Глава 1. Неприкосновенность гонца

Тем утром Финт смотрел в окно с чужой подушки, щурясь на первые лучи солнца, рассеяно поглаживая свернувшуюся рядом темноокую страстную красотку, с которой познакомился вчера на рынке. Случайно, как всегда. Его внимание привлекла тяжелая корзинка с вином и окороком, присыпанным свежей зеленью, а добрая душа с нежными ручками, держащими корзинку, его не отпустила, не только накормив обедом, но и дав приют на ночь.

Утомлённые ласками и жаркой (во всех смыслах) приморской летней ночью, они раскинулись на простынях в живописном неглиже. Рядом на прикроватном столике стояла ваза с фруктами, вино, лимонная вода и два бокала. Одежда не только устилала паркет спальни, вставая за вином, хозяйка накинула прозрачный кружевной пеньюар, но пристойным зрелище затишья после бури всё равно не назовёшь.

«Пора линять», — думал Финт по прозвищу Счастливчик. Чутьё шептало, что задерживаться его пиратскому баркасу в мирной гавани не следует. Но вставать было так лень, что требовался более весомый аргумент, чем щекотка солнечным лучиком, чтобы вырвать Счастливчика из постели.

И новый аргумент не замедлил. Грубый стук в дверь, судя по грохоту, не только тяжелым кулаком, но и сапогом.

— Открывай, шлюха! — рявкнул тем более не самый нежный мужской голос.

— О, боже! — подскочила и заметалась темноокая хозяйка спальни. — Беги! Спрячься!

— Куда? — Финт глянул в потолок и развёл руками, довольно философски приняв перемену погоды в тихой гавани. На него явно надвигался шторм. — Дорогая, ты обещала, что обойдётся без мужа и кровопролития. Неловко говорить барышне наутро, что ты меня обманула, не исполнив того, что обещала вечером — обычно это женская реплика, но…

— Это не муж! — прошипела любвеобильная хозяйка, лихорадочно сбросив пеньюар, нырнув в сорочку и опять набросив свои пёрышки и кружева сверху.

— Соперник? Да ради бога, пусть заходит, — Финт потянулся и налил себе вина, не разбирая, где чей бокал. — Я ему уже и простыни согрел. Если так крепка солидарность обманутых мужей, почему твои любовники должны непременно убивать друг друга?

— Ты что, не собираешься драться за меня? — опешила хозяйка спальни.

— Только этого не хватало. Я чту право сильного. Уступаю тому, кто был здесь до меня и будет после. Я даже рад, что после моего ухода ты не зачахнешь в одиночестве, красавица. Так ему и передай… когда он выломает дверь. Прости, надеюсь, ты героически прикроешь своей прекрасной грудью моё отступление, — Финт с чувством поцеловал ошеломлённую красотку.

Он успел только натянуть кожаные штаны и юркнуть на балкон, остальная его одежда исчезла под кроватью, когда дверь спальни с треском распахнулась. Грохоча сапогами по паркету (Финт с неудовольствием отметил тяжелые подковки на каблуках), рослый усатый господин в охотничьем костюме, скорее — городской страж, чем дворянин, ворвался в спальню, где считал себя единоличным владыкой. В ярости оглядел поле боя, решительно отстранил неверную подругу, не слушая её кокетливого воркования, дёрнул дверцы шкафа и… разумеется ничего не нашёл.

— Шлюха! — припечатал он, обернувшись.

— Кварандо, как ты можешь? — обиделась хозяйка спальни. — Я — свободная честная вдова! Ты, кажется, уехал на охоту? И я не спрашиваю, на кого ты охотился, а главное, зачем? Вот и я не обязана давать тебе отчёт и… куда ты? Нет! Кварандо, стой!

— Молчи, Астазия! Я не позволю насмехаться над моими чувствами и бесчестить моё имя… Кто тут у нас? Хм, первый раз вижу… Надеюсь, и в последний!

— Прошу прощения, мы не представлены, но… — начал Финт. Оскорблённый любовник зарычал. Видно охота сегодня прошла не так удачно, как мечтал почтенный Кварандо, но ему представился шанс отыграться, поймав другую дичь.

— Не смей, нет! Убийца! — Астазия кинулась вперёд, но не успела помешать своему дружку швырнуть Финта через перила балкона.

«Не сработало», — мысленно вздохнул любовник-гастролёр. Привычно по-кошачьи перевернулся в воздухе, пружинисто упал на четвереньки. Замер, сидя на корточках, близко разглядывая обрамлённые травой шестиугольные плиты внутреннего двора. Минутку передохнул перед решительным рывком через забор, но тут услышал смех, заметил тени, обступившие его. Охотник явился не один, с дружками! Кварандо ещё и потому так зол. Понятно, рассчитывал совсем на другой приём, но теперь ещё и засмеют приятели! Проигравший, желает реванша при свидетелях… Только этого с утра не хватало.

Сверху на Финта слетела его одежда. Собственные сапоги стукнули беглеца каблуками, один — между лопаток, другой — по макушке. Бросал прицельно… гад!

— Что, цел? Вставай, счастливчик, — смеясь, трое молодых парней в лесных костюмах обступили добычу. — Не торопись одеваться, Кварандо сейчас спустится и потолкуем…

— Честно говоря, не планировал провести утро в столь приятном обществе, — Финт выпрямился, демонстративно отряхнул штаны. — Бесплатно дам ценный совет: учитесь милосердию, молодые люди. Если окажетесь в моём положении, вам это зачтётся.

— Чего? — нахмурился один, тоже, вероятно, служащий в охране стен, для гвардейца слишком тупой.

— Понятно, — Финт правильно оценил несовершенство образования своих собеседников. — Дайте пройти, будьте так любезны.

— Стоять! — его тут же профессионально схватили в четыре руки, за кисти и за плечи, как будто он чем-то угрожал троим вооруженным мужчинам и четвертому, как раз в этот момент неторопливо входящему во двор. Видно, бурное объяснение в спальне наверху слегка успокоило Кварандо, но его снисходительность касалась только вероломной подруги, но не застигнутого в её спальне чужака.

Перчатки грубой замши, в которых он недавно колотил в дверь, охотник нёс в руке. И сильно хлестнул ими Финта по лицу, оцарапав губу.

— Вызов? — нахально усмехнулся пленник. — Не поздно ли?

— Задаток. Тащите его к воротам, ребята.

— Хочешь дать ему хорошего пинка, чтобы летел через всю площадь? — приятели с большим рвением исполняли приказ, волоча добычу, как псы — кость.

— Не сразу. — Краем глаза Финт успел заметить, что ревнивый дружок Астазии снимает с пояса моток веревки. А кроме кинжала и пары пистолетов за поясом, у него из сапога торчит хлыст.

Любовника-гастролёра ещё не успели за руки привязать к верхней планке решетчатых ворот, когда в забаву внезапно вмешался двойной патруль с улицы.

— Именем закона, остановитесь!

— В чём дело, — Кварандо недовольно опустил хлыст, который уже размотал и поигрывал им, примериваясь расписаться на спине наглеца, порочащего его честь. — Я имею право на плату кровью! Этот негодяй… он и Астазия…

— Сочувствую, — отрывисто бросил знакомый капрал гвардии. — Но мне нужно задать ему пару вопросов.

Шестеро гвардейцев протопали во двор. Финта, не отпуская, развернули лицом к капралу.

— Это вы вчера вручили магистрату послание с требованиями бастующих докеров и грузчиков?

— Я.

— Вы арестованы за связь с мятежниками! Следуйте за нами.

— Гм, вообще-то, гонцы неприкосновенны, — устало заметил Финт. — Но в данных обстоятельствах я предпочту последовать за вами для личных разъяснений этого закона магистрату.

— Объясняться будете в суде, вам грозит каторга!

— Да что вы, — арестованный удивлённо изогнул левую бровь. — Не преувеличивайте, господин капрал. Вы хотели сказать, изгнание?

— Рр-р-зговорчики! Марш вперёд или потащим силой!

— Одеться дадите? — Получив милостивое разрешение и освободившись из рук приятелей Кварандо, Финт глянул на самого молодого охотника и со скучающим видом показал рукой: — Любезный, принеси мои вещи.

С затаённой усмешкой дождавшись, пока недавний подручный палача исполнит работу слуги, Счастливчик полностью оделся, натянул сапоги, коротко поклонился скрипящему зубами Кварандо. Пока ему не успели связать руки, послал воздушный поцелуй в сторону балкона, где, несомненно, пряталась за занавеской Астазия, и с независимым видом пошёл меж двух рядов стражников.

Почётный советник-консультант магистр Ренар — высокий стройный красавец в халате тёмно-шоколадного шёлка с зелёной рябью (под цвет глаз), вытянув ноги, откинулся в глубоком старинном кресле, самом удобном месте библиотеки его особняка и сосредоточенно хмурился, размышляя над шахматной доской. Он снова не заметил, как просидел всю ночь, предаваясь философским размышлениям, научным изысканиям, и сквозь красно-желтые ромбики оконного витража забрезжил рассвет.

По другую сторону от шахматной доски, рядом с серебряным давно пустым кофейником на полировке круглого стола сидела домашняя любимица магистра — фантомная лиса, принявшая сегодня окрас чернобурки, поскольку играла чёрными. Ренар собственноручно, после многих неудачных опытов, сотворил мыслящий фантом. Излишне гениальное творение сейчас обыгрывало своего творца в шахматы, премерзко хихикая.

«Шах!» — мысленно объявила лиса.

Магистр с тяжким вздохом сделал рокировку, предчувствуя, что это не поможет. И тут же чёрный слон навис над белой ладьёй, угрожая, разделавшись с ней, снова добраться до короля.

— Лярена, наши силы неравны, — кисло признал магистр. — Вот если бы ты соизволила сбегать на кухню и попросить ещё кофе… Тебе не нужно отдыхать, а я… — Ренар демонстративно зевнул, давя на жалость.

«Сдаёшься? Сдаёшься? Никакой пощады! У меня чёрные, но всё равно я выиграю третий раз подряд!» — лиса помахивала хвостом, уже предвкушая победу.

— Это жестоко, — укорил её Ренар, поставив под удар своего слона, только бы выгадать передышку на один ход. Лиса зубами сняла сбитого слона с доски. Фантом мог передвигать только лёгкие предметы и не мог захватить ничего металлического. Сделав ход конём, магистр отбил атаку, но ненадолго. Чудовище, наловчившееся в шахматных баталиях за много ночей, двинуло лапой чёрного коня и снова объявило «шах».

В дверь постучали. Ренар удивлённо поднял голову. В такой час все слуги, разумеется, знали, что если хозяин не в спальне, он в библиотеке, но что за надобность врываться к нему спозаранку?

— Господин магистр, — долетел из-за двери голос кухарки. — Пришёл этот ваш… газетчик. Прогнать?

— Впусти, Руцилла, — позволил Ренар. — И приготовь нам кофе.

— Как прикажете, — хмурая кухарка протопала на возвышение, где стояли два кресла и шахматный столик, забрала поднос с кофейником, не обратив внимания на фантомную лису, которая оскалилась и злобно зашипела, когда её чуть не задели посеребренным металлом. Лярена не любила такие прикосновения, они её словно обжигали холодом.

Разминувшись с ней в дверях, в полутёмную библиотеку проскользнул младший редактор городской газеты — мальчик на побегушках при Ренаре, поставщик всех интересных новостей и сенсаций задолго до того, как о них прочитает весь город.

— Что стряслось? — лениво осведомился магистр, не выдавая своей радости. Отсрочка проигрыша была ему сейчас очень кстати, повод не имел значения.

Светловолосый тощий парень в сером костюме, робко уселся в кресло со стороны лисы. Он много раз видел фантом, но так и не привык к нему. Хотя выглядела Лярена как обычная живая лисица, только невесомая и невероятно нахальная. Её умные глазки сверлили посетителя, словно видели все его мысли насквозь. Газетчик, напротив, фантомных мыслей не слышал, связь у Лярены была только с хозяином.

— Сегодня будет интересный суд. Скорей всего, закрытый, — ёрзая в кресле, сообщил газетчик. — Нам поручили освещать процесс. Связной мятежников попался, и вы, возможно, захотите…

— А что мне до споров магистрата с портовыми рабочими? — полузакрыв глаза, Ренар лежал в кресле, равнодушный ко всему за стенами своего уютного особняка. — Попался, так получит срок.

— Вот именно! А это гонец братства, он неподсуден, — осторожно заметил газетчик.

— Ах, вот что. Один из благородных дураков согласился провести переговоры с нашим твердолобым магистратом? Сам сунулся в пасть тигру? И вместо благодарности получит бесплатное морское путешествие? На это стоит посмотреть. Когда начнется заседание?

— Предварительно в шесть вечера. Но если перенесут, я сообщу, — осведомитель встал и поклонился, нервно перебирая пальцами кепку.

— Разузнай мне всё об этом гонце, кто таков, где светился раньше.

— Будет сделано, магистр.

Ренар сделал отпускающий жест, и велел кухарке, которая в ночное время, пока все слуги спали, повышалась до звания экономки, выдать юноше двадцать серебряных грошей за труды.

«Ш-шах!» — шикнула лиса, когда посетитель ушёл, а кофейник, наоборот, вернулся на стол полным.

— Погоди, дай глотнуть стимулятор мыслей, — магистр с наслаждением, мелкими глотками выпил полчашечки кофе со льдом. — Ты меня не поймаешь, плутовка. Только не третий раз подряд.

«Поймаю! Шах!»

— Ох… как думаешь, раз уж ты так великолепно разбираешься в очерёдности хитрых дипломатических ходов, как скоро после ареста гонца магистрат пойдёт на уступки забастовщикам?

«Через три дня», — не раздумывая, тявкнула лиса.

— Но приговор будет уже не отменить. Им ведь придется платить бешеную компенсацию… если вообще останутся при власти. Забавно, зачем они всегда делают одну и ту же ошибку, сами загоняя себя в угол?

«Как ты, — широко ухмыльнулась фантомная лиса, оскалив острые зубки. — Шах и мат!»

— Нет… — застонал магистр. — Ты нарочно отвлекла меня, хитрая зверюга! Не считается.

«О, да, считается, — облизнулась лиса. — Проиграл! Проиграл!»

Фантомное существо никогда не пыталось сдерживать эмоции и откровенно ликовало, пританцовывая на столе. Заодно Лярена сменила цвет с черно-бурого на огненный.

— Ладно, какое твоё желание?

«Потом скажу. Пока отдыхай, а то умаялся и котелок не варит!» — великодушно позволила лиса. Махнув хвостом, невесомо соскочила со стола, не вниз, а вверх на массивную медную люстру с деревянным ободом. Осторожно прошла по ободу, чтоб не задеть цепи и фальшивые подсвечники, свернулась клубочком в центре на стеклянной сфере и сделала вид, что спит, одним глазом пристально наблюдая за хозяином.

Ренар сердито сгрёб шахматные фигуры в коробку, попивал кофе, который по утрам действовал на магистра как отличное снотворное. Решив, что ему, в самом деле, нужен отдых, хозяин особняка на окраине города на полчаса погрузился в теплую медную ванну, а потом крепко заснул до вечера. Стоило выспаться перед судом, чтобы посмотреть представление во всей красе.

В круглом зале магистрата собрались не только все советники, газетчики, допущенные к суду, и охрана. Около тридцати приглашений получил золотой круг — самые богатые и влиятельные люди города, не состоящие на чиновничьей службе. Так что суд был хоть и закрытым, но не малолюдным. Финт мог считать удачей хотя бы отсутствие в первых рядах зрителей Кварандо и его подручных.

Место ответчика необычно располагалось прямо в центре зала. Маленькая трибуна, окруженная высокими перилами с точеными столбиками, как на реллинге, ограждающем капитанский мостик на корабле. Никакой скамьи, не сядешь. Подсудимый был постоянно виден по пояс. Упасть на пол, и то затруднительно, повиснешь на перилах. По обе стороны стояли охранники с нацеленными пиками. Поэтому преступников могли не сковывать и не пристёгивать наручниками к трибуне. Но ручные кандалы с короткой цепочкой на Финта всё-таки надели перед входом в зал. Как он иронично заметил: «Чтобы не перепутать, кого судят?»

Кресла, скорее бархатные с позолотой троны трёх судей, стояли сбоку под стеной, ответчик мог смотреть либо на них, либо на зрителей. Стена с перекрытым стражей выходом из зала была свободна, но недоступна, как некоторые самые желанные женщины. Туда Финт не смотрел.

— Ваше полное имя, — потребовал распорядитель суда. — Или то имя, под которым вас будут судить.

— Счастливчик Финт.

— Звание?

— Кажется, оно очевидно, но у меня потребовали целую каплю крови для подтверждения! — Финт картинно поднял пострадавший указательный палец. По залу послышались смешки. — Карточка перед вами, она чёрная. Я — «никто».

— Вольный бродяга? — строго уточнил судья.

— Это более сложный вопрос, ваша честь, — Финт неоднозначно покрутил кистью. — Сегодня с утра — был, но недолго. Не далее как вчера, я выполнял работу гонца, будучи «невольником». Передавая официальное послание отцам вашего славного города, я не мог по сути считаться вольным бродягой. А кем вы желаете видеть меня сейчас — сам теряюсь в догадках. Ибо…

— Довольно, прекратите! Молчать! За издевательство над судом положен штраф! Отвечайте по сути, кратко и чётко.

Финт повернулся боком к судьям, мученически возвёл глаза к сводчатому потолку:

— Я сразу так и сказал, ваша честь. Карточка перед вами.

*****

Советник-консультант Ренар, сидя ближе к выходу, в отдельной, отгороженной заборчиком «ложе» для почетных гостей, удовлетворённо усмехнулся. В суд магистр надел скромный тёмный костюм, поблёскивая только острым проницательным взглядом. И ещё гербовым перстнем-печаткой, шикарной булавкой в шелковом платке, и серебряным набалдашником трости в виде оскаленной головы лисицы, на которую опирался.

На месте ответчика магистр видел примерно своего ровесника, мужчину лет тридцати на вид. О возрасте вольного бродяги судить можно с той же точностью, что и гадать на кофейной гуще. Средний рост, ловкий, гибкий, по виду не силач, загар медного оттенка, свойственный бледнолицым, но этого молодчика так не назовёшь даже после года в темнице.

На насмешливом лице, не совсем круглом и простецком, как у чистокровных северян, с добавлением острых скул, прямого носа и твердого подбородка, свойственного крови западных краёв, ярко горели на фоне медного загара светло-голубые глаза. Тёмно-русые слегка вьющиеся короткие волосы, как и концы ресниц, выгорели до золотистых завитков под тем же солнцем, что окрасило его кожу.

Загар ровный, что видно в разрезе сорочки, идущем почти до пояса. Рубашка не дворянская, но белая, что уже странно. Приличный серый камзол с плетеными валиками на плечах, вместо дорожной куртки, кожаные штаны и сапоги, больше подходящие для верховой езды, чем обычного странствия босиком.

