Кто хоть раз видел, как его кошка охотится, как терпеливо и искусно приносит пойманную добычу, кто, как и я, сталкивался лицом к лицу с готовой к бою Примой, или видел, как кошка защищает своих котят от собаки в десять раз превосходящей ее по размерам, тот прекрасно понимает, что кошка – идеальный боец. Так зачем нам уживаться с этим совершенным оружием? Тот, кто смог разглядеть в этом животном охотника, может понять, что оно способно испытывать привязанность, делать выбор, действовать осознанно, – именно это делает отношения с ним столь ценными. Поскольку продолжительность совместной жизни человека с кошкой несколько короче, чем с собакой, ощущение, что мы добровольно впустили в свой дом яркую вспышку дикой природы, не покидает нас до последней минуты.

Да, порой создается ощущение, что тигр где-то рядом…

Множество раз, пытаясь осматривать Нугу, кошку короткошерстной европейской породы, я не мог отделаться от мысли, что в теле этого маленького котенка уже заложены все возможности большой кошки.

Однажды Анжель позвонила мне по поводу своего четырехмесячного котенка. Она находилась в инвалидном кресле и ей было трудно передвигаться, поэтому мы договорились встретиться у нее дома. Осмотры дома всегда производить сложнее из-за непредсказуемости поведения кошки.

Иногда мне даже не удавалось увидеть животное, к которому меня вызвали. Например, когда я еще занимался общей врачебной практикой, клиентка уговорила меня приехать и сделать прививку ее коту на дому, чтобы избавить его от стресса посещения ветклиники: «Вот увидите, дома ему будет лучше». Верилось с трудом, но поддавшись уговорам, я согласился. Стоило мне только поднести палец к звонку, как за дверью послышалось кошачье шипение. Впустив меня в дом, клиентка начала извиняться: «Не знаю, как это произошло, но он понял, что вы за дверью, и моментально запрыгнул на шкаф». Получив таким образом преимущество и испытывая презрение ко всем положительным аспектам вакцинации, кот приготовился защищать свою шкуру ценой целостности наших рук и даже лиц. Пришлось отменить прием и записать их на повторный визит в клинику.

Я поделился своими опасениями с хозяйкой Нуги, но она заверила, что кошка будет на месте. Приехав на вызов, я познакомился и с Аньес, соседкой Анжель, которая помогала ей по хозяйству, хорошо знала Нугу с момента ее появления в доме и охарактеризовала ее однозначно: «Она дьявол!»

Едва я сел за стол, чтобы собрать краткий анамнез кошки и узнать о причине вызова, как та вскочила мне на колени, а затем на стол. Оттуда она метнулась на телевизор (довольно большой…) и опрокинула маленький горшок с растением… «Вот так всегда, – вздохнула Анжель. – В жизни не видела такой неуклюжей кошки».

Несмотря на то что этот критерий до сих пор не учитывается в диагностике синдрома гиперчувствительности-гиперактивности (Hs-Ha), я использую его как основной элемент семиологического анализа[10]. Кошки отличаются потрясающей ловкостью, которая позволяет им приземлиться посреди кучи безделушек на каминной полке и ничего не опрокинуть. Поэтому кошка, настолько скверно просчитывающая свои действия, что способна нанести большой ущерб имуществу, явно демонстрирует признаки отсутствия самоконтроля. У собак эта встроенная, бессознательная способность координировать и контролировать основные движения регулирует локомоцию[11] и желание укусить, сегодня синдром Hs-Ha среди представителей семейства собачьих сильно распространен[1]. У кошек, помимо двух уже упомянутых систем самоконтроля, есть еще умение царапаться.

Поэтому кошка редко бывает просто неуклюжей. И если врач получает подобные жалобы, он уточняет два дополнительных момента: в чем именно проявляется неуклюжесть и какова степень ее опасности для окружающих.

С Нугой мы еще не на этом этапе… она наблюдает за мной, свесившись с телевизора. Я пошевелил ручку, лежащую на столе, и она молниеносно оказывается рядом. Анжель предупреждает: «Будьте осторожны, когда она играет, она превращается в тигра…» Ага, ну привет, большая кошка! Я провоцирую Нугу – прячу руку под стол, шкрябаю по нему снизу и затем на мгновение показываю кончики пальцев. Кошке это напоминает классическое поведение добычи, которая прячется, но в какой-то момент показывается из норки. Нуга быстрая как молния, она набрасывается на мою руку, выпустив когти и обнажив зубы. Любое взаимодействие с ней приводит к легким травмам, и это ненормально. Если котята правильно развиваются, во время игры они способны контролировать свои зубы и когти: имитация хищного поведения является частью процесса обучения, но это игра, и она не причиняет вреда. Нуга, в свою очередь, пускает в ход когти и зубы в полную мощь, и Аньес с Анжель признались, что больше не играют с ней, чтобы не пораниться. Поскольку с кошкой никто не играет, Нуге приходится стимулировать себя самостоятельно. Художественный беспорядок, царящий в этой квартире, превратил ее пространство в кошачий рай: в ней множество укромных мест и масса возможностей использовать все три измерения сразу. Нуга вела себя, мягко говоря, странно: подпрыгнула и спряталась в картонной коробке (ничего особенного, это любимая игра многих кошек), а уже оттуда бросилась на упаковочную ленточку, спокойно лежавшую рядом. Схватила ее лапами, разметала на куски и ускакала в конец коридора, откуда послышался звук падающего на пол предмета. И вот с той же скоростью она мчится обратно и снова запрыгивает ко мне на колени. Я постарался погладить ее как можно нежнее и медленнее, но прикосновение моей руки вызвало моментальную ответную реакцию: Нуга схватила ее обеими передними лапами, выпустила когти и сильно укусила меня. При этом ничто в ее поведении не указывало на агрессию. В том, что это игра, сомнений не было, но, увы, все ее действия снова характеризовались почти полным отсутствием самоконтроля. Чтобы подтвердить свою теорию, я повел себя как кошка, воспитывающая котенка, и несколько раз легонько хлопнул по ее мордочке кончиками пальцев. Тот, кто когда-либо наблюдал за воспитательным процессом мамы-кошки, знает, как терпеливо, решительно и последовательно они учат котят контролировать когти и зубы. Делают это по-разному. Когда мы снимали очередной эпизод научно-популярной телепередачи «Мир Жейми» [2], посвященный развитию котят и щенков, объектом нашего наблюдения стала кошка породы нибелунг[12] Летти и ее приплод. Съемка велась непрерывно несколько дней, и нам удалось увидеть, что мама-кошка уделяет очень много времени контролю за поведением своих котят. Хотя она и делала это ненавязчиво и мягко, поблажек не было, когда котенок хулиганил и бесцеремонно набрасывался на мать, Летти зажимала его между лап и обездвиживала на несколько секунд, а затем отпускала, но сильно никого из котят она не наказывала. Получив такой тактильный сигнал, котята быстро понимают, что им нужно замереть и ждать, пока беззлобные материнские оплеухи или захваты прекратятся. Но Нуга отреагировала совершено иначе, и стоило мне протянуть руку, чтобы тихонько стукнуть ее пальцами, она со всей силы отбила ее лапой и оцарапала меня до крови. Еще раз подчеркну, ее действия наводят на мысль, что в них есть место агрессии, но их последовательность больше похожа на игру или неконтролируемую реакцию на весьма умеренное наказание.

Вернемся к Нуге. Аньес воскликнула: «Видите, мы ничего не можем с этим поделать. Она прыгает на нас, кусает, и все попытки поиграть с ней заканчиваются разодранными до крови руками. Это невыносимо для Анжель, ведь она инвалид и постоянно принимает лекарства».

Подруга Анжель пожаловалась на непрекращающиеся атаки котенка. Я предложил ей одно упражнение, которое могло помочь понять способности Нуги к обучению: она начинает играть с кошкой, и как только та выпускает когти, я прошу остановить игру, сомкнуть руки над головой, принять своеобразную позу «дерева», замереть и даже не смотреть на маленького агрессора. Аньес охотно подхватила эту инициативу. Нуга начинает наскакивать на нее и кусать за руки… по моему знаку Аньес превращается в «дерево», прекращает шевелиться и даже моргать. Животное удивилось, но в условиях, когда жертва неподвижна, кошки более находчивы, чем собаки, поэтому Нуга быстро нашла способ ее обойти. Подошла к Аньес и сильно цапнула ее за лодыжку. Девушка, естественно, среагировала и начала двигаться, провоцируя тем самым новые наскоки со стороны кошки. Эту партию можно считать проигранной… Хотя это всего лишь тигр не больше двух килограммов живого веса…

Продолжая наблюдение, мы выяснили, что поведение Нуги соответствует всем критериям синдрома гиперчувствительности-гиперактивности 2-й стадии. Ее прожорливость можно назвать булимией и, конечно же, она отъявленная воришка. Спит очень мало и постоянно находится в движении или в засаде. Сегодня мы знаем, что делать с такими кошками: комбинированный поведенческо-медикаментозный подход дает очень хорошие результаты, позволяя интегрировать питомцев в жизнь семьи. В те времена, когда верхняя поверхность телевизора еще была достаточно широкой, чтобы служить взлетно-посадочной полосой для котят, я не решился сразу назначить четырехмесячному котенку психотропный препарат. В основе этого дефекта развития лежит нарушение выработки некоторых нейромедиаторов, особенно серотонина, и одним из способов выправить ситуацию является флуоксетин[13]. К сожалению, этот препарат имеет ужасную репутацию и всегда найдется тот, кто принимал его с весьма неоднозначными последствиями. Мы используем его в качестве контрольного препарата, он спас жизнь тысяч собак и кошек, позволив им, всегда в паре с поведенческой терапией, восстановить способность самоконтроля. В то время существовала теория, что для использования флуоксетина необходимо дождаться окончания периода взросления, то есть не раньше 6–8 месяцев. Поэтому Нуге было назначено другое лечение, не дававшее результатов, а Анжель с Аньес больше не могли сносить укусы и царапины, которые могли привести к плачевным последствиям. Только несколько недель спустя я узнал, что Нугу отдали другу, у которого был загородный дом. Причины такого решения я понимал и не осуждал. Но не стоит радоваться раньше времени: при отсутствии самоконтроля продолжительность их жизни не очень высока.

Истории Нуги уже больше десяти лет, но она навсегда осталась в моей памяти как предостережение, а обсудив ее с нашими проверенными временем друзьями-психиатрами, мы решили, что ранее установленные возрастные ограничения для приема препаратов более нерелевантны. Сегодня, когда речь идет о спасении жизни котенка и если это обусловлено определенными симптомами, я без колебаний назначаю флуоксетин с 3–4 месяцев.

Отсутствие самоконтроля не вина котенка: теперь мы знаем, что причина заболевания Нуги таится в генетической предрасположенности и условиях развития, а также что психически устойчивая мать – решающий фактор в обретении навыков самоконтроля.

Давайте не будем забывать, что в лице домашней кошки с нами повседневно соседствует дикая природа. Важно это помнить.

Кошки не маленькие собачки, их поведенческий репертуар очень разнообразен, а история Нуги ярко это иллюстрирует и напоминает о том, что любой дисбаланс развития может рано или поздно проявиться.

Давайте вспомним…

Спустя 20 тысяч лет после того, как первые собаки прибились к человеку и стали жить вместе с ним, еще один хищник решил осчастливить людей своим присутствием в их жизни.

Если собаку и человека в первую очередь объединяли тесная социальная структура и общие интересы, то новый обитатель был принят в коллектив в качестве искусного убийцы. Люди сказали: ты можешь жить у нас, иногда подбирать наши объедки, есть молоко наших коров, наслаждаться теплом нашего очага, но взамен ты должен избавить нас от мышей и крыс, которые уничтожают наш урожай. Кошка сблизилась с человеком, только когда тот стал оседлым и занялся земледелием. Ее появление – результат радикального изменения образа жизни людей. Человек научился уживаться с представителями семейства кошачьих, несмотря на отсутствие взаимного доверия.

Вы когда-нибудь представляли себя на месте наших далеких предков, живших в Азии или Африке, или даже здесь, во Франции, во времена, когда были сделаны наскальные рисунки пещер Ласко или Шове? Саблезубые тигры – кстати, они вымерли гораздо позже (10 тысяч лет назад), чем считалось раньше (500 тысяч лет назад) – или пещерные львы, населявшие эти знаменитые места, всегда ассоциируются с опасностью, коварством и риском смерти. Они очень сильны, действуют в одиночку, скрытно, а их клыки и когти не оставляют жертве шансов выжить. Этот атавистический страх, несомненно, до сих пор живет внутри человека, и, когда пушистая Мину вдруг решает, что она тигр или лев, в нас пробуждается животный ужас, словно мы – ее жертва.

Первые животные из семейства кошачьих появились около 12–13 млн лет назад, и 37 видов семейства Felidae[14] по сей день сохранили очень схожие с ними черты. Даже лучшие специалисты могут спутать череп льва с черепом тигра… Выделяют три рода. Все представители рода Panthera умеют издавать громкий рык. Как известно, только гепарды не умеют втягивать когти, они и составляют род Acinonyx. Что касается всех остальных «маленьких» кошек, то они относятся к роду Felis.

Кошки всегда сами по себе. Сегодня они являются самыми популярными домашними питомцами, но, за исключением очень малого круга специально выведенных пород, термин «одомашненные» по отношению к ним использовать не совсем корректно. Он применим скорее к видам, которые зависят от человека в вопросах размножения, разведения и ухода. Одомашнивание меняет морфологию вида, делая его все менее похожим на древний вид. Но даже несмотря на постоянные усилия многих любителей и хозяев кошек, их размножение по-прежнему не может контролироваться человеком. У меня была возможность написать свои мысли по этому поводу [3], но для тех, кто их не читал, считаю нужным повторить: мы идем по неверному пути, навязывая массовую, тотальную стерилизацию домашних кошек. Если утвердят готовящиеся поправки в законодательство, нам останутся только племенные или приютские котята.

Сегодня я, как и многие мои коллеги, не могу не замечать ущерб, нанесенный абсурдным процессом селекции, который привел к появлению гипертипов[15]. Даже если современная тенденция движется в сторону улучшения породы, я без энтузиазма отношусь к идее доверить будущее вида заводчикам. Вы, наверное, даже не в курсе, но было время, когда на выставках персидской породы наград удостаивались животные с вогнутыми внутрь мордочками, то есть кошки, у которых нос буквально находился глубже уровня глаз. А ведь в этом случае у животного затрудняется дыхание и резко падает качество жизни. Мы, ветеринары, стоим на страже благополучия наших питомцев, но зачастую не имеем права голоса в племенных клубах, и все наши предупреждения чаще всего остаются без внимания и приводят к отстранению от осмотра.

У нас несколько лет жила кошка породы сфинкс Галинетт. Мы очень ее любили, она была уникальной, озорной, ласковой, и мы долго оплакивали ее уход. Но с моей точки зрения она не была кошкой: несмотря на то что она имела возможность выходить во внешнюю среду, это было для нее настоящим испытанием. Ее красивые голубые глаза не выносили солнечного света, а что уж говорить о коже… от любого контакта с растениями она начинала чесаться и покрывалась ранками. Галинетт самостоятельно свела свои вылазки на улицу к минимуму…

Сказав, что она не была кошкой, я проявил излишнюю резкость. Она все же была прекрасным хищником, но совсем не похожим на других – мне удалось поднять настроение нескольким поколениям ветеринаров, посмотревшим, как она играет в симулятор охоты на IPad, причем обычно больше четверти часа кряду… Кажется, однажды она набрала больше 2000 очков в «Игре для котов».

Если я, как и ветеринары всего мира [4], и выступаю против этой оголтелой селекции, то только потому, что она множит страдания. Галинетт страдала с юных лет. Мы взяли ее, потому что она заболела кальцивирозом[16] и стала непригодна для продажи заводчиком, но это не было связано с ее породой. Она прожила недолго, всего четыре года, и умерла от аналога болезни Шарко, мышечной атрофии, подтвержденной лабораторией Сан-Диего (Калифорния), что, вероятно, могло быть следствием селекции. Она каждый день испытывала дискомфорт, напрямую связанный с особенностями ее породы. Как я уже упоминал, отсутствие шерсти сделало ее кожу очень нежной, а из-за жирной себореи, частого спутника «лысых» кошек, она перепачкала все ткани в доме хозяев так, что пятна было невозможно вывести. Несмотря на ее уязвимость, а иногда и благодаря ей, наша связь была очень прочной.

Мне кажется, что она была счастлива, а мы помним ее веселой, очень игривой и ласковой. Хотя Галинетт была удивительным созданием, ее порода является оскорблением достоинства кошачьего племени. Сейчас некоторые страны начали разрабатывать законы, запрещающие разведение ряда пород кошек (и собак, конечно), в которых выделение гипертипа приводит к ухудшению здоровья животного. Необходимость прибегать к букве закона всегда вызывает у меня одновременно сожаление и опасение: это может привести к торговле животными на черном рынке, где никто не будет думать об их здоровье и благополучии.

Совет также инициировал создание специальной комиссии в отношении следующих четырех пород: персидской, экзота, сфинкса и девон-рекса. Если бы подобная организация существовала раньше и была создана во Франции, невероятная кошка с голубыми глазами и светлой кожей так и не появилась бы на свет, но была бы избавлена от невыносимых страданий.

Я пишу это для того, чтобы донести до вас, что доверять будущее вида кошачьих только заводчикам неразумно. И все же подавляющее большинство из них питают настоящую страсть к своим кошкам, и не сомневаюсь, что мы все можем и должны работать сообща, чтобы сделать жизнь всех породистых кошек лучше, существенно снизив риск возникновения патологий, связанных с гипертипами.

Кошек и котов из приютов, конечно же, нужно забирать домой, но ни для кого не секрет, что риск возникновения у них поведенческих расстройств гораздо выше.

Прежде всего потому, что от некоторых из них отказались из-за проблем с приучением к туалету или проявлений агрессии (в 80 % случаев эти причины являются поводом обращения к поведенческой терапии кошек). В приютах коррекцию проводят очень редко: в этих особенных для животного условиях симптомы часто не проявляются или остаются незамеченными – местные ветеринары или волонтеры не обучены ни диагностике, ни терапии.

