Дураки
Почитайте, пожалуйста, иранскую сказку «Дураки» в моей стихотворной интерпретации. Иран — удивительная страна, а для меня — особая. Там прошла значительная часть моего детства, так как мой папа работал в Иране, и наша семья почти 10 лет жила в этой удивительной стране. Мне очень понравилась сказка «Дураки», потому что там много говорится о людях, их нравах и о самом Иране. А поскольку детские воспоминая у всех людей со временем нередко становятся почти сказочными, я, читая иранские сказки, как-будто соприкасаюсь со своим детством. А еще хотела сказать: давайте не будем с высоты нашей сегодняшней морали судить поступки некоторых людей из сказки «Дураки» и говорить: вот это хорошо, а это плохо! Это нравы того времени и места. Поменяла/добавила ли я что-то в сказке? Да. Чуть-чуть. Чтобы сделать ее еще более жизнерадостной и яркой. Но суть, дух и все детали оставила как в оригинале. Почитайте! А можно и послушать на ютьюбканале "Юлия Хансен: сказки на все случаи жизни". Спасибо! Ваша ЮХ.
Часть 1 «Коза»
Говорят, что в Иране жили муж и жена,
И еще до того, как вплелась седина
Серебристою нитью в их черные кудри,
Из гнезда два сыночка и дочка одна
Упорхнули, прелестные гнёздышки свив,
И остался сын младший, честолюбив,
Но считался из братьев он самым разумным!
— Я хочу жить один! Все жениться должны — это миф! -
Глупый, да к тому же изрядно червив!
— Ты, сынок, мудр, начитан не по годам
(Кстати, имя у парня было Гобад),
Но молва говорит, что повиснет проклятье
Прям над тем, кто не женится к нужным годам.
(Мудрым славу с поклоном сегодня воздам!)
Чтобы чистым осталось, не скисло в тебе молоко -
То, которым вскормила тебя я давно, далёко,
Должен ты непременно, родной мой, жениться,
Даже если желание не велико.
Уж поверь, это очень-очень легко!
Я невесту сама тебе вмиг подберу….
Так стал младший сыночек — законный супруг!
А на свадьбе торжественно в руку пустую Гобада
Мать вложила запястие хрупкой Малус.
— О Аллах, как тебя я благодарю!
Стали вместе жить дружно: свекровь, свёкр, муж.
Молодая была работяща, не била без дела баклуш,
И характер хорош: несварлива, прилежна,
Лишь один недостаток — была неуклюжа Малус!
Вот однажды свекровь попросила почистить кальян,
И невестка с усердием щётку взяла, чтоб сиял он.
Но кальян вдруг упал, разлетелась на стёклышки колба.
Как же скрыть мне теперь вопиющий кальяна изъян?
Как назло во дворе блеет громко коза…
Она видела все. Оставлять так нельзя!
— Обещай мне, коза, что не скажешь свекрови!
Пред козою заигрывая и лебезя,
Серьги в уши воткнула Малус ей, и даже слеза
Пролилась, и впустую моргала с серёг бирюза…
Но все было напрасно!
Неподкупно заблеяла снова коза,
Разглашая позорный невестки секрет….
— Дай на ноги тебе я надену браслеты!
Но и это — без толку!
Громко блеет коза неподкупно в ответ.
— Это кто так к обеду уже разодет?
Бирюзовые серьги, браслеты с рубином, как кровь,
В честь чего это все? — вдруг спросила свекровь.
— Я разбила кальян и просила козу, чтоб молчала,
Не люблю, когда свёкр поднимает суровую бровь…
Но коза неподкупная громко заблеяла вновь,
— Эй, коза! Наряжу тебя в платье, ты только молчи!
Платье в яркий цветочек, из редкой заморской парчи, -
Так пыталась задобрить козу мать Гобада.
Почему ж неподкупность козы еще громче звучит?
