Я достал пистолет, приготовившись к выстрелу.

— Не хорошо ходить в гости с оружием, — произнес Авдеев издевательским тоном.

— Не хорошо ходить в гости без приглашения и красть чужих сестер, — парировал я.

Авдеев рассмеялся. А потом вдруг прорычал злобно:

— Отдай камень — и я верну тебе твою сестру.

— Камень? Ты имеешь ввиду Агхару?

— Ее саму, — вожделенно произнес тот.

— Спешу тебя огорчить, но Агхары уже нет.

— Как это — нет? — не понял тот.

— Она уничтожена.

— Ты врешь! — не поверил он. — Неужели ты готов пожертвовать собственной сестрой ради этого камешка? Глупо.

— Глупо не слышать меня. Камня нет! Впрочем, дело твое.

— Камень невозможно уничтожить, — покачал головой Авдеев. Он действительно не верил в то, что Агхары уже нет. — Она — ключ. И мне нужен этот ключ.

— Чтобы освободить Искариота? — спросил я.

Инсектор дернулся и я понял, что попал точно в цель.

— Ты много чего знаешь! — сказал инсектор.

— Не так много, как хотелось бы. Но точно знаю одно — тебе Искариота не освободить. Как и не получить Агхару.

Авдеев злобно зарычал.

Дожидаться окончания этого представления я не стал. Рывок. И выстрел.

Пуля попала бы точно в цель, в лоб этому гаду. Но что-то пошло не так. Снаряд со свистом остановился у самого лба Авдеева. Какая-то невидимая сила не дала поставить точку в этом деле. Противник протянул руку, взял в руки пулю и усмешкой откинул ее в сторону.

«Защита!»

Только теперь я ощутил мощный энергетический заслон, который окружал Авдеева.

«Поэтому он такой спокойный. Ну ничего, с метаморфом справился — справлюсь и с тобой!»

Я вновь нырнул в чертоги своего разума, доставая оттуда силу. Но создать конструкт не успел. Авдеев вскинул руку и создал ударную волну, которая сбила меня и моих спутников с ног.

Мощная атака, ничего не скажешь. Я с трудом поднялся.

Авдеев был доволен эффектом, который произвела его атака. Но только это была не его заслуга. Я увидел на голове противника зеленую гусеницу, которая свернулась там кольцом, вонзившись острыми хитиновыми лапками инсектору в череп. Не сразу я понял, что это такое. Пришлось задействовать особые магические заклятия, чтобы разобраться. И только когда магия показала наличие невероятной внутренней силы у этой самой гусеницы, все пазлы встали на место.

Вот кто дает ему силы.

Ничего, с тобой тоже справимся.

Авдеев вновь попытался атаковать, но теперь я был на чеку. Прыжок. Кувырок. Энергетический разряд пролетел в считанных сантиметров от головы.

В бой подключилась Славия. Атака катаной — рубящий прямой удар, — и Авдеева едва не разрубило надвое. Но надо отдать ему должное, инсектор успел увернуться. Он развернулся, тут же скастовал новое заклятие. И швырнул конструкт в меня.

Я интуитивно выстрелил в заклятие. И если бы не пули, подкрепленные магическими камнями, то меня бы уже испепелило.

Расщепленный пулей конструкт развалился на две части и разбился о стены.

Авдеев выругался. Инсектор явно хотел расправиться со мной как можно быстрее и получить то, чего уже не было — Агхару.

Вновь подключилась Славия. А вместе с ней и я. Двойная атака оказалась продуктивной. Пока Авдеев уворачивался от замысловатых выпадов девушки, я успел провести несколько магических конструктов и прощупать защиту противника более тесно.

Как оказалось, заклятия, на которых она была построена, были чем-то похожи на те, что были у метаморфа. А это значит, что можно создать что-то подобное и разрушить невидимый барьер.

Несколько выписанных в воздухе рун — и передо мной вспыхнул конструкт. Я уже намеревался швырнуть его в противника, как вдруг ощутил острую боль в ноге. Авдеев на месте не стоял. И оказался чертовски проворным. Он умудрился, отбиваясь от Славии, швырнуть в меня свое заклятие.

По ноге прошелся разряд тока, заставляя меня скрючится от невыносимой боли. Я отскочил в сторону и весьма вовремя — черный магический сгусток обрушился в то место, где только что был я.

— Александр? — не оборачиваясь крикнула Славия.

— Я в порядке! — сквозь зубы ответил я, накидывая на себя лекарское заклятие.

И вдруг поймал себя на мысли о том, как же легко теперь могу творить магию. Внутренние резервы, с помощью которых я оживлял формулы, шли мягко, без всякой отдачи. Не удивительно. Ведь черпал я силу не внешнюю, порой очень капризную. А ту, что таилась во мне. И это осознание внезапно родило следующую мысль — а насколько мощным я смогу создать конструкт? Сможет ли он уничтожить этот дом? Этот район? Этот город?

Если верить Рамеку предела внутренним резервам нет — нужно только погружаться глубже, чтобы извлечь их. А значит, чисто теоретически, я могу и крупных дел натворить.

Заклятие исцеления помогло. Боль в ноге прошла, и я вновь поднялся, готовый вступить в бой. Тем более, что Славии срочно нужна была поддержка.

За считанное мгновение я создал усиливающий конструкт и кинул его прямо в катану Славии. Девушка удивленно глянула на меня, но едва махнула оружием, как все поняла. Лезвие рассекло со свистом воздух, обжигая. Один такой удар — и от противника не останется и следа. Чем Славия и воспользовалась. Плотная атака заставила Авдеева понервничать. Ему пришлось отвлекаться на блоки больше, а значит жертвовать тем чем-то другим. Например, вниманием на меня.

Я выписал в воздухе формулы. Напитал их силой, причем бросил все, что успел выхватить из резерва. Конструкт аж затрещал, словно стекло на лютом морозе. Его распирало от энергии, которую он получил.

Два прыжка — и я оказался у самого носа Авдеева. Тот обернулся, но было слишком поздно — конструкт ударил в лоб, рассыпая защиту противника на мелкие осколки.

Инсектор удивился. Но успел отступить за мгновение до того, как я нанес еще один удар.

Слева зашла Славия. Несколько взмахов — и противник едва не лишился ноги. Я поставил точку в этом бою. Резкий выпад — и челюсть Авдеева клацнула от крепкого удара хуком. Противник чавкнул разбитым носом и отскочил к стене. В глазах застыл ужас и удивление. Из носа хлынула кровь. Инсектор не привык получать по морде.

Быстро поняв, что схватка почти закончена, Авдеев предпринял последнюю отчаянную попытку атаки. Истошно закричав, он рванул вперед. Лицо его в этот момент изменилось — превратилось в огромную муравьиную морду. Жвала едва не рассекли мне шею. Я увернулся и ударил под дых противника рукоятью оружия. Удар выдался крепким. Авдеев охнул и расстелился на полу. Удар был не смертельным, но я вложил в него всю свою злость, а еще немного магических сил, так что теперь противник едва дышал, валяясь на полу. На груди отпечатался магический символ, прожигая одежду и плоть.

Подскочила Славия, занеся оружие над головой инсектора и намереваясь ее отрубить.

— Нет! — в последний момент произнес я, останавливая девушку.

А потом, схватив Авдеева за шкирку, прокричал в самое лицо:

— Где Дарья⁈

Тот сквозь боль улыбнулся.

— Тебе ее не достать!

— Уверен?

Я вытащил пистолет, прижал ствол к коленке противника и нажал на спусковой крючок. Грянул выстрел. Инсектор взвыл, дернулся, но я держал его крепко. Вновь прорычал ему в саоме лицо:

— Даю тебе второй шанс. И, как ты понимаешь, последний. Потому что коленей не так много, чтобы играть со мной в угадайку. Где Дарья?

Авдеев скулил и кричал и пришлось влепить ему несколько звонких пощечин, что привести в порядок.

— Где⁈ — рявкнул я ему в самое лицо.

— В подвале! В подвале она! — застонал Авдеев, вдруг сдавшись. Боль победила его, и он хотел сейчас только одного — избавления от нее. — Вниз, по лестнице.

— Молодец. Ответ принимается, — сказал я.

И направив пистолет к виску противника, вновь нажал на спусковой крючок. Авдеев даже не успел понять, что произошло, обмяк и затих.

Я спрятал оружие, глянул на лежащего Авдееву и одним точным ударом раздавил гусеницу. Зеленая слизь брызнула под ботинком. Гусеница смачно хрустнула. Отлично. Теперь срочно на поиски Дарьи.

Я выскочил из комнаты и направился в подвал.

В комнате Авдеева было тихо — все были задействованы в бойне под восточным крылом, там, где еще оставались химеры. Гусеница инсекторов, одна из глав клана, лежала на полу. Дыхальца порваны, головная капсула смята, кишечник порван. Жизнь еще теплица, но очень быстро истекает.

Авдеев называл ее Иннокентием. Но на самом деле имя у нее было иным. Инкариот. Таковым было ее истинное имя.

Инкариот, младший брат Искариота. Слабый, как и все младшие братья, но желающий получить власть. А власть может быть только в одном случае — когда есть тот, у кого имеется сила. А сила была у Искариота. Поэтому Инк и пытался высвободить своего старшего брата. С ним они будут властвовать миром. Если бы не этот Шпагин… Он все испортил.

Но он ошибся. Он не убил Инка наверняка. А следовало бы. Раздавил? Хех!

Инкариот слабо улыбнулся. Сколько раз его давили? Множество. И что же? Он до сих пор жив! Если уж хочешь убить Инкариота, то действуй наверняка. Раздави его, потом еще раздави, потом облей бензином и подожги; пепел собери, смешай с цементом, сделай из него бетонный блок и утопи на дне самой глубокой впадины океана. Вот только тогда шансов уничтожить инсектора будет больше.

А сейчас… Нужно восстановиться, пока не поздно.

Вокруг нее летали микроскопические пылинки. Но это были вовсе не пылинки и не сор. Магический конструкт, который гусеница еще давно успела сотворить и накинуть на себя. Существо понимало, что носитель — Авдеев, — может быть когда-нибудь убит. И поэтому подстраховалось. Как оказалось не зря. И сейчас магические заклятия, проснувшиеся от долгой спячки, восстанавливали существо. Гусеница не умерла, но была близка к этому. Еще минуту-другую — и жизненные соки окончательно покинули бы ее. Если бы не конструкт.

Сложные цепи заклятий, плотный поток формул и символов, синхронная работа плетений рун — сейчас все это помогало Инкариоту.

Шипя и тихо ругаясь, зеленая гусеница отлепилась от головы Авдеева.

— Идиот! — прогундосила она, поглядывая на тело.

И поползла к дверям. Но остановилась на полпути, словно прислушиваясь. А потом, вытянувшись вперед, прошипела:

— Бо-р-и-и-с-с-с!

От ее тельца по комнате прокатилась мощная волна магических эманаций.

— Бо-р-и-и-с-с-с!

Конструкт поиска был на удивление сильным и вскоре подействовал. Дверь раскрылась. В комнату вошел Борис Шпагин. Он был напуган, руки его дрожали.

— Борис-с-с! — прошипела гусеница, увеличивая магический напор. — Подойди ближе.

— Зачем? — дрожащим голос спросил парень.

Даже находится здесь, в одной комнате с этим странным мерзким существом у него не было никакого желания, тем более подходить ближе. Но невидимая сила ломала его волю, заставляла это сделать.

«Это гусеница! — испуганно подумал Борис. — Это она заставляет… туманит…»

Все плыло перед глазами. И только в ушах шипело:

— Борис-с-с, наклонис-с-с-сь!

Я неловко упал на колени, словно ему сделали подсечку.

— Хорош-ш-ш-ий мальчик!

Гусеница поползла ближе.

«Нет! Нет! Нет!» — обожгла догадка.

Но Борис даже не смог пошевелиться.

Гусеница была рядом.

— Блиш-ш-ше! Блиш-ш-ше!

И вновь невидимая сила придавила его к полу. Он прижал голову к ковру, облегчая задачу существу.

«Нет! Отстань! Поди прочь!» — хотел закричать он, но язык онемел и не слушался.

Гусеница начала забираться на парня.

Борис почувствовал кожей ее холодное скользкое тело, сокращение колец, царапанье маленьких лапок. Существо забиралось к нему на голову. Потом, больно выдирая волосы, тварь скрутилась кольцом и запустила острые усики прямо под кожу.

— Э-к-х-х! — только и смог выдохнуть Борис.

А потом рассудок подернулся туманом. Больше парень уже не был собой — его телом и разумом завладел чужой.

— Настало время для второго тайма, — гундосо не своим голосом произнес Борис, поднимаясь на ноги. — Время для реванша.

Это третья книга цикла «Кодекс дуэлянта». Не забудьте добавить ее в библиотеку, чтобы получать первыми информацию о выходе прод. Если вам понравилась книга, поставьте лайк и напишите несколько теплых слов в комментариях — это вдохновляет!

Всем приятного дня!

Пробраться через главный зал было проблематично — туда стянулись основные войска. И они нас ждали. Едва мы высунулись из коридора, как в нашу сторону полетел целый рой свинцовых пчел. Пришлось прятаться. Наша дислокация была не самой удачной — простреливаемой и неудобной для ответного огня. Авдеев выбрал себе удобный кабинет, ничего не скажешь.

— Мы можем прорвать кольцо, — предложил капитан отряда арахнидов.

— Нет, — остановил его я. — Слишком опасно. Будут большие потери. У меня есть другая идея.

Я достал из кармана арканы. Странная штука, необычная. Но почему бы именно сейчас ее и не применить? Конечно, была вероятность, что этот козырь сыграет против нас, но рискнуть я все же решил. И швырнул сразу три карты в толпу инсекторов.

Арканы полетели кучно. И едва приземлились на пол, как тут же начали сиять ровным красным цветом. А потом раздалось противное шипение и прямо посреди комнаты появились три рыцаря, один страшней другого. Ржавые доспехи, уродливые непропорциональные конечности. И оружие… Оно было создано больной фантазией какого-то безумного мастера. У одного рыцаря был огромный, размером не менее двух метров серп, усеянный мелкими шипами, и издали похожий на рог монстра. У второго — топор на длинном топорище. Обух топора раздваивался и оканчивался двумя крюками. У третьего рыцаря — ржавые цепи, на конце которых свисали шипастые шары.

Такого поворота событий инсекторы явно не ожидали. Они принялись поливать свинцом троицу, но пули лишь звякали об их доспехи, не причиняя никакого вреда. А потом, когда арканы начали источать белый удушливый дым, рыцари ринулись в атаку.

Все закончилось быстро. Инсекторов покрошили в мелкий фарш, а потом рыцари, поняв, что дело сделано, растворились в воздухе.

Фрин, увидев такое, присвистнул. Славия тоже была поражена. Я же собрал карты, спрятал в карман.

— Не теряем время. Двинули дальше.

Подвал я нашел довольно быстро. Отряд арахнидов отлично справлялся со своей задачей и расчищал путь довольно быстро. Мы спустились вниз, расправились с охраной и вломились в темницу. Там нас ждала Дарья. Едва увидев меня, она не поверила своим глазам и некоторое время присматривалась, пытаясь понять — не обман ли это Авдеева?

— Мы за тобой, — произнес я и сестра наконец поверила, что это действительно я, а не иллюзия.

Девушка заплакала и принялась меня обнимать. Я освободил ее, спросил:

— Как ты? Помощь нужна?

— Все нормально, — ответила девушка.

Хотя вид был у нее не самый лучший. Я на всякий случай осмотрел ее, убедился, что ушибов и переломов нет. Авдеев видимо не успел взяться за нее как следует, ожидая меня. Однако план его не сработал.

Мы уж собирались было уходить из поместья Авдеевых, как вдруг из соседней камеры раздался едва слышимый голос:

— Помогите!

Я оглянулся. В противоположной стороне подземелья находилась запертая дверь. Я подошел ближе.

— Помогите! — вновь раздался женский голос.

— Ты кто? — спросил я, прислушиваясь.

— Меня зовут Агнета. Помогите выбраться!

Я насторожился. Не ловушка ли это инсекторов? На всякий случай подал знак арахнидам, чтобы прикрыли меня в случае чего. Сам создал небольшой конструкт и отворил двери. Из темноты на меня взглянула пара изумрудно-зеленых глаз, полных страха и боли.

— Помогите! — прошептала дрожащим голосом девушка, осторожно выходя вперед.

— Не бойся, — произнес я. — Тебе здесь ничего не угрожает. Ты одна в камере?

— Одна, — кивнула девушка.

Она вышла на свет, и я смог разглядеть ее лучше. Худенькая девушка с огненно-рыжими волосами, одета в грязную футболку и такие же джинсы. По всему было видно, что она взаперти очень долго.

— Ты кто? — спросил я, осматривая незнакомку.

— Агнета, — пропищала та. И вдруг ее словно прорвало: — Пожалуйста, не оставляйте меня тут! Я все сделаю, только не оставляйте тут! Я прошу!

Она бросилась мне в ноги, начала всхлипывать. Я поднял девушку, сказал:

— Мы поможем тебе выбраться отсюда.

И кивнул остальным:

— Пора уходить.

Мы вышли через черный вход, по которому сюда пришли. Я дал всем команду возвращаться. А сам в это врем создал огромный, на какой только хватило сил и фантазии огненный конструкт и обрушил его на поместье инсекторов. Пусть все знают, что со мной шутки плохи.

Дом принялся полыхать. Затрещали стропила и лаги, пламя резво перекинулось на крышу, начало пожирать стены даже несмотря на то, что они были бетонными — магический огонь любит любой материал, не разделяя его на горючий и негорючий.

Наши потери по сравнению с противником были не такими большими — отряд клехов потерял двоих, еще троих оставили арахниды, химеры понесли самые большие жертвы, но это было связано с тем, что чувства самосохранения у них не было и они лезли прямиком под пули. Да и участок у них был самый сложный. Впрочем, монстров было не жаль. К тому же Босх сказал, что добудет еще столько же.

С этими мыслям и с осознанием победы мы и вернулись домой, уставшие, но довольные собой.

На следующее утро, едва только поднялось солнце, мне позвонил первый секретарь торговой палаты господин Григорьев.

— Ефим Осипович! — воскликнул я, понимая, по какому поводу звонок.

— Александр Константинович, рад вас приветствовать! Наслышан о ваших подвигах. Газеты пока молчат, но среди аристократов ходят разговорчики.

— Какие разговорчики?

— Ну как же! Вы инсекторов разбили. Авдеева одолели. А ведь он фигура значительная, многие его не любили, — Григорьев сделал паузу, чуть тише добавил: — Но некоторые с ним также имели дела. Так что будь осторожен. Я не хочу тебя напугать, просто по-дружески говорю. Не сочти за стариковский бубнеж.

— Спасибо, я буду осторожен.

— Александр, я ведь по какому вопросу тебе звоню? Не про Авдеева, это я так, между делом. Думный боярин Пантелеев хочет с тобой сегодня встретиться насчет камней. Будет возможность?

— Конечно!

— Тогда сегодня в три часа приходи в ресторан «Лолита». Я не смогу вас лично познакомить, но думаю вы и сами справитесь. Тем более после такой новости с инсекторами!

Последнюю фразу Григорьев сказал с явным удовольствием.

— Что вы имеете ввиду?

— У Пантелеева на инсекторов был давно зуб. А тут вы все проблемы его решили. Думаю, сегодняшняя встреча будет для вас весьма продуктивной! Ну не буду вас отвлекать пустой стариковской болтовней. Всего хорошего. Мне на концерт еще сегодня идти. Между прочим, сегодня Некрасовский оркестр играет несравненные клавирные тетради Жака Дюфли. Весьма советую.

Я деликатно отказался, и мы распрощались.

Я поднялся с постели, привел себя в порядок. Вчера мы засиделись до позднего вечера — пили вино, рассказывали друг другу о том, как штурмовали поместье Авдеевых. Особенно был красноречив Босх, явно стараясь произвести впечатление на Лисенка.

В дверь постучали. Это была Агнета. Я сказал, чтобы входила.

Девушка вошла робко, стеснительно. Не поднимая глаз, произнесла:

— Александр Константинович, доброе утро! Я хотела вас поблагодарить за то, что помогли мне.

— Я не мог поступить иначе, — ответил я, приглашая девушку присесть рядом.

Агнета села на край стула, положила руки на колени. Было видно, что она сильно стесняется.

«А ведь она красивая», — невольно отметил я. Красивая, только одета словно с чужого плеча.

— Выпьешь чего-нибудь? — предложил я.

Девушка ничего не ответила. Я налил себе и ей виски. Мы выпили. Немного помолчали. Я не собирался давить на девушку с расспросами, понимая, что ей сейчас тяжело. Вряд ли она по собственной воле оказалась в подвале Авдеева. Вчера она вела себя тихо, хотя по глазам и было видно, что она чертовски рада быть в этом доме. Девушка постепенно осваивалась. Взгляд ее поднялся, она начала осматривать кабинет.

— Тебе есть куда идти? — спросил я. — Кто-то из родственников? Семья?

Агнета вновь опустила глаза.

— Никого нет⁈ — удивился я.

— Никого, — тихо ответила девушка.

Мы еще выпили.

— Расскажи, что случилось? Как ты попала в лапы к Авдееву?

— Он забрал меня за долг.

Мой удивленный взгляд был красноречивее любых слов.

Мой отчим играл в карты. Последний раз, где-то месяц назад, сильно проигрался. И занял денег у Авдеева, чтобы отдать долг. Один вернул, а второй родил. И не смог отдать. Пришел Авдеев и забрал меня. Отчим не возражал.

Ладони мои невольно сжались в кулаки. Да разве так можно?

— Я из рода Герда. Его теперь нет, — продолжила девушка. — Долгое время не рождались мальчики, болезни, стычки с другими родами, не самая грамотная политика главы рода — как итог самой семьи не стало. Осталась только я да мать. Меня приютил глава рода Копытовых. С матерью он прожил не долго — свел ее в могилу своими выходками и пьяными дебошами. А потом игры в карты и рабство у Авдеева.

Девушка опустила глаза.

— Ты можешь жить у нас, — ответил я, не зная как еще могу помочь ей.

Агнета удивленно глянула на меня, прошептала:

— Нет! Я не могу воспользоваться ваше добротой! Я скоро уйду, только…

— Тебе есть куда уходить?

Агнета не ответила.

— У тебя есть деньги, чтобы снять жилье?

И вновь молчание.

— Тогда оставайся, сколько понадобится.

— Но… Я правда не могу просто так! Давайте, я хотя бы по дому могу убираться, помогать?

— Так слуги у нас есть, не нужно отнимать у них их заработок! Агнета, послушай. Я просто хочу помочь тебе, никакой платы не нужно. Можешь жить сколько нужно.

— Спасибо!

Девушка поднялась с кресла и сделала шаг навстречу.

— Спасибо вам большое, Александр Константинович!

Руки девушки ловко расстегнули пуговки на кофточке.

— Что ты делаешь? — не понимающе спросил я, глядя как Агнета быстро высвобождает упругую грудь из тесных одежд.

— Я просто хотела отблагодарить…

— Агнета! — почти рявкнул я. — Ты не за того меня принимаешь! Живи в доме сколько нужно -и никакой оплаты не нужно. Поняла?

— Поняла, — послушно ответила девушка. Вновь застегивая блузку. — Но если вдруг захотите…

— Агнета!

— Поняла-поняла! — поспешно произнесла она и шмыгнула за дверь.

Я проводил ее взглядом и принялся одеваться — к встрече с Пантелеевым, своим главным потенциальным покупателем камней, — я хотел быть подготовлен максимально.

Выбор костюма был не прост, но я все же решил надеть что-то не такое официальное, типа черного костюма, остановив свой выбор на клетчатом пиджаке и джинсах. А потом, под грызню химер под окном принялся делать то единственное, что меня могло успокоить и привести в равновесие — начищать пистолеты.

Прозвенел будильник, который я благоразумно поставил, вырывая меня из гипнотической сосредоточенности. Пора было отправляться на встречу.

Я спустился вниз. Встретил Лисенка. Она коротко доложила о текущих делах:

— Дарья спит — вымоталась после плена эмоционально сильно. Я ей лекарства даю на травах. Клехи ушли в башню еще ночью. Отряд «Каракурт» дежурит у внешнего периметра вашего поместья — господин Кривощекин, узнав о победе, отдал приказ вести дозор и охранять вас. И, кажется, он направил еще людей в подкрепление.

— А Славия? Она где?

— С утра ее не видела. Но не переживайте, я обязательно ее найду.

— Хотелось бы, — кивнул я. — Потому что если она одна решила…

— Я тут, — раздался голос девушки.

Я обернулся.

— Не переживай, — сказала Славия, подходя к нам. — Без тебя я не собираюсь возвращаться к себе в мир. Я умею ждать.

Девушка хитро улыбнулась.

— Лисенок, а что с химерами?

— Они на заднем дворе. Их клехи опять связали.

Я улыбнулся. Босх в своем репертуаре.

— Вот, возьми, — я протянул девушке браслет, с помощью которого можно управлять монстрами. — Развяжи их и расставь по периметру поместья — пусть охраняют территорию, все больше пользы от них будет.

Лисенок взяла браслет и вышла на улицу.

Я же сел в машину и направился в ресторан «Лолита».

Как выглядит думный боярин Пантелеев я понятия не имел, но едва вошел внутрь заведения, как сразу же понял — нужный мне человек располагается в дальнем углу зала.

Пантелеев был высок, даже с избытком, лет средних и вида весьма серьёзного. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что дела с ними иметь можно — он отвечает за свои слова.

Приметив меня, Пантелеев поднялся, улыбнулся.

— Александр Константинович?

Я подошел.

— Рад знакомству! Меня зовут Михаил Михайлович Пантелеев.

Мы пожали друг другу руки. Его ладонь была крепкой, а на безымянном пальце был надет перстень — орел в огненном круге. Видимо, тотем рода.

— Ефим Осипович сказал, что вы хотели со мной встретиться, что предложить продажу камней, — начал Пантелеев, жестом приглашая присесть напротив.

Я сел. Тут же подскочил официант и я заказал то же, что было и у Пантелеева — белое сухое вино, хотя и не особого его жаловал.

— Верно, — кивнул я. — Хотел с вами встретиться.

— Но вот я был немного скептичен к этой встрече первоначально, — перебил меня Пантелеев. — Вы уж извините за прямоту.

— Понимаю вас, — кивнул я.

— Но потом… — собеседник растянулся в улыбке и кивнул на газету, которая лежала на краю стола.

Что там было написано я понятия не имел, поэтому молчал, пытаясь понять, к чему ведет собеседник.

— Давай перейдем на «ты»? — предложил Пантелеев. — Не люблю этот официоз, когда дело касается таких важный вещей. И разреши я тебе дам совет? Немного нагло с моей стороны, но я человек прямой. По-другому не могу.

Я кивнул, давая понять, что готов выслушать совет.

— Тебе нужна дружба с родами, понимаешь?

Пантелеев пристально глянул на меня.

— Твой род, — ты уж не злись, но я говорю, как есть, правду, не лукавлю, прямо в глаза, поэтому она может показаться горькой, — но твой род сейчас слаб. Да, ты разбил Авдеева. Но не уничтожил. Они восстановятся. Уж поверь мне. Я несколько раз пытался их раздавить, но… они и в самом деле словно тараканы, которые, как известно, способны пережить даже атомный взрыв. В общем, пока есть время, начинай входить в высший свет. Знакомься с аристократами, заводи дружбу, связи. Чем больше у тебя будет союзников, тем крепче будешь стоять. И тогда, когда инсекторы вновь придут, ты снова сможешь их одолеть. Это я так, просто дружеский совет.

Пантелеев улыбнулся.

— Благодарю за совет, — честно сказал я.

— Так вот, — продолжил все тем же будничным тоном собеседник. — Сначала я был скептически настроен насчет сделки. Но когда узнал, что ты Авдеева на тот свет отправил! Ну парень! Порадовал! А еще и с Дорошевичем как расправился. Об этом правда в газетах не писали, но среди аристократов ходят уже тихие слухи насчет тебя. Восхищаются тобой осторожно. Давай выпьем?

Мы выпили вина.

— Про твои камни я уже наслышан! — сказал Пантелеев. — И не только наслышан, но и держал в руках.

— Откуда… — начал я. И вдруг догадался. — Туча продал?

— Он самый. Я взял пробную партию — втихаря, тайной, он ведь контрабандист. Взял — и не пожалел. Отличнейший товар. Поэтому я и связался с Григорьевым и попросил организовать с тобой встречу как можно быстрей. Я также знаю, что и лицензия на продажу у тебя есть.

— Есть.

— Что ж, это очень многое облегчает, — Пантелеев отставил фужер с вином в сторону, потер руки. — Итак, Александр, я готов сделать тебе деловое предложение. И я надеюсь, что ты не откажешься от него. Потому что именно на твои партии камней я делаю большую ставку. Сейчас мой бизнес проходит что-то вроде перезагрузки. Выхожу на другие, более высокие уровни. Поэтому и набираю только надежных поставщиков. Вот мое слово.

Пантелеев протянул мне листок бумаги. На нем была написана только одна цифра.

— Ты уверен?

— Да чтоб мне провалиться на этом месте!

— Босх, ты ведь понимаешь, насколько важное это заявление?

— Шпагин, в хвост тебя и в гриву! Ты что, хочешь сказать, что я вру? Клехи никогда не врут! Не веришь — пошли посмотришь с нами.

— Верю-верю, — кивнул я.

— Так я это к чему тебе говорю? — продолжил Босх. — Мы с ребятками в первой башне едва справляемся — еще к тому же двоих на взятии поместья этих тараканов убило, в хвост их и в гриву. А если еще и на второй прииск уйдем — то совсем справляться не будет. Давай смотаемся в мой мир? Я бы там с другими клехами переговорил, они бы с радостью сюда пришли. Организуем две бригады. Я конечно же главный буду среди всех. Такую тебе добычу наладим — рад будешь!

А ведь Босх дело говорит. Контракт на продажу у меня в кармане, объемы реализации большие. Так почему бы не увеличить добычу, раз есть такая возможность?

— Хорошо, — ответил я. — Есть резон, чтобы увеличить количество клехов тебе в помощь. Я сейчас скажу Лисенку и Славии — попрошу, чтобы сопроводили тебя.

— А ты?

— А мне нужно заняться другими делами. Кстати, покажи на карте, где именно находятся найденные тобой залежи?

Босх поднял с земли веточку, нарисовал на земле несколько кружочков.

— Вот тут твой дом, — он показал палочкой на один из кружочков. — Вот тут башня. А вот здесь, — он повел в сторону, — новый запас.

Так и думал. Территория эта формально не принадлежит Шпагиным. Босх залез на земли общего пользования. А значит за добычу там кристаллов могут и по шапке дать. А значит нужно как можно скорее эти самые земли оформить в свое владение.

— Жди. Сейчас отправлю к тебе Лисенка и Славию, — сказал я, двинув в дом.

— Конечно я буду ждать! — с охоткой согласился Босх, едва услышал имя Лисенка.

Я зашел в дом, вызвал маши. Объяснил суть вопроса. Потом, когда подошла Славия, попросил ее помочь с перемещением между мирами. Девушка охотно согласилась.

— Только давай без озорства!

Девушки направились к Босху. Я же позвонил Кривощекину. Он был единственным моим союзником, кому я мог доверять. И мне нужен был сейчас его совет. Глава рода ответил быстро. Я кратко рассказал ему о том, что хочу приобрести землю, находящуюся рядом с моим поместьем, сильно в подробности, не вдаваясь почему именно мне вдруг это захотелось.

— А ты уверен, что земля в городской собственности? — резонно спросил Кривощекин. — Давай сделаем так: я сейчас быстро пробью что и как, у меня как раз знакомый есть по земельным вопросам. И перезвоню тебе.

— Договорились.

Кривощекин перезвонил минут через пять, я даже не успел выпить соку. И судя по тону, с каким он меня вновь приветствовал, новости оказались не самые радостными.

— В общем, земля точно не государственная — есть хозяин.

— Кто? — удивился я, вспоминая, что в том месте нет никаких построек и выглядит она заброшено. Там как раз проходит короткая дорога до фермы.

— Ермак Валиев. Знаешь такого?

— Нет.

— Повезло тебе. Потому что человек это — вовсе и не человек. Инсектор.

— Твою мать! — только и смог вымолвить я. — Разве мы их всех не уничтожили?

— Он — одно из ответвлений общей семьи. Он и не совсем инсектор, вроде как в его крови только одна треть от инсекторовской сути. Но это ничего не меняет. Он конечно уже знает про тебя и про то, что ты сделал с Авдеевым. Поэтому сам понимаешь, что договориться с ним будет невозможно. Но знаешь, что, Александр? Землю тебе эту нужно купить, потому что наверняка Валиев попытается как-то тебе насолить в отместку за инсекторов. Думаю, он уже что-то задумывает. Скользкий он тип.

— Так значит земля полностью принадлежит ему?

— Не совсем… — произнес Кривощекин. — Есть еще один совладелец. Точнее два.

— Что⁈

— Землю купили сразу три человека. И разделили право ее собственности на долевые проценты. Пятьдесят один процент — самый большой, контрольный, — принадлежит Валиеву. Еще тридцать — Вадиму Кузякину. Оставшееся — Алене Онищенко. Про Кузякина знаю, что он помощник Валиева, вроде даже работают они в одном офисе. А вот про Онищенко ничего не могу сказать — не знаю такую. Вот такие дела, Александр.

— Ладно, и за это спасибо, — произнес я. — Буду работать с тем, что есть.

Мы распрощались, и я принялся размышлять. Новости не самые лучшие. Допустить даже возможность того, чтобы рядом с поместьем разместились союзники инсекторов нельзя. Нужно каким-то способом заполучить эту землю. Во-первых, чтобы обезопасить семь. А во-вторых, чтобы поставить там вторую баню. Именно это я и планировал. Вторая добычная башня позволит мне получать в два раза больше камней, что в свою очередь даст хороший прирост финансов.

Поэтому нужно разработать план.

И я решил применить давно позабытую тактику, которую использовал вместе с Гезе, когда еще работал дуэлянтом. Прежде чем выходит напрямую на цель, нужно о ней все разузнать. Отследить все маршруты передвижения, быть всегда рядом, присматриваться, наблюдать, отмечать важные моменты. Нужна информация. И чем больше ее будет, тем лучше. Из этой самой информации получится составить портрет противника, его слабые и сильные стороны. А уж потом из этого и родится сам план.

Краткий серфинг в интернете подсказал, что Ермак Валиев является отставным капитан-командором, ныне занимающийся боярскими делами. Информация была о нем крайне скупа. Про Алену Онищенко тоже мало что нашлось. А вот про Вадима Кузякина нашлось много чего. Младший сын рода Кузякиных, мануфактурщиков в третьем поколении, он сделал довольно неплохую военную карьеру, дослужившись до обер-сарваера корабельного дела, причем именно в части, где служил и сам Валиев. После отставки последнего и сам подал рапорт об уходе. Кузякин был молод, ему было тридцать пять, любил он хорошую выпивку и классическую музыку, особенно германских клавишных композиторов.

Постой, что там говорил Григорьев про Некрасовский оркестр, который сегодня играет клавирные тетради Жака Дювли? А что, если туда же пойдет и этот самый Кузякин? Ведь это его тема.

Я глянул на время. Концерт должен начаться через полчаса. Еще можно успеть. Если найду там Григорьева, то через него разыщу и самого Кузякина. А там посмотрю что за парень собственными глазами.

Я быстро собрался и рванул в Зимний дворец, где выступал сегодня Некрасовский оркестр.

Народу оказалась там много. И билеты, ожидаемо, все раскупили. Ситуация была патовой и пришлось импровизировать. Цепким взглядом я увидел среди толпы грустного паренька с цветами. Я подошел к нему, осторожно поинтересовался:

— Не пришла?

— Не пришла, — вздохнул тот. — Я пригласил, цветы купил, хотел удивить. Все-таки, оркестр. Билеты купил. А она…

— Понимаю тебя, не самое приятное, что может случится. Но ты не переживай. Значит так судьбой уготовано. Послушай, есть предложение. Продай мне один билет, я тебе даже сверху немного накину. Выпьешь вина, забудешь о той, кто тебя кинул. А там, глядишь, и кого нового встретишь.

Парень задумался.

— Хорошо, только есть условием.

— Какое?

— Купи два билета.

— А зачем мне два?

— А зачем мне один? Я все равно на эти фортепияны не пойду. Я ведь впечатление хотел произвести. А теперь… Два часа эту тягомотину слшать — нет уж!

— Мне один билет нужен.

— Тогда ищи кого-то другого!

А парень не промах.

— Ладно, — согласился я. — Давай два.

— Сотня.

— Что — сотня?

— Сотня золотом. За два билета.

— Да ты наглеешь на глазах! Им красная цена — двадцатка.

— Тогда я пойду…

— Постой! Ладно, держи.

Я нехотя достал сотню, отдал пареньку, мысленно позлорадствовав о том, что подруга его не пришла. Видимо вовремя поняла, с каким скрягой придется общаться.

Парень, едва увидев деньги, сразу же расцвел. Предложил:

— А букет хочешь взять? Не дорого отдам.

— Нет, букет с собой возьми, — процедил я, выхватывая билеты и направляясь к входу.

Пришлось поспешить, потому что дали уже второй звонок. Скоро должен был начаться концерт.

Билеты у паренька оказались дрянными, на самые дальние места, но мне повезло.

— Александр Константинович! — услышал я знакомый голос.

Из толпы ко мне вышел Ефим Осипович.

— Все-таки пришли!

— Пришел, — кивнул я. — Не мог отказать себе в удовольствии послушать клавир.

— И правильно! Не пожалеете. Вы где сидите?

— Я… — я глянул на билет. — Сорок первый ряд, пятнадцатое место.

— У-у-у, голубчик! Это совсем окраина. Что же вы так?

— Последние урвал.

— Понимаю, — покачал головой Григорьев. — Но не беда. Пойдёмте со мной. У меня первый ряд.

— Так ка же я…

— У меня там забронирован целый ряд. Не люблю, когда кто-то рядом издает посторонние звуки. То телефон у него звенит, то конфету он разворачивает. Ну какого черта он сюда вообще приходит, такой зритель⁈ Вот и беру сразу несколько. Пойдёмте, не пожалеете!

Спорить я не стал и двинул следом за Григорьевым. Как оказалось первое место у него не перед самой сценой, а на втором этаже, на балконе, с левой стороны. Места и в самом деле были знатные.

— Нравится? — спросил Григорьев, поняв, что произвёл впечатление.

— Нравится, — честно ответил я, садясь.

Отсюда был прекрасный вид не только на сцену, но и на места внизу. Мне предстояло найти Кузякина. Но на лицо я его не знал, поэтому пошел на хитрость.

— Посмотрите, а там не ротмистр гвардии Пирожев? — спросил я, показывая на парня, который по описанию мог быть Кузякиным.

— Ну что вы! — воскликнул Григорьев. — Это коллежский секретарь Нечаев.

Я вновь принялся высматривать людей.

— А это там не герольдмейстер Укотов ходит среди рядов?

Ефим Осипович подслеповато присмотрелся.

— Нет, это подполковник Чапаев. Александр Константинович, вы кого-то ищите?

— Нет, просто смотрю гостей, — соврал я. — А это кто там такой?

По проходу прошел статный парень в черном пиджаке. Одет он был весьма богато.

— Кузякин, — буднично ответил Григорьев. — Хоть и боярский человек, каких я не совсем жалую, но тем не менее хорошую музыку любит, а значит человек не совсем пропащий. К тому же еще и хороший алкоголь любит.

— Что вы имеете ввиду?

— Кузякин известный коллекционер виски. У него одна из самых больших коллекций по Москве. Разве вы не знали?

— Нет.

— Известный коллекционер. Иногда вечера устраивает. К нему попасть можно, весьма отличный виски попробовать. Могу поспособствовать встрече.

— Буду признателен, — осторожно ответил я.

— Да вы и сами его можете увидеть завтра на аукционе.

— На каком аукционе? — заинтересовался я.

— Дом «Третьякофф» выставляет несколько лотов по купажному виски. Хорошие, между прочим, экземпляры. Уверен, среди гостей будет и Кузякин. Он такое точно не пропустит.

А вот это уже интересно.

— Думаете, там будет ему что-то интересно? — осторожно спросил я. — Ведь он же известный коллекционер.

— Уверен, что практически все лоты, которые там выставляются, у него есть. Но все же есть там одна бутылочка, за которой охотятся многие любители виски.

— Какая?

— Тс-с! — прошипел Григорьев. — Концерт уже начался!

Оставшийся вечер я просидел с трудом. Нужная информация была получена, и я составил план как действовать дальше. Оставалось только дождаться следующего дня.

Аукционный дом «Третьякофф» располагался на одноименной улице и было понятно, что приходят туда люди только весьма обеспеченные. Я припарковался на стоянке, стал ждать Кривощекина, попутно всматриваясь в посетителей. Все были одеты с иголочки, у женщин то и дело блестели в ушах и на шее бриллианты, а мужчины щеголяли дорогими костюмами. Я внимательно следил за приходящими гостями, запоминая их, выискивая Кузякина. Он приехал в сопровождении длинноногой красотки, шутил, с кем-то разговаривал. Было видно, что настроение у него приподнято и он намерен уйти из аукционного дома с покупками. Боюсь, ему придется огорчиться.

— Александр, скажи мне на милость зачем мы здесь встретились с тобой? — спросило Кривощекин, едва подошел ко мне.

— Мне нужна ваша помощь.

— Это я уже слышал, когда ты мне звонил. В чем именно?

— Мне нужно попасть на аукцион. Но только чтобы меня никто не видел. Кузякин наверняка меня знает, поэтому показываться там мне нельзя.

— Ты что, хочешь что-то прикупить?

— Верно. Самое ценную вещь, которой так хочет обладать этот Кузякин.

— И с помощью нее…

— Да.

— Ну ты и хитер! — улыбнулся Кривощекин. — Ловко! Только чем же я тебе помогу?

— Я могу накидывать на себя маскирующие заклятия, но их уровень… оставляет желать лучшего. У вас это получается гораздо лучше.

— А знаешь почему? — улыбнулся Кривощекин. — Потому что в моих жилах течет кровь арахнидов!

— Голубого цвета?

— Верно! Ладно, помогу. Сделаю тебе магический фантом такого уровня, что даже местные охранники не поймут в чем дело. Впрочем, скажу тебе по секрету, тут многие лица свои скрывают, когда идут на торги — и на это руководство торгов закрывает глаза. Сам понимаешь, дорогие вещи, коллекции. Желающих обладать уникальными вещами порой бывает чуть больше одного человека. И тогда подключается зависть. А это как известно может привести к неприятным последствиям.

Кривощекин скастовал изощренное заклятие и накинул на меня конструкт. Я почувствовал приятный холодок.

— Готово! — произнес арахнид хриплым голосом — было видно, что создание конструкта потребовало у него много сил.

— Огромное спасибо! Я ваш должник!

— Сочтемся!

Я рванул на аукцион.

Внутри было людно. На входе раздавали шампанское и буклеты с описанием того, что планируется сегодня выставить на торги. Я взял бумажку, внимательно с ней ознакомился. Виски и ничего кроме виски. С десяток лотов. Какой из них хочет взять Кузякин еще предстоит выяснить. А пока необходимо сесть где-нибудь неприметней.

Я расположился на заднем ряду в углу. Отсюда открывать хороший вид на всех. И Кузякина в том числе.

Зал шумел. Все обсуждали предстоящие лоты, что-то оживленно рассказывали друг другу. Когда же вошел главный аукционист, пожилой мужчина, похожий на индюка, все тут же смолкли.

— Дамы и господа! — зычно произнес он поставленным голосом. — Сегодня мы с вами собрались здесь, чтобы посмотреть и купить не совсем обычные товары. Обыкновенно на наших торговых столах находятся картины и статуи. Реже — украшения. Но сегодня у нас тоже в своем роде будут произведения искусства. Виски… этот благородный напиток янтарного солнечного цвета ценят многие из вас. Бутылки хранят в себе историю. И вы в этом вскоре убедитесь, потому что только сегодня и только у нас вам будут представлены уникальные экспонаты!

Раздались аплодисменты.

— Я думаю, без оттягивания момента мы прямо сейчас и начнем. Коротко лишь расскажу правила, которые вы все уже прекрасно знаете, потому что вижу я среди собравшихся уже знакомые лица! Торг идет на повышение. Дается начальная цена. Шаг в этот раз не фиксируем. Кто дал больше всех — тот и победитель. Все просто!

Вновь раздались аплодисменты, но на это раз жидкие — всем не терпелось поскорей начать.

— Первый лот! — проголосил аукционист, важно потрясывая вторым подбородком. — Три бутылки «Лесного дыма» от винокурни «Борисофф».

Девушка в обтягивающем черном платье внесла коробочку с напитком. Бутылки были плоские и напоминали кирпичи.

— Дамы и господа, известный бренд, он вам хорошо знаком. В прошлом году было распродано полсотни этого замечательного виски. Многие из вас знают, что именно этот напиток подается в летнем доме Его Величества во время игр в лапту.

Зал оживился.

— Данный релиз выпускается вот уже пятнадцать лет. Хорошо сбалансирован, выдержан в бочках из-под хереса. Купаж однородный и цельный. Известный ковист и сомелье, эксперт высшей категории господин Ладыженский, основатель известного «Виски-клуба», так охарактеризовал этот виски, — аукционист поправил очки, принялся читать с бумажки, — аромат: россыпь яблок, цедра нектаринов, весьма яркий и в меру сладкий. Различаются мед, ваниль. Вкус: корица и дуб. Послевкусие: цветочно-травянистый, груша и дым. Дамы и господа, начнем торги. Стартовая цена — полторы тысячи. Кто предложит больше?

— Две тысячи! — крикнул кто-то из зала.

— Две с половиной!

— Три!

— Три двести!

— Три триста!

— Четыре!

— Отличная цена! — произнес аукционист, поглядывая на собравшихся. — Но кто предложит больше? Хочу напомнить, что «Лесной дым» недавно сделал ребрендинг. Но представленный сегодня лот представляет собой старый формат. Такого больше не будет! Ограниченная серия! Ну же!

— Четыре пятьсот!

— Пять!

— Пять — раз! Пять — два! Пять… Три! Продано гражданину с роскошными усами!

Молоточек гулко стукнул по столу. Раздались аплодисменты, покупателя принялись поздравлять сидящие по соседству люди.

Девушка в обтягивающей одежде направилась в зал, чтобы зафиксировать победителя.

Весь торг я внимательно следил за Кузякиным и довольно скоро понял, что «Лесной дым» его не интересует, поэтому даже не стал предлагать цену. Не затем он пришел сюда. Нужно выждать.

Аукционист же продолжал торг.

— Второй лот! Семь бутылок «Single Grain» от винокурни «Граф Керн».

Зал оживился. Кузякин тоже начал о чем-то переговариваться со своей спутницей. Я внимательно проследил за реакцией парня. На лице играет расслабленная улыбка, взгляд направлен больше на глубокое декольте девушки, чем на саму бутылку. Нет, это не тот товар, за которым он пришел.

— Уже на протяжении многих лет данная винокурня балует нас своими релизами. Мастер своего дела господин Антон Керн, чей дед основал эту винокурню, перенял у своего родственника только лучшие качества и все его релизы отмечаются высокими наградами на многих конкурсах. Представленный сегодня «Single Grain» — это виски для настоящих мужчин. Ограниченная серия, выпущено всего тридцать бутылок, каждая пронумерована. Семь из них сегодня продаются на нашем аукционе. Еще десять отправлено в личную коллекцию Его Величества. Оставшиеся три бутылки хранятся в подвальных музея самой винокурни и на продажу выставляться не планируются. Данный напиток выдержан в бочках из-под бурбона первого и второго наполнения. На первом плане раскрывается женьшень, кора дуба, смола и копченная карамель. Второй слой: холодный чай с чабрецом, тон йода. Вкус мужской, густой: древесная смола, копченая листва на вдохе, уголь, чабрец. Послевкусие: ноты шалфея и кураги.

Аукционист зыркнул на собравшихся.

— Напомню, что именно этот напиток в прошлом году получил золотую медаль на международном конкурсе «Янтарь» среди всех виски. Очень достойный напиток. Думаю, вы и сами это понимаете. Жемчужина в вашей коллекции. Итак, начнем торги. Начальная цена — десять тысяч.

— Десять с половиной!

— Одиннадцать!

— Одиннадцать с половиной!

— Двенадцать!

— Тринадцать!

Было видно, что за обладание этим напитком борются только двое людей — один толстый господин с моноклем, второй — молодой парень с двумя красотками по обе руки.

— Четырнадцать!

— Пятнадцать!

— Двадцать! — парень решил прихвастнуть перед своими девицами.

Те жест заценили, принялись едва ли не снимать с него штаны.

— Двадцать пять! — не унимался толстяк с моноклем.

— Двадцать шесть!

— Тридцать! — настала пора показать свою крутость и толстяку.

Зал удивлено вздохнул — еще бы, при начальной цене в десять тысяч лот подорожал в три раза.

— Тридцать пять! — не унимался парень.

— Сорок! — отчеканил толстяк.

Парень растерялся. Такого поворота он явно не ожидал. Парень принялся хлопать себя по карманам, словно там могла заваляться лишние десять тысяч. Но денег не оказалось и пришлось спасовать. За что и получил насмешливые взгляды присутствующих.

— Третий лот! Наш бриллиант!

Собравшиеся заметно оживились. Было видно, что многие пришли сюда именно за этим напитком.

Девушка внесла бутылку. На вид — обычная, наполненная светло-коричневой жидкостью, с невзрачной белой этикеткой и сургучной печатью.

— Виски «Император», подаренная самому Императору Российской Империи Его Величеству Александру I его отцом, Николаем III, когда он отрекался от престола в связи с болезнью. Все мы помним это непростое время и эти непростые моменты в жизни Императорской семьи. Доподлинно неизвестно о том, откуда именно этот виски появился у Николая III. Есть две версии. Одна: виски подарил ему посол Швеции Оскар Нильсон в честь принятия верительной грамоты. Вторая: Император сам привез ее из похода, когда проходил службу в юношестве.

Аукционист сделал паузу, давая осознать присутствовавшим насколько уникальная вещь сейчас выставлена на торг.

— Мы не можем сказать о ее вкусе ничего, потому что бутылка единственная. Мы не можем сказать о ее достоинствах — потому что она единственная. Мы не можем сказать о ней вообще ничего, потому что она единственная. Но мы знаем точно — она уникальна. Единственная — вот что характеризует ее. Больше такой нет ни у кого. Обладатель этого виски получит в руки настоящую историю! И этот виски уже увековечен на страницах многих книг — не только путеводителей по виски, но и в классике. В романе графа Толстого описан момент преподнесения данного подарка Императору. В эпопее «Судьба» классика Новожилова этому виски посвящена целая глава, которая переплетена с историей и самой царской семьи. Впрочем, все, кто здесь сейчас собрался, хорошо знают это и без меня!

В зале раздался сдержанный смех.

— Господа! Начнем торги. Стартовая цена… Сто тысяч!