Бродяга, добровольно надевший сапоги летом?! Всё выглядело так, словно этот безалаберный тип столь ответственно подошёл к передаче письма в магистрат, что надел выходной костюм. Предположение, что у вольного бродяги есть выходной костюм, вписывалось в обыденность, примерно как лошадь о двух головах. Мысль, если не совсем кощунственная, то до крайности странная.

Магистр заинтересованно разглядывал ответчика. Сейчас Финт вёл себя в полном соответствии со своим званием. Явно скучал, дожидаясь приговора, о котором нормальный человек хоть немного поволновался бы. Не потрудился не то что застегнуть, даже запахнуть камзол, локтем опирался на край ограждения, удобно поставив ногу за ногу, поскольку не мог сесть. Но если заседание суда его окончательно утомит, он сядет прямо на пол, предоставляя страже вытаскивать его под взгляды зрителей и судей как угодно, хоть на аркане. И всё же…

Имея большой опыт чтения по лицам, Ренар не мог определить, был ли «никто» урождённым дворянином или простолюдином? А это немаловажный вопрос. Его ироничная церемонная речь отсылала к определённым кругам детей улиц, но это могла быть глубоко въевшаяся маска. Ясно только, что вырос этот фрукт на городских камнях, а то и в стенах фамильного замка, но вычислить родовые корни под загорелой обветренной кожей и особенным налётом самоуверенности Братства Дороги, уже невозможно.

«Лярена не зря загадала желание о нём. Звериное чутьё, — думал магистр, рассеяно слушая вопросы распорядителя суда. — Любопытнейший экземпляр. Но что ей стоило, хвостатой мерзавке, проиграть! Теперь я разрываюсь между собственным желанием и долгом чести. Именно то, что они полностью совпадают, меня и злит. Я бы лучше знакомился с ним по собственной воле, чем по капризу чокнутого фантома!»

— Ответчик, вчера пополудни вы передали в магистрат запечатанное письмо?

— Передавал, — обреченно кивнул Финт.

— Вам известно его содержание?

— Примерно, ваша честь. Я его не читал и конверт получил закрытым.

— Вам известно, что это требования от делегатов из порта, взбаламутивших докеров и грузчиков, чтобы те вторую неделю не работали, но требовали прибавки жалования?

— Что-то вроде того, — Финт без интереса пожал плечами. — Слышал, будто у никоморского магистрата проблема с грузчиками, которые получают так мало, что падают от голода, когда тащат груз. Хотя именно от крепости их ног и спин зависит благосостояние половины жителей вашего славного города. Приморская торговля без быстрой погрузки и разгрузки товара… хм, вероятно, я мало что понимаю в этом. Вероятно, вам это не так важно, как кажется дилетанту со стороны. Меня всего лишь попросили доставить письмо, ведь я лицо постороннее, и ко мне у вашего славного магистрата претензий нет… Гм, не было до нынешнего дня. Можно, я тоже задам вопрос? Что я делаю на месте ответчика? Вам бы сейчас вести переговоры с рабочими… или подавлять их бунт силой, если вам угодно.

— Вы должны ответить за связь с мятежниками! — распорядитель резко стукнул жезлом об пол, призывая подсудимого к порядку.

— А где вы видите связь между нами? Я, прошу прощения, ни дня в своей бурной жизни не работал в доках. И вообще не работал за деньги последние… лет двадцать, точно. Так что у меня в принципе нет проблем со справедливой оплатой труда. Я веду добровольный взаимовыгодный обмен услугами.

— И что за награду вы получите или уже получили за свою услугу с письмом? — коварно спросил помощник судьи слева.

— Никакой, — Финт развёл пустыми руками, насколько позволяли наручники. — Это братская просьба.

— Хотите сказать, человек, передавший вам письмо с требованиями наших непокорных портовых рабочих, сам из Братства Дороги?

— Точно так, ваша честь. Неужели вы думаете, я взял бы письмо в магистрат у постороннего? За кого вы меня принимаете? А вдруг там бомба или яд?!

Зал ахнул, частью от сенсационного предположения, частью от наглости ответчика.

— Назовите человека, передавшего вам закрытый конверт неизвестного содержания.

— Мой брат, Аллерт Лом.

— Атаман Лом? Тот самый, что создал ополчение в порту, захватил вместе с рабочими все конторы, и только благодаря ему, забастовка продолжается вторую неделю? Однако! И вы спокойно признаётесь в знакомстве с преступником, чьи приметы расклеены на каждом углу? Он заочно осужден в каторгу! Вам известно звание вашего «брата»?

— Мм-м, странствующий рыцарь, насколько я знаю, — Финт предпочёл расслышать только последний вопрос.

— Рыцарь разбойников! — въедливо уточнил распорядитель суда.

— Спорное утверждение, карта крови такое не покажет, — ответчик беззаботно потёр кулаком подбородок. — Лом носит именное оружие, а есть ли у него постоянная команда для рыцарских заданий или нет… Это его личное дело.

— И вы не знали, что атаман Лом — предводитель бунта в порту?

Финт потянулся, сцепив руки в замок:

— Мне известно, что он согласился провести разумные переговоры, потому что ваши люди очень просили его помощи. Вот и я только выполнял просьбу о помощи, больше ничего. Это моя работа.

— С каких пор, «бродяга» это профессия? — съехидничал кто-то в зале. Жезл распорядителя грохнул. Финт преспокойно ответил:

— Бродяга — безусловно, призвание, но гонец — профессия. Я много лет исполняю роль вестника. Приношу новости, которые никто другой не решается передать, веду переговоры, наивно рассчитывая на неприкосновенность гонцов. Увы… Очевидно, древние законы писаны так давно, что вами они забыты.

— И вас никогда не обвиняли в связи с мятежниками?

— Случалось.

— Но сейчас вы её отрицаете?

— Разумеется. Я не портовый рабочий, даже не гражданин вашего города, с чего мне бунтовать? Против кого? У меня нет начальства.

— И всё же вы нарушили закон, по которому любой укрыватель и пособник мятежников виновен так же, как непосредственный участник мятежа. Вы выполнили просьбу бунтовщиков, следовательно, вы тоже бунтовщик.

— Вам виднее, что у вас писано во внутренних законах, — кротко вздохнул Финт. — Но, в любом случае, меня нельзя судить по ним. Братство Дороги выше любого государства. Это закон всеобщий, вы тоже должны бы его знать.

— Нам известно, что вы считаете себя неподсудными по всем законам! — злобно выплюнул обвинение распорядитель суда, словно Финт был его личным врагом. — Вы не признаёте нормальных законов общества!

— Напротив, только их и признаём. Нормально, если я сам решаю, кому я вправе оказывать помощь, кому не вправе. И никакой закон не может меня заставить или запретить мне это.

— Однако, мы может отправить вас на каторгу! — веско напомнил судья.

— Можете, — с полной невозмутимостью признал Счастливчик. — Власть силы на вашей стороне, мне совершенно нечего вам противопоставить. Но по совести у вас единственная законная мера против меня — изгнание. Если вам что-либо не по вкусу в моих действиях, очистите от меня территорию, которую контролирует ваш закон.

— Это бессмысленно! Такие, как вы не признают границ!

— Да. Но у вас есть силы охранять свои границы от меня.

— У нас хватит сил отправить вас на Острова. Поработаете на солнышке, научитесь осмотрительнее выбирать знакомства, — с крысиным смешком заметил помощник судьи.

— О, да, если бы мне, по доброте душевной, не довелось свести знакомство с вашим магистратом…

— Довольно! Уважение к суду! — жезл загрохотал об пол, но даже если бы эта толстенная палка выбивала дробь на его рёбрах, Финту это не добавило бы интереса к происходящему.

— Вы признаёте свою вину, господин Финт? — строго спросил судья.

— Я признаю только факты. Да, мне известны требования портовых рабочих, да я знаком с Аллертом Ломом, да, по его просьбе я доставил условия переговоров, помня, что гонцы неприкосновенны. Только это, ничего больше.

— Сами вы поддерживаете бунт в порту и считаете его справедливым? — не удержался один из газетчиков.

— Я не только не обязан высказывать своё мнение о политике местных властей, для меня слишком большая роскошь иметь это мнение, — очаровательно улыбнулся Финт.

— Суд совещается! — провозгласил распорядитель. Судья и его помощники даже не выходили из зала. Пару минут пошептались и составили вердикт. Дело ясное, простое. Распорядитель звучно огласил приговор.

— Гонец Братства Дороги, вольный бродяга именуемый Счастливчик Финт, за злоумышление против славного вольного города Никоморска, участие в бунте и подстрекательство к мятежу приговаривается к двум годам галерной каторги на Островах!

Бах! Удар жезлом поставил печать на приговоре. И тут же традиционно-вежливое:

— Вам понятен приговор?

— Куда уж яснее.

— Вы согласны с приговором?

— Счас, два раза.

— Простите? — поморщился распорядитель суда. — Ваш ответ должен трактоваться однозначно, чтобы быть занесенным в протокол.

— Тогда я промолчу. Мучайтесь догадками.

Распорядитель обвёл суровым взглядом давящихся смехом зрителей, призывая к порядку.

— Прекрасно. Приговор окончательный, обжалованию и пересмотру не…

— Стойте! — другая трость стукнула об пол. На краю зала поднялся высокий мужчина в тёмном деловом костюме. — Процедура оглашения грубо нарушена, не говоря уж о законности приговора. Вы не спросили, есть ли у кого-либо возражения!

— Советник Ренар, это вы, — распорядитель суда застонал, как от зубной боли. — Извольте, что вы имеете возразить по делу?

«Ренар» — значит «лис», — Финт с интересом наблюдал выход непрошеного заступника. — А что, похож, черно-бурый красавчик».

— Приговор незаконный, я добьюсь пересмотра, и вы будете мне благодарны, как никогда, — самоуверенно заявил магистр Ренар, на расстоянии пересчитав тростью трёх судей. — А пока, за нарушения процедуры, требую штраф с суда. Или я выдвину иск отцам города.

— Давайте обойдёмся без скандала, хотя бы на этот раз, — взмолился судья. — Всё, что угодно, Ренар, только успокойтесь.

— Отлично. Моя просьба конфиденциальна. Я изложу ее, как только вы закончите вот это… законное беззаконие.

— Сердечно благодарим за разрешение, магистр, — издевательски поклонился распорядитель и от души грохнул жезлом, словно хотел пробить паркет: — Суд окончен!

— Ты кто такой? — Финт со спокойным интересом рассматривал элегантного господина с тростью, который мог командовать тюремным конвоем.

— Ваш консультант, — с достоинством ответил Ренар.

— Хм, странно. Я, вроде, совершеннолетний, — новоявленный каторжник ухмыльнулся. — Следить за законностью суда без просьбы магистрата? Ради чего?

— Люблю их подразнить, знаете ли. Вы, как никто, можете меня понять…

— Угу. За что мне такой подарок? — Финт недоверчиво прищурился.

— Видимо, потому что вы счастливчик, — холодно парировал Ренар. — Так что, согласны?

— Бросьте монетку, — попросил Финт охранника. Тот удивлённо извлёк из кармана медный грошик. Щелчком подкинул в воздух и прихлопнул на руке.

— Предсказываю, что бы ни выпало, вы всё равно пойдёте со мной, — усмехнулся Ренар.

— Да. Но идти по вашей воле или получить знак судьбы — большая разница.

— «Орёл», — сообщил стражник, глянув на монету. Финт улыбнулся:

— Я так и думал.

К дому Ренара ехали в закрытой карете, с двумя стражниками внутри и четверкой снаружи: спереди и на запятках. До порога особняка Финт был в наручниках, и они с консультантом ни о чём особенном не говорили. Разве что, приговорённый спросил, как называется место, где ему предстоит погулять напоследок.

— Дом серых роз, — ответил Ренар.

— Тяга к загадочным названиям?

— Ничего загадочного, этот дом так называют уже лет двести. Вокруг парадного входа там действительно вырезаны розы на камнях.

— Что за знак?

— Понятия не имею, я купил его в таком виде, — Ренар пожал плечами. — Исторические легенды не говорят о доме ничего определённого.

— Хочешь, узнаю, — предложил Финт. — Не сейчас, через пару лет, как выйду…

— Выяснить через Братство Дороги? Это мысль, — заинтересовался магистр, — у братства длинная память. Узнайте, если не трудно. Но вряд ли вам придётся грести на галерах все два года. Я обещаю вам скорый пересмотр дела.

— Мне повезло, — оценил Счастливчик. — Хотя бы слушать такое приятно.

— Я добьюсь этого. Из принципа, — небрежно повторил Ренар. — Хотите пари?

— Хочу. Что будет ставкой?

— Если выиграю, вы разузнаете историю моего дома. Вдруг там в подвале тайник с несметными сокровищами?

— Идёт. А если проиграешь? — оживился Финт.

— Я не проиграю. Но придумайте достойную компенсацию сами.

— А! Понял, работаешь за процент от компенсации, — бродяга удовлетворенно сплел руки на животе. — Сколько? Десять?

— Как договоримся, — уклончиво ответил Ренар, не возражая, что опровержение беззаконных приговоров ему на руку. Пострадавшая сторона получает большую компенсацию за моральный ущерб, а консультант — свою часть награды, обычно пять-десять процентов общей суммы.

— Я придумаю не сейчас, а если это случится, — пообещал Финт. — Тогда у меня будет время подумать. Буду грести на солнышке и мечтать, как явлюсь в твой дом и потребую… Ничего слишком обременительного. Но что-нибудь придумаю.

— Согласен, — магистр протянул открытую ладонь. Они с Финтом пожали руки, скрепляя пари. После этого Ренар соизволил перейти с невольным гостем на «ты». — Коль не секрет, много ли у вас знакомых в городе?

— У братства?

— Нет, лично у тебя?

— Среди женщин? — Финт понимающе заломил бровь. — Немало. Разумеется, в Никоморске я не впервые. Но я не навещаю никого специально. Так, если встречу…

— Хм, тому, кто с такой осторожностью принял моё предложение, стоило лучше думать, прежде чем проводить ночь в спаленке доньи Астазии! Как тебя туда занесло? Давнее знакомство?

— Первая встреча. Я не выбирал. Иду по рынку, никого не трогаю, внутренний гонг давно бьёт время обеда… Вдруг вижу, корзинка. Здоровенная, аппетитная, а барышня её несет сама, без служанки. Ну, думаю, хозяйственная! Предложил донести до порога, тяжело ведь. Более ничего, — Финт скромно опустил ресницы. — Она сама на меня кинулась. Спасибо, хоть поесть дала.

— Что ж ты ее ручному дракону Кварандо этого не объяснил? — с полного одобрения охраны смеялся магистр.

— Мы не так близко успели познакомиться, я могу ошибаться, но, по-моему, он не любитель слушать оправдания, — Счастливчик тоже не грустил, посмеиваясь сам над собой.

Карета остановилась в садовом квартале на окраине. Финт окинул взглядом величественный особняк с розами на стенах и витражными окнами, мало похожий на тюремный замок. В открытом окне второго этажа мелькнул пушистый рыжий хвост. Невольный гость на всякий случай протёр глаза, гадая, померещилось или нет?

Стража сняла наручники, напомнила Ренару об ответственности за преступника, встала у парадного и черного входа и ждала подкрепления, чтобы оцепить весь особняк до утра.

— Прошу, — магистр распахнул дверь перед гостем. Сам вошёл следом.

«Привёл! Привёл!» — восторженно крутилась под ногами хозяина и гостя фантомная лиса, пока они поднимались по лестнице в библиотеку.

— Привёл, успокойся, — отмахнулся Ренар. — Позови Руциллу, пора ужинать.

Фантом с готовностью промчался вниз по лестнице, огненный хвост с белым концом мелькнул в кухонном коридоре.

— Оригинальный у вас домашний любимец, — заметил Финт.

— Это — она.

— Я понял.

— Как? — Ренар заинтригованно покосился на гостя. Магистр шёл на две ступеньки ниже, но благодаря разнице в росте им было удобно переглядываться.

— По несомненно женским манерам. Самый дружелюбный лис или пёс не стал бы так восторженно приветствовать гостя прежде хозяина. Кроме того, ваша подружка пару раз наступила мне на ногу… и я ничего не почувствовал. Ваша ойра?

— Нет. Лярена фантом. Мыслящий фантом, если вам это о чём-то говорит.

— Ни о чём, — беспечно улыбнулся Финт. — Насчёт доньи Астазии… Мы, что, братья по счастью?

— Нет, боже сохрани! — Ренар расхохотался. — С ней я бы поостерегся заводить шашни даже на необитаемом острове!

— Отчего же? Она хороша… тем более, на острове, где выбор невелик.

— Возможно. Но даже там Астазия умудрится найти вам под пальмой соперника и усложнить всё.

— А… донья любит бой быков, понял. Где ж ты был раньше со своими советами? Консультант! — Финт хмыкнул. Ренар саркастично ответил:

— Уж извините, я не провидец. Интересуюсь только незаконными судами, бегать за всяким дураком по рынку, времени не хватает.

— Значит, не любишь охотников? Надеюсь, это не Кварандо… твою лису…

— Что? — обиделся Ренар. — Лярена не чучело! Думаешь, это дух убиенной лисы?

— Кто вас знает, магистров. Если можно выделать шкуру, наверное, можно поместить и личность в призрачный сосуд…

— Нельзя. У призраков стабильна только форма. С личностью как раз самые сложности. Призрак — лишь малая часть когда-то жившего. Он нематериален, его не погладишь. Даже неприкаянные, хотя и твёрдая посмертная мутация — не полная личность, с суженым сознанием до поры до времени… Мыслящий фантом ближе всего к независимой ойре.

— И от кого он отделён?

— Ну, от подопытной лисы и от меня. Подумать только, — сердито фыркнул Ренар, — если художник создал портрет лучше оригинала, ему же не бросают обвинения в убийстве модели! Будто он украл ее душу и поместил в портрет!

— Уж простите моё невежество, магистр, — шутовски поклонился на ходу Финт. — Тем лучше! Значит, оригинал бегает себе где-то в лесах?

— Надеюсь… Лярена у меня уже пять лет, не знаю, что стало с её прототипом, но в них, по совести, мало сходства. Только физические характеристики и голос… мда, голос, у нее противный, вполне натурально лисий.

— А мысли — все твои?

— В том-то и дело, нет! Поначалу я думал, что она только мои глаза и уши, и… преломление моих и звериных чувств… ну, воплощенная тень, по сути. Как у ойеров, единое целое с хозяином. А оказалось, нет. Бестия не только живёт свой жизнью, она и мыслит самостоятельно. Знаешь, забавно в этом убеждаться всякий раз.

— Много денег и славы лисичка принесла?

— Пока нет, — Ренар опустил глаза и, чуть обогнав гостя, толкнул перед ним дверь в библиотеку. — Я делал пару докладов и публикаций на тему мыслящих фантомов, но фундаментальное открытие патентовать не спешу.

— Жадничаешь? — понимающе усмехнулся Финт. — Твоя секретная формула?

