Мне было темно.

Темно, больно и голодно, говоря точнее. А еще страшно. Слева, справа и сзади высились каменные стены, а впереди зияла решетка. Давящая на ум тишина иногда прерывалась далеким скрипом дверей, да отголосками чужой речи. Кажется, мои уши еще слышали мышиный писк, отчего сердце стучало как угорелое.

Ситуация дрянь, с какой стороны ты не гляди. Еще и подол порвался. В моих глазах даже потемнеть не успело, когда красивая, но бесполезная ткань лопнула прямо у шеи. Лишь дыхание сбилось и то, кажется, от волнения.

Я никогда не нарушала законов. Переходила улицу на зеленый, бросала мусор исключительно в мусорку, не вандалила или дебоширила. Я была примерной ровно настолько, насколько вообще это возможно для живого человека. Тем не менее, очутилась тут, в чужом теле, на страницах книжной новеллы. Попала в типичный седзе-гаремник, с академиями магии, принцами-драконами, темными властелинами и прочими клише. Попала не в кого-нибудь, а в злодейку.

Знаю, этот сюжет давно стал пошлым, но что имею, то имею. При этом судьбоносный грузовик отправил меня не за десять-пятнадцать лет до начала основных событий, а прямо в эпилог. На те страницы, где нельзя ничего изменить.

Та, в чьем теле я оказалась, была из важных шишек. Драгоценная дочь графского семейства, которой не доставало и таланта убийцы, и ума, раз ей в голову пришло, что подмешивать яд в чужой напиток лучше всего на глазах у честного народа. Что-либо поделать с этой дурехой я не могла. Момент «пробуждения» состоялся тогда, когда один из любовных интересов главной героини выбил бокал из ее рук. Очень удобно оказавшийся магистр всех существующих ядовитых наук подтвердил, что вино было разбавлено очень опасной дрянью, а я, как полная идиотка, стояла столбом и отчаянно не понимала, что же за люди грозной толпой надвигались в мою сторону. Лишь потом, когда грубые чужие руки подняли меня над землей и потащили прочь из огромного зала, понимание начало приходить. Окончательно моя незавидная судьба стала понятна в тот момент, когда юноша, слишком красивый, чтобы существовать в реальности, зло бросил:

— Тут-то тебе и место, Криста!

Слишком нескладная фраза, буквально точка в последней главе перед эпилогом, поставила все на свои места. Крист в романах было много, даже слишком, но все мое естество утверждало, что забросило меня в тело Кристы фон Лавгрейт, главной злодейки веб-новеллы «Выбор Мадлен». Я не видела своего лица. По пути не нашлось зеркал или луж, чтобы разглядеть его, но то, во что я была одета и тип фигуры, далекий от прямоугольника, прямо намекали на другую физическую оболочку.

Еще эти длинные волосы… Такого натурального блонда мне не приходилось видеть. В оцепенении я сжала одну из прядей. Нереально мягкая. Чувствовалось, что на каждый волосок в свое время потратили много времени и средств. Оттого было обидней понимать, что единственная хорошая вещь, которая будет поджидать меня тут.

Я читала много романов о перерождении. Сама, временами, фантазировала об этом, но очень быстро подобные мысли исчезали в ворохе рутины и банального довольства. Мне нравилась моя жизнь. Нравилась ее неспешная предсказуемость и то место, что досталось мне в судьбоносной лотерее.

Я не желала приключений. Все, чего требовала моя душа, пряталось в книгах, новеллах, мангах и манхвах.

Я НЕ ХОТЕЛА ЗАСТРЯТЬ ЗДЕСЬ, В МЕРЗКОМ ПОДОБИИ ТИПИЧНОГО ФЕНТЕЗИЙНОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ, ГДЕ НЕТ ЭЛЕКТРИЧЕСТВА И НОРМАЛЬНОГО ТУАЛЕТА.

Тем не менее, кто меня слушал? Мне даже не дали шанса хоть что-нибудь изменить. Просто поставили перед фактом, что все. Игра Кристы подошла к концу. Здесь не было окон, я не знала, что за время суток стояло на дворе. Пять раз приносили тарелки с мерзкой едой, следовательно, сутки успели смениться минимум единожды.

Где-то там, за стенками камеры, творился пролог. Мадлен счастливо выходила замуж за возлюбленного, даже не зная, что автор в будущем даст им пять детей, прочие члены карманного гарема тихо страдали и дали себе обет безбрачия, а Криста в моем лице была обречена просидеть в темнице до скончания лет. Никто точно не говорил, сколько прожила злодейка, отчего мое заключение имело все шансы затянуться на целую вечность.

Все было бы проще, если бы меня казнили. Быстрая смерть куда лучше, чем то, что предстояло впереди.

Хотя, некоторые надежды я возлагала на мусор, который приносили в тарелках под названием «еда». Хотелось верить, что отвратительная серая каша может быть ядом в достаточном количестве. Эти надежды посещали меня на случай, если голодовка провалится, и я переступлю через отвращение, чтобы, наконец, поесть.

Никогда не голодала так долго.

Никогда не сидела в холодной каменной клетке.

Никогда не пыталась свести счеты с жизнью.

Вакуум лопнул, когда уши уловили звук приближающихся шагов. Тьма поредела, к прутьям подошли трое.

— Во, поглядите, во она!

По ту сторону прутьев на меня смотрели двое рослых мужчин в доспехах и молодой парень, выглядящей вычурно даже для мира седзе-новеллы с жанром иссекай. Вроде и привлекательный, но отталкивающий на далеком, подсознательном уровне.

Длинные темные волосы были убраны в толстые косы. От концов и до корней тянулись золотые нити со свисающими на них бусинами. Правильным определением было: женоподобный. Если бы не кадык, проглядывающий в вороте вычурной одежды, я бы вовсе приняла этого парня за девушку.

На фоне до смешного уродливых охранников мой посетитель казался сущим богом (или богиней) красоты. Раскосые глаза щедро подкрашенные углём, мерцавшие золотом губы, обилие украшений. На его фоне даже оригинальная Криста, которая не успела познакомиться с ужасными условиями тюремной камеры, казалась не такой уж и красивой. У меня отняло дар речи.

— Я войду? — Спросил незнакомец, и я не понял, спрашивал ли он разрешения у меня или у стражи. Так странно прозвучал его голос.

— Ну… Эт… Пару минут. — Второй стражник испуганно завертелся на месте, оглядываясь по сторонам. — Потом всё. На выход.

— Мне хватит и этого.

Решетка с толстыми прутьями отворилась, а я попятилась назад. К вязкой тишине тюремной камеры примешался тихий стук украшений. У моего посетителя на руках было так много браслетов, что все они звенели, когда он шёл. Из-под по-восточному просторной одежды показались пальцы ног. Божечки, этот человек был бос!

Ещё хуже: ногти его были накрашены. И накрашены так хорошо, что никто в моём мире их так не красил. Простой черный окрас, никаких излишеств, но выглядело это всё равно очень интересно. Когда незнакомец ко мне подошёл, в нос мой ударил очень четкий запах, знакомый мне со врёмен обитания в общежитии при институте. Специи. Много специй. После затхлого, неприятного тюремного запаха этот букет ароматов вызвал головокружение.

Я не знала, что мне хотелось больше: потерять сознание от сосущего голода или впиться зубами в незнакомца. Хотя… Вблизи он оказался так худ, что есть его было просто неразумно. Одна кожа с костями. Я попыталась отдалиться ещё сильнее, но холодная мокрая стенка не дала этого сделать.

— Я тебя не обижу. — Спокойно заявил мужчина. Неожиданно глубокий мужской голос дико контрастировал с очень феминной внешностью. — Не нужно меня бояться.

Но я боялась. И боялась так сильно, что зажмурилась, когда ухоженные руки, явно никогда не знавшие тяжелой работы, приподняли мой подбородок.

— Пожалуйста. Открой глаза.

— Не хочу. — Живот заурчал опять. — Не трогайте меня.

— Открой глаза, если ты не хочешь отвечать за чужое преступление.

Это подействовало как электрошок. Я мгновенно открыла глаза и смутилась. Этот человек оказался слишком близко и я видела каждую точку, на по-птичьему остром носе. Мужчина (или парень?) усмехнулся. На одном из ушей блеснула золотая, круглая серьга.

— Ты действительно не она. — Он усмехнулся. — Ты совсем не она.

Я потянулась к нему, чтобы что-то сказать по этому поводу, но мужчина тут же отдалился от меня.

— Произошла ошибка! — Громко сообщил незнакомец. — Эта леди не та, кого следует обвинять! Мне нужно переговорить с Его Высочеством. Срочно.

— Что? — Один из стражников выпучил на меня глаза. — Но это точно леди Криста!

— Нет, это кто-то в теле леди Кристы. — Мужчина тронул пальцами серьгу. — Повторяю: мне нужно переговорить с Его Высочеством. Срочно.

Стражники сконфуженно переглянулись между собой, а я была готова пищать от радости. Надежда, что меня выпустят отсюда прочь, ослепляла. И пусть я не знала, что будет там, за стенами темницы, но это мне казалось чем-то лучшим, чем просто затухание здесь. В компании крыс.

— Так чего вы ждёте, уважаемые? — Мужчина склонил голову набок и длинные, очень длинные косы почти достали ему до колен. — Моё время очень ценно.

Это заставило второго стражника быстро броситься прочь, а первого отойти от камеры. Кажется, он боялся. Боялась и я. Неизвестность заставляла каждый волосок на моём теле становиться дыбом.

— Тебе просто не повезло. — Незнакомец сочувственно улыбнулся. — И это печально.

Он посмотрел на мои руки, и я смущённо спрятала ладони. Ногти на руках Кристы оказались обглоданы ещё в первые несколько часов моего пребывания здесь. Местный лак горчил, от него болели живот и желудок, но даже это по вкусу было лучше, чем мутное, жирное нечто внутри противной, годами немытой миски.

Одежды посетителя зашуршали. Откуда-то изнутри гость вынул бумажный сверток с жирными пятнами. Кишки завязались в узел, а рот наполнился слюной. Запах мяса не смогла перебить даже гнилостная вонь. Если бы этот человек сказал мне рухнуть на колени и целовать его ноги, я бы подчинилась. Не потому, что его ноги этого стоили, а потому что я не ела. Бурящий во мне голод толкал меня к тому, чтобы облизывать горькие грязные пальцы, представляя, что это сосиски.

— Возьми. — Едва незнакомец протянул мне свёрток, как я тут же выхватила его прочь и жадно вцепилась в зубами.

— Но правилами… — Начал оставшийся стражник, но я посмотрела на него.

Наши взгляды встретились. Возможно, страж прочитал в моих глазах что-то вроде «будешь мне мешать, и я проглочу тебя следом». Если да, то он очень прав. На вкус мясо оказалось просто восхитительным! Нежным, сочным, сытным. Для полного счастья не хватало только хлеба.

— Ну и манеры… — Незнакомец засмеялся. — Точнее, полное их отсутствие. Вы это заметили, друг мой?

Я это проигнорировала. Не до этого.

Мясо, мясо, мясо. Сочное, пряное, божественное мясо.

— Дык не мудрено. — Страж опасливо выглянул из-за двери. — Она к не ела то, что мы ей давали. Наверняка девка голодна, как дюжина чертей!

— Не сомневаюсь. — Мой спаситель продолжал улыбаться. — Но аристократы, как правило, остаются аристократами всегда.

Страж пристыжено и раздраженно отвернулся, а я продолжала есть. Мясо рвалось на куски под моими зубами, а после грубо и туго шло по глотке вниз, к пищеводу. Я ела-ела, но наесться не могла.

— Не спеши. Такими темпами заболеет живот. — Незнакомец покачал головой, и цветные бусины в волосах с прочими висюльками начали звенеть. — Никто не будет покушаться на твою трапезу.

А я в этом уверена не была. Лишь сильнее вогнала зубы в мясо и искоса, исподлобья, посмотрела на стражника. Хорошо одетый, красивый парень вряд ли бы посмотрел на уже начатое мясо. Он точно из брезгливых. Но этот толстяк в латах мог забрать кусок просто потому, что он мог. Ненавижу таких людей.

Второй страж прибежал назад. Запыхавшийся, злой и растерянный.

— П-принц… Он…

— Ждёт. Понял. — Незнакомец кивнул, а после посмотрел на меня через плечо. — Я ненадолго выйду. Обещаю. Мы встретимся.

Но я в это не верила. Все люди, которые мне говорили нечто подобное, рано или поздно исчезали. Я быстро проглотила оставшееся мясо и уже встала, чтобы броситься к ногам и выдать очень слёзную тираду, но неизвестный меня остановил.

Он снял одну из заколок в волосах и нацепил ту мне на голову.

— Просто дождись, ладно? Обещаю, совсем скоро ты выйдешь отсюда.

Незнакомец развернулся и мягкие, ухоженные волосы слабо хлестнули меня по лицу. Под носом заплясал маслянистый запах, отдаленно напоминающий маслянистые духи моей матери.

Когда он почти уходил, я нашла в себе силы, чтобы спросить:

— А ты кто? Как тебя зовут?

Бусины, заколки и прочая висячая мелочь загремели.

— Азарран Харб-Дуэб. — Я ничего не запомнила. — Но можешь звать меня Заррой.

Коридоры тянулись вечностью.

Зарра не соврал, когда сказал, что вернётся, но он ничего не сказал по поводу того, что было дальше. Я едва плелась в окружении стражи. Насытившись, живот стал невероятно тяжелым. Больше свободы не хотелось. Я мечтала вернуться в мрачную тюремную камеру, забиться к стене и хорошенько выспаться. Сомневаюсь, что с момента заключения мне приходилось спать больше двух-трёх часов.

Но сейчас, на сытый желудок, сонливость сама пришла ко мне.

— Быстрее!

Стражник позади грубо меня толкнул, и мне пришлось постараться, чтобы не полететь вперёд носом. Мраморный пол, произведение искусства, не выглядел дружелюбным. Я видела отражение под ногами. Девушка, которую когда-то считали одной из самых красивых женщин империи, сейчас с огромным трудом могла претендовать на это звание. Волосы сбились в колтуны, лицо осунулось, в глазах не было ничего, кроме уродливого страха. Как много вещей портил взгляд! Запуганная, потерянная, обреченная.

Смотря на новое лицо, я практически не обращала внимания на убранство дворца. Здесь у меня всё равно было ощущение, будто меня засунули в музей. Статуи как статуи, картины как картины. Единственным, что меня действительно поразило, была чистота. Я шла, стыдясь испорченных туфель и всего внешнего вида. Ещё пахло тело. Душная вонь камеры это скрывала, но сейчас, выйдя наружу, я всё почувствовала. Удивительно, что тогда Зарра не отшатнулся, подойдя ко мне.

— Его Величества ждут.

Я окаменела. Зарра ведь говорил о Высочествах!

Нет-нет-нет, я не хочу туда идти!

Зарра обернулся, а я вздрогнула. Какой была вероятность, что он умеет читать мысли?! На фоне кремово-белой резной двери мой спаситель выглядел даже смуглее, чем в самом начале. Зарра прижал к губам палец и едва видно кивнул головой. Мне спокойнее не стало. Огромная дверь отворилась и меня опять толкнули в спину, заставив пройти. Окаменение повторилось. В небольшой гостиной, за таким же небольшим столом, сидело пятеро. Троих из них я знала. Его Величества. Король и королева. Их я видела в прологе. Принц. Уж это лицо теперь будет сниться мне в кошмарах. А вот оставшиеся два человека.

Когда стража расступилась, давая людям за столом меня увидеть, моложавая девушка с высокой светлой прической мгновенно отвернулась. Румянец стыда проступил на бледных, как мел, щеках. Мужчина, судя по всему супруг, пренебрежительно хмыкнул. Я опять посмотрела под ноги. Красивое лицо, будто специально вобравшее в себя самые лучшие черты, оказалось похоже на смесь лиц этих двоих.

Дышать стало тяжело.

— Что эта предательница здесь делает?! — Нарочито громко спросил принц, повернувшись к королю. — Разве ты не сказал, что она просидит до конца своих дней в подземелье?!

Мысленно я вновь вернулась в камеру. Не знаю, сколько суток я там просидела, но от мысли, что мне придётся вернуться и сидеть до самой кончины, стало очень дурно. Сытый живот недобро заурчал. Тошнотворный ком подкатил к горлу от одного лишь воспоминания о миске с жирным, противным содержимым. Уж лучше умереть, чем прожить вот так вот!

— Здесь вышел небольшой конфуз. — Зара поклонился так низко, что концы его кос тронули пол. — Ваше Высочество, Ваше Величество, длань закона упала на безвинного человека.

Принц не выдержал и рассмеялся.

— Ты вообще знаешь, что несёшь, подмастерье?!

Многочисленные украшения зазвенели. Подмастерье… Здесь так называли людей, которые отринули блага цивилизационного общества и примкнули к особенно выдающимся магам. Один из таких «подмастерьев» был второстепенным персонажем, который безнадёжно влюбился в героиню. Он любил её так сильно, что даже пообещал отринуть своего учителя, лишь бы Мадлен ответила ему взаимностью. Ничего не выгорело.

— Прекрасно знаю. — Зарра поклонился ещё сильнее. Косы черными змеями упали на пол. — Мой учитель, уважаемый Арриб Айн-Дам, заметил аномалию, когда проводил исследование. По его расчётам и моим собственным наблюдениям, девушка, стоящая перед вами, является леди Кристой лишь телесно.

От напряжения у меня свело живот. Люди за столом переглянулись, но не казалось, что

сказанное их впечатлило. Королева посмотрела на меня, и я тут же отвернулась, не выдержав такого холодного, презрительного взгляда. Её Величество видела во мне нечто меньшее, чем даже грязь под ногтями.

— Глупости. — Фыркнул принц. — Бредятина.

— Ну не скажите. — Зарра выпрямился и покачал головой. Многочисленные украшения в его волосах зазвенели, как колокольчики и это немного успокоило душу. — К счастью, или, к сожалению, эта несчастная душа была насильно вырвана из родного тела и пересажена сюда.

Едва заметно Зарра зашевелил пальцами, и я поняла, что нужно подойти. Грязная, чумазая, в рваном платье, со съеденными ногтями и испорченной обувью, я подошла чуть ближе. Все пятеро посмотрели на меня. Была бы моя воля, я б вспыхнула и пеплом осела где-нибудь на полу. Чужое презрение больно било, а собственная слабость держала крепче всяких пут.

— Эта несчастная душа… Эта бедняжка оказалась здесь в результате чёрной магии. — Зара ткнул пальцем в мой висок. — И, если хотите, я смогу это доказать.

Принц высокомерно фыркнул, и я вздрогнула, как пощечины. Столько ненависти в свою сторону не приходилось чувствовать даже в худшие деньки в колл-центре. Люди замерли в напряжении. Слабое, очень неявное подобие интереса проявил король. Он же кивнул в знак согласия.

— Тогда снимите браслеты!

Все присутствующие напряглись, а я как-то неловко почесала пяткой одно из металлических колец, закрепленное чуть выше щиколотки. О Кристе говорили как об одарённой волшебнице, способной в стакане воды создать настоящую бурю. Из мер предосторожности, прямо там, в эпилоге, её сковали специальными ограничителями и бросили в темницу.

— Это плохая идея. — Сказала, предположительно, мать настоящей Кристы.

— Нас много, а она одна. — Зарра чуть повернулся ко мне. На накрашенных губах царила лисья улыбка. — Думаете, что мы не сможем её угомонить? Ваше Величество, если что-то пойдёт не так, я буду готов взять полную ответственность.

Нервный смешок забурлил внутри горла, а я была готова расплакаться. Это было совсем неубедительно. Зарра же, свято уверенный в собственных силах, продолжал стоять, ожидая ответ. Тяжелые черные волосы качнулись, украшения на них опять зазвенели.

— Разве вам самим не интересно посмотреть на этот опыт?

На принца этот вопрос подействовал неожиданно. Непринуждённо главный герой махнул рукой и стража, всё ещё опасаясь меня, стащили с ног кольца. Кожа мгновенно запульсировала, а я увидела красные следы, оставшиеся от магического металла. На этом всё закончилось. Никакого внутреннего подъема, никаких ощущений бурной, безграничной силы. Стражу, прочем, это не остановило. Три копья и два коротких меча оказались направлены в мою сторону. Бить, судя по суровым выражением лиц, они собирались бить на поражение.

— Ладно, попробуй. — Нахально отозвался Его Высочество, закинув ногу на ногу.

Он точно верил, что ничего не выйдет. Я тоже почему-то придерживалась схожей мысли. Тем не менее, я продолжила стоять на месте и смотреть вперёд, как истукан. Одежды Зарры снова зашуршали. Раз, два, три!

Пусть что-то такое я ожидала, со скоростью Зарры соперничать оказалось невозможно. Длинный нож мгновенно пронёсся мимо меня, сильнее порвав рукав платья и разрезая кожу. Я вскрикнула раньше, чем чувство боли ударило в мозг. Не знаю, был ли это страх или инерция. В любом случае, боль оказалась не такой уж и сильной. Я больше испугалась.

— Видите! — Зарра схватил раненую руку и потянул ту вверх, давая всем присутствующим увидеть длинную кровавую полосу.

Секунда, две, три. Кровь продолжала течь, а вежливый интерес превратился в настоящее замешательство. Все без исключения удивленно смотрели на свежую кровавую полоску. Запоздало до меня дошло.

— Она не сможет себя исцелить или магически воздействовать. — Зарра потряс моей рукой и кровь начала течь активнее. На белом, как слоновья кость, полу уже возникли маленькие красные бусины. — Она не сможет даже себя защитить, если на то пошло. А всё потому, что внутри этого тела чужая душа.

Тишина прокатилась знатная. Люди пялились на меня, как на существо с треямя глазами и пятью руками. Мать Кристы не выдержала и зарыдала. Я поджала губы и отвернулась. Будто бы я сама этого хотела! Мужчины переглянулись между собой, а Зарра продолжил держать руку моего нового тела. Кровь попала и на Зарру, но тот этого не замечал.

— Для людей, не знакомых с принципами магии, я поясню. — Было не ясно, говорил ли Зарра это мне или каким-нибудь другим неудачникам-статистам, которым не повезло родиться без магии в очевидно магическом мире. — Источник силы привязан к лиссе. Вы, северные люди, зовёте это «душой». В этой плоти многоуважаемой леди Кристы больше нет. Ещё мой учитель, читая по звёздам, заметил аномалию. Полагаю, что настоящая леди Криста поменяла своё сознание с сознанием этой бедняжки. Ах, бедная-бедная девушка…

Двести дублонов — это много или мало?

Как вообще можно понять ценность подарка, не имея и малейшего представления о ценовых порядках? Вроде в новелле был какой-то момент, где Мадлен безнадежно отсчитывала мелочь перед пекарем, но автор не давал никаких пояснений касательно текущего курса валют. Или давал, но я не стала в них вчитываться.

В любом случае, меня всё равно обманули. Королевская щедрость закончилась раньше, чем меня довели до сокровищницы. Пятьсот дублонов, красиво выписанных на бумажке, магическим чудом сократились до двухсот. Часть была налогом, так похожим на налог из автоматов для оплаты телефонной связи, часть ушла покрытие для создания каких-то нужных и важных справок, часть содрали с меня за «экскурсию и возможность взаимодействия» с семьей Его Величества и, наконец, вишенкой на торте стал вычет, ушедший в пользу семьи оригинальной Кристы.

«Ты ведь забрала себе её тело! Было бы странно, если бы за это не пришлось платить!»

Маленький счетовод очень быстро выдал мне необходимую сумму, а после выставил прочь. Украшенные резьбой двери сокровищницы закрылись, а я так и не знала, что нужно делать дальше. Деньги в моих руках едва ли были надёжной защитой. Наоборот, кошель в руках грязной, измотанной и на данный момент страшной девчонки привлекал ко мне даже больше внимания, чем милое личико и обрывки платья. Даже сейчас, продолжая стоять в самом сердце королевского дворца, я чувствовала на себе взгляд стражи.

Внутренний пессимист мгновенно сделал вывод — едва я выйду прочь, как эти самые мужчины сбросят в доспехи и нападут, отобрав всё золото. Повезёт, если простым грабежом всё и ограничится. А может я просто драматизирую.

В любом случае, дороги почти всего мира открывались передо мной, а я и не знала, куда стоит ступить. Наверное, стоило топать куда-нибудь в деревню, напроситься там в помощницы и тихо мирно дожить до старости, а потом умереть. Или податься в город. Там стать подмастерьем, выучиться науке и тихо умереть, желательно дожив до седых волос. Третьего варианта с возвращением домой не существовало. Для этого, как минимум, нужна была магия.

— Не-леди Криста, а вы долго!

Жизнерадостный голос Зарры вернул меня в реальный мир. Спаситель спешно шёл ко мне, странно покачиваясь из стороны в сторону. Он казался либо пьяным, либо пританцовывающим. Многочисленные украшения звенели, выбивая некое подобие мелодии.

Чтобы это не значило, но я невольно расслабилась.

— Высчитывали налоги. — Кисло отозвалась я и тут же скривилась. Изо рта несло знатно. Решено, едва я найду хоть что-нибудь, связанное с водой, так сразу и помоюсь, и умоюсь, и вычищу зубы. — Отвратительно.

— О-о-о-о, знаменитая экономическая система Вайнштайна в действии. — Зарра понимающе кивнул. Его глаза устремились на резную дверь сокровищницы. — Знаю-знаю, сам через это проходил. Что ж, не-леди Криста, пойдем?

— Пойдем.

Не важно, куда. Лишь бы прочь. Подальше от дворца, подземелья и стражи, чьи лица терялись в темноте под шлемом.

На обратном пути я всё-таки смогла внимательнее изучить коридоры. Много картин, много статуй, много ваз. Много — это было особенным мотивом, который плотно пропитывал всё во дворце.

«Дорохо-бохато»

Когда мы покинули охраняемую территорию, Зарра завернул в сторону подозрительного переулка. Я тут же пошла следом.

— Спасибо, что спас меня.

Если мой спаситель окажется маньяком, то благодарность сумеет немного смягчить ему сердце. Наверное.

— Не люблю несправедливость. — Звенящим голосом отозвался спутник. — И у меня есть к тебе дело.

Я не удивилась. Наоборот, выдохнула с облегчением. Беспричинная доброта напрягала куда сильнее, чем холодный расчёт.

— Если нужно заплатить…

— Не… — Зарра отмахнулся. Объемный рукав странной мантии задрался и золотые браслеты, не меньше десятка, зазвенели в воздухе. — Мне не нужны деньги. Мне нужен твой опыт, иномирянка.

Мой шаг заметно замедлился, а пальцы инстинктивно сжали кошель с полученным золотом. Зарра расслабленно обернулся и странно на меня посмотрел. Как ребёнок, который только что узнал страшный секрет и решил им поделиться. На смуглом лбу почти отчётливо читалось «ну же, смотри, что я знаю».

— Я не пытаюсь тебя шантажировать. — Тут же сказал Зарра, возвращаясь ко мне. — Я просто выкладываю все карты на стол. Мы должны стать союзниками, а не врагами.

Я невольно отошла, но Зарра опять сократил расстояние между нами.

— О твоей настоящей природе знаю только я и это хорошо. Если бы ты вмешалась и сказала всю правду, то ничего хорошего не получилось бы. — Зарра покачал головой. На фоне убого, не внушающего доверия квартала, мой спутник выглядел как бог посреди трущоб. — Боюсь, придворные маги растянули бы тебя на сувениры, а король забрал самые лучшие кости. Эти придурки совсем не умеют работать со столь ценными экспонатами.

Но я ведь не экспонат! Я человек! Впрочем, взгляд Зарры быстро заставил меня в этом сомневаться. Жадный, жаждущий, любопытный. Не показывая презрения или отвращения, мой спутник взял в пальцы одну из грязных светлых прядей. Его смуглый, тощий палец немного намотал её. Всё тот же взгляд оказался прикован к волосам.

— Я соврал. Мой наставник не видел изменения в звёздах хотя бы потому, что тебя нет в наших картах. Звезда Кристы померкла, это да. Я проверял. Но новой звезды не появилось. Однако, вот ты здесь.

Это было сказано не в укор. Просто Зарра констатировал факт, но мне всё равно стало противно. Будто я села на чужое место в автобусе, но при этом всё было намного-намного хуже.

— Если это всё было ложью, то как ты меня вообще нашёл?

— Просто. Я там был. — Зарра отпустил волосы и серьезно посмотрел на меня. — Прочие продолжают видеть в тебе леди Кристу, но я… Я, кажется, стал исключением.

— Что это значит? — Теперь я занервничала. Человек, возможно единственный, который был настроен ко мне позитивно, начал водить странные разговоры, очень похожие на загадки маньяков.

Зарра развёл руками. Браслеты опять звякнули.

— Тогда, когда тебя схватили, волосы леди Кристы потемнели. Это увидел только я. Сейчас, рассматривая тебя ближе, я вижу изменение в цвете глаз и оттенке кожи. Я всё ещё не до конца разобрался в этом феномене, но кое-какие предположения всё-таки есть. Предлагаю поговорить о них в более безопасном месте.

Сердце тревожно забилось. Даже неземная красота, и та попалась с дефектом. Я задрала голову вверх. Безоблачное голубое небо клоками просматривалось в оправе из древних острых крыш и темных, пыльных окон. Мысленно я умерла, воскресла и умерла опять.

— Ты видишь лишь изменения лишь в цвете?

— Не-е-е-е, я вижу всё. — Зарра быстро заморгал, а после почесал висок. — Это тяжело объяснять нормальным языком, но ты как бы… Настоящая твоя сущность… Ну, просвечивает?

В душе не знаю, что на это ответить.

Просвечивать может многое: бельё под платьем, солнце из-за туч, луна из-за шторы на худой конец.

Заметив замешательство, Зарра поспешил объяснить:

— Я не вижу внешность Кристы. Я вижу тебя. В моих краях сказали бы, что у тебя очень сильная аура. А я, как будущий мастер по этой части, не могу этого не заметить.

Вот тебе и исчезло приятное личико для всех. Я удручённо вздохнула. Не знаю почему, но стало так грустно от осознания не абсолютной красоты.

— Например, у тебя шрам на переносице. — Зарра приостановился и выставил два пальца. Я быстро затормозила, но те уже уткнулись чуть выше носа. — Тело леди Кристы идеально, но тут я вижу шрам. Не чувствую. Вижу.

— Я не сомневалась, в твоих словах.

Зарра мгновенно убрал пальцы и сконфуженно улыбнулся. Это был первый раз, когда я заметила эмоцию, далёкую от вселенского спокойствия, на его лице. Стало даже как-то легче.

— Извини, что бестактен. — Зарра потряс волосами. Многочисленные украшения зазвенели. — Кстати, твой шрам очень похож на те отметины, которые получают воины из моих земель после первого боя!

— Я не дралась. — Даже стало как-то неловко разрушать тайну собственного прошлого. Находясь здесь, в чужом теле, я могла выдумать совершенно любую историю. От бесчеловечных скитаний по земле, без гроша в кармане, до создания целой родословной, уходящей корнями к самому царю. Я бы могла представиться коварной отравительницей или очень востребованной убийцей, но не думаю, что Зарра бы поверил. Даже я сама не смогла бы себя убедить хотя бы на несколько секунд. — Просто неудачная поездка на велосипеде. Ничего примечательного.

Прости, если разочаровала, Зарра.

Но тот лишь улыбнулся. Глаза снова загорелись в предвкушении. Ему не требовалось говорить, чтобы я всё поняла: меня буду расспрашивать. Быть может, с пристрастием.

— Мне много чего не терпится узнать о твоём мире. О, вселенская пыль, очень много! Не хочу хвастаться, но я уже имел дело с перемещениями из одного тела в другое. — Зарра горделиво выставил грудь вперёд. — Но мне никогда не приходилось видеть людей из другого мира! Не знаю, нужна ли тебе моя дружба, но мы точно станем коллегами!

На задворках сознания продолжала кататься мысль, что Зарра слишком добр к незнакомке, но теперь я сознательно постаралась об этом не думать. Камень упал с плеч. Я кивнула. Стресс, усталость и напряжение туманили разум, заставляя мозг неприятно пухнуть. Всё ещё хотелось вымыться и хорошенько поспать. Не знаю как, но Зарра угадал мои желания:

— Когда мы придём в наш с учителем дом, ты сможешь воспользоваться бадьёй и спальней для гостей.

— Я меня немного пугает твоя доброта.

— Не доброта, а сотрудничество. Ну же. Идём.

Мы углубились в неприятный квартал. Не знаю, что именно здесь было не так, но от вида домов-муравейников мне было очень не по себе. Переулки то раскидывались до самого края земли, то сужались так сильно, что приходилось брести вперёд бочком. В воздухе витал густой запах нечистот, мусора и немного, совсем чуть-чуть, чего-то приятно пахнущего. Под ногами мерно стучала каменная кладка. Даже представить себе не могу, как Зарра не брезговал, ходя по грязным кирпичам без обуви.

— Кстати, хорошо, что ты не стала мне перечить. — Вдруг сказал Зарра, продолжая меня везти. — Это могло вызвать подозрения и ещё сильнее застопорило бы дело. Я попытался связаться с тобой ещё тогда, в день задержания, но Их Величества были слишком заняты празднованием помолвки. Как-то слишком скоро, не находишь?

Да нет. Не скоро. Скорее правильно по закону сказок. Главная дрянь повержена, следовательно, истинной героине пора занять законное место. Я слабо кивнула. Веки падали всё ниже и ниже, а ноги труднее поддавались контролю. Увещевания Зарры меня не интересовали настолько, что сам Зарра это понимал, но при этом продолжал говорить. Не знаю, считал ли он своим долгом развлекать меня по дороге до дома или просто делал всё, лишь бы я не уснула, зарывшись в мусорную кучу.

— И ещё. Знаешь, что выдаёт в тебе чужачку? Ты взяла двести дублонов. Девушке, которая якобы взяла деньги на новую жизнь, этого не хватит даже для покупки сарая. Точнее, хватило бы только сарай, но налоги…

— Я брала пятьсот!

— Ты даже не попыталась сторговаться или попытаться уменьшить налог! — Зарра выставил два пальца. — Следовательно: ты либо не здешняя, либо совсем глупая. На наше счастье они поверили во второе.

Я сморщилась. Пытаться сторговаться с государственными служащими — это последнее, чем стоит заниматься. Земной опыт в этом плане оказался прекрасным учителем. Да и в чём толк? Только раз глянув на счетовода можно было понять — этот дядька не из той породы людей, которых можно разжалобить грустной историей и большими глазками. Так зачем тратить силы, если всё очевидно?

— Не расстраивайся. Я ведь сказал, нам повезло. — Зарра попытался ободряюще улыбнуться. — Всё было бы куда хуже, попросись ты служанки или фрейлины. Тогда его Величество ни за что не отпустил бы тебя!

Сам того не подозревая, Зарра заставил меня пожалеть о сделанном выборе. Знай я, наивная дурочка, что с деньгами выйдет такой облом, напросилась бы в рабочие. А что? У меня была бы койка, одежда, пропитание! Я потрясла кошель с дублонами и убито вздохнула. Всё-таки жаль, что глупые рюши лопнули, едва я затянула петлю. Так бы было меньше мороки.

— Если тебе станет легче, то жизнь во дворце у прислуги не сахар. Особенно таким симпатичным девушкам.

Мне почудилось, что это ирония. Раз Зарра видит моё настоящее лицо, то насколько симпатичной он меня считает? В любом случае, не важно. Совсем ничего не важно.

— Тебе бы мало платили. Меньше, чем дали сейчас. — Продолжил говорить Зарра. — Да, тебя бы кормили, одевали и дали кровать, но в остальном — жизнь прислуги хуже голодного выживания в трущобах.

«Сытый голодного никогда не поймёт», — хотелось сказать мне, но Зарра остановился и указал на дом. Он резко отличался от коробок-муравейников: архитектор пытался изобразить что-то немного готичное и, не побоюсь этого слова, красивое.

— Я и наставник находимся здесь на правах странствующих учёных. — Тут же пояснил Зарра. — Нам полагается отдельное жильё. В другом случае, сидели бы где-нибудь там.

Я покосилась на коробки-муравейники и тут же отвернулась. Немного зловещими белыми флагами развивалось бельё на верёвках, растянутых от края одного дома к другому. Зарра подошел на крыльцо. Я услышала неразборчивый шёпотом, после которого открылась небольшая дверь.

— Прошу. — Зарра чуть поклонился. — У меня к тебе очень… Очень много вопросов. Но давай сначала ты наберёшься сил, а потом мы всё с тобой обсудим. Бадья находится на первом этаже. Давай, пока приводи себя в порядок, а я уберу восточную спальню. Ты бы только знала, как же давно у нас не было гостей!

На моё счастье «Выбор Мадлен» был псевдоисторической фентезийной новеллой, где автор не стремилась показать бытовой реализм. Поэтому в ванной меня поджидала не только бадья с тёплой водой, но зубной порошок, зубные щётки почти современного вида, склянки с местными аналогами шампуней и бальзамов.

Жить тут же стало как-то легче.

Я взяла запечатанную щётку, открыла баночку с порошком (там был нарисован огромный зуб, поэтому я даже не сомневалась в своём выборе) и испытала настоящее блаженство. Никогда бы не подумала, что обычная чистка зубов может довести до настоящего экстаза. Было так приятно счищать проклятый налёт прошедших дней. Когда зубы оказались почищены, а дыхание больше не пахло тухлыми яйцами, я прыгнула в бадью и заплакала. Настолько хорошо было оказаться в обществе горячей воды и многочисленных скляночек.

Я мыла всё, что можно было вымыть. Не осталось такой части, где бы я не прошлась руками и приятно пахнущими настойками. Настоящие проблемы оказались в волосах. Слишком густые, они плохо поддавались мытью. Но не важно. В случае чего — срежу. В тёплой воде усталость очень быстро усилилась. Дошло до того, что я просидела так долго, что от былого тепла ничего не осталось. Подниматься оказалось пыткой. Пришлось опереться о стену, чтобы не шлёпнуться вниз.

В качестве одежды мне дали простое белое платье, отдалённо похожее на погребальный саван. На то, что было одеждой Кристы, было страшно смотреть. Глядя на тряпьё под ногами, мне с трудом верилось, что в этом я ходила по настоящему, мать вашу, замку. Но ладно. Платье (или рубаха?) оказалось мягким и тёплым достаточно, чтобы я не ныла. Перед тем как уйти, я вновь прочистила зубы тем порошком. Просто так, для профилактики.

С трудом передвигая ногами, я вышла в коридор.

Там меня уже поджидал Зарра.

— Подглядывал? — Я невесело усмехнулась.

Если сказанное было правдой, то разочарование должно было получиться ещё тем. Настоящая Криста, писанная худая красавица с почти прозрачной кожей, не имела ничего общего со мной. У меня и талия была больше, и бёдра шире, и грудь внушительнее. Хотя, я так и не поняла, Зарра увидел лишь моё истинное лицо или эти особенности ауры перекидывались на всё тело? Так или иначе, мысль о подглядывании меня скорее повеселила, чем расстроила.

— Выжидаю. — Зарра тихо засмеялся и многочисленные украшения в его волосах снова зазвенели. — Я подготовил тебе комнату. Иди, отдыхай. Наберёшься сил и мы всё обсудим. Нам нужно многое обсудить.

Если бы не это, я бы развесила уши и пустила слюни. Золото, а не человек. И мясо принесёт, и воду в бадье нагреет, и комнату подготовит. Чем больше он шёл мне навстречу, тем сильнее укреплялся страх расплаты.

— Угу.

Он толкнул небольшую дверь, и я немедленно скользнула вперёд.

— К слову…

Я резко обернулась.

— Как тебя зовут? — Зарра заправил одну из прядей за ухо. Серьга, золотое кольцо, оказалось с красивым красным камешком. Я даже невольно залюбовалась. — Именно тебя, а не тело. Я пойму, если ты вдруг захочешь использовать псевдоним, но мне всё равно нужно знать, как к тебе обращаться.

Нашёл из-за чего беспокоиться. Я пожала плечами. Хотелось побыстрее договорить, чтобы рухнуть на кровать и забыть обо всём, как о страшном сне.

— Обращаться к тебе как к Кристе — это будет неуважением к тебе и твоим предкам. — Тут же добавил Зарра. — Не хочу казаться неотёсанным мужиком.

— Здесь нет никакой тайны. Я — Кристина. Кристина Круглова, будем знакомы.

Зарра озадаченно закусил губу. Несколько секунд он щурил глаза, точно стараясь понять: я шутила или это было правдой.

— Кристина? Какое странное имя. Не могу понять, что у него за корни.

Насчёт его имени я промолчала, хотя очень хотелось сказать, что его имя для меня ещё хуже. Кристину хотя бы можно запомнить и выговорить. Я же помнила лишь сокращении и признаваться в этом не собиралась. Кто мог сказать, где именно кончается чужая благосклонность?

— Так я спать?

— Прости. — Зарра кивнул и многочисленные заколки опять зазвенели. Интересно, ему самому этот звон не надоел? — Что ж, набирайся сил. Когда выспишься — иди туда, прямо по коридору. Буду ждать тебя в гостиной.

И он ушёл по указанному мне направлению. Я тут же закрыла дверь. Усталость оказалась настолько сильной, что я не притронулась к засову, хотя он был. На ватных ногах я дошла до кровати, выдохнула, а после плюхнулась на перину. После этого меня будто ударили камнем по голове.

Ничего не снилось, не было никаких голосов или ведений из прошлого. В сознании будто потянули за рычаг переключателя. Щёлк. Свет погас. Щёлк. Тьма разошлась. Я закрыла глаза утром или днём, а открыла в то время, когда сумрак густой патокой облепил окна.

Я лежала всё еще не дома и тело моё, непривычное миниатюрное, давало о себе знать легкостью в области груди. Вот чёрт. Под самым потолком лениво летали светящиеся насекомые, новельный аналог наших светлячков, призванный в этом мире экономить чары и делать всё, чтобы простой народ не сломал шеи, ковыляя до условного туалета в три часа ночи.

Почувствовав мою бодрость, насекомые сошли с потолка и закружились перед моими глазами. Мрак смягчился. Сейчас, вроде немного отдохнувшая, я начала осматривать комнату. Она оказалась куда больше той, где мне приходилось жить, но по всем новельным канонам считалась «простой». Широкая кровать, широкое трюмо, широкий шкаф, широкие и громадные шторы на по смешному крошечных окнах, чей вид выходил на древнюю кирпичную стену другого многоквартирного муравейника. На фоне неоправданно большой мебели я сильнее почувствовала собственную незначительность и слабость.

Интересно, а что-то подобное чувствуют люди, переезжая в другие дома?

С трудом вышло заставить себя подняться. В сердце обстоятельства «приключения» отзывались пугающей пустотой. Все нервы оказались сожжены ещё в первую ночь, когда меня затащили в камеру и закрыли решётку. Чтобы не разрыдаться опять, я решила: буду думать, что всё отпуск.

Маленькое приключение.

Непредвиденная неприятность.

Глубокая задница, из которой (надеюсь) можно выбраться.

До гостиной я прошлась прямо как приведение. Коридор оказался хоть и не очень длинным, но богатым на однообразные двери. Выцветшие обои с цветочками заставили вспомнить номера в санаториях, куда мама часто получала билеты на работе.

В гостиную дверей не было. Коридор просто оборвался на ней, даже не закончившись аркой. В отличие от безликого и унылого коридора, здесь чувствовалось куда больше «жизни». Различные ковры наслаивали пол, перекрывали друг друга и вызывали столько неровностей, что я едва не поскользнулась. Ковры здесь вообще были везде. Кроме яркого, цветастого пола, ковры висели на стенах, укрывали лестницу на второй этаж, кажется, висели на столах или пуфиках?

В центре гостиной стояло два стола. Один маленький — с черно-белой шахматной разметкой и фигурками на них, а другой большой. Живот тут же скрючился от голода. Там, на большом столе, стоял симпатичный стеклянный чайник с чаем и поднос с едой. Два тарелки с чем-то жидким и горячим, одна тарелка с горкой лепешек, так похожих на лаваш, блюдо с салатом и варёным мясом, две маленькие вазочки с орехами и чем-то ещё. Возле маленького стола стояли массивные кресла. На куске стены, не тронутом ковровым покровом, висела непонятная мне картина. С потолка свисали различные вещи, похожие в равной степени и на ловец снов, и на музыку ветра (стеклянные побрякушки наверняка звенели от сквозняков), и на ещё какую-то дизайнерскую глупость. От стен тянулись металлические «ножки» со стеклянными шарами на конце. Там тоже копошились горящие насекомые, вырабатывающие свет. Зарра как раз возился возле одной такой лампы.

— Эм… Что делаешь?

Он тут же прекратил всю деятельность и резко обернулся. Две косы исчезли, став одной, толстой и массивной, переброшенной через плечо. Золотые заколки исчезли, а нити — нет. Они красиво мерцали в дегтё густых волос. Боевая раскраска или макияж тоже перетерпела изменения. Косметика не исчезла полностью, просто стала менее яркой что ли и оттенки побледнели.

Невольно я восхитилась этим слишком красивым личиком.

— О, ты очнулась! — Он тут же отошёл от своеобразной лампы и быстро подошёл к большому столику. — Я уже всё приготовил и фигуры расставил. Давай, садись.

Я немного недоверчиво подошла к креслу.

— Это что, шахматы? — Я взглянула на чёрные и белые фигуры на маленьком столе.

— Ходики. — Зарра взял одну из фигурок, покрутил её между пальцами.

Я пригляделась. С трудом, но в плохо обработанных деревянных брусках угадывались классические «шахматные формы». Ладьи отдалённо напоминали средневековые башни, конь выглядел как конь (пусть и плохо обработанный), на «голове короля» был крест, пешки оставались безликим большинством.

— Шахматы. — Снова сказала я. — В моём мире их так зовут.

Даже если я ошибалась, Зарра бы не сумел это проверить.

— Пусть так. Значит, правила ты знаешь. Это многое упрощает.

— Вообще-то нет. Меня так и не смогли научить игре.

Зарра бросил на меня быстрый взгляд, прежде чем слегка отодвинуть кресло. Это он мне предлагал занять место или про себя сделал какие-то выводы? В любом случае, я туда села. Зарра придвинул кресло ближе к шахматному столу, а сам уселся напротив.

— Сначала игра, а потом еда? — Такой расклад мне совсем не понравился.

— В моих землях принято совмещать приятное с приятным. — Зарра пожал плечами, а после взял тарелку с горячим. Лишь сейчас я заметила одну вещь: здесь не было никаких столовых приборов. Совершенно. — А что может быть приятнее сытного ужина в хорошей компании за приятной игрой?

Мой преподаватель в колледже по математике говорил, что хороший секретарь — это голодный секретарь, так как кровь давит на мозг, а не на желудок. Не знаю, было ли какое-нибудь научное зерно под этой присказкой или это был стереотип и ещё один способ удерживания студентов на паре сверх отведённого времени, но эти слова запали в мою голову навсегда.

— Сытость отупляет. — Сказала я, процитировав героя из детективного сериала.

— Хочешь сначала поесть? — Зарра едва заметно нахмурился.

— Очень.

Трудно было не заметить лёгкое разочарование. Тем не менее, Зарра немного отодвинул своё кресло к большому столу, и я поступила точно также. Густой запах специй заставил меня чихнуть.

Зарра молча припал губами к тарелке и я, шмыгая носом, повторила его жест. В ту же секунду глаза заслезились, а горло сжалось. Я закашлялась. Руки начали шарить в поисках чего-нибудь, что могло бы быть похоже на воду.

— Что ты туда положил? Красный перец?!

— И черный горошек. — Спокойно отозвался Зарра, отхлебнув ещё похлебки.

Горло сжалось так сильно, что мне на минуту показалось, что это многострадальные рюши с платья обвили шею. Смысл был пытаться вешаться, если можно было умереть так?! Как назло, рядом не оказалось ничего холодного или жидкого. Кашель усилился.

Нет, я умру. Точно умру. Не от какой-нибудь диковинной хвори или меча в печени, а от чертового перца!

Всё исчезло также неожиданно, как и наступило. Адское жжение просто взяло и пропало, сменившись прохладным, густым сливочным привкусом. Всё могло бы быть списано на галлюцинацию, если бы не брызнувшие с глаз слёзы.

— Ещё там сонный сыр. — Невозмутимо пояснил Зарра. — Он тушит остроту перца через несколько секунд.

Впервые мне захотелось так отчаянно стукнуть этого парня.

— Зачем ты мне это подсунул?! Смерти моей хочешь?

— Это профилактика для умерщвления паразитов. — Он посмотрел на мои ногти. Я мгновенно спрятала ладони под стол. — Лучше убить их до того, как они начнут тебя пожирать.

— Ты… Ты мог бы и предупредить

— Но это ведь очевидно, разве… — Он сдавленно засмеялся — Ладно. Прими мои извинения. Я забылся. Продолжай есть похлёбку. Это лишь в первый раз она такая горькая. С другими глотками вкус станет нежнее и слабее.

Но мне уже не хотелось трогать тарелку с этим оружием массового уничтожения. Зарра понял моё желание. Быстро высушив свою тарелку, он взял мою, развернул её и мгновенно выпил остатки.

Вот же дикость.

— Да славься солнце, подарившее мне пищу. — Пробормотал он, закашлявшись. — Да окажитесь добры боги, позволившее вкусить ваши плоды и не умереть голодной смертью.

Я всё ещё не знала как реагировать. Зарра же, тем временем, взял лепешку с тарелки, высыпал на неё салат, свернул лепешку и сделал что-то вроде шаурмы без соуса.

— А можно вилку? — Пробормотала я, растерянно смотря на тарелку с салатом со своей стороны.

Теперь Зарра смотрел на меня как на дикарку. Он приподнял лепешку с начинкой внутри, как бы говоря «делай как я».

— Я ем как свинья, а платье белое. И новое.

— Боюсь, в этом доме нет вилок. И ложек. — Зарра замялся. — В наших землях мы не пользуемся столовыми приборами.

И наколдовать ведь не получится. Классическая стихийная магия не предполагала элемента металла, из которого можно было бы сделать ложку. Я вывалила салат на лепешку, постаралась скатать такую же шаурму и мысленно смирилась с пятнами на платье.

— Ладно, давай лучше узнаем друг друга получше. — Стараясь смять неловкость, Зарра удобнее уселся на своем месте. — Давай так: я тебе факт о нашем мире, а ты о своём. Полноценный обмен знаний, так сказать.

Я невесело усмехнулась.

— Это… Это лишнее, без обид.

Зара озадаченно нахмурился.

— Тебе совсем не интересен мир, куда ты попала? — Тон его голоса звучал как «Ты совсем дурная?».

— Ну… Для тебя — это мир, для меня — паршивая новелла.

Помидор выскользнул из шаурмы Зарры и упал на колени. Что ж, хотя бы я буду не первой, кто испачкался за этот ужин.

Интересно, что именно он почувствовал в этот момент?

Что вообще может почувствовать человек, когда ему говорят, что всё вокруг него — это не более, чем чья-то выдумка? Я снова оглядела комнату. Ковры, ковры, ковры. Много ковров. А ведь они, в некотором роде, даже не существуют. Для меня.

Зарра растерянно моргнул, а я прижалась к спинке кресла и успела даже пожалеть, что ляпнула это вслух. Может, стоило хотя бы подготовить его? Наверное, со стороны, это звучало также шокирующее, как объявления рака гортани, хотя ты просто пришёл к стоматологу из-за зуба мудрости. Так или иначе, Зарра осторожно отложил блюдо, и потянулась к шахматам-ходикам. Деревянные фигурки со звоном начали занимать нужные клетки.

— Эм… Так ты ничего не скажешь?

Ты должен хоть что-нибудь сказать. Объявить меня сумасшедшей, усомниться в моих словах или попытаться узнать более подробную информацию. Вместо ответа Зарра потянулся к фигуркам с моей стороны. Очень быстро пешки пополнили первые ряды, защищая королей, королев, слонов и коней.

Никогда не понимала игры в шахматы.

Не понимала реакцию Зарры.

Если он решит, что я сошла с ума, то вся моя полезность очень быстро станет мнимой. Я стану бесполезной. Взгляд сам потянулся к окну и трущобам, которые скрывались в чернильной тьме. Общество старых ковров было куда лучше, чем холод и опасности большого мира.

— Зарра, пожалуйста, скажи что-нибудь.

— Новелла — это тайное знание? Откровение пророка? В месте, где ты жила, есть такие сильные маги?

Он подтолкнул фигурку со своей стороны, начиная партию. Я растерянно посмотрела на пешки со своей стороны. Ладно, я помнила, как они ходили. Но что делать с другими фигурами? Палец мой потянулся к пешке с левого края доски, но Зарра слабо хлестнул меня по пальцу.

— Сначала ответ, а потом ход.

Странный.

— Это помогает собрать мысли в единую цепочку. — Точно прочитав мои мысли, заметил Зарра. — И вносит порядок.

Здесь я могла либо принять правила игры, либо пойти на все четыре стороны. В этот же момент где-то истошно затявкала собака. Ночь по ту сторону дома я могла просто не пережить.

— Я могу говорить всю правду, верно?

Зарра активно закивал головой. Украшения на его голове зазвонили.

— Ты должна говорить всю правду.

— Что ж, меня зовут Круглова Кристина Андреевна. Мне двадцать один год и я работаю оператором в колл-центре. Или работала… — Всегда хотелось уволиться, но не таким мерзким, странным способом. — Живу с родителями, двумя младшими братьями и старшей сестрой.

Нетерпеливый стук пальцев о доску стал мне ответом. Кольца с тихим стуком забились между собой. Взгляд Зарры, по-хорошему безразличный, набрал остроты. Я запнулась. Он не знал, зачем я всё это говорю. Ему не была интересна я как я и это не удивительно. Я самой себе интересной не была.

— Это важно для контекста. — Голос задрожал опять. Так странно было говорить кому-то о маленьком сине-зелёном шарике, который летал в космическом пространстве вокруг другого шарика, состоящего из газа. — Я родом с планеты «Земля». Там нет магии. Но там много техники. У нас есть машины. Много машин. Машины для езды, машины для работы на производствах, машины для бытового использования.

Взгляд смягчился. Зарра подвинулся ближе и уместил острый подбородок на сложенные руки. Губы, обильно намазанные золотой помадой, чуть изогнулись в предвкушающей улыбке. Наверняка он не знал слова «машина», но пока все вопросы оставались за зубами. Зарра меня внимательно слушал.

— Мы не маги. У нас этого нет. Это всё — сказки, а новеллы…

— …откровения? — Не выдержал Зарра.

Это слово в его исполнении наполнилось новым, совершенно особенным смыслом. Мне даже стало неловко. Когда я слышала «откровение», то сразу думала о разводе какой-нибудь звезды или исповеди старых артистов. Эх, Зарра-Зарра.

— Нет.

— Предсказания?

— И близко нет.

Искренний интерес сменился напряжением. Зарра свёл пальцы вместе и внимательно уставился на шахматную доску. Едва ли клетки могли ему нашептать истинное определение слово «новелла».

— Третья попытка. Наставление?

— Нет. — Я взяла ту самую пешку и выставила ту вперёд. — Сказка.

В повисшей тишине тихий стук для меня прозвучал также явственно, как раскат грома. Зарра посмотрел на мою пешку, взял свою и занёс ту над пустой клеткой.

— Сказка как миф, предание или легенда? — Спросил Зарра, продолжая держать фигурку над клеткой. — Или сказание?

Стало даже как-то неловко. Будто бы это я была виновата в том, что в чужих представлениях мой мир оказался таким…никаким. Но, с другой стороны, Зарра и близко не представлял, что именно творилось там, в большом и страшном реальном мире.

— Сказка как сказка. История про бедную несчастную девушку, которая встретила принца. Это развлечение.

Зарра нахмурился, а я невесело улыбнулась. Интересно, что за мысли появились в его голове? Золотые глаза подозрительно сощурились. Быть может, он подумал, что было бы неплохо меня обследовать.

— Развлечение… — Повторил он за мной.

— Легкомысленный роман. Маленькая сказка для больших девочек. Занятие на пару дней. Зови, как хочешь.

Похоже, мой ответ поставил его в тупик. Вновь устремив взгляд на клетку, Зарра медленно что-то зашептал одними губами. Я ничего не поняла.

От досады, обиды и неловкости захотелось плакать. Идиотка. Идиотские обстоятельства. Идиотский финал. Начнись моя история где-нибудь раньше, где Криста — эта маленький, избалованный ребёнок, я бы смогла «козырнуть» знанием будущего. Предсказать встречу Мадлен и её гарема, рассказать о недавно произошедшем восстании на Севере или указать на тот факт, что Его Высочество, натуральный гад и кретин во плоти, превратится в белого пушистого кролика благодаря влиянию какой-то баронской дочки.

Хотя… Не рассказать. Тогда бы я точно не встретила Зарру. Но я могла бы пойти своей тропой. Не поступать в ту же магическую академию, например. Держаться холодно и с принцем, и с Мадлен. Просто принять разрыв и пойти дальше.

«Не вернувшись домой».

Эта мысль оказалась такой же больной, как удар по лицу. Я быстро посмотрела сначала на Зарру, потом на его фигурки.

— Это звучит ненадёжно. — Наконец, ответил собеседник. Он поставил фигурку вперёд. — Этот мир — он реальный. Я из плоти и крови, ты из них же. Материя, окружающая нас, живая. Это не может быть подделкой!

— Я не говорила, что это подделка. Я лишь сказала, что это роман. Не самый выдающийся, к слову. Зовётся «Выбор Мадлен». История о простой девушке, принце и неземной любви.

Как только я могу доказать тебе мою точку зрения?

Зарра неодобрительно посмотрел на мою пешку. Сказанного оказалось недостаточно, чтобы ход, по его точке зрения, мог состояться. Тем не менее, я не стала убирать фигурку. Мои слова, судя по всему, его задели. Мысленно я дала себе затрещину. Стоило говорить чуть аккуратней. Зарра подвинул коня.

— Мы хороши в медицине, мы прекрасны в магии, мы по-своему выдающиеся.

— Ты меня не понял. Я говорю про историю самой Мадлен. Я не говорю, что ваш мир плох. — Он почти не прописан. — Просто… Хххх… Я не знаю, как это можно объяснить. Я могу пересказать тебе эпилог. У Мадлен и Его Высочества будет пять детей. Другие её поклонники не обзаведутся парами или потомством. Они ей будут верны. До самой смерти.

Зарра помрачнел и я тоже. Звучало не слишком убедительно и очень, очень отдалённо. Для проверки слов могло понадобиться несколько лет. Автор не расписывал когда и как Мадлен понесёт. У этих детей не было даже имён! Просто «королевские дети, в полном составе из пяти штук, быстро нырнули за штору».

Голова тут же заболела. Я не могла запомнить имена коллег в колл-центре, хотя работала там уже третий месяц, а вот концовка не особо впечатляющей книжки, прочитанной мной больше года назад я помнила. Ага, восхитительно. Люблю себя.

— Всё ещё ненадёжно.

Я шмыгнула носом. Заскользили фигуры, поплыли в воздухе голоса. Зарра дал мне возможность ходить «старшими» шахматными фигурами так, как мне хотелось, но победа всё равно была за ним. Как словесная, так и в игре. Зарра оказался настолько убедительным, что я сама начала сомневаться в собственных познаниях.

— Не пойми меня неправильно. Не то, чтобы я тебе не верил, но чтобы я и мой мир были просто развлечением? Нет. Такого быть не может.

Фигурка Зарры замерла над одной из клеток. Тонкие, подкрашенные тёмные брови взметнулась вверх.

— Ну прости. Так вышло.

— Глупости. — Зарра поставил фигурку на самый бок поля, спрятав не-короля за не-пешкой. — Это действительно звучит не очень складно.

Я пожала плечами и без интереса выставила одну из не-пешек вперёд. Другая не-пешка Зарры быстро её "съела". Мой раненый боец тут же отошёл на сторону противника. Чем больше прошло времени, тем пустее оказалась моя сторона доски. Испуг и паника сменились обречённой скукой.

— Здесь есть наследный герцог Северных Земель. Брат Кристы. — Я зевнула. Не люблю игры, где я так ужасно проигрываю. — Но ты когда-нибудь видел, слышал или общался с герцогом Юга? Запада? Или, может быть, Востока?

Зарра озадаченно хмыкнул. В этих украшениях он как раз походил на кого-то такого. Обвешенный либо золотом, либо золотыми подделками, Зарра очень близко подошёл к правящей династии местных восточных стран в моём воображении. Браслеты на его руках тихо, мелодично зазвенели, прежде чем мой собеседник озадаченно отозвался:

— Нет. Я не встречался с этими людьми. — Он потёр подбородок. Наверняка попытался вспомнить хоть кого-нибудь из вышеперечисленных.

— А они, по идее, должны быть. Не исключаю, что они действительно существуют, но никто из них не мозолит глаза так часто, как герцог Севера.

Зарра толкнул одну из фигур мне на съедение. Впервые за всю «партию» он поддался. Этот акт милосердия заставил меня почувствовать себя полной, безнадежной дурой. Тем не менее, я не стала отказываться от подачки. Проиграть со счётом двадцать — ноль — это полный позор.

— Или героиня. — Я склонила голову в бок. — Возле неё очень много мужчин.

Зарра усмехнулся. В этой усмешке я прочитала: "а ты завидуешь?". Ну, может быть, совсем немного. А кому бы не захотелось иметь плеяду красавчиков у самого бока? Впрочем, сейчас эти самые красавчики меня едва не угробили, поэтому зависть оказалась неоправданной. Я бездумно толкнула ещё одну фигурку в переднюю клетку.

— Знаешь, в моём мире это нетипично. Нет, есть, конечно, мужчины, которые преданны одной женщине буквально до смерти, но тебе самому не кажется странным, что за эти четыре года фавориты Мадлен не разбежались, кто куда? — Теперь нужно было напрячь голову, чтобы вспомнить имена. — Альгар, её рыцарь, очень гордый мужчина, который менял женщин как перчатки. А тут бам! Резко начал хранить целибат.

— Целибат — это…

— Преданность, наверное. — Я неуютно повела плечом. Вроде бы это слово пришло из религии, но от Бога я оказалась слишком далека. — Не важно. Или лорд Демин. Он же такой заносчивый, прямо как индюк! Разве логично, что человек с его складом характера продолжит на что-то надеяться, особенно после того, как его любимая окончательное определилась?

Длинная морщина прорезала лоб Зарры. Вместо того чтобы "съесть" очередную мою фигуру, Зарра сделал бесполезный ход в сторону. Глаза его сосредоточенно уставились на пустующие клетки, а левая щека едва заметно задергалась. Я поспешила расслабиться в кресле. Оно было таким мягким и удобным, что будь моя воля, я бы вечно осталась в нём сидеть. Наставник Зарры знал толк в комфорте.

— Кроме того, Демин — это не джентльмен. Он затравил понравившеюся ему девушку, которая просто посмела однажды сесть рядом с Аланом. Как ты думаешь, чтобы сделал человек его склада характера с той, которая публично отказала ему и согласилась выйти замуж за заклятого соперника? — Я зевнула. Когда-то давно, когда мне было меньше лет, я радостно пищала от тропа "исправление плохиша". Это ведь так мило! Он же исправился ради неё! Лишь сейчас, с возрастом, эта сказка начала отдавать горечью. Ничего он не исправился. Он просто отчаянно держал себя в руках, потому что сюжет диктовал путь. — Как минимум — ушел бы прочь, а не стал бы молчаливым наблюдателем.

— Мне бы хотелось сказать, что Мадлен притягивает к себе слабохарактерных мужчин. — Зарра стукнул пальцем по подбородку, сделал ещё один ход и посмотрел на меня. — Но то, что я узнал от посторонних, создаёт другое впечатление. Любовь действительно меняет человеческую натуру, но чтобы стольких и настолько…

Настал мой черед ходить, а у меня даже не было идей куда пойти. Вновь ткнув первую попавшуюся фигуру вперёд, я затолкала её в скопление вражеских "всадников". С какой бы стороны Зарра не пошёл, он бы сумел её "сожрать" без определенных проблем. Ну и пусть. Я не люблю такие игры.

Хотелось ещё многое рассказать. О несовершенстве и вторичности мира, о странных закономерностях, о том, что никто до и после Мадлен не будет обладать такой невероятной силой. Предположений, замечаний и несостыковок из фанатских форумов было много, но какой смысл тыкать ими в человека, очень далёкого до всей этой подоплёки. В этом мире нет исекая и его характерных шаблонов. Да и форумы тогда я читала без особого внимания.

— Ты совсем не хочешь победить? — Зарра озадаченно посмотрел на свою армию и то, что осталось у меня. Всего три фигуры, одна из которых уже заочно мертва.

— Я говорила, что интеллектуальные игры — это не мой конёк.

Они нагоняли скуку, боль и ненависть к себе. Я никогда не побеждала в шахматах.

— Но ты даже не пыталась!

Зарра выглядел очень озадаченным, а я не знала, был ли он разочарован этим открытием, огорчён или принял все данностью. В любом случае, стыдно мне не было. Я лишь почесала шею.

— А ещё ты пыталась повеситься в первую ночь. — Зарра качнул головой. Украшения в его волосах зазвенели.

Теперь-то мне стало действительно неловко. Я хмыкнула.

— Согласись, есть разница между тем, чтобы умереть быстро или страдать до конца времён. Кроме того, мне казалось, что если я умру сейчас, то после вернусь в свой мир.

— А у тебя были причины так думать? — Он с интересом подался вперёд. — Ты проводила расчеты? Исследования? Или руководствовалась какой-нибудь теорией?

— Нет. Я просто подумала, что…

Лицо его тут же исказила гримаса разочарования. Уверена, про себя Зара сделал заметку: "слабые стороны: логическое мышление, отсутствие амбиций".

— Почему ты не попыталась докричаться до них?

— Но я ведь кричала. — Первые часа три. — После этого один из стражников пообещал скомкать миску и засунуть её мне в рот, если не заткнусь.

— Это имеет смысл. — Зарра задумчиво почесал подбородок. — Но…

— Подкоп тоже не вариант. — Тут же оборвала я. — Там каменный пол. Ты видел, что у меня с ногтями?

Невольно Зарра тут же посмотрел на свои. Ногти, накрашенные и ухоженные, перламутровыми полумесяцами блестели на его руках. Я едва слышно фыркнула. Как человек, настолько заботящийся о себе, вообще мог быть кем-то вроде учёного?!

— Я промолчу.

Обречённая не-пешка исчезла. Зарра без особого удовольствия забрал её к прочим пленным. Видимо такой жалкий противник лишил его всякого азарта к игре. Я толкнула ещё одну фигуру к верной гибели.

— Смысл плыть против течения и утонуть, когда можно войти в это течение…

— И всё также утонуть.

Нет, быть подхваченной. Сомневаюсь, что Зарра об этом подумал. Он мог и не догадываться о своей роли в этом потоке. С самого детства мне много что вбивали в голову, но одно из правил я усвоила точно: нужно казаться (а лучше быть) дурой. Тогда никто не почувствует в тебе врага. Я подтолкнула Зарре ещё одну фигуру и он её сбил. Теперь на поле остался лишь один боец.

Мой единственный билет назад не должен меня бояться или в чем-либо подозревать, иначе я застряну здесь на срок больший, чем просто "навсегда".

— Это всё ещё звучит очень странно, но ты умеешь хранить секреты? — Вдруг спросил Зарра, серьезно нахмурившись.

— Без тебя я не выживу.

Зарра «съел» съел последнюю фигуру.

— Этот мир обречён. И то, что ты называешь «новеллой», может оказаться песней о конце света.

— Песнь о конце света?

— Я бы с радостью объяснил больше. Но сейчас не могу. — Зарра красноречиво посмотрел в сторону окна и зевнул. Получилось натурально. — Давай это обсудим завтра. Не поверишь, но сегодня я безумно устал.

Когда он потянулся к грязной посуде, я потянула тарелки на себя. Зарра удивленно моргнул. Мне правда, искренне было его жаль, но в голове осталось ничего, кроме унылого словосочетания «конец света». Оно билось от одной стенки черепа к другой и оглушало.

— Конец света? Какой конец света?

Зарра раздраженно пожал плечами и снова зевнул. Внутри меня била энергия. После пробуждения мне казалось, что весь лежит прямо под ногами. Нужно просто приложить чуть больше сил, чтобы все моря, океаны и государства пали. С таким настроем нежелание Зарры не играло никакой роли.

Он должен мне все рассказать.

— Не сегодня. Даже не в это десятилетие. — Зарра вновь потянулся к тарелкам, но я снова схватилась за них. — Давай обсудим это утром, пожалуйста. Сейчас мне нужно помыть посуду. Кстати, ты так и не притронулась к десертам!

— Ты тоже ничего не съел.

Вставать с кресла оказалось неожиданно тяжело. Я была готова отдать полжизни, лишь бы остаться здесь, без движения и лишних проблем. Но грязная посуда ждать не собиралась. Наскоро запихнув в рот «шаурму», я облизнулась. Официально ужин можно считать законченным.

— Не хочу. Слушай, ты меня накормил, а я, давай, всё уберу. Так будет честно.

Зарра неодобрительно покачал головой.

— Я пока выполняю обязанности хозяина этого дома, поэтому все заботы мои. Будь добра, отдай мне посуду.

Сначала «отдай мне посуду», а потом «иди на мороз». Я, будто ничего не замечая, забрала себе и его тарелки. Посуда оказалась неожиданно увесистой. Под фарфор добавили железа?

— Ты меня вытащил из той дыры, дал постель и еду. — Мытая посуда не покрывала всего произошедшего, но хотя бы давала иллюзию собственной полезности. Я улыбнулась. — Это меньшее, что я могу сделать в ответ. Зарра, пож-а-а-а-алуйста.

— Я ведь сказал: рассчитаешься иначе.

— Пожалуйста, не говори так. — Я неловко засмеялась. — Прозвучало слишком двусмысленно.

Зарра тут же вскинул брови, а мне стало страшно. А что если он действительно имел это в виду? Я тут же огляделась. Новое, красивое тело, но совершенно лишённое привлекательности настоящей хозяйки в глазах Зарры. Я сглотнула. Чёрт.

— Не знаю о чём именно ты подумала, но нет. Мне нужны твои истории о другом мире, наблюдения и, если получится, больше описаний этой, как ты выразилась, новеллы. — Зарра развёл руками. — Если всё действительно так, как предполагает учитель, то через несколько десятков лет всему здесь настанет конец. Но, эй, всё это может подождать до завтра. Отдавай посуду.

— Этого всё равно недостаточно! Дай хотя бы мне помочь!

Я посмотрела ему в глаза, а он посмотрел в глаза мне. С несколько секунд длилась немая борьба за право вымыть грязные тарелки. Зарра шумно втянул носом воздух, после чего кивнул головой в сторону коридора.

— Идём. Я покажу кухню.

Вновь замелькал неприметный коридор. Зарра толкнул одну из дверей, и я быстро нырнула следом. Небольшая каменная комнатка с длинным столом, двумя стульями, маленькой крытой печью или очагом, ручной колонкой и маленькой бадьёй, очень похожей на ведро. Рефлекторно зачесались руки. Мне снова захотелось искупаться.

Современный человек внутри страшно завыл от вида этого средневековья. Я нерешительно подошла к колонке и с немого разрешения Зарры нажала на рычаг. Из металлической трубы толчками потекла холодная вода.

Какой кошмар.

— И вы так моете посуду? В холодной воде? — Страшно представить, чем они отдирают жир от сковородок.

— Поэтому и оставь это мне.

Тряпка оказалась выхвачена раньше, чем Зарра что-либо понял. Чёрт. Я уже и забыла какого это — не видеть губки для посуды. Слабый, кислый запах тут же ударил в нос. Тряпку было бы здорово сменить.

— Нет. Так дело не пойдёт. Не хочу быть бесполезным куском мяса.

Да и с жиром сталкиваться пока не пришлось. Что сложного в том, чтобы пару раз опустить тарелку в холодную воду и где надо — протереть её тряпкой? Ничего. С тихим звоном тарелки оказались опущены в бадью. Руки тут же закоченели. Вода оказалась слишком холодной.

— Ты меня не слышишь? — Зарра прозвучал раздраженно. — Я же сказал, что…

— Да-да, я объект твоих странных исследований. Но этого мало.

Окажись всё с точностью наоборот, я бы не стала держать лишний рот просто потому, что тот рассказывал прикольные истории. Это не существенно. Я взглянула на Зарру, который не выглядел слишком довольным предложенной помощью. И где-то там, в глубине души, всё было ясно. Ему просто неприятно видеть, как чужой человек моет его посуду в его доме. Это, в некотором роде, интимный процесс. Наверное, в его воображении, я начинала представлять угрозу. Сначала мою его грязные тарелки, а потом забираю дом, склянки и, быть может, даже его учителя. Но иначе я не могла. Должен же Зарра увидеть, что я полезна! Чем больше от меня пользы, тем меньше вероятность, что он меня выгонит.

— Ты ведь не отступишься, да?

— Ага. — Я быстро протёрла сначала одну чистую тарелку, потом вторую, третью, четвёртую. Осталось сделать ход конём. Едва ли я могла предложить что-то интересное для средневековья. По химии в голове отложилась лишь формула серной кислоты, механиком я никогда не была и едва ли могла принести сюда даже понятный по конструкции велосипед, врач из меня тоже так себе. Но у меня были руки и младшие братья. И диплом по делопроизводству! Я даже умела управляться с бабушкиными счетами из дерева. — Ещё я готовить умею, стирать, шить, считать. Не хочу хвастаться, но по составлениям бюджета я всегда была лучшей из нашей группы.

Но Зарра не выглядел впечатлённым. Лениво присев на корточки, он посмотрел на меня, после чего взял в руки первую тарелку.

— Скажи мне пожалуйста, что я сделал такого, чтобы ты меня так боялась?

Но я не боялась. Я опасалась остаться одна, один на один с пусть знакомым, но глубоко непонятным мне миром.

— Ты добр ко мне, а я хочу быть доброй к тебе. — Я подала ему оставшиеся тарелки. — Вот и всё. И разве если я не возьму хлопоты по дому, у тебя не будет больше времени заняться моим делом?

Стоило заткнуться раньше. Прозвучало слишком нагло. Мне было как-то неловко смотреть на Зарру, хотя мы оба понимали — больше всего я хотела именно этого.

— Ладно, хочешь помочь? Тогда передаю домашние дела тебе. Потом расскажу что да как. — Он поставил тарелки на стол, после чего поднял бадью и кивнул мне головой, мой, идём. В самом краю комнаты я обнаружила закуток с отверстием в полу и сеточкой сверху. Сырой, неприятный запах пробился сквозь почти привычные облака специй. Зарра снял сеточку, а после вылил в дыру использованную воду с остатками еды. Сеточка вернулась на место. — Всегда возвращай её, иначе дом быстро наполнится крысами и прочими тварями. Остальное я расскажу позже сейчас… — Он зевнул. — С твоего позволения, я отправлюсь набираться сил.

— Поняла.

Бадья вернулась к колонке, а мы пошли назад, в гостиную. Зевая, Зарра пошёл к лестнице на второй этаж.

— Что ещё мне следует знать?

Зарра устало вздохнул. Кажется, он успел пожалеть о своем вмешательстве там, в темнице. Привалившись к перилам, Зарра устало посмотрел на меня, как бы говоря: "что ещё?".

— О чём ты?

— Ну, например, есть двери, куда не стоит заходить?

Некоторое время Зарра промолчал. Усталое раздражение исчезло. Подмастерье озадаченно посмотрел куда-то за плечо. Я поборола желание обернуться. Кто знал, кто или что могло шнырять в коридоре у колдуна.

— Не то, что бы я запрещаю, но раз ты сама заговорила… — Зарра ткнул пальцем. Я всё-таки обернулась, а браслеты на его руках зазвенели. — Вот эта дверь. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты там ходила. Это алхимическая комната. Многие компоненты расставлены специальным образом, стекло для их хранения очень хрупкое, да и вообще…

Пояснять не потребовалось. Это был островок, не терпящий чужого присутствия.

— Поняла. Все, кроме этой двери.

Обычная, непримечательная дверь. Если бы Зарра в неё не ткнул, я бы не обратила на неё внимание. Скучного и зарядного описания хватило, чтобы можно было представить улучшенную версию химического кабинета в школе. Химия моим коньком не была, да и раз не стоит совать туда нос, то почему бы и нет?

— Если что, здесь нет спрятанных трупов. Вроде бы. — Зарра кашлянул. — Но большая часть комнат закрыта за ненадобностью. Ты можешь ходить где угодно, но вот то место лучше не посещай. Я не учитель. Я не смогу отменить действие любого случайно пролитого зелья или понять почему у тебя выросли кроличьи уши.

Я согласно кивнула. В этом было рациональное зерно. Зарра зевнул опять, и этого оказалось достаточно, чтобы поставить точку в этом дне.

— Не буду тебя задерживать. Спокойной ночи, Зарра.

— Беспечных снов, Кристина

Он медленно поднялся наверх. Я молча смотрела за тем как длинная коса становится все дальше и дальше, пока не исчезает полностью. Когда он ушёл, на первом этаже воцарилась унылая пустота. Здесь не было слышно даже лая собак или шипения кошек. Никогда бы не подумала, что городской район в такое время может оказаться настолько тихим.

После недавнего пробуждения спать не тянуло. Я схватила первую попавшуюся книгу со шкафа и открыла её. Ровные строчки из непонятных мне букв больно резанули глаза. Книга тут же оказалась закрыта, а я мысленно похоронила этот "отдых". Сколько мне предстояло провести время без интернета, нормальных книг и новостей?! Черт, я была согласна даже на телевизор, который показывал бы только четыре канала. Отсутствие информации из внешнего мира просто пугало.

Впервые за невообразимо долгое время я осталась одна. Без телефона, интернета, книги или собеседника. Вокруг стояла тишина. Внешняя и внутренняя. Она разрасталась, и мысли в моей голове бухли вместе с ней. Теперь-то я поняла почему телефон всегда был вечным спутником во время отдыха.

Сидеть вот так, не читая очередной пост или новостную сводку, оказалось страшно. Меня смущало хотя бы то, что в этой тишине мозг начинал неистово работать. Новые страхи вылезли, прямо как трава вылезает из-под земли.

И что будет потом? Что будет дальше? Что станет со мной?

Невольно я ощупала ладонь. Новые руки были слишком нежными. Чувствовалось, что настоящая хозяйка тела особенно их берегла. Если бы не слабые синяки, оставшиеся после пребывания в тюремной камере и неровная кромка съеденных ногтей, то можно было бы стать рекламной моделью для колец или браслетов. Но это там. На Земле. Здесь же эти руки оказались полностью бесполезными.

Все во мне здесь было бесполезным.

Я уставилась на потолок. Ковры, чьи узоры напоминали о коврах у бабушки, смотрели на меня даже отсюда. Вся гостиная была одним большим ковром, вокруг которого случайно возвели стены. Столько загадок столпилось в голове. Как эти ковры там вообще оказались? Их прибили гвоздями или воспользовались чем-то вроде клея? Если да, то зачем? Им что, оказалось мало ковров на стене и на полу? А пыль там, наверху, скапливается с такой же скоростью, как пыль внизу?

"Ладно, это не мои причуды"

От скуки хотелось лезть в петлю. Неизвестность тоже раздражала. Она же подкинула новую пищу для мрачных размышлений. Что со мной стало на Земле? Моё тело действительно заняла Криста? Если нет, что с ним произошло? Оно лежит в коме или… Стоило подумать о смерти, как тошнота подкатила к горлу.

Я… Я ведь не могла умереть!

Сердце редко забилось в груди, а на лбу проступила испарина. Захотелось кричать от ужаса и безвыходности.

Я не могла умереть!

Я не…

Ужас оборвался резко. На все попытки вспомнить, что же было перед последней сценой с Кристой, память не выдала ничего вразумительного. Я точно помнила имя, фамилию, знак зодиака и даже четыре первые цифры номера паспорта. Я помнила семью, коллег и друзей. Но, как бы не старалась, я не сумела вытащить память о прошедшем дне.

Что меня сюда отправило? Грузовик? Машина? Случайно упавший кирпич?

На душе стало паршиво.

Я всегда мечтала съехать от семьи на другое жилье и сменить работу. Фактически эти мечты сбылись: с одних шей я перепрыгнула на другие, а из оператора колл-центра превратилась в домработницу.

Но теоретически ведь мечталось о чем-то ином! О работе чуть менее неровной, о жизни чуть более свободной, да и просто, это ведь ужасно, когда ты не идёшь на работу не потому, что ты не хочешь, а потому что ты не можешь. Это решено чьей-то страшной волей за тебя.

Заныло сердце. Мысленно потянуло назад, в трешку на Проспекте героев. Страшно хотелось увидеть семью, услышать их голоса и забыть обо всем произошедшем, прямо как о страшном сне.

Не знаю, что лучше. Быть сбитой/убитой или просто взять и… Пропасть. Прямо как в "Чужестранке". Но только если Клэр пошла к стоячим камням, после чего таинственно исчезла, то я и не знала, что стало причиной моего перемещения. И оказалась даже не на Земле.

От перспективы остаться здесь, в мире магии и меча навсегда, хотелось выть волком. Сердце заболело. Что будет с моей семьей и друзьями, если я всё же никогда не вернусь домой?

И, что самое главное, случится со мной, здесь, в мире, созданном лишь для нескольких человек? Шахматная доска продолжала пустовать.

Перед тем как назваться груздём, стоило побывать в кузове.

Странное вышло чувство. Угнетающее.

— Прости. — Промямлила я в очередной раз, тупо смотря на очаг.

Зарра не ответил. Он даже не посмотрел на меня. Сидя на коленях, спаситель из раза в раз дул в странную трубку, торчащую из плиты. Огонь внутри каменной кладке загорался, но быстро потухал. Это было моей виной. Я сдвинула не ту пластину, тронула не тот камень и случайно обрубила весь кислород. Пламя потухло, и дом погрузился в совсем не летний холод. Если на первом этаже ещё можно было находиться, то во втором образовался целый ледник. Маленький ледяной оазис посреди сорокоградусной жары.

— Я правда не хотела…

Собственные извинения заколебали даже меня, но я просто не могла остановиться. Чувство бесполезности нарастало, прямо как грипп или тревожные ноты в напряженных моментах фильмов. Зарра дунул в очередной, на этот раз последний раз и огонёк, маленький, но устойчивый, пригрелся на свежих дровах. Быстро, заученным движением Зарра подвинул нужные пластины, перекрыл кирпичом нужную дыру и запечатал трубку чем-то влажным и мягким, очень похожим на глину.

