Общие способности: волшебные матроски позволяют сэйлор-воинам выдерживать ледяной холод и вакуум космоса без вреда для здоровья (хотя холод при этом все же ощущается, как холод), повышенную гравитацию, способную расплющить обычного человека, как лягушку (хотя это даже для них действительно очень больно) и относительно высокую температуру, а также защищают их от пуль, осколков и снарядов, по крайней мере, до 152-го калибра (при прямом попадании) — попадания могут быть очень болезненными и неприятными, но не наносящими серьезных ран. Также все воины в матросках обладают повышенной ловкостью и прыгучестью (хотя лично у Сэйлормун это странным образом соединяется с известной неуклюжестью) — так, им ничего не стоит прыгнуть на несколько этажей в высоту, после чего спокойно приземлиться на ноги. Однажды они стремительно забрались на верхушку пилона Радужного моста в Токио (высота — 127 метров), а потом также быстро оттуда спустились (вероятно, прыжками). Еще в форме воительниц все девочки получают некоторые умения в боевых искусствах, даже если в обычной жизни совсем не умеют драться. У каждой воительницы есть небольшой радиопередатчик-видеофон, умещающийся на ладони, с помощью которых они поддерживают связь друг с другом.

Сэйлормун (Усаги Цукино) — обладает лунной диадемой, которую может метать как бумеранг (при запуске диадема превращается в сияющий диск), лунным жезлом, способным исцелять людей и избавлять от демонической одержимости, и шариковой ручкой-жезлом, способным мгновенно "переодеть" ее в кого угодно, при этом Усаги получит профессиональные способности, соответствующие одежде или форме. Украшения на ее оданго (японская прическа) сигнализируют, если кому-то поблизости грозит опасность. Также обладает уникальной способностью ультразвукового плача, который оглушает людей и бьет стекла.

Сэйлор Меркури (Ами Мидзуно) — обладает способностью "мыльный дождь" (выпускается из соединенных ладоней), с помощью которой может создавать густой туман, мешающий видеть только врагам, или выпускать направленный поток "мыльных" пузырей, мгновенно охлаждающих все, с чем соприкоснутся. Владеет миникомпьютером (размером с современный айфон), далеко превосходящим земные компьютеры 1992 года, который использует для сложных расчетов. Может создавать на своих глазах небольшой прозрачный сканнер, с помощью которого видит все энергии окружающего мира. Лучшая ученица Японии, эрудированна, имеет прозвище "девочка-гений", говорят, что ее айкью равен 300.

Сэйлор Марс (Рэй Хино) — обладает способностью "дух огня" (выпускается из сложенных указательных пальцев), создающей метательный огненный шар или направленный огненный поток. В обычной жизни — храмовая дева синтоистского храма, обладает способностью предсказывать будущее (в частности, с ее помощью может легко выигрывать в лотерею, хотя и не злоупотребляет этим даром), чувствовать присутствие темных сил и изгонять злых духов с помощью синтоистских талисманов.

Сэйлор Юпитер (Макото Кино) — обладает способностью "дух грома" (выпускается из выдвигающейся из диадемы "антенны"), создающей направленный поток параллельных молний. Даже в обычной жизни обладает большой физической силой — запросто может поднять над головой взрослого мужчину и отшвырнуть его подальше. Ну и, до кучи, еще занимается каратэ.

Сэйлор Венера (Минако Айно) — обладает способностями "луч полумесяца" и "цепь любви Венеры" (выпускаются из указательного пальца). Первая создает дальнобойный луч, подобный сверхмощному лазеру, вторая — сияющую цепь из сердечек, которой можно обвить и обездвижить противника или хлестать, как хлыстом. Также в образе Сэйлор Венеры становится просто — "самой красивой девушкой".

Командные способности: объединенная атака и сэйлор-телепорт. Объединенная атака соединяет энергию всех пятерых воинов для особо мощного удара по врагу. Сэйлор-телепорт (осуществляется, взявшись за руки, став в круг) позволяет телепортироваться в любое место на Земле (а возможно, и в Солнечной системе), которое воины ранее видели (в том числе и на фотографии или издалека). При этом можно захватить с собой одного "пассажира" или небольшой груз.

— Я бы хотел показать вам Темное Королевство, но боюсь, мы не готовы к приему высоких гостей, — с усмешкой произнес Кунцит, материализовавшись перед сэйлор-воинами. — Поэтому я покажу вам места поинтереснее.

— Ты смеешься над нами?! — возмутилась Сэйлор Юпитер. — Дух грома!

Ба-бах! Поток молний устремился к лорду… к тому месту, где он только что стоял. Потому что подлый Кунцит уже успел телепортироваться чуточку в сторонку, и молнии пролетели мимо, лишь вышибив из стены пещеры несколько здоровенных обломков.

— Сэйлормун! — рявкнул демонический лорд. — Давай договоримся: если ты отдашь мне Серебряный кристалл, я пощажу тебя.

— А может, договоримся так! — разошлась Сэйлормун. — Если ты скажешь мне, что вы сделали с Такседо Маском — я не стану тебя наказывать!

— Ты — нахальная девчонка! — демон раздраженно отбросил в сторону полу плаща. — Я отправлю тебя в многомерный хаос!

— А что такое многомерный хаос? — тут же озадачилась предводительница воинов в матросках.

— Ты можешь оказаться в древней Африке в те времена, когда там жили динозавры, или в Европе во времена Второй Мировой Войны! — пояснил Кунцит.

— Кошмар! Я не хочу, чтобы ты послал меня в другую эпоху! — завопила Сэйлормун, как-то вдруг растеряв всю свою храбрость (что с ней происходило не так уж редко). — Не хочу!!

Разумеется, остальные воительницы тут же загородили ее своими телами, но… сил Кунцита вполне хватало, чтобы отправить в прошлое всех пятерых, так что это не особо-то помогло.

Полыхнула магическая вспышка…

— А-а-а-ай!! — вскрикнул хор девичьих голосов.

Торжествующий лорд уже потянулся к вылетевшему из рук Сэйлормун Лунному жезлу, как вдруг тот развернулся, хлопнул его ручкой по руке, сверкнул Серебряным кристаллом и исчез без следа вместе с девчонками.

— Черт, — обескураженно пробормотал Кунцит.

Алое зарево бесшумно вспыхнуло над пустым заснеженным огородом у темной окраины города, и в снег тихо воткнулся жезл с изображением полумесяца. Вспыхнуло алым еще раз — и прямо из воздуха высыпались пять тел.

— Где мы?.. — спросила через некоторое время Сэйлор Юпитер, подняв голову и осторожно оглядываясь.

— Холодно! — вместо ответа подтвердила очевидное Сэйлормун, выкапывая свой Лунный жезл. — Тут снег!

— Не обращай внимания, — отмахнулась Сэйлор Марс. — Лучше приготовьтесь сражаться.

— С кем? — насторожилась Сэйлор Венера.

— Не знаю, но у меня предчувствие…

— Мы не в Японии, — пояснила тем временем Сэйлор Меркури, поднявшись на ноги и внимательно оглядевшись вокруг.

— Точно?.. — в голосе Усаги Цукино звучала тихая надежда на лучшее. — А может все-таки…

— Слишком холодно, — ответила Меркури, включая свой лицевой сканер. — И видите, — палец в белой перчатке указал на возвышающуюся неподалеку церковь с луковичным куполом, а потом — на видневшийся с другой стороны металлический мост через реку. — Архитектура храма — восточно-европейская, скорее всего, русская. Мост — достаточно современный. Боюсь, мы в Европе и, вероятно, на территории России, и все еще в двадцатом веке. А вот какой сейчас год…

— Ох… Ты думаешь, Кунцит действительно отправил нас в Европу во время Второй Мировой Войны, как обещал?! — испугалась Усаги.

— Пока не знаю, — покачала головой Ами. — Но этого нельзя исключать.

— О, нет… — схватилась за голову Рэй. — Если мы в Советском Союзе… Да еще и во время Второй Мировой… Лучше бы к динозаврам!

— Так что теперь делать? — поинтересовалась Минако. — Куда нам теперь?

— Думаю, прежде всего, туда, — Макото ткнула пальцем в ближайший дом. — Просто постучим и спросим, где мы и… и какой сейчас год.

Сказав так, Юпитер решительно пошла вперед.

Тем временем, хотя попаданки в матросках еще не знали об этом, но шестеренки военной машины оккупировавшего город Михайлов Третьего Рейха уже крутились, реагируя на их внезапное появление. Немцы, несущие службу по охране того самого моста, на который обратила внимание Ами Мидзуно, заметили две беззвучные алые вспышки неподалеку от охраняемого объекта и, как и положено поступать со всеми подозрительными явлениями, по протянутой линии полевого телефона немедленно сообщили об увиденном в штаб. Мало ли… вдруг это большевистские диверсанты подают друг другу какие-то сигналы? Или что похуже… Тем более, что войска русских в этот день подошли к городу уж слишком близко, того и гляди начнут наступление!

Так что вскоре по темной улице уже тарахтел мотоцикл с двумя фрицами, отправленными на разведку.

То же время, то же место. Наталья Егоровна Корнева, одинокая пенсионерка

Ну, с боевым крещением. Первый серьезный бой полка и всей дивизии завершился победой, да какой! Ведь немцев тут три полка оказалось против наших двух (и еще одного в резерве). Но — запаниковали, растерялись, штабные бросились бежать, потеряли управление войсками, 328-я дивизия перекрыла им путь к отступлению — и вот результат. Вот что могут сделать внезапность ночной атаки и решительность советских красноармейцев!

Хотя тогда, когда встал во весь рост под пулями и скомандовал передовому батальону "Вперед! За мной!" — думал уже, что все, самому-то недолго осталось. Даже какое-то предчувствие появилось, что здесь вот и похоронят. Но все равно, главная мысль была — лишь бы полк за собой в атаку увлечь успеть, прежде чем подстрелят! Ан нет, не сбылось, до самой окраины города вдвоем с Михайловым впереди всех бежали, и ни одна пуля даже не царапнула! Потому что не следует советскому человеку верить всяким буржуазным "предчувствиям".

А теперь вот только и осталось хлопот — пересчитать и оформить все трофеи, допросить и отправить в тыл самых важных пленных, в первую очередь, этого генерала… Но это хлопоты — приятные! Ну, и конечно, надо еще ведь разъяснить положение, сложившееся на момент взятия Михайлова, чтобы сообщить о нем штабу дивизии.

Вот и разведка вернулась. Как это "328-й дивизии не обнаружено"? А кто тогда перекрыл фашистам дорогу на Гремячее? Кто загнал их в мешок, помешав отступить? Никаких наших сил к западу и юго-западу от города вообще нет?! Нет, а тогда кто все же отрезал им путь к отступлению?..

А это кто? Почему раздетые?! Товарищ старший лейтенант, вы что не могли найти для девчонок несколько ватников?! Что значит "не хотят одеваться"? Как это "не мерзнут"?! Мороз же градусов тридцать! И почему вы решили, что они из Монголии? Ну, вижу, раскосые, так может, бурятки или чукчанки… Хотя почему тогда и блондинки тоже… Так крашенные, наверное. Ах, по-русски не говорят?.. Да погодите вы, бабушка, какие еще ангелы?! Какие цепи?! Какие огненные взгляды?! Связали немецкое охранение моста? Девочки?! Товарищ старший лейтенант, вы сами это видели? А вы, Наталья Егоровна, видели, как они немцев жгли глазами? Туман вызвали? И в тумане тысячи немцев перебили? И куда те немцы потом делись? Ах, прахом рассыпались и исчезли. Ну что вы, что вы, я вовсе не думаю, что вы с ума сошли. Просто… Так, погодите, товарищи, давайте их самих спросим. Товарищ комиссар, вы же английским языком владеете? Вот и спросите девушек, кто они и что здесь делают в таком виде.

По мере того, как шел разговор на английском, присутствующие с беспокойством наблюдали за тем, как лицо комиссара полка Михайлова становилось… все более офигевшим.

А Сэйлор Меркури всего лишь следовала правилу "Честность — лучшая политика", рассказывая свою историю.

Кто мы? Это будет не так легко объяснить, а вам будет еще труднее нам поверить. Но это правдивая история. Мы — воины в матросках. Борцы за добро и справедливость, прекрасные воительницы, защищающие Землю от врагов.

Когда-то мы жили на Луне — в прошлой жизни, когда там еще существовало Лунное королевство, а в новой жизни мы переродились в Японии, где жили до 1992 года, когда в результате вражеских происков переместились на пятьдесят лет назад. Однако и здесь наша задача осталась прежней — сражаться за добро и справедливость, защищать мир во всем мире, спасать невинных людей. Мы вступили в бой с немцами, потому что они являются большим злом для планеты, и в борьбе с ними мы хотим поддержать вас.

Я знаю, что сейчас отношения вашей страны с Японией складываются не лучшим образом, но в наше время Япония — мирная страна, которая давно ни с кем не воюет, а японцы очень сожалеют о той роли, что их предки сыграли во время этой войны.

Мы можем оказать вам большую помощь. Этой ночью мы сражались с немцами у моста через реку и испарили их, наверное, несколько сотен. Наше вооружение — магическое, очень мощное по сравнению с обыкновенным оружием этой эпохи и в то же время "ручное", оно всегда при нас, поскольку мы сами и есть это оружие. Чтобы вы нам поверили, мы легко можем провести демонстрацию… если у вас есть что-нибудь ненужное в качестве мишени. Сэйлор Венера своим лучом может резать танковую броню на большом расстоянии, Сэйлор Юпитер — пускать молнии, Сэйлор Марс — потоки огня, Сэйлормун обладает метательной диадемой с большой пробивной силой и исцеляющим жезлом, а я могу создавать холод и туман.

И еще — сегодня, седьмого декабря 1941 года Япония вступит в войну, напав на американскую военно-морскую базу Перл-Харбор. Если есть такая возможность, необходимо попытаться отговорить ее от этого (не то чтобы Мидзуно сильно верила в то, что это возможно, но нельзя же было не попытаться!).

Напоследок Меркури показала комиссару и командиру полка свой миникомпьютер и мини-передатчики сэйлор-воинов — как доказательство высоких технологий будущего (вообще-то, сэйлор-технологии намного обгоняли даже общий уровень техники 1992 года, однако уточнять этот нюанс Ами не стала).

Если бы не эти образцы техники будущего, комиссар Михайлов точно ничему бы не поверил. Даже несмотря на то, что говорили пенсионерка Корнева и старший лейтенант Яровой. Потому что не может такого быть, просто не может, не бывает такого! Но вот же они — мини-рации и этот… электронный арифмометр? Экранчики светятся, изображения на них меняются… Так вдруг и остальное — тоже правда? И его скептицизм постепенно начал меняться на неприятное ощущение, что мир вокруг пошатнулся. Магия, путешествия во времени, Лунное королевство… Всего этого сразу — было слишком много. Поэтому комиссар усилием воли выбросил из головы лишние мысли и решил пока сосредоточиться на военном аспекте проблемы.

— Хорошо, показывайте вашу демонстрацию, — собрался он с духом. — Пойдем, найдем что-нибудь.

От Советского Информбюро:

Наши войска после упорных оборонительных боев на подступах к столице нашей Родины Москве в составе десятой армии под командованием генерала-лейтенанта Голикова перешли в наступление и в ночь с шестого на седьмое декабря освободили город Михайлов. В результате успешного окружения михайловской группировки противника немецко-фашистские захватчики потеряли убитыми и пленными около трех полков. Взят в плен командующий десятой мотопехотной дивизией генерал-лейтенант Фридрих-Вильгельм фон Лёпер.

Из дневника командующего второй танковой армией вермахта Гейнца Гудериана

(прим. автора: Да, с точки зрения японцев все было именно так!)

(прим. автора: и это даже не такой уж рояль, как может показаться. Дело в том, что и в РИ у наших наступающих войск был большой шанс схватить Гудериана на станции Епифань, откуда он бежал всего за час до подхода наших — и то, этот час он получил лишь благодаря тому, что немецкий армейский полк связи штаба атаковал наступающую 41-ю кавалерийскую дивизию, а командир той, вместо того чтобы выделить против этого полка лишь часть сил и продолжать наступление остальными, развернул всю дивизию и ввязался в бой с полком, который продолжался 4 часа; в АИ же вследствие уже произошедших изменений наше наступление на этом направлении было еще более мощным, а у немцев было меньше сил)

Сколь переменчива и иронична военная фортуна… Еще недавно это же самое здание вокзала занимал штаб 2-й танковой армии вермахта, а в этом кабинете лично генерал-полковник Гудериан решал, как лучше всего сдержать внезапное наступление "русских орд". Теперь же на вокзале их сменил штаб 323-й стрелковой дивизии РККА, а в кабинете сидели командарм Филипп Голиков, член Военного совета 10-й армии корпусной комиссар Тимофей Николаев и командир дивизии полковник Иван Гарцев, которые решали, как лучше всего преследовать отступающих немцев.

Мотавшиеся по фронту командарм с членом Военного совета подъехали совсем недавно, едва получив сообщение о новом крупном успехе. Причем на этот раз достигнутом без помощи неких лунянок, своими силами — как с удовлетворением подумал тогда командарм, не знавший об «эффекте бабочки».

— По немецким штабным документам и показаниям пленных выходит, что 112-я пехотная дивизия противника сейчас отступает к Епифани, преследуемая нашими войсками, — сообщил Голиков. — Ее передовые части уже там, и городской гарнизон в придачу. Спешат фрицы, укрепляются там… Но, если сумеем взять город раньше, чем вся дивизия его пройдет — отрежем фашистам путь за Дон, и разделаемся с ними, как в Михайлове. Только действовать надо быстро — атаковать этой же ночью. Как, товарищ полковник, пройдет ваша дивизия еще немного дотуда и хватит потом сил вступить в бой за город?

— Пройдем, товарищ командарм. И сражаться сил хватит, — серьезно кивнул полковник. — Вот только если немцы успеют всю дивизию там в оборону поставить…

— Должны мы раньше успеть, должны. Даром, что ли, самого Гудериана сегодня в плен взяли. А потом уж… За Дон выйдем — легче станет, немец уже последние резервы в бой бросает.