— Да, — магистр с вызовом задрал подбородок, глянув на бродягу сверху вниз. Финт тонко улыбнулся:

— А мне решил похвастаться? Всё правильно, я не украду твой секрет и не продам. И, всё-таки, ладно, мыслящий призрак, но её можно погладить! Из чего сделан её… хвост?

— Синтетик, плотная иллюзия. Тень взята с оригинала, но её свойства уплотнены, размножены… Тебе вообще это интересно?

— Ещё бы, — Финт многозначительно двинул бровями. — Вдруг ты нарочно заманил меня сюда, чтобы перейти к опытам на людях? Признайся, будешь скучать, когда я отправлюсь на каторгу? Хочешь оставить дома мою копию?

— Гм, оригинальная идея, жаль, времени мало и ничего не подготовлено для опыта. А ты мечтаешь послужить науке?

— Мм-м, зависит от того, умеет ли твоя лиса проходить сквозь стены? Или хотя бы очень быстро удирать от опасности?

— Умеет, — Ренар снял городской сюртук и галстук, набросил любимый шелковый халат и сел в кресло, закинув ногу на ногу. Жестом предложил гостю кресло напротив. — И сквозь плотные субстанции проходит, кроме железа, и переносится в пространстве, если недалеко. И еда ей практически не нужна. Завидуешь?

— Очень. Особенно сейчас, — Финт тоже закинул ногу на ногу, сплёл пальцы на колене. — Но неуловимый безнаказанный неутомимый я — слишком большое счастье для вашего городишки. А, впрочем, даже для столицы.

— Хм, если я всерьез задумаю отомстить нашему магистрату за что-нибудь, вернусь к этой идее.

— Напрасно. Никакой призрачный Финт не останется в городе надолго. Скоренько сбежит странствовать. Или фантом привязан к месту, где его создали?

— Нет. Он свободно перемещается. Для поддержания плотности тела, чтобы не выродиться в призрак, важна связь с живым. Но как тень фантом условно бессмертен. Я не уверен, будет ли Лярена довольна, если скажу… так что, пока не скажу. Что желаешь на ужин? Мы можем закатить роскошный пир. Чего нет дома, доставят из ближайшего ресторана.

— Не знаю, как ты представляешь мой обычный обед, — передразнил Финт тон светского бездельника, — но в трактирах умеют готовить. Я знаю толк в изысканных блюдах и соусах, но предпочитаю самую простую пищу. Любое мясо, любые закуски, любые напитки. Так что ужин на твой вкус.

Ренар кивнул и, как только вошла кухарка, распорядился насчет ужина. Лиса бесцеремонно прыгнула на колени Финту, прошла по нему, как по пустому креслу, перебралась на столик и уселась на краю, свесив хвост, спиной к гостю.

— Куда, красотка? А поцеловать? — гость недвусмысленно похлопал по колену, подзывая лису. Лярена ощерила зубы и зашипела, вздыбив загривок.

«Я тебе не кошка!»

— Не пугай, знаю, ты сама этого хочешь. Иди, не бойся, не обижу.

«Я?! Боюсь?! Хам!» — фантомная лиса бешено сверкала глазами, встав на краю стола и фыркая прямо в лицо Финта. Он снисходительно смеялся. Погладил вздыбленную огненную шерсть. Лярена щёлкнула зубами в полудюйме от его руки.

— И что? — поинтересовался наглец, голубые глаза искрились ироничным весельем. — Я и настоящего зверя не боюсь, а у тебя зубки-то призрачные. Кусай. Я всё равно не почувствую, — он поднёс кулак лисе прямо к пасти. Лярена сердито обнюхала мужскую руку и, неожиданно для Ренара, пристально следящего за знакомством, потёрлась о кулак носом. — Так-то лучше, — Финт осторожно взял фантом на руки и пересадил себе на грудь. — Целуй, пока я не против. Займемся ужином, не до тебя будет.

Лярена насмешливо фыркнула, прищурила глаза и потянулась длинной мордой к губам гостя. Финт гладил лису по голове, чувствуя пушистое невесомое тепло. Облизав бродяге лицо, фантомная лисица развалилась у него на груди. Ренар ревниво сузил глаза, отлично видя, что если пожелал бы, Финт сейчас мог забросить лису на шею, как воротник, а она бы млела от счастья.

«Ты ничего парень», — сонно проворковала Лярена.

— Я парень ничего, верно? — усмехнулся Финт, ласково потрепав лису за шкирку. — И ты красотка хоть куда!

— Ты её слышишь? — удивился магистр.

— Слова? Нет. Но что можно не понять в её мыслях? Она женщина, хоть и четвероногая с хвостом… Тише, я имел в виду, хвост — это очень красиво.

— Ты играешь в шахматы?

— Я играю, наверное, во всё, во что играется. Только не на деньги.

«Скажи ему», — расплылась в довольной ухмылке фантомная лиса.

— Лярена тебя выиграла. Точнее, выиграла у меня на желание и загадала привести тебя.

— Правда? — брови Финта взлетели высоко, по губам поползла широкая улыбка. — Ах ты, хитрюга! — он снова потрепал загривок блаженно лежащей на нём лисицы. — Я чувствовал, во всём этом женский интерес. Только никак не ожидал, что в свидании замешана чёрная когтистая лапка, а не нежная ручка. — Он шутя перевернул лису на спину и поднёс одну призрачную лапу к своим губам. — Благодарю, рыжая госпожа. Ваш слуга и приятель сказал, что интеллектом вы не обижены, но я не думал, что настолько.

«Хам!» — Лярена дёрнула задними лапами, выгнула сь поудобнее и была страшно довольна. Финт чесал её белое пузо и грудку.

— Такой реакции я не ожидал, — признался Ренар. — Думал, тебя это смутит, если не обидит.

— Обидит? — нахмурился Счастливчик. — Ха! Меня не так чтобы слишком обидел приговор — два года на галерах, ни за что! Но я же понимал, что это, в принципе, возможно, когда соглашался стать гонцом. Обидит ли меня, что со мной пожелало познакомиться уникальное существо? Навряд ли. Это редкое везение. Я всё-таки рассчитываю на ужин и приятную компанию, вместо скучной ночи в камере.

— Всегда хотел понять, как человек решается стать «никем»? — вполголоса пробормотал Ренар. — Похоже, желание Лярены удовлетворит заодно и моё любопытство.

— Ужин, господин магистр! — дверь библиотеки широко открылась.

Кухарка пропустила в комнату вереницу слуг с подносами и сервировочными столиками. Шестеро слуг очень ловко и слажено накрыли скатертью маленький столик, поставили два прибора, составили рядом все столики и подносы с блюдами и напитками. Кухарка всё проверила, хлопнула в ладоши, слуги синхронно откланялись, один лакей остался, подавать на стол. Замер как истукан в белых перчатках и красной ливрее, перекинув через руку салфетку. Глаза слуги были пустые, как у спящего лунатика, он словно двигался во сне. Финт с интересом наблюдал, как кухарка пожелала хозяину приятного аппетита и увела команду слуг.

— Они у тебя заводные?

— Заметно, да? — самодовольно рисуясь, Ренар крутил в пальцах вилку. — Тоже фантомы. Очень плотные, хорошо носят вес. Благодаря особым перчаткам, спокойно касаются металлов. Но не мыслящие, служебные. Аккуратные, исполнительные, не шпионят, посуду не бьют, пыль под кровать не заметают…

— Мда, и платить не нужно, — подхватил Финт.

— Ну, знаешь! У меня есть двое помощников. Столько, сколько я заплатил, чтобы снять с них плотные копии, можно было нанять армию слуг. А моя пара бездельничает больше, чем обычные лакей и дворецкий. По ночам спят, представь себе, пока я работаю! Они сами натаскивали и обучали свои тени, гоняют их с большим удовольствием. Так что мне служат слуги моих слуг. Довольствуюсь малым!

«Болваны», — хихикнула лежащая лиса, насмешливо вывалив язык и глядя на застывшего слугу.

— Что она сказала? Презрительно высказалась об уровне их интеллекта?

— Да, назвала болванами. Ты точно её не слышишь? Как же знаешь, что она вообще что-то сказала?

— Она смеётся, я чувствую. Кыш! — Финт поднял расслабленную лису, как мягкую игрушку, и поставил на четыре лапы. — Счастливчик будет кушать, а… как тебя? Мамзель Лярена должна вести себя благопристойно. Хочешь быть рядом, лезь туда, — он похлопал по своему плечу, показывая место на спинке кресла.

Фантомная лиса насупилась и медленно потемнела, превращаясь в чернобурку, по её загривку, угрожающе потрескивая, побежали серебряные искорки.

— Не хочешь? Гуляй, я тебя не держу, — Финт развёл руки в стороны, показывая, что сидит фантом у него на коленях без поддержки.

Лиса зевнула, встала на задние лапы и влезла на спинку кресла, будто случайно дав Финту пощечину призрачным хвостом. Бродяга почувствовал лёгкий электрический удар, но только посмеялся. Подозвал слугу с серебряным тазом, вымыл руки. И с аппетитом набросился на закуски, нахваливая кулинарные способности живой кухарки.

— Представь, стоило большого труда найти человека, который бы вкусно готовил, держал в руках кухню и… Многие безотчетно бояться фантомов. И вообще всякой магии.

— Почему? — удивился Финт.

— Непонятное пугает людей «благопристойного» склада ума. Я, вообще-то, хотел нанять шеф-повара. Предполагал, что кухарка существо более благопристойное и с Ляреной не уживётся. Да и в доме, где нет других женщин, все эти домоправительницы норовят забрать слишком большую власть над хозяином. Мне хвостатой тиранки вполне хватает.

— Ты убежденный холостяк?

— Пока не вижу смысла усложнять приятные моменты своей жизни, — надменно повёл бровью красавец-магистр. — Но вот, толкового повара не нашёл, зато появилась Руцилла. И оказалось, она может командовать фантомной армией. Из-за неё и созданы другие слуги-тени. А она ещё и неплохо готовит, верно?

— Чистый клад, — Финт поднял узкий бокал с вином. — Твоё здоровье! Чтоб ты всегда так удачно проигрывал, как сегодня. И за твою чудесную кухарку. И, конечно, за прекрасную Лярену, за её женскую изобретательность! — он услышал, как лиса у него над ухом удовлетворённо хмыкнула.

— И за скорейшую отмену приговора, — добавил Ренар, чокнувшись с бокалом гостя. — Признайся, ты самую чуточку ойер? Или бестиар? Да-да, я помню, ты «никто», но в той части карты, которую ты заполнял прежде, что-то было?

— Ритмер, — пригубив вино, небрежно ответил Финт. — Самую малость. А ты?

— Да, кто-то из дальних-дальних предков имел самостоятельную тень. Но ойер я процентов на пять, не больше.

— А остальное — маг?

— Куда там, — безнадежно махнул рукой магистр, отрезая сочную четверть запеченного целиком фазана. — Меньше тридцати процентов. Я работаю с магическими материями, но это чистая наука. Или алхимия, если тебе так больше нравится. Личного дара не имею.

— Даже свечку зажечь не можешь? — Финт иронично щелкнул пальцами.

— Могу. Натираю пальцы специальным раствором, щёлкаю, и зажигается, — Ренар повторил жест. — И мысли читаю. Ты сейчас спросишь, могу ли я распылить из окна какой-то особый порошок, чтобы все стражи уснули. Могу, но…

Финт на секунду помрачнел, перестав обгрызать ножку фазана.

— Да можно и без порошка, если в твоём доме случайно оказался потайной ход, ведущий далеко на берег моря… А я бы позаботился о твоём алиби.

— Есть ход. Как раз в пещеру на берегу. Наверно, этот дом строили контрабандисты, — невесело усмехнулся Ренар. — Но на выходе там ждут часовые, даже не один. Моё слово кое-что значит в кругу советников, и я не могу позволить себе… а значит, и тебе.

— Забудь, — поморщился Финт и отвернулся. — Ты сам начал читать мысли, никто не просил. Мягкий сыр — просто объедение. А белый соус… о! Мясо так и тает во рту. Что за вино? Не узнаю, что-то домашнее? Опять колдуешь?

— Не я, Руцилла настаивает по своему рецепту. Добавляет цвет бузины. Нравится?

— А, вот откуда лесной вкус. Хорошее. Лёгенькое. Я бы сейчас предпочёл что покрепче.

— Ночь долгая, — намекнул Ренар.

— Для кого как, — сквозь зубы ответил Финт, дёрнув щекой. И снова перешёл на беззаботный тон. Нахваливал угощение, дразнил Лярену и хозяина, придумывал забавные тосты. Восхищался слугой-тенью, при котором можно свободно обсуждать любые секреты. Ренар не мог понять со стороны, обманывает Счастливчик себя или только окружающих? Но свои последние часы на свободе бродяга не выглядел удрученным. Зато сам хозяин Дома серых роз всё чаще хмурился и внутренне мрачнел, стараясь держать лицо.

Слуга убрал тарелки, но выставил поближе армию бутылок. Скатерть исчезла, вернулись шахматы. Гость и хозяин сыграли несколько долгих партий, причём Лярена подсказывала ходы против Ренара, даже зная, что Финт её не слышит. Иногда он угадывал подсказку своим чутьём ритмера, иногда фантомная лисица не выдерживала и тянула лапу к доске, но Финт строго следил, не давая сделать ход за него.

Они беседовали о Братстве Дороги, о вольной жизни, странствиях и островах (свободных, а не каторжных). Финт обратил внимание на перстень-печатку на пальце Ренара со смутно знакомым гербом.

— Тёмный круг? Так ты магический рыцарь? Или рыцарский маг?

— Вроде того, — скромно ответил Ренар. — Посвящение было, но, скорее, почётное. Я не воин и давно не путешествую, сижу среди книг. А было время…

— Я бы не смог долго сидеть взаперти, — Финт покачал головой. — Повезло, что мне достались галеры, а не проклятая нора на рудниках.

«Нора? — заинтересованно подняла голову Лярена. — И чем он недоволен?»

— Ладно, не тявкай, не всем нравятся норы, — Финт почесал пушистый фантомный бочок. — Правда, мне повезло. Море, солнце, работа под открытым небом… Двигаешься от острова к острову, что ещё нужно для счастья?

— Отсутствие цепей и плёток? — саркастично угадал Ренар. — Перед нами можешь не притворяться.

— Да я серьезно, бывает намного хуже. Я встречу там своих. Может, уже завтра, в трюме.

— Нет. Компания тебя ждет так себе, я узнавал. Вас десять каторжников. Двое случайных убийц, в пьяной драке в недобрый час выхватили ножи. Один отравитель из-за наследства. Трое из семей портовых рабочих, укрывательство бунтовщиков, пособничество, то же дело, что у тебя. Два грабителя, домушники. Хозяин проснулся, покушение на убийство, но торговец выжил и узнал их. И мелкий счетовод, растратчик. Подделал ценные бумаги на большую сумму, по-глупому попался, потому что вовремя не сбежал.

— На что бедняге нужны были деньги? — сочувственно спросил Финт. Люди, совсем не зависящие от количества золота в кармане, жалеют тех, кто не может жить без денег.

— Долги, — Ренар не знал точной причины: — Если карты или женщины, вы с ним сойдётесь.

— Мда, весёлая компания. Убийцы, грабители, бунтовщики, мошенник и глупый бродяга. Меня там засмеют. До островов плыть дней десять, смотря, откуда пойдёт ветер, — Финт мечтательно улыбнулся, заложив руки за голову, думая только о морском путешествии, а не о его поводе и цели.

Фантомная лиса зубами сжала его запястье, возвращая к реальности.

— Ну, да, браслеты будут слегка мешать, благодарю за напоминание, — он, не глядя, на ощупь почесал горлышко Лярены. Не подзывая слугу, Ренар сам налил гостю ещё вина.

— Финт… Что можно сделать для тебя? Кроме немедленной свободы и пересмотра приговора. Хочешь поспать?

— В трюме отосплюсь. Вряд ли нас будут часто выпускать на палубу.

— А чего хочешь?

— Дай угадаю, в какой руке, — он взглядом показал на доску с фигурами, не убранными после недавней партии (когда Финт наконец проиграл).

Ренар взял белую пешку, спрятал за спиной.

— В левой.

Магистр показал пустую ладонь.

— Я этого и хотел, — кивнул Счастливчик. — Хороший знак, разве нет?

— Надеешься сбежать? Чудом исчезнуть?

— Нет, не надеюсь. Знаю, что в любой момент всё может перемениться.

— Откуда знаешь? — заинтересовался магистр. Финт беззаботно пожал плечами:

— Море.

Утром Счастливчика ждала плавучая тюрьма. Причалы военного порта были оцеплены охраной, бунтовщики туда прорваться не могли. Трёхмачтовый небольшой барк всего с дюжиной пушек и окованным железом брюхом «Джельзор» покачивался в полукабельтове от берега, готовый везти пополнение на Острова.

Финту всё-таки повезло прогуляться подземным ходом к морю, это был самый краткий и удобный путь за городскую стену.

К пяти утра число сыгранных партий в шахматы дошло до двух дюжин. Победы и поражения распределились поровну. Гость и хозяин чувствовали, будто сто лет друг друга знают. Откровенность рассказов о своей жизни, точно совпадала с градусом выпитого, этот научный эксперимент не требовал подтверждений. Лярена не хотела отпускать «игрушку» и так показывала Финту свою симпатию, что Ренар даже ревновал. Но если откровения касались подружек Финта и вообще прекрасных дам, ревновала Лярена. В очередной раз фантомная лиса сбежала, фыркнув и обозвав обоих лисьим ругательством с упоминанием собак мужского пола, а магистр и бродяга, азартно обсуждая преимущества характеров особ с разным цветом волос, даже не заметили долгого отсутствия лисы.

Но едва рассвело, Лярена примчалась, в ужасе вздыбив шерсть. И сообщила, что в потайной ход ломятся вооруженные чужаки.

— Это за мной, — Финт опрокинул в себя последний глоток крепкой рябиновой настойки с дубовым соком. — Пора.

— Что ж, счастливой дороги. Так у вас говорят? — Ренар сосредоточенно смотрел сквозь пустой бокал. Счастливчик церемонно склонил голову, которая слегка кружилась:

— Благодарю за гостеприимство. Когда вернусь, с меня обед.

— И реванш!

— У нас ничья, — напомнил бродяга.

— Вот именно. Для меня равный счёт хуже поражения, — серьёзно сказал магистр.

— Договорились. Отыграешься при встрече. Впусти их, а то дом разнесут. Прощай, красотка! — Финт поднял фантом лисы на руки, она лизнула его в губы и прыгнула на стол. Гость и хозяин крепко пожали руки, и Ренар спустился в подвалы, где был потайной ход.

— С добрым утром, господин советник-консультант, — на пороге стоял тюремный конвой. — Мы пришли забрать каторжника и должны вовремя доставить его на борт.

— Забирайте. — Скрестив руки на груди, Ренар стоял в проёме открытой двери и смотрел, как три силуэта, тускло освещенные фонарём, удаляются подземным ходом.