— Даже так! Ну тогда дар другой подберу -
Получай мою шелковую чадру!
Только, козочка, милая, мужу — ни слова!
— Вы зачем нарядили, шутницы, козу?
Я давно из окошка за вами слежу…
Вся вспотела коза, вот и блеет в такую жару, -
Свёкр сказал, — я глазам не поверил, когда на козу
Нацепили серёжки, браслеты, и платье, чадру…
— Дело в том, что Малус уронила кальян поутру,
А коза все Гобаду расскажет, он строгий…
— Да. Я понял, зачем ублажали вы дуру-козу…
Что ж она до сих пор тут без туфель разута?
Туфли сразу из кожи принёс резвый свёкр;
Старший сын на базаре купил баклажан и осётр.
Баклажан был огромен, осётр был мокр.
— Что с козой? Неужели в невесты идёт на просмотр?
— Дочь разбила кальян, но Гобад очень строг -
Как бы он не развёлся с женою….
— На базаре я шапку к зиме приобрёл нынче впрок,
Надевай, только рот свой, коза, уж закрой на замок!
Наконец и Гобад заглянул к ним во двор.
— Что случилось? С козою тут перебор….
— Ничего не случилось, — заверила мать, -
А у нас тут семейная благодать;
С дуру я попросила жену твою вымыть кальян,
Но Малус стала чистить его слишком рьяно,
Ну и шлёпнулась колба о камешки прямо,
Будь та колба с кальяном не ладна,
А за всем наблюдала плутовка-коза,
Любопытные выпучив тут же глаза,
И жена твоя к ней обратилась с мольбами,
Чтоб держала коза свой язык за зубами,
Но коза не берет за молчание деньги,
Потому отдала ей невестка браслеты и серьги,
А потом я решила: козу одарю,
Принесла платье яркое, праздничную чадру,
В стороне не остались отец твой и брат,
За молчанье козе полагалась награда,
Так обули козу в пару лучших штиблет,
Водрузили на голову шапку из меха вослед…
Здесь резонно ты спросишь: все это зачем?
Чтоб коза не сказала ни слова нам всем.
Не жена твоя утром разбила кальян,
И не верь пустомеле-козе, будто пьяной…
…Был Гобад этой новостью просто огрет.
— Не могу я поверить, что весь этот бред
Вы придумали вместе зачем-то всерьёз…
Огорчился Гобад и расстроился прямо до слёз.
— Не могу больше жить я в семье дураков.
Я оставить жене все наследство готов.
В город старый теперь я с котомкой уйду…
— Что ж сынок, коль тебе стало жить с нами невмоготу,
Отправляйся! Но ждать тебя будем всегда!
Обещай, что обратно вернёшься! — Едва ль!
Я вернусь, только если кого-то найду вас глупей.
Если нет, никогда не вернусь. Хоть убей!
Часть 2 «Кувшин»
Взяв котомку и в туфли плетеные ноги обув,
В город тот, что построил надёжный и пористый туф,
Через гору и зной наш Гобад все ж добрался.
У базара, где тень притулилась, и ветер слегка мог обдуть,
На скамейку из глины он плюхнулся, будто на пуф.
Из калитки напротив тут вышел старик.
А Гобад от жары головою поник.
— Ты, я вижу, не местный, водицы желаешь?
— Да, отец, я бы выпил наверное целый ледник!
Вынес добрый старик котелок через миг.
Котелок был огромный, чуть меньше ведра,
И холодный, и полный. Как горная речка, вода
Полилась прям Гобаду в иссохшие губы.
Но сегодня судьба не была так щедра -
Выдав пару желанных глотков иль всего полтора,
Котелок вдруг иссяк, стал предательски пуст…
Почему же так мало воды
котелок ваш вместил толстопузый?
И Гобад заглянул внутрь, в посудины медной утробу:
А на стенках — лишь накипь за долгие годы. Аж пуд!