Мне пришлось сдержать эмоции, чтобы не присвистнуть. Цена солидная. Впрочем, что сейчас рассказал аукционист о ней добавляло ей стоимости.

Я глянул на Кузякина. Тот едва не высунул язык от вожделения. Глаза его горели, а пальцы нервно теребили пуговицы пиджака. Парень явно хотел быть обладателем этой редкости. А значит пора вступить в игру. Если он зависим так от этого виски — то значит эта бутылка рычаг управления. И мне нужно это рычаг сейчас заиметь. Сто тысяч — это дешевле той доли земли, которая есть у Кузякина. Гораздо дешевле. Особенно если знать, что сокрыто под этой самой землей.

Аукционист взял в руки молоточек, готовый зафиксировать победителя. Хищно глянул в зал. Прокричал:

— Итак, кто сегодня готов стать обладателем этой бутылки? Не молчите, говорите вашу цену! Иначе проиграете!

Запах старой кожи и полироли. Тихий гул голосов. И напряжение, витающее в воздухе, густое, как лондонский туман. Я сидел в зале аукциона, постукивая пальцами по подлокотнику кресла, и не сводил глаз с лота номер 3 — бутылки виски «Император». Эту ли бутылку Кузякин считает Граалем и философским камнем для коллекционера? Если так, то дело в шляпе. Если же нет, то… Риски слишком большие. Ошибиться нельзя, потому что можно очень сильно обжечься.

Я пригляделся к Кузякину внимательней. Нет, сомнений быть не может. Этот лот он хочет получить больше всего на свете.

С первого удара молотка аукциониста я понял, что битва будет жаркой.

Кузякин прищелкивал пальцами от нетерпения и нагло ухмылялся, предвкушая победу.

— Начинаем торги! Кто… — начал аукционист, но его перебили.

— Сто тысяч! — бросил Кузякин, небрежно махнув рукой.

Ожидаемо.

— Сто двадцать! — крикнул мужчина с противоположной стороны.

Кузякин зыркнул на него волком. Ответил:

— Сто тридцать!

— Сто сорок! — ответил тот.

Цифры росли, как температура в раскаленной печи: 120, 130, 140…

— Сто пятьдесят! — с вызовом посмотрел на него Кузякин.

Сумма была не маленькой, и мужчина некоторое время напряженно молчал, размышляя как поступить дальше. Потом все же неуверенно произнес:

— Сто шестьдесят!

— Сто семьдесят! — тут же ответил Кузякин, затыкая соперника за пояс.

«Уверено играет, — отметил я. — Нагло, с наскоком. Видно, что не первый раз тут».

— Сто семьдесят! — повторил аукционист. — Неплохая цена. Кто-то еще хочет сказать свое слово? Помните, у вас есть исключительный шанс получить в свои руки настоящую историю!

Кузякин сморщился — накручивание потенциальных покупателей ему не нравилось, но ничего поделать с этим он не мог и просто терпел.

Все молчали.

— Сто семьдесят — раз… — Сто семьдесят — два…

Что ж, кажется пора и мне вступать в игру.

— Сто семьдесят — три…

— Двести! — не громко произнес я.

И сразу же почувствовал на себе десятки удивленных взглядов. Кузякин тоже глядел, пытаясь понять кто я такой.

— Двести тысяч! Отличная цена! — воскликнул аукционист, обрадовавшись такой накрутке. — Этот парень знает толк в настоящем виски! Двести тысяч! Будут еще…

— Двести десять! — злобно перебил Кузякин.

И вновь взгляды обратились ко мне — буду ли отвечать?

— Двести тридцать.

— Двести сорок! — Кузякин даже не моргнул.

— Двести пятьдесят! — парировал я, чувствуя, как адреналин начинает пульсировать в крови.

Каждая новая ставка, словно удар молота по нервам. В зале стояла гробовая тишина, все взгляды были прикованы к нам — двум гладиаторам, сражающимся за заветный приз.

— Двести шестьдесят тысяч! — рявкнул Кузякин, и его голос прозвучал, как рык медведя.

— Становится жарко! — нервно хихикнул аукционист. — Двести шестьдесят тысяч! Кто больше?

— Двести семьдесят.

— Двести восемьдесят! — выкрикнул Кузякин, вложив в этот крик всю свою страсть, все свое желание обладать этим сокровищем.

Отлично! Это то, что мне нужно. Эмоции уже затмили его разум. А значит дальше будет еще интересней. Нужно продолжать серию из коротких джебов.

— Двести девяносто!

— Триста!

— Триста десять!

— Триста двадцать!

— Триста тридцать!

— Триста сорок! — эта была цена Кузякина.

Каждый раз отвечая мне все более высокой ценой, он входил в разгневанное состояние все больше и больше. Я чувствовал, что напряжение в его душе возросло до невероятных размеров, а нервы стали натянуты как струны. Пора переходить к финальной атаке.

— Триста сорок! Кто больше? — спросил аукционист, не услышав ответ на фразу Кузякина.

Я выжидал. Еще рано.

— Ну? Никто больше не предложит? Бутылка коллекционного виски «Император» на кону. Предложена цена в триста сорок тысяч. Есть желающие перебить эту ставку?

Кузякин смотрел на меня пристально, не мигая.

— Триста сорок — раз!.. триста сорок — два!.. Триста сорок…

— Четыреста! — негромко произнес я.

Кузякин подскочил с кресла, готовый к последней атаке.

— Да ты кто такой⁈ — закричал он, едва не рванув ко мне — в последний момент сидящие рядом успели его остановить. — Ты работаешь на аукцион⁈ Специально ставку повышаешь?

— Тишина в зале! — рявкнул аукционист. Стукнув молотком. — Я сказал тишина! Соблюдайте правила приличия. Иначе я попрошу вывести вас из зала!

— Меня⁈ Из зала⁈ — удивился Кузякин. — Да это ваш человек, явно! Он накручивает цену!

— Попрошу воздержаться от таких обвинений! — холодно произнес аукционист.

Лицо его изменилось, стало похоже на маску.

Гул голосов в зале мгновенно стих. Даже я, находящий тут впервые, понял, что Кузякин встал у очень опасной черты. И черта эта — аукционист. Пожилой мужчина в твидовом пиджаке хоть и выглядел мешковато, но был отнюдь не таким. В орлином взгляде вдруг почувствовалась такая сталь и мощь, что Кузякин сразу же обмяк, начал что-то мямлить.

— Это возмутительно! — прорычал он, его голос эхом разнесся по залу. — Вы явно подтасовываете торги! У вас тут свои люди, которые завышают цены!

— Господин, — начал аукционист мягким, но твёрдым голосом, — Я уверяю вас, что аукцион проходит честно и прозрачно. Все участники имеют равные возможности.

— Равные возможности? — усмехнулся то. — Я видел, как ваша девушка кивала вон тому человеку в шляпе, прежде чем он сделал ставку! И это не первый раз, когда я замечаю подобное!

В зале поднялся шум, люди начали перешептываться и оглядываться на человека в шляпе. Тот, не ожидавший такого наезда, выпучил глаза.

— Я⁈ Да я… да вы!..

Конечно же он был ни в чем не виноват, Кузякин просто хватался за любые возможности, лишь бы не выглядеть идиотом. Но это не получалось. Он тонул. Тонул позорно и нелепо, потопив себя сам.

— Вы ошибаетесь, — с нажимом произнес аукционист. — Но если вы считаете иначе, то вынужден буду вас удалить из зала.

— Что⁈

— Вы делаете безосновательные обвинения.

— Но аукцион не закончен. Лот…

— Продан! — рявкнул аукционист. — Вон тому господину, который предложил последнюю цену.

Он указал на меня. И стукнул молоточком.

Это был позор и удар для Кузякина. Он ошарашено смотрел на старика аукциониста и не мог поверить, что тот так с ним обошелся.

— Что… как… Это не по правилам!

— Вам ли говорить о правилах? — усмехнулся аукционист. — Лот продан по последней ставке. Точка.

— Я же ведь постоянно… — прошептал Кузякин. — Я тут всегда… покупаю…

— На этот раз вы перешли все границы! — безапелляционно заявил аукционист.

И указал молоточком на дверь.

К Кузякину подошли двое охранников и под траурный аккомпанемент звенящей тишины сопроводили до выхода.

Некоторое время все смотрели ему в след, насмешливо, обсуждая его позор.

Потом ко мне подошла девушка в обтягивающем платье, узнала имя и способ оплаты. Четыреста тысяч за бутылку виски… только теперь я осознал, насколько дорогой оказалась покупка. Но бутылка моя! Волна эйфории накрыла меня с головой. Я едва сдерживал себя, чтобы не закричать от радости.

Я расплатился карточкой, прошел в другую комнату, где несколько человек оформили кучу бумаг — сертификатов, актов, экспертиз и подтверждений того, что бутылка настоящая и принадлежит теперь полностью мне. Потом мне вручили деревянный короб.

— Поздравляю с приобретением! — произнес управляющий, пожимая мне руку.

— Спасибо!

Я еще не отошел от напряжения аукциона, крепко сжимая в руках деревянный кейс с бутылкой «Императора» — виски, который я только что приобрел за сумму, способную вызвать сердечный приступ у моего бухгалтера, будь он у меня. Стоило ли оно того? Время покажет.

Внезапно рядом со мной возникла тень. Я повернулся и увидел девушку, которая могла бы затмить собой любой бриллиант на этом аукционе. Высокая, стройная, с копной черных волос, свободно струящихся по плечам. Ее глаза, цвета темного шоколада, смотрели на меня с легкой улыбкой.

— Очень неплохая игра! — ее голос был мелодичным, как журчание ручья. — «Император» — это настоящая легенда.

— Спасибо, — я улыбнулся в ответ, слегка смущенный ее вниманием. — Надеюсь, он оправдает свою репутацию.

— Уверена, что оправдает, — она кивнула. И вдруг насторожилась: — Вы же не собираетесь его пить?

— А почему бы и нет? Отпраздновать покупку!

Удивление девушки переросло в шок.

— Да я шучу! — поспешно ответил я.

Девушка облегченно выдохнула.

— А вы, я вижу, шутник! И ценитель хорошего виски.

— Стараюсь разбираться, — я пожал плечами. — Но, признаюсь, «Император» для меня — это скорее авантюра. Никогда не думал, что пойдут на такие траты.

— Авантюра — это прекрасно, — ее улыбка стала шире. — Жизнь без авантюр скучна. Я, например, обожаю авантюры.

— И какие же авантюры вы предпочитаете? — мне было интересно узнать о ней побольше.

— О, самые разные, — она загадочно прищурила глаза. — От спонтанных путешествий в незнакомые страны до участия в аукционах, где можно приобрести что-то поистине уникальное.

— Значит, мы с вами коллеги по авантюрам, — я усмехнулся.

— Получается, что так, — она рассмеялась, а ее смех был как перезвон колокольчиков.

— А вы что-нибудь приобрели? — спросил я, украдкой рассматривая фигуру девушки.

— К сожалению, нет, — вздохнула она. — Я, признаться, не так хорошо разбираюсь в виски. Просто пошла за компанию. Но мне понравилось. Особенно то, как вы красиво разделались с Кузякиным.

— Вы его знаете? — осторожно спросил я.

— Кто же его не знает? — загадочно улыбнулась девушка.

— Не хотите перекусить? — спросил я, понимая, что незнакомка может кое-что рассказать о Вадиме Кузякине.

Да и сама по себе очень даже симпатичная. Почему бы не провести приятно время?

— Выпьем шампанского.

— Хотите пригласить девушку на свидание, даже не зная ее имени?

— Можете мне его назвать, если вам так будет проще.

Девушка рассмеялась. Потом сказала:

— Меня зовут Алена. Алена Онищенко.

Где-то в брошенных кварталах Нижнего города

Солнечный свет, пробиваясь сквозь листья каштанов, рисовал причудливые узоры на поверхности стола. Алена, с которой мы познакомились всего пару часов назад, оказалась удивительно интересной собеседницей. Ее длинные каштановые волосы, собранные в высокий хвост, открывали изящную шею, а большие зеленые глаза смотрели на меня с любопытством. Мы сидели на летней террасе уютного кафе, пили охлажденное белое вино и говорили о разных пустяках.

Я конечно же помнил кто она такая — одна из совладелец земли, на которой я хотел построить вторую башню, — поэтому с еще большей настойчивостью пригласил ее. Нужно выяснить у нее максимально больше информации.

— Знаешь, — начала Алена, — я с детства собираю фарфоровых кукол. У меня дома целый стеллаж с ними, каждая со своей историей и характером. Мне они так нравятся. Кажется, что они живые. А у тебя есть какие-то интересы? Ну, кроме виски.

Она кивнула на коробку.

Я улыбнулся. Ответил:

— А я вот, как ни странно, коллекционирую оружие.

— Неожиданно, — удивилась Алена. — А впрочем, чему удивляться? Истинно мужское занятие. Знаешь, — девушка задумчиво глянула сквозь прозрачную стенку внутрь кафе, — мне всегда было интересно, почему мужчины так увлечены оружием?

Я усмехнулся, отпивая вино.

— Это сложный вопрос. У каждого свои причины, думаю. Кто-то увлекается историей, кто-то — техникой, а кто-то просто хочет чувствовать себя защищенным.

— А ты? Ты к какой категории относишься? — спросила Алена, повернувшись ко мне и откинув прядь волос со своего лица.

— Наверное, ко всем сразу, — признался я. — У меня дома небольшая коллекция старинного оружия. Мне нравится изучать его историю, механизмы, разбираться в тонкостях изготовления. Ну и, конечно, приятно осознавать, что у тебя в руках — часть истории, вещь, которая могла участвовать в сражениях, спасать жизни или, наоборот, отнимать их.

— Звучит немного пугающе, — сказала Алена, слегка нахмурившись. — Мне всегда казалось, что оружие несет в себе только разрушение.

— Это лишь инструмент, — возразил я. — Как нож, например. Им можно порезать хлеб, а можно… ну, ты понимаешь. Все зависит от того, в чьих руках он находится.

— Наверное, ты прав, — согласилась она. — Просто мне всегда казалось, что коллекционирование оружия — это что-то агрессивное, мужское…

— Не обязательно, — улыбнулся я. — Среди коллекционеров есть и женщины. И поверь, они разбираются в оружии ничуть не хуже мужчин. Более того, некоторые из них — отличные стрелки.

— Да ты что⁈

— Да, — кивнул я. — И если хочешь, я могу как-нибудь сводить тебя в тир. Покажу свою коллекцию, научу стрелять…

Алена задумалась на секунду, а затем улыбнулась:

— А почему бы и нет? Звучит заманчиво.

В ее глазах зажегся огонек любопытства, и я понял, что наша следующая встреча будет еще интереснее. Девушка замолчала, словно что-то вспомнив. После долгой паузы сказала:

— Знаешь, я только сейчас поняла, что так и не знаю твоего имени.

— Александр, — ответил я.

— А фамилия?

— Так ли она важна?

Алена улыбнулась чуть шире, и эта улыбка показалась мне словно укол. Настроение девушки сменилось поразительно быстро — от легкости, до холода.

— Можешь не прятаться под маской, — внезапно произнесла Алена, чем сильно меня удивила.

— Что ты имеешь ввиду?

— Твое истинное лицо скрывает магическая маска.

— Откуда ты…

— Я обладаю даром — могу видеть маски. Не такой полезный конечно дар, но сейчас он помог. Могу похвалить — даже я не сразу смогла разобраться в сложных сплетениях твоего конструкта.

Я скинул фантом, который накинул на меня Кривощекин.

— А так ты даже симпатичней! — улыбнулась Алена.

— Не хотел светить настоящее лицо, — сказал я. — Все-таки такая покупка.

— Понимаю, — кивнула девушка. — Многие так делают. Коллекционеры — одни из самых странных людей. Готовы ради своих экспонатов на многое.

— Думаешь, Кузякин способен украсть у меня «Императора»? — осторожно спросил я.

Алена пожала плечами.

— От него можно много чего ожидать. Но, то, что ты не выдал свое истинное лицо — это верно, — сказала Алена. И вдруг глянув на меня пронзительно, добавила: — Ты ведь Шпагин Александр?

— Узнала? — улыбнулся я, хотя мне было сейчас не до смеха.

— Теперь тебя многие знают. Ты Авдеева убрал, бывшего главу инсекторов.

— Бывшего? — насторожился я.

— Конечно. Думаю, они сейчас поспешно ищут другого. В ближайшее время вряд ли у них получится восстановиться после такого мощного удара, но в дальнейшем опасаться их стоит.

— Ты не первая, кто мне так говорит.

— Ты же ведь понимаешь кто я такая? — холодно спросила Алена.

— Догадываюсь. Ты работаешь в одной связке с Кузякиным. А он, насколько мне известно, ходит в друзьях у инсекторов.

— Верно. Не боишься?

— Чего?

— Что я могу тебя сдать своим друзьям?

— Если бы хотела сдать — уже бы давно сдала. Да и к тому же ты помнишь, что у меня есть коллекция оружия. Я могу ей в любой момент воспользоваться!

Девушка рассмеялась.

Я пытался понять какую игру сейчас ведет Алена, а девушка пронзительно смотрела на меня.

— Ты что-то задумал, — хитро сказала девушка.

— С чего ты это решила?

— Виски «Император» — это не твой уровень.

— Это еще почему?

— Понимаешь, у коллекционеров есть такое понятие — узкий коридор. Чем больше его коллекция, тем уже будет коридор следующих вещей и тем менее интересней эта вещь будет для других людей. Вот скажи, кому будет интересен кремниевый пистолет «Кристоф» серии «век»?

— О! А ты тоже разбираешься в оружии? — Алена меня удивила. — Ты права, такая марка очень редкая и будет интересная только очень узкому кругу ценителей. По факту это просто дрянная вещь, которую когда-то халтурно сделали и быстро сняли с производства из-за множества недочетов и изъянов — поэтому любителей приобрести его за дикие деньги окажется мало.

— Вот так же и с виски, — сказала Алена. — «Император» — это «Кристоф» из мира виски. Да, история у него интересная, но не многие захотят его приобрести. Виски этот не самого лучшего качества, потому что его приготовил, будучи еще юношей, сам Император Александр, увлекший винокуреньем. Соответственно уровень напитка там, мягко говоря, так себе.

— А как же происхождение…

— Всего лишь легенда, чтобы накинуть цену. Поэтому эта твоя покупка — всего лишь часть какого-то плана.

— Ты очень проницательна. Но иногда покупка дорогой бутылки виски — это всего лишь покупка дорогой бутылки виски. И ничего более.

— Земля, — вдруг произнесла Алена и мне пришлось сдержать свои эмоции, чтобы не выдать себя. — Тебе нужна земля. Та, которая находится возле твоего поместья. Я права? Бутылка каким-то образом связана с Кузякиным. Ты хочешь манипулировать им с помощью нее.

Нельзя было допустить, чтобы хоть кто-то знал об истинных мотивах моих поступков, чтобы план не разрушился. А тут… Она что, еще и мысли умеет читать⁈

— Не переживай, я никому не скажу, — сказала Алена. — Признаться, я даже хочу тебе помочь.

— Помочь⁈

— Да, — Алена жестом заказала еще вина. — Если моя догадка правильная и ты и в самом деле хочешь забрать себе эту землю, то ты уже узнал, кто ее собственник.

— Кузякин, Валеев и ты, — хмуро ответил я.

— Моей доли там уже нет, — ответила Алена. — Твои данные не актуальные. Свою долю я продала Валееву.

Слово «продала» девушка выделила как-то по-особенному, словно произнесла какое-то грязное ругательство.

— А что за проект планировался с этой землей? Ведь не просто так вы ее купил же.

— Мы хотели построить там торговый центр. Скинулись втроем, купили землю. Начали проектировать. Но потом все начало буксовать. Какие-то проверки, препоны. Думаю, их инициатором был сам Валеев. Он вынудил меня продать ему свою долю. Так что теперь там хозяин он. У Кузякина небольшая доля, остальное — у Ермака. К тому же Кузякин «шестерка» Валеева.

— И как же ты мне можешь помочь?

Алена задумалась.

— С Кузякиным, я думаю, ты справишься. Ловко придумал с виски, тут ничего не скажешь. А вот Валеев — орешек крепкий. Об него можно и зубы сломать. Но если я помогут тебе, то это будет под силу.

— Откуда такая нелюбовь к Валееву? Вы ведь раньше партнерами были.

— Были, — сухо ответила Алена. — А потом он… Думаешь, я просто так, по собственному желанию, свою долю отдала? Он заставил меня отдать ее. Причем за копейки. Не даром его называют королем шантажа.

Девушка глубоко задумалась. Я хотел расспросить конкретней, но понял, что это будет бесполезно — дело там личное и вряд ли она сейчас будет раскрывать мне душу.

— И что ты хочешь взамен за свою помощь? — спросил я.

— Мести. Я хочу насладиться местью Валееву. И ничего более. Мне не нужны никакие деньги или богатства. Только месть.

— А почему я должен тебе верить? — резонно спросил я.

— А у тебя есть выбор? — улыбнулась Алена.

В кабинете советника первого ранга Гуреева, отделанном красным деревом и золотом, царила атмосфера напряжённой деловитости. За массивным столом из полированного дерева, инкрустированного слоновой костью, сидели главы подведомств и управлений — люди с грузными фигурами и важными лицами. Они перебирали бумаги, хмурили брови и что-то бормотали себе под нос, время от времени бросая косые взгляды на хозяина кабинета.

Гуреев, политик с брюшком и масляным взглядом, восседал во главе стола, словно паук в центре своей паутины (однако, услышь он такое сравнение, наверняка пришел бы в ярость — арахнидов терпеть не мог, был заклятым их врагом). Он развалился в кресле, обтянутом кожей молодого буйвола, и лениво постукивал пальцами по столешнице. Его пухлые губы растянулись в самодовольной улыбке — он наслаждался властью, которую имел над этими людьми.

— Итак, господа, — начал Гуреев, — как вы знаете, бюджет ведомства транспорта на этот год пуст. Задача нашего сегодня совещания решить эту проблему. Я готов услышать ваши предложения, но считаю, что выход только один — поднять налог на фирмы частного извоза с десяти до пятнадцати процентов. По сути, не такой уж и большой рост. И к этому еще можно добавить налог на торговлю — десять процентов с каждой сделки. Ну, как вам такой вариант?

Предложение Гуреева вызвало волну недовольства среди присутствующих.

— Но господин Гуреев, — возразил чиновник, худой человек с нервным тиком, — Это разорит частный извоз! Они и так едва сводят концы с концами! Давно уже просят помощи.

— Разорит? — с ледяной ухмылкой произнес он. — Не думаю. У них доход чистыми в квартал по миллиону идет. По-моему, они даже не почувствуют этого!

Он зычно рассмеялся.

— Мы понимаем, что повысить налоги — это самый простой вариант, — продолжил чиновник с тиком. — Но подумайте о долгосрочной перспективе…

— Нужно думать не о будущем! — повысил голос Гуреев. — А о настоящем. Без настоящего нет будущего!

— Нельзя так поступать! — подал голос глава торговой гильдии, толстяк с красным лицом и потными ладонями. — Это убьет бизнес! Никто не захочет вести дела, если с каждой сделки нужно отдавать десятую часть!

— Не хотите — не ведите, — пожал плечами Гуреев. — Найдутся другие, более сговорчивые люди. А вы можете идти на все четыре стороны, господа. Мне плевать на ваши проблемы.

В этот момент, когда возмущение в комнате достигло предела, тяжёлые дубовые двери с грохотом распахнулись. Все взгляды обратились к дверному проёму. На пороге стояло нечто, от вида которого у присутствующих кровь застыла в жилах. Тут же повисла гнетущая тишина.

Это был индиго — существо, словно сошедшее со страниц древних легенд о демонах. Его тело, похожее на огромного богомола, было покрыто мерзкой слизью, которая капала на пол. Длинные щупальца, усеянные острыми шипами, извивались, словно змеи. Посередине туловища сиял единственный глаз, излучающий жуткий зелёный свет. От индиго исходил запах гнили и сырой земли.

Призванное Инкариотом, чудовище вилось сюда лишь с одной целью.

Удивление присутствующих было настолько сильным, что никто даже не успел испугаться — все просто ошарашено смотрели на монстра, впав в ступор.

Индиго двинулся к Гурееву, оставляя за собой мокрый след. Когти на нижних конечностях противно позвякивали о дубовый паркет.

Приблизившись к хозяину комнаты вплотную, монстр протянул к нему одно из своих щупалец. На конце щупальца раскрылась пасть, усеянная острыми, как бритва, зубами.

Нет, — выдохнул Гуреев, наконец обретя дар речи. Сейчас от былого превосходства не осталось и следа, он походил на щенка. — Пожалуйста, не надо! Я сделаю всё, что угодно!

Индиго замер на мгновение, а затем проскрежетал голосом, от которого стыла кровь в жилах:

— Время собраться во имя Гнезда…

В роскошной квартире бизнесмена Семена Павлова, расположенной на последнем этаже небоскреба, царило безудержное веселье. Музыка гремела из колонок, вибрируя в костях, разноцветные огни светового шоу прыгали по стенам, отражаясь в хрустальных бокалах, наполненных дорогим шампанским. Гости, разодетые в дорогие наряды от кутюр, танцевали на блестящем паркете, смеялись, поздравляли хозяина вечера с удачной сделкой, которая принесла ему большие деньги.

Красотки-модели с бесконечно длинными ногами и ослепительными улыбками порхали между гостями, словно экзотические бабочки. Их платья, едва прикрывающие идеальные тела, сверкали стразами и пайетками, переливаясь в свете софитов. На импровизированной сцене в центре зала группа танцовщиц исполняла зажигательный танец живота, их гибкие тела двигались в такт музыке, завораживая зрителей. Одежды с каждым куплетом песни становилось все меньше и меньше, пока модели и вовсе под одобряющие свист и возгласы гостей не остались голыми.

Семен Павлов, высокий мужчина с пронзительным взглядом и хищной улыбкой, находился в центре внимания. Он принимал поздравления, сыпал остротами, похлопывал по плечам партнёров по бизнесу и обнимал длинноногих моделей. В глазах его горел азарт победителя, он чувствовал себя на вершине мира.

Стол ломился от изысканных закусок: чёрная икра, устрицы, фуа-гра, мраморная говядина. Официанты в белых перчатках сновали между гостями, наполняя бокалы шампанским и предлагая экзотические коктейли.

В какой-то момент Павлов поднял бокал и провозгласил тост:

— За успех! За деньги! За то, чтобы мы всегда были на высоте!

Гости подхватили тост, чокнулись бокалами, и зал наполнился радостными криками.

— Сема, ты просто очарованье! — сказал одна из моделей, явно намереваясь сегодня оказаться в постели у успешного бизнесмена.

Томный взгляд девушки облизал парня, а шаловливая рука легла на живот и начала медленно опускаться вниз, к ремню.

— Я и в самом деле такой! — улыбнулся парень.

Подошла другая модель. Н желая уступать добычу конкурентке, также начала ублажать парня.

— Девочки, меня на всех хватит, не переживайте!

Внезапно музыка оборвалась. Наступила тишина, которую нарушал только звон бокалов и приглушённый гул голосов.

— Кто выключил музыку? — недовольно крикнул Павлов, оглядывая толпу.

Никто ему не ответил. Все взгляды обратились к входной двери, которая медленно отворилась.

— Какого… — только и смог вымолвить Павлов, увидев незваного гостя.

На пороге стояло странное существо, от вида которого у присутствующих перехватило дыхание.

Индиго… Призванный, чье появление не сулит ничего хорошего.

Павлов замер с бокалом в руке, улыбка сползла с его лица. Он смотрел на индиго, не в силах отвести взгляд. Парень явно не ожидал, что именно сегодня свершится призыв, в такой прекрасный день, наполненный выпивкой и красотками…

Индиго подошел к Павлову вплотную.

Стоящие с парнем модели вдруг истошно закричали и бросились в рассыпную. За ними следом последовали и остальные гости. Кто спрятался под стол, кто юркнул в шкаф, кто и вовсе упал в обморок.

Павлов застыл, лицо его побелело, а глаза расширились от ужаса. Он пытался что-то сказать, но язык не слушался. В животе возникла неприятная пустота, как будто он проглотил камень. Страх, липкий и холодный, сковал тело, лишая возможности двигаться. Павлов мог только смотреть, как индиго смотрит на него своим единственным глазом, словно сканируя. Парень понимал — бежать нет смысла.

— Чего тебе надо? — с трудом проговорил Павлов.

Голос предательски дрожал.

Индиго клацнул челюстями, полными клыков и звуком ржавых петель проскрипел:

— Время собраться во имя Гнезда…

Мужчина в безупречно скроенном чёрном костюме сидел в одиночестве, погрузившись в мягкие объятия кожаного кресла. Полумрак роскошной комнаты, прорезанный лишь тусклым светом настольной лампы, создавал атмосферу уединения и спокойствия. Из скрытых динамиков лилась приятная мелодия, окутывая пространство нежными звуками саксофона. В руке мужчина держал бокал с янтарной жидкостью — выдержанным коньяком, аромат которого наполнял воздух нотками ванили, корицы и дуба.

Комната, как и всё в ней, говорила о достатке и изысканном вкусе. Тяжёлые бархатные портьеры цвета ночного неба, мягкий ковер с восточным орнаментом, картины известных художников на стенах — всё это создавало ощущение утонченной роскоши. На столе из тёмного дерева, помимо бокала с коньяком, стоял хрустальный графин, серебряная пепельница и тонкая сигара, дымок от которой медленно поднимался к потолку, образуя причудливые узоры.

Мужчина лениво покачивал бокал, наблюдая за игрой света на янтарной поверхности. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, сквозь стену, мысли витали далеко от этой роскошной комнаты. Он выглядел спокойным и уверенным, словно человек, которому подвластно всё в этом мире. Возможно, это было и в самом деле так.

— Не стой за дверью, — произнес мужчина. — Войди.

Странный звук, похожий на шуршание, раздался за дверью. Мужчина, не меняя позы, повернул голову, повторил:

— Войди, не прячься — это бессмысленно. Я учуял твою вонь еще за пару кварталов отсюда!

В дверном проёме, словно материализовавшись из темноты коридора, возникло странное существо.

Мужчина не вздрогнул, не изменился в лице. Он смотрел на индиго спокойно, словно встречал подобное существо уж множество раз. Монстр недовольно фыркнул, вошел внутрь. Потом раскрыл пасть, но произнести ничего не успел.

— Время собраться во имя Гнезда… — произнес мужчина, опередив монстра.

Индиго впервые за все время удовлетворенно улыбнулся.

— Что же, — задумчиво сказал парень, поставив пустой стакан на стол. — Это значит только одно — инсекторы собирают армию для войны. И скоро прольется кровь. Много крови…

Григорьев не обманул. Он позвонил на следующий день и сообщил, что договорился с Кузякиным о том, что придет вместе со мной на дегустацию виски.

— Вы сказали, что я тоже пойду⁈ И он ничего не ответил?

— Нет, я не уточнял кто именно будет со мной, — хохотнул Ефим Осипович. — Сказал просто, что со мной будет еще один человек. Вадим Кузякин порядочный человек, он мне доверяет.

Я промолчал на это. Хотелось мне сказать, что те, кто дружит с инсекторам по определению не могут быть порядочными, но сдержался.

Договорились встретиться через час. А потом прямиком двинули в заведение.

План, который мы составили с Аленой, предусматривал много нюансов, и я надеялся, что сегодня все получится. Очень хотелось, чтобы так оно и было.

— Ефим Осипович, — обратился я к своему спутнику. — Если вас не затруднит, вы бы не могли меня не представлять гостям?

— Понимаю, — улыбнулся тот. — Фамилия Шпагин нынче на слуху у многих. Переживаете, что поднимется лишняя шумиха?

— Не хочу портить вечер излишним к себе вниманием. Все-таки мы идем на дегустацию виски, а не на базар.

— Не переживайте! — заверил меня Григорьев. — Все будет в полном порядке. Если кто-то будет спрашивать, буду говорить, что вы просто мой знакомый, не уточняя фамилии.

На этом и порешили.

Сырой воздух окутал меня, как только мы с Григорьевым спустились вниз по лестнице, в подвал здания, где раньше располагался джазовый клуб. Здесь Кузякин и устроил свою музей виски.

Мой спутник показал охраннику пропуск, и мы вошли внутрь. Мы очутились в полумраке, освещенном редкими настенными светильниками. Высокие своды потолка терялись во тьме, а вдоль стен тянулись ряды стеллажей, заполненных бутылками всех форм и размеров. Стеклянные бока отражали тусклый свет, создавая иллюзию присутствия невидимой толпы. Но это была лишь прихожая, основное помещение было дальше.

Мы спустились по каменным ступеням и ощущение сырости и запаха старого дерева усилились. Когда другой охранник распахнул перед нами массивную дверь, отделанную кованым железом, я шагнул в подвал и замер, ошеломленный.

Это был не просто винный погреб, это был храм Бахуса, созданный для поклонения благородным напиткам. Высокие сводчатые потолки терялись в полумраке, рассеиваемом мягким светом, струящимся из хрустальных люстр. Стены, выложенные из грубого камня, были увешаны гобеленами с изображением дубовых бочек. Вдоль стен тянулись ряды стеллажей из темного дерева, украшенных искусной резьбой. На полках, подсвеченных изнутри, покоились сотни, если не тысячи бутылок, отражая свет своими гранями и создавая атмосферу сказочного богатства.

Воздух был пропитан ароматом старого вина и кожи. Еще ощущался едва уловимый спиртовой аромат, чуть терпкий, щекочущий нос. В центре подвала стоял массивный стол из темного дуба, окруженный высокими резными стульями. На столе, покрытом белоснежной скатертью, были расставлены хрустальные бокалы и графины, серебряные блюда с фруктами и сыром.

Все в этом подвале, от массивной двери до мельчайших деталей декора, говорило о богатстве и безупречном вкусе его владельца. Кузякин явно не жалел средств на создание этого роскошного хранилища для своей коллекции.

Людей собралось не много, человек пятнадцать. Все разбились по несколько человек и что-то лениво и неспешно обсуждали. Среди гостей я увидел и Алену. Она подала мне едва заметный знак. Значит все идет по плану.

А вот и сам хозяин.

Кузякин зашел с черного входа. К нему тут же направились люди, желая познакомиться. Но он был какой-то рассеянный, говорил мало и на гостей почти не смотрел. Я догадался, что стало причиной такого поведения.

Хозяин показал всем на стол, на который официанты выставили несколько бутылок и фужеры, приглашая к началу дегустации.

— Прошу, — буркнул Кузякин, пропуская нас вперед. Его голос звучал глухо, выдавая плохое настроение.

В подвале, помимо нас, находилось еще несколько гостей. Двое мужчин, в дорогих костюмах, оживленно обсуждали какую-то бутылку, держа ее на свету. Рядом с ними стояла женщина в вечернем платье, скучающе разглядывая свои ногти. Едва все услышали приглашение, как сразу же ринулись к столу. Я же не спешил. Изучая всех, иногда поглядывая на Алену, я ждал подходящего момента, чтобы начать разговор с хозяином коллекции.

— Все вы знаете, что я иногда провожу небольшие дегустации. Так сказать, для души, — произнес Кузякин, небрежно махнув рукой в сторону стеллажей. — Здесь собраны лучшие образцы виски со всего мира. Некоторые сорта, которые мы сегодня попробуем, вы можете приобрести. Вы знаете, что у меня только самый лучший виски и вы не пожалеете, что купили его у меня. К тому же сами попробуете его перед покупкой.

Коллекция действительно впечатляла. Тут были и шотландские односолодовые, и ирландские купажированные, американские бурбоны и даже несколько редких японских виски.

Алена, похоже, разделяла мое восхищение. Она с интересом разглядывала бутылки, тихонько комментируя вместе с остальными гостями:

— Какая этикетка… А этот сколько лет выдержки? А это какого года?

Кузякин не обращал внимания на эти вопросы, понимая, что ответить на все едва ли получится. Он подошел к одному из стеллажей и, достав пузатую бутылку из темного стекла, принялся рассматривать ее на свет.

— Вот, например, — проговорил он, больше обращаясь к самому себе, чем к нам, — 25-летний «Граф Толстой». Редчайший экземпляр.

Он откупорил бутылку и налил немного янтарной жидкости в бокал. Сделав глоток, поморщился.

— Неплохо, — буркнул он.

Я переглянулся с Аленой. Похоже, настроение Кузякина передавалось и его виски.

От остальных гостей тоже мимо не прошла реакция Кузякина, и он тут же поправился.

— Очень хороший виски. Налейте всем!

Официанты тут же принялись наливать напиток маленькими порциями и раздавать гостям.

— Помните, что оценивать напиток нужно по трем основным критериям: аромат, вкус, послевкусие. Сначала виски нужно оценить обонянием.

Он продемонстрировал гостям как нужно нюхать и все тут же принялись шумно сопеть, втягивая воздух.

— Что чувствуете? — спросил Кузякин, глядя на гостей. — Ну же, смелей!

— Лайм, — неуверенно сказал кто-то.

— Верно, — кивнул Кузякин. — Еще?

— Зеленые яблоки.

— Груша!

— Ваниль!

Все принялись наперебой называть ароматы.

— Хорошо, — кивнул Кузякин. — А теперь попробуем. Небольшой глоток. Уделите внимание к нюансам.

Он отпил совсем немного, покатал жидкость во рту, сглотнул.

— Мягкий, обволакивающий. Чувствуешь, как тепло разливается? И послевкусие — долгое, с лёгкой горчинкой. Хороший виски, что и говорить. Теперь вы.

Я попробовал виски. В напитке этом я особо не разбирался, но вкус мне понравился — тонкий, деликатный, отдающий зеленым яблоком и травами.

— Тот же лайм! — начали наперебой комментировать гости.

— А я вкус мятных леденцов чувствую.

— А я алоэ ощущаю. Это нормально?

— Это вполне укладывается в карту вкуса данного напитка, — ответил Кузякин. — У «Графа Толстого» очень хорошо сбитый и складный купаж. Редко среди купажей можно найти что-то достойное даже в возрастных релизах, да и те — чаще достаточно водянисты и пусты. Но этот экземпляр невероятен. Грамотная работа с бочками: в замесе превалируют зерновые спирты, что создает такой баланс. Приятный и зрелый виски. Итак, а что скажете о послевкусии?

— Корица?

— Черный перец!

— Какой-то таинственный, вяжущий.

— Таинственный? — улыбнулся Кузякин, глядя на гостью — спутницу пузатого господина. — Это интересное определение! Хорошо, пусть будет таинственным, мне это нравится!

Гости принялись обсуждать друг с другом виски, а Кузякин начал ходить между людьми, обмениваясь со всеми парой слов.

— Ефим Осипович! — подошел он к Григорьеву. — Давно к нам не заглядывали.

— Кончился тот запас, который я купил у вас в прошлый раз — тогда я знатно раскошелился.

— Но и купили много.

— Вот уж действительно — много! — подтвердил старик. — Поэтому и не заходил так долго — все пил ваш виски да гостей угощал! А вот кончились запасы. Поэтому и зашел.

— А это с вами кто? — Кузякин взглянул на меня.

— Знакомый мой, — ответил Григорьев. — Александр. Очень хороший человек. Между прочим, тоже в виски кое-что понимает.

— Правда? — вскинул бровь Кузякин, глянув на меня заинтересовано.

— Ефим Осипович преувеличивает! — ответил я. — Не такой уж я и знаток виски. Ваша коллекция просто потрясающая. Я давно не видел такого разнообразия и… качества.

Кузякин хмыкнул, но в его глазах мелькнуло что-то похожее на удовлетворение.

— Да, кое-что удалось собрать, — ответил он, потирая подбородок. — Хотя…

Он замолчал, нахмурившись.

— Что-то случилось? — спросил Ефим Осипович, заметив перемену в его настроении.

— Да так, пустяки, — отмахнулся Кузякин, но его лицо потемнело еще больше.- А фамилия ваша, позвольте спросить?

— Шпагин, — ответил я, внимательно глядя на реакцию Кузякина.

— Шпагин? — нахмурился тот, словно пытаясь что-то вспомнить. — не тот ли самый Шпагин, который…

— Вадим! — Алена увидела мой знак и подошла, выручая. — Как я рада тебя видеть!

— Алена! — Кузякин оглянулся, обнял девушку. — Ты тоже пришла прикупить виски?

— Не думала об этом, но возможно «Графа Толстого» возьму, он произвел на меня впечатление. Ты, как всегда, безупречен в выборе виски. На самом деле я хотела поглядеть на кое-что другое.

Девушка незаметно мне подмигнула.

— И что же? — спросил Кузякин, еще не догадываясь к чему она клонит.

— Ну как же, — продолжила Алена как ни в чем не бывало. — Я хотела увидеть, а если и разрешишь, то и сфотографировать «Императора»! Покажу подружкам — сгорят от зависти!

Лицо Кузякина изменилось за одного мгновение, улыбка сошла на нет, брови сползли вниз.

— Вчерашний аукцион… — пробормотал он сквозь зубы.

— Что с ним не так? «Императора» сняли с лота?

— Не сняли, — угрюмо ответил Кузякин.

— Тогда что же случилось? — осторожно спросила Алена.— Ты купил свою мечту коллекционера — кажется, так ты называл ту бутылку виски?

— Я ушел оттуда с пустыми руками, — процедил Кузякин сквозь зубы. — Какой-то выскочка перебил мою ставку в последний момент.

В воздухе повисло напряжение. Я чувствовал, как у меня по спине пробежали мурашки.

— Сочувствую вам, — произнес я, стараясь скрыть торжество в голосе. — Потерять такой лот… это действительно обидно.

— Обидно? — Кузякин горько усмехнулся. — Это просто… — он запнулся, подбирая слова, — катастрофа! Я был готов на все, чтобы получить эту бутылку.

— На все? — переспросил я, внимательно глядя ему в глаза. — Интересно… А что именно вы подразумеваете под «всем»?

Кузякин на мгновение замолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать. Затем он вздохнул и сказал:

— Знаете, Шпагин, я человек увлекающийся. Когда мне что-то западает в душу, я не остановлюсь ни перед чем, чтобы это получить. И эта бутылка… она стала моей навязчивой идеей. Я готов был отдать за нее любые деньги, любую вещь из моей коллекции…

Он обвел взглядом подвал, полный драгоценных бутылок.

— Даже эту? — спросил я, указывая на бутылку «Граф Толстой», которую Кузякин держал в руках.

— Даже эту, — кивнул он, не задумываясь. — И не только ее. Да «Император» стоит ста таких бутылок!

Его глаза загорелись азартом.

— Вы даже не представляете, на что я готов ради «Императора»…

Мне даже стало не по себе — этот парень просто безумец!

Я сделал глубокий вдох и произнес, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более спокойно:

— А что, если я скажу вам, что «Император» у меня?

Кузякин замер, уставившись на меня во все глаза.

— Что? — выдохнул Кузякин, словно не веря своим ушам. — Вы… Вы шутите?

— Нисколько, — я улыбнулся, наслаждаясь его реакцией. — Вчера на аукционе я был тем самым «выскочкой», который перебил вашу ставку.

Лицо Кузякина побагровело. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же захлопнул его, словно рыба, выброшенная на берег.

— Постойте, но там был другой человек! Я точно помню, — он потер лоб. — Кажется, я понимаю. Он работает на вас? Вы… вы… Как вы вообще посмели сюда прийти⁈

Кузякин был в ярости.

— Успокойтесь, — произнес я.

— Вы говорите мне успокоиться⁈ Да вы ничего не понимаете! Я мечтал об этой бутылке с тех самых пор, как заложил первый камень этого хранилища. Вы не представляете, как я долго ждал, когда «Императора» выставят на аукцион. А вы… вы просто взяли и забрали мою мечту!

— Я вижу, что она вам дорога. Поэтому я готов предложить вам сделку, — продолжил я, не давая ему опомниться.

— Сделку? — насторожился Кузякин. — Какую сделку?

— Вы получаете «Императора», а я…

Я сделал многозначительную паузу, заставляя Кузякина еще больше нервничать.

— Мне нужна ваша доля земли, которая расположена возле моего поместья.

Кузякин некоторое время молчал, соображая, о чем идет речь. Потом, глянув на Алену, все понял.

— Ему можно доверять, — сказала девушка.

— Ну так как мое предложение? — спросил я. — Вы получаете еще одну жемчужину в свою коллекцию, а я — кусок земли, поросший бурьяном? Как вам такое предложение?

— Нет, — перебил меня Кузякин, внезапно растеряв всю свою прежнюю уверенность. — Нет, это невозможно.

— Почему же? — удивился я. — Вы же сами только что говорили, что готовы на все…

— Да, но… — Кузякин замялся, — видите ли, эта земля… она не совсем моя. Вернее, она принадлежит компании, а я… я просто управляющий.

— И это меняет дело? — спросил я, прищурившись. — Вы хотите сказать, что не можете распоряжаться имуществом компании?

— Ну… — Кузякин замялся еще больше, — не совсем так. ЕрмакИванович… то есть, мой шеф, он… он очень строгий человек. И он не одобрит…

— Не одобрит обмен земли на бутылку виски? — закончил я за него. — Или он просто не знает о ваших маленьких слабостях?

Кузякин покраснел еще сильнее и опустил глаза.

— Что ж, тогда «Император» так и не окажется в ваших руках, — вздохнул я. — Впрочем, есть хорошая новость — я смогу попробовать виски, который делал сам Император Российской Империи!

Мои слова слово ножи ранили сердце Кузякина. Он сморщился.

— Этот виски создан не для того, чтобы его пить! — гортанно прошипел он.

— Ну это уже мне решать, — пожал я плечам. — Ведь бутылка то моя. Могу выпить, а могу и коктейль сделать. Говорят, с газировкой, льдом и ванильным сиропом вполне неплохо идет.

Кузякину от этих слов чуть не стало плохо.

— А вы продолжайте управлять землей, которая, к слову, вся заросла полынью.

Я поклонился.

— Приятно было получить новые знания в дегустациях. Пойду, применю их за ужином. Думаю, под икру и мясо этот виски будет в самый раз! Имею честь!

— Постойте! — выдохнул Кузякин. — Не спешите уходить. Мы еще не всё попробовали.

Кузякина раздирали сомнения. Нерешительность не давала принять ему решение, парня нужно было подтолкнуть.

— Послушайте, Вадим, — я понизил голос, — никто не узнает о нашей сделке. Ермаку незачем знать, как именно вы распорядились этим клочком земли.

— Но… — Кузякин все еще колебался, — а если он спросит?

— Скажете, что продали ее по выгодной цене, — пожал я плечами. — Или обменяли на что-то ценное для компании. Например, на акции какого-нибудь перспективного предприятия.

Кузякин задумался, теребя в руках пустой бокал. Я видел, как в его глазах борются страх и желание. Желание обладать «Императором» явно брало верх.

Я внимательно наблюдал за взглядом парня. И в последний момент, когда Кузякин уже готов был согласиться на сделку, когда его губы открылись, чтобы сообщить о обмене, на вхоже раздался громоподобный голос:

— Кузякин, пес ты плешивый, ты где запрятался? Сидишь в подвале своем, как крыса. Почему не встречаешь дорогих гостей?

Это был Ермак Валеев.

На пороге стоял высокий мужчина в дорогом костюме. Его лицо показалось мне знакомым. Кажется, я уже видел его раньше. Возможно, на балах, когда стрелялся с другими людьми? Такой типаж лица сложно забыть.

Ермак Петрович заполнил собой дверной проем, словно богатырь из русских былин. Высокий, широкоплечий, с крупной головой и коротко стрижеными седыми волосами, он излучал ауру силы и властности. Его лицо, обветренное и покрытое сетью морщин, напоминало гранитную скалу, а глаза, холодные и проницательные, как у хищной птицы, казалось, видели человека насквозь. И взгляд этот был неприятен. Так смотрят глаза хищника на жертву.

Валеев был одет в дорогой темно-синий костюм, идеально сидевший на его атлетической фигуре. Белоснежная рубашка и шелковый галстук подчеркивали его статус и безупречный вкус. Ермак знал себе цену. В каждом его движении, в каждом жесте чувствовалась уверенность и привычка повелевать. Он не просто вошел в подвал — он вторгся в него, как завоеватель на покоренную территорию.

Даже Кузякин, который обычно держался с высокомерием и самоуверенностью, съежился под его взглядом, словно провинившийся школьник перед строгим учителем.

— Ермак Петрович? — удивленно воскликнул Кузякин, бледнея на глазах. — Вы решили все же прийти?

— Собственной персоной, — усмехнулся мужчина, оглядывая подвал и его обитателей. — А это что за компания?

Его взгляд остановился на мне, и я почувствовал, как у меня по спине пробежал холодок.

— Это гости, которые пришли на дегустацию.

— Ну что же, давай, проводи свою дегустацию, — усмехнулся Валеев. — Тоже хочу пробовать виски. Да давай что-нибудь действительно хорошее, а не кислятину!

Кузякин сделал жест, и официанты начали суетиться.

Гости вновь принялись обсуждать выпивку, а я же внимательно следил за Валеевым, составляя его психологический портрет. Впрочем, долго разбираться кто такой Ермак не пришлось, он сам облегчил мне эту задачу.

— Кузякин, говорят, ты вчера на аукционе был? Ну, как сходил? Прикупил чего-нибудь?

— К сожалению, не получилось, — ответил тот. — Ермак Петрович, давайте с вами попробуем замечательный сорт «Граф Толстой»?

— Что? Опять эта сивуха? — сморщился тот.

— Ну что же вы так? — выдохнул Кузякин, в сердцах расстроившись. — Это двадцатипятилетний воски! Такого больше…

— Моча ослиная! Что у тебя, и выпить нечего?

— Ну так я же…

— Кузякин, ты мне не подсовывай эту ерунду, не держи меня как остальных за дурака. Давай, раскрывай свой подвал для настоящих гостей. Или я тебе не дорогой гость?

Ермак пристально посмотрел на парня. Тот потупил взор, вновь махнул официантам и те ушли в подсобное помещение.

— Так то лучше! — улыбнулся Ермак, откинувшись на стуле и закидывая в рот горсть креветок.

«Интересно, — подумал я. — Почему Кузякин его терпит? Я бы такого наглеца уже давно бы гнал грязно метлой и своего дома. А этот вальяжно раскинулся, еще и обращается с парнем, как с тряпкой. Неужели дело только в статусе и ранге гостя?».

— Так что ты там говорил насчет аукциона? — спросил Ермак, ковыряя ногтем в зубах.

— Говорю, что ничего купить не удалось.

— Я слышал, что тебя там какой-то покупатель уделал. Не дал тебе купить «Императора».

— Это торги, — сдерживаясь из последних сил, ответил Кузякин. — Побеждает тот, кто предложит большую цену.

— А у тебя значит денег не хватил? — спросил Валеев и рассмеялся. — Зачем вообще ходить на такие мероприятия, если денег в кармане нет? Зачем позориться?

— Деньги у меня были, — стиснув от злости челюсти, ответил Кузякин. — Просто…

— Просто их было недостаточно много! — перебил его Ермак.

И вновь разразился хохотом.