Финт шёл между двумя стражниками. Не оглянулся, когда свернули за угол. Хотя боковым зрением видел, наверное, что его провожают. Лярена нервно топталась на месте:

«Сделай что-нибудь! Придумай что-нибудь!»

— Что я могу? — Ренар отлично понимал, что больше выпивки в него не влезет. Заглушить это паршивое чувство бессилия не удастся. Придётся лечь спать и потом делать вид, что всё в порядке. Они договорились никак не привлекать внимания стражи и не препятствовать закону, вот — получите. Но капризная лиса вела себя как совесть: сперва пообещала держать себя в лапах, не встревать, а теперь ноет. Как будто без неё не тошно!

«Ты магистр или не магистр? Законник, консультант судебной процедуры? — едко осведомилось фантомное чудовище. — Разве тебе не за мозги дали все эти звания? Они тебе больше не нужны? Ты так старался притупить свой ум дубовым соком, что сильно преуспел в этом!»

— Заткнись, пожалуйста, — поморщился Ренар. Закрыл дверь в подземелье и повернул ключ на два оборота. — Я — маг Тёмного круга! Я что-нибудь придумаю. Но прямо сейчас я хочу спать, а не выслушивать лисий лепет существа, очарованного наглостью первого встречного бродяги. Хочешь его снова увидеть, думай сама. А потом обменяемся мнениями, когда я отдохну. Договорились?

«Иди уж, — буркнула Лярена. — Пьянь. Предатель. Сонный лентяй. Не зови меня, пока не проспишься!»

— А ты куда?

«Пойду гулять. Буду гонять птиц по саду, мне нужно успокоить нервы!»

— Откуда у тебя нервы, чудовище? Ты — фантом. У тебя сплошные эмоции, но нервная усталость тебе недоступна, как и любая другая.

«Много ты понимаешь в моей тонкой нежной душе!» — ощерилась Лярена, угрожающе царапая каменный пол задними лапами.

— Он так задел твоё сердце? Серьёзно? — недоверчиво нахмурился Ренар.

«Да! Да! Считай меня примитивной самкой, но ДА!» — фантомная лиса визгливо тявкнула. Магистр озадаченно смотрел, как она бесится, вздыбив шерсть на хребте, по-кошачьи сгорбив спину и согнув распушённый хвост.

— Не примитивной, нет, но… хм, интересное явление. Ну, отдыхай, сбрасывай напряжение, обсудим это позже. Я — спать.

«А он сейчас…»

— А он заснёт, как только окажется на корабле, — перебил Ренар. — Я нашего Счастливчика уже немного знаю. Если кого и нужно тут жалеть, это тебя. Кто знал, что твой выигрыш обернётся таким «финтом». Вот уж воистину, бойтесь своих желаний! — магистр прочувствованно погрозил пальцем. Язык его слегка заплетался.

Фантомная лиса ничего не могла на это возразить и гордо удалилась.

Выход из подземного хода снова перекрывала дверь на замке, обитая железом. За дверью — небольшой двускатный грот с выходом на узкий полумесяц гальки и полосу прибоя. В гроте ждал кузнец. Наручники Финту не сильно мешали, во время путешествия их не будет, это только страховка, чтобы доставить приговорённого на борт военного кораблика. Но прямо в гроте у него отобрали сапоги и заковали в ножные кандалы. Тяжелые, с заклёпками, без замков. Это уже серьёзно и надолго.

Прежде чем выйти на берег, бродяга сделал то, что сразу выдаёт опытного арестанта. Не обращая внимания на понукания стражи, Финт не сделал и шагу в кандалах, пока не заправил штанины под ржавые браслеты. Тяжелые кольца прилегали неплотно, били по щиколоткам и царапались. Финт не дал им шанса оставить ему раны, ограничившись синяками. Если бы кандалы сидели плотно, так что едва сдвигались, он обмотал бы щиколотки разорванным платком или другими полосками тонкой ткани, но сейчас кожаные штанины пролезли под браслеты.

Стражи из конвоя вытолкнули арестанта на берег и замахали, привлекая внимания гребцов в шлюпке. Мимо грота уже проходил баркас с «Джельзора». Огромный, на двадцать человек. Десять из них были арестанты, шестеро гребцов, рулевой и трое занимались только охраной. Взяв Финта на борт, баркас последовал дальше к военному порту. В целях предосторожностей, зная, что среди арестантов бунтовщики, связанные с восстанием в доках, новую партию каторжников доставили к причалу в обход, морем, а не посуху.

— Приветствуем последнего пассажира! Полный комплект. Что, счастливчик, отгулял свою отсрочку? — издевался один из охранников. Видно, был в курсе похождений Финта.

— Гребите, мне нравится, что наши силы берегут для важной государственной работы на галерах, — пьяно ухмыльнулся новый пассажир, развалившись на свободной лавке, ближе к охранникам. Другие арестанты жались к носовой банке и бортам. — Раз-два! Не ленитесь! Покатайте нас!

— Скоро прокатишься под парусом за государственный счёт, — пообещал рулевой, отводя баркас дальше от берега и разворачивая носом, чтобы перескочить небольшую волну.

— Вот и отлично! Как называется посудина, которую нам щедро предоставил славный флот Никоморска?

— Барк «Джельзор», — шепотом ответил щупленький арестант в сером костюме скромного служащего. Его глазки испуганно метались по сторонам, видно очень боялся, что наглость новичка разозлит стражей и достанется всем.

— А-а! Господин растратчик казённых денег? Ещё не понял, изображать законопослушного горожанина тебе поздно! Ты в кандалах, дружок!

— Откуда знаете, что я р-рас-тратчик? — даже заикнулся от удивления щуплый арестант.

— Да у тебя на лбу написано, что подделывал ценные бумаги, — Финт сосредоточенно нахмурился, присматриваясь: — Причём, на крупную сумму! «Джельзор», говоришь? Если винные пары не полностью туманят мой рассудок, это на древнем означает «Страж». Или дозорный? Помнится, на Востоке так называли загонщиков в охоте с гепардами… — с важностью изрёк Финт, будто читал историческую лекцию. — А на островитянском диалекте оно звучит «Жельсоль» — забавно! Смешное континентальное словечко без смысла, ведь у них нет дозорных, стражей и загонщиков… Счастливый народ!

— Закройся, — процедил сквозь зубы правый от Финта гребец. — Тебя никто не спрашивает.

— Правда? — удивился Счастливчик. — Но кандалы для языка вы, кажется, забыли на берегу? Так что придётся меня слушать!

— Для таких разговорчивых есть чудесное средство, — вмешался гребец слева. — Называется веслом-по-башке. Не хочешь попробовать?

— Оо-о! — с притворным глубокомыслием протянул Финт. Язык у него на настолько заплетался, как он изображал, позволив себе играть пьяного: — Это великолепное изобретение претерпело поразительно мало изменений за последние пару тысяч лет, ибо его конструкция практически совершенна! Один недостаток — на меня оно не действует.

— Проверим? — левый гребец угрожающе поднял весло. Финт пренебрежительно фыркнул, махнув скованными руками:

— Ударить вы меня, конечно, можете, но предупреждаю… в беспамятстве я тоже болтаю. Причём намного громче и ещё зануднее. Проверим?

За спиной Финта слышалось приглушенное хрюканье. Домушники давились смехом, радуясь весёлому попутчику.

— Наше великолепное путешествие только начинается, — наставительно протянул Финт, видя, что стража растерялась. — Нам предстоит узнать друг друге столько нового… Да, а во сне я разговариваю только изредка. Проверим, повезёт ли вам на этот раз… — он боком устроился на узкой лавке, положив локоть и голову на борт, поджал ноги в кандалах, смешно почмокал губами и демонстративно захрапел, велев разбудить его, когда они доберутся до «Джельзора», не раньше.

Стража уже мечтала, чтобы этот пьяница мог проспать все десять дней перехода до Островов. Но понимали, что рассчитывать на чудеса не стоит.

Странно представить, но Ренар был прав, для серьезных дел Финт держал выходной костюм. А дома… свою нормальную дорогу и любимый трактир «Летний дождь», где Финт поводил времени не меньше, чем в странствиях, Счастливчик по праву считал домом, — дома он в любое время обычно носил свой счастливый плащ.

Из серебристой дорожной ткани разного оттенка, шуршащей и скользящей, не цепляющей репьи, с которой скатывается дождь, осыпаются все высохшие пятна, шьют штаны, самые легкие куртки, сумки, но никогда — платья, юбки и плащи. То, что требует большого широкого полотнища, из этой материи имеет вид пожёванной гармошки. Натуральная дорожная ткань мнётся так, будто это доставляло её изобретателям особое удовольствие. Но у Финта (единственного в братстве и, вероятно, единственного в истории моды) был дорожный плащ из настоящей дорожной ткани.

Просторное нечто цвета пыльной белой стали, сшитое как халат, с широкими рукавами, откидной пелериной ниже лопаток, разрезанными полами доставало до щиколоток. Счастливчик берёг это чудо и носил только «дома».

Как часто по утрам трое суток назад Счастливчик завтракал за своим фирменным центральным столиком в южном трактире «Летний дождь». Старая двухэтажная постройка из почти чёрных брёвен, пропитанных островитянской несгораемой смолой, стояла на перекрёстке в двадцати милях от моря, на границе Побережья. Проезжих, гонцов, путешественников, мелких торговцев, крестьян и батраков, ищущих счастья в приморских городах, тут хватало. Дети дороги, само собой, не обходили «Летний дождь» стороной, но не задерживались. Море слишком близко, чего медлить? Если останавливались на пару дней, только ради помощи и защиты. Зализать раны, скрыться от погони…

Откинувшись на спинку стула, вытянув босые ноги в потрепанных штанах с бахромой внизу и заплатами на коленях, в простой холщовой безрукавке, накинув на плечи счастливый плащ, Финт переговаривался со всеми входящими в трактир, при этом смакуя роскошную яичницу. Как у всех вольных бродяг у него имелся неограниченный кредит в любом трактире, и почти в любом заведении братства, куда бродяг вообще пускают. Кроме лавок «Только для рыцарей», костюмных и оружейных мастерских, разумеется. Куда ни один бродяга в здравом уме и не совался.

Здесь, в «Летнем дожде», Финта можно было застать чаще всего. Как для корабля для него это был «порт приписки». Небывалое явление для вольных бродяг, но Финт иногда любил пожаловаться, что его все считают «невольником», и постоянно обращаются к нему с просьбами, так пусть уж будет штаб, где бы он смог культурно отказать очередному посягателю на свою свободу.

«Ты слишком часто для бродяги поступаешь на безумную рискованную службу», — упрекал его хозяин трактира, бывший моряк Марбейн Сорока.

«Я принимаю, может, каждое десятое предложение… даже каждое сотое… а всё равно… всегда так. Наверное, я проклят», — вздыхал Счастливчик, нахваливая очередной бесплатный обед, который вполне мог оказаться для него последним. Отнюдь не потому, что Сорока внезапно закрыл приятелю кредит.

«Меньше надо путаться с ведьмами, целее был бы», — дочь Сороки, темнокосая красавица Иверина, обращалась с Финтом строго, по крайней мере, как с неразумным младшим братом, хотя он скорее годился ей в неразумные молодые дядюшки.

«Да кто ж их сразу разберет… наутро каждая может оказаться ведьмой, — отшучивался Счастливчик. — Уж я присматриваюсь, присматриваюсь… а всё равно всегда так».

«Дурак, вот и всегда так!» — передразнивала дочь трактирщика.

— Счас, эстафета! — В зал вышла Иверина, вытирая руки белым фартуком. Дочь трактирщика мыла посуду после вечернего банкета. — Птичка в окошко постучала, с запиской. С Побережья спрашивают, ты дома?

— Смотря для кого, — лениво отозвался бродяга, «вылизывая» тарелку кусочком хлеба на вилке.

— Подписи нет, но никто чужой тебя «Счас» не назвал бы, только «Финт». Я сказала, ты завтракаешь. Если хочешь, успеешь уйти.

— Да чего я пойду, — потянулся Финт, так что плащ свалился на спинку стула. Бродяга снова накинул легкую ткань на плечи. — Ты мне в обед утиные котлеты обещала… Как же я уйду, дитя? Но если что… ты будешь виновата в моём несчастье. Так что давай уж сразу, прощальный поцелуй… — нежно придержав Иверину за локоть, он запрокинул к ней лицо, умильно хлопая ресницами.

— Дурак, — устало закатила глаза дочь трактирщика и легонько щёлкнула его по лбу, вместо поцелуя. Чары Финта на Иверину никогда (или хотя бы «пока») не действовали. — Держи, не расплескай, — она вручила постоянному жильцу большую кружку светлого эля «на закуску» к завтраку. Финт предпочитал можжевеловый красный, но светлый в «Летнем дожде» тоже был выше всех похвал.

— Постой, красавица, — умоляюще простонал он. — Но почерк в записке, хотя бы, женский?

— Нет, — равнодушно и безжалостно улыбнулась Иверина. — Это точно по делу, я чувствую.

— Тогда сразу и напутствие скажешь?

— Скажу. Ночью не спи, прислушивайся, что там за стенкой. Возможно, спасёшь дозорного.

— Кого? — переспросил Финт.

— Не знаю, — дочь Сороки пожала плечами, как все в братстве не в силах объяснить собственное предвидение. — Какого-то дозорного.

— Звучит мрачнее некуда. Меня ещё никуда не позвали, а ты уже придумала какие-то застенки!

Иверина насмешливо хмыкнула и убежала.

Полдня потом Финт играл с проезжающими в кости или в нарды, начав с пустой ставки на желание, у него не было ни монетки. Выиграв постепенно солидную кучу меди и серебра, к которой даже не притрагивался, он щёлкнул пальцами, как подзывают хозяина, чтобы рассчитаться. Сорока, повинуясь привычному жесту, сгрёб весь выигрыш на поднос и отнёс в кассу. А потом вечно приоткрытая дверь трактира открылась так, что Финт сразу поднял голову от кружки.

Бродяга сидел спиной к стойке, видя весь зал, окна и двери, кроме двери на кухню. На пороге в брезентовом штормовом плаще и широкополой шляпе стоял кто-то из братства. По крошечной паузе, когда человек уверенно открыл дверь, но не сразу переступил порог, сначала осмотрелся, Финт понял, что это свой.

— Привет, Счастливчик, — высокий хмурый мужчина с твёрдым лицом, словно вырезанным из морёного дуба, без приглашения сел рядом за стол.

— Здорово, Лом. Ты из Никоморска?

— Откуда знаешь?

— Все знают, где счас неспокойно.

— Чтобы стало спокойнее, нужен гонец.

— Надеюсь, требования о выкупе? Ты похитил всех любовниц, дочерей, жён отцов города и обещаешь вернуть, если никоморские советники нормально договорятся с грузчиками… или кто там у вас бунтует? Тогда я передам.

— Ха! — атаман Лом впервые усмехнулся. — Такое требование я сам бы передал, тебя не отвлекал от важного безделья.

— Так за чем дело стало?

— Рук не хватает. Всех этих баб мне одному не удержать. Поэтому требования скромнее. Просто переговоры.

— Они дозрели до переговоров?

— Рано или поздно дозреют, хотелось бы пораньше.

Хозяин, не спрашивая заказ, принёс атаману сосновый чай со льдом, промочить горло. Лом мрачно уткнулся в кружку. Финт молчал, покачиваясь на стуле, рискуя потерять равновесие.

— Брось монетку, — попросил он. Лом полез в карман кожаного рыцарского костюма, щелчком подбросил медный грош и прихлопнул на столе.

— Решка, — хмуро сказал он.

— Ты сам всё видишь, — откликнулся Финт.

— Но это ведь не значит, что ты откажешься, Счастливчик, — проницательно заметил атаман Лом. Финт бессильно хлопнул руками по коленям:

— Не значит. Где, когда?

— Завтра в полдень. Магистрат Никоморска, советникам лично в руки. Вечером и с утра мы постараемся сделать, чтобы тебя ждали как спасителя. Но если ты зайдешь и выйдешь без кандалов, это будет уже большая удача.

— Угу, — Финт задумчиво потёр верхнюю губу. Он никогда не носил бороду, но часто подумывал, не отпустить ли небольшие усы? Аллерт Лом положил перед ним белый конверт с печатью никоморского порта. Контору бастующие захватили сразу и могли писать свои требования на гербовых бланках с морскими печатями.

— Пойду, — рыцарь разбойников допил и встал из-за стола.

— Останься, пообедай, успеешь. Дай коню отдохнуть, — буркнул Финт.

Аллерт Лом остался, но поел наскоро и вертелся, как на иголках. Атаман хорошо знал, что людей в порту нельзя оставлять без присмотра. Мало ли что придумают власти в его отсутствие. Финт понял, что Лом ввязался в это восстание без своих ребят, как рыцарь-одиночка, потому ему и не хватает рук на всё. А необученные рабочие, либо от страха перепьются, либо от храбрости, решив, что победа у них в кармане. Глаз да глаз нужен.

Простившись с заказчиком, взаимно пожелав удачи, Счастливчик попросил добавки утиных котлет и снова откинулся на стуле, вытянув длинные скрещенные ноги. Иверина поставила перед ним полную оплетенную тростником бутылку оксиэля — красного можжевелового, настоянного на шишках оксикедра[1].

— А поцеловать на дорожку? — сделал он жалобные глазки.

— Обойдёшься, Счас, — Иверина неприступно вильнула бёдрами, но погладила его по щеке, и Финт успел мельком поцеловать ей ручку.

К полудню следующего дня вестник братства в выходном костюме вошёл с парадного входа в магистрат Никоморска. Теперь картины последних дней и вкус можжевелового эля на губах преследовали Финта даже во сне, пока он качался на волнах барка, уходящего к Островам.

.

[1] Оксикедр — красный можжевельник. Шишкоягоды всех видов можжевельника используются в кулинарии для ароматизации разных мясных блюд и напитков.

— Вставай, Счастливчик, принесли ужин, — потряс Финта за плечо самый рослый и крепкий из арестантов. Один из невольных убийц в драке.

С трудом разлепив веки, Финт поднялся на локте, тряхнул головой и увидел перед собой глиняную миску с половиной толстой гречневой лепешки, лежащей краем в буром мясном соусе, и выдолбленную деревянную кружку. Потянулся сначала к кружке, выпил воду, хотя для его жажды там было налито преступно мало.

— За что я люблю южные моря, — хрипло после сна изрёк Финт. — Тут даже рабам в воду добавляют вино. Правда, мало… но тем не менее! Не хотят, чтобы у нас началась водяная лихорадка… А где это мы?

— В трюме, — затравленно озирался растратчик.

— Ерунда! Какой трюм тут окошки, даже два! Эх, салаги… это нижняя палуба. Мы в обычном матросском отсеке, только с цепью. Интересно, что там за переборкой? — дотянувшись лёжа, бродяга поскрёб внутреннюю стенку.

— Грузы для островов, — предположили братья-домушники.

— Грузы всегда ниже людей, — Финт показал пальцем под палубу. — Тихо!

