Живые Ильмены
В разное время Челябинский облисполком, областной Совет Всероссийского общества охраны природы, областная студия телевидения и комиссия по охране природы Урала при Уральском научном центре Академии наук СССР провели три природоохранительных экспедиции по Южному Уралу. Участником всех этих экспедиции был автор настоящей книги. Материал, собранный им, послужил ее основой.
В системе государственных и общественных мероприятий в области охраны природы и рационального использования природных ресурсов видное место занимают меры, предусматривающие выделение и сохранение памятников природы. Речь идет об участках местности, придающих естественному или культурному ландшафту неповторимые своеобразие и специфичность. Они характеризуют историю развития природы района, дают представление о том, как осваивал человек его естественные ресурсы.
По своим размерам и характеру памятники природы чрезвычайно разнообразны. Но во всех случаях они имеют ни с чем не сравнимые, присущие только каждому из них в отдельности научно-познавательные, культурно-эстетические и природоохранительные ценности. Это своеобразные «визитные карточки» тех или иных районов, рассказывающие о характере природы местности, об использовании ее ресурсов, о внимании, проявляемом общественностью к сохранению природных богатств.
Популяризация примечательных ландшафтов — одна из важных форм природоохранительной пропаганды, цель которой — воспитание у людей любви к родному краю. Это в частности подчеркивается в Постановлении «Об усилении охраны природы и улучшении использования природных ресурсов», принятом недавно Центральным Комитетом КПСС и Советом Министров СССР. В нем говорится, что нужно «расширить среди населения распространение знаний по охране природы и разъяснение важности рационального использования ее богатств». Решению этой важной и большой задачи и посвящена книга В. П. Колчина — активного общественного деятеля в деле охраны природы Челябинской области, члена Комиссии по охране природы Урала при Уральском научном центре АН СССР.
На территории Челябинской области — одной из наиболее разнородных по природным условиям на Южном Урале, очень много различных памятников природы, заказников и заповедных мест. В их числе — уникальный Ильменский Государственный заповедник имени В. И. Ленина и четыре примечательных ландшафта, вошедшие в картотеку достопримечательностей всесоюзного значения. Краткая характеристика упомянутых ландшафтов содержится в книге В. П. Колчина. Она написана в виде небольших заметок о впечатлениях, полученных автором — участником трех экспедиций, проведенных челябинскими природоохранительными организациями, при посещении памятников природы.
Содержание книги, рассчитанной на массового читателя, носит научно-популярный характер и представляет познавательное значение для всех тех, кто интересуется природой родного края.
Б. П. Колесников, профессор,
член-корреспондент Академии наук СССР,
председатель Комиссии по охране природы Урала при Уральском научном центре АН СССР
С географическим термином «Урал» («Урал и Приуралье», М., «Наука», 1968, стр. 21—22) связано представление о нескончаемой горной цепи, образующей естественный рубеж между Европой и Азией. В понятие «Урал» природоведы включают территорию, вытянутую в меридиональном направлении более чем на две тысячи километров — от побережья Северного Ледовитого океана до степей Казахстана.
Южный Урал подразделяется на две части — северную, гористую и южную, платообразную. Полоса горного рельефа, достигающая 120 км в ширину, представлена несколькими рядами крупных хребтов. К западу от хребта Урал-Тау тянется цепочка хребтов Таганай, Уреньга, Уварся с горой Иремель (1586 м). Западнее располагается цепь хребтов Нургуш, Зигальга, Нары и гора Ямантау (1639 м) — высшая точка Южного Урала.
Эту большую географическую страну можно назвать каменной. Скальные выходы на озерах и стремительные воды горных рек в каменных коридорах, причудливые остатки отрогов, многометровые провалы, пещеры, подземные русла — все это придает Южному Уралу необычайный интерес, необычайное своеобразие. Не случайно, что многие его достопримечательности решением исполкома Челябинского областного Совета депутатов трудящихся от 21 января 1969 г. за № 29 «Об охране памятников природы области» объявлены памятниками природы. Согласно решению, на территории, где находятся такие памятники, запрещены рубка леса, разработка полезных ископаемых, пастьба скота. Местные органы власти несут ответственность за сохранение памятников природы, они обязаны организовать их охрану, поручив наблюдение за их состоянием определенным организациям, предприятиям и учреждениям и, в первую очередь, постоянным комиссиям по охране природы, уточнить границы каждого памятника в натуре и провести силами общественности предприятий и учреждений, ответственных за состояние памятников, их благоустройство и улучшение состояния (установка аншлагов, ликвидация производственных нарушений и т. д.).
Откликной гребень, Ахматовский рудник, «Азия — Европа». Мы в «Уральской Швейцарии», как называл окрестности Златоуста Д. Н. Мамин-Сибиряк. Вслед за пестрыми группами туристов наш «газик» запетлял возле Черной скалы, пробираясь к восточному склону Откликного гребня. У подножья Таганая жадно захлюпало под сапогами болото, поползли под ноги буреломные трухляки. Низкорослые, замшелые сосны, цепляясь ветвями за скалы, стали подниматься к вершинам, где исполинским зверем горбатит свою скалистую спину один из отрогов знаменитых Таганайских гор.
Трудно передать словами всю прелесть увиденного с высоты птичьего полета. «Текут» в изумрудных берегах крутые каменные реки, белеют под солнцем каменные озера, тут и там толпятся причудливые каменные здания, похожие на средневековые крепости. Словно застывшие зеленые волны, стоят на склонах и в распадках хвойные леса, с россыпями и еланками, со всем своим неповторимым горным миром.
Быстро тает летний день, до отказа заполненный свежими впечатлениями. И вот уже горит костер на стоянке туристов, и чей-то голос, обращенный в сумерки, словно дорисовывает картину.
Потом, конечно, был рассвет, почти такой же, каким видел его и талантливо описал в одном из своих трудов наш великий земляк П. П. Аносов.
«Еще небо было покрыто звездною епанчёю ночи, как я проснулся и ожидал рассвета. Вскоре на Востоке показался слабый свет, и звезды, постепенно угасая, исчезали, свет умножался, и горизонт мало-помалу становился видимым: уже можно было различать верхи гор. Мгновенно окинуло багряным заревом восточный горизонт, и я увидел перед собой темный океан, на коем как бы плавали огнистые верхи гор. Недолго любовался я сею картиною: багряное зарево увеличивалось, темный океан исчезал, показывались ряды гор, заря их осветила, и явилась другая, еще более очаровательная картина.
Багряные ряды гор, сливаясь с темнотою в логах, представляли подобие огненному морю, колеблемому как некоею стихиею. Огненное море начало исчезать, светлые лучи на Востоке распространялись от горизонта по всему небосклону, и вскоре из-за гор виден стал край багряного солнца. Новая картина!»[1]
Эти строки — еще одно свидетельство неповторимой красоты здешних гор.
Что же мы увидели в окрестностях Златоуста?
Здесь три памятника природы: Ахматовский рудник, участок у обелиска «Азия — Европа» и уже упомянутый Откликной гребень.
Менее приятное впечатление осталось от Ахматовского рудника. Небольшой котлован, который зарастает и осыпается. Но тропинка, что ведет в него, словно бы говорит о том, что любители минералогии и туристы не забывают сюда дорогу.
На другой день мы обратились к известному златоустовскому краеведу А. М. Сосновскому. Попросили его коротко обрисовать памятники, рассказать об их значении.
— Ахматовская копь, — сказал Александр Михайлович, — названа по имени геолога, открывшего ее. Было это, примерно, сто лет тому назад. Находится копь вблизи поселка Магнитка. Надо ехать по Магнитской дороге, что находится вблизи Таганая. Под самой Магниткой встретится железнодорожный переезд, метрах в двухстах перед ним нужно свернуть влево, в лес, и через пять минут туристы будут у цели. Ахматовская копь расположена на линии тектонических разломов земной коры. Вот далеко не полный перечень открытых здесь минералов: гранат, перовскит, известковый шпат, апатит…
Следующий наш вопрос — об Откликном гребне.
— Вертикальная восточная сторона гребня, — продолжает А. М. Сосновский, — очень четко образует эхо. Гребень, как и все таганайские горы, сложен из кварцитов. В щелях разломов на западном его склоне встречаются крупные образования гранитов. На перевале, между Откликным гребнем и Круглицей, имеется широкое плоскогорье, где выходы кварцитов образуют скалы фантастической конфигурации.
Интересуемся, какое значение имеют златоустовские памятники природы.
— Все они, — отвечает Александр Михайлович, — представляют интерес с точки зрения истории, науки и культуры, являются объектами туризма. Их надо беречь.
Как же и от кого следует оберегать памятники природы? Во-первых, от времени. Это, прежде всего, относится к Ахматовскому руднику. Единственный котлован следует, вероятно, периодически расчищать от растительности и завалов. Нужно огородить его. Пришло время заняться и благоустройством территории возле обелиска «Азия — Европа». Работы здесь немного.
Куштумга единственная в нашей области горная речка, где водится форель. Водоем берет свое начало в районе «Крестов». Так называют место пересечения дорог Златоуст — Карабаш и Миасс — Златоуст. Куштумга начинается в болотах у подножья Малого Уральского хребта. Примерно половину своего пути она течет на север, параллельно названному хребту. После впадения в нее р. Малая Таловка, между горами Ицыл и Красноглинской, Куштумга круто поворачивает на восток. Проходит через Большое Моховое болото, в районе Северных печей принимает в свое русло воды Большой Таловки и впадает в р. Миасс.
До тридцатых годов р. Куштумга служила добрую службу лесорубам. По ней сплавляли заготовленный лес. Во время весенних паводков обычно тихая говорливая речка вздувается бесчисленными ручьями и слепыми потоками, грозно рокочет, несет по раздавшемуся вширь и вглубь руслу множество коряг, мелких деревьев и кустарников, упавших с размытых берегов. Из прибрежных овражков и свежих промоин хлещут в реку рыжие и бурые космы воды.
Летом Куштумга неторопливо извивается в берегах, густо заросших различной кустарниковой растительностью. Особенно много здесь черемухи. К самой воде подбираются смородинники с крупными ароматными ягодами. Тихие места чередуются с перекатами, с мелководьями, совсем узкими — перешагнешь в два-три приема, а то и вовсе с обнаженным руслом. В иные годы речка сильно пересыхает. Последний раз такое случилось в 1958 году, когда форель, чтобы она зря не пропала, ловили в оставшихся лужицах прямо руками. Кое-где тогда берега реки пострадали от лесных пожаров.
Побывайте на Куштумге — не пожалеете. Послушаете пение соловьев, порыбачите, полюбуетесь на Малой Таловке на бобриный городок, а в верховьях, если посчастливится, можете увидеть красавцев-лосей.
Красный камень. В г. Верхнем Уфалее его найти просто. У подножия скального выхода протянулась Краснокаменская улица. По сообщению старшего геолога В.-Уфалейской ГРП К. М. Прямикова — это скалистый выход серпентинитов. Так называется горная порода, состоящая в основном из серпентина — минерала зеленого цвета. Его плотные разновидности применяются как поделочный камень.
Может возникнуть вопрос: почему этот памятник природы назван не по своему естественному цвету. Название его связано с событиями гражданской войны. Тогда, как рассказывают старожилы, белогвардейцы расстреливали возле камня борцов за Советскую власть.
Большой камень. Находится в трех километрах к северо-востоку от ст. Уфалей. В геологическом отношении, по мнению К. М. Прямикова, представляет не меньший интерес. Это цепь скальных выходов лестиваритов протяжением до двух километров.
По преданию, в пещере «Большого камня» Пугачев прятал свои сокровища. Однако сейчас вход в нее разрушен, сохранилось лишь устье. Любители живописных мест почерпнут здесь много новых впечатлений. Скалы доступны только с западной стороны, восточная круто обрывается на значительную глубину. Отсюда открывается живописная панорама окрестностей.
Курочкин лог. По сообщению каслинской газеты «Красное Знамя» (25/V—1968 г.) обрел широкую известность в 1926 году, когда тут был обнаружен нефелин — полевошпатовые жилы. Нефелин (по-гречески «серое облако») или «жирный камень», названный так за своеобразный блеск, — сырье для стекольной и алюминиевой промышленности. Цветные разности минерала в полированном виде — оригинальные украшения. По своему составу полевые шпаты — это смеси алюминиевых солей калия, натрия, кальция. Цвет — белый, розовый, серый, зеленый. Прозрачные полевошпаты можно использовать как поделочные камни.
Природа, словно по заказу, собрала на склонах Вишневых гор, где находится Курочкин лог, богатейший минералогический музей. Ежегодно его посещают ученые, студенты, геологи, краеведы, туристы. Задумаете побывать здесь — поезжайте на ст. Силач, а дальше — пешком, мимо озера Аракуль, к пос. Вишневогорск. Отсюда до Курочкиного лога рукой подать.
Игнатовская пещера. Нависшая своим громадным входом над рекой Сим, она давно стала легендарной. Находится в девяти километрах северо-западнее села Серпиевка Катав-Ивановского района. По лесным дорогам надо выехать к реке. До пещеры останется метров двести. Есть и другой путь — пеший. Тогда расстояние между селом и пещерой — пять километров. Зимой и летом здесь паломничество туристов. Большой интерес проявляют к пещере ученые. Не так давно этот достопримечательный объект обстоятельно изучал доктор исторических наук О. Н. Бадер (Ленинград). Детально обследовали пещеру пермские геологи, составившие подробный план карстовых коридоров и гротов. Геологи установили, что максимальная длина пещеры — 400 метров.
Нашу экспедицию встретили приветливо. Утром следующего дня собрались местные жители, наши проводники: учитель Л. Ф. Путилов, лесник С. Я. Калинин и удивительно подвижный, несмотря на свои 83 года, пенсионер П. И. Стаханов. Он познакомил нас с таким четверостишием:
Проверив снаряжение — факелы, веревки, аппаратуру, — покидаем просторную площадку устья пещеры и спускаемся в каменный коридор. Темно, сыро и, не сказать лишнего, холодно. В первом, небольшом гроте оставляем на всякий случай связного и круто поворачиваем влево. При свете факелов видим на стенах какие-то фантастические фигуры. Вода, стекающая по стенам в течение длительного времени, причудливо разрисовала их замысловатыми рисунками, немыслимыми сочетаниями штрихов и линий. Гулко шлепаем сапогами по небольшим озерцам и упираемся в завал.
— В келью полезете, — говорит П. И. Стаханов.
По сучьям сосны, приставленной к стене, осторожно взбираемся на «второй этаж». Но «келья Игнатия» пуста и кроме выступа, отдаленно похожего на кровать, ничем не напоминает жилого помещения.
Затем осматриваем правый ход — длинную, высокую галерею. Идем все свободней и, наконец, свет трилюкса нашаривает над головами сводчатый купол. Проходим еще дальше и вдруг встречаем связного — оказывается, оба этих хода представляют одну длинную трещину, имеющую множество тупичков и закоулков. Факелы и фонари высвечивают настенные наслоения, глыбы, свисающие с потолка, острые повороты.
После экскурсии, немного отдохнув, перебираемся на другой берег. Попетляв по скользкой каменистой тропинке, останавливаемся у подножия высокой скалы, из-под которой выбиваются мощные струи. Здесь заканчивается двухкилометровое подземное русло реки Сим.
Возвращаясь обратно, встретили группу туристов. Полюбопытствовали — куда они направляются. Ребята ответили:
— В гости к Игнатию!