В дверь постучали.

— Товарищ командарм! — заглянул в кабинет адъютант. — Тут к вам… девчонки какие-то странные.

— Девчонки? — переспросил Голиков. А в голове у него тем временем раздался тревожный звоночек — слово "девчонки" вызвало к жизни какие-то смутные ассоциации. К тому же он обратил внимание на порядком ошалевший вид адъютанта.

— Очень секретные девчонки и по-русски не говорят, — понизив голос, ответил тот. — И с такими бумагами… От самого! И майор НКВД с ними! Он мне и сказал, что все секретно. И чтобы к вам их немедленно!

— Так пусть заходят, — приказал командарм, уже вспомнивший кое-каких "девчонок", с которыми свела его судьба совсем недавно. Неужели они вернулись?!

И верно, решительно постукивая об пол каблучками, в кабинет вошли все пятеро японских лунянок… или лунных японок? А за ними — энкэвэдэшник.

— Еле догнали вас, товарищ командующий 10-й армией, — сообщил он, отдав честь и представившись. — Не сидится вам на месте… А мы — к вам на помощь. Со знакомыми вам товарищами сами знаете откуда уже заключен союзный договор о взаимопомощи. И как союзные войска они прибыли в ваше временное распоряжение для получения задания, способствующего скорейшему разгрому немецко-фашистских захватчиков.

Счастье еще, что лунные девочки пришли не в своей лунной "униформе", хотя командарм подозревал, что зимнюю одежду они одели просто поверх своих матросок (и в этом он не ошибся). Но и то такое внезапное вторжение привело еще не знакомых с ними комдива и корпусного комиссара в изумление.

— А это кто?! — сразу же спросил Николаев.

Васильков вместо ответа протянул ему "бумаги от самого". Комиссар взглянул — и брови его спешно поползли на лоб.

— То есть… вот эти девочки… Это все про них? — уточнил он, все еще не веря своим глазам.

— Про них, — подтвердил майор госбезопасности.

— Это, товарищи, наши новые важные союзники, — подтвердил Голиков, в свою очередь просмотрев бумаги. И, предупреждая дальнейшие вопросы, быстро добавил:

— Но все операции с их участием — совершенно секретны, так что пока объяснить вам я ничего не могу. Не обращайте внимания на их возраст, помощь нашей армии они уже оказали и немалую. А сейчас… к сожалению, вам пока нельзя участвовать в постановке задания Особой Секретной Союзной Группе — подождите немного за дверью.

— Карты читать умеете? — поинтересовался командарм, когда комиссар с полковником скрылись за дверью, теряясь в догадках.

— А как их читать, это же картинки, — ляпнула Сэйлормун.

— Умею, — кивнула Меркури.

— Стороны света знаете? Может, компас нужен?

— Не надо, у меня все есть — тут, — указала Ами на мгновенно возникший и исчезнувший на ее лице прозрачный сканер.

— Ну вот и хорошо. Тогда смотрите… Это — город Епифань. А мы сейчас — вот здесь, на станции Епифань, — пояснил Филипп Иванович склонившимся над штабной картой девочкам. — Вот это — река Дон, а тут — мост через него. Здесь, рядом с мостом, Епифань кончается, а на другой стороне — деревня Шевырево, но это неважно. Важно, что немцы могут воспользоваться этим мостом, чтобы отступить за реку. А мы сделаем так: пока дивизия будет идти в наступление тут, вас на машине отвезем… ну, куда-нибудь вот сюда. Дальше тут должен быть заливной луг, сейчас покрытый снегом, а потом обрывистый речной берег. Задача вам такая: пройти… пробежать, пропрыгать, или как это вы делаете… в общем, до реки, потом по льду добраться до моста, захватить его так же, как сделали в Михайлове, и не подпускать туда немцев. Справитесь?

— Справимся! — уверенно кивнула Сэйлор Меркури.

Ночь. На проселочных дорогах шумят моторы медленно едущих грузовиков, тихо шлепают копыта лошадей и сапоги пеших солдат (ведь дивизия и на половину от штата не укомплектована автотранспортом!) — идет наступление на Епифань. Да, наконец-то наступление, уже несколько дней гонят красноармейцы врага со своей земли. Говорят, севернее немец пытался удержаться на реке Проне — да не смог, откатился дальше на запад. А здесь хочет такую же линию обороны выстроить по берегам Дона. И маленький городок Епифань — ключ, открывающий в этой обороне дверь. Возьмет его Красная Армия, не даст фрицам зацепиться и за этот рубеж — побегут те еще дальше, а там уж… Что будет "там уж", простые красноармейцы пока и не знают, но надеются, что где-то там ждет их Победа…

Возвращается конная разведка, недолгий разговор с шофером одного из грузовиков — и вот тот отделяется от колонны передового полка и сворачивает следом за кавалеристами на совсем уж едва заметный проселок — не то маленькая дорога, не то большая тропа. А шофер в кабине — майор госбезопасности Васильков, рядом с ним сидит Сэйлор Меркури, которая внимательно сканирует снега вокруг, выискивая энергию вражеской активности. В кузове едут остальные сэйлор-воины.

Когда тропа окончательно исчезла, маленький отряд остановился, и воительницы высыпали из машины наружу.

— Ну, вот и все, — объявил им "васильковый" майор Васильков. — Дальше вы уже сами. Там — город, река — здесь. Значит, вам — туда, ну а потом налево, а дальше… дальше бейте врагов, в общем.

— Когда мост будет наш — Венера пустит в небо вертикальный луч, — кивнула Ами.

— Хорошо. А теперь, внимание! — перешел на русский майор. — Красноармейцы — всем отвернуться! Девушки сейчас переодеваться будут!

— Надо же хоть сколько-то секретность соблюсти, — пояснил он воительницам. — Идите.

Скинув зимнюю красноармейскую форму, девочки в течение нескольких секунд огромными прыжками унеслись в темноту.

— Ну, чисто блохи, прыгают! — не удержался от восхищенного восклицания Васильков. — Можно повернуться.

— А где?.. — пробормотал один из опешивших разведчиков — от скрывшихся союзниц осталась только лежащая на снегу зимняя одежда.

— Улетели, — серьезно пояснил майор. — А наша задача теперь — оставаться здесь и ждать, пока не прилетят обратно.

Прыг-скок, прыг-скок — по снежному полю. Прыг-скок, прыг-скок — по присыпанным снегом кочкам луга у берега. Прыг-скок, прыг-скок — по толстому, засыпанному снегом, льду зимнего Дона. А вот и мост.

— Мыльный дождь! — вертясь вокруг своей оси, тихо объявляет Сэйлор Меркури. И все вокруг скрывает холодный туман.

Этот туман постепенно подползает к мосту — вокруг и так ночь, а уж теперь-то враг и свою вытянутую руку не разглядит.

— Черт! — изумленно ругаются немецкие часовые, для которых полная потеря видимости становится внезапным сюрпризом.

Хоп! — воины в матросках запрыгивают (и точно, прямо как блохи) со льда прямо на мост. А затем в густой темноте слышится японская речь вперемешку с немецкими криками и выстрелами (ни один из которых не достигает цели).

— Пинок Сэйлормун!

— Пинок Сэйлор Венеры!

— Я — воин воды и мудрости Сэйлор Меркури!

— Я — Сэйлор Марс! Примите наказание от моих каблуков!!

— А я — Сэйлор Юпитер и просто набью всем морду!

Высоко в ночное небо устремляется яркий золотой луч, который видно во всем городе. И за городом — тоже.

Поначалу казалось, что ничего не изменилось — едва стих шум перестрелки на мосту, вновь установилась тишина. Как впоследствии выяснилось, 323-я дивизия просто еще не успела выйти на рубеж атаки к моменту сигнала, отстав от девочек на полчаса, хотя луч там тоже заметили и знали, что он означает.

Но поскольку и все в городе, кто не были слепоглухими, тоже луч видели и выстрелы слышали, еще до атаки с севера к Дону уже, сломя голову, поспешили немецкие зольдаты. Сначала — один взвод… Который Юпитер испепелила одним (но длинным) снопом молний. А потом… потом Макото этого показалось мало, так как идущая от моста улица, как назло, вскоре слегка поворачивала, не давая разглядеть, что там за углом, и пострелять по этому чему-то, вот Мако и предложила "совершить манёвр":

— Я сбегаю вон туда, запрыгну на крышу вон того дома и сверху смогу накрыть полгорода! А то они опять свои минометы притащат, как в тот раз, и начнут… Нельзя их подпускать! Самим наступать надо! Я оттуда всех смахну!

Быстро оценив предложение, Меркури согласилась — и Юпитер ринулась вперед.

А с крыши облюбованного ею дома действительно можно было контролировать… не полгорода, конечно, но ближайшие улицы и улочки. Так что, когда к мосту двинулся новый отряд, уже побольше, Юпитер с легкостью "смахнула" и его, превратив в пепел, засыпавший мощенную еще дореволюционным камнем старую улицу.

Однако к этому времени по городу уж разносился гром канонады, а над окраинами вспыхивали осветительные ракеты — наконец, пошел в атаку подошедший 1086-й полк 323-й дивизии. Немцы, однако, были готовы и встретили его чересчур сильным огнем артиллерии, минометов и пулеметов. Красноармейцам пришлось залечь в снегу…

Именно в этот момент почувствовавшая заминку Меркури просканировала город, установив место расположения всех орудий, и встревоженно сообщила, что "их тут слишком много", и наступление может задержаться.

— Тогда я тоже совершу манёвр и им помогу! А вы — охраняйте мост, никуда не уходите! — ответила Сэйлор Венера — и по примеру Макото устремилась вперед, прыгая прямо по крышам домов.

Те немцы, кто замечал ее мелькающий в ночном небе силуэт, застывали с разинутыми ртами, а потом начинали что-то бормотать про ведьм. А Минако тем временем допрыгала прямо до Успенского женского скита, расположившегося на краю города, и, подскочив повыше, взлетела на колокольню храма. Правда, тут же выяснилось, что еще до нее это же место облюбовал немецкий пулеметный расчет — но Венера быстро его отпинала, одновременно объясняя, что девочек обижать не следует, особенно таких симпатичных и обаятельных, как она! Речь была очень хорошей, жаль, что немцы не понимали по-японски… А завязав бантик на сияющей цепи, которой сковала пленных, воительница сама принялась пускать с верхушки колокольни лучи полумесяца, расчищая путь правому крылу советского полка, благо, с этой позиции между ней и немцами было только хорошо простреливаемое чистое белое поле.

Оное "правое крыло" быстро заметило происходящее и, пусть еще ничего не поняв, с криками "Ура!!" поднялось в атаку. Поднялось и побежало по тому самому заливному лугу, обходя немецкую линию обороны с фланга! А обойдя — ворвалось уже в город, растекаясь по епифанским улицам, где тут же разгорелись перестрелки. Немецкий рубеж обороны быстро рухнул, в наступление перешел уже весь полк и принялся отвоевывать квартал за кварталом. Минако же, очистив от фашистов все улицы, которые простреливались с колокольни, предпочла "ускакать" обратно к мосту. Теперь перелетающую с крыши на крышу девичью фигурку провожали ошарашенными взглядами уже красноармейцы…

В рядах немцев, попавших под таинственные лучи и видевших, как их однополчане буквально рассыпаются в пыль, поднялась паника — они начали беспорядочно отступать, затем бежать, а 1086-й полк гнал их, пока не дошел до стоявшего в центре города собора. На его колокольнях у фрицев, к сожалению, тоже стояли пулеметы, так что атака главных сил красноармейцев на некоторое время забуксовала. Однако командир полка Богданов выслал по одному батальону в обход собора с востока и с запада, так что через некоторое время, когда окрестные улицы оказались очищены от противника, был взят и собор.

Почти половина города уже была в руках советских войск, путь за реку по-прежнему отрезан, но командование "здешних" немцев явно не собиралось следовать благому примеру генерала фон Лёпера и сдаваться. Вместо этого на "немецкой" половине Епифани начали слышаться звуки взрывов и стали разгораться рукотворные пожары…

— По кому они там стреляют?.. — сначала не понял Богданов. Но вскоре догадался:

— Ах, сволочи, это же они дома наши жгут и взрывают!! Только чтобы нам не отдавать!

Увы, его догадка была верной — хотя Гудериан, отдавший приказ об обязательном в случае отступления уничтожении любого имущества, которое нельзя взять с собой, уже пребывал в советском плену, в армии его приказ продолжал действовать. А "епифанские" немцы явно стремились его даже перевыполнить.

— В атаку, товарищи! Не дадим фашистам спалить город дотла! — с этим возгласом Богданов лично повел в новую атаку один из своих батальонов.

И вновь разгорелся ожесточенный бой. Немцы поначалу сопротивлялись упорно, стреляя почти из каждого и из-за каждого каменного здания, попадавшегося на пути батальона, а некоторые каменные дома даже и тут умудрились успеть взорвать при отступлении, но, наконец, не выдержали и обратились в бегство. Два русских батальона рассекли силы фрицев в восточной части Епифани на несколько кусков, окружили эти куски и принялись уничтожать их по одному.

Но в южной части города наступление шло медленнее, немец стоял стеной, хотя особого смысла в этом уже не было — разве что только затем, чтобы успеть сжечь и взорвать побольше домов советских людей, потому что каменные здания продолжали взрываться, а деревянные вспыхивать…

И тогда на западе Епифани, неподалеку от моста, снова засияли золотые лучи, синие снопы молний, красные потоки огня — это воины в матросках, сообразив, что происходит неладное, двинулись в наступление навстречу красноармейцам, расчищая от фашистов соседние улицы и улочки.

Это стало последней каплей — у немцев снова началась паника. Многие кинулись бежать на юг, запад и на юго-запад — куда угодно, лишь бы подальше от странных "ведьминых" лучей, огней и молний. Многие, но не все. Даже сейчас некоторые немцы все же продолжали стрелять и старались поджечь дома, рядом с которыми находились. А когда советские бойцы приблизились к зданию городской школы, где расположился немецкий штаб — прогремело несколько взрывов, превративших школу в полуразрушенный остов. Взятые в плен немецкие солдаты потом рассказывали, что школу взорвал лично командир епифанского гарнизона. Взорвал — а потом застрелился. Но это была лишь агония. Пусть весь юг Епифани и пылал огнем, а дым заволок там все улицы, немцев уже добивали и здесь.

Под прикрытием же густого дыма по городу бродили пятеро расстроенных девочек в матросках, одна из которых непрестанно поливала горящие дома потоками больших и холодных "мыльных пузырей", от соприкосновения с которыми пламя тут же затухало…

До революции этот дом принадлежал жившей в Епифани купеческой семье Пучковых — потому так и зовется до сих пор "Дом купцов Пучковых". При советской власти на втором этаже открылся художественно-исторический музей, а на первом расположился городской Дом пионеров. Что тут делали немцы во время недолгой оккупации? Да уж ничего хорошего… Но сейчас, сразу после освобождения города сюда переехал штаб 323 стрелковой дивизии и временно заселились "бродячие" командарм Голиков с членом Военного совета армии Николаевым. Но кроме того, именно здесь в данный момент "проживают" лунные союзницы, наверное, спасшие этой ночью полгорода.

Навоевавшиеся за ночь девочки потом еще тушили пожары, а после этого отправились в полковой лазарет, где Сэйлормун помахала своим… как его… лунным жезлом, сказала что-то по-японски, и… все раненые за несколько мгновений выздоровели, приведя врачей едва ли не в тихое помешательство. Так что теперь, после всех этих геройств, лунные девочки уже который час вповалку спали в выделенной им комнате на постеленных прямо на пол плащ-палатках. Прижавшись друг к другу… На редкость милая картина.

Командарм осторожно заглянул в комнату, убедился, что все в порядке, и тихо прикрыл дверь. По его губам скользнула невольная улыбка — и как это у них только получается, быть такими грозными воительницами и такими милыми девочками одновременно? Ничего, пусть пока спят, и без них пока что справляемся. Кстати, надо будет предложить, чтобы после отъезда штаба Дом купцов Пучковых передали местной школе. Здание самой-то школы фашисты взорвали, а опять начинать учить епифанских детей — нужно будет обязательно и поскорее…

К утру одиннадцатого декабря Епифань была полностью освобождена от немцев (на этот раз — на два дня раньше, чем в иной истории, и куда менее разрушенной при этом), и в нее входили все новые батальоны 323-й дивизии. Которые тут же бросались восстанавливать разрушенные линии обороны немцев и рыть новые окопы, а также ставить на новые позиции орудия, минометы и пулеметы — как советские, так и трофейные, еще недавно стрелявшие по бойцам этой же дивизии. Потому что вот-вот к городу должны были подойти главные силы 112-й пехотной дивизии фашистов, и следовало встретить этих "дорогих гостей", как положено, со всем исконным русским гостеприимством — как еще Александр Невский завещал делать с теми, кто придет к нам с мечом.

Впрочем, Голиков и не сомневался в победе — ведь фактически это 112-я пехотная тут уже в ловушке. В результате пленения штаба Гудериана и "преждевременного" взятия Епифани немцам, которых угораздило оказаться аккурат между советскими 326-й стрелковой (южнее) и 41-й кавалерийской (севернее) дивизиями, теперь перекрыт и последний путь отхода на запад за Дон. Главное — удержать их тут достаточно долго, чтобы подошли наши, и — мешок будет завязан.

И 323-я дивизия действительно успела полностью подготовиться к обороне как раз в тот момент, когда передовые разведчики немцев показались вдалеке. Вот тогда и началось. Канонада артиллерии, минометов, очереди пулеметов и выстрелы винтовок… Немцы сперва полезли вперед с отчаянием обреченных, но, хорошо получив по зубам, откатились назад. А они и были обречены — теперь советские войска оборонялись и к тому же превосходили нападающих численно, а после только что одержанной победы преисполнились уверенности в себе.