Поскольку он единственный в плавучей тюрьме лежал и доставал от борта до внутренней переборки, он сосредоточенно прислушался, остальные замерли.

— Похоже, там обычный матросский кубрик. Наша охрана. Имейте в виду, наверняка тут где-то есть слуховые окошки, будете о чём-то сговариваться, они услышат. Так что хотите посекретничать, шепчите, сидя возле борта.

— О чём сговариваться? — горько вздохнул незадачливый наследник-отравитель. — Нам отсюда не выбраться… Цепь видал? Братья проверили замок, без крепкого гвоздя не откроешь…

— Гвоздём можно разжиться, если повезёт, — спокойно ответил Финт. — Если мы будем выходить гулять, на полубаке… впереди, где нос, такая площадка, владения боцмана. У него всегда есть сундук с инструментами, небось, и гвозди тоже.

— Как же, выпустят нас отсюда до самой каторги, — буркнул старший из домушников.

— Сколько человек в команде, сосчитали? — Финт откашлялся, прогоняя хриплость голоса, но стал говорить тише.

— Вроде, полторы дюжины. Пара офицеров, охрана и матросы.

— Матросов человек шесть? — прищурился Финт. — Наши знакомые гребцы?

— Скорее, восемь, когда прибыли, их кто-то встречал, — младший домушник тоже невольно понизил голос.

— Пара наблюдателей наверху, боцман, рулевой у штурвала… четверо на реи для манёвра на прямых парусах… вот и осталась только охрана. Конечно, проще заставить нас работать на палубе, чем самим везде поспевать. Так что гулять мы будем. Может, не все сразу, посменно.

— Ты голова, Счастливчик, — уважительно протянул второй бородатый здоровяк, невольный убийца. — Порядок знаешь… А сбежать-то можно, как думаешь?

— Сбежать? Зачем? Мы посреди моря, верно? «Джельзор» взял курс на каторжные острова. Но его можно и повернуть…

— Как?

Пожав плечами, Финт уселся на нижней палубе и принялся за еду. С аппетитом макал лепешку в соус.

— Пока не знаю. Разбить компАс не вариант, для навигации есть небо. Подкупить рулевого нам нечем… Ведь нечем, господин растратчик? У вас нет в зубах спрятанных бриллиантов? Жаль… Ребята, а ваша родня и друзья из порта, случайно, не собираются спасать вас? Ничего такого не обещали? — он обращался к тем, кто шёл по одному приговору с ним, пособничество бунтовщикам. Двое хмурых мужчин и совсем молодой парень безнадёжно помотали головами.

— А ты? — спросил младший. — Ты ведь из братства?

— Угу. Думаешь, ради меня специально отправят корабль на помощь? Или даже ради нас, четверых? Это вряд ли. Лому бы сейчас остальных людей от каторги отвести, заключить договор… им не до нас. Не зря военные таскают людей на Острова мелкими партиями. Если нападут, небогатая добыча, и для пиратов, и для освободителей… Вот никто и не нападает.

Покончив со скромным ужином, Финт встал и прижался к квадратному зарешеченному окну, без ставней и иллюминатора. Не будь решетки, с трудом пролезла бы голова. Так можно было только выглянуть наружу, смотреть на волны, вдыхать морской ветер. Бродяга улыбался, подставив лицо ветру. Судя по тому, как сильно дуло с кормы, ветер для «Джельзора попутный. Барк шёл под всеми парусами. Возможно, чуть зарифленными, снизу не увидишь.

Финт смотрел в окно, пока не стемнело. Не обращал внимания, как шепчутся по углам его спутники. Смотрел на волны и на звёзды. Когда барк со всех сторон обняла южная ночь, Финт предложил спеть, чтобы не скучать. Убийцам и растратчику песни показались странным и неуместным весельем, зато пособники бунтовщиков и домушники от души поддержали вольного бродягу. Финт, конечно, запел «Птичку», о том, как здорово выбраться из клетки. Скоро песню подхватили все, если не слова, то ритм, слажено хлопая в ладоши и по доскам.

— Мы корабль не потопим? — весело спросил самый младший из бунтовщиков.

— Выдержит, — хмыкнул Счастливчик. — Не бойтесь, хочу проверить, как быстро прибегут ругаться.

Но из соседнего отсека не слышались сердитые крики, и охрана, как видно, не получала приказа мешать арестантам петь. Тогда спели ещё несколько вечерних морских песен и улеглись спать. На ночлег арестанты устроились под внешний округлым бортом, где удобнее сидеть и свежий воздух из окошек. Только Финт улёгся головой к внутренней переборке. Помнил предсказание Иверины, что может услышать за стенкой что-то интересное.

Рано утром арестантам принесли по миске жидкого рыбного супа и пятерых вывели на работу. Гремя кандалами, они драили палубу, начищали медные детали, ручки кают и люков, кольца на мачтах. Тянули шкоты, чтобы повернуть косые паруса сзади, на «сухой» бизани, и поднимали или спускали стаксель спереди, на фоке. Через четыре часа вахта сменилась, вывели другую команду арестантов, потом снова поменялись, и снова.

Подобраться к ящику с инструментами сразу не удалось, охрана ходила по пятам. Но к вечеру здоровяки-убийцы устроили небольшую потасовку и сломали решетчатую крышку открытого люка. Получив пару пинков, ударов боцманской плёткой, и расцепившись, когда их окатили ведром солёной воды, убийцы вызвались починить решетку. Ведь в обычной жизни они были мастеровыми. За ними строго следили во время работы, но домушники высмотрели, где прячут ящик с инструментами, и теперь ждали удобного случая, переглядываясь, как голодные коты.

Финт работал с дневной и четвертой — вечерней вахтой. Пока не было приказа, стоял ближе к корме, перед ступеньками, ведущими на полуют. Облокотился на планшир и смотрел на горизонт.

— Чего встал, бездельник? Прохлаждаешься? — боцман мимоходом для порядка хлестнул его плёткой.

— Я вас умоляю, на меня это не действует, — самым скучающим тоном заметил Финт, даже не обернувшись. — Охота вам портить такой прекрасный вечер?

— Ах ты… — он тут же получил второй удар.

— Оставьте, боцман, — вмешался молодой помощник капитана. — Он своё получит на Островах. Наше дело доставить их туда в целости, а не воспитывать.

— Не завидую капитану той галеры, куда попадёт бродяга, — буркнул боцман. — Лучше бы примерно проучить его, господин помощник. Он воду мутит.

— Так проучите, если руки чешутся, не стесняйтесь, — вместо офицера посоветовал Финт. — Только песен тогда не будет до самого выходного.

— До чего? — помощник капитана не поверил своим ушам.

— Я слышал, на галерах дают один выходной. Если нам плыть больше недели, в любом случае у нас должен быть…

— А я слышал, наглость — особое счастье, — пораженно проговорил помощник капитана, — но раньше не понимал, насколько.

— Мда, верно, — Счастливчик ухмыльнулся. — Кстати, у вас там парус, — он показал большим пальцем себе за спину, на горизонт за кормой. — Идёт прямо на нас.

— Где? Что? — всполошились моряки. — Откуда знаешь?

— Я, вроде, видел красную искру. Это же носовой огонь, или я ошибаюсь?

Помощник рванул на ют к капитану. Наблюдатели похватали бинокли и подзорные трубы. Дозорные в корзинах на мачтах удостоились многих обидных слов от боцмана, когда выяснилось, что они даже вооруженным глазом проглядели опасность. По правому борту, действительно виден крошечный прямоугольный парус. Неизвестное судно идёт на них. Или даже преследует их… тьфу-тьфу, постучать по мачте. Слишком далеко и уже слишком темно, чтобы делать выводы. Ни флага, ни класса судна на таком расстоянии не разобрать. Придётся ждать утра.

Арестантов немедленно загнали вниз и пристегнули общей цепью. Они слышали тревожные команды и топот ног по верхней палубе.

— Как думаешь, Счастливчик, кто они?

— Такие же, — Финт тёр плечо с горящим рубцом от плётки. — Другой конвой возвращается с Островов.

— А если пираты? — глаза младшего бунтовщика взволнованно блестели.

— А нам что? Только хуже будет.

— Но ведь не все пираты — работорговцы?

— Вне Южного флота, практически все.

— Мне без разницы, рубить тростник или грести на галерах, — проворчал бородатый здоровяк. Финт умудрено усмехнулся:

— Это ты счас так думаешь.

— Ты был на Юго-Востоке? — напряженно спросил старший домушник.

— Пару раз… недолго.

— Как сбегал?

— Да всегда так… по-разному. Заранее не угадаешь, что сработает. Давайте спать, до утра всё равно ничего не узнаем.

Других арестантов сильно взволновало, что они встретили неизвестное судно. Но Финта беспокоило только то, что он не мог сейчас бросить монетку, спросить, стоит ли бояться этого кораблика? Про ужин для арестантов, похоже, забыли, даже на кусок хлеба не сыграешь «в какой руке»?

— У кого есть на шее какой-нибудь шнурок? — спросил он соседей.

— У меня, — самый младший бунтовщик снял маленький талисман — ракушку, как настоящую, но выточенную из дешевого коричнево-полосатого оникса.

— Возьми как маятник, держи неподвижно, — Финт с интересом уставился на подвеску, ожидая в какую сторону она качнётся. Считал, если будет качаться поперек хода неизвестного судна, добра от него не жди, а если вдоль — есть надежда. Подвеска пошла по кругу, против часовой стрелки. — Ладно, завтра разберемся, — отмахнулся Финт и завалился спать.

Ещё до рассвета всех разбудил истошный вопль наблюдателя на мачте:

— Пираты!

И снова все забегали, грохоча над головами арестантов.

— Вот паникёры, — недовольно буркнул Финт. — Нет бы сказать толком, какие пираты? Чьи? Это ведь самое важное…

Грохнул залп носовой пушки. «Джельзор» не вздрогнул, значит, стреляли соседи. После залпа не было свиста ядра и грохота об воду — холостой.

— Приветствуют, просят переговоров, — прокомментировал Финт.

В окошки левого борта, сколько ни выглядывай, идущего справа судна не увидишь. По каким признакам наблюдатель узнал пиратов, если те ещё не атаковали военный барк?

Только по флагу. Наглецы. Видимо их корабль намного превосходит «Джельзор» военной мощью и скоростью, нагнали быстро. Или военные даже не пытались сменить курс и уйти от встречи? С них станется. В любом случае, сразу предлагать «Джельзору» сдаться без боя бесполезно. Военные на это не пойдут, и большинство пиратов это знает.

Что они могут предложить? Жизни команды в обмен на передачу им арестантов. Вы всё равно везёте их в законное рабство, поделитесь. Мы продадим их с выгодой для себя, а вас отпустим. Военные и на это не согласны. Но чтобы провести переговоры, необходимо сблизиться и временно не стрелять друг в друга… А это зря.

— Надеюсь, по своему славному никоморскому обычаю, наши тюремщики откажутся от любых переговоров, — пробормотал Финт, прислушиваясь.

— Почему? — тихо спросили несколько голосов. Соседи напряженно ждали, что он скажет.

— Долго объяснять. В двух словах — переговоры с пиратами заканчиваются внезапным ядром в борт. Нам повезло, стрелять будут не в наш борт, но тоже приятного мало…

«Джельзор» вздрогнул от ответного залпа. Стреляла пушка на корме. И тут же — взрыв, удар ядра об воду.

— Против ветра. Приказ лечь в дрейф. Наши защитнички объявили войну пиратам.

— Что будет? — заволновались арестанты.

— Очень просто. Либо обойдётся пушечной перестрелкой, либо… не обойдётся. Чутьё мне шепчет, что в абордаже нас не позовут на помощь. И военные проиграют.

Барк содрогнулся от оглушительного взрыва и удара, мерзкий скрежет, треск досок страшно напугал растратчика и отравителя. Они метались по отсеку арестантов, своими цепями сбивая с ног всех остальных.

— Уймитесь, — лениво посоветовал Финт. Громилы восприняли это как приказ. Поймали нервных, силой и угрозами заставили всех сидеть на месте. — Обшивка прочная, отбила ядро. Если бы нам проломили борт и ядро взорвалось внутри, шума было бы больше… Помните, что под обстрелом правый борт, а мы уютно устроились слева.

Его слова пришлись как раз кстати, всё вокруг бешено загрохотало, «Джельзор» трясло, а бьют ядра в его борт или пушки с барка стреляют по врагам, различал только Финт. Поэтому все притихли и таращились на него, по жестам большого или указательного пальца понимая: «Стреляют в нас», или «Джельзор» стреляет».

— Ребята, гвоздик нашли? — спросил Финт в момент затишья, когда барк скрипел каждой дощечкой, куда-то разворачиваясь.

— Есть, — младший домушник показал трофей, — но мелкий. Пытались открыть замок, да силы рычага не хватает.

— Пробуйте ещё, займитесь делом. Сейчас нужно отвлечься. Кто не знает, чем заняться, молитесь, — сам Финт прислонился к борту, подняв руки за голову и закрыв глаза. Слушал и пытался угадать ход морского боя.

«Не обошлось», — мысленно вздохнул он, услышав грозный скрежет металлической обшивки, треск и тряску, словно барк жестко притёрся бортом о причал. Воинственный рёв многих глоток и лязг оружия сообщил всем, что пираты пошли на абордаж.

Команда «Джельзора» не удержала пиратов на расстоянии пушечного выстрела. Потеряв преимущество плавучей крепости, огрызающейся залпами дюжины палубных орудий, барк быстро потерял и командование. Абордажные крюки подтянули его в объятья крупной пиратской шхуны «Привидение», тридцать пиратов с воплем перемахнули через штирборт… И очень скоро моряки, охрана, офицеры «Джельзора», окруженные жутко скалящимися рожами захватчиков, их острыми саблями и пистолетами, потеряли оружие и свободу. И вот-вот потеряют своих арестантов…

Когда начался абордаж, гвоздь в замке наконец щёлкнул и повернулся. Общую цепь выдернули, но очень скоро сверху загремели ключи, открывая решетчатую крышку люка.

— Эй, кто живой, кроме крыс? Вылезайте! Капитан желает вас видеть!

Арестанты, гремя кандалами, подчинились. Пираты даже не спускались к ним и пока не узнали о существовании общей цепи, что Финт считал удачей.

— Что теперь будет? — в ужасе сжался растратчик казённых денег, не знавший до сих пор приключений, опаснее ставок в игорном салоне.

— Знакомство с нынешними хозяевами положения, — точно по сути ответил Финт, хотя ответ получился широким и философским. Ожидания от знакомства у всех арестантов были очень разные, а результат всё равно непредсказуем.

— Приветствую, господа! — гостеприимно раскинул им навстречу руки капитан «Привидения». — Не знаю, справедливо ли вы были осуждены, но дарую вам полную амнистию! Отныне вы не преступники, не каторжники, а совершенно равны с добропорядочными торговцами и путешественниками, некоторые число которых помещается в мои просторные трюмы. И даже более того, теперь вы в одинаковом положении с вашими недавними надсмотрщиками! Их деловая поездка на Острова тоже отменяется, курс на Юго-Восточный полуостров! Вы рады? А? Счастливы, что моя красотка «Привидение» встретилась на вашем скорбном пути?

Арестанты угрюмо молчали, не особо радуясь переменам в их приговоре. С опаской озираясь по сторонам, они заметили, что палуба «Джельзора» не залита кровью и не завалена телами защитников. Бой был коротким. Всех взяли в плен… и теперь военным морякам и конвою тоже предстоит путь на рынок рабов. Лица самых сообразительных арестантов озарили мрачные усмешки.

— Вот то-то же, — одобрил пиратский капитан. — Скажите спасибо папочке Бобуру, то есть мне!

— Рискну предположить, что многие здесь счастливы, как никогда в жизни, — за всех громко ответил Финт. Он единственный не смеялся, переглядываясь с пленными моряками и стражами. — Может, вы пойдёте дальше в своих благодеяниях и возьмете кого-то себе в команду? Среди нас есть отличные крепкие ребята, в меру безжалостные и без меры жадные!

Пираты загоготали. Их напряжение ещё не остыло после битвы и легко прорывалось нервным смехом. Но капитан Бобур не веселился. Прицельно глянув на разговорчивого пленника, он мигом помрачнел. Причем смотрел не на лицо Финта, а на его ноги. Из десяти арестантов только он и двое младших парней позаботились поставить преграду для кандалов. Понятно, новички подражают этому говоруну. Остальные настолько подавлены своей судьбой, что не заботятся о мелочах. Боль в щиколотках, как позже плётки надсмотрщиков, для них всего лишь связь с реальностью.

— Ты кто? — хмуро спросил пират-работорговец.

— Зовут Счастливчиком, — Финт криво усмехнулся.

— Это не ответ. За что на каторгу?

— Ни за что. От моих действий никто не пострадал.

— Мошенник? Вор?

— Нет.

— Я не люблю загадки, — прорычал капитан Бобур, шагнул вплотную к Финту и приставил к его горлу кинжал.

— А я люблю, — тот безмятежно улыбнулся.

— А… — опытный пират зло сузил глаза и отпустил Счастливчика. — Я ценю свой товар, все слышали, хотел обойтись без жертв! Но видно не судьба. Боцман, всыпь дюжину линьков вот этому… — Бобур ткнул в самого младшего среди арестантов.

Пираты не успели схватить парня, двое громил по знаку Финта сомкнулись, закрыв его плечами. Даже не подумали, чем это грозит им самим, уже привыкли, что в опасности любой жест бродяги значит что-то важное.

— Не у тех спрашиваешь, капитан, — процедил Финт, без труда выдержав бешеный взгляд пирата, и Бобур не приказал сразу схватить бунтовщика.

— После победы я, обычно, добр и снизойду до повторения вопроса, — самодовольно провозгласил пират и обратился к пленным стражам: — Кто это?

— Никто, бродяга, он вам устроит весёлую жизнь, — посыпались ответы со скрытым злорадством. Бобур трагически закатил глаза, требуя отчета у небес:

— За что мне это?! — И коротко кивнул на Финта, резко сменив тон: — За борт.

Двое крепких пиратов схватили бродягу за плечи и поволокли к левому борту.

— Капитан, доску готовить?

— Нет, просто так.

— Предупреждаю, это плохая примета! — крикнул Счастливчик. — Если у вас в шторм случайно сорвётся якорь или сядете брюхом на рифы, потом не жалуйтесь! Не говорю уж о погоне Южного флота! Вы же бывалые моряки, знаете, что топить бродяг — себе дороже?

Пираты нерешительно остановились, не отпуская его, вопросительно зыркая на капитана. Зато арестанты волновались и шумели. Как будто не хотели расставаться с неудобным соседом. Капитан Бобур показал жестом повременить с казнью.

Пользуясь общим замешательством, бывший капитан «Джельзора» надменно спросил:

— В чём дело, господа? Вам не нужны ещё одни рабочие руки на продажу?

— Его никто не купит, дураков нет, — хмуро буркнул пиратский капитан, даже не замечая, что советуется с пленником. Новость о «подарочке» среди ценных трофеев Бобур воспринял, как бомбу в сундуке с выкупом, то есть, был крайне разочарован.

