Михаил вышел как раз вовремя – пьяный поднял над капотом машины Валерия камень, и собрался было ударить по машине, но замер, скосив глаза на пасть ротвейлера, обнаружившегося на его запястье. Топ, без видимых усилий стоящий на задних лапах, зажал запястье Максима так, чтобы и не укусить, но и не позволить человеку пошевелить рукой.

– Топ, молодец! – от души похвалил его хозяин, – Можно отпустить.

Камень был деловито изъят из ослабевшей длани Макса.

– Не спеши, а то, как успеешь! – мрачно велел Михаил, прихватив деятеля за грудки и оттаскивая его от машины. – Я тебе в последний раз что сказал, а? Не подходи к нашему дому! А если ты опять к Вере приставать будешь, вообще пожалеешь, что на свет родился! Понял? Ты чего творишь? Собаку чуть не убил, жену мне перепугал, дочку расстроил, сейчас чуть человеку машину не испоганил. Уйди по добру, пока я тебе ничего не сломал!

– Хахххалю, значить можно, а мне с Веркой низзя? – возмущался невменяемый субъект.

– Ну, достал же! – вздохнул Михаил. – Я же с тобой по-людски пока разговариваю. А! Хоть что с тобой разговаривать! Пошли! Ножками-ножками. Сдам тебя матери и пусть она и думает, как тебя в порядок привести.

– Михаил Иваныч, отпустите Максима! – из-за угла выбежала возмущенная женщина. – Что, эта Ваша его опять приманила?

– Кто эта моя? Вера у себя дома сидит, а твой сын тут ерунду устраивает! Убери ты его с глаз моих, а то не посмотрю, что твоя мать с моей дружили, набью ему рожу!

– Да это всё Верка твоя. Что она с парнями делает? Только головы всем морочит! Пусть бы выбрала одного и замуж вышла! Нет, всё форсит, перебирает…

– Да с какого перепуга она должна замуж сейчас выходить? Просто? Чтобы твой сыночек за ум взялся? Так у него ума и раньше-то не особо было, – рыкнул Михаил, подталкивая Макса к матери. – Ей девятнадцать всего! Кого она перебирает? Уводи его от греха! Я и так чуть сдержался, когда мои собаку спасали, которую твой сыночек топил!

– А у Вееерки хахххаль приехал! – вдруг вспомнил Макс и отправился выяснять отношения с «хахалем», немного растерявшимся от страстей, которые, скорее, ожидаешь в какой-то итальянской комедии или трагедии…

– А вот я теббббя счас!

И тут Валерий совершенно явственно услышал, как Вера, стоящая у калитки, негромко приказала:

– Шарик! Лесоповал!

События, последовавшие за этим, убедили Валерия в том, что кот командам точно обучен. Пусть необычным командам, так и семейство тут тоже неординарное.

Вылетевшее из-за калитки серое полосатое нечто ловко заплелось в ногах у нападающего, тот рухнул на четвереньки, и прямо перед собой узрел очень-очень спокойную морду алабая.

Вопли и ругань прекратились, словно кто-то кнопку нажал.

Максим сидел на траве, уставившись на раскрывшуюся перед ним дивную картину – ухмыляющуюся собачью пасть, которая с перепугу показалась ему ничуть не меньше крокодильей.

– Потапов, убери своих проклятых собак! – взвыла как пароходная сирена мать Максима.

– Бук, сидеть! – Михаил Иванович иногда очень жалел о том, что в законодательстве нет исключений типа «можно нaбить физиономию пьяному дyрню в исключительно воспитательных целях», подозревая, что тогда небольшая, но очень проблемная часть населения могла бы и поумнеть. Правда, как человек военный, подчиняться приказам наученный, вздыхал и… подчинялся. Почти всегда. По крайней мере, тогда, когда рядом были очень предвзятые свидетели.

Бук, тоже воспитанный подчиняться, тут же сел, но пристального взгляда от объекта не отвёл.

А что, смотреть-то можно? Можно! А то, что у объекта наблюдения сразу такая трезвость в организме просыпается – так это инстинкт самосохранения работает, это не запрещено!

– Забирай ты своё сокровище и не пускай к нам. Я тебе серьёзно говорю! – Михаил выглядел очень похожим на разъяренного медведя.

Женщина вцепилась в пьяного сынка и поволокла его за угол.

Вера проводила Максима довольно-таки мрачным взглядом, по опыту зная, что если уж он сорвался с более-менее трезвого состояния, то пока не получит какое-то серьёзное внушение, не успокоится – натура такая.

Прошлый раз «полёт буревестника в пьяном угаре» закончился тем, что Максу пришлось на соседней улице мыть измазанный всякой дрянью забор – а всё потому, что его пару раз, разумеется, абсолютно случайно уронили в канаву, откуда он и набрал пакость для заборного дизайна.

В позапрошлый – попытался зачем-то изловить померанского шпица соседки-пенсионерки, и был банально, но сильно побит шлангом. Благо свидетелей не было, а пенсионерка перманентно имела вид безмятежного одуванчика в безветренный день.

Год назад Макс и к ним залез – за огурцами. И ведь додумался же – дождался, когда отец начнёт менять заднюю часть забора, вот и полез за приключениями на ягодичные мышцы.

Приключения он получил в полной мере, тут уж даже мать его возмущаться не посмела – подранные в клочья штаны за кражу были небольшой расплатой, как ни крути.

А потом Макс вдруг узрел, что она как-то изменилась и из Верки-девчонки стала выглядеть как-то иначе. Узрел и воспылал…

– Как он надоел-то! – шипела она, и летал уже Макс и в крапиву, и в шиповник, и в заросли колючей жадной ежевики. Всё зависело от того, где именно его голову посещала светлая идея осчастливить Верку своим драгоценным вниманием.

Сегодняшнее происшествие на озере перевело Макса из категории «пить не умеет, а туда же» в совсем иную – «опасная и гнусная пакость».

Вера вспомнила тонущую собаку и физиономию этого самого Макса, когда он замахивался палкой на несчастную Офелию, и стиснула зубы.

– Ну-ну, полетаешь ты у меня ещё. Хахаль нашелся! – а потом невольно обратила внимание на стоящего неподалёку «курьера». Кажется, только тогда и рассмотрела.

Никакого неприятия он не вызывал, странным образом не нервничал, и… что очень прибавило плюсов – на Верину внешность неправильно не среагировал!

Никак у Веры не получалось спокойно реагировать на повышенное мужское внимание. Нет, понятное дело, приятно, когда ты из замухрышки вдруг превращаешься в привлекательную и симпатичную, но вот дальше этой приятности у Веры дело не шло. Не нужны ей пока были ни ухаживания, ни предложение руки-сердца и прочего ливера, ни цветы и маленькие бархатные коробочки со всякими «кусочками сыра» ювелирного происхождения.

Вера, как единственная, очень любимая и здраво воспитанная дочь полковника Потапова и его жены, имела чёткое представление о собственной жизни – учёба, устройство на работу, а потом уже всё остальное. Просто потому, что не всем же так везёт, как её маме с отцом, а вот, если что… заработать на кусок хлеба и себе, и детям надо уметь непременно!

Поэтому навязчивое внимание, а тем более упорные преследования некоторых сильно вдохновившихся её внешностью представителей мужского пола Веру только раздражали. Она всегда умела и любила дружить с мальчишками, и то, что многие из друзей стали её воспринимать не как друга, а как объект для ухаживаний, было приличным разочарованием. Друзей сильно поубавилось, прямо скажем – дефицит образовался, и на почве этого на человека, который спокойно воспринял и падение, и здоровенных собак, и кота-диверсанта, плюс не струсил перед очень нетрезвым Максимом, кстати говоря, вымахавшим в приличный шкаф, Вера смотрела вполне приветливо.

Потапов проводил тяжелым взглядом Максимову спину, покачивающуюся в отдалении, и поднял на руки кота.

– Ну, ты, конечно, молодец, когда по команде работаешь! – похвалил он. А потом обернулся на Валеру.

– Давайте-ка мы с дочкой вас отвезём. Я за руль вашей машины сяду, а за нами дочка поедет на моей машине. Вы же тут неподалёку живёте?

– Да ну, что Вы! Я сам! – Валера небрежно махнул рукой и тут же пожалел об этом – голова снова откликнулась на резкое движение.

– Вот и напрасно, не надо рисковать за рулём без нужды, – полковник убеждать умел, так что Валерий, в принципе признававший его правоту, решил не ломаться и назвал адрес.

– Ой, да Вы же как раз почти напротив Ниночки живёте! – обрадовалась Вера. – Она потрясающе классный мастер-кожевник! Я её знаю. Сначала мы собаками подружились, у неё замечательный пёс – Гирь, а потом уже я у неё сумки заказывала и пояса.

– Собаками подружились? А! Да, мама говорила, что её собака дружит с соседскими. Там вроде что-то огромное лохматое, а ещё бультерьеры. Правда, не знаю, как можно дружить с бультерьерами!

– Да, ну, что Вы! Бульки потрясающие! Крок и Дил! Они когда на озеро приезжают, я всегда очень радуюсь – наши слоники с ними играют вовсю. Я там всех знаю, и Тима, и ещё и Эрдель появился. А уж Фунтик – это вообще что-то… Погодите, а у Вашей мамы какая собака?

Специфические способы опознания людей через собак Валере были в новинку. Ну, не общался он ещё с этим сообществом собачников. Слегка удивился, но ответил:

– Маленькое беленькое, такое пушистое-пушистое.

– А! Арька – Ариадна? – моментально припомнила Вера. – А маму вашу Асей зовут? Ну, надо же как тесен мир!

Валера только головой кивнул и снова живенько осознал, что вот не нужно было этого делать.

– Нет уж, раз мы с Вами знакомы, ну, пусть пока только через собак, но всё равно знакомы, мы Вас точно отвезём! Заодно и с мамой Вашей хочу поздороваться, я её уже с ранней весны не видела! – решила Вера, не заметив, как родители обменялись мимолётными улыбками.

– Погоди! Если это та самая Ася, я ей сейчас кое-что передам! – заторопилась Надежда Потапова. Вернулась быстро, неся пакет, из которого виднелись ветви, покрытые листьями. – Это ежевика. Неколючая ежевика. У Вашей мамы её нет, а она очень хотела завести. Я с ней встречалась только на озере, адрес не знала.

Ася изумилась, когда вместо сына с покупками к её порогу прибыла целая делегация, выслушала рассказ о произошедшем, встревожилась из-за падения, отмахнулась от извинений.

– Ну, знаете, коты могут кого угодно уронить! Я в прошлом месяце была стреножена соседским Эдиком. Он приходит пробовать Арькин корм, нравится ему похрустеть, а тут я… Хорошо успела за перила крылечка схватиться… Валер, ты как?

– Да нормально, не переживай! – он покосился на Веру, вокруг которой азартно наворачивала круги Арька, и ему захотелось, чтобы эта странная девица, так легко болтающая о собаках, осталась на подольше.

– Нет-нет… решил же никаких красоток! – одёрнул он себя. – Одни от них проблемы! Вон и тот пьяный псих, да и вообще!

Что «вообще» он не додумал, потому что Вера начала рассказывать о собаке, которую она сегодня выловила и спасла от этого самого психа, и Валера сильно пожалел, что не был на озере в этот момент.

– Ой, Верочка, ужас-то какой! – заахала Ася, – А что же теперь с собакой будет?

– Хозяев попробуем найти. Мы в прошлом году тоже охотника подобрали – бежал вдоль шоссе, бедняга, все лапы себе стесал. Веймаранер – это такое серое, здоровенное и жутко трогательное.

– И нашелся хозяин? – неожиданно для себя спросил Валерий.

– Нашелся! – Вера так радостно улыбалась, что он и сам почувствовал, как у него улучшается настроение, даже голова поутихла. – Сбежал дурачина за зайцем, и сколько хозяева не бегали и не кричали, найти так и не сумели. Обклеили всё объявлениями, только пёс далеко убежал. Но, к счастью, на нём ошейник остался, а там разумный адресник. Так что с ним было легко – я позвонила, они приехали буквально через пару часов. Счастья было…

– Верочка, а разумный адресник – это какой? – удивилась Ася.

– Пластинка с номером телефона, – пояснила Вера, – крепится на ошейник.

– А у Арьки есть специальная капсулка с бумажкой внутри.

– Да, есть такие, вот они-то ненадёжные – нижняя часть капсулки часто откручивается сама по себе, бумажка с контактами хозяев выпадает. Так обидно, когда собаку нашел, на ней адресник есть, а контактов-то и нет! Вроде хозяева позаботились, а вот производитель этой фигни подвёл и их, и собаку!

– Ой, как же славно, что ты мне об этом сказала! Завтра же закажу пластинку, я видела такие.

Валерий изумлённо покосился на мелкую Арьку, которая, оказывается, была не просто собакой, а целым пропуском в мир людей, которые знают друг друга не по фамилиям, должностям или адресам, а по собачьим приметам «аааа, это у неё такая курчавенькая коричневая такса» или «знаю-знаю – красивый лабрадор и с ним мужчина».

После отъезда Потаповых Валерий устроился в тенёчке на скамейке и вдруг понял, что встретился с парадоксальным обществом в обществе.

– Жалуются, что соседи друг друга теперь не знают, ага, как же! Аж в другом посёлке по собакам знакомы! Пароль – собака, отклик – пёс!

Влад перевёл взгляд на девушку, которая выступила из-за плеча мужчины и… получил от Рины приличный толчок мордой в солнечное сплетение. Идея была допрыгнуть обратно на ручки хозяина, невольно спустившего её на землю, но силёнок пока не хватило, так что получилось, что получилось…

– Хорошо, что не ниже! – машинально подумал Влад, пытаясь отдышаться, – Опозорился бы по полной схеме. Уй, какая… – последнее относилось не к Рине, а к девушке. – А я даже не спросил, как её зовут! И хоть привезти надо было что-то… цветы… О! Деньги же нужно отдать! Они же в ветеринарку Рину возили! Так, ладно, сейчас отдаю деньги, а потом разбираюсь дальше…

Он с некоторым трудом отдышался под сочувственными взглядами отца и дочери, откашлялся, немного успокоил Рину и начал выяснять, сколько он должен?

– Ветеринар и всё прочее?

– Только ветеринар, – отмахнулся Михаил Иванович. – Сейчас чек достану. Вер, принеси лекарства, которые мы купили, – велел он дочке, – И не забудь, там ещё лежит лист с назначениями и инструкцией, сколько и чего колоть.

– Вера, значит! – обрадовался про себя Влад.

Он принял от Михаила Ивановича чек, тут же отдал деньги, а потом, пока Вера ещё не вернулась, стал выяснять интересующие его моменты.

– А Вы не знаете, кто Рину топил?

– Знаю, конечно. Но Вам не скажу, – благожелательно ответил Михаил Иванович.

– Почему? – опешил Влад.

– Да потому что Вы же не просто так спрашиваете, а с желанием поехать и уточнить крепость лицевой панели этого типа. Верно я понял?

– Нууу, да! – не стал отпираться Влад.

– А он и без того не очень-то хороший человек, чтобы из-за его физиономии ещё жизнь приличных людей портить. И мать – чрезвычайно скандальная, вопьётся – мало не покажется. Не-не, и не просите. И Вера Вам ничего не скажет!

– Ну, как Вы не понимаете? – рассердился Влад. – Он же и Вашим животным может попытаться навредить, а если Вашей дочери?

– Ну, это вряд ли… То есть он столько не выпьет, чтобы Вере попытаться навредить.

– Почему?

– Самбо, – хмыкнул Потапов. – Кандидат в мастера спорта.

– Кто? Вер… то есть ваша дочь? – изумление на лице Влада не помещалось.

– Ну, да. И тот гадик отлично об этом в курсе – он к ней цепляться перестал уже через пару месяцев после начала её занятий, а теперь и вовсе опасается. Да, болтать – болтает, но и это дело такое… на каждого дурня реагировать – никакой реакции не хватит. Велика честь, короче говоря.

– А животные? – Влад кивнул на крупного серого полосатого кота, завившегося вокруг ног хозяина дома, и какое-то явно собачье перемещение в приоткрытой калитке.

– Топ, Бук! Ко мне! – позвал хозяин.

– О, да… таких пнуть… это как-то очень неразумно, – согласился Влад.

– А кота так и просто опасно. Он у нас отлично знает, что делать, если на него ногами машут. И ни один из троицы с земли ничего не подбирает, кстати, очень полезная команда. Мы же тут уже давно живём – дом ещё моих родителей. В деревне многие к животным относятся просто: есть польза – держат. Нет пользы… ну, тут уж по добросердечию. А если человек сам себя выпивкой гробит, какое уж там особое понимание животных.

– И всё-таки мне бы очень хотелось пообщаться с тем, кто обидел Рину!

– И оставить её одну, теперь уже из-за обвинения в нанесении телесных повреждений тому деятелю? – покачал головой Михаил Иванович, – Не волнуйтесь, разберёмся мы с ним другим способом.

Вера уже спешила к калитке с пакетом, в котором были лекарства, так что разговор пришлось свернуть. Да и сам визит надо было закруглять – собаку ему вернули, лекарства отдали, деньги он возместил, спасибо раз двадцать сказал… Чего ещё-то? Влад это понимал, как и то, что Рине надо дать возможность прийти в себя. Но уезжать категорически не хотелось – пинками себя заставил, утешая тем, что у него имеется номер телефона Веры, да мало того, есть ещё и повод для звонка!

– Можно будет рассказать, как Рина восстанавливается, попросить разрешение приехать, показать её, ну, и тогда уже с цветами, с тортом каким-нибудь, что ли! Ещё бы! Рину не просто нашли, а спасли. Жалко, что я не сумел про того гада узнать. Ну, да ладно, возможно, у Веры выспрошу. Какая же красивая… Даже не верится!

Он невольно вспомнил про Милану.

Да, жена тоже красива, кто бы спорил, но она всегда была занята только и исключительно собой. Например, он терпеть не мог густо накрашенные губы дома. Ну, казалось бы, зачем? Дома-то только он… Поначалу ему казалось, что дело в нём, что Милана хочет быть красивой для него. Старательно убеждал жену в том, что она и без такого слоя помады очень даже хороша, и только недавно понял – Милане на его просьбы было наплевать. Она для себя это делала – любовалась собой. И эти её романтические вечера… Когда-то ему казалось, что это проявление любви такое. Но, когда они происходят по два раза в неделю и надо непременно восхищаться, делать кучу комплиментов, причём, непременно небанальных, а то жена обидится, как-то немного надоедает… А уж когда от усталости уже глаза слипаются, хочется рухнуть и уснуть, закрадываются подозрения, что дело-то вовсе и не в нём.

– Ээээх, Рина, я, оказывается тугодум. Туповат, видать… – бормотал он.

Да, Милана кричала, собирая вещи, о том, что ему с собакой интереснее.

– И она права! И по очень простой причине – в нашем доме я сам был важен только Рине. Я исключительно на прогулках с ней и отдыхал, потому что после работы приходишь, и нужно второй сменой отрабатывать – непрерывно восхищаться, и хорошо бы ещё сообразить, чем именно, вовремя заметить, не пропустить… – он вспомнил, какой скандал Милана устроила, когда он не заметил её новую стрижку, и поёжился. – Бесконечно говорить комплименты, вести её в кафе, если нет ужина. Да мне бы хоть бутербродами поужинать просто потому, что нет сил куда-то тащиться, а Милане скучно – командует, что «надо в люди».

Влад вдруг вспомнил, как Миланин отец в шутку посочувствовал ему на свадьбе: «Ну, парень ты попал, тебе досталась тёща яростно-эгоистичная, с истероидной реакцией».

– А вот шутка ли это была? – призадумался Влад. Уже почти бывшую тёщу он видел редко – думал, что она очень занята. И лишь сейчас до него дошло, что, судя по обмолвкам мужа и дочери, Миланина матушка просто была зациклена исключительно на себе. – Экий я везучий-то… А вот Лёха попал! Как пить дать попал! Ну, это как в анекдоте: медведь на жену сам напал – вот пусть как хочет, так и вырывается, а я его спасать не побегу! Так что мне его впору поблагодарить! Правда, не буду – перетопчется! Ринуш, теперь мы с тобой дома одни будем жить! Счастье-то какое!

Рина виляла хвостом на заднем сидении, потом засыпала от слабости, и Влад напоминал себе, что нужно непременно попытаться выяснить у Веры, кто же её чуть не погубил.

Влад доехал до своей ветклиники, где Рину ещё раз осмотрели, подтвердили назначения, посоветовали корм и добавки для ослабленных собак.

Домой они приехали уже ночью, а через ещё два дня вернулась Милана…

Владу и в голову не пришло менять замки, поэтому появление на пороге практически бывшей жены оказалось для него чем-то из категории «да ладно… и так бывает?»

– Милана? Что ты тут делаешь? – он от изумления аж немного осип.

Все эти дни Влад наслаждался жизнью! Рина стремительно приходила в себя, а он сам наконец-то очнулся от своего кошмара и начал получать истинное удовольствие от окружающей действительности.

Даже на работе совершил настоящий прорыв, уговорив страшно вредного заказчика на приёмку работ без замечаний – бывает такое, когда человеку настолько хорошо, что он прямо-таки распространяет вокруг свет и радость.

Успел съездить к родителям – порадовать их и возвращением Рины и тем, что вот-вот разведётся, и тут… нате вам!

– Владик! – прекрасные глаза почти бывшей супруги как по команде налились слезами, Милана перепорхнула к нему на грудь и припала… Ну, то есть собиралась это сделать – план такой был, только вот его напрочь развалила Рина, кинувшаяся приветствовать хозяйку.

– Фу! Пшла отсюда! – Милана от неожиданности даже как-то подзабыла, что собака пропадала, точнее, просто давно выбросила это из головы. – Уйди от меня! Что за манера под ноги лезть? Ой… Она же пропала! Влад, так ты её нашел? – спохватилась Милана.

– Я-то нашел, а вот что ты здесь делаешь? Насколько я помню, ты же теперь с Лёхой?

– Милый, ну, это же было не всерьёз… – потупилась Милана. – Ты так мало обращал на меня внимание – всё со своей собакой… Конечно, мне было обидно!

– И правильно! – охотно поддержал её Влад. – Правильно! Конечно, тебе было обидно! А что Лёха? Он тоже кого-то завёл? Ну, собаку, кота? Тоже не всё-всё время на тебя тратит?

Милана засомневалась… она как-то по-другому представляла себе их встречу. Она должна нежно укорять Влада, он должен проникнуться, осознать, просить её вернуться.

То, что она ошиблась, Милана поняла довольно быстро – почти через пару дней проживания с Лёхой.

– Дуб натуральный! – припечатала она его про себя.

Лёха был сторонником традиционной модели отношений – он зарабатывает, она – занимается домом. Нет, работа у Миланы была, но непыльная и занимающая не очень-то много времени – у отца в его фирме она занималась дизайнерским направлением, и появлялась, только когда надо было предъявить её клиентам как «главного дизайнера», ну, и для сдачи проектов. Сами проекты выполняли двое её рядовых подчинённых. Правда, отец и платил за это немного, но Милана считала, что для статуса «работающая женщина» этого достаточно.

– Милая, ну, ты же дома целый день была, а теперь в кафе предлагаешь сходить… – недоумевал Лёха, поначалу мечтавший о том, что у них будет семья, что он будет возвращаться, а его будет ждать любимая жена, они будут вечером вместе ужинать, куда-то отправляться на прогулку, на выходных ездить за город…

– Ну, хочешь, можем доставку заказать! – щедро предлагала Милана.

За время такой жизни Лёха понял, что участие Миланы в его жизни сводится к тому, что она принесла ему свою красоту и обаяние, а он должен быть по гроб ей за это благодарен, без конца её хвалить, говорить комплименты и смотреть влюблёнными глазами! Не-не, лучше смотреть, глаза не отводить и не отлынивать, а то хуже будет – скандалить Милана умела и любила.

– И занафига мне это надо? – спросил себя практик-Лёха. – Да, она красавица, конечно, но жить уставившись на неё и только её круглосуточно восхвалять, как-то того… не этого… Эх, Влад-Влад, чтоб тебе пооткровеннее быть, я б на неё и не повёлся!

Переложив таким образом вину на бывшего лучшего друга, Лёха умыл руки и сообщил Милане, что они сделали огромную ошибку, и ей лучше вернуться к Владу.

От последующего скандала дрожали стены, некоторые наиболее впечатлительные соседи и сама Милана – от яростного возмущения!

В конце концов, поразмыслив и решив, что она чуточку, самую малость погорячилась, Милана сочла разумным вернуться к мужу.

– А что? Развода пока не было, имею полное и законное право! Кроме того, я там прописана! – решила она, собирая вещи в квартире Лёхи, затаившегося и опасающегося спугнуть её правильное настроение.

Теперь она вернула счастье Владу, а он как-то и не проникся…

– Владик! Ты мне что, не рад? – Милана захлопала ресницами, старательно нагоняя на глаза слёзы.

– Эээээ, даже не знаю, как бы тебе это сказать… Если честно – нет, не рад!

Милана от потрясения даже отшатнулась. Как это… как он может?

– Ты что? Ты что такое говоришь?

– Милан, давай серьёзно поговорим, ладно? Мы с тобой поженились, не подумав… Мы же друг друга не любим, толком не знаем, да и узнавать-то не очень хотели. Прости меня, но каждый из нас жил своей жизнью, чего-то требовал от другого, только, наверное, так семью не построить. Давай, мы с тобой постараемся закончить эту историю мирно и спокойно. Хорошо?