Тем не менее, до вечера фашисты еще несколько раз бесполезно атаковали, неся большие потери. А вечером послышалась стрельба уже к северу от их позиций — это подоспела 41-я кавалерийская. Узнав об этом и связавшись с ней, бойцы 323-й тоже перешли в наступление, постепенно тесня ослабевших фрицев все больше. Но все же несколько часов немецкие пехотинцы еще сопротивлялись — пока с наступлением ночи не прибыли и части 326-й дивизии, зажав их в плотные клещи. Тогда-то уцелевшие солдаты 112-й и начали один за другим выбрасывать белые флаги…

А девчонки все спали — их не будили ни звуки пулеметных очередей, ни артиллерийская канонада на окраинах города. После полуночи, когда немца уже добивали и брали в плен остатки дивизии, то одна, то другая воительница стали просыпаться и интересоваться, как дела — но, получив ответ, что просто замечательно, засыпали снова. А все действительно было замечательно. Еще одна фашистская дивизия была практически уничтожена, а РККА открылся свободный путь за Дон! Собственно, отдельные части 323-й уже и были за Доном, ведя разведку, а скоро…

Но сперва, после того как операция по уничтожению 112-й пехотной завершится, командарм 10-й армии должен был сделать еще одно важное дело — написать подробный отчет об участии лунных союзниц в боевых действиях и о значении их помощи. На основании этого отчета можно будет решить, как применять их способности еще эффективнее.

Как раз за написанием отчета Голиков и сидел, когда пришел Николаев. Корпусной комиссар тоже заглянул в комнату к лунянкам, усмехнулся, а затем как-то очень значительно произнес:

— Да-а…

— В смысле? — тут же насторожился командарм.

— Да вот, все-таки бывают чудеса, оказывается, — задумчиво ответил тот.

— Тимофей Леонтьевич, имей в виду насчет чудес — это все строго секретно, — поспешил сообщить Голиков.

— Да я-то понимаю. Только вот надолго ли? Утром о них говорил целый полк, вечером — уже вся дивизия. Смотри, — член Военного совета принялся загибать пальцы. — Ночью весь полк видел, как немцев бьют таинственными лучами с церковной колокольни. Так что заспорили: не то наши гиперболоид изобрели, не то марсиане с тепловыми лучами в войну вступили. Множество красноармейцев, пленных немцев и местных жителей видели "летучих девочек" в коротких юбках, которые над городом туда-сюда летали. В западной части города пленные и местные видели, опять же, девочек в коротких юбках, которые, прыгая по крышам, насылали на немцев громы и молнии, огонь небесный и золотые лучи. На юге были снова замечены таинственные девочки в коротких юбках, которые тушили горящие дома "огромными мыльными пузырями" или чем-то в таком роде. Наконец, в полковом лазарете те же девчонки привели в шок всех врачей — пришли, взмахнули "волшебной палочкой", сказали "заклинание", и все раненые, включая тяжелых, тут же стали совершенно здоровыми. Особые отделы по твоему указанию с ног сбились, пытаясь распространение всей этой совершенно секретной информации пресечь, но не успевают повсюду — что тут сделаешь, когда столько народу все видело. Так что за боевые умения твоим союзницам — пять, а вот за скрытность — неуд. Кстати, кое-кто из врачей заметил, что говорят они по-японски.

— Да, это, конечно, неожиданно вышло, — командарм, вспомнив, что вообще-то он поручал союзницам только захватить и удержать мост через Дон, задумался, считать их дальнейшие действия проявлением вопиющей недисциплинированности или похвальной инициативы — и склонялся ко второму варианту. — Но нам-то грех жаловаться — город освободили, немецкую дивизию разгромили, переправу через Дон взяли в целости и сохранности. А обо всем этом я командованию сообщу — пусть тогда наверху и решают, что будет политически правильным объявить. А пока — полковнику Гарцеву прикажи только ссылаться на секретность и ничего не объяснять, постараться распространение слухов взять под контроль… но смотрите, не переусердствуйте там — сам говоришь, все равно ведь всего не утаишь.

Сказав так, Голиков вернулся к отчету, добавляя туда все, что только что узнал…

А тем временем, слухи о произошедшем распространялись и по другую сторону фронта. Часть тех немцев, что после столкновения с воинами в матросках в панике бросились бежать куда глаза глядят, сумела перебежать по льду Дон и направилась дальше по дороге на запад. Преодолев по снегу и морозу тринадцать километров, несколько из них добрались-таки до деревни Кондуки, где стоял маленький немецкий отряд. Добрались — и тотчас же посеяли панику своими рассказами о падении Епифани, а главное — о летучих русских ведьмах, которые носились над городом по воздуху, оттуда поражая беззащитных немецких солдат громами и молниями, а также потоками пламени и лучами смерти. И пусть все эти рассказы были совершенно неправдоподобными, однако сам вид полубезумных соотечественников больше, чем их слова, убеждал "кондуковских" немцев в том, что "что-то" все же произошло — и это "что-то" — страшное.

Смущенные немцы из Кондуков даже дали беглецам машину, чтобы те могли поскорее добраться до ближайших представителей командования и предупредить о происходящем. И хотя Кондуки вскоре также были освобождены передовыми отрядами 323-й стрелковой дивизии, еще до того машина уехала дальше на запад, увозя "бациллы паники" с собой…

12 декабря. Епифань. Писатель Константин Симонов. Из черновиков

— Какой позор!! Браухич, Бок, я вас спрашиваю, что происходит на Восточном фронте?! Что вы там натворили?! Я читаю доклады о положении дел и что я вижу?! 10-я мотопехотная, 112-я пехотная, 17-я танковая, 25-я мотопехотная, 29-я мотопехотная, 167-я пехотная… И сегодня — 3-я танковая, 4-я танковая, 296-я пехотная и полк "Великая Германия"!! Это список дивизий Рейха, полностью уничтоженных за последние двенадцать дней!!! Девять дивизий и наш лучший полк!! Их смелые бойцы теперь лежат в холодных русских снегах, а их овеянные славой знамена захвачены большевиками!! Что теперь осталось от 2-й Танковой армии?! Она потеряла три четверти состава!! И кто виноват в этом?! Нет, не они, наши герои — солдаты из "Великой Германии" сражались до последнего, не отступая, пока не были все перебиты русскими ордами! И не Гудериан, и не Клюге — первый сам пал жертвой большевистского коварства, а второй теперь изо всех сил старается исправить положение! Виноваты в этом — вы двое! Мне все понятно — откуда-то у большевиков вдруг взялись огромные орды свежих солдат — ведь ничем иным невозможно объяснить произошедшее!! А вы, оба, проморгали это! Вы уверяли меня, что русские совершенно не способны на наступление и будут лишь обороняться! А что я вижу?! Что вам грош цена как командующим войсками!

А вы, Герринг! Я получаю жалобы на то, что наше славное Люфтваффе, которым вы командуете, в последние дни проявляет поразительную нерешительность в районе к югу от Тулы — то есть, именно там, где большевики наносят главный удар — слишком редко, осторожно и не всегда вовремя оказывая поддержку нашему вермахту!! Объяснитесь!

— Мой фюрер, к моему великому сожалению, эта нерешительность может быть оправданной. Взгляните на эти доклады командующего 8-м авиакорпусом Вольфрама фон Рихтгофена. Седьмого числа не вернулась эскадрилья бомбардировщиков, отправленная на Михайлов. Четырнадцатого — почти полностью погибла авиагруппа, отправленная бомбить Богородицк. Восемнадцатого — над Плавском исчезла еще одна эскадрилья. Все наши данные указывают на то, что у русских появилось некое новое и чрезвычайно опасное для авиации оружие!

— Золотой луч, сбивающий самолеты со скоростью света?? Что за бред, Герринг! Откуда у русских дикарей могло появиться нечто подобное?!

— Мой фюрер, боюсь подобных "досадных происшествий" накопилось слишком много, чтобы их игнорировать. Взгляните также и на эти доклады. Сообщения о таинственных лучах, потоках пламени и многочисленных молниях, явно направленно бьющих по нашим войскам. В Михайлове, в Епифани, в Плавске, в Крапивне. Всего этого уже слишком много и слишком много совпадений, чтобы объяснить все лишь выдумками или безумием свидетелей. Под Тулой явно происходит нечто, пока нам непонятное!

— Вы что, ищете себе оправдания, Бок?! Так, лучи, огни, молнии, сияющие летающие диски… Летающие по небу женские фигуры?! Летучие ведьмы?! Что это за бред?! По данным разведки, в 10-й армии и в тылу русских ходит много слухов не то про новое секретное оружие, не то про выступающих на стороне СССР "ангелов женского пола"?! Что все это значит?! Вся ваша разведка, что, с ума посходила?!

— Мой фюрер, эти сообщения получены из многих и различных источников, ошибка или направленная дезинформация маловероятны… Боюсь, что… у русских действительно есть… что-то.

— Вы что, верите, что на стороне большевиков действительно стали сражаться ангелы или ведьмы?! Это чепуха, Бок! Если же это новое оружие… Канарис!! Почему я узнаю об этом только после его применения на поле боя?!

— Мой фюрер, клянусь вам, у нас не было ни малейшего повода подозревать русских в подобных разработках! Их наука и техника всегда отставали от Рейха! Как они могли…

— Вот именно в этом ваша вина, Канарис! Ваша служба проморгала такие разработки! Позволила большевикам навешать вам лапши на уши! Немедленно, слышите, немедленно займитесь этим вопросом! Выясните все об этом новом оружии, об их достижениях в этой области! Любыми путями! Теперь вы, Браухич, и вы, Бок! Что бы ни было причиной побед русских — это не снимает и вашей вины за этот провал! С сегодняшнего дня вы оба отстранены от командования! Группу армий "Центр" отныне возглавит Клюге. А руководство сухопутными силами вермахта я возьму на себя! И первыми же моими приказами будет — прекратить отступление, закрепившись на рубеже реки Ока, и выяснить, что именно происходит под Тулой! Запомните, господа, Ока — это последний рубеж для нашей армии! Никаких больше отступлений! Каждый немецкий полк отныне должен сражаться так же упорно, как сражался полк "Великая Германия", и, пусть погибнуть весь, но не отступить!

Над рекой клубится холодный магический туман… Быстрые пальцы Сэйлор Меркури носятся по клавиатуре миникомпьютера, выискивая самые уязвимые точки конструкции… Яркие лучи медленно разрезают пролет железнодорожного моста… Потоки молний крушат опору… Огонь плавит и изгибает рельсы, дым от горящих шпал смешивается с туманом… И сияющий диск носится над дорогой, время от времени насквозь пробивая неосторожно приблизившийся танк… В иную эпоху все это наверняка сочли бы за действия НЛО, но здесь и сейчас их пока не придумали.

— Готово! — радостно объявляет Сэйлор Венера. А в следующий момент здоровенный кусок моста с грохотом рушится в реку.

— Уф, это был последний, — с удовлетворением от хорошо выполненной работы вздыхает Сэйлормун.

Затем девочки становятся в кружок и берутся за руки. Миг — и все исчезают без следа.

После победы в бою за Крапивну утром двадцатого числа за воинами в матросках прилетел самолет, который снова отвез их в Москву. Здесь, на тайной встрече со Сталиным, тот поинтересовался, не будут ли союзницы против смены стратегии на некоторое время. Те были не против… А новая стратегия заключалась в том, чтобы, пользуясь сэйлор-телепортом, пока что перенести главные удары в тыл противника и этим осложнить ему доставку подкреплений на фронт — бить по мостам и некоторым железнодорожным станциям на основных магистралях, которыми немцы пытаются перебросить к месту прорыва резервы с других фронтов и свежие войска с запада. Фотографии всех необходимых точек прибытия (так как телепортировать можно только в место, которое хоть как-то видели и примерно себе представляют) будут им предоставлены, так же, как и инструкции, что именно следует крушить в первую очередь и где находятся самые уязвимые места целей.

К великому сожалению Сталина, телепортировать воительницам можно было лишь дважды в сутки — туда и обратно — если чаще, то телепортация чересчур уж выматывала их силы. Но и этого было немало, если знать, как использовать появившуюся возможность. Теперь воины в матросках базировались в Москве, где им дали лучшие номера в ведомственной гостинице НКВД, и раз в день отправлялись "на охоту" в один из назначенных городов, нужные фотографии улиц и крыш которого (перемещаться было удобнее всего прямо на какую-нибудь свободную крышу, чтобы оттуда начинать атаку) им заранее доставлялись — а потом возвращались обратно в Москву.

И вот по тыловым коммуникациям немцев прокатилась волна невиданных диверсий!

Двадцатого декабря зловещий туман покрыл железнодорожную станцию в Вязьме. А когда рассеялся — оказалось, что от станции остались рожки да ножки. Все, что могло быть полезным в деле транспортировки немецких войск, было разбито, расплавлено, порезано на куски… Без следа исчезли также те отряды вяземского гарнизона, которые были отправлены в туман после поднявшейся тревоги (и сам туман, и доносящиеся из него звуки взрывов и прочий грохот показались местному командованию очень подозрительными). Бежавшие со станции гражданские служащие плели что-то о громе-молнии, огне, светящихся летающих дисках и золотых лучах…

Двадцать первого — участь вяземской станции постигла и станцию в городе Сафоново.

Двадцать второго — был атакован Смоленск, где кроме станции были разрушены все мосты через Днепр. Многочисленные свидетели замечали стремительно перемещающиеся по крышам женские фигуры, а некоторые обломки мостов выглядели так, словно их не то "резали большим раскаленным ножом", не то били молниями.

До конца года была также разрушена транспортная инфраструктура в Витебске, Орше, Борисове, Минске, Барановичах, Слониме, а также еще один мост через реку Щару, находившийся между Барановичами и Ивацевичами. Могло быть и больше, но дважды воительницам приходилось отвлекаться от разрушения транспортных магистралей — чтобы помочь РККА взять Калугу (где в итоге были окружены 137-я пехотная и часть 20-й танковой дивизии немцев) и прорвать чересчур прочную вражескую оборону под Белевым (там с их помощью окружили, разгромили и уничтожили 56-ю, 31-ю и 131-ю пехотные, которым Гитлер строго запретил отступать, угрожая командирам военно-полевым судом), где, в частности, разнесли городской вокзал, обороняемый фашистами особенно упорно. У Белева девочки также вновь встретились со своими старыми знакомыми — командирами 330-й и 323-й дивизий, участвовавших в операции. Бойцы же их тоже уже нисколько не сомневались, что снова воюют плечом к плечу со смертоносными для немцев "ангелицами".

Но еще до того в Калуге случилось досадное происшествие — недостаточно расторопная Сэйлормун оказалась прямо перед немецкой артиллерией и "поймала" в грудь снаряд из небольшой пушки. Прямой наводкой и с близкого расстояния. На глазах у ошарашенных немецких артиллеристов. После чего с обиженным воплем "Больно же!" просто пошла на них… со слезами на глазах… маленькими такими шажками, вытянув вперед руки… Тех это почему-то привело в такой ужас, что они тут же сбежали куда глаза глядят, побросав на произвол судьбы всю артиллерию.

И вообще, как ни старались воительницы появляться, действовать и уходить стремительно, не вступая ни с кем в контакты, но в таком большом городе, как Калуга, некоторые происходящие странности видело уже чересчур много народа. Если до того слухи хоть как-то удавалось сдерживать, то теперь как плотину прорвало — разговоры о том, что на фронте происходит что-то ну совсем не соответствующее материализму, распространялись взрывными темпами. И что больше всего сбивало с толку многих — это то, что власти не спешили выступать с опровержениями, никто не произносил речей о невозможности того ненормального, о чем все говорили, никого не наказывали за "неправильный образ мыслей"… Дошло до того, что Сталину прислал телеграмму Патриарший местоблюститель Сергий, который осторожно поинтересовался "правдоподобностью известных слухов" и возможностью организовать церковную комиссию для их проверки. Сталин в ответ уклончиво написал, что в комиссии пока нет необходимости, так как "органы советской власти полностью контролируют происходящее", а во всем верить слухам не следует — и все.

А через несколько дней в Москву пришло письмо из Ватикана — тоже с вопросами о возможности организовать комиссию для проверки слухов — от католической церкви. Сталин ответил так же уклончиво.

В новом, 1942, году разрушения на немецких магистралях продолжились с новой силой. Киев, Осиповичи, Гомель, Речица… Бобруйск, Могилёв, Кричев, Брянск… Жлобин, Рогачёв, Рославль, Орёл… А при всем при том третьего января девочкам опять пришлось отвлечься на помощь 10-й армии — на сей раз враг очень упорно оборонялся в Сухиничах, и воинам в матросках пришлось поучаствовать в прорыве обороны вместо отсутствующих танков — итогом стал полный разгром окруженной 216-й пехотной дивизии, которую немцы едва успели перебросить сюда с запада. И все же, к Старому Новому году программа сверхдиверсий также была выполнена полностью, и на немецком транспорте повсюду воцарился настоящий хаос. К тому же все попытки фашистов остановить страшных "диверсантов" заканчивались неудачей — усиление охраны станций и мостов приводило только к бОльшим потерям, а выследить, каким образом диверсанты приходят в города и уходят из них, оказалось невозможно — те словно возникали из ниоткуда, а после атак как будто растворялись в воздухе (то есть, так оно и было на самом деле, но приземленно рассуждающие немцы на местах об этом пока не знали!). Как следствие, немецко-фашистскому командованию пришлось еще и выслать значительные силы, чтобы охранять многочисленные дороги, станции и мосты, да прочесывать множество районов в поисках несуществующих диверсионных групп и партизан — и это в момент, когда немецкий фронт и так задыхался от недостатка подкреплений…

В общем-то новая стратегия отнимала у воительниц не так много времени и сил, как прежние бои, и последние три недели по сравнению с ними можно было бы считать отдыхом, если бы не… учеба. Да, в конце декабря наконец-таки прибыли заказанные в Японии учебники, которые Сталин и Берия с радостью вручили попаданкам. И тогда они поняли, что раньше им, в общем-то, приходилось слишком легко…

Теперь Сэйлор Меркури ежедневно усаживала подруг за книги и следила, чтобы они все прочитали — мотивируя тем, что получать образование необходимо, несмотря ни на какие проблемы вокруг — чтобы позаботиться о своем будущем. И вообще — стыдитесь, вон у жителей СССР школы на освобожденных землях открываются, едва только фронт отойдет от города на несколько десятков километров, и дети с подростками с радостью идут учиться в едва отремонтированные здания, а у нас все удобства, и мы что, хуже?! Остальные сэйлоры послушно стыдились и садились за учебники, но втихомолку мечтали о получении какого-нибудь задания, которое позволит отлынивать от учебы.