— С каких пор работорговцы Юго-Востока считают непосильной задачу, за которую берутся официальные власти. Обычно наоборот! Ну, давайте, вы отпустите нас, и мы доставим его на каторгу, избавив вас от хлопот. Остальных — забирайте.

— Не, я не согласен! Лучше за борт! — громко возразил Финт. — Одним махом я отомщу вам всем!

— Заткнись, — более суеверный их двух пиратов-палачей врезал бродяге локтем под дых, чтобы не злил понапрасну капитана и не доигрался-таки до казни. По знаку главаря они швырнули Финта на палубу, передумав топить.

— Иди сюда, счастливчик, — Бобур поманил его ладонью. — Ответь всем, что с тобой делать?

— Ох, — Финт медленно поднялся с четверенек, тщательно отряхнул колени и поправил кандалы. — Что бы раньше спросить нормально, а то сразу людей пугать. Они же поверили… Нежные, чувствительные, особенно этот, — подойдя, бродяга кивнул на растратчика. — Вам, кстати, не нужен мастер по подделке документов? Вот такой специалист, — Финт показал большой палец.

Бедный банковский служащий не знал, что может сжаться от страха ещё сильней. Глаза пиратского главаря заинтересованно блеснули.

— Не хочешь в рабство? — спросил он щуплого трусливого арестанта. Тот энергично замотал головой, преданно тараща глаза. — И правда, работник в поле из тебя никакой… Ты счетовод?

— Да, господин капитан! Старший банковский счетовод. Возьмите, не пожалеете! — растратчик рухнул на колени.

— И банковские печати рисовать умеешь?

— Умею! Клянусь, умею! Только пощадите, я не хочу в рабство!

— На чём погорел?

— Я играл в к-карты… в рулетку… д-долги… подделал акции, думал, не узнают, а тут п-проверка и…

— Ясно, вставай. Жуко, помоги нашему новому счетоводу сбить кандалы! Так, ещё кто тут… Вот ты, здоровяк, за что загремел?

— Пырнул ножом кого-то в драке. Сам этого не помню, пьяный был.

— Я тоже, — отозвался второй невольный убийца.

— Наши люди, — оценил капитан Бобур. — За вас хорошую цену дадут, но одного себе оставлю, так и быть. Кто больше хочет послужить мне?

— Бросьте монетку, — невинно посоветовал Финт.

— Не думай, что я о тебе забыл, — недружелюбно отозвался пиратский капитан, щелчком подкинув золотой и выбрав нового матроса. — А ты, бледный дохляк, что тут забыл?

— Возьмите меня в команду! — взвился отравитель. — Клянусь, не пожалеете! Всю жизнь мечтал стать пиратом!

— Угу, отправьте его готовить вам еду, и завтра не проснётесь, — саркастично посоветовал Финт.

Выяснив обстоятельства приговора, капитан поостерегся брать отравителя в команду. Взял только бородатого здоровяка, которому выпал жребий. Предложил молодому помощнику капитана стать пиратом, тот гордо отказался.

— Рассчитываете на выкуп, господа офицеры? Напрасно, — ухмыльнулся капитан Бобур. — Все мундиры и казенные сапоги мы оставим себе, так же, как ваше оружие. На рынок пойдёте как все, без чинов. Снимайте!

Помощник капитана мёртвой хваткой вцепился в свой офицерский китель, но капитан покачал головой, подав ему пример, что не стоит ради мундира лишаться жизни. Они уже потеряли корабль, всё равно они, можно сказать, сейчас в отставке.

Пока все стражи швыряли пиратам форменные куртки, сапоги, перевязи, пираты зубоскалили, собирая трофеи, потом принесли из запасников «Джельзора» охапку ножных кандалов и заковали всех новых пленников, притом, что двоих каторжников всё-таки освободили.

— Так, теперь ты, бродяга, — напомнил капитан Бобур. — Какой от тебя прок? На рынке не товар, в команде не боец… Лишних шлюпок у меня нет. Могу тебя повесить. Это хорошая примета?

— Не очень, — снисходительно поморщился Финт, оценив сарказм. — Лучше сыграем.

— На твою жизнь?

— Не честно. Я же не могу в случае удачи забрать твою. Но если проиграю, я могу молчать на рынке. Сойду за работника.

— И ты готов рубить тростник?

— Поначалу, пока не надоест, — многозначительно улыбнулся Финт.

— А если выиграешь?

— Вы могли бы подумать оставить меня в команде.

— Зачем, ради всего святого?! — воскликнул капитан пиратов. — Ты что, будешь работать или ходить на абордаж?

— Конечно, нет. Но я рассказываю интересные истории.

Пираты шушукались за спиной капитана, не смея вмешиваться в его решение. Но Бобур чувствовал их настрой. Они не против получить новую «игрушку». Будущих рабов нужно беречь для рынка, а бродягу — нет.

— На гитаре играешь?

— По настроению.

— Что ж, мы подумаем, оставить ли тебя в живых и сделать нашим придворным шутом, — самодовольно изрёк пиратский капитан. — Если надумаю, во что сыграем?

— На ваш выбор.

— Это будет уже вблизи юго-восточного берега, не раньше, — грозно предупредил своих Бобур. — Пока останешься с рабами.

— Премного благодарен. Кто скажет, моё положение не изменилось, будет неправ. Приятная компания, — Финт с росчерком кисти поклонился в сторону новых пленников.

— Этих на место, вниз, — распорядился капитан Бобур. — Жуко, к штурвалу! Боцман, возьми шестерых, Лоун принимай командование и ведите эту лоханку вслед за «Привидением». Пока не убрали крючья, пошарьте в трюмах и каютах, всё ценное — на борт.

— Капитан, что с флагом? — спросил длинный худой Лоун, которого оставили командовать на борту «Джельзора».

— Оставьте флотский, — кивнул Бобур. — Пусть встречные боятся.

— Возьмём барк в нашу эскадру? Целенький достался, — алчно облизнулся Лоун.

— Пока не знаю, как пойдёт. Скорей, продам его там же, где и двуногих, пока цел. Живей, черти! Ветер меняется. Не хватало, чтобы нас развернуло бортом к волне.

— Пожрать дайте! Из-за вас мы без ужина, — успел пожаловаться Финт, когда их уводили вниз.

Крышка люка снова грохнула над головами пленников. Но сквозь лязг замка, младший успел услышать от главаря пиратов что-то обнадёживающее со словами «боцман» и «камбуз».

— Ну, хоть накормят, — Финт равнодушно вернулся на своё место возле борта. Сел под окном, подняв колено и вытянув другую ногу. За бортом всё так же плескались волны.

Двое пленников освободились, пятнадцать прибавилось. Новички жались тесным кружком белых военных сорочек к бывшему капитану, тихонько роптали на перемены в своём звании, опасаясь злить старожилов. Тесно в отсеке пока не было, и общая цепь больше не мешала ходить и даже подниматься к самому люку, следить, что происходит на палубе захваченного барка.

Уже знакомый жуткий скрежет, который опытные мореплаватели ни с чем не спутают, возвестил, что пираты убрали абордажные крючья, и борта «Джельзора» и «Привидения», сжатые в тесных объятьях, снова разошлись.

Примерно через полчаса, когда барк развернулся и лёг на курс, а суета наверху притихла, по решетке люка постучали ногой.

— Эй, самый мелкий поднимись!

Младший из пособников бунтовщиков нерешительно подошел к трапу.

— Осторожней, — тихо предупредил Финт, когда парень проходил мимо.

— Чего вам? — младший с опаской глянул вверх. Сквозь деревянную решетку люка виднелась физиономия низкорослого боцмана.

— Ужин. Держи на всех, — пират с обезьяньими ухватками приоткрыл крышку, просунул в неё сетку с продуктами. Парень поднялся выше и взял увесистую передачу.

— А пить что? — хрипло спросил он, в душе считая себя храбрым героем рыцарского романа, захваченным пиратами.

— Воду велено экономить, давать раз в день. Зато есть лучше, вот, лови! — в щель крышки люка градом посыпались апельсины. Младший, спасаясь от бомбардировки оранжевыми ядрами, резво скатился с трапа. Пираты наверху смеялись, у боцмана явно был сообщник. Замок снова лязгнул, закрывая люк.

Домушники мигом кинулись собирать апельсины, младший парень показал добычу в сетке. Шесть больших пухлых лепёшек из желтой муки, кусок вяленого мяса, небьющаяся бутылка того же коричневого маслянистого соуса со вкусом мясной подливки. И двадцать пять апельсинов, из которых при падении слегка лопнул только один.

— Интересно, они вообще умеют считать? — задумчиво спросил курьер, сложив горкой все трофеи.

— Не сомневайся, хорошо умеют, — ответил Финт. — Им интересно, что сделают двадцать три голодных человека, получив двадцать четыре куска хлеба и двадцать пять апельсинов. В школе решал задачки?

— Ага, — торопливо сглотнул и облизнулся младший. — Думают, мы подерёмся?

— Смотря, как поделишь.

— А мне, что ли?

— Кому же? Тебе дали еду. Дели, — Финт покосился на «капитанскую» группу заключенных. — Господа, присоединяйтесь, ужин готов. Разумеется, вам неприятно слышать правду, но должен заметить, по крайней мере, в первую трапезу после своего прихода к власти на борту, пираты оказались более щедры, чем вы. При них нам дают мясо, фрукты, мы более свободно двигаемся, и они сразу уравняли нас в правах с благопристойными гражданами.

Совершеннейшая формальность, но приятно, чёрт возьми! Верно, друзья? Но, главное, они оставили вам форменные штаны! Хотя, для полного комплекта, безусловно, в них нуждаются. Так что радуйтесь. Счас бы загорали здесь, как дикари, в одних плавках на радость нам. Хватит смотреть спрутами из норы, присоединяйтесь. Мы с вами буквально «в одной лодке», если вас не обидит такое наименование вашего славного тюремного барка, который отныне стал пиратским. Кстати, капитан, благодарю за заступничество.

— С кем поведёшься, — проворчал бывший капитан и подал знак своей команде приступать к ужину. Из старожилов нижней палубы только отравитель скрипел на всех зубами (особенно на Финта), остальные весело встретили пополнение. Разумеется, не обошлось без шуточек, но в целом, пленники одинаково жаловались на жизнь и одинаково рассуждали, за кого какую цену заплатят на рынке рабов.

Младший поделил лишнюю четверть лепешки на мелкие кусочки, чтобы добавки хватило всем, а лишних два апельсина отдал Финту. Тот вернул один, сказав, что парень молодец, делил честно и заслужил награду. А второй отнёс в угол, под трапом, куда забился отравитель.

— Держи. И слушай, повторять не стану, — шепнул ему Счастливчик. — В тот момент, когда ты захочешь передать наши планы пиратам, чтобы выслужиться перед ними, ты подпишешь себе смертный приговор. Помни, ты тут не единственный убийца, и кое-кто ещё сильней хочет выслужиться и попасть в команду…

— Какое тебе дело до меня, бродяга? Убирайся! — зло шикнул несостоявшийся молодой наследник, но Финт отлично видел, что тому до слёз горько. Свою порцию он получил, но ещё не притрагивался к ужину.

— Мы братья по несчастью, — бледно усмехнулся Финт. — Никто сюда не просился, поверь, не ты один страдаешь. Съешь апельсинчик, успокойся. До любого берега ещё далеко, а в море всё быстро меняется.

Отравитель шмыгнул носом, взял подарок и отвернулся. Бродяга оставил его в покое, возвратился к своей трапезе. Сидя возле борта, слушал, как плещут волны и шепчутся пленники пиратов.

Спал Финт, как обычно, под внутренней переборкой, слушая бормотание соседей в кубрике. Временная команда «Джельзора» обсуждала, что добыча — так себе. Денежки, навигационные карты и всё ценное заграбастало «Привидение», здесь остаётся часть живого груза и кое-что в трюме. Дешевые побрякушки для торговли с островитянами и обычные континентальные товары для военных гарнизонов: посуда, домашние мелочи, привычные предметы обстановки, которых нет на Островах… Не считая запаса пороха и оружия. Момент не самый удачный, чтобы осуществить их давнюю мечту: отделиться от Бобура, захватив часть богатой добычи и собственный кораблик. Сперва, будто случайно отстать, потеряться во время шторма или какой-нибудь погони, продать добычу, нанять новую команду, а там…

По отрывочным фразам Финт понял, что вдохновитель среди матросов — рулевой Жуко, что боцман не против отделится, хотя неясно, хотят ли они именно капитана Лоуна (тот, естественно, спал не в кубрике, а в захваченной каюте) или это розовая пиратская мечта, без конкретного плана и капитана.

Доски трапа тихонько скрипнули, по нижней палубе кралась серая тень.

— Слышь, Счастливчик, — коснулся его плеча младший из домушников. — Я проверил, апельсин в решетку не пролезет, а моя рука пролезет. Открою гвоздиком люк. Их там всего…

— Девять, — тихо закончил Финт. — Тоже об этом думаю.

— Сговориться бы с господами военными. Сможешь их уломать?

— Надеюсь. Но не сегодня. Сейчас все на взводе, не спят, играют в карты, пьют никоморское вино. Пусть первая ночь для пиратов пройдёт спокойно. А завтра… глядишь, они сами нам помогут.

— Как? — домушник удивился, но не спорил.

— Посмотрим, — пообещал бродяга. — Уверен, что откроешь? Потренируйся, снова закрой и ложись спать.

Младший из братьев-воров легонько сжал его плечо, снова юркнул наверх и тихонько лязгал там отмычкой. Минут через десять вернулся, доложил, что всё в порядке и свернулся клубком возле брата. Финт тоже вскоре заснул.

Финт не стал дожидаться, пока матросов приведут на смену, забарабанил в крышку люка. Тут же прибежал вахтенный пират, лупил Финту по пальцам шваброй, но попасть сквозь решётку не мог. Счастливчик увернулся и от черенка швабры, метящего ему в рёбра, а на ругательства, которые бдительный страж обрушил на голову непокорного, бродяга не обращал внимания. Пират быстро выдохся, сел на палубу рядом с люком, опираясь на швабру:

— Чего надо-то? Чего не сидится? Боцмана позову!

— Позови, — таинственно попросил Счастливчик. — Он мне и нужен, у тебя, дурака, ключей нет.

— Гляди, потом не жалуйся, — покачал головой вахтенный и потопал звать боцмана.

Сморщенное лицо с обезьяним оскалом участливо склонилось к деревянной решетке:

— Опять шумишь? Лихорадка у вас? Помер кто? От морской болезни до смерти укачало? Водички хотите? Получите в обед. По мелким поводам не беспокоить, иначе ребята так тебя отделают, пока Бобур не видит… И ничего не докажешь, скажем с трапа упал, все твои подтвердят. Ты всё равно не товар, так что…

— У тебя будет шанс, — весело пообещал Финт. — Сперва люк открой. И проводи меня к вашему… как его? Лоуну? Он у вас за капитана? Я знаю очень полезный и важный секрет. Ну, а не понравится вашему шкиперу моя тайна, он и даст тебе волю… за ложный шум рассчитаешься.

— Так уж срочно хочешь целой шкуры лишиться? Не потерпишь?

— Дело важное, — вид у Финта был многозначительно непроницаемый. — Мне что, я тут под замком, как пташка в клетке, ты — другое дело, начальство. Сам решай, когда доложить, — он помедлил пару секунд и стал спускаться, оставив боцмана в недоумении.

— Стой, вылезай, плут, — решившись, боцман погремел ключами. — Руки держи, чтоб я видел. Шагай, — рукояткой свернутой плётки-«кошки» боцман ткнул Финта между лопаток и повёл на полуют, к ступенькам кормовой надстройки. Наверху на мостике важно прохаживался с подзорной трубой в руках тощий длинный силуэт Лоуна, в краденом капитанском кителе с блестящими эполетами.

— Как доложить? По какому делу? — боцман озабочено морщил лоб, отчего ещё сильнее напоминал задумчивую обезьяну.

— Сколько церемоний у пиратов! Доложи, Счастливчик должен сказать что-то важное… Мне тебя учить?

— Прикуси язык. Жди, — боцман поднялся на капитанский мостик, вскоре вернулся, снова ткнул Финта плёткой, направляя к ступенькам: — Шевелись!

— Отстань, сам попробуй! — Цепь ножных кандалов была недостаточно длинной, чтобы взять её в руку. Финт поднимался на мостик, стараясь не споткнуться.

Длинный Лоун смерил его кислым взглядом, заранее не ожидая ничего хорошего. Потом глянул сквозь бродягу вниз, где Жуко сражался с рулевым колесом.

— Эй, на руле! Приводись вполветра, следуй точно за «Привидением», куда рыскаешь? Жуко, протри глаза, два румба влево!

— Ты мне не капитан, — явственно проворчал рулевой, крутанув колесо, куда сказано.

Лоун вздохнул, явно сожалея о своей неполной власти на судне.

— Что, Счастливчик, придумал достойный способ своей казни? Поделись, мы учтём все пожелания.

— Не, я насчёт нашего курса, — с деланной небрежностью протянул Финт. — Приснилось ночью, будто надоело вам таскаться за «Привидением», как козе на веревочке, хотели бы потеряться, да груз…

— Ты что сказал? — со свистом зашипел Лоун, схватив Финта за горло. Хватка у тощего пирата была, как клещи. — Жить надоело?

— Так не я один слышал, — сдавленно прохрипел Финт. Освободившись, кашлянул и предупредил: — Папочка Бобур расстроится, если все два десятка пленников внезапно потеряют товарный вид или вообще куда-то запропастятся. А ведь я могу помочь, знаю местечко, где папочка нас не найдёт, только карту посмотреть бы. Где мы счас?

— Что ты в этом понимаешь, крыса сухопутная? — недоверчиво спросил Лоун.

— Ничего. Но у меня чувство дороги. Мне б сейчас шлюпку, я бы от вас легко ушёл, никто б не догнал.

— Куда бы ты ушел от двух судов в открытом море, дурень?

— Неважно, у вас так не получится. Хотя… Могу попробовать провести. За договор, конечно.

— Вот язык, как помело! Издеваешься над нами? Жить надоело? Тебя одного Бобур не хватится, так что ты, считай, уже покойник, за такие шуточки. Куда ты предлагаешь спрятать барк посреди моря, в карман?

— Ага, — лучезарно улыбнулся Финт. — Где-то здесь граница.

— Что? — напряженно переспросил Лоун. Глаза пирата приняли хищное выражение ястреба, нацелившегося на мышь.

— Мерцающий островок, каких много в южных морях. Для кого он есть, для кого — нет…

— На карте рядом никакого острова.

— На военной карте? — Финт саркастично усмехнулся. — Надо по звёздной смотреть. Но в шлюпке я б от вас и без карты ушёл… — он с тоской вздохнул, глянул в небо и почесал грудь в разрезе рубашки, словно ему нечем дышать в неволе. И небрежно продолжил: — А уж на вашем месте, будь я капитаном, который хочет увести новый кораблик у папочки… чего проще? Только взять нужный курс.