— Гх… Гхлупости…

Он закашлялся, а я отвернулась. Бронза кожи Зарры побледнела, а глаза, и без того большие, стали выглядеть совсем огромными. Я даже подумала, что стоит его немного тронуть, как те выкатятся из орбит и повиснут на нервах. Неловко получилось.

— Но ты потом мне опять покажешь, как добавить мощности? Я приготовлю рагу! Вкусное, наше, земное!

Неопределенный кивок стал мне ответом. Заколки в волосах зазвенели, а Зарра издал тяжелый, пробирающий до костей вздох. Этим утром он заплел лишь одну косу и то, заплёл он её небрежно и слабо. Некоторые темные прядки выбивались, а узел на самом конце выглядел настолько ненадёжно, что казалось — ещё немного и он спадёт, распустив волосы. Макияж не ушёл. Стал лишь немного глуше. Глаза продолжали желтыми фонарями светить в окружении густых темных теней, а вот губы почти полностью слились с кожей. Лишь насыщенная золотая полоска, прорезающая нижнюю губу точно посередине, блестела, привлекая внимание. Подобие халата насыщенного красного цвета оказалось подпоясано цветастой тряпкой. На руках, ногах и шее блестели тяжелые золотые браслеты. Стоило мне представить себя с таким обилием металла на теле, как тут же стало неприятно. И воздуха не хватало, и легкости, и желания возиться с этим металлоломом.

— Ты… Ты сегодня куда-нибудь собираешься? — Я сжала плоскую металлическую тарелку, на которой всего несколько минут назад собиралась пожарить яйца и мясо.

— М? — Зарра недоумённо повернулся. — Нет. С чего ты взяла?

— Выглядишь слишком шикарно.

После прозвучавшего смешка всё внутри расслабилось. Зарра тряхнул волосами, выбивая новый звон из украшений. На губах его заиграла улыбка, а щеки вернули прежний насыщенный цвет.

— Это ещё ничего. Ты не видела меня во времена больших празднеств.

Как бы моё воображение не старалось, а вообразить это не получилось. Зарра снова тряхнул волосами. Настроение его, кажется, улучшилось. Или мне показалось? Чуйка на людей, натренированная за тяжелые полгода в колл-центре упорно молчала и это пугало. Я совсем не могла понять, что же это за человек, неизвестный Зарра, пришедший из неоткуда.

— Хотя… Если повезёт, я могу сводить тебя на одно. Но это потом, в будущем.

«Никогда?»

Я пожала плечами. Мне не хотелось ходить на чужие праздники. Я хотела вернуться назад, домой, к понятному для меня окружению и привычно выглядящим мне людям. Не то, чтобы мне был неприятен Зарра из-за внешнего вида, но смотреть на него оказалось больно. Он оказался слишком экзотичен и непонятен. Особенно для меня.

— Ладно, не переживай ты так. Со всеми бывает. И это, будем честны, отчасти и моя вина. — Зарра похлопал меня по плечу. — Мне стоило ещё раз показать, как именно стоит обращаться с очагом. Кстати, об очагах, у тебя дома есть что-то такое?

— Печь, камин, газовая плита. Выбирай, что хочешь.

В золотых глазах тут же появился любопытный блеск. Зарра чуть подошел, но я сделала шаг назад. Быть может, слишком большой. Огромная складка пробилась на ровном, смуглом лбу.

— Эй, почему ты ведёшь себя так, будто я пытаюсь тебя убить?

Потому что я тебя практически не знаю.

Потому что мы с тобой толком не знакомы.

Потому что ты посторонний человек, который в любой момент может выгнать меня прочь.

Собственное отражение в тарелке показалось слишком удрученным. Красивое лицо Кристы расползлось бесформенным блином, теряя всякое очарование. Приглядевшись, я даже начала потихоньку узнавать собственные, неидеальные черты. В животе всё снова сжалось.

Хочу домой. Хочу домой. Хочу домой.

Сколько прошло с того момента, как я оказалась тут? Я соскучилась по материнским объятиям, отцовским шуткам и гомоню братьев. Я ненавидела тот шум, который они так отчаянно создавали, но, Боже, как мне хотелось сейчас снова вернуться в квартиру и хоть краешком уха подслушать ссору, вспыхнувшую из-за пустяка. Тело мелко затрясло от нарастающих всхлипов.

— Ты… Ты уже чуть меня не проткнул ножом. Помнишь?

— Разве та царапина — это «проткнул»? — И я не смогла понять, было ли это попыткой пошутить или Зарра действительно так считал. В любом случае, он примирительно поднял руки вверх, и многочисленные браслеты медленно поползли вниз, оголяя слишком светлые полосы. — Ладно-ладно. Я немного перегнул палку. Признаю. Но иначе они не отпустили тебя. Считай, что это было необходимостью.

Браслеты зазвенели опять. Зарра опустил руки и склонил голову в бок. С минуту мы смотрели друг на друга. Жжение в глазах нарастало. Сама того не желая, я выдавила слезу. Потом ещё одну. И ещё. Я смотрела на Зарру, незнакомого мне человека, но при этом в его лице вылавливала кого-то другого. Продавца из любимого кондитерского магазинчика, водителя из автобуса на котором я каталась на работу, доброй уборщицы из офиса, просто приятной женщины из сквера. Все они смотрели на меня, а я, как идиотка, пялилась на них сквозь солёную пелену.

— Знаешь, давай-ка я тебя кое-чему научу. — Не обратив внимания на нарастающие всхлипы, Зарра схватил меня за руку и потащил к очагу. — Только пусть это останется нашим секретом. Хорошо? Уверен, у себя ты никогда не пробовала ничего подобного.

Если бы он спросил, что именно случилось, я бы разрыдалась в голос. Так же истерику удалось задушить почти в зародыше. Зарра прдолжал что-то говорить, делая вид, что ничего не происходит, и я взяла с него пример. Быстро вытерла слёзы и наклонилась к банке, где лежали подозрительно знакомые мне темные зёрна.

Зарра торжествующе улыбнулся.

— Мы с учителем пришли из Красных Земель. Там много песка и солнца. Днём, бывает, невозможно ходить, поэтому мы путешествовали по ночам. — Зарра слабо улыбнулся. Его руки потянулись к маленькой медной турке. — Чтобы сохранять бодрость и иметь силы для продолжения путешествия приходилось идти на многие хитрости. Например, готовить особый бодрящий напиток из горьких зёрен.

— То есть, заварить кофе?

Улыбка Зарры из подбадривающей стала растерянной. Глаза его неуютно заметались из стороны в сторону. Кажется, я поставила его в неловкое положение.

— Это горькие зёрна. Они растут у меня на родине и…

— Мы зовём их кофейными зёрнами. — С немного позволения я взяла банку и поднесла её к носу. Резкий, горький запах мгновенно ударил в ноздри. Этого оказалось достаточно, чтобы волосы на затылке зашевелились от внезапно накатившей энергии. — А напиток — кофе.

— Тогда откровения не получится. — Зарра драматично закатил глаза. — Но я пытался. Так, вы пьёте…кофе?

Осторожно он забрал банку из моих рук и принялся заваривать напиток. Спасибо, Господи, что он не попросил об этом меня. Никогда не готовила зерновой кофе. Всю свою жизнь пила растворимый, иногда комбинируя его с чаем. Тем не менее, я внимательно следила за руками. Быть может быть завтра или даже сегодня вечером я сумею его удивить, подав заваренный кофе.

Чем дольше я была с Заррой, тем сильнее вспоминала о первом рабочем дне в колл-центре. Тогда я точно также стояла бесполезным мешком картошки, жадно ловя каждое слово опытной коллеги. Как странно. У меня ведь домашняя работа всегда хорошо шла, а тут я явно не в своей тарелке.

— Угу. Много и часто. Это популярный напиток.

— Почему?

Его руки так легко и непринужденно порхали над туркой, что стало понятно — этот человек каждое утро занимался заваркой. Каждое его движение было четким, метким и лишенным суеты.

— М? Что «почему»?

— Почему кофе популярен? — Зарра нахмурился. — Почему его вообще называют «кофе»? Разве он не слишком горький, чтобы кому-то нравиться?

Это была проверка такая? Сначала я даже растерялась.

— Ты сам ведь сказал. Кофе — бодрит, а в моём мире бодрость — это важно. — Мой взгляд скользнул по старомодным часам. Резные стрелки застыли на девяти утра, но мне успело показаться, что прошёл целый день. Время без интернета и телевизора ползло удивительно медленно. — А называют его так… Не знаю почему. Кофе и кофе. Это куда короче, чем «горькие зёрна». А вкус можно сделать мягче, влив молоко или сливки.

Зарра тут же неприязненно сморщился. Рука его дёрнулась, нарушив ровный строй отточенных движений. Несколько темных кофейных пятен оросили стол.

— Ты, надеюсь, этим не занималась? — Зарра тут же тряхнул головой и натужно засмеялся. — Хотя… Лучше не отвечай. Я не совсем понимаю людей, которые портят саму суть напитка, желая сделать его «мягче».

Это было завуалированным призывом не пить сладкий кофе? Первый полноправный запрет? Немного полегчало. Зарра оказался с чудинкой. Значит, он нормальный. У него есть тараканы. Осталось лишь понять: если я буду пить разбавленный кофе, то сразу превращусь в тыкву или Зарра просто на меня обидится.

— Сколько людей, столько и вкусов.

— И то верно. — Зарра кивнул. — Тебе налить?

— Не думаю, что я впишусь в твои высокие кофейные стандарты.

Шутка выдалась неудачной. Зарра смущенно покраснел, а я ощутила себя последней идиоткой.

— Пей, что хочешь и как хочешь. Не буду тебе мешать. Просто для меня это та ещё дикость. — Зарра снова вымученно засмеялся. — Знаешь, кажется, в первое время нам будет немного тяжело находить общую волну. Разный опыт и мировоззрения, хах…

От мысли, что он тоже часто теряется, не зная, что делать, я невольно улыбнулась. Теперь даже мысли о собственной ничтожности пропали. В этой лодке мы действительно плыли вдвоём. Воздух на кухне, густой и пряный, стал жарче и плотнее. К ароматам пряностей и специй добавился кофейный душок.

— Тут горький напиток не очень любят, но ты, наверное, знаешь.

Мадлен и её гарем пил чай. Всегда.

— Смутно догадывалась.

Кофе в турке забурлил на раскалённой пластине, вмонтированной в самом верху очага. Вышла какая-то странная версия электроплитки без «электро». Зарра посмотрел по сторонам. Сказать, кажется, ему уже было нечего. А я и не знала, чем именно могу его заинтересовать.

— Ну, знаешь, у меня, на Земле, жители Африки добавляют красный перец в чай.

— А Африка — это…

— Не важно, что такое «Африка» и почему она так зовётся. Важно, что они добавляют в чай красный перец. — Я смущённо покраснела. Пробелы в полученном образовании всё ярче давали о себе знать. — Это необычно. И, знаешь, я хотела поговорить об этом ещё вчера, но… Ты не хочешь сходить за покупками?

Лицо сильнее запылало. Смотреть на Зарру стало буквально невыносимо.

— Сводить тебя на рынок? Хорошо.

От сердца тут же отлегло. Он даже не стал спрашивать, что именно мне нужно было. Зарра всё ещё вызывал противоречивые чувства и лёгкий дискомфорт, но в то же время он очаровывал. Был лёгким тогда, когда это нужно сильнее всего. Я бегло взглянула на единственное платье, под которым практически ничего не было. Гардероб надо собирать с самого начала.

— Если что, у меня есть деньги. Я сама за всё заплачу! Ты просто подскажи, когда, что и кому стоит дать.

Зарра неопределённо кивнул. Кольца на его пальцах зазвенели.

— Если выходить, то нужно будет что-нибудь сделать с твоим лицом. Для большинства ты всё ещё Криста.

Пояснять не потребовалось. Перед глазами пронесся разрыв помолвки и лютая ненависть, охватившая дворян. Если они, вроде бы безразличные к судьбе Мадлен, были готовы порвать меня на британский флаг, то что стоило ожидать от простых людей? Я была уверена, что меньшим из зол был обстрел гнилыми помидорами или камнями. Мурашки тут же пронеслись по хребту. Зарра вынул две маленькие чашечки из одного из навесных ящиков.

— Я уверен, что байка про переселение душ и более страшное наказание осталась в стенах дворца. — Зарра раздражённо покачал головой. — Простые люди такое не поймут или, того хуже, извратят. Ладно. Подумаем об этом за партией в ходики. Чего бы тебе хотелось съесть на завтрак?

Но это должна была спрашивать я. Я кивнула в сторону яиц и тонко нарезанных кусков мяса. Зарра кивнул и протянул мне нож. Я разбила яйцо прямо на железную пластину, где всего несколько секунд назад стояла турка.

Резать чужие волосы оказалось на удивление легко.

Даже в некотором роде приятно.

Я поймала себя на мысли, что мне искренне нравится этот звук. Он такой тихий, такой расслабляющий, такой приятный. Кожей я чувствовала металл ножниц, а глазами видела, как Зарра стоит позади, избавляя меня от лишней длины. Волосы Кристы, чудесные по цвету и длине, неизбежно падали вниз, растекаясь волосяным ковром по полу. Слава Богу, каменному. Я вообще не представляла как вычищать настоящие ковры с длинным ворсом.

— Ты меня не спрашивала, но я всё равно считаю, что можно было обойтись без столь радикальных мер. — Пробормотал Зарра, продолжая отстригать светлые пряди. Чик-чик-чик. — Ты могла бы просто их заплести. Или я бы их заплёл.

И сделал бы меня ещё более беспомощной? Это даже звучало смешно. Я почти ничего не могла делать без посторонней помощи. Даже стрижка и та легла на плечи дорогого спасителя. Тем не менее, про себя я твёрдо решила — это предпоследняя вещь, с которой Зарра мне поможет. Впереди рынок и распоряжение деньгами, а потом — всё. Я буду учиться и адаптироваться сама.

— Думаешь, что Криста была бы в ужасе, увидев себя такой?

Я невесело улыбнулась. Отражение в зеркале скопировало гримасу, лишний раз напоминая — это ангельское лицо моё. Пока что. Макияж, нанесённый Заррой, не делает Кристу страшнее или неприметнее, хотя я просила именно об этом. Тем не менее, нельзя было сказать, что сейчас перед зеркалом сидела именно кандидатка в принцессы. Скулы стали острее, глаза визуально уже, губы тоньше. Зарра накрасил меня, как красился сам. Раскосые стрелки, слишком яркие цвета, экстравагантность.

Ощущение вышло такое, будто меня буквально затолкали в другую кожу.

— Кристы нет, но есть Кристина. — Он легонько оттянул голову в сторону и снова чиркнул ножницами. — Но мне, правда, жаль волосы.

Иллюзия разрушилась. Я немного грустно вздохнула. Пока мои глаза видели редкую, практически нечеловеческую красавицу, Зарра видел…меня. Обычную по всем меркам. Не такую уж и красивую, со шрамом на носу, не слишком большими глазами и скучными, не особо выделяющимися губами.

— Волосы — это не зубы. Они отрастут.

— Всё равно жалко. — Он пропустил пару прядей между пальцами и покачал головой. — Она потратила на них столько сил.

Я пожала плечами, умолчав, что с моим телом Криста вполне себе может обращаться куда менее милосердно. Да и ладно тело. Его ещё можно подправить в случае чего. Но что делать с окружением? Как восстанавливать безнадёжно испорченные отношения?

«Если там вообще есть что восстанавливать»

— Готово. — Зарра провел пальцами вдоль щёк, и его отражение растянулось в улыбке. — Как тебе? Нравится?

О том, что вышло слишком ярко, я умолчала. Решила не обижать творца. Покрутила лицом перед зеркалом, а после набросила на голову расшитый платок, собственность Зарры. По ту сторону зеркала в цветастую ткань обернулась и моя копия. Была ли она красивой девушкой? Определённо. Но можно ли её назвать Кристой? Нет.

Покинуть дом и посмотреть на город чуть более вдумчиво оказалось приятно. Не то, чтобы стены нового пристанища давили, но сердце забилось куда ровнее, когда в лицо ударил ветерок. Улица не потеряла зловещей ауры. Наоборот, при свете дня она выглядела даже более опасно, чем вечером, но рядом с Заррой я не чувствовала себя потерянной.

Мой спутник кивнул головой и жестом приказал идти следом. Босой. Опять без обуви. Ничего спрашивать я не стала, лишь молча шагала следом. Где-то в глубине души было даже как-то неловко, ведь на моих ногах красовались неудобные тканевые «туфли» наставника Зарры. В какой-то момент даже закралась мысль: а не обула ли я единственные туфли во всём доме?

На этот и другие вопросы порассуждать не вышло. Зарра шёл стремительно, зайцем мелькая меж узких улиц. В какой-то момент он прыгнул в совсем неприметный переулок, и я последовала за ним. Дальше всё случилось как в плохо смонтированном фильме. Один кадр — мрачные трущобы, второй кадр — рынок. Понятный, на самом деле. Настроение тут же улучшилось. Я узнала все эти маленькие закутки, стенды с товарами и….

— У них даже есть картонки на полу! — Прошептала я от восторга.

Зарра обернулся и непонимающе выгнул подкрашенную бровь.

— И?

Картонка на холодном деревянному полу и простынка, закрепленная на хлипкой верёвке. На мгновение я почти себя убедила, что удалось вернуться назад, в свой родной мир. Я даже подалась вперёд, чтобы выдать до боли наивное: «а по карте можно?». Добежала до первой лавки… и загрустила. Намёка на терминал даже не существовало. Зато были ткани и украшения. Моя внутренняя сорока с великой радостью защёлкала клювом, а сердце учащённо забилось.

Двести дублонов в мешочке из великой ценности и стартового капитала на жизнь превратились в то, что вполне можно спустить за один день. Торговка, не молодая, но безумно красивая женщина, с улыбкой посмотрела на меня. Наверняка она всё прекрасно поняла.

— Что-то подсказать?

А ведь подсказывать было что! Кроме тканных обрезов удалось найти кое-что из одежды. Нижние рубашки, одни лучше других, красовались чуть выше огромных рулонов.

— Да. Вот это хочу.

А за одной рубашкой пошла вторая, третья, пара чулок (хотя я их никогда не носила), кое-что из белья (Зарра с большим интересом смотрел на местную бижутерию) и цветной платок, до боли похожий на тот, который был у меня на голове. Спиной я чувствовала взгляды других людей с рынка, но это мало меня волновало. Я выбирала вещи как в последний путь и не чувствовала себя за это виноватой.

Зарра помог расплатиться. Вышло не так уж и много. Кошель в весе потерял, но не настолько, чтобы нервничать. Кроме нижних рубашек требовалось обзавестись другой, верхней одеждой. Тем не менее, прежде тем как уйти, глаза мои упали туда, где совсем недавно стоял Зарра. Душа моя, холодная к украшениям, встрепенулась от вида шпилек.

Красивые. Не удивительно, что Зарра стоял возле них.

Остальные покупки оказались не такими уж и яркими. Всего три платья. Две пары просторных брюк («приятно видеть, что леди Мадлен ввела моду на штаны для девушек») и три просторные рубашки. На ноги были куплены туфли. Чем-то похожие на те, которые сейчас носила я. Пользуясь случаем, Зарра повёл меня в местную почту. Та, как и рынок, отличалась от моих только более «древним» антуражем.

— Наставник прислал письмо. — Сообщил Зарра, но вскрывать конверт не стал. — Надеюсь, что там хорошие вести.

Я кивнула.

Потом мы опять вернулись на рынок, но уже для того, чтобы пополнить провизию. Люди продолжали смотреть, но не столько на меня, сколько на Зарру. Пару раз я останавливалась у лавочек с магическими амулетами, но Зарра очень быстро отбил пыл транжирить.

— Тебе они не помогут.

Мы ещё покружили, но ничего интересного не нашли. Перед тем как уйти, я не удержалась и попросила Зарру меня вновь вернуть к первой лавке. Он немного неохотно согласился. Шпильки, на которые он смотрел, продолжали вертеться в моей голове.

Он ведь их хотел, да? Это было меньшим, чем я могла его отблагодарить.

— Прошу прощения!

Торговка не удивилась, когда я прибежала обратно. Наоборот, её приятное лицо покрылось новыми морщинками, а губы вытянулись в приветливой улыбке.

— А я так и знала, что вы вернётесь. — Торговка негромко засмеялась. — По глазам видно — ещё не всё куплено.

Я нервно улыбнулась. Глаза снова устремились на украшенные шпильки, беспорядочно торчащие из большого украшенного стакана. Смотря на них я невольно вспомнила корейские исторические дорамы с хитрыми наложницами, волевыми министрами и бестолковыми принцами. Мелкие украшениями из стекла продолжали блестеть на солнце, притягивая внимание. Даже было удивительно, что здесь не вились толпы народа, и не шла кровавая война за право обладать такой красотой.

— Хочу шпильки. — Выдохнула я. — Вот эти!

Волосы у Зарры черные, прямо как ночь, а украшения, которые он носит, золотые. Золото во тьме — это красиво, но немного скучно. Я обернулась. Зарра стоял у одного из прилавков, скучающе смотря на товар. Золото лейтмотивом пронизывало весь его образ. Я снова повернула голову к шпилькам. Синие стеклянные цветки пучками сидели на концах, а из сердцевин тянулись белые бусины. Приятное сочетание.

Торговка довольно кивнула, а я обернулась опять. Зарра терпеливо меня ждал. В мою сторону не смотрел, но не казалось, что его сильно напрягает временное бездействие. Я сглотнула. Стоило поспешить.

— У вас, знаете ли, хороший вкус. — Сказала торговка, опустив понравившиеся мне шпильки в прямоугольную коробку. — Выбрали лучшие соцветия.

Лучшие соцветия. Я быстро посмотрела в сторону Зарры. Как не странно, ему шло такое определение. При всей своей мнимой экзотичности я не могла соревноваться с ним. Он, точно магнит, притягивал к себе чужие взгляды. И ведь было на что смотреть! Красивые плечи, интересные одежды, босые ноги.

Против воли я сморщилась. Как Зарра вообще не боялся ходить босыми ногами в этом месте. Как он не брезговал прикасаться стопами каменной кладки, на которой наверняка побывало всякое.

— У вас интересная компания. — Заметила торговка, вынимая шпильки.

О да. Слабая вспышка гордости мелькнула в груди. Эта интересность моей заслугой не была, но все равно отказалось приятно чувствовать себя спутницей по-хорошему необычного человека. Это придавало какой-то особенной значимости моей собственной персоне.

— Да, есть такое.

Зашелестела упаковочная бумага.

— Сколько с меня?

— Знаете, для такой красоты… — Торговка внимательно посмотрела на Зарру. — Я возьму всего три медные монеты. К тому же, храбрость ведь стоит поощрять.

— М?

Её глаза забегали, а на сухих губах расцвела полуулыбка.

— Не каждая женщина отважится выбрать именно такие шпильки в качестве подарка

Сердце ёкнуло, а монеты в моей руке звонко стукнулись друг о друга ребрами.

— А что с ними не так?

— Всё так, моя милая. Всё так. — Она сама разжала мою ладонь и отдала мне шпильки. — Буду держать кулачки. Надеюсь, этот подарок найдет достойное пристанище.

Я понимающе улыбнулась. Волосы Зарры тянули на это самое пристанище. Щеки закололо, а я резко отвернулась, спущенная собственным поведением. Для простого человека я оглядывалась на Зарру до неприличного часто.

— Спасибо вам! — Крикнула я напоследок, прежде чем броситься к спутнику. Зарра обернулся и помахал мне рукой, а я спрятала шпильки.

Интересно, как именно он отреагирует на подарок. Очень хочется на это посмотреть. Знала бы я, что это желание не закончится ничем хорошим. То, что дело пахнет керосином, стало понятно сразу, едва я вытянула шпильки и протянула ему.

— Это тебе.

Зарра смущённо выпучил глаза, а я поняла — облажалась. Шпильки, всё еще лежащие в коробке, оставались неподвижны. Зарра только смотрел на них, кусая губы, а я пыталась понять, что же с ними не так. Они ведь новые! Я сама проверяла! Без царапин или отпечатков пальцев. Тем не менее, Зарра смотрел на них так, будто я протягивала кусок пережеванной пиццы или ещё того хуже.

На щеках бронза чужой кожи загустела.

— Ты… Ты хоть знаешь, что это такое? — Спросил он непривычно сипло.

— Украшения. — Я пожала плечами и чуть тряхнула коробкой. Бархатная подушечка подпрыгнула. — Очень красивые, между прочим. Специально под тебя подбирала.

Но мои объяснения оказались либо слишком жалкими, либо слишком глупыми, либо ничего не решавшими. Зарра покраснел только сильнее. Губы его задёргались вперёд-назад, а плечи затряслись. Я отступила на пару шагов назад. Боялась, что его чувства заденут и меня. Браслеты низко, но предупреждающе зазвенели. Чёрт, и что же я сделала не так?

Этот вопрос, похоже, станет чем-то в виде основного кредо в этих местах. В голове тут же прогремели материнские слова: «не делай то, о чем тебя не просят». Что ж, мама была права. Как и всегда.

Зарра шумно задышал, но пытаясь себя успокоить. Чутьё подсказывало, что нужно рвать когти, и я даже приготовилась к побегу, поместив ногу чуть в сторону. Попытку бегства Зарра пресёк быстро. Он покачал головой и посмотрел мне в глаза. Пальцы сами сжали коробку до противного хруста.

— Ладно, я не доглядел. Ты действительно можешь не знать. Такие…кхм… вещички часто дарят куртизанкам, которых хотят выкупить.

Шпильки едва не упали на пол. Что ж, это оказалось слишком неожиданно. Я присмотрелась к срамному подарку. Естественно, там не было ничего, что могло бы выдать «пометку территории». Обычные, черт побери, шпильки! Да ещё и красивые, заразы.

— Прости…

— Они служат знаком, что та или иная девушка скоро будет «занята». — Проигнорировав извинения, Зарра шумно выдохнул и расслабленно, как в первый день нашего знакомства, подошёл ко мне. — Тогда она не имеет права принимать новых посетителей.

Я закусила губу. В один момент стало так стыдно и неприятно находиться с ним в одной комнате. Зарра замолчал, и молчание это стало худшим наказанием. Я чувствовала его взгляд. Ощущала его пристальность, но не могла понять, что же Зарра хотел. Извинений? Но я ведь их принесла! Или чего-то более существенного?

— Зачем? — Наконец, устав молчать, спросил Зарра самым непонимающим тоном из всех возможных. — Только не говори, что ты опять почувствовала необходимость мне отплатить за доброту.

— Нет. — На самом деле только наполовину. Я потёрла затылок. После случившегося конфуза стало как-то неловко продолжать разговоры. Хотелось выхватить шпильки и запустить их как можно дальше, желательно в голову той торговки, которая всё неправильно поняла. — Они просто красивые. Вот я о тебе и подумала.

Скептически Зарра посмотрел сначала на меня, потом опять на шпильки. Проследив за его взглядом, я попыталась понять — «почему?». Что было такого в двух красиво украшенных палочках для волос, чтобы наделять их ролью метки для жриц любви?

Я осторожно подошла к Зарре и запустила руку в «футляр «. Одна из шпилек оказалась в ладони.

— Они ещё могут сделать так. — Не без труда тупой конец шпильки соскочил в раскрытую ладонь, оголяя острие. — Правда, здорово?

— Знаю. Поэтому куртизанки и пользуются ими. — Зарра снова начал смотреть на мой подарок. — Они позволяют эффективнее себя защищать, если другой клиент не поймёт слова «нет» и изначального значения подарка. Ты знаешь, что если мужчину убьют такой шпилькой, то женщина не понесёт никакого наказания? По ней ведь видно, что она занята.

Огонёк гордости погас окончательно. Я вяло отдала шпильку Зарре, после чего пожала плечами и сделала вид, что ситуация меня не задела. Хотя на деле все было иначе. Стало даже как-то жаль потраченных денег. Такими темпами стоило взять что-нибудь из еды или спросить Зарру напрямую, что бы он хотел получить, а не идти на самодеятельность.

Зарра шпильку не бросил под ноги, а поднёс её прямо к глазам, продолжая рассматривать.

— И всё же, почему именно они?

Раздражение закипело под кожей. Я мысленно злилась. Почему Зарра просто не мог взять и соскочить с этой темы? Мне ещё предстояло торчать с ним неизвестно сколько и, предположительно, смотреть в глаза. Так почему он создавал ещё больше проблем?

— Сказала же: ты красивый, шпильки красивые.

Но мой ход мысли ему не пришелся по душе. Зарра повертел шпильку с заточенным остриём, точно отсчитывая секунды до появления нужного ему ответа. Что-то незримо надавило. Я тряхнула короткими волосами и буркнула, чтобы быстрее закрыть тему:

— И здесь цветы красивые. Синие. У меня в мире синий — это цвет мужества.

Зарра и мужество. Как-то было странно думать в таком контексте, но ведь истина была на моей стороне. Требуется много мужества, чтобы в полном одиночестве заявиться в темницу к опасной преступнице, а потом к королю и потребовать её освобождения. Пусть Зарра и не вписывался в знакомые, стандартные для понятия, очевидное отрицать не стоило — духом Зарра крепок, а синий, как известно, цвет крепости.

Губы Зарры изогнулись, а взгляд из растерянного стал каким-то до странного удовлетворённым. Стеклянные цветы коротко зазвенели.

— Да и мне понравилась идея с острым концом. — Пробормотала я, передавая и вторую шпильку. — В случае чего ты бы мог себя защитить. Идеальное оружие. Красивое.

— Ты это говоришь уже в третий раз. — Зарра беззлобно засмеялся. Обе шпильки оказались в его руках. — Ладно, это смешно. И смущающее. И нелепо. Но ты права. Не то, чтобы я мечтал вскрыть кому-нибудь горло гигантской заколкой, но на случай чего — буду знать. Спасибо за подарок.

Остаток дня прошёл в мучительной пустоте непонимания. Мы с Заррой перекинулись ещё парочкой слов, прежде чем мой спаситель ушёл в запретную комнату. Хотелось верить, что конфуз со шпильками придал ему вдохновения и сил на то, чтобы отправить меня обратно.

Пользуясь временным отсутствием надзора, я быстро прошлась по дому, толкая доступные для себя двери. Две из четырех комнат, предназначенных для жилья, удручающе пустовали, укутавшись в паутинные шали. Третья комната, ныне моя, оказалась самой человеческой. На втором этаже пустовали три жилые комнаты, точно также полные паутины и мелкого мусора. Последняя комната, судя по всему, принадлежала Зарре.

Заходить я не стала, а посмотрела на неё с порога. Все те же ковры, но в меньшем количестве, лежали на полу. Сверху находились бардовые пуфы, которые, в свою очередь, были накрыты цветными покрывалами. Нормальной кровати с деревянной основой и матрасом тут не оказалось. Вместо неё в углу стояла изящная софа с кривой спинкой. Но всё это было сущей мелочью. Настоящим сокровищем оказалось трюмо. Массивное, разукрашенное под золото и с таким чистым стеклом, что я невольно удивилась. На столике виднелись подставки под украшения. На фоне этого трюмо все лавки рынка превратились в не более чем в жалкую барахолку после финальной распродажи.

Браслеты, кольца, заколки, подвески, ленты, серьги, кафы, что-то ещё. Я прикрыла дверь. На фоне любви Зарры к украшениям моя душа сороки оказалась не очень-то и птичьей.

Наставник, судя по всему, спал в одной из заброшенных комнат. Он уехал по делам, а следить за чистотой в этом месте Зарра не стал. Не могу его винить. В мире с холодной водой, без котла и вторым этажом как-то не очень тянуло бегать туда и обратно с полными ведрами.

"Но это ведь дом, а не свинарник!" — запищало подсознание. Руки зачесались на уровне инстинкта. Меня никогда не тянуло убираться в собственном доме, но вот на чужой территории отчаянно хотелось взять швабру, если для этого были причины. Здесь этих причин оказалось на год вперёд.

"Если я уберусь и хорошо покажу себя, Зарра и его Наставник будут мной гордиться " — такое кредо возникло на ближайшие несколько часов. Оставались лишь понять в какой комнате жил учитель. Путём нехитрых вычислений и полного отсутствия какого-либо досуга было решено — пройдусь мокрой тряпкой по всему, чему только можно.

Спина заболела на втором ведре, а ноги отвалились на четвёртом. Не очень практично жить на втором этаже, не имея там водопровода. Комнатная затхлость уменьшилась, стоило мне раскрыть окна. Приятный, прохладный уличный воздух тут же приятно вдарил в лицо. Убираться в тишине оказалось той ещё пыткой. Не было музыки, бубнежа телевизора или ещё чего-то, что могло бы создать фоновый шум. Здесь, на втором этаже, стояла тишина. Из-за неё неприятные мысли обрели куда больше голоса, чем того заслуживали.

Всё вычистить за один присест не поучилось, но большую часть грязи я всё-таки убрали. Солнце начало клониться к земле, когда я вылила последнее ведро грязной воды и на ватных ногах побрела в ванную комнату. Вода в лохани была прохладной. Погреть её заранее я забыла, но ждать пока она нагреется на огне, тоже не очень хотела. Расслабиться не получилось, зато я смыла с себя грязь и стылый запах. Потом я помыла голову. Ещё одной прелестью короткой прически оказалась легкое мытьё. Не хотела признаваться при Зарре, но те длинные лохмы сохранили на себе отпечаток темницы. Я чувствовала её вонь, когда ветер трогал светлые кудри. Теперь же в мире не существовало ничего, кроме приятного лёгкого запаха настоек для ванн и волос. Когда я вымылась достаточно и вышла в коридор, то натолкнулась на Зарру.

Он переплел волосы. Одна толстая коса, неизменно напичканная маленькими украшениями, свободно свисала с тощего плеча. Теперь она была более тугой. Мысленно я засомневалась, что он вообще занимался «наукой» в своей запретной комнате, а не играл в парикмахера.

— Очень вовремя. — Зарра едва заметно улыбнулся. — Я приготовил ужин и расставил ходики.

— А я начала убираться наверху. — Не хочу быть бездельницей и нахлебницей. — Если повезёт, закончу завтра.

В какой-то момент показалось, что краска вот-вот схлынет с лица Зарры, тот наберёт в грудь воздуха и начнёт кричать, чтобы я убрала мерзкие руки от его дома. Где-то в глубине души таилось подозрение, что наверху может быть спрятан какой-нибудь грязный секрет.

Однако Зарра совершенно не изменился. Наоборот, он выглядел до боли растерянным, будто не подозревал, что на втором этаже кроме его обители ничего не осталось. Зарра улыбнулся. Вежливо, но не особо благодарно.

— Спасибо. Тогда идём играть?

Тело меня плохо слушалось, но ради того кресла я оказалась готова проделать непосильный путь в десять больших шагов. Этот вечер полностью скопировал прошлый. Зарра ел и играл, а я повторяла за ним. Между ходами он задавал вопросы, пока мой сонный мозг лениво генерировал ответы.

— Мне кажется, что дело в Мадлен. — Наконец, собравшись с мыслями, Зарра поставил черную фигурку вперёд. — Она может быть причиной угрозы. Если та, конечно, реальна.

Почему-то сказанное меня не удивило. Это казалось даже как-то слишком логично. Главная героиня как-никак. А какой персонаж может зваться главным героем, при этом не имея никакого ужасного конфликта за спиной? Тем не менее, я пожала плечами и устало зацепила коня. Посчитала нужное количество клеток, после чего выставила его вперёд. Зарра нахмурился. Видимо, я ошиблась. Но при этом замечания сказано не было.

— Ещё одна причина почему "Выбор Мадлен" — это простая новелла: сама Мадлен. Она слишком особенная. До её рождения ещё не существовало такой могучей волшебницы, которая смогла бы подчинить все стихии. — Жаль только, что это ни к чему не привело. Я устало усмехнулась. Ещё немного, совсем чуть-чуть, и веки слипнутся окончательно. Мысли лениво, как рыбы в аквариуме, закопошились в голове. — Готова поспорить, что после неё таких случаев тоже не будет.

Зарра забил пальцами по подбородку. В моменты игры на его красивом лице эмоций мелькало куда больше, чем за все утро и день. Странный парень, этот Зарра. Тем не менее, он давал мне кров и еду. Этого оказалось достаточно, чтобы терпеть эту игру, а не уковылять в спальню и мгновенно отрубиться до следуюшего утра. Зарра подцепил пальцем пешку и толкнул её вперёд

— Склонен верить. Помнишь, утром я забрал письмо? Учитель не нашёл никаких архивных данных о девушках, которые обладали бы схожими талантами. — Зарра озадаченно посмотрел на доску. Пока я видела партию, Зарра видел нечто мне непонятное. — А он побывал в пяти государственных архивах, плюс местные божьи дома. Нигде нет даже намёка на такую одарённость. Это действительно озадачивает. Скажи, пожалуйста, а как именно Мадлен использует свой дар после… всего?

Он про эпилог?

— Об этом не упоминалось. Знаю, что будут дети. Конец.

— То есть, никак?

— Именно.

Зарра закусил губу. Со стороны он выглядел очень раздосадованным. Пальцы его подвинули другого коня, после чего моя пешка стремительно вышла из игры.

— Знаешь, а ведь тогда учитель послал меня посмотреть на Мадлен. Запечатлеть феномен своими глазами.

Это что, он про ту сцену с разрывом помолвки?! Сердце невольно завязалось в узел. Я быстро посмотрела на Зарру, и тот ответил тем же. Наши взгляды встретились. Светлячки в лампах замерцали.

— Она чудес не показала, но судьба свела меня с тобой. Приятная встреча. — Зарра грустно улыбнулся. — Но все равно жаль, что такой талант просто взял и решил стать домохозяйкой. Быт никогда не красит учёного.

Еще одна причина, по которой мне пришлось идти в прислугу. Готовка, уборка и стирка не помогали голове работать как надо.

— Зато Мадлен счастлива. — Я толкнула пешку. Сама не ожидала, что во мне проснется немного женской солидарности и много читательского опыта. — А если счастлива она, значит и читатель доволен.

Беглый взгляд, шумное дыхание и поверженный конь. Зарра действовал быстро. В мгновение ока моя фигурка оказалась вне игры. Мне показалось или мои слова его задели?

— Не пойми меня неправильно, но Мадлен — уникальная. Такие должны делать мир лучше, а не тратить жизнь на взращивание потомства и обхаживание мужа.

Теперь неприятно стало мне. Зарра поджал губы. Мой взгляд, видимо, оказался слишком мрачным. Что-то внутри противно заныло. К чувству признательности примешалась легкая горечь разочарования.

— Она никому ничего не должна. — Но чтобы сгладить сказанное, я тут же быстро добавила:

— Она была уже создана такой. И вообще, все эти чудесные способности не повлияли даже на финал. Это просто ещё один способ выделить героиню из толпы. Всего лишь.

Я тронула пешку. Злость сменилась грустью. А могла ли Мадлен вообще что-либо выбирать? Весь роман шёл от её имени. Я, как читательница, пролистала большую часть её жизни. От рождения в бедном, но благородном семействе до возвышения в качестве пассии Алана. Грустно это. Потолком её возможностей стало звание "новой невесты принца". Не то, чтобы мне было не плевать, но лишь сейчас, отказавшись в книжке, я поняла, что этот финал мог быть немного лучше по отношению к Мадлен. Она, с точки зрения Зарры, действительно могла бы что-то совершить. Особенно со своим багажом талантов.

— Да, героиня была такой создана. — Я сделала ход, отправляя очередную пешку на съедение. — Она полностью расписана. Её мотивация и самая большая мечта — это любовь. Автор сделал это ключевой особенностью и целью жизни. Кто мы такие, чтобы всё это менять?

Тяжёлый вздох стал мне ответом. Зарра задумчиво выдвинул коня, проигнорировав мою жертву. Щедро накрашенные глаза утратили блеск, став мутными и задумчивыми.

— Значит, меня создали только подчиняющимся и ищущим знания? Серьезно?

Задумчивость отошла, и взгляд тут же прояснился. Стал пытливым. Зарра по-птичьи склонил голову немного в бок, пронзая меня взглядом. Я заерзала на месте, даже не зная, что стоит ответить.

— Да или нет? — Тон его голоса стал значительно мягче. — Меня действительно создали таким?

Страшно было представить, что именно творилось в его голове. Страшнее ещё было думать, что будет, когда я отвечу.

— Не знаю.

— Но ты ведь…

— О тебе, твоём учителе и всех людях с соседних домов ничего не было написано. — Я пожала плечами. — Тебя даже не упоминали как массовку.

Мне бы стало обидно, но Зарра лишь облегчённо вздохнул. Я вновь сходила и в этот раз чужое снисхождение кончилось. Белая фигурка покинула шахматную доску. Зарра откинулся на спинку кресла и тихо рассмеялся. Не знаю, был ли это смех отчаяния или радости. Грань между этими двумя состояниями оказалась слишком тонка для моих ушей. Быть может, я всё это выдумала и Зарра совсем не отчаялся.

Многочисленные золотые кольца на его шее тихо задрожали. К звону браслетов я почти привыкла. Странный он, этот Зарра. Мы торчали под одной крышей несколько дней и всё, что мне удалось понять: он искренне любит играть в ходики, пьёт горький кофе и наслаждается искренней любовью ко всяким красивым украшениям. И ещё Зарра терпелив. Но не ясно, ко всем или лишь ко мне. На этом познания кончались.

— Значит, я такой, потому что появился сам. Забавно. — Отсмеявшись, Зарра пошел королевой.

Две мои пешки пали.

— Знаешь, если смотреть на вещи сквозь твою линзу, то можно предположить вот что: мир заканчивается вместе с историей Мадлен.

— Ну нееее, она, конечно, главная героиня и все такое, но не будет ли это слишком жирно? — Я "съела " коня. Момент вышел запоминающимся хотя бы потому, что это не было подачкой или нарушающим правила ходом. Зарра действительно не ожидал этого поврота. — Здесь же наверняка была история и до Мадлен. Войны там, формирования государств, возведение городов.

Это всё ещё была глупая книжка, но мне отчаянно захотелось показаться умной. Да и примерить эту реальность на свою. От мысли, что люди вылезли из воды, возвели цивилизации, устраивали войны и шли вперёд лишь для того, чтобы совершилась история любви условной Маши из Химок, в животе стало дурно. Не знаю как Зарра, а я бы не стала верить в такое.

— А почему бы и нет? Если Мадлен — это действительно героиня, то логично, что мир кончится, когда умрет последний упомянутый потомок.

Сонливость отошла, а меня зазнобило. Сильные, холодные мурашки вдарили по спине, плечам, шее. Страшная догадка вырвалась изо рта раньше, чем я сама успела её осмыслить.

— Знаешь, а ведь по такой логике мой мир тоже может быть чем-то таким.

Мы с Заррой переглянулись. Кажется, я тоже поняла, что именно чувствует второстепенный герой. Чувство это мне не сильно понравилось.

— Новеллой?

— Ну типа.

Вот тебе и книжный мультиверс.

— А может и не быть. — Зарра пожал плечами и добро улыбнулся. — В любом случае, у меня нет никаких доказательств, что песни о конце света вообще имеют под собой ценность. С этим вопросом сейчас разбирается учитель. Но, говоря честно, я бы хотел уйти отсюда с тобой.

Впервые за всё время моего пребывания за окном завыла собака. И завыла пронзительно, пробирая до костей. Или это я завыла, сама не зная почему. Зарра заправил темную прядь за ухо, качнул головой. Его украшения тут же мелодично зазвенели.

— Я ведь говорил, что это сотрудничество, а не акт доброй воли. — Он немного смущённо фыркнул, но потом улыбнулся опять. Доброта сменилась лёгким кокетством. — Цена за мою помощь — это не мытая посуда и чистый пол. Хотя за это спасибо. Цена за мою помощь — это ответная услуга в, кхм, пересечении границы.

— Знаю, это может тебя задеть, но…

Я повторила ответ.

— Да. Я согласна.

На ужин Зарра приготовил лепешки. Между двух овощных пластин скрывалось сочное, хорошо поджаренное мясо. Специй в нем было много, но недостаточно, чтобы разрыдаться от остроты как в первый раз. Я укусила получившуюся лепёшку и мысленно взмолилась, чтобы все наконец закончилось. Страшно хотелось спать.

Зарра закашлялся. Многочисленные украшения в его волосах зазвенели. Глаза тут же отяжелели и сонливость, ещё до этого очень сильная, оказалась совсем непобедимой. Собственный организм начал шептать: "или ты уйдешь сейчас, или ты уснёшь прямо здесь". Светлячки забились в прозрачных пузырях, из-за чего тени заплясали в комнате. Золото в волосах Зарры начало мерцать, но вот лицо моего собеседника оказалось удивительно неподвижным. Лишь спустя какое-то время левый уголок губ поднялся вверх.

— Ты не злишься? — Зарра закашлялся, а после испытывающе посмотрел прямо на меня. Я прикрыла глаза. Сытость подкрепила усталость. До кровати не дойти. — Позволь объяснить: я хочу пойти с тобой. Отправиться в твой мир. Это будет платой. Мне не нужны дублоны, овцы или ткани. Я хочу пойти с тобой. Понимаешь?

Одна из пешек заскользила в мою сторону и скрежет дерева о дерево отозвался внутри меня какой-то приятной судорогой. Я удобнее устроилась в кресле и зевнула. Комната с коврами давно расплылась перед глазами, поэтому мрак, спрятанный под веками, стал лучшим спутником.

— Понимаю. И я согласна. — Мозг постепенно начал отрубаться. — Я согласна на всё, если ты и твой учитель сможете вернуть меня домой.

Зарра выдохнул, а после тихо засмеялся. На ощупь я взяла остаток лепешки, свернула её, а после засунула в рот, окончательно завершая ужин. К сытости прибавилась тяжесть.

Переела.

Собственные аппетиты, размеры порции Зарры и полное нежелание контролировать вес могли превратить новое, лёгкое тело в фигуру обычной среднестатистической девушки. Я ничего против этого не имела. На тонкие, больше похожие на веточки руки сил не было смотреть.

— А ты не боишься за свой мир? — Тут же спросил Зарра. Тон его голоса звучал озадаченно. — Не думаешь, что я могу принести туда проблемы?

Спать. Как же хотелось спать.

Казалось, что каждая клеточка тела размякла и расслабилась. Давно мне не приходилось чувствовать настолько сильное утомление. Месяца четыре уж точно. Против всех законов логики мозг выдал воспоминания о первых неделях в колл-центре. Тогда я отрубалась, лишь приходив домой, даже не чувствуя, как мозг вытекает из носа.

Усталость этого дня оказалась приятнее. Я работала руками и ногами, а не отращивала новые извилины, слушая абсурдные жалобы и грубые обращения, которые вполне тянули на оскорбления.

— Там нет магии, есть прививки и ты разочаруешься, едва попадёшь туда. Тебе там не понравится. Однако, если ты хочешь посетить мой мир, то почему бы и нет? Это будет равноценный обмен.

И тебе стоило сказать об этом раньше. Ты бы избавил меня от целой тонны личных переживаний. Конечно, сказать это вслух значило лишь усугубить и без того подвешенные отношения. Зарра шумно задышал носом, а я продолжила.

— Самое худшее, что ты сможешь сделать — принести неизвестную болячку в мой мир.

— Но я здоров!

Ответ вышел неожиданно резким и быстрым. Будто бы я обвинила Зарру во вшах при толпе маленьких вредных младшеклассников.

— Я знаю. Просто говорю, что максимум вреда — это неизвестная болезнь отсюда.

Наверное, если хорошо подумать, можно накопать ещё большее зло от такого перемещения, но копать я не хотела. Я хотела спать в своей квартире, где нормальный туалет и хорошая плита. Где продукты лежат в холодильнике, а для прослушивания музыки не обязательно владеть музыкальными инструментами или бардами.

— Даже если идея с болезнью верная, то что дальше? Что будет, если твои люди не найдут лекарства и погибнут из-за меня? Что будет, если погибнешь ты?

Моя благодарность Зарре была безмерна, но теперь вопросы раздражали. Я ведь согласилась на его условия! Что ещё нужно для счастья? Или ему не хватало драматичности, переворота стола и пронзительного: "урод, ты что, меня использовать решил?!".

— Кристина, пожалуйста, ответь.

— Я хотя бы умру на родине.

Глаза закрылись окончательно, а тело расслабилось. Дух просто выбило прочь. Зарра, кажется, спрашивал что-то ещё, но я была слишком далеко.

Вечер оставил неприятный осадок.

Проснулась я там же, где и засыпала, а именно в большом кресле. Сверху удобно лежало тканное одеяло, а на прикроватном столике стояла чашка с уже остывшим слабым кофе. В остальном же признаков присутствия Зарры больше не наблюдалось.

Логика подсказала, что он, наверное, уже сидит в «тайной» комнате, поглощённый своими делами. Что ж, я не собиралась ему мешать. Тело ныло, помня об ужасах начатой уборки, но хоть какое-то занятие было куда лучше бесцельного просмотра потолка. Всё пошло как по накатанной: утренняя рутина, переодевание в новую (пусть и непривычную по крою) одежду и набор воды в огромные вёдра. Думать о том, что поджидало меня внизу, я даже не стала. Приоритетом стал второй этаж. На первом хотя бы ванная комната стояла рядом.

После вчерашнего большая часть пыли и грязи исчезла. Даже воздух стал чище. Пусть Зарра наверняка не видел плоды моих трудов, я всё равно была счастлива и горда за себя. Я не просто нахлебница. Я могу приносить пользу.

И пусть началом этой пользы были достаточно примитивные действия, но факт оставался фактом. Нужно просто хорошо себя показать, чтобы не очнуться на улице, в полном одиночестве, зато с новыми шмотками. Собственные мысли воодушевили. К обеду, когда солнце поднялось достаточно высоко, я спустилась с вёдрами, полными мутной грязной воды и решила, что на одной драйке камня ограничиваться не стоит.

Огонь в крытой печи весело затрещал, точно прочитав мои мысли. Хорошенько вымыв руки, я юркнула в кладовую. Зарра сказал, что это место было единственное, куда не добиралось местное отопление. Возник вопрос — этот дом стоял на местном аналоге индийского кладбища, где страшный холод держался даже в те дни, когда температура перепрыгивала за сорок?

В качестве блюда дня был выбран сытный бутерброд собственного авторства. Две хлебные краюшки толстыми стенками были избавлены от мякиша, смазаны маслом и заполнены смесью вяленого мяса, овощного салата и сырым яйцом. Я отодвинула один из кирпичей. Вырвавшийся огненный поток не сжег брови, что уже стало хорошим посланием. Оставив хлеб в тарелке с толстым дном, я быстро сунула тарелку в не самый удобный аналог духовки и вернула кирпич на место. Оставалось только ждать.

Грязная вода оказалась слита, ведра прополощены и наполнены опять. Я даже успела вернуться наверх и поставить их в коридоре, чтобы вода нагревалась. Руки продолжали болеть. Кое-где кожа покраснела и покрылась трещинами. Спина мерзко ныла.

Но я всё равно была довольна.

Настроение поднялось сильнее, когда вынутые мною бутерброды получились нормальными. Кое-где пламя сильно лизнула хлебные бока, но не превратило их в угольную корочку, а просто внесла на один тёмный оттенок больше. Даже яйцо схватилось так как надо.

Одна из булок плюхнулась на тарелку, источая приятный аромат.

— Эй, Зарра, давай обедать!

Тишина.

Подпаленная булка легла на другую тарелку. Там же оказался пузырёк со специями. Гремя больными костями, я поспешила выйти в коридор и постучать прямо в закрытую дверь.

— Эй, Зарра, время обедать!

Замок тут же лязгнул. Голова Зарры вылезла, прямо как гриб после дождя. Тёмные волосы были завязаны в две забавные гульки, а под глазами красовались красные облачка теней.

Снова разрядился как на подиум.

— М? О, Кристина, доброе утро.

Будто он успел забыть о моём существовании, а сейчас вспомнил, столкнувшись лицом к лицу.

— Уже полдень. — Я протянула тарелку с булкой. — На, это на обед.

Зарра пару раз принюхался, выхватил тарелку из моих рук и скрылся внутри запретной комнаты. Через пару секунд он появился снова. Булка оказалась раздербанена, её начинка покрывала всю тарелку.

— Не отравлено.

— Ну, да?

С минуту мы смотрели друг на друга. Я не знала как реагировать, Зарра тоже выглядел растерянным. Немое переглядывание длилось долго. Или мне так показалось. Зарра повёл плечом, а после невесело усмехнулся.

— После вчерашнего ты действительно не попыталась меня отравить?

— А что вчера было? — Мы оба помнили, но играть дурочку было как-то спокойнее.

Тактика оказалась разгадана быстро. Невеселая усмешка превратилась в виноватое выражение.

— Я бы на твоём месте не был столь щедр и…

— Всё ещё не понимаю о чём ты.

Выражение лица сменилось так быстро, что я и не поняла, испытал ли Зарра облегчение. Мой спаситель молча кивнул, отдал тарелку назад мне и вышел из лаборатории, не закрыв дверь на ключ.

— Значит, идём обедать? — Спросил он так, будто бы действительно ничего не произошло.

Я кивнула.

— Тогда я заварю кофе.

Как-то так прошла целая неделя. Ничего примечательно не случилось. Наоборот, мне показалось, что я почти вернулась домой и застряла в новом Дне сурка, просто в измененных декорациях и с другими людьми. Я просыпалась, ела, шла убираться, вечером и иногда утром мы с Заррой играли в ходики. Нелюбовь к шахматам укоренилась, но других развлечений у Зарры просто не существовало. Сама того особо не желая, я потихоньку начала усваивать правила и запоминать какая фигура как ходит. Это, правда, никак не повлияло на статистику побед, но Зарра казался довольным тем, что я вообще что-то усвоила.

О Мадлен, конце света и новеллах мы не говорили, а о шпильках забыли вовсе. Во всяком случае, я. Мысли самого Зарры на этот счёт оказались настоящей загадкой. После объявления "цены" Зарра стал даже более идеальным, чем раньше. Единственным моментом не совсем понятной для меня слабины стал очередной поход на рынок, когда я всё-таки решила купить себе вилку с ложкой.

Всего на мгновение лицо моего спасителя скривилось, ноздри расширились, а на лбу выставила испарина. Мне показалось, что ещё немного и руки, до самого локтя покрытие браслетом, сомкнуться на шее. Естественно, моей.

— У нас действительно не принято есть этим. — Сдержанно и раздраженно пояснил Зарра. — Как можно вкушать пищу через посредников?!

— Мне и для готовки нужно. — Тут же последовал ответ. Я уперла руки в бока. — У вас на кухне только ножи, а ими тесто не размешать.

Плюс я не могла есть только руками. Это было слишком дико. Да и я вознамерилась забрать кулинарию себе. Чем меньше Зарра возился у печи, тем быстрее я могла попасть домой. Не говоря о том, что сосед мой готовил вкусно, но желудок требовал хоть чего-то привычного. Борщ или суп, уху или плов.

От обилия специй, непривычки или чего-то, что было завязано на Кристе, живот болел. Кроме того, я сама изрядно устала от подобия супов-пюре на первое. Хотелось простого человеческого бульона, желательно — с мясом не сильно перченным. В конце концов, я хотела выловить ложкой кусочек картошки и поднести его ко рту, а не ловить губами целую лавину из порезанных овощей!

Зарра отрицательно покачал головой. Его губы задрожали, а я почувствовала лёгкое, ни на что не похожее раздражение. Звон заколок усилил растущее чувство тревожности.

— Ты не понимаешь. У нас действительно не принято так есть. Это неуважение.

К его миру, нему лично или всё вместе? Через несколько секунд раздражённое выражение лица слезло, и Зарра улыбнулся. Ласково и мягко. Эта улыбка отбила всякое желание копаться в корнях странных традиций.

— Прости, пожалуйста. Сказывается разница культур.

«Но никогда не поздно попробовать что-то новое!» — Хотелось сказать мне, однако мой спутник поставил все точки. Вышло неприятно, немного обидно, но красноречиво. На следующий день после инцидента Зарра утром обнаружил меня за столом с ножом и двумя небольшими палочками. Древесная стружка укрыла собой рваный кусок тряпья (бумага и газеты в этом мире оказались удивительно дорогим удовольствием), а запах свежего дерева тонкой, едва ощутимой нотой влился в пряный кухонный запах.

— Это что?

— Палочки для еды. — Буркнула я. — Ты не говорил, что ими нельзя пользоваться.

На мгновение Зарра завис, а я продолжала водить лезвием ножа вдоль ветвей, сдирая совсем юную кору. Вообще-то эти веточки могли стать черенками местных вишен, но я всё-таки не хотела есть руками. Да и вишнёвое дерево не было ядовитым, когда насчёт прочей фауны узнавать у торговцев было просто рискованно. Три медные монеты, плюс небольшой металлический кругляшок стали платой за более-менее цивилизованный обед.

— Это шутка такая?

— Нет. У нас такими едят суши и восточные супы. — Осталось надеяться, что первичной обработки древесины хватит для того, чтобы можно было нормально есть. — Ты сам сказал, что ложки и вилки под табу, а есть спицами для вязания… Так себе.

Палочки в моих пальцах были уродливыми, кривыми и влажными. Хотелось верить, что со временем все эти недостатки уйдут прочь. Потом я смогу чуть более аккуратно округлить концы, сбрить большую часть неровностей, а солнце выжжет излишки древесного сока.

Хоть что-то выйдет сделать для собственного комфорта.

Смотреть на Зарру я не стала из принципа. Пришлось напрячь всё чувства, чтобы понять: зол он или нет. Вроде бы нет. Мысленно в голове уже готовился план на тот случай, если песня про неуважение зазвучит опять. Всё оказалось удивительно просто: я выброшу палочки при Зарре, а после схожу на рынок, тайком куплю проклятые вилки и ложки, после чего буду тайно ими пользоваться, избегая совместных приёмов пищи.

«А почему ты не поступила так раньше, идиотка?»

Нож в руке дернулся, и свежая древесная шкурка перелетела расстеленную тряпку. Я удивлённо моргнула.

Чёрт, а ведь правда…

— Как палочками можно есть? — Зарра тут же сел напротив и с интересом посмотрел на бывшие черенки. — То есть, как? Они ведь без зубцов или впадины! Ты хочешь ими протыкать еду? Но это ведь неудобно и не практично.

Из-за кривизны получившихся палочек не удалось показать весь процесс достойно, но общий механизм Зарра уловил. Уловил и тут же попытался воспроизвести. Глаза его жадно засверкали. В итоге утро растворилось в целом ворохе попыток освоить древнее мастерство еды палочками.

— Может, вечером потренируешься? Я приготовлю рис.

Он пожал плечами, всё ещё пытаясь совладать с палочками, когда в дверь постучали.

Сердце учащенно забилось. Ведомая привычке, я поспешила на стук. Внутри всё загорелось от любопытства или предвкушения. Эту неделю к нам никто не приходил. Я не видела друзей, коллег или приятелей Зарры. Складывалось чувство, что этих людей просто не существовало в его жизни. Если бы не письма от его наставника… Неужели он вернулся? Ещё одна составляющая моего билета до дома.

— Кристина, не спеши!

Я уже представила как упаду в ноги к этому мужчине, расскажу о всех своих трудах и торжественно отдам своё место в бесконечных шахматных партиях. Я почти расписала целую речь, больше похожую на резюме для приёма на работу.

Дверь открылась так резко, что едва не зацепила людей на крыльце. Две фигуры в непроглядно темных плащах подпрыгнули на месте. Там, где по идее должен был стоять умудрённый жизнью старец, топтались две малолетки.

Сердце тревожно забилось.

Тук-тук-тук.

— Мне так жаль!

Фигура с меня ростом бросилась вперёд и обняла так сильно, что заболели кости. Ветер стащил капюшон, оголяя крупные иссиня-черные кудри. Я не видела лица, но точно знала кто именно обнимал меня за плечи. Знал и Зарра, запоздало выросший у меня за спиной.

— А мы вас не ждали, леди Мадлен.

С внешней точки зрения она удивительна.

Я смотрела на Мадлен, чувствуя, как сердце бьётся сильнее. Героиня выпустила меня из объятий и отступила, давая себя хорошенько разглядеть. Смутный силуэт, толком не сохраненный в моей памяти на момент сорванной помолвки резко обрёл жизнь. И какую!

Весь образ героини состоял из противоречий. Достаточно простая, чтобы затеряться в толпе, но блестящая один на один. С утонченными "благородными" чертами, но в то же время лицо её излучало подкупающую простоту. Достаточно маленькая, чтобы вызывать желание защитить, но безумно талантливая и способная на самооборону. Мадлен стояла точно посреди всего, что могло бы угодить большей части женской аудитории.

Невольно я вспомнила лицо Кристы, которое преследовало меня уже восьмое утро. Красивое, но острое. Милое, но высокомерное. Прекрасное, но отталкивающее. Какой контраст! На фоне моего нового тела Мадлен выглядела даже лучше, чем в одиночку. Смотря на Кристу, люди наверняка думали: "с ней лучше не заговаривать, а то пошлёт". Впрочем, они были правы в своих суждениях. Криста бы действительно их послала. Но я ведь настоящей злодейкой не была.

— Простите за внезапный визит, мастер Подмастерье.

Криста резко поклонилась. Темные кудряшки рассыпались по плечам. Я тронула пальцами уже несуществующие светлые пряди волос. Вот ещё одна игра на контрасте: Мадлен — кудрявая брюнетка с насыщенно-синими глазами, а Криста — блондинка и глаза у нее до того бледно-голубые, что почти белые. Впервые увидев иллюстрацию новеллы я невольно подумала о Белоснежке и ее мачехе.

— Приветствую, собрат.

Сопровождающий Кристы сделал шаг вперёд и чуть стащил капюшон, оголяя лицо. Смуглое, но не такое как у Зарры. Скорее земельно-серое с грубыми, будто вытесненными из камня чертами. Короткий ёршик снежно-белых волос привлекал к себе внимание.

Я… Я знала этого человека. Не помнила его имени, но знала кто он. Ещё одно подмастерье, коллега Зарры, гадатель, чтец по ветру и ещё один член гарема Мадлен.

— Добрый день.

Очарованная Мадлен, я не сразу обернулась к Зарре. Тот продолжал стоять позади меня. Накрашенные губы были изогнуты в улыбке. Точно также Зарра улыбался королевской семье и родителям Кристы. Тогда я этого не поняла, но сейчас, совершенно внезапно, стало ясно — он презирает этих людей.

Я снова повернулась к гостям. На фоне раздетого, накрашенного и украшенного Зарры второй подмастерье выглядел как последний аскет. Никаких украшений, сдержанные серые одежды, суровое выражение лица.

— Я пришла извиниться. — Сразу заявила Мадлен, смотря прямо на меня. — За всё. Если бы я знала, что за беда произошла, Вас бы не кинули в темницу!

Я опешила, а спутник Мадлен раздражённо фыркнул и отвернулся. Верный меч ветра, внебрачный сын иностранного шпиона и личный охранник Мадлен был известен читателям лишь двумя вещами — горячей любовью к избранной и жгучей ненавистью ко всем остальным.

— Что сделано, то сделано… — Пробормотала я не столько из желания простить, сколько под давлением чужого очарования. Смотря на Мадлен, в моей голове звенела лишь одна мысль: "не нужно её разочаровывать".

— Ущерб уже нанесён. — Тут же вставил Зарра. — Госпожа больше никогда не будет прежней!

— Глупости, это всего несколько дней…

Горло говорило одно, когда мозг твердил совсем другое. Это не было глупостями. Те несколько дней заточения действительно оказались самыми страшными за всю мою жизнь! Но Мадлен смотрела так грустно, что я захотела бросить ей под ноги все сокровища мира, лишь бы она была счастлива. Преуменьшить собственные страдания оказалось сущей мелочью.

— Госпожа ещё не отправилась. — Тут же вставил Зарра. Его увитые браслетом руки обвили меня на манер змей. Вдоль спины пробежали мурашки, когда в нос ударил густой запах специй. — Она никогда не будет прежней!

Мадлен в ужасе ахнула, а вот её спутник скривился. Он не пытался скрывать переполняющего его отвращения. Бледно-желтые, похожие на разбавленный мёд, глаза снова взметнулись ко мне. Всё внутри упало.

«Лгунья! Лгунья! Лгунья! Всё ведь не настолько плохо!» — Мысли с новой силой завертелись в голове. К общему упадку прибавился и обжигающий стыд. Будто это я, своими руками и помыслами хотела приблизить Мадлен к трагической концовке. Но ведь это была не я! Не я!

— Азарран, сын Харба, ты явно преувеличиваешь.

Руки на плечах напряглись. В одной мгновение проступила сеть вен, а на меня рухнула тяжелая тяжесть. Браслеты негромко зазвенели. Не мог быть уверена, но это звенел разгорающийся внутри гнев.

— Ни в коем разе, Назар, сын Лота.

Коротко остриженные волосы на затылке качнулись. Мне показалось, что в спину ударил холодный морской ветер. Дышать стало тяжело. Возникло ощущение, что меня запихнули куда-то в горы. Зарра продолжал выситься позади меня несокрушимой скалой, пока Назар морально делал всё, лишь бы расплющить нас одним только взглядом. У него почти получилось. Более тяжелых, непроницаемых и просто неприятных глаз я не видела очень давно.

— Но он прав! — Тут же сказала Мадлен и шагнула вперёд, смотря прямо на Зарру. — Спасибо вам, добрый мастер Подмастерье, что помогли найти и исправить эту чудовищную ошибку.

Мастер Подмастерье… Звучало странно.

Мадлен остановилась в одном шаге и низко поклонилось. Назар растерялся, попытался дёрнуть героиню за ворот платья, но та не распрямилась. Наоборот, её поклон стал ещё ниже. Краска схлынула с лица Назара и тот испуганно начал оглядываться. Небольшой двор пустовал.

Всё внутри меня превратилось в желе. Настолько это выглядело очаровательно, что будь под руками какой-нибудь фотоаппарат, я бы сделала снимок.

— Чего удумала? — Зло запыхтел Назар, схватив Мадлен под мышки и одним рывком выпрямив героиню. — Ты ведь невеста принца, а кланяешься дилетанту и калеке! Прекрати! Не позорься!

Неприятно.

— Ммм… Приятно знать, что Его Величество доверяет самым разным людям. — Зарра высоко и изящно засмеялся, будто услышал в голове очень смешную, но при этом сложную шутку. — Даже предатели под его крылом обретают второй шанс.

Землистого цвета щёки покраснели, а глаза сжались до узеньких желтых щелей.

Предатель… Это слово вертелось в голове, прямо как волчок. Назар, предатель, воздыхатель. А что было в его сюжетной линии? Черт, о нем писали в скучных местах романа, полных политики и непонятных мне интриг. Я попыталась выискать в голове хоть что-то по этому поводу, но не вышло. Назар не был ничем примечателен на фоне прочих мужчин Мадлен. Быть может, он выделялся внешностью на фоне высоких, белокожих юношей примерно европейской внешности, но это выделение стало неприятным укором на фоне Зарры.

Назар покраснел от злости, но переговоры очень быстро перехватила Мадлен.

— Мы пришли не ссориться, а поговорить и выразить свои искренние извинения.

— Отличное предложение! Мы как раз переоденемся по такому случаю! Я как раз знаю пару приличных забегаловок!

Всё произошло так резко, что никто не сумел возразить Зарре.

Не успела я открыть рот, как Зарра уволок меня назад. Дверь звонко хлопнула и небольшой амулет, которого я решительно не замечала, стукнулся о дверной косяк. Удивлённая Мадлен стала последним, что я увидела.

Зарра прижал меня к стенке. Покосился на дверь. Сделал не понятный пас руками. Посмотрел на меня.

Всё внутри застыло. Я снова вспомнила нашу первую встречу. Ярко-желтые, прямо как полная луна, глаза оказались совсем близко. Кончики грубоватых пальцев заскользили по челюсти, вызвав целую волну мурашек.

— Вроде чиста… — Пробормотал Зарра, продолжая смотреть в глаза. — Пожалуйста, моргни.

Сложно было выполнить просьбу. Я всё ещё пялилась в его глаза. Жёлтые, круглые. Настоящая луна, показавшаяся из-под красных облаков теней.

— Моргни, Кристина.

Со скрежетом в голове удалось это сделать. Зарра продолжал смотреть. Взгляд его потяжелел, а мои мурашки стали холоднее. Точно дюжина иголок одновременно впилась в затылок.

— Будь осторожнее. — Вдруг попросил Зарра, отодвинув лицо. — Твоя впечатлительность играет против тебя.

Взгляд скользнул к губам. Не самые пухлые, они казались ещё тоньше из-за косметики. Красивые губы. Хотелось на них смотреть, вырубив мозг и больше ничего не делать.

— Кристина, ты мне веришь?

Он всё ещё давил на плечи и жал меня к стенке. Сердце забилось ещё быстрее, но не от смущения, сколько от страха. Ничего хорошего не следовало за этим вопросом.

Ёжик, ты мне веришь? Славно. Пойдём в жерло вулкана.

Принцесса, ты мне веришь? Отлично, на самом деле я не султан и теперь волшебная лампа в руках опасного визиря.

И теперь, Кристина, ты ведь мне веришь?

До этого вопроса я верила Зарре. Быть может, верила куда сильнее, чем следовало. Теперь вера не пошатнулась, но ощутимо качнулась. Опаска первого дня вернулась на место.

— Они пришли не просто так. — Продолжил Зарра. Его хватка усилилась. — Не дай себя обмануть.

Холод усилился. Теперь это был пот. Нос защекотал призрачный запах тюремной камеры. Воспоминания вернули меня на ковёр перед королём. В ушах загремела сказка Зарры. Бедная, несчастная девочка-калека, которой просто не повезло.

Чёрт. Идиотка. Тупица.

Какая-то моя часть надеялась, что история Зарры понравилась людям настолько, что те не решат проверять алиби. Но голова запоздало выдала: "тебе надо было бежать, пока была возможность, идиотина".

— Они… Они проверили то, что ты сказал, да? Они поняли, что я не та, за кого себя выдаю?

Выражение лица Зарры быстро изменилось. Из немного взволнованного и напряжённого оно стало весёлым, даже немного игривым. Зарра расслабленно выдохнул. Его тёплая, увешанная браслетами рука купала на макушку.

— Это последнее о чём тебе стоит волноваться. Не переживай.

Но я переживала. И переживала очень сильно. Нервы, как пружина, сжимались в одной точке, прежде чем изо всех сил разжаться, раня и меня, и Зарру. Чёрт. Возьми себя в руки.

— А откуда ты знаешь, что мне не стоит волноваться?!

Многочисленные заколки негромко застучали. Зарра раскрыл глаза так широко, будто удивился этому вопросу. Губы тут же обожгло, а кончики ушей загорались. Будто я причинила боль человеку, который этого не заслуживал.

Но я не хочу обижать.

Я хочу понять.

— Потому что я об этом позаботился. — Зарра примирительно улыбнулся. — Если бы они поняли, что это всё ложь — у порога стояло бы куда больше людей.

Его слова почти имели вес. Я редко бросилась к одному из окон, надеясь заприметить маленький отряд бравых рыцарей, готовых в один момент схватить незаконную переселенку. За углом никого не было.

— Кристина, всё хорошо. У них другие цели и я сомневаюсь, что они связаны с тобой.

Я напряженно повернулась.

— Если не со мной, тогда…

Конец вопроса лопнул, а Зарра застенчиво улыбнулся.

— Только не говори, что ты преступник!

Черт, черт, черт! Так влипнуть могла только я! Зря я вообще вышла из той мерзкой камеры! Нужно было нарвать больше ткани и довести дело до конца, нормально повесившись. Что теперь ждало меня под покровительством Зарры? Не знаю.

— Что?! Нет! — Зарра активно затряс головой. Многочисленные украшения в его волосах неприятно зазвякали. Черт, как же выводил этот звон. — Я уверен, что Его Высочество заинтересовалось проектом учителя. А Назар и рад сослужить службу шпиона. Ему не привыкать заниматься грязными делами.

Зарра пренебрежительно фыркнул.

— Вы раньше поссорились?

Не то вопрос, не то утверждение. Даже я сама не смогла понять настроение сказанного.

Длинное фырканье стало ответом. Зарра отрицательно кивнул.

— Мы даже не встречались до этого момента.

— Мне показалось, что вы готовы друг друга убить.

— Мы не встречались, а наши учителя — да. — Кажется, говорить об этом Зарре было неприятно. Подойдя ко мне и подперев стену рядом, мой спаситель сложил руки на груди. — Это оставило кое-какой отпечаток. Назар хоть и предатель, бросивший своего наставника, но кто знает, на что он способен пойти, чтобы вернуть чужое расположение.

Большая часть смыслов всё равно прошла мимо меня. Недоверие, маленьким червячком поселившееся в сердце, начало расти. Не знаю почему, но мне показалось, что это как-то слишком просто и настоящая причина общей натянутости куда сложнее, чем закостенелый конфликт двух стариков.

— Может в песни об этом не писалось, но отношения — это такое же наследство, как дом или скот. — Точно прочитав мысли, устало отозвался Зарра. — Выпуская подмастерье в мир, учитель отдаёт ему не только свои знания, но и связи. Не всегда целые.

Нелепо, но правдоподобно. Тем менее, всё равно я насторожилась.

— Почему они пришли именно сейчас?

Нервы натянулись так сильно, что меня прямо-таки распирало разрыдаться.

— Почему не раньше или позже? Уверена, это как-то связано со мной. Зарра, они что-то знают!

— Они пришли сейчас, потому что мы впустили тебя в дом. — Кажется, Зарре надоело со мной нянчиться. Он не говорил грубо или неучтиво, но от его голоса новая порция ледяных мурашек побежала вдоль хребта. — Думают, что ты что-то можешь знать. Уверен, они бы пришли чуть позже, но Мадлен ускорила процесс. Эта девушка способна пленять.

Да, определенно. И ведь нельзя было назвать это харизмой в привычном понимании. Если бы в новелле была некая «магия очарования», то Мадлен забрала бы высший бал. Настолько сильной оказалась аура главной героини. И ведь не удивительно, что все хорошие и плохие ребята липли к ней. Я чувствовала себя счастливой, находясь под чистым взглядом глаз, и была такой несчастной, оказавшись вдали от них. Прямо как наркоманка из социальных роликов.

— Кристина, прошу, что бы не случилось, что бы тебе не говорили, верь лишь мне. Назар попытается многое сделать, чтобы обмануть тебя. Не дай ему обвести себя вокруг пальца.

И я бы прислушалась к этим словам, заранее нацепив непробиваемую броню из обиды и недовольства, если бы не одно «но». В просьбе Зарры я узнала младших братьев, которые нашкодив в школе, наперебой умоляли верить им и только им.

— Елена Ивановна — грымза!

— Да-да, она нас ненавидит! Естественно, что и окно решила повесить!

Окно, естественно, разбили они. Камеры это прекрасно засняли. Да и прочие шалости, если подумать, прикрывались точно также. Никому не верь, говори лишь с нами и придерживайся наших взглядов. Интересно, понимал ли Зарра сколько общего было между ним и нелепыми сопляками в этот момент?

Сердце заныло. Это была тоска по семье.

— Хорошо, я буду осторожна.

— Не болтай много и не расслабляйся. — Зарра расслабился. — Помни, эти ребята опасны.

Я кивала, а сама думала, что во всей ситуации именно Зарра был самым опасным змеем.

Может, попросить помощи у Мадлен?

Компания собралась странная, поэтому не удивительно, что поговорить без посторонних глаз не получилось.

Люди пялились на нас, когда мы, подозрительные личности, пялились друг на друга. Будь мы вещами, то стояли бы как наглядная демонстрация тех самых жалких оригиналов и неповторимых копий. Зарра и Мадлен, естественно, занимали место тех самых оригиналов. Впрочем, мои мысли никто не разделял.

Мужчины за столом были злы. Зарра злился на то, что из всех возможных мест мы пришли именно сюда. Могу ошибаться, но он, кажется, надеялся на заведение посерьёзнее. Не то, чтобы местная «таверна» была отвратительной. Милая такая лачуга, этакий собирательный образ любой фентезийной харчевни. Правда с пластиковыми окнами, которые рушили весь антураж. Интересно, это тоже можно считать признаком псевдо-средневековья или можно смело записывать в авторские ляпы? На фоне бревенчатых, изнутри закопченных стен уже пожелтевший пластик выглядел как-то несерьёзно, но не так, чтобы отбивать аппетит своим видом. К окошку я не стала притрагиваться, но вот заказать что-нибудь из местной кухни бы рискнула. После вкусных, но бесконечных супов и лавашей с начинкой хотелось простого и человеческого.

Не без зависти я проследила за молоденькой официанткой, которая тут звалась громко и неуместно «подавальщицей». На её подносе красовался яблочный пирог. Его запах донёсся до меня и через затхлый, кислый воздух этого места. Чёрт, как же давно я не ела нормального сладкого. Сушеные фрукты, орехи и что-то похожее на пастилу в качестве десерта было не дурно, но мне страсть как хотелось старого-доброго теста с убийственным количеством сахара.

— Тут мило, — шепнула я, надеясь, что либо Зарра, либо Назар подзовут подавальщицу, чтобы сделать заказ. Не терпелось спустя столько дней наколоть пирог на зубья вилки или зачерпнуть ложкой местную похлёбку.

— Угу.

Выражение лица моего спутника было такое, будто мысленно он готовился к посещению условного Ритц, а его привели в Макдональдс. Назар же злился на Зарру, потому что… не знаю, но рискну предположить, что он думал, будто мы хотя бы переоденемся, чтобы хоть как-нибудь скрыть факт переговоров.

Мадлен была растеряна и чувствовала себя неуютно. Я почти тоже. Возвышенное, немного дурашливое настроение быстро упало, когда вместо еды Назар заказал напитки. И не какие-нибудь изысканные вина, а просто несколько стаканов сока. Ещё один минус атмосфере — сок нам принесли в стекле, а не в суровой деревянной кружке.

Голова, некогда по счастливому стечению обстоятельств, совершенно пустая, оказалась заполнена мыслями разной степени паршивости. В голове пронеслась сцена в доме и требование никому не верить. Этого оказалось достаточно, чтобы на Зарру не хотелось смотреть. Целая стопка неприятных подозрений требовала срочного рассмотрения. И Мадлен, признаться честно, тоже.

Такая красивая.

Перехватив мой взгляд, она скромно улыбнулась, и я стыдливо опустила глаза. Черт, я прямо как сталкер.

— На самом деле нам очень жаль. — Красивые темные кудряшки Мадлен закачались. — Жаль, что так получилось с твоим заточением. Уверена, это было ужасно.

— Почему ты не закричала? Почему не рассказала всё?! — Назар, устав сверлить Зарру тяжелым взглядом, резко повернулся ко мне. — Ты хоть представляешь, скольких бы проблем ты лишила, если бы достала язык из ж…

— А почему мы пришли в эту помойку?! — Зарра показательно скривился и чуть приподнял ноги. На лице его прорезалось сильное отвращение. — Или Корона совсем не выделяет деньги на содержание невесты принца?

Со стороны могло показаться, что изображает примадонну, но я знала правду. Голые стопы Зарры липли к полу точно также, как мои новые туфли или симпатичные башмачки Мадлен.

— Да-да, корона платит точно так же, как и наставники выделяют деньги своим воспитанникам, чтобы те купили себе хотя бы обувь.

Их взгляды встретились, и я была готова поклясться, что слышала звон стали мечей. Зарра улыбнулся. Красное настроение макияжа вселяло мысль о пролитой крови.

— Не стоит путать чужие обязанности и личный выбор. — Зарра покачал головой. — Мне нравится ходить босиком. Это приводит мои мысли в порядок и помогает концентрировать внимание на том, что может быть скрыто от глаз.

Быстрый взгляд оказался пущен на меня. Я невольно задрожала, а Назар скривился.

— Как расположение кучки звёзд связано с босыми пятками?

Зарра хмыкнул.

— Нельзя понять небо, не чувствуя земли.

Мадлен восхищённо охнула, а Назар презрительно скривился. Внешне Зарра напоминал язвительного насмешника, чью внутреннюю брони ничто не могло проломить. Я даже начала ему завидовать.

— Это так мудро! — Пробормотала Мадлен, смотря огромными, милыми глазами. Наверное, она восхитилась Заррой ещё сильнее. Красивый (даже слишком), с приятным голосом и вроде бы умными мыслями. Не будь в её жизни Алана, Зарра бы имел все шансы стать главным героем этого романа.

— Это так тупо! — Рыкнул Назар. — Ты, черт побери, приехал в чужую страну, а ведешь себя так, будто бы и не уезжал! Хочешь ходить босым, как оборванец?! Ходи, но не ной, что здесь всем плевать на твой комфорт!

— Назар, не будь таким грубым!

Мольба Мадлен не тронула его сердца.

— И вообще, почему мы сюда вообще пришли? — Назар огляделся, точно ища настоящую причину этой встречи. — О чем нам всем говорить?

Мадлен уже открыла рот, но Зарра поднялся на ноги и протянул ей руку. Стервозное выражение лица сменилось, став благожелательным и уважительным. Сердце немного заныло. Так Зарра смотрел на меня во время нашей первой встреч.

— На самом деле стихии свели нас не просто так. Невеста принца, не можете ли вы поговорить со мной с глазу на глаз?

Назар вспыхнул. Его рука полезла под аскетскую одежду. Как я поняла, в серой бесформенной ткани таилось оружие. Как зачарованная, Мадлен встала следом. Зарра протянул руку, игнорируя злого Назара. Мне показалось, что ещё немного и тот полоснёт ножом, отсекая Зарре руку.

Но нет.

Мадлен повернулась, кивнула и Назар, как пристыженный щенок, вынул руку из-под одежды. Зарра и героиня ушли, но не полностью. Повышенное внимание посетителей магическим образом рассеялось и они, как и я с Назаром, стали не более, чем призраками в полной таверне. Мы видели Зарру и Мадлен и это, казалось, было единственным сдерживающим средством против Назара. Тот трясся от бессильной ярости.

Я думала, что после того как Зарра и Мадлен отойдут на достаточное расстояние, Назар действительно скажет что-то вроде «держись от того парня подальше» или «он не так прост. Когда-то давно…». Но Назар ничего не сказал. Он продолжал следить за беседой.