Сталин, узнававший о таких трудностях союзниц от "василькового майора" Василькова, только посмеивался в усы. Несколько больше проблем доставляли капризы Сэйлормун, которая скучала по привычной ей кухне и то и дело требовала то японские пирожки с мясом, то пиццу с ветчиной, то еще что-нибудь столь же экзотическое. Да и остальные были совсем не против родных японских блюд… Голод воинам в матросках, конечно, не грозил, однако и подходящих поваров в Кремле сейчас как-то не оказалось… В итоге Генеральный секретарь решил проблему просто — приказав заказывать некоторые блюда прямо в японском посольстве! Что, конечно, вызвало удивление посла Японии, однако лезть в чужие дела он не стал, подумав на чудачества кремлевских жителей. Сэйлор Юпитер, бывшая докой в кулинарии, рвалась поучить готовить кремлевских поваров и только требовала предоставить ей необходимые продукты — однако из-за режима секретности с этим ей посоветовали подождать.

А как же шли дела на фронте? От бывшей 2-й танковой армии Гудериана, благодаря активной помощи сэйлор-воинов, к этому времени осталась… лишь одна дивизия — 18-я танковая, да и ту уже перевели в состав 2-й полевой армии (потому что нет смысла держать армию, состоящую из одной дивизии!), так что немецкой 2-й ТА более просто не существовало. Прорыв же во фронте, возникший на ее месте, только рос, спешно собранные и отправленные туда Клюге тыловые, полицейские и охранные подразделения никак не могли заткнуть его, свежих сил из Европы тоже пока прибывало слишком мало, так что положение у немцев сложилось катастрофическое — фактически, разбитые в Белеве и Сухиничах силы были последними, которые могли здесь помешать советскому наступлению.

Но и советское командование, в свою очередь, оценивало обстановку. Сталин, помня о том, что рассказывали попаданки, не доверял победным реляциям, которые спешили прислать некоторые командующие, а все внимание уделял многочисленным проверкам, желая знать, насколько сложна обстановка в действительности. И неизменно оказывалось, что та сложнее, чем это представлялось ранее…

Большую помощь тут оказывал командующий 10-й армией Голиков, который регулярно присылал отчеты (причем отчеты максимально честные — раз уж привлек внимание "самого") о действиях воинов в матросках и том, как это отражается на положении армии в целом. И выходило так: несмотря на то, что армия шла от победы к победе, сложностей оставалась целая куча, и без участия оных воинов едва ли успехи стали бы столь легендарными… Недостаточно было танков, недостаточно подвижных частей, недостаточно поддержки авиации, недостаточно снабжения, недостаточно резервов! Недостаточно, недостаточно, недостаточно… Все эти многочисленные "недостаточно", отсутствие которых лишь кое-как восполнял регулярный ввод в бой лунных союзниц, все больше наводили Сталина на мысли, что утверждения о достижении полной победы над захватчиками уже в 1942 году — действительно чересчур оптимистичны. Даже с союзницами и то… Не заткнешь же ими каждую дыру в боевых порядках, не решишь с их помощью каждую проблему! Оказанные ими услуги и так неоценимы, но слишком многого и от них просить нельзя. Поэтому — сократим требования на этот год.

После того, как победоносная 10-я армия разгромила и уничтожила группировки противника под Белевым и Сухиничами, было три варианта следующих ее действий. Можно было наступать по нескольким направлениям сразу — на юг, запад, юго-восток и юго-запад и освободить новые обширные территории, пока практически беззащитные. Можно было развернуть армию на север и попробовать зайти в тыл 4-й полевой армии немцев. Наконец, можно было попытаться сделать и то, и другое одновременно — что вряд ли приведет к успеху хоть в чем-то. Однако и наступление на юг и запад теперь виделось Сталину не столь заманчивым предприятием, как окружение целой армии вермахта, что при помощи лунных союзниц просто должно было удаться!

И вот, вместо того чтобы разбрасывать 10-ю армию в наступление по нескольким направлениям сразу, как в иной истории, ей было приказано повернуть на север — так началась операция по окружению немецкой 4-й армии…

А первым этапом в этой операции стало взятие Юхнова.

Вопреки опасениям Сталина (не устали ли союзницы?) воины в матросках только обрадовались, что вновь выходят на серьезную битву (ведь четверо из пятерых только и мечтали, что увильнуть таким образом от учебы!). И когда вечером четырнадцатого числа прибыли под Юхнов в село Пречистое — были готовы снова воевать и побеждать.

В освобожденном только этим утром Пречистом стояли как раз старые знакомые девочек — 330-я стрелковая дивизия, та самая, что первой познакомилась с необычными союзницами.

— В общем так, товарищи лунянки, — объяснял полковник Соколов, указывая пути наступления на карте. — 1109-й полк сейчас наступает по дороге на деревню Корь, чтобы, взяв ее, атаковать город с юга. 1113-й — по просеке на село Устиновка, а потом оттуда на Юхнов, чтобы вас прикрыть от атак из Устиновки и поддержать наступление. Ну а вы сами — со 1111-м полком, который пошел прямо через лес вот сюда, наши разведчики вас проводят. Разведка следит за окраиной города, этой ночью — и ударим. А от вас требуется вот что. Товарищ Венера, вы, перемещаясь по крышам, движетесь вот сюда — тут расположен небольшой немецкий аэродром. Все самолеты на нем необходимо вывести из строя, прежде чем они улетят. Затем начинаете перемещаться по городу вот таким маршрутом и при обнаружении немецкой бронетехники или движущихся автомашин — ликвидируете их. Товарищи Марс и Юпитер — вы перемещаетесь по крышам параллельно наступающим силам 1111-го полка и прикрываете их от немецких контратак, по возможности. А вам, товарищи Сэйлормун и Меркури, особое задание. Вот здесь находится маленький местный немецкий концлагерь, где они держат наших пленных и местных жителей, которые им чем-то не угодили. Обычно фашисты при нашем наступлении стараются убить всех, кто у них в плену — чтобы они этого не сделали, ваша задача — нейтрализовать охрану и прикрыть заключенных от возможных нападений.

Весть о том, что сегодня атаку дивизии снова поддержат "ангельские союзницы", чрезвычайно всех воодушевила. И ведь само их прибытие должно было остаться тайной, но… То ли кто-то, заметив в Пречистом переодетых девочек, узнал их, так как видел еще в Михайлове, и поспешил рассказать остальным, то ли еще что-то случилось, однако каким-то образом слух быстро прошел по всей дивизии!

— Ну теперь-то немцу покажем! — без сомнения говорили красноармейцы, пока разведчики провожали воительниц к месту засады — откуда они должны были выскочить в момент начала первой атаки.

И вот, глухой темной ночью бойцы передового батальона 1111-го полка подобрались к самым окраинам Юхнова. Сторожевые посты уже установлены разведкой, выяснено, что в домах поблизости ночует полно немцев, оставалось только дождаться, пока они уснут покрепче…

— Снять часовых противника, — приказал командир батальона небольшой группе, в которую отобрал лучших бойцов.

Группа вместе с разведчиками ушла в темноту. Через несколько минут обратно вернулись двое с сообщением — задание выполнено! Батальон тихо двинулся вперед, выходя уже на городские улицы, а затем…

Ночную тишину разрушили громкие крики "Ура!!" и взрывы гранат, брошенных в окна домов — батальон ворвался в город. Перепуганные немцы выскакивали из домов и попадали под огонь в упор и удары штыков. Первым же ударом было захвачено несколько десятков домов. А тем временем, немного в стороне от места атаки в темноте мелькали быстро перебегающие и прыгающие по крышам домов тени…

В центре Юхнова взвыла сирена тревоги, забегали вражеские солдаты и офицеры, стали уже организованно собираться и бежать к месту прорыва отряды. Однако первая попытка немцев контратаковать тут же провалилась. На две улицы, по которым они приближались, обрушились огонь и молнии, испепелив всех до состояния пыли. Одновременно и на другом конце города засверкали золотые вспышки — там Сэйлор Венера, переносясь по аэродрому прыжками с одного самолета на другой, мгновенно резала им хвосты. Быстро покончив с местной авиацией, она устремилась обратно в город, где принялась лупить своим лучом все встречные танки, броневики и машины, первым делом спалив колонну танков, направляющуюся на окраину, в бой с красноармейцами. А в город уже входил весь 1111-й полк! Стрельба слышалась и со стороны Устиновки и Кори.

Сэйлормун и Меркури, выскочившие прямо к концлагерю — просто нескольким десяткам землянок, а точнее, каких-то земляных нор, окруженных колючей проволокой, не теряя времени, колотили охранников-автоматчиков, которым их автоматы, разумеется, нисколько не помогли. При этом Усаги кричала те несколько русских и немецких слов, которые успела выучить:

— Всем хенде хох! Ни с места! Рот-фронт! Интернационар!

— Русские летучие ведьмы!! — по-немецки взвыл кто-то из охранников, бросаясь бежать.

Кинулись врассыпную и остальные. Только один рыжий немецкий офицер, запомнившийся узникам своими многочисленными издевательствами, стоял столбом и непослушными пальцами пытался выковырять из кобуры пистолет.

— Хенде хох! — строго скомандовала Сэйлормун, двинувшись к нему.

Рыжий, наконец, достал пистолет и выстрелил. Пуля, конечно, отскочила от матроски, лишь заставив воительницу ойкнуть. Рассердившись, она опять пошла на офицера, решив разобраться с ним по-свойски… Тот выстрелил еще пару раз (еще два "Ой!"), а затем выронил оружие, схватился за голову, завыл и… и, не сходя с этого места, спятил.

— Чего это он? — испуганно спросила Сэйлормун у подруги, глядя, как рыжий на четвереньках убегает в сторону города, при этом время от времени колотясь головой о землю и завывая.

— Наверное, нервная система не выдержала… — неуверенно ответила Меркури.

— Слаба-ак, — махнула рукой Усаги. — Девочек в матросках так перепугался!

Надо сказать, что дальнейшая судьба обезумевшего негодяя была печальной (о чем, впрочем, никто не жалел) — хотя он каким-то чудом уцелел во время битвы, позже его, все также ползущего на четвереньках, изловили красноармейцы. Им, конечно, сразу стало понятно, что это сумасшедший, однако искать психиатра было некогда, поэтому психа просто отправили в лагерь военнопленных с другими немцами. Однако до лагеря рыжий так и не добрался — в пути его по-тихому прибили свои же соотечественники, которым он до смерти надоел своими завываниями и постоянным желанием куда-то ползти. И никто не пролил по нему слез и не вспомнил его потом хорошим словом…

Но пока битва за Юхнов только разгоралась. 1111-й полк полностью вошел в город и брал улицу за улицей. Гитлеровцы огрызались, стреляя из домов, но им никак не удавалось приблизиться крупным отрядом, чтобы контратаковать всерьез — едва такой отряд удавалось собрать и направить в бой, как его тут же испепеляли Сэйлор Марс или Сэйлор Юпитер. А Венера, бегая по городским строениям, успешно губила любую движущуюся немецкую технику. Взяв Корь и Устиновку, в город вошли остальные два полка дивизии, отгоняя немцев на север. Один батальон прорвался к выходящему из Юхнова Варшавскому шоссе, блокировал противнику путь отступления на юго-запад и завязал бой за автостанцию. Здесь немцы поначалу сопротивлялись довольно упорно — пока пробегавшая мимо Минако мимоходом не нанесла по ним несколько ударов своим "лучевым оружием". После этого фашистские войска покатились на восток, пока не наткнулись на другие части 330-й дивизии, наступающие с юга. И наконец, когда немцы окончательно были оттеснены в северную часть города, на них единым ударом обрушились уже все три полка и три воительницы в матросках разом.

Отступление гитлеровцев перешло в паническое бегство к реке Угре, на льду которой или в поле перед ней большинство из них и нашли свой конец…

После этого, видя, что сражение уже окончено, сэйлор-воины поспешили скромно удалиться, вернувшись в штаб дивизии в Пречистом. Когда же красноармейцы взяли под свой контроль и ранее защищаемую воительницами территорию бывшего концлагеря, к их изумлению, все бывшие узники оказались совершенно здоровы — хотя еще недавно, как было известно от разведки в городе, все до одного страдали от ран, болезней и голода. Освобожденные заключенные могли рассказать только, что охрану раскидали двое девочек, после чего одна из них вышла в центр лагеря, подняла жезл в форме полумесяца, что-то крикнула на чужом языке — а потом было сияние, и все вдруг почувствовали себя здоровыми! Девочки же при приближении советских бойцов скрылись неизвестно куда…

Взяв Юхнов и выйдя на Варшавское шоссе, 330-я стрелковая тут же повернула на северо-восток и по этому самому шоссе двинулась на поселок Мятлево, где Варшавское шоссе пересекалось с веткой железной дороги "Калуга-Вязьма". Да как быстро двинулась! Передовой полк, полностью укомплектованный автотранспортом, недостачу которого восполнили передачей автомашин из других подразделений, прошел тридцать пять километров за пару часов — не только благодаря автомашинам, но и потому, что теперь впереди всех ехали воины в матросках, мигом смахивающие все преграды на пути, если такие и успевали возникнуть — все же еще недавно немцы считали эти места своим глубоким тылом. В тех нескольких деревнях, через которые полк пронесся, спешащие воительницы сразу же уничтожили всю попавшуюся на улицах технику и разметали укрепления, пуская лучи и молнии по каждому месту, откуда по ним начинали стрелять. Уцелевших и не сбежавших немцев после этого было уже нетрудно переловить, ну а с теми, что удрали — полк предоставлял разобраться тем, кто шел за ним следом.

А следом шли остальные части дивизии, за ней — 328-я стрелковая, а 323-я и 326-я — тем временем должны были продвигаться по проходящей рядом автодороге Калуга-Вязьма в другую сторону — по направлению к Вязьме, однако не с целью ее взять — сил для этого все же было маловато — а только для того, чтобы отодвинуть фронт дальше на северо-запад. Остальным дивизиям 10-й армии приказано было очистить от немцев районы к западу, северу и востоку от Юхнова.

Налетев на Мятлево, полк взял его еще быстрее, чем Юхнов — все, опять же, благодаря помощи попаданок. К вечеру пятнадцатого января над Мятлево уже развевался советский флаг, а героический полк, проехав еще несколько километров, ворвался в Радюкино — деревню у берега реки Шани, где немцы спешно готовили новый рубеж обороны, чтобы встретить советскую армию — но вовсе не 10-ю, а наступающую с противоположной стороны 43-ю! Днем раньше она взяла Медынь и сейчас находилась всего в паре километров. Рубеж по реке Шане Гитлер в очередной раз приказал сделать "окончательной позицией"… Но снова все произошло не так, как он желал. Подкрепленного силами лунянок внезапного и стремительного удара с тыла на участке Варшавского шоссе линия обороны не выдержала. И уже утром шестнадцатого января бойцы 10-й и 43-й армий пожали друг другу руки. Вскоре под Юхнов прибыл и 1-й гвардейский кавалерийский корпус, усиливший находившиеся здесь войска еще больше.

А захват советскими войсками контроля над Юхновом и Варшавским шоссе давал очень многое! Тем самым немецкая 4-я армия разрезалась на три неравные части: 19-я танковая дивизия была разрезана надвое, ее большая часть отброшена к западу, а меньшая попала внутрь образующегося кольца окружения; 98-я пехотная дивизия оказалась к северу от занятого шоссе; а вот остальные десять дивизий армии (17-я, 34-я, 37-я, 52-я, 260-я, 263-я, 265-я и 268-я пехотные, 36-я моторизованная) составили компанию частям 19-й танковой в кольце, оказавшись между Юхновым, Варшавским шоссе и наступающими 49-й и 50-й армиями!

Всполошившийся Клюге, как оказалось, отставал от стремительного бега событий. Зная о потере Юхнова, но не Мятлева, бывшего последней узкой "горловиной", через которую можно было эвакуировать войска (все прочие местные дороги, кроме Варшавского шоссе и железной дороги Калуга-Вязьма, были надежно засыпаны глубоким снегом), он еще только ходатайствовал Гитлеру о срочном отводе через эту горловину всей группировки войск между Юхновом, Мятлево и Кондровом, Гитлер еще раздумывал над этим требованием — а группировка та уже фактически была окружена и кольцо окружения быстро уплотнялось. Когда же фюрер, наконец, дал согласие на новое отступление, отступать стало поздно. И свободных сил, чтобы прорвать окружение, не было ни внутри, ни снаружи кольца — все, что было в наличии, и так изо всех сил билось на других участках фронта.

Тем не менее, Гитлер приказал, чтобы окруженные войска все равно держались до последнего — помощь, мол, вот-вот подойдет.

Южнее по-прежнему оставалась большая брешь в немецком фронте, едва прикрываемая пунктирной линией из частей, которые удалось спешно наскрести отовсюду и прислать по воздуху и охваченным диверсиями дорогам. Хотя 10-я армия ушла, ее дело продолжала 61-я, которая, пользуясь ослаблением немцев, продвинулась дальше на юг, чем в иной истории, смогла взять Болхов и Хвастовичи и теперь угрожала Орлу и Брянску. Однако на этом ее успехи закончились — полоса действий армии чересчур растянулась, а немецкая 2-я армия, еще не имевшая дела с "советским секретным оружием", вцепилась в новый рубеж обороны зубами и когтями, в чем ей чрезвычайно помогали начавшие прибывать с запада подкрепления. Еще южнее 3-я армия безуспешно пыталась взять Мценск. Правда, и у немцев здесь теперь не хватало сил на серьезные контрудары, как в иной истории, все, что они могли — это обороняться и спешно латать дыру во фронте.