Даже если в приют попадают кошки без поведенческих проблем, жизнь в стесненных условиях может привести к их появлению. Контроль территории, обустройство различных зон деятельности являются важнейшим фактором поддержания эмоционального равновесия кошки[17], и, несмотря на все усилия волонтеров и руководителей фондов, часто эта миссия невыполнима.

Если вы однажды окажетесь в приюте, то увидите там целые стаи кошек, делящих пространство между собой. Работники приютов говорят, что драки случаются часто. Мои собственные наблюдения были тому подтверждением.

С другой стороны, признаки депрессии не всегда очевидны, в основном в таких местах вы встретите и спокойных животных. Но от более опытного взгляда не скроются кошки со всклокоченной, свалявшейся шерстью, свидетельствующей о том, что животные сильно сократили время, которое тратили на уход за собой. Так проявляется то, что в экспериментальной психологии получило название «приобретенная покорность«, или «выученная беспомощность»[18]. Это понятие было описано в середине 1960-х годов Мартином Селигманом и Стивеном Майером [5] в ходе экспериментов над собаками, которые никогда больше не должны быть повторены. Судить о прошлом, опираясь на современные знания и ценности, всегда сложно. В любом случае их работа показала, что для наступления выученной беспомощности необходимы три условия: отсутствие вариантов развития событий (попытки предпринять действия не влияют на ситуацию), наличие познавательных способностей и поведенческая реакция. Опыты ученых на собаках, воспроизведенные на других животных, могли бы доказать наличие у них автономного мышления (познания) и вероятность депрессии, но, увы, время не позволило им этого сделать. Если живое существо оказывается в ситуации, когда его действия больше не влияют на окружающую среду (отсутствие вариантов развития событий), и оно это понимает (познание), оно может демонстрировать отстраненное или другое обусловленное потерей смысла поведение. Игнорирование ухода за собой является одним из таких проявлений, как и общее поведенческое торможение. Если посмотреть на это с точки зрения психопатологии, мы увидим явные симптомы депрессивного состояния, а работы Селигмана и Майера широко использовались в психиатрии человека в контексте депрессии.

Если бы я был из тех, кто считает, что для восстановления психического равновесия достаточно всего лишь сменить обстановку, я бы воскликнул: «Вперед! Никаких проблем…». Но я считаю, что психика кошек устроена намного сложнее, поэтому лучше скажу: «Вперед! Спасите одну из этих кошек, но знайте, что ее психике могла быть нанесена серьезная травма».

Конечно, некоторые особи обладают запасом природной устойчивости, которая позволит им восстановить психическое равновесие, но сколькие из них никогда больше не смогут доверять и никогда не излечатся от патологической подавленности?

Это вторая составляющая природы наших кошек. Как мы выяснили, они хищники, но в то же время добыча, что обуславливает их предрасположенность к двум типам патологических процессов: сенсибилизации и торможению. Мы будем возвращаться к этой теме на протяжении всей книги, поскольку она является ключом к пониманию многих трудностей наших пушистых питомцев.

Поведенческое торможение – один из трех вариантов возможных реакций на пугающий или вызывающий неприязнь раздражитель. В английском языке это называется правилом трех F: flight, fight or freeze – беги, бей или замри. Сами по себе эти три поведенческие реакции не являются чем-то аномальным, во многих случаях они даже могут гарантировать выживание, но иногда становятся симптомами поведенческого расстройства. Мы выделили три фактора, комбинации которых позволяют определить разницу между нормой и патологией, которые довольно сложно разграничить в нашей области медицины: отсутствие адаптивности, отсутствие непроизвольной обратимости мыслительного процесса и страдание.

Возьмем, к примеру, само определение депрессивного состояния: необратимое естественным путем состояние подавленности и заторможенности, препятствующее адаптации индивида к окружающей среде и причиняющее ему ежедневные страдания.

Это удел многих запертых в клетках кошек, но не причина не забирать их домой, а порой даже дополнительная мотивация, основанная на владении информацией по этому вопросу.

К тому же чудеса случаются… некоторым кошкам удается вырваться из этого порочного круга. При мысли о приютских животных я всегда вспоминаю о Гудини! Несколько лет назад я побывал в одном парижском приюте, настолько прекрасном, насколько необыкновенно преданный своему делу персонал работает в нем. На каждой собачьей клетке висит карточка с историей и поведенческими характеристиками животного, а в крыле для кошек, к своему удивлению, нахожу целое отделение для кошек с серьезными и заразными вирусными заболеваниями. На вопрос зачем это, получаю ответ менеджера: «О, да с ними не так уж и сложно. У нас есть целая «клиентская база» для таких кошек. Некоторые люди говорят: „Дайте мне кошку, которую никто не забирает по причине болезни, я живу в отдельной квартире и у меня нет других животных, она может быть хоть сто раз носителем любого кошачьего вируса. Я буду о ней заботиться и обеспечу самые хорошие условия жизни“». Вот так то, что могло бы стать непреодолимым препятствием, становится своего рода инвестиционным активом. Едва я оправился от удивления, одна из сотрудниц сказала мне: «Осторожно, за этой дверью Гудини! Подойдите тихонько к дверному окошку и увидите, что он уже на низком старте и готов сбежать». Когда я почти бесшумно подкрался к двери, передо мной предстал образ кота, всерьез замышляющего побег.

Гудини бесчисленное количество раз ускользал от своих опекунов, он был грозой новичков и предметом восхищения опытных работников. Как только кот слышал приближающиеся шаги, он тут же прятался в слепую зону, а стоило двери приоткрыться, Гудини мгновенно оказывался снаружи. Поскольку он был очень умен, то никогда не стартовал с одной и той же точки. Я даже представил, как он, слившийся со стеной тонкий лист папиросной бумаги, стоит наготове, чтобы протиснуться в самую мизерную щелочку…

Конечно, Гудини не страдал от депрессии, но далеко не все кошки отличаются свободолюбивым и сильным характером, как у Мотылька или «короля холодильника», капитана Вирджила Хилтса, которого блестяще сыграл Стив Маккуин в «Большом побеге»[19]. Гудини никогда не сдавался, он был ярким доказательством тезиса о том, что все плохое не вечно, но, чтобы пережить изоляцию и не покориться судьбе, необходимо обладать исключительными способностями к сопротивлению, стойкостью и неисчерпаемым запасом надежды. С тех пор я о нем больше не слышал, но по-прежнему помню…

Нет, я не считаю, что кошек можно брать только у заводчиков или из приютов. Запрещать ответственным владельцам иметь потомство от их домашних кошек, цивилизованных, уживчивых с собаками, другими кошками, кроликами, детьми, было бы серьезным нарушением свобод и контрпродуктивно с научной точки зрения.

Кошки живут с нами, но при этом их нельзя в полной мере назвать одомашненными…

Несомненно, именно на этом аспекте базируется интерес к ним человека, и как точно заметил Виктор Гюго в эпиграфе к этой главе, взять кошку в свой дом – значит впустить в него дикого зверя. Иначе говоря, вступить в контакт с другим существом, одновременно таким близким и таким непостижимым. Писатель Батист Моризо [6] пишет об этом так: «Стоит открыть глаза, сразу понимаешь, что существо, представшее перед ними, является одновременно инопланетянином и близким родственником». Это истинная правда! Вот они, наши любимые домашние кошки, предсказуемые, дружелюбные и трогательные, но все меняется по щелчку пальцев, и поведение их перестает поддаваться каким-либо логическим объяснениям…

По опыту моего наблюдения за такого рода изменениями в поведении, напоминающими сейф о пяти замках, которые невозможно взломать, я подготовил для вас пять ключей, по одному в каждой из пяти глав, и надеюсь, что они помогут вам достичь понимания кошачьего племени в целом, и в особенности того их представителя, с кем вы общаетесь ежедневно.

Кошки – настоящие чемпионы в том, что может происходить одновременно…

Действительно, редкому представителю животного мира удавалось довести до совершенства парадокс сочетаемости двух диаметрально противоположных особенностей своего поведения: одновременно быть эффективным и грозным охотником, но в мгновение ока переключаться на стратегию защиты от предполагаемого хищника или угрозы.

Описанную далее сцену я наблюдал в своем саду. Эти несколько секунд многому меня научили, а учителями стали наша молодая кошечка Чикита (без сомнения, одна из моих лучших наставниц) и кролик породы карликовый баран[20], который очень любил резвиться на газоне. Чикита, которой тогда было всего четыре месяца, увидела кролика Овсянку, гуляющего по травке… Припала к земле и начала красться, как львица к антилопе в саванне, с подветренной стороны. Кролик, весивший в три-четыре раза больше котенка, за плечами которого уже был опыт общения с несколькими кошками, краем глаза заметил ее приближение. Овсянка опередил Чикиту, уже приготовившуюся к прыжку, и ситуация приняла совершенно другой оборот. Теперь уже кошка вынуждена была уносить ноги от представшей перед лицом угрозы. Чикита всю свою жизнь была олицетворением уравновешенности, и этот эпизод не стал для нее травмирующим, а всего лишь продемонстрировал ее потрясающую способность моментально переключаться: быть искусным охотником, в любой момент способным защититься, если сам становишься предметом охоты, учитывая скромный размер. В этом кошки похожи на секретных агентов: их лицензия на убийство также подразумевает, что они сами могут быть убиты…

Эта, казалось бы, банальная жизненная зарисовка, иллюстрирует истинную природу кошек. Они наделены всеми особенностями поведенческого репертуара хищника, но в то же время всеми адаптационными инструментами его добычи. Именно это делает их столь сложными, интересными и уникальными. Мне это немного напоминает игровое поле лото. Предположим, что у хищника 20–25 основных форм поведения, у жертвы примерно столько же. Затем представим, что примерно из десяти основных типов личностей каждое животное получает один тип в результате случайной комбинации генов (которые мало что говорят о виде, но многое о происхождении и самой особи). Таким образом, получившаяся комбинация и 5 основных форм поведения, которые определяют так называемый доминирующий поведенческий фенотип этого животного, то есть его индивидуальность, по сути является розыгрышем 5 моделей поведения из 49 (или 50), присущих добыче и хищнику, плюс особенности личности самого животного. Это дает чуть более 20 миллионов вероятных комбинаций. Поэтому каждая кошка уникальна, и это знает каждый, кто держал в доме одновременно несколько усатых. У Чикиты, которая многому меня научила, от эмпатии до двойственной природы хищник-добыча, было три котенка: рыжий Рон, полосатый Гарри и черепаховая Гермиона. Они были абсолютно разными, и поведением отличались кардинально. Дочь уравновешенной мамы, сестра двух спокойных и смелых котиков, Гермиона всегда была пугливой. Она жила с нами и со своей матерью в полной безопасности. И все же… она всегда выглядела так, будто ей угрожает большая опасность. Конечно, Чикита была чересчур заботливой матерью. Судя по всему, если дистанция между матерью и котятами слишком мала, процесс их развития затормаживается, и в итоге животное вырастает менее зрелым эмоционально и менее независимым. В любом случае эти три котенка и их мать (мы не имели чести знать отца) продемонстрировали очень широкую палитру кошачьего поведения и имеющую место быть корреляцию между характером котенка и семейной генетикой.

Каждая кошка уникальна и неповторима, но каждая из них формируется под влиянием притяжения обоих полюсов. Многие расстройства кошачьего поведения возникают из-за обострения поведенческих особенностей, присущих статусу добычи, но и внутренний хищник способен пагубно повлиять на их жизнь. Вспомните хотя бы Нугу и последствия, к которым привели ее бесконтрольные игры: то, что для нее было просто игрой, оказалось травмоопасным и даже угрожающим здоровью ее хозяйки. Игра для кошки всегда является обучением или повторением жизненно важных моделей поведения. Когда кошка играет в хищника, она превосходно имитирует последовательность действий, но при том (в этом заключается сам принцип игры) никогда не должна забывать, что это «понарошку» – использовать всю мощь когтей и клыков неприемлемо.

Наиболее часто это связано с окружающей средой, в которой отсутствует хотя бы минимальный набор стимулов. А для кошки роль хищника, будь то даже охота за игрушкой, является основополагающим фактором, способствующим ее благополучию и высокому качеству жизни. Чем больше качественная разница между средой, в которой изначально развивалась кошка, и средой, в которой кошка живет в данный момент, тем более выраженными будут симптомы.

Люцифер – милый черный котенок, которого Угетт подарили внуки, чтобы заглушить ее горе от потери кошки Мину. Они забрали Люцифера из приюта, куда он попал после двухнедельного выживания под крышей начальной школы.

Так Люцифер попал в дом Угетт. Она простилась с Миной несколько месяцев назад, ей было очень тоскливо, но заводить нового питомца она не хотела: Угетт ведет достаточно уединенный образ жизни, по ее мнению, лишенный каких-либо стимулов для развития кошки. В основном Угетт каждый день сидит за столом и занимается мелкой ручной работой: шьет, делает гобелены, вечно колдует со своими иглами, а также делает бесконечные записи и оплачивает счета. В общем, ее образ жизни таков, что рано или поздно они с котом обязательно окажутся у меня на консультации.

Люцифер любит запрыгнуть на стол, затаиться и резко наброситься на руки Угетт, которая в этот момент держит в руках иглу или ручку. Сначала она воспринимала его проделки с юмором, принимала за игру, чем это, по сути, и было, но очень скоро ее руки начали серьезно страдать от этих нападений, и ситуация требовала немедленного вмешательства. Как только хозяйка приняла меры и дала физический отпор своему коту, произошла эскалация конфликта между Угетт и Люцифером, и его выходки стали еще более агрессивными.

Фактически, Люцифер живет в среде, не обеспечивающей ему даже минимума стимулов, необходимых для уравновешивания его внутренней природы добычи и хищника. Поэтому свою хищническую сущность он может проявлять только в процессе взаимодействия с лодыжками и руками Угетт. Все хозяева кошек, склонных к такому поведению, рассказывают приблизительно одно и то же. Они хорошо знают места, где может затаиться их питомец, чтобы стремительно наброситься и атаковать своего хозяина. Поначалу это будет неожиданностью, но постепенно домашние перестают удивляться, заметив кошку, например, за ножкой комода в коридоре. Стоит лишь попытаться пройти мимо, как этот домашний тигр выпрыгивает из засады, хватает передними лапами за ноги, кусает, а иногда даже яростно молотит по ним задними лапами.

То же самое происходило и с Угетт: в тот момент, когда она садилась за шитье, гобелены или бралась за письма, Люцифер стремительно нападал и больно кусался. Поскольку в предложенной среде обитания у него не было возможности проявить свои охотничьи инстинкты, он направлял их на единственную доступную мишень – Угетт.

Надо признаться, что это немного притянуто за уши или кошачьи усы! Тем не менее очевидно, что любое движение в среде, лишенной других стимулов, является идеальным спусковым крючком цепи реакций хищника для кошек. Таким образом, эти нападения являются прямым следствием обедненного ареала жизни. Раньше это называлось неврозом кошки в замкнутой среде, так как причиной расстройства зачастую становился переход из открытой среды обитания, в которой кошка могла свободно охотиться, в закрытую, в которой охотиться было уже невозможно.

На этом моменте следует заострить внимание, чтобы моя позиция стала более понятной. Все вышесказанное совершенно не означает, что живущая в доме кошка не может быть достаточно эмоционально уравновешенной. Для этого у нее должно быть вдоволь игрушек, на которые можно поохотиться, или самой побыть добычей. Но еще важнее обеспечить те же условия новому животному, которое окажется в кашей квартире после. Это сильно облегчит процесс адаптации. Вполне очевидно, что кошке, привыкшей охотиться в естественной среде, будет труднее адаптироваться к замкнутому помещению.

Студентка нашего факультета психиатрии в рамках своей научной работы провела очень интересное исследование [7]. Мы хотели проверить вполне разумный и популярный среди многих ветеринаров и педагогов тезис о том, что доступ на улицу и свободный выгул снижают частоту поведенческих расстройств.

Уже тогда эта идея казалась нам сомнительной, но из-за отсутствия точных данных делать какие-либо выводы было затруднительно.

Исследование было довольно обширным – в нем участвовали более 350 котов и кошек из 9 ветеринарных клиник. Это исследование показало, что у животных, имеющих возможность свободного выгула, наблюдаются те же поведенческие расстройства с той же частотой, что и у не имеющих доступа к улице кошек.

Две основные жалобы были связаны с приучением к туалету или с проявлениями агрессии. По статистике, количество подобных жалоб одинаково как в отношении живущих на улице кошек, так и в отношении животных с ограниченным доступом к свободному выгулу или вовсе без него. Были отмечены некоторые различия в определенных поведенческих моделях, связанных, в частности, с употреблением проточной воды. Классика жанра для наших домашних усатых питомцев: они упорно сидят у водопроводного крана в ожидании, когда же их человек откроет его и даст им напиться проточной воды. В наше время эту проблему помогают решать специальные питьевые фонтанчики для животных. Почти пятнадцать лет назад потребность в доступе к проточной воде была более выражена у кошек, живущих в ограниченном пространстве квартиры, чем у имевших выход на улицу, где они быстрее и проще могли удовлетворить эту потребность.

По двум основным показателям, агрессивной реакции на раздражители и нечистоплотности в виде мочеиспускания в непредназначенных для этого местах или привычки метить территорию, данные были вполне сопоставимы. Разница была лишь в том, что владельцы домашних кошек спокойнее относятся к уборке за своими питомцами, нежели те, чьи питомцы привыкли справлять нужду на улице.

Вернемся к Люциферу.