Милана привычно сделала вид, что слушает, стремительно соображая своё:

– Ой, какая я дура! Мама мне не зря говорила, что пока нового не нашла, со старым разводиться неразумно! Но я ж нашла… правда, неудачного, а у Влада уже тоже кто-то появился! Вот точно! Ну, конечно… своя квартира, машина, зарабатывает неплохо, дома почти не бывает, сам вполне ничего! Разумеется, его уже зацапали! Так, надо срочно возвращать, пока не поздно!

Рина ничего не понимала! Вот хозяин и хозяйка. Хозяина она очень любит, к хозяйке лучше не подходить – она сразу же ругается. Только раньше она ругалась на Рину, а теперь почему-то на хозяина. Сначала кинулась к нему на шею, как Рина, когда соскучилась по нему. Это понятно – наверное, она тоже потерялась и нашлась! Только вот хозяин ей как-то не сильно рад – с шеи снял, отодвинул от себя и держит так, чтобы она снова не кидалась. Может… может, она его тоже мордой стукнула случайно?

Рина повиляла хвостом, чтобы хозяйку утешить, объяснить, что так бывает – это не страшно! Хозяин добрый и простит. Потом поближе подошла – решила хозяйке руку полизать, но эта рука размахнулась и…

– Милана, не смей её бить! – Влад перехватил узкую, ухоженную, красивую ладонь. – И, пожалуйста, не надо вот этого… Ты меня не любишь, как муж я тебе не подхожу совсем. Нет, нету у меня никакой другой женщины! Дело не в этом.

– Тогда почему ты не хочешь, чтобы я осталась? – Милана про себя ругала мужа на все корки, но пока ухитрялась высказывать все цветастые выражения про себя.

– Потому что не хочу тратить ни твою, ни свою жизнь на бессмысленные отношения! – вдруг неожиданно невесело сформулировал Влад. – Ты молодая, очень красивая, ты найдёшь себе того, кто тебя реально полюбит, а если повезёт, и сама влюбишься…

Иногда заканчивать трудно. Иногда гораздо легче не начинать…

Примерно такая «гениальная» мысль билась в голове Влада, через час рыданий, криков, обещаний, которые никто не собирался выполнять, клятв и прочего в этом же роде.

Когда за Миланой окончательно закрылась входная дверь, Влад уселся на пол и плотно обхватил голову руками – было ощущение, что она сейчас взорвётся.

– Стоило бы думать, однако, когда женился! – сказал он себе. – Причём, головой – что показательно, она для думанья лучше подходит. Видать, как раз она для этого и приспособлена!

Рина переживала за хозяина, переживала, аж устала, а тут, дорвавшись до его лица, тщательно умыла от уха и до уха, даже до макушки добралась! И, довольная тем, что он уже чистый и не так волнуется, уселась рядом, плотно привалившись боком к его боку.

– Хорошо-то как! – сформулировал Влад их общее настроение.

В противовес «хорошо-то как», поселившемуся в квартире Влада, Максу было исключительно плохо!

Нет, началось всё клёво – с мужиками отмечал чей-то день рождения. Чей именно, было непринципиально, всё равно – именинника они потеряли давным-давно!

– Наррроод, а хде этот… ну, за кого пьём? – припомнил один из компании.

– А хххто ж его знаит? Хде-то того, отпал…

– Куууда? – возмутился какой-то ярый блюститель правил застолья.

– Куда-тттт… ааа, нев… нев… неввважно! – решил дружный коллектив, культурно отдыхающий на природе.

Главное-то что? Повод. Повод есть? Есть! И нечего особо изгаляться…

Максим напраздновался вдоволь, а потом решил, что пора бы и домой – мать опять орать будет, если он не вернётся.

– Мум… мумжики, я поехал! – сообщил он коллегам по празднованию.

– Погодь! На чём это? – самый здравомыслящий из компании аж привстал. – Ты чё? Сдурел таким за руль?

– Да лааано, чё ты так перживаишь! Я так только аккур-кур-ратнее езжжжу! – уверено сообщил Максим и решительно пошагал к машине.

У поста ГИБДД дорога всегда освещена на совесть, поэтому номера машин видны отлично.

Инспектор Воронов стоял у дороги, внимательно вглядываясь в предъявленные ему права остановленной хонды, как вдруг заметил что-то знакомое!

– Потапов просил проверить! – вспомнил он о знакомом полковнике, с которым он «дружил собаками», замахав жезлом. – Точно! Говорил, что местный водила за руль пьяным садится.

– Это чего там мельтешат? Мне? – засомневался Макс. – А что? Что ему надо? У мня всё-всё окейно!

Мысль о том, что что-то не так, осенила его, когда он уже почти притормозил.

– Уй, я ж пил… – он газанул, решив, что самое разумное сейчас уехать куда-нибудь в лес, отоспаться там, а потом сделать вид, что ничего и не было!

Воронов едва успел увернуться от несущейся на него машины, внезапно набравшей скорость вместо остановки.

Напарник Вася, возмущенный до глубины души, уже нырял за руль, водитель хонды покрутил пальцем у виска вслед ненормальному, несущемуся прочь от поста ГИБДД.

– Пьяный, что ли? Он же чуть инспектора не сбил! Ненормальный!

Макс давил на газ, а потом расхохотался, вдруг сообразив, что он будет делать!

– Сверну на просёлочную, попетляю там, а дальше у озерка затаюсь, фиг найдут…

– Куда этого чокнутого в лес понесло? – изумился Вася, – Уй, прямо чуть с сосной разминулся! Да стой ты! Врежешься!

Нет, Макс не врезался. Недаром он тут все тропки знал. Только это не помогло ему вовремя затормозить, и его машина на полном ходу влетела в гостеприимные воды небольшого лесного озера, берег которого радостно чвякнул под колёсами автомобиля.

– Вот жеж! Ещё и ныряй теперь! – Вася мчался за Вороновым спасать незадачливого водилу.

К счастью, полностью машина не погрузилась, и Макса успели выволочь из-под крыши авто. Да, наглотавшегося воды, да, без сознания, но живого.

Валера тихо наслаждался. Даже падение на чужом крыльце его уже не беспокоило – голова больше не болела и не кружилась, зато воспоминания о том визите окрасили его отпуск чем-то новым, этаким… приятным.

– Хорошая девчонка… – невольно вспоминал Валера. – Надо же, собаку полезла спасать, вытянула. Добрая и смелая. Ну, и красавица редкая, конечно! Правда, по-моему, ей от этого одни проблемы, – он вспомнил про пьяного Макса и поморщился.

Отпуск его неожиданно порадовал. Раньше-то он старался особенно не отвлекаться от учёбы и работы. Во-первых, постоянно стоял вопрос о банальном зарабатывании хоть каких-то денег и выживании в студенческом мире, а потом – о том, чтобы утвердиться на работе, доказать, что он тоже чего-то стоит.

Нет, с Оксаной он съездил к морю, но ему не понравилось – ей постоянно хотелось куда-то в толпу, повеселиться, и как можно более шумно. Она была недовольна тем, что Валера неохотно шёл на фуршеты и вечеринки.

– Что ты как старый дед? Тебе чего? Денег жалко? – презрительно морщилась она.

Нет, денег жалко не было, только отдыхать в формате, который нравился Оксане, ему было как-то неинтересно, скучно. Вот с аквалангом ему плавать понравилось. На рыбалку ездил, на море ходил каждое утро, пока ещё спали все «наотдыхавшиеся» накануне. Вообще, море нравилось, слушать его, наблюдать за ним, просто на берегу посидеть.

– Пенсионер какой-то, а не молодой мужик! – фыркала яркая красавица – Оксана. – Ты понимаешь, что с такой как я так себя вести нельзя?

– И чего я тогда сразу не понял, что мы попросту не выживем вместе? Ещё несколько месяцев думал… – пожимал сейчас плечами Валера. – Тугодум я, видимо!

Когда у человека появляется время подумать, многие события в жизни становятся понятными и очевидными. Так получилось и у Валерия.

– Ну, хорошо… Квартира, благодаря маме и деду с бабулей у меня появилась. Да, ипотеку, конечно, платить надо, куда от неё деться, но первоначальный взнос получился приличным, так что платежи вполне-вполне терпимые – меньше, чем я бы за аренду платил. У мамы денег больше брать не буду – да, квартиру она, по-прежнему, сдаёт, ну, вот и пусть себе деньги оставит. Первый раз в жизни у неё появилась возможность жить так, как ей хочется. Почему бы не позволить себе нормально пожить?

По всему выходило, что теперь не только мама, но и он сам может пожить нормально. Вопрос только в том, как именно ему нормально? Не выживательно, не в режиме работы «наиздох», а нормально?

– Дожил… бежал-бежал, добежал, а дальше-то что и не знаю! – перед глазами крутилось, как он опять куда-то едет, чтобы успеть на очередную подработку, как ночью спит по три часа – иначе не успеть, как выходит на выходных и в праздники, заменяя всех, кого только можно. От этого всего появлялось ощущение, что он несётся в каком-то бесконечном потоке событий, пролетающих мимо людей, сделанных дел, всё это такое смазанное, нечёткое, и всё мимо, мимо…

– Разве что ипотеку скорее закрыть – ну, набрать ещё подработок! – высказанная вслух мысль как-то недовольно зависла над Валерой. Покружилась над ним, как перевозбуждённая жаркой погодой оса, которая цапнуть может – мало не покажется!

– Неее, вот чую, что надо немного притормозить, пожить пока в менее галопирующем ритме, – рассудил Валера. – Опять же, глупо выкупить квартиру досрочно исключительно для того, чтобы в ней с комфортом скопытиться! Ладно! Решено! Работаю стабильно-спокойно, без судорожных рывков.

Решить было не так и трудно, труднее притормозить себя, разогнавшегося на пути к хроническому трудоголизму.

– Мам? Чего надо сделать? – подрывался он.

– Валерочка, да только полить. Сейчас время-то такое, особенно ничего не требуется.

– А почему у тебя на грядках трава резанная насыпана? – недоумевал Валерий.

– Мульчирую, – непонятно откликнулась Ася, а потом, увидев непонимание на лице сына, объяснила, что засыпает скошенной травой грядки, – Так и поливать меньше нужно, и полоть, а потом земля не так беднеет. Мы же обычно всё выпалываем, урожай снимаем, земля обеднела – надо удобрять, да побольше. А в природе как? Травы выросли, отцвели, семена сбросили и легли обратно в землю – обогатили её. Вот и придуман метод менее трудозатратного огородничества. Я даже косилку купила такую, чтобы она одновременно траву резала – превращала в мульчу.

Ася невесело улыбнулась на изумление сына.

– На самом-то деле это я из-за раздражения начала делать – Сергей требовал абсолютной чистоты на грядках, поэтому, как только мы на дачу приезжали, я бежала полоть, и чтобы ни травинки лишней не было. А как развелась, решила, что больше упахиваться впустую не стану. Тем более, если есть возможность этого не делать. Так что теперь мне гораздо приятнее и легче с огородом обходиться – появилось время и отдыхать, и в лесу погулять, и просто в гамаке с книгой полежать.

Валера только зубы стиснул покрепче – он прекрасно помнил отцовские нравоучения и требования.

– Я бы на твоём месте после развода вообще перестал бы полоть и сажать… – он передёрнул плечами.

– Да мне самой нравится. Только вот так – разумно и без лишней суеты.

Ася начёсывала белый пушистый бочок Арьке, а потом прислушалась. – О! К нам гости идут.

– Какие гости? – Валера изо всех сил постарался сдержать недовольные нотки в голосе. Да, гостей не хотелось. Вообще никого чужого видеть не хочется! Но отцовских интонаций он боялся несоизмеримо больше любого, даже самого неприятного гостя и подсознательно всё время себя контролировал, боясь выпустить наружу то самоуверенное и брюзгливое нечто, которое скрывалось в его натуре.

– А вот увидишь… тебе понравится! – загадочно пообещала Ася, открывая калитку перед…

На участок влетела птица-тройка из трёх собак. Двое неслись в авангарде, весело распахнув пасти, вывесив языки и виляя коротковатыми плотными хвостами, ещё один мчался за ними, издавая забавные, нетипичные для пса звуки.

В прошлом году Валера тоже приезжал к маме, но ненадолго, и хотя рассказы про бультерьеров слышал, но лично с ними не встречался.

– И ещё столько бы не встречался! – успел он подумать.

Первым побуждением было схватить Арьку и поднять повыше, а то и просто закинуть её в дом, крепко закрыв дверь перед страшенными зубастыми мордами.

А сама Арька – маленький белый путеводный клубок, рванула к страшным животинам, весело подпрыгивая, что-то радостно вереща и забавно виляя хвостом.

– Ну, надо же… – протянул Валера, глядя, как здоровенные псы в ответ тоже виляют, припадают на передние лапы, делаю вид, что пугаются Арькиных напрыгов, смешно уворачиваясь от неё.

Ошибки быть не могло – они отлично друг друга знали и прекрасно дружили.

– Ну, ничего же себе! – протянул Валера. – А третий буль где?

– Клубнику ищет, – рассмеялась мама. – Вон, видишь?

– Клубнику? Бультерьер? – изумился Валера, переводя взгляд в указанном мамой направлении. Он уставился на нечто довольное, похрюкивающее и с этого ракурса похожее на… – Погоди, да это же… свин?

– Минипиг Фунтик. В нежно-поросячьем возрасте он решил, что вовсе даже собака, и даже бультерьер, поэтому повторяет всё за Кроком и Дилом, ну, плюс его свинские заморочки – обожает ягоды и лисички, охотится за перезревшими огурцами и не пропускает ни одной приличной или неприличной лужи. Впрочем, Крок и Дил по вопросу промера глубин с ним абсолютно солидарны. Хотя, наша Арька тоже!

– Она в лужи лезет? – изумился Валера.

– Лезет? Да она там с головой ныряет! – рассмеялась Ася.

Обследовавший клубнику Фунтик присоединился к возне бультерьеров и маленькой псинки, внеся в игру яркое звуковое оформление и ещё большее веселье.

– С ума сойти можно! – Валера, наблюдая за играми этой четвёрки, первый раз за очень приличное время, смеялся от души. – Ну и компания!

– Это усечённый вариант местного приличного общества, – просветила его мама. – На самом деле, вечером, когда весь коллектив выходит погулять, за домом Нины прямо собакостолпотворение приключается. Такая возня, беготня, прыжки друг через друга, а Арька ещё и на Фунтике приладилась кататься – прыгает на спину и ездит.

– Погоди… Нина? Мне про неё Вера упоминала – это дочка твоей клиентки Надежды. Говорила, что Нина очень приятная, и мастер-кожевник…

– Ну, да. Всё так и есть. Мастер отличный – она мне в подарок на день рождения сумку подарила, так коллеги-дамы чуть не растерзали, где я такой эксклюзив взяла. Знаешь, – Ася, задумчиво улыбнулась, – Тут подобрались очень приятные и подходящие соседи.

– Подходящие к чему? – осторожно уточнил Валера.

– К жизни. К спокойной жизни, в которой есть место не только собственным интересам, но и чему-то ещё. Важному. Вот я весной подпростыла, не фырчи возмущенно – ты в командировке был, зачем мне тебя было понапрасну беспокоить? Тем более, что стоило только об этом узнать Людмиле – это соседка напротив, она тут же примчалась на помощь.

– Да чем она могла помочь? Врач нужен, а не соседка! – пробубнил сердитый Валера, и тут же внутренне зашипел на себя, заслышав какой-то оттенок отцовской интонации.

– А она и есть врач. Военный хирург и отменный, между нами! – улыбнулась сыну Ася. – И массажист по совместительству. Да и просто замечательная. Знаешь, из таких… из тёплых людей. Ну, что ты так удивляешься? Бывают люди, около которых просто побыть хорошо. Вроде как ничего особого они и не делают, а к ним невольно тянешься – потому что рядом радостно. Да, так вот, примчалась она с миской клюквы, с яйцами, со свежим хлебом, молоком и маслом – поняла, что я до магазина со своей простудой и температурой не ходок. Тут же завтрак мне приготовила и морс сделала, и лёгкие послушала, сказала, что и как сделать… Арьке яйцо всмятку сварить не забыла. Короче, когда она ушла, я едва вспомнила, что у меня утром было состояние лежания пластом. Так это только Люда утром, а потом и её невестка Нина примчалась, и Лиза – соседка за ними – хозяйка булек. Еды мне нанесли на неделю, как я не отнекивалась. Тут как-то… не страшно. Даже если что – не бросят. Помогут, вытащат, прикроют. А то и нарычат на любого, кто попытается козни строить. Убежище тут, понимаешь? – мама задумчиво крутила в пальцах блестящую чайную ложечку. Перед домом, набегавшись, валялось лежбище булек, натуральных и свинобульской натуры, а по ним скакала Арька.

– Если бы мне кто-то другой всё это рассказывал, я бы решил, что это преувеличение… – задумчиво произнёс Валера.

– Нет, не преувеличение. Тут так и есть. Да ты сам увидишь.

И он увидел. Увидел здоровенного мохнатого пса, который с превеликим достоинством сопровождал приятную молодую женщину, чем-то отдаленно напоминающую Наталью Варлей, как потом выяснилось – ту самую Нину. Увидел сосредоточенную компанию подростков в окружении двух собак и одной чёрной как уголь небольшой кошки, возлежащей на плечах у девочки. Причём было очевидно, что это не те подростки, при встрече с которыми надо искать пятый угол в круглой комнате – видно же, как они классно общаются со своими собаками и кошкой.

Он долго протирал глаза, узрев упитанного и солидного полосатого кота, который с тяжким вздохом и видом сильно замученного жизнью существа, целеустремлённо сопровождал нечто на куриных лапах, больше всего похожее на большущий оранжевый помпон.

– Валера, держи себя в руках, – рассмеялась мама, – Это курица – пуховка. Порода такая – китайские шёлковые. А кота зовут Полосатость, и, несмотря на его утомленно-скучающий вид, он курицу ответственно опекает. На неё тут напасть пытались – забежала чужая собака, ну и ринулась на Манюню, так визгу было… Полосатость, сам видишь, кот серьёзный. Пришелицу побил, прогнал и преследовал аж до ворот, – Ася махнула рукой направо. – Мне тамошние соседи рассказывали.

Именно Полосатость и стал напоминанием о другом воинственном коте – Шарике.

– Интересно, а Вере понравилась бы эта картина? – Валера машинально пофотографировал забавную парочку таких непохожих разновидовых друзей и тут только вспомнил, что ему и отправить-то фото некуда – номер Вериного телефона он не знает. – Да и ладно! Что мне до неё? Красивая девушка – вечная головная боль! – он невольно припомнил оставшуюся в Питере Оксану. – И вообще, у меня отпуск! Я отдыхаю и жизни радуюсь. Ой, ёлки-палки, а этот котяра что такое тащит? Ничего себе, какую рыбищу отхватил… Интересно, откуда?

Зрелище здоровенного чёрного кота, целеустремлённо транспортирующего куда-то приличных размеров рыбу, Валера тоже запечатлел на фото, правда, уже без сожалений о том, что Вера этого не увидит. Хозяина рыбы, внезапно обнаружившего пропажу части улова и бросившегося в погоню, он фоткать уже не стал – и так у человека день суетливый, стоит ли под горячую руку попадаться?

Кот нырнул в заросли у соседского забора и канул там. Рыбак топтался около и ругался на вредных вороватых тварей, и тут послышался голос:

– Гнусь! Откуда ты подлещика приволок? – Нина отобрала у кота добычу и вышла на улицу разыскивать пострадавшего.

Валера уже был готов идти на помощь – очень уж сердился мужик, а потом с крайним изумлением смотрел, как происходит общение в этом странном месте…

Вместо скандала и воплей, рыбак, приглашённый смущённой Ниной во двор, вышел из калитки с улыбкой и свёртком, от которого потрясающе пахло выпечкой. Подлещик, покусанный котом со странной кличкой Гнусь, видимо, остался у Нины, но рыбак явно не чувствовал себя обделённым.

– Вы скажите, если Вам или котику рыбки захочется – я скоро на водохранилище поеду… – вещал довольный жизнью мужчина, нежно прижимая к себе ещё тёплый яблочный пирог.

– Вот чудаки какие! – хмыкнул Валера.

Чем дальше, тем больше ему нравилось в этом необычном месте.

Бывает такое – мир внезапно сужается, складывается и мест для встреч у двух людей, которые раньше и не думали встречаться, вдруг получается гораздо больше, чем могло показаться поначалу…

Вера озадаченно смотрела на экран смартфона. Он упорно сообщал о том, что названивает ей не кто иной, как её родная тётушка с маминой стороны.

– Мам, мне тут тётя звонит! – Вера предъявила гаджет маме – в доказательство.

– Интересно… и что ей надо? Она же весной на нас очередной раз навсегда обиделась! – пожала плечами Надежда. – Может, была у бабушки и та что-то хотела передать? – засомневалась она. – У бабушки на даче бывает, что связь плохо работает…

Вера приняла вызов, поздоровалась, послушала торопливую речь маминой сестры, успокаивающе помахав маме рукой, мол, всё нормально, не про бабушку! Послушала ещё, мрачно вздохнула, прихватила карандаш, лист бумаги и быстро написала:

– У них горящая путёвка, а Сашку не берут…

– Почему? – уточнила мама, написав вопрос и просигналив бровями крайнее изумление.

– Тёть Тань, а почему Сашка не едет? – поинтересовалась Вера, а получив ответ, явственно подзависла. – Ээээ, ну, ага… понятно… Я родителям скажу. Да, хорошо. Скоро перезвоню.

Отложив смартфон с крайне озадаченным видом, Вера доложила маме:

– Сашка плохо закончила год, поэтому наказана – на море её не берут, к бабушке на дачу тётя её тоже отправлять не хочет – говорит, что та её разбалует совсем. Если мы не примем, то она хочет послать Сашку в какой-то лагерь с обучением. Правда, Сашка на заднем плане рыдает, что туда не поедет ни за что…

Надежда только вздохнула. Проблемы с учёбой племянницы в реальности существовали только в двух местах – в головах её драгоценной сестрицы и её мужа.

Да, оно понятно, каждому родителю хочется, чтобы ребёнок учился хорошо, но не такой же ценой! В ход шло всё: от зубрёжки по ночам и наказания за каждую четвёрку, до отправки племянницы на всё лето в «обучательные» лагеря, причём сестра с мужем специально выбирали самые драконовские, такие, где про то, что летом дети вообще-то должны хоть немного отдохнуть, нет, не слыхали. Зато изо всех сил натаскивали по предметам, чтобы уж насмерть поразить всех учителей.

Племянница в свои тринадцать лет училась исключительно и только на пятёрки, потому что отметка ниже была сродни преступлению. Была дёрганной, нервной и крайне замкнутой. Общаться с ней было очень трудно, просто потому что она разговаривать спокойно и свободно не умела, доверять могла только бабушке со стороны мамы, за что и была отлучена от визитов к ней.

В гости в семью Надежды её не пускали – сестра была уверена, что Надя живёт неправильно, а это может плохо отразиться на гениальности её дочери.

– Александра должна быть лучшей! Она поступит в МГУ, закончит с красным дипломом, устроится в жизни… – Татьянино лицо озарялось горделивой улыбкой при одной только мысли о блестящем будущем дочери. – И замуж выйдет за умного, а не так, как ты… – фыркала она в сторону сестры. – Вышла за своего вояку и сидишь, радуешься, да ещё Верку портишь! А я тебе говорила, чтобы ты не глупила, а выбирала другого!

С чего Татьяна решила, что жизнь сестры была бы лучше, а уж тем более, что она знает, как именно той лучше, никто понять так и не смог, но Надежду она осуждала буквально за всё. За мужа, дочь, работу, неправильную трату денег, неправильный ремонт в квартире, не такой, как надо, дом в деревне, а уж при упоминании о Надиных животных Татьяну вообще начинало брезгливо передёргивать.

Короче говоря, когда Надя приезжала к маме на дачу, и сёстры сталкивались, Татьяна сходу высказывала всё своё недовольство и даже больше – с авансом на будущее.

Последний раз они пообщались на майские, когда Надя с Потаповым отправились на посадку картошки. Очередной раз услышав от сестры кучу претензий, Надежда традиционно порекомендовала ей заниматься собственной жизнью, и, опять же традиционно, получила в ответ:

– Больше я с тобой не общаюсь.

– Общаться не общается, а племянницу на каникулы прислать «этодругое», – хмыкнула Надя и позвонила маме, чтобы уточнить, что там за ситуация с племянницей.

– Наденька, а я тебе хотела звонить! Доченька, если можно, пожалуйста, возьми Сашку! Таня её совсем загнала, Сашка сорвалась, отказалась идти на какие-то дополнительные занятия, которые ей уже оплатили, в итоговых контрольных получила четвёрку по русскому – диктант написала с ошибкой, короче, стряслась катастрофа, всё плохо, и Татьяна готова её в дворники прямо сейчас сдать. Я попыталась как-то ситуацию сгладить, поговорить с Таней, а в результате мне заявили, что внучку я больше не увижу, потому что отвратительно на неё влияю. Нет, мы видимся регулярно, конечно, – Саша ко мне приезжает, когда Таня об этом не знает, но на лето мне её не дают! Наденька, я деньги вышлю на её питание, только возьми её! У ребёнка уже истерика, она говорит, что ни за что не поедет в этот летний интернат для одарённых…

Надежда только руками развела.

