Кречетов, ты – крестьянин, а не наследник! Том 2
Летел я в отпуск в Крым, а попал в древнюю Русь. Дворяне тут жируют, пахают поле мужики. Есть магия c богами, тут демоны и монстры топчут всех. Варяги напирают с севера, а с юга - атакуют степняки. Божок обещал мне тело дворянина, но попал я - в крестьянина. Был офисным планктоном, стану - крепостным. "Ho что тут? Весь я чаромутный, в карманах куча золота?!" И следом гонятся убийцы перепутав меня с кем-то. Однако не на того напали, проклятые убивцы. Есть у меня для вас сюрприз! Пройду я путь из грязи в князи, господа!
Глава 1
Следы демонопоклонников
— Чертовы северяне, — буркнул несчастный, его голос дрожал от страха. — Перевал забит варягами.
Все повернулись ко мне, словно я должен был решить эту проблему. Они, видимо, ждали от меня указаний. Естественно, ведь я теперь князь Новгородский.
Только думаю не все с этим будут согласны в Новгороде. У нас с Радионом, конечно, там есть советник Велемир. В случае чего он может нам помочь.
Я понуро почесал затылок, пальцы нервно вертели кольцо на пальце. Неужели они думали, что мы собираемся драться с этими варварами?
Мои глаза скользнули к жрецу Радиону, и я заметил его недовольный взгляд. Переключил взгляд на Добрыню — тот как робот, только кивает. Арсений, сотник, выглядел беспокойно. А Олаф и его шайка пиратов? Они вообще, как стадо оленей перед охотником — напряженные и готовые к бегству в любой момент.
Бывший дружинник Добрыня пробормотал:
— Государь, мои ребята будут следовать вашим указаниям.
— Это точно, мы тоже, — добавил одноглазый Олаф, пожав плечами. — Всё равно мы в вашем долгу, князь Ярослав.
— Послушайте, товарищи, — начал я, напяливая маску великого правителя. Но внутри я просто не был настроен на какие-то действия. Особенно сейчас, когда всё только начало налаживаться. — А че, собственно, они тут хотят, к черту?
— Да, господин правитель, — отозвался Добрыня, будто собака, которой мячик пнули. — Нам нужно понять, что они тут хотят.
— Может, сперва попробуем с ними поболтать, — предложил я снова, и Радион кивнул в знак согласия.
— Давайте потянем время, — пробурчал он, что Добрыне понравилось. — Подготовим тут стрел и копий, на сколько хватит.
Чё-то я опять не понял, что они хотели сказать.
— Ну а кто с ними разговаривать будет? — спросил Олаф.
— Я это возьму на себя, — откликнулся Радион. — Пойду, побеседую с ними за стеной.
Сотник Арсений был против:
— Не твоя это забота, Радион. Ты не можешь говорить за князя.
Но честно, мне было пофиг, кто и как это делает. Лишь бы я от этого хлопот меньше имел.
— Ну, что ж, если только так, — сказал я, а сотник Арсений в ответ энергично хлопнул в ладоши, будто его только что назначили главным весельчаком на королевском пире.
— Князь Ярослав согласился! — прорычал он радостно.
А?
Я поглядел на жреца ожидая его слов.
— Так что, решено. Поговорим с ними, посмотрим, что дальше делать, — сдался Радион, пялясь на меня. — Чем скорее, тем лучше. Готовьте коней и белый флаг, господа. Добрыня, ты тоже в путь.
— Да, вот это да, жрец Радион, — промычал бывший дружинник без какого-либо пыла, и все рассыпались, чтобы разнести эту радость по округе.
А я остался, чуть не разрываясь от любопытства.
— Что за черт возьми только что произошло? — выпалил я, глядя вокруг.
Олаф, стоявший рядом, изображал страдальческое лицо, будто его раненная нога хотела отвалиться.
Вот чертов пройдоха. Он небось себе и глаз по такой же причине выколол. Лишь бы от работы отлынивать.
— Очевидно, они просто следуют за вами, государь, — пробормотал он, будто это было само собой разумеющееся.
Ну а я направился во двор, чтобы встретить Дану. Наверняка она уже успела приехать в замок.
— Когда ты говоришь об армии, — спросил я у Даны, дрожавшей от холода. — Сколько их, ты говоришь?
В это время Радион снова затачивал мой меч на круге.
— Много. Наверное, больше, чем звезд на небе, — буркнула она, судорожно переступая с ноги на ногу.
— Я не слышу, чтобы они атаковали стену на перевале, — сказал я.
— Ну, я видела много лучников, — пробормотала Дана, грея свои мизерные ручки над огнем. — И какие-то повозки за ними.
— А северяне, они всегда такие — не по фен-шую атакуют, — согласился Добрыня, закрепляя колчан на плече. Ранее он вложил туда не менее тридцати болтов. — На месте стоят как столбы, а потом внезапно бац!
— Так почему же черт возьми они явились сюда? — спросил я, потирая свой замерзший подбородок. — Почему бы им не отправить кавалерию в другом направлении, прямиком к Новгороду?
— По-моему, это как раз их план, государь. Через перевал — единственный путь, — ответил Радион, возвращая мне мой клинок. — Иначе им придется топтаться по Темнолесью, что никому не нравится.
Я кивнул, как будто понял. Мне было все равно, как они планировали свои атаки. Я просто хотел, чтобы всё это закончилось как можно быстрее.
Меч со звоном вошел в ножны, пока я обдумывал его слова.
Радион вздохнул, его терпение подходило к концу.
— Плотва снаружи. Позаботьтесь о ней, государь, — проворчал жрец. — Нам нужно двигаться.
Взобравшись на лошадей, мы поехали к стене. Выехали через ворота в ущелье.
Небо было затянуто тучами. Лучи солнца с трудом проникали сквозь мрак, освещая каньон. Тени стали гуще и темнее. Пока мы шли по ущелью, ветер утих, но все еще было прохладно.
— Если ветер не подует сильнее, — проговорил Добрыня, сидя верхом на своем осле, будто он был метеорологом. — Завтра будет такой туман, что даже вор свои глаза не найдет. И вечер обещает быть холодным.
— Я переживу этот холод, — отреагировал я, а Плотва согласилась, фыркая и выпуская пар из ноздрей. Граф нервно заржал, а Радион, надежно зная своего коня, указал вперед.
— Они на подходе, — сообщил он.
Не могу сказать, сколько их было. Но, по крайней мере, пятьдесят всадников оторвались от основной части армии. Все солдаты вооружены и одеты в красные кожаные доспехи.
Под белым флагом, Добрыня шагал впереди. Они остановились вдалеке и отправили всадников к нам.
Через пять минут появились три фигуры. Они были в доспехах, отличающихся от остальных — чешуйчатых, и очень дорогих. С кольчугами, покрывающими их лошадей почти полностью. У одного конь был покрыт шкурой медведя. А всадник носил золотую маску этого зверя.
— Имперская тяжелая кавалерия, — пробормотал Радион, глядя на этих придурков, которые к нам приближались.
— Почему Имперская? — спросил я.
— Во времена Империи, она снарядила их первыми, когда она еще была в силе. И с тех пор северяне сохранили этот статус. Видите эти выгравированных коней на их щитах и колчанах?
Я надул щеки, беспокойно выдыхая. Скакуны их были забиты оружием. Длинные копья, коварные сабли, составные луки. Даже боевые молоты — всё, что нужно, чтобы разбить череп в мгновение ока.
— Что это за воины, Радион? — спросил я, чувствуя, как тревога накатывает.
— Не обычные тут гости, скажу я вам, государь, — буркнул Радион, вглядываясь вперед. — Это элита, следуют за королевскими членами, как блохи за собакой.
Вскоре их кони, фыркая стояли перед нами.
— Назовите свои имена принцу, — сказал человек в маске медведя. Светло-голубые глаза сверкали в прорезях. Тон его был далеко не дружелюбным.
Если я хотел быть честным, то этот человек казался оскорбленным.
Принц? Что за неряшливая фигня здесь происходит?
Радион все разложил по полочкам.
— Я жрец Перуна — Радион Бондарев. Это князь Ярослав из Новгорода. А вон тот лихой парень — дружинник из княжеского отряда. У вашего принца есть имя?
Всадник отшатнулся от предполагаемого оскорбления. Я понятия не имел, что считается дурными манерами у членов королевских семей. Сам будучи дворянином, примерно месяц.
«Медведь» брыкнул ногами, чтобы подтолкнуть свою лошадь вперед. Он остановился рядом с человеком, который желто-зелеными глазами изучал каждого из нас, прежде чем заговорить.
— Я принц Рагнар, — сказал он коротко, и отдал власть своему подручному.
— Рагнар? Что это за имя такое? — Спросил я с легкой усмешкой, которая, казалось, еще больше разозлила «медведя»
— Принц Рагнар, — начал Радион своим обычным голосом. — Вы не можете двинуть эту армию через стену.
— Жрец Радион, — ответил всадник. — Наш принц теперь наш конунг. Он объявил эти земли своими. Армия конунга не может уйти.
— Мы не можем этого допустить. Ярослав Кречетов — теперь князь Новгорода, — объяснил Радион, не сбиваясь с ритма. — Князь не откажется от земель и титулов здесь.
— Разве князь не должен быть старым? Я вижу только тебя. — Сказал всадник в маске медведя. — Принц Рагнар позволит вам и жителям деревни уйти невредимыми, если вы того пожелаете.
Так уж получалось, что разговоры вели наши помощники. Принц Рагнар молчал, я делал тоже самое.
— Это их дом, где они родились, — настаивал Радион. — Где честь в том, чтобы прогонять людей?
— Принц великодушен, но не позволит использовать его в своих интересах. У вас есть время до завтра, чтобы освободить замок. Если вы этого не сделаете и решите остаться, то Золотой Медведь попирует на ваших костях.
Очевидно, наш разговор был окончен.
Радион стиснул челюсти, и я услышал, как он скрипнул зубами. Принц Рагнар сделал паузу, когда всадники повернулись, он уставился на меня.
— Я думал, князь Новгорода был человеком постарше, — сказал он ровным, довольно культурным для слуха голосом.
— Он был убит, — ответил я, и принц удивленно откинулся на спинку своего богатого седла. — Мой отец тоже, так что я здесь.
— Вот вы где, — промурлыкал принц Рагнар и слегка одобрительно, но неожиданно кивнул мне головой. — Тогда вы должны забрать свою землячку.
По его приказу воины вывели избитую женщину. Я узнал в ней нашу разведчицу, которую взяли в плен. Уже думал, что она пропала.
Я кивнул своим людям:
— Заберите её и отведите к замку. Позаботьтесь о ней.
Они подхватили женщину и усадили её на лошадь.
Переговоры были закончены. Мы повернули в сторону замка.
— Это проклятое безумие, — поделился я, возвратившись в замок.
— Ах, да, беспредел, — протянул Радион, скривив морду. — Надо бы слать голубей в Новгород за подкреплением. Советник Велемир нам поможет.
— Что же делать пока? — спросил я, понурившись, как и полагается в таких случаях.
— Держимся как можем. Видели какие ребята на стене? — хрипло возразил жрец.
— А с той стороны их больше, — заметил я, не готовый сдаваться без борьбы.
— Не все смогут до защищенных позиций дойти, — не унимался Радион. — На модных седлах или нет.
После этого он ушел гонять всех бездельников. Собрать их в команды для войны, которой я вообще не хотел.
Чтобы отвлечься, решил прогуляться по двору. Конечно, этот проклятый Ларион где-то шляется. Но, похоже, даже он не так глуп, чтобы сейчас показаться.
Дана заметила, как я таскаюсь возле конюшни, и подбежала ко мне с шальным светом в глазах.
— Я не в настроении играться, — предупредил я.
— Я не для этого, — невозмутимо ответила Дана.
— Чего ты хочешь?
— Твоего бойца в штанах?
Я сильно надулся.
— Нам надо допросить нашу разведчицу, — предложил я.
Дана согласилась и мы вместе пошли туда, где её уложили отдыхать.
Бедняжка так испугалась, увидав нас, одетых как при сражении. На её лице было написано все: от ужаса до жалости. И она заплакала.
— Эти мрази напали на меня, — выдавила она из себя, словно говорила через зубы.
Я остановился, потрясенный, и посмотрел на нее. Она сидела там, согнувшись у стены, как старая ёжка.
— Подожди, дай-ка я посмотрю твою рану, — сказал я, приближаясь.
Она покорно подчинилась, прижав руки к бокам.
— Что-то тут не так, — прошипела Дана с тревогой в голосе.
— Что именно?
— Эта кровь… это не её кровь…
Я обернулся, чтобы взглянуть на Дану.
Она медленно подняла руку, и я увидел красное пятно на её пальцах.
— Что за…? — мой голос заикнулся, когда острая боль пронзила меня под левой грудью.
Дана выругалась, а я повернулся, чтобы увидеть причину адской боли.
Мой взгляд упал на рукоять ножа, торчащего из моего бока. Левая рука этой бабы все еще держала его, а правая забивала его глубже.
— Ярослав! — закричала Дана, её голос звучал отдаленно.
Я схватил руку женщины, но боль только нарастала. Она пыталась вырваться, но я не давал.
Дана в гневе с такой силой вонзила копье в плечо противницы, что лезвие пробило её насквозь и воткнулось в стену.
— Я тебя вырежу! — завопила она, её голос звучал, как раскат грозы.
Нападавшая отпустила нож, и Дана отступила, тяжело дыша. Эта баба выглядела, будто собиралась сдаться.
Дана попыталась вытащить копье, застрявшее в стене. Но это лишь усилило боль пострадавшей.
— Дана, хватит! — закричал я, приказывая ей остановиться.
Она взглянула на меня, лицо ее выражало смешанные чувства.
— Почему?
— Потому что… — Я обеими руками вытащил нож.
Нож был на вид неплох, лучше того ширпотреба, что здесь обычно продают. Может, и правда, на заказ делали. Спрятал его в карман.
— Нам есть о чем поговорить с этой женщиной, — буркнул я, глядя на неё, словно на заблудшую кошку.
Я с глазу на глаз уставился на женщину, поднимая рубашку. Рана кровоточила, но это уже не имело значения.
Женщина выглядела смущенной, когда я положил руку на рану. Когда рана закрылась у неё на глазах, её лицо преобразилось от ужаса. Было израсходовано совсем немного маны.
Положил руку ей на плечо.
— Как насчет немного поговорить? — Спросил я.
Дана прижимала женщину к стене, так как она все висела на копье.
Я стоял рядом с Даной и сказал ей:
— Просто держи себя в руках.
Она кивнула, но я видел, как в её глазах мелькала ярость.
Из-за недостатка крови женщина становилась все более бледной и начала дрожать.
Я положил на нее руку и исцелил ровно насколько, чтобы закрыть раны и унять кровотечение. Цвет вернулся к ее коже, но вместе с ним вернулся и гнев.
— Итак… — Начал я, — мы собираемся…
Несмотря на ее положение, она сохраняла вид горделивой кошки, готовой дать всем в зубы.
Посмотрим на этот счет.
— Кто тебя послал? — спросил я.
Женщина склонила голову набок и с любопытством посмотрела на меня.
— Не кажется, что ты способна на это самостоятельно. Значит кто-то приказал тебе? — спросил я снисходительно.
— А ты, милый, не думаешь, что я могла справиться сама? Или ты думаешь, что я лишь марионетка в чужих руках? — Ее слова звучали хрипло, но в них было столько яда, что хватило бы на целую бутылку.
— Мне плевать на твою историю, крошка. Я спрашиваю, кто за всем этим стоит? — отмахнулся я, словно старый волк, на которого кто-то пытается навесить седло.
Женщина молча отвернулась, выражение отвращения исказило ее лицо.
— Тогда скажи мне, зачем ты хочешь меня убить?
Она снова отказалась отвечать.
— Ладно. Спрошу по-хорошему в последний раз.
— Что ты имеешь в виду? — Дана спросила с дрожью в голосе.
Я не ответил. Схватил женщину её за запястье. Нагнал ману, и её кожа стала нагреваться. Взглянув в её глаза, увидел, что она начала осознавать ситуацию.
— Подожди! — закричала она.
Я послал больше маны. Её кожа начала плавится. Крик пронзил воздух, перекрывая шкворчание плоти.
— Сейчас. — Я уменьшил поток огня. — Кто тебя послал?
— Меня зовут Ольга. Я…
— А я тебя не спрашивал, как тебя зовут, сладкая. Я спрашиваю, кто тебя послал на этот глупый трюк?
Она снова заплакала, и я громко вздохнул. Дана сделала вид, что не заметила моего поступка. Но её быстрый взгляд показывал, что она немного встревожена.
— Я спрошу еще раз, — снова схватил ее за руку.
— Хорошо. Что ты хочешь знать?
— Кто тебя послал?
Я поднес ладонь к ее запястью и немного нагрел.
И тогда она заговорила:
— Он сказал, что это будет легко. Тебя можно убить, как и любого другого. Я должна быть вознаграждена вечно, всеми видами удовольствия…
Какие странные обещания. Это что какой-то культ? Божок Велес говорил мне, что демонопоклонники преследуют его последователей. И вот похоже напал на след…
Я начал нагревать ее кожу, наблюдая, как она морщится от боли.
— Говори, кто это?
— Это житель деревни! — закричала она, и я остановился. — Он сказал мне сделать это!
Тут я сразу вспомнил слежку за мной. Всё это время я ощущал позади себя чей-то взгляд. Но я не мог понять чей. Теперь же понял, но не до конца.
— Как его имя? — спросил я, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал спокойно и твердо. Где-то внутри меня уже сформировался список подозреваемых.
— О, его многие знают. Это очень уважаемый человек в деревне, — ответила она и снова замычала. Потом заговорила, перекрывая визги — Его зовут…
Глава 2
Оборона перевала
— О, это уважаемый Степанид из деревни, — промычала она, словно корова на пастбище, — Все его знают.
— Тот знахарь, который, кажется, ненавидит меня? — спросил я подтверждения.
Действительно, почему я не догадался, что это он следил за мной. Ведь в отличие от него я лечу людей.
— Ненавидит тебя? — Ольга выглядела сбитой с толку, прежде чем наклонилась вперед. — Он великолепный человек, который знает больше, чем кто-либо другой, особенно ты. Он знает, что ты шарлатан с дешевыми трюками.
— Даже все эти огненные шары при обороне деревни от карликов? — спросила Дана.
— Да. Уловки лжеца и вора, — Ольга повернулась ко мне. — И ты должен знать это, как никто другой.
Ближе к концу она буквально излилась. Ее гнев был таким же яростным, как коктейль Молотова в руках пьяного анархиста.
Дана провернула копье в ране, и крики женщины вновь зазвучали. Я видел, как куски плоти вырывались из раны при повороте окровавленного наконечника.
— Он просто тебя использовал! И ты всерьез слушала этого мудака⁈ — Дана кричала, готовясь к следующей атаке.
Она вытащила копье, вырвав еще больше плоти. Затем прицелилась ей в лицо и попыталась ударить снова, но я отмахнул древко наверх. Острие почти задело голову женщины и зацепило волосы.
— Дана! — я крикнул. — Хватит!
Она не ответила мне, слезы текли по ее лицу.
— Достаточно этого бреда, — пробурчал я, вырывая копье из стены. Дана тут же отпустила его.
— Так, ты можешь подождать за дверью, — буркнул ей, но она, кажется, пропустила это мимо ушей. Она просто стояла там, и смотрела на эту бабу.
— Он… он вряд ли бы такое сделал! — начала орать та, все еще в шоке от того, что едва не померла. — Он меня так ценит, ты не представляешь…
Дана чуть ли не всплакнула.
Я взглянул прямо в глаза истеричной бабы.
— Этот тип… он либо был гением, либо просто хитрой сволочью, чтобы заманить тебя в свой культ. А потом кинул тебя на меня, чтобы ты убила меня.
Та на секунду притормозила, прежде чем всё поняла. Ее лицо словно слилось в одну кучу бессмыслицы. Она попробовала что-то сказать, но из ее дрожащих губ вышел лишь бред.
Дана молча смотрела. Наконец, она вышла и так громко хлопнула дверью, будто хотела её снести.
Та, что осталась, упала на колени, лапая за мои ноги обеими руками.
— Не убивай меня, пожалуйста… У него точно была причина…
Мне пофигу было, что она там пиликает.
Когда я вышел на улицу, сделал глубокий вдох. Ощущения свежего воздуха после тесного помещения были приятными.
Обратился к стражнику рядом:
— Запирай эту сволочь в темницу!
Тот кивнул и пуще прежнего принялся охранять дверь.
Я понял, что поступил правильно, но мой поступок был спонтанным. Кто-то только что пытался меня убить. Возможно, стоило быть более решительным и убить ее. Но сейчас не время сожалеть об этом.
«Где Дана?»
Мой взгляд зацепился за Дану. Она сидела на одном из многочисленных ящиков. Её копье лежало на коленях.
Я присел рядом, оставив между нами немного места.
Между нами замерло неловкое молчание. Ни один из нас не начал разговор.
В конце концов, Дана нарушила тишину.
— Ты… ты не кажешься удивленным покушению, — прошептала она.
— Кое-кто поделился со мной информацией, — ответил я твердо, имея в виду божка Велеса.
Она опустила взгляд. Вытерла слезы, которые скапливались у ее глаз.
— Это было тяжелое время для всех, — сказал я, пытаясь утешить.
— Да… ну да, конечно. Ну и что, она мертва? — спросила она, вся в сомнениях.
— Нет, но на свободу может не рассчитывать.
И опять заглохло все в неловком молчании.
Я предложил ей свою опору.
— Ты в порядке? Если что, я тут.
Она слегка улыбнулась.
— Я в курсе, — ответила, прикоснувшись к моей руке. — Мне просто нужно время.
Я кивнул, вставая с ящика, но она схватила мою руку.
— Подожди, оставайся еще немного.
Я вернулся на ящик. Она притулилась к моей руке, как будто это было единственное место, где ей комфортно.
Мы молчали некоторое время, осмысливая все случившееся.
Наконец, она оторвала голову от моего плеча и встала.
— Пора идти, — сказала она.
— Да, — это было все, что я смог сказать в ответ. — Есть много дел.
— Я могу помочь тебе, — сказала вдруг Дана.
— Чем?
— Стать твоей посланницей, — предложила она, скрыв голову в своем меховом пальто. — Для этого тебе понадобится разведчик.
— Почему?
— Ты понятия не имеешь, как добраться до Новгорода. Корабля то больше нет.
«Это правда,» — подумал я.
Хотя вообще-то Радион предлагал отправить голубя.
— И я не хочу, чтобы меня завтра трахнули по голове, — добавила смертельно серьёзная полуночница.
Она имела в виду битву с северянами, если мы не сдадимся.
— Иди к черту, красавица! — отреагировал я, больше раздраженный, чем удивленный.
Я начал привыкать к ней, короче говоря. И я был более чем обеспокоен своими перспективами.
— Ты только что понял, что не можешь уйти, — заметила Дана, как всегда более проницательная, чем обычный человек.
— Да, — признался я, вглядываясь в свои сапоги. — Быть князем — это проклятая ответственность. Как сказал этот дурак Олаф — «они все просто тащатся за мной.»
— Он не ошибся с ответственностью, — согласилась Дана, роясь в карманах в поисках чего-то. — Хотя, если ты меня спрашиваешь.
В руке у нее был небольшой свиток, и она протянула его, ее глаза были скрыты за волосами. Я взял его и с любопытством посмотрел на него.
— Не открывай это сейчас, — сказала Дана, зловеще глядя на стену. — Только если со мной что-нибудь случится.
— Почему нет? Это любовное письмо? — спросил я.
— Зачем мне отдавать его тебе после моей смерти?
— Откуда мне знать? Ты же странная?
Дана задумчиво вздохнула:
— Никакого любовного письма. Ни хрена.
— Прекрасно.
— Просто сохрани его, — посоветовала мне Дана и ушла, нарочно еще раз вильнув задницей.
Я покачал головой и открыл свиток. Увидел, что она там накарябала. Мне были непонятны три короткие строчки. Почерк у неё, как курица лапой.
Туман настиг нас рано утром, плотный и удушающий. Он стоял всего в метре от земли, преграждая видимость и усложняя дыхание.
Даже рассвет было сложно заметить сквозь этот туман. Я потянулся и зевнул, пытаясь проснуться, но тщетно. Факелы стражей догорали на стене. Лица людей, стоявших под ними, выражали напряжение. Утро начиналось не по-детски.
— Не стреляйте, пока я не скажу! — крикнул Добрыня, готовясь к этой чертовой схватке. — Кому надо дротики, те получат дротики.
— А может, мне лучше взять лук? — спросил я, и он на меня странно посмотрел.
— Вы вообще умеете им пользоваться? — подкалывая, выдал он.
— Да. Пару раз уже дергал пальцем.
— Ну, держите свой лук, если что. Дам ещё и арбалет, если хотите.
Я собирался возразить, но один из стражей завопил, прорывая тишину.
— Вот они подкрадываются!
— Где? — закричал Радион, пытаясь разглядеть что-то в мутной дали. Он стоял совсем рядом со мной, но видимо, не видел того, как и я.
Молодой остроглазый стражник, местный житель, обернулся и крикнул жрецу:
— Стена щитов!
Я бы рассмеялся, но сейчас не время для шуток.
Отпрянув от досок и присев на корточки, Радион схватил меня за руку и потянул вниз.
— Я их не вижу! — зашипел я, опускаясь рядом с ним. Меч был слишком велик, чтобы убрать его в ножны. Пришлось держать его на коленях.
— Нет смысла смотреть, — сказал жрец, а Добрыня, сидевший рядом, хмыкнул в знак согласия.
— НЕ СТРЕЛЯТЬ! — прокричал Добрыня настолько громко, что его голос разнесся по всей стене. — Пока я не отдам приказ!
— Ты что-то видишь? — Я обратился к Дане, невысокой девушке, которой пришлось встать на цыпочки, чтобы заглянуть за укрытие.
— Я не орёл! — она напряглась, затем смягчилась. — Слишком много тумана.
— Отлично! — возразил я, и она начала смеяться, находя это забавным.
Но ей пришлось остановиться, так как Добрыня пришел в ярость.
— КТО ЭТО СТРЕЛЯЛ⁈ — Он яростно взревел.
— Захарий! — отозвался голос.
— Я же вам всем говорил не так ли⁈ — спросил Добрыня так, чтобы слышали все.
— Это случайно!
Улыбнувшись, я хотел встать, но Радион удержал меня. Тогда я услышал странный шум, который отражался от стен ущелья. Странное жужжание, постоянно зловеще усиливающееся.
— Всем найти укрытие! — последовало его предупреждение.
И вот уже стрелы начали падать. Их было множество. Прилетая со свистом они разбивались о камни. Или просто застревали в досках.
Не то чтобы я волновался за тех, кто попадет под этот адский дождь. Скорее, меня тошнило от того, как эти стрелы впивались в доски.
Многие местные жители бросились в укрытия, так как стрелы перелетали за трехметровые баррикады и падали на землю.
— Они выходят! — заорал кто-то, и жужжание сменилось шумом толпы, приближающейся к нам.
— Держитесь! — взревел Добрыня, когда напряжение достигло нового уровня. Я просто вертелся, слишком взволнованный, чтобы даже сесть на место.
— Они что-то тащат с собой, — пробормотала Дана, склоняясь со своим луком. Ее задница была самым потрясающим видом во всем этом хаосе.
— Что за дьявольщина? — спросил Добрыня, вставая, чтобы разглядеть.
— Что-то типа большого квадратного щита, — объяснила Дана. — Огромный, прямо в середине их шайки.
Я подумал: «Это что-то нехорошее.»
В это время Добрыня приказал защитникам пустить в противников всё, что у них есть. Стрелы, дротики и много камней.
Битва за перевал Новой Славы началась.
Дана моментально выстрелила из укрытия и нырнула за зубец, чтобы укрыться от ответного удара.
Я, прислонившись спиной к зубцу, случайно выглянул. Увидел приближающийся кожаный шар и увернулся в последний момент. Он пролетел над зубцом и шлепнулся рядом с фермером, стоящим под нами.
— Это что, черт возьми, было? — спросил я и высунул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как стрела Даны вонзилась сопернику прямо в грудь.
— По всей стене так, — процедил Добрыня и присел на корточки, чтобы перезарядить арбалет.
— Да, — согласилась Дана. — Они бросают их из-за своего большого щита.
— Что это? — Спросил я. Битва зашла в тупик, поэтому каждая армия стреляла по любой видимой цели с безопасного расстояния.
Деревянное сооружение высотой два метра и длиной пять метров было установлено северянами около стены щитов. Так что можно было подойти ближе. Но это было дорого: там, где оно заканчивалось, лежало много мертвых тел.
Я ожидал увидеть лестницы или веревки наподобие тех, что используют пираты. Но ни у кого из северян их не было. Вероятно, они не ожидали, что стену построят так быстро.
— Это черная жидкость — ответила Дана на мой вопрос и указала на лужу, куда упал кожаный шар. — Воняет ужасно.
— Черт, — выругался Добрыня, что было немного необычно для него. Он посмотрел вниз, увидел слоняющегося без дела пацана и крикнул достаточно громко, чтобы привлечь его внимание. — Скажи всем, чтобы принесли воды!
— Вода? — произнес парень, словно он только что вышел из тумана.
— Да ты что, глупец? Просто делай, что тебе говорят! — огрызнулся Добрыня, не терпя медленности.
Затем он повернулся ко мне.
— Нужно предупредить остальных, государь!
Я сначала подумал, что бывший дружинник сошел с ума. Но когда я достиг центра стены, всё стало на свои места.
Это был козырь, который северяне держали за спиной. Неудивительно, что им было лень возиться с какими-то там лестницами.
Перед следующим залпом стрел наступила пауза. Стрелы летели с определённым промежутком времени. Вероятно залп сотен лучников. Я уже был почти рядом с Добрыней, когда вновь раздался тот страшный звук.
— СТРЕЛЫ! — рев Добрыни разнесся на стене надукрепленными воротами.
Подняв глаза, я увидел, что густой туман стал желто-красным, а не привычно бело-серым. Нарастающий свист, усиленный эхом, разрывал тишину.
Эти стрелы подожгли перед выстрелом.
Мгновение и огромный кожаный шар приблизился в тумане. Я уже догадался, что внутри них — нефть или смола.
Бам! Бам! Бам!
Раздалась серия громких взрывов.
Огромные языки пламени пересекли ограждения, обжигая всё вокруг. Горящие обломки перемешались с облаками дыма и разделили защитников на несколько частей.
Я выругался и развернулся, чтобы направиться обратно. Пламя, вспыхнувшее рядом с Добрыней, почти поглотило его. Что-то просвистело рядом с моим ухом, и я инстинктивно пригнулся, мои сапоги заскользили по мокрым доскам.
Стрела попала в голову солдату в метре от меня. Его отбросило на подставку. Падение было коротким, но смертельным.
— Воды! — крикнул Добрыня местным жителям, и те бросились на помощь с вёдрами в руках.
Защитников осветило пламя по всей стене. Я посмотрел в ущелье. Туман снова стал красным. Все вокруг меня было того же цвета или его оттенков. Стена горела полностью, в основном снаружи. Возможно, не везде с одинаковой интенсивностью, но это было плохо.
— Это плохо, — заявила Дана, будто прочитав мои мысли. Я добрался до её места на стене, где пламя было не таким сильным. Она сняла свою пушистую шубку. Утренний холод больше не доставлял неудобства.
Ну вот, опять всё идёт к чертовой бабушке. Вместо того чтобы ржать над этой клоунадой, приходится признать, что всё идёт к чертям.
— Это просто капец, — пробормотал я себе под нос.
Дана зашипела как змея и показала вниз.
— Куда они пошли⁉
Там увидел жреца Радиона, мчащегося вниз по лестнице. А за ним Сотник Арсений, как верный пёс.
Жрец заметил меня на стене, и указал на раскисшую дорогу, ведущую к замку.
— Что? — Я поднял голову, смотря на Радиона.
— Добрыня, приведи сюда государя! — прогремел его голос, когда стрелы снова завизжали в воздухе.
Я пригнулся, надеясь, что в нужный момент Добрыня укроет нас своим щитом. Три стрелы вышибли искры, ударившись об него.
— Где же вода⁈ — завопил Добрыня, и народ мгновенно принёс воду.
Добрыня схватил ведро и облил им свой щит. Остальную воду смыл на пылающую полосу перед нами.
Бессмысленная борьба, подумал я, смотря на хаос вокруг.
Дым заполнял воздух, делая его горьким, а стены трещали от нагрузки. Стрелы продолжали сыпаться с небес, словно из рога изобилия.
— Вниз, — крикнула Дана и прыгнув, ловко приземлилась на землю.
Я немедля побежал по лестнице. Остальные бывшие пираты последовали за нами.
— Ты в порядке? — Спросил я, когда мы оказались внизу.
Она откашлялась, очищая горло.
— Думаю, я просто немного испачкалась, — ответила она серьезно, заметив мой ошеломленный взгляд. — Ничего серьезного.
Когда ворота стали поддаваться, Добрыня обратился к окружавшим его солдатам.
— Они попытаются пройти, но мы остановим их, ребята!
— Да! — ответили солдаты. Они построились в пяти метрах от ворот в форме V.
Я стоял сзади, наблюдая за ними, кашляя от густого дыма.
Радион обратился к группе:
— Они нас очень скоро догонят. Так что давайте, пока они не подошли, разобьём их тут. А затем отступим к замку. Там будем защищаться.
— А мирные жители? — спросил Добрыня. Пятьдесят человек пытались потушить пожар, таская из бочек воду, которую принесли с реки. Но всё уже было бессмысленно. Расстояние до реки слишком велико, чтобы что-то изменить.
— Сотник Арсений, — решил Радион, — вы отвечаете за их безопасность. Соберите всех отсюда и из замка. Потом поторопите их перейти мост, сначала женщин и детей.
— У нас не хватает лошадей, — отметил сотник.
— Используйте наших, — невозмутимо ответил Радион. — Поторопитесь, Арсений.
Врата рухнули как раз в тот момент, когда он закончил свои слова.
Добрыня скомандовал:
— Смирно! — как только первые северяне прорвались из ворот. Постепенно туман рассеивался, но от дыма видимость была плохой.
— Дротики!
Кто первый вылез из отверстия в стене, получил удар дротиками, болтами и стрелами. Каждый из них упал мертвым вскоре после того, как сделал несколько шагов.
За ними последовали ещё воины со щитами и мечами. Они прорвались сначала сквозь заградительный огонь, а затем — через стену щитов, выстроенную нашими солдатами.
Схватка была жестокой, но под давлением сзади строй начал дрожать и в конце концов сломался.
Радион повернулся ко мне с лицом, покрытым сажей и дикими глазами. Он рявкнул мне перейти мост, прежде чем бросился в бой с отрядом.
Я посмотрел на дорогу, ведущую к реке, затем на узкую тропинку, ведущую к замку. Я увидел кровавое сражение. Атака Радиона оттеснила северян.
Но один из варягов прорвался. На его одежде было много крови. В руке он держал сломанное копье. Сокращая расстояние до солдата, я не задумывался, пока он не понял, что происходит. Было слишком поздно отступать.
Северянин с заплетенными волосами инстинктивно обернулся и метнул сломанное копьё, целясь мне в голову.
Глава 3
Затаившийся в тени
Северянин с заплетенными волосами инстинктивно обернулся. Он кинул этот обломок копья, как будто я мишень, а не реальный человек с болящими костями!
Обломок копья совершил полный оборот в полете. Я, конечно, пытался увильнуть, но нифига, копье как раз в моем плече приземлилось.
Это сбило меня с ног и лишило руку чувствительности до пальцев. Я сжал зубы, сапоги заскользили по грязи, а левая рука беспомощно повисла.
Я такой крутой, что даже после удара, встал на ноги готовый к контратаке. Тут этот северянин, видать, подумал, что я профи и вытащил меч. Честно говоря, я удивился его неуклюжести, когда он пытался ударить сбоку. Конечно, парировал его попытку. И ответил сильным ударом, отделившим его руку от тела, словно какой-то бензопилой.
Его отрубленная рука, все еще держащая меч, упала между нами. Мой противник отшатнулся от боли, издав маниакальный крик сквозь стиснутые зубы. Еще удар. Кровь брызнула из ужасной раны на его животе.
Радион, этот старый дятел, пришел ко мне и вцепившись в мое плечо замотал головой.
— Шевелитесь, государь! — растормошил меня жрец. — Чего вы тут стоите?
— Что случилось? — очнулся я, больше от боли, чем от слов жреца.
— Их атака захлебнулась. Это дало нам немного времени, — проворчал Радион. — Вам нужно уходить сейчас! Мы установим еще одну стену щитов выше по склону!
— Да, я так и сделаю, — ответил я. — Просто сначала мне нужно кое-что забрать из замка.
— Какие-то вещи?
— Это не займет много времени, — объяснил я и направился к склону впереди.
Когда я подкатил к деревне, понял, что тут что-то не так. Видел, как местные жители суетились, словно на горящем корабле. Сотник Арсений, старый хитрюга, волок за собой целую звериную армию — мулов, лошадей, и даже детей. За ними следовала длинная вереница деревенских, медленно идущих к мосту.
Эвакуация только началась, а уже вышла из-под контроля. Люди бегают, как куры без головы, суетятся туда-сюда, словно зазывные петухи на рынке.
Большинство жителей деревни были напряжены. Хотя многие из них думали, что угроза миновала. Но некоторые все еще оставались на страже, готовые в любой момент взять на себя патрулирование.
Центр деревни был заполнен суетящимися людьми. Некоторые из них были поцарапаны и окровавлены, и кто-то ухаживал за ними. Посреди площади разожгли новые костры, на которых готовилось мясо. В воздухе витал восхитительный аромат.
Мне казалось, что это может быть преждевременным, но я сомневался, что северяне снова нападут в ближайшее время. Им пришлось заплатить высокую цену за свою агрессию, потеряв почти сотню солдат.
Любой раздумает, прежде чем снова атаковать. Я только надеялся, что они действительно не появятся снова в обозримом будущем. Но предстояло еще много работы, чтобы увести всех выживши
Вдруг из толпы выделились несколько человек, встречая меня маханием. Перед ними на земле лежали раненые жители, выглядевшие гораздо хуже остальных. Когда я подошел ближе, их прикрыли одеялами.
На лицах этих людей была видна боль и усталость, их глаза были полны слез и грязи. Они потеряли членов своих семей.
— Сколько их? — спросил я, стараясь не смотреть на ужас.
— Двенадцать, — ответил мужчина серьезным тоном.
— Так много?
Мужик пожал плечами.
— Большинство погибло у стены, некоторые от огня.
— Меньше, чем я ожидал, — сказал второй, глядя на тела. — Но это все равно…
Я покачал головой.
— И что теперь делать? — спросил первый.
Я собирался что-то сказать, но заметил приближающихся Олафа и Дану. Дана тащила два куска мяса, видимо, с костра что-ли. Когда они приблизились, она мне сунула один — в два раза меньше её собственного.
— Где ты пропадал? — выдала Дана, видя меня потного под своими доспехами. Честно, это чудо, что я не сдох по дороге наверх.
— Помогал Радиону сбросить пару северян к стене, — ответил я, пытаясь собрать хоть какую-то правдоподобную историю, хотя наполовину это была правда.
— Ну я просто ушла раньше, да, — Дана попыталась оправдаться.
— Ну и что дальше? — спросил я, глядя на них, ждущих каких-то действий с моей стороны. Я думал, они тоже собираются эвакуироваться.
— Сначала поработаем над ранеными и трупами, а потом видно будет, — ответил одноглазый Олаф. Дана просто грызла кусок мяса, будто это самое интересное, что она могла сейчас делать.
— Сколько у вас маны, государь? — спросил меня Олаф, как будто я внезапно стал хранителем волшебной силы.
Я почесал затылок, пытаясь припомнить, сколько у меня осталось. Не особо много, в общем.
— Немного. Пару легких исцелений, но ничего особенного.
Они все как один смотрели на меня, как будто я должен сейчас из пустого воздуха вытащить ману и исцелить всех раненых.
— Хорошо, если сможете… давай возьмитесь за тяжелораненых. А мы пока снаряжение соберем и трупы закопаем.
— Понятно, — ответил я, мы кивнули друг другу и разбежались выполнять свои «важные» дела.
Направился к раненым, которых Олаф указал, а Дана следовала за мной, жевать свое мясо.
Я наклонился к Дане, шагая по дороге.
— Кстати, спасибо за это, — сказал я.
— За что именно? — она спросила.
— За то, что ты сказала тогда в хижине, — ответил я.
Она приоткрыла рот, чтобы задать вопрос, но потом замолчала, осознав, что я имею в виду.
— Я понял тебя. Почему ты ничего не сказал другим о том знахаре? — спросила она.
— Пока не время. Но это должно произойти скоро… или никогда, — ответил я.
Дана молча шла, углубленная в раздумья. Она остановилась перед сильно раненым деревенским жителем. Его тело было покрыто глубокими ранами и кровью.
— Можно начать с этого раненного, — произнес я, указывая на него.
Откусил последний кусочек еды, прежде чем передать Дане. Затем положил руку на раненого крестьянина и прочел молитву в своих мыслях.
В течение часа я исцелил двадцать серьезно раненых. Они смогли справиться со своими ранениями с моей помощью и остались в живых.
Центральная площадь превратилась в пункт медицинской помощи. Раньше на столах была еда, а теперь они служили постелью для раненых. Легкораненных уложили на стулья или оставили валяться на земле.
Моя сила руны делалась все более естественной и интуитивной. Частое использование дара помогло научиться предугадывать смерть, чтобы вмешаться. Это странное ощущение, когда смертельная рана для меня — словно пламя, которое надо потушить.
Все, кто находился на грани смерти, были спасены.
Тела умерших были доставлены и похоронены на южной окраине деревни.
Я только что закончил с последним раненым, и чувствовал себя изможденным. Нашел свободный стул и присел. Дана стоит рядом со мной. Она не отходит от меня с тех пор, как я начал исцелять других.
Моя мана вернулась, как обычно, но теперь я чувствую себя плохо, чрезвычайно плохо. Намного хуже, чем обычно.
— Клянусь богами! Ты в порядке? — Дана бросилась ко мне, схватывая за плечо и пытаясь заглянуть в мое лицо.
Она выглядела так, будто только что стала свидетельницей убийства прямо перед своими глазами.
— Я в порядке, — слабо ответил я, после чего сильно закашлял.
— Вот, выпей это.
Дана вытащила маленький кожаный мешочек и протянула мне. Он полон воды.
— Это было при одном из северян. Подумала, что смогу воспользоваться этим сама.
Освежающая вода была как спасение для меня.
Я направил немного маны внутрь и почувствовал, как она смягчает боль.
— Что это было? — спросила Дана, еще прижимая руку к моему плечу.
— Может быть, это из-за того, что я маг. Возможно, мое тело реагирует по-другому на магию, — ответил я.
Другие жители деревни обсуждали происходящее. Надеюсь, они не подумали, что я заболел.
— Тут ничего необычного! — Дана крикнула толпе. — Просто пара неприятностей.
— Спасибо, Дана, — пробормотал я.
Через толпу протиснулся Добрыня, похожий на медведя. Похоже он уже вернулся со стены. Нам всем нужна была передышка.
— Что тут произошло? — спросил он, недоумевая.
Я собрался ответить, но меня опередила Дана.
— С ним все в порядке, он просто перетрудился, — сказала она.
Добрыня кивнул и ушел, не говоря ни слова. Толпа начала рассеиваться.
Я все еще чувствовал себя немного уставшим, когда встал. Дана была рядом со мной. Посмотрел я на тела погибших, покрытые простынями, на горевавшие вокруг них семьи.
— Сейчас уже ничего нельзя сделать. Все, кому нужно исцеление, в порядке. Я собираюсь отправиться к Добрыне.
Огляделся. Большинство людей нуждались в отдыхе, еде и медицинской помощи. Моя мана не бесконечна.
Нужно выяснить, что работает в этом мире, например, целебные травы и тому подобное. О чем, учитывая мою магию, я раньше не думал.
Радион выглядел совершенно сбитыми с толку, когда я, прихрамывая, подошел к ним. Дана объяснила, что случилось со мной. Причем добавила больше деталей, чем мне хотелось бы.
Вдруг со стороны жителей послышался шум и гам.
Добрыня слегка склонил голову набок. Заметил, что Дана сделала то же самое.
Я глянул в сторону селян. Те, кто скорбел, теперь разговаривали между собой. У некоторых были чистые лица без грязи и слез на них. Они не выглядели как участники битвы, а скорее как люди, отсидевшиеся в тылу.
Их было всего трое, но их присутствие было ощутимо. Они дико размахивали руками, иногда указывая на меня. Многие не обращали внимания на их слова, но их становилось только больше
— Есть идеи, кто эти люди? — спросил я.
Добрыня и Радион выглядели настороженно.
— Кажется это сторонники знахаря Степанида, — ответил Добрыня. — Хотите, чтобы мы с ними разобрались?
Я отмахнулся от этой идеи.
— Нет. Это позволит подтвердить все сплетни обо мне.
Я повернулся к зачинщикам. Они смутились, когда узнали, что я наблюдаю за ними.
Степанид должен был знать, что его план провалился. Конечно, я не мог схватить или убить его. Половина деревни слушалась его.
Возможно он даже в сговоре с Ларионом. Интересно, где этот тип до сих пор прячется? Уж больно не вовремя этот бунт поднялся. Прямо перед второй атакой северян. А Ларион человек принца Рагнара.
Теперь как избавиться от этих подстрекателей и переломить их планы? Опять же, это нечто, что я могу сделать самостоятельно.
Наклонился к Добрыне и прошептал:
— У нас возникают проблемы среди людей. Я хочу, чтобы ты решил это.
— И что потом? — спросил Добрыня.
Я ухмыльнулся, услышав, что он не против. Прошло несколько минут, в течение которых я объяснял свой план. Добрыня понял большую часть.
За это время многие участники, заметив, что тема дискуссии — политический митинг, ушли. Другая часть людей начала поддерживать крикунов.
Несколько жителей вынесли стол перед главным входом. Добрыня встал лицом к толпе и ударил по столу концом своего копья.
— Всем! Всем! Могу я попросить вашего внимания?
Разговоры среди жителей стихли, все обратили свое внимание на Добрыню.
Он прочистил горло и начал.
— Все слушайте внимательно! Сегодня мы справились, но это не имеет значения, когда кто-то потерял близкого человека.
Жители деревни посмотрели друг на друга.
— Прямо сейчас мы готовим план, как отомстить им за то, что они с нами сделали.
В глазах жителей появилась надежда.
Нам нужно продолжать продвигаться вперед и довести это дело до победы!
По всей деревне раздались радостные возгласы.
Добрыня, казалось, нашел правильный тон общения с жителями. Он взглянул на меня с некоторой нерешительностью. Я одобрительно кивнул. Я дал ему только необходимую информацию и общее направление. Но это сделало свое дело.
Казалось, чаша весов склонилась в нашу пользу. Но я посмотрел на зачинщиков. Они быстро переговаривались между собой. Я знал, что они будут делать что-то очень быстро.
— Ты просто марионетка! — крикнул один из зачинщиков в сторону Добрыни.
— Ты просто делаешь все, что тебе говорит этот маг! — выкрикнул еще один.
— Почему мы должны слушать человека, которому не жалко людей? Возможно даже, он не знает их имён!
Все, что произошло, было ошибкой. Я хотел уйти от обвинений в мою сторону, но они стали нарастать.
Остальные вокруг меня начали выглядеть обеспокоенными.
— Он просто собирается обокрасть нас, а потом сбежать! — высказался четвертый, держась подальше от других.
Толпа, казалось, не так легко поверила в это.
Неплохо. Последнее было немного натянуто. Возможно, это потому, что второе не было ложью. Но что я могу сделать сейчас?
Я сжал кулаки, пытаясь успокоиться.
Пока я пытался подобрать ответ, люди начали кричать. Большинство — это были зачинщики. Они продолжали пробираться сквозь толпу. А еще — люди с заплаканными лицами.
— Почему ты не сделал больше⁈
Этого почти хватило, чтобы я набросился на него. Дана схватила и удержала мой сжатый кулак в последнюю секунду, вернув к реальности.
Часть толпы быстро начинала доводить себя до исступления, и отсутствие моей реакции не помогало.
Пожилая женщина, разозленная замахнулась на них тростью:
— Я знаю, чего стоит бездействие. Юному Государю удалось спасти больше половины из нас. А что сделали вы⁈ Тем более ваш знахарь Степанид.
Все зачинщики выглядели испуганными. Их же фраза обернулась против них, и я почувствовал это. Люди стали поворачиваться на них. И даже отходить в сторону, изолируя от себя. Степанид явно уже не был популярным. Хотя его самого никто не видел. Вероятно, он опасался мести.
Второй зачинщик попытался заговорить снова.
— Я… Послушай, Ольга пропала, и она была последней…
Уже думал, что придется объяснять это сейчас. Но чья-то рука опустилась на плечо мужчины. Он обернулся и заскулил.
Радион крепко схватил его за плечо и резко развернул к себе. Он с силой сжал второе плечо, не позволяя сбежать.
— Я думаю, вам и вашим друзьям пора уходить отсюда навсегда! — раздался спокойный голос Радиона. По-тихоньку стали раздаваться одобрительные возгласы и насмешки.
Десятки вооруженных копьями жителей окружили каждого из зачинщиков.
Даже не знал, что пользуюсь такой популярностью у них. Думаю, что пребывание на фронте окупилось.
Они знали, что на данный момент все кончено. В зачинщиков полетели камни и обломки хлама.
Все трое быстро прекратили сопротивление.
— Отлично. Мы вернемся! — Крикнул один из них, направляясь на юг.
— Вы, — сказал Радион зачинщикам, — вы не вернетесь. Вы ничего от нас не получите. Теперь вы предоставлены сами себе.
Все трое выглядели напуганными.
Добрыня встал из-за стола и пошел к троице. Толпа расступилась перед ним. Он остановился прямо перед ними.
— Я думал, что он мой друг, но ошибся, — сказал Добрыня и ударил в живот главного зачинщика. Удар был очень сильный. Двое молчаливо смотрели как мужчина упал на землю.
— Убирайтесь отсюда.
Никто ничего не сказал, когда зачинщики уползли.
Проклятые революционеры только время у нас отняли. Нужно успеть эвакуировать людей. Мои товарищи собрались вокруг меня.
— Государь вы уже готовы уходить? Нам нужно идти. — Сказал Добрыня, указывая на последних уходящих людей.
— Я так и сделаю, — ответил я, взглянув на Дану. — Сначала мне нужно забрать кое-что из своих вещей.
Только Дана, Радион и Добрыня задержались. Еще несколько солдат, включая пиратов, которые охраняли меня.
— Твои сумки у Радиона, — ответила Дана, чувствуя, к чему я клоню. — Плотва за конюшней. Что ещё осталось?
— Проверю еще раз, на всякий случай, — настаивал я, не обращая внимания. Я не хотел ничего оставлять на волю случая, а золото — немытым северянам. — Я последую сразу за вами.
Большая часть моего золота осталась на острове. Но горсть я привез с собой. Пускай там всего десяток другой монет. Но это почти одна-две сотни коров. Князь не может править без денег. Тем более мы сейчас отступаем.
— Ты уверен? — спросила Дана, почему-то в ее голосе звучало беспокойство. — Поторопись.
— Просто уходите, я догоню в мгновение ока, — сказал я.
Услышав это, Добрыня кивнул.
— Тогда всё. Вниз по склону, мужчины и женщины, — сказал он, энергично подгоняя остальных.
Дана еще раз посмотрела на меня и хмыкнув последовала за ними.
Я же развернулся и бросился в замок, пока не стало поздно. Радион с солдатами остались на холме перед замком. Часть из них последовала за мной внутрь замка.
Северяне могли пройти через стену в любой момент. Как только они узнают, что никто ее не охраняет, то сразу придут сюда.
Я тщательно проверил на кухне, прощупывая каждый уголок в поисках оставшихся монет. И наконец, мой поиск увенчался успехом — я нашел мешок с одеждой и другими вещами.
Среди них были серебряные столовые приборы и даже княжеский графин. Как настоящий вор — я прихватил его перед уходом из форта Роговой. В общем всё ценное для нашей ситуации.
У меня была куча золота на острове. Но моя жадность не знала границ. Убедившись, что ничего не пропустил, повернулся, чтобы покинуть это место.
Солнце уже достигло зенита, его лучи пробивались сквозь последние облака. Густой туман начал рассеиваться. Направился к двери, где снаружи ждал Радион и солдаты, которых я хорошо знал.
Защищать замок казалось бессмысленным, это было очевидно. Я должен был приказать Радиону отступить к мосту. И я имел право на это, ведь мой ранг был выше его. В этом мире я был главным, и это было неоспоримо.
Однако, на пороге меня подстерегала опасность. Я заметил тень, и она почернела, превращаясь в облик человека. Тут же ощутил острый толчок клинка, пронзившего мою броню и врезавшегося между ребрами!
Всё происходило медленно. Время словно замедлило свой ход. Я уклонился от прямого удара. Но рана оказалась широкой. Кровь хлынула, как из реки.
Не сразу, но ощутил, как время пошло своим чередом. После этого я понял, что наша битва только началась…
— Прелестно, — прошептал Ларион, человек принца Рагнара, когда я споткнулся у двери. Стена за спиной помогла мне удержаться вертикально. — Как ты это сделал? Ты увернулся.
Убийца пристально наблюдал, как я отчаянно пытался заговорить, но тщетно.
— В чем твой секрет, парень? — спросил Ларион со своим странным акцентом. — Где ты научился этому?
Хотел ответить ему, но только разбрызгал кровь по подбородку и шее.
— Ты убил Рагнеду, сестру принца Рагнара, — ответил Ларион и пояснил, что действия имеют последствия. — Это был смертельный удар, от которого ты спасся. Так что гордись этим и обдумывай свои прошлые поступки.
— Иди отсоси у коня, ублюдок, — ответил я.
Ларион отступил назад, услышав приближающийся топот сапог.
— Я думал пощадить тебя, но принцесса была дорога принцу. Сомневаюсь, что мы еще встретимся, — сказал Ларион, а затем, ухмыльнувшись, исчез.
Свет, проникающий через дверь — потускнел, а цвета стали серыми. Шаги снаружи зазвучали приглушённо. Я терял сознание от потери крови.
Глава 4
Последний защитник государя
Радион глядел на стену с холма замка:
— Я послал весточку своему другу в Новгород. Помощь может быть в пути. Мы можем встретить их на другом берегу реки.
Сотник Арсений уже успел вернутся к замку, его люди возглавляли беженцев. Он внимательно посмотрел на толпу гражданских, несущих все свое имущество.
— Нет, если они поймают нас по пути туда, — горько ответил Добрыня.
Радион взглянул на уходящих, затем кинул взгляд на стену. И при этом прищурился, в его сердце закралось беспокойство. Из разрушенных ворот стены, в трёхстах метров, появилась кавалькада всадников и остановилась. Очень большая группа.
— Вот они, — сказал Добрыня, как раз в тот момент, когда появилась другая, еще более крупная группа. Все конные лучники.
Радион не беспокоился за жителей. Если они успеют перейти через мост, то будут спасены. Он дал им приказ разрушить мост, как только переберутся. Это остановит армию северян.
— Отведи солдат назад! — проревел Радион предупреждение. — Всем отступать в замок!
— Вы слышали его, — эхом отозвался дружинник.
Конные лучники скопились слева и справа от ворот стены. По центру сверкала доспехами элитная конница северян.
— Их больше сотни, — предположил Радион, поворачиваясь к Добрыне с бешено бьющимся сердцем.
— Сейчас же заходим в замок! — жрец с грохотом бросился к своей лошади. Перейти за мост они уже не успевали.
Минуту спустя Радион ворвался в открытые ворота замка. Остальные солдаты быстро отступали вслед за ним. Радион заметил Добрыню, отдающего приказы замковой страже, и сначала направился к нему. Но уголком глаза увидел сотника Арсения.
Тот выходил из замка с затравленным лицом, сутулый как старик. Поэтому жрец повернул лошадь, чтобы догнать его. Он спрыгнул с седла, его колени заболели при приземлении.
Сотник сел на перевернутый деревянный ящик, оставленный убегающими. Скорее, рухнул на него.
— Что с тобой? — Спросил его Радион, и чувство беспокойства усилилось в десять раз.
— Князь Ярослав, — сумел произнести сотник Арсений, глядя на свои окровавленные руки.
— Что⁈ — Жрец бросился внутрь здания.
Олаф приветствовал его гримасой, когда тот ворвался в открытую дверь. У двери была лужа крови, в которой сидел почти труп: бледный парень с закрытыми глазами.
Радион опустился на колени рядом с ним и лихорадочно ощупал пульс. Во рту у него пересохло.
— Князь держится, — проговорил бывший пират, когда его охватило отчаяние. — Сделал все, что мог, чтобы залатать рану. Потерял слишком много крови.
— Что случилось? — Радион заскрежетал зубами.
— Князь получил удар ножом в легкое, — ответил Олаф, и жрец увидел, где броня поддалась лезвию.
— Кто это сделал?
Бывший пират печально покачал головой.
— Я ухаживал за лошадью князя возле конюшни. Последний раз, когда я его видел, он вошел сюда невредимым.
Как он мог это упустить? Ларион — охотник за головами пришел ему на ум, и он встал в ярости.
— Ему нужен лекарь, — произнес Олаф, его голос звучал опустошенно. Его жизнь зависела от благополучия молодого князя. — Чертовски хороший лекарь…
Северяне планировали захватить замок до наступления ночи. Радион осознавал это. Было ясно, что они стремились уничтожить семью Кречетовых. Постоянные покушения на его жизнь, убийство отца — все это ясно демонстрировало ситуацию.