Пещера на р. Юрюзань. Расположена, как считалось, вблизи деревни Жеребчик, Салаватского района Башкирии. Но этой деревни уже нет. Ее перевезли в д. Краснополь, куда добираться довольно затруднительно. От ст. Кропачево сначала нужно ехать по Салаватскому тракту, затем полевыми дорогами — в д. Краснополь. Отсюда до пещеры — четыре километра. Поворот на тракте не обозначен. Местные жители подсказывают такой путь — из Усть-Катава, через пионерские лагери — зимником до р. Юрюзань. Этот маршрут завершается переправой.
Пещера, о которой идет речь, по утверждению местных жителей, еще никем детально не обследовалась. Нас предупреждали, что в нижний грот нужно спускаться по веревке метров сто. Однако грота в пещере мы не обнаружили. До пятнадцати метров тянется узкий, с двумя поворотами, коридор, заканчивающийся выходом на противоположной стороне скалистого массива. В южном направлении (почти рядом) находится безымянная пещера, в северном, через две горные речушки, возвышается Краснопольская пещера. Она имеет вход, напоминающий балкон, а точнее лоджию.
Изумительно красивы здесь места. С «балкона» открывается вид на Юрюзань, по водной ряби которой, словно плотные косяки рыбы, бесконечно движутся солнечные блики. Изумрудным ковром стелется прибрежный луг, окаймленный темной полоской кустарников и могучим сосняком. А вокруг скалы, скалы, скалы — самых причудливых форм и расцветок — от ярко-красных до белых и розовых. Они то устало опускаются грандиозными монолитами к самой реке, то резво взбегают на самые вершины гор.
Троицкий заповедник. От поселка Берлинский, что в двадцати с небольшим километрах южнее Троицка, начинаются березовые перелески. Они и приводят нас в небольшой поселок. Это — бывший Троицкий степной заповедник, ныне заказник областного значения. Сейчас тут находится учебно-опытное лесное хозяйство Пермского государственного университета им. А. М. Горького.
С объездчиком И. В. Булыгиным осматриваем территорию, когда-то заповедную. Действительно, интересный уголок, есть чем полюбоваться. Могучие, кудрявые березы, великолепное разнотравье — даже как-то не верится, что рядом ковыльная степь. Заезжаем в смешанный лес. Наш провожатый подходит к стволу столетней осины. Придерживая фуражку, заглядывает на ее вершину. Удивительные здесь осины — прямые, высокие.
И опять степная солончаковая ширь — то светлая и твердая, как камень, то красноватая, зыбкая от обилия влаги. А за всем и над всем этим простором — зеленые колки березняков, озерные плесы, отливающие металлическим блеском голубые разводья летнего неба.
И вдруг — изумрудный всплеск хвои. В солончаковой степи дружно растут ели, сосны, лиственницы — посадки пятнадцатилетней давности. Добрую память о себе оставляют в степи ученые.
— Вот березы Оборина, — говорит И. В. Булыгин.
Под порывами ветра чуть колышется плотная вытянутая рощица. Доктор сельскохозяйственных наук, профессор Пермского университета А. И. Оборин возглавляет в заповеднике комплексную экспедицию по освоению солонцовых почв. Позже агротехник З. В. Таскаева рассказала нам о деятельности этой экспедиции в области испытания различных способов вспашки солонцов (отвальная и безотвальная). Наряду с гипсом, исследуются возможности гипсования отходами Челябинского лакокрасочного завода. Они содержат сернокислое железо и, как показывают эксперименты, способствуют улучшению свойств солонцов.
На коллекционный участок мы приехали в полдень. Солнце расцветило ряды деревьев и кустарников, сделало их похожими на зеленые праздничные транспаранты. Чего здесь только нет!!! И хвойные деревья, и дубы, и клены, вишня, облепиха, ирга, бересклет бородавчатый, жимолость…
Но, объезжая хозяйство, мы испытывали и огорчения. В восьмом квартале на лес навалились гусеницы ивового шелкопряда. Многие деревья превратились в скелеты.
Специального энтомологического обследования лесов, постоянного наблюдения за их состоянием не проводится.
Сосновыми хоромами часто называют хвойные леса. И верно, в бор входишь, как в диковинный храм. Невольно поднимаешь голову, измеряешь взглядом высоту светлого древесного здания. Какой зодчий не мечтал о таких вот изящных золотистых колоннах, на которых легко покоится зеленая куполообразная кровля!
Семнадцать сосновых боров в разных районах нашей области отнесены к памятникам природы. Они, как люди: и похожи друг на друга, и отличаются один от другого, когда мы называем их по имени. Моложавые и почтенного возраста, с интересным прошлым и героической судьбой, день и ночь хлопочут они возле жилья человека и его многочисленных дел.
Джабык-Карагайский бор. Этот массив, как рассказывает бывший директор Анненского лесхоза С. А. Якименко, многое повидал на своем веку. В былые времена, когда в иные годы намертво засыхали окрестные степи, кочевники перегоняли под тенистый полог леса многочисленные стада овец и коней. Вокруг сочных урочищ стонали от пожаров и хаотических рубок кряжистые мачтовые сосняки, а там, где проходили табуны, оставались окаменевшие, как на деревенских выгонах, земли без единой травинки.
До 90-х годов прошлого столетия бор жил дикой жизнью. Только в начале нынешнего века его дореволюционный хозяин — Оренбургское Казачье войско — занялся устройством массива: начались разбивка на участки, прорубка просек, остолбление границ. Но грянул Октябрь и огромный бор стал местом ожесточенных схваток красноармейских отрядов с колчаковцами. Огненный бурелом прокатился по соснякам, оголил их, пометил незримыми ранами, и до сих пор находят лесоводы в перестойных деревьях осколки снарядов и винтовочные пули.
Прошлое здешних лесов мне еще не было известно, когда впервые довелось побродить по их осенним тропинкам. Стройные куртины сосен карабкались по невысоким увалам, чередовались с березовыми рощами и зарослями осинника, окружившими болотистую речушку. Все это удивляло: думал — встречу здесь сплошные сосняки.
Недоумения развеял мой спутник:
— В Магнитогорске сосняки, город и комбинат на них заложены.
Всего одну треть площади Джабык-Карагайского бора составляют нынче сосновые насаждения. В тридцатом году здесь был создан специальный леспромхоз. Тысячи и тысячи лучших деревьев подняли на своих плечах гигантское предприятие черной металлургии.
Тихо и просторно в осеннем лесу. Зелеными маяками высятся над березами и осинами восьмидесятилетние сосны. Узкими хороводами вьются по низинкам заросли ивняка, черемухи, шиповника, рассыпается по сухим угревам брусника. Раздолье — для зверя и птицы. На взгорьях роют норы лисицы. Когда их разводится мало — лес заполняют зайцы. В колках, на чистых местах и по долинкам меж лесов можно встретить серых и белых куропаток. На отдаленных глухих ягодниках пасутся рябчики и косачи. Если посчастливится — полюбуетесь лосем, его могучей фигурой и легкой поступью. А сибирская косуля — обязательно на глаза попадется. Грациозно проскачет где-нибудь по старой вырубке, и долго будет мелькать белым пушком в редком осиннике ее пресловутое «зеркало».
Егерьский участок в бору — едва ли не лучший в области. Во всяком случае лосей и коз здесь живет гораздо больше, чем в ином другом месте. Егерь Л. Ф. Панов никогда не упустит браконьера. Ночью, в метельную стужу и в дождливую пору помчится он на мотоцикле за околицу, если стукнут в окно односельчане: мол, видели в бору подозрительных людей. На правах хозяев и лесники остановят машину с охотниками, проверят документы, напомнят горожанам о правилах поведения в лесу. Было время, чуть ли не враждовали егери с лесниками, не могли поделить участок на лес и все живое здесь. Но быстро поняли — делить-то, собственно говоря, нечего: бор — единый живой организм.
О благополучии леса заботится государственное предприятие — Анненский лесхоз (Карталинский район). Коллектив его ежегодно высаживает на территории бора миллионы саженцев. Многие считают лесное дело простым. Но это далеко не так. Умелое ведение лесного хозяйства требует не только настойчивости, терпения, но и специальных знаний, соответствующих навыков.
Вот элементарная схема разведения хвойных лесов. Собирают шишки (надо знать, где и когда), затем начинается многоступенчатый процесс получения семян. Потом семена высевают в питомнике и в течение двух лет заботливо выращивают сеянцы. Готовят почвы для их посадки на землях, заранее намеченных, проверенных путем анализов. А когда высадят вершковые миниатюрные деревца, имеющие десяток крохотных хвоинок на вершинках, тщательно за ними ухаживают вплоть до совершеннолетия — пятилетнего возраста. Оберегают от вредителей и болезней, от потрав и пожаров, от многих других напастей. Через некоторое время тесно становится молодым деревьям в посадках — их начинают прореживать, убирать хилые и больные. И так — до восьмидесятилетнего возраста, когда можно будет позвать лесорубов и отправить спелый лес на стройку, на бумажную фабрику, химический комбинат.
Сменится не одно поколение лесоводов, пока поднимутся леса, похожие на шишкинскую «Корабельную рощу».
Периодически наши леса как бы инспектируются специальными государственными учреждениями. Первое законченное лесоустройство Джабык-Карагайского бора было осуществлено в 1928—1929 гг. Один лишь перечень выполненных работ свидетельствует о том, какое важное значение имеют подобные мероприятия. Тогда, в 1928—1929 гг., лесоустроители учли изменения, происшедшие в бору после рубок и пожаров. Были определены запасы спелой и приспевающей древесины, проанализировано качество лесовозобновления на гарях и вырубках. Энтомологи — специалисты по насекомым — установили, какова степень зараженности леса его заклятым врагом — сосновым шелкопрядом. После первого лесоустройства государственные экспедиции, цель которых — проверка состояния Джабык-Карагайского бора, повторялись дважды.
Найдите на карте Челябинской области село Анненское (северо-западнее г. Карталы). Взгляните на северную часть района — с. Великопетровское. В северо-западной части находится село Париж, в западной — село Джабык, в южной — село Неплюевка. В этих и в других селах действует семь лесничеств. На 70 километров с севера на юг и на 90 с востока на запад протянулись границы механизированного Анненского лесхоза — хранителя одного из семнадцати памятников природы.
Джабык-Карагайский бор, как дозорный зеленой лесной стражи, выдвинут на границу с чистой степью. Он защищает поля и пастбища, водоемы и реки от иссушающих суховеев, заметно уменьшает температурные колебания воздуха и почвы, повышает их влажность. Не занимать бору и других примечательных качеств, скажем, таких, как прелестные пейзажи околостепного лесистого раздолья.
Не только туристов и природоведов гостеприимно приглашает к себе прекрасный лесной массив. Любители исторических экскурсов могут прогуляться по берегам легендарной речушки Кисени. Она будто бы названа так в честь дочери Тамерлана, которую, согласно преданию, разорвал в этих местах тигр.
Ученых давно интересуют наши леса. Вот как отзывается о них член-корреспондент Академии наук СССР, доктор биологических наук, профессор Б. П. Колесников:
«Назрела необходимость создания небольшого заповедника в одном из островных лесов зоны для сохранения и изучения этого специфического для Зауралья типа ландшафта, нигде лучше не представленного, как в Челябинской области. Во всяком случае наиболее ценные участки Брединского и Джабык-Карагайского боров следует отнести к памятникам природы республиканского значения[2].
Черноборская дача. Уникальный уголок природы. Северная сторона дачи будто специально окаймлена скалистыми вершинами невысоких гор, по склонам которых спускаются в степь редкие сосняки. Южная часть Черного бора лишена возвышенностей, за границей леса сразу начинаются поля колхоза «Черноборский». Хвойные насаждения здесь перемежаются лиственными. Во время Великой Отечественной войны бор сильно пострадал от сплошных рубок. Позже на облысевших площадях быстро выросли березняки и осинники. Правда, пустующих участков на территории дачи нет и сосновые насаждения занимают большую ее площадь, но растут они, как в большой семье — «лестницей» — от пяти- до восьмидесятилетних деревьев.
Черноборская дача действительно прекрасный уголок. Если сравнивать ее с соседним Джабык-Карагайским бором, то надо для наглядности сказать, что это словно березовый колок среди неоглядного поля, хотя площадь, занимаемая дачей, достигает двух тысяч гектаров.
Интересно было бы выяснить происхождение названия бора — «Черный». Любопытно, что одну из сопок называют «Пугачевой горой» (она находится в квартале № 3). С нее, по преданию, Пугачев руководил боем за бывшую казачью станицу «Степное».
Санарские леса (Пластовский район). Вероятно, они знакомы многим, особенно автотуристам. Мелькают по обе стороны шоссе Челябинск — Магнитогорск стройные стволы сосен, тенистые пологи плакучих берез, редкие лиственницы. Летом они льют на раскаленный асфальт живительную прохладу, а зимой оберегают его от снежных заносов. Если свернуть с шоссе и углубиться по одной из дорожек в лес, можно увидеть белку. С шумом и треском поднимется где-то вблизи и улетит в глухое болотце краснобровый глухарь.
Санарские леса — зеленые санитарные кордоны. Они оберегают от выветривания окрестные поля и земли, защищают от разрушения дороги, помогают человеку восстанавливать бодрость и здоровье. Частые посетители бора — жители Пласта, Южноуральска, Троицка, Коркино, Магнитогорска, близлежащих сел, деревень.
Еткульский бор. Долгожители — так можно назвать ветеранов одноименного бора. Среди полумиллионного древесного населения они выделяются своим почтенным возрастом. По двести лет, по два с половиной века живут здесь дородные, высоченные сосны. Три поколения деревьев, зеленых зимой и летом, составляют Еткульский бор. Рядом с ними поднимаются кулисы искусственных насаждений, им по 25—50 лет.
Не задумывались ли вы, читатель, почему сосна, например, имеет великое множество хвоинок? У взрослого дерева их столько, что выложенные в один ряд они могли бы пять раз протянуться от Еткуля до Челябинска. Вроде бы ясно: чем гуще у дерева крона, тем сильнее она «работает». А результаты? Оказывается, четыреста деревьев поглощают за один час из воздуха два килограмма углекислоты. В течение этого времени такое количество углекислоты выделяют, гуляя по лесу, двести человек. Вот и получается, что каждого отдыхающего «обслуживают», как минимум, два дерева. А в бору их полмиллиона!
Не случайно именно здесь раскинулись многочисленные пионерские лагери. Их тут 22. И когда смотришь из поселка на белоснежные здания, виднеющиеся среди деревьев, так и хочется побежать в их сторону, в прохладные объятия бора.
Уйский бор. О нем мы узнали на Глазуновском кордоне, проехав от районного центра тринадцать километров на юго-запад. Небольшой поселочек, состоящий из нескольких деревянных домов, с одной стороны окружают болотистая речушка, с другой — ярко-зеленая полоса молодых сосновых культур. Здесь начинается Уйский бор.
В бору нам довелось встретиться с лесником Михаилом Петровичем Сухановым. Полвека охраняет он южноуральские леса, а Уйский бор, в котором работал еще его отец, знает с первой мировой войны. Может быть, поэтому и не поддается старости — всю жизнь дышит витаминами да фитонцидами. Разговаривает энергично, идет по лесу легким шагом. Вдруг остановится, нагнется над кустом дикой вишни. Неуловимое движение руки — и его вместительная пригоршня полна ягод. Угощайтесь!
— В пятнадцатом году, понимаешь, случилось, — сказал вдруг лесник.
…Небо внезапно померкло. Тревожно заржала лошадь. Человек бросил топор, поднял голову к вершинам сосен и торопливо перекрестился. На лес стремительно опускалась темнота, словно кто-то набрасывал на него громадный и лохматый черный тулуп. Разразился ураган небывалой силы. Он смял, скрутил в многоэтажный хаос вековые сосны, расщепал, переломал, как спички, деревья полуметровой толщины. Три года пришлось растаскивать бурелом.
