Шахта Шепчущих Глубин. Том I
Тени сгущаются над головой Гвиндена и Фурии. Поиски пропавшего брата вождя и загадочного кукловода, намеренного уничтожить Дом Эвер'харн. Количество вопросов к их погружению в Виашерон нарастает, но ответы искать некогда. Беги и сражайся. Остановка значит смерть.
Пролог
Мужчина средних лет мерил шагами небольшую комнату. Его взгляд то опускался к полу, то поднимался к потолку. Казалось, будто он вёл диалог с кем-то, несколько бессвязный из-за частых пауз, но в комнате кроме него никого не было.
— Какого плана? Частью какого, чёрт побери, плана? Ему шесть лет. Шесть! В какой такой священный план входит лейкемия у шестилетнего ребёнка?! Расскажи мне, давай! Жалкая букашка не в состоянии понять весь великий замысел! Просвети меня! НУ ЖЕ!
Выплеснув волну ярости, он поймал своё отражение в зеркале, закреплённом на приоткрытой дверце шкафа. Форма медперсонала в нём соседствовала с вполне обычными джинсами и курткой. Из отражения на него смотрел человек, чьё лицо изрезали морщины тревог и переживаний. Смуглая кожа казалась пепельной, а глаза — потухшими. Свёрнутый набекрень галстук и белоснежная рубашка в пятнах пота, которую, похоже, не меняли дня два, довершали картину.
Он опустил взгляд, рассматривая обломанные ногти, а когда-то ведь ходил на маникюр — терпеть эту процедуру не мог, но генеральный считал, что старший партнёр должен выглядеть безупречно, — и начал истерично смеяться.
— А знаешь, я ведь верил. Я имею в виду, даже когда она умерла. Очень хотелось отчаяться. Сказать, что ты забыл нас. Бросил. А я верил. Он тогда подошёл ко мне и спросил:
«Папа, а где сейчас мама?»
— Знаешь, что я ответил? Конечно, знаешь. Держу пари, ты тогда здорово посмеялся.
«С ангелами, сынок. Мама теперь с ангелами.»
— И он улыбнулся. Ты бы видел эту улыбку. Это радость ребёнка, который знает, что в мире все хорошо, всё идёт, как надо.
— Так что вперёд, порази меня молнией, и покончим с этим. Эта безволосая обезьяна устала от твоего дерьма. Человек может вынести в жизни многое, но только до определённого предела, и я свой давно перешёл.
Мужчина съехал по стене на пол. Остался сидеть, привалившись спиной к поверхности, оклеенной весёленькими — в цветочек — обоями. Больница за пределами этой комнаты сверкала хромом и стеклом, но раздевалка казалась каким-то реликтом из давно забытых времён.
— Что ты от меня хочешь? Соблюдения заповедей? Я соблюдал. Благочестивого поведения? Я почитал. Что. Ты. От меня. Хочешь?
Мужчина молчал долгое время, казалось, поток бессвязных реплик иссяк, но он поднял голову.
— Всё, что хочешь. Вылечи его, и я сделаю, всё что захочешь. Забери моё здоровье. Забери моё богатство. Забери моих друзей. Забери мою жизнь. Лишь вылечи его. Что бы я там не сделал, за что бы ты там меня не наказывал. Он этого не заслужил. Дай ему жизнь и забери мою. Честный обмен, как считаешь?
Если бы не частые подёргивания плеч, никто бы не заметил, что мужчина плакал — звуки, вырывающиеся из его горла, мало походили на всхлипывания, скорее так могло бы стонать раненое животное.
Тишину нарушила вибрация.
Сняв с запястья широкий браслет, он развернул его в телефон последней модели. Голос на другом конце линии звучал устало.
— Я нашёл вариант. В Принстоне, но есть сложности.
— Сколько?
— Ты не понял. Там очередь на год вперёд. Как говорится, у маршала свои внуки. Мне дали контакты одного человека, попробуй с ним связаться.
— Политик? Сразу — нет.
— Учёный. Зовут Решетов.
[1] VNV Nation — Illusion.
Глава 1
Гвинден
Неприятное открытие номер один заключалось в том, что с лишним грузом
Неприятное открытие номер два я сделал, миновав практически невидимую границу, что отделяла зону стартового сценария от города. Она выглядела как марево раскалённого воздуха посреди пустыни и куполом охватывала весь особняк с пристройками.
Стоило мне пересечь эту вуаль, как в глазах потемнело, а в ушах раздался низкий гул. Я потерял всякое ощущение времени и сколько это продолжалось, сказать бы не смог. Пришёл в себя в какой-то момент и осознал, что до сих пор вишу в воздухе.
Планируя к крышам зданий, что лежали на небольшом расстоянии от Дома Теккен’ар, я сообразил, что личность, несущая бессознательное тело на себе, не только выделялась на фоне потолка гигантской каверны, освещённой рассеянным светом магических светильников и люминесцентных грибов, но и выглядела дико подозрительно по отношению к обычным жителям.
Через мгновение после выхода за территорию сценария система сочла нужным уведомить меня.
Словно муха в паутине
Я аккуратно спрятался за массивной каминной трубой двухэтажного здания и перевёл дух.
Выяснилась «очевидная истина», до которой я мог бы дойти и сам. Все стартовые сценарии Виашерон создавал в индивидуальном порядке под каждого игрока. Сценарии не повторялись — исключения отсутствовали, однако определённые сходства игрокам удалось проследить. Чаще всего за основу бралась какая-то простая ситуация — одна из нескольких десятков: нападение на торговый караван, побег из тюремной каменоломни, где отбывали срок заключённые, или даже неожиданная конфронтация с наёмными убийцами на вечернем балу. Так или иначе, этот мир ставил игрока в некую сложную, но небезнадёжную ситуацию, которую тот мог разрешить одним из дюжины способов.
Для этого Виашерон задействовал уже существующие реалии, вплетая туда свежесозданный клочок игрового процесса — чаще всего последствия такого вмешательства сказывались на общей картине минимально, зато игроки чувствовали себя частью чего-то важного: их не заставляли убивать десять крупных крыс в подвале таверны, что считалось своеобразной шуткой, ещё когда я играл в многопользовательские игры на старых технологиях — не чета нынешним.
Найти же ситуацию, полностью идентичную моей, я не смог. Игроки описывали свой опыт прохождения стартового сценария, и в массе своей для них всё проходило достаточно безболезненно — они не приходили в себя, прикованными к стене, их не пытала сумасшедшая стерва, им не приходилось ломать себе палец. Тем не менее, я всё же разыскал один случай, отдалённо похожий на мой.
Табакси с говорящим ником Кишкорез ещё в первый год существования Виашерона, через месяц после старта игры, закинуло в разгар какой-то приграничной стычки между его новыми сородичами и безобидными на вид кенку. Очнулся он под чьим-то трупом, когда антропоморфные коты уже отступали, а ожившие кошмары орнитологов шли частой цепочкой, добивая выживших и раненных. Кишкореза взяли в плен, посадили в яму, по горло наполненную нечистотами, били палками, подвешивали под палящим солнцем, лишили воды и еды, а в конце в той самой яме и утопили.
Любой на его место сразу разлогинился бы, но его Морфей заглючил — кнопку выхода закрыл поп-ап — выскочившее окно рекламы (после этого случая, кстати, какому-то принципиальному европейскому политику удалось протолкнуть запрет на подобный тип рекламы). Пусть он не испытывал никаких реальных физических болевых ощущений, 15-летний Ян Камински из Гданьска вылез из игры — через 18 часов, когда родители вернулись из поездки к родственникам — заикой и изрядно поседевший.
Скандал Парагон замял, щедро откупившись от семьи Камински. Случившееся признали программным сбоем: игрок не должен попадать в безвыходную ситуацию, особенно подобного характера. Разработчики поклялись усилить контроль над стартовыми сценариями, что и произошло.
Сам собой напрашивался вопрос — как же тогда я очутился в той глубокой заднице, которую Парагон поклялся всеми силами снова не допустить? Более того, я уничтожил один из Старших Домов, что никак не тянет на минимальное вмешательство в общую картину, как писали игроки выше. Да и подозрительно это. Слишком низковаты уровни были у семейки.
Внимание моё привлекла тема, где шло оживлённое обсуждений событий, виновником которых являлся я.
Самые последние сообщения были написаны меньше двух минут назад и сплошь состояли из истеричных текстов.
— МНЕ НЕ ПОКАЗАЛОСЬ? КТО-ТО ЭТО СДЕЛАЛ-ТАКИ?! СТАРШИЙ ДОМ ГРОХНУЛИ?!
— Я ЗАСКРИНИЛА ЧАТ. Вот. 124546371.jpeg.
— ЧЁ ЗА ГВИНДЕН?! ЧЁ ЗА БЛЮДО, НАХ?! КТО ОН ТАКОЙ?
— лол, багоюзер, небось. ждём бана. в Дом прорваться невозможно.
Я отвлёкся от чтения и оценил обстановку. Аскеш ничуть не был Диким Западом, как могло бы показаться на первый взгляд. По улицам ходили четвёрки стражников, следящих за порядком, набранные из безДомных дроу. Подчинялись они, по словам Соверетта, Совету Старших Домов и выглядели весьма опасно. Интерфейс помечал их уровень красным черепком, что обозначало разницу в наших уровнях больше, чем пятьдесят единиц. К игроку с телом на руках у них наверняка возникнет масса вопросов. А учитывая стремление дроу к тайному решению конфликтов и показной благочинности, закончиться это может для меня плахой или тюрьмой.
Широкие и узкие улочки были довольно организованно заставлены торговыми палатками, в которых чужеземцы, как правило, гоблины, дуэргары, тролли и совсем редкие залётные птицы вроде дворфов и тифлингов, вели спорадическую коммерческую деятельность. Дроу считали ниже своего достоинства стоять на улице со связкой сосисок и плохоньких шерстяных штанов, окрикивая прохожих в надежде сбыть товар. Как я понял, если они и занимались коммерцией, то делали это в хорошо укреплённых магазинах, чьи решётки и двери органично смотрелись бы в хранилищах подземных банков, а убранство кричало о вопиющей роскоши.
В толпе неписей можно было легко различить игроков, которые целеустремлённо носились по городу, выполняя социальные и прочие «подай-принеси» квесты. Подключившийся сразу после выхода из стартового сценария общегородской чат пестрел типичными для любой ММОРПГ фразами, набранными по традиции бездумным КАПСом.
— ПРОДАМ КОЖУ ВАСИЛИСКА! ДЕСЯТЬ СТАКОВ[2]! ОПТОМ ДАМ СКИДКУ!
— ИЩУ ПАТИ НА ОтПе, ЛОК 45 УРОВНЯ!
Почесав в затылке, я полез на форум освежать неизвестные или уже забытые термины. Загадочная ОтПе оказалась Отравленной Пещерой — подземельем сорокового-пятидесятого уровня, а лок — варлоком, то есть чернокнижником.
— КУЗНЕЦ-МАСТЕР, СДЕЛАЮ ЧТО УГОДНО ДО 225 УРОВНЯ ИЗ ВАШИХ ИНГРОВ!
— КУПЛЮ ШМОТ НА ТАНКА 20 ЛЕВЕЛА!
— ПРОДАЮ [Сферу планарного изгнания]! 1050 золотых!
Сфера планарного изгнания
Мне кажется, я даже выдохнул с шумом.
— НАРОД, КТО ВИДЕЛ АРЗАКАРА?! ПЛАЧУ ГОЛДУ ЗА СВЕЖУЮ ИНФУ!
Решив убить сразу двух зайцев одним камнем, я мысленной командой написал в чат:
— Продаю двуручи на дамагеров, танковый щит, хилерскую пушку и броню на кастеров! [Последняя клятва Патриарха], [Церемониальный жезл], [Жало чёрного скорпиона], [Щит умелого сержанта], [Милость Матриарха], [Облачение старшей жрицы].
Ссылки на предметы были кликабельны и позволяли посмотреть параметры вещей, что делало продажу гораздо удобнее. Не то, чтобы я рвался прямо сейчас избавиться от шмоток, но мне нужна были информация, а люди, которые только что получили заветный предмет, намного охотнее делятся ею.
— ‘Даров, возьму Клятву за 1 голду, — пришло мне личное сообщение, так называемый шёпот, от некоего воина КручуКолачу.
Мне бы предварительно проверить цены на аукционе, да и вообще продать там вышло бы выгоднее, но время не терпит — информация важнее.
— Полторы и она твоя, — наугад поднял я цену.
— Беру, ты где? — мгновенно ответил игрок с нелепым ником.
Я пригласил его в отряд, и моё расположение появилось на общей для нас карте. Соверетта я спрятал получше на крыше, накрыв плащом, после чего опустился в проулок рядом с этим же зданием. Не хотелось отходить далеко, чтобы моего подопечного не умыкнули, а то и не прирезали тёмные личности.
Громыхая, словно сервант, набитый эмалированными тазами, ко мне подбежал орк 25 уровня, упакованный в разнородный пластинчатый доспех. Максимально грозный вид, впечатляющих размеров клыки на нижней челюсти, и бритая налысо голова цвета охры.
Молча кивнув, он открыл окошко обмена, дождался пока я закину туда булаву и вложил деньги.
Операция прошла успешно, и я стал чуточку богаче.
— Постой, ты не в курсе, где находится Дом Эвер’харн?
Орк задумчиво пошевелил бровями, почесал в затылке и протянул:
— Это самое, ручаться не буду, но, кажись, где-то на северо-западе города.
Всё так же бацая и бряцая, он удалился, больше ничего не сказав.
Через несколько минут после повторного клича в чат, мне написала друид Ромашка.
— Привет, посох ещё не взяли?
— Нет, эксклюзивное предложение ещё в силе, — посредственно сострил я в ответ.
— Отлично, кидаю пати.
Буквально через минуту, ко мне прибежала запыхавшаяся дроу. Две фривольные салатовые косички мотались в такт её движениям, а лицо было покрыто ярким макияжем.
— Ромашка, подскажи, где здесь находится Дом Эвер’харн? — взмолился я прежде, чем она открыла окно торговли.
Забавно сморщив носик, она дёрнула себя за косу и внезапно радостно пискнула что-то невнятное.
— Точно-точно! Я для них селезёнки с подземных крабов носила! Короче, идёшь отсюда на север до большой площади со статуей двух жриц, поворачиваешь налево и увидишь огромный дом, похожий на мавзолей, вот это он!! — протараторила эльфийка.
— Слушай, ты же этот самый! — заорала она внезапно.
— Какой? — закосил я под дурачка.
— Ну тот, что Дом укокошил!
— Не-не, обозналась.
Я силком всучил ей посох, получил 1.3 золотых, и, отмахиваясь от расспросов, взлетел на крышу дома. Слава богам, Соверетта никто не украл и не прикончил. Взвалив его снова на себя, я отправился в указанном направлении, аккуратно перелетая с крыши на крышу и стараясь не подходить к хорошо освещённым зонам.
Через несколько минут такого неспешного передвижения, а с телом на руках я никак не мог быстро и далеко летать, у меня заломило в плечах. Полоска выносливости опасно покраснела, и мне пришлось устроить перерыв. Я сидел за очередной вывеской неизвестного мне магазина, что давала уголок сумрака, наслаждаясь экзотическими видами Аскеша, когда в спину мне вонзился тупой зазубренный нож.
Вскрикнув и нелепо дёрнув руками, я упал вперёд, пытаясь уйти в перекат, но получилось весьма скверно. Что-то небольшое и пронзительно верещавшее прыгнуло на меня сбоку, и бедро обожгло волной острой боли.
Наконец, заработал мозг, который с таким трудом заводился, и я скастовал
Троглодит-грабитель 23 уровня — гласила надпись на его фрейме. Его сосед с копьём, что больше походило на острогу для ловли рыбы, небрежно сделанную из подручных средств, также мотал головой в поисках сбежавшей жертвы. Меня.
Ближайший ко мне враг внезапно дёрнул головой и уставился прямо в мою сторону. Ощерился и пронзительно вскрикнул, давая знать своему напарнику о моем местонахождении. Мысленно я отсчитывал секунды после получения последнего урона. Он прыгнул в мою сторону и в тот же момент истекло пятисекундное ограничение, а я ушёл в
Крит такой силы убил троглодита одним ударом, и тот рухнул на черепицу кучей воняющего грязного тряпья, не успев даже вскрикнуть.
Миллисекунду спустя двойка моих клонов взрезала шею второй ящерицы прозрачными клинками — копиями моих оружий — с разных сторон, почти обезглавив его.
Густая струя зелёной крови ударила из его разрубленной шеи. Капли крови плыли в воздухе, мерцая, словно стая светлячков — в
Рот мой от удивления раскрылся, да так и остался в таком виде секунд пять, пока мозг отчаянно пытался произвести расчёты, которые бы объяснили, что сейчас произошло. Итак, урон в голову почти всегда даёт крит, увеличивая цифры вдвое.
Второй уровень… секунду я осмысливал эту фразу, а потом горестно застонал. Какой же я дебил. Убейте меня и закопайте на кладбище для нубов. Удалите мне мозг, поскольку я им не пользуюсь. Абсолютно. Ещё до битвы с Матриархом у меня было две нераскиданных единицы талантов, о которых я напрочь забыл. Я мог сильно упростить себе жизнь, бросив их в
Городские жители возбуждённо размахивали руками, крича что-то неразличимое отсюда. Надо убираться, пока стража не показалась. Доказывай им потом, что это на меня бандиты напали, а я — не верблюд. Забрав 6.5 серебра и проигнорировав остальной небогатый скарб — Самодельный нож троглодита и ему подобное барахло, я подхватил Соверетта и, разбежавшись, перелетел на соседнюю крышу.
Большинство зданий дроу представляли из себя яркие образчики готики (острые шпили, внушающие угрозу, квадратные башни, мрачные горгульи в виде душителей и лютомышей, от которых бросало в икоту) или классицизма (прямые строгие формы, колонны, обилие барельефов). На последних чаще всего изображались гордые предки того или иного рода дроу, разбивающие в пух и прах светлых эльфов, либо, что встречалось реже, — дворфов.
Пробираясь по городу, я хорошо на это всё насмотрелся и стал понимать, почему большинство дроу находятся в перманентно ужасном настроении: немудрено спятить, когда тебя повсюду окружает такая мрачная жуть.
Наконец, вдалеке я увидел большой особняк (или небольшую крепость), которая могла на равных сыграть в размерах с Домом Теккен’ар. Здание, действительно, неосознанно копировало мавзолей, только не наш, а построенный средневековыми немцами или французами. Широкое основание с каждым из трёх этажей постепенно сужалось кверху. Углы карнизов стерегли тяжеловесные статуи грозных лютомышей, размах крыльев которых достигал четырёх с половиной метров, а вес, по моим прикидам — девяноста килограммов. Верхний этаж украшало массивное окно-розетта[3], оставившее бы Нотр-Дам-де-Пари далеко за бортом. Несмотря на размеры, постройка выглядела так, как будто знавала лучшие дни.
Здание ещё не разваливалось, но намёки на неизбежный бег времени виднелись в крошащейся кладке и въевшихся в стены потёках воды, что кап-кап-капала со скрывающихся во тьме сталактитов. Кое-где люминесцентные грибы нашли неустойчивое пристанище во швах дома, и придавали ему вид неаккуратный и слегка заброшенный.
Облетев здание по периметру, я нашёл всего один вход — двойные стальные двери, намертво запертые, и похоже редко открываемые. Вздохнув поглубже, я перенёс Соверетта с плеча на руки, чтобы выглядел он попристойнее и слевитировал к вратам.
Стук кулака о металл пустил звенящее эхо, от которого заныли зубы, а не услышать его мог только глухой.
— Заданий на сегодня больше нет! Проваливай прочь! — донёсся дребезжащий старческий голос. Оружие в руках невидимого собеседника дрожало и ходило ходуном. Угроза получить в голову болт только потому, что у него дёрнулся палец на спусковом крючке, стремилась к ста процентам.
— Меня зовут Гвинден. Со мной Соверетт из Дома Эвер’харн. Открывай, старик.
— Обязательно, аж два раза. Проваливай, шельма, пока басидирондам тебя не скормили! — злая тирада старика была прервана длинным сухим кашлем.
Щёлка захлопнулась, а я остался снаружи.
Честно говоря, я разозлился. Чёрт, да у меня крышу сорвало. Не знаю, что именно так на меня подействовало, очередное упоминание проклятых людоедских цветочков или хамское обращение вместо почестей и благодарности, но, набрав полную грудь кислоты, я плюнул прямо на замочную скважину.
Металл зашипел, оплывая, и в середине створок образовалась дыра размером в локоть. Хэкнув, я пнул створку изо всех сил, и её внесло внутрь, судя по звуку, ударив моего собеседника. Открылась дверь не полностью, но мне и этого хватило. Я залетел внутрь, выбив из рук старого дроу арбалет, который тот наводил на меня трясущимися руками.
— Эстрикс всемогущая, да что же это делается, — бубнил он себе под нос, пока моё пенальти не отправило потемневший от времени арбалет в стену, где от удара старый приклад треснул, а болт, вжикнув и срикошетив о стену, унёсся в темноту города.
Взяв за шкирку Соверетта, я сунул его под нос эльфу и рявкнул прямо в слезящиеся глаза.
— КТО ЭТО ПО-ТВОЕМУ?
Старик перевёл взгляд на бессознательно эльфа и затрясся уже всем телом, да так, будто участвовал в соревнованиях по лимбо и пришёл его черед пролезать под очень низкой палкой.
— Н-н-н-нашёлся! Эстрикс милостивая! Живой! — старче вырвал его у меня из рук с совершенно неожиданной силой и начал судорожно осматривать на предмет ран.
По коридору из глубины дома уже бежала четвёрка бойцов, что совсем не напоминала почётный караул, приуроченный к моему прибытию. Взгляд бойцов, закованных с головы до ног в доспехи, не сулил ничего хорошего.
— СТОЯТЬ! — внезапно гаркнул старик. Замерли, что характерно, все: и я с оружием на изготовку, и солдаты.
— Арнел, срочно мастера Соверетта к лекарю, головой за него отвечаешь, — чётко и без стариковского пришепётывания скомандовал мой визави. — А ты, как бишь тебя, Гвинден? Идёшь со мной. Да, — вспомнил он, — Виззен и Часард, сторожите двери, чтоб через полчаса были, как новые. Приду — проверю!
Он направился вглубь дома, припадая на левую ногу, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Покрытая старческими пятнами лысая макушка дроу отражала свет редких факелов. Кажется, это первый эльф, который не может похвастаться пышной шевелюрой.
Короткий тёмный коридор сменился караульной комнатой с запирающейся дверью, которая стала бы ещё одним препятствием на пути штурмующих врагов, пусть это и не в ходу для дроу, но готовиться нужно к каждому сценарию. Уверен, в стенах полно полостей и скрытых тоннелей, откуда можно нашпиговать врагов стрелами только так.
Небольшое турне сквозь спящий особняк (по пути нам едва ли встретилось три слуги да пару бойцов) закончилось в комнате для ожидания. Эта функция прям отчётливо читалась в каждой детали мебели. Небольшой диван. Столик с графином вина. Всего один вход, дабы запереть опасного гостя. В замке щёлкнул поворачиваемый ключ, и я остался один.
Повертев головой, я не нашёл ничего хоть сколько-то ценного вокруг и, наклонившись, понюхал вино. Этот напиток не имел того самого сладковатого тошнотворного запаха ягод лиан-убийц, но пить я все равно не стал, хоть и хотелось. Кто знает, что внутри, быть может, яд или сыворотка правды?
Прилёг на диван я просто чтобы расслабить мышцы. Прикрыл глаза, давая им отдохнуть, а пришёл в себя оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Сморило меня конкретно, сказались усталость и эмоциональное перенапряжение. Как показывали игровые часы, проспал я чуть больше двух часов, а разбудил меня тот же самый старик. Он успел переодеться в чуть более парадную униформу, и теперь напоминал копию убитого мною мажордома из Дома Теккен’ар. Тот правда был помоложе и покрепче. Этот совсем сухой.
— Вам, мастер Гвинден, будет оказана великая честь! Матриарх Чезедра Эвер’харн безотлагательно примет вас в зале для аудиенций. Прошу за мной.
— Безотлагательно, это через два часа? — дружелюбно поддел я, как оказалось, все-таки мажордома.
— Да, сэр, учитывая в высшей степени необычные обстоятельства, при которых вы э-э-э — на секунду замешкался велеречивый эльф — воспользовались нашим гостеприимством, нам потребовалось всего два часа, чтобы установить истинность ваших слов, а также послать бойцов к бывшему Дому Теккен’ар.
— И что они обнаружили?
— Вам лучше продолжить этот разговор с Госпожой.
— Ну что же, веди меня, о угольный Вергилий.
Брови старика удивлённо приподнялись, почти достигнув макушки, но он промолчал.
Зал для аудиенций Дома Эвер’харн мог бы сойти за брата-близнеца того, что я разрушил, если бы за ним всё же следили: протирали пыль, снимали паутину, полировали магические светильники и вообще боролись с разрухой и запустением. Сейчас же вид он имел весьма блеклый и унылый, как некогда красавец-актёр, что состарился и спился, себя молодого напоминая лишь отдалённо.
Первое, что мне бросилось в глаза, — это покосившийся трон. Не критично, градусов десять-пятнадцать, не больше, но это было заметно невооружённым глазом. Либо ссохся сам престол, либо возвышение, на котором он покоился, но Матриарх сидела, привалившись к одному из подлокотников, кренясь набок.
Отличие от Ши’нил было колоссальным. Если та выглядела зрелой и сильной, лишь отдельные элементы выдавали увядшую молодость, то возраст Чезедры я мог попытаться лишь предположить. Не удивлюсь, если она разменяла не первое тысячелетие. Единственное, что все ещё оставалось молодым и пышным в её внешности, — это волосы. Роскошные молочные пряди высокой причёски, зачёсанные назад, поддерживаемые благодаря костяной тиаре, спадали волной, закрывая уши. Лишь смутно виднелись длинные серьги в виде трёх камушков, висящих на нитке один за другим.
Морщины тревог и складки переживаний безжалостно въелись в её лицо, чертя его на части, словно границы стран на карте. Ритуальная татуировка на лице придавала ей вид шамана древнего племени. Белые линии-точки полукругом охватывали кожу над бровями, сходясь к переносице, спускались по носу и исчезали. Белая чёткая линия появлялась дальше лишь на нижней губе, заканчиваясь на подбородке. Вначале жрица показалась мне ослепшей, но то, как следовали за мной её зрачки, убедило в обратном.
Лицо эльфийки[4] выдавало смесь тревоги и затаённой радости. Словно она боялась, что жестокая судьба снова отнимет у неё то, что так милостиво вернула обратно. Матриарх была одета в наглухо закрытое платье, поверх которого была наброшена шерстяная шаль.
По бокам от трона стояло два гвардейца — скорее всего члены Младших Домов, которые неодобрительно посматривали на меня, медленно приближающегося к их госпоже.
Остановился я за десять шагов от престола, и, вспомнив поучения Соверетта по этикету, встал на одно колено. «Вежливость ничего не стоит, но приносит много», а учитывая наше спорное первое знакомство, сейчас она точно не повредит.
— Интересный юноша, — мелодичным, но немного глухим голосом заметила Чезедра, — крушит двери моего Дома, но склоняет буйную голову. Пугает старого Киорена, но возвращает мне моего сына. Здесь есть противоречие, а природа не терпит противоречий. Значит, одно из двух является ложью. Либо ты, Гвинден, — друг моей семьи с дурными манерами, либо — волк в овечьей шкуре, что обманом проник в мой дом, — при этих словах гвардейцы почти синхронно положили руки на рукоятки мечей. Так кто же ты, загадочный мальчишка?
— Друг вашему сыну, — ответил я, выделяя последнее слово голосом. — Он неоднократно спасал мою жизнь, а я — его. Вместе мы прошли огнём и мечом по Дому Теккен’ар, и больше этого Дома нет. Он кончился с последним членом этой проклятой семейки. Око за око.
Матриарх подумала и медленно кивнула.
— Это правда. Мои разведчики нашли всех четырёх представителей Дома Теккен’ар убитыми. Также видели они и останки огромного драйдера, посланца великой богини. Неужели ты хочешь сказать, что это твоих рук дело?
— Да, — просто отозвался я.
Чезедра в изумлении на секунду коснулась рта прежде, чем к ней вернулось самообладание.
— Ты должен быть мёртв. Убийство великой жрицы и священного создания не могло остаться безнаказанным, однако ты стоишь сейчас передо мной. Я не терплю лжи, Гвинден.
— Нам удалось договориться, — равнодушно парировал я, — мне и мудрейшей богине Эстрикс.
Чезедра внимательно посмотрела наверх, словно ожидая, что меня покарают за такой откровенный обман, но какое-либо возмездие меня миновало.
— До тех пор, пока не очнётся Соверетт, я возьму твои слова за истину. Не дай мне повода усомниться в этом решении. Почему ты спас его и вернул мне моего сына? — пытливо потребовала Матриарх.
— Всё просто, я нуждался в союзнике, чтобы справиться с врагами, а враг моего врага — мой друг.
— Пока он снова не станет моим врагом, — внезапно добавила Чезедра.
— Надеюсь до этого не дойдёт, госпожа, — кивнул я в ответ. — И потом я обещал Соверетту, что вытащу его оттуда, а я держу своё слово.
— Неблаговидное качество для дроу, — снова перебила меня эльфийка.
— Кто из нас без недостатков, — усмехнулся я. — Моя совесть чиста, поскольку теперь он в безопасности. Я бы хотел…
Что я хотел осталось загадкой для всех, поскольку в этот момент громко хлопнула одна из дверей, и в помещение, качаясь, вошёл Соверетт. На нем была совсем другая чистая не заляпанная кровью мантия, а цветом лица он больше не напоминал свежеоткопанного мертвеца.
Соверетт поравнялся со мной и повторил мой же поклон, обращённый к Матриарху.
— Я подвёл тебя, госпожа, — его голос был лишён эмоций, — я позволил взять себя в плен. Из-за меня мы проиграли раунд Великой Игры. Однако благодаря этому воину возмездие свершилось. Все наши враги повержены. Более того, Гвинден передал мне наследие Дома Теккен’ар — он показал том, висящий на цепочке, с которым похоже решил вообще не расставаться.
Матриарх почти незаметно вздрогнула, шокированная этими словами, но быстро взяла себя в руки
— Я видел собственными глазами, как он убил Кредрима. Один на один. Без использования магии, — продолжил Соверетт, будто перечислял бытовые факты.
— А ты — носитель многих талантов, а, Гвинден? — произнесла Чезедра и посмотрела на меня уже совсем другими глазами, словно впервые увидела ценность в этом незнакомце и сложила паззл, который не давал ей покоя долгое время.
Я пожал плечами, не желая себя расхваливать. Пусть это делает Соверетт, тем более у него это так хорошо получается.
— Я уверен, что Гвинден — один из Двуживущих, не сомневаюсь в его лояльности и назвал его своим братом, — закончил свою речь Соверетт, будто рубанул с плеча.
Повисла долгая тишина. Кажется, произошло что-то неслыханное по меркам дроу.
Матриарх потёрла переносицу, как от сильной головной боли. Тяжело вздохнула.
— Эстрикс, швырни в него немного мозгов с небес, — и уже тише, — либо камнем, лишь бы попало в цель, — пробормотала она. — Ты не мог ему просто золота пообещать отсыпать?! — раздражённо выпалила эльфийка.
— Скажу правду, матушка, — впервые позволил себе фамильярность Соверетт, — я не верил, что ему удастся задуманное, но раз я нахожусь сейчас перед тобой, значит, Гвинден прикончил Ши’нил. Матриарха! Можно ли сказать подобное про большое количество других воинов?
—…и чёртова драйдера, — проворчала Матриарх.
Глаза Соверетта стали по пять копеек, и он повернулся ко мне всем корпусом.
— Мне будет очень интересно услышать эту историю, дружище. И поскольку я не верил, что мы выберемся оттуда живыми, — обратился он снова к матери, — я не подумал, что моё решение может иметь какие-либо последствия.
— Чертовски верно, ты не подумал! — впервые позволила себе открытый гнев эльфийка. — Мышление вообще похоже вызывает у тебя неприязнь! Как можно было довериться своей сестре?! Ты бы ещё гадюку поцеловал, — закончила тираду Чезедра. Выдохнула, успокаиваясь.
— Что сделано, то сделано, — она перевела тяжёлый взгляд на меня. — Я благодарна тебе, Гвинден. Ты вернул мне этого непутёвого олуха, которого я называю своим сыном, — почти прорычала она. Ты доставил сюда бесценное наследие Дома Теккен’ар. Отомстил им за нас сполна. И поскольку у тебя нет Дома, позволь мне тебя отблагодарить, соразмерно твоим, откровенно говоря, колоссальным заслугам.
Она махнула рукой, словно притягивала меня к себе.
— Добро пожаловать в Дом Эвер’харн. Отныне ты, Гвинден, его часть. Один из моих детей, — твёрдо продекламировала Матриарх. — У тебя будут такие же права и обязанности, как и у всех остальных, кто находится под моим покровительством. Служи Дому верно, и наша благодарность не оставит тебя разочарованным. Предай нас и пожалеешь, что не умер в застенках Теккен’аров.
Несколько минут она ничего не произносила, размышляя, пока мы переминались с ноги на ногу.
— Возможно, ты будешь полезен нам в ближайшее время, Гвинден, но это разговор для другого дня. Тебе будет предоставлен доступ к арсеналу и нашим инструкторам. Подбери себе что-нибудь. Не смею вас больше задерживать, дети мои, — произнесла она безапелляционным тоном.
Аудиенция окончилась.
Узник в железной маске
И сразу второе уведомление.
Благодарность Матриарха
Я поклонился ещё раз Чезедре и вместе с Совереттом вышел из зала.
— Пошли, Гвин, поговорим, но прежде поедим, — он покрутил хрустнувшей шеей и потянулся всем телом. — Чувствую себя, словно иллитид мне мозги через ухо высосал. И есть хочу до смерти, — подумав, добавил эльф.
Я прислушался к собственным ощущениям и осознал, что и сам, в общем-то, умял бы целую корову. Последний раз я ел после драки с Кредримом? Больше 24 часов назад.
Мы шли путанными извивающимися коридорами, в которых Соверетт явно разбирался.
— Быстро же ты на ноги встал. Тот старик угрожал тебе недельной лёжкой в полном истощении.
Соверетт хмыкнул и ответил, не поворачивая головы.
— Потому что он — профан в целительной магии, а наш Мастер Ираксис — нет. Этот мудрец принимал ещё у моей матушки роды, а это было так давно, столько не живут. Свою стезю он освоил великолепно. Не преувеличу, если назову его одним из лучших целителей Аскеша. Известнее только одноглазый наг, что живёт в Старшем Доме Цеарах в Шраудсталле.
Мы ввалились в комнату, в которой явно давно никто не жил. Толстенный слой пыли покрывал все поверхности. Соверетт закашлялся, вдохнув её. Выругался и взмахом ладони создал мощнейший порыв ветра, который смерчем пролетел по комнате и вынес огромное серое облако в коридор. Слава богу, я успел прикрыть глаза.
— Так-то лучше, — он подошёл к порогу и выглянул наружу. — Эй, ты, стоять! — обратился он к невидимому мне существу.
Почтительно поклонившись, в комнату вошёл гоблин, пожилой, с волосами, заплетёнными в жиденькую косичку.
— Да, господин, — ответил он, не поднимая глаз.
Соверетт начал перечислять, загибая пальцы.
— Запомни, и не дай Эстрикс, перепутаешь. Шкуру спущу. Я хочу филе пещерного рыбака в апельсиновом соусе, похлёбку из чёрного пудинга и бутылку белого Гаэрта́нского. Да, и захвати черничные пирожные. Чтоб через десять минут всё было здесь.
Он хотел уже жестом отпустить нечастного гоблина, когда спохватился.
— Да, Гвин, а ты что будешь?
Чтобы не усложнять никому жизнь, просто ответил.
— То же самое.
Соверетт кивнул, и гоблин, снова поклонившись, вышел из помещения. Тогда дроу, как был в одежде, плюхнулся с шумом на кровать и закинул ноги на стену.
— Поверить не могу, что всё кончилось. Иногда ловлю себя на мысли, что готовлюсь к приходу Джеззары. Знаешь, установку даю, «терпи, перегрызи её глотку, если подойдёт слишком близко», всё в таком духе. Однажды почти удалось даже, — меланхолично заметил он, неопределённо махнув рукой.
— Взбодрись, дружище, ты — на свободе, враги повержены, хорошие парни выиграли, — попытался я отвлечь его от дурных мыслей.
— Да, ты прав. Благодаря тебе. Чёрт, как тебе удалось убить Ши’нил? И что там было насчёт драйдера? — спросил он с интересом, переведя на меня взгляд.
— Как оказалось, драйдер — птица гордая, пока не пнёшь, не полетит, — ответил я бородатым анекдотом. — Только летает он плохо. Не аэродинамичная форма, наверное.
Соверетт улыбнулся и недоуменно поднял брови, услышав незнакомое слово, но догадался по контексту.
— И что, Эстрикс никак тебя не покарала за это? Священное создание пустил под нож. Она, должно быть, взбеленилась.
— Ещё как. От её крика мозги разжижаются. Теперь вот должен обратить троих Разумных в её религию. Ты хоть слышал о том, чтобы кто-то кроме дроу почитал Эстрикс? — наполовину раздражённо, наполовину с надеждой — поинтересовался я.
— Честно говоря — нет. Кто вздумает поклоняться богине, которая прямо называет все остальные расы кроме дроу — отбросами, годными лишь в рабство? — неожиданно осознанно откликнулся эльф.
— И какой срок она дала тебе на выполнение этого подвига?
— Месяц.
— Ох, Гвинден, да ты в глубокой…
Пронзительный скрип шатающегося колёсика перебил его. В комнату въехала тележка, гружённая подносами с едой. Запах стоял сногсшибательный, и у меня заурчало в животе. Гоблин имел вид слегка взмыленный, словно бежал и туда, и обратно. Видимо угроза от Соверетта проняла его не на шутку.
Сервировав стол, слуга, исчез молчаливой тенью, а мы погрузились в кулинарный рай. Соверетт обмакнул кусок душистого мяса в густой апельсиновый соус и отправил в рот. Он удовлетворённо застонал и начал с энтузиазмом жевать. Я пожал плечами и попробовал свою порцию. Во рту будто взорвался фейерверк из ярких вкусов. Настолько насыщенные оттенки: лёгкая горчинка рыбы, кислинка цитрусовой цедры, жжение острых приправ. Я запил вином и понял, что ничего вкуснее я в жизни не ел. Да за один лишь дизайн этого блюда можно не три мишленовских звезды давать, а все шесть. После полутора лет питания быстрорастворимой лапшой в реале всё, что я пробовал в Виашероне, казалось мне божественной амброзией.
— Постоянно думал об этой штуке, — с набитым ртом пробурчал Соверетт. — Иногда казалось, что я даже запах ощущаю. Какая-то идея-фикс. Эта тварь меня на ремни пускает, а голова сфокусирована на том, какие нотки на самом деле передаёт мясо, — он вытер салфеткой лицо и довольно улыбнулся. — Как же хорошо его ощутить снова. Попробуй похлёбку, вкуснее нашей кухарки её никто не делает, клянусь!
Доверившись агитации, я зачерпнул полную ложку наваристой жидкости и проглотил. Слизистую рта защипало, будто на сухую облизал лимон, а из глаз выступили слёзы.
— Кисло, а? — засмеялся эльф. — Погоди, сейчас придёт второй виток.
Кислота уступила место какому-то новому, неописуемому вкусу. Словно желе, но плотнее и более насыщенно.
Я шумно выдохнул, а Соверетт с видом знатока начал разглагольствовать.
— Не многие умеют готовить Чёрный пудинг. Чтоб ты понимал, это такая аморфная гадость, что ползает по всему Подземью, с двадцати метров чует любую органику и металл, при контакте её растворяет и впитывает. Всякие недоумки используют их, как мусорную корзину и палача одновременно. Что ни кинь, оно всё уничтожит. А лет пятьдесят назад один чокнутый кулинар — Валас из Дома Кладдани додумался использовать их в пищу. Видишь ли, если даже кусочек пудинга проглотить, он тебя натурально изнутри проест. А этот псих путём проб и ошибок понял, что их нужно вымачивать в концентрированной соде, а потом уже готовить. Тогда получается такой пронзительный ни с чем несравнимый вкус.
Мне стало дурно от мысли, что блюдо могли неправильно приготовить и где-то внутри крошечный кусочек монстра начнёт меня переваривать.
— Не волнуйся, я же говорю, старушка Ариакелла готовит его без ошибок. Талантище!
Соверетт посерьёзнел и начал издалека.
— Ладно, шутки в сторону. То, что матушка утвердила твой приём в Дом Эвер’харн, — это замечательно, ты это заслужил, но я всё ещё в долгу перед тобой за избавление от этого скопища кровососов, а в долгу я быть не люблю. Ты предложил отомстить им, и, признаюсь, сперва я мало верил в успех этого предприятия, но факты говорят сами за себя. За годы заточения я много чего интересного узнал. Ощущение собственного всемогущества развязывает язык лучше вина, знаешь ли. У Джеззары есть анонимная ячейка в банке Стоунхолл, о которой не знала её семья. Она использовала её для платы шпионам и наёмным убийцам. Доступ через кодовую фразу «у бурных чувств неистовый конец». Что ты там найдёшь, не знаю, но будем считать, что мы в расчёте.
Блюдо, которое следует подавать холодным
— Спасибо, Соверетт, — я кивнул и отхлебнул ещё вина, которое в реальной жизни я никогда не смог бы себе позволить. — Что это за название такое, Стоунхолл? Не похоже на какую-либо семью дроу.
Эльф охотно принялся объяснять. Ему только дай поумничать.
— Ты правильно заметил. Банк основан кланом дворфов из Стоунхолла, что находится под Грик-Торном на севере Корлэнда. Сейчас им управляет Родрик Стоунхолл по прозвищу Проницательный. Банку больше трёх столетий, и только последние сто из них он ведёт коммерческую деятельность с Тёмным союзом. Именно Родрик убедил Императора Антариэля снять эмбарго на торговлю с Союзом для определённых лиц. Как сам понимаешь, большой финансовый поток теперь идёт через его руки, и делиться им он не намерен.
— Ну да, Океания всегда воевала с Остазией, — хмыкнул я.
Соверетт недоуменно прищурился, но я лишь махнул рукой.
— И что, никто кроме дворфов не додумался организовать банк внутри Тёмного союза? В жизни не поверю.
— Прежде гоблинская семья Врааздоков лидировала по всей территории Союза, но сейчас утратила первенство, — эльф прикончил ещё один кубок. Для них Стоунхоллы, как заноза в заднице, — хмыкнул Соверетт, — да только поделать ничего не могут. За счёт объёмов у них кредитные ставки для торговцев ниже. Плюс, увидишь их банк в Аскеше — это такая крепость! Желающие ограбить постоянно находятся, да только живым никто не ушёл. Каждый хочет стать очередным Фиником, — неразборчиво проговорил Соверетт и ехидно оскалился.
— Ты вот заговорил про политику, а что вообще сейчас происходит в мире?
— Актуальную информацию я тебе вряд ли дам, сам понимаешь, но уверен, то же, что и пятнадцать лет назад — потрясаем оружием в сторону Империи света, взаимные обвинения в людоедстве, работорговле и пересечении дороги в неположенном месте. Минотавры враждуют с кентаврами, аракокра презирают кенку, тифлинги — асимаров, а светлые эльфы — вообще всех. Пусть умоются кровью те, кто усомнится в нашем миролюбии, — пьяно продекламировал дроу и рассмеялся, говоря то ли о своих заклятых кузенах на светлой стороне, то ли о всех народах в целом. — При этом они все держат деньги у Стоунхоллов и следят за ценами на зерно, железо и хлопок. Такая вот вялотекущая война.
Соверетт подпёр внезапно отяжелевшую голову рукой и, слишком тщательно проговаривая слова, что выдавало крайнюю степень опьянения, изрёк.
— Найди Киорена, тебе комнату должны были подготовить. А я, пожалуй, прилягу, — шатаясь, он поднялся из-за стола, доковылял до кровати и заснул раньше, чем коснулся головой подушки.
Пожав плечами, я пошёл искать мажордома, который вскоре вырос, словно из-под земли, и, поклонившись, повёл меня в нутро Дома Эвер’харн.
— Сюда, мастер Гвинден, — сказал старик, распахивая дверь в небольшую комнату. Прошу простить беспорядок, мы не ожидали, что вы останетесь у нас на продолжительный срок, — высокопарно бросил он.
— Также, хочу выразить вам свою самую искреннюю благодарность за то, что вернули нам мастера Соверетта, — он склонил голову с настолько прямой спиной, что многие модели удавились бы от зависти.
— Стой, Киорен, пока я не заподозрил в тебе шпиона светлых эльфов. Где же наша хвалённая практичность дроу и холодное равнодушие?
— Да, вы правы, во мне есть этот недостаток. Мастер Соверетт мне небезразличен, ведь я ухаживал за ним с пелёнок.
Словно сообразив, что допустил больше откровенности, чем положено, он, извинившись, исчез.
Согласившись с предложением, я разделся и впервые с момента старта игры уснул в нормальной кровати.
[1] Avenged Sevenfold — Welcome to the Family.
[2] Стак (от англ. Stack) — комплект одинаковых предметов, которые могут занимать один и тот же слот в инвентаре, имея определённый верхний лимит. Чаще всего это ремесленные ингредиенты, зелья, используемые предметы итд.
[3] Розетта — Большое круглое окно в архитектуре готического стиля, расчленённое фигурным переплётом на части в виде звезды или распустившегося цветка с симметрично расположенными лепестками и застеклённое витражным стеклом.
[4] Художник — Bernardo Hasselmann
Глава 2
Гвинден
Первый день на свободе я решил посвятить отдыху и закрыванию накопившихся вопросов. Слишком много дел я наметил себе по ходу марш-броска сквозь вражеское логово. Итак, нужно:
1. Выяснить, как дела у отца. С самого погружения прервался контакт. Удачно ли прошло лечение?
2. Сдать квесты у классового инструктора и получить свой архетип.
3. Сдать квест у интенданта и получить шмотку.
4. Узнать насчёт моей доли от вынесенного добра у Теккен’аров. Ни за что не поверю, что Эвер’харн там не поживился, а пока не спросишь, чёрта с два тебе что-то сами предложат, что бы не говорил Воланд.
5. Навестить банк и заглянуть в ячейку мёртвой твари. Чтоб её.
6. Раскидать таланты. Не прощу себе склероза, это ж надо…
7. Прибарахлиться на аукционе и продать ненужные предметы. Сумки с кучей ячеек, я бегу к вам!
8. Подумать насчёт вступления в гильдию. Прокачка пойдёт быстрее, плюс кто знает, какие еще бонусы от этого есть.
9. Определиться с профессией: раньше сядешь, раньше выйдешь. Пора начинать её качать. Тем более, если удастся замысел по четвёртому пункту, будет чем.
Внутренний Плюшкин аж облизнулся от грозящих ништяков. Сколько дел, сколько дел! Хоть курьера нанимай вместо себя — забирать награды. Ну, с богиней!
*
Забив в поиске «Косолапый», неприятно удивился. Выскочивший список игроков занял аж три страницы. Отфильтровал по классу: начальник хвалился своим друидом. Флорофилов нашлось ровно четыре штуки. Трое из них играли за Темный Союз и один — за Империю Света.
Из троих только двое присутствовали онлайн. Мысленной командой написал обоим простое приветствие: «Привет, Тимофей, это Олег.»
Первый ответил коротким «сорян, ты обознался». Второй связался со мной по голосовой связи и надоедливо пытался установить, за кого я его принял и кого ищу. Ровно по анекдоту:
— Добро пожаловать в Общество зануд! Возьмите себе стул.
— Вообще-то, у этого, как вы выразились, стула, нет спинки, так что технически это табуретка.
— Похоже, у нас новый председатель!
Отсутствовавший в сети друид стал адресатом почтового отправления. Пришлось отправить одного из гоблинов на почту. Будет онлайн — прочтёт. Последний — четвёртый — вызвал дилемму. Связаться внутриигровыми способами с игроком противоположной фракции нельзя. Пришлось лезть на форум и писать ему в личку. Надеюсь, что-то из двух опций выстрелит.
Ближайший попавшийся на глаза слуга, опустив очи долу, подробно объяснил, где искать местного Морфеуса, который обучит меня кунг-фу, но даже с выданной инструкцией я безбожно заплутал уже через несколько минут. Слишком уж планировка была мутная. Пойди архитектор на шаг дальше, я и вовсе очутился бы в неевклидовом пространстве, наблюдая чудесные лестницы Эшера[2]. Сейчас же я страдал всего лишь от одинаковых, как капли воды, ветвящихся коридоров.
Так и передвигаясь от одного несчастного гоблина к другому, я всё же выбрался во внутренний двор, где, опершись на кованную ограду, скучающий дроу наблюдал за тем, как двое полностью экипированных эльфов пытаются друг друга убить короткими клинками.
Вместо солнца пространство двора освещал мягкий люминесцентный свет множества грибов, что усеивали далёкий потолок.
Пригнувшись под свистнувшим над головой кинжалом, один из дроу в чёрной тряпичной маске сделал апперкот, и короткий загнутый нож, явно содранный дизайнером с керамбита, неминуемо рассёк бы его оппонента от паха до горла, не подпрыгни тот с места высоко вверх, вероятно,
— Достаточно, — негромко и даже лениво проговорил наблюдатель.
Зрелых лет инструктор[3] с взъерошенной шевелюрой и эспаньолкой настолько холеной, что Д’Артаньян обгрыз бы локти, одетый в щегольскую тёмно-синюю шёлковую рубаху, частично расстёгнутую на груди, с закатанными рукавами и чёрные кожаные штаны, напоминал мне не то постаревшую и оттого молодящуюся рок-звезду, не то модель одежды, которую станет покупать весьма специфическая и узкая прослойка людей.
Во всяком случае его я легко мог представить, скачущим на одной ноге по сцене и напевающим: «Pleased to meet you Hope you guess my name». Не мешали этому образу ни тёмная почти пиратская повязка, закрывавшая левый глаз, ни масса шрамов, усеивающих его руки, грудь и лицо.
Кераши Умриен гласил фрейм эпатажного эльфа, 135 уровень, инструктор разбойников и воинов Дома Эвер’харн.
— Назови мне свою главную ошибку, — обратился он к проигравшему бойцу.
— Нужно было разрывать дистанцию, мастер Умриен. Я хотел дожать Маэрнуса и потому поспешил, — дроу стянул с головы маску и смущенно почесал затылок, — атака сверху сделала меня слишком уязвимым к захвату.
— Правда, — кивнул инструктор, — но я не об этом.
Глядя на непонимающее лицо своего визави, Кераши драматично вздохнул и насмешливо объяснил ему.
— Главная ошибка принадлежит не тебе, а твоей матери, и заключается она в том, что, когда ты вылез из неё, эта святая, но опрометчивая женщина не удавила тебя пуповиной, поэтому ты вырос тупицей, который тратит моё драгоценное время впустую. У меня нет ни желания, ни мелков, чтобы объяснить тебе каждый твой неверный шаг, сделанный в этом бою. Пшёл прочь, бестолочь!
Боец, наливающийся краской по мере тирады, обмяк и на негнущихся ногах вышел со двора.
— А ты, Маэрнус, — обратился инструктор ко второму эльфу, резко ткнув в него пальцем, — долго собрался пользоваться тем, что твой брат необучаемый? А если бы на его месте был противник с холодной головой? Уход в сторону и твой такой «броский» выпад, — Кераши изобразил воздушные кавычки, — превращает тебя в самодовольный и чертовски самонадеянный труп. Знаешь, сколько кладбищ ими усеяно?
Понуро опустив голову, отчитываемый эльф, поклонился.
— Да, мастер Умриен.
Инструктор махнул рукой, и Маэрнус удалился вслед за братом.
— А, гроза дверей и беспомощных стариков, зачем пожаловал? — эльф резко развернулся ко мне и хищно улыбнулся. Глаза его при этом оставались холодными, как лёд.
— Я хочу выбрать архетип и причитающуюся мне способность.
— А я хочу талантливых учеников, но мне приходится иметь дело с болванами, — сухо парировал Кераши. — Как говорил знаменитый философ: «Ты не всегда получаешь то, что ты хочешь».
Сходство стало ещё сильнее, и я ответил ему в тон.
— Мне кажется, тот же мыслитель дальше говорил, что «если постараешься, возможно, ты получишь то, что тебе нужно на самом деле».
Инструктор на секунду задумался и холода в его манерах стало самую капельку меньше.
— Возможно. Мы узнаем это чуть позже. Что ж, — он потянулся всем телом, — выбирай.
— Вы правда тренируете и воинов, и разбойников? — не сдержал я любопытство.
— А чем это так тебя удивляет? Между всеми тропами есть пограничные, смежные, зоны. Паладин — это и обращающийся к богам жрец, и могучий воин, а Бард — и волшебник, и разбойник. Я — дуэлянт, и потому могу учить как разбойников, так и воинов. Воином ты становиться не собираешься, по глазам вижу.
Заметив мои поползшие вверх от удивления брови, он объяснил.
— Слишком прагматичен, а воинам требуется определённый фатализм и самопожертвование. Собой ты ради победы жертвовать не готов, никого от стрелы своей тушкой не закроешь. Скорее врага в ловушку заманишь и воспользуешься любым нечестным преимуществом, чтобы победить.
Слова Кераши неприятно ужалили, но не согласиться с ними я не мог.
— Хорошо подумал?
Я кивнул, и эльф, ухмыльнувшись, щёлкнул пальцами.
Вами получен архетип Разбойник!
Эффект от трансформации был мгновенным. Дюжина дополнительных очков ловкости вкупе с уклонением не прошли даром. Тело словно стало более проворным. Я почувствовал, что могу легко контролировать его, а координация замысловатых движений будет даваться гораздо легче.
Пристальный взгляд эльфа сочился ехидством.
— Уверовал в собственную неуязвимость? Поди, кажется, что можешь сейчас уравновесить лезвие ножа на кончике пальца? Все враги заранее видятся неповоротливыми и тупыми? Развею твоё заблуждение. Ты по-прежнему находишься в самом низу пищевой цепочки. Любой мало-мальски грамотный боец размажет тебя с одной рукой, связанной за спиной. Вновь почувствуй страх и встреть его радушно, как давно потерянного друга. Только он спасёт тебя от ложной уверенности и неминуемой гибели, — последняя фраза упала на меня бетонной плитой, резко испортив настроение.
С кислой миной я кивнул инструктору, показывая, что принял урок.
Убедившись, что меня отпустило, инструктор снова повеселел.
— Есть у меня для тебя кое-что особое. Как ты знаешь, я должен утроить твою награду за одно из заданий. Я могу предложить тебе три необычные способности на выбор или же, — он сделал шекспировскую паузу, — одну редкую.
Кераши поднёс руку к лицу и начал рассматривать ногти. Небрежно заметил:
— Я бы посоветовал взять второе, но что я вообще знаю в разбойничьей науке.
— Я могу заранее узнать, какую редкую способность получу?
— Не-а, — протянул эльфа и насмешливые чертята плясали в его глазах.
— Давай редкую, — я махнул ладонью, приготовившись к самому худшему.
— Посмотрите-ка на него, у балбеса есть яйца, а я думал, ты драйдера смертельно утомил занудством, — инструктор плотоядно улыбнулся, и ворох уведомлений заполонил моё зрение.
Словно муха в паутине
Потом меня накрыла волна задумчивости.
Мне не оставалось ничего иного, кроме как поблагодарить Кераши за совет. Мою признательность он воспринял, как должное. Ууу, хлыщ долбанный. Мне не хотелось признаваться даже себе, что эльф так раздражал меня тем, что абсолютно непринуждённо выглядел воплощением стиля и мощи. Нацепи я его шмотки, уверен смотрелся бы, как додик.
— Так, а что там по обычным способностям за твёрдое золото? Огласите, пожалуйста, весь список, — спаясничал я.
Инструктор закатил глаза и вывел доступный мне список.
Цена: 10 серебра
Цена: 5 серебра
Цена: 10 серебра
Цена: 10 серебра
Цена: 10 серебра
Цена: 5 серебра
Цена: 10 серебра
Самая первая способность была закрашена серым. Похоже, нельзя иметь одну и ту же способность разных рангов. Кроме неё закрашены были также и
Прокликав все доступные способности, я облегчил кошелек на 50 серебра.
— Кстати, когда откроются следующие способности? Это же не весь перечень?
— Раньше 30 уровня можешь здесь не появляться.
— Что насчёт награды за второе задание? — осведомился я у инструктора.
— А морда не треснет? — деланно озаботился инструктор моим здоровьем.
— Ничё-ничё. Склею. Зря что ли терпел, пока от меня пауки куски отгрызали? Награда должна найти своего героя.
— А был бы расторопнее, пауки бы не достали. Салага, — ухмыльнулся эльф. — В качестве награды я могу повысить ранг любой способности на единицу или сделать из тебя кого-то опаснее шпаны с ножом, коим ты являешься на данный момент. Я рекомендую тебе выбрать первое, поскольку хоть ты и выслужился перед Матриархом, — все показное дружелюбие последних минут сползло с его лица, — я не намерен ронять собственные стандарты. Интенсивный курс, которому я тебя подвергну, заставит тебя пожалеть, что не умер под пытками отродья, что по недоразумению звала себя младшей жрицей Эстрикс и дочерью Ши’нил.
Кераши скрестил руки на груди и продолжил.
— Твои собратья в массе своей бесхребетные тряпки, что так охотно пасуют перед трудностями. Даже братья Вирены, не смотря на собственную тупость, однажды станут прирождёнными убийцами, вы же, двуживущие, — острый палец вонзился мне в грудь, — всегда останетесь трясущейся слизью под ногами сильного. Поэтому бери свою награду и поди прочь с глаз моих.
Сцепив зубы до хруста, я пытался унять охватившую меня ярость. Первая же глупая инстинктивная реакция была полезть в драку, но я унял суицидальный порыв.
Всеми силами, стараясь не подавать вида, насколько его слова задели меня, я улыбнулся.
— А я-то решил, что мы так хорошо поладили, — улыбка моя, бьюсь об заклад, натянутой неестественностью могла поспорить с физиономией стареющей актрисы, открывшей для себя прелести пластической хирургии. — Я, пожалуй, всё же выберу второе.
Частично в этом решении, конечно, сидела тупая упёртость. Он сказал, что я «не смогу», поэтому внутри всё рвалось доказать остроухому ублюдку обратное. Однако, и рациональное зерно там имелось — большинство игроков полагаются на магию и способности, но простой нож убивает так же верно, как и магическое пламя. Оказавшись в мире, где правит сильнейший и, как правило, самый безжалостный, я сразу попал в лапы поехавшей суки. Повторения этого я не допущу, чего бы мне это не стоило, а значит, мне нужно наверстать разницу в могуществе, как можно скорее.
— Я надеялся, что ты это скажешь, — инструктор оскалился, окончательно потеряв маску несерьёзности. — Приходи, как будешь готов. Есть время написать завещание, взять запасные портки, помолиться богине или сбежать на поверхность.
Благодарность Матриарха
Взаперти
Кераши покинул двор, пока я знакомился с условиями квеста, поэтому своё раздражение пришлось выплеснуть на равнодушную гранитную статую, которую совсем не впечатлил мой словарный запас.
Интендант Дома Эвер’харн мог бы сойти за однояйцевого близнеца убитой нами поварихи. Такая же чарующая красота, навевающая мысли о незаконных и аморальных биологических экспериментах, помноженная на дружелюбный характер и ласковую улыбку. Доведись Афаро Донгашу встретить Смерть раньше срока, он непременно оставил бы старуху икающей и крестящейся. Казалось, его бородавки
— Чего тебе? — хмуро прогнусавил эльф, отвлекшись от спелеологических изысканий в своём левом ухе.
Грузная фигура в несвежей рубахе нависала на помеси прилавка с барной стойкой, отделяющей закрома Дома от загребущих лапок его обитателей. Неширокое окно с задвигаемой створкой было единственным способом попасть в логово чумазого эльфа.
— Матриарх направила меня к тебе для получения законной награды.
При упоминании бойкой старушки Афаро подсобрался, лишь мимоходом бросив взгляд на содержимое уха, венчающее его мизинец.
— Х-ррм, — не то выразил неудовольствие, не то изобразил брачный зов болотной жабы интендант, — золотой мальчик, наслышан. — У нас эти штучки не пройдут, явился, х-ероой, понимаешь, — с издевкой протянул он. — Некоторые из нас годами работали на репутацию, рук не покладая! А его в семью приняли тут же. За что? Притащил оборванца, его уже и позабыли давно!
— Не хочешь сам повторить сказанное Соверетту? — поинтересовался я.
Сообразив, что сказал лишнего, Афаро стал лишь ещё угрюмее.
— На, вот твоя награда, х-ероой! — с неожиданной прытью его цепкая рука швырнула на прилавок тряпичные перчатки.
Рукавицы косоглазого заучки
— Странно, я отчётливо помню, что в задании говорилось: «один необычный предмет на выбор».
— Показалось. Проваливай отседова, пижон. Не будет тут для тебя выбора.
— Ага, ну тогда ты не будешь против, если я сам посмотрю. Осуществлю своё право на выбор, так сказать.
Прыгнув с места, я ужом ввинтился в узкий лаз, с глухим звуком впечатав сапоги в грудь своего визави, прикладывая самый минимум силы, дабы не нанести ему урон. Ошарашенный эльф рухнул на пятую точку, явно неготовый к прямой конфронтации.
— Убирайся! Чёртов самозванец, тебе запрещено здесь находиться! — чёрное лицо Афаро пошло характерными красными пятнами гнева.
— Ну так выпроводи меня отсюда силой, расскажи своему боссу, как пытался меня обмануть, оскорблял последнего наследника Дома. Вперёд, — я махнул рукой на дверь, но замерший на полу интендант не сделал и попытки подняться.
— Нет? Ну, тогда я подберу себе что-то по вкусу.
Злобное пыхтение послужило мне ответом.
Стараясь не поворачиваться спиной к загнанной в угол крысе, я обшарил несколько сундуков. В основном попадались вещи гораздо выше меня по уровням, но в массе своей обычные, без каких-либо бонусов к статам. Нашелся однажды и редкий плащ на 45 уровень, да только условия задания четко говорили, что награда будет ранга «Необычное».
Наконец, мне повезло, и я наткнулся на длинный плоский кейс, демонстрирующий всему миру навесной замок.
— Ключ — скомандовал я.
— Отправляйся в Бездну!
Хмыкнув, я сел на корточки, и достал отмычки. С прошлого крафта осталось всего две штуки, и что-то я не вижу здесь подручных материалов наделать новых.
Деликатно засунув отмычку в недра замка, я аккуратно пошевелил её, опуская первый штифт в нужную позицию. Едва слышимое щёлканье. Пол дела сделано.
— Тебе это с рук не сойдёт,
Гнусавый голос, пришибленного эльфа отвлёк меня, и дёрнувшаяся рука за мгновение превратила отмычку в труху.
