Близнецы доставали из походных мешков «малый перекус», Гр-Гр и младшая сестрица исследовали подающий очевидные минералогические надежды камень, мамы сидели на расстеленной куртке — вид у обеих был измученный.

— Лучше не тянуть, — посоветовала Дики, собираясь нарезать хлеб. — Момент нелегкий, мы понимаем. Но теоретически мы готовы. Каков план?

— «Теоретически»… — Мама потерла едва заметный шрамик над левой бровью. — Ты палец себе не отхватишь?

— Это вряд ли, — Дики ровно и без риска отделяла ломти свежего хлеба. — Говорю, мы готовы. Ну, почти готовы.

— Тоже верно, — Мама смотрела, как старшая дочь прячет отертый клинок в ножны. — В общем, ближайший почти-год вам предстоит обойтись без острых ножей. И иных легкомысленных развлечений. Зато вот свой прикус сможешь всемерно оттачивать.

Дики поморщилась — с зубным прикусом у нее имелись проблемы. Нет, так зубы были ровные и надежные, но куда-то там пытались сместиться. Что грозило проблемами в будущем. Упражнения по исправлению прикуса помогали, но слабовато. Требовались усилия продвинутых специалистов и их оборудования, Долина пока до таких медицинских достижений, как зубные капканы-брекеты, не дотягивала.

— И когда? — уточнил Рич, сосредоточенно размазывая масло по ломтю.

— Через пять дней. Полагаем, что долгие сборы — лишние и ненужные хлопоты, — пояснила Мама.

— Очень верно. Не волнуйтесь, мы справимся, — заверила Дики.

— Очень на это надеемся, — сухо сказала Мама.

Мамочка ничего не сказала, просто по ее щеке покатилась слеза.

В узком светлом прямоугольнике двери стояла молодая женщина: виден был худощавый узкоплечий силуэт, линии очень четкой короткой прически.

— Эй, родичи, чего скребетесь так неуверенно⁈ Заходите скорее!

Близнецы поднялись на крыльцо, оказались немедленно схвачены за шеи и радушно втолкнуты внутрь:

— О, выросли то как⁈ А чего такие робкие? — поражалась хозяйка.

— Мы не робкие, просто не хотелось казаться невоспитанными. Привет, тетя Валери! — упростила ситуацию Дики.

— Никаких «теть»! Я хоть и старая, но еще не тетка, — хозяйка разглядывала близнецов. — Черт, как время-то идет. Нет, я про вас всё знаю, но все равно кажется, что вы еще вчера в переноске лежали и слюни пускали. Пит, Сти, идите знакомиться!

К близнецам подошел высокий и крепкий молодой человек, в котором гости без труда узнали Питера Кольта — опять же своего родственника, сводного брата Валери. Как говорит Мама, «важно знать, что родич и надежный человек, а уж детально, кто-кому-кем в нашем семействе приходится, пусть отдельная ученая гильдия выясняет».

Питер по взрослому пожал близнецам руку, что гостям понравилось и сразу потащил к столу:

— Ну, рассказывайте, как мама Катрин, как мама Фло? Давно Жозефа видели?

— Слава богам, все здоровы, — солидно отвечала Дики. — Жо был у нас давненько, в начале весны, но он со своими тоже в полном порядке. Все шлют вам такие приветы, что едва донесешь.

Рич пожал ладошку младшему хозяину — Стивену — сыну Валери, едва исполнилось семь, был он очень похож на маму — такой же узкий, тонкий, без грамма жира, коротко по-солдатски стриженный. Когда Дики поздоровалась с младшим — тот смотрел снизу вверх, весьма потрясенно. Да, гости из иных миров нечасто являются, хотя Стивен, наверняка, не особо посвящен в детали.

— Пит жутко хотел с вами повидаться, прикатил из своего универа на денек, — пояснила Валери. — Романтик мой брат, все в космос мечтает отправиться.

— Безнадега, но ничего не могу с собой поделать, — усмехнулся Питер. — Если у вас будет время, непременно свожу вас взглянуть на «Мыс Канаверал». Это космодром такой. Интересует?

— Еще бы! — восхитился Рич.

Тут все уселись за стол, заговорили разом о ракетах и прочем, начали наливать чай и сок. Дики понравилось, в смысле чай и пирожное не особенно, а встреча так даже очень. Чувствовалось, что все старшие присутствующие знакомы с Мамой и ее стилем ведения дел. Сразу понятно кто старший по званию, каков план ближайших действий, и все это без напряжения и лишних выпячиваний. Дел предстояло сделать немало, но все к этому были готовы, и наступление на проблемы обязано было завершиться решительным успехом.

Особо не засиживались: Валери сказала, что вставать рано, работы много, так что нужно поспать-отдохнуть.

Лежа в удивительно легком и непривычном спальнике, Дики смотрела прищуренным глазом на угасающий очаг. На улице не холодно, но нежилой дом сейчас слегка протопили. «Для уюта» как говорили в здешней древности, и говорят в нынешней Долине. Все верно — приехали гости и их встречают как должно. И маленький камин здесь всем знакомый, можно сказать, немножко фамильный. И дышать здесь можно, если притерпеться. Все будет нормально, хотя и непросто.

— Преодолеем, — сонно пробормотал Рич из своего мешка. — Будут сложности. Но это, все же, не военный поход. Если бы не одно обстоятельство… а пирожное…

Дики слушала ровное сопение братца, так и не совладавшего с прокладыванием строгой логической тропы от пирожных до невыносимого обстоятельства. Все спали, порой из-за роскошных стекол доносились едва слышные звуки леса. «Вокруг нас был ядовитый лес, охота в нем удивительна и необычна» — как-то примерно так можно будет рассказать Рыжим и фермерским ребятам. Про здешнюю охоту Мама рассказывала, но сейчас мысли расплывались, Дики осознала, что сползает в сон и не стала противиться.

Проснулись рано — Валери еще спала, ее мелкий наследник тоже крепко спал, поджав озябшие пятки. А вот спальник Питера оказался пуст. Дики угадала звук на улице — наверное, у машины родич-студент. Прислушивающийся братец указал пальцем в сторону окна, Дики кивнула.

Сапоги надели уже за дверью. Рассвет только повисал на кончиках ветвей опушки, дымка тумана плыла по полянам.

— Пойдем, глянем, — Ричу не терпелось, он был неравнодушен к автомобилям и иным чудесам не особо нужной техники.

— Сначала физиономию сполосни и волосья пригладь, — посоветовала сестрица, — а то вообще вег-дич заспанный.

— На себя посмотри, — парировал Рич.

Близнецы изучили устройство уличного рукомойника, заценили зеркало — роскошь, а ведь просто так, считай, запросто в лесу висит. Потом Рич малодушно сказал «только гляну» и юркнул за угол дома. Видят боги, ну чисто ребенок. Дики чистила пальцем зубы — домашние зубные принадлежности с собой по понятным причинам не брали — смотрела в зеркало, размышляла о скором визите к сто-ма-тологу и собственной внешности. В Долине лекарей зубов называли попросту — «зубники», и Дики считалась самой бесстрашной посетительницей их кабинета. А чего бояться, если ты лекаршу отлично знаешь, а дырок в зубах нет и никогда не было? Но здесь, в Старом мире, совершенно иные лекари и иные правила. Валери намекнула, что визит «по зубной проблеме» один из первых в списке. Вот же дурацкий прикус. Ладно, справимся.