— Где же мы найдем его, — продолжил Радион, осознавая свое бессилие. — И даже если князь продержится так долго, все будет потеряно.
В какой-то мере, это было очевидно.
— Тогда я останусь здесь, рядом с князем Ярославом, — заявил вернувшийся сотник Арсений, лицо которого выражало мрачную решимость. — Я клянусь перед всеми богами, что умру рядом с ним.
— Я бы предпочел спасти его, сотник Арсений, — сказал Радион, чувствуя дискомфорт от таких гробовых речей. — Если есть хоть какая-то возможность.
— Есть, — раздался голос из толпы. Радион обернулся, но увидел лишь Олафа с угрюмым лицом, уставившегося на него.
— Кто, чёрт возьми, это сказал? — фыркнул бывший пират. А потом опустил взгляд, чтобы разглядеть то, что привлекло его внимание.
Сотник Арсений начал разговор, и его удивление быстро сменилось гневом.
— Это кровавый леший⁈ — спросил сотник, опуская руку на рукоять меча.
Радион вспомнил дикие рассказы Ярослава в гостинице Новгорода. Тогда он смеялся над выдумками мальчика о домовых. Но маленькое пухлое существо, стоявшее в метре от него, оказалось действительно таким.
Или же это был ребенок с длинной бородой, доходившая до колен. При этом под огромным носом были пышные усы. На фоне крупного тела его голова казалась маленькой.
Это было слишком много волос для любого ребенка, которого видел Радион.
— Убери этот меч, сотник Арсений! — рявкнул он на сотника с дикими глазами.
— Сам ты леший, етить тебя. Я домовой, дух хранитель этого замка и его хозяев, — серьезно сказал домовой, скрестив маленькие ручки на груди, встречая всех взглядом. — Меня зовут Матвей.
— Хах, — рассмеялся Олаф, разряжая натянутое напряжение, которое возникло после его слов. — На мгновение я подумал, что сошел с ума!
— О, боги, жрец Перуна! — возмутился сотник Арсений. — Вы не можете позволить этому существу прикасаться к князю Ярославу!
Радион сжал челюсти. Его взгляд остановился. Ярослав был смертельно бледен, домовой осматривал его рану, а сотник — был в гневе.
— У вас есть какие-либо другие предложения, сотник Арсений?
— Что?
— Я сказал, вы меня слышали!
Арсений нахмурился.
— Мне было приказано защищать князя Кречетова, — ответил он, его голос звучал резко. Тот факт, что он подвел его, оставался невысказанным.
— Северяне скоро прорвут ворота замка, — сказал Радион. Он заметил беспокойство домового, который поспешно рылся в мешке, и вздохнул. — Нас меньше, а противник силен. Боюсь, даже если мы сдадимся, то выбраться из замка будет не просто.
— Черт побери, — буркнул сотник Арсений, проводя пальцами по своим седым волосам. — Я не могу просто так поверить… Что, если этот «нечистый» обманывает?
— Что может быть хуже всего, что он сделает? — с горечью возразил Радион.
— Что происходит? — Сотник указал на Матвея, который рассматривал небольшую миску, найденную в мешке. Казалось, что это просто ступка из черного камня и пестик.
Радион взглянул:
— Нам нужно дать ему время, — сказал он Арсению, качая головой от всего происходящего, но все еще готовый попытаться. Затем добавил. — Можете ли вы найти Добрыню и привести его сюда?
Тот кивнул и пошел искать Добрыню.
Радион не хотел верить, что все потеряно, и решил воспользоваться шансом спасти Ярослава. Не после всего, что уже случилось. Мальчик заслуживает лучшего.
— Но мы не можем руководить обороной отсюда, — тихо про себя прошептал жрец.
— Есть ли способ выбраться отсюда? — спросил он домового, когда сотник убежал искать Добрыню.
— Возможно, — ответил домовой, потрясая свое лохматой бородой.
— Мне нужно что-то большее, Матвей! — сказал Радион с ноткой раздражения.
— Нам придется перенести его, — пояснил домовой, добавляя немного воды из кувшина в ступку. Он продолжал взбивать смесь. — Перенести через труднопроходимую местность, в темноте.
Радион с удивлением моргнул. Ведь туман рассеялся, небо прояснилось и утреннее солнце хорошо освещало двор.
— Куда это мы его понесем?
— Туннель, потайной ход, — просто ответил Матвей, нанося припарки на очищенную рану. Олаф помог ему снять доспехи ранее. — Нам понадобится хорошая поддержка, жрец Радион.
Радион кивнул и, услышав шаги, повернулся, чтобы поприветствовать Добрыню. Бывший дружинник вошел внутрь. Увидев князя на пороге смерти, он нахмурился, а затем глаза его широко открылись при виде Матвея.
— Что, черт возьми, это такое⁈
— В народе его называют «нечистая сила», — пояснил Олаф, будто был специалистом в этом вопросе. Но тут же поправил себя, посмотрев на нахмурившегося Матвея. — Хотя мы не можем его так называть. Он лечит князя.
— Я поджег наши запасы, — сообщил Добрыня. Послеполуденное солнце ещё освещало двор замка. Облака дыма окутали замок, а огонь внутри сжег почти всё от стены до стены.
В прошлый раз его подожгла банда наемников. А сейчас это пришлось сделать им самим. Судьба определенно имеет иронию и дрянное чувство юмора.
Радион кивнул, почти незаметно улыбаясь. Кожа на его шее натиралась от ворота кольчуги. Он выпил последнюю каплю воды ещё несколько часов назад, но голода не чувствовал.
Его мысли переключились на бледного Ярослава. Добрыня и Олаф занесли его на самодельных носилках в туннель.
Этот тайный ход должен привести их наружу. Легенды гласят, что домовые говорят правду, только будучи относительно трезвыми. Что же, придется поверить ему на слово.
А сам жрец остался у входа, чтобы задержать нападающих. С ним остался также и сотник Арсений. И отряд его солдат, которых он привел из форта Роговой.
Радион вспомнил о годах, проведенных им в Ордене Перуна. О тренировках во дворе замка. Двор был намного больше этого, с лимонными деревьями, бросающими тень. И двумя колодцами, дающими всем чистую воду. Он вспомнил, как мама подарила ему вязаную рубашку, когда он впервые надел жреческие доспехи. Также вспомнил смех своей младшей сестры.
Жрец давно износил эту рубашку. И последний раз, когда он видел свою сестру, она плакала. Эти воспоминания Радион предпочел бы стереть из памяти.
Он сплюнул, во рту было горько и сухо. Затем сжал отцовский клинок, глядя на первых всадников, въезжающих через разрушенные ворота замка.
Эта битва подходила к концу.
— Тебе нужен мой щит от всадников? — Спросил Добрыня с выражением покорности на покрытом сажей лице. — Прошло много времени, но он все еще крепкий.
— Думаю, они не решатся напасть верхом, — ответил Радион, и несколько всадников, словно по команде, спрыгнули с седел. — Северные дьяволы заботятся о своих лошадях слишком усердно.
Сотника Арсения пронзили трёхметровым копьем в качестве доказательства неправоты жреца. Сотник ответил ударом, который проник под край шлема всадника. Северянин ехал верхом некоторое время, орошая доспехи темно-красным цветом. Конь был разъярен: из пасти шла пена. Всадник соскользнул с седла и упал на землю.
Защитники замка обрадовались этому, но атакующие прорвались решительной массовой атакой. Вскоре после этого осталось менее тридцати солдат. Они пытались создать еще одну защитную стену внутри замка, чтобы сдержать их. Однако это было ненадолго. Выжившие, которых не перебили сразу, разбились на небольшие группы внутри двора. Все они были окружены: большинство сражалось до последнего.
Сам Радион отступил к зияющему входу в туннель, удерживая щит на левом плече. С ним был раненный Арсений и семь солдатами, следовавшие за ним. Трое храбрецов прикрывал их последнее отступление. Первый получил стрелу в шею. И умер: захлебнулся в собственной крови на их глазах.
— Стрелы! — воскликнул Арсений и велел солдатам поднять щиты.
Лучники северян выстроились в двадцати метрах от них и сделали очередной залп. Не меньше пятнадцати воинов бросилось в атаку, чтобы уничтожить их после этого.
Не менее сотни из них заполнили двор замка. Радион взглянул на Арсения, чтобы определить, жив ли он еще. Пять стрел застряли в его щите, две проникли сквозь металл наручей. Сотник грязно выругался, давая знать, что он в порядке. Тогда Радион сделал шаг вперед, чтобы защитить раненого.
Первый северянин атаковал воина, стоявшего рядом с ним. Радион не мог вспомнить его имя, как ни старался. Просто силой обеих рук отразил опасное копье от него. Жрец целился в его левое бедро и промахнулся. Но все же сумел смертельно ранить северянина в бок.
Радион увернулся от меча нападающего разведчика. Тот упал от клинка жреца, поймав удар в шею. В одно мгновение жрец откинул меч и схватил копье. Радион блокировал копьем, защищая воина, который стоял рядом с ним. Затем с силой ударил разъяренного северянина копьем прямо в нос. Узкий металл вонзился внутрь, пробивая кости, и погружаясь в мозг.
Всадник сильно ударил его сбоку, но он перехватил удар наручем. Атака проскользнула по металлу вниз, высекая искры, и оставила рану на его запястье. Радион отскочил назад, и увидел, как Арсений получил кинжал под мышку.
Сотник с тяжелым вздохом упал, четверо разведчиков окружили его, как голодные шакалы. Они с горящими глазами набросились на него и разрубили изуродованное лицо пополам. Из раны потекла кровь.
Радион оттолкнул варяга, который был ранен. Отразил нападение всадника и пнул в колено нападающего, сломав его с ужасным хрустом. Это тут же вывело его из строя атакующих.
Радион отступил назад, пока не оказался у стены, с громадной башней справа. Он понял, что остался один. Так как остальные были убиты или слишком ранены, чтобы продолжать бороться.
Его глаза застилал пот, шлем на голове начал съезжать. А рукоять меча стала скользкой от его собственной крови.
Он взглянул на своих противников: по меньшей мере тридцать северян перед ним. В основном конница — разведчики, которые спешились с лошадей. С легкими мечами в руках, чтобы удобнее было сражаться. Лучники северян, снова достали свои луки.
Подъехал всадник в медвежьей шкуре, который преследовал его с самого начала сражения. Он вальяжно спешился с коня и вытащил меч.
— Хочешь попробовать, парень? Тебе так долго хотелось этой битвы, — насмешливо спросил Радион, когда человек в доспехах с рычанием приблизился к нему. Между ними оставалось несколько метров, и меч блеснул на солнце.
Радион блокировал удар восходящим мечом, ответил ударом по диагонали. Режущий край разрезал чешуйчатую броню, но остановился на кольчужной рубашке под ней. Всадник отпрянул, золотая маска на его лице оставалось неподвижной. За исключением страха в его глазах.
Радион шагнул вперед, отвел меч противника и рубанул вверх, разбив маску наполовину. Бледное лицо северянина, покрытое потом, мгновенно покраснело. Он закричал, когда понял, что Радион выбил ему правый глаз.
На коленях, с рукой у лица, «медведь» отступил, а один из разведчиков бросился к нему. Остальные были ошеломлены таким поворотом событий. Радион защищался, тяжело дыша через прорези шлема. Одним глазом он следил за приближающимся врагом, а другим — за товарищами. Чуть дальше он заметил всадника чье лицо был испачкано сажей. Но блеск его зеленых глаз он узнал — это был принц Рагнар.
Ему пришлось отвести с него взгляд, когда один из разведчиков атаковал.
Атаковал и тут же получил сталь в живот. Радион ударил его сбоку, чтобы усилить его рану. Потом вытащил меч. Вслед за клинком жреца наружу вылезли кишки и органы. Затем он повернулся, чтобы завершить дело с «медведем». Тот стоял на коленях в нескольких метрах от него. Этот забияка отчаянно пытался вправить выбитый глаз, но безуспешно.
Его сильно ударило в грудь, словно пинок лошади, он даже поскользнулся. Затем ещё один колючий удар, который чувствовался ниже. Радион остановился и уставился на лучников северян, которые готовили свои луки.
Они стояли в десяти метрах от него, вместо того чтобы идти вперёд. В каком-то смысле, он понял их решение, чувствуя вкус крови во рту. Ещё больше крови стекало под его бронёй.
Теряющий сознание жрец Радион, убедил себя, что умереть при ясном небе над головой не так уж плохо.
Чего не видел Радион, так это конец боя.
— Стойте! — крикнул зеленоглазый юноша на коне. — Этот нам еще пригодится.
Глава 5
Необычная просьба
— ЛОМАЙТЕ МОСТ! — закричал старик, пробегая последние пару метров вприпрыжку, проявляя удивительную для своего возраста ловкость.
Сначала Дане показалось это забавным. Но затем она посмотрела в другую сторону, и ее лицо вытянулось. Солдат сражался с двумя северянами у входа на деревянный мост. Третий, вооруженный луком, стоял сзади, пытаясь пронзить его стрелой.
— Давай! Сделай это! — гневно рявкнул старик на нерешительного селянина.
— Что сделать?
Тем временем солдат сделал выпад, и нанес удар врагу в шею. Затем шагнул назад, и противник упал лицом вниз, кровь брызнула вверх.
Достигнув конца моста, Дана споткнулась и замахала руками в надежде восстановить равновесие.
— Ради всех богов, бей по мосту кувалдой! — Измученный старик сделал замечание рослому селянину.
Раньше Радион с Добрыней подпилили мост. Он держался, но достаточно было удара в нужное место, чтобы он рухнул. Тот со всей силы ударил кувалдой по ослабленной опоре, выбивая его.
Дана кувырком достигла твердой земли. Проскользила еще метр, чтобы поймать баланс, и оглянулась. С поврежденного деревянного моста донесся громкий скрип.
Солдат пнул северянина между ног и сильно оттолкнул назад. Но в ответ получил стрелу прямо в живот от лучника. Солдат метнул кинжал в лучника, положив конец его жизни. Затем бросился по мосту так быстро, как только мог. Когда он достиг середины, весь мост начал трястись. Он стал изгибаться, образуя петлю, которая повторяла течение бурной реки.
— БЕГИ!!! — Жители кричали, перекрывая шум.
Перила и доски на мосту ломались и рассыпались, секции его рушились. Шум нарастал, это было как обвал громадной горы. Солдат поднял голову и посмотрел в сторону врагов. Северяне позади карабкались по рушащемуся мосту, как сумасшедшие.
В конце-концов на последнем издыхании он добежал. Жители деревни тут же схватили его и унесли.
Затем тридцать метров моста исчезли вместе с частью врагов. Всё стало серым, а волны поглотили обломки в одно мгновение.
Выжившие собрались у дороги, где когда-то был мост через реку. После контузии многие не могли двигаться. Кто был в состоянии, пытались направиться к форту Роговой.
Дана взглянула на жителей деревни. Опечаленная, прислонилась к дереву и закрыла лицо руками.
— Где Добрыня? — спросил ее старик.
— Он не выжил. — Она почти не узнала свой собственный голос.
— А как же юный государь, князь Ярослав? — Поинтересовался селянин с кувалдой.
— Я не знаю, где он, — ответила она, пытаясь вспомнить, где видела его в последний раз. Там, в замке.
Селянин поморщился, ему не понравился ее ответ. У него не хватало части бороды, опаленной пожаром, уничтожившим стену. И это придавало ему довольно странный вид.
— Он выбрался, — сказал мальчишка, почти черный от сажи и грязи. — Государь умный.
— Да, это он может, — кивнул селянин с кувалдой.
Дана понятия не имела, сможет ли Ярослав выйти из замка. А затем переправиться через реку.
— Я должна была остаться и помочь, — вздохнув, сказала она.
Вокруг неё остались несколько самых верных жителей. Все они надеялись, что она придумает способ, как помочь государю.
Дана оглядела их и встала:
— Итак, мы должны сделать всё, чтобы найти Ярослава.
Олаф подскочил, услышав его приближение. Он нервно взглянул на колеблющийся огонек с мечом в руке.
— Это ты, домовой? — Спросил бывший пират, прищурившись, чтобы разглядеть темноту.
— Ты знаешь тут кого-то еще? — Возразил Матвей, подойдя к ним.
Добрыня расхохотался при этих словах. Бывший дружинник всё ещё нес Ярослава на спине. Молодой князь был без сознания. Он выглядел лучше, но опасность еще не исчезла.
— Никогда не думал, что встречу кого-то вроде тебя, — проворчал Олаф с гримасой.
— Я нашел путь, но вам нужно быть осторожными, — сказал домовой, желая подтолкнуть их к действию.
— Насколько глубока подземная река? — спросил Добрыня чуть позже.
— Меня беспокоит то, что в ней есть, — ответил Матвей, останавливаясь, чтобы осмотреть интересный камень.
— Черт возьми, что это значит? — Спросил Олаф встревоженным тоном.
— Откуда мне знать? — Возразил Матвей
— Ты же чертов эксперт по подземельям?
— Я домовой, а не гном.
— Тогда, черт возьми, почему мы идем за тобой?
Домовой уставился в его сторону, густые брови сошлись на лбу.
— Ты не захотел оставаться в замке.
— Верно, что я этого не захотел, — признал Олаф. — Я не дурак.
— Они могли бы заключить сделку, — сказал Добрыня. Он снова отстал, так как нес самый большой груз. — Северяне могли бы их отпустить.
— Хах, зачем им это делать? — Поинтересовался Олаф, который знал о своих соплеменниках больше.
— Они не похожи на тех, кто заключает сделки, — прокомментировал Матвей.
Они достигли поворота, пещера разделилась на два больших туннеля. Домовой немного знал этот путь. Один следует вдоль реки, и ведет к выходу у ее истока. А другой ведет в другом направлении.
Он жестом велел им остановиться.
— Отдохните здесь немного.
Олаф оглянулся вокруг, но не нашёл ничего, что подошло бы для сидения, и сел прямо на землю, опустив рядом с собой мешок. Добрыня последовал примеру пирата, но осторожно уложил на землю князя перед собой и только потом сел рядом.
— Как он? — спросил Олаф с беспокойством.
— Он еще дышит, — ответил Добрыня, оценивая травмы Ярослава. — Хотя это требует усилий.
Олаф медленно жевал кусок соленой свинины, запивая водой из своей фляги. Он остановился, заметив Добрыню пьющего из кожаной фляги и взглянул на него с укором.
— Это мёд? — поинтересовался Олаф.
Добрыня приподнял бровь, не успев сделать глоток.
— Почему ты спрашиваешь?
— Можно попробовать? — настаивал Олаф.
— Я не говорил, что это мёд, — смущенно возразил Добрыня.
— Ты не сказал, что нельзя.
Добрыня вздохнул и, понимая, что нечего скрывать, передал ему флягу.
Тот немного пригубил:
— Святые сиськи Велеса! — возмутился Олаф, а Добрыня нахмурился, пытаясь забрать флягу.
— У Велеса не было сисек, идиот.
— Откуда ты знаешь?
— Когда я служил в дружине, ходили слухи, — ответил Добрыня, забирая флягу. Он потряс ее и заметил, что в ней почти не осталось. — Я оставлю это на дорогу.
Матвей вздохнул, взглянув на них и подождал пока они закончат. Затем он помог Добрыне снова поднять Ярослава.
Но князю следовало как можно скорее прийти в себя. Тот факт, что он все еще не приходил в сознание, вызывал серьезную тревогу. С каждым днем вероятность того, что он вообще проснется, уменьшалась.
В общем они прошли около недели под землей. Пока наконец не выбрались на поверхность.
Я охнул, открыл рот, пытаясь вдохнуть с отчаянным желанием. Во рту стоял горько-сладкий привкус, сердце бешено колотилось. А на воспаленных деснах ощущался нежный аромат мяты.
Открыв глаза, я увидел небо. Потом поднялся и огляделся вокруг. Мир начал кружится вокруг меня.
Но я попытался поднять руку, но после сна в нее все еще плохо поступала кровь. Мои глаза слезились. Двигаться я мог, а вот остановился лишь когда упал с громким стуком.
В этот момент передо мной появилась волосатая рожа ребенка. Я даже не успел испугаться.
— Князь Ярослав! — произнес он. В голосе звучала хрипота, которая вызывала беспокойство. — Вы… эм, проснулись.
— Ну, да… — начал я, но замолчал, когда бородатый парень сильно нахмурился
Вместо этого возникла масса вопросов. Внимательнее вгляделся в него.
— Ты домовой, — с радостью и хохотом воскликнул я, указывая пальцем и ощущая облегчение. — Я думал, ты бородатый ребенок, ха-ха!
Бородатый домовой фыркнул в ответ и пару раз покачал головой, прежде чем снова стать серьезным.
— Конечно, мы такие. Вы можете идти?
— Да, могу.
Он улыбнулся:
— Это замечательно!
— Спасибо, — прохрипел я и добавил, посмотрев на смотрящего на меня домового. — Я отплачу вам за вашу доброту.
Мужчина-домовой фыркнул на это.
— В этом нет необходимости. Добрыня уже сделал это, государь, — объяснил он.
— Добрыня здесь? — удивленно спросил я.
— Да, — сказал домовой и повернулся уходить. — Я скажу ему, что вы очнулись. Они ушли на охоту.
Я хотел было спросить, кого еще он имел в виду. Но домовой исчез в кустах.
Минут через десять кусты вновь затрещали и появился дружинник.
— Князь Ярослав, — промолвил Добрыня. — Вы в порядке?
Его лицо потеряло свою прежнюю строгость, а в бороде мелькнули серые пряди. Странно, что он оброс за слишком короткий срок.
Я ответил кивком.
— Ну, не совсем, — признался я. — Но, я могу двигаться вполне прилично.
— Так значит, домовой был полезен? — Добрыня задал вопрос, но сам уже понял, что знает ответ.
— Честно говоря, не уверен, — ответил я. — Но, возможно, да.
— Я уверен, он что-то сделал, — Добрыня попытался уверить меня.
Конечно, он не знал, что я не люблю домовых. И собак. Но об этом я рассказывал лишь Радиону. Кстати было странно, что жреца здесь нет.
— Хах, — выразил свое раздражение Олаф, сидя на пеньке.
— Да, — поддержал Добрыня, делая паузу по какой-то причине.
— В общем, это странно, — настаивал я, но увидев лишь глупую ухмылку пирата, решил не углубляться. — Где же жрец Перуна, мой друг Радион?
Добрыня поморщился, под его глазами были темные круги, знак усталости от долгого пути.
— Жрец Радион и остальные остались в замке, чтобы выиграть время для нас.
Я ожидал еще какого-то комментария, но мужчина просто молчал, взгляд задумчиво блуждал. Что за хаос тут творится?
— Итак, — разрешил я тишину, не усматривая желания вдаваться в подробности. — Нам пора идти на подмогу. Согласны?
Добрыня просто причмокнул губами и уставился на свои грязные ботинки. Олаф только фыркнул.
Я тяжело вздохнул.
— Эй, давайте спасем их! — Я призвал их, поднимая кулак, но мой энтузиазм таял с каждой секундой.
— Государь, — начал Добрыня, явно неуверенный. — Жрец Радион остался, это правда.
Я медленно кивнул, чувствуя, как раздражение нарастает.
Добрыня не спешил рассказывать.
— Проблема в том, что замок находится очень далеко. А с момента битвы прошла уже почти неделя.
Я удивленно моргнул и отступил назад.
— Но я проснулся здесь час назад.
— Вы были без сознания более недели, государь, — пояснил Добрыня. — Большую часть пути мы провели в туннелях. Независимо от дальнейшей судьбы Радиона, мы уже ничего не можем изменить.
— Ты говоришь, замок Новой Славы был захвачен северянами?
— Так и есть, государь.
Мое раздражение росло. Жрец Перуна не мог быть мертв. Я с силой почесал голову, ногти впивались в кожу. Этот человек был непобедимым, черт возьми! Радион стал первым, с кем я познакомился в этом мире. Если, конечно не считать мертвого Кречетова.
Смириться с этим было непросто.
— Прошу прощения, государь, — сказал Добрыня, печально опустив глаза.
Я глубоко вздохнул, пытаясь подавить отчаяние. Я сжал кулаки и скрестил руки на груди. Так я пытался унять бунтующую внутри тревогу.
Но я ничего из этого не хотел.
— Государь… — начал Олаф, но я бросил на него взгляд, заставляющий замолчать.
— Мы не знаем, — прохрипел я, и у меня задергался глаз. — Если он убит. Мы должны найти, что с ним случилось.
— Вам нужно отпустить эту мысль, — посоветовал Добрыня, и нахмурившись добавил. — Князю в первую очередь следует подумать о Новгороде. Наверняка слухи уже дошли…
— Я не брошу своих друзей, дружинник.
— Мертвым не нужна помощь, государь. Люди в Новгороде могут вскоре столкнуться с вторжением врагов. Вы их надежда, государь.
— Сначала нам нужно вернуться туда, — указал Олаф. — Легче сказать, чем сделать.
— Мы не знаем, мертв он или нет. Твое мнение меня также не волнует, — процедил я сквозь зубы. — Я хочу убедиться, вот что я говорю. Я также хочу знать, куда исчезла Дана, и предупредить ее о Ларионе.
— Кто он? — Спросил Олаф, чуть не свалившись с пенька, когда попытался сменить позу.
— Охотник за головами, — объяснил я, глядя на них. — Тот, кто пытался меня убить.
— Я не видел его с того дня, — сказал Добрыня скептически. — Вы уверены?
— Нет, я просто так сказал, — презрительно ответил я. — Конечно, я чертовски уверен!
— Назад пути нет, — объяснил Олаф. — Вход через который мы бежали уже закрыт.
— Хорошо, — смягчился я. — Мы вернемся за выжившими. А потом, может быть, отправимся в Новгород, если он еще стоит.
— Вы не можете уйти, не выполнив свою часть сделки, — сказал домовой, и я вздрогнул, не заметив его появления. Его легко было не заметить.
Как бывший вор я пристально посмотрел на маленькое бородатое существо.
— Ухух, — наконец, сказал я, немного рассматривая его. — Ты выглядишь, как заросший барбос. Серьезно. Что с тобой случилось?
Гном скривил рот, губы почти касались кончика большого носа.
— Мне нужно поговорить с князем Ярославом, — сказал он остальным. — Оставьте нас одних.
В глазах Добрыни разыгралась буря эмоций, не желая подчиняться его приказам. Но я пожал плечами и сделал им жест удалится.
— Ладно, мохнатый, — сказал я снисходительно, хотя сердце мое билось быстрее, когда мы остались вдвоем. — О чем ты хочешь поговорить?
— О вас, государь, — ответил домовой, прищурив глаза, словно проникая в мои мысли.
— Обо мне?
— Да, вы. Как вы остались живы? Вы были почти мертвы, когда мы нашли вас, — он оглянулся, будто проверяя, не подслушивает ли кто-то. Я сначала подумал, что домовой свихнулся. — Вы поправились всего за одну ночь. Как?
— Потому что у меня крепкий организм? — спросил я, с трудом скрывая волнение, напряженно вглядываясь в домового.
Ему было не до смеха. Его взгляд был холодным, словно пронизывал меня насквозь.
— Чудо? — попробовал я, рискуя получить еще один упрек. Но домовой уже был на грани раздражения.
— Я был тем, кто вытащил вас с того света, — его слова звучали как обвинение, и я почувствовал, как дрожь пробежала по моему телу.
Я попытался отмахнуться, словно опытный преступник.
— Да ладно, я что был в коме?
— Я имел в виду раньше, — возразил домовой, уточняя свои слова, словно затягивая ловушку вокруг меня.
Я проворчал что-то невразумительное, ненавидя, когда меня допрашивают. Ни один настоящий вор не любит такого рода вопросов.
— Послушай… друг, — начал я, взвешивая свои следующие слова. Это было едва ли не предупреждение. — Не люблю, когда с меня требуют долги, которые я не обещал.
Домовой лишь усмехнулся, полностью не впечатленный моим заявлением.
— Пфф. Избавьте меня от своих уловок. Что случилось с вашей раной?
Я сделал вид, что не понимаю, о чем он говорит.
— Я понятия не имею, о чем ты, — солгал я сквозь зубы, быстро меняя тему разговора. — Где моя подруга Дана?
— Думаю, что она ищет свой народ, — бесстрастно ответил домовой.
— Нам нужно найти ее, — прошептал я, пытаясь прийти в себя.
— Перед этим нам нужно сделать кое-что, — возразил домовой, словно ставя меня перед непреодолимым выбором.
— Что? Нам нужно найти Дану.
Но домовой остался невозмутим.
— Это не имеет значения, государь. Ваше слово должно быть вашим залогом. Иначе вы не князь, не дворянин. Я спас вам жизнь, но не за бесплатно.
— Хочешь золото? У меня есть много золота, — предложил я, хотя знал, что оно закопано на острове.
Домовой покачал головой, мотая своей бородой влево-вправо.
— Нет, ни одно золото того не стоит. С этой задачей может справится только кто-то вроде вас.
— Что нам нужно сделать? — прошептал я, чувствуя, как весь мир рушится вокруг меня.
Домовой, дергая себя за длинную бороду, поведал мне о своей просьбе.
Глава 6
В краю степей
— Итак, ты говоришь, что нужно расправиться с несколькими бандитами? — спросил я домового Матвея.
Этот домовой вызывал у меня отвращение. Его голова была настолько огромна, что казалось, невозможно, как она удерживает тело в вертикальном положении. Какое-то странное равновесие, позволяющее не сваливаться вперед.
— Степняки, — буркнул домовой, сверля меня взглядом. — И другие расы, включая собирателей костей.
— Кто это такие? Людоеды? — Мой напарник, Добрыня, выглядел обеспокоенным, а я просто заинтригованно качал головой.
— Не обязательно, — откликнулся Матвей.
— Что это означает? — спросил Добрыня, явно встревоженный.
— Некроманты стали возвращаться, — пробормотал домовой.
Я нахмурился, не вполне понимая, о чем они говорят.
— Что ты имеешь в виду? — опять не понял Добрыня, когда мы уже устроились на ночлег. Олаф вызвался первым стоять в дозоре.
— Некромант может создать тело из костей и использовать его как свое собственное, — пояснил Матвей, делая ситуацию еще более странной.
Я тяжело вздохнул.
«Да что за фигня с этими костями,» — думал я, потирая виски.
Скелеты, королевства, домовые… Кажется, я попал в какой-то сказочный калейдоскоп, где все персонажи страдают от хронического недостатка серьезности.
— Владей костью, и плоть подчинится тебе, — сказал маленький хитрющий домовой, как будто сам сталкивался с такой фигней. Ладно бы еще рекомендации по управлению порядком в доме давал, так хоть практично было бы.
А тут еще и Добрыня, как альтернативный историк, вмешался:
— Такой магии не существует, домовой!
— Кто такие Собиратели Костей, Матвей? — высокомерно спросил я. Даже поднял палец, чтобы подчеркнуть свое величие в этой нелепой сцене. — И зачем мы их преследуем?
— Они обитали на Восточных островах, — начал Матвей, опустив глаза. — В древние времена там жил их народ. Потом, согласно легендам, они прибыли на этот континент из своего королевства.
— Не верится, друг мой, — прозвучал мой голос, звучащий с примесью сарказма.
— За Ревущим Морем их острова. Если отправиться на юго-восток от южных берегов степей. Там много таких древних Королевств.
Я моргнул, затем взглянул на нахмурившегося Добрыню и широко улыбнулся.
— Это история абсурдная. У степняков есть выход к морю?
— Да. Степняки имеют с ними дело. Они торгуют с Собирателями Костей уже много лет. Когда те приплывают на своих длинных кораблях.
— Значит, у них есть корабли? — продолжал я, все еще улыбаясь.
— Когда существовала Империя, у них не было флота. По крайней мере, до сих пор они никогда не покидали своих пределов, — ответил Матвей. — Хотя их вера начинает распространяться, никто не хочет видеть их поблизости.
— Итак… о чем идет речь? Как это связано с твоим запросом?'
Матвей встал и причмокнул губами.
— Если некроманты пришли в наши земли, это проблема, — сказал он торжественным тоном. — Они прибыли сюда, чтобы охотиться, пользуясь хаосом, который распространяется.
Я нахмурился, смотря на него с недоверием. Но вместо того, чтобы осуждать, задал более важный вопрос.
— На что они охотятся?
— На молодые кости. Они захватывают души, которые еще не окрепли, чтобы превратить их в себе подобных, — Матвей замолчал, его лицо стало темным. — Им нужны дети, чтобы создать свой облик, чтобы сформировать плоть… Это древнее зло, государь. Оно ожило.
Я облизнул губы и нервно сменил позу.
— Что ты говоришь, Матвей? — спросил я.
Домовой выпятил грудь и выпрямился… своего рода.
— Я искатель приключений, — гордо заявил Матвей, в его голосе звучало праведное негодование. — Вы государь, скоро станете правителем княжества. Это наше призвание, Ярослав. Мы должны защитить народ.
Мое горло охрипло, как будто я проглотил ведро, полное гравия.
«Уклоняйся.»
— Конечно, нам нужно спасти людей! — прохрипел я, все это звучало безумно опасно. — Нам нужно гораздо больше людей.
По крайней мере, пара тысяч, на всякий случай.
Адская армия, звучит еще лучше!
— Сначала нам нужно выяснить, чего они хотят, и способ остановить их.
— За той горой, — указал головой домовой.
— Я не знаю, это может занять у нас много времени.
Последнее прозвучало так, будто я говорил о двадцати годах.
Как минимум.
— Насколько, черт возьми, велики степи? — попробовал спросить я.
Матвей пожал плечами.
— Слишком велики, я думаю. И там идет война, если вы заметили.
— Можем мы хотя бы привести сюда Дану?
Радион тоже идеально подошел бы для этой работы.
— Для этого нам нужно отправить птицу вашим друзьям в Новгород, — сделал паузу Матвей и обменялся взглядом с Добрыные, прежде чем добавить. — Если они все еще живы.
Последняя часть совсем не понравилась мне. Неудивительно, что все говорят, что домовым никогда нельзя доверять. Все эти коротконогие люди хитры, как черт!
Наконец наступила ночь, и мы легли спать. Олаф остался дежурить первым.
Мне все еще был нужен отдых, так что уснул я быстро.
— ВОЛК! ВОЛК!
Это был Олаф, с истерикой поздней ночью.
Я ахнул и заставил себя открыть глаза.
Вокруг была полная темнота, но небо частично переливалось от звёзд в свете тусклой луны. Я, полуослепший, пошарился в поисках своего меча. Мои пальцы схватились за меч, сбрасывая с него ножны.
Мои глаза искали зверя.
— Где он, черт возьми? — Сердце билось, как у школьника перед экзаменом. Единственный свет исходил от почти погасшего костра.
— Вон там! — Олаф закричал, напуганный вдвое сильнее меня. Я поднялся на ноги, остальные вокруг пытались проснуться. — Он ел мою ногу!
«О, боги!»
Я прищурился, чтобы мельком увидеть движущегося хищника. С такой силой сжал рукоять меча, что заболели костяшки пальцев. Затем услышал топот животного, что было странно. Потом что-то перепрыгнуло через костер прямо на меня. Кучерявая шкура, блестящие черные глаза и два больших торчащих рога.
«Что за… »
«Да мало ли какие мутанты здесь…»
Я изо всех сил ударил зверя, и почувствовал, как лезвие с глухим стуком вонзилось в него. Громкий вопль боли разорвал ночную тишину. Животное перелетело через мое плечо и упало вниз.
— Беее!
Скорее несчастное блеяние, чем угрожающий вой.
— Бееее!
Подождите.
— Что это было за дерьмо! — Я взбешенно рявкнул, моя броня и лицо были в крови.
Добрыня наклонился над бьющимся животным, чтобы прикончить его кинжалом.
— Заблудившийся баран, я полагаю, — сказал он.
Я моргнул и взглянул на Олафа глазами, полными ненависти. Бывший пират почувствовал беду, нахмурился и попытался защититься.
— Посмотри на его голову! Посмотри! Весь черный!
— Ну конечно же, это же чертов баран! — я выругался, выпуская напряжение. — Ты подумал, что это волк-оборотень, ты дурак?
— Этот баран не похож на тех, что я видел! — Олаф настаивал, но я не собирался ему верить.
— У него нет когтей и клыков! — Выкрикнул я в ответ, так как он до смерти напугал меня.
Олаф подкрался к туше, будто боялся, что оно может ожить. Он смотрел ожидая будто из этой кучи мяса вылезет сам Джек Потрошитель.
Наконец Олаф вздохнул с облегчением:
— Как бы там ни было, это точно не волк, — пробормотал он.
— Было ясно, что это не волк, — цыкнул я раздраженно.
— Прошу прощения, я плавал десять лет подряд, государь, — сказал он, низко кланяясь.
— Это самое абсурдное оправдание, которое я слышал, — прокомментировал Добрыня.
Олаф закипел:
— Чего? Могу назвать десять видов рыб, прежде чем назову одно животное.
— Я думал, ты просто пират пьяница, — возразил Добрыня. — А не эксперт по рыбалке.
— Мы ведь часто рыбачили, черт возьми.
— Это плоские бредни, — перебил его бывший дружинник.
Я просто вздохнул и вытер кровь с лица. В каком-то смысле голос Олафа успокоил меня. Будто я вдруг понял, что он всегда будет таким идиотом.
— Верно, — сказал я, взглянув на ночное небо, пытаясь определить время. Но я ни хрена не смыслил в небесной навигации, или что-то в этом роде. — О сне, я думаю, можно забыть.
Добрыня хмыкнул и показал на тушу.
— Я его порежу как следует, — буркнул он. — Зажарю шашлык на завтрак.
После того, как мы накормились до отвала, наступил рассвет. Потушив костер, мы побрели дальше. Этот домовой неделю вел нас на юг. Теперь мы были в степи, в самом сердце владений хана.
В полдень мы спустились с высот, ветер усилился, но холод уменьшился. Справа от нас находилось бесплодное плато, слева продолжался горный хребет, а прямо перед нами, насколько хватало глаз, открывалась земля. Бесконечная сухая травянистая равнина, плоская земля, на которой на многие мили не видно ни единого дерева.
— Боги мои, — проворчал я, поднимая воротник пальто и высоко застегивая пуговицы, чтобы защититься от пронизывающего ветра. — И что теперь, Матвей?
Домовой стоял рядом со мной, его голова была на уровне моего колена. От досады он громко фыркнул. Звук, издаваемый этим носом был, оглушительный.
— Пусто, их лагеря тут нет. Надо искать.
— Тогда ладно, — отметил я, оглядываясь вокруг, прежде чем заметил пирата, прячущегося за Добрыней. — Олаф!
— Я вам нужен, государь?
— Нет, я позвал узнать, не спишь ли ты стоя на ногах!
— Некоторое время назад, государь.
— Хватит! — Рявкнул я, скрипя зубами. — Нам нужна чертова лошадь, — объяснил я, прежде чем добавить. — Сделай так, чтобы их было несколько. Степи слишком большие, чтобы пройти пешком.
На самом деле, я отказался бы пройти еще метр.
— Где мы собираемся искать коней? — допытывался Олаф.
— Хм, город? — Я повернулся к домовому. — Где ближайший город, Матвей?
— Я не знаю, — невозмутимо ответил мохнатик.
Я моргнул.
— Ты не знаешь? Это шутка?
— Нет, государь Ярослав, это не так.
Как назло, еще мой сокол куда-то пропал. Так что я никак не мог осмотреть окрестности через его глаза.
Ярость начала охватывать меня:
— Не смей обманывать меня, ты, мохнатый коротышка!
— Государь, — прервал меня Добрыня.
Гнев заставил меня резко повернуть голову к ветерану.
— Следующий раз он скажет нам, что мы заблудились!
— Я раньше не бывал в степях, — признался Матвей, глядя на нас. — Это ничего не меняет.
— Что? Конечно, это меняет! — Я взорвался, мои глаза застилала пелена, будто в них бил ветер. — Черт! Какого хрена мы здесь делаем? Что это за дерьмо?
— Государь, — снова вмешался Добрыня, и у меня на виске вздулась вена.
Что? — зыркнул я на бывшего дружинника.
Мужчина указал пальцем в сторону плато.
— Вон там поднимается дым, — объяснил он. — Я думаю, это может быть деревня.
Я ничего не мог разглядеть из-за слез. Мелкие кусочки скошенной травы и пыли почти ослепляли меня.
— Ты уверен? Ну, хм… — Я опустил голову под поднятый воротник пальто. Видимой осталась только верхняя часть головы.
Лучшие аспекты этих жилищ — их круглая форма и отсутствие окон, за исключением отверстий на войлочных крышах. Дым выходил через них.
Двери были узкими, грубо сделанными из шкур. Все было грязно-коричневого болотного цвета. В центре деревни была грунтовая дорога, проходящая через нее.
Домов было немного около двадцати, они отличались лишь размерами.
Я надул щеки, глядя поверх поднятого воротника, не слишком впечатленный.
«По сравнению с этим Новая Слава была городом господ,» — мрачно размышлял я.
Олаф держал вчерашний кусочек баранины с торчащим кусочком кости. Он с трудом прожевал мясо и проглотил его.
Увидев мой сердитый взгляд, он неуверенно остановился.
— Оно почти несвежее, — явно соврал он.
— Давайте попробуем поговорить с ними, — ответил я, не желая начинать еще одну ссору.
— Позвольте мне заговорить, — произнес Добрыня, стоя перед нашей группой, Матвей рядом с ним.
Степняк, наблюдавший за нами, отделился от группы и хотел поговорить с нами. Его седоватые волосы уже проредились, на голове шерстяная шапочка и кожаные доспехи, когда-то бывшие приличными.
— Куда вы направляетесь, мужчины? — спросил он на местном диалекте.
— Приветствую, добрый человек, — ответил Добрыня, на голову выше местного жителя и вдвое крупнее, он выглядел почти устрашающе. — Мы добрые люди… Есть ли у этого места название?
— Лунная долина, — ответил мужчина. — Я — Замир, сын Калвара.
— Я — Добрыня, бывший дружинник из Новгорода, — представился Добрыня.
Степняк глянул на домового.
— Это у вас такой народ? — поинтересовался Замир. — Давненько никого не видел с ваших краев.
— Матвей — наш проводник, — пояснил Добрыня.
— Это так? Ну, я полагаю, это ваша дружина, — с любопытством разглядывал он остальных. — Вы, ребята, шли из…
— Новгорода, — ответил Добрыня. — У нас были лошади, но они не выжили.
— Это большое путешествие — прокомментировал Замир.
Оглядываясь на нашу группу, следившую за нами как ястребы, он добавил:
— Я вижу, вы пережили много приключений.
— Мы ищем лошадей, если у вас есть лишние.
— У нас есть табун, много лошадей на равнинах, — отметил Замир. — Ты планируешь заплатить за лошадей?
— Зависит от цены, — вмешался я, поскольку монеты оставалось мало, и это заставило меня действовать.
Замир пожал плечами, скривив рот.
— Значит, ты лидер, парень?
— Правда? — удивился я.
— Здесь нет лидеров. На равнинах все люди свободны, — произнес кто-то из них.
— Я думал, это земли Ханства, — заметил я, пытаясь разобраться в ситуации.
Среди мужчин сзади послышался ропот.
— Мы повелители лошадей, юноша. Не прихвостни хана, — объявил кто-то с насмешливым подтекстом.
— Меня зовут Ярослав, — представился я.
— Планируешь заплатить за лошадей, Ярослав? — поинтересовался Замир. — Мы здесь маленькая община, которую преследуют бандиты. Как люди хана, так и другие.
— Мы не бандиты, — уверенно ответил я, не моргнув глазом.
— Все бандиты утверждают это, — возразил Замир. — Но как только мы поворачиваем голову, они вонзают нам нож в спину и крадут наших животных.
— Как давно это было? — нахмурился Матвей, обеспокоенный.
Замир бросил на него быстрый взгляд.
— Только вчера они украли табун Балтанжана.
— Да! Они это сделали! — крикнул Балтанжан со спины. Худой мужчина, одетый в старую кожу, его лицо было так же обветрено, как и его одежда.
Я прищурился, не понимая, к чему это приведет.
— Когда ты говоришь «табун», — рассеянно уточнил Добрыня. — Ты имеешь в виду своих лошадей?
— Я имею в виду наших коров и наших овец, — поправил его мужчина, и я вздрогнул, хотя и ожидал этого. Заметил краем глаза, что Олаф перестал жевать ногу и убрал его в боковой карман.
Бывший пират сохранял самообладание, несмотря на опасность. Но еще больше впечатлило то, что он целиком проглотил мясо.
— Кто мог это сделать⁈ — воскликнул я. Моя реакция была самой яркой среди всех в группе.
Мой опыт игры в невинного вора был неподражаем.
— Хм, — пробормотал Добрыня и погладил короткую бороду, явно чувствуя дискомфорт. Олаф же лишь восхищался происходящим.
Я задумался, прикладывая усилия, чтобы скрыть свое беспокойство за маской равнодушия.
— Когда это случилось? — спросил я, выходя вперед, хотя на самом деле не желал вмешиваться.
— Пару недель назад.
Балтанжан нахмурился.
— С тех пор я потерял несколько хороших животных.
— Может быть, это наши разбойники? — смог вымолвить Олаф, и все повернулись, чтобы посмотреть на него. Он попытался прояснить ситуацию под нежелательным вниманием. — Ну знаете, группа разбойников, которую мы ищем?
— Хм, — задумался об этом Замир, но Балтанжан остался при своем мнении.
— Простите мои слова, но вы сами похожи на разбойника.
Кто-то из толпы, спрятавшись сзади, поддержал его.
— Черт возьми, он прав!
— Ни разу никого не обидел в жизни! — возмутился Олаф. Его лицо пропитанное праведным гневом, всё еще блестело жиром от несчастного барана.
— Он прав, — согласился Матвей, хотя Олаф, конечно же, был неправ.
— Вы бродяги, как и сказали, — заметил Замир, скривив губы. — И отсюда ваше оружие.
— Это так. Их вёл Собиратель Костей, — продолжил Матвей с силой в голосе, заставляя небольшую толпу, собравшуюся вокруг них, обратить внимание. — Мы ищем его.
Замир прищурился и посмотрел на своих друзей.
— Что ты говоришь? — спросил он.
— А как он выглядит? — добавил другой, чтобы не казаться слишком увлеченным.
— Да, — добавил Матвей. — Как долговязое существо… с медной кожей, змеиными глазами и раздвоенным языком.
— Медная кожа, — повторил Замир, очевидно, ни одна из других деталей его не беспокоила.
— Красновато-золотой, вот что я имел в виду, — уточнил Матвей.
После этого он получил реакцию жителей деревни. Повелители Лошадей, или кем там, черт возьми, были эти люди.
— Зачем тебе наш Бог? — вынес свой вопрос другой парень с жестким лицом убийцы.
— Что он проповедует? — Спросил Добрыня, глядя на них всех напряженно, его рука опустилась на рукоять меча.
Добрыня прищурился, его постоянный хмурый взгляд стал более злобным, когда небольшая толпа разразилась дикими предположениями.
Затем мужчины и женщины расступились. Сзади появился худощавый мужчина в длинной шерстяной тунике, в руке у него был длинный посох. Длинный нос, круглые глаза навыкате и крупные зубы.
Я поморщился, чувствуя, как снова начинает биться вена на моем виске.
— Ярослав! — закричал он достаточно громко, чтобы привлечь внимание всех. — Мне нужно решение богов, вашего и моего!
«Черт возьми, за бардак?»
Вздохнув, я оглядел хмурого Добрыню, затем Олафа — пират был ошарашен, и, наконец, Матвея. Домовой молча встретил мой взгляд, ничего не сказав, что вовсе не помогло мне.
— О чем он говорит? — мои варианты иссякли, Замир выступил вперед, выглядя серьезным.
— Это наш шаман. Испытание огнем, вот о чем он говорит.
Толпа ответила на его слова громким недовольным шумом.
«Они собирались сжечь нас в качестве мести?»
Я отступил назад, обнаружив, что стена загона мешает мне отступить дальше. Поморщился и моя рука опустилась на рукоять меча. Затем, осознав, что их слишком много, я вздохнул.
Даже самый великий герой остановился бы, столкнувшись с разъяренным… провинциальным народом. Конечно, среди них были женщины, даже дети. Но все же, ребенок может ткнуть тебя палкой в глаз, когда ты не ожидаешь этого. Нужно быть осторожным.
— Может, кто-нибудь объяснит простыми словами? — спросил я.
Но вместо него ответил Добрыня:
— Дуэль, государь… — прошептал он едва слышно.
— Дуэль? Я разозлился. — Мы что тут их развлекать пришли? Зачем нам дуэль?
— Это обычное дело во всех землях ханства, — ответил наконец Замир. — И необязательно это делать.
«Что за ерунда?»
Это просто бред, что ли, что-то придумывать на ходу?
— Что ты имеешь в виду?
И к тому же, в моем мире не существует понятия «необязательно».
— Ты не можешь отказаться.
— Я? — моему удивлению не было предела. — Я могу сейчас же отказаться, придурок!
— Ты! — Вмешался долговязый шаман, все еще стоявший поодаль. — Я вызываю тебя!
И вот толпа собралась в самом центре, словно пришествие грозы. Раздался сердитый шепот, и взгляды на нас летели прямо-таки яростные.
«Черт побери.»
— Что будет, если я проиграю или откажусь? — спросил я. Меня немного удивляло их агрессивное отношение, особенно ко мне. В конце концов, это была идея Матвея.
— Значит, ты ошибся, — ответил шаман с самодовольной ухмылкой. — И ты умрешь.
Глава 7
Дуэль чести
— Дуэль, государь, — прошептал Добрыня еле слышно.
— А что случится, если проиграю или откажусь — спросил я.
— Значит ты умрешь, — ответил шаман.
Толпа расступилась, давая нам место для сражения. Но они продолжали находиться на страже у края круга. Словно хищные звери, готовые наброситься в любой момент. Я стоял внутри круга, чувствуя, как растет напряжение с каждой минутой.
— Выберите меч, — посоветовал мне Добрыня серьезно, словно знал, что на кону что-то большее, чем просто победа. — Проткните его насквозь, государь.
— Что еще можно сделать — начал я, но меня прервал Замир.
— Ярослав, — обратился он ко мне, — не могли бы вы выйти вперед?
— Конечно, — ответил я, поправляя ножны меча на поясе.
Я заметил взгляд степняка, который добавил немного опасливо:
— Шаман попросил исключить дуэль на мечах.
Я прищурился, пытаясь прочитать их намерения.
«Исключить?»
— Почему это? — спросил я, стараясь скрыть свои эмоции, чтобы не показаться слабым.
Возможно, в их аргументации было рациональное зерно.
Замир нахмурился, не ожидая такого вопроса.
— Ваш противник не владеет мечами, — ответил он наконец.
С этим у меня не был проблем.
— Я понимаю, что вы благородный государь. И ваша честь не позволит сражаться без оружия, — продолжил Замир.
— Спасибо, что подумали об этом, — с трудом прохрипел я, и ничего не подозревающий старейшина уважительно кивнул.
— Я пытался отговорить его от этого, — смущенно сказал Замир. — Очевидно, ваша светлость здесь ни при чем.
— Боги решат, что это Замир! — Рявкнул шаман. — Не какой-то чужеземец!
Правильно.
Пусть Велес повеселится и посмотрит, что из этого получится.
Я причмокнул губами, разглядывая кинжал, который шаман носил на поясе. Типичное прямое лезвие, хотя и меньше моего кинжала.
Они думают, что я благородный, который учился на мечах. Но не знают, что раньше я был вором. Короткие ножи это первое, чему я научился, и буду продолжать учиться. В тесных переулках важна была реакция и быстрота. И это я умел в совершенстве.
— Ты хорошо владеешь кинжалом? — Спросил я его, и разъяренный мужчина нахмурился, застигнутый врасплох.
— Хм… Полагаю, я приличный человек, — шаман уставился на боевой молот, который держал в руке. — Можешь либо отказаться от оружия, либо выбрать его.
— У меня нет боевого молота наготове, но у меня есть кинжал, — объяснил я, и в толпе, слушавшей нашу перепалку, послышался ропот. — На самом деле это церемониальная вещь, семейная реликвия.
Конечно же я соврал. Просто надо же запудрить им мозги благородной чушью.
Шаман кивнул и уставился на Замира.
— Конечно, ваша светлость может позаимствовать нож у своих людей, — сказал Замир. Но вам не обязательно сражаться с ним ножом.
«Нож — это оружие головореза,» — всегда говорил мне жрец Радион.
Я надул щеки, протянув руку, и с легкостью извлек кинжал.
— Государь, что вы задумали? — Добрыня возмущенно произнес за моей спиной.
Замир улыбнулся, но в его улыбке была некоторая неуверенность.
— Сражаться с ним ножом — не лучшая идея.
— Неужели? — удивился я, ведь был гораздо моложе и считал, мою броню куда надёжнее.
— Ведь вы, благородный господин, тренировались владеть мечами, а он всю жизнь обращался только с ножами, — объяснил Самир.
Ну, дружище, подумал я, глядя на него безразлично. Ты совсем не понял ситуацию.
Простите.
— Я выбираю этот нож, чтобы сохранить свою честь, — громко заявил я вместо того, чтобы высмеять его или испортить свое выступление.
Толпа внимательно слушала, ахнув от такого проявления галантности. Некоторые дамы сверкая глазами обратили на меня внимание. Некоторые из них были по-настоящему прекрасные, как сказал бы мой друг Добрыня. Радион наверняка отругал бы меня за такое вызывающее поведение.
Даже Добрыня замолчал, тем более Матвей, будто они потерялась дар речи. Шаман нахмурился. Его тонкие брови придавали глазам забавный вид.
Затем он отбросил свой боевой молот и схватился за кинжал.
— Вы, благородная кровь, просто глупы, — прошипел он, и сразу бросился на меня с высоко поднятым клинком.
Я был застигнут врасплох, несмотря на то, что ликовал перед дуэлью. Внезапная атака меня ошеломила, и я не смог увернуться.
Когда я поднял руку, чтобы отразить клинок, то больше молился, чем парировал. И встретил его кинжал наручем. Лезвие скользнуло вверх и едва не лишило меня глаза.
Мой инстинкт бывшего вора заставил меня ответить. Но он отступил и снова напал. Он почти застал меня врасплох, целясь мне в горло.
Пригнулся от удара, но шаман почти отрезал мне ухо. Толпа взорвалась от радости или испуга. Но я был занят попытками остаться в живых.
Уворачиваясь от нападения, ощутил, как его клинок задевает мне ребра. Моя броня спасла меня. В ответ ударил его по лицу. Он увернулся, и его нож пролетел мимо моего живота. Я заблокировал его удар кинжалом, левой рукой сбил его с ног.
— Ух ты! — вскрикнул шаман, его губы были разбиты, а пара зубов вылетела.
Один из моих пальцев был согнут в неправильном направлении. Стиснул зубы, не показывая боли.
Шаман сплюнул смесь слюны, крови и, вероятно, зуба, и взглянул на меня.
— Ты сражаешься не как благородный.
— У меня непростое воспитание, — проговорил я, пытаясь согнуть пальцы, но боль была слишком сильной. — Сдаешься?
— Ни за что! — ответил он, снова приступая к атаке. Он искусно покачивался на ногах, чтобы вывести меня из равновесия. Хотя я был не в лучшей форме, я уже сталкивался с таким во время путешествия с жрецом.
Все остальное — просто обман.
Его верхняя часть плеча привлекла меня. Она была напряжена, готовая к следующему удару. Я едва успел отпрыгнуть. Острый клинок лишь задел мое плечо. Но, увидев брешь в защите противника, я бросился вперёд. Преодолев его блокировки, прижал кинжал к его горлу.
— Сдавайся! — закричал я, замедляя движение, чтобы не рассечь ему гортань.
Отпрянув, он застонал, его рот и челюсть кровоточили. Еще больше крови струилось из пореза на шее
Он, очевидно, не собирался останавливаться. И сам нажал горлом на лезвие моего кинжала.
Я вздрогнул и оттолкнул окровавленный кинжал обратно. Как это вообще случилось?
Шаман булькал и руками сжимал шею, пытаясь остановить кровотечение. Но все безрезультатно. Вокруг меня повисло молчание, будто весь мир замер.
— Кто-нибудь помогите ему! — вырвалось у меня, но я сам остался на месте.
Замир, открыв рот, выдал слова смешанные с тревогой и благоговением.
— Он не сдастся, — прошептал старейшина.
Я испытал облегчение и ужас одновременно.
— Человек умирает, дурак! — закричал я, и кто-то из толпы ринулся помогать. Остальные начали шептаться, недовольство росло.
— Государь Ярослав победил! — заявил Добрыня, перекрывая шум.
Женщина рядом вскрикнула и упала. Некоторые аплодировали, другие молчали. Боги… О каких богах говорил этот человек, я и представления не имел.
Дана завернул за угол большого здания вслед за Штырем. Ловкач, мошенник и «скупщик краденого». Также посредник между Гильдией воров в Новгороде и местными головорезами. Но в основном опасными бандами, которые контролировали весь преступный мир города.
Штырь приблизился к стене, чтобы не раскрыться. Это могло бы сработать, если бы не ее глаза полуночницы.
Зачем она вообще преследовала его. Ну потому, что это был человек, который мог дать информацию. По слухам после смерти князя главным стал городничий Барсуков и воевода Мстислав.
Дана помнила, что Ярослав говорил про какого-то советника Велемира. Он должен был помочь им. Но она не могла просто так ворваться во дворец и все выяснить.
Поэтому только так.