— Ещё одно слово, и я затолкаю свой сапог так глубоко тебе в пасть, понадобится проктолог, чтобы достать его, — прорычал я.
Афаро сцепил зубы и ответил взглядом полным ненависти.
Отсекая лишние мысли, я полностью сосредоточился на движениях рук. Долгий миг мне казалось, что последняя отмычка не выдержит давления, но второй штифт всё-таки встал на место, и замок ответил мне мелодичным и таким приятным уху щелчком.
Я открыл крышку кейса и фальшиво присвистнул. Никогда не умел свистеть. В уложенном бордовой тканью футляре покоился прямой меч с корзинчатой гардой. Заточен только с одной стороны. Широкое лезвие немного сужается к острию. Гарда украшена гравировкой с изображениями паутины. Настоящее произведение искусства.
Мертвенный палаш гвардейца
Не теряя ни секунды, я схватил меч и экипировал его, убрав в инвентарь саблю, которую давно перерос.
Мысленно прикинув, я не смог сдержаться и выругался.
— Я выбрал. Можешь считать задание выполненным.
Как ни странно, система ответила положительно. Похоже, попытка этой сволочи меня обмануть не прошла для него даром.
Узник в железной маске
— Скажи-ка, хозяюшка, а где всё добро, что натащили с Дома Теккен’ар? — внезапно вспомнил я про следующую задачу.
Интендант аж затрясся от такой наглости.
— Не позволю! Не пущу! — заорал он, как полоумный.
— Неужели нам снова придётся совершать этот танец? — вздохнул я. — Лишь благодаря мне пали Теккен’ары. Лишь благодаря мне, тебе есть, что делить и приворовывать.
На почти неуловимое мгновение эльф отвёл глаза в сторону, и я понял, что угадал.
— Неужели ты думаешь, что, если я попрошу нашего славного Матриарха о своей доле, она откажет мне в этой малости? Не удивлюсь, если она захочет узнать, из-за кого я отвлекаю ее от важных государственных дел ради таких пустяков. И когда твоё имя прозвучит в этой беседе, поверь, ты совсем не обрадуешься, что напомнил о своём существовании тому, кто может завершить твою карьеру щелчком пальцев. Итак, мы достигли понимания или нет?
Скрипнув зубами, Афаро процедил:
— Сложено на складе. Не успели рассортировать.
— Вот и славно. Все алхимические реагенты, найденные в спальне Джеззары, отнести в мою комнату. Не досчитаюсь чего-то, повторного разговора между нами не будет.
Афаро молчал, отказываясь встречаться со мною глазами. Хмыкнув, я направился к выходу.
— Тебе это с рук так не сойдёт! — крикнул вдогонку интендант.
— Да-да, ты повторяешься. Воспользуйся лучше мылом по назначению, дружок-пирожок, и не лезь в мои дела.
Довольно насвистывая,
Первый Аскешский Банк выглядел монументально. Стоунхоллы не поскупились на строительство, поэтому приземистое, как сами дворфы, здание смотрелось неприступно и величественно. Одноэтажное, практически лишённое окон, за исключением тех, что были забраны толстыми решётками, оно подавляло волю потенциальных грабителей одним своим видом. Стилистически оно довольно сильно выбивалось из местной архитектуры, ни тебе готических шпилей, ни устрашающих горгулий, лишь прямые строгие линии и позолоченный, а может и золотой герб, выбитый над двустворчатыми дверьми — крепкая рука, вцепившаяся в монету. Весьма наглядно.
Плиты, покрывавшие пол огромной каверны, уже на подходе к банку мягко светились магическими рунами. Не сомневаюсь, что-то смертоносное и неприятное. Перешагнув порог, я зацепился взглядом, хорошо не головой, за герсу[4], чьи острия сулили нарушителям быстрый и болезненный конец. Дворфы шутить с доверенным им добром не собиралась.
Прямоугольное помещение кишело жителями, несмотря на ранний час. Даже классические очереди к окошкам имелись, разве что вперед никто не лез буром. Похоже, можно вытащить банк из реальности, но нельзя вытащить реальность из банка, а где банки — там очереди и бюрократия.
Отстояв в очереди за сурово шипящей нагой, я оказался лицом к лицу с клерком.
— Чем наш банк может быть Вам сегодня полезен, сир?
— Хочу произвести изъятие содержимого одной ячейки.
— Насколько я вижу, сир, вы ещё не являетесь нашим клиентом, — клерк поднял бровь, весьма аккуратно подвергая сомнению моё право, вообще что-либо делать с их ячейками.
— Это анонимная ячейка с доступом по кодовой фразе.
— Прошу следовать за мной.
Его место у окошка тут же занял другой коротышка, а я погрузился в недра банка, ведомый провожатым. Мы спустились этажом ниже с помощью вполне современного лифта. Гидравлика? Система противовесов? Паровые двигатели? Магическая инженерия? Несмотря на своё любопытство, ответа на свой вопрос я так и не увидел. Уютная комната с тёплым мягким светом. Кожаные кресла и столик.
Дождавшись, пока я прекращу любоваться видами, клерк уточнил:
— Назовите кодовое слово.
— «У бурных чувств неистовый конец», — процитировал я слова Соверетта, надеясь, что его информация достоверна и я не окажусь в дурацкой ситуации.
Вежливо кивнув, дворф покинул комнату и ушёл в соседнее помещение. Готов поклясться, он отсутствовал всего минуту и тут же вернулся, неся на вытянутых руках прямоугольный металлический ящик, размером чуть меньше коробки для обуви.
Клерк коснулся крышки и следом за концентрированным магическим светом кирпичного оттенка послышалось шипение, будто в герметичное помещение пустили воздух.
— Прошу Вас, как закончите, дайте мне знать, и я провожу Вас к выходу, — поклонившись дворф снова покинул комнату.
Дождавшись его ухода, я откинул крышку и с жадностью начал ворошить содержимое ящика.
Первой реакцией было лёгкое разочарование. Я надеялся на несметные богатства, магические побрякушки или на худой конец знания для прокачки способностей. Вместо этого, на дне коробки лежали журнал, перетянутый тесёмкой, и небольшой мешочек с деньгами. Пересчитал монеты. Семьдесят золотых. Ну не несметное богатство, конечно, но очень приличная сумма для персонажа, не достигшего и тридцатого уровня.
Блюдо, которое следует подавать холодным
Углубился в чтение журнала, не сдержав любопытства. Очень уж выбивалась психованная Джеззара из образа аккуратной пройдохи, у которой все ходы записаны. Одна из самых первых записей сильно выцвела от хода времени.
Пролистал на пару лет вперед.
Подчёркнуто два раза. Хм.
Мысли Джеззары скакали и путались, перепрыгивая с одного на другое, словно она боялась забыть или упустить что-то. Возможно, от большого волнения? Или общего кретинизма? Прочитанное оставило смешанные впечатления. Подтвердились слова Соверетта о его пленении, да, но ощущение, что наткнулся на запутанный клубок, не зная, где его начало и конец. И ещё этот Теспиан хренов.
Шоу должно продолжаться
И следом ещё одно уведомление.
Тайные общества для начинающих
Принял оба задания, не испытывая сильных надежд на успешное выполнение. Особенно в поисках серого кардинала. У задания с такими размытыми рамками явно не будет простого выполнения. Забрав деньги и журнал, покашлял, привлекая внимание клерка. Дворф появился почти мгновенно, словно только и ждал сигнала.
— Вы закончили свои дела, сир?
— Да, можешь забирать коробку.
— Не желаете ли открыть у нас счет? — поинтересовался бородач.
— Нет, благодарю, может быть, позже.
Вежливо кивнув, собеседник проводил меня к выходу.
Причина для отказа проста. Банк принадлежал фракции, чьи интересы прямо противоположны моей. Хранить деньги в банке, который могут сжечь в случае войны, а то и использовать для экономических санкций, будет только умственно отсталый. Если обыкновенные дроу в массе своей не понимают этого, им же хуже. Пускай гоблины и предлагают не такие выгодные условия по словам Соверетта, я всё же лучше буду держать деньги у них.
Из банка я вышел задумчивый, с тяжестью на сердце. Вместо награды получил новые проблемы. Спокойный кач отменяется, так и не начавшись. Почему я второй раз влипаю в какую-то тёмную историю?
Заведение оказалось на редкость колоритным. Холодный рассеянный свет люминесцентных грибов, аккуратно культивированных вдоль стенок трёхэтажного здания, соседствовал с тёплым мягким светом небольших светильников, стратегически расставленных на столиках, что были рассредоточены по всему этажу, даря ощущение приватности и комфорта.
За комфорт приходилось платить. Цены в Сломанной Флейте кусались. За поздний завтрак пришлось отдать ползолотого. И это за место в общем зале, а не в обособленной комнате этажом выше.
Зато в общем зале в еду были включены и развлечения. У одной из стен пристроилось небольшое полукруглое возвышение — сцена, на которой сейчас выступал дуэт тифлингов-акробатов. Кроме классических прыжков и перекатов, они демонстрировали и весьма впечатляющие поддержки. Девушка взобралась на голову юноше, который застыл параллельно полу на одной руке, и закинула ноги к потолку, медленно уведя в сторону одну из рук. Её хвост в это время изобразил весьма грубое подобие флейты, явно отдавая честь названию заведения, но посетители остались в восторге и взорвались громом аплодисментов.
Назвать Флейту трактиром было бы преступным преуменьшением. Сочетая в себе черты и таверны, и гостиницы, и даже делового клуба, где вовлеченные в коммерцию стороны могли проводить переговоры и находить новых партнеров по бизнесу, она являлась чем-то большим. Заведением статусным и культовым для жителей Аскеша, как я успел узнать, но также и безопасным, а таких мест было катастрофически мало в Подземье. Пырнуть, отравить и похитить перешедших кому-то дорогу бедолаг могли практически, где угодно. Где угодно, но только не в Сломанной Флейте. Ценность нейтральной территории понимали даже самые отмороженные бандиты и главари подземного криминала.
Меня привлекли восторженные отзывы о местной кухне. Новый заработок жёг карман, а после слишком долгого сидения на диете из риса и лапши быстрого приготовления (лечение отца отнимало все деньги) я не мог упустить возможности попробовать что-то новое и поистине деликатесное. Следующей задачей по плану было раскидать таланты, и делать это следовало на полный желудок и, желательно, не на ходу. Так что, почему бы не совместить приятное с полезным.
Еда своих денег стоила с лихвой. Если ужин, приготовленный в Доме, что давно находился в упадке, подарил мне массу положительных эмоций, то сет из трёх блюд руки неизвестного мне гения ножа и сковородки поверг в форменный кулинарный экстаз.
Ульракх-а-Драшарай, дословно «Похлёбка из трёх чудовищ», на языке дроу звучало, конечно, интереснее. Теми самыми тремя чудовищами являлись: виверна, смещённый зверь и куролиск. Об этом сообщил официант — чопорный и сухой дроу, которого, казалось, оскорбляла моя необразованность. Чувствую, будь его воля, меня прогнали бы взашей или, минимум, плюнули бы в суп. Казалось, он вот-вот сейчас наклонится ко мне и сурово спросит: «А ты, мальчик, что здесь делаешь?» Как же, невежественный деревенщина явился в лучшее заведение в городе и задевает публику тупыми вопросами. Не поладили мы с ним.
Три разных типа мяса давали невероятно насыщенный вкус — от почти тающих во рту острых кусков до хрустящих словно сухари тонких полосок мяса, отдающих кислинкой, и венцом всего выступал душистый запах, который не позволял оторваться от блюда.
Наслаждаясь супом, я отвлёкся только на то, чтобы поискать информацию о монстрах, послуживших ингредиентами блюду. Если с виверной сразу всё было понятно: меньшая разновидность дракона с одной парой лап вместо двух, то остальные зверюги поставили меня в тупик. Куролиск оказался каким-то петухом-мутантом, плодом страстной любви василиска к краже и высиживанию яиц самых разных пернатых. В результате врожденное магическое поле изменяло зародыш, создавая трёхметровых монстров, совмещающих черты как рептилий, так и птиц, забравших худшее от обоих.
Но больше всего меня удивили Смещённые звери, очередной буквальный перевод с эльфийского — Кха’гремеер. Разработчики расстарались, создав огромную четырехметровую и двухсоткилограммовую пуму, добавив ей третью пару лап (передних) и щупальца с шипами-присосками на плечах, которые на два метра вокруг твари создавали зону поражения, натурально срывая куски плоти с любого, попавшего в неё. И когда я говорю «любой», я не шучу. Случайный бедолага, оказавшийся на пути Смещённого зверя, очень легко «терял голову», поскольку убивали они не от голода или, охраняя территорию, а из присущего скорее Разумным чувства жестокости.
Вишенкой же на этом торте из безжалостной злобы сидело то свойство, благодаря которому они и получили своё название. Кха’гремееры владели магией иллюзий, магией, ограниченной всего одним заклинанием, зато не требующим подпитки и отточенным до совершенства. Наблюдателю они всегда виднелись не там, где находились на самом деле, а на один-два метра в произвольную сторону. Поиск по форуму выявил десятки разъяренных сообщений, где бедолаги, наткнувшиеся на монстра, красочно и нецензурно рассказывали, как погибали, так и не нанеся единицы урона, потому что все удары уходили в пустоту. Более-менее успешной тактикой считалось заливать всё вокруг иллюзии АОЕ[5], пока из пустоты не вывалится настоящее измочаленное тело. Вот только атаками, бьющими по площади, владели не все, да и урон эти зверюги наносили дай боже.
Мне стало даже как-то неловко от того, что я отдал месячный заработок какого-нибудь крестьянина за еду, ради которой, возможно, погибло несколько человек. Тела всех троих чудовищ обладали огромной ценностью: и как источник мяса, считавшегося деликатесом, и как источник желаемых всеми магических и алхимических реагентов. Поэтому порции, как и полагается в дорогих ресторанах, размером похвастаться совсем не могли. Полагаю, из одного убитого монстра выходило несколько сотен тарелок роскошного, но мелкого блюда.
Следующим в сете подали горячее — нарезанное мелкими кусочками филе Чуула, какого-то огромного хищного ракообразного, приправленное икрой летучей рыбы с гарниром из редких водорослей с непроизносимым названием. Кирпичного цвета мясо с нефритовыми прожилками, лежавшее на двух видах водорослей — серых и зеленых, украшенное слоем оранжевой икры. Блюдо выглядело так, будто маленькому ребенку выдали кислотные мелки и разрешили пуститься во все тяжкие.
Пока я обхаживал своего внутреннего гурмана, на смену акробатам на сцену бочком протиснулось низенькое существо — метра полтора в прыжке, одетое в тёмно-бурое тряпье самого жалкого вида. Одну руку оно прятало под балахоном, а мятый капюшон скрывал лицо. Заинтересовавшись, я активировал расовую способность зрения в темноте. Полумрак отступил, открывая мне вид на чёрный клюв и такие же перья, покрывавшие существо буквально с головой. Виднеющуюся руку венчали острые коготки. Из-под нижней кромки тряпья торчали по-птичьи выгибающиеся назад колени и щуплые чешуйчатые лапы, перебинтованные на уровне голени. Четыре длинных когтистых пальца на ногах, один из которых смотрел назад, всё это до жути напоминало мне лапу какой-нибудь курицы переростка.
Отвлекшись от мыслей об анатомии пернатых, я с интересом наблюдал за первым, встреченным мной кенку. Окрас имени над головой бродяги сообщал, что это игрок, а не НПС. Маджестро[6], 22 уровень, архетип — разбойник.
Вытащив из-под одежды руку, странный товарищ явил белому свету лютню. Похоже когда-то это был добротный инструмент, который кормил своего владельца и знал заботу, сейчас же на лютню нельзя было взглянуть без слёз. Гриф её был частично сломан — извилистая трещина уродовала благородный инструмент — и неумело обмотан веревкой для сохранности. Одна из пяти струн лопнула. Колки ссохлись и ощутимо кренились.
Маджестро невозмутимо прижал лютню к себе и извлек из неё первый звук. Лютня родила неприятный визг, резанув публику по ушам. Негромкие разговоры в зале стихли. Администратор — расфуфыренный дроу, до этого говоривший о чём-то с одной из официанток, нахмурился и споро направился к горе-музыканту.
Липовый менестрель, тем временем, бережно поправил колки и дернул рукой, извлекая знакомую мелодию. Печальная и тягучая, она зазвучала в заведении, прежде не слышавшего ничего подобного. Устремив взгляд в никуда, кенку протянул прекрасно поставленным тенором:
Администратор замер на полпути к сцене. Все без исключения гости с удивлением смотрели на маленького музыканта.
Я даже жевать перестал. Голос исполнителя вместе с всё ускоряющимся перебором струн затягивали слушателей в мир музыкальной магии. Когтистые пальцы всё быстрее бегали по струнам, не нуждаясь ни в медиаторе, ни в мизрабе[7], а вместе с ними ощутимо менялся голос Маджестро.
Фальцет исполнителя заходился в лихорадочном экстазе.
Настроение песни постоянно менялось, как лента Мебиуса. Гитарные риффы, насколько музыкант смог изобразить их на лютне, дали бешенный толчок слушателям, создавая бушующий напор энергии.
На лицах окружающих меня дроу не было какого-либо недоумения. Похоже, они прекрасно понимали текст. Я готов был поклясться, что исполнял его кенку в оригинале, но дроу знать английский никак не могли. Видать, игра заботливо переводила любую речь на местный диалект. По крайней мере так ИИ поступал при общении с иностранцами. А, может, это наш собственный мозг воспринимал чужую речь так, как ему привычнее, и я слышал английский там, где его не было и в помине.
Баритон Маджестро, тем временем, подымал в сердцах публики что-то спящее, что невозможно выразить в словах, но что заставляет задыхаться от восторга.
Сидящие за соседним столиком дроу неосознанно начали притоптывать в такт композиции.
Меланхоличный тенор менестреля вернулся, насылая на публику светлую грусть.
Когда смолк последний такт музыки, в Сломанной Флейте воцарились оглушительная тишина. Посетители неуверенно переглядывались, словно не зная, как реагировать на произошедшее.
Маджестро, всё так же не поднимая взгляда, неуверенно заметил:
— Наверное, вы к такому еще не готовы, но вашим детям это понравится.
Убелённый сединами дроу, сидящий через два столика от меня, вскочил на ноги и зашёлся в разъярённом вопле.
— Это возмутительно! Как можно издеваться так над благородным инструментом! Кто пустил сюда этого проходимца?! Я думал, что это элитное заведение!
Кто-то поддержал его, и вскоре комнату наполнил разгневанный гул. Несколько дроу пытались нерешительно аплодировать, но их хлопки потонули в коллективной ярости.
Словно опомнившись от музыкального гипноза, администратор одним прыжком оказался на сцене и, схватив не пытавшегося вырываться кенку под локоть, поволок его куда-то прочь из комнаты.
Мне стало как-то даже обидно за парня. Старался, изливал душу, действительно талантливо исполнил нетленную классику, а куча старых сухарей закидала его навозом. Вытерев губы салфеткой, я встал из-за стола и последовал вслед за удалившейся парочкой.
— Шаррам, как, Бездна тебя задери, этот бродяга проник в заведение?! — по коридору нёсся угрожающий рокот администраторского голоса.
— Сир Эбеннел, виноват. Он зашёл через подсобные помещения вместе с акробатами. Сказал, ему назначено.
— А если завтра сюда вломится, не дай Эстрикс, Тараск и скажет, что ему назначено, ты и его пустишь, иблитово семя?!
Я достиг технического коридора и, наконец, увидел говорящих.
Мелкая тушка Маджестро болталась вдалеке от пола. Его, как нашкодившего котёнка, за шкирку держал громила-тролль в кольчуге и при обитой металлом дубинке, которая удачно придётся при потасовке внутри помещения.
Распекаемый боссом тролль разве что ножкой по полу виновато не возил. Держа без каких-либо проблем кенку одной рукой, он смущенно принимал выволочку.
Заметив меня, Эбеннел сцепил зубы и покачала головой.
— В эту зону вход доступен только персоналу, уважаемый гость.
— Господа, я вижу, что у вас возникло какое-то недопонимание с моим другом. Давайте решим ситуацию, как разумные дроу, — я изобразил примиряющий жест рукой.
— Если вы друг этого оборванца, то вам, как и ему, точно не место в нашем заведении. И отвечать вы будете за его поступок сообща.
— Шаррам, от кенку избавиться, чтоб не марал больше Аскеш своим треньканьем. Этого, — ткнул пальцем в мою сторону, — выкинуть на улицу. Будет сопротивляться, можешь к дружку отправить.
Тролль смерил меня взглядом и занёс дубину, явно собираясь превратить содержимое черепной колонки Маджестро в мягкий паштет.
Где-то за спиной раздалось неодобрительное женское покашливание.
— Мне казалось, что Сломанная Флейта по-настоящему престижное заведение. И что же я вижу? Даже здесь гостям собираются украдкой проломить голову и обобрать! — холодный надменный голос сказал, как отрезал.
Я обернулся, девушка-тифлинг в явно дорогущей мантии с уровнем в трёхзначных числах. Невысокая, с красноватой кожей, задорно торчащими рожками и непослушной гривой золотистых волос[8] — Персефона, аколит.
— Вы всё неправильно поняли, госпожа, — склонился в отточенном поклоне администратор. — Эти двое нарушили правила заведения.
— Тогда, что они всё еще делают на территории Флейты? Вели выставить их взашей. И я надеюсь, эта ситуация больше не повторится? Мы не можем допустить, чтобы репутация Буревестников ассоциировалась с какими-то забегаловками, где убивают гостей и наливают разбавленное пиво.
— Ну что Вы, госпожа, мы очень ценим патронаж Вашей гильдии. Смею Вас уверить, мы примем меры.
Пока Эбеннел расшаркивался, Персефона задержала на мне и Маджестро взгляд, словно пытаясь что-то мысленно сообщить, и еле заметно дернула щекой. Тролль толчками направил нас к черному входу, и вскоре мощная дверь хлопнула у нас за спиной.
— Привет, как у тебя дела? — доселе молчавший кенку похлопал по одежде, проверяя сохранность вещей.
— Ээ, нормально, а у тебя? — поинтересовался я, чувствуя себя не в своей тарелке.
— Благодарю, уже лучше, — ответил странный парень, смотря куда-то мне в лоб.
— Это что сейчас было там?
— Публика не оценила выступление по заслугам, я уже привык, — глаза Маджествро блеснули, а голова по птичьи склонилась набок, видимо, его версия улыбки.
— Эй, Хендрикс, у тебя совсем черепица уехала? — женский окрик прервал наш разговор.
В переулке показалась Персефона. Сжав кулаки, она быстрым шагом приближалась к нам и похоже была на взводе.
— Мозгов не осталось или не было никогда?! — продолжила она натиск. Серые, как хмурое небо, глаза её при этом сверкали концентрированным возмущением.
— Мозгов? Почему? Они на месте, меня проверяли, — удивленно ответил горемычный музыкант.
— Ты бы хоть узнал немного о месте, где играть собираешься. Даглара Ба’Энтар ненавидит музыкантов! Тебе название ничего не сказало, умник? Последнему, кто пытался развлечь её музыкой, проломили голову его же флейтой. Угадаешь, какая тут связь или нужны ещё подсказки?!
Маджестро задумчиво поднёс руку к подбородку, по крайней мере тому месту, где находился бы подбородок, не будь у него вытянутая птичья физиономия.
— Заведение получило прозвище за убийство музыканта принадлежащим ему инструментом? — наугад выстрелил птиц.
Персефона закатила глаза.
— А ты — сообразительный малый.
— Спасибо! — просиял он.
Фыркнув и покачав головой, она удалилась, оставив нас наедине.
— Спасибо за помощь! — крикнул я ей вдогонку, только опомнившись.
— Да, спасибо, что вмешался, дружище, — затряс головой Маджестро. — Ненавижу улетать на кладбон. Брр.
— Часто приходится?
— Да что-то не везёт, — поник музыкант. — Где не выйду играть, вечно влипаю в неприятности. То ограбить хотят, то задание дать.
— А чем же задания плохи? — нахмурился я.
— Задания? Так отвлекают, старина. Мне нужно навык качать, а они хотят, чтобы я им дюжину почек какой-нибудь страхолюдины принёс.
— Понятно, а тебе кроме игры на лютне ничего не интересно.
Кенку воссиял, словно я открыл доселе неизвестный закон Ньютона.
— Именно, братишка, именно!
Я потёр переносицу.
— Не на лютне, нет, не совсем, — внезапно подобрался пернатый. — Классическая лютня будет слишком здоровой для меня. Это Миланская мандолина. Здесь, правда, она зовётся Оснийской. Всего пять двойных струн. Ты знал, что в эпоху барокко количество струн достигало четырнадцати, а иногда и девятнадцати? — огорошил он меня.
— Нет? — слабо выдавил я.
— Ничего-ничего, я много о старинных инструментах знаю. Спрашивай, если будут вопросы.
— Лихо ты с ней управлялся, кстати.
— Лихо, да. Это мастер научил. Его инструмент, — выставил он потерявшую товарный вид мандолину. — Стартовый сценарий, в который я попал — помочь актерской труппе добраться до Аскеша, а мастер Грашиок при ней числился. Сварливый, как чёрт! — Маджестро закаркал, как целая воронья стая.
— Он же тифлинг! Как чёрт, дошло?!
— Угу, шикарный каламбур, — кивнул я.
— А то! — снова просиял кенку. — Мастер исполнял музыку для их театральных выступлений, еле уговорил его взять в ученики.
— И что дальше?
Музыкант вздохнул и неуклюже перевёл тему.
— Хожу вот, тренируюсь. Люблю музыку, — Маджестро нежно погладил деку. — Бардом я раньше 50 уровня не стану, а качаться толком не получается.
— Как же ты 22 уровень взял тогда?
— Уровень? Так опыт за выступление дают, дружище, — удивился он моей необразованности. — Ну и парочку заданий выполнил, где убивать никого не надо было. Подай-принеси и всё такое.
В голову закралось подозрение.
— А сколько опыта дают за выступление, говоришь?
— Опыта? Да, когда как, братишка. Чем сложнее композиция и выше благодарность публики, тем больше опыта. Сейчас вот почти ничего не дали. 400 опыта за тех нескольких ребят, что не освистали меня. В среднем около сотни за довольного слушателя.
В ступоре я залез в таблицу требуемого опыта на уровень в прикрепленной на форуме теме. Для 22 уровня нужно чуть меньше 1.6 миллиона опыта, то есть в среднем ему пришлось сыграть 16 тысяч раз из расчёта, что слушал его всего 1 человек. Так, конечно, поменьше. Хотелось себя ущипнуть. Более странного способа качаться я пока не встречал.
Маджестро, видя, что я отвлёкся, начал наигрывать какой-то бойкий мотив, издавая нечленораздельные звуки.
— Сопрано?
— Нет, старина, меццо-сопрано, — ответил он тем же протяжным женственным тоном. — У прачки увёл.
— Голос. Увёл. У прачки.
— У прачки, ага. Сам удивился, откуда у неё такой талант. Сидит белье шкрябает на берегу озера и напевает.
— Скажи-ка,
— Да я же кенку, братишка, — широко распахнул он клюв от удивления.
— Кенку, — согласился я.
— Мы расовой способностью обладаем —
— А почему? — я попытался обхватить руками огромный невидимый шар, — вот это всё, почему?
— Почему? Да спёрли они что-то, старина, — пожал плечами мой собеседник.
Я сморщился, как от зубной боли.
— Кто и что спёр? Объясни, пожалуйста. Короткими простыми словами. Тупой я.
Маджестро сердобольно похлопал меня по плечу, встав на цыпочки.
— Ничего, братиш, зато человек хороший.
Я не знал то ли плакать, то ли смеяться.
— Древние кенку, спёрли они что-то запретное. Великий Предок — Кара́су — осерчал, проклял расу, — Маджестро изобразил жуткую гримасу и грозно, и весьма неодобрительно, помахал указательным пальцем неким умозрительным воришкам. — Теперь тянет их, нас, — поправился он, — на всё блестящее, даже голос красть приходится — своего-то нет.
— Ага, понятно, а если бы Великий Предок застал их с сигаретой в руках, заставил бы выкурить всю пачку.
Кенку смотрел мне куда-то в лоб долгие несколько секунд, а потом зашёлся своим режущим каркающим смехом. Рассеянный свет подземных грибов отражался в его чудны́х глазах — радужка цвета одуванчиков и чернильно-чёрная склера. Из-под капюшона плаща выбивался взъерошенный чуб гагатовых перьев. Вкупе с истрёпанной одеждой вид он имел неряшливый и замызганный.
— Ладно, я пошёл, а ты выбирай площадку для творчества аккуратнее в следующий раз.
Маджестро улыбнулся в ответ и помахал рукой.
Неспешно я побрёл в сторону аукциона.
Погруженный в мысли о квесте я не заметил идущего мне на встречу игрока. С размаху врезавшись в него, я осел на пятую точку. Минотавр, упакованный в явно дорогие доспехи, даже не покачнулся. 89 уровень. Однако.
— Слыш, мудила, глаза протри, прёшь буром тут.
Отряхиваясь, я поднялся, но тычком снова был отброшен на землю.
Рассматривая возмущённо втягивающего в себя воздух быка-переростка, среагировал инстинктивно.
— А ты, когда расу выбирал и ткнул в самую огромную особь, компенсировал что-то? — я расплылся в издевательской улыбке и согнул несколько раз мизинец. — Или просто выбрал такую же страшную и тупую зверюгу, как ты сам?
Игрок замер и сомкнул глаза в узкие щёлочки.
— Смотри борзый какой. Пойдём-ка поговорим, — игрок с говорящим ником Рубанок стиснул моё предплечье в стальной хватке и, не замечая попыток освободиться, потянул прочь.
— Рубанок, я восхищен, нет, аплодирую твоей смелости. Это дорогого стоит!
— Чё? — не сбавляя хода, покосился в мою сторону минотавр, в гневе охаживающий себя хвостом по бокам, из-за чего каждый удар кисточки о пластинчатый панцирь сопровождался металлическим дзиньканьем.
— Говорю, что не каждый может так открыто и рьяно проявлять свой интерес к другому игроку одного с ним пола. У нас же народ консервативный, не всегда это правильно оценить может. А ты с порога схватил понравившегося тебе парня и поволок. Только не угадал ты с моей ориентацией, друг, но за внимание спасибо. Искренне рад за тебя, не стесняешься своих желаний. Так держать! — я показал поднятый вверх большой палец.
С каждым моим словом Рубанок наливался краской, пока цветом не сравнялся с вишней. Резко отдёрнув от меня руку, он взорвался потоком слов.
— Да я не… я вообще не… я — нормальный мужик! Слышь!
— Нормальный-нормальный, — покивал я, — обязательно найдешь своё счастье, но не со мной! А теперь пока.
План удался, и я резко дал деру. Из головы вылетели все мысли, включая те, что касались каких-либо абилок. Поэтому, несясь сломя голову по улицам, я напрочь забыл про огромную разницу в уровнях между мной и обидчивым игроком. За спиной послышался нарастающий гул, словно сидишь у трассы Формулы Один и смотришь, как мимо на бешеной скорости проносятся спорткары. В спину ощутимо ударило, и земля с небом поменялись местами.
Лежа на неровной брусчатке, я наблюдал расходящиеся перед глазами круги, судя по всему, оглушения. Не удивился бы, увидев мультяшных птичек, вертящихся вокруг моей многострадальной головушки. Однако вместо пернатых перед глазами выплыла обозлённая и не очень симпатичная морда Рубанка.
— Кранты тебе, говнюк, — уведомил меня минотавр так буднично, будто сообщал, что дома закончился хлеб.
— Нет, не видать тебе счастья. Ты не понимаешь, что нет — это нет.
Игрок с невероятно ранимой душой набычился.
Рубанок внезапно дёрнулся, словно сквозь него пропустили десять тысяч вольт, и повалился на землю нескладно, как каскадеры в старых спагетти-вестернах.
— Какого чёрта здесь происходит?! — до крайности морозный хриплый голос приковал к себе моё внимание.
Дроу, упакованный в тёмные доспехи, откинул через плечо плащ и некультурно поскрёб щетину. За его спиной стояла пятерка бойцов, экипированных в доспехи, до крайности похожие на те, что носили жильцы Дома Теккен’ар, только дизайном попроще. А уже из-за их спин выглядывал острый клюв и хитро блестящие глаза знакомого мне игрока.
— Эй, рогатый, ты перепутал наш славный Аскеш со своими засранными степями? У нас вообще-то законы существуют. Никаких конфликтов в черте города! Понаехали, чтоб вас Бездна поглотила, — сплюнул под ноги сержант. — Ничего, думаю, три дня в одиночке остудят тебя и прочистят мозги.
Пока стража отчитывала находящегося в коматозе игрока, я активировал
Перед глазами выскочила его сумка. Похоже, из-за разницы в уровнях, а может, общей непрокаченности навыка, таймер показал лишь две секунды до окончания возможности что-то стащить, поэтому я ткнул в первый же попавшийся предмет, понадеявшись на Леди Удачу.
Думаю, если бы не дебафф парализации, кража не удалась бы, хоть стой он неподвижно ко мне спиной десять минут. Разглядывание трофея отложил на потом.
Один из бойцов сделал быстрый жест рукой, и всё так же парализованного Рубанка подняло в воздух и понесло вслед за уходящей стражей. Через минуты я остался с Маджестро наедине.
— ТЫ У МЕНЯ ЗЕМЛЮ ЖРАТЬ БУДЕШЬ, МРАЗЬ!!! — пришло в личку сообщение от узника совести. И дальше поток глаголов — действий, которых он собирался совершить со мной, как только найдёт. Некоторые из них — анатомически невозможные.
Я внёс его в черный список и поток брани стих. Перевёл взгляд на Маджестро.
— Ну, спасибо, — замялся я. — А чего ты решил вмешаться?
— Нельзя нападать на игрока заведомо слабее тебя. Правила едины для всех! — произнёс он, непреклонно и одновременно как-то уходя в себя, словно цитируя чью-то речь.
— Тебе теперь тоже перепадёт, имена наши тот товарищ запомнит.
— Это не меняет того, что правильно! — рубанул ладонью он.
— Ты давно ел, кстати?
— Хм, вчера точно ел. Нет, позавчера! — кенку задумался. — Булку помню, письмо относил для старухи. Накормила.
— Вот что, возьми-ка и купи себе что-нибудь, заодно экипировку обнови.
Я открыл окно торговли и положил туда золотой.
Маджестро помотал головой и закрыл окно, даже не размышляя.
— Нет, спасибо, дружище, я благотворительность не собираю.
Я улыбнулся и постарался как можно убедительнее соврать.
— Так это гонорар, ты же в заведении исполнял музыку? Исполнял. Хочу выразить почтение таланту. Поэтому держи.
Снова открыв торговлю, положил деньги и нажал подтверждение транзакции.
Маджестро молчал и, похоже, о чём-то напряженно думал.
Лихорадочно соображая, брякнул:
— К тому же мне напарник нужен для квестов, поэтому я тебя нанимаю.
— Так это другое дело, братиш, а что делать будем? — просиял кенку и подтвердил обмен.
— Да нужно одного кукловода найти, только где он заныкался, никто не знает, и как выглядит — тоже.
— Пускай он тогда нас ищет, — как нечто очевидное, бросил кенку.
— А это…, — я собрался отмахнуться, но призадумался, — кстати, неплохая идея, — удивился я резонности его слов.
— Мне нужно кое-какие дела завершить, поэтому я напишу тебе через пару дней, лады?
— Конечно, старина, — Маджестро улыбнулся и добавил меня в друзья.
Сделав аналогичный жест, я направился прочь, в этот раз стараясь смотреть перед собой.
Главный аукцион Аскеша бросался в глаза. Над его созданием несомненно потрудился талантливый дизайнер, а внутри игры — архитектор. Из массивного прямоугольного основания здания выступали концентрические круги этажей, расширяющиеся
Изнутри аукцион напоминал помесь горящего борделя и фондовой биржи. Сотни игроков оживлённо торговались, спамили в чат, ругались, умоляли о скидке и грозили друг другу всеми небесными карами. Аукционные клерки стояли на постаментах незыблемые, как волнорезы, в окружении вытянутых рук и раскрытых в вопле ртов.
От постоянно перемещающихся — прибывающих и убывающих — игроков сразу зарябило в глазах, а от криков, которыми сопровождалась публикация в чат, — разболелась голова.
— Первый раз у нас? — вежливо поинтересовалась миловидная эльфийка в форме аукциона — карминовой юбке до колена и таком же пиджаке, белой рубашке и в черном, как её кожа, шейном платке.
— Дааа, — несколько опешив от неразберихи, протянул я. — Какой-то у вас тут бардак.
Девушка не заметила моего промаха или предпочла не заметить. Улыбнувшись, она успокоила меня:
— Так кажется только на первый взгляд. Поверьте, Вы не первый ошеломлённый клиент и явно не последний, с которым мне придётся столкнуться. Не желаете арендовать комнату на верхнем этаже?
— Покой и уединение гарантируете? — криво усмехнулся я.
— Всё так, — склонила голову девушка. — Приоритетный доступ к системе аукциона: Вы будете видеть все появляющиеся лоты на десять минут раньше клиентов в общем зале. Комиссия за продажу или выкуп лота снижена на 15 %. Кроме того, система будет время от времени показывать Вам индивидуальные горящие предложения. И, наконец, комплиментарные напитки и закуски.
— И во сколько мне обойдётся этот комфорт?
— Всего 1 золотой в час за базовую комнату, — просияла эльфийка белозубой улыбкой.
— Ну что ж, ведите, убедили.
Расставшись с тяжелым золотым кругляшом, я был сопровожден в небольшую, но отнюдь не тесную полукруглую комнату с мягким диваном. На невысоком столике перед ним стояли фрукты, бутылка вина и стеклянная сфера на бронзовой подставке.
Плюхнувшись на диван и закинув в рот сладкий, как патока, виноград, я ради интереса дотронулся до сферы, и перед глазами, как я и предполагал, открылось аукционное окно интерфейса.
Я перечитал доступные опции и непроизвольно нахмурился.
Отчетливо пожалел вложенную в
Закончив с талантами, я испытал огромный прилив облегчения.
Эмблема Старшего Разума
Я откинулся на спину дивана, смотря перед собой невидящим взглядом.
Я коснулся сферы, активируя интерфейс аукциона.
Размах торговли действительно поражал. Буйство категорий и количество лотов зашкаливало все разумные пределы. Облизываясь на переливающиеся магическими спецэффектами ряды завлекательной брони и оружия, начать я решил с выполнения собственного зарока.
В категории сумки нашлись варианты на самый разный кошелек. На 5, 10, 20, 30 и даже 40 ячеек. Последние, правда, стоили по 100 золотых, явно не давая мне шансов. Сумки на 30 ячеек — Вместительная котомка из эфирного шёлка — шли по 16 золотых за штуку, и не обрети я внезапно наследство от одной злобной твари, оставалось бы только бессильно мечтать о богатстве. Спускать все деньги на сумки явно весьма нерационально, поэтому, отдав часть презренного металла, я получил две штуки и закрыл три слота из пяти. После этих огромных красавиц называть то недоразумение на 10 ячеек сумкой — язык не поворачивался. Вместе с добытым у дроу пеналом у меня получилось суммарно 70 ячеек.
Визуально — мелкий телефонный чехол на ремне сменился сумкой-мессенджером, повисшей через плечо. Удивительно, но при ходьбе она не качалась и не хлопала, намертво прилипнув к спине.
Эта профессия виделась мне естественным выбором под планируемый стиль игры: по большей части в одиночку, где возможность резко усилиться будет как нельзя кстати. Плюс, думаю, срезать аккуратно цветок можно и в стелсе, а вот киркой помахать втихаря не получится. Листая страницы, я, наконец, наткнулся на то, что неосознанно искал.
Сума придворного мистика
Жаба давила на грудь, но здраво решив, что это будет хорошим вложением в свой рост, я приобрёл и этот контейнер под мои будущие дилетантские изыски.
Деньги улетали с пугающей скоростью. Если сконвертировать медь в серебро, а серебро — в золото, на руках у меня осталось 6.5 золотых. А мне еще надо профессию выучить и купить инструментарий. Вздохнув, я отложил в сторону полтора золота.
Настроив фильтры, отсекающие экипировку на другие классы и выше 20 уровня, я уставился на многостраничный список. Глаза разбегались от выбора.
Имелись вдобавок непроданная добыча — пять предметов ранга от обычного до редкого. Закинул это всё на аукцион, оценив стоимость схожих лотов. На всякий случай решил ещё и рекламу дать в чат.
— Продаю: [Щит умелого сержанта], [Милость Матриарха], [Жало чёрного скорпиона], [Облачение старшей жрицы].
Сообщение улетело в чат, и вместе с этим в зале ниже прозвучал такой знакомый — мой — голос на манер объявления, на мгновение перекрыв адскую какофонию. Сразу возникла ассоциация не то с вокзалом, не то с ТЦ. «Владельцу Ауди с номер ZZZ срочно подойти на парковку.»
Пока потенциальные клиенты думали над моим предложением, я вспомнил, что в инвентаре лежит ремесленный ингредиент, доставшийся от Эстрикс. Ради интереса забил его в поиск. Отпавшую челюсть пришлось поднимать на место обеими руками. Лоты на аукционе с Радостью бога нашлись. Ровно четыре штуки — каждый по 12 000 золота за единицу. Если продать её, можно безбедно жить и качаться уровня эдак до сотого, сдаётся мне. Однако малое количество лотов и запредельная цена прямо намекала на крайнюю редкость и значимость предмета.
Звякнул интерфейс. Кто-то выкупил Щит, и эти деньги за вычетом комиссии я сразу спустил на Наплечники.
Эполеты Веревочника
— У меня для тебя заманчивое предложение, — написала мне некая Оголтелая.
— Весь внимание.
— Палочку [Милость Матриарха] с доплатой 160 голды в обмен на редкую реликвию. Не хочу платить комиссию ауку[12].
Пропитанные ржавчиной рукавицы Йорика
Я несколько раз перечитал описание и почесал в затылке.
— Готов взять перчатки, но сперва давай поговорим о доплате. 120 голда, не больше.
— Ты понимаешь, что на ауке у меня перчатки с руками оторвут?
— Безусловно, но ты сама упомянула комиссию, которую придётся заплатить. Вдобавок есть ведь причина, почему ты пишешь мне? Видимо, тебе очень нужно оружие на хилера. Поправь меня, если это не так. Вдобавок, перчатки никак не стоят больше 160 золотых, а палочка тянет как раз на 35 монет.
Секунд шестьдесят она ничего не отвечала, и я решил, что не угадал, начав внутренне клясть себя последними словами.
— Все закрытые сундуки для тебя я буду открывать бесплатно и в любое время. Кидай их на почту или в твоём присутствии, как захочешь.
— Уф, торгуешься, как владелец палатки на египетском базаре. Ладно. По рукам.
— Отлично. Встречаемся через 10 минут у входа в аукцион.
— Ок.
Пока я выторговывал себе бонусы, в личку написало ещё несколько человек.
— Хей, щит остался?
— Извиняй, забрали.
— ☹
Тем временем успешно продалась цепь, добытая с Кредрима за рекордные 223 монеты.
Кожаная куртка режущей кромки
Накидка скользящего шага
Последней продалась грудь с Матриарха, и на вырученные с учётом оставшихся денег от экзотической цепи я взял две зелёные шмотки. Просто уже устал бодаться и просматривать поток сообщений.
Потёртые штаны бродяги
Кошачье кольцо грации
В темпе проглядев секцию оружия, я в ярости треснул кулаком по столу. Бутылка с вином подпрыгнула, и я еле успел поймать её, не дав расплескаться по чудесному ковру.
Если хоть сколько-нибудь годные доспехи стоили дорого, то оружие — непомерно дорого. Отложенных под покупку 5 золотых не хватало от слова совсем. Всё, что я мог себе позволить, по статам на голову уступало моему непритязательному вооружению, а всё, что давало реальную прибавку, я смог бы купить только решись я продать Радость бога. Менять эпический крафтовый ингредиент на оружие, которое я быстро перерасту казалось крайней степенью идиотизма даже мне. Ну что ж, отложим золото до лучших времен.
Закинув на продажу старые перчатки, плащ и поножи, которым я нашёл замену, я медленно выдохнул.
Обмен прошел без эксцессов, если не считать двух вещей — попытки Оголтелой разузнать, как я справился с целым Старшим Домом в своём стартовом сценарии — цена внезапно накрывшей славы, а также удивившего меня системного уведомления.
Здание аукциона я покинул довольный, но с изрядно опустошённой сумкой
Позволил себе полюбоваться новой экипировкой, рассматривая её в мягких лучах ближайшего факела. В принципе ничего примечательного, штаны, плащ и кольцо были самые заурядные, я бы скорей удивился, потрать геймдизайнеры время, творя заковыристый облик для зелёных шмоток — необычного ранга.
Выбивались из этого ряда только Пропитанные ржавчиной рукавицы Йорика. Тёмно-коричневую кожу покрывали изумительные чешуйки — защитные бронзовые элементы[13]. Подогнаны идеально, ничего не скрипит, не шумит, все пальцы сгибаются без проблем, чего я не ожидал от вещи, в названии которой стояло слово «ржавчина». Словно филигранный часовой механизм. А уж когти на перчатках — любой тигр обзавидуется. Да что тигр, можно по стене вести рукой, как заправский маньяк, высекая искры. Надо ещё маленькую девочку впереди себя пустить, чтобы страшную считалочку рассказывала — жертве инсульт обеспечен.
Так, вернёмся к делу. Следующим пунктом программы стояло найти гильдию, но, думаю, стоит закрыть вопросы, связанные с собственным развитием, прежде чем набиваться куда-либо.
Ближайший городской патруль нехотя, но подсказал, где искать алхимика, поэтому знатно поплутав по Аскешу — меня пытались ограбить, «выгодно» продать мне какой-то Прожиг, обмануть жалобной историей про сгоревший сиротский приют и даже дать квест, который почему-то вёл в глухой и очень тёмный переулок, от чего я, естественно, отказался — я добрёл до логова некоего Шалла́ша. Конкретнее — до «Лавки Непостижимых и Ужасающих Чудес Шаллаша Аскешского», о чём гордо и одновременно жалко (в силу общего физического состояния здания) сообщала вывеска.
Что и вправду оказалось непостижимым и ужасающим — так это запах. Ну или как точно описал обиталище алхимика патрулирующий Сержант: «Вонючее логово старой рептилии. Если почувствуешь, что резко хочется блевать — это не рыбный склад протух, а ты пришёл на место».
Никто мне не ответил, но в тишине протяжно провизжал засов, сдвигаемый в давно несмазанных пазах. Дверь приоткрылась и из темноты на ладонь выступила морда старого нага. Неистово захотелось перекреститься и кинуть в него солью. Больно страшный вид имела тварь. Поначалу даже принял за нежить.
Преклонный возраст выдавала сухая шелушащаяся чешуя, а трещины, обильно пересекающие её вдоль и поперёк, придавали ей сходство со старинной штукатуркой, которая начала отваливаться со стен в заброшенном доме. Цвет чешуи изрядно поблек, должно быть, в молодости она имела вид благородного золота, но с годами потемнела до неприятного горчичного оттенка. Не помогали его облику и расфокусированные щурящиеся глаза, вертикальные зрачки которых никак не могли навестись на меня.
— Ссслушаю, — прошипел старик.
— Шаллаш, я полагаю? — из вежливости уточнил я, хоть и видел фрейм собеседника.
Наг медленно выглянул из окружающей его тьмы, огляделся по сторонам и, привстав на сжатый пружиной хвост, заглянул мне за спину. Видимо, убедившись, что я пришёл один, кивнул.
— Клиент? — перевёл он тягостный взгляд на меня.
Долго смотреть ему в глаза совсем не получалось — начинал испытывать дикий дискомфорт. Непроизвольно на ум приходили все те ролики с National geographic, где гадюка, затаившись в траве, впивалась клыками в жертву либо огромная анаконда, скручиваясь, ломала тело кабана, чтобы потом проглотить целиком.
Сглотнув, я кивнул.
— Ученик.
— Я больше не занимаюсссь обучением.
Шаллаш потянул дверь на себя, но я успел просунуть ногу, не давая полностью её закрыть.
— Я очень замотивирован. Может быть, у Вас найдется задание для меня?
Наг опустил взгляд вниз, рассматривая внезапное препятствие. Казалось, он обдумывает вариант просто приложить больше усилий, ломая бездумно просунутую ступню.
— Двуживущие… — тяжело выдохнул алхимик. — Хорошо, будет тебе задание. Один из моих поссставщиков — Бракхильда — не пришла в сссрок с еженедельной доссставкой. Я заказал у неё сссумеречные сссморчки. Рядом с Ассскешом есссть лишь одно месссто, где они рассстут — Гнездо Шаэрга. Гнездо надо найти по карте. Карту я дам. Грибы нужно будет сссрезать предельно аккуратно, не повредив, ссспециальным сссерпом травников. Сссерп я не дам. Узнай, что ссстало с этой идиоткой, и принессси мне мои грибы и всё, что найдешь на ней.
Опасный урожай
Заставил себя выдохнуть, успокаиваясь. Сам же предложил ему выполнить поручение. Что ж, будем значит играть в поисковый отряд.
[1] War — Why Can't We Be Friends.
[2]
http://elligo.ru/wp-content/uploads/2013/03/P1020268.jpg
[3] Художник — MIBURI
[4] Ге́рса или (устаревшее) порт-кулис — в фортификации опускная решётка для крепостных ворот, изготовленная из массивных металлических или деревянных деталей, заострённых внизу. Перемещается в проёме ворот вверх и вниз по вертикальным пазам.
[5] АоЕ (от англ. Area of effect) — термин для заклинаний и способностей, которые бьют по площади, задевая множество врагов разом. Один из преимуществ АОЕ является отсутствие необходимости целиться, таким образом, если враг, например, находится в невидимости, можно использовать АОЕ для поражения области вокруг себя и зацепить невидимку.
[6] Художник — Steven Bellshaw
[7] Мизраб — разновидность плектра (медиатора), используемая для игры на ряде струнных музыкальных инструментов. Представляет собой кольцо с «когтем» — выступом для защипывания струны.
[8] Художник — Sandra Duchiewicz
[9] ПВП (от англ. PVP/Player versus player) — схватка игрока против игрока
[10] Имба (от англ. Imbalanced) — не сбалансированный, слишком сильный.
[11] Нерф (от англ. Nerf) — ухудшать показатели персонажа, способности, заклинания, предмета.
[12] Аук — игровой слэнг, аукцион.
[13] Художник — James Gifford
Интерлюдия
Он всегда любил звёзды, но в этой кромешной темноте звёзд не было. Не было звуков. Запахов. Касаний. Эмоций. И каждая минута, проведённая в этом ничто, стала напоминать пытку.
Погружение прошло успешно, хоть на его группу техники и лаборанты и косились как-то подозрительно. Шептались. Он не придал этому значению, потому что брат снова оказался прав. Решетов выполнил свою часть сделки. Марка поместили в Университетский медицинский центр в Принстоне.
Перед тем как залезть в капсулу мужчина пересмотрел ролик, высланный Геворгом. Сынишка выглядел лучше. Он уже прошёл несколько процедур и снова начал улыбаться. Цвет кожи выровнялся. Лишь спрашивал постоянно: «Где папа?».
Создание персонажа не заняло много времени, он выбирал инстинктивно и, не задумываясь. Приятный женский голос оповестил, что «Боги определяют его судьбу», добавил, что «тяжкий труд на каменоломне сможет исправить даже такого закоренелого преступника, как он». А потом его накрыла тьма.
Поначалу он считал, что просто идёт процесс загрузки мира. Долгий, но ведь и капсулы полного погружения до этого никто не использовал. Отсчёт секунд не помог успокоиться. Напротив. После сорока честно подсчитанных минут он начал кричать. Звать на помощь — хоть кого-нибудь. Службу поддержки. Техников. Администраторов игры. Плевать!
Через три часа захлестнула апатия. Он варился в собственной голове. Собственно, у него больше не было головы. Он не видел своего тела, не видел вообще ничего. Не слышал и не чувствовал. В какой-то момент он сбился со счёту, да и бесполезные цифры потеряли всякий смысл. Злая шутка, сбой или умысел, но он оказался наедине с собой.
Пленник капсулы пытался разговаривать, насколько это возможно, если звуков не существует. Мысленно пел песни. Пересказывал книги, приходящие на ум. Проживал заново отдельные фрагменты своей жизни. Особенно ему нравились сцены первого свидания, свадьбы, рождения Марка, объятия матери, воспоминание о том, как он подобрал кота на улице и принёс домой. Особое место в его голове занимали походы к водопадам с отцом из раннего детства.
Тот ставил небольшой походный телескоп, и они могли целую ночь наблюдать за далёким сиянием небесных светил. Отец рассказывал про космос и его строение, про самую яркую звезду в созвездии Волопаса, что так привлекала детский взгляд мальчика.
Воображаемая картина детства могла резко смениться сценой в роддоме. Он впервые тогда держал Марка на руках и поклялся, что будет заботиться и оберегать его. Роды прошли трудно, Амира всегда отличалась слабым здоровьем. Часто болела и заставляла его волноваться. Чувствуя же, как маленький розовый комочек кряхтит и обхватывает крохотными ручками его палец, он задыхался от счастья.
Эти воспоминания дарили ощущение уюта и безопасности.
В какой-то момент он почувствовал, как истончается его «Я». Становится хрупким, как высушенный лист, и уязвимым. Подопытный давно потерял счёт времени и даже приблизительно не смог бы сказать, сколько недель (месяцев, лет?) прошло с момента погружения. Он предложил в тот день Богу обменять свою жизнь на жизнь сына и теперь почти не сомневался, что сделка состоялась. Просто его участь оказалась куда хуже банальной смерти. И всё равно он не жалел ни о чём. Он дал обещание Амире оберегать сына, и он его выполнил.
Однажды абсолютная пустота заиграла красками, заговорила с ним голосами его родных и близких, а порой и просто случайных людей. Образы когда-либо встреченных случайных попутчиков роились вокруг него крича и смеясь, обрушивая на него волны неразборчивого звука.
Он почувствовал, как сходит с ума. В памяти сама собой всплыла статья, прочитанная мимолётно в бизнес-зале ожидания аэропорта в Дрездене. В ней говорилось, что заключённые, помещённые в одиночные камеры на длительные периоды, испытывали многочисленные негативные симптомы: галлюцинации, депрессию, апатичность, головные боли и расстройства сна.
И эту депрессию он ощутил сполна. Отчаяние опутывало его мыслями о тщетности этой пытки. С чего он вообще решил, что лечение сработало?! Обыкновенная краткосрочная ремиссия. Марка наверняка давно уже не стало, а он заперт в этой ужасной пустоте и не может даже попрощаться с сыном. Не может обнять его напоследок. Не может спасти его, как не смог спасти и Амиру.
К концу она совсем сдала, и он струсил. Уехал в командировку, не стал даже сопротивляться решению генерального, подсознательно зная, что уже не застанет её по возвращению. У него больше не было сил смотреть за иссушенной фигурой жены. Амира даже не обвиняла его. Почему она не обвиняла его?! Почему не ненавидела?! Он бросил её. Он бросил сына. Он заслужил всё, что с ним происходило. Он заслужил во много раз хуже! Его трясло от горечи и ненависти к самому себе.
Если бы пленник мог всё переиграть, он остался бы с ней. Не отходил бы ни на шаг от кровати. Почему он не поступил именно так. Ничтожество! Мысли о том, что могло бы быть, углями сидели в его несуществующей груди, сжигая изнутри.
Подопытный не мог спать, не мог отключить свой внутренний монолог. Не имел возможности избавиться от галлюцинаций, а он уверился, что именно это происходило с ним. Он бы всё отдал за что-то реальное: за свет звёзд или шум воды. За запах свежего хлеба или касание любимого человека. Хоть что-нибудь, чтобы развеять клетку темноты.
Если нирвана и существовала, он познал её. Перебрал свою личность по крупицам в пустоте и отрешился от всего лишнего. Это оказалось просто, когда существование причиняло постоянную боль. Не физическую, но от этого не менее реальную.
Свет, обрушившийся на него в один миг, показался вторым рождением. Должно быть подобные ощущения испытывать ребёнок, впервые открывая глаза. Звуки казались ужасной какофонией. Свет немилосердно резал глаза. Грубые каменные плиты, на которых он очнулся, наждаком тёрли кожу.
Он свернулся клубком и пытался по крупицам собрать себя, потерянного в великом Ничто.
Как позже позволила установить телеметрия капсулы, загрузка Виашерона заняла всего 1 минуту. 1 реальную минуту, растянутую в 4.2 миллиона игровых раз. Вместо 4.2 раз.
Относительное замедление времени (или субъективное время, как его ещё называли), являлось новейшей разработкой Парагона, и что-то такое Решетов ему даже рассказывал, когда обрисовывал детали Оберона Марк 2. Захлёбывался от восторга, объясняя, как эта функция изменит формат обучения по всему миру, позволит проходить реабилитацию больным гораздо быстрее. Совершит революцию в том, как мы поглощаем медиа-контент вроде фильмов и книг.
Одна из предохранительных систем капсулы, отвечающих за психофизическое состояние подопытного, сработала. Она засекла, что загрузка Виашерона заняла дольше, чем положено и замедлила мыслительные процессы носителя в несколько раз, помещая его в состояние полудрёмы. Это спасло психику мужчины от полного распада.
Процесс не успели отладить, поэтому неизбежные ошибки и сбои давали о себе знать. Эта
[1] Unlike Pluto — Stay And Decay.
Глава 3
Фурия
Очередь двигалась слишком медленно. Фурия вся извелась, пока небольшой на самом деле поток странников, торговцев, путешествующих одним караваном, а также других игроков досматривали, проверяли на наличие награды за голову — искали ПКшеров, собирали налог за право въезда в Подземье, проверяли коронки на зубах и не везёт ли кто Прожиг в секретном анатомическом кармане. На самом деле, нет, никто в рот и тем более пониже из эльфов ей не лез, да она бы и не позволила, но ассоциации возникли именно такие.
Про наркотик ей поведал Клиос, который, как оказалось, тоже держал путь дальше в царство угольных эльфов. Всю дорогу он болтал без умолку, радуясь, как бесплатной охране в это опасное время, так и свободной паре ушей, на которые легко можно было присесть.
Прожиг появился на рынке недавно и успел вытеснить Могильную пыль, которую раньше сметали заядлые наркоманы. Эффект вещество имело лютый, и, по словам гоблина, он и сам получил несколько предложений заняться перевозкой контрабанды с последующим сбытом, но слишком ценил свою пятую точку, чтобы так ей рисковать, пусть и ради прибыли.
— Во всём нужно искать баланс, Фурия, — вещал торговец на привале, покачивая ногой в крепком сапоге, — ежели берешься за какое-то торговое предприятие предварительно проведи сравнительный анализ затрат и степени риска. Выгодно ли барыжить Прожигом? Безусловно. Велики ли риски? Чрезмерно. Помогут ли мне деньги на том свете? К сожалению, нет. Поэтому хоть и хочу я стать неприлично богатым, но с наркотиками иметь дел не желаю. Я — честный гоблин!
Нарвался на насмешливый взгляд орчанки и кашлянул.
— Я в меру честный гоблин, — поправился он.
Сейчас Клиос подталкивал груженную лошадку и во все свои 30+ зубов натянуто улыбался пограничной страже. Улыбались ли эльфы ему в ответ, увидеть не получалось, но девушка сильно в этом сомневалась.
Стража дроу красовалась в глухих матовых шлемах с визорами, которые закрывали им лицо целиком, но в особенности глаза от рассеянного света, пробивающего потолок пещерной группы в нескольких местах. Орчанка назвала бы текущий уровень освещённости сумраком, но бойцов он, похоже, нервировал и мог причинить ощутимую боль. Иначе не имело смысла так заморачиваться с защитой зрения.
Сам вход в предбанник Подземья внушал! Уважение… Опасение… Лёгкий скепсис. Уважение, поскольку дроу не поскупились на мастеров, вырезавших огромные каменные врата в склоне заснеженной горы, которые украшала масса барельефов и статуй в нишах.
Опасение, потому что с защитой подземные жители решили не мелочиться. Бойницы, ловушки, магические преграды, осадные оружия, припаркованные у стен пещеры, всё это сделало бы жизнь захватчиков болезненной и очень короткой. С наскоку такую позицию не взять. За пределами огромных каменных врат скрывался настоящий военный лагерь. Хорошо укреплённый и укомплектованный.
И, наконец, скепсис, потому что несмотря на затраченные усилия, очередь желающих попасть под землю не ветвилась за горизонт. Так стоило ли так напрягаться? Это всё равно, что отгрохать мраморные колонны и фонтаны у входа в сельский магазин. Мало кому удастся это добро увидеть и по достоинству оценить.
Фурия, в который раз задумавшись, механически подергала кулон в виде плоского диска с акульим плавником — награду за голову аболета. Среди Мглистых Выдр действительно нашёлся заинтересованный в ней рыбак. Полоумный, практически глухой старый орк, который потерял три пальца на руке и кусок носа в битве с огромным сомом, и воспринял это как объявление войны со стороны морского царства. Мстил он рыбам и прочим подводным гадам неутомимо и с огоньком. Взрывал магическими бомбами, ставил сети, гарпунил и порой просто вступал в рукопашную: хреначил веслом, обещая «вывести под корень всех проклятых склизких тварей!».
Голова аболета вызвала у него ажиотаж, и вдобавок к опыту и репутации с кланом Выдр она получила отличный предмет.
Кулон подводного вредителя
Путь до Гашра́н Аб’Раэ́ль — Врат Великого Спуска занял несколько дней с учётом заезда к Выдрам. За это время ей удалось поднять 8 уровней, в основном за счёт убийства монстров, которые так и пёрли на запах и шум путников. Везло, что в основном уровни их не превышали 25й, и элитных, а тем более боссов, среди них не нашлось.
Также получилось выполнить и парочку квестов — сопроводить небольшую группу торговцев, которые всё равно ехали из Элдертайда в ту же сторону. Они поскупились на оплату участия в полноценном караване, который предлагал защиту силами множества охранников. Поэтому наняли лишь пятёрку бойцов не самого высокого уровня. Появление Фурии, позволило снизить нагрузку. Всё это ей поведал улыбчивый купец — тифлинг Жака́рр.
Плюс защитила пару картографов-минотавров. Те, несмотря на размеры и грозный вид, оказались из робкого десятка, и волчья стая едва не схарчила их на ужин. Результатом всех этих усилий стал 21й уровень, который позволил сменить нагрудник на тот, что сняла с Вдовы Йети и пояс с аболета, и небольшая сумма денег. Повезло, что в пути им попался трактир и, сняв комнату, ей удалось воспользоваться личным хранилищем. Из приятного, новый ремень открывал доступ к 6 ячейкам быстрого доступа, а не 4, как старый.
Покрытый изморозью нагрудник
Ремень бликующей чешуи
Фурия ещё раз досадливо дёрнула подвеску, вспоминая события вчерашней ночи и собственную бездарную смерть.