– Мам, да что я Сашку не прокормлю, что ли? Меня только одно смущает… А как же наши животные? Таня утверждала, что ребёнка и близко к чудовищам, которых мы держим, не подпустит.

– Ээээ, я тебе самое главное не сказала. Теперь твои собаки Таню не смущают! Понимаешь, она беременна. Будет мальчик. И они с мужем свято уверены, что теперь-то у них родится гений. Ты же знаешь, что Танин муж жаждет вырастить гения! Вот и получается, что Саша… Саша как бы была репетицией.

– Перед рождением гения? – гневно уточнила Надежда.

– Именно.

– Сказала бы я, как это называется… – гневно прошипела уравновешенная, спокойно-танковая, как иногда в шутку называл жену Потапов, Надежда. – Ну, конечно, я её возьму! Бедная Сашка. Мы все в отпуске, так что я её заберу…

– Нет, ты, наверное, лучше Веру пришли! – запереживала Верина бабушка. – Если она опять начнёт тебя жизни учить, а ты с ней не согласишься, Таня точно отправит дочку в этот дурацкий лагерь, а Саша уже на грани срыва.

– Ещё бы… Ладно, не волнуйся! Сейчас Потапов вернётся и отвезёт Веру в Москву за Сашкой, – Надя в мужа верила целиком и полностью. Да, у них были другие планы, но её Миша точно не откажет приютить Сашку.

Потапов, вернувшийся из магазина, выслушал жену и дочь, помрачнел, отчего Бук убрался во двор и спрятался под крыльцо, а Топ на всякий случай ушёл и спрятался за диван. Нет, целиком он туда не помещался – часть оказалась под столиком, но так было как-то спокойнее.

На месте остался только Шарик – он был в себе непоколебимо уверен и точно знал, что хозяин ещё не знает о пропаже любимых меховых перчаток, а раз так, то эта мрачность кота точно не касается.

– Да ёлки-палки-моталки! – прорычал Потапов, и Бук начал копать окоп у фундамента, мечтая о норе под домом, а Топ ещё немного ужался, втискиваясь поглубже за диван.

Кот, не мигая, смотрел на хозяина, прикидывая, не стоит ли перепрятать перчатки, а то и зарыть их в саду.

– У них мозги есть какие-то или нет? Наффффхххигрр, тьфу, зачем так измываться над девчонкой? Вера, звони своей тётке и договаривайся… Мы выезжаем!

Надежда только и успела расцеловать мужа и дочь, а после их отъезда отправилась добывать из-за дивана застрявшего там ротвейлера и выманивать из-под крыльца вырывшего глубокую траншею алабая.

– Один кот уверен в себе… правда, он ещё не в курсе, что перчатки Мишины я нашла и изъяла! – невольно рассмеялась она, а потом погрустнела, – Эх ты… Таня-Таня… что же ты с дочкой творишь!

Сашка не ждала от лета ровным счётом ничего хорошего! Просто ничего уже не ждала. После той роковой ошибки на диктанте она точно знала – в её жизни всё плохо, очень плохо, а будет ещё хуже!

Чего только она не наслушалась дома! В ушах гудело от криков матери и ледяного презрения отца.

– Всё! Нет моих сил больше! Мы отправим тебя в интернат, и ты будешь жить там, раз такая тупая! Как можно было ошибиться в таком элементарном тексте? – разорялась мама, тряся перед ней свёрнутым в трубку сборником диктантов. – Мы же его писали, когда тренировались! Мы с отцом в тебя столько вложили! Столько труда, столько денег, а ты?

Да, она не справилась, подвела их, она виновата! Только дело-то ведь вовсе не в этом, а в том, что мама ждёт ребёнка. Родители только о нём и говорят! Причём, говорят так, словно он уже родился и даже подрос. Всерьёз обсуждают, как его надо развивать, учтя опыт с Сашкой, как учить, к каким репетиторам отправлять для подготовки к школе.

Нет, Саша вовсе не ревновала. Наоборот, она ждала рождения брата изо всех сил – пусть он будет гением! Пусть будет в сто раз умнее её, может, тогда они от неё хоть чуточку отстанут?

Правда, после проклятой четвёрки, стало казаться, что речь уже не об «отстанут», а о «выбросят прочь, полностью разочаровавшись». В интернат Сашка категорически не хотела – была она там уже прошлым летом целый месяц – это ещё хуже дома и школы. К бабушке, которая её выручала и спасала, Сашку не пустят… И что будет?

– Собирайся, да побыстрее! – cердито велела мама, заглянув в Сашкину комнату. – За тобой сейчас Верка приедет! Поедешь к ним! Правда, не знаю, как ты там с их зверюгами будешь общаться, но раз не хочешь ценить, когда с тобой по-человечески обращаются, то как знаешь, так и справляйся!

Сашка собак боялась отчаянно – недаром всё детство мама и отец орали на любую, даже самую маленькую собачонку, которая подходила к их дочери. Правда, даже два здоровенных пса сейчас пугали меньше, чем родители.

Собираться было недолго – мама почти всё уложила, планируя отослать Сашу на лето в интернат, так что к приезду Веры Сашку выпустили на лестничную клетку, вручили её вещи двоюродной сестре и сухо пожелали той удачи.

Вера с трудом удержалась, чтобы не пнуть ни в чём не повинную дверь, закрывшуюся перед её носом – очень уж Сашка неважно выглядела: зарёванная, бледная, с кругами под глазами, а главное, отчаянно испуганная.

– Саш, ты чего такая? Не волнуйся. Мы с тобой, конечно, не очень много общались, но постараемся это наверстать. Пошли! – Вере казалось, что она разговаривает с забитым щенком… Человеческим щенком.

И они пошли! Увидев за рулём машины мужа тётки Нади, Сашка и вовсе смутилась – забилась в угол заднего сидения и затаилась, а когда они доехали до места, даже глаза закрыла, увидев псов.

– Саш, что случилось? – уточнила Вера.

– Я собак боююююсь, – проскулила Сашка, уверенная, что сейчас на неё поругаются, мол, зачем приехала, раз такая, и отвезут обратно!

– Ну, раз такое дело, давай знакомиться потихоньку! – решила тётя Надя. – Бук, Топ, это Саша. Саша, вон тот чёрно-рыжий чудик – это Топ, а этот зайчик, который из-за ёлки выглядывает – Бук.

Сашка вежливо улыбнулась, растянув губы, а потом бочком-бочком, почти зажмурившись от страха, потопала за тёткой в дом.

– Нда… трудно будет! – поняла Надя к вечеру.

Любое появление собак на горизонте заставляло Сашку поджимать ноги и каменеть от страха, добавляя ей стрессовых ситуаций.

– Может, её сначала с кем-то небольшим познакомить? – рассуждало семейство, когда их гостья как мышка в норку, юркнула в отведенную ей комнату и затаилась там, не подавая признаков жизни.

– А мы знаем каких-нибудь небольших? – саркастически уточнил Потапов, и был прав – у них в окрестностях псы были как на подбор: или крупные, или пугающие для неподготовленных несобачников.

– Я знаю небольшую, беленькую такую, как мягкая игрушка! – припомнила Вера.

– Кто такая? – поинтересовался Потапов.

– Арька… собака Аси. Мам, ну, это та твоя рукодельница из интернет-магазина, у которой наши гаврики тут слегка сына уронили. Она живёт напротив Нины.

– Аааа, то белое пушистое помпонообразное? – вспомнил Потапов. – Пойдёт! Теперь надо только договориться, чтобы нам разрешили познакомить псинку с этим несчастным дитём! – он мрачно кивнул наверх – на второй этаж, где находилась комната Сашки.

Ася варила малиновое варенье и наслаждалась каждой минутой этого действа…

Мерно кружилась деревянная лопатка в малиновой массе, невероятный запах заполнял дом, вырываясь из окон и сводя с ума жаждущих и страждущих пчёл и ос, стучащих лапами в москитную сетку на окнах.

Рядом на табуретке восседал Валера, который с наслаждением занимался совсем детским делом – поедал малиновые пенки.

Зазвонивший телефон Ася подхватила не глядя и не замедляя помешивания в тазу с вареньем, а выслушав звонившего, изумилась.

– Да, конечно! Арька с удовольствием пообщается с вашей девочкой! Вот уж её точно можно использовать в качестве антистраховой терапии!

Валера не очень-то обратил внимание на этот разговор – так ему было спокойно, вкусно и приятно. Зато на следующий день он с изумлением увидел входящую во двор Веру, о которой частенько вспоминал, ведущую за собой какую-то бледную, сутуловатую и зашуганную девчонку.

Он так и замер у окна, не понимая, как это так вышло, и что она делает на маминой даче?

– Саш, смотри! – Вера кивнула на нечто белое и пушистое, больше всего похожее на мягкую детскую игрушку, но тем не менее живое, стремительное и очень общительное!

Сашкиным страхам не дали ни малейшего шанса – они были зализаны насмерть и улепётывали в сопровождении развесёлого лая, а саму Сашку втянули в игру с десятком разнокалиберных мячиков, которых требовалось кидать как можно дальше и почаще-почаще!

– Ну, кидай мне скорее! Кидай! Ой, как хорошо! Я побежааалааа! На, бери! А чего ты не кидаешь? Я же уже принесла! – тявкала мельтешащая вокруг Саши Арька.

– Ой, какое счастье! – выдохнула Вера. – Она даже когда Вашу увидела, в первый момент испугалась. А сейчас вон как играет!

– Наверное, её в детстве собаки напугали? – осторожно предположила Ася.

– Нет… не собаки… родители, – вздохнула Вера. – Они ей постоянно внушали, что собаки кусаются, что они злые-больные-заразные, трогать их нельзя ни в коем случае, и вообще нужно держаться подальше. Сейчас её прислали к нам на каникулы, а у нас псы крупные, так что бедная Сашка вообще в шоке!

– Если честно, я был в большем шоке от вашего кота, – хмыкнул Валера, когда они втроём сели пить чай с привезённым Верой тортом. Сашка от собаки оторваться не смогла, поэтому ей выдали кусок «сухим пайком».

– Не Вы один, если честно, – рассмеялась Вера. – Он даже меня иногда шокирует. Недавно объявил войну чайнику для воды… Причём, по-моему, ему нравится, как вода выплёскивается. Первый раз, когда он его сбросил, я цель поняла – это он меня отвлекал от одного неприятного разговора, а дальше было чисто эстетическое удовольствие.

Они болтали втроём как старые знакомые, не зная о том, что вскоре их компания будет значительно пополнена…

Вера наливала чай и косилась на Сашку. Та сидела примолкшая, с мечтательно-просветлевшим лицом, чуть улыбалась и выглядела как человек, получивший очень-очень приятный, но совсем неожиданный подарок.

– Тебе понравилось в гостях? – не выдержала Вера.

– Не то слово… – откликнулась Сашка. – Я даже не представляла себе, что так бывает!

Она машинально погладила Шарика, перетёкшего на её колени с соседнего стула, а потом и голову Топа, по которой Шарик только что прошёлся.

– Вот странно! Я же так собак боялась! – удивилась она.

– Ну, конечно боялась, раз тебе постоянно говорили, что они страшные-ужасные-опасные. Как тебе не бояться-то? Нет, понятно, что с незнакомыми псами надо вести себя аккуратно – ты же не знаешь, как собака воспитана, что у неё на уме. Поэтому касаться чужих собак без разрешения хозяев запрещено. Категорически нельзя присаживаться перед ними на корточки или наклоняться так, чтобы глаза были на одном с ними уровне, не стоит долго смотреть глаза в глаза. А если тебе разрешили погладить собаку, протягивай ей открытую руку ладонью вверх – свидетельство того, что ты не собираешься ударить и в руке ничего типа камня не зажал, – Вера улыбнулась Топу, который терпеть не мог, когда к нему тянули руки чужие люди. – А лучше всего гладить и общаться со знакомыми собаками. Потому что бывает такое – и собака может быть не против, а хозяина такие просьбы уже достали так, что он сам готов покусать вопрошающих!

Сашка рассмеялась и тут же испуганно осеклась, заслышав с улицы какой-то шум.

– Веееер, Верааааа! Я тебе звоню-звонюююю, а ты трубу не берёёёёшь! – вопил кто-то за забором.

Топ вздохнул, перестал гипнотизировать сырники и отправился на пост – к входной двери. Бук уже давно поджидал «вторженца», устроившись в тенёчке за сиренью, а Шарик, по извечной кошачьей привычке быть в центре событий, не спеша влез на форточку и канул в палисадник.

– Не бойся, – успокаивающе махнула рукой Вера, – Это один из настырников.

– Настырников?

– Ну, да… – Вера прихватила с тарелки сырник, покрутила его в руке, примеряясь, куда бы укусить, и объяснила: – Настырник – это человек, который в упор не понимает, что с ним общаться не хотят. Понимаешь, любой человек имеет право НЕ хотеть общения. Ну, может, ему вообще одному побыть охота… Только некоторые люди этого понимать нипочём не хотят – как это с ним не жаждут куда-то сходить, что-то замутить, не осознают, какие они клёвые и так далее. По мнению настырника, такого быть просто не может, а это значит одно – ты ломаешься, выпендриваешься, что-то из себя изображаешь! Да, может, он действительно всем хорош, но это же не повод мне непременно быть с ним! – с досадой сказала Вера.

– Веркааааа! – продолжал кто-то орать.

– Этому типу я уже раз пять объясняла, что вместе мы не будем, но осознать этот факт человек не может ни в какую! Причём объяснять-то начинаешь вежливо, мягко, чтобы не задеть. Нормальные понимают, а настырники только сильнее цепляются. Вот и этот… уверен, что это я так, понарошку. Цену себе набиваю или не поняла его совет «будь проще – и люди к тебе потянутся». А если я не хочу, чтобы тянулись? – уточнила она у сырника, но тот скромно воздержался от ответа. – Если и так тянутся – лопатой не отмахнёшься?

– Вераааа, я знааааююю, что ты тууууут! – голосил упорный настырник.

Сашка, с которой отродясь никто так, как сейчас Вера, не разговаривал, осторожно хихикнула.

– Вер, а что с ним теперь делать? – кивнула она в сторону калитки.

– Пока ничего. Может, поорёт, поорёт, да и успокоится, – не очень-то веря в такой расклад, ответила Вера. – Но вообще-то, этот самый Антон Жучиков упёртый донельзя… Так что вряд ли сам уйдёт.

– И что же будет? – Сашка немного встревожилась.

– Всё зависит от того, надо нам куда-то или нет. Если ты на озеро пока не хочешь, можно не обращать на него внимания.

– А потом?

– А потом посмотрим, что будет раньше – он устанет или мои родители приедут. Хотя есть ещё вариант перелаза объекта через забор и попытки вторжения, – хмыкнула Вера. – Сразу говорю, лучше, безопаснее и спокойнее для него будет свалить прямо сейчас.

– Это понятно, но что будет, если он перелезет? – Cашка сразу даже как-то съёжилась, представив, что распахивается дверь, и кто-то чужой врывается в дом, пусть даже просто с целью встретиться с её двоюродной сестрой.

– Да ничего такого… не он первый, боюсь, не он и последний! – пожала плечами Вера. – Скамейку на веранде видела?

– Конечно!

– Вот, специально для таких непосед поверхзаборных и стоит! Как только кто-то пробирается на участок, его встречает Бук и провожает до дома. У алабаев такая породная особенность – они впустить незваного гостя могут, а выпустить – неее, это не предусмотрено встроенными настройками. Это только с хозяином можно. Короче, незваный гость шлёпает к дому, а там его встречает Топ. Он, когда нас дома нет, сидит на веранде открытой или внутри – в закрытой, и ждёт, не придётся ли кого-то призвать к порядку, а если мы все дома – может и на улице с приятелем поработать. Дальше нарушитель препровождается на скамейку и там сидит.

–А почему именно на скамейку? – вдруг заинтересовалась Саша.

– Так кинолог порекомендовал. Объяснил, что собаки – существа чёткие. Им проще знать, что вот это, через забор сиганувшее, надо загнать на скамеечку для выполнения команды «Место для чужака» и не выпускать, пока мы не придём.

– Веееер, я всё равно с тобой встречуууусь! – донеслось из-за забора.

– Ну, вот что с таким дуболомом делать, а? – флегматично поинтересовалась Вера. – Ежели чего в голову втемяшилось, поленом не перешибить!

– Вер, я идууу к тебе!

– Ну, иди-иди! Ко мне! – чисто рефлекторно облизнулся алабай Бук, наблюдая за ветками зазаборной рябины, которые закачались от того, что на них забрался невоспитанный тип.

– А потом – ко мне! – дополнил ротвейлер Топ, в нетерпении переступив лапами.

– Можно было бы рябину спилить, – вздохнула Вера, глядя, как над забором появляется красное от натуги лицо Жучикова, – Но жалко! Она такая красивая, ровненькая. Да и вообще, если из-за всяких баранцев деревья пилить, никаких лесов не останется!

Жучиков перевалился через забор на посыпанный песочком пятачок, специально оставленный для приземления особо упёртых поклонников – жалко растения, там же кого ни посади – сломают и затопчут.

– Веееер, я уже почтииии дошёёёл! – сообщил настойчивый ухажер и бодро пошагал к дому, не замечая, что за ним беззвучно следует здоровенная бело-кремово-серая тень. – Любимая, я уже рядом! Прости, розы я оставил в машине – через забор их кидать не решился!

– Предусмотрительный какой! – Вера хладнокровно помешала чай в чашке и улыбнулась замершей Саше. – Не переживай, в дом его не пустят.

– Вера-АААААА! – последняя «а» у Жучикова получилась очень активной и громкой.

Наверное, потому, что решительно открыв магнитную антимоскитную занавеску и шагнув через порог, он нос к носу столкнулся с очень крупным ротвейлером.

– Аааай, ты чего? Ты чей? – нелепо загомонил Жучиков, осторожно отступая назад и убираясь из дома. – Верааа, у тебя тут псина! Убери пса! Вераааа!

– Вот скажи, Саш… я кого-то сюда звала? – Вера отпила чай.

– Неа! – Сашка вдруг поняла, что ей почему-то ни капельки ни страшно.

Собственно, именно этого Вера и добивалась. Да, можно было бы выйти к воротам, сразу послать паразита в шестой раз, а он, оскорбившись, начал бы распускать руки, как это уже бывало…

– Пришлось бы слегка потрепать и Жучиковское самомнение, и тушку… А зачем это ребёнку наблюдать? Она и так нервная и забитая. И вообще, если можно решить вопрос проще, лучше так и делать, – рассудила Вера.

– Ладно-ладно! Я сейчас ухожу! – митинговал Жучиков, с собаками дела не имевший, и поэтому не различивший на морде ротвейлера откровенно насмешливое выражение. – Вот, собака, видишь, я сейчас уйду…

– Ну, счас! Уйдёт он… – негромко рыкнул Бук за спиной у настырника. – Куда ж ты, болезный так заторопился-то? Звал тебя сюда кто? А?

Жучиков меееедленно повернул голову, встретился взглядом с алабаем и замер. Тут-то он вспомнил о том, что ему говорили приятели:

– К Верке просто так не подкатишься, очень уж замороченная. А потом, у неё собаки и такой батька…

Нет бы ему уточнить, о чём они, но так хотелось утереть нос всем, кто пробовал покорить неприступную красавицу, так хотелось прослыть «первым парнем на деревне», самым крутым и клёвым, что он только отмахнулся от предупреждений. Как выяснилось, очень напрасно!

– Верааа, Вер! Они же меня сейчас сoжрyт! – Жучиков медленно отступал к скамейке, куда его препровождали псы, а когда край скамьи ткнулся ему под колени, попросту рухнул на её сидение. Ощутил какое-то движение сбоку, в ужасе покосился туда и обнаружил рядом с собой серого полосатого кота, рассматривающего его с таким высокомерием, что если бы не стоящие рядом псы, точно бы швырнул вредного кошака в бочку с дождевой водой, стоящую у веранды.

Бедняге неоткуда было узнать, что при одной только попытке схватить Шарика, он бы сам полетел в эту самую бочку, а может, и куда подальше… Уж что-то, а ронять людей Шарик умел филигранно!

Вера покосилась на двоюродную сестру. Та порозовела, пугаться точно перестала, а значит уже можно выпроводить гаврика за забор – пусть сам нюхает свои розы в своей крутой тачке.

– Вера! – возликовал Жучиков, узрев девушку на пороге дома. – А я к тебе, ой…

– Вот не надо тут делать резких движений! – пожала плечами Вера, наблюдая, как настырник замер в неудобной позе, зависнув над скамейкой и уставившись на две оскаленные морды. Шарик оторвался от вылизывания задней лапы и переглянулся с Верой, явно демонстрируя своим занятием высокую степень презрения к этому конкретному людю.

– Вера, убери собак! Ну, что чё? Я ж к тебе приехал, через забор того… перебрался. Букет в машине… лежит…

– На могилку? – деловито уточнила Вера. – Тебе как, веничком цветы положить или веночек сплести?

– А? – несколько подзавис Жучиков.

– Я же тебе сказала, что не буду с тобой! Что не хочу ни поездки на море, ни побрякушек, ни айфона. Сказала?

– Ага… только я ж приехал…

– И очень напрасно ты это сделал! Я ещё раз тебе говорю, последний, потом повторять это будет уже некому – просто потому, что объект для объяснений закончится! – констатировала Вера. – Давай, дуй отсюда по-быстрому, пока мой отец не вернулся! Бук, Топ! Провожаем!

Псы тут же перестроились, освободив проход, Жучиков осторожно сполз со скамьи и потихоньку, медленно да плавно начал движение к калитке, радуясь, что никому из приятелей-сокурсников не рассказал, что едет покорять эту нeнoрмaльную!

– Чё ей надо? А? Ну, чё? Я ж нормальный, ни кривой, ни косой! При бабках, с тачкой! Чё ломается? – беззвучный монолог был настолько очевиден, что Сашка, стоящая у окна и наблюдающая за всем этим, чуть в голос не расхохоталась, когда Вера, распахнувшая калитку, спокойно ответила:

– От тебя мне не надо ничего, совсем вообще ничего! То есть абсолютно! Да, ты вовсе не косой или кривой, просто НЕ мой. Бабки мне твои ни к чему, машина – тем более. И да… я не ломаюсь, а просто очень надеюсь больше в непосредственной близости от себя тебя не видеть – тебя и так вокруг очень много получилось, понимаешь? Перебор! Я достаточно понятно выразилась?

– Кому-то тут нужны понятные выражения? – прогремело из-за забора, и Жучиков, выпровоженный из калитки, запнулся о кота, который непонятно как материализовался у него в ногах, напрочь их стреножив, и влетел прямо в руки здоровенного и чрезвычайно мрачного типа, чем-то напоминающего не вовремя разбуженного медведя.

– Вера? Что это ещё за гости у нас из калитки вываливаются? – рыкнул Потапов, и сердце Жучикова очередной раз за последнее время скрылось в пятках.

– Пап, это из института… Он уже уходит, – флегматично отозвалась Вера.

– Молодой человек, Вы уходите? – спросил у Жучикова этот человеко-медведь, небрежно придерживая его в вертикальном положении.

– Ааааа… в смслиии дааааа! – проскрипел Антон, бочком-бочком пробирающийся к собственной машине, благоухающей розами.

– Прекрасно! Вот и идите, да больше через заборы не наведывайтесь! Ещё раз Вас тут обнаружу, так просто уже не отпущу! – пригрозил Верин отец, и Жучиков решил, что как только он доберётся до приятелей, то всё им выскажет! Чего его не предупредили по-человечески, что там не просто «у неё собаки и такой батька…», а караул сплошной!

– Медееедь какой-то, да не один, а аж три штуки – два собачьих и один человечий! – невнятно бухтел невезучий ухажер по дороге в Москву. – Ну её, эту Верку… я себе получше найду и попроще, а то ишь ты, какая цаца!

То же самое определение под кодовым названием «ишь ты какая цаца» использовал и Сергей Сергеевич Фроликов, в раздумьях о собственной бывшей жене.

– Понапридумывают бабы всякой глупости и мути, и давай права качать! Ишь, половину всего отцапала! Да уже небось всё спустила – опыта-то в делах нет. Сейчас приеду, потребую триммер. Строго так скажу, мол, отдавай немедленно! Опять же, если там будут те страшные псы и тот… ээээ… та мeрзкaя свинья, триммером не в пример легче отогнать их подальше.

Он уже представил себя, гоняющим с помощью садового инвентаря дyрaцких собак, свиней и наглых соседей, посмевших привести на его дачный участок всякое разное…

– Главное, сразу ей дать понять, что больше я её глупости не потерплю! Что моё слово – закон! – Фроликов надувался от чувства собственной значимости, поглядывая на себя в зеркальце заднего вида. Правда, что-то ему мешало… что-то такое важное…

– А! Вспомнил! Надо не забыть окна в машине закрыть! Ту, прошлогоднюю пришлось за бесценок продать из-за какого-то поганого кота! – наконец-то припомнил Фроликов, и, уже полностью успокоившись, отправился вперёд, навстречу своему триумфу.

Жучиков был в ярости и недоумении!