Спокойный Штырь остановился посреди темного переулка. Он двигался довольно быстро для человека. Дана без проблем держалась за ним. Но старик и громила с кувалдой потерялись где-то на рынке. Лишь они втроем дошли до Новгорода. Остальные жители остались с небольшим гарнизоном в форте Роговой.
— Черт возьми, — сказал Штырь. — Не видел, как ты там прятался.
— Было бы странно, если ты меня обнаружил, — ответил ему другой мужчина, вырываясь из тени. Одетый в черную одежду, с капюшоном на голове, он мог быть кем угодно. Но Дана запомнила голос. Его акцент нельзя было не заметить.
— Ну ты принес? — Нервно спросил Штырь.
— Ты один?
— Да, конечно.
— Я слышу, как приближаются твои люди.
— Ха-ха. Я больше никому не говорил…
— Встретимся за магазином Фомы, — прервал его незнакомец и нырнул обратно в тень, оставив Штыря одного.
Дана задумалась, когда позади нее послышались приближающиеся шаги.
Она обернулась и увидела мужчину, который смотрел прямо на нее.
— Что у нас здесь, ребята? — Спросил мужчина, с большой головой и гигантским телом. У него были довольно широкие, но короткие, мускулистые руки.
— Ты не против отвернуться? — сказала Дана, не моргнув глазом. — Мне нужно сделать женские дела.
— В этом переулке? — Спросил второй мужчина, ниже и худее первого. Он выглядывал из-за спины здоровяка. Во рту у него не хватало зубов.
— Ну городская площадь плохо подходит, — невозмутимо прошептала Дана, зная, что каждая проходящая секунда дает Штырю шанс уйти еще дальше.
Тогда удачи в его поисках.
Здоровяк нахмурился, или ей так показалось, но ничего не сказал.
— Что это у тебя с глазами, девка?
«Ах, проклятье!» — подумала Дана, отступая назад, чтобы вытащить оружие.
Она наткнулась спиной на Штыря, возвращающегося со встречи.
— Черт возьми! — Он заворчал, отшатываясь, чтобы избежать столкновения.
Затем, увидев, кто эти мужчины, в мгновение ока разозлился.
— Вы, тупые ублюдки, брешете громче, чем собаки на рынке. Я вас всех оттуда слышал! — Пару раз щурясь, он глянул на улыбающуюся Дану. — Вы привели гребаную девчонку?
«Ты двуличный ублюдок,» — подумала Дана, берясь за лук. Грубая мозолистая рука остановила это движение, схватив ее за плечо.
— Вот и всё, — сказал мужчина голосом, полным ликования.
Дана нырнула под приближающийся кулак, согнувшись пополам в талии.
— Поймай это, — сказала Дана и метнула стрелу.
Здоровяк отмахнул стрелу к стене и посмотрел, куда делась девушка. Но получил локтем по ребрам, затем плечом, и его отбросило на спину.
Дана наступила ему на лоб, когда он попытался встать. Она использовала это как трамплин, чтобы перепрыгнуть через него. Он расстроился, когда девушка убегая посмеялась над ним.
Увидев, как девушка выбегает из переулка, селянин нахмурился и открыл рот, чтобы задать глупый вопрос.
— Заткнись, — буркнула Дана и обошла его, чтобы спрятаться за широкой спиной. — И не двигайся.
— Черт возьми, с тобой что-то не так? — спросил он, выглядя свежевымытым, с тех пор, как они вернулись в Новгород.
Прежде чем она смогла ответить, появился Штырь и потрепанные негодяи. Они выглядели решительными, почти отчаявшимися.
— Куда она делась⁈ — Спросил здоровяк, его глаза опухли и покраснели.
— Эй! Ты! — рявкнул Штырь, увидев селянина, стоящего во весь рост. — Ты видел… убегающую девушку с белыми волосами?
— Что за странная девчонка? — Спросил селянин, и Дана прижалась к его широкой спине. Если предположить, что деревенщина всё не испортил.
— Ага, — ответил селянин, и Дана чуть не захлебнулась от негодования. — Она побежала на рынок.
— Проклятье, — выругался Штырь, весь в ярости. — Поторопитесь, ребята! Мы должны поймать ее!
Я сидел в юрте, слушая разговор Добрыни со старейшиной о лошадях. В этих краях меня не очень полюбили из-за убийства шамана. Он погиб от раны, несмотря на наши усилия спасти его. Но самое ужасное было то, что я даже не собирался убивать его или сражаться.
— Матвей хочет, чтобы мы преследовали того некроманта, — сказал Олаф и посмотрел на меня серьезным взглядом. — Домовой не главный, государь.
Пришлось признать, что он прав. Я встал, глянул на распухший средний палец. В это время вошли Замир с Добрыней.
— Давайте спросим его, — предложил старейшина, а Добрыня кивнул, как будто соглашаясь с чем-то.
Я щелкнул языком. Понял, что это снова проблема.
— Сколько вы хотите? — спросил я, громко.
Замир нахмурился, не ожидая такого вопроса. Затем сделал шаг назад, когда понял, что я предлагаю.
Возможно, более подходящее слово — Торг.
— Ваши друзья выбрали четырех лошадей, — сказал степняк. — Возможно, мы согласимся, что вы не платите за одну из них.
Он ошибочно предположил, что я изначально намеревался заплатить.
— Пять, — с готовностью возразил я, несмотря на его шок.
— Ха! Это абсурд! — Он запротестовал, вскинув руки в воздух. — Скажем, плата за четырех, если вы возьмете пятерых. Как насчет этого?
Я фыркнул и взглянул на обеспокоенного Добрыню.
— Пять лошадей, — повторил я. — За то, что избавил вас от шамана, — добавил я со стальными нотками в голосе.
Мои золотые монеты почти закончились. И я не хотел тратить то малое, что у меня осталось, ради обогащения местных жителей.
— Это просто ограбление. Извините за грубость, но это именно так.
Конечно, он был прав.
Но, будучи вором большую часть своей жизни, я взглянул на эту ситуацию совершенно по-другому.
Для меня это была выгодная сделка.
В конце концов, Замир предложил нам пять лошадей. Три кобылы и пара крепких жеребцов. Я и Добрыня выбрали коней, остальным достались кобылы. И одна лошадь запасная.
Эти представители породы в изобилии обитали в степи. Славились они не так, как великолепные чёрные жеребцы Великой пустыни. Но для нашей цели подходили идеально. В кавалерии хана лошадей ценили очень сильно. Найти таких в больших городах было проблемой.
Стоило отметить, что поблизости нет городов подобных Новгороду. Здесь ничего нет, кроме безграничных просторов. Зато были небольшие деревушки возле источников воды. Дороги пролегали через степи, оазисы и пустыни.
Ничего общего с мощеными дорогами в Новгородском княжестве. Ханство казалось огромным, но было обманчиво пустым. Большие города находился далеко на западе, за Ханским заливом на полуострове.
Разделявший нас горный хребет стал для меня знаком предстоящих трудностей. Мы двигались прямо на юг в сторону пустыни, следуя за горным массивом.
Мы остановились, чтобы дать лошадям попастись. Вокруг нас была бесконечная трава, и ни одного дерева. Тропа, хорошо протоптанная животными: лошадьми, буйволами, антилопами.
— Есть ли другой путь? — спросил я Матвея. Только он один знал здешние места.
Он лишь пожал плечами в ответ.
— Куда мы направляемся, Ярослав? — спросил меня Матвей, прерывая поток моих мыслей.
— В Новгород, — ответил я.
— Мы должны идти на Запад, за Собирателем Костей, — настаивал он.
Я уставился на бородатое существо перед собой.
— Идет война, домовой. Люди активно пытаются убить меня. — Сказал я ему.
Матвей нахмурился:
— Жрец и другие умерли, чтобы ты мог жить, Ярослав.
Я разочарованно хмыкнул.
— Мы этого не знаем. Мы не знаем, что они мертвы, — мой взгляд стал свирепым. — Как это поможет нам найти твоего некроманта?
— Как Новгород поможет тебе в поисках остальных? — спросил Матвей.
Я хотел сказать, что командую я, но меня отвлек вздох Олафа.
— Что случилось? — спросил я, поворачиваясь в его сторону.
Меня раздражало, что все ждали от меня решения проблемы.
— Облака с Северо-запада, — объявил он, сидя на своей лошади.
Я растерянно прищурился.
— Будет ли дождь? — случайно вырвалось у меня.
— Государь, кто-то скачет. Много животных подняли пыль, — объяснил Добрыня, наклоняя голову в ту сторону.
Последнее, что нам сейчас нужно, это появление армии хана!
Глава 8
Братья из ханской семьи
[Ярослав]
Если это и была ханская армия. Значит, мы догнали её с тыла.
«Обоз снабжения,» — так называл его Радион после пары чарок мёда. Место куда приходят солдаты, чтобы забыть свои горести. Место, где куча стряпчих, жадных до денег жуликов и шлюх.
Повозки были огромными, в два раза больше, чем все, что я видел. Около двадцати повозок в ряд. Запряженные медленно движущимися быками. А впереди и за ними стражники — крепкие парни в броне, вооруженные луками и мечами.
— Видите флаги над каждой из повозок? — прошептал Олаф, подкравшись ко мне.
— Что с ними?
Флаги развевались на ветру, большинство с рисунком белого козла. Но были и другие: с рыбами, русалками, какими-то чудовищами, которых я не знал.
— Это родовые знаки степных семей, государь.
— Откуда ты это взял, черт побери?
Олаф прикусил губу.
— У меня была одна дама из степей, она меня просветила.
Я фыркнул, ведь какая нафиг разница.
— Ну и что это значит?
— Это символы ханского клана. Семей, которые в него входят. — Олаф взглянул на меня искоса. — Только некоторым старым семьям ханства можно иметь свой стяг. Так она сказала.
— Верно. Где она сейчас? — спросил я, обнаружив, что эта информация оказалась более полезной.
— Ваша разведчица убила её, государь, — с грустью в голосе сказал Олаф. — На борту вашего корабля.
Вздохнув, я почувствовал себя немного виноватым.
— Напасть на наш корабль было плохой идеей, Олаф.
— Так и есть, государь. Но это была не моя идея, и не её тоже, — ответил мой слуга.
— Мне нужно поговорить с главным, — сказал я, чтобы окончательно не испортить себе настроение. Олаф кивнул. Его лицо, покрытое шрамами, выглядело как обычно.
— Один совет, государь, — предложил бывший пират бесцветным голосом. — Не упоминайте имя своей семьи.
Я не сомневался, что это хороший совет. Но тут к нам подошел Добрыня с облегчением на лице. Он уже разведал обстановку.
— Это торговый караван, — сообщил мне бывший дружинник. — Направляется в Новгород.
— Это… Хорошие новости, — сказал я и добавил. — Не так ли?
Добрыня поморщился, и всё облегчение оказалось ошибочным.
— Они сказали, что нацелены на средний приток Волхова, государь. Это окольный путь. Главная армия хана перекрыла северную дорогу.
Я тяжело вздохнул и пнул лошадь:
— Нам нужно поговорить с ними, — сказал я, направляясь к каравану.
[Дана]
На улице стояли двое мужчин и женщина. Дана, старик и детина-селянин, который разрушил мост. Старика звали — Кирсан, а громилу — Семен.
Дана привела их в условленное место.
— Это ломбард, — объяснила она, оглядывая окрестности. — Они должны встретиться за ней.
— За зданием?
— Хм, я не уверена, — ответила Дана. — Встреча Штыря не состоялась.
— Кто такой Фома? — спросил Семен, почесывая отросшую бороду. Разница между двумя частями его бороды придавала ему смешной вид.
— Скупщик краденого, — ответила Дана.
Большой селянин кивнул.
— Это имеет значение.
— Он из Гильдии? — Спросил старик Кирсан, закатывая глаза от глупости Семена.
— Это были сплетни в трактире, — ответила Дана.
Кирсан нахмурился, на его левой щеке появилась ямочка.
— Даст ли он нам информацию?
— Хм, наверное, нет. Попробовать стоит.
— Наверно не за бесплатно? — Поинтересовался Кирсан — У тебя есть деньги нашего государя?
— Я взяла чуть-чуть, — прошипела Дана, придя в себя. — Забудь о монетах.
— Почему? — старик бессердечно настаивал. — Государь Ярослав скорее всего мертв.
— Мы этого не знаем, Кирсан.
— Северяне сожгли замок. Он ушел.
Дана вздохнула. Сердце этой женщины было сделано из камня.
— Мы не отказываемся от поисков. А Ярослав — мой хороший друг.
— Государь в порядке, — сказал Семен. — Он мне нравится.
— Мы не используем монеты Ярослава! — заявила Дана, прекращая дискуссию.
Общеизвестно, что большинство планов полуночниц — полный отстой.
Дана постучала в дверь ломбарда. Подождала минуту. И когда не открыли, подняла кулак снова.
— Кто там? — спросил осторожный голос изнутри. — Мы закрыты.
— Мы продавцы, — возразила Дана.
— Тогда возвращайтесь утром.
— Я думаю, ты захочешь послушать нас, Фома.
— Я тебя знаю?
— Я подруга Штыря, — многозначительно ответила Дана.
Наступила пауза, затем послышался щелчок замка. Дверь приоткрылась на цепочку.
Новгородец средних лет в очках подозрительно выглянул в щель.
— Штырь — проклятый вор, — заявил он, притворяясь оскорбленным. — Он постоянно ворует у меня всё, что не приколочено!
А может, и нет?
Хм.
Дана прочистила горло.
— Мы не такие уж хорошие с ним друзья, — случайно сказала она.
Фома нахмурился.
— Чего ты хочешь?
— Мы можем войти внутрь?
— Вы, ребята, довольно хорошо вооружены для простых гостей.
— Мы не воры, Фома.
— Ты выглядишь как преступница.
Дана разочарованно надула щеки.
— Это Кирсан и Семен. Меня зовут… Дана. Мы часть дружины Ярослава.
— Это новая шайка? О, Боги, — Мужчина скривился. — Я плачу вам хорошую монету, шакалы. Оставьте меня в покое!
— Мы здесь, чтобы… — Дана вытаращила глаза, пытаясь придумать идею. — Мы здесь, чтобы продать сокровища.
— Мы? — Ошарашенно спросил Семен.
Глаза Фомы загорелись, как звезды на ночном небе.
— Редкие сокровища, звучит заманчиво, — начал он, оглядывая их с ног до головы с новым интересом.
— У нас есть редкая монета, — прошипела Дана, приподнимая губу в попытке изобразить улыбку, скорее рычание.
Фома, не обращая внимания на мелочи, широко улыбнулся, показав большое количество золотых зубов.
— Ну что ж, — тепло сказал он. Его поведение мгновенно изменилось, и он широко распахнул дверь. — Тебе следовало начать с этого.
[Ярослав]
Караван остановился, и я наблюдал за подготовкой к ночлегу. Повозки кружили вокруг, создавая защитное кольцо. Все движения были четкими и координированными, словно хореографический танец. За всем следили возницы и множество рабов. Этот обычай степняков меня смущал.
— Они довольны, — заметил я, принимая угощение от симпатичной девушки с теплыми глазами и шоколадной кожей.
К нам подошёл раб. На его шее блестел серебряный ошейник. Он провел нас дальше, внутрь круга из повозок. Там, внутри круга, было построено более десятка шатров. Самый большой шатёр принадлежал лидеру каравана.
— Меня зовут Шакрам, — представился старый хозяин каравана, и я попытался проявить уважение.
— Меня зовут Ярослав, — сказал я. — И это Добрыня, а также мой слуга Олаф.
Наш домовой Матвей куда-то испарился, едва мы приблизились к каравану.
— Рад знакомству, Ярослав, — ответил степняк с обветренным круглым лицом, седыми волосами и тонкими усиками. — Рады, что вы почтили нас визитом.
— Благодарю вас, — быстро ответил я.
— Хм, давайте выпьем по чашечке, — предложил Шакрам с небрежной улыбкой. — Вы любите кумыс?
— Конечно… да. Это отличная идея.
— Таков обычай.
Я был не отсюда, но быстро покачал головой.
— Возможно, он впервые в ханстве, — произнес интеллигентный голос сзади.
Шакрам скорчил гримасу и посмотрел через мое плечо. Я же устоял перед искушением обернутся назад.
Начальник каравана кивнул и прочистил горло, все его поведение изменилось.
— Ярослав, — сказал он, глядя на человека, который сел на кожаную подушку. — Вы находитесь в компании брата главного хана Горги-Хальди — Кублай-хана. Это его шатер и караван.
Молодой человек взмахнул рукой с драгоценным кольцом, чтобы прервать его.
У него было чистое лицо, кожа насыщенно желтого цвета. Разрез глаз не такой ярко выраженный, но подведенный карандашом черного цвета, как и его губы. В темноте его можно было бы принять за женщину. Если бы он не был хорошо сложен и выше меня.
— Ах, дорогой Шакрам, — остановил его Кублай-хан с претенциозной улыбкой. — Я просто владею большей частью этого, не нужно приукрашивать.
— Прошу прощения, ваше превосходительство, — Шакрам низко поклонившись, оставил нас одних. Он откинул полога шатра, и исчез снаружи. Добрыня и Олаф остались у дверей.
— Это большой шатер, — объяснил Кублай-хан, постоянно наблюдая за моей реакцией. — Но не самый большой. У главного хана есть шатер побольше.
«Я тоже хотел бы шатер побольше,» — перевел я, скрытое желание хитреца.
— Вы не впечатлены, — заметил знатный степняк. — Возможно, вы не такой скромный, каким хотели казаться.
Я прочистил горло и почувствовал себя неловко. Мои спутники никак меня не поддерживали. Кроме домового, конечно. Он предпочитал оставаться скрытым: Матвей был где-то в лагере.
— Мы просто путешествуем, — произнес я.
Кублай-хан усмехнулся, выражая свое восхищение.
— Я люблю приключенцев, — объявил он. — Читал о них в легендах и сказках.
Я кивнул, хоть и не был так начитан, как брат главного хана. Но я знал много историй от пьяных матросов и женщин с сомнительной моралью.
— Вы можете отослать своих людей, — сказал Кублай-хан, приближаясь. — Я довольно безобиден.
Мягко сказано, если вообще можно.
— Добрыня, Олаф, — обратился я к своим спутникам. — Подождите снаружи, пожалуйста.
— Вы уверены в этом, государь? — отозвался бывший дружинник.
Кублай-хан, поднял бровь с интересом.
— Я уверен, Добрыня, — ответил я.
— Ваш раб довольно непослушный, — прокомментировал Кублай-хан, когда они вышли из шатра.
— Добрыня работает на меня, но он не раб, — возразил я.
— Ах, конечно. Вы ему платите?
Хм, ну, нет.
— Он мой друг.
— А тот, другой мужчина, тоже ваш друг?
— Слуга.
Кублай-хан надулся и посмотрел на чашки, оставленные на низком столике перед ним.
— Слуга и друг, — наконец сказал он, потянувшись за серебряным кубком с кумысом. — Я правильно понял?
Я поморщился.
— Конечно, — проговорил я.
— Это типично для чужестранцев… Откуда вы? — Спросил он.
— Я с Северных краев, — соврал я, надеясь, что он примет меня за варяга. Замок стоял на границе. Так что это было почти правдой.
— Ах, Северные края, — продолжил он. — Дочь моего брата должна была выйти там замуж за правителя. Но её и будущего мужа убили.
Я кивнул, теперь уже менее уверенно.
— Сожалею об этом, — сказал я.
— Ничего страшного, Ярослав, — он отпил и предложил мне другой кубок. — Пожалуйста, это довольно вкусно. У нас много такого.
— Это то, чем вы занимаетесь, кхм… — спросил я и потянулся за чашкой.
Он улыбнулся, выглядя удивленным.
— О, вы действительно никогда не слышали о моей семье? Это чрезвычайно освежает. Я должен показать вас принцессе. Когда-нибудь…
Я откашлялся, что совсем не соответствовало моему тону.
— Она ваша жена? — спросил я.
Он усмехнулся, в его глазах появился озорной блеск.
— Мой брат предлагал, — признался он. — Я мог бы взять её второй женой. Почему бы не сделать это, как в прошлой Империи, верно?
— На самом деле я не…
— Она дочь покойного князя, — объяснил он. — Мой брат, хан Горги-Хальди выкрал её из Новгорода.
Мои волосы встали дыбом. Получается дочь бывшего князя в плену у хана. Интересно, знал ли об этом советник Велемир? Думаю, после смерти князя он стал главным в Новгороде. Вот только я никак не могу туда добраться.
[Дана]
Фома улыбнулся, продемонстрировав множество золотых зубов.
— Ну что ж, — сказал он, приглашая войти внутрь. — Следовало сразу начать с золота.
— Золото — это здорово, — выпалил громила Семен, и старик Кирсан начал хихикать.
Фома указал на селянина:
— Вот парень, который разбирается. — Он глянул на Дану. — Нет ничего лучше золота, мой хороший друг.
— Спасибо, — просиял Семен, глубоко тронутый добрыми словами.
Дана прищурилась.
— Нам нужна информация. Сколько это будет стоить?
— Два золотых за работу.
Ладно, это было не так уж и круто.
— Если золота нет, то нет информации, — он посмотрел на нее поверх очков. — И учти, если я не знаю, золота не верну.
Хотя она вроде как хотела получить информацию.
— Хм, значит, у меня есть кое-что… — Пробормотала она, перебирая содержимое кожаного кошелька. Там было полно монет: тонны меди, немного серебра, но ни одной золотой монеты.
Ах.
— Два княжеских орла или три ханских дирхама, — терпеливо пояснил Фома, ожидая деньги.
— Верно, хм… — Дана положила кошелек в карман, и расстегнула пару пуговиц рубашки.
— Прошу прощения, — сказала она, немного смущенная всеобщим вниманием. — Тайное место.
— Я поверю тебе на слово, — прокомментировал Фома, пока она доставала второй кошель, закрепленный шнурком на шее. — Наверно у тебя много золотых.
— Не слишком много, — солгала Дана и повернулась к Фоме с двумя квадратными монетами Ярослава. Фома взял одну из них и поднёс к своему лицу.
— О, Боги! — Ломбардщик ахнул, почти впечатленный. — Где ты это взяла?
Дана прищурилась.
— Это из моего приданого, — невозмутимо произнесла она.
Фома покрутил носом так и эдак, очки заплясали на переносице.
— Одного будет достаточно, — ответил ломбардщик. — В наши дни их нечасто увидишь.
— Почему это?
Фома удивленно приподнял оправу очков.
— Ты не знаешь?
— Нет, — помотала головой полуночница.
Он показал ей.
— Имперская монета, в наши дни нигде не чеканится. Они стоят вдвое дороже обычного золотого из княжества, — продолжил Фома свою обличительную речь.
Тяжело понять кого он ограбил или украл.
— Они довольно редкие, — добавил Фома, бросая монету в ящик и запирая его.
— Тогда ладно, — начала Дана. — Скажи нам местонахождение Штыря.
Фома отодвинулся от прилавка.
— Я не знаю, где он, — ответил он, защищаясь.
В принципе Дане было не важно знает он или нет. Ей просто нужно было попасть в заднюю часть ломбарда.
Она сузила глаза от подозрения, или от позыва в туалет. Её раскрасневшееся лицо отразило дискомфорт. Она осмотрела кабинет в поисках подходящего места.
— Здесь есть черный ход? — Спросила она. — Мне нужно «попудрить носик.»
— Здесь ничего подобного нет, — немного оскорбленно ответил мужчина.
— Хахаха! — взорвался Семен, находя это забавным.
— Хорошо, — с трудом произнесла Дана. — Туалетная комната.
— Это ломбард, а не бордель! — Фома был возбужден и готов разразиться тирадой.
Дана остановила его, подняв руку. На ее лбу выступили маленькие капельки пота.
— Итак… черный ход? Или я сделаю это прямо здесь.
Фома фыркнул, затем указал рукой.
— Сразу за лестницей, ты не пропустишь дверь.
Быстро пройдя, Дана вышла в темный переулок.
Она вздохнула, ночная прохлада коснулась ее обнаженной задницы.
Черт. Кто здесь?
— Если бы я знал, что мне приготовят, — сказал голос со знакомым акцентом. — Я бы принарядился по такому случаю, милая.
Дана подняла голову и мельком увидела, как он выходит из тени. Невысокий, едва ли выше ее. Глаза поблескивали в темноте. Запах его похоти ударил в ноздри, и поток её мочи прервался.
[Ярослав]
Дочь бывшего князя была в плену у хана. Знал ли советник Велемир об этом?
Кублай-хан все еще был на этой теме. Этот вопрос беспокоил его.
— Она должна была стать третьей женой Тугор-хана. Но, скажем так, обстоятельства изменились.
— Так что, чем занимается ваша семья? — спросил я, пытаясь выудить из него информацию.
— Драгоценные камни, — ответил он.
Моя заинтересованность моментально пробудилась при этом коротком ответе.
— Какие именно? Рубины? — спросил я.
— Ну, в основном, опалы и аметисты, — ответил Кублай-хан деловым тоном.
Он с любопытством рассмотрел мое кольцо с крупным камнем. Я быстро сложил руки перед собой, чтобы скрыть его.
— Да, я увлекаюсь драгоценными камнями, — просто ответил я.
— Кто же не увлекается, верно? — усмехнулся Кублай-хан, но его глаза не улыбались. Что-то изменилось в его поведении.
— Вы направляетесь в Новгород? — кивнул он, и вновь спросил, прежде чем я успел ответить. — Откуда вы идете, Ярослав?
Надо быть осторожным.
— Это ещё предстоит увидеть, — произнёс я, пытаясь придумать что-то на ходу.
Я почувствовал на себе его изучающий взгляд, и тишина стала напряжённой.
— Это политика или преступление? — Наконец спросил проницательный юноша. — Чего вы пытаетесь избежать?
— Больше ничего не ясно, — честно признался я.
Кублай-хан встал со своей подушки, и ушел в угол шатра. Он некоторое время разглядывал рисунки, повернувшись ко мне спиной.
— Главный хан, мой брат, в союзе с северянами, — просто сказал юноша, поворачиваясь ко мне.
Я молча кивнул, стараясь выглядеть как можно загадочнее.
— Этот кольцо с печатью птицы, которое вы носите, Ярослав.
Кублай-хан глубоко задумался и вздохнул. Я приготовился к действию, держа руку на мече.
— Значит, северяне захватили ваш замок, государь Кречетов, — отметил Кублай-хан глядя мне в глаза.
Если Кублай-хан говорит, что его брат и северяне в союзе. То значит я сейчас в стане врага.
Глава 9
Рабыня из степей
[Ярослав]
Кублай-хан сказал, что его брат в союзе и северянами. И я сейчас в логове врага.
Сжав рукоять меча, я ожидал, когда Кублай-хан атакует. Но вместо этого он продолжил разговор.
— Меня изгнали из ханской столицы два месяца назад, — начал он и, заметив моё удивление, добавил. — Шехер — это город-порт на полуострове Алтынай. Там всегда жили степняки.
Мое удивление, конечно же было не из-за этого. Если он настроен дружелюбно, то он не очень ладит с братом-ханом.
— Я думал, вы поддерживаете брата в войне, — сказал я.
— Мой брат — невежда, поднявшийся выше своего положения по глупости, — он еле сдерживал ярость в голосе, на его лице появился тик.
Значение последнего сбивало меня с толку.
Похоже, у Кублай-хана дома свои проблемы, которые я не мог разглядеть.
— Я могу доставить вас в Новгород, если вы туда направляетесь, — сказал Кублай-хан мгновение спустя, восстановив самообладание. — Но я хочу кое-что взамен.
— Почему вы уверены, что ваш караван пройдет через блокаду?
— Я пережду войну в Ханском оазисе, недалеко от города Зеленых Садов, — ответил Кублай-хан, ухмылка вернулась на его лицо. — Мы собирались в Новгород. План изменился, когда мы услышали новости.
— Чего вы хотите?
— Ах, вы слишком нетерпеливы, — сказал Кублай-хан, плюхаясь на кожаную подушку. Он уставился на меня с легким удивлением. — Вы предпочитаете стоять?
Я цокнул, разглядывая странную и чуждую мебель. Это чудо, что человек может удержаться на ней и не опрокинуться на спину.
— На самом деле, да, — невозмутимо ответил я. — Ну так, что вам нужно?
Кублай-хан хмыкнул и начал рассказывать.
[Дана]
— Если бы я знал, что меня ждёт, я бы принарядился, — сказал голос со знакомым акцентом.
Дана увидела, как он выходит из темноты. Его глаза заблестели. Запах похоти ударил в нос. После этих слов он сразу же бесстыдно продемонстрировал движение тазом.
Дван всегда был изящным, она должна отдать ему должное. Её родной братец. Она еще тогда узнала его голос. Но Штырь и его люди помешали ей.
Дана, быстро наклонилась и натянула штаны, чувствуя себя неловко.
— Я здесь по делу, — как ни в чем не бывало объявила она.
Полуночник моргнул, выражение его лица изменилось.
— Ты здесь, чтобы вмешиваться в мои дела, — поправил он в свойственной их виду манере.
— Пфф, что ты можешь скрывать, братец, — нервно хихикнула Дана, застегивая штаны. — Все знают, что ты ограбил дом аристократа. Рисунки твоей морды на каждой доске объявлений.
— Меня предали, сестрица, — ответил Дван обеспокоенным тоном. — Кто-то из Гильдии слил меня.
— Кто знал об этом? — Спросила Дана, отталкивая его руку.
— Никто. Ну, я думаю, все, — смягчился ее брат. — Мы воры. Всегда суем нос в дела друг друга.
— Верно. Сколько стоит твоя добыча?
— Сколько хозяин заплатит, чтобы вернуть украденное? — решил уточнить Дван.
— За твою голову «богатое вознаграждение», братец. Так что ты украл дорогую штучку.
Мужчина поднял густую белую бровь. Оттенок темнее, чем у Даны.
— Даже не знаю, много.
— Хочешь разделить куш? Шестьдесят на сорок.
— Таков был твой план, сестрица? — спросил Дван улыбаясь.
План Даны состоял в том, чтобы украсть это у него.
— Меньшая часть тебе, черт возьми я на мели, — вздохнула она.
— Ха-ха, дорогая, перестань врать самой себе, — поддразнил Дван, понизив голос на октаву и быстро приблизившись.
Дана оттолкнула его обеими руками, почти сбив с ног. Вор быстро пришёл в себя и выпрямился в паре метров от неё. Он поднял руку, на двух пальцах свисал кожаный кошелек Даны.
«Ты, скользкий змей», — Дана выругалась про себя.
— А это тогда что? — Театрально объявил он, быстро просматривая содержимое и самодовольно улыбаясь. — Здесь не так уж много, дорогая. Тебе нужен тот, кто будет к тебе хорошо относиться.
— Верни это. — предупредила его Дана.
— Зачем? — Спросил брат, но все равно бросил ей кошелек. Дана поймала его в воздухе и вернула в карман.
— У тебя есть другой, — хмыкнул Дван.
Она встревоженно похлопала себя по груди и вздохнула с облегчением. Монеты Ярослава все еще там.
Она перевела взгляд на ухмыляющегося полуночника.
— Если ты еще раз возьмешь мои вещи, я отрежу тебе яйца.
— Ммм, у тебя грязные мысли, сестрица, — ответил Дван и заглянул за дверь в ломбард. — Кто у тебя там?
— Друзья… мы работаем вместе, — ответила она, защищаясь.
— Дружина, — саркастично сказал Дван.
— Да.
Он неуверенно замолчал, затем спросил:
— Всего два человека, э-э?
— Недавно у нас возникли кое-какие проблемы, — ответила девушка.
— Тот парень о котором ты говорила? — Спросил Дван с понимающим взглядом.
— Возможно он мертв. Северяне многих убили возле перевала, — ответила Дана с комом в горле.
— Прошу прощения, — нахмурился он и посмотрел на свои ботинки.
— Хотя он был в некотором роде странным, — добавила Дана, приходя в себя. Она грустно улыбнулась, вспомнив их предводителя.
Она шмыгнула носом, потянулась вытереть нос ладонью. Дван, быстро двигаясь, протянул ей шелковый носовой платок. Дана осмотрела, впечатленная его мягкостью. Узор на нем, выполненный золотыми нитями, просто прекрасен. На нем даже какие-то инициалы.
— Кто такой С. В? — Она допытывалась, на самом деле не желая отдавать его обратно.
— Северина Волкова, — небрежно ответил Дван и, увидев вопросительно поднятую бровь, пожал плечами. — Это было там, где я украл ключ.
— Тогда зачем встречаться с людьми Штыря? — Спросила Дана, поднимая свой лук. Она оставила его у задней стены ломбарда.
— Ах… Так это была ты, там сзади?
— Это была не я одна. Штырь привел мускулы. Отвечай на вопрос.
— Шайка «Бурые Крысы», — сказал Дван, снова уклоняясь. — Брутальная компания, мозгов немного, но они опасны.
— Дван, если ты пытаешься продать им, то это…
— Я не собирался, — прервал её вор. — Даже не думал о продаже.
Дана скрестила руки на груди.
— Что делает ключ, который ты украл?
— Что ты хочешь знать? — Спросил её брат, немного разочарованный.
— Ты думаешь, он открывает дверь к сокровищам?
— Все знают, что в Проклятых Землях есть несметные сокровища.
— Это глупая затея, — указала Дана. — А ты вор.
Дван усмехнулся.
— А кто нет?
— Что тогда собираешься делать? — спросила она.
Дван пожал плечами.
— Понятия не имею. Ермил Волков хвастался на пиру перед знатью, что ключ может открыть вход. Открыть путь ко всем этим богатствам. Аристократы были достаточно впечатлены, чтобы поговорить об этом еще немного.
— Что изменилось? Зачем встречаться со Штырем, если не для продажи?
Дван поморщился.
— Война. Путешествовать по княжеству сейчас не так уж безопасно.
— Ты надеялся добраться до Белых гор на юге? Как насчет корабля? — Дана попробовала, немного впечатленная.
— Я состоятельный, дорогая, но я не магнат. В любом случае, ни один корабль не покинет Новгород после всего, что произошло.
Дана отступила назад, слегка надув губы.
Она собиралась рассказать ему о пиратах, сражениях, древних золотых монетах и мечах, и баронском отпрыске, которого она называла другом. Но увидев громилу в конце переулка с шипованной дубиной, она резко предупредила.
— Эти уроды вернулись!
[Ярослав]
Выйдя из шатра Кублай-хана, я присел у телеги. Оперся спиной об колесо и задумался.
В этот момент появился домовой Матвей.
— Возможно, вам стоило отказаться, — заметил мой спутник.
«Он, что всё подслушивал?»
— Я думал об этом, — ответил я, оглядываясь, чтобы убедиться, что нас никто не видит.
Нельзя было расслабляться даже при свете костров, горевших возле каждой палатки. — Знаешь, почему я этого не сделал?
— У вас есть план? — догадался домовой из-под телеги.
Неужели это было так очевидно?
— Да, — ответил я, немного расстроившись, что не продумал заранее. Мой ответ прозвучал обыденно. — Я хотел узнать больше.
— Значит, вы собираетесь нарушить свое слово?- прозвучал голос.
— Я никогда не давал ему слова, — холодно отозвался я.
— Почему степняк отправил именно вас к князю Новгорода? Разве он не знает? Мне кажется странным, что он делает это во время войны, — настаивал Матвей, как всегда, будучи неуклюжим.
В этом было что-то странное. Ведь по завещанию, князем был я. Тогда кого Кублай-хан имел в виду? Неужели в Новгороде сидит самозванец. Или всё же советник Велемир.
— Ты думаешь, что степняк любит риск?
— Вы не понимаете?
— Я могу читать между строк, — самодовольно ответил я.
— А если там ничего и нет?
— Что ты имеешь в виду?
Матвей нахмурился, его нос стал еще больше. Это было немного пугающе. Вся эта физиономия на месте его головы, могла в любой момент взорваться!
— Ничего. Мы всегда можем прочитать письмо и узнать, — Матвей смягчился, взгляд его искал подтверждения.
Кублай-хан настаивал, чтобы письмо доставили князю Новгорода, как только я доберусь до города. Уже второй раз я передаю важное письмо. Возможно, это совпадение, а возможно — и его отсутствие. Тогда мне хотелось лишь украсть одежду с трупа дворянина.
Да уж.
Матвей, не дождавшись ответа, разгоряченный, исчез за бочкой в двух шагах от меня. Его способность теряться в спешке просто сверхъестественна.
Под светом луны за пределами круга обозов простиралась черная пустота. Иногда ее нарушали мерцающие звезды. Ветер нес запах земли, заставляя покрываться «гусиной кожей»
— Это вызывает у меня мурашки, — бормотал я, вглядываясь во тьму за пределами каравана.
Услышал ответное ворчание от Олафа неподалеку.
— Ты так не думаешь? — спросил, поворачиваясь к нему.
— О, я с вами согласен, государь, — ответил он. — Эти степи скрывают множество опасностей.
Олаф всегда был умником, и его хитрость мне хорошо известна.
— Но мы здесь защищены.
— Правильно, государь, — согласился Олаф, замечая мое напряжение. — Спокойной ночи, государь.
— Хорошо, — просто ответил я, заметив женскую фигуру в темноте снаружи. — Что ж, я погуляю немного.
Похоже это была молодая рабыня, которой я приглянулся.
— Выйти за пределы лагеря, государь? Это безопасно? — вмешался Олаф.
Почему бы и нет…
— Я поужинаю свежим мясом, — предупредил я.
Олаф попытался возразить.
— Ужин? Время уже прошло.
Но я его перебил.
— Понял, что я имею в виду? И кумыс, пожалуй, тоже. Я возьму бутылку из того, что дал мне Кублай-хан, — добавил я с усмешкой.
Это была часть приказа, часть угрозы.
Олаф ясно понял, что я имею в виду. Он поклонился мне выражая притворное уважение.
— Конечно, государь.
[Дана]
— Эти уроды вернулись! — Громко предупредила Дана.
— Беги! — Крикнул Дван и оглянувшись она увидела, как тот наткнулся на кого-то в другом конце переулка.
— ОСТАНЬСЯ И ПОМОГИ МНЕ! — Дана выпустила стрелу в наступающего громилы. Она пронзила ему предплечье, и крупный мужчина взвыл от боли.
— Это не мой план! — Дван уклоняясь от удара Штыря, понял, что его заблокировали здесь.
Дана потянулась за стрелой, отступив в сторону. Переулок был слишком узким, чтобы свободно маневрировать,
Беззубый чуть не задел ее кинжалом. Лезвие прошло над плечом, отскочило от стены. Дана подняла лук, стрела была на тетиве, но тот положил на нее руку.
Дана выругалась и, выпустив лук, схватила кинжал. Услышала, что кто-то приближается. Увидела, как на нее бросился громила.
Беззубый отпрыгнул в сторону, ее лук все еще был у него в руках. Его друг сильно толкнул его, что он ударился головой о кирпичную стену. Раздался треск и болезненный стон. А потом все, что видела Дана, это разъяренное лицо громилы.
Сильный удар вышиб из нее весь воздух. От удара ее отбросило, как тряпичную куклу, и она упала на землю.
Снова.
«Это совершенно нелепо,» — подумала она.
Дана осматривала мир сверху, прежде чем приземлиться на спину Штыря и повалить его.
Её братец был занят защитой от него и умудрился пропустить все.
— Тьфу! — Дана закричала обезумев, и приземляясь на свою бедную спину.
— Это за мои глаза, — сказал громила голосом, сочащимся злобой.
— Это был несчастный случай! — Огрызнулась Дана, доставая кинжал одной рукой, другой оценивая ущерб. — Неужели тебе не стыдно сражаться с девушкой?
— Ты не девочка, урод, — сказал громила, звук хлопнувшей двери ломбарда прервал его глупую ухмылку.
— Ты только что назвал моего друга уродом? — Спросил Семен, выходя. Сам гора плоти и вдвое более мускулистый, с кувалдой в руке. — Извинись, или иначе.
— Ты! Ты работаешь с этим уродом? — Громила зарычал и попытался взмахнуть дубинкой. Раздался свист, что-то пролетело над плечом Семена. Болт вонзился громиле прямо в грудь.
Семен нахмурился и посмотрел за свою широкую спину.
— Что? — Послышался взбешенный голос Кирсана. — Я только что спас твою шкуру, дорогой!
[Ярослав]
Где-то там снаружи была девушка рабыня. Даже на знаю, что она там забыла. Точно ждет меня.
Ужасающе было созерцать открытую степь. Небеса словно опустились на землю и шов между ними размылся. Бледный свет луны создавал тени на высокой траве. Тени танцевали в ритме ветра, а все звуки исчезли. Даже караван за моей спиной медленно затих.
Сначала я принял её за ещё одну тень, застывшую справа от меня. Но когда взглянул вверх, увидел её.
Наряд, скрытый под коротким плащом, сразу бросился мне в глаза. Тонкие шелковые бретельки держали серебряные чашечки на её груди. Её чёрные волосы, заплетённые во множество косичек, медленно развевались на ветру. На лице девушки сверкали вплетённые в косы бусы.
Её круглое лицо с подчеркнутым носом и бровями, создавало впечатление симметричной красоты.
Вау.
Даже без совершенного лица, эта экзотическая женщина всё равно бы привлекала внимание. Я заставил себя смотреть на её лицо, а не на фигуру под плащом.
Но это было непросто.
Она нахмурилась, пытаясь заговорить. Но я не понимал её слов.
Не так, чтобы я виртуозно говорил по-ихнему. Я хмыкнул, стараясь не показывать своего удовольствия. Женщина окинула меня взглядом и немного заволновалась, но я постарался ее успокоить.
— Я с караваном.
Это слово она поняла. Она осмотрела меня и снова спросила. Как будто я мог выучить их чертов язык за пару минут.
В тот момент, когда я прикоснулся к рукояти своего меча, женщина вздрогнула и испуганно отступила.
— Не бойся, — сказал я. Она застыла на месте, ее красивые глаза расширились. — Моё имя Ярослав.
— Что такое Ярослав? — спросила она.
Эта неуловимая магия, широкая улыбка на моем лице.
Попробуй еще раз.
Используй больше слов.
— Это мое имя, — я поднял брови, моя улыбка невольно превратилась в самодовольное выражение. — Со мной ты в безопасности, барышня.
Я был в ударе. Ночь меняется к лучшему.
— Это? — Она была слишком ошеломлена моим присутствием, чтобы формулировать связные мысли.
— Ты же не хочешь, чтобы тебя поймали, — уверенно заявил я.
Она прикрыла руками грудь, а я заметил, как кончик ее языка коснулся нижней губы. Ее белые зубы сверкали, как жемчужины. Поняв, что замер на мгновение, как зачарованный, я отстранился.
— Почему ты так думаешь? — спросила она и снова оглянулась на уже почти тихий лагерь.
Ах, поехали.
— Тебе запрещено выходить наружу, — спокойно пояснил я в темноте. — Ты чья-то рабыня.
Хотя я не мог видеть на ней ошейника. Может быть, его сняли. Мой разум блуждал, представляя молодую женщину, снимающую одежду. Я смотрел на ее обнаженный пупок, украшенный драгоценностями, и похотливо думал.
— Каждый — чей-то раб, — сказала мне молодая женщина.
— Не я, — уверенно ответил я. — Между прочим, я из вольного города.
— Где… — начала говорить женщина, затем остановилась. Ее глаза сузились, глядя через мое плечо.
— Что? — спросил я, немного обеспокоенный ее замешательством.
— Я кого-то слышала, — объяснила она.
Я повернул голову и посмотрел на внешний периметр лагеря. Телеги создавали преграду, которую нелегко было преодолеть. К тому же, там выставлена охрана. Увидел, как один из них машет мне рукой, узнав меня.
Махнул в ответ, чувствуя, как молодая рабыня прячется за моим телом. Охранник, стоявший вдалеке, кивнул мне в ответ и продолжил патрулировать.
— Не волнуйся, — сказал я, обращаясь к женщине. Опять меня поразила пестрота красок в ее глазах. Ни один из опалов, которые я видел, не сравнится.
Внезапно звенящий шип пролетел мимо меня. Услышал, как он врезался в борт телеги рядом с колесом.
Резко отскочил вправо, вытянув руку, чтобы схватить женщину за руку. Она схватилась меня, и мы бросились к безопасному месту. Эрекция мешала бежать.
Стук копыт стал громче, когда они стали приближаться.
— Владыки степей, — шепнула мне рабыня, ее запах жасмина отвлек меня, но только на мгновение.
— Налётчики! — закричал я изо всех сил. Мой голос пронзил тишину и разнесся над лагерем. — К оружию!
Глава 10
Золотой трон Императора
[Ярослав]
— Налётчики! — закричал я изо всех сил. Мой голос разнесся над лагерем. — К оружию!
Я мгновенно оценил ситуацию, когда стрелы полетели туда, где мы только что были. Некоторые из них подожгли траву. Мой крик пробудил всю охрану. Они были растеряны и встревожены. Первые всадники уже поворачивали направляясь к нам.
Молниеносно выхватил меч, понимая, что эти нападающие опасны. По ощущениям, они были настоящей угрозой. Оглянувшись, проверил, сможем ли мы вернуться внутрь круга.
— Они идут! — пронзительно закричала молодая рабыня прямо в ухо.
— Беги! — крикнул я и оттолкнул ее рукой. Она отпрянула с болезненным возгласом. У меня было мгновение, чтобы увернуться от удара, когда первый всадник прибыл. Сабля едва не задела мою шею, разорвав нагрудный доспех. Я отклонился вправо, упал на колено и наткнулся на камень в густой траве.
Боль пронзила меня, словно удар молота. Но некогда ныть. Откатился, чтобы избежать копыта разъяренной лошади. Лошадь и всадник пронеслись мимо меня.
Женщина визжала на своем языке. Я быстро понял, что она в беде. Но к черту, решил я. Спасай себя сама. Я сделал все, что мог.
Третий всадник увидел, что я поднимаюсь, и прицелился из лука. Он натянул тетиву, пока я размышлял о контратаке. Женщина где-то слева визжала, словно ее разрывали на части. Охрана выкрикивала приказы. Огненные стрелы продолжали сыпаться со всех сторон, разжигая сухую траву. Хаос.
Всадник уже готовился выстрелить в меня.
— Не делай этого! — Мой крик был направлен к всаднику, который замер в нерешительности.
Он сплюнул с отвращением и отпустил стрелу в ответ. Я попытался перехватить ее мечом — зрелищный трюк из легенд и историй. Но на деле его сложно осуществить.
Однако моя попытка увенчалась успехом. Возможно чудом.
Отбив стрелу, я направился к стрелявшему. Увидев мои действия, он в испуге отступил. Он метнулся за своей саблей, понимая, что времени на выбор остается мало.
Я приблизился быстрыми шагами, уворачиваясь от его удара. И в ответ, нанес мощный удар по всаднику. Но клинок попал в голову лошади ниже уха. Животное заржало от боли и страха. Оно встало на задние ноги, сбросило всадника и затоптало.
Мне удалось избежать копыт. Перекатившись под брюхом лошади я увидел мертвого всадника. Его лицо было перекошено: рот, нос и глаза превратились в кровавое месиво.
Отшатнувшись столкнулся лицом к лицу с другим атакующим.
«Что за ерунда?»
Козлиная бородка мужчины доходила до живота, костяная броня прикрывала грудь.
— Проклятый северян, — пеший воин сплюнул на ломаном общем и замахнулся саблей. Я парировал удар и заблокировал ответный. Мастерство противника в обращении с клинком вызывало вопросы.
Ударил его выше колена, и он отстранился с визгом от боли. В его глазах была ненависть.
— Давай поговорим, — убеждал его я.
Он не хотел говорить об этом и снова набросился с рёвом. Я отошел в сторону, вывернул клинок наизнанку и полоснул его по горлу, как показывал мне Радион.
Отвернулся, чтобы не смотреть на истекающего кровью мужчину. Обернувшись, увидел последнего нападавшего. Он стоял с саблей в руке и смотрел на меня. А другой рукой вцепился в косы девушки.
Атаковал его, весь разгоряченный недавними успехами. Противник тут же приставил лезвие к её горлу, чтобы я остановился.
— Значит, это правда, — сказал мужчина с седыми волосами и косой, собранной на затылке. — Ты сражаешься за северян.
«Черт возьми!» — промелькнуло в голове, когда я покачал головой. — «Я же не проклятый варяг!»
— Я не тот, как ты думаешь, — просто выдавил я, хотя внутри меня всё тряслось.
— Ты лжешь. Ты защищаешь это отродье Белого Козла.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Она всего лишь рабыня.
— У неё метка клана. Ты лжешь, — возразил мужчина.
«Что за чепуха?»
— Отпусти ее. Твой план провалился.
— Мы пришли за ней. Это был лишь отвлекающий маневр, — сказал старик, бросив на нее взгляд полный ненависти. — Если мне суждено умереть здесь, я заберу её с собой.
Я не успевал подойти вовремя. Мне пришла мысль метнуть в него меч. Даже стоя в трех шагах, я боялся промахнуться и ранить ее.
— Нет, — пробормотал я.
Женщина посмотрела на меня, старик лишь фыркнул и приготовился резать.
— Не делай этого! — Я бросился, сжимая в руке меч.
[Дана]
Болт просвистел и вонзился громиле прямо в грудь.
— Я только что спас твою шкуру! — воскликнул Кирсан, держа арбалет на плече.
Падение громилы на мостовую приостановило боевые действия. Кирсан вышел из ломбарда и встал рядом с Семеном с арбалетом в руках.
— Что это? — Штырь с трудом встал, держась рукой за спину. — Вы убили члена «Бурых Крыс», тупые ублюдки!
— Ты напал на нас первым, Штырь, — ответила Дана, все еще потирая грудь. — Мы не любим угроз.
— Откуда ты знаешь мое погоняло? — Нахмурившись, спросил он. — Это моя территория, глупая девка.
— Я Дана, — ответила она подходя, чтобы забрать свой лук. — Работаю на государя Ярослава.
Она сделала паузу, чтобы ее слова дошли до сознания.
— Ему принадлежит город.
— Старый князь мертв, — возразил Штырь, прищурившись. — Городничий Барсуков и воевода Мстислав теперь управляют Новгородом.
Это всё меняет. Теперь получается, что у Ярослава нет союзников в городе. Кроме неё самой, конечно же.
— Есть новый князь, — ответила Дана с довольной улыбкой, надеясь, что Ярослав не ошибся. — Мы работаем на него.
Штырь скривил рот, взглянул на Семена и указал пальцем на Двана.
— Этот человек — вор и известный негодяй. Он украл ключ у Ермила Волкова.
— Нет, я этого не делал, — запротестовал Дван с оскорбленным видом. — Вы распространяете ложь.
— Что? Разве ты не просил о встрече, чтобы поговорить об этом? — Спокойный Штырь разозлился.
— Посмотреть, что ты знал об этом деле! — Воскликнул Дван и, подмигнул сестре. — Все знают о твоих темных делишках. Пришло время признаться.
— Рваах! — Штырь в отчаянии зарычал. — Это еще не конец. Я доложу Ермилу, и он сообщит об этом князю Барсукову!
— Расскажи ему также о своих делах с «Бурыми Крысами», — поддразнил Дван. — Я уверен, все пройдет хорошо.
Штырь ничего не сказал и молча ушел.
Когда они вернулись в ломбард, Дван восхищенно воскликнул:
— Штырь и его головорезы ушли, оставив громилу на съедение крысам! Это была блестящая история, сестра!
— Кто, черт возьми, этот парень? — Спросил Кирсан, указывая на Двана.
— Держись подальше, или он ограбит тебя подчистую, — ответил Фома, не поднимая головы.
— Вор? — спросил Кирсан, подняв брови, когда Дван откинул капюшон, показав белую голову. — Чудь?
— Дван к вашим услугам, — гордо объявил он, преодолев разделявшее их расстояние и вложив монету в его ладонь.
— О-о-о, — проворковал Кирсан. — Вы очень добры, государь Дван.
Однако он не заметил, как тот в мгновение ока обчистил его карман.
— Хватит! — Рявкнула Дана, желая положить этому конец. — У нас неприятности.
— Позволь мне прояснить, он… — начал Кирсан после того, как Дана прервала их.
— Дван, — поправил его полуночник с понимающим взглядом.
Кирсан прочистил горло, его глаза скользнули по торсу вора, прежде чем продолжить.
— Что за ключ у Двана? О чем говорил тот неприятный тип?
— У него есть ключ, — сказала Дана, обрывая разговор. — Но это бесполезно, если мы не отправимся на поиски сокровищ.
Семен нахмурился от ее слов, и даже Фома поднял голову. Кирсан медленно облизал губы, глядя на ухмыляющегося вора.
Дана, видя, что все идет совершенно не так, глубоко вздохнула.
— Мы не можем свободно перемещаться из-за войны.
— Я знаю другой способ, — сказал Дван. — Вы меня не остановите.
Кирсан покраснел, Семен потянулся за кувалдой, но Фома все объяснил.
— Только не в моем ломбарде, ты этого не сделаешь.
Дван поднял руки в знак мира:
— Можно легко организовать другой способ, — возразил он, не желая так просто сдаваться.
— Возможно, у нас есть лодка, — выпалила Дана, исчерпав все варианты.
— В Новгороде? — Дван исследовал, проявив интерес.
— Корабль в порту Новгорода. Корабль князя Ярослава.
Братец моргнул, не ожидая ответа.
— Ты знаешь наследника престола? Это не было уловкой? Сестрица, ты великолепна!
Дана почесала в затылке, немного смутившись.
— Ну, в этом нет ничего особенного, — она сделала паузу и пристально посмотрела на вора. — Кроме того, что… Сначала нам нужно найти его.
— Князь пропал?
— Вроде того.
— Значит, вы будете искать его? — Спросил Дван, глядя на их группу. — Что мне нужно сделать, чтобы получить корабль?
— Присоединяйся к нам, — невозмутимо ответила Дана — Рискуй жизнью, плюй в лицо опасности и следуй до последнего вздоха. Вот мои планы.
Как это часто бывает с планами полуночниц, в этом мире девушка сильно ошибалась.
[Ярослав]
— Не делай этого! — Я бросился, сжимая в руке меч.
В последний момент мне удалось перехватить лезвие у самой шеи девушки.
Не обращая внимания на боль, сделал выпад и вогнал острие в грудь старика. Кость хрустнула. Девушка завизжала и отпрянула.
Старик схватился за клинок, пытаясь удержаться на ногах. С грохотом они повалились на землю.
Тут подоспели охранники и мои друзья.
— Вы остановили набег, спасли караван, — похвалил Добрыня. — Они пытались проникнуть внутрь, но вы убили их.
— Кублай-хан хочет поговорить с вами, — сказал Добрыня.
— Что ж, — ответил я, оглядываясь по сторонам. — Я думаю, все могло закончиться намного хуже.
Когда не уверен, лучше сохранять спокойствие.
— А вот и он! — Объявил Кублай-хан, как только мы вошли в круг из телег. — Среди нас был невероятный герой, — добавил он, внимательно наблюдая.
Весь караван, собравшийся вокруг, громко приветствовал мое имя.
— Ярослав! Ярослав!
Стражники и торговцы, рабы и погонщики. Даже волы присоединились. Это был захватывающий момент, который длился около полуминуты.
— Это был он, — объявил один из стражников другим тоном.
Я, хорошо обученный распознавать неприятности, практически сразу заметил проблему.
Рядом с Кублай-ханом стояли три молодые женщины. Лица девушек, скрытые под белой вуалью, были сильно накрашены. На голове у них были длинные шали.
Все они носили короткий белый плащ и вызывающие наряды. Это выглядело как одежда рабов, но таковой не являлось. Я никогда раньше не видел столько золота и украшений на женщине.
Но никогда не перепутаю опаловые глаза молодой женщины, как бы она ни была накрашена.
— Я видел его ночью, Кублай-хан, — продолжил стражник, обвиняюще тыча в меня пальцем. — С вашей сестрой.
Кублай-хан поднял идеально подведенную бровь, когда посмотрел на нее.
— Это правда? — спросил он, изображая неведение. Но все это было театром. Поскольку, очевидно, было подстроено заранее. Или нет.
— Это правда, что я спас её, — ответил я, глядя на него в ответ.
Шепот, доносившийся из толпы, прокатился шоком и неверием. Большинство стражников со знаком Белого Козла на доспехах потянулись за оружием.
Очевидно, это был неправильный ответ.
— Уходите, государь, — проворчал Добрыня, делая шаг вперед и держа ладонь на рукояти меча.
— Итак! — сказал Кублай-хан достаточно громко, чтобы его было слышно над толпой. — Я оказался перед выбором.
Он посмотрел на свою сестру немного разочарованно. Не могу сказать, было ли это тоже игрой.
— Мой гость спасает караван, затем разворачивается и оскверняет мою сестру.
— Что мне делать? — Кублай-хан продолжил, несмотря на гневную реакцию толпы. Краем глаза заметил, как Олаф отступает к обозам с ножом в руке.
— Алтынсу — знаменитая красавица. Её ценность, огромное состояние, — Кублай-хан задумчиво огляделся. — У меня осталось два варианта.
— Содрать с него кожу! — взревела толпа в один голос. То есть большинство из них.
Кто-то предложил «Ямы Кыр-Зидан», что бы это нафиг ни значило. Наверняка что-то с ядовитыми змеями. Сарказм и извращенное ожидание насилия.
Перемена в их поведении была разительная. Я сделал осторожный шаг назад, потрясенный всем этим.
Прорваться сквозь группу женщин в вуалях, стоящих за Кублай-ханом, казался самым идеальным.
Лошадей нет, а пешком мы далеко не убежим по степи.
— Или содрать кожу с его лучшего раба, — Кублай-хан несколько дипломатично смягчил фразу, и я понял, что хитрец ищет сделки.
— Алтынсу должна была стать женой знатного хана, — задумчиво сказал Кублай-хан, и это успокоило толпу. — Это всем хорошо известно.