Кузякин не ответил. Вместо этого он подошёл ко мне, и повернувшись спиной к Ермаку, так, чтобы тот не видел и не слышал его, совсем тихо шепнул:

— Я согласен. Согласен обменять свою долю земли на «Императора».

Я кивнул.

— А это кто у тебя? — спросил Ермак, увидев меня.

И я понял, что весь наш план, который мы разработали с Аленой, летит к черту — прежде всего потому, что я не собираюсь терпеть подобно Кузякину такого хамского к себе отношения.

— Это… это… — Кузякин замялся, не зная, что сказать. — Это мой… знакомый. Александр Шпагин.

— Шпагин? — Ермак прищурился, словно вспоминая что-то. — Хм, где-то я уже слышал это имя…

Кузякин пожал плечами.

— А что твой друг не подойдет ко мне и не поздоровается? — произнес Ермак, ухмыляясь, продолжал сверлить его глазами, словно хищник, играющий с добычей.

Его голос был пропитан издевкой, он явно хотел спровоцировать меня, узнать, из какого я теста. Ну что же, сейчас узнаешь!

Остальные гости тоже притихли, наблюдая за происходящим.

Можно было обыграть приход Валеева, перенести встречу с Кузякиным на потом и незаметно уйти; можно было решить все вопросы с землей. Но терпеть такого отношения к себе я не собирался.

— У вас что-то ногами? — спросил я, глядя Ермаку прямо в глаза.

— Что? — удивленно ответил тот.

— Видимо не только с ногами. Вы еще и плохо слышите. Я спросил: у вас что-то с ногами, раз вы не можете подойти сами?

Алена, выглянувшая у кого-то из-за спины, принялась мне судорожно махать, чтобы я перестал. Но меня было не остановить.

— Или у вас геморрой? Говорят, с этой болезнью передвигаться тоже проблематично. Если это так, то я конечно же окажу вам любезность, подойду, вы только скажите, что болезнь вам мешает. Кстати, могу врача посоветовать — он у моей собаки грыжу лечил, очень хороший и способный лекарь. Может, и вам поможет.

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием присутствующих. Кузякин нервно постукивал пальцами по столу, остальные гости замерли, боясь пропустить хоть слово.

Ухмылка окончательно сползла с лица Ермака, сменившись гримасой злобы. Он подался вперёд, но я не отступил, продолжая смотреть ему прямо в глаза.

— Ты что, совсем страх потерял, щенок? — прорычал Валеев, голос его был хриплым от ярости.

— Страх, Ермак Петрович — это удел слабых, — спокойно ответил я. — А я привык смотреть своим проблемам в лицо.

Лицо Ермака побагровело. Он сжал кулаки так, что костяшки побелели. Казалось, ещё немного, и он набросится на меня.

Валеев подскочил ко мне, схватил за грудки. Прошипел:

— Ты, щенок, ответишь за свои слова!

— За свои слова, в отличие от некоторых, я всегда отвечаю, — парировал я, не пытаясь вырваться из захватал противника, напротив, придвигаясь ближе, к карману Валеева, закидывая туда монетку.

В этот момент в разговор вмешался Кузякин, который до этого молча наблюдал за происходящим.

— Ермак Петрович, давайте не будем продолжать? — сказал он. — Мы все пришли сюда не для того, чтобы устраивать разборки. У нас есть дела поважнее.

Ермак метнул на Кузякина злой взгляд, бросил:

— Заткнись!

И повернулся ко мне.

— Я вспомнил тебя. Шпагин, тот самый Шпагин, который уничтожил Авдеевых.

— Ну хоть с памятью у вас все в порядке, — кивнул я.

Напряжение в комнате стало еще гуще.

— Этот щенок решил показать свой характер! — усмехнулся Валеев, обращаясь к гостям.

— Видимо, господин Валеев, у некоторых «щенков» характер покрепче, чем у вас! У вас руки трясутся. Неужели от страха?

— А ты, я смотрю, мастер красноречия, — ядовито заметил Ермак. — Только языком молоть все горазд, а как до дела доходит…

— До какого дела, Ермак Петрович? — перебил его я.

Валеев криво ухмыльнулся — улыбка вышла жуткой, похожей на шрам от ножа.

Я понял, что Ермак изначально планировал то, к чему привела вся эта беседа. Впрочем, я нисколько не был разочарован этим — так даже лучше. И я ждал, когда Валеев произнес заветные слова, которые я слышал уже множество раз.

— Я вызываю вас на дуэль! — произнес Валеев.

В комнате повисла гробовая тишина. Все взгляды устремились на меня, ожидая ответа. Ермак, ухмыляясь, наблюдал за происходящим, предвкушая развязку. Кузякин же, напротив, нахмурился, явно не одобряя такого поворота событий.

— Я принимаю ваш вызов, господин Валеев, — сказал я твёрдым голосом.

— Отлично! — кивнул тот, резко разворачиваясь в сторону выхода. — О дате дуэли мои секунданты сообщать вам дополнительно.

И с этими словами направился к выходу.

— Куда же так быстро? — бросил я ему в след. — И дегустировать ничего не будете? Или боитесь остаться?

— Что⁈ — возглас Валеева поднялся из самой утробы.

Такого унижения он не мог оставить без внимания. На это я и рассчитывал.

— Все-таки, Ермак Петрович, слух бы вам проверить — вы все время переспрашиваете.

— Значит так, Шпагин! — прорычал Валеев. — Сегодня вечером. Усек? Сегодня вечером я жду тебя в Вишневом саду. Знаешь где это?

— Конечно знаю, — кивнул я. — Назовите точное время.

— Семь часов.

— Я буду там.

— Вот и отлично.

Валеев вышел из помещения.

— Шпагин! Ты что творишь⁈ — зашипела Алена, тут же подскочив ко мне.

— Готовлюсь к дуэли, — пожал я плечами.

— Ты зачем вообще…

— Послушай, ты сама прекрасно все видела. К этому все шло с самого начала. Он первый начал напрашиваться на это. Оно и понятно — хочет отомстить за своих собратьев инсекторов. Но не переживай, стрелять я умею!

— Да ты не понимаешь! — вновь выдохнула Алена. И прошептала: — Я, конечно, буду очень рада, если ты Валеева пристрелишь. Но ты землю тогда не получишь!

— Это еще почему?

— Потому что кто тебе ее тогда отпишет?

— Не переживай, — улыбнулся я. — По этому поводу у меня уже есть план!

Вишневый сад, обычно наполненный ароматом цветов и щебетом птиц, сегодня молчал, будто затаив дыхание. Воздух был густой и неподвижный, тяжелый от предчувствия скорой трагедии. Двое мужчин стояли друг напротив друга, разделенные двадцатью шагами и пропастью взаимной ненависти. Одним из них был я.

Но ощущения скорби не было. Напротив, я испытывал душевный подъем. Как же мне знакома и близка эта обстановка! Общая траурность, напряжение, хмурые лица секундантов. И легкое покалывание адреналина. Пальцы мои подрагивали в нетерпении скорей схватиться за рукоять пистолета.

Валеев держался прямо, как натянутая струна. Его секундант, толстый купец с потным лицом и бегающим взглядом, нервно теребил цепочку от часов. Казалось, он больше переживал за исход дуэли, чем сам дуэлянт.

Моим секундантом стала Лисенок, на которую сейчас все с плохо скрываемым удивлением и смотрели — еще бы, девушка секундант! Валеев тоже кидал злобные взгляды то на нее, то на меня, посчитав, что я таким образом выражал ему свое неуважение. Мне же было лень искать кого-то еще, поэтому я позвал первого, кто попался под руку. К тому же секундант в данном случае — это условная фигура, особой роли здесь для нее не предвидится.

Место дуэли было выбрано неслучайно. Одинокая поляна в глубине сада была окружена густыми зарослями вишневых деревьев, создавая своеобразную арену, изолированную от внешнего мира. Лучи утреннего солнца пробивались сквозь листву, создавая причудливые узоры на земле и лицах собравшихся. Я уже тут был, и не раз. И всегда выходил победителем. Сегодня я тоже рассчитывал на победу. Впрочем, поединок сегодня будет не совсем обычный.

Тишину нарушал лишь шелест листвы и далекий стук дятла. В этой звенящей тишине каждый звук казался оглушительным, каждый шорох — предвестником рокового выстрела.

У вас есть право выбрать оружие. Какое оружие вы выберете? — спросил секундант.

— Пистолет, — без сомнения ответил я.

— Хорошо, — учтиво кивнул тот.

Он поднял прислоненный к дереву футляр, открыл его и, неся перед собой, подошел ко мне. От секунданта разило дорогим одеколоном, который не мог скрыть запах страха, исходивший от него.

— Прошу, сударь, — проговорил он, стараясь придать голосу твердость, — выберите оружие.

Я пристально посмотрел на пистолеты. Оба были искусно изготовлены, с инкрустированными рукоятями и воронеными стволами. Они казались абсолютно одинаковыми, но я знал, что это лишь видимость. В дуэльном оружии малейшая разница в весе, балансе или спусковом механизме могла решить исход поединка.

Я медленно протянул руку и взял правый пистолет. Подержал его в руке, ощущая холод металла, прислушиваясь к своим ощущениям. Затем так же тщательно осмотрел второй пистолет. Секундант Валеева напряженно следил за каждым моим движением, боясь упустить хоть малейший признак подтасовки.

Я вернул первый пистолет на место, сказал:

— Я выбираю этот.

Купец облегченно вздохнул и забрал футляр. В его глазах мелькнуло что-то похожее на торжество.

«Он думает, что я выбрал наугад», — подумал я, едва заметно улыбнувшись. На самом деле я заметил едва уловимую разницу в весе пистолетов. Правый был чуть легче, что говорило о возможном дефекте в стволе. Это был небольшой шанс, но в этой смертельной игре я был готов ухватиться за любую возможность.

— Господа! — крикнул секундант Валеева, обращаясь к нам обоим. — Давайте обсудим результаты дуэли — что будет считаться знаком того, что дуэль окончена?

— Смерть одного из участников! — крикнул Ермак, оскалившись.

— Видно, что вы не так часто бываете на дуэлях! — ответил я, улыбнувшись. — Одной пули может и не хватить, чтобы поразить противника.

— Сомневаешься, что я промахнусь?

— Даже если и попадете — не всегда пуля может убить человека сразу. Попадание в ногу не приведет к смерти. Так что ваш критерий не состоятелен.

— И что ты предлагаешь? — сквозь зубы процедил Валеев.

— Предлагаю изменить условия окончания дуэли тремя выстрелами.

— А что, если я и после трех выстрелов не убью тебя? — резонно спросил Валеев.

— Это будет означать, что вы очень плохой стрелок, Ермак Павлович!

Лисенок прыснула от смеха, а Валеев покраснел от злобы.

— Молись! Я тебе голову продырявлю!

— Три выстрела — сторона принимает это условие? — спросила Лисенок у второго секунданта. Тот повернулся к Ермаку, вопросительно глянул.

— Принимается, — согласился Валеев. И добавил: — Но с условием — все три выстрела сразу!

— Что⁈ — удивились все.

— Это мое условие!

Я бы мог ему напомнить дуэльный кодекс в части того, кто когда выдвигает условия, но не стал — его требование играло мне даже на руку.

— Согласен, — крикнул я. — Кидайте жребий, чтобы определить первого стрелка.

Я глянул на Лисенка, как бы намекая, чтобы это сделала она.

— Погодите-ка! — ухмыльнулся Валеев. — Совсем за дурака меня держите? Ты, — он кивнул на своего секунданта, — кидай ты жребий!

Тот похлопал себя по карманам. Простонал:

— У меня монетки нет.

Ермак выругался, достал из кармана золотой. Я едва заметно улыбнулся.

— Вот. Кидай. Что выбираешь? — это уже относилось ко мне.

— Орел, — ответил я.

Натянутая тишина вишневого сада взорвалась сухим щелчком, когда секундант подбросил монету в воздух. Она взмыла вверх, сверкая на солнце. Все взгляды следили за ее полетом, пока она не упала на мягкую траву с тихим стуком. Секундант Валеева, наклонился и поднял ее.

— Орел! — объявил он совсем тихо.

— Как это — орел? — удивился Ермак.

Он хлопнул себя по карманам, потом подошел ближе, к монетке, рассмотрел ее. Я улыбнулся шире.

— Что, Ермак Петрович, монета не та? Не счастливая?

Я догадывался, что Валеев захочет сжульничать, поэтому подбросил ему еще на дегустации свою, которую он и достал, веря, что это его.

Ермак, услышав мои слова, густо покраснел.

— Стреляемся! — бросил он и широкими шагами направился к барьеру.

Три моих первых выстрела — это гарантированная смерть для Валеева. И он это тоже понимал. А еще он понимал, как сильно промахнулся. Дал волю эмоциям, понадеялся на монетку, с помощью которой хотел решить проблему в виде меня. Еще и на три выстрела согласился. Хотел как лучше, а получилось, как получилось.

Но вот беда — убивать мне сейчас Валеева было нельзя. У него документы за землю. А без них я ничего не могу поделать.

Я встал к рубежу.

— Ермак Петрович! — крикнул я противнику. — Вы допустили большую ошибку, вызвав меня на дуэль. Сказалась ваша самонадеянность. Я сразу понял, едва вы вошли в зал, из какого вы теста. Высокомерие, гордыня, надменность — эти качества ослепляют. Вот и вы, не поняв с кем имеете дело, решили ввязаться в дуэль. Ермак Петрович, протяните руку.

— Что? Зачем? — окончательно растерялся Валеев.

— Не бойтесь, протяните.

Ермак, полностью сбитый с толку, повиновался.

Я подкинул монетку, ту самую, с помощью которой мы решали кому стрелять первым. И выстрелил.

Монетка, пробитая пулей ровно по центру, упала в руку противника.

— Первый выстрел! — произнес я.

Такой меткости от меня Валеев не ожидал и удивленно выпучил глаза, глядя на монетку.

Я вновь выхватил оружие и нажал на спусковой крючок.

Пуля попала в затворный механизм пистолета противника и разнесла его на мелкие куски.

— Второй выстрел!

— А-а-х! — только и смог вымолвить Валеев, откидывая рукоять оружия.

Теперь выстрелить он не мог, но должен быть стоять по правилам дуэли до конца.

— У меня остался еще один выстрел, — ледяным тоном произнес я. — И как ты понимаешь, я не промахнусь. Передавай на том свете привет всем, кого я туда отправил. Думаю, вы будете сидеть в одном котле.

Я прицелился. Палец лег на спусковой крючок.

Настало время принимать непростые решения.

В воздухе застыло напряжение, плотное, как кисель. Я, не мигая, смотрел на Валеева, ствол моего пистолета смотрел прямо в сердце противника. Вокруг — могильная тишина. Минута тянулась бесконечно, отсчитывая секунды до рокового выстрела.

Валеев, казалось, окаменел. Лицо его было белым как полотно, на лбу выступила испарина. Он понимал — проиграл. Проиграл психологический бой, не выдержав ледяного моего спокойствия. Рука, когда-то сжимавшая пистолет, теперь же свободная, начала мелко дрожать. Взгляд метался, ища спасения, но его нигде не было.

— Ну? — голос Лисенка прозвучал резко, неожиданно. — Чего ждешь? Стреляй.

Валеев судорожно сглотнул, губы его зашевелились.

— Не… не надо… — прохрипел он, едва слышно. — Не стреляй…

В этот момент что-то сломалось в его взгляде. Гордость, вызов, злость — всё исчезло, оставив лишь мольбу и страх.

Я усмехнулся уголком рта. Медленно, словно смакуя момент, опустил пистолет.

— Ты не хочешь, чтобы я продолжил дуэль?

— Не хочу, — совсем тихо произнес Валеев.

— Разве такое возможно по кодексу дуэли? — спросил я, впрочем, уже зная ответ.

— Только в одном случае, — нехотя ответил секундант Ермака. — Когда одна из сторон признает свою неправоту.

— И вторая примет это признание, — добавила Лисенок, давая понять, что просто так мы не собираемся уходить.

— Что ты хочешь? — спросил Валеев. — Извинений?

Последнее слово он произнес с брезгливость: извинения для него значило только одно — позор. Но видимо жить ему хотелось больше.

— Земля, — ответил я. — Мне нужна земля.

— Земля? Какая земля? — удивленный таким ответом, спросил Валеев.

Я сообщил координаты.

— Я готов принять этот небольшой участок земли в качестве ваших извинений.

Валеев злобно усмехнулся.

— Так это все — из-за земли?

— Не я довел нашу встречу до дуэли, — напомнил я. — И вам это хорошо известно. Даю на раздумье ровно три секунды — потом стреляю. Меня устроит и вполне классическое завершение дуэли — когда один из участников погибает. Раз!.. Два!..

— Хорошо! — почти взвизгнул Ермак. — Согласен. Забирай землю.

— Слово ваше ничего не стоит. Ставьте магическую печать на договор.

Я создал в воздухе необходимый конструкт — что-то вроде договора.

— Ставьте свою родовую печать тотема — в присутствии свидетелей.

Валеев скривился, но выполнил приказ. Потом махнул рукой и над моим конструктом вспыхнул небольшой огонек — круг, в котором был вписан скарабей. Сделка состоялась, земля отныне была моей.

— Дуэль считаю оконченной, сатисфакция получена.

Валеев раскраснелся. Потом фыркнул и широкими шагами пошел прочь. Но остановился метрах в тридцати. Мне хватило и половины секунды, чтобы понять, что он намеревается сделать. И я выстрелил. Правда целился не в противника — тот успел создать магический конструкт и пришлось тратить последний патрон именно на него.

Свинец конечно же не причинил вреда и не уничтожил заклятие. Но, вмешавшись в вязь магии, нарушил ее, отклонив траекторию. Огненный шар с треском пролетел совсем рядом со мной.

Валеев, с надменной улыбкой на губах, поднял руку, и в воздухе заплясали электрические змеи, готовые обрушиться на меня. Я, не дрогнув, лишь усмехнулся в ответ. Ожидаемо. Такой гад, как Ермак Валеев даже достойно уйти не смог.

Легким щелчком пальцев я заморозил разряд в воздухе, заставив Валеева удивленно вскинуть брови.

Противник выкрикнул заклинание, и земля под моими ногами задрожала, раскалываясь глубокими трещинами, из которых тянулись к магу костлявые руки мертвецов. Ого! Неплохо! Мертвы конечно же не настоящие — магическая иллюзия торчала со всех сторон конструкта.

Я выписал руну в воздухе — и ожившие мертвецы превратились в груду праха.

Лицо Валеева исказилось от страха. Он понял, что недооценил противника. Опять.

Я медленно приблизился, шепча заклинание. В одно мгновение роскошные одежды Валеева превратились в грязные лохмотья. Неплохой трюк, способный сбить с толку любого. Вот и Ермак растерялся, не зная, что делать.

— Лучше беги, — подсказал я ему. — Пока я не превратил тебя в собаку плешивую!

И только теперь Валеев понял, что единственное спасение — это именно удрать, а не лезть на рожон. Я создал еще один конструкт, но применить его уже не получилось — Валеев скрылся в кустах.

Я глянул на его секунданта. Тот испугана вскинул руки вверх, воскликнул:

— Я не причем!

— Иди, — махнул ему я.

Сейчас меня волновало совсем другое — земля, в недрах которой клехи нашли несметные богатства, теперь принадлежала мне. А значит, все только начинается.

Вся следующая неделя прошла под девизом «Кругом растраты!». Из похода в другой мир вернулись клехи со своим предводителем Босхом. Им удалось разыскать своих соплеменников и убедить их в том, что работать на меня — это очень выгодно. Это были отличные новости. Я поздравил Босха и тут же ему сообщил, что мне удалось оформить землю в собственное владение.

— Отлично! — обрадовался вожак клехов. — Тогда мы можем немедленно приступать к постройке второй добычной башни!

И принялся тут же выкатывать мне смету, что необходимо закупить, чтобы эту самую башню соорудить. Как оказалось, материала понадобилось очень много. Одних камней и кирпича по самым скромным расчетам приходилось на десять миллионов! А еще нужны были сотни других позиций — цемент, песок, гравий, дерево, балки, гвозди и еще множество чего.

Я оставил Босха наедине с бумагой, попросив составить детальный список что необходимо, сам же отошел в сторонку и задумался о том, где достать денег на строительство. В запасах еще оставались сбережения, полученные от сделки с Тучей, но их едва ли хватило бы на все строительство. Как внезапно пришла Лисенок и сообщила, что звонит Пантелеев. Я обрадовался этому звонку и в то же время ощутил укол тревоги — а не отменит ли он нашу сделку?

— Александр Константинович! — воскликнул Пантелеев, едва я взял трубку. — Ну что же вы медлите?

— В каком смысле? — не понял я.

— Моя мануфактура готова принять от вас партию камней, а вы все никак не соберетесь!

— Уже⁈ — удивился я.

— Ну а чего ждать? У меня все готово. А у вас?

Я глянул на клеха. Прикрыв рукой микрофон трубки, спросил:

— Босх, сколько у нас есть камней?

Клех задумался.

— Не так и много. Может, килограммов тридцать.

Я на мгновение потерял дар речи. Да когда они успевают столько таскать?

— У меня есть тридцать килограмм, — после паузы ответил я, чувствуя, что Пантелеев просто начнет смеяться — такой большой объем ему ни к чему.

— Отлично! — воскликнул собеседник. — я беру все.

— Все⁈

— Ну конечно! У меня контракт заключен с одним оборонным предприятием на большую партию подтоговленных камней. На самом деле ты меня даже выручаешь с таким хорошим объемом — это значит я в срок успею изготовить необходимый объем. Спасибо тебе большое!

— Да это вам спасибо, — ошарашено ответил я.

— Александр Константинович, я пришлю машину сегодня, ты не против? А оплату за товар прямо сейчас скину. Тридцать килограмм говоришь? Даже проверять не буду — знаю, что ты честный человек. Жди, через минуту-другую должны деньги поступить.

Собеседник не соврал. Буквально через тридцать секунд пикнуло сообщение — счет пополнен. Я глянул на оповещение и в горле у меня тут же пересохло.

«Поступили средства в размере 30 000 000, 00 рублей» — гласило сообщение.

— Тридцать миллионов… — только и смог вымолвить я. Сумма невероятная!

Разрываемый от радостных чувству, я подошел к Лисенку, отдал указания, чтобы встретила машину Пантелеева и совместно с Босхом передала груз камней. Потом подошел к вожаку клехов, чтобы попросить его подготовить первую партию. Она должна быть идеальной, чтобы у Пантелеева не было никаких претензий. Босх кивнул. Потом, немного помявшись, сказал:

— Шпагин, я переговорить хотел.

— Что такое?

— Тут такое дело, в хвост его и в гриву…

— Что случилось? Говори, не томи!

— В общем, мы ребят взяли сюда на работу, но там не одна бригада пошла.

— Что ты имеешь ввиду?

— В общем, чуть больше клехов захотело пойти на добычу. Ну сам понимаешь, в нашем мире работы совсем никакой нет, а у тебя тут целых две жилы! Мы когда об этом сообщили, так народ так бурлил!

— Немного больше — это сколько? — настороженно спросил я.

— Мы планировали взять еже дюжину. А получилось двадцать клехов.

— Босх…

— Шпагин, ты главное не ругайся. Работу я им всем обеспечу — часть отправлю на добычу монстров. Тебе ведь монстры еще нужны? Ну вот. Туда пойдут ребята по слабее — чтобы мозги всем монстрякам не выбивать. Одну половину оставлю на существующей башне — чтобы поставку не нарушать и стабильно обеспечивать. А оставшихся брошу на постройку. Поверь, у них опыт такой огромный, они тебе такую башню поставят, в хвост их и в гриву, что все завидовать будут! Ну так что, ты не против?

— Не против, — кивнул я, понимая, что возвращать назад клехов будет проблематично, а физическая сила мне сейчас очень пригодиться.

На самом деле Босх меня сейчас сильно невольно выручил. Если получится управиться со строительством второй башни собственными силами, то это будет просто здорово.

— Босх, хотел спросить тебя, — сказал я, желая спросить давно мучавший меня вопрос. — Ты же знаешь, что стоящая у нас в поместье башня — не простая.

— Конечно, в хвост ее и в гриву! Магическая.

— Не просто магическая, она — дверь в другие миры. Так вот, я что хотел спросить? Не получится ли так, что мы сейчас, создав вторую башню, прорежем еще одну дверь в другие миры? Не хотелось бы столько дырок оставлять в ткани бытия. Ведь и полезть всякое может. Те же хронозвери.

— Ух! — вздрогнул клех, услышав упоминание про хронозверей. — Эти твари и в самом деле отвратные, в хвост их и в гриву. Но ты не переживай, Шпагин. Башня то твоя почему магическая?

— Почему?

— Потому что несколько сотен лет стоит на жиле магической. Вот эти все камни и артефакты, которые под ней находятся, передавали ей все эти годы магические эманации. В какой-то момент доза облучения превысила все известные пределы, и башня стала вот такой, необычной. Перешла, так сказать, на другой уровень. Вторая башня сразу проходом в другой мир не станет, в хвост ее и в гриву. Для этого понадобиться очень и очень много времени. На твой и на мой век хватит!

Это объяснение успокоило меня.

Теперь нужно дождаться сметы Босха, закупить все необходимые материалы и приступить к строительству башни.

— Александр! — окликнула меня Славия, встретив в коридоре дома.

Я оглянулся.

— Что такое?

— Александр, время настало.

Я хотел вновь начать оправдываться, но девушка меня перебила.

— Борода — ты забыл про него?

— Какая еще Борода?

— Не какая, а какой. Ты что, не помнишь, как мы ходили в другой мир к магу Рамеку, который помог тебе с заклятием призрака? Циферблат на руке, отсчитывающий оставшееся время…

— Вспомнил, — кивнул я.

И вспомнил не только это. Борода… Да, там мы встретили этого странного дикаря, который едва не погубил свое племя. И заключили с ним сделку — он не беспокоит своими набегами другие поселения, вместо этого собирает «кровь химеры» — магические камни, достаточно редкие в нашем мире. А я покупаю их у него.

— Вы договорились, что ты придешь за товаром в это время. Нужно идти, если уговор все еще в силе.

— В силе, — буркнул я.

«И вновь растраты…» — угрюмо подумал я.

— Тогда собираемся прямо сейчас?

Я задумался. Товар на отгрузке, там Лисенок все контролирует, Босх составляет смету, Дарья главная по домашним делам. Я, получается, вроде бы как и в самом деле свободен. Тогда почему бы и не смотаться к бороде? Думаю, если успеть вернуться до отгрузки и завернуть Пантелееву пару камней «кровь химеры» в качестве бонуса, то потом можно будет переговорить с ним и о реализации этих камней.

— Хорошо, — кивнул я. — Пошли прямо сейчас!

Собрались мы довольно быстро. Славия, как всегда, взяла свой необычный меч — катану, я переоделся в удобную одежду, взял пистолеты, отсыпал золотых монет в карманы для покупки.

Мы направились к башне. Путешествие предполагалось на двадцать минут — взять камни, отдать деньги и назад.

Ступени винтовой лестницы уходили вверх, теряясь в полумраке башни. Считая ступени и прислушиваясь к гулкому эху собственных шагов, мы поднялись наверх. Воздух становился все плотнее, наполняясь запахом пыли и чего-то еще, едва уловимого. Древней магии?

Достигнув верхней площадки, я остановился, выставив вперед руку. На ладони замерцал алый символ, похожий на раскрывшийся цветок с острыми лепестками. Агхары, ключа для перехода между мирами, теперь нет. Но теперь я и сам могу открывать двери в миры — спасибо за это главе Ордена Хелицеры, арахниду, который помог мне в этом.

— Готова? — спросил он, не оборачиваясь.

Славия кивнула, чувствуя, как волнение поднимается внутри, подобно накатывающей волне.

Я выдохнул — внутренняя сила рванулась наружу, наполняя башню сиянием. Стены покрылись светящимися рунами, которые извивались и переплетались, словно живые. Воздух загудел, а под ногами задрожал пол. Между мирами открывался проход.

«Совсем не так, как с Агхарой», — успел подумать я, завороженно наблюдая за открывающимися дверями.

— Пошли.

Шагнув в мерцающий портал, мы ощутили, как наши тела растворяются, превращаясь в поток чистой энергии. Вокруг вихрились разноцветные всполохи, складываясь в причудливые узоры. Я почувствовал головокружение — сказывалось отсутствие опыта в открывании дверей в иные миры без какой-либо посторонней помощи. Поток энергии, в который мы превратились, начал пульсировать, теряя свою цельность. Что-то шло не так…

Мягкие, обволакивающие потоки светлой магии, которые несли нас в сторону междумирья, начали изменяться. Сначала едва заметно, будто тень пробежала по светлой ткани, затем все отчетливее. Светлые струи искривлялись, чернели, превращаясь в колючие, рваные полосы. Я ощутил, как радость и предвкушение нового мира сменяются липким, холодным ужасом.

— Славия! — попытался крикнуть я, чтобы предупредить спутницу об возможной опасности.

Но голос растворился в ревущем потоке искаженной магии. Связь с этим потоком, которая всегда была такой прочной и надежной, теперь истончилась, грозя оборваться совсем. Славию охватила паника. Я видел, как она испуганно озирается по сторонам. Она тоже поняла, что что-то шло не так, ужасно не так. Вместо мягкого перехода между мирами, мы попали в водоворот темной, враждебной силы.

Вокруг закружились черные вихри, наполненные стонами и неясными образами. Казалось, сама ткань реальности трещит по швам, грозя разорваться и поглотить нас в своей бездне.

«Что происходит⁈ Где хронозвери? Где междумирье?» — в очередной раз пронеслось в моей голове Славии, но ответа не было.

Вихрь тьмы, закрутивший нас, начал слабеть, теряя свою силу. Черные полосы магии истончились, открывая просвет, в котором забрезжил чужой, холодный свет. Я почувствовал, как тело вновь обретает форму, становясь плотным. Резкий толчок — и я упал на твердую поверхность, больно ударившись.

Приподнявшись, я огляделся.

— Славия…

— Я тут, — ответила девушка, потирая ушибленный бок. — Со мной все в порядке. Что случилось?

— Не знаю, — честно ответил я. — Переход был каким-то… неправильным.

Мы осмотрелись.

Мы находились в каком-то странном лесу. Деревья, высокие и корявые, были лишены листьев, их ветви напоминали скрюченные пальцы, тянущиеся к серому небу. Под ногами вместо травы рос колючий кустарник с фиолетовыми ягодами, источающими тошнотворный запах. Воздух был тяжелым, влажным и холодным, пробирающим до костей. Но все это меркло перед величием того, что открылось моему взору.

Вдали, пронзая низкие тучи, возвышались исполинские фигуры. Они были настолько огромными, что казались частью самого ландшафта, горами, высеченными из черного камня. Подойдя ближе, я с изумлением понял, что это были статуи. Монолиты, изображавшие чудовищных существ с множеством рук, звериными мордами и пустыми глазницами, устремленными в вечность. Их размеры подавляли, заставляли чувствовать себя песчинкой перед лицом бесконечности.

«Сколько метров? — невольно подумал я, оценивая фигуру. — Этажей двадцать? Тридцать? Это если сравнивать с многоэтажками».

Идолы богов, — промелькнуло в голове. Они были древними, покрытыми мхом и лишайником, словно стояли здесь с начала времен. От них веяло холодом и какой-то первобытной силой, заставляющей трепетать душу.

Славия невольно поежилась. Этот мир был не просто чужим, он был враждебным и пугающим.

— Мы явно не там, где должны были оказаться, — озвучила наши общие мысли Славия.

Что-то все незнакомое. Я вновь огляделся. И произнес догадку, в которую не хотелось верить:

— Кажется, мы ошиблись дверью…

— Но почему так произошло? — в сердцах воскликнула Славия.

Хотел бы и я сам это знать. Я что-то неправильно сделал? Но ошибки со своей стороны я не ощущал. Тогда что?

— Потоки были слишком… исковерканными, — немного успокоившись, произнесла девушка, вспоминая свои ощущения.

Я тоже это помнил. Но причину такого поведения не понимал.

— А это еще что такое? — только теперь девушка обратила более пристальное внимание за каменные циклопические изваяния. Славия невольно задумалась, кто же мог создать их. И, что ещё страшнее, кто мог поклоняться этим чудовищным богам.

— Здесь не может быть ничего живого, — произнес я, прислушиваясь.

Никаких магических эманаций не ощущалось, ни течения потоков, ни пульсации жизненных аур. Мертвая земля.

Славия, однако же покачала головой, словно не была так категорично уверена в моих словах. В этом мире, где сама магия была искажена и темна, могли существовать создания, соответствующие ему. Возможно, под землей, в пещерах и туннелях, скрывались хтонические существа, поклоняющиеся каменным идолам. Или, может быть, в небе парили крылатые твари с кожей из камня и глазами, горящими адским огнем?

Я невольно поежился. Так не вовремя разыгравшаяся фантазия неприятно кольнула.

Вдруг в тишине раздался шорох. Мы напряглись, вглядываясь в сумрак леса. Из-за деревьев показались несколько фигур. Они были низкорослыми, сгорбленными, с длинными руками и ногами. Их кожа была серой и морщинистой, как кора старого дерева, а глаза светились желтым, неестественным светом. Отсутствие одежд на существах выдавало в них примитивные формы жизни.

— Ты же вроде говорил, что тут не может быть ничего живого? — уколола едким сарказмом девушка, поглядывая на меня.

Я на нее не обиделся — так она прятала свой страх.

Существа остановились, не решаясь подойти ближе. Они издавали странные звуки, похожие на карканье ворон.

Я положил руку на рукоять пистолета.

Что же это за существа мы не знали. Но одно было ясно — эти незнакомцы были недружелюбны.

Существа, похожие на сгорбленных карликов с кожей цвета камня, медленно приближались, окружая нас со всех сторон. Их желтые глаза светились в полумраке, как у хищников.

— Может, перережем их всех, пока не поздно? — предложила Славия, достав оружие.

— Нет, — покачал я головой.

Нельзя так рисковать — кто знает, может они обладают таким уровнем дикой магии, что нам и не снилось?

— Первыми атаку не начнем. Только в случае угрозы, исходящей от них.

Один из незнакомцев, самый высокий и тощий, сделал шаг вперед. Он поднял корявую руку, указывая на меня. Из его горла вырвался хриплый звук, по интонации похожий на вопрос.

Мы переглянулись. Языка этих существ мы конечно же не понимали, но по их угрожающим позам было ясно — чужаков здесь не ждали.

Я выставил перед собой руку. В центре ладони замерцал алый огонек. Думаю, это самый понятный жест — показывать им пистолет вряд ли имеет смысл, едва ли они поймут, что это такое. А вот магические свойства огня известны каждому существу во всех мирах.

— Отойдите, — по слогам произнес я, громко и четко, надеясь, что интонация будет понятна без перевода.

Существа замерли, словно не ожидая такого отпора. Они переговаривались между собой на своем гортанном языке, кивая в сторону меня с опаской. Видимо, магия была им знакома, и они чувствовали её силу.

Но отступать они не собирались. Один из незнакомцев наклонился и поднял с земли камень. Он взвесил его в руке, целясь в меня. Остальные последовали его примеру.

Стало ясно — пришельцы пришли не для приветствия. Они пришли, чтобы изгнать, а возможно, и уничтожить чужаков, вторгшихся в их мир.

Камни полетели в нас градом. Я, взмахнув рукой, создал перед собой щит из мерцающей энергии, который с грохотом отражал удары.

— Нужно уходить отсюда! — сказала Славия, понимая, что договориться с хозяевами здешних мест едва ли получится.

Я кивнул, понимая, что долго продержать щит не получится. Существ было слишком много, и они не боялись ни магии, ни угроз. А отстреливать их мне не хотелось — все-таки в чем-то они правы, мы — чужаки, прибывшие без приглашения на их землю.

Славия выхватила меч, выписала им в воздухе магическую руну и опустило острие вниз, направив в землю. Из катаны вырвался луч алого света, прорезая поверхность почвы, как раскаленный нож масло. Образовалась трещина, которая быстро расширялась, превращаясь в глубокую расщелину.

Существа удивлено принялись крухать.

— Быстрее! — крикнул я, отступая.

Существа замешкались, напуганные разломом, разверзшимся у их ног. Это дало нам время. Мы рванули прочь.

Существа, злобно шипя, столпились у края, но прыгать не решались. Видимо, они боялись магии, заключенной в земле, или же просто не умели преодолевать такие препятствия.

Мы же побежали сквозь лес, надеясь найти убежище или хотя бы место, где можно перевести дух и придумать план дальнейших действий.

Конфликт с местными обитателями показал, что этот мир полон опасностей, и чужаков здесь не жалуют. Но сдаваться мы не собирались. Нужно найти портал и выбраться отсюда. А потом разобраться — почему же произошла такая странная ошибка и нас выкинуло совсем в другое место?

Мы двигались сквозь сумрачный лес, не разбирая дороги. Ветки деревьев хлестали по лицам, корни цеплялись за ноги, но мы не останавливались. За спиной слышались крики преследователей — те серые существа все же каким-то образом нашли способ перебраться через разлом и двинули в погоню. Правда были еще очень далеко.

Вдруг лес расступился, открывая перед нами широкую поляну. В центре ее возвышался один из тех исполинских идолов, что мы видели раньше. Но здесь он был один, и его размеры были меньше.

Славия остановилась, завороженная зрелищем. Я тоже замер, глядя на статую. Но не ее размеры привлекли моего внимание. У подножия идола копошились какие-то существа. Они были крупнее серых карликов, с которыми мы столкнулись ранее, и выглядели куда более опасными.

Их тела были покрыты толстой, бугристой кожей, похожей на камень. На головах росли рога, а вместо рук — острые когти. Существа двигались рывками, издавая утробное рычание. Мне довольно быстро стало понятно, что те сгорбленные карлики, по сравнению с этими монстрами — настоящие разумные существа. Эти же не обладали вообще никакими зачатками разума, ими двигал только один инстинкт — голод.

— Кажется, у нас появились новые проблемы, — пробормотала Славия.

И я с ней был в этом согласен полностью.

В этот момент каменные твари заметили нас. Они взревели и бросились в атаку.

— Бежим! — крикнул я, хватая Славию за руку.

Вступать в поединок не хотелось — патронов не так много, а какие еще сюрпризы приготовил нам этот мир мы не знали.

Мы побежали вдоль края поляны, надеясь обогнуть идола и скрыться в лесу. Но твари оказались быстрее. Они настигали, их тяжелое дыхание обжигало спину.

— Так мы не уйдем! — выдохнула Славия.

Я понимал это. Нужно было что-то придумать, и быстро. Он оглянулся и увидел, что серые карлики тоже выбежали на поляну. Они остановились у края, не решаясь приблизиться к идолу и каменным тварям.

— Славия, отвлеки их! — крикнул я.

Она непонимающе посмотрела на меня, но послушно кивнула. Девушка остановилась и, собрав все свое мужество, закричала, привлекая внимание тварей.

Я же побежал к в сторону, где мы повстречали карликов. Увидев меня, взмыленного, возбуждённого, бегущего прямо на них с безумным выражением лица, они испуганно шарахнулись в стороны. Вот и правильно!

Я подбежал к самому краю расщелины. И не скупясь на силу, направил туда магический конструкт, ударив в противоположный край расщелины. А потом, когда рык монстров был совсем уже близко, рванул прямо в разлом.

Прыжок мой был выверен, я скорректировал его так, чтобы приземлиться на противоположной стороне.

Из наконечника вырвался луч энергии, ударив в противоположный край расщелины. Земля задрожала, и края разлома начали сближаться.

А вот твари, увлеченные погоней за мной, не заметили опасности. Они бежали прямо к ловушке.

Разлом дрогнул, и вдруг начал вновь закрываться. Твари поздно поняли, что случилось. Попадав в яму, они только и успели, что закричать. А потом расщелина сомкнулась с грохотом, поглотив монстров. Крики и рык резко оборвались жутким чавкающим звуком.

Серые карлики, увидев такое развитие событий, в ужасе разбежались.

Подошла Славия. Она тоже не ожидала такого поворота событий.

— Неплохо!

— Пошли, — махнул я рукой. — Потом будем рассыпаться в похвалах.

Сердце чувствовало — в этом мире, полном чудовищ и опасностей, нам предстоял еще долгий и трудный путь.

Укрывшись в пещере на окраине мертвого леса, я сразу же принялся за работу.

— Что ты делаешь? — спросила Славия, внимательно следя за моими приготовлениями.

— Пытаюсь найти портал, — ответил я, вычерчивая палочкой на земле фигуры, делая необходимые расчеты. — Обычными конструктами его не найти — я уже пытался, пока мы шли сюда. Место тут какое-то гиблое, ни одна магия поиска не пробивается.

— Хочешь создать что-то помощней?

Я кивнул.

Славия некоторое время молча смотрела за моими действиями. Потом спросила:

— Как думаешь, почему мы сюда попали?

Я пожал плечами.

— Может быть, это твои враги в том, твоем, мире тебе такую ловушку устроили?

— Не знаю.

— А может…

— Славия! — не выдержал я.

Нервы мои были на пределе, и я едва держался. Сделав глубокий вдох, немного успокоившись, я продолжил:

— Я не знаю по какой причине мы сюда попали. Давай сначала решим вопрос с нашим возвращением? А уж потом и поймем в чем дело?

Девушка послушно кивнула.

Магический конструкт был готов только через час — понадобились сложные расчеты, да и отсутствие ингредиентов не ускоряло процесс.

Наконец, все было готово. Я сделал глубокий вдох и направил внутреннюю силу в самый центр чертежа. Тот сразу же засиял. А потом из самого центра начал пробиваться маленький луч света, образующий прямо в воздухе сферу.

— Получилось! — не смогла сдержать эмоций Славия.

Я не ответил — внимательно следил за ходом действий.

Символы на поверхности сферы засветились ярким синим светом, который разлился по всей стенам пещеры, создавая эффект вращающейся галактики. В воздухе вокруг конструкта начали проявляться руны, похожие на языки пламени, окрашенные в различные цвета — алый, изумрудный, золотой.

Конструкт завибрировал, издавая низкий гул, который постепенно нарастал, превращаясь в мелодичный звон. Руны в воздухе начали вращаться вокруг сферы, образуя сложный узор, похожий на звездную карту.

Я, закрыв глаза, сосредоточился на потоках энергии, исходящих от конструкта. Контроль. Во всем нужен контроль. Особенно после того, что с нами случилось. Башня не могла перепутать двери. Если только не вмешался кто-то посторонний. Так что и здесь нужно контролировать поиск, чтобы все получилось.

Внутри сферы мелькали картинки, в которых легко узнавался рельеф местности. Мы словно наблюдали за всем глазами высоко летящей птицы.

Внезапно гул прекратился, и руны замерли, указывая в одном направлении.

— Я нашел его, — прошептал я, ощущая внутри себя странную теплоту. — Портал находится… в Топях Забвения.

— Что еще за Топи Забвения? — переспросила Славия.

— Не знаю, — честно признался я. — Мне пришло это название вместе с поиском. Так конструкт идентифицирует то место.

Славия сглотнула.

— Название места мне не нравится. А ты знаешь дорогу?

Я кивнул.

Я и в самом деле знал ее — магический конструкт не просто показал мне путь, а внедрил в разум координаты, по которым можно было добраться.

— Придется пройтись, — сказал я, представляя маршрут.

Он был не самым близким. Предстояло пройти, как минимум километров двадцать. И это еще без рельефа местности!

— А ближе ничего нет? — спросила девушка с надеждой.

Я покачал головой.

— Портал — это разрыв в ткани реальности. Он может открыться где угодно. Нам еще повезло, что здешний портал находится именно в том месте, а не где-нибудь под землей.

Славия вздохнула. Выбора не было.

— Тогда пойдем, — сказала она, поднимаясь на ноги. — Чем раньше мы доберемся до этих топей, тем лучше. Не хочется оставаться тут, в этом мире, на ночь.

Я с ней согласился. Мы вышли из пещеры и направились к Топям Забвения, навстречу неизвестности и опасности.

Путь пролегал через болотистые местности, заросшие кривыми деревьями, и приходилось всегда быть на чеку, потому что каждая тень казалась врагом. Ветви цеплялись за одежду, а под ногами хлюпала вязкая грязь. Воздух был насыщен запахом гнили и болотного газа, от которого кружилась голова.

Славия старалась не отставать от меня. Я шел вперед, ориентируясь по звездам и каким-то внутренним ощущениям, которые вселил в меня конструкт.

— Сколько еще идти? — спросила девушка, задыхаясь от усталости.

Мне не хотелось ее огорчать, поэтому я неопределённо ответил:

— Еще немного.

Мы вышли на открытое пространство.

Перед ними простиралась бескрайняя болотистая местность, уходящая за горизонт. Из трясины торчали корявые стволы и корни деревьев, а вдали виднелись островки суши, поросшие чахлой растительностью.

Под ногами хлюпала вязкая грязь, из которой торчали корявые корни деревьев, похожие на скрюченные пальцы утопленников. В воздухе висел густой туман, скрывающий все, что находилось в нескольких шагах.

Из болота доносились странные звуки — кваканье лягушек, стрекотание насекомых, всплески воды. Иногда в тумане мелькали тени — не то птицы, не то какие-то более крупные существа.

Воздух был тяжелым и влажным.

— Это и есть Топи Забвения? — смешанными чувствами спросила Славия.

— Боюсь, что нет.

— Если это не они, то как сами Топи тогда выглядят⁈ — в сердцах воскликнула девушка.

Я не успел ей ответить — обратил внимание на тени, шмыгнувшие невдалеке. Моя рука тут же легла на ствол пистолета.

Из тумана вынырнули фигуры. Я ожидал увидеть каких-то здешних чудовищ, порождений болота, но реальность оказалась куда более странной и пугающей. На нас надвигались… роботы!

Пыль, потревоженная шагами, взметнулась в воздух, подсвеченная тусклым лучом света, проникающим сквозь заколоченные окна. Заброшенный дом, пропахший сыростью и тленом, стал местом тайной встречи. Инкариот, окутанный тенью, стоял у стены, наблюдая, как трое мужчин входят в комнату. Индиго, вызванные специально для того, чтобы собрать представитель могущественных родов, остались там, внизу, у входа в заброшенный дом.

Гости не сразу признали стоящего.

— С момента последней нашей встречи твое тело было другим, — произнес Гуреев, войдя первым. Он с нисхождением едва скрываемой усмешкой осмотрел стоящего. — Ты был крупней! А теперь совсем пацан!

— Но это не значит, что я стал слабее! — прошипел Борис-Инкариот, резко обернувшись.

Над парнем вспыхнуло яркое красное сияние, во все стороны брызнули молнии, едва не испепеляя чердак.

Надменная улыбка сразу же исчезла с лица Гуреева.

— Инкариот, ты обратился к запретным силам, — произнес второй вошедший, мужчина в черном костюме. — И я надеюсь, что это связано с действительно важными вещами. Иначе…

— Повод важный, — перебил его Инкариот. — И клан инсекторов призвал вас не просто так.

— Авдеев и его род мертв, — озвучил главное человек в черном костюме.

Эта фраза заставила гусеницу перекоситься от омерзения.

— Поэтому ты нас собрал?

— Я собрал вас, потому что вы — тоже инсекторы. Не прямые последователи, но полукровки, — прошипел Инкариот. — И ваша клятва — помогать истинным.

— Мы не отступает от своей клятвы, — ответил мужчина. — Ты прислал индиго, и мы сдержали клятву — пришли на зов Гнезда. Говори, для чего именно ты нас собрал.

— Вы должны собрать армию.

— Для чего? — спросил Павлов. — Чтобы напасть на Шпагина?

— Помниться, прошлая такая попытка для Авдеева закончилась не лучшим образом! — усмехнулся Гуреев.

— Это было в прошлый раз! — Инкариот подскочил к Гуреев.

Вновь вспыхнули молнии.

— Если ты не хочешь в этом участвовать, то можешь отказаться, — произнес Инкариот в самое лицо Гуреева. — Только и ответ будешь держать лично перед Искариотом.

Услышав имя демона хаоса, Гуреев побелел.

— Авдеев не принимал всерьёз силы рода Шпагиных.

— И его можно понять, — кивнул Павлов. — Рода-то как такового нет. Глава рода, Константин Шпагин, мертв. Кто там остался? Младший сын. Сестра? Как они смогли…

Павлов тактично промолчал.

— Они заручились поддержкой арахнидов. Но не только их. Еще какие-то низкорослые дикари, из другого мира.

— Из другого мира⁈ — удивленно переспросил Павлов.

— Шпагин младший научился использовать башню. И призвал оттуда этих дикарей. А еще монстров.

— Каких монстров?

— Из подземелья. Стражей.

Повисла пауза.

— Теперь понятно, почему Авдеева разбили? — злобно прошипел Инкариот.

Никто не ответил.

— Вы должны собрать армию, — повторил Инкариот. — Но не только на нее мы должны полагается.

— У тебя есть какой-то козырь в рукаве? — заинтересовано спросил Павлов.

Инкариот улыбнулся. Спросил:

— Ты когда-нибудь слышал легенду про Троянского коня?

Что⁈ Роботы⁈

Это сбило меня с толку, потому я точно не ожидал увидеть именно их. Монстры, рогатые, крылатые, зубастые, шипастые, вписывались в этот мир органично. Но вот роботы…

Высокие, с длинными конечностями и угловатыми телами, они были покрыты ржавчиной и грязью, словно пролежали в этом болоте долгие годы. Вместо глаз у них горели красные огоньки, а из-под металлических пластин торчали провода и трубки. У некоторых и вовсе не было пластин и сквозь дыры виднелись платы и микросхемы. Состояние роботов было не самым лучшим — болотный влажный воздух не шел им на пользу.

— Что это за…? — начала было Славия, тоже пораженная такой встречей.

— Киборги, — прошептал я, приглядываясь. — Видимо тут обитают не только тупоголовые монстры и примитивные существа.

Эти железяки возникнуть тут просто так, сами по себе не могли — есть и их создатель. А он уж точно не дурак. И если это по его воле эти железяки явились сюда, то тогда следует быть предельно осторожными.

Киборги двигались бесшумно, их металлические конечности оставляли глубокие следы в болотной жиже. Они окружили нас, отрезая путь к отступлению.

Я выхватил пистолеты и принялся палить. Бил точечно, экономя патроны. Тем, у кого были дыры в корпусе, целился в платы. Остальным — в ножные суставы, чтобы сбить на землю. Но, к моему удивлению, пули словно потеряли свой магический потенциал, который я заложил в них. Свинец разлетался о толстую крепкую сталь, не причиняя ущерба противникам.

Славия тоже пошла в атаку, применив магию меча. Но энергия, обычно послушная ее воле, отказывалась подчиняться. В этом проклятом месте даже магия была искажена и ослаблена.

— Что за черт⁈ — растеряно выдохнула девушка, глядя на свое оружие.

Потом попыталась ударить катаной одного из роботов, но это ожидаемо не привело ни к каким результатам — лезвие только пронзительно дзынькнуло, грозя разлететься на осколки.

Киборги протянули свои металлические руки к нам.