Сталагмитом шершавым и жёстким котёл был раздут.
Взял Гобад тот горшок и спустился к арыку молчком.
Туфом накипь отбил и очистил все стенки песком.
А хозяин был чистым горшком огорошен приятно:
Послан нам человек,
соскребающий порчу с посуды бруском
Туфа! До сих пор этот метод нам был не знаком!
Утром все горожане толпились на площади у фонтана -
Принесли котелки, чтоб Гобад их почистил. Туман
Брал Гобад за горшка оживление.
Вскоре ушлый Гобад до отказа набил свой карман
И наполнил в конце чемодан.
Заработал все я без обмана!
И клянусь на Коране,
тут глупее родни моей все горожане!
И пошёл в город северный наш блудный сын.
Город тихо лежал на покрытой снегами вершине.
Со сторон разных ветер дул ледяной,
Создавая причудливо розу иль георгину…..
Горожане из-за мороза невинно все время болели ангиной.
И по улицам люди ходили, накрывшись периной,
Дырку вырезав для головы в середине.
На костре грели блюдца, тарелки из глины
И крепили веревкой их к телу — на грудь или спину -
Чтоб согреться. Гобад между делом спросил:
— Разве вы не слыхали о старинном иранском корси?
— Нет, не знаем мы слово корси на фарси……
— Это что? — нам скорее изобрази!
И тогда наш Гобад от стола ножки взял и скосил,
А потом он слепил очажок для углей из податливой глины,
Ну и сверху тот стол низкий водрузил
И накрыл его толстой цветастой периной…
Люди тут же за стол сели греться скорей,
Ели, пили и спали. «Корси, нас согрей!» -
Говорили они, обнимая Гобада.
— Ты всех наших умельцев стократно мудрей!
Смастери нам корси в каждом доме быстрей!
А по мере того как мороз свирепел,
Горожане платили Гобаду щедрей и щедрей…
Так Гобад строил печки в домах до весны.
— Я скучаю по всем моим нежно любимым родным…
Не такие они дураки по сравнению с местными,
Если честно, -
Говорил так Гобад на чужбине, замерзнув и приуныв,
И решил он вернуться обратно, в свою часть страны.
По дороге стоял город, важен и стар,
И решил наш Гобад заглянуть на базар,
Чтоб душистого чаю из трав там отведать,
В чайхане клокотал и пыхтел самовар…
Дом богатый поодаль стоял, у открытых ворот
Там толпился, шушукался местный народ.
Оказалось, что домом владел губернатор.
Не надеялся он на счастливый исход.
Дочь его из кувшина пыталась достать утром сыр,
И застряла рука ее там, не помог даже жир -
Им советовал смазать кувшин их мудрец самый старый.
Он прочёл сотни книг философских прямо до дыр,
Но девицы рука из рассола не хочет выныривать в мир…
И мудрец после этого вынес вердикт:
Только два варианта в очках своих он разглядит.
Первый — взять и разбить враз кувшин злополучный.
Но, заметьте, кувшин — очень редкий реликт.
Отрубить руку девушке — план был второй.
И мудрец, покачав однозначно своей сединой,
Дал понять, что склоняется именно к этому плану.
Аргументы сразили всех мудростью и глубиной.
— В дело тут непременно включаем расчёт!
Ведь расчёт хладнокровный решение вмиг привлечёт!
Сколько рук одинаковых мы имеем в наличии? — Две!
— Ну а сколько кувшинов подобных в хозяйстве у вас
под отчёт?
— О, кувшины работы ручной уникальны,
все они наперечёт!
Этот только в одном экземпляре.
И ему в нашей кухне — почёт!
— Вот. Что требовалось доказать. И закончим весь спор.
Две руки и один лишь кувшин. Все! Несите топор!
Дочка с матерью громко рыдают…
Тут Гобад вышел к ним, будто в нём был мотор:
— Отменяйте сейчас же драконовский ваш приговор!