Зарра и Мадлен, Мадлен и Зарра. Главная героиня и персонаж, о котором не написано и строчки, но который, тем не менее, реален. С позиции читательницы я бы сказала, что Зарра — этот тот самый мужчина, которому хоть и уделено очень мало времени, но он всё равно интересней большей части карманного гарема Мадлен. Всё тот же хмурый Назар явно это подтверждал.

Отсутствие Зарры рядом дало пространство для размышлений. Голова работала непривычно интенсивно. Я пялилась на то место, где сидела Мадлен и думала: насколько она соответствует тому, что о ней написано? В голове роились сюжеты новелл, где очаровательные зайки-героини оказывались очень далеки от своих образов, когда очередная попаданка в злодейку делала всё, лишь бы исконный сюжет не изменился. Какой была вероятность, что Мадлен тоже из этих волчиц в заячьей коже?

Думалось, что нулевая. Скромная, вежливая, наверняка добрая… Я знала Мадлен. Знала даже больше чем её семья и все одержимые ею мужчины вместе взятые. Как читатель и наблюдатель, я видела большую часть взлётов и падений. В рамках романа Мадлен — это хрестоматийная сёдзе-героиня, не способная чувствовать что-то злее или темнее легкой ревности. Даже автор новеллы не скрывала, что Кристу могли бы помиловать и простить попытку отравления, если бы та просто попросила прощения.

И ведь Мадлен уже её простила, но гнев королевской семьи оказался куда сильнее и значимее, чем милосердие какой-то там невесты принца.

Тем не менее, я уверена — сил вернуть меня назад у Мадлен куда больше, чем у Зарры. Весь окружающий мир буквально существовал для неё и, как не странно, наверняка подчинялся каким-нибудь её законам. Просто не так очевидно.

Что нужно сказать, чтобы доказать — я действительно другой человек из другой вселенной, а не какая-нибудь сталкерша, решившая запудрить милой девушке мозг? Не знаю. Совсем ничего не знаю.

Назар отпил немного воды, когда Мадлен и Зарра вернулись к нам. На глазах героини блестели слёзы. Этого оказалось достаточно, чтобы Назар вскочил с места, расплескал содержимое кружки и приготовился бить Зарру по лицу. Зарра не испугался. Лишь покачал головой, высекая новый звон украшениями, и грустно посмотрел на меня.

Кажется, от этого взгляда героиня заплакала сильнее. Мадлен взяла Назара за кружку и резко поволокла прочь, туда же, откуда вернулась с Заррой несколько минут назад.

Жалость и печаль тут же исчезли с его лица, сменившись крайней усталостью.

— Для избранной она слишком глупа. — Проворчал Зарра, спрятав лицо в ладонях.

Чёрт. Это касалось меня. Эта мысль накатила так стремительно, что я даже не сумела её хорошенько обдумать. Да и что думать, если даже Назар начал странно на меня коситься!

— Что ты ей сказал? Что это было?!

Гомон постояльцев заглушил мой голос. Непонятная злость запульсировала в сердце. Что-то произошло. Это что-то касалось меня, но я вообще не представляла о чем шла речь!

— Сказал всё то же самое, что местному королю. — А вот Зарра говорил так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы услышать. — Бывшая калека из сожженной деревни чудом перенеслась в тело здоровой и счастливой Кристы. Правда, пришлось немного приукрасить последствия твоего заключения, но это мелочи. Навязчивые идеи, бессонница, крики по ночам. Ничего примечательного.

Сожжённой деревни… Сожженной деревни… Разве раньше деревня в его россказнях была сожжена? Я постаралась воскресить в памяти первую версию собственной биографии, но вышло очень смазано. Не вышло вспомнить ничего, кроме мерзких самоощущений, жалости и злости в чужих глазах.

— Почему деревня сожжена?

— Потому что Мадлен и Алан бросили вызов тысячелетнему дракону тьмы и тот буянил на границе. — Зарра посмотрел на меня таким взглядом, будто спрашивал «как такое вообще можно забыть?» Но я забыла, потому что «Выбор Мадлен» — это одна из тысяч новелл. Между прочим, не самая выдающаяся. — Большая часть поселений разрушена, а люди убиты. В столице тихо, но за её пределами всё ещё царит паника. Никто ничего не поймёт. Обещаю.

Когда его смуглые пальцы сомкнулись на запястье, я вздрогнула. Зарра одобряюще улыбнулся. Впервые за долгий день он меня тронул. В тусклом, неприятно жёлтом свете таверны красные губы выглядели зловеще. Не знаю почему, но в этот момент мне захотелось бежать, даже не оглядываясь. Выкрашенные в чёрный, ногти мягко уткнулись в кожу, точно давая знак прекратить себя накручивать. Иначе случится нечто плохое.

— Но даты перемещения… — Тихо прошептала я, невольно накрыв пальцы Зарры ладонью. Лишь бы стереть с глаз бронзу его кожи. — Они ведь не сходятся! Эпилог происходит…

— Процесс перемещения между телами — не быстрая вещь. — Зарра даже не стал дослушивать. Голос его подскочил, превратившись из шепота в очень громкую речь. — Твой несчастный дух калеки ждал, когда сознание леди Кристы ослабнет, чтобы занять её место. Не думаю, что леди подозревала, что твоя деревня уничтожена, а тело — умерщвлено. Мне жаль, Айран. Мне очень жаль.

Сердце пропустило удар. Зарра прислонился лбом к моему запястью, и я резко поняла: Мадлен и Назар стоят рядом. Зарра всхлипнул, давая подсказку, что же стоит делать дальше, но грудь моя не отозвалась. Медленно, как в фильме ужасов, я повернула голову к этой парочке и растерялась ещё сильнее. Мадлен била истерика, а Назар, некогда злой и непробиваемый, стоял столбом, растерянно пялясь на меня с жалостью.

— Нам всем жаль. — Повторил Зарра, плотнее впечатав лоб в мою руку. Я почти слышала как он думает: «покажи им реакцию, дай понять, что ты скорбишь. Твой мир разрушен! Разрушен!». — Принц Алан нашёл то, что осталось от твоего <i>дома</i>.

На последнем слове ударение стало даже слишком очевидным.

Что-то не сходилось, что-то не шло, что-то было не так.

Я качнулась как маятник туда-сюда, а после завалилась в бок, мысленно готовясь в впечататься в мерзкий, липкий пол. Мадлен вскрикнула и первой бросилась ко мне на помощь.

Милашка.

Истинная героиня.

Мир сосредоточился на нас. Точнее, на Мадлен и немного осталось мне. Пользуясь замешательством, я просто отключила голову и приготовилась принять всё то, что дал бы мне мир. Да и просто быть рядом с Мадлен оказалось неожиданно приятно.

— Воды! Прошу, воды!

Она меня с трудом удерживала, хотя весили мы примерно одинаково и Мадлен, каждый день до семнадцати лет, таскала по несколько полных ведер воды в родное поместье. Пока она старалась перехватить тело Кристы как-нибудь лучше, я вовсю вспоминала уроки по ОБЖ. Что делать при аварии? Какие признаки у инсульта? Как правильно общаться с теми у кого не все дома? Стоило сымитировать всё: от заплетающегося языка до «стеклянного», расфокусированного взгляда.

Огромных трудов стоило не расхохотаться. И умом я понимала — это мерзкая, глупая выходка. Но как же всё было смешно! Давно не чувствовала себя в центре внимания.

— Чертовы стулья! — Воскликнул Назар, тоже стараясь удержать тело Кристы. — Мадлен, не дергайся, иначе она свалится назад!

— А если бы ты повёл нас в место поприличнее, то она бы оказалась на мягких и удобных диванчиках!

Ну и стерва же ты, Зарра. Мнимый обморок стал чем-то вроде эпицентра урагана, куда летели все, кроме моего спасителя. Конечно, людей привлекала сначала Мадлен, а потом симпатичная девушка с короткой кривой стрижкой, но всё, мне было приятно. К моему носу поднесли подобие нюхательной соли, и я закашлялась, медленно хлопая глазами.

На лице Мадлен проступила облегченная улыбка и, как по цепной реакции, расслабились и все остальные.

— Всё хорошо. — Героиня ободряюще сжала мои пальцы. — Теперь всё будет хорошо. Вам так повезло со спутником!

Дальше говорить или обсуждать было нечего. После небольшого представления в забегаловке все темы как-то сами иссякли. Неловко попрощавшись, мы разошлись по разным сторонам. Мадлен пообещала мне свою дружбу и, по возможности, переписку. Я страстно заверила её, что буду счастлива стать её подругой. Кажется, всё складывалось не так уж и плохо.

Оставалось только правильно подобрать слова для первого письма. То, что местный письменный язык мне неизвестен, я благополучно проигнорировала. Можно выучить основы. Тут, в мире без интернета и техники, время идёт чертовски медленно, а каких-либо хобби у меня всё равно нет.

Осталось только придумать как уговорить Зарру.

Продолжая изображать жертву морального потрясения, одной рукой я обнимала спутника за узкое, немного короткое плечо. В своих одеждах-разлетайках Зарра казался более внушительным, однако этот эффект исчезал, стоило мне на него опереться. Обычный, земной парень, пусть и внешностью, и телосложением так похожий на девушку.

Вечер ещё и не думал начинаться, но я уже чувствовала себя измученной. Будто вскрыли грудь, вынули душу и хорошенько её потрясли, прежде чем вернуть обратно. Хотелось развалиться посреди дороги и никогда больше не вставать.

— Ты поступила очень опрометчиво.

Зарра заговорил неожиданно. Я не слышала его голос с момента, когда мы все попрощались. Маленькие украшения в его волосах почти не звенели. Всю дорогу меня сопровождало лишь позвякивание браслетов на его ногах.

— Ты про что?

— Нельзя так просто открываться первому встречному. — Зарра упорно смотрел вперёд. Я повернула к нему голову и именно в этот момент накрашенные губы скривились. — И нельзя так сильно увлекаться незнакомцами. Кто знает, на что они пойдут, чтобы заполучить тебя?

— Ты про Мадлен? — Я снова попыталась представить её злодейкой, которая на самом деле прикрывалась личиной героини. — Глупости. Ты её видел? Она ведь такая очаровательная!

Сердце забилось быстрее, улучшилось настроение. Наполнившее меня чувство до боли напоминало влюблённость, но другого, не романтического толка. Это было что-то больше и что-то чище. Что-то, что можно испытать лишь однажды и сохранить навечно в голове.

Мадлен ушла совсем недавно, но мне уже хотелось увидеть её опять.

Зарра даже не стал скрывать проступившего разочарования.

— Ты серьезно? Вы познакомились лишь сегодня утром?

— А вот и нет. — Я невольно засмеялась и слабо стукнула Зарру бедром. — Я знаю всю её жизнь!

Кажется, нечто подобное восклицают сердобольные тётушки, видя, как соседский шалопай из двенадцатилетнего сопляка с кукурузой в носу превращается в раздолбая-студента, а потом в достойного члена работающего общества. Или мне так хотелось думать.

Собственные эмоции не поддавались контролю. Совсем недавно я в чём-то подозревала Зарру, а сейчас опиралась на него так, будто мы тоже были знакомы большую часть наших жизней. Чёрт, что мне вообще налили в той дыре? Я засмеялась опять. Разве это важно? Важно лишь то, что Мадлен хочет быть моей подругой и состоять со мной в переписке. Билет в родной дом замерцал перед глазами даже ярче и чётче, чем Большая Медведица.

— Надо же, так расскажи о ней.

— Эй, а с чего ты такой хмурый? — Я снова засмеялась, усилив хватку. — Неужели ревнуешь?

Глупость, конечно, но чувствовать себя не просто нужной, но и в некотором роде желанной, оказалось удивительно приятно. Парни никогда за мной не бегали, не говоря уже о том, чтобы устраивать маленькие сцены ревности.

Зарра фыркнул и этого оказалось достаточно, чтобы из игривого моё настроение стало взвинченным. Чужой скепсис больно ранил, а в голове завертелся вопрос: «почему ты, черт побери, ею не очаровался?!». Это ведь противоестественно.

И оскорбительно.

— Ты просто не понимаешь! Она хорошая! Действительно хорошая!

— Где доказательства? Или ты строишь гипотезы, не имея реального обоснования? — Зарра раздраженно поджал губы. За эти несчастные несколько дней я впервые увидела что-то кроме вежливости в свою сторону. — Кристина, ты ведёшь себя странно рядом с ней. Ты считала и… — Он шумно втянул носом воздух и, наконец, уставился на меня. Наши взгляды встретились. Зарра заговорил тише. — И до сих пор считаешь, что я причиню тебе вред. Но на Мадлен твои предубеждения не распространяются. Почему?

Опираться на него после этого стало как-то неловко и смущающе. Я уже начала отходить, но неожиданно крепко Зарра сжал мою руку.

— Не подумай, что я тебя в чем-то обвиняю. — Сказал он так, будто бы ничего не произошло. — Это даже нормально. Я бы удивился, если бы ты, наоборот, быстро приняла положение дел. И я понимаю, что рядом с Мадлен я кажусь опасным незнакомцем. Но ты хоть представляешь насколько теоретическое описание объекта иногда отличается от его физической сути?

Зарра приобнял свободной рукой меня за плечо. Наконец, браслеты на руках зазвенели. Их звон, такой привычный и тихий, вселил в сердце немного спокойствия. Щеки и уши горели. Воодушевление, оставшееся после встречи с героиней, схлынуло, оставив удручающую пустоту. Мне стало так стыдно за все подозрения, особенно после того, что Зарра сделал ради меня.

— Прости.

— Даже если Мадлен и будет соответствовать твоим представлениям, то что будет потом? — Не то проигнорировав, не то не придав извинению внимания, Зарра продолжил гнуть свою линию. — Вы, предположим, подружитесь. Ты к ней привяжешься и что дальше? Ты не сможешь вернуться домой, решишь, что королевство — не самое плохое место для начала новой жизни, набьешься к ней в прислугу. И, быть может, ты сможешь построить себе личную жизнь.

Это «быть может» вызвало шквал противоречивых чувств. В голову тут же ударили воспоминания о родственниках и застольях, где меня из раза в раз спрашивали: когда ты приведёшь в дом мужчину?

— Но тебе придётся отдать за это всю прошлую жизнь. Отказаться от привычного мира, уклада и имени. — Хватка Зарры усилилась. — Тебе придется до конца своих дней зваться чужим именем. Быть может, ты его даже забудешь. Ты можешь забыть всю себя. Не хочу показаться жестоким, бесчувственным сухарем, но жизнь тут — это ещё та уродливая пародия.

— Зарра…

Пыл его погас также резко, как и зажегся. Хватка на мне ослабла.

— Ладно, идём.

День закончился обидно, неправильно и мерзко. Зарра даже не позвал меня играть в ходики, что стало очень неприятным сюрпризом. Весь вечер он сидел в лаборатории, а ночью я уже не знала. Не дождалась того момента, когда он выйдет прочь в коридор.

Новое утро началось с сюрприза. Не зная, обижаться или каяться, я натолкнулась на Зарру у ванной комнаты. Это не было совпадением. Он ждал, а я точно не хотела его видеть. Но где можно было скрыться, живя буквально под одной крышей?

Сегодня Зарра выглядел не так блестяще как обычно. Волоски в единственной косе сбились, макияж делал его по болезненному бледным, тушь под глазами немного размазалась, превращая Зарру в панду. Зарра казался уставшим, болезненным и не очень выспавшимся. В руках у него виднелся деревянный коробок. Стоило мне подойти, как Зарра протянул его мне. Упаковка подозрительно напоминала ту, в которую были спрятаны несчастные украшения куртизанок. Это шутка такая?

— Это что? — Я криво усмехнулась. — Теперь ты хочешь выкупить меня из борделя?

Он не поприветствовал, не сказал ничего о погоде и не ответил на мой вопрос. Вместо этого Зарра потряс коробком, выбивая звук «тук-тук-тук».

— Просто открой.

Недоверчиво я приподняла деревянную крышку и ахнула. Внутри были не шпильки куртизанок, хотя мне казалось, что внутри должны лежать именно они. В деревянном футляре лежали самые настоящие палочки для еды.

— Я показал мастеру по дереву твою заготовку и объяснил, чего я хочу. — Зарра отвёл взгляд и, я была уверена, смутился. — Он смотрел на меня как на дурака, но заказ сделал. Прости. Это меньшее, что я могу сделать для тебя после вчерашнего, Кристина.

Не Криста.

Кристина.

Наверное, мы с Заррой проходили через то, через что часто проходят влюбленные или друзья, которые решили съехаться.

Достаточно привыкнув друг к другу, мы прекратили притворяться лучшей версией себя. Я, правда, не столько притворялась, сколько пыталась смириться с ситуацией и осознать произошедшее. Но, с другой стороны, мне казалось, что Зарра будет изображать святого по отношению ко мне немного дольше, чем неделя с хвостиком. Но, с другой стороны, не такой идеально вылизанный, мой спаситель выглядел даже привлекательнее.

Невольно я засмотрелась. Растрёпанный Зарра с небрежно нанесенным макияжем выглядел весьма… человечно? Или блестяще не настолько, чтобы рядом с ним комплексовать по-чёрному.

Я снова посмотрела на палочки. Уголки губ потянулись вверх. Наверху виднелись красивые узоры.

— Спасибо, но…

— Оно того стоило. — Зарра усмехнулся. — Я хотел подарить тебе подарок, я его и подарил. Видишь? Тут вырезаны буквы. Это то, как пишется твоё имя.

Палочки для еды с моим именем. Кончики ушей покраснели, а изо рта выскочил смешок. Захотелось отвернуться. Странно, но почему-то этот жест показался мне чертовски романтичным.

— Спасибо.

— Давай их опробуем! — Зарра энергично потряс головой. — Ты пока делай свои дела, а я поставлю рис.

И будто бы ничего вчера не произошло. Когда Зарра быстро ушел, я некоторое время продолжала смотреть на палочки. Они действительно были похожи на те, которые клали в прозрачном пакете вместе с суши. Оставалось лишь понять, сколько эта красота мне прослужит, прежде чем затупиться, потерять форму или вовсе сломаться на части.

Когда я вошла на кухню, Зарра мыл рис. На столе виднелась ещё одна коробка, подозрительно похожая на мою. Догадка пришла быстро: Зарра решил порадовать и себя. Что ж, мудрое решение.

— Спасибо. — Снова повторила я.

— Не за что. — Зарра слил мутную воду.

Со спины он выглядел даже более хрупким, чем обычно. Перекинутая через плечо коса открывала вид на смуглый затылок, а наброшенная этим утром рубашка по размеру подчеркивала всю узость спины. Смотря на него так, хотелось просто взять и обнять, уложив голову на плечо. Я спешно отмахнулась.

Какие только глупости не придут в голову.

— Я думал, что Его Величество устал ждать результата от моего наставника и послал Назара выбить из тебя информацию. — Не поворачиваюсь ко мне, сказал Зарра. Он снова наполнил кастрюлю холодной водой. — Но я ошибся. Это Алан нарушил данное отцу обещание и отправился искать Кристу. Он нашёл то, что от неё осталось.

В ногах стало как-то слабо. Чтобы не рухнуть вниз, я изо всех сил вцепилась в столешницу. Зарра продолжал методично мыть рис, обращаясь с ним на удивление терпеливо. Мне бы не хватило терпения мыть зёрна из раза в раз до тех пор, пока вода от них станет не такой мутной. Однако в этом мы с Заррой не были похожи. Не знаю, сыграла ли роль его магическое ремесло или он сам по себе был таким человеком, мой спаситель проявлял удивительную щепетильность к таким делам. Это была ещё одна маленькая деталь, найденная мной совершенно случайно.

Сердце подскочило вверх. Я снова вспомнила ту самую встречу с королём. Тогда в горло будто насыпали песка. Не помню, что именно у меня спрашивали, кроме пожелания компенсации, но не думаю, что мои ответы были сложнее "да", "нет" и "мхп!".

— Но я ведь даже не говорила о доме. — Голос предательски дрогнул, когда память бросала уродливые куски мне в лицо. — Как он мог найти тело? Как он вообще понял где его нужно искать?!

— Я подсказал. — Зарра пожал плечами. — Когда мы с учителем только пересекли страну, наш путь пролегал через множество уничтоженных мест. Одно из них я хорошо запомнил и назвал в качестве твоего дома. Адам, судя по всему, не поверил мне на слово и решил сам вершить правосудие.

Голос его звучал легко и безразлично, будто описывая сущую мелочь. Переставленные консервы на полке в супермаркете или забытый в гостях зонтик. Не знаю, стоило ли мне восхищаться памятью Зарры на уничтоженные места или его находчивостью.

— Но когда ты успел ему это сказать? — Кое-какие идеи потихоньку начали возникать в голове.

Жаль, что я не видела лица собеседника. Интересно, он нахмурился? Закусил губу? Понял, что дело дрянь? Вместо этого, я пялилась на спину и локти Зарры. Красивые. Даже не сухие.

— Как только тебя отвели в сокровищницу. — Зарра немного промедлил. Снова слил воду с риса, а после, уже в последний раз, залил ещё немного жидкости в кастрюлю. Послышался короткий, рваный вдох. — На самом деле я должен за тобой шпионить. Таким был указ короля.

Стало же как-то неловко. В мире существовало столько подозрительных личностей, но при этом для слежки выбрали именно меня. Зарра замер, не обернувшись. Наверное, он тоже думал, что творилось с моим лицом. Я почти чувствовала, как он напрягает слух, лишь бы понять — я злюсь? Я опечалена? Я в ярости?

Ничего из этого в груди не ощущалось. Была лишь обида. Лёгкая, не сильнее той, которую испытываешь от осознания, что твой любимый йогурт съел кто-то другой. И это, наверное, было неправильно. Зарра за мной шпионил. Сливал информацию, которой было не так уж и много.

— Надеюсь, что тебе за это хотя бы доплатили. — Я попыталась ответить как можно более ядовито, но не вышло. Мне действительно было почти всё равно.

— Я не взял денег.

Если бы моя мама это услышала, она бы в ярости накричала на Зарру и потащила того за шкирку назад, забирать справедливую оплату. Подмастерье упускал такой отличный шанс прибавить себе достаток. И я, на самом деле, теперь начала злиться именно из-за этого. Если государство хочет использовать тебя, используй все возможности, чтобы использовать его в ответ. Такой философии придерживались каждая третья многодетная семья и моя, признаться честно, исключением не была.

— Мало давали?

Обидно.

— У меня есть гордость!

Кажется, я его немного задела.

Зарра продолжал стоять ко мне спиной, но его голос теперь ничего не скрывал. Нервные струны звучали то тут, то там.

— Ты ведь не думала, что тебя действительно отпустят просто так? — Не то пытаясь оправдаться, не то решив хоть как-то восстановить репутацию в моих глазах, Зарра усилил огонь и поменял сплошную металлическую пластину на решетку. Вышло подобие газовой плиты.

— Конечно, нет.

На самом деле да. Я действительно так думала. Пользы нет, смысла нет. Был лишь пустой желудок и вонь изо рта.

Зарра облегчено выдохнул и, наконец, повернулся. Наши глаза встретились.

— Технически и фактически я несу за тебя ответственность.

— То есть, тогда когда ты ко мне подошёл у сокровищницы, всё уже было решено?

Неохотно, но Зарра кивнул.

— Не пойми меня неправильно, ты могла уйти назад. И тебе бы действительно дали работу в замке. Но тебе лучше держаться подальше от этого места.

Зарра выглядел таким растерянным! Обычно он легко жонглировал словами, без труда собирая предложения. Но не сейчас. Он смотрел мне в глаза, а я будто видела собеседника насквозь. Прямо сейчас он боялся и не совсем понимал, что же стоит говорить, чтобы не усугубить непростую ситуацию сильнее. В душе моей отозвалось странное, почти садисткое удовольствие. Впервые за долгое время это не я краснела, бледнела и оправдывалась.

— Песнь о конце света несовершенна. Она не охватывает всего. — Запоздало Зарра вспомнил, что рис стоит посолить. Или он сделал вид, что вспомнил. Подозреваю, ему стало стыдно смотреть на меня. Снова взгляд упёрся в смуглую шею. — Долгое время нам были доступны лишь шесть видов магии, основанные на взаимодействии со стихиями. Но двадцать лет назад все изменилось. Я не соврал, когда говорил тебе, что видел как используют магию перемещения сознания, но даже это было очень редким событием. Мы с учителем, как и другие сотни мудрецов, находимся здесь по приглашению короля. Он пытается понять, что случилось. Почему люди научились прыгать из тела в тело, видеть ауры или показывать способности, которые никак не относятся к элементальным навыкам.

Зарра снова резко повернулся и потянул многочисленные браслеты на руках вниз. Совсем недавно я видела отметины, белеющие на смуглой коже, но это было так быстро и мимолётно, что мозг просто не сложил два плюс два. Теперь же, с полного позволения «хозяина» я увидела это.

Шрамы. Много шрамов разного размера усеивали руку от запястья и, похоже, отходили к плечу. Не знаю, из особого милосердия или извращенности, но ранения не были большими. Наоборот, по размеру они были не больше детского ноготка. Впрочем, ширину здорово компенсировало количество. Белых отметин было так много, что смуглая кожа Зарры терялась на них фоне. Или мои глаза так сильно сосредоточились на ранениях?

— Я вижу ауры. — Зарра цокнул языком и впервые за всю нашу историю знакомства удрученно вздохнул. Он, кажется, жалел об этом таланте. — Для наших мест это не тривиальный дар, ты знаешь. Мне было три, когда я начал подмечать то, что не видят другие. Мудрецы с моей деревни прознали об этом и выкупили меня у отца, чтобы «расширять» талант. А что будет стимулировать работу лучше, чем старая добрая боль?

В горле пересохло. Сердце снова подпрыгнуло вверх. Держа руку так, чтобы я видела следы «обучения», Зарра продолжал смотреть глаза в глаза. Я же металась. Мелкие шрамы вроде и заставляли взгляд задерживаться на них, но с другой стороны не смотреть на лицо Зарры я тоже не могла. Было в его глазах что-то такое, что хотелось возвращаться.

— Это… Твой наставник?

Образ в моей голове давно нарисовался в немного эксцентричного, но понимающего дядьку, дающего свободу своему протеже. Подумать о том, что именно этот человек ответственен за…

— Нет. — Жестко отрезал Зарра. — Он выкупил меня в десять.

Браслеты негромко зазвенели. Это Зарра вернул их на место и глубоко выдохнул. Его самое страшное испытание осталось позади.

— Сейчас, на самом деле, уже немного другие законы и правила. Людей с «особенной магией» становится всё больше и больше. Учитель думает, что это тоже может быть причиной предполагаемого конца света. — Он снова заговорил обычным, мягким голосом. — Поэтому от тебя так легко и отказались. Посчитали, что бывшая необразованная калека в теле предательницы не стоит слишком большого внимания. Ты — живое доказательство аномалии. Никто не знает, что с тобой делать. Большая часть методик и предположений только-только появляются. Но всё изменится, если они узнают, откуда ты пришла на самом деле.

Зарра повернулся опять и начал помешивать рис в кастрюльке, давая мне время на обваривание сказанного. Стук сердца звучал где-то в области горла. Тум-тум-тум. Середина сказанного прошла мимо ушей, да и часть конца тоже. Все мои мысли сосредоточились на конце.

Никто не знает, что со мной делать.

Интересная, но не настолько, чтобы ставить опыты.

— Если они поймут, откуда ты, то непременно попытаются пройти твоим путём.

Пару раз Зарра ударил ложкой по кастрюльке, но этот стук отозвался далёким эхом в голове.

— И ты тоже ведь не знаешь, да?

Собственный голос прозвучал так тихо и жалко, что от одного его звучания хотелось разрыдаться.

— У меня есть идеи, которые не включают полное уничтожение твоего тела или личности.

Не знает.

— Ты мне нравишься, Кристина. — Он снова ударил ложкой по кастрюльке. — И я не хочу, чтобы тебе пришлось проходить через то, что пришлось пройти мне. Думаю, стоило с самого начала рассказать всю правду, но тогда ты сильно меня боялась.

Зарра негромко засмеялся. Щеки закололо, а кончики ушей запылали. Сама не знаю почему, но этот смех звучал так смущающе.

— И последнее: вчера Мадлен приходила Назаром. Не с тем, другим личным стражником, а с человеком, полностью подконтрольным королю. Я ошибся. Тогда они пришли известить о кончине «твоего тела» и выслушать отчёт о твоём поведении. Поздравляю. Ты блестяще себя показала.

Но радости от этого не появилось. Ничего не изменилось. Лишь надежда на Мадлен и её всесилие пошатнулась. Голова судорожно заработала. Я попыталась вспомнить «тёмные» моменты из новеллы, связанные с другой магией и способами её обуздания, но в голове по этому поводу ничего не было. Точнее, была Мадлен, но над ней никто не ставил опытов. Наоборот, её холили и лелеяли, посчитав живым знамением новой эпохи. Тем более жесткой и жестокой показалась судьба Зарры. Он ведь даже не сгибал железо пальцами, не читал мысли и…

— За чтение звёзд тебя тоже наказывали?

— Нет. — Он легко отмахнулся. — В моих краях это естественный навык. Небо может не только вывести тебя к воде, но и дать подсказку в важный для тебя момент. Нужно только его понимать. Это не магия. Это что-то более глубокое.

Например, недоработанная концепция и оборванная на половине сюжетная линия. Я сглотнула, а Зарра улыбнулся так, будто мы до этого говорили о погоде и всё, на самом деле, очень хорошо.

— Эй, всё хорошо. Обещаю, мы здесь не застрянем!

В любой другой ситуации можно было бы подумать, что мы говорим о спущенном колесе в машине или слетевшей велосипедной цепи. Настолько бодрым и уверенным казался мой собеседник. Но ведь это не так. Все совсем не так!

Невольно Зарра вчера сыграл в пророка, посулив новую жизнь под новым лицом. И пусть он этого совсем не желал, но какой ещё был выбор? Что мне оставалось? Мечты о скорой встрече с семьёй звучно разбились прямо на глазах. Найти партнёра с мордашкой Кристы наверняка было также тяжело, как найти парня с моим собственным лицом. Больно красивой была злодейка из новеллы, а мужчины, как показывает практика, почти везде боятся таких. За всё время моего пребывания тут никто, кроме Зарры, не потрудился завязать со мной знакомство.

Здесь не было друзей или приятелей. С ведром и тряпкой я ладила лучше, чем с кем-либо ещё. Значит, семьи тоже никакой не будет. И друзей. И с Мадлен переписки не завязать. Она наверняка будет передавать каждое моё слово королю до тех пор, пока тот окончательно не убедится в моей бесполезности.

— Давай сыграем в ходики?

Нужно было заняться хоть чем-нибудь, чтобы не разрыдаться.

Зарра просиял. Помешав рис в последний раз, он первым пошёл в гостиную. Браслеты на его ногах весело зазвенели.

Снова смотря на смуглый затылок, я думала лишь об одной вещи: долго это длиться не будет. Нужно потихоньку искать работу.

А с чего я вообще решила, что Зарра в состоянии помочь?

Запоздало пришла мысль, что здесь, в этом проклятом мире, мой спутник кроме диковинной внешности ничем реально похвастаться не мог. Быть может, он и его наставник были выдающимися личностями в своих кругах, но уж точно не великими или гениальными. Чуть выше среднего.

Настроение испортилось окончательно. Билет домой мерк с каждой новой секундой.

И что дальше? Так я проведу всю оставшуюся жизнь на правах прислуги? Запоздало накатило разочарование, а вместе с ним и лёгкая клаустрофобия. Из этого дома я выходила пару раз, но всё равно казалось, что ковровые стены медленно приближаются к центру комнаты, заставляя помещение сжиматься. Это место меня раздавит. Уничтожит, размажет по коврам, а после всё вернется на круги своя, не оставив даже следов моего существования.

Помощи, реальной и ощутимой, здесь ждать не стоит.

— А когда вернётся твой наставник? — Я толкнула крайнюю левую пешку вперёд. Это стало чем-то вроде ритуала. Мой первый ход почему-то всегда начинался именно с этой стороны доски.

Воодушевлённый Зарра «пошёл» мне навстречу.

— Пока не могу сказать точно. Что-то случилось? У тебя есть просьбы?

— Просто домой хочу.

Дерево заскрежетало о дерево, но это прозвучало неприятно. Душераздирающе. Я снова представила гипотетическое будущее в этом мире, если страшное пророчество о конце света окажется банальной ошибкой. Постаревшая я сидела перед постаревшим Заррой и мы играли в местные ходики. Опять. Из раза в раз, изо дня в день. Этого ещё не произошло, но горло уже сжалось от спазма.

Не хочу играть в шахматы. Не хочу драить ковры. Хочу лежать на диване, смотреть телевизор и параллельно переписываться с кем-то в соц. сетях. Мозг хорошенько успел изголодаться по обилию новостей. Когда-то я была готова отключить телефон на несколько часов, лишь бы не знать, что творится на юге Австралии или сколько боли и тягот ощутили швейцарские овцы перед тем, как был изобретен совершенно новый способ состригать с них шерсть. Сейчас же я хотела знать все эти мелочи. Прочесть всевозможные новости. Оказаться дома.

Но такой возможности сейчас не было. Холодок прошёл по коже. Сказал бы кто, что шахматная доска станет для меня аналогом Ада — не поверила бы.

Зарра негромко вздохнул.

— Не переживай. Я смогу тебе помочь.

Я походила снова. В душе царило мерзкое, неприятное желание специально слить игру. Отчасти, чтобы заставить Зарру заниматься действительно важными вещами, а именно моим возвращением на Землю, отчасти из-за внезапной потребности в одиночестве. Накатившие мысли выжгли часть нервов.

Всё стоило хорошенько обдумать и оплакать где-нибудь в одиночестве.

Когда-то Кристина, маленькая и наивная девочка лет девятнадцати, хотела переехать в общежитие при институте, а потом снять комнату или квартиру, лишь бы хоть как-нибудь отделиться от семьи. Кто бы ей сказал, что некоторые желания исполняются весьма страшным образом.

Сейчас я готова отдать всё, лишь бы вернуться в «трёшку», полную гомона, шума и напрочь освобождённую от самого понятия «личное пространство».

Зарра искренне улыбнулся, ответив на мой ход. Неужели ему действительно нравилось со мной играть?

— Всё будет хорошо. Ты увидишь свою семью. Кристина, я клянусь всеми песками, что найду способ это сделать.

Я мелко вздрогнула. Зарра сам догадался, что у меня на душе? Или со всеми его талантами идёт ещё навык чтения мыслей?

— Ага.

На этом всё. Я походила конём.

Зарра либо лгал мне, либо не договаривал, либо снова придерживал «правду». Не знаю почему, но мне так казалось. Думаю, через неделю он скажет что-нибудь ещё. Что-то важное, что стоило сказать с самого начала, но при этом сокрытое из «так будет лучше. Просто доверься мне «.

Мой компаньон в этом плане напоминал лук. Стоит поддеть один слой, как тут же наткнешься на второй, а потом на третий, четвертый и так до самой сердцевины.

Я бегло посмотрела на Зарру, а потом опять уткнулась взглядом в доску. Никогда бы не подумала, что шахматы способны вызывать тошноту.

— Я тебя сильно разочаровал?

Вопрос прозвучал виновато и немного настороженно, хотя эти чувства были последними, что ему стоило ощущать.

Я сама в этом виновата. Придумала — понадеялась — столкнулась с реальностью.

— Всё хорошо.

«И я не хочу от тебя зависеть»

Мысли о побеге быстро растворились. Одной здесь не выжить. Особенно иномирянке, которая имеет лишь смутные представления о мире вокруг. Единственное, в чём я точно не сомневалась — здесь многое решали деньги. Иначе с чего местной налоговой системе быть настолько зверской? Следовательно, чтобы хоть как-то себя обезопасить, нужны деньги. И друзья. Кто-то, кроме Зарры.

— Я хотел сказать всё с самого начала, но не знал, что именно ты могла сделать. Сама вспомни: ты была в стрессовой ситуации. Никто не мог предсказать траекторию твоего поведения.

— Говорю же, всё нормально.

В классических новеллах о попаданках в злодеек героини пользовались преимуществами из прошлой жизни. Они были талантливыми экономистами, пиарщиками, менеджерами, флористами или название-любой-другой-профессии. Они использовали весь опыт и все преимущества, оставшиеся с прошлой жизни, когда…

Немного неуверенно Зарра «съел " моего коня. Его рука провисела над фигурой дольше обычного, прежде чем убрать с доски красивую деревяшку. Я сбила одну из его пешек. Голова снова начала работать.

Так, не стоило расстраиваться раньше времени. У меня же есть достоинства! Нужно просто их найти.

Задача выдалась непростая. Лицо в расчёт пока не шло. Оно не было моим и никогда не станет. Это чужой человек, который каждое утро смотрит на меня с зеркала. Это всё равно, что одолжить сапоги и выставить их на продажу. Глупое сравнение, знаю, но всё равно противно.

Что касается настоящих талантов? Ну, я умею считать и делать таблицы в экселе. Здесь это удивительно бесполезные навыки. Курс местной валюты всё ещё не ясен, а эксель тут даже не изобрели. Зато я умею убираться и готовить! Но хватило бы этих навыков, чтобы устроиться в какой-нибудь постоялый двор?

Липкий холодок прошёл по спине.

Красивое лицо в сфере обслуживания — это то ещё проклятие. Может, тоже обзавестись шпильками для самообороны, если придётся идти в горничные или трактирщицы?

— Твоё молчание немного пугает.

Тихо зазвенели браслеты, а я не поняла, как мой король оказался побит. Неожиданно быстро партия подошла к концу. Зарра шумно выдохнул, а после молча поднялся с места. А сколько вообще времени прошло? Кажется, рис успел не только свариться, но и развариться. Ну ладно. Ничего. Сегодня будем есть рисовую похлёбку.

Точно! А ведь я действительно могла бы готовить всякие вкусности из родного мира и ввести моду на суши. Или борщ. Или вареники. Дело осталось за малым: найти какого-нибудь скучающего инвестора, пообещать тому фиктивный брак и первую порцию вареников бесплатно, а после стать полноправной героиней попаданческого седзё-романа, раскидывая всё и всех.

Хорошая шутка, Кристина. Очень хорошая.

Я тоскливо вздохнула. Никакой коммерческой жилки в моём сознании не имелось, знакомых инвесторов я тоже не знала, да и кухонной техники тут тоже не густо. Не говоря о том, что гастрономическим кризисом этот город не страдал. Едва ли мои вареники могли кого-нибудь серьезно удивить. Скорее это я удивлялась, когда Зарра готовил что-то из своей кухни.

Зарра вплыл в гостиную прямо как приведение. Я не слышала даже лязга браслетов на его ногах и руках.

— А что что?

Я скептически посмотрела на нечто, что сильно напоминало кошачий лоток. В руках Зарра держал почти плоский короб с небольшой выпуклостью на боку.

— Ещё один подарок.

Ладно, я ошиблась, когда думала, что не понимаю хода его мыслей.

Потихоньку пазлы его личности начали сходиться между собой. На деле всё оказалось прозаично. Любитель поболтать и побаловать, если решит, что он всё-таки перегнул палку. Уверена, что ему не особо важен какой именно подарок он дарит. Важно лишь то, что он существует. И логика тут простая: «почему ты на меня обижаешься? Я ведь загладил вину, подарив тебе что-то!».

Или я ошибалась.

Зарра осторожно положил короб на мои коленки, а после сел сам на пол.

— Смотри.

Он взял левой рукой небольшую палочку, которая лежала в отдельном углублении, и вставил её в песок, который наполнял коробку. Зарра нарисовал круг, а после потянул за выпуклость на боку. По поверхности тут же неспешно проплыла плоская деревянная дощечка, которая стёрла рисунок.

— Правда, здорово? — Спросил он, улыбнувшись так красиво, что мне даже показалось — это искренне. — Ты можешь нарисовать или написать всё что угодно! Вот, смотри!

Он снова опустил острый конец палочки в белый песок и осторожно, с грацией, вывел на нём причудливую надпись. У меня перехватили дыхание.

— Так пишется твоё имя на моём языке. — Горделиво сообщили Зарра, посмотрев на кучку маленьких, продолговатых точек. Через секунду палочка опять заскользила по песку. К точкам присоединилась натуральная вязь. — А это на языке Мадлен.

Всё внутри рухнуло. Не понимаю. Вообще ничего не понимаю.

Если то, что нарисовал Зарра, действительно было языком этого места, то и пытаться что-либо делать смысла не было. Цепь неразрывно связанных узоров растянулась на песке.

И о какой переписке я вообще думала?

Мне этого не понять! Я не смогу! Не сумею! Даже если проживу здесь сотню лет, всё равно не разберу местного письменного языка.

Воздух выбило из лёгких. Снова захотелось плакать. Зарра быстро стер надпись и вручил палочку мне.

— А теперь ты.

— Я ручку не держала с момента вручения диплома…

— О, у тебя есть диплом? Какой?

— Делопроизводитель. — Мрачно отозвалась я, но всё же палочку в руках сжала и медленно провела ею вдоль песка.

— Звучит как что-то уважаемое.

Рука слушалась не очень охотно, отчего линии казались рваными и некрасивыми. Тем не менее, они сошлись в слово на моём языке.

«Спасибо».

Не знаю точно, кого я благодарила. Бога за то, что хотя бы устно язык этого мира был мне знаком. Зарру, который хоть и взял меня с расчётом, но всё равно относился как к человеку. Или себя за то, что всё еще не вышла в окно.

Если я всё-таки не сумею, если не смогу….

— Так вот как вы пишите? — Зарра опёрся на мои колени и с интересом посмотрел на надпись. — Какие…кхм…интересные символы. Это тоже твоё имя?

— Нет. Это…. Это просто слово.

Я быстро стёрла набор букв и тряхнула головой, чтобы немного освежить мысли.

— А напиши моё имя. — Вдруг попросил Зарра, оперевшись на мои коленки. — Я хочу увидеть как оно выглядит на твоём языке.

Хоть что-то. Странно, но завидев родные буквы, стало как-то легче. Будто я принесла с собой маленький кусочек дома. Все той же не очень твердой рукой я начала вывозить первую букву.

— Я не помню твоего полного имени.

Аз… Азарран? Азаркан? Аззаарлан?

— Зарра. — Он пожал плечами, не подав виду, что обиделся. — Просто Зарра.

Зарра так Зарра.

Собеседник ахнул, когда я закончила последнюю букву. Несмело Зарра тронул пальцем край борозды на большой «з» и улыбнулся. Потом, чуть погодя, он постарался списать имя. Его палец неуклюже оставлял борозды на песке. Я невольно хихикнула. Вышло не очень симпатично.

— Выглядит интересно. Мне нравится, как сочетается плавность некоторых букв с резкостью других. — Зарра задумчиво посмотрел на мою надпись, а затем на свою. — Но неудобно следить за тем, что и как должно выглядеть.

— Поэтому что это пропись. — Немного воодушевившись, я повторила надпись, но уже печатными буквами. — А так у нас печатают в книгах.

Зарра ахнул.

— Мне уже не терпится оказаться там. — Сказал он, не испугавшись языкового барьера. — Здорово жить в мире, где книги не пишут от руки.

— Он не идеален. Там полно своих подводных камней.

— Это естественно, но так интересно! — Голова Зарры опустилась на мои колени. Теплая тяжесть растеклась по коже, а тёмные косы змеями спустились по коленям. — Пожалуйста, напиши что-нибудь ещё.

Дыхание спёрло. Хорошо знакомый пряный запах неожиданно разбавился слабым, едва ощутимой солёной свежестью.

— А тебе не страшно? — Спазм надавил на живот. — Не страшно оказаться оказаться в незнакомом месте с незнакомыми порядками и незнакомым языком?

Зарра не ответил. Лишь по-кошачьи потёрся щекой о мою коленку. Сердце ухнуло.

— Немного страшно, но как иначе? — Он в глаза мне не смотрел. Взгляд его был устремлён на написанное имя.

Возникло чувство, что я разговариваю с наивной школьницей, чьи знания о жизни в Корее ограничиваются просмотром романтических дорам.

— Тебе может не повезти. — Заметила я, слабо тронув тёмные волосы пальцами. Зарра едва слышно вздохнул. — Если мы не встретимся? Если ты останешься один? У нас происходят страшные вещи.

— А где их нет? — Зарра засмеялся. — И я могу прозвучать самонадеянно, но кажется, наши миры похожи по укладу. Во всяком случае, морально.

— Мне повезло. — Я качнула головой. Немного лениво Зарра провёл пальцем по песку, оставляя за собой след. — Меня посадили на твою шею.

— Так мне тоже повезло. Мы с тобой познакомились.

И он… улыбнулся. Не знаю почему, но выдержать его взгляд не получилось. Будто раскалённые иглы вонзились в сердце.

— Я буду готов к этому, Кристина. Не переживай зря. Уверен, ты будешь прекрасным учителем.

Ещё одно наблюдение — этот парень хорошо вешает лапшу на уши. Если бы не моё вечное тревожное состояние, я бы запросто закрыла глаза на многое.

— Можешь не пытаться. — Я фыркнула. — Я знаю, что ты хочешь сделать.

Зарра тихо засмеялся.

— Я говорю чистую правду. Тебе стоит учиться принимать комплименты.

Я хотела ответить, но Зарра принюхался. Мы оба вздрогнули.

— Ты что, не снял рис?

Зарра не ответил. Он уткнулся носом в мои колени и глухо засмеялся.

— Слушай, а зачем ты всё это спрашиваешь?

— Да так, хочу немного подработать.

— Подработать? Зачем тебе… подрабатывать?

Рука Зарры дернулась, некрасиво перечеркнув большой нарисованный круг. Всё же стоило сначала аккуратно отбить вопрос и дождаться конца лекции о местной валюте, а потом прямо говорить о работе. Я неуверенно пожала плечами, хотя в голове уже давно знала ответ.

Работа нужна была мне хоть для какого-то чувства защищенности и стабильности. Ровно для этого мне нужно было и понимание того, как работает местная валюта. Я продолжала смотреть на простенькую схему. Дублоны, щедро подаренные королём, оказались очень малой кровью. Блестящие монетки с рисунком дуба (а я думала, что во всем виноваты пиратские мотивы) были тем видом валюты, которая спокойно и свободно шагала по всему континенту. В любом уголке материка можно было показать дублон, чтобы точно знать — ты не останешься без куска хлеба.

Однако данная универсальность оказалась единственным достоинством. Не важно, какой кусочек мира может попасться — ценность дублона по отношению к другой, местной валюте всё равно будет меньше. Здесь, в столице, намного. Менять то, что у меня есть на здешние деньги — почти экономическое самоубийство.

Зарра в качестве учителя напомнил мне мою преподавательницу по бухгалтерскому учету. Она была милейшей дамой, которая, тем не менее, половину пары распылялась на ненужные истории про хромых собачек и болезни далёкой родственницы по материнской линии, четверть оставшегося времени тратила на обсуждение рецептов из интернета и лишь потом, оставшиеся минуты, тратила на объяснение темы на доске. Зарра о животных не говорил, о своей семье молчал и не стремился раскрывать тайны своих зеленых лепешек, но он много и дотошно рассказывал об истории и около исторических событиях этого мира.

Дублон, например, был таковым из-за изображения какого-то очень важного дуба, который по местным поверьям прорастал прямо сквозь местное земное ядро. Древо это было не осязаемым, но с точки зрения жителей вполне реальным. Именно оно давало людям чудесные магические способности. Это мне что-то смутно напоминало из истории моего края. Очередное доказательство авторской несостоятельности.

Для Зарры был важен и исторический аспект. С десяток незнакомых мне имен прогремело за последние минут сорок и я, честно говоря, не могла назвать даже двух. Подвиги названных людей и их влияние на местные фондовые рынки в голове висели тоже урывками.

И вот, когда невольный учитель прошел сквозь ненужную часть и подобрался к самой сути, я всё испортила, не вовремя ляпнув правду. Может, стоило выждать пару минуток, прежде чем идти в ва-банк?

— Хочу денег.

Зарра нервно усмехнулся. Накрашенные золотым губы дрогнули в нервной улыбке.

— Иногда меня пугает твоя жадность.

Я сглотнула. И злиться на это или смеяться?

Я вяло хихикнула, но все равно замечание ударило неприятно глубоко. Странно стыдиться чего-то совершенствования нормального, но Зарра всё равно заставил меня почувствовать себя не в своей тарелке. Мне стало стыдно из — за одного желания определенности.

— Если бы дело было только в деньгах.

— А в чём ещё? — Кресло заскрипело. Зарра подвинулся, сцепил руки в замок и очень серьезно посмотрел на меня. Золотые браслеты на руках тихо зазвенели. — Чего тебе не хватает?

Много чего. Я думала, что работа в колл-центре убьёт жажду по обществу на ближайшие пару десятилетий. Оказалось, что нет. Мне нужны люди. Нужны друзья. Нужны знакомые

"Не нужен кто-то кроме тебя "

Жаль, что прямо такое сказать — это грубость и неуважение. Я нервно закашлялась.

— Мне не хватает общения. Я хочу быть занятой. Хочу быть нужной. Стены уже давят на меня.

С минуту Зарра смотрел, не моргая и не делая резких движений. Я невольно заерзала на месте, как школьница на очень сложном замене. Внутри бурлила всё та же неясная, противоречивая духу вина и злость. Злилась я и на себя за мягкотелость, и на Зарру за неспособность понять очевидное.

— Но ты ведь при деле. Дом чистый, еда на столе. — Зарра озадаченно склонил голову в бок и перечеркнул палочкой круг. — И мы много общаемся.

В его тоне прямо сквозил вопрос: "чего тебе ещё не хватает, собака?". Иррациональное чувство вины усилилось.

— Хочу работать. — Я до боли сжала верх старомодной юбки. — Пусть даже подавальщицей и уборщицей. Плевать. Хочу оплачиваемого труда.

— Ты хочешь денег? — Озадаченность сменилась облегчением. Зарра легко качнул годовой, выбивая звон заколок. — Хорошо, я могу…

— Ты не понимаешь! Не в деньгах дело! — Что-то внутри лопнуло и я не сдержалась. — Я хочу наружу, в мир! Я больше не могу сидеть в четырех стенах как заложница!

Хотя бы потому, что здесь действительно нечем заниматься. Умей я хотя бы читать, текущая ситуация сумела бы стать чем-то вроде подобия отпуска. Но читать я не умела, в закрытые комнаты дома не лезла (смысл их драить, если хозяин это не оценит?), рисование по песку не особо ценила, а от шахматы вызывали желание лезть на стенку.

Да и сам Зарра… Надоел.

С ним я торчала не так тесно, как с семьёй в квартире, но раздражение всё равно копилось где-то в уголке души. Зарры было не просто много.

Он буквально составлял мою жизнь последние несколько дней. Отчаянно хотелось чего-то другого. Свежего глотка, нового опыта.

— Уверен, ты не представляешь во что хочешь ввязаться.

И этот мягкий, успокаивающий тон тоже бесил.

— Знаю. Я уже работала в общепите. — И перед тем как его глаза загорелись в любопытстве, я поспешила пояснить:

— Это наш аналог таверн.

Зарра тут же поник. Кажется, слишком частые и очевидные сходства наших миров рушили его фантазии о совершенно новых измерениях.

— Я знаю какого быть подавальщицей и уборщицей. Сам посмотри. — Я провела пяткой по ковру, свободном от частых черных волосков. Потом показала в сторону окна. Не кристально чистого, но хотя бы без следов разводов. — Знаю, тут я мало на что гожусь. Но самые азы выживания ведь знаю.

Его острый подбородок дёрнулся. Круг на песке оказался снова перечерчен. Тем не менее, собственные достижения меня вдохновили и толкнули ещё дальше.

— Ты ведь не можешь меня от всего защищать! Мы оба не знаем насколько я тут и будет здорово, если я…

— Тут опасно. Если ты будешь работать, то мне придётся смотреть за тобой, а это существенно отдалит тебя от дома. Разве ты не понимаешь?

— А тебе не придется за мной следить. — Чёрт. Я как девчонка, которая в первый раз решила пойти на вечеринку и теперь умоляет старшего брата её отпустить. — Я девушка взрослая.

Браслеты снова тихо загремели. Зарра стер исписанный круг, что-то пробормотал под нос и уставился на чистый песок. Я почти слышала как его мысли медленно вращаются в голове, как старые шестерни.

— В случае чего я не смогу тебе помочь.

— Почему ты думаешь, что эта помощь мне вообще понадобится?

— Нервный смешок прорезал горло. — Из нас двоих вроде я самая мнительная.

Теперь нервно засмеялся собеседник. Волосы его затряслись, заколки глухо застучали друг о друга. Несколько кривых полос прорезало песок. Зарра резко стих и уставился на меня.

— Забавно, но я всегда звал это здравомыслием. — Неожиданно он привстал, наклонился над столом и бегло заправил несколько коротких прядей за ухо. Дыхание спёрло, когда его пальцы тронули щёку. — Красивым женщинам на таких работах приходится очень несладко.

На мгновение я даже забыла, что он видит именно меня. Сердце часто забилось, в горле заклокотало. В носу начало колоть от плотного запаха специй. Зарра улыбнулся и, клянусь, в этой улыбке можно было увязнуть как муха в январе. Какое-то время я смотрела ему в глаза, не следя за секундами и минутами. Он всё ещё прижимал пальцы к моей щеке.

— Я не хочу подвергать тебя опасности, понимаешь?

Мысли разорвались и смешались. Лишь сердце бешено билось, оглушая все своим стуком.

Какой же ты красивый, Зарра.

— Но нужно что-то менять.

Мой голос прозвучал слабо и нерешительно. На самом деле я была готова бросить все планы, лишь бы ещё немного чувствовать тепло на щеке и смотреть в жёлтые глаза.

Зарра вздохнул, отодвинулся и разрушил всю магию. Лицо его скривилось в недовольной гримасе.

— Я не могу сидеть здесь вечно. — Я резко отвернулась, не в силе смотреть на собеседника слишком долго. Стук собственного сердца звучал в самых барабанных перепонках. — Нужно двигаться. Что-то делать.

Зарра глубоко вздохнул и начал чертить на доске новые круги. Тихо, но часто сопя, он вывел картинку и ткнул острой палочкой в один из кругов.

— Твоя неграмотность закрывает почти все двери. — Он перечеркнул несколько кругов. — Даже чтобы стать подавальщицей нужно уметь читать и писать. Хотя бы по слогам. Ты не сможешь написать даже имя где нужно. И если люди увидят как ты пользуешься языком своего мира, будут вопросы. И ты ведь помнишь о приказе за тобой следить? Не нужно лишний раз наводить на подозрения.

Мы замолчали. Лишь тиканье часов, да гул ветра на улице нарушали тишину. Зарра снова заводил палочкой по песку, на этот раз выводя беспорядочные узоры. Сначала я подумала, что он что-то пишет на своем языке, но очень быстро стало понятно — это не имеет смысла. Системность отсутствовала, эстетики не было, да и вообще, какой-то неясный клубок очень быстро заполнил раму доски от угла до угла.

Что теперь делать? Уйти в комнату и хлопнуть дверью, как обиженный жизнью подросток? Тупая, горячая злость сосала под ложечкой. Где-то в глубине души я знала, что получу отказ, но всё равно это не отменяло факта обиды.

— В моём мире мужчина был бы рад, если бы женщина слезла с его шеи. — Сказала я как бы между прочим.

Зарра не ответил, хотя я надеялась, что он спросит — почему? Какие причины? С чем это связано?

Иногда он так отчаянно пытался докопаться до сути моего мира, но сейчас наживка не подействовала. В ответ на его раздражение я разозлилась. Вообще-то это мне полагалось злиться, дуться и выводить всякую дичь на песке. Как бы сильно я не старалась не ссориться, всё новые и новые причины для скандала появлялись с каждым днём.

— Хочешь, я буду платить? — Наконец спросил Зарра, приподняв глаза. — Если ты всё ещё веришь, что я могу тебя выгнать, то давай поступим так. Ты продолжаешь делать то, что делаешь, а я буду платить. Не переживай. Я не буду обманывать тебя. Мы вместе установим ценник, и ты сможешь делать накопления, чтобы в случае чего…

— Да не нужны мне деньги!

Внутри сорвало пружину. Я вскочила с места и стол задрожал. Черт. Ударилась коленями.

Все груди пульсировало. Сердце опять бешено забилось, но не от смущения. Внутри бушевало отчаяние. Я чувствовала себя идиоткой, которая и говорила, и думала на чужом для меня языке. Иначе почему он меня не понимал? Почему не сдавался так просто?

— Я так не могу. Мне нужно что-то еще! — Это уже был крик души. Нельзя было сказать всего, но что-то близкое к истине просилось наружу. — Мне нужно какое-то занятие или разнообразие. Мне нужна работа. Когда ты уходишь — я остаюсь одна. И я думаю. Думаю, что будет, если я не вернусь. Думаю о том, как сейчас живёт моя семья. Я не знаю что с моим телом там. Я не уверена, что оно всё ещё живёт.

Зарра смотрел без сочувствия, но с интересом. Это взбесило ещё сильнее.

— Эти мысли сводят с ума!

— Так найди себе занятие. — Длинные пальцы сложились в замок. Браслеты негромко зазвенели. — Ты можешь попытаться рисовать, или вязать, или ваять, или…

Злость перегорела, прямо как свеча или лампочка. Я снова плюхнулась в любимое кресло. Движение вышло настолько резким, что комната даже поплыла перед глазами. Смех затряс грудь.

— Я не могу от этого убежать так. Мне нужна работа. — Пальцы мои схватились за воздух. — Мне нужно что-то, что выбьет силы. Что-то, что вымотает меня так сильно, что я не смогу вспомнить даже своё имя.

В этот момент душа заныла по колл-центру. Я отчетливо вспомнила то удивительное опустошающее чувство, когда ты переступаешь порог дома, и у тебя не хватает сил даже на то, чтобы просто принять ванну. В такие моменты ты не чувствуешь себя человеком. Ты лишь кусок мяса, который ставит будильник на час раньше, чтобы ополоскнуться и обойти семейную очередь, а потом порочный круг повторяется. Из раза в раз.

В родном мире, где развлечений и выбора для досуга было много, подобный труд изматывал. Но здесь я нуждалась в забвении как никогда. Собственные подозрения пугали, невнятные мысли сбивали с колеи, и просто хотелось начать хоть с чего-нибудь.

— Я не хочу быть нахлебницей и…

— Хватит. Ты не нахлебница. — Он резко взял мои ладони в свои. — Кристина, подними глаза.

Из принципа не хотелось этого делать.

— Кристина.

Голова поднялась. Я снова столкнулась с золотом глаз.

— Запомни одну вещь: ты никогда не будешь для меня обузой. Здесь ты мой компаньон и друг. И… И если тебе уж так хочется найти работу, то я помогу. Просто дай мне немного времени, хорошо?

Просьба дать немного времени прозвучала также лживо как «мы вам обязательно перезвоним» во время собеседования. Какая-то часть моей души умерла, но по большому счёту, я на подобный ответ и рассчитывала. Поэтому быстро выбросила из головы просьбу и снова вклинилась в привычный повседневный круг, смирившись с участью пленницей ковровых стен.

Свободное время в одиночестве я стала проводить за книгами и доской с песком. В попытке разобраться с логикой местного письма и надеясь на внезапное озарение в виде пробуждения памяти Кристы, я бездумно старалась перенести кривые книжные строчки на песчаную поверхность. Зарру о помощи просить не стала из принципа. Знала, что у него не было времени, да и желания. Какое-то время в моей душе существовала уверенность в собственной сообразительности, но очень быстро стало понятно — самой местную филологию не освоить.

Эти упражнения практической пользы не принесли, но что-то в глубине души успокаивалось от вида узоров. Иногда, когда тоска совсем брала сердце в тиски, я писала на родном языке «письма» домой. Я представляла, как маленькие песочные послания доходят родным и те собираются вместе, чтобы прочесть как у меня всё хорошо. И плевать, что на песочной поверхности полно маленьких влажных капель. Иногда воображение выдавало полноценные ответы.

«Кристина, у нас всё хорошо. Стас снова разбил окно, а Мишу поймали за поджогом покрышек. Лиза поссорилась со своим хахалем, поэтому вернулась назад. У меня всё хорошо. У папы тоже все хорошо. Береги себя и не перенапрягайся. Возвращайся скорее, тебя ищут на работе». Или «Мы очень по тебе скучаем. Объясни, пожалуйста, тот мальчик, Зарра, тебя не обижает? Твой последний ответ выглядел не очень хорошо. Мы с папой волнуемся! Если он решит к тебе приставать, не стесняйся просить помощи у местных. И не налегай на рыбу. Пусть это и отдых, но помни о своей аллергии!»

Это оставляло странное, непривычное для меня душевное равновесие, которое делало минувшие дни чуть менее невыносимыми.

Так прошло несколько дней. Ничего не предвещало беды. Новый день начался так, как начинались все предыдущие. Не было ничего, что могло бы указать на изменение привычной рутины, но Зарра открыл рот.

Никогда бы не подумала, что едва буквально способна полезть назад.

Легкие сжало, я закашлялась. Кусок непрожеванной капусты полетел явно не в пищевод. Черные круги и белые точки заплясали перед глазами, когда лёгкие сжало опять. Взволнованный Зарра протянул чашу с водой, и я поспешила её выпить.

Когда кашель отпустил, а несчастная капуста некрасиво вылетела на стол, я удивлённо посмотрела на сожителя. Шел двадцать третий день моего пребывания здесь. Ничего не изменилось. Явного продвижения в плане по возвращению на Землю не наблюдалось. Тем не менее, сказанное пару секунд назад звучало также важно.

— Что… Что ты сказал?

— Завтра будут хоронить леди Кристу. — Облегченно выдохнув, Зарра помешал палочками салат в тарелке перед собой. — Посмотрим?

Не знаю почему, но это предложение выбило всю почву из-под ног. Зарра не удивился моему безумному взгляду. Он доел салат, отложил палочки в сторону и, чуть склонив голову, внимательно посмотрел мне в глаза. Длинные звенящие заколки в его волосах склонились вбок, а подкрашенные красным глаза навевали мысли об азиатском колорите. Для полноты картины «смуглый азиатский принц» не хватало лишь какого-нибудь просторного, красного шелкового халата с аляпистым золотым тигром или журавлём на всю спину.

— Это ведь опасно… — Я занервничала. — Разве нет?

Зарра кивнул и заколки в его волосах зазвенели опять. Прямо как музыка ветра.

— Да, это немного опасно. Но ты сама хотела большей свободы, разве нет? Да и неправильно держать тебя здесь, как птицу в клетке. — Он негромко вздохнул и опустил пальцы в вазочку с орехами. — Я думаю, что тебе нужно понемногу впитывать традиции этого места. Так… На всякий случай.

И ведь это не звоночек.

Это звонил целый колокол. Как бы Зарра не пытался играть расслабленность и безмятежность, я отчётливо поняла — у него ничего не выходит. Или что-то выходит, но этого мало. Или он решил отдохнуть таким странным образом. Или он потихоньку начал готовить меня к полноценной жизни тут. Вариантов оказалалось много и ни один из них не вдохновлял.

Во рту всё пересохло. Я снова прильнула губами к чаше. Стук сердца отражался в ушах. И кровь бурлила, как вода в чайнике. Нехорошее предчувствие ударило в голову.

Поднимать тему того, что что-то здесь не так — не стала. Не было смысла. Едва ли Зарра сказал бы мне всё как есть, да и я точно не поняла бы и половины. Подвешенность собственного положения с каждым днём давила всё сильнее и сильнее.

Истерика подкатила к горлу вместе с тошнотой. Черт. Надо успокоиться и отвлечься. Лицо Кристы на дне чаши дало тему для другого разговора.

— А разве её не объявили предательницей? С чего такие почести?

Ответ состоял лишь из одного имени, которое Зарра сказал необычайно сладким голосом. Беспокойство магическим образом лопнуло, а краешки губ дрогнули в дурацкой, чуть блаженной улыбке.

И тут Мадлен постаралась. Я мечтательно вздохнула. В голову пришла наша первая и последняя встреча, её синие глаза, её нежный голос и добрый нрав. Не знаю, чего именно мне не хватало, но одним своим существованием Мадлен убирала невидимую пробоину.

— Наверняка и король пошёл на уступки, узнав все обстоятельства кончины леди Кристы. — Зарра откинулся на спинку кресла и выставил указательный палец вверх. — Мне не понять погребальных ритуалов северян. Они придают тела земле, но не для того, чтобы напитать почву. По-моему, ещё то расточительство.

Классические, земные похороны. Ещё одно сходство, давшее ложную надежду на лучшее.

То, что Зарра звал «севером», для меня было нормальным климатом у меня дома. Да и вообще, здесь существовали действительно северные земли, но о них мой сожитель молчал. Рискну предположить, что странствия его в те края ещё не завели. Или у него была своя, альтернативная география.

— В любом случае, завтра будут большие похороны. Вся столица будет рада на это посмотреть. Пойдём?

— Тем более опасно! — Сердце забилось у самой глотки. Сценарии разоблачения, одни хуже других, пронеслись перед глазами. Перспектива быть растерзанной толпой пугала до чертиков. — Я… Мне буквально нельзя там появляться! Меня ведь могут узнать и растерзать, прямо как зомбячку!

Мне либо показалось, либо уголки губ Зарры приподнялись в довольной улыбке. В любом случае, собеседник толкнул одну из фигурок, снеся моего короля. Чёрт, а я и забыла, что мы, так-то, играем.

— Знаешь, правильный парик, и хорошие стрелки могут превратить тебя в другого человека.

Всё равно дело отдавало гнилым душком. Я сощурилась. По законам жанра и здравого смысла этого разговора вообще не должно быть. Даже наоборот, Зарра должен делать всё, лишь бы я не прознала о похоронах. Тем более он не должен был мне туда предлагать пойти.

Но он предложил.

— Не понимаю, зачем тебе это. — Я толкнула ладью прямо на съедение пешке.

Удивительно, но я даже не напомнила себе в голове о том, сколько клеток может сходить та или иная фигура. За короткий промежуток времени шахматная траектория успела отпечататься где-то в голове. Жаль, что с языком такое проделать было нельзя.

— Всё просто. Я ведь обещал тебе найти работу.

Сначала я подумала, что это шутка, но Зарра скучающе провел пальцами вдоль браслетов на руках, выбивая из них звон.

— Мне всё ещё не нравится эта идея, но раз ты так сильно этого хочешь…

Раз. Два. Три.

Тряхнуло. Пружина, давно затянутая где-то в самом низу живота, резко распрямилась. Столик пошатнулся, а шахматные фигурки резко посыпались на пол. Черт, ещё никогда не чувствовала себя так замечательно. Зарра издал нечленораздельный звук, за что я сильнее сжала объятия. Тщедушное тело Кристы не могло его раздавить, поэтому я даже не церемонилось.

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! Спасибо!

— Я ведь обещал… — Повторил он растерянно, прижатый к спинке кресла.

— Спаси-и-и-и-и-ибо!

Так похороны одной дали начало новой жизни для другой. С трудом удалось отжить тот день. Такого сильного предвкушения я не чувствовала со времён беззаботного детства и сказок о Деде Морозе. Радость и восторг оказались настолько сильными, что вместо одной вечерней партии в ходики я отыграла целые три. Один раз даже чуть не победила.

Утро нового дня оказалось полно приятных хлопот. Красивое пыльно-серое платье, ещё ни разу не надетое со времён покупки, единственные красные туфельки, одолженный у Зарры шейный платок под цвет туфлей — всё это стало моим гардеробом на сегодня. Образ завершил черный парик с редкими синими прядками.

— Парик наставника. — Не без особой гордости сообщил Зарра, вычесывая свои волосы. Для обладателя очень солидной длины и впечатляющей густоты сожитель справлялся удивительно быстро.

— А мне вообще можно его трогать?

— Можно. Кто об этом узнает? — Зарра перебросил две толстые косы за плечи и вынул небольшой плоский деревянный коробок, который оказался местной палеткой. — Сама накраситься сумеешь?

— А ты брезговать не будешь?

Косметика и видом, и цветом напоминала сухую гуашь. Даже лежащая кисть выглядела как измученная «белка № 6». Зарра пару раз ударил кисточкой по ладони, смахнув небольшое цветастое облачко. Губы его, едва мерцавшие от какого-то местного блеска, искривились в невеселой улыбке.

— Были времена, когда я красил глаза углём, а щеки натирал глиной. Думаешь, я имею право испытывать брезгливость?

Из-за хорошего настроения проснулось любопытство. Я ведь никогда не видела его без этой боевой раскраски.

— А зачем тебе так прихорашиваться?

Зарра опустил кисть в красное овальное оконце и твёрдой рукой нанес полосу на веко. Зрелище вышло завораживающим. Сожитель даже не смотрелся в зеркало. Он действовал чисто механически, и это нисколько не испортило результат.

— Потому что красота спасает мир?

И не было понятно, было ли это шуткой или реальной причиной. В это же время красная полоса накрыла веко второго глаза.

— Ты всегда накрашен как на праздник.

— Компания такой замечательной девушки уже праздник.

С минуту в голове стоял белый шум. Губы против воли задрожали, а где-то в области скул начало печь. Это был флирт? Попытка отшутиться? Просто любезность? За ширмой привычного дружелюбного тона нельзя было разглядеть что-то конкретное. Я тупо пялилась на Зарру, а тот не менее тупо пялился на меня в ответ, чего-то выжидая.

Не дождался.

Зарра закашлялся и быстро отвел взгляд, из-за чего я сразу почувствовала себя победительницей в бессмысленных гляделках.

— На самом деле правильный макияж может привлечь удачу. Во всяком случае, у меня так говорят на родине. Кстати, пожалуйста, подай мне зеркало.

Внутри будто что-то загорелось. Я ведь… Я ведь совсем его не знала.

Смотря на то, как он принимает зеркало, я никак не могла заставить себя не смотреть в сторону тяжёлых золотых браслетов на его руках. Медленно, но верно отрывки всего услышанного начали стягиваться в одно одеяло.

— Нелегко тебе пришлось.

— То есть?

Зарра удивлённо моргнул. Кисть с темно-серыми тенями даже замерла над веком.

Снова возникло чувство, что рот открывать не стоило. Но, с другой стороны, на сердце скопилось так много всего. Кроме недостатков у моего сожителя отказалось множество достоинств. За все время своего пребывания поблагодарить его толком не выходило. Домашние дела благодарностью считаться не могли, а та позорная история со шпильками имела все шансы преследовать меня после смерти. Тем не менее, именно сейчас хотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы показать — я действительно благодарна за хорошее обращение и приятную компанию.

Правда насколько хорошей благодарностью могло быть сочувствие, я толком не подумала.

— У тебя было тяжёлое детство, но ты стал классным парнем. — Я неумело хлопнула Зарру по плечу. — Это…

Замечательно? Достойно похвалы? Потрясно? Ты можешь гордиться тем, что не спился?

Рот действительно стоило держать на замке. Я нервно захихикала, не зная, как окончить мысль. Зарра мягко убрал руку с плеча и покачал головой.

— Тем, кем я являюсь, я обязан наставнику. Если бы не его надзор…

— И всё равно ты тоже молодец! — Я поспешила перехватить нить диалога. Предвкушение нового, да и простая благодарность перли так сильно, что я даже немного растерялась, невольно подхваченная сильными чувствами. — Можно родиться с золотой ложкой в заднице, но стать плохим человеком!

Зарра закашлялся. Мазок серыми тенями вышел некрасивым и кривым. На скулах поступили тёмные пятна, выдавшие смущение.

— У тебя люди могут родиться с ложкой в заднем проходе? — С трудом это бормотание обрело для меня смысл. — Знаешь, до этого момента я был уверен, что у нас одинаковое биологическое строение.

— Оно одинаковое! Это просто выражение такое!

Но Зарра продолжал смотреть на меня, чуть сощурив глаза. Пусть я не воспринимала тело Кристы как что-то своё, всё равно стало не по себе. Он будто рассматривал настоящую меня. Сразу вспомнились очень полные материнские бока и слишком узкие талия с плечами.

«Не женщина, а гитара» — сказал как-то алкаш на юбилей города. Тогда мне было четырнадцать. Сейчас мне за двадцать, но я до сих пор помню эти слова.

В попытках спрятать собственные несовершенства, я прикрылась руками, хотя тело Кристы в этом не нуждалось. Оно было настолько гармоничным, что его как раз требовалось показывать.

— Люди не рождаются с ложками! — Я не выдержала. — Это правда только выражение! Так говорят о тех, кому повезло родиться в богатой семье!

Зарра едва слышно засмеялся, а после снова принялся орудовать кистью у глаз. Едва он прекратил меня рассматривать, как все внутри тут же расслабилось. Немного, совсем чуть-чуть, стало страшно. Вдруг этот парень действительно видел всю меня. Наверное, зрелище вышло не из приятных. Уродливая гитара в футляре из-под изящной скрипки.

— У тебя очень интересный мир.

На некоторое время мы замолчали. Потом тишина стала невыносимой. Бремя разговора теперь на себя взял Зарра.

— Кроме всего вышеперечисленного, макияж служит ещё средством общения. Уверен, для тебя я кажусь ещё тем чудаком, но в моих краях броский внешний вид — это отличительная черта учёных и их подмастерий. Плюс… Эта косметика достойна того, чтобы её носить.

— Назар не красился. — Зарра пальцем поманил меня к себе. Я сощурилась и чуть подвинулась вперёд. — И разве ты можешь понять кто к кого учится, только посмотрев на длину стрелки?

Тихий смех оказался ответом. Глаза закрылись, но дыхание ровнее не стало. Несмотря на ранее полученный ответ, Зарра сам решил взять мой внешний вид под контроль. Каждая клеточка тела расслаблялась от чувства того, как мягкие волоски, далёкие от беличьих, трогают кожу.

— Нет. Просто наука у нас, в Красных землях, слабо развита. Ученое общество маленькое. Хочешь понять какой наставник или чей ученик стоит перед тобой? Просто посмотри, какая косметика у него на лице. А Назар предатель. Ему нужно лицо прятать, а не красить.

Он так легко и быстро касался кистью, что я невольно разомлелась. Желание что-либо менять исчезло. Хотелось простого и человеческого: сидеть так, ничего не делать и наслаждаться осторожными прикосновениями.

В голове варилось много вопросов: что за человек наставник Зарры? Сколько Зарре лет? Что он любит и что ненавидит? Я приготовилась без прелюдий заснуть руки в самую душу, но извилин хватило спросить только:

— И что за работа меня ждёт?

Зарра негромко засмеялся.

— Пожирающая душу. Все, как ты любишь.

Он встал с места и вынул что-то шкатулки. На горло резко надавило. Раздался щелчок.

— Эй! Это что?! Ошейник?!

— Всего лишь маленький знак принадлежности. — Зарра повязал темный платок на голову. — Мы с тобой ненадолго разойдемся, а эта шутка поможет тебе не стать жертвой нечистых на руку дельцов и людей похуже.

— Пожалуйста, не оставляй меня!

— Это всего на несколько минут.

— Я не смогу быть одна! Пожалуйста! Меня даже кормить не надо! Я и немой притворюсь, если хочешь! — Паника душила под самое горло. Ещё никогда я не чувствовала себя настолько жалкой, слабой и беззащитной. От обилия незнакомцев хотелось лезть на стену. Людей было так много, чтобы было невозможно пройти, не задев кого-нибудь плечом или ключицей. — И глухой! Зарра, не бросай меня!

Он тяжело вздохнул и попытался отцепить руку от своего широкого рукава. Я сжала ткань лишь сильнее, борясь с желанием рухнуть на колени и закричать в полное горло. Люди. Много людей. Чудовищно много. Не пару десятков, а несколько сотен, если не тысяч. Я боялась и каждого человека по отдельности, и всех, кто собрался почтить память Кристы. Было что-то чудовищно неправильное в таком огромном скоплении народа.

— Кристина, это очень личное дело. — Зарра покачал головой. — Обещаю, меня не будет двадцать минут или даже меньше.

— Ты знаешь сколько всего может случиться за это время?!

Я попыталась прижаться, но Зарра легонько оттолкнул меня за плечи и снова покачал головой. Его губы дрогнули в раздражении, но я не могла себя контролировать. В голове диким вихрем носились истории из родного мира разной степени скандальности. Похищения, убийства, массовые беспорядки с плачевным исходом. Если, не дай Бог, что-то произойдёт, плитка на главной площади мгновенно зальется алым. В случае давки жертв будет очень много. Не говоря о том, что за последние несколько месяцев я так привыкла к небольшим компаниям, что голова напрочь отказывалась воспринимать настолько массовое мероприятия.

— С тобой ничего не произойдёт.

Выдохнув, Зарра поправил капюшон на моей голове и чуть сдвинул бляшку позорного ошейника. Я сглотнула, не в силах найти в себе храбрость.

— И почему тебе понадобилось встречаться с этим мужиком именно сейчас? — Брать его жалостью оказалось бесполезно. Пришлось перейти в наступление. — Может, ты можешь перенести встречу?

— Потому что это от наставника, Кристина. И тебе не стоит слышать некоторые вещи. — Зарра выдохнул и поправил челку моего парика, а после выудил из кармана небольшую серебряную монетку с рисунком выдуманного цветка магдала. Я знала, что это местная валюта и стоимость такой монетки равна примерно пятнадцати дублонам. — Пока походи, осмотрись, купи себе что-нибудь. Примени знания на практике.

Он мне подмигнул, а я с трудом подавила желание ударить Зарру ниже колена. Это всё так сильно тянуло на предательство. Обида снова сжала горло. Меня будто в далекое прошлое отправили, где я и мама разминулись на центральном рынке. Полно игрушек, полно людей, полно лиц, а вот нужного — нет.

— Да и ты разве не хотела самостоятельности?

Прежде чем я ответила, Зарра скользнул в неприметную деревянную дверь и скрылся. Возле неё или рядом не было вывески или каких-либо опознавательных знаков. Да и дом, честно говоря, выглядел очень убого. Интуиция вообще шипела, что это место может быть опасным. В голове крутилось много вопросов, но я отошла от двери. На один, два, три шага. От обиды хотелось нарочно потеряться.

— Эй, давай, иди!

Меня кто-то толкнул в плечо.

— Не загораживай проход!

Другой голос ударил прямо в ухо.

— Не спи, капуша!

Тут я сама смогла избежать столкновения с кем-то. Одно моргание, второе и странное здание просто взяло и потерялось. Ужас снова сдавил сердце. Твою мать. Я огляделась в попытках увидеть щербатую серую крышу или страшные окна, но ничего такого не нашла. Благопристойные домики, будто вышедшие из классических сказочных книжек, блестели целыми окнами и недавно выкрашенными стенами.

А я ведь догадывалась, что ничего хорошего не выйдет из этой затеи! Так что теперь? Кто потерялся? Я!

Человеческий поток не оставил времени для размышлений. Чтобы не стать ковриком под чужими ногами, пришлось подчиниться большинству. Все, как один, зачарованно стекали к центру площади. Настырный, настойчивый запах всё той же магдалы окутал улицы, пряча под собой вонь пота и городского мусора. Тысяча глаз, сотни локтей и бесконечное количество глаз окружали меня. Паника переменно поддавалась контролю. С одной стороны — я радовалась, что в случае чего без проблем сумею перебросить ответственность на Зарру. Он меня оставил, он не доглядел, и он вообще вытянул меня наружу. С другой же — много ли людей смогут показать мне дорогу до дома некого подмастерья, чья любовь к золоту в волосах может считаться признаком родства с сороками?

Кто-то сзади толкнул меня так сильно, что носом я упёрлась в кого-то спереди.

— Смотри куда пр…

— Простите.

Человек спереди резко развернулся и я мысленно закричала. Глаза, бледно-голубые настолько, что почти прозрачные и волосы цвета пряжи, тоже прикрытые капюшоном. Было так странно видеть кого-то, кто красовался на двухмерной иллюстрации в реальной жизни. Сердце несколько раз рухнуло к желудку. Я смотрела на своё отражение, разве что принявшее мужскую форму.

Старший брат Кристы, ещё один член карманного гарема, с немым удивлением пялился на меня в ответ. Его, казалось, не обманывал ни парик, ни макияж. Очень быстро бледно-голубые глаза спустились с лица к шее. Я попыталась прикрыть металлическое украшение на ошейнике, но было поздно. Тонкие мужские губы презрительно скривились.

— И что ты сделала с телом сестры, воровка?

Тот самый легендарный северный герцог, борец с чудовищами и негласный жанровый изгой, бросавший вызов всем и вся, презрительно посмотрел в мои глаза. Абсурдно молодой и смазливый, чтобы считаться покорителем чудовищ, он важно скрестил руки на груди.

Под ногами неприятно закололо. Я попыталась отойти назад, но тут же спиной наткнулась на другого человека. Справа и слева бежать тоже не вышло. Силой негласного правила или жанровой ауры места хватило ровно настолько, чтобы мы поговорили, но уж точно не разошлись. Собственная ничтожность оказалась помножена на три, да и язык потяжелел.

— Ты кто?

Брат Кристы сморщился.

— Кристиан фон Лавгрейт. Тебе придется хорошенько запомнить это имя, ничтожество.

Я нервно хихикнула. Чем больше времени проходило, тем больше все тянуло на анекдот: зашли как-то в бар Криста, Кристиан и Кристина… Кристиан хихиканье не оценил и сурово нахмурился. Этого взгляда хватило, чтобы все тело потянуло к земле, а в голове существовало лишь одно желание — исчезнуть и больше никогда не рождаться. Ещё не существовало такого человека, который смотрел бы на меня с большим презрением.

Зарра, пожалуйста, вернись. Я готова все простить!

Несколько секунд Кристиан молча на меня смотрел. Презрения во взгляде меньше не стало, но все же было ещё в глазах и нечто другое. Могу ошибаться, но чувство это было растерянностью. Невольно я попыталась поставить себя на его место. Как бы я себя вела, узнав, что в тело братьев или сестры вселился кто-то другой?

— И как тебе живется, воровка?

Я огляделась. Люди, как зачарованные смотрели вперед, где проходила панихида. Никто, даже ближайшие сплетники, не обращали на нас внимания, хотя Кристиан говорил весьма громко.

— Пожалуйста, не здесь…

— А что, стыд берёт? — Кристиан сверкнул глазами. — Как ты вообще ходишь по земле, зная, что оставила родителей без ребёнка и брата без сестры?