Нет, просто так я им не сдамся!

Я попытался сделать конструкт, но с удивлением обнаружил, что не могу ничего создать — магические заклятия искрами слетали с пальцев, не собираясь ни в какие формулы.

Какого…

Что-то блокировало потоки силы, не давая им сплестись с вязью символов и магией!

— Отпустите! — крикнула Славия, пытаясь вырваться, но ее слова потонули в лязге металла.

Киборг не обращал внимания на ее протесты. Он поднял девушку, закинул на плечо, словно мешок с вещами. Потом пришла и моя очередь. Я сопротивлялся, пытался отбиваться, потом и вовсе решил выскользнуть. Но киборги оказались на удивление проворней. А когда один из них отвесил мне подзатыльника тяжелой железной рукой, я и вовсе затих. Все поплыло перед глазами. Я даже не понял, как меня закинули на горб одному из киборгов. Пришел в себя, когда нас уже несли сквозь туман, к неизвестной цели.

— Что происходит? — шепнула Славия, увидев, что я пришел в себя.

— Не убили — уже хорошо, — пробубнил я, потирая голову и лихорадочно соображая, как быть дальше.

Вот так попали! Угодили в плен к созданиям, лишенным эмоций и сострадания. И что с нами будет дальше, одному Богу известно. Если он тут, конечно, есть, что весьма спорно.

— Мы обязательно найдем способ выбраться, — приободрил я Славию, которая совсем расклеилась.

Девушка кивнула, хотя было видно, что в ее сердце закрадывалось отчаяние.

Казалось, что этот проклятый мир не собирается выпускать нас из своих цепких лап.

Киборги несли нас сквозь заросли и болотистые топи, словно марионеток. Время текло, а болотный пейзаж оставался неизменным: корявые деревья, туман, вязкая грязь под ногами.

Мы со Славией пытались разговаривать, строить планы побега, но киборги тут же прерывали наши беседы. Особенно доставалось мне. Но били не сильно, не трогая жизненно важных органов. Казалось, роботы были запрограммированы только на выполнение одной задачи — доставить пленников в какое-то место живыми. И это напрягало еще больше.

В пути встречались опасности, которые таил в себе этот проклятый мир. Из болота выползали огромные слизни с зубастыми пастями, с деревьев свисали ядовитые змеи, а в тумане мерещились призрачные фигуры. Но киборги не боялись ничего. Они расчищали себе путь, безжалостно уничтожая все живое. Слизни разрывались на части от ударов металлических конечностей, змеи падали на землю, разрубленные напополам, а призраки рассеивались, словно дым под воздействием какой-то непонятной невидимой силы, исходящей от роботов.

Все это время, что мы шли, я внимательно следил за нашими похитителями, пытаясь найти их уязвимые места. А еще надеясь найти то, что блокировало мою магию. Безрезультатно. Если этот блокиратор и существует физически, то наверняка спрятан глубоко в утробе одного из механических врагов.

Когда что-то отдаленно похожее на солнце, поднялось над головой, слабо пробивая густой серый смог, мы вышли из болотистой местности. Туман начал редеть, открывая взору новый пейзаж. Славия с ужасом увидела перед собой огромное поле, усеянное костями. Черепа размером с дом, ребра, похожие на стволы деревьев, позвоночники, словно каменные хребты — останки существ, чьи размеры превосходили все, что она могла себе представить.

— Это еще что такое?.. — произнесла девушка, с ужасом оглядывая представшую картину.

— Кладбище Гигантов, — прошептал я.

Это название пришло само по себе, видимо оставленное программой поиска Топи Забвения.

— Место, где покоятся кости древних титанов, павших в битве с богами.

— Откуда ты все… — начала Славия, но увидев в моих глазах растерянность, поняла, что допытывать меня об этом не имеет смысла.

Киборги, казалось, не замечали жуткого пейзажа. Они продолжали свой путь, ступая по осколкам костей, словно по обычным камням.

Я же не мог отвести взгляд от останков — представлял себе этих гигантов живыми. Какая сила могла их уничтожить? И что за боги правили этим миром, способные одолеть таких титанов?

Внезапно один из черепов гигантов зашевелился. Из пустых глазниц вырвалось зеленое свечение, а из пасти донесся глухой стон.

— Они… оживают? — прошептала Славия.

— Нет, это всего лишь отголоски их жизненной силы, заключенные в костях. Они не опасны.

Монотонное гудение механических приводов нарушало звенящую тишину кладбища. Я видел, как авангард из двух киборгов, отбрасывая длинные, зловещие тени, сканировали сенсорами окружающую среду, анализируя каждый камень, каждую трещину в почве. Метрах в тридцати от огромного вытянутого черепа, похожего на бычий, киборги остановились. Что-то заставило их прекратить движение.

Или кто-то.

Внезапно, из тени черепа выступила фигура. Огромная, в три человеческих роста, облаченная в доспехи из почерневшего металла. Шлем с рогами скрывал лицо незнакомца, а в руке он сжимал массивную секиру.

Видимо это был страж местной территории, потому что едва увидел нашу процессию, как сразу же жестом приказал остановиться. Потом что-то прорычал на языке, полном гортанных звуков и шипящих согласных. Язык давно умершей цивилизации, непонятный для киборгов. Но смысл был ясен — путь закрыт.

Киборги остановились, красные огоньки их оптических сенсоров замерцали, анализируя угрозу. Страж сделал шаг вперёд, поднимая секиру.

Решение было принято мгновенно.

Один из киборгов поднял руку и выстрелил. Плазменный заряд ударил в грудь стража, прожигая доспехи и плоть. Гигант покачнулся, издав утробный рык, но устоял. Второй киборг выхватил энергетический клинок и одним прыжком оказался рядом со стражем, разрубая его пополам.

Тело стража рухнуло на землю, рассыпаясь горстями болтов, микросхем, плат. И плоти, давно сгнившей, полной червей.

«Тоже киборг!» — с удивлением подумал я.

Путь был свободен. Роботы продолжили свой путь, не обращая внимания на останки того, кто посмел встать у них на пути.

Под аккомпанемент стонущих черепов мы миновали кладбище. Славия еще долго оглядывалась, чувствуя на себе взгляды мертвых гигантов.

Киборги остановились. Они вышли на каменное плато и наконец поставили нас на ноги. После столь длительной прогулки конечности наши затекли настолько сильно, что мы просто попадали на землю. На удивление железяки дали нам прийти в себя и немного отдохнуть.

— Александр… — шепнула Славия. Голос ее дрожал: — Куда это нас они притащили?

Я огляделся.

Мы находились на огромной круглой площадке, выложенной черным камнем. В центре площадки возвышалось каменное строение, украшенное черепами и костями. Над ним висел идол, изображавший чудовище с множеством щупалец и горящими красными глазами. Невидимая сила держала его прямо в воздухе, не давая упасть. Казалось, что глаза наблюдают за нами с холодным и жестоким любопытством.

— Алтарь… — только и смог вымолвить я.

Древнее место силы, пропитанное темной магией веков, буквально источало некротическую энергию. Черный камень, из которого была сложена конструкция, казался живым, пульсирующим в такт биению сердца этого проклятого мира.

На поверхности алтаря были вырезаны символы, непонятные и пугающие. Они извивались и переплетались, словно змеи, и от них исходила волнами зловещая энергия. Не нужно было обладать глубокими знаниями в магии, чтобы понять — ничего хорошего эти знаки нам не сулят.

В центре алтаря находилась углубление, наполненное темной жидкостью, которая пузырилась и излучала слабое красное свечение. Я почувствовал тошнотворный запах, исходящий от этой жидкости, и понял, что это кровь — кровь многих жертв, принесенных на этом алтаре. Причем свежая. Не удивлюсь, если в ход пошли горбатые карлики и те рогатые твари.

Стало понятно, что место это, пропитанное злом, использовалось для совершения ужасных ритуалов. И теперь мы со Славией должны стать частью этой темной истории.

Но только причем здесь киборги? Я никак не мог этого понять. Роботы — это всего лишь чьи-то слуги? Или…

Это были не просто киборги. Только теперь пазлы начали складываться в единую картину, в которую, правда, верилось с трудом.

Киборги, эти механические куклы, состоящие из шестерней, компьютерных плат и проводов… колдовали! Они использовали магию так же легко, как дышали.

Но разве такое возможно?

Встречал я всякое, но такого — точно никогда ранее. Однако видел сейчас все собственными глазами. Роботы захватили нас не для того, чтобы явить какому-то своему создателю. Они хотели свершить ритуал высвобождения силы, той, что текла в нас, настоящей живой силы, которая есть только у людей. Но нет у механизмов. Именно этой силой и питались машины, подзаряжая какие-то особые виды аккумуляторов.

Осознание этого заставило меня подскочить на месте. Но я даже не успел рвануть в сторону, как тяжелая рука молниеносно вырубила меня, вновь повалив на землю.

Киборги тем временем начали проводить ритуал.

Они вдруг замерли, словно повинуясь невидимому сигналу. А потом начали действовать синхронно, с механической точностью, словно в операционной. Из скрытых отсеков их тел появились странные предметы: кристаллы, пульсирующие внутренним светом, металлические стержни, покрытые рунами, маятники, сложные системы зеркал. Киборги воткнули стержни в землю, образуя правильный круг. Кристаллы заняли свои места на вершинах геометрических фигур, начерченных на камнях. Один из роботов принялся водить по воздуху рукой, и я с удивлением понял, что он выводит магическую графему! Расскажи такое кому — не поверят! Роботы творят магию!

Киборги замерли, их головы поднялись к небу, и из их оптических сенсоров ударили лучи света, соединяясь в одной точке над висящим в воздухе идолом. Раздался низкий трансформаторный гул, от которого задрожала земля. Кристаллы вспыхнули ярким светом, рисуя в воздухе причудливые символы. Небо затянулось тучами, завыл ветер. Воздух наполнился статическим электричеством, заставляя волосы вставать дыбом.

Что-то зловещее, древнее и могущественное пробуждалось. И мы были единственными свидетелями этого кошмара.

Магия, которую сотворяли эти бездушные машины, уже кипела во всю. Киборги стали ее проводниками. Их движения, обычно резкие и точные, механические, сейчас были плавными, словно подчинялись невидимому ритму. Они переплетали пальцы своих металлических рук, образуя сложные фигуры, и из их оптических сенсоров струился свет, вплетаясь в общую канву заклинания.

«Черт, как же точно они плетут заклятия!» — подумал я, завороженно наблюдая за работой роботов.

Сбежать уже не было никакой возможности — меня и Славию прижал к земле один из киборгов, для надежности приставив к голове ствол оружия.

Звуки, издаваемые роботами, больше не походили на механическое жужжание. Это были песнопения на языке, которого я никогда раньше не слышал, но который отзывался где-то глубоко внутри, вызывая первобытный трепет.

Вспышки света становились всё ярче, ветер усиливался, срывая с деревьев листья и закручивая их в бешеном вихре. Земля под ногами содрогалась, словно гигантское сердце билось в её глубинах.

Я наблюдал за всем этим, не в силах отвести взгляд. Ужас и любопытство боролись во мне. Что они делают? Какую силу пытаются призвать?

Внезапно, один из киборгов поднял руку, указывая на алтарь. Из его пальца вырвался луч энергии, ударивший в камень. Раздался оглушительный грохот, и по камню побежали трещины, через которые начали вырываться струйки чёрного дым.

Дым, словно не подчиняясь никаким земным законам, несмотря на сильный ветер, поднимался вверх, принимая форму гигантского демона с горящими глазами и острыми, как бритвы, когтями. Киборги склонились перед ним, словно рабы перед своим повелителем.

Небо над нашими головами начало чернеть. Облака сгустились, закрывая звезды, и раздался глухой рокот, словно от далекой грозы.

— Оно идет, — отчетливо произнес один из роботов, падая на колени.

Это его раболепное поклонение произвело на меня странное ощущение.

— Оно идет! — хором откликнулись остальные роботы.

«Кто — оно?» — насторожено подумал я, оглядываясь и пытаясь определить откуда именно явиться это самое «оно».

Из черных облаков выплыло огромное существо. Оно было огромным, словно гора, парящая в воздухе. Тело, состоящее из переплетенных металлических пластин и кабелей, казалось, дышало и пульсировало, излучая зловещее красное свечение. Огромные, похожие на когти лапы, свисали вниз, готовые в любой момент обрушиться на землю. Из-под металлических пластин выглядывали десятки глаз, горящих холодным, бездушным огнем. Они сканировали землю, словно выбирая следующую жертву. В центре чудовища, где должна была быть голова, вращалась сфера, излучающая волны ужаса и отчаяния.

«А вот и хозяин пожаловал!» — подумал я, глядя на чудовище.

Славия закрыла глаза, не в силах смотреть на это мерзкое существо. Я бы и сам так поступил, но не мог позволить себе такой роскоши. Нужно следить внимательно — вдруг выпадет счастливый момент и появиться возможность улизнуть?

Но момента все не появлялось.

Монстр тем временем принялся издавать странный стрекочущий звук, похожий на рой насекомых. Магические эманации вокруг него закрутились тугими кольцами. И я ощутил в них знакомые интонации голода — зверь, да и сами киборги были чертовски голодны. И они хотели как можно скорей утолить свой специфичный механический голод.

Призрачный хозяин киборгов вдруг зыркнул на меня, и я почувствовал, как меня пронзил невидимый луч. Боль обожгла.

Роботы радостно принялись щелкать челюстями.

Я стиснул зубы, попытался вырваться. Но вдруг ощутил, как силы начали стремительно покидать меня — механические твари принялись высасывать из меня жизнь.

«Поглотители… вот кто они такие», — подумал я, чувствуя, как силы покидают меня. Холодный воздух, пропитанный запахом машинного масла и чего-то горелого, царапал горло.

Еще одна отчаянная попытка вырваться не привела ни к чему. Славия, видя, что происходит, тоже принялась брыкаться. Киборг успокоил ее звонкой затрещиной. Девушка ойкнула, обмякла.

Холодный металл конечности робота холодил кожу сквозь тонкую ткань рубашки. Будь у меня всего лишь один магический удар — я бы эту руку в пыль распустил! Всего лишь один удар… Но его не было. Блокираторы работали исправно — я не мог создать вообще ничего!

Символы ритуала пылали в воздухе, вытягивая из нас жизненные силы, словно насосы. Слабость нарастала с каждой секундой, голова кружилась, перед глазами плавали черные точки. Казалось, ещё немного, и мы оба провалимся в беспамятство.

Я попытался перевернуться на другой бок и вдруг пересекся с взглядом со Славией. Он мне не понравился.

«Значит, мы… мы умрем?» — как бы говорили ее глаза.

Я снова дернулся, на этот раз вложив в рывок всю свою ярость и отчаяние. Металл застонал, но выдержал. Я стиснул зубы, чувствуя, как отчаяние начинает захлестывать меня. Рукой удалось залезть в карман, в надежде найти там хоть что-то, что поможет в борьбе. Горсть золотых монет, да использованная карта аркан, которую я после битву положил в одежду, да забыл. М-да, с таким инвентарем бессмысленно что-то пытаться сделать.

Монстр в небе издал звук, похожий на презрительный смех. Наша беспомощная ярость его забавляла.

Неужели нам суждено умереть здесь?

Нет, я не согласен с таким поворотом событий! Категорично не согласен!

И вдруг словно высшие силы услышали мое отчаяние.

— Эй! Железяки! — раздался голос с противоположной стороны алтаря.

Роботы повернули головы на звук.

И тут же получили мощный пучок плазмы. Раздался взрыв, ярко вспыхнуло. Воздух наполнился запахом озона и горелого металла.

Я обернулся. И не смог сдержать возгласа удивления:

— Агнета!

Это была та самая девушка, которую мы освободили вместе с моей сестрой Дарьей из плена инсекторов. Но что она делает здесь?

Впрочем, все вопросы потом. Сейчас я почувствовал, как блокираторы магии вдруг ослабли. Быстрые графемы формул — и моего пленителя откинул в сторону. Я подскочил на ноги и тут же швырнул еще одну молнию в сторону робота, который удерживал Славию. Свобода! Ну сейчас я вам покажу! Ответите за все, железяки!

Славия тоже встала на ноги. И рванула в атаку. Накопленная ярость вырывалась сейчас из девушки огненными лентами, которые опутали ее катану. Лезвие резало метал словно масло. В считанные секунды часть киборгов была покрошена в груду бесполезного железа. Я тоже решил не отставать.

Но и киборги мириться с такой расправой не захотели. Быстро переключившись с Агнеты на нас, они контратаковали. В нас полетели сгустки энергии, но я успел в последний момент создать защитный щит. Славия отпрыгнула ко мне и спряталась за ним. Вместе мы скастовали конструкту и швырнули его в киборга, который вел прицельную стрельбу. Робота откинуло в сторону словно тряпичную куклу.

Битва перешла в ожесточенную фазу.

Киборги разделились — часть начала окружать нас, вторая — пошла на Агнету. Девочка пыталась отбиваться, но железяки оттесняли ее к алтарю, где и планировали расправиться.

— Агнета! — крикнул я, пытаясь предупредить ее об опасности.

Её лицо было сосредоточено, в глазах горел яростный огонь. Вскинув руку, она направила на ближайшего киборга сгусток ослепительно-белой энергии. Меня девушка не слышала — была полностью погружена в битву.

Раздался громкий хлопок — это Славия метнула в робота огненный шар. Киборга откинуло к алтарю, и он взорвался снопом искр.

Ритуал, которые совершали механизмы, прервался. Вязь заклятий и потоки нарушили баланс, начали натужно гудеть и извиваться, словно огненные змеи. Один из символов погас, рассыпавшись искрами. И сразу же раздался оглушительный треск, прервав жуткое завывание ритуала. Идол скривился в жуткой гримасе.

Что, не нравится, чугунная башка? То-то еще будет!

Вновь атака. Киборги увеличили напор, принялись крошить из лазеров так, что зазвенел щит защиты, грозясь лопнуть. Нет, этого позволить нельзя.

Собирая всю свою ярость в кулак, я создал магический шар, напитал его силой и собирался уже было метнуть в толпу, как задумался. Все киборги сейчас были сплетены невидимой нитью магии с идолом — ритуальные потоки еще не прервались с ними. И идол, висящий в воздухе и строящий жуткие рожи, тому подтверждение. А потому, если ударить по нему, то по этим нитям заденет и все киборгов.

Решив проверить свою теорию, я метнул снаряд в идола.

Попал точно в лоб. Магический конструкт взорвался и в тот же самый миг все киборги вдруг издали пронзительный лязг. А потом, замерев в странных позах, начали падать на землю один за одним.

— Так вам! — не удержалась Славия.

Я глянул на идола. Его башка начала растворяться в воздухе, словно дым, пока полностью не исчез.

Бой был окончен.

На площадке воцарилась тишина. Мы со Славией стояли, тяжело дыша, и смотрели на остатки алтаря. Потом наши взоры обратились к Агнете.

— Ты что тут делаешь⁈ — спросил я давно мучавший меня вопрос.

Агнета вздрогнула под ледяным взглядом Славии.

— Я… я просто хотела помочь вам! — прошептала она, кусая губу.

— Помочь? — не выдержала Славия.

— Кажется, я начинаю понимать, почему мы оказались не там, где должны были, — произнес я. — Агнета, как ты смогла совершить переход?

Девушка испуганно глянула на меня, ответила:

— Я услышала, что вы куда-то собираетесь. Я поняла, что это будет опасное путешествие и решила вам помочь — как вы мне помогли, когда освободили из плена инсекторов.

Рукалицо! Я с трудом сдержался, чтобы не выругаться. С такой помощью друзей и никаких врагов не нужно.

— Ты что, не понимаешь, что из-за тебя мы… — начала Славия, но я показал ей жестом, чтобы она не продолжала.

Агнета конечно же действовала от чистого сердца, не понимая, к чему это может привести.

— Простите меня пожалуйста! — прошептала Агнета, едва сдерживая слезы.

— Ладно, — отмахнулся я. — Ты и в самом деле помогла нам, когда вовремя выскочила из-за укрытия.

Агнета подняла на нас полные слёз глаза.

— Правда?

— Правда. Только почему сразу, когда мы тут появились, не обнаружилась?

— Я появилась в этом мире чуть позже, когда вы уже с этими карликами разбирались. Я так испугалась, что рванула прочь, в кусты. А потом, когда забрела в самую темень, испугалась еще больше. И пошла за вами. Эти роботы вас еще захватили. Пришлось за ними идти — они так быстро топают! Только здесь и удалось вас настичь.

— Постой, — задумался я. — А как ты смогла создать магический конструкт?

— Так я немножко умею! — с гордостью ответила Агнета.

— Только вот сила, которой ты напитала заклятия, уж больно знакомы, — с сарказмом произнесла Славия.

Я тоже это сразу почувствовал, но не стал спрашивать. А вот моя спутница не удержалась.

— Мне камешек подарил ваш подчиненный, — опуская глаза, ответила Агнета. — Магический камешек.

— Как еще подчиненный?

— Который зефир любит, — совсем тихо сказала Агнета.

— Босх! — сквозь зубы выдавил я. — Любитель сладкого!

— Не ругайте его пожалуйста! — тут же всполошилась девушка. — Он отблагодарил меня так. Он спросил нет ли у меня зефира, а я пообещала принести ему. И принесла. А он мне за это камушек дал черный.

— Аконит.

— Да, он самый, — кивнула Агнета.

— И с помощью него ты смогла создать такой конструкт?

— Да, — кивнула девушка. — Мой папенька в детстве учил меня много чему. Но запомнила я только это. Вот и сделала.

— Ладно, продолжим путь, — сказал я. — Тем более, что наши похитители отклонили нас от курса.

— Насколько сильно? — насторожилась Славия.

Я не стал отвечать, чтобы не огорчать девушку.

— Нам на пути что-то должно встретиться? — начала подозревать Славия.

Я кивнул. Ответил:

— Кислотные Болота…

Хватило одного только названия, чтобы мои спутницы сразу же скисли.

Мы уже собрались продолжить путь, как я, глянув на лежащих роботов, подумал, что неплохо было бы заиметь такого у себя в поместье. Еще бы, робот, который умеет творить магию! Такого точно ни у кого нет. Только вот как его взять? Тащить на горбу? Нет, спина отсохнет. А может…

Я запустил руку в карман и достал аркан. Он был пустой, монстр был выпущен из него еще в моем мире, когда пришлось столкнуться с инсекторами. Но ведь это значило, что аркан, в котором обитал боец, теперь свободен. Что, если посадить туда робота?

Щелкая от возбуждения пальцами, я принялся выплетать магические конструкты чтения, пытаясь понять из каких формул состоит аркан, чтобы воспользоваться им. Пришлось повозиться, чтобы найти нужные механизмы. Но я справился. И одним взмахом руки смог заключить в магическую клетку одного из роботов. Карта отправилась во внутренний карман куртки.

Мы двинули в путь.

Под ногами чавкала вязкая жижа, издавая отвратительное хлюпанье. Каждый шаг по Кислотным Болотам давался с трудом, словно мы брели по вязкому киселю. Изредка попадались островки твердой земли, покрытые мхом неестественно яркого, кислотно-зеленого цвета. Воздух, густой и влажный, резал глаза и горло, наполненный запахом гниющих водорослей и чего-то химического, едкого.

Прежде чем идти по маслянистой жиже, мы накинули на себя защитные заклятия, но это помогало слабо — ноги уже через полчаса начало щипать, а лица от ядовитых испарений раскраснелись.

Я, морщась, поправил на лице маску, которую сделал из носового платка. Глянул на Славию — волосы девушки потемнели от влаги, а кожа на открытых участках покрылась красными пятнами. Агнета, казалось, совсем выбилась из сил, еле передвигая ноги.

Вокруг, насколько хватало глаз, тянулась унылая картина гниющей жизни. Точнее то, что от нее осталось. Искривленные, почерневшие стволы мертвых деревьев торчали из болота, так и норовя зацепиться за штанины. Повсюду виднелись кости неведомых существ, полурастворенные кислотой. Изредка на поверхности болота вздувался пузырь, лопался, и едкий пар поднимался в воздух, добавляя красок к этому кошмару.

— Смотрите! — вдруг воскликнула Славия, указывая рукой вперед.

Сквозь туман проступали темные очертания скал, словно исполинские клыки какого-то чудовища, вырастающие из болотной жижи.

Девушке хотелось верить, что мы уже дошли до нужного места и она то и дело выдавала желаемое за действительное.

— Это портал?

— Нет, это не портал, — ответил я. — Он чуть дальше. На Топях Забвения.

Славия тяжело вздохнула. Мне тоже хотелось, чтобы двери в другой мир показались как можно быстрей.

Легкие горели, ноги подкашивались от усталости, но останавливаться было нельзя. Начал стягиваться туман. Он мне не понравился. Он, словно живое существо, играл с нами, то приоткрывая вид на скалы, то снова окутывая все вокруг плотной пеленой.

Агнета споткнулась о корягу, едва не упав. Я успел подхватил ее, чувствуя, как дрожит девушка.

— Не бойся, — прошептал я. — Мы уже близко.

Губы девушки посинели, а лицо побледнело. Я с тревогой посмотрел на девочку — она явно была на пределе своих сил.

Внезапно тишину болот нарушил странный звук — бульканье, переходящее в низкий гул. Земля под ногами задрожала.

Что это? — настороженно прошептала Славия.

Я замер, вглядываясь в туман. Впереди, там, где виднелись силуэты скал, что-то двигалось. Огромная, темная масса медленно поднималась из болота, заслоняя собой скалы.

— Бежим! — крикнул я.

Ничего хорошего здесь, в этих местах, ожидать не приходиться.

Мы бросились бежать. За спиной раздался плеск жижи, тяжелые шаги и низкое рычание, от которого кровь стыла в жилах. Тень неумолимо приближалась, её тяжёлое дыхание, похожее на скрежет ржавого металла, обжигало затылок. Ещё немного, и она настигнет вас…

Если не найдем укрытия, нам не спастись.

Внезапно земля под ногами провалилась. Славия с криком полетела вниз, я едва успел схватить её за руку. Вытянул девушку.

Огляделся. Впереди, сквозь туман, виднелось что-то вроде холма.

— Туда!

Мы вскарабкались вверх по скользкому склону, не чувствуя под собой ног. Чудовище, преследующее нас, ревело все ближе.

Наконец, мы достигли вершины холма. Перед нами открылась небольшая площадка, окруженная каменными глыбами.

— Сюда! — я затащил Славию и Агнету за камни, прижавшись к земле.

Чудовище появилось из тумана, огромное, бесформенное, покрытое слизью и водорослями. Оно остановилось у подножия холма, вращая слепыми глазами, ища свою добычу.

Мы замерли, не смея даже дышать.

За себя и Славию я не переживал — мы держали себя в руках, не шевелились. А вот Агнета дрожала как осенний листок на ветру и едва не кричала в ужасе. Я ее понимал. Появившийся монстр выглядел мерзко.

Тело чудовища словно слепленное из грязи и гниющих коряг, было покрыто бурыми наростами и слизью. Длинные, костлявые руки с перепонками между пальцами волочились по земле, оставляя за собой влажный след. Голова, напоминающая череп огромной жабы, была увенчана пучками водорослей, а из пустых глазниц сочилась фосфоресцирующая слизь, освещая путь чудовища. Безгубый рот монстра, полный острых, как бритвы, зубов, то и дело раскрывался в беззвучном рёве, а длинный, раздвоенный язык, подобно змее, метался из стороны в сторону, пробуя воздух. Болотный монстр был слеп, но чуял — чуял тепло живых тел, чуял страх, чуял нас. И неумолимо приближался, оставляя за собой зловонный след и тихий, чавкающий звук шагов по влажной земле.

Источая смрад гниющих водорослей и тины, болотное чудовище остановилось в паре шагов от нас.

«Давай, — подумал я. — Еще чуть ближе. У меня есть для тебя сюрприз!»

Подпустить монстра нужно было как можно ближе к себе — чтобы считать его ауру и на основании ее сделать необходимый магический конструкт. Что я и приготовил.

Запах. Тошнотворный, сладковатый запах разложения ударил в ноздри.

«Давай, еще ближе!»

Послышалось чавканье — мерзкий звук шагов по вязкой грязи. Тварь близко. Я чувствовал, как Славия вцепилась в мою руку, а Агнета зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Монстр был рядом, я почти видел его сквозь щели нашего укрытия — хижины старого рыбака.

«Сейчас!», — мелькнула мысль.

Я вскочил, одновременно завершая формировать в голове сложное плетение огненного шара. Сила заклинания пульсировала в кончиках пальцев, готовая вырваться наружу.

Болотная тварь развернулась ко мне. Её пустые глазницы светились жутким зелёным огнём. Я швырнул заклинание, огненный шар сорвался с руки и…

…И врезался в стену из водорослей, которую чудовище успело воздвигнуть перед собой. В то же мгновение я ощутил острую боль в боку — одна из костлявых лап монстра распорола мне плоть. Боль обожгла.

Падая, я увидел, как Славия с криком бросилась ко мне, а Агнета, отбросив страх, начала читать заклинание…

Я парил в пустоте, лишённый ощущений тела, сознание мое было наполнено причудливыми видениями. Картины прошлого этого мира проносились перед внутренним взором, яркие и пугающие.

Я видел исполинские фигуры, высеченные из камня и огня, — Гиганты, первые обитатели этого мира. Их мощные руки двигали горы, их голоса вызывали бури. Они жили в гармонии с природой, но не знали пощады к тем, кто осмеливался бросить им вызов.

Затем появились Они — Боги, сотканные из света и тьмы, обладающие невероятной магической силой. Они завидовали мощи Гигантов и жаждали власти над миром. Так началась война, сотрясающая основы мироздания.

Земля стонала под тяжестью битвы. Боги, сияющие и грозные, сходились в схватке с Гигантами. Небо пылало от божественного огня, а земля трескалась под ударами титанических кулаков. Но Гиганты, рожденные из самой сущности хаоса, были неуязвимы для обычного оружия. Их раны затягивались землей, их ярость питалась бурями.

Боги, собрав всю свою мощь, решили применить все свои знания и умения, в том числе запретные. И создали заклятие, которое хранило в себе всю их ненависть, злость и зависть. Заклятие обрушилось на Гигантов. Взрыв сотряс небо и землю, ослепив даже Богов. Когда свет угас, на поле боя остались лишь тела Гигантов, превращенные в безжизненный камень. Боги ликовали, но их победа имела свою цену. Заклятие, созданное из стольких противоречивых сил, оставило после себя след — темную сущность, рожденную из их ярости и отчаяния. Эта сущность, названная Искариотом, стала воплощением зла, готовым в любой момент обрушиться на мир.

Я вынырнул из видения, словно из глубокого колодца, с хриплым вздохом. Картины прошлого всё ещё стояли перед глазами, наполняя душу тревогой и непонятным волнением. Что это было? Просто сон, вызванный истощением и ранением? Или…

Открыв глаза, я увидел над собой взволнованные лица Агнеты и Славии.

— Очнулся! — облегченно воскликнула Славия, её глаза сияли от радости.

Агнета улыбнулась, но в её улыбке сквозила усталость.

— Лежи спокойно, — сказала она.

— Что произошло? — спросил я, пытаясь осмотреть себя.

— Не дёргайся. Ты потерял много крови и сил. Мы едва успели… — Агнета осеклась.

— Едва успели?

Я приподнял голову и увидел мерцающий вихрь энергии, переливающийся всеми цветами радуги, который висел надо мной.

— Это еще что такое?

— Та болотная тварь ранила тебя, — после паузы ответила Славия.

— Нам пришлось спасаться бегством, — добавила Агнета, за что получила от своей спутницы полный укора взгляд.

— Мы убежали, из Кислотных Болот мы выбрались, но до портала еще далеко, — сказала Славия. — Агнета помогла с лечебными заклятиями, но…

— Я дойду, — ответил я.

— Нет. — покачала головой девушка. — Рана слишком серьезная.

— Что значит — слишком серьезная?

Я попытался встать и вдруг с ужасом понял, что не могу этого сделать.

— Какого…

— Болотная тварь использовала какие-то отравляющие оттоки, — пояснила Агнета. — Вам лучше лежать.

— Я не собираюсь тут валяться! — со злостью воскликнул я.

И вновь попытался встать.

Перед глазами вдруг все поплыло. Я не заметил, как упал, едва вновь потеряв сознание.

Трава, прохладная и влажная, приятно холодила лоб. Я лежал, не в силах пошевелиться, чувствуя, как жизнь утекает из него вместе с кровью. Рана на боку горела огнем, каждое дыхание отдавалось резкой болью. Вокруг тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев и далеким карканьем ворона. Да, кажется, и в самом деле все так серьёзно, как говорят мои спутницы.

— Сколько у меня есть времени? — спросил я, когда боль немного поутихла.

Мне не ответили.

— Сколько у меня есть времени⁈ — с нажимом повторил я свой вопрос.

— Я очистила рану, добавила немного магических вытяжек, — совсем тихо произнесла Агнета. — Но… яд слишком мощный, его просто так не вытравить…

— Агнета! Не тяни!

— Думаю, до вечера этого дня, — ответила девушка, пустив взгляд.

Повисла пауза.

— Я бы смогла вам помочь! — вдруг с жаром воскликнула Агнета. — Но мне нужны магические предметы. Хотя бы камни. Не один и не два — я не настолько хороший лекарь. Но если бы имелась хотя бы дюжина, то я бы справилась с ядом.

Камни…

В этом мире я не встретил ни одного. А значит малая вероятность того, что смогу найти позже. Земля тут безжизненная. Я глянул на Славию.

— Я не лекарь, — тихо ответила та. — Не обладаю достаточным багажом знаний. Тем более яд из другого мира, я даже расплести его суть не могу.

— Я смогла! — продолжила Агнета. — У меня точно получится вас спасти. Но только камни…

— Хорошо, — ответил я. — Какие именно камни тебе нужны?

— Без разницы, — пожала та плечами. — Мне не сила их важна, а способность отражать магические потоки. Штук двенадцать смогли бы создать необходимые флуктуации и…

— Понял, — прервал ее я. Повернулся ко второй спутнице. — Славия…

— Что ты задумала? — поняв не доброе, спросила та.

— Ты с Агнетой пойдете сейчас к порталу.

— Что? Оставив тебя? Нет!

— Другого варианта нет! Пойдете к порталу и нырнете в мир, где мы с тобой уже были — к Бороде. Возьмете у него камни. «Кровь химеры». Он должен был набрать их. Отдашь ему деньги.

Я с трудом вытащил золотые, протянул девушке.

— Это слишком опасно! — запротестовала та. — Я не могу оставлять тебя тут одного. Болотная тварь жива, мы ее не убили!

— Не переживай, у меня есть мои подруги, — я достал из кармана пистолеты.

— А если Борода подведет? Если он кинет нас? Не принесет камни? Не лучше ли вернуться в твой мир?

— Нет, — покачал я головой. — Возвращение домой будет идти дольше. — Вы не успеете вернуться. Нужно идти к Бороде. Я верю, он не подведет.

— Но…

— Мы теряем драгоценное время. Идите!

Славия и Агнета переглянулись.

— Ну же! — почти закричал я.

Боль пронзила тело. Я обмяк, не в силах больше держаться. И мои спутницы поняли — нужно спешить. На карту поставлено все. Отступать я не намерен — да и куда отступать? Объективно других вариантов нет.

— Хорошо, — тихо произнесла Славия. — Мы скоро придем с помощью. Держись!

И с этими словами они пошли в сторону портала, оставив меня одного.

Я закрыл глаза, чувствуя, как силы покидают меня. Оставалось только ждать. Ждать смерти, забвения, или, быть может, чуда. Ведь чудеса иногда случаются?

Гуреев, элегантный и подтянутый, как всегда безупречно одетый, с лёгкой улыбкой вошёл в кабинет Ермака Валеева. Хозяин с хмурым взглядом сидел за массивным дубовым столом, перебирая бумаги. Взгляд его был устремлен куда-то вдаль, сквозь стены кабинета. Казалось, он думал совсем о другом, нежели о накладных, которые нужно было сейчас разобрать.

— Ермак Петрович, друг мой! — начал Гуреев, присаживаясь напротив. — Вот, реши в гости к вам зайти. Позвольте побеспокоить вас на минуту?

— Опять за кредитом пришел? — буркнул тот. — Ну так знаешь же где банк? Сразу бы и шел туда, тебе я никогда не отказываю.

— Нет, я по другому поводу, — покачал головой гость.

— Знаешь, у меня сейчас нет желания с кем-то общаться, — проворчал Ермак. — У меня… вот, бумаги перебрать нужно! Времени нет! Давай потом?

Но гость уходить не спешил.

— В гости, как говорится, с пустыми руками не ходят, — произнес Гуреев, широко улыбнувшись.

И достал из своего саквояжа бутылку, закутанную в бархатную ткань.

— Ермак, позвольте предложить вам кое-что особенное. Это вино — настоящий шедевр, привезенный из самого сердца Италии. Оно обладает изысканным ароматом спелых фруктов и тонким послевкусием с нотками ванили и шоколада. Уверен, оно поднимет вам настроение.

Ермак с сомнением посмотрел на бутылку. Буркнул:

— Благодарю, но вы же знаете, что я больше предпочитаю виски…

— Понимаю, — улыбнулся Гуреев, — но поверьте, это вино стоит того, чтобы изменить своим привычкам хотя бы на один вечер.

Ермак тяжело вздохнул, отложил бумаги в сторону, кивнул. Гуреев разлил вино по двум хрустальным бокалам, которые он также предусмотрительно захватил с собой.

— За дружбу, — произнес он, поднимая бокал.

— За дружбу, — эхом отозвался Ермак, и они сделали по глотку.

Вино действительно оказалось превосходным. Терпкое, с богатым букетом, оно медленно растекалось по языку, оставляя приятное тепло. Но даже изысканный напиток не мог полностью снять напряжение, витавшее в воздухе. Они пили молча. Валеев продолжал вариться в собственных невеселых мыслях, а Гуреев внимательно следил за хозяином, выгадывая нужный момент для начала беседы.

— Ермак Петрович, до меня дошли кое-какие слухи о… недоразумении между вами и Шпагиным. Надеюсь, ничего серьезного?

Ермак поднял на него тяжёлый взгляд, полный нескрываемого раздражения.

— Недоразумение? — хмыкнул он. — Недоразумение, говорите?

— Да, — мягко продолжил Гуреев, игнорируя его тон. — Ну сами знаете эти слухи — они все время витают в воздухе, от них порой так тяжело отмахнуться. Вот я и решил узнать у своего хорошего товарища насчет случившегося. Может быть, я смогу быть чем-то полезен?

— Шпагин… — Ермак горько усмехнулся. — Да, пожалуй, вы правы. Это было и в самом деле недоразумение, в котором я проиграл.

Он отвернулся, пряча глаза. Повисла неловкая тишина. Гуреев, чувствуя нежелание Ермака говорить на эту тему, тем не менее, решил докопаться до сути.

— Была дуэль?

Ермак осушил фужер, налил сам себе еще. Кивнул.

— Да, дуэль.

— Простите за бестактность, но… что стало причиной ссоры?

— Причина? — Ермак резко повернулся, в его глазах блеснула ярость. — Этот щенок… он оскорбил мою честь! Осмелился поставить под сомнение мою храбрость!

Он сжал кулаки так, что побелели костяшки.

— И что же? — осторожно спросил Гуреев.

— Дуэль, — сквозь зубы процедил Ермак. — Я вызвал его на дуэль. И… проиграл.

Голос его дрогнул, и он снова отвернулся, пряча лицо. Гуреев молчал, понимая, что сейчас любое слово будет лишним.

Выпили еще. Закурили.

— Ермак Петрович, — начал Гуреев, сделав еще один глоток вина, — простите за бестактность и нескромный вопрос, но… Вы сказали, что проиграли дуэль. Тогда вы остались живы? — он запнулся, подбирая слова, — Ведь обычно в дуэлях…

Ермак горько усмехнулся, отставляя бокал.

— Умирает?

— Верно, — кивнул Гуреев.

— Да, — кивнул Ермак, — обычно в дуэлях кто-то умирает. Но этот щенок… Шпагин… он унизил меня еще больше, чем если бы просто убил. Он… он не сделал последнего выстрела. Представляете? Он решил поиздеваться надо мной. Унизить меня ещё больше.

Он залпом допил бокал и с силой поставил его на стол. Повторил:

— Он… он не сделал последний выстрел. Предложил сделку.

— Сделку? — переспросил Гуреев.

— Да, сделку, — с отвращением повторил Валеев. — Обменять этот выстрел… на мою землю.

— И вы… — Гуреев не договорил, боясь услышать ответ.

— А что я мог сделать?

— И вы… согласились?

Ермак опустил голову.

— А что мне оставалось делать? — взорвался Ермак. Вино дало ему в голову, и он уже плохо контролировал свою речь. — Он держал мою жизнь в своих руках! И он знал это! Знал, что я не могу позволить себе умереть, не отомстив за нанесенное оскорбление. И он воспользовался этим!

— Земля… — задумчиво повторил Гуреев. — А что за земля?

— Да небольшой участок, рядом с его поместьем. Ерунда, а не участок. Весь полынью поросший. Ничего там нет.

Гуреев задумался. Он понял, что участок не простой, раз Шпагин выторговал его у Валеева.

— Впрочем, может это и к лучшему? — продолжил Ермак. — Может, и хорошо, что я остался жив? Да, позор, но… Так у меня хотя бы остался шанс…

— Шанс на что? — Гуреев смотрел на него с сочувствием и тревогой.

— Шанс отомстить, — прорычал Ермак, сжимая кулаки. — Шанс вернуть свою честь. И я им воспользуюсь. Клянусь!

— Ермак Петрович, я хочу поздравить тебя! — улыбнулся Гуреев. — У тебя как раз появился такой шанс! Зашел я к тебе не просто так.

Ермак резко поднял голову, в его глазах вспыхнула искра надежды. Но она тут же погасла, сменившись страхом и неуверенностью.

— О чём вы говорите? — пробормотал он, отводя взгляд.

— Не ты один, Ермак Петрович, хочешь отомстить Шпагину. Этот парень многим уже дорогу перешел.

— Шпагин… он слишком силён. У меня нет шансов против него.

Гуреев заметил, как дрогнул голос Ермака, как забегали его глаза. Он понял, что за показной бравадой скрывается страх. Страх перед Шпагиным.

— Не говорите глупостей, Ермак, — убедительно сказал Гуреев. — Вместе мы найдём способ справиться с ним.

Ермак заёрзал на стуле, избегая его взгляда.

— Ты не понимаешь! Это парень — стрелок! У него дар. Он никогда не промахивается.

— Ты сгущаешь краски.

— Не сгущаю, — прорычал Ермак.

— Ну никто же ведь не собирается с ним вновь стреляться! — улыбнулся Гуреев. — Есть множество других способов убить его.

— Убить? — зацепился за слово Валеев. — Убить — это хорошо. Гуреев, — начал Ермак, нервно теребя бороду, — если у вас есть какой-то план… скажите прямо, что от меня требуется.

Гуреев удовлетворённо кивнул. Он знал, что Ермак, несмотря на свой страх, не сможет остаться в стороне, когда дело касается его чести.

— Несколько могущественных родов, — начал Гуреев, понизив голос, — объединяются, чтобы отомстить Шпагину. Он перешёл дорогу многим, и теперь пришло время ответить ему за всё. Пусть он будет хорошим стрелком, но даже отличный стрелок не справится с тысячей солдат. Понимаете, о чем я говорю?

Ермак слушал, затаив дыхание.

— Нам нужны бойцы, — продолжил Гуреев, — опытные и преданные. Бойцы вашего рода всегда славились своей храбростью и силой. Нам нужна ваша поддержка, Ермак Петрович. Что скажите? Вы с нами? Вы готовы отомстить Шпагину за свой позор?

В глазах Ермака вспыхнул огонёк. Он медлил всего лишь мгновение, борясь с последними остатками страха.

— Хорошо, — твёрдо произнёс он, — я предоставлю вам своих бойцов. Шпагин ответит за всё, что он сделал!

Славия шла впереди, внимательно всматриваясь в унылый пейзаж. Агнета следовала за ней, стараясь не отставать.

Их путь лежал через мертвый мир, где некогда цветущие долины превратились в безжизненную пустыню, а реки — в высохшие русла. Небо было затянуто серой дымкой, сквозь которую тускло просвечивало багровое солнце.

Они шли молча, экономя силы. Каждая знала, что от них зависит жизнь Александра, который остался один, раненный, обессиленный.

Дорога была трудной. Повсюду встречались препятствия — глубокие трещины в земле, обломки скал, ядовитые испарения, поднимающиеся из-под земли. Но Славия и Агнета упорно двигались вперёд, преодолевая все трудности. В какой-то момент пара даже начала идти слаженно, словно была в пути уже не один десяток километров. Славия, обладавшая острым зрением, высматривала путь, обходя опасные места. Агнета, наделенная даром целительства, помогала им обеим восстанавливать силы, используя свои знания трав и заклинаний.

Время работало против них.

«Мы должны успеть, — думала Славия, сжимая рукоять меча. — Мы должны спасти Александр».

— Мы справимся, — эхом отзывалась Агнета, словно прочитала мысли своей спутницы. — Мы не можем его потерять.

И они шли дальше, две одинокие фигуры на фоне мертвого мира, движимые надеждой и любовью.

Девушки двигались по высохшему руслу реки, когда земля под ногами внезапно задрожала. Камни заскакали, с ближайших скал посыпались мелкие осколки.

— Что это? — удивленно воскликнула Агнета, испуганно оглядываясь.

— Землетрясение! — крикнула Славия, хватая спутницу за руку и прижимаясь спиной к большому валуну.

Они замерли, ожидая, когда толчки прекратятся. Земля стонала и вибрировала, словно живое существо, испытывающее боль. Агнета закрыла глаза, стараясь сохранить равновесие.

Через несколько минут всё стихло. Девушки осторожно вышли из своего укрытия, оглядываясь по сторонам.

— Кажется, пронесло, — сказала Славия, отряхивая пыль с одежды. — Но что это было?

Агнета прислушалась к своим ощущениям.

— Что-то не так, — прошептала она. — Магические эманации… они стали сильнее.

Славия тоже это почувствовала. Воздух словно сгустился, наполнился какой-то зловещей энергией. До этого мертвый мир словно оживал. Магический фон начал насыщаться гадкой, зловонной силой, явно некротического толка.

— Что это значит? — спросила Славия, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

— Не знаю, — ответила Агнета, — но это не к добру. Нужно быть осторожнее. И поспешить.

Долгий и изнурительный путь, когда надежда уже начала угасать, внезапно окончился. Девушки наконец увидели его — магический портал.

Он возвышался над пустынной равниной, мерцая призрачным светом. Портал представлял собой арку, сплетенную из мерцающей энергии. Внутри переливались разноцветные потоки света, создавая причудливые узоры, похожие на северное сияние. Портал словно дышал, пульсировал, излучая волны магической энергии, которые ощущались кожей. Воздух вокруг искрился, создавая ощущение нереальности происходящего.

Но сейчас с порталом был что-то явно не так. Его свет тревожно мерцал, словно пламя свечи на ветру, цвета потускнели, а узоры стали хаотичными и рваными. Он больше не казался вратами в другой мир, а скорее раной на теле реальности, через которую просачивалась тьма.

— Ты тоже это ощущаешь? — с тревогой спросила Агнета, чувствуя, как сердце сжимается от дурного предчувствия.

— Да, — кивнула Славия. — Это не похоже на нормальную работу портала.

Они подошли ближе, стараясь разглядеть, что происходит. Портал продолжал дрожать, его свет становился всё более тусклым и болезненным.

А потом, на глазах у девушек, он вдруг исчез! Просто растворился в воздухе, словно его никогда и не было.

— Нет! — вскрикнула Агнета, выпучив от удивления глаза и падая на колени. — Нет! Нет! Нет! Нет!

Славия на эмоции была менее охотна, но тоже сейчас взирала на то место, где еще секунду назад был портал и не могла поверить в реальность происходящего. Осознание одной страшной вещи дошло до нее не сразу. А когда наконец сформировалось в голове, то девушка не смогла сдержать грязной ругани.

— Твою мать!

Они остались одни в мертвом мире, перед ними лежала неизвестность, а проход в их мир, единственный, через который они могли вернуться, исчез.

Сердце Агнеты колотилось где-то в горле, отдаваясь гулким эхом в ушах. Девушка судорожно озиралась, ища глазами хоть что-то знакомое в этом чужом, враждебном мире. Словно там, в серой мгле, могли быть другие порталы. Голые скалы, уходящие в багровую дымку заката, казались насмешливыми великанами, наблюдающими за ее отчаянием.

— Славия, — прошептала она, голос сел и дрожал. — Где… где портал?

Славия стояла, прижав руки к груди, ее лицо было белее снега. В ее глазах, обычно искрящихся озорством, застыл ужас. Она медленно покачала головой, губы ее беззвучно шевелились.

— Его нет, — наконец выдавила она, и голос ее прозвучал хрипло, словно песок царапал ее горло. — Он… исчез.

Вот так. Просто исчез. Зачем? Почему?

Агнета почувствовала, как земля уходит из-под ног. Портал, их единственная надежда на возвращение, исчез. Они оказались в ловушке, запертые в этом странном мире, где даже воздух казался тяжелым и чужим. Паника ледяной змеей обвилась вокруг сердца, сдавливая его холодными кольцами.

— Что… что нам делать? — прошептала девушка, чувствуя, как слезы подступают к глазам.

Ей хотелось услышать от спутницы хоть что-то, чтобы не ощущать этого жуткого состояния.

Но Славия молчала, ее взгляд блуждал по пустынному пейзажу. Она не знала, как быть, но боялась произнести это вслух.

— Мы что-нибудь придумаем, — наконец сказала она, с силой заставляя себя откинуть эмоции и начать мыслить холодно.

Девушка сидела, обхватив колени руками, и тупо смотрела на пустое место, где еще недавно сиял портал. В голове, словно заезженная пластинка, крутилась одна и та же мысль: «Его нет. Его больше нет. Но есть причины, по которым он исчез. На все есть причины».

Агнета рядом с ней не шевелилась, лишь изредка всхлипывала, пытаясь сдержать слезы.

— Как же так? — прошептала Славия, больше себе, чем подруге. — Он ведь был здесь… еще минуту назад…

Она попыталась восстановить цепочку событий, отчаянно цепляясь за любую деталь, которая могла бы объяснить произошедшее. Они шли. Просто шли. Ничего необычного. Хотя нет, постой. Землетрясение!

— Агнета, — Славия тронула подругу за плечо. — Помнишь толчок? Было землетрясение…

— Ну, — кивнула та.

— Как думаешь, оно могло повредить портал? Ведь высвободилась сила, огромная. Она ведь могла как-то изменить магические потоки, которые поддерживали портал.

Агнета подняла голову, в ее глазах блеснула слабая надежда.

— А что, вполне может быть, — она задумалась. — Да, точно! Это точно землетрясение! Оно виновато! Значит… значит, портал мог просто деактивироваться? И мы сможем его как-то… починить?

Славия покачала головой.