Я почувствовал, что взгляд Алтынсу пронизывает меня насквозь.
Кублай-хан продолжил свою речь:
— Моя семья настаивала на другом браке для нее, — сказал он мне голосом, лишенным теплоты. — Они говорили, что ее лучшие годы прошли даром. Я медлил, искал того, кто бы был достоин ее. Что я получу за испорченное сокровище, Ярослав? Вы причинили мне большой вред.
Его слова пронзили меня. Черт возьми, как я попал в эту переделку?
— Вы думаете, что убить меня будет достаточным возмещением? — спросил я, стараясь сохранить спокойствие, несмотря на панику. Моя жизнь на кону, поэтому я знал, что нет времени на колебания.
— Либо вас, либо убить вашего слугу, — произнес Кублай-хан, его голос звучал угрожающе. — Мне нужно восстановить свою репутацию.
— Какой у меня есть ещё выбор? — мои мысли бегали в поисках выхода из этой тупиковой ситуации. Я был бы не прочь избавиться от пирата, но нужно найти что-то получше.
Кублай-хан презрительно покачал головой. Его веки, подведенные карандашом, добавили ему отталкивающую неприязнь.
— Вы покупаете то, до чего дотронулись, — холодно ответил он. — Но, к сожалению, Алтынсу гораздо выше вашего уровня.
Его последние слова сопровождала едва заметная ухмылка, и я понял, что моя жизнь висит на волоске.
— Возможно, — начал я, и в глазах Алтынсу замелькала тревога. Я почувствовал, что что-то не так.
Но я не мог остановиться сейчас. Это была бы ужасная смерть для Олафа, если бы он знал.
— Я повелитель Руси и князь Новгорода, — мое откровение ошеломило собравшуюся толпу до полной тишины.
— Повелитель Руси — хорошая отправная точка, — неожиданно сказал Кублай-хан. Его ястребиный взгляд не отрывался от моего лица, и наш разговор перед всеми этими людьми был странным.
И вдруг я понял, что они все были свидетелями. Хитрый Кублай-хан действительно устроил великолепное представление. Просто спектакль из живых актеров, которые сами не подозревали о своей игре.
— Государь, — предостерегающе сказал мне Добрыня, но было уже слишком поздно.
— Я все еще молод, — невозмутимо ответил я.
— В таком случае, каково самое сокровенное желание князя всея Руси? — театрально спросил Кублай-хан. Более шестидесяти пар глаз повернулись ко мне, чтобы услышать мой ответ.
И теперь мне пришлось раскрыть это. Хотя я не имел представления, что это может быть. О том, чтобы уединиться с очаровательной сестрой хана, не могло быть и речи. Несмотря на то, что это был желанный исход.
Получение золота или монет звучало как что-то незначительное. Хотя это была лучшая и более осуществимая из всех идей.
Я не мог рассказать им о проклятом мече. Эти суеверные жители наверняка пришли бы в ужас от этого. Они, вероятно, оставили бы меня в живых. Но просто содрали бы кожу. А моих спутников сразу убили бы, как пособников дьявола.
Итак, я выбрал первое, что вспомнил.
Что подразумевалось, но никогда не упоминалось при беседах с Даной. Возродить древнюю Империю и стать новым Императором мира. Прямо как в древних легендах. Это означало, что я должен завоевать всех. И северян и степняков. И всех кто встретится мне на пути.
— Мое желание Золотой трон Императора, — сказал я.
Глава 11
В жены ханскую принцессу
Войдя в громадный шатер, Добрыня схватил меня за локоть. Он сморщился так, что его лицо приобрело почти угрожающий вид.
— Что вы себе позволяете, государь?
Даже старый лысый осел выглядел лучше.
Глубоко вздохнув, я подождал, пока ноги перестанут дрожать, и сказал со всей серьезностью:
— Отпусти мою руку.
— Подумайте, что вы делаете с людьми, — хмуро бросил Добрыня, и его стальная хватка ослабла. Но локоть все еще пульсировал от боли.
— Я делаю то, что должен делать, — сказал я, делая шаг назад и не желая вступать в драку с ветераном. — Что тебя внезапно охватило?
— Правда? — Добрыня уставился на меня. — Вы же только что обещали степнякам получить власть над землями.
Я нахмурился.
— Не помню, чтобы я такое делал.
— Вы дали слово перед богами и людьми!
— Слушай, приятель, — попытался я начать.
— Зачем? — Добрыня оборвал меня в ярости. — Чтобы у них был еще один раб? Что с вами не так?
— Я взял Алтынсу в жены, — заявил я, будто еще не мог поверить в этот поступок. — И спас шкуру Олафа.
Прямо так.
— Благодарю, государь, — поблагодарил меня Олаф, все еще стоя у входа в шатер и пристально следя за реакцией окружающих. Осторожный тип.
— Торговля Новгородом, чтобы спасти головореза, не вызывает восторга. — Ответил ему Добрыня.
— Эй! — возмутился Олаф. — Я вполне себе приличный парень.
— Это не шутка, черт возьми! — Добрыня рявкнул на него. — Новгород — вассал Ханства, — Он обернулся ко мне. — Словами вы это не измените, князь Ярослав. Ни за жену, ни за десять.
Я вздохнул.
— Я не собираюсь отдавать им наши земли, Добрыня.
— Но вы же заявили о притязаниях на трон.
— На Золотой трон.
Добрыня взглянул на Олафа, а тот лишь кивнул, поддерживая мою позицию.
— Какая разница?— фыркнул Добрыня, глядя на меня. — Трон императора сделан из золота. Это знает каждый, даже этот придурок! — Последнее слово было адресовано Олафу, который не отреагировал, стараясь выглядеть мужественнее.
Или может, он просто предпочитал не вступать в схватку с более крупным мужчиной.
Я не подумал об этом варианте, и теперь понимаю, что из-за моей небрежности весь план мог сорваться.
— Я никогда не намеревался обсуждать это, — настаивал я, перекрестив руки на груди. — Кублай-хан спросил, что я хочу, и я ответил.
— Ваш ответ был недостаточно ясен, государь. Этот чертов торговец считает, что он приобрел и Новгород, и право на наследника. Он побежит с этим к главному хану!
Я покачал головой, видя, как далеко ошибается старый солдат.
— Он не приверженец хана. Он ненавидит его до глубины души, — добавил я, на мгновение уставившись на изношенные сапоги мертвеца. — Плюс его семью оскорбили сыновья хана.
— Но это не помешало ему выторговать свою сестру! — возразил Добрыня.
— Я никогда не заставлял женщину делать что-то, — ответил я, стиснув зубы. — Я бы просто нашел монеты и заплатил ей, как нормальные люди. У меня было всего два варианта.
— Могу я вмешаться? — спросил Кублай-хан, прорываясь сквозь шум разговора. Он решил втянуть всех в дискуссию, чтобы продать то, что организовал. Я посмотрел на него с недовольством.
— Добрыня уже высказал свое мнение, — сказал я, и Добрыня, поняв намек, улыбнулся.
Кублай-хан прошел мимо в поисках кожаной подушки, чтобы присесть. Он буквально свалился на нее. Я заметил, что его глаза были усталы. А под веками скрывались темные круги.
— Что за ночь, — пробормотал Кублай-хан, находя чистый кубок, чтобы налить себе кумыс. — И утро не обещает отдыха.
Я же просто молчал.
— Вы недовольны, — сказал он после неловкой паузы. — Я думал, вы выиграли сделку.
— Я ее и не искал, — возразил я.
— И все же вы искали ее глубокой ночью, — спокойно заметил Кублай-хан.
— Это не то, что произошло! Я думал, что она рабыня…
— Избавьте меня от непристойных подробностей, — остановил Кублай-хан, отхлебнув из кубка. — Такое же наказание влечет за собой совращение рабыни.
— Сдирать с него кожу? — Усмехнулся я. — Это довольно цивилизованно.
— Выкуп подержанной собственности, — ответил он, нахмурившись. — Я не думал, что у вас получится. Хотел заставить охранника замолчать, но в конечном итоге он бы заговорил. Распространяющиеся сплетни привели бы к тому же результату.
— Только тогда меня бы уже давно не было, — добавил я то, о чем умолчал торговец.
— Нет способа восстановить честь семьи или извлечь что-то из этого. Плохая сделка, — объяснил он, и я ответил на его понимающий взгляд.
— Итак, чего вы хотите?
— Не Новгород, как опасается ваш друг, — пожал он плечами. — Но я ожидаю, что моя семья будет контролировать весь бизнес в его порту. Торговый путь на Север, предназначенный исключительно для наших товаров. И блокада торговых кораблей моего брата, хана Горги-Хальди.
«Подожди,» — немного удивленно подумал я.
Это не так уж и неразумно. Что-то связывало руки опытного торговца.
Что-то или кто-то.
Если не…
— Что, если ваш брат выиграет войну?
— Я поддержу ваши претензии на титулы, — самодовольно улыбнулся Кублай-хан. — Когда моя сестра рядом с вами, никто не будет сомневаться в этом. И главный хан согласится с этим.
— Всадники на лошадях пришли за ней, — сказал я, пытаясь найти деталь, о которой умолчал Кублай-хан. — Похоже, ваша семья не всем нравится.
Он выпрямился на подушке с грацией человека, который, по-видимому, часами сидел на пушистых подушках. Я мог бы это уважать.
— Они сказали вам это, — сказал он, слегка надув губы, напомнив мне о его сестре. — Это не было сюрпризом.
— Это не так?
— Караван в пути уже два месяца, — объяснил он, пожав плечами. — Новости распространяются быстро даже в степи.
— Тогда почему бы им не схватить именно вас? — Спросил я.
Он на мгновение уставился на серебряный кубок. На нем были гранаты в виде Козла и золотой кант. Предмет, который почти можно украсть.
— Приданое Алтынсу огромно, Ярослав. Взять ее в плен — неслыханная удача для повстанцев.
Я оживился при упоминании приданого. Обычно беднякам доставались пара костлявых цыплят или старый козел, когда они вступали в брак. Это было их нормой.
— Насколько большое… необъятно? — Я пытался действовать хладнокровно, но, вероятно, потерпел неудачу.
Кублай-хан ухмыльнулся:
— Я почти жалею, что это не спектакль. Это в буквальном смысле гора драгоценных камней. Не зря её называют опаловой горой…
— Я понял картину, — сказал я, останавливая его.
— Я не верю, что вы понимаете, — настаивал Кублай-хан. — Цена Алтынсу достойна короля, Ярослав. Она подпитывает амбиции мужчины, если они у него есть, — он странно посмотрел он на меня.
Ах.
Вот оно.
— Вы хотите помочь мне взойти на золотой трон императора? — перевел я вопрос на него.
— У меня нет и двух монет, чтобы помощь вам. Вопрос в том, что у вас? — Кублай-хан поднял бровь. — Сядет ли моя сестра на золотой трон, Ярослав?
— Возможно, оно еще никому не принадлежит, — ответил я, когда Алтынсу, вошла из скрытого бокового проема. — Но твоя сестра получит свой трон.
Тот факт, что я не упомянул золотую часть, не являлось упущением.
Других золотых тронов или стульев я не знал.
Кублай-хан удовлетворённо кивнул и взглянул на подошедшую к нему сестру. Я заметил, что плащ был завязан у нее на шее.
— Я подготовлю документы, — объявил торговец драгоценностями. — Важно обговорить всё и не упустить ни одной важной детали.
— Подождите.
Кублай-хан поднял глаза.
— Что-то не так? — допытывался он, заметив мою нерешительность.
— Вы ведь не испугались слухов и сплетен, верно? — спросил я, избегая взгляда на красивую девушку. Честно говоря, я всегда следил за ней, но старался не показывать этого. Навык, который лучше всего помогает избежать неприятностей, начиная карьеру вора.
— Ну? — Я ткнул пальцем в напряженного торговца.
— Я люблю свою сестру, — сказал Кублай-хан, глядя на ее насмешливо приподнятые брови. — К сожалению, этого недостаточно, чтобы я отдал ее вам. Она сказала мне, что вы спасли ей жизнь. Законы Империи гласят, что ее жизнь теперь ваша. Но мы больше не живем по их законам.
Это намек на то, что другие все еще придерживаются этих законов.
Каждое государство сохранило что-то от бывшей империи. Что-то, что им нравится, отвергнув остальное.
Решил не углубляться в эту тему.
— Она сказала правду, — подтвердил я без капли скромности.
— Убил троих воинов… — продолжал он, как будто не слыша моих слов. И я снова обратил внимание на необычные глаза Алтынсу. Под ее роскошной внешностью скрывалось что-то дикое.
— Последний воин был с кинжалом… — Кублай-хан вздохнул и взглянул на свою сестру. — Он двигался со скоростью стрелы. Ярослав, ваша тень — как зверь из древних мифов. Она, вероятно, впечатлена но, может немного преувеличивает.
Я прищурился, улавливая каждое слово.
— Что еще она сказала? — Было странно говорить при ней, как будто она не присутствовала.
Кублай-хан что-то спросил на своем языке. Я мгновенно обхватил пальцами меч, прикрепленный к поясу. Это движение не осталось незамеченным от бдительной девушки.
— Разве ты не хочешь, чтобы он знал? Он практически член семьи, — сказал Кублай-хан, и теперь я понял его слова.
— Он не член семьи, брат, — ответила Алтынсу, ее опаловые глаза застыли на моем лице. Я приложил усилие, чтобы не показать, что понимаю их разговор. — Он не должен знать.
— Две жены хана мертвы, Алтынсу, — настаивал ее брат. — В течение месяца. Ходят слухи, что за этим стоит ведьма, хотя это кажется естественным!
Мой левый глаз сильно задергался, и я почувствовал, что он может закрыться.
— Он может понимать наш язык, — предупредила Алтынсу шепотом. — Говорит на нем, как на родном.
Ее брат отошел в сторону, повернулся и встревоженно уставился на меня.
— Какая ведьма? — спросил я его, и лицо Кублай-хана побледнело.
— Где вы выучили наш диалект, Ярослав? — спросил торговец.
Я вздохнул. Эта девушка знала.
— Да, могу, — произнес я.
Кублай-хан присвистнул, явно впечатленный. Затем на его губах появилась улыбка, и он взглянул на свою сестру.
— Как, во имя богов… ты права.
— Права в чем? — вмешался я.
— Моя первая мысль была тихо убить вас и стражника, — объяснил он, не проявляя особого смущения. — Я бы продал ваших рабов в ямы и решил все проблемы.
«В этом что-то есть,» — подумал я.
Кроме того, черт побери, что это за «ямы», о которых все постоянно упоминают?
— Она отговорила меня от этого, — признался Кублай-хан. — Я не советую обижать ее из-за характера, Ярослав. Алтынсу всегда была немного неуправляемой, но знает свое место, когда это важно.
Я моргнул от бессердечной логики этого человека. У него была плохая репутация. Отсталое общество цеплялось за древние обычаи и жестокость хваленых Повелителей Лошадей. Это было уже слишком.
— Никогда бы не причинил вреда женщине, — просто сказал я. — Или оставил бы рабыней.Она закатила глаза и, сделав шаг вперёд, положила маленькую ладошку на плечо брата.
Кублай-хан сначала рассмеялся, потом нахмурился и посмотрел на свою сестру. Она закатила глаза и, сделав небольшой шаг вперед, положила маленькую ладошку хорошей формы на плечо своего брата.
— Милый брат, — пропела она своим соблазнительным тоном. — Ярослав шутит. Он знает, что мы заставим тысячи людей работать на моих шахтах.
Кублай-хан в шоке отступил назад. Алтынсу надула губы под тонкой вуалью, опустила глаза и добавила.
— Но я буду для него первой среди всех. Его самое драгоценное владение. Главное из его сокровищ.
Тогда я пожалел, что не позволил им содрать кожу со Олафа живьем и покончить с этим.
Кублай-хан посмотрел на меня, ожидая ответа, но её слова ошеломили меня. Он пожал плечами и достал свиток из богато украшенной шкатулки. Открыл чернильницу, обмакнул перо в чернила и подписал.
— Ну что ж, — объявил Кублай-хан, закончив читать в последний раз. — Я полагаю, всё что нужно это ваша подпись и печать, Ярослав.
— Князь Ярослав, — вдруг осознал я, выбираясь из своего затуманенного состояния. Молчание Алтынсу только раздражало.
— Конечно, — ответил Кублай-хан мягким тоном.
Я пристально посмотрел на него. Они меня разыгрывают?
— Я хочу поговорить с вашей сестрой, — заявил я, и он уставился на меня, брови на его лбу сблизились.
Он оглядел ее, а затем снова взглянул на меня.
— О чем тут можно поговорить? — торговец усмехнулся, откладывая перо рядом со свитком.
— Я хочу поговорить с вашей сестрой, — повторил я уже суровее.
Время для игр окончено.
Когда блефуешь, делай это хорошо или промолчи.
Это второе по важности правило, которому я следую.
Или третье, если уж на то пошло. Я всегда был гибок.
Кублай-хан ошеломленно моргнул, его лицо исказилось, пальцы сжались в кулаки.
— Конечно, князь Ярослав.
— Наедине, — прервал я его. Кублай-хан прищурился.
Именно так, я тот, кто берет верх в этом браке!
— Это… не в обычае. Не раньше, чем будет заключена сделка.
Я снова оборвал его на полуслове.
— Я не буду пробовать товар, Кублай-хан. Даю слово чести.
Самые дешевые ставки, на которые я когда-либо ставил.
Кублай-хан скривился от брошенного в его адрес термина. Его лицо исказилось от неуверенности. Он минуту молча смотрел на свои остроносые сапоги из мягкой кожи, после чего сдался.
— Конечно. Я буду стоять снаружи'.
«Просто убирайся,» — уговаривал я его свирепым взглядом.
И забери свою дурацкую подушку с собой.
Алтынсу проследила своим взглядом за недостойным поступком своего брата. Вопросительно приподняв тонкую бровь она взглянула на меня.
— Каждый человек — чей-то раб, — повторил я ее слова, глядя в глаза. Никакой реакции.
«Это словно разговаривать со стеной,» — подумал я.
— Кстати, дорогая, я имел в виду то, что сказал о рабах.
Алтынсу шевельнулась, ее плащ расстегнулся и соскользнул к сандалиям. Обратил внимание на ее ноги. Кольца на пальцах ног? Удивительно!
Платье девушки было коротким и оставляло живот открытым. Розовый драгоценный камень украшал ее пупок. Драгоценные нити, соединяющиеся с платьем, создавали эффектный образ. Декольте не оставляло места для воображения.
Она подошла ко мне, ее тело напряглось. Подняв руку, украшенную драгоценностями, положила пальцы на мою шею. Я улыбнулся, понимая, что ее намерения очевидны, и наклонился к ней.
Ее пухлые, губы, раскрашенные лазурным, приблизились ко мне. Это напомнило мне о Дане в не самый подходящий момент. Я чувствовал, как ее язык дразнил меня, а ее дыхание ласкало мою щеку, когда она прошептала мне на ухо.
— Подпиши контракт.
Что?
Я был ошеломлен неожиданным поворотом событий и уставился на ее левое ухо с кольцом. Она попыталась отстраниться, почувствовав мои намерения, но я схватил ее за локоть. Многочисленные серебряные и золотые браслеты, которые она носила, мешали мне нормально ухватить.
Возможно, я немного обидел ее тем.
— Что ты делаешь? — спросил я, отпуская ее. Она грациозно подошла к столу и начала искать свиток. Она снова уставилась на меня, когда нашла, ее выражение было серьезным.
— Подпиши контракт, Ярослав.
Боязнь бесчестия? Речь шла о законности? Я задумался с разочарованным вздохом.
— Он ничего не узнает. Что бы мы ни делали, это все равно не будет иметь значения, — быстро добавил я, понимая, что она хочет прервать меня на полуслове. Годы строгого воспитания не позволили ей высказать свое мнение о том, что я не прав.
И это я собирался выяснить.
— Я не могу говорить против своего брата, — выпалила Алтынсу, но за ее внешним спокойствием я угадал гору разочарования.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — смягчился я.
Она в отчаянии закрыла глаза.
— Подпиши контракт. Пожалуйста.
Она держала это перо в руке, один раз смочила его кончиком языка, затем окунула в чернильницу и протянула мне. Знаменитые опаловые глаза были почти умоляющими.
Мои инстинкты предупреждали меня, что мной играют, но отверстие в центре матерчатого потолка было маленьким. В палатке восьмиугольной формы — стояли три жаровни с ароматическими травами. Из-за чего я медленно задыхался. Скудно одетая молодая девушка, предлагающая себя и глоток свежего воздуха.
Глава 12
По пути в Новгород
Я взял перо и сжал его в руке, глядя на каракули на дорогом пергаменте. Это было необычно. Алтынсу заметила мое замешательство и направила мою руку в нужное место. Я сильно моргнул, но не смог разобрать, что было написано на бумаге.
— Я никогда раньше не подписывал контракт своим именем, — прошептал я. — Такой контракт.
Мне удалось сохранить спокойствие, и Алтынсу задумчиво прикусила нижнюю губу. Затем решительно провел пером, и я согласился с этим.
Алтынсу нацарапала свои инициалы внизу страницы и провела черту над ними.
— Твое кольцо с печаткой, — прошептала она.
Я был убежден, что в этом караване все люди шпионят друг за другом. Это было похоже на ханство? Ухо за каждой дверью или стеной.
Когда я вспомнил, что кольцо на пальце, она подошла к жаровне и наполнила бронзовую чашечку воском. Увидев, что я понял это, она улыбнулась, а затем вылила воск рядом с моей подписью.
Я припечатал золотое кольцо на костяшке пальца. У меня на лице заиграла ухмылка, когда единорог Новгорода, изображенный на оттиске встал на дыбы.
«Ну вот», — подумал я, поворачиваюсь к той, кто кажется, был моей очаровательной женой.
«Вау… это было довольно просто,» — понял я.
Чтобы больше не терять времени, я прижал ее к себе плотнее. Моя левая рука обвилась вокруг ее узкой талии, удерживая её между столом и моим телом.
— Ты можешь сказать «нет», — предложил я, чувствуя, как нервы напрягаются. — Даже если хочешь прямо отказаться или сказать, что тебе нужно.
Алтынсу кивнула, не выказывая ни волнения, ни податливости. По крайней мере, она приятно пахла, подумал я, глядя ей в глаза, и ее сиськи были довольно мягкими на ощупь.
— Кублай-хан вчера отправил главному хану птицу, — сообщила мне Алтынсу, не прекращая ласкать мои руки.
«Он ищет более выгодную сделку. Если хан узнает, что я все еще жив, то он непременно придет»
Это было в ее словах. Подожди… подожди, подожди.
Я резко отстранился. Мои пальцы запутались в прядях ее платья и чуть не сорвали его. Алтынсу схватила меня за руку, чтобы стабилизировать. Ее хватка была твердой для стройного создания. Затем она осторожно расплела каждый из моих пальцев, не повредив дорогой материал. При этом она не отрывала глаз от моего лица.
Хотя теперь ее голос стал немного хрипловатым, а щеки приобрели естественный румянец. Я же отметил свой неприкрытый интерес к соску, который выглянул наружу
Что, черт возьми, это было?
— Она открыта? — Алтынсу поинтересовалась, стараясь, чтобы это прозвучало небрежно.
— Так и есть. К сожалению, — мрачно ответил невозмутимо, и моя жена не смогла сдержать смешок. Это просто вырвалось у нее.
Ее смех — чудо сам по себе.
«Пойман в медвежий капкан.»
Я не мог вспомнить, как звучала знаменитая поговорка, таково было мое замешательство.
Ах, да.
И тогда я это сделал.
Добрыня выглядел, как будто съел протухшую еду, с которой кошки несколько дней играли, а потом бросили гнить на солнце. Лицо пожилого человека напряглось, челюсть то сжимается, то разжимается.
Он мрачно глядел на меня:
— Что случилось?
Я, как обычно, надул щеки и проверил все ли ханские еще в своей палатке. Остальные члены каравана уже начали готовиться к продолжению путешествия. Я почесал лоб и безуспешно попытался придать своим волосам приличный вид.
— Я взял себе жену, — начал я, и Добрыня отступил, прищурившись, понимая, что я повторил то, что и так было ясно.
— Девушка с полуострова Алтынай, известного своим колдовством, — прокомментировал старый дружинник.
— Что это было? — спросил я.
— Просто сплетни от бедных караванщиков, — пояснил Добрыня. — Вы не выглядите особо оптимистично, государь.
— Правильно. Могут возникнуть… неожиданные проблемы, — сказал я, вытирая руки о свою куртку.
— Если дело дошло до постели, не стоит беспокоиться. Она не будут скучать с вами, — уверенно ответил Добрыня.
— Что? Нет, черт возьми! — воскликну я. — Кублай-хан хотел привилегированные права на порт Новгорода, — объяснил я, видя, как Добрыня скрещивает руки на груди.
— Сейчас вы не контролируете порт, государь.
— Пока. Старик, бывший князь назначил меня наследником.
— Верно. Но люди всегда будут оспаривать претензии. Даже станут враждебными из-за них, — возразил Добрыня. — И вас там нет, чтобы защищать свое.
Я нахмурился. Я не подумал о такой возможности.
— В любом случае, — продолжил я. — Проблема не в этом.
— Это не так? — Немного удивленно переспросил Добрыня. — Вы же знаете, что девушки степняков для этих людей как лошади, верно? Надеюсь, вы не ожидали, что этот надушенный вельможа будет каким-то другим.
Я вздохнул и уныло посмотрел на старого солдата.
— У тебя очень фанатичный взгляд на людей, друг.
— Возможно, но и в этом я прав.
— Ты не такой. Проблема не в этом, — терпеливо поправил я его и заметил большую голову Матвея, наблюдавшего из-за колеса. — Готовь лошадей. Найди еще парочку, если возможно. Возможно, нам придется уезжать в спешке.
— А? Что вы имеете в виду, государь? Когда?
— Я имею в виду эту ночь, — строго посмотрел я на него. — Хватай Олафа и приступай к делу, Добрыня.
Мне нужно поговорить с домовым.
— Как продвигается дела, государь Ярослав? — Матвей передразнил меня. — Собиратели Костей с каждым днем завоевывают все больше территории.
— Забудь о них Матвей, — предостерег его, склонившись над колесом, как будто проверял, все ли в порядке. — Главный хан уже знает, что я здесь.
— Это неудивительно. Как он узнал?
— Его брат Кублай-хан, он может… Здесь есть птицы?
— Они есть в каждой второй повозке сзади, — указал домовой коротким пальцем. — Видите? Легко заметить.
Я поморщился и спросил:
— Можем ли мы отправить кого-то из них в Новгород?
— Не бесплатно, государь, у вас есть монета?
У меня не было денег. Так как их оказалось меньше чем было и я заплатил за всех лошадей.
— Я надеялся, что Дана, Радион и другие доберутся до Новгорода.
Матвей покачал головой:
— Вряд ли такое произойдет. Вы думаете, что хан Горги-Хальди может что-то предпринять?
— Его брат Кублай-хан хочет лучшей сделки, — сказал я. — Если он сможет ее найти. Проблема в том, что «лучшей» сделкой для хана может быть мое убийство.
— Итак, ваш план таков? — спросил Матвей.
Был только один план
— Спасатся бегством.
— Что случилось с нападавшими всадниками? — спросил меня домовой, вместо того чтобы кивнуть в знак согласия.
— Ха? Ты что, не слышал, что я только что сказал?- огрызнулся я.
— Я предполагал, что до этого дойдет, — ничуть не смутившись, ответил домовой. — Как вы убили тех налетчиков, государь Ярослав? Вы потрясающий боец?
«Подождите, он в чем-то обвинял меня?»
Я нахмурился:
— Мне не нравится твой тон, друг, — предупредил я его.
— Вы снова использовали магию проклятого оружия, — настаивал Матвей, острый, как нож для снятия шкуры. Надоедливый домовой сузил глаза, источая подозрение. Маленькие глазки затерялись за кустистыми бровями.
На этом лице было много волос.
Я показал ему свои руки с торжествующей ухмылкой:
— Я этого не делал. Видишь рука не черная.
Домовой печально покачал головой, отнюдь не убежденный:
— Итак, вы сделали это. Ах, Ярослав, вы на опасном пути, молодой человек.
Я придерживался иного мнения.
— Я сделал то, что должен был сделать, друг, — уверенно заявил я.
— Как? Полуночница сказала, что проклятое оружие опасно, — настаивал Матвей.
— Да. Я использовал фамильный меч, — спокойно ответил я.
Матвей отступил на шаг.
— Государь Ярослав, — сказал он после минутного раздумья. — Это темные искусства, которыми вы балуетесь, Ярослав.
— Я думал, меч просто направляет меня, — уклонился я от ответа, не подражая его проповедническому тону.
— Помоги нам, Велес, — воскликнул Матвей, странно глядя на меня. — Сколько их?
— Скольких убил меч, государь Ярослав? — настаивал Матвей
Откуда мне знать?
— Вы использовали это на дуэли, — сказал Матвей, делая какие-то собственные подсчеты. — В замке, чтобы спастись от клинка Лариона.
— Эй, — прервал его я. — Ты далеко зашел!
Хотя домовой был прав. Он не знал о еще многих, кого поразил этот проклятый меч.
— Отдайте мне меч, — приказал мне Матвей.
Я глубоко вздохнул и сжал челюсти.
— Нет.
— Каждый раз, когда вы ею пользуетесь, случается что-то плохое, — настаивал Матвей. — Разве вы этого не видите?
— Я все еще жив, — ответил я, его слова привели меня в замешательство.
Поэтому я солгал.
Инстинктивно.
— Я знаю, как работает клинок, — заявил я, глубоко вздохнув. — Но сейчас не время и не место объяснять тебе это.
— Это что, маленький мул? — спросил я, когда луна спряталась за тучами, а темнота была такой густой, что ее можно было разрезать ножом. Почти не видно ничего.
— Нет, государь, — ответил Олаф. Он держал поводья, чтобы провести упрямое животное сквозь проход между телегами. Он надеялся пройти до того, как патруль вернется. — Это осёл.
Я промолчал.
— Где ты нашел этого осла? — Хохотнул я пытаясь погладить его, чуть не потеряв руку. — Что за черт⁈
Осел продемонстрировал огромные зубы и издал громкий рёв, который разнёсся по Ханской степи.
— И-и-а-а!
— Боги! — крикнул я, отпрыгивая в сторону. — Останови его!
— И-и-а-а!
— Что, черт возьми, ты делаешь? — Добрыня зашипел, оглядываясь назад. — Он разбудит весь лагерь!
— И-и-а-а!
Осел ушёл, бросив на меня сердитый взгляд.
«Ты, четвероногий мешок дерьма!»
— Брось его! Давайте уходим отсюда к чертовой матери!
— А что с девушками? — Олаф возразил, все еще пытаясь укротить ревущего осла.
Я недоверчиво уставился на него.
— Какие девушки? — Огрызнулся я, а затем в ужасе отстранился, уставившись вперед. Алтынсу ждала нас верхом на своей кобыле. Выглядело почти неловко.
— Исыль и Нунан, — сказала она, глядя на свою лошадь, которая была явно обеспокоена чем-то. Я едва мог понять ее из-за звуков, исходящих от возбужденного осла.
— И-и-а-а!
— Мои служанки, муж, — ответила Алтынсу еще более сдержанно, чем раньше.
— Что она сказала? — Зарычал я на Матвея, который ехал на одной лошади с Добрыней, прямо рядом с ней.
— Ваши рабыни на осле, государь Ярослав, — сказал Матвей насмешливым тоном. — Нужно заставить этого осла двигаться быстрее.
— Ради всего святого, — выпалил я с красными от недосыпа глазами и оглянулся через плечо. — Что теперь?
— Он снова остановился, государь, — сообщил Олаф, которому поручили присматривать за рабынями жены.
— Зачем?
— Чтобы пощипать всю эту траву, государь.
— А?
— Он решил перекусить перед дорогой, — пояснил Добрыня, причмокивая губами, выглядя еще хуже, чем я. — Это может занять некоторое время.
И это произошло. Достаточно времени, чтобы Кублай-хан и его небольшой отряд всадников догнали нас. Он выглядел мертвенно-бледным и поприветствовал нас, направив свою лошадь вперед.
— Князь Ярослав, — сказал он, бросив быстрый взгляд на сестру. — Я мог бы предложить Алтынсу удобную карету.
— Она любит позу наездницы, — невозмутимо ответил я, хотя Алтынсу, очевидно, этого не делала. — Итак, я с уважением отклоняю ваше предложение.
— В чем причина этого? — спросил Кублай-хан сквозь зубы.
— Вы, — ответил я, свирепо глядя на него. Он привел с собой шестерых охранников, что было много. Но я не верил, что у него хватит духу сражаться с ними. — Главный хан может решить закончить то, что он начал.
— Ярослав, я обещал поддержать ваши требования, говорить от вашего имени.
Я остановил его взмахом руки.
— Что, если вы потерпите неудачу?
Мне пришлось поднять глаза, так как он был верхом, а не на подушке. Изменение немного сбило меня с толку. Хотя седло на его лошади было украшено драгоценными камнями, которые стоили целое состояние. Окрашено в желтый, синий и белый цвета.
Кублай-хна не смог скрыть гримасу разочарования.
— Вот почему вы написали ему, — настаивал я. — Чтобы понять его реакцию, если все пойдет не так, как надо.
Кублай-хан моргнул, а я вспомнил любимое выражение Даны
— Только это не входило в мои планы, друг. Мы заключили нашу сделку, но я не обещал оставаться с караваном.
— Вай! — Воскликнул Кублай-хан некоторое время глядя на нашу группу. — Вы присвоили животных из каравана, Ярослав. Как я должен это понимать?
Я был прав насчёт Кублай-хана. Он не искал драки.
— Мы заплатим за лошадей.
— А как насчёт осла? — допытывался Кублай-хан, и я чуть не закатил глаза.
— Конечно.
— У вас есть монеты? — спросил он.
Конечно же у меня не было монет. Кроме тех, что закопаны на острове.
— Ты можешь забрать замок, братец, — пробормотала Алтынсу Я повернул голову в её сторону.
Какой замок?
— Что это было, дорогая сестрица? — оживился Кублай-хан.
— Ты можешь забрать замок, — повторила Алтынсу чуть громче, чем раньше.
За осла?
— Звучит разумно, — прокомментировал её брат.
Ты, черт возьми, издеваешься надо мной?
— Подождите, — вмешался я. — Вы не получите замок за пару животных.
— Животные, которых вы забрали, князь Ярослав. Это довольно щедрый обмен.
— Заберите их обратно, — парировал я.
— Позволь ему это, — сказала Алтынсу, становясь рядом со мной, вся закутанная в свой плащ. — Ты же не хочешь, чтобы он был твоим врагом, муж.
Я вздохнул. Она все еще не понимала, как торговаться за вещи.
— Послушай, дорогая… Мы не собираемся отдавать ему замок, — начал я, но Кублай-хан прервал меня, вытаращив глаза.
— Это домовой? — недоверчиво спросил изумленный юноша.
Верно, он прятался вместе с караваном.
— Да, это он. Домовой Матвей, — представил я его.
— Он из гильдии торговцев? — спросил Кублай-хан, чрезвычайно заинтересованный.
Я понятия не имел.
— Так и есть, — ответил Матвей, выходя вперед и выглядя, как обычно, несчастным.
— Хах, приятно познакомиться, — сказал Кублай-хан, его поведение изменилось. — Я, как давний член Гильдии торговцев, был бы рад обсудить дела с вашими друзьями. Князь Ярослав, если у вас есть время.
Я сморщил нос, ответив непонимающим взглядом. Затем взглянул на Олафа и двух рабынь, наблюдавших, как осел справляет нужду. Я очень устал, поэтому потер глаза, чтобы побороть сонливость.
— Князь Ярослав? — снова раздражающе допытывался Кублай-хан
— Прекрасно, — ответил я со вздохом, который превратился в зевок. — Но ты не получишь замок за проклятого осла.
Особенно за этого паршивца.
Судя по скорости передвижения этой твари, к тому времени, как мы доберемся до Новгорода, я стану стариком.
Олаф выглядел чертовски подозрительно.
Он попытался быстро пройти мимо меня, но я схватил бывшего пирата. Мое настроение, которое ухудшалось в дороге, еще больше испортилось, когда я увидел, как он ест. Он чуть не подавился. Рабыни Исыль и Нунан еще не закончили готовить ужин, поэтому я был в ярости.
— Что это было? — сердито спросил я.
Олаф облизал свои зубы, в то время как лгал без стыда.
— Ничего, государь, — прозвучал его ответ.
Ты лживый кусок дерьма.
— Ты что, опять украл из запасов? Это все время был ты?
— Я отвергаю обвинение, государь! — Олаф запротестовал, но выглядел чертовски виноватым.
— Это означает «да»?
— Нет, государь. Наоборот.
Хах!
— Сейчас слишком поздно что-то менять. Правда выйдет наружу! Что это было?
— Печенье, — признался наконец Олаф.
— Где ты это нашел? — спросил я, застигнутый врасплох, поскольку у нас только что закончились продукты. Я сам рылся в наших припасах в поисках чего-нибудь съедобного, пока все остальные спали.
Неужели я это пропустил?
— Человек Кублай-хана принес это для своей сестры, государь.
Ах.
В последние недели мы так медленно двигались, что караван успевал за нами. Кублай-хан часто навещал нас, чтобы повидаться с сестрой и поговорить с домовым о торговле.
Я не согласен ни с чем из этого. Но я не могу заставить рабынь и их упрямого ослика двигаться быстрее. Это просто медленный кошмар.
— Только один? — допытываюсь я, глядя, как девушка чистит щеткой одеяло, разложенное на земле.
— Он принес коробку, государь. И подарил ее вашей сделке, — объяснил Олаф.
Этот термин раздражал меня. Алтынсу, хоть и кажется послушной, но на самом деле она — искусительница.
Гадюка в овечьей шкуре.
Алтынсу повернулась, чувствуя мой взгляд, и широко улыбнулась. У нее такие милые ямочки на щеках, что даже улыбка кажется обещанием чего-то приятного. Но это все ловушка, и я помахал ей в ответ.
Я вздохнул. Она так чертовски убедительна. Нужно признать это.
Соблазнительна, как богиня Лада, и, возможно, вдвое искуснее.
Да простит меня богиня за такие слова.
Глава 13
Любовное искусство принцессы
Алтынсу соблазнительна, как богиня Лада, и вдвое искуснее.
— Алтынсу нужно где-то остановиться, — произнес я. Рядом со мной Олаф, моргнул и встретил мой взгляд.
— Вам нравятся дома, государь?
Дом звучит дорого
— Ну, возможно, небольшой. В городе, — поморщился я. — Она продолжает намекать на это, плача даже по ночам.
— Нелегко спать под звездами, государь. Без крыши над головой, — прокомментировал Олаф, и это прозвучало довольно эмоционально.
Они притворяются, чертовы идиоты!
У меня не было проблем со сном на улице.
И я, черт возьми, Повелитель Княжества!
— В любом случае, — продолжил я. — Это не обязательно должен быть дом, достаточно комнаты в гостинице.
— Там довольно дорогая аренда, государь, — прокомментировал Олаф.
Я посмотрел на него.
— Это действительно так?
— Да, государь. Пустая трата хорошей монеты.
Черт возьми, даже этот дурак видит правду!
— И все же я должен найти для нее что-нибудь, — вздохнул я. — Сначала, конечно, мне нужно найти монеты.
— Чертовски жаль, что Дана украла ваше золото, государь, — печально добавил Олаф, никогда не упускавший возможности обвинить кого-нибудь другого в проказе.
— Она этого не делала. Меня пырнули ножом и бросили умирать, Олаф. — Она, наверное, думает, что я мертв.
«Черт,» — подумал я. — «А ведь там было прилично, хоть и часть.»
Проблемы просто продолжают накапливаться!
— Мне нужно найти работу, — бросил я. Окинув взглядом степи, я понял, что нужно найти приличное занятие.
— А что насчет золота вашей жены, государь?
— Ее брат ведет управление финансами, — ответил я. — Хотя он обещал выделить ей долю, я сомневаюсь, что он будет помогать мне. Мне не хочется, чтобы он приближался к ней.
— Так о какой работе идет речь, государь? — спросил Олаф.
— Сначала мне нужно кое-что проверить, — рассеянно проговорил я, все еще размышляя о том, как получить доступ к состоянию Алтынсу, не привлекая внимания ее брата.
— Можем попробовать работу в поле, скоро сезон, — предложил он.
Я вздрогнул и взглянул на него с яростью.
— Ты, черт возьми, серьезно? — мой голос был пронзительным.
— Государь? — Олаф отступил на шаг, переспросив. — Прошу прощения, я думал, вы говорили о поиске работы, и я предположил…
— Я не имел в виду заниматься рытьем или вспашкой полей! — моя реакция была резкой.
— Конечно, государь.
Велес, помоги мне сохранить спокойствие!
— Я имел в виду поиск возможностей, Олаф, — терпеливо пояснил я.
Мужчина скривил губы, его борода и волосы, ставшие жесткими от солнца, придавали ему дикий вид.
— Например, что, государь?
С меня было уже вполне достаточно.
— Знаешь что? А как насчет того, чтобы ты внес что-то свое в разговор, Олаф? Неужели так сложно предложить идею? Не жди от меня всего, что подается на блюдечке! — Я тяжело вздохнул, осознав, что немного переборщил с громкостью, и люди повернулись, чтобы посмотреть на нас.
Не лучшее зрелище, безусловно.
— Прошу прощения, государь. Но правда в том, что единственное, чему я научился в жизни — это искусство грабежа, — сказал Олаф, слегка поклонившись мне.
Мои глаза засияли от интереса.
— И это приносит доход? — спросил я.
— А как же, государь. Если вам нужно что-то «получить», я готов помочь. Главное — знать, куда идти и немного удачи. Хорошая разведка тоже никогда не помешает, — Олаф продолжал говорить, пока я внимательно слушал.
— Это верно для любого дела, — добавил я, и Олаф нахмурился.
— Есть риск, что невинные люди пострадают, государь.
— Люди постоянно умирают, будучи на работе или просто выполняя свои обязанности. Это неизбежно. — Спокойно заметил я.
— Это правда?
— Конечно, но ты, вероятно, об этом не задумывался, — добавил я, понимающе глядя на него.
— Хм.
— Что не так, Олаф? Ты не согласен?
Бывший пират облизал губы и уставился на свои сапоги.
— Говори, дурак! — Рыкнул я на Олафа.
— Вам понадобится что-то вроде корабля, государь, — выдал Олаф. — И это будет нелегко, взять с собой ваших рабов.
Я нахмурился и снова уставился на Алтынсу. У неё были серебряные ложки, которые она положила на тот стол.
— Ты знаешь, что я полностью настроен против рабства, Олаф, — сообщил я ему серьезным тоном. — Я не оправдываю это и не собираюсь долго терпеть.
— Я понял вас, государь.
Олаф моргнул, шокированный моей вспышкой или иронией происходящего, и повернул голову. Я проследил за его взглядом туда, где две девушки-рабыни были заняты приготовлением еды. Рыжеволосая Исыль, была занята кормлением животных или делала вид, что кормит, чтобы избежать работы.
Полногрудая Нунан с длинными каштановыми волосами, собранными в пучок, склонилась над большим железным котлом и усердно орудовала половником.
В нем были бобы, баранье сало и кусочки вяленой баранины. Последнее немного смягчалось, поскольку было практически несъедобным. В длинной зеленой тунике, которую она носила, был прорез, который утром был скромным. Но теперь, когда она стояла над котлом, он эффектно увеличился. Содержимое почти вывалилось наружу, но крошечная часть все еще была прикрыта. Грудь едва держалась внутри, за счет зацепившегося крупного темно-коричневого соска.
Боже мой.
Краем глаза заметил, что Олаф таращит глаза, в равной степени пораженный, и откашлялся, чтобы привлечь его внимание.
По крайней мере, пару раз.
— Я должен отпустить их, Олаф, — произнес я, когда мой слуга, отводя взгляд от пухленькой девушки, выразил своё недоумение.
— Государь! — воскликнул Олаф, его лицо выражало ужас. — Но что же с вашей женой?
— Что с ней? — переспросил я, отступая назад, неожиданно ошарашенный такой реакцией и поворотом разговора.
— Девочки помогают ей пережить это трудное время, — пояснил Олаф, вдруг став красноречивее, чем когда-либо прежде. Они убирают, моют ее, разговаривают с ней о женских делах.
— Женские дела? — насмешливо повторил я, стараясь замаскировать своё невежество в этом вопросе.
— Да, и еще они готовят, государь, — при этих словах мы оба взглянули на Нунан, и разговор едва не заглох окончательно.
— Послушай, Олаф, да, они помогают, но все же,— Олаф положил руку на мой локоть, прерывая мои размышления. Я сердито посмотрел на него за то, что он осмелился прикоснуться ко мне, и он быстро заговорил, в его голосе звучало отчаяние.
— Вы обречете их, государь. Отправите их на смерть. Две девушки одни в степи, ба! Мы уже практически в пустыне! Бьюсь об заклад, что они станут рабынями или подвергнутся изнасилованию, даже будут убиты. Здесь много негодяев, и только боги знают, сколько разбойников и им подобных! С таким же успехом можно перерезать им глотки сейчас и избавить от мучений, государь.
Впечатляющая тирада, безусловно. Надо признать, он умел выражать свои мысли.
— Это был первый аргумент, который действительно достоин внимания, — произнес я, глядя на Олафа, который, кажется, немного покраснел и начал потеть. — Приму к сведению, — добавил я, наблюдая, как он осторожно отводит взгляд на свои изношенные ботинки.
— Спасибо, государь Ярослав, — буркнул он.
Слегка удовлетворенный тем, что сумел закончить дела за день, я вдохнул аромат воздуха. Затем повернулся к все еще потрясенному Олафу. Мысль о том, что скоро придется расставаться с девушкой, едва не омрачила его настроение.
— А что, это не плохо пахнет, — бросил я. — Хороший навык — умение готовить.
— Да, государь, — вздохнул Олаф с облегчением.
Моя лошадь начала нервничать, фыркая и шевеля ушами. Я продолжал ехать в седле, прислушиваясь к окружающим звукам вокруг нас. Кажется, беспокойство охватило нас обоих, как тень, которая скрывается в пустыне.
Меня беспокоило то, что я не уверен в тех, кто рядом со мной. Появление новых друзей оживило мою жизнь, открыло мир, помогло мне путешествовать.
Но что я знаю на самом деле? Я размышляю, глядя на Алтынсу, едущую рядом со мной, с выражением боли на ее лице. Что настоящее? Что я знаю об этих новых людях? Связан ли я с ними контрактом? Договоренность во избежание скандала чужда мне. То, что я получил от сделки, хотя и привлекает, не позволяет мне расслабиться настолько, чтобы насладиться ею.
Может быть, это даже специально устроено.
— Солнце садится, — сообщил Добрыня, как всегда, каждый божий день, в одно и то же время.
Мужчина, подчиненный дисциплине, надежный и настоящий, но преданный аристократу, которого не существует. Мне скучно без старого жреца Радиона. Я все еще ожидаю, что он появится из ниоткуда. Радион был груб по натуре, но он прикрывал меня с первого момента, как увидел меня. Все мое дело основано на лжи, но жрец никогда бы не допрашивал меня, если бы я что-то напортачил. Бывший дружинник мог бы.
— Мы остановимся на ночь, — сказал Матвей. Олаф просто хмыкнул, как всегда, в задумчивом настроении.
Домовые были загадкой. Дана, очевидно, доверяла Матвею, поручив ему охранять меня от магии. Это беспокоит меня. Еще одна проблема — отсутствие Даны. Я сожалею об этом, так как ей тоже не хватает меня. Каким бы ни было наше общение. Тайна, стоящая за ней, заслуживает изучения.
Возможно, даже в такой же степени, как моя супруга, которая, по-видимому, в столице была просто под другим именем.
— Ты останешься со мной, — сказал я Алтынсу, и что бы она ни думала об этом, это никогда не отражалось на ее идеально накрашенном лице. — Пусть девочки спят одни.
— Это второй раскол в горах, — сказал Матвей, стоя возле небольшой ямы в центре нашего лагеря, пока мы готовили койки. — Кублай-хан завтра направится в Оазис Хана. Если мы хотим следовать за ним, тогда нам не нужно вести этот разговор.
Я вздохнул.
— Мы не последуем за ним.
— Вы уверены?
— Лучше добраться до Новгорода самостоятельно.
— Тогда завтра мы должны свернуть на восток, к горам, — сказал Матвей. — Следовать по второму из притоков Волхова, либо переправиться где-нибудь еще вдоль реки.
— Возможно ли это? — Спросил я, не знакомый с топографией. Раньше я смотрел на карту, которая была у Кублай-хана. Но это было все равно что пытаться читать по-ихнему.
— Маленькие лодки совершают переправы вверх и вниз по реке. На самом деле плоты. Недостаточно, чтобы переправить армию, но отряд нашего размера? Да, я думаю, что это так. Однако мост, вероятно, быстрее.
— Армия хана Горги-Хальди нацелена на этот мост, — ответил я. Советник Велемир, если у него есть хоть капля мозгов, попытается остановить его там.
В одном месте собралось много разъяренных солдат, большинство из которых, вероятно, грызут удила, чтобы убить меня.
— Вы этого не знаете, Ярослав.
— Мы обойдем мост стороной, — решил я. — Лучше проникнуть тайком.
И с тем, с кем мне было удобнее всего.
Алтынсу приготовил два спальных места рядом, когда добрался до нее. Девочки передвинули свои койки рядом с ней. И Олаф, теперь стоявший на страже по другую сторону костра, занял свое место со стороны меня.
— Скажи им, чтобы двигались, — приказал я ей.
— Когда они рядом, муж мой, это помогает мне хорошо спать, — прошептала Алтынсу. Мне не хочется снова играть в эту игру.
— Вам не понадобится вторая раскладушка. Спим в одной постели.
Никакой реакции. Привычно.
— Конечно, — ответила она.
Вздохнув, нашел свое место. Соорудил подушку из ее одеяла и улегся, глядя в ночное небо. Алтынсу подойдя встала надо мной, опаловые глаза такие же темные, как и ее лицо, за ней горит огонь.
— Чего ты ждешь, Алтынсу? — спросил я.
— Муж, должна ли я раздеться.
— Прекрати это! — Зашипел и поднял голову, чтобы одарить ее свирепым взглядом. — У меня есть имя, которое я предпочитаю, а… у тебя может и нет.
— Прости меня, Кречетов.
Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не накричать на нее при остальных. Большинство, похоже, спит, но, вероятно, подслушивает под одеялом.
Я могу позволить полуночнице и домовому называть меня официально. Но не ей.
— Ярослав, — прошипел я сквозь зубы, чувствуя, как напряжение натягивает каждую клеточку моего тела. — Попробуй запомнить это, принцесса. Ты испытываешь мое терпение.
Алтынсу прикусила нижнюю губу, согласно кивнула и уселась рядом со мной. На грубой койке она едва нашла место. Я оставил ей сидеть на коленях, пристально изучая ее лицо, едва различимое в полумраке.
— Ты не моя жена, Алтынсу, — пояснил я, не получив никакого ответа. — Мне не нравится это слово. Оно подразумевает близость, которой между нами нет. Мы связаны контрактом, который я, вероятно, не должен был подписывать. Для моего народа жена — это нечто другое. У нас… пока этого нет. Я не уверен, достигнем ли мы этого когда-либо.
— Я просто хочу сказать, что я не доверяю тебе, — продолжал я, наслаждаясь тишиной вокруг. — У меня есть друзья, которым я доверяю, потому что они стояли за моей спиной. Ты мне незнакома, и я никогда не смогу узнать о тебе, если ты продолжишь молчать.
— Что мне сказать, Ярослав? — шепотом спросила Алтынсу.
— Ты знаешь, что ты натворила. В этом проблема, — ответил я.
— У нас может быть столько близости, сколько мы захотим.
Я покачал головой.
— Близость не в этом смысле. Мне не нужна жена или даже любовница. Мне это не нужно. Я имею в виду, я был бы не прочь посмотреть, что у вас еще есть. Вы знаете, но это приходит со временем. Если я отчаянно хочу прелюбодействовать, то когда найду немного монет, я смогу получить все это в Новгороде.
Медленно, скучно и без сюрпризов.
Боже мой.
— Прошу прощения, — все равно сказал я. — Я не сравнивал тебя с проституткой.
— Ни одна проститутка не может делать то, что умею я, Ярослав, — спокойно ответила Алтынсу. Там был намек на что-то зловещее, но я мог и ошибаться.
Дави сильнее.
— Ну, многие семьи потерпели крушение дома.
— Не оттуда, откуда я родом, — остановила меня Алтынсу.
— Дай угадаю почему. Я могу иметь столько жен, сколько смогу, — возразил я, заставив стоическую девушку надуться. — Или рабынь, верно?
— Если у тебя буду я, — сказала Алтынсу. — Ты никогда не захочешь другую жену или рабыню.
Но я мог бы, еще больше насмехаться я над ней. И, вероятно, так и сделаю.
Конечно.
— Ты лжешь, — фыркнул я.
— Это то, во что я верю, — ответила Алтынсу с исключительной ловкостью. Ее слова были почти идеальным маневром.
— Я хочу правды, принцесса. Без прикрас, искренне. Именно за это я ценю своих друзей. Именно за это я с ними сражаюсь. Именно за это я им доверяю.
— Ты уже имеешь все, что нужно, — заметил Алтынсу.
— Нет, мне нужно больше, — вздохнул я, оглядывая прохладную ночь вокруг нас. Олаф сидел напротив, склонившись над своим мечом, с одеялом на плече. Его лицо освещал огонь.
— Я не могу спать, государь, — сказал Олаф.
— Ты меня подслушивал?
— Я старался этого избежать, государь.
— Ну, продолжай стараться, — возразил я, закатывая глаза. Затем обернулся к Алтынсу, все еще стоявшей на коленях, и вздохнул.
Сдвинувшись, чтобы освободить ей место, я похлопал рядом с собой.
— Сядь здесь, пока можешь.
Она моргнула, удивленная моим жестом.
— Ты видела, куда я указывал? — спросил я, предполагая, что она пропустила мой намек.
— Я это упустила.
Ох.
— Я оставил для тебя место под одеялом, — ухмыльнулся я. — Не переживай. Все, что я мог бы просить на ночь, я предпочитаю не вести на публике.
— Благодарю, государь, — хмыкнула Алтынсу.
О, черт.
Алтынсу устроилась рядом со мной. Ее руки были холодными, и я предложил ей часть моего одеяла. Она обхватила мою голову обеими руками, закрыв мне уши, и прижалась к моему лицу.
Её лицо вытянулось, когда она приблизилась ко мне. Экзотические глаза заблестели и стали непроницаемыми, как и выражение ее лица. Затем ее губы коснулись моего лба. Вопиющий промах, который сначала смутил меня. Затем возбудил, когда она проложила влажную дорожку вниз по переносице. И, наконец, напугал меня, когда ее жемчужные зубки поймали кончик носа и держали его, пока она смотрела мне в глаза.
В моих штанах зашевелилось от ассоциаций, когда я представил, что вместо носа могло быть что-то другое.
В её взгляде было столько же похоти, сколько и свирепости, и именно последнее нервировало меня.
— Я никогда не причиню тебе вреда, Ярослав, — сказала Алтынсу, ослабляя хватку на моем злополучном носу. — Но если ты ищешь честности, то контракт, который у нас есть, оставляет на мое усмотрение, подчинюсь я твоему требованию или нет.
— Это не требование, — прохрипел я, судя по стояку, сильно возбудившемуся от ее прелюдии.
Алтынсу положила щеку мне на плечо, рукой натянув одеяло на наши тела. Ночь понизила температуру в степи, особенно если усилился ветер.
— И я не просто еще одна рабыня, которую ты выбрал на рынке, — ответила она. Ее шепчущий голос был чистым и теперь, когда я мог слышать ее так близко от моего уха, чрезвычайно успокаивающим. — Я могу быть твоей женой. Я могу быть твоим другом и буду твоей любовницей. Но если ты больше всего хочешь честности, то я бы хотел и этого от тебя.
Я нахмурился, выходя из эйфории, и попытался пошевелиться, но она прижалась ко мне всем телом. Ее правая нога обхватила меня, и я не смог.
— Что ты хочешь знать? — Спросил я, просто чтобы понять, что же, наконец, заинтересовало ее во мне.
— Как ты это сделал? — спросила Алтынсу.
— Сделал что?
— Как ты понял меня той ночью?
«Ха-ха. Это маленький секрет, дорогуша,» — промелькнуло в моих мыслях, и я усмехнулся.
Но обманывать — это моя специальность, и я в этом мастер.
— Я быстро учусь, милая. Это просто в моей крови, — я подразнил ее, и она ответила мне на своем родном языке, слова ее звучали изумительно, но мне было непонятно.
Мое лицо застыло в удивлении. Я свирепо взглянул на нее, но одна рука у меня была под ее головой, а другая лежала на ее мягкой груди.
— Я… не знаю, что это означает, — признался я, немного смущенный.
— Это значит, что ты никогда этому не учился, Ярослав, — ответила Алтынсу, и в ее голосе прозвучала редкая доля смеха.
— Ха-ха, отлично… ты поймала меня, — я скривился и ущипнул ее за то место, которое точно было больно, прямо за сосок. — Больше так не делай, — предупредил я, и она прищурилась, сохраняя невозмутимость, хотя ее дыхание стало чуть тяжелее. — Я серьезно!
— Только если ты пообещаешь мне, что больше так не сделаешь, — невозмутимо произнесла Алтынсу, звуча вдвойне серьезнее, чем раньше, и так же громко.