Вот это было лицемерно. Перед глазами замелькала отвратительная тюремная еда, худая крыса в углу и неудобная узкая койка. Руки сами потянулись вверх. Рефлекторно я откусила кусочек ногтя. Вся боль и обида за те дни стали оружием, которое я не могла контролировать.

— А что, гниение в тюрьме было бы для неё лучшим вариантом?

Кристиан гневно покраснел, а меня немного отпустило. Глотать ноготь я не стала. Просто выплюнула его под ноги и посмотрела кровному родичу в глаза. Некрасивые красные пятна, больше похожие на аллергические высыпания, мгновенно облепили симпатичное юношеское лицо.

Парень, ты ведь сам в эпилоге и толкнул Кристу к Алану. Ты ведь сам занёс меч над её головой. Ты ведь мог её сам убить, имея нужный приказ. Жаль только, что храбрости сказать это не было. И причин. Я ведь сейчас какая-то девушка из глуши, а не иномирянка, которой просто не повезло.

— Это было бы правильным вариантом. — Кристиан скривился. — А теперь кровь моей семьи находится в подчинении проклятых иностранцев. Ох, и что же они с тобой сделали? Что ты сама сделала? Теперь она похожа на свинью.

Это замечание больно ударило. Очень быстро уверенность в собственной привлекательности рухнула на самую землю. Рука под плащом сама скользнула по талии, а потом по животу. С момента моего вселения тело Кристы действительно немного изменилось, но не настолько же, чтобы быть свиным! Немного мяса собралось на боках, чуть жира ушло в грудь, и та прекратила ощущаться как натянутая кожей доска. До этого момента. Сейчас же бока, которые казались безобидными, резко потянуло вниз.

Его взгляд снова впился в ошейник, а потом поднялся к лицу. Наши глаза встретились.

— Серьезно, я слышал, что дикарям нравится мясо с жирком, но чтобы настолько… — Кристиан покачал головой и цокнул языком. — И как тебе живётся в роли домашней свиноматки, калеченная?

Левое веко задёргалось, а обида заскреблась в глотке. Я… Я ведь не сделала ничего, чтобы он говорил мне такие вещи! Руки мгновенно сжались в кулаки. В уголках глаз начало противно жечь.

— Просто восхитительно. А как поживает… — Пришлось собрать всю скудную память в кулак. — Самый преданный друг и любимый названный брат?

Не уверена, что цитата вышла точной, но Кристиана неплохо покоробило. Проклятие члена карманного гарема его задело. Быть может, даже сильнее положенного. Длинная тень легла на вытянутом бледном лице.

— Ничтожество, ты же знаешь, что по праву крови я могу потребовать тебя назад?

Гневный налёт рассеялся, и разум мой снова вернулся в привычное состояние вяло текущей паники. Стоило прикусить язык.

В груди засвербело. Нервный смех зацарапал горло. Это было так… странно. Если бы мы не встретились, сомневаюсь, что Кристиан вообще вспомнил бы о моём существовании. Черт, так и знала, что нужно сидеть дома. Ошейник, гарант некой защиты, значил для обидчика не больше, чем крестик для потенциального маньяка.

Только сейчас до меня дошло, что за ужасная зловонная лужа раскинулась под моими ногами.

— С какой радости?!

Я отступила и оскалилась. Черт, лучше бы Зарра дал мне одну из куртизанских шпилек, а не глупую монету.

— С такой, что я теперь единственный наследник семьи фон Лавгрейт, а ты пользуешься тем, что по праву принадлежит нам!

И насколько это было серьёзно? В новелле арка Кристиана описывалась не лучше сюжета Назара. Автор щедро давала намёки и крючки, которые, в конечном счёте, ни к чему конкретному не привели. Точнее, Мадлен «исцелила» многочисленные комплексы Кристиана, которые были привиты Кристой и тот, полный сил радости, присягнул героине, поклявшись той в вечной верности. Отличительной чертой характера являлась привычка создавать эмоциональные качели, которые изрядно тревожили тишь и гладь основной любовной линии.

Но если в книге эти перепады настроений интриговали и веселили, то в реальности мой мозг просто не мог найти четкой последовательности. Как за короткое время вообще можно перейти от стадии «я тебя буквально не знаю, но ненавижу» до «подаренное тебе тело будет моим». Кристиан угрожающе подошел, а я отошла. Кристиан подошёл снова.

Мир, окружающий людей и то, что творилось между нами пошло вразрез. Я не слышала речей касательно Кристы, не разбирала чужих сплетен. Я просто шла назад, тараня людей спиной, пока Кристиан шёл за мной. В душе царила надежда, что хоть кто-нибудь из наблюдателей обратит внимание и вмешается. Кругом было полно мужчин и женщин, которые на вид казались сильнее тщедушного северного герцога, которому просто не повезло с произведением. У другого автора он бы обязательно стал главным героем.

— Я не хотела занимать её место.

— А матушка мне сообщила другое.

Странно, но никто даже не попытался схватить меня за плечо или дать оплеуху, хотя я толкнула парочку человек. Также люди не реагировали на Кристиана, хотя он был куда менее ласков с окружающими.

— Это вышло случайно!

Кристиан улыбнулся. Этого оказалось достаточно, чтобы я поняла — веры в этой улыбке нет. В голове будто что-то лопнуло и я развернулась, а после изо всех сил рванула прочь. Теперь не церемонясь, я сбивала, толкала и делала всё, лишь бы люди хоть немного замедлили преследователя. С их стороны реакции не последовало, но Кристиан разозлился сильнее.

— Стой, дрянь!

Его звонкий голос хлестнул по ушам. Я ускорила бег. Я или Криста не могли похвастаться любовью к спорту, поэтому очень быстро легкие наполнились свинцом. Но страх гнал так сильно, что обращать внимание на физический дискомфорт оказалось легче простого.

Черт, почему все неприятности летели именно на меня?

Когда я поймаю тебя, я выпотрошу тебя как свинью!

Наша встреча напоминала воссоединение в кино.

Думаешь, та иностранная свинья сможет тебя защитить?!

Зарра просто появился на горизонте и я, хромая и избитая, заковыляла к нему. Сердце продолжало дико биться, левая нога болела и ляжка… Не уверена, но та вроде бы начала кровоточить. Сил посмотреть на рану, если та была, не хватило. Страх свалиться, едва завидев грязно-коричневое кровяное пятно на ноге, грыз душу.

Мёртвое должно оставаться мёртвым!

Не слова, а настояний боевой клич.

Сейчас я вообще двигалась лишь на адреналине, чьи остатки бешено циркулировали по телу. Рушить эту магию чужого тела не хотелось.

Я ведь тебя достану! А когда достану, я…

Сначала Зарра улыбался, но потом я подошла ближе, и он мгновенно сорвался с места. Беспорядочный звон многочисленных украшений перебил собой память о тех вещах, которые случились совсем недавно. Даже голос Кристиана, выжженный в памяти, померк под звоном металла и полых бусин.

— Кристина! Да сгорят красные пески, что с тобой?!

Я не сразу поняла, когда Зарра схватил меня за руки. Забавно, но левый рукав платья снесло под корень, а я этого даже не заметила. С правым всё выдалось сложнее — дыры усеивали серую ткань, будто на меня спустили полчище собак. Кое-где, все ещё блестел зачарованный иней. Первое свидетельство выпущенных чар.

— Что они с тобой сделали?! — Руки Зарры беспорядочно били меня сбоку, спереди и сзади. Юбка платья хрустела. Следы чужой магической силы продолжали держаться, невзирая на солнце над головой.

Сказочно повезло, что не убило. Смутное сожаление за одежду теснилось в самой далёкой части мозга, пока я тупо смотрела перед собой. Адреналин схлынул, ноги прекратили держать. Зарра среагировал быстро. Хватка у него оказалась неожиданно сильной. Особенно для такой свиньи, как я.

— Кристина, как это произошло? Почему они…

— Он. — В горле что-то надломилось. Голос прозвучал хрипло и отдаленно, будто это не я говорила. — Пожалуйста, пойдём домой.

— Он?!

Тело потянуло назад. Это Зарра аккуратно отодвинул плечи и посмотрел мне в глаза. Жёлтое, чистое золото у зрачка, уставилось на меня. Я с трудом кивнула.

— Это были… — Слоги заклокотали в его горле. Кадык напряжённо задрожал, прыгая вверх-вниз. Смуглая рука скрылась в лоскутах моего плаща плаща. Я почувствовала, как пальцы его влезли в единственный карман. Не без изумления Зарра вынул ту самую монету. — Это были не разбойники? Не нищие, которые пытались тебя ограбить?

Подтверждать это не требовалось. Зарра сам всё понял. Мрачная тень укрыла его лицо и голос, вечно учтивый и мягкий, упал до угрожающего рокота:

— Что случилось? Кто с тобой это сделал?

Поверх обеспокоенного лица Зарры приступила искажённая яростью морда Кристиана. Его слова тревожным колоколом снова забили в голове.

«Да я тебя выпотрошу, дрянь! Убью и выпотрошу!»

— Пойдём домой.

— Кристина!

Он хотел сказать ещё что-то, но замолк на полуслове. И хорошо. Попробуй он ещё что-нибудь сказать, я бы разрыдалась. Горло уже начало дрожать.

— Пойдем… — Плач попросился наверх, как рвота, которой нельзя сопротивляться. — Домой…

Ремни ошейника тихо лопнули, и Зарра немного брезгливо засунул тонкую кожаную полоску в свой карман. Монетка снова вернулась ко мне. Чуть обняв мои дрожащие плечи, Зарра кивнул и подавленно согласился:

— Идём.

Сил для того, чтобы думать, уже не было. Чудовищная пустота заполнила голову. Я плохо помнила, как мы дошли до дома и как Зарра обработал раны. Тотальное безразличие задавило даже стыд, когда околевшая от холода юбка оказалась задрана и теплые пальцы тронули расцарапанное бедро. Собственные демоны отличались от реальности.

Пережитые страх и ужас тупили всё. В конце Зарра что-то сказал и потряс новым конвертом перед глазами, но его слова осели в моём сознании неясным осадком. Я только поняла, что он говорил о работе.

— Потом, если ты захочешь… — Он пытливо смотрел на меня, но осознав, что ответа не получит, сосед воткнул непонятный конверт между пухлой стопкой книг в маленьком шкафу. — Я просто оставлю его здесь. А теперь, отдыхай, Кристина.

Эта фраза дала ход другим, совершенно особенным дням, больше похожим на наркотическое забытьё. Одной тёмной ночью мои глаза сами открылись и в голове ясно, как божий день, загорелась мысль: за мной следят. Понемногу потрясение от встречи с Кристианом сошло, из-за чего голова снова начала работать.

Ворох «размороженных» чувств усилил страх, что меня заберут, прямо как котёнка и давил всякое желание активности. Несколько дней я бродила от одного окна к другому, тщетно становясь увидеть слежку или что-то в этом роде. Не получилось. Люди, на которых я сначала думала, медленно исчезали из поля зрения и никогда больше не появлялись.

Тем не менее, предчувствие, что все кончено и совсем скоро моя жизнь повернется коренным образом снова, нарастало. Я не знала, что делать. Я не хотела ничего менять. Иногда в голове мелькали мысли: хорошо бы закрыться и больше никогда не выходить прочь. Я даже не против отказаться от окон, если это помешает Кристиану и его людям добраться до меня. Угрозы вспороть мой живот и напичкать его овощами, чтобы потом подать к столу Мадлен, звучали в ушах практически каждый день.

Сон испортился, исчез аппетит. Наблюдение за улицей вокруг дома стало духовной пищей, которое на время оттеснил физическую нехватку. Иногда, правда, живот скручивало так сильно, что приходилось что-нибудь брать с кладовой, но теперь количество потребляемой мной пищи сократилось. В некотором роде я могла этим гордиться. Тело, ставшее моими стараниями ближе к свиной туше, опять начало становиться меньше.

На конверт, оставленный Заррой в книгах, я принципиально не смотрела. Он служил мрачным напоминанием о том, во что может превратиться моя свобода, если я всё же решу работать. Этот урок я запомнила на всю оставшуюся жизнь.

— Кристина.

Я вздрогнула, когда Зарра постучал в дверь. За окном стоял вечер, и все во мне сжалось в узел. До этого момента мы практически никак не контактировали. Я хорошо постаралась, тенью скользя по дому. Как показала практика — зря.

За мной пришли.

Я уверена, что пришли.

Все внутри сжалось. Я бросилась в сторону тревожного мешочка, где лежала заранее отобранная одежда и все имеющиеся у меня деньги. Моей наглости хватило даже для того, чтобы закинуть полученную от Зарры монетку в кошелк с дублонами. Паника гасила стыд, а страх выгонял даже малейшую мысль о правильности данного поступка. Я когда-нибудь верну ему долг. Не знаю как, не знаю когда, но верну.

В дверь снова постучали. Маленькая задвижка запрыгала вверх-вниз, издав тихий звон. Так звенели последние минуты, проведенные на свободе. Я бросилась к окну. В темени вечера и тенях домов не было видно чужого присутствия, но какой-то частью души я знала — враги близко. Я видела алчный блеск их глаз, чувствовала жадное дыхание.

Прыгать отсюда — не вариант.

— Кристина.

Снова раздался стук. Голос Зарры звучал настойчиво и обеспокоенно. А что если позади него стоит кто-нибудь из стражи, прижав кинжал ко внутренней стороне шеи. И что будет, если я продолжу прятаться? В воображении живо нарисовалась маленький живой кровавый ручеек, который неспешно пройдет под щелью двери.

— Кристина!

«Да я с тебя шкуру спущу, тварь!»

Моя шкура и шкура Зарры легли на разные чаши весов. Я не хотела причинять ему вред, особенно после всего добра, которое он мне совершил, но и умирать самостоятельно, будучи безвинной, тоже не хотелось. Мысленно я возненавидела неожиданно возникшую трусость. Реши они меня убить с самого начала, все было бы проще. Тогда я была готова умереть, но сейчас — нет.

И это было так… Нелепо.

— Да? — Голос предательски дрогнул.

— Кристина, что с тобой происходит?

Не «с тобой все хорошо?» или «все в порядке?», а «что с тобой происходит?». Пространство для словесного маневрирования не оказалось. Но, с другой стороны, это звучало как-то слишком прямо, особенно для человека, который мог пытаться выманить меня, чтобы передать третьим лицам. Может, это был какой-нибудь сигнал?

— Все хорошо. Не понимаю о чем ты.

Я резко припала к полу. В слабо освещённом коридоре виднелась лишь одна пара босых ног с толстыми браслетами на щиколотках. Ногти, выкрашенные в сочный красный цвет, слабо поблескивали. Я напрягла глаза и поспешила посмотреть чуть дальше. Чувство, что за нами наблюдают, не исчезло.

— Мне казалось, что тебе нужно время, чтобы прийти в себя. — Он говорил, проигнорировав ответ. — Я его дал. Но, Кристина, идёт четвёртый день. Я не вижу тебя и почти не слышу. Думаю, пришло время поговорить.

Я сощурила глаза и присмотрелась. Неясные темные силуэты маячили позади него. Наблюдатели безуспешно старались скрыться с тенями, но ясно видела как вырисовываются их фигуры, как очерчиваются силуэты, как бледным огнем горят злые глаза. Два, три, четыре человека притаились в коридоре. Наверняка столько же стояло под окнами.

Ах, бедный Зарра и его наставник! Какую беду я привела в их дом!

Здесь нашим путям стоило разойтись. Зарра снова ударил в дверь и дерево задрожало под его напором.

— Кристина, открой!

Не Кристина, а другая… Фальшивое имя, данное им мне в таверне, давно растворилось, но я понадеялась что пришедшие по мою душу люди не знали его. Я повернула голову к окнам. Слабая надежда упала на стены. В дерзких мечтах я видела как прыгаю с подоконника и хватаюсь за сточную трубу, после чего забираюсь на крышу. Опешившие преследователи наверняка потратят несколько минут, а я…

— Кристина!

Мысли лопнули. Пришло время прощаться. Убежать просто так я не могла. Сначала мне хотелось проводить ногтями по полу, имитируя мышиную возню. Тут случился облом. Искусанные ногти не касались деревянного пола, не говоря уже о том, чтобы издать хоть какой-нибудь звук. Пришлось бить Зарру в палец. Тот от неожиданности подпрыгнул.

— Кристина?!

— ТССССССС!

Намек условился быстро. Надолго думая, Зарра сам припал к полу. Слабо заплетённые косы закрыли собой основные точки обзора, но я все равно увидела другие тени позади.

— Ты…. Ты что делаешь?!

— Тихо ты! — Я шипела, смотря в единственный доступный мне глаз. Странно, но сейчас он казался не ядовито-желтым, а светло-медовым. Красивым. Будет жалко, если такую красоту испортит уродливый фиолетовый синяк. — Нас же могут услышать!

— Кто нас может услышать?

Удивление Зарра сыграл очень убедительно. На мгновение я решила, что разум сыграл со мной злую шутку и все зловещие тени мне померещились. Но здравый смысл очень быстро вернул главенство.

— Я все знаю. Постучи столько раз, сколько там людей.

Зарра моргнул. Ещё раз. И ещё раз.

— О чём ты говоришь?

— ТС!

Страх застучал в висках.

Страх застучал в висках. Было слишком очевидно, что мы переговариваемся, но я хотя бы могла оставить сказанное в тайне. Этот крошечный контроль заставлял чувствовать надежду. Да, прав сейчас у меня было не больше, чем у котёнка, но хоть что-то всё равно оставалось за мной. Глаз Зарры внимательно смотрел на меня, а я с той же внимательностью следила за ним. От тёплой радужки ломаными дорожками расходились покраснения.

Интересно, а сколько он вообще спит? Сколько его зрение отдыхает? Да и отдыхает ли вообще? На мгновение в голову пришла дикая идея — под тяжелым макияжем глаз скрываются темные круги от недосыпания. И всё потому, что он искренне старался вернуть меня домой.

В горле пересохло. Стало так стыдно за готовящийся побег, но я снова спросила:

— Сколько их?

— Кристина… — Зарра заговорил тише. — О ком ты говоришь?

Он прекрасно играл, но этого оказалось недостаточно, чтобы провести моё чутьё. Мысленно я посчитала до десяти, вспомнила всё хорошее, что он сделал, и поклялась, что найду способ отплатить за его доброту. Но перед этим мне снова нужна его помощь.

В последний раз.

— Люди Кристиана. Постучи. — Прошептала я, поддавшись губами к расщелине. — Один стук — один человек.

Зарра медленно, по коровьи, моргнул и приподнялся. Теперь я видела темные волосы, которые волнами разошлись по полу. Злость закипела в жилах. Ценное время уходило прочь, и вторженцы могли начать что-то подозревать. Дыхание перехватило. В голове зазвенела противная догадка — Зарра за них. На самом деле это было логично и даже как-то правильно, но сердце всё равно заныло.

Пятки обожгло с новой силой. Всё внутри меня сжалось, прямо как пружина, готовая выпрямиться в любой момент и выпрыгнуть прочь. Оставалось только молиться, что этого запала хватит, чтобы оказаться на крыше соседнего дома, а не развалиться с пробитой головой под самыми окнами.

Всё трубило о важности бегства, но я продолжила лежать, надеясь на подсказку. Зарра, пожалуйста, дай мне знать. Едва ли конкретное число могло помочь мне облегчить жизнь, но я всё равно на что-то надеялась. В конце концов, если за мной прислали двоих — скрыться будет легче, чем семерых или десятерых. О том, сколько людей на улице, спрашивать было бесполезно и нелепо. Не думаю, что сам Зарра мог назвать точную цифру.

Ничего не происходило всего несколько секунд, но они шли так долго, что я успела пару раз мысленно умереть и воскреснуть. Тихо зазвонили золотые заколки и успокаивающе лязгнули многочисленные браслеты. Зарра снова заёрзал, опять повернулся глазом к щели и спокойным, но властным голосом сказал:

— Выходи. Нам нужно поговорить.

Прежде чем я подумала об окне, прыжке и тревожном узелке, тело само поднялось на ноги и отодвинуло щеколду, давая путь врагам всех видов и калибров. Сердце сжалось, когда в тусклом прямоугольнике света я не увидела никого, кроме соседа по дому. Глаза мои вновь заметались из стороны в сторону. Тени преследователей продолжали стоять неподвижно, словно чего-то выжидая.

Зарра по-птичьи склонил голову вбок, и золото тускло замерцало в его волосах. Какое-то мгновение я сконцентрировалась на маленьких желтых заколках, сильно похожим на звёзды в ночном небе.

— Ох, Кристина… — Говорил он озабоченно или разочарованно? Я не поняла. Также не поняла, когда он успел приблизиться так сильно, чтобы полностью занять моё внимание. — Раскалённые пески! Если бы я знал…

Так вот ты какое… Прощение. Невысказанные им слова чётко зазвенели в голове. Прости, что не смог спрятать. Прости, что отдаю прямо так. Прости, что не смог вернуть тебя домой. Прости, что…

Горячее кольцо объятий выбило дух. Зарра навалился так неожиданно, что я успела лишь пискнуть. Казалось, я успела привыкнуть к густому запаху специй, который витал вокруг Зарры, но истина оказалась другой. В носу закололо, к горлу подкатил чих.

В этот момент могло произойти всё что угодно — от явного вторжения врагов до какого-нибудь безумного признания в стиле: «я нашёл путь к твоему миру». Зарра пошёл по второму пути, но вместо заветных пяти слов произнёс следующее:

— Здесь никого нет. Мы одни, Кристина. И ты мне расскажешь, что тогда произошло.

— Я… Я не хочу.

Все внутри подпрыгнуло, когда Зарра сжал моё лицо. Его пальцы паучьими лапами разошлись по щекам и вискам.

— Но ты ведь расскажешь.

И нельзя было понять, был это вопрос, утверждение или приказ. Какое-то время мы молча пялились друг другу в глаза. Меня не покидало чувство, что в этот момент Зарра видит что-то ещё. Что-то кроме моего реального обличия. Хотелось верить, что он способен взять нужные ему воспоминание прямо как книжку в магазине или просмотреть те ужасные отрывки на манер кино. Сама описать произошедшее, в красках и деталях, я не могла. Было как-то до неправильного стыдно.

Зарра молчал. Его пальцы мягко, но требовательно продолжали давить на лицо.

— Кристина, я хочу тебе помочь.

Сама не заметила, как горячие слезы хлынули по щекам. Я всхлипнула.

— Ты не сможешь. Это Кристиан.

Все страхи, волнения и неврозы спрятались под один нарыв, который с треском лопнул. Зарра лгал. Не только о вторженцах, которые никак не могли дождаться моего полного слома. Он врал в целом. Не было у него той власти, чтобы обезумивший Кристиан резко сдал назад.

Глаза снова зацепились за силуэты людей, подосланных за мной. Те нетерпеливо сжались, в любой момент готовясь себя выдать. Прямо как хищники на охоте.

В спину точно кто-то толкнул. А чего бояться, если всё уже обречено? Даже если эти минуты и грозились стать последними — я решилась. Решилась открыть правду, прежде чем навсегда исчезнуть. Взбрыкнув, я кинулась назад. От неожиданности Зарра отпустил лицо, но успел схватить руку. Выглядел он испуганным и сбитым с толку. Я уже не надеялась на то, что смогу убежать целой и невредимой. Я даже уже не думала о том, чтобы успешно сбежать. Дом магов стал ловушкой. Тем не менее, странной выходки должно было быть достаточно, чтобы выкроить несколько секунд для рассказа.

Произошедшие события пришлось сжать.

— Он напал на меня! Напал, хотя я ничего ему не сделала! Он бросился за мной, я попыталась убежать и тогда он использовал… — Горло задрожало, в глазах замерцали фантомные вспышки. — Он использовал магию!

И было чудом, что я поскользнулась на созданном им льду и не получила магическим зарядом. Удалось откупиться малыми жертвами, а именно тем несчастным платьем.

— Он пытался убить меня, как животное! Он преследовал, кричал, стрелял… Он говорил, что мертвым место с мертвыми и я воровка, укравшая ценное тело. Будто оно мне нужно!

В памяти ледяные шары с трещащим воздухом были до тошноты свежи. Также свежим было чувство лютого холода, которое всегда было так близко, что волосы поднимались на загривке. Я снова дёрнулась, но уже слабее. Звон браслетов Зарры постепенно начал стихать.

Грудь сжало.

Память сделала тело бессильным. Точно те события повторились опять и от этого всё стало только хуже.

— И… Самое страшное… Мне никто не помог. Люди даже не смотрели в нашу сторону.

Пока я тараторила, Зарра молчал. Молчал и хмурился. Его глаза метались то ко мне, то в пол, то в сторону. О чем он думал? Старался с помощью взгляда сторговаться с людьми Кристиана?

Впрочем, не важно. Я глубоко выдохнула и ощутила такую лёгкость, будто только что выплюнула дюжину камней. Собственная судьба все ещё была покрыта мраком, но теперь, рассказав правду, не так страшно исчезать в неизвестность.

Теперь подошёл настоящий финал. Тени за ним задрожали.

— Спасибо тебе. — Я накрыла пальцы Зарры на своём запястье и чуть сжала их. — Спасибо за всё.

Сожитель оторопел, а я окончательно потеряла всякий вес, став такой лёгкой, что любой сквозняк мог подхватить меня и утащить прямиком в небо. Страх и отчаяние не ушли. Они просто вышли на новую, особую ступень.

Это чувство оказалось поразительно близко к счастью. Тупое бесстрашие закипело в венах. Вдруг подумалось, что я как те безрассудные бандиты, которых всё же схватили, но те этому даже не огорчены. Будто всё хорошо и идёт так, как и должно идти.

Меня точно казнят. Или хорошенько побьют, выбив дух. Или, быть может, замуруют где-нибудь заживо, без права последнего желания.

Тени колыхнулись опять, зловещие силуэты стали ближе.

Будь у меня возможность попросить все что угодно, чего бы мне захотелось?

Власти?

Богатства?

Последнего ужина из моих любимых блюд?

Что-то внутри подсказывало, что ничего из выше перечисленного никто бы не вздумал предлагать. Следовательно, стоило брать желание из того, что находилось в непосредственной близости. Да и почему бы не выкинуть что-то по-хорошему безумное, прежде чем либо вернуться домой, либо кануть в небытие?

Я повернулась к Зарре и улыбнулась. Единственное красивое пятно в этой очень некрасивой истории застыло в удивлении. Думать много я не стала. Просто схватила и без того жалкие остатки времени на свободе, резко подошла, схватила его свободной рукой за косу и… поцеловала.

Некрасиво? Да. Неправильно? Да. Стала бы ли я делать это, если бы имела хоть малейшее представление о своей судьбе? Возможно.

Сначала мне показалось, что я впечаталась губами в подушечку с чернилами. Настолько густым оказался не то блеск, не то помада. Тем не менее, это оказалось весьма приятно. Я снова поцеловала его в губы и неохотно отодвинулась. Коленки предательски задрожали, а сердце билось от глотки и до самых пяток.

Золотой блеск вышел за контур тонкого рта, разойдясь бледной жёлтой дымкой. Зарра сглотнул и удивлённо распахнул глаза, став окончательно похожим на сказочную красавицу из книжных иллюстраций.

Красивый. Чертовски красивый. Мне будет чем похвастаться где-нибудь в загробном мире, если тот, конечно существовал.

Зарра стоял неподвижно и смотрел куда-то сквозь меня. Хватка его ослабла, и я сумела без проблем высвободить руку. Прилив сил ударил в тело. Я чувствовала, что могу сделать практически всё на свете.

Даже умереть без сожалений.

— Эй, господа, хватайте меня! Я готова!

Трудно узнать свой голос. Такой звонкий, такой весёлый, такой… счастливый.

Пристальное внимание больше не пугало. Оно по-хорошему жгло, поднимало настроение. В веселом ритме билось сердце. Тянуло на танцы. Тело само несколько раз покрутилось вокруг своей оси и согнулось в поклоне.

— Ну же, давайте и это сделаем красиво!

Пришедшие по мою душу даже не шелохнулись. Наверняка развернувшаяся драма заставила их затормозить. Чувствуя себя именитой актрисой в финале грандиозного шоу, я поклонилась опять и снова повернулась к соседу.

Зарра продолжал неподвижно стоять на месте. Лишь стертый блеск мерцал на лице.

— И ещё раз, спасибо. Это был незабываемый опыт.

Я помахала рукой на прощание и шагнула в сторону пришедших. Драма подошла к концу. Чем быстрее со мной произойдет то, что должно произойти, тем лучше.

Шагала я уверенно, почти вприпрыжку. Чтобы меня не ждало, оно…

— Твою мать.

Пол, мир, вселенная обрушились перед ногами.

Посторонние, так сильно пугавшие меня несколько минут назад, оказалась лишь нерабочими «светильниками», приваленных к стене. Я рванула в другую сторону, где виднелись угрожающие силуэты. Сердце снова остановилось. Старая, массивная вешалка, завещанная платками и шарфами, выглядела как настоящий плевок в душу.

— Но они есть! — Голос предательски задрожал. — Я знаю, что они есть!

Не дожидаясь ответа, я рванула вниз. На последней ступеньке нога соскользнула, и я пролетела вперёд, сбив многострадальным телом несколько корзин. В носу защипало, но это не было соплями.

Все вокруг кричало, что здесь кто-то есть, но кухня, кладовая и гостиная пустовали. Я решила действовать решительно и бросилась прочь, уже надеясь насладиться грудью на лезвие чужого меча. Входная дверь с громким хлопком отворилась и несколько гуляющих неподалёку людей застыли. Не шевелилась и я. Маленький мальчик напротив зарыдал, а женщина прикрыла старому мужчине глаза.

Смущённая, злая и потерянная, я вернулась в дом и заперла дверь на замок. Прислушалась. Стояла тишина, в которой не слышалось предательского дыхания. Но ведь… Но ведь они были. Были цепные псы, пришедшие за мной!

Я чувствовала их взгляды и ощущала недобрые намерения.

— Эй, вы, почему прячетесь?! Я здесь! Я готова уйти!

Собственные слова раздались далёким эхом над самым потолком. С яростной решительностью я бросилась к дверям в заброшенные комнаты. Едва не свалившись опять (нога увязла в разбросанных вещах на стирку), я начала досмотр. Безликие помещения, предназначенные для жилья, из раза в раз оставались пустыми. Дошло до того, что я задирала покрывала и открывала пустующие шкафы.

Ничего.

Под осмотр попала даже комната Зарры, хотя до этого момента между нами существовала молчаливая договоренность — мы не входили в комнаты друг друга без приглашения. В его шкаф, правда, я лезть не стала. Знала, что не смогу ничего найти. Надежда обнаружить присланных по мою душу душегубов стала совсем маленькой. Ведомая гневом, стыдом и ужасом, я пошла туда, куда зарекалась никогда заходить.

Лаборатория или кабинет, долгое время бывшая слепым пятном на моих глазах, оказалась распахнута. Я бесстрашно шагнула вперёд.

Стоило ноге перейти порог, как странная прохлада ударила в лицо. Тут оказалось неожиданно холодно. Все те же стеклянные шары со светящимися жуками свисали с высокого потолка. Иных источников света я не нашла. Многочисленные склянки блестели в бледно-желтом свете насекомых, а толстые корешки книг пухли на узких полках.

Стол, стул, странные, но безобидные на вид приспособления красовались в световых пятнах. Комната как комната, разве много всяких непонятных штук. Если бы не противоестественный холод, я бы вообще не отличила её от безликих спален.

Снова никого.

В какой-то момент мне показалось, что я вижу кого-то в самом углу «кабинета», но подойдя ближе, поняла — это просто свёрнутый за ненадобностью ковёр. Ещё и грязный. Я скривилась. Влажные темные пятна, подступившие сквозь красный ворс, напомнили о грязном и страшном ковре в доме покойной бабушки.

И почему Зарра терпел эту дрянь тут?

Впрочем, неважно.

Тут делать нечего.

— Я ведь сказал: здесь никого нет.

Я резко обернулась. Зарра прислонился к дверному косяку и водил пальцем по деревянной пластине. В глаза или на моё лицо он не смотрел.

— Тут кто-то есть! Я точно знаю, что кто-то есть!

Черт, что же я наделала! Помада, размазанная по его губам, бледно мерцала, и это мерцание оказалось самым ярким пятном. Невольно я закрыла рот. Неприятно влажный. Черт, и что это за мазня?

— Кристина…

Я убрала руку и сглотнула. Вместо золотой помады там была сухая грязно-красная корка. Лишь сейчас дошло, что дышать оказалось как-то липко. Да и если в носу не сопли, то… Стыд опалил лицо. Боли пока не чувствовалось, но это было вопросом времени.

Уж лучше бы меня действительно повязали или убили, избавив от позора.

Правда, неправда, догадки и факты смешались в одно.

— Я нормальная! Зарра, пожалуйста, я — нормальная! Зарра, я…

— Отдохни.

— Нет! Зарра, я правда…

— Отдохни. — Сказал он тихим, но твёрдым голосом. Теперь то, что он на меня не смотрел, было проклятием. Он меня не хотел видеть? Ему было противно смотреть? Пузырь крови с противным хлопком лопнул в носу. — Поешь. Помойся. Поспи.

— Зарра!

— Поешь. Помойся. Поспи.

Это не было просьбой или предложением. Зарра отдал приказ. Он резко повернулся ко мне спиной, и я увидела маленькие золотые заколки, идущие от макушки до кончиков волос. Зрелище вышло душещипательным.

Что-то прекрасное между нами так глупо и нелепо разрешилось.

— И, пожалуйста, наконец, запомни одну простую вещь: здесь никто тебя не тронет. Никогда.

Это было… Мило. Но глупо.

— Он герцог. Или лорд. Он брат Кристы! Если он захочет, то…

— Ничего не получит. — Медленно Зарра повернул ко мне голову и сощурил глаза. — Ничего. Никогда. Не получит. Наша с ним ценность лежит в разных плоскостях. Я ценнее. В любом случае, спасибо. Это сделало все немного понятнее.

Я не поверила, а он ушёл.

Усталость последних дней резко навалилась на плечи, адреналин окончательно схлынул. Веки налились тяжестью. Есть не хотелось, но вот обмыться требовалось срочно. Немного пошатываясь, я пошла в ванную комнату и ужаснулась от отражения в зеркале. Ох, бедный Зарра. Если бы меня поцеловало такое чудовище, то я тоже чувствовала бы себя подавленно.

Нос оказался разбит, кожа белела совершенно нездорово, а половину лица покрывали темные полумесяцы синяков от недосыпания. Из-за этого бледно-голубые глаза казались пугающе белыми, как у покойницы из ужастика.

Остервенело заскрипела мочалка и кожа очень быстро покраснела под таким напором. Пару раз я чуть не уснула. Вода так сильно разморила тело, что покидать пределы ванны оказалось физически тяжело. Когда очередной сонный морок сошёл, в голове щёлкнуло — вода холодная.

Я завернулась в толстое полотенце, бросила домашнее платье в одну из бельевых корзин и медленно пошлепала на второй этаж, в свою обитель. Для посещения кухни не было сил или желания. Чувство, что за мной следят, не исчезло, но стало значительно меньше.

Все проблемы мгновенно исчезли, стоило ворсу ковра погладить пальцы ног. Я втянула носом воздух и поперхнулась. Острый, манящий запах печёного мяса защекотал лёгкие. Живот тут же заурчал, а желудок неприятно запульсировал.

Я не хочу есть.

Я не хочу есть!

Я не…

Желудок все пульсировал и пульсировал, грозясь втянуться в себя, точно сердцевина черной дыры. Я бросилась к кровати. Там, на прикроватном столике, стояло горячее плоское блюдо с неким подобием печёных бутербродов. Недавно Зарра их готовил и тогда я не оставила и крошки. Тарелку с едой совсем недавно выпустили из печи. Пар продолжал отходить расплавленного сыра.

Стоило мне поднести руку, как жгучая боль охватила палец.

Ох, Зарра… Мой милый Зарра…

Ты всё ещё кормишь меня после всего случившегося?

Запоздало дошло: я ведь эти четыре дня не исполняла свои обязанности. Готовка, уборка, стирка… Так ещё и грязные корзины разбросала у лестницы. Лишь этого уже должно хватить для выселения без права на возвращения. Но он меня не выгнал. Он приготовил мне еду.

Я снова тронула бок ближайшего бутерброда и облизнулась. Физически пустота внутри пульсировала, требуя наполнения, а морально тянуло вывернуться наизнанку от переизбытка чувств. Я… Я бы не смогла быть такой. Не стала бы готовить, успокаивать и терпеть. А Зарра всё это делал и, судя по всему, будет делать.

Стало стыдно за все те неприятные мысли и выдуманные подозрения. Сглотнув, я укусила горячий бок бутерброда. Жар обжог нёбо, но уже всё равно. Я действительно хотела есть. Да и чужие труды следовало уважать. Он резал мясо, он чистил овощи, он отодвинул свои дела… И я отвечу на это благодарностью. Обязательно отвечу! Но перед этим съем всё, а после завалюсь спать.

Полный желудок — закрытые глаза.

Стоило телу принять горизонтальное положение, как всё закончилось. Мир оборвался и лишь где-то там, далеко, мирно звенели браслеты и заколки.

Какой же это беспросветный мрак.

И в прямом, и переносном смысле.

За окном стояла ночь, черт знает, какая по счету, и в доме точно разлили чернила. Светящиеся жуки в моей комнате крепко спали, а я не стала их будить. Какой толк в свете, если читать здешний язык я не способна. Да и этот мрак… Снова проспала сутки? Так-то Кристиан оказался прав, сравнив меня с домашним животным. Я только и делала, что ела и спала, спала и ела.

Поганое чувство слежки не исчезло, но в свете последних событий пришлось его засунуть далеко и надолго. Радовало, что пробуждение настигло меня там же, где я и ложилась спать. Зарра меня не выставил за дверь, что приятно. Удручали же те же обстоятельства: Зарра меня не выгнал. Как теперь смотреть ему в глаза?

Быть может, это я устраивала трагедию на пустом месте, но стыд всё равно щемил сердце. После всего сделанного добра я полезла к нему целоваться, хотя он этого не хотел. Быть может, где-то там, на отдалённой и незнакомой родине, у него даже возлюбленная есть. Хотя… Ранг подмастерья нёс в себе серьезные ограничения на личную жизнь. Именно из-за них не состоялась одна из романтических линий. Другой подмастерье, друг детства Мадлен, был готов отказаться от обучения, лишь бы его чувства получили взаимность. Мадлен выбрала принца Алана и её друг детства остался грызть гранит науки, отчего возникал вопрос: моя выходка способна навлечь беду?

В животе все тревожно сжалось. Я так привыкла к Зарре, что временами забывала о его наставнике. А ведь он был! И действительно мог выгнать меня и, наверное, наказать Зарру за произошедшее. Господи, какая я дура!

Найти смерть от удушья подушкой не получилось, а энергии после длинного сна оказалось так много, что лежать дальше не получилось. Я встала на ноги и наощупь добралась до двери. К великому удивлению, свет на первом этаже горел и приглушённый стук дерева о дерево дали понять, что происходило.

Я тихо спустилась вниз и притаилась у входа в гостиную. Зарра сидел в своём кресле и играл в ходики. Противника не было, поэтому ему пришлось довольствоваться собственной компанией. Тем не менее, игра шла напряжённо. Я видела хмурое лицо, упрямо поджатые губы и сдвинутые вниз брови. Волосы, обычно щедро украшенные заколками и другими мелкими украшениями, просто стекали по плечам тяжёлым темным водопадом. Никаких кос, никаких начесов, никаких бусин или примитивных лент.

Сердце замерло. Впервые я увидела его так… Зрелище вышло завораживающим. И пусть стандартный макияж никуда не исчез, цвета его стали бледнее. Лишь губы влажно блестели алым, но только из-за светящихся жуков в стеклянных шарах.

— И долго ты будешь стоять?

Его вопрос заставил тело отмереть, а лицо пылать от смущения. Мало того, что в его глазах я извращенка, так ещё и преследовательница! Сердце тревожно забилось. Пятки загорелись от желания взять, повернуться и уйти в неизвестность. Как же хотелось сделать вид, что ничего не произошло. Совсем ничего. Совершенно.

— Хех, тебе… Не спится?

Зарра лениво поднял взгляд на меня. Даже мочки его ушей этим вечером не имели украшений. Я изо всех сил впилась ногтями в дверной косяк. Вопрос, нелепая попытка вывести разговор на нейтральную территорию, не принёс плодов. Зарра на меня смотрел, и во взгляде его нельзя было ничего прочесть. Это нервировало.

— Проходи.

Он махнул рукой, смел деревянные фигурки и я, как огромный робот, прошагала к пустующему креслу напротив. Снова застучало дерево. Это Зарра принялся готовиться к новой игре. Словно зачарованная, я наблюдала за тем как смуглые пальцы, один за другим, расставляют кусочки дерева по чёрно-белым квадратам.

— Я себя не контролировала. Прости.

Зарра промолчал. Лишь быстрее начал расставлять фигурки на моей стороне. Внутри всё засвербело.

— Правда, прости! Я не знаю, что на меня нашло! — Конечно, я знала, но говорить правду не собиралась. — Все просто перемешалось и я… Я, клянусь, была уверена, что…

Зазвенели браслеты. Зарра поднял руку, призывая к молчанию. Последняя фигура оказалась на своем месте. С простого кивка началась игра.

— Ты не отдавала отчёта своим действиям. Злиться на это нет смысла. — Белая пешка прошла вперёд. Зарра на меня не смотрел. — Что сделано, то сделано.

— Если хочешь, я могу уйти и…

Беззвучный гром прогремел над головой. В один момент Зарра мелко затрясся, после чего стукнул кончиками пальцев по столешнице.

— Хватит. Ты мне нравишься, но это «я уйду, я ничего не могу, я обуза» — раздражает.

Зарра этого не говорил, но я нутром чувствовала нависшие над ним проблемы, которые с каждой минутой становилось все ощутимее и ощутимее. Ещё появилось дурное предчувствие. Горький смех заплескался в груди.

— Что-то ведь уже происходит, да? Брось. От меня одни неприятности. — Я это говорила, а в голове звенели предупреждающие колокола. Мозг требовал завалить рот, ведь существовал шанс, что Зарра не выдержит и… послушается. Что тогда будет меня ждать? Я ведь даже вне родного дома никогда не ночевала! Тем не менее, рот продолжал жить своей жизнью. Дрожащий палец толкнул черную пешку вперёд. — Мне действительно будет лучше уйти, Зарра.

Он шумно втянул носом воздух.

— Кристина, я клянусь, если ты это не прекратишь…

Ранее лишенный эмоций голос налился гневом. Все внутри меня напряглось. Ещё никогда Зарра не говорил со мной так. Кажется, он смотрел на грудь или мою шею. Сил, что снова заглянуть мне в глаза, не оказалось, но я уверена — даже там тлело пламя гнева.

Его злость пробудила мою. Внутри ярко разгорелся фитиль.

— Я не хочу тебе зла! Я не хочу тебе проблем! Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое!

Невольно взгляд мой упёрся в браслеты, которые скрывали его шрамы. Зарра этого не заметил. Подвинул новую пешку вперёд. Взгляд соседа не смягчился, что заставило мурашки пробежать по позвоночнику.

Тем не менее, чувство собственной беспомощности и бесполезности стало сильнее. Они душили, давили со всех сторон, загоняли в дальний угол. В какой-то момент мне даже показалось, что лёгкие до самой вершины наполнились ледяной водой и дышать просто нечем. Остро впилась тоска по дому. Как же хотелось всё бросить и кинуться в объятия. Без разницы в чьи! Мама, папа, сестра, братья — не важно. Важно, чтобы этот кошмар в средневековых декорациях подошёл к концу.

— Если ты хочешь, чтобы со мной все было хорошо, выброси эти мысли. — Первая черная пешка оказалась сбита. — Не будет ничего плохого, пока ты рядом. Это раз. Думаю, мы оба будем согласны, что сейчас не время познавать большой мир. Это два. Твоё состояние меня тревожит. Это три.

Он подвинул блюдо с сухофруктами в мою сторону, но я к ним не притронулась. Есть хотелось в самую последнюю очередь.

Зарра тяжело вздохнул, а я снова почувствовала укол вины. Эту заботу, это беспокойство, этот трепет я не заслужила. Тем не менее, он продолжал мне их давать.

Стало стыдно за вспышки гнева, которые проявлялись то тут, то там.

— Всё хорошо. Правда, все нормально.

Зарра нахмурился и процедил:

— Ничего не нормально.

Его ладонь накрыла мою руку и едва заметно её сжала. Взгляды встретились. Снова выдохнув, Зарра заговорил опять, но так, как в первые дни нашего знакомства, мягко и вкрадчиво:

— Пожалуйста, в последний раз, расскажи что произошло.

Негромко застучали его браслеты на руках, и этот стук навёл на мысль, что выпавшим шансом стоит воспользоваться и действительно рассказать, что тогда случилось. После этого со рта будто сорвали скотч. Слова сыпались и сыпались, тревожа воздух. Я стремилась упомянуть всё: даже самую маленькую деталь.

За все время рассказа Зарра не пытался перебить или задавать вопросы, хотя я сама ненадолго прерывалась, смущённая некоторыми моментами повествования. Когда прозвучала концовка, во рту стояла сушь, но рука Зарры никуда не делась.

— Странно. — Сказал сосед, успокаивающе поглаживая моё запястье большим пальцем.

Невольно я расслабилась. Это было так приятно, что веки отяжелели, и дыхание почти не стало слышно. Куда-то пропала буйствующая до этого энергия. Зарра точно что-то со мной делал, но делал так ласково и аккуратно, что я не имела ничего против. Может, на запястье есть точки, отвечающие за мгновенное расслабление?

— Да-а. Странно.

Но сейчас это волновало меня в последнюю очередь. Всё сознание сконцентрировалось там, на запястье, где чужой палец продолжал давить то на одну, то на другую область.

— Пока ты приходила в себя, я хотел узнать, что же произошло от посторонних лиц. Знаешь, что удалось выяснить?

— Ничего?

Повисло молчание. Блаженная нега всё ещё расщепляла мышцы и, кажется, добралась до самого мозга. Мысли беспорядочным потоком метались от одного уголка черепа к другому, при этом не имея в себе никакого смысла. Что мне до названия крабовых палочек или принципов работы вселенной?

— Да, ты права. Ничего. Совершенно ничего. Никто не знает почему в середине лета на площади сверкал лёд. — Зарра едва ощутимо задрожал. Будто само слово несло для него ужасный холод. — Также никто не знает, чьей магией была разрушена одна из тупиковых стен.

Губы сами растянулись в улыбке. Странно, что такие простые вещи вызывали его удивление. Я неохотно поменяла позу. От длительного сидения тело неприятно затекло.

— А теперь вспомни кто такой Кристиан.

— Разрушение городской собственности — это не то шило, которое можно скрыть в мешке. Должны быть свидетели — Зарра резко убрал палец и отодвинулся назад. Обиделся что ли? Снова стол стал стеной между нами. — Никто ничего не видел. Люди молчат не потому, что они запуганы или подкуплены. Они молчат, потому что ничего не знают. Кроме того, нет совершенно никаких слухов насчёт того, что Кристиан на кого-то напал. Я спрашивал. Люди вообще уверены, что он сидит у себя, на севере.

— Конечно они в этом уверены. Он же был в плаще!

Без маски, но всё-таки маскировка есть маскировка. Зарра покачал головой, и я замолчала. Смысл лезть с доказательствами, когда тебе не верили? Тем не менее, я не сомневалась в пережитом.

Тогда глаза мне не врали, а мозг не шалил. Я точно знала кто именно стоял перед носом, грозясь убить и выпотрошить нутро, лишь бы присвоить проклятое тело. И без того существующая неприязнь к физической оболочке стала прочнее. Новое милое личико не несло ничего, кроме разочарования и бессильного гнева. Зачем вообще быть…такой, если полученная красота несла сплошные беды?!

— Вот тут я точно уверена в своих словах. — Кончики ушей покраснели от остаточного стыда. Будь я посторонним человеком, то не стала бы так легко принимать рассказ за чистую монету. — Я видела его лицо! Он мне представился! Это точно был Кристиан!

— Я тебе верю, но ты никак не можешь понять одну вещь. Никто не видел случившегося. И это ещё страннее. Не нашлось бродяги или нищего, гулявших детей, просто случайных людей. В один момент это просто… Случилось. Кроме того… — Зарра неуверенно поднял уставшие глаза и всё внутри перевернулось. Зарра ничего не сказал, но я отчётливо поняла: ему действительно всё надоело. Он устал. Он измотан. — Тогда ты исчезла так резко. В какой-то момент я просто прекратил тебя чувствовать! Я выбежал, решил, что что-то случилось и… Тебя не оказалось.

Голос Зарры впервые прозвучал так разбито. Негромко зазвенели браслеты, смуглые пальцы оказались сцеплены в замок. Прелестное лицо наклонилось так, что я смогла увидеть проступившие морщины на лбу и тонкую переносицу.

— Так ты следил за мной? Ну, с помощью ошейника?

Зарра не смутился и не растерялся. Он даже не стал юлить. Смотря куда-то в ноги, сосед кивнул головой.

— Конечно. Ты ведь не думала, что я просто так оставлю тебя в незнакомом городе?

Слова эти имели смысл, но осадок остался. Вроде бы и естественный ход событий, но по сути это служило лишним напоминанием — здесь я как животное. Разумная диковинка, которой просто повезло, что её не прибили с самого начала.

«Диковинная свинья!» — мысли неожиданно обрели голос Кристина. Гнев перерос в уныние. Чем больше я старалась сделать хоть что-то, тем сильнее окружающий мир старался напомнить мне об истинном месте.

— У нас такие шутки носят собаки.

Зарра удивлённо округлил глаза. Морально я уже приготовилась выслушивать извинения, но вместо этого собеседник склонил голову в бок и поинтересовался:

— Ваши люди настолько любят домашних животных?

Унизительно. Я поджала ноги под себя, удобнее устроилась на спинку кресла и закрыла глаза. Он не понял, что меня обидело, но я ещё лучше осознала разницу наших мировоззрений.

— О да… — Ответ вышел непривычно ядовитым. — Ещё как любят!

Злиться на того, кто дал еду и крышу — глупо, но сейчас мне требовался хоть кто-нибудь, кого можно обвинять в собственных неудачах. Зарра, к сожалению, подходил. Мысленно я сделала зарубку: цикл повторится. Я сорвусь — он извинится — я извиняюсь — он выдаст что-то неприятное — я сорвусь, и все повторится опять. Странная закономерность.

Как же хотелось просто исчезнуть.

С минуту мы молчали. Игра оказалась забыта.

— Я понимаю, что именно ты чувствуешь. — Сказал Зарра негромким, но проникновенным голосом. — Я прекрасно знаю, что это значит — зависеть от другого человека. Ты всё ещё испугана, ты всё ещё мне не доверяешь. И это хорошо! Вера в первых встречных редко заканчивается чем-то хорошим. Я действительно не всесилен и этот проект первый в моей практике. Но, Кристина, обещаю, я сделаю все, чтобы выполнить своё обещание.

Не знаю как, но Зарра умел говорить то, что мне хотелось услышать. Но даже этого было недостаточно. Внутреннее недовольство собой разрасталось с пугающей скоростью.

— Я хочу быть полезной… — Пальцы до боли впились в подлокотник. — Не хочу быть обузой или домашним животным!

Он подавил раздраженный вздох, но я всё равно все поняла. Игра на чужих нервах продолжалась. Не знаю, чего же хотелось сильнее: радужных обещаний скорого возвращения или банального поглаживания по голове с «всё будет хорошо».

Где-то машина по исполнениям моих хотелок дала сбой и вместо того, чтобы выдавить хотя бы подобие бодрой улыбки, Зарра нахмурился и скрестил руки под грудью:

— И что тебя не устраивает?

— Как «что»?!

— Я тоже много чего хотел. — Зарра сбил одну из пешек, ходя ход был не за ним. — Но далеко не всё удалось исполнить. Нет ничего постыдного в том, что ты выживаешь так, как умеешь.

Так, как умеешь.

После этих слов повеситься захотелось сильнее. И где были мои мозги все эти годы? Надо было брать от жизни все, пока была такая возможность: ходить на какие-нибудь кружки, обзаводиться полезными навыками, на худой конец, выучить физику и химию чуть лучше, чтобы сейчас показывать примитивные фокусы за деньги.

Мы снова замолчали. Казалось, любое, даже случайно брошенное слово может стать топливом для большего пожара. Все внутренние переживания и противоречия слились в один, тугой клубок.

— Разве я плохо о тебе забочусь?

Зарра спросил так тихо, что его слова могли без проблем скрыться за мерным тиканьем часов. Я вздрогнула. Этот вопрос принёс почти физическую боль.

— Нет.

— Значит, ты в чем-то нуждаешься?

Сыта, чиста, одета. Я отрицательно кивнула.

— Может, тебе чего-то не хватает?

Да. Веры в будущее, разнообразной компании и чувства безопасности. Тем не менее, я снова отрицательно кивнула, а Зарра вздохнул снова и в этом вздохе прозвучал невысказанный вопрос: «почему ты тогда делаешь мне мозг?».

— А если я не смогу отплатить тебе за всё это как надо? — Я сглотнула. — Я не выдающаяся ученая, все ещё живу с семьёй и…

— Просто проведи, а дальше я сам.

И что в нем говорило? Тупая наивность или глупое благородство?

— С друзей много не берут. — Точно прочитав мои мысли, озвучил Зарра. — Это неправильно. Кстати, сейчас твой ход.

После этого наступило мертвое затишье.

Буквально.

Все общение свелось к абсолютному минимуму. Я снова занялась домашними делами, а Зарра вернулся в свой холодный лабораторный чулан. Каждый вечер мы играли в ходики, перекидываясь парочкой ничего не значащих слов, а потом расходились по комнатам. Чувство, что меня преследуют, никуда не исчезло. Привыкнуть или свыкнуться с ним нельзя, поэтому пришлось глушить обилием физической работы. Я чистила даже те комнаты, которые оставались бесхозными, лишь бы сильнее устать и крепче уснуть. Временами мелькала мысль попроситься на какую-нибудь ферму, грядки полоть или требовать работу в каком-нибудь хлебном, чтобы таскать мешки.

Реже хотелось попросить у Зарры какой-нибудь сонный порошок или корень, но после всего произошедшего общаться с ним выходило скверно. Да и вообще, я не хотела доставлять ещё больше проблем. Тем не менее, теперь Зарра оставлял дверь в ту комнату открытой и всякий раз, проходя мимо, я видела его спину и это… успокаивало. В любой момент я могла рвануть вниз и лишний раз убедиться, что тут я не одна. Пару раз я так и делала. Всякий раз Зарра продолжал сидеть за столом, с нечеловеческой скоростью выписывая что-то на серой бумаге, которая считалась предметом роскоши. Над его головой парили светящиеся насекомые, и именно в такие моменты я сильнее всего жалела о том, что здесь не существует нормальных лампочек.

В таком безрадостном свете прошло три дня. На четвертый к нам пришли гости. Помня о тревожном узелке с одеждой и деньгами на первое время, я позвала Зарру. Тот поднял голову, слепо заморгал и несколько секунд смотрел на меня. Стук повторился и Зарра молча кивнул, прежде чем встать с места. Я изо всех сил побежала к лестнице.

— Только не спеши с выводами.

На последней ступеньке я замерла и прислушалась. Дверь заскрипела, но топота стражи с грохотом металла не раздалось. Вместо этого послышались шаркающие, вялые шаги.

— Приветствую, Азарран.

Кто-то назвал его полным именем. Значит, знакомый.

— Добрый день, капитан.

Последнее слово было сказано так громко, что я поняла — это сигнал. Пришли свои. Любопытство разгорелось в животе, и я снова начала спускаться вниз. На цыпочках, как кошка, прокралась по коридору и несмело выглянула из проема. У входной двери, топчась, стоял приземистый мужчина с огромными усами. Тучный, частично укрытый пластинами доспеха, незнакомец производил стойкое впечатление хорошего дядьки. Высокий и худой, Зарра возвышался над ним на целых три головы, из-за чего таинственный капитан был вынужден смотреть снизу вверх. Прямо как гном и эльф из «Властелина колец».

— Дуэб тут? Дело есть.

— Наставник? — Зарра удивлённо заморгал. — Зачем он вам понадобился? Я ведь отослал то, что вы просили. Или мне нужно ещё что-то передать?

Дуэб… Что-то знакомое. Странно, что имя таинственного наставника я узнала только сейчас.

Пришедший мужчина нервно почесал плечо и качнул большой головой, похожей на тыкву.

— Не-не, дело не в этом. Тут вопрос… Сложнее. — Капитан закашлялся в кулак. — Мне срочно нужно переговорить с ним с глазу на глаз.

— Боюсь, что не выйдет. Наставник сейчас у южной пиковой башни. — Зарра пожал плечами. — Поглощён исследованием аномалий.

Сказанное произвело странное впечатление на них обоих. Зарра понуро опустил голову, когда гость тихо ругнулся. Капитан занервничал сильнее. Смотря на то, как он чешет себя, мне самой захотелось чесаться. Мужчина чуть привстал на носочки и нахмурил кустистые брови.

— А вызвать его никак? Дело очень важное.

— Никак. Вы ведь знаете наставника.

Капитан грустно вздохнул, и в этот момент я постучала по наличнику, привлекая внимание к себе. Капитан вздрогнул, а Зарра никак на это не отреагировал. Он упрямо смотрел на мужчину перед собой, обаятельно улыбаясь. Точно такая же улыбка сверкала в день нашей первой встречи. Только сейчас дошло, что этот полумесяц губ на самом деле выглядит как-то не так. Не знаю почему, но в этот момент показалось, что Зарра жутко нервничает рядом с пришедшим.

— Здравствуйте. А я и не знала, что у нас гости! — Едва капитан посмотрел на меня, как Зарра прекратил улыбаться и молча кивнул. — Так что вы стоите на пороге? Давайте пойдем на кухню. Я приготовила рагу!

Капитан не ответил. Продолжая молчать, он смотрел на меня. Маленькие, добрые карие глазки, бегали вверх-вниз. Тут же вся мнимая приятность схлынула прочь. Под этим взглядом стало неудобно. Да и вообще, сам человек оставлялся после себя тяжелое, грязное, сальное чувство. Его палец меня не коснулся, но чувство, что меня облапали, никуда не пропало.

— Азарран, ты что, наконец, сдал последний экзамен? — Капитан это сказал громким шепотом, вроде бы и только для Зарры, но в то же время голос его звучал так, чтобы я непременно это услышала.

Замечание Зарру задело. Накрашенные красным губы дёрнулись, а брови потянуло к переносице.

— Почти. Все решится, когда вернётся наставник.

Капитан добродушно рассмеялся и похлопал Зарру по плечу. Этот жест "поддержки" доброго отклика не нашёл. Либо я так сильно привыкла к Зарре, либо тот не шифровался в проявлении чувств. Кадык дёрнулся, а брови снова подтянулись к переносице. У меня у самой возникло острое желание взять влажную тряпку и хорошенько пройтись ей по тронутому месту.

— Ничего, парень. В седьмой раз просто не может не повести!

Низко и мерзко. В школе у меня была такая биологичка. Она не стеснялась выставлять чужие неудачи напоказ, причем формулируя их так некрасиво.

— А зачем ему удача? — Насмехались над Заррой, но задело и меня. Планы по возвращению домой становились все призрачнее и призрачнее. — Он умный и талантливый!

Капитан закатил глаза, но едва заметно поклонился, прижав левую руку к груди, чтобы представиться.

— Виктор Грей. Капитан стражи по южному округу. Приятно познакомиться. — Потом, распрямившись, он зашептал Зарре, но я опять все услышала. — А не слишком ли она стара, чтобы быть подмастерьем?

Хоть как Кристу не признал. Я почесала затылок, ероша короткие белые волосы. Будет возможность — отрежу ещё короче. Имя, данное мне спасителем в таверне при Мадлен и остальных, давно ушло из головы, поэтому я решила сделать вид, будто знакомства не произошло.

Зарра качнул головой, серьги в его ушах тихо зазвенели.

— Подмастерьем может стать любой. Просто чаще приоритет падает на детей, вот и всё.

Виктор Грей понимающе кивнул, а после ещё выдал несколько комментариев на тему, как хорошо, что старый наставник наконец решил взять нового ученика. Эти рассуждения самого Зарру не радовали. Может, капитан Грей не стремился опозорить сознательно, но чем больше он говорил, тем жальче мне становилось.

— Эта, хотя бы, дама. — Грей улыбнулся. Полные губы изогнулись в ехидной улыбке. — И эмоциональнее, и полезнее, и интереснее. На худой конец, если окажется бестолковой, всегда можно найти другое применение.

— Ещё ничего не решено. — Зарра стеной резко встал между нами и сложил руки на груди.

Капитан Грей понимающе хмыкнул, а у меня возникло чувство, будто кто-то вылил ушат грязи. Остро захотелось помыться.

— Ладно. Если получишь свою лицензию, приходи ко мне. Нам нужны толковые люди. — Капитан Грей засмеялся и снова похлопал Зарру по плечу. Теперь, кроме желания пройтись влажной тряпкой по тронутому месту, возник ещё настрой откусить крупную руку. — А вообще, это разговор с глазу на глаз. Понимаешь?

— Да. — Зарра обернулся и сердце моё ёкнуло. — Накрой, пожалуйста, на стол и займись своими делами.

— «Пожалуйста»? — Капитан Грей хмыкнул. — Зачем так нянькаться? Ты старший подмастерье. Взял, ухнул и…

— А в это дело я попрошу не лезть.

Зарра всё ещё улыбался, а я, не дожидаясь второй просьбы, молча кивнула и бросилась на кухню. Насколько было обманчивым первое впечатление? Не могу сказать точно. Бегло расставляя тарелки, набрасывая на них рагу, я думала — плюнуть или не плюнуть в чужую тарелку. Перед тем, как мужчины вошли, я все же от души плюнула и немного разворошила овощи. Чему меня и научила полугодовая практика в «Чудесно и жучка», так это искусству мелких пакостей. Не будь волосы такими белыми, то бросила бы в еду и их.

Стоило им войти, как я быстро поклонилась и пулей вылетела прочь. Подслушивать или подглядывать смысла не было. Свои дела подошли к концу. Настало время возвращаться к тряпке и ведру.

Говорили они долго. Я успела помыть две комнаты, прежде чем входная дверь хлопнула.

Когда я вошла на кухню, Зарра вылил остатки кофе в раковину. Дурной знак. К пище Зарра относился трепетно. Даже очень. Именно он умудрялся готовить что-то приличное из остатков продуктов, и он же допивал те напитки, и доедал ту еду, которая оставалась за мной. Сначала эта странность настораживала, но теперь, в свете его прошлого, я поняла — это привычка с голодных, несчастливых времён. То, что кофе полился прямиком в слив, не означало ничего хорошего.

Уж лучше бы он бросил чашку в стену в порыве эмоций, и а кофе просто не повезло оказаться недопитым.

— Мне паковать вещи? — Я постаралась сказать это так, словно это было шуткой.

Зарра шумно втянул носом воздух. Черт, он злился сильнее.

— Кстати, не знаю как у вас, но у нас существует практически сто сортов кофе и приготовить их можно самыми разнообразными способами! — Конечно, я не знала сколько существует сортов и не удивилась бы, будь их всего двенадцать или двадцать на всю планету. Тем не менее, Зарра любил когда я рассказывала о своём мире. — Знаю, существует вид кофе, который делается из маленьких какаш…

Зарра выдохнул, выставил руку вперёд, призывая молчать, и склонился над раковиной. Видать дела совсем шли плохо. Даже высокий хвост, завязанный накануне, печально «съехал» вниз. Я с трудом подавила желание обнять его. Вместо этого я провела рукой по плечу, которого касался неприятный капитан Грей, точно «стирая» след. Не знаю как Зарре, но мне после этого стало легче. Приятной неожиданностью стало то, что этот жест не встретил сопротивления или отвращения. Я погладила снова, и Зарра повторил печальный вдох.

— Что, не спросишь, что случилось?

— А надо?

Зарра неопределенно качнул головой.

— Наставник и капитан Грэй иногда работают вместе. Большая часть стражи — магии лишена, а у нас прописано в соглашении оказывать любую помощь местным органам правопорядка, если те, конечно её попросят. Например, посмотреть, что за вещество проело сталь кандалов или кто из реестра магов больше подходит на роль серийного «поджигателя». Иногда это мелочи, а иногда — нет. — Зарра судорожно вздохнул и чуть отошёл от раковины. — Теперь же, похоже, кто-то открыл охоту.

Он не сказал «на нас», но я вроде и сама догадалась.

— На тебя и наставника?

— Шире. На наёмных ученых. — Зара ополоснул кружку, а после пошёл к тарелкам. Слава богу, капитан съел всё, иначе мне пришлось бы драться за право выбросить остатки еды. Точно тень, я последовала за Заррой. — Несколько коллег наставника — убиты.

Я бегло огляделась, но теней своих преследователей по ту сторону стекла не увидела. Не удивительно. Зарра говорил, что их не существовало. А вот его противники — очень даже. Забирать грязную посуду я не стала. Зарра сам начал надраивать металлические тарелки до противного скрипа, надеясь так успокоить свои нервы.

— Может, в ходики сыграем?

Глупо. Над человеком висела опасность, а я предлагала такую чушь. На самом деле хотелось сказать: может, убежим вместе? В последний момент горло просто сжалось, а голова дала красный свет. Это было неправильно, глупо и рискованно. Особенно в свете последних событий.

— Да. Продержишься три партии?

Сердце подпрыгнуло. Мне казалось, что за время пребывания здесь я возненавидела шахматы до глубины души! Сейчас же я была готова сыграть хоть десять партий подряд, лишь бы Зарра немного расслабился.

— Шутишь? Я не просто продержусь. Я тебя обыграю.

Он засмеялся, и я подхватила этот смех. Никто не верил в этот исход, тем не менее, это звучало действительно забавно. Теперь Зарра выдохнул с явным облегчением.

— Спасибо, Кристина.

Первая партия прошла так, будто ничего не было. Вообще ничего. Он с интересом ребенка расспрашивал о Земле, в частности о странном кофе, о котором я начинала речь.

— Добавлять экскременты животных в бодрящий напиток? — Он задумчиво почесал подбородок, смотря точно сквозь меня. — Это странно.

— Даже не пробуй!

Потом, вдохновившись, он попросил более четко описать «железных птиц», коими были самолёты. Он смирился с тем, что я мало представляла принцип работы повседневных вещей, но всё равно, иногда проскакивали неудобные вопросы, заставляющие чувствовать себя полной идиоткой. Как мне казалось, особый восторг у Зарры вызывали рассказы об электричестве или «домашней молнии». Телевизор, компьютер, интернет — эти слова заставляли его глаза гореть от предвкушения великих вещей.

Со второй же партии беззаботная атмосфера лопнула. Сбив слоном одну из моих пешек, Зарра негромко сообщил:

— Все семь экзаменов я сдал на высший балл

Рука моя мелко дрогнула. То, о чем я боялась спросить, Зарра озвучил по своей воле. Глаза его чуть сощурились, а губы скривились в подобии улыбки. Снова устало вздохнув, спаситель забрал плененную пешку и впился в ту долгим, тяжелым взглядом.

— Если тебе интересно, то перед тем, как стать полноценным мастером, подмастерью необходимо не только доказать свои знания и умения. Увы, капитан Грей этого совершенно не понимает.

Собственные знания о подмастерьях строились лишь на том, что я читала в новелле. Единственной более-менее устойчивой вещью было то, что подмастерьям запрещено иметь любовные отношения, так как они сбивали человека с пути познания. Всё. Быть может, автор упоминал ещё какие-нибудь подводные камни, но их моя память вынуть не могла.

— Я обещал тебя вернуть, я тебя и верну. — Зарра положил пешку. — Просто знай, что моё звание не совсем соответствует моим возможностям.

— Дай угадаю, твой мастер тебя валит, да?

Зарру передернуло, а я понимающе кивнула.

— Со мной тоже такое было.

Не думала, что между нами найдутся параллели. Я тихо засмеялась, а растерянный Зарра смотрел прямо в глаза. Черт, слишком милый. Даже жаль, что во мне он видит именно меня, а не симпатичную лупастую блондинку с одуванчиком на голове.

— С тобой это было? — Глухо переспросил он. — И что ты сделала?

— Ничего. Просто смирилась с тройкой. — Хоть где-то я ощущала моральное превосходство. — Диплом всё равно красным не был, а мат. анализ — не самое страшное испытание. Этот хрыч, конечно, помучил меня — помучил, но четыре статьи — это ничего.

— А… Статьи. — Зарра покачал головой. — Интересное у вас… образование.

Я что-то пропустила или не поняла? Зарра покачал головой, тем не менее странная смесь облегчения и радости озарила его лицо. Сердце заныло, а я ощутила себя полным чудовищем. Быстро вспомнила, что ситуации у нас разные, оттого сравнивать их — нелепо и некрасиво.

— Хочешь, я могу попытаться с чем-нибудь помочь? Я умею считать! Даже без калькулятора!

— Не знаю, что значит «калькулятор», но спасибо. — Сначала Зарра хотел съесть другую пешку, но из жалости он пошёл другой фигурой. — У меня нет проблем с исследованиями, долг за своё обучение я тоже давно погасил. — Словно доказывая свои слова, Зарра провел пальцами по золотым заколкам в волосах. — Проблема есть только в характере наставника и его мнении, что я не готов самостоятельно вести деятельность.

— Ммм… Кого же мне это напоминает?

Намёк Зарра понял и по-птичьи встрепенулся.

— Это не одно и то же.

— Может, этот мужчина видит в тебе сына? — Я пожала плечами. — Знаешь, поэтому и хочет защитить от всего мира.

Как бы собеседник не старался, а мрачное выражение лица скрыть он всё равно не сумел. Снова пришла мысль, что самое время прикусить язык. Я поспешила отдать коня в жертву.

— Он просто не нашёл ученика лучше. — Зарра мою подачку не принял и принципиально отправил на смерть ладью. Я тут же её перехватила. — Вот и всё.

— Жестоко. А сам ты не можешь расторгнуть ваш договор? Знаешь, в одностороннем порядке?

Зарра улыбнулся, но улыбка эта вышла странной, немного снисходительной и обреченной. Не удивлюсь, если про себя он несколько раз обозвал меня ещё той дурой. Тем не менее, вслух ничего сказано не было. Вместо этого собеседник цокнул языком.

— Хуже сбежавшего подмастерья только подмастерье-предатель. По нашим законам мастер имеет право убить такого ученика. А если мастер этого не хочет делать, то эстафету перехватывают выпущенные им ученики. Это, скажем так, дело чести.

По спине тут же прошли ледяные мурашки. Распутывать этот клубок и выдавать большую жесть Зарра не стал, но этого и не требовалось. Его желание увидеть мой мир обрело новую, чуть более приземленную для моего понимания форму. Не только новые земли, но банальная свобода. Да, определенно, схожести между нами существовали.

— Мрак.

— Какой есть.

Зарра поставил мат, а я это упустила. Ход игры вообще отошёл на второй план, уступив место для размышлений о судьбе моего собеседника. Не повезло. Из одной кабалы его забросило в другую. Неожиданно для самой себя, я поинтересовалась:

— А чем его главенство тебя смущает?

Он это явно ожидал.

— Я не могу свободно передвигаться, распоряжаться некоторыми видами имущества, проводить исследования от своего имени, совершать кое-какие сделки. Также я не могу создать семью или купить дом.

Почему-то нечто такое и представлялось. Бедняга. Как чемодан без ручки. Я задумчиво почесала щеку, повернув голову к окну. За стеклом снова никого не было, что начинало подбешивать. Я точно знала, что кто-то смотрит, но зачем и откуда, понятия не имела.

— Знаешь, может, ты не станешь писать наставнику? — Вполне серьёзное предложение имело все шансы прозвучать как шутка. — Если с ним, не дай Бог, что-нибудь случится…

— То меня назначат подмастерьем какого-нибудь другого мастера. — Зарра даже не моргнул. — А там надо потерять ещё года два до того, как я получу право на новый экзамен. Да и вообще, не факт, что другой мастер решит меня отпустить.

Безвыходно. Если раньше хотелось увидеть его наставника, то сейчас этот человек стал мне противен до глубины души. Зарра тоже повернул голову к окну, нахмурился и раздраженно цыкнул. Увиденное за стеклом его не вдохновило. Мы синхронно тяжело вздохнули. Едва ли здесь существовало объединение подмастерьев, которое боролось бы за свободу для участников.

— Знаешь, когда мы окажемся на Земле, нам нужно будет вместе выпить. — Я улыбнулась. — Ты, кстати, пьёшь что-то кроме кофе?

— Собственные слёзы по ночам считаются?

Воздух со свистом вышел из лёгких. Я хихикнула, а Зарра уже открыто улыбнулся. Кажется, ему полегчало. Если так оно и было, то я уже кое-чего добилась. Такими темпами можно было бы и побрататься, как сказал бы папа. Черт, скучаю по нему.

— А если серьёзно, то как наставник разрешит.

— Сейчас наставника нет.

Я попробовала местную еду, местный кофе, а алкоголя пить ещё не приходилось. Интересно, был бы он слаще той бурды, которую разливают по бутылкам земные заводы? Зарра снова засмеялся и покачал головой.

— Если ты соблазняешь, то прекращай. Ты мне должна ещё победу. — Он снова загрёб пальцами шахматные фигурки. — И я ещё не написал мастеру письмо, Его Величеству отчёт и…

— Фе. Трезвенник.

— И этим я горжусь. — Он щелкнул пальцами. — Но потом, когда дел станет меньше, можно будет попробовать кое-что выпить.

— Ага, для укрепления наших дружеских связей!

— Не только их.

Зарра, кажется, игриво подмигнул, а я застыла, не зная — это намёк или просто очень хорошее настроение.

После всего случившегося я вообще сомневалась, что сумею выйти на улицу. Страх натолкнуться на Кристиана опять, с моей удачей, неприятно давил на нервы. Тем не менее, после визита капитана пришлось высунуть нос в большой мир.

Зарра молчал, другие стражники молчали, безмолвствовал и труп. Никогда раньше не видела убитых людей и всегда думала, что от этого зрелища меня вырвет. Не вырвало. Даже наоборот, странным, противоестественным образом привлекло. Я смотрела в сморщенное, искаженное агонией лицо покойницы и не могла отвести взгляд. Это зрелище странным образом заставляло на него смотреть.

Хрупкая старая женщина лежала поверх низкого, чайного стола. Рядом с ней были разбросаны куски чайника, сама заварка, ложки и вилки. Чёрт, а я уже успела отвыкнуть от их вида. На тонкой, морщинистой шее, скалилась рана-полумесяц, прямо как второй чудовищный рот. Глаза были широко распахнуты, но зрачки совсем закалились. Смотрела на мир покойница через глазные белки. Под столом валялся насыщенно-черный парик, до самого основания пропитанный кровью и чаем. Родные же волосы покойницы были пепельно-серыми, от корней и до самых кончиков.

— Она? — Негромко спросил капитан Грей Зарру.

Зарра кивнул, пусто смотря в белые глазницы трупа. Я стояла чуть поодаль, готовая в любой момент либо подхватить его, либо дать опереться, либо просто сочувственно выдохнуть.

Мы стояли в центре небольшого помещения, которое, как я поняла, было чайной. Женщина на крышке стола — подруга наставника Зарры. Немного неуверенно, будто сомневаясь, Зарра шагнул ближе. Я последовала за ним.

Местное «опознание» происходило прямо на месте преступления. Когда капитан только пришёл к нам снова, Зарра будто всё понял. Золотые украшения, его слабость, сегодня остались дома. На их месте красовались простые черные ленты, блестящие в единственной косе. Ярких одежд на спутнике тоже не было. Нечто, похожее на халат, темным облаком скрывало тощую фигуру.

Я резко отвернулась. И Зарра, и женщина были похожи. Тонкие черты лица, смуглая кожа, страсть к яркой косметике. Этого оказалось достаточно, чтобы на долю секунды предоставить таким Зарру. Стало дурно. Чтобы избавиться от наваждения, я начала осматривать посещение. Низкая мебель, подушки, ковры и свисающие шматы цветастой, тонкой ткани, очень похожей на шёлк или газ. Стены украшали причудливые картины, похожие на японские. Знакомые моему глазу тигры скалили зубы, пока выведенные тушью европейские драконы взлетали ввысь. Мифологический салат.

— Азарран, если ты не можешь…

— Всё в порядке. — Зарра тряхнул головой. Звона не послышалось. Даже браслеты, вечные золотые кольца, звонящие от малейшего движения, оказались сменены длинными, сплошными браслетами, крепко сидящими на конечностях. Прямо как кандалы. — Это действительно достопочтенная Дазирра. Да. Это она.

Но голос Зарры звучал неуверенно. Осознание произошедшего, видимо, не полностью догнало его разум. Бедный. Зарра смотрел на тело. Глаза, щедро подчёркнутые подводкой, влажно блестели. Видимо, какая-то общая история между ними была.

— А может ты… — Капитан сглотнул, огляделся и чуть подвинулся вперёд. — Что-нибудь видишь?

Зарру передёрнуло, некоторые стражники начали шептаться. Дошло — это напрямую связано с «особенностями» его зрения. В животе все скрутилось в тугой жгут. Я и забыла, что он же, вроде бы, маг. Сколько времени прошло с моего пребывания тут, а магии, за исключением Кристиана, я и не видела. Странное фентези. Почти не фентезийное.

Внимательно, как и все, я посмотрела на Зарру. Глаза, теплого жёлтого цвета, не изменились по цвету, форме или размеру. Зарра выдохнул, пару раз моргнул и совершенно не волшебно констатировал:

— Я не вижу следов магического воздействия. Ей просто перерезали горло.

Капитан Грей разочарованно цыкнул и некоторые его люди сникли. Зарра же продолжал смотреть на мир совершенно обычными глазами.

— Может её на ритуал пустили? Для возражения Темного Властелина или чего-нибудь этакого?

Зарра отрицательно кивнул, снова скользнул взглядом по трупу.

— Ничего.

Весть капитана совершенно не обрадовала. Тот, зло сжав руки в кулаки, уставился куда-то в сторону и ругнулся.

— Неужели там нет совершенно ничего странного?!

— Может это убийство с целью ограбления? — Несмело предположила я.

Взгляды, полные неодобрения, мгновенно врезались мне в спину. Губы пересохли, а губы сдавило. Кажется, стражи лишь сейчас вспомнили, что кроме Зарры есть ещё один посторонний человек. Стало даже как-то обидно. От того, чтобы спрятаться за спину спутника, меня остановило лишь его внутреннее состояние. От тишины, продолжающей бухнуть, разболелись уши.

Я судорожно взглянула на сто, поверх которого лежало тело, потом присела на корточки.

— Она кого-то ждала. Вон, там лежит вторая чашка. — Я быстро ткнула пальцем в сторону низкого трюмо на красивых резных ножках. — Первая всё ещё на столе. Женщина одета красиво и ярко, но на ней нет никаких украшений.

Взгляд мой быстро упал на Зарру, который щеголял в золоте даже тогда, когда мы оставались один на один. Не могу сказать точно, насколько правильно было судить чужого человека по поведению сожителя, но что-то внутри позволяло мне провести знак равенства. Плюс этот яркий макияж. Быть может, данная дамочка и учила Зарру рисовать первые стрелки? Если да, то мне стоило сделать хоть что-нибудь полезное из банального уважения.

Где-то на этом моменте все знания, подчерпнутые из детективных сериалов, подошли к концу. К величайшему облегчению — взрыва издевательского хохота не последовало. Вместо этого капитан Грей послал одного из своих людей и тот действительно вынул из-под трюмо пустую чашку.

— А у будущего подмастерья зоркий глаз. — Заметил капитан Грей. Его похвалы я не добивалась. Я пристально глядела на Зарру, но его лицо не просветлело. — Что ж, похоже, что госпожа знала своего убийцу.

— Или она отпила с ним чай, проводила, а недоброжелатель нанёс предательский удар сразу после этого? — Зарра говорил так тихо, что капитану пришлось нагнуться, чтобы его услышать.

— Или так. — Капитан Грей пожал плечами. — Но вариант убийства знакомым лицом тоже не стоит исключать. Азарран, ты не мог бы сказать, были ли у убитой недоброжелатели?

Искренне хотелось верить, что эта трагедия никак не связана с убийствами иноземных мастеров. Не уверена, но мне показалось, что схожее желание мучает и капитана. Хоть где-то мы оказались солидарны. Зарра сначала отрицательно кивнул, потом задумчиво покачал, а после вовсе несмело пожал плечами.

— Я… Мне трудно судить. Она никогда не рассказывала мне больше нужного.

— Уверена, что это убийство с целью грабежа. — Сказала я уже смелее. Отсутствие украшений на видимых местах смущало. — Наверняка к ней обратился какой-нибудь бродяга или бедный студент, напросился на чай, а потом напал. Снял золото и прыгнул куда-нибудь в окно, чтобы его продать!

Снова улыбки показались на лицах стражи. Но они были уже не такими желчными. Теперь, казалось, они смущены. Капитан Грей негромко вздохнул, потрепал Зарру по плечу (убери от него грязные лапы!) и сочувственно произнёс:

— Она внимательная, но с азами у неё плохо. — Лишь после этого маленькие глазки уставились на меня. — Милое будущее подмастерье, раз будешь работать у такого светоча как Дуэб, запомни — их золото не подлежит продаже.

Хотелось спросить почему, но ставить себя и Зарру в более неприятное положение тоже не хотелось. Пришлось смолчать. Зарра слабо кивнул, подтверждая слова капитана, и тронул пальцами браслет на левой руке.

— Тем не менее, леди права. Золота на погибшей нет.

Он появился, как солнце выкатывается из-за горизонта после тёмной, долгой ночи. Дыхание у меня перехватило, когда юный мальчишка проскочил вперёд. Иссиня-чёрные волосы, вьющиеся на концах, синие глаза, доброе лицо, белая кожа и совершенно сказочный розовый румянец. Если бы не голос, кадык и строго мужская фигура, его бы без особых проблем можно было спутать с Мадлен

Марк, младший брат и причина сюжета новеллы, выскочил вперёд, пронёсся мимо меня и бесцеремонно задрал смуглую, тонкую руку покойницы. Тонкие полоски, оставшиеся после очень длительной носки украшений, будто стали ярче. Я шумно втянула носом воздух. Подумать только, Марк! Кажется, о его существовании забыла даже сама автор, но вот, я смотрю на этого мальчишку и не знаю как себя вести.