— На остров-невидимку? Ты бы смог его найти?

— Я не звёздный лоцман, но могу попробовать, если договоримся.

— Ты ставишь мне условия, чокнутый бродяга? — Лоун искренне изумился. — Разве мало, если мы не вздёрнем тебя на рее? Это уже милость!

— Для кого как, — Финт безрадостно двинул плечами. — Убьешь ты меня счас, быстро или медленно, или я протяну на пару месяцев дольше, с вами или на Юго-Востоке, мне так и так крышка. Вольные бродяги не живут в рабстве, не слыхал?

— Наслышаны, — жестоко ухмыльнулся Лоун. — Очень хотелось проверить. С чего вдруг расщедрился, захотел нам помочь?

— Остров-невидимка не только ваше спасение. Если проберёмся, отсидитесь там и гуляйте. А меня бы оставили на острове, с теми, с кем я скажу.

— Что тебе делать на пятачке посреди солёной воды, там нет дорог, — Лоун хотел жадно ухватить шанс, но до конца не верил.

— Море — прекрасная дорога. Сделал бы лодку или плот, добрался до свободных островов.

— А мы через границу как обратно?..

— Либо само получится, как обычно у моряков, либо Юго-Восток и по ту сторону границы тот же, к сожалению. Разве что Бобура там не встретите, вам же лучше.

— Заманчиво, — признал временный капитан «Джельзора». — А если обманешь?

Финт открыто и с полным спокойствием выдержал сверлящий взгляд пирата:

— Мне нечего терять, кроме свободы. Не выберусь с этого кораблика, я ее точно потеряю.

— И жизнь для тебя ничего не стоит?

— Жизнь в клетке — нет.

— Значит, поклясться жизнью ты не можешь, — зло прищурился Лоун.

— Я приговорён и жизнью не распоряжаюсь. Клянусь, что очень хочу сбежать. В это ты веришь?

Лоун кисло усмехнулся, раздумывая над предложением бродяги.

— То, что ты на борту, поможет пройти треклятую границу?

— Надеюсь. Меня одного остров точно примет. Но с вами… Я ничего не гарантирую. Сознательно границы переходят только странники, ойеры и лоцманы. Но для бродяг нет границ. Обычно само получается.

— Знаешь примету, как найти остров?

— Поклянись своей кровью, что я там останусь в добром здравии, если найдем.

Настороженно стрельнув глазами по сторонам, Лоун незаметно чиркнул концом кинжала по ладони и скрепил договор, пожав руку Финту.

— Остров в Клюве Орла. Нужно дождаться темноты и повернуть на красную звезду.

— Альфу созвездия Орла? — Финт не ожидал, что пират выразится столь интеллигентно.

— Ну, та, что в голове и красная.

— Разве всё равно, когда повернуть к ней, в любом месте?

— Сразу, как Орел покажется над горизонтом. А место — где-то здесь, точнее не скажу. С границами всегда так, они ходят за нами, тем более, в море. Но я б на твоём месте, до темноты постарался отстать от «Привидения» подальше. Убавь паруса и команде раньше времени ничего не говори, вдруг не получится? Они пойдут за тобой на смерть? Или наперегонки побегут сдавать заговорщиков капитану? Вот если увидят остров, тогда другое дело. А нет… утречком можно догонять папочку Бобура, как ни в чём не бывало.

— Убирайся в свою нору, ходячая змея, — буркнул Лоун. — И никому ни звука! Узнаю, что болтал, всех прикончу, придумаю способ. Не сразу, так позже. Как стемнеет, проверю твою байку. Если ничего не выйдет, утром я с тобой посчитаюсь, прежде чем догонять «Привидение».

— Ясное дело, — с пониманием отозвался Финт.

— Может, тебя к мачте привязать, как пойдём на Клюв Орла? Это поможет лечь на курс?

— Не знаю. Хочешь — попробуй. А лучше покажи, где мы на карте. Может, я угадаю, куда свернуть.

— Как стемнеет, глядишь, и покажу. Если не передумаю, — Лоун взял бродягу за шкирку и толкнул к трапу: — Боцман! Этого вниз. И воды им дай, чтоб не подохли.

— Слушаюсь, — развязно ответил боцман, не прибавив «мой капитан». — Шагай, Счастливчик, повезло тебе.

— Жаль, мы на что-то ценное не поспорили, что выслушает меня твой Лоун ещё и спасибо скажет! — Не обращая внимания на понукания боцмана, Финт вернулся на нижнюю палубу. Только над головой лязгнул люк, он спустился по трапу. Сел под стеной, закусил губу и зажмурился.

Все пленники молча ждали, Финт чувствовал их волнение. Коротко кивнул, не открывая глаз: «Сработало».

Время до заката прошло в лихорадочном ожидании. Все на нижней палубе нервничали, хотя знали только, что сегодня им предстоит попытка захвата судна. Подробностей плана Финта никто не знал. Те, кто способны были услышать добрый совет, честно пытались поспать. Остальные места себе не находили. Больше всего повезло морякам, кто мог хоть временно отвлечься работой наверху. Хотя пираты не церемонились с будущими рабами, грубость надсмотрщиков, приказы и цветистые морские ругательства слегка отвлекали от бесконечного ожидания.

— Если уйду наверх, — предупредил Финт младших парней из бунтовщиков и домушников, — сигнал к началу для вас, поворот влево. Поглядывайте в окошки, когда появятся звезды. Если горизонт поплыл по кругу, значит, повернули. Открывайте замок и дальше, как договорились.

— А ты?

— Я буду в штурманской рубке или у штурвала. В общем, рядом с Лоуном или Жуко. Пока не сделаете маскарад, туда не суйтесь, я их отвлеку, дам время. Сначала на полубак, к боцману, за инструментами, потом — к соседям, — Финт поцарапал ногтем внутреннюю переборку. — Потом наверх, к наблюдателям. А там уж… Слушайтесь бывшего капитана, на рожон не лезьте, кроме вас, есть кому ловить пиратов.

— Кажется, мы ползём еле-еле, черепашьим шагом, или вообще стоим? — нервно заметил младший из бунтовщиков.

— Думаю, это сломался компАс. Взбесился и врёт, как пьяный. Лоун, небось, уже поднял сигнальные флажки, сообщив «Привидению», что нам нужен мелкий ремонт.

— Откуда знаешь?

— Всего лишь догадка. Может у нас в трюме течь… — С бывшим капитаном Финт тоже кратко повторил план действий, добавив: — Постарайтесь взять пиратов живыми.

— Чтоб повесить их с почестями? — холодно уточнил военный моряк.

— Чтоб доставить хоть кого-то на Острова. Вам нужна замена, — Финт подмигнул.

Капитан сообразил, что прибавление пленников в его интересах и обещал постараться.

На рассвете те, кому Финт выторговал шанс испытать судьбу, снарядили баркас. Восемь бывших арестантов собрали припасы, взяли оружие, спустили баркас на воду. Получив напутствие капитана, не успели отчалить, как с мачты истошно заорал дозорный:

— Парус по левому борту!

— Вернитесь, — замахал им капитан «Джельзора», перегнувшись через фальшборт. — Если пираты, они вас потопят одним ядром. Давайте уж в бою опять вместе. Спустить трап!

Беглецы, нервно оглядываясь, снова поднимались на борт ненавистного тюремного барка, с которым уже почти распрощались.

— Позвольте, — Счастливчик жестом попросил подзорную трубу. — Кажется, это наши… зелёный флаг.

— Братство Дороги? — нахмурился капитан.

— Южный флот. Не знаю, корабль братства или союзники. На таком расстоянии, фиг разглядишь. Через час скажу более определённо.

— Я бы лучше потратил этот час на позорное бегство, — саркастично ответил капитан «Джельзора».

— В объятья «Привидения»? Если хотите сыграть в гонки, разворачивайтесь к югу и бегите, так быстро, как сможете.

— Поворот оверштаг! Курс зюйд! Хоть попробуем уйти… вдруг, всё-таки, пираты, — проворчал капитан, отходя от борта.

— Не путайтесь под ногами, — хмуро предупредили конвойные бывших арестантов. — Сядьте на баке где-нибудь и не отсвечивайте.

— А что, пока с нами Счастливчик, зелёного флага нам бояться нечего, — оптимистично заявил старший домушник. — Пока ждём, может, в картишки сыграем? Я у пиратов прихватил, трофейные. И в кости можно.

— Давай, только по-честному, — охотно откликнулись остальные «пассажиры».

Финт ушёл на корму и стоял, вглядываясь в далёкое судно. «Джельзор» проигрывал ему в скорости. Расстояние между ними сокращалось, парус медленно приближался. Острое зрение сына дороги, даже без флага и подзорной трубы, по силуэту признало знакомый кораблик Южного флота. Наконец Финт не выдержал, вышел на мостик и взял у капитана трубу. Даже молодой помощник не возразил против нарушения дисциплины.

— Это «Звёздный пояс», — уверенно сказал Финт. — Наша бригантина. В бою она вам неопасна, но, надеюсь, боя не будет?

— Это за вами? — уточнил капитан.

— Навряд ли, — улыбнулся Финт. — Но если спустить баркас, как договаривались, нас подберут.

— Я за вас отвечаю, — возразил капитан. — Пока не убедимся, что это не пираты, не торопитесь за борт. Убегать и правда глупо. Проведём переговоры. Ради вас они даже помогут нам пройти мимо «Привидения»!

«Джельзор» развернулся и храбро двинулся навстречу бригантине под флагом Братства Дороги.

Военный барк и бригантина обменялись морскими приветствиями, посигналив о своих мирных намерениях. На грота-гафелях полоскались флаги: на «Джельзоре» — военно-морской, и ниже вымпел флота с гербом Никоморска. На «Звёздном поясе» оба зелёных: на гроте — прямоугольный с золотым зубчатым колесом, флаг морского филиала Братства Дороги, и обычный треугольный вымпел братства длинным хвостом полоскался сзади, на кормовом флагштоке.

Сигнальщик «Звёздного пояса» энергично махал двумя белыми соляными факелами: «Переговоры!» Бригантина не спустила шлюпку, пошла на сближение по-пиратски, борт к борту, перекинув абордажные крюки. У всех на борту «Джельзора» этот скрип сближающихся бортов холодком прошёлся по сердцу.

Едва первые гости перебрались на палубу, не утруждая себя переходом по трапу, Финт радостно кинулся вперёд.

— Макси, старина! Каким ветром?

— Норд-вест, естественно, — обнял его крепкий, очень смуглый, но с водянисто-зелеными глазами капитан «Звездного пояса» Максимил Лалли-Анкер. Его прозвище Водный-Якорь, прикипевшее, как родовое имя, намекало на цветную кровь дэйка-аквара, повелителя вод. — Как ты, Счас? Цел?

— Ох, чудом! Как вы вовремя…

— Думаешь, мы мимо проходили? — снисходительно глянул на бродягу капитан Лалли-Анкер. — Мы третьи сутки ловим ваш «Джельзор».

— Зачем? — изумился Финт, не веря своему счастью.

— Вот у него спроси, — капитан кивнул на высокого темноволосого красавца в кожаном дорожном костюме, скромно держащегося за спинами моряков. В его облике широкая пиратская перевязь с кинжалом и парой пистолетов мирно соседствовали с дорогущей сорочкой, шелковым галстуком, золотым перстнем-печаткой, щегольски приталенной курткой, кружевными манжетами, сапогами странника с широкими ажурными отворотами, как на ботфортах. Настоящий пират! Только надменный чеканный профиль слишком бледный для бывалого моряка.

— Привет, Счастливчик! — ослепительно улыбнулся Ренар.

— Магистр? Не ожидал… Живой? Или это какой-нибудь фантом? Даже не представляешь, как я рад тебя видеть, — они крепко пожали друг другу руки, смущенно переглянувшись, но не решаясь обняться. Всё-таки, недавно знакомы и манеры магистра-аристократа не позволяли таких проявлений чувств.

— Как лисичка? — весело спросил Финт.

— Смотри! — Ренар темпераментно поднял рукав, открывая четыре синие точки чуть выше запястья. Словно место удара ручной молнией.

— Цапнула тебя?

— Ещё как! Раньше никогда не кусалась разрядом такой силы, я думал, она так не может! Это ты её плохому научил, бродяга!

Финт рассмеялся.

— Ты поэтому отправился меня спасать? Чтобы не загрызла?

— Конечно! Боялся спать с ней в одном доме. На шее у человека есть такие точки, туда и слабого разряда достаточно… можно не проснуться.

— Что ты говоришь? — притворно посочувствовал Финт. — Лярена мне показалась такой хладнокровной, сдержанной, воспитанной… вся в тебя!

— Ага, счас! Она влюбилась в тебя по самые свои хитрые рыжие уши, — недвусмысленно хмыкнул магистр, всё-таки обхватив одной рукой бродягу за плечи, так удобнее секретничать: — А серьёзно, погоня — моё решение. Твоя фантомная поклонница окрысилась, как только поняла, что остаётся дома. Я обещал тебе пересмотр приговора? Так вот он! Господа, — Ренар обернулся к принимающей команде. — Где у вас тут самый большой стол для переговоров? В кубрике?

— В кают-компании, — сдерживая смех, капитан «Джельзора» церемонно склонил голову в военном приветствии. — Прошу за мной.

Все освобождённые арестанты «Джельзора», его капитан, старший в конвое, капитан Лалли-Анкер, закованные в цепи Лоун, Жуко и боцман с «Привидения» собрались за столом переговоров. Позже всех в кают-компанию вошёл советник-консультант магистр Ренар. За ним следовал беззаботно сияющий Финт, как всегда в небрежно распахнутом камзоле, без тени осознания важности момента.

— Уберите этого внебрачного детеныша ядовитой скорпены, — моментально взвился Лоун. — Я при нём слова не скажу!

— Да ладно, приятель, что сразу в крик? — Финт мирно поднял руки, показывая раскрытые ладони, как фокусник: — Смотри, мы не сговаривались! Макси, ты, кажется, и родился в море, знаешь, что сразу после заката несёт Орёл в Клюве? Скажи, тут всё свои.

— Если взять курс на красную звезду Орла, можно зайти на остров-невидимку, ты об этом? Карманные острова и архипелаги мерцают во всех цепях южных морей, их тут полно. Там даже не другой мир, так, завихрение пространства. Но… — по смуглому лицу капитана Лалли-Анкера поползла понимающая усмешка: — Граница отсюда намного южнее. До островных цепей вы не дошли…

— Я ж говорил, карту дай глянуть, мало ли что я чувствую, — весело оправдывался Финт, глядя на жёлтого от злости Лоуна. — Сам виноват, жадина. А я что… перепутал, я ж сухопутная крыса, какой с меня спрос в море? — Пригасив улыбку, бродяга более искренне покаянно развёл руками: — Прости, приятель, очень сбежать хотелось. Зато теперь ты знаешь этот секрет, глядишь, пригодится, если надумаешь бежать с каторги. В опасности карманы открываются многим, не важно, кто ты.

— Чему вы его учите, Счастливчик, — упрекнул капитан «Джельзора». Финт с независимым видом сунул руки в карманы:

— Мне пожелать ему старательно трудиться и начать новую честную жизнь? Я не настолько лжец и лицемер, уж простите. Это ваша реплика, от лица власти. А я только вчера был в его шкуре…

— Счас, сядь и помолчи минутку, — капитан Лалли-Анкер показал на свободное место за столом. — Тебя ещё спросят. Господин капитан просит нас проводить «Джельзор» хотя бы мимо пиратских вод…

— Стать конвоем для конвоиров?! Да я…

— Вот посиди, подумай. Тебе решать. А мы пока обсудим другие мелочи. Лоун, сколько пушек на «Привидении»? Ядер много осталось? Сколько людей?

Пират насуплено отвечал, не пытаясь выгородить недавних своих. На краткий миг вчера он ощутил свободу и власть капитана на собственном корабле, и мысленно уже не мог вернуться под начало к Бобуру. Боцман и рулевой Жуко понимали, что сейчас решается их судьба. Нок реи и рынок на Юго-Востоке им пока не грозят, а что? Если можно что-то выгадать, они готовы зубами выгрызать кусочки милости. Матросов пиратской команды, вообще не спрашивают, они не повлияют на решение приятелей Счастливчика.

Невероятно, здесь в самом деле, все — его приятели, хотя стоят по разные стороны закона. Вот гад, сумел устроиться! Как они его за борт не кинули? Неужели Бобур, правда, опасался проклятья за смерть бродяги? А было ведь чего бояться…

Сегодня их нагнал бы «Звёздный пояс». Бригантина невелика, но Лалли-Анкер сразу отбил бы почти пустой «Джельзор», а дальше… Кто знает, как бы всё повернулось для «Привидения». Скорей всего, невесело. А сейчас старина Бобур свободен и напрасно кроет их девятым валом морских ругательств. Они этому придурку, своему бывшему папочке капитану, жизнь спасли… А он даже не знает и не заплатит должок, спрут волосатый!

Никакой справедливости нет на море, и вообще в жизни. Разве что Южный флот этого гада когда-нибудь прищучит, тогда он вспомнит о таинственной пропаже своих лучших ребят. А что, можно попросить, чтобы Бобуру рассказали, как дело было. Он посмеётся. Но вдруг они ещё столкнутся, пока «Привидение» рыщет в поисках пропавшей добычи, тогда держитесь, господин бывший капитан. Победы они Бобуру не желают.

— Я полагаю, команда «Джельзора» и некоторые из ранее осужденных рады узнать, что восстание портовых рабочих в Никоморске успешно улажено, — с важностью сообщил Ренар, когда пришла его очередь. — После газетной шумихи, организованной не без моей помощи, магистрат вышел на переговоры с делегатами от порта во главе с рыцарем Аллертом или атаманом Ломом, как они его называют. Требования восставших удовлетворены, раненым в потасовках будет выплачена компенсация, осужденным бунтовщикам объявлена полная амнистия, ибо их требования признаны справедливой самозащитой.

— Браво! — оценил Финт. — Как тебе удалось убедить их так быстро?

— Волшебная сила прессы. И денег, — скромно опустил глаза Ренар. — Ты дал мне козырного туза — сенсационный процесс, незаконный приговор… Это немало стоило, но! Вы, господа, получите щедрую компенсацию за своё невольное путешествие, — консультант обращался к троим никоморцам из семей бунтовщиков. — Да, оно было кратким, но сумма за каждый день страданий будет соответствовать моим и вашим затратам. Ты получишь несколько больше, — небрежно сказал он Финту, — ведь братство стоит над законом, а гонцы вообще неприкосновенны… С этим всё просто. Я готов уладить формальности за свои семь процентов. Если господа согласны… — Ренар, не вставая, поклонился в сторону новых клиентов. Бывшие арестанты переглянулись и поспешно выразили полное согласие.