Я скривил лицо, пытаясь понять, что ее, наконец, разбудило. Она насмешливо подняла бровь, словно давая мне понять, что я прекрасно осознаю эту часть наших отношений.
«Правда,» — подумал я заинтригованный.
И что теперь?
Четыре вещи, которые я узнал о ней той ночью.
Я ничего не знал о женщинах степняков, были ли они свободными, рабынями или чем-то средним. Особенно об этой девушке, которая делила со мной постель.
Алтынсу была чрезвычайно умна и не глупа.
Алтынсу была намного опытнее в том, что касалось совокупления. Потому что няни обучали ее искусству любви, и тому, как ублажить мужчину.
И, наконец, боль для этой странной женщины была не мучением, а удовольствием. И это ее возбуждало.
Прекрасно, это четыре проклятых вещи.
Глава 14
Опасная переправа
Когда я вижу степи и пустыни, они кажутся мне скупыми на цвета и эмоции. Но когда мы спускаемся в долины реки Волхов, вокруг расцветают разноцветные фруктовые деревья. Иногда это создает прекрасные пахучие леса, даже на такой же плоской местности.
Это место, где начинаются южные маршруты в княжество.
Всё еще используется маршрут, который называют Торговым путем. Это старый прибрежный путь, построенный Империей.
Жужжание мух, шершней, пчел и других насекомых, готовых жалить. Возможно, Алтынсу смотрит на это счастливыми глазами. Возвращение к цивилизации напоминает мне о том, что беззаботные времена заканчиваются.
Впереди меня ждут серьезные проблемы.
Враги — не раздраженные должники или отцы, а истинные убийцы.
Мне придется собраться с силами, показать свою лучшую игру и не допустить ошибок.
— Сколько? — Вытаращив глаза, я спросил Добрыню, выбираясь из задумчивости.
Лицо мое скривилось от боли. Добрыня брил меня острозаточенным кинжалом, но я не выдавал эмоции.
Я решил доверить себя профессиональному парикмахеру, так как процедура была варварской. Надеюсь, у нас останется какая-нибудь монета, когда мы доберёмся до Новгорода.
— Золотой за человека, государь. Половина этой суммы за животных, за исключением осла.
Что за черт?
— Проклятье, что у него за дикие расценки за переправу! — взорвался я от ярости. Я не собирались застрять в степи, не дойдя даже до Новгорода.
— Даже если у вас есть монеты, государь? — поинтересовался Добрыня.
— Пятнадцать золотых⁈ — Повторил я, свирепо глядя на него. Чтобы пересечь реку, на плотах, сколоченных вместе десять лет назад и никогда не ремонтировавшихся. — Работа на тридцать минут, максимум час! И каково это — делить пятнадцать на восемь человек. Разве мы не можем получить хоть какую-то скидку?
— Так оно и есть, государь. У этого человека свои правила, — терпеливо объяснил Добрыня.
— Хах! Пусть этот тип засунет свои правила куда подальше! — Я закричал, чтобы наблюдавший за нами с плота негодяй услышал наше негодование. — Давайте назовём это честным разбоем на дорогах!
Я понял, что передо мной мошенник, когда этот человек подошёл ко мне. Я мог отличить вора со всего княжества! Пару минут мы молчали, животные били хвостами, фыркали и пукали, а мухи назойливо жужжали.
— Я не умею плавать, — выпалил Олаф, наконец-то выходя из тупика.
— Ха? Ты был чертовым пиратом! — сердито зарычал я, обдумывая эту идею. Ширина реки всего семьдесят метров от берега до берега. Девушки-рабыни удивленно и немного сердито повернули головы в сторону оскорбленного слуги.
— На корабле, государь, — поправил меня Олаф, опустошенный тем, что его очевидный «секрет» раскрыт. — Никакого плавания не было.
О боги.
— Верно, — скривившись, сказал я, вновь посмотрев на бурлящие воды, затем на человека. Он стоял у большого плота и с самодовольной улыбкой смотрел на меня.
Черт.
Мне приходится бриться этим кинжалом.
Я думаю, Алтынсу удастся поспать пару дней на улице.
Сезон дождей в этом году кажется довольно мягким, слава богам.
Ничего особенного.
— Примет ли он камни? — спросила Алтынсу, но ее не услышали, потому что она снова перешла на шепот.
— Что это было, дорогая? Камни? — Я выдавил улыбку. — Наверно ты плохо перевел свою шутку.
Она достала из кармана крошечный кошелек, который рыжеволосая Нуна дала ей сзади.
Эта рыжая была хитрой.
— Алмазы, — сказала Алтынсу.
На этот раз их услышали все, несмотря на шум, доносившийся с реки.
Я заинтригованно уставился на крошечную сумочку.
— Покажи мне один, принцесса.
Она открыла его не торопясь, осторожно потянув за шнурки. А затем большим и указательным пальцами выудила один камень. Маленький сверкающий кристалл, искрящийся, как будто дышащий.
Черт возьми.
Это гребаный бриллиант!
— Сколько у вас там таких? — Спросил я, пытаясь сохранить хладнокровие, но безуспешно.
Алтынсу нахмурилась, как будто размышляя об этом. Было ли это розыгрышем или просто для развлечения, я не знал.
— Около пятидесяти.
После ее признания раздалось несколько громких вздохов и мой с Олафом свист.
— Ты уверена? — Спросил я, все еще ошеломленный количеством богатств, которые небрежно носили со мной рядом.
Ужас.
— Может быть, ровно сорок восемь, — немного смущенно ответила Алтынсу. — Я округлила.
— Не волнуйся, — успокоил я ее, обнимая одной рукой за плечи, а другой забирая мешочек. — Ты же не носишь его с собой постоянно?
Алтынсу прикусила губу в очень отвлекающей манере и кивнула. Она была в этом права.
— Зачем тебе рисковать? — начал я, но она опередила меня.
Она опустила голову и ответила:
— Чтобы починить мой костюм, который был на мне в тот день, когда я помогала тебе подписать контракт.
— Верно, — ответил я громче, перекрывая любопытный ропот. Это было слишком много информации. Это были настоящие бриллианты.
— Мой костюм спадает, — пояснила она. — И мне нужно подготовить костюм на случай, если я буду танцевать.
— Что это за хрень? — вырвалось у меня, пока я был занят осмотром кошелька и сверкающих камешков.
— Хм, это танец, Ярослав, — ответила Алтынсу, и мое неведение поразило ее.
Правильно.
Я заметил, что все, кроме домового, с интересом слушают. Матвей выглядел недовольным и с несчастным видом смотрел на реку.
— Танцы старый имперский обычай, государь, — сказал он.
— Почему так? — спросил я, бросив бриллиант в мешочек и крепко завязав шнурки, чтобы защитить остальное. Потом положил кошелек в один из внутренних карманов своей куртки.
— Это веселый танец в честь Велеса и богини Лады, — презрительно взглянув на свирепую Алтынсу, объяснил Матвей. — Как вы уже поняли, степняки с энтузиазмом переносят старые ритуалы и привычки.
Паромщик Данила согласился на бриллиант и рубин, который вдруг оказался в маленьком мешочке. Я прямо в лицо назвал его достойным порицания вором. Данила держал плоты месте, пока мы грузились. Вторым плотом управлял его старший сын, который выглядел таким же мошенником, как и его старик.
— Мы должны использовать оба плота, — жаловался я, расхаживая взад-вперед, пока остальные грузили своих животных. Они привязывали их к перилам грубого плота. — За ту же цену.
— Два плота, — повторил Данила свою любимую цитату за последние двадцать минут. — Удвоенная цена.
Добрыня пожал плечами, и только Матвей казался раздраженным этим своего рода капитаном-разбойником.
Они собирались потянуть за длинную веревку, привязанную на другом берегу, чтобы совершить переправу. На самом деле всё это показалось мне хитроумной схемой ограбления кошельков честных людей.
— Все — отъявленные мошенники, — буркнул я, размышляя вслух, и девушки засмеялись, как будто нашли это забавным.
Олаф утвердительно кивнул, Добрыня лишь хмыкнул. Алтынсу, обычно сдержанная, даже улыбнулась немного.
— Для переправы достаточно одного плота, — невозмутимо проговорил Данила.
Я нахмурился, собираясь ответить. Но заметил приближающихся всадников. Где-то в пяти километрах от нас. Я почти не услышал стука копыт из-за шума реки.
— Это большая группа, — прокомментировал Данила, жадно разглядывая их. — Запрыгивайте на борт, мой сын позаботится о них. И вы тоже, места еще много. Я же говорил, нам не понадобится второй плот.
Я хмыкнул. Мои сапоги наполовину утонули в грязной воде, когда я подошел к краю плота. Он уже был переполнен животными и людьми, стремящимися взобраться на борт. Олаф протянул мне руку помощи, его лицо напряглось от усилий, когда он потянул меня.
Я ругался, словно пьяный матрос, пока взобрался на неустойчивый плот, издалека напоминавший мой корабль. Хотя на самом деле больше походило на некое извращение.
— Вода затопляет плот! — крикнул я капитану, пока он медленно поднимал якорь.
— Слишком большая нагрузка на плот, — небрежно объяснил Данила, его лицо покраснело от усилий. — Пока что ничего критичного!
— Паромщик, у меня нет в этом уверенности! — возразил я, смотря на свои сапоги сквозь мерцающую воду.
За моим левым плечом всё ближе нарастала грозная армия всадников. Около двадцати фигур медленно приближались к причалу и небольшим хижинам перед ним. Теперь я мог слышать звуки, издаваемые их конями. Их фырканье и ржание звучали отрывисто, как будто животные были изнеможены.
Почему направились именно сюда?
Я остановился и повернулся, чтобы рассмотреть их повнимательнее. Мои инстинкты кричали о предупреждении, которое нельзя было проигнорировать. Или, возможно, я уже был на грани опасности.
— Видите их доспехи? — спросил Добрыня, облизывая губы с нервным нетерпением.
— Пока нет. Помоги с якорем, — приказал я ему.
Ведущие всадники замедлили темп, когда заметили, что за ними наблюдают. Потом, словно получив команду, половина из них резко рванула к нам. Остальные выстроились строем, готовясь к выстрелам из луков. Я узнал их, и кислота взбурлила в моем желудке снова.
— Паромщик, вытаскивай нас отсюда! — с тревогой приказал я Даниле. Ему только что удалось поднять каменный якорь из воды при помощи Добрыни.
Паромщик взглянул в мою сторону, на его лице отразилась тревога. Это была не полномасштабная атака, но близкая к этому. Лошади, которые приближались к нам, казались ранеными.
— Поторопись, дурак! — взорвался я и оглядел плавучий плот в поисках укрытия.
Конечно, понимая, что там ничего нет.
— Во что это превратилось, — пытался сказать паромщик, но внезапно в небе засвистели стрелы. Их первоначальный полет затерялся в шуме бурлящей реки. Двое местных моментально упали, но остальные промахнулись. Лишь пара стрел упала в воду в метре от плота.
— Шевелись, черт возьми! — взревел я и начал дергать за веревки, пытаясь заставить плот двигаться. Добрыня следом за мной. Это кажется выбило паромщика из ступора и он сам начал тянуть за веревку.
Когда наш плот начал отдаляться от берега, первые всадники начали атаковать местных жителей, словно призраки.
Я не видел других подробностей о том, что происходило на берегу реки. Но одна стрела попала в сына паромщика, ошеломленно стоявшего на своем плоту, и пронзила его правое бедро. Он застонал, схватившись за рану, и, спотыкаясь, двинулся вперед. В этот момент три стрелы достигли нашего плота и вонзились в бревна.
Ублюдки нашли выход.
— Сын! — закричал паромщик, увидев, как парень упал на палубу своего плота. Теперь он остался позади нас у причала, с еще двумя стрелами в спине. — Нет! Боги! Нет!
Встревоженный мужик отпустил веревку, и перепрыгнул через перила в реку. Он пытался вернуться, чтобы помочь своему ребенку.
Ужасная идея. Слишком сильное течение тянуло его все дальше от берега. Пока он не сдался и не пошел ко дну. Мы молча наблюдали, как он тонет, и все это в течение пары минут. Даже меньше.
— Боги. Мы все умрем, — прошептал кто-то позади.
— Добрыня тяни веревку! Олаф, иди сюда! — рявкнул я, взяв на себя ответственность и выводя всех из уныния. И как раз вовремя. Начался еще один залп от приближающейся группы конных лучников.
Я пригнулся и прыгнул за ящиками с припасами. Стрелы попали в затопленную палубу плота и сломались, некоторые застряли. Перекатился, вода плеснула мне в лицо. Положил руку на большой квадратный щит и вытащил его.
— Тяни!
Я мгновенно повернулся, бросаясь обратно к Добрыне и Олафу. Их тяжелое дыхание звучало громко, вены на шеях стали темно-красными и набухли. Я передал Олафу щит, который он надел на спину, заняв место в конце линии. Я бы хотел встать перед ними обоими, но Матвей остановил меня, положив руку на мое колено.
— Помогите женщинам, вы слишком ценны, — прошипел домовой, его взгляд был свирепым.
Один из наших мулов закашлялся кровью и упал на колени, стрелы пронзили его спину.
Подсобите государь! — Добрыня призвал на помощь.
Мне пришлось действовать, и я не медлил.
— Укрыться у лошадей! — крикнул я девушкам, сам лихорадочно проверяя привязи животных. Плот трясло во все стороны, река ревела под нами, а лошади фыркали и ржали от испуга. Добрыня командовал, поддерживая темп, когда мы пересекли середину реки. Новые стрелы продолжали свистеть в нашу сторону. Мои нервы были напряжены.
— Тяни!
Почти все лучники стреляли в нашу сторону с берега. Но, к счастью, мы медленно, но уверенно отдалялись от них. Тем не менее, мы оставались привлекательной мишенью. За полчаса мы потеряли еще двух животных — лошадь и мула, прежде чем достигли берега. Все мы были измотаны, даже женщины, которые лишь помогали Олафу на последних метрах.
— Они готовят еще один плот! — проорал Добрыня, пытаясь сплюнуть пересохшим ртом.
— Да, — пробормотал я, сжимая челюсти от гнева. Нет выхода, пришлось принять это решение. Мои пальцы с трудом развязывали веревки на шеях животных.
— Алтынсу, прикажи девушкам распределить припасы. Ты едешь со мной. Девчонки возьмут твою кобылу. Я пристально осмотрел оставшееся стадо, добавив. — Оставьте осла.
Этот день принес мне много проблем, и зловещее создание с острыми зубами приблизилось. Сверкающие глаза, полные мстительного раздражения, и дикий рев…
— И-и-а-а-а!
С тех пор я решил, что больше никогда не позволю Олафу красть животных без моего пристального внимания.
Алтынсу закричала, впившись ногтями в мою шею, когда наша лошадь перепрыгнула через перила. Я почувствовал удар по своей избитой спине. Приземлившись лошадь фыркнула в ответ, и бросилась вперед, через лимонную чащу.
Маленькие плоды, свисающие с ветвей, били меня по лицу и груди. Твердые как камни, они взрывались при ударе, брызгая кислым соком.
— ЧЕРТ ВОЗЬМИ! — Я выругался, нырнув под мясистую ветку, увешанную плодами. Их было так много, что ими можно было бы забить человека до смерти. Затем повернул лошадь направо, на узкую тропинку, присоединяясь к остальным.
— Ты видишь их? — Спросил я неуклюже сидящего верхом Добрыню. Он повернул голову, чтобы мельком увидеть наших преследователей.
— Думаю, они, вероятно, остановились у парома, — его голос был хриплым, но громким и ясным, чтобы я понял его.
— Они обиделись? — Я скривился.
Небольшая тропинка, по которой мы шли, уводила нас в сторону. Поскольку дорога, ведущая к Новгороду, была перекрыта большим количеством ханских войск. Как им удалось появиться в тылу, было загадкой для меня. Но я не особо задумывался над этим, поскольку знал, что у нас были свежие лошади.
Но это было три часа назад.
— Тпрруу! — закричал я и резко дернул поводья, заставляя лошадь замедлиться. Оглянувшись, я заметил, что Алтынсу вытирала платком покрасневшие глаза. Ее макияж был в неразборчиво смазанном виде. — Ты плакала?
— Это сок плодов попал мне в глаза, — пояснила она. — Ты ехал так быстро.
В этом и заключалась их прелесть — эти внимательные глазки!
— Да, по другому никак, — пробормотал я.
— Почему мы остановились, государь Ярослав? — спросил Олаф, приближаясь к нам на своей кобыле.
— Кто-нибудь видел преследователей после того, как мы свернули? — спросил я остальных.
Никто не ответил. Домовой Матвей пытался вернуть девушек-рабынь обратно. Они пропустили мой приказ остановиться и продолжали мчаться примерно в двухстах метрах вперед.
По крайней мере.
Либо они просто пытались сбежать.
Я вздохнул и вытер рукой часть пота со своего лица. И хотя это убрало дорожную пыль, но защипало глаза. Алтынсу была права, лимонный сок разъедал слизистую.
— Я не думаю, что они нас преследуют, — сказал я, взяв платок, который мне подала жена, чтобы протереть лицо. — Их лошадей убили еще до нападения.
— Что делаем дальше? — спросил Добрыня. — Возвращаемся и пробуем атаковать пеших воинов?
— Нет, мы найдем главную дорогу, — ответил я, убирая платок в карман. — Посмотрим, сможем ли мы добраться до Новгорода к завтрашнему дню. Надеюсь советник Велемир поможет нам, когда мы доберемся до города.
Глава 15
Тяжесть золотых монет
Когда мы подходили к Новгороду, дороги были переполнены беглецами, спасающимися от войск хана. Также здесь был взбешенный гарнизон города. Кто-то, возможно, пропустил битву у реки, а кто-то скоро пойдет под призыв.
Когда мы приближались к воротам города, я увидел часть знаменитого красного дворца, окруженного мощными оборонительными стенами и парапетами. Это был дворец великого князя Новгорода, стоящий на вершине холма. Замок гордо возвышался, ориентируясь на реку Волхов, как называли его местные жители.
Увидев переполненный город и длинную очередь к воротам, я не хотел осматривать достопримечательности. Мне нужно было найти место, где оставить Алтынсу и рабынь.
А сам хотя бы узнаю, что произошло в Новгороде и Новой Славе. Пока что не буду сразу называться князем, вряд ли все об этом знают. И думаю найдутся несогласные с этим. Просто надо добраться до советника Велемира.
Хотя тут ходят слухи, что новым князем стал городничий Барсуков. А его советником — бывший воевода Мстислав. Я слишком хорошо знал и тех и других.
Стражник у ворот выглядел изможденным и усталым.
— Пожалуйста, ожидайте своей очереди. Следующий! Да, вы, государь, — раздался грубый голос стражника.
Его взгляд сначала был небрежным, но когда он заметил Алтынсу и девушек-рабынь, его интерес возрос. И когда его взгляд остановился на домовом, его лицо выразило крайнее удивление.
— Кто вы такие? — спросил он несколько ошарашенно.
Я выступил вперед и встал перед ним:
— Это я, Ярослав Кречетов, — сказал я, пытаясь сохранить спокойствие. Нервы были на пределе.
— Ищу вход в город, — добавил я, пытаясь отвлечь внимание от своего волнения.
— Государь Кречетов в роли…
— Я имел в виду барон Кречетов, — вмешался я, заметив, как охранник вдруг оживился.
— Вы едете из Новой Славы, государь? — продолжал он, задавая логичный вопрос.
— Окольным путем, — усмехнулся я, не находя лучшего ответа на этот неловкий вопрос.
— Какие новости, государь, если позволите? — спросил стражник, жестом приказывая своим коллегам пропустить нас через толпу, которая ошарашенно смотрела на нас.
— Имейте веру, друг, — подтвердил я, стараясь не раскрывать больше информации.
— Конечно, государь. Барон Новой Славы, проезжает! — закричал стражник, разгоняя тех, кто мешал нашему проходу. Большинство людей быстро уступили нам дорогу. Лишь немногие выражали недовольство, но быстро изменили свое мнение.
Я взглянул на трехэтажную гостиницу, что стояла неподалеку от порта Новгорода. Над входом висела огромная табличка с надписью «Царские хоромы.»
— Олаф, ты же говорил, что это подходящая гостиница? — спросил я с некоторой обеспокоенностью.
— Да, государь. По крайней мере, так говорят. Лучшее в этих краях, — ответил Олаф.
Я фыркнул.
— У тебя хоть есть деньги?
— К сожалению, государь, я всего лишь ваш слуга, — печально проговорил он. — Мои услуги пока не оплачены.
— Так и останутся, мой друг, — бросил я и посмотрел вдоль улицы, ведущей к докам.
— Что вам нужно, государь? — Добрыня прервал мои размышления, его голос резал воздух, словно нож.
Я прищурился, Алтынсу, приклеенная ко мне, мешалась даже сквозь броню.
— Банк, — наконец, ответил я. — Олаф, отправься на тот рынок, что виднеется там, и узнай о нем.
[Офис «Железного банка»]
Королевства нуждались в монетах для восстановления. Королям нужны были кредиты, чтобы воплотить свои мечты в реальность.
За большие амбиции всегда приходится платить, и они приносят проценты. И так продолжалось десятки лет.
Первое здание было возведено во Флоренции, небольшом городке, промежуточном пункте для путешественников.
С тех пор почти в каждом городе появились офисы. А то, что когда-то было банком, превратилось в собственную экономическую империю. Люди говорили, что если бы Тристан и Рудольф не умерли от старости, они захватили бы мир.
Не завоеванием, а прямой покупкой.
Директор Новгородского филиала Роберт Холодов сидел за столом. Худощавый, но хорошо одетый, в красивом шелковом красном камзоле, с золотым перстнем-печаткой. Он что-то писал на пергаменте, когда в комнату вошёл Ларион и сел в кресло перед ним.
Другое кресло занимал заместитель директора. Молодой человек, похоже, был очень взволнован новостями.
— Это непомерная сумма, господин Холодов, — сказал он, продолжая спор, в который Ларион еще не был посвящен.
Холодов нахмурился. Его ястребиные глаза и длинный нос придавали ему аскетичный вид, который он часто использовал в деловых отношениях.
— Я снова подсчитал, вычисли сумму, — ответил Роберт. — Князь Барсуков запросил сумму в письме.
— Может его дворецкий ошибся суммой?
Роберт усмехнулся его словам.
— Он хочет кредит на двадцать тысяч солдат.
— Это много мужчин, — признал заместитель, чувствуя себя неловко.
— Будет большая война, — пробубнил Роберт.
— Итак, получается, — заместитель сам подсчитал. — Восемнадцать золотых за солдата. Хм, за…
— За год, — помог ему Роберт Холодов.
— Да. Значит, восемнадцать в год…
— Двадцать, с нашими комиссионными плюс расходы, — Роберт снова разъяснил более мелкие детали.
— Конечно. Двадцать в год на двадцать тысяч солдат.
Заместитель помолчал, затем моргнул.
— Двести тысяч, — присвистнул он, почти впечатленный, и Ларион сменил позу на стуле. Он пытался сохранять молчание, но вскоре заинтересовался обсуждаемыми суммами.
— За год службы в армии, — Роберт снова уточнил цифру.
— Вы думаете, это продлится дольше? — Допытывался его заместитель.
— Ну, хан платит динарами и чеканит свою монету, так что… Кто знает, что у него есть в запасе.
— Он им платит? — Спросил работник.
— Только высшему сословию, — ответил Холодов. — Зачем платить, если можно приказать бесплатно?
Работник содрогнулся при этой мысли.
— Варвары.
— Они говорят то же самое о нас.
— Мы не держим рабов, господин Холодов, — указал заместитель.
— Это просто другое название для тех, кто нам должен, — ответил Роберт Холодов, соглашаясь с ним.
— Да, ладно. Сколько, князю Барсукову понадобится?
Роберт Холодов не торопился с ответом.
— Миллион золотых орлов.
— Боги! — Заместитель ахнул, откидываясь на спинку кресла. Ларион моргнул, его рот отвис от цифры.
— Все тридцать две тонны, — продолжил Роберт, просмотрев свои бумаги. — Доставить судном в течение года. Отсюда расходы, о которых я упоминал.
Разговор перешел на математику. Об истории имперской чеканки. Ларион почти отключился, пока Роберт не привлек его внимание.
— Всеволод Кречетов, вы нашли его? — Спросил Холодов, и Ларион откинулся на спинку стула, чувствуя сонливость. — Прошло, уже шесть месяцев?
— Восемь, — ответил Ларион. — Всеволод Кречетов обчистил ваш банк. Но он был осторожен и, вероятно, использовал Гильдию воров, чтобы исчезнуть.
— В конце концов, его не поймали?
— Он был казнен в Убежище Зиланта, кто-то отрубил ему голову, — ответил охотник за головами. — Монеты так и не нашли.
— Конечно, вы искали? — Роберт указал на Лариона. — Полагаю, вы приложили усилия.
— Я искал везде, — ответил Ларион. — Он был убит, обезглавлен. В его особняке и пещере не было монет.
Холодов кивнул.
— Эти имперские монеты дороже остальных. Но они этого не знали.
— Я не думаю, что он это сделал, — ответил Ларион с гримасой. — Я не верю, что монеты были у него.
— Сообщник? Гильдия воров?
— Кто-то очень умный, чтобы исчезнуть, не оставив следов. Без сомнения, мастер своего дела, — сказал он и бросил на стол две монеты. — Но я нашел вот эти.
Роберт взял монеты и прищурился. Попробовал их на зуб, чтобы оценить их ценность. Определенно он узнал эти имперские монеты.
— Что это? В смысле откуда?
Ларион перевел дыхание:
— Это было подарено госпоже Сунь-Вынь, хозяйке борделя в Новгороде.
— Кто-то заплатил шлюхам имперскими золотыми? — Спросил заместитель, сам сильно заинтригованный.
— Кто-то заплатил шлюхам этим, и видимо был слишком пьян, чтобы перепутать с обычными орлами. Или же не знал их цену.
— Вы предполагаете, что это был тот же человек, который устроил драку в борделе? — Спросил Холодов.
— Нет. Это был хозяин ломбарда, некто по имени Фома, — указал Ларион.
Роберт поморщился. Он почувствовал, что беспокойство возвращается.
— Выбейте из него информацию, — холодно приказал он заместителю.
Заместитель, сидящий рядом с ним, откашлялся.
— Ну, вот почему я позвал вас Ларион. Возможно, нам снова понадобится ваш опыт.
— Какие специалисты нужны Железному Банку? — Устало спросил Ларион, потому что он знал.
— Вы были знаменитым охотником за головами. Банк хочет снова воспользоваться вашими услугами, — изобразил легкую ухмылку Роберт Холодов.
Ларион вздохнул и почесался, прежде чем кивнуть директору и выйти из кабинета.
— Что вам нужно, государь? — Добрыня прервал мои размышления.
Я прищурился, Алтынсу нужно было оставить в гостинице. А для гостиницы нужны монеты.
— Банк, — наконец, ответил я. — Олаф, разведай округу.
Спустя время Олаф вернулся с хорошими новостями. Банк находился рядом.
Я взглянул на трехэтажное здание. Над входом висела огромная табличка с надписью «Железный банк». Вот туда-то мне и надо.
Банк выглядел как укрепленная крепость, не иначе. Серое гранитное здание занимало угол улицы, словно древний страж.
Войдя внутрь, меня поразило хорошее освещение и свежий воздух. Окна были защищены решетками, но при этом открыты для утреннего ветра. Шесть кассовых окошек — в дальнем конце помещения, а в середине — уютная стойка информации. За ней стояла молодая женщина. Ее стрижка была безупречна, и взгляд приятен.
— Добро пожаловать в «Железный банк», — приветствовала нас девушка, ее акцент напоминал мне жреца Радиона в его самых вежливых моментах. — Чем я могу помочь вам, государь?
Я встретился взглядом с Олафом. Он казался растерянным, но я не обратил на него внимания.
— Я хотел бы произвести обмен, — заявил я.
— Могу я узнать ваше имя? — спросила сотрудница банка.
— Это Ярослав Кречетов, — ответил я. — У меня есть несколько драгоценных камней…
— Прошу прощения, государь Кречетов, — перебила меня девушка с улыбкой. — На что вы предпочитаете произвести обмен?
— Я предпочел бы золотые монеты, — ответил я, указывая на кассы.
— Это будет номер семь, — сказала она, указывая на кассы. — Проследуйте туда пожалуйста.
Я кивнул, благодаря ее и пошел в указанном направлении.
У мужчины в окошке на голове была большая лысина, которую он искусно прикрывал волосами, собранными с боков. Обвисшие щеки и подбородок портили его внешность.
— Да? — Нервно спросил он, отрываясь от своих записей. Перед ним лежала массивная книга, где он что-то помечал.
— Хочу обменять камни на золотые монеты, — повторил я немного волнуясь. Обычно воры не приходят в банк официально. Так что я был здесь в первый раз.
— А мы все хотим этого, булыжники обменять на золото, — прокомментировал служащий и вздохнул, возвращаясь к чтению.
Я посмотрел на бронзовую табличку на его груди. Там было написано: «Старший кассир Спиридон»
Воцарилось неловкое молчание, пока банковский служащий не поднял глаза и не увидел, что я все еще стою там.
— Вы серьезно? — Спросил он.
— Да, — прошипел я, не разделяя его позицию.
— Что за камни? — спросил Спиридон, потянувшись за свитком, на котором были набиты каракули и цифры.
— Бриллианты, — ответил я, аккуратно кладя один бриллиант на стол перед ним.
— Ставка двенадцать монет, золотые орлы, — ответил Спиридон, невозмутимо взглянув в справочник. — Или пятнадцать золотых дирхамов.
— Я возьму золотыми орлами.
Спиридон на мгновение уставился на меня.
— Ваше имя?
— Я Ярослав Кречетов, — устало сказал я.
— Имеете какое-то отношение к известной семье?
— Мой отец был покойным бароном, — пояснил я, и Спиридон выпрямился на своем стуле. Его глаза метнулись к золотому кольцу, которое я носил на пальце.
— Мои соболезнования, государь Кречетов, — сказал Спиридон изменившимся голосом. — Меня не уведомили, что вы были в городе.
Кем? Я задумался. Управляет ли банк сетью шпионов?
— Я только что прибыл.
— Очевидно. Вы хотели обменять брильянты на золотые орлы, я прав?
— Да. Какова полная цена? — спросил я с любопытством.
— Текущий курс составляет пятнадцать золотых орлов за бриллиант среднего размера. Банк удерживает два золотых в качестве комиссии. — Он указал на табличку над головой для подтверждения. Но я не мог прочитать текст, потому что половины слов я раньше не видел.
— Понятно, — ответил я, хотя ни хрена не понял.
— Я позову оценщика, чтобы он проверил это сейчас, государь. Это займет всего мгновение.
Он позвал оценщика, оглядываясь на ряд дверей за кабинками. Одна из них открылась, и вышел мужчина в очках, выглядевший чертовски смущенным.
— Хм, у меня их больше одного камня, — нервно добавил я.
— Он сможет унести всё, что у вас есть. Не беспокойтесь, — успокоил меня Спиридон с профессиональной улыбкой, которую я совсем не оценил.
— Разве он не может оценить их здесь? — спросил я.
— Ха-ха… о, вы серьезно, государь?
— Что за чума, — пробормотал я, прищурившись. — Я не позволю ему уйти с пятьюдесятью бриллиантами!
Спиридон моргнул и уставился на свой стол, где лежали многочисленные свитки и книги.
— Пятьдесят… — повторил он, вглядываясь в меня.
— Сорок семь, чтобы быть точным, — признался я.
— Но они у вас с собой?
Я положил маленький мешочек на стол между нами. Открыл его и разрешил им взглянуть на его блестящее содержимое.
Спиридон, взглянув на большое состояние прошептал оценщику:
— Принеси свои инструменты сюда. Воспользуешься моим столом.
— Спиридон, я не могу встать и…
— Там бриллиантов больше, чем на пятьсот золотых орлов!
Спиридон улыбнулся мне, а затем посмотрел на расстроенного сотрудника, который пошёл за инструментами.
— Это займет всего минуту, — заверил он меня и начал собирать вещи, освобождая место для банковского оценщика.
— Я не знал, что приходится оценивать такие вещи, — прокомментировал Олаф, стоящий рядом.
— Ну, ты же умеешь обращаться с монетами, — ответил я, уже будучи экспертом в банковских делах.
— Полагаю, вы правы, государь, — согласился Олаф.
Оценщик пришел со своими инструментами и сел за стол.
Мужчина поочередно осмотрел каждый бриллиант. Он тщательно изучал их с помощью странного монокля, кончик которого, как собачий хрен, торчал из его левого глаза. Затем что-то записал на пергаменте.
— Превосходно, — решил Спиридон, прочитав отчет оценщика.
Он пару раз похлопал по ящичку, сделанному из красного дерева. На нем был логотип банка, выгравированный серебром по бокам. Затем подтолкнул его в сторону скучающего оценщика. Мы уже больше часа находились внутри банка.
Я поднял крышку и вгляделся в аккуратно сложенные стопки, выстроенные рядами.
— Я вижу, вы дали мне круглые монеты, — заметил я, и Спиридон нахмурился.
— Это стандартная золотая монета, предлагаемая в нашем банке, государь.
— У меня была еще одна… Позволь мне показать тебе, — сказал я и достал одну из немногих квадратных монет, которые у меня еще остались.
Спиридон нахмурился ещё больше. И даже оценщик, собиравший свои измерительные инструменты, остановился и посмотрел через плечо кассира.
— Хм, это… можно мне посмотреть это? — Сказал Спиридон, заинтригованный.
— Только верните её обратно, — сказал я и отдал ему монету.
— Да, а… ну, это интересно, — пробормотал Спиридон, рассматривая его так и этак. Он даже слегка прикусил, после чего извиняющеся улыбнулся. — Это законно, государь Ярослав. Где вы это нашли?
— Это был подарок, — ответил я, прищурившись.
— Я сделаю вам щедрое предложение за монету.
— Я предпочитаю оставить это по сентиментальным причинам, — невозмутимо ответил я.
— Это в пределах ваших прав, государь Ярослав, — ответил кассир, выглядя довольно разочарованным.
— Почему это вас интересует?
— Ха, просто мотивация коллекционера. Давайте просто скажем… Для начала, такие монеты больше не в обращении, — пояснил Спиридон, беря перо, чтобы написать что-то на куске пергамента. — Они использовались еще восемьдесят лет назад. Но с тех пор большинство из них вышли из оборота по определенным причинам.
— По каким причинам? — Поинтересовался я.
— Я вижу, вам интересно, — ответил Спиридон. — Круглые монеты это переплавленные имперские монеты, государь. Поскольку банк собирал и возвращал их в течение многих лет. Но поскольку их больше никто не чеканил, их постепенно изъяли. А затем заменили более распространенным вариантом, который у вас есть. Все остатки имперских монет, находятся в хранилищах банка.
Что ж, он был неправ насчет последней части, как и насчет остального своего объяснения…
Слова мелькали в голове, капли пота скатывались с моего лба. Почему же?
— Сколько они стоят? — спросил я спокойно.
Спиридон вздохнул.
— А, вы нашли еще одну причину, государь. Они вызывают недоумение, вы правы.
Я?
— Как это так?
— Ну, они в четыре раза дороже обычного Золотого, — пояснил Спиридон, и я вздрогнул, пораженный этим открытием. — Это вопрос веса и чистоты золота за грамм, если говорить простым языком.
Черт.
Чертовщина.
— Государь Кречетов?
— Верни мне мою монету! — мой голос прозвучал рычащим от гнева.
— Конечно, — быстро отозвался Спиридон.
Я спрятал монету в карман и, приподнявшись, с трудом поднял свою коробку. Проклятая вещь оказалась тяжелее, чем я думал, и, повернувшись, передал ее Олафу.
Бывший пират закряхтел и запыжился, когда принял груз монет. Я знал, что он всегда любит переигрывать сверх меры.
Затем, с вежливым кивком в сторону любопытно глядящего Спиридона, я повернулся на каблуках и вышел из банка.
— Отличного дня, государь Кречетов! — девушка сказала это слишком весело. А я ускорил шаги к выходу, бледный, таща за собой Олафа, чьи ноги подкашивались от груза. — Спасибо, что выбрали «Железный банк» для вашего дела!
Явно, новости быстро распространились по банку.
Едва я вышел из банка, как ко мне подошел Добрыня. Он был весь бледный, как простыня.
— Г-государь, — прошептал он, заикаясь. — Я в-видел его…
Посмотрев на него внимательнее, я заметил, насколько плохо он выглядит.
— Что случилось? — спросил я. — Что-то серьезное? Ты похож на призрака.
— У меня для вас две новости, — сказал он, тяжело дыша. — Хорошие и плохие. Начну с плохой. Я видел охотника за головами.
На мгновение меня охватила холодная дрожь.
— Ларион… Ты видел его? — прошипел я. — Где он? Он пытался убить меня.
На Добрыне лица не было, все что он мог промямлить, было:
— Я н-не знаю. Он вышел из банка и скрылся.
Раздраженный тем, что он его упустил я спросил:
— Ладно, что за вторая новость. Хорошая.
— Вот, — бывший дружинник протянул мне записку. — Передал какой-то незнакомец.
Я быстро развернул её и ощутил ужасное предчувствие. В этих корявых строках было что-то, что вызывало тревогу. Оно было слишком коротким.
— Советник Велемир. Значит он таки жив… — прошептал я с облегчением.
Глава 16
Самозванцы на моем троне!
Мне потребовался почти час, чтобы добраться до места встречи с советником Велемиром.
Здесь было холодно и темно, несмотря на множество факелов. На сами стены катакомб страшно смотреть.
— Помните, государь, эти катакомбы существовали до появления княжеских родов, — напомнил Добрыня.
Я неуверенно уставился на него.
— Да, — наконец сказал я, видя, что Добрыня не собирается вдаваться в дальнейшие пояснения.
У входа нас ждал советник Велемир. Там же стояли два стражника с гербом княжества — красный единорог.
— Князь Ярослав, — сказал мужчина с поклоном. — Я думал о худшем, но рад, что вы живы.
— Я едва справился, — наконец сказал я, решив говорить правдиво, но как можно более туманно. — Боюсь, форт Новой Славы пал.
— Это слухи. Как поживает жрец Радион?
— Я не знаю. Надеюсь, что у него получилось.
— Но вы были там. Не так ли? — советник и друг Радиона спросил с подозрением.
— Я был, но оказался серьезно ранен. Этот человек вытащил меня, — я с гримасой указал на Добрыню. — Соболезную жрецу Радиону и остальным.
Мужчина отступил, тема была болезненной. Он облизал потрескавшиеся губы, чтобы собраться с духом, и вздохнул.
— Трагедия. Я хочу, чтобы вы знали, я признаю вас наследником княжества, — его взгляд опустился на мои руки, заметив кольцо, которое я носил, и замер.
— Князь Владимир указал меня в завещании, — спокойно сказал я и, потянувшись, достал его из внутреннего кармана. — Оно довольно подробное.
— Значит, такова его воля? — Прохрипел Велемир, осмотрев документ. — Я лишь получил письмо об этом.
— Так и есть, — просто ответил я, глядя на него.
Велемир отступил на шаг, его лицо превратилось в маску.
— Меня самого чуть не убили, князь Ярослав, — объявил он профессиональным тоном.
— Еще бы, — согласился я. — Рад, что вам удалось выжить.
Мы с Велемиром вошли в зал.
Велемир когда-то был важным мужчиной. Но последние неприятности явно повлияли на него. Видно, что он потерял многое из своего прежнего величия. Раньше он встречал нас в княжеском дворце. А сейчас это какие-то пропахшие катакомбы под землей.
Он пригласил меня сесть за стол и занял место напротив.
— Князь Владимир, — советник допил из своей чаши и кивнул мне. — Он был острым, как бритва. Великий человек. — Сказал Велемир, поднимая кубок.
Я быстро последовал его примеру.
— Итак, князь Ярослав, я хотел бы узнать больше. Время не ждет никого, молодой государь, — сказал Велемир, глядя на содержимое своей чаши. — Что вы можете сказать мне о нашей ситуации?
Я почувствовал, как на лбу выступил холодный пот.
— Вы не знаете, что произошло с сотником Арсением? — спросил советник через десять минут после того, как я рассказал ему немного приукрашенную историю о битве при Новой Славе.
— Они остались в замке, чтобы дать нам время.
— Добрые люди. А что ты скажешь, Добрыня? Ты бывший дружинник, не так ли?
— Да, советник. Я надеюсь, им удалось выжить, — кивнул Добрыня.
— Сейчас ты должен быть сильным, мой мальчик. Не время для слез, — сказал Велемир, глядя на меня.
— Я надеялся, что Радион выжил… — буркнул я, нахмурившись.
Велемир махнул рукой.
— Наверняка они не позволили ему уйти. Он не из тех, кто сдается. Радион был редким воином, мой мальчик.
Я уставился на свои ботинки. Даже после того, что я услышал, всё еще не терял надежды найти старого жреца.
— Как вы думаете, где северяне? Они не направились в Новгород, — спросил советник.
Я пришёл в себя.
— Я так и думал, — пробормотал я.
Советник указал на карту, висящую на стене над шкафом. На ней было изображено княжество и часть Степи. Новгород и даже Новая Слава. Хоть карта не слишком подробная, я мог разобрать некоторые ориентиры.
— Степняки пытались перебраться через реку, — сообщил я.
— Они попытались, но их оттеснили, — возразил советник. — Бывший городничий Барсуков, князь-самозванец смог откинуть их за реку.
— Некоторое время они преследовали нас, — настаивал я.
— Небольшая группа, — он указал на карту. — Они в ловушке. Барсуков удерживает оазис на юге. Несмотря на усилия степняков, они не смогли взять форт.
— Я думаю, хан Горги-Хальди направляется сюда, — заметил я.
— В Новгород?
— Он попытается пересечь реку, как разведчики, которых мы встретили, — ответил я, уставившись на карту.
— Там недостаточно плотов, чтобы переправить значимые силы, — возразил советник. — Даже если он попытается это сделать. Что дальше? Нет обозов с припасами, за спиной река. Численности, которые вы мне назвали, недостаточно, чтобы взять Новгород.
«Да,» — подумал я.
Если основная армия хана будет разбита у реки, то он будет отрезан и уничтожен. Но рискнет ли он?
— Барсуков узурпировал трон княжества, — сказал советник Велемир, привлекая мое внимание. — Я здесь помощь вам вернуть трон по праву завещания.
— Страх победит его раньше, чем противник, — вырвалось у меня, прежде чем я успел сдержать себя.
Советник громко засмеялся над моими словами.
— Ха-ха! Это было из учений Радиона? Ха-ха, ах, этот глупый, но смелый старик. Простите мой язык, Государь.
— Я бы предпочел использовать слово «упрямый», — ответил я с намеком на усмешку.
— Да, и это тоже, хех, — фыркнул советник, глядя на на рукоять моего меча. — Вы всё еще хотите вернуть трон, государь?
— Эммм… советник, — запнулся я на полуслове. — Я надеялся найти… жреца Радиона…
На самом деле я просто хотел стать богатым и жить без забот. А жизнь князя была далека от забот и безопасности.
— Он, вероятно, мертв, — оборвал меня Велемир с гримасой. — Слишком много смертей вокруг вас, государь. Друзья и союзники падают, как мухи. Вы потеряли большую часть своей семьи, но у вас остались мать и сестры.
Я не понимал, к чему всё это ведет. Неужели он хотел, чтобы я воевал одновременно со всеми. Но как?
Однако, Велемир решил не торопить события:
— У меня есть для вас несколько приготовленных покоев, государь, — сообщил он мне.
— Спасибо, я благодарен, — ответил я, прищурившись от сухости во рту и вкуса мёда. — Но моя жена остановилась в гостинице у порта. Я хочу навестить ее.
— Государь женат, — произнес он, откладывая все остальные детали на потом.
— И устал, — добавил я, стараясь держаться вежливо.
— Когда вы вернетесь, комнаты будут свободны, князь Ярослав, — сказал советник, уступая нам дорогу.
Когда мы мчались по катакомбам, Добрыня старался не отставать от меня. Его многочисленные попытки завязать разговор обрывались моим ворчанием и обещаниями поговорить «позже».
— Вы должны рассказать мне, что произошло.
Даже то, что нам пришлось вести лошадей пешком из-за толпы на улицах, не остановило его.
— Он посвятил меня в свои планы, — сообщил я, останавливаясь у рыночного прилавка, чтобы вздохнуть.
— Он сделал это? Что ж, это замечательные новости, — отозвался Добрыня без особого энтузиазма, сканируя меня взглядом.
— Что? — я взорвался, не обращая внимания на его внимательный взгляд.
— Почему он это сделал?
— Что ты имеешь в виду?
Добрыня пожал плечами.
— Я думал о причинах этого.
— Он, вероятно, чувствовал себя виноватым из-за убийства старика, — я откинул волосы с лица. Мне срочно нужно было подстричься и побриться.
— Да, обычно так не делают, — настаивал Добрыня. — Он даже не знал вас толком. Возможно, это…
— Подозрительно? — дополнил я, ухмыльнувшись, так как Добрыня не закончил свою мысль. Должно быть из-за шрама это выглядело угрожающе.
— Я бы так не сказал, государь.
— Ты только что намекнул на это, — настаивал я.
— Нет, просто подумал, что это странно. Вот и всё.
Я надул щеки, а затем выпустил воздух. Добрыня дал мне время подумать, хорошо знакомый с мимикой, которую я принимаю, когда нахожусь в режиме созерцания.
— Я думаю, нам нужно ударить с тыла по княжеским войскам, — наконец сказал я, выпустив весь воздух.
Добрыня сделал двойную попытку.
— Государь? Вы, конечно, не имеете в виду государственный переворот?
— Вернуть то, что по праву, — сказал я, оглядываясь по сторонам. Хотя люди поблизости выглядели хитрыми как черт. И, вероятно, мошенниками, никто не выделялся достаточно сильно.
Пока что.
— Это… ну, благородные люди склонны воевать между собой, — предположил Добрыня. — Когда-нибудь слышали поговорку «пауки в ведре»?
Я этого не слышал.
Хотя я слышал другое.
— В любом случае, — продолжил я. — Нам нужно двигаться, Добрыня. По крайней мере, четыре человека собираются ограбить нас, приближаясь со всех сторон.
Добрыня огляделся, нахмурившись.
— Откуда вы знаете, государь? — Встревоженно спросил он.
Я ответил небрежно, самодовольно пожав плечами.
— Это профессиональная тайна.
Алтынсу была как свежий ветер в знойной пустыне. Ее длинные черные волосы, только что облитые ароматной водой, играли на ветру. А ее лицо без макияжа выглядело еще привлекательнее. Когда я вошел в комнату, мне казалось, что я попал не туда.
— Ярослав, — шепнула она, отступая, чтобы пропустить меня. — Ты… чувствуешь этот ужасный запах?
Я кивнул. Да, это точно она. Я протиснулся внутрь, оставляя грязные следы на полу.
— Ты всегда так открываешь дверь? — буркнул я, садясь на кровать и стаскивая сапоги.
Алтынсу промчалась по комнате, словно гепард, и подтолкнула меня к бочке.
— Что ты делаешь, женщина? — запротестовал я, оборачиваясь и смотря на нее свирепым взглядом.
— Накажи меня, если хочешь, но тебе нужно помыться, дорогой муж, — ответила она, стоя на своем.
— Я не собираюсь… — Застонал я от разочарования. — Я потратил полдня, чтобы добраться сюда.
— Что случилось с твоей лошадью? — спросила Алтынсу, растегивая мои штаны.
— Слишком большая толпа. Пришлось идти пешком и обходить людей, — объяснил я, следя, как она берет мой меч и кинжал. Она положила их на пол вместе с моей рубашкой.
— Большинство князей даже не додумались бы, — улыбнулась она и попыталась спустить мои кожаные штаны. — Они срослись… не могу их стащить.
— Да, Радион подарил их мне, — сказал я, с интересом следя за ее усилиями. На первый план выходили ее пышные формы, подчеркнутые тонкой сорочкой.
— Радион — это… друг? — спросила она, отступая назад, ее тон был безразличным.
— Да, это они, — объяснил я, нахмурившись при воспоминании о своих пропавших друзьях. — Надеюсь, они выбрались невредимыми.
— Я не могу их снять, — обеспокоенно сказала Алтынсу. — Как ты это делаешь?
— Никак, — пояснил я. — С тех пор я их не снимал.
Алтынсу кивнула и взглянула на бочку для ванны.
— Что? — спросил я.
— Ты сам справишься? Или мне позвать моих девочек? — объяснила она.
— Чтобы сделать что? — переспросил я, прищурившись.
— Помощь тебе искупаться, дорогой, — ответила Алтынсу, не моргнув глазом.
Я покраснел.
— Мне не нужна помощь, женщина!
— Это мило, — сказала она, невозмутимо отреагировав на мою вспышку. — Это очень маленькая ванна для трех человек.
Мне потребовалась минута, чтобы понять, что имела в виду моя жена.
— КТО ЭТО ТАМ, ЧЕРТ ПОБЕРИ⁈ — залаял я, когда раздражающий стук прервал мою погруженность в теплую мыльную воду. Мой взгляд был прикован к обнаженной Алтынсу на кровати напротив меня. Скрестив ноги, она выщипывала невидимые волоски на правой коленке.
— Это Олаф, государь, — ответили мне из-за двери.
— Чего ты хочешь? — Рявкнул я, взбешенный тем, что меня прервали.
— На улицах какое-то волнение, государь, — сообщил бывший пират.
— И что? — Спросил я, когда Алтынсу искоса взглянула на меня и принялась за другую ногу. У меня были дела поважнее, чем разбираться с тем, что беспокоило Олафа.
— Могу я войти, государь? — Поинтересовался Олаф. — Выглядит очень тревожно.
— Я принимаю ванну, дурак!
— Я накину что-нибудь, — предложила Алтынсу и встала.
— Нет, черт возьми!
— Государь⁈ — встревоженно произнес Олаф.
— Входи, изверг! — Прорычал я, случайно глотнув воды из ванны. Она уже начала неприятно пахнуть, а на вкус была еще хуже.
— Государь, — взглянул на меня Олаф, затем на закутанную в плащ Алтынсу.
Я не собирался вылезать, пока у меня не начнут мерзнуть пальцы на ногах. Это было фантастическое занятие, я никогда не пробовал ванну в прошлом. По крайней мере, до такого уровня. Не то чтобы я мог, учитывая, что до этого года я редко оставался в комнате.
— Государь вы в порядке?
— Олаф, люди моего положения… — начал я, напустив на себя надменный вид. — … должны выглядеть чистыми после путешествий. Не так ли, жена?
— Мой хозяин прав, — ответила она своим шепчущим голосом.
Ошарашенное выражение лица Олафа показало его незнание тонкостей этикета.
— Все в порядке, не волнуйся об этом, — сказал я, теперь в великодушном настроении. — Что случилось?
— Ээээ… на улицах, — пробормотал Олаф. — Люди бунтуют.
— Почему они такие? — Спросил я, попытавшись встать. Но мои ноги поскользнулись на дне бочки и я плюхнулся.
— Добрыня пошел выяснить, государь, — объяснил Олаф.
— Я спущусь через минуту, — сказал я со вздохом.
Следующую минуту мы провели в неловком молчании, пока я наконец не нарушил его.
— Иди сюда и помоги мне выбраться из бочки, Олаф.
Толпа снаружи выглядела беспорядочной, люди бежали или бездумно метались. Животные, нагруженные припасами, направлялись к городским воротам. Прилавки были перевернуты, а продукты разбросаны по улицам. Все кричали, как будто наступил конец света.
Я был ошеломлен тем, что передо мной. Размышлял, не следует ли мне вернуться в свою комнату и запереть дверь. Но тут ко мне подошел Добрыня. Его рука кровоточила на костяшках пальцев.
— Что, черт возьми, происходит? — спросил я, отходя в сторону, чтобы пропустить корову.
— Ходят слухи, что степняки захватили мост, — объяснил Добрыня, вытирая окровавленный кулак о кожаные штаны.
— Это случилось вчера, — объяснил я, качая головой. — Люди воеводы Мстислава забрали его обратно. Эти умственно отсталые потеряли его, о боги!
— Они снова захватили его, — настаивал Добрыня. — Стражник в порту подтвердил это.
— Ты ходил туда?
— Да.
— Есть ли корабли в порту? — Я задумался, забегая наперед.
Возможно, нам придется уплывать, если войска хана смогут взять город. Ведь у меня нет армии, чтобы отразить его атаку. Князь-самозванец узурпировал трон, и просто так он его не отдаст, конечно же. Проклятый городничий Барсуков! Мало я его сыночку тогда навалял в борделе. Эх, жалко будет, если такой бордель пропадет при штурме города.
Добрыня откашлялся, видя, что я погружен в свои мысли.
Я встрепенулся:
— Да, сколько там говоришь кораблей? — снова спросил я.
— В основном несколько грузовых и несколько более легких торговых судов. Почему? — в свою очередь спросил Добрыня.
Легкое торговое судно нам подошло бы. Во всяком случае там меньше охраны, если захватить его. И намного быстрее, а людей у нас немного. Так что нам хватит.
— Ну всё таки… — начал я и заметил шестерых стражников, идущих в нашу сторону.
Они откидывали любого, кто приближался к ним. Даже тех, кто вел себя вежливо.
— Я тут подумал… — продолжил я, когда они, возглавляемые усатым воином, остановились перед нами… — нам следует сменить локацию.
Похоже это люди воеводы Мстислава или князя-самозванца Барсукова. Если это так, то наши дела плохи. Возможно они прознали, что в городе объявился настоящий князь.
Воин следили за моими словами, ожидая, когда я закончу. Во всяком случае они видели, что перед ними дворянин.
Возможно, их напугает, если я буду вести себя уверенно, будто за моей спиной целая армия.
— Да! — рявкнул я, показывая свой гнев. — Чего ты хочешь?
— Государь Кречетов? — Воин официально осведомился, и я на мгновение запаниковал, подумав, что меня собираются арестовать и бросить в тюрьму.
— Да, меня зовут Ярослав Кречетов, — прохрипел я, обливаясь потом.
Воин потянулся к своему поясу. Как мне показалось он собирался вытащить меч.
Глава 17
Встреча старых друзей
Воин потянулся к поясу и вытащил из сумки свиток. Затем протянул его мне.
— Государь, это от советника Велемира, — объявил воин шепотом, чтобы не подслушали.
Я сжал губы и выхватил у него свиток. Сломав восковую печать, развернул пергамент. Пот, стекающий по шее, несколько испортил мою игру.
Я абсолютно не представлял, что там написано. Почерк слишком каллиграфичный и с большим количеством незнакомых слов, чтобы понять смысл.
— Верно, — сказал я, с понимающим видом, и уставился на воина. — Что-нибудь еще?
— Нет, государь, — ответил мужчина и отдал честь.
Вздохнув я уставился на Добрыню. Бывший дружинник смотрел прямо, наблюдая за неуправляемой толпой. Атмосфера была хаотичной. Я вздохнул, а затем заметил, что воин все еще стоит по стойке смирно, ожидая приказов.
«Удачи мне с этим,» — подумал я.
— Какие вы получили приказы от советника? — Спросил я воина, не имея ничего более проницательного.
К счастью, это сработало.
— Проводить вас до другого берега, государь, — ответил воин. — Я полагаю, это написано на бумаге.
— Конечно, это так! — Рявкнул я на него. — Я проверял, в курсе ли ты событий!
— Прошу прощения, государь, — ответил получивший выговор воин, слегка покраснев.
— Тогда ладно, — снова сказал я и задумчиво уставился на Добрыню.
Я собирался посвятить в планы, которые мы придумали с Велемиром.
Мне казалось, что пробираться сквозь охваченную паникой толпу — это чертовски здорово.
Почти час ушел на то, чтобы добраться до порта. Там нас уже ждала небольшая лодка.
— Что это, государь? — встревоженно спросил Добрыня.
— Я думаю, что это лодка, а что видишь ты? — раздраженно ответил я.
Он почесал затылок.
— Но зачем, государь?
Я указал на противоположный берег. Там виднелся форт. Последний оплот обороны, который защищал мост от степняков. Там засел гарнизон вместе с воеводой Мстиславом. Тот самый, который хотел поджечь бордель, когда я навалял отпрыску городничего.
— Поплывем туда, — сказал я, и добавил. — Как только стемнеет.
Лодка была небольшая и вмещала лишь несколько человек. Но для осуществления наших планов нам не нужно много людей. Более того, я уверил советника, что справлюсь один.
Захватить целый форт в одиночку. Вот каков был мой план.
У меня уже имелся опыт в пещере Зиланта. Тогда мне удалось провести вокруг пальца целую шайку разбойников. Почему бы не попробовать еще раз. Надо же как-то возвращать контроль над княжеством.
А пока у князя-самозванца есть войска, сделать это будет трудно. Поэтому мне нужно подчинить себе гарнизон форта. А как это сделать, это уже мое дело. Уверен, что справлюсь.
Вечером мы погрузились в лодку и тихо поплыли. Со мной были тот воин, и Добрыня. По пути я рассказал ему свои планы.
И вот мы наконец причалил на другом берегу. Теперь осталось добраться до форта.
— Откройте! Помогите! Ему нужна медицинская помощь! — Закричал Добрыня. Ему пришлось тащить меня, хромающего, к форту.
Несколько воинов в доспехах выбежали из ворот форта и подхватили меня. В тот момент вся уловка зависела от шокирования охранников и того, что они подумают, увидев раненого солдата. Малейшее пристальное внимание и страха мог бы выдать меня.
Но Новгородцы защищали своих. Независимо от того, подчинялись они лже-князю или другому.