Фактически Мадлен начала учиться только из-за него. Обожаемый младший родственник, грезящий о работе в личной страже короля, он невольно толкнул сестру к поступлению в самое престижное магическое заведение. Здесь магом Марк не был, тем не менее кое-какими силами, а именно сюжетной бронёй и умением играть на рояле в кустах он владел просто восхитительно. На форумах поговаривали, что кроме этого Марк практикует оборотничество, временами превращаясь в птицу-обломинго. Если бы не он, Мадлен сошлась с Аланом намного раньше. Тем не менее, в последней битве Марк не участвовал, в эпилоге не упоминался и вообще исчез после арки… После арки… После… Да не важно. Факт остаётся фактом — Марк пропал.

Оттого было странно смотреть за ним прямо сейчас.

— Я слабо знаю ваши традиции, но разве украшения — это не один из способов показать свою значимость?

Могло показаться, что он говорит неприязненно или высокомерно, но на самом деле Марк едва ли это понимал. Он жил в своём, отдельном от других, мире. Зарра глотнул, но кивнул.

— Ты снял заколки в знак траура, но оставил браслеты. — Марк задрал подол цветастого халата покойницы, и я смущенно отвернулась. Господи. Какое же это святотатство! — У неё на ногах или бёдрах браслетов нет, хотя те же следы есть.

Зрелище смутило не только меня. Капитан Грей издал непонятный булькающий звук, прежде чем рявкнуть:

— Рядовой Бланш, немедленно прекрати задирать юбку убитой!

— Эй, но я ведь прав! — Марк обиженно поджал губы. — Если мне не верите, то посмотрите сами, капитан!

Лицо капитана покрыли красные пятна, нос раздулся, а усы задрожали. Я вцепилась в Зарру, думая, что тот тоже находится в неистовой ярости, но ошиблась. Тот не двигался. Дышал спокойно. Мои пальцы сжали его руку. Чуть привстав на носочки, я попросила:

— Только не бей его.

Зарра качнул головой, но я не поняла это «да» или «нет».

Разъяренный капитан Грей бросился на подчиненного, схватил того за шкирку и буквально оттащил от мёртвой. На фоне Марка — Мадлен сущий ангел. Тем не менее, они оба странным образом привлекали меня к себе.

— Мне кажется, что это ритуальное! — Взвизгнул Марк, проворно вырвавшись из чужой хватки. Ростом он был чуть выше Кристы, а из-за пухлого, юношеского личика вовсе казался подростком-переростком. — На этой нет украшений. С неё буквально всё сняли. А без золота…

— Она не перейдёт белые пески и не обретёт покой. — Негромко сообщил Зарра. — Вы хорошо осведомлены о наших делах, господин Бланш.

Глаза Марка загорелись.

— Моя сестра училась всякой магической чепухе. Мне, как видите, нужно соответствовать. — Потом его глаза быстро упали на меня. — На самом деле меня мучают кое-какие подозрения, и вы их укрепили. Как к вам можно обращаться, прекрасная муза?

Марк проворно взял мою руку в свои ладони, оставил мимолётный поцелуй на запястье и посмотрел в глаза. Впервые мужчина смотрел на меня…так. Я ошиблась. Глаза Марка оказались темнее глаз Мадлен, но меж тем в них всё равно тянуло утонуть. Сердце восторженно забилось. Впервые я почувствовала себя героиней сказки наяву. Марк пленял, прямо как Мадлен, но немного иначе. Всем моим естеством хотелось одного — понравиться этому человеку, заслужить его похвалу, продолжать чувствовать его губы на коже руки и никогда в жизни не упускать этот момент.

Рот раскрылся, язык уже приготовился вытолкнуть моё, настоящее имя, но капитан Грей снова резко потянул Марка за шкирку на себя. Глаза его блестели от гнева.

— Азарран, прости щенка. Тявкает по делу и без. — Марк коротко взвизгнул, когда тяжелая капитанская рука со шлепком упала на его шею. Капитан Грей теперь посмотрел прямо в глаза подчиненного. Голос его становился всё выше, и выше. — Совсем не знает правил приличия. И то, как правильно нужно обращаться с будущими мастерицами, если на то пошло!

Попаданка, пленница, жертва, преступница, мастерица. Личин было так много, что даже я в них начала путаться. Неужели Мадлен не рассказала младшему брату обо мне? Противоестественная обида закололась в сердце. Черт, а ведь за прошедшее время Мадлен не вышла со мной на связь. Даже в окошко не постучала.

Наивные и глупые мысли начали размножаться в голове, прямо как грибы после дождя. А ведь на похоронах Кристы я бы могла… Я бы могла попытаться хотя бы одним глазком увидеть её. А там, может, и привлекла бы её внимание. Чертов Кристиан! От бессильной ярости затряслись кулаки.

Зарра промолчал. Пальцы его ожили, обвили запястье другой руки. Лицо же продолжало оставаться отстранённо-бесстрастным.

— Мастерица? — Марк снова посмотрел на меня. Лёгкие, невесомые крылья бабочки зацарапали живот. — Разве подмастерий набирают не с детства? Взрослых же труднее учить!

— Кого хотят, тех и набирают. — Капитан Грей дал ещё одну оплеуху и Марк снова взвизгнул. — Азарран, правда, прости. И Дуэбу не говори. Не хватало ещё ссориться из-за чужого скудоумия.

— О, мастер Дуэб! — Марк подпрыгнул и снова посмотрел на Зарру. — Стой… Так это ты, его подмастерье?

До этого нагловатый, веселый голос наполнился уважением. Марк протянул руку для рукопожатия, но капитан снова треснул его по шее. Удивительно, что та такими темпами не превратилась в один большой синяк.

— Слышал, что ты и твой мастер сделали много полезных вещей для нашего отделения. — Марк широко улыбнулся. — У меня даже есть вырезка из статьи «Указание о магии». Смотрю тебя и даже ненавижу: быть правой рукой у такого великого человека!

Хватка на моём запястье усилилась, а потом ослабла, став практически неосязаемой. То любовное наваждение резко схлынуло и вместо странноватого, но харизматичного юноши я увидела обычного мальчишку-фаната. Зарра слабо, едва заметно улыбнулся.

— Уверен, мастер будет рад это услышать.

Марк подался за наши спины и огляделся:

— А где он? Прибудет позже? — Глаза его поблескивали от кипящего внутри энтузиазма. — Мне уже не терпится поделиться с ним кое-какими мыслями!

— К сожалению, или счастью, мастер сейчас на другом конце страны. — Зарра покачал головой. — Набирается материала для нового труда.

Тут же лицо Марка скисло.

— Он же знает, что может быть в опасности? Да?

Зарра кивнул и прежде чем Марк сумел что-либо сказать, капитан оттолкнул того в сторону. Он пригласил Зарру поговорить с глазу на глаз и я, весьма неохотно, осталась на месте, один на один со стражниками. От страха перед ними хотелось лезть на стену, но никто из них на меня даже не смотрел. Точнее, смотрел, но мельком, украдкой и беззлобно. Злодейское лицо Кристы, прекрасное и отталкивающее одновременно, служило чем-то вроде оберега. Чудесная сила не распространялась только на Марка, который тут же подошёл ко мне, едва Зарра и капитан вышли.

Коленки задрожали, сердце бешено забилось, когда он просто подошёл ко мне, держа руки в кармане брюк свободного кроя. Просто, непритязательно Марк подпёр плечами стенку и снова посмотрел на меня.

— Я — Марк Бланш. — Сказал он.

Я промолчала, не помня имя, данное мне Заррой тогда, в таверне. Да и вообще, даже его имя в моём сознании распалось на куски Так как вообще можно помнить псевдоним? Создавать лишние проблемы, ляпнув что-то не то, не хотелось. Я отвернулась.

— Не хочешь представляться? — Марк понимающе кивнул. — Ладно, буду звать тебя Мастерицей.

С Мадлен в этом они были похожи. Оба давали очевидные, но меж тем странноватые прозвища. Что Зарра как «Господин Подмастерье», что я как «Мастерица». Заметив мою улыбку, Марк тоже развеселился. Всё ещё держа руки в карманах брюк, Марк подвинулся и горячо на ухо шепнул:

— Так вот, Мастерица, мне кажется, что этих людей вырезают не местные.

Сердце замерло, ударилось, замерло, и ударилось снова. Я должна ему понравиться. Хоть он должен меня заполнить. Я должна…

— С чего ты так решил? — Теперь я шептала ему на ухо.

Мы друг друга практически не знали, у нас не было причин доверять друг другу и вообще, мы познакомились только сегодня, несколько мнут назад. Но сейчас, клянусь, я была готова без лишних вопросов вручить ему свою жизнь, а не только выслушать гипотезу.

— Нательное золото, на самом деле, пропадает у всех убитых. Эта женщина не первая ограбленная. Тем не менее, деньги и ценности остаются на месте. Мне кажется, что это внутри их, мастерского клана грызня идёт. — Он наклонился ближе, его губы почти касались уха. Шёпот медом лез в уши. — А какие у Азаррана догадки? Что он пишет вашему мастеру?

Не знаю. Да и если бы знала, всё равно не сказала. Тем не менее, Марк всё ещё был рядом и его слова продолжали топить меня, как огонь топит воск. Сердце звучно ухнуло.

— То, что пишет Зарра своему мастеру, это дело самого Зарры.

С трудом я его оттолкнула. Марк удивился, но пожал плечами и тоном, будто ничего не было, подытожил:

— Зато честно.

После этого брат Мадлен ушёл. Через некоторое время вернулся Зарра вместе с капитаном. Они оба о чем-то договорились, пожали друг другу руки и Зарра кивнул, зовя меня с собой. Мы покинули чайную и побрели вдоль тихих, торговых рядов, оцепленных из-за убийства.

— О чем говорили? — Спросил Зарра.

От этого вопроса стало скользко и неприятно. Будто я его предала и он об этом узнал. Я неопределенно кивнула, поспешила засунуть руки в карманы брюк, чтобы выглядеть непринуждённо, и замерла. В одном из карманов лежал небольшой камешек. А

Кристина, двадцати лет от роду, смотрела на небольшой круглый камешек.

Прозрачный, желто-розовый, он напоминал карамельку. От центра камня и по самые его края расходился воронкообразный узор. В мире «Выбор Мадлен» данная безделушка была приглашением на встречу. Желтая сторона символизировала дружелюбие и надежду на веселое времяпрепровождение, а розовая недвусмысленно сигнализировала об около-романтической симпатии со стороны приглашающего.

Такие камни создали множество сцен и курьёзных моментов. Один такой камень, например, Криста использовала несколько раз, чтобы подшутить на Мадлен. Что иронично, всякий раз героиня велась и совершенно честно ждала Алана в пустом классе, пока Криста и её подружки мерзко хихикали, за этим наблюдая.

Если присмотреться, то в воронке можно было прочесть инициалы от того, кто желал встречи и дату.

Зарра нахмурился, но вслух всё же прочёл:

— Марк Бланш. Сегодня вечером.

Стразу стало неловко. Я зажала камень в руках и прижала его к сердцу, как самое драгоценное сокровище. Подумать только… Он меня приглашал на встречу. Насколько самонадеянно думать, что это свидание?

Сердце бешено забилось, губы сами выгнулись в улыбке. Впрочем, очень быстро неожиданно возникшее счастье пришлось задавить. Негоже радоваться, когда у дорогого человека произошла трагедия.

Чувства безопасности не прибавилось, когда мы вернулись домой. Зарра стал даже мрачнее и удрученнее. Тяжело было видеть его в таком состоянии, не зная, как можно смягчить боль потери. Камешек вернулся назад в карман. Как тень, я проследовала за Заррой в ковровую гостиную. Зарра плюхнулся на своё место, безрадостно уставившись куда-то вперёд.

— Ты пойдёшь с ним? — Спросил сожитель негромко.

Этот вопрос и пугал, и казался самым желанным. Кровь прилила к щекам, в пятки будто засунули дюжину иголок. Нормально стоять на месте просто не получилось. Опять-таки, уголки губ тянуло вверх, хотя причин для этого не существовало. Это странное воодушевление вызывало и ненависть к себе, и давало надежду на что-то по-настоящему хорошее.

— Хочу пойти. Но если после всего случившегося тебе нужна компания, я могу и остаться.

В фильмах ужасов человек, настаивающий на разделении, умирает первым. Но ведь это не глупое кино! Совесть и эгоизм схлестнулись в одно. Чтобы быть хорошим человеком — нужно остаться здесь, до тех пор, пока Зарра не отойдёт от пережитого. Но другой, эгоистичной части души, было интересно услышать и увидеть, что же произойдёт, если я встречусь с Марком.

Всё ещё воодушевлённая, я уже решила, что стоит чуть пристальнее посмотреть на открывшееся дело. Чем черт шутит? Не говоря уже о том, что симпатичное личико способно открыть множество дверей. Нутром чую, что капитан что-то недоговаривал или скрывал. Если это так, то почему бы не углубиться в расследование, выведав какие-нибудь закулисные игры?

Воодушевление укрепилось. Столько дней в моих руках было прекрасное оружие, а им совершенно не пользовалась! И что с того, что лицо остаётся Кристы? Её ведь нет! Но есть я. И глупо упускать шанс, обладая такими потрясающими исходными данными на старте.

— Ты ведёшь себя странно.

— С чего это?!

Бессильная, глупая злость сильно вдарила в сердце. Я смотрела на Зарру и не понимала — смерть той женщины заставила его звучать грубее или это показался ещё один «слой» личности, который я до этого не видела. В любом случае, я не понимала. Я вообще, черт побери, всё меньше понимала Зарру.

Тяжело вздохнув, Зарра встал с дивана и медленно, будто оживший труп, подошел ко мне. Без предварительных ласк схватил за лицо. Пальцы левой руки плотно вцепились в подбородок, а пальцы правой полезли к глазам. Прежде чем я попыталась их закрыть, Зарра насильно натянул кожу и всмотрелся. Потом опустил голову ниже и втянул носом воздух.

— Ты слишком возбуждена. У тебя странные реакции. Зрачки расширены, дыхание учащенное.

Он говорил, но слова проходили мимо. Я только и могла смотреть на губы, влажно мерцавшие в дневном свете. Глаза зацепились за небольшой шрам. Подумать только, его я заметила лишь сейчас. Небольшая светлая полоска пряталась в уголке рта. Сердце разбухло и забилось ещё сильнее.

Вдруг подумалось, что Зарре я тоже хочу понравиться. И даже больше, чем Марку. Когда он был так близко, когда он сам касался меня, когда он говорил… Если бы он не видел, что пряталось там, под маской утонченной девочки-альбиноски. Шрам на переносице, которого в этом теле вообще-то не было, начал неприятно жечь.

Зарра заметил мой взгляд раньше, чем я смогла оторваться. Смущенная и оконфуженная, я разозлилась. Ещё не все вопросы были рассмотрены, не все извинения действительно принесены. Врывавшись из чужой хватки, я потёрла глаз, «стирая его прикосновение».

— Почему ты никак не можешь угомониться, Кристина?

— Да потому что я не хочу стоять в стороне, пока тебя могут убить!

Вышло слишком громко… Кровь продолжала бурлить под кожей, несясь по венам лавовым потоком. Всё то, что успело скопиться за это время, беспрепятственно вырвалось наружу, и теперь мне не было стыдно.

Да, я боялась за его жизнь и действительно хотела, чтобы череда убийств его не тронула. Сердце пару раз бешено дернулось вперед и утихло.

Пусть смерть и дальше будет эфемерной. Если для того, чтобы помочь, нужно сходить на какое-то жалкое свидание — я схожу. Если придётся использовать преимущество чужой мордашки — я использую. Если я хочу, чтобы дорогой мне друг был живым и здоровым — я не струшу.

Губы Зарры шевелились, но звуков слышно не было. Сначала он протянул руку, но тут же он её опустил. Потом попытался сделать шаг в мою сторону, но секундой позднее ноги его вернулись на прежнее место. Продолжая чувствовать жар, я сама сделала шаг вперёд:

— Я могу быть полезной. Уверена, мы с Марком можем что-нибудь придумать.

— Что именно? У тебя есть план? — Теперь Зарра стал шагать ко мне. Прямо, на негнущихся ногах, сосед вышел вперед и приблизился ко мне практически вплотную. Я встала на носочки. Это не сильно помогло. Из-за роста Кристы я продолжала смотреть снизу вверх, но всё-таки хотелось верить, что некая доля достоинства в этих гляделках имеется. — Или ты так сильно уверена в этом сторожевом псе? Почему, Кристина? Почему ты думаешь, что он отличается от Кристиана? Или любого другого грубияна? Та история тебя ничему не научила?

Если бы он вмазал мне в лицо, было бы не так обидно. Внутри всё сжалось, а на кончиках глаз начало покалывать. Мы уже пару раз делали друг другу больно, но сейчас вышел самый настоящий удар под дых. Это ведь ради тебя, идиот, я хочу вывернуться наизнанку. Ради тебя готова сделать то, чего бы не сделала ровным счётом никогда.

— Марк брат Мадлен. Он эксцентричен, но безвреден. Он не тот, кого стоит опасаться.

Это объяснение Зарру не устроило. Наоборот, он сильнее нахмурился, и я почувствовала себя мусором, который налип к подошве чужого ботинка. Держать себя в руках оказалось трудно. Руки предательски чесались, зубы ныли, тело требовало драки. Почему просто нельзя и довериться мне?

— Я читала.

Этот аргумент первый и последний Зарра никак не прокомментировал. Смотря на меня колюче и разочарованно, сосед продолжал стоять на месте. Он сложил руки на груди, продолжая хмурить брови.

— Нет, правда, я читала! Он может показаться неотёсанным и прилипчивым, но он же каноничный младший брат! Я знаю! Дома у меня два таких экземпляра! А вообще Марк добрый, щедрый и очень сообразительный! Он подкармливал собак даже тогда, когда у их семьи не было денег. Он отдавал им половину своей порции! И он даже научил детей прислуги читать и писать!

«И меня он может научить, если я попрошу!»

Желание встретиться с Марком усилилось. Кроме того, чтобы помочь распутать загадку убийств иностранных мастеров, я могла бы отточить собственные навыки и не висеть безграмотным грузом на чужой шее. В том, что Марк мне не откажет, я практически не сомневалась. Как можно отказать хоть злому, но симпатичному личику?! Запоздало дошла сила того оружия, которое мне перепало. Осталось только вспомнить о чудодейственной силе косметики и стать даже более красивой, чем сейчас. Правда что-то мне подсказывало, что подводку и тени Зарра не одолжит.

— И из-за этого ты считаешь его хорошим человеком?

Вопрос поставил в тупик.

— Ну, да?

Зарра хохотнул, но безрадостно и разочарованно. Видеть эти глаза уже не было сил. Я спешно отвернулась, искренне не понимая, что же ему так сильно не нравилось.

— Песнь ущербна и несовершенна. — Сосед резко отшатнулся от меня. Гонимый скорбью и злостью, он говорил непривычно резким голосом. Ощущение собственной глупости нарастало. — Как ты уже заметила, если ты, конечно, заметила, о многих аспектах написано не было. Были слепые пятна. Житие Мадлен на то и её житие, чтобы как можно полнее освещать её историю. Но разве можно сравнивать её и Марка? Разве ты знаешь, чем именно он занимался в тех сценах, которые автором написаны не были?

Медленно, с чувством он распекал меня, как нерадивую ученицу. Щёки закололо. Черт… А ведь об этом я даже не подумала. И думать, на самом деле, не сильно хотела. Воображение уже нарисовало цветастую картину, где я, умница-красавица распутываю дело, заслуживаю уважение и доказываю Зарре, что не настолько уж и бесполезна. С треском эти мечты рассыпались на крупные куски.

— Ты… Ты слишком цепляешься… — Играть бодрость не получилось. — Никакая это не песнь с большой буквы «П». Это просто книжонка, бульварный роман, который…

— Для тебя. Для меня — это мой родной мир. — Зарра шумно втянул носом воздух. Венки у бровей проступили четче, а левая рука сжала запястье правой. Будто он сдерживался, чтобы на меня не накричать. — Но если тебе так угодно, что предположим, что местная вселенная сама себя заполняет. Сама пишет судьбы тех, о ком в «Песни» нет достаточного количества данных. Так почему же ты не думаешь, что Марк кормит собак и забивает кошек? Почему не предполагаешь, что его доброта распространяется исключительно на его сестру? Почему тебе не кажется странным твой повышенный интерес к нему?

— Меня больше напрягает, почему тебе этот интерес кажется странным!

Зарра отшатнулся и теперь я, подгоняемая гневом, шла вперёд. Марк меня воодушевил — это правда, но это было ничто перед желанием с лихвой отработать скопившийся долг. И отработать самостоятельно, здесь и сейчас.

Дать ответа он не успел.

Переполняемая всё тем же пламенем решимости, я выпалила:

— Землю сожру, но найду этого ублюдка. Ты больше не будешь бояться.

И я тоже не буду.

— Я ничего не боюсь!

Он попытался возразить, но я усмехнулась и покачала головой. Хотелось верить, что за прошедшее время мы стали ближе, чем просто вынужденные соседи. Если интуиция и чувства не врали, Зарра боялся. Не знаю, за себя, за наставника или каких-то друзей, но он боялся.

— Мне можешь не врать. Я все пойму.

Хотелось сказать, что у него тоже зрачки расширены, губы искусаны или ногти поломаны, но я смолчала. Не сумела найти внешнего признака повышенного беспокойства. Зато сердце кричало во весь голос.

— Кристина, однажды ты уже оставалась одна и помнишь, чем всё закончилось?

— В этот раз я не буду одна. — На лице пробилась горделивая улыбка. Стараясь казаться храбрее, чем я есть на самом деле, я даже ткнула большим пальцем в грудь. — Возьму с собой кухонный нож!

— Хех…

Если верить его лицу, то Зарра не понимал, шучу я или нет. Этой заминкой нужно воспользоваться. Прежде чем он оттаял, я прильнула к нему, схватила за руки и постаралась взглянуть в глаза. Пальцы обвили его запястья.

— Знаю, что это звучит как бред сумасшедшей, но мне кажется… Нет, я знаю, что Марк может нам помочь. Он славный парень. Дай ему шанс.

— Этим утром и несколько последних дней ты думала, что за тобой наблюдают…

— И думаю так до сих пор! То, что ты никого не видишь, ещё не значит, что никого нет. — Я сильнее сжала его пальцы и вгляделась в лицо. Да. Потерянный, беззащитный. Захотелось малого — поправить выбившуюся темную прядь ему за ухо, нацепить любимые золотые заколочки и прошептать, что всё хорошо. Его уязвимость странным образом придала силы мне. — Но сейчас я должна что-то для тебя сделать. Тш! Даже не говори, что я уже что-то делаю. Это неправда. Я не поверю. Просто… Просто пожелай мне удачи с Марком, ладно?

И прежде чем он ответил, я осторожно поцеловала его в щёку.

— Обещаю вернуться до полуночи.

Марк не был романтиком.

— Какое-то время её душили, а потом провели ножом по горлу. Хыщ! — Он провёл пальцами по своей шее. — И нет жертвы.

Мне это понравилось. Не то, что несчастную сначала душили, а потом полоснули ножом. Это всё ещё оставалось зверством. А то, что Марк не стеснялся определенных кровавых подробностей. Люди, которые проходили в этот момент мимо, даже не скрывали шокированных лиц.

— Нашли синяки от пальцев? — Спросила я, припоминая десятки просмотренных детективных сериалов.

— Ага. Мне кажется, что кто-то эту бабку очень сильно ненавидел, раз не побрезговал сорвать с неё всё золото.

Любопытство, главный порок Варвары из поговорки, зашевелилось в сердце. Глупо было отрицать, что Марк вызывал во мне чистый, ни на что не похожий детский восторг. Пока Зарра осторожничал и щадил мои чувства, Марк с особым восторгом приподнимал подол одному ему известных неприятных тайн Не знаю, было ли сказанное запечатано под грифом «секретно», но волосы приятно вставали на затылке, когда Марк поделился, что первый убитый мастер был найден не только без золота, но ещё и без важного мужского органа. Говорил Марк задорно и четко, прямо как какой-нибудь блоггер из тру-крайм канала на ютубе.

Как же я по этому скучала.

Не по серии убийств, слухов о маньяке и чувству тяжёлого взгляда в затылке, но живому общению и сплетням. С Заррой жилось спокойно. Без каких-либо информационных потрясений. Марк же, казалось, решил это исправить, активно руша воцарившейся информационный вакуум. Чёрт, я действительно скучала по чему-то такому.

Сумерки окутали город, вдалеке золотом горел королевский дворец м я почувствовала себя героиней поздравительной открытки. Настолько красивыми оказались улицы вечером вдали от торгового квартала. Бедность, скудность и общая непритязательность переулков исчезла под давлением темноты и маленьких фонариков с насекомыми, которые свисали с деревьев.

Воздух был прохладен и чист. Медленно, как самая настоящая статная леди, я вышагивала по массивному камню, внимательно слушая собеседника. Пальцы мои сжимали небольшую сумочку, а талию грело широкое лезвие кухонного ножа. Оружие держалось на ремешке и его ручка пряталась под наброшенной на плечи шалью. Это нелепо и глупо, но если бы не оружие, то едва ли Зарра выпустил бы меня на улицу.

Впрочем, из-за беседы и обаяния Марка я почти забыла, что именно было у меня под боком.

— А что в это такого? Не так уж и сложно снять все побрякушки.

Не будь у меня совести, я бы обобрала Зарру до последней заколки. Он украшения не прятал. Как ворона, цеплял лучшее сразу, под цвет выбранного наряда. Зарра даже двери на ключ не запирал и я знала, что шкатулка со всем его добром лежит перед зеркалом, без замка. Быть может там была какая-нибудь магическая приблуда, но я её не видела.

— Для подмастерья ты мало осведомлена. — Марк улыбнулся, а моё сердце рухнуло в пятки.

Черт. Черт. Черт.

Почти наглядно я видела как собственная легенда рушилась прямо на глазах. Да и план с уроками чтения тоже быстро оказался свернут. Что-то мне подсказывало, что нормальное подмастерье двадцати лет от роду должно владеть хотя бы базой грамотности.

И что же ему сказать?! Наблюдая за братьями, я поняла — ложь не любит многословие. Ей нужно пространство для маневра и максимальная простота, чтобы в случае чего враньё можно было вспомнить. Но черт, что на это я могу ответить?

— А ты слишком болтлив для стражника или детектива. — Сердце ухнуло. Страх резко перетёк в странное веселье. Даже напрягаться рядом с Марком оказалось невозможно. — Не боишься, что на самом деле я за одно с убийцей и прямо сейчас собираю для него информацию?

Марк не ответил, но широко ухмыльнулся, продемонстрировав ровный зубной ряд. Забавное наблюдение: стоматологов здесь не существовало, но за все время своего пребывания я ни разу не видела людей без того или иного зуба. Не знаю, было ли это условностью или местные зубные порошки оказались воистину волшебными.

— Мастер Дуэб выбрал тебя в качестве будущей ученицы. Этого достаточно. — Марк пнул камешек на пути и улыбнулся мягче. — Да и мне кажется, что сейчас мы стоим на одной стороне. Не хочу хвастаться, но моё чутьё никогда меня не подводит.

Великая сила «рояля из кустов». Интуиция Марка действительно никогда его не подводила. Во всяком случае, когда то или иное дело касалось Мадлен. Приятное теплое чувство наполнило грудь. Сама не зная почему, я отвела взгляд в сторону. Эта его улыбка… Она тоже оказалась волшебной. Сердце от неё билось часто и весело. Чувство беспричинного счастья щекотало живот.

— Возвращаясь к разговору о золоте. Пустынные мастера верят, что если на момент смерти они будут без золота, то их души не смогут обрести покой. Некоторые верят в это так сильно, что вешают украшения не только на уши или шею.

И Марк многочисленно опустил глаза вниз, засмеявшись, как смущённый малолетка. Я подхватила этот смешок.

— Быть того не может…

— Ещё как! — Марк всплеснул руками. — Года три назад, когда убили какую-то мастерицу, той соски вырвали из-за золотых гвоздиков.

Грудь неприятно заныла. Настоящей мастерицей я не была, проколов не имела, но мерзкое чувство тронуло и меня. Я резко обернулась, но люди позади нас продолжали жить своей жизнью. Сверлящий взгляд в спину не пропал.

— А может это связано с тем делом? — Я снова повернулась вперёд. Левая рука нащупала ручку ножа. Так, пока рядом Марк — всё хорошо. Пока у меня рядом нож — всё хорошо. Пока кто-то смотрит, но не трогает — всё замечательно. — Знаешь, маньяк залёг на дно, а потом вернулся.

Марк сделал вид, что не заметил моих телодвижений. Лишь подвинулся и осторожно взял меня под локоть. Какой воспитанный юноша!

— Было бы замечательно, но нет. — Марк кисло фыркнул. — Просто он её любил, а она была не готова принять его чувства. Вот преступник и решил, что чувства чувствами, а нож в сердце — это свято. Напряги память. Об этом только немые не шептались.

— Ну… Я не местная.

И это даже не было ложью.

— Я об этом догадывался. — Марк тряхнул тёмными кудряшками и задумчиво посмотрел вверх. — И откуда тебя выписали на учебу?

Выписали… Как мебель или животное. Комок гнева задрожал в животе, прежде чем распасться на миллион кусков. Не думаю, что мы понимали одно и тоже.

— Никто меня не выписывал!

Марк задумчиво хмыкнул, отвёл взгляд в сторону. Какое-то время мы шли молча. Он думая, а я изображая гнев. Его голос, его кудри, его походка… Всё это было необъяснимо прекрасно. В мире новеллы, где красивая мордашка — это скорее норма, чем исключение, Марк сильно выделялся особым, нетипичным очарованием. Плавные черты лица, округлое лицо с красными щеками, бледная кожа, синие глаза в обрамлении пушистых черных ресниц.

Невольно я сравнила его с тощим, остролицым Заррой, чьи ресницы напоминали стрелы, а нос выглядел как клюв хищной птицы. Что странно, фаворита выбрать не удалось. Оба они обладали уникальной красотой, далёкой от стандартных голубоглазых блондинов и красноглазых брюнетов.

— Зарра и мастер мне помогли…

— А потом потребовали плату за эту помощь? — Предположил Марк.

К истине он оказался близок. Я неловко кивнула.

— Очень типично для пустынных мастеров. Сначала предложить спасение, а потом отбить все желание жить, запихивая в глотку толмуты. — Марк покачал головой и слабо ударил меня по плечу. — Даже не знаю, я должен тебе завидовать или сочувствовать.

— С чего это?

Марк снова улыбнулся. Подойдя ближе, он чуть наклонил голову и прошептал:

— Если ты сильно понравишься мастеру, то надолго застрянешь с ним. Ты ведь знаешь сколько твой предшественник ходит в подмастерьях?

Зарра что ли. Прежде, чем я что-либо ответила, Марк сам дал ответ:

— Долго. Очень долго. — Издав драматичный вздох, Марк прикрыл рукой глаза. — Открою тайну, но из-за тебя половина нашего отделения разорилась.

Склизкий ком подкатил к горлу. Я ведь ничего ещё не сделала! Марк не удержался и хрюкнул от смеха. Вид моего растерянного лица отчего-то показался ему слишком забавным.

— Расслабься. Просто ставили на то, что следующий экзамен Зарра тоже не сдаст. Но тут, о чудо, появилась ты. Следовательно, мастер принял решение отпустить любимого ученика. — Марк сверкнул глазами и резко придвинулся ближе. Я чуть не отлетела, когда его ляжка удвоилась о мою. — Значит, ты лучше текущего подмастерья.

Смешок защекотал горло. Это звучало слишком нелепо.

— Зря смеёшься. В тебе должно быть что-то по-настоящему особенное. — Марко покосился на меня и я ощутила как горячая кровь прилила к щекам. — Говорят, что Азарран — это особенный ученик.

В этом сомневаться не приходилось. Пусть вся деятельность Зарры и его наставника для меня оставалась непонятным пятном, я верила — они творят великие дела. Оттого даже стало стыдно, что я невольно примазалась к их именам.

— Или мастер достаточно оценил его службу и решил, что ученику пора расти.

Марк странно засмеялся. Будто я сказала, что луна сделана из сыра или Дед Мороз дарит подарки в апреле.

— Милое летнее дитя! — Марк одобрительно потрепал меня по плечу и сердце упало к желудку. — Ладно. На самом я тебя позвал не просто так. Я планирую занять место капитана Грея, а ты скоро заменишь почтенного Азаррана. Самими звёздами написано, что нам стоит сотрудничать.

Я невольно усмехнулась и задрала голову вверх. Из-за того, что местные фонари светили не так уж и сильно, а самыми высокими домами считалось некое подобие пятиэтажек в фентезийном сеттинге, здешнее небо читалось легко и блестело как джинсы в пайетках. Рыжее световое пятно разлилось исключительно над шпилями замка, который сейчас был далековато и его тлетворное световое влияние не доходило до нас.

Мысленно я представила как Зарра находит путь в мой дом, хватает меня под мышку и исчезает прочь из этого мира, а потерянный мастер думает — и куда они пропали?

На самом деле стало даже как-то обидно за судьбу моего спасителя. Шесть проведенных экзаменов из-за чужой прихоти и лишь частичный контроль над собственной жизнью. Что может быть хуже? Сердце больно сжалось. Не знаю как именно мастер Зарры относится ко мне, но я больше не могла его уважать. Теперь, при его упоминании, я ощущала трепет и злость.

Сильнее горчило от понимания, что новым подмастерьем я была только на словах, для отвода лишнего внимания. В реальности, судя по всему, замены для Зарры всё ещё не существовало.

«Ему нужно найти путь назад до того, как вернётся его мастер» — мелькнула мрачная мысль. Но сумеет ли он найти эту дорогу?

— А насчёт убийств, мне кажется, что в этом замешано какое-нибудь бывшее подмастерье или отвергнуты кандидат.

Я почти забыла, что Марк всё ещё рядом. Дрожь пробежала по спине.

— Капитан Грей в это верить не хочет. Он думает, что клятв из кодекса достаточно, чтобы пресекать такие случаи. Но мне кажется, что это смешно. — Марк фыркнул, снова пнув ногой камешек. — Некоторые мастера относятся к своим ученикам как к расходному материалу. У кого-то наверняка сдали нервы от не самого сладкого обращения и он…

— Зарра мастера любит. — Голос мой прозвучал неожиданно зло, хотя я только начинала раздражаться. — У них замечательные отношения.

— Про него речи и не идёт. — Марк раздражённо отмахнулся. — Все знают, что мастер Дуэб крут. Я просто имею ввиду, что не всем повезло так как Азаррану.

— Подмастерье убивший мастера — не жилец. — Постепенно метафорический лёд под моими ногами набрал толщины. — Разве нет? Бывшие ученики сделают всё, чтобы покарать убийцу.

— Чтобы его покарать — его нужно найти. — Марк задрал нос. — История знает массу случаев, когда убийцы прятались несколько десятков лет.

— Все равно странно выходит. Сразу несколько подмастерий убили бывших наставников? — Я покачала головой. — Это странно. Мне кажется, что здесь есть что-то глубже.

Тяжёлый, неприязненный взгляд в спину заставил спину покрыться холодными мурашками. Марк подвинулся ближе и тихо спросил:

— И что же это?

Я снова резко обернулась. Никаких теней в переулке, подозрительных людей и просто не внушающих доверия животных. Мысли снова вернулись в тот день, когда Кристиан стянул с головы капюшон и начал ту ужасную погоню. Призрачный лёд начал холодить затылок.

Голос Кристина, вестник моих кошмаров, тревожным колоколом разогнал мысли.

«Кровь моей семьи находится в подчинении у иностранцев»

В горле пересохло и маленькая, крошечная идея искрой пробежала по заколкам сознания. Искра угодила в солому из известной мне от Зарры информации.

— Кто на тебя напал?

Я прислушалась к своим ощущениям. Недобрые, голодные взгляды никуда не пропали, но не стали сильнее. Не появилось чувства. Что опасность наступает на пятки. Да и интуиция молчала, что уже служило приятным знаком. Я снова обернулась, никого не увидела и Марк запустил руку к себе под рубашку. Неужто тоже припрятал нож? Глупый смешок защекотал горло. Я отрицательно покачала головой и поманила собеседника пальцем. Марк подчинился, а я шепнула:

— Ты мне всё равно не поверишь, а если и поверишь, то ничего не сделаешь.

— Говори.

В какой-то момент показалось, что из горла падают камни, а не слова. Я уложила одну из ладоней на лицо Марка, сама привстала на носочки и мягко толкнула брата Мадлен к стене. Прохожие и преследователи должны видеть в этот момент поцелуй, когда на деле всё выходило куда проще. Марк замысел понял. Руки его уверенно легли на талию, а пальцы слабо надавили на складки юбки.

— Это был Кристиан. — Прошептала я. — Тот, который брат предательницы Кристы.

Как и ожидалось — не поверил. Я резко отстранилась и тягучий, медовый душок смешанный с мужским парфюмом, тут же покинул ноздри. Черт, не люблю такие запахи. Марк молчал, а я пожала плечами, сделав вид, что ничего такого не говорила.

Этот мир явно жил законом — а давай притворимся, что ничего не произошло. Грустно признавать, но правила этой игры я приняла ещё в тот момент, когда только попала сюда. Впрочем, некая часть моей души и ждала такого исхода, поэтому я тоже не сильно расстроилась.

Обидно, конечно, что миленькая мордашка, так легко записанная в козыри, оказалась малодейственной в вопросах взаимодействия с власть имущими даже на страницах новеллы. Но я переживу. Пока что не всё так страшно.

— И почему он это сделал? — Тихо спросил Марк.

— Не важно. Забудь. — Я поправила юбку, «стёрла» следы чужих пальцев и неожиданно почувствовала лёгкое отвращение к самой себе. Сказочный флёр Марка не развеялся, просто со мной произошло что-то другое. — И знаешь, мне, наверное, пора. Зарра заждался.

Прежде чем я попыталась уйти, Марк снова схватил меня под локоть и спросил тихо, но настойчиво:

— Почему он это сделал?

Оу… Никаких «не может быть». Приятно.

Аккуратно я разжала его пальцы и покачала головой. Отросшие белые пряди заскользили по плечам, щекоча затылок. Всей правды сказать я не имела правда, но вот дать её часть.

— Потому что я с Заррой. И нашим мастером, да. Потому что я чем-то напомнила его сестру. — Черт, язык выдал уже слишком много. Смотря в глаза Марка, я раз за разом ловила себя на желании вывалить совершенно всё. Свою историю от начала и до конца, не жалея подробностей. Срочно требовалось что-то делать. И я сделала, начав шмыгать носом и тереть сухие глаза. — Потому что…

— Я знал, что все Лавгрейты мрази, но чтобы настолько…

Так ты мне веришь? Чтобы не показать облегчения, я прикрыла лицо ладонями. Но было поздно. Несуществующий замок резко слетел с языка. Обрывки того дня, сумбурные и искаженные, заплясали в голове.

— Он говорил что-то про чистоту крови. Он называл меня свиньёй. Та ледяная стена… Это он пытался меня… — Убить? Вернуть в «семью»? Наказать? — …поймать. Не знаю, что именно ему понадобилось от меня. У меня были синяки! Я разодрала ногу на проклятом льду! Если не веришь, спроси Зарру! Он лечил те царапины и сводил синяки.

Чтобы не пойти дальше, я изо всех сил закусила щёку. Выдавить пару капель настоящих слёз оказалось не так уж и сложно. Нужно только сконцентрироваться на существующем взгляде, представить, что ждёт тебя дальше и всё. Кожу уже колит, глаза чешутся, и грудь тяжело вздымается.

— И ты можешь посчитать меня сумасшедшей, но за нами следят. — Я глубоко всхлипнула. Часть своеобразного шоу очень быстро стала настоящей. Нервы лопнули, силы ушли, захотелось просто исчезнуть. — Я… Я чувствую их взгляды.

По ощущениям улица стала шире, дома — меньше и все на свете люди смотрели только на меня. Они видели мою ложь. Они чувствовали мой страх. Они ждали, когда я сделаю хоть что-нибудь, что рассекретит меня, иномирянку. Даже Марк… Точнее, особенно Марк. Он видит всё. Видит, какая жалкая душонка прячется под этим миленьким фасадом.

Черт, да кого я вообще обманываю. Никакая я не красавица. Внутренняя невзрачность некоторых портит даже недурные внешние данные. Бесталанная. Ничтожество. Бесполезная девка на чужом месте.

Незаметно фальшивые всхлипы переросли в настоящие рыдания. Пальцы сильнее сжали лицо, силясь содрать кожу. Ничего не слыша и не ощущая, я прошептала:

— П-пожалуйста, отведи меня домой.

И кому вообще я могу помочь, если не способна помогать себе? Всё же стоило не трусить, а завязать тот узел как можно более крепко. Тогда, глядишь, это тело было бы освобождено быстро, без лишних страданий. Сейчас же такой фокус не пройдёт.

— Пожалуйста, отведи меня к Зарре!

Марк что-то ответил, но я продолжала рыдать, оплакивая себя и свою неудачную судьбу. Я скучала по дому, по семье, скучала по банковским картам, нормальным канализациям, интернету и мемам с раннего утра. Я скучала по работе, свинье начальнику и глупым звонящим, чей роутер почему-то не работает, хотя они его даже не подключили к питанию.

Марк говорил, что всё будет хорошо, всё наладится и я молодец, но от этих слов боль становилась только сильнее. Ничего не наладится до тех пор, пока Зарра не поймет, как можно всё исправить. Накатившая истерика прекратилась лишь на пороге. Марк нервничал, я тоже нервничала, смотря на запертую дверь. Стало стыдно за красные глаза, пухлый нос и уродливые пятна на лице.

— На.

Марк протянул носовой платок с вышитым цветком и я быстро протёрла им лицо.

— Постираю и отдам. — Пробормотала я, потирая влажные глаза.

— Брось. — Он отмахнулся. — У меня таких дюжина дома. Сестра, знаешь ли, увлекается вышиванием.

— Оу… Славно.

Повисла тишина. Грубо говоря — в руках моих оказался настоящий артефакт. Ручная работа Мадлен Бланш. Интересно, после того как она станет королевой, я могу толкнуть эту штуку на местном рынке и выручить за неё маленькое состояние? Эта мысль немного выправила настроение. Я высморкалась.

— Прости за это.

— Хэй, я иногда работаю с трупами. — Марк добродушно рассмеялся. — Думаешь, я не видел вещей похуже соплей?

— Не, не за это. За срыв. — Я подтёрла глаза. — Просто так много всего навалилось, что я просто… Я просто не могу.

Улыбка Марка поблекла, огонёк исчез из его глаз. На их место пришли разочарование и лёгкое раздражение.

— Честно? В отделе вообще нет никакой информации об этом. Впервые, от тебя, слышу о причастности Кристиана. После всего случившегося ты просила защиты у Его Величества?

Тогда я не могла даже нормально жить, не говоря о том, чтобы с кем-то говорить и что-то доказывать. Плечи безвольно потянуло вперёд, спина заныла, между зубов оказался ноготь. После тюремной камеры эта привычка приклеилась ко мне лишком сильно.

— Мне бы не поверили. Да и… — Жаль, что всю правду выдать было нельзя. — Стыдно это. И вообще, пожалуйста, забудь о всём что я сказала. Это всё неважно. Но мне кажется, что за этими убийствами могут стоять местные. Присмотрись к тем, кто не сильно любит иностранцев, пожалуйста.

И быстро попрощавшись, я влетела за дверь. Тут же сдвинула все щеколды и цепочки, а после поняла — запах в коридоре стоял странный. Слишком. Сизый дымок змейкой скользил по полу. Сердце ёкнуло. Изо всех сил я бросилась к источнику. От собственного крика заложило уши.

— ЗАРРА!

Нет ответа, но я видела его силуэт. Тяжело облокотившись на спинку стула, он немного заваливался вбок. На пол свисала рука, откуда медленно стекали капли крови. Сердце пропустило удар.

— ЗАРРА!

Огонь плясал на его рабочем столе. Зеленовато-красновато-розовое платья весело скользило по древесине, очерчивая светом каждый волосок, каждый изгиб, каждую складку одежды. Источник пламени, очень похожий на спиртовку из кабинета химии, продолжал мирно нагревать куски стекла, некогда бывшие сосудом.

— Зарра, черт побери!

Он медленно обернулся. В свете пламени его скулы стали острее, а золото глаз почернело. Хотя… Времени оказалось мало. С треском оборвав подол платья, я обмотала кусок тряпки вокруг лица и рванулась вперёд. Что странно, но ведро воды стояло совсем рядом со стулом. Недолго думая, я опорожнила содержимое. Пламя с шипением исчезло, а моя голова начала кружиться.

Этот запах… Он не имел ничего общего со стандартным запахом гари. Сладкий дымок, так похожий на благовония, заполнял собой каждый квадратный метр «кабинета». Нюхать его оказалось приятно, но всё внутри меня кричало — ловушка. Беги, Кристина, беги.

Схватив спинку стула, я изо всех сил потянула её на себя. Зарра легко, как безвольная кукла, слетел прочь. Я схватила его под мышки. Черт, дура. Надо было сначала смочить тряпку, а уже потом натягивать её на лицо. Корить или злиться на себя времени не оказалось. Я потащила Зарру прочь.

Он то-то пробормотал, и в этом бормотании я узнала что-то, отдалённо похожее на свое имя. Мои глаза бегло взглянули на его ладонь. Та кровоточила. Крупные куски прозрачного стекла блестели из-под разорванной кожи.

Зарра снова заговорил. Языка этого я не знала. Слабо сосед попытался вырвать свои руки из моих, но я крепче сжала запястья. Что странно, мерзкий дымок хозяйничал в «кабинете» и «коридоре». Втащив Зарру на ковры в гостиной, я мгновенно помчалась к окнам.

Черт, черт, черт!

Живот скрутило от противоестественной сладости. И что нужно делать в такие моменты? Я снова бросилась к Зарре, неуклюже схватила того и перебросила одну из его рук на плечо. Окно поддалось не сразу. Я чуть его не выломала. Подтолкнула Зарру вперёд. Тот запоздало посмотрел на меня. Зрачок, черный как уголь, полностью закрыл золотую радужку.

— Знаешь, а ведь наркотики портят жизнь…

— Прости.

— Ты можешь этого не понимать, но наркотическая зависимость — это серьезно. Ты можешь думать, что это дело влияет только на тебя, но на деле наркомания затрагивает и близких тебе людей…

— Это не то, что ты могла подумать, Кристина.

— От наркотиков так-то и кайфа нет. Точнее, он есть, но только в первый раз. Потом ты будешь возвращаться к ним не из поиска удовольствия, а из необходимости заглушить те боль и страдания, которые будут испытывать твоё тело, когда ты не получишь очередную дозу.

— Это не наркотики! — Зарра всплеснул руками и браслеты, привычные мне золотые кольца, тихо звякнули друг о друга. — Послушай, пожалуйста, меня!

Но я не слушала. Не хотела слушать. Лёжа на диване, искусанная и потрёпанная, я смотрела в потолок и вспоминала длинную лекцию, которую нам когда-то рассказывали на парах ОБЖ. Забавно. Я даже делала доклад по опасности наркомании и рисовала плакат к какому-то празднику, посвященному трезвости.

Смотреть на Зарру не было сил, желания и воли. Укусы горели, как ожоги. Ныли ребра. Пульсировало колено. Чесалось бедро. Потолок перед глазами был лучшим вариантом. Неподвижный, вечный, он помогал сконцентрироваться.

— Приступы ярости — это не самое худшее, что происходит с наркоманом. — Я потёрла кожу под шеей. Там укус горел особенно сильно. — Точнее, это страшно. При вспышках гнева наркоман может не просто искалечить человека, но и лишить его жизни.

Мне действительно казалось, что я умру, когда он вцепился под шею. Это же чувство было, когда зубы сомкнулись у предплечья и у груди. Про синяки от пальцев думать не хотелось. А от мысли, что же творилось с бёдрами, стало совсем дурно.

Мне вообще, по-хорошему счёту, не хотелось думать. Произошедшее оказалось настолько сюрреалистическими, что после не последовало слёз или шокированного оцепенения. Будто всё было нормой. Это состояние пугало, но лишь слегка. Видимо голова не в полной мере сумела обработать случившееся.

— Кристина, это действительно не то, о чём ты думаешь!

— Кроме физических увечий наркоман попадает в цепь психологических зависимостей. — Фраза вышла красивой. Даже не верилось, что это я сказала сама, спокойно и без подготовки. — Например, он выносит мебель, чтобы продать и выручить деньги для покупки новой дозы.

Воображение лениво нарисовало Зарру, сдающего своё золото типичному наркоторговцу. Опять-таки, картинка вышла смешной и нереалистичной. Весь красивый, с ленточками в волосах, Зарра плохо смотрелся на фоне полуразрушенных пятиэтажек в запущенных дворах. Интересно, а как он будет жить со своей привычкой расхаживать босиком, если у меня во дворе полно острых бутылочных осколков и действительно острых камней.

Черт, а здесь вообще существует столбняк и заражение крови?

— Это не наркотик. — Повторил Зарра, вцепившись в цветастые брюки. Говорил он немного раздражённо. — Это шампунь. Я случайно передержал корни иссила, те выпустили больше сока и…

Раздражение вырывалось, как газировка из небольшой бутылки. Какую же дуру он во мне видел! Да, я не самый умный человек, но врать так глупо и нелепо. Всё то уважение, которое теплилось бесконечные дни, вся та признательность, наполнявшая душу… Эти чувства исчезли. Выкипели.

Собрав все силы в кулак, я посмотрела на него. Зарра сидел на полу, водя пальцами по ковровому ворсу. Золото вернулось в волосы. Две небольшие заколки отводили темные пряди в сторону, оголяя смуглое продолговатое лицо. Бесстыжие глаза были устремлены вниз. Зрачок вернул нормальный размер, но что же Зарра видел им — для меня загадка. В любом случае, необходимо мужаться и стоять до последнего.

— Ну да — ну да, я тоже делая маски для лица с углём случайно получила "Крокодила". Со всеми бывает!

Зарра поднял взгляд и я снова отвернулась. Следы от укусов опять обожгло невидимым пламенем, а ноги мелко затряслись. Черт!

— А "крокодил" — это…

Память его тела сверху оказалась слишком свежа. Также свежим был запах кожи. Солёный, смешанный с кухонными специями и серным душком. Этот букет невольно «конфликтовал» с приторным, цветочным душком многочисленных средств для волос.

Даже лёжа на диване, свободная и искусанная, я чувствовала Зарру. И это чувство порождало разочарование собственной нерешительностью.

— Наркотик это. Опасный.

Зарра зло затрясся, а я упрямо поджала губы. До этого дня я совершенно не понимала наивных дурочек, которые готовы положить жизнь на алтарь пагубной зависимости любимого. Человек может бить, врать, вытаскивать последние деньги, но ты не можешь уйти от него, потому что любишь и веришь, что способна его изменить. И ведь самое страшное — это ложь. Ты ничего не изменишь.

И теперь, в глубине души, я сама стала такой дурочкой. Ну да, мы поссоримся. Потом помиримся. Я сама его прощу, ведь идти — некуда, да и он ведь…хороший. И ведь плевать, что это страшно и неправильно.

Зарра шумно и часто задышал.

— Повторяю: я варил шампунь. Задумался, случайно передержал компоненты, а те дали газ. Колба разлетелась, рука в осколках. Я сам ничего не понял, когда это случилось!

— Ага, шампунь. Только шампуня нам не хватало! — Я раздражённо скрестила руки под грудью. — Того косметического склада в ванной явно недостаточно!

— Конечно! — Искренне ответил Зарра, поправив красный бинт на ладони. — Тебе — недостаточно. Это ведь моя косметика.

Дожили. Ссориться из-за такой мелочи. Было бы не так обидно, обвини он меня в систематическом объедании или малой полезности. Но вот шампунь…

— Тебе… Тебе жаль на меня шампунь?

— Мне жаль твою голову. — Зарра пожал плечами. Теперь он не выглядел как провинившийся ребёнок. Вернулось безразличное выражение лица. — У нас с тобой разные типы волос. Мои средства тебе просто не подходят.

Запах бухнущей на ушах лапши защекотал нос. Я криво улыбнулась. Роль справедливо озлобленной девушки оказалась куда приятнее, чем вечное "прости-извини, господин".

— Ну-ну.

— У тебя волосы потускнели. — Зарра равнодушно пожал плечами, а после улёгся на пол. Темные пряди зазмеились по красному ворсу ковра. — Чаще стали выпадать. Это неправильный уход. Мне стоило озаботиться шампунем для тебя раньше, но как-то не хватало времени. Но после убийства госпожи Дазирры я вдруг понял, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на всякую чепуху. И я решил сварить тебе хороший шампунь. Как видишь — не справился.

Это звучало глупо, неправильно и нелепо, но сомнения в тот же миг наполнили голову. Память с удвоенной силой стала выискивать моменты, где Зарра вёл себя подозрительно или вызывающе. Да и внутри потянуло улыбаться. Варка шампуня в этой ситуации казалась большой ерундой, чем всё то, что Зарра когда-либо делал?

Да и что он делал? Сколько времени прошло, но полного понимания насчёт деятельности сожителя так и не появилось.

— Наркотические вещества вызывают зависимость, несовместимую с ролью подмастерья. Умышленное использование — это вызов и позор наставнику. Я на такое не пойду. Не говоря о том, что такие вещи пагубно влияют на мозг.

Если исключить эпидемию укусов, то сожитель оказался чист.

— Что ж, предположим…

— Это не гипотеза. Это факт. — Зарра тряхнул головой и осуждающе взглянул на меня. — Мне жаль, что я так сильно пошатнул твоё доверие, но уверяю — это не специально. Просто я действительно случайно передержал корни на огне и они…

Он ахнул и спрятал лицо в ладонях. Губы Зарры не шевельнулись, но я явно разобрала "а смысл тебе что-либо объяснять? Ты ведь всё равно ничего не поймёшь!". Снова собственная ограниченность больно ударила по самооценке.

— Мне просто хотелось отвлечься… После всего этого…

Гнев утих, ему на смену пришел стыд.

— Та женщина была тебе дорога?

Зарра кивнул, и этого оказалось достаточно, чтобы мой мнимый контроль рассыпался на кусочки. Я попыталась поставить себя на его место. Гибель важного человека, длительная разлука с кем-то вроде отца, нависшее чувство опасности. Едва ли я стала бы слушать чужие нотации, пусть и сказанные из лучших побуждений.

— Госпожа… Много что для меня сделала.

Он всё ещё не открыл глаз, но легко тронул кончик накрашенных губ. Пару складок проявились на лице. Зарра шумно выдохнул, а я и не знала — стоит ли углублять эту душевную рану или лучше придержать рот на замке.

Какое-то время ничего не происходило. Я поглядывала то на минутную стрелку в больших часах, то на лежащего Зарру.

— Что, тебе совсем не интересно? — Со смешком спросил сожитель.

Стыд опять заколол щеки.

— Я просто не хочу быть бестактной, вот и всё.

Зарра тихо засмеялся и мягко покачал головой. Он перевернулся со спины на живот. Зазвенели браслеты на его ногах.

— Это не бестактность, а память. В конце концов, если твой друг прав и все золото с неё сняли, то госпожа навсегда застряла в белых песках и ей не суждено дойти в кущи. Какая потеря… Эх.

— Чтобы попасть в местный рай, нужно быть просто обвешанной золотом? — Загробный мир в "Выборе Мадлен" был представлен примерно никак, поэтому я не без интереса впитывала новую информацию. — Значит, чисто теоретически, человек может совершать ужасные поступки и получить счастливый финал?

Этот вопрос, кажется, Зарру искренне удивил. Впервые за трезвый вечер он приблизился ко мне. Все ещё лёжа на полу, как огромный пёс, Зарра посмотрел на меня снизу вверх. В горле мгновенно пересохло, и дрожь ударила по коленям.

— А почему нет? В Книге Начал ведь написано: "Каждый войдёт в цветущие кущи, коли ему злато присуще".

— Книга Начал — это местная Библия?

С минуту мы смотрели друг на друга. Шестерёнки в головах с лязгом пришли в движение. Один, два, три… Зарра досадливо рассмеялся, потирая потёкшую от воды стрелку.

— Прости, я почти забыл, что ты не собираешься быть моим подмастерьем.

Бум-бум-бум.

Сердце грозилось в труху переломать чертовы рёбра. Места укусов приятно заныли, и я с ненавистью ущипнула себя за запястье, стараясь утихомирить неожиданно проснувшееся внутри животное.

— Ну… Знаешь, ты мог бы меня кое-чему научить…

— В этом нет смысла. — Зарра весело хохотнул и этот смех был таким чистым, что сердце снова пропустило мощный удар. Кровь забурлила где-то в ушах. — Мы скоро покинем это место, поэтому не забивай голову всякими глупостями. Лучше расскажи о том, что представляет ваше посмертие.

— Много религий, много вер… — Всё внутри искрилось. В голове вертелось лишь "быть моим подмастерьем". Быть. Моим. Подмастерьем. Голос предательски задрожал. — Но в христианстве, например, чтобы попасть в рай, нужно быть хорошим человеком. В идеале.

Глаза Зарры заблестели. Они всегда блестели, когда я рассказывала что-то новое. Это внимание добавило масла в огонь, отчего появилось жгучее желание уйти раньше, чем собственная глупость все испортит. Но я не ушла. Тело просто приросло к дивану, а головой двигал лёгкий азарт.

Зарра снова тихо засмеялся, отчего по телу разлилось приятное тепло. Я даже невольно начала завидовать. После всего кошмара у него были силы на такие эмоции.

Счастливец.

— Мне не терпится это увидеть.

Странным образом внутри уместилось два противоположных чувства. Дикое желание побегать по стенам и ни на что не похожая усталость. Он вдохновлял одним своим видом, но в то же время чертовски выматывал. Не завись от него моё будущее, я бы попыталась хотя бы номер телефона взять.

Зарра мне нравился. Нравился куда сильнее, чем полагалось. Если эта сказка о шампуне была правдой, то можно умирать счастливой.

— Кстати, как прошла встреча с Марком? Повеселилась?

— О да, Марк провёл занимательную беседу о вырывании сосков и полной кастрации. — Я отмахнулась. — Думаю, что этой ночью кошмары мне не грозят.

— То есть?

— Это связано с делом. — Я покачала головой, но Зарра намёка не понял. — Не бери в голову. Ты и так сегодня много что пережил.

— Прошу прощения, но как… — Он закашлялся и смущённо потупил взгляд. Впервые я увидела такую эмоцию на его лице. Потенциальный матёрый соблазнитель превратился в невинное дитя. Самая странная, но в то же время очаровательная трансформация. Оказалось очень тяжело держать себя в руках, чтобы ненароком не поддразнить. — Ка… Кастрация и… Это… — Зарра шлёпнул себя по груди. — Как они связаны с этими убийствами?

Странно, что будучи человеком, способным назвать дерьмо менее грубо и как-то по-научному, Зарра не сумел подобрать другого определения соскам. Моя внутренняя пятилетка противно засмеялась, а внешняя дылда умилилась такой стеснительности.

— Ну, один из убитых мастеров был кастрирован. Не знаю, говорил ли тебе капитан Грей об этом или нет. — Я пожала плечами, душа противный смешок. — Марк сказал, что у убитого наверняка был пирсинг в причинном месте. Вот убийца его и отчекрыжил.

Зарра покраснел, побледнел, уставился в пустоту. Мне оставалось лишь догадываться, что за мысли таились в его голове. Шальная идея промелькнула на задворках сознания, а точнее вопрос — есть ли пирсинг у самого Зарры? Никогда не видела его с открытой грудью, но не сильно удивилась бы, заметив милые золотые гвоздики в…

— Обсуждать такое с мужчиной на первом свидании — странно.

— Но это не свидание! — Пришлось хорошенько себя ущипнуть, чтобы вернуть мысли в верное русло. — Это начало партнёрства. Они думают, что я буду тебе заменой. Вот и подбивают клинья. И вообще, какие свидания, если я не собираюсь здесь задерживаться? Ты сам говорил, что стоит избегать всяких привязанностей!

Я немного разочарованно вздохнула, забившись глубже в стык между диваном и его спинкой. Сейчас хотелось малого — достать покрывало и уйти под него с головой, скрываясь от мира, неожиданно сильных чувств и собственного тела, которое продолжало предательски тлеть.

— Понятно. — Взгляд Зарры скользнул по мне. Глаза остановились на порванном краю юбки. Что-то, отдаленно похожее на узнавание, промелькнуло на красивом лице. Зря. — А это…

— Это я. Порвала, чтобы не дышать той дрянью прямо. — Вдруг дошло, что приличной одежды у меня так-то не очень много. В противном варианте придется таскать наряды Зарры. Плюс минус мы похожи по размеру. — Не переживай. Все нормально.

Зарра хмыкнул, но от рваного края юбки взгляда не отвел. Будто чувствовал, что там, у ляжки, красуются следы его зубов. Этот пристальный взгляд заставил ёрзать на месте. Я поправила край юбки и невольно отвернулась. Сердце забилось громче, сильнее и чаще.

Быть может, не окати я его водой, дело дошло бы дальше пресловутых укусов?

Но это неправильно. Ему наверняка нельзя иметь физические отношения, а мне — портить чужое тело. Оставалось лишь надеяться, что мне хватит сил перебороть это влечение и держать руки под контролем. О худом конце думать не хотелось.

— Лучше напиши своему наставнику, что все хорошо и ты цел.

И оставь меня на некоторое время в одиночестве.

Он смотрел на меня как животное. Маленькое, неразумное и напуганное. В его глазах я видела солнечное затмение. Зрачки-луны затмили собой радужки-солнца. Узкие золотые обручи едва-едва можно было разглядеть.

И что делать? Облить его водой?

Я дёрнулась? и Зарра дёрнулся. Я отошла, Зарра подошёл. Я в сторону, и он туда же. Вяло, не поспевая, но в то же время упорно. Непривычные глаза то и дело скользили по моему лицу, будто не узнавая.

— Зарра? Ты меня понимаешь?

Он даже не кивнул. Протянул кровоточащую руку вперёд, стараясь меня коснуться. Внутри тут же всё слиплось в ком.

— Подожди, пожалуйста.

Он ждать не стал. Попытался встать, чтобы пойти следом.

— Нет-нет-нет. Сиди. — Я мягко надавила на его плечи. — Жди, я вернусь.

Голос Зарры зашелестел, прямо как песок. Его губы шевелились, глаза блестели. Он что-то говорил, но я совершенно ничего не понимала.

— Я сейчас. Давай, жди меня.

Пришлось бежать, чтобы вернуться как можно быстрее. Бинт, вода, подобие щипцов. Хотелось верить, что желудок не извернется узлом, вытравливая завтрак.

Было противно и страшно смотреть на стеклянные осколки. Металлический запах свежей крови не скрывало никакое амбре из специй. Я носом чуяла густой, непривычный носу запах. Медленно, один кусок за другим, стеклянные кусочки высовывались прочь.

Зарра жалобно заскулил, когда я выложила очередной красный стеклянный кусок на поверхность стола. Этот звук бил сердце, хотя я точно знала, что поступаю правильно.

— Тихо, милый. Все будет хорошо. Ещё немного.

Он снова заскулил и невнятно забормотал. Что-то внутри подсказало, что это его родной язык. Я ничего не понимала, но Зарра, судя по слишком внимательному выражению лица, понимал меня. Все это очень сильно походило на игру в испорченный телефон.

— Давай, ещё немного.

Зарра ахнул и зашипел. Я попыталась погладить его по лицу, но издав низкий рык, сожитель метнулся в сторону.

— Чуть-чуть. Мне, между прочим, это тоже не нравится. Давай, Зарра.

Как жаль, что я не знаю местные обезболивающие. Да и вообще, стоило позвать настоящую помощь, а не копаться в свежей ране самостоятельно. Внутри снова всё начало переворачиваться. Если бы не младшие братья, сожравшие в своё время солидное количество нервных клеток, я бы вовсе лишилась сознания.

Зарра шмыгнул носом. Его глаза влажно блестели, а губы коротко и часто дрожали.

— Кто у нас хороший мастер? — Его стоило отвлечь. Чем дольше это шло, тем большим злом я себя ощущала. В бесславной попытке хоть как-нибудь заглушить чужую боль, я принялась нашёптывать приятные слова. — Кто самый-самый лучший мальчик?

Странно, что эта дрянь ударила его мозги, но не сильно глушила боль.

Зарра качнул головой, когда я несмело приблизилась пальцами к его волосам. Чистой рукой я отвела одну из темных прядей в сторону, слабо задев пальцами ухо.

— Ты молодец, Зарра. Ты молодец.

У него стучали зубы, и дергалась рука. Попадать пинцетом становилось все сложнее и сложнее.

Плотно сжав челюсть, Зарра попытался замереть. Я крепко схватила его за руку и вытянула последний крупный кусок. Оставалось молиться, чтобы не осталось мелких частиц.

— Давай, идём. Нужно обеззаразить рану.

В кладовой стояло несколько закупоренных сосудом с вином. Про себя я решила, что в случае чего отчитываться буду сама перед его наставником. Стоило сорвать одну из печатей, как густой кислый запах защекотал нос.

— Сейчас будет больно. — Я слабо сжала его запястье. Даже не приглядываясь, можно было увидеть собственное отражение в чужих зрачках. — Ты только потерпи, ладно?

Зарра не кивнул, но сжался. Я выдохнула и налила немного вина на рану. Сожитель мгновенно вскрикнул. Прежде чем он бросился прочь, я хорошенько схватила его за плечи и притянула к себе.

— Тшш… Тшш… Хорошо… Все хорошо…

Он дрожал, когда я безуспешно гладила его сзади. Узкая, укрытая одеждой спина, ходила под пальцами ходуном. Я будто чувствовала, как под кожей натянулись мышцы, как тревожно сокращались лёгкие. Снова потянуло к волосам. Тяжёлые, блестящие чёрные пряди дрожали вместе с хозяином. На ощупь они действительно оказались как пряжа. Но пряжа приятная. К ней хотелось прикасаться.

— Тихо. Все позади. Тихо, милый. Тихо. Ты — молодец.

Он равно выдохнул. Немного неуклюже я похлопала его по спине, после чего потянулась к бинту.

— Теперь станет лучше. Давай, открой руку.

Немного недоверчиво Зарра подчинился. Сглотнув, я поспешила перевязать ладонь. Первый, второй, третьи слои бинта быстро покрылись бурыми пятнами. На седьмом слое бинт оказался чистым. Я поспешила крепче затянуть, прежде чем завязать два крепких узла.

Раньше мне приходилось отрабатывать раны, но ничего не могло сравниться с тем, что произошло только что. Оставалось надеяться на то, что внутри раны не осталось кусков стекла, и в кровь не просочилась инфекция. Интересно, а здесь существует местный столбняк?

— Теперь будет проще. И не так больно.

Зарра снова заскулил и что-то залепетал. Я не сумела расшифровать этот набор звуков. Зато вымытая от крови рука выглядела куда приятнее.

— Все хорошо. — Я повторила, прежде чем оставить на бинте быстрый поцелуй. На обратной стороне руки, там, где белели старые шрамы, молниями сияли свежие красные царапины. — Ой, а это что…

Рык стал сигналом. Прежде чем я что-нибудь поняла, Зарра набросился сверху.

И сон лопнул, как мыльный пузырь. Я подпрыгнула на кровати.

Перед глазами заплясали круги и точки. Во рту всё пересохло, а тело пробил озноб. Что, на смену кошмарам о Кристиане пришёл Зарра? Лицо мгновенно вспыхнуло от смеси неясных эмоций.

Зарра, Зарра, Зарра. Слишком много этого Зарры на один квадратный метр моей головы! Ночь медленно перетекала в утро. Глаз рассвета прорезал небосвод. Световые жилы медленно, но верно проступали на тёмном небе, проглатывая ещё горевшие звёзды. С трудом сбросив одеяло, я подошла к окну. Плотно запахнутые створки неохотно поддались и ночной запах, с мерзким гнилым душком, пролез в комнату.

Всё как у всех. Небо, луна, горизонт. Вообще никакого отличия от неба в моём, родном мире. Да и был ли родной мир вообще? В душе затеплилась слабая надежда, что я с семьей вижу одну и ту же картинку. Быть может, моего мира не существует вообще, а я случайно попала на другую планету? Слабое утешение, но в таком случае вариант с возвращением выглядел как-то более реально.

Я устала. Устала от неясной опасности, устала от полной информационной изоляции, устала от того, что ничего не способна сделать самостоятельно. Сколько времени прошло с момента моего прибытия? Я сбилась со счёта. Больше месяца — точно. И за это время я чертовски соскучилась по интернету, сериалам, фаст-фуду, нормальной канализации, понятным мне деньгам и многому-многому другому. И ещё я соскучилась по семье.

Думать о том, что прямо сейчас творилось с моим телом, хотелось меньше всего. В душе жил страх, что Кристина Круглова прямо сейчас либо гнила в могиле, став жертвой аварии, либо оказалась в полном одиночестве в тот момент, когда её тушку заняла некая Криста Лавгрейт. Существовал, конечно, третий вариант с комой, но от него тоже было нехорошо. Страшно представить, что в этот момент творится с мамой и папой.

Но, с другой стороны, у них есть ещё одна дочь и два сына.

Медленно, но верно до меня начало доходить, что именно Зарра имел ввиду, когда говорил особо не привязываться. Это место…засасывало. Душа всё ещё рвалась в родной дом, но вариант с жизнью здесь, до самого конца света, выглядел уже не так кошмарно. С учётом, что Кристиан навсегда забудет моё имя и лицо, соответственно.

Дожили. Мозги прекратили нормально варить.

Окно с тихим хлопком закрылось, и я быстро пошла в сторону кухни. Сухость во рту оказалась невыносимой. Выпью немного воды и снова брошусь спать. События минувшего дня выдавили слишком много моральных сил. Я старалась идти как можно более бесшумно, но всё это оказалось напрасно. В лёгком мраке, с одним жучиным светильником над головой, Зарра склонился над столом. Перед ним были разбросаны разномастные книги, а сбоку стояло небольшое блюдо с моим подобием печенья. Лениво жуя закуску, Зарра скользил глазами от одной раскрытой книги к другой. С другой стороны, почти на самом краю стола, теплился недавно заваренный кофе.

От увиденного внутри шрифта мне стало дурно. Витиеватые узоры, не имеющие конца и края, оказались не самым худшим вариантом. Скопище точек и черточек, целый вагон непонятных кружочков, ещё более хитрые узоры разлились по желтым книжным страницам. Внутри закопошилось отвращение. Запах книги хорош лишь тогда, когда та только-только вышла из печати. Эти же пылесборники пахли сухостью, старостью и чем-то грязным. Одного взгляда хватило, чтобы руки зачесались.

— А ты почему не спишь?

Зарра мелко вздрогнул. Волосы, заплетённые в несколько мелких кос, дрогнули. Мелодично звякнули заколки на их концах.

— Из-за… — Он кашлянул. — Из-за инцидента осталась кое-какая работа. В лаборатории пока заниматься невозможно, а более-менее приличный стол есть только здесь. Если ты хочешь перекусить, то…

— Брось. — Было что-то нелепое в том, что он, почти хозяин дома, оправдывался перед никем в моем лице. — Я просто хочу смочить горло.

— Понятно.

Зарра зевнул, сделал большой глоток из чашки, а потом снова уставился в книги. Я отпила воды. Студенческая бытность подсказывала, что стоит побыстрее уйти. Никому не нравится, когда посторонний человек стоит над душой. Но вот моё любопытство всё-таки взяло вверх.

— И ты всё это понимаешь?

— Не-а, — Зарра зевнул и ткнул пальцами в один из талмудов. — Переводчик. Мастер попросил ему выслать ему переведенный фрагмент из… — Он залился длинным зевком, и мне самой вдруг стало очень сонно. — Проще говоря, он попросил выслать это из этого, но это написано на кардавайском, которым он не пользовался, а я — не заучивал основательно.

— Вау, так ты ещё и переводчик! — Внутри тут же ощетинилась зависть. — Да ты просто кладезь талантов!

— Совершенно нет. — Мне либо показалось, либо он немного смутился. — Просто мастер — это многофункциональный человек. Он должен уметь если не всё, то многое. Плюс масса интересных документов написана на других языках.

— И всё равно это замечательно! Разбираться больше, чем в одном языке — это солидно. Не прибедняйся.

— Именно. Разбираться, а не знать. — Теперь-то Зарра немного помрачнел и разочарованно выдохнул. — Всё становится проще, если понять — всё идёт по одному конструкту. Меняется лишь система символов, которую нужно заучить.

С его слов всё звучало так просто, что мои руки опять зачесались. Как же хотелось просто взять, сесть рядом и хотя бы понять часть этих каракуль. Видимо Зарра прочитал мои мысли, раз сказал:

— Зачем тебе вообще копаться в этом мусоре?

— Ну, потому что это интересно?

Зарра снова посмотрел на книги перед собой и тихо засмеялся. Негромко застучали браслеты на покалеченной руке.

— Плохая шутка. Тебе, кстати, кто-нибудь говорил, что лгунья из тебя сомнительная?

И будто не было ничего между нами. Плохое и хорошее, приятное и ужасное, пугающее и прекрасное. Время загустело и легкие закололо. Окружающий мир действительно прекратил своё существование, когда Зарра смотрел на меня так. В груди тоже всё засвербело от взгляда такого нежного, что почти ласкового.

Лёгкие сдавило, в животе снова неповоротливо зашевелились бабочки. Я увидела то, что другие едва ли сумели бы рассмотреть. Как жаль, что под рукой не оказалось фотоаппарата.

— Ну, ты улыбнулся. Значит, шутка не настолько плоха.

В этом моменте захотелось остаться навечно. Тихо посмеиваясь, Зарра медленно отвернулся в сторону и магия рассыпалась. Вернулся неприятный, незнакомый мир с ворохом опасностей под потолком.

Беспокойство снова засвербело в груди.

— Если, не дай Бог, с тобой что-нибудь случится, мне нужно будет уметь читать!

— Если со мной что-нибудь случится, то деньги под половицей в моей комнате. — Зарра начал помешивать кофе в кружке. — Под пуфом у зеркала. Приподними ковёр и увидишь шкатулку. Там всё то, что я накопил за все годы.

Сердце едва не остановилось. Перед глазами вспыхнуло воспоминание о женщине с перерезанным горлом. Её пустые глаза, раскрытый рот и застывшая кровь со смрадным запахом. Думать о Зарре так оказалось почти физически больно. Коленки мелко задрожали. Чтобы не рухнуть, пришлось хорошенько схватиться за край стола.

— Я просто сказала, что может случиться! Я не говорила, что это обязательго случится!

Зарра глухо посмеялся и покачал головой так, будто я говорила очевидные вещи.

— Да. Не случится. Но в случае чего, ты знаешь, где искать деньги. — Зарра снова отпил кофе. Только сейчас до меня дошло насколько усталым и изнеможённым выглядит его лицо. Из-за макияжа щеки выглядели до нездорового впалыми. — Давай договоримся так: если по мою душу кто-нибудь действительно придёт, хватай деньги и беги. Беги на север. Отдай две серебряные монеты извозчику, попроси того поехать в Гарденуаст. Там хороший курс дублонов. Да и место приятное. Можно купить дом. Двухэтажный или даже трехэтажный. С красивым балконом и садом под окнами. Там, кстати, хороший климат. Идеальный для выращивания шелковиц, вороньих глаз, пустынной травы…

Он и не заметил как, тон его голоса стал мечтательным. Зарра откинул голову назад, подставляя лицо бледному жучиному свету. Глаза его закрылись, а ресницы затрепетали. Зарра выдохнул и открыл глаза.

— В общем, чудесное место, если всё пойдёт очень плохо.

— Не пойдет. Ты сможешь выжить. Этот маньяк до тебя не доберется. Я не позволю. Не знаю как, но не позволю.

Злость забурлила в животе. Эти идеалистические мысли не вызывали ничего, кроме неистовой ярости. Финал, где мы оба идём в мой мир, казался мне самым логичным и верным.

Зарра по-доброму хмыкнул. Глаза, привычно тёплые, остановились на моем лице. Я тут же отвела взгляд. Рука мгновенно ухватилась за плечо. Интересно, а знал ли он о том, что сейчас со мной происходит? Догадывался о природе чувств, которые буянили внутри? Ну же, Кристина, возьми себя в руки! Соберись!

— Маньяк до меня не доберется. Честно? Не думаю, что ему интересны какие-то там подмастерья. Но, в случае чего, помни — деньги под пуфиком.

Неуместная шутка сама пробралась из горла.

— А не боишься, что после этого я вынесу всё до последнего дублона и исчезну?

Уголки губ Зарры поднялись вверх. В глазах не промелькнуло и тени сомнения. Залпом допив кофе, собеседник отрицательно кивнул.

— Не боюсь. Я тебе верю, вот и всё.

Внутри будто бабочки защекотали. Он мне доверяет. Странно, но это прозвучало слишком мило. Я просто не смогла не улыбнуться.

— Но, в случае чего, Кристина, не надо драться за меня или спасать. — Тут же его улыбка слезла, а взгляд стал мрачным. — Будет возможность — беги.

Бабочки в животе не сдохли, но стали кем-то вроде стрекоз. Шевеление их крыльев выбило тихий смех.

— Это ты предупреждаешь, чтобы в случае чего я не спорила с твоим мастером?

— И не только с ним. — Зарра снова улыбнулся. — Как видишь, у всех на меня большие планы.

Хотелось бы сказать, что я завидую его популярности, но это было не так. Рассказ о доме, саде, накоплениях оказался пропитан слишком очевидной тоской. Я сама всё поняла. Углубляться в не самую приятную тему не хотелось. Смысл делать ему больнее?

— Если хочешь, я могу тебя обнять. Или что-нибудь приготовить. Или размять плечи. Или…

Слишком очевидно, Кристина. Угомони свои желания. Пришлось хорошенько себя ущипнуть, чтобы закрыть рот и не закапывать себя ещё глубже.

— Впрочем, не важно. Я спать. Если что пригодится — стучи. Или входи без стука.

На моей памяти бегство вышло не самым позорным. Хотелось верить, что этот побег выглядел даже естественно. Без рваных движений и глупого заикания. Хотя… Я сама по себе не заикаюсь.

Перед тем, как уйти окончательно и бесповоротно, я все же обернулась. Зарра продолжал сидеть за столом и смотреть на меня. Интересно, что за мысли крутились в его голове.

— Если тебе нужна будет помощь. Любая. Я постараюсь тебе помочь. Не могу сказать как, но я постараюсь.

— И что я такого сделал, что пески даровали мне тебя, Кристина? — Он заправил прядь за ухо. — Знаешь, в такие моменты мне кажется, что не всё потеряно.

— Слушай, почему тебя вообще задело?

Утро медленно, но верно перетекало в день, но за завтрак мы сели только сейчас. Кашица дымилась в тарелках. На бледно-желтой поверхности угадывались рельефы орешков и сушеных ягод.

Кашица была жидкой, но сытной. Первое попробованное мной блюдо здесь, оно же единственное, которое я научилась готовить. Как не странно, вышло очень даже прилично. Мне удалось не облажаться с расчетами, из-за чего вкус оказался таким, каким я пробовала. Не слишком сладким, лёгким и приятным.

— Что ты имеешь ввиду? — Зарра смотрел то на тарелку с завтраком, то на отложенные в сторону книги.

Глаза его казались даже более яркими, чем обычно. Зарра и раньше баловался тёмными тенями, но сейчас это увлечение вышло на новый уровень. Больше он не походил на воплощение экзотической красоты. Стыдно было признать, но я видела перед собой панду. Тени пожирали практически все: от рельефа век до узора стрелок. Волосы были завязаны в слабый узел и часть прядей беспорядочно свисала вниз. Одежда, с прошлой встречи, не изменилась.

Невольно возник ещё один вопрос — он вообще ложился спать?

— Ну… Когда мы с тобой только познакомились, ты пырнул меня ножом, чтобы всем доказать, что я не Криста.

Странно, что эти противоречия возникли лишь сейчас. Чем больше времени проходило, тем бледнее и прозрачнее становились воспоминания.

Память об этом моменте, например, вылезла только сегодня под утро. Но вылезла так ярко, что забыть об этом после пробуждения не получилось. Мысль росла и зрела, прямо как плод на дереве. В какой-то момент мне показалось — что-то тут не так и вид перевязанной руки лишь усилил внутренние подозрения.

— Не пырнул, а поцарапал. — Зарра протяжно зевнул. Невольно я уставилась на его бледно-оранжевые губы. — И ты ведь знаешь, все это было ради твоего блага.

Даже стало немного стыдно. Но, с другой стороны, тогда я действительно думала, что он готовится высадить лезвие под ребро.

— Не суть! Ты ведь напирал, что меня могла защитить какая-нибудь магия в случае опасности, будь я Кристой! Это ведь…норма в ваших краях, да?

Зарра шумно выдохнул и чуть склонил голову вперёд. Разноцветные бусины, закреплённые у висков, тихо застучали друг о друга. Лицо собеседника на мгновение стало непонятным. Он выглядел так, будто очень глубоко задумался.

Красивый. Снова захотелось найти фотоаппарат и запечатлеть этот момент, чтобы сохранить его навсегда. Этот мир создавал слишком красивых людей. Мне и раньше случалось влюбляться, но этот случай оказался первым, где я была бы не против даже установить снимок на экран телефона. Жаль, правда, что телефона тоже не существовало.

Зарра зевнул, взял одну из своих прядей и отделил её пальцами. Накопленный черный ноготь слабо тронул покатый бок белой бусины. Раздался глухой стук.

— Это подавитель. Он ограничивает неосознанные всплески магии. Сделан, кстати, из драконьей кости.

Не помню, чтобы в новелле было нечто подобное. Я подвинулась ближе и Зарра протянул черную прядь, которая проходила сквозь шарик грязно-белого цвета. Странно, что раньше эта деталь не бросалась в глаза. Зарра шумно выдохнула, а я невольно отвернула пальцы от бусины.

— Но что плохого в том, чтобы быть защищённым?

— Это тратит слишком много сил. — Зарра отхлебнул немного кашицы из своей тарелки. — Когда ребенка берут в подмастерья, на него надевают подобное украшение. Это сделано для того, чтобы ученик случайно не навредил учителю или себе. Ограничитель убирают, когда подмастерье становится мастером.