Из зеркала смотрела вполне приличная и отчасти аккуратная девочка. Зубы пока на месте, глаза зеленые, рост уместный, вот скулы чуть резковаты и губы тонкие. И волосы отвратительно длинны, до лопаток, будто на танцы собралась, а не исследовать опасный старинный мир. Дики потуже стянула шнурком хвост волос и в утешение чиркнула пальцем, показывая, где будут обрезаны ненавистные пряди, когда придет срок. Чего тут осталось-то до четырнадцати лет? Нет, иногда в зеркало очень полезно глянуть, дабы успокоиться.

В лесу вовсю галдели утренние птицы, холодок забирался под рубашку между лопаток. Дики чинно обошла дом, глянула на пару автомобилей и две задницы, торчащие из-под поднятой передней автомобильной крышки. Передний колпак у машины называется — «капот». Оригинальное французское слово. Шляпы и платья похоже именуются, но путать не следует.

— Ди, здесь четыре цилиндра и сто восемьдесят лошадиных сил! — в восторге сообщил братец.

— Компактный табун, — выразила сдержанное восхищение Дики.

Вблизи машины воняли еще яростнее. Ну, может уже и не воняли, а пахли, но уж очень убойно. С другой стороны, сто восемьдесят лошадей — это много, если оценивать в навозно-пахучих единицах, примерно так оно и должно благоухать. Танки, наверное, еще оглушительнее попахивают. Но Мама говорила, что увидеть танки в школьной командировке будет крайне маловероятно и вообще «не затем вы идете».

Дики заглянула внутрь и потрогала рулевое колесо.

— Ну и как? — с любопытством спросил Пит, вытирая тряпкой измазанные руки.

— Еще не поняла, — честно призналась девочка. — Надо бы, видимо, проехаться.

— О, с этим все будет в порядке. До Эдмонта довольно далеко, еще устанете кататься. Но вообще-то, сразу видно, что ты очень похожа на маму. Совсем лесная, — Питер улыбнулся.

— А я не лесной, что ли? — удивился братец.

— Бесспорно, ты очень лесной, но ты не испытываешь предубеждения против техники. Это очень правильно, поскольку, как ни крути, без машин и электроники в этом мире не обойтись. Хотя особого счастья эти достижения нам, аборигенам, не приносят. Многие из нас забыли лес, и это серьезная проблема, — Питер указал рукой на опушку. — Вот здесь ваша мама изменила мою жизнь. Просто вывела в ночной лес и оставила одного. Ненадолго. Но я помню каждую секунду. Та ночь чертовски мне помогла. Учусь на инженера, мне очень нравится, но я всегда помню, что могу уйти в лес. Что порой и делаю, — Питер засмеялся.

— Первая одинокая ночь в лесу — весьма яркое событие, — признала Дики.

— Еще бы! У меня было заряженное ружье — ростом с меня. Я был один и знал что я — боец. И я справился! Самый действенный педагогический прием, о котором мне доводилось слышать. Так что я многое должен вашей маме, — Питер глянул на хижину и сбавил голос. — Черт, Валери меня, наверное, проклянет. Но, полагаю, вам это может помочь. Не хотите прогуляться до ручья?

Закат отгорел, шелестел ровный океанский прибой. Близнецы сидели на песке, глядя на смутный горизонт.

— Все же хорошее место, — пробормотал Рич.

— Здесь-то ничего себе так. А там — не особо, — сестрица мотнула головой в сторону невидимого города.

Невысокие песчаные дюны-откосы и собственно дом заслоняли сухопутный мир. Собственно, дом тоже был «ничего себе так»: стекло и электричество, ванная комната для каждого обитателя, отдельные спальни, простор гостиной и прохлада кондиционеров. Последнее устройство близнецы у себя включали исключительно для изучения и проведения опытов — дуновения от штуковины шли приятные, но очевидно нездоровые. Вот холодильник для целей охладительности гораздо уместнее. В общем, в доме хватало удобств, как нужных, так и не особо ненужных. Все как положено в Старом мире — щелк пультом или выключателем, и лампы тебя слушаются, свет горит или гаснет, телевизор чередует сотни программ, ноут показывает что ему поиском ни задашь. И что характерно, никаких экономий аккумуляторов, можно компьютер в любом режиме гонять.

Ноутбук Валери выдала гостям сразу же по приезду:

— Мне сказали, что вам достаточно одного компа. Я несколько сомневаюсь, но раз заказывали один — так вот он. При необходимости второй сразу купим. Деньги на это выделены.

— Нам одного хватает, — заверил Рич, алчно разглядывая белый немаленький корпус шикарного устройства. — Когда мы вместе работаем, у нас умных мыслей вдвое больше. А иногда и втрое. Мгновенное обсуждение — очень ценная вещь.

— А игры? Вдвоем же неудобно? — неуверенно предположила хозяйка дома. — Можно, конечно, к телевизору подключить.

— Игры на компе — прошедший этап, — махнула рукой Дики. — Когда мы мелкие были, да, баловались. Но нынешняя игровая индустрия свернула на тупиковый тракт бессмысленных красивостей. Особенно по части стратегий реального времени. Графика окончательно задавила здравый смысл. Короче говоря, ну их в задницу, такие игры.

Братец немедля двинул ее локтем.

— Я не особенно щепетильна насчет разных словечек, — намекнула Валери. — Но только если мы с вами наедине. В присутствии посторонних — вы сдержанные вежливые европейцы. Иначе я вам сама так локтем понатыкаю, что мало не покажется. И никакая ваша тренированность не поможет. С этим понятно?

— Виновата. Проведу с собой воспитательную работу, — заверила Дики.

— Вот это никогда не помешает — кивнула хозяйка. — Да, при Стиве тоже не ругайтесь. Ругаться — родительская прерогатива. Знаете что это за зверь?

— Знаем — сказал умный Рич. — Это латинское штабное преимущество.

— Вот именно. Кроме того, Стив в этой жизни еще не все понял и иногда подцепляет совершенно лишнее. Это вас двое, а он, бедняга, одиночкой в школу прется. А там в классе ляпнешь что-то не то, живо у психолога окажешься.

— Да, непросто парню, — признал Рич.

Со школьными психологами близнецы успели пообщаться уже дважды и никакого удовольствия те встречи не принесли. С виду школьные психологи — веселые улыбчивые тетенька с дяденькой, но задают столь наиглупейшие вопросы, что закрадывается закономерное подозрение: ни иначе как тебя хитрейше заманивают и дурят. Ну, контрразведка она и есть такая. Пока близнецы не налажали, но расслабляться не следовало.

О школе и ее ловушках-капканах можно было подумать попозже. Валери показала отдельное строение рядом с домом, именующееся «конюшня». Лошадей там на памяти обитателей дома не бывало, но место оказалось спокойным, малость запущенным, в самый раз для «переведения духа и расслабления нервов» как и сказала проницательная хозяйка. Обычно здесь играл Стив, но нежадный малый был готов уступить владения гостям. Этого, конечно, не требовалось — выгонять мелкого хозяина было бы верхом бестактности. Собственно, Стив оказался парнем ненадоедливым и на редкость спокойным. Весьма напоминал братца Гр-Гр, только еще не успевшего непомерно поумнеть.

Сейчас сидеть в конюшне не хотелось. Под открытым небом было куда лучше. Дики прищурилась на неочевидные, словно навечно затянутые легким туманом, звезды, и проворчала:

— Что-то еще и битва в школе не началась, а я начинаю скучать по нашему небу и Темной Сестре. Ну и вообще.