До цели их путешествия оставалось всего ничего, но глава торговцев с подачи охраны принял решение остановиться, чтобы не тащиться по темноте. Клиос Сквалыга ворчал, что прибыль ждать не станет, но остальные лишь посмеивались.
Когда на ночной стоянке караван атаковали буле́тты, она спала. Её смена дежурить прошла, и она только погрузилась в зыбкий предрассветный сон. Первым крик поднял охранник — здоровенный пожилой тролль, что, несмотря на вцепившуюся в руку здоровенную бронированную тварь, продолжал лупить её двуручником, даже когда монстр на его глазах кромсал на куски податливую плоть рядами острых зубов.
Небольшой лагерь охватил хаос, и вопящие торговцы вперемешку с сонными стражами пытались организовать отпор, поливая монструозную тушу арбалетными болтами, а самые смелые — ударами стали. Те лишь бесполезно отскакивали от толстой брони.
Удары подземная акула игнорировала, погружая стесываемую вместе с костями руку всё глубже в бездонную пасть. Прямо на глазах очумелой девушки булетт, наконец, отцепился от охранника, оставив того с обрубком на уровне плеча.
Когда казалось, что ситуация не могла стать ещё хуже, со спины их атаковала самка, вынырнув из плотной земли и напрыгнув на совсем ещё безусого орка. Мощные когти — на зависть тиграм — пронзили того в нескольких местах. Бедняга уже не поднялся.
Не удовлетворившись рукой, первый булетт направился к одному из торговцев с поразительной для его комплекции скоростью. Ростом тварь достигала трёх метров, а в длину всех четырёх. Поэтому стоило ей встать на задние лапы, даже высокие тролли и минотавры оказывались ниже её.
Орчанка активировала
До него оказалось больше 20 метров, и
От её топора самец — элитный монстр 55 уровня — отмахнулся, не глядя, не отвлекаясь от трапезы, и, походя, снёс голову девушки одним ударом.
Как потом ей рассказал Клиос, забравшийся от ужаса на хилую тоненькую берёзу и оттуда наблюдавший за учинённой бойней, прикончить булеттов так и не удалось. Сожрав ещё двоих, те отступили сами, утащив с собой под землю раненого тролля.
Кладбища поблизости не оказалось, и девушку поднял второй игрок в их отряде — жрец Малаака 15 уровня — лекарь, которого наняли торговцы вместе с охраной. Отряд потерял многих, и весь остаток пути местные на неё косились со смесью раздражения и враждебности. В их взглядах прямо читалось «Почему наши друзья погибли и их не вернуть, а ты, Двуживущая, коптишь землю?! Ты, кто оказалась по-настоящему бесполезной!»
По крайней мере так для себя трактовала их отношение девушка. Особенно она корила себя за Жакарра. Если бы она не сглупила и вместо того, чтобы вложить таланты сразу, не отложила их до лучших времен… Она могла его спасти. Могла.
Из-за этой резни задание по охране купцов ей в итоге засчитали лишь частично. Сейчас же она могла выдохнуть и, не поддаваясь голым эмоциям, вложить очки талантов. Выбор у неё имелся, не то чтобы обширный, но есть над чем задуматься. Ещё рассмешило системное уведомление, выскочившее утром, стоило ей продрать глаза.
Фурия потратила 7 очков, подняв все таланты на 1 уровень. Последнюю же единицу мучительно выбирала между завершить апгрейд
Таможенник всё мучил вопросами гоблина, и Фурия открыла окно персонажа, изучая достигнутые результаты.
Собственные успехи радовали. Удалось неплохо повысить навык
К тому же, путешествие позволило орчанке неплохо продвинуться в кулинарии и снятии шкур. Убийство монстров давало мясо, которое шло в еду, и кожу — почти безотходное производство.
— Цель поездки в Подземье? — сухо поинтересовался эльф.
— Личные дела, — таким же тоном ответила орчанка.
— Контрабанду везёте?
— Нет.
— С вас 50 серебряных монет.
Отсчитав нужную сумму, девушка последовала вместе с Клиосом к гигантскому подъемнику в глубине пещеры. На нём торговый караван, как раз, закончил привязывать навьюченных животных. По периметру платформу огораживали высокие — по пояс — перила, а в центре сквозь каменную плиту шли гигантские звенья цепи. Судя по размерам, предполагалось, что ей будут пользоваться сотни Разумных за раз. По факту же сейчас вокруг Фурии собралось едва три десятка. Жрец 15 уровня, воскресивший её, вышел из игры, сетуя на усталость. Махнув ему рукой на прощание, она огляделась.
Несколько подтянувшихся игроков переговаривались, знакомясь. Лучница-тифлинг Игла 17 уровня. Маг-дроу Пиксель 24 уровня, который что-то забыл на поверхности и сейчас возвращался в родные пенаты. Воин-орк Киллдаун 20 уровня, вращающий свой молот за кожаную петлю, словно собирался улететь куда-то в небо, как бог грома.
С оглушающим грохотом и звуком трущегося о камень металла, платформа тронулась вниз, освещаемая закреплёнными магическими светильниками. Похоже, здесь древесина ценилась дороже, чем труд неизвестных магов.
Расстояние между краем платформы и грубой, едва обработанной каменной стеной оказалось небольшим. Провалиться вниз не получится при всём желании. Лифт опускался вниз неспешно, и постепенно тьма поглотила всё, что находилось выше платформы. Светильники накрывали пространство над платформой максимум на десяток метров вверх.
Бо́льшая часть стражи осталась на поверхности, сопровождать же путников отправилась пятёрка дроу.
Когда орчанка начала уже клевать носом от монотонности происходящего, над головами пассажиров раздались пронзительное завывание, крики и топот ног. Ровный кусок стены, мимо которого только что неторопливо проехал лифт, откинулся, и оттуда, как тараканы от света, посыпались гроздья отвратительно бледных отталкивающих существ.
— Нам конец, нам конец! — запричитал Клиос. — Я так давно не обновлял своё завещание! Горе мне, горе!
Сержант дроу — бугай с щитом — отреагировал мгновенно:
— Все в кольцо! БЫСТРО! Кто может сражаться, переходят под мою команду!
Проблемы с вредителями
— Орчанка прикрывает мага! — эльф махнул в сторону игрока с ником Пиксель. — Эй, Киллдаун, — ещё один жест молотобойцу, — на тебе лучница.
И тут троглодиты начали приземляться на платформу. Самых разных уровней и размеров, но всё же в массе своей неразвитые твари до 20 уровня.
Верещавшая туша сверзилась Фурии практически на голову, и только хорошая реакция позволила ей отступить назад и с
Пинком отшвырнув труп в другого монстра, девушка активировала
Троглодита отбросило в сторону, а от удара костяной наконечник обломился, оставшись в ране. Маг лишь дёрнулся. Непись на его месте застонал бы, а игрок же боли не чувствовал. Достать осколок она не успела, напрыгнула очередная тварь с двумя костяными ножами.
Сзади раздалось шипение и, доверяя интуиции, Фурия завертелась волчком, с помощью
Схватив калеку за горло, она бросила его в промёрзшего товарища, разбив глыбу льда на куски.
Однорукий ящер, всё так же вереща, прокатился кубарем по платформе и врезался в ноги очередного монстра, что собирался вбить меч в спину орка с молотом. Тот не пропустил момент и прикончил обоих двумя резкими ударами.
— Фурия! — завизжал Клиос.
По платформе прокатилась волна жара. Сработал Пиксель, обдав пламенем с двух рук, подступивших к нему монстров.
Обернувшись, девушка увидела, что к гоблину уже подкралась плотоядно улыбающаяся тварь. Короткий разбег, двойной прыжок от воздуха, очень удививший одного из монстров, который пытался достать её копьем, и она вбила лезвие секиры в голову ящера. Раненный Сквалыга лишь стучал зубами, наматывая полосы рванной рубахи на распоротую грудь.
— Спасибо, спасибо! — прошипел Клиос.
Свечение охватило стены шахты и со всех сторон, как змеи, ударили каменные шипы длиной до пяти метров. Они выстрелили из вертикальных поверхностей, словно живые, находя и пробивая цели насквозь. На её глазах один такой прошил голову троглодита и вонзился в платформу, чтобы уже через мгновение растечься мягкой грязью. Девушка нашла глазами эльфийку-мага из пятёрки стражей, та вытирала пот со лба.
Её напарники с помощью стражи купцов весьма ударно рубили троглодитов, тесня их к стенкам лифта. Казалось, земляные копья переломили ход боя, но ещё несколько замаскированных лазов открылось в стенках шахты, и из них полезли всё новые и новые монстры.
— Эстрикс защити, Эстрикс защити! — бубнил один из торговцев дроу, что прижался к гигантской цепи, и едва не расшибал лоб в каждом поклоне.
Всё та же волшебница начала делать пасы рукой, и лифт ускорился, ощутимо, но не смертельно.
Камень прилетел словно из ниоткуда.
Фурия не видела того, кто его запустил, но булыжник размером с кулак ударил магичку в висок.
Колдунья рухнула на пол, как подкошенная, пуская кровавые пузыри и вздрагивая. Её напарница жрица тут же присела, вливая в неё целебную энергию.
Толстая цепь лифта застонала и начала ожесточённо крутиться.
Девушку силой пригнуло к поверхности подъемника. Да и не только её. Те, кто послабее, попадали, остальные устояли, лишь просели в коленях, напрягаясь, чтобы вернуться в вертикальное положение.
Испуганно заржали лошади доселе громко фыркавшие. Одна из них порвала верёвку и всполошенной птицей заметалась в тесном пространстве, внося ещё больше хаоса в происходящее.
Какой-то торговец, попытавшийся поймать кобылу, получил сдвоенный удар копытами и отлетел, врезавшись в стену поломанной куклой.
Одна упрямая тварь 33 уровня разогнулась и целеустремленно зашагала к орчанке, скаля острые клыки. Каменная дубина в руках троглодита опасно качалась, суля неприятности.
Девушка оглянулась, предыдущая пикировка с врагами привела её к стене, что проносилась за её спиной, как посадочная полоса в глазах пассажира самолёта.
Подземный ящер сделал широкий замах, который ещё минутой назад вышел бы стремительным и опасным, но теперь под усиленным давлением гравитации получился неуклюжим. Движения Фурии тоже замедлились, но всё же она увернулась и на противоходе впечатала пятку в икру твари, заставив её припасть на колено.
Следующий хук свободной рукой вышел на загляденье. Ящера даже оглушило на секунду. Его лицо с противным хрустом вбило в шершавую поверхность стенки шахты. И так не сильно выдающийся нос скрылся внутри лица монстра, словно нажатая кнопка.
Монстр заверещал от боли и попытался отодвинуться, но Фурия не позволила и, прижав ногой его лицо к грубой каменной поверхности, надавила. Кровавый след, остававшийся на стене, нёсся вверх, будто какой-то проказливый ребёнок приставил зёлёный маркер к стене. Морда твари стачивалась прямо на глазах. Прижатые ладони — ящер всё пытался отодвинуться — только добавили изумрудного цвета на гранит шахты лифта.
Мягкие куски кожи и белёсой плоти оставались на камне, осколки зубов рикошетили во все стороны, а брызги крови заляпали пространство. Урон от контакта с летящей вверх стеной только усиливался с каждой секундой.
Видя страдания своего сородича, другой троглодит ринулся на орчанку. Подпустив его поближе, всё так же, не убирая ноги с затылка второй твари, она поднырнула под костяное лезвие меча и врезала помощнику по яйцам со всей дури. Плохенькая набедренная повязка не могла ни скрыть весьма скромные сокровища своего владельца, ни защитить. Глаза пострадавшего округлились сверх всякой меры, а руки схватили ушибленное достоинство, будто это могло хоть как-то запоздало переменить ситуацию.
Киллдаун, наблюдавший за этим, сбледнул и поморщился. Дроу с арбалетом как-то понимающе переглянулся с ним и покивал.
Захватив шею скукожившегося монстра линией[2] пятки[3] секиры, она дёрнула его мимо себя, заставив автоматически сделать несколько дрожащих шагов и врезаться в стенку шахты рядом со своим собратом.
Напоследок с силой впечатав ногу в шею первого ящера, она отскочила и одновременно активировала
За время путешествия она уже успела привыкнуть к мгновенному ускорению, даруемому способностью, поэтому три удара вышли, будто репетировала. Первый — перерубил позвоночник измочаленному ящеру, который ослеп за время знакомства с шершавым гранитом шахты лифта и, скуля, водил руками вокруг себя.
Второй — подсёк ногу в колене твари с пострадавшей гордостью, заставив её свалиться на пол подъёмника.
Третий же — отделил голову от тела, так и не дав этому телу оправиться.
Встряхнувшись, Фурия перехватила покрепче топор и обвела взглядом тесное пространство. Пиксель, доверенный ей маг, невидящим взглядом смотрел на магический светильник, а двое троглодитов втыкали в него ножи раз за разом. В разных местах валялись прожаренные до хрустящей корочки сородичи двоицы. Парень не сдался без боя.
Сорвавшаяся кобыла тихо фыркала, лёжа на боку, кося бешеным взглядом на глубокую рану в животе — один из ящеров запустил туда руку и блаженно тянул на себя содержимое.
Арбалетчик лишился скальпа и лежал вповалку на двух тварях, истыканных болтами. Жрица закрыла себя и всё ещё лежавшую в коматозе магичку золотистым щитом, который истончался на глазах, под ударами троих ящеров.
Сержант с щитом и мечом стоял спиной к разбойнику, окруженный пятёркой тварей. Киллдаун вяло отмахивался молотом от здорового троглодита 36 уровня с двуручным посохом. Поблизости несколько мёртвых тварей с характерными вмятинами от молота орка светили содержимым черепной коробки.
Лучница Игла же, отчаянно матерясь, пытаясь зажать две глубокие раны на торсе и одновременно найти целебные зелья в сумке. Её почему-то все игнорировали. Она успела покоцать массу врагов, но так никого и не убила.
Торговцы, сбившись плотной кучей, держали кто какое оружие горазд, не спуская глаз с кульминации схватки. Их обступила редкая выжившая охрана, которая очевидно поставила жизни нанимателей выше всех остальных случайных Разумных.
Охватив всё происходящее за какое-то мгновение, Фурия использовала
Она сразу же активировала разовое усиление от
Сапфировая волна прошила троицу насквозь, оставив глубокие рваные порезы.
После этого у них остались какие-то крохи здоровья. Фурия собиралась ринуться добивать их, когда несколько свистнувших стрел решили это вопрос. Игла кивнула ей и показала большой палец.
Отмахнувшись от потока уведомлений, Фурия ломанулась прямо сквозь золотой щит, защищавший эльфиек. Ни на секунду не размышляла о том, сможет ли она сквозь него пройти.
Жрица что-то шептала, вливая в магичку исцеление. Здоровье той давно перевалило в зелёную зону, превысив 80 %. Лишь гроздь дебаффов усеивала её фрейм, среди которых
— Что с ней? — бросила орчанка колдовавшей дроу.
— До сих пор не в себе. Никак не оклемается. Крепко её приложило. Я не могу снять эти эффекты, остаётся лишь ждать, — отрывисто, по-военному, доложила жрица, не переставая лечить.
— У нас нет времени! Мы разобьёмся нахрен!
Дроу окаменела на миг, но продолжила своё занятие.
— На всё воля Эстрикс.
Игнорируя вскрик лекаря, Фурия схватила магичку за грудки, чьи глаза собрались в кучку и не реагировали ни на что. Залепила ей хлёсткую пощёчину, сразу же ещё одну по второй щеке. Та вздрогнула, и её глаза начали фокусироваться на нависшей над ней крупной орчанке.
В щит ударил камень пращи и отскочил, потом что-то массивное врезалось, и золотая преграда на глазах просела, покрываясь частой сеткой трещин. Игнорируя происходящее, девушка заорала прямо в лицо волшебнице.
— А ну вставай живо!
— Что…? Как ты смеешь?..
— Вставай, коза, пока мы все не сдохли тут! Лифт падает! Я воскресну, а ты?!
Магичка зло ощерилась и сразу же начала делать пасы руками, бормоча что-то неразборчивое про свежевание дерзких иблитов.
Платформа застонала, словно собиралась развалиться на куски, но постепенно начала тормозить, заливая стены шахты щедрым дождём искр. Даже окружающая темнота отступила на миг, освещая учинённую бойню.
Крутанувшись, Фурия сразу нашла виновника последних событий. Троглодит с посохом водил рукой над навершием каменной палки, и закончив, с неё сорвалась бурая клякса. Грхагри, Шаман Племени Каменной Пасти. 36 уровень. 12 тысяч здоровья. Элитный, но уже на пути к становлению боссом.
Когда снаряд почти врезался в магическую преграду, сбоку выскочил сержант с исцарапанным лицом и принял снаряд на свой круглый щит. Ни одна из усиливающих способностей ещё не восстановилась, и Фурии пришлось ринуться к крупной твари без особых козырей.
Когда до него осталось десяток шагов, она использовала
Выставив перед собой лезвие топора, Фурия влетела в троглодита, вбивая острие в кисть, которой он обхватил посох.
Каменная палка грохнулась на пол в ворохе отрубленных пальцев.
Киллдаун вспыхнул багровым светом и, став в полтора раза крупнее, влепил молотом по колену шамана, заставив его закричать и отшатнуться. Из теней на спину твари запрыгнул разбойник, вонзив с двух сторон кинжалы в шею шамана, словно собирался приделать ручки к ездовому животному. Что-то чрезвычайно едкое и бурое сорвалось с руки ящера, Фурию охватил азарт, и она подалась в сторону, пропуская снаряд мимо себя. Мелькнула стрела, прошив посредственную защиту троглодита, входя по оперение.
Монстр что-то использовал. Какое-то заклинание последнего шанса. Чутьё девушки завопило об опасности, но среагировать она уже не успела. Едкий пузырь разлетелся от ящера волной, сминая окруживших врагов, корёжа и прожигая тела.
И на этом его действие не закончилось. Ещё один пузырь сформировался вокруг шамана, пульсируя, как живой. Орчанка с трудом поднялась на ноги, гася волну боли, что расходилась по телу, прижигая нервы.
Крутящимся диском щит сержанта влетел в горло Грхагри, заставляя того задохнуться с куском заклинания во рту. Фурия использовала две способности подряд.
Краем глаза успела заметить повисший от этого дебафф Слабости.
И сразу
Радостно завопила Игла, стуча кулаком по платформе.
Фурия качнулась и затрясла головой, прогоняя ярчайшую вспышку заклинания, шум и крики боли, которые успел издать не то сжигаемый, не то растворяемый разбойник. Его останки, огрызки ног, нашлись недалеко от трупа шамана. Киллдаун валялся в другой стороне. Чары ящера сожгли ему лицо, обнажив скалящийся череп.
Пошатываясь, к ней подошёл сержант, чьё лицо выглядело так, будто кто-то играл на нём в крестики-нолики парой ножей, и, ничего не говоря, пробил девушке в солнечное сплетение.
Орчанка замерла на вдохе. Всё тело сковало, будто цепями, ни одним мускулом не шелохнуть.
Словно рыба с разинутым ртом, она смотрела полным ненависти взглядом на эльфа. А тот лишь устало наблюдал за попытками девушки запустить в лёгкие воздух.
Переломив через колено гордость, она сдержала первый порыв атаковать сержанта. Уговаривая себя, что отомстить сможет чуть позже. Не сейчас, когда платформа, наконец, остановилась где-то внизу, и вокруг лифта толпились ошалевшие стражи. Они таращились на путников, что, словно вернулись с передовой какой-то безжалостной войны.
Сержант вытер лицо, только сильнее размазав кровь, и с ноткой научного интереса поинтересовался:
— Скажи сама, за что.
Фурия молчала несколько секунд, яростно раздувая ноздри и буравя бойца убийственным взглядом. Наконец, опустила взор.
— Потому что я нарушила приказ. Не прикрыла мага.
— Правильно. В схватке от него было больше пользы, чем от гоблина. Выживи он, потери оказались бы ниже.
Отвернулся от девушки и повысил голос. Жрица как раз заканчивала воскрешать Киллдауна и Пикселя.
— Всем Двуживущим объявляю от себя личную благодарность. Дом Тсаво не забудет вашу помощь. Подходите ко мне за наградой.
Проблемы с вредителями
До сих пор вздрагивающие купцы снимали с убитой лошади груз, перераспределяя его на других вьючных животных, заворачивали убитого коллегу, и вообще поскорее хотели покинуть платформу.
Фурия к сержанту подошла в самом конце, пропустив всех остальных игроков. За это время успела обобрать подсвеченные трупы троглодитов — те, что система зачла, как убитые ею. Разжилась двумя сотнями серебра, Простым костяным ножом и Грязной набедренной повязкой. Добыча, мягко говоря, не вдохновляла. Лишь с шамана удалось вытянуть что-то более-менее стоящее.
Рукотворный посох заклинателя слизи
Эльф протянул ей пару браслетов и прокомментировал:
— Изначально я собирался тебя оштрафовать и лишить награды, но ты умеешь делать выводы. Это радует. Не позволяй эмоциям и личным привязанностям диктовать тебе, что делать.
— Я учту, — кивнула девушка, забирая предмет.
Латные браслеты защиты
Шагая по коридору с высоченным потолком — сколько же сил ушло, чтобы так выдолбить скалу — она вскоре нагнала Клиоса, измученно бредущего с лошадкой, и игроков, которые до сих пор делились впечатления от схватки.
— Ты бы видел её, Пиксель, — размахивала руками Игла, — да она психическая! Устроила вообще какую-то «Пилу», там! Бедняге-ящеру полбашки стесало! Мне даже жалко его стало.
— Ого, — распахнул рот маг, — слушай, но с жалостью ты, канеш, перебарщиваешь. Эти уроды из меня подушечку для иголок сделали. Так бы я устроил им Хиросиму.
— Угу, прям на 24 уровне, залил бы все магмой, — поддел его Киллдаун и расхохотался.
— Я, чтоб ты знал, редкий спелл выучил! Просто активация долгая! — начал защищаться эльф.
— И всё же я такого не видела ещё, — снова продолжила гнуть свою линию лучница, — это чё за берсеркша такая…
— Просто ты — нубяра! У меня брательник в Саламандрах танкует, — наставительно поднял палец Киллдаун, — так там и не такое увидеть можно. Топовые игроки — реальные монстры. Кого хошь в мелкий винегрет настрогают, а жести ещё больше.
Орк оглянулся, заметил Фурию, и закашлялся, подавая знак рогатой остановиться. Та непонимающе развернулась и порозовела, смущаясь.
— Эээ, хорошо дралась, Фурия! — снова показала она большой палец.
— И ты тоже, Игла, — с холодком ответила девушка.
Дёрнула щекой и обогнала троицу, разрывая дистанцию.
— А я вам говорила… — тихо донеслось сзади.
— Фурия! Фурия! — гнусавый голос гоблина вырвал её из пучины мрачных мыслей. Особенно бесила правдивость слов сраного эльфа. Всё же она, действительно, подставила других, проигнорировав приказ.
— Чего тебе? — буркнула девушка, не поворачиваясь.
— Я хочу тебя отблагодарить! Ты ж мою задницу спасла! А я к ней очень привязан. С самого детства вместе.
Орчанка хмыкнула, но тяжелые думы отступили.
— И как благодарить будешь? Стишок расскажешь с табуретки?
— Лучше! — воссиял Клиос. — Я верну золото за твои последние покупки в моей передвижной лавке. Из моего опыта — холодное твёрдое золото — лучшая награда.
— Все 3 золотых? — быстро подсчитала девушка.
По пути она ещё несколько раз брала у него разные походные мелочи и продавала всякий мусор, падающий с монстров.
— Нет, ну так-то ты меня совсем по миру пустишь, уважаемая! Просто без ножа режешь! Половину! — поправился гоблин.
Долг платежом красен
— Долго нам ещё до их столицы чесать? — поинтересовалась девушка.
— Долго, ой, долго, — начал гундосить коротышка. — Если транспорт не возьмём, полтора дня пути. Разнесли столицу и спуск под землю, чтоб чужая армия быстро до них не добралась. Защищаются, чтоб их, ушастых!
Фурия смерила насмешливым взглядом длинные острые уши гоблина, но промолчала.
— Что за транспорт? — уловила самую суть орчанка.
— Лютомыши… злые, как низшие демоны Бездны.
— Низшие — самые кровожадные или что?
— Нет, выгребные ямы чистят, когда армия Бездны выступает, — развёл руками мелкий торговец, — настроение всегда не очень, как понимаешь.
— И дорогое удовольствие?
— Да уж недешевое, но домчат за 3 часа.
— Тогда наши пути расходятся, — подобрала девушка что-то тематическое, походящее по смыслу ситуации. — Лошадь твою с товарами не поднимут.
— Ага, щаззз, — гоготнул гоблин. — У них грузовые мыши есть. — Удачу ты приносишь, Фурия. Я от тебя ни ногой.
Девушка лишь сокрушенно покачала головой.
За полёт пришлось отдать всё золото, так удачно полученное в награду от гоблина, но оно того стоило. Примотавшись ремнями к здоровенной и явно злющей летучей мыши, взятой у специального укротителя, Фурия отрубилась и проспала весь полёт. И нисколько не жалела об этом. В царящей повсюду темноте всё равно ни зги не видно, а так хоть отдохнула.
По прибытии с трудом отделалась от навязчивого гоблина. Тот, как и предупреждал, с ней расставаться не собирался. Помогло лишь обещание встретиться вечером в таверне. Клиос ностальгически упомянул забегаловку под названием «Объятия Душителя» и пустился в долгую историю о том, как у него там собирались украсть товар. Почему он решил вернуться в это злачное место, Фурия не знала: возможно об этом говорилось в дальнейшей части его рассказа, но девушка уже отключилась, думая о своём. Она составляла план выполнения, порученного ей задания.
В Старший Дом Ба’Энтар её не пустили. Вот так просто. Мажордом, величавая дроу по имени Танка́е, не допускающим возражений голосом сообщила, что в этот день Матриарх никого к себе не принимает. Ни Печать Клана Гремящей Вершины, ни уговоры, ни угрозы, не помогли орчанке пробиться внутрь здания. Лишь велели завтра приходить к десяти. Пнув хорошенько напоследок дверь, она отправилась убивать время.
Следуя рекомендациям встреченных в Аскеше игроков, вскоре она нашла приёмную сурового эльфа — капитана городской стражи — с фееричными бакенбардами. Пушкин обзавидовался бы. Эльф крыл матом жреца 16 уровня с ником Разболтайло.
— Что я тебе сказал, тупица? Дословно.
— Принести 20 кусков мяса красного панцирника и накормить им лютомышей в стойлах… — проблеял, краснея и бледнея, игрок-эльф.
— А ты что сделал, жертва неудачного аборта?
— Принёс 20 кусков мяса жёлтого панцирника.
— Почему? — обманчиво ласково поинтересовался капитан.
— Дык их убивать легче, они на 5–7 уровней ниже.
— И что случилось, когда ты накормил мышей этим мясом?
— Первые пять минут ничего. Я как раз очередной в пасть жрачку пихал, когда она как взбесилась! Напрыгнула на меня и попыталась…
— Что попыталась? Громче!
— Оттрахать меня попыталась! — завопил игрок, сгорая от стыда. — И остальные тоже!
— Вот именно, полудурок! И жалко, что им не удалось! Я почти примирился с идеей, закинуть тебя к ним и запереть дверь! Может после того, как закончат сношать тебя всей стаей, успокоятся!
— Не надо, пожалуйста! — замахал руками парень.
— Чтоб тебя весь гномий хирд отлюбил, бестолочь! Признавайся, недоумок, это саботаж?! Тебя Империя Света наняла, чтобы внести раздрай во вверенный мне личный состав и транспорт?!
— Я не…
— МОЛЧАТЬ! Значит так, рядовой Мудень.
— Разбол…
— МУДЕНЬ — ТЫ! Идёшь к Шерва́не, это прикреплённая к страже магичка, она же алхимик, она же ветеринар. И вымаливаешь у неё лекарство для зверей. Мне плевать, как ты этого добьёшься. А после этого заходишь обратно к мышам и даёшь им препараты! Каким угодно способом! Можешь хоть в задницу себе это лекарство засунуть! Авось при контакте оно подействует на них, когда тебя драть начнут! Тебе всё ясно?
— Я не хочу к ним!
— ТЕБЕ ВСЁ ЯСНО, МУДЕНЬ?! Или ты делаешь, как я сказал, или я тебе репутацию в Аскеше так порежу, ты столицу за 10 километров обходить будешь! — прорычал эльф, и Фурия ему поверила.
Игрок кивнул и развернулся на негнущихся ногах, уходя с глаз капитана.
Швырнув латные рукавицы о стену, дроу ударил несколько раз по столу кулаком. Заметил девушку и рявкнул:
— Тебе чего надо, зелёная?! Может, стражей моих отравишь?! Казарму спалишь? Я смотрю сегодня Двуживущие задались целью меня довести.
— Мне бы способности изучить. Воинские, — постаралась не отсвечивать девушка.
— Ну уж не магические! — огрызнулся капитан. — А то я бы этого дебила давно в навозную кучу превратил. Всё равно его интеллект к этому состоянию и стремится. На! Смотри.
— А почему так дорого? В Клане Гремящего пика они стоили в два раза дешевле, — удивилась орчанка.
— Значит так, — подался вперёд капитан на локтях, — мне абсолютно безразлично, что и сколько стоило в твоей сраной деревне. Если что-то не устраивает, можешь туда же и валить, крутить хвосты якам.
Первым инстинктом Фурии было наорать на эльфа. Приложить его мордой о стол, точнее попытаться, ведь 110й уровень её собеседника не оставлял ей в этом никаких шансов. Но в последнее время она старалась работать над собой, как бы тяжело это ни давалось. Во многом благодаря неравенству сил.
Это в прошлой жизни она могла дать достойный отпор, если не любому, то многим. В этой же новой реальности расклад слишком часто оказывался не в её пользу, чтобы затевать самоубийственную конфронтацию.
Поэтому, досчитав до 10, она медленно выдохнула и попыталась сделать то, что обычно никогда не делала. Договориться.
— Слушай, капитан. Как воин воину. Я тебя понимаю. У меня самой абсолютно дрянной день. На лифте спускалась, какая-то бледная погань напала, часть каравана перебила. У тебя эта идиотина животину заморить пытается. Чё мы друг другу глотки грызём из-за этих уродов, а? Хочешь, я прибью его? Макну башкой в мышиный навоз, может, действительно, поумнеет?
Капитан стражи вдохнул и откинулся на стуле, закидывая руки за голову. Порассматривал потолок комнаты и, наконец, ответил уже спокойным, но чертовски измотанным голосом.
— Одна из тех везунчиков, да? Слышал уже доклад. Троглодиты совсем распоясались, твари проклятые. Твое предложение звучит заманчиво, Фурия, но нет, а то потом опять писать отчёт о необоснованном применении силы к Двуживущему. Задрали крючкотворством эти бюрократы! На каждый потраченный арбалетный болт уже бумажка нужна. Так. В одном ты права. Воины всегда смогут договориться. Сделаю я тебе скидку, зелёная. Только никому ни слова.
Список перед лицом девушки обновился, и цены опустились до привычных ей значений. Потратив 40 серебра, она выкупила все оставшиеся способности. За стеной что-то грохнуло, и раздался полный ужаса крик.
— НЕТ! ТОЛЬКО НЕ В ЛИЦО! ОНИ ВЫРВАЛИСЬ! ААА, МАМОЧКА!
— Богиней клянусь, я прибью этого остолопа! — гаркнул капитан, перескакивая через письменный стол и бросаясь к дверям.
Покачав головой, Фурия отправилась к зданию аукциона, отмеченному на карте.
Какая-то эльфийская назойливая дурында пыталась её соблазнить на эксклюзивную комнату с массой привилегий, но чем обаятельнее и настойчивее говорила администратор, тем отчётливее орчанка понимала, что её пытаются развести.
Игнорируя крики, ругань и толкотню, она пробилась к аукционисту, стоявшему на подиуме, и активировала интерфейс. Разбиралась минут пять, но ничего сложного в итоге не нашла. Явно создатели максимально упростили его, чтобы даже замученная домохозяйка не запуталась в трёх соснах.
Первым делом девушка проверила цены на кожу. Три пачки шкур по 20 каждая, снятых в пути, ушли за 15.9 золотых. Суммарно, к сожалению, а не за штуку.
Надела наплечники — те, что вытащила из гриффона.
Наплечники горного ветра
Кольцо истошного клёкота оттуда же, оказалось выгоднее обменять, чтоб не тратиться на комиссию. Ей оно совсем не шло.
— Меняю [Кольцо истошного клёкота] на любой предмет для воина такого же уровня и редкости. Приоритет для бижутерии и перчаток.
Тем временем поставила на торги без права выкупа Рукотворный посох заклинателя слизи на 2 часа. Цены на оружие оказались выше всего, вдобавок сильно варьировались, и ей так и не удалось определить справедливую стоимость для палки.
Вслед за ним, скормила интерфейсу свой старый Нагрудник хозяйки Расколотого ущелья, да Простой костяной нож и Грязную набедренную повязку. Удивительно, но покупатель нашёлся даже на замызганную тряпку, коей являлась набедренная повязка. В течение десяти минут продался нагрудник за 13.2 золотых. Ещё через несколько минут с разрывом в секунду нож и повязка, похоже, какой-то не сильно разборчивый разбойник прибарахлился. Этот мусор принёс ей 21.32 золотых суммарно.
Ради интереса залезла в раздел сумок и отыскала аналог купленной у Клиоса.
Сумка для профессий Кожевничество, Снятие шкур, Кулинария на 15 ячеек стоила 10 серебра. У него купила за 15.
Отыскала обновку для обычной и выпала в осадок. Где-то после 10–15 ячеек сумки начинали стоить на порядок дороже. Та же Вместительная котомка из эфирного шёлка на 30 ячеек шла за 16.8 золотых. Ухватила последнюю, остальные уже шли по 17.
— Привет, возьмёшь [Пояс усиленного удара] в обмен на Плечи?
Пояс усиленного удара
— Нет, извини.
— Как знаешь. >_>
Пока изучала ассортимент, пришло новое сообщение.
— Хей, могу вместо плечей предложить такую фиговину на танка.
Перстень неуступчивости
— У него уровень на 2 меньше. Доплатишь?
— Сколько?
— 3 золотых.
— 2. Больше не дам.
— Окей.
— Лови инвайт.
Завершив сделку, она выкупила пачку (20 шт) Средних целебных зелий за 5.5 золотых.
Среднее целебное зелье
Два часа пролетели незаметно. Разглядывая содержимое аукциона, она знакомилась с ценами, ассортиментом и потребностями людей. Как и всегда, готовый продукт стоил дороже сырых расходников.
Грязный кусок никеля, добытый в Индонезии худющими детьми, стоил 18 долларов за килограмм. Этот же металл в слитках шёл уже по 28 долларов. А телефоны с использованием никеля для конденсаторов и аккумуляторов уже шли по тысяче+ долларов за штуку.
Трава, шкуры и руда стоили на порядок дешевле зелий, брони и мечей, изготовленных из этих ингредиентов.
Тренькнуло системное уведомление, оповещая, что посох в конце концов ушёл за 34.12 золотых.
Поножи стальной шкуры
Рукавицы медвежьей хватки
Сразу же выставила старые вещи за 1.6 серебра и 8.3 серебра соответственно. Покончив с шопоголизмом, она направилась в трактир. Игровые часы показывали 6 вечера по местному времени. До рандеву в Доме Ба’Энтар хотелось ещё успеть сделать что-нибудь полезное.
Вывеска таверны выделялась, как розовые меховые стринги на сумоисте. Если всё остальное трёхэтажное здание выглядело паршиво, хоть и функционально, то вывеска сверкала новой краской.
На метровой дощечке какая-то серая жилистая тварь стискивала несчастного бедолагу. Глаза жертвы заменяли карикатурные звёздочки и в целом выражение его лица больше походило на старый эмоджи (* O *). Ниже каким-то шибко завитушечным шрифтом шло название заведения.
Толкнув дверь плечом, Фурия зашла внутрь. Обстановка её не удивила. Примерно так она её себе и представляла, разглядывая снаружи эту рыгаловку. Барная стойка, за которой угрюмый дуэргар протирал грязный стакан грязной же тряпкой. Десяток столиков на 3–4 человека, часть из которых занимали всякие тёмные личности. Приглушённый шум разговоров, чавканье и звон посуды.
Девушка было направилась к бородатому карлику, но чрезмерно жизнерадостный голос Клиоса донёсся из угла комнаты.
— Фурия! Эй, Фурия! Я туточки!
Вдохнув, она замерла на полушаге, и, удержавшись от первой мысли свалить в закат, побрела к торговцу. Тот занимал небольшой столик, загромождённый тарелками с дымящейся едой, и кувшином пива.
— Садись, садись, уважаемая! В ногах правды нет. Вот, угощайся, попробуй это замечательное коронное блюдо Га́рдрика. Лучше него рагу из камнечервей никто не готовит! — обильно жестикулировал зелёный коротышка.
Пожав плечами, с момента погружения в игру, ей довелось перепробовать много чего, и сырое сердце йети вкупе с мозгом гриффона даже не входили в топ-3 самых неаппетитных блюд, она зачерпнула глиняной ложкой слипшуюся массу, в которой удалось опознать только картошку, да морковь, и отправила в рот.
— Рассказывай, — не отрываясь от еды, бросила она Клиосу.
— Что именно? — поднял брови коммерсант.
— Какое у тебя ко мне дело? — не поддалась орчанка. — Не просто же так ты не желал отлипать от меня с самого спуска и настоял на встрече здесь.
Гоблин нервно хихикнул и подёргал воротник рубахи, показавшийся ему тесным.
— Видишь ли, Фурия, у меня возникло прискорбное недопонимание в последний мой визит в Аскеш с некими господами. Я ссудил им определенную сумму денег и рассчитывал на её возврат. Когда время подошло к концу и настал черед отдавать займ, они… отреагировали с меньшим энтузиазмом, чем мне бы хотелось. Мне пришлось прибегнуть к помощи городской стражи, что только обострило ситуацию.
— И они захотели в отместку украсть твой товар, — довершила девушка.
— Ты всё же слушала! — восхитился гоблин. — Да, я не получил ни денег, ни залога, под который они брали ссуду. Еле унёс ноги отсюда!
— И ты хочешь, чтобы я отрезала им башни и вернула твои бабки?
— Эээ, да, мне хотелось бы получить моральную компенсацию и вернуть золото с согласованными процентами.
— Кто такие? Где обитают? В чём моя выгода?
— Нарасте́н Ухмылка и Клацкла́ц Три Кости.
— Бандиты, — довершила за ним орчанка.
— Сама понимаешь. Приличные жители взяли бы кредит в банке, — пожал плечами Клиос. — Я пораспрашивал тут, сейчас они заседают в Жаро́вне. Это на юге Аскеша. Плохой район, ой, плохой, — начал убиваться гоблин.
— Тогда моя цена только что выросла в два раза, — неразборчиво пробормотала она, отправляя очередную ложку в рот.
Клиос тут же заткнулся.
— Конкретно где в Жаровне? — нахмурилась орчанка.
— Рядом с доками. Склад у третьего причала.
— Сколько они тебе должны?
— 550 золотых или купчую на винокурню.
— Из чего ж тут вино гонят? — выпала в осадок девушка.
— Из грибов, вестимо. Тут из них всё делают, — философски заметил торговец.
— Я хочу половину от этой суммы.
— По миру меня пустишь! Разоришь! — начал заламывать руки коротышка.
— Тогда сам бери сковородку и иди отбивать свои деньги, — отодвинула миску орчанка и приложилась к кружке с пивом.
— Или к страже ещё раз обратись. Я вижу, у тебя тут желающих помочь целая очередь выстроилась.
Гоблин сник.
— Хорошо. По рукам.
Время платить по счетам
Кивнув Клиосу, она поднялась на ноги. Подхватила топор, прислонённый к столу, и закинула за спину. Не было никакой фактической необходимости снимать его, чтобы присесть, но мозг подсознательно требовал реализма и заставлял её так поступать. Сидеть с такой бандурой за спиной ей казалось странно и неловко.
Трактирщик Гардрик уломался достаточно быстро. Стоило ей начать расхваливать его готовку, как он даже цену скинул на рецепт и отдал его всего за ползолотого.
Фурия проверила интерфейс, действительно, на панели висело усиление от еды. Правда на базовое значение в 15 единиц, видимо, у повара такого же усиливающего достижения, как у неё, не имелось.
[1] Michael Sembello — Maniac.
[2] Линия пятки — тупая часть головки топора, идущая от пятки до топорища.
[3]
Глава 4
Гвинден
Пробираясь в стелсе по городу — слишком я устал от инициативности местных жителей в желании разлучить меня с деньгами и жизнью либо и с тем, и с другим одновременно — я листал темы на форуме в разделе «Поиска гильдий». Список тем уходил вниз на десятки страниц, но вывод я мог сделать невесёлый — я никому нафиг не сдамся в этой игре, пока не докачаюсь хотя бы до 75 уровня.
Безусловно, имелся обширный пул гильдий, принимающих новичков, да только толку от них, как от козла молока. Барахтались они в такой же песочнице, как и я сам. Запасов лута или расходников не имели, недвижимостью в игре не владели, и оказать помощь в раскачке мне могли чуть больше, чем никакую. Я бы, конечно, приобрёл «ценную» возможность ныть в чате о том, как тяжело играть, но желающих, наверняка, хватало и без меня.
Имелись также и единичные предложения от гильдий, что чего-то стоили — занимали видное положение и могли влиять, как на политику, так и экономику Виашерона, но и требования к потенциальным согильдийцам у них пробивали потолок. Пришлось бы совершить поистине что-то головокружительное, чтобы зацепить их глаз и иметь шанс на малом уровне пополнить ряды тех же Буревестников, Псов Войны или Песчаных Саламандр.
Первой моей остановкой на пути к потеряшке оказалась Империя Товаров О́нвика. Похоже гигантоманией страдали не только все эти странные владельцы магазинов в реале, что считали «Вселенную Диванов» и «Королевство Матрасов» адекватным названием своего бизнеса, но и вполне сказочные зелёные коммерсанты, которым для ведения переговоров приходилось везде таскать с собой высокий стул, — гоблины, конечно.
Онвик двигался необычайно резво для гоблина его комплекции и возраста. Торговался же он так, будто от успеха этого дела зависела жизнь всей его семьи, а то и судьба страны. Короче, Киссинджер снял бы перед ним шляпу, назвав своим учителем.
Из Империи Товаров я вышел, покачиваясь, с затуманенной головой. Кроме Серпа начинающего травника, что давал +5 % к успеху срезать растение, меня уболтали приобрести Карту Аскеша и близлежащих территорий, что сняла туман войны, давая мне возможность спокойно ориентироваться, а также запас провизии и несколько сменных рубашек. На кой они мне сдались, не смог бы сказать и я сам, но звучал Онвик убедительно, поэтому в себя я пришёл, когда уже расстался с деньгами. Почувствовал, так сказать, эффект Убеждения на своей шкуре.
Ладно, по крайней мере карта мне точно пригодится. 30 серебра на всё не сумасшедшие деньги. Чёрт, да уже пригодилась. Вбив в систему Травничество, она подсветила две точки, одна из которых оказалась всего в пяти минутах от меня. Ради интереса, проделал ту же операцию с Алхимией, но, действительно, кроме Шаллаша в Аскеше учителя не оказалось.
В отличие от сварливого нага, транзакция с Ксена́ром — усталым и словно иссушенным жизнью тифлингом прошла без сучка, без задоринки. Деньги поменяли руки, и я стал весьма раздражённым подмастерьем на стезе Травничества.
— Твою мать! — не сдержал я эмоций.
Беглый поиск на форуме подтвердил такую возможность, и меня отпустило. Всё же плюшки от усиленных эликсиров поважнее будут, чем находить больше травы или что там получилось бы.
Городская черта кончилась. Множество тоннелей уходило в самые разные стороны настоящим лабиринтом. Хорошо хоть картой закупился, а то попробуй доберись до стартовой точки на маршруте, выданном Шаллашем, через это сплетение глухих каменных ходов.
По-настоящему нервировала атмосфера и одна из особенностей тоннелей — долгие периоды гробовой тишины сменялись краткими мгновениями шороха, царапанья и скрежета. Скользя в стелсе, я впервые имел возможность наблюдать дикую флору и фауну Подземья вблизи. Из узких трещин и впадин вылезали неприглядные насекомые и покрытые иголками или чешуёй хищники, выдумать облик которых могло только воспалённое сознание какого-то геймдизайнера, смешивающего энергетики с галлюциногенными грибами.
Если два существа сталкивались в темноте, как правило дальше следовала короткая и ожесточенная схватка, сопровождающаяся вскриками и рычаньем. Я не вмешивался, лишь стараясь не попасть под горячую лапу или клешню. Фармить мобов в зоне, где на тебя легко могли напасть сзади и сбоку, казалось мне верхом дурости.
Уровни у встреченных животных чаще всего находились в нижней двадцатке, но однажды из бокового тоннеля пригибаясь и отталкиваясь узкими, как корабельные сосны, руками выступило крупное, больше трёх метров в высоту, серое существо с гладкой и чрезмерно свободно болтающейся кожей — Душитель 50 уровня. Чёрные без зрачков глаза вкупе с множеством мелких острых зубов совсем не доставляли желания познакомиться с ним поближе. Передвигаясь противоестественной раскачивающейся походкой, словно в его теле полностью отсутствовали кости, монстр развивал неожиданно бешеную скорость. Доведись мне столкнуться с ним в бою, не уверен, что смог бы увернуться хоть от одной атаки.
Благоразумно уступив ему дорогу, я вскоре добрался до высокой трещины в стене очередного тоннеля, обрамлённой гроздью светящихся фиолетовым светом грибов. Отсюда по карте Шаллаша начиналась тропа, ведущая к Логову Шаэрга. На грибах-то я попрактиковался в навыке сбора трав.
Новоприобретённая профессия таила немало хитростей, поскольку первые два гриба просто растеклись мягкой кашицей при попытке их срезать. Наконец, интуитивно нащупав правильную последовательность действий, я аккуратно придержал шляпку и резким движением отсёк серпом ножку.
Лихорадочный неонотопанус
Сковыряв все грибы со стены и подняв навык до 5, я вздохнул и полез внутрь трещины, изрядно ободрав локти. Выбрался я внутри большого грота. Потолок виднелся где-то на высоте пяти человеческих ростов, а стены уходили в обе стороны, образуя территорию равную крупному стадиону.
Пол комплекса усеивали диковинные растения, колыхающиеся в такт неощутимым потокам воздуха, кособокие сталагмиты и обильно разросшиеся грибницы. Жались они к всевозможным поверхностям, создавая островки света в бескрайнем море темноты.
Убедившись, что враждебные цели отсутствуют, я успокоился и вышел из стелса. Двигаясь вглубь грота, внезапно заметил, что тьма стала отступать, а рассеянные солнечные лучи пробивали высокий потолок пещеры в нескольких местах, золотистыми копьями вонзаясь в усеянный флорой пол. Лампочка резко зажглась в голове, даря понимание.
Впервые встретив естественный свет в Подземье, я уверился в крайней его редкости здесь. Множество факторов должно было совпасть определенным образом, чтобы солнечные лучи смогли пробиться сквозь километры гранита и базальта.
Там, где естественный свет соединялся с тьмой, рождался сумрак вкупе с мягкими клочьями тумана, что покрывали дно пещеры мглистым ковром. Подсвеченная биолюминсцентными грибами эта дымка приобретала потусторонний жутковатый оттенок.
Мягко ступая по отшлифованному веками камню, я приблизился к ближайшей грибнице, что украшала бок одного из сталагмитов. Наклонился, чтобы рассмотреть поближе грибы, похоже, требуемые по квесту, и прислонился боком к каменному конусу. Мне почудилось еле заметное движение, и я отвлёкся от находки, повернув голову в сторону. В лицо мне смотрел крупный кроваво-красный глаз с вертикальный зрачком. Горизонтальная трещина на сталагмите разошлась в стороны, обнажив пасть, полную острых клыков.
Я заорал дурниной.
Над конусом материализовался фрейм — Веревочник, 20 уровень. Два коричневых щупальца отлепились от его тела, разом потеряв сходство с камнем, и молниеносно хлестнули меня по телу.
Резкими ударами меня отбросило на несколько метров назад. Из лёгких вышибло воздух от неожиданности, а болезненные, будто меня кнутами высекли, ощущения мучительной волной прошли по всему организму.
Накатила волна слабости, заторможенное сознание пыталось оправиться, но веревочник расправил еще четыре отростка и крепко оплёл мои ноги. Скосив глаза, я не удивился, увидев дебафф, ответственный за паршивое состояние.
Изнурительная слабость
Кое-как рубанув мечом по ближайшему канату, который напоминал мне отнюдь не плоть, а расплавленный воск, я почувствовал приятный звук рвущейся верёвки, и скорость подтягивания меня к зубастой пасти упала.
В порыве вдохновения я активировал
Возникшая тройка клонов, стелясь, рванула к мобу, на подходе используя всё, что я успел выучить.
Еще два мгновения клубящиеся тенями клоны стояли над трупом веревочника и так же незаметно растаяли.
Сглотнув, я поднялся на ноги. Дурнота отступала вместе с дебаффом. Обшарив тело, я получил 15 серебра и Обрывок шкуры Веревочника, который не годился никуда кроме продажи. Благодаря смерти монстра я смог продолжить прерванную операцию по сбору урожая сморчков. Правда, первая же попытка отделить Сумеречный сморчок от земли не принесла результатов. По-видимому, слишком сильно сжав ножку я добился лишь того, что гриб взорвался ворохом спор и вонючего сока. Переждав полуминутное головокружение, вызванное дебаффом, к следующему я подступился уже готовый.
Из плаща вышла импровизированная маска, закрыв органы дыхания. Во всеоружии я кропотливо срезал грибы, добившись успеха три раза и накосячив — ещё два. Плащ выдержал испытание спорами с честью.
Смахнув пот, я оглядел пещеру. Количество сталагмитов и теперь кажущихся мне подозрительными колонн и валунов зашкаливало. Если хотя бы треть из них окажется веревочниками, работы тут хватит на целый отряд.
Прицелившись, я направил свой ручной арбалет на ближайший каменный конус. Болт вжикнул, отрикошетив от его поверхности. Ни фрейма, ни сообщения об уроне. Следующая цель. Выстрел.
За спиной послышался секундный шорох, но мне было не до того.
Веревочник оскалился во все свои 66 зубов и хлестнул неожиданно далеко своими отростками. Между нами было больше десяти метров, поэтому я чувствовал себя абсолютно в безопасности. Напрасно.
Все шесть восковых щупалец метнулись ко мне и обвили со страстью накаченного виагрой пожилого депутата, дорвавшегося до падшей женщины. Из лёгких выбило воздух, а тело охватила знакомая слабость. Если бы не повторная своевременная помощь клонов, лететь бы мне точно на кладбище.
Опытным путём я выяснил, что мобы достают аж на пятнадцать метров, поэтому гораздо проще оказалось не рубить их самому, а посылать и дальше клонов издалека. Как запасливый сурок, я собирал всё, что падало с убитых монстров. Прикончив около дюжины веревочников, я получил новый уровень, разжился золотым с четвертью, стаком обрывков шкур и кольчужными перчатками на 20 уровень самого обычного ранга.
— От-лич-но! — обрадовался я.
Кинув очко таланта в эту способность, я призадумался.
Очередной моб всё-таки зацепил меня, ударив наугад щупальцами во все стороны. Клоны не успели убить его первой атакой. Выброшенный из стелса, я срезал 13й сморчок, когда спиной ощутил лёгкое движение воздуха и шорох. Снова. Обернулся, одновременно выхватывая кинжал. Глаза шарили в пустоте.
В спину вонзился арбалетный болт, влёгкую пробив начальную кольчугу 6 уровня.
Ухудшение — это ещё мягко сказано, меня будто мешком ударили. Жар и холод одновременно охватили тело. Во рту пересохло, заломило мышцы. Шатаясь, рванул в сторону, откуда прилетел выстрел.
Долговязая нескладная фигура, окутанная тенями, хихикнула и растворилась в пустоте.
Я сделал всего пяток шагов, когда моя правая нога провалилась в замаскированную полость. Ступня взорвалась потоком разрывающей боли.
По ощущениям, несколько острых и тонких лезвий пронзили её. На гвоздь наступить— и то не так мучительно. Всхлипнув, дёрнул её на себя, стараясь вытащить из ямы, но сделал только хуже. От резкого рывка нога накололась на новую порцию шипов.
Могу только догадываться, что творилось на самом деле в яме, но ассоциации в заливаемом агонией мозге возникли с вьетнамскими ловушками — грозой американских солдат — заточенные шипы на дне и по всем стенкам ловушки — под углом — остриём вниз.
Нервирующий гиенистый смех раздался где-то сбоку, сопровождаемый хрипящим кашлем. Как мог, я развернулся на месте в сторону звука, тщетно пытаясь достать застрявшую ногу. Никого.
Что-то мягко свистнуло и вытянутый предмет пронёсся мимо меня, улетая в сторону. Тонкая леска резанула руку, а брошенный объект достиг предела и натянулся, закручиваясь вокруг меня. Прежде чем я успел отреагировать, леска обмотала меня в несколько слоёв, а неизвестное оружие, оказавшееся самодельной дубинкой, вонзило хищный крюк на конце в мой бок.
Спелёнатый по рукам и ногам, как буйный клиент психушки, я оттолкнулся свободной ногой, пытаясь хотя бы таким образом, освободиться, но добился только того, что упал на землю, ударившись затылком и ещё больше разодрав попавшую в капкан ногу.
— Ахаха, Сир Свечкин, только посмотрите на этого олуха. Клянусь, я не видел большего тупицы, — неизвестный визгливо расхохотался и продолжил зубоскалить, придав голосу здоровую нотку дебильности. — Я такой ловкий, посмотрите на мою сноровку. Ой, что это? Верёвочник? Пойду-ка обниму его. Какая-то яма? Надо бы засунуть туда ногу.
Лёжа на спине, гася подступающую к горлу дурноту, я пытался собраться, но ничего не выходило.
Позади раздались шаги, и из темноты надо мной выплыло лицо. Да нет, премерзкая харя. Серо-зелёная кожа, будто у больного проказой, просвечивала, демонстрируя сетку голубых вен. Огромные белые бельма глаз без зрачков. Длинные висячие усы и растрёпанная грязная шевелюра[2].
Урод встретился со мной взглядом и оскалился, обнажив редкие чёрные зубы и кровоточащие пеньки в гораздо большем количестве.
— Поздоровайся с Сиром Свечкиным, дуралей!
Неизвестный скосил глаза на свою левую руку и только сейчас я заметил большой медный подсвечник, покрытый коркой грязи. Жалкий огарок, торчащий из него, назвал бы свечой только закоренелый оптимист. Поверх огарка были налеплены два крошечных плоских камушка глаз, а ниже — прямо в воске — прочерчена кривая скобка улыбки.
Импровизированное лицо на подсвечнике поставило меня в глубочайший ступор. Я словно опять возвратился к диалогу с Маджестро, прекратив понимать, что вообще происходит.
Видя моё молчание, страхолюдина взорвалась.
— СИР СВЕЧКИН НЕ ПОТЕРПИТ НЕУВАЖЕНИЯ! — заорал псих и наотмашь врезал мне по лицу подсвечником, рассекая щёку и бровь.
Должно быть, я на секунду отрубился от удара, потому что, когда пришёл в себя, эта сволочь — фрейм показывал лишь «??? дерро, 32 уровень, элитный» — взгромоздилась мне на живот и что-то втолковывала покрытому кровью канделябру. Голова звенела, как кастрюля, в которую бросили подшипник.
—…нет-нет-нет. Ха! Нет! Вы такой шутник, Сир Свечкин! Мы уже выяснили, что это не работает. Я выглядел, как посмешище, нацепив его скальп! Вы этого добивались?! Скальп орка совсем не защищает от солнца! Я неделю спать не мог потом… — голос дерро опустился до неразборчивого бормотания.
Кровь стекала с разбитой брови, заливая правый глаз. Немаленький вес, пригвоздивший меня к земле, почти не давал дышать. Мне постоянно казалось, что я задыхаюсь. И лучше бы я задохнулся. От мутанта безбожно несло смесью грязного тела и какой-то
Мне уже не привыкать, пора обживаться и клеить обои.
Стон вперемешку с ругательствами, вырвавшийся у меня, привлёк внимание дерро.
— Эй, тупица, Сир Свечкин сказал, что прощает тебя в первый раз, но будешь опять дерзить… — он дёрнул на себя дубинку и крюк, до сих пор сидящий у меня в боку, заставил меня зайтись криком.
Довольный реакцией шизоид улыбнулся и облизал губы, снова на миг явив миру картину кровоточащих чёрных дёсен. Это зрелище вкупе с дискомфортным нарушением моего личного пространства окончательно выбило меня из колеи. Кожа зачесалась от ощущения брезгливости.
Не отрывая от меня взгляда, он наклонился неуютно близко и задумчиво прошептал:
— А не вырезать ли мне тебе глаза? Возможно, всё дело именно в них?! Да, я повешу твои гляделки на шею, и Заветный Свет не сможет навредить мне… Проклятые дроу, вы даже не знаете, как вам повезло. Выходить на поверхность, когда пожелаешь… Думали я не докопаюсь до правды? Нет-нет-нет. Вам это так с рук не сойдёт!
Переросток, будто сбежавший из чумного барака, радостно похлопал меня по щеке и закивал в такт каким-то своим мыслям.
— Вот увидишь, дружок, это сработает, — на секунду призадумался. — Хотя нет, ты как раз, «не увидишь», — его давно не мытые, стоящие дыбом волосы затряслись в такт переходящему в мокрый кашель смеху.
— Пойдём, я покажу тебе нашу обитель. Знаешь ли, — доверительно понизил голос он, отгораживая рот ладонью от подсвечника, — Сир Свечкин тот ещё спесивец, он бы не стал жить в случайной вонючей норе.
Дерро отстранился и настойчиво, но просительно бросил:
— Не говори ему, что я это сказал.
— Хорошо, только вытащи мою ногу, — впервые включился я в диалог.
— Конечно, балда, а ты думал, я здесь тебя оставлю? — «живая реклама абортов» улыбнулся, растянув губы до ушей, и весьма ловко выхватил порядком заржавевший меч из ножен, висящих на поясе. Пальцем проверил его выщербленную, даже отсюда заметно, поверхность.
Меня охватило нехорошее предчувствие. Губы пересохли.
— Эй-эй, стой! Какого хрена ты собрался делать?!
— Я тебя освобожу в лучшем виде, даже не переживай. Сир Свечкин не даст соврать, я в этом деле мастак.
Дерро плавно поднялся на ноги и закинул меч за голову, крепко сжав его обеими руками.
— Сейчас будет самую чуточку больно.
Быстрее, чем я успел ответить, клинок упал сверху, тупым лезвием ломая берцовые кости, наполовину погрузившись в ногу.
— Бездна! Слишком неаккуратно, — выругался маньяк.
Я закричал и потерял сознание.
[1] Three Days Grace — Scared.
[2] Художник — Sarah Robinson.
Глава 5
Гвинден
Всё тело накрывали волны слабости. Ногу жгла интенсивная острая боль, будто в стопу зашили незатухающий уголь.
Очередной рывок послал острую вспышку боли вниз по ноге. Я вздрогнул и открыл глаза. Вместо уютной родительской квартиры со знакомым ковром на стене — тёмная пещера. Костлявая неприятная фигура тянет меня за ногу по базальтовому полу, невзирая на острую гальку и сколы в поверхностях. Несмотря на невзрачность и кажущуюся чахлость, в его руках пугающая сила. Цепко ухватив мой сапог, он рывками тащит меня за собой.
Вторая нога безвольно болтается, заканчиваясь чуть ниже колена. Замотанная в какие-то грязные тряпки, от которых вреда будет больше, чем пользы, она похоже ударилась обо что-то, приведя меня в чувство.
Силком загнал панику поглубже, заставляя голову работать. Судорожно повертел головой по сторонам, но я всё еще был связан по рукам леской, а крюк, сидящий в боку, никуда и не думал деваться. Мысленно пролистал лог вверх. Крит на двенадцать сотен ХП.
Дерро слегка изменил маршрут, обходя крошечное озеро света, созданное случайным солнечным лучом, по кругу.
Сказанные им слова и это малозначительное, казалось бы, действие — всё вместе сплелось, рождая теорию, которую я просто обязан был проверить. Я аккуратно потянул ногу на себя, высвобождая её из сапога. При следующем же рывке стопа выскользнула и, пользуясь секундой, я откатился слегка в сторону, оказавшись наискосок от солнечного пятачка.
Время словно замедляет свой бег. Ровное дыхание. Закрытые глаза. Я старательно имитирую бессознательное состояние. Концентрируюсь. Слышу шарканье шагов и похрустывание давно не стиранной одежды. Каким-то шестым чувством ощущаю, как наклоняется, собираясь вцепиться в мою ногу.
Вместе с криком лягаю его со всей дури на шум дыхания, одновременно открывая глаза. Глаза, что чётко захватывают происходящее. Нога влетает дерро ровно под подбородок, отбрасывая на несколько шагов назад. Он теряет равновесие. Удар швыряет его к залитой светом площадке. Размахивая руками, дерро пытается удержаться. Его левая рука вылетает в солнечный круг, и ублюдок начинает
С садистским наслаждением я впитываю в себя его мучения. За мгновение конечность моего пленителя начинает плавиться. Покрывается пузырями. Струпьями. Я словно наблюдаю несколько последовательных стадий сильнейшего радиационного ожога, за короткий миг, происходящих в рамках одного тела.
Дерро верещит и отдёргивает руку в темноту, баюкая её и вскрикивая при каждом касании.
Время ускоряет свой бег.
— СИР СВЕЧКИН, СВЕТ! ОН ОБЖИГАЕТ. КАК ЖЕ ОН ОБЖИГАЕТ!
Я издал сдавленный смешок и осёкся. Чужие страдания вновь принесли волну приятных эмоций. И это открытие меня не радовало.
Видимо, погружённый в отвлекающие меня мысли, я на миг забылся, поскольку удар подсвечником, прилетевший, словно из ниоткуда, вышиб несколько зубов, с силой отбрасывая мою голову назад.
Здоровье упало в оранжевую зону, оставив чуть больше шести сотен.
Слишком поздно пришло понимание, как бездарно я просрал созданный шанс. Вместо того, чтобы уйти в
Перед глазами плавали круги, но даже сквозь них я увидел повторно приближающийся подсвечник. С той каплей здоровья, что у меня осталась, в груди посилилась уверенность, что этот удар будет последним. По крайней мере избавлюсь от этого ублюдка.
Тяжёлый канделябр почти коснулся моего виска, но замер в каких-то сантиметрах от него.
— Нет-нет-нет-нет. Слишком просто. Это будет слишком просто, дружок. Да, Сир Свечкин, Вы правы.
Дерро морщился, бережно касаясь руки, и лихорадочно шептал, словно не мог остановить поток слов, льющийся из него, как из порванной фляги.