Ежедневно ближе к вечеру или с наступлением темноты (по наблюдениям Угетт), он хищно набрасывается на руки хозяйки, которая принимает кроворазжижающие препараты, поэтому это угрожает ее здоровью. Угетт сокрушается: «Мне очень нравится этот котенок. Я точно знаю, что он хочет играть, но не понимаю, почему он все время причиняет мне боль». То, что раньше называлось «тревожным расстройством замкнутого пространства кошек», сегодня называется термином «аплутобиотопатия». Это означает, что биотоп, то есть среда обитания кошки, играющий огромную роль в появлении поведенческих расстройств кошачьих, не обеспечивает животному ведение полноценного образа жизни. Кошка, лишенная стимулов, обеспечивающих ее эмоциональное равновесие, сама себе их придумает. То есть начнет видеть их в самых незначительных и, на первый взгляд, совершенно безобидных манипуляциях, например в движении ручки, иглы или даже ходьбе в тапочках. Конечно, люди, контактирующие с таким животным, будут стараться избегать его нападок и в большинстве случаев захотят его наказать. Кошка ответит постепенным наращиванием агрессивного поведения. Как только она будет наказана, ее отношения с хозяином ухудшатся, станут более натянутыми, агрессия возрастет. Но больше всего пострадает ее связь с человеком – она ослабеет, исчезнут гармоничные отношения между двумя антагонистами. Ситуации, похожие на историю Люцифера и Угетт, требуют вмешательства ветеринара. Если их возникновение, как это было описано выше, связано с неблагоприятной средой обитания, патологическое поведение проявится очень быстро. Специалист сможет выявить у животного тревожное расстройство, в большинстве случаев продуктивное, то есть сопровождающееся нежелательными поведенческими реакциями, такими как проблемы с туалетом, агрессия или подавленное тревожное или даже депрессивное состояние, которое можно наблюдать у приютских кошек, чья среда обитания не обеспечивает им достаточное количество стимулов.

У сотрудника, ежедневно выполняющего монотонную работу или подвергающегося притеснениям на службе, скорее всего разовьется патологическая тревожность или депрессия, от которых невозможно излечиться, просто убрав провоцирующие факторы, – человеку придется пройти курс терапии. Кошки, живущие в похожих условиях, также нуждаются в экологичных методах реабилитации, то есть не только в обустройстве биотопа в соответствии с требованиям их вида, но и в медикаментозном лечении, в основном для восстановления их сенсорного гомеостаза[21], эмоционального равновесия и физического здоровья.

Очень важно не забывать об этом – вспомните Угетт! Она говорит как большинство пожилых людей, столкнувшихся с подобными трудностями: «Я знала, я слишком стара для этого. Не надо было заводить новое животное. Я больше не могу дать ему то, в чем он нуждается». Это неправда! Повторю еще раз: даже в замкнутом помещении можно обеспечить кошку всем необходимым, например трехмерным пространством, включающим когтеточку и многоуровневый кошачий комплекс, по которому она сможет лазать. Эти приспособления не решат всех вопросов, но точно повысят качество жизни животного.

В любом случае лечение должно быть комплексным.

Первое и самое важное – помощь хозяевам в понимании сложившейся ситуации в целом. Хозяин, владелец и друг кошки, должен понимать, что с ней происходит. Поэтому мы начали с подтверждения того, о чем говорила сама Угетт: среда обитания Люцифера нуждается в обогащении, но это не потребует больших финансовых или физических вложений.

Второй, не менее важный момент, – это необходимость создать атмосферу взаимопонимания как с хозяином, так и с кошкой. Не знаю, нападали ли или охотились ли на вас когда-нибудь кошки, но поверьте, что это неприятно и больно. Даже если ее действия больше похожи на игру, чем на агрессию, вы все равно будете чувствовать себя в опасности. Особенно это касается пожилых людей, как Угетт, принимающих кроворазжижающие препараты, увеличивающие риск осложнений от ран, нанесенных кошачьими когтями. Отнестись к Угетт с пониманием – значит признать, что она расстроена и испытывает определенные опасения. А также незамедлительно донести до нее, что, какими бы «добрыми» ни были намерения Люцифера, нельзя позволять ему нападать! В данном вопросе трудность часто заключается в спорах вокруг необходимости наказания. Угетт, как и многие наши клиенты, убеждена: животное должно быть наказано, иначе не поймет, что совершило проступок.

Первое, что рекомендуют поведенческие терапевты, – прекратить наказания. К ним относятся не только физические наказания, но и крики с угрозами. Насилием ничего не решить, оно всегда только усугубляет ситуацию. Эта проблема достаточно сложна: наши социальные и образовательные нормы, особенно для людей определенного возраста, веками основывались на наказании и репрессиях. У собак, лошадей и детей модели обучения всегда строились на наказании: удар линейкой по рукам школьника, удар хлыстом всадника по крупу лошади или палкой по холке собаки, именно поэтому кошки так долго считались неспособными к обучению. С кошками эти методы не работают: стоит один раз причинить им боль или сильно напугать – мы еще вернемся к этой теме чуть позже, – ваши отношения могут быть испорчены раз и навсегда. Что же получается – им нужно запрещать, не наказывая, но как это сделать? Существует ли способ предотвратить нападения, не прибегая к болезненным наказаниям или запугиванию? Решение есть, и оно называется прерыванием (способ остановить нежелательное поведение без вызывающих отвращение и ужас действий или жестокого обращения). Например, можно просто направить струю воздуха или воды на приготовившуюся к броску кошку: никакой опасности или сильного испуга это за собой не повлечет. Вот почему, если вы вдруг окажетесь в гостях у моих клиентов, особенно из окрестностей Тулона, то обнаружите милых дедушек и бабушек, разгуливающих по квартире с водяным пистолетом в кобуре, как у короля вестернов Джона Уэйна. В момент, когда кошка готовится атаковать, выпрыгнув из укрытия, ее потенциальная жертва выхватывает свой водяной пистолет, пульверизатор или баллончик со сжатым воздухом для прочистки клавиатуры и делает короткий пшик. Этот звук очень похож на угрожающее шипение кошки и является для нее абсолютно понятным сигналом, не причиняющим при этом боли и не вызывающим беспокойства. Таким образом, мы снижаем риск нападения на человека, одновременно перенаправляя энергию хищника на игрушку, перышко или удочку-дразнилку, на все, что угодно, способное спасти хозяйские ноги, и не препятствуем проявлению характерного поведения. Постепенно травмы станут реже, и необходимость в наказании отпадет. Страх животного и человека рассеется, между ними восстановится гармония, и кошка сможет остаться в доме своего человека. Ведь если этого не произойдет, она рискует оказаться брошенной по совету детей или врачей, считающих ее присутствие угрожающим здоровью пожилого человека.

В случае с Люцифером и Угетт мы начали с уменьшения частоты агрессивных импульсов и терапии тревожного состояния кота. Этот подход требует согласия на медикаментозное лечение. Сегодня для этого у нас в арсенале есть целый ряд средств, некоторые из которых особенно эффективны для кошек.

Некоторые из них отпускаются без рецепта, например феромоны, биодобавки или ароматерапия. Иногда приходится прибегать и к психотропным препаратам, но строго по назначению ветеринара. Существуют лекарственные средства для животных, но в отдельных случаях приходится прибегать и к человеческим.

Ветеринарам повезло: они могут корректировать дозировку в зависимости от тяжести симптомов и сложности обращения с кошкой. Решение всегда можно найти!

Но порой мы все еще сталкиваемся с сопротивлением. Иногда хозяева не могут увязать образ кошки, которая живет как хочет, с необходимостью влить в нее «свои же капли», чтобы избежать всплесков эмоционального поведения. К счастью, ситуация довольно быстро меняется в лучшую сторону. Кошачья медицина добилась огромных успехов во всех областях: кардиологии, дерматологии, инфекционных заболеваниях и так далее, психиатрия тоже не отстает.

Люциферу я назначил психотропное средство, которое успешно подавляет импульсивность, и проследил, чтобы Угетт могла ему его давать. Она полна оптимизма на этот счет: «Он спокойно относится к приему лекарств… Именно поэтому мне было непонятно, почему временами он становился таким злым, но все наконец встало на свои места… А теперь подскажите мне, какой комплекс для кошек вы могли бы посоветовать приобрести?» Благодаря лекарству, импульсивность и тревожность кота обязательно уменьшатся. Также крайне необходимо параллельно с лечением начать обогащать окружающую среду питомца.

Мы с Угетт подобрали комплекс, который подходил по размерам для ее квартиры, а также отвечал всем заявленным требованиям. Водяной пистолет Угетт заменила на свой пульверизатор для растений, ибо ей не очень хотелось играть в ковбоев и индейцев. А затем мы предложили Люциферу кучу приманок для хищников, прицепив их к палочке-дразнилке, перьев и маленьких плюшевых мышек. Важно найти то, что действительно доставляет удовольствие конкретному животному. Усатый зверь должен получать удовольствие от погони за предметом и восполнять базовую потребность этого маленького хищника в охоте.

Угетт выполнила все требования. Она не хотела расставаться со своим другом с грозными когтями и зубами, и одновременно компаньоном, который приходил по вечерам и ложился рядом, или внезапно запрыгивал на колени, сворачивался клубочком и некоторое время тарахтел как дизельный мотор, прежде чем вернуться к своим кошачьим играм.

Два месяца спустя Люцифер уже не царапал хозяйку до крови. Он превратился в игривого, веселого и озорного кота, у которого в доме была масса укромных местечек, и Угетт этому безумно радовалась. Они оба прекрасно поладили. Люцифер – яркое подтверждение того, что психотропные препараты не меняют личность индивида, но позволяют – в данном конкретном случае – контролировать и подавлять чрезмерную импульсивность. Угетт тщательно следит за режимом питания своего кота (минимум шесть раз в день), играет с ним и поддерживает сбалансированный образ жизни. Через три месяца мы смогли начать плавный процесс отмены препарата. Через шесть – Люцифер перестал принимать лекарства. Квартира Угетт к тому моменту была полностью обустроена так, чтобы удовлетворять потребности питомца, которому удалось восстановить свой гомеостаз и способность к адаптации. Люцифер научился гораздо лучше контролировать свои когти, и он по-прежнему демонстрирует способности хищника, но только на предназначенных для этого объектах. Он также научился принимать во внимание Угетт и ее искусное владение пульверизатором, которые сводили на нет все его попытки выскочить из засады. Более того, спустя несколько недель необходимость ходить по квартире с пульверизатором наперевес вовсе отпала. Короче говоря, их жизнь наконец-то обрела гармонию, и лечение было прекращено, а Угетт теперь прекрасно понимает, что, если «нападения» вдруг повторятся, все можно будет исправить. А также Угетт не преминула поделиться этой информацией с окружающими. А еще она радостно поведала мне, что прочитала лекцию своему врачу, посоветовавшему бросить кота, что существуют другие решения проблем, более гуманные к животным и уважительные по отношению к ним.

Не все истории заканчиваются одинаково хорошо (взять, хотя бы, ситуацию с Нугой), но наши удачи помогают продолжать крестовый поход за гармоничное сосуществование и взаимное уважение между людьми и животными.

Некоторые из наших пациентов и их экстраординарных хозяев преподают нам особенно значимые уроки: их миссия – научить нас фундаментальным основам врачебной практики, наша – придумать новые способы лечения и ухода. Кошка Прима исполнила главную партию в моем умении обращаться с кошачьими, а вот Нугатин и Катрин стали важной вехой в моем умении излечивать аффективные расстройства этих животных.

В то время я имел общую ветеринарную практику в Тулоне и один-два раза в месяц по четвергам, в свой выходной, отправлялся на выездные консультации по ветеринарной психиатрии в Ниццу. В основном я принимал в клиниках, но иногда, в особых случаях, выезжал на дом.

Однажды в августе, в прекрасном районе Музыкантов, я познакомился с Нугатин, молодой сиамской кошечкой с очень своеобразным поведением.

Дело было очень давно, Нугатин уже нет с нами, но некоторые эпизоды этой истории прочно отпечатались в моей памяти. Вся семья, во главе с Катрин, поведала мне о многочисленных напряженных моментах и неожиданных нападениях, причем при совершенно определенных обстоятельствах.

Я застал эту кошку в ее «плохой период», за последние несколько дней она нападала на хозяев много раз. Стоило мне сесть за кухонный стол, как через несколько минут Нугатин запрыгнула мне на колени, а Катрин предупредила: «Будьте осторожны, малейшее движение может спровоцировать атаку». Некоторым клиентам доставляет особое удовольствие предостерегать ветеринара и заставлять бояться их питомца, но не в этом случае. Молоденькая кошка, сидящая у меня на коленях, вибрировала, как натянутая струна, и я понимал, что угроза совершенно реальна. У меня в практике был похожий случай, когда во время обострения кошка забиралась на полку с посудой над столом, и даже малейшее движение могло спровоцировать ее на атаку. Тогда отец семейства произносил: «Никому не двигаться, положить столовые приборы на стол и не шевелиться». В этой семье уже случались нападения с серьезными последствиями, и все знали, что только полная неподвижность может помочь избежать их.

Нугатин была не так опасна, но ее атаки доставляли не меньше беспокойства.

Кто никогда не жил с питомцем, страдающим аффективным расстройством, вряд ли сможет это понять. Классический совет, который дают окружающие в такой ситуации, – избавиться от кошки, а значит, и от опасности. В некоторых случаях это единственный выход, но случай с Нугатин и многими другими ее соплеменниками свидетельствует о том, что есть и другой путь. Естественно, он требует терпения и осторожности. Ведь Нугатин страдает биполярной дистимией.

Несложно представить, скольких усилий требуется от членов семьи, чтобы оставить такое животное в доме. При условии отсутствия лечения, конечно. К счастью, методом проб и ошибок, найден ряд лекарств, оказывающих умеренный, но устойчивый эффект. Животное, страдающее биполярной дистимией, полностью и окончательно излечить пока невозможно. Повышенная чувствительность и риск эмоциональных всплесков все равно сохраняются. Тем не менее, если мы имеем дело со средней степенью выраженности симптомов, а семья дает согласие, мы начинаем проводить терапию. Наша задача – обеспечить большую предсказуемость. Несмотря на то что поначалу действия кошки кажутся непредсказуемыми, обычно не доставляет особого труда определить так называемую фазу ауры, то есть характерные признаки приближения кризиса и того, что животное вот-вот станет опасным. В этот момент его невозможно контролировать или подчинить своей воле. Речь идет исключительно о том, чтобы изолировать питомца, заперев его в комнате без какой-либо зрительной или слуховой стимуляции, и укрыться самим, что позволит снизить тяжесть последствий, как в случае эпилептического припадка. На самом деле симптомы их очень схожи: в том и другом случаях приступ могут усугубить множество внешних факторов. Без сомнения, одной из величайших медицинских ошибок прошлого века является разделение неврологии центральной нервной системы и психиатрии: у обеих один и тот же орган-мишень, и порой граница дисциплинами стирается. Однако психоанализ разграничил тело и разум, а ведь еще не так давно эта область медицины называлась нейропсихиатрией[22], и важность ее нельзя недооценить. К нашей великой радости, отсутствие речи у животных защитило ветеринарию от этой пагубной тенденции, но мы никогда не забываем о тесных связях между мозгом и другими органами, но это уже другая история…

Сама дисциплина и способы терапии подобных тяжелых расстройств находились в зачаточном состоянии, когда я впервые увидел Нугатин. Катрин, ее хозяйка, была очень терпелива не только по отношению к своей кошке, но и к ветеринару, то есть ко мне, искавшему выход и делавшему все возможное, чтобы найти лечение и сделать возможной их дальнейшую совместную жизнь. Истинная радость – наблюдать, как после успешной диагностики и установления диагноза значительно снижается тревога хозяев! Теперь они понимают, с чем имеют дело. Неизвестные симптомы и проявления обретают черты конкретного заболевания, поразившего их питомца. Совсем недавно, во время первой волны самоизоляции из-за пандемии, я получил невероятный жизненный урок от одной женщины, попросившей о телефонной консультации, потому что никто другой не соглашался помочь ее собаке, страдающей биполярным расстройством. Оказалось, эта женщина работала медсестрой в отделении психиатрии и во время нашего разговора сказала: «Я знаю, кажется, я знаю, чем болен мой питомец, но каждый раз, когда я говорю об этом, слышу один ответ: есть только одно решение – усыпить. Вы представляете! А если бы мы поступали так же с людьми, если бы мы отправляли на эвтаназию всех пациентов с биполярным расстройством?.. Я отказываюсь верить, что с другими живыми существами нельзя обращаться так же, как с людьми».

Я полностью разделяю это мнение. И прекрасно знаю, что моя позиция может шокировать тех, кто считает, что между животными и человеком лежит огромная пропасть, и они не заслуживают такого же к себе отношения. Для некоторых людей сама идея консолидации видов в лечении психических заболеваний неприемлема по философским или религиозным причинам. Оставим это на их совести: меня шокирует совсем другое.

Порой мы сталкиваемся с чисто техническими сложностями, у нас не хватает средств, знаний, методов, позволяющих справиться с тем или иным расстройством, а в случае опасности, реальной угрозы для семьи, бываем вынуждены сдаться, переставая в этот момент быть человеком, призванным защищать животное. Но все же, с согласия семьи, нам нередко удается опробовать тот или иной вид лечения. Так было с Нугатин.

В то время мне на тестирование попал препарат, который, как предполагалось, обладает тиморегуляторным, то есть регулирующим настроение, действием. Нашей целевой группой были собаки с тревожными расстройствами. Хотелось бы подчеркнуть, что в ветеринарной фармацевтике существует крайне мало медикаментов, разработанных исключительно для кошек, не говоря уже о психотропных препаратах. Нам остаются только наши экспериментальные исследования, публикации экспертов и, в первую очередь, согласие хозяев кошек, которые – в качестве жеста доброй воли и последней надежды – позволяют нам сворачивать с проторенных путей.

Поэтому с согласия Катрин я опробовал на Нугатин новый препарат, тиморегулятор, анксиолитик, нейропротектор, не давая при этом никаких гарантий.

Я был не первым, кто пытался помочь Нугатин. Ветеринары общей практики, которые лечили ее, в то время были одними из немногих специалистов, интересовавшихся поведенческими расстройствами, и они уже опробовали несколько медикаментозных подходов. Бензодиазепины и морфолины либо не давали никаких результатов, либо, наоборот, усугубляли состояние в момент обострения.

Демонстрируемые кошкой симптомы поражали воображение: волна ужаса (синдром перекатывающейся кожи, или RSS), подергивание хвостом (во время припадков хвост начинает сильно биться), асоматогнозия[23] (очень часто эти кошки перестают узнавать свой хвост и нападают на него).

Такие приступы вызывают стойкие страдания питомца: кошки не могут этого сказать, но, поверьте, в эти моменты им тяжело не только физически, но и морально.