А пока они занимались этим на юге, в центре четыре советские армии объединенными усилиями уничтожали немецкую 4-ю армию. Семнадцатого числа встречными ударами 10-й и 50-й армий от котла была отсечен небольшой западный выступ вместе с занимавшей его частью 19-й танковой, а девятнадцатого эта часть была уже полностью окружена, разгромлена и уничтожена. В этот же день 49-й армией было освобождено Кондрово и Товарково. А 43-я армия за эти три дня отбросила 98-ю дивизию еще дальше от котла, а севернее вместе с 33-й армией освободила Верею, а на другой день — и Можайск. Наступление продолжалось, врага гнали повсюду, не давая ему закрепиться и использовать значительную часть сил для помощи окруженным. И как ни сопротивлялись гитлеровцы, оставшиеся севернее Варшавского шоссе и западнее Мятлево, день за днем они откатывались все дальше к западу, и расстояние между ними и окруженной армией все увеличивалось.

Немцы, оказавшиеся в котле, тоже пытались вырваться. Однако все их попытки контрударов на Мятлево просто разбились вдребезги — ведь сейчас именно там остановились воины в матросках, с помощью которых 330-я дивизия неизменно отбивала атаки с большим уроном для фашистов. Кончилась неудачей и попытка гитлеровцев разбомбить поселок — из вылетевших к нему трех эскадрилий бомбардировщиков вернулось лишь два самолета с до смерти перепуганными пилотами, после чего все летчики наотрез отказались летать туда, где буйствовали "лучи смерти". А двадцатого числа дивизия вместе с другими частями 10-й и 43-й армий сама перешла в наступление, разбив 36-ю мотопехотную и погнав немцев перед собой… Одновременно с запада и юга ударили дивизии 50-й армии и 1-й гвардейский кавалерийский корпус, разгромив немецкую 37-ю дивизию и очистив от противника территорию к югу от реки Угры и к востоку от реки Извери. С востока усилила натиск на прочие окруженные дивизии 49-я армия, заставляя их оставлять село за селом и деревню за деревней. И как упорно ни сопротивлялись обреченные окруженцы, двадцать четвертого января остатки десяти дивизий были загнаны в лесной массив на берегу Угры, где, видя полную безвыходность своего положения, все-таки сдались в плен.

Конечно, нельзя сказать, что Красной армии эта победа далась легко. Скорее наоборот, несмотря на помощь лунных союзниц, все участвовавшие в операции армии тоже понесли большие потери и были измотаны непрерывными боями. Но все же двадцать четвертого числа именно красноармейцы принимали капитуляцию десяти немецких дивизий, а не наоборот.

От наступления же на Вязьму было решено отказаться. Как ни заманчива была перспектива окружить уже всю Группу армий "Центр", но состояние войск слишком хорошо показывало, что и риск потерпеть поражение при этом будет велик. А к началу февраля на всем Западном фронте РККА начала переходить к обороне — наступательный потенциал армии исчерпал себя, необходимы были отдых и пополнение. Впрочем, и немцы нуждались в передышке, чтобы восстановить свой фронт и восполнить потери. Так что на некоторое время в центре театра военных действий установилось почти затишье. Примерно так же развивались события на Юго-Западном и Южном фронтах, за исключением Керченского полуострова (о чем — позже). На севере все также пошло немного иначе — но и об этом тоже позже…

А при этом еще до конца января произошли другие важные события…

Небольшой городок Холм и до войны-то насчитывал всего несколько тысяч человек населения, сейчас же там, кроме немцев, наверное, почти никого и не осталось… Но, хоть и маленький городок, а, как достаточно важный в идущей военной операции транспортный узел, защищали его немцы особенно упорно — за последние дни уже не раз бойцы 257-й дивизии переходили в наступление, и каждый раз в итоге приходилось отходить обратно, на исходные позиции. Но… не сегодня.

В иной истории советские две дивизии и одна бригада сражались за город несколько месяцев и так и не смогли его взять (Холм был освобожден лишь в начале 1944 года). Но… не в этот раз.

Вспышки лучей и молний, сверкавшие на вражеском рубеже обороны, явственно показали наблюдавшему за окраиной Холма со своего КНП командиру 257-й стрелковой полковнику Дьяконову, что момент решающего штурма настал.

— Союзницы уже атакуют. Пора и нам, — сообщил полковник (про таинственных непобедимых "союзниц" знали уже, похоже, по всей Красной Армии, потому полковник даже не слишком удивился, когда его предупредили "секретным приказом" о таком неожиданном подкреплении).

И отдал приказ об атаке. Одновременно с других сторон на Холм начали наступать 33-я дивизия и 31-я стрелковая бригада.

Невысокие фигурки союзниц стремительно прыгали с крыши на крышу, сбивая оттуда гитлеровских пулеметчиков и автоматчиков, взрывали вражеские пушки и минометы, разбивали молниями ДЗОТы, врывались через люки внутрь домов, заливая там все пламенем, "обстреливали" сверху фашистов, занявших оборону на улицах города, а внизу по улочкам города от здания к зданию перебегали красноармейцы, занимая вражеские укрепленные пункты снизу.

Особо досаждали штурмующим немецкие пулеметы, бьющие из окон и с крыш занятой немцами бывшей тюрьмы ГПУ и, конечно, с колокольни местной церкви. Но недолго — скоро и там заполыхали зарницы, и пулеметный огонь прекратился.

Через несколько часов южная часть города была уже в руках бойцов 33-й дивизии.

Еще через несколько часов был занят центр города, и теперь уже советские пулеметы вели огонь по немцам с крыши тюрьмы и с той же колокольни.

К вечеру уже вся территория Холма к востоку от реки Ловать была освобождена, лишь в некоторых домах окруженные немцы все еще продолжали обороняться.

На утро двадцать седьмого января Холм был полностью освобожден от врагов. Остатки немецкого гарнизона, загнанные в северо-западный район города, сдались вместе со своим тяжело раненым командиром — генерал-майором Теодором фон Шерером, которому в этой истории явно не судьба была получить рыцарский крест за оборону Холма…

Известию о том, что Холм, долгое время бывший хоть и мелкой, но неприятной "костью в горле", наконец, освобожден, Сталин, конечно, порадовался. Однако упорство немцев в обороне — и в этом городе, и на многих других участках фронта — тревожило. Несмотря на многочисленные успехи РККА в наступлении, силы гитлеровцев еще далеко не были сломлены, как наивно полагали некоторые штабные командиры. Ведь еще до успехов Западного фронта Ставка лихо предлагала не только снять блокаду Ленинграда, но и окружить и отрезать всю немецкую Группу Армий "Север"!

Но послезнание, полученное от попаданок, сильно уменьшило оптимизм Генсека. Нет, о конкретном развитии военных действий на севере девочки не знали ничего. Однако всего одна строчка, которую вспомнила Сэйлор Меркури, говорила очень о многом…

"Блокада Ленинграда длилась более двух лет и стала беспрецедентным случаем в мировой истории."

И все. Но этого было достаточно. Одна несчастная строчка из какого-то учебника совершенно ясно говорила о том, что в истории мира, знакомой сэйлорам, блокаду Ленинграда в начале 1942 года снять не удалось! Что уж говорить об окружении ГА "Север" в таком случае…

И в результате, точно так же, как Сталин отменил наступление на Вязьму, он сильно сократил планы для операций на севере. Не сразу, конечно. Сначала был ряд проверок… Результаты которых заставили его чертыхаться и то и дело поминать некую "маймуно виришвило", причем, скорее, во множественном числе — много оказалось этих самых маймун… Если говорить коротко, то все, как и на Западном фронте, снова свелось к сообщениям, что для наступления не хватает… практически всего.

Необходимо было проявить осторожность. И Сталин, обдумывая изменения планов, опасался не только "перестараться", но и наоборот — "переосторожничать", выбирая между совсем уж частными операциями и операциями покрупнее, которые пока что казались достаточно безопасными…

В результате требования к новой операции ограничились освобождением небольшой территории с городами Новгород, Чудово, Кириши и соединяющими их железнодорожной веткой и шоссе — дабы в дальнейшем лучше укрепить здесь фронт, улучшить снабжение армий и подготовиться к более серьезному наступлению. Начало наступления на Волховском фронте было отложено на неделю, чтобы подтянуть артиллерию и авиацию, полностью сосредоточить войска и доставить боеприпасы…

И все равно шло наступление не столь удачно, как хотелось — так что Генсек даже в каком-то смысле порадовался — все-таки он оказался не перестраховщиком, а снизил требования ровно настолько, насколько надо. Хм… Или даже недостаточно снизил? Хотя в ряде мест удалось форсировать Волхов и захватить плацдармы, враг постоянно контратаковал, и плацдармы эти то и дело переходили из рук в руки. Наконец, 2-я ударная и 59-я армии сумели прорвать оборону противника, продвинулись на десяток километров и приступили к расширению полосы наступления, нацелившись на этот раз не на Чащу, Лугу и Любань, а всего лишь на Чудово и Новгород. Тем не менее, продвижение к этим городам шло медленно, немцы ожесточенно сражались за каждую деревню и каждое село на рубеже обороны. Не раз Красная армия прорывала линию обороны фашистов, но потом чаще вновь откатывалась назад под их контратаками, чем могла закрепиться.

"Придется опять посылать туда воинов в матросках", — без особого энтузиазма думал Сталин — и в самом деле, что за дела такие, если сами, без магической помощи справиться с задачей не можем?..

К тому же настроение портил еще и запрос от японского посла: тот интересовался, правда ли, что на фронте были замечены воюющие за СССР японские граждане? И в случае реальности таковых инцидентов требовал немедленно передать оных граждан Японской Империи для суда, так как никакого разрешения своим гражданам участвовать в Советско-германской войне та не давала!

Сталин велел Молотову честно ответить, что японские граждане на стороне СССР не воюют ни в каком статусе, а "лица японской внешности и говорящие на японском языке", которые действительно иногда принимали некоторое участие в боевых действиях, тем не менее, не являются японскими гражданами.

"Наверняка немцы им сообщили, — заключил Сталин. — А значит, скоро еще и англичане с американцами могут что-то разузнать и тоже потребовать ответов…"

И все же посылать воительниц на помощь красноармейцам пришлось.

И тогда сразу же снова наметились успехи, хотя и небольшие, но ежедневные.

Двадцать восьмого января была, наконец, освобождена деревня Тютицы, за которую немцы держались мертвой хваткой. Двадцать девятого — взяли Подберезье, Чечулино и Витку. Тридцатого — Трубичино и подступили к Новгороду.

Однако после этого воительницам пришлось сразу кинуться в другую сторону, где тоже были проблемы… Тридцать первого с их помощью освободили Спасскую Полисть. Первого февраля — пало Трегубово. Второго — Радищево. Третьего — воительницы помогли прорвать немецкую оборону на Грузинском шоссе. Но четвертого — пришлось снова отбивать Радищево от захвативших его гитлеровских войск, выдвинувшихся из Чудово… Наконец, пятого февраля Чудово было окружено и начались ожесточенные уличные бои. Тем временем, седьмого февраля пало Водосье, восьмого — Пертечно, девятого — деревня Тушино. Десятого — Зуево, а Чудово, тем временем, было, наконец, полностью освобождено от врагов.

Лезно, Карловка, Кусино, Тигода, Ирса… Шестнадцатого февраля попали в окружение Кириши. А все это время не прекращалась и битва за Новгород! Так что семнадцатого сэйлоров перебросили туда, и тогда, наконец, был достигнут долгожданный перелом в боях — Великий Новгород перешел под контроль РККА. А восемнадцатого та же участь постигла и Кириши.

Еще неделю, однако, на Волховском фронте продолжались ожесточенные атаки и контратаки с обеих сторон, пока, наконец, двадцать пятого февраля обе эти стороны, окончательно измотав друг друга, не остановились практически одновременно, начав переход к обороне…

Но… это были еще не все важные события, произошедшие за этот месяц. Как и опасался Сталин, чисто "военным фронтом" участие сэйлоров в войне уже не ограничивалось, перейдя на "фронт" дипломатический!

30 января, Лондон, кабинет премьер-министра Уинстона Черчилля

Едва услышав срочный доклад о ЧП в Особой Секретной Союзной Группе (то есть, у воинов в матросках), Сталин, понятно, забеспокоился не на шутку.

— У Сэйлормун… небольшой срыв, — отрапортовал "васильковый" майор Васильков.

— Срыв?.. Какого рода срыв? Нервный?

— Похоже на то. Срыв по части борьбы за справедливость. Как выяснилось, во время боя за одно из сел немецко-фашистские захватчики организовали зверства над мирным населением…

Волховский фронт, днем раньше…

— Угощайтесь, не стесняйтесь, — радушно предложил Сталин.

На столе горячий чай в стаканах с посеребренными подстаканниками, по блюдцу с пирожными перед каждой из гостий… Сэйлормун сразу потянулась к ним, но, вспомнив, что надо изображать из себя настоящую принцессу (хоть и ой, влом!), усилием воли остановила руку и нервно поскребла ногтем скатерть.

"М-м-м, как хочется съесть хотя бы одно… Вкусно!" — подумала она.

"Разве это настоящий чай… Вот у нас…" — ностальгически вздохнула Юпитер.

"Задабривает, — с подозрением подумала Марс. — Не иначе, что-то задумал."

"Похоже, разговор будет серьезным", — поняла Меркури.

В последнее время советские власти вообще изо всех сил старались делать для воинов в матросках все, что возможно. Хотя медицинское обследование не показало каких-либо проблем, после срыва Усаги и недельного отпуска всем в приказном порядке были назначены обязательные выходные дни ("А то вы себя доконаете, воюя без нормального отдыха!"). Сэйлормун бесплатно снабжали мороженым, Меркури записали в шахматный клуб и плавательный бассейн, Юпитер пустили на кремлевскую кухню, где она могла показать высший класс в готовке, а кроме того, принялись водить на балет и каток, Венеру — в планетарий и даже для Марс изо всех сил старались приготовить что-то хотя бы похожее на таиландскую кухню (ну где оригинальную таиландскую найдешь в Москве 1942 года?!). Девочкам доставляли книжки на японском языке и показывали привезенные из самой Японии фильмы (впрочем, в большинстве своем, с точки зрения попаданок, слишком старые и не интересные).

А поскольку на фронте было более-менее тихо, сэйлорам пока поручили другую полезную задачу. Сперва Сэйлормун, встав на Красной Площади, использовала Исцеляющую Силу Луны на столице… И по всей Москве во всех госпиталях выздоровели тысячи раненых. Заодно выздоровели и все остальные москвичи, которые чем-нибудь болели (в том числе, разумеется, и руководство страны, включая Сталина). На следующий день воительницы телепортировались в Ленинград, где повторили то же самое. А в последующие дни с такой же целью посетили еще несколько городов. Апофеозом стало одновременное массовое исцеление разом тридцати тысяч раненых, которых специально свезли для этого на удобное большое поле. Столь стремительное возвращение бойцов в строй и восстановление потерь должно было принести Советскому Союзу большую пользу.

Кроме того, чуть раньше о боевых возможностях попаданок сняли небольшой документальный фильм, в котором они скакали по крышам домов, бегали, прыгали и разносили в клочья трофейные немецкие самолеты, броневики, танки и даже один бронепоезд. Этот фильм теперь крутили в кинотеатрах не только по всему СССР, но и во всех союзных, нейтральных и "как бы нейтральных" странах — не забывая уплачивать правообладателю оговоренные проценты от доходов! А так как по всему миру зрители на эти киносеансы валили толпами, и число посетителей и кассовые сборы побили все мировые рекорды, то в итоге кинопрокат принес Советскому Союзу неплохие денежки, попутно служа отличным инструментом пропаганды.

Однако сегодня, узнав о решении воительниц на некоторое время покинуть СССР и отправиться в Японию на переговоры с японским правительством и микадо, Сталин прислал им приглашение на чаепитие… В ходе которого был намерен разрешить некоторые возникшие проблемы.

— Итак, вы намерены продолжить борьбу за мир — теперь уже в Японской империи. Причем путем переговоров. Но что именно вы собираетесь предложить императору Хирохито и правительству Тодзио?

— Ну… Мы попросим их прекратить воевать, освободить Китай и Корею, убрать свои войска со всех захваченных земель и впредь вести мирную политику, — наивно ответила Усаги, радуясь, что хоть на этот раз прекрасно все понимает.

— А если они не согласятся?

— А мы их напугаем! — довольно сказала принцесса. — Тогда они сразу согласятся!

Сэйлор Марс в отчаянии закрыла глаза ладонью — так она и знала, позор Сэйлормун все-таки оказался неизбежен…

— Как именно? Вы собираетесь объявить войну Японской империи?

— Ни в коем случае! Это же наша Япония! — возмутилась Усаги.

— Тогда как же? — продолжал напирать Сталин.

— Э-э-э… Ну… Мы… А-а-а…

— Мы — лунные воительницы, — вступила Юпитер. — Ну… наши слова будут иметь вес. А за последние месяцы мы продемонстрировали себя всему миру.

— И стали фактором мировой политики… — поморщилась Марс.

— С этим трудно не согласиться, — ответил Генсек. — Но, боюсь, вы недооцениваете сложность ситуации. Мисс Меркури, вы ознакомились с присланными вам документами?

Ами, которая все это время молчала, хмуро покусывая губы, печально кивнула.

— Могу вас заверить, что они совершенно достоверны, насколько это возможно для разведки, конечно, — продолжил Сталин. — И каковы будут ваши выводы?

— Немедленное выполнение наших требований приведет экономику Японии к краху… при условии, что США не окажут ей помощь… — тихо ответила та.

— Верно. А очень сомнительно, чтобы они согласились оказать такую помощь вчерашним врагам. Фактически, война и началась из-за тяжелого экономического положения Японской империи. Если поначалу Японии требовались лишь источники ресурсов Китая, то после того, как США, требуя прекращения агрессии японцев на материке, наложили нефтяное эмбарго и другие санкции, единственным выходом стали завоевания в Южных морях. Японская империя не отказалась от Китая даже под угрозой начала войны с США, Англией и Голландией. Выполнение же ваших требований приведет ее к краху и полному экономическому подчинению Соединенным Штатам. Мысль об этом невыносима для тех, кто сейчас стоит во главе Японии.

— Но мы можем рассказать им, что война все равно закончится поражением! — выложила Меркури последний козырь. — Мы знаем это!