— Он будет вопить. Вопить, как никогда не вопил. Пока не сорвёт связки. Пока не лишится языка. Зубов. Пальцев. Ушей. Я отрежу всё, что хоть на сантиметр выступает наружу.
Он поднял взгляд и посмотрел мне в глаза.
— Слишком глупо, дуралей. Это было крайне-крайне глупо.
Бракхильда находилась в глубокой кататонии. Я перепробовал все способы привлечь её внимание, но серокожая дуэргар[2] отказывалась откликаться или шевелиться.
Низкорослую дворфийку завёрнутую в тряпье посадили на весьма короткую цепь, как какую-то собаку. Ржавый, но ещё крепкий ошейник плотно облегал её горло, с трудом позволяя ей дышать. Я, быть может, этого и не заметил бы, не издавай она сиплый болезненный присвист, как человек, которого сковало удушье. Ах да, и мой собственный сковывающий ошейник весьма чётко демонстрировал, что проблемы с дыханием никак не были наигранными.
Опасный урожай
Помещение, в котором нас заперли, давило. Психологически — высохшие пятна, чьё происхождение я совсем не горел желанием узнать, вкупе с мусором, объедками и сваленной в кучу одеждой, которую ещё недавно носили такие же жертвы безумия моего похитителя. Физически же потолок находился на уровне моей ключицы, заставляя пригибаться, а стены, казалось, смыкались, норовя сокрушить.
В комнатушке — пещере, образовавшейся внутри грота, нестерпимо воняло немытыми телами, грязью, реагентами — фосфором и серой. Смертью.
Дерро снял с меня всё оружие, раз и навсегда показав, что оно не находится в абсолютной безопасности, будучи экипированным, но вот залезть ко мне в инвентарь он не смог. Это облегчило мне жизнь.
Культя покрылась свежей розовой кожей и дико чесалась. Принятое целебное зелье ускорило регенерацию в десятки раз, и по моим прикидкам новая ступня должна была отрасти в течение пяти-семи минут. Вот только я не был уверен, что мне их дадут.
Захвативший меня Менгеле чем-то громыхал за стеной и оживлённо покрикивал своему идейному вдохновителю — подсвечнику, явно собираясь воплотить в жизнь все озвученные угрозы, как можно скорее.
— Бесспорно, Сир Свечкин, нам понадобятся зажимы. Что бы я без Вас делал? Никак нельзя позволить надрезам сомкнуться после того, как мы его вскроем.
Я поёжился и обратился за помощью к фортуне. Сейчас лишняя помощь никак не повредит. Сплюнув, я коснулся ошейника рукой и активировал способность.
Свежеприобретённые рукавицы вспыхнули тусклым оранжевым светом и металлическое кольцо начало тихонько потрескивать. В мутном отражении грязного ведра, чьё предназначение я всеми силами гнал из головы, стало заметно, как ошейник начинает осыпаться. Тонкие хлопья металла отваливались, медленно планируя на пол. Давление на горло ослабело. Я напрягся, вливая в лёгкие первую порцию горького вонючего воздуха и, ощутив прилив сил, рванул руками за кольцо в разные стороны. Ошейник затрещал и поддался, разваливаясь на куски.
Я бросил быстрый взгляд на проход в соседнюю комнату. Шум за стеной не смолкал. Кажется, он ничего не заметил. Безумно донимали отрастающие зубы, в который раз я облизал их языком, но облегчения это не принесло.
Получив возможность передвигаться, я сразу ушёл в
Я скосил глаза вниз, уже показался голеностопный сустав. Несколько минут, и я обрету мобильность.
— Пора-пора. Сам предвкушаю, даже не говорите. Не забывайте фиксировать всё, что я вам говорю, Сир Свечкин. Исследование не должно прекращаться! Мы узнаем правду.
Из-за ускорения в стелсе голос маньяка казался мне медленнее. До моего пленения, он частил, как задранный по скорости видеоролик, а сейчас — беседовал сам с собой почти в нормальном темпе.
Я отполз от стены, отталкиваясь здоровой ногой и помогая себе, руками. Спрятался за грудой барахла — коробок, доверху набитых вещами других жертв. В комнату, размахивая руками, вошёл безымянный дерро. На моё исчезновение он отреагировал мгновенно. Пронзительный визгливый крик разорвал обманчивую тишину.
— НЕТ! КУДА ОН ДЕЛСЯ? Как вы могли это допустить, Сир Свечкин?! У нас же есть договоренность, Бездна, я присматриваю за Вами, а Вы — за мной! Нет, простите мой тон, я не хотел, — внезапно гораздо тише начал униженно упрашивать мой похититель. — Не нужно, я найду его, — дерро вскинул руку в просящем жесте к подсвечнику.
Вторая рука психа отреагировала на это хлёсткой атакой. Подсвечник со смачным хрустом впечатался ему в живот. Раз. Другой. Сумасшедший де факто избивал сам себя, умоляя воображаемого собеседника остановиться.
В соседней не слишком просторной комнате обнаружился импровизированный хирургический стол. Грязнейший, весь покрытый
Моё вооружение обнаружилось возле входа в жилище ублюдка. Небрежно сваленное в груду такого же металла — одноручного топора с ручкой, обмотанной чёрным платком, выщербленного щита, странного вида меча, похожего на египетский кхопеш. Быстро экипировав украденное, я вернул себе чувство уверенности, исчезнувшее в момент бездарного пленения. Прошло совсем немного времени с момента погружения в Виашерон, но без оружия на поясе я уже чувствовал себя голым.
Заранее морщась, я аккуратно перенес вес на отросшую ногу, но не почувствовал никаких болезненных ощущений. Если не считать холода, которым тянул каменный пол пещеры. Босая ступня словно просила, как можно скорее вернуть утерянный сапог.
За спиной послышался шум, и из отнорка с пленником показался дерро. Я попятился назад, выходя за пределы жилища в огромную пещеру. Настороженно озираясь по сторонам, маньяк обшаривал каждый сантиметр своего жилища, напоминая растревоженную крысу, учуявшую незнакомый запах в своём логове. Крысу дикую, матёрую, которой доводилось драться с такими же прожжёнными котами за помоечные дары. Из его одиннадцати тысяч ХП около четырёх до сих пор не восстановилось, и левая рука всё еще выглядела весьма паршиво.
Три теневых клона, доселе молчаливо следовавших за мной, скользнули к нему, заходя с разных сторон. При всём желании лично раскроить горло мрази сражаться нужно с умом.
У твари осталось чуть больше одиннадцати сотен жизней. Жаль
Из пещеры вылетел заливающийся кровью урод, оттяпавший мне ногу и, отталкиваясь от стены, я прыгнул вперёд и вниз. Место, где примерно располагался затылочный нерв Дерро, подсвечивалось красной точкой — результат успешного прока
Он что-то почувствовал, вряд ли услышал. Движения в
Тяжёлый подсвечник принял на себя удар меча, парируя и отводя его в сторону. Приземляясь, я потерял равновесие, подставился, делая шаг вслед за своим оружием, и удар, прилетевший сбоку, едва не смял мою бедную голову.
Тело среагировало само, шаг назад и блок предплечьем, сразу же резкий прямой удар в щерящуюся рожу врага. Правый кулак, утяжеленный стилетом, смял зубы, как костяшки домино, отбрасывая психа назад.
Тот глухо заскулил, падая, не замечая, как на землю свалился крошечный свечной огарок, вывалившийся из подсвечника от удара. Налепленные крошечные камешки глаз на Сире Свечкине смотрели в мою сторону, как мне показалось, несколько укоризненно.
Дерро не знал за что хвататься — выбитые зубы или расквашенная рука. Смачный хук, нанесённый обожжённой конечностью, который я жёстко заблокировал, заставил корку треснуть, заливая пространство кровью и сукровицей вперемешку.
Что-то кололо кисть, я опустил взгляд и недоуменно посмотрел на одинокий гнилой клык, торчащий из моей кожи. Вырвал и брезгливо отшвырнул.
— Ты ещё поплатишься, тупица, — ощерился гад, и, заметив что-то за моей спиной, дал дёру.
Обернувшись, я как раз успел заметить растворяющихся в воздухе клонов — срок их жизни истёк.
Подобрав огарок, не имея пока представления зачем, я вскочил и бросился следом, стараясь ставить ноги туда, где уже пробежал противник. Нервов на ещё одну ловушку не осталось.
Только одна мысль не давала мне покоя —
Дерро бежал быстро, но явно не на пределе своих сил. Даже покрытый глубокими ранами, он оставался опасным противником.
Количество сталагмитов увеличивалось с каждым метром, некоторые при нашем приближении открывали глаза, выдавая свою истинную природу. Несколько из них атаковали, но заметив дерро, отдергивали летевшие к нему щупальца. Мне же, даже в невидимости, пришлось уйти перекатом от стегнувших вслепую, как хлысты, хищных отростков. Один всё-таки зацепил в самом конце, срывая покров невидимости.
Я нагонял его, и беглец это чувствовал. Он отчаянно заработал ногами, ещё сильнее ускоряясь, словно Усейн Болт, встретивший в Сибирском лесу медведя. Свет вокруг нас постепенно исчезал — эта часть грота почти не освещалась. Что-то шумно вздохнуло впереди, будто просыпаясь от долгого сна. Какая-то махина, едва видимая даже с помощью моего зрения в темноте, постепенно приближалась.
— Позволь узнать, друг мой, Кара́ри, что привело тебя ко мне в сей поздний час? — голос говорившего отличался глубиной и одновременно изяществом, словно монументальный оперный певец или крупный, но уважаемый, профессор по истории искусства.
Высокая, в два человеческих роста, трещина прорезала громаду, разгораясь багряным светом, разошлась в стороны, явив свету чудовищный круг. Словно циферблат часов, издревле украшающих башню на городской площади какого-то европейского городка.
Глаз огромного существа с интересом опустился вниз, рассматривая обоих замерших беглецов. Дерро в дюжине шагов от него и я — ещё на десяток позади.
Только теперь размеры и форма существа сложились у меня в голове, формируя единую картину. ОГРОМНОГО. БЛЯДСКОГО. ВЕРЕВОЧНИКА. Высота монстра составляла порядка пятнадцати метров, а ширина огромного конуса — половина от этого числа. Лес щупалец неторопливо поднялся в воздух, колыхаясь, как водоросли под действием морского течения.
— Защита! Молю о защите, друг мой, Шаэрг! — пронзительно и жалко закричал Карари.
Гигантский веревочник поднёс одно щупальце к ложбинке под глазом. Что-то предельно человеческое заключалось в этом жесте, казалось, ещё чуть-чуть и он задумчиво почешет свой «подбородок».
— Припоминаю, друг Карари. Приносил ты мне дары, просил о защите в трудную минуту. Ужель час этот настал? — величавой мягкостью голос его походил на шоколад, так притягательно льющийся в формочки на конвейере в рекламном ролике.
Я со смесью ужаса и любопытства рассматривал гиганта.
Шаэрг, Великий Рунный Веревочник, босс, 55 уровень, 40 000 ХП.
— Настал, друг Шаэрг! Этот проклятый дроу напал на меня и хочет убить!
У меня от возмущения чуть макушку не снесло. Ещё мгновение и, казалось, кипящий свист раздастся. Да только смысл спорить с тем, кого так или иначе собрался убить.
— Эй, страшный сон пародонта, ничего не потерял? — язвительно окликнул я дерро, прерывая поток жалоб на мою бессердечность.
Карари дёрнулся в мою сторону и в ужасе прижал обе ладони к лицу.
Свечной огарок, подбрасываемый моей рукой, подлетал вверх-вниз, как бейсбольный мяч.
— СИР СВЕЧКИН! НЕТ! НЕМЕДЛЕННО ОТДАЙ ЕГО, МЕРЗАВЕЦ! — визгливый крик гада перешёл на ультразвук.
Щупальца веревочника задвигались быстрее, рассерженно. Видно, и ему по вкусу не пришёлся тот вопль.
— Конечно! Лови! — как заправский питчер, я поднял левую ногу, согнув её в колене, и, сделав шаг вперёд, изо всех сил оттолкнулся ей, швыряя огарок в пасть к Шаэргу. Огромная горизонтальная дыра служила хорошей целью, промахнуться не получилось бы при всём желании.
— НЕЕЕЕЕЕТ! — отчаянно завопил Карари и рыбкой подпрыгнул вверх и назад — в сторону веревочника, пытаясь перехватить снаряд.
Куда там.
Сир Свечкин исчез внутри невероятной утробы, навсегда покинув Виашерон. Сделал это молча и стойко, как настоящий аристократ.
Я отдал последний салют и явил ублюдскому дерро самую мерзкую косую улыбку, которую приберегал только для самых неприятных существ, встреченных в этом мире. Прямо под неё слепил своего персонажа.
Карари начал бесноваться, вырывая и без того не сильно густые волосы и лупя вокруг себя подсвечником почём зря.
— УБЬЮУБЬЮУБЬЮ ТЕБЯ! ВСКРОЮ! ЗАДУШУ! СОЖГУ!
Один из ударов пришёлся на Шаэрга, глухо брякнув о его каменную кожу.
Жизнь гиганта опустилась едва-едва. На 0.01 %. Ему этого хватило.
Десяток щупалец в мгновение оплели беднягу, рывком подтягивая к чудовищному глазу.
— Карари, тебе следовало бы вести себя аккуратнее в моём присутствии. Поспешные действия нередко заканчиваются плачевно, — пробасил Шаэрг, всё ближе поднося добычу. — «Дерзость предшествует падению», — кажется, процитировал он кого-то.
— У нас же был уговор! Я приношу тебе еду, а твои дети не трогают меня! Ты обещал мне защиту! Ты должен мне помочь!
Шаэрг задумался.
— Видишь ли, Карари, долг, как часть этики, — понятие сложное. Согласно Риэ́нде Айна́ри каждый из нас стремится к собственному счастью, — это
Шаэрг пустил волну щупалец и снова замер.
— Если же мы обратимся к другим учениями, например, гедонизму, плоду древнего мыслителя и почтенного нага Са́риса Пи́тта, он трактует получение удовольствия, как высшее благо и смысл жизни. Должен ли я отказывать себе в удовольствии съесть тебя, Карари?
Дерро попытался что-то промычать, но веревочник ещё туже сдавил его, заставив кости неприятно хрустнуть, явно наслаждаясь звуком собственного голоса.
Я застыл статуей, не зная, что предпринять.
— Ты можешь сказать мне, Карари: «Но как же последствия твоих действия, Шаэрг? Рассмотрел ли ты последствия такого поступка?» Есть у меня ответ и на этот вопрос, Карари. С точки зрения консеквенциализма, я могу действовать утилитарно, как диктует Джа́ер айн Таммб, сей прославленный поэт и философ народа кентавров. Утилитаризм говорит мне, что мои действия оправданы, поскольку создают лучшие последствия для меня. Вдобавок, если смотреть на мои намерения, руководствуясь холистическим консеквенциализмом, я всё равно окажусь правым. Последствия для тебя будут едиными, Карари, съем ли тебя я, или убьёт сей босоногий дроу, что затаил на тебя гнев. А если разницы для тебя нет, почему я должен выбрать исход, который принесёт мне меньше пользы?
Шаэрг свёл все свободные щупальца к той самой ямке под глазом и задумался.
— И, наконец, последним гвоздём в крышку фигурального гроба твоей позиции, и одновременно вполне реального, — веревочник усмехнулся, — прости мне сей незатейливый каламбур, здесь бывает изрядно одиноко, знаешь ли, является мировоззрение печально известного некроманта Неергофа. Он придерживался нигилизма, но мы с тобой, как думающие Разумные, не будем его в этом упрекать. Неергоф полагал, что ничто в жизни не имеет смысла, поскольку нам всем суждено умереть.
Карари отчаянно замычал, не соглашаясь со своей значимостью в масштабах вселенной, погружаясь всё глубже в пасть Шаэрга. Его рука вырвалась из тугих объятий и безысходно вцепилась в острейший зуб, мимо которого его проносили. Шаэрг, вероятно, почувствовал малейшее сопротивление, но лишь раскатисто усмехнулся и сомкнул челюсти. Огрызок его кисти — пальцы и клочок плоти — скользнул по шершавой шкуре Шаэрга и мягко шлёпнулся на пол пещеры, окрашивая её вертикальной кровавой полосой.
Опасный урожай
— Итак, уважаемый эльф, до сих пор пребывающий инкогнито в моём присутствии, что думаешь ты на сей счёт? Должен ли ты последовать вслед за своим недоброжелателем или есть какая-то причина, почему мне не следует прямо сейчас поглотить тебя целиком?
Я протолкнул ком, внезапно вставший в горле. Откашлялся.
— Уважаемый Шаэрг, ты весьма красноречиво рассмотрел свои намерения с точки зрения последствий, но что касается деонтологии? — я изо всех сил напрягал память, сердечно благодаря профессора Вознесенскую, с упорством, достойным лучшего применения, вдалбливавшую ленивым студентам философию на 3 курсе моего университета. — Есть ли что-то превыше последствий твоих действий? Быть может нельзя внешними средствами, например, измерением полезности, оценивать или обосновывать то, что имеет ценность в себе?
Шаэрг сложил щупальца к ложбинке и впал в задумчивость.
— Продолжай, уважаемый дроу, мне хочется послушать ход твоих мыслей. Давно не доводилось мне беседовать с красноречивым и неглупым собеседником.
Я немного осмелел и шагнул в сторону, махнув рукой.
— Я говорю об абсолютных, императивных величинах: истине…
— Цилиндр, мой заблуждающийся визави, — перебил меня монстр. — Если навести на него источник света, с одной стороны он отбросит тень в форме круга, с другой — в форме квадрата. Не бывает абсолютных истин. Есть лишь разные точки зрения.
— Порядке, — попробовал продолжить я.
— И снова позволь мне перебить тебя. Как уверен, знаешь ты, мой начитанный собеседник, «Что порядок для паука, то хаос для мухи», — протяжно изрёк Шаэрг и вроде бы надменно улыбнулся, если можно принять изменение огромной острозубой щели за улыбку. — Возможно, моя оценка твоих умственных способностей была преждевременна, — разочарованно протянул монстр.
— Хорошо, но не мне напоминать тебе слова почтенного эльфийского философа Кант…иэля, — я поморщился — «Долг — это необходимость поступка из уважения к нравственному закону. Именно долг позволяет индивиду быть нравственным».
Шаэрг заинтересованно замер.
— Что же это за нравственный закон? — перенял я словоохотливую манеру речи веревочника. — Поступай так, чтобы ты всегда относился к другим, как к цели и никогда — только как к средству.
— Не слышал я про сего мудреца. Как зовут его? Повтори, будь добор, — громыхнул веревочник.
— Кантиэль, — я посмотрел на него самым честным взглядом. — Широко известен в узких кругах.
— Есть ещё новые, доселе неисследованные вершины мысли, — обрадованно пробасил Шаэрг и замахал щупальцами. — Однако, что если других, о которых ты говоришь, не существует, что, если лишь я реален, а остальные — плоды моей фантазии? Фантомы. Вымысел. Зачем считаться с желаниями призраков, которые развеются, когда моя жизнь оборвётся?
— Шаэрг, я говорю это со всем возможным уважением, но солипсизм — это прибежище ребёнка и исключительного нарцисса. Но, даже если отвечать по сути твоего аргумента, нравственный императив Кантиэля не зависит от эмпирического факта существования или не существования других существ. Ведь он априорен и абсолютно не основывается на опыте — твоём или иного Разумного. Просто есть вещи важнее нас с тобой, тем более таких призрачных вещей, как польза.
— Ты прав, ты прав, — покачал щупальцами веревочник. — Мне, как существу мыслящему и рассудительному, безусловно стоит принимать эту реальность, как объективную, пока не доказано обратное.
— Кроме того, — продолжил я, — довелось мне читать и античный трактат, который гласил, что путь к чему-либо важнее самой цели. Всегда существует несколько способов достигнуть результата, и лучше познать горечь поражения, чем победить неправедным способом. В конец мы все умрём, в этом упомянутый тобой Неергоф прав, но как мы жили будет иметь бо́льший вес для любого божества, а не то, чего мы достигли.
— Неудачный довод, вынужден заметить, — парировал веревочник, — я легко могу возразить тебе, смышлёный дроу, что каждое божество играет по своим правилам и оценивает любого из нас по-разному. Ежели собирался ты обратиться к Argumentum ad verecundiam, учти, что Малаак поощряет поклонение и послушание ему во всех делах, Аларис — оказание помощи другим, Эстрикс — личную силу, Братиген — ратные подвиги и отвагу. Как видишь, их идеалы будут разниться.
— Безусловно, Шаэрг, но этим ты, не осознавая, сам приводишь доводы в поддержку моей позиции. Релятивизм в теологической обёртке не поможет тебе. Все названные божества олицетворяют один из нескольких идеалов и потому, именно тот, кто ближе всех приблизится к этому идеалу, заслужит их благосклонность, а не тот, кто достигнет благоприятного результата наперекор их идеалам. Проще говоря, вряд ли Малаак оценит того, кто убьёт десяток светлых жрецов, наплевав на прямые его приказы и точно также, сомневаюсь, что Братиген благосклонно взглянет на того, кто захватит вражескую крепость подкупом, интригами и обманом.
Гигант умолк и обхватил себя щупальцами. Несколько раз порывался что-то сказать, но останавливался, не закончив ни одного слова.
— Поразительно! Оставляю победу за тобой, уважаемый дроу, впервые за несколько веков кто-то смог меня одолеть на поприще интеллектуальной полемики. Это было весьма познавательно. Как зовут тебя?
— Гвинден.
Я обрадовался тому, что дело удалось решить мирно.
— Только, видишь ли, Гвинден, есть ещё один аспект, о котором тебе, не сомневаюсь, известно, — внезапно молвил Шаэрг.
Под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия. Я начал медленно отступать назад.
— Слышал ты должно быть «Притчу о ракшасе и пегасе»? Как-то раз безымянный ракшас двигался по горному перевалу в поисках Разумных, коих он мог бы склонять к чернейшим грехам. Путь ему преградил широкий провал, вызванный оползнем, настолько широкий, что ни перепрыгнуть, ни обойти. Ракшас уже было собрался возвращаться назад, когда увидел пролетавшего пегаса.
— Помоги мне, доблестный пегас, — закричал ракшас, протягивая к нему руки.
— Зачем мне помогать тебе, отродье Бездны? Ты несёшь лишь смерть. Стоит мне подлететь к тебе поближе, ты непременно убьёшь меня! — фыркнул пегас.
— В этом нет никакого смысла, милосердный пегас, если я убью тебя, никогда не смогу перебраться через расщелину. Тем более, если я нападу на тебя в полёте, то непременно умру и сам.
Разумными показались крылатому зверю слова демона, а его сострадательная натура не могла бросить путника в беде, даже такого чёрного, как ракшас.
Ракшас забрался на спину крылатому пегасу, и они двинулись в путь. Когда же пегас пролетал над самой высокой частью провала, ракшас не выдержал и обратился в свою истинную демоническую форму. Сделалась его голова тигриной с ужасными красными глазами, что источали ненависть ко всему живому. Вцепился ракшас острыми клыками в шею пегасу, разрывая её и пожирая ещё теплое мясо. Начали падать они вместе вниз на острые скалы. Застонал пегас и молвил еле слышно:
— Зачем совершил ты это, проклятое создание? Теперь мы оба умрём.
Ответил ему ракшас:
— Не мог я иначе, такова моя природа.
Рассказ Шаэрга увлёк меня, не скрою. Я даже остановился.
— Так вот, Гвинден, приятна оказалась наша беседа, но и я иначе не могу, такова моя природа.
Десятки щупалец хлестнули ко мне, как атакующие змеи. Я ушёл в сторону прыжком, погружаясь в
В ярости Шаэрг заколотил вокруг отростками, стремясь во чтобы то ни стало отыскать и достать меня. Уходя резкими прыжками всё дальше и дальше, я отвлёкся и пропустил начало заклинания. Лишь ударила по спине волна жара и покатился я, чувствуя, как жжёт меж лопаток и дымится новый плащ.
Катаясь по земле в попытке сбить огонь, я весьма четко видел, как одна из сторон огромного конуса наливалась магическим светом. То, что прежде казалось всего лишь узором из трещин в каменной коже, проявило свою истинную суть. Огромная магическая руна вспыхнула ярким лазурным светом:
Нужно что-то менять, иначе меня вернут в столь голодные руки монстра. Я активировал
Веревочник увидел, как я перелетел преграду и возмущённо рявкнул что-то нечленораздельное.
Скользнув обратно в стелс, я направил к нему троих клонов и стал отдавать перечень команд.
Первый клон, достигший босса, разрядился по боссу
Огненные стены, мигнув, рассеялись, оставив после себя лишь копоть на каменных поверхностях.
По моим прикидкам, эта атака должна была нанести почти в два раза больше урона. Броня чудовищного философа срезала около половины входящего физического ущерба.
Бэкстаб прокнул и на 2 секунды колосс застыл неподвижно.
Довольный, как картежник, который сорвал куш, я наблюдал тики ДОТа.
Каждый из клонов успел нанести ещё по одной атаке, прежде чем исчезнуть.
От каскада урона зарябило в глазах. Шаэрг отлип и уставился на меня с физически ощутимой яростью. Куда только делся интеллигентный болтун?
За первую ротацию я снял больше шести тысяч ХП из его сорока. Неплохо, но боюсь мне стоит ошибиться только раз и меня снесёт. Против босса 50 уровня моих скромных шести тысяч здоровья явно не хватит.
Дерзкий и, как обычно, самоубийственный, хорошо хоть не для меня, план сформировался довольно быстро. Идти в рукопашную с ним я не собирался, имея в подчинении три способные тени.
— Не хочешь ещё о чем-то поговорить, а? — подначил я монстра.
— Поговорить? Что ж, с радостью! Знаешь какое количество сильнейших волшебников я сожрал, чтобы забрать себе их способности, Гвинден? Сколько самых разнообразных заклинаний имеется теперь в моём арсенале? — голос монстра понижался, приобретая всё более животные нотки, теряя обходительность. — Вот одно из них, специально для тебя, наглый эльф.
— Ты слишком много треплешься, — обрезал я.
Шаэрг зарычал и активировал очередную руну. Сложная вязь из исходящих первородной тьмой линий сплелась в воздухе, заграждая практически всего босса.
В темноте пещеры я почти не заметил их, но сотни крошечных чёрных точек возникли в пустоте. Если бы не горящий красным громадный глаз веревочника, на фоне которого появились черные разрывы в реальности, я возможно и не увидел бы плоды заклинания, пока не стало слишком поздно.
На душе поселилось нехорошее предчувствие и, доверяя интуиции, я активировал
Каждая чёрная дыра породила горящие таким же мраком снаряды. Дюжины и дюжины сгустков магии, от которых ощутимо веяло
Я бежал так, как не бегал никогда. Разогнанный способностью с каждым шагом я покрывал десятки метров, на доли секунды обгоняя копья толщиной с моё бедро, которые грозились расщепить и развоплотить меня одним лишь касанием. За моей спиной они врубались в землю и вспыхивали, вызывая исходящие тьмой взрывы. Нет, не так. Взрывы обычно направлены наружу, эти же — всасывали всё окружающее вовнутрь.
И от этого было ещё страшнее. Казалось, меня накрыл обстрел зенитки и, стоит замешкаться на мгновение, как беззвучный взрыв размажет меня, не оставив и шнурков. Часть заклинания отвлеклась на оставляемые мной послеобразы, и это, вкупе с возросшей скоростью, позволило избежать полета на кладбище.
Уклонившись от очередной тёмной ракеты, я скользнул в
Сгусток магии вынырнул сбоку, и я не то что прыгнул — взметнулся вверх, пропуская его под собой на какой-то волосок ниже. Смерть лизнула ноги, как вильнувший грузовик, который выскочил из-за угла, озаряя случайного прохожего светом фар, но всё же успел дать по тормозам.
Трое клонов уже бежали, стелясь к Шаэргу. Управление всеми тремя тенями одновременно отнимало кучу сил. Такая напряжённая умственная деятельность не могла пройти даром. Даже голова разболелась. Ещё поумнею, не дай бог.
Первый — перерубил основание особенно толстого щупальца
Второй — крест-накрест взрезал соседнее —
Третий клон, вместо запланированной атаки по щупальцу, использовал
Сотканный из теней клинок вонзился в зрачок монстра, пробивая его насквозь, и фигура клона скрылась внутри раскуроченного ока.
Поток вонючей коричневой крови полноводной рекой хлынул наружу, и пещеру затопил мучительный протяжный крик пополам с жидкостью. Шаэрг качнул конусовидной головой и завалился вперёд, вывалив безобразно длинный язык из острой пасти.
13 447. И последний эффект — дебафф от Алых всполохов, усиливающий ещё в три раза. Минус какие-то копейки от защиты глаза и разброс атаки меча. Модификаторы перемножаются. На выходе — удар, усиленный в девяносто раз! Слово «крит» тут как-то даже неуместно смотрится. Для такого нужно новый термин изобретать. А, ну такой есть, да. Ван-шот.
Система заботливо дождалась, пока я, ошеломлённый расчётами, приду в себя, и мягко похлопала по щекам ворохом уведомлений.
Обращаться осторожно!
Дыхание в горло врывалось с хрипом. Перенервничал, бывает. Перечитал ещё раз последнее достижение и протяжно захохотал, разряжая напряжение.
Коснувшись Шаэрга, я немелодично присвистнул. Джек-пот!
Наручи затаённой угрозы
физическое самочувствие и скорость реакции цели на 50 % на 7 секунд.
Заколка колдовского имитатора
Фолиант магической ассимиляции
Магическая ассимиляция
Наручи сразу надеваем. Тринку — в сумку. Если не найду лучше до 50 уровня, можно походить и с ней, хотя на кого она рассчитана не совсем понятно. Поехавшего кастера, который лезет на передовую и срывает с танка мобов? А вот фолиант надо придержать. Мне он без надобности, естественно, но обменять на что-то приличное под себя, думаю, получится.
Разглядывая содержимое инвентаря, заметил куртку, приобретённую на аукционе, и довольный нацепил её, убрав старую в сумку. Пока снова не забыл, надо бы раскидать таланты. И я уже даже понимал — куда.
Очевидное решение, пришедшее на ум — разыскать ту яму-ловушку и вытащить свою обувку, но, зачем напрягаться.
Я открыл окно персонажа и мысленной командой снял сапог, закинув его в инвентарь. После чего скрестил пальцы на удачу и надел сапоги обратно. Бинго. Люблю оказываться правым. Немножко пространственной магии в исполнении Виашерона, а может и квантовой связанности, и мне не нужно тратить время на поиски обуви. Разве что прочность предметов просела на добрую половину, но хотя бы дырка в подошве исчезла.
Одну свободную единицу кинул в
Последнюю третью единицу талантов потратил на
Кстати об удаче: найти хотя бы ошмёток ублюдочного Карари я даже не мечтал, но стоило обойти труп огромного босса по периметру, как возле воронок, оставленных магическими взрывами, нашлась его кисть, точнее её огрызок. Изрядно прожаренная, с торчащими осколками костей, но тем не менее не исчезнувшая в магическом напалме.
Скрестив пальцы на удачу, я нагнулся и коснулся её. Перед глазами выскочило уже привычное окошко с лутом. Приятно, когда твои предположения оправдываются. Почему-то был уверен, что стоит хотя бы атому от врага уцелеть — Виашерон позволит забрать с него законную добычу.
Перстень полоумного затворника
— Дааа, — протянул я, потирая затылок.
Кольцо заняло третий слот. Ещё один левел-ап и смогу использовать новый арбалет, спасибо абсолютно сногсшибательной ачивке!
Обратный путь до логова дерро, чтоб его реинкарнировало в навозную кучу, я провёл на карачках, высматривая и вынюхивая ловушки. Второй раз так бездарно попадаться в яму с шипами я не собирался. Терпение и упорство были вознаграждены звоном системы. Аж за каждую из ловушек.
Первый замеченный фрагмент земли выделялся. Неуловимо, но настораживающе. Словно человек, которого видишь первый раз в жизни, но сразу и беспричинно испытываешь к нему неприязнь. И лишь какое-то время спустя узнаешь, что источник антипатии ворует из кассы на работе или того хуже — веган.
С ловушками пришлось повозиться, но возможность в спокойной обстановке поковырять вражеский механизм и разобраться в его действии могла однажды спасти жизнь. Яму закрывал какой-то плотный материал типа лайкры, окрашенный в цвет камня. Стоило его оторвать от краев углубления, и Виашерон посчитал, что все необходимые меры по разминированию прошли успешно.
Несколько таких ям, и навык даже удалось поднять до 5, попутно собрав недостающие грибы для квеста. До пещеры, где жил маньяк, я добрался в хорошем настроении. И с новыми силами пропылесосил её до фундамента. Не нашёл так уж много полезностей, но напихал в инвентарь кучу чьего-то оружия и доспехов, самых обычных, без статов, да несколько реагентов, которые система подсветила, как годящихся к ремеслу.
Тайник, куда же без него, как и полагается чокнутому владельцу, спрятался там, где его не стал бы искать ни один адекватный человек.
Плод случайного вдохновения, интуиция или же сработала
Её содержимое — 2 золотых, полезная склянка и потёртый исцарапанный металлический замок?!
Зелье магического уклонения
Поддельный тренировочный замок Ма́река
Я покачал головой и поскорее убрался подальше от кучи вонючего мяса.
Как я довёл Бракхильду до города живой ума не приложу. Воистину, нет в мире хуже квеста, чем эскорт-квест на сопровождение НПС. Потерянная дуэргар проявляла почти лемминговую тягу к самоубийству. Не то, чтобы она, размахивая руками, неслась в стаю монстров, всего лишь слепо и бездумно следовала за мной. Стоило отпустить её кисть, и она замирала, съеживаясь, и пыталась забиться в любую ближайшую нору. Что бы не натворил проклятый Карари, на ней это оставило изрядный отпечаток.
Вот только красться весьма непросто, когда за тобой идёт кто-то, громко топая и даже не пытаясь передвигаться скрытно. Несколько монстров, которых легко удалось бы обойти, будь я один, пришлось уничтожить. От другого мы убежали каким-то чудом (спасибо парализации бэкстаба и клонам, которые отвлекли щелкающего жвалами двухметрового жука, пока мы плутали в тоннелях). Когда показался мягкий свет Аскеша на душе стало почти физически тепло.
Прогулка по Аскешу запомнилась мало; начал отпускать стресс и тело жутко клонило в сон. Шутка ли, за одни сутки оттяпали ногу, чуть не попал на разделочный стол, а потом и в желудок интеллигентному философу. Никто не ограбил в подворотне и на том спасибо. Поэтому в себя пришел, уже когда стучал в дверь алхимика.
Шаллаш либо ушёл в запой, либо дрых без задних… заднего хвоста?
— Задание выполнено. Вот грибы. Вот потеряшка. Причина её пропажи устранена, — отчитался я.
— Видел ли ты у неё что-то… необычное? — внезапно задал странный вопрос наг.
— Странное? Хвост? Рога? Или быть может ты о психе, который общался с подсвечником и оттяпал мне ногу? — начал я закипать.
Алхимик покачал головой и как будто поник.
— И до завтра твой визит не мог подождать, потому что…? — скривился наг.
— Потому что слабоумие и отвага — это мой девиз! — кисло улыбнулся я. — Мог бы и предупредить, что там обитают маньяк-психопат и гигантский веревочник! — попенял ему я.
— То есссть название — «Логово Шаэрга» тебе не показалосссь доссстаточным намёком? — Шаллаш приподнял всего одну костяную бровь, но выверенного пренебрежения в этом жесте было столько, что актёр уездного театра заплакал бы от умиления. — Я тебе не нянька, чтобы за ручку держать, эльф.
— Туше́, — признал я.
— Зато нет теперь Шаэрга! — похвалился я, сияя. — Выясняет сейчас наличие загробной жизни на своей собственной философской шкуре.
Шаллаш обхватил морду руками и тяжело вздохнул.
— Боги милоссстивые, откуда он взялссся на мою голову? Как ты думаешь, двуживущий, почему я попросссил тебя всссего лишь найти моего поссставщика и принесссти грибы, а не убить Шаэрга?
У меня не нашлось ответа.
— Быть может, потому что в том гроте уссстановилось хрупкое равновесссие? Своя экосистема? Быть может, потому что веревочники отгоняли более опасссных хищников, которые неминуемо теперь зассселят пещеру, и добыча грибов ссстанет еще опассснее?
Тон наги накалялся с каждым словом.
— Есссли тебе поручили сссобрать и найти, сссобери и найди, Бездна тебя задери. Не нужно геройссствовать и заниматьссся сссамодеятельносстью.
— Обороты сбавь, Шаллаш. — рявкнул я, теряя восстановленное спокойствие. — Я тоже не подряжался стать чужим обедом. Если бы ты толком объяснил нюансы, такой ситуации не возникло бы. Не нужно валить с больной головы на здоровую. Грибы собрал? Собрал. Бракхильду нашёл? Нашёл. Обучи алхимии и закончим этот разговор.
— Ладно, эльф, не будем выяснять, кто виноват, — качнул головой наг. — Проходи, это дело не пяти минут.
Опасный урожай
— А что с ней делать? — кивнул я в сторону травницы.
— Оссставляй за порогом. Ассскеш умеет решать сссвои проблемы сссамосстоятельно.
— Золотое у тебя сердце, етить, Шаллаш. Настоящий покровитель обиженных и угнетённых, — рот наполнился едким уксусом и пришлось сплюнуть, чтобы избавиться от противного вкуса.
— Позволь задать тебе вопроссс, двуживущий. Когда ты подходил к моему дому, ты заметил перед ним указатель «Лечебница для душевнобольных»?
— Нет, — я вздохнул, догадываясь, куда он клонит.
— А знаешь, почему ты не заметил этот указатель? Потому что его там нет. Потому что я не лечу, Бездна их побери, душевнобольных!
— Я не для того пёр её на горбу через всё Подземье, чтобы позволить местным бандитам наделать в ней лишних дырок или того хуже. У тебя переизбыток поставщиков? — надавил я на его шкурный интерес. — Где её родственники?
Шаллаш потёр переносицу.
— Откуда мне знать. Ищи в Маленьком Тархейме, ежели больше нечем занятьссся. Как закончишь дурью маятьссся, приходи. Я научу тебя алхимии, как обещал.
Открыв карту, я довольно быстро отыскал одноимённый район на окраине Аскеша. Что ж, надо доводить дела до конца.
Район обитания Бракхильды оказался настоящим гадюшником. Если бы Бронкс вступил в аморальную связь с фавелами Сан-Паулу, после чего плод этого противоестественного союза пережил войну, чуму, пожары и со сломанными ногами был выброшен в тёмный переулок умирать, получился бы Маленький Тархейм.
Всевозможные подозрительные личности усеивали каждый его сантиметр. Вдобавок выглядели они так, словно бабушек переводят через дорогу только затем, чтобы в дальнейшем пустить их на органы. Влажная жара заставляла одежду липнуть к коже и помогала цветущей повсюду антисанитарии. Грязь булькала под ногами, стекала со стен хлипких построек, пыталась пробраться в нос и рот.
Причиной повышенной влажности оказались геотермальные источники. Жители, незадействованные в криминале, в массе своей работали на огромных плантациях водорослей — пищи Аскешских бедняков.
Кроме низкого социального статуса местных объединяло и ещё кое-что — тупое равнодушие. Большинство вопросов, заданных мной, ушли в пустоту. Если кто-то и знал, где проживает травница, плевать они хотели на меня и на неё.
Помогла сама дуэргар — при виде узкой тропинки, уходящей от угла кособокого двухэтажного здания по склону куда-то вниз, она оживилась и, отпустив мою руку, побрела туда сама. Пришлось её догонять.
Нагнал её, когда она подходила к строению, сделанному из всего, что нашлось под рукой. Назвать это халупой — значит сделать щедрый комплимент получившемуся самострою.
— Отпусти её! — голос начал с угрожающего баса, но довольно скоро пустил петуха, переходя на писк. Обладатель сего фальцета выскочил откуда-то сбоку и остро нуждался в стремянке, если хотел достать хотя бы до моей шеи. Гладкая безбородая серая кожа вкупе с субтильной комплекцией выдавали в прибывшем юного дуэргара.
Ни моё превосходство в росте, ни наличие оружия его не смутили, поэтому парнишка, коего система окрестила Дальгре́мом, не разбираясь в происходящем, начал мутузить мою ногу.
Пока я кисло улыбался, разглядывая неравный бой мальца с коленкой, из помещения вышел, лысый, но весьма бородатый товарищ. Крепко сложенный, со сбитыми в кровь костяшками, он желания шутить не вызывал абсолютно.
— Хильда! — искреннее волнение прозвучало в его голосе, после чего незнакомец перевёл взгляд на меня и нахмурился, — я вижу, Нарастен слов не понимает, да? Бракхильду вздумали похитить?! Хана тебе, хер ушастый!
— Брейк-брейк, не трогал я её. Шаллаш попросил меня отыскать его помощницу.
Дуэргар логику моих слов проигнорировал. Он, как раз разминал руку — раскручивал её, будто моряк Попай, готовясь к драке, когда травница подошла к нему…и обняла. Вцепилась так крепко, словно альпинист, которого от бездны отделяла единственная верёвка, да и та начинала перетираться. Она ничего не сказала, лишь молчаливо заплакала. Беззвучные слезы перешли в настоящую истерику, и женщина осела на землю.
Её спутник — Далькха́р — не знал за что хвататься, не то утешать Бракхильду, не то бить мне лицо. В итоге он сделал правильный выбор и обнял свою… жену? Начал гладить её по голове и что-то неразличимо шептать. Ещё и ребёнок оставил мою ногу и, всхлипывая, побежал к дуэргарше.
Я чувствовал себя поистине неловко, словно стал свидетелем чего-то очень личного. По шкале испанского стыда от одного до десяти, где единица — это поцелуй какой-нибудь парочки в метро, а десятка — грязная громкая свара на лестничной клетке, где жена кроет матом мужа-алкаша и проклинает за сломанную жизнь, текущая ситуация тянула на крепкую шестерку.
Откашлявшись, отвернулся и собрался незаметно слинять.
— Постой, эльф, — сиплый голос сзади не дал задуманному осуществиться.
— Это правда? Ты отыскал мою сестру по просьбе старого аспида? — Далькхар смотрел недоверчиво исподлобья и, похоже, окружающим доверял в той же мере, как пенсионер, переживший несколько революций, дефолтов и кризисов — государству.
Я кивнул и попытался подобрать слова, чтобы описать всю тягостность ситуации, из которой я вытащил травницу. Связная речь никак не рождалась.
— Не дёргай её расспросами, — всё, что у меня получилось выдавить из себя, — если сможет, сама расскажет. Но того говнюка я прикончил, можешь быть спокоен.
Далькхар долгое мгновение смотрел мне в глаза и медленно кивнул.
— Спасибо, остроухий. Надо же, не все дроу — конченные мрази, — пробухтел он, — вот уж день чудесных открытий. Кому сказать, не поверят.
Я скривился от этого двусмысленного комплимента и скосил глаза, читая очередное уведомление.
Опасный урожай
Звучит-то как, а?
И всё же надо бы с Маджестро связаться.
[1] Talking Heads — Psycho Killer.
[2] Художник — Steven Bellshaw
[3] Блид (от англ. Bleed) — кровотечение, наносящее периодический урон врагу.
Интерлюдия
Эдгар попытался закрыть собой инструмент, но мощный и унизительный пинок, отбросил его, вынуждая выронить предмет. Обступившие его ребята загоготали, наблюдая, как девятилетний ребёнок ползёт, дёргаясь, будто эпилептик, к дудочке. Волнение и шок, как всегда, заставили обостриться его симптомы, и он проклинал своё идиотское нелепое тело.
Музыкальный инструмент лежал в луже, поблескивая от влаги. Простейшая форма, но сколько чудесного она таила. Эдгар всё утро пытался репетировать очередной мотив, который он подсмотрел у своего кумира. Пальцы привычно дрожали, заставляя дудочку издавать протяжные и немелодичные звуки. Словно где-то коту без анестезии удаляли первичные половые признаки.
Это и привело к нему Валеру с друзьями.
— Я сколько раз говорил тебе, инвалид долбанный! Ты задрал уже всех со своей музыкой. Ну не дано тебе, маэстро херов, — немного красуясь выговорил сложное слово мальчишка всего на год старше Эдгара. — Сиди книжки свои читай, ботан убогий, хватит на нервы мне действовать!
Валера занёс ногу и, не спуская глаз с Эдгара, опустил её на дудочку. Инструмент жалобно треснул и раскрошился на несколько частей.
Он не знал, когда в следующий раз сможет позволить себе купить что-то «ненужное» на взгляд системы. Детский дом, куда его поместили, конечно, не являлся какой-то мучильней. Их неплохо кормили и даже почти не били. Одежда не являлась рваньём. Только и денег детям почти не приходило. Большая часть от пособия списывалась в счёт его содержания. Эдгару даже пришлось откладывать часть еды, чтобы продать её другим более голодным ребятам, кому не хватало обычных порций. Он спокойно терпел неудобства, если это позволяло приблизиться на шаг ближе к миру музыки.
Никак не отреагировав на сломанный инструмент, Эдгар поднялся и побрёл прочь. Он давно уже понял, что умолять и просить бесполезно, это лишь раззадоривало его врагов. Очередной удар со спины сбил его с ног.
— Слышь, калека, я не понял. Ты не хочешь извиниться, что доводил нас своим пиликаньем?!
Ребёнок молча смотрел на обидчика, не делая попыток вырваться. Из-за угла здания на задний двор вышла Светлана Петровна, и Валере пришлось отпустить несостоявшегося музыканта.
— Титов! Ты чего на земле валяешься?! Кто одежду за тебя стирать потом будет?! Пушкин?! — воспитательница почти сразу перешла на ультразвук.
— Пушкин давно умер и не может совершать какие-либо механические действия, — запинаясь, пробормотал мальчик.
Женщина еле заметно закатила глаза и приблизилась к Эдгару, игнорируя следы потасовки. В сторону других ребят она даже не посмотрела.
— Ну ты у меня получишь, хулиган!
Эдгар поморщился и ничего не ответил. Мысленно он проигрывал в голове мотив флейты снова и снова. Эти мелкие неприятности сиюминутны, а музыка — вечна.
[1] Jethro Tull — Jack-in-the-Green.
Глава 6
Гвинден
До поместья мне спокойно дойти не дали. Я как раз брёл по вечно ночным улочкам Аскеша, когда из смежного переулка показалась парочка игроков. Гоблин и кенку тридцатых уровней переговаривались, не особо понижая голоса и ожесточенно жестикулировали.
—…ну сходка там, и чё? — недоуменно вопрошала антропоморфная птица.
— Дятел, это не просто сходка. Раз в месяц в Тузах проходит состязание! Все роги скидываются, и тому, кто пройдёт быстрее всех Тропу Звенящей Тишины достанется весь мешок за вычетом комиссии организаторов.
— Тропа Звенящей Тишины? — растерянно нахмурился второй.
— У неё много имен — Дорога Теней, Рыбацкая Сеть, — потом поймёшь почему, — хмыкнул зелёный коротышка, Испытание Висельника, мол симулирует трудности, с которыми сталкивается разбойник, и в реальном деле облажавшегося ждёт виселица. Это все названия данные неписями. Какой-то грек на Евро-кластере[2] окрестил Капканом Ариадны в честь лабиринта, где жил минотавр. На западе широко разошлось.
— Погоди, эту Тропу так сложно пройти что ль? Столько пафоса, — закатил глаза пернатый.
Гоблин Попестофале драматично вздохнул, словно хотел воплотить в одном вздохе всю невыносимую тяжесть бытия, и начал терпеливо рассказывать:
— Там пять секций, от самой лёгкой до самой тяжёлой. На простую пускают до 30го уровня, на следующую до 60го, и так далее вплоть до последней, где лимит — 130й уровень. Чем сложнее секция, тем меньше отведено времени, на первой, к слову, ограничения совсем нет. Но время ладно, хрен бы с ним, по нарастанию Тропа становится опаснее. Ловушки, обманки, иллюзии.
Его собеседник — кенку с говорящим именем Дайголда слушал, открыв рот. А я наматывал на ус, следуя позади в стелсе.
— До третьей включительно только физические ловушки, а дальше, говорят и магические начинаются. На третьей уже попадаются смертельные ловушки, до неё — так, — хмыкнул Попестофале, — вырубят тебя и под хохот зрителей выкинут в общий зал.
— А кто-то справился с самой сложной? — с горящими глазами спросил ворон.
— Лучший результат из игроков пока за Шилом из Буревестников. Он прошёл четвертую полностью и пятую на 28 шагов. Сколько всего составляет дистанция неизвестно, но вряд ли больше пятидесяти. Из неписей один справился, Фиником кличут. Возможно слышал, — усмехнулся гоблин.
— Стой, не догоняю, если это всё на время пробежать надо, там получается всё завязано на скорость, но по твоему рассказу выходит без прокачанного
— И да, и нет, — покачал головой Попестофале. — Тема такая: вдоль Тропы расположены наблюдатели. Кстати, начиная с третьей всё происходит в полной темноте, — внезапно добавил он, — так вот, они палят любого, кто идёт нагло и громко. И они двигаются, не стоят на месте. Нужно выбрать маршрут так, чтобы тебя не засекли. Если засекли, наблюдатели активируют ближайшие к тебе ловушки. Сами они в большинстве случаев не включаются. Сработала ловушка — сразу минус ко времени. Это, если жив остался, — хмыкнул он. Поэтому смысл не в том, чтобы методично ловушки разбирать, а тихой сапой прокрасться, как можно быстрее, до финиша.
— А если выучить расположение наблюдателей и ловушек — задал первый логичный вопрос Дайголда.
— За дураков-то организаторов не держи, — хмыкнул более опытный собеседник. — Каждый раз меняются. Всё понял?
— Ага, — кивнул ворон. — Кроме одного, я-то тебе на кой сдался?
— Всё просто, мой пернатый друг, — широко улыбнулся гоблин, и его мелкая зелёная морда растянулась, как слишком обтягивающие джинсы на очередном моднике. — Я тебе расскажу всё по первой секции, а ты займёшь мне голды, чтобы я поучаствовал во второй! Мне самому не хватает, а после прошлого раза я точно теперь её пройду.
— Нуууу — замялся кенку, — а тема верная?
— Верная, верная, — кивнул гоблин. — Шевели ногами быстрее, через 20 минут начнётся веселье.
Трактир Пять Тузов был набит битком. Официантки не успевали обслуживать всех желающих, мечась от стола к столу, как сталкивающиеся электромобили в парке аттракционов. Поток посетителей, особо не таясь, вливался внутрь помещения, чтобы пройти его насквозь и скрыться в задней части здания, куда по идее, никого не должны были пускать.
Влившись в толпу, я прошествовал мимо свирепого вида вышибалы и оказался в небольшой комнате, в полу которой имелись двойные двери и лестница, ведущая в подвал.
Внизу оказалось попросторнее, хотя количество игроков и неписей не уменьшилось. По ощущениям тут собралось порядка полутора сотен человек. Похоже, кто-то прорыл пещеру с тоннелями прямо под трактиром.
Полукруглое пространство с невысоким потолком делилось на две равные части с помощью столбов с наброшенной символической цепью. За неё никого не пускали, хотя именно там виднелись пять тоннелей, уходящих в темноту, как растопыренная гигантская пятерня. Начало каждого тоннеля ознаменовала красная полоса, прочерченная краской прямо поверх каменного пола, и клубящаяся тьма позади неё. Даже в тех тоннелях, где по идее должно было быть светло.
Ровно пять откровенно бандитского вида товарищей стояли перед цепью, окруженные толпой игроков и принимали плату за участие в состязании. Каждый из них относился к определённой секции. И вид «административного персонала» прямо соответствовал опасности секции, за которую он отвечал.
Так Амсден Хапуга, далеко за спиной которого находился вход в самый простой тоннель, выглядел, как самый обычный орк-воришка — дырявая засаленная рубаха, неполный комплект зубов, ножи на поясе. А вот, Гарретт Проворные Пальцы, мрачный тип, закутанный в плащ, бандану на лице, да ещё и с накинутым капюшоном, прямо лучился опасностью. По его виду не удалось определить расу. Разве что двигался он со спокойной грацией уверенного в себе хищника и принимал деньги у самой мелкой кучки игроков. Видимо, не многие рвались проверить на себе сложность пятой секции.
— Напоминаю правила, — прогремел глухой бесплотный голос. — Использование любых заклинаний, а также любой алхимии кроме
Внезапно в воздухе повисло пять картинок. Оглядевшись, я не увидел мага, который сотворил заклинание, но ничем иным объяснить изображение, как на огромном дисплее с концерта, я не мог. Первых игроков начали запускать ко входу в тоннели.
Какой-то дроу 26го уровня с ником Утрамбовщик ступил за красную черту первой секции и сразу ушёл в стелс. Для зрителей, наблюдающих за висящей в воздухе картинкой, его силуэт стал полупрозрачным, а сам игрок уверенно направился вглубь тоннеля. Там было на что посмотреть.
Коридор три-четыре метра в ширину, прямой, как палка, освещал чадящий свет нескольких факелов. Он делился на две продольные части: одна выглядела так, словно туда свезли всю мебель от великого множества престарелых родственников, и в хаотичном порядке расставили её вдоль всего тоннеля. Какие-то шкафы соседствовали с креслами, а коробки, набитые хламом, с вешалками, облепленными старым тряпьём. Довершали картину повсюду натянутые тонкие красные тросы без какой-либо системы и смысла, на которых подвесили множество колокольчиков. Такие можно лицезреть на ошейнике коровы с рекламы молока.
Вторая же часть коридора выглядела достаточно свободно, хлам там отсутствовал, зато и укрытий никаких не имелось. И обе эти части скрещивались и пересекались на всей протяженности маршрута.
В проходах периодически возникали фигуры наблюдателей, которые выныривали из загромождённых рухлядью недр, делали несколько шагов в произвольную сторону и снова скрывались в перипетиях барахла.
Проще говоря, каждому, ступившему под своды Тропы, придётся ежесекундно делать выбор между удобным и скоростным маршрутом, где риск обнаружения выше, и медленным, но теоретически более скрытым путём, если не нарываться на тросы с мелодичными ловушками.
Утрамбовщик тем временем петлял, то выходя на свободную половину, то ныряя в хаос старой мебели. В какой-то момент ему пришлось долгих 10 секунд ждать, пока наблюдатель, стоящий в полуметре от него, привалившись к трухлявому комоду, не уйдёт дальше по своим наблюдательским делам. Финиш был уже близко, и эльф не совладал с нервами и поторопился.
Игрок неловко дёрнулся и зацепил край верёвки. Полдюжины небольших колокольчиков тут же заплясали, оглашая тоннель пронзительным звоном. Ближайший наблюдатель — тифлинг — дёрнул рукой и несколько ловушек разом сработало в секторе вокруг него. Пол под ногами Утрамбовщика взорвался, отбрасывая оглушенного дроу на пол.
Через полминуты пунцового, но живого эльфа вынесли наблюдатели под хохот зрителей.
— Лох — это судьба! — заливисто расхохотался какой-то орк, а его друзья поддержали оратора гиканьем.
— Утрамбовщик, пора реролиться[3]! Роги — не твоё! — крикнул кто-то ещё.
Я сдвинулся в сторону, отслеживая заход нага Вагма́ра на четвертой секции. Первый встреченный мой игрок наг, к слову. Змеелюд действовал смело, рискованно даже. Он проскальзывал почти под самым носом у наблюдателя, лишь бы не лезть в тернии натянутых тросов.
Коридор, погружённый во мрак, выглядел ещё сложнее для восприятия. В какой-то момент Вагмар вскарабкался на коробку и, оттолкнувшись хвостом, что заменял ему ноги, прыгнул на соседний шкаф. Всё для того, чтобы не пересекать какую-то пластину металла, вмурованную в стену. Прыжок вышел успешным, но вешалка, задетая рукой игрока, опрокинулась назад прямо вдоль металлического квадрата.
Волна огня, вырвавшаяся из потолка, в миг обратила в пепел несколько коробок. Наг тем временем устремился дальше, разрывая дистанцию с куском коридора, где разом сработало три ловушки — наблюдатели подключились к начавшемуся веселью.
В итоге время закончилось раньше, чем игрок добрался до финиша, хотя его так и не поймали. Змеелюда встретили сдержанными аплодисментами.
Возле Гарретта столпилось чуть больше десяти человек, и прямо сейчас гоблин с ником Шило, тот самый, что по словам мной встреченной парочки прошёл четвертую секцию и половину пятой, собирался на очередную попытку.
Гоблин[4] был увешен метательными ножами, как новогодняя ёлка — игрушками. Перевязи висели у него крест-накрест на груди, за спиной, торча над плечами, на поясе, бедрах и даже несколько ножей ютились вдоль его предплечий в специальных чехлах. Короче, игрок очень любил швыряться холодной сталью и крайне желал избежать нехватки снарядов в самый ответственный момент.
Шило уверенной походкой ступил под своды тоннеля и слился с тенями. Пробираясь ловко, как паук, он полз мимо туго натянутых тросов, на волосок избегая касаний. Прыгал с преграды на преграду, пролетая прямо над ничего не подозревающими наблюдателями. Когда на его пути встала двойка, приглушённо беседующая о чём-то, игрок схватил с вешалки какое-то тряпье и швырнул себе далеко за спину, чем тут же вызвал активацию ловушки.
— Давай-давай, — прошептал тифлинг сбоку от меня, не спуская глаз с картинки.
Бандиты тут же прекратили трепаться и сорвались в сторону покрытой коркой льда рухляди, позволяя гоблину проскочить дальше. Из положенных ему двух минут оставалось чуть больше двадцати секунд. Зрители вместе с игроком уже видели финишную линию, когда стул, на который приземлился Шило, визгливо скрипнул. Наблюдатель, стоящий в паре метров, среагировал на шум, вызывая к жизни все ловушки в округе.
Время на таймере тут же упало на 10 секунд.
— Чёрт побери! — выругался какой-то тролль, близко к сердцу воспринявший произошедшее.
Гоблин сорвался с места прежде, чем колченогий табурет заискрил от молний, ударивших в ту точку. Пропустил над собой волну арбалетных болтов, ударивших из стены. Даже увернулся от лезвия циркулярной пилы, что выскочила из стены на уровне его коленей. Гроздь огненных шаров устремились в его сторону, и Шило метнул несколько ножей один за другим в центральный, заставляя его взорваться в полёте. Волна жара зацепила даже наблюдателя, но тот на миг стал эфемерно бесплотным.
Когда чуть больше пяти шагов отделяло его от конца испытания, зелёный коротышка перемахнул через когда-то искусную украшенную комнатную перегородку, что зигзагом разделяла часть коридора. В тот же миг клубы удушливо-зелёного дыма заполнили всё видимое пространство. Шило дёрнулся и, сделав полшага, рухнул на землю.
Волна разочарования и проклятий прокатилась по залу. Даже орк, что поддел эльфа Утрамбовщика, угрюмо сплюнул себе под ноги. Все присутствующие болели за любителя ножей.
Тело гоблина вынесли из тоннеля, и друид Аленевод из того же клана Буревестников, что и Шило, споро воскресил убитого.
К Гарретту больше никто не подходил, похоже, все, кто хотели, успели испытать удачу. И, раньше, чем я сообразил, что делаю, я предстал перед уничижающим взором бандита.
— Мелюзга, тебе к Амсдену, — шершавым, словно гравий, голосом буркнул тот.
— Нет, я пришёл по адресу, — ухмыльнулся.
— Посмотрите только на этого дебила! — раздалось из-за спины.
— Ща будет потеха!
— Это какая-то идиотская шутка? — устало поднял бровь закутанный в чёрное разбойник.
— Да нет. А что есть какие-то правила, ограничивающие моё участие в этой секции?
— Нет, — вынужден был признать Гарретт. — Но ты же понимаешь, что дальше двух шагов там не пройдёшь.
— Я рискну.
— Твоя смерть, — пожал плечами Мистер Проворные Пальцы. — Тысяча золотых.
— Сколько? — в горле внезапно пересохло.
Злорадный смех игроков ударил со спины, заставляя кровь прилить к щекам.
— Тысяча. Хочешь убиться, делай это за свой счёт. — холодно бросил распорядитель.
Засунув руку в сумку, я крепко обхватил сияющий жёлтый шарик и, с мрачной решимостью вложил в руку Гарретта. Пришлось подступить поближе, чтобы не дай Эстрикс, никто не заметил, что я таскал на себе.
— Полагаю этого хватит, сказал я, скосив глаза на Радость бога.
Распорядитель недоверчиво рассмотрел крафтовый ингредиент и перевёл взгляд на меня.
— Вполне. Проходи.
Я практически сразу пожалел о необдуманном поступке, но было уже поздно. Тропа тянула меня к себе, звала по имени и уговаривала бросить ей вызов. Так альпинист-покоритель самых смертельных вершин на закономерный вопрос журналиста: «Почему вы полезли на эту гору?»- отвечает: «Потому, что она стояла передо мной.».
Ступив под своды тоннеля, я заметил, что звуки, будто отрезало. Кромешная тьма накатила волной, чтобы тут же смениться синеватыми тенями. Подключилось расовое зрение. Привычно скользнув в
Моя идиотская затея строилась большей частью на фундаменте из уверенности в силе
Тросы, протянутые между мебелью, действительно, вызывали ассоциацию с Рыбацкой сетью. И попасться в неё мог один наглый эльф, если решит залезть туда, где спасовали топовые игроки.
Резво двигаясь вдоль стены, я вскоре миновал первого наблюдателя. Громила-минотавр вышагивал взад-вперёд, пытаясь засечь нарушителя. Его взгляд скользнул по мне и переместился дальше, не вызвав никакой реакции.
Шило привычным движением крутил в руках нож за кольцо в торце рукояти. Это успокаивало разум и снимало напряжение. Очередной провал. И ладно, не жаль просранной голды, но слиться в самом финале?! Он ведь даже не заметил ловушку, которая его убила.
Большинство из них на Тропе активировались наблюдателями. Большинство, но не все. Чаще всего такие исключения выдавали металлические пластины. Именно так их можно опознать и избежать. Но позади той долбанной перегородки пластины не было! Перед тем, как зрение померкло, он успел убедиться, что все поверхности коридора оказались девственно чисты.
— Эй, Шило, глянь на это, — гигантская лапища тролля Аленевода дёрнула его за плечо.
Гоблин отвлёкся от мрачных дум и посмотрел на какого-то эльфа-карапуза.
Тем временем этот Гвинден каким-то образом наскрёб необходимую сумму и зашёл в пятую секцию.
— Ну и что? — устало вздохнул гоблин. — Хочет малышня деньги зарыть. Пускай.
— Давай посмотрим, поржём хотя б, — попытался отвлечь его Аленевод от самобичевания.
Намерения друга показались Шилу простыми и прозрачными.
Игрок отобразился на экране, и лишь несколько зрителей наблюдали за ним. Остальных больше привлекала четвертая секция, где прямо сейчас Фризолента — орчанка из клана Песчаных Саламандр — вечная соперница гоблина — пыталась повторить его успех и побить рекорд по времени.