— Ухгм… — исчерпывающе ответил братец.

Вот непременно Ричу надобно вложить в жалкую пару звуков, и намек на свое удвоенное скучание, и мудрую немногословность, и поэтичную мрачность, и мужественное противостояние жесточайшей судьбе.

— Шмондец, какой ты страдалец. Сейчас разрыдаюсь от сочувствия. «С чердака раздавались горький плач и прочувствованные надрывные всхлипы — призрак мельницы был безутешен».

— Нет, рыдать не надо, а то кто-нибудь из гуляющих полиции настучит и нас вне очереди по психологам потащат. Давай лучше Стива позовем, а то он мнется как в гостях, — Рич оглянулся.

Стив действительно прогуливался у веранды, усиленно не глядя в сторону берега. Скучно бедолаге, да и его мама настойчиво рекомендовала детям не выходить из света фонарей, висящих на столбах дома. Берег не особенно безлюден — вдоль прибоя то и дело бредут любители закатов и морского воздуха, но именно это и беспокоит маму Стива.

Дики рывком кувыркнулась назад, вытряхивая из волос песок, вскочила и помахала малому:

— Иди сюда, мы про звезды сказки рассказываем.

Стив, для солидности глубоко загребая носами кроссовок песок, приблизился к близнецам и уточнил:

— А про звезды сказки разве есть? Наверное, про них только эти… астрономии и ал-легории.

— Возможно. Но кто мы такие чтобы отказываться от старинного обычая сочинять сказки? Лично я не готов взять на себя такую смелость, — объяснил Рич.

— О, понимаю! Эта… этнаграфия! — догадался малый.

— Не, если этна-графия, то будет про итальянские вулканы и восхождения, — предположила Дики. — А вообще ты очень умный. У нас младший брат такой, только еще умнее. Учти: невыносимо высокий уровень умственного развития ничуть не облегчает жизнь, а вовсе даже наоборот. Гр-Гр может это подтвердить.

— Я не особо высоко развитый, — признался Стив. — Но, всё верно — ум вообще не облегчает.

— Это пока, — утешил Рич. — Вот выучишься, окончишь университет, полетишь к звездам. Вместе с дядей Питом и полетите в экспедицию. На Марс! Как раз узнаешь, есть ли на звездах что-то сказочное или там вообще никакой жизни.

— Нет, мы не полетим. Там квоты, а мы белые мужчины, таких в астронавтах чересчур много, их уже отчисляют, — печально пояснил мелкий.

— Ладно тебе огорчаться, пока вырастишь, еще десять раз сменятся те квоты. А ты на кого хочешь учиться? — поинтересовалась Дики.

— На человека-медузу!

Близнецы несколько удивились.

— Ага, не видели мультфильма? — восторжествовал Стив.

Он живо пересказывал новый сериал о скользком супер-человеке. Рассказывал малый хорошо, но суть приключений непобедимого героя от близнецов ускользала. Человек-медуза спасал всяких секретных агентов и великих политиков, был великодушен и никого не убивал (только парализовал и вгонял злодеев в разжиряющую аллергию, да и то не навсегда), сам умел расползаться на слизистые лужи и незаметно проникать в разные бункеры и секретные офисы. Еще у него не было определенного пола, так человеко-медузу было много комфортнее жить, побеждать и маскироваться.

Насчет последнего преимущества супер-героя близнецы не особо удивились — дома предупреждали, что обращать внимание на усреднение полов считается очень невежливым. Но насчет «разжиряющей аллергии»… очень жестоко. Наверное, это мультфильм ужасов.

…— Значит, даже огнемет его не взял? — Дики пыталась выстроить четкую тактическую картинку.

— Конечно! Он же полужидкий, просто зашипел, разбрызгался и стек в подвалы. Они и с вертолета пробовали… — Стив мгновенно увял.

Портрет отца Стивена близнецы, конечно, видели. Фотография с черным уголком висела в столовой. Недолгий любимый муж Валери служил военным вертолетчиком, погиб почти сразу после рождения сына. В Ираке, Иране или Иордании — хотя близнецы довольно недурно знали географию Старого мира, определенности с местом того трагического боя не имелось. Ведь даже сама молодая вдова не была уверенна, где именно погиб муж: и представитель министерства обороны, и полученные документы сообщали обстоятельства столь уклончиво и небрежно, что сразу было понятно — врут. Свернутый флаг на тяжелом гробе и могила — это да, это было настоящим.

— Насчет вертолетов в сериале явно преувеличили, — решительно сказала Дики. — Фантастика же, там все условно. От настоящего вертолета удрать сложно. Нам мама как-то рассказывала, у нее в жизни был подобный случай. Правда, то очень давно было, сейчас вертолеты даже ночью летают, от них разве что только канал-лизацией и смоешься. Если просочишься.

Стив и близнецы смотрели в сине-лиловую темноту над океаном. Понятно, огни вертолетов там не поблескивали, но где-то те стрекозиные машины жужжали, плевались ракетами и снарядами. Война — небольшая и неочевидная — вспыхивала то там, то сям, то опять там — очень далеко. В новостях о ней упоминали мало, но война-то все равно оставалась рядом, на подходе…

Дики подумала, что на вертолете тоже надо бы обязательно полетать. Хотя мама всегда воевала на другой стороне — на противовоздушной. Но врага лучше знать изнутри, да и Рич от всей этой техники без ума. Жаль, сейчас школа начнется, на вертолетные полеты шансов вообще не будет.

— Эй, вы ужинать собираетесь или нет? — Валери окликала из огромного окна виллы.

— Непременно! — близнецы подскочили, не сговариваясь подхватили Стива под руки — еще недавно так частенько таскали увесистого Гр-Гр. Малый полетел к дому, пусть и не совсем вертолетно, а легким галопом, но ногами заболтал точно как серокожий братец. Все дети одинаковы. Эх, где наши чудесные шестилетние времена?

— Готовы? — поинтересовалась тетя Валери, останавливая автомобиль на стоянке необъятного школьного двора.

— Практически, да, — заверил Рич.

Братец действительно был почти спокоен, а Дики было не по себе. Все-таки школа — настоящее испытание Старого мира, серьезная проверка. Пусть и не в первый раз в этот двор входить, уже здесь были, но все равно малость… стремно — есть, есть такое всеобъемлющее слово в очень-очень старом, пусть и нездешнем языке.

— Ну и валите тогда, — успокаивающе улыбнулась тетя Валери. — Трястись тут нечего. По правде говоря, мне эти классы-загоны много нервов испортили, но я и сама была немножко виновата. Короче, идите и учитесь. Неприятности выплывут не в первый день, да даже и не во второй. А может, и вообще не выплывут — вы вояки подготовленные, да к тому же шайкой идете. Вон, Сти посложнее будет, он, почему-то школу тоже не особо любит. Хотя я ему сколько раз говорила — не повторяй мамкиных ошибок. Вас, кстати, это тоже касается.

— У нас ошибки будут свои собственные, оригинальные, — заверила Дики.

Близнецы пожали ладошку Стиву — вид у того действительно был не особо счастливый — и направились к площадке под флагом, куда стекались поодиночке и группками, высаженные из родительских авто опытные старшеклассники и настороженные новобранцы шестого класса.