Сколько человеческого труда понадобилось, чтобы подготовить буреломный участок для новых растений, сколько усилий потребовалось на посадку и уход за саженцами на вздыбленной земле! Минули десятилетия — и опять звенят упругой кроной на месте лесной трагедии золотистые сосны. Михаил Петрович вспоминает о лесных пожарах, о примечательных местах леса, которому отдана целая жизнь, о встречах с браконьерами и порубщиками.
Уйский бор протянулся на равнинных просторах Зауралья на 12 километров в длину и на 8 в ширину. Здесь типичный для этой зоны животный и растительный мир, но встречаются и «особые вещи». Наверное, мы бы не обратили внимания на речушку Молочная, если бы не характерный цвет ее воды. Оказывается, что речка лишена всего живого. Почему — до сих пор остается загадкой.
Варламовский бор. Здешние боровики известны, наверное, всему грибному люду Челябинской области. Ведь бывает же так в природе — вывалит на лес целый ворох благодати, а на другой, такой же вроде, — только щепотку. Но дело, конечно, не в милостях природы. Счастливо соединились в Варламовском массиве — 25 на 15 километров — многие возможности, необходимые для жизни леса и его спутников.
Нет нужды перечислять зверей и птиц, древесные и иные растения, населяющие здешние леса. Но вот о грибах, пусть несколько слов, сказать необходимо.
Лес — это тонкий живой организм, сложное сообщество деревьев, зверей, птиц, трав, кустарников, мхов, насекомых и бактерий. Все они в своем существовании связаны друг с другом. Не составляют исключения и грибы. Подосиновики, скажем, ищут в осинниках, боровики — в сосновых и березовых лесах и т. д. Варламовскии бор весьма наглядно иллюстрирует одну из множества закономерностей развития лесного сообщества. Точнее — сожительства древесно-кустарниковых растений и грибов. Так называемая микориза (грибокорень) окутывает своими нитями корни деревьев и выполняет функции корневых волосков. В других случаях она проникает в глубь тканей корня. Но суть остается та же. Микоризы усиливают минеральное питание деревьев, а последние снабжают грибы углеводами.
Почти 15 тысяч гектаров занимает в юго-восточной части Чебаркульского района Варламовский бор — один из богатейших лесных памятников Южного Урала. И когда говорят о лесных богатствах нашего края, то имеют в виду прежде всего этот неповторимый массив.
Травниковский бор. В трех километрах от села Травники стоят, будто сотканные из нежного зеленого шелка, деревья-богатыри. Стройные, высокие — в городе они заглядывали бы на третий этаж — тянутся к солнцу раскидистой пушистой кроной.
30 лет назад лесничий В. И. Дедов (он погиб на фронте) положил в уральскую землю семена, привезенные из Сибири. Долго и терпеливо выхаживал новорожденных, приучал их к новой почве, к незнакомым травам, к чужому древостою. И был этот добровольный труд лесовода настолько красивым и увлекательным, что не могли не пойти по его следам другие люди. Недалеко от кедров шелестят сейчас резными листьями молодые дубки. Рядом с сибиряками растет уральская яблоня.
На опушке кедрача-памятника я нагибаюсь к лесопосадочной борозде и вижу «зеленые одуванчики». В заповедном уголке травниковские лесоводы посадили более 12 тысяч сеянцев кедра, заботливо выращенных в питомнике. Вспоминаются стихи Л. Татьяничевой:
У дерева много достоинств: долговечность (живет до пятисот лет), большая устойчивость против гниения (столетней давности постройки не имеют даже признаков разрушения), обильное плодоношение. В ядре кедрового ореха содержится 60 процентов масла. Древесина кедра — основное сырье для производства карандашей. Но все сказанное — только малая часть ценных свойств «хлебного дерева». Весьма полезно просто постоять под кедрами, подышать их целебными ароматами и воздухом, очищенным фитонцидами от вредных бактерий. Оказывается, под пологом кедрового леса воздух почти так же стерилен, как в операционном помещении.
Нельзя не сказать и о другом. Животные, как известно, тоже любят путешествовать. Так вот, Травниковский бор, находящийся в центре района — это остановочный пункт лосей и косуль, когда они переходят из Ильменского заповедника в Варламовский бор и обратно.
Мы рассказали коротко о лесах, особо охраняемых государством.
Но не одними хвойными массивами богат наш край. Наоборот, они занимают меньшую площадь, чем лиственные породы. И право, жаль, что в списке природных достопримечательностей нет ни одной березовой рощи.
Липовая гора. Она могла бы стать одним из элементов будущего герба г. Аши. Гора раскинулась двускатным зеленым шатром в южной части города и как бы приглашает гуляющих в парке подняться на ее склоны. А когда проходишь по парку, примыкающему к подножию горы, то на речной излучине стального цвета замечаешь в ясный день четкий горный профиль, похожий на вытянутую полусферу.
Поднимаемся под сень раскидистых лип. Здесь густо зеленеет пышное разнотравье. Разновозрастные деревья, будто взявшись за руки, тесно толпятся целыми семьями. Не вся гора, к сожалению, одета в зеленый наряд. Но многие голые места уже облесены. Вместе с молодыми липками тут уверенно набирают силу юные тугорослые дубки.
Озера, озера, озера… Они, как голубые глаза земли в зеленых ресницах камышей, солнечно-радостно смотрят на все живое вокруг. Их светлый взгляд притягивает к себе влажные медлительные облака, и лицо земли обильно умывают дожди и туманы.
С жизнью всего живого на земле связываем мы это глубокое и многогранное понятие — вода. Например, подсолнечник «берет» за лето сорок литров. А кочан капусты «впитывает» за день столько же, сколько и лошадь. Вот вы пришли с работы и, отдыхая, взяли в руки книгу. Но вряд ли у вас появится мысль, что для выпуска этой книги на бумажном комбинате и в типографии израсходовали, примерно, десять ведер воды. Почти столько же, сколько употребляете вы на свои бытовые нужды в течение дня. Ни одно дело человеческое не обходится без воды. Да и наш организм на 60 процентов состоит из нее.
Она горькая и соленая, изумрудно-непроницаемая и хрустальной прозрачности, теплая и родниково-холодная, мягкая и жесткая и почти всегда целебная — вода наших озер. На Южном Урале их более трех тысяч. Наиболее интересные озера значатся в списке памятников природы.
Озеро Зюраткуль. До г. Сатки останется 8 километров пути, когда на левой стороне грейдера появится указатель: «Поворот на Зюраткуль».
Трудно отказаться от соблазна, хотя бы в двух словах, рассказать о 25-километровом серпантине гравийной дороги, устремившейся к облакам. Машина ныряет в тесные и темные коридоры леса, осторожно нащупывает повороты невообразимой конфигурации, медленно выползает на открытые террасы. Тут редко кто не останавливается. Справа — густой хвойный перелесок, слева — незабываемые пейзажи высокогорья.
Внизу, у самой дороги, лепится к скалам водослив, по которому подается вода на подпитывающую электростанцию. Ниже водослива — рыхлые сопки, редкие деревья, замшелые монолиты, спустившиеся в узкую долину. А дальше, гряда за грядой, темно-зеленые горы — с пятнами залысин, с ленточками каменных рек и высоковольтных линий — сплетаются в гигантский узел, над которым низко повисли неподвижные облака.
Озеро Зюраткуль напоминает громадную гравюру, вдохновенно выполненную самым великим живописцем — природой. На озерную гладь свинцового цвета засмотрелись спустившиеся к самому берегу лесистые горы. Изумрудные великаны поднимаются в синеву неба и, словно магнит, притягивают к своим вершинам набрякшие влагой тучи.
До последнего времени считалось, что озеро имеет только хозяйственное (водоснабжение г. Сатки) и культурно-эстетическое значение. Однако оно оказалось весьма ценным и для науки. Мы встретили здесь южноуральскую экспедицию института археологии Академии наук СССР. Кандидаты исторических наук, начальник экспедиции Г. Н. Матюшин и начальник Зюраткульского отряда С. В. Ошибкина рассказали нам о своих находках, о том, что раскопки на озере помогают в решении важной историко-археологической проблемы. Дело в том, что на Зюраткуле обнаружены остатки поселений каменного и бронзового веков и самая древняя стоянка человека на мысу Долгий Ельник. Люди жили в этих местах в эпоху мезолита, т. е. среднего каменного века, от 15 до 6 тысяч лет до нашей эры. Тут же обнаружены следы поселения эпохи неолита, от 5 до 3 тысяч лет до нашей эры. Порадовал археологов и каменный мыс — и здесь новые находки, в частности второе поселение неолита. А у самой воды — размытые остатки человеческой стоянки эпохи бронзы. Здесь же, в верхнем слое, удалось найти остатки поселения эпохи железа.
Ученые, с которыми мы беседовали, отметили ряд обстоятельств, прославивших Зюраткуль. Поселение мезолита, открытое на озере, — довольно редкое, третье по счету на Урале. Оно способствует решению проблемы заселения не только Урала, но и Европейской части СССР. Зюраткуль дал ученым фактический материал, доказывающий, что древнейшие предки пришли в горы отнюдь не из Европы. На озере найдены одни из первых в стране и первые на Урале высокогорные поселения эпохи неолита. Поселение бронзового века свидетельствует о заселении Урала людьми, родственными степным племенам Казахстана, Южной Сибири и Приуралья.
Чем же занимались наши древнейшие предки? Многочисленные любители спиннинга и удочки могут с полным правом называть теперь себя потомственными рыбаками. В раскопах на берегу озера обнаружены каменные грузила. Их размер свидетельствует о крупных сетях, которые использовались в далекие времена, а следовательно, и о крупной рыбе, водившейся в озере тысячелетия тому назад. Обнаружены также различные орудия: каменные топоры, сверла, наконечники для стрел, дротиков и копий. Среди бытовых предметов древности найдены женские украшения, остатки различных сосудов, мотыга, которая позволяет предполагать, что земледелие — древняя отрасль хозяйствования на Урале. Неоспоримо и скотоводческое направление трудовой деятельности наших предков. Все найденные орудия и предметы сделаны из яшмы, кремня, сланца и халцедона.
Зюраткуль, как ни одно из озер Южного Урала, — место паломничества людей самых различных наклонностей. Суровая красота высокогорья, интересная история озера, его уникальное положение и летом и зимой привлекают сюда многочисленных любителей природы родного края. Здесь можно встретить и рыболовов, и охотников, и краеведов, и художников, и ученых, и туристов, и просто отдыхающих под сенью шатровых елей, возле говорливой озерной волны. Язи тут ловятся, как говорят рыбаки, преогромные, и грибы попадают отменные. А у кого нет палатки — можно приехать налегке (до Сатки поездом, затем специальным пассажирским автобусом). В поселке, что в двух километрах от озера, расположена довольно вместительная база отдыха завода «Магнезит». Гостям здесь всегда рады.
Озеро Аргази. Каждый раз оно поражает своей неоглядностью. Особенно зимой, когда кроме ближнего северного берега, возле которого обычно сверлят лунки челябинские рыболовы, взгляду не за что уцепиться. Зато летом — гляди не наглядишься. Особенно интересно обозревать озеро с обрывистого восточного берега, где стоит плотина, скопившая в аргазинских берегах громадное количество воды, принесенной сюда рекой Миасс. Чтобы дать читателям хотя бы приблизительное представление об этом «громадном количестве», воспользуемся одной из выкладок, популярных в подобных случаях у гидрологов. Для заполнения этой озерной чаши, р. Миасс (а ее длина равна 658 км) должна в течение целого года литься в водохранилище.
На 22 км в длину и на 6 км в ширину раскинулся самый крупный водоем нашей области. Впрочем, слова «длина» и «ширина» — понятия в какой-то мере условные. Береговая кромка озера испещрена многочисленными заливами и заливчиками, почти к самой воде подступают хвойные и лиственные леса. А на зеркальной глади разбросаны острова — большие и малые, лесистые и скалистые. Особенно запоминается Липовый остров, густо заросший раскидистыми липами.
Аргази называют озером по традиции. Еще лет сто с небольшим назад это было настоящее озеро, через которое свободно протекала р. Миасс. Потом на месте выхода ее из озера соорудили мельничную плотину. Сорок лет назад здесь воздвигли плотину для водохранилища, реконструировали ее в 1945 году, и вот уже длительное время Аргази исправно поит областной центр и другие города и рабочие поселки. И если когда-нибудь за чашкой чая вы вспомните эти строки — поблагодарите мысленно солнечное озеро Аргази за его многолетнюю службу человеку. И, кстати, закройте плотнее водопроводный кран: значительное количество живительной влаги, накопленной водохранилищем и доставленной нам р. Миасс за сотни километров, зачастую пропадает зря. Не забывайте, что струйка из-под крана толщиной в соломинку заберет из водопровода за одни сутки восемьдесят ведер воды.
Озеро Увильды. Его целебные воды и грязи известны далеко за пределами Урала. Не менее знаменитым является и само озеро. Оно значится в списке самых ценных водоемов мира, составленном международным лимнологическим союзом.
В погожие летние дни водоем и его окрестности можно сравнить с гигантской палитрой, на которой художником-природой представлены все земные краски. Взор ласкают голубые силуэты дальних гор. Темнеют зеленью зубчатые полоски лесов. Синими и белыми кажутся волны, а когда озеро спокойно — вода просматривается на глубину до 15 метров. Там, в изумрудной толще, серебряными монетами сверкают донные камин. Непрерывно блестят на солнце прохладные краски дня, к вечеру озеро расцвечивается теплым сиреневым закатом, загораются жаркими кумачовыми костерками вершины прибрежных сосняков.
Несколько десятков островов вечно «плывут» по вспененным волнам, будто не могут причалить к озерным скалистым берегам, исхлестанным прибоем. Мне довелось не раз видеть озеро и в гневе, и сумеречно печальным. Может быть, все это следы минувших тревог. Немало испытаний выпало на долю озера.
Почти сто лет тому назад кыштымские заводчики прорыли канаву, соединили ее с озером и начали пользоваться драгоценной водой. Озеро очень обмелело. А в 1967 году целебные воды беспорядочно потекли в пруды нового рыбного хозяйства «Ирдяги». В результате крупных просчетов, допущенных при проектировании хозяйства, низкого качества строительства уровень озера был сильно понижен.
Возможно, иной читатель скажет: зачем, мол, ворошить былое. Нет, надо ворошить, чтобы в дальнейшем не допускать просчетов. Они особенно недопустимы, когда речь идет о природных ресурсах.
Озеро Аракуль. Его трудно забыть. Почему — сразу не скажешь. Но именно так говорят об этом озере те, кто побывал в одноименном доме отдыха. А один из отдыхающих даже оставил в книге отзывов стихотворную запись:
Обычно в дом отдыха приезжают по железной дороге. Выходят на разъезде Силач, что в В.-Уфалейском районе, и на автобусе едут семь километров до здравницы. Автотуристы чаще добираются через Кыштым, Касли, Вишневогорск.
Озеро небольшое. Сядет человек после завтрака в лодку, не торопясь, поплывет вдоль берега. И точно к обеду вернется. Водный пятачок весь окружен лесистыми горами. Особый интерес представляет гора Шихан. Далеко вокруг открывается с ее вершины вид на безбрежное море отрогов, укрытых мохнатыми покрывалами сосняков, ельников и пихтарников. Внизу сверкает зеркальце озера. Словно пароход, маячит «Остров любви», устремившийся в одну из гаваней-заливов.
Многочисленные ручьи весной гулко сбегают в озеро с крутых берегов. В него впадают две горные речки — Ольховка и Каганка. Двумя другими — Аракулькой и Вязовкой водоем соединяется с группой каслинских озер.