Звучало и разумно, и жестоко. Все равно, что перевязать птице крылья, а потом резко снять ремни и бросить ту в овраг. Я попыталась представить, что же это такое — владеть магией, но при этом испытывать неудобства, из-за того, что кто-то другой не даёт мне прибегнуть к своим же способностям.

— Им мало вас просто контролировать?!

Бедный, бедный Зарра.

Тот удивлённо моргнул.

— Контролировать? Нет, что ты… Это просто… — Он замялся. Глаза забегали из стороны в сторону. — Это просто ещё один инструмент обучения. Для контроля существуют другие, кхм, способы.

Прежде чем я спросила о них, Зарра снова ткнул пальцем в бусину. Кончик ногтя прошёлся по выточенному узору.

— Подавитель душит инстинктивные всплески силы. В остальном же, я спокойно создаю заклинания. Климат в доме, например, это моих рук дела.

Он горло улыбнулся. Потребовалось некоторое время, чтобы понять о чём он. Невольно я просмотрела в окно, где зеленела трава, пели птицы и сушились лёгкие, летние одежды, а потом взглянула на очаг, который отапливал весь дом.

— Значит, эта холодина…

— Моих рук дело.

— А… А… А зачем?'

— Вообще, я хотел установить такую температуру только в лаборатории и кладовой для лучшей сохранности того, что может испортиться. — Зарра посмотрел на перевязанную руку и устало вздохнул. — Но я не учел, что здешний камень — это очень хороший проводник. Так заклятие рассеялось по всему дому. Что забавно, поддерживая холод по всему периметру, я трачу меньше сил, чем при поддерживании температуры в двух конкретных помещениях. Эх, из этого вполне могло выйти интересное исследование.

Что-то внутри перевернулось от радости. То, как он говорил эти слова, заставило сердце биться сильнее. Я почувствовала себя не бессильным придатком, а важным и нужным человеком.

— То есть, поэтому ты не выходишь из дома без необходимости?

Зарра кивнул и украшения на его голове звякнули.

— Это тоже. Холод будет держаться несколько часов, но потом он начнет спадать и стены нагреются.

Он говорил так, будто это было чем-то совершенно естественным. Впрочем, для него так оно и было. Я же все ещё старалась осмыслить все то, что было сказано. Невольно мои глаза посмотрели на раскрытые книги, ожидающие своего часа.

— Может, ты когда-нибудь сделаешь и это исследование? Звучит очень интересно.

— Правда? Это ведь все глупости. — Зарра тряхнул волосами, после чего припал губами к миске. В одно мгновение каша оказалась выпита. — Я ведь уйду мир, где ничего из этого не будет иметь смысла. Говоря между нами, хорошо что у меня есть ограничитель. В некоторой мере, я могу подготовить себя к новой жизни.

Вдруг стало как-то стыдно. Желания взять и утащить его с собой, прямиком на Землю, поубавилось. Там ведь не было магии, наверняка не было и вещей, которые плотно перекликались этой реальностью. Если я ещё и могла наложить земной опыт на здешнюю жизнь, то Зарра буквально не имел никакой возможности. Потому что в моем мире не существовало странных ограничителей, люди ходили строго в обуви и чудом считалось получить ответ из ЖКХа по поводу горячей воды летом.

Все это такой невозможный примитив.

Да и вообще, что будет потом, когда он откроет глаза среди проводов мерцающих экранов? Как он будет жить среди техники и пластика из нефти, а не какой-то очень похожей, но всё-таки другой бурды?

— О чём задумалась?

Зарра поддался вперёд, а я невольно отодвинулась назад.

Столько всего хотелось сказать, а ещё больше — показать. Но я ведь не была даже уверена в том, что мы вообще сможем встретится на той стороне… Сердце противно заныло.

— О той женщине.

Противоречия росли и крепли. Слишком много мыслей мелькало в голове, а я не могла справиться с ними. Понимание того, что скоро мы можем разойтись навсегда, больной раной запульсировало где-то в районе живота.

Зарра хмыкнул. Складки поползли по его рту, а переносица заострилась.

— Госпожа Дазирра? Она тебе снилась? Если нет, то почему ты о ней вспомнила?

Перед глазами ясно возникла картинка — худощавая старушка поверх низкого стола. Белые волосы, слетевший парик и никаких украшений. Может, бусина, похожая на ограничитель Зарры, скрывалась где-нибудь в районе затылка? Или она вообще являлась другим украшением? Я ведь видела всего лишь часть картины.

Глаза снова уставились на перебинтованную руку Зарры. Собеседник мелко вздрогнул, будто мои глаза были способны причинить ещё больше боли.

— Погибшая ведь тоже маг?

— Наличие дара — это обязательный критерий для мастера. — Зарра кивнул и напряжённо подался вперёд. — А что?

Я снова уставилась на бусину. До этого момента эта мелочь была точно такой же, как и все остальные украшения. Она терялась в глазах, сливаясь с прочими цветными шариками. Теперь же я не могла не смотреть на неё. Этот "ограничитель" навевал странные мысли.

Память снова вернула комнату, мертвое тело и сухое зловоние, смешавшееся с приторным ароматом благовоний.

— Ей перерезали горло, а не бросили в лицо фаерболом или не утопили в чашке чая. И она, судя по всему, никак не сумела себя защитить. Даже инстинктивно.

Зарра нахмурился. Тень налезла на его лицо, а глаза уставились на крышку стола. Раздалось негромкое постукивание. Идея, брошенная наугад, видимо пришлась собеседнику по душе. Губы, окрашенные в оранжевый, задрожали.

— Она точно не носила ограничитель. Госпожа любила показывать свои силы. — Смуглые пальцы обхватили один из браслетов. Зарра, судя по всему, воспринял мои слова слишком серьезно. — Но сейчас я понял, что ты права. Нелогично. Её тело должно было хотя бы попытаться ликвидировать нападавшего. Но реакции не произошло.

Ослеплённый горем, он видимо не подумал о такой возможности. Под ложечкой приятно засосало. Я почувствовала себя настоящим детективом. Зарра снова откинулся на стул. Глаза его продолжали рассматривать стол, а именно царапины на его поверхности.

Я сама отхлебнула немного каши, стараясь подавить довольную улыбку. Всё-таки я могу быть полезной. И, быть может, в моих силах даже выполнить данное Зарре обещание.

— Идём. Нам нужно поиграть.

Воодушевление оказалось настолько сильным, что я первая предложила пройти к шахматам. Кажется, только сейчас до меня дошло, чем на самом деле была игра для Зарры. Что могло быть лучше, чем упорядочивание мыслей во время игры? Да и за короткий промежуток времени я вдруг ощутила, как сильно не хватает тихого стука дерева по доске.

В этот раз именно я расставила фигурки по клеткам. За мной же оказался и выбор цвета. Повинуясь уже устоявшейся традиции, я выбрала черных. Зарра, колеблясь, подвинул первую фигурку.

— Значит её что-то сдерживало, так?

Риторические вопрос распалил невидимый аппетит. Я потёрла руки и тут же толкнула одну из пешек вперёд. Не было важно, кто именно выйдет победителем из партии. Важно — найти семья истины, которое могло лежать куда ближе к поверхности, чем нам казалось.

— Мне кажется, что да. Кроме бусин, есть ещё украшения, сдерживающие ваш…кхм… Потенциал?

— Бусина — это просто удобная для меня форма. — Белый конь тронулся с места. Зарра выглядел мрачным и задумчивым. — Фактически любое украшение может стать ограничителем.

— А есть порошки, которые могли бы это все подавить? — Черная ладья сорвалась с места.

Зарра озадаченно почесал бровь.

— Незаконно. И непредсказуемо. — Одна из белых пешек отправилась вперёд. — Есть определённые порошки, но их изготовление запрещено. Здесь, в этих землях, к вопросу подавления магии относятся иначе, чем у меня на родине. И это жаль. Большую часть проблем можно было бы решить, запечатав резерв потенциально опасного человека.

Зарра неприязненно поморщился. Видимо эта тема тема была ему очень неприятна. Я толкнула ещё одну ладью.

— Но такие порошки есть. И она пила чай. Может, злоумышленник дождался, когда она отвернется и подсыпал порошок? Потом дождался… Ай!

Шахматный столик дрогнул и часть шахматных фигурок завалилось на бок. Несколько пешек увязли в ворсе ковра. Зарра побелел, уставился на чёрно-белые клетки и задрожал всем телом. Казалось, его бил невидимый мне ветер. В глаза собеседник предпочел мне не глядеть.

— Каким…. Каким мерзким чудовищем нужно быть, чтобы так низко и хладнокровно лишить беззащитную женщину жизни?!

Вот таким… Таким я никогда его не видела. Зарра, мой фундамент, мой маяк в этом кошмаре, не выдержал и сорвался. Влажно заблестели глаза, пальцы заходили ходуном. На мгновение наши взгляды встретились и в тот же миг Зарра спрятал лицо в ладонях.

— Кристина, это ужасно! Это чудовищно! Это не имеет никакого оправдания!

Видимо то, что успело накопиться с прошлого дня, полезло через край. Сердце сжалось от этого зрелища. И что можно сказать? Я утешала многих: пристыженных братьев, брошенных или бросивших подруг, запутавшихся родственников, пару раз — безутешных незнакомцев. Но горе Зарры оказалось совершенно другого типа.

Я… Я просто растерялась. Хотелось обнять, прижать и сказать, что все будет хорошо. Все будет нормально. Все обязательно закончится хорошо.

— Ну-ну, уверена, убийцу найдут. Ты со своим мастером не пострадаешь.

Пальцы соскользнули с лица. Зарра вскочил на месте.

— Она мертва! И господин Замурра мёртв! И почтенный Таррамар мёртв! — Быстро отчаянный гнев превратился в обычное отчаяние. Зарра выдохнул, медленно сел назад на стул и снова втянул носом воздух. — Как же хорошо, что мастер далеко от этого кошмара. Его сердце непременно будет разбито, но уж лучше так, чем разбитая голова, да?

А ведь он тоже может может быть мёртв. Ну, чисто теоретически. Письмо — это ведь не доказательство того, что человек жив и здоров. Почерк можно подделать печать украсть, документы присвоить. Хотя… Глупости. Наверняка Зарра бы что-нибудь заподозрил.

— Да. Хорошо, что он далеко отсюда.

Зарра засмеялся и посмотрел на упавшие шахматы так, будто видел их впервые в жизни.

— Прости за эту некрасивую сцену. Давай лучше продолжим там, где мы остановились.

Что-то шло не так.

Зарра был в черном, не сверкал от обилия макияжа, прижимал к себе сумку и нервно оглядывался по сторонам, из-за чего я сама начала нервничать.

— Ты только не беспокойся. — Зарра поправил браслет на ноге и скривился. Туфли, натянутые на ноги, не вызывали в сожителе никакого восторга. — Меня не будет всего пару часов.

За это время могло произойти многое. Восстание, революция, набег и похищение. И если первые два варианта казались сказкой, то третий и четвертый заставляли моё тело ходить ходуном от бегузих мурашек. Уже сейчас мне казалось, что сверху кто-то ходит, а ведь Зарра ещё даже не ушел.

— Может, я пойду с тобой? — Голос только чудом звучал не так жалко, как он мог бы. — Обещаю, я буду сидеть тихо и не привлекать к себе внимание!

Но это было бесполезно. Что-то в глубине души уже знало ответ на эту просьбу. Если бы Зарра хотел взять меня с собой, то поставил бы в известность ещё с прошлого дня. Да и обувь… Зарра никогда не носил обувь! А тут он с трудом впихнул ноги в бархатные туфли, абсурдно прямые, с глупой вышивкой на носках. Сразу видно — парадные, приготовленные для важного случая.

— Если кто-то ворвётся — кричи. Вчера я настроил колокольчики так, чтобы они начали реагировать на твой голос. — Зарра снова поправил обувь. — Барабанные перепонки нападающего лопнут прежде, чем он сделает шаг в твою сторону.

Я снова задрала голову. Топ-топ-топ. Призрачные шаги сверху, казалось, только набрали силу и стали даже отчётливее. Спустя секунду я сконцентрировалась на колокольчиках, которые свисали с потолка. Забавно, что раньше я их не замечала. Несколько цветных бусин, закреплённых на подобии лески, свисали вниз, слабо сверкая на солнечном свете.

— Это настолько жутковато, что почти мило.

Лицо Зарры смягчилось, и я невольно вздрогнула. Губы, выкрашенные почти в естественный цвет, глаза лишенные теней и подчёркнутые исключительно тонкими стрелками, и почти свободные от украшений волосы производили очень странное впечатление. Хуже выглядеть Зарра не стал, но и воспринимать его таким было странно. Из-за носа, в профиль похожего на птичий клюв, мне хотелось назвать сожителя сорокой или вороной. Даже его прозвище, Зарра, звучало как птичий клёкот. Забавно.

— Знал, что ты оценишь. — Зарра взглянул в зеркало, опять скривился и поправил две заколки, звёздами сверкающие в волосах. — Но не отвлекайся. Не стесняйся кричать. Если так выйдет, что кого-то убьёт, сохраняй спокойствие и жди меня.

Сердце рухнуло в желудок. Смерть, в контексте прошедших дней, пугала не на шутку.

— Насчёт этого даже не переживай. — В животе тут же всё скрутило, а на языке появился мерзкий, желчный привкус. Штука вылезла с трудом. — Засуну тело в кладовую. Или в твою лабораторию.

Взгляд Зарры неожиданно стал жёстким и пробирающим до самой кости. Прежде, чем я успела оправдаться за слишком чёрный юмор, Зарра покачал головой.

— В лабораторию. Не нужно осквернять еду обществом трупа, договорились?

И это тоже было странно. Зарра поправил волосы в последний раз, посмотрел на своё отражение в зеркале и тяжело выдохнул. Выражение его лица в этот момент не выражало ничего, кроме нечеловеческой усталости. Что за мысли были в его голове?

Я взглянула на сумку. Оттуда торчал край свёрнутого пергамента.

— Хочешь, я приготовлю тебе лепёшек?

Зарра просто кивнул.

После этого он выскользнул за дверь, оставив меня один на один с пугающей пустотой. Шаги над головой продолжали чудиться, но проверять, был ли кто на втором этаже — я не стала. Да и колокольчики над головой не дрожали.

Одна часть меня отчётливо понимала — сверху ничего нет. Всё это я и мое воображение. Но другая половина сознания свято верила, что опасность более чем реальна. Это сводило с ума. Будь у меня книги, интернет, какие-нибудь друзья, натиск этих тараканов был бы менее болезненным. Или мне просто хотелось в это верить?

Сердце снова защемило от тоски. И почему меня не закинуло в роман в своем собственном теле? Или почему меня не засунуло в тело второстепенной или третьестепенной девчонки, никак не связанной со злодеями и злодейками? Почему я вообще очутилась здесь?

В классических романах о попаданках и попаданцах сначала присутствует смерть, потом второй шанс, безбедная жизнь и любовные приключения. В моём же случае всё обстояло иначе. Как бы я не пыталась, вспомнить обстоятельства перемещения не выходило. Меня сбила машина? Я угодила в канализационный люк? Я подавилась насмерть сельдереем?

Загадка.

В голове оставалась память о премии и новой куртке, которая так мне приглянулась на рынке. После смс из банка зияла пустота. Будет жалко умереть, не растратив честно заработанные деньги.

К кухне я почти привыкла, ровно как к роли домохозяйки. Жалко, конечно, что верх моих талантов — это своеобразная прислуга, но уж лучше так, чем нахлебница обыкновенная. С этими мыслями я принялась за готовку. Местные продукты, в большинстве своем, мало чем отличились от земных. Некоторые овощи носили другие названия и немного отличались цветом или вкусом, но так картина всё равно не менялась. Автор не стала придумывать велосипед. Мне же лучше. Лепешки, они же огромные мясные беляши, в очаге выходили просто прекрасными. Зарра как-то сказал, что ему понравилось, как хрустит корочка. И ведь это даже не было сарказмом! Плюс ту женщину все же стоило нормально помянуть.

Каждые десять минут тянуло повернуться назад, чтобы всё-таки застукать преследователя. Не удалось. Как бы быстро и резко я не оборачивалась, дверной проём удручающе пустовал. Никаких теней, силуэтов и слишком громких, ненормальных звуков. Даже галлюцинации в виде шагов заглохли, но чувство чужого пристального взгляда никуда не исчезло. В какой-то момент моральные силы совсем иссякли и я закрыла дверь, подперев ту ручкой шваброй.

В мыслях снова всплыла убитая женщина, перерезанное горло и мутный взгляд, направленный в пустоту. И опрокинутые чашки. Убитая наверняка знала посетителя. Какой смысл наливать чай незнакомцу? Хотя… Она могла быть доброй бабушкой, которая не пожалела кипятка с заваркой для первого встречного. Но я все же склонялась к первому варианту.

Стоило спросить Зарру о том, чем именно она занималась и какие у неё были отношения с подмастерьями. Верить в слова Марка не хотелось, но с чем черт не шутит?! Может быть такое, что какой-нибудь обиженный подмастерье решил отомстить, убив свою хозяйку.

Сырая лепешка чуть не рухнула в горящие угли, когда в окно кто-то постучал. Сердце звонко ударилось о глотку, прежде чем осесть где-то в самом низу живота.

— Эй, Госпожа Подмастерье, открой!

Вздох облегчения подкрался незаметно, а вместе с этим стало легко и радостно. Марк кивнул рукой. Засунув лепешку в недра печи, я поспешила отворить ставни. Марк тут же чихнул, видимо не привычный к острому запаху специй.

— Добрый день. Что-то случилось?

Трудно поверить, что он пришёл после моего некрасивого срыва. Ещё сложнее оказалось слышать прозвище, так похожее на прозвище Зарры от Мадлен.

Марк подался вперёд, принюхался.

— И здесь великие подмастерья творят магию? — Он насмешливо улыбнулся, и я почувствовала себя до абсурда счастливой. — Ты знаешь, что одного запаха здесь хватает, чтобы ненароком убить человека?

Милый, я здесь живу практически месяц и я всё ещё жива.

— Ты преувеличиваешь.

Марк пожал плечами и опёрся о стену дома. Его руки, спрятанные за грубой кожей перчаток, сжали подоконник с моей стороны.

— Моё дело предупредить. — С интересом Марк склонил голову вбок, стараясь, видимо, увидеть как можно больше из внутреннего убранства. Спустя секунду брат главной героини помрачнел. — Аааа, так это просто кухня. Какое разочарование. Я уже думал, что смогу своими глазами увидеть лабораторию.

— Там нет окон, поэтому даже не надейся.

А ещё там всё ещё воняло той веселой дрянью, поэтому Зарра и сидел за кухонным столом со своими умными книжками.

Марк скис, но ненадолго. Лицо его тут же вернуло нейтральное выражение.

— Я мимо проходил. Решил вас навестить. Господин Азарран здесь?

Ясно. Девочка, позови, пожалуйста, старшего. Та истерика наверняка испортила обо мне все впечатление. Ну и ладно. Не очень-то и хотелось.

— Нет. Зарра ушёл по делам.

Марк нахмурился, и я тоже напряглась. Снова о себе напомнило плохое предчуствие.

— Найдено новое тело. Всё как обычно. Никакого золота, но полно увечий.

Сердце едва не остановилось. Смерть, как оползень, забирала все больше и больше неизвестных мне людей. Прошло всего два дня с момента убийства той женщины и пять после того, как я вообще узнала, кто такой капитан Грей и чем он занимается. По ногам прошла судорога. Оказалось трудно не упасть прямо на пол.

Зарра, мой бедный Зарра. Сердце ухнуло, а внутренний ужас усилился. Взял ли он с собой какое-нибудь оружие? Сможет ли он защититься в случае нападения? Куда он, черт побери, пошел?

В голове засело лишь одно желание — броситься на поиски. Найти и если надо, притащить его силками назад, в место, где намного безопасней.

— Кто на этот раз?

— Господин Залатарр. Он преподавал у сестры. — Марк помрачнел. Пальцы его начали стучать по подоконнику. — До этого дня я был уверен, что убийца настроен исключительно на мастеров. А тут, вот сюрприз, просто учитель хороших манер.

От досады Марк сплюнул под ноги, а я ощутила подобие облегчения. Если мужчина не был мастером, значит, чисто теоретически, он и Зарра могли быть не знакомы между собой. Следовательно, зря я начала себя накручивать.

Но скорбная мина Марка очень быстро стёрла мнимую лёгкость. Все же здесь было что-то не так.

— Я надеялся встретить господина Азаррана. — Марк почесал затылок. — Он, вроде, тоже некоторое время учился у покойного. Капитан не хочет делиться своими догадками, вот я и решил заняться самодеятельностью. Не нравится мне это дело, партнёр. Очень не нравится.

Шутил ли он надо мной, издевался ли или просто не понимал? Мне даже стало интересно — общался ли Марк с родной сестрой. Если да, то он наверняка должен был знать кем я была или кем стремились быть. Роль подмастерья с каждой минутой становилась все более невыносимой, хотя сейчас от меня мало что требовалось.

— Я передам всё Зарре, не переживай.

Марк кивнул, но от окна не отошёл. Лишь неопределённо кивнул головой, думая явно о чем-то своём.

— Нечего передавать. — Наконец, собравшись мыслями, отозвался Марк. — И я даже не знаю, это попытка провокации или что-то более личное.

Я пожала плечами. Говорить или делиться своими наблюдениями не тянуло. Будто фартук, наброшенный поверх домашнего платья, лишал каждое моё слово доброй части изначального веса. Остро захотелось схватить все вещи, сунуть под мышку Зарру и убежать так далёко, как только позволяют ноги.

— Все может быть.

— После свержения темного дракона страна слаба. Капитан Грей считает, что это происки врагов и попытка саботировать отношения с зарубежными мастерами. — Марк скривился. Не было похоже, что собеседник был заинтересован в диалоге. — Но это ведь глупо, тебе так не кажется? Какой смысл вырывать золото, если можно просто взять и убить?

Я молчала. Чужие традиции, предрассудки и верования продолжали проходить как бы сквозь, хотя временами я действительно пыталась понять местную систему ценностей. Как-то незаметно монолог растянулся настолько, что к стоящему запаху специй примешался аромат уже подгорающей лепёшки.

— Мне, кстати, понравилась твоя версия с недовольными местными жителями. Я пока не копал, но ходят слухи, что существует небольшой кружок радикалов. — Марк издевательски хихикнул. — Но там история мрачная. Я не знаю…

Опять подгорел. Часть теста покрылась лёгкой чернотой, но это меня не испугало. С хорошим соусом горелый вкус быстро терялся на языке. Марк продолжал болтать, чем-то напоминая радио, а я никак не могла сконцентрироваться на его словах. Сплошные догадки, предположения из разряда «а если…» и какие-то свои мысли пусто сотрясали воздух. Даже противоестественная радость исчезла, став обычным облегчением. Я не была одна.

— Ладно, хозяйка, не буду мешать. — Улыбка на лице брата Мадлен показалась немного издевательской. — Я завтра заскочу, ближе к вечеру. Предупреди господина Азаррана. Нам с ним нужно переговорить.

— Хорошо.

И Марк ускользнул, прямо как весенний ветерок. Тишина снова окутала кухню. Запоздало дошло: я могла послушать потенциально важную информацию. И все из-за чего? Из-за подгоревшей лепешки!

Мысли срочно требовалось привести в порядок, но к ходикам не тянуло. Наверху что-то брякнуло. Этого оказалось достаточно, чтобы душа обрушилась в пятки. С ножом наперевес я рванула в сторону «ковровой комнаты. Схватив коробку с песком и палочкой, я снова побежала на кухню. Дверь снова оказалась заперта на швабру.

Что вообще было общего между несколькими мастерами, вырванным золотом и учителем хороших манер? Кроме места жительства, конечно. Что их могло роднить с мастером Зарры?

Все эти непростые вопросы стали спутниками на ближайшие два часа. Позднее вернулся ам Зарра. Его шаги я узнала из тысячи. Мелодичный звон браслетов на его ногах показался ангельской мелодией. Я мгновенно подбежала к двери, вытащила швабру и ужаснулась. Бедный, уставший и несчастный Зарра… Он, кажется, встретился с вампиром.

Проигнорировав меня, Зарра с трудом дошел до обеденного стола и перевернулся сумку прямо над крышкой. Ещё никогда я не видела столько золотых монет! Деньги посыпались водопадом, звеня на все лады. Масса местных монет наводнила поверхность. Вместе с деньгами рухнули полученные на почте конверты, сшитые стопки листов и простая мелочь.

— А что это?

— Гонорар. — Зарра звучал так, будто ничего в мире его не радовало, и вся жизнь была лишь пустым звуком. — Я сдал статьи.

Молча, я принялась стаскивать верхнюю одежду, и Зарра даже не стал противиться. Лицо сожителя было серым, острым и глубоко несчастным. Сразу стало ясно — ему не до еды.

А ещё мне требовалось принести плохую новость и это ужасно.

— О, открыто окно… — Зарра запоздало кивнул, потом удивлённо уставился на коробку с песком. Кажется, он только сейчас её заметил. — Ты решила порисовать?

— Марк приходил. Сказал, что…

Жесткие слова из глотки не вылетели. Зарра резко кивнул, посмотрел на нарисованные на песке фигурки, и шумно выдохнул. Он всё понял, хотя не умел читать мой язык.

— Значит, ещё один труп? Избавь меня сегодня от этого разговора.

Чуть пошатываясь, Зарра пошел прочь. Он как-то разочарованно посмотрел на лежащую швабру. Лишь в дверях сожитель обернулся. Глаза его были усталыми и печальными:

— Подготовься, пожалуйста. Сегодня ночью мы будем спать вместе.

И Зарра ушёл, а я с удивлением обнаружила постыдную куртизанскую шпильку, закреплённую во внутреннем кармане легкой жилетки.

Троп с одной кроватью уже давно не был оригинальным, но вот в рамках вселенной "Выбора Мадлен" он оказался совершенно вторичным. Мадлен и Алан, в конце первого курса, застряли в маленькой хижине близ академического леса. Чтобы не замёрзнуть до смерти и просто сблизиться друг с другом, герои были вынуждены спать на одной кровати под одним одеялом. Перед этим будущая канонная пара активно спорила по поводу того, кто же из них будет спать на полу.

Я ожидала, что что-то такое будет между мной и Заррой, однако все закончилось быстрее, легче и как-то скучнее.

— Ты уверен? — Я ткнула пальцем одну из подушек. — Знаешь, девушка, парень, кровать, все дела…

— Почему бы и нет?

В этот момент сердце практически остановилось, и жар лизнул уши. Сознание просто раскололось на две части: первая твердила, что стоит поднять крик и доходчиво намекнуть на то, что я «не такая», когда вторая визжала от радости и приказывала немедленно сбросить сорочку прочь.

Запоздало дошло: истинный смысл этого вопроса Зарра не уловил. Он продолжал сидеть у трюмо, покрывая кожу толстым слоем глиняной маски. Волосы в этот раз были убраны в свободную косу, перевязанную черной лентой.

Стало стыдно за собственные мысли. У человека траур, а я веду себя как похотливая малолетка. Самая верхняя пуговица у ворота сорочки мгновенно сомкнулась и я, не в силах простить себе этого позора, рухнула на матрас и чуть не сломала себе спину.

— Ты спишь на кирпичах?!

Зарра беззлобно рассмеялся и вставил простенькие золотые гвоздики в уши, прежде чем встать с места. Тёмно-красный халат, по виду очень похожий на шелковый, мягко заструился вниз и почти подавил звон браслетов на ногах. Осторожно Зарра сел на край и тепло улыбнулся.

Он так сильно отличался от себя дневного! Усталость и раздражение ушли, уступив место чему-то тёплому и по-настоящему прекрасному. В ушах забились кровь, и я быстро отвергалась, прикрыв нос руками. Как бы оттуда не хлынула кровь.

— Это полезно для спины и очень удобно для этого…

Черт! Черт! Черт!

— Для «этого»? О чём ты..?!

Всё это напоминало завязку в порно. Хватит, Кристина, прекрати!

Краем глаза я взглянула на сожителя и чуть не скатилась на бок. Зарра… Действительно соблазнял. Уместившись бедром наполовину, сожитель поддался вперёд. Края халата чуть раздвинулись, но этого было недостаточно, чтобы увидеть соски и проколы на них, если те, конечно существовали. Тем не менее, я видела часть груди. Смуглая, тощая, практически неразвитая и…

— К этому!

И прежде чем я смогла разглядеть странное бледное пятно, Зарра с хлопком опустил на матрас коробку с шахматами.

Иногда я тебя ненавижу, Зарра.

Он восторженно потёр ладоши друг о друга и с сияющими глазами посмотрел на меня.

— Нельзя идти против традиций! — Или разочарование на моем лице оказалось слишком очевидным, или просто мы уже слишком хорошо друг друга знали, но Зарра поспешил добавить:

— У меня сегодня был такой сложный день. Разве я не заслужил немного отдыха?

— Шантажист.

И я сама разложила доску, все ещё чувствуя лёгкое разочарование и злость на саму себя. Я не должна смотреть на Зарру так. Не должна мечтать о большем, чем просто объятия. Не должна вообще сейчас быть так близко. Щёки закололо от памяти о поцелуе, когда Зарра будто не вспоминал тот неловкий момент.

Очень быстро фигурки наводнили квадраты, и раздался стук, оповещающий о первом ходе.

— Потом я могу тебе тоже маску сделать. — Зарра склонил голову вбок, снося моего коня. — И волосы можно будет заплести. Твоей длины хватит на пару простеньких причёсок.

— Да-да, а потом мы дружно накрасим друг-другу ногти и будем до полуночи сплетничать о парнях. — Я «съела» его пешку. Медленно, но верно в душе начало зреть непонимание. — Разве тебе не страшно? Почему ты такой спокойный? Твоих земляков убивают, и ты можешь стать следующим!

Ласковая улыбка слезла с лица Зарры. Лицо его тут же потемнело, а взгляд уткнулся на шахматную доску. Эти шахматы, к слову, были лучше. Не такие грубые, как в зале, и лакированные, они напоминали о шахматах из моего мира. Фигуры были не настолько условными, плюс древесина была покрыта чем-то вроде лака. Роскошно.

Что-то в сложившейся ситуации было странно, но я не могла понять, что же меня смущало.

— Кристина, оставь эту работу капитану Грею и своему другу.

Атмосфера мгновенно изменилось. Будто дорогой сердцу друг мгновенно стал незнакомцем. Зарра подтолкнул вперёд пешку и посмотрел на меня. Будто ничего не случилось, он добавил:

— Мне нравится твоя идея с ногтями. Может, после этого ты не будешь их грызть?

Я быстро спрятала руки и напряглась. Все хорошее настроение мгновенно исчезло, будто ничего не было. Теперь хотелось только одного — исчезнуть на ближайшее время, отрастить ногти и…

— Эти ногти почти спасли меня от голодной смерти в темнице! И я не хочу выйти в окно от переживаний, когда их грызу!

Зарра шумно выдохнул и отвёл взгляд в сторону, будто я сказала что-то очень разочаровывающее.

— Сегодня я виделся с капитаном Греем. И знаешь, чем он меня удивил? Твой друг, оказывается, старался получить разрешение на допрос Кристиана Лавгрейта по делу таинственной ледяной стены и, о сюрприз, его нападения на некую девушку.

Всё внутри замерло, когда Зарра улыбнулся. Холодок пробежал по затылку, а после сладко лизнул хребет. Несчастное «твой друг» колокольчиками звенело в ушах.

— Я… Ну…

— А не получив разрешения у капитана, твой друг начал лезть к Мадлен. — Не обращая внимания на мои попытки объясниться, Зарра зевнул и удобнее уместился на животе. — Он не назвал имени пострадавшей девушки, но это только пока.

— Просто мне стало плохо! Я даже не смогла себя контролировать, ещё и разревелась, как идиотка и…

— Ты можешь говорить всё что хочешь и кому хочешь, но помни — наши версии должны совпадать. — Зарра устало вздохнул. — И тебе не стоит так легко открываться первому встречному. Чудо, что никто пока не начал сравнивать версии твоего происхождения. Кроме того, главное, чтобы эта история с нападением не вылилась за пределы нашей доблестной стражи.

Эти мысли и раньше давали о себе знать, но каждый раз я их успешно гнала. Сейчас же эта роскошь оказалась для меня недоступной. От стыда, обиды и мелкого страха захотелось уйти прямиком под одеяло, чтобы не никого и ничего не видеть.

Зарра же продолжал:

— В случае чего всё можно объяснить заботой о твоей безопасности, но лишний раз лучше не вызывать вопросов. Тебе так не кажется?

— Прости.

Снова наломала дров. После этого разговора желания играть значительно убавилось. Да и вообще, вариант со сном на полу, прямо под кроватью, казался идеальным.

— Я тебя не виню. Просто предупреждаю.

Но теперь я сама себя виню.

Зарра вздохнул.

— Сейчас твой ход.

Протолкнув первую попавшуюся пешку, я тупо размякла на кровати и уставилась в пустоту.

— Кристина.

Тоска начала гложить душу.

— От меня одни проблемы. Прости.

— Разве мы об этом уже не говорили? — Неохотно Зарра отвлекся от шашек и тронул мою ладонь. — Ты просто ошиблась, такое бывает.

Если он старался меня этим успокоить, то не вышло. Мелкая дрожь пронзила кожу. Немного неумело, но вроде бы искренне, Зарра сжал мои пальцы.

— Будет уроком на будущее: если у тебя больше одной легенды, не вдавайся в детали. Мир тесен. Никогда не знаешь, когда и где всплывёт твоя прошлая ложь.

Чёрт, а ведь это весьма мило. Я сама сжала его руку и кивнула, уткнувшись носом в матрас. Самобичевание подутихло.

— И всё-таки, почему ты настолько спокоен? Не боишься, что мы… То есть, ты будешь следующим?

Зарра пожал плечами.

— Просто такое предчувствие. А теперь давай сюда.

Он отложил шахматы на пол и на их место положил несколько баночек. Немного неуверенно я подсела ближе.

— Просто расслабься и закрой глаза.

Мгновение и мои лопатки покоились на его коленях. Голову потянуло вниз, а нос защекотал приятный землистый запах. Зарра тронул кончиками пальцев подбородок, оставляя на нем густую смесь.

— Эй! Что ты…?!

— Я ведь обещал и тебе сделать маску. — Он тихо рассмеялся. — Дай нам время на отдых.

И я подчинилась. Закрыла глаза и глубоко задышала. Твердый запах специй, благоухание настоек для волос и аромат маски на лицо смешались в одно, став чем-то невероятным.

— А теперь расскажи о себе.

Я едва не открыла глаза, но очень быстро ладонь Зарры накрыла мне веки.

— Зачем тебе это?

— Просто это немного нечестно. Ты знаешь обо мне многое, а я о тебе практически ничего. Как ты жила до того, как оказалась здесь?

Спокойно, привычно и нормально. Я не дёргалась без повода, спокойно находилась одна в пустых помещениях и не испытывала такую сильную подавленность. Кроме того, за мной не наблюдали как за свинкой под стеклом и не старались убить. Лишь потом дошло, что было «хорошо» для меня, окажется чем-то «скучным» для Зарры. Кроме того, стало стыдно. Стыдно за собственную безынициативность и ограниченность, стыдно за неспособность быть кем-то большим, чем просто «убери и приготовь».

— Это скучная история.

— Не верю.

Его пальцы осторожно начали кружить по щекам, размазывая ароматную маску. Очень медленно начали растекаться и мысли.

— Я как ты, но полная твоя противоположность.

— Разве? — Зарра тихо засмеялся, на этот раз массируя мои виски.

— У меня было нормальное детство, меня не били, но и особыми талантами не наградили. Я всё ещё живу с родителями и совершенно не знаю, как буду жить дальше.

— Почему ты говоришь так, будто это плохо?

На мгновение его касания прекратились, и я с трудом сдержала недовольный всхлип. Как же это все было хорошо.

— Не обладать талантами? Это не плохо. Такое случается. — Но у меня нет даже упорства и конкретной цели, кроме возвращения домой. — Но знаешь, жить с родителями в двадцать один — как-то стыдно, не находишь?

Некоторое время Зарра молчал, и я не слишком хотела слышать ответ. Уверена, он думал над тактичным замечанием, показывающим, что не все так плохо. Но ведь я знала правду. Ненавидела, но знала. Пока большая часть подруг давно уехала прочь от родителей, я продолжала жить под их боком, ютясь ещё с сестрой и братьями.

— Мне не кажется это стыдным хотя бы потому, что так гораздо легче выживать.

— Это да, но иногда очень не хочется стоять в очереди полтора часа, чтобы просто помыть голову.

Я невольно засмеялась. То, что здесь бадья с водой была мне доступна практически в любое время, стало чем-то вроде ожившей сказки, а тишина, стоящая в коридорах почти всегда, вовсе ласкала слух. Жаль, что недолгое время.

Зарра хмыкнул. Его пальцы пробежались по моей переносице, на мгновение остановившись на том месте, где у настоящей меня был шрам.

— Я был бы рад, будь мы снова соседями. — В этот момент моё сердце почти остановилось. Я даже открыла глаза, не веря своим ушам. — Могу поклясться париком Наставника, что никогда не пробовал мясных лепёшек лучше, чем у тебя!

Сколько же мало нужно человеку для счастья. Я снова закрыла глаза. Этот момент не хотелось портить брюзжанием и опасениями.

— Если все выйдет, обещаю: я буду готовить тебе беляши каждый день.

Мы засмеялись. Я чуть привстала и поднялась выше, когда Зарра об этом попросил. Спустя некоторое время я почувствовала его пальцы на своих волосах.

— Знаешь, это действительно все больше и больше напоминает девич… Кхм… Ночёвку с друзьями.

— У вас и такое бывает? — Зарра снова негромко рассмеялся. — И как часто это происходит?

— Когда хочешь. Или когда у всех есть время. — Я неловко рассмеялась, почувствовав натяжение в области затылка. — У меня, правда, такое впервые. С младшими братьями-сорванцами особенно не поночуешь с подругами. Точнее, с друзьями. Ну, ты понял.

Зарра кивнул. Я не видела его лица, но затылком чувствовала улыбку на его губах. Стадо теплых мурашек пробежало по спине.

— Если хочешь, мы можем устраивать это и после того, как поймают преступника. Мне нравится предложенный тобой концепт.

В щеках тут же закололо, и я кивнула, хотя все внутри подсказывало — моя выдержка справится с повторением данного опыта. Снова жар охватил тело, обжигая кожу и заставляя живот сжиматься. Голос Зарры сладким медом окутал сознание, а его палец аккуратно прошёлся по моему затылку.

Причёска, какой бы она не была, оказалась закончена.

— Ты… Ты можешь пригласить ещё друзей, чтобы устроить бой подушками или… — Кристина, что ты несёшь?! Что ты, черт побери, несёшь?! Но молчать, слушать тишину и его дыхание, казалось куда худшей участью. — Или…

— Все мои друзья здесь. — Зарра рассмеяться, что-то снова поправил на моей голове и легонько оттянул щеку. Больно. — А теперь открывай глаза.

Отражение в зеркале трюмо оказалось забавным. Толстый зелёный слой маски покрывал кожу, оставляя видными лишь глаза и губы. От висков и до затылка шли косички. Странно, но практично. Волосы Кристы росли быстро, хотя я хорошенько их обкорнала.

— У тебя золотые руки, Зарра! — Так, на самом деле, было даже удобно. Я замахала головой, и не нашлось прядки, которая бы выбилась из прически. — Где ты научился так быстро плести косы?!

— Я слишком давно это делаю. — Он негромко посмеялся, откинувшись на локти. — Госпожа Дазирра всегда твердила, что внешний вид подмастерья — это гордость мастера.

Я просмотрела на него и сердце, без того бьющееся как барабан, затрепетало сильнее.

— Мне страшно представить, как на самом деле твой мастер тобой гордится.

Ненадолго повисла тишина. Какое-то время мы просто смотрели друг на друга.

— А у тебя зрачки расширены. — Почти мурча, оповестил Зарра.

Я сглотнула, а его палец прошёлся по моей скуле. Даже маска не сумела сделать это касание не настолько обжигающим. Сердце дико забилось вперёд-назад, и дар речи пропал. Даже кода Кристы и та покрылась мурашками.

— На самом деле мне казалось, что ночевать в одном помещении безопаснее. Сейчас же я в этом не очень уверен.

Бум.

Он наклонился ниже.

Бум.

Передняя черная прядь щекотнула мне кожу. Частично маска осела на его волосах.

Бум.

Его дыхание тронуло лицо. Всё внутри замерло, прежде чем громом раздался один единственный вопрос:

— Я ведь тебе нравлюсь, Кристина?

В какой-то момент в голове стало пусто и как-то безнадежно. Черта, которой я не видела и не стремилась увидеть, неожиданно возникла перед глазами. В стопах закололо, а волосы встали дыбом.

— Д-да. Ты ведь знаешь! Ты очень добрый и…

Зарра тихо рассмеялся.

— Ты ведь понимаешь о чём я.

Душа чуть не вылетела из пяток, когда его пальцы тронули мочку уха. Страсть как хотелось зажмуриться, уйти под одеяло и больше никогда не напоминать о своем существовании. Но я продолжала лежать на месте, всматриваясь в золотые глаза. Так странно их на самом деле, зная, что это не линзы.

— Зарра…

Его хватка стала сильнее, но мягкость никуда не делась. Сбросив свои волосы с моего лица, от тихо ответил:

— Да, Зарра.

Он подвинулся ещё ближе. Его дыхание обжигало мои губы. Паника подкатила к горлу.

— А тебя не накажут? Твой мастер не будет на тебя зол? Зарра, тебе ведь не…!

— …Льзя.

И он меня поцеловал. Медленно, прикрыв глаза. Влага тронула мои губы, а лёгкая, похожая на электрическую искру, боль ударила в макушку. Все же Зарра сжал мои волосы слишком сильно.

Теперь время не остановилось. Наоборот, оно побежало только сильнее. Зарра мгновенно отодвинулся, но улыбаться не перестал. Блеск снова вышел за контур его губ, напоминая, что только что произошло.

— Это…

— Завтра будут гуляния двадцатилетнего правления короля. — Его ладони накрыли мои. — Давай вместе сходим? Там будет театр. Помнишь, я ведь тебе обещал показать какой-нибудь местный праздник.

И ведь правда. Обещал, а я почти об этом забыла. Живот приятно защекотало, когда куски изображения начали подтягиваться друг к другу.

— Если только ты будешь рядом. Постоянно.

Зарра тихо засмеялся.

— У меня не так много опыта, но разве суть свидания не в том, чтобы быть вместе как можно дольше?

Прежде чем я дала ответ, сосед довольно кивнул. Он сам все решил.

— Замечательно! Тогда давай ляжем спать раньше. Завтра у нас будет очень много дел…

— А ещё завтра обещал зайти Марк.

Снова все разрушилось. Зарра вздрогнул, помрачнел, снова вздрогнул. Мне даже показалось, что ещё немного и у него задергается глаз.

— Зачем?

— С тобой поговорить.

Хватка Зарры ослабла, руки его прекратили объятия и тепло тела мгновенно исчезло. Зарра перекатился на другой край кровати и уместился на боку так, чтобы я видела лишь его спину и затылок.

— Знаешь, Кристина, иногда я тебя ненавижу.

— Ты опоздал.

Зарра злился, но Марк будто этого не замечал. Бегло поклонившись, чтобы соблюсти формальность, брат Мадлен перепорхнул через порог, даже не дождавшись официального приглашения.

"Утром" Марка оказался наш обед. Солнце закрепилось на небе, жизнь во всю била на улице. Сквозь запертые окна проникала праздничная мелодия и временами по серой, недружелюбной улице мелькала стайка детей с яркими флажками, где скалили морды золотые драконы, официальный символ страны.

— Приветствую. — Марк беззаботно кивнул, а я сама поддалась чужому раздражению. Этот сопляк даже не извинился!

Каким бы милым, хорошим, очаровательным и невинным не был этот мальчишка, отсутствие извинений с его стороны раздражало. Хотя, на самом деле, я бесилась даже на тот факт, что этот шкет вообще дал вчера о себе знать. Кто знает, может, если бы не он, он прошла куда проще.

На меня Зарра дулся. Ночью, из упрямства он не просил сопроводить его в ванную, в результате чего маска на его лице схватилась сильнее, чем требовалась. Я же подобной гордостью не обладала и сдалась первой. Быть может, я могла бы сама поиграть в неприступную и гордую девушку, но зов природы оказался сильнее. Отхожее место было на первом этаже, и рисковать, бродя по пустынному коридору, в полном одиночестве, я не собиралась. Зарра сопроводил без лишних вопросов. Даже не подколол, хотя… Насмешки не были частью его характера.

После этого я наивно думала, что обида и детский сад прекратятся, но нет.

Утро нового дня началось так, словно ничего не произошло. Совершенно. Если бы я не открыла глаза в чужой комнате и другой постели, то вообще могла решить, что всё оказалось плодом моего больного воображения.

Зарра сам приготовил завтрак, сам поиграл с собой в ходики, сам прошёлся влажной тряпкой по поверхности шкафа в гостиной. Я не игнорировалась, но в то же время воспринималась действительно как домашнее животное, а не человек. Зарра говорил не слишком много, постоянно улыбался и мягко обтекал любой вопрос, насколько глупым тот не был.

Ближе к тому самому обеду я потеряла терпение. Страшно хотелось выйти на улицу, сжимая сожителя под руку и посмотреть на какую-нибудь милую фестивальную мелочь, как это всё задумывалось с самого начала.

— Сегодня всё в силе?

— Зависит всё от твоего друга.

И Зарра сбил белого слона, после чего снёс эту фигурку черным конём.

Это было нелепо и как-то мелочно, учитывая, что я сама не сказала ничего ужасного. \

И вот, спустя время, Марк объявился. Его глаза, горящие как угли, тут же начали осматривать коридор. Негромко звякнули заколки на кончиках темных волос. Зарра отошёл немного в сторону, будто стараясь не попадать под жадные синие глаза. Чувствуя это, Марк теперь вгляделся в Зарру и этот взгляд был чертовски пристальным. Я же, как живое существо, игнорировалось.

— Отлично выглядишь. Что, собираешься пойти на ярмарку?

На Зарре был обычный домашний халат. Я мельком взглянула на сожителя. Проведенное вместе время "замылило" глаз и образы, некогда праздничные и блестящие для меня, уже таковыми не воспринимались. Волосы, затянутые в хвост на макушке и переплетённые ближе к концу, заставляли думать о лошадях. Маленькие золотые заколки свисали с концов прядок, время от времени выбивая мелодичный звон.

— Если позволит время.

Марк понимающе покачал головой и обернулся опять. Ему, наверное, не терпелось пойти вперёд, осмотреть как можно больше помещений, но Зарра встал буквально посреди коридора.

— Хм. Как-то не слишком волшебно. — Марк негромко хихикнул и улыбнулся. — Здесь точно живут мастера?

Если он старался пошутить, то не получилось. Снова звякнули браслеты. Ничего в лице или позе Зарры не поменялось, но настроение вокруг него незримо упало. Стало прохладно.

— За все годы моего обучения это одна из самых странных претензий.

— Претензий? Не-не-не, это не претензия. — Марк продолжил оглядываться. — Просто наблюдение.

Если мне не изменяла память, кроме любви Марк испытывал по отношению к Мадлен лёгкую зависть. Звёзды с самого начала сложились будто против него: без магического дара, младший в семье, причина возникновения сюжета. Быть может, Марк мучился чувством вины. Мадлен не стремилась быть волшебницей при дворе. Она просто хотела мирной жизни, но ради того, чтобы Марка взяли на хороший пост при страже, главная героиня пожертвовала своими планами. Конечно всё закончилось хорошо, но это совсем не отменяло того факта, что тепличная, не знавшая издевательств Мадлен столкнулась с агрессией со стороны Кристы и её предшественниц. А ещё ему искренне нравилась магия. Во всяком случае, так было в первых главах, где Мадлен была ещё подростком и не сильно испытывала энтузиазм от своей «особенности». Оттого всё произошедшее казалось ещё грустнее.

Или просто мне хотелось видеть большую глубину там, где её не было.

Марк, в любом случае, постучал пальцем по стене.

— Холодная. Камень-проводник, да?

Зарра кивнул.

Да. Сегодня он не разговорчив. Даже стало как-то страшно. Вдруг, пока мы не виделись, в тело Зарры тоже кого-нибудь занесло. Хотя… Стрелки, подчеркнутые скулы, накрашенные губы на месте. Значит, подмены не произошло.

Какое-то время Марк простоял на месте, водя головой из стороны в сторону. Теперь это не было просто осмотром. Это были нервы. По логике происходящего Зарра должен был пропустить гостя либо вперёд, либо на кухню, но сожитель не был в настроении играть роль хлебосольного хозяина. Будь его воля, Зарра выставил бы гостя, даже не моргнув.

— Вам ведь рассказали о вчерашней трагедии, Мастер?

Мне могло казаться, но Марк спросил это не столько из интереса, сколько из потребности перебить повисшую тишину.

— Ещё одно убийство. Наслышан.

— Жаль, что в последнее время я ношу лишь плохие вести. — Марк принюхался. — Ммм… У вас так сильно пахнет специями. Изгоняете моль?

— Нет. Жарим мясо.

Снова воцарилась тишина. Даже тот скрежет на потолке ненадолго затих. Настолько неловким выходил диалог. Марк потёр шею, опять покрутил головой, что-то высматривая.

— И как успехи?

Зарра вздохнул и важно скрестил руки на груди. Глаза его сощурились, а по носу собралось несколько сладок.

— Ты пришёл просить у меня рецепт?

— Я просто старался быть вежливым! — Марк неопределенно махнул, после чего сбросил с себя обувь. — Господин Азарран, это будет надолго. Пройдём на кухню?

Зазвенели заколки. Зарра повернул голову в сторону дверного проёма, после чего резко закрыл дверь. Стол, усеянный книгами, тут же оказался скрыт.

— Мы не можем обсудить это в другом месте?

Марк отрицательно кивнул. Казалось, его совсем не удивила реакция собеседника.

— Это приватный разговор.

И только сейчас брат Мадлен посмотрел на меня. Наши взгляды ненадолго встретились, прежде Марк снова посмотрел на Зарру. Лишь сейчас я заметила увесистую папку, которую гость прижимал к себе. Это заметил и Зарра.

— Это же…

— Приватный разговор. — Снова сказал Марк, хлопнув по корешку папки.

Этого оказалось достаточно, чтобы Зарра сдался. Выдохнув, сожитель отошёл в сторону и кивнул рукой, обозначая путь. Марк молча двинулся в «ковровую» комнату, а Зарра последовал за ним. Какое-то время я просто стояла, не зная, что нужно сделать дальше. Формально никто меня не звал, но и команды не слушать тоже не было.

Гнев сошёл, уступив место любопытству. Страсть как хотелось узнать, что же было в той папке. Поэтому я тоже пошла. Марк ненадолго остановился у «лаборатории», но Зарра весьма быстро и красноречиво дал понять, что там не на что смотреть. Марк едва удержался на ногах после неожиданного тычка.

— Мне или кажется, или там странный…

— Весьма невежливо делать комментарии касательно чужого жилья.

Загрохотал стул. Это Зарра начал освобождать место у шахматной доски. Но это ведь моё место… Больно тронула обида. В свете событий прошлой ночи этот жест имел особый, мерзкий осадок.

Резко Зарра снёс шахматные фигуры ладонью, но Марк ухитрился зацепить одну. Тут же раздался сдавленный писк.

— Ходики ручной работы?! Неужели работа господина Дуэба?

— Нет. Я сам вырезал в свободное время.

Рука Марка дернулась, улыбка слезла. Юноша немного мрачно посмеялся, вернув шахматную фигурку на клетку.

— Хм… Симпатично.

На самом деле криво и все это понимали. Зарра повёл плечом, вернул себе черного короля и положил его в коробочку к другим фигуркам, а после уселся за кресло напротив, уложив руки на животе.

— И что ты мне хотел сказать?

— Проконсультироваться. — Неуверенно Марк положил на доску папку. — Вчера был убит ещё один человек, но не мастер. Капитан Грей сказал, что вы его хорошо звали. Господин Арраван Тирельский, учитель хороших манер.

Лицо Зарры даже не дрогнуло. Почему-то мне казалось, что известия об очередном убийстве оставят на сожители более явный отпечаток.

— Он меня учил когда-то давно. Боюсь, что рассказать чего-то интересного не смогу. Это друг Наставника.

Мне либо показалось, либо ответ Марка удивил. Так или иначе, брат Мадлен раскрыл папку. Свет солнца упал на желтоватую бумагу, где насыщенно-изумрудными чернилами были выведены какие-то надписи. Брови Зарры мгновенно поползли вверх.

— Это ведь не должно покидать участок!

— Поэтому я и надеюсь, что разговор не выйдет за стены этого симпатичного домика. — Марк нервно улыбнулся. — Эй, красавица, подойди. Ты должна это увидеть.

Я подошла. Написанное было непонятным языком, но я всё равно издала подобие удивленного вздоха и попыталась выдать хоть какую-нибудь гримасу. Актёрская игра Зарре не понравилась.

— Ей не нужно это видеть.

Прежде чем рука сожителя накрыла какую-то схему, Марк переместил папку.

— Она имеет право знать. В конце концов, это ведь её заслуга.

Что за заслуга? О чём он?

А может дело не в актёрской игре. Я тут же отвернулась. Чтобы показаться умной, стоило молчать, но едва ли эта была та ситуация. Марк ждал какого-то ответа.

— Брось. Это ведь пустяки. И вообще, я ведь толком ничего и не сделала.

— Пустяки? Это тянет на государственную измену! — И Марк восторженно захлопал ладонями, как маленький ребёнок. — Если сказанное в письме правда, а это наверняка так, то Лавгрейты пытаются изо всех сил испортить престиж короны.

Не понимаю. Не понимаю. Не понимаю.

Совсем ничего не понимаю! Я снова уставилась на папку. Различные бумажки понятнее не стали. Письма, нечто близко похожее на отчёт, другие мелочи веером покрыли шахматный стол. Мелкие схемы, рукописные акты, непонятные карты дополняли общее безумие, но я совсем ничего не понимала.

— Я с самого начала знал, что что-то с этим дело нечисто. И вот. — Марк постучал по столу, ткнув в одну из бумажек. — Основа дела — это не личная неприязнь. Это масштабная операция. Если убийства будут продолжаться, большой процент мастеров покинет страну, а пустующие места займут местные желающие. И что за чудо, что большая часть кандидатов на эти посты, так или иначе, связана с Лавгрейтами. Я сразу понял, что с этим делом что-то не так, но потом ты рассказала, и я подумал: что может заставить дворянина попытаться напасть на простую девушку? В чём причина? А потом до меня дошло — ты будущее подмастерье господина Дуэба. Если бы тебя убили, то это можно было бы посчитать чем-то вроде предупреждения. Мол, выметайтесь. Вам тут не рады.

— Как-то слишком щедро.

Звучало сумбурно, нелогично и сомнительно.

Марк пожал плечами.

— Просто господина Дуэба или Азаррана убить не так уж и просто.

Невольно я посмотрела на Зарру. Тощий, высокий, почти хрупкий. Он совершенно не вызывал чувства угрозы и, кажется, захоти я его задушить прошлой ночью, всё получилось бы. А может, и нет. С другой стороны, в нашу первую встречу у него в одежде был спрятан нож.

— Да и… — Марк скривился. — Категория ценности разная, как бы цинично это не звучало. В любом случае, как бы оно не было, уверен, семейка этого ублюдка Кристиана точно замешана в этой истории. Осталось только найти исполнителя и всё. Дело с концом. Какой бы мышью не был этот несчастный, мы быстро его схватим и получим показания.

— Это ведь мог быть не простой человек.

Марк тут же уставился на меня. Он заинтересовался, а я снова почувствовала себя увереннее и важнее.

— То есть?

Теперь важно не опозориться. Но, с другой стороны, даже если я и ляпну глупость, то это увидят всего два человека. Сердце предательски забилось быстрее. Раздражение, так явственно клокочущее из-за Марка, снова скрылось под розоватой дымкой умиления и смутной гордости.

Он смотрел на меня. Он слушал меня. Он готов был услышать.

— Убийца может быть магом. Я об этом подумала ещё тогда, в чайной. Если бы смерти наступали путём магического воздействия…

— Айран.

— … то их можно было бы относительно легко отследить. Не все ведь рождаются… — Я запнулась, а Марк покачал головой и кивнул, будто говоря «все нормально». — Особенными? Магов ведь записывают и отслеживают, чтобы потом вручить им вызов на учёбу.

Как это было с Мадлен в своё время. Марк понимающе улыбнулся и кивнул, подтверждая сказанное.

— Айран.

— Если убийца маг, ему незачем уменьшать круг подозреваемых. Я бы, будь на его месте, так и поступила. Убила собственными руками. То есть, статистически магов ведь меньше, да? А так выборка становится намного больше.

Марк усмехнулся и снова кивнул. Не казалось, что моя теория вызывала в нём смех и снисходительное закатывание глаз под мысли в духе "вот же тупая". Это ещё прибавило храбрости. Все те невнятные мысли, мельтешащие в голове вечерами, неожиданно начали обретать примерную форму. Неожиданно появившаяся нить рассуждений загорелась особенно ярко. Я изо всех сил старалась за неё ухватиться.

— Да, так действительно будет сложнее найти нужного человека. Плюс… Во все той же чайной мне показалось, что убийца не очень силён. Рана на шее убитой была такой, будто горло ей пытались разорвать, а не…

— Айран!

Впервые Зарра поднял голос. На меня. Осколок мысли тут же пошел прахом, а в горле заболело. На несколько секунд воцарилась полная, абсолютная тишина. Зарра смотрел прямо на меня. Губы, покрытые блеском, едва заметно дрожали, а тонкие подкрашенные брови оказались стянуты вниз. Под его взглядом можно было плавить металл.

— А, так вот как тебя зовут. Айран. — Будто не замечая появившегося напряжения, Марк солнечно улыбнулся. — Красивое имя, хотя тебе не подходит. Дай угадаю, до всей этой истории с подмастерьем тебя удочерили?

— Ага. Персияны с границы. — Смотря на меня, не моргая, равнодушно отозвался Зарра. — Айран, будь добра, принеси нам напитки.

Обычный, более добрый Зарра мог и, наверное, способен был такое сказать, но совершенно другим тоном. Всё время от своего первого появления на пороге дома до этого момента я чувствовала себя гостьей, сейчас же со мной говорили так, будто я действительно была наемной прислугой. Зарра поджал губы, но взгляда с меня не свёл. Горькое и неприятное чувство заставило глаза предательски слезиться.

— И постарайся не вмешиваться в чужие разговоры. Твоего мнения не спрашивали.

А вот это было действительно обидно. Зарра махнул рукой в сторону, явно указывая в сторону выхода.

— Д-да. Прости.

Неделя вышла неудачной по всем фронтам. В глазах противно закололо. Не знаю почему, но это ранило неожиданно сильно. Челюсть дрожала, зубы неприятно бились друг друга.

— Ты чего?! Она ведь дело сказала. — Марк встрепенулся. — Эй, Айран, вернись, он…

— Ты с кем пришёл говорить. Со мной или с ней?

— С Вами, но это грубо. Нельзя разговаривать с девушкой так вот!

— Она не девушка. Она — подмастерье. — Голос сожителя стал выше и звонче. Н явно старался, чтобы я прекрасно всё услышала. — И ей уже пора понять своё место.

Я закрыла за собой дверь и их голоса стихли.

Лишь потом удалось подавить истерику.

Кофе и чай я отдала так, будто в чашках плескался отбеливатель смешанный с аммиаком. Ясно, что дальше моего присутствия не требовалось.

После всего сказанного трясло, и время как бы было, но в то же время — нет. Иначе как можно было объяснить громкий хлопок входной дверью спустя несколько жалких минут?

Мы не должны были пересекаться хотя бы час, но на кухню Зарра влетел практически мгновенно после ухода гостя.

— Почему он, а не я? — Он шумно дышал. Теперь я видела все: дрожащие губы, дергающиеся глаза и дрожащие пальцы. Звенели золотые браслеты. — Что мне ещё сделать, чтобы ты воспринимала серьёзно, Кристина?

Я не хотела его видеть. Не хотела с ним говорить. Не хотела просто стоять в одном помещении. Требовалось время, чтобы обиды улеглись. Горечь узлом завязалась под животом и змеёй спряталась где-то под сердцем. Руки зачесались.

Звуки, какими бы они не были, сильно били по ушам. Вся сила схлынула. В голове стояла пьянящая пустота. Я точно знала, что когда домою чашки после утреннего завтрака — я пойду спать и не в комнату Зарры. Спальня, выделенная мне, не так уж и плоха. Плевать, если ночью какой-нибудь ублюдок вскроет мне глотку или утащит под кровать. Уж лучше так, чем…

— Мне не нравится твоё молчание.

Мне тоже много чего не нравится. Этот мир, например. Но я ведь молчу и стараюсь не трогать тебя, хотя нужно. От собственной глупости стало даже как-то смешно. Я так боялась и стеснялась спросить, что же сейчас происходит на самом деле… И как ты далеко продвинулся с моим возвращением, Зарра?

— Мне нужно побыть одной.

И насколько я могу быть трусихой?

Всё внутри готовилось к взрыву, но я не имела такого права. Наше положение с самого начала не было равным. Я все ещё была на его территории, все ещё жила за его счёт и всё ещё…

— Это было опасно.

Меня будто облило холодной водой, когда длинные и худые руки обвили мою талию. Зарра прижался. Его грудь приятно вжалась в мою спину, а щека соприкоснулась с моей щекой. Сердце тут же беспокойно застучало, а старательно подавляемые чувства снова дали о себе знать.

Уйди от меня.

Вялое сопротивление тут же оказалось подавлено более крепким объятием.

— Крис-ти-на. — Перекатывая моё имя, будто камешки во рту, Зарра снова потёрся щекой. Цепкие, похожие на паучьи лапки, пальцы обвили бледные запястья Кристы. — Я это делаю ради твоего же блага. Ты совершенно не умеешь думать наперед.

И всё же я вырвалась. Врывалась и оттолкнула сожителя. Тот тут же схватил меня за запястья.

— Послушай. Этот Марк редкий тупица! Мы с ним виделись во второй или в третий раз за всю жизнь, но он уже выложил мне все. — Хватка Зарры ослабла, а после исчезла совсем. Даже золото кожи не могло скрыть румянца, настойчиво рвущегося наружу. Подчеркнутые тёмным скулы заострились, да и всё лицо помрачнело. Чем дольше я смотрела, тем больше чего-то птичьего проступало в его облике. — Кристина, пожалуйста, подумай: насколько безопасно рассказывать всё незнакомцу и тащить ему, песок его сожри, совершенно секретные материалы?!

В сердце защемило. Теперь личная обида превратилась в обиду за Марка. Слова Зарры задели так, будто он ругался на моих младших братьев. Да, шибутных и глуповатых, но исключительно желающих добра. Марк тоже был таким. Он стремился помочь и это, честно говоря, подкупало.

— Ты не незнакомец. Он почти знает тебя, его начальник знает твоего. Эй, ты ведь сам говорил, что у вас, подмастерий, связи тоже идут как наследство.

Этим убедить Зарру не вышло. Он поджал губы и сделал шаг назад, из-за чего дышать стало легче. Уперев руки в бока, сожитель нетерпеливо забил ногой по полу. Какой нервный. Обычно удивительно спокойный, Зарра только чудом не ходил от стен до потолка. Даже я видела, как ему натерпится вылить накопившуюся энергию.

И о чём они говорили с Марком, раз он так взвинчен?

Уголок губ Зарры задергался.

— Да, говорил. Это правда. Да, наши наставники работают друг с другом, и я помогал в паре дел, но Кристина, сейчас был частный разговор и… — Он выдохнул и закивал головой, будто стараясь прогнать какую-то мысль, которая не давала ему покоя. — Давай я скажу так: убийцей может быть кто угодно. Даже я или ты…

— Эй, но…

Прежде чем я попыталась задать вопрос, Зарра снова покачал головой и положил палец мне на губы.

— Мы никого не убивали. Мы оба знаем правду. Но откуда эту правду может знать Марк?

Я отпряла и быстро вытерла губы, отчего Зарра тихо рассмеялся. Когда-то Кристиан назвал меня домашним животным. Что ж, он был прав. Только сейчас я сумела это понять. Зарра не воспринимал меня всерьёз. Он явно не верил, что в этом деле от меня будет хоть какая-нибудь польза.

— У тебя нет мотива!

— Мотивы есть всегда. А если их нет, то можно придумать. Всё зависит от размера подозрительности и полёта фантазии вопрошающего. — Зарра пожал плечами. — Что ещё скажешь в его защиту?

В горле заклокотало. Теперь смеяться тянуло меня. Никогда бы не подумала, что такая мыльная опера случится именно со мной. Все это было так нелепо и глупо, что лишь чудом смех не предвещал плач. Или это я уже слишком морально выдохлась?

— Мы с Марком даже не друзья.

— Именно. Вы не друзья и не приятели. Он ничего для тебя не сделал. — Зарра сжал руки в кулаки и отвернулся. Массивные серьги-кольца закачались. — Но ты всякий раз смотришь на него, будто он сделал что-то важное и из кожи вон лезешь, чтобы понравиться.

Лицо будто обожгло.

— Я не стараюсь ему понравиться! Я просто сказала, что думаю, вот и всё!

Теперь улыбка Зарры стала горькой и разочарованной. Голос его стал тише и глуше, из-за чего расслышать сказанное вышло с трудом.

— Тогда почему ты не поделилась этой догадкой со мной?

Но ответ его волновал мало. Прежде, чем я успела открыть рот, Зарра резко подошёл и погладил ладонью щеки. Его выражение лица смягчилось, но разочарование все еще чувствовалось. Смуглые пальцы, будто играя, начали перебирать белые пряди.

— У Марка длинный язык. Он может говорить что угодно и кому угодно. Ты подумала об этом? — Большой палец ласково погладил скулу. — Если ты будешь слишком часто во всём этом мелькать, будут проблемы. А я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Вроде приятно, но самолюбие всё равно ныло. Зарра хмыкнул, снова погладил скулу, а после бегло поцеловал меня в лоб. Целомудренно, как друг или заботливый брат.

— Я себя не прощу, если с тобой что-то случится.

Какое-то время висела тишина. Мы стояли, тесно прижавшись друг другу и чего-то ожидая. В конечном итоге я не выдержала.

— Ты, я, праздничный фестиваль?

— Прекрасный план.

И он опять поцеловал меня в лоб.

— То есть, ты действительно не видишь разницы?

— Нет.

Зарра снова покрутился передо мной. Цветастые полы одежды взметнулись вверх, оголяя смуглые ноги и крупные золотые браслеты на ногах, а массивные рукава почти полностью скрыли руки. Со стороны многочисленные воланы, расшитые золотой нитью, больше напоминали перья диковинной птицы. Каким-то удивительным, невообразимым способом сожитель балансировал на грани между красотой и безвкусицей. Часа весов зависла на первом варианте.

Тёмные волосы снова оказались переплетены. Одна единственная коса спускалась по узкой спине, закреплённая цветастой красной лентой. Красного, вообще, сегодня в Зарре оказалось невероятно много.

Несколько людей обернулось, но это не сильно бросалось в глаза. Сегодня, в этот самый день, целое королевство решило немного сойти с ума и переодеться в самые безумные и яркие наряды. Вырвиглазные, насыщенные, дикие цвета заставляли глаза болеть, а руки мелко дрожать от серости собственного гардероба. Простое бледно-фиолетовое платье, подпоясанное другим ярко-синим платком Зарры, выглядело не слишком впечатляюще на фоне нарядов горожан. Вдвойне обидно было из-за того, что это платье было самым нарядным в моём гардеробе.

— А ведь разница есть! Окружающие видят меня иначе. — И Зарра потрепал свою серёжку с небольшим красным камнем. И ведь нельзя было сразу сказать, что это украшение было своеобразным магическим артефактом. Я долгое время думала, что это просто аксессуар. — Если мы наткнемся на кого-нибудь знакомого, будет время, чтобы сбежать.

В другой ситуации это могло быть чем-то романтичным. Я крепче сжала смуглую руку и Зарра улыбнулся. Хотелось верить, что ему действительно нравятся мои прикосновения и всё это — не последствия вины, жалости и чего-то ещё.

Это было свидание, но статус наших отношений оставался неясным. Корабль любопытства опять наткнулся на массивную стену собственных страхов, которую ещё и охраняли тараканы из головы. Сил на то, чтобы взять и спросить: "эй, что прямо сейчас творится?" — не оказалось. Точно также не было желания портить потенциально хорошую половину дня лишними переживаниями.

— На самом деле мы рискуем. — Это Зарра сказал радостным, взбудораженным тоном. — Если кто-нибудь из друзей мастера меня узнает, в будущем проблем будет не избежать.

— Не похоже, что тебя это пугает.

Зарра тихо посмеялся и качнул головой. Каким-то удивительным чудом мой собеседник очень легко обходил шедших нам навстречу людей, пока я время вот времени задевала кого-нибудь плечом.

— Конечно, не пугает. Я в сущем ужасе!

И он снова рассмеялся, из-за чего трудно было понять — это сарказм, нервы или какая-то совершенно извращённая форма отчаяния. На душе тут же стало гадко. Будто я совершала особенно мерзкое преступление против человечества, не меньше. Может, не стоило просить его о свидании? Или…

Точно почувствовав мои сомнения, Зарра сжал руку в ответ и улыбнулся шире. Какого-либо ужаса в этой улыбке не оказалось, но контраст между ней и сказанным всё ещё заставлял чувствовать себя преступницей.

— На самом деле не нужно бояться. Никто ничего не узнает. Давай лучше решим, что будем делать! — Энтузиазм бил из него ключом. Возраст Зарры всегда для меня был некой тайной, однако что-то подсказывало, что разница между нами в два или три года. Однако сейчас, в это самый момент, Зарра стал младше. Намного младше. Глаза его горели от предвкушения. — Ты когда-нибудь пробовала сахарные шарики? Или перченое печенье? Или мясные палочки? Хотя… Нет. Ты не пробовала. Но ты попробуешь, Кристина! Но перед этим… Идём!

И он ринулся вперёд, таща меня за собой. Люди толкались и ворчали, но не сильно раздражались. Странное предвкушение чего-то интересного разлилось в воздухе, аномально повышая настроение. Дети махали флажками и кусочками ткани. Вблизи оказалось, что на этих маленьких сувенирах красовались цветы, выбитые на местной валюте. Люди, сами того не поднимая, несли с собой изображения цветов Мадлен. Интересно, что она, некогда простая девушка, чувствовала в этот момент? Вроде бы праздник был посвящён королю, но каждая собака интуитивно догадывалась — это всё существует ради Мадлен.

Стало жаль, что автор грубо и поспешно оборвал её историю, оставив читателей с «и жили они долго и счастливо, заведя пять спиногрызов». Только сейчас до меня дошло, что было бы интересно узнать немного больше о жизни Мадлен после всех приключений, которые выпали на её голову.

— Ты должна попробовать жареный лёд! И стеклянную лапшу! И булочки с ягодным кремом! И… О, пески, ты должна так много чего попробовать!

Музыка звучала странно. Сначала мне казалось, что я оглохну, только выйдя на улицу, но нет. Парадоксально, но дома звуки улицы звучали куда громче, чем на этой самой улице.

Неужели очередная местная магия?

— А чего бы тебе хотелось сделать сначала? — Зарра улыбнулся и в этой улыбке пробился другой, неизвестный мне человек. Золотые глаза горели от переполняющего восторга. — Мы можем попробовать свою удачу в метании кинжалов! Или испытать свои рефлексы в яме с плюшевыми червями! Или использовать силу и попытаться поднять огромный молот! Или ты сначала хочешь поесть? Знаешь, у тебя совсем пропал румянец. Давай сначала хорошенько поедим, а потом…

— Нет. Всё нормально. Давай пойдем к молотку. — Я нервно улыбнулась. Тема еды после столкновения с Кристианом стала какой-то болезненной и неприятной. Я не доводила себя до страшного истощения и не морила голодом, но старалась держать тело Кристы в её исходном размере, однако Зарра этого будто не понимал. — Если мы победим, то получим приз?

— Конечно… — Теперь собеседник отозвался менее восторженно. Взгляд его стал задумчивым и каким-то горьким. — Мы получим приз.

А мне понравился этот момент. Понравилось это «мы». Понравилась сама возможность командной работы. Это так сильно отличалось от того чувства, которое накатило при Марке.

— Дай угадаю: это будет какой-нибудь плюшевый уродец?

На самом деле угадывать не пришлось. Это очевидно. Зарра моей проницательности не удивился. Ответом стала новая, более искренняя улыбка.

— И не один, если повезёт.

Способ оплаты местных развлечений поразил. Было два пути — либо платить за каждый «аттракцион» по факту его использования, либо покупать этакий безлимитный билет, который сразу допускает ко всему без оплаты. Хитрость была в том, что для того, чтобы забрать приз, нужно было получить определённое количество очков. Как не странно — обладатели "безлимитного" билета получали меньшее количество баллов, чем единоразовые покупатели.

— Мне кажется или всё здесь старается высосать деньги?

— Ты только сейчас это поняла? — Зарра забрал билеты. — Но деньги — это полбеды. Слышал, что в прошлом году несколько людей старались судиться с организаторами. Мол, ярмарка закрылась раньше, чем они сумели полностью отбить стоимость покупки. Какие же скупцы!

Невольно я усмехнулась. Слышать о таких, простых и понятных вещах было куда приятнее, чем получать вести об очередном покойнике. Да и Зарра снова воспрянул духом. Он даже не старался скрывать того, как сильно ему нравится происходящее.

— Они просто старались получить максимум выгоды.

— Они просто не умеют наслаждаться жизнью. О! Смотри! Молот!

В лицо ударил ветер, а руку потянуло вперёд. Я не успела ничего сказать, когда Зарра притащил к огромному молотку, который просто лежал на земле. Не было тарелки, куда нужно бить. Не наблюдалось и потенциального экрана, где можно было бы увидеть уровень своей силы. Реальность, развернувшаяся перед глазами, оказалась удивительно унылой.

— Нам повезло. — Шепнул Зарра, слабо толкнув меня вперёд. — Очередь пока не собралась.

Очередь? На такое убожество?

Мы подошли вовремя. Прошлые искатели счастья ушли, прямо перед нашими носами и высокий, бледнокожий мужчина с зачесанными блондинистыми волосами растянул губы в учтивой улыбке.

— Вы один, молодой человек? Или спутница составит вам компанию?

Я огляделась. Инстинктивно захотелось отойти, спрятаться за чужой спиной и сделать вид, что меня здесь нет.

— Кристина, ты ведь со мной?

Это был просто молоток, но Зарра сиял, как начищенный золотой слиток. Внутреннее сопротивление растаяло и я, не сильно горя желанием, кивнула.

— Эта шутка как-то покажет уровень нашей силы? — Я изо всех сил постаралась, чтобы Зарра услышал шёпот.

Мы встали по обе стороны от огромного молота. Наклонившись, схватили массивную деревянную ручку.

— Что? Нет.

В положении рачка я была всего несколько секунд, но в спину уже начали забивать невидимые гвозди. Поясница противно напряглась.

— Значит, нам нужно…

Но идей, что же нужно сделать с этим противным молотком, не появилось.

— Поднять его.

Сначала мне показалось, что я оглохла и в сказанном была другая, вторая часть. Но губы Зарры быстро захлопнулись, после чего снова уголками потянулись вверх.

— Просто поднять его?

— Просто? Аха, нет. — Хозяин «аттракциона» звучно рассмеялся. — Миледи, поднять этот молот далеко не просто. Только избранные способны вынести вес этого здоровяка.

В этом я даже не сомневалась и не питала надежды, что груда металла с деревянной дубиной, наверняка весившая больше ста килограмм, легко нам подчинится. Всё это напоминало шутку, в которой шутки не было. Но Зарра горел предвкушением.

— Насчёт «три»? — Спросил блондин в цветастой шляпе и нарисованным огромным цветком на весь левый глаз.

— Да.

Чуда не случилось. Только прострелило спину и то, не мне. Зарра издал сдавленный стон, когда ведущий «аттракциона» хлопнул его по спине и посветил непонятной светящейся шуткой. В качестве утешительного приза нам отсыпали немного призовых жетонов, похожих больше на кусочки цветного стекла.

— Знаешь, платить для того, чтобы попытаться поднять очевидно не поднимаемый молоток — нелогично.

А ещё это пустая трата денег. Не моих, но всё же.

— Но это весело! — Зарра потянулся так, будто несколько минут назад это не он стонал от неожиданно прострелившей боли. — И ломает ожидания. Просто подумай, практически каждый, кто пробует там свои силы, на что-то надеется. И каждый раз он оказывается неправ.

Странная логика. Мне её не понять. Точно также мне было не понять парня, который встал в очередь позади нас, и другую парочку, стоящую уже позади того парня, и ещё двоих человек, которые уместились после. И ведь это не было сном, и ум мой совсем не повредился. Обычный молот действительно привлекал внимание настолько, что медленно к нему начала собираться очередь.

Развлечений здесь, на самом деле, было не так уж и много. Никаких каруселей, машинок или контактных зоопарков не наблюдалось. О колесе обозрения даже не приходилось мечтать. Было несколько аттракционов, очевидно вдохновленных современностью, но очереди на них оказались сильнее моего интереса. Да и Зарру не сильно интересовала местная аэротруба, работающая на нескольких магах. И меня, честно говоря, тоже. Страховочной сетки не было и вероятность, что какой-нибудь счастливчик случайно выскользнет из воздушного потока и рухнет прямо нам на голову, существовала.

— Некоторые вещи просто забавны тем, что они есть. Не нужно искать в них двойного смысла. Но если молот тебя не впечатлил, идём метать кинжалы.

Это звучало куда интереснее. Даже не пришлось выдавливать улыбки. Зарра довольно кивнул.

— Так и знал, что ты это оценишь! Иногда у тебя такая кровожадная натура…

— Не понимаю о чём ты.

Но ответа я не услышала. Как ни странно, очередь на метание ножей оказалась даже меньше, чем к чертовому молоту. Но кто я такая, чтобы жаловаться? Низенький мужчина, в чьем рту не хватало половины зубов, чем-то отдалённо напоминал Зарру. Либо дело было в смугловатой коже, лицо в экзотическом разрезе глаз. В любом случае, мужчина был добр и любезен.

— Будете кидать поодиночке или устроите соревнование?

Соревнование… Это слово эхом раздалось в голове. Мельком я взглянула на Зарру, стараясь прикинуть свои шансы на победу. На самом деле это даже звучало нелепо. Я не сомневалась, что проиграю. Но всё же надежда на зоркое, не сильно испорченное зрение Кристы, заставляла мечтать о невозможном.

— А за что больше дают баллов? — Зарра не постеснялся поставить вопрос ребром.

— За совместное соревнование.

Правильный подход. Если я не смогу самоутвердиться как искусный метатель ножей, то всегда можно успокоиться мыслью о вкладе в общее дело. Не без томительного ожидания я смотрела на ножи, которые к нам подвинули. Здесь, слава Всевышнему, всё было почти как на земле. Несколько ножиков для метания, чучела, очень приближенные по строению к человеческому телу, стенки по бокам для безопасности. На ткани чучел виднелась разметка и цифры. Как я поняла — это баллы.

— В конце, когда ты кинешь пятый кинжал, очки будут сложены. У кого больше — тот и победил.

— Понятно.

Первый кинжал был чем-то средним между обыкновенным ножом и очень-очень толстой спицей. Деревянная ручка попыталась соскользнуть, едва я обхватила её пальцами. Зарра тоже взял кинжал.

— Подожди-ка… Ты что, левша?

— М? — Собеседник непонимающе моргнул, прежде чем запустить кинжал в манекен. С громким хлопком спица вошла прямо в «голову». — У меня нет доминантной руки, если ты об этом.

Прицеливаться даже не пришлось. Клинок странным образом выскользнул из пальцев и угодил чуть выше, чем у человека находится грудь. Не дурно. Мне казалось, что силы этого удара не хватит, чтобы странное лезвие плотно укоренилось в материи. Что ж, я оказалась не права.

— То есть, ты двурукий. — Кажется, у этого явления было более красивое, «научное» название, но оно вылетело из головы. — Класс. У нас в учебниках писали, что это ещё одна отличительная черта гениев. Знаешь, талантливый человек талантлив во всём и все дела.

Грань между искренней похвалой и лестью оказалась слишком тонка. Лишь после того, как сказанное звоном отразилось в моих ушах, я поспешила заткнуться. Но вообще, он был достоин хороших слов. Учёный маг, трудолюбивый человек и действительно талантливая личность, хотя его таланты всё ещё были своеобразной тайной для меня.

— Полагаю, что так говорят лишь о тех, кто управляется двумя руками от рождения. — Зарра снова метнул кинжал и тот упёрся в плечо манекена. — Боюсь, я не подхожу под это определение. Я родился с ведущей левой рукой, но потом мне её сломали, и я научился управлять правой.

Будто молния ударила под ноги. Выпущенный мной кинжал до манекена не долетел. Лезвие уткнулось вниз, там, где могли бы находиться ноги потенциальной жертвы. Ни один мускул на лице Зарры не дрогнул. Сожитель даже не моргнул лишний раз. Лишь бегло посмотрел на мой кинжал, после чего снова запустил свой.

— Но это бесчеловечно!

— Подмастерье должен хорошо управляться двумя руками.

Сломали руку… Как-то бабушка мне рассказывала, что ей, тоже урожденной левше, больно били по пальцам всякий раз, когда та тянулась к письменному перу левой рукой. Да, это тоже было жестоко, глупо, но не так страшно. Причины не верить в сказанное не было, но в то же время хотелось закрыть уши и выбросить сказанное из головы.

— Это ведь чудовищно, Зарра. Это чертовски чудовищно.

— Но в этом есть смысл. Подобные меры очень быстро показывают тебе твоё место, понимаешь? И… — Он тихо рассмеялся, будто прямо сейчас в голову ему пришло нечто очень смешное. — И уж лучше так, чем пухнуть от голода в компании братьев и сестёр.