Как только диагноз установлен, становятся понятны механизмы, лежащие в основе приступов, и с этого момента человек больше не испытывает чувства вины, ибо знает, что у его питомца не зависящее от него душевное расстройство, и ему можно помочь, не неся на плечах бремя ответственности за его появление. Например, семья Нугатин незадолго до ее появления в доме потеряла другого питомца, а однажды Катрин с тревогой сказала: «Из-за этого мы слишком сильно ее опекали». В своей книге «Рискуя полюбить» [8] я уже касался важности проблемы того, как новая собака или кошка становятся суррогатом ушедшего недавно животного. Но никогда до того момента я не наблюдал спровоцированной этим биполярной дистимии! В данном случае чувство вины выросло из ложной причины, состояние Нугатин было спровоцировано только ее болезнью…

Ей было предложено так называемое гуманное лечение: препарат выпускается в больших таблетках, которые кошке трудно проглотить, но Катрин и ее семья в итоге справились с этой задачей. Часто этот фактор становится непреодолимым препятствием, но за годы практики я усвоил, что сильная мотивация позволяет преодолевать многое и резко повышает изобретательность хозяев таких животных, даже если они сталкиваются с активным противостоянием со стороны питомцев.

Нугатин проходила свой курс лечения, и ей становилось лучше. Но расслабляться не стоило, она не излечилась полностью. Появление в доме нового человека, внучатой племянницы, через несколько дней спровоцировало новый приступ, хотя всем казалось, что все наладилось. Во время одного из контрольных визитов Катрин произнесла такую фразу: «Раньше это было несовместимо с жизнью, сейчас все стало вполне терпимо». Конечно, кто же не любит громких заявлений о больших победах, но в случае с диагностированным психическим расстройством даже такая малость вселяет большую надежду. Ведь это означает, что мы отвоевали у болезни право продолжать лечение, искать более оптимальные способы его проведения для обеспечения высокого качества жизни кошки и ее семьи.

До меня еще долго доходили вести от Нугатин: она прожила всю свою кошачью жизнь с болезнью, взятой под контроль, окруженная заботой, пониманием и любовью ее семьи, и отблагодарила им тем же. Если та самая медсестра когда-нибудь прочитает эти строки, я хотел бы вселить в нее уверенность, что все больше и больше людей разделяют нашу точку зрения: мы не знаем, как вылечить все болезни, но это не мешает нам лечить, наблюдать и поддерживать нормальное качество жизни тех питомцев, у хозяев которых порой опускаются руки.

В этой главе мы разобрали все стимулы и раздражители, подпитывающие хищническую природу кошки. Некоторые проблемы довольно просты и могут быть решены обычным обогащением окружающей среды и смягчением эмоционально напряженного состояния пациента, другие требуют более комплексного лечения, либо с позиции дефицита самоконтроля, либо потери контакта с реальностью. Но даже в сложных случаях мы можем добиться не гарантированных, но вполне реальных результатов!

Итак, вот наш дом, в нем живем мы и наш с таким трудом обузданный хищник, который периодически превращается в дикое животное. Тем не менее нам нравится жить и контактировать с ним, и в подавляющем большинстве случаев мы не хотим отказываться от этого удивительного сожительства. Делить свой дом с одной или несколькими кошками – значит принимать их инаковость, ежедневно доказывать, что даже очень разные существа способны жить в гармонии, если научатся принимать особенности другого и организовывать совместный быт, чтобы даже самый маленький уголок общего пространства всегда служил местом, где испытываешь настоящую радость встречи с близкими.

Найти друг друга – значит научиться органично разделять жизненное пространство. В этом и заключается суть второго этапа нашего путешествия, второй ключ к разгадке царства кошек: гармонизация среды обитания, возможность обустроить ее по их вкусу с соблюдением нескольких фундаментальных требований – вот что составляет основу их эмоционального равновесия.

Как несложно догадаться, несоблюдение этих простых правил является причиной многих поведенческих расстройств наших усатых друзей.

По словам ее хозяйки Кароль, Пуша – истинная принцесса.

Они живут в квартире в одном из районов Парижа, куда периодически приезжает пожить дочь Кароль. Их совместная жизнь полна нежности и гармонии. Пуша любит вздремнуть на кровати своей хозяйки или в шкафу. Она очень чистоплотна, все свои потребности справляет строго в лоток.

И вот наступает пандемия и вынужденный период самоизоляции. Чтобы он прошел более комфортно, Кароль решает провести его на юге страны в доме своих родителей. В нем гораздо больше места. Туда же приезжает дочь, а еще сын с девушкой и приятелем. А через несколько дней, к большому огорчению Кароль, которой было очень важно сохранить порядок в родительском доме, Пуша перестает ходить в лоток – она описала кровать, затем диван и кресло.

Принцесса превратилась в замарашку.

У ее хозяйки было только одно, вполне разумное объяснение: у кошечки «стресс» из-за спешного переезда. Присутствие в доме новых людей только усугубило ситуацию. Со слов хозяйки, ее сын не является близким человеком для Пуши, и она не чувствовала себя в безопасности. Тем не менее дальнейшая беседа не выявила признаков развития тревожного расстройства, а нечистоплотность Пуши была не чем иным, как простым хождением в туалет в неположенном месте, а не желанием пометить территорию.

Остановимся на этом вопросе подробнее, так как эта информация очень важна для правильной постановки диагноза.

Жалоба клиента на нечистоплотность кошки по существу ни о чем нам не сообщит – требуется собрать больше информации о животном.

С помощью простой анкеты почти всегда можно разграничить желание животного справлять нужду в неположенном месте от желания метить территорию.

Справляющее нужду животное становится уязвимым: все нужно сделать тихо, точно, и потом замести следы. Метка – это сообщение для других соплеменников, в ней заложено сразу несколько каналов связи.

Необходимость дифференциальной диагностики этих двух состояний носит не только теоретический характер: метка является спутником тревожного расстройства, и необходимо найти его причины. Мочеиспускание в неположенном месте в первую очередь происходит, когда зона, где стоит лоток, претерпела изменения, и с точки зрения вашего питомца она стала непригодна для использования.

Напомню, история Пуши разворачивается во время первой волны самоизоляции, и с ее хозяйкой мы общаемся по видеосвязи. Во время нашего разговора кошка забирается на кресло напротив Кароль и замечательным образом демонстрирует полное соответствие поведению, характерному мочеиспусканию в неположенном месте. Вот оно, одно из неоспоримых преимуществ этого современного способа консультирования, допустимого в строго определенных случаях: оно позволяет наблюдать за поведением, которое в других обстоятельствах нам не удается зафиксировать только со слов хозяев. Я попросил Кароль провести мне видеоэкскурсию по дому, в первую очередь показав зоны отдыха, кормления, наблюдения, взаимодействия, а также расположение лотка.

Посещение ванной комнаты, где поставили лоток Пуши, все объяснило. В спешке переезда никто не догадался взять с собой мешок с привычным для кошки наполнителем. Кароль нашла ему какую-то замену в ближайшем сельском магазинчике, но Пушу он не устроил. Вы думаете, принцесса капризничает? Вовсе нет.

Организация жизненного пространства является ключевым элементом эмоционального равновесия кошек, не подлежащим обсуждению пунктом этологии. Они не будут терпеливо ожидать, пока им принесут то, что им понравится, дезорганизация жизненно важных областей их биотопа выводит кошек из равновесия.

Когда нам удалось найти для Пуши подходящий наполнитель, мы добавили к ее рациону успокаивающую пищевую добавку, чтобы этот сбой в программе не спровоцировал эмоциональный дисбаланс, и чтобы ограничить риск возникновения тревожного расстройства. Кароль даже не успела дать этот препарат своей кошке, и как только в лотке появился привычный наполнитель, нечистоплотность как рукой сняло.

Для того чтобы снова стать принцессой, замарашке потребовалось всего ничего!

В наши дни многие пытаются возвести кошек в разряд царственных особ [1], но это все равно что пытаться сделать из олимпийского чемпиона по дзюдо маленькую балерину. Чем дольше кошки живут рядом с нами, тем больше информации, распространяемой о них, не имеет ничего общего с элементарным уважением к особенностям этого вида: им приписываются человеческие недостатки и качества (антропоморфизм), о них судят, опираясь только на свойственные человеку проявления характера, что придает остальным видам более низкий статус (антропоцентризм).

Именно этих двух ловушек мы постараемся избежать, даже если я порой сам уступлю желанию сделать мир этих прекрасных животных более доступным, сравнив его с нашим. Мы должны всегда помнить фразу Витгенштейна[24] о другом большом животном из семейства кошачьих: «Если бы лев мог говорить, мы бы все равно не смогли его понять». Мы, люди, всегда пропускаем то, что видим, через систему человеческих убеждений, ориентиров и ценностей. Кошки заплатили за это очень высокую цену в те времена, когда за необычное поведение их приравнивали к исчадиям ада и ведьмам, в наше же время их возводят на пьедестал, так как ровно такое же поведение соответствует современными культурными ценностями.

Кошка не царь зверей, но она уже близка к победе (по крайней мере, во Франции и Германии) в битве за популярность среди домашних животных.

Такого нет больше нигде в мире, и, хотя армия поклонников кошачьих огромна и продолжает расти, поразительно то, что во Франции популярность кошек растет именно за счет уменьшения популярности собак.

Тому есть несколько, связанных именно с собаками, причин: я думаю, что закон о так называемых опасных породах и освещение этого вопроса в СМИ ввели многих в заблуждение относительно их реальной опасности и тягу к заведению лучшего друга человека. Хорошая, но не сильно влияющая на ситуацию, новость: вспышка коронавируса оказала впечатляющее воздействие на желание завести собаку. Во многих странах, во Франции в том числе, повышенный спрос на щенков вызвал их нехватку. У щенков в условиях самоизоляции тоже могут возникать поведенческие проблемы, но это уже другая история. Временное и, надеюсь, обратимое снижение численности собак лишь отчасти объясняет демографический скачок у кошек.

Этому вторжению кошек в тихоокеанский регион способствовали два фактора:

• кошка – идеальная тема для обсуждения в чатах;

• кошка прекрасно вписывается в новый образ жизни.

Первая причина чисто эстетическая, и это надо признать: нет ничего прекраснее котенка. Они чемпионы миловидности, звезды интернета и социальных сетей. Иногда это доводит до отчаяния ветеринаров, которые пытаются разнообразить веб-сайт своей клиники научными статьями, не пытаясь вызвать при этом никакого ажиотажа, но даже малюсенькая фотография новорожденных котят обрушивает им трафик. И взрослые особи становятся суперпопулярными. Кто, например, не знаком с историей кошки по кличке Соус Тартар, получившей прозвище Сердитое Лицо. Брат ее хозяйки, Табаты Бундесен, был фотографом и разместил фото ее питомца в сети, которые мгновенно приобрели популярность и стали героями мемов с подписями, соответствовавшими угрюмому выражению мордочки кошки.

Сердитый Кот[25] во всем мире стал символом недовольства и даже презрения, чем позабавил миллионы пользователей интернета. Но это не просто история вирусного распространения изображения, а также впечатляющий пример успешной монетизации. Хотя ее хозяин официально это не подтвердил, но, похоже, Сердитый Кот заработал на рекламе, сопутствующих товарах и исках о плагиате, около ста миллионов долларов [2].

Эта история во многом примечательна: универсальность образа этой кошки, помноженная на миллионы негативно-эмоциональных посланий, нашла отклик в сердцах людей на всех континентах, и это важно. Сердитый Кот – символ насмешек и сарказма.

Помимо этого, меня удивило, что никого не шокировала специфическая внешность этой кошки, отражающая одну из форм карликовости, что, совершенно очевидно, не соотносится с посланием мема и тем более не применимо к миру людей. Невозможно представить себе, что можно задействовать фотографию человека с ахондроплазией в мемах, особенно в Соединенных Штатах, стране, провозгласившей себя глашатаем толерантности, которая зачастую является мерилом уместности юмора. Мемы, эти забавные послания, не высмеивают деформированную мордочку кошки, а передают сообщение, соответствующее ее хмурому выражению, спровоцированному инвалидностью кошки. Эта несчастная малышка (да, это была девочка) умерла в возрасте 7 лет от почечной недостаточности. Меня не шокирует финансовая сторона вопроса (мы уже привыкли к финансовым успехам лидеров мнений из Интернета, и тот факт, что одним из них стала кошка, даже радует), но меня огорчает то, что послания, которые пересылались от ее имени несли в себе негативную эмоцию. Одним из последних, что я увидел спустя долгое время после ее смерти, было: «Доказано. Кошки не являются распространителями Covid, но они бы точно это сделали, если бы могли». Меня, как и большинство, порой забавляют некоторые смешные сообщения, но в то же время мне жаль, что они еще больше компрометируют образ кошки в глазах общества.

Трансформацию кривой численности домашних кошек к численности собак по крайне мере во Франции можно объяснить изменением образа жизни. Вспышка Covid-19 внесла значительные коррективы в нашу жизнь, и от своих коллег я в основном слышал о возрастающем интересе к обоим видам, чем о повальном переселении кошек из приютов во время самоизоляции. Давайте перемотаем время в начало 2020-х, что мы увидим? У многих французов скромное жилье в самом центре города, в котором практически нереально завести еще и собаку, да к тому же закон об опасных породах еще больше испортил их репутацию, что объясняет количественное превосходство кошек. Это буквально вынуждает человека забыть о его стремлении, потребности, необходимости жить рядом с другими видами живых существ, а ведь оно, по сути, почти всегда сулит добрые отношения, наполненные чувством привязанности, нежности и даже любви.

Звучит избито, но существует несколько сотен научных публикаций на этот счет, в том числе данные недавно проведенного мета – анализа, подтверждающие увеличение продолжительности жизни у владельцев собак [3].

О пользе, приносимой кошками, литературы очень мало. Конечно, кошки не требуют особенных физических усилий от своих хозяев и не расширяют круг их социальных контактов, ведь ученые как правило оценивают влияние на самочувствие и настроение через призму межличностных отношений. Человечество имеет за плечами совершенно разный опыт взаимодействия с кошкой и собакой. Это, казалось бы, очевидный факт, но именно он является источником большинства недоразумений. Например, многие исследования искажены данными, которые относятся исключительно к взаимодействию человека и собаки [4]. Люди, приютившие или купившие кошку только потому, что у них нет возможности завести собаку, но имеющие такие же ожидания от совместного проживания с усатыми, могут испытать горькое разочарование.

В любом случае урбанизация значительно поспособствовала увеличению численности домашних кошек. Но почему же Франция единственная страна, в которой существует столь значительная разница между количеством домашних кошек и собак?

С одной стороны, французы выбирают себе питомцев в зависимости от особенностей жилищных условий, но, помимо этого, с учетом своего рабочего графика. Франция – страна с самым большим количеством выходных дней в Европе, и, во всяком случае, до кризиса, сокращение рабочего времени, в часах или днях, способствовало формированию привычки часто отсутствовать дома, уезжать в мини-отпуск, который сложно планировать с собакой (или могут потребоваться дополнительные расходы). В то время как кошке достаточно купить автоматическую кормушку, вычистить перед отъездом лоток, и можно спокойно оставлять свою Мурку на два-три дня без каких-либо серьезных последствий.

Так что кошки не только красивы, но и практичны!

Но будьте осторожны, не стоит сильно рассчитывать на это! У большинства кошек начинают проявляться настораживающие симптомы именно когда их оставляют одних слишком надолго: навязчивое вылизывание до полного облысения, например, на животе или хвосте, проблемы с туалетом, формирование привычки метить территорию и многие другие признаки, указывающие на то, как важно регулярное взаимодействие Мурки с человеком.

Наконец, и это, пожалуй, самый важный аспект, кошки идут в ногу с основными тенденциями нашего времени и являются хранителями определенных ценностей:

• уважения к своему телу (не будем забегать вперед, но это еще один ключ);

• и «коконирования», то есть особого внимания к обустройству жилища, которое должно быть источником покоя и психическим ресурсом. Коконирование сближает нас с кошками, практиковавшими это искусство тысячелетиями.

Кот не особа королевских кровей, но зачастую его отношение к занимаемому жилищу воистину царственное, иерархическое, что невольно навевает мысли о величии и власти. Предлагаю воздержаться от этой некорректной интерпретации образа кота и воспользоваться нашими ключами. Вспомните первый: кошки – это одновременно добыча и хищник.

Теперь у вас есть и второй: их среда обитания имеет огромное значение. Давайте рассуждать по-кошачьи, будем следовать за красной нитью кошачьей логики, которая ведет нас по лабиринту их пушистых голов. Я буду часто просить вас поставить себя на место кошек, мыслить, не как человек, а постараться увидеть мир глазами кошки, осмыслить ее мозгом, пропустить через призму их восприятия и эмоций. Это трудное упражнение, почти невыполнимое. Чтобы воспринимать мир как кошка, нужно видеть, слышать, как кошка, иметь ее обоняние, вибриссы[26] и уметь анализировать получаемую от всех этих органов чувств информацию. Но, потренировавшись, вы все же сумеете поставить себя на место своего домашнего питомца. Возможно, он будет свергнут с трона, но оттого не перестанет быть таким же потрясающим.

Добыча и хищник, оснащенная разным набором чувств и приспособленная к этой двойственности, кошка всегда организует свое жизненное пространство так, чтобы соответствовать требованиям своей двойственной природы: уметь защитить себя и охотиться.

В описываемых мной клинических случаях почти всегда происходит нарушение гармонии между этими двумя полюсами, что создает дисбаланс. Проявляются соответствующие клинические симптомы, кошка показывает неспособность должным образом осваивать свою территорию.

Давайте сразу же уладим вопрос, вызывающий споры в ученой среде. Я буду использовать слово «территория», которое в данном случае нужно рассматривать в общепринятом, а не в этологическом смысле. Территориальные виды – это животные, защищающие все уголки своей территории, особенно от сородичей, за исключением своего полового партнера и потомства. Это определение не характеризует кошек: большинство из них, действительно, способны (да еще как!) защищать определенные участки места их обитания, но это не касается всего занимаемого ими пространства. Скорее наоборот, им иногда нравится делить определенные уголки их жилища с другими существами для игр, ласк и прочих взаимоотношений. И этот факт по сути исключает кошек из числа территориальных видов животных.