— Не знаю, Агнета. Я не разбираюсь в магии порталов. Но… — она запнулась, не желая пугать подругу. — Но что, если это не просто землетрясение? Что, если это… этот мир не хочет нас отпускать?

Она это сказала не для того, чтобы напугать свою спутницу — просто размышляла вслух. Но эффект был соответствующий.

Агнета побледнела. На ее лице застыла маска ужаса, губы плотно сжались, словно она боялась, что любой звук, вырвавшийся наружу, привлечет к ним невидимую угрозу.

— Что же нам делать? — прошептала девушка, голос её дрожал.

Славия обняла её за плечи, пытаясь передать хоть немного уверенности, которой сама не чувствовала.

— Нужно… нужно… — она хотела придумать хоть что-то. Сказала первое, что пришло в голову: — Нужно разобраться с землетрясением. Если мы поймем его природу, его суть, то, наверное, сможем понять почему исчез портал.

— Изучим фон? — оживилась Агнета.

— Что? Фон? — Славия не поняла, что имеет ввиду подруга.

— У каждого явления есть магический фон, — пояснила девушка, выплетая волосы из косы. — Это как если кинуть в озеро камень — по воде начнут расходиться круги. Каждое явление оказывает воздействие на округу. Этот самый фон держится не долго, от нескольких секунд, до часа. Но можно по этому фоне узнать некоторые вещи.

— И ты умеешь определять этот фон? — еще более растеряно спросила Славия.

— Конечно! — улыбнулась Агнета. — Это совсем просто!

— Откуда ты это все знаешь? — насторожилась Славия. — То говорила, что ничего не умеешь. То вот внезапно какой-то магический фон, про который я даже не слышала, можешь увидеть.

— Да это разве умения? — пожала плечами девушка. — Так, пустяк. Давай не будем терять времени? Александр сейчас в опасности, каждая минута дорого.

— Хорошо, — кивнула Славия, отстранившись, чтобы не мешать спутнице.

Агнета, словно очнувшись от ступора, резко поднялась на ноги. В ее глазах, еще недавно полных страха, зажегся огонек решимости.

Она вытащила из своей косы несколько длинных, светлых волос и протянула их Славии.

— Помоги мне, — попросила она.

Славия, не задавая лишних вопросов, взяла волосы и, следуя указаниям Агнеты, начала плести из них сложную фигуру, похожую на паутину. Она делала это первый раз, но на свое удивление уже после первых указаний спутницы смогла выплести необходимый узор — опыт вязания, полученный в детстве от матери, давал о себе знать.

Агнета тем временем чертила на земле странные символы, шепча под нос какие-то непонятные слова.

Когда узор был закончен, Агнета встала в его центр, держа в руках оставшиеся волосы. Она поднесла их к губам и прошептала:

— Покажи нам, земля, что сотрясло твои недра!

Со стороны это выглядело наивно, по-детски, глупо и Славия не смогла сдержать снисходительной улыбки. Но когда волосы в руках девушки вспыхнули ярким пламенем, осветив все вокруг призрачным светом, стало не до улыбок. В воздухе возникло мерцающее изображение, похожее на голограмму. На ней были изображены пласты и недра. Удивительно!

Славия с замиранием сердца наблюдала, как земля на картинке начинает дрожать, трескаться, образуя глубокие разломы. Вот источник землетрясения — огромный, пульсирующий шар энергии, заключенный в глубинах планеты. Какая же там сила? Славия не смогла сдержать вздоха удивления. Столько силы… Оно сравнимо… сравнимо…

— Это… — прошептала Славия, не веря своим глазам. — Это сердце этого мира! Оно… оно живое!

Когда-то ей рассказывали о том, что даже у планет есть свое сердце, которое бьется и дает силу всему живому. Говорят, что именно оттуда и образуются все основные потоки магии. Но это было не более, чем сказка бабушки. А теперь оказывается… что и не сказка вовсе!

Агнета кивнула, лицо её было серьезным.

— Да. И похоже, оно не очень довольно нашим присутствием.

Картинка начала меркнуть, пламя на волосах погасло. Агнета и Славия остались стоять в полумраке, вглядываясь в пустоту, где ещё недавно бушевала энергия чужого мира. Теперь они знали, с чем имеют дело. И понимали, что путь домой будет нелегким.

Серое небо расплывалось надо мной мутным пятном. Каждый вдох отдавался острой болью в животе, напоминая о болотной твари, которая выжгла во мне дыру. Я лежал на холодной земле, не в силах пошевелиться, и смотрел в эту бездонную пустоту. Вокруг раскинулся мертвый мир — безжизненная равнина, усыпанная костями и черепами, простиралась до самого горизонта, где её поглощала серая дымка. Этот мир был чужим, враждебным, и я был здесь один. Интересно, где сейчас Славия и Агнета? Получилось у них найти портал и пройти сквозь него?

Время… Оно тянулось словно резина. А боль, растекающаяся в теле, только усиливали этот эффект.

Вдруг, сквозь пелену боли и отчаяния, я почувствовал приближение. Слабый, едва уловимый тремор земли, который с каждой секундой становился все сильнее. Помогло зрение, выработанное в дуэлях и стрельбе, острое и дальнее.

«Это оно!» — обожгла мысль.

Тварь из болот, которая настигла меня и едва не убила. Она шла, чтобы добить меня. Видимо не привыкла отпускать жертву.

Паника холодной змеей обвила сердце. Я попытался подняться, но тело не слушалось, словно налитое свинцом. Боль пронзила живот, вырывая из моего горла хриплый стон. Я был беспомощен, словно насекомое, перевернутое на спину. Нет, встать не получится. Яд слишком глубоко уже проник в тело, ослабив его.

Я схватился за оружие, но вдруг с ужасом понял, что не могу удержать пистолеты — руки слишком ослабли. Черт, да с такими трясущимися куриными лапами я и в слона попасть не смогу!

Земля продолжала дрожать, и приближающиеся шаги отдавались в моих ушах похоронным маршем. Мысли метались в голове, отчаянно цепляясь за призрачную надежду на спасение. Но здесь, в этом проклятом месте, надежда была такой же мертвой, как и этот мир вокруг.

— Твою мать! — выдохнул я, смахивая со лба холодный пот.

Я зажмурил глаза, не желая видеть приближающуюся смерть. Воображение услужливо рисовало мне отвратительный облик твари: склизкое тело, покрытое болотной тиной, длинные когтистые лапы и пасть, полную острых, как иглы, зубов. Она уже близко. Я чувствовал смрад разложения, исходящий от нее, слышал ее тяжелое дыхание.

«Нужно что-то придумать. Что-то срочно придумать. Иначе конец!» — пронеслось в голове, и я приготовился к последнему, самому страшному удару.

Что мне могло сейчас помочь? Или кто?

Сквозь пелену боли и страха пробилась мысль, острая как осколок льда. Робот! Мой последний шанс, запертый в аркане. Он был сломан, но если… Если я смогу его починить?

Я видел, на что были способны эти киборги. Они убивали все живое. Безжалостные киллеры. Расправиться с болотной тварью ему не стоит много усилий.

Но что способно оживить его?

Магия.

Причем не простая.

Сил создать что-то действительное большое у меня нет. Да и артефакты тоже отсутствуют, из которых можно было бы позаимствовать силу. Но имелось кое-что, что могло дать эту силу.

Кровь.

Она хранит в себе силу человека, до самого его последнего вздоха. И даже после, когда приходит смерть, сила остается, пусть и ненадолго, превращаясь в некротическую, самую гадкую и жуткую. Использовать последнюю я конечно же не собирался. Но вот зачерпнуть живой вполне можно. Правда чертовски опасно. Ведь зачерпнуть можно так, что ничего и не останется. Ходьба по самому краю обрыва. Опасно. Очень опасно.

Я облизнул пересохшие губы.

А был ли у меня другой вариант? Болотная тварь идет. И спасения ждать со стороны не приходится. Нужно рассчитывать только на себя. И на то, что у меня сейчас есть. А есть у меня робот, безумная машина для убийства.

Я достал карту, бросил ее на землю. Аркан активировался, выпуская киборга. Тот безжизненной куклой рухнул в пыль.

Теперь кровь.

Я чувствовал, как последняя искра силы теплилась во мне. Я собрал её, сконцентрировал, направляя в робота. Пальцы не слушались, выписывая в воздухе замысловатые узоры, но я упорно продолжал, стиснув зубы от боли. Чтобы воскресить робота нужно либо очень хорошо разбираться в механике, либо дать все сделать магии. Она разберется в сути и поможет. Нужно только знать необходимые заклятия.

Магия крови, запретная и опасная, отозвалась во мне огненной волной. Я чувствовал, как силы покидают меня, как тьма подступает к краям сознания. На мгновение я вдруг с ужасом подумал — а не много ли зачерпнул? Показалось, что сейчас просто потеряю сознание, не рассчитав сил.

Стиснув всю волю, я в кулак, я продолжил.

— Давай же, давай!

Яркие всполохи мерцали над киборгом. Робот, похожий на груду металлолома, лежал неподвижно. У меня оставалось совсем немного времени. Тварь была уже близко, я чувствовал ее зловоние.

— Ну же! Вставай!

Магия, подкрепленная силой крови, игриво кружилась над киборгом, изучая его, играя с ним. А потом…

Сначала раздался слабый треск, словно кто-то ломал сухие ветки, затем — скрежет металла, шестерёнки начали вращаться, приводя в движение сложный механизм. Робот поднялся, словно пробудившись от долгого сна. Его глаза, два ярких сапфира, вспыхнули холодным светом. Мне стало не по себе — была еще свежей память о том, как эти киборги схватили нас и едва не принесли в жертву.

— Уничтожить!— произнес я, кивая в сторону твари.

На большее уже не было сил.

На удивление робот послушно пошел в сторону вони.

Болотная тварь появилась из-за кустов в тот самый момент, когда робот преодолел уже несколько метров и был на пути к ней. Монстр явно не ожидал появления третьего игрока и потому хмуро оглядел противника.

Сквозь кровавое марево и пелену боли я видел, как тварь отпрянула от робота, словно пораженная его внезапным пробуждением. Она издала пронзительный визг, полный ярости и страха, и бросилась на своего металлического противника.

Робот встретил её удар мощным блоком и контрударом, от которого тварь отлетела в сторону, кувыркаясь по земле. Её тело, покрытое болотной слизью, извивалось, словно гигантский червь, длинные когтистые лапы оставляли глубокие борозды в почве.

Но робот не давал ей опомниться. Он двигался с невероятной скоростью и точностью, нанося удары один за другим. Его металлические кулаки пробивали гнилую плоть твари, вырывая куски мяса и разбрызгивая зловонную жижу. Безжалостно, механически. Тварь визжала и рычала, пытаясь достать робота своими когтями, но он уклонялся от каждого удара, словно призрак.

Бой был страшным и завораживающим. Два существа сражались насмерть в этом безжизненном пространстве. Я чувствовал, как силы покидают меня, но не мог оторвать взгляда от этой схватки.

Еще одна атака. Тварь взревела, сотрясая воздух смрадным дыханием. Её тело, подобное гигантской пиявке, начало извиваться, длинные щупальца с острыми как бритвы когтями принялись хлестать по земле, оставляя глубокие борозды. Она бросилась на робота, словно разъярённая фурия, стремясь разорвать его на куски.

Робот встретил её атаку с ледяным спокойствием. Его движения были быстрыми и точными, словно у хищной птицы. Он уклонился от удара твари, юркнул под её щупальцами и наносес ответные удар. Его металлические кулаки пробили гнилую плоть, вырывая куски мяса и разбрызгивая зловонную жижу.

Тварь взвыла от боли и ярости. Она оплела робота своими щупальцами, пытаясь раздавить его в своих смертельных объятиях. Но робот не сдавался. Он работал локтями и коленями, вырываясь из захвата, и его удары становились всё более яростными.

В какой-то момент тварь, израненная и обессиленная, попыталась отступить. Но робот не собирался её отпускать. Он схватил её за длинную шею и с хрустом свернул. Тело твари обмякло, превратившись в груду гниющей плоти. Все было окончено.

Робот повернулся ко мне, его сапфировые глаза светились холодным светом.

— Задание выполнено, — произнес он.

С трудом повернув голову, я посмотрел на робота. Его металлическое тело было покрыто царапинами и вмятинами, а руки — густой, темной кровью болотной твари. Он стоял надо мной, словно ангел смерти, и я не мог понять его намерений.

— Задание выполнено, — повторил он безжизненным голосом, и в этот момент я понял, что моя жизнь висит на волоске.

Он уничтожил болотную тварь, но кто сказал, что его программа не предусматривает уничтожение и других угроз?

Робот наклонился ко мне, и его сапфировые глаза, казалось, заглянули прямо в мою душу.

— Задание выполнено, — зловеще произнес киборг и его окровавленные руки потянулись ко мне.

Инкариот дал четкие поручения что делать, поэтому Семену Павлову не нужно было заботиться о том, чтобы придумывать план. Он помнил каждое слово, которое ему сказал хозяин.

Борис, тело-носитель, с неестественно прямой спиной и взглядом, который казался одновременно пустым и пронизывающим, посмотрел на Семена. Из его уст, обычно произносивших слова мягко и с легкой хрипотцой, сейчас доносился высокий, гундосый голос Инкариота.

— Теперь ты, — начала гусеница, растягивая гласные на манер аристократа, взглянув на Павлова.

Всем остальным собравшимся поручения уже были отданы. Настала его очередь.

— У меня есть для тебя задание. Как ты знаешь, Шпагин осмелился напасть на мое поместье. Наглость, достойная самого низкого из червей. Но сейчас не об этом. Меня интересует кое-что другое. Вместе с ним были еще твари, которые отвоевали всю восточную часть поместья, оттянули на себя основную часть моих солдат. Я хочу, чтобы ты узнал откуда у него эти твари. А самое главное — не дай этим монстрам вновь выйти на защиту Шпагина. Ты — ответственный за эту часть.

Борис сделал паузу, его тонкие пальцы нервно постукивали по столу.

— Монстры и в самом деле интересные, — осторожно добавил Павлов, вспоминая отчет о битве.

— Эти твари не водятся в наших краях. Их разводят специально, и для этого нужно обладать… специфическими знаниями и ресурсами. Мне нужно, чтобы ты выяснил, откуда Шпагин их взял. Кто его поставщик? Какое количество тварей имеется. Какое количество они смогут создать в ближайшее время. Усек?

В голосе Инкариота послышались металлические нотки.

Семен поспешно закивал головой.

— Мне нужно знать всё, Семен. Всё до мельчайших подробностей. Не разочаруй меня. Но не только это ты должен выяснить. Это только часть твоего дела. Самое главное — в другом. Ты должен не дать этим тварям вновь помочь Шпагину. Вот основная твоя задача.

И Павлов отправился выполнять поручение. Его люди, тайные шпионы, которым он доверял, быстро выяснили необходимые данные — куда тянулся след монстров. Химеры — так Шпагин называл их.

Он шел по улице, стараясь держаться в тени. Машины привлекают к себе внимание, и чем они дороже, тем больше ненужных взглядов. Поэтому он любил пешие прогулки. Тем более было время поразмыслить о всяком.

Его мысли были далеко, за пределами пыльной мостовой и криков уличных торговцев. Он думал о Гнезде — тайном обществе инсекторов, к которому принадлежал и он сам. Общество, окутанное тайной и страхом, как паутиной. Семен, как и многие другие, трепетал перед его могуществом и величием.

Он вспомнил церемонию посвящения, холодный шелк маски на лице, слова клятвы, произнесенные шепотом. Вспомнил и дрожь, пробежавшую по телу, когда он впервые осознал, частью чего он стал. Гнездо было везде и нигде, его щупальца проникали во все сферы жизни, дергая за ниточки, управляя судьбами. Он помнил то могущество и силу, которая хранилась в Гнезде. Каждый посвященный удостаивался чести зачерпнуть этой силы для себя. И каждый помнил тот ощущение, которое он испытывал, когда проникался этой силой. Гнездо… Непостижимые, невероятное, вечное… То, что останется, когда все умрет. Семья. Истинная семья.

Семен был всего лишь пешкой, одним из многих. Нет, в обычной жизни он был весьма влиятельным человеком, но вот В Гнезде порой ранги не совпадают с теми, что есть на самом деле. Поэтому он жаждал большего. Он хотел подняться над своим нынешним положением, стать частью чего-то большего, приблизиться к ядру Гнезда. И задание Инкариота было его шансом. Шансом проявить себя, доказать свою преданность и ценность.

Он найдет поставщика химер, чего бы это ему ни стоило. Он раскроет планы Шпагина, вывернет наизнанку его замыслы. И тогда, быть может, Гнездо обратит на него свой взор, признает его заслуги. И тогда… тогда он уже не будет просто пешкой.

Павлов улыбнулся.

Он шел туда, где его не ждали. Прямиком на ферму к некоему Теодору, который и приручил загадочных монстров для Шпагина.

Брошенный дом дышал сыростью и забвением. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь щели в заколоченных окнах, выхватывали из сумрака клубы пыли, танцующие в воздухе.

— Гуреев и Павлов справятся, — произнес мужчина в черном костюме, с острыми чертами лица и глазами цвета стали, оставшись наедине с Инкариотом.

— Хотелось бы на это надеяться, — ответила гусеница.

— Справятся, — повторил мужчина.

Он глянул на стоящих в дверях индиго — те были неподвижны и походили на статуи. Жуткие безобразные статуи.

— Но мне ты задания не дал, — напомнил мужчина.

— Имей терпение, Лукреций. Для тебя есть особое поручение. Ты ближе к верхушке Гнезда. Поэтому и задание будет сложней.

— Не так уж я и близок, — улыбнулся тот, кого назвали Лукрецием.

— Не нужно прибедняться, — улыбнулся Инкариот. — Ты верно служишь Гнезду. И оно это видит. Поэтому и дает задания сложней, зная твой опыт. Наступит время, когда каждый ответит за дела свои перед ним.

Последнее слово заставило Лукреция невольно вздрогнуть от ужаса.

— И я замолвлю за тебя слово.

— Спасибо! — выдохнул Лукреций, поклонившись.

— У меня для тебя особое задание. Оно требует тонкости и… изобретательности.

— Как ты знаешь Шпагина сейчас нет. И нам нужно в этот момент подготовиться к финальному удару. Не дать Шпагину сделать первым ход. Нам нужно, чтобы он был максимально уязвим. А для этого… — Инкариот сделала паузу, его пальцы нервно забарабанили по столу. — Отвлечь всех его союзников.

— Ты имеешь ввиду Пантелеева? — спросил Лукреций. — Он покупает у него камни, чем сильно финансирует. Мои люди сказали, что в род Шпагиных идет большой поток денег.

— Нет, — покачал головой Инкариот. — Пантелеев, конечно, мешается, но не так, как другой человек — Кривощекин.

— Арахнид… — злобно прошипел Лукреций.

— Да, именно он, — кивнул Инкариот. — Он поддерживает Шпагина. И его солдаты выступали в атаке на поместье Авдеева. Нельзя оставлять это просто так, безнаказанным. Нужно решить вопрос с Кривощекиным.

Задание было не из простых — Лукреций это понимал.

— Именно поэтому я доверяю его тебе, — словно прочитав его мысли, ответил Инкариот с холодной улыбкой. — Мне неважно, как ты это сделаешь. Подкуп, шантаж, угрозы, прямое столкновение… или что-то более… изысканное. Главное, чтобы Кривощекин был занят чем угодно, но только не защитой Шпагина. Ясно?

Лукреций молча кивнул. В его глазах блеснул опасный огонек.

— Тогда не будем терять время, — сказал Инкариот, поднимаясь со стула. — У нас много работы. Но по результатам мы получим богатый урожай из смертей наших врагов!

Лукреций вышел из заброшенного дома, прикрывая глаза от яркого солнца. После полумрака внутри резкий свет резал по глазам, заставляя прищуриться. В голове крутились слова Инкариота, ее ледяной тон и пронзительный взгляд. Задание было непростым, чертовски непростым, но Лукреций не привык отступать перед трудностями. Тем более на кону стояло так много…

Он медленно пошел по улице, погруженный в свои мысли. Кривощекин… крепкий орешек. Боярин был известен своим упрямством, жесткостью. К тому же о дружбе со Шпагиным тоже много чего говорили. Как отвлечь такого человека? Шантаж? Вряд ли. Кривощекин, насколько Лукреций знал, был чист перед законом, а его семья была надежно спрятана. Интриги? Возможно. Но нужно что-то по-настоящему серьезное, чтобы сдвинуть боярина с места.

Предложение власти? Нет, Шпагин и тут помог, каким-то невероятным образом продвинул Кривощекина по карьерной лестнице. И тот соответственно ему сильно обязан.

Тогда что? Что?

Лукреций остановился, подняв голову к небу. Легкий ветерок трепал его волосы. Нужно мыслить нестандартно, искать не очевидные решения.

Запустить слухи? Подстава? Игры на амбициях?

Нет, все не то. Это арахнид, он не клюнет на такое! Чертов паук!

«Возможно, магия… — осторожно подумал он. — Только вот какая? Порча? Прямая атака? Преобразование? Призыв? Или, может, воспользоваться помощью шаманов? Магия шаманизма в некоторых моментах весьма хороша — помощь духов и трансовые состояния могут многое. Или обратиться к вуду? Просить помощи алхимиков? Культистов язычников? Каннибалов из касты агхари?»

И вновь все не то!

Лукреций стал злиться на самого себя за то, что не мог придумать что-то действительно стоящее.

«Это все из-за нервов. Слишком ответственное задание. Его нельзя завалить».

Задумчивый взгляд Лукреция упал на небольшой антикварный магазинчик на другой стороне улицы. Он часто проходил мимо него, не обращая внимания. А сейчас, остановившись в раздумьях, невольно глянул. Взгляд упал на витрину. Среди старинных безделушек поблескивал странный предмет — амулет из темного металла, покрытый непонятными символами.

«Безделушка…» — погруженный в тягостные мысли, подумал Лукреций.

И присмотрелся внимательней.

Ведь это не просто безделушка. Вполне себе хороший амулет. И символы вырезаны точно — видно, что работал мастер своего дела. Парень знал, что это такое — годы обучения у одного шамана не прошли даром.

— Амулет… — произнес Лукреций и почувствовал, как в его голове начинает формироваться план…

Он быстро перешел улицу и толкнул тяжелую дверь магазинчика. Внутри пахло пылью, старой бумагой и чем-то еще, неуловимо сладковатым и тревожным. За прилавком стоял седовласый мужчина с пронзительными голубыми глазами. Он окинул Лукреция оценивающим взглядом. Так могут глядеть только продавцы, причем опытные — им хватает и одного мгновения, чтобы понять способен зашедший раскошелиться или же он полный скряга и с него ничего не вытянешь?

— Чем могу помочь, сударь? — пробасил он, оценив парня как достаточно богатого молодого человека, который за нужную вещицу может выложить кругленькую сумму.

— Меня интересует вот этот амулет, — Лукреций указал на предмет в витрине.

Старик достал амулет и положил его на прилавок.

— Интересный выбор. Это древний артефакт, обладающий… особыми свойствами, — улыбнулся старик.

— И какими же? — с напускным равнодушием поинтересовался Лукреций, хотя знал про этот амулет гораздо больше, чем сам продавец.

— Он способен вызывать видения, — прошептал старик, наклоняясь ближе. — Очень реалистичные и… пугающие.

Лукреций улыбнулся.

— Контрабанда, — шёпотом произнес старик. — Очень дорогая вещь. Не каждому покупателю по карману. Я, знаете ли, торгую только качественными изделиями и у меня…

— Я покупаю ее.

Он купил амулет, не торгуясь, и вышел из магазина. План в его голове окончательно оформился. Он знал, как отвлечь Кривощекина, и для этого ему не понадобятся ни шантаж, ни угрозы. Ему понадобится лишь немного… магии.

В течение следующего дня Лукреций тщательно готовился. Он изучал привычки Кривощекина, его маршруты и распорядок дня. Он нашел уединенное место неподалеку от дома аристократа, где можно было провести ритуал. Амулет хоть и был изготовлен мастером, но не обладал достаточно большим радиусом воздействия, поэтому приходилось рисковать.

…Лукреций, подобно призраку, двигался по вечернему городу, следуя за машиной Кривощекина. Он держался на расстоянии, используя тени зданий и переулков, чтобы оставаться незамеченным. Его острый взгляд не упускал ни одной детали, он запоминал маршрут, отмечал места остановок время. Любая информация будет важна. Особенная та, которая касалась нахождение арахнида в поместье. Именно тогда необходимо провести ритуал. Причем нужно быть уверенным, что Кривощекин не сорвется с места и не уедет куда-то по делам. Тогда все сорвется.

Наконец, наступила ночь, которую Лукреций выбрал для своего плана. Луна была полной, ее холодный свет заливал землю серебристым сиянием. Лукреций, одетый в черное, стоял в центре начертанного мелом круга. В руках он держал амулет, его поверхность мерцала в лунном свете. Сейчас был большой риск быть замеченным, но отступать поздно. Или сейчас, или никогда.

Лукреций невольно подумал о том, что если его сейчас застукают здесь, то убежать не получится — он оставит слишком много следов, в том числе и меловой круг, по которому его потом легко смогут найти. Риск есть. Но и награда соответствующая.

Он начал читать заклинание, низким голосом произнося древние слова. То, что когда-то он нехотя разучивал под строгим надзором шамана Ашанти, теперь вдруг кстати пригодилось.

Воздух вокруг Лукреция загустел, наполнился невидимыми нитями энергии. Амулет работал. Лукреций чувствовал, как камень нагревается в его руках, словно впитывая его силу. Сувенирная штуковина вполне себе неплохо функционировала, причем создавала такие потоки, которые едва ли смогли бы обнаружить охранники — слишком низкая волна, которую едва ли они отслеживают.

В ночной тиши, под покрывалом звёздного неба, амулет пробуждается. Древние символы, выгравированные на его поверхности, начали мерцать мягким светом, словно откликаясь на шёпот ветра и шелест листьев. Воздух вокруг заискрился, будто заряженный невидимой энергией.

«Лишь бы рядом не было обхода! — подумал Лукреций, наблюдая за вспышками магии. — Столько света могут легко обнаружить, тем более магического».

Вдруг, из мерцания выплыли призрачные формулы, сплетаясь в замысловатые узоры. Геометрические фигуры, светящиеся изнутри, закружились в танце, подчиняясь древней магии амулета. Сияние усилилось, окрашивая воздух в мистические цвета, создавая вокруг амулета ауру волшебства.

Казалось, сама ночь замерла, наблюдая за этим таинственным ритуалом. Звёзды мерцали ярче, будто подпитывая магию своими лучами. Амулет, словно сердце этого волшебства, пульсировал светом, наполняя ночь загадочными знаками и предчувствием чуда.

«Красиво… Но слишком опасно!» — подумал Лукреций, стараясь загородить собой этот свет.

Свечение амулета стало багровым, и формулы сплелись в зловещие письмена. Геометрические фигуры исказились, превратившись в гротескные образы. В воздухе, словно на проклятом полотне, возникли видения, полные ужаса.

Искажённые лица мертвецов с пустыми глазницами смотрели на Лукреция, протягивая костлявые руки. Призрачные фигуры, окутанные тьмой, скользили по краю магического круга, шепча проклятия на забытом языке. Кровавые реки текли из ниоткуда, унося с собой обрывки душ.

Амулет, словно зеркало кошмаров, отразил самые потаённые страхи, превратив их в реальность. Жуткие образы проникли в сознание жертвы, отравив его ядом ужаса. Заклятие, сплетённое из тьмы и страданий, начало действовать, обрекши человека на вечные муки в плену собственных кошмаров.

Крылатые демоны с острыми когтями кружили над головой, их пронзительные крики разрывали тишину ночи.

Из глубин земли поднимались скелеты, их кости стучали в зловещем ритме, а пустые глазницы светились адским огнём. Призраки с искаженными от боли лицами тянули к жертве свои полупрозрачные руки, пытаясь утащить ее в бездну отчаяния.

Перед глазами мелькали картины пыток и казней, кровь лилась рекой, а воздух наполнялся запахом смерти и разложения. Амулет, словно безжалостный режиссер, ставил спектакль ужаса, где главную роль играли самые потаённые страхи жертвы.

Лукреций не смог сдержаться, отвернулся — слишком жуткие картины предстали перед. А что будет с тем, кому в голову на подсознании придут эти образы? Воздействие усилиться во стократ.

Заклинание достигло кульминации. Лукреций поднял амулет над головой и направил его в сторону дома Кривощекина.

«Пусть видения страха и отчаяния овладеют тобой, проклятый арахнид! — злобно подумал он, наблюдая за окном. — Пусть они отвлекут тебя от твоих обязанностей, оставят Шпагина беззащитным».

Амулет вспыхнул ярким светом, а затем погас. Ритуал был выполнен — пучок заряда направился к дому. Лукреций опустил руки, тяжело дыша. Оставалось только ждать.

Славия и Агнета долго сидели в молчании, осмысливая увиденное. Сердце мира, живое и пульсирующее, явно не желало их присутствия. Но почему?

— Как думаешь, — наконец нарушила тишину Славия, — почему оно спрятало от нас портал? Мы ведь ничего плохого не сделали.

Агнета задумчиво провела рукой по земле, словно пытаясь почувствовать ее вибрации.

— Этот мир… он очень древний, Славия. И, кажется, очень ранимый. Возможно, он воспринимает нас как угрозу, как нечто чужеродное, способное нарушить его хрупкое равновесие. Этому миру и без того досталось. Посмотри на эти кислотные болота и жуткие выжженые земли.

— Но мы же ничего плохого не сделали! — возмутилась Славия. — Мы просто хотим вернуться домой.

— Я знаю, — мягко ответила Агнета, — но для него мы все равно чужаки. Мы же не можем ему что-то объяснить.

— Значит, нам нужно показать ему, что мы не враги, — произнесла вдруг Славия. — Мы должны заслужить его доверие.

— Как⁈ — искренне удивилась Агнета. — Как поговорить с сердцем мира? Звучит безумно!

Славия задумалась. Ответ пришел неожиданно, словно шепот ветра.

— Медитация!

— Чего? — со скептицизмом протянула Агнета.

— Я попытаюсь с ним связаться с помощью медитации. Это очень старая практика, которую мне рассказывал один очень могущественный маг. Он говорил, что таким способом можно войти в резонанс с любым объектом и таким образом познать его. Вот я и хочу попытаться…

Агнета посмотрела на свою спутницу как на сумасшедшую, но ничего не сказала. Сейчас любые способы хороши.

Славия села на сухую траве, скрестив ноги и закрыв глаза. Блеклое солнце клонилось к закату, окрашивая небо грязные оттенки серого.

— Получится? — спросила Агнета.

Девушка пожала плечами.

— А это не опасно?

Спутница и тут не ответила, что еще сильней встревожило Агнету.

Славия сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, отпуская все тревоги и страхи. Ей нужно было сосредоточиться, стать единым целым с этим миром, почувствовать его пульс, его дыхание. Старая техника, которую она очень давно не практиковала, вспоминалась не сразу и пришлось изрядно попотеть, чтобы найти в закромах памяти необходимые формулы и конструкты.

Агнета начала тихо напевать, ее голос звучал как ласковый ветер, убаюкивая и направляя. Славия хотела грубо оборвать ее, чтобы не мешала медитации, но вдруг с удивлением почувствовала, как мелодия проникает в ее сознание, помогая ей расслабиться и углубиться в транс. Агнета каким-то образом тоже творила магию, причем магию гипноза! Высшая магия!

«Непростая девочка! Ох непростая!» — подумала девушка.

Но с этим разобраться нужно будет позже. Сейчас важно другое.

С каждым вдохом и выдохом Славия чувствовала, как ее сознание расширяется, проникая сквозь землю, сквозь скалы, в самое сердце этого мира.

Голос Агнеты, чистый и завораживающий, словно шелк, окутывал девушку. Мелодия, сплетенная из древних слов и таинственных гармоний, проникала в самую глубину ее сознания, увлекая за собой в водоворот гипнотического сна. Песня не подчинялась законам привычной музыки. Она была соткана из необычных гармоний, где минорные ноты плавно перетекали в мажорные, создавая ощущение одновременно грусти и надежды. В ее песне звучали отголоски древних напевов, эхом доносящиеся из глубины веков. Интервалы между нотами были непривычно широкими, будто открывая порталы в иные измерения. Ритм мелодии то ускорялся, увлекая за собой в вихре эмоций, то замедлялся, погружая в состояние медитативного покоя.

Магия! Магия высшего порядка!

Откуда она это все знает? Точно не простая девочка. Весьма непростая.

Голос Агнеты, подобно волшебному инструменту, извлекал из воздуха звуки, которые казались невозможными, но в то же время невероятно гармоничными. Они вибрировали в пространстве, создавая ощущение прикосновения к чему-то неизведанному и мистическому.

Веки Славии отяжелели, а мир вокруг начал расплываться, теряя четкие очертания. Образы ускользали, словно миражи в пустыне, превращаясь в причудливые пятна света и тени. Время замедлилось, растягиваясь в бесконечность, а мысли стали легкими и невесомыми, подобно пуху одуванчика.

С каждым вдохом Славия погружалась все глубже в состояние транса. Тело ее стало податливым, мягки, словно растворяясь в воздухе, а сознание парило где-то между сном и явью. В этом странном пространстве, где реальность переплеталась с иллюзией, Славия чувствовала себя свободной от оков физического мира, готовой к путешествию в глубины мира духовного.

В какой-то момент перед её внутренним взором возникло оно — сердце мира. Огромная, круглая субстанция света, испускающая нестерпимое сияние и тепло. Оно пульсировало, жило, дышало, подобно самому космосу, заключая в себе бесконечную мудрость и мощь.

Свет, который оно излучало, был приглушен, словно окутанный пеленой печали. Пульсация была медленной, прерывистой, полной боли.

Славия ощутила волны скорби, исходящие от сердца мира. Оно страдало, оплакивая разрушения, причиненные войнами Богов и Гигантов. Мир, который оно так бережно хранило, был расколот, истерзан, наполнен болью и страданиями. Гармония была нарушена, а равновесие сил пошатнулось.

В свете сердца мира Славия увидела картины разрушения: выжженные земли, расколотые горы, отравленные реки. Она услышала стоны умирающих, плач осиротевших детей, крики отчаяния. Войны Богов и Гигантов оставили глубокие шрамы на теле мира, и сердце мира, не способное остановить эту безумную бойню, страдало вместе со своим творением.

Теперь стало понятно кое-что.

Сердце мира, погруженное в скорбь и отчаяние от разрушений, причиненных войнами, стало опасаться внешнего вмешательства. Оно видело, как амбиции и жажда власти Богов и Гигантов привели к катастрофе, и боялось, что появление новых существ, пусть даже с благими намерениями, может нарушить хрупкий баланс и усугубить страдания мира. Поэтому то портал и исчез. Он был сокрыт пеленой иллюзий и защищен могущественными чарами. Высший разум, единственный, кто еще остался в этом мире, надеялся, что, пока он восстанавливает свои силы и пытается исцелить раны мира, портал останется скрытым от тех, кто может причинить еще больший вред.

Славия и Агнета, хоть и были добрыми и сострадательными, всё же были чужими для этого мира. Сердце мира не могло знать наверняка, какие цели они преследуют и как их появление повлияет на ход событий. Поэтому оно решило перестраховаться и спрятать портал до тех пор, пока не будет уверено в безопасности своих действий.

Славия, понимая опасения сердца мира, обратилась к нему с искренностью и открытостью. Она рассказала о своей миссии — спасти Александра, человека, несущего в себе свет и доброту, того, кто способен помочь в исцелении мира. Это были не слова — в медитации она не могла говорить, — больше визуализация ряда образов. Но сущность ее, кажется, понимала.

«Я знаю, что ты страдаешь, видя разрушения, причиненные войнами. Я чувствую твою боль, разделяю твою скорбь. Но я пришла не чтобы причинить еще боль, а чтобы помочь. Александр, мой друг, ранен. Он нуждается в твоей помощи, в твоей энергии, чтобы выжить. Он — человек с чистым сердцем, способный нести свет и любовь в этот мир. Он может стать ключом к исцелению, к восстановлению гармонии».

Славия говорила от чистого сердца, вкладывая в свои слова всю свою любовь и сострадание. Она рассказывала о добрых делах Александра, о его мужестве и самопожертвовании, о его вере в лучшее будущее. Она уверяла сердце мира, что Александр не представляет никакой угрозы, что он — союзник в борьбе за восстановление мира.

«Прошу тебя, — молила, едва не плача Славия, — открой мне портал. Позволь мне помочь ему. Он — единственный, кто может остановить Искариот».

Последнее слово вызвало в сущности очень бурную реакцию — свет вдруг почернел, словно в него добавили чернил. Славия испугалась, подумав, что все испортила.

Но сердце мира дрогнуло и вновь приобрело чистый цвет. А потом вдруг начало растворяться.

Славия хотела спросить куда оно исчезает, но не смогла даже пошевелиться — она и тела то своего уже не чувствовала. Медитация была слишком глубокой.

«Вернуться бы назад», — вдруг с ужасом подумала она.

Тот самый маг, что научил ее этой технике, рассказывал о случаях, когда практики не возвращались назад. Их застывшие тела превращались в статуи, а разум вечно блуждал в потемках междумирья и забвения.

— Славия! Славия! — послышался словно сквозь толщу воды голос Агнеты. — Очнись!

Ее трясли, грубо вырывая из слоем бытия.

— Славия! Да очнись же ты! Портал!.. Он снова появился!

Портал, открывшийся перед Славией и Агнетой, мерцал таинственным светом, приглашая ступить в неизвестность.

— Спасибо! — воскликнула Славия.

Она знала, что сердце этого мира ее слышит.

Ощущая волнение и предвкушение, девушка сделала первый шаг. Агнета, не колеблясь, последовала за ней. Мир вокруг них закружился в вихре цветов и звуков, а затем резко сменился на знакомый пейзаж. В душе неприятно скреблось сомнение — а если Борода не явится?

Путешественники оказались в том самом мире, где Славия уже побывала однажды, — мире Бороды. Вокруг простирались леса.

Борода, с неизменной хитрой улыбкой на лице, ожидал их неподалеку. В его ногах покоился большой мешок, туго набитый чем-то тяжелым. Славия облегченно выдохнула — Борода не обманул, он собрал камни «кровь химеры», так необходимые для исцеления Александра.

— Ну, здравствуй, Славия, — проговорил Борода, — рад тебя видеть снова. А это, я полагаю, твоя подруга? Вижу, ты нашла себе компанию для путешествий.

— Привет, Борода, — ответила Славия, — это Агнета. И да, она моя подруга. Мы пришли за камнями. Ты их собрал?

— Конечно, собрал, — ответил Борода, — я всегда держу свое слово. Но скажи, где же твой спутник, Александр Шпагин? Я думал, он тоже будет. Он обещал оплатить нашу работу.

Борода кивнул на мешок.

— Деньги у меня. А Александр ранен, — с грустью ответила Славия, — и ему нужна срочная помощь. Эти камни помогут ему выжить.

Улыбка на лице Бороды мгновенно исчезла, сменившись выражением искреннего удивления и беспокойства. Его глаза расширились, брови взлетели вверх, а губы приоткрылись в безмолвном вопросе.

— Ранен? — переспросил он, словно не веря своим ушам. — Кто посмел поднять руку на него?

Он выхватил из-з пояса нож.

— Это долгая история, — ответила Славия. — Но сейчас главное — помочь ему.

— Только скажи, что нужно сделать — и я это сделаю! — с жаром выпалил Борода.

— Камни «кровь химеры» могут его спасти.

Борода, всё ещё пребывая в состоянии шока, молча кивнул и протянул Славии мешок с камнями.

— Благодарю, — кивнула Славия, отдавая деньги, которые передал ей за товар Шпагин.

— Но… — начал Борода, но Славия его перебила.

— Александр сказал отдать эти деньги тебе — позволь мне выполнить эту его просьбу. Еще он сказал, что следующую партию заберет позже.

— Я надеюсь, что он сделает это лично, — улыбнулся Борода. — Передайте ему привет. И пусть поправляется.

В этих простых словах звучала искренняя забота и надежда на скорое выздоровление Шпагина. Борода, хоть и был бывшим бандитом, привыкшим иметь дело с различными людьми, в основном сбродом, всё же не был лишен человеческих чувств.

— Я передам твои слова ему, — ответила Славия. — А сейчас нам нужно спешить — каждая минута дорога.

Борода понимающе кивнул.

Девушки возвращались назад, в мертвый мир.

Портал выплюнул Славию и Агнету обратно в мир, в сырой и холодный лес. Вновь надоевшее уже болото, сырость и мошкара.

Сжимая в руках мешок с камнями, девушки поспешили к тому месту, где оставили раненого Александра. Сердце Славии бешено колотилось в груди — ей не терпелось увидеть его вновь, убедиться, что он жив.

«Лишь бы успели!» — думала она, прикидывая сколько времени прошло с тех пор, как они оставили Шпагина тут. Получалось достаточно времени.

Чем ближе п подходили к цели, тем сильнее становилось тревожное предчувствие. В воздухе витал странный запах, смесь болотной тины и чего-то еще, отвратительного и пугающего. А затем, выйдя на поляну, они увидели то, что заставило их кровь застыть в жилах.

Шпагина нигде не было.

Вместо Александра на земле лежало растерзанное тело болотной твари. Ее конечности были вывернуты под неестественными углами, голова размозжена, а внутренности вываливались наружу, создавая ужасающую картину.

Славия и Агнета застыли в оцепенении, не в силах поверить своим глазам. Где Александр? Что с ним случилось? Что вообще тут произошло⁈

Мысли путались в голове Славии, страх сковывал ее тело. Она огляделась по сторонам, в надежде увидеть хоть какой-то знак, какую-то подсказку, но лес молчал, храня свою жуткую тайну.

— Что… что произошло? — прошептала Агнета, ее голос дрожал от ужаса. Она словно вопрошала саму себя. — Где Александр?

Славия не знала, что ответить. Она чувствовала, как страх перерастает в панику. Что, если Александр мертв? Что, если его убили?

Растерянность Славии и Агнеты с каждой секундой перерастала в отчаяние. Они стояли посреди поляны, окруженные зловещей тишиной леса, и не знали, что делать дальше.

— Кто… кто мог это сделать? — прошептала Агнета, указывая на растерзанное тело болотной твари, — Другая тварь?

Славия покачала головой.

— Не знаю, — ответила она, — Но это явно было что-то очень сильное. Болотные твари не из слабых, и чтобы так ее…

Она не смогла договорить, от одной мысли о том, что могло случиться с Александром, ее бросало в дрожь. Если болотную тварь убила другая, то с Александром она могла сделать все, что угодно. Обнадеживало только одно — тела их спутника нигде видно не было. Значит еще оставалась надежда, хоть и слабая.

Славия глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.

— Мы должны его найти, — твердо сказала она, отвергая даже саму мысль, что Александр мертв. — Мы не можем просто сдаться. Он нуждается в нашей помощи.

Она огляделась по сторонам, пытаясь определить, в каком направлении идти. Должны быть следы.

«Может быть, он уполз куда-то?» — предположила она, вглядываясь в болотную грязь.

Агнета кивнула, и они начали медленно продвигаться по поляне, внимательно осматривая каждый сантиметр земли. Надежда найти Александра еще теплилась в их сердцах, но с каждой минутой ее становилось все меньше. А когда они нашли следы киборга, то и вовсе окончательно пришли в растерянность.

— Какого черта⁈ — только и смогла произнести Славия.

Но судьбе словно и этого было мало, и она подкинула еще один сюрприз.

Со стороны леса раздался звук — отчетливый хруст ломающихся веток.

Звук доносился из глубины леса, с противоположной стороны, откуда они пришли. Славия и Агнета замерли, словно окаменев, их сердца бешено заколотились в груди.

— Кто там? — крикнула Славия, ее голос прозвучал хрипло и неуверенно.

В ответ — тишина. Но хруст веток становился все ближе, и девушки поняли, что кто-то, или что-то, направляется прямо к ним. Причем идет напролом, особо не заботясь о том, что может себя выдать.

Славия приготовила меч, готовая вступить в бой прямо сейчас.

Агнета крепче сжала в руке мешочек с камнями «кровь химеры», собираясь до последнего отстаивать его, если это вдруг бандиты, решившие их ограбить. Но это были не бандиты.

Хруст веток продолжался — теперь он был все отчетливей. Славия невольно отметила, что ветки ломаются толстые — незнакомец был чертовски силен.

Девушки встали спина к спине, готовые встретить неизвестного врага.

А незнакомец был все ближе и ближе.

Из кустов, с металлическим скрежетом круша ветви, вышел киборг. Тот самый, что совсем недавно похитил их! Славия тут же выхватила меч, понимая, что без боя им не уйти.

Но робот атаковать не спешил.

Исполин, черный, как сама ночь, с острыми гранями, словно выточенными из обсидиана, смотрел на путниц. Его янтарные глаза, горевшие неестественным огнём, не излучали тепло, прожигая насквозь, вызывая первобытный ужас.

Каждая деталь его конструкции кричала об опасности: массивные руки заканчивались когтями, способными разорвать сталь, ноги напоминали лапы хищника, готового к прыжку, а по всему телу змеились толстые кабели, словно вены, пульсирующие угрожающей энергией. Кровь на конечностях выдавала в роботе убийцу болотной твари.

Славия и Агнета съежились от страха, чувствуя, как леденеет кровь. Они инстинктивно прижались друг к другу, словно надеясь найти защиту в близости. Казалось, воздух стал тяжелым, пропитанным запахом озона и предчувствием неминуемой гибели. Каждая из спутниц помнила, как тяжело было справиться с этой железякой.

Робот сделал шаг вперед, и земля задрожала под его тяжестью. Его металлическая челюсть пришла в движение, издавая звук скрежещущих шестеренок, и из его глотки раздался голос, холодный и безжизненный, как могильный камень:

— Ваш спутник… ему нужна помощь.

Славия и Агнета опешили. Совсем не то они ожидали услышать от убийцы.

Робот указал на густой лес за их спинами. Его янтарные глаза, казалось, проникали сквозь деревья, видя то, что было скрыто от человеческого взгляда. Киборг повторил:

— Ваш спутник… ему нужна помощь.

— Вы имеете ввиду Александра? — осторожно спросила Агнета.

Робот кивнул.

— Ему нужна помощь.

Сразу десятки вопросов закружились в голове. Что происходит? Почему робот не напал на них? А не устроил ли он таким образом хитрую ловушку?

Пришлось некоторое время пребывать в тяжелых раздумьях и непростом выборе — атаковать робота на опережение или поверить его словам?

Победило все же второе.

Славия и Агнета, повинуясь скорее инстинкту, чем разуму, последовали за роботом. Он двигался с неестественной плавностью, словно парил над землей, не ломая веток и не оставляя следов. Он шел быстро вперед, и девушки, завороженные, шли следом.

Лес вокруг становился все гуще, превращая знакомые тропы в лабиринт теней. Робот остановился у подножья огромного дуба, ветви которого, словно костлявые руки, тянулись к бледному небу.

— Он здесь, — произнес робот, и его голос, все такой же холодный и механический, обрел какую-то странную, почти человеческую интонацию.

Славия и Агнета бросились к подножию дерева. Там, на толстом слое опавших листьев, лежал Александр. Он был бледен, его глаза были закрыты, а дыхание слабо уловимо.

— Александр! — воскликнула Славия, падая на колени рядом с ним.

Она пощупала его лоб — он был горячим. Александр был в лихорадке, его губы потрескались, а одежда была изорвана, словно он долго пробирался сквозь чащу.

— Мы принесли камни! — сказала Агнета, с тревогой всматриваясь в лицо друга.

Робот, молча наблюдавший за ними, произнес:

— Он ранен. Ему нужна помощь.

В его голосе, несмотря на механическую природу, чувствовалось что-то похожее на сострадание. И в этот момент, глядя на беспомощного Александра, Славия и Агнета поняли, что им нечего бояться этого странного робота. Враг их друга — где-то там, в этом темном лесу, а робот, каким бы угрожающим он ни казался, — их единственная надежда.

— Александр, ты слышишь меня? — спросила Славия, оглядывая парня.

Она с удивлением обнаружила, что рана его аккуратно перевязана, на нее наложены какие коренья и травы, вытягивающие яд. Она глянула на робота.

— Это ты сделал?

— Этого недостаточно, — ответил тот. — Я только замедлил процесс.

— Охренеть! — совсем тихо прошептала Агнета, глядя на киборга.

Она не привыкла видеть, чтобы беспощадный робот оказывал помощь.

Славия осторожно приподняла голову Александра, подложив под нее свою сумку. Он застонал, открывая глаза. Взор его был мутным, но, увидев склонившиеся над ним лица девушек, прояснился.

— Славия? Агнета? Вы… — прошептал он, голос его был слабым, прерывистым.

— Мы здесь, Александр, — успокаивающе произнесла Агнета, беря его за руку. — Все будет хорошо.

Взгляд Александра упал на робота, молча стоявшего позади девушек. Его глаза расширились от удивления.

— Это… это он? — прошептал он, с трудом переводя дыхание.

Славия кивнула.

— Он нашел нас, сказал, что ты в опасности.

Александр попытался улыбнуться, но гримаса боли исказила его лицо.

— Я рад… что вы успели, — прошептал он. — Но я… я боюсь, что уже слишком поздно.

Он закашлялся, хватая ртом воздух. Его лицо покрылось испариной, тело била дрожь. Стало ясно: состояние Александра критическое, ему срочно нужна помощь.

— Тише, Александр, — прошептала Славия, гладя его по руке. — Мы поможем тебе.

Но, глядя на его измученное лицо, она сама не была уверена в своих словах.

— Он прав, — раздался голос робота, нарушая напряженное молчание. — Его состояние критическое.

— Да заткнись ты! — не выдержала Агнета.

Робот ничего не ответил.

— Нам нужно поспешить, — напомнила Славия, и они начали приготовления.

Славия и Агнета, не теряя ни секунды, склонившись над бледным, едва дышащим Александром, действовали слаженно, как единый механизм, отточенный годами совместной практики. Из кожаного мешка на землю посыпались магические камни. Агнета, шепча древнее заклинание на языке, забытом людьми, сплетала пальцами узоры в воздухе, направляя энергию камней. Славия, склонившись над землей, принялась чертить сложные магические символы. Ее рука двигалась уверенно, оставляя на пыльной земле замысловатые узоры, линии которых светились призрачным светом. Концентрация была максимальной — малейшая ошибка могла привести к непредсказуемым последствиям.

Внезапно раздалось тихое жужжание, и рядом с ней возник робот. Он, не произнося ни слова, опустился на одно колено.

— Чего тебе? — холодно спросила девушка, нехотя отвлекаясь.

Робот протянул манипулятор, на конце которого мерцал тонкий луч света. Луч скользил по линиям, нарисованным Славией, деликатно поправляя углы, сглаживая шероховатости, уточняя изгибы.

— Эй! Ты чего это⁈ — возмутилась девушка.

— Поправляю общую магическую конструкцию, — спокойно ответил киборг.