Аракуль славится единственным в нашем крае рыборазводным заводом. Известный ихтиолог И. В. Кучин заложил здесь основы южноуральского сиговодства. В окрестностях озера много примечательных мест. Можно долго любоваться таинственными каменными чашами на горе Шихан, причудливыми нагромождениями скал, рослыми лиственницами, которые расположились на береговой кромке.
Правда, за последние годы пейзажи Аракуля несколько померкли. Виновники этого — строители Вишневогорского водопровода. Они не очень задумывались о красоте, когда взрывали берега и валили на них лес. Тревожит и то, не обмелеет ли озеро, когда начнет действовать водопровод.
Остров на озере Белишкуль. (Аргаяшский район). Находится в 4—5 километрах восточнее озера Увильды. Он возвышается над водой выходами гранитов.
Не зря сложена поговорка о малом золотнике. На мизерной площади — около двух гектаров — на острове растут сосна, береза, осина, липа, вяз, черемуха, ольха, рябина, ива, калина, шиповник, смородина, малина, брусника, костяника и даже клюква.
Из трав выделяются хмель, мхи, папоротники.
В 1968 году экспедиция Челябинского облисполкома, областного совета общества охраны природы и Челябинской студии телевидения совершила путешествие от Троицка до Аши. Участники экспедиции поднимались на вершины гор, спускались в пещеры, бродили по лесам, фотографировали колоритные пейзажи, беседовали с людьми, знающими что-либо о местных достопримечательностях.
В шести городах (Троицк, Чебаркуль, Златоуст, Сатка, Катав-Ивановск, Аша) были выпущены специальные фотобюллетени «Берегите памятники природы», а в городских газетах опубликованы соответствующие корреспонденции. В них обстоятельно рассказывалось о том, в каком состоянии находятся памятники природы, объяснялось, почему они взяты под особое наблюдение.
В Законе «Об охране природы в РСФСР» отмечается, что в интересах современников и последующих поколений сбережению подлежат достопримечательные объекты живой и неживой природы, представляющие научную, культурно-познавательную и оздоровительную ценность. Поэтому Челябинский облисполком объявил около пятидесяти объектов, находящихся на территории области, памятниками природы.
Вместе с руководителями организаций общества мы побывали в исполкомах районных и городских Советов. Совместно наметили ряд неотложных мероприятий, предусматривающих широкую пропаганду среди населения бережного отношения к памятникам. Отрадно было сознавать, что депутаты, общественность кровно заинтересованы в сохранении достопримечательностей. Вот один из многочисленных примеров.
В с. Серпиевка председатель сельсовета Ф. Д. Куликов собрал по нашей просьбе группу депутатов, активистов общества охраны природы. Сначала разговор зашел о строительстве домика для туристов и хранителя Игнатовской пещеры. Местные лесоводы и лесорубы единодушно заявили:
— Сруб хоть завтра можем сделать, почти бесплатно… Поставим сами…
Туристы являются в сельсовет, за минимальную плату получают талончик на осмотр пещеры и остановку на ночлег. От самого села специальные указатели приводят их на место. Здесь они находят домик экскурсовода, элементарный навес, летнюю кухню и заготовленные дрова. В домике есть комната, где имеются фотографии, план пещеры, различные исторические, археологические, геологические и иные сведения, книга отзывов и предложений, связанных с изучением карстовых объектов. Это все вполне реальное дело.
Необходимость охраны памятника диктуется и другими соображениями. В пещеры нельзя пускать одиночек и вообще кого-либо без инструктажа и проводника. Нам рассказали о случае, происшедшем летом 1968 года в Кургазакской пещере. Один уфимский студент заблудился в подземных ходах и целую неделю пролежал под землей. К счастью, о студенте вспомнили товарищи, забили тревогу. Незадачливого спелеолога вызволил отряд уфимских горноспасателей.
Надо сказать, что роль сельских и поселковых Советов в деле охраны и сбережения достопримечательностей природы сейчас заметно возрастает. Скажем, идут по лесу туристы: один, второй, десятый, сотый, тысячный — только организованных в спортивные секции в нашей области насчитывается 120 000 человек. У каждого в руке палки — это примерно триста гектаров невыросшего леса. А дрова? Разве мыслим туристский поход без песни у костра?!
Интересное дело начинал Непряхинский сельский Совет Чебаркульского района. Он принял решение: все туристы, желающие сделать остановку на территории Совета, должны в Совете зарегистрироваться. Затем лесник отводит им место для отдыха. А туристы, уходя домой, обязаны сдать это место в полном порядке леснику.
В решении облисполкома указывается, что необходимо «продолжить работу по выявлению памятников природы». Объясняется это тем, что в официальный список природных достопримечательностей не вошло много интересных мест. Любители природы Челябинской области и специалисты-природоведы, вероятно, и не подозревают о существовании, например, горного ключа «Ералаш» — источника, весьма интересного для наблюдений.
— Приходишь на покос, — рассказывает лесник Симского лесничества Г. Хайдуков, — куда бидон с молоком поставить? В ключ…
Настает время обеда. Направляется человек за бидоном, а его и след простыл: ни ключа, ни молока, одна жирная вспученная грязь, словно извергся из недр земли маленький вулканчик. Через некоторое время уже из любопытства приходят на это место. И что же? Будто и не было ничего — спокойно течет ключ в новом русле, полноводный, студеный, хоть опять ставь в него бидон с молоком.
И зимой интересно наблюдать за диковинным местом. Кругом белым-бело, а тут земля как бы обнажена, в одном исподнем. Но не всегда так бывает. Иной раз даже опытный следопыт не сразу найдет ключ под густым пуховиком снега. Тогда о нем говорят: «Успокоился, не ералашит».
Во всех этих делах — в охране памятников, выявлений новых достопримечательностей большую роль призваны сыграть местные организации общества охраны природы.
Горные, озерные, лесные и другие памятники можно и нужно превратить в своеобразные заповедники. Они должны стать образцом любовного отношения человека к природе, знакомить население области с многообразными богатствами уральского края, вызывать у каждого, кто прикоснется к ним, чувство восхищения и гордости за нашу неповторимую Родину.
Городской лесопарк. Находится в юго-западной части города. Место массового отдыха трудящихся.
Озеро Смолино. Расположено на восточной окраине города. Характеризуется лечебными и культурно-эстетическими достоинствами. Водоем закреплен за рыбаками-любителями.
Каштакский бор — северная оконечность города. Входит в зону Челябинского лесхоза.
Озера Еловое и Кисегач, боры Чебаркульский, Варламовский, Травниковский.
Уйский и Ларинский боры.
Ильменский Государственный заповедник имени В. И. Ленина, озеро Тургояк, река Куштумга.
Ахматовский рудник, участок у обелиска «Азия — Европа», Откликной гребень.
Кургазакская пещера, расположенная на левом берегу реки Ай, в четырех километрах от поселка Блиновка, озеро Зюраткуль.
Игнатовская пещера, пещера на р. Юрюзань.
Липовая гора, участки нагорных дубрав в окрестностях города Сим — форпосты дубовых лесов у восточной границы их ареала.
Козитовый овраг («Пещерный лог») находится в двух километрах от ст. Сказ. Дубовая роща (на территории Шемахинского сельсовета), Шемахинская пещера в окрестностях ст. Сказ.
Красный камень, Большой камень, озеро Аракуль.
Пугачевская пещера (на территории города), сосновый бор в районе Троицкой ГРЭС — место массового отдыха трудящихся.
Троицкий степной заповедник.
Андреевский каменный карьер на северо-восточной окраине пос. Андреевского, на левом берегу р. Каменка (18 километров юго-западнее города), Санарский бор.
Озеро Увильды.
Озеро Аргази.
Курочкин лог, озеро Светленькое, расположенное в 4 километрах южнее пос. Вишневогорск (имеет бальнеологическое значение).
Остров на озере Б. Белишкуль.
Озеро Горькое — перспективное для размещения лечебных учреждений, Кичигинский бор (находится на восточном берегу водохранилища Южноуральской ГРЭС), Хомутининский бор — между д. Хомутинино и озером Дуванкуль.
Еткульский бор (восточный берег одноименного озера).
Ужовский бор. Расположен на берегу реки Зюзелга, между селами Долгая Деревня и Ужовка.
Джабык-Карагайский бор.
Брединский бор.
Черноборская дача.
Карагайский бор.
В. И. Ленин, чье имя носит Государственный Ильменский заповедник, никогда не был равнодушным к природе. Н. К. Крупская вспоминала:
«Ужасно любил природу. Любил горы, лес и закаты солнца. Очень любил и ценил сочетания красок.
Страшно любил ходить по лесу вообще.
Помню, я его застала за таким занятием: подливал в 1922 году теплую воду в кувшин, в который мы поставили ветки с набухшими почками (весной дело было)»[3].
И другое дело, которое мы теперь с благодарностью вспоминаем, тоже было весной. 14 мая 1920 года Владимир Ильич подписал декрет СНК об организации минералогического заповедника у станции Миасс, на Южном Урале.
Заветы мудрейшего природолюба многократно воплотила в жизнь Советская власть. Ильменский заповедник со временем стал комплексным. Государство взяло под особую охрану всю фауну и флору Ильмен. На сорок километров протянулась ныне на север от ст. Миасс заповедная земля.
Какие же черты ленинского отношения к природе несут людям Ильмены? Для выяснения этих и некоторых других вопросов в июле 1969 г. в заповедник отправилась экспедиция Челябинского облисполкома, областного совета Всероссийского общества охраны природы и студии телевидения.
Заповедник тесно окружен городами и селами, железной и шоссейными дорогами, заводами и пашнями, карьерами, рудниками, приисками. В этих условиях постановка систематической, хорошо продуманной природоохранительной работы на предприятиях, в здравницах и населенных пунктах, расположенных на границах заповедника, приобретает исключительно важное значение.
Почти два столетия назад казак Чебаркульской крепости Прутов нашел первый топаз, сверкавший «каплей золотого пламени». Позднее в Ильменах открыли сапфир, гранат, турмалин, аметист и иные драгоценные камни. Со временем мир узнал о таких минералах, как монацит, эшинит, ильменит, апатит, колумбит, миаскит… Всеми цветами радуги засверкали уральские самоцветы. В 1912 г. по настоянию группы ученых Горное управление запретило частным лицам разработку ископаемых в Ильменах. Но только Советская власть по-настоящему позаботилась о сбережении для потомков уникальной минералогической кладовой. В 1920 г. по инициативе академиков В. И. Вернадского и А. Е. Ферсмана Ильменские горы были объявлены заповедными.
«Кто из минералогов, — писал академик А. Е. Ферсман об Ильменах, — не мечтает посетить минералогический «рай», единственный на земле по богатству, разнообразию и своеобразию своих ископаемых»[4].
На территории заповедника насчитывается около двухсот минералов, тысячи минералоносных жил. Все самоцветы земли счастливо собрались в этой неповторимой природной кладовой. Вот как описывает некоторые из ильменских минералов один из основателей и первых руководителей заповедника академик А. Е. Ферсман в своей книге «Путешествие за камнем»:
«Нигде меня не охватывало такое глубокое чувство восхищения перед богатством и красотой природы, как на этих амазонитовых копях. Глаз не мог оторваться от голубых отвалов прекрасного шпата; все вокруг было засыпано остроугольными обломками этого камня, которые блестели на солнце и отливали своими мельчайшими пертитовыми вростками, резко выделяясь на зеленом фоне листвы и травы.
Красоту этих копей составлял не только самый амазонит с его прекрасным сине-зеленым тоном, но и сочетание амазонита со светлым, серовато-дымчатым кварцем, который закономерно как бы прорастает полевой шпат в определенных направлениях, создавая причудливый рисунок. Это — то мелкий узор, напоминающий еврейские письмена, то крупные серые иероглифы на голубом фоне».
Такие запоминающиеся строки мог написать только человек, беспредельно влюбленный в камень, вдохновленный богатейшей палитрой минералогических красок, увиденной в Ильменах. Некоторые описания А. Е. Ферсмана приобрели такую выразительность и поэтичность, что иной чуткий живописец, не видя камня, может смело писать его с колоритной словесной натуры:
«Кристаллы топаза в Ильменских горах бесцветны и водянисто-прозрачны, но прекрасна их чистота. Не менее прекрасны, но редки аквамарины Ильменских копей: то темно-зеленые, густого цвета, цвета Черного моря в бурную погоду, как его изображает Айвазовский, то светло-зеленые бериллы с золотистым оттенком юга».
Рисуя «каменные натюрморты», академик А. Е. Ферсман утверждал, что камень очень разнообразен и сложен, что у него тоже есть какая-то своя жизнь, может быть, даже более сложная, чем жизнь живых существ. Проникновению в мир Ильменского камня посвятили свои жизни многие знаменитые деятели и безвестные служители науки.
Каждая строка многолетней биографии Ильмен представляет огромную ценность для истории заповедника. Ее хочется увидеть полнокровной, яркой, до мелочей правдивой. Вот почему важно вести, беречь и умножать хронику рабочих будней Ильмен, не пренебрегать даже самыми, казалось бы, незначительными фактами. Только время способно дать им окончательную оценку и достойное место в ряду минувших дел.
В заключение приведем еще одно высказывание академика А. Е. Ферсмана:
«И мне рисуется недалекое будущее Южного Урала… Автомобильные дороги пересекают весь край, создавая возможность в немногие часы достигать крайних точек грандиозной области. Насаждение лесов, создание водных бассейнов и водных артерий являются первоочередными задачами местного населения. Бурно развивается местная промышленность, и ни один отход грандиозных фабрики заводов не пропадет, как ненужный отброс, доказывая на деле, какое исключительное значение имеет новый комплексный подход к сырью.
В Ильменском заповеднике имени В. И. Ленина собираются научные конференции. Не в старом деревянном доме, а в новом каменном здании горной станции — центральном, ведущем институте Южного Урала. В лесу, на крутом склоне к Ильменскому озеру, в центре мировых гигантов промышленности, выросло новое научное учреждение, новое и по форме, и по содержанию, тесно связанное во всей своей работе с местным краем, с развитием его производительных сил, с его потребностями и задачами. Крупные исследовательские лаборатории обслуживают растущую новую область. А в Ильменском доме ученых собираются со всего Союза конференции и съезды советских научных работников, чтобы в этой центральной точке нашей страны обсуждать и подготавливать большие научные проблемы социалистической стройки»[5].
Меднокорые сосны тесно столпились вдоль ухабистой лесной дороги. Вытянули на ее поверхности узловатые скользкие корни, отполированные водой. Машина подпрыгивает на них, местами прижимается к деревьям. У каждого «серьезного» болотца она останавливается. Шофер, проверяя глубину колеи, у кого-то спрашивает:
— Ну как, проедем?
— Е-д-е-м, — тихо гудит в ответ сосновый бор.
Сочные, темно-зеленые папоротники густо разостлали под деревьями свои пышные зонты. Кажется, ничего больше нет в этом лесу — одни стройные высоченные сосны, да папоротники.
Совсем иная картина в соседнем бору. Сосны с толстыми стволами и мощными кронами растут свободно, не тянутся что есть сил к солнцу. Их развесистые кроны усеяны ароматными шишками. Вон белка повернулась на сучке, цокает что-то. Наверное, хлопочет о пище. На сосне зверьку трудно прокормиться — только на один обед приходится распечатывать до трехсот шишек. Еловых, чтобы поесть досыта, надо сорвать в десять раз меньше, а елей в заповеднике мало. Иное дело кедровая шишка. Одной ее хватило бы белке на хороший обед. Но кедра в бору нет совсем.
Летом заповедник можно сравнивать с бесконечной картинной галереей под открытым небом. Только что любовался сочным липовым подлеском, а вот сейчас стою перед знаменитым шишкинским пейзажем. Невольно взгляд задерживается на поваленной сосне: тут где-то должны быть медведи. К сожалению, в списке животного мира заповедника косолапые не числятся.