Учебный год в средних школах Анджел-Сити начинался 25-го августа. Младшим классом этой средней ступени проверенной, но несколько запутанной здешней системы образования, являлся как раз шестой — в него-то и были зачислены брат и сестра Кольты. Фамилию близнецы сейчас носили не совсем чужую, но еще не очень привычную. Но «легенда» уже стала частью их жизни, первую проверку учащиеся лазутчики прошли, сейчас паниковать не было причин. Но все равно отчего-то было волнительно.

— И как ты? — поинтересовался Рич, поправляя рюкзак.

— Нормально — пробурчала сестрица. — Но этих… местных, слишком много.

— Ничего, сейчас рассосутся по классам. Зато никакой особой торжественности. А то некоторые сильно страдали: «я парадности не люблю, у меня от нее спина чешется».

Парадности Дики действительно не любила, но тут ничего подобного и не наблюдалось. Никаких букетов цветов, белых бантов и оборок. Близнецы видели немало старинных и новых фильмов о школьниках, но, как справедливо уверяли мамы, «в каждой стране свои особые традиции».

Дики подумала, что стран и традиций тоже многовато — понаделали границ, а ты терпи и разочаровывайся. Хотя чего придираться — обещали, что будет простенько, вот оно и простенько…

Классы выстраивались кривоватыми (не выдерживающими никакой воинской критики) группками. Учителя приветственно взмахивали специальными флажками-указателями. Близнецы без всякого труда углядели миз Букк — вполне уже знакомую широким улыбчивым лицом и прочей обильностью телосложения. Близнецы пристроились к правому флангу новобранцев.

— Что-то они не очень, — озабочено шепнул Рич.

Да, одноклассники не производили мощного впечатления. Нет, массой тела многие из них грозили в ближайшем будущем нагнать и обогнать монументальную миз Букк, но в остальном… Судя по физиономиям и поведению — совсем дети. У Дики мелькнула паническая мысль, что это вообще не тот класс, но ошибиться было невозможно. Вполне тот. Вот только одноклассники, которые на самом деле были на год старше близнецов, казались чуть-чуть постарше Стива. В смысле, куда пооткормленнее фигурами, но едва ли взрослее психологически. Э, да тут и подраться не с кем.

— Не о том думаешь, — сурово прошипел Рич. — Мы сюда не состязаться приперлись, а за знанием и пониманием жизненных реалий. А это шмондец как непросто.

Братец все же тоже порядком волновался, иначе бы не прибегал к помощи бодрящих словечек.

На возвышенность поднялся мужчина в куцем пиджаке, постучал по микрофону. Шума, шарканья и смеха в школьных строевых построениях чуть поубавилось…

…— Ты утром сказал «это непросто», — напомнила Дики, отчищая пятно неведомого происхождения, возникшее на юбке. — По-моему, это слишком просто.

— Первый день. Учителя нас старались не пугать, — подумав, предположил Рич. — Дальше начнут давать задачи посложнее. Это называется «по нарастающей».

— Ну-ну. К весне мы успеем повторить то, что знали три года назад.

— Наверное, и что-то совсем новое узнаем. Просто это именно по математике начали с глубокого повторения. Они же не виноваты, что нам многое начертательное уж давно объяснила Мамочка. Собственно, и по литературе…

— «По литературе»… ага, помнишь, мы и сами примерно таким же способом нашей малой наве смысл прочитанного объясняли. Но с ней понятно — она ж неразмокшую бумагу, да еще с буквами редко видела.

— При чем тут наша нава? Здесь по иному принципу к обучению подходят. В конце концов, откуда у тебя вдруг такая жажда сложных геометрических упражнений? Не особо трудно пока, так тем и лучше. Здесь еще много всякого будет. Ты, кстати, зачем сразу столько видов спорта взяла?

— Мы люди приезжие, нам разное нужно попробовать, — пробубнила Дики, догадываясь, что с юбочным пятном управиться наскоком ногтя не получится. — Раз футбола для девочек все равно нет, так мне со скуки помирать, что ли? От лишнего спорта я потом откажусь. Здесь все так делают. Нафига внезапную сдержанность проявлять? Ты, что, провала задания хочешь?

— Я автобуса хочу, — сказал братец. — Что-то мне здешний обед тоже слишком несложным показался.

Близнецы ждали школьного автобуса, на коем следовало возвращаться домой. У Стива занятия заканчивались пораньше, Валери его уже забрала, а делать крюк и забирать гостей ей было вовсе незачем — близнецы решили, что будут возвращаться на автобусе. Большой Желтый Автобус — это же традиция!

— Вон он! — обрадовалась Дики. — Подъезжает!

…Но сейчас был день, самое утро, надлежало не думать, а хорошенько пробежаться и действовать. Близнецы повернули обратно — Валери просила от дома не удаляться, приходилось утреннюю пробежку выстраивать практически из одних поворотов и рывков. Стив уже подпрыгивал от нетерпения, удерживал полотенце на плечах на манер героического плаща, мама стояла рядом с ним и качала короткостриженой головой.

— Первым! Не раздумывая! Вперед! — закричала Дики, еще не добежав.

Малый взвизгнул храбрым мышонком, отбросил полотенце, и, зажмурившись, кинулся в отступающую волну. Утренняя вода подхватила худое тело — у мальчишки глаз на лоб полезли. Близнецы, сбросив обувь, влетели следом:

— Бывало холоднее! — заорал Рич.

Старшие изо всех сил взбивали соленую воду руками и ногами, плывя от берега. Стив столь же неистово скакал на мелководье, вздымая бурные брызги и победные завывания.

Увлекаться не стоило — живо выскочили на берег. Малый оказался мгновенно завернут в просторное полотенце, уже втроем помчались к дому. Валери, подобрав детскую обувь, шла следом:

— Сразу переодевайтесь!

Дорога была свободна, докатили быстро:

— Вываливайтесь, — Валери остановилась у ворот. — Вообще это очень странная традиция — встречаться на кладбище, но сейчас она уже кажется вполне нормальной. Понятия не имею, отчего тетя Кора мне мозг мгновенно не вынула за такие манеры, ну да ладно. Сти, ты носовой платок не забыл? За это нас точно съедят.

Заботливая мама уехала — у нее был единственный свободный день-вечер на неделе. Молодым и симпатичным одиноким мамам такие вечера нужны, это даже Стив понимал. Дики взяла мелкого за руку, братец за другую, вместе вошли на аллею кладбища.

Здешнее кладбище близнецов удивляло — уж очень просторное и прозрачное, могильные плиты, полускрытые травой, словно по нитке тянутся по склону пологого холма. Старший Ричард Кольт лежал ближе к вершине.

В первый раз Дики было не по себе: как ни уверяй себя, что фамилия Кольт не совсем настоящая, да и даты на камне совсем неправильные, видеть имя брата на могильном камне… Поганое ощущение. Особенно когда понимаешь, что когда-нибудь…

В первый раз близнецов сюда привела Валери — удивилась что попросили, но отвезла. А вечером сказала, что глупо было не предложить самой. Не чужие же, действительно. Стив на кладбище, конечно, бывал, но путался в длинных рядах почти одинаковых камней. Теперь-то уже и сам найдет…

Никаких эпитафий на камне не было, да и зачем — старшего Ричарда Кольта и так помнили. Рич носил его имя, Дики, наверное, именно от него унаследовала любовь к рисованию — в сопливом детстве самым главным образцом вершин живописи был мамин портрет, нарисованный человеком, который лежал вот здесь. Ну, а для Стива — просто дедушка.