Славия хотела отругать железяку последними словами, но глянув на чертежи, с удивлением обнаружила, что они идеальны. Так точно могла начертить только машина. Магия не прощает неточностей, и малейшая ошибка в схеме могла обернуться бедой. А робот все подправил…

Когда киборг закончил, символы на земле засияли ровным, ярким светом, свидетельствуя о том, что работа выполнена безупречно. Славия благодарно кивнула роботу.

— Ты готова? — спросила девушка у Агнеты.

Та кивнула.

Славия принялась выписывать в воздухе необходимые печати и узлы, приводя в жизнь построенный конструкт. Камни отозвались, запульсировали, словно живое существо.

Агнета, ее лицо напряжено от концентрации, создавала вспомогательный магический конструкт — эфемерный каркас из чистой энергии, который должен был стать сосудом для основного исцеляющего потока. Конструкт, постепенно обретая форму, напоминал причудливую птицу с распростертыми крыльями, парящую над телом Александра.

Когда конструкт был готов, Славия направила энергию камней в его сердцевину. Камни вспыхнули кроваво-красным светом, и птица ожила, ее крылья затрепетали, а из груди хлынул поток алой энергии, окутывая Александра коконом.

Магия, отраженные через грани «крови химеры», свирепая и беспощадная, вступила в схватку с ядом. Кровь Александра, словно арена, стала местом битвы двух могущественных сил. Птица из энергии билась крыльями, отгоняя яд, очищая кровь Александра от смертоносного зелья.

Славия и Агнета, держась за руки, вливали в конструкт свою собственную магию, поддерживая его, направляя, пока битва не была окончена.

Постепенно зеленый оттенок кожи Александра начал исчезать, сменяясь здоровой бледностью. Дыхание его стало ровнее, пульс — сильнее. Птица, выполнив свое предназначение, растворилась в воздухе, оставив после себя лишь легкий флер магии «крови химеры».

Яд был побежден, жизнь вернулась.

Сознание возвращалось к Александру медленно, словно сквозь толщу воды. Сначала он почувствовал холод — пронизывающий, леденящий холод, сковывающий его тело. Потом пришли запахи — горький аромат трав, сладковатый запах ладана и еще что-то неуловимое, напоминающее о грозе.

Он открыл глаза. Над ним склонились два лица — Славия, ее глаза светились теплом и облегчением, и Агнета, ее лицо, обычно суровое, было мягким, в уголках губ пряталась едва заметная улыбка.

— Александр, — голос Славии звучал тихо, но в нем чувствовалась неподдельная радость. — Ты пришел в себя.

Парень попытался сесть, но слабость сковала его тело. Агнета мягко поддержала его, помогая опереться. Он осмотрелся. Произнес:

— Нам нужно возвращаться назад, домой.

— Тебе нужно восстановить силы! — тут же возмутилась Агнета.

— Нет, — покачал головой парень. — Мы и так слишком долго тут задержались. Камни удалось забрать у Бороды?

Славия кивнула.

— Тем более, нас уже ничего не держит. Двинем к порталу, — парень кивнул роботу. — Помоги подняться.

Киборг послушно поставил плечо.

Спорить со Шпагиным было бессмысленно. Да и признаться не сильно то и хотелось. Было только одно желание — поскорей вернуться домой.

Портал засиял перед нами, пульсируя фиолетовым светом и раскидывая искры, похожие на падающие звезды. Пока мы шли до него, Славия успела пересказать свои приключения и встречу с сердцем мира. Я только и мог, что от удивления раскрывать рот. Мир, где появился изначально Искариот, став отрыжкой высшей магии, которую сотворили Боги, казался мне теперь совсем иным, не мертвым, жутким, а больным и уязвимым. Таким же сейчас я чувствовал и себя. От яда девушки меня излечили, но силы еще не успели восстановиться. Но виду я не показывал.

В ответ на историю Славии я рассказал о том, как пытался спастись от болотной твари и высвободил из аркана робота. А потом воскресил его, использовав собственную кровь. Девушки наперебой принялись упрекать меня в том, что это опасно, но я лишь отмахнулся — гораздо опасней было в тот момент ничего не делать.

— А он помог, — кивнул я на киборга.

— Ему нужно дать имя, — внезапно произнесла Агнета. — Как его называть? Просто робот?

Замечание, в первые мгновения показавшееся пустяковым, вдруг заинтересовало меня. Агнета права. Имя и в самом деле нужно роботу, хотя бы из уважения к тому, что он спас меня.

— Айрон! — воскликнула Агнета, не дав даже собраться с мыслями.

— Что? Айрон? — нахмурила носик Славия.

— Да. На английский манер — значит, железный.

— Айрон? — повторил я, пробуя слово на вкус. — Вроде ничего? Тебе как, нравится?

Робот совсем по-человечески чавкнул, ответил:

— Меня устроит это имя.

— Ну вот и отлично!

Мы еще раз глянули на портал и принялись совершать переход.

Славия, гордо выпрямившись, шагнула вперед, Агнета, с обычной своей серьезностью, последовала за ней. Я, стараясь не показывать подступившую слабость жестом указал роботу идти за мной.

Портал поглотил нас, мир вокруг закрутился в вихре цветов и ощущений. Внутри меня все сжалось, словно меня пропустили через жернова. Каждая клеточка моего тела кричала о необходимости отдыха, но я не мог показать свою слабость. Не время отдыхать. Интуиция подсказывала — зреет что-то недоброе.

Междумирье встретило нас вихрем хаотичных цветов и головокружительной, текучей реальностью. Славия шла впереди, ее руки мерцали магическим светом, создавая купол, защищающий нас от бурных потоков энергии. Агнета, напряженная, словно натянутая струна, сканировала пространство, ее глаза, казалось, видели сквозь саму ткань мироздания. Айрон шел следом, его металлическое тело гудело, резонируя с энергиями междумирья.

Я шел последним, чувствуя, как меня пропитывает холод пустоты, как он пытается проникнуть под кожу, заморозить душу. Междумирье — это не место для живых, это граница между мирами, царство теней и призраков.

Внезапно пространство перед нами исказилось, и из мерцающей дымки возникли хронозвери — огромные, хищные создания, сотканные из времени и пространства. Их тела, состоящие из переливающихся хронопотоков, извивались, меняя форму, их глаза, пустые и бездонные, смотрели на нас с холодным любопытством. Мне уже доводилось с ними встречаться.

Хронозвери, известные своей свирепостью и непредсказуемостью, обычно нападали на всех, кто осмеливался вторгнуться в их владения. Но сейчас…

Хронозвери, медленно, словно раздумывая, проплыли мимо нас, их хронопотоки оставляли в воздухе светящиеся следы, которые быстро гасли. Мы, не сбавляя шага, шли вперед, не нарушая хрупкого равновесия междумирья.

Я чувствовал на себе взгляды хронозверей, холодные, изучающие, оценивающие. Мы были в их власти, но они, по какой-то причине, решили нас не трогать. Может быть, почувствовали нашу силу, может быть, увидели в нас что-то, что заставило их отступить.

Так, в окружении призрачных хронозверей, мы продолжали свой путь сквозь хаос междумирья, направляясь к цели, к нашему миру, который ждал нас.

Когда головокружение прошло, я увидел знакомые очертания башни. Мы были дома!

Я вышел из строения, стараясь не морщиться от боли. И уже предавался мечтам о том, как лягу в горячую ванну и отмокну в ней как следует, как вдруг к нам навстречу выскочила Дарья.

— Александр! — воскликнула она.

Вид у нее был возбужденный, испуганный.

— Ты где запропастился⁈

— По делам ходил, — растеряно ответил я.

— По делам⁈ Предупреждать же нужно! На три дня пропал!

— Как это на три? — настала пора удивляться мне. — Мы всего лишь…

— На три! — перебила меня Дарья.

— Видимо время в том мире, где мы были, течет иначе, — шепнула мне Славия, догадавшись первой о таких фокусах со временем.

— А что случилось? — спросил я сестру, понимая, что просто так она бы не стала устраивать тут сцен.

— Что случилось? — пробурчала Дарья. — Тут одним словом не перескажешь, что случилось. Хотя нет, скажешь. Но оно матерное.

— Ты можешь конкретней сказать?

— Клехи во главе с Босхом все как один отравились.

— Как это отравились⁈

— А как можно отравиться? Лежат, с животами маяться, зеленые все. Всю поляну загадили, ироды! Им кто-то огромную коробку зефира подкинул, вот они и нажрались его. А потом блевать начали. Ну а потом и вовсе пластом все полегли, стонут. Я спрашивала у обслуги — никто не давал им сладости. Это кто-то намеренно отравил их, посторонний!

Я выругался.

— Но это только малая часть бед, — продолжила Дарья. — Теодор, безумный твой ученый, отзвонился недавно. Бормотал что-то невнятное. Говорит, что его окружили какие-то вражеские силы и не выпускают из фермы. Он оборону держит, но на выручку выйти не может. Кажется, у него крыша совсем поехала.

— Чего⁈ — только и смог протянуть я.

— Я на всякий случай позвонила Кривощекину — испугалась, когда Теодор этот набормотал всякого. А Кривощекина нет. Он пропал.

— Как пропал⁈

— Ни его самого, ни его солдат. Прислуга по секрету сказала, что ему позапрошлой ночью что-то приснилось, никто толком не знает, что именно. Он как ужаленный сорвался с места, всех поднял и уехал. И пропал.

— Александр, что происходит? — спросила Славия.

— Хотел бы и я это знать, — ответил я, стиснув кулаки.

Кажется, отдохнуть едва ли получится в ближайшее время.

Но и это были еще не все новости. Я понял, что ничего хорошего ждать не придется, когда увидел, как к нам со всех ног бежит начальник охраны периметра поместья.

— Александр Константинович! — прокричал он еще издали. — Александр Константинович!

— Что случилось?

— Зафиксированы перемещения больших массивов человеческой массы на северном направлении.

— Чего? — не понял я. — Человеческим языком скажи!

Охранник отдышался и выдал приговор:

— На поместье идет наступление большого отряда войск! На нас хотят напасть!

Инсекторы!

Я не сомневался, что это был именно их план. Причем план гениальный, хоть и трудно это признавать. Убрать с дороги всех, кто может оказать помощь мне. И напасть. Причем в самый неожиданный момент.

Я с силой сжал кулаки, чувствуя, как гнев жжет грудь. Инсекторы… эти твари перехитрили меня. Отсечь моих союзников, заставить меня сражаться в одиночку — дьявольски умно!

— Проклятье! — выругался я, пиная ногой обломок камня. Он отлетел в сторону, с глухим стуком ударился о стену.

Айрон, молчаливый страж, стоял рядом, его металлическое тело излучало спокойствие. Вряд ли он вообще сейчас что-то чувствовал, и я завидовал ему в этом. Как же мне хотелось сейчас тоже быть таким же невозмутимым.

Инсекторы — раса разумных насекомых, безжалостные и коварные — уже не раз пытались напасть на меня. И каждый раз мы давали им отпор. Но на этот раз они придумали нечто новое, нечто, что застало меня врасплох.

— Сколько их? — спросил я у охранника.

— Около трехсот солдат, — ответил тот. — И это только первый отряд.

Триста солдат. Это много. Авангард из такого количества бойцов прорвет периметр охраны поместья за считанные секунды. Мы ничего сделать не сможем, даже если встанет грудью. Погибнем, заберем с собой на тот свет человек тридцать-пятьдесят, не более. Но основной поток сделает то, ради чего сюда пришел.

Никто не осмеливался что-то сказать, все смотрели на меня, как на спасителя, понимая, что только я смогу что-то предпринять.

— Нам нужна защита, — произнес я.

И эти простые слова словно расколдовали стоящих, все зашевелились.

— Какая именно? Как создадим? Выстроим бойцов? Или какие магические штучки? — сразу же посыпался град вопросов.

— Нет, — покачал я головой.

Создавать множество каких-то элементов обороны сейчас нет времени — враг будет уже совсем скоро. Нужно сделать что-то глобальное и одно.

— Мы создадим… купол!

— Что⁈

— Купол — наша единственная надежда, — сказал я, поднимая с земли веточку и рисуя схематично поместье и обводя его кругом. — И сила его — в герметичности. Он не должен пропускать ни потоки магии извне ни самих солдат.

— Как же мы его создадим? — спросила Славия.

Вопрос был резонным. Чтобы вывести конструкт такой мощи понадобиться множество расчетов. Но я надеялся на помощь.

— Айрон, сможешь произвести вычисления?

— Потоковую константу брать от элементалей земли? — деловито спросил робот.

— Да, — кивнул я, не ожидая такого глубокого знания основ магии.

— Смогу. Расчет резонанса с энергетическими потоками земли, которые сформируют непроницаемый щит, займет… тридцать две секунды.

Робот задумался. Потом поднял левую конечность и щелкнул пальцами.

— Готово!

— Невероятно! — только и смогла произнести Агнета.

— Постойте, — сказал скептически Славия. — Расчеты — это конечно хорошо. А где мы столько энергии возьмем на поддержание такого купола⁈

Я улыбнулся и кивнул на мешок, который мы принесли с собой из другого мира.

— Но это «кровь химеры», ее не хватит для такого огромного конструкта! — резонно заметила Агнета.

— Этого не хватит. Но если мы добавим к ним тех камней, что добыли клехи, то продержать купол на сутки получится. Сейчас главное — выиграть время.

Все согласились с моими доводами, и мы принялись создавать магический конструкт.

Воздух накалился, пропитанный ожиданием и тревогой. Мы стояли в центре огромного круга, начерченного Славией на полу. Линии круга светились призрачным светом, словно живые, пульсирующие в унисон с биением наших сердец. Все фигуры были выполнены по расчетам Айрона, он и сам помогал в самых сложных местах, и схема получилась невероятно точной.

Славия и я, склонившись над землей, плели основу Купола — замысловатую сеть из магических потоков, напоминающую паутину. Наши руки двигались синхронно, сплетая нити энергии, черпая силы из древних рун, начертанных на полу вокруг конструкта.

Айрон, мерцая металлическим телом такт магическим импульсам, создавал стабилизирующие узлы, укрепляя структуру Купола, предотвращая ее разрушение под напором вражеской магии. Рядом с ним Агнета шептала заклинания, вплетая в Купол защитные руны, отражающие любые атаки.

Дарья, бледная, но решительная, стояла у жертвенного огня. Она, один за другим, бросала в пламя магические камни, подпитывая общий магический фон, давая нам силы, необходимые для создания столь мощного защитного барьера.

Создав основу, мы принялись за создание полотна энергетического купола.

Я встал в центре круга, почувствовал, как энергия Купола нарастает, сгущается вокруг нас. Воздух вибрировал, искрился, по нему пробегали разноцветные всполохи. С каждым мгновением давление нарастало, давя на грудь, затрудняя дыхание.

Но мы не сдавались. Мы вливали в Купол все свои силы, всю свою магию, всю свою волю, защищая наш поместье от нашествия безжалостных инсекторов.

Купол рос на глазах, превращаясь в огромную полупрозрачную сферу, окутывающую поместье непроницаемым коконом. Мы знали, что это лишь временная защита, передышка перед решающей битвой. Но даже временная защита давала нам надежду, шанс на выживание, шанс отстоять наш дом.

Купол был создан вовремя — буквально через минуту грохнули первые выстрелы. Инсекторы подошли к поместью.

Небо затмила чёрная туча — рой инсекторов, плотный, как грозовая туча, надвигался на поместье.

«Это не основной удар, — понял я. — Прощупывают, делают разведку».

Тысячи жужжащих, стрекочущих, свистящих тварей, ведомые безумной жаждой завоевания, обрушились на защитный купол.

Первыми атаковали летучие твари — огромные стрекозы с лезвиями вместо крыльев и жуки, чьи панцири были усеяны шипами, выстреливающими отравленными иглами. Они набрасывались на купол, царапая, кусая, жаля — но магия, вплетенная в его структуру, отбрасывала их, словно волны от скалы.

Затем пришли наземные войска — шестиногие твари с клешнями, острыми, как бритвы, жуки-бомбардиры, извергающие едкую кислоту, огромные, бронированные скорпионы, атакующие своими ядовитыми жалами. Они карабкались друг на друга, пытаясь добраться до вершины купола, но магия отбрасывала их, сжигала, превращала в пыль.

Но инсекторы не сдавались. Их безумная, холодная ярость не знала границ. Они наступали волна за волной, не считаясь с потерями, ведомые инстинктом улья, стремящегося поглотить, уничтожить все на своем пути.

Купол дрожал под напором тысяч атак, магические нити, из которых он был соткан, натягивались до предела, грозя лопнуть. Мы, истощенные, но полные решимости, подпитывали Купол своей магией, своими жизненными силами, защищая поместье.

«И это еще даже солдаты не начали атаку!» — подумал я, глядя как насекомые терзают и проверяют на прочность нашу защиту.

Битва продолжалась. И никто не мог предсказать ее исход.

Я оказался прав — первая атака была лишь только пробной.

Рой отступил, словно прилив, откатившийся от берега. Наступила зловещая тишина, нарушаемая лишь треском обугленных тел инсекторов у подножия Купола. Мы, изможденные, тяжело дыша, ждали. Знали, что это затишье перед бурей.

И она грянула. Из рядов инсекторов вышли… люди. Не совсем люди, конечно. Мутировавшие, с хитиновыми пластинами на коже, светящимися глазами-фасетами, но всё же — гуманоиды. Их было немного, десятка два, но каждый излучал мощную, чуждую магию. Инсекторы научились создавать марионеток, копируя человеческую форму.

Один из капитанов инсекторов, тот, кто не вступал в бой, а лишь руководил атакой, крикнул:

— Индиго! Вперед!

Что это были за индиго я не понимал, но четко осознавал, что нам придется постараться, чтобы отбить их наступление.

И атака их была ужасна. Они подняли руки, выписывая какие-то жуткие символы, из их глаз-фасетов хлынули лучи не света, но звука. Пронзительный, режущий, искажающий пространство звук. Звук, который не оглушал, но проникал в самую душу, выворачивая её наизнанку, разрушая волю.

Купол завибрировал, защитные руны, вплетённые Агнетой, вспыхнули, отбивая звуковые удары, но магия индиго была хитрой, искажающей, она находила лазейки, била по слабым местам.

Дарья вскрикнула, хватаясь за голову, я тоже побледнел, из носа потекла кровь. Меня буквально выворачивало наизнанку, словно кто-то каким-то невероятным образом запустил в меня свою когтистую лапищу, покрепче ухватился за внутренности и потянул наружу.

Славия стиснула зубы, её руки, поддерживающие Купол, дрожали. Даже Айрон, лишённый души, замер, его системы перегружались от искажений, вызванных звуковой атакой.

Инсекторы придумали коварный план. Они били не по магии Купола, а по нам, по нашим разумам, по нашей воле. Если мы упадём, Купол рухнет вместе с нами.

Звук проникал в мозг, царапал, резал, выворачивал наизнанку. Я видел, как страдают мои друзья, как их лица искажаются от боли, как гаснет свет в их глазах. Да я и сам едва держался на ногах!

Нельзя медлить. Купол рухнет, если мы не придумаем, как противостоять этой атаке.

«Они бьют по нашим разумам, — понял я, — значит, нужно защитить… мысли!»

— Айрон, — крикнул я, стараясь перекричать режущий звук. — Создай поле статического шума! Белый шум, заглуши искажения!

Айрон, казалось, на секунду замер, обрабатывая приказ. Потом его тело ожило, издав глухой механический стон, и вокруг нас возник купол из белого шума. Он был не слышен, не ощутим, но заглушал искажающий звук индиго, словно плотная завеса заглушала свет.

Славия, хрипло вздохнув, выпрямилась. Агнета тоже пришла в себя. Даже Дарья, хоть еще бледная, уже не держалась за голову, а только нахмурилась.

— Работает! — выдохнула Агнета, ее глаза горели восхищением. — Александр, вы гений!

Да, белый шум сработал. Он создал защитный экран, заглушающий искажения, оберегающий наши разумы. Индиго, увидевшие, что их атака не эффективна, зашипели, застрекотали, их глаза-фасеты замерцали в ярости. Но это была наша победа, пусть и маленькая. Мы отразили их коварную атаку.

Теперь надо было придумать, как противостоять следующей. Инсекторы не сдадутся. Они будут атаковать снова, с новой силой, с новой хитростью. И нам нужно придумать свой план. Который, к слову, даже не приходил в голову.

Кривощекин пропал. Теодор в засаде. Клехи валяются пластом.

— Сколько у нас солдат? — спросил я начальника охраны.

— Семь человек.

— Оружие?

— Имеются у всех автоматы и пистолеты. Боезарядов не так много, сможем продержаться минуты три под прямым огнем.

«Не густо», — хмуро подумал я.

С магическими камнями все тоже не так просто — они заканчиваются слишком быстро. Для поддержания Купола и для быстрого создания необходимых конструктов мы расходуем и силу. Будь камни обработанные, мы бы с таким количеством могли продержаться хоть вечность! Но камни только из-под земли, для их выверенной огранки необходимо время. Да и не сможем мы этого сделать. Поэтому приходиться жечь руду, как бы жалко делать этого не было.

Белый шум, созданный Айроном, продолжал защищать наши разумы, но напряжение не спадало. Мы знали, что инсекторы не отступят. Они жаждали победы, жаждали поглотить нас, и эта жажда толкала их на все новые, все более изощрённые атаки.

И вот она началась. Очередная, дикая.

Сначала мы ничего не заметили. Потом Дарья вскрикнула:

— Камни! Они гаснут!

Не сразу я понял, о чем идет речь — сначала подумалось, что инсекторы использовали какие-то булыжники, чтобы пробить защиту Купола. Но при чем здесь то, что они гаснут? А когда Дарья указала на магические артефакты, которые вдруг начали и в самом деле источать меньше света, все понял.

Она была права. Магические камни, что питали Купол, теряли свой свет, их энергия словно испарялась. Купол замерцал, стал тоньше, слабее.

— Что происходит? — спросила Славия, ее голос был полон тревоги.

Хотел бы и я сейчас это знать!

— Инсекторы каким-то образом научились поглощать магию! — ответила Агнета, ее глаза расширились от ужаса. — Они выкачивают силу из наших камней!

И это была правда. Среди огромной толпы инсекторов мы заметили особых тварей. Они были неподвижны, словно статуи, их тела светились тем же призрачным светом, что и наши магические камни. Эти инсекторы были живыми кондуитами, каналами, по которым утекала энергия, питавшая Купол.

— Если так продолжится, Купол рухнет через несколько минут, — сказала Дарья, ее голос был спокоен, но в глазах читался ужас. — Мы должны что-то придумать. Срочно.

— Черт возьми! — выругался я и принялся нервно ходить взад-вперёд. — Мы не можем позволить им высосать всю магию из камней! Купол рухнет!

Я повторял очевидные вещи, но это давало мне настроиться на нужный лад. Нужно что-то придумать. Вот ведь гады! Пьют нашу же магическую энергию! И в самом деле инсекторы, комары-кровопийцы. Чтоб вам захлебнуться в этой силе!

Я резко остановился.

— Погодите-ка! А что, если… что, если мы дадим им то, что они хотят?

Остальные с недоумением переглянулись.

— Эти… магические пиявки, они же просто каналы, проводники энергии. Они поглощают магию из камней, но не могут ее контролировать. А что, если мы направим в них неконтролируемый поток? Перегрузим их! Пережжём к чертям собачьим все их провода и кабели!

Идея была безумная, но от того я не сомневался, что она сработает.

— Айрон! — скомандовал я. — Сможешь направить в этих тварей мощный магический импульс? Направь его через Купол, используй камни как проводники! Импульс должен быть коротким во времени, но максимально сконцентрированным. Выжги им мозги!

Айрон без слов приступил к выполнению приказа. Его механическое тело загудело, завибрировало, из глаз вырвались лучи энергии, устремившиеся к магическим пиявкам.

Купол вспыхнул, пронизанный мощными разрядами. Импульс был настолько мощным, что подумал, что защита сейчас не выдержит. Просто лопнет. Но она выдержала.

Тела инсекторов-пиявок засияли, перегруженные магической энергией. Они не были рассчитаны на такой поток силы.

Раздался оглушительный треск, затем серия взрывов. Магические пиявки, не выдержав нагрузки, взорвались одна за другой, разлетаясь на тысячи обугленных осколков. Купол дрогнул, но выстоял. Поток магии стабилизировался.

— У нас получилось! — воскликнула Дарья, ее глаза сияли от радости.

Тишина после взрывов казалась оглушительной. Мы переводили дух, восстанавливая силы, зная, что передышка будет недолгой. Инсекторы не отступали от своей цели — сломить нас, разрушить Купол, захватить поместье.

«Они должны остановиться, — подумал я, наблюдая за армией, собравшейся у поместья. — Должна быть перегруппировка, разработка нового плана, с учетом новых данных. Почему они этого не делают? Продолжают кидать домашние заготовки? Или же так скоро и ловко придумывают новые пути, чтобы пробить нашу оборону? Если так, то нам чертовски не повезет».

Остановки не последовало. Началась новая атака, уже четвертая за час!

Небо над Куполом затянуло туманом. Не обычным туманом, а странным, мерцающим, состоящим из миллионов мельчайших частиц, излучающих бледный, зеленоватый свет.

— Что это? — спросила Дарья, с тревогой глядя на небо.

— Это не просто туман, — Агнета прищурилась, вглядываясь в мерцающие частицы. Она успела создать что-то вроде читающего заклятия, которое и дало ей ответ на вопрос Славии. — Это наниты. Микроскопические машины, созданные инсекторами.

Я встревоженно нахмурился.

— Наниты?

Я смутно понимал, что это такое.

— Нанороботы, — пояснила Агнета, и я присвистнул.

— Откуда у ни такие возможности⁈

— Это магия, — пояснила Агнета. — Очень сложна, запутанная, но магия.

— Домашняя заготовка?

Девушка кивнула.

— Но зачем? Что они могут сделать?

Ответ дала Славия, ее лицо стало бледным.

— Сделанные из маги, они пожирают саму магию. Поглощают ее, как паразиты. Они уничтожат Купол изнутри!

Она была права. Наниты, миллиарды крошечных машин, опустились на Купол, словно зеленоватая плесень. Мы видели, как мерцающий туман пожирает магическую энергию, как Купол становится тоньше, прозрачнее, слабее.

— Они проникают сквозь защиту! — крикнула Дарья. — Надо что-то делать, иначе мы проиграли!

Время истекало. Инсекторы, используя свои невероятные технологии, нашли способ обойти нашу защиту. И, кажется, на это мы ничего ответить уже не сможем. Судьба поместья, судьба нашего рода, судьба башни и всего мира висели на волоске.

Ярость и отчаяние захлестнули меня. Инсекторы, словно хищный зверь, обнюхивали и испытывали Купол на прочность, находя всё новые слабые места. Но я не сдавался. Не мог сдаться.

— Айрон! — крикнул я, схватив робота за металлическую руку. — Твоё тело… оно же из магически заряженного металла! Ты можешь стать… громоотводом!

Идея родилась в моей голове мгновенно, отчаянная, рискованная, но другого выхода не было. Громоотвод послужит чем-то вроде магнита — по крайней мере я на это надеялся. Что станет в этом случае с роботом я не знал, но выбор сделал в пользу спасения рода.

Айрон, лишенный эмоций, без колебаний исполнил приказ.

Стальной палец робота взметнулся вверх, словно дирижируя невидимым оркестром. Остальные пальцы сложились в замысловатую фигуру, напоминающую древнюю руну. Из груди робота вырвался гул, переходящий в низкий свист, а по его металлическому корпусу побежала рябь зеленоватого свечения. В такт свисту робот совершал плавные, точно рассчитанные движения, похожие на танец. Воздух вокруг него задрожал, наполняясь едва уловимым электрическим треском.

С каждым движением робота гул усиливался, а свечение становилось ярче, концентрируясь в его ладонях. Мелкие металлические предметы, лежавшие поблизости, задрожали и, словно повинуясь неведомой силе, потянулись к роботу. Гайки, болты, скрепки — все они устремлялись к его рукам, притягиваясь к ним, как к мощному магниту.

Робот замер, раскрыв ладони. В них, окруженные ореолом зеленоватого света, висели, словно пойманные в невидимую паутину, металлические безделушки. Он создал из себя подобие магнита, используя не магию, а скрытые в его механическом сердце технологии.

Он поднялся в воздух, его металлическое тело засияло, притягивая к себе наниты, как магнит.

Миллиарды микроскопических машин облепили Айрона, покрывая его тело зеленым, пульсирующим ковром. Купол на мгновение очистился. Но потом что-то пошло не так. Айрон вдруг начал искрить и издавать низкий звук, словно неисправная трансформаторная подстанция. Энергия Айрона тает, — понял я. Она поглащается ненасытными нанитами.

— Он не продержится долго, — с горечью сказала Славия, глядя на Айрона. — Нужно что-то более радикальное…

— Есть идея, — ответил я. — Но нам понадобится время… и много энергии.

Это была наша последняя надежда. Пока Айрон принимал на себя удар, отвлекая нанитов, мы должны были придумать способ полностью избавиться от этой угрозы. Время истекало.

— Что ты придумал? — спросила Славия.

— Нам нужно создать вакуум! — ответил я, представляя в голове картинку — пылесос засасывает пыль. — Зона с нулевой магической активностью. Наниты питаются магией, без нее они станут инертными!

— Но как? — спросила Агнета. — Создать вакуум такого масштаба? Это же немыслимо!

— Возможно, — ответил я. — Если мы используем Рунический Поглотитель.

Агнета удивленно глянула на меня. Удивляться и в самом деле было чему. Рунический Поглотитель — тот самый магический пылесос, который я собирался сделать, — необходимо создавать около трех дней. Сложные конструкции, витиеватые формулы, тяжелые рунические вязи и потоки — все это создавало определенные проблемы, касающиеся в большей степени с нехваткой времени. И поэтому Агнета так ожидаемо отреагировала.

— Что за Рунический Поглотитель? — спросила Славия.

— Не самый простой искусственный артефакт, который может нам помочь, — ответил я.

— У нас нет столько времени! — сказала Агнета.

— Поэтому не будем терять оставшееся! — произнес я и рванул к камням.

У меня была одна задумка по поводу того, как создать Рунический Поглотитель. И «кровь химеры» для этого прекрасно бы пригодилась.

Рунический Поглотитель — это, по сути, артефакт наоборот. Он не отдает силу, не изменяет ее. Он ее поглощает. И если настроить «кровь химеры» в параллельной цепи, причем применить потоки в направлении, противоположном их обычному течению, то есть шанс, что все получится.

Есть шанс…

Я нервно улыбнулся. Приходилось рисковать.

Я быстро объяснил Славии свою идею, и девушка принялась помогать мне.

Она разложила на столе инструменты: серебряный молоточек, тонкое долото из обсидиана и чашу с мерцающей голубой жидкостью. Все это она каким-то чудом нашла в доме. Рядом, на бархатной подушке, лежали акониты — магические камни, пульсирующие тусклым багряным светом.

— Ты уверен, что это сработает? — спросила Славия, нервно перетирая камень в порошок — для первого уровня заклятий.

— Уверен, — спокойно ответил я, поднося к лицу один из аконитов. — Руны уже вырезаны, осталось только соединить их силой камней.

Она опустила аконит в чашу. Голубая жидкость забурлила, камень вспыхнул ярче, окрашивая пальцы Славии в кроваво-красный цвет. Она ловко подхватила раскаленный камень щипцами и, шепча заклинание, поставила его на стол — основе будущего Поглотителя.

Я, замерев, наблюдал за работой Славии. В воздухе, потрескивая, сгущалась магия, воздух вибрировал от мощи заклинаний. Славия работала сосредоточенно, не обращая внимания на напряжение, царившее в комнате.

Один за другим, акониты занимали свои места в сфере, зажигая в ней сложный узор рун. Когда последний камень был установлен, Славия сделала глубокий вдох и резко захлопнула полупрозрачную сферу, которая уже образовалась в воздухе. Я к этому времени уже настроил два десятка «крови химер» на нужные полюса и потоки.

Комнату залил багровый свет, затем все стихло. Я, ослепленный вспышкой, проморгался и уставился на сферу, лежавшую в руках Славии. Она больше не светилась, но от неё исходила странная, пугающая сила. Рунический Поглотитель был готов.

— Неужели получилось? — не веря собственным глазам, спросила девушка.

Я пожал плечами. На вид — готово. Только сработает он в самый ответственный момент? Ответа я не знал, а проводить тесты не было времени.

Славия осторожно положила Поглотитель на стол. Сфера, размером с яблоко, казалась холодной и тяжелой, несмотря на свою небольшую величину. Внутри, словно застывшая в янтаре молния, мерцал багровый узор рун.

— Он готов, — произнесла Славия, вытирая пот со лба. — Но помни, — она посмотрела на меня серьезным взглядом, — этот артефакт не игрушка. Он поглощает любую магию, даже самую светлую.

— Я знаю, — кивнул я, не отрывая взгляда от сферы. — Именно поэтому мы его создали. Поглотитель высосет всю магию из окружающего пространства. На несколько минут вокруг Купола возникнет вакуум. Наниты деактивируются, и мы сможем их уничтожить.

План был рискованный. Рунический Поглотитель был мощным артефактом, его использование могло иметь непредсказуемые последствия. Но у нас не было выбора.

— Действуем, — сказал я, чувствуя, как тяжесть ответственности давит на плечи. — Славия, Агнета, помогите мне с Поглотителем. Дарья, подготовь очищающее заклинание. Как только наниты станут инертными, мы должны стереть их с лица земли.

Мы принялись за работу, действуя быстро и слаженно, как единый механизм.

Рунический Поглотитель, активированный нашей совместной силой, загудел, завибрировал, словно живое существо. Сфера засверкала, втягивая в себя магическую энергию, словно губка воду. Воздух вокруг Купола исказился, цвета поблекли, звуки приглушились.

Мы напряженно ждали, наблюдая за нанитами. На какое-то мгновение показалось, что мой план сработал. Зеленоватое свечение частиц померкло, их движение замедлилось.

Но радость была преждевременной.

Наниты не деактивировались полностью. Они продолжали пульсировать, хоть и слабо, их движение стало хаотичным, словно они боролись с воздействием вакуума.

— Не работает! — сквозь зубы процедил я. — Вакуум недостаточно сильный! Они адаптируются!

И в этот момент произошло нечто неожиданное. Над роем инсекторов, за пределами Купола, поднялась фигура, резко контрастировавшая с жужжащей толпой. Высокий, стройный юноша с холодными голубыми глазами и жестокой улыбкой. Он был одет в чёрный доспех, украшенный хитиновыми пластинами, и держал в руках скипетр, увенчанный пульсирующим кристаллом — каким-то очень мощным артефактом.

Я узнал парня сразу и потому мое удивление было большим.

— Александр, — голос юноши был как лёд. — Сколько лет, братец?

— Борис? Это ты? Но… как?

Впрочем, ответ пришел довольно скоро. Я увидел на голове парня гусеницу и все понял. Этот же самый червяк был и у Авдеева. Только вот я раздавил это насекомое, а оно вновь ожило!

«Сжечь, — злобно подумал я. — Нужно было сжечь эту зеленую гадость, которая впилась в череп братца и теперь управляет сейчас его телом».

Я подумал о том, что мог бы с легкостью прострелить ему голову, но был уверен, что на нем сейчас накинута защита — никакая пуля не возьмет. Да и рисковать не стоило. Если он вышел ко мне, то убивать не собирается. По крайней мере пока. Хочет что-то сказать. Ладно, послушаем.

— Много вопросов, мало времени, — Борис, презрительно усмехнулся. — Я предлагаю тебе выбор, братец. Выслушай его не сердцем, но холодным разумом. И ты поймешь, что я предлагаю тебе очень хороший выбор. Сдавайся. Я убью тебя, тут без вариантов. Быстро и безболезненно. Но я пощажу твоих друзей. Все они останутся в живых. Либо, — улыбка на лице Бориса стала еще шире, — я убью всех — и тебя, и твоих друзей, и даже тех, кто просто с тобой общался, не помогая. Они все умрут в жутких муках. И твоя смерть тоже будет не быстрой.

Он поднял скипетр. Кристалл на его верхушке вспыхнул, и в Куполе появилась трещина, тонкая, но быстро растущая.

— Делай выбор сейчас, — голос Бориса был спокоен, но в нем звучала сталь. — У тебя не осталось времени на размышления.

Пот заливал глаза, каждый вдох обжигал лёгкие. Сердце колотилось в груди, отбивая бешеный ритм. Вокруг царил хаос — крики инсекторов, звон крыльев, треск рушащегося Купола.

Я видел их, своих людей, измождённых, израненных, но всё ещё сражающихся с отчаянной храбростью. Они верили в меня, верили в нашу победу. Но разве можно победить, когда враг в десятки раз сильнее? Разве можно назвать победой то, что унесёт жизни всех, кто мне дорог?

Сдаться… Это слово жгло язык, как яд. Сдаться — значит обречь их на верную смерть, отдать на растерзание инсекторам. Но разве не это же ждёт их, если мы продолжим бессмысленный бой? Разве моя гордость, моё упрямство стоят их жизней?

Выбор… Он стоял перед мной, как пропасть, готовая поглотить меня целиком. Сдаться и умереть — или сражаться и обречь на смерть тех, кто доверил мне свои жизни. Какой выбор правильный? Какой выбор — меньшее зло? Ответа не было. Была только боль, тяжелая, леденящая душу, боль безысходности.

Нет, такой выбор я не согласен делать.

Я сам дам право выбора Борису! Причем выбирать ему придется совсем из другого!

— Гладко ты все рассказал, — сказал я, выходя вперед. — Красиво и интересно. Выбор, конечно, так себе, но спасибо за то, что он хотя бы есть. Только можешь засунут его себе куда подальше!

Глаза Бориса округлились от удивления. Не только у него.

— А теперь слушай меня. Настала пора предлагает мне для тебя свой выбор. И он будет таким.

Я сделал паузу, чтобы дать Борису прийти в себя после таких слов.

— Я знаю для чего ты сюда на самом деле пришел. Искариот. Это он тебе нужен.

Заветное имя заставило Бориса вздрогнуть, невольно выдавая то, что я попал в самую точку.

— Искариот сейчас заперт в одном из миров. Попасть туда могу только я. Убьешь меня — уничтожишь ключ и навсегда потеряешь своего хозяина.

Борис невольно сморщился.

— И выбор мой прост. Мы можем продолжить битву — поверь, у меня еще достаточно сил, чтобы отбиваться. Купол — это лишь часть того, что я могу. И еще не известно кто выйдет из этой битвы победителем.

Я вновь сделал паузу.

— А можем договориться. Ведь всегда можно договориться?

— О чем? — не сдержался Борис.

Ага, значит клюнул! А это уже хорошо.

— Я отдам тебе Искариот. А ты отпустишь нас.

Повисла пауза. Я видел, как мои спутники удивленно глядят на меня, особенно Славия. Правда в ее взгляде, помимо удивления, было еще и негодование. Отдать Искариота⁈ Того, кто уничтожил их мир⁈ Отдать⁈ Что, серьезно⁈

Я ничего не говорил и молился лишь о том, чтобы и остальные молчали — сейчас нужно подсечь рыбу.

Борис тоже молчал. Он мучился непростым выбором. Гусеница на его голове ерзала, пытаясь принять решение. Соблазн был и в самом деле большим. Искариот… Ведь именно из-за него они все здесь. А я предлагал им это.

— Хорошо, — наконец ответил Борис. — Такой выбор меня устроит. Я согласен.

Я понимал, что наши договоренности будут действовать ровно до того момента, когда я передам Искариота гусенице. Потом меня тут же убьют. Но я не собирался этого делать. Нужна приманка. На которую сейчас враг и клюнул. Однако нужно отыгрывать роль до конца, чтобы не возникло сомнения.

— И за это ты оставишь меня и моих друзей в покое?

— Да.

— Обещай.

— Даю слово инсектора! — торжественно произнес Борис, а я с трудом сдержал гримасу отвращения — слово инсектора ничего для меня не значит.

— Дай мне время принести тебе обещанное. Три дня для того, чтобы…

— Сутки, — перебил меня Борис. — И ни часом больше. Ровно через сутки, если ты не выполнишь своего слова, я продолжу атаку. И тогда пеняй на себя.

Он вскинул над головой скипетр и Купол в тот же миг лопнул словно тонкое стекло и мелкими осколками посыпался к нашим ногам. Демонстрация силы произвела на меня впечатление.

— Ты что, сошел с ума⁈

Славия была вне себя от гнева. Она ворвалась в дом вихрем, глаза её метали молнии, голос дрожал от гнева.

— Ты отдаешь Искариота⁈ — взревела она. — Отдашь ему Искариота⁈ Этого демона во плоти⁈ Как ты можешь⁈

— Уймись, Славия.

— Нет, я только начинаю! Ты с ума сошёл! Ты обещал мне, что… что… слова застряли в горле, Славия едва не рыдала от бессилия и ярости.

— Я не собираюсь отдавать Искариота этой гусенице, — ответил я, когда девушка немного успокоилась и обрела способность вновь слушать. — Мы обманем Бориса.

— Обманем? — Славия осеклась, надежда затеплилась в ее глазах. — Как?

Я поднялся, подошел к Славии и, пристально глядя ей в глаза, произнес:

— Как Кузякина.

— Кого? — удивленно переспросила Славия. — Какого Кузякина?

— У него была часть земельного участка, который я хотел заполучить. Кузякин очень сильно любил виски, коллекционировал его. Я купил одну бутылку, которую он сильно хотел заполучить в свою коллекцию. И использовал ее как приманку. Понимаешь?

Славия не ответила.

— Искариот — это виски. Которым я лишь поманю Бориса, но ничего ему не дам. У нас есть время — сутки, — за которое мы должны уничтожить всех наших врагов.

— Безумный план! — выдохнула Славия.

Я кивнул. Добавил:

— Настало время исполнить слово, которое я тебе дал. Славия, мы отправляемся в твой мир, чтобы наконец достать Искариота.

— Я иду с тобой, — тут же воскликнула Славия. — Ты же ведь это понимаешь? И спорить со мной тоже не нужно — бесполезно.

— Я и не собирался, — улыбнулся я.

— И я иду с вами, — тут же подключилась Агнета.

— Это опасно… — начал я, но девушка была неумолима.

— Я иду с вами!

— Я тоже, — добавила Дарья.

— И я, — подытожил Айрон.

Что ж, я не сомневался, что одному мне получится уйти. Впрочем, это даже и к лучшему. Потому что у меня есть только сутки на то, чтобы поймать демона хаоса, который в тысячу раз меня сильней. И он чертовски зол на то, что я запер его в другом мире.

Уже подходя к башне, Славия незаметно отвела меня в сторону и тихо сказала:

— Александр, ты должен понимать, что Искариот все это время не просто так нас там ждал. Он готовился. И он очень зол.

— Я это понимаю, — кивнул я.

Славия кивнула. Было видно, что этого момента она ждала очень долго — она и появилась то в этом мире только для того, чтобы призвать меня на помощь и защитить свой мир. И вот заветный час настал.

Воздух сгустился, завибрировал, пропуская сквозь себя волны невидимой энергии.

— Вперед! — крикнул я, первым шагнув в зыбкую дымку.

Славия, сжимая в руке клинок, последовала за ним без колебаний. Агнета, на мгновение задержавшись, чтобы бросить прощальный взгляд на родной мир, шагнула следом. Дарья переступила порог с выражением сосредоточенной решимости. Замыкал шествие Айрон, его могучая фигура на миг затмила собой свет портала.

Мир вокруг взорвался какофонией ощущений. Ослепляющая вспышка сменилась непроглядной тьмой, звон в ушах заглушил все остальные звуки, а воздух, до этого наполненный ароматом трав и благовоний, стал густым и тяжелым, с привкусом пепла и гнили.

Перемещение было быстрым. И вновь хронозвери прошли нас стороной, испугавшись.

Когда зрение прояснилось, мы уже стояли в иной мире. Над головами висело беззвездное небо, черное, как сажа — целая бездонная пропасть черноты, от которой веяло холодом и безнадежностью. Безжизненная равнина, покрытая серым пеплом, простиралась до самого горизонта, лишь редкие, корявые деревья, словно скелеты, торчали из земли. Холодный ветер, пропитанный отчаянием, пронизывал до костей.

Я огляделся.

Редкие, корявые деревья, больше похожие на скелеты, чем на живые растения, тянули к этому небу изломанные ветви, словно умоляя о капле света. Земля под ногами была серой и безжизной, покрытой толстым слоем пепла, словно гигантский пожар испепелил все живое. Ни травинки, ни цветка не осмеливались нарушить эту монотонную серость. Вдали виднелись холмы, лишенные четких очертаний, словно их кто-то размыл влажной губкой. Они нависали над равниной, как гигантские призраки, скрывающие в своих складках неизвестные опасности.

Тишина, нарушаемая лишь завыванием холодного ветра, давила на уши, казалось, сам мир затаил дыхание, наблюдая за незваными гостями с холодным равнодушием.

— Что… что это за место? — первой спросила Агнета.

Она успела создать небольшой конструкт в виде фонарика, но свет, исходивший от него, казался жалким и бессильным в этом царстве вечной ночи.

— Тенегорье… — мрачно произнесла Славия, вглядываясь в зловещую даль. — Мой мир.

— Кстати, о твоем мире, — запоздало произнес я. — Ты так и не рассказала он нем ничего.

— Так ты и не спрашивал, — пожала плечами девушка.

— Тогда спрашиваю, — кисло добавил я. — Потому что это было бы сейчас как раз кстати.

— Тенегорье — это мир затухающих теней, — начала Славия, и я понял, что сейчас будет экскурс в ее родной мир. — На самом деле это только звучит так пугающее, но на деле все не так. По крайней мере было до того, как искариот не пришел сюда.

— А можешь остановиться подробней на тенях?

— Тенегорье — место, где застревают отголоски былых событий, трагедий и кошмаров. Сильные эмоции насыщены силой, которая так привлекает этот мир и ее обитателей. Эти тени материальны, они могут атаковать, наводить ужас, нашептывать ложные видения. В полумраке обитают создания, питающиеся отчаянием и страхом. Они прячутся в тенях, выжидая момента, чтобы напасть на слабых и уязвимых.

— Поэтому у тебя получалось передавать послания мне через планы бытия, — понял я.

Славия кивнула.

— Но есть и безопасные участки, — продолжила девушка. — Пока ночь — мы в безопасности. Как только выглянет солнце — появятся тени. Вот их нам следует опасаться.

— Есть предположения, где может прятаться Искариот? — спросил я.

Славия пожала плечами.

— Я не знаю. Но есть один старец, который сможет нам помочь.

— Тогда не будем терять времени, — поторопил всех я.

Остальные со мной согласились, и мы направились в путь.

Славия сообщила, что мы идем к некоему Морригану, который обладает очень мощными способностями к поиску. У него же можно было раздобыть необходимых камней для подпитки силы.

Мы двигались сквозь покинутый мир, словно призраки, ступая по пепельной земле с опаской, будто боясь потревожить мертвый покой этого мира. Каждый шаг давался с трудом, не только из-за тяжести пропитанного пеплом воздуха, но и из-за тяжести атмосферы уныния и безнадежности, висевшей над нами удушливым облаком.

Мы внимательно всматривались в окружающую мглу, и лица наши были мрачными и сосредоточенными.

Славия держалась рядом со мной, ее клинок был обнажен и готов к бою. Она двигалась с изящной плавностью хищницы, ее взгляд был острым и настороженным, как у волка, выслеживающего добычу. Знакомые ландшафты Тенегорья не успокаивали ее, а скорее наоборот, усиливали тревогу. Она коротко сообщила, что с момента ее последнего пребывания здесь многое что поменялось.

— Стало только хуже, — добавила она задумчиво.

Айрон шел сзади, его тяжелые шаги нарушали зловещую тишину. Он с нескрываемым нетерпением оглядывал окрестности. Тенегорье вызывало в нем глухое раздражение, он жаждал действия, схватки, которая помогла бы ему выплеснуть нарастающую злость. Если роботы вообще могут испытывать это чувство. Впрочем, раньше я думал, что роботы и магией то владеть не умею, а оказалось все совсем не так.

Агнета плелась в конце группы. Ее глаза были широко раскрыты от страха, она всячески старалась не отставать от остальных, боясь остаться одна в этом мире теней.

Мы двигались медленно и осторожно, как путешественники, идущие по зыбкому болоту, не зная, где под их ногами твердая земля, а где топи отчаяния, готовые поглотить их навсегда.

Минут через двадцать вышли к какому-то давно заброшенному поселению.

— Корвейн… — задумчиво произнесла Славия и замолчала.

Мы двинули по пустым улицам, ощущая на себе тяжесть безмолвных взглядов разрушенных зданий. Дома, некогда украшенные резьбой и яркой краской, теперь стояли обгорелыми руинами, их стены были покрыты трещинами, словно морщинами на лице старика. Разбитые окна зияли черными провалами, словно пустые глазницы, вглядывающиеся в пустоту. Куски обвалившейся штукатурки хрустели под ногами, как кости давно умершего существа.

На перекрестках, где когда-то кипела жизнь, возвышались груды обломков, среди которых можно было разглядеть обрывки тканей, разбитую посуду, ржавые оружие — осколки жизней, прерванных катастрофой.

Даже воздух здесь казался гуще, пропитанный запахом тлена и забвения. Славия, ведущая группу, двигалась осторожно, ее глаза бегали по руинам, пытаясь уловить любое движение, любой звук, который мог бы свидетельствовать об опасности.

— Здесь когда-то была рыночная площадь, — сказала Агнета, показывая на обширное пространство, заваленное обломками и поросшее скудной растительностью.

Предположение оказалось верным — Славия кивнула.

— Я помню, как в детстве приходила сюда с матерью. Здесь всегда было шумно и многолюдно, — ее голос прозвучал тихо, почти шепотом, словно она боялась нарушить тишину мертвого города.

Ветер завывал среди обломков разрушенного поселения, поднимая в воздух вихри пепла. Мы, сбившись в плотную группу, продвигались вперед, вглядываясь в зыбкие тени, плясавшие среди руин.

— Здесь что-то не так, — прошептала Агнета, поежившись.

— Тени… — пробормотал Айрон, всматриваясь в клубящийся мрак. — Они сгущаются…

Это и в самом деле было так. Солнце — блеклое серое пятно, — начало пробиваться из-за горизонта, едва-едва освещая округу. И от фундаментов и стен разрушенных зданий потянулись тени…

Одна из ни отделилась от стены с нездоровым влажным хлюпаньем, словно кусок гниющего мяса оторвался от кости. Тень пульсировала, извиваясь и растягиваясь, словно живое существо, жаждущее вырваться на свободу.

Её очертания были размытыми, постоянно меняющимися, но сквозь эту зыбкую пелену угадывалась гротескная пародия на человеческую форму. Длинные, костлявые руки с когтистыми пальцами вытягивались вперед, словно пытаясь ухватиться за что-то в реальном мире.

Из глубины тени глядели два глаза — не точки света, а провалы бездны, в которых клубилась тьма, лишенная разума и сострадания. Эти глаза не видеть мир, они чувствовали его, ощущали тепло живых существ и жаждали поглотить его.