– Да что она вообще о себе возомнила! Кто она такая? Крутая модель, певица? Да и таких можно найти, если есть бабки! А тут… какая-то студенточка!

Когда мальчику с детства рассказывают, что он самый-самый, ему трудно понять, что его «сам-самость» – для мамы и прочих членов семьи, и восприятие мальчика окружающим миром в принципе не могут быть идентичны. И даже если ты реально крут, это не гарантия того, что крут для всех – ты ж не золотой слиток, чтобы всем нравиться. И злиться на то, что кто-то не падает ниц под напором твоего обаяния и не поддаётся твоим ухаживаниям – это прямой путь к проигрышу. Нет, не проигрышу девушке – ей всё равно, тебе же сказали. Проигрышу себе самому.

Это – самый обидный и опасный проигрыш, гораздо, несоизмеримо хуже, чем отказ девушки уже несколько раз объяснявшей тебе, что быть с тобой она не хочет.

Антон ничего подобного не думал – просто злился и давил на газ, хотя, на просёлочной дороге это было крайне неразумно, шипя каждый раз, как ощущал запах роз – несчастный букет, который он вёз Вере, теперь был доказательством его неудачи.

– Надо выкинуть его в канаву! – рыкнул Антон, развернулся в пол-оборота, чтобы достать букет с заднего сидения и вышвырнуть его через окно на обочину. Как только он отвёл глаза от дороги, руль как живой вильнул в руке, а встречная машина, гневно загудев, едва-едва избежала столкновения, зарывшись носом в густые кусты на обочине.

Антон, силясь исправить ситуацию, тоже вывернул руль, но попал в вольготно разлившуюся на дороге лужу, машину повело и принесло в аккурат к боку встречного автомобиля, застрявшего в кустах.

– Ты! Ты баран! Купил права, а водить не умеешь! – завопил водила, открывая дверцу и вываливаясь в кусты. – Сoпляк!

– Да ты сам виноват! – взвыл и без того обиженный на весь белый свет Антон. – Чего тебя туда занесло, если я твою гнилую тачку и пальцем не трогал?

– Чёёёё? Поучи ещё меня! Я таких как ты видал… – Сергей Сергеевич Фроликов, который из мечтаний о собственном триумфе и полной победе над женой одним махом оказался мало того, что в кустах, так ещё и в скандале с каким-то молодым наглецом, выдирался из зарослей, кипя от негодования.

Его настроение отнюдь не улучшилось после ответа хамоватого парня, который мало того, что не чувствовал своей вины и не был готов выслушивать нотации Фроликова, так ещё и гневно возражал на любое замечание Сергея Сергеевича.

Когда последний смог добраться до капота и обнаружил там две царапины, его гнев достиг апогея.

– Да ты глянь на свою тачку! Она ж вся, как пожёванная! Докажи, что это от моей машины – она-то целая! – изгалялся оппонент.

Слово за слово, конфликт разгорался и ширился. Дошло до того, что Антон, собравшийся всё-таки выкинуть букет, который предназначался Вере, швырнул им прямо в противника, а услышав разъярённый вопль вконец оскорблённого Фроликова, шустро нырнул за руль и нажал на газ.

Всё-таки есть что-то этакое в наших просёлочных дорогах… какая-то особая миссия, что ли…

Видимо, именно эта дорожная функция и сработала, услужливо плеснув грязной глинистой водичкой под колёса машины Антона, отчего они обрели невиданную ранее гладкость, и, с лёгкостью скользнув по дороге, преодолели кусты, унося машину в глубокую канаву, щедро поделившуюся с гостями своим содержимым. Канавы-то, они такие… гостеприимные.

По салону, щедро орошённому настоянной болотной жижей, эпично плавали лепестки роз и благоухали прощальным ароматом романтики.

– Ить-эть-ять-уть… – доносились из канавы невнятные, но от этого ничуть не менее содержательные умозаключения, распугивая комаров и привлекая пиявок. – Да я тебя счааааас!

К счастью для Фроликова, у Антона не получилось быстро выбраться из канавы – он скользил на крутом склоне, ругался, падал, перемазавшись в цепкой и любвеобильной глине с ног до головы. А когда всё-таки вылез, то выяснил, что от его оппонента на дороге остались только проломленные кусты, следы от шин и помятый букет роз.

Инспектор Воронов, возвращаясь из управления, решил срезать путь, свернув на просёлок. Он флегматично объезжал родимые природные препятствия и машинально обратил внимание на помятые кусты справа. Причём в двух местах.

– Кто-то рухнул? – он притормозил и ошалело уставился на куст, росший у второго пролома, который вдруг раздвоился и начал двигаться. – Ёлки-палки! Так заикой остаться можно! – подумал он, осознав, что этот «куста кусок» на самом деле человек. Какой-то странный тип, местами поцарапанный, измазанный глиной, с присохшими к ней веточками, травой, листьями и почему-то лепестками алых роз…

Слушая эпичную повесть о том, как его отвергли, собаками пугали, отцами воздействовали, а потом подсунули эту дорогу, психа за рулём встречной машины, лужу под колёса и проклятую канаву, да ещё и его собственный букет, на который он сам и рухнул, когда хотел его пнуть с досады!

– Розы… ненавижу розы! – перемежался «припевом» эпичный рассказ. – Я весь исцарапался из-за них!

–Хорошо хоть не сказал, что розы сами на него напали и коварно ободрали! – подумал Воронов. – А ведь мог бы.

Правда, после уточнения, а с какой скоростью вёл машину этот самый нервный водитель, его вопли чуть поутихли, а после напоминания о том, что можно и по тормозному следу скорость высчитать, и вовсе закончились.

– День у меня такой! Поганый-препоганый! – сообщил обиженно Антон, шмыгнув носом, словно мальчишка.

– Вы лучше подумайте, чем мог бы закончиться Ваш день, если бы Вы в таком настроении на трассу выбрались… – предложил ему Воронов, вызывая эвакуатор для добывания. – А про девушку… Вы представьте, что бы Вы сделали, если бы Вас так какая-то девица преследовала. А что? Она, к примеру, считает, что неотразима, а Вас от неё с души воротит. И как бы Вам понравилось обнаружить её у себя, на своей территории?

Воронов не ждал ответа, да и не надо ему было – у него работа другая. Но вот некоторая задумчивость, видневшаяся из-под глинисто-травяных наслоений на физиономии несчастного, была, так сказать, налицо!

Ася сидела на садовых качелях и отдыхала. Собственно, планов-то было громадьё, но второй день отпуска располагал к некоторому расслаблению и созерцательному времяпровождению.

Особенно этому поспособствовал сын.

– Мам, иди, а! Вот, сядь и отдыхай! Или ляг и отдыхай, короче, позволь себе провести время как хочется!

Ася некоторое время поразмышляла, что именно она хочет, и решила, что качели, Арька и вязание – как раз то, что ей нужно!

Она не обратила никакого внимания на шум мотора, затихший у забора, а также хлопок машинной дверцы.

Зато всё это насторожило Ариадну.

– Кто это приехал? – ушки, обросшие мягкой шёрсткой, насторожились. – Соседи? Нет. У них ездилка фыркает не так. Другие соседи? Тоже нет. А кто?

Арька жила сейчас очень хорошо. Счастливо, спокойно, приятно. Но вот её жизнь до встречи с Асей была настолько страшной, что запомнилась на всю жизнь. Именно этот хвостик тревоги и заставлял Арьку бдить.

Повернувшаяся на калитке ручка, грохот кулака, стукнувшего по забору и голос, отлично запомнившийся Арьке голос нехорошего человека, обижавшего её хозяйку, доказали ей, что она была права!

– Ася! Ты что? Замок сменила? Калитку открой! Я приехал!

Асе в первый момент времени показалось, что ей померещилось.

– Что? – она недоумённо подняла голову и уставилась на калитку.

За высоким забором из профнастила она, конечно, не могла видеть, кто там стучит, но голос-то узнала! Ещё бы ей не узнать – в кошмарных снах ей снилось, как муж, к счастью, уже бывший муж, снова от неё что-то требует, читает нотации, поучает, рассказывает, какая она глупая и всё остальное в том же духе.

– Ася! Я приехаааал! – Фроликов повысил голос, – Открывай скорее!

– С чего бы это? – Ася так удивилась, что задала этот вопрос Арьке. – С чего бы нам такое счастье привалило?

Шум за забором Асю смутил. Она вообще не любила мешать людям, а то, что её забор используют как барабанную установку на рок-концерте, как-то не очень вписывалось в понятие «немешания».

– Жаль, что Валера в магазин уехал… Хотя… наверное, пора уже и самой с этим справляться. Я уже достаточно большая для этого девочка! – решила Ася и отправилась к калитке.

Арька потрусила следом, соображая, где сейчас находится Фёдор и услышит ли он её, если что?

– Позову! Главное, начать, меня поддержат! – решила она. – Я точно знаю, что поддержат!

Между крохотным забитым и зашуганным щенком и уверенной в себе своей хозяйке и своих приятелях собаке есть огромная разница!

Реакция хозяйки и её собаки на появление в приоткрывшейся калитке Фроликова, была очень разной.

– Мамочки-собачечки, че-гав-гав-гава это такое? – опешила Арька, разражаясь громким, и довольно-таки визгливым лаем. – Спасите! Кота позовите! Фёдорррр гавгдетыыыы!

Ася, воззрившаяся на это «я помню чудное мгновенье» в современной интерпретации, изумлённо воззрилась на нечто, без сомнения, когда-то бывшее её мужем. Но ныне пребывавшее в таком незаурядном виде, что…

– И ни в сказке сказать, ни пером описать! – выдохнула она.

– Ася, что ты там бормочешь? – раздраженно произнёс Фроликов, заходя на участок мимо опешившей бывшей жены. – +-Не видишь? Я пострадал! Попал в дорожное происшествие!

«Пострадавшесть» Сергея Сергеевича была видна невооруженным взглядом. Исцарапанный, с какими-то мелкими сучками в волосах, в испачканной с левой стороны одеждой и надорванным воротом рубахи Фроликов являл собой зрелище дивное и незаурядное.

Ася уставилась на него, ощущая, что в её организме происходит совершенно неконтролируемая реакция – ей дико хочется рассмеяться! Да-да, вульгарно, в голос, прямо в лицо бывшему мужу!

Нет, она старалась сдержаться…

– Ты? А ты зачем приехал? – кусая губы в попытке не растерять остатки хороших манер, сдавленно уточнила Ася.

– Проняло! Я ж знал! Я точно знал! – самодовольно подумал Фроликов. – Вон, аж реветь собралась – губу закусила.

Когда он рассмотрел себя в зеркале заднего вида после столкновения с тем молодым паразитом с розами, Сергей Сергеевич решил вернуться в Москву. Очень уж вид был… ну, не ахти… А потом, уже почти развернув машину в обратную строну, Фроликов вдруг понял, что он ошибается!

– Бабы любят, когда надо жалеть, вот и Ася всегда такая была. Так что чего ради я буду туда-сюда ездить? Раз решил на дачу, значит, на дачу! Заодно и одежду она постирает да зашьёт.

И вот теперь он в очередной раз понял, что прав! Как всегда прав! Даже успел припомнить своего бывшего партнёра, который, вот болван-то, утверждал, что Фроликов сильно рискует, что так с женой, да и вообще с людьми, общаться нельзя.

– Даже я тебя уже с трудом переношу, ты уж извини! – сокрушался тогда партнёр.

– Ну, и кто из нас прав? – cамодовольно подумал Фроликов, жалея, что тот глупый тип его сейчас не видит. А вслух сказал:

– Я? Я приехал за своим триммером! Я его сам купил, так что он мой! И уйми эту шавку! – он ткнул пальцем в мелкую белую псинку. – Я думал, ты от неё давно избавилась!

– Ну, что? Съела? Ты-то решила, что я к тебе возвращаюсь, а я тебе – «за триммером». Ну, давай, говори, что не знаешь, где он – ещё бы, у тебя всегда бардак был. Давай, говори, что ты его поищешь, а пока, может, я отдохну и приведу себя в порядок…

Фроликов даже успел мысленно сделать Асе замечание о том, что она не спросила, а не пострадал ли он, но тут она как-то подозрительно закашлялась, явно сдерживая слёзы радости, и сказала:

– Триммер тебе вернуть? Ну, хорошо, я им всё равно не пользуюсь. Только подожди в машине, пожалуйста!

Через секунду Ася решительно, двумя руками, выдвинула Фроликова за калитку и заперла её. А потом прихватив на руки собаку, шмыгнула в сарай за триммером.

Только там, за надёжной дверью, она расхохоталась в голос, до слёз и вытирания их пушистым Ариадниным бочком.

– Ну, и гуууусь! И это-то мне в кошмарах снилось! И из-за него я столько лет мучилась? Вот глупая я!

Она сама себе удивилась, когда сообразила, что так решительно выставила мужа, а поблагодарила за это свою собаку.

– Арь, а ведь это я за тебя испугалась – ты же на него лаяла, а он выступать начал. Ну, пошла бы я за этой штукой, – Ася аккуратно сняла со стены повешенный на крючок триммер, – а он бы тебя обидел – точно бы или пнуть попытался, или накричать!

Ася покосилась на триммер. Нет, его точно жалко не было – у неё отличная косилка, которая как старательный лемминг грызёт траву для мульчирования, но вот чего это её бывшему мужу вдарило в голову, что ему нужна садовая техника?

И тут она осознала замечательную вещь – ей это абсолютно, совершенно, равнодушно всё равно!

– Всёравношно! Вот как мне на него и его причины! – Ася подняла на руки Ариадну и сообщила ей, – И кошмары мне теперь точно сниться не будут! И спасибо ему огромное, что он приехал и показался! Такой… такой прошлогодний, смешной и нелепый со своими убеждениями, зашкаливающим самомнением, презрением ко всем окружающим.

Невольно вспомнились друзья мужа.

– Ведь вокруг были люди. Он дружил с кем-то со школы, с кем-то с института, с партнёром своим дружил… А потом… потом они начали исчезать один за одним. Видимо, правду говорят, что мужчина мужчину видит лучше. И если друзья говорят в лицо, что ты стал невыносим, что ты забронзовел, стал высокомерен, самодоволен и напыщен, то, наверное, всё так и есть! Они-то увидели всё раньше…

Ася на всякий случай закрыла собаку в доме, откуда непрерывно доносился её взволнованный лай, взяла триммер и отправилась отдавать его Фроликову, не зная, что её сокровище лает совсем не просто так, что призыв Ариадны уже услышан, принят к сведению и срочному реагированию.

Вера видела, конечно, что Сашку что-то мучает, но была уверена, что «что-то» только отношения с родителями. Всё остальное она узнала случайно, когда поехала за молоком, прихватив с собой Сашку.

– Ой, Верочка, а я как раз дою! Подождёшь немного? – Анна Ивановна, хозяйка коз, выглянула из сарайчика.

– Да, конечно, мы подождём! – откликнулась Вера.

– И творог ваш уже практически готов, так что всё сразу и заберёшь! – дополнила Анна.

Вера думала с Сашкой пройтись по рощице, может, грибы посмотреть, но обнаружила, что Сашка, почему-то проснувшаяся ни свет ни заря, теперь клюёт носом.

Через пару минут девчонка уснула, Вера подтянула смартфон и принялась просматривать сообщения от знакомых, поглядывая на дружную компанию совсем молоденьких козочек, слоняющихся вокруг машины, а ещё минут через десять услышала, как двоюродная сестра плачет, всхлипывая тоненько, и поскуливает, словно брошенный под дождём щенок.

– Саш, Сашенька, ты что? Ты почему плачешь? – затеребила Вера сестру.

Сашка вскинулась, даже не сразу сообразив, где она находится, начала неловко вытирать слёзы, а потом неожиданно для себя рассказала, как она боится идти в школу!

– Там, как назло, собрались все, кто меня терпеть не могут. Нет, я сейчас понимаю, что сама виновата… Но как мне дальше-то быть? Они же думают, что я предательница, крыса…

Вера слушала Сашку и злилась. Так злилась, что аж губу прикусила, чтобы сдержаться, ничего не сказать… Она сама терпеть не могла ябед, считала это одним из самых поганых качеств, которые могут быть у школьника. Увидел ты, что кто-то списывает, так что тебе-то с этого? Собой занимайся, за себя отвечай! Мало ли, какие у человека обстоятельства…

Но вот ситуация с Сашкой была иной – глупые родители, которым доверчивая дочь рассказала что-то, взяли и попросту подставили её и перед классом, и перед учительницей!

– Они тебя что, бьют, обижают? – хмуро уточнила Вера у кузины, – Одноклассники твои?

– Нет, просто не общаются… Или, если и общаются, так обидно со мной говорят, что просто сил нет. Презирают и сердятся, что я списывать не даю…

– Ну, а почему ты не можешь сказать, что списывать дать не можешь – родителям пообещала, но вот объяснить решение – запросто в состоянии? И общение потихоньку наладится, и в ответе учителю потренируешься.

– Мне и это запретили… – понурилась Сашка. – Папа сказал, что объяснять тупым – это пустая потеря моего времени.

– Погоди, но вроде у вас класс сильный… Значит, тупых там нет и быть не может. А раз тупых нет, значит любому желающему ты имеешь полное право растолковывать всё, что надо. Про объяснения умным твой папа ничего не говорил? – смешливо прищурилась Вера.

– Нееет… не говорил.

– Вот и отлично! Будешь объяснять, потихоньку начнут тебя лучше узнавать, глядишь – и отношения наладятся… – улыбнулась Вера. – Они же тебя практически не знают…

– Пожалуй, что так. Папа говорит, что друзей у меня нет, потому что я какая-то… ну, не такая.

Вера скрипнула зубами. Нет, ну, ничего ж себе, да? Сами, собственными корявыми ручонками испоганили дочери репутацию в классе, и её же ещё укоряют, что, мол, не такая.

– Слушай, друзья – дело редкое вообще-то… Я бы на твоём месте не очень доверяла всем этим сказкам о школьных друзьях! Нет, это бывает, но не у всех и не всегда. Школьный класс – это всего лишь случайным образом составленный коллектив. Вы же не объединены ни общими интересами, ни общими взглядами. Так что может и не повезти – запросто может и не найтись в этом коллективе близкого по духу человека. Кстати, вот у твоих родителей на работе друзей много?

– Ну, я бы не сказала… оба ругаются на своих работах.

– А как же так? Работают, работают, а друзей нету? Может, они тоже какие-то не такие? – фыркнула Вера.

Сашка призадумалась, и ей внезапно стало немного легче – и правда, нет у её родителей друзей. Есть приятели, но они не дружат, а соперничают друг с другом, да детьми меряются – у кого талантливее и круче учится.

– Спасибо тебе, а то мне и правда казалось, что со мной что-то не так, – вздохнула Саша. – Хотя…, хотя, это, наверное, правда. Не получается у меня ничего, и как дальше жить я не знаю! Всё не так!

– А что не так с твоей жизнью? – Вера слушала-слушала сбивчивый Сашкин рассказ, злилась-злилась, старательно придерживая всякие разные слова о тётке и её муже, прямо-таки рвущиеся из глубин характера, даже за молоком и творогом успела сбегать к Анне Ивановне, а потом… потом не поехала напрямую домой, а притормозила машину в лесу.

– Давай немного посидим, а? – в голове крутилась некая идея, почему-то упорно отображающаяся в виде схемы со стрелками. – Слушай, а ты не пробовала разобраться в том, как тебе жить? Нет, не реветь, а подумать?

– Да что тут думать? Всё плохо, и дальше будет ещё хуже! – истерически всхлипнула Сашка.

– Так, стой! Давай по порядку разбираться.

– Да что тут разбираться? Родители хотят, чтобы я училась на супер отлично. А я могу просто на отлично! – воскликнула девочка.

– Так, значит, проблема в родителях?

– Да! У меня нет сил… больше совсем-совсем нет.

– Погоди реветь… Есть родители с проблемой и есть ты. Можно принять решение – обратиться в опеку, пожаловаться на их давление и…

– И меня заберут от них. Только легче-то не станет, а вот хуже – запросто! – мрачно вздохнула Сашка.

– Так, значит этот путь вычёркиваем. Давай дальше думать… Есть родители с проблемой. Лишаться их – не вариант. Можно что-то сделать с родителями, чтобы они кардинально изменились? Волшебная палочка и заклинание полного подчинения Империус не рассматривается по причине отсутствия оной… – очень серьёзно заявила Вера.

Сашка рассмеялась, – Да уж… с палочкой было бы проще. Ну, если её нет, я не знаю, что ещё можно сделать…

– Как что? Не можешь изменить их, измени своё отношение к тому, что они говорят. Ты же сама изменилась, выросла. Уже не семь-восемь лет, тринадцать как-никак. Ты сама подумай – они родители, конечно, но просто люди. Да, неидеальные, ясен пень. У них какие-то положительные черты есть? – деловито уточнила Вера. – Ну, хорошее что-то было?

Сашка задумалась. – Было, конечно. И в лес мы ездили зимой на шашлыки… Папа классно умеет их делать, и по воскресеньям мама пироги печёт, и один непременно с сюрпризом. А ещё мы каждый год отмечаем день включения фонтанов… Не знаю, почему именно фонтанов, но это так здорово! И мороженое едим у фонтана, и родители со мной никогда в этот день не ругаются, – Сашка вспоминала и потихоньку улыбалась. – Правда, эти дни проходят, а потом…

– А потом ты начинаешь психовать из-за их требований, – понятливо кивнула Вера. – Ну, если волшебной палочки, как мы выяснили, у нас нет, а без неё родителей твоих не поменять, давай ты попытаешься взять и самой примириться с реальностью. Нужно понять, что хотеть они всегда будут очень много, но дать ты можешь им только то, что по твоим силам, а значит нервничать из-за этого не стоит.

– Легко сказать… а как сделать? – Сашка вопросительно подняла брови.

– Ну, а что они могут? Физически они тебя не наказывают? Нет. Еды не лишают? Нет. Развлечений?

– Да я как бы особо и не развлекаюсь… – протянула Сашка.

– То есть того, что нет, и лишить не получится, – подмигнула ей Вера. – Кстати, по этому поводу мы с тобой подумаем… Надо будет изобрести какую-нибудь хитрость, чтобы тебя отпускали к бабушке, ну, и к нам.

– Тогда они будут мне запрещать к вам ездить в виде наказания! – понурилась Сашка.

– Да, если решат, что для тебя это награда. А если нет? Если бабушка закапризничает и потребует, чтобы твоя мама непременно приезжала и помогла ей по хозяйству?

– Неее, мама не будет – она же беременна.

– Правильно, тогда бабушка ещё больше закапризничает и потребует, чтобы от вас кто-то приезжал…

– Папа не поедет, и тогда пошлют меня! – радостно воскликнула Сашка.

– И как только ты так обрадуешься, они тут же поймут, что тебя можно этим держать на коротком поводке! А ну-ка давай сурьёзнее, скорби прибавь, слезу пусти! – Вера тяжело вздохнула над своим поведением, подумав:

– Что я делаю, что творю, что творю, что делаю! Учу ребёнка врать родителям! С одной стороны… А с другой – что делать-то? Ну, что? Оставить так, как есть – они её до психушки додавят! В опеку заявить? Даже если докажут психологическое давление, ну, заберут её от родителей, и что? Ей лучше там будет? Вот уж нет! Да ещё и виноватой себя будет перед мамой и отцом чувствовать. Родителей её изменить? Это, и правда, из серии фантастики – они же взрослые мужчина и женщина с дурью на всю башку у каждого! Да ещё дури этой там так много, что она аж выплёскивается и по округе разливается! Но, тем не менее, они её родители, и бывают шашлыки, пироги с сюрпризом, фонтаны… Короче, есть реальность, в которой нужно что-то решать так, чтобы Сашке было легче и лучше жить. А это значит, что нужно выработать какую-то стратегию безопасного общения Саши даже не с ними, а с дурью в их головах!

– Слушай, а ведь это может сработать… – обдумывала Сашка сестринскую идею. – А ты со своими тоже так хитрила?

– Неа… С моими мне повезло. Они всегда на моей стороне и со мной рядом, понимаешь? С моими так нельзя.

– Жаль, что у меня не так… – понурилась Саша.

– Жаль. С одной стороны, а с другой – знаешь, это тоже не просто так. Ты, по крайней мере, точно-преточно будешь знать, как именно нельзя с детьми общаться. Точно не будешь так делать со своими детьми.

– Однозначно! – закивала Сашка.

– Ладно, давай так – учиться на отлично – это совсем неплохо. И, насколько я понимаю, ты с этим справляешься.

– По программе – вообще без проблем. Ну, правда, четвёрка была по русскому… и такой скандал!

– Если что-то такое возникает, постарайся не… ну, сказать «не обращать внимания» – это глупо, потому что очень сложно это сделать, когда орут прямо над ухом и именно на тебя… Я бы сказала «не брать близко к сердцу». Вот как. Понимать, что это орёт не отец, а его самые неразумные качества – тщеславие и перфекционизм. А ещё знать, что на самом-то деле отметка – это такая относительная штука, поэтому все эти вопли и визги к тебе не относятся. Это они так, мимо летают, вокруг отцовского перфекционизма! Можно ещё их представить. Только не смеяться при этом… – серьёзно предупредила Вера.

Сашка представила круглые неуклюжие и почему-то полосато-сине-сиреневые вопли, летающие вокруг отца, рассказывающего, какая она не такая и не этакая, и рассмеялась в голос.