Дики достала из рюкзака прямоугольники ковриков-сиделок и бутылку с водой — солнце пригревало почти по-летнему.

Говорили о живописи. Дики считала, что батальные сцены ей совершенно не даются, братец объяснял это попыткой «впихнуть невпихиваемое» — начинающая художница действительно старалась изобразить воинов, оружие и диспозицию во всех подробностях. Стив, напротив, утверждал, что это и есть главное достоинство стиля: разглядываешь и всё понятно и интересно.

— Она идет, — сказала зоркая Дики.

Тетя Кора шла, естественно строго по дорожке, и ее размеренная походка узнавалась издалека. Рич воспитанно помахал ковриком, и дети, набираясь решительности, двинулись навстречу тете.

Тетя Кора проверила их еще издали — ощущая ее взгляд, Дики подумала про снайперов и оптические прицелы. Но короткая французская коса, приличные джинсы и все остальное, видимо, были в порядке, брат тоже нареканий не вызвал, а вот у Стива оказался испачкан нос кроссовка, о чем ему было немедленно сказано после приветствий. Малый вздрогнул, Дики выхватила пачку влажных салфеток, а тетя Кора внезапно сказала:

— Перестаньте дергаться, я не придираюсь, и не пытаюсь вас напугать. Но обувь действительно испачкалась, и об этом следует знать. В принципе, Сти может и так ходить, если ему угодно.

Стив заверил, что ему неугодно, а Дики быстренько затерла нос опозорившегося кроссовка.

— Так гораздо лучше, — одобрила тетя Кора. — Сегодня мы отправляемся — если вы, конечно, не возражаете — в место достаточно демократичное, я бы даже сказала, отчасти вульгарное. Но, возможно, вам там покажется интересно. И главное — познавательно.

Тетя была права. Это оказалось захватывающе интересным! Музей реквизита на киностудии! Собственно, даже не музей, а довольно хаотичная экспозиция в запасниках, куда тетя Кора имела тайный доступ. Никакие японские туристы здесь не бродили, здесь возились немногочисленные специалисты-реквизиторы, приводя в порядок древнеримские доспехи, смазывая колеса пушек и обрабатывая химией длинные вешалки с пышными платьями от моли — тоже очень любящей классическое кино. Антимольным духом тетя Кора дышать детям запретила, живо выведя подопечных в другой коридор, но интересного было так много, что тут хоть по три зала-коридора пропускай, останется что посмотреть.

Потом перекусили в реквизиторском кафе, тетя Кора согласилась на гамбургеры, но вместо «газированной отравы» пили приличную минеральную воду. Обсуждали увиденное: Рича восхитил практически настоящий аэроплан начала ХХ века, Стив хвалил огромную коллекцию кино-космических скафандров, Дики скромно помалкивала — на нее произвело потрясающее впечатление собрание пулеметов времен «европейской войны», но вряд ли тетя одобрила бы бурные восторги пред грубыми устройствами ускоренной стрельбы. Вот парадные латы и коронные украшения императоров и царей запомнились всем.

— Я слегка удивлена, — со сдержанным удовольствием сказала тетя Кора. — Полагала, что вас будет не оторвать от роботов, плаз-ганов и прочей фантастической мишуры. Обычно детей восхищают фильмы о ярком будущем.

— Интересно, конечно, но будущее немножко не настоящее. Не будут там именно так летать и стрелять, — пояснила Дики. — И вообще, прошлое интереснее. На нем учиться можно. Вот видели мы тогу Цезаря, сразу так и представилось: его тыкают, он отбивается, крикнул «И ты, Брут⁈», рухнул, только венок с головы и покатился.

— Да, тога весьма живописная, — признала тетя Кора. — Надеюсь, испятнана какой-то искусственной кровью, а не свиной. Исторический момент, несомненно, поучительный, хотя Стивену его осмысливать рановато.

— Осознать, что действенная система личной охраны — задача первоочередная, это никогда не рано, — вежливо возразила Дики. — Надел бы под тунику кольчугу, мог бы и еще что-то историческое крикнуть, подлинее. А то золотой венок на лысину — много ли от него толку? Торжественно, конечно, этого не отнять.

— Твоя логика ничуть не удивляет, это унаследованное, — кивнула тетя Кора. — Но отсутствие глубокого уважения к особам… гм, коронованным и облеченным высшей властью, выглядит несколько странно. Вы же, видимо, состоите в определенных вассальных отношениях, возможно, даже знакомы с подобными, э-э, самодержавными лицами?

Близнецы воздержались от переглядывания, но удивились — оказывается, тетя Кора всерьез интересуется особами королевской крови. Ну да, в здешних краях любой коронованный человек — жуткая экзотика, любого Бэтмэна и Кошко-Женщину враз затмевающая. Понятно, тетя об этом и выспрашивает, но учитывая присутствие Стива, весьма завуалированно.

— Да нет, мы и уважаем, и в отношениях состоим, — заверил Рич. — Хотя в столице бываем не очень часто. Но это немного взрослые дела, и не очень торжественные.У нас все проще, таких шикарных мантий как здесь, видеть вообще не доводилось, да и тог не носят. По-моему, в них — в тогах — довольно холодно. А про особ самой-самой наследственной крови наша Дики куда лучше может рассказать — она с наследником больше дружит.

Подколол все-таки братец. Чистый поклеп — если Дики и дружила с принцем чуть больше, то самую малость. Впрочем, отчего не рассказать — нормальный мальчишка, образован, правда, чуть одностороннее, так ему королем становиться, а это, как ни крути, звание редкое и специфическое.

Дики порассказывала про принца и его родителей, немного про замок и столицу. Стив глупых вопросов не задавал, политику он пропускал мимо ушей, вот про новую мастерскую по изготовлению солдатиков слушал с большим интересом — тоже фанат. Мастерскую открывали общими силами: идея принадлежала Гр-Гр и принцу, Дики поучаствовала в рисовании эскизов первого набора, списывались и копили деньги почти два года, потом дядя Ква серьезно вник в идею и поучаствовал в финансировании проекта. Крошечную плавильню и мастерскую открыли на Речной улице недалеко от замка. Первый набор разошелся хорошо, да и понятно — такие шикарные игрушки и совершенно впервые в продаже! Но олово оставалось дико дорогим, заказали в далеком Краснохолмье, металл только с последним караваном сезонной навигации должно был прийти в столицу. В смысле, наверняка уже пришло.

Странно, но и тетя Кора слушала солдатиковую историю с большим интересом. То ли оттого, что в ней принц участвовал, то ли потому что бизнес-проект пока был больше художественным, чем обогащающим.

Вот она, младшая школа, здесь у них все покомпактнее. Комплекс близнецы видели только дважды и со стороны стоянки, но Стив попытался описать и нарисовать план корпусов.

…— Нет, сэр, мы учтем, но лучше в другой раз. У нас брат, сэр, — Рич расплачивался, сестрица намечала лучший подход по местности.

Такси укатило, и спецназовцы пересекли улицу:

— Вдоль зеленой изгороди, она вроде не очень колючая, — указала Дики. — А что этот болтливый полудурок предлагал?

— Курево. Знаешь, такое специальное веселое курево.

— Тьфу!

— Вот и я говорю: не только «тьфу», но и поосторожнее. Мы далеко от своих мест, а тут стык районов. И различных образов жизни.