По низу тени пробегали волны концентрированной тьмы, словно черная жидкость бурлила и кипела под тонкой оболочкой. Иногда эта оболочка прорывалась, и наружу выплескивались струйки тьмы, которые растекались по земле, оставляя после себя следы мертвой, безжизненной почвы.

Но самым жутким была не внешность тени, а аура ужаса, исходившая от нее. Это была не физическая опасность, а нечто более глубокое, проникающее в самые темные уголки души, пробуждающее первобытный страх перед неизвестным, перед тем, что не поддается пониманию и контролю.

Тень двигалась плавно и бесшумно, как призрак, скользя по земле, словно она не имела веса. Она не шла, а плыла, ее движения были гипнотическими, завораживающими, от них невозможно было оторвать взгляд, хотя каждая клетка тела кричала об опасности.

Мы смотрели на нее, впав в какой-то ступор, не веря до конца что такое вообще возможно.

Это было воплощение самого Тенегорья — холодное, бездушное, лишенное света и надежды. И от одного ее вида кровь стыла в жилах, а сердце сжималось от холодного, липкого страха.

— Берегись! — первым среагировал Айрон.

Его громадная фигура загородила собой остальных.

Славия, с изяществом пантеры, скользнула в сторону, ее клинок вспыхнул в призрачном свете. Она атаковала первой, ее движения были быстрыми и точными, как удар змеи. Клинок прошел сквозь тень, не встретив сопротивления, но существо даже не вздрогнуло.

Тень метнулась к нам, когтистые лапы хлестнули воздух, целясь в Агнету, съежившуюся от ужаса.

Но Славия, реагируя с молниеносной скоростью, загородил девушку своей фигурой. Меч вновь свистнул, на этот раз подкрепленный магической огненной основой. Лезвие разрезало тень на две части.

Однако вместо ожидаемого удовлетворения от удачного удара, Славия нахмурилась. Рассеченные части тени не растаяли, а заколыхались, словно жидкая тьма, и в следующее мгновение снова слились воедино. Тварь издала пронзительный визг, от которого зазвенело в ушах. И атаковала вновь, целясь теперь в саму Славию.

— Бесполезно! — крикнула Славия, метнувшись вперед. Ее клинок, заряженный магией, вспыхнул в темноте, оставляя за собой серебристый след.

Девушка не атаковала тень напрямую. Вместо этого ее клинок заплясал вокруг твари, вычерчивая в воздухе сложные узоры, сотканные из света и тени.

Тень, почувствовав опасность, отшатнулась, ее форма запульсировала еще быстрее, словно она пыталась увернуться от невидимых узлов, которыми ее опутывала Славия. В ее провалах-глазах промелькнул страх. Она инстинктивно чувствовала, что этот противник знает ее слабости.

— Тени Тенегорья — это не просто мрак, — голос Славии был спокоен и уверен, словно она не сражалась с кошмарным созданием, а проводила урок фехтования. — Они сотканы из боли, страха, отчаяния. И их можно разрушить, лишь противопоставив им… надежду.

Ее клинок вычертил в воздухе последний узор, и вокруг тени вспыхнул круг лунного света. Тварь издала пронзительный крик, ее форма задрожала, словно от боли, а потом начала расплываться, таять, превращаясь в клубы черного дыма, которые быстро рассеялись в воздухе.

Я с удивлением наблюдал за происходящим. Моя логика отказывалась понимать, как танец с клинком мог уничтожить тень. Но я видел результат, и это было главное.

Однако радоваться было рано.

— Еще одна! — крикнула Дарья.

Из-под обвалившейся крыши полуразрушенного храма вытекла новая тень, больше и гротескнее предыдущей. Она извивалась и пульсировала, словно черный огненный вихрь, и в ее провалах-глазах горела холодная злоба.

Я выхватил пистолет. Но Славия остановила меня движением руки.

— Я справлюсь, — ее голос был холоден, как сталь клинка.

Девушка встретилась взглядом с наступающей тенью и сделала шаг вперед.

Тень бросилась на нее, вытянув когтистые лапы, пытаясь опутать ее своими темными щупальцами. Но Славия была быстра. Увернувшись от атаки с грацией танцовщицы, она атаковала. Ее клинок вспыхнул в темноте, отражая слабый свет кулона Агнеты.

Вместо того, чтобы атаковать напрямую, Славия снова начала свой танец с клинком. Ее движения были плавными, гипнотическими, но за каждым взмахом скрывалась смертельная точность. Она плела вокруг себя паутину из света и тени, заманивая тварь в ловушку.

— Ты питаешься страхом, тьмой, отчаянием, — ее голос звенел в тишине разрушенного города. — Но здесь ты найдешь только свет.

С последним словом она резко выбросила руку вперед, и клинок взорвался ослепительной вспышкой лунного света. Тень издала пронзительный визг, ее форма задрожала и начала расплываться, словно чернила на мокрой бумаге. Но на этот раз Славия не остановилась. Она выдохнула, и изо рта вырвалась струйка серебристого дыма, которая обернулась вокруг тающей тени, словно змея, сжимающая свою жертву в мертвой хватки.

Тень испустила последний, мучительный вопль и растаяла без следа, оставив после себя лишь слабый запах озона и чувство глубокого холода. Славия, тяжело дыша, опустила клинок, ее лицо было бледным, но глаза горели непоколебимой решимостью.

Оглядывая безрадостный пейзаж, Славия почувствовала, как холодок пробежал по спине. Знакомые до боли ощущения: промозглый ветер, привкус пепла на языке, гнетущая тишина, нарушаемая лишь шелестом теней. Тенегорье не изменилось. Оно все так же обнимало пустотой и высасывало жизнь из всего живого.

— Нам нужно укрытие, — голос Славии был резок, отрывист. — И чем скорее, тем лучше. Тени не единственная опасность в этом проклятом мире.

Я, хмурясь, оглянул окрестности. Хотел спросить кого еще тут можно повстречать, но не стал — не захотел пугать остальных.

Славия кивнула в сторону тропы, сглотнув комок в горле. Воспоминания, словно хищные птицы, кружили в ее голове, цепляясь когтями за сознание. Я понял, что ей это место знакомо.

— Я родилась здесь, — словно прочитав мои мысли, сказала Славия. Деревенька Корвейн. Провела в нем большую часть жизни, прежде чем мне удалось бежать.

Ее взгляд упал на руины полуразрушенной башни, видневшейся на фоне темнеющих холмов.

— Там. Крепость Эшгард. Когда-то она была оплотом сопротивления, последним очагом света в этом мире.

— Ты думаешь, там безопасно? — Дарья с сомнением посмотрела на полуразрушенные стены.

— Безопаснее, чем здесь, на открытой местности, — отрезала Славия. — Крепость построена на месте разлома, где тени теряют свою силу. Кроме того, возможно, там остались выжившие. Те, кто помнит меня, кто может нам помочь.

— Выжившие? — Айрон с сомнением хмыкнул. — В этом гиблом месте? Сомневаюсь.

— Тенегорье ломает людей, Айрон, — голос Славии был жесток. — Но некоторые ломаются не до конца. Здесь остались те, кто готов сражаться. Те, кто не потерял надежды.

Она встретилась с ним взглядом.

— Нам нужны союзники, если мы хотим выжить в этом мире и уничтожить Искариота.

В ее голосе слышалась сталь, закаленная в горниле страданий и лишений. Тенегорье не сломило ее, оно лишь укрепило ее волю. И она была готова использовать все свои знания и опыт, чтобы выполнить миссию и навсегда покончить с тьмой, царившей в этом мире.

Мы направились к башне.

Безмолвие мертвого города давило на нас, усиливая ощущение нереальности происходящего. Каждый шаг по разбитым мостовым отдавался гулким эхом в пустых проулках, словно мы шли не по камню, а по костям забытого мира.

Славия, притихшая после схватки с тенью, вела группу вперед, ее взгляд был прикован к извилистой ленте дороги, которая вилась среди руин, словно змея, ищущая выхода из лабиринта.

Когда до башни оставалось совсем немного, девушка остановила группу.

— Что-то не так? — спросил я, подходя ближе к девушке.

Славия кивнула. Она всматривалась в угрюмый полумрак, царивший среди разрушенных зданий.

— Я чувствую… чье-то присутствие.

Мы замерли, тоже начиная вслушиваться в тишину. Ветер затих, и мир вокруг словно затаил дыхание. И в этой звенящей тишине мы услышали этот звук — низкий, рычащий вой, от которого кровь застыла в жилах. Он шел откуда-то сзади, из самой сердцевины мертвого города.

И он быстро приближался.

Вой повторился и стало понятно, что монстр обладает достаточно большими габаритами — низкий утробный звук пробрал до самых внутренностей.

Славия, единственная, кто сохранял хладнокровие, оглянулась. Взгляд ее был оценивающим. Я понял, что она хочет вступить с чудовищем в бой.

— Славия!..

— Он не отступит!

— Отходим!

— Нельзя! Он быстрей нас, догонит в миг.

Я остановился. Понял, что девушка права и нужно дать отпор.

Славия крепко сжала в руке дрожащий меч. Сердце ее колотилось в груди, отбивая ритм безумия.

Вой повторился. Такой, что земля содрогнулась, а у меня по спине пробежал ледяной холодок. Звук был похож на стоны тысяч мучеников, слитые воедино, на рев демона, жаждущего крови.

— Он приближается! — пропищала Дарья, сжавшись в комок и укрывшись за моей спиной.

— Айрон! — скомандовал я. — Веди все до крепости Эшгард.

— А вы?

— Мы попытаемся остановить тварь!

Робот хотел вызваться на помощь, но махнул рукой — уходите!

Часть команды направилась в сторону укрепления, а мы со Славией остались встречать противника.

Он не заставил себя долго ждать.

Монстр появился из тени, сам являясь ее воплощением. Не было ни формы, ни очертаний, только мерцание, как будто тьма сама по себе обрела жизнь. Из тьмы вытягивались длинные, нечеткие конечности, похожие на щупальца, дрожащие и зыбкие, как дым. В них не было ни кости, ни плоти, только густая чернота. Морда представляла собой бесформенную массу теней, в которой иногда проглядывали неясные очертания, похожие на глаза, пустые, бездонные и холодные.

Монстр двигался плавно, бесшумно, как призрак, не оставляя ни следа, ни звука. И только рык проявлял чужака.

«А ведь мог бы подкрасться внезапно, — отметил я про себя. — Специально орет, пугает».

Это был монстр, сотканный из самых глубоких страхов, какие только мог родить человеческий разум.

Сердце загрохотало в груди, словно кузнец бил по наковальне. Славия, бледная, но с решительным огнем в глазах, стояла спина к спине со мной. Теневой монстр, клубящаяся масса тьмы, полз к нам, изгибаясь и меняя форму, словно хищный зверь, готовящийся к прыжку. Он наслаждался нашим страхом.

Взмахнув мечом, Славия полоснула по ближайшему щупальцу. Оно рассеклось, но тут же из разрыва хлынула новая тьма, восстанавливая утраченное.

— Он питается от теней, — злобно процедила девушка, уклоняясь от атакующего щупальца.

Ее клинок вспыхнул, разрезая воздух, и еще одна конечность монстра разлетелась на куски. Но тьма не отступала.

— Надо выманить его на свет! — ответил я, чувствуя, как страх сковывает горло.

Да только света нигде нормального не было.

Мы отступали.

Я перехватил покрепче рукояти револьверов, ощущая знакомую тяжесть вороненой стали и тепло магической энергии, пульсирующей в гравированных рунах на стволах. Давно я не брался за оружие, настоящее, надежное. Пришло время.

— Пригнись! — крикнул я Славии, целясь в клубящуюся массу теней.

Два выстрела раскололи воздух. Магические пули, вспыхивая желтым, вонзились в монстра. Тьма взревела, зашипела, словно кипящее масло, и два щупальца отделились от основной массы, корчась и растворяясь в воздухе.

Монстр взвыл от боли и ярости, бросившись на меня. Я откатился в сторону, меняя позицию, и снова выстрелил. Две пули прошили тьму, заставив ее отшатнуться.

— Он слабеет! — крикнула Славия, ее клинок вспыхнул, разрезая воздух и отсекая еще один кусок тьмы.

Но радость девушки была преждевременной.

Монстр издал какой-то странный звук, похожий на шипенье змеи и его тело начало менять форму. Сгустки теней принялись перетекать в те части, которые были повреждены и уже через несколько минут монстр вновь был в полном порядке.

— Твою мать! — только и смог вымолвить я.

Стрелять по твари и тратить патроны не было никакого смысла.

Нужно было действовать иначе.

Тени сгущались вокруг, превращаясь в омерзительную, постоянно меняющую форму массу. Монстр хотел подпитаться еще большим количеством теней, чтобы нарастить сил.

Я принялся создавать конструкт, но Славия меня остановила.

— Нет! Простые выпады ему нипочем! — крикнула она, её голос едва слышен сквозь грохот теней.

Её руки засияли голубым светом, пальцы сплетая сложные узоры в воздухе. Из ничего возник контур, похожий на птицу, и с пронзительным криком устремился к монстру.

Тварь взревела, дернулась, словно пытаясь увернуться, но было поздно. Конструкция взорвалась, ослепляя монстра вспышкой света и оглушая его пронзительным звуком.

Невероятный конструкт заставил чудовище на время отступить, чтобы прийти в себя.

— Бежим! — крикнула Славия, и мы рванули к Эшгарду.

Магия девушки дала нам шанс. Мы бежали, не разбирая дороги, спотыкаясь о камни и корни, сердце колотилось в груди, грохот собственных шагов смешивался с ревом преследующей твари. Славия, несмотря на усталость, продолжала создавать небольшие вспышки света, озаряющие наш путь, уводящий нас прочь от опасности.

— Туда! — крикнула она, указывая на темный силуэт на горизонте. — Крепость!

На холме, мрачной и громадой, возвышалась крепость — последнее пристанище в этом царстве теней. Ноги горели, легкие разрывались от напряжения, но мы бежали, подгоняемые страхом и надеждой. Шаткий мост, ведущий к воротам крепости, показался спасением.

Я обернулся. Тварь приближалась, ее темная масса извивалась, словно хищный зверь, готовый к прыжку. Славия, собрав последние силы, создала ослепительную вспышку, заставив тварь замереть, взреветь от ярости.

В этот момент мы рванулись к мосту. Тяжелые ворота крепости распахнулись, и нас втянули внутрь, за каменные стены, надежно защищающие от тьмы. Мост с грохотом поднялся, отрезав нам путь к отступлению, но отгородив от преследующей нас твари.

Мы были в безопасности. На этот раз.

— Как вы? — тут же подскочила к нам Дарья.

— Еле ноги унесли, — честно призналась моя спутница.

Немного отдышавшись, я огляделся.

Ветхую крепость Эшгард, когда-то гордо возвышавшуюся над безмолвным ландшафтом, окутала тень времени и забвения. Ее стены, некогда выкрашенные в яркие цвета, теперь покрывала грубая, серая плесень, а мраморные плиты полов трескались под ногами, уступая место дикой траве и колючим кустарникам. Створки массивных дубовых дверей, распахнутых как будто в последнем, безрадостном приветствии, скрипели на ветру, словно застывший в смертельной тишине плач. Славия, деловито шагавшая вперед, остановилась, вдыхая пропитанный плесенью и пылью воздух.

В крепость входило несколько извилистых коридоров, их каменные арки были увенчаны почерневшими от времени гербами. В отдельных окнах виднелись разбитые стекла, и в них, как в бесчисленных глазах, отражался мрачный ландшафт, застывший в неподвижности вечности.

Крепость Эшгард застыла в вечной неподвижности. Она не была просто разрушенным зданием, она была гробом, в котором лежала история, застывшая в мертвой тишине… и мы.

— Ты говорила, что здесь могут быть отряды сопротивления, — осторожно напомнил я Славии, хотя сомневался, что тут вообще кто-то еще остался в живых.

Девушка ничего не ответила. Казалось, она вообще меня не слышала. Она внимательно приглядывалась по сторонам, прислушивалась.

В воздухе, пропитанном пылью, зависла необычная тишина. Она была не просто пустой, а словно наполненной каким-то невидимым дыханием. И вдруг, Славия замерла, превратилась в недвижимую статую. Ее глаза, яркие и искренние, засветились необычным светом.

Она подняла голову, и ее губы зашевелились, напевая мелодию, нежную и звонкую, словно звон хрустальных бусин. Мелодия растворилась в воздухе, проникла в трещины стен и каменные арки, словно ключ, открывающий древние замки.

В ответе на ее песню возникла легкая вибрация. Стены задрожали, и в воздухе замелькали бледные искры. Из тени коридоров вышли не призраки, а белые фигуры. Они были прозрачными, словно туман, но в них было что-то необыкновенно светлое и доброе.

— Что за… — только и смог вымолвить я, пялясь на фантомы.

Белые призраки подходили к Славии, их лица были неясны, но в глазах читалась благодарность и радость. Они не говорили, но их присутствие словно осветило крепость, залив ее светами и радостью.

Мы все застыли в недоумении, увидев, как призраки обращаются к Славии, словно умоляя ее о чем-то.

— Это и есть отряд сопротивления? — спросил я, обретя возможность вновь говорить.

— Нет, — улыбнулась девушка. — Это снежные духи. Они обитают тут. Я позвала их, особо не надеясь на то, что они придут. А они пришли!

Славия улыбалась.

— Они могут нам помочь? — спросил я, особо не разделяя ее радости.

Девушка пожала плечами. А потом, повернувшись к Снежным Духам, начала с ними разговаривать. Делала она это как-то странно, почти не открывая рта, издавая едва слышимые звуки. Призраки слушали внимательно. А потом начали что-то на том же самом языке отвечать девушке. И с каждым произнесенным звуком выражение лица Славии становилось все более напряженным и хмурым.

— Искариот… — только и смогла произнести она, когда Снежные Духи закончили. — Он был тут.

Я ощутил, как холод пробежал по спине.

— Он убил живых, но не всех, — продолжила девушка. — Некоторых забрал с собой, в рабство. Заковал в цепи и угнал на север.

— Значит, направление уже знаем, где он прячется, — сказал я, стиснув кулаки. — Спроси у них — возможно ли уничтожить монстра, что сейчас находится снаружи? Нам нужно выйти из этой крепости и отправляться в путь — времени совсем не осталось.

Славия кивнула. И принялась вновь объясняться с призраками.

Тень, что уже долгое время скользила по стенам крепости, будто живая, вдруг стала ощущаться иначе. Не просто темным пятном, а чем-то живым, пульсирующим. Она просочилась внутрь, как сырой холодный ветер, скользя по спине, оставляя за собой неприятную липкость. И тут же, словно колючая проволока, пронзила мозг, заставляя вздрогнуть.

Спутница Шпагина сжала кулаки, сердце заколотилось в бешеном ритме. Она чувствовала, как тень проникает глубже, вглубь ее разума.

«Что за черт?» — только и смогла подумать она, не понимая, что вообще происходит.

Чужие мысли, холодные и расчетливые, внедрялись в ее сознание. Они были липкими, как паутина, тянули ее к себе, заставляя забыть про страх.

«Шпагин — угроза, — зашептал кто-то, звучащий ее собственным голосом, но одновременно чужой. — Он должен быть уничтожен».

Девушка удивленно выпучила глаза. Такого она никогда не могла подумать, а тут… это ведь не ее мысли!

Она тряхнула головой. Глянула на Александра, который стоял в стороне. Он был сосредоточен, его внимание полностью обращено на призраков. Хотела обратиться, чтобы рассказать, но побоялась отвлекать — он сейчас делал очень важные приготовления. Ему не до нее. Беспокоить по пустякам не стоит. Он занят.

«Тем лучше, — прошептал голос. — Так даже проще. Просто подойди и убей его!»

Девушка почувствовала, как кровь леденеет в жилах.

«Он не опасен», — подумала она, пытаясь убедить себя в этом.

Необычное чувство чужих мыслей сбивало с толку. Это что? Раздвоение личности? Сумасшествие? Не мудрено — с таким-то приключениями.

«Он опасен, — злобно прошипел чужой голос. — Он хочет убить нас всех. Ты должна опередить его».

Девушка ощутила, как гнев закипает в ней, но не ее гнев. Чужое чувство, мощное, неумолимое, застилало ее разум туманом. И против него так сложно было отбиться.

«Он должен умереть, — шептал голос, обвиваясь вокруг ее воли, словно лианы. — Ты должна его убить».

Девушка понимала, что она теряет контроль. Она была куклой, а чужой разум — кукловод. И он заставлял ее совершить ужасное.

Она вцепилась в собственную руку, пальцы побелели от напряжения. Ей казалось, что она вот-вот сорвется, бросится на Шпагина, как дикий зверь, но что-то внутри нее все еще сопротивлялось. Она помнила его улыбку, его слова, его доброту.

«Нет! — прошептала она, голос дрожал, но чужой разум давил с утроенной силой. Думать было так тяжело — мысли, ее собственные мысли, так трудно пробивались сквозь этот густой туман. — Он не враг. Он мой друг».

«Ложь, — прошипел голос, холодный и безжалостный. — Он обманул тебя. Он собирается предать тебя. Он замышляет твой конец».

Девушка чувствовала, как ее мышцы напрягаются, пальцы сжимают запястье сильней. Чужой гнев, чужая ненависть растекались по ней, наполняя ее собой. Она чувствовала, как тьма поглощает ее разум, оставляя от нее лишь пустую оболочку.

«Убей его. Он достоин смерти».

«Нет!» — подумала она, но чужой разум не обращал внимания на ее отчаянные попытки сопротивляться. Он был слишком силен, слишком властен.

Она ощутила, как ноги ее невольно ступают вперед, как рука тянется к оружию, словно управляемая нею, а не ею самой.

— С вам все в порядке? — спросил Айрон, глянув на девушку.

Но ответа не последовало. Она слышала вопрос, хотела крикнуть, что проваливается в какую-то бездонную тьму, пропадает в ней, но не смогла произнести и слова. Её разум был пуст, его полностью заполнила чужая воля.

Она почувствовала, как ее тело движется, словно управляемое кем-то другим.

«Я должна убить тебя, — внезапно подумала она, глядя на Шпагина. — Но не сейчас. Есть риск, что этот проклятый робот успеет защитить своего хозяина. Значит потом. Выждать. Я умею ждать. И как только наступит время — ударить. В самый неожиданный момент».

Ее мысли были чужими, безжизненными, словно голос робота, повторяющего заученную фразу.

Ее разум был захвачен, пленен чужой волей. Она стала орудием в чужих руках, пустым сосудом, заполненным чужой злобой и ненавистью.

Ее взгляд был пуст, лишен тепла и жизни. Её движения были механическими, безжизненными, словно у куклы, управляемой нитями. Она стала тенью самой себя, призраком, которого никто не узнал бы.

Чужак полностью завладел ею. Он превратил ее в зомби, в бездушную марионетку, танцующую под его дудку. И теперь она двигалась не по своей воле, а по его, исполняя его злую волю, готовую уничтожить все, что было ей дорого. Убить Шпагина.

«Дарья, Славия, Агнета, Лисенок — подумал я, оглядывая девушек. — М-да… Вот так отряд в юбках у меня собрался!»

Выдалась минутка в создании конструкта, который я планировал применить против монстра из тени, и я коротко глянул на девушек. Каждая по-своему была хороша. И каждая без раздумий пошла со мной в другой мир, чтобы помочь. Хотя это было чертовски опасно.

Сейчас они напуганы, сбиты с толку, растеряны. Еще бы — за стеной нашего укрытия ходит дикий монстр, способный сожрать любого. Но никто из девушек не попросился назад, домой. Все остались верны мне.

Дарья, Славия, Агнета, Лисенок…

Снежные Духи рассказали много удивительных вещей. В том числе и те, которые помогли бы нам с расправой над монстром из тени. И я тут же принялся создавать на основе их инструкций необходимый конструкт. Общий смысл заклятия передало бы название «Зеркало Теней». Конструкт походил на тонкое зеркало, оправленное в черный металл. В нем отсутствует отражающая поверхность, вместо нее в зеркало встраиваются элементы поглощающих символов. Определенная вязь заклятий и скрепляющие печати заставляли эти элементы работать, направляя внутреннюю силу монстра против него самого.

Зеркало было сделано достаточно быстро. И я решил не медлить. Проверил оружие, накинул на плечи несколько вспомогательных магических конструктов света и двинул на выход.

Пора расправится с этой проблемой как можно скорей.

— Я с тобой! — тут же произнесла Славия.

— Это опасно.

— Уж лучше погибну я, чем тот, кто сможет спасти этот мир, — произнесла девушка и я понял, что переубедить ее в чем-то не получиться.

Я кивнул.

И мы вышли наружу.

Монстр нас уже ждал.

Не имея определенной формы, его очертания были размыты, как сам сумрак. Тело, словно сотканное из тьмы, извивалось и меняло форму, подобно дыму. Было видно, что с последней нашей встречи монстр претерпел изменения — те участки тела, в которые попали мои пули, были чуть светлей остальных.

Глаза монстра — бездонные пропасти, полные ужаса, поглощающие весь свет, который попадает в них, — взирали на нас с нескрываемым остервенением. Из пасти, которая открывалась в бездонную пустоту, исходил хриплый шепот, способный пробраться в самые потаенные уголки души.

— Он не атакует силой, а использует страх и ужас. Он шепчет на ухо свои страшные тайны, питается кошмарами и сомнениями. Он внушает паранойю и заставляет терять рассудок, — прошептала Славия, сжимая кулаки.

Было видно, что монстр оказывал на нее какое-то ментальное воздействие, а она упорно сопротивляется, используя при этом собственный гнев.

— Пришла моя пора напугать его! — воскликнул я.

И рванул на монстра.

Тварь не ожидала такого поворота и не сразу отскочила в сторону. А когда увидела в моих руках Зеркало, то была неприятно удивлена.

Магический залп обжог бок твари.

Тень, извиваясь, словно живая, заверещала. И обвила мои ноги. Ее ледяные щупальца заскользили по одежде, заставляя кровь стынуть в жилах.

Черт, какая же быстрая!

Я не растерялся. Вновь применил Зеркало. Его поверхность, покрытая непроглядной гладью тьмы, засияла холодным светом.

В тот же миг тень, поглощенная в отражении, забилась в конвульсиях, словно ужаленная огнем. Ее щупальца дрогнули, ослабли, а из пасти раздался сдавленный вой.

— Время умирать! — выкрикнул я, бросаясь в очередную атаку.

Выхватил оружие, выстрелил прямо в голову монстру. И добавил еще один удар магическим Зеркалом.

Зеркало засветилось ярче, отражая волны света, заставляющие тень извиваться в нестерпимой боли. Тварь заметалась, пытаясь убежать от света, но зеркало, словно клещи, держало ее в плену отражения.

— Давай же! — злобно прорычал я, чувствуя, как магический конструкт нагревается в руках.

«Еще мгновение — и Зеркало просто разорвет на куски от большого напряжения!»

Монстр тоже не отступал.

Внезапно, тварь вспыхнула ярким светом. Она собралась в один громадный клубок и с ужасающим ревом бросилась на меня.

Но в этот же момент Зеркало вспыхнуло ослепительной яркостью. Из него вырвался мощный поток энергии, окутывая тень и отбрасывая ее назад. Тень содрогнулась, затряслась, и в конце концов, с последним хрипом, растворилась в воздухе.

Я с тяжелым дыханием, опустил зеркало.

— Мы его убили! — не веря собственным глазам, произнесла Славия.

Я кивнул. Радости от победы у меня не было — это еще далеко не главная наша победа.

— Нам нужно на север, — сказал я, пряча Зеркало в карман — кто знает, может быть, оно нам еще сослужит?

В этом мире, полном теней, я чувствовал, что Зеркало еще пригодиться.

Мои спутники, следившие за поединком из небольшого дозорного окошка, тут же выбежали наружу. И не теряя ни минуты, мы двинули в путь.

Солнце, вечно застывшее в зените, лило на безжизненный мир тусклый, сероватый свет. Небо, утратившее свою синь, было покрыто тонкой пылью, отражающей мерцание невидимых звезд. Мы, измученные путем и охваченные тревогой, продолжали свой марш по мертвому миру.

Под ногами хрустел песок, покрывающий землю сплошным слоем. Ни единого зеленого ростка, ни единого дерева не было видно вдоль пути. Рельеф представлял собой бесформенные холмы и ущелья, выжженные огнем и источенные ветром. Вдали, на горизонте, чернела огромная глыба камня, похожая на скелет гиганта.

Тишина вела свой властный порядок. Не было ни шума ветра, ни пения птиц, ни шелеста листьев, к которому мы так привыкли в своем мире. Лишь глухой гул пустоты отдавался в ушах. Мы шли молча, с тяжелыми мыслями, оглядываясь на каждый шум, каждую тень. Страх становился нашим верным спутником.

Я видел, что унылый пейзаж оказывает воздействие на моих спутниц — девушки изрядно были потрепаны. Кто-то и вовсе был похож на зомби.

Ветер, холодный и пустой, прошелся по мертвому полю, заставляя песок шелестеть под ногами.

Я шел впереди. Рука — на рукояти пистолета. Я чувствовал себя не в своей тарелке, как будто оказался в чужой шкуре. Каждый шаг давал ощущение пустоты и безнадежности.

Что-то не так. Интуиция, отточенная многими сражениями и пережитыми неприятностями, шептала мне о неминуемой опасности. Я ощущал ее как дыхание из глубины, как тяжелый груз на плечах, как ожидание бури в безрадостном небе.

В воздухе висела странная тишина, насыщенная невидимыми силами. Песок под ногами стал как будто влажным и холодным. Словно от земли излучалось невидимое тепло, которое проникало в костный мозг и вызывало мурашки по всему телу.

Интуиции я привык доверять. Она меня никогда еще не подводила.

Я остановился, подняв голову к небу. Я искал признаки опасности, но видел лишь пустоту и бесплодность. Она скрывалась в тени холмов, в безмолвии песка, в самом воздухе, которым я дышал.

«Нужно готовится у непредсказуемому и опасному», — подумал я, доставая пистолет.

И интуиция не подвела.

Из песка, словно из самой тьмы, вырвались фигурки, искаженные и зловещие. Их лица были покрыты шрамами и ранами. Один из них, бывший рыцарь, ныне искаженный слуга демонов, имел лицо, покрытое черной чешуей, а его глаза горели красным огнем. На плечах у него были костные выросты, а руки заканчивались острыми когтями.

Рядом с ним стоял огромный демон с черной шерстью, огромными клыками и копытами. На спине у него были крылья, покрытые шипами. Его глаза светились желтым огнем, а из пасти вырывался хриплый рык.

Остальные солдаты были не менее ужасны. У одного была голова быка, а у другого — тело волка. Третий был покрыт темно-зеленой кожей, а четвертый — не имел определенной формы, представляя собой клубок черной тьмы.

Их одежда была рваной и темной, украшенной символами тьмы и хаоса. На некоторых из них были броня из костей или темного металла. Все они были вооружены клинками, топорами, когтями и клыками, а их глаза блестели нечеловеческим светом, вещая о беспощадности и жестокости.

Тяжелый воздух неприятно запах серой.

— Это еще что такое? — только и смогла произнести Славия, и я понял, что эти незнакомцы точно не из этого мира.

Догадка пришла довольно быстро. Я почувствовал знакомые некротические эманации, исходящие от чужаков, и сквозь зубы процедил:

— Слуги Искариота…

Искариот…

Он конечно же уже знал, что мы пришли за ним — сила его магии была огромной и он ждал нас. И как только мы тут появились, отправил своих воинов. Ему есть что мне сказать. И за что отомстить.

Я криво ухмыльнулся.

А потом, не дожидаясь приветствий, принялся палить.

Пули ударили в тела демонов с грохотом. Один из них, покрытый черной шерстью, отшатнулся от удара, но остался цел и невредим. Другой, с лицом быка, просто усмехнулся и продолжил атаку.

— Они не восприимчивы к оружию! — закричала Славия, отбиваясь от двух демонов с помощью магических щитов.

Я с трудом подавил растущее в душе отчаяние. Я не мог поверить своим глазам. Пули всегда были мне верным спутником, они убивали всех, кто стоял на моем пути. Но теперь они не действовали.

Что ж, придется прибегнуть к магии.

Демоны были быстры и жестоки. Их когтища могли легко прорезать плоть, и это нужно было учитывать. Мои пальцы, дрожа от усталости, вычертили в воздухе круги, вызывая огненные шары, ледяные вихри и проклятия. Я выбирал с кого начать.

Нужен вожак. Лидер. Убью его — остальные сломаются.

Главаря нашел довольно быстро.

Он стоял передо мной, демоническая тень, что испускала леденящий душу холод. Глаза, как бездонные пропасти, горели алым огнём, и из пасти струился ядовитый дым. В его руке, вместо кисти, была когтистая лапа, готовая разорвать меня на куски. Размерами монстр был раза в два меня больше.

Я знал, что этот бой не будет лёгким. Это не просто воин, это демон, посланный из самых тёмных глубин, чтобы уничтожить всё живое. Но у меня нет выбора.

Один взмах — огненный шар полетел в противника.

Тот, не смотря на свои размеры, оказался ловок. Монстр увернулся.

И сразу же с оглушительным рёвом бросился на меня. Я отскочил в сторону, едва избежав когтей, и бросил в него еще огненный шар. Пламя взметнулось, обжигая воздух, но демона только раззадорило. Он с легкостью прошёл сквозь огонь, усмехнувшись демонической улыбкой.

Я выругался.

Демон слишком силен. Тогда я решил использовать другое заклинание, которое потребовало бы от меня всех сил. Сконцентрировав свою энергию, я произнес заклинание, которым поделились со мной Снежные Духи. Причем вмешал в него еще и те знания, которые были у меня самого. Конструкт окружил меня ярким светом, а демон застыл в недоумении.

Зеркало Теней, вновь созданное, зазвенело, словно стекло на морозе. Я схватил поток магии и метнул его в противника.

Пучок света ударил в бок монстра — увернуться он не успел.

Раздался взрыв. В нос ударила вонь паленой шерсти. Монстр взревел.

А потом, разъяренный, рванул на меня.

Его когтистые лапы, как молнии, прочертили воздух, направляясь прямо мне в грудь. Я отскочил назад, схватил с пояса пистоле и парировал атаку. Пули с визгом сошлась с когтями, искры посыпались во все стороны. Три выстрела — и три когтя валяются на земле.

Такого унижения монстр не смог сдержать. Его глаза горели яростным огнем.

Еще одна атака, стремительная, дикая.

Мои мышцы напряглись от усилия, я отпрянул.

Серия ударов едва не превратила меня в фарш, лапы противника были быстрыми и непредсказуемыми. Я уворачивался, отпрыгивал и парировал, стараясь держать дистанцию. Но демон был неумолим. Он с легкостью проходил сквозь мои блоки, нанося глубокие царапины и болезненные тычки.

Еще одно заклятие было создано за секунду. Я окружил себя щитом из света, который защищал от физических атак.

Демон врезался в щит. И тут же отлетел назад, как от невидимой стены. Я не упустил момент — бросился в атаку, нанося удар за ударом. Подкрепленные магическими конструктами кулаки выбивали был из этого половика.

Остальные спутники тоже приняли бой.

Айрон, словно громадный стальной гигант, бесстрашно рванул вперед, прямо в толпу, не давая той защитить своего вожака. Он взмахнул мощным кулаком, размозжив точным хуком челюсть одному из монстров, словно та была вылеплена из пластилина.

Демоны, поняли, что он представляет угрозу, попытались его окружить, атаковать с разных сторон, но Айрон был не прост. Он перехватил всех их удары своими стальными руками, отбрасывая противников в сторону. Из лазерных глаз ударил яркий свет, ослепляя монстров, а из стволов на плечах вырвались огненные струи, сжигая все на своем пути.

Но демоны не отступали. Преданные слуги Искариота, они не боялись смерти. Они атаковали неистово, а их глаза горели безумным огнем.

Внезапно один из демонов, бесформенная тень, взмахнул черной рукой, и Айрон замер, охваченный невидимой силой. С его металлического тела потекли темные струйки, словно невидимая рука высасывала из него энергию.

— Айрон! — закричал я, увидев, как робот пошатнулся.

Но Айрон уже не отвечал. Он стоял неподвижно, словно статуя из черного металла. Его лазерные глаза потухли, а из стволов на плечах прекратились выстрелы.

Я попытался прорваться к роботу, но демоны Искариота не дали мне пройти. Они окружили меня кольцом. Я оказался в ловушке, окруженный безумным натиском, и не знал, что делать. Надежда — робот Айрон — был парализован, а враг казался непобедимым.

Вожак, позорно избитый, поняв, что я в западне, подскочил на ноги. И направился ко мне.

Помогли мои спутницы. Все это время они не стояли в стороне, а создавали вчетвером какой-то очень мощный и запутанный конструкт. И как только вожак подошел ко мне, чтобы убить одним точным ударом, они этот конструкт активировали.

Огромные кольца из молний обрушились прямо с неба. Размыкаясь на несколько составных частей, они с ужасным грохотом падали вниз, поражая монстров.

Демоны, которые до этого стояли неподвижно, словно ожидая моей гибели, зашевелились. Их глаза расширились от ужаса, а из пасти посыпались шипящие шепот. Они пытались бежать, но магические цепи, невидимые глазу, держали их на месте.

Я смотрел на них, как хищник смотрит на свою жертву. В моих венах бурлила сила, а в душе рождалась невиданная до этого мощь и торжество. Так вам!

С первым ударом молнии, извергнутой из неба, разворотило на кровавые куски демона, похожего на кабана. Второй удар поразил быкоглава — его кожа начала плавиться и кипеть, кости трескались и ломались. Жуткий крик прокатился по всей окрестности.

«Сколько же они вложили туда силы?» — только и смог удивленно подумать я, наблюдая как конструкт моих спутниц уничтожает монстров.

Магия продолжала свою жестокую работу. Тела демонов разрывало на куски, из них вырывались струи темной крови, которые касаясь земли, сжигали все на своем пути.

На скольких монстров хватит заклятия я не знал, поэтому, едва получилось вырваться из окружения, принялся крушить оставшихся тварей.

Все было закончено за считанные минуты.

Когда над полем битвы воцарилась тишина, я осмотрелся. Бесформенные груды тел слуг Искариота лежали повсюду. Но этот бой не прошел бесследно и для нас. Я подошёл к Айрону, осторожно потряс его, пытаясь понять работает ли он еще? Робот не отреагировал.

Но это была еще только малая часть проблем.

— Александр… — позвала меня Дарья.

Я оглянулся. И увидел лежащей на земле Славию.

— Что с ней?

— Мы создавали конструкт… — начала дрожащим голосом сестра. — Все вместе. И силы решили использовать на равных. А она… Она всю свою внутреннюю энергию направила в заклятие. Не щадя себя. В тайне от нас.

«Теперь понятно откуда столько мощи было в кольцах молний», — подумал я, чувствуя, как по спине идет холодок.

Славия не пожалела себя, чтобы спасти нас.

— Я ей помогу! — подскочил я к девушке.

И принялся лихорадочно перебирать в голове различные лекарские заклятия.

— Александр… — попыталась остановить меня Дарья.

Но я ее не слушал. Я создавал одно заклятие, другое и все они, кривые и несуразные от спешки, выходили дрянными.

— Александр… — повторила Дарья.

Голос ее мне не понравился — холодный, скорбный, пустой.

Я глянул на сестру. И в ее скорбном взгляде все понял, хотя и знал это ранее, только не хотел принимать.

— Александр, Славия умерла…

— Нет… — только и смог вымолвить я, не веря в то, что сказала Дарья.

Но хватило и одного взгляда, чтобы убедиться в этом самому. Славия отдала свою жизнь, защищая нас. И никакие магические заклятия сейчас не смогли бы ее…

Что-то пролетело над головой. Я подумал, что это очередные враги, приготовился к битве. Но был удивлен, увидев Снежных Духов.

— Что вам тут надо? — спросил я, особо не церемонясь.

Просидели сотню лет в своем убежище, а теперь вдруг вышли.

Духи, естественно, не ответил мне. Они окружили Славию, принялись издавать какой-то странный звук, похожий на свист. Я почувствовал, как вокруг начинают растекаться мягкие магические эманации.

— Что они делают? — спросила Дарья.

Я пожал плечами, и сам не понимая смысла в их действиях.

— Какой-то местный ритуал погребения? — предположила Лисенок.

Над телом Славии начал растекаться серебряный свет. Округа гудела от магической энергии. Снежные Духи принялись кружить над девушкой, словно водя хоровод. Воздух вибрировал, искрил, наполняя пространство запахом озона и древней магии.

Одно из аморфный существ подняло в вверх что-то вроде рук. Его одеяние цвета грозового неба взметнулось, словно подхваченное невидимым вихрем. Из ладоней вырвались потоки энергии, сплетаясь в вихрь чистой силы.

Второй Дух опустился ближе к девушке. Золотые ручейки энергии текли по его телу, образуя кристаллический круг, который призрак плавно опустил на Славию.

Остальные Духи слились в единую мощную гармонию, наполняя округу вибрациями, от которых дрожал воздух. Они пели на древнем языке, понятном лишь им, взывая к изначальным силам вселенной.

Энергия в круге сгущалась, превращаясь в пульсирующий шар слепящего света. Духи, объединенные единой целью, направляли свою мощь в этот шар, вдыхая в него потоки магии.

И вдруг от Славии отделился маленький комок света.

Я удивленно глянул на него, догадываясь, что это может быть.

— Душа… — пораженная прошептала Дарья.

Это и в самом деле была душа Славии, а Снежные Духи пытались ее спасти. Мне стало стыдно за себя за то, что был раздражен на них. Они покинули свое убежище не просто так.

Духи осторожно извлекли шарик света, подняли его над землей.

Душа, подобная сгустку звездной пыли, парила в воздухе, излучая тепло и легкую грусть. Она еще помнила прежнюю жизнь, но была готова к переменам. И перемены эти призраки хотели сделать кардинальные.

Часть из них отделилась от общего схода и полетела к Айрону.

Робот стоял неподвижно. Внутри, в сложном сплетении проводов и микросхем, царила тишина. Он ждал. Пустой сосуд, в который…

Внезапно воздух вокруг Айрона заискрил, наполняясь серебряным светом. Это Духи, исполняя древний договор, принесли душу Славии, готовую к новой жизни.

Я с трудом понимал возможно ли это вообще⁈ Но молчал, не смея даже своим дыханием нарушить творившуюся высшую магию.

Душа Славии погрузилась в Айрона, заполняя его сознание, пробуждая его к жизни. Металлические мышцы дернулись, глаза вспыхнули ярким светом. Айрон сделал первый шаг, уже не просто машина, но существо, обладающее душой.

— Невероятно! — только и смогла произнести Дарья.

Сестра поднялась, опасливо подошла к роботу. Произнесла:

— Славия?

Робот молчал. Он осторожно пошевелил головой, огляделся. Глянул на меня.

— Славия, ты меня слышишь? — спросил я, тоже не веря в то, что такое вообще возможно.

— Александр? — вдруг раздался металлический голос. — Я… я снова жива?

Славия и сама не верила, что такое вообще может произойти. Я глянул на Духов, как бы спрашивая — это не сон? Те молча растворились в воздухе, так и не ответив на мой немой вопрос.

Девушка посмотрела на свои руки с немым удивлением. Потом попыталась двигаться, но движения получились угловатыми, неестественными.

— Придется привыкнуть! — сказала она.

В голосе послышалась усмешка.

— Славия, тебе следует… — я хотел сказать ей, чтобы она вернулась в крепость, чтобы там немного прийти в себя.

Но девушка остановила меня жестом. Сказала:

— Нам нужно идти.

— Славия, ты уверена?

— Я чувствую себя как никогда лучше! — произнесла девушка.

И принялась нам это демонстрировать — прыгать, выполнять различные боевые приемы и удары, со свистом рассекая воздух стальным телом.

А потом, увидев собственное тело, замерла.

— Славия… — начал я, но девушка покачала головой.

— Все в порядке. Я понимала, на что шла. Тем более, что в конечном итоге со мной все в порядке.

Она наклонился к телу, осторожно подняла катану.

А потом, произнеся какую-то короткую молитву на непонятном мне языке, взмахнула руками. В тот же миг тело вспыхнуло ярким голубым огнем и в считанные секунды растворилось в нем без остатка.

— Теперь можно идти, — сказала Славия, и не дожидаясь ответа, пошла вперед.

Мы последовали за ней.

— Искариот знает, что мы идем к нему, — сказал я, кивая на груду окровавленных тел демонов, оставшуюся позади.

— Поэтому нам и нужно найти старика Морригану, — ответила Славия. — Он сможет нам помочь.

Я хотел сказать, что времени совсем мало — у нас есть ровно сутки, но Славия, предугадывая мои слова, ответила:

— Он живет тут недалеко.

Я согласился. Учитывая тот факт, что и со Снежными Духами моя спутника не прогадала, посещение Морригана будет не лишним.

Ветер свистел в ушах, гоняя по серому небу редкие, как слезы, облака. Вокруг нас — лишь безжизненная пустошь, покрытая пеплом и колючей травой. Ни единого дерева, ни единого звука, кроме нашего шага. Мы шли молча, следуя за Славией, которая испытывала на прочность свое новое тело и шествовала вперед так быстро, что мы едва поспевали за ней.

Она достаточно быстро приняла свое новое воплощение, что меня сильно сейчас удивляло. Впрочем, я тоже не долго был в растерянности, когда оказался в чужом теле. В каком-то роде мы сейчас с ней были сильно похожи.

— Поблизости есть такое место, называется Озеро Слез, — сказала Славия. — Туда нам и нужно.

— Не самое веселое название, — кисло заметила Дарья. — Впрочем, тут у всего подобные названия.

До Озера Слез мы добрались минут за тридцать. Озеро, как огромный, темный глаз, смотрело на нас с безразличием. Ветер, холодный и безжалостный, пронзал насквозь.

— Вот и оно, — произнесла Славия, оглядывая водную гладь.

— И где же старик Морраган? — спросил я, не замечая ни избушки на берегу, где бы он мог жить, ни даже шалаша.

— Он здесь, — ответила Славия.

В голосе ее послышалось веселье.

Взгляд девушки был прикован к водной глади.

— Он всегда здесь.

Я хотел спросить, что она имеет ввиду, но не успел открыть и рта, как вдруг из озера, словно из глубин ада, поднялся гигантский кракен. Его щупальца, толстые как стволы деревьев, взбивали воду в пену.

— Это… Морраган? — только и смог вымолвить я, в последний момент догадавшись не использовать пистолеты.

— Да! — радостно воскликнула Славия.

Тело водного существа было огромным, как скала, покрытое морщинистой кожей, напоминающей древние камни. Щупальца, толстые, извивались в воде, создавая водовороты. Огромная голова, напоминающая череп, была увенчана короной из ракушек, которые переливались всеми цветами радуги на солнце.

В его глазах, глубоких и темных, как бездна, таилась мудрость, накопленная за тысячелетия. Существо обладало разумом.

— Морраган! — воскликнула Славия, вскинув руку в приветствии.

— Славия! — прорычал гортанно кракен.

Он был одновременно и красив, и ужасен, и в его внешности чувствовалась та же древняя сила, что и в Озере Слез, которое он охранял.

От удивления я только и смог, что присвистнуть.

— Сколько лет мы с тобой не виделись? — пробасил кракен, оглядывая ее. — С последней нашей встречи ты изрядно изменилась!

Монстр раскатисто рассмеялся.

— Ты к тому же не одна!

Кракен зыркнул на нас.

— Это мои друзья, — коротко ответила Славия.

— Что заставило прийти ко мне?

— Мы пришли за помощью.

— Помощь есть, — ответил Морраган, его щупальца зашевелились. — Тебе — всегда!

Кракен забрался на скалу, торчащую из воды, устраиваясь удобней, словно желая вступить с нами вдолгую непринужденную беседу. Его тело, хоть и напоминало кракена, было покрыто не чешуей, а мягкой, как бархат, кожей, переливающейся всеми оттенками синего — цвета глубины озера. Огромные глаза, мудрые и добрые, смотрели на нас с бесконечной печалью.

Он был старым, и во всех его повадках и движениях чувствовалась эта стариковская манера.

— Дети мои, — прошептал он тихо, но его слова разнеслись по округе, как гром. — Вы пришли ко мне за помощью. И я предвидел это.

— Ты мудр, Морраган, — сказала Славия.

Я глянул на свою спутницу, пытаясь понять — льстит ли она существу, или говорит правду?

— Мир болен, — сказал Морраган. — И ты, отчаянная Славия, пришла чтобы помочь ему.

— Верно, — кивнула девушка.

— Тогда говори какая помощь тебе нужна — и я помогу тебе и твоим спутникам.

Я почувствовал, как от кракена повело невероятной магической силой.

Мы стояли перед Морраганом, словно маленькие дети перед могучим отцом. Ветер свистел в ушах, шелестел пеплом, но мы не чувствовали холода, потому что в глазах Моррагана горело тепло, а в его голосе звучала надежда. Он был одним из мощнейших магов этого мира.

— Мы ищем Искариота, — произнесла Славия. Ее голос дрожал от волнения. — Демона, который уничтожил наш мир.

Морраган погрустнел. Его глаза потускнели, как угасающие звезды.

— Искариот… он не просто демон, он тень, которая рождается из отчаяния и заражает все живое. Он питается страхом, а его цель — погрузить все в вечный мрак.

— Как же нам его отыскать? — спросила Славия, ее рука бессознательно потянулась к кинжалу.

Морраган взглянул на нас с глубокой печалью.

— Его нельзя отыскать, его можно только привлечь.

— Привлечь? — переспросил я.

— Да, — кивнул Морраган. — Он чувствует страх, отчаяние, гнев. Чем сильнее вы будете бояться, тем сильнее он почувствует вас.

Мы поняли, что Морраган говорит о ловушке. Но как мы можем привлечь демона, не став жертвами их мощи? И что нам, по мнению кракена, просто встать и начать бояться, и дрожать от страха, чтобы приманить этого гада? План так себе.

Меня начал подпирать гнев, который я с трудом успокоил.

— Как нам бороться с ним? — спросил я.

Морраган указал на Озеро Слез.

— Там, в глубине, хранится старая магия. Она может помочь вам очистить мир от тёмной силы. Я дам вам ее.

Морраган поднял щупальцу, и на его конце заиграл слабый, но яркий свет. Он был подобен лучу солнца, пробивающемуся сквозь толщу воды. Мы замерли, наблюдая за ним.

В ту же секунду потекли потоки магии, такой мощной и древней, что от одного только их вида захватило дыхание. Невероятно! Она хранилась тут, на дне Озера, веками, а может быть и тысячелетиями!

Кракен вздымался из глубин, как гигантский, черный корабль с щупальцами вместо мачт. Вокруг него клубилась тьма, окутывая берег холодной, неземной дымкой.

А потом вдруг одним резким выпадом монстр обхватил меня щупальцами — я даже пикнуть не успел.