– Слушай, какая ты ууумнааая! – уважительно покосилась она на Веру.

– Ага, вумная-вумная, как вутка, – хулигански тряхнула головой сестра. – Мне знаешь, как пришлось учиться разговаривать с людьми? Оооо, прямо школа жизни! Понимаешь, как только на меня внимание стали обращать, сразу проблем прибавилось – воз и маленькая тележка! С мужчинами знаешь как трудно? Нет, с теми, кто русскую речь понимает хорошо, и с самомнением всё в порядке и проблем-то нет, а вот у кого это самое мнение о себе или пострадавшее, или наоборот, раздутое до небес – ууууу, так сложно! Вот и приходится сначала хитрить, а потом, если уж совсем не понимают – физически воздействовать или с папой знакомить, – Вера рассмеялась. – Последнее, кстати, будет похуже любого удара в челюсть, если между нами. Только вот кроме мужчин прибавились ещё и проблемы с женщинами.

– А с женщинами что? – удивилась Сашка.

– Ну, как что? – хмуро вздохнула Вера. – И зависть дурацкая, и раздражение, и просто непонимание! Вот, подруга детства, например, – она показала двоюродной сестре собственный смартфон, – Втемяшилось ей, что в проблемах между ней и её мужем виновата именно я. Хотя там муж ни одной юбки не пропускает, а я его сразу отшила в грубой форме и не виделась с ним давным-давно.

– И всё равно виновата? – удивилась Сашка.

– Ага. Вон как пишет – закачаешься! – Вера грустно перелистнула сообщения. – И дружбу нашу я предала, и виновата перед ней, и предательница я, и…

– Дyрa она! – взвилась Сашка. – И нечего тебе расстраиваться! Ты самая добрая и хорошая и внимательная! И знаешь что ещё? Я вот уверена, что она, когда её муж бросит, к тебе же прибежит за утешением! Точно прибежит, потому что ты это можешь! Ты людей понимаешь!

Сашка пыхтела от гнева, а Вера притянула её к себе, обняла и поцеловала, подумав, что Сашкины родители – полные, просто полнейшие бараны, раз не сумели разглядеть, какая у них замечательная дочка!

– Ладно, давай так! Ты мне будешь рассказывать о своих досадностях, а я – тебе на подругу жаловаться… – серьёзно предложила она.

– Мне нравится и слово «досадности», и эта идея! – серьёзно кивнула Сашка. – Давай, я согласна!

Влад выходил из зала суда со странным чувством – с одной стороны, он был счастлив, что вся эта история с его браком закончена, а с другой – недоумевал, как это его бывшая, уже бывшая жена ухитрилась устроить такой скандал на ровном месте!

– Хоть справку о беременности не купили – и то хорошо! – подумалось ему.

– Радуешься, да? – прошипела за спиной разозлённая неудачей бывшая тёща.

– Ага, а как Вы догадались? – он довольно ухмыльнулся. – Когда неудачное дело заканчивается, всегда радостно.

– Рано радуешься! Ты и во второй раз женишься так же! – напророчила ему тёща.

– Думаете, опять Милане предложение сделаю? Нееее, это исключено!

– Выберешь так же! – с видом пифии прорекла матушка бывшей жены, проплывая мимо как линкор. – Не тем местом!

– Я приложу усилия всего организма, чтобы выбрать как нужно! – фыркнул ей вслед Влад и заторопился к машине, не желая видеть Милану – насмотрелся на всю жизнь!

Несколько дней он привыкал к своему свободному статусу, подтверждённому теперь уже документально. Съездил к родителям, отпраздновал с ними факт своего развода, забрал Рину и поехал на дачу, а вернувшись, с превеликим изумлением обнаружил, что ему вовсю названивает Лёха. Да-да, тот самый его друг детства, к которому переметнулась Милана.

– Владик, тебя, говорят, поздравить можно? – радостный тон бывшего друга Влада ошарашил.

– Ты чего звонишь? – напрямик спросил он.

– Ну, как же… Ты ж теперь развёлся, значит, между нами уже ничего не стоит! – безмятежно пояснил Лёха.

После уточнения, на месте ли у него голова, а если на месте, имеется ли там хоть что-нибудь, бывший друг задумался, потом оскорбился, а потом сообщил, что раз у Влада пока нет настроения, то он, Лёха, так и быть, позвонит как-нибудь потом. Нельзя же из-за ерунды рушить такую дружбу, какая есть у них!

– Слушай, сделай мне одолжение, – убедительно попросил Влад. – Никогда больше не звони! Вообще никогда!

Рина, понимая, что хозяин расстроен, ринулась ему на руки, свалила на диван, от души потопталась по обессиленному организму её главного человека, вдумчиво и напористо облизала ему лицо, периодически вызывая призывы дать ему подышать. Короче, спасала, как могла.

И спасла!

– Рина, всё! Всё, моя хорошая, я больше не расстраиваюсь – он того точно не стоит. И что бы я без тебя делал, спасательница моя?

Слово «спасательница» невольно напомнило Владу о Вере.

– А что? Может, нам попробовать, а? Рина, хочешь, съездим на озеро? Нет, я знаю, что тебя там напугали, но теперь-то ты будешь со мной! А там… там мы можем и к ней заехать – случайно. Ехали-ехали и заехали! Гуляли мы так!

Какая же собака будет возражать против вот этого – «гуляли»? Правильно, никакая. Вот и Рина была только за!

Разумеется, очень обыденно и привычно брать с собой, когда отправляешься на пикник с собакой, здоровенный букет роз, заботливо поставленный в ведро с ледяной водой, и огромную коробку конфет. Нет, он бы лучше тортик взял – больше вероятности на то, что его пригласят на чай, но это было уже и вовсе неразумно.

Отправился Влад к озеру в субботу рано утром. По дороге долго рассуждал сам с собой, как лучше – сначала заехать к Вере, или потом, вроде как по дороге домой… Покосился на букет и решил заехать вручить, а потом уже как дело пойдёт.

Доехал, остановился у забора, выпустил Рину, с неожиданным волнением взялся за смартфон.

– Верочка, доброе утро! Не разбудил? Это Влад. Не уверен, что Вы меня помните, но Рину мою наверняка не забыли. Мы с ней проезжали мимо и не удержались – заехали. Пожалуйста, выгляните на секунду! Я Вам Рину покажу, и мы дальше поедем.

Хитрец-Влад здраво рассудил, что если он сразу начнёт говорить что-то о цветах и конфетах, то будет послан сходу.

– Тоже мне… поди удиви такую розами… Ей, небось, каждый день букеты дарят. Точно пошлёт, а вот против Ринуты не устоит! Рину она реально спасла, так что выйдет!

Вера и правда была рада услышать о том, что с Риной всё хорошо.

И услышала, и увидела, и даже в объятьях её побывала – Рина сходу кинулась ласкаться.

Правда, Вера, которая тоже была приличной умницей, вышла не просто так, а в сопровождении Бука и Топа. Шарик подобрался сбоку, как сам по себе кот…

Короче, Влад, сам того не зная, попал в натуральное окружение!

– Вера, я точно знаю, что Вам надоело это слушать, но Вы прекрасны! – вздохнул он. – Пожалуйста, возьмите. Это просто розы и конфеты – ничего такого!

– Спасибо, но я подарки от малознакомых людней не беру, – Вера сочувственно покачала головой, отлично зная, что некоторые мужчины, даже подарив один хилый цветочек, искусно используют этот факт для продолжения знакомства. Этакий якорёк…

– Ну, куда же мне их девать? – посетовал Влад, надеясь, что хоть так сможет вручить подарок. Но Вера все эти дальние заходы наизусть знала…

– А Вы их маме подарите, – посоветовала она. – Мамам цветы и конфеты всегда дарить уместно. Рина красавица, умница! Ну, всё, всё, не скачи мне на голову!

Ладно… Влад, осознав, что этот ход не прошёл, приступил к следующему.

– Верочка, а вот тот тип, который Рину хотел утопить… как бы мне его найти?

– Это вам в местное Управление МВД надо обратиться разве что… Он, видите ли, сел за руль в чрезвычайно нетрезвом состоянии, потом, когда его остановили на посту ГИБДД, решил сбежать, чуть не задавил инспектора, а потом, вот удивительно как… в процессе сбегания въехал в озеро.

– В Ваше? – Влад махнул рукой в сторону озера.

– Нет-нет… в лесное, такое болотистое, илистое. Очень гостеприимное! – Вера пожала плечами. – Его сразу достали – живого. А вот машину только позавчера вытащили. Очень уж она болотцу тому понравилась.

– Ого-го! Полагаю, машина восстановлению не подлежит.

– Ну, как-то так. Спасибо Вам за то, что Риночку завезли, я очень рада была её увидеть.

– А меня? В смысле… можно мы ещё приедем? – Владу и правда очень понравилась эта красивая, разумная и милая девушка.

– Не стоит. Честно не стоит.

– Но почему?

– Бессмысленно, – чуть виновато развела руками Вера. – Извините.

– Я Вам совсем-совсем не нравлюсь? – растерялся Влад. И заторопился. – Вы не думайте, я уже разведён, детей у меня нет, намерения самые что ни на есть серьёзные!

– Вот и у меня такие же! – кивнула Вера. – Я учусь, замуж пока не собираюсь, просто общаться тем более. Удачи Вам! Я уверена у Вас всё будет замечательно, но не со мной.

Умный человек всегда здраво воспримет такие слова. Владу было несколько обидно, что уж там… да, хотелось, чтобы именно его обаяние поразило Верино воображение, чтобы она не отказалась с ним хоть познакомиться поближе. Но Вера уходила не оглядываясь, зато её сопровождающие не то, что оглядывались, они прямо-таки уставились на Влада хмурыми холодными глазами, явно намекая, что ему пора по маршруту «машина – озеро – к маме – цветы вручать и с конфетами чай пить». Окончательную точку в вопросе поставил здоровенный пушистый кот, который подошёл почти вплотную хищно прищурил глаза и чрезвычайно гнусным голосом завыл что-то вроде:

–Миавуавууууу!

Псы напружинились и чуть подвинулись вперёд. Нет-нет, ни рычать, ни

тем более кидаться они не собирались – зачем? И так понятно, что человек вовсе не угрожает. Это был так… лёгкий намёк.

Рина, отлично осознавшая, что именно Шарик и псы хотят сказать, рванула в машину и призывно залаяла оттуда.

– Ну, ладно-ладно, я понял. Поехал. Ты того… береги её! – вздохнул Влад, удаляясь по указанному ему пути.

Уже дома у родителей, вручив счастливо улыбающейся маме цветы, а отцу конфеты и прикупленную по дороге бутылку коньяка, Влад неловко пошутил, что получил от ворот поворот, но это, наверное, к лучшему – есть время подумать о том, кого же ему надо искать, чтобы выбирать не только каким-то органом, а всем Владом целиком.

Анна Сергеевна не очень поняла, что именно так рассмешило дочь и зятя.

Нет, они отлично знала, что Таня… как бы это помягче… любит вольно, даже весьма вольно трактовать факты. А попросту врёт! Только вот это же ненормально для девятнадцатилетней девушки, тем более обладающей такой внешностью, которая есть у Верочки, ни с кем не встречаться!

– Точно-точно… это зять-солдафон взял и запретил моей девочке! – думала любящая бабушка. Да, с момента знакомства с Потаповым прошло много лет, но какое-то подспудное подозрение в отношении Михаила у Анны Сергеевны было. Оно возникало само по себе, стоило только вспомнить про этого медведя!

– Небось, муштрует Верусю как своих солдат! – переживала бабушка.

Она специально уточнила у старшей внучки, ходит ли она на свидания, и, получив ответ, была готова к решительному разговору с её родителями.

– Понятно всё с ними – были бы рады замуровать девочку, спрятать ото всех! Вон, и заборище поставили, и собачищ завели! Всё одно к одному!

Ядовитая фразочка Тани только подхлестнула уверенность в необходимости визита и беседы.

Только эта самая беседа пошла как-то не так…

Правда, совет дочери показался разумным.

– Главное, чтобы девочка была откровенной! – думала бабушка, решительно шагая в комнату внучки в сопровождении кота, решившего проконтролировать гостью.

Вера и знать не знала, что стала объектом бабушкиных переживаний – занималась своими делами, когда в дверь решительно постучали.

–Верочка, детка моя, можно к тебе?

Анна Сергеевна взволнованно осмотрела старшую внучку, решив, что надо постараться добиться от девочки откровенных ответов, и проникновенным тоном произнесла:

– Я очень хотела задать тебе важный вопрос!

Вера ожидала, что бабуля заговорит с ней о Сашке, и изумилась, услышав:

– Родная, ты мне только честно скажи, это же родители тебе не позволяют общаться с мальчиками? Ну, с молодыми людьми?

– Ааааа? – Вера ошеломлённо уставилась на бабушку.

– Ну, я же понимаю… в твоём возрасте все мысли о романтике, о ребятах, а твой папа… он ко всем парням относится как к нерадивым новобранцам. Я просто смотреть не могу на этот забор, на псов… Верочка, ну, хочешь, я тебя познакомлю с хорошим мальчиком – он внук моей подруги, увидел твоё фото и теперь прямо мечтает о встрече… Верочка, что ты?

Анна Сергеевна не очень поняла, почему у внучки вдруг стало такое лицо…

Вера честно пыталась сдержаться, но образ отца, запрещающего ей с кем-то встречаться, возводящего крепостные стены и разводящего свирепых боевых псов абы только не допущать дочь до свиданий, поразил её настолько, что она не смогла не расхохотаться.

– Верочка, ну, что ты, девочка моя! – забеспокоилась бабушка. – Со мной ты можешь говорить абсолютно откровенно!

– Отлично! Я и собиралась откровенно у тебя уточнить, с чего тебе вообще пришло в голову, что папа мне что-то запрещает? – отсмеявшись, уточнила внучка.

– Вера, но ведь это абсолютно неестественно для твоего возраста и внешности! Ну, как же так… в девятнадцать не бегать на свидания…

– А что, где-то обязательный график имеется?

– Нет, но… Вот я в девятнадцать была уже замужем, тётя твоя тоже… Мама в двадцать… Моя сестра в этом возрасте вовсю парнями крутила!

– И что же с того? – вздохнула Вера – не любила она такие разговоры. – Бабуль, родители мне ничего не запрещают лет с двенадцати. Так что это моё решение.

– Верочка, но это же ненормально! – всплеснула руками бабушка. – Извини, но я не могу в это поверить. И все мои знакомые говорят, что так не может быть – что-то тут не так!

Вот как разговаривать с близким человеком, который слышит только себя, свои убеждения, свои доводы, но в упор не слушает собеседника? Не слушает просто потому, что за вас уже всё-всё решил? И как вам нужно, и как вам хорошо, и как действовать, чтобы всё это было!

Вера глубоко вдохнула, посчитала до пятнадцати – десяти явно не хватило бы, и вкрадчиво уточнила.

– Бабусенька… Вот ты сейчас мне примеры приводила о том, кто и как встречался. А давай мы подумаем, у кого и как всё закончилось, а? Вот ты… начала встречаться с дедушкой в твои восемнадцать, да? Прекрасно! И как оно? Кто мне много-много раз жаловался, что надо было голову включать и не торопиться? Кто рассказывал, что если бы подождала до окончания вуза, было бы несоизмеримо проще?

– Я ж про замужество говорила… – заворчала бабушка, не ожидавшая такого поворота в разговоре.

Она не заметила, как кот снисходительно косится на неё – он был точно уверен, что Вера с бабушкой управится одной левой лапой!

– Моя школа!– думал Шарик.

– Нет, ты про всё говорила! – припомнила Вера. – А тётушка? Ты хочешь сказать, что её брак, в котором Сашку уже почти извели как явление, образцово-показательный? А кто мне страшилки про дядечку тётушкиного рассказывал всё моё детство? И зануда он, и Сашку достаёт, и тебя с дедом доставал?

– Нуууу, это просто человек такой… – протянула бабушка.

– И заметь, не я первая о нём заговорила! – фыркнула Вера. – А про твою сестру и вовсе забавно, да? Кто там по морозу в одних тапочках на поезд бежал, только чтобы от первого мужа смыться, с которым она как раз в девятнадцать познакомилась? Она? Да, точно она!

– Но ведь твои родители! С ними-то всё отлично получилось!

– Да, и это вышло потому, что они жили и живут не по графику и не по указке, а потому, что любят друг друга, – парировала Вера. – Ба, я сейчас очень хорошо живу, понимаешь? Я учусь, и мне всё нравится! Я домой бегу, и мне там хорошо! Я спортом занимаюсь с удовольствием. Даже собак часами выгуливать обожаю. Ну, хорошо мне так! Вот именно так!

– Вера, но ведь молодость… она же проходит! Она так быстро проходит. Рррраз – и нет её. Милая моя, маленькая, глупая девочка! Время так бежит, что оглянуться не успеешь! Ты думаешь, что твоя внешность будет такой всегда? Знаешь, сколько девушек слишком разборчиво выбирали и остались на бобах?

– Ба, моя молодость никуда не торопится и хочет спокойно выучиться, понимаешь? Если я встречу человека, которого полюблю, это будет совсем другой разговор, но влезать в какие-то совершенно ненужные мне сейчас отношения просто потому, что твои знакомые считают, что мне непременно нужно крутить романы, извини, я не собираюсь! Я никуда не опаздываю и вообще не знаю, куда деваться от ухажёров! Счастье ещё, что могу хоть как-то от них отбиться!

– Вера, так вот в чём дело? Ты так негативно воспринимаешь мужчин из-за навязчивости твоих поклонников? Вот в чём твоя проблема! – Анна Сергеевна, при всех своих многочисленных положительных качествах была очень и очень целеустремлённой… Даже чересчур, прямо скажем, – Вот когда ты последний раз спокойно разговаривала с молодым человеком? – внимательный взгляд поверх очков напомнил Вере, что её бабушка железно уверена в собственной проницательности.

– Бабуля! Я отлично воспринимаю мужчин, и у меня нет с ними вообще никаких проблем, – пожала плечами Вера, – Когда разговаривала? Да вот мы с Сашкой в гостях были у одной знакомой, у неё сын есть. Мы провели кучу времени вместе, разумеется, разговаривали.

– И твой отец был не в курсе? – бабушка не подозревала, что её обходной манёвр шит белыми… нет, не нитками, а канатами!

– В курсе, конечно. Они знакомы, – с известной долей родственной злорадности ответила Вера.

Картина, так старательно выстроенная Анной Сергеевной в её воображении, медленно, но верно расползалась по швам.

– И Миша был не против?

– Ну, конечно, нет! Ба, как же ты до сих пор не поняла? Мои родители не против меня, а вместе со мной! Мы поддерживаем и понимаем друг друга. Если я НЕ хочу ходить на свидания со всеми встречными-поперечными, что должен делать папа? Если это моё желание, понимаешь? Нет-нет, не надо опять про возраст, молодость и прочее – я не буду жить по графику твоих знакомых. Я сама разберусь и решу, когда мне что нужно, ладно?

Cмартфон Веры, поставленный на беззвучный режим, мигал и глухо гудел, старательно привлекая к себе внимание хозяйки, а когда звонивший устал и закончил терзать беззащитную пластиковую тушку своим дозвоном, с улицы донеслись вопли:

– Верааааа! Вееер, ты дооомаааа?

– Вот, пожалуйста! – Вера сердито кивнула в сторону окна, выходящего на улицу. – Очередное недоразумение! И ты ещё будешь удивляться, зачем нам забор! Сама полюбуйся.

Анна Сергеевна подошла к окну и узрела слегка нетрезвого, но очень уверенного в своей неотразимости молодого человека лет сорока с лишним…

– Вер, это что? – опешила она.

– Это? А это, бабушка, наш сосед. Проживает через три дома от нас. Втемяшилось ему, что он в меня влюблён, и я просто обязана покориться своей завидной участи. Как чуть «отдохнёт» с расслабляющим напитком, так и покоряет меня!

– Вер, так зачем же он тебе нужен?

– Ни зачем, конечно. Но, заметь, доводы он приводит точно такие же, как и ты. Что молодость моя пройдёт, что я останусь одна из-за переборчивости, раз его не оценила, что в девятнадцать я уже просто обязана кому-то что-то! – Вера сердито раздула ноздри. – Достал!

– Вераааа! – настойчиво, наподобие кукушки в часах, отмечающей полдень, выкуковывал видный жених. – Верууунчик!

– Счас стошнит! – скривилась Вера.

– А, может, давай я с ним поговорю… – вызвалась Анна Сергеевна. – Должен же он понять.

Вере очень хотелось сказать, что и ей, бабушке родной, тоже хорошо бы понять, что ей внучка битый час рассказывает, но она промолчала. Что поделать… бабушки на дороге не валяются. Тем более такие, которые хоть и доводят, но всё равно любят и беспокоятся.

– Ну, если тебе хочется – пожалуйста! – щедро разрешила великодушная внучка.

Потапов только хмыкнул вслед решительности своей тёщи, которая заторопилась к калитке.

– Надо бы подстраховать! – решил он, переглянувшись с супругой и чрезвычайно безмятежно выглядящей дочерью.

Через десять минуть беседы с ухажером внучки Анна Сергеевна была готова попросить у зятя упомянутую в его знаменитом перечне лопату…

– Прибить и закопать под рябиной! – прошипела она, пинком открывая калитку и ловко захлопывая её перед носом соседа. – Миша, где лопата? Я без ружья справлюсь! Этот… этот…

– Претендент… – нейтрально улыбаясь, подсказала Надя.

– Паразит! – решительно поправила Анна дочь, – Этот паразит меня достал. Так, Бук, Топ, что вы стоите? Спустите с него штаны и шкуру! Чего он тарабанит в нашу калитку?

– Мама, – Потапов проникновенно подхватил тёщу под локоток и привёл в дом к камере. – Садитесь, мама! И передохните, а мы сейчас выпустим лейтенанта спецкотвойск Шарика! Шаааарииик! Лесоповал с лесосплавом!

Коты многое могут… Особенно, когда у них у самих уже уши в трубочку свернулись сначала от глупых разговоров этой самой дамы, а потом от воплей того типа, которого надо лесоповалить.

Коты могут стремительной мохнатой тучкой пролететь по двору, почти не касаясь лапами земли, взлететь на котопутепроводную рябину, бесшумно и незаметно спрыгнуть, а потом увязать ноги прилипчивого типа так, что он рухнет как миленький! Поднимется и рухнет, поднимется и рухнет, поднимется и…

– Он что? Собирается пнуть нашего кота? – грозный прищур тёщи заставил Потапова молча и очень кротко покивать головой. – И ты, Миша будешь на это просто смотреть?

– Нет, не на это, а на выполнение следующей команды – лесосплав! – пояснил Михаил Иванович. – Да Вы присаживайтесь, мама, присаживайтесь, валка только начата!

Анна, не отрываясь от экрана, смотрела, как сосед пытается замахнуться на Шарика ногой, а потом обнаруживает, что нога получила некий добавочный утяжелитель в виде шести килограммов кота…

Самонаводящийся кот.

– Уууууйдииии, пппшшшшёл! – тип пытается его стряхнуть, но это дело заведомо бесполезное. Тогда он делает абсолютно нелепую попытку помочь себе руками, воет, отдёргивая их от клацнувших котовых зубов, а дальше норовит сбить кота о вторую ногу, подбивая сам себя, пока моментально отцепившийся Шарик с интересом наблюдает за результатами своих усилий.

– На бис! – констатировал Потапов, наблюдая за упорным соседом, поднимающимся и повторяющим упражнение «опрометчивый мах ногой на котика». – Некоторые люди нипочём не понимают сразу…

Анна Сергеевна подозрительно уставилась на зятя, услышав в его словах некий намёк, но Потапов выглядел исключительно невинно, не отрывая взгляд от своего учёного кота и крайне неразумного соседа.

Влад после последних событий за Риной следил ястребом – не отвлекаясь ни на какие прочие раздражители. В городе он и вовсе перестал спускать её с поводка, решив, что лучше спортом займётся – бегом быстрой трусцовой рысцой с препятствиями.

– А что? Спш-спффф-сплофффная польза! – пыхтел он после весьма долгой пробежки с рывками, заносами на поворотах и торможением в местах меточного собачьего телеграфа.

– Нет бы им каждое дерево помечать – Рина бы останавливалась почаще! – рассуждал он после часа прогулки. – А что я на даче делать буду, а? Её так выпусти, а она как маханёт опять за зайцем – птицей или мухой какой-нибудь, и опять поминай как звали?

Нет, он купил дорогущий приборчик слежения и даже укрепил его на Ринин ошейник, только вот этот самый приборчик никак не убережет собаку от машин, злых псов, а главное – от недобрых людей!

Рассуждения о тоскливой судьбинушке владельца охотничьей собаки прервал звонок дачных соседей. Их участок располагался справа от дачи родителей Влада и был крайним к лесу. Сосед дачей не занимался, и, построив давным-давно хилую сараюшку на краю своих владений, этим и ограничился.

– Здоров! Я тут чего звоню… Спросить хотел – ты землю у меня не купишь? Недорого возьму – срочно деньги нужны!

Сосед долго описывал, что хочет он купить по случаю почти новую и классную тачку, но её продают очень спешно, а ему не хватает!