Близнецы обогнули спортивную площадку — изгородь могла бы быть и менее шипастой, но в остальном всё шло благополучно. Впереди были ворота школы, прозрачная надежная сетка окружала и защищала немаленькую школьную территорию, но как в любой защите, в ней имелось слабое место — в данном случае вполне очевидное — выход на стоянку, этакая нейтральная полоса. Там толклись группки детей и родителей, но пока не особо многочисленные.

— Мы вовремя, — сделал закономерный вывод братец.

Из здания школы потянулись ручейки малышни, среди них возвышалось несколько учителей, надзирающих за процессом исхода. Уроки кончились, скоро школа опустеет. Стив, как договаривались, слегка задержится, лишних свидетелей не нужно.

— Подвигаемся ближе, — буркнул Рич.

У ворот особой толчеи не было, так — легкое завихрение — а дальше младшеклассники растекались поодиночке к машинам родителей или к школьным автобусам, где их встречала громогласная контролирующая тетка. Надо думать, Валери уже подъехала, но стоянка просторна, родители паркуются ближе к выезду, оттуда не видно.

Легкое завихрение детского движения перед воротами выглядело абсолютно естественным — прощаются детишки, высматривают родительские машины, да и вообще рассеянно топчутся, как это свойственно неразумным малышам. Почти так и было. Но имелся тут и кое-кто чересчур разумный: чернокожий крепыш хватал проходящих за рукава, ненадолго придерживал. А чего же возиться, процедура отработана — чисто по мелочишке: по полтиннику, а лучше доллару. «На приют бродячих кошек». Довольно незатейливая придумка, но работает. Вот хваткий крепыш раздраженно и коротко двинул незадачливого очкарика под ребра. По почкам метит, явно «ставил» ему кто-то манеру удара. Ну а чего же — цивилизация, тут с необходимыми жизненными знаниями полный порядок.

Останавливал черный крепышок, понятно, не всех. Знает малышню, выборочно работает. А может, ему и подсказывают.

— Сегодня четверо, — предостерегающе прошептал Рич.

— Тем лучше. Сразу всем и внушим, — пробормотала сестрица.

Группа прикрытия и контроля «бродяче-кошачьего» рэкета скучала у забора. Подростки лет 13, довольно крупные, но рыхловатые. Можно надеяться что рыхловатые, хотя тот в белой майке до колен, явно спортивный…

— В белом — вожак, — отметил братец.

— Поняла. Вон Сти тащится…

Стивену явно было не по себе — порой ноги заплетались. По сторонам не смотрел, все лямки рюкзака поправлял. Но ближе к воротам зашагал решительнее, только голову чересчур опустил. Близнецы продвинулись ближе.

Крепыш лапнул Стива за рукав курточки — самый младший из Кольтов попытался сходу вырваться. Нет, куртка свободная, за такую держать удобно. Разноцветные малые собеседники перемолвились несколькими яростными, но негромкими словечками. Потом Сти стукнул противника.

— Во как выдал! — удивился Рич.

Близнецы рекомендовали малому ткнуть грабителя — не особо размашисто, но чувствительно. Но худышка-Стив пхнул врага в грудь — двумя руками и очень даже чувствительно. Ну да, нервы. Крепенький рэкетир такого яростного отпора явно не ожидал, качнулся, запутался в ногах и смехотворно сел попой на дорожку. От забора к месту столкновения немедленно двинулось черное прикрытие.

Близнецы приблизились со своей стороны.

— Эй, сопляк… — начал чернокожий пузан, обращаясь к Стиву.

— Пасть закрыл! — кратко оборвал едва начатую речь противников Рич.

Черные немедля развернулись к чужакам.

— Белые ляжки пришли? — удивился бело-маечный мускулистый тип. Говорил он странно, тянул слова почти до неразборчивости. Наверное, это считается крутым.

— Они и есть, белые, — согласился Рич. — Отошли отсюда живо.

— Э, бро, ты не понял… — сипло начал чернокожий толстяк.

— К забору отошли! — приглушенно рыкнул братец.

Командный голос у Рича был все же наработанный. Дики даже загордилась.

Вся группа, должно быть, совершенно бессознательно, отступила к забору. Близнецы двигались следом — плотно и тесно — выгодная дистанция сейчас самое главное.

— Ты кто, крсавцччччик? — хищно заулыбался бело-черный. — Здесь Нон-Слон…

— Похер. Только пересекись с нашими! — кратко рыкнул Рич.

— А нагнуууууть тяя… — начал тянуть мускулистый.

Дики поймала его руку — за кисть и два «младших» слабых пальца — за спину и вверх. Захват удался так себе — средненький — но сошло…

Резкого движения со стороны молчавшей девчонки никто не ожидал — не тот момент, чтоб ярких чужачек рассматривать. Прежде чем все опомнились, Дики направила прихваченного противника рожей в забор — проклятая сетка зазвенела, а черно-белый взвыл неожиданно тонким и звонким дискантом. Стало понятно, что вся толпа на стоянке уже развернулась к забору и пялится на происходящее. Ну, тут ничего не поделаешь.

— Заткнулся! — Дики склонилась к уху зафиксированного противника. — Молчать! Работает армейский спецназ!

Если орать негромко, но в самое ухо, это действует. Оглушенно умолк, гадюка. А вот пахнет от него странно.

Трое черных неуверенно двинулись на помощь — ближайший немедля получил под дых от Рича — быстрый, почти незаметный удар — согнулся, ухватившись за сетку.

— Ты, сука рыжая… — замычал черно-белый, перетаптывая ногами и пытаясь собраться парализованными болью мыслями.

Дики нажала на его пальцы, но в меру — ломать никак нельзя.

— Потаскуха! — взвизгнул враг, за что был плотно проведен рожей по сетке и опущен толчком, свалившим его на колени.

— Все поняли? — спросил Рич у остальных.

Черные попятились, их вожак поднялся, прижимая руку к груди, так — полусогнутый, — не оглядываясь, пошел вдоль забора прочь. Майка на его плече стала бело-алой, а глядя на его разодранную щеку, Дики подумала, что, наверное, чуть-чуть перестаралась. Ну, глаз-то цел — пусть радуется.

Следовало сваливать.

Близнецы резво двинулись сквозь стайку оцепеневшей от мгновенной сцены малышни, Рич ухватил за шиворот сидящего на дорожке крепыша-рекетира, рывком поставил на ноги и ласково шепнул:

— Не пересекайся с нами, понял, бро?

Дики небрежно подтолкнула в рюкзак столь же оторопевшего Стива и едва слышно скомандовала:

— На углу нас подхватите. Бегом!

Стивен вздрогнул и побежал. Тут же опомнившаяся малышня брызнула во все стороны. Что интересно, все удирали без визга и писка.

Поехали в школу, там Рич слегка вошел в нормальную колею и при «мягкой доводке линии прицеливания» рукой сестрицы, исправно отстреливал уроки и переходы в классы, а на тренировке так и вообще почти пришел в себя. Все шло исправно: отрабатывали удары головой, Подушка-Саймон в наушниках наматывал медлительные, но упорные круги, периодически почти метко возвращая в поле выкатившиеся мячи. Толстяк стал уже привычной деталью пейзажа, игроки ему махали, призывая делать рывки и «приставные галопы», но до таких подвигов Сайману оставалось еще лет пять-шесть и миллион кругов вокруг поля. Но ведь тащит себя, не сел на жопу после дня-двух мучений. Кто бы мог подумать?