Очевидно настало время изменить привычное понимание термина «территориальность» и начать учитывать определенные нюансы и тонкости. Работа Винчиана Депре [5], посвященная птицам, все же сильно перекликается с нашей инициативой по пересмотру понятия территориальности. Перефразирую и радостно заявляю: «Необходимо перестать смотреть на кошек как на представителей мещанства».

Поэтому в этой книге термин «территория» иногда употребляется для обозначения места проживания, биотопа, жизненного пространства. Эти понятия для нас эквивалентны, поэтому слово «территория» на страницах этой книги не отсылает читателя к узкому определению территориального вида.

В любом случае залогом эмоционального равновесия кошки является комфортное жизненное пространство, которое позволяет ей чувствовать себя в безопасности, а также проявлять естественное для нее исследовательское, наблюдательское и охотничье поведение.

Ответ категоричен. Да, кошка может пребывать в идеальном душевном и физическом равновесии, живя в квартире, если помещение будет оснащено всеми необходимыми ресурсами. Уверяю вас, выполнить это условие не так уж сложно, и подавляющее большинство кошек являются счастливым подтверждением возможности благополучного существования, богатого эмоциями и впечатлениями.

Это чувство, общее для многих практикующих ветеринаров, конечно, не является научным доказательством. Мы поговорим об этом подробнее ниже (Глава 4, с. 138), но и сейчас можно с уверенностью сказать, что ряд публикаций и исследований нашей кафедры ветеринарной психиатрии подтверждают, что частота возникновения поведенческих расстройств у кошек с возможностью свободного выгула и тех, кто не выходит за пределы квартиры, одинакова.

А пока давайте разберемся в строении кошачьего биотопа.

Запомните цифру 5. Это магическое число поможет нам понять кошек.

Они делят свое жизненное пространство на несколько зон. Будь то их обычная среда обитания, помещение или улица, бокс ветеринарной клиники или участок лужайки в 5 гектаров – все эти пространства можно поделить на 5 зон, отвечающих 5 основным потребностям.

Все зоны неразрывно связаны друг с другом и помечаются соответствующей меткой, феромонами.

Это специфическая особенность кошки: наряду с основной обонятельной системой у них существует дополнительная, предназначенная для обнаружения феромонов.

Таким образом, территория обитания представителей семейства кошачьих выстраивается в соответствии с пятью органами чувств и контролируется единственным регулятором, двухкомпонентным обонянием.

К вышесказанному нужно добавить и временные зоны. Такой уголок помещения никогда не используется в качестве зоны уединения утром, но днем пользуется большой популярностью.

Наличие этих зон может многое рассказать о прямой зависимости поведенческих особенностей кошки от их быта, стабильности и зонирования пространства.

Это общее описание организации пространства все же нужно расширить и дополнить. Если у вас есть кошка, возьмите блокнот или лист бумаги и попробуйте составить карту ее биотопа, и увидите, это многое объяснит!

По Сеньке и шапка.

Рассуждайте как кот. Если вы добыча, то вам нужно найти наиболее безопасное место для отдыха и туалета: в этих двух случаях невозможно оставаться начеку. С другой стороны, в режиме «хищник» или, во всяком случае, в режиме «я не чувствую поблизости опасности» вы вполне можете позволить себе без стеснения развалиться на всеобщем обозрении в месте, которое не считаете опасным.

Итак, какое же место для ночного или длительного дневного сна предпочитает ваша кошка?

Фигаро всегда прячется на шкафу в большом ажурном блюде, одновременно идеальном укрытии и наблюдательном пункте, Тишка же выбрал кресло-качалку в тихой, но все же проходной комнате. Из кошек, разделивших со мной жизнь, самой загадочной была Гермиона, которая всегда куда-то пряталась, чтобы отдохнуть. Чикита устраивалась посередине дивана, Галинетт, сфинкс, могла спать прямо на ноутбуке, между мной и экраном. Флора же спит на мне: она подкрадывается на мягких лапках и ложится мне на спину, а я делаю вид, что не замечаю этого.

Мы уже упоминали животных, страдающих синдромом гиперактивных кошек Hs-Ha. Одним из ключевых симптомов этого синдрома является нарушение сна – эти кошки засыпают, где придется, даже если пять минут назад здесь же играли. Родители гиперактивных детей жалуются примерно на то же самое, и трудности с укладыванием детей продолжаются до тех пор, пока их не перемкнет от усталости и они не свалятся спать там, где сидели [6].

Как-то я несколько месяцев присматривал за Раммю, рыжим котом моего сына. Я быстро диагностировал у него Hs-Ha, и лечение спасло ему жизнь. Я решил включить историю о нем в эту книгу, чтобы проиллюстрировать неспособность гиперактивного животного, в отличие от других кошек, создать свою зону уединения.

У меня сохранились фотографии Раммю, спящего посреди гостиной, на паркете. Если вам нужно хоть немного обезопасить себя, вы не станете так делать. Ведь в любой момент на вас могут наброситься или причинить боль. В процессе лечения Раммю понял, что зона уединения должна соответствовать определенным критериям, он начал выбирать другие места для отдыха: повыше, но легко доступные, такие как обеденный стол, скамья спорткомплекса или гладильная доска. Затем он стал уходить спать в те места, которыми до него не пользовалась ни одна кошка в доме. Он облюбовал самый верх кухонного гарнитура, почти на двухметровой высоте. Время от времени мне казалось, что за мной следят, а подняв глаза я встречался с его взглядом, направленным на меня из-под двух пушистых треугольников ушей. Позже, по мере продолжения терапии, он стал чувствовать необходимость в убежище и безопасном пространстве. Затем он освоил корзину для белья, которая периодически стояла на гладильной доске. Классика для кошек и проклятие для хозяек, регулярно обнаруживающих кучу шерсти в постиранном белье. Будучи изгнанным из корзины для белья, он облюбовал раковину. Я постоянно находил его в ней, свернувшимся в клубочек. Намек на то, что я хочу ею воспользоваться и что сейчас в его гнездышко хлынет вода, воспринимался с упреком, поэтому иногда мне приходилось уходить на кухню, чтобы почистить зубы. Потом наступила очередь шкафов! Понять, что он выбрал новый дом было довольно просто, об этом красноречиво говорила стопка вышвырнутых на пол вещей. С тех пор я всегда уточняю наличие и состояние зоны уединения у своих пациентов, а при ее отсутствии как дополнительный элемент в лечении синдрома гиперактивности, начинаю ее организацию. Если тревожный усатый питомец не может создать для себя надежную зону уединения, он всегда найдет ее в максимально скрытом от глаз и недоступном для других месте. По крайней мере, в большинстве случаев… Как правило, обобщение – самый короткий путь к ошибочному мнению, ведь некоторые хозяева рассказывают, что кошка может спать только рядом с ними… на шее или на голове. В таком случае мы не исключаем признаков аутофобии, то есть аффективного расстройства, не позволяющего взрослому животному спокойно оставаться одному и делающего его зависимым от присутствия объекта привязанности. Иногда подобное поведения является осознанным выбором кошки, но все равно требует проверки.

Таким образом, выбранное кошкой место уединения само по себе говорит многое о ее эмоциональном равновесии.

Наши домашние кошки, по сути, комменсалы[27]. Они наслаждаются предоставляемой нами пищей, не нанося ущерба нашей. Но это верно только для тех, у кого нет возможности охотиться, в противном случае они сами контролируют этот процесс. Контроль питания кошки подразумевает учет трех основных моментов:

• место получения пищи, которое должно быть защищено и позволять осуществлять эту деятельность без риска;

• частота приемов пищи;

• и, наконец, качество потребляемого продукта.

Повторю еще раз, нам нужно забыть то, что мы знаем о себе, о собаках, и попытаться проникнуть в сознание животного. В естественной среде он проводит большую часть своего времени на охоте. Он все время настороже и поэтому очень бдителен. Таким образом, он одновременно находится в режиме охоты, но и в режиме защиты. Он может часами сидеть у норы, подкарауливая лесных и полевых мышей, и сцапать в тот же миг, когда те высунут нос. Или очень долго высматривать птиц, несмотря на практически нулевую вероятность достичь успеха.

Согласно классическим этологическим исследованиям [7], кошка способна десять – пятнадцать раз в день поглощать объем пищи, эквивалентный небольшой мыши-полевке.

Зачем часто есть мелкую добычу? Не лучше ли взять пример со своего старшего двоюродного брата льва и выбирать крупную добычу, которая подарит чувство насыщения сразу на несколько дней?

Думаю, вы уже догадались. Что делают львы после такого плотного обеда? Они переваривают пищу во сне… без какого-либо риска для собственной шкуры. Кошка не может себе этого позволить: гораздо безопаснее есть небольшими порциями и много спать в хорошо защищенных местах, чем слишком долго находиться в отключке и стать добычей другого хищника. Двойственная природа добычи и хищника и в этом случае является ключом к пониманию определенной модели поведения.

Но тут же возникает другой вопрос: зная об этих этологических требованиях, можем ли мы удовлетворить их в условиях городской квартиры? Разумеется, да! Эта базовая потребность восполняется дробным кормлением.

Возьмем, к примеру, Жулика, озорного, красивого черного кота европейской породы, который попал ко мне на консультацию по поводу больших проплешин на животе и задней поверхности бедер, иными словами, обширной алопеции кошек. В остальном это был вполне нормальный кот, добрый и довольно подвижный. Его избыточный вес ничем не выдавал бедный рацион питания, однако…

Жулика уже осматривал его ветеринар и направил кота на консультацию к дерматологу. Должен заметить, что наиболее частой причиной алопеции у кошек являются блохи и аллергическая реакция на их слюну. В данном случае осмотр исключил наличие паразитов и любых бактериальных инфекций или грибков. Часто именно в этот момент возникает подозрение на поведенческое расстройство. Взглянув на кожу такого животного через увеличительную линзу, мы увидим здоровые кожные покровы и отсутствие шерсти по вине самого кота. Залысины появляются от неконтролируемого регулярного вылизывания кошкой этих мест. Шерстинки на них очень короткие, обрезанные под корень, будто их сбрили очень острым лезвием. Роговые острые сосочки на кошачьем языке, как терка, стирают волоски под корень во время компульсивного вылизывания, а мозг не посылает сигнал остановить это процесс. Вылизывание – это заместительная деятельность и является важным признаком тревожного расстройства. Еще один его маркер – булимия. У Жулика два симптома: умеренный избыточный вес и тяжелая степень алопеции. Таким образом, он страдает тревожным расстройством, но его причину нам еще предстоит выяснить. Опрос в соответствии с принципами этологии всегда деликатный и непростой момент: именно на этом этапе мы пытаемся проникнуть в головы наших пациентов, а иногда и их хозяев.

Алан и Жаклин очень любят Жулика и хотят обеспечить ему лучший уход и условия жизни. Пытаясь найти в потоке информации важную деталь, которая позволит поставить диагноз, я внезапно услышал:

– Как вы кормите Жулика?

– У нас было много животных. Как всегда…

– Другие ваши животные тоже были кошками?

– Нет, у нас всегда были только собаки.

– И сколько раз в день вы его кормите?

– Один раз, мы всегда так делали.

Цель опроса не в том, чтобы указать хозяевам на их ошибку, а чтобы понять причину тревожного расстройства. Кошки – не маленькие собачки, повторяю это снова и снова, и Жулик еще одно тому доказательство.

Я видел Жулика в мае без единого волоска на животе, в августе же он пришел ко мне с лоснящейся черной шерстью, полностью скрывшей проплешины. Восстановление баланса в приеме пищи я дополнил очень эффективной биодобавкой для контроля тревожных состояний. В подобных случаях, когда обнаружена точная причина, наметить путь к выздоровлению очень просто.

Не забывайте, для поддержания хорошего самочувствия кошка должна есть много раз в день.

Иногда причина оказывается не такой очевидной, и виновницей является диета, то есть проблема не в доступности, а в характере пищи.

Некоторым кошкам нравится сухой корм. Другие предпочитают влажный. И снова не будем обобщать.

Однажды со мной связалась коллега по поводу своего кота… точнее, талисмана ее клиники. Таких случаев очень много, и ветеринары часто дают слабину из-за милой мордочки или трогательной истории и оставляют бесхозное животное в клинике. Тостика к ним принесли пожарные, он был в плачевном состоянии, глаз был сильно поврежден. За то время, пока он проходил лечение в клинике, где его поставили на ноги и удалили пострадавший глаз, весь персонал очень к нему привязался, и кот остался в ней жить, свободно перемещаясь по всей территории. Он даже стал местной звездой и подружился со всеми клиентами и животными. Даже если на него лаяла собака, он просто обходил ее стороной, не шипел и не царапался… Удивительный кот с единственным недостатком: он вскрывал все пакеты с кормом, выставленные на продажу. Через пару недель ему закрыли доступ на склад. Нет необходимости уточнять, что в его распоряжении всегда была миска с кормом премиального качества. Еще пару недель спустя Тостик, как и Жулик, начал вылизывать свой живот до такой степени, что тот стал совершенно лысым. Моя коллега, прекрасный терапевт, разбирающаяся в дерматологии и поведенческих аспектах ветеринарии, испробовала все варианты. Блохи? Исключили! Аллергия прошла бы от терапии кортикостероидами, но она ничего не дала. Затем она предположила дефицит самоконтроля, как при синдроме Hs-Ha, который может сопровождаться у животных-воришек чувством неутолимого голода. Но это показалось ей странным, поскольку других признаков не было. Ни бешеных скачек, ни гиперчувствительности. Кот не носился по клинике, ни на кого не реагировал. Хорошо спал в приспособленных для этого зонах уединения, замечательно контролировал когти и зубы… за исключением пресловутых мешков с кормом, которые были вспороты и выпотрошены, но так и не были съедены. Неудивительно, что лечение гиперактивности тоже не дало результатов. Версия о тревожном расстройстве из-за ограничения доступа в некоторые помещения клиники, а следовательно, изменение биотопа стала наиболее вероятной. Однако улучшение среды обитания тоже не привело к улучшению ситуации. Живот Тостика по-прежнему был лысым, а страсть вскрывать любые пакеты с кормом, попадавшиеся на пути, неуемной.

Меня попросили помочь. Всегда очень трудно производить диагностику, если до этого в ней неоднократно были допущены ошибки. Я попытался понять, что происходило в голове этого кота. Его нашли пожарные, точный возраст неизвестен, но, возможно, он провел несколько недель со своей матерью. Мамы-кошки, на своей шкуре испытавшие тяжкую долю быть одновременно добычей и охотником, могут многому научить своих котят: как заметать следы, прятаться на возвышенности и охотиться. Когда котятам исполняется шесть-семь недель, они уже способны приносить придушенную добычу, а затем, еще через три недели, живую. Программа обучения котят очень насыщенная, от знаний о добыче до обучения навыкам охоты. Для некоторых из них уже ничто и никогда не заменит настоящую охоту. Влажный корм может послужить сколько-нибудь качественной заменой, а вот сухой не в состоянии удовлетворить их базовые потребности. Меня насторожил тот факт, что кот испытывал удовольствие от забора крови. Совершенно нестандартный симптом, так как шансы на его выявление практически нулевые. Нужно как минимум быть котом ветеринара, чтобы суметь его обнаружить. Таким образом, вскрытие пакетов без потребления корма вдруг начало обретать смысл. Мы пошли дальше и попытались понять ход мыслей этого кота. Что могло заставить его рвать упаковки, но не есть то, что оттуда высыпалось, как обычный гиперактивный кот? Тостик же переключался на вскрытие следующего пакета. Именно это натолкнуло нас на мысль, что на самом деле ему не хватало влажной пищи, свежей еды, которая больше напоминала бы реальную добычу, чем сухой корм. Мы с коллегой решили семь-восемь раз в день давать ему влажный корм и одновременно добавили большую дозу успокоительного препарата, получаемого из молока. После нескольких недель комплексного лечения, частого приема влажной пищи и биодобавок, мне позвонили и сообщили, что Тостик перестал вылизываться, и у него начала отрастать шерсть.

Процесс приема пищи, во всех смыслах этого слова, имеет для кошки первостепенное значение, и это касается не только места, отведенного для этого (зоны кормления), важное значение имеет также частота приема пищи, а иногда, как в данном случае, и ее форма.

Ох уж эти кошки и их, к слову, вполне оправданная репутация чистюль. Те, кто заводил восьминедельного – а это минимальный позволенный законом возраст – щенка или котенка, знают разницу. Если щенка придется еще два-три месяца приучать делать свои дела на улице или пеленке, то котенок с большой долей вероятности достанется вам уже приученным к лотку. Откуда у них эта способность? Почему они так быстро этому обучаются?

Собаки – социальные животные, и максимум, чему они учатся, – это не гадить там, где спишь, а нужду справлять в одном отхожем месте, которым пользуется вся стая, чтобы не разводить вокруг себя грязь.

У кошек, как показано в одной из серий передачи «Мир Жейми», посвященной первым месяцам жизни котят, мать занимается активным, целенаправленным обучением искусству туалета [8]. Она показывает котятам, как найти подходящее место, сначала раскопать, затем закопать, строго соблюдая последовательность действий и контролируя, чтобы все ее мини-ученики внимательно слушали урок. Эту особенность мы уловили с помощью скрытой камеры, установленной в комнате, где кошка воспитывала своих детенышей. Имитационное обучение не хаотично, матери начинают давать «уроки», когда котята проявляют к ним интерес: туалетная грамотность, уроки самоконтроля, ухода за собой, лазания, всего, что необходимо добыче, чтобы ускользнуть от потенциальных агрессоров.

Говоря о лотке, мы подразумеваем удовлетворение естественных нужд, а не потребность метить территорию. Разницу между этими двумя моделями поведения мы уже определили. Тот же ключ мы используем, чтобы открыть дверь к пониманию этого вопроса.