Гвинден сделал шаг и… растворился в воздухе.
— Это чё, сбой какой или баг? — низким голосом протянул друид.
Шило склонил голову набок, пытаясь разобраться. На все пять секций Тропы какой-то именитый маг по заказу владельца Пяти Тузов наложил заклинание, которое делало видимым всех претендентов на висящих в воздухе экранах. И на памяти гоблина эти зачарованные дисплеи ни разу не давали сбоя. Они всегда исправно показывали участников. Какой бы прокачанной скрытностью игроки не обладали.
До конца отведенного времени оставалось ещё полторы минуты, а я уже приблизился к той точке, где на моих глазах умер именитый гоблин. Расстановка хлама внутри Тропы изменилась, и вместо бумажной перегородки в этой точке теперь стояло подъеденное молью кресло, но расстояние до финиша совпадало.
Я чувствовал в глубине души какой-то подвох. Очень уж ненатурально выглядела его смерть.
Тщательно осмотрев пол, стены, потолок и даже спинку кресла с двух сторон, я не заметил ничего подозрительно, а потому просто сделал два шага вперёд. По коже прокатилось холодное покалывание, словно натёр руки пушистым ковром, и тело переполняет статическое электричество.
Прямо за моей спиной вращалась багряная энергия, как стена, перегородившая проход. Доселе невидимая, она открылась мне, сбивая с толку.
Замысел организаторов теперь открылся мне во всём его гениальном и простом, как три копейки, великолепии. У тебя есть пять маршрутов разной степени сложности. С каждого из них ты имеешь комиссию — 15 %, как я уже успел уточнить. А на самом дорогом по сумме платы за участие, ты ставишь преграду, которую невозможно обойти. Прямо в правилах ты прописываешь запрет на использование любых заклинаний, которые потенциально могли бы защитить претендента от стены смерти. Готов поспорить, она ещё и каждый раз разные эффекты выдаёт. То клубы ядовитого дыма, то огненная вспышка, то ледяной столб. Всё, чтобы тебя не заподозрили в жульничестве. И гребёшь деньги рекой с доверчивых дурачков, которые пытаются покорить непроходимую Тропу. Ведь, если нет победителя, нет нужды отдавать те самые 85 % и можно присвоить себе все 100 %.
Я не испытывал особой гордости за это свершение. Де-юре я не нарушил никаких правил, ведь я не использовал никаких заклинаний или алхимии, но де-факто преодолел Тропу не за счёт своих наработанных умений, а всего лишь с помощью непомерно задранной скрытности. С другой стороны, можно ли меня обвинять в жульничестве, когда сами организаторы делают прохождение Капкана невозможным?
Прокрутив все эти мысли в голове за несколько секунд, я пересёк финишную черту, и в глазах зарябило от системных уведомлений.
Чтобы проморгаться от заполонившего зрение текста, я склонил голову, разглядывая выложенный каменной плиткой пол. В левом углу мой взгляд привлекла какая-то небольшая закорючка. Приблизившись, я присел на корточки и увидел знакомую мне букву, выцарапанную на камне — Ф. Именно таким вычурным шрифтом Финик вывел своё имя на обложке той книжки-буклета, что я нашёл в библиотеке Теккен’аров.
Испытывая прилив вдохновения, я поддел ножом плитку и совсем не удивился полости, открывшейся за ней. В глубине небольшой выемки лежала очередная тонкая книжица — копия первой части.
Логично, он же писал, что спрячет остальные части в местах, что сделали его знаменитым. А пройдя Тропу, хоббит убедился, что так просто к финишу не прорваться.
Сунул документ в инвентарь, не разглядывая, погружённый в свои мысли.
Спор с мертвецом
Обдумывая это всё на ходу, я вышел обратно в зал. Не сразу сообразил, что больно тихо вокруг, и, когда поднял взгляд, чуть не вздрогнул. На меня смотрели абсолютно все, собравшиеся под Пятью Тузами в данный момент.
Эмоции на их лицах разнились от абсолютной обескураженности и шального восторга до нервно тикающего глаза. Сразу захотелось уйти в
— Это чё, какой-то прикол?! — раздражённо протянул игрок, стоявший ближе всех к цепочке, отделявшей тоннели от толпы.
Первые слова породили за собой цунами звука. Кто-то начал оглушительно свистеть, другой — хлопать и заливисто ржать, третий — материться, обвиняя меня в использовании багов и угрожая жуткими карами.
В личку посыпались дюжины сообщений.
— Привет, я представляю Девятый Легион, мы готовы неплохо заплатить за разговор с тобой. Без каких-либо обязательств. Решай.
— Значит так, у тебя пять минут, чтобы написать мне, как ты это сделал, иначе Веселые Мясники тебе глаз на жопу натянут! Понял меня?! Время пошло.
— ОХРЕНЕТЬ МУЖИК ТЫ МОЙ ГЕРОЙ ТЫ КАКОЙ ТАМ БАГ ТО НАШЁЛ ЧУМА.
Последнее предложение, лишённое пунктуации и смысла, заставило ошалело потрясти головой.
Пока я раздражённо выставлял в настройках интерфейса запрет на приглашение меня в гильдию и личные входящие сообщения от людей не из моего списка друзей, два плечистых товарища подошли ко мне со спины и крепко схватили за руки. Меня натурально подняли над землёй, придерживая с двух сторон, и понесли вверх по лестнице куда-то в недра Трактира. Гаррет, идущий при этом чуть впереди, лишь бросил резкий взгляд на меня и негромко молвил:
— Не дергайся. Босс хочет поговорить с тобой.
Вскоре я оказался в небольшом кабинете, где на очень высоком стуле сидел гоблин. Лицом он походил на уставшего бухгалтера. Этому очень способствовало пенсне[6], каким-то чудом не спадающее с его крайне длинного и крайне зелёного носа. Тёмные короткие волосы были зачёсаны назад какой-то маслянистой химией. Её запах я чувствовал аж с пяти шагов. Ближе меня к боссу бугаи не подпустили. Так и поставили на ковёр, поверх которого кто-то расстелил отрез плотной мешковины.
Последнее, мне
Я молчал, рассматривая Дрикза Акулу, чей уровень заменял красный череп. Тот тоже не спешил начинать диалог, изучая какой-то документ сквозь изящное пенсне и делая пометки магическим пером — рядом отсутствовала чернильница.
Первым, как ни странно, заговорил Гарретт.
— Это он, босс. Мы проверили, никакой алхимии или магических эффектов на нём не висело.
Дрикз с досадой потёр переносицу и отложил очки в сторону.
— Гарретт, скажи мне, голубчик, я похож на слабоумного?
— Нет, босс, — не стал задавать нелепых уточняющих вопросов закутанный в плащ подручный.
— Тогда почему ты делаешь из меня идиота?
— Мне слишком дорога моя жизнь, чтобы совершать такую ошибку, — спокойно ответил тот.
Я даже зауважал его немного. Другой бы начал блеять и юлить, спасая шкуру.
— Тогда, быть может, ты хочешь объяснить мне, как эта шантрапа, — он качнул рукой в мою сторону, — прошла Тропу, которую не имела никаких шансов пройти даже за миллион лет.
— У меня нет объяснения, босс. Я лишь говорю, что он не жульничал.
Дрикз перевёл на меня свои карие, как корица, глаза и мягко улыбнулся. Веселья в этой улыбке что-то не чувствовалось.
— Что ж, перейдём к тебе, касатик. Не желаешь пролить свет на свой фокус?
— Я просто хорошо прячусь и быстро двигаюсь, — пожал я плечами.
— Он просто хорошо прячется и быстро двигается! — рассмеялся гоблин. — Шутник, да? Тебе весело? — мягким, словно зыбучие пески, голосом поинтересовался владелец Тузов.
— Не очень, — честно признался я, — я уже минут пять, как жду свой выигрыш, а его что-то задерживают. Сервис у вас так себе, ребята.
Гарретт не издал ни звука, но я заметил короткую улыбку, мелькнувшую даже не на его губах, а лишь в глазах. Будто один короткий кадр из двадцати пяти. Человеческий глаз почти не успевает засечь его.
— Вот значит, как… — медленно протянул Дрикз. — Йера́г, голубчик, сломай этому молодому эльфу колени, будь добр.
Орк, стоящий по правую руку от меня, подобрался и медленно кивнул.
— Я бы не рекомендовал этого делать, — спокойно заметил я.
— Почему же? Просвети меня, будь добр.
— На это есть три причины, — ответил спокойно, старательно удерживая маску уверенности, которой совсем не ощущал. — Первая, — начал я загибать пальцы, — моя принадлежность к Старшему Дому Эвер’харн. Вы должно быть слышали о недавнем пополнении в этом славном семействе. Связываться со Старшим Домом весьма неосмотрительно, а Вас, сходу могу сказать, нельзя обвинить в неосмотрительности.
— Два. У меня в инвентаре лежит пара бутылок взрывной смеси без пробок. Мне даже руки не нужны, чтобы заставить их вывалиться из сумки, и тогда нам всем обеспечена экспресс-поездка на кладбище. Только в отличие от всех вас, я воскресну.
Гаррет едва заметно напрягся, готовый сорваться в любой миг — и явно не в попытке сбежать. Орки по бокам вздрогнули и шумно сглотнули. Зелёная Акула прищурился, изучая моё лицо, словно хотел проникнуть прямо в мозг.
— А что имеется какая-то причина, почему я не должен был пройти эту полосу препятствий? — внезапно задал я провокационный вопрос, меняя тему и полностью игнорируя собственную угрозу.
— Ты слишком мало времени занимаешься
— И всё же я сделал это. И как подтвердил ваш собственный помощник — не жульничал при этом. И три, у нас Двуживущих говорят: «Хорошая репутация зарабатывается годами, а теряется в один миг». Вы уверены, что хотите остаться в памяти всех, кто каждый месяц приходит в Пять Тузов, как тот, чьё слово ничего не стоит? Сильно в этом сомневаюсь, вы выглядите крайне благоразумным.
— У нас тоже есть подобная поговорка, — не моргнул Дрикз. — А ещё у нас говорят, «когда анхег ворует твой скот и топчет посевы, прихлопни его, не дожидаясь, пока он приведёт всю стаю», — гоблин поднял на меня свой неожиданно тяжёлый взгляд, и я понял, как коротышка удерживался на вершине бизнеса в не самой безопасной отрасли.
— Тогда удачно получилось, что я работаю один и не намерен ни с кем делиться секретом своего успеха.
Акула молчал больше минуты, решая, что со мной делать, и, наконец, кивнул Гарретту.
Тот приблизился ко мне в два шага и положил в ладонь кошель, отдающий приятной тяжестью.
— 11 участников, минус 15 % комиссии, — всё тем же шершавым, как кора, голосом пояснил разбойник-дылда.
Заглянув в мешочек, я узрел солидный куш — 9 350 золотых. И никакого приметного жёлтого шарика. Чувствуя, что рискую особенно сильно, тем не менее произнёс:
— Здесь не хватает моей ставки. Ремесленный ингредиент. Жёлтый и круглый, как лысина этого орка.
Йераг невольно коснулся своей головы и обиженно нахмурился, показывая мне выдающиеся клыки.
— Тысяча от твоей ставки лежит в этом мешке. Остальное уходит заведению. Мы не банк, чтобы валюту разменивать, — проскрипел владелец Проворных Пальцев, если верить его прозвищу.
Я не стал продолжать диалог с ним и перевёл взгляд на Дрикза. Тот лишь отстранено наблюдал за нашим спором.
— Я хотел посоветоваться с вами, как с рассудительным и мудрым гоблином, — начал я неторопливую речь немного отвлечённым тоном.
Дрикз не заметил, что с силой сжал магическое перо, грозя переломить его. А я вот заметил.
— Леска там рвётся постоянно, приманка рыбу отпугивает, вместо того, чтоб приманивать, крючки рассыпаются в труху. Прямо проклятое место.
Я замолк, не спуская глаз с Акулы, который внезапно расслабился, откладывая перо в сторону, и улыбнулся.
— Хорошо, что ты пришёл ко мне с этой дилеммой, голубчик. Ты верно говоришь: нужно очень аккуратно в таких ситуациях действовать. Сегодня ты наступил кому-то на больную мозоль, а завтра кто-то — уже тебе. Кому как не нам с тобой
Он снова нацепил пенсне, возвращаясь к бумагам, и махнул рукой.
— А ты, Гарретт, что-то совсем забывчив стал, ежели участник победил, его ставка возвращается к нему в
Таинственный тип ничем не показал своей реакции. Его руки, действительно, проворно мелькнули и вытащили сияющий золотистым светом шарик. Забрав предмет, я вежливо поклонился и, выйдя за дверь кабинета, в
До своей комнаты в здании Эвер’харнов я добрался без приключений. В Тузах среди игроков царило небывалое оживление, связанное с поиском моей персоны, поэтому решение выбраться скрытно оказалось очень верным.
Даже если отбросить в сторону обещание владельцу-мошеннику не сливать его маленькую схему, идея рассказывать другим игрокам о моей способности не казалась такой уж заманчивой. Я живо представил, что меня каким-нибудь образом быстро выдоят досуха и сразу отбросят в сторону. Заставят что-то украсть или подслушать, в общем, подставят. Мне, конечно, хотелось в гильдию, но не такой ценой, и определённо в нормальную, а не в Сиреневый Крапчатый Звиздец. Или как там тех ребят звали?
Кроме того, признаться, я изрядно переср… напрягся во время разговора с Дрикзом. Вся моя бравада и напускное спокойствие именно бравадой и являлась. Общение с Эстрикс преподало мне уже несколько познавательных уроков по переговорам с высокими ставками. Именно это меня и выручило. После диалогов с капризной богиней какой-то бандит с гонором как-то блек в сравнении.
Понятно, максимум, что мне грозило — это смерть, да потеря денег. И всё же было бы обидно, лишиться награды, после преодоления подставы с Тропой.
Я достал из инвентаря добытую книжицу — Советы и хитрости великого разбойника, взломщика и похитителя дамских сердец Финика, том II, и углубился в чтение.
В дополнении к вышеобозначенным бонусам, все сопутствующие навыки возросли на 30 единиц.
Заглянув в окно персонажа, порадовался. Рост с момента моего такого «удачного» старта получился вполне приличный. Ещё из интересного добавилось две новые строки — уклонение в скрытности и скорость перемещения в скрытности, которые считали проценты с учётом ачивок, шмоток и талантов. Вдобавок, повозившись, я перенастроил отображение урона в окне с показателя среднего по больнице до фактических минимальных и максимальных значений.
За этим упоительным занятием меня и вырубило. Снилась мне Тропа Звенящей Тишины. Я рвался к финишу метр за метром, а она почему-то никак не кончалась. Лишь впереди маячил неизвестный мне Теспиан, который почему-то выглядел, как помесь Диснеевского Аида в исполнении Джеймса Вудса и клоуна Пеннивайза.
Засранец менял свои личности быстрее, чем перчатки. То зубоскалил, насмехаясь и обещая сровнять Дом Эвер’харн с землёй, то скрывался в темноте, чтобы неожиданно выскочить, швыряя в меня смертоносные заклинания и активируя ловушки.
В своих грёзах я двигался медленно и неловко, постоянно попадая под очередной удар. В конце концов, я провалился в бездонную яму, и лишь визгливый смех сопровождал моё падение в бескрайнюю темноту.
[1] Unkle — Burn My Shadow.
[2] Кластер — группа серверов, отвечающих за определённый регион.
[3] Реролиться (от англ. Reroll) — создать нового персонажа.
[4] Художники — Cambrush, Alexandre Chaudret.
[5] Стример — организатор онлайн-трансляций. Чаще всего стримеры показывают прохождение компьютерных игр.
[6] Пенсне — очки без заушных дужек, держащиеся на носу посредством зажимающей переносицу пружины.
Глава 7
Фурия
Аскеш ей не понравился. Он бесспорно выглядел необычно и местами даже завораживающе, но весь этот внешний лоск слетал, стоило присмотреться чуть внимательнее. Этим город напомнил девушке Бангкок. Тот тоже поначалу поворачивался лучшей своей стороной, но стоило отойти на сотню шагов от коронных туристических улочек, как столица вываливала на приезжих всё своё неприглядное нутро: нищету, грязь, криминал, вонь и безнадёгу.
Путь до Жаровни пролегал сквозь несколько районов, и чем дальше она шла, тем беднее становились улочки и их жители. И это с учётом того, что стартовала Фурия от Объятий Душителя в итак не слишком благополучном районе.
Ей запомнился Маленький Тархейм с его влажными испарениями, затравленными взглядами, что бросали мелкие серокожие дети — дуэргары, и каким-то характерным смрадом, источник которого она так и не определила.
Ей запомнилась Кишка — длинная и узкая загогулина, соединяющая два других района. В ней здания высились по бокам на 4–5 этажей, создавая ощущения каньона. Веревки, перетянутые между зданиями, демонстрировали сушащееся белье, а из узких проулков, ветвящихся от Кишки прочь, — доносились крики боли и смех. Несколько раз орчанке заступали дорогу личности с мёртвыми глазами, но оценив её, посчитали, что овчинка не стоит выдержки. И Фурия не могла хорохориться, считая, что она показалась им слишком уж опасной. Скорее потенциальную выгоду посчитали ниже ожидаемой.
Жаровня в этом плане показала себя одновременно и лучше других районов, и хуже. Лучше, потому что здесь не жили бедняки, не сновали тройки карманников и грабителей, не воняло буквально, а также метафорически — безысходностью.
Хуже, потому что сюда приходили только с одной целью — работать. Делать «дела». И нелегальность этих дел не подлежала сомнению. Сюда привозили товары на длинных пологих баржах, сплавляемых по подземным рекам. А вместе с ними в Аскеш текли ручейки контрабанды.
Здесь заправляли хорошо организованные банды, подчинившие себе законный и полузаконный бизнес.
В Жаровне пахло большими деньгами. Большими возможностями. Большими проблемами.
Чем больше проходило времени, тем оживлённее выглядел нужный ей склад. Туда заглядывали одиночки и целые компании. Как правило дёргающиеся, грустные или усталые. Оттуда вышагивали энергичные и довольные жители славного Аскеша. Они будто подзаряжались в недрах склада, истратив где-то до этого все силы, и с новым куражом бросались в бой с серой повседневностью. Только движения их выглядели дёргано, кожа краснела, а глаза блестели подозрительно масляно.
Третий причал, видневшийся дальше по улице, оказался местом не слишком людным. Моряки-плотогоны до сих пор ошивались у барж, вставших на приколе, выпивали, орали и резались в карты. Некоторые из них, не особо таясь, подходили к нужному ей зданию и забегали внутрь, чтобы покинуть его ещё более жизнерадостными.
Развернувшись прочь от склада, Фурия дошла до конца переулка и приблизилась к одинокой девушке. Она заприметила её ещё по пути сюда. Ночной бабочке не везло. В целом эта рогатая тифлинг казалась симпатичной. Её не портила ни грязная одежда, ни сутулая поза, ни натянутая улыбка. Поэтому странно, что уже полчаса она скучала в ожидании клиента.
— Привет.
— С девушками не работаю, — не поворачивая головы ответила проститутка. — Через две улицы налево стоит Джихе́йра, иди к ней.
— Я слышала, что Нарастен может достать… всякое. Меня не разводят? — изобразила напряжение Фурия, проигнорировав предложение.
— Да, у него есть Прожиг, — еле слышно бросила собеседница. — Дороже, чем у Креветки Фло, но почище.
— Он не кидает на бабки?
— Клиентов — нет, — покачала головой тифлинг.
И это уточнение тоже о многом сказало Фурии.
— Я что-то боюсь к нему идти, — потёрла плечи орчанка, — прозвище ещё это… чего его Ухмылкой кличут?
— Я тебе чё — справочный волшебник?! — взъярилась бабочка.
— Подруга, не ори, я впервые тут, — покачала головой девушка.
— Оно и видно. И чё вам Двуживущим тут надо?! Лезете, будто намазано. Если бы я могла исчезнуть отсюда, как вы, точно бы уже никогда не вернулась!
— Да я тоже не по своей воле тут, — добавила тоски в голос Фурия.
— Режет он, — дёрнулась, как от холода, собеседница, всё так же смотря перед собой. — Ножик у него особый. С зазубринами. Берет и щёки пластает с двух сторон. Улыбочку типа делает до ушей. А потом уже глотку вскрывает. Не связывайся с ним, слышишь. Он, как в Синдикат вступил, совсем страх потерял. Не связывайся с ним! — повторила тифлинг.
— Синдикат? — нахмурилась орчанка.
Бабочка лишь покачала головой, и больше ни слова не говоря, побрела прочь.
Убрав в инвентарь большую часть экипировки, включая топор, Фурия осталась в обычной рубахе, доселе скрытой под нагрудником. Активировала
Какого-то допроса входящих она не засекла. Пароль похоже не требовался, поэтому она просто дважды постучала.
Металлическая задвижка открылась на уровне её глаз. Оттуда на неё уставились и грубо рявкнули:
— Чё надо?
— Прожиг хочу, — добавила в голос желания девушка.
— Хоти. Золото есть?
Молча вытащила из инвентаря десяток золотых и покатала в руках.
— Хм, ну заходь. Хотя стой, я тебя здесь раньше не видел. Я тебя не знаю!
— А то ты всех в Аскеше знаешь! — не стала сдавать назад орчанка. — Может сестру мою потерянную тогда найдешь?!
Где-то в глубине здания раздался смешок, и каркающий голос протянул:
— Штро́век — ын-цы-кло-пе-диа! Найдёт, что хошь, ежели только оно не выше полутора метров от земли. Уела тебя девка!
— Покукарекай ещё мне тут, цапля обосранная, — тихо, так что услышала только орчанка, пробурчал коренастый привратник.
Дверь открылась толчком, и яркий свет на миг ослепил её. После темноты снаружи свет нескольких масляных светильников показался ей слишком ярким. В сравнении со светлой и вольготной тундрой снаружи, тусклые тесные проходы и коридоры Подземья вызывали у неё дискомфорт.
Внутри склада оказалось достаточно тесно. Стеллажи с множеством полок, заставленных коробками, тянулись в 4 ряда вглубь здания, образуя настоящий лабиринт. Небольшое пространство у входа, метров двадцать в диаметре похоже целенаправленно освободили, и сейчас там сидели и лежали разные существа.
Дуэргар Штровек с сальными черными волосами, 29й уровень, 4350 единиц здоровья, лишённый половины зубов, что-то бубнил, пропуская её вглубь помещения.
Несуразный птице-человек, определяемый системой, как кенку. 38й уровень, 16 000 единиц здоровья. Замотанный в груду непонятных тряпок он имел, статус элитного и покачивал ногой, разложившись поперёк кресла[2]. В одной руке он подкидывал и ловил раз за разом три игральных кости.
Два орка — 34й и 36й уровень, 6 800 и 7200 единиц здоровья, соответственно, — одинаковые, словно капли воды, играли в карты с гоблиншей, 27го уровня, 4 050 единиц здоровья, мелкой и крайне рыжеволосой.
Перед стеллажами хранилища на чём-то похожем на трон, если полинявшее кресло, лишённое части обивки, можно принять за таковой, сидел дроу. Нарастен Ухмылка собственной персоной[3]. 42 уровень. 25 200 единиц здоровья. Босс. И вид он имел прямо поганый.
Изрезанная шрамами рожа. Багровые зрачки, перескакивающие туда-сюда с его подручных и обратно на Фурию. Выбритые виски, и, судя по всему, затылок, лишь макушку венчала длинная косичка. Замысловатая серьга в ухе. Доспехи, а он единственный, облачился в латные доспехи, остальные довольствовались кожей и кольчугой, в превеликом множестве декорировали черепа. Словно он на распродаже купил оптом товары под категорией «ЧТОБ ПУГАТЬ ЛЮДЕЙ, ВАЩЕ!».
Поэтому эффект получился обратный, и Фурию нет-нет, да и тянуло на смех при взгляде на весь этот резкий и грозный образ. Так подросток в 15 лет нахлобучивает чёрные джинсы, кулон в форме клыка и чёрную же футболку с каким-нибудь ядрёным принтом — что-нибудь про зомби или скелетов в милитаристской форме в духе Iron Maiden, и считает себя самым крутым и опасным типом в округе. Уж кому, как не ей, прошедшей через эту фазу, знать.
Однако больше всего её забавляла длинная горчичная тряпка, по недоразумению называемая плащом, которую тот таскал за спиной.
Пока дуэргар ковылял до своего стула, Фурия продолжила осмотр. В помещении царил полумрак. Это с непривычки масляные светильники показались ей ослепительными. Теперь же она видела, что всего около полудюжины источников света в хаотичном порядке расположили на ящиках и стеллажах.
Некоторые из коробок лежали раскрытыми, являя миру своё нутро. Чаще всего или порошок цвета киновари, расфасованный по грубым каменным плошкам, или глиняные бутылки, запечатанные сургучом.
— Сколько брать будешь, — сплюнув на пол спросил тот же серый мордоворот.
— Может, она лучше натурой отдаст вместо денег? — смерил её сальным взглядом Клацклац и загоготал, не переставая бросать и ловить кости.
— Тебе бы всё о бабах думать! — не отвлекаясь от карт, припечатал один из орков. — Найди себе уже курицу и свей гнездо. Хорош мозги полоскать!
Кенку вроде бы усмехнулся, но свистнувший в полумраке нож вонзился в стопку карт, к которым тянулся зелёный здоровяк, и задрожал, качая перетянутой кожей рукояткой.
— Тебя спросить забыл, Зог.
— Ваще-то я — Заг! — обиженно пробурчал орк.
— Ваще-то мне начхать, — парировала птица. — Пасть ещё раз откроешь без спросу, наделаю новых дырок! Для вин-те-лян-ции! — глубокомысленно произнёс Клацклац. — Вы с братцем на испытательном сроке, и что-то я пока не впечатлён, верно я говорю, Нарастен?
Эльф лишь хмыкнул, не удостоив его ответом. При этом продолжая сверлить взглядом то Фурию, то своих же подельников.
— Так это, тебе сколько отсыпать? — снова вернулся к ней Штровек.
— А чистый товар? Не фуфло? — продолжила следовать плану орчанка, изучая пространство и намечая свои действия.
Дуэргар аж задохнулся от возмущения.
— Чтоб мне ещё какая-то головёшка тут товар критиковала! У нас лучший Прожиг в Аскеше! Если нравится дерьмо, разбавленное помётом лютомышей, вали к Креветке!
— Зачем же ей идти куда-то в другое место, если она так интересовалась нашей компанией? — внезапно вкрадчиво произнёс Нарастен.
Фурия на мгновение оцепенела.
— Она? — бросил эльф себе за спину — куда-то в темноту стеллажей.
— Она самая, — прошипела рогатая проститутка, выходя на свет. — Всё расспрашивала про тебя. Отчего говорит, у тебя такая кликуха? А кто за тобой стоит? А что за Синдикат?
Нарастен широко улыбнулся, и клыки его показались девушке чрезмерно длинными.
— Так я покажу, почему меня Ухмылкой кличут, мне что сложно что ли, братва?
Еле заметно кивнул бабочке, и та, схватив ближайшую плошку с наркотиком, бросилась прочь со склада.
Окружающие эльфа бандиты поддержали его отчётливым гулом.
— Отдай её мне, Нарастен, — внезапно брякнул Клацклац. — Хочу, понимаешь, попытаться скрестить кенку и орков! Буду си-лек-тци-ей заниматься!
— Закройся, селекционер херов, — цикнул главарь.
Фурия мелкими шажками сдвинулась к одной из открытых коробок, на крышке которой примостился светильник.
— Ты фильтруй, чё ляпаешь, а, Нарастен?! — не пошёл на заднюю Клацклац. — Тебе напомнить, кто тебя с Синдикатом свёл? Кто за тебя словечко молвил?
Дроу раздражённо потёр переносицу и скривился.
— Как договаривались, Штровек, — отчётливо произнесла девушка, перебивая ссору, — Креветка Фло отдаст тебе всю эту улицу. На тебе Клацклац и гоблинша. Остальных я возьму на себя.
Повисшая в комнате тишина напряжением могла бы соперничать с финалом «Ревизора». Убийственные взгляды подельников скрестились на сером коротышке, грозя пронзить его в дюжине мест.
— Да я… братва, вы чего… Вы ж знаете меня! Брешет она!
За те несколько секунд, что принесла ей эта маленькая диверсия, Фурия успела сделать ровно две вещи. Нацепила обратно всю экипировку. Не зря практиковалась снаружи быстро снимать и надевать. И, схватив за гнутую дужку рукояти масляный светильник, метнула его прочь.
Орки с гоблиншей ещё только разворачивались обратно в её сторону, привлечённые шумом и движением, когда импровизированный коктейль Молотова влетел в их скученную группу. Загу, а может, Зогу не повезло. Хрупкие глиняные стенки не выдержали контакта с его мощной грудью, разлетаясь мелкой крошкой.
Горючая смесь охватила его за какие-то секунды. Вспыхнувшая факелом фигура заметалась, врезаясь в коробки и стеллажи.
Орк споткнулся о скамейку и рухнул прямо в раскрытую коробку, доверху набитую Прожигом.
Фурии показалось, что на мгновение она ослепла.
Словно маленькое Солнце взошло посреди небольшого склада, пламенной рекой выжигая грехи и грязь.
Шум взрыва она уловила уже постфактум, лёжа на земле, куда её откинуло волной, хорошенько припечатав о каменную стену. Проморгавшись, смахнула пяток уведомлений о причинении урона остальным дружкам покойника, даже не вчитываясь.
По факту взрыв получился не слишком мощный. Лишь очень громкий и крайне яркий. Изначально-то показалось, что весь склад нахрен взлетел на воздух. А так лишь всех оглушило, да раскидало. Один из стеллажей лишился металлической опоры и угрожающе кренился в сторону своих товарок. Однако огонь перекинулся сразу на несколько предметов мебели и явно нацелился на ряды коробок.
Древняя считалочка сама собой всплыла в голове. Мама зачитывалась детективами и Агату Кристи уважала больше всех, все уши ей прожужжала в своё время.
Кто-то застонал сбоку от орчанки, и девушка бросила взгляд на Штровека, который с удивлением рассматривал металлическую рейку — в прошлом ножку стеллажа. Та прошила его насквозь и показалась на добрых пять сантиметров из раны на животе.
— Это… это что ж такое? — недоуменно спросил в пустоту дуэргар.
Первый кинжал лишь оцарапал её щёку, глубоко, но не смертельно, привлекая внимание.
Второй же вошёл в плечо девушки по самую рукоять. Клацклац двигался зигзагами в её сторону, с каждым шагом, приближаясь всё ближе.
Оттолкнувшись от стены, она бросилась ему навстречу и, когда до столкновения оставался всего шаг, приняла на выставленную плашмя секиру ещё один брошенный нож. Лезвие всего лишь на мгновение заслонило ей поле зрения, но, когда она снова посмотрела перед собой, противник уже исчез.
Боль обожгла икру девушки — кинжал бандита ловко распорол её мышцу, а его владелец, не останавливаясь, ужом прошмыгнул прямо у неё между ног.
Совместив разворот на 180 градусов с широким косым ударом, орчанка впечатала лезвие топора в пол. Клацклац проворно отскочил назад, бросив ей в лицо два ножа подряд. Фурия неумело закрылась предплечьем. Первый лишь вскользь задел руку, зато второй прошил конечность насквозь, едва не клюнув остриём ей в глаз. Спасло лишь то, что нож всё же застрял на исходе в мясе и остановился. С такими бойцами ей сталкиваться ещё не приходилось.
Девушке казалось, что с момента взрыва прошёл уже добрый десяток минут, но по факту обмен ударами занял всего несколько секунд. Только сейчас выжившие, ошалевшие от произошедшего, направлялись к ней.
Дым потихоньку начал скапливаться в помещении, забивая глаза и горло. Полыхало по периметру склада уже прилично.
— Зря ты к нам полезла! — злорадно бросил Клацклац.
Проигнорировав его, Фурия метнулась в ряды стеллажей. За спиной раздались проклятия. Свистнула стрела, вгрызаясь в коробку над её головой. Топот ног. Смог и треск огня. Пробегая мимо одной из стоек, она мимоходом опустила лезвие секиры на одну из ножек и на следующем шаге пнула соседнюю. С треском секция хранилища начала заваливаться, грозя погрести под собой и орчанку, и её преследователей.
Очередная яркая вспышка и взрыв где-то далеко позади.
Она кувыркнулась, выскользнув из мешанины металла, досок, керамики и наркотика. Развернулась, чтобы полюбоваться результатом и тут же согнулась от боли. Короткая стрела, пущенная гоблиншей, пробила доспех и засела в животе.
Обломав древко, осмотрела дело рук своих. Второй орк-близнец Заг и дуэргар Штровек глухо стонали, погребенные рухнувшей лавиной.
На другом конце кучи стоял Нарастен, Клацклац и маленькая лучница. Хладнокровно приняв очередной снаряд на топор, Фурия подхватила ближайший светильник и, не спуская с эльфа взгляда, бросила его прямо в кучу малу. Нарастен оскалился и выхватил двуручный клинок.
Завизжал дуэргар, объятый пламенем. Орк рычал, активно работая руками, стараясь выбраться из обломков стеллажа.
Прошептала она текст про себя. Это простейшее занятие помогло отвлечься от боли в руке и страха. Ввязавшись в самоубийственную схватку, она совсем не была уверена в победе.
Фурия только обрадовалась импровизированному лечению и обнулённому здоровью Штровека, когда её накрыла темнота. Абсолютная и непроглядная. Даже рук своих не видела в этой чернильной мгле.
Что-то свистнуло в сантиметре от её лица. Кожу, словно легонько пощекотали пёрышком. Или оперением стрелы. Не пытаясь осмыслить произошедшее, тут же рухнула на пол, слушая как над ней проносится невидимая смерть. Активно работая руками, поползла наощупь, лишь надеясь, что двигается прочь от врагов, а не навстречу.
Звуки стрельбы стихли. Она вскочила на ноги и побрела уже быстрее. Переход из тьмы на свет случился так внезапно, что она даже замерла на мгновение, за что и поплатилась.
Лезвие меча вгрызлось в левую руку, не столько перерубая её, сколько ломая кости и отбрасывая тело прочь. Покатившись в пыли и грязи, она потеряла ориентацию.
Фурия застонала и нашарила глазами ухмыляющегося Нарастена.
— Сука тупая, столько товара попортила. Почти месячная партия, это ж надо, Клацклац, — обратился он себе за спину. — Как бы Синдикат выёживаться не начал.
— То есть теперь моя помощь тебе нужна, чтобы уладить с ними делишки? — недовольно прокаркал кенку.
Нарастен лишь вздохнул и покачал головой, переводя взгляд на девушку.
— Ты ответишь мне за всё это. А создам-ка я заказ на твою голову, — картинно прижал он палец к губам, будто задумался. — Твои же Двуживущие сородичи тебя с кладбища не выпустят. Ладно, довольно слов.
Дроу забросил меч за голову.
В этот раз взрыв ощущался иначе. Яростно и долго. Сдетонировало несколько коробок разом. Обломки и мусор хлынули во все стороны. Застонали стеллажи, качаясь и, похоже, падая. Эльф потерял равновесие и пошатнулся. Фурия использовала свой шанс по максимуму.
Удар такой силы должен был отрубить конечность, но полная шкала здоровья, высокий уровень, да и латы помогли. Лезвие на половину вошло в ногу и отскочило, уносясь дальше.
Нарастен грохнулся на колено, шипя от боли. Она же вскочила, продолжая приём. Эльф закрылся рукой от следующей атаки, которая также завязла в его запястье.
Секира раскроила плоть и вылетела прочь. Следуя за движением, она крутанулась на месте и вбила полумесяц стали ему в ребра. Хотела-то в горло, но как бы ни старалась, левая рука слушалась всё хуже и хуже. Банально не выдержала нужную траекторию. Не помог даже эффект на меткость от
Орчанка уже примеривалась, куда ударить дальше, когда под сердцем закололо. Фурия поняла, что просто не успевает сдвинуться и активировала
— Да какого?! — возмутился разбойник.
— ПОПАЛСЯ! — взревела орчанка.
Топор обухом рухнул на тонкие птичьи лапы. Активированный
Краем глаза зацепила текст нового эффекта от удара.
Похоже перелом, а может общая хрупкость кенку, усугубили эффект от способности. Иллюзии закружились вокруг оставшихся бандитов, отвлекая и внося сумятицу.
Орчанка опять не успела развить успех, и это бесило до коликов. Залитая кровью гоблинша, изрядно подкопченная, раз за разом посылала в неё стрелы. Пришлось уходить в глубь лабиринта, что с каждым взрывом становился опаснее.
Часть хранилища попадала, создавая завалы и дебри. В какой-то момент ей пришлось повернуть налево, поскольку путь вперёд оказался загромождён. А пройдя метров десять — ещё раз налево. Очередной тупик.
Пробираясь в сумраке, освещенном заревом пожаров, она споткнулась об отогнутую металлическую планку и с тихим вскриком рухнула наземь, приложившись локтями о пол. Что-то просвистело там, где только что находилась девушка, врезаясь в поверхность, и очередная лужа огня разогнала мрак.
Над головой раздался ехидный смех.
— Не только ты умеешь поджигать вещи, тварь, — плюнул Нарастен, который завис каким-то образом прямо в воздухе на уровне верхних полок.
Пламя с шипением набросилось на новую пищу, поедая очередную коробку. Орчанка вскочила на ноги и рванула по узкому проходу, а сверху ей вслед летела ругань и метательное оружие. Двадцать секунд, и она неожиданно выбежала на открытое пространство, туда, откуда и начала весь этот безумный бой.
Лучница просто не успела развернуться, она стояла в начале соседнего прохода, выискивая беглянку, когда что-то ударило её в бок, отбрасывая в объятый пламенем стеллаж. В самую гущу.
Как же маленькая гоблинша закричала. Предыдущие погорельцы девушку как-то особо не смогли пронять, но эта зелёная коротышка… у Фурии кошки заскребли на душе.
Не останавливаясь, орчанка бежала, кашляя от застилавшего всё дыма. Мчалась и проговаривала очередную строфу.
Лёгкие горели огнём от нехватки кислорода. Даже волосы начинали дымиться и шипеть.
Склад давно лишился большей части сумрака, правда на его место пришли густые клубы дыма. Охвативший его пожар давал достаточно света, и всё же кенку она не заметила. Из какой-то еле заметной тени, образованной углом коробки и стены, выпрыгнула тощая фигура и крест-накрест полоснула её по лицу.
Фурия попыталась разорвать дистанцию, но время шуток для разбойника прошло. Он даже болтать перестал. Наседая на орчанку, Клацклац продолжал кромсать её и бить в уязвимые места. Попытки защититься, уклониться или атаковать он избегал за счёт голой скорости.
Не помогала и сломанная рука.
Ещё пара пропущенных ударов, а здоровье уже перевалило за половину полоски. Отстраняясь от противника, она наступила на что-то шуршащее и скользкое, и нога поехала вперёд. Просто выскользнула из-под неё, и Фурия, как идиотка упала на лопатки, приложившись затылком о пол.
Клацклац даже атаку остановил.
— Поверить не могу, что эта тупица умудрилась выбить аж четверых. Нарастен! Эй, Нарастен! В следующую партию предлагаю не брать дебилов. А то их какая-то шваль положила, а она даже на ногах не держится, — продолжал орать ворон.
В глазах Фурии же стояла верхняя полка стеллажа высоко над её головой, кажется, единственного, устоявшего к этому моменту. А конкретнее, коробка, что задумчиво качалась на верхушке этой полки. Вся такая неопределённая и загадочная. «Упасть мне или нет?» — как бы говорила коробка.
— Ну чё, есть последнее слово? — ухмыльнулся Клацклац, склоняясь над девушкой, поигрывая кинжалами.
— Угу, — на автомате ответила она, — поджидая нужный момент, — на опасном объекте нужно носить каску.
Бандит нахмурился. Заржавевшие шестерёнки в его голове начали раскручиваться, но она уже двинула кулаком по стойке стеллажа.
Коробка всё-таки приняла верное решение и качнулась вперёд. Клацклац поднял взгляд и как-то обескураженно протянул:
— Оуу…
Ворона накрыла деревянная махина, вминая в землю, а Фурию — облако Прожига, что бурей взметнулось из сломанного контейнера.
На миг она откинулась, даже не пытаясь сдвинуть с себя тело и обломки.
Слова сами собой всплывали в памяти.
Сталкивая с себя Клацклаца, удивилась выскочившему окну интерфейса и, не глядя обчистила тело. Только поднявшись на ноги, ощутила, что всё тело переполняет энергия, лицо пылает, кожу покалывает, а какой-то мотив набирает громкость на периферии слуха. Только тогда вчиталась в описание эффекта, дарованного порошком.
От математики у орчанки заболела бы голова, да только сейчас там нарастала музыка, поэтому думать получалось с трудом. Для себя она сделала всего два вывода.
1. В её личном списке мразей, которым при случае надо провести лоботомию дрелью, прибавился ещё один клиент.
2. У неё лишь капля времени, чтобы разобраться с Мистером Ухмылкой, пока это ещё физически можно провернуть.
Неосознанно притоптывая в такт мелодии, Фурия проревела во всю мощь лёгких:
— Нарастеееен, дружоооок, иди-ка сюда.
Огненное инферно, поглотившее склад в этот момент её беспокоило в той же мере, как цены на баррель нефти или мнение соседки, сидящей у подъезда.
За спиной послышался шум плавно опускающегося тела.
— Признаю, ты стоишь кое-чего, стерва, — дёрнул щекой дроу, — но итог окажется неизменным, тебе….
— Пасть закрой и доставай свою зубочистку, — рявкнула девушка.
Эльф откинул через плечо свой горчичный плащ и вытащил двуручный меч из ножен.
— Посмотрим, что ты скажешь, когда я затолкаю эту «зубочистку» тебе в глотку, — плюнул Нарастен.
— Цветы бы хоть купил для начала, — хмыкнула Фурия, срываясь с места.
Сломанная рука больше не донимала её. Усталость испарилась. Неуверенность и страх оказались вымыты из тела волной кипящей энергии. Она желала лишь сражаться — яростно и беспощадно. К чему все эти тактические уловки, ловушки и прочие малодушные хитрости. Голоса в её голове шептали, что есть лишь честная сталь и сладкий вкус вражеской крови, а ничего иного ей и не надо.
Текст системных уведомлений казался инородным и чуждым. Все эти закорючки только раздражали, поскольку отвлекали от главного — вакханалии боя.
Орчанка кружила вокруг эльфа, обрушивая на него удар за ударом. Чтобы парировать вражеский меч или применить какую-то способность приходилось прилагать недюжинное упорство, и тогда шёпот отвечал недовольным шипением.
Дроу бился умело, но в сравнении с тем же сержантом, чьи навыки она лицезрела на платформе лифта, разбойник действовал, как… разбойник. Пытался подловить её каверзным финтом или обманкой. Подставлялся, как бы случайно, и тут же наказывал её контрударом.
Косой удар секиры главарь принял на подставленный меч, и на секунду они замерли лицом к лицу. В противостоянии чистой силы она проигрывала и довольно сильно. Сантиметр за сантиметром топор клонился в сторону, поэтому, недолго думая, она впечатала свой лоб в покрытый шрамами нос Нарастена.
Нарастен на миг даже опешил, и в глубине его глаз зародилось зерно сомнений. Фурия прекрасно видела, что её поведение нервировало врага, но, честно говоря, ей было плевать. Она старалась не ради него.
Чтобы выпить Среднее Зелье Исцеления и восполнить утраченное здоровье пришлось приложить не меньше усилий, чем для возвращения контроля над собственным телом, когда отведала мозга грифона. Помогла мысль-аргумент, что зелье продлит этот бой. Продлит этот экстаз. И стало чуть проще управлять собой.
Нарастен отнюдь не являлся гениальным фехтовальщиком. Он пропускал удары, и ей удалось опустить его здоровье до 12 тысяч, т. е. чуть ниже 50 %. Проблема заключалась в том, что с каждой секундой боль от полученных ударов нарастала вместе с входящим уроном, а её собственные удары слабели.
Только это ей не мешало, девушка почти приветствовала эту боль. Она позволяла усилить эмоции от схватки. В какой-то момент вместе с очередным её бешеным воплем, сам собой активировался
Три грубые раны прочертили тело эльфа, отбрасывая на шаг, а Фурия лишь прыгнула следом. Обхватив топорищем его шею, вошла в клинч и вбила колено прямо в пах. На секунду задержалась подле и шепнула на ухо:
И Нарастен дрогнул. Он не являлся фанатиком. Его интересовали деньги и власть. Он не собирался отдавать жизнь за парочку ничтожеств, что даже с полоумной Двуживущей не смогли справиться. А она… она нервировала его. От помешанных можно ожидать чего угодно.
Он лично видел однажды, как какой-то бездомный насадился на нож одного из членов его прошлой банды, просто чтобы оказаться поближе, после чего воткнул большие пальцы в глаза бедняги. Тот тронутый окочурился, но и Гри́ан Гадюка вскоре последовал за ним.
Эльф, охая, взлетел с места вверх.
Нарастен поплыл в воздухе в сторону дырки в крыше, что образовалась, когда выгоревшая часть рухнула внутрь.
— Мы ещё не закончили, — рявкнула девушка.
Главарь лишь повернул лицо в её сторону, всё так же двигаясь к пробоине.
— С тобой закончат другие! Синдикат захочет узнать, кто уничтожил одну из их точек, — эта мысль почти подняла ему настроение.
— МЫ. ЕЩЁ. НЕ ЗАКОНЧИЛИ! — проревела Фурия.
Нарастен хотел отмахнуться, но орчанка прыгнула. А потом прыгнула ещё раз, оттолкнувшись от воздуха!
Нарастен пытался вырваться. Он царапал это прекрасно-медовое полотно плаща, тянул его прочь от лица, но девушка сидела плотно, словно пиявка, обхватив ногами его бёдра. А потом стало ещё хуже. Каким-то образом орчанка перекрутила ткань вокруг горла, удавкой стискивая его.
Он ощутил, как сгруппировавшись, эта тварь упёрлась ему в плечи ногами. Откинулась назад, натягивая плащ ещё туже.
Последнее, что он услышал, был голос проклятой девки.
Очередной мокрый удар кулака о землю, привёл её в себя. После того, как полузадушенный дроу потерял сознание, заклинание, поддерживающее его в воздухе, отрубилось. Падая, она успела оказаться сверху, вбивая его в закопченный пол. Нарастен зашёлся в сухом надсадном кашле, что звучал для неё оскорблением.
Места для осознанных действий в её разуме не осталось. Мозг лишь зафиксировал гроздь дебаффов, усеивающих фрейм дроу, как нарывы — обитателя лепрозория. Она просто ударила наотмашь в эту исчерченную шрамами рожу. Один раз. Второй. На третий раз нос чавкнул, сминаясь набок. Оглушённый эльф ещё пытался вяло защититься, но она раздраженно отбросила его руку в сторону. На пятый — вылетели два передних зуба, пропоров ей пальцы.
Фурия оседлала эльфа и лупила наотмашь, не соизмеряя силы и не обращая внимание на состояние своих рук и количество жизней.
На десятом ударе не выдержала челюсть, выскочив из пазов сустава. На тринадцатом — лопнул правый глаз. На семнадцатом — скулы вмялись внутрь головы. На двадцать третьем — с мокрым хрустом голова сложилась, стреляя содержимым в стороны.
В себя она пришла на сорок седьмом, когда осознала, что её рука раз за разом, вминает влажную пасту в каменный пол. Нарастен давно покинул бренный мир, но ярость, овладевшая ею, оказалась столь огромна, что она просто предпочла это проигнорировать.
Безумие, наконец, покинуло девушку, оставляя в закромах сознания мерзкие напоминания о потере себя. Об утрате контроля. О том, как она поддалась чужим желаниям и чужой воле.
Грудной голос прозвучал внезапно у неё в ушах, сменяясь лающим смехом. Постепенно стал тише и пропал.
Взрывы звучали всё чаще и всё ближе. Зона, закрытая стеллажами, давно превратилась в ревущее пекло. Останься она там, обратно уже не выбралась бы.
Ворох уведомлений плавал перед глазами, вызывая глухую злобу. Сверху падали обломки горящей крыши. Чёрный клубящийся дым достигал коленей. Лишь прибавка, даруемая её новым кулоном, позволила ей до сих пор не задохнуться, но даже так увеличенная полоска воздуха постепенно опускалась вниз.
Целых три секунды позволила она себе не двигаться, собираясь с мыслями. Наконец, кряхтя, поднялась и пробормотала:
— И вот один, совсем один. Тоскою сердце сжало.
— Пошел повесился и он. И никого не стало.
Фурия собрала добычу с дроу и, подумав, рубанула топором, отрезая заляпанную бурым некогда белую косичку эльфа.
Время платить по счетам
От выхода из склада её отделяла ревущая стена огня. Замотав голову своим меховым плащом, она сделала шаг назад и побежала, ускоряясь с каждым шагом. Чем ближе оказывался выход, тем жарче становилось ей в своих доспехах. За два шага до огня она чуть не струсила. Чуть не затормозила.
Истошно заорав, влетела в пламя. Чтобы пробежать его насквозь, ей пришлось сделать три шага. Всего три. Самые долгие секунды в её жизни. Они тянулись бесконечно медленно, как те мгновения на склоне горы. Как та сраная ель, выросшая из ниоткуда, забравшая у неё ноги.
Фурия завыла от боли, совершая первый шаг. Волосы загорелись вместе с плащом из барса, весело шкворча. Попытки отрешиться от ощущений ничего не принесли. Она чувствовала каждый сгорающий нерв.
Орчанка чуть не споткнулась, и это наверняка стало бы точкой. Все металлические части брони раскалились до красна, причиняя ещё больше кипящей боли, хотя, казалось бы, куда ещё? Простор для роста, как выяснилось, имелся. Перчатки приварились к пальцам, поножи врезались в бёдра, сковав спазмом ноги.
Девушка вылетела из охваченного пламенем здания, как исторгнутый Бездной демон. Врезалась в зевак, что столпились вокруг него, охая и обсуждая произошедшее. Она покатилась по земле, ощущая каждый камень брусчатки, каждую кочку. Доспехи, ставшие раскалённой клеткой, стискивали со всех сторон.
Рука, скрюченная, как лапа дикой птицы, потянулась к поясу, где лежали зелья. Глаза слепо шарили по фрейму, считывая информацию. Из 19 200 единиц здоровья осталось всего 4 417.
Она тянулась к поясу целую вечность. В реальности — несколько секунд.
Выцарапала не слушающимися пальцами пузатую склянку и прижала к губам.
Набежавшие отовсюду фигуры начали заворачивать её в тряпки — похоже плащи, и каждое спасительное касание прижимало раскалённые доспехи к чувствительной, как голый нерв, коже.
Фурия выла, орала и мычала что-то нечленораздельное. Грозила немыслимыми карами своим случайным спасителям. Обещала отрезать, расчленить и отгрызть. Судя по встревоженным лицам, а не разъяренным и возмущённым — её не поняли.
Она отрубилась, как ей казалось, на несколько минут, а в себя уже пришла, лёжа в незнакомой комнате. Два ряда коек. Утилитарная обстановка. Какая-то эльфийка сидела к ней спиной, покачивая изящной туфлей, и читала толстый томик.
— Тебе повезло, идиотка, — произнесла та, не оборачиваясь. — Если бы вместе с нарядом пожарных не пришла стража, тебя забрал бы Синдикат. Жители видели, как ты выбежала с базы Нарастена. Благодари Эстрикс, что один из бойцов приметил тебя в кабинете Дальниссе́ля.
Фурия пощупала себя. Заглянула под нагрудник.
В памяти само собой всплыло проклятие Линнорма, благодаря кому огненный урон усилился в полтора раза. Этой грёбаной ящерице она может быть частично благодарна за перенесённую пытку.
— Кхм, спасибо, — неуверенно пробормотала орчанка, пытаясь кое-как выразить признательность за своё исцеление и спасение.
— Да мне плевать по большому счёту, — не глядя на неё, ответила Шервана. — Работа.
Беззвучно выругавшись, девушка покинула комнату.
Клиос аж подпрыгнул от испуга, когда на стол его комнаты в таверне Фурия припечатала несколько предметов.
Пропитанная кровью косичка.
Спёкшиеся игральные кости.
Купчая на винокурню
В последнюю очередь, она высыпала на заляпанный стол горсть монет.
— Тебе удалось? — удивлённо протянул Клиос. — В смысле, тебе удалось! — поправился гоблин. — Нисколько не сомневался в твоих талантах, Фурия!
Девушка лишь криво улыбнулась.
— Итак, ты получил, что хотел?
— Да, — смиренно склонил голову коротышка. — Сам Мармиджи́р, покровитель торговли, направил тебя ко мне. Теперь сделка завершена по всем правилам.
— Моя доля? — требовательно протянула руку девушка.
— Эээ, безусловно, — гоблин не очень охотно, как показалось ей, подвинул в её сторону несколько стопок.
— Бонус? За, — пощёлкала пальцами орчанка, — моральный ущерб? Да и план я перевыполнила. Ты просил деньги или бумажку. Я принесла и то, и другое.
— Я готов предоставить тебе один любой предмет из моего ассортимента на выбор, — вздохнул Клиос.
— Это в качестве моральной компенсации, конечно? Ты же не пытаешься меня обмануть, а Клиос? — подняла вопросительно бровь орчанка. — Тебе напомнить, что делают с обманщиками в нашем стойбище?
— Нет-нет, ты права, это только первая часть. Я дам тебе… Я предложу…
— Я хочу в дело.
— Что? — выпал в осадок коротышка.
— Винокурня. Ты же не будешь её продавать. Я хочу в долю.
— Н-но, это ведь…
— Слышишь, редиска остроухая, — подалась она вперёд на локтях, — это не ты там по раскалённым углям свои мощи таскал! Я, нахрен, чуть не сгорела! И потом, — внезапно осознала Фурия, — тебе же партнёр нужен? Нужен. Кто-то должен решать силовые вопросы. А то опять со спущенными штанами будешь убегать из города.
— Когда ты так это говоришь… — призадумался Клиос. — Да, мне понадобится сотрудник, которые может решать деликатные проблемы.
— Партнёр! — припечатала девушка и протянула руку.
— Партнёр, — тяжело вздохнул зелёный коммерсант и пожал её.
Время платить по счетам
Расцепив хватку, он приложился к кружке с пивом и осушил, не отрываясь. Посмотрел на неё хитрым взглядом.
— Твоядолядвадцатьпроцентов, — скороговоркой протараторил партнёр.
— Так значит? — стукнула кулаком орчанка. — С таких финтов начинаешь наши добрые партнёрские отношения?!
Торговался Клиос отменно, пришлось ей признать. Они до хрипоты спорили и ругались, чтобы в итоге сойтись на 40 %. Выше гоблин просто отказывался поднимать эту цифру. Он приводил убедительные в своей стройности аргументы, ссылался на объем работы, который ему придётся выполнить, рисовал сложности, с которыми столкнётся их молодой бизнес, лишённый покровительства Синдиката, рвал на груди рубаху, канючил и бился головой о стол. Ладно-ладно, не бился он башкой о дерево, но был очень близок к тому!
Фурия уступила.
Сидя в снятой на ночь комнате всё той же таверны, она разбиралась с добычей. С Клацклаца она вытащила 2.5 золотых и колечко, а с Нарастена целых 770 золотых, из которых лишь 550 являлись целью задания, поэтому остаток она смело присвоила себе. В дополнении к презренному злату нашла наплечники и плащ. Ту самую мерзкую тряпку, которой придушила бандюгана. Уж на что, её корежило от вида этой ветоши, но параметры по всем фронтам превосходили чудесный подарок кожевника.
Ободок проворной руки
Оплечье костяной улыбки
Пелерина амбициозных устремлений
+15 %
+15 %
На прощание погладив мягкую голову барса, орчанка экипировала плащ, лишь покачав головой.
Из доступного ассортимента Клиоса она выбрала сапожки. Свои как никак на 15 уровней уже переросла. Редких предметов у него, увы, не нашлось.
Тяжёлые наголенники наёмника
Фурия вытянулась на кровати, обдумывая произошедшее в доках. Безумие, охватившее её, явно не тянуло на обыкновенный эффект Прожига. Все эти наркоши, толпами заходившие за дозой, вряд ли рвались к ощущению всепоглощающей ярости.
Неистовый. Обладатель надменного голоса и этого режущего ухо смеха. Что ещё за хмырь?
Беглый поиск по форуму принёс прорву информации. Теологи Виашерона считали свой ад вполне реальным. И у них имелись все для этого основания. Та самая Проклятая Бездна или просто Бездна, которую частенько вспоминали встреченные ей персонажи, являлась финальной точкой назначения для местных грешников.
Кто-то правда считал Бездну всего лишь отдельным планом — параллельным измерением, которое существовало в самодостаточном виде. С обитателями Бездны жители Виашерона сталкивались пусть и не часто, но регулярно. И в основном такие встречи несли разрушения и смерть.
В религиозном труде епископа Бенега́ра, который цитировал на форуме некий ЛастикФломастик, говорилось о четырёх ярусах Бездны и у каждого из них имелся свой правитель. Этот самый Вангаррель заправлял третьим ярусом, посвящённым бесконечным войнам и сражениям.
Фурия дунула на свечу, и перевернулась на бок, проваливаясь в сон.
Танкае, мажордом Старшего Дома Ба’Энтар, имела две отличительные черты. Во-первых, она носила очки — весьма изящные и явно стоившие, как две полных экипировки Фурии.
Во-вторых, её внешность[4] весьма сильно клонилась к андрогинности. Этому способствовали и резкие скулы, и высокий лоб. Однако всё вместе, на удивление, создавало образ исключительно, нет, не красивый, и уж тем более не обворожительный. Однако, определенно необычный и где-то даже интересный.
В общем, по мнению Фурии, Танкае могла бы играть главную женскую роль в каком-нибудь арт-хаусном фильме. Из тех, где режиссёром значится европеец с непроизносимой фамилией, а герои мучительно долго смотрят в кадре друг на друга и молчат. В конце они чаще всего умирают под инди-поп. Именно на такое кино её чаще всего водил Тём…бывший.
Довершали картинку волосы, сложенные в высокий конский хвост, длинные серёжки, несколько косичек и завитки татуировок на острых скулах. Девушка даже замерла на миг, изучая эльфийку. Вчера освещение скрывало многое, сейчас же, оказавшись внутри особняка, она могла спокойно изучить эту упрямую козу, что не пустила её сразу к Матриарху.
Говорила мажордом спокойным и ровным тоном, спину держала прямо, будто проглотила аршин, а двигалась плавно и неторопливо. Просто образцовый слуга. Когда в назначенный час девушка начала барабанить по двери, эльфийка лишь молча кивнула ей и велела следовать за собой.
Петляя по одинаковым, как зёрна риса, коридорам они вскоре достигли зала для аудиенций на 3 этаже. Двойные двери распахнулись, чтобы явить просторное помещение с высоким потолком. По периметру комнаты кучковались дроу самого разного ранга и профессий. Орчанка видела стражников, бдительно следящих за каждым, гвардейцев-аристократов, четвёркой окруживших высокий трон, непонятных, но хорошо одетых товарищей, шушукающихся между собой. Их она так и хотела отнести не то к ари́сто, не то к торговцам.
— Двуживущая Фурия из Клана Гремящего Пика, — хорошо поставленным голосом громко объявила Танкае и согнулась в поклоне ровно на 90 градусов.
Девушка же осталась стоять, лишь символически опустила голову, почти кивнула.
Дроу изучали её с интересом, а кто-то с откровенной враждебностью. Видимо, её поведение не всем пришлось по нраву. И пока они пялились на орчанку, она рассматривала самого Матриарха.
Если мажордом Фурии напомнила мальчика, то Тальврае в женственности отказать не получилось бы при всём желании. Роскошная фигура и правильные черты лица так и бросались в глаза, навевая ассоциации с героинями картин. Не Рубенсовских массивных тёток, а что-то из Мухи, или быть может «Букета» Чахурского. Попытки матери вдолбить в голову молодой Авроры немного прекрасного заняли целый пласт её детства.
Очарование только усиливалось за счёт правильно подобранной одежды — изысканного карминового платья, гривы блестящих белоснежных волос и золотистых татуировок вокруг глаз эльфийки. Она бы ни за что не призналась даже на смертном одре, но порой ей и самой хотелось нацепить что-то похожее — какое-нибудь длинное, откровенно дамское облачение. Наряд Матриарха как раз попал в этот список, вызвав глубокую зависть.
По правую руку от величественного Матриарха в небольшом кресле сидел подросток[5]. Сидел достаточно ровно, отнюдь не развалившись и перебросив ногу через подлокотник, и всё же чувствовалась в нём некоторая вальяжность. Во многом благодаря лёгкой ухмылке, блуждающей по его губам, и непослушной чёлке, словно с расчёсками парень вёл длинную и беспощадную войну. И пока что он выигрывал.
Молодой эльф Фурии понравился сразу. Он явно не воспринимал всё происходящее всерьез, и это выгодно отличало его от своих сородичей. Одетый в фиолетовую двубортную куртку, застегнутую на левой половине груди, ей он напомнил не то певца, не то актера на интервью.
— Что привело тебя, Фурия, в мой Дом? — бесстрастным голосом спросила Матриарх.
Девушка даже замешкалась на миг, так увлеклась изучением обитателей.
— Меня послал вождь Ингакхар. Дело касается его брата, — голосом она попыталась передать важность сказанного, доставая из сумки пластину печати.
Беседовать при такой толпе о своей миссии никак не хотелось.
Тальврае бросила быстрый взгляд на гравированный металл и лишь легонько махнула рукой. Жест можно было трактовать как угодно, но посетители один за одним начали покидать комнату, почтительно кланяясь и стараясь не поворачиваться к эльфийке спиной.
В итоге в комнате осталась лишь четвёрка гвардейцев, Тальврае и подросток.
— Итак, что от меня понадобилось вождю? — взяла первенство эльфийка.
— Он попросил меня найти своего брата.
— Опять? — нахмурилась Тальврае. — Все прошлые попытки не принесли успеха. Сколько ещё посланцев должно сгинуть?
— И тем не менее. Расскажите всё, что знаете про исчезновение его брата.
— Как удалось выяснить моим агентам, отряд Грокха остановился в таверне Объятия Душителя.
— Я бы не назвала эту забегаловку таверной, — вклинилась орчанка.
— Тебе известно сие заведение? — склонила голову набок Тальврае.
— Я в нём ночевала.
— История циклична по своей природе, — пожала плечами дроу. — Неудивительно, что она ведёт нас по кругу, как ездовых животных.
— Весь мир — театр. В нём женщины, мужчины — все актёры. У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль, — внезапно продекламировал подросток, улыбаясь. — Матушка права, всё, что нам остаётся это следовать зову истории, хорошо отыгрывая наши роли.
— Прошу простить моего сына. С тех пор, как Аше́нри увлёкся театральными постановками несколько лет назад, в нём проявился чрезмерный драматизм.
— Не станешь же ты отрицать, что мой маленький театр приносит нам приличный доход, — хмыкнул эльф.