— Боюсь, даже это знание может оказаться недостаточно весомым для того, чтобы японское правительство предпочло сдачу продолжению войны. К тому же сейчас боевой дух японцев высок после серии непрерывных побед. Скорее, они решат лишь пересмотреть некоторые свои планы ведения войны. И даже ваше гипотетическое вступление в нее на стороне союзников — может не поколебать их решительность. Слишком многое сейчас поставлено на карту.

С другой стороны, и американцы настроены не менее решительно. Их явно не устроит простое восстановление довоенного статус-кво, а в Декларации Объединенных Наций США и Великобритания уже обозначили направление своей политики на полную и безоговорочную капитуляцию противников с последующим запретом им иметь армии, флоты и вооружение. И возможность полностью раздавить Японию, превратив ее из державы в незначительную второстепенную страну — они не упустят. Да, в вашей истории Япония смогла восстановиться после войны и пережила экономический расцвет — но лишь после голода и разорения времен оккупации и за счет помощи иностранных держав. У Японии сейчас выбор между безнадежной сдачей и войной, которая дает хоть какую-то надежду.

— Тогда что же делать?! — растерянно спросила потрясенная Сэйлормун.

— Сложный вопрос… — ответил Сталин. — Конечно, самое простое решение для вас — просто встать в стороне, позволив событиям разворачиваться своим чередом — но оно простое не с моральной точки зрения, разумеется. Меж тем, в рамках вашей концепции борьбы за добро и справедливость, как вы относитесь к колониальной системе и политике?

— А?? — не поняла Сэйлормун.

— Относимся строго отрицательно, — поспешила Меркури. — Мы — за отказ от нее и предоставление независимости народам колоний.

— Мы тоже, — согласился Генсек. — Возможность свободного самоопределения народов всегда была одним из требований нашей политики. Понимаю, что вы можете возразить на это, что после этой войны Советский Союз сделал своими сателлитами ряд государств Восточной Европы, поставив в них свои марионеточные правительства и насадив коммунизм, как единственную допустимую идеологию, и социализм, как форму экономики — так следует из ваших рассказов о будущем… Во всяком случае, так преподавали эту ситуацию вам, в вашей стране, что может влечь за собой ее недостаточное понимание. Мне, разумеется, трудно судить обо всем этом, не зная деталей, но я тоже попытался понять проблему.

Советский Союз давно отказался от идеи мировой революции, как принципа своей политики. Сейчас мы считаем, что революция в любой отдельно взятой стране может произойти лишь тогда, когда ее народ будет готов к этому. Но, конечно, если страны сами падают в руки, как произошло в вашей истории, когда в результате освободительного похода советской армии власть в ряде европейских государств фактически перешла к нам, это должно создать сильное искушение "откорректировать" политическую ситуацию в этих странах в нашу пользу…

Плюс — угроза со стороны государств капиталистического лагеря. Видите ли, в то время как правительства европейских стран последние двадцать лет пугали свои народы нападением СССР — и, как понимаю, продолжили пугать их этим и в вашей послевоенной истории — мы в Советском Союзе эти два десятилетия сами жили в постоянном ожидании интервенции со стороны соседей… Те наши действия предвоенных лет, которые были объявлены на западе агрессией, были самозащитой. Финская война, целью которой было отодвинуть границу дальше от Ленинграда (причем мы сначала предлагали финнам на обмен вдвое большую территорию в другом месте!), раздел Польши, присоединение Литвы, Эстонии, и Латвии, возвращение Бессарабии и северной Буковины — все это имело целью укрепить наши позиции в ожидании будущей войны… Впрочем, не скрою, в последних случаях были и соображения морального характера — возвращение земель, незаконно оккупированных поляками и румынами после революции, а также объединение в одном государстве давно разделенного украинского народа. Западной Украине отнюдь не нравилось находиться в составе Польши, а до того — Австро-Венгрии. Осмелюсь утверждать, что мы принесли украинцам лучшую жизнь, чем поляки. И ведь в вашем времени даже после распада СССР Западная Украина НЕ отделилась от остальной Украины, а осталась вместе с ней в едином украинском государстве, хоть и независимом?

— Да, — кивнула Меркури. — Украина осталась единой.

— Вот видите, это можно считать доказательством того, что и сам украинский народ всегда стремился к объединению, а жители Западной Украины не имели никакого желания пребывать в составе Польши, от которой мы якобы незаконно отторгли территорию их проживания.

— Наконец-то мы возвращаемся домой! — радовалась Усаги перед тем, как воительницы телепортировались в Токио.

— Мы дома! — радостно воскликнула она, очутившись в Японии.

— Э… Это действительно Токио?.. — спросила она, оглядевшись.

Да, это был Токио. Но совсем другой. Токио без небоскребов, Токио без телебашни, Токио без огромного моста через залив, Токио без монорельсовых дорог, Токио со слабым (для попаданок) дорожным движением и весь какой-то… маленький? Крохотные деревянные домики, приземистые коттеджи из желтого кирпича, трамваи… И множество парков, много зелени — в общем, все этак старинно-провинциально.

Девочки шли по своему родному кварталу Джубан района Минато (а чтобы переместиться именно сюда, им пришлось получить от НКВД фотографии квартала в этой эпохе) и не узнавали его. Хотя даже и самого района Минато, как административной единицы, пока еще не существовало — он появится только в 1947 году при слиянии районов Акасака, Сиба и Адзабу. Но нет и знакомых с детства улиц, нет домов, где они жили, нет здания средней школы Джубан… Они чувствовали себя чужими в родном городе.

— Практически весь центр Токио был сожжен дотла бомбардировками 1945 года, — пояснила Меркури. — Потом отстроен заново…

С содроганием она вспомнила фотографии последствий бомбардировки — бесконечные ровные участки пепелищ на месте жилых кварталов, среди которых отдельными островками стояли каменные здания, описания ужаснейшего пожара в истории, жертвами которого стали триста тысяч человек… Нельзя допустить, чтобы это повторилось!

На Европейской равнине все еще шло затишье перед приближающейся бурей: немецкая и советская армии деятельно готовились соответственно к сокрушительному наступлению и несокрушимой обороне. Воительницы в матросках в конце марта помогли разгромить и уничтожить вражескую группировку в Демянском котле, а потом весь апрель и половину мая занимались охраной идущих в Ленинград и обратно конвоев, что было для них практически отдыхом. Фашистские бомбардировщики и вовсе перестали появляться над Ладожским озером после того, как Сэйлор Венера несколько раз их проучила, уничтожая все приблизившиеся к конвою самолеты разом. Немецкая артиллерия на берегу тоже предпочитала не обстреливать корабли — после того, как Юпитер с Марс пару раз "пробежались" по побережью, круша все на своем пути.

Ах, Ленинград… На устроенных там встречах со школьниками (которым надо было рассказывать, как хорошо воины в матросках воюют с фашистами, чтобы подбодрить детей, да и взрослых тоже) девочки услышали столько печальных историй о жизни в блокаде, особенно детей, что сердца их разрывались от жалости и гнева. Они уже готовы были вот-прямо-сейчас атаковать окруживших город немцев и бить их, бить… советским же командирам пришлось воительниц отговаривать: конечно немцев они побьют в большом количестве, но впятером блокаду снять все равно не смогут — увязнут в массе живой силы немцев, как в грязи, а у советской армии здесь и сейчас, увы, пока недостаточно сил, чтобы развить успех и выстроить вокруг города новую линию обороны.

Вот тогда лунянки и вызвались охранять конвои, связывающие Ленинград с Большой землей. И сразу же увеличилось количество подвозимых на кораблях продуктов, а сами корабли конвоев стали ходить куда чаще.

Гитлер, узнав новое место работы девочек, попытался было снова "собрать мощный кулак авиации и раздавить их", на этот раз задумав двинуть против сэйлоров не один авиакорпус, а целый воздушный флот, но Геринг на коленях умолил его не делать такого — "Эта же мерзавка только пальцем в небо тычет, чтобы сбивать самолеты десятками и сотнями! Для них чем больше целей — тем лучше! Чем гуще трава — тем легче косить!"

И на Ладожском озере теперь была тишь да гладь. Поставки продуктов в голодающий Ленинград и число отъезжающих оттуда детей постоянно увеличивались. Да к тому же и Сэйлормун регулярно применяла свою оздоравливающую весь город лунную силу исцеления — раненые, больные и голодающие выздоравливали, а силы их увеличивались, так что и голодные смерти совсем прекратились.

Совсем иначе пошли дела в Азии и на океанах — Индийском и Тихом. Японцы сполна воспользовались информацией от Сэйлор Меркури и ее советами: о планах англичан и американцев, об их практическом воплощении в иной истории, об ошибках, совершенных как ими, так и японцами…

Помня о пресловутом "эффекте бабочки" (о котором им тоже рассказала Меркури) и понимая, что изменение текущих событий может привести к непредвиденному изменению последующих, Тодзио и Сигэтаро старательно организовали все так, чтобы, несмотря на их послезнание, до определенного момента все происходило, как в исходной истории (или так бы казалось) — и лишь затем — внезапная резкая перемена и сокрушительный удар по противнику.

В результате англичанам и американцам теперь просто очень "не везло". В апреле их постигли разом две катастрофы…

Первая и более крупная произошла в Индийском океане. Японцы смогли перехитрить британскую разведку (ну, поскольку у них самих были ценные разведданные прямиком из будущего…), убежденную, что их главной целью станет Цейлон, а вместо этого… Вместо этого авиационное соединение адмирала Нагумо в самый что ни на есть удачный момент внезапно застало главные силы английского Восточного флота прямо в их секретной гавани на атолле Адду Мальдивских островов. Это был "второй Пёрл-Харбор", весть о котором разнеслась по миру — потоплены пять линкоров, два тяжелых авианосца и пять легких крейсеров, не считая такой мелочи, как эсминцы! Уцелели только тяжелые крейсеры "Дорсетшир" и "Корнуолл", да легкий авианосец "Гермес", в это время отправившиеся на Цейлон. Их Нагумо потом не удалось "достать", так как, получив сообщение о произошедшем, все три корабля срочно сменили курс и ушли в Бомбей — им совсем не хотелось тоже встретиться с японской армадой… Это стало еще одним отличием от исходной истории, в которой Нагумо из главных сил Восточного флота Британии удалось потопить как раз только эти три корабля.

К Цейлону японский флот после этого все же отправился, подвергнув бомбардировке гавани Коломбо и Тринкомали. Затем Нагумо двинулся на север и повторил то же в Бенгалии, разбомбив аэродромы и военные сооружения Калькутты и Читтагонга, не тронув, однако, портовые сооружения — позже их планировалось использовать уже для обслуживания японских кораблей — когда начнется вторжение в Индию.

В Тихом же океане у американцев кончился полным провалом рейд Дулиттла. Японцы, точно знавшие время и место нахождения авианосцев "Энтерпрайз" и "Хорнет", а также про саму американскую "хитрость" с размещением армейских бомбардировщиков на авианосцах, вовремя выдвинули против них и эскадру из Йокосуки, и две эскадры подводных лодок, да еще и отправили армейскую авиацию с баз в Японии. Американцев, у которых не осталось ни шанса, разгромили на голову — оба американских авианосца были потоплены вместе с крейсерами сопровождения, эсминцами и танкерами, прежде чем успели поднять в небо свои бомбардировщики, после чего "перековавшиеся" японцы с великодушием победителей спасли из океанских вод уцелевших и отправили их в лагеря военнопленных, обращение в которых с заключенными существенно улучшилось… по крайней мере, по сравнению с тем, что было раньше.

Официально было объявлено, что эскадру Дулиттла столь удачно обнаружила некая японская подводная лодка… Хотя то, что японцы начали ее перехват еще на дальних подступах, само по себе вызвало у американцев подозрение — уж не прознали ли они как-то про "хитрость"-то?

И вместо того, чтобы нанести "психологический удар" по японцам и поднять мораль американцев, это поражение привело строго к обратному — японцы ликовали, а американцы снова пребывали в печали.

Огромное моральное влияние оказала и победа японцев над британским флотом — оказала на население Индии. У того крепла уверенность, что японцев не остановить, а заявления тех, что они воюют за освобождение колоний, не могли не вызвать у части индийцев симпатии.

Британцы торопливо готовились к обороне Индии, сил для чего у них совершенно не хватало. В распоряжении индийского главнокомандующего Уэйвелла на этот момент было лишь шесть плохо вооруженных индийских дивизий в Северо-Западной Пограничной провинции и одна британская дивизия (узнавшие об этом от Ами Мидзуно японцы были приятно изумлены — они-то полагали, что там вчетверо больше!). Да и эту последнюю перебросили на Цейлон, который посчитали более вероятной целью противника.

В Бенгалии вновь заволновались националисты, которые в районах Кенте, Миднапур и Дакка практически перешли к открытому противостоянию. Индусы Партии конгресса выступали против участия в войне, в которую Индию втянули, не спросив их согласия. Джавахарлал Неру предлагал все же в войне участвовать, но в обмен на немедленную независимость или хотя бы ее гарантии. Радикалы Сабхаша Боза, напротив, считали японцев освободителями. Мусульманская Лига была за сотрудничество с британцами, но против доминирования в стране индусов. Марксисты Роя, ранее призывавшие сохранять верность антигитлеровской коалиции, в которую входит Советский Союз, теперь пребывали в растерянности — ведь Япония порвала с Германией и объявила, что ведет свою собственную отдельную войну, да и СССР стал к ней уже не так враждебен. Махатма Ганди требовал "пассивного несотрудничества" с японцами как единственно возможной моральной политики…

Таким образом, когда японские войска высадились на берегах неподалеку от Калькутты и Читтагонга, это не только стало для англичан неприятной неожиданностью, но и народы Индии оказались совершенно не готовы защищаться всерьез. И даже более того — поспешной попытке повести запасные формирования на юг от Северо-Западной Пограничной провинции помешали начавшиеся волнения среди гражданского населения, которые затруднили железнодорожное движение.

Англичане в ответ арестовали лидеров Партии конгресса, Ганди и многих других лидеров индийского национального движения, что только укрепило население в желании поддержать японцев, обещающих свободу.

Японские войска, оказавшиеся в очень трудных условиях и с недостатком снабжения (а вскоре начался и сезон дождей), тем не менее, сражались буквально с отчаянием обреченных — японским солдатам и офицерам не зря втолковывали, что Индия — краеугольный камень будущей победы, отбивать который у британцев надо, не щадя себя. Англичане, упустившие удобный момент, постоянно контратаковали, но несмотря на героизм британских солдат, дравшихся не хуже японцев, не могли добиться решающих успехов и сбросить противника в море. А японцы посылали подкрепления так быстро, как только могли…

В мае положение англичан из критического стало фатальным — они отступали из Бирмы, а следом за ними в Индию шли японские дивизии. Дополнительные силы доставлялись по морю, тем более что сейчас англичане ничем не могли этому помешать. Японский флаг взвился над Калькуттой, где японцы уже выпускали из тюрем арестованных британскими властями сторонников независимости и начинали формировать индийское правительство…

Забегая вперед, стоит сказать, что последующий поход японцев на Дели и Бомбей происходил практически в вакууме и больше замедлялся летним зноем и начавшимися после падения британской власти беспорядками, чем сопротивлением британских войск. Все меньше индийцев хотело сражаться за сохранение власти англичан и все больше — предпочитало поддержать японцев или хотя бы посмотреть, что они могут предложить.

Англичане пока что удерживались на Цейлоне и юге Индостана, куда японцы не считали нужным идти. Пока что…

Были освобождены Махатма Ганди и прочие лидеры индийского сопротивления, которых японцы теперь изо всех сил старались привлечь на свою сторону. А первыми частями Индийской армии стали подразделения, сформированные из пленных и индусов Юго-Восточной Азии.

Разумеется, как ни вбивали в головы японским солдатам и офицерам новые идеологию и политику империи, нередко происходили и "рецидивы", когда японцы пытались обращаться с населением завоеванных территорий так, как привыкли раньше (особенно это касалось "бешеных" квантунцев). Однако тут император Хирохито и Компания полностью переняли пример Петра Первого, который "боролся с варварством варварскими методами" — чуть что, сразу летели чьи-то головы (иногда в прямом смысле), а уж сколько несдержанных военнослужащих было наказано ударами бамбуковых палок…

В начале мая драматические события развернулись и в Коралловом море. Продолжая следовать своей тактике "повторять исходную историю и лишь в последний момент нанести внезапный удар по-иному", японцы даже с полнейшим хладнокровием позволили американцам потопить несколько небольших японских кораблей при Тулаги… Это была необходимая жертва пешкой, чтобы взять вражеского ферзя. Также в решающий момент предупрежденные японские командующие НЕ совершили фатальную ошибку, приняв американский танкер за авианосец и бросив против него излишне большие силы… Не совершили они и других ошибок, хотя некоторые офицеры в это время и осыпали мысленными ругательствами именно для этого приставленных к ним и "много о себе возомнивших" "агентов разведки", которых в определенных случаях надлежало слушаться больше, чем непосредственного командования (впрочем, при командовании тоже находились подобные "агенты"). К тому же подготовленные теми же агентами японские радисты перед решающим столкновением применили хитрый шифр для сокрытия своих реальных координат и курса — и то, и другое передавалось с небольшим сдвигом, о чем было известно только самим радистам, которые вносили нужные поправки. А еще авиагруппы на кораблях заранее были заменены на более опытных пилотов… В результате японские авианосцы сумели приблизиться к американским достаточно неожиданно и атаковали их всеми своими силами.

Правда, несмотря даже на все приобретенные "бонусы" японцы не смогли полностью уберечься от некоторых новых ошибок и провести операцию полностью идеально (это было бы слишком хорошо!). Часть вражеских самолетов все же успела взлететь с палуб "Йорктауна" и "Лексингтона" и своей отчаянной атакой потопила легкий авианосец "Сехо". Но это было лишь маленьким "утешительным призом" в обмен на потопленные японцами два тяжелых авианосца и гибель их авиагрупп. Зато японские тяжелые авианосцы "Секаку" и "Дзуйкаку" не получили никаких повреждений и могли продолжать боевые действия. Японских пилотов тоже погибло немного по сравнению с американцами.