Именно поэтому, если вы понаблюдаете за своей кошкой, то заметите, что она сначала долго выбирает место, принюхивается, потом раскапывает выбранный участок, крутится на одном месте, приседает и делает свои дела в образовавшуюся лунку, снова крутится на месте. Затем закапывает, снова принюхивается, возможно, присыпает еще немного и только потом уходит. Это нормальная для кошки последовательность туалетного ритуала. Существует масса вариаций, все зависит от индивидуальных особенностей животного. Некоторые кошки очень скрупулезны, другие более небрежны, а поведенческое расстройство может существенно на это повлиять. Очевидно, что наш гиперактивный питомец не будет слишком тщательно закапывать свои фекалии. Он запрыгнет в лоток, очень быстро справит нужду и начнет копать настолько же яростно, насколько неэффективно, то есть не закапывать продукты жизнедеятельности, а разбрасывать наполнитель вокруг лотка. А затем, стремглав, убежит. Кошка, страдающая фобией, никогда не потерпит, чтобы ее лоток был хоть немного испачкан.

Способов справить нужду так же много, как и самих кошек, но есть несколько правил, которые могут помочь нам создать нашим питомцам наилучшие условия для этого. Звучит банально, но в первую очередь надо сосредоточиться на лотке и наполнителе. Поняв, насколько важно для кошки качество зоны ее туалета, вы с легкостью поймете, что может ей мешать и, наоборот, нравиться, следовательно, не провоцировать справление нужды в нежелательном месте. Зачастую кошка выбирает место с мягкой поверхностью, об которую можно поточить коготки, и где она может укрыться. Жертвами обычно становятся цветочные горшки и кровать с одеялом – такой выбор хозяева вряд ли оценят.

Идеальный лоток должен соответствовать нескольким простым требованиям, их четыре, и их надо запомнить.

Контейнер: надо признать, что наши кошки за последние несколько десятилетий значительно увеличились в размерах. Увлечение крупными породами – норвежской лесной кошкой и, конечно же, мейн-куном – привело к тому, что средний вес кошки достиг 5 килограммов против 3 килограммов лет двадцать назад. Размеры стандартных лотков в масс-маркете не изменились, к сожалению. Лоток хорошего качества должен быть примерно в полтора раза больше размера кошки от кончика носа до основания хвоста. Животное должно иметь возможность крутиться в нем и копаться вдоволь. Многие неприятности напрямую связаны с неправильным размером контейнера.

Содержимое: наполнитель имеет первостепенное значение для кошки, и его выбор зависит от того, к чему она привыкла, будучи котенком. Благодаря работе одной студентки кафедры ветеринарной психиатрии выяснилось, что в большинстве случаев кошки предпочитают минеральные наполнители [9]. Конечно, у каждой кошки свои предпочтения, и ее хозяин должен о них знать. Если сомневаетесь, лучше остановитесь на наполнителе с максимально мелким размером частиц. Кошки любят очень мелкую почву, и это объясняет их страстную любовь к цветочным горшкам. Чтобы оградить цветы от посягательств, бывает достаточно насыпать на почву крупные шарики из природных материалов.

Расположение: не вблизи от зоны кормления и зоны сна. Лоток должен быть расположен в тихом, доступном в любое время суток месте, где кошка спокойно может побыть уязвимой, не чувствуя угрозы извне и не волнуясь ни о чем. Часто кошка справляет нужду в нежелательном для нас месте именно из-за неудачного расположения лотка. Поэтому проблему можно решить, поставив лоток в туалет, оставив дверь открытой или организовав кошке постоянный свободный доступ в него (например, маленькое окошко в двери). Даже если кошка очень хорошо ладит с собакой, она не всегда готова делить это пространство и время с ними. Так, например, Брут, молодой и дружелюбный боксер, всегда сопровождал Мелоди к ее лотку и обнюхивал ее, пока та справляла нужду. В остальное время они играли вместе и пребывали в полной гармонии, но не в эти моменты. Поскольку собаке было запрещено находиться в спальне, кошка выбрала кровать своих хозяев в качестве туалетной зоны, и аккуратно писала и какала в складки покрывала. Чтобы исправить ситуацию, достаточно было найти изолированное от других животных место для кошачьего лотка, но домочадцы решили, что этих двоих просто нельзя держать вместе.

Место должно быть постоянным: казалось бы, очевидный факт, но и тут нас могут поджидать сюрпризы. Под мое наблюдение попала группа кошек из-за проблем с туалетом (и внутривидовой агрессией). Все животные были названы в честь философов, имен двоих из них я не помню, но вот отношения Платона и Сократа, вопреки исторической правде, оставляли желать лучшего. Платон был молодым и крайне общительным котом, а Сократ – постарше и совершенно не любил, когда его беспокоили. Весельчак Платон обожал прятаться и выпрыгивать из засады на других кошек. Двое других, психологически очень устойчивых котов, презрительно смотрели на него, игнорируя все его наскоки и приглашения поиграть, и шли дальше по своим делам. Сократ каждый раз шипел на дерзкого юнца, но ситуация от этого не обострялась. Сердобольные хозяева кошачьего коллектива заметили, что Сократ любит тепло, и постоянно переставляли его лежанки в зависимости от движения солнца по квартире. Предупрежденные о том, что лотки не должны находиться рядом с лежанкой, они иногда переставляли и их. Только представьте, что комната каждый раз непредсказуемо меняется, превращаясь то в гостиную, то в туалет. Человек не кошка! Сердобольность хозяев стала последней каплей, переполнившей кошачью чашу терпения, тревожное состояние Платона ухудшилось, а агрессия других котов в ответ на раздражитель участилась и усилилась и теперь вызывала у Платона ответную реакцию. Нам пришлось восстанавливать гармонию и стабильность биотопа, закрепив постоянные места для лотков (их было три на четырех кошек, но это меньше, чем требуется по строгой формуле – плюс один к количеству кошек) и поработав над тревожностью Сократа и импульсивностью Платона. Уж не знаю, возобновили ли Платон и Сократ свои диалоги (кошки не очень склонны мириться), но спустя несколько недель мир в доме точно был восстановлен.

Это один из самых сложных вопросов для хозяев, поскольку у каждого свое представление о гигиене, и человеку невыносима одна лишь мысль, что его могут подозревать в том, что он недостаточно заботится о чистоте.

Некоторые ответы вызывают беспокойство:

– Я регулярно мою лоток.

– Да! Но что еще вы делаете?

Раз в год тоже регулярно. Но кошкам этого, конечно же, недостаточно, и раз в месяц, кстати, тоже. Я не устану повторять: каждая кошка уникальна. Более, чем собаки. Несмотря на это, мы готовы дать вам универсальные рекомендации по очистке лотков. Продукты жизнедеятельности кошки необходимо убирать как можно быстрее после их появления в наполнителе, не реже одного раза в день.

Чтобы это выяснить, ученые поместили в лотки небольшие пластиковые фекалии, не имевшие запаха, но идеально имитировавшие то, что могла оставить в лотке другая кошка. Вывод таков: 50 % кошек не пользуются лотком, если видят в нем фекалии другой кошки [10].

Наполнитель тоже нужно менять раз в неделю. Не сомневаюсь, вы знаете массу кошек, чьи лотки меняют раз в три недели, и их все устраивает. Но в данном случае речь идет о тех случаях, когда питомцы начинают испражняться в нежелательных местах, а не в лоток, и когда мы пытаемся скорректировать поведение для поддержания чистоты и порядка.

В этой связи возникает множество вопросов, в том числе, нужен открытый или закрытый лоток? Команда американских исследователей попыталась ответить на этот вопрос и установила, что нет никакой разницы, если его очистка регулярна [11]. Отлично! Но по факту это не так! В реальности при наличии закрытого лотка хозяин не видит экскрементов и не осознает, в каком состоянии находится туалет его питомца. Следовательно, удаление следов жизнедеятельности и смена наполнителя не проходят с желательной регулярностью. Я очень хорошо понимаю нежелание многих хозяев иметь в своем поле зрения открытый лоток. Поэтому мой совет предельно прост: если вы выбираете закрытый лоток, то очень точно придерживайтесь точного расписания его отчистки. Не забывайте поднимать крышку и проверять, нет ли там фекалий. Только в этом случае у вас есть все шансы добиться от кошки идеальной чистоплотности.

Проблемы с туалетом у кошек – это основная причина обращения за консультацией к зоопсихологам. Обсуждать эту тему неловко, и некоторые хозяева считают, что тратить массу времени на выяснение пристрастий и создание идеальной туалетной зоны для кошки немного унизительно, но, тем не менее, эти условия остаются основополагающими в поддержания гармоничного взаимодействия. Соблюдая несколько простых правил, можно более чем на 50 % снизить вероятность справления нужды в нежелательном месте. И не забывайте, что это основная причина, по которой люди бросают своих домашних питомцев.

Мы решили разделить активность на самостоятельную и активность во взаимодействии, поскольку это разделение имеет большое значение для поведенческого репертуара кошки.

Если хозяин удовлетворит базовые потребности кошки, в том числе потребность в защищенном пространстве, животное получит возможность самостоятельно строить свою жизнь, а ресурс на это будет у нее практически неисчерпаем. Чувствуя себя в безопасности, она сможет часами наблюдать за окружающей обстановкой из окна или из убежища внутри помещения, будь то кошачий гамак или даже простая обувная коробка.

Естественно, в первую очередь кошка займется охотой!

Говоря о природе кошки, ее двойственной сущности, мы опираемся не только на банальные ощущения. Природой задумано, что собаки в основном полагаются на случай и готовы довольствоваться мертвой добычей, если это позволит избежать необходимости охотиться, в этом они похожи на падальщиков. Кошки, напротив, всегда стремятся проявить талант хищника. Это необходимо каждой кошке, даже вашей милой пушистой домашней Кисе. Мы уже сказали, что за неимением лучшего предметом охоты могут становиться руки и ноги ее хозяев. Но стоит появиться настоящей добыче в ее поле зрения или хотя бы ее имитации, кошка тут же начнет увлеченно наблюдать и охотиться. Будь то игрушка-дозатор корма или спрятанные по дому вкусняшки, за которыми кошка сможет охотиться. Поверьте, стоит уделить этому вопросу время и внимание.

Наблюдение и самостоятельные игры, в подавляющем большинстве случаев, связаны, они предваряют или завершают процесс охоты.

Относительно кошек на свободном выгуле: некоторым исследователям при помощи системы GPS удалось выяснить, что в среднем зона внимания этих животных охватывает площадь примерно в 7000 м². Многочисленные научные исследования показали корреляцию между плотностью населения в данном конкретном населенном пункте и площадью, на которой кошка проживает, но в среднем самка уходит на расстояние 25 метров от дома, а самец – на 100 метров.

Помимо всего прочего, охотничьи инстинкты кошек затрагивают вопросы биологического разнообразия видов. На сегодняшний день существуют как сторонники запрета выпускать кошек на улицу, чтобы не причинять вреда другим животным, так почти столько же противников, приравнивающих этот запрет к жестокому обращению с животными. И у тех, и у других очень буйная фантазия! В Австралии, например, кошку обвинили в посягательстве на представителей дикой природы. Но при этом забывают, что кошки не являются коренными жителями континента, их туда завез человек, чем подверг опасности многие виды мелких сумчатых, безоружных перед лицом этого грозного охотника. Исследование, проведенное во Франции Музеем естествознания совместно с волонтерами и владельцами кошек, показало, что добыча их питомцев, как правило, была очень разнообразной, в этой связи опасности исчезновения не был подвергнут ни один вид. Данные мировых исследований свидетельствуют о том же, еще раз подтверждая, что оказываемое воздействие может быть значительным, но только в пределах ареала обитания кошек [12].

На самом верху кошачьего варианта пирамиды Маслоу находится взаимодействие, отношения с другими живыми существами. Этому будет посвящена вся следующая глава, поскольку для поведенческой патологии кошек этот вопрос крайне важен. По частоте жалоб эти вопросы занимают второе место после проблем с туалетом. Наличие каких бы то ни было отношений для кошек не является обязательным условием, но если они вызывают дискомфорт, то становятся основным триггером нежелательного поведения и патологических состояний.

В чем можно быть уверенными – и мы это докажем, – так это в том, что взаимодействие с кошкой не должно быть спонтанным и хаотичным. Для кошки общение необязательно, поэтому оно должно быть хорошо организовано, предсказуемо и всегда позитивно. Зачастую мы даже не задумываемся об этом, но, если мы хотим, чтобы наши отношения с кошками были идеальными, к каждой встрече с ними лучше как следует готовиться! Удовлетворение от общения для обеих сторон будет достигнуто, если наполнить его чувством привязанности и уважения, ведь контакты с любыми живыми существами, даже с соплеменниками, чреваты для вашего питомца серьезными стрессами.

Кстати, именно этот аспект отдаляет их от территориальных видов животных: есть зоны, которые кошки согласны делить с другим существами и даже охотно составить им компанию в совместных занятиях. Только не везде и не всегда! Это выливается в вечное недопонимание между кошками и их соседями – людьми или собаками, – для которых постоянное нахождение бок о бок является скорее необходимостью, чем испытанием.

Итак, теперь всем понятно, как грамотно спланировать помещение для наших питомцев семейства кошачьих, и каждый сможет набросать свою собственную карту кошачьего Эльдорадо. При этом нужно не забывать о важности зон безопасности (уединение, кормление, туалет) и о том, как их гармоничное расположение влияет на другие виды деятельности – самостоятельную и коллективную.

Если мне удалось донести до вас информацию, то теперь вы знаете, что кошки мыслят категориями не собственности или неприкосновенного королевства, но потребности в защите и стремлении к гармонии. Абсолютно очевидно, что коконирование было их основной ценностью еще много веков назад и существовало задолго до пандемии.

Теперь у вас в арсенале есть очередной ключ: вы смотрите на свою кошку другими глазами и понимаете, насколько жизненно важна для нее организация среды обитания. Но у нас с кошками совершенно разное сенсорное восприятие, поэтому я прошу внимательно понаблюдать за тем, как ваша кошка перемещается из комнаты в комнату, из одной зоны в другую.

Посмотрели? Увидели?

Если вы были внимательны, то заметили, что она всегда передвигается по одному и тому же маршруту, даже внутри квартиры. Разве что с незначительными отступлениями. В этой связи я обычно привожу в пример двух уже знакомых вам кошек – мать Чикиту и дочь Гермиону. Они имели неограниченный доступ на улицу, но каждый раз возвращались в дом к обеду через кухонные окна. Чикита всегда выбирала окно над раковиной, а Гермиона – над столешницей. Я наблюдал за ними много раз и неоднократно рассказывал об этом на конференциях. Однажды я пришел домой, решил выпить кофе на кухне и заметил, что кошки поменялись дорожками. На мгновение я подумал, что они сделали это нарочно, а потом вспомнил свои же предостережения, что обобщать (а многие так и делают!), говоря о кошках, – значит подставить себя под огонь противника.

Впрочем, это не помешает нам постараться понять, и выявить общие черты, и подчеркнуть индивидуальность каждой кошки, и определить ее уязвимые места.

У одного моего клиента, поклонника Тарантино, есть два кота: Мистер Блэк и Мистер Уайт. У последнего преобладает ипостась добычи, поэтому его среда организована с особой тщательностью: зона уединения на самом верху, туалетная зона содержится в безупречной чистоте, кормление регулярное и одним кормом. Он предпочитает самостоятельную активность и изредка соглашается на незначительное взаимодействие с другими. А вот Мистер Блэк больше ощущает себя охотником, а не добычей, поэтому максимально активно использует отведенное ему пространство. У него есть несколько излюбленных мест отдыха, лоток всегда немного в беспорядке, он предпочитает разнообразный рацион и даже обожает фрукты. Этот кот охотится на все, что хоть отдаленно напоминает добычу, а также на разные завязочки и шарики из фольги. Он часто контактирует с человеком, иногда даже навязчиво, ему нравится взаимодействие с хозяевами, и он часто становится его инициатором. Эти двое – полные противоположности, но, как вы догадались, между черным и белым существует целая палитра оттенков поведения, которая описывает бесконечное разнообразие индивидуальных особенностей. Тем не менее кошки, в подавляющем большинстве, всегда используют одни и те же маршруты передвижения. Один мой друг, заводчик бирманских кошек, построил в своем саду очень большой вольер для них. Несколько месяцев спустя в нем образовалась целая сеть троп, общих и персональных, соединяющая разные территориальные зоны всех кошек, что позволило им сформировать внутри этого ограниченного пространства множество биотопов. Что лишний раз демонстрирует еще одну особенность кошек: их сенсорное восприятие мира кардинально отличается от нашего.

У кошек сильно развито обоняние, в сравнении с нашим оно гораздо острее. Помимо этого, есть еще кое-что. Одна недоступная человеку особенность: способность обнаруживать и использовать феромоны для обозначения своей территории и выстраивания отношений.

Сейчас много говорят о силе половых феромонов, влияющих на привлекательность, влечение и активность и находящихся под контролем коры головного мозга, как и у большинства млекопитающих. У кошек же количество видов вырабатываемых феромонов имеет совершенно иной размах! Их мордочка – настоящая фабрика по производству феромонов, расположенная между подбородком и основанием уха и идущая вдоль щек.

Она вырабатывает 5 (целых пять!) феромонов, получивших названия F1, F2, F3, F4 и F5. Мои слова о их загадочности – не просто лирическое отступление: на данный момент учеными не изучено действие феромонов F1 и F5, а вот над остальными тремя завеса тайны уже приоткрыта.

Феромон F3 интересует нас больше остальных! Он нужен для придания узнаваемости окружающей среде и предметам, находящимся в ней. Вы, наверняка видели, как кошки трутся о двери, ножки стульев или людей. Эти метки сообщают кошке, что она находится в безопасности, а их распознавание вызывает у кошки положительные эмоции. Поэтому слишком частая уборка – заклятый враг кошек, в вечном противостоянии армии чистоты и армии грязи. В моей памяти всплывает один очень красивый дом, в котором жила семья с минималистическим вкусом и любовью к очень красивой итальянской мебели. На кухне, сияющей чистотой как в рекламном буклете, отражался кафельный пол и лакированные фасады кухонного гарнитура. Кухня была одной из немногих доступных для домашнего кота комнат. Животное, ограниченное в перемещении по дому, выработало совершенно невыносимую для хозяев привычку метить мебель. Вся мебель ежедневно натиралась до блеска, поэтому кот не находил на ней своих меток лицевыми феромонами – в итоге, что вполне логично, он старательно наносил новые, гораздо более интенсивные. Со временем была установлена тесная связь между успокаивающими лицевыми метками и вызывающими большее беспокойство метками мочой: для появления сигнализирующих о тревожном расстройстве меток мочой необходимо, чтобы исчезло 70 % лицевых. Итак, если ваша кошка начала метить территорию (вы уже знаете, как их отличить), это значит, что она уже долго не оставляла в помещении успокаивающих ее лицевых меток.