— Не стану, — улыбнулась Тальврае, — по крайней мере твоя претенциозность уравновешивается наследственной прагматичностью.
— Почему они не остановились в вашем Доме? — вернула разговор к нужной теме Фурия.
— Мы хотели сохранить переговоры в тайне. Даже в нашем Доме имеется слишком много ушей и длинных языков. Очевидно, не получилось. Охрану Грокха отравили в собственном номере, а сам он пропал. Мои агенты излазили всё вокруг, но не смогли найти какие бы то ни было улики.
— И, если бы избавилась от тётки Танкае, количество ушей и языков точно сократилось бы, — язвительно бросил подросток.
— Не начинай, тебе прекрасно известны условия нашей договоренности. На её месте могла быть я.
Ашенри лишь поморщился и заметил:
— Улики не нашли, но мы знаем, что Старший Дом До’Эт вынюхивал точку назначения нашего эмиссара.
— Это едва ли можно считать серьёзным доказательством их участия в похищении брата вождя, — парировала Матриарх. Все Дома стремятся добыть как можно больше информации. Никогда не знаешь её истинную ценность, пока не станет слишком поздно.
— Пусть так, но это единственная ниточка, которой мы располагаем. Если хочешь найти Грокха, начни с Дома До’Эт, — переключился он на Фурию. — Брата Матриарха частенько можно найти возле Арены Пепла и Крови.
Тальврае поджала губы.
— Молодости свойственна поспешность. Повторюсь, слишком рано обвинять их в произошедшем. Расспроси владельца таверны, осмотри номер. Быть может тебе удастся найти какие-то следы, что упустили мои подчинённые.
Долгий путь домой
— Спасибо за информацию. Я займусь дальнейшими поисками.
— Будь осторожна, Фурия, — донесся ей в спину встревоженный голос сына Матриарха, — кто бы ни стоял за случившимся, свою безжалостность он уже доказал.
[1] RADIO TAPOK — Dragula.
[2] Художник — Zack Castro.
[3] Художник — fesbra.
[4] Художник — janisjoy.
[5] Художник — blhoundjr.
Глава 8
Гвинден
Сказать, что я не выспался, значит преступно преуменьшить хреновость моего самочувствия. Хотелось лишь закопаться поглубже в недра кровати и попытаться снова забыться, лишь бы отключилась головная боль. Та даже дебаффом висела на панели интерфейса. В итоге сознательность всё же победила и пришлось подняться. Меня ждала куча дел.
Спозоранку решил нага не дёргать, а то ведь точно дверь посильнее захлопнет, и привет, перелом. Пользуясь АБСОЛЮТНОЙ ВЛАСТЬЮ, напряг слуг, чтобы принесли мне гвоздей и прочего мелкого стройматериала. Всё для того, чтобы избежать необходимости снова лицезреть интенданта. Окей, признаюсь, апгрейд моего статуса немного ударил по мозгам, но сдаётся мне, пока я не купаюсь в крови молодых девушек Леди Батори-стайл, эти невинные причуды мне можно простить.
Из пыточной в молодые аристократы — неплохой рост. Главное не сильно наглеть, а то на пути вниз встречаешь всех тех же людей, кому успел насолить по пути наверх.
Пока гоблины таскали всякое барахло в мою комнату, закинул единицу таланта в
Слуги приказ исполнили ответственно и досконально, поэтому вскоре моя отнюдь не большая комната начала напоминать нечто среднее между лавкой старьевщика, строительным складом и жилищем поехавшего Плюшкина.
Этому способствовали и обильно покрывавшие пространство комнаты растения. Мой дорогой друг — завхоз всё-таки выполнил свою часть сделки. Большинство поверхностей слуги заставили мешочками с семенами и сушеными листьями, вытяжками в стеклянных колбах, горшках с живыми цветами и тому подобной флорой. На одной из полок многоступенчатого комода обнаружились паучьи глаза и цветки басидиронда — ровно те ремесленные ингредиенты, что мне пришлось выложить в комнате Джеззары в надежде, что удастся уболтать того, кто захватит Дом Теккен’ар, поделиться награбленным.
Обозревая добычу, не мог не испытывать гордость. Как говорил один полковник — тёзка полководца и людоеда — «Люблю, когда всё идёт по плану!»
Закатав рукава, я начал строчить отмычки, постепенно набираясь опыта в этом нехитром ремесле.
Далеко не каждая попытка получалась успешной, а после 35-и навык и вовсе отказывался расти дальше. Видимо надо отыскать инструктора, чтобы выучить новый рецепт. Тем не менее, мне удалось изготовить пять десятков отмычек, на некоторое время обеспечив себе запас. Хорошо, стакаются по 25 штук.
За этим занятием нагулял аппетит, и чтобы не отрываться от процесса, точнее следующего его этапа, поручил принести завтрак прямо сюда. Всё тот же пожилой гоблин, который попался Соверетту в первый раз, пытался выяснить «что Сир желает откушать», за что и получил мелкую гранату.
— Удиви меня, — насмешливо протянул я, наблюдая, как покрывается испариной лоб гоблина.
Возможно отыгрываться на нём и не стоило, но по меркам дроу моя месть была по-настоящему безобидной.
Пока я изучал конструкцию Поддельного тренировочного замка Марека, слуга, пыхтя, вкатил тележку, на которой покоилось несколько тарелок. Я честно пытался запомнить название всех блюд и их ингредиенты, но в какой-то момент мой мозг, перегруженный информацией, спасовал и отключился, спасая своего хозяина.
Из всех вариантов по душе мне пришёлся Пирог из вольпертингера и каких-то местных грибов, возможно потому, что мясо на вкус никак не отличалось от крольчатины.
Тренировочный замок работал предельно просто: сбоку на нём имелись кнопки, которые позволяли регулировать количество штифтов и степень жёсткости пружин, — по сути, сложность замка. Чем больше штифтов — тем сложнее замок. Последняя кнопка позволяла сбросить замок, чтобы повторить взлом заново.
Начав с самого простого, я постепенно добрался до трёх штифтов и максимального натяжения пружин, где действовать уже приходилось аккуратно — не так топорно, как в самом начале.
Убив около трёх часов и две дюжины отмычек, я, наконец, добрался до заветной надписи. Если бы не этот чудо-замок, боюсь представить, сколько пришлось бы угрохать времени.
Чуткие пальцы
Причём 30 единиц, полученные благодаря книжице Финика, продолжали сохраняться по мере роста навыка, который стал выглядеть несколько странно — 105/75.
Пока я наслаждался неожиданным подарком системы, за спиной деликатно покашляли. Ровно два раза, не громко, но и не слишком тихо. Выверенно. Дворецкий Дживс умильно смахнул бы единственную слезу.
Развернувшись, я никого не увидел. Пришлось опустить взгляд
— Сир, к вам посетитель, желаете её принять? — гоблин просительно смотрел на меня, ожидая решения.
— Дуэргар, сир, — прочитал он невысказанный вопрос. — Представилась, как Бракхильда Ясный Взор.
— Хм, ну веди, коль пришла.
Травница ступила в комнату осторожно, будто пробираясь по глубокому болоту полному ядовитых гадов.
Бракхильда постояла, перебирая край длинного платья, неловко поклонилась. Этикет дроу для неё явно оставался чем-то далёким и мудрёным.
— Что тебе нужно? — пришлось взять инициативу на себя — молчание затягивалось.
— Вы сказали правду Далькхару? Вас, действительно, отправил за мной Шаллаш?
Я кивнул.
— Сморщенная ящерица, чтоб его лютомыши сожрали! — внезапно выругалась женщина. Спохватившись, покраснела, отчего серая кожа приобрела лёгкий румянец.
— Объяснишь?
Бракхильда вздохнула и разгладила подол платья.
— Не грибы я там искала, сир. Рептилия послала меня за цветком. Кто-то пустил слух, что в логове Шаэрга вырос Пятилистный Эсмиа́льт. Я не хотела идти, верёвочники в последнее время совсем одичали, но он сулил хорошие деньги.
— Значит, меня отправили не тебя спасти, а этот твой Пятнистый Эстроген вернуть?
— Пятилистный Эсмиальт. Да, — она помялась и засунула руку глубоко под платье.
— Воу-воу, Бракхильда, ценю порыв, но я люблю женщин повыше. Такой благодарности мне не надо.
Травница на мгновение замерла, а потом залилась раскатистым смехом. С хрипотцой и переливами — любая солистка джазового ансамбля с гландами его оторвёт.
— Я нашла его, знаете ли. Вот, этот Эсмиальт, — внезапно вытащила она тёмное растение из складок одежды.
— И на кой он мне сдался?
— Двуживущие… — тяжело вздохнула травница. — Только они протянутое сокровище готовы в мусор выкинуть. — Эсмиальт, сир, также известен, как Цветок изменённой судьбы.
— Это когда гадалка тебе долгий путь и казённый дом предсказала? — не удержался я. — Жрёшь цветок, и вместо этого получаешь жену красивую и детей румяных?
Бракхильда, судя по глазам, всерьёз обдумывала идею развернуться и уйти, поэтому пришлось придушить порыв играть клоунаду и дальше.
— Нет. Если приготовить из него снадобье, эсмиальт позволяет изменить предначертанное — из хилого сделать сильного бойца, из глупого — мудрого мага. Снадобье раскроет ту сторону, к которой больше всего лежит душа выпившего. Это мой способ отблагодарить вас. Если бы не ваше вмешательство, та тварь…
Она замолкла и вцепилась пальцами в платье. Через несколько мгновений постепенно пришла в себя.
— Зачем вы довели меня до дому? Готова поставить свой годовой заработок, Шаллаш — бессердечная тварь, чтоб его все демоны Бездны отлюбили, — скороговоркой пробурчала женщина, — предлагал меня прирезать или просто на улице оставить.
— Меня, — порыв внезапного вдохновения или пятая точка напомнила о грозящей ей опасности, — сподвигла на это Эстрикс, — гладко закончил я.
— Что? — развела руки в стороны травница.
— Богиня Эстрикс явилась ко мне во сне и велела позаботиться о тебе.
Бракхильда второй раз за день зашлась хохотом.
— Несомненно. Богиня при этом говорила, что отныне все кроме дроу перестают считаться существами
— Я серьезно. Не буду же я из природной доброты спасать дуэргара, — пришлось сыграть на её опасениях, подкинув топлива в костёр образа тёмного эльфа.
Травница скривилась, будто уксусу хлебнула.
— Конечно, зачем благородному сиру спасать такую как я? — протянула она.
— Даже если принять ваши слова за правду, зачем я сдалась вашей богине? Эстрикс презирает всех кроме дроу. Ей моя вера нужна, как сапоги — минотавру.
Я не нашёлся, что ответить. Как образ дроу имел определенный эффект на всех, с кем я сталкивался, так и у Эстрикс сложился специфический ореол. Попробуй убеди кого-либо поменять свою веру, если богиня, которой тебя призывают поклоняться, открытым текстом призывает тебя уничтожить или взять в кабалу.
— Не знаю, что вы затеяли, но не стоит в это меня вмешивать. Ещё раз спасибо за моё спасение. Смешайте эсмиальт пополам с эссенцией темноцвета. Главное — Шаллашу не показывайте, а мне пора.
Пятилистный Эсмиальт
Бракхильда коротко поклонилась и вышла.
Предрассудки Аскеша 1 — Гвин 0.
Использовав
Постепенно стихли все звуки — исчез неразборчивый гомон Аскеша и шаги слуг за стеной.
— Мой любимый болтливый разбойник. Не думала, что ты соскучишься по мне так быстро, — раздался насмешливый голос богини из-за моей спины.
Встав на колени, я повторил первую нашу встречу, но белоснежная рука настойчиво прервала мой ритуальный поклон.
— К чему эти жесты, Гвинден? Не ты ли оказал мне такую крупную услугу, уничтожив слабость в самом центре моей империи? — подколола меня Эстрикс.
— Как продвигается твоя миссионерская деятельность? Увеличилась ли моя паства? — белоснежная красавица широко улыбнулась, но вместо обнадеживания, меня пробрало морозом.
— Богиня, выполняя твою волю, я столкнулся с определёнными сложностями.
— Какая печаль. Похоже ты взял на себя больше, чем можешь вынести, — притворно вздохнула она. — Мне будет очень жаль, если придётся развоплотить тебя, Гвинден, но уговор есть уговор, сам знаешь. Желаешь сдаться?
— Я не сдаюсь, прекраснейшая, я лишь хотел…
Эстрикс прищурилась, обдумывая сказанное.
— О каких рамках идёт речь? — недовольно протянула покровительница арахнидов.
— Об ограничениях, установленных на твоих почитателей, и пусть эти ограничения нигде не закреплены, но всё же известны всем и каждому.
— Продолжай. И поменьше словоблудия. — нетерпеливо топнула изящной ножкой богиня.
— Говоря откровенно, всемогущая, тебе надо поменять свой бренд.
— Что?! — выпала в осадок собеседница.
— Тебе поклоняются только дроу, поскольку всем прекрасно известно, как отрицательно ты относишься к иным расам.
— То есть ты предлагаешь мне опуститься в грязь к этим зеленым ходячим иблитам — гоблинам, серым каменноголовым дуэргарам и унавоженным минотаврам, так что ли? — начала закипать Эстрикс.
— Если ты хочешь захватить новые рынки, так или иначе тебе нужно найти подход к местным покупателям.
— Говоришь, как торгаш! — сморщила нос девушка. — Я не покровительствую купцам. Хитрость. Сила. Острый ум. И никак иначе!
Попробуем зайти с другой стороны.
— Когда ты вручила мне это задание, великая, не случайно ты поручила расширить свою паству из иных рас — кроме дроу. Это испытание, безусловно, мы оба это понимаем. Оно и должно быть сложным, но сама того не ведая, ты выдала свою главную потребность — верующие. Новые верующие. Популяция дроу конечна и, более того, почти статична, поэтому нужна свежая кровь.
Эстрикс сузила глаза, и пятой точкой я ощутил смертельную опасность. Время закруглять монолог.
— Чего стоят Разумные без своих богов? Но также, чего стоят боги без своих почитателей? Думаю, не ошибусь, если скажу, что именно Разумные дают богам силу своей верой. Поэтому…
Горло сдавило удавкой. Обруч внезапно возникшей чернильной энергии перекрыл воздух, затягиваясь с каждой секундной.
— Боги нуждаются в Разумных? — Эстрикс пристально рассматривала свой идеальный маникюр, словно наш разговор вообще перестал её волновать. — Это интересная теория, Гвинден, но не думаю, что стоит её рассказывать кому-либо, кто обладает меньшим терпением, чем я, если ты правильно меня понимаешь.
Темнота в глазах нарастала, и я кивнул из последних сил. Энергия рассеялась, словно только что я не находился в шаге от полета на кладбище.
— Прекрасно понимаю тебя, Владетельница Подземья. Независимо от причин, по которым ты хочешь расширить свою паству. Пускай это всего лишь обычная прихоть, сперва нужно предпринять какие-то шаги. Я не призываю тебя делать прокламации о всеобщей любви и дружбе, но быть может, стоит обдумать мягкие послабления? Что-то, что даст могучему воину орков или магу тифлингов почувствовать, что их вера будет вознаграждена, стоит им принять крайне верное решение поклоняться тебе, Богиня?
Эстрикс нахмурилась и отвернулась. Томительные несколько секунд она молчала, и я приготовил новый раунд аргументов. Внезапно она отставила руку в сторону.
— Довольно. Я услышала тебя. Твои слова я обдумаю на досуге.
Пока я праздновал успех — богиня, может, и взяла паузу, но система её сдала с потрохами — она успела исчезнуть. Незаметно и без всяких спецэффектов.
Набив сумки растениями, я направился к Шаллашу. По пути на время расстался с Травничеством, дабы перевести плюшку от ачивки на нужную мне профессию. Проверил кулдаун
Старый наг, как всегда, выразил огромный восторг от встречи со мной. Ну, по крайней мере, не пытался закрыть дверь перед моим лицом, а это, в переводе с Шаллашского на человеческий, — крайняя степень гостеприимства и радости.
— Все сссироты нашли новый дом? Все болезные исссцелилисссь? — проскрипел он при виде меня.
— А то! Я даже госдолг Подземья умудрился вчера снизить. Теперь Империя света у нас попляшет!
Шаллаш мягко потряс головой и отстранился, пропуская меня внутрь своего вонючего жилища, которое выглядело изнутри также погано, как и снаружи. Тут никаких сюрпризов. Как череп с костями на флаконе предупреждает о ядовитости содержимого, так и обшарпанный грязный фасад здания, весьма прозрачно предостерегал адекватных Разумных от посещения сего заведения.
Первый этаж дома служил обиталищем владельца, и лишь подвал, обставленный алхимической аппаратурой, выдавал его профессию. Жидкости кипели на медленном огне, окрашенная пена извергалась из мензурок и реторт. В отличие от гадюшника, до состояния которого Шаллаш довёл свое обиталище, лаборатория выглядела безупречно. Больше всего меня удивило количество книг, заполнивших полки многочисленных шкафов.
Что-то имелось в таком диссонансе между двумя этажами от интеллигентных питерских алкоголиков, которые даже опустившись на самое социальное дно, могли в любом состоянии цитировать Гёте и Байрона. Шаллаш, может, и упал вниз, будучи вынужденным проживать среди грязи и нищеты, но что-то в его прошлом, возможно, сиятельном и великолепном, заставляло его поддерживать своё рабочее место в безукоризненном состоянии, как дань былому.
— Ну что, с чего начнём? — потёр я руки в ажиотаже, — Варим эликсир бессмертия? Зелье всемогущества?
Шаллаш улыбнулся погано и неприятно.
— Лечебное зелье. Сссамое примитивное и дешёвое, но прежде покажи, как ты умеешь подготавливать ингредиенты. Корень мандрагоры и сссерая ясно́тка — два к трём на 100 миллилитров воды. Полторы минуты на малом огне.
Малое целебное зелье
Недоуменно нахмурившись, я нашёл искомые растения среди запасов Джеззары и, перемешав их в стеклянной колбе, поставил на огонь.
Шаллаш покачал головой.
— Так я и думал, двуживущий. По-твоему, всё искусство алхимии заключаетссся в перемешивании травы? Ты рагу готовишь или зелье? Алхимия не терпит неточностей и пренебрежения. Знаешь сколько ошибок ты сссделал в этом элементарном процесссе?
Я пожал плечами, чувствуя себя нерадивым учеником, который накосячил на практическом занятии по химии.
— По порядку. Рассстения неверно подготовлены. Корень мандрагоры ссследует нарезать дольками и прижать пессстиком, чтобы выдавить сссок. Яссснотку до поссследнего момента держат в закрытом контейнере, чтобы она не выдохласссь.
— И откуда я должен знать эти нюансы?
— Есссли бы ты был чуть умнее горного тролля, то догадался бы задать уточняющие вопросссы.
— Далее, я сказал 100 милилитров, а сколько зачерпнул ты?
— Видимо, не 100, — раздраженно выдохнул я, пытаясь обуздать характер.
— 102.
— И, наконец, полторы минуты — это ровно 90 секунд, ты снял с огня на пять секунд позже. Ещё раз. По новой.
— Сссемперви́вум ссследует обдать холодной водой, прежде чем добавлять на поссследнем этапе.
— А я что сделал?!
— Обдать — это коротко, ключевое ссслово, коротко! Подвергнуть воздействию влаги! Ты, оловянная башка, вымачивал его, будто сссобирался закатывать в банки на зиму.
— Так?
— Нет! Креа́ссстр всссемогущий, избавь меня от этого мучения. Я троглодитов видел с большим разумением, чем этот ученик, — пробурчал нага. — Гринде́лия не терпит воздействия сухого воздуха! Даже близко нельзя её приближать к горелке, иначе она теряет все полезные сссвойссства.
Я аккуратно поставил пузырёк на стол и толкнул его в сторону Шаллаша. Тот вытащил пробку и принюхался. Окунул кончик когтя в жидкость и попробовал на вкус. Замолчал на мгновение, и я приготовился к новой тираде о моей бестолковости, бесполезности, расточительности ценных ресурсов и переводе кислорода на такую бестолочь, как я.
— Приемлемо, — выдал нага и толкнул эликсир каменной кожи обратно в мою сторону. — Вот, что получаетссся, когда одарённый учитель береётссся за дело. Даже из осссла можно сделать алхимика при должном усссердии.
Изведя около трети ингредиентов, посмертно отнятых у Джеззары, за эти несколько часов, я неплохо продвинулся на алхимическом поприще. Разработчики весьма далеко отошли от крафта в привычных мне старых играх — там сложность заключалась лишь в добыче редких ресурсов, а дальше производство происходило автоматически, пусть и не с 100 % вероятностью успеха. В Виашероне крафт требовал усердия, внимательности и даже некой предрасположенности к сему процессу — частички вдохновения, чтобы сделать то же зелье не просто успешно, а сильнее. Да, любой рецепт, как показал Шаллаш, можно усовершенствовать, если знать, что делаешь. Вот только, чтобы нарушать правила, их надо вначале выучить наизусть. И это давалось нелегко.
Каждое растение, гриб и цветок требовали особого обращения, каждое зелье, эликсир и снадобье — соблюдения множества далеко не всегда очевидных условий. Крафт лишь поначалу казался чётким и выверенным процессом, так новички постигали азы. Очень скоро алхимия превращалась в искусство, а искусство не терпит рутинности и механического повторения.
Сами рецепты, доступные и на аукционе, и у инструктора кроме перечня ингредиентов содержали лишь базовую последовательность действий для приготовления конечного продукта. Без тех самых нюансов, которым мог научить Шаллаш или его коллеги. Поэтому крафт только по рецепту снижал шансы на успех.
Мой репертуар пополнился всеми доступными к изучению у Шаллаша рецептами — малые зелья здоровья, маны и энергии, усиливающие эликсиры на все основные параметры и резисты к разным элементам (весьма скромные) — огню, холоду и так далее. Да, выяснилось, что все склянки, создаваемые алхимиками, недаром используют разные термины.
Зелья обладали кратковременным, чаще всего разовым эффектом на восполнение внутреннего ресурса, не имеющим отношения к бою или усилению за редким исключением. Эликсиры давали усиление каких-либо параметров или сопротивлений, но на относительно небольшой промежуток времени. Настои делали ровно то же, что и эликсиры, с той лишь разницей, что усиление длилось значительно больше — вплоть до нескольких часов. И, наконец, снадобья — самые редкие и оттого дорогие типы алхимических склянок при поглощении давали перманентную прибавку к параметрам, навыкам и даже способностям или заклинаниям.
Недаром Снадобье измененной судьбы, по словам Бракхильды, все так хотели оторвать с руками.
Увидев, что я собираюсь практиковаться и далее, аспид махнул рукой и поднялся на первый этаж, оставив меня в одиночестве.
У меня же в голове крутился рецепт Бракхильды. Светить эсимальтом перед лицом нага совсем не хотелось, поэтому пришлось дождаться его ухода. Как она там сказала: «Смешать эсмиальт пополам с эссенцией темноцвета»? Тренькнула система.
Снадобье изменённой судьбы
Совсем не кисло. И чем раньше такое зелье примешь, тем сильнее будет его эффект на высоких уровнях. Думаю, именно этим объясняются низкие требования по уровню навыка. Так-то у всех прибавка к ловкости, в моём случае, фиксированная. Соперничество идёт лишь в плоскости навыков ведения боя, а также экипировки и заклинаний. А тут получается новая переменная — накопившиеся дополнительные статы от выпитого на низком уровне снадобья.
Стараясь не шуметь, я порыскал по лаборатории, заглядывая в книги и пробегая глазами по бумагам, раскиданным в помещении. Большинство из них действительно раскрывали алхимию, но не со стороны практики, а теории, поэтому никаких рецептов почерпнуть не удалось, тем более отыскать упоминания эсмиальта. Где бы я спрятал информацию, будь я одним неприятным змеелюдом?
Так, попробуем разыграть двухходовочку.
Громко топая, я поднялся наверх. Кивнул Шаллашу, который устроился в груде тряпья, свернув хвост кольцом и покуривая трубку с вонючим табаком.
— Спасибо, Шаллаш, за науку. Будут заказы или новые рецепты, дай знать.
Наг неопределенно махнул рукой, не отрываясь от курения, что можно было истолковать и как «обязательно», и как «проваливай уже».
Закрыв за собой дверь, я направился прочь от его жилища, старательно переигрывая. На ближайшем повороте свернул и шагнул в тень, уходя в
Окольным путем вернулся к дому алхимика и с помощью
Пришлось лезть внутрь головой вниз, что мгновенно вызывало приток крови и, как следствие, неприятные ощущения. Сперва собирался плюнуть кислотой, но мысль об осыпающихся с грохотом вниз останках решётки заставила притормозить. До отката
Какой-то тут скрывается урок, не иначе. Что-то вроде «проверяй все свои способности, до того, как полезешь на дело» или «вначале всё продумай, а потом действуй».
Пилюлю подсластило системное уведомление, выскочившее, когда вылез на крышу.
Когда
Неяркая вспышка магического света, и решётка начала осыпаться хлопьями ржавчины прямо на глазах. Аккуратно потянув её на себя, вырвал ослабшие прутья из креплений и убрал в инвентарь. Упираясь коленями в стенки, пополз вниз, стараясь не шуметь.
Тишину внизу разорвало шуршание, которым сопровождались движения нага.
Невидимый мне алхимик аккуратно водрузил котелок на специальные крепления и поддал жару. Потоки горячего воздуха вперемешку с дымом и хлопьями сажи устремились мне в лицо. Продукты горения забивали лёгкие, горло саднило, как намазанное скипидаром. Обеими руками зажав рот, я сдерживался, чтобы не закашляться.
Минуты, показавшиеся мне бесконечностью, змеелюд готовил своё варево и, наконец, погасил огонь, сняв котелок. С трудом нащупав в тесноте сумку, я вытащил из инвентаря мысленной командой эликсир ловкости. По двум причинам. Первая и самая главная — горло просто раздирал кашель и срочно требовалось чем-то его запить. Вторая — каждая дополнительная единица ловкости мне сейчас не помешает, а эликсир увеличивал её аж на 27.5. С моими текущими 173 единицами, это всё равно весьма существенно. 75й уровень у рептилии всё-таки.
Кисло-сладкая жидкость охладила горло — пить вверх ногами тот ещё опыт, пришлось всасывать в себя напиток, будто у меня в склянке смёрзшийся молочный коктейль, а пью через трубочку узкую, как амбразура древней крепости.
Кашель отступил, и я смог продолжить спуск вниз по дымоходу. Когда почти упёрся руками в неостывшие до конца угли, замер, вслушиваясь в тишину, которую ничто не нарушало.
Всё ещё в стелсе выбрался из камина, стараясь ничего не задеть. Опустив ноги вниз, привалился к стене, дожидаясь, пока кровь перестанет стучать в голове. В комнате нага отсутствовал. Спешно обыскал её, роясь в грязных тряпках, подавливая тошноту. Никаких секретных записей.
Медленно спустился в подвальную лабораторию. Шаллаш готовил что-то на горелке смешивая в высокой колбе содержимое нескольких мензурок. Дождавшись, пока брожение прекратится, резким жестом он опустил колбу в ящик со льдом.
Спустя всего минуту поднял колбу и запрокинул её содержимое в рот.
Скривился и сплюнул тягучей жёлтой слюной себе под… ноги? Хвост? Надо бы изучить анатомию нагов. Во всяком случае результат эксперимента его не обрадовал.
Алхимик что-то спокойно записал в журнал, расположенный по правую руку от него, и внезапно взорвался порывом ярости. Колба с остатками снадобья просвистела у меня над головой и окатила помещение градом осколков. Если бы не ранг
Шаллаш раздраженно затряс головой и, схватив журнал, обполз высокий стол по периметру. Интуиция буквально схватила меня за шиворот и потащила на сторону нага. Ступая мягко, я переместился поближе, дабы не пропустить самое интересное.
Аспид коснулся обманчиво плоского бортика столешницы снизу. С механическим щелчком в столе раскрылось узкое отверстие — два пальца в толщину. Вытащив из-за пазухи изящный ключ, Шаллаш провернул его два раза налево и один раз направо. Бесшумно боковая секция стола — один из прямоугольников на боковой грани — отошла в сторону, явив приличных размеров ячейку сейфа.
Закинув туда журнал, он воспроизвёл все действия в обратной последовательности и пополз на первый этаж.
Окей, тайник найден, если даже в журнале нет ни слова про эсмиальт, содержимое сейфа всё равно будоражило моё воображение.
Подобравшись к столу, я провёл ладонью по столешнице снизу и нащупал едва заметную выемку. Надавив, дождался появления замочной скважины. 15й уровень — пик эксперта либо начало мастера, таким образом навык должен быть от 150 и выше. С моими скромными 75ю единицами во взломе замков я могу сидеть тут всю неделю. Придётся достать ключ. Чего я и боялся.
Поднялся наверх и отыскал Шаллаша за чтением. Всё же Разумные в массе своей одинаковы. Детали отличаются, но общие штрихи едины для всех. Рептилия вполне по-человечески клевала носом за чтением книжки с медным переплётом. Жутковатые глаза с вертикальными зрачками слипались, и от царства местного Морфея его отделяли считанные минуты.
Усевшись так, чтобы видеть нага, я мысленно визуализировал весь план от начала до конца. Карманная кража — > сейф — > бегство. Что может пойти не так? Он может засечь попытку его обокрасть. С моим практически нулевым навыком это более чем вероятно. Как с этим бороться? Дождаться пока он уснёт. Вероятно, шансы повысятся. В сейфе может стоять сигнализация — техническая или магическая. Решение? Найти её обезвреживанием ловушек или действовать на опережение, вместо тихого взлома. Шаллаш может попытаться помешать бегству. Выход? Ставим одного из пяти теневых клонов на крыше. Сгусток теней проворно забрался по дымоходу и исчез. Второго — отправил в подвал и поставил рядом с сейфом. Тем временем Шаллаш проиграл битву со сном и свернулся клубком на раздавленной кровати.
Решил подождать для проформы ещё пятнадцать минут. Подобравшись к нему, я медленно выдохнул, унимая дрожь рук, и активировал
Упав рядом с замочной скважиной, я воткнул в неё нетвёрдой рукой ключ. Тут же наверху раздался полный ярости крик.
Сердце маракасом грохочет в груди, и время замедляет свой бег. На лестнице уже слышится шуршание. У Шаллаша слишком высокий уровень и дебафф на нём провисел едва ли треть от положенного значения.
Размашистым жестом сгребаю все содержимое ниши в сумку. Прямо с лестничного полёта в мою сторону неторопливо летит склянка с ядовито-бурым содержимым. Я повторно активирую телепортацию и оказываюсь на крыше. Не могу удержаться и вываливаю содержимое желудка прямо на грязную черепицу. Адреналин бьет ключом, и время выравнивается.
Пробежав по крыше, я подпрыгнул и активировал
Удалившись на несколько улиц прочь, я остановился на крыше двухэтажной лавки портного. С предвкушением оглядел добычу. Свиток, журнал, непонятная крупная коробка и деньги.
Рецепт: Масло полёта Феникса
Едрён батон. Я что рецепт местного напалма достал?! Сглотнул и перевел взгляд дальше, пропуская журнал и намеренно оттягивая момент Икс.
Коробка в длину составляла около локтя, а в ширину и высоту — две ладони. Поставив её на пологий край крыши. Потянул обеими руками, раскрывая её в центре. Ну точно ящик с инструментами. И что там? Отвертки и лобзик?
Переносная алхимическая лаборатория
Аккуратно уложенные в искусно вырезанные в дереве пазы, оббитые бархатом, пестик, ступка, мензурки, склянки, реторты, тигель, горелка и котелок. Действительно, произведение искусства.
Не такое уж и огромное богатство, но применение найду. Что ж, будем считать, что всё вместе — это компенсация за моральный вред от задания, выданного аспидом. Развернул журнал и начал чтение.
История Шаллаша оказалась простой, как три копейки. Некогда полуизвестному ремесленнику, прикормленному Младшим Домом Эр’гли из Шраудсталла, пришлось бежать из города, чтобы спасти свою жизнь. В тексте проглядывали намёки на какую-то мутную историю не то об испорченном эликсире, приведшем к гибели наследницы, не то о подкинутых ему фальшивых уликах и коварных недоброжелателях, коих Шаллаш жёг ярким глаголом на страницах журнала.
Идеей-фикс рептилии стал Эсмиальт, а точнее Снадобье изменённой судьбы, якобы должное даровать ему острый разум и могущество, чтобы отплатить врагам. Множество страниц он посвятил рекомендациям — крупицам той информации, что удалось разыскать за долгие годы. Большинство из них Шаллаш со временем перечеркнул или дополнил комментариями.
«Высушивать эсмиальт нельзя! Ар Дра́го прямо указал, что цветок будет испорчен!» или «Возраст темноцвета ни на что не влияет, эссенция подходит любая».
Ближе к концу, ровно после три раза обведённой фразы: «Охотники видели странный пятилистный цветок в Логове Шаэрга!» Нашлась сухая выжимка — тот метод, что аспид собирался использовать при изготовлении снадобья. Ключевых нюансов имелось два. Первый заключался в том, что после измельчения эсмиальта в ступке его следовало обдать эфирным маслом, всего 15 миллилитрами. И только потом добавлять эссенцию темноцвета. Второй — принимать снадобье следовало натощак и до 7 утра.
Как алхимия определяла временные рамки оставалось загадкой, но по свидетельствам младшего оруженосца Фи́брия (его мемуары приводились краткой выдержкой), которому довелось наблюдать аж три попытки своего сюзерена — паладина Тессо́ния выпить снадобье, сработала только та, где его лорд выпил состав после раннего пробуждения и с дикого похмелья.
Шаллаш уверенно отвергал необходимость алкогольной интоксикации, в других перекрестных фрагментах про это ничего не говорилось — значит вес имел лишь ранний приём.
Закончив чтение, я построил маршрут к Дому Эвер’харн через лавку учителя травничества Ксенара. Подивившись моей забывчивости, тифлинг повторно обучил меня профессии.
Добравшись до особняка, расположил новоприобретенный набор инструментов на столе и взялся за самую ответственную часть крафта — подготовку ингредиентов. Эфирное масло нашлось среди запасов Джеззары довольно быстро. Вооружившись пестиком и ступкой, раздавил эсмиальт, повторяя показанные нагом движения. Переложил полученную массу в ситечко для чая. У этого инструмента имелось сложновыговариваемое название, но, если оно выглядит, как ситечко с дырками, зачем звать его иначе. Аккуратно отмерил 15 миллилитров и полил емкость маслом, позволяя ему свободно стекать сквозь отверстия. В результате получилась бурая паста, которую переложил в герметичную склянку. Добавил туда же эссенцию темноцвета — жидкость густую и чёрную, как дёготь. Разве что пахло резким цветочным запахом. Закрыв пробкой, пару раз встряхнул колбу.
Несколько секунд ничего не происходило и под ложечкой засосало от мысли о бездарно потерянном ресурсе. Однако постепенно жидкость начала светлеть, вытягивая из густой массы на дне крупицы чего-то мерцающего. Минуту спустя за стеклом осталась лишь прозрачная смесь, в которой пробегали волны света.
Снадобье изменённой судьбы
Аккуратно положил склянку в инвентарь и только после этого начал победный танец, размахивая руками и тряся головой, как посетитель рейва под изменяющими сознание веществами.
Развернувшись, уставился на Киорена. Так вот кто обучил слуг появляться из-за спины и так выверенно кашлять!
— Матриарх приглашает Вас присоединиться к ней в её кабинете. Прошу следовать за мной.
Не пытаясь запомнить перипетии коридоров, я шёл вслед за мажордомом.
Кабинет Чезедры Эвер’харн мало чем отличался от обители покойной Ши’нил. Разве что выход на балкон отсутствовал. Склонившись над столом, она раскладывала карты. Моё прибытие мадам проигнорировала, поэтому усевшись на один из двух стульев, вскоре я начал ёрзать.
— Вы хотели что-то обсудить со мной?
— Интересный факт о картах, Гвинден, заключается в том, что они никогда не врут, — Чезедра смотрела всё так же на стол, не поднимая головы. — Нужно лишь уметь правильно прочитать их. Мудрейшая Эстрикс в своё время наделила меня этим знанием. Знаешь ли, какая карта выпала, когда я задала вопрос о тебе?
— Флэш рояль? — ухмыльнулся я.
— Шут, — никак не реагируя на остроту, ответила она.
— Кхм, звучит уместно.
— Карту Шута можно трактовать несколькими способами. С одной стороны, это открытость и беспечность, Разумный, которому чуждо чувство опасности и осторожности. С другой — импульсивность, безответственность, — Матриарх подняла взгляд от стола, — Измена. Знаешь ли ты, зачем я позвала тебя?
— Полагаю, это как-то связано с магическим барьером, которого лишился наш Дом?
Чезедра застыла, будто увидала своего покойного Патриарха в женском белье верхом на кудрявой козе. Прищурилась, не сводя с меня взгляда.
— Как давно ты узнал?
— В самую первую ночь. Соверетт говорил, что защиту Дома нельзя пробить, и тем не менее, простейшим заклинанием я проделал дыру во входной двери. Следовательно, защита пала.
Матриарх кивнула каким-то своим мыслям.
— Ты умнее, чем хочешь казаться, Гвинден. Стратегически верное решение. Да, это так. Один из наших бойцов уничтожил кристалл в подвале Дома. Его не удалось взять живым, чтобы допросить. Я уверена, что он действовал не один. Я хочу, чтобы ты нашёл его сообщника и узнал, кто за этим стоит!
Шоу должно продолжаться
— Почему я? — невольно вырвался вопрос.
Матриарх помолчала, наблюдая за мной сквозь сцепленные пальцы.
— Потому что саботаж произошёл за несколько недель до твоего появления в обнимку с моим сыном. Все остальные входят в круг подозреваемых.
— Не слишком ли рано убирать меня и Соверетта из этого списка? — не удержался я от резонного вопроса.
Чезедра едва улыбнулся уголками губ.
— Хороший вопрос. Я и не убирала. Подозрение пало на тебя самым первым, стоило тебе заявиться сюда так… своевременно. Посуди сам: один из тех, кто до этого момента служил мне верой и правдой, пробирается в тщательно охраняемое помещение, обходит несколько уровней защиты, разбивает кристалл маны, что требует определенного оборудования или магического таланта. А всего через две недели мне возвращают давно утерянного сына. Идеальное прикрытие, дабы внедрить агента.
— Несмотря на то, что я — Двуживущий?
— Естественно. Ваш род готов взяться за любую работу, если она будет щедро оплачена.
— И что же позволило снять с меня подозрение?
— Прекраснейшая. Я обратилась к ней напрямую всего с одним вопросом.
— Причастен ли я к уничтожению кристалла?
Матриарх покачала головой.
— «Могу ли я ему доверять?»
— Значит, Эстрикс ответила утвердительно.
Старушка зашлась тихим скрипучим смехом.
— «Тебе следовало бы уже выучить этот урок, жрица! В Аскеше никому нельзя доверять. Но ты можешь
— Почему тогда не узнать у богини, кто стоит за атакой?
Чезедра поморщилась.
— Что-то мешает Сильнейшей увидеть. Кто-то из богов отводит ей взгляд.
— Что касается Соверетта, его тщательно… обследовали. Никаких закладок в его подсознании не обнаружили, а несколько магов подтвердили, что это действительно мой сын.
— Кстати о подозреваемых, кто может быть заинтересован в подобной атаке на наш Дом?
— Проще сказать, кого можно вычеркнуть — Старший Дом Ба’Энтар и Младший Дом Харраш. Первые издревле ведут торговлю нашими материалами. Если наш Дом исчезнет, они потеряют один из своих источников доходов, а Тельврае слишком любит деньги, чтобы позволить подобному случиться. Вторые — не бросили нас даже после предательства Киастры, когда наше положение значительно ухудшилось. Подобная поддержка не прошла для них даром, и с нашим уничтожением, они останутся без защиты.
— Кристалл невозможно починить? — я сменил тему.
Чезедра покачала головой.
— Только заменить, но на это у нас не хватает средств. И такая покупка должна проходить в условиях абсолютной секретности, стоит кому-либо узнать о том, что барьер уничтожен, мы не продержимся и дня.
— Вы хотите сказать, что никто не знает о случившемся? Как минимум Киорен видел разрушенную дверь, не говоря уж о четверке бойцов, что встретила меня у порога.
— Это не твоя проблема. Займись моим поручением. Время утекает. Если потребуются какие-либо ресурсы, сообщи мажордому, он обеспечит всю необходимую поддержку, — давая знать, что беседа окончена, она вернула свой взгляд к картам, разложенным на столе.
— Я планирую привлечь Соверетта к этому делу, он лучше меня знает общую картину.
Чезедра неопределенно махнула рукой. Что-то вроде «на твоё усмотрение».
Уже коснувшись дверной ручки, я бросил через плечо:
— Какая карта выпала на наш Дом?
— Башня, — сухой голос матриарха щёлкнул ударом хлыста. — Полный крах. Сильные перемены.
Кивнув своим мыслям, я покинул её комнату.
Старый эльф вырос за спиной как всегда молчаливой тенью.
— Мне нужен список всех, кто находился внутри дома, когда произошёл… инцидент.
— Будет сделано.
— Как поживают, — я напряг память, вспоминая имена, мимолетно прозвучавшие в моём присутствии, — Арнелл, Виззен и Часард?
— Уже лучше, — отрывисто отозвался старик.
— Попали в какую-то передрягу?
— Всё так. По нелепой случайности во время очередного осмотра нашим лекарем Мастером Ираксисом им дали Снадобье блекнущих воспоминаний вместо Магического укрепления.
— Полагаю, у них начались проблемы с памятью? Полностью забыли события последней недели?
Мажордом сдержанно кивнул.
— Последнего года, сир. Учитывая, что один из них женился только месяц назад, Часард изрядно удивился, когда супруга влетела к нему в палату и начала душить в объятиях.
Хмыкнув, я убедился в верности своей догадки.
— Какая удача, что по ошибке им не налили яду, — поддел я Киорена.
— Милостью нашего Матриарха такие неприятные события минуют наш Дом.
Открыв карту, которая старательно отрисовывала окружающую меня обстановку все эти дни, я посмотрел маршрут до комнаты Соверетта. К чему запоминать перипетии одинаковых коридоров, если интерфейс, наконец, может показать нужную точку по одному щелчку.
Названный брат лежал поверх кровати, закинув сапоги на стену под углом в девяносто градусов. В одной руке он держал книжный том, в другой — надкусанную карамболу.
Я поднял подбородок повыше и добавил в голос максимально доступное количество патетики.
— И как только тебе кусок лезет в горло, негодяй, когда враги стаями плетут козни, а наш славный Дом подвергается невиданной опасности!
Эльф оторвался от чтения и посмотрел на меня, стоящего на потолке с его точки зрения.
— Матушка уже ввела тебя в курс дела? Это я рекомендовал задействовать тебя, братец.
— Весьма благодарен, «обожаю» такие сомнительные делишки.
Плюхнувшись на ближайший стул, я неторопливо постучал пальцами по поверхности стола.
— Что есть у Дома Эвер’харн, чего нет ни у кого другого в Аскеше?
Соверетт сделал кувырок назад, весьма ловко вставая на ноги. Хлопнул в ладоши, потоком воздуха закрывая дверь. Заговорщицки оглядевшись, эльф прошептал что-то, и комнату накрыло едва заметное тёмное свечение, заставляющее цвета блекнуть, а звуки смазываться.
— Теперь мы можем говорить открыто. Мифрил, Гвинден. У нас есть мифрил.
— И где же его добывают? — задал я вопрос, уже зная ответ на него.
— Диамнек Туаль’дах.
— Какая-то шахта?
— Да.
— Поправь меня, если я не прав. У вас есть доступ к источнику редкого металла. Настолько драгоценного, что некто затеял долгую партию лишь для того, чтобы снять слой защиты с Дома. К чему такие сложности? Почему бы просто не захватить эту шахту?
— Потому что мы существуем до сих пор лишь благодаря этой шахте. С моим похищением, с проигрышем моей тупой сестрицы на дуэли мы потеряли место в Совете Старших Домов, но мифрил позволил нам выжить. Меры, приложенные еще моей прабабкой к защите этой шахты, абсолютны. Никто не знает, где она находится. Рабы, задействованные в добыче руды, попав в штольни, покидают их только вперёд ногами.
— Кто-то же должен ими управлять? Добыча требует обновления рабочей силы, инструментов, передачи готовой продукции, в конце концов.
— Ты прав. Там имеется управляющий, несколько надсмотрщиков, охрана. Всё, что нужно, чтобы шахта функционировала, но условия довольно… своеобразны, — Соверетт криво улыбнулся. — Давая согласие на подобную работу, каждый из них меняет своё время на деньги.
— Разве это нельзя сказать про любую работу?
— В их случае это происходит чуть более буквально. Решив уволиться, этот персонал теряет все воспоминания. С момента, когда подписал согласие, и до момента, когда покинул шахту. Десятки, а иногда и сотни лет, которые в один миг испарились из его головы. Представь, что ты приходишь молодым безДомным дроу к нам, зарабатываешь репутацию, проходишь многочисленные проверки. Маги и целители смотрят твою голову и тело вдоль и поперек, чтобы, наконец, допустить тебя к особой
Слова Соверетта пробрали меня морозом. Очень уж живо вообразил я подобную трансформацию.
— А поставка руды?
— Портал связывает Дом Эвер’харн и Диамнек Туаль’дах. Где находится шахта, не знает никто кроме текущего Матриарха. Старший маг Дома — моя тётка Оринда — наводит портал на особый маяк раз в месяц. Шахта получает еду, инструменты, свежих рабов и работников, а мы — добытый мифрил. Без участия Матриарха навести портал не получится, в её голове сидит активационный ключ от маяка, позволяющий установить двустороннюю связь.
Соверетт покачал головой, устремив невидящий взгляд себе под ноги.
— Знаешь, например, в чём заключается Наследие Старшего Дома Кена́рден? Оживлять материю, трансформируя её в послушных воле творца животных. Наследие даруется всемогущей богиней напрямую Матриарху и переходит от матери к детям.
— А Теккен’ары могли вызывать драйдеров?
— Почти. Их матриарх могла назначить особого защитника, который получит благословление Эстрикс. И до момента, пока жрица не призовёт своего защитника, его долг останется неисполненным. Даже несмотря на смерть.
— К чему ты это рассказал?
— Чтобы ты понял, насколько высоко мы ценим Диамнек Туаль’дах. Наследие нашего Дома весьма простое — разум моей матушки обладает абсолютной защитой. Её мысли нельзя прочитать. Магией её нельзя заставить выдать информацию или сделать что-либо против её воли. На её эмоции нельзя повлиять. Если разум обычного дроу — это миска для подаяний, из которой любой воришка может украсть звонкие монеты, её голова — сейф в банке Стоунхоллов.
— А как же
— Наследие состоит из двух частей — первая усиливает самого Матриарха, вторая — его детей или иных членов Дома, ежели их решат обучить. Я назвал тебе первые части за годы, успевшие просочиться, несмотря на попытки скрыть их. Вторую часть Наследия Теккен’аров ты и сам знаешь —
— Ты же говорил, что Наследие нашего Дома — это несколько заклинаний, — внезапно вспомнил я диалог в тюремной камере.
— Соврал, — пожал плечами эльф. — Дома стараются не распространяться о своих Наследиях. К чему выдавать ценную информацию?
— Итак, ты считаешь, что кто-то хочет захватить шахту. И для этого, им потребовалось снять защитный купол?
— Угадал.
— Кто-то из Домов?
— Безусловно. Младший, пытающийся возвыситься. Либо Старший, что хочет удержать нас от возвращения в Совет. Там как раз освободилось одно местечко, — ухмыльнулся Соверетт.
В дверь постучали, и эльф развеял магический полог.
Киорен вручил мне запрошенный список и ретировался.
Устало потёр глаза, раз за разом проходя по списку.
Повернувшись к Соверетту, нашёл того заглядывающим в список через моё плечо.
— Дружище, слышал когда-нибудь про Хорошего и Плохого Стражника?
Широкая улыбка эльфа послужила полным отражением моей.
— Попался, скотина! Считал себя умнее всех?! Слуги видели тебя, крыса ты подземная!
Удар кулаком по столу для эффектности. Очередной рядовой боец откинулся на стуле назад, пытаясь отодвинуться подальше. Комната для допросов — обычный чулан — слишком мала, и ему это не удалось.
Соверетт усилил заклинание и магический свет резанул солдата по лицу, заставляя беднягу морщиться и вытирать слезящиеся глаза. Смысл последнего действия братец не понял, пришлось попросить поверить на слово.
— Хорошо! Хорошо! Я скажу, — эльф поморщился, старательно изучая пол, будто самую интересную картину на свете.
— Я собирался всё отдать!
— Я взял всего лишь маленький кусочек мифрила со склада. Клянусь, я вернул бы всё на место! Букмекер держал меня за жабры! Поймите! Если бы не оплатил долг, он угрожал убить мою сестру!
Посмотрел на Соверетта и покачал головой. Тот лишь вздохнул. Третий час пошёл, а пока все сплошь каются в кражах, подлогах, интрижках и мелком мошенничестве. По крайней мере
— Племянничек, чудесно выглядишь, — эльфийка игриво засмеялась, точно находилась на официальном приёме, а не в тесной комнатушке, подвергаясь допросу.
— Тетушка Оринда, — кивнул ей Соверетт. — Где вы находились в 16й день Нефритовой Гидры? Около 4х утра.
— Дай-ка подумать, дорогой, — постучала дама[2] пальчиком по щеке.
Усмешка, постоянно играющая на её выразительных губах, вкупе с гранатово-красными глазами придавала ей вид одновременно будоражащий и опасный. С одной стороны, воображение начинало рисовать интересные картины совместного досуга, с другой стороны, имелась практически полная уверенность, что под утро тебя найдут с ножом в горле. Если уж кому и встречать детективов в полупрозрачном пеньюаре, чтобы услышать вести о загадочном убийстве мужа, так это ей.
— Я находилась в чудесной компании одного симпатичного гвардейца из Младшего Дома Харра́ш и служанки, как бишь её? Шебри́? Низенькая такая, с огромными… глазами, — лицо Оринды приобрело выражение полной невинности. — Мы изучали поэзию.
Замаскировав поднявшийся из груди смех кашлем, перевел взгляд на Соверетта.
— И они смогут подтвердить Ваши слова, дорогая тётя?
— О да, любимый племянник, уверена тот день… прочно засел в их памяти, — она томно улыбнулась, и мне пришлось посмотреть на стену, чтобы прочистить мысли.
— Вообще-то я не выходил из своей комнаты! — скривился интендант, — поэтому не знаю, кого там видели слуги, — он изобразил воздушные кавычки, — но явно не меня! И эта охота на ведьм унизительна! Вы даже не говорите, в чём меня обвиняют!
— И может ли кто-то подтвердить, что ты, действительно, там находился?
— В 4 утра? — усмехнулся Афаро. — Порядочные дроу спят в это время. И не тебе подвергать мои слова сомнению. Я служу верой и правдой Дому Эвер’харн уже второй десяток лет. В отличие от некоторых, — вскинул нос пухляш.
— То есть свидетели отсутствуют. Интересно. И как давно ты замыслил это? Сиюминутная слабость или давно спланированное предательство?
— Нет, наш надёжный интендант не мог поддаться на чужую ложь. Возможно, его заставили? Промыли ему мозги? — перехватил инициативу Соверетт
Потный эльф с надеждой следил за разглагольствующим магом, увидев в нём защитника. С каждой фразой он неосознанно кивал в такт словам «хорошего полицейского».
Сильный пинок по стулу интенданта отшвырнул его к стене. Не давая ему опомниться, рявкнул так, что даже у меня в ушах зазвенело.
— Какие к Бездне оправдания, лживый слизняк! Только правда может спасти твою жалкую жизнь!
Ударившись, ходячая реклама Клерасила заголосила.
— Я ничего не знаю! Я ни в чём не виноват! — начал заламывать руки Афаро.
Махнул головой в сторону Соверетта, привлекая его внимание, и наклонился к нему переходя на шепот.
— Мы его достаточно напугали. Давай отпустим поводок и посмотрим, куда он побежит.
Тот лишь кивнул.
Сержант с Капитаном находились на посту и видели друг друга во время патруля. Ариакелла загодя готовила выпечку к завтраку, что подтвердили несколько слуг. Ираксис выходил из библиотеки: «не спалось», по его словам, когда столкнулся в коридоре с поддатым мастером Умриеном — лекарь в лицах описал своё возмущение этим фактом. Пижон возвращался из затяжного турне по борделям и, врезавшись в эльфийского пенсионера, сбил того с ног и даже не извинился!
Допрос отнял кучу времени, но смог отсеять чуть больше половины потенциальных предателей. Алиби не нашлось у ряда гвардейцев, слуг и рабов, а также дочки Оринды — Даймары. Та утверждала, что примерно в это время один из слуг приносил ей вино, но никто не смог вспомнить и подтвердить её слова.
Кроме того, под вопросом оказались мажордом и интендант, который показался мне самым перспективным вариантом. Можно было бы привлечь мозгоправа со стороны, что обычно и делали Эвер’харны для проверки кандидатов на шахту, но это означало выдать постороннему новости об уничтожении магического барьера или задавать максимально размытые вопросы, от которых легко отвертеться.
Вход в Дом Улаэль отличался от двух доселе виденных мной. Хотя бы тем, что их имелось ровно два: широкий и блистающий огнями зёв двойных высоких дверей вёл в подземную часть, открытую публике. Тогда как неприметная толстая дверь, располагавшаяся с другой стороны здания, открывала доступ во внутренние помещения, куда посторонних, естественно, не пускали.
Особое магическое клеймо, повешенное Совереттом на интенданта, позволило мне не потерять его в кишащем жителями Аскеше. Братец никак не хотел отпускать меня одного, но пришлось убедить его, что в незаметной слежке он только помешает. Вдобавок, он собирался заняться Даймарой и навести справки. Возможно, та решила последовать тропой своей тупой и преждевременно почившей двоюродной сестры Киастры и попытаться узурпировать власть. Хотя в это мне верилось слабо, всё же уничтожать кристалл собственного Дома — это что-то из области шизофрении.
Преследуя подозреваемого, я едва не нарвался. Дом Улаэль в отличие от других Старших Домов находился на отшибе, практически за чертой Аскеша, поэтому внезапный затор на дороге особых вопросов не вызвал.
Стража проверяла грузы у торговцев и собирала подать за право входа и въезда — обычное дело. Что вызвало вопросы, так это тройка игроков за сотый уровень в алых табардах со скалящимися собачьими головами на груди. Они стояли возле двойки стражи, что проверяла путевой лист со списком груза у очередного щекастого торговца-гоблина. У всех троих под никами отображалось название гильдии — Псы Войны. Два дроу (парень с девушкой) и один тролль с кислотно-зеленой гривой волос и впечатляющей бородой, заплетенной в гроздь таких же неоновых косичек[3], и не менее интересным прозвищем — ДискоЛишай.
Интендант как раз ждал своей очереди, постепенно приближаясь к блокпосту, когда я зацепил кусок разговора, стоя в
—…да как мы его найдём, Лишай? Боссы совсем рехнулись там? Ладно бы этот засранец тифлингом был или нагом, но как мы дроу отыщем в Аскеше? Иголка в стоге сена, твою мать, — дроу с ирокезом плюнул себе под ноги.
— Ша, Падла! Не беси меня!
Тролль не оскорблял напарника. Эльфа действительно звали Падла. КунгФуПадла в одно слово.
— Я не меньше тебя тут торчать не хочу. У меня самого цепочка вкусная пропадает на эпик. Сказали искать, значит, будем искать! Мира́на, не спать! — рявкнул он в сторону клюющей носом девицы, которая стояла, опираясь на высокий ажурный лук.
Та встрепенулась, повела физиономией по сторонам, и буркнула:
— Всё чисто. Ты бы броню лучше сменил, на какой помойке отыскал эти обноски?
Лишай заскрежетал зубами так, думал эмаль порошком на землю посыплется.
— Это расовый эпический сет! Я не виноват, что у троллей с дизайном проблемы!
Девица ответила неприятным хихиканьем.
— Рубанок говорил, он — рога[4]. Ну-ка снова ракету запули.
Эльфийка вздохнула и бросила по дуге сигнальную шашку. Прямо в мою сторону.
Всё, что я успел, — это упасть плашмя наземь, ударившись животом.
Горящая алым шашка прокатилась в полуметре от меня.
Троица с интересом следила за горящей ракетой, но вскоре отвлеклась и снова начала переругиваться.
Афаро, тем временем, быстро ответил на вопрос стражи, которая с неодобрением смотрела на горящую шашку, но к Псам не лезла, и пошёл дальше по дороге. На всякий случай обойдя Псов по широкой дуге, я вскоре догнал интенданта, подходящего к удивительному зданию.
Почти замок. Если Дом Теккен’ар походил на впечатляющий особняк, Дом Эвер’харн — на мавзолей, то Дом Улаэль плевал аркбутанами[5] и ссал контрфорсами[6]. Готика и стремление ввысь острыми формами сочились изо всех щелей.
К высоким двустворчатым дверям тёк непрерывный поток жителей. Похоже, намечалось что-то горячее. Пухляш двигался весьма целеустремленно для человека его комплекции и темперамента. Спустившись на два пролета вниз за ним по широкой лестнице, которая открылась сразу за высокими дверями, я оказался в хорошо освещенном зале.
Ассоциация с комплексом, где проходит бокс или смешанные единоборства. Центр комнаты занимала огромная клетка, накрытая по бокам и сверху. Три стены занимали сидячие места. Чуть позади и выше — несколько богатых лож. У четвертой же стены находился бар, где кучковалась масса представителей всевозможных рас.
Толпа, бурлящая вокруг, Афаро особо не смущала, и проталкивался он весьма резво, похоже опаздывал. Разве что громил-охранников старался не задевать. Те в одинаковых доспехах зорко следили, чтобы все вокруг вели себя, как паиньки.
Влившись в толпу, я очень быстро обнаружил, что невидимость играла против меня. Окружающие не могли меня заметить, а, значит, нещадно толкали, пихали и врезались, после чего начали осыпать бранью окружающих, предварительно убедившись, что никого выше по статусу поблизости не оказалось. Несмотря на это покидать
Добравшись до метки, что висела в воздухе, переливаясь цветами, я увидел, как преследуемый постучал по барной стойке, привлекая внимание обслуги. Явно недоедающий дроу набодяжил ему какой-то едкий коктейль.
Афаро потягивал напиток нервно озираясь. Последние сомнения отпали, он пришел на встречу. С трудом пробившись к стойке, я встал вполоборота, стараясь не упустить того, кто придёт на беседу к пухляшу.
Тем временем позади раздались жидкие аплодисменты, которые вскоре изрядно усилились. Из-за того, что клетка находилась на возвышении, я прекрасно видел конферансье в оливковом дублете, который поклонился на все четыре стороны и коснулся горла двумя пальцами. Раздавшийся голос звучал будто из мегафона, разве что помехи отсутствовали.
— Добро пожаловать, добро пожаловать, уважаемые гости! В первую очередь давайте поблагодарим Старший Дом Улаэль за то, что организовали это фантастическое мероприятие, которое поможет всем нам скрасить досуг и неплохо заработать, а?
Смешки прокатились по залу, а ведущий чётко выдержал паузу и продолжил тем же чрезмерно бодрым голосом.
— Сегодня нас ждут 8 великолепных интригующих боев. Магия и сталь! Разумные и монстры! Сладость победы и горечь поражения. Живые эмоции! Давайте же насладимся ими сполна! Напоминаю, что свои ставки вы можете сделать у столиков рядом с баром. Поспешите, с началом боя, ставки не принимаются!
Бросив взгляд, проверил, что Афаро всё так же в одиночестве стоит у стойки, потягивая алкоголь, и смотрит на арену.
Из толпы кто-то протяжно заорал:
— Хватит тянуть морлока за яйца! Мы хотим крови!
Распорядитель ответил лучезарной улыбкой в сторону говорившего и прогремел:
— И вы её получите, дорогие гости! Кровь и зрелища! Таков наш девиз. Арена Пепла и Крови утолит вашу жажду насилия сполна! Давайте же поприветствуем нашу первую двойку яростными аплодисментами! Дебютант из Гибельных Пустошей! Маа́таш Удачливый! Посудите сами. Изгнан кланом за убийство. Не был казнен! Скитался в пустыне, но не умер от жажды! Стал наемником. Вместе с отрядом напал на форпост ифритов. Единственный выжил! Захвачен и продан в рабство славному Дому Тсаво. И сейчас! Впервые! Покажет ярость песков перед вашими глазами!
На арену втолкнули прямоходящего тигра — табакси[7]. Тот щерил в оскале зубы и норовил укусить держащих его под руки охранников. Следом на арену закинули двуручный меч, который боец поймал в воздухе и несколько раз крутанул им вокруг себя, чем вызвал рёв толпы. Из доспехов у него мало что осталось, какие-то кожаные огрызки и почему-то кусок лат на ноги. Вряд ли боец страдал кретинизмом, скорее всего отобрали. Похоже затягивать бой организаторы не собирались.
— Его противник — Третий Коготь из Синдиката Мертвых Глаз! Уверен, вы, как и я, помните его прошлую схватку с ламией. Несравненный Зиррано́ооооок, — растянул гласную ведущий в протяжном крике, — Золотистый[8]!
В отличие от первого бойца, этот на арену вошёл пружинистым шагом и сам, помахивая руками в сторону толпы и посылая воздушные поцелуи. Кенку, низкий, в капюшоне, разрисованном кучей глаз, которые смотрят на тебя, как не встань, словно мрачные картины в заброшенном особняке. В руках единственный блестящий золотом изогнутый кинжал. Едва ли выглядит, как честная схватка.
Оба бойца — НПС, уровни не видно отсюда, но цвет фреймов не оставляет сомнений. В толпе имелось порядочное количество игроков, они веселились, пили и пришли сюда за острыми ощущениями, как мне показалось.
Присмотревшись к нему, убедился, что первое впечатление обманчиво. То, как он ставил ноги, как держал корпус всегда вполоборота к своему противнику, как покачивал оружием — крепко, но не стиснув изо всех сил, что вскоре вызовет усталость кисти. Опасный противник. Очень опасный.
— Пожелаем удачи участникам! И-и-и-и-и да прольется кровь!!!
Толпа заревела и затопала ногами. Натуральное землетрясение.
Ни один из двух запертых в клетке не стал сразу кидаться в бой. Оба лишь начали медленно обходить по кругу, изучая друг друга. Мааташ держал меч на плече, готовый в любой момент блокировать или атаковать. Зирранок же отвёл руку назад, пряча кинжал и приседая.
Словно сговорившись, оба замерли одновременно. Рванули навстречу, разгоняясь всё быстрее. Звон стали, брызги крови на покрытой плитами арене. Табакси отступил, прижимая руку к распоротому боку. Не слишком глубоко, чтобы заставить внутренности лезть наружу, но достаточно болезненно, и потеря крови ослабит его рано или поздно.