На краю редкого березняка, что поднимается к скалистым отрогам, начинается дикая вишня. Она ведет на ровную солнечную полоску, бедно покрытую степными знакомцами — овсецом, ковылем, полынью. А тропинка уже круто поворачивает вниз. Теперь под ногами разнотравье, украшенное алыми капельками земляники. Выглядывают светло-коричневые шляпки боровиков. На миниатюрных луговинах изредка вспыхивают бордовые фонарики татарской гвоздики.
Один за другим сменяются великолепные пейзажи лесной картинной галереи. Ими не только любуешься, ими дышишь, их слушаешь и ощущаешь.
В сосновом реднячке высится конусообразное живое здание. Природа вовремя развела здесь муравейник. Трудно поправляется лес после пожара. Значит ему особенно нужна помощь муравьев, оберегающих от вредителей на своем участке минимум полсотни деревьев. Рыжие трудяги рыхлят почву, помогают земле дышать, рассеивают в ней семена различных растений. В обычном лесу редко встретишь теперь такие муравейники, как этот, возведенный чуть ли не под нижние сучья дерева.
Все чаще встречаются березы и осины. За то, что укрывают они от солнца тенелюбивые молодые елочки, их зовут няньками ели. Но посмотрите, как «отблагодарила» свою воспитательницу вот эта замшелая старая ель. Ее трухлявый высокий пень рассказывает о семенной драме. Молодая елочка, укрытая от летнего зноя березовой кроной, выросла, укоренилась и задушила своей плотной раскидистой хвоей светолюбивую березу.
Беседовать с лесом и его обитателями вообще легко и приятно. А здесь вдвойне, потому что благодарная природа весьма отзывчива к человеку за тишину и покой. Няшевская курья — часть озера Б. Миассово — сразу заявила об этом. К плотику (в двух шагах от кордона), куда мы спустились ополоснуться, важно подплыла дикая утка с выводком.
— Гре-е-е, гре-е, — тихонько подбадривала красноголовая чернядь свое потомство, — смелее, смелее…
Утята смешно карабкались на плотик, поближе к человеку. Забавно попискивали. Ссорились из-за хлебных крошек.
Однако не все пернатые столь доверчивы. На озере Савелькуль — небольшом водном пятачке среди гор — мы случайно увидели гнездо чернозобой гагары. В нем два яйца, размером чуть меньше гусиных, светло-коричневого цвета с черными крапинками и белесыми точками. Осторожно осмотрели находку и отправились дальше по намеченному маршруту. А через два дня снова приплыли сюда, чтобы сфотографировать гнездо. Но его на старом месте не оказалось. Яйца гагары после долгих поисков обнаружили в полутора-двух метрах от прежнего гнездовья. Потревоженная птица перенесла кладку в густую зеленую траву.
Ударяясь о борт лодки, о чем-то беспрерывно лопочут волны. Проплывают мимо берега, изрезанные бухточками, украшенные затейливыми переплетениями пестрых каменных нагромождений и редколесья. Темно-зеленое подножье утеса лижут синеватые волны. По трещинам к скалистой вершине поднимаются белоствольные березы и меднокорые сосенки. Удивительно их жизнелюбие. То одинокое дерево увидишь у самой воды, то засмотришься на целый бор, который непостижимым образом вырос на полуострове, испещренном скалистыми выходами.
Интересно «поговорил» однажды с лосем фотокорреспондент экспедиции М. Петров. На свиданье с лесным великаном его повел наблюдатель — объездчик И. В. Пустоозеров. Встретились, как старые знакомые. Торопливо защелкала фотокамера, а когда поутих охотничий азарт, оказалось, что животное и не собирается уходить с облюбованной поляны. Началась оживленная «беседа».
— Повернись, пожалуйста, — бормотал фотоохотник и лось, будто услышав просьбу, не спеша разворачивал свое могучее тело.
— Подвинься чуток, кусты в кадр лезут, — и лось понимающе переступал ногами.
Спокоен лось, один из семи десятков здешних жителей, будто знает, что объездчик специально приставлен к нему в качестве телохранителя.
Разные были у нас встречи — с бобрами и крачками, лекарственными травами и с березовым наростом по имени кап, из которого делают многие красивые вещи. Познакомились с крупным ужом, зайцами, сибирской косулей, бурундуком.
Жаль, что не со всеми удалось обстоятельно потолковать.
«Поговорить» с косулей, например, помешал утренний туман. Да и некогда ей было, торопилась с ночной кормежки в глухую болотину, на лежку, пока не поднялись зловредные оводы. Раздолье тут козам, их живет в заповеднике до семисот штук. Выбирай любую былинку в обильном стовидовом «меню» из трав, кустарников, молодых деревьев.
Флору заповедника, который с 1936 г. охраняется, как комплексный, составляют более 600 видов растений. Она хранит следы всех изменений растительности Южного Урала, начиная с третичного периода. Богата и фауна — от желтоголового королька весом в три грамма до могучего орла — беркута, от двухграммовой землеройки до самого тяжелого животного — лося. Таков многообразный ряд заповедной фауны — 265 видов.
В неведомой вышине гудит небесный лайнер. Где-то за Ильменами, почти параллельно их хребту, бежит на север река Миасс. А здесь, за восточным склоном и тоже на север, тянется цепочка заповедных озер. На этой полосе встречаются горы и лесостепь. С лайнера, летай он пониже, пассажиры могли бы увидеть причудливую картину. Зелеными толпами спускаются на равнину леса. Пестреют сероватыми пятнами степные участки. Темными наплывами видятся скалы. К блюдечкам озер цвета стали тянутся ниточки рек. К ним приштопаны изумрудные лоскутки луговин, бурые полоски торфяников. Кажется, что кроме знойной пустыни и морозной тундры природа собрала здесь все формы и краски земли.
В любое время дня и года, при любой погоде хороши и красивы Ильмены. Утро тут занимается с облачками тумана над водной гладью, с лесом, пронзенным первыми солнечными лучами. Утро встает с разноголосым птичьим гомоном, прославляющим жизнь. В жаркий полдень все живое тянется к прохладе ручьев, болот и озер. Первыми, по праву самых сильных и красивых, в ленивую воду забираются по брюхо лоси. Часами стоят они на виду у всей заповедной фауны, и с их мягких губ падают радужные искры.
Но вот тяжело выползают на горизонт увесистые грозовые облака. Замолкают кузнечики, все живое стихает, настораживается. Водная гладь будто застыла — ни всплеска, ни быстротечной ряби от стремительных стад мальков. Остаются лишь слабые отзвуки приближающейся непогоды.
Как-то сразу рванул ветер. Захлопали о берег волны, подгоняют друг друга, торопятся, словно в их силах убежать от ветра. Темнеет. Замолкают волны, не скрипят старые деревья. Все замерло, затаилось, спряталось. Дробно стукнулись о землю первые капли дождя и забарабанили по ней, будто тысячи дятлов по березам. Миниатюрными снарядами врезались увесистые дождинки в спокойную воду, и на ней показались микроскопические взрывы.
Летний дождь короток. Снова расцвела новыми переливами посвежевшая лесная благодать. Во весь свой рост встало сиреневое предвечерье. Тихо, словно уставшие за день, снова защебетали было птицы. Но и они скоро умолкли. Напуганный ушедшей непогодой вспыхнул и быстро угас закат. Поползла по земле, по воде дремотная темнота. Медленно-медленно окрасились желтым сиянием очертания дальних гор. Из-за них показался краешек луны. Она все выше и выше поднимается над лесом и такие узоры расстилает на озеро — не оторвать от них взгляда.
Слово «кордон» — из военного лексикона. Оно, как известно, означает отряд пограничной охраны и место его расположения. На границах Ильмен — почти два десятка кордонов. Здесь живут и трудятся стражи земли заповедной — лесники. Работа у них и опасная, иной браконьер огрызается, как затравленный волк, и сложная — надо быть хорошим следопытом, понимать общие исследовательские задачи, стоящие перед заповедником.
Представьте себе одинокий домик в безмолвном лесу. Весь «пограничный отряд» — семья из двух-четырех человек. Днями, а во время большого ненастья и неделями, бывает, не доберешься до центральной базы. В лесном обходе, возможно, затаились двуногие хищники. Кстати сказать, за время существования заповедника несколько наблюдателей (так неофициально называют лесников) стали жертвами варварских повадок браконьеров. Правда, за последнее время браконьеров стало гораздо меньше, однако редкий год обходится без серьезных инцидентов.
Не следует, конечно, думать, что за каждой сосной наблюдателя подстерегает опасность. Однако лес — не городская улица, где каждый у всех на виду. Неожиданностей в лесу встречается немало. Большей частью они связаны с «мелкими» нарушителями заповедных границ — туристами, рыболовами, грибниками. От них и пожары, и другие неприятности.
Заповедник, как на ладони, — расположенный на участке площадью в 330 кв. км, он занимает часть Аргаяшского и Чебаркульского районов, территории г. Миасса. Начинаясь у ст. Миасс заповедная земля заканчивается вблизи села Ново-Андреевка, в двух десятках километров от г. Карабаш. Наибольшая ширина заповедника — всего 12 км. Кругом города, люди, машины…
Обо всем этом мы беседуем на берегу пруда, густо заросшего тростником. В двух шагах от воды на опушке густого сосняка примостился на покатом скальном выходе Гудковский кордон — высокий симпатичный домик с двухскатной крышей и телевизионной антенной над ней. Входим в калитку ворот, поблескивающих зеленой краской.
В доме чисто и прибрано, не сказать, что просторно, но и не тесно: небольшая кухня, детская, спальня, горница, обставленная современной мебелью. Ухоженность квартир характерна почти для всех кордонов. В каждом доме электричество, телефон, стиральные машины. Некоторые семьи обзавелись газовыми плитками. В домашнем благоустройстве, очевидно, не последнюю роль играет и рациональная красота природы, окружающей кордоны.
В дом старшего объездчика Д. П. Иванова, что стоит в конце одной из улиц деревни Селянкино, мы заехали невпопад. Хозяева завершили капитальный ремонт кордона. Супруга Дмитрия Павловича с внуком сидела возле новенькой русской печи. Глава семьи перебирал за столом какие-то бумаги. Наш разговор с ним сразу коснулся ремонтных проблем. Надо, мол, белил побольше — светлее в доме будет, да вот оконная рама щербатая, глядеть, мол, на нее страшно и т. д. Потом хозяин сокрушенно развел руками:
— Записи свои где-то потерял с этим ремонтом…
— Чай найдутся, — отозвалась хозяйка, — а нет, изнова напишешь…
— Изнова, изнова, — закипятился Дмитрий Павлович, — нет уж, ничего не буду придумывать…
Речь шла о записях фенологических наблюдений.
Такой он во всех делах — один из лучших работников заповедника, до щепетильности исполнительный. Казалось бы, чего проще заново написать, когда появились первые проталины и прилетели скворцы. За двадцать лет непрерывных наблюдений за природой все эти даты и сроки невольно запомнились наизусть. Но Д. П. Иванов хорошо понимает: на память тут полагаться нельзя. Факты жизни природы, необходимые для научных анализов и обобщений, должны быть абсолютно точными.
Образно выражаясь, можно сказать, что наблюдатели — глаза и руки научных работников. Лесная стража (охрана заповедника прежде всего!) готовит зимнюю подкормку для ценных копытных, оборудует солонцы, ведет учет живности, фенологические наблюдения по специальной программе, тушит лесные пожары, спасает от заморов рыбу, участвует в различных мероприятиях, проводимых научными сотрудниками.
Настоящий следопыт не может не быть исследователем природы, ее бережливым, заботливым другом. В этом смысле работникам заповедника во многих делах, как маяк, светит пример подвижничества ученого-самоучки покойного С. Л. Ушкова. О нем рассказывал нам один из лучших объездчиков В. И. Ширяев, когда мы остановились возле кустика редкого в этих местах можжевельника, огороженного кольями и опоясанного проволокой, чтобы его не погубили дикие животные:
— Многому у него научился… Бывало наступишь на крохотную сосенку, старик увидит, разволнуется… На живое дерево мол наступил!.. Начнет объяснять, как, да почему оно тут выросло, зачем оно тут нужно…
Пятнадцать лет возглавлял Сергей Львович научно-исследовательскую работу в заповеднике. Лесовод, зоолог, эколог, фенолог, Ушков был первоклассным таксидермистом — изготовителем чучел птиц и зверей. Его руками создана вся экспозиция биологического отдела музея заповедника. Он никогда не убивал зверей и птиц, даже самых распространенных. Использовал тушки только погибших животных. Но чучела, изготовленные Ушковым, и сегодня поражают своей правдоподобностью. Сергей Львович не признавал в заповеднике иного вида транспорта, кроме «своих двоих» или лошадки. Таким был этот замечательный человек — неутомимый энтузиаст развития биологической науки в Ильменах, страстный пропагандист охраны природы.
Под высокими соснами на каменистом берегу озера Миассово дымит железная печурка. Киносъемочная группа телевидения готовит ужин. Впереди светлеет водная гладь, обрамленная дальними горами и сумерками. Нашу стоянку плотно обступил сосновый бор, где в многоместной палатке живут геологи. Но они нас почти не интересуют — задание, по которому мы приехали в заповедник летом 1971 года, предусматривает знакомство с работой биологов. Их в заповеднике несколько групп, каждая проводит исследования по «своей» теме, а все вместе они озабочены здоровьем земли и всего живого на ней. Завтра начинаются встречи с учеными. Вспоминаются рассказы ученого секретаря заповедника, кандидата биологических наук В. В. Плотникова о международной биологической программе и научных исследованиях в Ильменах.
…Население земного шара — более трех с половиной миллиардов человек — располагает ныне могущественной цивилизацией. Человек посылает в космос корабли, вызывает в природе планеты процессы, сопоставимые по мощи с землетрясениями, вулканическими извержениями и ураганами. Но две трети населения земли сегодня недоедают или просто голодают. В отдельных густонаселенных пунктах земного шара не хватает пресной воды, не говоря о жилье и одежде. Несмотря на все свое техническое могущество, благосостояние человека всецело зависит от материальных, главным образом, биологических ресурсов планеты. А биологические ресурсы, как показывает действительность, являются весьма исчерпаемыми.
Значит ли это, что земля окончательно оскудела и нашим потомкам грозит повсеместный голод? Отнюдь нет. Даже по подсчетам буржуазных экономистов, нынешние сельскохозяйственные земельные площади могут обеспечить нормальным питанием не три с половиной, а сорок пять миллиардов человек. Другие ученые значительно увеличивают эту цифру. Нельзя, конечно, забывать о бедственном положении трудящихся в капиталистических странах, о хищническом использовании природных богатств. Однако можно смело утверждать, что проблема голода разрешима. Но, к сожалению, еще не решена. Поэтому Международная биологическая программа исследований осуществляется под девизом: «Увеличение биологической продуктивности планеты в целях повышения благосостояния человечества».
Задача заключается в том, чтобы изучить в масштабе всей планеты наземные, пресноводные и морские, как естественные, так и созданные человеком сообщества растений и животных. Это необходимо для того, чтобы выяснить основные закономерности их жизнедеятельности и воспроизводства. Ученые ищут наиболее рациональные методы использования растений и животных для нужд человека и способы повышения их продуктивности.
Вот типичный пример щедрости природы и того, как неумело использует человек ее ресурсы. Согласно данным французского ученого Жана Дорста, биомасса (общий вес) диких копытных животных на одном квадратном километре травянистой саваны в Конго может достигать 40 тонн. А биомасса домашнего скота, который можно прокормить на той же площади, составляет всего 5,5 тонны.
В настоящее время успешно развивается экология — наука о взаимоотношениях живых организмов и средой их обитания. Экологи, по образному определению ученых, стремятся описать и проанализировать всю «паутину жизни», пытаются объяснить, как червь, дерево и человек функционируют в окружающей среде в одиночку и вместе.
Исследования наземных биологических систем проводятся на сети стационаров. Значительную долю составляют экспериментальные работы. Как правило, осуществляется разносторонний, комплексный подход к явлениям жизни. А они сложны и многообразны. Около 500 000 видов растений и более 1 500 000 видов животных известно сегодня науке. И хотя время от времени становятся известными новые виды живых организмов, главное сейчас в биологии — не инвентаризация видов и их описание, а выявление связей между видами, раскрытие тонких механизмов их взаимодействия.
Институтом экологии растений и животных Уральского научного центра АН СССР Ильменский заповедник избран одним из опорных пунктов для проведения биологических исследований на Южном Урале. Научные работники и специалисты, прикомандированные из других научных учреждений, организуют комплексные исследования, согласно международной биологической программе.
В заповеднике трудятся биологи разных специальностей. Достаточно назвать хотя бы такую тему: «Общие механизмы поддержания стабильности и высокой продуктивности лесных, луговых, болотных и озерных биогеоценозов». Биогеоценоз — это сообщество растений и животных, имеющих одинаковую среду обитания: например, однородный участок леса со всеми населяющими его растениями и животными. А к механизмам стабильности, то есть неизменности биогеоценозов, относится множество факторов. Это и характер рельефа, и состав почв, и погода и многие другие природные характеристики. Ученые пытаются разобраться: какие факторы прежде всего влияют на уменьшение и увеличение продуктивности лесов, лугов, водоемов и других компонентов природы. Делается все это для того, чтобы человек мог более успешно, чем сейчас, управлять природными процессами для улучшения своей жизни.
…Сумерки над берегом сгущаются. Рамка водного зеркала расплывается, затушевывается темнотой и вот уже только одно светлое пятно видится на озере. Ярко вспыхивают два окна в домике, где живут биологи. Они уходят на свой участок рано утром и возвращаются затемно. День у них емкий, насыщенный, исследования разнообразные. В. В. Плотников рассказывает:
— Лес понимает каждый по-своему. Одни ценят в нем запас древесины, пригодной к употреблению, другим нужны высокие выходы древесной смолы-живицы, третьи в лесу просто отдыхают, четвертые идут сюда охотиться, собирать грибы, ягоды, лекарственные травы. Ученые считают лес целостной, устойчивой и саморегулирующейся системой, в которой все живые организмы и неживые элементы соединены множеством динамичных связей. Одно из важных звеньев в этой системе — птицы и насекомые, взаимосвязи между которыми в естественных условиях, но экспериментальным путем исследуют молодые сотрудники Ильменского заповедника Ю. И. Коробейников и В. Н. Гурьев. Первый — энтомолог, специалист по насекомым, второй — орнитолог, изучает жизнь птиц. Работают они совместно, на одних и тех же участках леса.
Например, что такое паук? Животное класса паукообразных, типа членистоногих. И все? Нет. По образу жизни — это хищник? Да, — с точки зрения букашки, которую он ловит в свои сети. Но с точки зрения птицы, которая его поедает, он — жертва… Паутина — великолепное, совершеннейшее техническое сооружение — скажет инженер, паук — прекрасный математик, конструктор, строитель… Так что же такое паук?
Энтомолог, кажется, имеет свою точку зрения. На данном участке его интересуют не чудеса инженерной техники паука. Определить видовой состав, численность беспозвоночных животных отдельных видов и ее динамику внутри сезона — такова основная задача этого полевого периода. Вот и собирает энтомолог насекомых из ловчей канавки. Таких канавок много. В каждой из них в разных количественных соотношениях ловятся насекомые различных видов, в зависимости от условий местообитания, времени сбора, погоды и ряда других факторов.
Жизнь в лесу кипит и ночью. Светоловушкой собирают ночных насекомых. А какие виды насекомых и в каких количествах обитают в коре деревьев, в их кронах и корнях? Чтобы установить это, существуют нехитрые, но эффективные методы. Таким образом все ползающее, сидящее, прыгающее и порхающее на данном экспериментальном участке будет учтено.
В Ильменском заповеднике гнездится более двухсот видов птиц. Эти и другие подробности мы узнали, когда несколько часов подряд нацеливали кинокамеру на маленькую серую пеночку и ее потомство. Орнитолог осторожно перевязывал птенцам шейки и вынимал из клювиков всех насекомых, принесенных матерью. Переписав червяков и букашек, взвесив их, исследователь развязывал шейки, опускал в клювики птенцов всю мамашину добычу, которую несмышленыши моментально проглатывали. И все начиналось сначала.
Это — один из множества эпизодов обширной программы исследований младшего научного сотрудника. Учет гнездовий. Подсчет яйцекладок и последующего потомства. Кольцевание птиц. Изучение состава питания птиц на разных этапах их возрастного и сезонного развития. Частота кормления птенцов. Скорость роста и развитие потомства пернатых. Все это и многое другое интересует орнитолога. Только после того, как будет выяснено множество вопросов, он сможет сказать, какие виды, в каком количестве, в какое время являются полезными или вредными для нормальной жизнедеятельности данного типа лесного сообщества.
На одном из участков путем привлечения птиц на искусственные гнездовья создана их повышенная плотность. Такая плотность является сама по себе великолепным фоном для изучения взаимоотношений видов между собой. Сравнивая количественные данные, полученные на опытном участке, с данными участка, где плотность нормальная, можно получить совершенно неожиданные результаты.
В лабораторных условиях результаты полевых наблюдении окончательно документируются, анализируются, сопоставляются и обобщаются. Из множества фактов, может быть, и выкристаллизуются крупицы истины, раскрывающей одну из сторон очень старой, но отнюдь не простой проблемы, носящей в повседневном обиходе название «хищник — жертва». В какой связи с различными видами насекомых находятся отдельные виды птиц в условиях конкретных лесных сообществ — такова узкая задача орнитолога и энтомолога. Вместе с материалами других специалистов, данные, полученные ими, помогут воссоздать в деталях сложную картину жизни некоторых участков леса, типичных для Южного Урала.
Позже мы познакомились с работой другой группы биологов. Выяснилось, что, вопреки известной пословице, далеко не каждая сосенка может стать избенкой. Количество и качество деревьев в борах зависит от множества обстоятельств, главными из которых являются факторы среды обитания. Сотрудник Ильменского заповедника, кандидат биологических наук Б. А. Миронов как раз изучает среду лесных биогеоценозов в связи с их продуктивностью. Биогеоценозами, как мы уже говорили, называются однородные участки земной поверхности со всеми растениями и животными, их населяющими.
Для проведения исследований заложены так называемые пробные площади. Они расположены в различных условиях: отличаются друг от друга по рельефу местности, составу почв, мощности, степени увлажнения и другим характеристикам. Эти участки леса на долгие годы взяты под наблюдение ученых. Изучаются температура и влажность приземного слоя воздуха. Они непрерывно меняются, а поэтому фиксируются самопишущими приборами. Раз в неделю ленты самописцев с полученными результатами заменяются новыми.
Каждую декаду определяется влажность почвы весовым способом. Этим занимается лаборант А. Пузырецкий. Сотрудницу института экологии растений и животных, кандидата биологических наук З. Н. Арефьеву тоже интересуют образцы почв. В полевых условиях они будут взвешены, высушены и снова взвешены. Так получается показатель влажности почв. Регистрируется температура на разных глубинах. Делается это с помощью почвенных вытяжных термометров. А какая температура на поверхности почвы? И на этот вопрос отвечает специальный прибор.
Напомним, что все зеленые растения преобразуют солнечную энергию в органическое вещество. Для выяснения в биоценозах количественной стороны обмена вещества и энергии изучаются воднофизические свойства почв. В частности, определяется способность почв к фильтрации, то есть к пропуску по своим порам воды.
Кандидат сельскохозяйственных наук Е. М. Фильрозе изучает в заповеднике продуктивность лесов. Наблюдения дают возможность исследовать динамику накопления древесины, а специальные замеры — определить общую биомассу лесного биогеоценоза, то есть общий вес всех растений. Для того, чтобы получить представление о всех изменениях условий образования стволовой древесины, берутся ее образцы. С их помощью узнают возраст деревьев и годичные колебания прироста. Эти данные, в частности, позволяют проследить, как изменялся климат в прошлом и дать его прогноз на будущее.
Мой ильменский блокнот густо испещрен записями. Открываю его словно альбом фотографий, на которых запечатлены люди, полевые приборы, пейзажи, животные и растения, редкие явления природы. Как сейчас вижу просторную лесную поляну со множеством больших, едва ли не в четверть квадратного метра, паутин. Целый паучий городок! Паутинами различных конфигураций и пропорций усеяны кусты и травянистые растения. Под лучами утреннего солнца ярко сверкает серебро нитей, украшенное бриллиантами капелек росы. С удивлением держу в руках одну из таких нитей, натягиваю ее и невольно думаю о том, что она пригодилась бы на рыбалке.
Блокнот напоминает еще об одной группе биологов.
В Челябинской области работает Южноуральский лесоводческий отряд института экологии растений и животных Уральского научного центра. В его состав, которым руководит кандидат биологических наук В. И. Маковский, входят почвовед, лесовед, болотовед и другие специалисты. Отряд изучает условия жизни болот, занимается описанием растительности, определением 100 продуктивности некоторых лесных и болотных растительных группировок, выявляет историю лесов и болот. Задачей отряда является, в частности, определение абсолютного возраста торфяных залежей и выяснение на данной территории области смен растительности в далеком прошлом.
При сборе образцов торфа, образования, казалось бы, сугубо равнинного, отряд поднимался на так называемое Тыгынское болото, находящееся на высоте 1000 метров над уровнем моря. Оно расположено в районе горы Б. Иремель. Здесь, на глубине тридцати сантиметров, обнаружена даже мерзлота. Специалисты предполагают, что это остатки мерзлого болота, аналогичного болотам подзоны лесотундры с вечной мерзлотой. Находка весьма интересная с научной точки зрения.
Один из многочисленных вопросов, которые мы задавали сотрудникам заповедника и его руководителям, звучал примерно так:
— Какие изменения произошли здесь после пятидесятилетнего юбилея заповедника?
В обобщенном виде ответ на этот вопрос можно привести к одному знаменателю:
— В заповедник вернулась наука.
— Почему «вернулась»? — недоуменно спросили мы.
— Было время, когда внимание к заповедникам сильно ослабло. Не избежали этой участи и Ильмены. Вследствие плохой материально-технической базы и ряда других причин, научные исследования, по существу, прекратились. Но, к счастью, ошибку быстро исправили.
После юбилейной сессии, состоявшейся весной 1970 года, внимание к заповеднику заметно возросло. Он был реорганизован в самостоятельное научное учреждение, вошедшее в состав Уральского научного центра Академии наук СССР.
Сегодня в Ильменах работают пять научно-исследовательских и три вспомогательных лаборатории, три специализированные мастерские. Здесь трудятся 75 научных и научно-технических сотрудников, в том числе девять кандидатов наук. Организована собственная аспирантура. В полевой период заповедник создает 14 своих экспедиционных отрядов. Более 50 таких подразделений и экспедиций, сформированных различными научными учреждениями и высшими учебными заведениями страны, ежегодно продолжают на заповедной территории свои исследования.
Только на научные цели в заповеднике Академия наук СССР ассигнует в ближайшие годы 2,5 млн. рублей. Готовится проектно-сметная документация для строительства музея, лабораторного корпуса, административно-хозяйственного здания. Возводятся новые кордоны-лаборатории, которые позволят значительно улучшить условия, связанные с проведением полевых работ.
Однако у коллектива заповедника еще много нерешенных вопросов, немало трудностей. Основное условие успешного выполнения научной программы, не говоря уже о перспективах, — осуществление строгого режима заповедности территории. Заповедный — значит неприкосновенный, а об этом, к сожалению, нередко забывают. За последние 15 лет на территории заповедника вырублено 80 тысяч кубометров леса. Еще в 1970 году в массивах, где не рекомендуется даже рубки ухода, древесину заготовляли 9 предприятий и организаций г. Миасса. В районе деревни Селянкино, в глубь заповедника, на 4—5 км для вывозки леса пробита дорога. В районе Савельева ключа восточные склоны Ильменского хребта «проутюжены» гусеничными тракторами, трелевавшими лес.
На территории заповедника, около самых ценных минералогических копей, обосновалась Уральская турбаза. На самой его границе, в районе оз. Кисегач — стоянка «поездов здоровья». Все прибывающие устремляются в заповедник. В период сбора ягод и грибов здесь особенно много людей. В результате нормальный образ жизни животных нарушается, они постоянно находятся в состоянии нервного напряжения. Это, разумеется, исключает возможность их изучения в естественной обстановке.
В 1973 году с середины апреля по конец мая в заповеднике на площади почти в сто гектаров горели леса. Причина большинства пожаров — неосторожное обращение многих туристов и жителей г. Миасса с огнем. Они разводят костры на границе заповедника или на его территории.
Руководство заповедника стремится освободить Ильмены от смертельных пут многочисленных нарушений режима заповедности. Но без активной помощи общественности в этом деле не обойтись. Только тогда научные работники успешно справятся со стоящими перед ними задачами. О важности их председатель комиссии по охране природы Урала при Уральском научном центре АН СССР, член-корреспондент этой Академии Б. П. Колесников сказал так:
«Обилие «белых пятен» на геоботанической карте Челябинской области и разнообразие вопросов, нуждающихся в специальной разработке, несомненно затрудняют организацию рационального использования растительных ресурсов области, создают условия к их истощительной эксплуатации, неблагоприятно влияют на развитие смежных отраслей народного хозяйства (земледелие, водное и охотничье хозяйство) и на санитарно-гигиенические условия жизни населения… Постановка таких исследований, рассчитанных на ряд лет, могла бы явиться благородной и почетной задачей Ильменского Государственного заповедника имени В. И. Ленина»[6].
Передо мною копии ленинских декретов с характерной скорописью почерка, знакомого миллионам людей, с броской, чуть вразлет подписью. Великий вождь всегда придавал огромное значение вопросам охраны природы. В статье «Главная задача наших дней» он дал исчерпывающий ответ на вопрос о том, что требуется для того, чтобы из «убогой и бессильной» Россия стала «могучей и обильной».
«Она может стать таковой, — подчеркивал Ильич, — ибо у нас все же достаточно осталось простора и природных богатств, чтобы снабдить всех и каждого если не обильным, то достаточным количеством средств к жизни»[7].
Природные богатства — средства к жизни… Как часто забывают еще об этом и как непримирим был Ильич ко всем тем, кто посягал на природу.
«Протоколом тт. Беленького, Иванычева и Габалина, — писал В. И. Ленин, — установлено, что по распоряжению заведующего санаторием т. Вевера срублена 14 июня 1920 г. в парке санатория совершенно здоровая ель.
За допущение такой порчи советского имущества предписываю подвергнуть т. Вевера, заведующего санаторием при советском имении Горки, аресту на 1 месяц.
Приговор привести в исполнение Подольскому уездному исполкому, причем
(1) если будет обнаружено, что т. Вевер взысканиям раньше не подвергался, то по истечении недели ареста освободить его условно с предупреждением, что в случае нового допущения неправильной рубки парка, аллей, леса или иной порчи советского имущества он будет не только подвергнут, сверх нового наказания, аресту на 3 недели, но и удален с занимаемой должности.