Но маркировка окружающей среды с помощью F3 делает невозможной маркировку мочой, и именно этот принцип используется для производства диффузоров с синтетическим аналогом лицевого феромона F3. С тех пор как в 1996 году появился первый игрок на этом рынке, к настоящему моменту к нему добавилось не менее трех производителей, каждый из которых добавляет в свою продукцию синтетический аналог этого феромона.

Осталось упомянуть только феромон F4: он тоже несет в себе заряд положительного распознавания, но наносится только на человека (маркировка другого). Да, совершенно верно, когда ваш котейка трется о вас, это знак если не любви, то, во всяком случае, признания его расположенности к вам и того, что рядом с вами он не испытывает беспокойства. Полный карт-бланш! Теперь сами решайте, какие ритуалы и правила взаимоотношений вам устанавливать, чтобы это признание в добром отношении переросло в признание в любви.

Итак, кошачьи метки – это нечто большее, чем банальное выделение лицевых феромонов.

Царапанье тоже имеет совершенно определенное значение: в естественной среде царапинами обозначаются границы зоны уединения. Чаще всего эти визуальные сигналы используются в сочетании с, как минимум, обонятельными, когда кошка оставляет метки феромонами, выделяемыми межпальцевыми железами и несущими информацию о разделении территории и ее закреплении за конкретным животным.

Даже в закрытом помещении, даже в уютной парижской студии для кота совершенно не зазорно «поточить коготки» рядом с его любимой зоной отдыха. Если это кровать, то царапины в основном делаются снизу и никого не раздражают. А вот если зоной отдыха выбран диван, то хозяева вряд ли по достоинству оценят такое поведение и могут принять ответные меры. Наказанная кошка становится более тревожной, количество царапин увеличивается или, что еще хуже, начинают появляться метки мочой, а это делает отношения еще более напряженными, кошку еще чаще наказывают, ругают или угрожают ей, и возникает настоящий порочный круг.

Я не устану повторять снова и снова: применение физических мер воздействия, наказаний (все, что причиняет боль или страх) к кошкам недопустимо, это не решает проблему, а только усугубляет ее.

Уже упомянутые метки мочой станут последним видом маркировки, о которой мы поговорим. На консультации у зоопсихолога изучение этих меток, их расположение и количество позволяет составить поведенческий и эмоциональный профили животного.

Метки мочой могут быть реакционными. То есть, как следует из названия, возникают они не как симптом патологии, а как динамическая реакция, например, на появление в доме нового предмета. Возьмем, к примеру, классический случай с сумкой или спортивной обувью парня хозяйки квартиры, который в ней не живет, но время от времени заходит по пути с тренировки. Вы уже знакомы с логикой действий кошек и можете назвать несколько вариантов возможной реакции. Если кошка очень уравновешена и живет в комфортной ей среде, она, несомненно, пометит объект лицевым феромоном F3 и сделает его безопасным для себя. Но если по какой-либо причине, кроющейся в самой кошке (более нестабильное эмоциональное состояние), среды (хуже организованной) или объекта (слишком сильный запах), лицевого феромона будет недостаточно, может подключиться метка мочой. Если это происходит по вполне объяснимым причинам, то нет никакого повода заподозрить патологию. С другой стороны, если эта последовательность повторяется на фоне исчезновения лицевых меток, то это красная сигнальная лампочка!

Метка мочой сопровождается знакомыми кошке запахами, а также предупредительными сигналами феромонов, которые должны отпугивать всех потенциальных нарушителей порядка, но они могут иметь неприятные последствия и для самого их распространителя, эмоциональное состояние которого может ухудшиться, когда он их почувствует. Это не совсем точное слово: феромоны воздействуют гораздо сложнее и глубже, чем если бы являлись простой меткой, которую следует обнаружить. Орган распознавания этих веществ называется вомероназальный орган, или орган Якобсона[28]. Он связан с лимбической системой, то есть с зоной головного мозга, где через обонятельные пути появляются эмоций. Именно поэтому феромоны могут влиять на эмоциональное состояние (спокойное, если это F3 или F4, неспокойное – сигнальные феромоны, умиротворенное и заботливое – феромоны привязанности), не проходя через корковый фильтр, то есть без произвольной регуляции сознанием. Вот почему феромоны пользуются дурной репутацией: они бесконтрольно провоцируют то или иное поведение. Напомню, что у насекомых (насколько нам известно на данный момент), млекопитающих и, тем более, у человека функцию координации и контроля над нежелательным поведением осуществляет кора головного мозга. Наличие вомероназального органа у человека в зрелом возрасте вызывает большие споры, хотя и допускается, с некоторыми фундаментальными отличиями (одним из которых является отсутствие дополнительной обонятельной луковицы) [14]. Согласно некоторым исследованиям, только 6 % людей к старости сохраняют функционирующий орган Якобсона. У остальных его функцию берут на себя некоторые вкусовые клетки, способные распознавать феромоны и влияющие на поведение.

У кошек его сохранность сомнений не вызывает, вы, скорее всего, видели, как кошка замирает в одной характерной позе: рот приоткрыт, глаза прищурены, а язык слегка высунут. Это называется флемен[29]. У лошадей он выглядит гораздо эффектнее, они загибают верхнюю губу, кобели щелкают челюстью, нюхая следы течки самки, и это все один и тот же механизм. У кошек эта малозаметная позиция направляет вдыхаемый воздух к рецепторам, расположенным чуть позади зубной дуги на уровне резцов, ведущим к органу Якобсона.

Таким образом, метка мочой заряжена сигнальными феромонами, несущими в себе уникальную информацию о принадлежности к тому или иному виду и способными вызывать тревогу у кошек, у собак и у людей. Если какое-то животное на приеме в клинике воспользовалось своими анальными железами, богатыми феромонами тревоги, то никакая, даже самая быстрая и тщательная уборка не избавит от их следов, которые могут в корне повлиять на ход консультации, причем без осознанного воздействия со стороны участников.

Дело в шляпе, теперь мы знаем, как кошки обустраивают свое место обитания. И даже если мы живем в одном помещении, ни нам, ни нашим собакам оно больше не принадлежит. Их мир хорошо организован и упорядочен. Как только этот порядок будет нарушен, начнутся проблемы.

Как и многие другие, кошки, собаки и люди, Леденец плохо переносил период самоизоляции и выражал это по-своему, по-кошачьи.

Тем не менее для него это было началом новой жизни: раньше ему нужно было просить разрешения и ждать, пока кто-нибудь из хозяев выпустит его на улицу. Но непосредственно перед началом самоизоляции во входную дверь вмонтировали умную интерактивную дверцу для кошек. Подобные технические новинки помогают хозяевам домашних животных решать множество вопросов, связанных с управлением территорией проживания животного. Их можно, например, запрограммировать так, чтобы впускать в дом одну конкретную кошку. Что позволяет избежать конфликтов. Многим родителям подростков подобное и не снились: можно с легкостью выпускать кошку на улицу и впускать ее в дом по ее собственному усмотрению, разрешить свободный вход в дом в любое время, но ограничить выход из него, например, после 23 часов.

Основанием для обращения за консультацией стала нечистоплотность Леденца. На момент обращения ему было чуть больше 8 лет, а проблемы с туалетом появились как раз в начале первой волны самоизоляции.

Семья Леденца состояла из Кристин, Алана и их пятилетнего сына Жана. Они переехали в новый дом, когда коту было три с половиной года.

Изучив последовательность действий, мы пришли к выводу, что в данном случае речь идет именно о метках мочой. Более того, кот теперь мог свободно выходить на прогулку, и его хозяева решили перенести туалетную зону Леденца на улицу, что не вызвало у него никакого сопротивления, лоток больше не был нужен: до этого момента кот успешно пользовался им и мог сходить мимо него только в крайнем случае, если лоток забыли почистить.

Да, все всяких сомнений, мы имели дело с учащенной маркировкой мочой. Кристин часто наблюдала, как характерная для этого последовательность действий выполнялась на улице, где это не доставляло проблем, но потом это стало повторяться и в помещении, где они не раз заставали кота врасплох и находили соответствующие засохшие следы.

Помимо неудобств и грязи в доме, хозяев беспокоило, что Леденец перестал выполнять последовательность действий, соответствующую опорожнению мочевого пузыря.

Такое поведение может указывать на поллиакурию, то есть частые позывы к мочеиспусканию в небольших количествах, – симптом некоторых заболеваний мочевыводящих путей, таких как цистит.

Поведенческие ветеринары и поведенческие зоопсихологи никогда не забывают о тесной взаимосвязи между органическими и поведенческими патологиями, причем кошек это касается в большей степени, чем собак. До визита ко мне Леденец сдал анализ мочи, результат которого позволил мне исключить органическую природу нарушения. Настало время собрать анамнез…

Учитывая то, что момент мочеиспускания – это момент уязвимости, а метка – это средство коммуникации, а посему она должна быть хорошо видна и ощутима, нетрудно догадаться, почему хозяева Леденца не видели его писающим, а только метящим территорию. Но вернемся ненадолго к коту и его хозяевам.

Встал вопрос: почему этот восьмилетний кот внезапно начал метить все вокруг, причем с возрастающей интенсивностью и страстью?

Под раздачу попадали продуктовые сумки, свитера и даже пальто, оставленное на спинке стула. Метка была оставлена на брюках гостя, и сама хозяйка имела сомнительное удовольствие получить пахучую струю в лицо.

Неужели под угрозой оказались отношения кота и его хозяев? Леденец был очень дружелюбен со всеми членами семьи, даже играл с ребенком, хотя хозяева не характеризовали его как игривого. Их сын спокойно мог на некоторое время занять кота удочкой-дразнилкой или лазерной указкой. Он с удовольствием ластился к обоим хозяевам, и именно во время очередного сеанса обнимашек внезапно пометил свою хозяйку. Все произошло на диване, который стал одной из его излюбленных мишеней.

Случай Леденца сложен и интересен его очевидной непоследовательностью. На вопрос о маркировке неодушевленных предметов лицевыми феромонами Алан и Кристин хором ответили, что кот делает их в избытке. С другой стороны, царапанье было замечено только в одном месте – на кошачьем комплексе рядом с его спальным местом. Множественная маркировка лицевыми феромонами и мочой, а также маркировка когтями только одного места – такая конфигурация почти невозможна, разве что в самом начале развития тревожного расстройства или в случае маркировки, имеющей сексуальный характер. Леденец был кастрирован уже давно, а метить территорию начал чуть больше года назад.

Способствовать возникновению тревожного состояния может множество факторов, а на этого кота влияло множество веских причин для того, чтобы тот наконец заявил о нарушении баланса его жизненного пространства:

• сначала он жил в квартире со строго ограниченным доступом на улицу;

• затем родился ребенок, и это серьезно повлияло на расстановку сил в биотопе кота. Некоторые комнаты стали недоступными или тщательно охраняемыми, система передвижения по квартире поменялась. Помимо появления в доме незнакомого и шумного человека, рождение ребенка для кошки, прежде всего, чревато волнениями из-за перепланировки помещения;

• переезд в новый дом, но сохранившаяся необходимость отвоевывать право выйти на улицу;

• и, наконец, полная свобода передвижения между домом и улицей в период самоизоляции.

Кажется, мы ухватились за правильную ниточку.

– Леденец контактирует с другим кошками на улице?

– Сначала их было много, но нам показалось, что Леденец не ладит с ними. Он часто шипит, но никогда ни с кем не дерется.

– А как прошли для вас периоды самоизоляции?

– Мы оба, даже все трое, – с улыбкой ответила Кристин, – оказались на удаленной работе. Внезапно кот стал больше общаться и играть с Жаном.

Видите, как сложно устроены кошки и почему нельзя проецировать на них наши привычки и желания. Я уверен, что Кристин права и коту очень нравилось играть с ее сыном. А также исследовать и открывать новую территорию снаружи, но это стало дополнительной нагрузкой на адаптивную способность еще не старого, но уже и не молодого кота.

Основание его пирамиды Маслоу, а именно гармоничное жилое пространство и, прежде всего, стремление кота организовать его по своему усмотрению было подорвано двумя факторами: необходимостью интегрировать в него новую территорию, уже занятую другими кошками, и иметь дело с пространством дома, захваченного людьми, которые до этого появлялись в нем лишь иногда, предсказуемо и в соответствии с четким расписанием – в таких условиях у кота была возможность провести время спокойно и уединенно. Меня сильно озадачило, что Леденец продолжал метить предметы в доме лицевыми феромонами, поэтому я не удивился, получив через несколько дней следующее сообщение от Алана: «На самом деле Леденец не трется головой о стены. Он лишь имитирует это движение, округляет спину, но, кажется, не оставляет никаких меток».

Фух! Теперь все встало на свои места и красноречиво сигнализировало о тревожном расстройстве, развившемся более года назад.

Постановка такого диагноза лежит в плоскости биотопатий, этимология которых относится к «расстройствам, связанным с биотопом, с жизненным пространством». Мы уже упоминали аплутобиотопатию, когда обедненная окружающая среда вызывает обострение хищнической натуры кошки (Глава 1, с. 18).

В этом случае, напротив, речь идет об окружающей среде, претерпевшей значительные изменения, ставшей более богатой и сложной; о необиотопатии, расстройствах, связанных с появлением в жизненном пространстве чего-то нового, – людей, мебели – или с изменением ритма жизни, к примеру, в период самоизоляции.

Чаще всего встречаются необиотопатии, основным симптомом которых являются нарушения мочеиспускания.

В таких случаях назначаются психотропные вещества. Гиперчувствительным животным, основным симптомом расстройства которых является учащенное мочеиспускание, требуется норадренергическая терапия (которая воздействует на норадреналин, один из основных нейромедиаторов головного мозга). Именно поэтому Леденцу был назначен кломипрамин, антидепрессант. Поскольку в доме повсюду уже были расставлены диффузоры с феромонами, которые не возымели никакого положительного эффекта, мы заменили их на ароматерапевтические распылители, оказавшие успокаивающее действие не только на нашего кото-пациента, но и на всех членов семьи.

Сложнее всего было внедрить адекватную случаю поведенческую терапию, понять, на что конкретно нужно воздействовать, и будет ли это эффективно.

С Кристин и Аланом мы довольно быстро пришли к единому мнению: наказания надо прекратить. Они признались, что сначала отругали кота и потыкали его мордой в метки, но поняли, что это неэффективно, и побоялись усугубить ситуацию.

Постоянно меняющиеся условия содержания, к сожалению, не поддаются никакому контролю – остается только надеяться, что такого больше не повторится. Тем не менее мы решили выделить время, когда кот может побыть один, несмотря на то что все члены семьи дома.

С уличной территорией ситуация была сложнее. Тем не менее у нас появилась зацепка. Когда доступ на улицу не был свободным, кот меток не оставлял. Свободное передвижение на открытом воздухе, несомненно, благоприятно влияет на кошачьих, но порой доставляет слишком много тревог конкретному ее представителю, сталкивающемуся с большим количеством опасностей. Сокращение ночных прогулок Леденец в итоге воспринял как защитную меру, а не ограничение его свободы.

Осталось только запастись терпением!

Хозяев каждого нового пациента мы просим завести дневник меток, чтобы в дальнейшем можно было отслеживать их динамику. Если случай хронический, а хозяева питомца уже порядком измотаны сложившейся ситуацией, им часто бывает нелегко заметить прогресс. Измерение и количественная оценка позволяют натренировать внимательность и получить необходимые данные.

Леденец уже встал на путь выздоровления. Количество меток от двух до четырех в день уменьшилось до одной в неделю. Это все еще много, но уже есть прогресс. Кажется, он успокоился и восстановил контроль над своим жизненным пространством, да и хозяева отправились в отпуск…

Леденцу не требуется безоговорочного контроля над жизненным пространством, он всего лишь стремится чувствовать себя в нем хорошо и безопасно и иметь возможность побыть в тишине наедине с собой, а также, при желании, повзаимодействовать с окружающими. Мы вместе с Аланом, Кристин и Жаном пытаемся дать ему то, что он хочет.

Наши кошки – это домашние животные. Во всяком случае, в ветеринарии они попадают именно под эту классификацию.

Миллионы счастливых историй, связавших судьбы кошки и человека, тому прекрасное доказательство. В современном мире споры о природе отношений между этими двумя видами вспыхивают с новой силой.

Все объяснимо. Кошки развиваются по пути теории привязанности так же, как собаки и мы, люди, да и многие другие животные – дельфины, обезьяны, слоны, козы или попугаи… У всех видов привязанность, связывающая детеныша с матерью, строится из целой цепи нейронных, гормональных и когнитивных связей, она остается активной на протяжении всей жизни и позволяет особям одного вида устанавливать отношения между собой в зависимости от поведенческого репертуара. Это и формирование неразлучной пары, и дружеские отношения с представителями своего или другого вида, будь то люди или другие животные. Это не имеет ничего общего с социальностью как таковой, ведь она сопряжена с необходимостью жить по определенным правилам, законам, со своей иерархией и кодексами. Мы говорим об отношениях между двумя особями, принадлежащими к одному виду (в случае с кошкой это не всегда самый простой вариант), или с безопасным и понятным представителем другого вида, играющим роль защитника, опекуна или товарища по играм. Длинные путанные формулировки лишь усложняют то, что и так понятно – совместная жизнь всегда требует совместных усилий и желания участников находить компромисс в конфликтных ситуациях.

Конечно, если рассматривать диаду мать-ребенок как основу социальных связей, то кошку можно назвать социальным видом, но это допущение весьма приблизительно. В данном случае отношения обязательны, несимметричны, им не надо учиться, они естественны и строятся в одинаковой последовательности у многих видов, в то время как социальные связи, напротив, основаны на изучении кодов, специфических для каждого вида и даже для различных групп внутри одного вида…

Это все, что нужно знать о кошках для понимания того, какие отношения они могут устанавливать с остальными живыми существами.