Глаза почти не уследили за движением кенку. Тот скользнул под пронесшимся в горизонтальном взмахе мечом и чиркнул тигра по корпусу, чтобы тут же разорвать дистанцию.
Мааташ зарычал во всю мочь лёгких и атаковал первым. Один взмах. Второй. Третий Коготь неизвестного мне синдиката уходил от них играючи, всегда оказываясь на шаг дальше.
Подпрыгнул высоко вверх, на мгновение исчезнув из поля зрения врага, и пока Мааташ ловил его глазами, приземлился позади оппонента, взрезав ноги табакси крест-накрест. Зирранок не сражался. Он развлекался. Ещё столкновение. Снова несмертельные, но болезненные и обидные порезы.
Тигр терял кровь слишком быстро. Оранжевый мех окрасила красная плёнка. На губах пузырились кровавые пузыри. Ещё одно столкновение, и все закончится. Похоже, и он это понял.
Мааташ по дуге подбежал к разбойнику. Посылая удар наискосок, доворачивая корпус и открывая его.
Его рука сомкнулась на запястье Третьего Когтя, не давая вытащить кинжал. Мааташ с силой дёрнул кенку за руку на себя, ещё сильнее сокращая дистанцию. Колено табакси вошло в тощий живот ворона, подбрасывая его в воздух, заставляя выплюнуть воздух и лёгкие вместе с ним. Свист двуручного меча, и на каменные плиты арены свалилось уже мёртвое тело, разрубленное наискосок на две части. Голова с рукой отдельно. Тело отдельно. Фонтан крови, брызнувший из убитого, долетел аж до передних рядов, но те лишь заорали ещё громче.
Табакси, выдохшийся в последней атаке, упал на колени, зажимая обеими руками раны.
— Вот это отыгрыш, уважаемые гости! Потрясающая победа! Думаю, мы все можем запомнить урок из произошедшего. Как там говорят, мохноногие хоббиты? Цыплят по осени считают?
Конферансье заливисто засмеялся, рассматривая труп кенку. Мааташа практически волоком вытаскивали с арены.
Интендант всё так же стоял один. В окружении народа, но молча, ни с кем не общаясь. Пока я изучал его окружение, распорядитель уже успел объявить новую пару. Следующий поединок должен был пройти в формате два на два. Тифлинг-лучник с отломанным рогом и безоружный орк против тролля с двуручным молотом, да наг с посохом. Все игроки. Классы, к сожалению, не видно, но примерно догадаться получилось по оружию. Охотник, монах, берсерк и какая-то волшебница, соответственно. Быть может чернокнижница или жрица.
Одним глазом следя за боем, я видел, как колыхнулась толпа зрителей, которые полностью сфокусировались на происходящем на арене. Словно акулий плавник возник среди них, что взрезал водную гладь. Публика подалась назад и расступилась. Причем сделали это неосознанно. И там, где отхлынули посетители, ступал дроу[9].
Всё в его образе навевало слово «чрезмерно». Доспехи казались чрезмерно стилизованными: паутина и пауки покрывали пластины из варёной кожи сплошным слоем. Даже цвет — какой-то выцветший серый, он не давал ни маскировки, ни иных преимуществ.
Внешность — чрезмерно утончённая и перегруженная одновременно. Чего стоила только причёска: с одной стороны, фривольная, будто небрежно заплетённая косичка, с другой стороны, свободно падающие волосы, закрывающие часть лица и сзади высокий хвост, собранный заколкой. Если это не запущенная самовлюбленность и он не тратил по часу на сборы, я — балерина Большого театра.
Вдобавок глаза дроу. Лавандовые. Это слово могла бы использовать восторженная девочка-поэтесса для описания радужки эльфа, но мне почему-то на ум пришли ядовитые лягушки Амазонки. Они всегда ярким кислотным оттенком предупреждали окружающих, что их лучше не жрать и даже не касаться.
Его оружие выглядело чрезмерно мрачно и декоративно. Копьё чуть меньше двух метров длиной, сорок сантиметров которого занимало четырёхгранное остриё. Остриё из материала похожего на обсидиан — такой же чернильно-чёрный цвет и глянец, что пускал блики с каждым шагом. Да только обсидианом оно никак не могло являться. Это ведь вулканическое стекло, по сути. Острота поразительная, но от одного мощного удара лезвие вдребезги разлетится.
Нет, это не простой прямой нож, чья единственная функция — резать глотки. Тут явно замешано желание привлекать взгляды. Пугать. Пускать слухи и восторженный шёпот. Короче, этот хлыщ вызвал у меня резкое и мгновенное отторжение. Сразу захотелось «уничтожить что-то красивое», как говорил один рассказчик.
Эльф шёл прямо к барной стойке, а те, кто следил за схваткой, сдвигались, сами не понимая, почему. Один из таких зрителей — бандитского вида дроу — осознал, что что-то происходит и раскрыл рот, чтобы рявкнуть пару ласковых в сторону незнакомца, но стоило его взгляду упереться в копьеносца, как слова застряли у того в глотке. Он лишь шумно сглотнул и постарался стать незаметнее.
Поравнявшись с баром, новоприбывший только протянул руку в пустоту, а заметно нервничающий слуга за стойкой уже вложил в неё стакан. Причём не такой, что выдавали всем остальным — грубые каменные поделки, а изящное стекло. Даже не дожидаясь заказа и не уточняя напиток.
Афаро Донгаш побледнел и, сдерживаясь, чтобы не смотреть на прибывшего, уставился в сторону арены. Истраль До’эт прочитал я фрейм пижона.
— Я не ожидал, что вы лично придёте сюда, Сир. До этого я обычно встречался с моим куратором — Циа́ром. Что-то случилось?
Истраль вздохнул и раскрошил мелкий кубик льда во рту. Медленно, с ленцой проговорил в пустоту:
— Ты. Задаешь. Вопросы. Мне?
Интендант затрясся, как плакучая ива, побледнев ещё сильнее, и похоже разом похудел на три килограмма за счёт сошедшего пота.
— Этот недостойный не осмелился бы на подобное.
— Веди себя естественно, червяк. Прекрати дрожать. Подбери сопли.
— Как скажете, сир. У меня есть вести. Что-то случилось в Доме Эвер’харн.
— Меня допрашивал этот иблит, новичок. Не только меня, многих других тоже. Случилось что-то крупное.
Кто-то ругнулся позади, громко и взбешённо.
— Смотри, куда прёшь, коза!
Проигнорировав, сфокусировался на голосе копьеносца.
— Мне плевать как, но узнай детали. Если в следующий раз придёшь без нужной информации, я отрежу твою бесполезную голову и скормлю рабам, — голос Истраля звучал ровно и спокойно. Не угроза, нет. Обещание.
— Я всё сделаю, — часто закивал Афаро, — я добуду сведения.
— И вот ещё что, — голос пижона стал тише.
Шум позади нарастал, но мне нужно было услышать, что скажут эти двое. Пришлось приблизиться ещё сильнее. Я почти расслышал слова Истраля, когда что-то с силой врезалось мне в спину. Толчок послал меня мимо Афаро прямо в пижона. Потеряв равновесие, едва успел поднять руки, когда влетел в него, опрокидывая на землю, и, приложившись лицом о щиток брони.
Звуки стали быстрее. Меня выкинуло из стелса.
— Что за хрень?! — суровый женский голос из-за спины.
— ТЫ! — Афаро ткнул в мою сторону трясущимся от ярости пальцем.
Истраль спихнул меня небрежным жестом и плавно поднялся на ноги.
— Что это у нас тут? Какая-то крыса ошивается поблизости? — он даже не посмотрел в мою сторону. — Ты привёл за собой хвост, слизняк.
Едва уловимое движение, и интендант отшатнулся назад, хрипя и сжимая горло. Кадык, с силой вдавленный в кожу, образовал вмятину, будто от удара молотком. Толстяк сипел, царапал кожу и, наконец, упал у барной стойки. Охранник, проходивший недалеко, сделал вид, что не заметил.
— Мне плевать, что тут у вас происходит, но у меня к тебе разговор, эльф!
Наконец, удалось рассмотреть говорившую. Здоровая зеленокожая орчанка. Почти полностью выбритые виски и короткий хвост. Из меховой рукавицы виднеется татуировка. За спиной рукоять топора.
Истраль посмотрел на меня — на лице никаких эмоций. Пыхтящая от злости орчанка положила руку ему на плечо, собираясь развернуть к себе. Тот лишь легонько прикоснулся к её доспеху, а девицу отбросило на несколько шагов назад и проволокло по полу, сшибая зрителей арены, как кегли.
— Я наслышан о тебе, Гвинден. Поговаривают, ты — достойный боец. Кредрим. Драйдер. Я бы хотел посмотреть, чего ты стоишь в бою.
— Что здесь происходит?
Пока мы играли в гляделки, к нам подступил охранник в сопровождении юной девушки — почти подростка. Гене́нна Улаэль.
Истраль отвесил прибывшей чётко выверенный поклон. Причём, готов поклясться, ненавидел каждую секунду этого акта.
— Этот иблит оскорбил меня, коснувшись без разрешения, — сухо произнёс он, не отрывая взгляда от эльфийки.
Тут уж я не стерпел.
— Тебя мать природа оскорбила, когда родила. Из задницы, поди, а не как всех цивилизованным способом.
Окружавшие нас зрители, поневоле переключившиеся со схватки на арене на сцену рядом с ними, замерли статуями. Поблизости смолкли крики и подбадривания.
Истраль отвлёкся от девицы и повернулся ко мне. Склонил голову немного на бок, разглядывая пристально и с интересом. Широко улыбнулся.
Я заблуждался, когда считал, что мне удалось воплотить в своем персонаже самую неприятную и отталкивающую улыбку, которую только можно придумать. Этот ублюдок возвёл это дело в абсолют. Достиг самого пика. Познал дзен. Стоило засранцу раздвинуть губы и показать клыки, как у меня зачесали руки разбить ему лицо. Терпение и спокойствие покинуло меня, как воздух из пробитого шарика. Хотелось бить и бить наотмашь по этому лицу кастетом, пока зубы не улетят во все стороны шрапнелью. Пока кровь не покроет все пространство на метр толстым слоем, пока кто-то не оттащит меня от проломленной головы и уставившихся в никуда мёртвых глаз. И даже тогда эта мразотная улыбка останется со мной.
— Да, я определенно хочу посмотреть на тебя в бою. Крыса, — последнее слово он выплюнул почти ласково, всё так же улыбаясь.
Гененна покачала головой и промолвила:
— Как представитель Старшего Дома Улаэль, я удовлетворяю твою просьбу, Истраль До’Эт. Оскорбление матриарха и наследника Дома — это оскорбление всего Дома. Оно может быть смыто только кровью, — и уже тише охраннику подле неё — передай Негне́су, что состоится внеплановая схватка.
Истраль прошагал к арене расслабленно. Меня же не тащили силком, но кордон нарисовавшихся охранников, строго говоря, не оставлял иного выбора.
Когда за спиной захлопнулась дверь в клетку, отрезая обратный путь, мне удалось взять эмоции под контроль.
Наследник Дома До’Эт как всегда скучающе опёрся о своё копье и с ленцой процедил:
— Я дам тебе минуту, крыса. Ровно одну минуту. А потом я убью тебя. Делай, что хочешь, используй весь свой арсенал. Лишь развей мою скуку. Мне же не понадобятся ни способности, ни магия. Назовём это форой для низшего существа.
Умом понимая, что он сделал ровно то, что обычно до схватки делал я — подначивал оппонента, заставляя его терять контроль над эмоциями и поддаваться ярости, я взорвался.
Придётся играть на его поле.
По дуге подходя к Истралю, я без замаха сделал выпад мечом и сразу кинжалом по горлу, ожидая, что финт заставит его открыться. Куда там. Эльф лишь развернул корпус боком, быстро, но плавно, пропуская меч мимо, да отклонился на 15 градусов назад, позволяя кинжалу просвистеть в пустоте. Он даже шага в сторону не сделал. Остался ровно там, где и стоял в начале боя.
Скрипя зубами, я сделал серию ударов: два горизонтальных взмаха мечом и апперкот кинжалом от живота к горлу, подсмотренный в тренировочной схватке братьев Виренов. Истраль резко откинулся корпусом назад, до жути напоминая одного мессию из фильма про мир победившего искусственного интеллекта. Оперевшись на копьё одной рукой, заведённой за спину, он удержал равновесие, не спуская с лица маску равнодушия и скуки.
Широко расставленные ноги показались мне заманчивой целью. Удар коленом по яйцам он избежал. Причём как! Из этого неудобного положения он легонько оттолкнулся ногами, отскакивая на два шага назад. Выпрямился и скривился.
— И это всё? Я ожидал большего. Ума не приложу, как ты одолел Кредрима.
Сцепил зубы, вымывая мысли из головы. Расслабился, ослабляя узы, и позволил Зверю взять контроль себе.
Припав к земле, я прыгнул к эльфу, раскручивая меч и кинжал вокруг себя смертельной бурей. Истраль немного оживился, но всё так же играючи уворачивался, лишь предпоследний удар принял на стальное древко копья, отводя меч в сторону.
— Уже интереснее, но всё равно посредственно, — бросил он.
Осыпая его градом ударов, которые спонтанно зарождались во мне без какой-либо системы или плана, я наблюдал за оппонентом. Дроу не выглядел взволнованным или напряженным. Спокойно и размеренно уворачивался от стали, даже не вспотев.
Я бы хотел спасти свою гордость и сказать, что эльф двигался так быстро, что очертания тела смазывались, но это неправда. Истраль не совершал ни одного лишнего движения. Скупые, точные шаги. К чему отпрыгивать на два метра в сторону, если достаточно сдвинуться на 10 сантиметров, чтобы лезвие моего меча бессильно просвистело мимо.
Поймав мои клинки на остриё копья, Истраль оказался лицом к лицу со мной.
— Минута истекла. Моя очередь.
Воспользовавшись моментом, я громко, так, чтобы услышали первые ряды, спросил:
— Дружок, а ты заколку у мамаши украл, да? А белье её не носишь под этой чудесной броней? А правда, что она частенько привечала троглодитов, когда была беременна тобой, поэтому родился такой ушлёпок?
Как же он засопел. Заскрежетал зубами. Сузил глаза до щёлочек. Мне кажется, я услышал несколько «уууу» и «ох, чёрт» с первых рядов.
Истраль зарычал и исчез из моего поля зрения. Плечо обожгло кипящее пламя, черной струей вырвавшееся у меня из-за спины. По телу прокатилась волна боли. С удивлением провожая взглядом правую руку, всё так же крепко сжимающую палаш, улетевшую на десяток метров вперёд, я опустил взгляд вниз.
Плечевой сустав будто срезан на станке. Лишь дымок курится вокруг чудовищной раны.
Размахнулся кинжалом, оборачиваясь и прыгая туда, где должен был находиться Истраль. Ещё в полёте понял, что прогадал. Копьё вонзилось мне в плечо, и ревущее чёрное пламя ударило узкой струей, срезая вторую руку под корень.
Истраль стоял напротив, небрежно покачивая копьём в руках.
— Иблитово семя хочет ещё что-то сказать?
— Ага. Я возьму это копьё и засуну тебе в задницу. Лезвием вперед, — я с трудом протолкнул порцию воздуха в лёгкие, — Девочки в борделе говорили, тебе такое по вкусу. Щедро платишь сверху. А я, — закашлялся, — я сделаю это бесплатно.
С места прыгнул в его сторону, целя пятками в ненавистную рожу.
Эльф поймал меня в полёте, древком копья сшибая наземь и тут же резанул крест-накрест по лицу.
Он поставил ногу мне на горло и легонько надавил. Не пытаясь удушить, а лишь не давая двигаться.
Я даже не засёк, как четырёхгранное остриё вонзилось в колено, но почувствовал, как копьё выстрелило огнём. Каменный пол арены атаку и не заметил, лишь покрылся копотью. А вот моя нога сгорела почти мгновенно, кость держалась какой-то миг, но и она исчезла.
Я кричал, не сдерживаясь. Орал и орал, выплёскивая боль и страх.
Перед глазами плавали алые круги, но широкая плотоядная улыбка Истраля не желала выходить у меня из фокуса.
— Может быть, теперь поток слов иссяк, крысёныш?
У меня не осталось сил говорить громко, поэтому с трудом я просипел:
— Это… это правда, что ты удалил себе два ребра?
Мысли путались. Муза оскорблений покинула меня ещё минутой ранее, видимо, устала смотреть, как я всё глубже закапываю себя. Поэтому ничего оригинальнее в мозг уже не шло.
Истраль недоумённо склонил голову на бок и нахмурился.
— Зачем? — чуя подвох, он всё же не смог удержаться и заглотил наживку.
— Чтобы спо… — мучительный вдох, — чтобы сподручнее было отсасывать себе.
Я не успел прошептать последнее слово, как копьё по дуге прошло по оставшейся ноге, плавя её сантиметр за сантиметром.
Я дёргался, как выброшенная на берег рыба, разевая рот, но выдавал лишь бессвязные звуки и хрипы. Едва живой обрубок вместо разумного создания. Никаких конечностей, ни единой возможности пошевелиться. Если бы пламя не прижигало раны, я давно улетел бы на кладбище.
Эльф наклонился ко мне, внимательно изучая моё изрезанное в клочья лицо. Лучезарно улыбнулся.
— Не нужно так кричать. Ты не ещё не знаешь, что такое боль. Но ты узнаешь, обязательно узнаешь. Мы скоро увидимся снова, Двуживущая слизь.
Сражаясь за каждый миллиметр, заставляя губы трескаться от усилий, я открыл рот. Эльф в удивлении поднял брови.
— Очередная острота? Да ты неутомим, отрыжка Бездны.
Я закрыл несколько раз глаза, не отрывая от него взгляда. Быть может, он догадался по этой нелепой пантомиме, а может, просто хотел послушать, как последний вздох покинет меня, но Истраль наклонился ещё сильнее, оказавшись на расстоянии ладони от меня.
— Последнее слово? Удиви меня.
Я улыбнулся ему, чувствуя, как трескаются до крови губы. И плюнул кислотой.
[1] Blackway, Black Caviar — What's Up Danger.
[2] Художник — felizsketch
[3] Художник — Magnus Noren.
[4] Рог(а) (от англ. Rogue) — разбойник.
[5] Аркбутан — в архитектуре наружная каменная полуарка
[6] Контрфорс — в архитектуре вертикальная конструкция, представляющая собой либо выступающую часть стены, вертикальное ребро, либо отдельно стоящую опору, связанную со стеной аркбутаном
[7] Художник — koutanagamori.
[8] Художник — Darryl Jones.
[9] Художник — Gido.
Интерлюдия
Теспиану нравилось его ремесло. Он чувствовал себя на своём месте. Словно маленькая раковая клетка, он проникал внутрь организма и ломал его. Заставлял все системы сбоить, особенно те, что были призваны оберегать этот организм, натравливая их на своего хозяина. По правде говоря, он занимался бы этим и даром, но как говорил его учитель: «Если ты в чём-то хорош, никогда не делай это бесплатно». Жаль, что пришлось убить старика, но он научил Теспиана всему, что знал, а, следовательно, стал бесполезен.
Он видел в своей деятельности настоящее искусство сродни величайшим картинам, скульптурам и музыке. Своё призвание. А Теспиан умел ценить настоящее искусство. Если можно быть виртуозом в поэзии, то почему бы не в разрушении?
Толкнуть маленький камешек, чтобы, слетев с горы, булыжник вызвал обвал. Шепнуть лишнее слово на ухо определённому человеку, дабы тот сделал неверный вывод, и на основе этого вывода натворил дел. Всё — часть большого плана. Шестерёнки внутри шестерёнок, что крутятся по воле своего хозяина. Их движение так пленительно. Их трение так мелодично. Теспиан поистине упивался своей работой.
На данный момент это был самый длительный заказ, который он когда-либо брал, но коротышки хорошо платили, а их задания всегда заставляли его попотеть. Напрячь творческие мускулы, придумывая, как можно разрушить целый дом, всего лишь повредив одну несущую стену. И пусть эта стена сделана из мифрила, всё на свете можно уничтожить, если точно знать, куда приложить силу.
Разве, что его агент, внедрённый в Дом Эвер’харн перестал выходить на связь. Это было… печально. Слишком много сил пришлось приложить, чтобы незаметно переписать всю личность обычного солдата, сделав его послушной марионеткой — уникальные таланты его ученика снова пришлись, как нельзя кстати. Раз агенту не удалось уничтожить кристалл маны, придётся сразу перейти ко второму этапу.
Сопротивление даже радовало Теспиана. Что ж, тем слаще будет его триумф, когда давно привычный уклад рухнет вокруг этой семейки, погребая их под обломками.
Иногда он так глубоко вживался в свой образ, что забывался. Терял себя. Вот и сейчас, рассматривая прекрасное отражение в зеркале, Теспиан мягко улыбался, заставляя своего собеседника потеть и нервничать. Очередная мелкая шестёрка, но та, что уже успела доказать свою полезность.
— Всё идёт в соответствие с вашим замыслом, Сир, — попытался успокоить его — ЕГО! — дроу, стоящий на одном колене, склонив голову.
— Я знаю, — мягко ответил Теспиан. — Как и всегда. Однако мне не нравится песчинка, попавшая в жернова механизма. Как говорят табакси: «всего одно зерно риса ломает хребет верблюду». Избавься от неё. Тихо и аккуратно.
— Будет сделано, Сир. Орчанка исчезнет, как и все прочие до неё. Подготовка ко второму этапу также идёт полным ходом. Мы получили координаты. Выступаем, как только вы дадите знак.
— Я нисколько в нём не сомневался, — улыбнулся Теспиан.
Его ученик в отличие от того недоумка пока оправдывал всё возложенные на него надежды. Когда-то мимолётная прихоть, но Теспиан начал действительно втягиваться в процесс передачи знаний. Должно быть, именно это и произошло в своё время с его собственным учителем.
Этот заказ станет венцом его творчества. Его самым сложным шедевром. Магнум опус разрушения и хаоса. Учитель им бы гордился, да пожрут демоны Бездны его душу. А ещё это будет… чертовски весело!
[1] Sick Puppies — Cancer.
Глава 9
Фурия
Позавтракав, Фурия сразу завела разговор с трактирщиком по интересующей её теме. Гардрик не упирался. Да, пару лет назад кучка орков остановилась в его заведении. Да, поутру их нашла в номере уборщица. Долго рыдала и отказывалась выполнять работу. Так напугали её скрюченные тела и искривлённые в посмертном спазме лица.
Главарь орков пропал. Нет, он не видел и не слышал ничего подозрительного. Это Аскеш, здесь у каждого что-то на уме, а в любом поступке скрывается двойное, а иногда и тройное дно.
Номер? Пришлось заколотить. Слухи поползли, что клиентов пустили под нож, и в нём никто не хотел останавливаться. Подумывает уже снова его вывести в актив. Держи ключ на здоровье. Всё равно его уже вдоль и поперёк осмотрели остроухие уроды.
Уборщица? А куда она денется, это ж племянница. У дуэргаров рынок труда в Аскеше маленький, как милосердие дроу. Всё через семью да по знакомым. Морика сейчас на втором этаже убирает за очередным постояльцем номер. Только она глухая, как пень. Переболела в детстве чем-то. По губам читать умеет. Если не спешить, можно спокойно беседу вести.
Долгий путь домой
Поднявшись по лестнице, орчанка, действительно, отыскала низкую коренастую девушку в одной из комнат. Та возила тряпкой по полу и полностью сфокусировалась на процессе. Почувствовав руку на плече, она обернулась и с настороженностью посмотрела на Фурию.
— Твой дядя сказал, что ты видела однажды тела убитых орков в соседнем номере. Можешь рассказать подробнее?
Служанка разгладила юбку, словно собираясь с духом, и ответила слегка гундосым голосом, проглатывая некоторые буквы:
— Я перепугалась тогда до смерти. Делала утренний обход, когда заметила, что из-под двери идёт резкий, неприятный запах. Решила, что постояльцы опять что-то учудили. Не представляете, что мне приходится отмывать со стен и полов в нашем трактире, — слабо улыбнулась Морика.
— Переступила через порог и… закричала. Мне до сих пор иногда снятся эти тела. Они лежали в разных углах комнаты. Все скорченные, на лица страшно посмотреть!
— Видела ли ты какую-нибудь еду в комнате?
— Нет. Мне кажется, они спали, когда их убили.
— На двери следы взлома или разбитый замок?
— Нет. Более того, дверь была закрыта. Пришлось брать второй ключ у дяди, чтобы её открыть.
— Окно?
— Ставни нараспашку.
— Постарайся вспомнить что-нибудь ещё. Что-то необычное? Малозначительное на первый взгляд.
Служанка помялась и вздохнула.
— Накануне ночью я шла в уборную и видела на другой стороне улицы жрицу Старшего Дома.
— С чего ты решила? Знаешь её лично?
— Нет, она была закутана в плащ, но… Понимаете, когда живёшь так же долго в Аскеше, как и я, начинаешь распознавать положение всех встреченных по тому, как они ведут себя. Особенно, когда зрение — это почти всё, что у тебя есть. Внимательность очень важна, ежели хочешь голову сохранить на плечах.
— Та эльфийка хоть и хотела скрыть свой облик, но держалась слишком важно: голова высоко поднята, плечи расправлены. Простолюдины так не ходят. Я больше скажу, даже члены семей Младших Домов так не ходят. Им тоже приходится гнуть спину перед Старшими Домами. У них спеси поменьше во взгляде и походке. А этой, словно весь мир нипочём. Как у нас говорят, в потухшем горне металл расплавит. Вдобавок плащ шибко богатый, с прострочкой. Жрица! Кава́джи мне свидетель, я знаю, о чём говорю.
— Ты другим рассказала об этом?
Морика фыркнула.
— Кто ж со служанкой беседы вести будет? Тем более инородцем. Все знают, что дуэргары только по наковальне стучать годятся да отхожие места чистить, — с сарказмом закончила девушка.
— Вот и молчи об этом и дальше, — с жаром сказала орчанка.
Долгий путь домой
Вход в злосчастную комнату обнаружился в конце коридора. Дверь действительно блокировали доски, набитые крест-накрест. Отодрав их с лёгкостью, даже топором действовать не пришлось, Фурия ключом открыла замок и вошла внутрь.
Толстый слой пыли подтверждал слова владельца таверны. В номере никто не останавливался многие месяцы. Небольшое помещение.
Облазив комнату, Фурия не нашла никаких новых улик. Да и было бы странно, пропусти агенты Дома Ба’Энтар хоть что-то. Хватало уже того, что они не разговорили служанку. Иногда ксенофобия дроу доставляла им ощутимые проблемы, как сейчас.
Остановившись у окна, орчанка осмотрела ставни. Закрываются на простейший крючок. Такой поддеть снаружи ножом — не проблема, а потом створки можно бесшумно открыть, и делай, что хочешь. Особенно, если умеешь летать, как тот долбанный дроу Нарастен.
На другой стороне улицы находился жилой дом. Двухэтажный, но несколько покосившийся. Явно владелец достатком не мог похвастаться. Именно там заметила жрицу уборщица. Видимо, система посчитала, что на этом досмотр можно считать завершенным, и отметила выполнение задачи.
На дробный стук дверь открылась мгновенно. Будто ждали. С той стороны проёма выглянула рогатая старуха[2]. Слепая, как крот. Глаза, покрытые белёсой плёнкой, смотрели прямо, а вот голова склонилась набок, незнакомка тщательно прислушиваясь.
— Добрый день, меня зовут Фурия — испытывая неловкость, представилась девушка. Уж кому, как не ей, было знать, как мерзко, когда тебя считают неполноценной и недооценивают люди.
— Клео, швея, — скрипучим голосом ответила старуха. — Что тебе нужно?
— Пару лет назад в соседнем здании убили несколько орков. Отравили. Одного из них похитили. Я хотела узнать, вид… слышали ли вы что-нибудь в ту ночь?
Клео помрачнела и попыталась закрыть дверь.
— Подождите, это важно! — вставила ногу в проход орчанка. — Меня направил брат похищенного. Он просто хочет узнать, что стало с его родичем. Умом-то он понимает, что, скорее всего, того давно не стало, но пока не убедится в этом наверняка, душевная рана не заживёт.
Фурия даже сама удивилась, когда слова полились из неё обильной рекой. И мысли не возникло угрожать старухе или запугивать. Просто история Ингакхара задела в ней какие-то струны, и ей, действительно, хотелось помочь вождю.
Клео замерла на миг и тяжело вздохнула. Резкие линии на её лице немного разгладились.
— То, что я тебе скажу, я произнесу лишь раз. И больше тебе я дверь не открою. Если будешь указывать на меня, я всё буду отрицать, — склонив голову, еле слышно произнесла швея.
Фурия кивнула и, спохватившись, добавила:
— Хорошо.
— В ту ночь мне не спалось, и я по привычке готовила новый моток пряжи, когда снаружи раздались шаги и голоса. Троица. Девушка, молодая, хотя с этими дроу сам чёрт ногу сломит, сколько ей лет. И двое мужчин чуть постарше. Она велела им забраться в определенную комнату и выкрасть оттуда какого-то орка. Его имя уже не помню. Давала инструкции по яду, который всучила одному из подручных. После чего ушла. А те ещё постояли под моим окном, совещаясь, как лучше всё обставить. И один спросил другого:
«Что за пигалица?»
— А тот так шикнул на него, да как отвесил тумака.
«С катушек слетел?! Это Джеззара Теккен’ар. Если за свою жизнь не боишься, меня хоть не подставляй. Не дай Эстрикс, она услышит тебя, недоумок».
Клео нахмурилась и пошамкала, вспоминая разговор.
— Да, так и сказал. Теперь ты понимаешь, почему я не хочу иметь с этим никаких дел. Со Старшими Домами связываться, что из костра угли таскать.
— Спасибо!
Старуха закрыла дверь, больше не произнесся ни слова.
Долгий путь домой
Добраться до арены оказалось несложно. Её и не скрывали. Разве что на границе образовался затор. Несколько странных игроков, среди которых ядовито-цветастый тролль выпирал, как мухомор, шерстили всех желающих выйти за черту города. К ней у них вопросов не возникло, и девушка удалилась, лишь недоуменно качая головой.
По пути Фурия заметила множество игроков и местных, которые стайками стекались к раскрытым дверям. Ажиотаж и веселье, царившее в путниках, почему-то вызвали у неё ассоциации с казино.
Когда она спустилась по лестнице в подвал, первый бой уже начался, и какой-то тигроголовый малый люто проигрывал наглому кенку. Очередной прямоходящий ворон вызвал у неё исключительно негативные эмоции. После Клацклаца она не могла смотреть на них без недоверия и предвзятости.
Пошарив глазами в толпе, девушка пыталась выхватить хоть намёк на нужный ей Дом. Дюжины и дюжины имён плавали перед глазами, да все какие-то левые.
Плюнув, она направилась к барной стойке, чтобы успокоить нервы, когда взгляд, неосознанно зацепился за долговязого эльфа.
Нагло раздвигая встречных, а то и пробивая дорогу плечом, Фурия приближалась к стоящему спиной дроу, игнорируя недовольные вскрики. Тот облокотился на барную стойку, попивая какой-то напиток и о чём-то болтал с форменной жабой. Жирный эльф с сальной рожей сразу вызвал у неё отвращение. И дело было не только во внешности. Собеседник Истраля отчаянно лебезил перед представителем Дома До’Эт, потел, нервничал и вертелся, словно уж на сковородке.
Широкие шаги несли орчанку к цели, когда она со всей дури налетела на что-то невидимое. На полном ходу врезавшись, девушка полетела кубарем на пол, ругаясь и шипя от злости.
— Что за хрень?!
Вопрос в пустоту не принёс понимания. Лишь теперь она заметила игрока, вывалившегося из невидимости. Какой-то короткостриженый эльф, что в толпе своих длинноволосых родичей-затейников выделялся, как дикобраз на нудистском пляже. Этот Гвинден мало того, что сбил её с ног, так ещё и Истраля опрокинул. Тот лишь презрительно спихнул игрока с себя.
Жирная жаба что-то квакнула в сторону Гвиндена, а представитель Дома До’Эт протянул равнодушным тоном подростка, что отрывает лапки насекомым, а потом переходит на более крупных млекопитающих:
— Что это у нас тут? Какая-то крыса ошивается поблизости? Ты привёл за собой хвост, слизняк.
Истраль дёрнул рукой. Фурия не уследила за жестом, а его толстяк-собеседник попятился назад, чтобы через миг рухнуть покойником.
— Мне плевать, что тут у вас происходит, но у меня к тебе разговор, эльф!
Игрок после этих слов смерил её раздражённым взглядом и повернулся к нужному ей дроу.
Истраль проигнорировал орчанку. Словно пустое место обратилось к нему. Кипя от злости, она приблизилась к нему и с силой схватила за плечо. В живот будто ударили тараном. Её отбросило далеко назад, опрокидывая случайных зрителей, и протащило по полу.
Мерзавец знал, куда бить. Отчаянно хотелось вдохнуть, но всё тело сковало болевым шоком. Девушка лишь отрешённо наблюдала, как беседует этот Гвинден и цель её задания. Ситуация явно накалялась, потому что вскоре к ним присоединилась какая-то совсем юная девица.
Когда Фурия оправилась и смогла подняться на ноги, нужный ей эльф уже прошествовал к арене, сопровождаемый игроком. Ей не оставалось ничего иного, кроме как пробиться максимально близко к границам решеток, опоясывающих зону сражений.
Ну, а дальше начался цирк на конной тяге. Истраль гонял игрока, несильно напрягаясь. Ей вообще показалось, что дроу мог закончить бой в один ход, просто выделывался.
В какой-то момент они замерли, и Гвинден прошёлся по матушке эльфа, вызвав реакцию у зала.
Что, собственно, и произошло. Ей было неприятно смотреть за этим избиением младенца, но орчанка не хотела спускать глаз с нужного ей местного. Она не теряла надежды всё же поговорить с ним.
Драка привела их почти под самый нос девушки к стене арены. Когда от игрока остался закопчённый обрубок, лишившийся конечностей, Фурия лишь тяжело покачала головой.
Эльф злорадствовал, осыпая оскорблениями живой труп, когда тот привлёк его внимание и заставил наклониться к себе. А дальше плюнул какой-то ярко-зелёной смесью прямо ему в лицо с расстояния вытянутой ладони. Истраль начал уклоняться, ещё когда горло игрока окутало лёгкое свечение, но всё же не успел полностью завершить манёвр.
Эльф зашипел, как рассерженный кот, а Фурия наблюдала, как разъедающее пятно прожгло кожу Истраля, прежде чем оказалось стёрто рукой в перчатке. В дыру, оставшуюся на месте щеки, легко получилось бы засунуть куриное яйцо, а в глубине виднелись сцепленные от ярости зубы.
Гвинден свой успех уже не застал, потому что ещё в момент уворота, соперник на противоходе чиркнул его лезвием копья, перерубая шею. Голова игрока подкатилась к сетке, смотря на Фурию немигающий взглядом. Лишь лицо застыло в посмертной гримасе.
Что-то напрягло её в этот момент. Ощущение неправильности. Наблюдая вблизи, как вёл себя этот дурак на арене, она начала анализировать произошедшее и внезапно дёрнулась, как от удара тока.
Орчанка подняла взгляд и осознала, что Истраль испарился. Лишь его спина виднелась на другом конце арены, спускающаяся в недра здания, недоступные широкой публике.
Выйдя на улицу, она замерла, покачиваясь на пятках.
—… лютый боец! Я слышал, он в одиночку зава-а-алил Кха’гремеера!
— Не держи меня за дурака, Фран. Истраль хоть и мастер, но смещне…сме-щён-ного, — по слогам выговорил эльф, — зверя бойцу ближнего боя практически невозможно замочить одному.
— Мне-е-е племяш рассказал. У До’Этов в охране работает. Брат Матриарха приволок отрубленную голову зверя. Он своими глазами видел!
— Ну, може-е-ет… А ты видел, как этого Двуживущего на излёте пойма-а-ал и на землю сбил? Вот, неудачник! Нашёл с кем связаться.
Фурии почему-то стало неприятно за игрока. Пусть она и сама ещё десять минут назад костерила его почём зря за то, что тот помешал ей переговорить с эльфом. А потом ещё и так жёстко проиграл, но ведь и разница в уровнях у них составляла почти больше трёх к одному в пользу Истраля. Да и навыки боя со временем лишь нарабатываются. Новичку их просто неоткуда взять.
— Вас забыли спросить, колдыри! — внезапно рявкнула она на бредущую парочку.
Более грузный и наглый из двух повернулся в её сторону и презрительно бросил:
— Чтоб нам ещё ка-а-а-кой-то кабачок болотный с поверхности замечания делал? Вал-и-и в свои холерные джунгли и спасибо скажи, что инородцев больше в рабство сразу не угоняют! Обнаглели, понима-шь, пришельцы, — обратился он к собеседнику.
— Иблит аршандель! — согласно кивнул его дружок и сплюнул под ноги.
Фурия столкнулась взглядом со стражником, что внимательно следил за перепалкой и, сцепив зубы, пошла в другую сторону. Вдоль здания Дома. Они только и ждали открытого конфликта, чтобы вмешаться, и явно не на её стороне.
Ноги быстро несли её вперёд, тогда как мысли занимали мечты схватить обоих эльфов за шкирку и бить башкой о брусчатку, пока из ушей не польётся содержимое — явно дешёвая сивуха.
Внезапно она уловила, что вокруг появились каменные обелиски и могильные плиты. Девушка забрела на кладбище. Судя по надписям на камнях, здесь хоронили не членов Старшего Дома Улаэль и даже не дроу. Сюда относили лишь тех, кто завоевал уважение на арене.
Эти и подобные надписи, что украшали могилы, каждая рассказывала свою историю.
— … нет, ну вот мразь. Ну, не тварь ли? Точно тварь! — мужской голос звучал раздражённо и устало одновременно.
Очередная каменная плита отступила, являя очерченное на земле кольцо, где сидел воскресший тот самый эльф-игрок.
— Холера ныкающаяся, ты зачем мне под ноги полез! — не выдержала Фурия.
— Ты! — воскресший тыкал в её сторону пальцем и не мог подобрать от злости слова. — Не нужно было, как асфальтоукладчик переть! Меня из-за тебя из стелса выкинуло! Да ещё и разговор дослушать не смог! — раздражённо потёр переносицу эльф.
— А я задание не смогла выполнить! — не осталась в долгу девушка.
— Меня на куски на арене расчленили! — поднял ставки дроу. — Попробуй это переплюнуть!
— Потому что язык нужно было за зубами держать, — язвительно бросила орчанка.
Гвиндена аж затрясло от гнева.
— Дура неуклюжая!
— Идиот болтливый!
— Хамло мшистое! — дроу сделал неопределённый жест в сторону её кожи.
— Неотёсанный салабон! — вспомнила девушка фразочку тренера, которой Татьяна Степановна наградила одного из организаторов турнира, явно цитируя своего вояку-мужа.
Эльф пялился на неё несколько секунд и расхохотался. Фурия прыснула, не выдерживая, и тоже залилась смехом. Парень откинулся на спину, лёжа на каменной плите, на которой вернулся к жизни его персонаж.
Несколько минут после этого они молчали, каждый, думая о своём. Наконец, девушка успокоилась и осторожно спросила:
— Тебе имя Решетов говорит о чём-нибудь?
— А?! — дроу аж подскочил.
— Вижу, говорит. Тоже в эксперименте участвуешь, — утвердительно добавила она.
— Как ты узнала? — брови игрока взлетели наверх.
— По бою. Ты орал от боли, — пожала плечами Фурия. — Если замечать детали, нетрудно догадаться.
— Мы, должно быть, видели друг друга там — в реале.
— Угу. Надеюсь, ты не та склочная тётка, что брюзжала из-за своего жребия, — хмыкнула орчанка.
Гвинден усмехнулся в ответ и наигранно тонким дребезжащим голосом протянул:
— Никакого уважения к старшим, пигалица ты эдакая! Ты ещё пешком под стол ходила, когда я ИИ в шахматы обыгрывала! По методу Ботвинника в три хода!
Девушка хихикнула.
— Очень убедительно. Можешь актёром тут стать или каким-нибудь… как их тут зовут… менестрелем?
— Да, мне одна мадам уже говорила нечто похожее, — почесал затылок дроу. — Ну что, Фурия, за тобой должок. Всё ж миссию мне сорвала.
Орчанка напряглась, ожидая очередную похабщину от неизвестного человека, но он продолжил, не замечая её реакцию.
— Если нужно будет пару голов проломить, поможешь?
— Помогу, но с тебя тоже причитается! — расслабилась она. — Я вижу, ты — мастер-проныра. Возможно, придётся проникнуть в одно здание. Свистну, если что.
— Это без проблем, — махнул рукой Гвинден. — А, да… Я хоть достал этого урода-то? — внезапно вспомнил парень.
— Ну, как тебе сказать. Не особо. Однако к пластическому хирургу ему зайти придётся, — попыталась утешить его Фурия. — Иначе петь ему арии в опере с маской на лице, — хмыкнула орчанка.
— С паршивой овцы… Ладно, увидимся! — он направился прочь с кладбища.
Вернув жест вежливости, девушка побрела к аукциону.
В зале, как всегда, кипела оживлённая торговля. Ей показалось даже, что день и ночь напролёт игроки не покидают аукцион, чтобы не дай бог не пропустить какую-то выгодную сделку.
Первым делом орчанка выставила на торги старый плащ и сапоги. Первый ушёл за 8.1 золотых, вторые — за 10.27. Итого, у неё на руках оказалось 391 золотой. Достаточно внушительная сумма, однако предчувствие, поселившееся в груди, говорило, что улетят они также быстро, как пришли.
Прошерстив доступный арсенал, она остановилась на двух вариантах.
Титановый шлем молотобойца
Барбют[3] бескорыстной доблести
Выбор Фурия сделала практически молниеносно. Первый шлем пролетал из-за бесполезного навыка — менять оружие она не собиралась. Второй же на торги выставили только две минуты назад, а он уже успел подорожать на 75 золотых и сейчас стоил 125 монет. Выкупная стоимость шлема составляла конские 232 золотых, но девушка верила, что, если так пойдёт и дальше, предмет успеет вырасти в цене в два, а то и три раза.
Стиснув зубы, она рассталась с деньгами и вытащила из сумки незатейливый серебристый шлем[4]. Практически полностью лишённый каких-либо отличительных черт, разве что гребень, проходящий по центру, бросался в глаза.
Нацепив его, орчанка отметила, как сдвигаются друг к другу нащёчные пластины, подстраиваясь под неё и оставляя лишь тонкую Т-образную полоску кожи открытой. Закончив с регулировкой, металл вернулся на своё место. Почему-то девушка уверилась, что стоит начаться бою, как барбют,
Избавившись от старого шлема за 13.3 золотых, она направилась обратно трактир. Хотелось в спокойной обстановке обмозговать полученную информацию. Центральный район Аскеша, как и всегда, выглядел чересчур оживлённым. Чат пестрел от объявлений, бессмысленной болтовни и попыток найти отряд.
Фурия чувствовала себя чужой на этом празднике жизни. Остальные игроки понимали, зачем они оказались здесь. Зачем полезли в Виашерон. Ради приключений, адреналина и азарта, от скуки, пытаясь заработать или реализовать свои фантазии. А зачем она здесь? Потому что только здесь может ходить? Потому что депрессия отступает, когда она врубается сталью во вражеское тело, на мгновение забывая о непримиримой реальности? Одиночество глубоко пустило корни в её душу. И чем оживлённее и громче звучали голоса вокруг, тем всё более брошенной она ощущала себя.
Ярко освещённые проспекты и шумиха вскоре уступили место тёмным проулкам, где звуки шороха и хруста изредка разрывали тишину. Скрежет стали о камень стены орчанка встретила почти с радостью. С усилием вырываясь из болота жалости к себе, она подняла взор на фигуру, перегородившую узкий переулок.
Два небольших трёхэтажных здания стояли столь тесно, что, двигаясь, Фурия не могла не задевать плечами грубый камень. Под ногами хлюпала вонючая влага, источник которой совсем не хотелось отыскать. Свет вокруг практически отсутствовал, поэтому пробираться приходилось едва ли не на ощупь.
Дроу, застывший в пяти шагах от неё, провёл извилистым кинжалом по стене, вызывая пронзительный скрежет и град искр, на секунду осветивших его лицо. Лицо, закрытое до носа повязкой на манер банданы. Тёмный плащ. Облегающий кожаный доспех довершал портрет.
Озарение разрядом электричества прошило её, заставляя дёрнуться и развернуться на 90 градусов ещё до того, как сознание отреагировало командой. Бесшумный клинок пропорол рёбра девушки, устремляясь к грудине. Фигура, окутанная тенями, материализовалась прямо из воздуха, и только преждевременная реакция спасла её от участи быть насаженной на кинжал, как бабочка на булавку.
Её рука выстрелила поршнем, вцепляясь в запястье с ножом. Второй эльф воспользовался заминкой, чтобы сократить расстояние и ударить, целясь ей в горло. Орчанке пришлось снова переключиться, чтобы подставить латный наруч, отбивая лезвие в сторону.
Из-за тесноты она не могла достать топор, а темнота заставляла её напрягать до рези глаза, чтобы уловить очередную атаку. Ударив раскрытой ладонью в лицо эльфа, она на секунду ошеломила его и тут же перехватила занесенную для очередной атаки руку.
Патовая ситуация. Фурия застыла, как нелепая пародия на витрувианского человека, вытянув обе руки в стороны и широко расставив в ноги для упора.
С обеих сторон наседали враги, налегая всем весом на кинжалы, сантиметр за сантиметром преодолевая её сопротивление. Лезвия потихоньку придвигались всё ближе к её корпусу. Это продолжалось не больше нескольких секунд. Ещё миг, и она была уверена, убийцы сообразят просто выпустить оружие и достать запасное.
Девушка заскрежетала зубами от ощущения собственного бессилия. Сколько она сможет удерживать их на расстоянии?
Над её головой раздался скрип, и с крыши спрыгнул третий участник ночного балета. Упираясь ногами в стены домов, он скользил вниз. Два заточенных стилета оказались направлены прямо в голову орчанки.
Руки орчанки налились кипящей силой, а зажатые в руках ножи, наконец, остановились. Убийца над ней почти закончил спуск, его быстро приближающиеся сапоги находились в секундах от того, чтобы упереться ей в плечи.
Время замедлилось, будто до отказа натянутая резинка.
Правая рука дёргает на себя кинжал, одновременно разворачивая тело влево. Направленное её усилием лезвие входит в бок Фурии вместо сердца, вызывая вспышку пронзительной боли. Словно с размаху насадиться на арматуру. Кровь широкой струей брызгает из раны, заливая оппонента. Рука бойца скользит в попытке удержать кинжал, но она доворачивает тело ещё больше, вырывая его. Убийца остается без оружия.
Подхватив не ожидающего такого маневра дроу слева от себя, она перебрасывает его через плечи, как гриф от штанги, и с разъярённым воплем рывком выталкивает наверх. На клинки обитателя крыши. Тяжесть бьёт по рукам, заставляя её присесть в коленях. Подставленная под удар напарника жертва лишь сдавленно вскрикивает. Мгновение она удерживает двоих нападающих на весу, чувствуя, как начинают сдавать мышцы.
Эльф справа, наконец, находит рукоять кинжала и выдергивает его. Замахивается для повторного удара. Крик орчанки не желает замолкать, и Фурия перебрасывает двойку убийц направо, погребя ближайшего врага в куче копошащихся тел.
Резинка рвётся, толчком выбрасывая её в «
Две способности слились в одну.
Лезвие секиры окуталось багровой дымкой.
Чья-то нога отломилась, перерубленная в бедре, щедро заливая пространство артериальной кровью. От места страшной раны потянулась кромка льда, замораживая эльфа целиком с ног до головы.
В недрах глубокой раны на спине ещё одного врага показался перерубленный хребет, и это вызвало вспышку страшных воспоминаний о собственной травме.
Прикрытое маской лицо оказалось вмято полумесяцем топора, что отсёк добрую треть головы.
Дроу, что оказался на самом дне, кое-как спихнул своих покалеченных напарников и принял сидячее положение, чтобы попытаться заслониться вскинутой над головой рукой от летевшего к нему топора. Морозный полумесяц отхватил его кисть, не замедляясь, и вгрызся в ключицу, ломая своим весом кости. Этот удар опрокинул его обратно на землю, так и не дав подняться.
Вот только, к удивлению Фурии, действие способности не закончилось. В голове поселилось понимание, что она может нанести ещё четыре таких же убийственных удара. И она не сплоховала.
Боевой раж охватил орчанку, что калечила и ломала тела, не замечая, как из горла рвётся глухое рычание. Когда закончилось действие способности, девушка не прекратила наносить удары, пока не убедилась, что нападавшие окончательно мертвы.
Трупы, как оказалось, имели 40й, 43й и 45й уровень, соответственно. Обычные бойцы, не боссы, и даже не элитные.
Кортик отступника
Отравление уже спало, поэтому привалившись к стене, орчанка переводила дух. Покопавшись, получила информацию по потраченным очкам талантов.
Со
Она не могла не заметить синергию способностей.
Оторвавшись от стены, Фурия зашагала в сторону трактира, оставляя за спиной бойню, которую придётся обнаружить кому-нибудь из стражи. Возможно, уже через несколько часов знакомый капитан будет крыть матом кого-то из своих подручных.
[1] The Hat — The Angry River.
[2] Художник — needlesslycryptic.
[3] Барбют (от итал. Barbotto) — итальянский пехотный шлем XV века, в значительной мере закрывающий лицо за счёт развитых нащёчников.
[4] Художник — Tom Lishman.
Глава 10
Гвинден
Возрождение оставило паршивые ощущения во рту. Всё тело ломило, фантомные боли до сих пор казались реальными. Свежими красками играли воспоминания о смерти. Сжигаемое заживо тело явно не хотело повторения подобного опыта. Я оказался на круглой каменной плите в окружении надгробий. Протоптанная тропинка уходила куда-то в сторону, скрываясь за памятниками погибшим гладиаторам. В отдалении виднелся бок Дома Улаэль.
Ярость при мысли об Истрале обжигающей волной поднималась откуда-то из живота, как прилив, накатывая снова и снова. Хотелось убить кого-нибудь. Хотелось выплеснуть ненависть, давая волю гневу. Хотелось сделать хоть что-нибудь, лишь бы не сидеть, бессильно прокручивая схватку снова и снова.
Устало помассировал лицо.
По крайней мере плевок в мерзкую харю поднял нужный параметр.
Я опять вспомнил, как играючи наследник Дома До’Эт расчленил меня, и не сдержался. Ещё и 10 % набранного опыта из-за смерти потерял! Пусть не от всего набранного опыта, только от разницы между текущим значением и прошлым пограничным значением, но всё равно потерял уровень — упал до 21го.
— Откуда он вообще взялся на мою голову?! Нет, ну вот мразь. Ну не тварь ли? Точно тварь!
— Холера ныкающаяся, ты зачем мне под ноги полез! — голос, раздавшийся со стороны тропинки, прозвучал внезапно, как диарея, и «ласково», как удар серпом по яйцам.
— Ты! — буря эмоций, которую я никак не мог выразить словами, пронеслась в голове.
Лишь скрюченный палец вновь и вновь тыкал в её сторону.
— Не нужно было, как асфальтоукладчик переть! Меня из-за тебя из стелса выкинуло! Да ещё и разговор дослушать не смог!
— А я задание не смогла выполнить! — парировала орчанка.
— Меня на куски на арене расчленили! — мне пришлось поднять ставки. — Попробуй это переплюнуть!
— Потому что язык нужно было за зубами держать, — хмыкнула девица.
Меня заколотило от только что угасшего бешенства.
— Дура неуклюжая!
— Идиот болтливый! — насупилась собеседница.
— Хамло мшистое! — махнул рукой, очерчивая её контур.
— Неотёсанный салабон! — прошипела она.
Желваки играли на лице девушки. Брови хмурились. Глаза метали молнии. Пальцы сами собой сжались в кулаки, словно она готова была начать драку в любой момент. Резко очерченные скулы придавали ей вид суровый и строгий, но в тоже время точёный. Иссиня-чёрные волосы уложены в короткую косу. Клыки нижней челюсти немного выбиваются изо рта.
Я даже залюбовался на мгновение. Присутствовало в ней что-то необычное. Честное. Живое. Такой человек, если уж будет тебя ненавидеть, то всем сердцем и открыто, а если встанет за тебя, в спину никогда не ударит.
Почему я так решил? Не знаю. Интуиция?
Я оторвался от её внешности и сфокусировался на последней реплике. Это ругательство звучало максимально неуместно. Кто так вообще выражается? Прапор за сорок?
Меня начало распирать от смеха, и через миг я дал ему волю.
Вскоре и Фурия,
Я откинулся назад, располагаясь в круге возрождения.
— Тебе имя Решетов говорит о чём-нибудь?
Меня будто подбросило.
— А?!
— Вижу, говорит. Тоже в эксперименте участвуешь, — кивнула Фурия.
— Как ты узнала?
— По бою. Ты орал от боли, — пожала плечами девушка. — Если замечать детали, не трудно догадаться.
— Мы должно быть видели друг друга там — в реале.
— Угу. Надеюсь, ты не та склочная тётка, что брюзжала из-за своего жребия, — ухмыльнулась собеседница.
— Никакого уважения к старшим, пигалица ты эдакая! Ты ещё пешком под стол ходила, когда я ИИ в шахматы обыгрывала! По методу Ботвинника в три хода!
Орчанка прыснула.
— Очень убедительно. Можешь актёром тут стать или каким-нибудь… как их тут зовут… менестрелем?
— Да, мне одна мадам уже говорила нечто похожее. Ну что, Фурия, за тобой должок. Всё ж миссию мне сорвала.
— Если нужно будет пару голов проломить, поможешь?
— Помогу, но с тебя тоже причитается! — закинула руки за голову орчанка, выгибая тело так, что хрустнул позвоночник.
Пришлось силком не дать взгляду уползти ниже её лица.
— Я вижу, ты — мастер-проныра. Возможно, придётся проникнуть в одно здание. Свистну, если что.
— Это без проблем.
— А, да… Я хоть достал этого урода-то?
— Ну, как тебе сказать. Не особо. Однако, к пластическому хирургу ему зайти придётся, — явно постаралась успокоить меня Фурия. — Иначе петь ему арии в опере с маской на лице.
— С паршивой овцы… Ладно, увидимся!
Добавил её в друзья, направляясь в отчий дом. Пора наведаться к одному вредному эльфу, но вначале нужно подготовиться.
Спал я эту ночь плохо, и будильник, выставленный в интерфейсе, не столько разбудил, сколько выдернул из очередного кошмара.
Наблюдая из окна, как просыпается город, который никогда не видел солнца, собрал мысли в кучку. Алхимическая склянка в моей руке, учащала биение сердца. Если я всё сделал правильно, и Шаллаш не ошибся в своих изысканиях, оно должно серьёзно усилить меня в долгой перспективе.
Снадобье изменённой судьбы кисло-сладкой струёй хлынуло в горло, вызывая жар в груди. Меня слегка передёрнуло, и утерев рот, я уставился на уведомление системы.
Кожа ощущалась наэлектризованной. Казалось, коснись любого предмета, и проскочит разряд, но вскоре это чувство пропало. В очередной раз проверив форум, выругался. Друид Косолапый — мой начальник Тимофей — так и не ответил на мой запрос. А само сообщение до сих пор висело неотправленным в исходящих.
Как-то это уже начинает напрягать. Словно бредущий по джунглям Вьетнама американский солдат, когда из кустов доносится неразборчивая речь. Есть повод начать волноваться.
Дурное предчувствие настырно сигналило мне, что сообщение так и не найдёт своего адресата, а значит, опять чужое вмешательство. Сразу вспомнилось, как я в самом начале пытался получить помощи у службы поддержки, но некий ГМ Михаэль закрыл мой тикет, да ещё и пожелал хорошего дня.
Ладно, на это я сейчас никак повлиять не могу, поэтому «делай, что можешь, с тем, что имеешь».
Кераши Умриен загорал. Насколько это возможно в пещере, вечно погружённой во тьму. Его кресло стояло во внутреннем дворе, освещаемое рассеянным бирюзовым светом гигантского гриба, что рос за периметром здания. Это люминесцентное сияние придавало ему вид обманчивый и слегка нереальный. Как призрак… Как призрак, который хлебал винище прямо из горла, закинув ноги на огромный каменный вазон. Только вместо дерева или куста в нём росла какая-то затейливая трава, явно не требующая солнечного света.
Возле ножки кресла примостилась уже опустошённая бутылка. А её товарка, сжимаемая жилистой рукой эльфа, лишилась своего содержимого на две трети. На лицо инструктора была опущена треугольная шляпа с загнутыми с обеих сторон бортами, не то снятая с мёртвого Робин Гуда, не то с какого-то австрияка. Тирольский мотив во всяком случае в ней прослеживался. Этому способствовало и длинное эпатажное перо загогулиной, торчащее назад.
Понаблюдав за ним несколько минут, я не увидел реакции на собственное присутствие. Он всё так же медленно надирался, смачно выдыхая после каждого глотка.
— Кое-кто грозился заставить меня пожалеть, что я не умер под пытками. Рекомендовал написать завещание и захватить запасные портки… А сам проиграл в битве с зелёным змием. «Сколь низко пали великие!»
Кераши лишь булькнул неразборчивую фразу и небрежно дёрнул рукой. Что-то блеснуло, а я почувствовал влагу на виске. Вслед за ней пришло лёгкое жжение. Коснувшись кожи, я провёл пальцем и вытянул руку перед собой. Кровь.
— Шкет, когда мне придётся быть трезвым, чтобы справиться с тобой, это будет вернейшим знаком, что пора уходить на покой. А пока не гневи Богиню. Её благосклонность тебе ещё понадобится. Потому что от меня ты её не дождешься.
Эффект длинной тирады несколько смазала нечёткая дикция говорящего. Язык дроу заплетался почище, чем дикий виноград вокруг забора.
— Ты, правда, можешь… Как ты там сказал? Сделать из меня «кого-то опаснее шпаны с ножом»? — с неожидано прорвавшейся надеждой спросил я.
Эльф приподнял козырёк шляпы и блеснул хитрым глазом.
— Отхватил, а, малец? Не послушал старину Кераши? Говорил тебе загнать эго поглубже и не дурить? Теперь пожинай плоды своей глупости. По крайней мере проиграл не совсем позорно. Болтают, ты довёл Истраля до белого каления. Мало кто может похвастаться, что добился этого и выжил, — пьянь задумался на миг и качнул головой, — Или умер, но воскрес. В твоём случае.
Я лишь тяжело вздохнул.
— Пойдём, посмотрим, чего ты на самом деле стоишь, — кряхтя, пробормотал он, вставая с кресла.
Следуя за ним, я вскоре оказался в комнате инструктора. Её отличал редкостный бардак. Кожаные штаны висели на столе, одной штаниной накрывая поднос с остатками еды. Набитые закладками книги сгрудились в тазу, которым обычно набирают горячую воду. Перевязь с метательными ножами лежала в мыльнице.
Ругаясь сквозь зубы, Мастер Умриен начал копаться в этом хламе, изредка отбрасывая в сторону очередную находку. Рубаха спланировала на пол. Пакетик с чем-то душистым, отскочив от стены, упал на стул.
— Да где же эта хрень?! — неразборчиво ворчал эльф.
— А что мы здесь забыли? Привел меня в своё логово разврата зачем-то. Соблазнить решил, а, сатир-повеса? Не угадал. Меня девушки интересуют.
Кераши развернулся всем корпусом и, смерив меня долгим взглядом, начал ржать. Нет, не так. Гоготать, стуча ладонью по столу, переходя на что-то похожее на хрюканье. Наконец, он смахнул слёзы, выступившие от смеха.
— Малец, не льсти себе. Ты не в моём вкусе. У меня выбор и без тебя шире, чем я когда-либо смогу охватить.
— То-то тебе по борделям приходится шариться, — ввернул я, вспомнив слова лекаря.
— Ох! Ты ударил меня в самое сердце, — картинно схватился Кераши за грудь. — Такая жестокость от моего любимого ученика… За что ты так со мной, Богиня?! — он патетически развёл руками.
— Значит, я теперь твой ученик? Да ещё и любимый? За что такая честь?
— Все, кто хотят набраться у меня уму-разуму, становятся учениками. До того момента, пока не докажут свою некомпетентность и бесперспективность. Не переживай, наша священная связь учитель-ученик долго не продлится. Я уже озвучил тебе своё мнение при первой встрече. А! Вот же он!
Он достал какую-то хреновину размером с баскетбольный мяч, замотанную в шарф багряного цвета. Размотав тряпки, эльф вытащил на свет ажурный светильник[2].
— Итак, начнём, — посерьёзнел инструктор.
Взяв лучину от ближайшей лампы, он зажёг загадочную вещицу. Только свет, мягко ударивший из центра этого… артефакта, выглядел противоестественно. Никаких тебе красных и желтых оттенков. Ментоловый пульсирующий свет, толчками выбрасывающий из себя дым, что начал волнами опускаться на пол.
— Это ещё что за кальян?! Я думал, у нас тренировка по плану?
— О, ты даже не представляешь. Положи руку сюда и просто повторяй за мной.
Нарочито медленно произнося слова, он не спускал с меня глаз. Пытаясь, не отставать, я дублировал звуки, даже не пытаясь осознать их смысл.
Деревянный пол прыгнул мне в лицо, и наступила тьма.
Сознание возвращалось волнами. Вначале в ушах зазвучало гудение. Низкое и приглушённое. Как двигатель самолёта, который пролетает где-то далеко в небесах. Потом почувствовал запах железа. Густой, словно озеро крови. Ощутил упругость земли, на которой я лежал. И, наконец, вернулось зрение.
— Какого хрена?..
Равнина плоская, как грудь первоклассницы, и пустая, как голова антипрививочника, стелилась до самого горизонта. Земля из непонятного белого материала самую каплю пружинила. Багровое небо, лишённое облаков, небесных светил или чего-то, что можно списать на нормальность.
— Добро пожаловать ко мне в голову, сопляк. Впечатляет?
Кераши стоял шагах в двадцати от меня, скрестив руки.
— Мы что, и в правду, у тебя в голове?!
— В точку. Всё, что ты видишь вокруг, это плод моего воображения. Светильник Душ погрузил нас в моё сознание. И всё здесь подвластно моей воле.
Он прищурился и начал завалиться назад, прямо на уютное кресло, что выскочило из земли, позволяя ему эффектно усесться.
— Но зачем? Зачем это всё?
— Две причины, малец. Время и возможности.
Я недоуменно поднял брови, не перебивая эльфа.
— Нужны долгие годы, что превратить пусть и подготовленного Разумного в профессионального убийцу. Годы, которых у тебя нет. Здесь же время течёт в сотни раз медленнее, чем там, — он поднял указательный палец к небесам. — Что касается возможностей. Я не могу смоделировать все необходимые ситуации в реальности, а здесь… Здесь я — король.
Мастер хлопнул в ладони, и вокруг меня выскочила дюжина фигур, превращаясь в безликих бойцов. Повинуясь его воле, они ринулись ко мне, как накативший прибой, и когда я собрался подороже продать свою жизнь, распались тенями и призрачной дымкой.