Я успела забыть, что сейчас настала моя очередь метать кинжал. Вместо этого я смотрела на Зарру. Он был таким, как обычно, но что-то в нём всё равно изменилось. Было другим. Например, он никогда не упоминал биологическую семью.

— Скучаешь по ним?

Зарра отрицательно кивнул, слабо тронул пальцами мою руку и указал на манекен, намекая на бросок. Кинжал оказался брошен наугад.

— Нет. Я почти ничего не помню о том времени. Помню лишь невольничий рынок, рубашку на пять размеров больше и грязь. Много грязи.

Ручка его кинжала угодила прямо в грудь манекена, четко под шеей, но лицо собеседника продолжало оставаться аномально спокойным. Сердце тут же заныло, а в висках застучало от злости, обреченности и бессилия. Хотелось обнять, пригладить волосы, сказать, что всё хорошо и осталось позади. Но ведь это не было правдой. Отпечаток был, просто Зарра не стремился его показать.

— На самом деле всё было не так уж и плохо. В этом действии есть зерно смысла. За меня хорошо заплатили, и это спасло остальных братьев и сестёр от голодной смерти. И это моя заслуга. В некотором роде.

Они ему ещё и мозги промыли. Психологи могли найти в этом парне большую золотую жилу. Как же это всё дико!

— Надеюсь, что ты не пытался их найти после того, как стал взрослым.

Я бы, во всяком случае, искать не стала. И не важно, какая великая цель маячила бы перед моим носом. Хоть спасение мира. Голова начинала кружиться от одного слова «рабство», а ведь тогда Зарра был совсем маленьким ребёнком. Почему его биологический отец не нашёл ещё работу? Почему его мать не пыталась найти себе ещё занятие, чтобы держать семью на плаву? Почему, они, черт побери, прыгали вместе в кровать, чтобы заделать ещё одного ребёнка, а не проводили вечера за ходиками?

Наверняка истина была куда сложнее и неоднозначнее, но я ничего не могла поделать с клокочущим гневом внутри. Клинок вошёл в манекен по самую рукоять.

— Зачем? Подмастерье не имеет право видеться с биологическими предками до тех пор, пока не получит звание мастера. Они мне не семья. Меня вырастил, воспитал и обучил наставник. Он моя семья.

Ладно, может тот мужик не так уж и плох. В конце концов, не он ведь ломал Зарре руку и издевался над ним. Я метнула кинжал в последний раз.

— И ты, Кристина, тоже моя семья.

Семья…

Это слово эхом разнеслось по голове. В груди приятно запульсировало, на губы сама напросилась улыбка. В щеки будто налили кипятка. В животе проснулись бабочки, так часто описываемые в романах.

— Перегибаешь палку.

Но всё же это было так приятно! Он мог соврать или преувеличить собственные чувства, но даже это не ранило бы сильно.

— Нет. Я говорю то, что думаю.

Как-то так вышло, что баллов мы набрали одинаково и вышли на ничью. Мужчина предложил бросить ещё один, дополнительный кинжал, чтобы выявить победителя, но Зарра отказался.

Воздух рядом с ним будто прописался патокой. Дышать было тяжело, но сладко. Мысли метались от «черт, черт, черт как это мило» до «черт, черт, черт как это странно». На лбу проступили капельки пота. Ладони покрыла мерзкая влага. Будто чьи-то невидимые руки вскрыли тело Кристы, вытащили мою суть и засунули ту назад, в годы, когда мне только исполнилось четырнадцать и мир загадочных свиданий начал приоткрываться.

— Слишком мило. Замолчи.

Он тихо рассмеялся, забирая выигранные жетоны. Надо было ещё подсчитать, сколько такого добра нужно накопить, чтобы выиграть местного плюшевого уродца. Хотя сейчас я была не уверена, что в игрушке был смысл.

— Эй, я ведь не сказал ничего не пристойного! Почему ты так покраснела?

На него давила реальность новеллы? Или он сам, в здравом уме, говорил всё это? Горячие мурашки пронеслись по коже, а во рту всё сморщилось, будто накануне я съела курагу.

Зарра чуть нагнулся и дыхнул мне прямо в лицо. Густой запах кофе мгновенно ударил в ноздри. Ноги ослабили, щеки заныли. Почти натурально я ощущала, как кровь начинает кипеть. Лицо Зарры оказалось так близко, что кончики наших носов соприкоснулись.

— Эй, не так близко!

Потянуло назад. Воздуха резко, предательски перестало хватать в лёгких. Захотелось вернуться назад, туда, где наши отношения казались более «безопасными». Моего желания Зарра не понял и снова подвинулся. На губах у него заиграла лукавая улыбка.

— Это ведь свидание. Мы и должны быть близко, разве нет?

— На нас люди смотрят!

Но это было не совсем правдой. Сегодня людям было на нас плевать. Яркие внешние особенности Зарры волшебным образом терялись на фоне «странностей» других людей.

— И?

— Это странно, неприлично и… — Горячий воздух будто жёг изнутри. В висках стучала кровь. — Вот мне было бы неприятно наблюдать за таким!

Зарра хмыкнул, согнул и поднял руку. Тяжёлые воланы рукавов мгновенно закрыли наши лица. Сам Зарра встал передо мной, а моя спина натолкнулась на стену ближайшего дома. Снова всё напомнило сцену из какой-нибудь новеллы. Не хватало лишь рук по обе стороны от плеч, чтобы точно отрезать все пути к бегству.

Сердце забилось ещё быстрее.

— Так лучше?

На фоне густой подводки, остро нарисованных стрелок и темных теней радужка его глаз очень сильно напоминала луну. Жёлтую, похожую на кусок мультяшного сыра. Все внутри застыло и замерло.

— Наверное.

Всё же сказочная «искра» существовала. Смотря Зарре в глаза, я не могла игнорировать целый сноп электрических искр, пробегающий между нами каждую секунду.

Поцелуй вышел нежным, но долгим. Намного более долгим, чем он бывал обычно. Я даже зажмурилась. Коленки мелко тряслись, нос предательски отяжелел.

Мягкие, важные губы приятно жались к моим, и жар распалился в теле. В голове вдруг что-то щелкнуло: скоро будет новый уровень. Но быстро томительное ожидание сменилось недоумением. Мысленно я посчитала до двадцати, но никакого «углубления» не последовало.

Чарующая сладость этого поцелуя быстро пропала. Мы все ещё стояли, прижимаясь друг другу плотно сжатыми губами и… Всё.

Может, ему стоило намекнуть, что я готова и не боюсь? Повинуясь собственным представлениям о поцелуях, я приоткрыла губы.

Снова ничего.

Все это было прекрасно, других слов подобрать было нельзя, но всё равно кое-чего не хватало. Зарра быстро отпрыгнул, а я, как дурочка, застыла с вытянутым языком. Очень быстро худые щеки покрылись румянцем. Зарра прикрыл рот ладонями.

— Ты… Ты что делаешь?!

Хороший вопрос.

А ты почему злишься?

Пару раз я лизнула воздух, продолжая чувствовать себя идиоткой. Потом засунула язык и закашлялась в кулак. Во рту мгновенно растекся вкус чужой помады. Тяжёлый, масляный, пыльный.

— Ну… Я пыталась… Ну…

Говоря красиво — углубить поцелуй, выражаясь фактически — просунуть свой язык в твой рот.

Краска смущения пробивалась даже через бронзу его кожи. Левый уголок накрашенной губы дёргался как пойманная рыбёшка, когда другой угол был твёрд, недвижим и вечен. Глаза тоже стали будто больше и нереалистичнее.

— Ну… Знаешь…. Мне казалось, что ты… Ну не против?

Зарра сделал шаг назад, наткнулся спиной на чьё-то плечо и тихо ругнулся. Раздался бубнеж. Если бы не людской поток, сожитель продолжал бы стоять на месте, сохраняя дистанцию. Опасливо Зарра всё же вернулся ко мне, но теперь его поза была напряжена.

— Не против чего? — Спросил он трескучим голосом.

— Продолжения?

Мне либо показалось, либо где-то вдалеке брякнула птица со звучным:

— Вот тупица-а-а.

Очень быстро дошло: да. Я тупица. Я натуральная тупица, которая явно переоценила свою привлекательность, харизматичность и просто шансы. Оставалось дело за малым — повернуться к стой самой стене, занести голову и изо всех сил удариться лбом по кирпичной кладке, положив конец всем мирским страданиям.

— Прости. Я не так поняла. Давай просто забудем и оторвёмся так, чтобы уши заложило!

Нервный смешок прозвучал так жалко, что стыд усилился.

Предложение Зарра не оценил. Он продолжил стоять на месте, светя красноватыми щеками. Помада на его губах немного стёрлась и вышла за контур. Зрелище оказалось соблазнительным.

«ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ ОБ ЭТОМ»

Не сейчас.

— И всё-таки, зачем ты попыталась это сделать?

От сердца отлегло, стоило вопросу из «что» трансформироваться в «зачем». Значит, всё не так уж и плохо. Спустя время, наверняка можно похихикать над этим, как над глупым стечением обстоятельств.

— У нас французский поцелуй — это что-то вроде нового этапа, хах.

Определение ситуацию проще не сделало. Зарра тяжело нахмурился, из-за чего сердце едва не остановилось.

— Какой поцелуй? Под поцелуем вы определяете ритуал, нацеленный на поедание партнёра?

Делу не помогло то, что я рассмеялась. На глазах выступили слезы. Поедание. Само это слово в контексте произошедшего выглядело как седло на корове. Хотя немного его помады съела, это да.

— Нет! Это просто поцелуй, но глубже и…

Как же было тяжело не впечататься лицом в стену, чтобы не рассмеяться от смущения, стыда и того, что было посередине.

Зарра мелко вздрогнул. Кажется, он поднял, что же я хотела сказать. Мелкие заколки в его волосах зазвенели.

— Я… А…. — Он схватился за волосы. — Можно я просто повешусь на косе, чтобы ты забыла об этом позоре?

— Я повешусь рядом. Не переживай. Ведь что может быть романтичнее, чем совместное посмертие?

Зарра сдавленно засмеялся. Он так старательно отводил взгляд, что мне стало ещё больше не по себе. Со стороны всё выглядело непривычно. Каким-то странным, необъяснимым мне образом уверенный Зарра превратился в другого человека.

— Если это произойдёт, то всё будет бесполезно, разве нет? Так я попытаюсь избавиться от позора, но какой в этом смысл, если мы вместе… — И он резко оборвал мысль тяжёлым вздохом. — Ладно. Забудь. Это не важно. Что у нас дальше по списку?

Снова всё откатилось назад.

Сознание вдруг чётко разбилось на три части. Одна — пыхтела от злости, как паровоз. Ей надоело, что всё происходило так, как происходило. Эти неожиданные «остановки» совершенно не радовали. Другая — облегчённо вздохнула. Быть может, в этот самый момент, я избежала пропасти? Третья же сгорала от любопытства — что необходимо сделать, чтобы Зарра, хорошо знакомый мне, не сумел сказать «проехали». Где в его понимании пересекается черта?

Дальше отдых шел безобидно. Формально встреча продолжала быть свиданием, но фактически мы даже перестали держаться за руки. Мы сыграли в местный вариант «побей крота», попытались свалить в воду неприятного мальчишку, кидая камни в мишень, участвовали в коллективном перетягивании каната и многое, многое другое. До самого приятного, а именно до еды, очередь дошла последней.

Местные блюда новизной не покорили. Знакомые продукты имели всю ту же знакомую структуру и отличались лишь названием. В остальном же, даже концептуально, они повторяли земную кухню. Тем не менее, я всё же удивилась, попробовав местное карри с рисом и кусочками жареной курицы.

— Это блюдо пришло с моей родины. — Заметил Зарра. Ложка в его руке странно покачивалась. Могло показаться, что прямо сейчас сожитель держал ядовитую тварь. — Они неправильно сварили рис. Он слипся, хотя по рецепту должен быть рассыпчатым!

Я кивнула, хотя согласиться или поспорить не могла. Рис и сейчас казался достаточно рассыпчатым, поэтому полностью переварить претензию не получилось.

— Зато эту штуку приятнее есть ложкой, чем палочками. — Я зачерпнула немного риса, сковырнула чуть карри и отправила всё это в рот, чувствуя себя совершенно нормальным человеком. — Не понимаю, почему ты и твой мастер так против нормальной посуды?

Что-то в лице Зарры изменилось. Да и вообще, он раньше не жаловался на отсутствие аппетита. Сейчас же его тарелка продолжала быть почти полной, когда я была близка к завершению трапезы.

— Ты про ложки и вилки? Это не посуда. Это столовые приборы. И когда мы с мастером впервые покинули родной дом, чтобы начать странствие, у нас из посуды была лишь одна металлическая тара. Думаю, ты видела её на кухне.

Нечто большое и плоское, отчасти похожее на барабан, действительно лежало на самом дне одного кухонного ящика под грудой другой посуды.

— По существующим нормам мастер не может долго держаться на одном месте, поэтому личных вещей у него немного. Иметь лишь одну посуду для приготовления и потребления пищи, находясь в движении, удобно.

— Не соглашусь. Как тогда есть вместе, например, что-то горячее? — Я покосилась на пальцы Зарры. — Только не говори, что ты руками ел какое-нибудь горячее рагу или суп.

Зарра отрицательно покачал головой.

— Конечно, нет. В таких ситуациях сначала ел мастер, потом — я. Первый, кто ест, обматывает руки тканной материей. Так жар металла не ранит кожу. К тому же, приём пищи всегда начинается спустя какое-то время, чтобы горячее блюдо не травмировало горло.

Обзавестись ложками и вилками куда проще.

— Подожди. Ты ел последним всегда? А если твой желудок скручивало от голода?

И снова по его лицу промелькнула тень. Зарра лизнул краешек губ.

— Не понимаю о чём ты. Мастер всегда держал меня в сытости.

Немного зачерпнув риса, Зарра поднёс ложку к глазам. Могло показаться, что в рисе что-то было. Настолько пристальным оказался взгляд сожителя. С минуту несчастный рис был под прицелом чужого взгяла.

— Он тебя не сожрёт, если ты съешь его первым.

Но Зарра даже не ухмыльнулся от шутки. Наоборот, взгляд его стал ещё более пристальным.

— Ну, давай. На твоём фоне я кажусь себе обжорой!

Губы Зарры скривились, но спутник всё же отправил несчастный рис в рот.

Когда тарелки оказались пусты, Зарра потащил меня домой. Вечер только-только навалился на город и я уже приготовилась ныть, что всё закончилось слишком рано, как сожитель повёл меня вверх. Второй этаж оказался позади. Зарра открыл одну из вечно запертых дверей и холодный воздух тут же ударил нам в лица.

Мы были на крыше. Место, очень похожее на вдовью дорожку, оказалось просто идеальным для созерцания салюта, который грянул несколькими минутами позднее.

— И всё же, как это, целоваться по-французски?

Сначала мне показалось, что это слуховая галлюцинация и я схожу с ума, но нет. Зарра потупил взгляд и склонил голову вперёд. Я видела лоб, тонкую линию носа и губы. Красивые губы.

Мы сидели на, свесив ноги с крыши. Небо продолжало идти цветной рябью.

— Лучше забудь об этом, ладно?

— Нет! — И он добавил тише. — Мне…. Интересно. Это ещё одна земная традиция?

Не помню, чтобы в новелле были даны описания поцелуев детальнее, чем «и их губы слились в одно». Но был ли вообще вариант, что другого способа обмена нежностью в этом мире не существовало? Или Зарра этого не знал. Стало как-то неловко.

— Ну… Это поцелуй, во время которого язык одного человека проникает в рот другого.

В голове это не звучало так ужасно. Радовало лишь то, что Зарре наверняка было также неловко, как и мне. Отчего напрашивался вывод — этот груз стыда мы разделим вместе.

— Зачем? Так принято? Это обязательный этап?

Невольно я вспомнила более молодую версию себя, которая черпала знания о тонкостях любовных дел из журналов и рассказов подружек. Наверное, в те моменты у меня было такое же потерянное, даже немного затравленное, выражение лица. Держу пари, что от того, чтобы повеситься на собственной косе, Зарру держало немногое.

— Эм… Нет? Но так… Приятно?

Спорно. Во всяком случае, таким был мой первый опыт. Поцелуй только ради факта самого поцелуя, скучный старшеклассник и брекеты в тот день совершенно не давали надежды на что-то приятное.

Но, с другой стороны, Зарра был чем-то иным. Милый, интересный, даже немного забавный. Плюс Криста брекеты не носила, а я их давно сняла. Со всех сторон данное дело грозило обернуться успехом.

— Разве?

— В основном — да. Реже — не особо. Но, эй, разве можно сделать вывод, не попробовав?!

Мои слова не сильно его вдохновили. Я пожала плечами.

— Мне кажется, что французский поцелуй — это ещё один способ узнать человека. Знаешь, я могу сделать так. — Я взяла Зарру за руку. — Могу ощупать твое плечо, коснуться груди, а могу… Чисто теоретически! Пойти дальше. Если ты этого хочешь, конечно.

Прежде чем он дал ответ, я убрала свои конечности и отвернулась. Лицо страшно горело. Возникло чувство, будто я соблазняю ребёнка.

Какое-то время Зарра молчал. Я тоже ничего не говорила. Здесь, на крыше, виднелся прекрасный вид. На темном небе то загорались, то гасли салюты. Зрелище, в каком бы мире оно не происходило, было прекрасно.

— Кристина.

— А?

— Давай сделаем это.

Раз, два, три.

Я ущипнула руку. Стало больно.

Сидящий рядом Зарра прильнул так резко, что отодвинуться не вышло. Он заправил прядь волос за ухо, потеребил серёжку и попытался меня поцеловать. Я отвернулась. Накрашенные губы мазнули по щеке. Дрожь его тела, маленькая, но отчётливая, почти передалась мне.

— Нет.

— Что?

Он снова попытался поцеловать меня в губы, но я повернулась другой щекой. Было щекотно и приятно, но всё же — нет. Одна из заколок легко царапнула меня по коже.

На самом деле все было так маняще и интересно, но нет. Я немного отодвинулась. Озадаченное, немного обиженное лицо Зарры оказалось на расстоянии.

— Нет? Почему нет? Я сделал что-то не так?

На мгновение показалось, что в глубине его глаз мелькнула искра страха, но очень быстро все исчезло.

— Всё так. Просто ты к этому не готов.

Меж острых темных бровей тут же пролегла складка. Теперь Зарра смотрел с обидой.

— Нет, я готов! У меня нет опыта, но есть желание научиться!

Он говорил как подросток, который хотел что-то доказать. Игривое настроение, подстрекающее

на романтические подвиги, исчезло совершенно. Теперь человеку передо мной было не больше четырнадцати лет.

— Тем более нет.

— Но ты ведь этого хотела!

Я отодвинулась сильнее и покачала годовой.

— Хотела, но теперь не хочу.

Зарра застыл. Его губы задрожали, а глаза снова как-то странно заблестели. Неужели его так сильно это задело? Где-то вдалеке снова ухнул салют, но любоваться красивыми искрами больше не тянуло.

— Слушай, ты замечательный. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна за всё. Но сейчас ты просто не готов. Понимаешь?

Оставалось лишь надеяться, что его эго не сломается.

Зарра сглотнул. Его губы шевелились, но никаких звуков не было слышно. Прямо сейчас я почувствовала себя самым настоящим чудовищем. И что было хуже: склонять его к чему-то большему или, наоборот, не дать сделать это большее? Будь он действительно меня младше, то что я могла бы сказать, чтобы утешить?

— Я ведь тебе нравился несколько часов назад? В чём проблема? Скажи правду!

Что ж, это он попросил сам.

— Мне не кажется, что ты этого хочешь. И вообще, я явно тороплю события.

— Но это не так! Кристина, я хочу этого!

Зачесались руки. Остро захотелось влепить подзатыльник и поставить Зарру в угол. Эта настойчивость начала подбешивать. Как бы я не была ему благодарна всё, такой напор вызывал раздражение на подсознательном уровне.

— Можешь считать меня сумасшедшей, но для некоторых вещей нужно правильное время. — Я поднялась на ноги и оттряхнула платье. — Особенно для таких…кхм… интимных. Слушай, я вижу, что тебе это всё неудобно. Может даже противно. И это нормально, правда. Не надо прыгать грудью на амбразуру. Я могу подождать того момента, когда ты будешь готов. Поэтому не торопись, Зарра.

— Кристина, у меня для тебя сюрприз.

Едва Зарра это сказал, как серия стуков обрушилась на дверь, окна и стены.

В какой-то момент мне показалось, что беды идут за Марком длинным шлейфом. Всякий раз, когда мы сталкивались с ним нос к носу, происходило что-то неприятное. Эта закономерность задушила чувство детского восторга, которое раньше бурлило во мне, едва брат Мадлен попадался на глаза.

— Он мёртв.

Не успел Зарра нормально открыть дверь, как Марк ввалился за порог и повторил:

— Он мёртв.

Повисло молчание. В какой-то момент меня облило холодным потом. В голове вспыхнула мысль — мастер Зарры. Я бегло посмотрела на сожителя и тот, будто читая мысли, посмотрел на меня.

С момента последнего визита Марка прошло четыре дня. Четыре мучительных, неловких дня и я даже не знала, нравится ли мне то, что устоявшийся неловкий фон прервала весть об очередном трупе. Мелко задрожали руки, губы предательски заболели.

— Ты о ком?

— Кристиан. — Марк сглотнул. Кадык подпрыгнул к его подбородку, а после тяжело обрушился вниз. — Повесился.

Вслед за облегчением пришло недоумение. Мы с Заррой переглянулись опять. Зарра уже потянул руки в мою сторону, но я отрицательно кивнула. Что-что, а чужое плечо для поддержки мне были нужны в последнюю очередь. В горле завершило, но на этом все неожиданные реакции и закончились. Я не почувствовала даже облегчения, хотя только что услышала, что человек, запугавший меня до паранойи, оказался мёртв.

К слову, о паранойи…

Я попыталась прислушаться к собственным чувствам, но те, как и раньше, твердили о наблюдении из вне. Несколько тысяч невидимых глаз продолжали своё наблюдение. Они смотрели из-за щелей, глядели с потолка, мелькали в цветных шариках на люстре.

Негромко ухнула дверь, и лязгнул замок. Удивительно, но Зарра сделал это сам. Без какого-либо давления со стороны. Покачав головой, он обратился к Марку:

— На тебе лица нет! Всё настолько серьёзно?

Нет лица… Слишком мягкое определение для человека, который прямо сейчас стоял на расстоянии нескольких шагов. Его трудно было узнать.

Щёки впали, подбородок будто заострился. И глаза… Глаза выглядели странно. Был в них какой-то больной блеск, от которого стало неуютно. Точно случившаяся потеря тронула Марка необычайно сильно.

Не помню, чтобы Кристиан и Марк как-либо взаимодействовали. Да и над убитыми, если подумать, Марк тоже не сильно горевал. Что же тогда случилось сейчас? Всё внутри меня сжалось, когда Марк резко повернул голову в мою сторону.

От его пристального взгляда стало не по себе.

— Знаешь, внешне ты как-то очень похожа на Кристиана. Вы не родственники?

Мутноватые, синие глаза будто смотрели в душу, выворачивая ту наизнанку. Рефлекторно потянуло в сторону, прямо за плечо Зарры. Холод прокатился по душе, заставляя кровь густеть. Где-то в левом ухе тревожно задрожала клавиша рояля, спрятанного в кустах. Марк мог догадаться. И не важно, сам ли он пришёл к правильным выводам, или его сестра рассказала. В любом случае, я не сомневалась — при таких вариантах наши с ним отношения не останутся на прежнем приятельском уровне.

Марк продолжал смотреть. Возникло такое чувство, будто к горлу прижали кинжал.

— Все может быть. Слышал, что у Лавгрейтов обширные истории «увлечений» и если хорошо поискать, можно будет найти их потомков в самых неожиданных местах.

Марк нахмурился. И без того неприятный взгляд усилился. Я почти чувствовала, как он смотрит на меня со всех сторон. Заглядывает в лицо, разделяет его на несколько частей, отдельно рассматривает нос, глаза. Мысленно сопоставляет всё это, приходя к понятным для себя выводам.

— Не могу сказать, чья кровь течёт в жилах Айран, но могу поклясться: на внешности связь с Лавгрейтами заканчивается.

Слова Зарры возымели эффект. Марк ещё какое-то время смотрел на меня, прежде чем перевести взгляд на Зарру. Тот слабо покачал головой. Мелкие заколки зазвенели в смолянисто-черных волосах.

— Ладно. Логично… — Наконец, Марк немного расслабился. — Мастер, я в тупике и мне нужен ваш совет. И посторонняя точка зрения.

В этот момент брат Мадлен кивнул в мою сторону. Я не видела лица Зарры, но была почти уверена — он вежливо улыбнулся на эту просьбу.

— Кофе или чай?

Какое-то время Марк молчал. Он повернул голову, посмотрел вглубь коридора и прислушался к стоящей здесь тишине. Мелодия мысленного рояля из кустов стихла.

— Господина Дуэба опять нет? — Голос Марка прозвучал устало и разочаровано.

— Сейчас он направляется на юг. К Бисовому хребту, если верить письмам.

— Четыре дня пути…

— Только не говори, что ты хочешь отвлечь Наставника от исследований ради Кристиана. — Зарра глухо рассмеялся. — Это гиблая затея.

По лицу Марка пробежала тень, после чего тот обреченно вздохнул.

— Знаю. И что у вас сегодня на завтрак?

Уголок рта Зарры раздраженно дрогнул, но Марк этого не заметил. Он пошёл вперёд, чуть шаркая ногами. Зарра быстро схватил гостя за плечо, а я рефлекторно захлопнула дверь «лаборатории».

— Кухня здесь.

Но это прошло мимо ушей Марка. Тот снова посмотрел на меня, а я, как дура, вжалась в доски. Сладковатый душок случайно созданной дряни ещё не выветрился полностью, отчего было только страшнее. Не хватало только статьи за непредумышленное изготовление наркотических веществ.

— А почему ты так охраняешь это место? Там спрятано что-то серьёзное?

— Ага, мёртвое тело.

Непроизвольно мы хихикнули, и Марк кивнул головой

— Но если серьёзно? Эй, моргни пару раз, если там прячутся анчурские дети или незарегистрированные саламандры.

Очень быстро почтительный тон исчез из его голоса, и двоякое чувство поселилось в душе. С одной стороны этот жест был милым, особенно после того как Зарра наругал меня перед Марком. Но с другой стороны, базовые правила вежливости никто не отменял.

— Там правда нет ничего такого. Просто склянки, зелья и всякие штуки для их приготовления.

Смешливая улыбка Марка мгновенно растаяла, сменившись недоумением. Брат Мадлен медленно повернулся к Зарре.

— «Всякие штуки для приготовления»?

Шпилька оказалась брошена в мою сторону. Вот же идиотка. Надо было просто промолчать. Горя от страха, стыда и собственной глупости, я виновато уставилась на сожителя. По лицу Зарры ничего нельзя было прочесть. И это пугало.

Одними губами удалось сказать жалкое: «я не специально».

— Она только встала на пусть подмастерья. Ей предстоит узнать множество удивительных вещей. — Зарра говорил ласково и убедительно. — А комната, которую Айран так упорно охраняет, это сердце нашей деятельности. Наш рабочий кабинет, лаборатория и, по сути, настоящий дом. При всем моём уважении, такие нюансы постороннему знать не стоит.

Марк неловко закашлялся.

— Понял, но всё-таки немного, что вполне конкретные вещи называют «всякими штуками для приготовления». — На меня был брошен быстрый взгляд. — Прости конечно, но это странно.

— Ты пришёл критиковать меня и мастера за выбор нового подмастерья или у тебя дело, связанное с Кристианом? Если первое, то наша встреча прервется после первой выпитой кружки кофе. У нас есть ещё работа.

Румянец стыда залил вытянутое лицо. Марк покачал головой и тут же начал мять переносицу.

— Простите, просто столько всего навалилось.

Остатки вчерашнего ужина пришлись очень кстати. Подогрев похлёбку, и вынув половину рулета с джемом, я некоторое время не знала, что делать дальше. Уходить или всё же остаться? Прошлый опыт склонял ко второму варианту, но всё же искорка любопытства уговаривала немного погреть в уши. Зарра к кофе не полез, хотя упоминал именно его. Вместо банки с кофейными зёрнами сожитель вынул огромную бутылку из тёмного стекла. Моё любопытство усилилось. Я часто видела эту штуку, когда лезла за маслом или содой в нижние ящики, но вот спросить, что же там было такое, вечно забывала. Теперь же одна маленькая тайна грозилась раскрыться.

Марк подавился воздухом и быстро закивал головой. Румянец прилил к его щекам.

— Мастер, нет-нет-нет!

— Брось, никто ничего не видит — никто ничего не скажет.

— Нет, правда, мне ведь ещё даже не исполнилось…

— Тшшш… — Марк вздрогнул, когда Зарра резко хлопнул его по губам. — Говорю же, никто ничего не видит. Я просто налью немного сладкого жмыха, чтобы извилины в твоей голове немного расслабились, и лицо прекратило быть таким запуганным.

— Я не запуган!

Потом в ход пошло то, что я многократно видела у младших братьев и, честно говоря, чем грешила я сама. Манипуляции.

Зарра чуть наклонился, ядовито ухмыляясь. Марк занервничал.

— Не, ну если ты боишься пить, то скажи. Я налью тебе кофе или чая.

— И я не боюсь! Давай, мастер, наливай!

И Зарра налил. Мутноватая, темно-фиолетовая жидкость едва не вышла за пределы стакана Марка. Себе Зарра налил наполовину меньше. Мне же не досталось ничего. Я уже была готова уйти, но мне Зарра налил слабый кофе и жестом показал на место, где можно было сесть.

Первые минуты прошли в тишине. Марк и Зарра чокнулись сначала один раз, потом другой, потом как-то странно переплели руки между собой, потом чокнулись опять и лишь после этих бессмысленных движений пригубили немного странной жидкости.

— Гхр! Крепкое! — Марк дернулся.

— Не такое крепкое, каким должно быть. Ещё подлить? Или уже хватит?

— Конечно, лей!

Потом пошли какие-то пространные разговоры. В какой-то момент мне даже показалось, что никакого повешенного Кристиана нет. Марка просто выгнали из дома, а тот, не зная где поесть и напиться, просто решил завалиться к нам. Когда я уже подумывала слинять, брат Мадлен резко заговорил серьёзно:

— Так вот, Кристиан Лавгрейт повесился. Стала известна связь его и его семьи с организацией «Цветы свободы». На следующее утро его тело висело на галстуке. Никогда не знал, что у нас в стране такие крепкие галстуки!

На бледных щеках резко вспыхнул румянец. Злился ли Марк, или просто выпил очень много? В любом случае, безумный блеск в глазах никуда не исчез.

— «Цветы свободы»? Никогда не слышал.

— Вот так совпадение. Я тоже. И начальник тоже. И его начальник. И начальник его начальника. — Марк нервно рассмеялся и отпил предложенного напитка. — Вы даже представить не можете, но мы, так-то, откопали целое тайное общество!

— Видимо, очень хорошее тайное общество, раз вокруг него существовала настоящая тайна.

И Зарра снова подлил Марку, а мне показалось, что напитка в чаше моего сожителя нисколько не убавилось. Зарра улыбнулся, и его лицо казалось даже заинтересованным.

— И это меня смущает. Ничего не было, даже намёка на его существование и тут — целое змеиное гнездо! Лавгрейты, Белланы, Соркуты и ещё десяток крупных дворян. — Марк вытер влажные губы рукавом и кивнул головой. — И ладно Лавгрейты. У них всегда были проблемы с моралью, но Белланы…

Белланы… Беллан. Вроде бы кто-то из карманного гарема Мадлен происходил из этой семьи, но я не смогла вспомнить — кто именно. Марк обреченно вздохнул.

— Заговоры зреют везде. — Флегматично отозвался Зарра, снова подлив ещё немного странной жижи. — Это не первая, но и не последняя попытка поменять власть.

Марк резко дёрнулся и уставился на Зарру стеклянным взглядом.

— Но я ничего не говорил о готовящемся перевороте…

— Это очевидно. — Зарра пожал плечами и якобы отпил немного жижи. — Если в тайном обществе состояли все важные дворяне, кроме королевской семьи, значит, планировалось не чаепитие с плюшками. Или ты рассчитывал на это?

— В любом случае, те убийства были частью плана. Ты была права, когда говорила, что убийца — это не простой человек. — Марк повернулся ко мне, и кисло улыбнулся. — Кристиан был одним из исполнителей. В его вещах нашли клинок, личный дневник, письма…

На последнем слове в голосе Марка послышался надрыв. Издав подобие всхлипа, брат Мадлен обмяк и шлепнулся лбом об стол. Зазвенела посуда и Зарра вовремя схватил кувшин с не то с вином, не то с чем хуже.

— Звучит, как повод отпраздновать!

Я попыталась бодро похлопать Марка по плечу, но тот увернулся от моей ладони. Можно было подумать, что та измазана грязью или чем хуже!

— Здесь что-то не так. — Наконец, собравшись с мыслями, заявил Марк, подняв голову. Кусочки укропа усеяли его лоб, а взгляд потерял фокусировку. — Я… Я не знаю, но здесь действительно что-то не так!

— Действительно. Странно, что такой человек как Кристиан самостоятельно будет выступать исполнителем такого грязного дела. — Зарра подлил ещё алкоголя. — Очень, очень странно. Ещё по бокалу?

Марк скривился так, будто его чем-то очень сильно обидели. На глазах проступили злые, пьяные слёзы.

— И ты-ы-ы-ы не понимаешь! И К-капит-а-а-а-а-н не понимает!

Все мои внутренние колокола забили тревогу. Я поспешила не дать выпить Марку ещё, но тот пресек эту попытку и быстро, будто мне назло, выпил содержимое стакана.

— Разуйте глаза! Ч-ч-то стра-н-ое идее-ё-т. На п-половв-в-в-в-вину сож-женый д-невик. Ор-жие… И…

Последний аргумент вылетел у него из головы. Неуклюже поднявшись на ноги, Марк задёргался и нетвёрдой походкой направился прочь. Открыть все двери ему удалось лишь с третьего раза. Его тёмные кудри несколько раз мелькнули у окна, прежде чем покинуть наше поле зрения.

Гнев тут же опалил щёки, когда Зарра, не стесняясь, улыбнулся. Он подошёл к окну, какое-то время смотрел в сторону и тарабанил пальцами по подоконнику весёлую мелодию. Мне стало ещё противнее.

Я тут же вскочила на ноги и принялась убирать следы противного обеда.

— Ты его споил!

— Ему стало лучше. — Зарра ещё не немного посмотрел в окно, прежде чем задернуть занавеску. На кухне тут же воцарился полумрак. — Не торопись.

От холодной воды привычно заныли руки. Некрасивые, красные пятна у большого пальца тут же резанули глаза. То ли от нервов, то ли из-за воды кожа пошла противными пятнами. Хорошо, что Марк много не ел. Нужно было ополоснуть всего две тарелки вместо, например, трех. Плохо лишь то, что ушел он от нас качаясь, будто последний пьяница.

И ведь душой хотелось предложить ему остаться. Если не на ночь, то хотя бы до того момента, когда к ногам его вернётся твердость. Но вот умом я понимала — Зарра скорее выгонит меня, чем впустит его.

— А если он споткнется, упадет и разобьёт голову?

— Значит судьба у него такая. Прямо как у Кристиана.

Сердце на мгновение остановилось. Я медленно повернула голову в сторону сожителя, который в этот момент расставлял на столе небольшие глиняные сосуды, отличные от бутылки с недо-вином.

— На самом деле Марк не упадёт. Там такой состав, что на воздухе хмель начинает выветриваться. Готов поспорить, что домой он вернётся трезвым, и ничего не помнящим.

Мгновенно отпустило.

Но всё же, на небольшой момент, показалось, что что-то здесь действительно не так. Да и сказанное Марком вертелось в голове. Кристиан мёртв. Совершенно мёртв. Бескомпромиссно мёртв. Ужасно мёртв.

— Кристина.

Я едва не выронила последнюю тарелку, когда руки Зарры сомкнулись кольцом на животе. Сердце было забилось.

— Что?

— А у меня для тебя сюрприз.

Белые кудри приподнялись и теплое дыхание обожгло шею. Я почти онемела, когда Зарра оставил мягкий поцелуй под бледным ушком Кристы. Сквозь плотный запах специй прорезался запах кожи.

— Тебе не кажется, что это немного не вовремя?

Хотелось сказать, что по мне говорило нечто человечное и правильное. Кристиан, каким бы упырем он не был, мёртв. С моральной точки зрения любые заигрывания стоило отложить хотя бы на денёк, но чисто человечески мне оказалось плевать. Как бы я не старалась, но весть о его гибели ничего не тронула. Мне было больше жаль недавно убитых мастеров, которых я никогда лично не знала, но уж точно не этого напыщенного садиста.

— Скорее это он пришёл не во время. Помнишь, я говорил, что у меня для тебя сюрприз?

Дыхание Зарры пахло едой и совершенно не воняло алкоголем. Вот же лис! Он вообще не выпил! Странная неприязнь возросла. Стало так щемящее обидно за Марка, который в этой ситуации выходил каким-то дураком.

Прежде чем я сказала всё, что я думаю об этом отвратительном поступке, Зарра пошёл с козырей.

— Через два дня мы возвращаемся домой.

Одна из чаш выскользнула из моих рук и разбилась на осколки.

— Ну, разве это не замечательно? Конец.

Он шептал, потираясь носом о мою макушку. Я же молчала. Молчала и смотрела на осколки, лениво шевеля извилинами внутри головы.

— Просто представь: счастливый финал. — Прошептал Зарра. Его дыхание пробежалось по волосам Кристы. — Ты, я, твой дом. Жду не дождусь, когда смогу увидеть самолёты и воспользоваться интернетом. Сколько словарей и книг будут мне доступны!

Господи…

Дом. Семья. Мама, папа, сестра, братья.

В голове завертелись мысли. Сколько всего, наверное, изменилось. Сколько всего произошло! Я смогу вообще вернуться к обычной, нормальной жизни?! Глупости. Конечно, я смогу. Сколько здесь месяцев мне пришлось пробыть? Два? Три? Это не пятьдесят лет! Захотелось петь, смеяться и любить весь мир.

Я любила всё: от червей и пауков до идиота-соседа, который вечно что-то ремонтировал в шесть утра. Я… Я соскучилась по шуму. И не по тихому, издаваемому будто мышами, а по здоровому, ошеломляющему. На задворках памяти раздался рёв мотора и бесконечный стук перфоратора за стенкой. Рядом, немного позади, из динамика играла музыка в торговом центре и слышалась вибрация телефона.

Как же мне этого не хватало!

— Почему ты молчишь? Разве ты не рада, Кристина?

Руки Зарры мягко сжали или плечи. Я пикнула, когда сожитель развернул меня к себе и обеспокоенно посмотрел в глаза:

— Ты не довольна моей работой? Ты больше не хочешь назад?

— Нет! — Вышло слишком громко. — Нет-нет-нет. Просто всё так неожиданно! Когда ты вообще успел?

С заметным облегчением Зарра выдохнул. Странно, но в этот момент он показался непривычно уязвимым. Черты его лица сгладились и смягчились, во взгляде появилось нечто особенное.

— Я работал параллельно с заданиями мастера. Так вышло, что кое-что пересеклось. — Зарра вдруг взял меня за талию и потянул в сторону. Мы закружились, минуя стол. Это был странный, спонтанный танец. Покачиваясь как лодочка, Зарра смотрел прямо мне в глаза. — Знаю, я должен был раньше тебе сообщить, но я не был уверен, что все пойдет как надо.

На душе стало ещё легче. Осторожно обняв сожителя за шею, я присоединилась к этому танцу. Раз-два-три, раз-два-три, раз…

Нога Зарры залезла на мою. Я тихо рассмеялась, а он смущённо закашлялся.

— Всё настолько плохо?

— Что? Нет. Это скорее облегчение. — Я улыбнулась, уже танцуя увереннее. В голове ожили команды учительницы по физкультуре со школы. Примитивные уроки вальса для танца на последний звонок всплыли в моей памяти. Никогда бы не подумала, что этот багаж прошлого на что-нибудь повлияет. — Хоть что-то всемогущий Азарран… — А что было дальше? — Хоть что-то всемогущий ты не делаешь идеально.

— Ты хотела сказать «не умеешь»? — Не было похоже, что Зарра обиделся на мою забывчивость. От улыбки у него на щеках проклюнулись ямочки. — Если тебе станет легче, я не умею танцевать, петь и не владею ни одним музыкальным инструментом. Ещё я весьма посредственен в чтении небесной карты, хотя это, вроде как, должно быть моей основной специализацией.

Я не удивилась. За всё время моего пребывания здесь Зарра заинтересованно смотрел на звёздное небо ровно ноль раз. Забавно. И Зарра забавный. Всё в этом миере забавно

— Должна ли я знать ещё что-нибудь из твоих страшных грехов?

На ногу опять навалилась тяжесть. Он снова начал давить мне на пальцы, но на этот раз специально. Зарра игриво улыбнулся. Я хмыкнула, но всё уже было понятно. Непривычно вести в этом танце. Раз-два-три, раз-два-три. Не имея музыкального сопровождения, пришлось импровизировать. Фигоро здесь, Фигоро там. Была Кристина здесь, а будет скоро Кристина там.

Почти.

— А ты уверена, что это подходящая мелодия? — Спросил Зарра мягко, продолжая кружить меня по кухне.

— Поверь на слово, ты не захочешь слушать что-то другое в моём исполнении.

— Захочу. Мне нравится твой голос.

Его пальцы мягко перешли выше. Одна из ладоней застыла на спине, прямо между лопаток, а другая уместилась под грудью. Мягкими, пружинистыми шагами мы начали перемещаться из одного места в другое.

Вдруг в голову пришла мысль.

«Неужели это…»

— И как спаситель этого дня я могу потребовать награду, Кристина? — Зарра ласково поцеловал ухо, вызывав дюжину мурашек.

— Д-да.

— Ты быстро согласилась. Тогда иди в мою спальню. Я сейчас приду.

И прежде чем я ушла, Зарра быстро оставил поцелуй на шее. Приятное предвкушение зародилось внутри.

Долго ждать начала не пришлось. Зарра вошёл через несколько минут, держа в руках два напитка. Снова кофе для себя любимого и чай, предназначенный мне. Правда запах из кружек шёл странноватый. Привычный мне аромат разбавляло что-то резкое, режущееся даже через завесу специй.

— Я добавил полуночник и ларузию зелёную. Полуночник повысит желние, а ларузия сразу избавит нас от последствий.

— Что?!

Так вот ты какая, местная контрацепция…

Я смотрела то на чашки, то на Зарру. Тот нисколько моей реакции не смутился. Наклонившись, он поцеловал меня в висок, потом в щеку.

— Я не хочу бросать семя в землю, которую не смогу потом обработать.

— Ладно лар-ларузия. — С трудом слово удалось выговорить. — Но полуночник зачем? Боишься, что не сможешь справиться?

— Так тебе будет приятней. — Без обиды в голосе ответил Зарра. — На моей родине женщины, которые ненавидят своих мужей, но должны обзавестись с ними потомством, добавляют три ложки полуночника. Он отключает их разум и стимулирует инстинкты. Очень полезная вещь. Зачиная ребёнка с нелюбимым, можно даже получить удовольствие. Я добавил лишь одну ложку. Ты будешь всё помнить, но не почувствуешь боли, когда мой ключ войдёт в твою скважину.

Я хрюкнула. Слабая эротичность, витавшая в воздухе, лопнула, как воздушный шарик. Зарра слабо (и явно осуждающе) стукнул меня по плечу, а после протянул кружку с отваром.

— Сначала отпей сам.

— Не доверяешь?

— А вдруг ты попытаешься меня отравить?

Мы коротко хохотнули, но Зарра подчинился. Если раньше отвар доходил до самой кромки кружки, то теперь керамические стенки возвышались на несколько миллиметров. Он действительно отпил и я, немного волнуясь, последовала его примеру.

— Можешь пить не всё. Одного глотка вполне хватит, чтобы достичь нужного эффекта.

Медовая горечь расползлась по рту. Какое-то время в животе будто замер ком. Лишь немного погодя, в голове раздался тихий, методичный стук.

Тук-тук-тук.

Вдруг я поняла. Это дождь бился в окна. Дождь, первый за всё время моего здесь нахождения. На сердце сразу стало легко и весело. Улыбка полезла на лицо. Напиток, вырученный Заррой, начал действовать. Почти каждой клеточкой своего тела я почувствовала жар, который бежал вместе с кровью.

— Давай снова попробуем ту вещь. Я буду старательным учеником.

Он говорил о французском поцелуе так, будто это было что-то невероятным. Я невольно смутилась. Моего опыта было не так уж много, чтобы действительно можно было чему-нибудь научить.

— Просто действуй так, как чувствуешь.

Зарра кивнул, но я поняла — он нервничает. Ему расслабиться полностью так и не удалось. И это было печально, ведь я уже не могла всё резко пустить на тормоза и взять себя в руки. Сначала всё шло как в прошлый раз. Лёгкое онемение Зарры, большие глаза, едва ощутимое дыхание.

Изменения пошли несколькими минутами позднее. Мой язык прошёлся по его зубам прежде, чем кончик его языка тронулся о мой. Сердце мгновенно подпрыгнуло прямиком к подбородку. Хватка на талии усилилась.

Жар его рта сошёлся в одно с тем, что было у меня. Поцелуй оказался очень прытким. Десна Зарры и зубы предстали во всей красе. Точно так же, как и рот Кристы был в его распоряжении. Всё это напоминало обмен. Какую-то чистую попытку показать себя так, как есть.

Поцелуй сломался с негромким «чпок». Ниточка слюны лопнула, и Зарра застенчиво вытер уголки губ. Лицо его стало немного темнее из-за румянца.

— Как много жидкости…

— Эй, ты меня ещё не раздел! — И тут я поняла, что именно он имел ввиду. Пришлось самой оперативно вытирать рот. — Да, слюней много. Но ещё это приятно. Тебе ведь приятно, да?

— Никогда бы не подумал, что так скажу о чужой слюне… — Зарра негромко посмеялся. — Но да. У тебя сладкие слюни.

Из груди вырвался смешок, и выражение лица Зарры мгновенно изменилось. Из игривого его лицо стало обиженным.

— И почему ты постоянно смеёшься?

— Так, мой милый. Первый урок. — Я обняла его лицо ладонями. — Никогда не говори такие странные вещи девушке, если вы с ней очень плохо знакомы. И даже если хорошо знакомы, то тоже не говори. Это звучит странно, а не сексуально. И может оттолкнуть. Я знаю, что ты милый, пусть и своеобразный, но другая…

— Зачем мне другая, когда я с тобой?

От этой наивности захотелось смеяться, но я очень быстро подавила улыбку. Зарра, милый-милый Зарра. Его волосы легко, как вода, проскользнули меж пальцев. Какая красота. Жалко, что там, по ту сторону, такой красоты больше не будет.

— Мы можем не встретиться.

— Встретимся.

Теперь инициатива легла на него. Едва я приготовилась ответить, как Зарра сам припал ко мне с поцелуем. Его руки, тёплые и мягкие от крема, заскользили по одежде. Очень быстро ему поддалась лента под моим горлом, покорно отозвались пуговицы на груди. Поцелуй прервался, Зарра немного отодвинул горячее лицо.

— Я правильно?

— Да.

Я сама полезла к его одежде, но в последний момент Зарра скованно махнул плечами. Его руки застыли на области у живота.

— Ты так? Я вижу твоё бельё.

Наружное платье свисало с плеч вспоротой кожей, оголяя серую комбинацию. Интересно, что прямо сейчас он видел перед собой? Стало немного неловко. На теле Кристы одежда почти всегда выглядела восхитительно. Даже сейчас тонкие бретели красиво пережимали ярко выраженные ключицы, а просторный лиф с кружевом эстетично поддерживал небольшую, аккуратную грудь. Внутри закопошилось отвращение. Моё тело… совсем не такое. Даже близко оно не выглядит настолько хорошо.

— Как жаль, что я не могу коснуться тебя настоящей.

Эти слова тронули что-то внутри. Я подняла голову, и в этот момент Зарра снова полез целоваться. Неуклюже, неумело, но пылко. Голова мягко впечаталась в подушку, приятно запружинил матрас под нами. Длинные тёмные пряди, которые совсем недавно скользили по рукам, защекотали моё лицо.

Зарра навис сверху и облизнулся. В глубине его глаз, жёлтых, золотых, я увидела…себя. Не слишком высокую, не совершенно худую, с обычными глазами и нелепым шрамом, который красовался на самой переносице. И та, настоящая я, выглядела немного испуганно.

Рука Зарры коснулась щеки. Тепло его пальцев приятно защекотало кожу.

— Ты кажешься такой круглой. — Промурлыкал он, поглаживая моё лицо. — Это хорошо. В настоящей тебе нет острых углов.

— Э… Намекаешь, что я толстая?

Зарра мягко покачал головой, показывая несогласие.

— Плохие люди полны острых углов. В тебе настоящей их нет, Кристина.

Он заправил короткие, белые пряди мне за ухо и снова наклонился, прося поцелуй. Сердце упало под живот. Это было мягко, легко, почти невесомо. Зарра целовал, кусал и легко облизывал губы, пока его руки всё крепче и крепче сжимались на запястьях.

Постепенно воздух начал сгущаться, и внизу живота зародилось томление. Дождь всё продолжал стучать в окно, отчего накатывало приятное чувство умиротворения. Всё шло ровно так, как должно было идти. Новый поцелуй лопнул, как мыльный пузырь. Зарра снова навис сверху. Его быстрое, горячее дыхание било прямиком в лицо, неся с собой запах кофе.

— Что я должен сделать дальше?

— А что ты хочешь?

Какой-то момент Зарра молчал. Я тоже не спешила лезть к нему. Мы смотрели друг на друга, пока его пальцы то сжимали, то разжимали мои запястья.

— Я смутно это представляю. — Наконец, негромко пробормотал Зарра. — Я видел, как это делают животные. Но… Но у людей всё ведь иначе, да?

То, о чем я догадывалась весьма смутно, показалось во всей красе. Если бы не влияние чая, то всё совершенно точно закончилось бы прямо сейчас. Ещё несколько секунд я смотрела на него. Это было так странно. Секс и его составляющие, никогда не бывшие табу для меня или моих современников, для Зарры был загадкой. Какая-то моя часть понадеялась, что это шутка или коварный приём соблазнения, но нет.

Зарра не шутил. Он действительно не знал.

— То есть… Я имею представление… — Затараторил он, потупив взгляд. — Есть выпуклость и есть отверстие, но это ведь неправильно. Должно быть что-то ещё. Промежуточный этап.

Всё же тяжелая жизнь у подмастерьев. Я кивнула и запрокинула голову вверх, чуть выгибаясь в спине.

— Видишь грудь? Трогай её.

Шумный вздох стал мне ответом. Я зажмурилась, мучительно краснея. После этого ничего нельзя повернуть назад. Мне и ему придётся с этим жить. Внутри засел страх, что Зарра просто встанет и уйдёт, посчитав меня распущенной бабой.

Но он не ушёл. Ладони, горячие и влажные, накрыли верх комбинации. Какое-то время Зарра был недвижим.

— Можешь сжать. Можешь мять. Можешь… — В горле запершило. Последнее слово вылетело на выдохе. — Лизнуть. Эй, ахаха, не, не так! Ты комбинацию сними, а потом…!

Вышло скорее щекотно, чем эротично. Горячий язык Зарры прошелся по ткани, дразня соски через хлопок. Скорее как кот, чем как любовник, Зарра языком прошёлся по моей груди. Мокрые пятна усеяли материю, пока я смеялась и старалась выбраться. Намёк не был понят. Ещё более усердно Зарра заработал языком. Не то писк, не то смех раздался в спальне.

Жар возрос. Теперь в груди приятно кололо. Все естество ныло, требуя больше ласки, больше поцелуев. Я тихо хихикнула.

— Зарра, тебе надо было снять эту штуку. Теперь у тебя весь язык будет в каты-ы-ы-ышках.

— Не самая страшная кара.

Грудь кольнул холод. Неуверенно, немного опасливо Зарра отодвинул бретельку комбинации и припустил лиф. Правая грудь оказалась у него на глазах. Я зажмурилась, не желая видеть этого.

— И всё же ты намного красивее Кристы.

Он снова наклонился, после чего горячие стенки рта сомкнулись надо мной. Это оказалось слишком приятно. Он целовал кожу, слабо кусал её, водил языком взад-вперёд настолько интенсивно, что это становилось почти больно. Не выдержав, я освободила одну из своих рук и изо всех сил прижала Зарру к себе.

— Больше. Больше!

Маленького укуса оказалось достаточно, чтобы хватка ослабла. Издав нечленораздельный звук, Зарра полез к другой груди. Алгоритм действий сменился. Язык сменили пальцы. Он давил, оттягивал соски и слабо сжимал ореол. Объективно в этом не было ничего приятного, но тот факт, что это делал Зарра…

— Хмф!

— Какой забавный звук. — Он снова сжал сосок пальцами. — Можешь повторить?

Изо всех сил я закусила губу и слабо кивнула. Жжение внутри набрало силу. Напряжение спало. Лизнув грудь опять, Зарра снова навис надо мной.

— Что дальше?

Его вопрос раздавался бы словно со стороны, сквозь толстую стену из воды. Я попыталась приподняться. Глаза предательски застилала искрящаяся пелена.

— А дальше я раздеваю тебя.

Прежде, чем он ответил, я сама вцепилась в его одежду и потянула ту вверх. С шелестом ткань приземлилась рядом, оголяя обнажённое, худое тело. Зарра сглотнул и сжался, прикрыв грудь руками. Шрамы… Их было много. То, что творилось с его руками, не шло ни в какое сравнение с тем, что пряталось под тканью. На мгновение и кровь отлила назад в голову. Рваные белые полосы свежей кожи мелькали на фоне природного, смуглого покрова. Большие шрамы, маленькие, средние. Дальше груди, глубже ворота рубашек таился настоящий ад. Очень четко виднелись рёбра. Они выглядывали так, будто ещё немного и они прорвут кожу. Как-то страшно, ненормально выглядывали ключицы.

— Не смотри на меня. Смотри на моё лицо.

Но я не могла этого сделать. Глаза вновь и вновь смотрели на кошмар, который открылся прямо сейчас. Я протянула руку, но Зарра увернулся.

— Не надо. Кристина, посмотри на моё лицо. Оно лучше.

— Кто с тобой это сделал?

Зарра быстро прикрылся одеялом, обмотав его вокруг своей шеи, как плащ. Лицо его стало серьёзным и острым.

— Это уже не важно. Кристина, пожалуйста, смотри на меня.

В душе мгновенно вскипела горячая, всепоглощающая злость. Тот человек, те люди, которые посмели это сотворить, не были достойны прощения и длинной, счастливой жизни. Они вообще ничего не были достойны. Как бы Зарра не старался закрыться, я всё живо видела эти следы. И шрамы затянулись толстым слоем, то такая ненормальная худоба и очень жадный аппетит.

— Зарра, это ведь с тобой мастер сделал, да?

— Нет!

Он попятился назад, сильнее натягивая на себя одеяло.

— Зарра, это ведь он с тобой сделал.

— Не всё так просто. Ты ведь знаешь, что у некоторых учеников уши на спине? Учение ничего не поймёт, пока его учитель не возьмёт палку и хорошенько…

— Зарра.

Он стих, а я остановилась. Зарра сидел у самого края кровати, смотря на меня немного испуганно и обиженно. Будто я полезла туда, куда он просил меня не лезть. Ни за что на свете. Но я полезла, и вины от этого не испытала.

Контраст между красивым лицом и измученным, изуродованным телом добавлял жути. Смотря на Зарру, в его испуганные глаза, я не могла не почувствовать щемящей жалости. Будто последние недомолвки исчезли сами с собой.

У меня были, остаются и будут младшие братья. И от мысли, что хоть кто-то посмеет их тронуть пальцем, всё внутри слетело с катушек. Красивое, милое лицо Зарры будто утратило свою магию. Я подсела ближе, а Зарра едва не упал с кровати. В последний момент я его удержала, а после притянула к себе. Настал его черед недоверчиво хмурить брови.

— Ты ч-…

Он зажмурился, будто ожидая удара, а я всего лишь стёрла часть макияжа. Тени и подводка яркими пятнами растеклись по ладони.

— Кристина? Почему ты плачешь?

Я не ответила. Лишь плотно прижала голову Зарры к груди и носом уткнулась в макушку.

— Всё хорошо, мой милый. Мы переживём.

После признания поцелуи вышли горькими. Было так больно и противно осознавать, что в жизни такого хорошего человека оказалось так много грязи. Зарра заслуживал лучшего. Он заслуживал большего.

Страшно чесались руки. В своих мечтах я не плевала в кружку таинственного мастера. Я целенаправленно, без капли сочувствия, подмешивала яд в его кофе или толкала в спину так сильно, что жилистый старик был обречён слететь с лестницы и упасть прямиком на шею. Или не прямиком, но очень близко к этому. Быстрая, пусть и болезненная смерть не могла в полной мере вынести всё то, что пережил его ученик. Розовые грёзы о герое, почти-отце, разбились слишком острыми осколками.

— Почему ты плачешь? — Повторил Зарра, оторвавшись. Он выглядел растерянным и обеспокоенным. Золотые глаза казались ещё более яркими в окружении черной подводки и тёмных теней. Точно чёрное, беззвездное небо и огромная, жёлтая луна.

— Потому что это чудовищно!

Сожитель как-то криво улыбнулся и отвёл взгляд в сторону. Пальцами Зарра начал теребить браслеты на руке, выдавливая тихий звон.

— Это не чудовищно. Это нормально. Я не был прилежным учеником!

Да, это было нормально. Для него, для остальных, для тебя. Но не для меня, Зарра. Слова слиплись в один огромный ком, из-за чего всё стало совсем невыносимо. Я даже ничего не знала о происходящем, но всё равно чувствовала себя соучастницей. Молча я подвинулась. Зарра едва заметно вздрогнул, но я это заметила. Сколько раз он также вздрагивал, но никто не обращал внимания?

— Ты не хочешь этого делать. — Сказал Зарра тихо, напрягшись.

Я не ответила. Лишь послюнявила палец и провела им возле глаза. Густые тёмные тени смешались с подводкой, оставив после себя жирную полупрозрачную полосу, но это не было главным. Главным был шрам, притаившийся у самого уголка глаза. Я потянулась к другому глазу, но Зарра резко отвернул голову. Палец неаккуратно скользнул вниз, стирая часть помады. Губы… Эти губы…

Огонь внутри загорелся сильнее. Слез стало только больше, перехватило дыхание.

— Кристина, ты чего? Всё зажило. Всё давно…

— Да какая разница?! Ты живой человек! С тобой нельзя так обращаться! — Злоба, отчаяние и собственное бессилие стали одним. Будь моя воля, будь у меня возможность…

И где все привилегии попаданки?! Где всесильная мощь? Где феноменальная удача?! Где это всё?! И почему его мастер не стал жертвой Кристиана?! Он заслужил. Он чертовски заслужил. Меня трясло. Зарра схватил меня за плечи, но этого оказалось мало, чтобы укротить пламя гнева внутри.

Я видела истории и хуже. Еженедельно, по телевизору или в интернете, мелькали новости, как одни бедняги становились жертвами разнообразных преступлений. Я сама, в конце концов, росла и жила не в самом благополучном районе. Но одно дело — слушать о том, как всё плохо где-то там, у незнакомых тебе людей. И другое — понимать насколько же все плохо здесь и сейчас, с человеком, который буквально спас тебе жизнь.

Наверняка моими глазами Зарра смотрел на своего мастера. Он не видел всего того, что видела я. Горечь расползлась по всему телу, неприятно отяжелел нос.

Зарра немного отодвинулся. Одеяло на нем пошло складками.

— Я тебе не нравлюсь.

Это не было вопросом. Холодное, пугающее утверждение барабанным эхомотозвалось в ушах.

— Нет! Ты мне нравишься!

Зарра отрицательно покачал головой. Его волосы утратили изначальную форму, превратившись в непонятное месиво. Запоздало я увидела острый конец той непристойной шпильки, скромно торчащей над макушкой.

— Нет. Я тебе не нравлюсь. Ты чувствуешь жалость, а не вожделение. — Зарра даже попытался встать, но я крепко схватила его за руку. — Кристина, пожалуйста, хватит. Я всё понял.

Но ты ничего не понял, дорогой.

Я снова потянула его. Зарра тихо вскрикнул, но после замолк. До этого момента именно он меня обнимал, но теперь всё изменилось. Он нуждался во мне. Действительно нуждался. Я не стала нежничать. Мои объятия оказались такими сильными, насколько это вообще было возможно.

— Больше он тебя не тронет. Больше тебя никто не тронет.

— Конечно. Мы ведь скоро исчезнем отсюда.

— Ты не понял. Даже если это чудовище нагрянет сюда прямо сейчас, я тебя не отдам. Если надо — вспорю брюхо, накидаю в живот камней и утоплю в реке.

— Мастер… — Его дыхание разнеслось по моей груди. — Мастер вернётся через семь дней. Вчера я получил письмо. Когда он переступит порог, мы будем далеко, Кристина. Мы будем очень далеко.

— Всегда есть вероятность, что что-то пойдёт не так. — И как бы больно не было от этой мысли, но подобный исход нельзя было исключать. Я поцеловала Зарру в макушку, вынула шпильку из его волос. — Если с первого раза не выйдет, то…

— Ты такая грозная. Мне нравится. Но Мастер — сильнее. — Он поднял голову и улыбнулся. — Всё выйдет как надо, Кристина.

Мы снова поцеловались. После всего сказанного это вышло так естественно, что тело снова пришло в движение. Сам того не понимая, Зарра играл на внутренних струнах моей души. Он тихо что-то сказал, когда я потянулась к его брюкам. В какой-то момент любое движение прекратилось.

— Ты ведь знаешь, что мы будем делать?

Кадык Зарры напряженно подпрыгнул, а вдруг подумала, что этой тонкой, смуглой шее отлично подошёл какой-нибудь милый чокер.

— Да… Я знаю. Ключи, скважины… — Но голос звучал неуверенно. — Я видел, как это делают животные и птицы. Там такой же алгоритм.

И я не знала, стоило ли мне смеяться или опять рыдать. В любом случае что-то в моем лице оказалось такое, что Зарра смутился и стушевано прошептал:

— Я сказал глупость?

Такой растерянный, такой беззащитный. Я потянулась к чаю и сделала большой глоток. С каждой секундой атмосфера становилась всё менее эротичной. Зарра отпил кофе, облизнул губы. Подумать только… С размазанной косметикой он выглядел очень даже ничего. Я так привыкла видеть его под тонной штукатурки, что вид настоящего, не слишком идеального лица оставил на сердце приятное тепло.

Впервые, со времён знакомства, мы оба видели правду.

— Это не случка. Это способ расслабиться.

— Случка… — Повторил он, задумчиво смотря на расстегнутую ширинку брюк. — Это…что?

— То, что делают животные. — Я подалась вперед и несильно укусила его ухо. — А мы ведь с тобой не животные, да?

— Д-да.

На вкус кожа оказалась слегка горьковата. Специи наверняка оказали свое влияние. Я легко тронула ушную раковину, провела мокрую дорожку до мочки и лизнула длинную серьгу. Зарра мелко задрожал, издав тихий, приятный стон.

— А вообще, действуй так, как тебе хочется.

Стук дождя, скрип кровати и шлепки двух горячих тел слились в одно.

Зарра двигался неспешно, немного лениво. Низ живота ныл, но не более. Острой боли, так часто упоминаемой в новеллах или романах, не пришло ни на первой минуте, ни на второй. Я не всматривалась, но была вероятность, что кровавых пятен на простыне тоже ждать не стоит.

Раз-два, раз-два.

Огонёк вожделения в животе не погас, но светил не очень ярко и это было хорошо. Это дало время на то, чтобы сконцентрироваться на своих впечатлениях.

Зарра работал как отлаженный механизм. Я слышала глухое, тяжёлое дыхание и ощущала его тяжесть. Руки, расставленные по обе стороны от моих плеч, то напрягались, то расслаблялись. Колени заныли, по спине периодически бежал невидимый ток. И всё же это напоминало случку. Я чувствовала Зарру, чувствовала его тело поверх своей спине, чувствовала жаркое дыхание в волосах.

Мы спали как собаки.

У самого уха гремел шепот на неизвестном мне языке. Как заведённый, Зарра шептал и это таинственное что-то теплым маслом заползало в самые глубины ушной раковины. Тянуло спать. Липкая, приятная сонливость клубилась в голове, усиливаясь из-за шелеста дождя. Я не отсчитывала время, не следила за движениями, не желала окончания. Всё случилось само собой.

Последовало два резких, глубоких толчка, шепот сменился сначала протяжным стоном, а потом быстрым укусом. Я напряглась, чувствуя, как плотная горячая струя наполнила недра чужого тела, после чего стрельнула куда-то в моё сознание, минуя лёгкую боль.

На какое-то время воцарилась тишина. Даже дождь, казалось, ненадолго перестал идти. Лишь рваное дыхание звучало над головой.

— Кристина. — Прошептал Зарра спустя несколько мучительно длинных секунд. — Я излился.

— Чувствую.

Тихо заскрипел матрас. Зарра, который был всё ещё внутри, подвинулся совсем близко. Я чувствовала его каждой клеточкой тела. Его жесткие волосы неприятно закололи бёдра.

— Не хочу выходить.

Тихо зазвенели браслет и кольца, когда моих волос коснулись пальцы. Ласково Зарра погладил короткие белые волосы на затылке.

— Но ничто не вечно. — И я подалась вперёд, после чего завалилась на бок. — У меня ноют коленки.

Зарра вспыхнул и поспешил прикрыть член покрывалом, но я всё увидела и не удивилась. Классных примочек в виде пирсинга с золотом не наблюдалось, хотя в глубине души я на это надеялась.

— Значит… всё? — Он не пытался скрыть разочарования. — Хм… Я неправильно рассчитал дозу?

— Почему всё? Меня ведь ещё не торкнуло. — И я перевернулась, смотря на Зарру снизу вверх. — Или ты хочешь оставить леди неудовлетворённой?

— Конечно нет, но разве… Это правильно?

Я удивлённо нахмурились, услышав этот комментарий. Игривое настроение снова просело. Может, Зарра действительно неправильно рассчитал дозу этой отравы? Это вообще какой-то неправильный афродизиак.

— А что не так?

Зарра покраснел сильнее.

— Разве мне можно смотреть на твое лицо в это время?

— А почему нельзя?

— У нас считают, что…

— Тш. — Прежде, чем он продолжил, я прикрыла его рот ладонью. — Тш. Всё хорошо. Всё можно. Трогай меня, целуй, обнимай.

И я сама направила его руку к груди. Зарра сглотнул, но кивнул.

— Обещаю, я буду талантливым учеником.

Магия кончилась в тот момент, когда я проснулась. Запоздало и боль колола влагалище, и живот ныл, и вообще было чувство, будто мне отбили все внутри живота ногами. За окном вечерело, дождь прекратился. Открыв глаза, я обнаружила, что тело моё было обёрнуто одеялом. На прикроватной тумбочке стояла чаша с водой. Очень вовремя. В горле оказалось сухо.

Мысли в голове плавали лениво, будто большие, неповоротливые рыбы в аквариуме. Память о том, что случилось несколько часов назад, лишь слегка прижгла щеки. В остальном же я чувствовала себя если не прекрасно, то неплохо. Кое-какого прогресса достичь удалось. Об этом свидетельствовали засосы на груди и лёгкая слабость, плотно поселившаяся под коленями. Это было так странно, но в то же врем так приятно. Никогда не думала, что собственный опыт чтения всяких похабных книжек окажется настолько полезным.

Глупый смешок не удалось удержать. Потянувшись, я встала с кровати и обернувшись одеялом, неторопливо вышла с комнаты.

— Зарра, ты где?

Голос разошелся по коридорам, но ответа не последовало. Я спустилась вниз. Коридор, боковые комнаты, кухня — это всё пустовало. Я стащила яблоко с кладовой и огляделась. Дом был погружен в длинную, блаженную тишину. Наверху тоже никого не было. Промелькнула глупая мысль: неужели всё было так плохо, что Зарра сбежал, оставив меня в полном одиночестве? Но очень быстро эти мысли расселись.

Нам было хорошо. Я видела, как горели его глаза. Входная дверь не поддалась. Значит, он просто выскочил по каким-то делам. Ничего страшного. Бывает. Я вздохнула. Сладкая кислота яблока разошлась по рту, тревожа немного болящий живот. Всё шло на убыть.

Я огляделась. Дом, ставший мне клеткой на несколько месяцев, будто стал симпатичнее. В глубине души ухнуло непонятное чувство, очень похожее на тоску, но куда слабее. Про себя я решила — я буду скучать по тишине, царившей здесь так много времени, но ни за что не заскучаю по скрипучему полу, одинаковым дверям, многочисленным коврам. Кстати, о коврах. Меня потянуло в сторону «ковровой» комнаты.

Сколько всего тут произошло. Сколько партий состоялось! Я с улыбкой посмотрела на доску, где замерла игра. Мы с Заррой не успели закончить партию. Неуверенно я поставила белого коня прямиком к чёрному королю. Едва ли это помогло бы выправить ситуацию, но ещё никогда в жизни мои фигуры не приближались к фигурам Зарры так близко. В некотором роде это можно было считать победой.

Гостиная оказалась куда просторнее, чем мне казалось ранее. Из-за массивных шкафов и неровных ковров, бугрящихся на стенах, пространство визуально сжималось. Подумать только! Столько времени я на коленках драила такие хоромы. Как же хорошо, что Зарра пресек мой энтузиазм практически с самого начала, закрыв пустующие спальни. Краем глаза я заметила конверт, успевший пожелтеть. Его желтоватый край торчал из сдвинутых корешков толстых старых томов.

Рекомендация на работу. Самое страшное, но и прекрасное воспоминание.

Стало даже как-то грустно. Если бы не Кристиан, я могла бы куда-нибудь устроиться, обзавестись каким-нибудь необычным знакомством. Чего-чего, а глупого, пустого общения мне дико не хватало. Да и вообще, обидно, проснувшись в волшебном мире не увидеть дракона или какую-нибудь другую волшебную зверушку. Чужих суперспособностей тоже не хватило. Что ж, если я проснусь со смутной памятью об этом мире, то точно обману себя, решив, что приснился сон с бытовой рутиной.

И всё же мне стало интересно, что за работу тогда мне приготовил Зарра. Я распечатала конверт.

Конечно, местный язык мне не стал понятен даже на каплю, но может, будет какой-нибудь намёк на потенциальное дело? Рисунок ножниц или изображение колбасы.

Слабость в ногах усилилась. Что за черт?! Это шутка такая?!

Я приложила пустой бумажный лист к лампе, но никакого текста не проступило.

Пусто.

Совсем ничего.

Это ведь просто пустой лист. Чего я вообще нервничаю?

Но дрожь не улеглась. То, что должно было стать моим рекомендательным письмом, оказалось просто куском бумаги без капли чернила. Может, Зарра вынул то послание и заменил его пустышкой? Но зачем?

Нельзя было сказать, вскрывали ли конверт раньше. Печати на нём не было. Клея тоже не наблюдалось. Но тонкий слой пыли, осевший на бумажном ребре, точно твердил — с момента попадания этой вещички в дом никто о ней не вспоминал.

Я сглотнула. Вопросов в голове стало только больше.

Стыда за отсутствие любопытства не было. После роковой встречи с Кристианом я с опаской поглядывала на торчащий бумажный угол. Как видимо — зря. Я снова повертела бумагу перед носом, потом приложила её к светильнику — ничего. Ни намёка на чернила. Может, это были какие-нибудь волшебные чернила, которые показываются перед нужным человеком? Но я не помню, чтобы такие существовали во вселенной «Выбор Мадлен».

Неясное, смутное чувство набирало силу. Я уже хотела сделать кое-что нехорошее, а именно порыться в бумагах Зарры, как входная дверь хлопнула в коридоре. Сердце рухнуло, я испуганно запихнула конверт туда, откуда он торчал. Всё внутри кричало: не дай Зарре об этом знать.

Я успела забраться в кресло и даже схватила одну из шахматных фигурок, когда с тихим лязгом браслетов Зарра вошёл в гостиную. Он замер на пороге, я замерла с поднятым королём. Наши взгляды встретились. Зарра смущённо закашлялся.

— Мне кажется, что я умер и попал в рай.

Сначала я не поняла, но потом дошло — я же так не оделась. Лицо мгновенно покраснело, появилось острое желание прикрыться.

— Нет-нет-нет, можешь продолжать так ходить! — Спешно заявил сожитель, махнув руками. — Ты прекрасна!

В другой момент комплимент бы меня порадовал, но сейчас я ощутила лишь ещё большее напряжение. Зарра быстро перешагнул порог. Только сейчас я заметила толстую книгу в красной тканевой обложке. Никогда не видела чего-то такого в его коллекции.

— А где ты был?

— В борделе.

И напряжения будто и не было. Его сменили горечь, обида и желание убивать. Он мог делать что угодно и когда угодно, но не через несколько часов после того, как мы были вместе. Кровь опять вскипела в жилах. Я посмотрела на доску, отстранённо подумав: насколько справедливо разбить ею чужую голову за такое неуважение? Мы, конечно, не встречались, но не обязательно афишировать все подробности. В какой-то момент ужимки девственника показались очень хорошей актёрской игрой. Я почувствовала себя обманутой и грязной.

— Нет, не о том ты подумала. — Зарра качнул головой и отодвинул шахматную доску от греха подальше. — Я пришёл туда за этим.

Книга точно легла между нами. Не особо толстая, она всё равно могла послужить оружием справедливости при правильной силе. Немного скептично я приподняла обложку с несколькими страницами и тут же закрыла толмут назад.

— У тебя тоже сердце бьётся сильнее?

Зарра был смущён и взволнован от нехватки опыта, меня же смутило качество исполнений внутренних иллюстраций. Я снова приоткрыла книгу. Женщина, удобно устроившаяся на желтоватых страницах, по законам физики и логики должна была что-нибудь сломать.

— И зачем тебе нужно это непотребство?

Смущённое предвкушение быстро превратилось во что-то мне непонятное. Зарра заёрзал на месте, смотря себе под ноги. Зрелище вышло странным, но весьма милым. Я поймала себя на мысли, что в такие моменты его хочется защищать.

— Это для тебя. Кажется, всё прошло не очень хорошо. — Наконец, он набрался сил. — Я хочу провести работу над ошибками. О, смотри, мы можем это повторить!

— Нет. Просто нет.

И прежде чем сожитель попытался что-либо сделать с моим бренным телом, я попыталась перехватить проклятую книгу. Зарра предвидел мою попытку и быстро потащил том на себя.

— Это проверенная методика! Кристина, все будет безопасно!

Но я не сильно верила в эти слова. Я вообще не понимала, во что стоит верить. Поглощённый новым опытом, Зарра будто не замечал мои переживания. И это хорошо. Книга с постыдными картинками серьезно заинтересовала сожителя. Он с энтузиазмом смотрел за тем, как женщины и мужчины придаются ласкам. Иногда губы Зарры дергались так, будто глаза натыкались на что-то очень неприятное. Иногда случалось обратное, и тонкие пальцы задерживались на страницах чуть дольше, чем обычно.

— Что ты хочешь получить от меня?

Правду. Ясность. Понимание. Почву под ногами.

Я тряхнула головой и постаралась вести себя как можно более беспечней, но глаза, как по указке, время от времени снова возвращались к торчащему из книг конверту. Не будь чертовой книги, Зарра бы понял, что здесь что-то не так.

— Ничего. Меня все устраивает.

— Тебе не понравилось. — Констатировал сожитель, перевернув очередную страницу. — Я был недостаточно нежен? Или продержался не так долго?

Это было раздражающе. Я фыркнула, но намёка Зарра не понял. Снова зашелестели страницы, заполняя неожиданно возникшую тишину. Хотелось спросить «кому сейчас вообще есть дело до нежности?!».

Интуиция просыпалась редко, но всякий раз она была права. Вот и это дело с конвертом нечисто. Нутром я чувствовала, как прямо сейчас зарождалось что-то плохое и потенциально опасное.

Если верить памяти и логике, то в конверте должно лежать рекомендательное письмо, но лист внутри — чист. Сам конверт, вроде бы, запечатан не был, однако едва ли к нему прикасались после того случая с Кристианом. Или Зарра вынул рекомендательное письмо ещё в тот день, но какой смысл его подменять пустой бумагой? Вопросов было много, а логики — мало.

Мне казалось, что я впустую трачу время, выискивая опасность там, где её быть не может. Но, в то же время, внутри меня громко били колокола, призывая обратить больше внимание на происходящее.

Когда что-то тёплое коснулось плеча, я подпрыгнула и Зарра отшатнулся.

— Осторожнее, Кристина. Ты чуть не сломала мне нос. — Тихий мужской смех мало чем отличался от звона многочисленных заколок. Зарра снова повторил попытку. Он опять подошёл со спины, снова осторожно провёл пальцами по плечу Кристы. — О чем ты так сильно задумалась?

В горле стало необычайно сухо. Будто туда натолкали сена. Пальцы Зарры ласково двинулись дальше. Острые кончики ногтей вызвали лёгкую дрожь, ухо защекотало дыхание. Вдруг мне подумалось, что на ответ Зарра в общем-то плевать. Прямо сейчас он получал новый для себя опыт. Какую возмутительную чушь я бы не сказала, всё это совсем не имело бы смысла.

— Просто стало интересно, чтобы со мной было, если б мы не встретились.

Его губы, непривычно сухие, растянулись в улыбке. Как-то невинно Зарра провел носом по ключице, верхней части плеча. Тело размокало под такими бесхитростными ласками, но морально повторять полученный опыт не тянуло.

Я попыталась дышать глубже.

— Боюсь, ты не оценишь ответ. — Шепнул он весьма игриво.

— Тогда как бы всё сложилось, если бы я не вела жизнь паразитки? — Теперь требовалась вся осторожность, на какую я только способна. Сильнее расслабив тело, я прикрыла глаза. — Знаешь, в моем мире полно таких историй. Случайная девушка или случайный парень случайно оказываются в параллельном мире, находят друзей и врагов, спасают мир, а потом либо возвращаются, либо остаются навсегда.

Неожиданно холодный воздух ударил в кожу. Зарра сердито засопел, усиливая хватку на плече. На мгновение мне показалось, что его ногти действительно проберутся под кожу, пуская кровь.

— Ты… Ты… Хочешь остаться? Тут?

— Нет. Конечно, нет!

Зарра расслабился. Рука его скользнула к затылку. Я почувствовала, как длинные ухоженные пальцы начали поглаживать белые кудряшки. Вдруг мелькнула мысль: я буду скучать по этому маленькому, несуразному телу. На какой-то момент действительно захотелось плюнуть на все планы и провести жизнь со смазливой мордашкой, толку от которой всё равно оказалось немного.

— Просто на фоне героев этих историй я чувствую себя ущербно. — И я слабо улыбнулась. Теперь-то и душа начала таять. Зарра касался волос Кристы аккуратно, нежно. Будто он играл с очень дорогой куклой. — Тёмного Властелина я не победила, гарем красавцев не собрала, индустриальную революцию не начала. Я бы вообще не выжила, если бы…

Договаривать не пришлось. Зарра всё сам понял.

Это объятие сильно отличалось от других. Зарра обнял меня так, будто я была мачтой, а он — матросом во время шторма. Руки плотно обвили маленькую белую грудь, а нос уткнулся в макушку.

— Ты не ущербна. Ты спасла меня. Считай, что ты герой в моей истории.

— Ну да, конечно. Дай угадаю, спасла от невероятно монотонных шахматных партий с самим с собой?

Объятия стали настолько крепкими, что дышать оказалось тяжело. Зарра вновь потерся носом о мою макушку.

— И это тоже. После того, как Мастер уехал — мне не с кем играть в ходики. Мне, на самом деле, действительно было тоскливо.

— А как же капитан Грэй? Или…

Объятия рассыпались. Зарра немного отошел и покачал головой. Теперь я хорошенько его видела. Тяжелый, яркий макияж исчез. Стрелки стали тоньше, губы вовсе не блестели от блеска или помады. Даже то средство, которым Зарра натирал лицо, чтобы то сияло, исчезло. Я сглотнула. В глаза бросился новый шрам. Он был тонким, но длинным. Со стороны его можно было спутать с упавшим волосом или вовсе не заметить. Тонкая полоска поднималась от щеки к виску, прячась где-то под уложенными волосами.

— Нет. Мастер не любит, когда я играю с кем-то, вроде него. — Зарра посмотрел на фигурки от шахмат и вздохнул. Его пальцы тронули некрасиво вырезанного короля. — Этот набор я сделал спустя год ученичества. Выучить надо было много, а другого отдыха, кроме сна, не было. Мне хотелось себя развлечь. Мастер бы не купил мне игрушек, ведь они портят внимание… Да и какие игрушки? Я должен был быть благодарен за то, что он поделился со мной именем! Тогда, для маленького и испуганного мальчишки, это казалось верхом доброты. Только потом я понял, что передача имени — это обязанность, а не великая щедрость. У Наставника шесть имён. Он верит, что они спасут его от зла. Три имени личных, три имени для всех. Хах, он дал мне, своему ученику, имя для всех. Даже если бы я сдал экзамен на мастера, Наставник всё равно был бы со мной. Ах, я ведь говорил о ходиках, да? Так вот, сначала моим развлечением была резка по дереву. Потом Мастер разрешил играть в ходики, но с ним и только с ним. Когда я был младше, мы часто играли во время еды. Стоило мне выиграть партию, как Мастер брал вилку или ложку, и со всей силы бил меня, куда придётся.

Я сглотнула. Тайна табу на столовые приборы открылась. Зарра улыбнулся, но улыбка эта была виноватой. Невольно сожитель потёр рукой запястье, украшенное шрамами.

— Моё первое имя, Азарран, мне дал Мастер, когда выкупил. С нашего языка оно переводится как «идиот».

Что-то внутри пошатнулось, а после сломалось. Мне, на самом деле, нравилось как звучало его полное имя. Да, я часто забывала как оно произносится, но на слух оно было очень красивым.

Зарра снова как-то виновато посмеялся.