В форте находился гарнизон Новгородской армии под руководством воеводы Мстислава. С деревянными стенами это место было похоже на остров в болоте насилия.
— Дайте его сюда, дайте его сюда, — сказал один из охранников, поднимая меня. — Клянусь богами, что там происходит? Он десятый, кого уже принесли так!
Другой более тщательно осмотрел меня, вытирая кровь с лица. Конечно, ни один из охранников не узнал меня. Для них я не князь Ярослав, а всего лишь воин вооруженный клинком и умирающий у них на руках.
Охранник не задавал вопросов, просто пробормотал:
— Должно быть, один из добровольцев.
— Ты его отец? — спросил первый, когда они начали тащить меня в лазарет. Добрыня покраснел и заикался достаточно долго, пока не кивнул утвердительно. И они позволили ему последовать за ними внутрь.
Они уложили меня на койку. Здесь было много раненных. Один из них выл через кляп, сжимая отрубленную руку. А другой потел так сильно, что его простыню пришлось бы отжимать, как белье.
Стражники не могли остаться, пока воевода орал на всех, призывая сплотиться вокруг него.
Лекарь в лазарете бросил на меня быстрый взгляд. С настойкой полыни в одной руке, а другой держа воронку в горле солдата, он застонал. Очевидно, он не рад появлению нового раненного.
Лекарь был стройным мужчиной, чьи очки и мягкие черты лица придавали ему вид ученого. Если бы не кровь на лице, с длинными волосами, стянутыми сзади, он стал бы предметом восхищения любого женского круга.
— Он умирает?
Я кивнул Добрыне, когда он сел рядом.
— Думаю, нет. У него кровотечение, но оно замедлилось.
— Это означает, что у него почти закончилась кровь, — сказал врач, накладывая повязку на голову пациента.
— Нет, нет, раны почти зажили! — быстро выпалил Добрыня. — Я думаю, с ним все будет в порядке.
— Что? Раны просто так не заживают. Он что, степная гадюка? — требовательно спросил лекарь. Он окунул руки в ведро с окровавленной водой, вытер их тряпкой и подбежал.
— Ты там, ты меня слышишь? — Лекарь схватил меня за лицо, приоткрывая один глаз. Несмотря на все актерские навыки, я так и не научился расширять зрачки по команде. Лекарь сразу же это заметил.
— Просто зашей меня, ладно? — попросил я, мягко выдыхая, чтобы изобразить слабость. — Немного еды тоже неплохо, чтобы восполнить кровь
— Я похож на повара? — спросил лекарь, проводя влажной тканью по ранам.
Я ухмыльнулся.
— Возможно, мясник.
— Только иногда, — сказал лекарь, разделяя улыбку со мной. — Что это? " спросил он, тыча пальцем в стигматы на моей руке
Конечно я не могу ему сказать, что это руны данные мне богом Велесом.
— Не знаю, это просто проявилось. Может быть, поэтому я не мертв, — соврал я. Если бы он внимательно проанализировали ложь, она могла бы разрушиться.
— Ну, ты самый счастливый в городе, если это правда. Эй, ты, — сказал лекарь, взглянув на Добрыню. — Овсянка и пиво в дальнем углу. Принеси ему немного. Я должен зашить эти порезы.
Добрыня воспользовался шансом и задержался у входа в палатку. Оттуда было слышно волнение; воины Мстислава собирались, как муравьи на упавший кусок хлеба. Когда он приоткрыл полог я увидел немного. Там не было строя и порядка, а просто растерянные войска, на которых едва надеты доспехи и оружие. В центре, словно сбитый с толку, стоял командир гарнизона — воевода Мстислав.
Он кричал:
— Старый князь умер, теперь государь Барсуков наш новый князь! Степняки атакуют, но они заплатят за это кровопролитие!
Воины гарнизона вскинули руки и взревели. Их призвали из их земель и наделов, большинство из них крестьяне.
— Вам нужно какое-нибудь обезболивающее? — спросил лекарь спокойным голосом.
— Только пиво. Можешь забыть обо мне. Я уверен, остальные нуждаются в вашем лечении.
— Ваше желание исполнится, — сказал лекарь, завязывая последний шов.
Добрыня вернулся, держа миску с кашей и кружку.
К тому времени, как я закончил есть, воевода скрылся в ночи. Как только лекарь вышел из палатки, мы вдвоем выскользнули через заднюю дверь. Добрыня не спросил, куда мы направляемся, но отказался отходить от меня.
Слухи об армии хана просочились в гарнизон, и оставшиеся солдаты шептались. Самые старые и малоопытные стояли на страже. Старики сжимали копья костлявыми руками и смотрели в ночь широко раскрытыми глазами.
Настоящие ветераны также остались в стенах гарнизона.
Хладнокровно осмотрев ночной форт, один из них заявил:
— Воевода погубит нас всех.
— Я бы предпочел убежать, чем следовать за ним, — сказал другой, наблюдавший за кострами.
Я проскользнул мимо них, переходя из тени в тень, пока не вошел в избу воеводы. Двухэтажное, со спальней наверху.
— По крайней мере, солдаты стараются, — прошептал я. Когда все выстроились на стенах, некому стало охранять покои командира. Охрана вещичек не имела значения, если оно будет захвачено.
Добрыня спросил:
— Что вы делаете?
— Воровство, — ответил я, пройдя через кладовую и поднялся по лестнице.
Как раз в тот момент, когда Добрыня приготовился заехать ботинком в дверь, я остановил его.
— Будь более разумным, — прошептал я и достал ключ из-за дверного косяка.
В спальне воеводы Мстислава царил беспорядок: на полу разбросаны пустые винные бутылки, на письменном столе куча писем. Я проигнорировал всё это и направился прямо к сундуку.
— Что вы всё-таки крадете? Рискуете казнью, чтобы украсть монеты. У него совсем нет денег, — прошептал Добрыня
То, что я вытащил из сундук, было шлемом воеводы. Не тот дрянной шлем, который носят стражники у ворот. А изысканный кавалерийский шлем с красной кисточкой, и стальной маской спереди.
— Мне нужны не его деньги. Мне нужно его имя. С этого момента будешь называть меня воевода Мстислав. Я не думаю, что он будет возражать. Он не переживет эту ночь.
Пока что я не спешил надевать доспехи, иначе обман мог раскрыться. Доспехи воеводы были подогнаны к человеку гораздо толще в талии, чем я сам. Перекинув их через плечо, я пошел к лестнице ведущей на крышу.
— Куда вы идете? — Спросила Добрыня, пока я проверял вес и прыгал.
Мне пришлось остановиться и снова упаковать вещи, прежде чем я был удовлетворен.
— Не знаю. Выйдем, а там я разберусь. Настоящий Мстислав только что ушел навстречу своей смерти. Я смешаюсь с разбитыми войсками после того, как его убьют, — сказал я.
Как только надел шлем, я повернулся к нему.
— Солдаты последуют за мной, настоящий я воевода или нет, — и все же я положил ладонь на рукоять своего украденного клинка.
— Вы же не собираетесь его убивать, правда? — Спросил Добрыня.
— Если он погонится за нами. Какой у меня будет выбор?
Он не мог ответить на этот вопрос. Он знал, что городничий и воевода спровоцировали смуту. Недели оккупации вражескими армиями разожгли ненависть среди жителей Новгорода. Ими правили некомпетентные ублюдки, вынужденные сило забирать людей в войска.
Добрыня последовал за мной, и мы вдвоем поднялись на крышу. Там был сад, защищенный от ветра какой-то тканью, но владелец не потрудился за ним ухаживать. Растения пожухли, а занавески сдуты ветром. Добрыня задержался, пока я подкрадывался к краю. Добровольцы все еще болтали, подготавливаясь к бою. Затягивались ремни, топали сапоги.
Теперь оставалось только ждать вестей с фронта.
Когда я надел доспехи воеводы, то превратился в совершенно иного человека. Грива на шлеме добавила несколько сантиметров роста. А сегментированные наплечники делали мои плечи шире. После всех этих преобразований я выглядел даже лучше, чем сам воевода Мстислав.
Этот день был трудным, а ночь еще хуже. Нелегко расслабиться, когда моя молодая и красивая жена всего в нескольких минутах ходьбы. Но слишком далеко, чтобы дотронуться до нее.
Шум города также не способствовал покою, ведь все были обеспокоены тем, что принесет завтрашний день. К тому же отряды мародеров совершали ночные грабежи.
Но то, что я был далеко от Алтынсу, влияло на меня сильнее всего. Если я оценил это по шкале от одного до ста. То, вероятно, девяносто к десяти в пользу жены из ханства.
Когда весть о поражении отряда воеводы донеслись до форта, воцарился хаос. Те, кто предпочел воевать, теперь сомневались в правильности своего выбора.
Началась суматоха.
— Что происходит? — спросил я, вставая.
Добрыня подал мне бурдюк с водой.
— Стражник заметил людей, идущих с моста, — объяснил он, пока я жадно пил прохладную жидкость.
Черт.
— Ещё степняки? — спросил я, пытаясь найти свой меч.
— Слишком далеко, чтобы сказать, но все нервничают.
— Есть какие-нибудь новости с фронта? — спросил я.
— Мы проигрываем, — прокомментировал Добрыня.
Подойдя к краю крыши, я посмотрел через стены.
— Я ничего не вижу.
Добрыня быстро протянул мне подзорную трубу, сделанную из бронзы.
Я неуклюже вставил ее в глаз.
— Ну? — спросил Добрыня с улыбкой на губах.
Я вытер слезы тыльной стороной ладони и вздохнул.
— Я не могу… Я не знаю.
— Позвольте мне взглянуть, государь, — вежливо попросил он.
— Знаешь что? Мне кажется, я что-то вижу, — сказал я, снова вглядываясь. Теперь понимал, что мне нужно опустить трубу с неба и навести ее на место, которое хотел увидеть.
Внезапно в трубе появилась гигантская лошадиная голова, и я чуть не уронил подзорную трубу с крыши.
Я проверил еще раз, более тщательно. Снова вгляделся, лошадиное ухо, слишком большое, чтобы быть всего лишь иллюзией.
О, боже милостивый.
— Что случилось? — спросил Добрыня, видя, что я невероятно взволнованный.
— Откройте ворота! — завопил я к страже, игнорируя Добрыню.
— Воевода здесь! Он здесь! — взволнованно загалдели воины внизу. Из-за утренних сумерек им было трудно меня разглядеть.
— Откройте ворота! — я крикнул на глазеющего стражника, потеряв самообладание.
— Государь, вы что, с ума сошли? — Добрыня хмыкнул, его челюсть искривилась от недоверия.
Я повернулся и посмотрел на него с широкой улыбкой на лице.
— Красотка здесь, Добрыня.
— Кто? — спросил он, отступая.
— Проклятие, — терпеливо объяснил я. — Помнишь полуночницу? В Новой Славе?
— Ах, да, — наконец понял Добрыня, а затем прищурился. — Как она здесь оказалась?
— Кого, черт возьми, это волнует? — возразил я, последняя часть которого прозвучала немного как визг. И начал спускаться по ступенькам, преодолевая их по две-три за раз.
Оказавшись внизу, я уверенно растолкал толпу перед воротами. Ни у кого не вызывало сомнения, что перед ними лже-воевода.
Я выдохнул, встречая взгляд Добрыни, который как всегда выглядел мрачным. Охранники позади меня были сбиты с толку и напряжены.
Толстые ворота заскрипели поднимаясь вверх. Хотя я сам был напуган, мне удалось оттолкнуть всех прочь и встать впереди. Ворота наконец с грохотом поднялись и зафиксировались. Четыре фигуры вышли из тумана и прошли, чтобы зайти через ворота. Четыре фигуры и пять лошадей.
Там, между ними, я заметил Семена, когда они приблизились. Они остановились всего в паре метров, увидев нас, вооруженных и готовых.
Старик Кирсан, которого я особенно не любил, но лицо было знакомым.
Дана была одета в черный плащ, под ним — легкие доспехи, а белые волосы зачесаны назад и покрыты маслом.
У неё росла щетина на лице. Зачатки бороды.
— Кто ты такой, черт возьми? — спросил я, указывая пальцем. Охранники позади меня напряглись, готовясь к действию.
— Меня зовут Дан, — ответила она мужским голосом, раскрывая объятия, словно продавец на рынке. — К вашим услугам, мой государь.
А?
— Подожди, — произнес Кирсан с благоговением. — Это…
— ХА-ХА! — Семен, засмеялся так, что голова откинулась назад. — Это наш князь!
Я уставился на большого глуповатого детину, едва удерживающегося на ногах от смеха.
Воины позади меня занервничали. Они уже перестали что-либо понимать. Сначала они считали меня воеводой, а теперь я оказывается князь.
Семен вскрикнул от радости и бросился на меня. Я отстранился, но парень схватил меня за руки и начал трясти.
— Я же говорил вам, что он не мертв! — Он обернулся к остальным и, снова повернулся ко мне. — Я знал, что вы выберетесь, государь.
Улыбаясь я похлопал его по предплечью. До его плеча моя рука просто не доставала.
— Спасибо, приятель.
— Приятно видеть вас, князь, — добавил Кирсан, и его голос прозвучал немного взволнованно.
— Это верно, — дипломатично сказал Семен, взглянув на нервничающую толпу позади меня. — Князь Новгородский во плоти, истинный и единственный.
— Все в порядке, — сказал я солдатам, оборачиваясь. — Это мои друзья. Я ручаюсь за них. Пропустите их.
Воины, которые уже совершенно переставшие что-либо понимать просто закивали. Тем более угрожающе огромная фигура Семена отбила у них какое-либо желание спорить.
Глава 18
Кто откопал мое золото?
Воины уже переставшие что-либо понимать просто закивали. Тем более угрожающая фигура Семена внушала им трепет.
Однако в толпе послышалось роптание. Некоторые были недовольны.
— Князьев развелось и ни один из них не может отбить войска хана? — спросил кто-то сзади. Опередив Семена, я повернулся. Это был старик с изможденным лицом и длинной бородой.
— Да, — поддержали его из толпы.
Однако также послышались голоса в мою защиту. Но воины уже начали волноваться.
Кажется назревал раскол и раздрай. И если вдруг, то их здесь гораздо больше чем нас. В десятки раз больше.
Семен положил руку на большую кувалду и напрягся. Взглядом я показал ему, что не надо. Он понял и убрал свою руку. Вся эта ситуация обещала стать не из приятных. Однако отступать было некуда.
— Кья-кья-кья!
Все взглянули наверх и увидели кружащего сокола. Тот очень летел низко. И в один момент пролетел прямо над толпой. Он почти задел их, когда они инстинктивно пригнулись.
Сокол снова издал кряканье, заложил крутой вираж и сел на мою вытянутую руку.
Внутри толпы прошелся шепот:
— Знак! Это знак… Боги говорят!
Выгнув палец, я почесал сокола под клювом.
— Как же я по тебе скучал, Кречет, — улыбнулся я. Наконец-то он вернулся.
Птица заклекотала, словно отвечая.
Семен тоже протянул руку, погладить соколиный бок.
— Аййй! Палец! — Вскрикнул он, когда тот клюнул его.
Воины тут же склонили колени передо мной. Они признали во мне своего князя. Истинного и настоящего.
— Что случилось с Даной? — спросил я, уставившись на фигуру перекинутую через седло.
— Она получила удар, — ответил Кирсан.
— Здесь есть лекарь, — пробормотал я, сильно обеспокоенный. — Что с лицом?
— С ней всё будет в порядке, доблестный государь, — вмешался Дан, стоя неприятно близко. Я повернулся и прищурился. Он походил на вора.
— И снова, кто ты?
— Меня зовут Дан.
Я поднял руку, чтобы остановить его.
— Отойди подальше! Еще. Еще шаг. Вот так лучше, — кивнул я, поворачиваясь к Кирсану. — Что за история, старик?
— Кажется брат Даны, она привела его, — объяснил старик, намекая, что дальнейшую информацию он расскажет наедине. — Она знает всё о нем. Я держусь подальше от него. Вам лучше сделать то же самое.
«Это я и без него понял.»
— Хорошо, — сказал я, обратившись к ветерану из толпы. — Эти люди были со мной в Новой Славе. Я хочу поговорить с ними, но форт нужно охранять. Сможете справиться?
Ветеран выпрямился.
— Да, князь государь!
Я кивнул, едва удерживая удивление, так как не ожидал такой решительной реакции.
— Я вернусь в гостиницу. Вы найдете меня там. Ты мой посредник здесь. С ханом я всё улажу. Есть вопросы?
— Нет, государь.
«Вот и всё,» — подумал я, становясь все более уверенным в своих лидерских способностях. Большую часть времени приходится командовать, говорить серьезно и вставлять доброе слово туда-сюда.
— Я правильно расслышал, государь? — спросил меня Кирсан по дороге обратно в гостиницу. Толпы рассеялись, но некоторые все еще ходили с испуганными выражениями лиц. — Вы справитесь с ханом?
Я взглянул на него. Лицо старика посуровело с тех пор, как я в последний раз видел его в деревне.
— У меня есть некоторые планы. Хм, а где сотник Арсений? И остальные?
— Сотник, вероятно был убит, — вздохнул Кирсан и некоторое время смотрел в сторону от меня.
Я нахмурился и посмотрел на Семена, гарцующего рядом со мной, выпятив грудь и ухмыляясь, как маньяк. Снова перевел взгляд на Кирсана.
— Мне жаль. Он мне действительно нравился, — сказал я.
— Да, — ахнул Кирсан, и Семен, шедший рядом, положил большую руку ему на плечо, чтобы утешить. — Мы потеряли многих во время отступления.
— Мне пришлось разрушить мост, — извиняющеся сказал Семен. — Не все успели вовремя.
«Бог мой,» — подумал я. Это довольно удручающие новости.
Трудно было поверить, что эти люди мертвы. Это казалось слишком внезапным.
— А как насчет жреца Радиона?
— Никто не видел его. С тех пор, как мы в последний раз видели вас обоих в замке, — сказал Семен.
— Ты думаешь, он выбрался? — С надеждой спросил я.
— Не вижу как, — сказал Кирсан, шедший позади нас. — Если только он не воспользовался вашим способом.
«Нет, он этого не делал,» — подумал я.
Владелец гостиницы, взглянул поверх своих круглых очков, когда мы вошли в столовую. Узнав меня, он вернулся к своему чтению. Тогда я взял всё в свои руки.
— Ладно, ребята, хватайте столы и расставляйте их вместе, — приказал я. — Все, присаживайтесь и налейте себе выпить за мой счет!
— Вот так-то лучше, — сказал Семен, находя себе место рядом с Кирсаном.
— Олаф, — обратился я к сонному пирату, выходившему из своей комнаты на первом этаже.
— Да, государь, — Олаф почему-то выглядел несчастным.
— Мы поместим Дану в твою комнату, — объявил я и пошел помочь Добрые занести девушку внутрь. Вдвоем мы легкостью занесли ее в комнату Олафа.
— Государь, — спросил хозяин гостиниц. — У нас нет комнат, чтобы…
— О, черт возьми, приятель, — остановил я его и достал золотую монету из своего набитого кошелька. — Одолжи нам еще парочку.
— Сию минуту, государь, — наконец согласился хозяин с претенциозным поклоном.
Я доковылял до того места, где сидели остальные, и сам рухнул на стул. Путь от моста до гостиницы занял у нас больше часа по полупустым улицам. Ноги мои гудели.
— Я рад, что вы живы, государь, — сказал Кирсан, и теплота в его голосе была трогательной. Я откашлялся и долго смотрел на своих друзей.
— Рад видеть вас всех снова, — наконец сказал я с редким правдивым признанием. — Что, черт возьми, произошло в Новой Славе?
— Разведчики северян догнали нас, — ответил Семен.
Глядя на бронзовые кубки на столе — мне хочется только одного: устроить вечернюю пиршество, как полагается.
Хозяин! — прорычал я.
— Да, государь? — скучным тоном ответил владелец.
— Принеси-ка нам бутылку изысканного мёда, — приказал я. Монета, которую я кинул в его сторону, должна была обеспечить лучшее обслуживание.
— Ну, государь… У меня есть обычный местный мед и бутылка Нектара Богов, — неуверенно ответил хозяин.
— Прекрасно, принеси их! — согласился, ведь мне безразличны все эти марки и этикетки.
— Конечно, государь.
— Хахаха! — восторженно хохотнул Семен, предвкушая более изысканное питье.
— Это Ярослав? — слабым голосом спросила Дана.
Резко повернув голову, я увидел ее, завернутую в простыню, с белыми волосами, спускающимися до плеч. Она выглядела иначе, ниже, чем я ее помню, и…
— Что, черт возьми, случилось с твоим лицом? — воскликнул я, вставая со стула.
— Сразилась с ним наповал, — ответила Дана, ее лицо опухло и приобрело темно-лиловый оттенок.
— Чертовски красиво, — ответил я, ведь ее легкомыслие всегда было одним из ее привлекательных качеств. Она приблизилась ко мне, и я ощутил ее тепло, ее белые волосы щекотали мой нос.
— Думала, что я не найду тебя. Но не могла смириться с этим, — прошептала она, и я, неловко, но искренне тронутый, обнял ее в ответ.
— Да, мы были на грани смерти, — признался я. — Рад снова видеть тебя.
— Ммм, — мурлыкнула Дана. — Ты так приятно пахнешь. Твоя одежда воняет, но ты — нет.
— Ну, — бормотал я, чувствуя, как краска поднимается к моим щекам. — Может быть, бочка была хорошей ванной.
Дана отступила, ее глаза словно гипнотически уставились в мои.
— Откуда у тебя лавандовое масло и семена кардамона? — спросила она.
Я поморщился, понимая, что она о чем-то спрашивает, чего я не знаю. Дана отпрянула, и я быстро схватил ее за руку, чтобы поддержать.
— Ты в порядке? — спросил я.
— Немного встревожена, — ответила она, и в следующее мгновение Дан уже был рядом, чтобы увести.
— Раненому Божеству нужен отдых, — мужчина-полуночник вмешался, проводя Дану к стулу. Я остановил его, прежде чем он успел сесть рядом с ней.
— Убери свои окровавленные руки!
Дан сделал невежественный вид.
— Государь?
— Иди найди другой стул, — предупредил я его, толкнув с дороги, и сел рядом с бледной и распухшей Даной.
— Это выглядит плохо, — заметил я, кивнув на ее состояние.
— Я не могла его отпустить, — ответила Дана, рассматривая свои грязные руки. — Он убил Фому, он был с нами.
Глубоко вздохнув, я посмотрел на всех, кто печально опустил головы.
— Ладно, давайте присядем и обсудим. Нам нужно найти способ выбраться из этого города при первой возможности. Ты, Дана, можешь немного отдохнуть здесь, а потом…
— О, БОГИ МОИ! — Внезапно вскочил Семен, разбрасывая чашки во все стороны, едва не опрокидывая стол.
Я положил руку на дрожащий стол и уставился на него.
— Сядь, что ты творишь! — рявкнул я.
И Семен, вытаращив глаза, указал пальцем куда-то за моей спиной, вверх по лестнице.
— Там домовой! — закричал он, моргнув удивленно.
О боже.
— Сядь, дурак! — приказал я, вставая. Подождал, пока Матвей подойдет к нам. Выглядел он, как обычно, чрезвычайно печальным.
Матвей остановился в паре метров от нашего стола. И я встал, потому что ничего не видел, кроме руки, которую домовой поднял в своем стандартном приветствии.
— Верно, это домовой Матвей… как-то так, — представил я. — Он наш друг.
— Вау, — пробормотала Дана, глядя на нас. — Я думала это собака?
— Определенно не так, — ответил глубоко оскорбленный Матвей. — А ты любовница государя?
Дана моргнула.
— Конечно, нет!
— Пока! — Вмешался мужчина-полуночник. — Но в этом есть искра, — добавил он, понизив голос на октаву. — Постоянно растущая.
— Нет, это не так! — возразила Дана, кровь бросилась ей в лицо.
— Что ты сказал? — Спросил я его, пока Дана и Матвей бросали в друг друга различные оскорбления. Семен тем временем подошел к домовому и, сравняв его рост со своим, ухмыльнулся.
— Никаких проблем, государь Ярослав, — ответила Дан с хитрой усмешкой.
«Ах, этот парень слишком хитрый,» — подумал я.
— И ничего подобного, — добавил я, предостерегающе глядя на него.
— Так вот, домовой выручил меня, помог перебраться через те горы, — закончил я свой рассказ о побеге из Новой Славы. Бутылка «Нектара Богов» помогла всем немного расслабиться. Он имел насыщенный фруктовый аромат, со сладким привкусом, делая его лучшим из того, что мне когда-либо доводилось пить.
— Вы сказали, что вас ранили? — отметил Кирсан.
— Да, сразу после нашего разговора, — ответил я, взглянув на Дану. — Ларион устроил мне коварную засаду в замке.
— Я всегда подозревала его, — вмешалась Дана.
— Он работает за плату, — добавил я, уставившись на Добрыню, сидящего за другим столом вместе с Олафом, но внимательно слушающего. — Чуть не убил меня.
— Это имеет смысл, — подтвердила Дана, пробуя вино длинным розовым языком.
— Как он мог сделать это? — спросил Добрыня. — Даже если он охотник за головами?
Домовой долго глядел на меня, прежде чем ответить.
— С помощью магии.
Послышался шепот, некоторые отшатнулись при этом. Но не я. Дана была слишком занята болью, чтобы реагировать. А Семен просто находил это увлекательным и уставился с открытым ртом. Дан прищурился, но молчал. Остальные, особенно Добрыня, казались встревоженными.
— Вы знали, что он подозрительный, но привели его в замок, — сердито проговорил он.
Я вздохнул и встал, немного пошатываясь от напитка, которое уже добралось до моего мозга, вызывая слабость. Потом взглянул на бывшего дружинника.
— Радион никогда не причинил бы вреда мне или моим друзьям, Добрыня, — сказал я. — Он имел возможность, но не воспользовался этим. Вместо этого спасал меня.
— Это сделал охотник за головами, — настаивал Добрыня, не желая сдаваться.
— Ну сперва он помог нам, — сказал я. — Я думаю, он ассасин. И не простой, а высший класс. Его навыки выходили за рамки обычного. Я думаю, Ларион, тот же злодей, что убил моего отца и, возможно, старого князя. Племянник князя был им подкуплен.
Тишина окутала нас, все впитывали мои слова.
— Вы думаете, гильдия в это вмешана? — мужчина-полуночник осторожно нарушил молчание.
— Что ты знаешь о гильдии? — спросил я, сам заинтригованный.
— Какая гильдия? — переспросил Семен, слегка смущенный, облизывая губы.
— «Безмолвные слуги,» — сказала Дан.
— Они ассасины? — спросил Семен, испуганный не на шутку.
Мужчина взглянул на Дану, а она лишь пожала плечами, предоставляя ему возможность говорить.
— Именно так, — наконец ответил полуночник, вынув квадратный кусок пергамента из внутреннего кармана.
— Что это? — спросил я.
— Это? Просто кусок пергамента, — пояснил Дан, протягивая его мне. — Чтобы заказать убийство, нужно знать имя слуги. А чтобы узнать имя, Богиня должна быть благосклонна и разрешить тебе видеть ее.
— Где ты это видел? — спросил я, хотя уже понимал эту часть.
— Многие аристократы знают об этом, — ответил мужчина.
— Откуда ты все это знаешь? — спросил Матвей. — Я догадывался, но ты… откуда ты это знаешь?
— Мой брат Дан, член Гильдии воров, — сказала Дана, и ее ответ сопровождался обиженным взглядом. — Что? Они, в конце концов, планировали убить его. И теперь он часть нашей дружины.
«Подожди… что, дружина?»
— Ты серьезно? Гребаный вор! — спросил я, немного удивленный и очень взбешенный.
«Хотя чья бы корова мычала, конечно же.»
— И кто это капитан вашей дружины? — спросил я, и все посмотрели на Дану. — Ты? Серьезно?
— Почему бы нет? — возразила Дана, оживившись.
Я покачал головой.
— Ничего.
— Ну, это должно быть что-то, — сказала Дана, поднимая голову и прищурив глаза.
— Я собираюсь нанять тебя, — произнес я, смотря прямо в ее глаза, и чувствуя, как она немного расслабилась.
— Ну, мы немного заняты, — отозвалась Дана после короткой паузы, словно пытаясь прикрыть свои истинные мысли.
— Мы? — встрял в разговор Семен с изумлением в голосе, подтверждая мои подозрения.
Обычно Семен теряется в событиях.
В общем, все как обычно.
Наступило молчание, пока мы все пытались прийти к соглашению. Матвей попытался проложить путь, хотя явно не разбирался.
— Если вы разберетесь с этим делом, я, возможно, смогу вам помочь, — внезапно высказался Матвей.
— Да что ты, домовой? — разозлился я. — Ты должен быть на моей стороне!
— М-да, похоже, здесь все такие, государь, — спокойно ответил Матвей.
— Вот, мы принесли это, — сказала Дана, передав мне сумку.
Именно в такой сумке я закопал всё свое золото на острове. Она что откопала их оттуда?
Заглянув внутрь, обнаружил имперские золотые:
— Это моё золото? — спросил я красотку, и она нахмурилась, как будто не поняла вопроса. — Где ты взяла это Дана?
— Я нашла их, — защищаясь, ответила она, поднимая колени на стуле, чтобы обнять их.
Ха-ха, усмехнулся я, как будто кто-нибудь когда-нибудь в это поверит!
— Как ты могла это сделать? — закричал я, и она свернулась еще сильнее, словно клубок, что заставило меня почувствовать себя виноватым.
Потом я заметил, что остальные смотрят на меня как-то странно, даже неодобрительно.
Остановившись, пару раз откашлялся, придав своему лицу более мягкое выражение.
— Все в порядке, — с трудом произнес я, слова причиняли боль.
— Правда? — спросила Дана, оживляясь. — Мы потратили лишь четыре монеты.
Я вздохнул, заметив, что атмосфера в комнате немного расслабилась.
— Да, это… просто золото, красотка.
К тому же она ранена и сейчас выглядит очень подавленной. Более того, остальные, похоже, предпочитают более щедрый подход.
С другой стороны, тот факт, что она пожертвовала сумму, эквивалентную сорока золотым орлам, был совершенно нелепым. Если мыслить по крестьянски то целых сорок коров. Или неделя беспробудного кутежа в борделе госпожи Сунь-Вынь.
— Сколько их там? — спросил я её, ощущая тяжесть сумки на своем плече.
— Ты не знаешь? — она приподняла белую бровь.
У меня действительно тогда не были времени считать. Это было так давно. Я был всего лишь бедным крестьянином. А теперь я богач, имею княжеский титул. И… кажется две женщины влюблены в меня.
Глава 19
Переговоры с ханским наследником
Я пересчитывал монеты в сумке. Остальные ещё обсуждают ужин в гостинице. Дана перенесла свои вещи в комнату Олафа. Ну, если это ещё можно назвать комнатой Олафа.
— Никогда их не считал —, признался я.
— Сколько у тебя было с собой? — лениво спросила Дана.
— Около дюжины?
— У тебя были набиты карманы куртки и старые башмаки.
— Откуда ты знаешь? Ну что ж, большую часть я потратил, — признался я.
— Триста девяносто шесть, — сказала Дана. — Минус около двадцати… Четыре, мне пришлось потратить на разное.
Я моргнул. Удивлен суммой и раздосадован её щедростью с моими монетами.
— Каждая стоит четырех княжеских золотых, красотка, — сообщил я, и её удивленный взгляд принес мне удовлетворение.
— Кусок сушеного дерьма! — выругалась Дана, совершенно разозленная.
— Кто?
— Гребаная козлина!
— Ладно, расслабься немного, это не так важно, — успокоил её. У Даны всегда был самый «грязный» рот из всех.
Я заглянул в карман и вытащив кошелек, положил на кровать перед ней.
— Что это? — Дана потянулась, потом вздрогнула, получив от меня по руке. — Проклятье!
Я вздохнул, схватил кошелек обратно.
— Нашел еще немного золота.
— Правда? — Дана шокированно уставилась на меня. — Откуда у тебя золотые монеты?
— Ну, это были бриллианты. Недавно обменял их на золото, — пояснил я, массируя затылок.
— Где ты нашел бриллианты? — Дана была поражена.
Я постучал в дверь своей комнаты на втором этаже гостиницы. Внутри послышался шум, мебель скрежетала. Дверь приоткрылась, и рабыня Исыль выскользнула из щели. Она заметила Дану, немного раздраженная. Но быстро взяла себя в руки, улыбнулась, поклонилась и исчезла вниз по лестнице.
— Ладно, — сказала Дана. — Я буду делать вид, что не видела этого.
— Она… это служанка, — объяснил я, все еще не зная, как ей сказать.
— Работает в гостинице? — спросила она без особого интереса.
— Не совсем, — ответил я.
— Это может вызвать неприятности с владельцем, — заметила Дана.
— Ну, это… — начал я, но дверь распахнулась, и я увидел обнаженную Алтынсу. Только без масла на теле, с опаловыми глазами и игривой улыбкой. Ее рука потянулась к моему воротнику, прижимая меня к себе, а ее губы нашли мои в поцелуе.
— Милый Ярослав, — прошептала она страстно. — Ты ушел, оставив меня одну, — сказала она, глядя мне в глаза. — Мой хозяин, ты заслуживаешь особой награды.
Все, что мне удалось понять, было «награда», и мои глаза засияли.
— Кто она, черт возьми, такая? — спросила Дана, внезапно появившись за моей спиной. Алтынсу отступила, свирепо глядя на маленькую девушку. А я все еще пытался оправиться от шока.
— Мне понадобится пара минут, — сказал я, поднимая руку, чтобы остановить обеих женщин. — Алтынсу… дорогая. Пожалуйста, оденься.
— Я не против! — Дана криво усмехнулась. — Эти кольца причиняют боль твоим соскам, милая?
Алтынсу медленно покачала головой, сохраняя поразительно спокойное выражение лица по поводу всего происходящего. Затем пошла за тонким плащом, чтобы накинуть его.
— Черт! — выпалила Дана, не в силах сдержаться. Я пристально посмотрел на нее, и она пожала плечами.
— Верно, — сказал я. — Дана, это Алтынсу, моя жена. Алтынсу, это Дана, мой друг.
— Друг, — сказала Алтынсу, возвращаясь к нам, теперь уже прикрытая. Она откинула назад намасленные волосы и завязала. — Приятно познакомиться, Дана.
— Подожди, — Дана причмокнула губами, ее усмешка превратилась в гримасу боли. — Ты серьезно?
— Да, Дана. Ты можешь не вести себя по-детски? — спросил я её, чувствуя, как нервы напрягаются.
— Я не ребёнок, просто шокирована, — отозвалась она.
— Дана, черт возьми!
— Хм, конечно, — ответила Дана, протягивая руку Алтынсу. — Приятно познакомиться, Алтынсу.
— Ты полуночница, — заметила Алтынсу, немного неуклюже сжимая её руку. — Я встречала некоторых из вас в бойцовой яме.
Улыбка Даны была неприятной.
— Нет, ты не могла, — ответила она. — Ты встречала рабов, милая. И чтобы ты знала, когда дело доходит до нас…
— Дана, давай! — вмешался я. — Не будь к ней враждебна, ради всех богов!
— Я не такая, — ответила Дана. — Алтынсу не оскорблена, не так ли?
— Нет, — пробормотала Алтынсу.
— Девушка из степей, кожа цвета кофе, — горько пробормотала Дана, прищёлкивая языком, а затем посмотрела на меня.
Я скрестил руки на груди и ответил ей недовольным взглядом.
Дана прекратила свою обличительную речь.
— Город осаждает армия хана, — объяснила она мне. — Люди будут искать виноватого, когда случится катастрофа, и ты…
Я готовился высказать свои мысли, но стук в дверь насмешливо перебил меня. В любом случае, я собирался произнести несколько фраз, чтобы смягчить слова Даны.
«Позже, я всё исправлю, позже,» — решил я, и открыл дверь.
Добрыня прищурился, увидев меня, и лицо бывшего дружинника, иссеченное шрамами, исказила гримаса.
— Это не так, как кажется, — начал я.
— Принц Сахен только что прибыл к воротам, государь, — перебил меня Добрыня со сталью в голосе. — Они просят князя поговорить с ним. Все остальные, кажется, сбежали, либо мертвы.
Похоже, лже-князь Барсуков сбежал, после поражения воеводы Мстислава.
— Могу я поговорить с ним минутку? — Спросила Дана у дружинника с серьезным лицом.
— Они ждут его, — предупредил ее Добрыня, твердый, как старая доска.
— Что случилось, Дана? — спросил я, пытаясь выглядеть должным образом обеспокоенным.
— Ты не должен идти туда, — ответила она.
— У меня нет выбора.
'Они пытались убить кого-то из наших, — заметила Дана, наблюдая, как я размышляю об этом.
«Черт», — подумал я. — «Что происходит?»
Ха-ха.
— Я это знаю, — ответил я, надувая щеки. — Готов выслушать твои идеи, Дана.
Дана взглянула на Алтынсу, молча наблюдавшую за нами через открытую дверь.
— Забудь об этом. Не ходи, — посоветовала она. — Давайте сбежим.
— Нас слишком много, чтобы уйти незамеченными, — ответил я, нервно почесывая подбородок. — Будет трудно объяснить, если нас поймают.
Они повесят нас всех, вот что я имел в виду.
— Как только они увидят тебя, то захотят поговорить, — настаивала Дана.
— Не под флагом перемирия.
— Чего ты надеешься добиться? Есть ли у тебя план?
— Не совсем. Я приму их условия.
— Какую бы сделку ты ни заключил, это не пойдет на пользу, — сказала она, и я выдохнул, выглядя измученным.
— Мы собираемся затягивать время, пока не придет подкрепление от союзников.
— Государь, они ждут. У нас есть приоритеты, — проворчал Добрыня, снова приближаясь к нам.
— Ты такой большой парень? — сказала Дана, свирепо глядя на него. — Ты большое пугало.
Добрыня сжал губы, на его лбу показалась толстая вена.
— И ты не барыня, — буркнул он.
Да, так и есть.
— Мне нужно идти, — сказал я и схватил Добрыню, чтобы оттащить его.
— Мне наплевать, что ты думаешь! — Крикнула Дана ему в спину, пока мы шли по коридору, ведущему к лестнице.
Дана положила руки на талию и разочарованно огляделась вокруг, заметив, что Алтынсу наблюдает за ней.
— Знаешь что? — Прошипела Дана, возвращаясь в комнату. Образ голой Алтынсу, открывающей дверь вспыхнул перед ее глазами, и Дана почувствовала, как кровь внезапно прилила к ее мозгу.
Она сделала паузу, сделала глубокий вдох и выдохнула. Алтынсу ни на йоту не сдвинулась со своей позиции.
— Почему ты не остановила его? — Спросила ее Дана. — Увидев его там, они захотят захватить город, — вздохнула она. — Они уже покушались на него. Они убили его отца, убили того старика в Роговом форте, а затем отправились за ним.
Алтынсу моргнула.
— Он не дурак, — сказал она, пристально глядя на Дану.
— Не обязательно быть дураком, чтобы быть убитым.
— Ты предполагаешь, что союзники предадут его.
Дана огрызнулась на нее.
— Очнись, девочка. У него проблемы посерьезнее, понимаешь? Например, это твои родственники атакуют нас, вроде?
— Это война главного хана, а не моя, — возразил Алтынсу.
— Ни одна жена не позволила бы мужу идти на смерть, — Дана подошла к ней и остановилась на расстоянии вытянутой руки. — Но ты ему не жена, не так ли? Во сколько ты обошлось ему?
— Очень немногие мужчины могут купить меня, Дана, — как ни в чем не бывало сказала Алтынсу. — Ярослав не один из них.
— Как насчет женщин, получающих тебя? — Дана была невозмутима.
Алтынсу закатила глаза, в них заиграла радуга цветов.
— У меня контракт с князем Ярославом, — холодно объяснила она. — Некоторые вещи выше твоего положения, полуночница.
— Пфф, как будто я верю в эту чушь! Что он с этого получает? — Дана усмехнулась, оглядев её с головы до ног. — Кроме чертовски очевидного?
Алтынсу не казалась оскорбленной. Это произвело впечатление на Дану.
— Возможно, ты знаешь его не так хорошо, как я, — просто сказала женщина из степей.
«Почему, потому что ты трахалась с ним? Он преследует восемнадцатилетнюю девушку. Он трахал симпатичную обезьянку!»
— Что бы ты ни думала, это ему там не поможет, — вместо этого Дана посоветовала ей вести себя вежливо.
Алтынсу глубоко вздохнула и посмотрела на свои пальцы с кольцами, которые она сложила на плоском животе. Взгляд Даны привлекла пара сверкающих камней. Их сияние было почти магнетическим.
— Хан не стоял за покушениями на убийство, — наконец выпалил Алтынсу. — Несмотря на его жестокость, в душе он имеет честь.
Хм.
— Ты не можешь этого знать, любимая, — сказала Дана, подозрительно глядя на нее. — В чем твой секрет?
— У моей семьи есть связи, — прошептал Алтынсу.
— Что за чушь, — парировала Дана. — Кто за этим стоял?
— Я не знаю. Возможно, это новая супруга принца Сахена, — ответила Алтынсу, возвращая себе обычный тон. — Ходят слухи, что она ведьма.
Дана моргнула, затем причмокнула губами.
— Во-первых, мне трудно поверить в то, что ты говоришь. Но я не буду отвергать это сразу, — Она сделала паузу, чтобы перевести дух,
Алтынсу ошеломленно наблюдала за ней, несмотря на ее попытки сохранять спокойствие.
— Во-вторых, если город падет, вина за это ляжет на Ярослава. Вы будете следующей на плахе.
Алтынсу отступила назад, ее маска безразличия треснула.
— Они никогда не причинят мне вреда, я слишком ценен.
— Послушай, любимая. Читай по моим губам. Они будут трахать тебя пока у тебя не пойдет кровь из всех отверстий. Потом повесят тебя за твои внутренности. Или хуже. Обиженным людям насрать на монеты или статус иностранки.
Затем Дана фыркнула и развернувшись вышла из комнаты.
Её брат, Дан, встретился ей у лестницы.
— Где Кирсан? — Спросила Дана.
— Зачем тебе этот старый мешок с морщинами? — Указал полуночник, быстро догоняя ее. — Или этот несносный рабовладелец?
Дана остановилась и повернулась, чтобы свирепо посмотреть на него.
— Ярослав не рабовладелец.
Дан прикусил нижнюю губу.
— Он выглядит как раз в таком стиле, сестрица.
— Потому что ты его не знаешь. Его обманули. У Ярослава есть свои недостатки, но он не монстр, братец.
— Прекрасно. Как его обманули? — Дан смягчился.
— Золото, секс, еще какая-то неопределенная награда, — Дана пересчитала их по пальцам.
Дан смущенно потянул себя за мочку левого уха. А Дана нашла внизу Кирсана.
— Ты хочешь покинуть город, — сказал он. — Хм, у нас здесь намечается хорошее дело, Дана.
— Ярослав очень скоро окажется в дерьме, — Кирсан вздрогнул от её слов. — Я вижу, у тебя есть сомнения.
— Ну, — сказал Кирсан, подумав об этом. — Ты что-нибудь слышала?
— Что я должна знать, Кирсан? Нам нужно найти выход из города.
— Мост? Пока что его контролирует Ярослав, — предложил Кирсан, демонстрируя поразительную проницательность настоящего бродяги.
— Ты не ответил, Кирсан, — настаивала Дана.
— Ты знаешь, как это бывает, — ответил он с ухмылкой на губах. — Если тебе нужен выход, я постараюсь найти его. Если хочешь узнать больше о государе, тебе придется спросить его или трахнуться с ним.
Хм.
Люди смотрели на меня, как на нечто инопланетное. И я не мог их винить. Неверие и замешательство, даже немного ненависти. Простолюдины не знали, кто я такой, и не интересовались подробностями.
Все, что они видели после поражения воеводы, князь Барсуков сбежал. И теперь судьба города легла на плечи молодого человека, очевидно, нового князя Новгорода.
Я вздохнул и посмотрел на боевого коня, которого привели для меня. Он был покрыт кольчугой, что делало его громоздким. Но это было великолепное животное. Темно-коричневая блестящая грива, длинная и прекрасно ухоженная, с выразительными глазами.
— Как его зовут? — Спросил я одного из своих охранников.
— «Ветерок», князь Ярослав, — нахмурился опытный воин. — Он хороший конь, хотя старый князь никогда им не пользовался. Его отец выиграл двадцать скачок в Новгороде и соседних странах.
Понятия не имел, насколько это мощный конь.
— Я полагаю, это достойное название, — уставился я на стражника.
— Да, мой государь.
— Тогда помоги мне, Добрыня, — проворчал я, и дружинник подсадил меня на этого великана.
«Верно,» — немного смущенно подумал я, глядя на открытые Западные ворота.
Велес, чертов божок, похоже в последнее время ты расслабляешься. Мне сегодня понадобится вся оставшаяся удача.
— Давайте посмотрим, что скажут эти люди, — громко объявил я, и после первоначального шока большинство охранников зааплодировали.
Можно было видеть, как армия принца строит осадные машины. Катапульты, так и требушеты. Начинался процесс окапывания вокруг склонов, на которых стоял Новгород. Хотя его силы были велики, принц не нападал со всех сторон. Большая часть его армии прикрывала западные и южные подходы Берег реки и восток прикрывался заслонами быстрых всадников.
Взглянув на стены, я задумчиво прокатился на своем коне. Мы спускались к плоским полям, окружавшим город. Чем дальше на юг, тем суше становилась земля. Даже при наличии огромной реки пустыня неумолимо приближалась. Даже множество водных каналов не могло этому помешать.
«Да, нам нужно подкрепление,» — решил я, выпрямляясь в седле.
— Сможет ли он взять город? — спросил я Добрыню. Он ехал рядом с флагом перемирия.
Бывший дружинник молча обдумывал мои слова, время от времени подергивая челюстью.
Затем, наклонившись, он сплюнул и промычал:
— Хмгк.
Я ожидал больше слов в ответ.
— А как же стены? — настаивал я.
— Верхняя часть местами глинобитная, — объяснил Добрыня. — Старая стена была крепче. Кажется, ее так и не отремонтировали как следует.
— Это большой город, — заметил я.
— Город не защитить на стенах, — ответил Добрыня. — Воевода Мстислав на днях потерял большую часть войск. А заменить их некому.
— А сколько времени у нас? — спросил я, чувствуя, как внутри меня растет тревога с каждым новым фактом.
— Им нужна неделя на подготовку осадных орудий, если у них достаточно инженеров. Еще одна неделя на создание пробоины. Потом они зайдут в город.
— Это кажется слишком быстрым, — буркнул я, вглядываясь на отряд, около пятидесяти человек.
Среди них были всадники, их доспехи сверкали в лучах солнца. Богато одетые офицеры и телохранители. Рабы, несущие пожертвования, мужчины и женщины. Принц ехал на белом жеребце, в блестящей кольчуге, с ярко-красным плащом, расшитым золотыми линиями.
— Не сейчас, когда вы в центре событий, — прокомментировал Добрыня. — Мы можем затянуть оборону, удерживаясь во дворце. И я считаю это более выгодным местом для сражения. Но население города может восстать против нас, если оставить их на милость хана.
— Что будет после? — спросил я.
Добрыня фыркнул, выражая свое отвращение, которое я раньше не замечал.
— Большая неприятность, — наконец произнес воин.
Тем временем к нам подъехал всадник хана:
— Кто предстанет перед великим принцем-наследником? Кто будет умолять сына Вечного Ханства? — Спросил чиновник, свита принца издала звучное восклицание, ведомая его рабами, женщинами и мужчинами.
Одна из женщин сидела в седле красивого пепельно-серого дестриэ. Ее маленькие ножки были обуты в блестящие босоножки на высоком каблуке. Серебристые ремешки на них, инкрустированы камнями.
Бриллианты.
С головы до колен она покрыта длинной белой вуалью, с мелкими драгоценными камнями по подолу.
— Государь Ярослав Кречетов, князь Новгорода, будет говорить, — объявил Добрыня, не потрудившись слезть с лошади, чем заслужил злобный взгляд представителя хана.
— Где старый князь? — Спросил меня принц на хорошем простонародном.
Я заставил себя сконцентрироваться на текущей задаче, но все еще нервничал, постоянно оглядывая свои руки.
— Его нет, вместо него Ярослав Кречетов, — ответил я, глядя на принца Сахена. Оба мы смотрели друг на друга верхом на лошадях, на расстоянии пары метров, когда чиновник и Добрыня удалились.
— Мне говорили, что он потерялся, — прокомментировал Сахен. Его голос действительно был приятным. У него красивое лицо с подстриженной бородой, глаза темно-оливкового цвета и стройное тело воина под дорогими доспехами.
— Не всегда верьте слухам, — пошутил я, находя свой ритм. Принц кивнул, как бы соглашаясь со мной.
Воспользуйся шансом!
— Действительно, не всегда, — повторил принц, казалось, не замечая моего смятения.
Я крепко уцепился за седло, чувствуя, как сжимаются мои челюсти и скрипят зубы. Мне показалось, что в воздухе витает запах горящего благовония.
Я резко повернул голову, заметив женщину в вуали, смотрящую на меня. Похоже она жена принца. Кублай-хан говорил о ней странные вещи. Будто она ведьма или колдунья.
«Подожди…» — подумал я.
— Князь Ярослав, — начал принц Сахен. — Вы проиграли, давайте не будем затягивать с этим больше, чем нужно.
Тем временем я ощущал странное воздействие со стороны женщины под вуалью. Будто она ментально давила на меня, как гипнозом.
— Давайте избежим ненужной потери жизней, князь Ярослав. Я буду великодушен. Сдайте Новгород до захода солнца, и я не стану порабощать ее жителей. Это мои слова, — закончил принц Сахен и откинулся на спинку своего коня.
Медленно облизывая пересохшие губы, я чувствовал, как солнце обжигает мой лоб, а капельки пота стекают по краю бровей.
— Что будет с княжеской семей? — спросил я, стараясь сохранить спокойствие и профессионализм в голосе.
Принц Сахен нахмурился, его ноздри расширились. Он повернулся в седле, уставившись на свою супругу. Женщина в вуали двинулась вперед. Ее лошадь следовала за ней, неслышно подчиняясь. Она даже не вела ее за поводья.
«Лошади любят нас,» — вспомнил я слова Даны.
Неужели она тоже полуночница?
— Они будут в плену, — объявила женщина с ясным, певучим голосом, стоящая рядом с принцем. Ее голос отличался от голоса Даны — он был более чувственным, более твердым.
— Я не приму этого, — честно сказал я им. — Если вы действительно хотите избежать кровопролития, вам следует найти выход.
Принц поднял брови, удивленный моей смелостью. На самом деле, это было не столько смелостью, сколько желанием найти дипломатическое решение. Но, прежде чем, он успел ответить, женщина двинулась еще ближе ко мне.
— Они будут пленены, — повторила она, глядя прямо на меня.
Моя рука снова легла на рукоять меча.
Глава 20
Колдуньи и некроманты
— Они будут пленены, — повторила она, глядя прямо на меня.
Моя рука снова легла на рукоять меча.
— Я услышал вас, — ответил я, заставляя себя убрать руку, пока не поняли это неправильно и не напали на меня.
В ее голосе была жажда, смешанная с болью, ее слова звучали как колыбельная.
— Откуда у вас это?
Я прочистил горло, осознав, что ее лицо под замысловатой паутиной прядей было навязчиво красивым. Она, вероятно, знает столько же, сколько и Дана. Я имею в виду про оружие.
— Я нашел это, — прохрипел я, полностью осознавая, что поверх ее мужа буквально целая армия наблюдала, как я таращусь на супругу-наследницу Ханства.
— Почему он? Почему сейчас? — Женщина допытывалась.
— Я не понимаю, — ответил я.
— Ты последователь Велеса, — прошипела она.
— В чем дело? — Я переспросил, серьезно сбитый с толку.
Женщина отстранилась, ее поведение мгновенно изменилось. Она потянулась к поводьям и развернула лошадь, при этом ее губы шевелились. В ее словах звучало осуждение.
— Я знаю, что ты лжешь.
В ее голосе не было ни капли сомнения.
Черт возьми.
Женщина в вуали подошла к своему супругу. Молча посмотрела на него, а затем продолжила движение. Шеренги офицеров расступились и пропустили ее, сомкнувшись обратно за ее спиной.
— Ты слышал жрицу Леану, — сказал принц Сахен, заставив меня обратить на него взгляд. — Сдайте город, сдайтесь сами и ваши близкие. Или жизни каждого будут потеряны.
Что?
— Это было не… — Я попытался сказать, но принц отвернулся от нас, его люди медленно последовали за ним.
— Что это за херня? — Спросил я, поворачиваясь к Добрыне.
Добрыня поморщился, а затем уставился на солнце над нашими головами. Вероятно, он прикидывал, сколько времени у нас осталось до захода солнца.
— Она хочет крови, — ответил бывший дружинник. — Беседы с принцем нам не помогут.
Тебе следовало больше работать над женщиной, вот что он имел в виду.
На обратном пути меня беспокоило то, чтобы разгадать другую тайну. Ну, на самом деле, несколько. Но в основном меня беспокоило то, что…
Это о ней говорил божок Велес? Про демонопоклонников. Матвей сказал, что степняки в союзе с Собирателями Костей, некромантами.
Название одновременно и жутко знакомое, и совершенно незнакомое.
Худшая комбинация.
Леана сдвинулась на край большой кровати. Она оглядела свою идеально круглую грудь, с набухшим соском, где принц прикусил зубами. Кожа вокруг него темно-красного, почти черного цвета.
Леана разочарованно зашипела и встала, чтобы направиться к выходу.
— Аслыголь! — позвала Леана.
— Что случилось? — Спросила женщина и Леана показала ей, полностью развернувшись. Ее служанка пристально посмотрела на поврежденную плоть.
— Это заживет, — заявила она. — Похоже, его семя было сильным.
— Откуда ты знаешь? — Леана прошипела, не полностью доверяя ее суждениям.
— Я наслаждаюсь совокуплением гораздо больше, чем вы, госпожа. Страсть и боль переплетены.
Что, конечно, это вовсе не ответ.
— Хм.
Женщина потянулась, аккуратно прикрыв грудь госпожи и поправила ремешок.
— Я пойду на озеро, прогуляюсь, — проронила Леана.
— Госпожа, разумно ли это?
— Либо это, либо я начну убивать слуг.
При мысли о нежной плоти у нее текут слюнки, темная потребность никогда не бывает слишком далеко.
Женщина вздохнула, понимая, каковы ставки.
— Значит, на озеро, госпожа, — пробубнила она.
Леана надеялась избежать любопытных взглядов по пути. И ей это удалось, поскольку она надела длинный плащ и почти не пользовалась магией.
Леана пошла по узкой тропинке, которую местные жители избегали. Эту часть степи они считали слишком опасной. Спустя пару минут она дошла. Местность изменилась, появилась густая чаща, а сухая песчаная тропинка превратилась в илистую почву. У озера стояли две фигуры.
Одним из них был Сокар, последний человек, с которым Леана хотела встретиться. Оба некроманты, Собиратели Костей. Шаман заметил ее приближение и сделал знак своему коллеге. Они оба выпрямились, их удлиненные тела были неуклюжими и неграциозными. У второго не хватало двух пальцев на левой руке. Остальными он сжимал свой длинный посох.
Почти сбивающая с толку деталь.
— Я почувствовал ваше приближение издалека, ваша светлость, — прошипел Сокар, его акцент был ужасен.
— Сегодня солнечный день, — ответила Леана с ноткой ехидства, останавливаясь в трех метрах от них. Достаточно близко.
Некромант прищурил свои змеиные глаза, ноздри расширились, когда он с жадностью втянул воздух. Пробуя ее запах.
— Что ты об этом думаешь? — Спросил его Сокар, и его уродливый друг хрюкнул, раздвоенный язык облизал лиловые губы.
— У нее есть магия, — прошипел мужчина. — Как интересно.
— Собиратель Костей согласен, ваша светлость, — сказал Сокар с кривой ухмылкой.
— Хах, как будто слово этого урода имеет значение. — Насмешливо произнесла Леана, широко раскрыв руки в сторону озера. Протянув руку, она запела, и жители озера откликнулись на ее призыв. — Он вообще настоящий?
— Он мой лучший ученик, — оскорбленно выплюнул Сокар. — Вы попали по уши, ваша светлость, — Он похлопал по почерневшей костяной подвеске у себя на шее. — Ваши глупые заклинания на нас не подействуют.
— Пфф, бедняга, — неустрашимо ответила Леана.
— Ты еще не видела моих заклинаний и не знаешь, с кем разговариваешь, — прорычал некромант и поднял свой посох.
— А что касается моей песни… она была не для тебя, — сказала Леана.
Сокар прищурился, когда низкое угрожающее рычание раздалось у них за спиной. Факт, что у нее есть союзники.
— Вы думаете, я позволю вам? — Леана спросила их.
— Как? — Спросил Сокар, поворачиваясь к ней. — Здесь нет заклинания
— Это то, о чем ты знаешь, — перебила она, ее голос стал серьезным. Ее серебряные глаза засияли ярче солнца. — Это разрушительно для твоих планов, Собиратель Костей.
— Ты… — Сокар пробормотал, пятясь назад. Рычание монстра эхом отразилось от края рощи, напоминая о необходимости сохранять спокойствие. — Как?
— Не все из нас были убиты, — ответил Леана, пожав плечами. — Тебя это огорчает?
— Значит, вы не желаете возмездия? — спросил Сокар, более чем немного удивленный.
— За что? Ты переоцениваешь свою роль в этом. Что касается твоих планов, они всегда пресекались с Империей.