— Но всё это потом. Если, — он подчеркнул слово голосом, — ты докажешь, что стоишь того, чтобы тратить на тебя моё бесценное время. А мы оба знаем, что это не так. Поэтому дальнейшее будет простой формальностью. Ты докажешь и так известную мне аксиому о бесполезности двуживущих, а я вернусь к поглощению того чудесного вина.
Он щёлкнул пальцами и достал из воздуха копию бутылки, что распивал во внутреннем дворе.
— Хотя зачем ждать, если исход и так предсказуем.
Мне пришлось досчитать до десяти, чтобы унять бурю эмоций. Раз за разом он выводит меня на конфликт, напоминая, что оценивает мои возможности где-то между заплесневелым сыром и использованной туалетной бумагой.
— Что я должен сделать?
— Самую малость, — отхлебнул из горла эльф, — видишь вон ту арку, за моей спиной.
Из земли выросли монументальные ворота, будто от какой-то крепости оторвали вход. Между створок лучился мягкий зелёный свет, так похожий на тот, что испускал светильник.
— Тебе нужно пройти в них.
— И всё?
— И всё, — обманчиво дружелюбно улыбнулся Кераши.
— И ты начнёшь учить меня после этого?
— Непременно.
— Что ж, это будет проще, чем я думал.
Я сорвался с места, не дав ему ответить. Белёсая поверхность под ногами пружинила, позволяя легко наращивать скорость. Ворота приближались. Мастер Умриен даже не поднялся из кресла.
На полном ходу я насадился на пяток лезвий, возникших из ниоткуда, будто косы вбили в землю рукоятками вниз. Они прошили мою грудину насквозь и показались из спины. Изо рта плеснул ручеёк крови, окрашивая сталь алым.
Воздух отказывался проникать в грудь.
Я стоял на том же самом месте напротив кресла инструктора. Позади него ворота. Никаких кос.
— Что это было? — сердце колотилось в груди, как колокол, атакуемого викингами монастыря.
— Нечто непредвиденное, — с ленцой ответил эльф. — К чему всегда нужно быть готовым.
— Это сраный оксюморон. Нельзя быть готовым к непредвиденному!
— Можно. Если ты просчитал все сценарии, а потом ещё парочку самых параноидально-нереальных. Желаешь сдаться или попробуешь ещё?
Вместо ответа я рванул к дверям. Только в этот раз менял направление на ходу. Зигзагом приближаясь к воротам, я ждал подвоха. Смотрел вперёд и по сторонам. Нога не нашла опоры, и я провалился вниз, успев проорать что-то нечленораздельное. Яма, куда я рухнул, оказалась неожиданно глубокой, а отсутствие ветра, бьющего в лицо, позволило рассмотреть приближающуюся землю во всех подробностях. Я падал с высоты пятнадцатого этажа ровно над той точкой, откуда начал свой забег. Вот кресло Мастера. А вот ворота.
Непонятная белая земля с такой высоты оказалась немилосердно твёрдой. Я даже боли почти не ощутил. Только влажный звук ударил по ушам.
— В чём здесь урок?! Что у тебя фантазия долбанного садиста?! — мой крик посреди этого пустого пространства прозвучал, как детская истерика.
— Ответы нужно заслужить. А слизь их недостойна.
Сцепив зубы, я начал медленно двигаться к воротам. Вертел головой во все стороны, словно она у меня на шарнире. По бокам чисто. Сверху. Снизу. Что-то ударило в спину, отбрасывая меня вперёд. Потянувшись к лопатке, кое-как нащупал мягкое оперение стрелы.
Кераши не сдвинулся из кресла за всё это время. Лишь с весельем в глазах следил за безуспешными попытками прорваться к воротам.
Меня трясло от ярости.
— Вся эта экипировка, — скривился Кераши, — все эти способности и заклинания, и в конечном счёте ты все равно ничего не стоишь. Мотылёк не станет пауком, если приделать ему жвала. Ты бесполезен, Двуживущий. Просто сдавайся.
Прорычав нечто невнятное, я вновь рванул к цели.
— Я вижу, ты хочешь сдаться. Ты продержался чуть дольше, чем я предполагал, но, малец, ты меня утомил. Сворачивай шарманку.
Я не ответил, погружённый в собственные мысли. Сколько времени прошло с начала погружения? Тяжело следить за его течением, когда не видишь рассветы и закаты. Последние два десятка попыток я подолгу сидел, пытаясь понять, в чём состоит испытание.
Я напрягся изо всех сил, концентрируясь на одной простой мысли. Почувствовал сопротивление. Огромное. Будто двигать нефтяной танкер руками в гору. И чем дольше я давил, тем слабее оно становилось. Я не сразу это понял, но, когда ощутил, сомнений не осталось. Сопротивление слабело.
Из носа брызнула кровь, а стул под Кераши исчез. Эльф повалился на спину, хохоча довольно, как опоссум, запертый на ночь в кондитерской.
— Неплохо. А теперь войди в эти ворота.
Он хлопнул в ладоши, и земля превратилась в шахматную доску из ловушек и преград. Ямы, сталь, чары — всё бурлило и перекатывалось по белёсой поверхности.
Сфокусировавшись, сдвинул ворота
Три громких хлопка аплодисментов.
Они разорвали тишину, словно петарда, привлекая моё внимание. По ту сторону ворот оказалось знакомая картина. Я вышел туда же, откуда никак не мог выбраться.
— Итак? — поднял бровь Кераши.
— Мы у
— Верно, — кивнул дроу. — Я контролировал пространство лишь потому, что ты
— А урок? — снова озадачил меня учитель.
— Тебе нельзя верить? — я стрельнул в темноту.
— Безусловно, но нет.
— Схлестнулся с ним в голой схватке? — скривился я.
— Верно, — кивнул инструктор. Ты — не воин, чтобы рубиться в открытом бою. Не охотник, чтобы издали расстреливать врага. Не маг, чтобы околдовать его, заливая губительным огнём и льдом. Ты — разбойник! Быстрые смертоносные атаки, и такие же молниеносные отступления. Твоя задача — убить или смертельно ранить врага до того, как он вообще поймёт, что ты находишься рядом. Разрывай дистанцию. Ускользай. Не полагайся на грубую силу. Она тебе не помощница. Это удел воина, но не убийцы. Не нужно соревноваться с магом на дистанции, там ты ему не ровня. Контролируй себя. Контролируй свои эмоции. И тогда ты сможешь контролировать ход боя. Оглуши. Замедли. Отрави. Пусти кровь. И добей. Добей одним резким ударом! Вот, что такое быть разбойником!
К концу монолога его голос наполнился таким жаром, я даже кивать начал в такт его словам, не замечая.
— Ну, а теперь начинается настоящая потеха, — хмыкнул учитель. — Ты хотел стать сильнее? Я покажу тебе как.
Цель располагалась в овальном помещении, окружённая дюжиной телохранителей. Это был уже мой семнадцатый заход, поэтому я хорошо успел изучить их. Вот тот здоровяк с лопатообразной бородой в случае тревоги всегда закрывал своим телом мою мишень. А вон та цыпочка с арбалетом поймала меня на позапрошлом заходе. Её меткость не стоит недооценивать. Выглядели они живыми, видимо, инструктор взял за основу когда-то встреченных людей.
Скользя
Первым, как всегда, открылся клон, стоящий за спиной старика.
Обращаться осторожно!
Анализу своих прошлых неудач я уделил массу времени. Если отбросить шелуху, так или иначе я проваливался потому, что пытался загасить врага прямо в толпе. Избежать всех до одного ударов не получалось, даже вызвав диверсию. Ну, а раз гора не идёт к Магомету…
Ещё два клона, висящие в воздухе, ловят «депешу» и вместе с ней поднимаются под потолок. Ко мне. Мой черёд.
Мы атакуем одновременно. Их оружие делает из цели подушечку для иголок.
Мой палаш влетает старику под горло, выходя из макушки. Его здоровье падает в красную зону. У него чертовски много ХП. Поэтому с наскока его взять не удавалось. Но в этот раз я всё рассчитал. Арбалетчица находит меня в прицеле своей здоровой бандуры и спускает курок. Я телепортируюсь, меняясь местами с клоном за спиной мишени. Как раз вовремя. Их 5 секунд истекли, и оба призрачных Гвина растворяются. Ловлю мудреца под мышками, не позволяя улететь вниз. Его злобная ругань смолкает, когда арбалетный болт входит ему в сердце. Симуляция останавливается.
— Любопытная задумка. Не думал, что сможешь вытянуть её, — голос Мастера Умриена прозвучал заинтересованно.
— Меняю правила, как ты и говорил.
— Отлично. А теперь давай разомнёмся.
Скьявона Мастера просвистела в миллиметрах от моего зрачка, пропоров кожу лица. Пришлось резко разрывать дистанцию, тщетно стараясь остановить кровь. Каждое касание лишь размазывало её сильнее, мешая зрению.
Кераши лишь хмыкнул, с интересом следя за моим поведением. В самом начале боя он завёл за спину левую руку, согнув в локте, и с тех пор так и не пошевелил ей. Правая с прямым обоюдоострым клинком всегда направлена в мою сторону. Длина его меча около девяноста сантиметров, существенно больше моего радиуса атаки, и он пользовался этим на полную.
Стиль боя Кераши, ловкость, а главное легкость движений эльфа служили лучшим подтверждением, что класс Дуэлянта он получил заслуженно.
— Урок? — слегка склонил голову дроу, озвучивая вопрос.
— Даже небольшое ранение может принести кучу дискомфорта врагу, снижая его боеспособность.
— Верно, ученик. Твой глаз в порядке, но кровь хлещет из пореза, отвлекая тебя. Ослабляет. Уменьшает концентрацию и даёт мне возможность сделать это…
Резкий шаг вперёд позволил эльфу выйти на дистанцию атаки. Распластавшись в глубоком выпаде, он слегка присел, вытянувшись в движении, как струна. Его меч прошёл гораздо ниже зоны, куда он бил до этого, поэтому выставленное в блоке оружие не смогло помешать Кераши.
Скьявона пробила мою виртуальную почку, показавшись из спины. Удивляя себя, я рванул вперёд, насаживаясь на меч ещё сильнее. В боку будто шампуром прокрутили. Я зарычал от боли, а мой кинжал скользнул по горлу инструктора и почти достал его. Тот с лёгкостью расстался с оружием, отпуская рукоять меча, и отступил назад. Торжествующе улыбнулся. Нахмурился. Коснулся горла двумя пальцами и скривился. Капля крови из миллиметрового пореза. Всё, чего мне удалось добиться за время наших многочисленных спаррингов.
— Ты делаешь успехи. Похвально. Придётся нарастить темп тренировок.
Мой учитель оказался падок до комфорта. Он материализовал себе какое-то странное длинное кресло, на которое и улёгся, поедая фрукты и запивая их вином. Ну просто Оскар Уайльд. Гедонист хренов. Следуя его примеру, я вообразил не менее комфортную мебель для своего седалища и отвлёкся от очередного раунда тренировок.
Мы находились у меня в голове, благодаря Светильнику. И опыт, к сожалению, за всех убитых мной сотен призраков, что создал инструктор, я не получал. Но навыки и параметры… они росли, и порой мне казалось, что даже быстрее, чем там наверху.
— Расскажи мне про Истраля, — внезапно задал я вопрос, который давно раздражал меня, сидя на границе сознания.
За время тренировок отношения между нами немного наладились. Стало проще общаться.
— Что именно тебя интересует? — лениво отозвался Кераши, отвлекаясь от очередной ветки иллюзорного винограда.
— Всё, что поможет мне лучше понять его. И убить.
Дроу вздохнул и откинулся на спинку своего лежбища.
— Чтобы понять его, первое, что тебе нужно уяснить, старший сын Дома До’Эт провёл большую часть своей жизни в боях. Что делает обычный аристо, когда ищет славу и кураж? Поступает в Ониксовый шпиль.
— Куда?
Название звучало знакомо, кажется, Соверетт упоминал его однажды.
— Высшая военная академия Аскеша, где обучают будущих командиров. Независимо от того, бойцы они или маги, — ответил учитель тоном «ты-совсем-умственно-отсталый-таких-вещей-не-знать».
— Я так понимаю, Истраль туда не стал соваться?
— О, нет. Он записался в Сыны Темроса. Это отряд наёмников. Остатки уничтоженного Дома Темрос, что под командованием Старшего Дома Цеарах защищают наши границы близ Шраудсталла. Работа грязная и опасная. Никакой тебе славы. Лишь полчища троглодитов, дикого зверья и прочей нечисти. Поговаривают, покойную Матриарха Дегару чуть инфаркт не хватил, когда она узнала.
— Ты же не хочешь сказать, что он весь из себя демократичный?
— Какой? — поднял бровь эльф.
— Демократия — власть народа. Ну знаешь, единство, равенство, братство.
Кераши, который в этот момент жевал очередную закуску, начал хохотать и тут же подавился. Хриплый кашель секунд десять терзал мои уши, пока его не отпустило.
— Ничего глупее в жизни не слышал. Нет, он — заносчивый сукин сын, и подозреваю, ты в этом уже убедился. Просто юнец хотел доказать, что представитель его породы может преодолеть любые сложности без какой-либо помощи или поблажек и всё равно подняться на самый верх. Через год службы ему подвернулся случай. Его с небольшой группой отправили в патруль по дальним территориям. Рутинная проверка. Они наткнулись на целую долбаную армию. Точнее, на её передовой отряд разведки.
Кераши смочил горло вином и продолжил рассказ.
— Дуэргары клана Раскалённого молота решили, что вместо выплаты дани гораздо лучшей идеей будет напасть на нас и уничтожить Шраудсталл. Показать зубки, — хмыкнул Кераши. — Истраль — единственный выжил, перебил погоню и со сломанной ногой и двумя стрелами в спине добрался до своих. К атаке каменноголовых карликов удалось подготовиться, и город отстояли.
— Может, он просто бросил отряд умирать, а сам сбежал? — упрямо возразил я.
— Трибунал разбирал его дело. Псионики залезли к нему в голову именно с этой целью. Предательства и трусости не нашли. Истраль отбился от шестерых в той схватке, а пока добирался до Шраудсталла убил ещё троих. Сам Совет Старших Домов вручил ему Орден Обсидианового арахнида — высшую награду за доблесть. После этого его дважды повышали в звании. Под руководством Истраля в своё время уничтожили ячейку иллитидов, а из Сынов он ушёл с почестями. Поэтому нравится тебе или нет, Истраль имеет право на свой гонор. Другое дело, что его дважды пытались убить свои же сослуживцы-наёмники, а потом ещё не единожды вызывали на дуэль другие Дома. Он умеет… заводить друзей.
— И что из этого мне может помочь? — разочарованно протянул я.
— Ровно то, что я рассказал. Истраль болезненно горделив, особенно если дело касается его репутации или его Дома. Используй это.
Кераши допил бутылку вина и подбросил её в воздух, заставляя исчезнуть.
— Что-то ты расслабился. Вперёд на подвиги!
Мага накрывал купол цвета охры, который останавливал любой физический урон. Не очень большой. Фактически сантиметров тридцать от его тела. Больше кокон, чем купол. В прошлую попытку клоны впятером так и не смогли пробить этот щит, хотя атаковали в одну точку. Очередная волна огня прокатилась во все стороны, и я подпрыгнул, пропуская её под собой. Даже так жар ударил по ногам, снимая с десяток процентов ХП. В щите образовался микроразрыв, сквозь который огненная стрела устремилась в мою сторону. В прыжке уклониться я не мог, а
Я пытался стрелять из арбалета в эти дырки, но пока болт долетал, те уже пропадали. Пытался накрыть
Поэтому пришло время попробовать что-то другое. Всю прошлую попытку я, скажем так, «сцеживал яд». Хорошо имелся запас алхимических склянок с собой. А в мире, созданном Светильником Душ, вещи по-настоящему не расходовались.
Я маячил вдали от мага вне скрытности, оттягивая внимание на себя. Три клона же до сих пор кружили вокруг купола в стелсе под
Ещё один разрыв, уж не знаю, почему враг не мог использовать точечные дальнобойные заклинания сквозь щит, образовался на уровне пояса. Поток огня выстрелил сквозь него, а ближайший клон тут же самоотверженно засунул туда руку. Края щита, как стенки гермозатвора, прямо на моих глазах вошли в прозрачную плоть тени и начали перерубать её. Но камикадзе успел сделать своё дело.
Алхимическая склянка, наполненная булькающей кислотно-зелёной смесью, вылетела из его ладони и с треском врезалась в мага. Моя цель заметалась, охваченная болью, а купол потерял стабильность. Гроздья микроразрывов усыпали его, позволяя двум другим призрачным Гвинам закинуть туда ещё несколько подарков. Маг ослепший, оглохший, с отслаивающейся кожей заголосил от боли.
Щит лопнул мыльным пузырём, выпуская наружу волну кипящего белого огня. Она прокатилась во все стороны, уничтожая клонов, но дело было сделано. Не зря я до последнего держал дистанцию.
Пятка кинжала бездарно шмякнулась о мишень и оружие упало наземь.
— Какой толк от метательных ножей, когда у меня есть меч и магия? Может мне ещё подушкой врагов лупить?
Кераши, стоящий в нескольких метрах от меня, улыбнулся и ничего не ответил.
Я вновь замахнулся, прицеливаясь, но с мягким шелестом лезвие, брошенное рукой Кераши, вошло на всю длину в мою ладонь. Вообще не успел отследить это движение.
Злая резкая боль пронзила кисть и покатилась к локтю. Мой же приготовленный метательный снаряд вывалился из истекающей кровью конечности и шлёпнулся вниз.
— Всё просто, малец. Противник не сможет атаковать тебя, если ты лишишь его руки.
Отклонить удар мечом. Увернуться от удара коленом. Скользящий разрез кинжала натыкается на подставленную гарду скьявоны. Кераши сосредоточен и молчалив. Клон бьёт его со спины, но попадает под
Две секунды истекают, и я ухожу в
Наживка сработала. Клоны успевают зацепить эльфа и даже вешают блид. Я это знаю, потому что
— Один-один, малец, — с кашлем бросил Мастер. — Ан гард[3]! — его вопль прозвучал слишком уж рьяно.
Чем больше успехов я делал, чем дольше мог оказывать ему сопротивления и давать эффективный отпор, тем нетерпеливее становился эльф. Похоже, он реально ловил кайф от этих схваток.
Деревянный болванчик дёрнулся, принимая на «шею» вскользь нанесённый удар палашом. Это заставило две палки, заменяющие ему руки, прокрутиться вокруг оси, просвистев в сантиметре от моего лица. Нижние я блокировал пинком и тут же трижды уколол тренажёр в живот, шею и лицо. Пригнулся от рук, крутанулся, полоснув его мечом по грудине, и получил удар в живот, заставивший меня согнуться. Очередной виток палок я прозевал и, схлопотав по загривку, глухо вскрикнул и отлетел на шаг назад, бесславно грохнувшись на задницу.
— Вот скажи мне, ученик, — Кераши оторвался от чистки ногтей и, развернув руку, полюбовался своими трудами, — Зачем тебе две руки?
— Это какой-то вопрос с подвохом?
Философствовать настроения не было. Потирая синяк, я смотрел как постепенно восстанавливается полоска здоровья.
— Нет. Итак?
— Чтобы хватать предметы, держать оружие, чесать яйца, — идиотская загадка пришлась не ко двору, взбесив меня. — Что ты хочешь от меня, а, учитель?
— А если тебе нужно одновременно держать меч и чесать яйца? — ничуть не отреагировал на мою вспышку инструктор.
— Значит, я сделаю это разными руками.
— Два дела одновременно? — уточнил эльф.
— Да! — рыкнул я, прокручивая схватку с болванчиком у себя в голове.
— Итак, мы установили, что у тебя есть две руки, чтобы делать два дела одновременно. А теперь ответь мне на вопрос, мой недалёкий ученик, зачем тебе два оружия, если ты не можешь использовать их синхронно? Ты бьёшь кинжалом, потом мечом, снова кинжалом. Предсказуемо и глупо. Может быть, ты выбросишь одно оружие? Может, ты вообще отрежешь себе одну руку, если не можешь действовать двумя сразу?
Честно говоря, я подвис, а Мастер продолжил натиск.
— На хрена ты взял в руки два клинка, если не можешь с ними управляться? Ты решил, что будешь самым опасным и крутым головорезом в округе? Я тебя разочарую. Это не так. Научиться управляться с одним оружием трудно. А с двумя — на порядок труднее.
— Я понял, — усмирив злость, я склонил голову. — Ты научишь меня?
Кераши хмыкнул.
— А лютомыши срут в пещере?
Не берусь угадать, сколько времени я провёл в этом иллюзорном мире. Я не испытывал никакого дискомфорта: ни физического, ни психологического. Бесконечные тренировки, испытания и задачки давно должны были измотать меня, но я ощущал себя на пике формы.
Особо поднимал мой тонус рост всех параметров и навыков обращения с кинжалами и мечами. Те так вообще перевалили уже за два пограничных значения: ученика — 75 и эксперта — 150. Пришлось даже у Кераши повышать их ранг.
Самое смешное? Поскольку я не могу потратить здесь предметы, включая золото, он отказывался повышать ранг навыков в долг. Я минут двадцать с ним ругался, убеждая, что уж десять золотых как-нибудь найду, когда мы вернёмся в реальность. Учитывая, что в кошельке у меня сейчас лежало больше девяти тысяч золотых, эти пререкания выглядели поистине по-идиотски. В конечном счёте, пообещав, что в нижнем белье заявляюсь на аудиенцию к матриарху, если не смогу погасить долг в течение часа с момента возвращения, проапгрейдил навыки. Это была не моя идея, если что.
Сколько в обычных условиях пришлось бы потратить времени на прокачку владения оружием? Боюсь даже представить. Чувствую, не один игровой месяц.
Ранги ученика, а потом и эксперта открыли мне доступ к четырём новым способностям — по две в каждом навыке.
Я отвлёкся, чтобы посмотреть на Мастера Умриена. Тот читал какой-то свиток, с аппетитом хрустя яблоком.
— Что ты знаешь про шахту?
— Диамнек Туаль’дах? — оторвался от текста эльф. — Сейчас уже ничего. Я провёл около четверти века, работая там на благо Дома, а за это мне отплатили тем, что стёрли память. Бездна, меня предупреждали, но я был молод и горяч, подумаешь, забудешь какой-то фрагмент свой жизни. Она же такая длинная? Что в ней значит какой-то кусок? Какие-то несчастные двадцать пять лет? — с несвойственной ему меланхолией проговорил Кераши. — Знаешь, малец, он значит очень и очень много… У меня дыра зияет в голове, невидимая, но оттого не менее реальная. И я часто возвращаюсь к ней, пытаюсь языком нащупать этот выбитый зуб и обнаруживаю всегда лишь дырку. Я благодарю Эстрикс каждый день, что свинтил оттуда раньше, чем многие другие.
Инструктор замолчал на минуту, и я решил, что рассказ окончен, но он продолжил:
— Со мной начинал один парень — Шивар, я знал его ещё до перевода на шахту. Раздолбай, весельчак, но спину, если что прикроет. Так вот, он задержался там дольше, чем я. Две сотни лет отбарабанил. Платят за эту службу по-королевски. Я пришёл встречать его к порталу. Он выбрался оттуда и выглядел, как… знаешь, как слабоумный старик. Да. Когда мозги начинают сдавать, такой хрыч чувствует, что нити, связывающие его с окружающим миром, рвутся. Не понимает своё место в этой картине, не понимает, кто суетится вокруг него и чего хочет. С трудом определяет место и время. Начинает испытывать дикий страх и волнение. Видит повсюду заговоры и предательство. А это просто разум потихоньку отмирает. Но в первую очередь именно страх движет им. Словно, он пытается вспомнить даже не ответ, а тот самый вопрос, который нужно задать, чтобы всё, наконец, встало на свои места. Имело смысл. А этого вопроса нет. Ничто и никогда больше не будет иметь смысла.
Кераши потёр переносицу и выругался.
— К чему я? Шивар. Он выглядел именно так. Озирался по сторонам, вздрагивал, хватал за руки стражников. Меня. «Когда мы отправляемся на шахту? Что случилось? Кераши, откуда у тебя эти морщины? Что случилось? Что происходит?!» Псионика — опасная шутка, малыш. Твой котелок — не сундук с барахлом, чтобы доставать оттуда безделушки и выкидывать без последствий. Видел когда-нибудь эти забавные штуки, что мастерят дворфы и дуэргары? Куча металла в форме мелких зубчатых дисков. Всё свистит, пердит и пышет паром. А вынь один диск, и всё ломается. Это твоя голова — он ткнул себе в висок. Да, это — твоя голова. Поэтому не связывайся с шахтой. Я ни хрена не помню про неё кроме одного ощущения. Постоянное беспокойство и напряжённость. Оно не покидало меня там. И порой я чувствую его здесь. Во снах. Даже за всё золото мира я не согласился бы вернуться туда.
— Что стало с твоим другом? — внезапно спросил я.
— Он покончил с собой. Лекари не смогли ему помочь. Слабак, — озлобленно бросил эльф и отвернулся.
Выждав несколько минут, я сменил тему.
— Ты поддаёшься во время спарринга, не так ли? С твоим уровнем должен вынести меня с одного удара.
Кераши с прохладцей возразил:
— Я НИКОГДА не поддаюсь. Если ты говоришь о моей силе, я всего лишь снизил её до твоего уровня, чтобы обучение проходило максимально эффективно.
— При этом моя техника боя осталась без изменений. И это позволяет тебе развиваться.
— Кстати об этом. Превзошёл ли я уже уровень «шпаны с ножом»?
— О да, теперь ты — головорез с заточкой, — язвительно сказал инструктор. — Семимильными шагами идёшь. И да, хватит бездельничать. Я хочу, чтобы ты убил вооон ту девицу. Но с одним условием…
Эльфийка опиралась на копьё расслабленно, будто мысленно находилась где-то на пляже. Всего лишь маска. Я успел убедиться в её бдительности в прошлых заходах. Клон ударил её в затылок кинжалом, сбивая первый слой защиты. Мерцающее поле, пробегающее по изящному телу воительницы, слегка потускнело.
Следующий удар нанести он уже не успел. Крутанувшись, она вбила длинное плоское лезвие копья, почти нагинаты, тени в грудь, рассеивая его. Второй клон во время этой атаки успел крест-накрест рубануть девицу по спине, сбивая ещё один слой щита. Под мерцанием уже проступил кольчужный доспех.
Дроу ударила второго клона древком копья в горло и приняла укол третьего Гвина на закованное в наруч предплечье. Перехватив руку, бросила его через плечо, успев в полёте проткнуть его дважды. Молниеносно и чётко. Будто рабочий возле конвейера, натренированный за годы совершать одни и те же монотонные точные действия.
Четвёртый и пятый ударили с двух сторон, вгоняя мечи ей под грудь. С силой дёрнули на себя, окончательно распарывая померкшую защиту. И пока она, подпрыгнув в воздух, уничтожала четвертого, я сделал свой шаг.
Я подлетел к эльфийке, дорезающей пятого клона, и сходу использовал
Кинув себе под ноги
Её скорость снизилась с господи-что-это-за-двуногая-молния до какого-хрена-она-такая-быстрая?! Причём Глубокая тьма на неё не имела никакого эффекта! Проверено. Подконтрольные тени успевали просуществовать чуть больше, наседая на деву со всех сторон и постепенно снижая её здоровье.
Выгадав момент, когда одной из теней удалось повесить на неё блид, я разрядился
Фигура воительницы завибрировала, посылая могучую дрожь во все стороны. Она начала каст мощного хила[4]. Подлетев, я активировал
На фрейме врага повис бафф — Предсмертная ярость.
Эдакий энрейдж[5], который должен сделать последние секунды боя особенно весёлыми. Хорошо, что у меня есть новая способность. Два клона прыгнули на неё, пытаясь отвлечь. Промахнулись. Ещё два повисли на плечах, выгадывав мне целую секунду времени.
Кинжал охватил жар, словно держал в руках нагретый утюг, когда я
Эльфийка при всей своей хрупкости ощущалась, как бешенный медведь, на котором повисли собаки, вцепившиеся в холку, а остальные псы наседают со всех сторон. Её копье вихрем крутанулось, уничтожая все тени вокруг. Мадам настроена предельно серьёзно. Для того, что я задумал, пришлось скользнуть в
Сжав древко копья, она на миг откинула руку назад, держа оружие параллельно полу — его остриё смотрит в мою сторону.
Стальной звон ударил по ушам, заставляя зубы болеть от визга. Лезвие копья скользнуло по мечу, засыпав меня искрами, и устремилось дальше — прямо под мышкой, попутно опаляя торс сопутствующим огнём. В ту же секунду я поменялся местами с клоном, что всё это время стоял у неё за спиной. Усиленное
Мы все застыли, как марионетки, когда погас свет в театре.
— Знаешь, шкет, вот это было совсем недурно, — Кераши звучал почти впечатлённо. — Действительно, недурно. Можешь открывать глаза.
Темнота отступила, обрисовывая контуры замершего в судорогах мёртвого тела.
Кинжал пробил метафорическую почку болванчика, пока палаш отбивал заострённую палку руки и напоследок рубанул его по шее. Коленом блокировал нижний ярус. Пробороздил корпус тренажёра двумя вертикальными взмахами. Поджимая под себя ноги в прыжке, проскочил над двумя другими, что вертели палками резво, как мельницы. Парировал удары на верхнем и нижнем ярусе одновременно и ударил каждого в шею.
Вокруг меня находился целый лес безмозглых, но совсем не бесполезных оппонентов. Часть из них уже кренилась на бок, сверкая распоротым нутром, отрезанными деревянными головами и срезанными под корень руками.
Опёршись на подлетающую палку, взлетел вверх и в падении вогнал оба клинка в голову тренажёра, выводя его из боя. Оттолкнулся ногами от корпуса, отбрасывая тело назад в горизонтальном полёте. Прямо над моим лицом и где-то внизу, просвистели две «руки», а я, крутанул корпус, шинкуя врагов буром из стали. При приземлении скользнул на коленях, пропуская атаку, и выходя в стойку. Ещё несколько точных ударом превратили очередного болванчика в труху.
Мастер Умриен, наблюдавший за моим заходом, состроил гримасу.
— Едва приемлемо. Но ты учишься. Помни про тайминг. Враг никогда не должен быть уверен, чем ты ударишь. И когда. Вводи его в заблуждение. Запутывай. Поддайся. Покажи своё нутро, подставляясь. А потом продемонстрируй, что две руки даны тебе не только для того, чтобы чесать яйца. А вообще, на. Заслужил.
Система ответила ему перезвоном.
Я прочитал описание способности и расплылся в улыбке. Не зря я до кровавых соплей тренировал снова и снова бой с двумя клинками, развивая синхронность, а главное независимость действий.
— Готов, малец? — внимательно посмотрел на меня Кераши.
Я кивнул, и учитель отсалютовал мне мечом, принимая знакомую стойку.
Все мои чувства дрожат в напряжении, как струны. Время двигается со скоростью коматозной улитки.
Бросаю под ноги
Мой визави использует атаку бешенного ежа, по крайней мере я так зову её, покрывая всё пространство вокруг сотней уколов. Его намерение понятно — уничтожить всех клонов, но я нарочно засветил сразу две тени. Пусть думает, что вся пятёрка трётся вокруг. Третий клон отключает левитацию и с десяти метров падает на Кераши. Перед самой землёй врубает
И когда Мастеру должно было показаться, что остался всего один клон, они атаковали его со всех сторон. Закружились вокруг, как стая голодных акул, почуявших вкус свежей крови. И теперь одной АоЕ атакой с ними уже не разделаться. Кинжал одной из теней, чиркая по спине Кераши, вешает на него
Я
Его шпага наливается ослепляющим светом, и одновременно с этим я врубаю
Последний клон отвлекает Кераши самоубийственной атакой, и пока он добивает его, я призываю свежую партию камикадзе.
Дюжина звонких ударов нарушает тишину, будто из автомата стреляют по стальному листу. Мы рубимся сосредоточенно и молча. Я прыгаю вокруг эльфа, как сбрендивший Найткраулер. Иногда меняясь местами с очередным клоном, даже не успевая ударить, потому что инструктор использует какой-то кулдаун. Его фигуру охватывает синее, как глубокий морской лёд, свечение. Движения ускоряются. Ужесточаются.
После одного из прыжков осознаю, что Мастер Умриен успел два раза зацепить меня, опуская здоровье на 60 %. Мой
И когда в очередной раз скьявона пробивает грудину какого-то клона, тот хватает лезвие призрачными руками. Клинок вылетает из раны со скоростью несущейся стрелы, отрезая пальцы тени, но
Оказавшись за спиной Мастера, я ловлю его руку с ножом одновременно с тем, как с меня спадает бафф ускорения. Снова
Хриплые вдохи с трудом пробивались в лёгкие. Я не мог надышаться. Пот заливал лицо, будто я попал под дождь. На таких скоростях мне ещё драться не приходилось. Мелко дрожали руки. Ощущение, что прошёл без страховки по тросу над пропастью.
Его фигура появилась в нескольких шагах от меня. Кераши выглядел задумчиво и… удовлетворённо?
— Молодец, шкет. Ты хорошо усвоил урок.
— И заочно восстановил репутацию всех двуживущих? — хмыкнул я.
— Даже палка раз в год стреляет, — пожал плечами эльф. — По крайней мере теперь ты сможешь за себя постоять. Помни, что я тебе сказал, — он постучал пальцем по виску, — главная драка всегда идёт вот здесь. Не играй по их правилам.
Взаперти
Я перечитал сообщение от системы.
Да, это ко мне вернулся утерянный 22й уровень. Сработал эффект Снадобья измененной судьбы. Видимо, если бы решил откатиться до 1го уровня, мог бы срубить халявные 11 единиц ловкости. Но это уж для какого-то совсем упёртого (или упоротого) минмаксера[7].
— Какую способность будешь повышать в ранге? — меня оторвал от размышлений голос Кераши.
Я собрался было ответить, но решил довериться интуиции.
— А что ты порекомендуешь мне, учитель?
— А если я посоветую какую-нибудь хрень? — хмыкнул эльф.
— Значит, я буду отбиваться от орд врагов, используя хрень, дарованную мне моим учителем, — я не выдержал невозмутимый вид и начал ржать.
— Ладно. Мой тебе совет, развивай Амбидекстрию. В конце она преподнесёт тебе сюрприз.
— Хорошо!
Чувство благодарности, как цунами, захлестнуло меня с головой, и держа спину ровной, я поклонился Мастеру в пояс. Тот лишь помахал рукой и неразборчиво забурчал.
— Задай им жару, малец.
Возвращение в реальность или, по крайней мере, в ближайший к ней слой, произошло незаметно. Только что мы стояли на белоснежной равнине под багровым небом, как оказались в погружённой в сумрак комнате. Я потянулся всем телом и чуть не упал. Первая волна ударила по телу, заставляя колени дрожать. Все до одной мышцы ощущались настолько забитыми, словно я неделю провёл на тренажёрах, не отдыхая ни одной минуты. Тремор вспышками ходил по телу, заставляя мускулы сокращаться в спазмах.
Вторая волна взорвалась в голове. Меня повело, звуки зажевало, картинка смазалась. Я опёрся о стол, ожидая, когда это пройдёт, но с каждой секундой самочувствие только ухудшалось. Сделав два шага по направлению к коридору, я не ощутил, как отказали ноги. Лишь пол почему-то приблизился к лицу, наполняя кровью рот. А потом сознание померкло.
[1] Donny Osmond — I'll Make a Man Out of You.
[2] Художник — Matt DeMino.
[3] Ан гард (от фр. En guarde) — к бою.
[4] Хил (от англ. Heal) — исцеление, обычно через заклинание, но также зелья и свитки.
[5] Энрейдж (от англ. Enrage — Разъяриться) — игровая механика, которая существенно усиливает врага либо перед смертью, либо по истечении определённого периода времени (особенно боссов).
[6] Прок(нуть) (от англ. Proc) — сработать, произойти, случиться — об игровых эффектах, имеющих определённую вероятность в процентах.
[7] Минмаксер (от англ. Min/max) — игровой термин для обозначения стратегии по максимизации своей силы и минимизации своей слабости. Обычно используется, чтобы показать повёрнутость игрока на оптимизации персонажа даже в мелочах.
Глава 11
Гвинден
Я открыл глаза и уставился на потолок полный фактурных завитков и пятен в текстуре древесины, пытаясь сообразить, где я нахожусь. Вспомнил события последних суток. Судя по тому, что я очнулся в своей кровати, меня отнесли в комнату.
Отдых в Виашероне требовал гораздо меньше времени, а тут я почти сутки отсыпался.
Самый большой рост получился в части параметров: ловкость повысилась на 29 единиц, мудрость — на 16, выносливость — на 27. А по навыкам скачок просто превосходный: кинжалы — на 144 единицы, мечи — на 160. Самое главное, теперь я прохожу по минимальной планке для изучения ядоварения. Нужно искать непися, но сейчас как-то лениво. Решено. Сегодня будет спокойный и ненапряжный день.
Двадцатый моб упал под моим ударом, распластавшись кучей вонючего мяса и густой, как смола, крови. Хитин сколопендры палаш пробивал с трудом. Лучше подошло бы дробящее оружие вроде молота. Поэтому каждый бой превращался в нудное ковыряние, отступление и так по кругу. Забрав с трупа последний флакон крови, я удовлетворенно улыбнулся. Лекарь Ираксис — пожилой и упитанный тифлинг весьма обрадовался моему предложению помочь ему.
Блуждая по Дому Эвер’харн, я приставал ко всем как банный лист, донимая жильцов запросами на простенький квест. «А не помочь ли? А может, убить кого надо? Принести что-нибудь?» Хотел небольшое приключение на 20 минут. Вошли и вышли, как говорится.
Целебные припарки
Грот представлял собой очередную пещеру с изломанным рельефом. Где-то потолок нависал так низко, что приходилось идти на полусогнутых, а где-то резко уходил ввысь, открывая обширное пространство. Холмы и низины, сталактиты и сталагмиты чертили его, скрадывая общую картину. А большое количество тесных отнорков и закутков обеспечило насекомых уютным жильём. Двигаясь вперёд, легко можно было не заметить небольшое углубление, откуда резко высовывалась хищная морда с острыми жвалами и сотней ног.
Изредка здесь пробегали другие игроки. Неслись в сторону Мерзкого гнездовища — подземелья на 35–45 уровень. Оно похоже не пользовалось особой популярностью из-за расположения. Я больше часа добирался от Аскеша в эту локацию. Если б знал, не стал бы брать этот дурацкий квест. Однако, не могу не признать, что вылазка получилась прибыльной. Мобы имели в среднем двадцать восьмой уровень, и, перебив два десятка, я взял два новых уровня. Поэтому сейчас «гордая» цифра 24 украшала окно моего персонажа.
Я только успел полутать монстра, когда в спину ударило, опрокидывая меня наземь и вызывая вспышку продирающей поясницу боли.
— Не дёргайся, — голос, прозвучавший на расстоянии, сочился самодовольством. — Сюда, ребят, нашёл ещё одного.
Рядом с моим лицом плюхнулась гремуче шипящая световая шашка. Тут же вокруг заплясали тени, отбрасываемые источником света.
Перевернувшись на спину, я рассмотрел игрока, выступающего из-за каменного бортика, служившего ему укрытием.
Баронпушок. 51й уровень. Рейнджер с натянутым в руках луком.
Через десять ударов сердца подвалили те самые ребята.
Человек Микерна. 36й уровень. Магичка с волшебной палочкой в зелёном платье. Видно, что персонажа она создавала, угрохав кучу времени. Лепила роковую красотку, чтоб каждый поворачивался ей вслед, вытирая слюни дрожащей рукой.
Асимар Гдебылхил. 44й уровень. Воин с молотом и небольшим треугольным щитом. Здоровяк с кожей цвета расплавленного олова и мягко светящимися золотом глазами в смеси кольчужных и латных доспехов.
Светлый эльф Виллен. 37й уровень. Маг с резным посохом в халате. Ладно, в мантии, но выглядела она, будто сняли с человека, который в ней спал, ел и мылся раз в месяц.
Хоббит Джиллетт. 29й уровень. Разбойник с парными кинжалами. Коротышка-шатен с щетиной и несуразной из-за размеров мордой.
Аракокра Любава. 39й уровень. Жрица с небольшим жезлом и какой-то хреновиной в руках типа банки или небольшого светильника. Её отличал мягкий розовый оттенок перьев и хохолок попугая на макушке и затылке. Эти перья стояли торчком, колыхаясь от потоков воздуха.
У всех игроков имена горели кроваво красным цветом.
— Всё, он в бою, теперь в стелс не уйдёт, а сигналка не даст воспользоваться
Асимар кивнул ему и подошёл ко мне, лениво постукивая молотом по плечу. Покачался на пятках и взял слово.
— Значит так, чмошник. У тебя два варианта. Выбрасываешь шмот и половину денег на землю, убьём тебя только один раз. Будешь артачиться. Запрём на кладбоне и опустим до 1го. Оно тут как раз рядышком. Придётся нахер реролиться, если захочешь дальше играть. Вопросы?
Я перевёл взгляд на панель способностей на периферии зрения.
Поднявшись, я отряхнулся и ещё раз осмотрелся, запоминая позиции врагов. Обступили они меня плотно. Сглупили. Особенно кастеры. Им вообще положено дистанцию всегда держать.
— Ну чё, лошара. Будем по-хорошему или по-плохому?
— А давай лучше так поступим, — предложил я. — Вы все скидываете половину шмоток, пишете в чат: «Мы — криворукие дебилы, которые могут нападать только на малышей!», и я отпускаю вас живыми?
Танк ухмыльнулся и повернулся к сопартийцам, которые начали лыбиться ему в ответ.
— Не хотите по-плохому? По-хорошему будет хуже, — улыбнулся я. И растворился в воздухе.
В
Поэтому от молота, летящего в ту точку, где только что находилось моё тело, я ускользнул играючи. К их чести, зависли ПКшеры всего на миг. Удивились, что я смог уйти в стелс даже сквозь сигналку и в бою, но оправились резво. Да только всё поле боя заволокла
— Да какого?! — только и бросил Джиллетт.
Трёх клонов я сразу направил на обоих рогов и Микерну. Во-первых, чтобы не скучали. Во-вторых, дамы вперёд. А сам ещё с двумя под
Открылись псевдо-Гвины с козырей.
Сработала парализация, и хилерша замерла, не успев скастовать и одного заклинания, когда моё Потрошение перерубило её хребет. Голова откинулась вперёд на обрывках мышц и кожи, щедро заливая всё вокруг кровью.
Тем временем Микерна получила
Волшебнице словно растворили башку в самой жгучей серной кислоте. Она оплыла, как свечка, и рухнула на спину.
Волна огня затопила всё вокруг. Поскольку Виллен не видел ничего из-за устроенных мной спецэффектов, он просто ударил АоЕ, зная, что своих задеть не сможет.
Чуть больше 8к ХП осталось. Будет мне урок.
Свежая партия клонов закружила вокруг милишников, навязывая им бой, а тот, что улетел к трупу хилерши, как раз достиг моей позиции.
Дебафф не прокнул, и эльф попытался скастовать что-то убойное, но
Подскочившая тень рубанула беднягу
— Наших бьют! — пронзительный крик прозвучал где-то далеко позади. — Светлые! Валим их!
Ушёл в стелс и увернулся от свистнувшей мимо стрелы. Котяра оклемался!
Хоббит ушёл в стелс.
Кинжалом пропорол бок табакси, а следом грянула
От зашкаливающей меня ненависти ощущаю каждое движение, каждую атаку ещё острее.
Тени чертят клинками тушку Джиллетта.
Моё
Пока один клон пробивает ему шею, второй бьёт по ногам, я с наслаждением всаживаю
Здоровья у Пушка за 30к.
Добивают его уже клоны.
Перед глазами поплыли строки текста, заполоняя обзор. Этим воспользовался Гдебылхил, сокращая дистанцию. Мне пришлось отклонить палашом удар танка. Асимар вывалился из рассеивающихся клубов дыма и сферы тьмы злой, как тасманский дьявол. Ещё бы, вся команда полегла меньше, чем за 30 секунд.
Первый удар отдачей прокатился по рукам. Силы у него, дай боже. Второй, принял на
Зато парализация прокнула, и красная точка загорелась на месте его горла. Сработали
Палаш начисто отрезал заторможенную голову воина, подняв мощный фонтан артериальной крови.
Начали прибывать игроки. Все с одинаковыми табардами[4]. Бросив беглый взгляд, утолил любопытство. Две группы уровня 30+.
— Пацаны! Это ж тот мудак! Он! Этот хмырь у моего альта эмблему отобрал!
Я недоуменно развернулся, разглядывая здорового тролля, что выступил из-за спин обоих отрядов. Не менее здорового, чем минотавр Рубанок, судя по всему, снова почтивший меня своим присутствием. Ещё и ник чудесный у тролля — Гнидодав.
130й уровень. Берсерк.
Позади него: паладинша, варлок, монах, повелитель зверей и шаманка. Все 130го уровня и верхом на маунтах.
— Мне пора, Рубанок. Не скучай, — махнул рукой я, ускользая в стелс.
— Я достану тебя, тварь! Всё равно достану!
Рёв за спиной мог вызвать сход лавины в горах, но я уже убегал под ускорением.
В комнату я вернулся с ощущением приятной усталости. Вроде пахал весь день, но результат того стоил. Развлёкся с ПКшерами, попрактиковался в алхимии, подняв её еще на 5 пунктов до 60ти. Перекусил, да и лёг спать. Я же обещал себе
Следующим утром, я лениво строил планы на день, лёжа поперек кровати и попивая какой-вято эльфийский отвар. Не чай и не кофе, но вкус он имел терпкий и бодрил изрядно.
Впервые никуда не нужно было спешить, бежать, драться и спасать собственную жизнь. Можно было спокойно валяться и отдыхать. В комнату смерчем ворвался Соверетт.
— Сколько можно валяться! Пошли, нужно спешить!
— А? Что?
— Буревестники первыми уничтожили Тлетворный курган и через десять минут будут презентовать голову Аркхамемнона Совету Старших Домов!
— Так. Кто такие Буревестники, что такое Тлетворный курган, и, наконец, кто такой Аркханон?
Ответ на первый вопрос я уже знал, но было интересно послушать характеристику, что даст им гиперактивный эльф.
— Аркхамемнон! — Соверетт закатил глаза и тяжело вздохнул. — Буревестники — самая известная гильдия Тёмного союза. Тлетворный курган долгие годы был прибежищем демонов мора и поветрий, а Аркхамемнон — один из четырёх Герцогов Проклятой бездны. Не дай, Эстрикс, ты сейчас спросишь, что такое Бездна, я тебя
— Всё-всё, вопросы кончились, — ответил я, делая пометку глянуть, что же это за Проклятая Бездна такая. — Дай мне пять минут привести себя в порядок, и пошли смотреть на этих твоих Буревестников.
Поплескав в лицо тёплой водой из бочки, водопровода, увы, не нашлось, я оделся и поспешил вслед за Совереттом. Тот сыпал фактами о гильдии и вообще крайне напоминал мне фаната, который привёл на футбольный матч неофита и теперь экстренно пытался выдать ему базовый минимум информации, чтоб не так стыдно было рядом стоять.
— Глава гильдии — Арктур, мистический лучник. Первым добился почтения с Тёмным союзом и попал на личный приём к Властителю Шардаксу. Его рейд также первым покорил Катакомбы Грозовой Гряды, где гнездилась гигантская птица Рух. Там он стал обладателем легендарного ездового животного —
— Что-то я не видел у тебя в комнате дакимакуры[5] этого Арктура или его плаката в полный рост? В чулане спрятал?
— Что? — удивился Соверетт.
— Говорю, умерь фанатский пыл. Ну, сильная гильдия, могущественные игроки, дальше что?
— Песчаные Саламандры — сильная гильдия, а Буревестники, дубина — ты, на политической арене судьбу Виашерона с сильными мира сего решают, — эльф посмотрел на меня убийственным взглядом. — Вместе с объединённой армией Шардакса они держали оборону в Ревущем ущелье, что соединяет наш континент и Империю света. Было это двадцать лет назад. Если бы тогда армию не остановили, мы бы все сейчас на итраксианском говорили или вообще здесь не стояли.
Убедившись, что я оценил заслуги гильдии, он продолжил.
— Главный танк у них — Аттила, дредноут, увидишь, ни с кем не перепутаешь. Лидер всех заклинателей — плетельщик душ Айнхэндер.
— Офицеров по имени подбирали, я так понимаю? Кого-то на другую букву в гильдию не берут? — продолжил подтрунивать я над излучающим восторг эльфом.
Он насупился, но промолчал.
— И верховный целитель — аколит Персефона, носитель легендарного оружия — Реквиема, Посоха Изломанных Костей.
— Звучит как-то гадливо. Она им лечит или калечит?
— Всего понемногу, — туманно ответил Соверетт.
— Давай, мы уже почти пришли. Они всегда у Консилиума собираются.
Большая площадь перед мрачным готичного вида зданием, ожидал увидеть на нём горбатого звонаря, но не сложилось, была битком забита людьми. Собрался, похоже, чуть ли не весь город. И игроки, заинтересованно обсуждавшие детали события, и жители старались протолкнуться как можно ближе к ступенькам, на которых стояла группа дроу. Шестёрка эльфиек привлекала внимание всех остальных. К ним периодически подходили сопровождающие их члены Домов и советовались о чём-то приглушенными голосами.
— Слушай, не видно же ничего, — бросил я моему экскурсоводу.
Соверетт хлопнул себя по лбу с досадой и прошептал слова заклинания.
Глаза на мгновение заслезились, и тут же картинка словно приблизилась. На периферии интерфейса повис бафф
— Вон та пигалица, — произнёс Соверетт шёпотом и ткнул рукой в невысокую эльфийку, — Кхенна́рия До’эт. Cамый молодой Матриарх Аскеша. Прошлая скончалась по естественным причинам. Абсолютно естественная смерть от переизбытка железа в организме, — он сделал рукой несколько колющих движений и расхохотался.
Я вежливо улыбнулся и пригляделся к амбициозной мадам[6]. Молодая и стервозная на вид, даже по меркам дроу, эльфийка в кобальтовом платье со стоячим воротником и глубоким вырезом.
— Её брат-близнец, Истраль. Изрядный психопат по слухам.
Соверетт говорил что-то ещё, а я оскалился, наблюдая за такой знакомой долговязой скучающей фигурой, что стояла, опираясь на копьё, сбоку от сестры. Разве что лицо его от глаз и ниже закрывала полумаска. Весьма похожая на ту, что носили шиноби и самураи, стилизуя их под демонические рожи с клыками.
— Н-да, я это пидора знаю. В Химках деревянными членами торгует.
В голове играло злое веселье.
— Что?! — растерялся дроу, оборачиваясь ко мне.
— Помнишь слежку за жирным интендантом, вот этот хрен меня и размазал на арене, вдоволь поиздевавшись перед этим.
— Но хоть что-то удалось выяснить?
— Как минимум то, что покойный интендант работал на Истраля, — я понизил голос. — Замешан ли Дом До’Эт в нападении на наш Дом — пока не знаю. Но не исключаю.
Соверетт покачал головой и провёл рукой в сторону от парочки, указывая на дроу откровенно воинственной наружности — с коротким ёжиком волос, который придавал женщине моложавости несмотря на морщины и уставший вид.
— Фэйга́ра Улаэ́ль[7], её Дом поставляет наёмников, стражников, убийц и прочих мастеров решения конфликтных ситуаций всему Аскешу. Секрет Полишинеля: в подвале Дома Улаэль находится гладиаторская арена, где рабы и сорвиголовы всех мастей дерутся до смерти друг с другом и монстрами Подземья.
Она хмуро зыркала из-под опущенных бровей, а её рубаха, лишённая рукавов, сильнее всего выбивалась из жреческо-аристократических одеяний остальных Матриархов, открывая нашему взору покрытую сетью татуировок кожу.
— Позади неё стоит Ясли́н Кена́рден, — Соверетт указал рукой на фантасмагоричную эльфийку[8] с плёткой в руках, место кожаных бичей в которой занимали белоснежные живые змеи, вечно извивающиеся и шипящие. Она широко улыбалась, всё время, что я её рассматривал, поэтому через несколько секунд неподвижно застывшая улыбка начала навевать холодок. Довершало экстравагантный облик короткая, до середины бедра, юбка цвета мокрого асфальта, с узким куском багровой ткани, закреплённым её поясом, что опускался до коленей между её ног.
— О ней я ничего практически не знаю кроме того факта, что в Доме Кенарден сменилось уже четверо Патриархов. Как ты понимаешь, на пенсию они не ушли.
Соверетт сместил руку и указал на немного сгорбленную фигуру в плаще.
— А́лика Коборе́л, первожрица Эстрикс, ровесница моей матушки и заклятая подруга. Вот уж кто радовался, когда наш дом потерял место в Совете. У неё целый террариум дочерей, что спят и видят, как бы занять её место. До сих пор ей удавалось их стравливать между собой, что говорит об изрядной хитрости, — он кивнул в сторону молодой девушки, которая с показным почтением что-то шептала в ухо Алики.
Та стояла, опираясь на руку дочери, а плащ с глубоким капюшоном закрывал её лицо почти полностью
— Самый загадочный Матриарх Аскеша, — Соверетт обозначил красотку, что держалась в тени и задумчиво перебирала звенья чёток руками в рукавах длинного платья. Оно волочилось за ней по земле и явно не было предназначено для быстрой ходьбы. Молочные волосы до пояса и золотистые татуировки вокруг глаз придавали ей вид потусторонней феи, а не жрицы.
Я даже подзавис, разглядывая её.
— Тальвра́е Ба’энта́р, ни с кем не враждует и не воюет, — эльф голосом подчеркнул необычность данного факта, — да ещё и усиленно занимается коммерческой деятельностью. Казна её Дома финансирует большинство лавок и мануфактур города. Добыча руды, шёлка, грибов, рыбы. Таверны и бордели. Нет ни одного пирога, куда она не запустила бы свои пальчики. Её сопровождает сын — я посмотрел на совсем молодого дроу лет пятнадцати, который равнодушно взирал на окружающих его лидеров всей политической жизни Аскеша.
— Пустое пятно с краю — работа твоих рук, шестой и последний член Совета — Дом Теккен’ар — не смог сегодня присутствовать. По понятным причинам, — он улыбнулся довольно, как Чеширский кот.
Городская стража начала пробивать коридор в толпе под недовольные крики игроков и неписей. Зазвучали флейты и барабаны, отбивая мерный ритм — мелодичный с ноткой затаённой угрозы. С центральной улицы показалась колонна Буревестников.
Впереди всех, как и подобает лидеру, ехал сам Арктур. Могучий варг под его телом казался огромным, как медведь, а исчерченная шрамами морда ездового животного выглядела едва ли не столь же угрожающей, как и сам глава гильдии. Тот смотрел прямо перед собой спокойным уверенным взглядом орка, который не имеет ни одной причины чего-либо бояться, потому что полностью уверен в своей силе и своей команде. В отличие от многих других орков, Арктур не был двухметровый горой мяса, телосложением он скорее походил на пловца.
Экипировка орка светилась приглушённым багровым светом, выдавая её магическую природу, видимую невооружённым взглядом. Арктур носил ламеллярный доспех — мелкие бронзового цвета чешуйки, придававшие ему сходство с драконом, покрывали его левую руку и корпус второй кожей, опускаясь до пояса. Правая, видимо, основная, которой он натягивал лук, была закрыта лишь до локтя для удобства стрельбы, а ниже локтя защищалась наручами, переходящими в кожаные перчатки, обшитые такими же чешуйками. Примечательно, что перчатки оставляли три пальца открытыми для натягивания тетивы. Предназначение доспеха была предельно ясно — максимально защитить владельца, не снижая его эффективности в обращении с луком.
К слову, к седлу у его левой руки был приторочен сагайдак, из которого виднелся высокий лук, явно по образу английского, и колчан со стрелами.
Кого с чистой душой можно было назвать горой, так это Аттилу, которой ехал на неизвестном мне животном. Да нет, чистом монстре[9]. Мускулистая тварь три метра в холке выглядела, как кошмар пастуха. Задние лапы формой похожи на лошадиные только гораздо массивнее и крепче. Передние вполне гуманоидные заканчиваются пятью когтистыми пальцами. Вытянутая как у барана морда подозрительно полна острых клыков. Мощная бочкообразная грудь покрыта коротким белым мехом. Толстая чёрная шкура с загривком, на котором короткая шерсть стояла ирокезом. Довершали чудовищный облик выгибающиеся вперёд толстые рога и гибкий хвост с кисточкой на конце. Бешенным глазом тварь косила по сторонам и разве что не облизывалась. Надпись гласила, что это дикая химера.
Из-за разной формы передних и задних лап походка зверя выглядела немного нелепой, он словно переваливался с одной руки на другую, поэтому Аттилу, сидевшего у него на спине, мотало то налево, то направо.
Сам танк Буревестников был полностью упакован в пластинчатый доспех, который закрывал его от макушки до копыт, выдавая его принадлежность к народу минотавров. Лицо скрывалось за шлемом необычной формы, прозванным в средние века жабьей мордой.
Выглядел шлем, как эдакий шарообразный купол, на лице вытянутый вперёд для обеспечения более обтекаемой формы, оставляя лишь тонкую полоску открытой для обзора.
Из шлема по бокам торчали короткие рога, что явно не входило в задумку мастера оружейника. Игровая условность, позволявшая любой расе нацепить предмет, подстраивала его под анатомию владельца.
Поперёк спины у него висела огромная стальная дверь. Потому что щитом эту махину назвать язык не поворачивался. Немногим меньше его самого в высоту, прямоугольной формы с лёгким закруглением по краям на манер римского скутума и утыканный короткими толстыми металлическими шипами по всей поверхности. Настоящий осадный щит, который, быть может, и баллисту остановит, если рука нечеловеческая не дрогнет. У его пояса болтался солидных размеров серповидный топор с шипом на обухе. Для любой другой расы он считался бы двуручным, но похоже у минотавров был расовый бонус на ношение такого монстра в одной руке.
Члены гильдии ехали по два-три игрока в ряд стройной колонной, а всевозможное экзотическое зверьё под ними мяукало, ревело и шипело.
— Смотри, смотри, сейчас будут вручать трофей Совету, — дроу толкнул меня локтем в бок, как раз, когда Арктур спешился.
Взяв, под мышку шлем, он направился к ожидающим его Матриархам. Троица спутников последовала за ним, держась на расстоянии двух шагов. Среди них сильнее всех выделялась Персефона, спасшая меня от преждевременной смерти в Сломанной Флейте. Офицеры выглядели не менее колоритно, но я внимательно следил за лидером. Не каждый день увидишь представителей сильнейшей гильдии.
Орк остановился перед Советом Старших Домов и почтительно, но не раболепно, поклонился. Тальврае сделала какой-то знак рукой. Мысленно я приготовился к громогласному эффекту мегафона, но в итоге услышал разговор так, будто стоял рядом. Я огляделся по сторонам, похоже заклинание подействовало на всех.
— Мы выполнили порученное нам задание, уважаемый Совет. Ни один демон больше не сможет наслать чуму и мор на жителей Подземья.
Я не чувствовал фальши в речи Арктура. Он не играл роль героя, который напыщенно вещает перед толпой, стараясь произнести то, что как ему кажется должен сказать храбрец в подобной ситуации. За долгие годы игры Виашерон стал его домом, а беречь и охранять свой дом — вполне естественно для каждого из нас. Я отвлёкся от собственных мыслей.
— Буревестники выжгли огнём их проклятое логово. Тлетворный курган пал вместе с его лидером. Аркхамемнон уничтожен.
Арктур вытащил из сумки массивную голову и протянул её Матриархам. Внешний вид трофея изрядно подпортила боевая магия, но даже при жизни Аркхамемнон наверняка был уродливым, как начавший разлагаться труп. Складки кожи, как будто ничем не крепившиеся к черепу, щедро свисали вокруг щерящейся в клыкастой улыбке пасти. Сама кожа, дырявая, словно изъеденная молью так, что местами проступал череп, гнилостного зелёного оттенка вызывала сильнейшее отвращение. Два мощных витиеватых рога проступали на макушке, за один из которых голову и держал лидер Буревестников.
С непроницаемым выражением лица Алика сделала шаг вперёд, взяв командование торжеством на себя, и приняла у него из рук отрубленную голову.
— В который раз гильдия Буревестников делом доказала, что является нашим надёжным союзником. Совет Старших Домов по достоинству оценит ваше деяние. Веками Тлетворный курган досаждал всему Подземью, насылая на нас болезни и хвори. Мало кто знает, что Тахвер, некогда крупный город на севере от нас был полностью опустошен Безмолвной чумой. Я застала это время, Арктур, — она на секунду замолчала и продолжила напряжённым голосом. — Мы были вынуждены перерезать щитами единственную дорогу, соединяющую Тахвер с остальным Подземьем, чтобы не дать болезни распространиться. Не выжил никто.
Алика умолкла, словно уйдя в свои воспоминания.
— Любой желающий до сих пор может найти вмурованный кристалл маны посреди той дороги и поныне питающий эти магические барьеры.
Она отвлеклась от воспоминаний и внимательно посмотрела на презентованный ей трофей.
— Наконец, возмездие за павших — наше, — она благодарно кивнула орку.
На секунду воцарилось благостное молчание. Следом в Аскеш пришла смерть.
Продолжение:
https://author.today/work/96853
[1] Childish Gambino — This Is America.
[2] Грифер (от англ. Griefer) — ПКшер, который убивает других игроков не из-за какой-либо выгоды, а для удовольствия. Обычно это высокоуровневый игрок в локации для мелких, который знает, что не получит достойный отпор.
[3] ТБ — техника безопасности, обычно на производстве.
[4] Табард (от фр. tabarde) — короткая клановая накидка из ткани с короткими рукавами или вовсе без рукавов, открытая с боков. Носится поверх доспехов.
[5] Дакимакура (от яп. Даки «обнимать, цепляться» и Макура — «подушка») — большая подушка, как правило, с изображением персонажа аниме в полный рост.
[6] Художник — Maria Dimova.
[7] Художник — A.J. Bartoe
[8] Художник — Steven Bellshaw
[9] Художник — Kekai Kotaki.
От автора
Не забывайте о том, что ваша поддержка важна для КАЖДОГО автора. Поставьте лайк на странице книги.
Ведь чем больше людей покупает его книги, тем больше времени он может уделять их написанию и радовать читателей новыми произвведениями. Если вам нравятся мои книги, и вы ожидаете продолжение истории Гвина и Фурии (3я книга публикуется по ссылке) — поддержите автора на официальной странице (https://author.today/work/96853).
В случае, если с финансами совсем туго — минимальный размер награды — ВСЕГО 10 РУБЛЕЙ, а доброе слово автору посредством отзыва на странице — вообще БЕСПЛАТНО.
Nota bene
Опубликовано Telegram-каналом «Цокольный этаж», на котором есть книги. Ищущий да обрящет!
Не забудьте наградить автора донатом. Копейка рубль бережет: