В данной работе на основе анализа точек зрения различных ученых и текстов летописей дана авторская точка зрения на исторический период времен Игоря-Ольги. Эта точка зрения не совпадает с официальной исторической позицией. Но такую ситуацию уже отражал академик В.И. Меркулов [20], который отмечал отсутствие новых постановок проблем, способных изменить существующий взгляд на события прошлого: “ исторические оценки принципиально не меняются веками, а заблуждения всё больше укореняются в сознании людей.” Государственные чиновники от истории (включая академических) не будут предпринимать никаких усилий для поиска истины, постановки новых задач в совокупности с другими направлениями науки. Ведь возможные результаты могут опровергнуть результаты их собственных изысканий или их учителей. Зачем же рубить сук, на котором сидишь сам и сидели (или до сих пор сидят) твои учителя? Автор данной работы свободен от подобных зависимостей. Он, конечно, может ошибаться. Но как высказалось одно официальное лицо — “лучше ошибаться, чем врать”. Поэтому автор и предлагает на суд читателя свою точку зрения.

1. Нет никакой связи между Рюриком, Олегом и Игорем [16; 18; 20]. Эта “династическая” связь придумана и внесена в летописи в более позднее время.

2. Ни в одной европейской и русской хронике, а также в документах Русской Православной Церкви (РПЦ) нет данных о дате рождения княгини Ольги. Летописный “библейский” сюжет крепкой супружеской пары Игорь-Ольга тоже вымысел монахов, созданный под канонизацию Ольги. Все монологи и диалоги летописей — вымысел авторов и редакторов (никто из них при этом не присутствовал).

3. Не было в то время разделения церквей на католиков и православных (как это отражено в летописях). Церковь была Единая. Единая Христианская Церковь раскололась 17 июля 1054 года на две противоборствующие части — западную (католическую с центром в Риме) и восточную (православную с центром в Константинополе). Анафема Католической церкви со стороны Православной церкви до сих пор не снята. Поэтому не будем применять термины католицизм и православие, поскольку в период Игоря-Ольги (и даже позже) таких терминов не было.

4. Церковь боролась не только с язычеством, которое представляют единственным врагом, но и христианским учением с названием арианство. В рассматриваемый период арианство было распространено повсеместно. Отличие, по-простому, заключается в антитринитаристкой позиции арианства, отвергающей концепцию «триединства Бога». Ариане утверждали, что Иисус сотворён Богом и поэтому не равновелик (не «единосущен»), а лишь «подобносущен» ему. Арианский спор — основной спор внутри церкви — церковный конфликт IV века. Необходимо отметить, что арианство было распространено в испанском королевстве вестготов, у франков, бургундцев, итальянцев. На Первом Константинопольском соборе (381 г.) арианство было осуждено как ересь.

5. В рассматриваемый исторический период (начало — середина Х века) на территории киевских предместий и среднего Поднепровья, согласно данным археологии, в захоронениях наблюдается некоторое смешение вероисповеданий: в захоронениях с сожжением находят металлические нательные крестики. Такие захоронения относят к категории синкретических (смешанный характер христианства). Согласно [1], “… это позволяет говорить о какой-то, не до конца понятной переходной форме неполного или частичного крещения.”

6. Русские летописи представляют собой, прежде всего, перепись хроник византийской (иногда встречается термин — греческой) и болгарской, плюс — вымыслы летописцев и корректоров. Отличие этих хроник в эрах летоисчисления (пересчет от дат сотворения мира: константинопольская — 5508, болгарская -5505 и антиохийская — 5500). При неверном пересчете и возникают ошибки в хронологии русских летописей. Согласно [26]: “Нестор брал сведения из разных рукописей с разными системами летосчисления. Но ошибался не он, ошибаемся мы, когда подгоняем результат под ответ с помощью единой константинопольской эры. … как показал Измаил Срезневский, в ПВЛ [Повесть временных лет] отразились календарные системы, свойственные различным источникам и индивидуальным манерам создателей летописи, что и привело к путанице в ряде годовых статей.”

7. Применение двойного обозначения даты события, например, 954\955, связно с началом новолетья: с 1 марта или с 1 сентября. В Византии первым днем года считалось 1 сентября (“сентябрьский год”). Решение начинать Новый год с 1 сентября (по ст. ст.) принято на I Вселенском соборе в 325 г. в честь того, что 1 сентября 312 г. император Константин даровал христианам свободу вероисповедания. На Руси и в России до конца XV века Новый год встречали 1 марта. Согласно [26]: “В древнерусской книжной традиции существовал еще и “мартовский” год, начинавшийся на полгода позже византийского сентябрьского года, и год “ультрамартовский”, на полгода предвосхищавший принятый греками.” Только в 1492 году РПЦ приняла решение о переносе новолетья с 1 марта на 1 сентября. Поэтому двойные указания в летописях и хрониках могут говорить о том, что авторы записей не знали точно дату описываемых событий.

8. Не использовать термин “киевская Русь”, т. к. такой никогда не существовало. Термин был придуман и введен М.В. Максимовичем в середине XIX веке. Будем использовать термин “киевское княжество”.

Для чего нужна была эта преамбула? Для того, чтобы в дальнейшем была понятна осторожность в обращении с терминами и оценками. Что еще надо помнить, погружаясь в то время? Прежде всего забыть о той морали, которая существует сегодня. В то время в борьбе за власть, как светскую, так и церковную, были в ходу заговоры, предательства, насилие, убийства родных и близких. И это было в порядке вещей того времени. Не жалели даже детей, не говоря о стариках и женщинах. Надо исключать любую возможность давать оценки с позиций сегодняшнего дня. Это не применимо к той эпохе.

Самые ранние даты летописей — фактически конец XI века — т. е. отстоят от середины X века, минимум, на полторы сотни лет. В летописях устойчиво пропагандируется, что христианами в период Игоря были "варязи и козаре хрьстьяне". Христианство здесь выступает как вера наёмников ("варязи") и греко-язычного населения Хазарии. Язычество древней Руси подчеркивает сюжет казни христиан Святославом в болгарском походе. Противодействием христианству, описанным летописью, и относящимся уже ко времени Владимира, была попытка принесения в жертву Перуну христианского юноши: "Бе же варяг тъ (отец юноши) пришьл из Грьк и дьржаше вътайне веру хрьстияньску". Главной же причиной устойчивого поддержания язычества на Руси было представление о том, что, с приходом христианства, Русь попадёт в зависимость от Византии, и о набегах на богатых греков придётся забыть, а значит забыть и богатой дани.

А что говорит археология относительно пришельцев в киевские предместья в начале Х века?

Эти данные приведены в [14; 17; 20; 28; 29]. Согласно данным археологии, бОльшую часть погребений, относящуюся к началу X в., в Киеве и Среднем Поднепровье составляют “…погребения, где тело покойного было помещено в могильную яму головой на запад. … имеют прямые аналогии в соответствующих памятниках на территории Великой Моравии… “. Эти захоронения выполнены по моравскому образцу, возможно, мораван или русов, крещенных моравскими христианами. Гипотеза моравского следа (по Шинакову Е.А.) позволяет дать весьма обоснованные и правдоподобные объяснения появлению многочисленных находок предметов, имеющих явное отношение к среднему Подунавью и Великой Моравии в качестве его составной части, как в захоронениях, так и среди обычных предметов быта многочисленных поселений Древней Руси, включая Верхнеокский регион, того времени.

Исследования антропологов [23] показали, что захороненные антропологически несколько отличны от своих северо-западных соседей (древлян) и северо-восточных (северян), но схожи прежде всего, с группами Словакии…Чехии, т. е. жителями Великой Моравии. Рудич Т.А. отмечает, что “ мужские группы лучше отражают миграционные потоки, а женские — автохтонные линии”.

Поскольку имеем не урны с сожженным прахом, а захоронения с ориентировкой, то очевидно, что погребенные пришельцы не язычники, а христиане. Возникает вопрос: а какие это христиане, м. б. ариане? Для ответа на вопрос обратимся к Великой Моравии (откуда пришельцы). Первоначально (с начала VIII века) территория Великой Моравии была евангелизирована миссионерами Франкской империи. В 1-ой половине IX в. она юридически входила в состав епископства Пассау. Распространение христианства проходило, прежде всего, среди местной правящей элиты. Свергнутый в 846 г. Моймир I, был крещён в 831 году епископом Пассау. Сменивший его Ростислав попросил поддержки у Византийской империи (империй две, но церковь пока единая!). С 863 г. свою миссию в Великой Моравии начали Кирилл и Мефодий. Ко времени их прибытия в Моравии уже была своя моравская христианская терминология и она сохранилась в церковнославянском языке в виде моравизмов. Ростиславу удалось создать церковь, подчинённую только Римскому престолу (напрямую). Было учреждено новое архиепископство Паннонии и Моравии, первым архиепископом которого стал Мефодий в 870\871 г. Отметим, что Мефодия обвиняли в склонности к арианству [15; 21; 25]. После смерти Ростислава его преемником стал Святоплук I (по-гр. σφενδοπλόκος, Сфендоплокос). Как сообщают некоторые источники, его данниками сделались русины Подунавья, а также жители Карпатских гор — карпатские русины. После его смерти в 894 г. и раздела территории Великой Моравии между Германией, Богемией и Венгрией моравская церковь пришла в упадок, и была подчинена другим церковным центрам. Ряд изгнанных моравских священников нашли убежище в Болгарии и продолжили использовать богослужебные наработки моравской епархии в Болгарской церкви. Захоронения в моравских курганах показывают синкретический (смешанный) характер христианства.

У нас нет никаких документальных свидетельств того, что прибывшие в киевские предместья в начале Х века были христианами “истинного” или арианского толка. Имеем только в некоторых случаях смешанный характер христианства по захоронениям. Поэтому допустимо полагать, что были и те, и другие, и, конечно, язычники. Здесь невозможно разделить, на “белых и черных”. Но подчеркнем еще раз, прежде всего переходила в христианство знать.

Перейдем к щекотливым вопросам: дат рождения, женитьбы и т. п.

Ни в одном летописном списке нет даты рождения Ольги. Расположим начальные сведения о ней в хронологии источников:

— ПВЛ (XII в.) — В лето 6411 приведоша ему жену … именемь Ольгу;

— Проложное житие княгини Ольги (XIII–XIV вв.) утверждает, что её возраст на момент смерти (в 969 г.) составлял 75 лет; из этого следует, что Ольга родилась в 894 году;

— в Лаврентьевской летописи 1377 г. — отсутствуют 6 листов с текстом за 6406–6429 гг.;

— Согласно Архангелогородскому летописцу (составлен в начале XVI в.), Ольге было 10 лет, когда ее выдали замуж;

– Степенная книга (середина XVI в.) утверждает, что скончалась Ольга в возрасте около 80 лет (т. е. между 76 и 79), что относит дату её рождения к последнему десятилетию IX века (к 890–893 г.).

Единственная дата, совпадающая во всех документах, это дата смерти Ольги — 11 июля 969 г.

Исследования двух редакций жития княгини и степенной книги показывают, что информация в степенную книгу внесена из Псковской редакции жития. Но следует отметить, что Псковская редакция жития содержит ряд исторически хронологических ошибок: имена патриарха Фотия и императора Иоанна Цимисхия при визите Ольги в Константинополь; трансформация Ольги из перевозчицы либо в дочь князя Олега “Вещего”, либо в представительницу рода новгородского старейшины Гостомысла. Все это снижает степень доверия к информации в житие (в частности, о возрасте на момент смерти). Но тем не менее, даже эти документы показывают, что во время визита в Константинополь Ольга была далеко не молода. Даже по Проложному житие ей было около 60 лет. По меркам той эпохи — старуха. Поэтому вывод: все дифирамбы летописца в ее адрес — вымысел с целью создать образ, нужный церкви для канонизации.

Тогда на основе оставшихся источников можно сделать вывод, что родилась Ольга в 893 г., а выдана замуж в 10-летнем возрасте в 903 г., умерла в 969 г.

Обращаешь внимание на то, что автор ПВЛ и более поздние редакторы летописей решают задачу показать единственную жену у князя Игоря. При этом упор на псковско-варяжские корни княгини (см. житие) должен, по замыслу авторов, связать Игоря с варяжским преданием, с Олегом “Вещим” и Рюриком. О том, что это связка придумана говорят и документы того времени, и ученые (см. исходные условия). Отсутствие связи между Олегом “Вещим” и Игорем (киевским) видим в тексте договора-912 [20]. Среди разных имен с русской стороны нет имени Игоря, хотя по задумке летописцев ему уже за 30 (совсем не дитя!). Именно с целью построения династической линии летописцем в ПВЛ датируется женитьба Игоря (замужество Ольги) 903 годом с подачи Олега, которая в Новгородской Первой летописи (НПЛ) остается недатированной.

Согласно [7; 19; 30], европейские законы и обычаи народов того времени определяли возраст совершеннолетия для мужчин — 14–15 лет, для женщин — 12–13 лет. Время вступления в брак редко отстояло от этого возрастного рубежа более чем 1–2 года. Автор ПВЛ утверждает, что сын (Святослав) родился у пары Игорь-Ольга в 942 г.: “В лето 6450. Симеонъ иде на хорваты, и побеженъ бысть хорваты, и умре, оставивъ Петра, сына своего, княжить. В се же лето родися Святославъ у Игоря”. В Лаврентьевской летописи 1377 г. выделенной вставки нет: “В год 6450. Симеон ходил на хорватов, и победили его хорваты, и умер, оставив Петра, своего сына, князем над болгарами”. Но, обе летописи содержат общую ошибку: Симеон I Болгарский умер много раньше — в 927 г. Что характерно, в Лаврентьевской летописи 1377 г. годы 6430–6436 (922–928 гг.) — без фактических сведений. В ней Святослав впервые упоминается только в договоре Игоря с греками (В год 6453).

В НПЛ мл. извода упоминание о рождении Святослава дается в тексте недатированной статьи, после которой следует — В лето 6428. Т. е. Святослав должен был родиться до 6428, т. е. не позже 6427 года.

Если принять версию летописей, то на момент рождения Святослава в 942 году Ольге должно быть 49–50 лет. По мнению современной (!) медицинской науки предел для репродукции у женщин составляет 49 лет. И это в современных условиях соблюдения гигиены и поддержки врачей. Что уж тут говорить о средневековье. Поэтому есть обоснованные сомнения в том, что в соответствии с летописями Святослав был рожден Ольгой. Могут возникнуть вопросы относительно репродуктивности Игоря в 942 г., у которого прозвище “Старый”. Согласно тем же данным, средний репродуктивный возраст мужчины заключен в интервале от 14 до 60 лет. Подчеркну, что Игорь не связан в Рюриком (см. исходные условия и ссылки) со всеми вытекающими выводами относительно его рождения. Думаю, что прозвище “Старый” относится не столько к возрасту, сколько к обозначению «старейшего», «первого» князя, родоначальника династии киевских князей. Это подтверждается панегириком Иакова Мниха и «Словом о законе и благодати» митрополита Киевского Илариона середины XI века, в которых нет никаких упоминаний ни Рюрика, ни Олега.

В отношении рассматриваемых цифр есть интересные комментарии [26]: “Мы вновь имеем дело с некорректным переводом числовых значений. В кириллице, взятая под титло, прописная буква i «десятеричное» означала число 10, а иже — 8. Но в глаголице одна из двух букв иже (та, что соответствует кириллическому «восьмеричному» и) — это 20. Если перепутать и в дате (там, где десятки) вместо 20 увидеть 10, то год будет прочитан как 6411 (903). Но на самом деле это год 6421 (912/913) … В этом случае Ольга родилась в 903-м, выдана замуж десятилетней, … свадьба состоялась не в 902/903, а в 912/913 г.” Вот таким образом немного (на 10 лет) омолодили княгиню Ольгу. Важно обратить внимание на то, что автор указанной работы, работая с корректным пересчетом летописных дат (не только в отношении Ольги), не имел цели кого-то омолодить или состарить. Сам, того не подозревая, он еще более отдалил летописных Олега и Игоря (по летописи пришедших с Ладоги) от Ольги, подтверждая надуманность летописной версии.

На необходимость перенесения даты рождения Святослава указывал археолог-историк С.В. Белецкий [2]. Он ссылался на то, что в договоре Игоря с греками фигурируют не только посол Святослава, но и посол его жены — “Каницар от Предславы”, а также посол от жены его младшего брата — “Шихберн Сфандр от жены Улеба”. Поскольку есть жена у младшего брата, значит этот брат достиг брачного возраста 14 лет. Тогда и старшему — Святославу — не менее 15 лет (при условии годовой разницы). Следует отметить, что этот договор датируется 944 годом, а не 945-м. Основанием для такого утверждения является наличие в составе подписантов с греческой стороны Романа. Это Роман I Лакапин, который будет смещен с трона 16 декабря 944 г. Поэтому рождение Святослава может датироваться не позже 929 г. Здесь уже состарили (относительно летописи) Святослава на 13 лет. Младенчество Святослава (942 г.) необходимо было летописцу, чтобы повторить сюжетс регенством (летописного Олега по отношению к летописному Игорю) относительно Ольги и Святослава, чтобы скрыть факт узурпации ею власти.

В итоге имеем, что Святослав должен был родиться не позже 6437 (929 г.), т. е. через 16–17 лет после свадьбы. Но, применительно к тому историческому времени правитель (глава союза русских князей), не мог позволить себе так долго (16–17 лет) не иметь наследника. Для этой цели, если не могла родить сына законная жена, использовали наложниц. Например, Карл Великий — христианский король — кроме детей от законных супруг (их было 6), имел 4-х детей от 3-х наложниц. Оказывается, даже не требуется обращаться за обоснованием к язычеству, чтобы иметь наложниц при веровании в Христа. Поэтому совершенно логично и абсолютно в рамках той эпохи для наследника князю Игорю нужна была или вторая жена, или наложница (-ы).

С моей т. зр. и в полном согласии с историком А.С. Королевым [10], был выбран вариант наложницы. Именно такой вариант позволял летописцам не упоминать имя биологической матери Святослава, даже если это имя и было известно. Понятное пренебрежение монахов по отношению к наложницам (незаконным женам), если есть задача создать образ идеальной жены. “Отставной” жене (оскорбленной княгине Ольге) был отдан в вотчину город Вышгород, куда она и переехала с собственной дружиной.

Уточним возраст княгини Ольги на момент ее смерти согласно последним изменениям. При рождении в 903 г. ей на момент смерти было 66 лет. Много ли это? Например, Предслава, мать Ярополка, умерла в 990 году, не достигнув 60 лет, Рогнеда умерла в 1000 году, не дожив до 50 лет. Князя Владимира Титмар Мерзебургский в своей «Хронике», создававшейся в 1014–1018 годах, описывал как глубокого старика, когда тому было 54 г. Так что составители ПВЛ и жития могли ошибиться с возрастом, а могли действовать с определенной целью. Но факт в том, что на момент смерти княгиня Ольга была действительно стара для того времени. Ее этническое происхождение и статус до замужества пока не рассматриваем.

Отметим, что у князя Игоря были родственники (племянники), которые указаны в договоре с греками. Этот договор интересен еще и текстом, в котором заверяется договор с русской стороны. Вот как клянутся подданные князя Игоря в этом договоре: “А некрещении русь да полагають щиты своя и мечи свои нагы, и обручи свои и прочая оружья, и да кленуться о всем, и яже суть написана на харотье сей, и хранити от Игоря и от всехъ бояръ и от всех людий и от страны Рускыя въ прочая лета и всегда. Аще ли же кто от князь и от людий рускыхъ или крестьянъ, или некресщеный переступить все, еже написано на харотье сей, и будеть достоинъ своимъ оружьемь умрети, и да будет клятъ от Бога и от Перуна, и яко преступи свою клятъву. И обещася Игорь сице створити. И наутрея призва Игорь сли, и приде на холъмы, кде стояше Перунъ, и покладоша оружья своя, и щиты и золото, и ходи Игорь роте и мужи его, и елико поганыя руси, а хрестьяную русь водиша въ церковь святаго Ильи, яже есть надъ Ручьемъ, конець Пасыньце беседы, и козаре: се бо бе сборная церкви, мнози бо беша варязи хрестьяни.” Видим, что в договоре учитывается как наличие язычников, так и христиан (без конкретизации, какого толка) среди подданных князя Игоря. При этом указывается, что Игорь (и “поганыя руси”) клянется у Перуна. Это позволяет считать его язычником (со всеми вытекающими относительно погребального обряда).

По тексту летописей смерть Игоря датируется: В лето 6453 … и убиша Игоря и дружину его, бе бо ихъ мало. И погребенъ бысть Игорь, и есть могила его у Искоростиня города в Деревехъ и до сего дни. Исследователи этого исторического периода отмечают нестыковки с датой гибели князя Игоря. Датировке смерти князя Игоря в 945 году противоречит текст трактата Константина VII “Об управлении империей”, написанный в период 948–952 гг. Согласно этому трактату, князь Игорь считается живым — именно он назван в трактате архонтом Росии, а в Немогарде сидит Сфендослав. Не мог император в период написании трактата не знать ситуацию в государстве, которому он должен ежегодно выплачивать дань. Торговые караваны россов ежегодно приходили в Византию. Следовательно, император Константин VII был осведомлён о положении в киевском княжестве. Если принять, что это событие в летописи было записано с ошибкой в три года (разница между болгарской и константинопольской эрами), то возможная датировка гибели будет 948 г. При этом все встает на свои места: вычитая из 6453 цифры 5505 (болгарская эра), получим 948 г. Тогда можно понять и неосведомлённость императора: Константин VII начинал свой труд тогда, когда князь Игорь был ещё жив. В те годы князь Игорь, согласно историку С.Э. Цветкову [“Русская земля. Между язычеством и христианством. От князя Игоря до сына его Святослава”. 2012. 468 с.]: “… во второй половине 940-х гг. Игорь преломил копье о карпатское Подугорье“, следствием чего стала запись в трактате Константина VII о пактиотах-лендзанинах. Это как раз те действия, о которых летописец умолчал по незнанию.

Таким образом, дата гибели князя Игоря передвигается на осень 948 г.

Что примечательного в смерти князя Игоря? Способ казни. Не характерен для славян такой способ казни. Так в свое время Александр Македонский казнил Бесса — за предательство Дария. Так казнили у тюркских народов за прелюбодеяния (вариант предательства). Таким же образом, но не с помощью деревьев, а лошадей, казнил за измену (тоже предательство) Германарих свою жену Сванхильду. Видим, что такой способ казни среди других народов характерен как ответ за предательство.

А могли ли в киевской среде быть персоны, считавшие, что их предали? Да. Прежде всего княгиня Ольга. Князь предпочел ей наложницу. Значит предал.

Если принять текст летописи, то Свенельд мог трактовать как предательство нарушение данного ранее князем слова, что дань с древлян — это право Свенельда.

Насколько допустимо это предположение? Для ответа на этот вопрос надо вернуться к походу 941 года. Что характерно для этого похода? Игорь идет морем. Но чтобы в 941 г. пройти к Черному морю, Игорь должен был решить вопрос с печенегами. В летописях есть две статьи, относящихся к печенегам до этого года: В лето 6423. Приидоша печенези первое на Рускую землю и, створивше миръ съ Игоремъ, идоша къ Дунаю. В лето 6428. Поставьленъ Романъ цесаремъ въ Грецехъ. Игорь же воеваше на печенегы.

Как можно отнестись к этим сообщениям? Первое сообщение можно трактовать как контакт с передовым отрядом печенегов, уже осевших вместо мадьяр в Северном Причерноморье и прощупывающих вероятных соседей на севере (Дунай в данной статье не при делах). Лесная зона их не интересовала — это не ареал степняков. Но пограбить и взять кого-нибудь в рабство — это с удовольствием. Поэтому и завершился контакт без боя, мирным соглашением. Важно отметить, что зона присутствия печенегов была от низовий Днепра до его верхнего (первого при движении по течению) порога.

Относительно второго сообщения допустимо полагать, что это был набег одного из печенежских родов, который вызвал ответ в виде движения дружин Игоря в нужном направлении. Вероятнее всего, “воеваше” Игорь именно с этим родом, т. к. не было вовлечения сил орды (в каждой орде по 5 родов). В противном случае вызывает сильное сомнение возможность Игоря “воеваше” такую массу. Скорее всего вмешался хан орды и вновь проблема была урегулирована. По данным императора Константина VII (трактат “Об управлении империей”) между землями под князем Игорем и печенегами была нейтральная полоса в один день пути (ок.30 км). Но эта полоса не удерживала печенегов от набегов, которые не угрожали независимости Киевского княжества. Господствующий миф о том, что “печенежские полчища” якобы постоянно вели жестокую борьбу с Киевским княжеством, не соответствует действительности. Наоборот, отношения с печенегами в течение всего X века были другими. Их использовали в качестве союзников в военных походах и Игорь, и Святослав. Не зря арабский автор ибн-Хаукаль писал, что печенеги — «Шип русийев и их сила». Обострились эти отношения только с деятельностью Ольги по внедрению христианства. Печенеги — язычники. Вот отсюда и миф. Т. е. выход к морю Игорь получил по соглашению с печенегами (одной конкретной ордой — вероятно, с левобережной).

По мнению ученых, изучавших этот поход [Н.Я. Половой, Я.Н. Щапов, А.Н. Сахаров], летописцы сознательно исказили события, скомпоновав их так, что флот Руси был уничтожен в первой же битве. Но в походе войска Руси были разделены: одна часть, возглавляемая Игорем, сойдя с кораблей, в пешем порядке начала грабить предместья столицы Византии, другая часть (и бОльшая часть флота) отправилась дальше и была разбита в первой битве у Иерона при помощи греческого огня. Игорь, узнав о поражении флота и полагая, что он весь уничтожен, вернулся (бежал) в Киев (по Л. Диакону — на кораблях числом не более 10). На этом русские летописцы завершили поход. Но значительная часть русских воинов еще несколько месяцев воевала в Малой Азии, дала еще одно морское сражение, о чем рассказали византийские хронисты: по Георгию Амартолу боевые действия продолжались 4 месяца — с июня по сентябрь 941 года.

На мой взгляд, среди тех, кто остался и продолжал сражаться был Свенельд со своей дружиной. И вот здесь бегство Игоря Свенельд тоже мог рассматривать как предательство. После второго морского сражения они не сразу вернулись на родину, а решили искать счастья в Персии. Их привлек Каспий с его богатыми мусульманскими городами. В Архангелогородской летописи есть известие, что после поражения, нанесенного русскому флоту Феофаном, «возвратившася Русь во свояси без успеха, по том же, лете перепустя, и на третье лето приидоша в Киив». Т. е. какая-то часть воинов вернулась только на третье лето. Это мог быть Свенельд с дружиной.

Поскольку Свенельда не было долгое время, как и сообщений о нем (в т. ч. и в ПВЛ), князь Игорь был в праве взять себе дань с древлянской земли. После возвращения дружина Свенельда выглядела много лучше дружины Игоря. По летописи: «Отроци Свенделжи изоделеся суть оружьемь и порты, а мы нази …». Полагаю, что Свенельд хотел вернуть древлянскую дань, но увы. Значит Свенельд подобные действия князя мог расценивать как предательство.

Итак, внутри киевлян, как минимум двое (только по известным сведениям), были в явной оппозиции князю Игорю. Мог образоваться антиигоревский союз с привлечением других. Шахматов А.А. считал, что одним из прямых виновников гибели Игоря был Свенельд.

Но в летописи виновниками гибели князи Игоря определены древляне. Вот здесь интересный момент. Спрашивается, с чего это вдруг древлянам хоронить казненного ими же (по летописи) князя? Бросили бы на съедение зверям (что можно было сделать, судя по тексту летописи). Согласно ПВЛ, древляне сообщили Ольге о смерти Игоря. Если это они убили князя, то возникает вопрос — на что они рассчитывали? Древлянское княжество было территориально больше киевского и вовсе не слабее. Оно не было покорено и даже позволило себе не принимать участия в походе Игоря на империю (воя многы — варягы, и русь, и поляны, и словены, и кривичи, и тиверцы, и печенегы). Убивая князя, древляне (если это сделали они) не могли не осознавать, что начнется война. Но по текстам летописи ни они, ни киевляне не начинают никаких военных действий. Для древлян удобная ситуация — союз русских князей (в него местные князья не входили) обезглавлен. С выборами нового великого князя будет потеряно время. Но не нападают! Они присылают послов с предложением Ольге выйти замуж за князя Мала. Т. е. вполне мирным путем решить вопрос легитимизации власти в объединенном княжестве. Абсолютно в духе того времени. А вот русские князья (тот самый княжеский союз), если следовать летописи, молча проглотили оскорбление — убийство своего великого князя. Подобное никак не вписывается в нормы того времени. Две десятка князей с дружинами покорно восприняли убийство своего вождя!? И в это должен поверить здравомыслящий человек? Не странно ли? Не вписывается это в логику того времени.

Может быть все прояснится, если понять, как могли убить князя. Великий князь, как и василевс, лично не участвует в процессе сбора дани. Для этой цели у него есть целый штат князей — более 20-ти. Но этот факт почему-то исследователи не замечают. Великий князь, как и василевс, остается в столице с дружиной (войском) на непредвиденные случаи. В летописном тексте Игорю предлагается принять участие в сборе дани — “И поиди, княже, с нами в дань …”. Согласно трактату “Об управлении империей”: “Когда наступит ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киава и отправляются в полюдия, … Кормясь там в течение всей зимы, они снова, начиная с апреля, когда растает лед на реке Днепр, возвращаются в Киав …” Т. е. выходили все остальные русские князья. Возможно, уже после их ухода Игорь мог принять решение выйти с малой частью своей дружины, чтобы догнать основную массу и присоединиться к ней. При этом в столице, согласно летописям, оставались Асмунд и Свенельд с дружинами. По Б.А. Рыбакову, сбор дани начинался именно с древлян, а после Смоленска поворачивали в обратный путь. Узнав о гибели князя Игоря, киевляне должны были послать гонцов к русским князьям, чтобы те вернулись в Киев. Ситуация этого требовала: выборы нового великого князя и принятие решения о дальнейших действиях. НО. Никто и никаких гонцов никуда не отправляет. Русские князья продолжают собирать дань и оставаться в неведении. Относительно неведения князей есть сомнения. Раз древляне сообщили в Киев о гибели князя, то согласно старой поговорке: собака лает, ветер носит. Такие вести разлетаются по всем городам и селам (как в песне — “ходят слухи тут и там, а беззубые старухи их разносят по углам”). Просто подобные слухи вызывали недоверие при отсутствии вестей из Киева. На мой взгляд, никто и не сообщал русским князьям, задействованным в сборе дани, о возникшей ситуации, что больше похоже на внутренний заговор киевлян против Игоря. Поэтому только на следующий год (по летописям) после завершения сбора дани и отдыха дружин на зимних квартирах князья вернутся в Киев. И все это время древляне не вмешиваются (только по летописи массово теряют своих людей). Может быть древляне потому и похоронили останки князя, что они не были ему врагами, а вину на них повесили с умыслом позже? Они прислали предложение о замужестве, рационально и мирно используя сложившуюся ситуацию — всякое может случиться с женщиной после потери мужа? Явно дело не в древлянах.

Как же могли убить князя Игоря? Ничто и никто не могло помешать оставшимся в Киеве заговорщикам догнать князя Игоря до соединения с основной массой и перебить его малую дружину. Ведь, если этого не ожидаешь от своих, то фактор внезапности увеличивает шансы нападающих на скорую расправу. А в итоге все свалили на “жадность князя” и на древлян.

Поэтому история со смертью Игоря также искажена, как и искажен поход 941 г. В реальности было убийство князя Игоря, а вину за все повесили на древлян.