Я стоял на берегу, застывший, словно околдованный. Смотрел на кракена, завороженный, а тело мое дрожало от невидимой силы. Щупальца, словно змеи, обвивались вокруг меня, касались кожи, и от этого прикосновения я начинал светиться. Я не смел вырваться из этих странных холодных объятий, понимая, что Морраган хочет нам помочь.

А свет все лился из меня и лился.

Сначала это была слабая, голубоватая аура, но с каждой секундой она становилась ярче, насыщеннее. Из щупалец кракена, как из туманного облака, вырывались молнии, прошивая меня насквозь. Я закричал, но не от боли, а от восторга, от того, что чувствовал, как сила кракена проникает в мою самую суть.

Из глубины, из брюха кракена, вырывался мерцающий поток, похожий на жидкий свет. Он лился на меня, заливая с головы до ног, проникая в кости, мышцы, кровь. Моя кожа налилась яркой синевой, глаза засверкали неземным огнем.

Сила! Невероятная, древняя, могущественная.

Я задрожал, мое тело стало неуклюжим, и в то же время — могущественным. Я вдруг поднялся в воздух, словно поднятый невидимой силой. Щупальца кракена уже не касались меня, а висели вокруг, как венцы из черного жемчуга.

Я обретал силу, новую, внеземную.

«Они не должны получить эту силу! Они не должны получить эту силу! Они не должны получить эту силу!»

В голове горело красным, создавая невыносимую боль.

Они не должны получить эту силу! — этот рев прозвучал в голове, будто от самого дьявола.

Девушка вздрогнула, уставившись на Шпагина. Он стоял на берегу, застывший, словно статуя, а из воды, словно из кошмарной сказки, поднимался кракен. Восемь щупальцев, покрытых присосками, облепили его тело, но они не тянулись к нему, а, казалось, ласкали его, наполняли какой-то чудовищной силой.

«Он станет непобедимым, — шипел голос, — этот человек, этот Шпагин, он станет Богом на этой земле, если кракен даст ему силу! Нельзя этого допустить!»

Тень, поселившаяся в разуме, отравляла ее. Тварь, которая шептала, не переставая, мучила кошмарами, заставляла сомневаться в реальности. Она была частью девушки, но в то же время чудовищем, которое питалось ее страхом и ненавистью.

«Ты должна остановить его!»

Девушка лишь безвольно кивнула.

Голос пронзал мозг, заставляя сжиматься от боли. Хотелось только одного — чтобы голос замолчал. И ради этого она готова была на все. Только замолчи!

«Уничтожь Шпагина, пока он не стал слишком сильным! Сейчас!»

Где-то на самой периферии разума девушка вдруг вздрогнула — что же она делает? Убить Шпагина⁈

«Я не могу!»

«Ты должна!» — закричала тварь так громко, что у девушки из носа пошла кровь и пришлось незаметно отворачиваться, чтобы скрыть это.

А потом мощный поток чужой черной силы окутал туманом ее разум и все сомнения сразу же ушли.

«Я сделаю это», — подумала она, не чувствуя уже ничего.

«Тогда действуй! — довольный результатом произнес голос. — Твои спутники не должны получить эту силу!»

Я чувствовал, как сила кракена растекается по моим венам, как вино, которое пьянит и дает невиданную мощь. Мир вокруг меня исказился, краски стали ярче, звуки — громче, и я чувствовал себя Богом, способным сокрушить все, что угодно. Моя кожа налилась силой, кости задрожали, а в голове прозвучал грохот небес.

Я видел, как кракен расширяет свою власть, как он становится моим посредником в этом мире. Я был готов принять его силу, которую он мне давал для борьбы с Искариотом. Я был готов стать чем-то новым, чем-то великим.

Но потом я увидел ее…

Ее глаза, которые всегда сияли любовью и преданностью, теперь горели нечеловеческим огнем. Я сразу же понял, что ее разум захвачен демоном — это было понятно по ее горящим красным глазам.

Она бросилась на кракена, ее движения были быстры и смертоносны, словно удар кобры. Я видел, как она одним взмахом отсекла одно щупальце, другое, третье. Кракен не успел защититься — он весь был поглощен тем, что насыщал меня силой. Да и я не мог ему ничем помочь — пребывал в странном состоянии оцепенения.

Я крикнул, хотел остановить ее, но не успел.

Демон захватил мою спутницу полностью, и она видела во мне только угрозу. Поэтому ловко увернулась, не давая поставить блок.

Она в несколько точных ударов расправилась с Морраганом, так стремительно, что никто не понял, что произошло. Тем более, что никто не ожидал, что близкий человек вообще сможет сделать такое.

Поэтому не сразу Славия подскочила к ней и обезвредила. Было слишком поздно.

Я видел, как кракен умирает, как его могущественная сила уходит, как он оставляет меня беззащитным. Я не мог больше контролировать свою силу, она уходила от меня, словно песок сквозь пальцы.

И я, оглянувшись на свою спутницу, которая прервала ритуал, в бессилии только и смог выдохнуть:

— Лисенок…

Ее глаза, когда-то полные тепла и света, теперь горели зловещим красным огнем. Рот искривился в жуткой усмешке, обнажая острые, как у зверя, клыки. Лисенок, когда-то готовая сложить жизнь за меня, теперь была лишь пустой оболочкой, марионеткой в руках демона.

Я видел, как ее рука сжимает кинжал, направленный на мою сестру, стоявшую в ужасе в стороне. Слишком поздно. Я уже бросился вперед.

Ее взгляд, полный ненависти и безумия, метнулся ко мне. Но мгновение — и ее лицо исказилось от боли. Я, как хищник, бросился на нее, зажав ее руку, лишив возможности сделать хоть один шаг.

Она не успела. Несмотря на то, что обладала прекрасными навыками воина. Но не успела. Я опередил ее.

Спутница попыталась вырваться, забилась, закричала, но мой хват был железным. Ее сила, в обычных условиях, была несоизмерима с моей, но сейчас, под контролем демона, была только угрозой.

— Лисенок, это я! Я здесь, слышишь? — зашептал я, прижимая ее к себе, надеясь, что хотя бы остатки ее души проснутся.

Ее борьба ослабла. В глазах мелькнуло отчаяние, а затем, на мгновение, я увидел ее, настоящую Лисенка, затерянную где-то в глубинах собственного разума, запертую страхом.

Я знал, что это только начало. Демон не отступит так просто.

Но как так получилось⁈ Лисенок… Все, кто угодно. Да даже Агнета подходила больше для этой роли, потому что была в плену у Авдеева и за все то время пребывания там, ей могил внедрить в голову все, что угодно.

Осознание того, что произошло, пришло запоздало. Эта проклятая гусеница каким-то образом умудрилась внедрить в разум Лисенка своего червя. Наверное, тогда, когда мы атаковали поместье Авдеева. Вот ведь ловкий червяк! И хитро сделал. На Агнету можно было бы подумал сразу. Да и не факт, что я вообще бы освободил из плена. А вот своих людей я не брошу. И он каким-то невероятным образом умудрился незаметно накинуть конструкт на девушку.

Верно, в пылу битвы особо не обращаешь внимания, что там летит на тебя — стреляешь и рубишь противника, успевая только прикрывать спину товарища. Вот и Лисенок, самоотверженно бившаяся тогда, не заметила этого.

В том и моя вина есть. Не проверил, не увидел вовремя.

Взгляд Лисенка, полный ненависти, был направлен на меня, но в нем проскальзывало что-то ещё — отчаяние, мольба о помощи. Демон, завладевший ее телом, не мог полностью стереть ее личность, и я использовал эту слабость.

Да, моя спутница убила Морригана, но не по собственной воле. Ее руками это сделал демон. И теперь нужно как можно скорей вызволять девушку из плена.

Я ощутил пульсацию магии, что текла по моим венам, и сосредоточил ее в точке между моими руками. Словно из воздуха материализовался сверкающий светящийся шар, похожий на миниатюрное солнце. В нем вибрировали энергетические потоки, готовые разрушить тьму.

Я использовать элементы тех сил, что дал мне кракен и с удивлением обнаружил, что они отзываются на мои манипуляции. Значит что-то успело передаться!

— Лисенок, посмотри! — крикнул я, стараясь прорваться сквозь демонический барьер. — Этот свет очистит тебя!

Она замерла, ее взгляд был прикован к светящемуся шару, в котором вибрировала чистая, созидательная энергия. Я чувствовал, как ее разум колеблется, будто борется с чем-то темным и злым. Давай же, ты сможешь!

Я направил шар ближе. Он поплыл по воздуху, оставляя за собой сияющий след. В этот момент я видел, как глаза девушки, до этого полыхавшие зловещим огнем, начали терять свой красный оттенок, уступая место привычному зеленому. Получается!

Шар коснулся лба, и от него пошла волна света, пронзившая разум Лисенка. Девушка вздрогнула, из горла вырвался крик, полный боли и страха.

Демон сопротивлялся, но чистая магия, сконцентрированная в шаре, была слишком сильна. Я видел, как его тёмная сущность, подобно дыму, исчезает из ее глаз, оставляя после себя пустоту. Так тебе, зараза!

Девушка опустилась на колени, схватившись за голову, её тело сотрясалось в конвульсиях. Но я видел, что в ее глазах, в глубине, уже пробивается огонек её собственного разума.

Давай же… Давай! Возвращайся!

Лисенок тряслась, словно ее били лихорадочные ознобы. Ее глаза, наконец, вернулись к своему естественному цвету, но в них стояла такая пустота, такая бездонная печаль, что мое сердце сжалось. Она поняла, что сделала и не могла себе этого простить.

— Лисенок… ты в порядке? — я подошел ближе, но она отшатнулась, будто от огненного пламени.

— Я… я… что я сделала? — ее голос, дрожащий, прозвучал едва слышно.

Она глянула на кракена. Он был мертв.

Я присел рядом с ней, касаясь ее плеча.

— Ты ничего не сделала, Лисенок. Это не ты. Демон… он…

Но она уже отстранилась, отворачиваясь от меня.

— Лисенок…

Но спутница не ответила. Она даже не шевелилась, как будто запертая в клетке собственных воспоминаний.

— Лисенок, это не твоя вина. Ты ничего не могла сделать, — повторил я, как мантру.

Мои слова, пустые как ветер, не нашли отклика в ней.

— Я чудовище, — прошептала Лисенок наконец, голос ее тихий, но пробирал до костей. — Я… я хотела убить тебя…

Я почувствовал бессилие. Я спас ее от демона, но не могу спасти от самого себя. От ужасающей правды того, что творилось внутри нее, когда она была его пленницей.

— Лисенок, если бы мы знали, что так произойдет, то мы помогли бы тебе, — подошла к нам Славия.

Я все никак не мог привыкнуть к ее новому обличию и едва не назвал Айроном.

— Славия права.

— Я… Я хочу исправить это. Хочу искупить свою вину, — слова Лисенка вырвались из нее хриплым шепотом, и я почувствовал, как с каждой фразой ее хрупкая душа дрожит от напряжения.

Я попытался убедить ее, но мои слова оказались бесполезными — она и слушать не хотела.

Лисенок мотнула головой, словно попыталась отбросить эти мысли, но они застряли в ее разуме. Я увидел, как она борется с собой, как пытается найти в себе силы для движения вперед, но ее взгляд по-прежнему был полон отчаяния.

— Что ты задумала? — настороженно спросил я.

Девушка не ответила.

Вот только геройства мне не хватало!

Я хотел прикрикнуть на нее, но не успел.

Ветер, который до этого был слабым, вдруг стал холодным и зловещим. С неба стали падать темные хлопья, похожие на пепел. Славия, стоящая рядом со мной, напряглась, сжимая в руке свой клинок.

— Смотрите! — шепнул Агнета, указывая на горизонт.

Там, где раньше простиралась пустота, на фоне багрового заката, стал образовываться черный дым. Он клубился, извивался, принимая причудливые формы, и всё больше походил на гигантскую, угрожающую тень.

В центре этого дыма, как зловещие глаза, горели два красных огонька. Они полыхали с каждым мгновением все ярче, становясь отчетливыми, пока не превратились в две огненных шара, взирающих прямо на нас.

В этом дыму, как из пекла, стали появляться фигуры. Демоны с когтями и клыками, монстры с щупальцами и шипами. Они выходили из бездны, подобно призракам, и шли на нас, словно волны, готовые поглотить всё живое.

С этими тварями нам уже приходилось встречаться в этом мире, причем совсем недавно.

— Это… Искариот! — произнес Агнета хриплым голосом.

Верно, он самый. Со своей смутой. И искать не пришлось.

Было поздно прятаться. Искариот приближался, его демоническая армия двигалась прямо на нас. И мы, стоявшие на краю света, готовились к последнему бою.

Черный дым, клубящийся вокруг Искариота, словно живой, обволакивал его фигуру, скрывая ее, но не делая менее грозной. Его красные глаза, которые я видел на горизонте, теперь смотрели прямо на меня, полные презрения и злобы. Однажды мне уже довелось их видеть — в поместье Кривощекина, куда он явился, чтобы получить Агхару. Тогда бой с Искариотом едва не закончился для меня смертью — помог Кривощекин, применив запретные заклятия. Да и сам Искариот был тогда слаб. А сейчас он, судя по его самодовольной усмешке и сопровождению в виде армии демонов, весьма силен.

Он двигался медленно, как тьма, захватывая пространство вокруг себя. В его движении не было поспешности, лишь уверенность в своей силе. Он упивался моментом своего триумфа.

Но это мы еще посмотрим кто кого.

Искариот подошел ближе. Я видел его теперь отчетливее: высокая фигура в черном плаще, который трепал ветер. Лицо скрыто тенью, но я чувствовал его взгляд, пронзающий меня насквозь. Да, этот мир он явно делал под себя — тени, тьма и пепел.

В этот момент Искариот рассмеялся, словно прочитав мои мысли. Его голос, хриплый и раскатистый, прозвучал подобно грому.

— Ну, что же, Шпагин? — прогрохотал он, его слова были слышны даже сквозь шум ветра. — Ты, наконец, пришел. Сам. В мое логово. Смельчак? Или полный болван?

Он откровенно насмехался надо мной. А потом, вдруг став в миг серьезным, прорычал:

— Ты проиграл, еще до того, как начал бороться со мной. Я силен, моя мощь безгранична! Я уничтожу тебя, как муху!

— Лучше как гусеницу, — усмехнувшись, ответил я. — Которую я раздавил в доме Авдеева. Жаль, не размазал до конца. Выжила. Говорят, это такая особенность у тех, кто любит падаль — учись выживать, даже если придется окунуться в дерьмо.

Колкость даже если и попала в цель, то Искариот не подал виду.

Он лишь хищно улыбнулся. Жажда крови и уверенность в победе — вот и все, что говорила эта улыбка.

Искариот и в самом деле готов был раздавить нас, словно насекомых.

Только вот я не планировал сегодня проиграть.

Сердце билось в бешеном ритме, но не от страха. Мои руки, сжимающие рукояти револьверов, были тверды. Я ждал этой встречи. Всю свою жизнь я готовился к ней. Ведь именно из-за Искариота меня убили. Именно из-за него был убит и мой единственный верный друг Гезе.

И вот эта встречал наступила.

Искариот, зло во плоти, стоял передо мной, готовый к смертельной битве. Его слова, полные самоуверенности и презрения, лишь разжигали мой огонь. Я не боялся его силы, я видел в его глазах не только мощь, но и слабость.

Он думает, что победил, что я проиграл. Он не знает меня. Он не знает того, что я уже совершил невозможное, что я уже победил смерть один раз.

Холодный металл оружия приятно лежал в ладонях. Настало и ваше время, «лилит», проявить себя.

— Ты не знаешь меня, Искариот, — прошептал я, и мои слова потерялись в грохоте ветра и выстрелов.

Пули полетели точно в цель.

Но Искариот ожидал такого поворота. Одно движение рукой — и пули рассыпались в пыль.

Однако…

Искариот, увидев мое удивление, рассмеялся зловещим смехом.

— Ты слишком слаб, чтобы тягаться со мной! Сначала одолей их! — прокричал он, и из дымящейся тьмы, окружавшей его, вырвались демоны. Они были разных форм и размеров, но в каждом из них была злость, жажда крови и безумие.

Я отшатнулся, задыхаясь от отвращения. Передо мной стояла целая армия кошмарных существ, воплощение зла и безумия.

Они были разные. Одни похожи на огромных черных ворон, с острыми клювами и глазами, полными злости, другие — на измученных людей, с выпученными глазами и гниющими ранами. Третьи — словно бесформенная масса плоти, с щупальцами и клыками, торчащими, где придется.

Но мы не отступили. Мои спутники и я приготовились к бою.

Демоны с дикими криками бросились на нас.

Мы контратаковали.

Первой рванула Лисенок. Отчаянно, уже не боясь смерти, готовая сложить голову, чтобы искупить вину, девушка принялась крушить демонов одного за другим. Ее движения были быстрыми и точными. Она уклонилась от выпадов и ударов и наносила смертельные увечья.

Славия и Дарья тоже не отставали. Они вместе сражались с двумя монстрами, похожими на перевертышей — жуткими тварями, с конечностями на плечах, похожими на ноги.

Девушки уворачивались от их ударов, используя свои магические способности. Во все стороны летели искры и рваные ошметки боевых конструктов.

Я стоял в центре битвы, обстреливая демонов из револьверов. Мои снаряды пробивали их броню, срывая куски плоти. Я наслаждался моментом, давая волю своему естеству стрелка.

Мы сражались смело, не отступая перед лицом зла. Мы знали, что каждый из нас может погибнуть, но мы также знали, что мы не имеем права отступить.

Битва становилась все более напряженной. Демоны, хоть и были слабее в одиночку, своей массой и яростью давили на нас. Я чувствовал, как мои силы иссякают, но сдаваться было нельзя. Я бросил взгляд на Агнет, Славию, Дарью и Лисенка. В их глазах — усталость, но ни капли страха.

«Морриган, пора прибегнуть и к его помощи!» — подумал я, обращаясь к самым глубинным пластам своего сознания.

Кракен успел передать часть своей необычной силы, и я это прекрасно ощущал. Но получится ли ее применить?

Я сделал глубокий вдох. Сконцентрировался. И почувствовал, как в меня вливается мощь, как в моих жилах течет не кровь, а чистая энергия. Мое тело засияло, и в моих руках появился огромный шар темной магии. Меня буквально распирало от мощи.

Я поднял руки, и моя магическая атака устремилась к демонам. Она была мощнее всего, что я когда-либо видел. Похожая на черную молнию, которая прорезала воздух, она заполнила пространство грохотом и ослепительным светом.

Демоны не успели ничего сделать. Их тела были разорваны на куски черной магией. Крики монстров оборвались, а тела растаяли, словно дым.

В этом момент я чувствовал себя всемогущим. Я был похож на бога, который наказал неугодных за их грехи.

Какая же сила! Морриган, этот загадочный кракен (кракен ли по своей сути?) одарил меня невероятной мощью! И я готов был ее применить.

Такого поворота Искариот явно не ожидал.

Не тратя времени на пустые слова, он взмахнул рукой, и из его пальцев вырвались черные струи, похожие на щупальца. Они шипели, издавали едкий запах серы, и мгновенно покрыли пространство между нами.

Эта атака была мощной, не сравнимая с чем-либо, что я видел раньше. В ней была концентрированная тьма, сгусток зла, готовый поглотить все на своем пути.

Я не мог просто отступить, мне нужно было отразить атаку.

Я вскинул револьверы, мои пальцы нащупали спусковые крючки. С мощным усилением я выстрелил, два свинцовых снаряда влетели в черные струи. Я успел напитать пули силой, которую подарил мне Морраган.

Получи!

В результате произошел взрыв ослепительной яркости. Черные струи отступили, раздвинувшись, словно от удара молнии. В воздухе запахло озоном и гарью.

Я не остановился. Я продолжал стрелять, посылая свинцовые снаряды в ту самую точку, откуда вырвались черные струи, пока они наконец не рассыпались в пыль.

Искариот отшатнулся, его глаза полыхнули злостью. Он не ожидал такого сопротивления. Его реакция мне понравилась. Что, прижгло задницу? То-то еще будет!

Искариот не стал медлить. Он сделал резкий шаг вперед, и метнул в меня что-то черное, змеящееся.

Я уклонился от первого удара, но второй шар зацепил меня за плечо. Я почувствовал, как в мое тело проникает холодная тьма, как она разъедает мои кости и мышцы.

— А-а-к-х! — прорычал я, уходя в сторону.

Черт! Боль прокатилась по всему телу. Я попытался сразу же накинуть лечебный конструкт, но тот лишь зашипел, словно кислота, причиняя еще большую боль.

Я закричал, но крик мой потерялся в реве огненного круга — противник мой не медлил, создавая заклятия. Я отшатнулся от Искариота, но он не давал мне отдохнуть. Он продолжал атаковать, его щупальца пронзали мое тело с новой силой.

Я пытался отразить его атаки с помощью револьверов, но мои руки дрожали от боли. Я чувствовал, как моя сила угасает, как я теряю контроль над своим телом.

Искариот усмехнулся, видя мое бессилие. Он остановился в нескольких шагах от меня, наблюдая за моей мукой с холодным удовольствием.

— Жалок, — протянул он, его голос был полон презрения. — Ты всего лишь игрушка в моих руках. Ты ничтожество, которое я могу уничтожить в любой момент.

Он ухмыльнулся, и в его глазах зажглись злые искры.

— Ты проиграл.

— Это мы еще посмотрим! — рявкнул я, вскакивая на ноги — через боль и слабость.

И словно в подтверждение моих слов ко мне примкнули мои друзья. Они были полны решимости биться до конца.

Искариот рассмеялся.

А потом взмахнул рукой, и из его пальцев вырвался поток огня. Огонь был не просто пламенем, а живой сущностью, которая шипела и дышала. Он обвил нас огненным кругом, отделяя меня от Агнет, Славии, Дарьи и Лисенка. Они оказались за пределами огненной стенки, а я остался в ловушке наедине с Искариотом.

Я видел их лица, полные отчаяния и беспомощности. Я видел, как Славия сжимает в руке меч, готовая броситься на помощь, но не может пройти через живой огонь. Я видел, как Агнета пытается создать магический щит, но он не может противостоять этой мощи. Я видел, как Дарья и Лисенок тщетно пытаются разобраться в структуре пламени, чтобы найти способ уничтожить его.

Искариот улыбнулся еще шире. Он знал, что победил. Он отделил меня от моих спутников, и теперь я был одинок.

— Настало время поставить точку, — сказал Искариот.

И двинул на меня.

— Боишься не справиться со всеми нами? — едко спросил я, кивая на огненную преграду.

Искариот не обратил внимания на этот выпад. Он все делал правильно — с точки зрения боя: не реагировал на мои попытки вывести его из равновесия, отсек от всех, чтобы без хлопот расправиться. Это правильная тактика. Только мне от этого было не легче. Это усложняло мне жизнь. Очень сильно усложняло.

Я осторожно положил ладонь на рукоять револьвера. Но жест не остался незамеченным. Один взмах руки противника — и оружие отлетело в сторону, к огню.

Искариот усмехнулся.

И еще одним жестом создал меч — огромный фиолетовый клинок, весь пропитанный молниями и зловещей магией. Видимо противник хотел посмаковать мою смерть и нарезать на куски.

Но я на такое был не согласен.

Несколько хитрых заклятий — и в моих руках тоже появился меч. Управляться с клинком я умел, хоть и предпочитал огнестрельное оружие. Но сейчас особого выбора нет. Пока приходится играть по правилам Искариота. Надеюсь, только пока.

Первым атаковал я.

Занёс клинок, чувствуя, как в нём пульсирует магия. Выпад был не больше, чем разведкой — прощупать противника, понять его сильные и слабые стороны.

Искариот без проблем отразил атаку.

Я знал, что у меня нет права на слабость. Я вновь замахнулся, вкладывая в удар всю свою силу. Моя сталь встретилась с его мечом, взрывом энергии ослепило меня. Я зажмурился, чувствуя, как огонь проникает в мои кости. Отшатнувшись, вытер кровь с лица, чувствуя вкус меди во рту.

Черт, он невероятно силен!

Искариот лишь хмыкнул, его демоническое лицо исказилось в зловещей улыбке.

— Я вижу твою отчаяние, смертный, — сказал он, — Но оно не поможет. Твои заклинания — лишь пыль перед лицом моего могущества!

Он бросился в контратаку, и я едва успел отпрыгнуть, чтобы избежать его лезвия. Воздух трещал от магии, вокруг меня взвились искры. Я знал, что не могу уклоняться вечно.

Выпад. Удар. Блок.

Противник контратаковал, да так ловко, что лезвие его клинка полоснуло мне руку.

Я закричал, вложив всю свою волю в слова. Из кончиков моих пальцев вырвалось пламя, окутывая Искариота. Он застонал от боли, его кожа почернела. Но мгновение спустя, он засмеялся, показывая свои острые зубы.

— Смешно, смертный! Ты думаешь, что огонь может меня победить? — он выбросил руку, и фиолетовые молнии ударили по моему огненному щиту, отбросив меня назад.

Я упал на землю, чувствуя, как боль пронзила грудь. Но я не мог сдаваться. Я поднялся, заклиная свою кровь, и взревел.

Из моей груди вырвался вихрь черной энергии. Искариот отпрянул, но было уже поздно. Я ударил, и мой клинок пронзил его плоть.

Он закричал, его демоническое лицо исказилось от боли, но он продолжал стоять. Из раны потекло что-то черное, зловонное. Искариот гортанно зарычал.

И рванул прямо на меня.

Я едва успел отскочить, когда Искариот снова атаковал. Его меч, пропитанный фиолетовой магией, свистнул мимо моего уха, задев мою одежду. Холод пронзил меня до костей, будто ледяной когтище скользнул по спине.

Я задыхался, каждый вдох давался с трудом.

— Ты слаб, смертный, — прошипел Искариот, его демонические глаза светились злобой. Говорил он это не просто так — выводил из равновесия. И надо признаться это у него получалось. — Твоя сила иссякает.

Он был прав. Мои силы таяли, как снег на солнце. Я был измотан, ранен, и каждый удар Искариота забирал у меня всё больше сил.

Он снова атаковал, и я едва успел отскочить, чувствуя, как его лезвие просвистело рядом со мной.

К тому же сказывались ранения. Они высасывали из меня силу, отравляли.

Искариот был слишком быстр, слишком силен. Он двигался, как тень, не предсказуем, как ураган. Я висел на волоске от гибели.

— Тебе конец, смертный, — прорычал он, его голос звучал как раскаты грома. Он замахнулся, и на этот раз я не успел увернуться.

Я почувствовал, как его лезвие вонзилось мне в плечо, и боль пронзила меня насквозь, острая, жгучая, невыносимая.

Я закричал, отшатнувшись от удара, но Искариот не дал мне передышки. Он навалился на меня, с каждым движением его меч оставлял новые глубокие раны на моем теле. И даже магическая защита не спасала.

Я упал на колени, сжимая свой меч. Я не мог дышать, не мог двигаться. Лихорадочно соображая, как поступить дальше, я создал лечащий конструкт и вдохнул в него силу Морригана. Стало немного легче. Я смог подняться.

Нельзя сдаваться. Я дал слово всем тем, кого убил Искариот о том, что отомщу за них. И я должен исполнить это слово. А потому у меня нет права на смерть.

Я открыл глаза и встретил взгляд Искариота. Ни злобы, ни ненависти. Только пустота. Пустота, которую он оставляет после себя во всех мирах. Он уже праздновал победу и планировал, как сожрет наш мир.

«Ты не сможешь меня сломить, — подумал я, ощущая, как в меня вливается новая сила. — Я не сдамся».

Сила крови, сила резервов, сила Морригана — я не знал, что мне помогло сейчас. Да и так ли это сейчас было важно? Я хлебал ее жадно, словно путник в пустыне, внезапно обнаруживший озеро с холодной водой, пил, не заботясь о том, что это может убить меня.

Я вскочил на ноги, перехватил меч крепче. И атаковал. Мой удар был не так силен, как раньше, но он был отчаянным.

Искариот отшатнулся от моего выпада. Противник удивился моей настойчивости. Я увидел недоумение в его глазах.

Но замешательство длилось не долго.

Я едва успел отскочить, когда Искариот, с диким криком, бросился на меня. Его меч превратился в огромный клин, который разрезал воздух с грохотом грома. Я почувствовал, как волна энергии прошла через меня, сбивая с ног.

Я упал на землю, схватившись за грудь. Дышать было трудно, двигать руками — еще труднее.

Взмах! — и Искариот разбил мой клинок на сотни осколков. Меч разлетелся словно хрупкая игрушка.

— Ты больше не можешь бороться, смертный, — сказал Искариот, его голос звучал холодно и беспощадно. — Твое оружие сломано, а твоя сила иссякает.

Он подошел ко мне, смотря на меня сверху вниз.

— Ты ничтожество, смертный. Ты ничего не значишь перед моей мощью.

— Ты слишком много болтаешь! — прошипел я, плюнув противнику под ноги.

Искариот зычно рассмеялся.

Я закрыл глаза, сосредоточившись на особой магии, которую внезапно сейчас вспоминал. Она пришла словно бы сама, но так вовремя, что я был благодарен такому подарку судьбы. А еще Главе Ордена Хелицеры, ведь именно оттуда я и узнал это заклятие.

— Привет тебе от арахнидов! — воскликнул я.

И швырнул в противника паутину, которую успел создать и напитать силой.

Тонкие нити света быстро окутывали Искариота.

Противник закричал, пытаясь вырваться из оков света. Но нити были прочными, они пронизывали его тело, словно острые иглы, отнимая его силу, раня.

Сейчас нужно было просто подойти к Искариоту и нанести окончательный удар. Но противник не подпускал. Он весь источал страшные заклятия, ядовитые эманации и обрывки каких-то формул и символов, словно угодившая в ловушку змея, источающая яд. Подходить было опасно для жизни. Поэтому я решил нанести магический удар.

Но не успел.

Издав зловещий рык, Искариот вдруг активировал какую-то заготовку и нас швырнуло вниз. Мы проваливались во что-то черное, холодное, бездонное.

Слои реальности разлетелись вдребезги, все превратилось в пыль, а свет рухнул, открывая черноту. Поверх всего этого я расслышал дикий хохот Искариота.

Что происходит? Куда мы падаем?

Слои и планы бытия растекались и рвались. Что-то грохотало, кричало, стонало. Были использованы самые кощунственные заклятия, опровергающие сами законы бытия, нарушающие все, что только можно. Но противника, кажется, это сейчас не заботило.

— Ты думаешь, что победил? — прорычал Искариот, вновь превращаясь в черный дым. — Ты просто отсрочил неизбежное! Я не позволю тебе уничтожить меня!

В этот момент, вокруг нас закружились вихри тьмы, втягивая в себя обломки той реальности, где мы были секунду назад. Я понял — Искариот активировал древнее заклятие, чтобы спасти себя. Его целью было не просто сбежать, а переместиться в другое измерение, в иное, более темное и опасное, где мои заклинания не действовали бы.

Мы проваливались в эту бездну, захваченные вращающейся тьмой. Стены реальности растворились, а воздух заполнился чужим, сюрреалистичным запахом, напоминающим одновременно гниль и запустевшие чердаки покинутых домов. Искариот, радостный, словно ребенок, играющий с огнем, кричал, что теперь я ничтожество, что он меня победил. Я же, сжимая оружие, чувствовал нарастающую панику. Это не был побег, это была ловушка, в которую мы оба попали.

Промелькнули образы: странные существа, невообразимые пейзажи, пустота, пронизывающая до костей. Мы проносились сквозь слои реальности, не имея возможности управлять этим падением.

Паника, захватившая меня секундой раньше, отступила. Я был не из тех, кто сдается без боя. Сквозь проносящиеся мимо фрагменты чужих миров, я видел, как Искариот, охваченный нечеловеческим восторгом, готовился отправиться в одиночку в бездну, сбежать. Но я не позволю ему уйти.

«Думаешь, что победил? — злобно подумал я, активируя внутренние резервы, те самые, про которые мне рассказывал великий маг Рамек. — Ты не понимаешь силу человеческой волю! Ты не избавишься от меня просто так!»

Рука быстро двинулась, начертав в воздухе иероглифы древнего языка, каждый знак сочетался с другим, создавая невидимую сеть. Сложное плетение символов и формул сейчас давалось на удивление легко — сказывалась невероятная концентрация, в которой я пребывал.

Сила окутала меня, словно облако. Она была во мне всегда, но сейчас пробудилась и сияла. Заклинание «Стабилизация» — древнее заклинание против хаоса, против неизбежности. Я чувствовал, как сила приливает к моим рукам, как она проникает в саму ткань реальности. Губы шептали нужные слова.

Печать. Поток. Добавить узлы смещения. Руны. Еще печать. И еще узлы.

Моей рукой двигал не только мозг, но и сердце, и душа. Я чувствовал каждую линию, каждую точку, каждый знак, как часть своего тела. Я не был магом, но сейчас ощущал себя как проводник магической силы. Я вложил в эти знаки всю свою волю, все свои надежды, все свои страхи. И конечно же все свои силы. Шел ва-банк.

Заклинание было готово, и я тут же активировал его.

В этот момент все остановилось. Странные миры перестали проноситься мимо, а тьма окружила нас плотной стеной. Что-то тяжелое, необъятное, могущественное и древнее нависло над нами, словно мы были маленькими букашками, а перед нами остановилось колесо машины.

Я ощутил, как сила заклинания удерживает нас, как она пытается вытащить нас из этой бездны. Я видел, как Искариот боролся с этой силой, но заклинание было сильным, и оно не отпускало его.

Мы остались висеть в пространстве, между двумя реальностями, но это было лучше, чем упасть в бездну, из которой мы вряд ли бы уже выбрались. По крайней мере я.

Я знал, что я смогу вернуть нас обратно, но это будет нелегко. Искариот не сдавался, он пытался сорвать заклинание, но я не давал ему этого сделать. Мы будем бороться, до победы или до гибели.

Сила текла в моем теле, переливалась теплом. Я держал противника, не давая ему вырваться.

Искариот, охваченный яростью, заревел, словно зверь, увидевший свою жертву. Он рванулся вперед, пытался прорвать заклятие, но я был готов. Активировал еще одно заклятие, и… В руке у меня материализовался длинный, тонкий кнут, излучающий тусклый, янтарный свет!

«Что за черт⁉» — только и смог подумать я, явно ожидая не того.

«Это — 'Ткач Реальности», — раздался вдруг в голове голос.

Морраган!

Незримой сущностью он был здесь и помогал как мог.

«Оружие, созданное из чистой энергии и способное манипулировать пространством. Оно поможет тебе!»

«Ткач Реальности»? Ну что же, попробуем.

«Ты думаешь, что сможешь убежать, Искариот?- холодным голосом спросил я, удерживая его на расстоянии. — Ты не понимаешь, что тебя ждет в той тьме! Ты не сможешь контролировать ее! Ты будешь потерян в ней навсегда!»

Он зашипел, как змея, и в его руках заблестели два острых, как бритвы, лезвия, сотканные из чистой тьмы.

— Не важно, что меня ждет! Лишь бы уйти от тебя! Ты никогда не сможешь победить меня!

Он бросился на меня, рассекая воздух лезвиями, но я был готов.

«Ткач Реальности» заметался в воздухе, создавая вихри энергии, отклоняя удар. Эффект использования был необычным — словно перед самым концом кнута реальность собиралась полупрозрачной складкой.

Искариота откинуло. Но он тут же поднялся и атаковал.

Мы танцевали смертельный танец в пустоте, наши выпады и отражения сверкали во тьме, словно молнии. Я чувствовал не только его физическую силу, но и его ненависть, которая отдавалась в моей душе.

Но я был силен. Я не только отражал его атаки, но и наносил свои удары. «Ткач Реальности» ударил его в грудь, разбив защиту и заставив отшатнуться.

Искариот отступил, и я мог увидеть в его глазах страх. Он понимал, что проигрывает, что не сможет уйти. Но он был демоном, а у демонов не было понятия о победе и поражении. Было только желание — выжить.

Он не был готов сдаться. Он пытался завлечь меня в ловушку, в неизвестную часть этой пустоты, где я не мог бы применить свою силу.

Пора было завершать этот поединок.

Искариот, охваченный отчаянием, пытался в последний раз сопротивляться. Он сжал кулаки, с нечеловеческим ревом бросился на меня, но я не отступал. Я видел в его глазах не только страх, но и ненависть, она была так же сильна, как и желание умереть. Он хотел уйти, исчезнуть в пустоте, лишь бы не попасть в мои руки.

Я сжал «Ткач Реальности» в руке, он засветился ярким янтарным светом, а вокруг нас завился вихрь энергии. В этот момент я почувствовал отчаяние противника, его последнюю надежду. Он хотел умереть, чтобы не быть захваченным в плен. Он хотел исчезнуть, и в его глазах я увидел смерть, которая ждала его.

Но я не мог позволить ему умереть. Нет, не сейчас.

Я нанес удар. «Ткач Реальности» ударил его в тело, опрокидывая противника. Вокруг нас закружилась новая энергия, и понял, что Искариот пытается подставить себя под удар, чтобы оборвать свою жизнь. Позор плена был не для него.

«Нет. Так просто я не дам тебе уйти!» — подумал я, запуская руку в карман.

Там ждала своего часа одна вещица, которой я хотел воспользоваться.

— Тебе не удастся взять меня в плен! — торжествующе закричал Искариот.

— Это мы еще посмотрим! — ответил я.

И достал из кармана аркан. Ту самую карту, в которой инсекторы запирали монстров для атаки. Сейчас аркан был пуст — я давно его использовал и даже не один раз. Повторно я запирал в нем робота, а потом выпустил. Теперь же эта карта будет тюрьмой для демона.

Один взмах — и карта полетела прямо в ноги к демону.

— Ты проиграл, — произнес я, улыбнувшись.

Искариот, вдруг все поняв за мгновение, закричал от ярости, попытался разорвать цепи, но они были крепче его воли. Я чувствовал, как его энергия поглощается моей ловушкой, как противник слабеет.

Яркие нити вырвались из аркана и облепили демона. А потом словно щупальца кракена принялись тащить вниз, прямо в аркан.

Искариот истошно закричал. Но было поздно. Аркан поглотил демона хаоса полностью. Все было окончено.

Я некоторое время стоял неподвижно, глядя на карту. Искариот там. Вот так шутки судьбы! Когда-то его подчиненные инсекторы создали ее, чтобы убить меня. А теперь он сам, демон хаоса, позорно в ней заперт!

Но нужно возвращаться.

Мы с противником провалились в другую реальность как камень, брошенный в колодец. Теперь нужно найти способ вынырнуть из этой бездны.

К счастью, имелись силы, чтобы провернуть заклятие Искариота вспять. Я активировал несколько символов и все вокруг начало вновь искриться и шуметь.

Я чувствовал, как вращается мир, как все становится ясным и определенным. Я видел знакомые очертания, чувствовал знакомые запахи, слышать знакомые звуки. Я вновь был там, в Тенегорье.

Меня встретили мои спутники. Они смотрели на меня с тревогой, но я дал им знак успокоиться. Все было под контролем.

— Александр… — первой спохватилась Славия.

И подскочила ко мне.

— Искариот тут, — я продемонстрировал ей карту.

Девушка удивилась. А потом, вдруг нахмурившись, произнесла:

— Разреши я разрублю этот аркан — чтобы уничтожить искариота навсегда?

— Нет, — ответил я, чем сильно удивил спутницу. — Не сейчас. Пока не время. В моем мире вокруг моего поместья стоит вражеская армия. Сначала нужно решить вопрос с ними.

— Ты что, хочешь отдать им Искариота⁈ — испугано воскликнула Славия.

Я хитро улыбнулся. Ответил:

— Это было бы слишком просто. У меня есть для них сюрприз. И я хочу как можно скорее его им преподнести.

Мы стояли перед порталом, искрящимся зеленоватым светом, который пульсировал, словно живое существо. За спиной оставался мир теней — мир, полный тайн, опасностей и чудес, мир, где мы провели столько времени и где едва не умерли. Воздух был пропитан тоской, но и сладостной надеждой. Мы возвращались домой. С победой.

Мои спутницы, Дарья, Славия, Агнета и Лисенок, стояли рядом, их лица были полны решимости.

— Готовы? — спросил я.

Спутницы кивнули.

Я кивнул, сердце колотилось в груди.

— Тогда идём, — сказал я, и мы шагнули в портал.

Свет ударил по глазам, закружило голову.

Портал заискрился, зеленый свет заполнил всё пространство. Мы вошли дальше, и мир вокруг растворился. Вспышка! Я увидел яркую, ослепительную белизну, которая мгновенно сменилась бешеной чередой разноцветных пятен. То был водоворот образов, не поддающихся логике: кружащиеся спирали из красного огня, мерцающие тени, искаженные лица, прозрачные крылья, пролетающие в пустоте. Всё это пронеслось в моей голове, как кадры на бешеной скорости, не давая времени сосредоточиться.

Я не понимал, где я, кто я, что это вообще такое. Мир вокруг был хаосом из света, звука и невнятных форм. Словно меня перемололи в блендере, а потом выбросили наружу, уже не совсем человеком.

Мы падали в пустоту, время словно растянулось, а потом — резкий толчок, холодный воздух, и мы оказались внутри знакомой башни.

— Дома! — выдохнула Дарья.

Но радоваться было рано.

Грохот металла о металл и крики солдат раздались за поместьем. Наша усадьба была окружена армией противника во главе с моим братом Борисом, чей разум был захвачен гусеницей. Противник ждал, когда я исполню свое обещание и отдам им Искариота.

Прежде чем выйти к противнику, я проверил оружие. И неприятно удивился. У меня остался один патрон. Черт! Все остальное потратил, когда бился с демонами Искариота. Один патрон… значит ошибки не должно быть. Впрочем, я же стрелок. У меня есть особый дар. Я не промахнусь. Не должен промахнуться…

Сомнения внезапно навалились, заставив удивиться. Что за черт⁈ Когда это я сомневался в себе? Никогда. А сейчас… это от волнения и навалившейся усталости. Я рискую не только своей жизнью, но жизнями других людей.

Я глянул на своих спутниц. Они подставлялись под удар, рисковали ради меня. И я не имею права сейчас промазать.

И я не промахнусь.

Мы вышли из башни, прошли мимо обломков Купола, который еще совсем недавно сдерживал мощный поток атак. Теперь же ничего не защищало нас, кроме того, что мы сказали, что освободим Искариота.

Освобождать Искариота конечно же никто не собирался.

— Ну вот ты и вернулся, герой, — прозвучал голос Бориса, полный хриплой уверенности. — Ты выполнил свое обещание? Привел нам Искариота?

— А если скажу, что нет? Лопнешь от злости?

Борис хмыкнул, его взгляд был насмешлив, но в глубине его глаз я увидел холодную ненависть.

— Тогда ты нарушил клятву, — произнес он, и его голос был ледяным. — А за невыполненные обещания придется платить. Твои друзья умрут на твоих глазах очень мучительной смерть, а потом и ты…

— Ладно, хватит почем зря воздух сотрясать, — прервал его я, чем вновь разозлил.

Меня это забавляло. Я понимал, что он обладает огромной силой и за ним стоит целая армия. Но он не может направить их на меня, потому что понимает, что у меня главный козырь — Искариот.

— Ты играешь с огнем, — прошипел Борис.

— Хочешь получить Искариота? — в лоб спросил я.

Червь на голове братца зашевелился. Ага, волнуется. Это хорошо.

— Будь осторожен, — прошипел инсектор. — Будь очень осторожен. Любое следующее для тебя слово может стать последним. Так что будь осторожен.

Вот идиот! Пытается меня запугать смертью, хотя сам сказал, что убьет меня при любом раскладе? Идиот!

Но в одном он прав. Сейчас следует быть предельно осторожным. Свой план я рассказал своим спутникам, и нужно, чтобы все получилось идеально с первого раза, ведь второй попытки не будет.

Войска гусеницы пришли в движение, окружая нас со всех сторон, словно стая голодных волков, готовых растерзать свою жертву. Наши мечи блеснули в солнечных лучах, и мы оказались в центре смертельной ловушки, из которой было не просто выбраться.

Искариот наблюдал за нами с холодным удовольствием. Он ждал, чтобы увидеть, как мы сломимся под натиском его армии, но мы не поддадимся. Мы будем стоять до конца, даже если это означает смерть.

— У тебя есть ровно три секунды, чтобы доказать то, что ты выполнил свое обещание, — произнес Борис. — Иначе я убью всех.

— Искариот — здесь, — ответил я, доставая аркан из кармана.

Борис прищурил глаза.

— Вижу, узнал эту штуковину? — улыбнулся я.

Борис не ответил. За него это сделал я.

— Это — аркан. Штуковина, которая была у одного из твоих солдат. Очень интересная штука. Что-то вроде чулана, в который можно закрыть кого угодно. И выпустить, когда тебе захочется.

— Отдай мне ее! — не выдержал Борис.

— Не спеши, — осадил его я. — Спешка в этом деле не лучшая штука.

— Ты играешь с огнем!

— Возможно. Но это карточка — единственная гарантия того, что мои друзья останутся в живых. Меня, как я понимаю, ты при любом раскладе убьешь?

— Хочешь выменять и свою жизнь? — злобно ухмыльнулся Борис.

— Нет, просто хочу быть полностью уверенным в том, что ты не обманешь, как только я отдам тебе эту карту.

Борис вопросительно глянул на меня.

— Вот как мы поступим, — сказал я, оглядывая армию противника. — Все твои солдаты и ты прямо сейчас бросаете оружие.

Борис удивленно вскинул брови. А потом рассмеялся.

— Ты что, шутишь⁈ — сквозь слезы пропищал он.

— Нет, — ответил я. — Говорю серьезно. Хочешь получить карту — пусть все сложат оружие. Это будет гарантией того, что ты и твои солдаты не постреляют моих друзей, когда карта окажется у тебя в руках. По крайней мере у моих спутников будет несколько секунд форы, чтобы убежать, прежде чем вы поднимите оружие.

— Ты сошел с ума? Ты предлагаешь мне сложить оружие?

— А чего ты боишься? Горстки людей, которых ты прижал к стене? Ты, у которого несколько сотен людей, испугался нас, уставших и вымотанных? Чувствуешь? В воздухе пахнет трусостью!

Борис злобно фыркнул. Сказал:

— Хорошо. Мы положим оружие. А ты сразу же отдашь мне карту. Договорились?

— Договорись, — кивнул я.

Борис повернулся к своих бойцам, кивнул:

— Сложить оружие!

На землю полетели автоматы и пистолеты.

— Все оружие! — добавил я.

Борис вновь недовольно фыркнул. Махнул рукой.

На землю полетели ножи и кастеты.

— Так то лучше, — кивнул я, осматривая толпу.

Теперь они без оружия. А значит у нас есть хоть небольшая, но фора.

Краем глаза я заметил, как рука Славии сжала катану чуть крепче.

«Спокойно, — подумал я. — Без лишних движений. Выдержка. Только выдержка»

Мне было знакомо это чувство, когда враг стоит напротив, он может убить тебя в один миг. Но тебе нужно стоять. Стоять во что бы то ни стало. Стоять вопреки страху. Стоять вопреки логике. Стоять, потому что ничего уже больше нет, кроме той воли, которая и заставляет тебя не отступить, когда, казалось бы, уже нет шансов. И вот когда эта воля выдерживает ветра испытаний, тогда и приходит победа.

— Теперь ты, — крикнул Борис. — Твой ход.

— Верно, — кивнул я, покрутив карту. — Свое слово я выполнил — Искариот вернул в этот мир. И сдержу слово, отдав тебе аркан. Лови!

Я метнул карту Борису. Рассекая с легким свистом, аркан полетел к противнику. Борис вытянул руку, намереваясь поймать самое желанное. В этот миг я видел, как безумно горят его глаза. Для него сейчас нет ничего, кроме этой карты. Весь мир для него остановился, потому что он ждал того момента очень долго. И вот этот миг настал. Почти настал…

За мгновение до того, как Борис поймал летящую к нему карту, я выхватил пистолет из-за пояса и выстрелил.

Один патрон… всего лишь один патрон…

Все произошедшее дальше для меня идет словно кадры в замедленной съемке.

Пуля вырывается из ствола. Огненный заряд, неудержимый, смертельный.

Борис тянет руку к карте. Она — в десяти сантиметрах от него.

Пуля преодолевает половину пути.

Противник видит в моих руках оружие, но уже слишком поздно. Точка невозврата пройдена. Теперь все — судьба. И все отдано ей — и я, и Борис. И пуля, летящая к нему.

Инсектор продолжает ловить карту. Даже сейчас он не в силах отказаться от самого вожделенного — вернуть в этот мир своего хозяина. Но это уже вряд ли у него получится.

Карта оказывается в руках противника. Он ловит ее пальцами у самого своего лица. Бросок мой оказался точно выверенным. Именно так и нужно.

Пуля пробивает аркан насквозь, уничтожая его. А потом с чавкающим звуком врезается в гусеницу. Они — Искариот и Инкариот, — погибают мгновенно и одновременно.

Аркан, в который угодила пуля, разлетелся снопом ярких оранжевых искр. Магическая пуля уничтожила ловушку, а вместе с ней и того, кто был в ней заперт. Инсектор тоже умер. Гусеницу от свинцового снаряда разорвало на куски, склизкая зеленая тягучая жижа разлетелась в стороны. Борис вскрикнул и упал на землю. Его пуля не тронула. Он хоть и полный дурак, но убивать его сегодня я не был намерен.

Некоторое время — секунду, не большая, которая, впрочем, оказалась невероятно долгой, — все смотрели на осколки аркана, светившиеся кровавым светом и зеленые ошметки гусеницы. Глядели и мои спутники, и я, и солдаты, которых привел сюда инсектор.

Неизвестно, что было бы дальше — скорее всего, войска просто бы позорно бежали. Но среди них остались верные гусенице, не смотря даже на то, что она уже умерла.

И среди таких отчаянный идиотов оказался Валеев. Тот самый Валеев, с которым я совсем недавно был на дуэли. Ага, значит не смог смириться со своим поражением. А зря. Ведь мог остаться живым. А сейчас… едва ли он выйдет из этой мясорубки.

Но Валеев поставил на карту все. И теперь неумолимо и безумно летел вниз, словно телега, мчащая к обрыву.

— Убить их! — закричал он.

И толпа рванула на нас.

Первая атака была молниеносной. Черные воины, словно волна, обрушились на нас, свирепые крики резали воздух. Ими двигали инстинкты, которые и подвели их. Оружие! У них не было в руках оружия. Я заставил их самих бросить его на землю. И ожидаемо первая волна противника полегла тут же, рядом со своими автоматами и пистолетами.

Славия, Дарья, Агнета и Лисенок отразили атаку так ловко и жестко, что я даже не успел им помочь.

Остальные бойцы, поняв ошибку своих сослуживцев, принялись поднимать автоматы. И тут уже мы рванули вперед, понимая, что у нас есть только один шанс не дать им схватить оружие.

Мы принялись биться с неистовой яростью, защищая себя и свой дом. Мы стояли в одном кругу, сражаясь спина к спине, и каждый удар наш был пропитан отчаянием и ожесточением.

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Кодекс дуэлянта. Книга 3