– Нафига нам ещё и его земля! – поморщился Влад, уже даже рот открыл – отказаться, и тут, сфокусировавшись на Рине, сообразил:

– Погоди-ка… А почему бы и нет? Просит он вполне-вполне подъёмные деньги, участок заросший, конечно, с развалюхой, но зато с забором! А главное – большой! Он же больше чем наш. А если туда Рину выпускать гулять? Там же ей бегать можно хоть круглые сутки и без всяких поводков!

За радость круглосуточного и безопасного бега своей собаки Влад мог заплатить и больше!

– Тем более, что земля никогда не помешает! Вот, мама всё страдала, что ей какой-то маньчжурский орех посадить некуда. Там можно и не один орех посадить – ореховую рощу!

Неделю Влад блаженствовал – предвкушал, как Рина будет нарезать круги по заросшей высокой травой целине, машинально соглашаясь со всеми матушкиными планами посадок на новой земле каких-то неописуемых сортов чего-то там…

Через неделю Влад сильно пожалел о своём решении, о покупке вообще, и о том, что не проверил каждый сантиметр проклятого забора, на который так уповал.

– Я баран! Как я мог решить, что там есть хоть что-то целое! – стенал он над дырой в заборе, которую Рина безошибочно отыскала, расширила, углубила и усвистала в неизвестном направлении. – Она же толклась у того угла, лаяла на заросли, беспокоилась. Ну, почему я внизу-то сетку не проверил? – страдал Влад, – Одно хорошо – не снял ошейник. Вроде, она не очень далеко… только непонятно, почему крутится на одном месте? Нет, мне только хорошо, крутись, милая, никуда не уходи, вокруг чего бы ты не кружила…

Когда запыхавшийся Влад выбрался на ту лесную полянку, где описывала круги его драгоценная Рина, он только и смог, что ошалело помотать головой.

– Рина! Откуда ты взяла… лошадь?

Он уставился во все глаза на потрясающе красивую лошадь неожиданной масти – словно золотистой.

– Я даже не знал, что такие бывают! – он машинально погладил подскочившую к нему Рину, а потом недоумённо воззрился на её находку. – И чего мне теперь с этим делать? Ну, была бы собака или кот, я бы понял, но это нормальные люди находят, но только не я – я ж без приключений не могу!

Нормальный, ненормальный – это понятия относительные, а вот наличие лошади было абсолютно точным, и с этим надо было что-то делать!

– Бросать её тут нельзя – явно убежала у кого-то и её ищут! Эй, это… лошадка, пошли со мной?

– Пошли, ну чего ты? Я же тебе говорила, что он и меня найдёт, и тебя найдёт! – убеждала свою новую знакомую Рина.

–Ну, не знаю… какой-то он неуверенный,– с сомнением рассматривала лошадь растрёпанного и запыхавшегося типа, осторожно идущего к ней.– Моя Вера лучше!

– Вера? Ты знаешь Веру? – обрадовалась Рина. – Она меня спасла! А Топа и Бука, и Шарика ты знаешь?

–Нееет, не знаю!– помотала головой лошадь, и Влад увидел, что её повод запутался в ветках куста.

Сообразив, что она точно никуда не убежит, и ему максимум что грозит – это быть укушенным или получить копытами по организму, Влад философски пожал плечами и полез в куст – распутывать повод.

– Эх, жизнь моя жестянка, да ну её в болото! – содержательно рассказывал он сам себе, когда обнаружил, что его находка пришла к нему вплотную и, подышав в затылок, коснулась мягкими губами шеи. – А может, и не в болото… – сообщил он Рине, когда лошадь, вполне удовлетворённая осмотром, отступила, – Может, ещё и поживу! Фуууух… Ладно, девочка, давай отсюда выбираться! Это тебя Рина услышала и примчалась спасать? Умница моя! Оно и понятно – её спасли, вот и она постаралась. И я постараюсь. Наверняка же тебя ищут! Ты, главное, не переживай! Вон ты какая красивая, ухоженная, аж блестящая! Наверное, тебя очень любят и ищут. А раз ищут, то найдутся!

Беседуя таким образом, попеременно то с лошадью, то с собакой, Влад довёл свою находку до недавно купленного участка и запустил её туда. Рина, как приклеенная, шла рядом с новой подругой.

– Эээ нет! Я, дyрaк, конечно, но на ошибках учусь, – Влад старательно заделал дыру в заборе, обошёл весь периметр, проверяя сетку и постоянно косясь на лошадь и собаку. – Ну, да… я могу себе представить, как вы рядом бежите на охоте! Вон, как носитесь друг за другом.

Он не решился уйти, оставив Рину с находкой наедине, мало ли что ещё придумает его изобретательная собака – нет, он прямо там, стоя по пояс в зарослях кустов на неухоженном участке, начал искать, есть ли в их местности конюшни.

– Одна есть! И довольно недалеко, – обрадовался Влад.

Он позвонил по указанному номеру: – Чего они трубку-то не берут?

А трубку не брали по причине очень простой и абсолютно понятной – хозяина конюшни практически морально изничтожила хозяйка золотистой лошади…

– Вера, я Вас прошу, умоляю! Мы её найдём! Не переживайте, не волнуйтесь…

– А я пока и не волнуюсь – я в ярости! Это я Вас сейчас заволную! – девушка гневно сверкала глазами, встряхивала прямыми волосами, забранными в конский хвост, и была просто разъярена, но несчастному владельцу конюшни поневоле вспомнилась их первая встреча – тогда он удивился, насколько яркая у девицы лошадь и тусклая она сама.

Сейчас это было что-то вроде шаровой молнии в человеческом обличье…

Чтобы хоть как-то отвлечься от грозной лошадиной владелицы, хозяин конюшни покосился на вибрирующий в его руке смартфон.

– Да? Я хозяин конюшни, – обречённо признался он. – Что? ЧТО? Лошадь? Да! Теряли! Вы нашли? Золотистая? Да, точно! Она! Она в порядке? А Вы где находитесь? Спаситель, благодетель… Вера, Вера, Вы слышите? Она нашлась! – простонал владелец конюшни, послушно вручая свой смартфон Вере – право же дешевле было отдать…

Потапов усиленно размышлял…

– Ошибочка вышла, однако! Тёща-то как настроилась на военные действия, так в таком состоянии и осталась. И как я это не учёл? Надо ж было дать ей возможность разрядиться, так сказать… А то я Шарика выпустил, кот по цели отработал, а тёща? Она так и осталась во взведённом состоянии. Не женщина, а прямо граната с выдернутой чекой – того и гляди, рванёт!

Анна Сергеевна действительно выглядела исключительно воинственно! Бродила по палисадничку с обнаруженной в сарае острозаточенной лопатой, подозрительно вслушивалась в посторонние звуки, долетавшие с дачной улочки, и явно была настроена на контратаку в случае вторжения нетрезвого претендента.

– Ну, вышла на тропу войны, противник повержен котом, а тропа-то осталась… Пока кого-нибудь не пришибёт – не успокоится! – осознал Потапов. – Печалька…

Понимая, что тёща, за неимением иных целей, начнёт охоту на ближайшую – то есть на него, полковник совершил искусное тактическое отступление в дом и, вытянув из кухни супругу, указал на тёщу.

– Как ты думаешь, у нас есть шанс угомонить твою мать? Желательно мирным путём?

Надежда оценила матушкино настроение и пожала плечами.

– Мирным – вряд ли… и домой она сейчас не поедет.

– Само собой… я и сам её не повезу – прибьёт по дороге, чисто для порядка, и закопает – вон лопатка-то как профессионально в руках вращается.

– Ну, давай я отвезу…

– Неее, рисковать любимой женой? Что я, не мужик, что ли… А! Знаю. Вера – озеро и…

– Эээээ, думаешь, это безопаснее?

– Ясное дело. Объектов много, запал распылится… К тому же на озеро она с лопатой не пойдёт! А если ей попадёт под руки тот… претендент, который паразит, тогда – сам виноват, а наша мама и без лопаты с ним управится… – полковнику невольно пришел в голову анекдот с крокодилом, который напал на тёщу, а значит, сам виноват, но Анну Сергеевну он уважал и палку не перегибал.

Вера, которую призвали на спешный военный совет, покивала головой.

– Да, лучше мы с Сашкой пойдём на озеро и бабушку с собой прихватим, а то от неё сейчас искры полетят. А Топа и Бука мы дома оставим…

Анна Сергеевна охотно согласилась сопровождать внучек.

– Я-то уж прослежу, чтобы к Верочке никто не приставал! – заявила она, с сожалением втыкая лопату в землю. От свиста, с которым отлично заточенное лезвие рассекло воздух, полковник внутренне покивал головой.

– Ей и ружьё не надо, да и алиби не обязательно – кто же поверит, что такая образцово-показательная дама урыла какого-то ухажёра? А лопатку мы лучше приберём от греха подальше…

Анна Сергеевна, пока шла к озеру, слушая безмятежный щебет Веры и несмелые ответы Сашки, немного сбавила обороты. Нет, воинственное настроение никуда не делось, просто чуточку поутихло. Исключительно для того, чтобы вспыхнуть яростным пламенем, когда к старшей внучке с широкой радостной улыбкой приблизился какой-то тип.

– Вера, привет! Рад тебя увидеть…

– Валера? Привет! Ой, Арька! – Вера в воздухе поймала прыгнувшую ей в руки беленькую Арьку, которая, правда, в данный момент была не сильно-то и беленькая – мокрая, местами в песке, частично в ряске, страшно довольная и от счастья молотящая по воздуху лапами.

– Арька, не испачкай! – запереживал Валера, против воли улыбаясь – так славно смеялась Вера, радуясь смешной собачке. – Арька, тебя мама зовёт! Я маму с этой летучей собакой на озеро привёз, а она на себя всю грязь собрала! – извиняющимся тоном пояснил он.

Анна Сергеевна, которая как раз собиралась ядовито осведомиться, что это ещё за Валера такой, который допускает нападение на знакомых девушек грязных собак, но волшебное словосочетание «маму привёз», остановило её на полувздохе.

– Так-так… а где тут мама?

Приятная на вид женщина, которая торопилась к ним, подзывая Арьку, была осмотрена методом «скоростного микроскопопрепарирования» и признана вполне-вполне пригодной для первоначального общения с ей драгоценной Верой.

– Бабушка, познакомься, это мама Валеры, мы с Сашкой у них недавно в гостях были, помнишь, я тебе рассказывала? Ася – а это моя бабушка, Анна Сергеевна.

Стремительный ястребиный взгляд на мягкую улыбку Аси, а потом – ещё более пронизывающий – на Валерия, который мечтательно смотрел на Веру, сказал Анне Сергеевне всё!

– Это Верочкина судьба! – решила она.

Никто и никогда не сможет угнаться за расчетом плюсов, минусов, перемножением и делением положительных и отрицательных качеств претендента, о котором ничего не известно, кроме самого минимального набора данных, но это неважно. Важно другое – а в частности запрятанное в скорлупу прожитых лет неистребимо-романтичное чувство «Раз они встретились, то это не просто так»!

Сашка завладела вниманием Арьки, с наслаждением играя со смешной и веселой собакой, Ася и Валера присоединились к Вере и Анне Сергеевне, причём, последняя искусно проведёнными манёврами, которым полковник Потапов аплодировал бы стоя, как бы ненароком оказалась около мамы Валерия и завела ОХР или в расшифровке – «очень хитрый разговор».

Через полчаса сбора разведданых она знала всё! Кто, откуда, где муж (при известии о разводе она внутренне поморщилась, но утешила себя тем, что нынче так принято), где учился Валера, кем работает, был ли женат, есть ли дети…

– Ну, вот! Я же сразу поняла – вот он! Идеальный жених для Верочки! – ликовала она, прощаясь с новыми знакомыми.

Правда, Вера разочаровала – она словно и не заинтересовалась Валерой, отказалась от того, чтобы он их проводил, мягко ускользнула от приглашения прогуляться вечером, короче, явно что-то не поняла!

– Ничего-ничего! Бабушка всё уладит! Я Верочке открою глаза на мальчика – это же наш вариант! – решительно потирала руки Анна Сергеевна, перед глазами которой уже вырисовывались картины десятилетнего юбилея свадьбы внучки с Валерием. Вот встают они за столом с полными бокалами и адресуют тост ей – это же именно она подтолкнула их друг к другу!

– Бабуууль! Ты куда это в озеро идёшь? – притормозила замечтавшуюся Анну Сергеевну Вера. – Нам в другую сторону.

– Это несущественно! – решительно покачала головой Анна Сергеевна, собираясь ковать железо, не отходя от кассы… – Верочка, а что ты думаешь о Валерочке?

Вера просекла опасность сходу, мысленно тяжело вздохнула, поймала сочувственный взгляд Сашки и откашлялась:

– Бабусь, честно? Ничего не думаю!

Ася устало покосилась на часы – разговор с матушкой был долгим и нелёгким.

– Асенька, ну, почему же ты не занимаешься судьбой сына? Валере же уже скоро тридцать лет! – переживала заботливая прародительница.

– Мам, ну, как я могу заниматься его судьбой?

– Как-как… познакомь его с кем-нибудь! У вас там что, приличных девушек нет? Если нет, так мы с папой найдём!

– Посылкой или переводом отправите? – поинтересовалась Ася, почёсывая Арьку за ухом – это её успокаивало.

– Ася, тебе бы всё хиханьки… Ты разве не понимаешь, как важно правильно выбрать пару?

– Вот уж кто-то, а я точно это понимаю! – вздохнула Ася, которая столько лет своей жизни угробила на Фроликова… – И поэтому я ничего и никого навязывать Валере не буду!

– Ася… А как у него со здоровьем? Может… может, его полечить надо? Так присылай его к нам! У нас тут отличные врачи! Ты же знаешь, связи, знакомые…

– Мам, ну, о чём ты! Всё с ним нормально. К тому же нравится ему тут одна девушка…

– Хорошая? – жадно спросила мама. Её чрезвычайно заботила судьба внука Валеры и возможность дождаться от него правнуков.

– Хорошая! – со вздохом призналась Ася. В самом деле, Веру никто плохой назвать бы не мог – просто язык не повернулся бы!

– Ну, так в чём же дело? А родители у неё какие?

– Отец полковник, мама очень приятная… я не знаю, кто она по профессии, но мы общались.

– Ася! Так чего же ты ждёшь? Хорошая девушка, нравится Валерочке, родители приличные, приятные! Давай!

– Чего давать? – Ася покачала головой, тоскливо переглянувшись с Арькой.

– Свадьбу, конечно!

– Мам, ну, куда тебя понесло? К тому же они сами должны решить, как им быть и нужно ли это… Сложно…

– Да что там сложного-то? Вот у наших соседей Арефьевых – внук влюбился в девушку, так за месяц и сладились, и свадьбу сыграли.

– И разводятся уже… – нейтральным тоном продолжила Ася, сдержав нервный смешок.

– Ну, может, ещё и не разведутся, – оптимистично сказала Валеркина бабушка и осеклась, – А ты откуда знаешь? С Арефьевыми разговаривала?

– Мам, да я их даже не знаю! Просто так оно обычно и заканчивается, когда «за месяц слаживается». Нет, бывают, конечно, исключения, как же без них, но по большей части всё именно так!

– Ой, умные все какие стали, – заворчала Асина матушка. – Только в своих жизнях разобраться не можете…

К концу разговора у Аси было ощущение, словно она мешки грузила! Много и тяжелых.

Валера приехал как раз к окончанию этой содержательной беседы.

– Мам? У тебя всё хорошо? – забеспокоился он.

– Бабушка твоя звонила! Допрашивала по поводу твоей свадьбы. Скорее всего, скоро тебе названивать будет по этому же поводу.

Валера быстренько выхватил смартфон и спешно его отключил.

– Так-то оно разумнее! – прокомментировал он прощальный писк сознания гаджета. – Когда у бабули настроение кого-то срочно оженить, лучше быть в глубоком подполье!

Он чмокнул маму в щеку и шустро удалился к себе, подумать.

Нет, о жизни он, конечно, размышлял. Ещё бы! Квартира есть, любимая работа, дающая вполне достаточный доход, имеется, девушка нравится… За чем же дело?

А дело-то как раз и было в том, что девушка нравилась.

– Да, красавица, глаз не оторвать! Да, умница и всё такое прочее, но вот дальше-то? Я готов к каким-то серьёзным отношениям?

Про серьёзные отношения всё было понятно с самого начала – с Верой иначе было нельзя! Сразу приходил на ум её папенька с собаками на заднем плане.

Это внушало некие глубинные раздумья из серии «а стоит ли связываться?»

Нет, плюсов в Вере было, разумеется, больше. Одна внешность чего стоила. Да и характер прекрасный, и просто сама по себе девушка замечательная, но Валере стало казаться, что этого как-то маловато.

Когда он, расслабившись, всё-таки включил смартфон, его бабуля до него, разумеется, добралась.

– Валерочка… я у мамы твоей спрашивала, но она сказала, что всё нормально, но, может, она просто не в курсе… Ты не болеешь? Ну, в плане… ээээ… Ты же всё не женишься и не женишься?

Валера сначала не понял о чём бабуля его выспрашивает, а потом, когда до него дошло, он расхохотался. Да так от души, что и бабуля утешилась, и у него в голове отчего-то прояснилось.

– Ба! Я абсолютно здоров и довольно-таки умён, поэтому я не буду жениться просто потому что, как ты выражаешься, «мне почти тридцать» или потому, что на какую-то девушку мне приятно и смотреть, и общаться с ней. Это не причины, знаешь ли!

– Да какие ж тебе причины нужны? – возмутилась бабушка, которая после выхода на пенсию расхулиганилась и всё чаще прибегала к принципу «ввязываемся в драку, а там видно будет».

– Желание жить вместе. Не просто спать или демонстрировать её родне и окружающим, а жить с ней. Понимаешь? – почему-то именно когда он высказал эту фразу вслух, она стала абсолютно очевидна для него самого. Даже странно было – как он сразу-то не догадался? Всё ж так просто!

Да, Вера прекрасна! Да, она его очень привлекает, но вот жить с ней он бы не хотел, и не потому, что чего-то в ней не так – просто нет ощущения, что это ему позарез нужно, и всё тут!

Появление Валеры со смартфоном и превосходным настроением в придачу, живо заинтересовало и Асю, и Арьку.

– Хорошие новости? – нейтрально осведомилась Ася.

– Прекрасные просто! Отделил восхищение человеком от желания с ней быть, и теперь чувствую себя таким правильным и умным… Аж бабуля отстала от удивления! А это, знаешь ли, показатель!

Он охотно съездил на озеро – искупаться, а встретив там Веру, просто обрадовался – она симпатичный и приятный человек, можно общаться, но не навязывать и ей, и себе отношения по принципу: «Я привлекателен, вы неотразимы, что мы просто так, что ли встретились, пошли, может, в ЗАГС сбегаем?»

Вера тоже уловила изменение – Валера стал свободнее и спокойнее.

Она всегда ощущала, когда к ней присматривались, словно она была кусочком пазла, и её примеряли к своей картинке – красивая, вроде как и терять-то жалко, и не разместить как следует, как чемодан без ручки.

– Фууух, видать, отлегло у него… Теперь всё проще! – решила она, предпочитая разговаривать с людьми, от которых можно не ждать всяких внезапных и ненужных предложений.

На этом сегодняшняя часть Вериного везения внезапно закончилась.

Сначала бабушка долго и упорно допытывалась о её взаимоотношениях с Валерой.

Услыхав, что он просто знакомый и ни в какой степени ей не пригодится для более близких отношений, рассердилась, разворчалась и долго рассказывала Вере, как она не права, и как права сама бабушка, потому что она жизнь знает, и точно-точно видит, что это именно Валера Верин суженый!

Последний довод на эту тему Веру почти сбил с ног:

– У вас даже имена похожие! Это точно судьба!

После этого у Веры разболелась голова – очень хотелось высказать всё, что она думала о такой судьбинушке и бабушкиных уверенностях, но пришлось сдержаться и гордо удалиться подальше – в крыжовник. Крыжовник бабуля терпеть не могла, так что за внучкой не пошла, а говорить громко на такие темы, к счастью, не любила.

Тогда она демонстративно обиделась на неблагодарную Веру, и Надежда с мужем, переглянувшись как люди, понимающие друг друга с полуслова, воспользовались её настроением, чтобы отвезти её домой.

Родители уехали отвозить бабушку, да ещё и Сашку прихватили, решив заехать к её хитроумной маме, чтобы забрать какие-то документы и часть вещей.

– Раз уж Саша всё равно будет жить с Анной Сергеевной, это разумно! – пробасил Потапов, шустро выводя машину – пока тёща не передумала.

– Верусь, скорее всего, задержимся, так что переночуем в Москве. Ты не волнуйся, ладно? Дружным коллективом мы всё сделаем как следует! – предупредила Веру мама.

Вере только и оставалось, что пожелать им удачи. Зато её собственная удача куда-то экстренно испарилась.

Началось всё с того, что она, налюбовавшись в кустах крыжовника на здоровенные вызревшие ягоды, решила их собрать и сварить джем, только вот ветки как живые выскальзывали и неуклонно попадали роскошными колючками ей по ногам, а собранные ягоды она несколько раз едва-едва не высыпала в траву.

– Так… сегодня однозначно некрыжовенный день! – решила Вера.

Через небольшой промежуток времени стало очевидно, что день также и немалиновый, и к вишням ей лучше не подходить, потому что там жужжит эскадрилья жадных и раздражённых ос, да и с помидорной теплицей отношения как-то не заладились.

– Нет, ну, это уже нечестно! Чуть не улететь головой в стенку, потому что старалась не наступить на жабу… – выдохнула Вера, сумев удержаться на ногах каким-то чудом, – Розита, что ж ты творишь-то? Ты ж приличная жаба, а не выползень подкустовный!

Жаба по имени донна Роза оскорблённо что-то высказала по-жабьи и убралась подальше от неуклюжей Веры.

– Явно обругала… Нет, что-то я себя уже боюсь! Надо же… меня обругала жаба! Это какой-то новый уровень в моей жизни! И что дальше?

А дальше было интереснее…

Вера, как человек разумный, решила, что раз от её сегодняшних действий вреда получается гораздо больше, чем пользы, лучше будет просто посидеть спокойно…

Пока она сидела, в доме ничего особо страшного не случилось, разве что Бук случайно наступил на Шарика, а тот, оскорбившись, отправился бить морду приятелю, завывая что-то грозное.

Правда, Бук, обладая крайне густой шерстью, обратил на это настолько мало внимания, что кот оскорбился ещё больше и треснул лапой по Топу – чисто для жизненной симметрии.

Ротвейлер терпеть не мог, когда его царапали, поэтому прибыл жаловаться Вере, попросту заскочив ей на руки.

– Ииииххххх, – пискнула Вера, слегка примятым организмом, и решительно спихнула с колен весьма немаленькую «собачечку». – Граждане… вас-то чего завело, а? Розу обнюхали?

Донну Розу собаки не трогали, чётко предупреждённые о том, что она «фу какой яд», поэтому воззрились на Веру укоризненно.

– Ладно-ладно… сейчас чуть стемнеет, и пойдём погуляем, – пообещала им Вера. – Сходим в лес на левый берег! Там и народа нет, и побегать можно от души! Правда, мыть вас потом сложно, ну да ладно, справимся!

Причина, по которой лесистый участок левого берега оставался малолюдным, была проста и понятна – он довольно илистый, а местами даже болотистый.

Когда стемнело, и Вера дошла до нужного места, спустила собак с поводков и решила было, что теперь-то они набегаются вдоволь, а она спокойно пройдётся вдоль берега, передохнув от сегодняшних приключений, выяснилось, что рановато она расслабилась.

Собаки мирно кружили около Веры, как вдруг что-то пролетело над их головами, и они дружно ломанулись за какой-то шутницей-совой, явно решившей подразнить собак.

Вера побежала за ними, правда, бежать пришлось недалеко – её собачьи слоники дружно влетели в весьма влажный и вязкий участок берега, гостеприимно принявший в свои илистые объятия и их хозяйку.

– Ну, я ж знала! Я же чувствовала, что просто так этот день закончиться не мог! Должна была быть ягодка на тортик! С арбузик величиной! – шипела Вера, выбравшись на твёрдую почву и безнадёжно уворачиваясь от щедрых отряхиваний её драгоценных собак.

– Наивная я! Думала, что собачек мыть надо будет! Ага, как же! В первую очередь меня надо стирать. Причём, целиком и вместе с одеждой! А собаки… ой, мамочки-мамочки… собаки целиком и полностью в иле! Ну, всё, кто-то попал. Как есть попал! И это я!

Тут Вере пришло в голову, что глупо волочь три чрезвычайно грязных объекта домой, чтобы полночи греть океан горячей воды в бане, а потом остальное время до рассвета пытаться смыть всё то безобразие, которое ещё и присохнет.

– Тут же озеро рядом! Даааа, что-то у меня сегодня с головой не очень. Эй, собаки! Пошли купаться!

Прямо скажем, единственный более-менее подходящий для спуска в воду кусок берега был крайне неудобным для спуска к воде – попросту высоковатым.

– Ну, понятно – был холмик, осыпалась в воду примерно его половина и закрыла собой ил у берега. Только чтоб ему чуть больше не обвалиться, а? Крутовато спускаться! – прикинула Вера, но довольно-таки удачно съехала вниз, приметив, как и где именно она будет выбираться.