Осмотрев руку девушки методом разным,
Понял он: мышцы скованы бешеным спазмом.
Страх и ужас ввел в трепет и дрожь бедолажку -
До сих пор сжала сыр она пальцами влажными…
Тут Гобад стукнул девушку по локтю сообразно.
— Празднуй!
Враз кулак был разжат.
Сыр бултыхнулся прямо на дно хлюпкой жабой,
И рука покидает кувшин так легко и желанно.
Все от счастья жужжат,
Мать и дочь обнимаются и визжат,
Губернатор Гобаду подкинул немало деньжат
Лишь за то, что кулак был разжат…
А Гобад догоняет отъехавший было обоз,
Чтоб до дому его он скорее довёз…
Ну а в сердце Гобада заноза:
— Мама, как я скучаю, прости,
Ты в сравнении с ними — ни больше ни меньше –
Спиноза!
Часть 3 «Карета»
Решение быстро к Гобаду пришло:
домой возвращаюсь!
Но прежде хочу отдохнуть у ручья
и выпить душистого чаю…
Лица, отражённого в чистой воде,
Гобад не узнал очертаний -
Оно стало чёрным,
иссохло от солнца и долгих скитаний.
К ручью в это время спустилась
служанка из знатного дома.
— Ты кто? Ты не местный?
Лицо твоё черное мне не знакомо!
Наш путник решил пошутить,
умываясь струёй водопада:
— Как в воду глядишь,
ведь пришёл я сюда из самого ада!
— Из ада!? Что делал ты там?
Разве можно обратно
Из ада прийти? Как тебе удалось?
— Я привратник.
Работаю там. Вот иду я домой на побывку,
Работы там много,
тружусь каждый день, яко сивка!
— Два года промчались с тех пор,
как хозяйка моя овдовела…
Случайно не видел там мужа её, -
спросила служанка несмело…
— Да, видел его, — небрежно сказал паренёк,
и тут же за руку
Служанка домой потащила его,
не проронив даже звука…
(Примерно, как маленький ослик
волочит безропотно вьюк))
А в доме богатом его накормили
и дали прилечь у фонтана,
Наполнив кувшинчик
прохладным вкуснейшим айраном.
Вот и хозяйка к нему подошла.
Ресницы поникли в печали.
Лицо утончённо, красиво,
слова нетерпеньем звучали.
— Как он живёт? -
молодая вдова спросила со вздохом,
Гобад растерялся, но тут же ответил:
— Живёт очень плохо!
Остался ведь долг у него на земле (кому-то)
— сто двадцать туманов, -
Так на ходу сочинял он спонтанно
сценарий нежданный обмана, -
За долг этот бьют мужа Вашего
по голове калёной дубинкой
Раз в день, — разрыдалась вдова,
и из глаз покатились слезинки…
— Скажи, я могу чрез тебя передать
для него злополучные деньги?
— О, Да! Но его в любое мгновенье
могут бросить гиенам в вольер на съеденье…
— Езжай поскорей.
Вот двести туманов и резвая лошадь,
Ведь с долга процент капать может,
его, разумеется, приумножат….
Уехал Гобад.
Ну а вечером муж прискакал и в ужасе замер
(Должны мы признаться,
вдова три недели назад опять вышла замуж).
Так вот: горемычно сидит она дома,
одета в отложенный траур,
Поведала мужу о том,
что привратник явился сегодня из ада окраин.
Узнав, что увёл он гнедого коня
и денег приличную сумму,
Сказал новый муж:
— Да он не привратник, а проходимец и жулик!
Слова эти впились вдове прямо в сердце.
Торжественно встала она
и громко захлопнула шкафчика дверцу!
— Послушай!
Ты занял достойное место покойного мужа:
Богатством его управляешь,
а он мерзнет, бедненький, в стуже;
Ты в доме роскошном живёшь его,
спишь на его ты перине,
А мужа, ушедшего,
по голове каждый день колотят дубиной!