— И так-то он был прав. Я понял правила игры лишь через несколько месяцев, прямо как настоящий идиот. Это было жестоко, но чаще всего мне нравилось играть с Наставником. Когда я проигрывал, он меня хвалил. Иногда даже покупал сладости, если проигрыш был или выглядел естественно.

Сердце тревожно забилось. Снова появилось желание вскочить, схватить и никогда не отпускать. Вдруг я поняла, почему так часто Зарра говорил о моём настоящем имени.

— Только не говори, что у тебя нет твоего имени…

— У меня нет имени, данного мне матерью. — Признал Зарра, кивнув головой. Он старался выглядеть равнодушным, но я четко увидела его уязвимость. — Первое имя даёт Наставник на своё усмотрение, второе имя — это имя отца, давшего жизнь, третье имя — это имя из имён Наставника. После смерти это значительно облегчит путь по Белым Пескам.

— А «Зарра» как-нибудь переводится?

Он пожал плечами, задумчиво посмотрел на один из висящих ковров.

— С моего языка — нет. Это тарабарщина, но согласись, она звучит хорошо.

— Прямо как «заря».

Он непонимающе посмотрел на меня. Тонкие темные брови грозовой тучей наползли на тёплые желтые глаза.

— Заря. У нас так называют восход солнца.

Его лицо тут же разгладилось. Зарра удовлетворённо кивнул.

— Теперь это прозвище мне нравится даже больше.

Он опять прикоснулся к моему плечу и склонил голову вбок. Длинные темные пряди мягко обрамляли вытянутое смуглое лицо.

— Мне жаль, что я не показал тебе здесь настоящих чудес, Кристина, но давай мы используем оставшееся время здесь чтобы хорошо повеселиться?

И прежде чем я ответила, он поцеловал меня в губы.

— Я тебя люблю.

Судорога пришла внезапно. Тело сжалось, выгнулось и лишь потом, лишившись мнимой опоры, рухнуло на подушки. Зарра впился пальцами в бёдра так сильно, что стало больно.

Зарра дёрнулся ещё несколько раз, прежде чем сдавленно застонать.

Это было неописуемо.

Каждой клеточкой тела я чувствовала, как нутро заполняет горячее, вязкое мужское естество и от самого этого чувства было хорошо. Всё же пусть будут благословлены те, кто придумал афродизиаки. Стоило только увеличить дозу, как всё стало так, как и должно быть.

— Божечки, как же это хорошо… И никакая камасутра не нужна!

Какое-то время Зарра не двигался. Лишь спустя несколько минут он весьма неохотно отстранился, открывая возникшую брешь. Чувство наполнения начало медленно покидать меня, блёслыми пятнами падая на простыни.

Прекрасно.

— Камасутра? Что это?

— Аналог твоей похабной книжки.

Стыд ушёл подозрительно быстро. Я лежала на подушках с раздвинутыми ногами и не чувствовала и малейшего желания прикрыться. Всё казалось прекрасным. И внешняя оболочка Кристы, и то, что пряталось за ней. Я запрокинула голову. Перед глазами всё немного тряслось, но в целом новое чувство оказалось близким к раю.

Грудь, бёдра и живот горели от цепи засосов. Казалось, не было такого места, где Зарра меня бы не куснул. В воздухе густо висел лёгкий запах трав, пота и специй. Окна, точно в насмешку над всем миром, были открыты. Это был второй этаж, но Зарра практически не сдерживался. Его голос всё ещё звенел в моей голове.

— У вас и это есть?

— Естественно.

Зарра тяжело рухнул рядом. Его голова упала на одну из обнаженных грудей. Шмыгнув, Зарра слабо дунул на сосок. Тот быстро отвердел.

— Знаешь, женские груди так похожи на пирожные. — Зарра ткнул сосок пальцем, и я мелко дернулась. Чувство вышло не самым приятным. — Так и хочется их съесть.

Каким-то странным образом половое влечение переплелось с интересом. Зарра снова ткнул сосок, немного сощурил глаза. Наблюдать за этим было как-то странно. Это невежество не вязалось с тем, что мы сделали всего пару минут назад.

— Никогда не поверю, что ты раньше не видел женского тела.

Вот я увидела голого мальчишку в шесть лет. Тогда родители повезли меня на море. Да и до этого, если подумать, наверняка были другие эпизоды. Речка у бабушки в деревне или общественная баня. Просто тогда всё было иначе. Я была младше, да и человеческая физиология не сильно привлекала.

— Почему же? Я частично видел госпожу Дазирру. — Зарра задумчиво нахмурился, придвинувшись. — Но у неё груди были сухими. Почти отсутствующими. И у Кристы они небольшие. Но твоя грудь…

И он мечтательно вздохнул, вогнав меня в краску. Какое-то время Зарра продолжил рассматривать меня, прежде чем заявить:

— Мне нравятся твои груди.

Скажи он что-то вроде «я тащусь от твоих сисек» я бы смутилась куда меньше. Лицо запылало так сильно, что наволочка на подушке показалась дуновением ветерка. Зарра весело рассмеялся, когда я оттолкнула его и перевернулась на живот. Вышитые птицы уткнулись прямо в нос.

— Кристина, что с тобой?

— Отстань, развратник. Ты меня смущаешь.

— Смущаю?

Он снова тихо посмеялся и аккуратно поцеловал моё плечо. Я протестующе замычала, сильнее углубляясь лицом в подушку. Поцелуи вышли лёгкими, но осязаемыми. Они как бабочки перелетели с плеча, прошлись по ключице. Я засмеялась, когда Зарра каким-то чудом дотянулся губами до моей челюсти.

— Уйди!

Мы рассмеялись.

Его грудь уткнулась в мою спину, а тело теплым одеялом накрыло меня. Вышел наверняка симпатичный живой бутерброд. Я посмеялась опять. Черные волосы водопадом растеклись по кровати, частично укрывая и меня. Запах шампуня примешался к запаху комнаты.

Время стало как мёд. Медленным, тягучим, сладким. Лишь где-то в голове смутно звенело беспокойство. Казалось, что я о чём-то забыла, и это был точно не горшок с похлёбкой. Дом стоял на месте, запаха дыма тоже не было. Может, я тряпку в ведре оставила? Ну и пусть. Мы ведь скоро исчезнем отсюда. Местный мастер не умрёт, если увидит протухшую воду в ведёрке.

Кстати, а ведь этой водой можно облить тут стены, кровать, любимый парик старика. Испортить все ужасные ковры, раскидать специи, выбить окна и написать красной краской на местном наречии: сдохни.

— И всё-таки, я тебя люблю.

А.

— Знаю, это и так очевидно, после всего случившегося…

А?!

Это что, не бред, который приходит в голову мужчинам перед оргазмом?!

— …но я хочу сказать это словами, не только действиями…

НЕТ.

— Кристина, я тебя люблю.

Поцелуй в макушку скрепил это признание. Спина снова взмокла, но теперь это был холодный пот. Всё то приятное, что радовало мне душу несколько минут назад, исчезло, оставив после себя звенящую пустоту.

Вот же дерьмо.

Мне показалось, что прошла вечность. Зарра расслабленно дышал. Он, кажется, не сильно ждал мой ответ. Да и мне сказать было нечего.

Он замечательный. Верный товарищ, добрый друг, искренний любовник. И я его люблю, но не в том смысле, о чем шла речь. Тело быстро одеревенело. Блаженство сменилось напряжением.

Черт.

— Громкое заявление, хех.

А теперь, мой милый, скажи, что я незабываемый первый опыт и ты меня любишь. Действительно любишь, но как подружку с привилегиями. Или, если здесь нет такого понятия, то как неопытную куртизанку.

— Но это правда. Я люблю тебя, Кристина. Думаешь, иначе всё это случилось бы?

Да. Могло случиться. Боле чем.

— Не всем для секса нужна любовь.

Подушка отлипла от лица, заметался потолок. Зарра потянул меня так, что я невольно легла на спину. Зарра улыбнулся. Его рука скользнула прямо между моих ног.

— Кристина, у меня нет практически ничего. Имени, свободы, права выбора. — Всё внутри невольно сжалось, когда его пальцы спокойно раздвинули влажные половые губы. — Моё тело — это единственное, что всегда было и будет моим. Мне пришлось постараться, чтобы сохранить его. Ты думаешь, стал бы я делиться этим сокровищем с кем попало?

Теплое дыхание ударило в ухо, сердце сбилось. Зарра припал губами к шее, в то время, как подушечки его пальцев скользили по скользкой плоти. Стоило отдать должное. Он действительно был хорошим учеником. За все те редкие акты близости он подметил пару чувствительных точек. Тело шло вразрез мыслям.

Хотелось отстраниться, прикрыться и спрятаться под кровать, но Зарра бил по самым уязвимым точкам. Язык отсох, руки и ноги потеряли силу. Тёплый шепот, тягучий как мёд и свежий как травы, ударил в голову. Мысли рассохлись. Всё внутри твердило: не сопротивляйся. Расслабься. Насладись.

— Потом всё будет лучше, Кристина. — Вторя голосу в голове, шептал Зарра. Его пальцы продолжали своё дело. — Мы перейдём в твой мир. Я быстро адаптируюсь. Я всегда был в этом хорош. И мы будем вместе.

Я пискнула. Пальцы вошли глубоко.

— Но… если тебя забросит на другой конец света? Думаешь…Думаешь, что найдёшь меня?

— Не забросит. Я позаботился о том, чтобы мы проснулись рядом. — Дыхание перехватило. Пальцы внутри сменил член. Дыхание у уха усилилось, шепот стал громче. — Просто представь, Кристина. Ты и я. Я и ты.

Толчок.

— Это будет жизнью с чистого листа.

Толчок. Поцелуй в скулу.

— Я покажу насколько могу быть гибким в других обстоятельствах.

Толчок. Толчок. Смазанный поцелуй на шее. Легкий укус в ухо.

— Ты будешь счастлива. Я сделаю тебя счастливой.

Толчок. Толчок. Толчок. Смазанная ласка живота пальцами.

— Это… Зачем… Такие жертвы? Не надо… посвящать…жизнь мне.

Толчок. Толчок. Толчок. Толчок. Поцелуй в висок. Лёгкое оттягивание половых губ пальцами.

— Это не посвящение, глупенькая. Это священная обязанность супруга.

Блять. Блять. Блять.

Толчок. Толчок. Толчок. Толчок. Толчок.

Дискомфорт. Лёгкая боль. Напряжение. Чувство наполнения. Давление на живот.

— Я всегда мечтал о нормальной семье.

Прийти в себя удалось не сразу. Когда происходящее полностью уложилось в голове, Зарра крепко спал. Одной рукой он слабо держал моё запястье, а другой обнимал скомканное одеяло. Лицо его было спокойным и расслабленным, прямо как у младенца. Такой беззащитный.

Его слова звенели где-то в голове. Из всего сказанного я помнила лишь: семья, любовь, вместе. Этого было достаточно, чтобы дюжина холодных мурашек спустились от лопаток к пояснице. Я аккуратно высвободила руку, завернулась в покрывало и побрела прочь. Дерево тихо скрипело под ногами и это были единственные звуки, которые доносились до ушей.

Если сейчас и были шаги, то мои собственные.

Сколько мы вообще были вместе? Тело ныло. Хотелось есть, и плакать, плакать и есть.

Принятие ванной моральные страдания не облегчило, но чувство телесной чистоты немного подняло настроение. Готовой еды не было. С тех пор, как я узнала, что скоро вернусь домой, домашние хлопоты меня практически не касались. И в кладовой продуктов осталось совсем немного. Сегодня-завтра и всё, вернется наставник Зарры в пустой, холодный дом, когда я заявлюсь к мамочке и папочке с неясным женихом.

Здорово. Великолепно. Чёрт.

Два яйца, немного молока и теста. Смешать. Добавить вяленое мясо (буду скучать по нему), после кинуть специй и поставить в печь. Выйдет славное подобие земного омлета. Что-то внутри щёлкнуло, когда я потянулась к баночкам с пряными травами.

Так. А какого дьявола они стоят к сушеным афродизиакам?!

Баночки с местными возбудителями находились на той же полке с перцем, солью, пряностями. Было даже как-то странно, что я случайно не кинула их в одно из своих блюд в первые дни своего пребывания.

Один дом, двое мужчин. Один точно девственник, другой — не ясно. Зачем, в таком случае, вообще держать такую бурду?!

Я оглянулась. Наваленные книги позади заставили вспомнить о конверте. Вот же дура! Конверт!

Письма от мастера Зарра неизменно хранил в лаборатории. Даже после пожара он уходил туда, чтобы сложить конверты. Вчера он, кажется, даже сел за ответ. Я бросилась прочь. Смутные сомнения становились всё яснее, и яснее.

Черт. Зарра ведь в первый день говорил — не желательно ходить в ту дверь. И на Марка он смотрел волком не столько из-за бесценных секретов. Я быстро проскользнула в самое холодное помещение и осмотрелась. Перевязанные письма лежали в пустом шкафу, вспоротые конверты тоже были сложены определённым образом.

Я кинулась к письмам. Те не были пустыми листами бумаги. На них было что-то написано, но всё равно с ними было что-то не так. Оглядевшись, я развязала ленту и взяла бумагу в руки. Первое, второе, третье.

Посланий было достаточно, а я практически ничего…

СТОП.

В очередном письме, меж вереницы неизвестных символов, красовалось знакомое мне слово.

«КРИСТИНА»

Никаких сомнений. Это кириллица. Знакомые мне буквы. В том же письме, тем же кривым, как у ребёнка, почерком было выведено:

«ЗАРРА»

В следующем письме имена всплыли опять. Зарра и Кристина. Кристина и Зарра. Одно из писем вовсе состояло лишь из наших имён. Будто это пропись.

Это не мог написать мастер Зарры, да?

В комнате стало ещё холоднее, но я не ушла. В голове мелькнула безумная мысль: эти письма писал не Мастер. Их писал Зарра. Но если это так, то зачем?

Холод каменного пола почти до боли обжог стопы. Я обернулась в сторону свёрнутого ковра. Одного-единственного ковра, который наверняка, в лучшие годы, лежал в другом месте.

Не помню, объяснял ли Зарра почему этот ковёр снесли.

Я подошла к углу, взялась за край и потянула грубое плетение в сторону. Сюрприза не вышло. Синее, изуродованное стариковское лицо явило себя на третьем четвёртом обороте.

— Кристина, ты могла бы спросить меня об этом напрямую.

Черт.

Он стоял сзади.

Я чувствовала это затылком.

Пока глаза мои пялились на искажённое агонией старческое лицо, ребра прорывались в сторону Зарры. Интересно, как он выглядит? Он сердито хмурится? Поджимает губы? Держит руки на груди? Или, наоборот, он развёл их для того, чтобы схватить меня и бросить в стоковую яму.

Оборачиваться было страшно, поэтому я продолжала смотреть на грязно-коричневое лицо, сморщенное как чернослив. Глаза трупа не запали, но стали мутными, будто в стекло поймали дым. Рот был безобразно открыт, из-за чего проглядывались редкие, жёлтые зубы. На коже виднелись шрамы. Побелевшие, затянутые, но глубокие. Может, это память его ученичества?

Всё внутри сжалось в иррациональном ужасе от вида обветренного мяса. Там, где был искалечен нос, рот, грудь — виднелась фиолетовая оголённая плоть. Будто это что-то отравленное, опасное лишь из-за самого факта своего существования.

— Нравится?

Голос Зарры звучал буднично, что нагоняло жути.

— Ты можешь увидеть больше, если размотаешь больше ковра.

Рука дрогнула, но я подчинилась. Господи, как же это неправильно! Освобождение трупа отдалённо напоминало Новый год, разве только вместо обёртки — ковёр, а на месте подарка мечты — мёртвое тело.

В носу защипало. Запоздало дошло — этот запах… Запах специй! Он оказался таким сильным, что из глаз хлынули слёзы, а в глубине носа уже зарождался чих. Я не раскрыла тела полностью. Оказалось достаточно того, что уже маячило перед глазами.

Мужчина был худ, сух и напоминал таранку.

— Что ж, это немного неправильно, но познакомься — это мой наставник. Мой Мастер.

Я подпрыгнула, когда Зарра встал рядом. Его лицо соответствовало голосу. Безразличное, простое. В руках сожитель лениво сжимал гребень. Волосы, распущенные в момент моего ухода, явно планировали заплести в косы.

«И что дальше?!» — В голове зазвенел отчаянный вопрос. — «Что будет со мной?».

Ты схватишь меня за шею и удушишь. Или свернёшь голову, как цыплёнку? Может, ты поступишь со мной также, как и с ним. Я стояла прямо к трупу, но глаза то и дело косились в сторону Зарры. В его руках был небольшой гребень, но кто знает, может внутри прячется нож?

— Аааа… Ты смотрела мои письма. — Зарра тяжело вздохнул. Заколки на его голове звякнули. — Я помню, что не давал запрета трогать вещи, но Кристина, мне неприятно, когда кто-то без разрешения копается в моей почте. Даже если ты не сможешь ничего понять.

Язык прилип к зубам. Я снова посмотрела на мёртвое тело. Голова старика чуть накренилась, из-за чего мутный взгляд пронзал будто снизу вверх. Всё внутри тут же замерло. Внутренние органы расплавились, слились в одну кашу и утекли в ноги. Желудок завязался в узел.

Никогда не понимала, что же это такое — тошнота от страха.

Теперь поняла.

Зарра устало засопел. Раздался шорох бумаги, недовольный шёпот на неизвестном мне языке, тяжелые вздохи. Он перебирал письма так, будто ничего не происходило и это оказалось ещё страннее. Напади Зарра на меня сейчас, накричи он, попытайся оправдаться, всё было бы лучше. Да, всё ещё чудовищно, но человечно. Преступники, особенно пойманные с поличным, должны же нервничать и злиться!

— О, смотри. Это практиковался в письме. — Зарра довольно улыбнулся, смотря на бумагу, исписанную именами. — Знаю, почерк получился не таким красивым, как у тебя, но у меня всё впереди.

Я смотрела на труп, а Зарра говорил о почерке. Как мило. Чудо, что исписанные странницы не тряслись прямо перед моим носом.

Может, я с ума сошла? И на самом деле всё хорошо. Всё нормально. Просто моя голова не в порядке, отчего и творится всякое. Эта идея облегчения не принесла. Она вообще ничего не дала.

Зарра замолчал.

Вместо слов среди каменных стен раздавался лишь звук расчесываемых волос. Медленно и методично, прядь за прядью, Зарра пропускал сквозь толстые зубцы гребня. Он стоял рядом. Отголоски тепла его тела были близко. При желании, сделав лишь половину шажка, я могла уткнуться своим бедром в его, переплестись пальцами, наступить на ногу…

Мы смотрели на труп так, как влюблённые смотрят на закат.

— Какой кошмар.

Наконец, внутренних сил хватило на то, чтобы сказать хоть что-нибудь.

— Да. Смерть весьма уродлива.

Повернуть голову стоило многих усилий. Готова поклясться, что мои кости заскрежетали в этот момент, как ржавые шестерни. Профиль Зарры продолжал выглядеть равнодушным, но гребень в смуглой руке скользил по волосам всё быстрее и быстрее.

И всё-таки Зарра нервничал, что вызвало облегчение.

— Ты убил его.

Сказать это оказалось проще, чем можно было подумать. Всего три коротких слова. И голос прозвучал так чудесно отрешенно… Констатация факта, не более. Также я говорила братьям, что небо голубое и твердила матери о повышении цен на гречку. Никто в этом не виноват, однако это случилось.

— Да.

Глаза его Мастера мне кое о чем напомнили. Женщина на чайном столе, учитель в школе Мадлен, Кристиан. Существовали лишь догадки.

— Он не единственный, да?

Зарра улыбнулся, и при желании улыбку эту трактовать можно было как угодно. От «Да, я сделал это и мне не жаль» до «Я догадывался, что ты ещё та психопатка, чтобы всё повесить на меня».

— Почему?

— Почему Мастер? Или почему они?

Значит, я ещё не психопатка. А жаль. Очень жаль.

— Почему… — Я посмотрела на труп старика. Было слишком очевидно его «почему». — Они?

Вместо ответа Зарра принюхался и обернулся. Я увидела затылок, спрятанный шапкой густых черных волос. Глаза метнулись в сторону, в поисках чего-то тяжелого. Увы, френч-папье или металлического канделябра в комнате не было. Сложенные письма на оружие тоже не сильно тянули.

— Ты что-то готовишь? — Зарра снова зашмыгал носом, будто стараясь разобрать через вонь специй запах из кухни. — И что это?

Как вообще ему хватало наглости задавать такие бессмысленные вопросы?!

— Завтрак.

Эмоции точно выкачали. Когда всё внутри кипело и изнывало от неизвестности, помноженной на страх, снаружи ничего не колыхнулось. Даже мой голос прозвучал удручающе нормально, без трагического надрыва или всхлипа.

— Ммм… Я голоден как зверь. — Он посмялся, а я не поняла — здесь была шутка? — У тебя есть талант, Кристина. Ты сделала то, чего не делал даже Мастер. Ты выпила все мои жизненные соки.

Поцелуй в макушку принёс с собой необъяснимую боль. Каждое его прикосновение оказалось таким же неприятным, как прошлая близость. Тут же скрутило живот.

— Ох, красные пески, ты вся продрогла! Почему ты не обула обувь! — Зарра посмотрел на мои голые стопы и осуждающе покачал головой. Ну да, конечно. Будто это не он ходил босиком по каждой городской дыре! — Кристина, идём. Ты замёрзла.

«Я боюсь, идиот!»

Я тебя боюсь.

Прижимая меня к своему телу, Зарра неторопливо пошёл на кухню. Мы шли шаг в шаг. Здоровый человек и то, что казалось далёким от этого понятия. Зарра посадил меня за стул, подошёл к печи и покачал головой.

— Немного подгорело. — Но это не было важно. Он обмотал руки тряпкой и потянул противень на себя. — Ты могла бы меня попросить проследить за этим.

— Так почему ты их убил?

И снова спокойный голос, далёкий от истинных эмоций. Силы вдруг покинули меня. Даже сидеть прямо, не сутуля плечи, оказалось тяжело.

— Потому что они были настолько отвратительными людьми, что оставлять их живыми — преступление. — Немного испорченный завтрак с легким хлопком оказался на столе. Зарра тряхнул головой, втянул носом воздух и блаженно улыбнулся. — Хоть и сгорело, но всё равно пахнет вкусно.

Я не ничего не сказала, хотя это и можно было понимать под комплиментом. Заметив, что сейчас из меня так себе собеседник, Зарра прекратил изображать муженька из майонезной рекламы. Оперевшись бедром о столешницу, серийный убийца протянулся к ножу и надрезал сверху «омлет».

— Ты даже не вспомнила, что не ставила это чудовище в печь. — Зарра криво усмехнулся, прежде чем посмотреть на меня. — Видимо, ты действительно сильно потрясена.

— Действительно? Действительно сильно потрясена?

Мне показалось, что в этих словах наконец прозвучало хоть что-то близкое к истине, но Зарра это пропустил мимо ушей. Может, я действительно сошла с ума и… Вылетел горький смешок. Шагов сверху, которые преследовали меня какое-то время, слышно не было. Кажется, это уже навсегда.

— Просто ты так свободно говорила о смерти и о всём том, что идёт следом… Я думал, ты отнесёшься с большим пониманием к ситуации.

— Ты… Ты — серийник! Какое может быть понимание?!

Зазвенели заколки, бровь Зарры дёрнулась.

— Не совсем понимаю о чём ты, но позволь объяснить.

— НЕТ! ЗАМОЛЧИ!

Он не замолчал. Его голос шёл в обход ладоней, плотно прилипших к ушам. Он был везде и всюду. В какой-то момент Зарра говорил…во мне.

— Представь. Хотя. Нет, не надо представлять. Ты молода и красива, ты хочешь чего-то большего, чем работа на чужое имя. У тебя есть планы. Много планов. Ты хочешь начать самостоятельно жить, заявить о себе. Ты хочешь свободы и независимости, но тот, кто тебя держит, заваливает тебя на важных испытаниях. И в этом нет твоей вины. Просто, удивительным образом, меняются критерии. Это неправильно, но законно, потому что друзья твоего мучителя — это члены комиссии. И их свидетельства значат куда больше, чем твои жалобы. Доходит даже до смешного, ведь в одном из самых продажных мест мира, не можешь подкупить правильных людей. Потому что связи стоят больше всего золота мира. И мечешься, мечешься как белка в колесе. Тебе говорят — не будь такой неблагодарной. Он вложил в тебя всю жизнь. И он сам говорит, что как только смерть приблизится к нему, он тебя отпустит. Обязательно отпустит на волю. Но ты знаешь, что это неправда. Ты либо умрёшь с ним, либо он тебя переживёт.

Зарра замолчал. Устав копаться в яичной массе палочками, сожитель тарелкой зачерпнул схватившиеся яйца. Не спрашивая о моем аппетите, Зарра зачерпнул омлет второй тарелкой и подвинул ту в мою сторону. В ход снова пошли палочки. Какое-то время Зарра просто рассматривал белок, смотрел на кусочки вяленого мяса. Потом он начал есть. Медленно, привычно долго жуя пищу. Сама не зная почему, я потянулась к своим палочкам.

— Потом чаша терпения переливается. — Зарра вздохнул. Мне показалось, что на лице его отразилось что-то похожее на сожаление. — И ты, уже давно понимающая что-что здесь не так, смотришь на предлагаемый тебе напиток. Твой мучитель никогда ничего не давал тебе так. Ты отказываешься, а он злится и настаивает, что всё хорошо. Но ничего хорошего нет, Кристина.

Стоило ему посмотреть мне в глаза, как в уголках защипало. Снова появилась ужасная жалость. Зарра невесело усмехнулся.

— Я не стал пить. Мастер набросился. Я и раньше догадывался, что именно он хотел от меня. Но, знаешь, для того, чьё имя это буквально «идиот», я оказался куда хитрее. Последние лет пять я добавлял в его еду и напитки снотворное. Старик любил выпить, поэтому не понимал всей связи. Жизнь у нас была уединенная, настоящих друзей не водилось. Не будь он когда-то видным магом, никому бы не было дела до его пропажи. Но в тот день что-то пошло не так. Он попытался меня опоить, потом началась драка. Я… Я не хотел его убивать.

И он снова съел немного омлета. Какое-то время Зарра смотрел вперёд. Двигалась лишь его челюсть, и щёки.

— Он ненавидел женщин. — Наконец, собравшись с мыслями, заметил сожитель. — Я и волосы отращивал поэтому. Мне, на самом деле, повезло с лицом. Люди часто обманываются. И он тоже, до некоторых пор. Как бы всё это не выглядело, я действительно считал, что мы с ним семья. Да, он бьёт, присваивает плоды моих трудов себе, держит рядом. Но он дал мне билет в будущее. Я должен был отплатить. Но потом, когда проклятая вилка вошла в его грудь, я понял какая же это чушь.

— Что это за вилка такая?

Зарра на меня даже не взглянул.

— Обычная. Я был напуган, зол. А мастер худой и старый. Его кожа порвалась как дешевая ткань. Стоило только надавить, как… — И он опять ненадолго замолчал. — Мастер стоял там, недалеко от двери. Я сразу понял, что он нажалуется в коллегию и меня либо убьют, либо накажут так, что смерть будет раем. Потому я выхватил нож. Скрывать не буду. Мне понравилось. Будь у меня второй шанс, я бы сделал то, что я сделал.

Как бы мне не хотелось его пожалеть, мозг точно помнил — на его руках кровь нескольких человек. Где вообще доказательства, что реальность действительно была таковой?

— Значит, та женщина и те мужчины…

— Члены комиссии, да. — И Зарра снова улыбнулся, будто говорил о прибитых комарах. — Знаю, это может звучать немного страшно…

— Немного страшно?!

— Ладно. Много. Но, эй, какая уже разница? Справедливость восторжествовала. — Он улыбнулся и посмотрел прямо на меня. Всё внутри замерло. — Когда Мастер погиб, я думал что всё кончено. Я не могу избавиться или уничтожить тело. Члены коллегии сразу поймут, что именно произошло. Они и сейчас, кажется, уже догадываются об этом, но не важно. Скоро всё кончится. После того дня я едва заставил себя встать на ноги и пойти на бал местной магической академии, чтобы увидеть священное дарование Мадлен. Я думал, как лучше будет убить себя, чтобы не дать этого удовольствия другим. Но потом я увидел надежду и понял, что же нужно делать.

— Но что тебе сделал Кристиан?

Ведь так не бывает, чтобы персонаж, отмеченный в эпилоге как несчастный, но живой вечный рыцарь своей любви, совершенно внезапно решил наложить на себя руки. Я смотрела на Зарру, который даже не удивился. Положив ещё немного омлета, Зарра начал взбивать смесь палочками, разбивая схватившееся яйцо на части.

— Мне? Мне он ничего не делал. Я думал, что это очевидно.

Бессмысленное убийство намного хуже самообороны и мести. Я сжала палочки так сильно, что те оказались непростительно близко к поломке. Зарра посмотрел на меня и вздохнул так, будто я ляпнула глупость.

— Он напал на тебя. Мне пришлось действовать.

Сердце рухнуло в пятки и палочки соскользнули вниз. Я сглотнула. Чёрт… Он убил ради меня. В этот момент клубок разнообразных чувств распустился в животе. Кроме положенных страха, вины и грусти я почувствовала маленькую, но явную нить гордости. Никогда бы не подумала, что найдётся человек, который действительно убьёт за меня.

Тут же пришлось отвесить мысленную пощечину. Это, черт побери, не норма. И Зарра должен был это понять!

— Убийство — это не решение проблемы!

— Разве? — Зарра прожевал немного омлета. Всё это время он смотрел мне в глаза и говорил так, будто мы обсуждали что-то до боли повседневное. Это сильнее сбивало с толка. — Не могу согласиться. Как раз мои самые большие проблемы на этом кончились.

Я и ненавидела, и жалела его. Причем чувства были настолько сильны, что попеременно брали лидерство. Сейчас, например, мне хотелось вскочить с места и поставить жирную точку, придушив Зарру своими руками. Но он был моей дорогой назад. И он же все ещё оставался другом.

— Мне жаль, что я не могу вскрыть свою голову и не отдать тебе точку зрения. — Доев омлет, Зарра лениво встал с места и пошёл к ведру для мытья посуды. Там, совсем рядом, виднелось несколько грязных чашек. — Я видел, что с тобой происходило после этой встречи, Кристина. Я помню, какой ты была.

Во рту распух ком. Я не помнила эти дни. Не помнила деталей. В памяти осталось лишь чувство дикого, неуёмного страха. Тем не менее, убийство всё равно не было чем-то, что могло покрыть пережитые моральные страдания. Но говорить это бесполезно. Зарра не сумеет это понять.

В моей тарелке всё ещё оставался завтрак и пусть я не чувствовала голод, я чисто механически отправляла завтрак в рот. Меньше всего хотелось видеть, как Зарра доедает за мной. Да и вообще, он не должен был трогать что-либо, что имеет ко мне отношение. Злость снова переборола жалость.

Скоро кухню заполнил плеск воды и тихий, ритмичный напев на незнакомом мне языке. Действительно. Словно ничего не произошло. Зарра стоял ко мне спиной Его плечи и руки энергично двигались, волосы плавно покачивались. Без массивных одежд, обилия украшений и сложной прически он напоминал только что рождённого птенца. Интересно, а хватит мне сил его убить? Я посмотрела на палочки для еды в своей руке. Чисто теоретически, можно ли их вонзить в кожу так, чтобы они пробили её и порвали пару сосудов? Или придется изворачиваться и целиться тупыми концами прямо в глазницы. А там, из глазницы прямо в мозг. Смерть должна выйти быстрой.

На мгновение Зарра дёрнул рукой, перекидывая волосы через правое плечо. Темное полотно исчезло, оголив…

С трудом я сдержала испуганный писк. Только сейчас до меня дошло. Один огромный белый шрам расползся по спине, вытравливая здоровую смуглую кожу. Я видела силуэт позвоночника, без труда угадывала рёбра. Чёрт, он не просто худой. Он худющий. Он ненормально худой.

Тогда, под питьём, это не сильно бросалось в глаза. Но сейчас, на здоровую голову, мне стало стыдно и мерзко за себя. Такое тело нельзя желать. Его необходимо беречь, ласкать и делать всё, чтобы внутри завелось хотя бы немного жира.

«Он убийца, Кристина! Он убийца! Он серийник!»

Никогда не понимала девушек, которые оправдывают психопатов. Что ж, теперь я поняла. Не полностью, но поняла. Края уродливого шрама уползали под простынь, закрепленную под бёдрами.

— И что ты де…. — Голос Зарры оборвался, когда я сорвала простынь. На худые щеки наполз румянец. — Кристина!

Я не ответила. Лишь смотрела на рубцы, усеивающие ягодицы. Кожа тут тоже побелела за давностью лет. Я не специалист в этом деле, но что-то подсказывало, что тут шло что-то более, чем вилка или расческа.

Зарра шумно втянул носом воздух, стараясь успокоиться.

— Почему тебя так били?

Какой глупый вопрос. Потому что они могли. Но всё равно мне хотелось узнать точку зрения Зарры.

— Я ведь говорил. Сначала я был не самым усердным учеником. — Он выхватил простынь с моих рук и поспешил прикрыться. Щеки покраснели ещё сильнее. — Пожалуйста, не делай так. И не смотри так пристально. От твоего взгляда они начинают болеть.

Но я продолжала смотреть. Чудо, что при таких обстоятельствах Зарра умудрился сохранить рассудок. Даже не знаю, сумела бы я стать такой.

Вздохнув, он грустно улыбнулся и пошёл ко мне. Тело мгновенно напряглось. Неужели он хочет напасть первым? Сердце облилось кровью, а ноги будто вросли в землю. Я судорожно вздохнула. Молча, Зарра встал на колени. Инстинктивно светлые руки обвились вокруг бронзовой шеи. Тело действовало так, как разум не поступил бы.

— Как же я тебя…. — ненавижу — люблю.

Раздался рваный вздох. Подбородок Зарры мягко врезался в мой живот, пока я изо всех сил обнимала тонкую, смуглую шею. Хватит ли мне сил положить конец его бренному существованию?

Сердце разрывалось. Взгляд Зарры, направленный снизу вверх, вызывал тяжелые эмоции. Будто брошенный щенок сидит возле твоей штанины, взглядом напрашиваясь в дом. Но есть несколько проблем.

Щенки не убивают.

Они не лгут.

Они не хранят от тебя тайн.

— Если тебе настолько тяжело, то можешь меня прикончить. — Зарра слабо пожал плечами, продолжая смотреть в мои глаза. — Я скажу, что нужно сделать, чтобы вернуться.

Будто только это меня останавливало!

Всё стало только гаже. В моих руках была шея маньяка, но я не хотела её сжимать. Не потому, что одно убийство не сократит количества убийц, но потому, что это был Зарра. Тот самый Зарра, который вытащил меня из тюрьмы. Тот, кто давал кров и еду. Тот, кто не позволил сгинуть в неизвестности.

Теперь понятно, почему против родни можно не свидетельствовать. Я продолжала обнимать его шею, смотря в глаза. На воображаемых весах покачивались две чаши. К собственному ужасу, чаша «я должна» оказалась не такой же весомой, как чаша «я могу». Знали ли об этом Зарра? Надеюсь, что нет.

— Когда мы пойдём на Землю, забудь обо мне. Забудь о том, что когда-либо с нами было.

Голос прозвучал отдалённо и чуждо, будто не имел ничего общего с горлом Кристы. Точнее, с моим горлом. Кривая улыбка заиграла на тонких губах. Шрам, у самого края рта, пополз вверх и почти затерялся в кожной складке.

— Ты просишь невозможное. Лучше убей, Кристина.

Ненависть к себе обожгла глаза. В памяти цветным хороводом пронеслись воспоминания. Вот я случайно погасила печь, вот нормально приготовила еду, вот сумела сама затянуть корсет на повседневном платье, вот разобралась в том, как ходят шахматные фигуры, вот пряталась за Зарру всякий раз, когда мне страшно. И ведь уже тогда кровь застыла на его руках. Тогда он уже был убийцей. Но я не видела.

В сознании Зарра разделился на двух, непохожих человека. В голове зароились вопросы.

Почему он не спрятал труп лучше?

Почему не сжег его в той проклятой печи, когда я спала?

Почему он не сделал всего, чтобы защитить тайну?

Почему вообще я начала рыться в его вещах?

Ненавижу… Ненавижу… Ненавижу…

— Не усугубляй, пожалуйста.

— Я не усугубляю. — Он осторожно потёрся носом о живот. Я вздрогнула, когда горячие ладони проскользнули выше ягодиц. На свой, неуклюжий, манер Зарра обнял меня в ответ. — Это правда. У меня никого не осталось. Те, кто хоть как-то меня знали, либо мертвы, либо меня ненавидят. Ты меня ненавидишь.

Но это не было правдой. Чувство внутри оказалось куда сильнее простого «ненавижу». Не выдержав, я запустила пальцы в тёмные волосы. Зарра прикрыл глаза и довольно улыбнулся. Если после первого раза я лишь предполагала, что ему нравятся касания, то сейчас предположение превратилось в истину. Зарра снова потерся носом о мой живот, будто прося больше касаний. Глупый. Я бы продолжила и без этого.

— Всегда можно найти новых людей. Всегда можно начать жизнь с чистого листа.

— Но я не хочу новых людей. Я хочу остаться с тобой. Ты моё всё, Кристина.

Как я догадывалась, что нравится ему, так и он, наверное, понимал, что трогает меня. Гад. Действительно ненавижу. В голове даже мелькнуло подозрение, что часть озвученных грустных историй существовали исключительно ради того, чтобы играть на моём сочувствии. Но взгляд снова упал на шрамы. Истина, какой бы она не была, всё равно не будет мне доступна. Так почему бы не отказаться от неё, чтобы успокоить совесть?

— Есть разные люди. Разные девушки. Уверена, ты точно найдёшь кого-то лучше меня.

— Глупости. — Осторожно, почти бережно, он поцеловал живот. — Я бы так не поступил.

Поступил бы. По многим причинам. Я огляделась. Наверняка Зарра жил здесь так же, как и я. Практически не покидал каменных стен, корпя над пергаментами или ступкой с пестиком. Там, на Земле, его ждал другой мир. Другие женщины. Милее, красивее, интереснее.

— На мне жизнь не заканчивается.

Даже если он пытался играть на моих комплексах, я не стала пытаться найти этому доказательство. Внутренних сил на это просто не осталось.

Хватка усилилась. Зарра провел гладкой щекой по нездорово плоскому животу и снова взглянул прямо в глаза.

— Ты всё ещё не поняла, Кристина? Ты и есть моя жизнь.

И этого оказалось достаточно, чтобы резь в глазах усилилась. Даже если он врал, даже если он манипулировал, даже если он пользовался мной, я просто не могла не сдержать собственных чувств. Зарра зажмурился, когда несколько солёных капель упали ему на лицо.

— Прости. Если ты сама не можешь положить этому конец, то я справлюсь сам. Ты главное слушай и запоминай…

— Заткнись! Не говори ерунды! — Надо просто забыть, отринуть от себя этот кусок памяти и продолжать делать вид, что ничего не произошло. Мы в этом прекрасны. — Я не хочу этого!

Зарра привстал, стёр ладонями слёзы и ласково потрепал меня за щёку. Слёзы закапали активнее. Чем больше я приказывала себе не плакать, тем сильнее становилась надвигающаяся истерика. Он вздохнул, окончательно встал и уткнул мою голову в своё костлявое плечо.

— Ну-ну, Кристина. Всё хорошо.

Не помню, как всё было дальше. Когда рассудок вернулся, и сил на рыдания просто не осталось, я уже сидела на его коленях. Мы были в ковровой комнате, прямо перед столиком с расставленными ходиками. В голове звенела усталость, а глаза слипались от количества выплаканного.

— Почему ты не избавился от тела? — Спросила я тихо-тихо. Делать вид, что всё нормально, оказалось удивительно просто. — Я ведь тогда ничего бы не нашла.

— Его бы нашли. Это опасно. — Зарра расчесывал короткие белые волосы пальцами. — Знаешь, мастеров невероятно легко опознать по вырванным конечностям. Все их татуировки, шрамы, зубы учтены. А Совет скор на расправу.

— Ты мог бы скормить его тело свиньям. Они бы съели улики. Свиньи съедают всё, особенно когда они голодны.

— Свиньи? Это животные такие? — Зарра тихо усмехнулся. — У нас таких нет, но спасибо за совет на будущее.

Я мелко вздрогнула, а он звонко, беззаботно рассмеялся.

— Ладно-ладно, никакого будущего! И никаких свиней. — Он покачал головой, продолжая посмеиваться. Его заколки тихо зазвенели, из-за чего лёгкая сонливость стала сильнее. Мне нравились его руки, нравились его объятия. Они сжимали как колыбель. — Но говоря честно, избавление животными — это опасно. Могут остаться улики. Хищники имеют привычку растаскивать добычу по кускам.

— Тогда ты мог бы их прикопать под домом!

— Перед домом — камень, позади — камень, по бокам — камень. Единственная земля в кадках на чердаке, но осквернять полые дыни или сонные травы плотью гнилого человека я не хочу. Это бесчеловечно.

Заметив, что я пытаюсь загнать ногу под покрывало, Зарра крепче прижал меня к себе и с силой потянул белую ткань. Теперь стало тепло везде. Адреналин неуклонно начал иссякать, а голова становиться чище. Касания Зарры стали нежнее.

— Хоронить тело под землей — бесчеловечно, а мариновать его, как шашлык — это человечно. Что ты вообще собирался делать? Зажарить мясо, пока я не вижу?

Зарра скривился, и я поступила также. Мы рассмеялись. Нервы просились наружу. Надо было расслабиться.

— Нет. Ты не поверишь, но я хотел спасти Мастера. — Зарра грустно улыбнулся. — Когда я пришёл в себя, я попытался… Ну… Спасти его. Тело было теплым, кровь текла. Мне показалось, что я могу всё исправить. Пришлось даже лезть в кожаные книги. — Его голос неожиданно стал низким и мрачным. — Это запретные знания, Мастер звал их «последним порогом». Я нашёл мазь, способную…подлатать тело… Но от спешки и паники перепутал название компонента. Знаешь, это был такой сюрприз, когда кровь, вместо того, чтобы останавливаться и исчезать, начала пахнуть как лавка специй господина Муррата. Время было потеряно, а запах так и не ушёл. Я идиот, правда?

Ответа не нашлось. Я сжалась сильнее и прикрыла глаза, отдаваясь сонливости.

— Уверен, капитан Грей, и Совет догадываются об истине, но пока у них нет доказательств. Но это не важно. Скоро, совсем чуть-чуть, мы покинем это место. И я обещаю, ты забудешь эти дни.

— Милая, ты уверена, что это стоит внимания?

Мы оба знали ответ, поэтому я ничего не сказала. Бледный свет лампы некрасивым пятном расползся по толстым каменным стенам. Странно, но при освещении это место казалось ещё страшнее, чем в кромешном мраке. Под туфлями крошилась лестница, в нос бил запах затхлости и гнили. И как такое чудовищное место вообще могло прятаться под чудесным замком?!

В лицо ударил сквозняк. Тяжёлый фонарь качнулся. Алан попытался его забрать, но я прижала фонарь к груди и шикнула. Сил на то, чтобы быть нормальной хорошей девушкой просто не осталось.

Слова из записки Кристиана вновь и вновь крутились в голове, переплетаясь с бархатным голосом того странного подмастерья.

Всё хорошо, леди Мадлен. Не нужно переживать, леди Мадлен. Я обо всём позабочусь, леди Мадлен.

— И всё же сладость моя, тебе не стоит здесь находиться. Подземелье просто не создано для такой милой девушки как ты!

Рука предательски дёрнулась. Пришлось постараться, чтобы не занести руку и не позволить фонарю влететь прямо в голову Алана.

Мы много через что прошли. Пять лет учёбы, практика с риском для жизни, финальная битва за мир во всём мире. Я убила могущественного дракона. После всего этого ступеньки в темницу — это детский лепет.

— Я должна узнать правду, милый. Ради Кристиана и всей его семьи.

Алан сдавленно вздохнул и поник. Его идеальная осанка исчезла, выдавая усталость. Я сама чувствовали себя не слишком хорошо, но Алан не должен этого знать, иначе свою комнату я не покину ещё несколько недель.

— Даже не верится, что это происходит. А я нутром чувствовал, что с тем парнем что-то не так! Ненавижу патлатых!

— Он мне казался хорошим мальчиком.

Даже слишком. Может, мне стоило зацепиться за это? Как жаль, что у меня нет таланта Марка чуять подвох. С ним жизнь вышла куда проще. Алан тронул моё плечо. С тех пор, как я согласилась на его предложение, его поведение сильно изменилось. Он перестал держаться от окружающих на расстоянии, но в то же время его интерес ко мне возрос невероятно сильно.

Узнав, что я выскользнула из замка в сопровождении Назарра, Алан выгнал последнего. Моя личная стража тоже сократилась до одного человека, который шёл следом прямо сейчас.

— Любовь моя, ты всегда думаешь о других лучше, чем они есть на самом деле. У тебя такое большое сердце.

Отрицать что-либо бесполезно. Алан начнёт старательно держаться за свою точку зрения, поэтому я выдохнула и просто смирилась с текущим положением вещей. Нужная камера нашлась быстро. Алан кивнул страже, и те расступились, давая нам пространство.

Во тьме камеры раздалось шевеление, но это не было крысой.

— Эй, выходи! К тебе пришла Её Высочество!

Шевеление усилилось, а воздух запах ещё противнее. Из мрака выполз человек, и моя голова закружилась, стоило запаху несвежей крови, гноя и чего-то еще ударить в нос. Алан мягко сжал мои плечи, давая поддержку.

— Любовь моя, ты можешь уйти, а я…

— Всё нормально. — Подавив тошноту, я подошла ближе к прутьям. — Здравствуйте.

Из-за скудного освещения его лицо было плохо видно. Синяки, шрамы, морщины смешались в одно. Одежда была грязной, но то, что под ней, оказалось ещё грязнее.

— Как давно вам меняли бинты?1

— Не помню, миледи.

— Мадлен, не-…

Но прежде чем Алан попытался меня остановить, я протянула руку и изо всех сил попыталась излечить недуг. Исцеляющий свет вышел из-под пальцев. Мысленно я представила как затягиваются раны, как уходит гной, как кожа покрывается розовыми полосами. Заключенный коротко выдохнул и рухнул на колени.

— Спасибо! Спасибо!

Но времени оставалось не так уж и много, поэтому готовящуюся благодарственную речь я перепрыгнула.

— Не могли бы вы мне рассказать то, что говорили страже? Это очень важно!

Мужчина беспокойно огляделся по сторонам, а я взяла его за руки.

— Я слышу шаги, но никого нет, да? — Спросил он шёпотом.

— Никого. Не переживайте, здесь вас точно никто не достанет. Расскажите свою историю.

— Мы с братом не хотели. Никто не хотел! Отец спился, брат пошёл на скользкую дорожку. Я тоже. Но мы исправились. Как вышли, так сразу попытались стать порядочными людьми. На нормальную работу никто не брал, поэтому денег не хватало. Мы с братом пили и к нам подошёл парень. Он был в капюшоне, но сразу видно — иностранец. У наших нет таких глаз. Ну, он и сказал, что есть предложение немного заработать. Он Мастер и купил рабыню, а та от него сбежала, прихватив магдалинку старого образца. Я давно не видел таких монет. Брат согласился, я тоже был не против. Тот парень даже хороший аванс заплатил, дал описание девчонки. Сказал её не бить, но припугнуть и подержать до того момента, как он придёт. Я ещё тогда спросил, чего он сам не найдёт её, если знает, где она будет. Он не ответил. А потом началось странное. Мы нашли девчонку и даже пошли к ней, а она вдруг сорвалась с места, и за ней погнался парень. Буквально через несколько секунд пришёл заказчик и…

Мужчина завыл, прикрыв лицо руками. Алан шумно втянул носом воздух и покачал головой. Рыдания эхом прокатились по узкому коридору, будоража других пленников. Один из стражей даже отвернулся. У меня заныло сердце от жалости и бессилия. Мы не умели поворачивать время вспять, и это было огромным разочарованием.

— Где бы ни был ваш брат, он в лучшем мире.

— Он убил его! Убил так, будто тот был собакой или котом! Он и меня попытался убить! Но я притворился мёртвым. Думал, повезёт. Не повезло. Как он ушёл, меня повязали и обвинили в воровстве! Миледи, клянусь, я не…

— Довольно. Мы поняли.

Я обернулась, уже готовая ударить Алана по руке, но тот кивнул головой, подзывая стража.

— Найди еды и нормальную одежду для этого калеченого. — Алан посмотрел сквозь прутья клетки. — Мы тебя сразу не отпустим. Сидишь здесь, до выяснения обстоятельств. Но потом, когда всё кончится, все твои преступления будут прощены.

И так всегда. Удивительное благородство пряталось за толстой стеной снобизма. Алан снова взял меня за руку и покачал головой, уже решительно намекая на подъём вверх. Делать было нечего. Я согласилась.

Вне подземелья тревога усилилась. Этот подмастерье… Натравить мужчин на одну девушку? Сомневаюсь, что она способна на кражу. Я ведь видела как она смотрела на подмастерье во время нашей встречи!

«Она больна. Она считает, что пришла из другого мира, госпожа Мадлен. Я не могу её вот так оставить. Ей нужна забота и присмотр, а мне — компаньон. Мастер не против, чтобы она осталась с нами. Она помогает мне в быту, а я стараюсь вылечить её искалеченный разум»

И тогда это звучало так искренне, что не поверить просто было нельзя. Тот юноша говорил от всего сердца! Точнее, мне хотелось в это верить. Мысленно я вернулась к лицу Кристы. Тогда она смотрела на меня с горящими глазами. Может, она ждала помощи? Посылала тайные сигналы, а я их не сумела увидеть?

Бедная девушка.

— Ты не должна себя винить. Это я — идиот. Надо было надавить на отца. — Алан раздраженно вздохнул. — Кто вообще мог подумать, что тот старый чёрт и его щенок принесут так много проблем?! А я говорил: отец, его наставник — это клоун, пророчащий конец света! Но отец такой: нет, этого не может быть. Они столько лет служат нам верой и правдой. Ага, мастера-иностранцы. Ага, верой и правдой. И ведь этот слепец счастлив, ведь прямо сейчас раскрыт «заговор»! Клянусь, мне вообще не по душе Лавгрейты, но сажать всех за решётку по нелепому делу…

Совсем скоро его Мастера поймают. Следом пойдёт и этот Азарран. Я краем глаза посмотрела на Алана. Тот не говорил прямо, но было очевидно — гибель Кристиана сильно на него повлияла. Моё сердце тоже болело, ведь более преданного друга было трудно найти. Перед глазами, как наяву, вспыхнули последние предложения из недавно полученного письма.

Я так больше не могу. Я схожу с ума, Мадлен. Не вини меня.

И я не винила, ведь вины не было.

— Мне нужно встретиться с братом.

— Ни за что, сладкая. Когда вы встречаетесь, не происходит ничего хорошего.

— Алан, я серьёзно!

— Я тоже. — Алан стиснул мою ладонь. — Тебе лучше сидеть в комнате и готовиться к коронации. Остальным, позволь, заняться мне.

— Но я…

Он быстро меня поцеловал, после чего потащил в сторону дворцовых коридоров. Стражи становилось всё больше и больше, а свободы меньше и меньше. У самых дверей Алан грустно улыбнулся.

— Я знаю, что кажусь тебе чудовищем, но это действительно опасно. Если эти чертовы колдуны извели Кристиана, то они могут добраться и до тебя. — Он быстро поцеловал лоб и поправил волосы. — Я тебя люблю, и ни за что в жизни не буду рисковать твоей жизнью, цветочек.

Слабый толчок, щелчок замка и клетка замкнулась.

Пришлось глубоко дышать, чтобы не сказать пару не слишком ласковых слов. На губах так и горело «Не смей принимать решения за меня!», но вместо этого удалось сказать лишь:

— Береги себя.

Тишина опустилась вокруг. Не зная, куда себя деть и чем заняться, я пошла к шкафу. Прошло достаточно времени, чтобы его огромный размер перестал меня пугать. Вынув одну из самых неприметных книг, я спешно вынула оттуда письмо. Об этом послании Алан не знал.

«Моя дорогая Мадлен! Мне жаль, что всё так вышло, но я больше не могу. У меня было много тайн и ты, наверное, сможешь всё понять лишь спустя время, когда твои раны затянутся и память стихнет. Мои родители — это ужасные люди. Мне стыдно, что они приняли участие в заговоре против твоего семейства. Пожалуйста, прости. Я не могу жить с таким позором!»

Почерк был как у Кристиана, но слова ему не принадлежали. Будь его семья действительно злостными заговорщиками, он бы не стал пытаться смыть это кровью. А учитывая обстоятельства, он сделал бы всё, лишь доказать невиновность.

Тем не менее, письмо ко мне пришло. Кто-то оставил его на моём подоконнике незадолго до того, как тело бедного Кристиана было найдено.

— Он никогда не звал меня «дорогой», придурок.

Но послание я оставила, чтобы в случае чего использовать как улику. В голове снова ожили воспоминания о той встрече в трактире. Приглушенный свет, тихий шепот, доверительный тон. Действительно, кто мог подумать, что всё кончится так?

«— А почему она считает себя кем-то другим?

— Перенос сознания в другое тело — это сложный, не до конца изученный процесс. Сама того не зная, бедняжка что-то выдумала и поверила. Вы, главное, не переживайте, если она назовёт себя Кристиной. Она всё еще страшно шокирована, поэтому и рассказывает глупости»

Глупости, другое тело, расщепленное сознание. Я быстро подскочила к двери. Нас в академии таким видам магии не учили из-за их опасности. Что ж, настало время исправить собственные пробелы в знаниях. Дверь оказалась заперта, но я попросила одного из стражников сбегать в королевскую библиотеку и найти все книги, которые так или иначе связаны с переносом душ.

В скором времени десяток трактатов возвышался на прикроватном столике. Текст в них оказался тяжелым и не всегда понятным. Было много терминов, а ещё больше — сносок. Из-за малой изученности такого волшебства Мастера старались восполнить пробелы другими знаниями или теориями, не нашедшими ещё подтверждения.

От сухости и тяжести клонило в сон, но я пробиралась сквозь поросли текста.

Что нужно сделать, чтобы душа покинула тело и заняла другую оболочку? К каким секретами прибегают Мастера, чтобы стабилизировать этот процесс? Есть ли возможность вернуться обратно?

Ничего не было полезно. Один опус вообще вызвал колики в животе.

«Перемещение между мирами. Пятьдесят аргументов «за» и один «против»».

Но смех прервался, стоило глазам увидеть подпись ассистента автора.

«Сей труд отредактирован и оформлен Азарраном Харб-Дуэбом».

Глаза мгновенно упали ниже, и я жадно уставилась в текст. Уверена, что до меня этой книгой интересовались либо последние безумцы, либо отчаянные поклонники. Здесь не было ничего, что могло бы подчиняться правилам логики.

Она считает, что пришла из другого мира.

Дыхание мгновенно перехватило. Там, за нудной теорией в двадцать страниц, пряталось настоящее зло.

— Призыв существа из другого мира. Статус: теория.

Собственный шепот зловеще растекся по комнате. Даже жуки в лампе беспокойно забились о тонкие стёкла.

— Данный опыт находится в теоретическом поле. Любое повторение невозможно из-за кодекса Краста, так как для его проведение способно нарушить ткань бытия и вызвать противоречащие логике последствия. Для осуществления необходима…свежая кровь?!

Он её убьёт.

Простая и понятная мысль звенела в голове всю дорогу.

Он её для этого призвал.

Пергамент со статьёй остался дома, но ясно, как день, в голове стояли фрагменты абзаца.

«Кровь призванного существа создаст мост для перехода. В противном случае нельзя быть уверенным в результате»

Ещё там была непонятные мне термины. Рискну предположить, что они описывали принцип перемещения более детально, но даже если это так — выходило дорого. Слишком много жизней ради одного человеческого желания.

Я и не замечала, что здешние улицы узкие извилистые, будто мышиный лабиринт. Время от времени перед носом возникали стены, иногда приходилось возвращаться, потому что тупики возникали внезапно. В один момент, город в котором я жила и родилась, стал далёким незнакомцем. Когда нужный квартал встал перед глазами, лёгкие уже горели как от огня.

На ступеньки дома, который смотрелся так чуждо, пришлось практически влезать. Я не боялась того, что будет потом. Моих сил хватило, чтобы победить тёмного дракона. Каким бы хорошим не был господин Азарран, моих сил всё равно было больше. Главное — не задеть Кристину.

Оставалось надеяться, что с ней всё хорошо.

Взламывать дверь не пришлось. Она оказалась не заперта.

Нужно всего ничего. Сила затрепетала между пальцами. Наяву я видела, как перед глазами предстаёт узкий коридор, многочисленные двери и…

— АААА!

Над головой что-то зазвенело, над головой хрустнуло стекло. Лишь чудом мне удалось увернуться от десятка мелких стеклянных пташек, летящих прямиком в глаза. Крик повторился, но теперь он был короче и пронзительнее. Я рухнула вниз прежде, чем над головой раздался маленький взрыв. Тело потянуло в сторону, как раз в самое время. Рядом шлёпнулась люстра.

— А ты действительно удачливая.

Но прежде чем я выпустила режущую вспышку, Азарран стукнул по стене и несколько камней в кладке засветилось.

— Они ведь запрещены законом!

Подмастерье ничего не ответил, лишь улыбнулся, тронув бусину в своих волосах.

Совершенно новые подавители, выведенные случайно для контроля бунтовщиков в самых страшных темницах, начали работать. Вспышка умерла ещё до того, как я разжала руку. Оставалось лишь бежать назад, но и здесь ничего не вышло. Тупая боль пронзила затылок, а ноги свело.

— И всё же я в тебя попал. — С улыбкой заметил Азарран, ткнув моё плечо. Прикосновения я не почувствовала, но увидела длинную и тонкую иглу, входящую прямо в плоть. От стали разило первозданной тьмой. — Добро пожаловать, леди Мадлен. Я и не мог представить, что наша встреча состоится так скоро. Что ж, видимо это судьба.

И схватив меня под мышки, он легко пошёл в глубину страшного дома. Я закричала. Крик отбивался от стен, возвращался и глушил меня. Сам Азарран не испытывал неудобств. Он дошёл до комнаты с коврами и бросил меня так, будто я была мешком муки.

— Не порти голосовые связки. От тебя болят уши.

Его было трудно узнать. Действительно, куда пропал добрый, понимающий молодой человек с теплотой в глазах? Прямо сейчас на меня смотрел равнодушный монстр, чьи руки по локоть были в крови.

— Я тебя ненавижу.

Он сказал это прямо, без стеснения или нервозности. Просто поставил перед фактом, не заботясь о том, что почувствую я. А я ведь почувствовала!

Ноги тряслись. Каждая клеточка моего тела лишалась сил. Я не видела подавляющих магию печатей, но чувствовала их. Они вытягивали не только волшебство, но и обычную физическую силу. Чтобы не рухнуть на пол, пришлось схватиться за кресло. В голове мерзко гудело.

— Я тебе ничего не сделала! Мы с тобой даже не были знакомы!

— Верно. Но если бы не ты, то этого, этого или этого…. — Он быстро провёл пальцами по застарелым шрамам. — Не было!

Пол ушёл из-под ног. Я врезалась в спинку кресла.

— Но я ничего не делала!

И почему всё выходило именно так?! Дура ты, Мадлен. Круглая дура! Нужно было оставить записку, или попросить кого-нибудь в сопровождение. Но нет. Какая-то часть меня знала: при таком развитии событий никто меня сюда не отпустил бы. Наоборот, в спальне появились бы новые замки.

Азарран покачал головой, посмотрел на меня как на кусок несвежего мяса и подошёл к доске с ходиками. Фыркнув, он отодвинул чёрного короля на несколько клеток и сбил его белым конём. Стало только гаже от понимания, что весь этот кошмар — это дело рук жалкого жулика.

— Не люблю оставлять начатые дела незаконченными. — Азарран снова повернул ко мне голову. — Да. Формально — ты ничего не делала. Но если бы не ты — этого кошмара и не было бы.

Обиженный и сумасшедший. Ужасное сочетание. Оставалось лишь молиться, чтобы чуткое сердце Алана услышало мой зов и пришло на помощь. Только не теряй духа, Мадлен. Всё будет хорошо. Если не Алан, то Назарр, а если не Назарр, то… Мысли мои резко прервал тихий, но противный звон. Азарран быстро и с ненавистью сдирал с волос многочисленные заколки. На толстый красный ковёр щедро посыпались бусины вперемешку с темными волосами. Лишь на ограничителе его активность замедлилась. А я надеялась, что он сдерёт проклятую бусину и вызовет сюда совет.

— Не имею понятия, о чём ты говоришь.

— Конечно. Ты ведь глупа. Я бы не злился на тебя так сильно, если бы все принесённые жертвы имели бы больший смысл. Но подумай, чем всё кончается? Свадьбой и выводком детишек? — Он хрипло и отчаянно рассмеялся. Мне или показалось, или в краю глаз заблестели слёзы. — О, пески, это глупо. Глупо и бессмысленно. Ты буквально наделена огромной силой, но всё кончится тем, что ты закопаешь собственный потенциал и станешь глупой наседкой. Ты — отвратительна.

В нём говорила обида и безумие, но всё равно это задевало. Задевало так сильно, что челюсть почти дрожала от желания не то огрызнуться, не то заплакать. Кроме того, в его словах слышались отголоски Кристы. Той самой девушки, которая накануне последнего бала обвинила меня в краже всеобщего внимания и попытке увести Алана. Но я ведь ничего не делала. Он даже сначала и не говорил, что у него есть невеста.

Азарран оттянул кусок ковра с пола и оголил бледный кусок большой печати. Ох… Он оттянул второй ковёр, третий. Белые толстые полосы, начерченные наверняка ещё во времена старых королей, сошлись в один толстый круговой узор. Я не узнавала эти печати, но точно знала — готовится что-то большое. Азарран отодвинул столик с ходиками, выставил за порог кресла и стол для приёма пищи. К лампам он не был так милостив. Круглые флаконы лопнули, ударившись о каменный пол, и светящиеся бабочки вспорхнули под потолок, где тоже были начерчены формулы, но старые и почти стёртые.

Подмастерье схватил меня за руку и потащил к кускам оголённого пола, после чего унёс и моё кресло. Вскрытие пола продолжилось. Не имея сил, я упала на пол. Коленки сбились в кровь. Часть рисунков слабо засветилась. Что-то в его холодном расчёте поражало.

— Мне просто повезло стать принцессой. Не знаю, что именно ты себе придумал, но я не уводила Алана! И вообще, моя жизнь тоже не была лёгкой! Ради брата я отказалась от мечты иметь цветочную лавку! Думаешь, если бы не он, я продолжила учёбу магии? Нет! В Академии меня все ненавидели! Все напоминали, что мне просто повезло родиться с даром! Но он мне не был нужен! Пожалуйста, я знаю, что добрый и отзывчивый человек! Я знаю, с какой заботой ты относился к Кристине! Пожалуйста, не трогай её. Она не заслужила!

Марк всегда говорил, что столкнувшись с психами необходимо тянуть время. Держаться даже на руках не выходило, поэтому моё тело неуклюже распласталось по камню. Даже держать взгляд становилось всё труднее и труднее. Казалось, стоит только моргнуть, как веки больше никогда не поднимутся. Всё уходило в рот. Оставалось надеяться, сто старания не пройдут даром и помощь действительно появится.

Совсем стемнело. Алан должен вернуться в комнату и всё понять. Сердце верило, что прямо сейчас он в компании своих людей уже мчится по тёмной улице, намереваясь спалить это проклятое гнездо.

Кончик темных волос защекотал нос. Я чихнула, прежде чем пальцы Азаррана сомкнулись на моей челюсти. Желтые глаза смотрели ровно и неподвижно.

— Почему ты думаешь, что я её трону?

Его шепот шуршал как сухие листья.

— Потому что тебе нужна кровь. Я… Я нашла одну из ваших статей. Я знаю, что ты хочешь сделать.

Если до этого он просто смотрел на меня как на пустое место, то сейчас в его глазах отразилось немного интереса. Азарран хмыкнул, но улыбнулся, оголив белые зубы.

Он в настроении говорить. Алан, ну же, давай быстрее!

Странно, но вблизи его лицо не было таким красивым, как в отдалении. Челюсть казалась слишком узкой, голова слишком маленькой, глаза длинные и раскосые, нос просто узкий, будто лезвие ножа. И куда пропало всё очарование, которое возникло в момент нашей первой встречи? Сердце как-то разочарованно заныло. Да и шрамы, которые залегли на лице, не вызывали никакой симпатии.

— И что же я хочу сделать? — Спросил он без издёвки, но с интересом.

В какой-то момент показалось, что я всё не так поняла, но это ведь не могло быть правдой!

— Убить её, чтобы отправиться в другой мир. — Его хватка сначала ослабла. Прежде чем моё лицо ударилось о пол, Азарран схватил голову за волосы. Боль охватила голову. — Ай!

— Так ты ещё и мысли научилась читать… Потрясающе.

— Ничего я не научилась! Ты ведь сам редактировал! Статья! Перемещение между мирами! Помнишь?!

Он снова взялся за подбородок, отпустив волосы. Глаза сощурились практически до щёлок, из-за чего глаза казались сплошь черными. Холодное дыхание ударило в нос.

— Помню. И где ты её украла? Когда я вышел за продуктами? Или когда пошёл в бордель, а Кристина спала?

Он сжал подбородок так сильно, что стало больно. Хорошенько вдуматься в эту фразу не получилось.

— Что? Нет! Она есть в библиотеках!

Напряжение на его лице сменилось чем-то странным. Неуклюже улыбнувшись краешком губ, Азарран тихо рассмеялся. С большей бережностью моя голова снова оказалась на полу.

Какое-то время слышался только каркающий смех.

— Это….хаха….опубликовали? И ты нашла это…хах…в библиотеке?

— Да.

Азарран повернулся и посмотрел туда, где некогда стоял столик с ходиками. На лице его сверкнула злая, хищная ухмылка.

— А ведь ты, пёс облезлый, сказал, что это отказались публиковать. — Азарран засмеялся опять — Дай угадаю: я там всего лишь отвечаю за редактуру, да?

— Угу.

Смех повторился, зазвенели браслеты. Показав два средних пальца пустоте, Азарран плюнул в сторону и зло фыркнул. Потом он пошёл к осколкам светильников и вынул из груды битого стекла несколько цветных шариков.

— Сейчас отпираться смысла нет. Да, ты правильно поняла алгоритм. — С тихим стуком шарики оказались помещены в нарисованные узлы магического плетения. По полу прошла лёгкая дрожь. — Теплая кровь наполнит внутренние каналы, что даст резонанс для полых камней. Он порвёт вакуум, который мы зовём скрепной материей, после чего можно будет попасть в другое измерение. Во всяком случае, мне так кажется. В конце концов, призыв действует немного иначе.

Он произнёс это так, будто мысленно сверялся с пунктами какого-то своего списка, а не говорил со мной. Задумчиво хмыкнув, Азарран переместил кое-какие шарики и отошёл в сторону, рассматривая работу. Лишь сейчас я заметила, что к его голой ступне тянётся бурое пятно.

— Мне нужно просто сделать так, чтобы клоака не втягивала материю, а проталкивала. И силы толчка должно хватить для того, что оказаться в другом месте.

Я молчала. Печати добрались и до головы, из-за чего общая усталость лишь усилилась. Кажется, одна из частей мозга полностью уснула. Вторая только начала медленно, но верно отключаться. Что-то бормоча себе под нос, Азарран покинул комнату и вернулся, но уже с Кристиной на руках. Она всё ещё была Кристой и на какой-то момент я даже поверила, что это и есть моя… А кем была мне Криста? Это провал. Мысли совсем сбились. Концентрироваться на чем-то одном уже не… не…

— Не убивай… Её.

Топ. Топ. Топ.

Он подошёл.

Снова поднял голову.

Опять посмотрел в глаза.

— Глупенькая. Я и не планировал. Досадно сообщать, но Мастер опубликовал черновик. Ты не увидела всей теории. Но раз ты дошла так далеко, то позволь мне объяснить: кровь Кристины для этого не подойдёт. Да я и не хочу ею жертвовать. Какой безумец спалит мост через реку? Но вот ты…. Силы твоей крови хватит, чтобы мы вместе справились с этой небольшой проблемой. Заодно проверим теорию, которая гласит, что с последним упоминанием тебя этой дыре придёт конец. Не бойся, больно не будет.

Но он соврал. Больно было.

— Мама, Кристина снова дерётся!

За ябедничество он получил новый подзатыльник. Пашка вздрогнул, но лицом в недоеденный салат не упал. Мишка испытывать удачу не стал. Тяжело сглотнув, второй брат с большей силой налёг на остатки салата, таящиеся на дне.

— Кристина, не трогай братьев! — Шикнула мама, не повернув головы. — Хочешь, чтобы они подавились?!

— Пусть съедят всё, что набрали. Никто за них доедать не будет.

Вика, старшая сестра, ничего не сказала, но её взгляд ясно передал все её мысли.

«Конченная».

Атмосфера на кухне стояла тяжелая. Всё раздражало, хотя вся семья этим утром здесь не ютилась. Отец ушёл в раннюю смену, а Викин муж вроде как сидел на сессии. Так, вместо семи тел на нескольких квадратах ютилось всего пять. Шум, гам и треск металлической губки по жирной сковороде раздражали. Меня вообще всё бесило.

По настоянию Вики несколько дней назад меня даже отправили на сканирование головы. Сестра решила, что дрянное настроение — это следствие опухоли, которая активировалась через несколько недель после выписки из больницы. Страшные догадки не подтвердились. Повышенное раздражение было ничем иным, как следствием собственных недовольств.

Недовольства эти росли из-за того, что причины собственного несчастья я найти не могла, как бы ни пыталась. На груди просто скребли кошки, а где-то в глубине сознания звенел маленький такой колокольчик, просто не дающий нервам разгладиться.

— Да что ты пристала?! Не хочу я есть салат! Он горький!

Второй раз бить по одной и той же ноге — преступление. Я посмотрела на вилку в своих руках, которая слабо блестела от масла. Нет, это уже слишком.

— А кто купил такие помидоры? Давай, доедай. В Африке дети голодают, пока ты в Воронеже хочешь смыть помидоры в унитаз. Тебе напомнить, что сейчас за окном так-то зима? Два килограмма помидоров, хочу напомнить, сейчас на рынке стоят почти пятьсот рублей. Еженедельно мы покупаем продукты почти на восемь тысяч. А могли бы сэкономить, если бы взяли не два килограмма, а полтора кило. Или кило семьсот.

На круглом лице Паши прорезалась складка морщин. Было не трудно почувствовать ту ненависть, которую младший брат испытывал ко мне прямо сейчас. Его рука затряслась. В какой-то момент я даже решила, что он засунет своим недоеденные помидоры прямиком ко мне в рот, лишь бы прекратить поток осуждения.

Что бы не было задумано, Миша раньше притянул тарелку брата и набросился на помидорные шкурки и остатки плоти. Смотря раздраженно и сердито, Мишка громко чавкая, съел остатки овощей и резко вытер губы.

— Довольна?!

— Более чем.

Мама шумно и несчастно вздохнула. Она, сестра, братья, отец, зять не сильно понимали, что те же овощи зимой — это привилегия. Да, за наши деньги, но в другом, отдалённом уголке мира, люди могут даже и не знать о существовании такой ягоды. Странно, но я об этом раньше не сильно задумывалась. Теперь же мои мысли вокруг этого и вращались.

Зло, несправедливость, нужда.

— Кстати, как аванс? Тебе хорошо заплатили?

В попытке поддержать хрупкий мир, мама опустилась к вещам более привычным и приземленным. И не зря. Я сама хотела похвастаться.

— Шестнадцать с копейками.

— Больше, чем в колл-центре.

— А то! — И я гордо запихнула в рот остатки ещё тёплой жареной картошки. — Намного.

— А я говорила, чтобы ты не игралась и шла по специальности. — Мама улыбнулась. Часть моих скромных, но всё же достижений она явно приписала в свои заслуги. — Ты же знаешь, я плохого не посоветую.

На самом деле мне просто повезло, но никто за столом об этом не думал. Стоило послать своё резюме в десяток местных фирм разного размера, как на зов откликнулись целых три. Стоило пойти в наиболее непонятное мне болото с метками «пиар-продвижение-маркетинг», как все страхи отошли. Мир цифрового пространства и рекламы мне близок не был, но я умела считать. А этот навык, как показала практика, всё ещё не устарел. Кроме того, бесценные знания «экселя», углублённое знание ворда, умение строить относительно нормальные графики и некоторые другие мелочи помогли. То, что я думала, выскользнуло из моей головы прямо после получения диплома, никуда не исчезло.

Цифры, своды, отчёты в один момент сами встали в ровную, понятную линию.

И чего я так этого боялась?

— Дай угадаю, будешь откладывать на свои глупые порно-книжки? — Вика противно хихикнула. Она всё ещё училась в медицинском, и поэтому свысока смотрела на то, кем я стала работать.

— Вика! — Мама смущенно и зло ударила полотенцем по тумбе.

— Ну а что? Все ведь знают, что именно она читает.

Выпад меня не задел. Наоборот, воодушевил поделиться сокровенным.

— Нет. Я это потрачу на комнату и курсы.

Мгновенно по кухне прокатилась гробовая тишина. Мама, Вика, Паша и Миша посмотрели на меня во все глаза. Я вытерла рот, отставила тарелку и вышла из-за стола. По графику четверга за посуду отвечал Миша. Он как раз на днях едва не упустил соседскую собаку и разодрал всё штаны, когда спускался в овраг для освобождения чужой любимицы.

Пашка взорвался смехом.

— Че? Курсы? Как дышать маткой что ли?!

Мишка подхватил смех брата.

— Или собралась вести наставничество? Успешный успех в глубинке! Стартовый курс — пятьсот рублей на карту. И спешите, место на марафоне ограничено!

— Какая комната? — Мама растерянно моргнула. — Какие курсы?

— Комната у центра, курсы по английскому. — Я пожала плечами. Насмешки младших братьев прошли будто вскользь. — Так и до работы ближе, и в квартире будет спокойнее.

Тут-то стало не до смеха. Пашка встрепенулся и попытался схватить меня за руку.

— Крись, я, когда сказал, что без тебя было лучше — я шутил! Я, правда, шутил! Там катка была, а ты…

Я отмахнулась. Ничего обидного в его словах не было. Наоборот, это правда, но немного искажённая. Мне будет лучше.

После возвращения из больницы квартира казалась переполненным ульем. Тут нет личного пространства. Нет места, где можно уединиться. Даже моя комната моей не была. Там жила сестра и ее мужчина. Нас разделяла лёгкая перегородка, из-за чего уединения банально не существовало. Никогда.

— Я уже внесла залог. Сегодня-завтра, а после съезжаю.

Снова стояла тишина. Я немного потянулась. Всем нутром чувствовала, как у них появляются вопросы, но никто пока не готов ничего сказать. Вика оклемалась первой и подозрительно сощурилась:

— Курсы по иностранному стоят от пяти тысяч в месяц. Ты не потянешь.

— А я не иду в языковую школу. В научной библиотеке идут занятия. И цены не кусаются.

— Ты ничего не выучишь. — Вика хмыкнула и отвернулась. — И чего тебе не сидится после выздоровления?

— Ну, если не выучу, так поищу что-нибудь ещё. — Я пожала плечами и огляделась. — Знаете, у нас в городе столько интересных занятий! Было бы время искать и ходить на них.

Снова раздалась озадаченная тишина. Я подошла к Вике и мягко толкнула её в плечо. Вика смешно дёрнулась, когда мои волосы защекотали её щеку. Я старалась говорить так, чтобы только она услышала этот шёпот:

— А если я выучу английский, то я смогу читать свои любимые порно-книжки в оригинале.

— Ты просто спятила. — Вика снова фыркнула. — Мам, может её снова надо обследовать? Ещё немного и она перепишет нашу квартиру на сектантов!

Я рассмеялась и ушла.

Думала, что подобное бывает лишь в кино. Всю свою сознательную жизнь я верила, что хорошо то, что можно предсказать. Теперь же, стояла на пороге своей милой клетки, я почти нутром чувствовала освобождение.

Я любила и люблю свою семью.

Но до этого момента я не подозревала, что кроме того я люблю….одиночество.

В комнате был диван, тумба, шкаф, стол, стул. Хозяйка, милая старушка шестидесяти лет, сказала, что стены можно украшать плакатами и «прочей светящейся дребеденью». Собственно, прошлые жильцы так и поступали. Кусочков обоев мне не хватало, кто-то в качестве «наследства» оставил самодельную лампу, обклеенную дисками и небольшую коробку с пустыми от дисков упаковками.

Красота.

Я втащила две сумки и закрыла дверь на ключ.

Тишина, блаженная тишина заткнула уши. У бабушки была еще одна девочка в жиличках, но как я поняла, та работала в ночь и днём отсыпалась. По такой простой логике мы не должны были друг другу мешать, хотя ванная и туалет все еще были общими.

Кровать тихо заскрипела под моим весом.

Приятно.

Где-то раздались шаги, но это не были приведения или черти. Это хозяйка квартиры или вторая жиличка.

В небольшом пространстве комнаты я чувствовала себя большой, отчасти значимой. Каждая клетка моего тела кричала, что местная обстановка — это что-то убогое и некрасивое, но какой-то огонёк, о котором я не подозревала, разгорался сильнее. Хотелось просто взять, показать себя во всей красе и выйти на совершенно новый уровень.

Телефон на тумбе мягко завибрировал. Это написала Маша, старая подруга.

— И что это у меня на почте?

Даже не поздоровалась. Сучка.

— Реклама. Там же написано: «мастер-класс по гончарному делу». Сделайте вазу своей мечты!

Брошюры под рукой не оказалось, но слоган плотно засел в голове. В серии тихих щелчков раздалось тяжелое, усталое дыхание.

— Мы ведь ходили в музей позавчера.

— Ну да. А теперь пойдём делать горшки. Ты цену видела? Не попробовать — просто преступление!

Она вздохнула. Что-то на фоне затрещало.

— Меня пугает твоя активность. На тебя точно сосулька свалилась, а не ведро энергетика?

Сразу этих слов заныла голова. Бинты сняли недавно, и ходить без них оказалось непривычно. Волосы будто стали нервами. Я чётко чувствовала дуновение ветра, поступь сквозняка, чужие прикосновения.

Я снова огляделась. Эта клетка действительно имела все шансы стать хорошим трамплином. Прошло всего несколько минут с моменты моего заселения, но я уже хотела уйти прочь от стен с обоями в мелкий цветочек.

— Не знаю. Я просто поняла, что жизнь коротка и как-то глупо растрачивать её просто так. Кроме того, тебе что, никогда не хотелось слепить свой собственный горшок?

Какое-то время Маша молчала, прежде чем честно признаться.

— Нет.

— Теперь да. Ну же, давай. Это будет интересно!

Она вздохнула. По ту сторону провода раздался треск, а после обреченный стон.

— Слушай, а ты точно Кристина Круглова? Может ты злая сущность, которая вернулась с того света?

Много холодных и неприятных мурашек пронеслись по спине. Телефон в руке дрогнул, внутри что-то запротестовало. Опять чувство незавершенности клюнуло куда-то в самую глубь сердца.

— Хех, ты серьёзно? Знаешь, а мне ведь казалось, что ты меня любишь.

Подруга хмыкнула.

— Прости, конечно, не по телефону будет сказано, но ты действительно ведёшь себя немного странно.

И почему каждый второй не может просто взять и закрыть рот? Разве это прилично?!

Нервы внутри натянулись, губы и язык закололо. Ну да, я веду себя немного непривычно, но разве это причина так пучить губы и начинать ныть? Окружающий мир ведь прекрасен.

Особенно он прекрасен, когда мы вместе.

— Пожалуйста, не обижайся. — Расценив моё молчание как обиду, Машка неохотно продолжила разговор. — Просто за эти несколько недель я узнала Воронеж лучше, чем за всю жизнь! Это…выматывает.

Она говорила о простых прогулках по улицам и распитию местного ужасного кофе. Нам не приходилось даже идти через лужи с грязью. Тут улицы были закованы в бетон и камен, нет протоптанных троп.

О, пески, даже обувь чистить приятно!

И всё, совершенно всё можно узнать, ткнув пальцем в светящуюся доску. Единственное неудобство — одиночество. Одиночкой мир познавать не так интересно. Хоть мы и не одни, но этот риск того не стоит. Нужно прощупать почву, найти более устойчивые связи и интересных проводников.

— Ну пожалу-у-у-уйста. — Она берет под контроль всё легко, но я не препятствую. Отрадно, что она тоже хочет большего. — Я очень хочу попробовать что-то новенькое!

Её подруга сдается неохотно. Её броня трещит, и я бью следом, ведь вечер только начался. Есть столько времени, которое можно потратить с пользой. Например, книжный в двух кварталах от комнаты.

— Давай ещё сегодня встретимся. Я хочу сходить за покупками.

Подруга Кристины вздыхает опять, а я тянусь к косметичке. В ворохе новых, свежих тюбиков нахожу бледно-розовый блеск и медные тени. Кристина красивая, но ей нужна огранка. Красивые медные блики на глазах, краснота в губах. Что ж, теперь этим займусь я.

— Только не говори, что ты опять потащишь меня в букинистический!

— Хорошо, я загадочно промолчу большую часть нашего пути.

— На кой чёрт вообще покупать книги, когда есть интернет? — Маша всё ещё ворчала, но Кристина почувствовала её слабину. Подруга сдалась, а я почти накрасил левый глаз. — Ладно. Что ещё тебе нужно?

— «Путешествие души».

— Снова эзотерика? Господи! Кто тебя в этой больнице покусал?! Как мы пришли от безобидных романов к этому?!

— Не знаю.

Отражение в зеркале улыбнулось. Расчёты оказались с ошибкой, но ничего. Я точно знаю, что магия есть даже здесь. Нужно только найти её след. Лицо Кристины улыбается в стекле, и я улыбаюсь следом, будучи едва заметной дымкой поверх.

Всё хорошо, моя милая.

Я всё исправлю, и мы будем вместе как нормальные люди, а не как человек и паразит рядом.

Обещаю.

Больше книг на сайте — Knigoed.net