(2) Срок для приведения приговора в исполнение определить Уисполкому — по соглашению с Уземотделом или правлением Совхозов так, чтобы сельские работы и хозяйство ни малейшего ущерба не потерпели.
Поручаю т. Беленькому объявить это постановление т. Веверу и его помощникам, взяв с них подписку, что им это объявлено и сообщено, что следующее подобное нарушение повлечет наказание всех служащих и рабочих, а не только заведующего…
14.VI.1920»[8].
Мы процитировали столь подробно один из ленинских документов, чтобы еще раз подчеркнуть: никогда не было у Ильича «мелочей» и «частностей» в отношении к природе. Все он считал значимым и важным: укрепить цепями старый дуб, чтобы его не свалило ветром, охрану рыбы в Азовском море, очистку от мусора лесосек, издание декретов об охоте и памятниках природы, о курортных местностях и заповедниках…
С особой силой подчеркивал В. И. Ленин, что
«заместить силы природы человеческим трудом, вообще говоря, так же невозможно, как нельзя заместить аршины пудами. И в индустрии и в земледелии человек может только пользоваться действием сил природы, если он познал их действие, и
Придавая исключительно важное значение Ильменским горам Совет Народных Комиссаров еще в первые годы Советской власти объявил отдельные участки этих гор в районе Миасса Государственным минералогическим заповедником, счел его национальным достоянием, предназначенным для решения научных и научно-технических задач страны.
Минули годы, но не остались равнодушными к людям наши замечательные Ильмены. Не поблекли их чудесные краски, не потускнели самоцветы. И надо сделать все для того, чтобы сохранить на веки неприкосновенной заповедную землю, носящую имя Владимира Ильича.
В экспедиции, о которой пойдет речь, мне как-то довелось беседовать с профессором А. И. Обориным. Вечером мы долго шли молча по степи. Полевая дорога извилисто темнела в белесом движении ковылей и уводила к лиловому горизонту, расцвеченному багрянцем только что зашедшего солнца. В неоглядной дали сумеречно лохматились редкие березовые колки; волнистый холм, за который убегала дорога, напоминал громадную птицу на ночлеге. После утомительного жаркого дня в степи было прохладно и тихо. Шагалось легко.
Первым нарушил молчание Антон Иванович.
— Отдыхаю в степи…
Не только в степи душой и телом отдыхают люди. Ландшафты способствуют восстановлению физических и духовных сил человека, оказывают на него эмоциональное воздействие.
В сборнике «Примечательные природные ландшафты СССР и их охрана», если говорить образно, нарисован портрет советской земли. «Голубая и ласковая страна» предстает здесь грандиозным ковром живописных узоров лесов, кружевной вязью рек и озер, яркими аппликациями степных просторов и горных массивов. 370 ландшафтов страны Академия наук СССР и Центральная лаборатория охраны природы МСХ СССР рекомендует в этом сборнике сохранить как заказники союзного значения. Среди них четыре достопримечательности, находящиеся на территории Челябинской области. Летом 1970 года их обследовала экспедиция Комиссии по охране природы Уральского научного центра и Челябинской студии телевидения. Задачей экспедиции являлось изучение этих объектов и подготовка документов об организации особых режимов заповедности. Был собран богатый материал, характеризующий природоведческую и практическую ценность всех четырех достопримечательностей. Научный руководитель экспедиции, кандидат сельскохозяйственных наук Е. М. Фильрозе и лаборант Н. Богинская с помощью приборов определяли возраст деревьев, выполняли описания ландшафтов, почв и древостоев. Гидрогеолог С. П. Круглей брал пробы из рек и озер, обследовал их береговую линию.
Солнце в степи поднимается рано. Все вокруг одето в зеленый наряд: жесткие, полынного цвета пастбища, сочно-изумрудные низинки и русла высохших речек, малахитовые полоски редких березовых колков. Степь постепенно светлеет, радуя глаз искристой росой на травах, золотистым сиянием поспевающей пшеницы, бархатным блеском черных паров.
Мы едем в Троицкий степной заказник. Много лет он являлся заповедником, но в свое время был ошибочно упразднен. Девственные степи здесь чередуются с березовыми и осиновыми колками, озерами и болотами. Более 50 видов лесных, степных и водоплавающих птиц обитает в этом удивительном уголке. Густые, будто парковые, березняки сменяются ивняком и осинами, высокими и стройными, словно корабельные сосны. Пышное лесное разнотравье соседствует с ковыльно-типчаковой растительностью, с опытными сосновыми «квадратами», посадками ели, тополя, лиственницы.
Но если с заповедного участка снять это многолоскутное покрывало, то под ним можно обнаружить еще более разительную картину. Словно по заказу природа собрала тут богатейший набор почв (до 40 наименований) — от черноземов до солонцов. Засоленными почвами, а их тут полтора десятка разновидностей, занято около половины участка, площадь которого 1200 га.
Вся эта пестрота, как оценивает ее Е. М. Фильрозе, — сложный комплекс природных разностей, типичных для лесостепного и степного Зауралья и Западной Сибири. Он укладывается на небольшой территории, что придает этому объекту научных исследований особую ценность, позволяет сконцентрировать и одновременно расширить их содержание. Результаты научных работ и решения хозяйственного характера, вытекающие из них, оказываются приемлемыми для огромных пространств Востока страны — Зауралья и Западной Сибири.
Многие, вероятно, видели белые пятна в степи. Во время дождя они превращаются в липкую массу, под герметическим покровом которой все живое в земле гибнет. Под действием солнечных лучей такую почву разрывают трещины. Она становится твердой, словно камень. Через эту солонцовую броню не пробиться пшеничному колосу.
В Троицком степном заповеднике, основанном еще в 1927 году, проведены многие научные исследования. Необходимо отметить особую ценность почти сорокалетнего непрерывного изучения солонцов и их мелиорации. Профессор Пермского университета, доктор сельскохозяйственных наук А. И. Оборин выявил связи между уровнем грунтовых вод и свойствами почв, характером и степенью их засоления и плодородием. Получена сложная картина динамики всех этих показателей, закономерностей их изменения погодично и в течение вегетационного периода.
Следует принять во внимание значительные площади солонцовых почв и их комплексов (в СССР около 50 млн. га, в Западной Сибири — 9 млн. га, в Челябинской области — более 400 тыс. га) и тогда станет очевидным экономическое значение упомянутых исследований. Если не учесть выявленные закономерности, то можно допустить просчет в ожидаемом эффекте планируемых мероприятий, затратить впустую огромные материальные ресурсы.
Что же требуется для того, чтобы бросовые земли обрели плодородие?
Ответ на этот вопрос вот уже несколько десятилетий пытается получить в Троицком заказнике А. И. Оборин. Он ведет нас по степи, часто останавливается, срывая растения, характерные для засоленных почв. Вскоре в руке Антона Ивановича собирается целый букет, и мы останавливаемся возле красноватого пятна, покрытого кермеком. А. И. Оборин перебирает сорванные растения и увлекательно рассказывает о их жизни на засоленных почвах. Например, солянка и солодка энергично извлекают из почвы соли, шелковица хорошо переносит засоленность. Ее миниатюрный колосок с крохотными злаками дольше, чем другие травы, задерживается в руке ученого. Какими плодородными стали бы солонцы, если бы культурные растения обрели солеустойчнвые качества шелковицы…
Высоко оцениваются и результаты экспериментов по биологической мелиорации солонцов. Определены перспективные культуры, урожай которых дает, как минимум, вдвое больше кормовых единиц, чем обычные сенокосы, а для отдельных сочетаний растений и почв урожай этих культур в 10—12 раз превышает урожайность естественных трав. Огромная результативность таких экспериментов вполне понятна. Их экономический эффект неизмеримо выше стоимости урожаев, которые можно получать в случае прямого хозяйственного использования земель бывшего заповедника.
С заповедными лесами нас знакомил кандидат сельскохозяйственных наук М. Н. Прокопьев. Мы долго бродили по тенистой роще. Крупные раскидистые деревья стояли, тесно прижавшись друг к другу, будто готовые принять на себя натиск горячего степного ветра. Степь лежала совсем рядом, дышала знойным маревом, а здесь, под благоухающим зеленым шатром, было свежо, легко дышалось. И это контрастное сопоставление ярко свидетельствовало о могучих силах природы, об ее бесконечном разнообразии. Осмотр лесов продолжался в степи. Зелеными тенистыми оазисами стоят на равнине опытные сосновые «квадраты», хвойные куртины из сосны, ели и лиственницы, полосы тополей, а также небольшие участки, где ель растет под пологом осины и березы.
О многом говорят лесоводственные опыты, поставленные четверть века тому назад кандидатом биологических наук П. Н. Красовским. Они доказывают, например, возможность разведения на засоленных почвах южной лесостепи и степи не только березы, но и сосны, лиственницы и даже ели. При этом обнаруживаются неизвестные ранее свойства древесных растений, в частности, быстрый рост на солонцах сосны и ели, ее выносливость по отношению к солнечному свету. Результаты лесоводственных экспериментов позволяют планировать работы в области лесной мелиорации, дают возможность получать деловую древесину, в этих местах весьма дефицитную.
Но, к сожалению, приходится говорить и о запущенности достопримечательностей, о неправильном к ним отношении.
Учебно-опытное лесное хозяйство Пермского университета распахивает и выкашивает уникальный участок природы. Здесь пасется скот, строятся жилые и производственные помещения. Однако самое тревожное заключается в том, что все эти виды хозяйственной деятельности продолжительное время «мигрируют» по заповедной земле, снижая тем самым ее природоведческую ценность. До сих пор наблюдается тенденция к необоснованному расширению хозяйства. Так, в 1971 году увеличился пахотный клин, появились птичник и ремонтная мастерская. Размеры сенокошения по-прежнему превышают внутренние потребности хозяйства. Все это мотивируется необходимостью «кормить студентов». Довод не убедительный. И правильно считают и научный руководитель хозяйства А. И. Оборин и его коллеги по Пермскому университету — заповедник нужно восстановить.
Немало сделано учеными на заповедной земле. В разные годы здесь работали крупные специалисты. Они исследовали засухоустойчивость растений, микрофлору почв, олуговение солонцов, появление новых растительных сообществ и другие природные процессы. Издавались научные труды, защищались диссертации. Но тем не менее единой теории использования солонцов и их комплексов, которую могли бы взять на вооружение хлеборобы Челябинской, Курганской и Оренбургской областей, Северного Казахстана и Западной Сибири, до сих пор нет. Нет сейчас и единого научного учреждения (заповедника с отраслевыми лабораториями), которое могло бы обобщить поставленные в заказнике эксперименты, вывести их на широкий путь производственных опытов.
Такое же «белое пятно» обнаруживается, когда идет речь о лесоводственных научных разработках. Результаты их пока тоже не видны на полях совхозов и колхозов.
Ученые высоко оценивают примечательный участок природы под г. Троицком. Вот как отзываются о нем, например, председатель научного совета по проблеме «Биологические основы рационального использования, преобразования и охраны растительного мира» Академии наук СССР, член-корреспондент этой Академии А. А. Федоров и президент Всесоюзного Ботанического общества АН СССР академик Е. М. Лавренко:
«Троицкий степной заповедник — единственный в Зауралье, знаменитый своей уникальной природой и научными исследованиями не только в Советском Союзе, но и во всем мире. Это единственный сохранившийся (целинный) участок разнотравно-ковыльных степей в Северном Казахстане и Западной Сибири. Он интересен и в ботанико-географическом отношении тем, что по степному Уралу проходит граница (запад и восток) некоторых сибирских и причерноморских степных видов… Такие заповедники совершенно необходимы для изучения природных закономерностей и процессов, без которых нельзя решать правильно научные и практические вопросы использования природных ресурсов».
«Из всех административных областей Урала, — пишет член-корреспондент АН СССР Б. П. Колесников, — Челябинская область выделяется наибольшей разнородностью и сложностью структуры растительного покрова, в том числе лесного».
Взглянем глазами туриста на карту лесов нашей области. От северной лесостепной части до степной южной мы увидим бесчисленные березовые колки. Сосновые островные боры тоже «движутся» с севера на юг.
«В Челябинской области, — отмечает Б. П. Колесников, — как и вообще на всем Южном Урале, теперь уже не сохранилось первобытной («девственной») растительности… Наименее изменились, относительно сохранив первобытный облик («условно-коренные») лишь труднодоступные участки горных тундр, криволесья и лесов верхнего горного пояса…»
Вот к таким «сохранившимся» лесам и относится участок темнохвойной тайги на восточном склоне хребта Ицыл. Первая наша поездка в горы была неудачной. Серое утро не обещало хорошей погоды и уже от кордона, где к нам присоединился проводник-лесник М. И. Краев, начал накрапывать дождь. Красноватая, с крупными камнями на обочинах, лесовозная дорога виляла в зарослях черемухи, ивы и осины. По колеям бежали мутные ручьи. Старенький «УАЗ» натруженно ревел мотором, выдирая свои колеса из вязкого месива. Облегченно вздохнув на ровной площадке, он прогремел колесами по настилу моста и снова тяжело заурчал, поднимаясь к очередной затуманенной вершине.
— Обратите внимание на состав древостоев, — сказала Е. М. Фильрозе.
— Да, — подтвердил наш консультант, лесничий Н. Н. Нестерова, — здесь прежде ельники стояли…
Природа не терпит пустоты. Место хвойных деревьев на вырубке заняли лиственные — осиновые. Вместе с березовыми, которые тоже появляются вслед за хвойными, их называют пионерами естественного лесовозобновления. Тут весь расчет на «пионеров». Нужна целая армия лесоводов для того, чтобы вручную облесить каменистые склоны с легкими, маломощными почвами. А с уходом за саженцами не справятся и три армии. Крохотные, двухвершкового роста саженцы обязательно задушат травы, всегда пышные и могучие на вырубках. В горной местности вся надежда пока — на матушку-природу. Но природа нетороплива. На месте срубленного ельника появятся березы с осинами и много времени понадобится, пока они вырастут. А когда зашумят на ветру деревья лиственных пород — потянутся вверх тенелюбивые елочки. Если бы человек, родившись, сразу бы становился лесоводом, то и в этом случае ему не хватило бы одной жизни, чтобы проследить, как сменяются лесные породы.
И снова гудит-мается «УАЗ» — все в гору, да в гору! В рамке лобового стекла один за другим мелькают примечательные пейзажи. Наконец мы остановились на участке дороги, врезанном в склон, покрытый стройными елочками. Моросит дождь, но Урал красив при любой погоде. Прямо перед нами слегка колебались сероватые хлопья тумана, будто нанизанные на островерхие ели. Внизу, над смутными очертаниями гор, висела белесая пелена. Под скупым светом солнца, плотно закрытого тучами, матово поблескивала разнотонная посвежевшая зелень.
Одна из 370 достопримечательностей страны (мы поднимались на Ицыл четыре раза) лежит между Уральским хребтом и Таганайскими отрогами (вблизи г. Златоуста). В долине между Таганаем и Ицылом течет Киалим — единственная река, пересекающая Уральский хребет с запада на восток. Впрочем есть еще одна река — «отступница» от порядков, заведенных природой. Это Чусовая, которая тоже пересекает хребет, Каслинский, но только в обратном направлении.
Темнохвойная тайга на восточном склоне хребта Ицыл значится во Всесоюзной картотеке примечательных ландшафтов под номером 5. Мы поднимаемся по его склону уже как пешие туристы. Жесткое разнотравье по плечи скрывает идущего впереди. Затем начинаются мшистые ельники с редкой примесью пихты. Чем круче, тем «осторожнее» растут здесь деревья, цепко распластав почти на поверхности земли свои корни. В лесу глухо и влажно, пахнет прелью. Выше начинаются террасы с обилием голубики и брусники, с каменными останцами, похожими на полуразвалившиеся средневековые крепости. Деревья тут стоят почти голые с темными стволами, перекрученными ураганными ветрами. А выше — «ползут» навстречу каменные осыпи, теплые и «мягкие» от солнца и мхов.