Несмотря на то, что своего главу (великого князя) выбирал союз русских князей, после смерти князя Игоря мы видим главой отвергнутую княгиню Ольгу. Невозможно обойти стороной вопрос: каким образом женщина смогла стать во главе княжеского союза. Комментарий А.С. Королева [10]: “… Из-за образа «честной вдовы-христианки» неожиданно выступает совсем другой образ. Это образ жестокой и коварной мстительницы, женщины-воительницы… Проявление хитрости, лукавства, лживости и коварства — эти умения, если ими владел предводитель, ценились дружинниками. Обладая всеми этими достоинствами и талантами, Ольга вполне могла возглавлять княжеский союз и управлять Киевом, а Святослав — находиться при ней, взяв на себя решение военных вопросов”. Ученые монахи скрыли по тексту “одежды” языческой жрицы, запачканные кровью человеческих жертвоприношений, и нарисовали образ изобретательной и беспощадной мстительницы-вдовы за убитого мужа. Указанные качества — хитрость, лживость и коварство — в полной мере проявились в период “мести” древлянам.

Но, одних этих качеств и собственной дружины недостаточно для того, чтобы стать во главе княжеского союза. Ведь князей было более 20 и каждый с дружиной. Значит среди этих князей с их дружинами была у Ольги влиятельная и сильная поддержка. Именно сильная поддержка была здесь решающей. В то время, судя по летописям, такую поддержку могли оказать только воеводы (не князья) Асмунд и его сын Свенельд со своими дружинами. Свенельд нигде не выступает первым лицом (“серый кардинал”) или послом, но уже в договоре Святослава с греками в 971 г. его имя стоит сразу за именем Святослава. Это не может не наводить на некоторые мысли, особенно в отношении смерти князя Игоря (а потом и самого Святослава).

Теперь обратимся к действиям Ольги — верховной жрицы Перуна, узнавшей о смерти Игоря. Согласно первой мести Ольги (представленной летописцем), послы от древлян (читай от князя Мала) с предложением замужества были заживо похоронены. Но это не финиш. У летописца князь Мал почти идиот, т. к. после первого массового убийства он повторно присылает лучших мужей, которых теперь заживо сжигают в бане. Но и этого мало. Летописец добавляет еще глупости этому князю. После двух массовых убийств древляне для Ольги еще и обеспечивают тризну: “Они же, слышавше, свезоша меды многы зело.” У читающего не возникает недоумения? Во главе развитого древлянского княжества стоит глупец? Это явное неуважение к читающим. Уже после первого массового убийства информация об этом долетела до князя Мала. Ведь Искоростень находился недалеко от Киева. А такие новости разлетаются пулей. Уже после этого войско княжества приводится в готовность к возможному отражению нападения. А они еще и тризну готовят (по летописцу)! Видим явные логические нестыковки.

Но, это еще не все вымыслы летописей. Обратимся к погребальному обряду и тому, как он отражен в летописях. Нам предлагают вместо погребального обряда удовлетворится описанием мести Ольги. Причем первоначально в летописях захоранивают заживо, затем сжигают заживо, затем насыпают курган и устраивают тризну. Что здесь не соответствует описанию обряда, данного ибн-Фадланом? Последовательность, отсутствие погребального костра и самоубийства любимой жены. И Игорь, и Ольга — язычники. Это факт!

Возникает интересный вопрос — а через какое время Ольга прибыла на могилу Игоря? Историк М.Н. Козлов в работе “Великая княгиня Ольга: от верховной жрицы до просветительницы Руси” от 2017 г. писал: “ … поход князя Игоря проходил в ноябре месяце. Последний этап мести княгини Ольги происходил еще до того, как она распустила свою дружину «на прокъ их», т. е. в начале зимы. Исходя из этого, весь поминальный ритуал происходил примерно в течение месяца после смерти князя Игоря. … Всеми поминальными обрядами, в том числе и человеческими жертвоприношениями, руководила сама княгиня Ольга. Поминальными обрядами в честь погибшего великого князя могла управлять лишь верховная жрица бога Перуна — покровителя умершего князя.”

В течение одного месяца земля на могиле не успевает промерзнуть до самой глубины. Это знали и наши предки. Кургана над могилой Игоря не было — насыпали позже по указанию Ольги. Значит “верховная жрица бога Перуна” должна была достать гроб с останками из могилки для организации погребального костра (не вскрывая гроб). Но такой факт монах не мог в то время отразить применительно к Ольге несмотря на то, что она еще язычница и верховная жрица. Значит или он не знал деталей событий, или последующие редакторы имели четкие указания, что не должно присутствовать в летописях, чтобы сохранялся образ мудрой и милосердной княгини.

На месте погребения Ольга ритуального самоубийства не совершила. Почему? Одни историки утверждают, что спасением Ольги “было немедленное принятие христианства, согласно канонам которого самоубийство считается тяжким грехом”. Но в это время (осень 948 г.) крещение Ольгой еще не принято, поэтому данная т. зр. не может быть учтена. Другие считают, что она просто “отказалась приносить себя в жертву погибшему мужу…” На мой взгляд, Ольга могла отказаться от самоубийства по той причине, что она была отвергнута, а значит не была любимой женой. Поддержку ей могли оказать варяги-христиане Асмунда и Свенельда. Значит и погребального костра не было.

Далее согласно обряду, Ольга “повеле людем съсути могилу велику, и, яко съспоша, повеле трызну творити”, т. е. насыпать курган и приступить к тризне. “Посем седоша деревляне пити, и повеле Олга отроком своимъ служити передъ ними …” И здесь надо помнить, что тризна — это не только питье. Это еще и ритуальные соревнования, сражения в честь умершего вождя. “И яко упишася деревляне, повеле отрокомъ своим пити на ня, а сама отиде прочь и потомъ повеле отроком сечи я, и исъсекоша ихъ 5000”. Т. е. было не ритуальное сражение, а просто убийство опьяневших древлян (упишася деревляне). И после этого целая и невредимая Ольга возвращается в Киев! Просто фантастика! Относительно количественных цифр в летописях сделано преувеличение, как минимум, на порядок.

Все приведенные летописцем мести имели одну цель — увести внимание читающего от настоящего погребального обряда русов: якобы уже и сожгли, и схоронили, и тризну справили.

Так что имеем убийство князя Игоря, как итог заговора. Именно поэтому до сих пор никто из исследователей не может объяснить глупейшего летописного поступка князя Игоря, который был бы более присущ молодому и горячему княжичу, чем умудренному князю. Просто этого поступка (попытки взять еще одну дань) не было!

А весной следующего года (949) начинается война, а не четвертая месть. В некоторых работах встречаются слова — восстание древлян. Считаю, что данные слова некорректны, т. к. древлянское княжество не было покорено. При Игоре был заключен пакт-договор (отсюда и термин — пактиоты). Поэтому, на мой взгляд, древляне в очередной раз (как это было по летописи и ранее) могли принять решение разорвать пакт с киевским княжеством. Основания для разрыва были: гибель главы второй стороны пакта, совершенные массовые убийства древлян и нарушение погребального языческого обряда. Ольга больше не воспринималась древлянами как “верховная жрица Перуна”. Но ни Ольга, ни союз князей не могли позволить себе потерять дань (по пакту) от столь развитого княжества. В итоге — война. Летопись имеет текст, который по-моему был немного переиначен, но его суть такова: “Ольга же устремися … на Искоростень град, …, а деревляне затворишася в граде … И стоя Ольга [под городом] лето [год], и не можаше взяти града… “ Т. е. осада только города Искоростень длилась целый год (напоминает Пресечен), значит город в 949 году еще не сожжен (сожгут его в 950-м). При этом используется летописцем сюжет с птицами, распространенный в литературе в то время. Читатель пробовал поймать в крестьянском дворе курицу? Которая не птица — не летает. Намек понятен? Очевиден факт подмены работы лучников с зажженными стрелами на литературный сюжет с птицами (показ хитрости Ольги).