Отбегали двухсторонку, Дики словила «за шиворот» совершенно необязательный мяч, но реабилитировалась, вогнав с игры — братец передачу выложил прямо как в старые Долинные времена. Недурно вышло, десяток зрителей поаплодировал.

Когда собирали в сетки тренировочные мячи, у Дики неожиданно спросили:

— Слушай, Кольт, ты мне случайно, ничего не должна?

Довольно коварный вопрос, тем более, если в затылок интересуются. Дики обернулась. Белый Джо сейчас выглядел не столько белым, как красноухим и мрачным как туча.

— Ясно, должна. Десятка припасена, в раздевалке ждет. Я, между прочим, дважды порывалась отдать.

— Помню. Но получается как-то неверно, — Джо очень внимательно разглядывал сетку с мячами. — Мы в тот раз почти вничью проспорили. Получается, с меня тоже две десятки. Раз так сложно получилось, ты не хочешь выигранное и проигранное потратить вместе? Например, в «Вест-Центре»?

— Это что, свидание будет? — не особо умно от растерянности уточнила Дики.

— Диана, какое свидание? Ты же в шестом классе. Тетка тебя одну, наверное, и не отпустит. Но если с братом, и еще с кем-нибудь, то можно в кино сходить. Надо же нам с этими глупыми долгами как-то покончить. В общем, это никакое не свидание, — очень последовательно объяснил Белый Джо.

— Кино — дело хорошее, — не очень искренне сказала Дики. — Да и «Вест-Центр» мы толком не видели. Недурная идея. Поговорю с братом.

Джо кивнул и схватил разом две сетки с мячами.

…— Не переживай. Людям свойственно вечно отпускать шуточки, и откровенная зависть тому одна из причин, — сказал Рич.

Дики кивнула. Прозрачная кабина лифта всплывала из глубин неуютной парковки, сверкали ярко освещенные просторные холлы магазинов, рекламные вывески, перемигивалось разноцветье игровых автоматов. В единственной зеркальной стене лифта отражалась девчонка: довольно рослая для своего возраста, футбольно-поджарого телосложения, светлые волосы чуть ниже плеч, с левой стороны вольно падающие на плечо, с правой приподнятые, открывающие ухо и шею. Куртка яркая, но приглушенно яркая — хороший правильный цвет. Только физиономия слишком бледная, прям как у снеговика, которому зеленкой в глаза набрызгали. Дики слегка хлопнула себя по щекам.

— О боги, перестань, все нормально, — заверил братец.

— Так оно и есть все нормально, — фыркнула Дики.

Она ничуть не врала — чувствовала себя совершенно спокойно. Волнение колыхалось где-то в глубине и почти не мешало. Если оно, конечно, вдруг не вздумает булькать и лезть наверх, как накипь на котле в замковой кухне. Дики вспомнила дневной покой «Двух Лап», когда только на кухне и звякает-бурлит жизнь. Всё — смахиваем накипь, иначе начнем всерьез нервничать, и всем не поздоровится. Особенно Белому Джо, а он, собственно, ничего особо глупого пока и не сотворил.

Последнее было верно: Белый Джо Сорин торчал у фальшивого светового водопада и выглядел не глупым, но очень несчастным. Даже почти взрослая кожаная куртка ему не помогала. У переливающейся электрической пирамиды таких, как он, несчастливцев топталось с полдюжины, да и одиноких ждущих девчонок хватало. Разве в подобном открытом и простреливаемом месте назначают свидания?

— Бедняга, — пробурчала Дики.

— Переживет. К нему лучшая вратарша школы подгребает, — Рич издали помахал вздрогнувшему Белому Джо и резко сменил курс. — Встречаемся у кинотеатра. Не бей его, сестрица. В сущности, он крупная, но очень беззащитная дичь. И помни, о чем говорила Мамочка.

Дики фыркнула и глянула вслед братцу — это он о чем? Но Рич был уже далеко. Следовало шагнуть на следующую жизненную ступеньку, с этим никто не поможет.

Дики решала несложные и смехотворно сформулированные задачи, Рич, конечно, уже все порешал и вел какие-то сложные параллельные подсчеты — хотелось бы верить, что наконец, просчитывает порции олова для наборов. Сестрица закончила последнюю задачку и начала себя перепроверять, но тут ожили динамики школьной громкой связи…

«Приближение тайфуна… губернатор штата и мэр города… закончить занятия, сохранять спокойствие, приготовиться к организованной эвакуации в убежище. Ситуация находится под контролем».

Класс и учитель замерли. Динамики школьного радиоузла жили довольно насыщенной жизнью: объявления, предупреждения и всяческие новости так и сыпались на переменах, дважды объявляли учебную пожарную тревогу. Но эвакуация⁈

Близнецы опомнились одними из первых и спешно закрыли рты. Рич выразительно глянул — да, эвакуация, это почти военный термин. Такой опыт — это недурно…

— Где этот тайфун⁈ На завтра же ураган обещали, я сегодня камеру не взял, — возмущался Подушка-Саймон. — Или учебный тайфун? Небо-то чистое.

Ученики столпились у окон — небо действительно казалось абсолютно безоблачным — пустынно-голубое, почти летнее. Листва деревьев, растущих у творческих мастерских, вяло обвисла. Но вот между корпусами пронеслась полицейская машина с включенной мигалкой.

Учитель призвал соблюдать дисциплину и организованно забрать одежду. Класс двинулся в коридор, там царил порядочный хаос. Школьники, уже частью одетые и с вещами, двигались в разные стороны, сталкиваясь и застревая в нервных шумных водоворотах, бубнили динамики под потолком, кто-то из учителей дублировал указания мегафоном, что ничуть не добавляло порядка. Старшие классы, пытаясь не смешиваться, уже выходили на улицу. Ничего похожего на чуть суетные, но осмысленные и разученные действия при учебной пожарной тревоге нынешний беспорядок не имел. Дики подумала, что к нестандартным «тактическим вводным» школа не очень-то готова.

Наконец, шестиклассники оказались у шкафчиков и принялись одеваться. Рич запрыгнул в куртку и немедленно включил мобильник — аппарат он изучил «от и до», а радиоприемник сейчас был ух как нужен.

— Ты бы Валери позвонил, — сказала Дики, выпуская хвост волос под застежку бейсболки. — Она будет беспокоиться.

Рич, не вынимая наушника, кивнул и показал экран аппарата — Валери уже и сама звонила. Целых пять раз.

— Тайфун прямо сейчас ударит! Вествуд уже накрыло! — заорал Подушка-Саймон, тоже включивший смартфон. — «Никс Фукс Фокс» сообщает — на нас идет тайфун столетья! Смоет всё!

Класс разразился противоречивыми криками — кто-то из девочек слегка испугался, но большинство одноклассников с азартом готовились к съемкам сногсшибательного события. На школьную стоянку уже въезжала вереница автобусов.

— Связь тупит, — пробормотал Рич, возясь с телефоном. — Оператор сбрасывает вызов и извиняется. Видимо, слишком много звонков. Валери действительно сильно разволнуется, Стив-то вообще один сидит.

— Ты чуть позже набери, связь должна поуспокоиться. А Стива уже, наверное, вывезли. Они же самые мелкие, их в первую очередь отправят, — напомнила Дики.

— А вот и нет. Не хватает автобусов для младших школьников. Так вот и сказали. Машины должны быть оборудованы именно для малолетних детей — ремни, правильные подголовники, всякое такое… Поэтому и нас оставляют — по их дурацкому определению, мы тоже «младшие» и нас нельзя возить как попало. Автобусы идут из Кованы, но… Знаешь, похоже, администрация штата начинает паниковать, — Рич протянул наушник.