На схеме, приготовленной Е. М. Фильрозе по материалам экспедиции, восточный склон Ицыла пестрит пометами вырубок. И, наоборот, схема здешней темнохвойной тайги двадцатилетней давности — ровная, сплошь покрытая обозначениями ели и пихты. Из личных впечатлений и сопоставления двух схем можно заключить, как поредели горные древности и как важно сейчас принять рекомендации ученых.
Ельники Ицыла — последние на восточной границе ареала этих лесов. Их, а также участки темнохвойной тайги на западном склоне необходимо сохранить от сплошной вырубки в качестве единственного эталона при изучении горной тайги Южного Урала. Еловые и пихтовые древостой на хр. Ицыл имеют важнейшее водоохранное значение. Они, как и соседние Таганайские леса, регулируют режим питания р. Миасс — единственного источника водоснабжения г. Челябинска и его крупного промышленного и густонаселенного района.
Кажется, все ясно и убедительно. Однако продолжает еще раздаваться в Таганайских горах стук топоров заготовителей. Несмотря на протесты местных Советов, местной организации общества охраны природы, водоохранные и почвозащитные горные древостой вырубаются, открывая путь всеразрушающей эрозии, заиливанию и обмелению водоемов. Перерубы расчетной лесосеки в ряде горных лесхозов, которые систематически разрешает Госплан РСФСР, также приводят к печальным последствиям. Например, в Нязепетровском лесхозе только за четыре дождливых дня с одного гектара вырубок смыло по полтора десятка кубометров гумуса. В Катав-Ивановском районе понизился уровень грунтовых вод, появились новые овраги. Подобных фактов, к сожалению, немало.
Каждая рана на теле земли обнаруживает свою боль не только сегодня. За общей картиной благополучия в лесном хозяйстве Челябинской области нельзя не увидеть бездумного отношения к зеленому другу. С этим отношением необходимо покончить. И чем скорее, тем лучше.
В Челябинской области, как отмечалось, насчитывается три с лишним тысячи озер. Мелких, соленых и пресных, илистых и с песчаными берегами, их сравнительно много в восточных районах. Вода и грязи большей части водоемов имеют целебные свойства. Типичный приозерный пейзаж — березовые колки, поля, пастбища, голая степь, да разгулье тростниковых зарослей на темной глади бассейнов.
Совсем по-другому выглядит группа озер горно-лесной зоны. Они, как правило, глубокие. Вода в них светлая, берега каменистые, окрестности покрыты хвойными лесами. В картотеку примечательных ландшафтов страны из этой группы озер занесено озеро Тургояк (ландшафтный № 278). Международная лимнологическая комиссия зачислила его в список наиболее ценных водоемов мира.
В Миасском краеведческом музее имеются три варианта названия озера Тургояк: «Верхнее озеро», «Страна пучин», «Стоп, нога!» Действительно, возле озера нельзя не остановиться, особенно на Крутике. Он поднимается скалистым монолитом прямо из малахитовых волн и упирается вершинами сосен, растущих на нем, в бездонное синее небо. А когда разыгрывается ветер — в движение приходят все пятьсот миллионов кубометров водной массы. Максимальная глубина озера 34 метра, средняя — 20 метров. В ветреную погоду белопенные гребни взлетают почти на высоту человеческого роста, и не позавидуешь тому, кто попадет в эту кипящую круговерть.
На восточной окраине одноэтажного поселка Тургояк, словно замыкая прибрежную улицу, которая так и не решилась взобраться на Крутик, спрятался в палисаднике зеленый домик здешнего лесничества. Каждое утро возле него собирается народ: лесники, покосники, туристы. С озера тянет прохладой, а с горы, над вершинами сосен, рядом с наблюдательной вышкой плывет еще не яркое, но уже припекающее солнце. Над Крутиком раздается знакомый мотив:
Не раз пропели туристы эту незатейливую песенку про полюбившееся озеро, пока не появился перед ними шустрый паренек, размахивая маршрутным листом, отмеченным в лесничестве.
Лесничий Н. Н. Нестерова, достав нужные карты и схемы, познакомила нас с парнями-студентами Уральского лесотехнического института. Они собирали материалы, касающиеся проекта организации на базе оз. Тургояк Южно-Уральского ландшафта лесопарка. Здесь, согласно проекту, намечается создать три зоны: отдыха, заповедную и зону ведения образцового лесного хозяйства. Зона отдыха будет иметь дороги. Появятся стационарные помещения, где «дикие» туристы найдут для себя все необходимое — от палатки до топлива для костров. Заповедная зона создается как объект для изучения озерно-лесного ландшафта и резерват для восстановления животного и растительного мира в двух других зонах. Образцовое лесное хозяйство представляется авторам проекта участком, где различные виды рубок будут осуществляться на высоком научно-практическом уровне. Полученная древесина и ее отходы будут полностью перерабатываться на месте вплоть до корья.
Наш водный маршрут вдоль берегов Тургояка продолжался несколько дней. Западная береговая полоса озера обрывиста (высота бровки до десяти метров), изрезана заливами и мысами, окаймлена скалистыми выходами, сосновым редколесьем. Она будто прошита стежками кустарников, в которых прячутся многочисленные ручейки и речушки. Начинаются они в распадках студеными родниками под узловатыми корневищами деревьев, стекают с окрестных горных склонов, выбиваются из прибрежных болот, пополняя озеро живительной влагой.
Путешествуя по Тургояку, мы наблюдали этот водоем и в рассветные, и в сумеречные часы, при хорошей погоде, и в ненастные дни, когда над ним в одно холодное покрывало сливаются густые туманы и низкие тучи, и во время благодатных дождей, расцвеченных яркой радугой. Один такой дождь прошел над водным зеркалом полосой. Катер выскочил из-под ливня, развернулся и медленно поплыл вдоль границы дождя. В каких-то полутора метрах от борта вода кипела множеством мелких, размером в пятачок, воронок. Увесистые дождинки с бешеной скоростью врезались в воду, и под каждой из них, словно под микроскопическим снарядом, подскакивали белопенные фонтанчики. Эта живописная картина напоминала ромашковый луг под ветром, только сиюминутные цветы шумели гораздо сильнее. Не успели мы налюбоваться «ромашковой» кипенью, как дождь круто оборвался, словно кто-то дернул за лохматый, причудливо изогнувшийся «канат», опустившийся на озеро из уплывающей вдаль тучи.
Тургояк давно славится, как рыбопромысловый водоем. Его хрустально-чистая вода просматривается на глубину до 20 метров. Температура воды на разных глубинах различная. Выше десяти градусов в глубинных слоях она не поднимается даже в самые жаркие летние дни. Вода слабо минерализована, очень мягкая, насыщена кислородом. Ее благоприятные химико-физические свойства, умеренная заселенность озера растениями, а также другие его ценные качества создают благоприятные условия для развития рыбного стада. Водоем населяют почти полтора десятка видов рыб. Есть среди них и акклиматизированные — чудской сиг, рипус, озерная и ручьевая форель.
Неторопливо бегут мимо нашего катера сосняки, смолисто поблескивая меднокорыми стволами. Их как бы осторожно раздвигают белотелые, с изумрудно-сочными кронами березы, выходя вместе с сероватыми ольхами к узкой береговой кромке. И вдруг в глазах рябит от светлой желтизны свежих порубок. «Дикие» туристы смертельно ранили на берегу десятки золотистоствольных деревьев, затесав их кору. Березы на уровне роста человека изуродованы бурыми и черными кольцами, следами содранной бересты. Какое варварство!
А ведь можно представить себе эти деревья не только как дрова. Это — своеобразные насосы с перерезанными шлангами, которые в действующих «механизмах» с помощью корней поднимают из земли влагу, подтягивая к истокам ручьев, ключей и речек грунтовые воды, питающие озеро. «Насосы» подают влагу в листья кроны, где она испаряется в окружающий воздух, сгущается в облаках и спускается в виде дождей на зеркальную гладь. Не зря испокон веков живет в народе мудрая пословица: лес и вода — родные брат и сестра.
Как прекратить разрушение прибрежных лесов? Однозначного ответа на этот риторический вопрос нет. Конечно, надо постоянно и повсеместно пропагандировать идеи охраны природы. Но время-то не ждет! Пока соберутся наши лекторы и беседчики (за первое полугодие 1971 г. члены Миасского отделения общества «Знание» прочитали в городе всего 5 лекций), прибрежные леса окончательно захиреют. Этого ни в коем случае нельзя допустить.
Давно существует решение Миасского горисполкома о закреплении ряда природных участков (главным образом на берегах оз. Тургояк) за предприятиями и учреждениями. Разработано толковое положение о природопользовании. Однако все пока остается по-старому. Воды озера по-прежнему используются для бытовых и промышленных нужд города, хотя для этого построен специальный водопровод.
Удобное расположение, почти в черте г. Миасса, хорошее автобусное сообщение, наличие на берегах Тургояка домов и баз отдыха, пансионатов и лагерей (на береговой линии, протяженность которой 27 км, находится 25 различных здравниц) — все это сделало озеро исключительно популярным. В летний сезон сюда приезжает множество туристов из самых различных мест страны. И когда на вокзале ст. Миасс мы видим, как выходят из вагонов толпы пассажиров с рюкзаками за плечами, хочется вместо стандартных фраз, произносимых по радио о правилах перехода железнодорожных путей, громко сказать:
— Товарищи туристы! Вы приехали на озеро Тургояк — одно из красивейших на Урале. Берегите это озеро, как святыню, будьте его верными друзьями.
Озеро Зюраткуль (общесоюзный ландшафт № 368) находится на высоте 724 метра над уровнем моря. Словно в колыбели, лежит оно между гололобыми хребтами. Окруженный таежными темнохвойными массивами и болотистыми западинами с торфяной подстилкой, водоем питают несколько речушек, а вытекает из него одна, перегороженная на самом выходе железобетонной плотиной. В иных местах, где поглубже (средняя глубина — 5 метров, максимальная — 8), лес, затопленный на корню, так и гниет стоя. Примерно десять тысяч кубометров ели и пихты остались на дне водоема после того, как новая плотина вдвое увеличила его площадь, равную сейчас 13,5 квадратных километров.
Когда смотришь с Каменного Мыса на одну из возвышенностей, господствующих в окрестностях озера, то взгляд сначала упирается в темно-зеленый монолит. Кажется, что на вершине с пикообразным редколесьем повисли ватные облака. Они мягко отсвечивают, и на водном зеркале появляются белые фигурки, похожие на лебедей. На берегах озера чередуются лабиринты топляков, каменные останцы, относительно ровные площадки, где ведут раскопки археологи.
Название озера, согласно одному из предположений, происходит от «Юрак-куль», или сердце-озеро. Его очертания действительно несколько напоминают сердце человека. Это символично. По данным археологии, оно издавна, как говорят, пришлось по сердцу людям. Зюраткуль и некоторые другие водоемы были в каменном веке главными путями проникновения человека из Азии в Европу. Озеро при этом являлось как бы своеобразной перевалочной базой. Особенно значительными оказались поселения на мысах Долгий Ельник и Каменном. Площадь Каменного составляла, примерно, две трети нынешней площади зеркала озера. Здесь обнаружены поселения различных эпох, в том числе одни из первых в стране и первые на Урале высокогорные поселения эпохи неолита.
Озеро богато рыбой. В нем водятся щука, плотва, язь, налим, окунь. Интересно вспомнить о попытке заселения Зюраткуля и некоторых других водоемов ценными породами рыб. Ее предпринял в 1912—1913 гг. известный уральский рыбовод В. И. Кучин. Тогда в «казенное» озеро Зюраткуль было выпущено 136 тысяч мальков белорыбицы. Но эксперимент не удался.
Со всех сторон озеро плотно обступили хвойные леса. Шатровые ели, реже разлапистые пихты в местах, не тронутых заготовителями, стоят тесно. Довольно часто приходится перебираться через ели, поваленные ветром, обходить их ветвистые корни, вывороченные вместе с громадным комом земли. Опушки древостоев, поляны и редины изобилуют различными грибами. Особенно много груздей.
Но есть у Зюраткуля одна беда. На берегу его стоят хибарки восьми дачников, окруженные огородиками и выпасами. Разрушаются раскопы археологов, уничтожаются лесной подрост и травяной покров. До каких пор это будет продолжаться? А ведь ученые высоко оценивают «Уральскую Рицу». Так называют высокогорное озеро многоопытные туристы. По мнению Е. М. Фильрозе, познание истории формирования озера даст возможность представить залегание минерального и рудного сырья, определить закономерности распределения водных запасов района. Для здешней горнодобывающей промышленности (саткинские магнезиты, бакальские железные руды и др.), для маловодных городов и рабочих поселков эти вопросы уже сейчас становятся жизненно важными.
И другая беда серьезно беспокоит ученых. В бассейне озера с его маломощным гумусовым покровом и каменистым рельефом после вырубки леса происходит значительный, местами сплошной смыв почвы. В результате водоем, питающий такой крупный город, как Сатка и электростанцию, заиливается. Вследствие многолетних неумеренных рубок почти вдвое сократилось русло реки Б. Кыл, совсем исчезли пять притоков реки Ч. Кыл, пополняющих живительной влагой высокогорное озеро.
Подобное отношение к памятнику природы совершенно недопустимо.
Промышленная эксплуатация древостоев бассейна Зюраткуль (85 процентов из них водоохранные) неизбежно обуславливает снижение процента лесистости. Интенсивные рубки приводят к тому, что Саткинский леспромхоз вынужден закрывать некоторые свои лесопункты. Но тем не менее, леса вырубаются огромными, шириной в 200 метров и длиной в километр, лесосеками, с ежегодным, в лучшем случае через год, примыканием. В итоге невозобновившиеся вырубки образуют большие площади, представляя собой вариант концентрированных. Так заготавливается древесина не где-нибудь на равнине, а в сердце Уральских гор, о которых прозорливо сказал Д. И. Менделеев:
«Урал составляет не искусственную грань Азии и Европы, а природную, так как с него текут одни воды к западу, в огромную систему Волги, другие стремятся в могучую Обь… От Урала же текут реки к югу, в реку Урал, и к северу, в Печору. Тот горный узел питает воды рек, сгущает осадки вод и тем самым определяет на громадной площади жизнь русских людей, начиная с земледельческой. Истощите тут леса, пустынными станут не только самые горы, но и плоскости, населенные миллионами русских…
На Урале никоим образом не следует допускать даже начала истощения лесов».
Можно с удовлетворением отметить знаменательное совпадение. В год пятидесятилетия ленинского декрета о памятниках природы XXIV съезд КПСС назвал охрану естественной среды, окружающей человека, и всех видов природных ресурсов неотъемлемой частью строительства коммунизма. Решения съезда активизировали усилия природоохранительной общественности. В апреле 1971 г. Уральский научный центр обсудил отчет об экспедиции, материалы которой легли в основу этого очерка. Центр обратился к Челябинскому облисполкому с просьбой ходатайствовать перед Советом Министров РСФСР о возобновлении Троицкого степного заповедника, о предоставлении статута заказника союзного значения озерам Тургояк, Зюраткуль, участку темнохвойной тайги на восточном склоне хр. Ицыл. В 1973 году облисполком принял соответствующее решение о заказниках.
Мы попытались нарисовать несколько фрагментов «портрета советской земли», который живописуют и примечательные ландшафты Южного Урала. Возможно, они позовут в путь новых туристов. И хочется верить, что это будут люди, помнящие о своем кровном родстве с природой, горячо, страстно любящие ее.