Опасно, но не слишком тревожно. Помимо того факта, что Империи больше нет. И это, конечно, немного усложняло ситуацию.
Некромант одарил ее кривоватой ухмылкой.
— Я оговорился. Наши дела не расходятся, ваша светлость.
— Что это за дело? — Допытывалась Леана со сталью в голосе.
— Простая попытка получить свое в мои последние годы. Мирно насладиться его потенциалом.
— Прямо сейчас идет война, — возразила она.
— Не наша война, не на данном этапе, — ответил Сокар, бросив беспокойный взгляд на наблюдающую львицу. Она была достаточно близко, чтобы одним прыжком добраться до них. — Мы позволим тебе и… эхем, твоему другу закончить её.
Последнее — завуалированное предупреждение. Оговорка, сделанная намеренно. В следующий раз, когда она встретится с ними, они будут лучше подготовлены. Это было спланировано заранее, и, хотя она хвасталась многим, чтобы напугать их. Некроманты никогда не были настолько наглыми или храбрыми с самого начала. Хитрость была их самой большой силой и мерзкой магией смерти.
Увидев их обоих здесь, она поняла, что мир, каким она его знала, меняется.
Хуже того, возможно, он уже изменился.
Хан грозился штурмом после заката. Мне не хватало времени на поиски других вариантов. Эти эгоистичные дураки сами загнали себя в угол.
Постаревшее лицо советника Велемира — посуровело, когда я донес ему вести.
— Ну, это был недружелюбный прием, — предположил я.
— Принц хочет, чтобы город предложили ему на блюде, князь Ярослав! — Советник сплюнул, отбросив все любезности. — Мы не можем этого допустить.
Я моргнул, не ожидая такого, и мне пришлось пересмотреть всю стратегию, которую я продумал по пути сюда.
Как-нибудь мне нужно уклониться от этого.
— Тогда вы знаете, чего хочет хан?
Велемир прищурился, седые брови сошлись на середине его лба.
— Чего они хотят?
— Они хотят нашей смерти, — начал я.
— Я знаю, чего она хочет. Этот демон получит по заслугам.
— Леана, жена принца командует, — сказал я, когда он спросил меня о ней.
— На встрече? — переспросил он.
— Да. Но соглашения не будет. Хочет, чтобы всех убили. Я не знаю, она похожа на ведьму.
Видя, что Велемир поднялся со стула, я последовал за ним.
— Вы знаете, кто она, Ярослав? — спросил Велемир.
— Это полуночница, одна из последних выживших после падения их империи, — ответил я, не колеблясь.
Велемир повернулся ко мне.
— Как?… О, вы прочитали мое письмо, — сказал он, свирепо взглянув.
Я рисковал жизнью и конечностями, чтобы доставить это письмо!
— Я заканчиваю работу, которую мой отец не смог завершить, — продолжил я, невозмутимо встречая его взгляд.
Велемир глубоко вздохнул и скрестил руки на груди.
— Куда вы клоните, молодой человек? — спросил он.
— Они знали о письме отца. Его убийцы были достаточно откровенны, — объяснил я, сохраняя спокойствие, несмотря на внутреннюю нервозность. Теперь мне необходимо было оставаться непоколебимым. Кто-то из приближенных к советнику хотел моей смерти.
В ханстве, наверное, ожидали этого, — возразил Велемир.
— Но это совсем другое дело. Им было известно заранее, — настаивал я. — Возможно, еще до того, как мой отец заподозрил. Вероятно, предатели во дворе.
— Кто из моих людей может работать на них? — спросил Велемир.
Я лишь пожал плечами.
— Я не знаю всех в вашем дворе. Но у меня есть подозреваемый. Хотя обвинять его без веских доказательств не могу.
— Никто здравомыслящий, не стал бы поддерживать этих монстров, — сказал Велемир после минутного раздумья.
— Предполагая, что они знали, кто она на самом деле, — согласился я, — Но многие ли знают об этом?
Велемир вздохнул и надавил двумя пальцами на переносицу, чтобы унять нарастающую головную боль.
И это не уменьшило вероятность вторжения принца.
— Когда сюда прибудет подкрепление? — Спросил я, меняя тему.
— Я снова написал союзному королю. Он волочит свои окровавленные ноги, — проворчал Велемир и снова сел на стул. — Возможно, месяц. Боюсь, нам может не хватить месяца.
— Нам следует эвакуировать мирных жителей в Новгорода, — предложил я.
— Зачем нам это делать?
— Легче защищать пустой город, — сказал я.
— Ах, вы умны, но недостаточно безжалостны, государь. Я набрал около двух тысяч ополченцев за два дня. Внутри Новгорода примерно три тысячи стражников. Но они не останутся и не будут сражаться, если их семьи будут в безопасности.
Я уставился на свои старые ботинки.
— Тогда мы будем обороняться, я вернусь в форт, — наконец сказал я через мгновение, и Велемир кивнул.
— В порту около пятидесяти стражников. Добавьте их к своим. Вы удерживаете мост и порт, государь, — сказал Велемир. — Если ханские прорвутся, я заманю их к этим стенам. Это даст вам хороший шанс ударить им в спину.
— Звучит как хороший план, — прокомментировал я и с этими словами развернулся, чтобы уйти.
«Прекрасный план,» — подумал я, спускаясь по лестнице, чтобы встретиться с Добрыней у входа. Чтобы меня убили, когда все эти бутылки разобьются об стены.
Я шел за офицером по лестнице, ведущей из катакомб. Наверху открывалось огромное пространство, усыпанное зданиями, тоже погруженными в полумрак.
Офицер, ведущий меня, замедлил шаг, заметив стражников у лестницы. Он направился к ним, бормоча что-то себе под нос.
— Что случилось, Степан? — спросил офицер, подходя к стражникам.
— Это я, капитан, — ответил Степан, и я замер в паре метров позади офицера, ожидая, когда он разберется в ситуации.
Мои мысли в это время были заняты разговором с советником. А также планированием выхода из города без лишних вопросов. Хотя у меня еще была идея, предложенная Даной. Для деталей требовалось еще много работы и времени.
— По чьему приказу? — разочарованно осведомился офицер.
— Сверху, — пояснил Степан.
— Я только что был у советника, он ничего не говорил, — вздохнул офицер, покачивая головой.
С очередным вздохом капитан повернулся на каблуках лицом ко мне.
— Государь Ярослав, кажется, планы изменились, — сказал он. — Степан и Иван проводят вас обратно в форт. Я должен доложить советнику.
Кивнул головой.
— Я думаю, вы уже устали от этих лестниц, — сказал я и офицер печально покачал головой.
— Эта лестница приведет меня к смерти, — сказал офицер и вытаращил глаза в подлинном рефлексе смерти, когда лезвие клинка вырвалось из его шеи, кровь забрызгала лестницу и мою грудь.
Я отступил назад, мои пятки коснулись начала лестницы, рука потянулась к мечу. Степан толкнул несчастного офицера вперед. Истекающий кровью и бьющийся мужчина рухнул на колени. Степан упер ногу ему в плечо и потянул, чтобы вытащить свой короткий клинок.
— Взять его! — рявкнул он на медлительного Ивана, и второй стражник бросился на меня, обнажая свой длинный меч.
— Стража! — крикнул я громко, как только мог. Мой голос эхом раздался внутри катакомб.
Я выхватил свой меч и отступил в сторону от лестницы. Клинок Ивана рубанул по тому месту, которое я занимал до недавнего времени. Со всей силы, но не слишком умело.
Не то чтобы я понял это сразу. Я был занят, пытаясь найти выход, прежде чем меня окончательно загнали в угол. Иван с проклятием развернулся и снова бросился на меня. В то время как Степан наконец вытащил свой короткий меч из шеи офицера. Затем наклонившись Степан подобрал длинный меч умирающего.
Я отразил еще один удар Ивана, мгновенно ища возможность контратаки. Слишком тесно, чтобы использовать магию. Рискую зажарить самого себя вместе с ними.
Прежде чем успел поругать себя за свои ошибки, охранник снова напал, нацеливаясь в голову. На этот раз я смог правильно отразить клинок и ответил. Удар рассек его лицо от правого глаза до левого уха.
Рана была ужасна, разрывая кожу и кости черепа, доходя до лба, разбивая переносицу и вырывая глаз. Дождь крови, мяса и кусочков мозга обрушилось на Степана, который приближался.
— Проклятый ублюдок! — Степан ругнулся и отступил, увидев, как его товарищ падает. Кровь залила его грудь, прежде чем он врезался в стену и упал рядом с офицером.
Я схватил кинжал, мое напряженное лицо превратилось в безжалостную маску. Шок от атаки мгновенно исчез. Адреналин растворился в моих жилах, оставив ощущение расслабления, когда я ответил на взгляд противника.
Это был неудачный вызов.
— Кто послал тебя? — спросил я, игнорируя его ругательства.
Степан моргнул, вытер рот ладонью и атаковал в ответ, пытаясь застать меня врасплох.
Я блокировал удар меча своим длинным клинком, а затем увернулся, чтобы избежать удара коротким. Степан бешено замахнулся, разворачиваясь. Но я нырнул под него, затем отбил взмах короткого меча, вонзив свой собственный кинжал в его бедро. Вонзил по самую рукоять.
«Ухх!» — подумал я впечатленный, отступая назад и уставившись Степана. Он стоял, свесив меч.
— Ммм, — застонал он и споткнулся, прежде чем взять себя в руки. Он уронил меч. Затем попытался вытащить кинжал из бедра, вытаращив глаза и с отчаянным лицом, залитым потом. Я же наблюдал за ним терпеливо и немного с любопытством.
«Врежь ему еще немного.»
Степан взглянул на меня, выглядя отчаявшимся.
— Будь ты проклят, кто ты такой на самом деле⁈ — Он зарычал, кровь хлынула из перерезанной артерии на ноге и залила пол у него под ногами.
— Кто тебя послал? — Я повторил свой вопрос, хотя он задал собственный. Я не мог осуждать его ему за это. Он уже умирает. Зачем ему нужен мой ответ, если это бессмысленно для него. А я еще жив и мне нужны заказчики.
— Да, это они… — прохрипел он, короткий клинок звякнул по красному гранитному полу. — Меня просто…
Глава 21
Убей ведьму
— Кто тебя послал? — спросил я.
— Да, просто… — клинок звякнул по гранитному полу, поскольку его рука перестала действовать. — … я закончил.
И в следующее мгновение рухнул лицом вниз.
К тому моменту подоспела стража. Увидев их, я попросил проводить меня к советнику. Спустя пять минут мы стояли в кабинете советника.
— Они напали на него! — прорычал стражник, весь в поту после спуска по лестнице.
Велемир нахмурился, пока тот рассказывал.
— Степан забрал меч капитана, — повторил стражник с напряженным лицом, глядя в сторону меня.
— Что Степан здесь делал? Он не был на дежурстве, — спросил советник, сжимая чашку в руке, будто собираясь разбить ее или швырнуть в кого-нибудь.
— Его послали убить меня, — буркнул я раздраженно, встречая взгляд советника. — Похоже, ваши люди не слишком лояльны.
Велемир остановился, нахмурив брови.
Я взглянул на стражника, заставляя его отступить.
— Скажи ему то же, что сказал мне!
— Степан служил брату старого князя, — отрезал стражник. — Это его человек.
Советник отступил, его выражение стало мрачным. Он оглядел меня с явным раздражением, но я лишь пожал плечами. Это откровение было для меня сюрпризом. Значит у князя Владимира был брат? Затем советник снова обратился к стражнику с недовольным ворчанием.
— Где брат покойного князя Владимира?
— В своих покоях, государь, — быстро ответил солдат.
— И он не проверил, что произошло? Три человека погибли здесь! — советник рыкнул. — Приведите его сюда! — Он повернулся к остальным своим стражникам.
Спустя десять минут они привели мужчину.
«Брат князя, вероятно, ожидал, что эта ночь пройдет иначе,» — подумал я, встречая ядовитый взгляд старика.
— Виктор, один из твоих людей только что убил офицера и пытался убить нового князя. Что ты скажешь об этом? — советник говорил уже более серьезно, сидя на своем стуле. — Я очень обеспокоен.
Виктор закрыл глаза и, открыв их снова, посмотрел на советника.
— Мальчик врет, Велемир, — сказал он спокойно, хотя пот тек по его лицу.
— Этот «мальчик» — князь Новгорода и Руси. Может, тебе стоит перефразировать свои слова, Виктор. Государь Ярослав может обидеться, и мне придется ему угодить.
— Он самозванец! — Виктор взвизгнул, сверля меня взглядом. — У моего брата… не было сына! Это выдумка!
— Хватит! — Велемир заорал, ударив кулаком по столу. — Ты копаешь себе могилу! Ты хотел трон Новгорода, это не секрет. Твой брат, Владимир, упокой его душу, выбрал государя Ярослав. Он передал ему кольцо. Это конец, Виктор. Ты просто должен был это принять.
— Спросите его, что случилось с моим отцом, — прошептал я, глядя прямо в лицо советнику, который скривился от неприятности.
— Он не был твоим отцом, — Виктор прорычал, поворачиваясь ко мне. — Может быть, ты обманул советника и даже моего брата, но ты всего лишь наемник, паразит!
— ЭТО БЫЛ ТЫ? — Велемир вскочил на ноги, зарычав. — Отвечай на его вопрос, Виктор!
Виктор нахмурился, выражая явное презрение. Искривив губы в ухмылке или рычании, ответил, взвешивая каждое слово.
— Боги скоро рассудят вас всех. Мне больше нечего сказать.
— Нет, ты ошибаешься, — сказал советник, серьезно взглянув на него, и в его голосе прозвучала настоящая печаль. — Я буду тем, кто решит твою судьбу. Отведите его в темницу!
Он повернулся к своим стражам.
— Вы в порядке, государь? — спросил Добрыня, когда мы шли обратно к порту.
Ночь была темной, до рассвета оставалось всего несколько часов. На улицах Новгорода царила тишина, люди почти не встречались.
— Мне повезло, — ответил я, не желая раскрывать все детали.
— Иногда даже союзники могут предать, — настаивал Добрыня, ошибочно полагая, что я потрясен из-за попытки Виктора меня убить.
Несмотря на то, что это было неприятно, я решил не задерживаться на прошлом. Ведь у меня есть другие проблемы, над которыми нужно размышлять. Виктор не был для меня родным. Он завидовал, что его родной брат передал трон не ему. Видимо на то были причины.
— Ты думаешь, он сотрудничал с людьми хана? -сменил я тему разговора.
— В это трудно поверить, но возможно, — ответил он.
— Почему это так сложно? — спросил я, глядя на Добрыню.
— У него было все для успеха, он должен был наследовать титул. Но внезапно появились вы. — Добрыня задумчиво покачал головой.
— Ну, если ханский принц захватит город, то зачем ему трон Новгорода… Если только у него нет другого плана, — объяснил я.
Добрыня повернулся, чтобы встретить мой взгляд.
— Государь, только мошенник мог бы такое задумать.
Я покачал головой, осознавая абсурдность всей ситуации.
— Для меня он настоящий мошенник и предатель. Благородный или нет. Без разницы.
Я потрепал «Ветерка» по гриве, и конь фыркнул в ответ, ткнувшись своей головой в мое плечо.
— Ты прекрасный конь, — тепло сказал я, обращаясь к моему верному скакуну. Он ответил мне пристальным взглядом и громким выдохом.
Затянув поводья у стойла, я покинул конюшню за нашей гостиницей.
Дверь Даны была приоткрыта, и я толкнул ее, войдя в комнату. Остановившись, я обнаружил, что она пуста. Олаф, вероятно, охранял Алтынсу, переехав на верхний этаж. А остальные спали, за исключением Семена и Кирсана, которые работали в порту. И домового никто не видел уже несколько дней.
В комнате Даны стояла большая бочка с водой. Когда Олаф занимал ее, там не стояла эта бочка. Пол был мокрым, мокрые следы вели к бочке. Я огляделся, нашел полотенце рядом с жилеткой Даны. Отбросив жилет ногой, я схватил полотенце и бросил его в бочку.
Белая голова Даны с визгом вылетела из бочки, устроив на полу еще больший беспорядок. Но я вовремя отступил на шаг и остался сухим.
— Что? — спросила Дана, сузив покрасневшие глаза.
— Воспользуйся полотенцем, — посоветовал я ей. — У тебя кое-что видно.
— Не делай вид, будто они тебе не нравятся, — парировала Дана, потрясая грудью, но прикрылась мокрым полотенцем. По всему ее виду было видно, что она не возражала развлечься.
— Да, но у меня сейчас нет времени на это, — честно объяснил я.
— Мне кажется, они теперь немного больше, — сказала Дана, прижимая их к себе через полотенце. — Ты тоже кажешься выше.
— Я заметил, — проворчал я. — Ты видела Матвея?
— Я не видела тебя несколько дней. Что, черт возьми, произошло?
— Дана, я был занят работой. Где Матвей?
И я искал его не просто так. Только он мог рассказать мне о некромантах среди ханских людей.
— Это домовой? Кто знает? Эй, что ты имел в виду под работой? — спросила она, выбираясь из бочки, умудряясь прикрывать грудь коротким полотенцем. Я подошел к ее кровати, схватил кожаные штаны и бросил ей.
— Ты не отвернешься? — спросила Дана, приподняв бровь.
— Не совсем, — ответил я, не дрогнув. — Все полуночницы влюблены в воду?
— Я думала, ты спросишь, у всех ли из нашего народа такой цвет волос, — ответила Дана, натягивая штаны. Зрелище, достойное того, чтобы пройти пешком весь путь от доков и обратно. Дважды.
— Я предполагал, что это не так, — криво усмехнулся я.
— Хм. У лжецов загораются штаны, — поддразнила Дана и подошла к тому месту, где она складывала свое оружие. Она достала короткий нож, который затем небрежно сунула в задний карман. — Ладно, я заинтригована, зачем тебе домовой?
— Что-то серьезное, — парировал я, мое терпение было на исходе.
— Я волновалась, Ярослав, — запротестовала Дана. — Что она сказала?
Я фыркнул:
— Ты имеешь в виду Алтынсу? Я с ней не разговаривал. Что ты сделала?
— Ничего. Ты же знаешь меня, я полна энтузиазма, — преуменьшила она.
Это звучит чертовски серьезно.
— Верно. Что ж, — я оглядел комнату. — Поскольку я не верю, что Матвей прячется здесь, я оставляю тебя одну.
— Подожди, я пойду с тобой, — сказала Дана и наклонилась, чтобы достать свой лук из кучи.
— Дана, я проверю, как там Алтынсу. Затем вернусь в порт. Мы можем организовать там оборону.
— Я не верю, что ты согласился на это, — огрызнулась Дана.
— Это не выбор, Красотка. Титул князя связан с ответственностью.
— Хах, ты почти убедил меня, — покачала она головой, а затем, заметив мою серьезность, добавила. — Хорошо. Я помогу тебе «организовать» твоих солдат.
Я вздохнул и почесал лоб большим пальцем. Мои глаза скользнули по куче оружия, которую Дана обычно носила в большом мешке. Я думал спросить ее, но рукоять длинного меча привлекла мое внимание. Подойдя туда, я вытащил его из кучи.
Глубоко вздохнув, попытался успокоиться.
— Что это? — спросила Дана.
— Где ты это взяла? — прохрипел я.
— Хм, я нашла это? — удивленно ответила полуночница.
Это было похоже на повторное переживание сцены. Ведь она наверняка видела, где я закопал сумку с золотом.
Я подкинул меч в руке и повернул его в сторону озадаченной Даны.
— Это клинок жреца Радиона.
Я видел эту штуку слишком много раз, чтобы когда-либо забыть об этом.
— Нет, этого не может быть. Дай мне его, — сказала она, выглядя обеспокоенной. Но я приставил острие к ее груди, останавливая ее приближение. — Ярослав… тебе не обязательно разбираться с этим сейчас.
Это ничего не значит, подумал я, чувствуя, как немеют мои руки.
— Где ты это взяла? — медленно повторил я, глядя на нее.
Дана надула губки и раздраженно прошептала:
— Она была у всадника, которого я убила. — Она вздохнула и, видя мое недовольство, оттолкнула клинок в сторону, чтобы обнять меня. Я остановил ее, подняв левую руку.
Последнее, чего мне хотелось — это сломаться в этот момент.
— Я в порядке, — сказал я, стараясь улыбнуться. — Это всего лишь меч. Он ничего не значит.
Видимо Радион был заключен в тюрьму.
«Это плохо, но это можно исправить,» — подумал я, увидев, как Дана вытирает глаза.
— Что за чертовщину ты творишь? Возьми себя в руки! — рявкнул я, и Дана заплакала, но, по крайней мере, отвернула голову.
— Прости, я ничего не могу с этим поделать, — сказала она, всхлипывая.
Молча выйдя из комнаты, я направился к Алтынсу.
Глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул. Подождал еще пару мгновений, чтобы прийти в себя. Затем собрался постучать в закрытую дверь. Что, черт возьми, я делаю?
Повернул ручку и распахнул дверь слишком сильно, отчего она ударилась о стену и чуть не слетела с петель. Рабыня, вплетающая драгоценные камни в косы Алтынсу, издала пронзительный крик. Обернулась и растерянно бросилась ниц передо мной, ее лоб почти стукнулся об пол.
— Хозяин Яроослав! Прошу прощения, это больше не повторится!
Что?
Я моргнул, а затем наклонился, чтобы помочь рыжеволосой подняться, но Алтынсу опередила меня.
— Искель, оставь нас.
— Да, госпожа! — ответила девушка, вставая и с глубоким поклоном, выбежала из комнаты.
Я откашлялся, глядя на Алтынсу. Она медленно закрыла дверь, словно предоставляя мне пространство для раздумий.
— Ты должен сказать ей, чтобы она больше так не делала, — наконец проговорил я, и она кивнула, стоя на расстоянии вытянутой руки.
— Мне придется добиться этого от нее, — спокойно ответила она. — Но это будет сделано.
— Я был… город нуждается во мне, чтобы удерживать мост и порт, — объяснил я, и Алтынсу внимательно выслушала меня. — Я должен быть там.
— Советник ожидает, что ты будешь сражаться за город? — спросила она.
— Да. Но правда в том, что я ищу выход, если все пойдет плохо. Возможно, удастся найти корабль.
— Звучит мудро, — прокомментировала Алтынсу. Затем, делая намеренную паузу, добавила. — Особенно после того, как он не помог вам защитить твой замок.
— Да, это не поэтому… Он едва сохранил жизнь после покушения.
— То, что знают люди, может быть чем-то другим.
Алтынсу улыбнулась, и комната заполнилась теплом ее улыбки.
— Иногда так и бывает, — ответил я, легко прикоснувшись к одной из ее золотых сережек. — Это настоящий рубин?
— Да, это так.
Черт.
— Ты знаешь, что грабители могут отрезать это прекрасное ушко, просто чтобы получить это, верно? — С улыбкой предупредил ее. — Даже проводить тебя до порта может оказаться проблемой.
Алтынсу вздохнула и, встав на цыпочки, нежно коснулась моих губ своими.
— Просто предупреди меня заранее, — сказала она, глядя на мое покрасневшее лицо, немного удивленная моей реакцией. — И я все сниму.
Я остался с Алтынсу, пока Дана не нашла домового. Алтынсу оставила меня наедине с моими мыслями, сидя напротив меня на своей кровати.
Мои мысли возвращались к вопросам, которые беспокоили в последние дни, с тех пор как меня пытались убить.
Я потянулся и, нащупав рукоять, обнажил древний меч, рукоять в форме тела птицы.
Но правда была в том, что я не знал.
Дана однажды сказала мне, что это подарок мага, а не кузнеца. Мага, который подарил его императору, чтобы убить ведьму.
Еще одна правда — с тех пор, как я его получил, я не всегда был самим собой.
Это было незаметно, но я мог это почувствовать.
Это приходило и уходило
Я подбросил его в воздух, поймал, а затем одним движением вонзил в пол. Испуганный вздох Алтынсу вернул меня в настоящее.
— Прошу прощения, — сказал я и одарил ее одной из своих фирменных улыбок.
— Это выглядит древним, — прокомментировала Алтынсу, удивительно быстро приходя в себя. — Этот меч ты использовал той ночью?
— Я нашел это в каких-то руинах, — сказал ей я. Я намеревался поговорить об этом с Матвеем, поскольку тот с самого начала был больше всего обеспокоен этим. Но я хотел поговорить с кем-нибудь ещё об этом. Мог ли я доверять Алтынсу? Простым ответом было «нет». С другой стороны…
— Проклятые земли. Леди Дана рассказала мне о ваших приключениях на острове, — сказала Алтынсу.
— Что привело к этому? — спросил я с любопытством.
— Она думала, что советник может предать тебя, — ответили мне.
— Брат старого князя пытался, — продолжил я объяснять.
— Что он сделал? — спросила она, надув губы, не уверенный, стоит ли рассказывать.
— Он пытался убить меня. Двое его людей, — признался я.
— Это была его идея? — спросила она, наконец.
— Ты думаешь… кто-то подговорил его на это?
— Жена принца… — начала Алтынсу, на этот раз выглядя немного напряженным.
— Она здесь, — прервал ее я. — Я встретил ее.
Алтынсу откинулась на спинку, немного побледнев лицом.
Что ж, это странно.
— Люди говорят, что она ведьма, — ответила она. — До нее у принца Сахена было еще две жены. Сейчас они обе мертвы. Это случилось в этом году.
— Они… пожилые женщины? — спросил я, чувствуя, что нынешняя супруга принца, возможно, практикует магию.
— Нет, вовсе нет. Они были моложе меня… — Она сделала паузу, видимо, вопрос был щекотливым. Меня не беспокоил её возраст. Я едва ли знал, сколько лет мне самому. — Ходят слухи, что когда они забеременели, они оба потеряли сознание в течение дня.
— Роды могут быть непростыми.
— Они умерли не при родах, — перебила меня Алтынсу, звуча немного испуганно. — Они просто умерли одновременно. Трагедия случается один раз, это странно и прискорбно. Но это случилось дважды.
— Понятно, — произнес я, глядя на меч, всё еще торчащий из пола. Что-то в нем меня завораживало.
Алтынсу вздохнула и взглянула на меня.
— Ты разговаривал с ней, Ярослав?
— Да, мы говорили с ней.
— Что ты думаешь об этом?
Мои мысли вернулись к встрече. Сначала я был поглощен голосом в своей голове, который звучал как голос убийцы. Потом начался приступ дрожи… или что-то в этом роде. Я снова посмотрел на свой меч.
— Что случилось? — спросила Алтынсу. — Ты все еще смотришь на меч. Почему?
Ведьма.
Глава 22
Корабль в порту
Нет.
— Ты уже говорил с этой женщиной? — встревоженно заметила Алтынсу.
— Да, ничего страшного, — решил я. — Он странная. Но я знаю почему. Не беспокойся о не.
— Ты знаешь, почему, — прошептала Алтынсу, не сводя с меня своих опаловых глаз.
— Да, знаю, — ответил я и, вытащив меч, вложил его в ножны. — Я вернусь на свой пост, но буду держать вас в курсе.
Я поднялся, хотя предпочел бы прыгнуть к ней в постель. Я бы сделал это, не задумываясь, если бы армия не стояла лагерем за городскими стенами, создавая свои машины без передышки, каждый день и каждую ночь.
— Я вспомнила, где видела этот клинок, — сказала она, когда я уже собирался уходить.
— Ты видела это раньше? — спросил я, повернувшись, чтобы взглянуть на нее. Красота женщины снова заставила меня задуматься. Черт.
— Да, материал. Не на оружие, а на амулетах.
— Это что-то вроде подвесок? Они ценные?
— Я не знаю. Я так не думаю. Время от времени торговцы привозят их с островов Скелетов. Вот что я узнала.
— Где это? — встревоженно спросил я.
— За морем дымки, — ответила Алтынсу. — Обычно из них делают маленькие амулеты, которые люди носят с собой, чтобы почтить там своего Бога. Сначала я подумала, что это вулканический камень. Но, увидев твой, я не знаю, он слишком твердый и странно огранен для камня. Стеклянный, но свет на нем не отражается.
— Как зовут их Бога? — спросил я, думая о Велесе и демонопоклонниках.
Алтынсу пожала плечами.
— Я не знаю. Я просто помню, что видела их во дворце. Они показались мне странными, но, как я уже сказала, не ценными.
Армия хана закончила строительство трех требушетов менее чем за неделю вместе с полудюжиной катапульт. Использование инженеров значительно ускорило весь процесс. Первая из осадных машин обрушила на стены камень весом в 60 килограммов. Она стояла на расстоянии 400 метров от западных ворот, но при этом нанесла небольшой урон.
Она поехала назад, убив двух и ранив еще одного человека. Она увеличила скорость и разбила две тележки с боеприпасами, которые двигались вверх по склону.
Несмотря на ярость принца, люди улучшили машины, установили противовесы и стреляли, чтобы определить дальность. Первый серьезный выстрел разрушил парапет и упал сразу за стеной. Огромные снаряды действительно попали в стены Новгорода и причинили большой ущерб. Некоторые из них, вероятно, попали внутрь города.
Вернувшись в казармы, я мрачно вглядывался в серьезное лицо Олафа.
— Олаф, Дана вернулась? — спросил я бывшего пирата.
— Хм, еще нет, государь, — ответил Олаф, бреющий свое лицо и оставивший на нем большие вьющиеся усы. Это придавало ему странный и более изворотливый вид, чем обычно.
— Ну, тогда скажи ей, чтобы…
Звук пронзил воздух, прокатываясь по городу. Это заставило людей останавливаться на месте, сбитых с толку и напуганных. За ним последовала тишина, все оглядывались по сторонам. Несколько торговцев прекратили работу и немедленно начали собирать свои товары.
Этот звук повторился, на этот раз громче. Птицы взлетели с крыш, и люди, наконец, отреагировали криками. Началась паника. Большинство разбежались по домам, другие бросились к порту или к Восточным воротам. Было очевидно, что шум, похожий на взрыв, доносился с другой стороны.
— Они начали? — спросил я, недоверчиво наблюдая за паникой вокруг нас. — Я думал, катапульты еще не закончены!
— Они, вероятно, разрушат здесь всё, государь, — сказал Олаф, выглядя обеспокоенным.
— Мы за стеной, Олаф! — гаркнул я на него, мой голос звучал сурово. — Соберись!
— Да, государь, — ответил Олаф.
В нескольких кварталах от нас, двухэтажное здание внезапно затряслось. Громкий раскат потряс наши уши, деревянная крыша рассыпалась на куски. А затем здание рухнуло, превратившись в развалины. Всё произошло за считанные секунды. Мгновенно поднялось облако пыли, закрывшее вид на большую часть улицы.
— Боги дайте нам подмогу, — прошептал Олаф, его лицо побледнело.
— Скажи Алтынсу, чтобы была готова к отъезду, — приказал я, оправляясь от шока. Вокруг нас паника превратилась в эпический шум. — Сообщи Дане, чтобы охраняла её.
— Куда идем, государь? — спросил Олаф, смотря на небо с тревогой.
— Олаф, держи себя в руках! — вскричал я. — Они целятся в стену, черт побери! Веди всех к порту!
— К порту? — пробормотал Олаф, вид у него был сомнительный. Крики и суета бегущих людей раздражали его.
— Сначала подготовьте Алтынсу, а потом встретимся у порта, — повторил я и вскочил на «Ветерка». Конь ржал, немного испуганный обстановкой, но он держал меня в седле.
— Что вы собираетесь делать, государь? — спросил Олаф.
— Найди нам надежное сопровождение, — ответил я, щелкнув языком, чтобы побудить коня к движению.
И так мы доберемся до порта и сядем на корабль.
Вокруг меня клубился дым, а на земле валялись обломки и мусор. Полгорода горело, и я видел пламя даже отсюда. Мой взгляд медленно скользнул к развалинам порта за баррикадой.
— Они приближаются? — спросил меня Олаф, теперь больше походивший на пирата, чем когда мы встретились впервые. Пожалуй, с тех пор он стал чуть пополнее. Аппетит у него всегда был на высоте.
— Это всего лишь разведчики, — ответил я, вытирая лицо от дыма, который мучил нас уже целый час. — Основные силы окружили дворец.
— Вы думаете, наш корабль придет?
Морщась, я вспомнил, что пять дней назад, все корабли уже отплыли. Новости о начале бомбардировки заставили их уйти, даже самых отчаянных. Они оставили за собой тонны товаров, испортившихся продуктов и множество пассажиров. Когда люди принца прорвались через Западные ворота, советник направил своих людей к дворцу. Остальной город столкнулся лицом к лицу с ордой хана.
К счастью, большинство ханских последовало за войсками. Но не все. Некоторые атаковали наш небольшой отряд. Пробираясь к порту, мы еле-еле отбились от их. Мы остались в живых, потому как они не считали нас главной целью. Последний катапультный снаряд разрушил ворота.
Мы собрались в порту, заняв первый этаж здания таможни и превратив его в баррикады. Я ощущал себя в ловушке, но знал о маленькой улочке за зданием таможни. Она вела к неохраняемым Восточным воротам.
Осталось только надеяться на Мирона, капитана моего корабля.
— Они будут здесь, — сказал я.
— Что, если это не так? — настаивал Олаф.
— Мы продолжим борьбу, когда армия хана придет сюда, — невозмутимо произнес я и пошел к баррикаде, перегораживающей последнюю часть улицы.
— Они отошли от ворот? — спросил я Добрыню, и бывший дружинник взглянул поверх баррикады. Месиво из обломков, досок, кирпичей и груженой повозки со сломанными колесами.
— Не совсем. Похоже советник медлит.
— Они разрушили город, Добрыня, — заметил я.
— Пока нет, государь. Но они будут, — ответил он. — Убрать аркбалисты с Восточных ворот было бы неплохо.
— Сколько людей надо, чтобы сделать это? — спросил я.
— Кто у нас здесь, — Добрыня поморщился, затем проворчал. — Я не верю, что они продержатся больше пары минут, если рухнет баррикада.
На их месте я бы тоже этого не сделал.
— Мы продержимся за баррикадами, Добрыня.
— Я буду придерживаться этого, государь, — ответил Добрыня. — Даже степь дает нам больше шансов.
— Только не с Алтынсу и девочками, которые идут с нами, — вздохнул я. — Мы слишком большая группа.
По крайней мере, я собрал всех лошадей, которых нашел. Обчистил конюшни и приготовил припасы для трех мулов. Самая большая проблема, как опередить армию хана на лошадях.
Я подошел к воину, увидев, как он осматривает баррикаду через подзорную трубу. Его левая рука была повязана там, где стрела задела его во время нашего отступления.
— Как рука, воин? — спросил я его.
— Это раздражает, государь, но я рад, что остался цел, — ответил он, за ним некоторые стражники засмеялись. Большинство из них молодые, без семьи, или их семьи уже ушли через мост. Я не знал, контролировал ли хан мост через Волхов, но это было несущественно. До моста меньше километра, но достать его невозможно.
Я обернулся к стражникам. Некоторые стояли за баррикадой, а большинство отдыхали в тени полуразрушенного здания. Чуть больше двадцати солдат осталось. Большинство ушли к мосту со своими семьями, когда стало ясно, что мы не сможем удержать город. Я согласился с их решением. Нельзя заставить людей сражаться, если они не верят в успех или думают о другом. Может быть, настоящий князь смог бы это сделать, угрожая их жизням. Но это спорный вопрос.
— Эй, послушайте, — сказал я, стараясь звучать спокойно. — У нас достаточно лошадей, все оседланы. Нет причин для паники. Если я увижу, что ситуация становится безнадежной, мы бросимся к Восточным воротам.
Мужчины оживились, услышав это.
— Теперь отдохните, сколько сможете. Все может измениться в мгновение ока.
— Мы не подведем вас, государь, — сказал воин, и я кивнул. Играть командира в развлекательных целях и в реальном конфликте — две большие разницы.
Но я не думал о том, насколько хорошо я справляюсь с военными обязанностями. Моя главная цель спасти себя, друзей и как можно больше людей от гибели.
— Какая-то странная чушь, — сказал Добрыня, и я посмотрел в его сторону. Он следил за степняками, шедших к разрушенным воротам, в ста метрах от нас.
— Что это? — спросил я, стоя рядом с ним.
— Один из них забрался на ту сломанную колонну, — ответил он.
Я прищурился, стараясь вглядеться сквозь дым. Воин, подойдя ко мне, протянул свою подзорную трубу.
— Спасибо, солдат, — сказал я, принимая бронзовый инструмент в форме тонкой трубки.
— Не за что, государь, — вежливо ответил он.
Приложив подзорную трубу к глазу, направил её на обломки ворот порта. Железные двери рухнули, снеся декоративную колонну вместе с верхней частью ворот. Но левая колонна все еще стояла. Почти три метра в высоту и метр в диаметре, без верхней части.
Степняк в кожаных доспехах, покрытый пылью. А на спине такой же грязный плащ, раздувающийся при каждом порыве ветра. Я увеличил зоркость трубы и чуть не уронил ее, когда Ларион сердито посмотрел на меня в ответ.
— Черт гребанный!
— Государь? — поинтересовался воин, слегка шокированный непристойностью.
— Это он, — сказал я и снова поднял подзорную трубу, чтобы убедиться. Но на сломанной колонне больше никого не было. Что, черт возьми? Он только что спрыгнул вниз?
Я повернулся к Добрыне.
— Охотник за головами из Новой Славы. Он здесь.
— Ну что ж, — это было всё, что предложил Добрыня.
— Кто он? — поинтересовался воин рядом.
— Наемный убийца, вероятно, работающий на хана, — ответил я и нахмурился. — Или на северян.
— Лучше поднимай парней, солдат, — заметил Добрыня. — Возможно, советник Велемир начал битву.
Что это было? Я подумал, услышав странный шум.
— Псссст!
Я остановился как вкопанный и обернулся, пытаясь понять, кто это был.
— Сюда, — донесся сверху голос Даны. Я поднял глаза и увидел полуночницу, сидящую на крыше здания таможни. Ее ноги свисали с края.
— Какого дьявола ты там делаешь? — Рявкнул я, уже достаточно напряженный внезапным появлением наемного убийцы.
— Я слежу за портом, — объяснила она. — Последний час видела корабль.
— Корабль?
— Ага. Большая штуковина с парусами и прочим.
— Ты не могла просто крикнуть, чтобы сообщить мне? — Я скривился, моя шея болела от напряжения, когда я пытался поговорить с ней.
— Крик может донестись до людей хана. Тогда они могут напасть на нас.
— Дана, убийца здесь, черт побери! Они нападут в любом случае!
— Кинь мне факел, — решила Дана, вставая в опасной близости от края крыши.
— Олаф! — рявкнул я, ошеломленно наблюдая, как Дана начала карабкаться к верхнему гребню черепичной крыши. Я уже ожидал, что она в любой момент поскользнется и разобьется.
— Я думаю, они увидят наш костер! — Дана закричала, глядя вниз, ее лицо было скрыто за волосами.
— Тебе не обязательно сейчас кричать! — Я ответил ей в ярости. — Ты забралась на чертову крышу, а не на гору!
— Вот, государь, — Олаф принес две палки с ветошью, которые он обмакнул в масло. Я нахмурился и сердито посмотрел на него. — Я сделал два факела.
«Какого дьявола он ожидает,» — подумал я. — «Медаль за заслуги?»
— Я не могу просто бросить это туда, дурак, — обрушился я на него, а затем закричал в ярости. — Проклятие!
— Сююда! — Дана прокричала в ответ, растягивая букву «ю» для фальшивого эффекта, поскольку она находила всю ситуацию забавной.
Я покачал головой. Затем снова поднял взгляд, и моя шея заныла, протестуя против напряжения.
— Бросай веревку вниз, Красотка. Не забудь держаться за конец, иначе мы будем здесь торчать до утра.
Пока степняки не прорвутся через баррикаду и не перебьют нас всех.
— Они бросают якорь! — закричала она, махая наполовину горящими, наполовину дымящимися факелами, прыгая по загоревшейся крыше здания, которое она подожгла.
— Они спустили лодку! — закричала Дана, ее голос охрип от криков и дыма, который она вдыхала.
По крайней мере, с корабля видели Дану.
— Они привезли еще одну катапульту, государь! — крикнул Добрыня с баррикады, и я надул щеки, сидя на трех больших ящиках.
Я видел приближающуюся лодку, двух гребцов и человека, управляющего ею. Пройдет еще час, прежде чем они доберутся до берега. Уголком глаза заметил рядом Алтынсу, за ней следовали Искыль, Нунан и Олаф. Я посчитал троих, получается, шесть.
Сможет ли эта лодка перевезти больше десяти человек? Безопасно ли пересекать порт? Я и Дана. Семен и Кирсан. Добрыня, к черту Олафа тоже. Я не могу просто бросить их на произвол судьбы. Даже домового.
Их слишком много.
Я разочарованно застонал и спрыгнул вниз, мои колени слегка подогнулись, чтобы смягчить падение. Алтынсу удивленно подняла брови, затем нахмурилась и вздохнула.
— Лодка приближается, — начал я, и Алтынсу моргнула, ее глаза напряженно смотрели на меня. — Ты справишься вместе с девушками… — Я причмокнул губами и сердито посмотрел на Олафа, затем на хромающего полуночника, который приближался к нам. — Семен, Кирсан и Дана.
Дана спустилась с горящей крыши, преодолев оставшиеся метры прыжком, и неловко приземлилась с гримасой боли, которая быстро сменилась широкой ухмылкой.
— И ты, — просто сказала Алтынсу.
— Мне нужно вытащить всех нас, принцесса.
— Эти люди не важны, — она остановилась, чтобы скрыть свое разочарование. — Девочки останутся в стороне.
Я схватил ее за локоть и отвел на пару метров в сторону от остальных.
— Девочек ждет худшая участь, — сердито прошипел я. И, видя, что она на грани обморока, глубоко вздохнул и продолжил так спокойно, как только мог. — Дана позаботится о вас.
Я остановился, снял со своего пальца кольцо князя и вложил его в ее мягкие руки.
— Корабль твой, как и люди на нем. Ты будешь править от моего имени.
Алтынсу строго посмотрела на меня. Ей удалось восстановить самообладание, если не считать свежей морщины на лбу, ничто не выдавало ее внутреннего смятения.
— Я не пойду, Ярослав. Мое место с тобой.
— Алтынсу, я намерен попробовать кое-что безумное, — объяснил я. — Мне нужно знать, что все в безопасности.
— Мне нужно знать, что ты будешь в безопасности, — ответила она и, шагнув вперед, бросилась в мои объятия. — И у тебя есть выход, если твой план провалится, — прошептала она мне на ухо.
Я сосредоточенно взглянул на лицо своей жены, стараясь удержать мысли в узде.
— Попытаюсь выбраться через торговую дорогу, — объяснил я ей, опуская худшую часть плана.
— На дорогах из города будут патрулировать, — возразила Алтынсу. — Лучше всего обойти через степи. Хотя это и опасно.
— У тебя есть какой-то план? — спросил я, глядя на нее.
— Не совсем, — серьезно ответила Алтынсу. — Но я могу провести твой корабль в южный порт, если это твое направление.
Я вздохнул, внимательно вслушиваясь в каждое слово.
У меня не было плана после покидания Новгорода.
— Тебе придется пересечь степь и идти тропами под контролем ханства, Ярослав.
— Я справлюсь. У нас нет времени, жена, и мне нужна ты на борту этой лодки. Если это единственный путь, то это подходит, — убеждал я встревоженную женщину, и Алтынсу, после небольшой паузы, согласилась.
— Порт Золотой Рог. Он почти заброшен, будем ждать там.
Добрыня отступил, его лицо исказила гримаса, превращая его почти в другого человека.
— Вы должны быть на этой лодке, государь, — резко сказал он, но я поднял руку, чтобы он замолчал.
Итак, мой рискованный план начался.
Глава 23
Заманить в ловушку
Итак, мой рискованный план начался.
— Ты можешь стрелять из аркбалисты? — спросил я у Добрыни, когда валун врезался в стену за нами, потрясая улицу.
— Мне нужны воины, — проворчал Добрыня. — И каждая минута времени.
— Им тоже потребуется час, — согласился я. — Поэтому я попрошу о переговорах.
— Вы что, сошли с ума? — Рыкнул Добрыня, и среди прислушивающихся солдат послышался ропот.
— Ты слышал свой приказ, дружинник, — сказал я, стиснув зубы. — Сделай так, чтобы это произошло.
Добрыня глубоко вздохнул, и выдохнул, чтобы выразить свое разочарование. Его следующие слова прозвучали как рычание.
— Вы слышали его! На что, черт возьми, вы уставились? Любой, кто не на своей лошади, получит пинок под зад!
— Вау! — сказала Дана, впечатленная его голосом. — Он точно разжег огонь у них в штанах! Хе-хе!
Я бросил на нее свирепый взгляд.
— Ты нужна мне на этой лодке, Дана.
— Да, я слышала тебя раньше, — ответила она. — Я могу отказаться от контракта, ты знаешь. В лодке не так много места для моих вещей.
Я закрыл глаза.
— Я хочу, чтобы ты благополучно убралась из Новгорода, женщина! — Взорвался я.
Дана моргнула, затем уставилась на свои маленькие сапожки.
— Это хороший план?
— Не уверен. Это зависит, — ответил я, глядя поверх баррикады, как противники перезаряжают свои катапульты. Угол и узость улицы затруднял хороший выстрел в нас. Но это только вопрос времени, когда они это выяснят.
— На чем? — Она раздраженно допытывалась.
— Хочет ли она все еще моей смерти, — ответил я.
— Ты странно действуешь на женщин, Ярослав, — заметила Дана, то ли ревниво надув губы, то ли одобрительно хихикая.
— Есть еще крупицы мудрости? — криво усмехнулся я.
Дана вздохнула, огляделась, но никого не обнаружила, поскольку Добрыня уже вывел солдат.
Затем она прошептала:
— Мне нужно, чтобы ты забрал мое яйцо.
— Что⁈
— Мне нужно, чтобы ты… взял мое яйцо, — повторила Дана, покраснев.
Я стоял там, как прикопанный, молча глядя на нее. Над нами пролетел камень, скользнул над причалами и весело плюхнулся в воду Волхова.
— Мне нужен ответ, Ярослав. Это важно, — настаивала Дана.
— Дана, я… — Вздохнув, я прищурился. — Я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь.
Не рискнув даже пытаться разгадать её тайные слова, я стоял в недоумении.
— Вот дерьмо! Я тебе не говорила, — сказала Дана, ударив себя по лбу. Она споткнулась, держась на трясущихся ногах, и, стонущи, прошла пару метров.
— Ты в порядке? — спросил я, улыбаясь.
— Ничего страшного, — успокоила меня Дана и осторожно пошла дальше.
— Дай угадаю, — подшучивал я. — У тебя болит живот.
— Да, ха-ха, — усмехнулась Дана, вытирая слезы. — Да. Мне нужно, чтобы ты согласился.
— Я заберу это с собой, — сказал я, чувствуя себя глупо. — Даже не знаю, почему я говорю это.
— Отлично! Оно в том сундучке, — объяснила Дана. — Тебе не нужно его открывать. Отдашь мне, когда мы встретимся в Золотом роге.
— Что за сундучок? — прокряхтел принимая из ее рук. — Эта штука тяжела как гора! Что за дьявольщина в ней?
— Ничего особенного, — защищалась Дана. — Просто большое яйцо.
— Насколько большое? — Дана раздула губы и показала руками. — Ты что, разыгрываешь меня, Дана? Это смешно.
— Не забудь его, — посоветовала мне Дана, не обращая внимания на мой гнев. — Оно очень ценное.
«Драконье яйцо? Проклятье, она насмехается?»
Я поднял руки в воздух, желая завершить этот разговор.
— Ладно, черт возьми! Просто уйди отсюда!
Вид моих друзей, уезжающих на лодке, поражает меня. Дана пускала слюни себе на руку, просто вытирая лицо. Семен отказывался садиться в лодку, опасаясь, что она может перевернуться. Алтынсу пристегнула на шею цепочку, чтобы носить мое кольцо рядом со своим фамильным кулоном. А девушки-рабыни отчаянно плакали на глазах у ошеломленной команды корабля.
— Ты уверен в маршруте? — спросил я полуночника, держащего в руках белый флаг.
— Проверил еще раз прошлой ночью, — ответил Дан, разводя руками.
— Как ты туда попал?
— Перелез через забор, пробрался через сад, поднялся на второй этаж виллы, спустился с другой стороны, — пояснил он, и указал налево между двумя разрушенными зданиями. — Шесть домов там.
Я рассматривал этот вариант для ночного проникновения. Но отбросил его — не каждый может взобраться по стене так же легко, как вор-профессионал.
— Да. Повернуть направо, пройти прямо по дороге, снова налево, чтобы выйти на главную дорогу к Восточным воротам, — подтвердил он, утвердительно глядя на меня.
— А до ворот далеко?
— Минут десять-пятнадцать, — сказал Дан с иронической улыбкой.
— Рядом с ханским чиновником есть убийца, — отреагировал я, проигнорировав его насмешку. — Дана сказала, ты знаешь что-то о Безмолвных слугах.
Лицо его помрачнело, и он взглянул на темную фигуру Лариона в капюшоне, ждавшего, когда мы приблизимся.
— Только то, что я слышала в гильдии. Не поворачивайтесь к нему спиной.
— Он нападет на меня под флагом перемирия? — спросил я, не желая еще одной проблемы вдобавок ко всему прочему.
Был ли способ лучше? Ларион приподнял лысую бровь, его лицо стало почти нечеловеческим, когда он рассматривал меня своим внимательным взглядом. Этот определенно монстр.
Рядом ханский генерал, одетый в желтый длинный плащ, черный кентавр на его доспехах — прямо на груди. Всё остальное из красивой белой кожи, усиленной стальной цепью.
— Я Зерет Эмин, — объявил человек принца. Ему было около сорока, возможно, немного старше. Крепкое лицо, сильная челюсть, пронзительные черные глаза. — Вы подняли цвета перемирия. С кем я разговариваю?
— Я — государь Ярослав Кречетов, князь Новгородский, — заявил я, не отрывая взгляда от Лариона. — Я оборонял город. Но, учитывая ваши успехи и общую обстановку, я считаю бесполезным продолжать.
Зерет кивнул.
— В данный момент порт не имеет значения для принца. Какие ваши условия?
— Пока у нас есть возможность, корабли всё ещё могут поддерживать город. Как вы, наверное, знаете, один из них доставил припасы сегодня.
— Почему вы не ушли вместе с ними, князь Ярослав? — спросил Зерет.
— А вы женаты? — задал я встречный вопрос, и он впечатленный, откинулся на спинку своего роскошного седла.
— Один раз.
— Тогда у вас есть ответ, — просто ответил я.
Ларион поморщился, неясно от удивления или гнева.
— Я хочу, чтобы моих людей пощадили, и чтобы со мной поступили так же,- добавил я так уверенно, как только мог.
Зерет взглянул на молчащего Лариона.
— Я не могу освободить их, князь Ярослав. Ни вас, ни их, — сказал ханский генерал.
— Понимаю. Предоставь мне час, чтобы оповестить своих людей, — произнес я холодно.
— И вы согласны сдаться?
— Я требую вашего слова, что моим людям не будет нанесен вред. Дайте мне это обещание, и порт будет в ваших руках через час.
Зерет вздохнул.
— Хорошо, в таком случае, я соглашаюсь…
— Нет, — Ларион наклонился вперед, свирепо вглядываясь в него.
— Господин Ларион, это выгодные условия…
Ларион снова его остановил, поднимая руку в перчатке.
— Сдавайся сейчас. Положи меч и слезай с лошади.
— Господин Ларион, я не могу это принять! — Зерет Эмин взорвался. — Он действует под знаменами перемирия! Ты хочешь, чтобы мы теряли людей, атакуя баррикаду, когда они просят сдаться?
— Это трюк, — прошипел Ларион с отвращением. — Вами манипулируют. Хан будет разочарован этой сделкой.
Щеки генерала вспыхнули, и он повернул свою лошадь к нему.
— Не приплетай хана к этому, Ларион. Я не подчиняюсь приказам твоей госпожи.
Ларион вздохнул, как будто считая его слова смехотворными.
— Поступайте, как посчитаете нужным, — смягчил он, улыбаясь кошачьей улыбкой. Его рука незаметно потянулась к кинжалу.
— Князь Ярослав, — сказал генерал. — Я принимаю ваши услов… Кххх…
Он замолчал, когда рука прикоснулась к шее. Красная полоса разделяла её. Ужаснувшись, он уставился на свои пальцы, заметив, что они тоже окрашены в красный цвет.
— Беги! — крикнул Дан, но я уже поворачивал, тянув поводья «Ветерка», чтобы развернуться.
— ОН УБИЛ ГЕНЕРАЛА! — проревел Ларион, отступая на коне и оставляя умирающего генерала. Я мельком увидел, как нож, метнутый Даном, пролетел мимо Лариона.
Позади нас, среди ошеломленных рядов кавалерии, начал подниматься шум. Каждый воин вскочил на коня, чтобы следовать за нами.
В каком-то смысле план сработал. Проклятый Ларион сам убил генерала. Вместо меня.
Я не собирался забывать о второй по важности части своего плана. Мой боевой конь вдруг резко повернул направо, копыта скользнули по булыжнику. Я едва не задел рухнувшую стену левым плечом. Оглянувшись, увидел, что Дан тоже сделал поворот. Еще одна стрела просвистела над моей головой.
— СНОВА НАПРАВО! — закричал Дан, и я едва удержался в седле, когда «Ветерок» рванулся по узкому боковому переулку, идущему параллельно порту.
Эти десять дней превратили этот переулок в лабиринт из мусора, груды сломанных досок и кирпичей. Дома Новгорода стояли бок о бок. После бомбардировки некоторые из них обрушились, делая все еще хаотичнее. Пожар с юга приближался. И если ветер снова повернет на нас, всё будет сожжено в считанные минуты.
Вход в переулок позади нас заполнился лошадьми и степняками, которые поняли, что могут следовать за нами только по двое или трое одновременно.
Я увидел рухнувшую стену трехэтажной виллы, перегораживающую дорогу. Натянув поводья, я опасался пропустить поворот. Но конь сам нашел проход и снова повернула направо, возмущенно заржав.
Конный лучник с длинным клинком в руке стоял прямо на пути. Разведчик, стоявший в трех метрах позади него, выкрикнул предупреждение.
Я потянулся за своим мечом, и с шипением вытащил его. Мой боевой конь, повинуясь чисто врожденному инстинкту, рванулся вперед на лучника. Тот, мигом осознав опасность, метнулся за своим луком, но понял слишком поздно, что конь несется прямо на него.
Лучник поморщился, глаза вытаращились от шока. В то время его лошадь, тоже испуганная, резво взбрыкивала. Степная лошадь нервно шарахнулась в сторону, мимо которой пронесся я, взмахивая мечом. Мой меч описал полный круг, сначала взметнувшись вверх. А затем снова опустившись, точно исполнив смертельный танец.
Лучник пустил стрелу, прожигая красную полосу на правой стороне моей шеи. Но в ответ он потерял левую руку, мой меч отрубил ее прямо у запястья. С ударом моего коня, мужчину сбило с ног, и он с глухим стуком врезался в стену. Осколки разбитого лука вонзились ему в лицо и шею.
— Ух ты! — Вскрикнул я, боль в шее ослепила, и едва удержался в седле. Мой конь ворвался на одну из четырех главных дорог Новгорода. Три крупные кареты, могли бы легко поместиться здесь в ряд.
— Вау! — Я закричал, держась за коня.
«Ветерок» заржал и остановился посреди большой улицы. Я обернулся, и увидел Дана с окровавленным бедром, выезжающего из узкого переулка. Конный лучник следовал прямо за ним, снова потянувшись за луком, увидев, что я остановился.
Я прищелкнул языком, чтобы заставить фыркающего коня снова тронуться в путь.
— Вперед, мальчик, вперед! — подтолкнул я его, и конь повернулся вокруг своей оси.
Он снова пошел рысью. А я заметил скачущих ко мне троих элитных всадников. Кажется, что некоторые из них догадались, куда мы скакали. Они следовали окольным, но более легким маршрутом, чтобы догнать нас.
— Шевелись! — завопил Дан, его лицо выглядело совершенно нелепо. Он бешено проехал мимо меня. «Ветерок» рванулся вперед, стрела вонзилась в седло. А на моем бедре открылась острая рана от осколка, порвав мои штаны.
Я извергнулся проклятиями. Один из всадников перешел в полную атаку, думая, что меня серьезно ранили. Он начал быстро сокращать расстояние между нами. Пятьдесят метров на одном дыхании превратились в сорок, когда он промчался по пустой улице. Остальные всадники последовали его примеру один за другим.
Я подпрыгивал в седле, кровь сочилась из моего раненого бедра. Мой конь следовал за Даном. А он также был ранен, скакавший вперед по главной дороге к Восточным воротам.
Дан повернул голову и зашипел, увидев, что я нагоняю его, даже вырываясь вперёд.
— Черт! — серьёзно прорычал обеспокоенный полуночник. Затем, снова оглядываясь, он повторил с удвоенным отчаянием. — Черт!!
— Сверни налево! — предупредил его я, увидев приближающиеся башни Восточных ворот.
Я сам оглянулся назад, чувствуя, как мой позвоночник раздавливается после безумной гонки последних десяти минут. Всадник за нами, теперь отставал на десять метров. Глаза его лошади сверкали под металлической маской, пена покрывала морду и текла по скулам. Всадник протянул руку за арбалетом, осознавая, что находится так близко, как только может быть.
Я крепко сжал колени и резко повернул коня направо, к одному из горящих двухэтажных зданий. Дым заполнил мои глаза и горло, но за мной последовал всадник. Он справедливо считал, я был более ценной целью. «Ветерок» фыркнул и покачал головой, страдая от вдыхания дыма. Но я продолжал скакать к огню, чтобы ослепить моего преследователя. Минуту спустя всадник отстал, и я оглянулся.