— Более сложная ситуация с теми, кто был на борту «Джельзора» по другим приговорам… Как я понял, все вы заработали снисхождение за помощь в возврате военного корабля, и капитан лично, а так же старшие офицеры команды и конвоя готовы похлопотать за вас… Короче говоря, у вас три пути, мало кто из арестантов познал такую свободу выбора своего будущего. Можете рискнуть и отплыть на баркасе, как собирались — раз. Но вы будете без защиты и без Счастливчика в пиратских водах, предоставленные собственной судьбе.

— Наплевать, хотя бы без кандалов, — буркнул невольный убийца, исподлобья глянув на остальных, прикидывая, придётся ли ему отплыть в одиночку?

— Да, свободные, с припасами и оружием. Там даже парус можно поставить, но в ненадежной скорлупке вдали от берегов, — подытожил Ренар, сплетая длинные пальцы, так что перстень блеснул багряным золотом в свете ламп. — Второй путь, можете остаться под защитой Братства Дороги на «Звездном поясе». Капитан Лалли-Анкер высадит вас на любом безлюдном берегу, имеется в виду континент. Можете бежать и скрываться от закона, сколько угодно, как и в первом случае. Но я бы советовал вам остаться на «Джельзоре» и дойти всё-таки на Острова.

— На галеры? Добрый дяденька-консультант, благодарим покорно! — с шутовским поклоном ухмыльнулся старший из братьев-воров.

— При моём содействии и под поручительство вашего конвоя каторгу вам, скорее всего, заменят ссылкой на Острова, — терпеливо продолжил Ренар. — Там можно жить. Хоть и под надзором, но вы будете чисты перед законом. Грести на галерах и рубить тростник на плантациях не придётся, кто знает, ещё разбогатеете, открыв своё дело!

— А нам тоже дадут награду деньгами? — резко заинтересовался отравитель.

— Небольшую, но хоть пару золотых для подъема гарантирую, — надменно ответил Ренар. — Впрочем, решайте сами. Мне хлопот меньше.

— Счастливчик, что скажешь? — домушники смотрели на него, как на воровского маэстро. Финт качнул головой к плечу:

— Мне уже выбирать нечего. Решайте сами. Или бросайте кости, если не можете выбрать. На что больше выпадет… Макси, а что с пиратами?

— У пленных пиратов с нами тоже два пути, — подал голос капитан Лалли-Анкер. — Под конвоем на Острова, или шлюпка. Мы пожертвуем одну из своих. Она поменьше баркаса, но вас может вынести к Побережью или на свободный остров. Только поклянётесь жизнью не причинять зла никому, кто примет вас, если это мирные люди.

— Их могут подобрать свои, с «Привидения», — сказал капитан «Джельзора».

— Нам всё равно, — пожал плечами капитан из братства.

— Но это наши пленники! — вмешался глава военного конвоя.

— Вообще-то, мои, — тихо напомнил Финт, не поднимая глаз от полированного темного стола в кают-компании. — А моё условие, чтобы «Звёздный пояс» дал вам помощь и защиту от пиратов, — ваш флаг.

— Не понимаю, — брови капитана «Джельзора» напряженно дрогнули.

— Очень просто. Вы больше никогда не будете тюремным конвоем. Оставайтесь военными, если хотите, гоняйтесь за пиратами, охраняйте торговые караваны, но вы немедленно подпишете союз с нами и поднимете флаг Южного флота. Иначе, чешите сами в объятья «Привидения» или куда вам угодно. А пленных мы забираем.

— Ты обещал… — капитан осёкся, как на риф с крепкими зубами наткнувшись на широкую улыбку Финта.

— Смотря, когда обещал. Видишь, Лоун, тебе уже не обидно! Я предложил, чтобы пираты заняли наше место, ради вашего победного доклада на Островах, в обмен на баркас для моих ребят. Но теперь-то… Жуко, боцман, ну-ка быстро, чьи вы пленники? Мои или команды «Джельзора»?

— Твои, сволочь, — прошипел боцман.

— Лоун?

Временному капитану признание далось труднее, но даже Лоун не захотел сдаться властям. Скрипя зубами, через силу он попросил помощи и защиты Братства Дороги. Не лично Финта, капитана «Звездного пояса». Хоть и понимал, что они заодно, но цеплялся за остатки пиратского самолюбивого упрямства.

— Видал? — бродяга, рисуясь, обернулся к Ренару. — Единогласно. Молодцы! Можно их команду спросить, пусть каждый сам решает, кандалы или шлюпка. Догадываюсь, что они выберут.

— Смотрю, ты тут развернулся, — демонстративно поаплодировал Ренар: — Браво. Может, мы со своим спасением тебя не вовремя прервали?

— Ох, вовремя… — честно засмеялся Финт. — Так что там с флагом, капитан?

— Лично я принимаю ваше условие, — офицер военного флота успешно держал лицо. — Если после этого рейса я за самоуправство потеряю командный мостик «Джельзора», всё равно клянусь больше не водить тюремные конвои, где бы ни служит. Ты доволен? Остальные, я полагаю, могут решать это для себя сами.

— Если все пираты выберут шлюпку и, несмотря на красноречие Ренара, все бывшие арестанты не захотят сдаться в руки закона, надеясь на смягчение приговоров, ваше возвращение в родной Никоморск вместе со «Звездным поясом» будет очень скорым. На Острова полетит отчет с крылатым гонцом, а «Джельзор», благополучно, надеюсь, вернётся в порт под зелёным флагом. Там его судьбу решать вам.

— Властям, — буркнул глава морской охраны.

— Не слыхал, чтобы власти хоть одного города Побережья запрещали своим капитанам вступать в союз с Южным флотом, если это добровольное решение всей команды, — спокойно заметил Лалли-Анкер.

— И на каторгу за это не отправляют? — притворно изумился Финт. — Невероятно! Чистая анархия, как считаешь, законник?

— Возмутительно, — кивнул Ренар. — Но, увы, повсеместная практика. Я бессилен с ней бороться.

— А несогласные с капитаном могут свободно сойти на берег и продолжать работать там, где им нравится? — переспросил Финт.

— Представь себе!

— Вот кошмар. Везёт же некоторым. Никакой справедливости на море! — скорбно заметил Счастливчик. Даже пираты снизошли до горьких ухмылок, не говоря уж об отравителе.

— Я выбираю безлюдный берег, — проворчал невольный убийца.

— Я тоже, даже без денег, — вздохнул отравитель. — Не хочу на Острова.

— Мы подавно выбираем скрываться от властей, мы иначе и не жили, — сказали братья-домушники.

— А мы согласны на шлюпку, — пиратский боцман быстро зыркнул по сторонам, нет ли возражений, и ответил за всех пиратов. Жуко и Лоун молча подтвердили согласие отдаться на волю ветра и волн.

— Тогда забирайте баркас, он полностью готов к плаванию, — разрешил капитан «Джельзора». — Не жалуйтесь, если встретите «Привидение», и вам будут там не особенно рады без добычи.

— Надеюсь, не встретим, — хмуро ответил Лоун.

— Зато можете встретит других пиратов, — ядовито пожелал отравитель, — и они продадут вас в рабство.

— Мы — джентльмены удачи, готовы ко всяким передрягам, — с достоинством изрёк Жуко.

— В таком случае, я — джентльмен бродяга, — хмыкнул Финт. — Звучит не более правдоподобно! Ладно, братец, вытащи одну карту, только не передёргивай, — протянул он руку к младшему из домушников. Тот с готовностью выдернул из колоды червовую шестерку. Пираты суеверно уставились на неё. — Хорошая дорога, — кинул Финт. — Плывите.

— А нам что? — ревниво спросил младший вор.

— То же самое. Это ваша общая карта. — Финт оглянулся к висящей над столом карте южных морей. — Так где мы, в конце концов, кто-нибудь покажет?

— Тебе, сухопутной крысе, не всё равно? — добродушно усмехнулся капитан Лалли-Анкер.

— Я любопытная крыса, Макси.

— Вот здесь, — капитан из братства указал точку посреди синего поля, между всеми берегами. — Доволен?

— Да, — Счастливчик удовлетворенно откинулся в кресле и сплёл руки на животе, устремив взгляд на точку в море, без особых примет. — Запомни место, — шепнул он Ренару. — Дома отметишь в атласе.

— Запомнил, — кивнул магистр. — Благодарю за подарок.

«Джельзор» снова следовал за кормой и косым парусом судна, с которым не планировал встречаться в море. Но теперь это «благородные пираты», как называют чисто братские корабли Южного флота. Они ведь редко ходят в охране торговых караванов, зато нападают на суда работорговцев и отбивают пленников постоянно. Вот и «Джельзор» ограблен ими. Но из самых благородных чувств. По дружбе.

Военный конвой на Острова прервался раньше, чем на половине пути. Барк и бригантина под зелёными флагами возвращались в Никоморск.

Девять пиратов отчалили на баркасе сразу после обеда. Никто не пожелал отдать свою жизнь на милость властей. Морю они верили больше.

Финт покинул «Джельзор» сразу за ними, вместе с переговорщиками, капитаном «Звездного пояса» и советником-консультантом, непонятно, откуда взявшимся в море. Без бродяги на борту военного барка воцарился такой покой и порядок, что команда постоянно оглядывалась в поисках неясной потери. Впрочем, к вечеру потеря обрела чёткие, точнее, слышимые черты. С кормы идущей впереди бригантины долетали дорожные песни. И моряки «Джельзора» невольно подхватывали их, курсируя по палубе, стоя у штурвала, отбивая склянки, сверяя курс. И невольно усмехались, когда в их поле зрения попадал новый флаг Южного флота, взятый из запасников «Звёздного пояса».

Позже, как стемнело и радость встречи слегка притихла, Финт стоял на юте, облокотившись на планшир — широкую планку поверху фальшборта. Следил за светящимися зигзагами пены от юрких тропических рыбок в волнах, и удивлялся, почему морской ветер на свободе совершенно не тот, что в заточении? Откуда в нём эта солёная сладость, ведь, выглядывая в окошко с нижней палубы, Финт тоже считал, что снаружи — свободный ветер. В чём разница? И ведь сильная, до головокружения. Приходиться держаться обеими руками, чтобы не упасть от счастья.

Ренар уже спал в каюте. После торжественной встречи и переговоров выносливость ещё незакалённого в морских гулянках магистра пошла ко дну. Капитан Лалли-Анкер стоял рядом с Финтом, спиной к фальшборту, опираясь на планшир одним локтем.

— Не пожелали твои «крестнички» начать новую жизнь на Островах. И зря. Такого золотого шанса у них уже не будет.

— Они не ищут новой жизни, хотят вернуть свою. Слава галерной каторги их напугала, да и не бывали они на южных островах, откуда им знать, как хорошо там, где нет зимы и полно миленьких островитянок!

— Жалеешь, что не дошли до островных цепей? — угадал капитан из братства.

— И да, и нет, Макси. Есть незаконченное дело рядом, на Побережье. Так что, в другой раз… Будешь шастать по Островам, передай всем привет от меня. Как сын? Какие новости?

— Нормально, — тяжко вздохнул Лалли-Анкер. Его единственный наследник, Анкер-младший, родившись в море и дойдя до капитана в Южном флоте, после одного, как казалось, случайного дела, стал рыцарем разбойников, обосновался на континенте и возвращаться в море пока не собирался. — Бегает по лесам. Скоро пустит там корни и станет этим…

— Сильваром?

— Нет, южным клёном или дубом… «королём леса».

— К счастью, дэйки не умеют менять стихии. Анкер не отступник, у него просто теперь другое море, с листиками.

— Угу. Не умеют… а этот сумел, — Максимил сжал кулак. — И всё из-за…

— Что ты хочешь, женщины — страшная сила, — философски поддержал страдающего отца Финт. — Ты тоже своего атамана не от русалки родил… Или от русалки? Макси, как это я никогда не спрашивал? Ну-ка, расскажи…

— Заткнись, Счас, — невольно усмехнулся Лалли-Анкер. — Ты ведь знаешь её?

— Кого, русалку?

— Её! Трактирщицу!

— А, красотку Лунью, твою будущую невестку, конечно, знаю. Но только с самой лучшей стороны! — Финт заранее поднял руки, сдаваясь. — У нас ничего не было. То есть, многое было, только не это.

— Трудно поверить, — Макси фыркнул, как морской котик.

— Видно, что ты её не знаешь! Угадай, с чем она обычно встречает непрошеных гостей? С ружьём! Завидую твоему сыну. Ты уже все южные моря пересолил, оплакивая его холостую жизнь, а я завидую.

— И что тебе мешает найти такое счастье?

— Да вот пока не нашёл, как видишь. Никто не скажет, будто я мало стараюсь!

— О, да! — Анкер-старший посмеялся, потом осторожно спросил: — И, думаешь, она когда-нибудь согласится? Или просто крутит новому атаману голову?

— Согласится, — Финт был абсолютно серьёзен и думал недолго. — Она даже согласиться переехать за ним на Острова, открыть новый трактир там. Только предлагай сам. Твой сынок никогда в жизни не осмелится её об этом попросить. Но атаман Анкер, к счастью, не сирота, у него есть заботливый папочка! Ой… как вспомню пиратского папочку Бобура, в дрожь бросает, — Финт по-кошачьи передёрнул спиной. Капитан «Звёздного пояса» потрогал его лоб тыльной стороной руки.

— У тебя жар, Счас. И ночью будет лихорадка. Горло болит?

— Угу. Нервная лихорадка, как у детей, — усмехнулся вольный бродяга. — Это от радости.

— Так, ступай в каюту, непутёвое дитя. Выпей большой глоток горькой настойки и спать, — скомандовал капитан. — Ветер попутный, времени навалом, а там и берег.

— Спасибо за всё, Макси. И помни, я их видел вместе. Она согласна! — Финт махнул на прощанье, покачнулся и, хватаясь за все точёные реллинги на пути, побрёл в крошечную каюту на корме, одну из четырёх «гостевых», где он устроился рядом с Ренаром.

Через пару дней, рано утром по дороге от моря ехала закрытая карета.

На рассвете, когда на горизонте явственно проступила береговая линия, барк и бригантина разошлись. «Джельзор» взял курс на порт Никоморска, а «Звездный пояс» прошёл до высокого пустынного обрыва, где высадил бывших арестантов. А заодно, Финта с Ренаром. Даже бывшие пособники бунтовщиков, несмотря на уверения в полной амнистии, предпочли возвращаться домой пешком, а не сойти на военный причал под охраной. Простившись, все разошлись в разные стороны, со смехом пожелав больше не встречаться.

Магистр Ренар, пользуясь то ли магическим зовом, то ли заразившись от приятеля редкой удачей, под первым дорожным указателем поймал свободную наёмную карету, которая будто заранее ждала их. Они с Финтом слегка поспорили, куда ехать? Обратно в Дом серых роз, где вся извелась в ожидании бедная фантомная лисица? Или в любимый трактир Финта, ведь за ним должок — обед.

— Но компенсация ждёт тебя в Никоморске, — настаивал Ренар.

— Уже ждёт?

— Нужно оформить, завтра получишь. Опять же, там Лярена.

— Но я ведь обещал, по возвращении — обед! Вот, мы вернулись. Зачем откладывать? Поехали!

— А деньги?

— Мне не надо. Ты съездишь потом домой, привезёшь через пару дней. Будет повод ещё увидеться и славно посидеть.

— Я…

— Бросим монетку? — предложил Финт безотказный способ.

— Эх! — магистр бесшабашно махнул рукой: — Уговорил! Едем.

— Куда? — бесстрастно спросил возница.

— Трактир на перекрёстке, на самой границе Побережья знаешь? — светским тоном пожелал Финт, забираясь внутрь. — Трогай, любезный.

Колёса покатились, копыта парной упряжки бодро перебирали по дороге, бродяга и магистр сидели в карете друг против друга. Финт с интересом смотрел в окно, потому молчал, Ренар уже несколько минут пребывал в задумчивости.

— Финт, знаешь…

— Секундочку, магистр. В братстве меня обычно зовут Счас, сокращение от Счастливчика. Зови, как хочешь, но для эстафеты запомни внутреннее обращение, пригодится. А тебя по эстафете будем звать Фантомный Лис, понял? Прости, что перебил, но не могу даже представить, что вспомню к концу нашей гулянки, не хотел упустить деловой момент. Продолжай.

— Да неважно, — со смущенной улыбкой махнул рукой Ренар, так что перстень Темного круга блеснул.

— Перестань! Ты хотел поделиться сокровенным. Давай, я весь внимание.

— Знаешь, Счас, мне понравилось тебя спасать. Я не о привычных действиях законника, именно погоня. Возможно, это из-за того, что ты мне рассказывал о братстве, захотелось проверить на практике. Опыт удался. Почти никаких хлопот, всё взял на себя капитан Макси, да и ты… без нас уже всех достал своим счастьем. — Ренар мечтательно усмехнулся: — Но для меня это всё-таки первое морское приключение. Захотелось даже немножко…

— Что? Побыть странствующим рыцарем? — угадал Финт. — Твой перстень не просто украшение, разве ты не знал?

— Знал, но раньше его так не чувствовал. Тёмный круг не давит своим рыцарям на мозги, требуя ежедневных подвигов, как у вас.

— Но теперь ты созрел для подвигов, — понимающе кивнул Финт. — Как сказал капитан «Джельзора», защищая меня перед пиратским папочкой: «С кем поведешься». Договорились, обсудим. Но сейчас самое главное, долг чести. С меня обед в «Летнем дожде»!

— Это далеко?

— Тут рядом. Двадцать миль от моря, как раз к обеду домчимся. О, это волшебное место, друг Ренар! Где, во-первых, потрясающе вкусно готовят, во-вторых, там очень красивая, но очень строгая хозяйка, а в-третьих… сам увидишь. Переступив порог, хочется быть там как можно дольше. В таком трактире ты раньше не бывал… Можно сказать, это мой родовой замок, я там как дома.

— Я думал, вольные бродяги всюду как дома, — иронично подколол магистр.

— Только там, где нам нравится, — Финт поучительно поднял палец. — Так, я думаю, начать можно с тонких ломтиков нежирного копченого окорока, фирменного копчения Сороки, со свежим салатом. И много оксиэля, очень много! Скажи, ты любишь красный можжевеловый?

— Оксикедровый эль? — Ренар заинтересованно вскинул брови. — Кажется, не пробовал.

— Да что ты, друг? Ты пропустил главнейшее приключение! Гони, скорей в «Летний дождь», — Финт свистнул и постучал в стенку кареты, подгоняя кучера: — Нас давно ждут!

Дорогие читатели, добавьте книгу в библиотеку и подпишитесь на мои страницы, чтобы не пропустить, когда книга снова станет «в процессе» и будет добавляться новая история!

Как скоро это случится — зависит от вас. Дайте знать в комментариях, что уже прочитали первую историю и ждете продолжения. Автор всегда готов порадовать вас новенькой главой;)

Если очень тяжело ждать завершения очередной истории, а вы любите читать полный текст, у меня достаточно завершенных книг, ищите на моих страницах то, что вам по вкусу! (И загляните к соавтору Мару Мар, если любите более легкие книги с юмором и приключениями;)