После этой победы японская эскадра немедленно начала преследование остальных американских кораблей (командующему эскадрой не было причин отказываться от него, как в иной истории, да и "агенты разведки" продолжали бдить) и смогла в придачу потопить тяжелые крейсеры "Честер", "Портленд", "Новый Орлеан" и "Астория". Оставшиеся силы американцев были рассеяны и отступили столь поспешно, что это скорее походило на бегство. Путь на Порт-Морсби был открыт, и вскоре он был захвачен высаженным десантом. Япония приобрела выгодную позицию как для обороны занятых территорий, так и для атак на Австралию…

Потеряв за короткое время уже четыре авианосца, американцы всполошились и начали срочную переброску на Тихий океан авианосца "Рейнджер", линкора "Северная Каролина" и еще некоторой части атлантического флота. Они не знали, что японцы на это и рассчитывают! Ведь руководство Японской империи уже прекрасно знало, что американцы читают все их шифрованные сообщения, но вот американцы пока понятия не имели, что японцы об этом знают. И до того, как это станет ясно и им, должна была произойти последняя операция, совпадающая с исходной историей — хотя и уже лишь отчасти. После же и отличия реальности должны будут стать слишком большими, чтобы можно было продолжать опираться на известные исторические данные, и американцы поймут, что их дурачат, и перестанут доверять сведениям своих радиоперехватов.

"Другой Мидуэй" был организован со всей тщательностью. Руководство японским флотом фактически создало два разных плана операции. Первый заключался в посылке к острову как раз таких сил, чтобы американцы сочли для себя возможным устроить им внезапную ловушку, используя свои оставшиеся три авианосца. По радио рассылались соответствующие этому плану сообщения, которые американцы, конечно же, перехватят и расшифруют. Другой план — настоящий — содержал ряд письменных инструкций, которые должны будут передаваться только из рук в руки и все изменят. Первоначально, соединение, отправленное на захват Алеутских островов, туда и пойдет, причем два крейсера будут использовать позывные авианосцев. Затем крейсеры останутся на севере, а вот настоящие авианосцы присоединятся к главным ударным силам, направленным против Мидуэя. Такой же трюк проделают и некоторые другие корабли. Кроме того, было увеличено число кораблей прикрытия, чтобы защитить авианосцы надежным противовоздушным щитом, а подводные лодки Передового разведывательного соединения должны были занять свои позиции раньше, чтобы вовремя обнаружить выход американских сил к Мидуэю.

Американцы вовремя расшифровали огромное число японских сообщений (как японцы и хотели) и вскоре перед адмиралом Нимицем уже лежало полное и аккуратное описание японского "Плана номер 1" (тоже, как японцы и хотели). В результате он отправил американский флот в засаду, рассчитывая, наконец, прервать затянувшуюся серию побед японцев, но не имел понятия о том, что охотник и добыча уже поменялись местами…

Хильшеру и барону Зеботтендорфу стало здорово не по себе, когда вся компания оккультистов во главе с Гиммлером прибыла в "Ирминсуль", как именовал это место Вилигут. Вооруженные до зубов эсэсовцы окружали район скал несколькими рядами оцепления. Огромные природные колонны из песчаника ночью выглядели довольно мрачно, а в свете многочисленных факелов и вовсе зловеще, отбрасывая глубокие тени…

За последние два месяца "маг" Вилигут, казалось, стал еще безумнее — хотя он бросил пить, однако курить свое зелье стал даже больше, а с тех пор, как завладел телескопом Зеботтендорфа, все ночи проводил на крыше, наблюдая за звездами, точнее за какой-то одной конкретной областью космоса, откуда, по его утверждениям, ему слышался некий "Голос". Дальше-больше — "маг" перебрался в Экстернштайне и занялся там непонятным строительством.

С древних времен у вершины одной из скал-колонн была высечена маленькая площадка, куда вела лестница. На этой площадке находилась ниша-купол с колонной, а над колонной — круглое окошко. Считалось, что это окошко направлено одновременно на точку восхода солнца в день летнего солнцестояния и на самую северную точку восхода луны — возможно, это были остатки некой древней обсерватории.

Под руководством Вилигута и по его рисункам рабочие выстроили на площадке сложную конструкцию из линз и металлических зеркал, которую сам "маг" называл "квазиметаконструкцией" и уверял, что она усиливает мощность "сигнала", идущего с "нулевой звезды созвездия Стрельца"…

— Все готово, самое время — ночь новолуния, когда силы Луны наших врагов должны быть ослаблены! — возбужденно говорил Вилигут Гиммлеру. — Лунное затмение, конечно, было бы гораздо лучше, но его долго ждать. Пойдем!

— Значит, просто сидеть, смотреть сквозь ваше изобретение на небо, слушать голос — и я обрету силы? — с некоторым сомнением интересовался рейхсфюрер.

— Возможно, не сразу. Возможно, понадобится не один сеанс общения. Но силы будут вашими, можете мне поверить, — с горящими глазами ответил "маг". — Будьте уверены, Генрих, когда вы вслушаетесь в его голос и пообщаетесь с ним… О! Это нечто!

Вдвоем Гиммлер и Вилигут ушли по лестнице на вершину скалы. Через некоторое время Вилигут вернулся обратно в одиночестве…

— А где рейхсфюрер? — поинтересовался Хильшер, которого происходящее нервировало. Ему пришло в голову, что, если Гиммлер вдруг по какой-то причине свалится с вершины скалы и убьется, то их всех отсюда, пожалуй, и не выпустят живыми!

— Рейхсфюрер общается с нашим союзником, — таинственным голосом ответил Вилигут. — Заряжается от него энергией. Полагаю, ему понадобится на это вся ночь… Не беспокойтесь, моя квазиметаконструкция вполне обеспечивает движения механизма в зависимости от изменения положения звезд за ночь.

— А, кстати, Карл, с кем вы связались на этот раз? — поинтересовался Зеботтендорф. — С Ванами, Асами, ангелами, древними богами?..

— Ха, берите выше! — усмехнулся главный оккультист Третьего Рейха. — Семь эпох в истории Земли, и каждая прежняя эпоха всегда заканчивалась масштабной катастрофой и гибелью всего человечества или значительной его части. Но как думаете, что за сила властвовала на Земле в периоды МЕЖДУ эпохами, которые длились тысячелетиями? Сила, которая была до всего, включая богов и Бога, которая уходила, но всегда возвращалась, а значит она сильнее всех Асов, ангелов, богов, стихий и даже этого самого Бога! Вот с этой силой мне и удалось установить контакт, более того, он согласился нам помочь!!

— И что же это за сила? — с любопытством спросил барон.

— Его имя… Ка-Ос! — торжественно произнес Вилигут. — И кто может быть могущественнее него?!

— Ка-Ос?.. — повторил Хильшер. — То есть… это же… Хаос?!

— Да, сам первозданный Хаос, во плоти, так сказать, — подтвердил "маг". — Сейчас он не здесь, сейчас он далеко — у нулевой звезды созвездия Стрельца, в центре галактики, там, где рождаются все звезды и откуда, в конечном итоге, родом все сэйлор-воины галактики… Он-то меня и научил, как создать мою квазиметаконструкцию. Хотя я сам удивляюсь, как мне удалось услышать столь далекого и привлечь внимание столь могущественного!

"Это, небось, потому что у тебя в голове такой же хаос, рыбак рыбака видит издалека, как известно", — мысленно усмехнулся не особо-то поверивший в услышанную галиматью Зеботтендорф. И он даже не догадывался, что угодил прямо в точку. Именно больной разум Вилигута, в котором метались хаотичные мысли и видения, к тому же в последнее время отравленный его курительным зельем, помог ему "оказаться на одной волне" со смертельным врагом любого сэйлор-воина галактики!

— Но позвольте… — заволновался, тем временем, Хильшер. — Если вы действительно связались с… с некой персонификацией хаоса… то почему вы считаете, что он будет помогать нам?! Ведь Хаос… это хаос! Антипод любого порядка, хорошего или плохого, как я понимаю?

— Не стоит преувеличивать… — отмахнулся Вилигут. — Конечно, герр Хаос порой… м-м-м… сопутствовал неким разрушительным явлениям в истории Земли, но в данный момент у него иные цели. Он будет помогать нам. Потому что он — такой же враг селениток, точнее, воинов в матросках, как и мы. Даже больше… О-о… Он много чего мне рассказал о них. Мудрость герра Хаоса бесконечна. Оказывается, в галактике множество обитаемых планет и на каждой есть своя воительница-сэйлор! В нашей солнечной системе эти мерзавки появились в давние-давние времена, окопавшись на Луне и поработив жителей Земли, которых стали угнетать. Потом земляне восстали и смогли победить лунян — не без помощи герра Хаоса! Воины в матросках после этого исчезли, однако в прошлом году снова откуда-то появились на Земле, и это привлекло к нашей планете его высочайшее внимание.

— Мерзавцы!! Предатели!! Паулюс, Манштейн, Клейст!! Будет ли этому конец?! Эти негодяи, которые клялись в верности Рейху, не только сдались один за другим, они теперь выступают по радио — уже целым трио! — и призывают нас капитулировать, уверяют, что дни Германии сочтены, а сопротивление бесполезно!! Кому еще можно доверять в наше время?! А как идет производство пушек "Каноне-3" и новых мортир "Карл"? Слишком медленно!! Это же пока единственное, что мы можем противопоставить проклятым лунным потаскухам!! Что с орудиями К5?!

— Мой фюрер, они показали низкую мобильность и меткость, а также легкость их обнаружения. Противник слишком быстр и ловок! К сожалению, в настоящее время все орудия К5, состоявшие на вооружении армии, уничтожены или захвачены противником. По этой же причине нет смысла перебрасывать "Густава" из Германии — селенитки просто уничтожат его так же быстро, как и "Дору".

— Это никуда не годится!! А как скоро удастся, наконец, начать выпуск САУ "Медведь"?! Когда они появятся на фронте, у нас, наконец, будет достойный противник для селениток! Пушка калибром в тридцать с половиной сантиметров, лобовая броня тринадцать сантиметров, бортовая — восемь сантиметров! Такому супероружию русским нечего будет противопоставить! Что значит "не подходит для условий фронта"?! А может быть, измена уже проникла и сюда?! Может быть, кто-то из здесь присутствующих уже задумал последовать примеру мерзавца Паулюса?! "Медведь" будет принят на вооружение армии, или я отправлю на виселицу всех, кто вздумает этому мешать!! Не имеет значения, если ради этого придется сократить производство других видов вооружения — поймите, наш главный враг — это селенитки, а не русские, американцы или британцы! А для селениток предложенная вашими специалистами пятнадцатисантиметровая гаубица слишком слаба! Нам нужен именно "Медведь" с его тридцатью сантиметрами! Если бы не селенитки, русские уже давно бы сдались, и мы одолеем их, как только покончим с селенитками!! Победа еще будет в наших руках!!

А где Геринг?! Почему я не вижу рейхсмаршала авиации среди вас?!

— Мой фюрер, к сожалению, рейхсмаршал сейчас в больнице — у него внезапно произошла передозиро… простите, нервный срыв, а потом… кажется, успокаиваясь, он немного переборщил с… лекарствами… Таким образом, сейчас он в тяжелом положении…

— Почему я узнаю об этом только сейчас?! Приведите его в порядок как можно скорее! Теперь вы, Гиммлер! Что это у вас такое на лбу?! Вы что, сделали себе татуировку?! Какой-то черный полумесяц, да еще и перевернутый!

— Это не татуировка, это знак Черной Луны — символ враждебной Лунному королевству силы. К тому же он усиливает мой третий глаз.

— Кхм… Ах, вот оно что… Заметьте, Генрих, я не спрашиваю, чем вы занимаетесь в этом вашем Экстернштайне каждое новолуние… Но я надеюсь, что это идет на пользу Рейху?!

— О, да. Разумеется, на пользу. Большую пользу.

— Так, хорошо! Теперь обсудим, что еще необходимо сделать на фронте, чтобы…

— Простите, фюрер, срочный звонок из Берлина!

— Как вы смеете прерывать наше совещание!! Что еще там случилось?!

— Рейхсканцелярия… уничтожена!

— Что уничтожено?! Что вы сказали?!

— Рейхсканцелярия. Разрушена Рейхсканцелярия.

— Как разрушена?!

— До основания. Это се…. селенитки! Они в Берлине!!

Тот же день, чуть ранее, Берлин, здание Рейхсканцелярии

— Да куда запропастились Клюге и Бок?! — нервно возопил фюрер. — Совещание должно начаться уже четыре минуты назад, а они…

— Это на них не похоже, — нахмурился Гиммлер, сейчас одетый в свою обычную форму, а не черный плащ с капюшоном. Седые волосы скрывались под фуражкой, и лишь перевернутый полумесяц на лбу по-прежнему чернел самым зловещим образом. — И я… хотел бы поговорить с ними, когда они появятся. У меня возникло нехорошее предчувствие…

— Предчувствие, предчувствие… — сердито пробормотал Гитлер. — Между прочим, Клюге еще пять дней назад получил мой личный приказ подготовить все к казни в Смоленске десяти тысяч русских, но дело что-то затянулось! Никак не закончит отбор приговоренных из населения! Как будто есть какая-то разница! Как будто одни русские лучше других!

— Они здесь!! — вдруг подскочил рейхсфюрер.

— Клюге и Бок? — не понял Гитлер.

— Воины в матросках! Они пришли и сюда!

— Что?! С чего вы взяли?.. Как они могли… Куда вы, Генрих?! — растерянно кричал фюрер вслед выходящему из кабинета Гиммлеру.

— Я с ними разделаюсь, и Серебряный кристалл станет моим, — прошипел в ответ Гиммлер. — Я, Фантом Смерти!

— Фантом?!! — выпучил глаза Гитлер. — Кристалл?! Что вообще происходит?! Охрана! Сюда!! Тревога!!

Телепортировавшиеся в комнату неподалеку, сэйлор-воительницы теперь стремительно шагали по коридору, ведущему прямо к залу совещаний, просто сметая со своего пути любую не вовремя высунувшуюся охрану. И вышедшего из дверей зала рейхсфюрера они заметили сразу. Как и он их.

— Ага! Это же Гиммлер! — крикнула Сэйлормун. — Вяжи его, Венера!

— Посмотрим, как это у вас получится! — прорычал Гиммлер, воздев руки, которые немедленно засветились призрачным светом. — Я — Фантом Смерти!!

Вырвавшиеся из его ладоней лучи ударили прямо в Усаги и Минако, отбросив их назад…

— О-ох, это что-то посильнее двухсот сорока миллиметров… — простонала Усаги, сползая по стене на пол.

— Да он же… колдун!! — крикнула Макото. — Дух Грома!

— Отдайте мне Серебряный кристалл, воины в матросках! — взревел Фантом. — Величайший источник магической энергии должен стать моим! А-а-а!!

Молнии Сэйлор Юпитер опутали рейхсфюрера-колдуна, вызвав его вопль. Но едва они исчезли, как уже дымящийся немец снова двинулся вперед, рыча от ярости.

— Силен! — растерянно оценила Юпитер.

— Мыльный дождь!

— Дух огня!

Жаркий огонь и леденящий холод вновь вызвали у Гиммлера-Фантома зверский вопль, однако удержали его на месте лишь на несколько мгновений — затем он снова двинулся вперед. С обрывков обгорелой формы осыпались льдинки и кусочки пепла…

— Придержите его немного! — Меркури включила свой сканер. — У него должно быть слабое место!

Марс и Юпитер кинулись на врага, обрушив на него град ударов руками и ногами. Тот отбивался не очень умело, однако все с лихвой компенсировалось повышенной прочностью его пропитанного темной силой тела — удары, способные ломать доски, подарили ему лишь несколько синяков и кровоподтеков.

— Р-р-р-р!! — ревел Гиммлер. — Я уничтожу вас!! Вот!!

Из его рук опять вылетели лучи и отшвырнули Юпитер и Марс прямо на Меркури, которую они тоже сбили с ног и опрокинули на пол, свалившись сверху.

— Ох, нашла, — простонала придавленная "дружественной" тяжестью Ами. — Слабое место — у него на лбу, там, где нарисован перевернутый черный полумесяц!

— Вам конец!! — вновь рыкнул Гиммлер. — Убью!!

— Луч полумесяца! — уже вскочившая на ноги Сэйлор Венера ударила метко — прямо в черный полумесяц.

— А-а-а-р-р-р!! — взвыл Фантом Смерти.

— Давай вместе, Венера! — Юпитер тоже встала и приняла боевую стойку. — Дух Грома!

— Луч полумесяца!

Комбинированная атака луча и молний угодила в цель. Фантома отшвырнуло назад и теперь уже его хорошенько приложило об стену.

— Они сильнее, чем я думал… — простонал колдун, с трудом поднимаясь. — Проклятье, я еще недостаточно набрался сил!

Тем временем встала и Сэйлормун, с удивлением и возмущением обнаружившая на своей неуязвимой белой матроске обугленное пятно — там, куда попал магический луч Гиммлера.

— Ну все! Как ты посмел!! — разъярилась и она. — Попробуй это! Лунная диадема — в бой!

Сияющий диск устремился прямо негодяю в лоб, но тот в последний момент успел заслониться правой рукой…

— А-а-а?!! — рейхсфюрер потрясенно уставился на то, как его рука рассыпается прахом. — Как?! Нет!!

Теперь ему совсем расхотелось сражаться с сэйлорами и отнимать у них Серебряный кристалл, будь он трижды самый сильный в мире! Вместо этого Гиммлер выпустил из уцелевшей руки еще один луч — по потолку, с которого на девочек посыпались обломки и пыль — и, воспользовавшись их недолгим замешательством, со всех ног помчался прочь.

— Стой! — крикнула Сэйлормун, уже устремившаяся следом, но ее удержала рука Меркури.

— Потом! Сейчас надо захватить Гитлера!

Гитлер в этот момент как раз стоял в дверях зала совещаний, откуда, остолбенев, взирал на бой Гиммлера и воительниц в матросках. Недолго думая, они втолкнули его обратно в кабинет и, заскочив следом, громко объявили:

— Вы все арестованы!