Правда, и тут всё пошло не так. Шерсть Бука и Топа уже схватывалась илистой корочкой, поэтому Вера поспешила выполоскать их, решив, что с неё-то грязь отмыть заведомо проще. А потом начался дождь.

– Что-то ещё? – гневно уточнила она, подняв голову к небу. – Снег, град, камушек-другой точечно мне на макушку?

Смешок, раздавшийся с берега, заставил собак насторожиться и сердито заворчать, а Веру – не менее сердито спросить:

– Очень смешно?

– Если честно – да! Вы только не обижайтесь! – голос мужской, говорящий действительно сдерживает смех. – Вам, может, помочь подняться?

– Спасибо, не надо! Сама справлюсь! – отказалась Вера.

Нет, конечно, она бы справилась. Только вот её мокрые собаки сочли, что нужно освободить плацдарм для подъёма хозяйки, и рванули вверх по обрывчику, превратив его в скользкую глинистую горку.

Стоило только Вере в темноте ступить на эту самую скользоту, как она с элегантностью упитанного пингвина уехала в воду. Единственное её достижение состояло в том, что ей удалось удержаться на ногах.

– Вы не ударились? – обеспокоенно уточнили с обрывчика. – Там же скользко, наверное. Собачки-то мокрые.

– Они Вас не напугали? – максимально светским тоном осведомилась стоящая по колено в воде Вера.

– Нет, я собак не боюсь, у нас вокруг отцовского дома их столько, что мне пришлось бы из дома не выходить, если бы они меня пугали, – сообщил ей невидимый в темноте собеседник. – Правда, давайте руку, а? Меня ваши пёсики обнюхали, признали неопасным, так что я Вам просто помогу и всё, ладно?

Вере страшно хотелось элегантно подняться на проклятый обрывчик, но здравый смысл подсказывал, что в следующий раз её попытки могут закончиться хуже, так что разумнее не пренебрегать предложенной помощью.

Она крепко взялась за протянутую руку и через пару секунд оказалась на обрывчике.

– Ну, вот и хорошо! – обрадовался её собеседник.

Судя по тому, что можно было рассмотреть в темноте, да ещё и под накрапывающим дождичком, он был достаточно высоким – выше Веры, явно довольно молодым – судя по голосу. А ещё… ещё он её не видел и общался с ней абсолютно нормально и спокойно.

Вот шёл человек, шёл, а тут кому-то помощь нужна. Он помог.

– Хорошо, что он меня не видит! – подумала Вера и тут же до неё дошло! – Какое СЧАСТЬЕ, что он меня не видит! Умыться-то я не успела! Теперь, плюс к той грязи, которую на меня натрясли собаки, прибавилась та, что попала из глины на обрыве, да ещё размазалась дождичком – инфаркт микарда и вооот такой рубец любому сходу обеспечены!

А её собеседник между тем непринуждённо снял с себя ветровку и предложил тёмному силуэту рядом.

– По-моему, Вы замёрзли. Возьмите. Да… меня Димой зовут, а Вас?

Вера действительно замёрзла, поэтому ломаться не стала, предложенную ветровку взяла. И удивлённо покосилась на собственных собак – особой приязни они, конечно, не проявляли, но и отгонять от хозяйки незнакомого типа не торопились.

– Я – Вера, – представилась она, и новый знакомый дружелюбным тоном предложил:

– Вы к деревне идёте? Давайте я Вас провожу немного – всё равно по пути!

Тут собаки дисциплинированно разделились – Топ вклинился между Верой и Дмитрием, а Бук пристроился за ним. Так им проще было контролировать нового человека.

Впрочем, он и без контроля чувствовал себя неплохо – Дима был чем-то очень доволен.

Вера потихоньку ощущала, что её сердитое настроение проходит, даже мелкий дождик как-то не очень мешал.

– Может, возьмёте ветровку? Вымокнете! – предложила она.

– Да я уже и так почти вымок – по кустам и зарослям мотался, – объяснил Дима. – Понимаете, у нас сегодня кот пропал. Это папин кот, и… как бы это объяснить… его друг. Мы с работы приехали, а Клифа нет. Он обычно папу ждёт у калитки, а тут – как корова языком слизала! Мы обыскали участок, дом, окрестности. Все соседи искать начали, оборались прямо! Нету кота! А отцу без него нехорошо… И тут Нина припомнила, – тут Дима спохватился, – Нина – это наша соседка напротив, – пояснил он, – Так вот, она припомнила, что вроде как рыжего кота видела на дороге, ведущей от дач к озеру. Я и рванул сюда. Обошел весь тот край! – он описал взмахом руки приличную территорию, – А потом отец позвонил – нашелся Клиф. Он, оказывается, в деревню бегал. Туда, где мы молоко козье покупаем. Там Ностра козлят родила, и Клиф сидел её морально поддерживал.

Вера от изумления даже приостановилась, а Дима, поняв её по-своему, снова торопливо начал пояснять:

– Вы не думайте, я не псих! Просто это коза по кличке Ностра! Коза Ностра… Там у них у всех такие имена забавные… Например, козла зовут…

Зайчик? – Вера уже вовсю улыбалась в темноте.

– Да! Точно! А Вы о нём слышали? – обрадовался Дима.

Настроение у него было потрясающе хорошее! Когда Клифа они не нашли и отец начал прикладывать руку к сердцу, представив, что могло за это время случиться с его котом, Дима реально и сильно испугался.

Он обрадовался приезду соседки, которая работает врачом-кардиологом, как в детстве приходу Деда Мороза!

Соседка Марина, приехавшая посмотреть, что и как сделали в новеньком, пахнущем деревом срубе, выросшем на её участке, осталась очень довольна, а тут Александру как-то неважно стало.

Она быстро пресекла все попытки соседского воображения взять над ним верх, пристыдила панику, пинками разогнала подкрадывающуюся тахикардию, сердито отчитала здравый смысл Александра, да и его самого за компанию.

– А ну-ка прекратить безобразие! – скомандовала она. – Ну, пошёл кот погулять! По-гу-лять по делам! Он у вас очень умный, сильный и серьёзный! Он даже ворону прогнал, которая у меня чуть кошелёк из сумочки не украла, а вы… А вы так ему не доверяете! Вы же разумные люди… Что он о вас подумает, а? Вот придёт домой, а тут караул творится! И что приличному коту делать?

Марина каким-то непостижимым образом вышвырнула из сознания соседа накатывающуюся волнами безнадёгу, которая ухитрилась чуть не с головой накрыть и его, и Диму.

– Дима, раз Нина видела рыжего кота у озера, то, может ты там проверишь? – предложил кто-то из сочувствующих. Отец с надеждой глянул на Диму, и он, конечно, согласился. Только тихонько спросил соседку-кардиолога, когда она собирается возвращаться домой?

– Да я у Ниночки в мастерской переночевать собиралась – завтра окна привезут, мне проконтролировать надо, как их ставить будут, так что не волнуйся, я за Александром присмотрю, пока тебя не будет. Действительно, сходи ты к озеру, может, кот туда забрёл, – посоветовала Марина.

Дима честно обыскал всё, что было можно и что нельзя, старательно отгоняя от себя всякие страшные мысли, а потом, когда уже стемнело, позвонил отец и счастливым голосом сказал, что Клиф пришёл! Еще через несколько минут Нина, приехавшая с козьим молоком из деревни, доложила, что кот делом занимался – козу морально поддерживал.

– У неё трое козлят родилось, так что Клиф очень переживал, а так как там куча гусей и все орут в знак поддержки и солидарности с козой, то кот, даже если бы мы коллективно под забором его звали, не услышал бы! – объяснила Нина отцу, а он потом пересказал Диме.

– Ошалеть… – Дима внезапно осознал, что стоит он в темноте, в лесу около озера, что только что он несколько часов, с нарастающим напряжением и страхом искал… нет, не клад, не деньги большие-пребольшие, а отцовского кота, из-за которого, кстати, отец и из дому ушел. Ну, то есть кот оказался последней каплей.

– А вот теперь Клиф нашёлся, и я, ёлки-палки, такой счастливый! Мокрый, весь в паутине, комарами сожранный, усталый, как стая ездовых собак, но счастливый! Место тут, что ли такое… странное?

Он осмотрелся – место как место. Шелестящий лес, проблеск воды между деревьями, дружная компания комаров, столпившихся вокруг нежданного-негаданного ужина.

Дима припомнил, как весной бегал в лесу у станции от тигриного рыка, и пожал плечами. Почему-то тогда местность казалась дикой, страшной, давила и заставляла ожидать подвоха. И в тигриный рык верилось, и всё казалось чужим, мрачным, неприятным.

– А сейчас всё как-то иначе? – сам у себя уточнил Дима и понял. Да, иначе!

И пусть кусают его комары, и пусть до дома ещё не так, чтобы рукой подать, а он уже уставший, но это всё неважно – почему-то ему тут спокойно, приятно и радостно!

– Наверное, это потому, что Клиф нашёлся! – решил Дима, так и не сообразив, что раньше и Клиф-то ему был абсолютно безразличен.

Нет, всё это было потому, что он сам нашёлся… Нашёлся и обнаружил место, где его принимают таким, какой он есть.

В этом благостном, но чуть озадаченном настроении и добрался Дима до небольшого обрывчика у озера, где застрял… застряла…

Короче, кто-то явно попал в грязевую ловушку, раз за разом соскальзывая вниз на мокрой глине. Дима понял, что это девушка, только когда человек гневно уточнил у дождевых туч, что еще из них должно прилететь?

Голос приятный, но Диме-то это было без разницы. Он бы любому помог – просто от превосходного и беззаботного своего настроения.

А превосходное настроение стало ещё и слегка озадаченным, когда выяснилось, что Вера, так представилась девушка, отлично знает не только козла Зайца, но и Ностру, и даже Нину с Владимиром.

– У них напротив кирпичный домик, а слева от него Ася живёт с Арькой, у неё сын Валерий, – тоном первой ученицы перечисляла Вера.

– Точно! Вот этот кирпичный дом и есть папин! – обрадовался Дима. – А Вы тоже где-то там поблизости живёте?

– Не совсем! Я в деревне у озера – у нас там дача. Да тут не очень-то и далеко, если напрямик через лес. А Вы на озеро часто приезжаете?

– Да, довольно часто, а что?

– Тогда понятно, Вы моих собак не насторожили – видимо, они Вас по запаху опознали, как местного. Они на вечерней прогулке частенько дозором проходят и обнюхивают все места, где люди останавливаются.

Вера покосилась на деловитых псов, конвоирующих её собеседника.

– Да я, кажется, их видел… я с Владимиром ездил на озеро – собак мыть. Ну, то есть он и Нина их мыли, а я за компанию. Так Нинин Гирь с кем-то похожим на Ваших псов игры устроил, я думал озеро из берегов выйдет!

– Это мои могут! – Вера шла и тихонько улыбалась – неожиданно приятно было просто болтать, не ожидая подката или приставаний, не думая, что это внимание опять исключительно из-за внешности, да и вообще… приятно!

И тут ей пришло в голову, что эту приятность было бы интересно продолжить! Только именно в таком формате – голос, но без картинки!

– Предложить обменяться телефонами? Да вроде навязываться без повода неудобно… Хотя…

Повод нашелся!

– Дим, Вы замёрзли совсем, давайте я Вам ветровку всё-таки отдам, – предложила хитрая Вера.

– Нее, по-моему, она Вам нужнее! Я Вас провожу, да и заберу.

АВот здесь начинается тропинка, которая доведёт Вас прямо до выхода к Вашему дачному посёлку! – показала ему Вера тропу. – Вам тут идти всего ничего, а мне часть озера ещё обходить, да и не найдёте Вы без меня это место! – она расчётливо умолкла. Точно как её мама, когда отец сам должен был сделать последний и самый верный шаг, к которому его искусно подвели.

– Да? А как же тогда быть? А может… может, давайте я Вам ветровку оставлю? – неуверенно предложил Дима.

– Бинго! – подумала Вера, вслух протянув, что это как-то неловко…

– Да ладно Вам! Мы ж почти соседи, как выяснилось! – хорошее Димино настроение уютно свернулось где-то в области грудной клетки и грело его, как печка. – Смартфон у Вас с собой? Запишите номер.

– Ну, раз почти соседи… – протянула Вера. – Хорошо! Тогда бегите домой, а завтра я Вам ветровку доставлю. Да, телефонами разумно будет обменяться, – одобрила она такой отличный, и главное, подходящий ей план.

– Только давайте я Вам свой номер продиктую, а Вы мне перезвоните – руки грязные, не хочу за смартфон браться, – разумная Вера не хотела, чтобы её было видно при свете яркого экрана. Да лицо-то не различить, но она же чумазая как хрестоматийная Золушка!

Вера продиктовала свой номер Диме, тут же в кармане загудел её собственный гаджет, который она и не подумала доставать.

– Ну, вот и отлично! – кивнула она ему. – Бегите, тропа вполне надёжная, не собьётесь! И спасибо Вам, выручили!

– Да не за что… – ответил Дима, оглянувшись на тёмный силуэт, быстро удалившийся в сторону в сопровождении двух силуэтов поменьше.

Вера полночи отмывалась сама и чистила ветровку, а потом принялась за конспиративную деятельность. Своё фото она принципиально нигде не привязывала к номеру телефона, размещая в виде аватарки хмурый прищур Топа. Создать в соцсети страничку, нашпиговав её фотографиями питомцев, видами и личными изображениями, затёртыми спецэффектами до мутного пятна, было несложно.

– Вот, так что если кое-кому захочется пообщаться через соцсеть, это проблем не вызовет – пожалуйста! – кивнула она сама себе. – Ну, просто хоть пойму, как оно, разговаривать с реальным знакомым человеком, который понятия не имеет, как я выгляжу, и будет воспринимать меня только через слова.

Доставка ветровки, аккуратнейшим образом свёрнутой и уложенной в пакет, никаких проблем у Веры не вызвала – на машине ехать было всего несколько минут.

Так что рано-рано утром, некая личность в мешковатой куртке с капюшоном и тёмных очках повесила пакет с ветровкой на сучок яблони, росшей прямо у невысокого забора на участке Александра, и быстро удалилась.

– Ну, да… хулиганю я! – весело сказала сама себе Вера, который стало и интересно и как-то так… радостно!

Она проехала по спящей ещё улочке дачного участка, улыбнувшись в сторону дома Аси.

– Надо же как забавно получилось, я же недавно совсем рядом была! – хмыкнула она, отмечая странности последнего времени.

Звонок от Димы прозвучал довольно быстро.

– Доброе утро! Спасибо за ветровку. И когда Вы успели её так почистить… я точно помню, что на ней смола была и паутина!

– Да это Вам спасибо! Ничего такого сложного – я же с собаками часто по лесу хожу – так что это было несложно – опыт большой. Как там Ваш путешественник?

Через минуту они незаметно перешли на «ты», через час каждый с изумлением обнаружил, что время прошло абсолютно незаметно и как-то ненапряжно.

Через день стало понятно, что обоим очень интересно друг с другом разговаривать. Нет ни натужности, ни тягостных пауз, при которых собеседник мысленно бухтит:

– Ну, давай же, скажи чего-нибудь! – или мысленно же понукает:

– Я ж тебе классный анекдот рассказал, пора смеяться!

Да, они далеко не всегда соглашались друг с другом, горячо спорили, им нравились подчас совсем разные вещи, но это было интересно и весело!

Дима уточнил, сколько лет его собеседнице и как-то призадумался…

– Слушай, а может, встретимся и погуляем? Я с работы приеду и буду рад…

Предусмотрительная Вера согласилась, но сказала, что может только попозже вечером, а потом сообщила, что подпростыла, так что на прогулку в сумерках пришла девушка, укутанная в бесформенную хламиду с капюшоном, натянутым на голову – хорошо хоть к вечеру похолодало, а то это и вовсе странно бы выглядело. Нижняя часть лица пряталась в высоком вороте хламиды, на носу красовались тёмные очки.

Дима если и удивился, то несильно – ну, простыл человек, бывает! Правда, он-то привык к прогулкам в местах цивильных, с девушками весьма и весьма симпатичными, и одетыми так, чтобы это предъявлять сходу, так сказать громко заявляя о себе, а тут – что-то вроде сказки про… Какая же была такая сказка?

Дима забыл об этом, как только они начали разговаривать, а вспомнил случайно – уже ночью, засыпая, когда его отец в соседней комнате тихо уточнил у Клифа, откуда в его шкуре столько репьёв.

– Точно! Ослиная шкура! – вспыхнуло в памяти Димы.

Тяжелая белая книга со сказками и картинками… Кутаясь в ослиную шкуру, бежит девушка, спасаясь от короля…

– Ну, придёт же в голову! Надо же…но она-то красивая была, та принцесса…– Дима как-то словно само собой разумеющееся решил, что его новая знакомая невзрачна и ему просто приятно с ней общаться, только и всего.

Сны кружились над головой, сплетая реальность и сказку, в которой бежала сквозь лес девушка в ослиной шкуре, с голосом его Веры и двумя здоровенными собаками.

Часто встречаться у них не получилось бы… Дима работал, да и так хватало, чем заниматься – неумолимо закончилось лето, подкатила осень с премерзким началом учебного года. Если подумать, то встречались-то всего раза три, и то в сумерках или в темноте, когда Вера с собаками гуляла.

Зато разговаривали постоянно. Дима описал ей своё первое знакомство с Нострой, когда она его загнала на дерево – почему-то это было просто смешно, а не обидно. Самому было смешно!

И про то, как птицы их с сестрой гоняли он рассказывал, и как коты их поначалу пугали… Правда, про тигриный рык и громадные следы он всё-таки умолчал – как-то неловко было.

Зато про свои летние кладоискательные действия как на духу выложил – с Верой легко было говорить, а потом, может он не столько ей всё это проговаривал, сколько себе.

Ну, а кому ещё-то рассказать? Бывшему дружку, который свалил, подставив его? Да уж как-то не хотелось, спасибо, наобщался. Отцу? Так уже рассказал. Только не всё – ему были изложены факты, а вот о том, что пережилось, излагать Дима не решился. Маме? Но они последнее время вообще не разговаривали.

– И на что она так оскорбилась? На то, что я отца гнобить не хочу? Поддерживаю его? А что здесь такого? Он же не изменил ей, не предал, ничего такого не сделал. Просто… просто захотел выжить!

Поступки, слова, события… всё стало иметь совсем иной смысл, особенно, когда он приехал домой, в московскую квартиру.

Сестра была дома и вместо приветствия брезгливо сморщилась.

– Что, подлиза, приполз назад? – саркастично уточнила Анна.

– И тебе добрый день! Почему это я подлиза?

– Ну, как же… От отца ничего не получил, так к маме приволокся?

Дима даже не счёл нужным ей отвечать – напрямую пошел в свою комнату, правда, Аня не была приучена не приставать к людям, когда те не настроены терпеть её беседы, поэтому предсказуемо пошла за ним.

– Ну, и как там твоя дяяярёвня? – она специально противно протянула это слово.

– Слышь ты, маааасквичка, вали отсюда, лады? – прошипел Дима. – Если ты забыла, где ты родилась, то я-то помню. Кыш!

Сестра ещё что-то бубнила под дверью, но Дима уже был достаточно мужчиной, чтобы напрочь отключаться от неинтересной ему болтовни.

Ему надо было подумать, и ведь было о чём!

Каждый день ездить в институт из Подмосковья было далековато – из дома гораздо удобнее, что и говорить. К тому же пары заканчивались раньше, чем работа у отца, а ведь ещё надо было много чего учить и делать. А где?

Напрашивался вывод, что ему разумнее вернуться в квартиру и жить там.

Сомневался и раздумывал он до возвращения домой матери.

Ирине позвонила дочь и сообщила о том, что вернулся Дима.

– Аааа, ну, понятно. Нагулялся и вернулся. Кто бы сомневался, сыночек! Ну, погоди, я тебе всё выскажу! Ишь ты… мать родную не поддержать! С этим паразитом хвостом вилять! Он же меня предал, можно сказать! – накручивала себя Ирина.

Правда, некая разумная её часть ликовала – вот теперь-то она всем соседям нос утрёт! А то некоторые клуши начали активно интересоваться, а куда это не только муж Ирины делся, но и сынок её исчез?

В жизни самой Ирины после развода произошли серьёзные изменения. Пришлось увольняться с работы и искать новую… Нет, не только потому что зарабатываемых денег стало катастрофически не хватать, их и не могло хватить – львиную часть зарабатывал Александр. Но с этим, по крайней мере, на ближайшее время она бы справилась – на счетах лежала очень даже приличная сумма.

Так что основная проблема была не в деньгах, а в том, что её коллеги, затерроризированные неустанным трудом на должности всеобщего учителя-«Жизнепоучателя», её суждениями, её жесткими оценками и бесконечными высокомерными нравоучениями, с азартом принялись разбираться в её собственной, такой идеальной до развода жизнью.

Ирина была не просто оскорблена этим, нет! Она была в ярости!

– Да как они ссссмели! – шипела она на громкие рассуждения коллег о том, что вот, у королевы-то и трон гнилой оказался, и корона с головы покатилась!

Короче говоря, долго находиться в такой атмосфере она не смогла, поэтому быстро уволилась и нашла другую работу.

Там, правда, и нагрузка была не в пример больше, так что уже не было возможности делать всё идеально дома, да и сил не хватало на подобные домашние подвиги.

Ей бы вспомнить, как она осуждала окружающих, но как-то не было желания…

На новой работе она, разумеется, изложила версию развода в несколько изменённом виде, так что коллеги-женщины ей от души сочувствовали. Поначалу.

Почему поначалу? Так ведь шило в мешке не прячется, непременно выбирается и колет остриём окружающих. Так и Иринин характер активно колол коллег, да так интенсивно, что кое-кто уже вслух заговорил о том, что муж этой самой новенькой, прожив с ней столько лет, вполне мог считаться героем!

Но Ирина пока этого не замечала, а просто торопилась с работы, раздираемая противоречивыми желаниями – обнять сына и порадоваться, что он вернулся, и обрушить на него весь гнев, который у неё скопился с момента его ухода!

Так уж вышло, что ей удалось план не просто выполнить, но и перевыполнить – сделала и то, и другое!

– Димочка, как же я соскучилась, – Ирина при первом же взгляде на сына, обрадовалась ему. – Как хорошо, что ты ушёл от этого подлеца и вернулся ко мне!

И тут негодный сын всё сам испортил!

– Мам, я тоже тебе рад, только вот чём это отец подлец?

Этой фразы, как горящего факела, поднесённого к запалу, хватило, чтобы Ирина вспыхнула и, откинув в сторону все попытки сдержаться, ринулась в бой!

Она подробно перечислила все недостатки бывшего мужа, все его преступления против семьи, все свои потери и неудобства, всё, что ей пришлось из-за него пережить и вынести, начиная с лишений жизни жены военного и мук при рождении ему детей, и заканчивая отвратительным его поступком на суде, когда он не отдал ей всё, что она хотела!

Дмитрий, как человек здоровый, молодой и сильный, за сердце хвататься не стал, звона в ушах и головокружения не обнаружил. Зато выяснил, что при первых же попытках любой девушки, с которой он когда-либо будет общаться, выдать ему хотя бы отголосок этакого тона, он свалит как можно быстрее и как можно дальше от такой особы!

– Сплошная польза от поездки! – вдруг пришло ему в голову. – Во-первых, точно знаю, что надо избегать, а во-вторых, так бы я мучился да думал, как оно, правильно… А так – всё сразу стало понятно! Да, с мамой удобно, конечно. Еду готовить не надо, со стиркой и глажкой, уборкой и закупкой продуктов я вообще не встречусь, но для всего этого надо сказать, что отец негодяй, подлец, злодей и вообще – дрянь.

Ирина всё продолжала и продолжала рассказ о том, какой отвратительный ей попался муж, машинально отправившись в кухню – обычные хозяйственные дела ничуть не мешали ей готовить ужин, чтобы отметить своё торжество – возвращение сына, и, как следствие, победу над бывшим мужем.

Она, занятая готовкой и своими высказываниями, не заметила, что сын призадумался над шкафом, а потом, добыв в кладовой пару огромных чемоданов, начал старательно размещать свою одежду и прочее имущество в них.

– Мам! – он через некоторое время появился в кухне и откашлялся, чтобы привлечь её внимание. – Я тут вещи собрал…

– Какие вещи? В стирку? – удивилась Ирина. – Ну, конечно! Твой отец и близко не знает, как этим всем заниматься…

– Всё он знает. И я теперь тоже! – перебил её Дима. – Я думал тут пожить, ну, что бы в институт ездить ближе было, но, знаешь, лучше к папе вернусь. Я никак не могу с тобой согласиться, что он подлец, дрянь и всё прочее, о чём ты тут говорила, так что…

Договорить ему не дали. Ирина устроила такой скандал, что его возражения были абсолютно неразличимы среди шквала её гнева, раздражения и истерики.

– Нееее, это я слушать не буду. Извини, мам, но ты бы подумала, почему именно отец ушёл. Версия, что он негодяй и не захотел с тобой идеальной жить из-за собственной подлости, не катит никак! – только это и сказал Дима, перехватывая поудобнее плотно набитый рюкзак и выкатывая свои чемоданы на лестничную клетку.

– Лучше уж каждый день ездить из Подмосковья! Утром в Москву – с отцом на машине, а потом – буду смотреть. Позаниматься можно и в читалке, не страшно, да и в офисе есть свободная комнатушка. Там и подработать можно, и курсовыми заняться. Ничего, перебьюсь. Удобство, готовка, уборка и глажка подтверждения того, что отец- гад и негодяй, не стоят точно!