Чтобы не удивляться столь долгому стоянию у города, надо представлять сам город в то время. По данным археологии город Искоростень был расположен по обоим берегам р. Уж (приток р. Припять). Состоял из 4-х городищ. Наибольшее (площадь около 9 га) овальное городище находилось на левом берегу реки, а три других (в зоне визуальной видимости) занимали правобережные высоты. "Град" обнесен валом, перед которым, где это было возможно, выкапывали рвы, заполняли их водой и устанавливали в них заостренный дубовый частокол. Бревна частокола длиной 8-10 м с обеих сторон укреплены камнями, перемешанными с глиной и песком. Во внутренней стороне каменная кладка достигала 5–6 м высоты и 2 м ширины, по которой перемещались воины защитники, для которых в верхней части частокола создавали щели-бойницы. В каменной кладке внутренней стороны были сделаны рубленые из дуба клети для боевых и пищевых припасов, а также для отдыха воинов. Длина таких оборонительных сооружений, которые защищали город с востока, достигала нескольких км, а с запада надежной защитой была река. Исходя из археологических данных, общая площадь старинного Искоростеня была не меньше площади Киева X века. Городище № 1, или "Замчище", "Замковая гора" — почти 30-метровая гранитная скала на естественном скальном основании с почти отвесными склонами на правом берегу реки Уж. Было окружено двойным валом высотой 2.5–4 м. С востока было болото, с севера переток Вильшанка, которые между собой были соединены искусственно выкопанным рвом шириной 5–6 м. Княжеский терем, который стоял в центре городища, окружал еще один вал, укрепленный частоколом. На расстоянии 1.3–1.5 км от первого городища, в урочище между улицей Шатрищанской и правым берегом р. Уж, расположено городище № 2. Исходя из находок на городище № 2, можно утверждать, что жителями этого городища были простые ремесленники и земледельцы, которые проживали здесь постоянно. Городище № 3 расположено на высокой скале. С востока оно было окружено валом высотой до 3 м., перед которым был выкопан ров шириной 4 м и глубиной до 1.5 м. В находках остатки кузнечного производства, изделия из железа — ножи, напильники, пилы, булава, стрелы.

Вот такой город Ольга осаждала в течение года и в итоге сожгла. После этого “… все древлянские грады предались Ольге. И возложила на них дань тяжкую … Две части дани шли Киеву, а одна — Вышгороду.”

Относительно князя Мала в летописи тоже нет ничего: пойман ли, убит ли, бежал ли? Странно!

После разгрома древлянской земли Ольга приступила к устроительной деятельности. Вот только вновь и датировка этой деятельности, и ее территориальных размах (северо-запад Руси) не соответствуют реальностям. О дате 947 г. даже не приходится и говорить. Вся ее устроительная деятельность была после сожжения Искоростеня — не ранее 951 года. Аргументированные сомнения о размахе этой деятельности выражает А.С. Королев [11], ссылаясь на Н.И. Костомарова [12], Н.Н. Воронина [4], Н.Ф. Котляра [13] и И.Д. Беляева [3]. В работе [9] А.С. Королев написал: “ Вполне в духе устного предания вся деятельность Ольги по обустройству земли сведена к одной поездке и отнесена к одному году. Здесь проявилось стремление летописца упростить историю организации погостов, приписав всю реформу одному человеку — Ольге. Любопытно, что примерно так же, как и возникновение погостов повелением Ольги, летописец ранее попытался изобразить процесс подчинения славянских племен Киеву, как результат деятельности одного Вещего Олега, занявшей два-три года, хотя этот процесс растянулся не на одно столетие. Итак, великая податная, административная, хозяйственная и так далее реформа Ольгиперестала существовать. Остались устроительные мероприятия, произведенные княгиней в опустошенной Древлянской земле, — ее «уставы и уроки», то есть введение сборов с Древлянской земли …”.

Заметим, что Новгород (Великий на Волхове) был независим от Киева до 969 года, т. е. до смерти Ольги и княжения Владимира. Об этом убедительно написано в [20]. Поэтому там Ольге делать было нечего.

Главный аргумент сторонников этого летописного похода Ольги заключается в наличие на Псковщине огромного количества топонимов, связанных с ее именем (Ольгин ключ, Ольгина гора, Ольгин камень и т. д.). Но никто не может точно сказать, когда появились эти топонимы, возможно, что намного лет позже. В.М. Рычка [24] отмечает, что «не следует злоупотреблять глубинами народной памяти, безоговорочно соотнося ее мифологизированное наполнение с реальной историей. Легенда об "Ольгиной родине", частично вошедшая в Жития княгини XVI в., относится к циклу местных легенд более позднего времени, когда почитаемая православными славянами святая, равноапостольная княгиня Ольга стала героиней народных сказаний. Стремление местных книжников-историографов связать жизнь и деятельность княгини Ольги с историко-географическими реалиями своей земли прослеживается еще в древнерусском летописании… Очерчивая маршрут княгини Ольги от Деревьской земли Мстой к Новгороду, а затем Лугой к устью Наровы и Наровой к Чудскому и Псковскому озеру, Новгородский летописец стремился как бы освятить это пространство стопами равноапостольной (с XIII в.) княгини Ольги. Подобный литературный прием, как показал В.Н. Топоров, является типичным для жанра мифологизированных интинерариев [жанр латинской христианской литературы] …» Т. о., в настоящее время нет объективных данных, которые могли бы свидетельствовать, что “Ольгины” топонимы появились на Псковщине раньше формирования первых Житий княгини.

Следующий вопрос — вопрос крещения княгини Ольги. Начнем с сообщений, в которых содержатся сведения по теме крещения Ольги. Расположим такие сообщения в порядке хроники источников, а не записей в них.

В трактате Константина VII Багрянородного “О церемониях” [8], написанном в 956–959 гг., сообщается о визите Ольги в 957 г.: “Девятого сентября, в среду состоялся прием, во всем сходный с вышеописанными, по случаю прибытия Русской княгини Ольги. … Октября 18-го, в воскресенье, состоялся званый обед в Золотой палате, и сел царь с Руссами, и опять был дан другой обед в пентакувуклии св. Павла, и села государыня с багрянородными детьми ее, невесткою и княгинею, и дано было княгине 200 мил., племяннику ее 20 мил., священнику Григорию 8 мил., 16 приближенным женщинам ее по 12 мил., 18 рабыням ее по 6 мил., 22 апокрисиариям по 12 мил., 44 купцам по 6 мил. и двум переводчикам по 12 мил.” Сам параграф этого приема имеет заголовок “О приеме «Эльги Росены» 9 сентября, в среду, и 18 октября, в воскресенье”. Использование языческого имени Ольга (Эльга) свидетельствует о том, что для императора визитерша не является христианкой (имя, полученное при крещении, Елена). Отсутствие сообщений о крещении от Константина VII свидетельствует о том, что он в подобном мероприятии не участвовал (иначе об этом знал бы свет).

У Иоанна Скилицы (последняя четверть XI в.): “И жена некогда отправившегося в плавание против ромеев русского архонта, по имени Эльга, когда умер ее муж, приплыла в Константинополь. Крещенная и истинной вере оказавшая предпочтение, она после предпочтения (этого) высокой чести удостоенная вернулась домой”. Данный отрывок не позволяет указать более точное время визита. Автор поместил свое сообщение среди событий середины 50-х гг. X в. в период правления Константина VII, в частности после сообщения: “… Булчу стал вероотступником, возобновил набеги на империю и Германию, был пленен и казнен по приказу Оттона I в 955 г.” У Скилицы так же, как у Константина, указано языческое имя Ольга.

Это известие И. Скилицы повторили более поздние византийские хронисты XI–XII вв. — Георгий Кедрин и Иоанн Зонара.