По резиденции уже разносился сигнал тревоги, и со всех ее концов бежали охранники, но это-то не было для занявших зал совещаний воительниц проблемой. После непродолжительного штурма самые смелые и фанатичные из эсэсовцев-охранников и солдат просто закончились. Те же, которые были менее решительными, укрепились подальше от наиболее горячей точки, вызвали подкрепление, сообщили своему непосредственному командованию, что самое наивысшее командование, "кажется, захвачено в плен", и стали ждать развития событий. И дождались — появился командующий ГА "Центр" фон Клюге во главе прибывшего из Смоленска "подкрепления" — и приказал солдатам вермахта разоружить эсэсовцев. Затем он отправил в Берлин из Ставки сообщение о том, что фюрер погиб.

В Берлине облегченно вздохнул и тут же начал действовать командующий резервной армией генерал Фромм. По всей Германии верные ему войска немедленно принялись брать под контроль правительственные и административные здания, радиостанции и казармы эсэсовцев. В Париже тем же занялся генерал Штюльпнагель…

Рейхсминистр внутренних дел Вильгельм Фрик, к которому в отсутствие других руководителей перешла верховная власть, попытался объявить тревогу в СС — однако вскоре военные арестовали его самого, а заодно и всех остальных министров — просто на всякий случай. У больничной палаты Геринга была выставлена охрана. Тем не менее, на улицах Берлина произошли перестрелки между частями вермахтом и дивизией СС "Лейбштандарт". Столкновения между военными и эсэсовцами начались и на фронте, где Клюге и Бок тоже приказали разоружить все подразделения СС…

Гиммлер, который после схватки с сэйлорами и "усекновения" своей правой руки был так перепуган, что не только сбежал из Ставки, но и тут же сел на самолет, отправившись в Берлин, узнал о происходящем, лишь только когда приземлился в аэропорту. А узнав — тут же заскочил в другой самолет и улетел в Вевельсбург, откуда попытался взять управление СС на себя, но обнаружил, что все линии связи замка с остальной Германией блокированы или перерезаны.

А в "Медвежьей берлоге" сэйлор-воительницы все еще сидели в том же зале совещаний и стерегли "Гитлера и его свору"…

— Что-то они долго там копаются, — вздохнула Сэйлормун. — А я, между прочим, давно уже проголодалась…

Связанные цепью любви Сэйлор Венеры пленники — сам Гитлер, начальник штаба верховного командования Кейтель, начальник штаба оперативного руководства Йодль, руководитель Абвера Канарис, начштаба Сухопутных сил Цейтцлер, начгенштаба Люфтваффе Ешоннек и кучка личностей рангом пониже — угрюмо сидели на полу у стены. Они тоже давно проголодались, однако их-то кормить точно никто не собирался…

Лишь сам фюрер поначалу пробовал ругаться и чего-то требовать, однако, хотя воительницы и не понимали немецкого языка, каждый взрыв его воплей заканчивался тем, что Сэйлор Юпитер стукала его кулаком по макушке. Прочие "арестанты" вели себя тихо.

— Ау-у! Э-ге-гей! — крикнула Усаги, высунувшись в пустой коридор (все немцы старались держаться подальше). — Ай вонт ту ит! Ай вонт ту дринк! Или как это будет по-немецки — "есть" и "пить"?!

Наконец, в коридоре с белым флагом наперевес появился сам генерал-фельдмаршал фон Клюге, таща за собой перепуганного переводчика.

— Не извольте беспокоиться! — уже издали объявил он. — Все сейчас будет. А для вас и перевозки арестованных уже готовят самолет. Переговоры с Москвой завершились успешно…

— И когда только успели?! — удивилась Сэйлор Марс.

— …и принято решение отвезти арестованных… то есть, пленных — на территорию СССР!

И в этот момент Гитлер, похоже, узнал голос Клюге, потому что тут же завизжал самым натуральным образом! Завизжал, стал рваться из цепей, биться затылком о стену и кричать такие слова, что воительницы, наверное, покраснели бы, если бы понимали немецкий язык… Пришлось Макото снова применить силу, опять тюкнув фюрера кулаком по макушке, после чего тот сник, а зрачки у него съехали к самой переносице.

— Но есть еще одна проблема, — сообщила Ами фельдмаршалу. — Рейхсфюрер Гиммлер обрел магические силы и убежал. Вы знаете, куда он мог отправиться? Не пытайтесь задержать его сами — у него осталась только одна рука, но все равно он все еще очень опасен! Но мы с ним справимся.

— Вот как?.. — растерялся Клюге. — Его самолет приземлился в Берлине, но он тут же пересел на другой и снова улетел. Скорее всего — в Вевельсбург, где стоят гарнизоном верные ему эсэсовские части. Сейчас мы стягиваем туда войска…

— Тогда не вступайте в бой до нашего возвращения! И дайте нам фотографии этого Вевельсбурга!

— Немедленно! — кивнул Клюге. — Да, еще у него есть какой-то лагерь в Экстернштайне, там тоже эсэсовская охрана и, говорят, именно там он проводил какие-то ритуалы. Каждое новолуние. Он может направиться и туда. Фотографии скал Экстернштайне я вам тоже достану!

3 ноября, замок Вевельсбург

"Ось" капитулировала перед СССР…

После успешного окончания мирных переговоров вот уже больше месяца по Европе передвигались в разные стороны армии — на поездах, на автомобилях, на самолетах, на кораблях, даже на лошадях и телегах… Красная армия занимала города, позиции и узлы обороны советско-германского фронта, а также продвигалась дальше, в бывший тыл германской армии, и еще дальше — в Европу. А капитулировавшие после захвата Гитлера и смены правительства в Берлине (поначалу власть в Германии перешла к военным, которых позже начали заменять советские коменданты) немецкие армии Восточного фронта хмуро, но организованно сдавали оружие, которое опечатывалось на складах, затем переходящих под охрану бойцов РККА, а потом и сами "сдавались", рассаживаясь в прибывающий транспорт под конвоем красноармейцев и отправляясь в лагеря для военнопленных. Обращаться с ними там обещали хорошо — насколько это возможно в основательно разоренной войной стране, конечно. Также с запада ехал транспорт с возвращающимися домой советскими военнопленными и ранее угнанными в Германию на работы советскими гражданами…

Нет, вообще-то у немцев еще оставалось достаточно и бойцов, и вооружения, чтобы затянуть войну примерно на год даже с учетом такого противника как сэйлоры, но в продолжении войны просто никто не видел смысла. Лунянки ведь непобедимы и когда они истребили бы весь вермахт — лишь вопрос времени! Многие и так прекрасно понимали, к чему идет дело, и воевали уже только по инерции и потому что не решались воспротивиться воле фюрера, потому-то, как только Гитлер с высшим командованием оказался в плену, а командующие рангом ниже сами объявили о капитуляции, мало кто стал возражать. Лишь значительная часть эсэсовцев отказывалась сдаться, даже когда им сообщили о гибели Гиммлера, но их в итоге перебили сами солдаты вермахта еще до подхода советских войск.

Пленных немцев после "фильтрации" планировали некоторое время использовать в качестве рабочих на стройках по восстановлению страны, а потом постепенно возвращать домой демобилизованными. За исключением тех, конечно, кто замешан в военных преступлениях — их ждало расследование, суд и наказание!

Командиры и политруки РККА тем временем старательно втолковывали своим солдатам, что политическое положение изменилось, немцы сами предпочли восстать против своего фашистского режима, а потому смотреть на них уже следует не как на врагов и, конечно, изо всех сил избегать любых эксцессов, как в освобожденном СССР, так и в оккупированной Германии. А в немецкой армии командиры так же втолковывали своим солдатам, что Геббельс врал и в советском плену немецких солдат не будут сразу расстреливать или гноить в Сибири всех подряд. Одновременно в Германии и других странах бывшей Оси то же самое разъясняли гражданскому населению — просто, мол, власть сменилась, слушайтесь ее — и ничего страшного во время оккупации не будет.

Да, во исполнение Декларации Объединенных Наций Германия теперь должна была на какое-то время остаться оккупированной, так же, как и ее союзники — Италия, Румыния, Венгрия и Финляндия. Лишь Болгарии, до сих пор так и не объявившей войны Советскому Союзу, было позволено считаться "освобожденной" вместо "оккупированной", хотя советские войска временно вводились и на ее территорию. Вот только теперь оккупировать все государства бывшего фашистского блока СССР намеревался в одиночку, без помощи союзников! Мало того, советские войска входили и в прежде захваченные немцами Францию (где вишистское правительство было объявлено нелегитимным и коллаборационистским), Норвегию, Польшу, Голландию, Бельгию, Чехословакию, Югославию, Грецию и прочие ранее занятые Рейхом страны вплоть до самой испанской границы! Только это тоже были страны уже освобожденные, а не оккупированные.

Разумеется, такое положение дел очень не понравилось Британии и США, но что они могли поделать? США были далеко и заняты своей "странной войной" с японцами, а Британии просто нечего было высаживать в Европе, почти все имеющиеся у нее войска застряли в Африке, где принимали капитуляцию Роммеля (который — вот негодяй! — еще и начал переговоры о капитуляции с англичанами несколько позже, чем произошла капитуляция перед русскими в Европе, а сам капитулировал еще позже), заодно захватывая французские колонии, где ранее была власть вишистов. Правда, и передавать эту власть голлистам англичане что-то не спешили, отговариваясь непонятным положением в самой Франции. К тому же доминион Пакистан, расценивая капитуляцию стран Оси именно как окончание войны, уже объявил о своей независимости, и пакистанские войска, едва дождавшись полного разоружения группировки Роммеля, потянулись назад домой…

Из-за всего этого неожиданно произошла беда в Британии — у бедного Черчилля внезапно случился не отмеченный в иной истории инсульт, когда он услышал обо всем происходящем и, конечно, вообразил, что теперь Советский Союз расширился до самого Ла-Манша. Несмотря на старания врачей, спасти его жизнь не удалось… Хотя на самом деле все было совсем не так страшно, как он решил!

О своих дальнейших планах Сталин объявил вполне официально. Да, нацистская Германия, фашистская Италия и прочие их сателлиты, объявлявшие войну СССР, останутся оккупированными советской армией "на неопределенный срок" — до тех пор, пока в них не будет завершена денацификация, для успешного наблюдения за проведением которой приглашаются также и представители США и Великобритании (но не их армии!). Что же касается освобожденных стран, то после ликвидации в них фашистских организаций и организаций, сотрудничавших с фашистами, там будут проведены совершенно свободные выборы для формирования новых демократических правительств, а советская армия их покинет. СССР выдвигает лишь несколько обязательных условий, которые должны быть прописаны в Конституциях всех этих стран: вечный и полный нейтралитет и отказ от вступления в какие-либо военные блоки, запрет на размещение на их территории любых иностранных войск, запрет на идеологии фашизма и нацизма, отказ от преследования коммунистических и социалистических партий и разрешение таким партиям вести легальную деятельность и участвовать в выборах любого уровня, свободная торговля с любыми странами и социалистическими в том числе. СССР также выдвигает концепцию мирного сосуществования социалистической и капиталистической систем. Все это поможет в дальнейшем сохранить мир в Европе навсегда!

Происходящее, конечно, вызвало бурное возмущение у многочисленных "правительств в изгнании", скопившихся в Британии — они были убеждены, что им и только им принадлежит право стать и правительствами освобожденных послевоенных стран Европы! Однако Советский Союз "дерзко" ответил им, что ничего не может быть демократичнее и справедливее свободного волеизъявления народов. К тому же и представителям "правительств в изгнании" ничто не мешает выставлять свои кандидатуры на этих выборах — они все приглашены участвовать, а уж народ скажет свое слово! И, разумеется, СССР приглашает любых наблюдателей от любых стран мира, чтобы все убедились, что выборы идут совершенно свободно и законно (а если кто не захочет прислать своих наблюдателей "из принципа" — так пусть и не говорит потом, что якобы "выборы неправильные" — раз сами отказались присутствовать и на них смотреть!).

Конечно, СССР счел необходимым "для поддержания мира в дальнейшем" отобрать у Германии Восточную Пруссию — этот "бастион милитаризма, из которого неоднократно приходили направленные на восток волны агрессии". Также снова становилась независимой Австрия, которая, однако, все равно подвергалась оккупации — как соучастница Германии в то время, что была в ее составе. А вот прочие подвергшиеся пересмотру германские границы: с Францией, Польшей, Чехословакией — тоже должны были быть установлены самым справедливым способом — всенародным волеизъявлением на плебисцитах, проводящихся в каждом населенном пункте. В какой стране население определенной территории желает жить — там жить и будет.

В Словакии также был намечен плебисцит — по поводу воссоединения с Чехией или отделения от нее (забегая вперед — итогом стало восстановление Чехословакии, но уже как федерации из двух равных между собой республик). И во всех частях Югославии — для решения, жить ли дальше вместе или врозь (а вот тут вышло не так, как в Чехословакии: Македония предпочла стать частью Болгарии, Хорватия и Словения — обрести независимость, лишь Черногория и Сербия остались в составе Югославии, ставшей федеративной, однако при этом в результате тех же плебисцитов границы всех новообразованных стран были изменены так, чтобы более соответствовать этническим границам — даже у Италии был отделен кусок территории со словенским населением, которое захотело перейти к Словении…). Перед плебисцитами, разумеется, как в Хорватии со Словакией, так и во всех прочих освобожденных странах были проведены ликвидации различных фашистских и коллаборационистских организаций и суды над всеми фашистскими пособниками, каждый из которых получил свое, заслуженное, наказание…

Не совсем ясно было и что будет дальше с колониями европейских стран — ведь три из освобожденных советской армией государств (Франция, Бельгия и Голландия) и одно оккупированное (Италия) таковыми владели. Но СССР, вопреки ожиданиям некоторых, не стал обязывать освобожденные страны распускать свои колониальные империи, а только выступил с рекомендательной декларацией решить вопрос самоопределения колоний. Что же касается Италии, то, поскольку ее африканские колонии и так уже были в руках англичан, то Советский Союз и предложил им заняться оккупацией этих земель, денацификацией живущих там итальянцев, а потом и решением все того же вопроса о самоопределении. Так англичане получили несколько сомнительные прибавки к своей колониальной империи — прибавки, от которых сейчас непонятно было чего больше ждать, прибыли или убытков…

Вместе с тем по поводу бывших европейских колоний в Азии, освобожденных Японией, СССР повел совсем иную политику. Выпустив декларацию с миролюбивым призывом к США и Японии как можно быстрее завершить войну и предлагая себя в качестве посредника в переговорах, он вместе с тем хладнокровно объявил о своем признании всех новообразованных Японией государств, бывших ранее британскими, французскими, голландскими и американскими колониями. Как и самого СНАГ — Содружества Независимых Азиатских Государств.

Конечно, Рузвельту все это было решительно не по нутру, но он проглотил все, что хотел по этому поводу сказать, и, уже махнув рукой на уплывающую от США Европу, молча продолжал готовиться к продолжению войны с Японией и ее Содружеством.

А вот положение Японии, тем временем, только все больше укреплялось. Армии японцев, "японских китайцев" и "красных китайцев" понемногу приближались к Чунцину с двух сторон. А тут еще и СССР, закончив с войной в Европе, пообещал увеличить свою помощь китайским коммунистам (о прямой помощи японцам пока речи не шло). Британия вышла из войны, США оставались далеко за Тихим океаном и никакой поддержки Гоминьдану оказать не могли… В итоге, у кое-кого из чанкайшистов не выдержали нервы — в конце ноября Чан Кайши был арестован несколькими своими же генералами, которые затем его поспешно расстреляли — для верности. После чего вместе со значительной частью чанкайшистского правительства побежали сдаваться японцам. Такого потрясения насквозь коррумпированная верхушка Гоминьдана не выдержала и мгновенно развалилась, а с нею развалился и остаток Китая, что оставался неподконтролен японцам или коммунистам — распался на несколько областей, контролируемых разными генералами, каждый из которых объявил себя верховной властью и не спешил объединяться с другими. Очень скоро пал Чунцин, и японцы с коммунистами и переметнувшимися на их сторону перебежчиками из Гоминьдана принялись добивать оставшихся "мелких диктаторов". А США потеряли последнего хоть какого-то союзника.

Тем не менее, Рузвельт только стиснул зубы покрепче и продолжил медленно, но верно восстанавливать американский военно-морской флот. И восстановил бы… если бы ему это позволили…

Вашингтон, Белый дом, кабинет президента

— Заходи, Никита Сергеевич, присаживайся, — пригласил Сталин Хрущева, вошедшего в его кабинет.

Тот присел, однако почему-то почувствовал себя неуютно. Как-то так сказал это Генеральный секретарь, что… в общем, Председателю Совета министров УССР, у которого на такие оттенки тона руководства давно развился слух, стало вдруг не по себе.

— Вот какое дело, Никита Сергеевич, — не спеша, продолжил Сталин. — Мы тут всё украинских националистов по лесам выслеживали… Выслеживали-выслеживали — и следы к тебе привели.

— А?! — замер Хрущев. — Ч-что?! Да это же… клевета! Поклеп! Да кто…

— Нет, гражданин Хрущев, не клевета, сведения верные, — из голоса Сталина вмиг исчезла вся показная приветливость. — И чего ж тебе, Никитка, не хватало?

— И-иос-сиф В-виссарионович! Товарищ Сталин! — Хрущев вдруг бухнулся на колени. — Не губи! Я ж как лучше хотел!

— Для себя ты "как лучше" хотел, — мрачно ответил Сталин. — И нашим, и вашим думал, да? И тех, и других к своей выгоде использовать? В общем, решай теперь, сразу все скажешь или сначала помучаешься?

— С-сразу! — застонал тот. — Все расскажу, все! Только… Не надо…

— А это уж как суд решит, гражданин Хрущев.

"Ну вот, а Лаврентий предлагал сразу ликвидировать, — подумал Генсек. — Но если бы так сделали вместо долгого наблюдения — тогда столько всего интересного не узнали бы!"

Вот так попаданки в матросках, хотя и уже ушли, но все же выполнили то, что обязаны сделать любые классические попаданцы в СССР времен войны…

1992 год, Япония, Токио. После всеобщей потери памяти в финале первого сезона…