Уже в электричке, везущей его на дачу, ему пришли в голову ещё пара соображений – во-первых, мать бы сообщила отцу, что Дима говорит про него кучу гадостей, причём вне зависимости от того, что он и не думал этого делать!

– Добить, так сказать! – Дима кивнул сам себе, глядя на темноту за окном электрички. – Точно бы так и сделала!

А во-вторых, он подумал о том, что ему раньше и в голову не приходило. Мысль мелькнула, когда он увидел дворника на одной из станций.

– Погодь… а снег? Ну, ладно, на улице машиной чистят, а во дворе? И как бы он всё это кидал с его сердцем? От дома до калитки. А выезд из гаража, а дорожки в гараж и сарай? Даже если машинку снегоочистительную покупать, это всё равно довольно тяжело, да и нет у отца сейчас на это денег! Вот баран я! Можно было бы и не думать долго! Никуда я не уеду!

Александр совершенно точно знал, что Димка к осени вернётся в Москву – чего парню столько времени на дорогу-то тратить? Сам себе он признавался, что будет ему одиноко и тоскливо без Димки – что и говорить, он пытался как-то наверстать упущенное время и как можно больше общаться с сыном.

– Ну, хорошенького понемножку, да, Клиф? Ничего, мы справимся! – уговаривал он сам себя, наглаживая кота. – Мы с тобой – сила! – бормотал он.

Так что приезд Димы с вещами, включая зимние, был для Александра не просто сюрпризом, а подарком!

Дима не стал отцу говорить о требованиях матери, но он и сам всё понял. Понял и даже посочувствовал бывшей жене:

– Тяжкий она себе характер устроила. Самой же будет невыносимо!

Теперь Дима неосознанно, но постоянно вслушивался в то, как и что именно говорят его знакомые девушки.

Истерические, капризные и неоправданно требовательные высказывания он слышал прекрасно и реагировал быстро – сводил общение с той, кто выдавала подобные реакции, к минимуму.

Он и к Вере прислушивался внимательно, но нет… ничего подобного от неё не услышал.

А потом… потом у них решили устроить вечеринку.

– Народ, соберёмся, потусуемся! Приходим с парами! – бросил клич кто-то из его сокурсников, и поток забурлил.

Собрали деньги, выбрали место, а дальше начались неизбежные волнения кто и с кем пойдёт.

Дима, как вполне привлекательный и популярный парень, мог бы выбирать…

Только вот совсем недавно, сидя на крыльце отцовского дома в компании Клифа и болтая с Верой, он вдруг понял – а ведь она ему приятна! Да нет… даже не просто приятна, а нравится!

– Тэкссс… секунду. А как она выглядит-то? Ну, что мне именно в ней нравится? – неожиданно заинтересовался Дима и тут с недоумением осознал, что он не знает, понятия не имеет, как именно она выглядит!

– Ну, совсем я того! Ленивец! Столько времени болтаю с хорошей, да что там хорошей, замечательной девчонкой, и как-то руки не дошли на неё посмотреть! Она же скидывала ссылку на страничку! Хотя, оно понятно – я ж и работаю, и учусь. Как-то совсем свободного времени стало мало!

Это было чистой правдой. Даже когда он ехал в машине в Москву или из Москвы, время зря не тратил. Всё зависело от того, кто за рулём. Если вёл отец – Дима мирно устраивался на заднем сидении и спал. Если он сам садился за руль, давая отдохнуть отцу, то тут уж не до ныряния по соцсетям или болтовни – отцу мешать не хотелось.

Спохватившийся Дима быстро нашел ссылку и посмотрел все фото, которые там были.

– Странно. Ни одного чёткого Вериного фото нет. Вот Топ, вот Бук! Даже кота узнаю – смешно его зовут… Лошарик. Надо же, имечко… – он вспомнил, как провожал Веру до монументальных ворот и там их встретил здоровенный котище, подозрительно его обнюхавший.

– А Вера-то сама как выглядит? – ещё более активно заинтересовался он. Нет, он понимал, что она невзрачна – красивая девушка так, как Вера, себя не ведёт, но всё-таки…

Хотел было выяснить видеозвонком, но покосился на экранчик смартфона и решил отложить. Не звонить же в час ночи – этак, заспанная Вера его и пошлёт… То, что характер у неё имеется, он уже понял. – Ну, главное, что не истеричный! – сообщил он Клифу.

–Ещё бы… С таким-то котом, как Шарик!– насмешливо пофыркал Клиф, проследивший за одним из визитов Димы и обнаруживший, к кому именно он пришёл.

На следующий день, когда появилась идея с вечеринкой, Дима, против ожидания девушек, никого из них на неё не пригласил, решив всё-таки уточнить, а может Вера согласится с ним сходить?

И тут же вспомнил: – Да я ж так и не знаю, как она выглядит…

Он невольно проследил взглядом за Светкой – первой красавицей их группы, словно случайно третий раз проходившей мимо. – Может, лучше Светку пригласить? Тут уж точно не промахнусь… – уточнил он у себя и сам в себе понял, – Неее, решение неверное!

– Ладно, позвоню Вере! – решил он, – Позвоню и спрошу, пойдёт она со мной, или нет? Ну, и ладно, что не красавица. Я ж не конкурс красоты!

Плох тот полковник, который не заметит, что его любимая и единственная дочка явно заинтересовалась каким-то парнем.

Однако плох и тот, который не знает, кому можно, а кому нельзя доверять.

Потапов дочке доверял крепко.

– Молчит – значит так надо. Значит, пока и говорить не о чем! – рассуждал Потапов с женой.

Оба отлично помнили, как трудно им самим приходилось, как преодолевали они непонимание родных, их неверие, их докучливые вопросы и нравоучения.

И Михаил Иванович, и его жена были абсолютно правы – Вера сама пока не очень-то понимала, к чему ей это общение.

Да, приятно было разговаривать, когда точно знаешь, что разговаривают с тобой, а не с красивой обёрткой. А Вера знала, как бывает иначе – её подруга, на пару лет старше самой Веры, оказалась женой этакого любителя прекрасного…

– Какая любовь была… прямо вечная, однако… и на тебе! Вечная любовь и так мало прожила! До первого мёда! – рассказывала подруга, придя в себя после развода.

На мёд у подруги была сильная аллергия, которая переходила в глобальный отёк лица, потом перетекала в его ярко-пятнистую окраску, а потом пятна начинали шелушиться и мокнуть. Всё это мероприятие обычно длилось около недели, поэтому подруга старательно избегала всё, в чём мёд мог быть, а тут – не уследила, отведала в гостях у общих друзей превосходный торт. Ну, кто бы мог подумать, что хозяйка дома, которая и пекла этот торт, ярая противница сахара, говорить о нём спокойно не может, никогда его не употребляет, а вместо него в десертах использует мёд, утверждая, что уж от мёда-то проблем не бывает?

Когда их самая красивая гостья вдруг начала на глазах распухать и покрываться пятнами, хозяева впали в транс, гости подались в стороны, а муж пострадавшей впал в состояние лютого шока. Выпал он из него не скоро – через день, когда его супруга неудачно прошутила, что теперь всегда такой и останется. Конечно, и отёк, и пятнистость, и шелушение ушли, но молодой и вечнолюбящий муж ушёл раньше.

Это был, так сказать, пример самый безобидный и быстро отыгранный!

А сколько «эстетов» сматывались, когда выяснялось, что стройная тростиночка в беременном состоянии, о ужас-ужас, вовсе не стройная? И не надо рассказывать, что вот какая-то звяяязда сохраняет девичий стан, а животик к ней просто так… привешен. И после родов она сразу такая эльфа лёгкая! Да, может, и бывает такое, но как редко! И зависит иногда от генетики, а иногда от драконовских диет и отказа от кормления грудью, на что далеко не всякая мать пойдёт. Мужчина-эстет – это, конечно, важная штука, только вот здоровье ребёнка всё-таки не менее важно! Тем более, что если эстету захочется докопаться, то он это сделает, заметив растяжки на коже бывшего эталона красоты, или морщинки, чего доброго…

Так что если такое с возу – лучше уж раньше, когда жене ещё пока не надо горевать над молодостью, растраченной рядом с этаким «ценителем». Ведь он всё равно найдёт себе кого-то лучше и будет млеть от следующей «счастливицы».

Вера всего этого сильно опасалась, понимая, что находится в «группе риска».

– Лучше быть с нормальным человеком, который будет меня воспринимать как личность, а не как эталон красоты! – думала она, отказывая очередному восхищённому претенденту.

Ну, вот… теперь она разговаривает с нормальным – он не видит её лица, не знает, какая у неё фигура. Да что там… даже волос не мог оценить! И что теперь?

А теперь началось самое интересное. Оказывается, когда нет нужды контролировать, на какую часть твоего тела и как именно смотрит собеседник, можно спокойно слушать его рассказы. Над чем-то смеяться, чему-то сочувствовать, понимая, что нет… вот этот самый твой собеседник вовсе не идеал. И вообще-то избалованный тип, только недавно прикоснувшийся к нормальной жизни, но делающий это быстро и правильно.

– Не врёт, не пытается показать себя лучше, чем есть… может посмеяться над собой. Отца жалеет. Пусть даже неосознанно, но пытается заботиться о нём. За кота переживал, и так… всерьёз. Собак не боится, причём даже моих!

В разговорах можно многое узнать о человеке, особенно если умеешь слушать. Вера умела. И информацию из того, что слышит, извлекать умела – это уж отцовская выучка.

Осталось только понять, что со всем этим делать? Можно закруглить общение, отболтаться какой-то причиной, оставив этот эпизод в памяти, как успешный эксперимент, а можно попытаться двигаться дальше.

Уважаемые читатели! Сегодня ТРИ части. Не пропустите! А завтра у меня выходной день. Будут публикации выходного!)))). Тоже не пропустите, пожалуйста))

– Хотя бы к дружескому общению… а что? Мне друзья не нужны, что ли? – рассуждала Вера.

Ровно до момента, пока расстроенный Дима не рассказал ей о визите к матери.

– Ну и дууууура! – подумала Вера, внимательно выслушивая его рассказ.

Нет, он не жаловался, да и вообще лишнего не говорил – это бы Веру скорее отпугнуло. Он рассказывал так… так, как её отец говорил о своих родственниках, с которыми у него были сложные отношения.

Более непохожих людей, чем Дима и Михаил Иванович, найти было сложно, но вот поди ж ты… Именно та ровная интонация в разговоре, когда тебя задели, но сам ты в ответ просто отошёл, потому что нельзя ответить!

После этого Вера поняла, что она жадная!

– Не знаю, что из этого выйдет, но просто так разрывать общение я не хочу! В конце-то концов, всегда хорошо, когда среди знакомых есть надёжный человек!

Стоило только принять этакое мудрое и взвешенное решение, как оно тут же начало дрожать, словно желе, и всё из-за одного звонка.

– Вер, привет! У нас тут вечеринка намечается, пойдёшь со мной? – спросил объект её недавних размышлений.

Вера аж поперхнулась. К счастью, Топ решил, что ей срочно нужна дружеская поддержка и гулко залаял. Через две с половиной секунды к нему присоединился Бук, и огневой поддержкой, перекрывая приятелей, взвыл Шарик.

Это дало время Вере необходимое время на раздумье.

Вы знаете, с какой скоростью думает девушка, когда ей надо это делать ОЧЕНЬ быстро? Любой компьютер сварился бы от попытки мало того, что просчитать варианты событий, но ещё и представить в лицах все эти варианты, а также их далекоидущие последствия.

– Тихаааа! – рявкнула Вера так, что живность тут же замолчала и смущённо переглянулась. А она непринуждённо уточнила у Димы: – Прости, ты что-то спрашивал?

– Да, я хотел уточнить, пойдёшь ли ты со мной на вечеринку? – кутерьма на той стороне связи дала и ему возможность ещё раз подумать, а хочет ли он приводить в знакомую компанию абсолютно неизвестно как выглядящую девушку?

Воображение тут же подсунуло ему серое бесформенное чучелко в тёмных очках, которое цепляется за его руку, а за спиной этой неприглядной картины проплывает сияющая Светка, светящаяся от злорадства вместе с одногруппником Романом, которого лично он с первого курса терпеть не может.

Он помотал головой и вдруг сообразил, что ни одному человеку из группы, несмотря на уже четвёртый год их совместного обучения, он никогда столько о себе не рассказывал, как этой знакомой незнакомке – Вере.

Вовремя вспомнилась матушка, которая ради красивой картинки и «что люди скажут», а ещё «чтоб не хуже, чем у других», чуть отца не похоронила.

– Да пошли они все! Какая мне, по-хорошему, разница. Это просто Вера. И я просто приглашаю её на вечеринку. Что такого? Приглашаю для себя, а не для них, что мне до их мнения? – успел подумать Дима.

– Хорошо, схожу, – услышал он Верин ответ. – Где и когда?

Полковник хохотал до слёз, услыхав, что учинила его дочь.

– Веееер, ты хоть валокординчика возьми с собой, или там… валерьянки! Парень же в обморок рухнет, если уверен, что ты этакое… невзрачное-тихо-мирно-серое. А ты просто в камуфляже и в засаде была. С разведывательной миссией!

– Пап, да ладно тебе… Может он стрессоустойчивый. Даже скорее всего так и есть – у него мать с омерзительнейшим характером и такая же младшая сестра. Зато очень приличный отец – тоже военный, правда в отставке.

Вера назвала и данные отца, и звание, и род войск, и где было последнее место службы. Дима изумился бы, узнав, сколько всего она узнала и запомнила из его рассказов.

Михаил Иванович и Надя, услышав про характер Диминой матери, только мимолётно переглянулись. Да, никому не хочется, чтобы их ребёнок, если что, имел неприятных новых родственников по мужу, но главное-то сам муж, а с прочими можно решить вопросы. Они же как-то решили!

Тем более, что до всяких матримониальных планов было ещё далеко – это просто выход красавицы-дочери из тени.

– Однако будет интереееесно! – потёр широченные ладони Потапов.

Вера только хмыкнула. Если честно, она уже ругала себя за поспешно принятое решение.

– Может… может, надо было подождать? Потянуть ещё? А с другой стороны, иногда нужно принимать решения. Как папа говорит: «Бывает, лучше сделать и жалеть о том, что сделал, чем не сделать и до конца жизни скорбеть об упущенной возможности».

Она прикинула, как оденется, успокаивая сама себя:

– Он же пригласил меня, не зная, какая я. Причём, пригласил в свою компанию, к людям, которые его знают, и с которыми ему ещё учиться! Это поступок. Значит, ему интересна сама я! Это дорогого стоит… Глупо, когда к тебе делают шаг с открытой рукой, прятаться за кочкой!

Она прятаться умела, если было нужно, конечно. А умела и идти, высоко подняв голову, так, чтобы даже самые вредные и приставучие ухажёры сдерживали себя и только глазами провожали.

А сейчас нужно просто быть собой, в собственном облике и со своей внешностью.

– Плёвое дело! – хмыкнула она. – И да… мне тоже интересно, как получится!

Остался только один вопрос – как обставить этот самый торжественный выход из тени?

В голову упорно лезло детское воспоминание о лягушке в платочке и о расстроенном Иване-царевиче, которому было велено отвечать что-то вроде «да это моя лягушонка в коробчонке приехала».

– Нет, можно и так! – кивнула Вера, глядя на себя в зеркало.

Картина маслом по хлебу представилась красочная…

Вот договариваются они, что Дима идёт на вечеринку один, а Вера потом приезжает. Вот спрашивают у него, а где его спутница? На что он машет рукой и как можно небрежнее говорит, что она потом приедет. А потом-то вон оно… незаметно прибыло, открыло двери и выпустило из дальнего-далёка девицу-красавицу.

– Ага… и что дальше? И смотрит на меня ошалевший Димка, ничего не соображая… Он-то явно уверен, что я выгляжу гммм… поскромнее.

Воображение рисовало Дмитрия, с некоторым подозрением присматривающегося к идущей к нему Вере, а потом выдающего что-то вроде: «Девушка, а Вы кто такая, и где Вера?»

– Не, может, он и правильно среагирует… а может и нет, кто ж его знает?

Задумчивое настроение Веры приметил Топ, распереживался и приволок на помощь младшей хозяйке хозяйку старшую.

Вера изложила маме свои соображения, обе посмеялись над возможным развитием событий, но Верины опасения мама не развеяла.

– Верунь, у мужчин стиль мышления другой, ты же знаешь, что они – народ чёткий. Если ты что-то хочешь им сказать, лучше говорить понятно и разборчиво – дешевле обойдётся, честное слово! Мы и так почти на разных языках говорим, так что лучше не усугублять ситуацию этакими играми… С одной стороны – забавно, конечно, а с другой – может же изумиться как-нибудь чересчур, или сказать что-нибудь этакое в состоянии шока.Оно тебе надо? У Царевны-Лягушки, видимо, выхода не было и времени, чтобы Ивану всё объяснить, вот он и понял не так, и дел натворил. Шкурки лягушачьей у тебя, конечно, нет, но вот чего твой Дима себе вообразит, и что наделает потом, кто ж его знает?

– Да уж… Думаю, длительные поиски Кащея, а за неимением оного проблем на пятую точку, нам точно не нужны! – решила разумная Вера. – Лучше малой кровью обойдёмся! Интересно, как же он среагирует?

Диме было еще более интересно. Он даже поругал себя за то, что не попросил как-нибудь невзначай фотку показать – заранее, конечно. Сейчас-то нельзя – Вера точно обидится. И тут ему пришло в голову, что он просто не узнает её!

– Вер, привет! Я тут сообразил… я же не знаю, как ты выглядишь…

Если бы он знал, что всё их общение висело на тооооненьком волоске, то и не подумал бы этот вопрос поднимать. Вера уже была готова отказаться от приглашения, когда услышала, что он говорит дальше:

– Ты в чём будешь? Как мне тебя узнать?

Вера тихонько выдохнула, а потом, припомнив, что у неё самое яркое из верхней одежды, подходящей по погоде, ответила:

– Буду в ярко-зелёном плаще.

В сказочном отдалении насмешливо послышалось чьё-то кваканье…

К намеченной дате разговоры в группе были только о вечеринке. Девочки щебетали о том, кто в чём придёт и кто кого пригласил, парни перешучивались друг с другом примерно на те же темы, разве что вопрос одежды их интересовал меньше.

– Дим, ну, колись, ты кого пригласил? Светка вон вся изошлась. Так надеялась, что ты с ней будешь! – словно невзначай принялись допытываться приятели.

– Да так… секрет, с кем я буду. Вы её не знаете!

– Небось такая… ваааще, какая! – парни переглядывались и перемигивались, а Дима представил, что бы было, если бы он им объяснил, что это и для него секрет – какая она.

– Ну, ладно. Серенькая, некрасивая, наверное… зато, зато, она настоящая! – решил он для себя, выходя из отцовского офиса и собираясь к назначенному месту встречи.

Он специально и предусмотрительно назвал Вере время чуть пораньше, и местом встречи обозначил небольшой скверик вокруг фонтана – во-первых, меньше шансов пропустить зелёный плащ, а во-вторых, глупо будет на глазах однокурсников не узнать девушку, которую сам же и пригласил.

В назначенный час он стоял у фонтана и утешал себя тем, что Вера уж точно никогда не станет громко говорить всякие глупости, как это иногда делают даже очень красивые девицы – он-то знает!

Непонятно отчего, снова повеяло каким-то детским воспоминанием, и откуда ни возьмись припомнилась фраза расстроенного царевича: «Не бойтесь, честные гости, это моя лягушонка в коробчонке приехала!»

Яркое зелёное пятно мелькнуло впереди, он присмотрелся и чуть не ахнул – по направлению к фонтану шла потрясающе красивая девушка. Настолько красивая, что встречные мужчины машинально смотрели вслед, иной раз, даже не учитывая раздражённые взгляды своих спутниц.

– Точно не Вера! – мелькнуло в голове у Дмитрия, и он с усилием отвёл глаза, опасаясь пропустить свою приглашённую спутницу.

Красавица прошла мимо, а потом, остановившись в полушаге от него, окликнула:

– Дим, привет. Не опоздала?

Как жаль, что в кустах не прятался какой-нибудь маститый режиссёр со своей съёмочной группой! А может, и не жаль… потому что изумление, отразившееся на лице Димы, обернувшимся на знакомый голос, и решившим, что Вера подошла с другой стороны, просто не поместилось бы на экран кинотеатра…

– Прррррввв, – осипшим голосом произнёс он, а потом, откашлявшись, неуверенно спросил: – Вера?

– Да. Она самая! – голос был однозначно её, но эта внешность…

Он изумленно смотрел на безукоризненно красивую девушку, которая заткнула бы за пояс любую суперзвезду подиума, и никак не мог связать внешность со своей Верой, которую уже привык представлять самой-пресамой обычной.

– Эй, Димон! Вааааау, какая красотка! Ну, ты в своём репертуаре! Самая красивая девушка с тобой! Правда, такую красотку отхватить… этого даже от тебя никто не ожидал! – раздались голоса его однокурсников, которых несла нелёгкая именно через этот сквер.

– Девушка, а девушка, а у Вас сестры нет? – главный балагур группы аж дрогнул, когда Вера к нему повернулась.

– Нет, извините. Я у родителей одна, – покачала головой Вера.

– А Вашей маме зять не нужен? – задали ей всё тот же «оригинальный» вопрос.

– Нет, не нужен. А папе – тем более, – улыбнулась Вера, и у её собеседника отчётливо зачастил пульс. Ну, в самом-то деле, не ожидаешь в обычном московском скверике наткнуться на такую…

– А почему? – глупо спросил он.

– А потому, что у него кроме дочери есть ружьё, лопата и алиби! – рассмеялась Вера.

Дима очнулся от временного столбняка и, развернув балагура в направлении кафе, слегка подтолкнул его туда дружеским коленом.

– Иди уже! Зять выискался. Народ, ну, идите, а?

– А вы?

– Мы сейчас будем! – Дима дорого бы дал за возможность поговорить с Верой наедине. Желательно где-нибудь в пустыне, без толпы вокруг, без шума, детей, собак и толстых голубей на кромке фонтана. – Да идите же! Будьте вы людьми!

Балагура утянули за шиворот, а Дима повернулся к Вере.

– Слушай… а друг? Друг тебе нужен? – серьёзно спросил он её и понял, что задал правильный вопрос. Внешность внешностью, а Вера-то та же самая, его настоящая… которой он уже привык доверять, от голоса которой становилось ему легче дышать, даже усталость отступала!

– Друг? Друг нужен! – уверенно ответила Вера, которая обрадовалась – был задан именно тот самый вопрос, который ей очень хотелось услышать!

Да, потом, когда придёт время, может быть вопрос станет совсем иным. Будут другие помыслы, иные надежды. Но сейчас им некуда спешить, незачем ломать друг другу жизнь и будущее нелепой спешкой.

Вздох счастливого Димы напугал сизого голубя, и он, возмущённо отпрянув, чуть не рухнул в фонтан, а ничуть не раскаявшийся объект голубиного возмущения протянул Вере руку.

– Я так рад! Пойдём?

Да, появление Дмитрия с Верой незамеченным не прошло, да, ей традиционно пришлось отказывать парням, то и дело приглашавшим её потанцевать. Разумеется, не обошлось без злобного шипения, явственно доносившегося от симпатичной блондинки, разом померкнувшей рядом с Верой.

Уже потом, когда Дима провожал Веру до её городской квартиры, он, остановившись у подъезда и помявшись, решил спросить:

– Вер, а почему ты… Ну, я думал, ты совсем по-другому выглядишь.

– Не разочаровала, надеюсь? – уточнила Вера, и ей пришлось постучать его по спине – аж закашлялся от возмущённого недоумения.

– Мне было интересно, смогу ли я заинтересовать человека сама по себе. Если меня не видят. Понимаешь?

– Кажется, да… если честно, я думал, что ты можешь быть совсем невзрачной. Ну, красивые девушки не прячут свои фото, да и себя самих…

– Думал, и всё равно пригласил? – улыбнулась Вера.

От её улыбки споткнулся и чуть не встретился с фонарным столбом солидный дяденька в сером пальто…

Дима проводил его сердитым взглядом, а потом сказал:

– Что-то я начинаю понимать твоего отца… Как ты там говорила? У него есть дочь, ружьё и лопата?

– Алиби забыл! Никогда не забывай про алиби! – серьёзно дополнила Вера. – Очень-очень нужная штука!

Потапов, выгуливающий собак в некотором отдалении за надёжной стеной из желтой листвы плотного кустарника, покивал головой.

Собаки переглянулись и выглянули из-за кустов.

– Ничего-ничего… если у вас заладится, женитесь, и родится похожая на Верку дочка, ты меня ещё лучше поймёшь! Тогда однозначно ничего не забудешь! Да и я подсоблю, если что!

Ему вдруг представилась крохотная Верина копия, и он невольно разулыбался, с этой улыбкой и вернулся домой.

– Потапов, ты меня пугаешь! – сообщила ему Надя. – Если ты будешь так нежно смотреть на претендентов, куда покатится мир?

– Надь, не переживай! Я улыбаюсь не претендентам, а будущему! – объявил мудрый Потапов, – Главное-то что? Не забыть нужную формулу до появления внучки!