Остальные сократили дистанцию почти на две трети, пока я играл в прятки с их товарищем.
— Давай, поехали! — Я подстегнул своего скакуна, уловив движение периферийным зрении. Несмотря на раны, Дан сумел ускакать от преследователей. Конечно, полуночники, весили меньше пятидесяти килограммов, и это тоже играло свою роль.
Затем я заметил черный флаг, развевающийся впереди. Рядом телеги расставленные по обе стороны дороги. Добрыне пришлось выйти из своего укрытия. Дым закрывал обзор, и я не мог видеть всё. Но Добрыня выкрикнул предупреждение на весь город.
— Пригнись!!
В последний момент я заметил натянутую веревку и уклонился. Веревка прошла мимо меня, словно клинок палача. И я едва удержал равновесие, мгновенно реагируя на опасность. Подковы моего коня заискрились, когда я остановился перед перевернутой телегой. В тот же момент, преследователи, несущиеся за мной, врезались в смертельную ловушку.
Три всадника были мгновенно обезглавлены, потоки крови хлынули вверх. Другие были ранены, их тела и доспехи превратились в жуткую массу плоти и крови. Еще несколько всадников попытались остановиться, но были сброшены с лошадей. Одни сломали себе кости о булыжники, другие врезались в стены. Хруст сломанных костей сопровождался криками ужаса, и яростным ржанием лошадей.
Я видел последнюю часть этого, когда развернул измученного коня. Я повел его вокруг телег к нашим позициям. Добрыня, размахивая руками, находился в двадцати метрах от нас перед открытыми воротами. Я сильно натянул поводья, чтобы остановить свою лошадь.
Позади меня выжившие начали рубить веревку или просто нырять под нее. Остальные с того места, где стояли, натянули тетивы и целились в единственно видимую цель среди дыма. Если бы они могли видеть дальше вперед и прямо перед воротами. То они заметили бы две большие аркбалисты, направленные прямо на них.
«КЛАНГ!!!»
Я даже не заметил большой железной стрелы, летящей по улице.
«ВЖИК»
Я только слышал её. Стрела просвистела над конным лучником, который следовал за мной из переулка. Он вздрогнул, увидев это в последний момент. Но удивительно, поскольку его пощадила чистая удача.
Удача, какой бы она ни была, в следующий момент перешла на другую сторону. Ветер переменился, унес дым. На другой стороне улицы всадники увидели Добрыню и его аркбаллисты, поджидавшие нас.
Лучники прицелились и выстрелили. Затем не задумываясь, они пнули ногами своих лошадей. Большинство из оставшихся восьми всадников двинулись к нам.
— ОТПУСКАЙ ИХ, КОГДА ЗАХОЧЕШЬ! — взревел Добрыня, как только залп лучников убил стражника с большой стрелой и ранил одну из лошадей.
«Чёрт возьми,» — подумал я, щёлкнув языком и отправив «Ветерка» вперёд, чтобы вернуться к нашим позициям.
Болты аркбаллист просвистели мимо меня и справа. Первый снова промахнулся, но второй проткнул всаднику туловище, подняв его на два метра над землей. А затем пригвоздил его к одному из упавших всадников, стоявшему прямо за ним, убив их обоих.
— Атакуйте их, ребята! — рявкнул Добрыня, увидев, что я направляюсь в их сторону. — Мы разобьём их, а потом уберёмся отсюда!
Стражники бросились с мечами сокращать дистанцию. А я почти добрался до тяжёлых аркбаллист, расставленных перед воротами. Затем развернул коня и приготовился к обороне.
Глава 24
Загадка древнего меча
Я быстро прискакал к воротам, и развернулся, чтобы помочь своим товарищам. Удивительно, степняки не пытались сбежать, а вместо этого решили сразиться. Мне пришлось уклониться от клинка конного лучника. Ответил ему своим мечом, который нашел уязвимое место в его броне.
— Ха! — воскликнул я, испытывая неподдельное удовлетворение от успеха, прежде чем повернуться к следующей цели.
— Назад! Стреляйте! — завопил Добрыня, махая своим мечом.
Но надежда на легкий исход исчезла, когда на нас обрушился огненный дождь, заставив отступить.
Среди дыма и пламени появились еще всадники, готовые к бою.
— Отойдите, черт возьми! — крикнул Добрыня, помогая раненым. — Государь, хватит!
Я согласился и повернулся к нашим лошадям. На мосту перед воротами было мало места. Я увидел, что мул с сундучком Даны, был серьезно ранен.
«Все это не стоило того,» — подумал я, вспоминая слова полуночницы. И тут же проклял себя за разговор с самим собой.
— О, черт возьми! — прорычал я. Теперь сам собой начал разговаривать?
— Добрыня, останови их атаку! — Мой голос звучал резко, когда я соскочил с коня и помчался к раненому мулу, из которого текла кровь.
Добрыня свирепо посмотрел на меня, когда я пытался достать сундучок. Он хмыкнул, схватил воина за руку и толкнул его к аркбалисте, а сам взялся за другую.
— НИЖЕ ЦЕЛЬСЯ! — Его крик прозвучал в последний момент, когда тянул за рычаг.
Я в это время боролся и ругался, пот капал с лица, а нога кровоточила. Наконец, я вытащил сундук и поставил на землю. Он все еще был тяжел, как черт.
— Черт возьми, Дана, что ты там затеяла? — Я прошипел, когда услышал свист баллист.
Потом я убрал меч в ножны и схватился за сундук, но уронил его. В тот момент, когда повернулся, чтобы поднять его, тень упала надо мной.
Ларион, обнажив лицо под капюшоном, уставился на меня холодными глазами. Я вытащил меч и отступил, чувствуя боль в ноге.
— У тебя стрела в ноге, — сообщил он и достал топорик, метнув кинжал.
Я отбросил его мечом, раздраженный.
— Ты не честно сражаешься, — выкрикнул я и атаковал, игнорируя боль.
Ларион отпрыгнул и достал ятаган. Я отступил, держа свой меч, и достал клинок Радиона. Ассасин сделал шаг вперед, атакуя меня двумя оружиями.
Я успешно парировал удар топора, но не попал по лезвию ятагана. Ларион трижды менял направление удара в середине хода, нанеся мне поверхностный удар. Чуть не упал, когда подломилось колено. Но удержался на ногах благодаря силе воли.
Я с ненавистью посмотрел на убийцу, чувствуя, как стекает кровь по моей шее.
— Впечатляет, — прокомментировал Ларион. И оглянулся на покрытую дымом улицу, которую ветер уносил в нашу сторону.
— Князь Ярослав! — закричал наш воин и побежал. Добрыня последовал за ним. Увидев вооруженного человека в черном, он обнажил свой меч и направился к нам.
— Отойдите в сторону, государь, — сказал Добрыня со сталью в голосе. — Садитесь на коня и следуйте за остальными.
— Нет! — Рявкнул я. — Тебе нужно уходить сейчас же, Добрыня!
Я схватил болт, торчавший из моего бедра, и попытался его вытащить. Чуть не упал в обморок. Тем временем Добрыня подошел к нам и снял со спины свой квадратный щит дружинника.
Сразу после этого он бросился вперёд. Он был выше и вдвое крупнее жилистого убийцы.
Я стоял и наблюдал за сражением. С вытаращенными глазами и скрипя зубами пытался вытащить проклятый болт из ноги. Руки скользили по металлу, становились липкими от крови. Пот смешивался с сажей и превращался в черную густую жижу.
Ларион продолжал свой танец вокруг Добрыни, который щитом защищал меня от нападения. Я с трудом вытащил железный болт. Мои порванные штаны окрасились кровью. А на улице уже вовсю шел бой.
Добрыня ответил ударом, но ассасин был быстрее. Он ударил топором по щиту Добрыни и, не обращая внимания на сопротивление, опустил его. Добрыня увидел это и хотел отступить, но Ларион двигался быстрее. Он обошел щит, атакуя коротким мечом. Убийца пронзил броню.
И тут я шагнул вперед, в тот момент, когда Добрыня упал, выпустив меч. Ларион услышал мое приближение и, повернувшись, приготовился к нападению.
Я атаковал, но Ларион легко увернулся и быстро ударил. Я не успел сменить позицию. Добрыня схватил его за руку, но это ему не помогло.
Разъяренный, я бросился на Лариона, когда он развернулся — снова нечеловечески быстро. Мой клинок опустился, но только в пустоту.
Я стоял и тяжело дышал, чувствуя, как из ран течет кровь. Каждый вдох приносил боль и я едва удерживался на ногах. Мой друг был ранен перед моими глазами, а я чувствовал себя пустым и раздавленным.
Ларион взглянул на сундук Даны с насмешливым выражением и нахмурился.
— Ты умный парень, — спокойно сказал он мне, будто мы говорили о погоде, а не о смерти. — Но совершил глупость. Мог уйти, но не воспользовался этим.
— Это она тебя послала? — спросил я, делая пару шагов вперед. Мне некуда убежать с больной ногой. Но я все равно хотел его ударить.
Иногда одного удара достаточно.
— Я был в замешательстве, — признался Ларион, пытаясь открыть сундук ботинком. И, увидев, как я приближаюсь, поднял ятаган. — Теперь ты нужен ей живым. Но я не могу оставить тебя в живых.
Он с размаху ударил по замку своим топором, разрушая его.
Я ощутил тяжесть меча в руке, когда готовился метнуть его в убийцу, собиравшегося открыть сундук. Ларион снова поднялся, толкнув крышку носком своего кожаного ботинка.
Мы оба взглянули внутрь сундука Даны.
— О Боги, — воскликнул я, ошеломленный, не обращая внимания на его безумное бормотание. — Это что, чертово яйцо?
«Большое яйцо,» — сказала Дана. Эта сумасшедшая полуночница на самом деле говорила правду.
«Хорошенько ударь по ней.»
«Может это раскрашенный камень.»
«Эх, черт с ней.»
Ларион обернулся и, как будто увидев свою смерть, получил два удара: в грудь и в левую руку. Две стрелы прилетели откуда-то из-за меня. Несколько лучников, не слишком далеко друг от друга.
Степняки не смогли справиться с мирными жителями и были перебиты на горящей улице, которая находилась в тридцати метрах от меня. Многие выжившие бежали к воротам, намереваясь скрыться в лесу. На вид толпа около четырехсот человек, но, вероятно, намного больше.
Прямо за ними из дыма и теней зубчатых стен появился невысокий старик. Он медленно направился к нам… Точнее ко мне, поскольку неуловимый Ларион исчез, когда я отвернулся.
Но выживу ли я? Конечно, я все равно что мертв.
Я посмотрел на старика: он задумчиво разглядывал открытый сундук.
«Мне нужно уходить,» — решил я с тяжелым сердцем и направился в сторону «Ветерка». Конь узнал меня и заржал. Я с трудом повел его и еще одну лошадь к тому месту, где упал Добрыня. Женщины, дети и вооруженные мужчины наблюдали за мной, когда я закреплял на лошади тяжело раненного Добрыню.
Весь в крови и почти в бреду я был на пределе сил. Но упрямо продолжал с решительным выражением лица. Подошел к старику, который в шоке смотрел на огромное яйцо.
Старик почти древний, его морщинистое лицо напоминало потрепанную сумку.
— Это твое? — Спросил он меня.
— Так и есть, — ответил я, бросив на него косой взгляд.
— Хм. Тогда тебе лучше сесть на своего коня, чоп-чоп, — сказал старик, наблюдая за беженцами, покидающими горящий город.
Правильно.
— Отлично, но как насчет этого? — Я указал на большое яйцо. Старик моргнул, его брови сошлись на середине лба. — Ты собираешься помочь мне?
— Такой молодой подтянутый парень, как ты? Ха-ха! — Старик возразил доставая трубку и кисет. — Тебе должно быть стыдно за себя!
Я влепил бы старому хрычу пощечину, будь у меня еще хоть капля сил.
Густое черное облако висело над Ридой большую часть дня. Город пылал. Когда солнце, окрашенное в оранжево-желтый цвет, село, я повернул на юг. Оставил позади толпы беженцев с измождёнными лицами и пустыми глазами. Отправился в степь.
Остановившись, когда тьма впереди слилась с ночным небом, я в последний раз посмотрел на светящийся город. Вскоре мне пришлось остановиться снова. Я едва не упал с коня, когда случайно наклонился. Едва удержавшись в седле, я поспешил к валунам, выступающим из тёмной степи.
Я был ранен и смертельно устал после ужасных событий предыдущего дня. Я плохо спал уже почти неделю. Мой конь выглядел лучше, чем я, но вид безжизненного тела Добрыни нанес мне тяжелый удар.
Ржание «Ветерка» вернуло меня к реальности. Я попытался встать, но левая нога не слушалась… Бинты пропитаны кровью, а кожаные штаны порваны. Я заметил фигуру с двумя лошадьми, но аромат дыма заставил меня расслабиться.
Это был тот старик с трубкой.
— Если ты хочешь отдохнуть, лучше спрячься за скалами, — посоветовал старик, в дешевой тунике, с трудом скрывая веселье в голосе.
— Ты преследуешь меня? — прохрипел я, вытирая нос и глаза тыльной стороной ладони.
— Ха-ха. Ну, это зависит.
— От чего? — огрызнулся я.
— Тебе также нужно спрятать лошадей, — решил старик, игнорируя мой вопрос, и поднимая свою длинную трубку.
«О, это замечательно», — подумал я и поковылял к самому большому валуну.
Он был два метра в ширину и почти три метра в высоту. Я потащил за собой поводья коня. Лошади последовали за мной. Достигнув места, я бросил поводья и стал ждать старика…
— У тебя есть имя? — спросил я, когда «старик» легко спрыгнул с седла. А потом, как будто у него был тяжелый артрит, подошёл ко мне черепашьим шагом.
— Прошу прощения, молодой человек, — сказал он, облизывая губы. — Увы, я одной ногой в могиле. Кстати, меня зовут Филимон.
«Верно», — подумал я, наблюдая за ним. Филимон не казался таким хрупким, каким хотел изобразить.
— Ярослав, — просто сказал я. — Спасибо, что остановил Лариона там.
— Ярослав Кречетов, — поправил меня Филимон, с полузакрытыми глазами. — Также воин и князь. Я слышал разговор ваших людей
Я моргнул, и голос Филимона полностью сбил меня с толку. На мгновение я уставился на свои сапоги, пытаясь восстановить самообладание.
— Вашей ноге нужен уход, — сказал он, указывая на плоский камень рядом с большим. — Сядьте вон там, и я посмотрю, что можно с этим сделать.
Я поморщился, но не стал спорить и сел на известняк, который выглядел очень хрупким.
— Подождите, — предупредил меня Филимон, и начал рыться в содержимом своих седельных сумок.
Я заметил, что другая лошадь была загружена припасами, которые я вчера велел положить своим людям.
— Используй это, — он бросил мне белый полированный камень овальной формы. — Чтобы искать змей.
«Что?»
Я отпрянул от камней, ничего не увидев в лунном свете. Затем взглянул на камень в своей руке
— Что это за хрень?
— Камень света? — расхохотался Филимон, посчитав вопрос забавным. Он подошел, чтобы встать рядом.
— Для чего мне это нужно?
— Ах, ну конечно, — сказал Филимон, качая головой.
— Вот оно, — сказал он и, вероятно, забыв ответить на мой вопрос, продолжил. Камень в моей руке начал излучать мягкий, но ясный белый свет.
— Проверьте под этими камнями, — убеждал меня старик. — Мне тоже нужно присесть, эти седла очень плохо сделаны.
Я пристально посмотрел на него, а затем на ярко сияющий камень. И пошел проверять, нет ли змей в расщелинах скал.
— Какие змеи здесь водятся? — спросил я, не заметив поблизости ничего жуткого.
— Ах, в основном гадюки, маленькие кобры, черная мамба, если не повезет. Ничего особо опасного на самом деле, — добавил Филимон понимая, что я испугался, когда присел на камень.
— Большинство людей моей профессии либо вышли на пенсию, либо давно умерли, — проворчал он. А затем, нелепо нахмурившись, проверил свою трубку и вытряхнул содержимое.
Заметив мой взгляд, он похлопал по камню и улыбнулся, обнажая полный ряд зубов. Ну, два из них были из чистого золота.
— Поставьте камень света и положите ногу сюда. Вы потеряли слишком много крови.
«Притворись, что соглашаешься, затем вонзи ему нож в шею,» — предложил голос. — «Держу пари, он наложит в штаны, умирая.»
«Да? Ты с ума сошел?» — Ответил я про себя и сел рядом со стариком, который занимался своей трубкой.
Проклятый меч опять делал странные предложения.
Филимон принялся за мою ногу. Он прищелкнул языком, увидев повреждение при свете маленького камешка, который я положил на траву между нами.
«Он не ответил ни на один из ваших вопросов.»
«Верно» — Я с подозрением посмотрел на старика, тишина степи действовала мне на нервы.
— Это лекарство? — Спросил я, наблюдая, как он открывает маленький пузырек и выливает его содержимое на мою рану.
Голос прокричал:
«Хватайся за камень!».
Я отшатнулся и почувствовал боль от раны, которая пронзила мой мозг. Сразу после этого потерял сознание и рухнул со своего камня.
— Ярослав? — Я вздрогнул от неожиданного голоса, когда проснулся. Я кашлял, и во рту был ужасный привкус. Кашлял пока не удалось успокоиться.
— Что за…? — оглянулся вокруг. Я сидел на мягкой траве степи, примерно в метре от скалы.
В моей руке была мокрая фляжка с водой.
— Что произошло? — Прошептал я, чувствуя боль в горле.
— Откровенно? — Филимон вздохнул хихикая.
— Ну? — Я встал. По крайней мере, моя нога чувствовала себя намного лучше.
— Зелье иногда вызывает непредвиденные реакции в зависимости от времени выдержки.
Неужели этот дурак только что дал мне просроченное зелье?
Я причмокнул губами и сердито посмотрел на раздражающего старика.
— Насколько непредвиденные реакции?
Старик бесстрастно помахал своей трубкой.
— Сильные обмороки — частое явление, но еще никто не умирал, — успокоил меня Филимон.
— Я видел что-то странное, — прошипел я, прищурившись.
— Это правда, — согласился Филимон, нахмурив брови, словно он об этом не подумал. Затем уставился на наших лошадей, которые паслись возле большого валуна.
— Знаешь, что еще правда, Владислав? — Наконец спросил старик.
Да этот чертов старик, кажется, страдает склерозом.
— Меня зовут Ярослав!
Филимон кивнул, затем указал морщинистым пальцем.
— Вам нужно поскорее похоронить его.
Добрыня был моим другом. И мне было горько с ним прощаться.
— Он был членом семьи? — Спросил Филимон два часа спустя, когда ночь подходила к концу.
Я вырыл неглубокую могилу в мягком грунте и положил в нее безжизненное тело Добрыни. Использовал щит, чтобы прикрыть голову, и положил меч возле его правой руки. Наверно он так хотел бы, быть похороненным как воин.
Молча смотрел я на засыпанную могилу. Положил на нее мелких камней, чтобы защитить от диких зверей.
Со мной остался только серебряный браслет, который я нашел на правом запястье старого солдата. Массивное, но простое украшение. На нем выгравирована цифра тринадцать и простая фраза:
— Друг, — ответил я, мои глаза затуманились.
— Те, кого мы любим, никогда по-настоящему не покидают нас, — просто сказал Филимон и протянул мне что-то.
— Что это? — Хрипло спросил я, вытирая грязное лицо.
— Красный лист, — ответил старик. — Успокаивает сердце.
Я посмотрел на маленький скомканный лист.
— Это хорошо?
«Я бы ещё спросил его, где он ее хранит.»
— Я должен тебе кое-что ответить, Владислав, — сказал Филимон, опять назвав меня неправильно. — Ты можешь спросить что хочешь.
Я оправился от шока и сразу же задал вопрос, который беспокоил меня.
— Почему ты напал на Лариона?
Филимон медленно моргнул:
— Богиня называла его другим именем, — наконец произнес он. — Когда он присягнул служить ей. По крайней мере, так они говорят… Спустя годы.
— Как его зовут теперь?
Взгляд Филимона упал на меня.
— Узнать имя убийцы — значит, заключить контракт с богиней. Так что, кого вы хотите убить?
Я облизнул пересохшие губы и направился к лошадям, чтобы достать флягу с водой. Большой глоток освежил меня, и я вернулся к Филимону.
— Просто хотел узнать, — ответил я, кивнув.
— Тогда, возможно, вы это узнаете, — загадочно произнес он, а потом добавил. — Это не я напал на него, но я сыграл свою роль. Ларион обязан жизнью богине. Он должен выполнить контракт. Иначе он сам погибнет. Он это знает.
«Великолепно. Убийцы окружают меня,» — подумал я, разглядывая низкорослого старика в маске. Я только сейчас заметил, что он одел ее на себя.
— Не думал, что вы, ребята, охотитесь друг на друга. Разве нет правил или чего-то подобного внутри вашей гильдии?
Филимон начал смеяться, качая лысеющей головой. Среди редеющих волос у него были красные пятна.
— Гильдия — это то, что создал Ларион, — объяснил Филимон. — Хотя я сомневаюсь, что он ею управляет. Это просто еще один слой, еще одна тень, за которой он прячется. Ларион был лучшим учеником моего учителя. Другого такого, как он, никогда не будет.
Старик сделал паузу и продолжил.
— Но он также из порочной линии, жадный и неудовлетворенный. Последователь Старых Обычаев. Но не служитель, по крайней мере, я никогда не верил, что он им был. Никогда больше не нападай на него открыто.
— Ты не ответил на вопрос «почему ты напал на него», — спросил я снова.
— У меня была другая задача, когда я добрался до Новгорода, — бесстрастно ответил Филимон. — Как я уже сказал, теперь я последую за тобой, Владислав.
— Послушай, приятель, — сказал я с суровым взглядом. — Меня зовут Ярослав.
— Что у вас на поясе, Ярослав? — Филимон улыбнувшись спросил.
— Ты имеешь в виду меч?
— Сначала я подумал, что это совпадение, — ответил старик, заходя издалека. — Мои старые глаза уже не те, что раньше. Затем Ларион открыл сундук, и вот оно!
Старик остановился и спрятал потухшую трубку в складку своей одежды. Потому что он носил много слоев под старой серой туникой.
— Я видел тебя во время погони, — сказал я, вспомнив старика, притаившегося на заблокированном участке дороги.
— Мы намеревались остановить Лариона там, но он так и не дошел до поворота, — усмехнулся Филимон, и в его глазах появился озорной огонек.
Он вздохнул и посмотрел на красноватое небо над нами. Ночь почти прошла.
— Меч, который вы носите, был выставлен в храме… В городе под названием Алатирь. Сегодня от города почти ничего не осталось, кроме нескольких безделушек. Там я был всего лишь рабом большую часть своей жизни…
— Что с ним случилось? — это первое, что пришло мне в голову.
У меня всегда была нулевая терпимость к древним историям. Если только они не касались древних карт. И большого жирного Креста на карте — указывающего на легендарные сокровища.
Глава 25
Легенды о драконах
— Что с ним случилось? — спросил я, понимая, что это может привести к легендарной добыче.
— Он исчез, — ответил Филимон, пожимая плечами. — Уничтожен вместе с остальным городом. Как и многое другое, — закончил он, понимающе глядя на меня.
— Я нашел это в замке, — соврал я, прежде чем смог остановить себя.
— Это не может быть тот же меч, — ответил Филимон. — Если только ведьма не солгала.
Я поморщился и сделал шаг назад. Левая нога все еще беспокоила меня, но я чувствовал себя намного лучше.
— Что это значит? — спросил я Филимона, и старик медленно подошел к своей лошади и проворно вскочил на нее. Это был невозможный акробатический трюк! Начиная с полного положения стоя, запрыгнуть в седло, до которого он едва доставал макушкой.
— Велес может знать, — сказал Филимон и потянулся за поводьями. — Я только вчера узнал об этом.
— Подожди, — сказал я и заковылял к отдохнувшему «Ветерку». — Ты знаешь, кто такой божок Велес? Ведьма спрашивала меня о нем.
Филимон нахмурился.
— Ты говорил с ней?
— Да. Она… Ну, на самом деле я едва сказал ей пару слов.
— Где она сейчас?
— Хм. Ты знаешь, что она замужем за принцем Ханства, верно? — Сообщил я ему.
Филимон усмехнулся, горько качая головой направо и налево.
— Что? — Спросил я, немного встревоженный его реакцией.
— Странно, когда я последовал за тобой, — он причмокнул губами и взглянул на небо. — Боги пытаются заманить меня другим путем.
— Что ты собираешься делать?
— Что ты собираешься делать? — В ответ возразил Филимон.
— Мне нужно добраться до порта Золотой Рог, — ответил я. — Или догнать остальных.
— Ты никогда не найдешь их в степи. Ни один маршрут не будет одинаковым. До Золотого Рога несколько месяцев пути. Ты никогда туда не доберешься.
— Ты знаешь безопасный маршрут? — Я испытующе посмотрел на него.
— Возможно.
— Ну?
— Похоже, я последую за Владиславом, — пробубнил старый убийца, приняв решение.
— Ярослав.
— Хм… ну допустим, — возразил Филимон, не желая сдаваться.
— Я серьезно! — Я взорвался.
— Конечно, Владислав.
— Ты, черт возьми, издеваешься надо мной?
— Нет. Я очень серьезно. Ты очень нервный человек.
— Это не сработает.
— Попробуй красный лист. Это все сгладит.
На следующий день после того, как мы покинули могилу Добрыни, я снял доспехи. Металл обжигал мои пальцы. Два дня я ехал в льняной рубашке. Но ненадолго снял её, чтобы пару часов проехать с обнажённым торсом. Это оказалось не самым разумным решением.
Я снова надел рубашку, увидев, что стал красным, как хорошо прожаренный кусок мяса на углях. Продержался в рубашке ещё два дня. А затем объявил пустыню глупым местом для путешествий.
Через десять дней, следуя за массивом горного хребта, у нас почти закончилась вода. У меня был насыщенный загар чистокровного степняка в сочетании с распухшим языком.
— Сверни налево вон там, вверх по этому склону, — стоически указал Филимон. Его лицо было скрыто под хиджабом, а сам он одет в длинный сарафан. На голове большая шляпа, богато украшенная белыми бусинами. Короче, странный, но эффективный наряд.
Держась одной рукой за поводья, а другой — за флягу с водой, я недоверчиво смотрел на каменистую землю. Пот заливал мне глаза, а обгорелый нос, причинял сильную боль.
— Ты хочешь, чтобы мы забрались туда? — спросил я, не желая покидать тень, которую мы нашли после километров обжигающих песков. — Солнце сварило тебе мозги?
— Я говорил тебе, там есть вода. Будем надеяться, — настаивал он и двинулся вперёд, чтобы начать подъём по каменистой местности. Солнце слепило нам глаза.
— Ты сказал, оазис! — прошипел я, чувствуя, как ярость взрывается внутри меня. Губы потрескались, и кровь покатилась по подбородку. — «Надеюсь» — это слово, которое добавляет горечи. Не смей больше использовать его после всего случившегося.
— Что это значит? — Филимон повернулся, улыбка мелькнула на его лице.
— Что значит? — повторил я, чувствуя, как раздражение нарастает. — «Жизнь или мучительная смерть». Вот что это значит!
Возможно, я тоже начал перегреваться. А запас влаги в такую жару у меня был небольшой.
— Мы здесь, — просто сказал Филимон, спешиваясь, чтобы вести свою лошадь. — Когда остановимся, не садись на незатенённые камни.
— Где остановимся? — прохрипел я, допивая остатки воды. От жары я чуть не потерял сознание, но сразу пришёл в себя и прокричал в небо. — Проклятый Велес, мы здесь сдохнем!
— Вот тут, — объявил Филимон, уже сворачивая на конце известняковой стены. — Оазис!
Я остановил коня рядом с её лошадью и настороженно вгляделся в отверстие среди скал.
В небольшом ущелье выросли несколько пальм. За ними простиралась грязная яма.
— Это как четыре дерева, — пробормотал я, безуспешно пытаясь обнаружить источник воды. — Одно из них совсем сухое. Если хорошенько пнуть, оно рассыплется на куски.
— Сзади есть ещё парочка, — попытался успокоить меня Филимон. Но я ему не поверил.
— Это не оазис, чёрт возьми! — проворчал я, подгоняя коня вперёд в поисках тени, чтобы остановиться. Но тщетно.
Однако я нашел небольшой родник. Трещина в камне, из которой струилась вода, толщиной в палец.
— Ну что ж… — пробормотал я, вытирая кровь и пот с лица.
Филимон вздохнул:
— Слава богам, нам здорово повезло. Хотя, похоже, это в основном дело рук Велеса.
Да?
Я сердито покачал головой:
— О каком везении ты говоришь?
Старик присвистнул.
— В большинстве случаев оазис — это просто грязь. Из неё нелегко пить.
«Это не то, что я представлял,» — подумал я, волоча ноги к жалкой воде.
Я нёс две большие пустые кожаные фляги и одну маленькую, чтобы заполнить их.
Надеюсь, эта дурацкая штука не высохнет!
Я откупорил первую и взглянул на старика, он стоял рядом с мутным водоёмом — в процессе проверки глубины. Рука погрузилась глубоко в мутную воду.
— Что, во имя Велеса, ты делаешь? — спросил я, от шока часть воды пролилась мне на руку.
— Ищу хорошее местечко, — ответил Филимон в подобранном сарафане, который открывал его безволосые ноги. Чёрные сапоги контрастировали с его бледной кожей.
— Хорошее место для чего?
— Ухм… хмм…
Я закатил глаза, когда старик чуть не упал в колодец головой вперёд. Филимону удалось сохранить равновесие. Его рука ушла в мутную воду по плечо, и рукав стал тёмно-коричневым.
— Вот! Хах! — радостно объявил он, наконец вставая.
— Ну?
— Здесь достаточно глубоко. Видишь? — довольный сказал старик. Я не мог сказать, правда это или нет. — Почти метр в этом месте. Хм.
Я оцепенело уставился на Филимона, продолжая наполнять фляги водой.
— Для меня, — объяснил Филимон, видя, что меня это не убедило. — Если только ты не хочешь попробовать первым, юноша.
— Прыгнуть в грязь? — переспросил я, чтобы уточнить смысл сказанного.
— Ну, в основном это вода.
— Не с того места, где я стою, — невозмутимо ответил я.
— Ха-ха, да, верно, тогда больше останется для меня! — воскликнул Филимон с волнением, которого не было целую неделю.
— Собираешься купаться? — спросил я, закупоривая первую фляжку и потянувшись за второй.
— Корка грязи охладит тело, — поправил меня Филимон. — Лучшая защита от солнца.
— Это правда, полуночница говорила что-то подобное, — ответил я, когда он, проверив длинной палкой источник на наличие змей, развязал шнурки на сапогах.
— Любовники, я так понимаю?
Я моргнул.
— Друзья. Ну их двое. Есть еще один… странный.
Филимон, который, видимо, видел полуночника рядом со мнойв Новгороде, небрежно прокомментировал:
— Вор. Довольно симпатичный для полуночника.
— Хм, я не разбираюсь в этом. Мне больше нравится полуночница, — я покраснел при этих словах.
— Ее прозвище, достойное внимания, — сказал Филимон, выглядя впечатленным.
— Полное прозвище «Хорошенький носик», — парировал я, приходя в себя.
— Держу пари, ей это нравится, — со смешком прокомментировал Филимон. — Ах, с молодыми так весело. Хе-хе.
— Как ты можешь определить её возраст? — С любопытством спросил я, прикончив вторую фляжку и потянувшись за маленькой. Помню, Радион говорил, что ей очень много лет.
— Ну они выглядят по другому.
— Это звучит запутанно, — отметил я.
— Не совсем. Их это мало волнует, вот и всё, — ответил Филимон, пожав плечами. Он вздохнул, опустив голову и снял хиджаб. — Моя жизнь в молодости была другой.
— Из-за всей этой истории с гильдией убийц? — спросил я, доливая последнюю фляжку.
Филимон причмокнул губами и уставился на источник.
— Я начинал как раб, Владислав, — наконец сказал он.
— Мы говорили. Меня зовут Ярослав, — прошипел я и остановился, чтобы поставить под пальмой тяжелые фляги с водой.
— Ты не возражаешь? — спросил он, увидев, что я иду к своему месту.
— Что? — переспросил я, прищурившись.
Он скорчил гримасу на своем морщинистом лице, которая ничего не значила для меня.
Филимон вздохнул с некоторой опаской.
— Признаюсь, я стал довольно застенчивым, — признался он, неловко покраснев. — В более зрелом возрасте.
Я откинул со лба взмокшую копну волос и, раздражённо посмотрев на старика, задумался.
— Серьезно? — наконец спросил я.
— Ага.
— Как хочешь, — заметил я, но повернулся спиной, чтобы он разделся.
Я пошел к своим животным, которые отдыхали у двух самых больших деревьев в роще.
Разгрузил с них припасы и броню. Большой мешок со странным яйцом Даны. Другой, нагруженный сушеным и соленым мясом, сухарями и жиром. И два больших мешка с кормом для животных, в основном зерном. Ранее Добрыня упаковал всё это. А Филимон каким-то образом заполучил одного из наших мулов во время суматохи у Восточных ворот.
Я нашёл плоский камень под высокой пальмой, которая давала тень. Рядом с ним росло ещё пять. А остальные либо слишком маленькие, либо просто высохшие и мертвые. В маленьком оазисе росло всего пятнадцать пальм.
Отойдя от нескольких деревьев, я положил мешок с яйцом на камень и седло рядом с ним, чтобы использовать его как сиденье. Тем временем тень переместилась. Пришлось отодвинуть седло назад, выпив всю воду, которую я набрал. Филимон же наслаждался грязевой ванной и насвистывал мелодию, не заботясь ни о чем в мире.
— А как насчет воды дальше? — спросил я, устраиваясь поудобнее. Я вытер лицо куском ткани, а затем проверил кончик носа. Он все еще болел, хорошо прожаренная кожа шелушилась.
— Нам нужно идти еще неделю или около того, чтобы набрать еще… — ответил Филимон, поворачивая голову, чтобы видеть меня полностью. Он был примерно в пяти метрах от меня, по шею погруженный в илистую яму.
— А что, если там не будет воды? — я нащупал и наклонился, чтобы взять сухарь. Услышал движение, прищурился и подозрительно оглядел большой ствол дерева.
— Мы медленно ослабеем и заболеем, — объяснил Филимон и, видя мою тревогу, добавил. — Вероятно, там была змея.
— Я проверил! Не было змей! — взвизгнул я, немного перегруженный адреналином, и вскочил с седла.
— Степные змеи довольно коварны, — сказал Филимон, усмехаясь.
— Ты так думаешь?
— Нет, я уверен.
— Здесь никого нет!
— Возможно, ты её прогнал.
— Ну, ладно!
— Не стоит из-за этого расстраиваться.
— Я не такой!
Я сел, тяжело дыша, и снова протянул руку к мешку, чтобы поесть.
— Можешь пожевать немного красного листа, чтобы успокоиться, — предложил Филимон. И я представил, как бросаю ему на голову сухарь. Он скорее всего, разбил бы ему голову — такой твердый был этот сухарь.
— Если ты разведешь огонь, я приготовлю на нем тушеное мясо, — добавил Филимон. — Хочешь, я разведу костер?
— В эту чертову жару!
— Хватит и маленького.
Я почесал бровь и снова встал, спина протестующе заныла.
— Есть еще пожелания?
— Наполни пожалуйста мои фляги, если у тебя есть время, — вежливо сказал Филимон и еще больше опустил голову, мутная вода скрыла его из виду.
«Ты чертовски ленивый морщинистый старик!»
Для костра мне нужны дрова. Так что я принялся искать кусочки по этому жалкому оазису. Наломал веток от высохшей пальмы. Использовал пинки и проклятия, чтобы выразить свое разочарование. Я вернулся в лагерь весь в поту и обнаружил, что солнце сместилось, унеся с собой тень. Я потерял около часа, передвигая седло и сооружая кострище из камней. Это была тяжелая работа в ужасных условиях.
— Эй! — Я заорал на лужу над которой торчали лишь немного седых волос. — Ты мертв?
Филимон поднял голову из колодца, половина его лицабыла в грязи.
— Увы, это так близко к истине. Боюсь, мои лучшие годы позади. В баке осталось немного.
— Сколько тебе лет?
— Невежливо спрашивать женщину о ее возрасте, Владислав, — ответил Филимон серьезно и искренне оскорбленно.
Да?
— Ты не женщина! — Я взорвался. — И прекрати это дерьмо с Владиславом!
— Давайте согласимся не соглашаться с этим.
— Ты никогда не отвечаешь на вопросы, — заметил я, качая головой.
— Я тебе много чего рассказывал.
— Да, — произнес я, глядя на солнце медленно опускающееся за известняковые стены.
Филимон продолжил:
— Не жди, что люди начнут делиться секретами только потому, что ты спросишь. Чтобы узнать тайны, научись хранить их.
Я кивнул и уставился на каменный сухарь. У меня заныли зубы при одной мысли о том, чтобы откусить от него.
— Здесь никого нет, — наконец сказал я. — С тех пор, как мы вошли в пустыню.
Филимон заставил себя подняться из водопоя.
— Это правда.
Я повернул голову, чтобы дать старику немного уединения. Я услышал плеск воды и понял, что он скрылся из виду рядом с животными.
— Где яйцо? — небрежно спросил Филимон мгновение спустя.
— У меня всё в тени вон там, — ответил я, указывая сухарем.
— На камне? О, богиня, — раздраженно прокомментировал Филимон.
И я встал, чтобы подойти к низкорослому старику в промокшей тунике. Я почесал в затылке и посмотрел на наши припасы, сложенные на плоский камень, когда-то находившегося в тени. Яйцо прямо на нем.
Я фыркнул, в носу у меня что-то сильно зачесалось.
Я защищал свой выбор, слегка покраснев:
— Это было всего пару часов назад. Эти припасы все равно не станут суше, чем они есть сейчас.
Филимон вздохнул и наклонился, чтобы поднять мешок с большим яйцом. Проклятая штука была размером с туловище старика. Он осторожно отнес его в тень под пальмой и положил на мягкий песок.
— Разве песок не такой же раскаленный? — попробовал я, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.
Филимон, который сейчас извлекал черно-зеленое яйцо, согласно кивнул. Он коснулся его чешуйчатой поверхности, чтобы проверить его температуру.
— Это поможет, — просто сказал старик.
— Оно живое? — спросил я, глядя на зловещее круглое яйцо.
— Это древность. По крайней мере, ему пару столетий, — ответил Филимон, взглянув на него. — Но не старше меня.
— Ха-ха, — рассмеялся я, пока не понял, что Филимон не шутит. — Подожди, если отбросить возраст яйца, ты серьёзно?
— Это не то, о чем мне нравится говорить, но да. Зачем мне лгать по этому поводу? — оскорбленно ответил Филимон.
— Как долго обычно живут полуночники?
— Не дольше, чем весь Народ. Никак, если рядом нет драконов, — добавил Филимон, указывая на черное яйцо, наполовину утонувшее в песке.
Наконец я спросил старика:
— Мы можем это съесть? — и добавил с опаской. — После того как все будет сделано.
— Aхахаха! Ха-ха! — Послышался смех божка Велеса в моей голове.
— Эй, ублюдок! — огрызнулся я на голос, прерывающий серьезные разговоры. Либо учись отвечать на вопросы, либо…
— Или что? — Спросил Велес.
Я подошел к бурлящему источнику, ополоснул лицо и голову водой. Моя кожа болела, а глаза слезились от солнца.
— Ты не продумал это, малыш.
— О чем ты думал? — Я взорвался обращаясь к Велесу, но голос пропал.
Филимон повернулся, с любопытством уставившись на меня.Я вернул взгляд на старика, вспоминая наши предыдущие недоговоренности.
— Кто такой Велес? — Спросил я.
Старик провел руками по влажным волосам и вздохнул.
Филимон покачал головой:
— Ужасный миф. Бог ремесленников Старых Королевств. Некоторые думали, что у него были драконы.
— Ты видел хотя бы одного, видел? — Спросил я его.
— Да, видел, — сказал Филимон, нервно взглянув на неподвижное яйцо. — Все в Алатире их видели.
«Нифига!» — подумал я, заинтригованный.
Дракон Велеса, убитый птицей ведьмы.
— Сколько их было?
— Я знаю о Нурласе, Тендеру и Овиенте, — выпалил Филимон, нервно обхватив себя руками за плечи.
— А тогда чье это яйцо? — Я продолжал настаивать.
— Тот был до них, но не жил здесь, — ответил Филимон. — Собиратели Костей говорили о нем. Это история, которую я слышал, — он горько улыбнулся на это. — Я думаю, никто из вас никогда не знал об этом. Вряд ли ты говорил с ведьмой…
— Я говорил правду! — взорвался я, тем что он мне не поверил.
— Значит ты понял, что она та ведьма, — согласился Филимон, не желая злить меня еще больше. — Хотя она наверняка знала о Велесе. В конце концов, ведьма намного старше Лариона, и ее мать сражалась на южных островах.
— Когда это было? — Я вспомнил название из своих бесед с Матвеем несколько месяцев назад.
— Ах, десять или пятнадцать веков назад. Для этого тебе нужно почитать книгу в библиотеке, — сказал Филимон и пожал плечами. — Я вскипячу немного воды для рагу.
— Хорошо, — тупо ответил я, отчаянно пытаясь разобраться во всей информации.
«Этот старикан определенно утаивает от меня самое интересное.»
Глава 26
Руины мертвого города
Филимон перемешивал арбалетным болтом суп в железном котле. При этом он насвистывал мелодию, которая уже начинала меня раздражать. Затем добавил еще пару кусочков вяленого мяса. Запах булькающего рагу был довольно приятным, хотя и немного странным.
Я проверял маленький пузырек, который мне дал старик.
— Могу я этим намазать нос? — спросил я, потирая обгорелый нос.
Филимон повернулся, чтобы посмотреть мне в лицо.
— Совсем чуть-чуть, — ответил он.
— Хорошо. Это масло или что-то в этом роде? — уточнил я.
— Или что-то в этом роде, — пробурчал Филимон с улыбкой. — Хотя оно несколько старое.
— Выдержанное? — поинтересовался я.
— Не такое мощное, — объяснил Филимон, не моргнув глазом.
— Что в нем? — настаивал я, наливая немного на ладонь.
— Разные штуки. Немного экстракта алоэ, имбиря, масла, толченые семена, — перечислял Филимон, морщась. — У меня это где-то записано. Давно таких не делал.
— Самодельное? — спросил я, не знакомый с этими ингредиентами. — Ты действительно сам это сделал?
Нанес немного на свой облезлый нос, и боль сразу утихла. Поэтому я налил еще немного.
— Хватит, — буркнул Филимон, вытягивая руку за пузырьком. — Просто разотри или нанеси на уши. Одно из твоих ушей повреждено.
— Я получил это в бою, — ответил я, распределяя масло по лицу.
— У тебя их всё равно два, — подметил Филимон, тряся пузырьком. Потом он вылил его в рагу, вызывая мое огромную недоумение.
— Эй! Что ты делаешь? — нахмурился я.
— Что? Ах, хе-хе. Это что-то вроде имбиря, — объяснил Филимон. — Это оживит вкус.
— Ты уверен?
— Хе-хе, — снова ухмыльнулся старик и принялся за перемешивание рагу. — Всегда можно положить еще что-то, если захочешь.
Этот мелкий старикан просто ублюдок!
Ночь принесла с собой прохладу и тишину пустыни. Несмотря на резкое понижение температуры, по большей части было приятно. После двух порций тушеного мяса я подошел к скале, где лежали припасы. И со вздохом сел на плоский камень.
Филимон устроил для нас уютное место рядом с очагом. Он соорудил раскладушку и положил на неё пару сёдел. Старик, обычно любивший макать сухари в острый соус, теперь занимался своей модной трубкой. Его постаревшее лицо было задумчивым. Он положил камень света рядом с уже прогоревшими углями и пустым чайником. Света от камня было достаточно, чтобы осветить маленький оазис и наши длинные тени.
— Ужин был великолепен, — признался я, дотронувшись пальцем до носа, чтобы проверить ожог. — Чертова солонина снова стала мясом, — добавил я.
— Не так уж сложно приготовить, — скромно ответил Филимон, выпуская травяные ароматы из ноздрей. — Будь у нас немного овощей, было бы ещё лучше.
— Да, — согласился я и вытянул ноги. Песок под моими пятками всё ещё не остыл. Тишина вокруг нас была жутковатой. Если не считать журчания воды, стекающей по скале в десяти метрах, и фырканья лошадей. — Или бутылка хорошего мёда.
Старик усмехнулся и повернулся, чтобы посмотреть на меня. Он подобрал ноги под себя, как турецкий султан.
«Это было странно,» — подумал я.
— Я не успел осмотреть ваши запасы, — признался Филимон. — Резко-красный и даже горьковато-белый подошли бы.
— Да, — согласился я. Хотя не очень хорошо разбирался в напитках. — Как насчет «Нектара Богов»
— Слишком сладкий, но верный, — ответил Филимон. — Ты же знаешь, что это имперский рецепт. Они используют цветочный сок, чтобы сделать его таким сладким.
— Я этого не знал, — ответил я. — Это секрет?
— Полагаю, теперь это так, — сказал Филимон, снова выдыхая. — Бароны убьют любого, чтобы сохранить его. Люди слишком любят свои секреты.
— А ты нет?
Филимон усмехнулся, вероятно, уже впавший в эйфорический транс.
— Ты меня подловил, Владислав.
Я закатил глаза и посмотрел на тёмное небо над нашими головами. Две луны были где-то на востоке, почти полные.
«Мой меч?» — Подумал я, не ожидая ответа Велеса. «Голос» в моей голове хранил молчание во время нашего ужина. — «Это ты внутри меча?»
«Почему? Это волшебный меч» — настаивал я, наблюдая за Филимоном, откинувшегося на седло.
«Я использую меч, для лучшего боя» — объяснил я. — «Он также помогал мне в битве, пару раз.» — Последнюю часть я добавил немного раздражённо.
«Значит, она вселила кого-то в меч?» — Спросил я, пытаясь понять процедуру.
«Тогда почему я слышу тебя?» — Я удивился, когда увидел, как Филимон создавал идеальные круглые кольца дыма. Они некоторое время оставались, потом растворялись.
«Почему?» — Спросил я. — «Разве яйцо дракона было твоим?»
«Нет, он говорит правду,»— ответил я и подобрал ноги поближе к камню, пытаясь найти на нём место получше.
«Что?» — Я нахмурился.
«Я говорю правду, черт возьми! Если я глуп, то ты бесполезное дерьмо!» — Внутри меня что-то зарычало.
А этот раздражающий голос фыркнул и добавил почти мстительно.
Черная блестящая кобра откинулась назад и медленно подняла голову. Расправив капюшон, она сердито зашипела, потому что я ее заметил.
«Черт»
Пот полился со лба. Не переводя дыхания, я попытался отдернуть ноги, большая змея была в метре от меня. Она еще больше приподняла свое удлиненное тело и издала медленное шипение, похожее на рычание. Раздвоенный язык выплясывал из ее причудливой пасти.
— Не делай этого, — предупредил я и отвел ноги назад, задев пятками камень, на котором сидел.
Кобра схватила мой отступающий ботинок. Зубы не смогли пробить кожу, и яд попал на меня, когда она отошла для следующего удара. Я пнул ее, чуть ниже поднятой головы, и почувствовал, как хрустнула твердая плоть. И откатился назад, по плоской поверхности камня. Сердце бешено колотилось. Я упал на спину и откатился в сторону от скалы. Змея перелетела через неё, рассекая воздух длинным телом.
«Да чтобы этот Велес прищемил свои яйца в медвежий капкан.»
Я попытался вытащить меч, но вспомнил, что ранее снял доспехи, и решил отпрыгнуть. Голова черной кобры снова поднялась и расправила капюшон, двигаясь по песку быстрее, чем я предполагал.
Разум говорил мне бежать, но ноги не слушались, как будто были прикованы к месту. Кобра еще раз протяжно зашипела, и свернулась кольцом, чтобы снова напасть.
Я разглядывал ядовитую змею, и время на мгновение замедлилось. Челюсти кобры были широкими, а розовая плоть внутри — вязкой. С больших белых клыков капал яд, когда между нами пролетела ткань.
«Ткань?»
Она накрыла змею, и та немедленно перестала шипеть. Хотя все еще шевелилась под ней.
Раскрасневшийся Филимон медленно прошел между мной и ночной рептилией. Он наклонился над сбитой с толку змеей, стремящейся в поисках выхода. Затем старик сильно ударил по ней болтом, которым помешивал наш ужин. Прямо через ткань.
Хруст раздался достаточно громко, чтобы по моей спине пробежали мурашки.
Смертельно раненная кобра заметалась, пытаясь убежать. Длинное тело выскользнуло из сарафана Филимона и обвилось вокруг его ног и туловища. Но он продолжал сжимать болт, который прошёл через голову змеи, чтобы удерживать её на расстоянии.
— Дай мне свой кинжал, — сказал Филимон напряженно. — Это отличное блюдо.
Это было странной идеей, как и все, что произошло в этот день.
Отрубленная голова кобры вызывала у меня мурашки, когда Филимон умело сдирал кожу с её тела острым ножом. Ночная пустыня вокруг вновь погрузилась в тишину. Хотя я не доверял ни камням, ни деревьям настолько, чтобы заснуть. Я осторожно взглянул на старика, все еще взволнованный произошедшим ранее.
— Свежее мясо, — сказал Филимон, срезав чешуйчатую кожу и положив кусочки в котелок, который мы использовали ранее.
Я пристально посмотрел на свои ботинки, не зная, что сказать. На правом было темное пятно. Там, где кожа пропиталась ядом.
— Ладно. Хотя это варварство.
— Степняки все еще делают это, — ответил Филимон, расправляясь с последними кусочками пригодной плоти.
— У тебя есть какая-то большая цель? — вдруг спросил я, вспомнив слова божка Велеса.
Старик, нахмурившись, уставился на свои окровавленные руки, прежде чем ответить.
— Конечно есть.
Затем мы легли спать. Полчаса спустя меня сморил сон.
Мы провели следующий день, отдыхая и поедая кобру, ожидая наступления ночи. Я надел доспехи, гамбезон, шлем и накинул шарф на голову. А сверху надел шелковую тунику, подаренную Филимоном. Я носил меч Радиона на спине, используя перевязь. А свой проклятый меч держал на поясе, рядом с кинжалом.
Мы погрузили остальные припасы на мула, нагрузили лошадей и оседлали их. При этом я решил пересесть на «Ветерка» — крупного коня, который теперь хорошо отдохнул. Я почти две недели ехал верхом на невысокой степной лошади. Поэтому «Ветерок» полностью восстановился и окреп.
— Что еще? — Спросил я Филимона, видя, что старик медлит со своей лошадью.
— Ты взял яйцо?
Я моргнул.
— Я забыл об этом, — признался я и со вздохом спустился вниз.
Я подошел к месту, где мы оставили его вчера, и нашел торчащим из песка среди мелких камней. Невероятно большое и жутковатого вида.
«Черт возьми Дана, где ты нашла это, девочка?» — спросил я ее мысленно.
Но, конечно, самка полуночников сейчас была на корабле. Они должны сейчас плыть до места нашей встречи. И она никак не могла ответить мне.
Божок Велес, однако, сделал это.
— На что? — Я огрызнулся и наклонился, чтобы схватить тяжелое яйцо, и отнести его к нашим лошадям.
— В чем дело, Владислав? — Спросил Филимон, услышав меня.
— Ничего, — ответил я с разочарованной гримасой.
А затем, осознав, что сказал Велес, уставился на яйцо в руках. Я развернул его и нащупал трещину на чешуйчатой поверхности. Она находилась прямо у зеленых швов. Длиной примерно в ладонь и ближе к вершине.
— Черт!
— Что-нибудь не так? — спросил Филимон, и я неуверенно посмотрел на него.
— Яйцо, кажется, повредилось, — объяснил я.
Старик поднял блеклую бровь. Я заметил, что он уже намазал грязью лицо.
— Насколько сильно?
— Повреждение? — Я надулся. — Просто трещина.
Мы едва могли это разглядеть.
— Ты пнул его или уронил? — Обвиняюще спросил Филимон, и я бросил на него сердитый взгляд.
— Я не прикасался к этой проклятой штуке!
— Ух, молодой человек! Ты снова напрягаешься.
— Мне не понравился твой чертов тон! — огрызнулся я. Последнее, что мне нужно, это чтобы Дана корила меня из-за своего дурацкого яйца.
— Владислав, я дал тебе красный лист не просто так, — терпеливо ответил Филимон, а затем проворно вскарабкался на свою лошадь. — Пожуй и расслабься. Привяжи это яйцо к своему коню.
Два часа спустя, когда Луны Фатта и Леля сияли в небе, мы снова отправились в путь. Днём мы прятались в тени и спали. А ночью, когда садилось солнце, продолжали свой путь.
По крайней мере, ночью путешествовать было не так жарко и трудно, как днём. Как таковой дороги не было, просто направление. Пустыня казалась бесконечной.
— У меня было расстройство желудка из-за той змеи, — проворчал я, устраиваясь в седле поудобнее. Затем смотрел на старика, который ехал молча и без трубки в зубах.
— Дело было в количестве, а не в качестве еды, — ответил Филимон с ухмылкой.
Я прищурился.
— Что это должно означать?
— Твои порции… чрезмерны.
— Я голоден. Мне нужна еда, — защищался я.
— Ты, наверное, всё ещё растешь, — уступил Филимон. — Я всегда об этом забываю.
Немного позже я спросил его:
— Этот трюк с коброй всегда срабатывает? — В темноте и тишине было скучно, а местность унылой.
— В основном, да. Но не в том случае, если она видит тебя, — объяснил Филимон и достал свой огниво, чтобы высечь огонь.
— Где ты его взял? — спросил я, когда он поднес пламя к трубке.
— Их производили на имперских рудниках, и мастера придавали им различные формы, — объяснил Филимон, выпустив аромат со вздохом удовольствия. — У каждого было по одному. Из них делали драгоценности, маленькие подвески для ношения и всякое такое. За ними стоит целая индустрия.
— Кто-нибудь их ещё делает?
— Я так не думаю, — ответил Филимон. — После империи мало что осталось.
«Вот и упущенная рыночная возможность,» — кисло подумал я.
— И что же сделала ведьма с мечом? — задал я следующий вопрос.
— Она заключила в него душу, больше я не знаю, — ответил Филимон.
— Чью душу? — спросил я ещё раз, но старик молчал до конца нашего ночного путешествия.
На следующий день мы продолжили движение на юг после короткой остановки. Великая пустыня простиралась во все стороны. И передвигаться по ней становилось сложнее.
— Ты видишь дюны впереди? А справа — хребет Белых Пиков? — спросил Филимон, оборачиваясь на свой лошади.
Я перестал пить из фляги и глянул в указанном направлении.
— Конечно, а что с ними? — парировал я, слишком разгорячённый, чтобы ввязываться с ним в ссору.
— Мы сделаем остановку. Затем проследуем по звёздам на юго-запад, прямо отсюда, — объяснил Филимон и удовлетворённо покачал головой.
— Будет ли там другой оазис?
— Ну, возможно… если нам повезёт.
— Что значит, если нам повезет? — прошипел я, обливаясь потом от всего, что выпил сразу.
— Мы найдём там Белое городище, — ответил Филимон с печальным выражением на своём постаревшем лице.
— Город, — пробормотал я, весьма заинтересованный и подъезжая к лошади Филимона.
— Мёртвый город, — поправил меня старик.
Я облизнул пересохшие губы.
— Чем это полезно для нас?
— Ну, это точно лучше, чем вот это вот всё, — он жестом обвёл бесконечную пустыню.
— Там живут какие-нибудь люди?
— Хм, конечно, нет.
— Почему, чёрт возьми, там никого нет?
— Это мёртвый город, Владислав.
Великие ветры пустыни нарастали, жара была невыносимой. Но мы продолжали идти. Ночью мы путешествовали, днем искали укрытия. Однажды пережили дождливую бурю в пустыне, которая на полдня превратила всё в грязь.
— Чудо! — воскликнул Филимон, радостно улыбаясь, несмотря на покрывающую его лицо грязь.
В некотором смысле он был прав, так как следующая буря оказалась безводной. Несколько часов дул ветер и похоронил нашу лошадь заживо. Она задохнулась, прежде чем я успел ее откопать.
Мое настроение продолжало ухудшаться, несмотря на попытки Филимона поддержать меня, предлагая красный лист.
Велес настаивал, что старик пытался одурманить меня. Я счёл это смешным и отказался последовать его совету убить старика во сне.
Хотя это было близко.
Примерно на второй или третьей неделе после того, как мы оставили оазис позади, на яйце появилось вторая трещина. Затем третья, как раз перед тем, как Филимон гордо объявил, что до городища остался всего день пути.
Поскольку я не собирался еще один день спать под палящим солнцем, мы ехали целый день. И увидели белые руины города в лучах заходящего солнца. Беспорядочное нагромождение каменных зданий, их частей или рухнувших стен. Древние руины, упрямо торчащие из желтых песков.
Несмотря на усилия пустыни, город зарыт лишь наполовину.
Той ночью мы разбили лагерь до города. Так как до него было несколько часов пути, хотя его было видно при лунном свете. Но мы были просто измотаны.
Утром, когда я пошел проверить яйцо, то обнаружил внутри только разбитые скорлупки
Больше ничего.
Кажется что-то вылупилось из него.