В ПВЛ сообщается: “В лето 6463 (955 г). Иде Олга въ Грекы и приде к Цесарюграду … И крести ю цесарь с патриархом… Бе же имя ей наречено въ кресщении Олена, якоже и древняя цесарица, мати Великого Костянтина. И благослови ю патриархъ и отпусти ю …” Все летописные диалоги не учитываем, т. к. летописец не был свидетелем этих диалогов и представляет только собственные измышления. Однако он указывает на то, что в крещении Ольга получила имя Елена. И здесь среди русских летописей имеем расхождения. В Лаврентьевской летописи также под 955 годом сообщается, что княгиня Ольга посетила Константинополь, где приняла крещение под именем Елена. Но сказано, что крёстным отцом стал император Цимисхий. Так же записано в тексте НПЛ, тексте жития Ольги и в Степенной книге. Там тоже записан Цимисхий, но путаница еще и с датами. Это явная ошибка летописца, т. к. княгиня Ольга умерла до того, как Иоанн Цимисхий стал императором. В Ипатьевской летописи уже указан император Константин. Т. е. видим последующую коррекцию текста. На основании таких “сбоев” напрашивается вывод, что летописец не знал точно, какого императора поставить в крестные отцы.

У Продолжателя Регинона [31]: “В лето от воплощения Господня 959-е. … Послы Елены, королевы ругов, крестившейся в Константинополе при императоре константинопольском Романе, явившись к королю, притворно, как выяснилось впоследствии, просили назначить их народу епископа и священников.” “Притворно” здесь относится к приглашению, а не к крещению русской княгини.

В панегирике Иакова Мниха «Память и похвала князю русскому Володимеру, како крестися Володимер, и дети своя крести, и всю землю Русскую от конца и до конца, и како крестися баба Володимерова Олга преже Володимера. Списано бысть Иаковом мнихом» в XIV в. была сделана вставка об Ольге, в которой есть следующие слова: “ … По святом же Крещении эта блаженная княгиня Ольга жила 15 лет и, угодив Богу добрыми своими делами, скончалась месяца июля в 11 день в год 969, душу свою честную предав в руки Владыке Христу Богу. …” Из этой вставки следует, что крещена Ольга была в 954 г.

Как видим, эти источники не позволяют однозначно сказать, когда была крещена Ольга. Европейские хроники говорят о крещении в 957 г. (Константин VII или Роман II), а русские летописи — в 954\955 г.

Расхождение европейских хроник, на мой взгляд, устраняются достаточно просто. Константин VII в своем трактате “О Церемониях” [8] упоминает визит Ольги, но не сообщает ничего о ее крещении и называет ее языческим именем Эльга, а не полученным при крещении — Елена. Более того, в трактате «Об управлении империей» Константин VII называет подобные требования со стороны «северных и скифских народов … неуместными домоганиями и наглыми притязаниями», которые следует «пресекать правдоподобными и разумными речами, мудрыми оправданиями». Видимо, Ольга претендовала на звание императорской «дщери», сопряженное с цесарским достоинством и связанное с дальнейшими планами. Но в ходе переговоров с Константином по этому поводу, вероятно, был получен отказ. Как считают некоторые исследователи церковного вопроса, у Константина имелась простая причина для отказа стать крестным отцом Ольги. В православной Церкви принято при обряде крещения взрослой женщины (а Ольге уже за 50) выбирать ей крестную мать, а не отца.

В то же время (в период визита в 957 г.) соправителем Константина VII на троне был его сын Роман II Младший (род. в 938 г.; соправитель с 946 г.). Никто и ничто не мешало Ольге без огласки (известна была реакция Константина — читай выше) привлечь к крещению именно Романа II: ему 19 лет (плюс амбиции), у него такой же титул императора, та же императорская семья. Тогда проблему европейских хроник можно считать решенной.

Сложнее состыковать европейские и русские хроники, между датами которых 3 года. А.С. Королев [10] объясняет эту разницу следующим образом: “ … в первоначальном летописном тексте дат не было, шел единый рассказ, разбитый по годам позднее, при переписывании в очередной свод. Летописец знал о подавлении восстания древлян, о поездке Ольги в Константинополь и описывал эти события одно за другим. Тот, кто позднее проставил в летописи даты, знал, что Ольга посетила Константинополь в середине 950-х годов. Исходя из этого, он и поставил дату.“

Но наличие в составе посольства Ольги священника Григория может свидетельствовать о том, что она уже знакома с христианством (т. е. еще до визита). Выделение священника Григория, которому полагаются отдельные дары, может говорить о том, что он является духовником княгини. Возможно, что Ольга действительно была крещена в Киеве в 954 году, как это указывал Иаков Мних. Такой т. зр. придерживались [5;22;27]. На мой взгляд, здесь возможны два варианта.

Первый — запись была сделана по болгарской эре (с разницей в 3 года от константинопольской).

Второй — возможно, что Ольга в 954\955 г. прошла только обряд «неполного крещения» (primo signatio) и находилась в статусе “оглашенная”.

Об обряде “неполного крещения” по [1]: “В работе А.Е. Мусина показано (Мусин 2005: 28–31), что обряд «неполного крещения» (primo signatio) в Х веке практиковался … и в самой Византии (речь идет о катехуменате). Причем в Византии, вплоть до развитого Средневековья. Суть обряда заключалась в следующем: лица пожелавшие приять крещение, после собеседования со священником, зачислялись в особую группу подготовки. Им позволялось присутствовать в церкви во время богослужения, но они не могли принимать участие в молитве. По истечении первого периода подготовки, после нового собеседования, «оглашенные» переводились в разряд «избранных», которые, до совершения над ними обряда крещения, уже могли участвовать в литургии, на них возлагались те же обязанности, что и на крещеных членов общины, включая посты. Общая продолжительность «оглашения» составляла, в среднем три года, но могла быть как сокращена, так и продлена. Мусин пишет, что «осенение крестом приступающего к крещению перед началом огласительных молитв возводило язычника в Церковь, причисляя его к официально существующему разряду "некрещеных христиан"»”.

Тогда логично напрашивается вывод о завершающей части крещения, но уже на уровне императорском и патриаршем.

При таком подходе (3 года) оба варианта дают приемлемое совпадение русских и европейских хроник. Д. С. Гордиенко [6], проанализировав византийскую практику крещения неофитов в Х в., пришел к выводу, что Ольга была крещена в ночь на 18 октября 957 г. в Константинополе. По всей видимости, Романом II.

Еще несколько нюансов относительно данного визита-посольства. Состав собственно посольства насчитывал более ста человек. Об этом свидетельствует текст императорского трактат, в котором, кроме Ольги, указаны — анепсий ее (“племянник”), 16 приближенных женщин ее, 18 рабынь ее, 22 апокрисиария (от того самого союза русских князей), 44 купца, священник Григорий, 2 переводчика, люди Святослава. И это не считая охрану, корабельщиков и пр. По мнению историков-византинистов, всего вместе с княгиней Ольгой прибыло в Царьград около тысячи человек. Согласно договору-945 входить в город русские могли только группами по 50 человек, без оружия и обязательным наличием грамот с указанием от кого и по какому делу они прибыли в столицу. Так что не приходится удивляться и возмущаться столь длительному ожиданию приема — все по договору-945. На тысячу человек — 20 групп.

Не достигнув намеченных целей (одна из которых — церковная автокефалия для Русской земли и самостоятельный иерарх для Русской Церкви, что говорит о наличии существенной христианской партии в княжестве) в этом визите, княгиня Ольга обращается в 959 г. к императору Оттону I. Она отправила в Франкфурт-на-Майне русское посольство, о чем сообщает Продолжатель Регинона [31]. В анналах Ламперта показателен только конец аналогичного сообщения: «…послал к ним епископом Aдальберта правой веры, который едва ускользнул из их нечестивых рук». Некоторые исследователи, обращение к Оттону I расценивают как попытку сменить веру. Это полностью не соответствует действительности. В то время и еще 100 лет после церковь была единая и неделимая. И в немецкой империи, и в византийской была одна вера (см. исходные условия в начале). А упор на слова “правой веры” говорит, что здесь имеется в виду вера не арианского толка, но не более. Посольство было попыткой с другим императором решить вопрос церкви, а не веры (пример Ростислава в Великой Моравии). Было принято решение об отправке епископа Либуция. Но последний вдруг умер и вместо него был определен Адальберт. В том же 959 г. умер Константин VII и единовластным императором стал Роман II. Можно не сомневаться, что Роман, крестивший Ольгу, был вне себя, узнав о посольстве Ольги к Оттону. В результате их контактов (Романа II и Ольги) на требование Ольги «чтобы он прислал от себя священников. И послал он одного епископа. И был он муж знающий и был в нем Дух Святой», Роман уже в 960\961 году отправил в Киев византийских священников. Это отражено у В.Р. Розена в [“Император Василий Болгаробойца. Извлечения из летописи Яхьи Антиохийского”. СПб., 1883., с. 223–224]. Для Ольги тоже было более предпочтительно налаживание полноценных отношений с Византийской империей, чем с далекой франкской. Поэтому, когда осенью 961 г. Адальберт все-таки прибыл в Киев, место “епископа Руси” уже было занято. Дальнейшая история Адальберта известна из европейских хроник. Согласно Продолжателю Регинона [31]: «На обратном пути некоторые из его спутников были убиты, сам же он, после больших лишений, едва спасся».