Не благодарный ты!
Не соблюдаешь семейных заветов!
— Глупа ты! Ну где ж это видано,
чтоб весть передал с того кто-то света?
Когда понял муж, что жена его очень упряма,
Не стал он участвовать дальше во всей мелодраме.
В свою дорогую,
тремя лошадьми запряженную, прыгнул карету.
Решил он догнать проходимца,
и вывернуть наизнанку секреты….
Три лошади против одной, даже если пришпорить,
— догонят!
Гобад увидал позади клубы пыли и понял
— погоня!
Тогда он свернул по дорожке на мельницу прытко
И к мельнику обратился с вопросом открыто:
— Молол ли муку ты на днях для почтенного шаха?
— Молол, — Боюсь, дело плохо: грозит тебе плаха! –
У мельника сердце упало от страха……
— В муку твою камешек как-то попал ненароком -
Шах зуб свой любимый сломал. Слышишь грохот?
Повозка пришла за тобой, взгляни за ворота! -
Тут бросился мельник к Гобаду, упал на колени:
— Спаси меня, путник! — Спасение только в подмене!
Меняемся платьями быстро. Теперь ты не мельник!
Сиди и не бойся, а я спрячусь в тот можжевельник! -
Муж вдовушки был уж на мельнице вскоре,
Увидел он мельника в платье Гобада и начал с укора:
— Сейчас ты получишь, мошенник, привратник из ада!
За то, что ты сделал, обманщик,
все зубы твои выбить надо!
— Аллахом клянусь, я тут ни при чём!
А может быть, шах подавился совсем не моим калачом?
Я знаю, что зуб шаха просто бесценен,
Он белоснежен, как сахар, как алмаз, драгоценен!
Мука моя высшего качества, легче ваты!
Во всем, сударь, пекари виноваты!
Похоже, они поленились просеять муки десять плошек
И испекли для великого шаха простые лепёшки!
Пекари — вот где исчадье позорное ада!
Вот кому зубы скорей выбить надо! -
Муж вдовушки был слегка озадачен:
— О чём ты, бездельник, все время судачишь?
Не ты ль нам принёс весть из ада престранную?
Забрал у жены моей лошадь и двести туманов?
— Как мóг принести новость я с того света?
Мелю я безвылазно здесь
всем муку от зари до рассвета! -
Тут выяснилось,
что с Гобадом они поменялись одеждой…
Вдруг звук к ним прорвался какой-то ‘тележный’…
Гобад это был: тихо сел и умчался в карете.
Муж вдовушки в дорогом атласном жакете
Стоял и смотрел вслед: а ветер играл бахромой…
Потом отвязал свою лошадь и тихо поехал домой!
— Ты где был? — спросила жена,
протирая стекло на портрете.
— Догнал я привратника,
чтобы смог он скорее доехать в карете
До ада, долг возвратить,
и больше умершего не тревожить.
Поэтому обменял я карету мою дорогую
на старую нашу лошадь.
— Отлично! Теперь знаю — любишь меня
и готов разделить моё горе…
Ну а если Аллах заберет вдруг тебя,
и займёт твоё место кто-то другой,
Буду вместе с привратником ада
отправлять тебе деньги.
Это будет любви моей искренней подтвержденье!
Ну а что же Гобад?
А Гобад наконец в отчий дом своей приехал
В шикарной карете,
обитой внутри золотою парчою и мехом.
Привёз всем гостинцы
и денег мешок в подтвержденье успехов,
Целовал он жену нежно,
обнимал долго папу с мамой:
— Я всегда и везде теперь буду с вами!
Лучшие, добрые, умные самые,
Вы на рану гордыни проклятой моей –
целебный бальзам!
Сказку «Дураки» можно послушать в исполнеии автора на ютьюбканале
«Юлия Хансен: сказки на все случаи жизни»