— Да ну их к шмонде! — разозлилась Дики. — Вот если Сти застрянет, тогда у нас самих будет паника. Попробуй ему позвонить.

К близнецам подскочила Моника:

— Чего вы шепчетесь, снимайте скорее! Со стороны моря идет! Это будет как второй Всемирный потоп.

Дики глянула в окно поверх голов одноклассников.

Небо делилось на две ровные части. Ну, не совсем ровных, скорее, дугообразных — во весь видимый горизонт — но четко разделенных. Голубое небо заглатывала сине-черная, взблескивающая сотнями нитей-молний, тьма…

— Да разве так бывает? — ошарашенно прошептал Рич.

Близнецы довольно много знали об ураганах: о всяких ударах стихии рассказывала и Мама, и братец Жо, да и иные долинные люди, в свое время успевшие поплавать и попутешествовать, любили вспомнить жуткие моменты на морях или в горах. А уж как рассказывала о штормах красноречивая Лот-Та… Но ничего похожего они, вроде бы, не вспоминали…

— Ой! Нас действительно смоет! — ахнул кто-то из школьников.

Стена небесной тьмы приближалась с немыслимой скоростью.

— Всем отойти от окон! В классы, немедленно! — с опозданием всхрипнул мегафон.

Уговаривать не пришлось — шестиклассники, сталкиваясь и роняя рюкзаки, метнулись в класс. Окна и здесь были неприятно огромны и прозрачны, но выходили в подветренную сторону. Отчетливо было видно, как мир мгновенно стал почти ночным — раз! — будто свет выключили. В следующее мгновение ударил ливень, донесся страдальческий вздох деревьев, в коридоре звонко лопнуло стекло окна, посыпались осколки… и все накрыл рев ветра…

Кто-то в классе прокричал что, «если начнет сдувать, нужно держаться друг за друга». Угу, вот тут Подушка-Саймон станет жутко популярным парнем.

— Похоже, мы попали — сказал Рич. — Проверь шнурки.

Кроссовки у Дики были в полном порядке, но она увидела, как Виа суетливо заворачивает в полиэтиленовый пакет свои альбомы и эскизы — вот это верно, нужно спасать культурные ценности. Упаковка блокнота «Героев Севера» особо много времени не заняла, и Дики помогла чернокожей художнице.

— Нас, наверное, здесь оставят? — нервничала Виа.

— Может, под крышей сейчас и спокойнее, — жестом показал братец.

За окнами ревело все сильнее, деревья и лужайки стали мутно-расплывчатыми из-за плотной завесы дождя. Влага пробилась и внутрь школы, плотно наполнила воздух, чувствовалась кожей. В коридоре с надрывным звоном вылетело еще одно окно. Мигнули и погасли светильники под потолком. Мир стал темно-серым и совсем уж страшноватым.

В класс вошел укутанный в длинный желтый дождевик директор, объявил, что все под контролем, автобусы будут с минуту на минуту, родителям разосланы электронные сообщения об отправке всей школы в убежище. За время короткой речи директор трижды начинал протирать свои очки, что вселяло некоторые сомнения в то, что волноваться совсем уж нечего. Но шестиклассникам начали раздавать просторные синие дождевики, их требовалось надевать через голову, все начали превращаться в одинаковые бесформенные и шуршащие привидения, и это порядком отвлекло. Рич продолжал слушать радио, правда, оттуда вышуршивалось уже больше помех, чем новостей: несколько местных радиостанций оборвали трансляцию, другие слышно было очень плохо.

— Послушай, Ди, мне это совсем не нравится. Говорят о беспорядках.

— Да уж, какой там порядок, — Дики покосилась на окно — через лужайку неслась смесь воды, ветра и сломанных веток — вот комок какой-то растрепанный прокувыркался — то ли несчастная птица, то ли чьи-то изодранные джинсы. — Рич, ты бы батарею экономил. Непонятно, когда зарядиться можно будет.

— Еще половина на аккумуляторе, — успокоил братец. — О, сейчас поплывем!

Сквозь мглу зажелтели туши школьных автобусов…

Сквозь слезы Дики слышала, как в коридоре сказали:

— Ну раз уж мы здесь, давайте этот предмет мебели прихватим. Стиль-лофт, а это всегда модно и актуально.

По полу коридора забренчало, стихло.

Рич прижался к маме с другой стороны, мама обнимала близнецов, молчала, и это было так спокойно и так хорошо, что просто невозможно не реветь. Дики вспомнила о мелком, оторвала мокрое лицо. Стив тоже шмыгал носом, но его обнимали сразу две ланон-ши, тут даже очень мелкий мужчина живо возьмет себя в руки. Дики высморкалась по-простому, Рич протянул носовой платок, у него всегда почему-то был, а у сестрицы терялся.

— Ладно, теперь прибираемся и исчезаем — прошептала Мама. — Дики, ты наблюдай и контролируй. Как руки?

— Правая побаливает. Но терпеть можно — Дики убрала братов платок. — Начинать нужно с двери, мы ее всю облапали…

Дики еще успела съездить с командой на выездную игру в Саут-Гейт, а уже перед самыми каникулами сходили в «Вест-Центр» — уже без кино, просто посидеть в кафе. Одноклассники разглядывали обновленный технологический альбом «Герои Севера», теперь и в цвете! — это вместе с Виа постарались. А Дики с Белым Джо отошли к перилам атриума.

— Понимаю, что звучит глупо, но все равно скажу — мне жаль. Очень жаль, — пробормотал Джо. — С вами было здорово играть в одной команде, а с тобой было интересно разговаривать. Хотя ты ловко умеешь уводить разговор в сторону. Но это мелочи. Я надеялся еще не раз сходить с тобой в кино и поболтать.

— Да, это был недурной план, — согласилась Дики. — Но в мире существуют боевые обстоятельства, и с этим ничего не поделаешь. Нам с братцем придется изучать стили игры иных стран.

— Понимаю, допытываться не буду. Могу я подарить тебе сувенир на память? Я знаю, что вы собираете солдатиков, вот только я в них не разбираюсь. Но этот старинный и похож на вратаря — может, тебе понравится.

— О, редкий экземляр — Дики рассматривала фигурку с растопыренными руками. — Спасибо! А я тебе хочу оставить штучку не старинную, а очень современную. Говорят, удивительно уловистая снасть.

Центрфорвард с удивлением разглядывал необычную блесну, упакованную в эластичный футляр необычного пластика:

— Необычная снасть. Не доводилось таких видеть. Правда, я не особо рыбак.

— Ну, у тебя исторические миссисипские корни. Рано или поздно ты окажешься на берегу великой реки, или какой иной, снарядишь удилище, вспомнишь о деде, Томе, Геке и немного обо мне, хотя на куколку Бекки, я, конечно, не особо похожа. Впрочем, не обязательно ловить рыбу — эта блесна определенно уловистая во всех смыслах. Так что, на удачу! И это тоже, — Дики взяла парня за ворот и поцеловала в щеку.

Вернулись к столикам, к «коле», сэндвичам и разговорчивым одноклассникам. Всевидящий братец, не прекращая болтовни, на миг закатил глаза. А чего закатывать — Дики никаких анти-лирических обещаний не давала, значит и не нарушала.