Очевидно, в 962 году ситуация в Киеве — противостояние партий язычества и христианства — изменилась кардинально. В некоторых работах, в частности, В.Е. Шамбарова “Войны языческой Руси”, сообщается, что крещение Ольги и последующее крещение ее приближенных “позволило ликвидировать киевское капище, где лилась человеческая кровь”. Полагаю, что это могло быть той последней каплей терпения, после чего власть перешла к партии язычества, т. е. к Святославу. Но Ольга сохраняла за собой статус вдовы (пусть и отвергнутой) великого князя и титул великой княгини.

На часто возникающий вопрос: почему Ольга не смогла воспитать Святослава в христианской вере, ответ прост. Он не был ее сыном. Более того, мальчики сразу отдавались на воспитание дядькам (а не теткам-мамкам), чтобы расти воинами, а в 2–3 летнем возрасте подвергались обряду “пострижения и посажения на коня”. Поэтому в 968 г. при осаде Киева печенегами (один из родов одной из орд) Святослав стремился не к Ольге, а к своим сыновьям — наследникам.

В итоге рассмотренного можно сделать следующие выводы:

1. Ольга родилась примерно в 903 г. (родилась, а не вышла замуж!).

2. Святослав, родившийся не позже 929 г. (а не в 942 г.), не являлся ее сыном, но был сыном князя Игоря.

3. Князь Игорь был убит осенью 948 г. (а не 945 г.) своими же в результате заговора (Ольга и Свенельд), а древляне пострадали ни за что.

4. Все устроения Ольги сводятся только к устроениям на ею же опустошенной и разрушенной древлянской земле не ранее 951 г. (а не в летописном 947 г.)

5. Крещение primo signatio Ольга приняла в 954 г. в Киеве. Завершающий этап крещения она приняла в 957 г. в Константинополе (Роман II и Полиевкт).

6. Попытки Ольги создать апостольскую русскую церковь не увенчались успехом. Здесь имеет смысл отметить, что позже князь Владимир примет христианство (Лаврентьевская летопись 1377): «веруй, говоря так: “Верую во единого Бога Отца вседержителя, творца неба и земли”, — и до конца этот символ веры. И еще: “Верую во единого Бога Отца нерожденного и во единого Сына рожденного, в единый Дух Святой, исходящий: три совершенных естества, мысленных, разделяемых по числу и естеством, но не в Божественной сущности; ибо разделяется Бог нераздельно и соединяется без смешения. Отец, Бог Отец, вечно существующий, пребывает в отцовстве, нерожденный, безначальный, начало и первопричина всему, только нерождением своим старший, чем Сын и Дух; от него же рождается Сын прежде всех времен, Дух же Святой исходит вне времени и вне тела; вместе есть Отец, вместе Сын, вместе и Дух Святой. Сын же подобосущен отцу, только рождением отличаясь от Отца и Духа. Дух же пресвятой подобосущен Отцу и Сыну и вечно сосуществует с ними. …».

Заметьте, не единосущен, а подобосущен. Без комментариев.

6. Узурпированную великокняжескую власть Ольга никогда не отдавала Святославу. Эту власть Святослав взял сам.

1. Беззаконов С.Н. Елена, королева ругов. О загадках биографии княгини Ольги. Ж-л Исторический формат. 2020.

2. Белецкий С.В. Кто такой Володислав договора 944 г.? Норна у источника Судьбы: Сборник статей в честь Елены Александровны Мельниковой. Под редакцией Т.Н. Джаксон, Г.В. Глазыриной, И.Г. Коноваловой, С.Л. Никольского, В.Я. Петрухина. Москва, 2001. с. 22.

3. Беляев И.Д. Русь в первые сто лет от прибытия Рюрика в Новгород. М., 1852.

4. Воронин Н.Н. Древнерусские города. М.,1945.

5. Голубинский Е.Е. История русской церкви. с. 76–77.

6. Гордiєнко Д. Хрещення Ольги в контекстi обрядової практики вiзантiйської Церкви. Ruthenica. Київ, 2006. Т. 5. с. 12–18.

7. Забелин И.Е. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетии. М., 1901. с. 85.

8. Константин Багрянородный. О церемониях (кн. II, гл. 15 в пер. Е. Голубинского). Известия ГАМК. № 91. М. ОГИЗ 1934.

9. Королев А.С. История междукняжеских отношений на Руси в 40-е — 70-е годы X в. М., 2000.

10. Королев А.С. Святослав. М. 2011. 113 с.

11. Королев А.С. К вопросу об устроительной деятельности княгини Ольги. Ж-л Наука и школа. 2013.

12. Костомаров Н. И. Раскол. Исторические монографии и исследования. Предания первоначальной русской летописи в соображениях с русскими преданиями в песнях, сказках и обычаях. (Серия «Актуальная история России»). М.: «Чарли», 1994.

13. Котляр Н.Ф. Древняя Русь и Киев в летописных преданиях и легендах. Киев,1986.

14. Кузьмин А.Г. Некоторые общие проблемы археологии Древней Руси и Великой Моравии. Древняя Русь и славяне. М. Наука, 1978 с. 84–85.

15. Кузьмин А.Г. Арианская версия крещения Руси. В кн. Начало Руси. Тайны рождения русского народа. М. Вече, 2003.

16. Кузьмин А.Г. Варяги и норманны на Руси и в Византии. 2004. с. 139–146.

17. Майоров А.А. Историческая память о Великой Моравии и Верховская историко-географическая провинция. 2016.

18. Мельникова Е.А. Древняя Русь и Скандинавия. Избранные труды Рюрик и возникновение восточнославянской государственности в представлениях древнерусских летописцев XI — начала XII в. М. 2008. 692 с.

19. Никитин А.Л. Основания русской истории. М., 2001. с. 203.

20. Паршин В.А. Русь в IX и X вв. Самиздат. 2024.

21. Перевезенцев С.В. Истоки русской души. Обретение веры. Эксмо, 2015 г.

22. Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X–XII веков. М: Издательство Юрайт, 2019. 287 с. с. 9–14.

23. Рудич Т.А. Население левобережной Украины древнерусского времени по материалам антропологии. Археологія, 2009, № 4.

24. Рычка В.М. Псков в российской и европейской истории. 2016.

25. Цветков С.Э. Русское арианство (IX–X вв.). 2021.

26. Чернов А. Проблема 6360. Рудименты старовизантийской хронологии в русском летописании. Ж-л Княжа доба: Iсторiя i культура. № 6. 2012. с. 19–36.

27. Шахматов А. А. Разыскания о русских летописях. М., 2001. с. 117.

28. Шинаков Е.А. Клад серег волынского типа в Брянской области и межславянские взаимоотношения в X веке. Вестник БГУ. История. Литературоведение. Право. Языкознание. Брянск. РИО БГУ, 2011;

29. Ширинский С.С. Археологические параллели к истории христианства на Руси и в Великой Моравии. Древняя Русь и славяне. М. Наука, 1978.

30. Эклога. Византийский законодательный свод VIII в. М., 1965. с. 92.

31. Adalberti continuatio reginonis. Немецкие латиноязычные источники IX–XI веков. Перевод А. В. Назаренко М. Наука. 1993.