Именно поэтому нам необходимо узнать больше о внутривидовых отношениях – кошки с другими кошками, чтобы понять, почему они бывают более сложными, чем с особями других видов. Распутать этот клубок нам помогут знания о некоторых фундаментальных основах этологии кошек.

Табата – кошка породы рэгдолл[30]. Те, кто знаком с английским языком, знают, что в переводе это означает «тряпичная кукла». Эти кошки славятся тем, что умеют полностью расслабляться и обмякать в руках хозяина, как тряпичные куклы… что характерно не для всех кошек, да и не для всех рэгдоллов тоже. Позвольте еще раз напомнить, насколько приписывание той или иной породе определенных черт характера антинаучно и сколько рисков это несет для будущих хозяев этих пород. Конечно, некоторые общие черты, подкрепленные фантазиями поклонников определенной породы, действительно могут прослеживаться у ее представителей, но принадлежность к породе не может предсказать поведение особи в целом. Говоря научным языком, вариативность внутри породы всегда выше, чем разница между средними значениями вариативности двух пород.

Итак, у рэгдоллов репутация кошек, прекрасно ладящих с собаками, детьми и другими кошками. Это крупная порода: самцы могут весить более 9 кг…

Табата весит 5,5 кг и попала под мой надзор из-за проблем с туалетом. Она живет со своими хозяевами Клоэ и Аланом, а также с Мечтулей, маленькой собачкой чихуахуа, с которой они постоянно играют.

Проверив все жизненные аспекты кошки, мы столкнулись с непростой терапевтической реальностью. Кошка параллельно демонстрировала как нежелательное справление нужды не в лоток, а на диван, сидя на корточках, так и маркировку мочой с прямым хвостом на вертикальную поверхность, и даже мочеиспускание от переизбытка эмоций. Случалось, что от испуга она могла обмочиться на колени Алана. Быстро осознав неэффективность наказаний, хозяева Табаты полностью их прекратили, в результате чего исчезли те самые неожиданности от переизбытка эмоций, но поведение, касающееся мочеиспускания и меток, так и осталось без изменений.

К слову, ее жизненное пространство выглядело вполне гармонично, с прекрасно выверенными зонами активности. Маркировка лицевыми феромонами неодушевленных предметов не исчезла, маркировка живых существ производилась часто, маркировка царапинами была незначительной. О патологическом состоянии кошки свидетельствовали только метки и следы на кровати и диване.

Кроме того, первые метки появились при первых «приливах», начальной фазе течки, что неудивительно: сексуально заряженные метки характерны для большинства видов.

После этого кошку стерилизовали путем овариоэктомии[31], как правило, решающей все проблемы с половыми метками.

Однако Табата продолжила в том же духе…

Сбор анамнеза продолжился с особой тщательностью.

Когда за жизнью пациентки, кошки, ведется пристальное наблюдение, увидеть потенциальное улучшение не представляет особого труда.

Хозяевам Табаты были даны советы, как сделать так, чтобы ее туалетная зона и лоток еще больше соответствовали идеальным критериям. Было отмечено ее пристрастие к влажному корму, из-за чего она отказывалась от сухого, который тем не менее всегда был в ее распоряжении. В результате частота приема пищи была недостаточной. Как уже упоминалось ранее, кошка – это хищник, охотящийся на мелкую добычу и неспособный тратить много времени на еду, а затем на переваривание, и предпочитает перекусывать маленькими порциями от 12 до 15 раз в день. Уже знакомый вам Жулик доказал, что иногда одной только гармонизации режима питания бывает достаточно, чтобы устранить поведенческое расстройство. Но мы прекрасно понимаем, что он не Табата. Консультация – это головоломка, и иногда нужный ответ внезапно и неожиданно появляется в голове как озарение. Именно так и было в ситуации с Табатой. Я внезапно понял, что эта кошка буквально влюблена в своих хозяев и не может переносить их отсутствия. Говоря медицинским языком, Табата страдала тревожной неконтролируемой привязанностью.

Туман понемногу начал рассеиваться:

– Табата агрессивна?

– Никогда! Наоборот!

– Почему «наоборот»?

– Иногда нам кажется, что она собака, а не кошка: Табата повсюду следует за нами, всегда встречает нас у двери.

– А как она отдыхает?

– По вечерам, если мы оба лежим на диване, она часто приходит и ложится между нами.

– Засыпает она так же?

– Да, она тоже может лечь между нами, – подтвердила Клоэ, а Алан с улыбкой добавил, указывая на Клоэ, – но это не самое ее любимое место, больше всего она любит спать с ней в обнимку.

Если взрослое животное теряет внутреннее равновесие, когда предмет его привязанности исчезает из поля зрения, это расстройство связано с нехваткой чувства автономности.

У социальных видов, таких как собаки и люди, существует множество механизмов психики, помогающих переживать встречи-расставания и регулировать социальной дистанцией. Иногда нам необходимо на время расстаться со своими близкими, чтобы потом испытать радость воссоединения. Совместные ужины по видеосвязи во время периода самоизоляции – яркое подтверждение этой насущной потребности человека. Для таких несоциальных видов, как кошки, это не является необходимостью, но может быть индивидуальной потребностью.

В нашем практике появился термин автономопатия [1], которым мы обозначаем расстройство поведения, характеризующееся неспособностью сохранять эмоциональное равновесие в отсутствие объекта привязанности. Значит это расстройство связано с отсутствием внутренней автономии. Такое состояние долгое время называлось тревогой разлуки, и это определение до сих пор применяется в отношении человеческих расстройств в некоторых англоязычных странах. Кстати, первая международная публикация, посвященная проблематике сепарационных расстройств у кошек, носит именно это название [2]. В этой книге мы решили отказаться от подобной классификации, чтобы быть более точными и не спровоцировать путаницу. Не каждое животное с автономопатией страдает тревожными расстройствами: у одних появляются фобии, у других – тревога, у третьих – депрессия. Указание на причину, этиологию, проблемы не должно включать в себя описание патологического состояния: это одна из основных причин нашего отступления от общепринятой терминологии.

Исходя из всего вышесказанного, Табата нуждалась в повышении уровня внутренней автономности, что, как правило, не вызывает особых проблем, если это касается кошек. Готов поспорить, что в ближайшем будущем мы будем наблюдать стремительное возрастание числа подобных случаев, поскольку изменение условий жизни и наших представлений о кошках меняют их поведенческий репертуар и уязвимые места. Кошка долгое время оставалась не более чем инструментом для борьбы с вредителями, но с тех пор человечество пересмотрело свой взгляд. Сегодня мы с удовольствием селим кошек в наших домах и квартирах, ничего от них не требуя, кроме прекрасной компании, в которой и сами кошки иногда нуждаются не меньше нас.

Если заглянуть вглубь истории человечества, возникает закономерный вопрос, насколько давно это началось. Свет на эту проблему, как всегда, прольет археология. Откуда мог взяться кот, похороненный вместе с одним богатым киприотом около 9500 года до н. э., обнаруженный командой Жан-Дени Виня [3]? Кошки не являются коренными жителями этого острова, достаточно сильно удаленного от материка для того, чтобы они могли добраться туда самостоятельно. Следовательно, их привезли с собой первые переселенцы. На тот момент они вряд ли могли принести им пользу на острове, но представляли большую ценность для самих людей.

То, что раньше воспринималось как инакомыслие, в наше время стало нормой, и по крайней мере во Франции признано, что кошки стали сильнейшим объектом привязанности человека и самым любимым домашним животным.

Табата очень нуждается в присутствии объектов ее привязанности, и это нормально, но она совершенно не в состоянии выносить их отсутствие, а это уже является симптомом патологии.

Чтобы смягчить чувство привязанности так, чтобы оно не было источником постоянного стресса, мы начали так называемую терапию встреч. Всякое взаимодействие с человеком по просьбе кошки прекращалось, но несколько раз в день «родители» Табаты сами подходили к ней с предложением поиграть или поласкаться.

Начало лечения – самый сложный момент: отказ от взаимодействия на время усугубляет симптомы, но это стандартная ситуация. В этот период мы подключаем медикаментозное лечение противотревожными препаратами, которые помогут пережить первые трудности. Табате эта схема подошла очень хорошо, и уже через шесть недель она снова стала спокойной, игривой и чистоплотной кошкой! Все свои естественные потребности она справляла в лотки, очистка и расположение которых были оптимизированы. Для тех, кто думает, что на этом можно было бы успокоиться и диагнозы во многом надуманны, но Табата лично подтвердила причину своего расстройства, так как у нее случился рецидив при первом же расставании с объектами ее привязанности на несколько дней!

Мы знаем, что этот момент по-прежнему является точкой потенциального эмоционального дисбаланса Табаты, и каждая разлука с хозяевами сопровождается поведенческими и даже физиологическими изменениями. Успешно купировав острое тревожное состояние, мы можем использовать, например, пищевые добавки, предотвращающие появление рецидива, когда есть необходимость оставить кошку дома одну на несколько дней.

Ветеринары, опираясь на свои наблюдения, уже давно заметили эту тенденцию: еженедельно к ним на прием попадает все больше кошек, сильно привязанных к своим хозяевам, а иногда попадаются и патологически привязанные, для которых обычное отсутствие хозяина в доме в выходные может привести к развитию болезни.

И не стоит забывать, что у Табаты это вылилось в демонстрацию нежелательного поведения, проблемы с туалетом, из-за которых ее хозяева и обратились за консультацией. Благодаря этому мы смогли обнаружить тревожное расстройство, понять его причины и вылечить. Но что было бы, если бы это тревожное состояние не имело таких ярких проявлений и основным его симптомом было, например, слишком частое вылизывание себя?.. У многих кошек, однако, симптомы смазаны, что не дает хозяевам возможности заподозрить у них расстройство.

Итак, кошки могут страдать от тревожной привязанности, что никогда не вызывало у нас сомнений [4], но одной из основных поведенческих патологий кошек, помимо уже упомянутых территориальных расстройств (биотопатий), являются трудности, связанные с необходимостью состоять в тех или иных отношениях.

Это происходит из-за отсутствия у представителей семейства кошачьих социальной структуры внутри вида. Социопатии свойственны собакам [5], поэтому порой приходится пояснять различия социопатий человека и собаки. У первых они относятся к психозам, у вторых речь в основном идет о затруднениях в установлении четких правил в межвидовой группе. Но в обоих случаях речь идет о виде, чье существование в обществе подчиняется определенным правилам, несмотря на то что некоторым особям не проще, а гораздо труднее адаптироваться.

У кошек нет иерархии, нет общества, но есть совокупность диадных, межличностных отношений, которые являются источником умиротворения, удовольствия или, наоборот, беспокойства, или даже тревоги или депрессии.

Еще до выявления этих патологических состояний, мы иногда сталкиваемся с котятами, которых в шутку называем кош-выкормыш, то есть оставшийся без матери малыш, которого подобрали на улице и выкормили из бутылочки. Их воспитание может доставлять еще больше проблем.

Лука – один из случаев, показательных с точки зрения зависимости изменения нынешнего статуса кошек от их этологических корней, а также с точки зрения поведенческой патологии, установленной моими коллегами, ветеринарными врачами, которые, осознав серьезность ситуации, не колеблясь направили этого двухмесячного котенка к нам.

Когда я увидел Луку, ему было 2 месяца и 14 дней… без сомнения, он побил мой личный рекорд по скорости установления диагноза в должности специалиста по поведенческой терапии.

Я испытал довольно нежные чувства к этому коту и его людям, Лиди́ и Реми: еще совсем недавно его бы выбросили обратно на улицу, усыпили, ведь его присутствие в доме представляло реальную опасность для хозяев. Но в этой семье все пытаются сохранить связь и спасти отношения с этим маленьким котенком, ухаживая за ним и заботясь о его физическом здоровье и благополучии.

История Луки непростая: в один из дней на почти безлюдных улицах в очередную волну самоизоляции раздалось жалобное мяуканье. Лиди огляделась и заметила трех новорожденных котят. Она приняла разумное решение не трогать их, решив, что скоро за ними придет мать. Обеспокоенная их судьбой, она целый день следила за котятами. Когда наступила ночь, и температура на улице упала ниже ноля, Лиди решила забрать котят домой и позаботиться о них, так как мать так и не пришла за ними.

Несмотря на все усилия, двое из трех котят погибли спустя несколько часов, выжил только Лука.

Лиди и Реми, посоветовавшись с ветеринаром, начали ухаживать за котенком: кормили его лучшим заменителем кошачьего молока, окружили любовью, но были совершенно морально не готовы к тому, что по мере психомоторного развития Лука становился все более и более агрессивным и очень часто в игре с руками ранит их.

Как все «родители», и любой ответственный человек, Лиди и Реми были убеждены, что они что-то упустили и несут ответственность за все проблемы Луки.

И вот я стою перед этим маленьким дьяволенком…

Чувствуется, что в этом крошечном тельце заключена сумасшедшая энергия. Во время консультации он играл со всем, что попадалось ему под лапу: с листом бумаги, лежащим на табуретке, с занавесками, крепления которых за карниз издают шум, когда он дергает их или прячется за ними.

В процессе работы я много взаимодействую со своими пациентами, и, хотя я всегда отстаиваю интересы телемедицины как вспомогательного средства, прямые контакты становятся одновременно ценным источником информации и постоянным источником удовольствия. В случае с Лукой веселье было весьма пикантным! Играя с ним, я отметил несколько моментов: он не боялся ни меня, ни взаимодействия со мной, ни окружающей среды, был очень активен, даже реактивен, и не терпел никаких ограничений. Стоило мне встать у него на пути, как он тут же прижимал уши и начинал молотить когтистой лапой все, что представляло потенциальную опасность.

Самым забавным – но и очень показательным моментом консультации – стал эпизод, когда кот забрался как по дереву на плечи Реми, затем на голову, уселся там и начал «атаковать» его совершенно неподвижные уши… Идеальный сюжет для учебника. Нам пришлось снять Луку с головы хозяина, но нашу попытку отнять у него новую игрушку он явно недооценил.

Чтобы объяснить, что происходит с этим котенком, нужно вернуться к уже пройденному материалу. Как и Нуга, Лука не достиг нужного уровня самоконтроля, но в отличие от нее и других собратьев с синдромом гиперчувствительности и гиперактивности, в данном случае корень проблемы кроется в другом. У Луки не срабатывает система торможения, предваряющая любое взаимодействие с другими живыми существами. Речь идет не о подчинении или иерархии, присущих только социальным видам, а о сдерживании, о способности тормозить некоторые из своих реакций, чтобы иметь возможность установить контакт с другими. Мы уже видели, как в других обстоятельствах недостаток самоконтроля Нуги, тревожное расстройство Люцифера и его агрессивные атаки могли поставить под угрозу их отношения с людьми, но им, по крайней мере, удавалось поддерживать эти отношения.

У Луки этой способности нет. Отсутствие контакта с матерью, какой бы заботой и вниманием его ни окружили, привело к отсутствию у котенка невосприимчивости к ограничениям.

В новый перечень поведенческих патологий кошек мы хотели бы включить большой раздел, посвященный взаимоотношениям; речь идет о шезипатии.

У кошек нет социопатии, как у людей или собак, но есть шезипатия. Она затрагивает не социальные отношения с набором присущих им правил, а простые отношения между двумя индивидами. Если в них отсутствует иерархия, то они неизбежно начинают опираться на способность сдерживать свои порывы, принимать ограничения и, следовательно, на умение синхронизироваться.

Такие, как Лука, неспособные даже к минимальному сдерживанию себя, страдают ашезией.

В названии этого заболевания стоит отрицательная приставка «а», это суровый термин, но его не нужно воспринимать слишком близко к сердцу, это не приговор и не мрачный прогноз. Всего лишь отправная точка: лишенные материнского контроля и контакта котята просто не знакомы с принципом построения отношений между двумя особями. В течение многих лет считалось, что такие котята не лучшие кандидаты в домашние питомцы, но работы Жоэля Хофманса в рамках получения межвузовского диплома поведенческого специалиста в области ветеринарии доказали обратное [6]. Чтобы отличить котят, преждевременно оторванных от матери, от тех, кому повезло получить от нее уроки жизни, мы используем рефлекс загривка (когда котенка берут за загривок). Внимание: никакого насилия и наказаний (см. подраздел «Проверять рефлекс загривка не значит наказывать», с. 107). Если котенок принимает позу эмбриона или расслабляется, значит, он контактировал со своей матерью от восьми недель и более. И наоборот, если он сильно напряжен и угрожающе выпустил когти, с матерью он пробыл не более пяти недель от роду. Исходная идея заключалась в том, что котята с плохим рефлексом загривка будут не настолько хорошими домашними питомцами, чем те, которые подтвердили более гармоничные условия своего развития. Результаты показали обратное. Хозяева котят с «плохим» рефлексом загривка по достижении ими возраста одного года, были более довольны своим питомцем, чем те, кто взял нормотипичного котенка. Нам пришлось поломать голову над тем, что бы это могло значить. Наблюдения показали, что котята с «плохим» рефлексом, как и ожидалось, проявляли гораздо больше признаков тревоги, и стандартным для них способом борьбы с этим состоянием было развитие гиперпривязанности к своему человеку. Например, они проводили гораздо больше времени на коленях у хозяина, чем «нормальный» котенок, который первый год жизни посвящал в основном играм, веселью, исследованиям. Таким образом, они действительно страдали поведенческим расстройством, но их островком эмоционального равновесия была связь с человеком, который чувствовал всю важность своей миссии и очень ценил эти отношения. Хотя в основе этого парадокса действительно лежит привязанность, мы были вынуждены изменить нашу позицию.

Чтобы быть более точными, надо сказать, что не все кошки с плохим рефлексом загривка страдают ашезией. Если оценка этого рефлекса используется для подтверждения предполагаемого диагноза, важно знать, что все может быть не так однозначно. Именно волонтеры из Ассоциации защиты животных научили меня не быть слишком категоричным в своих прогнозах. Подтверждением тому стали наблюдения за кошками, на способности которых к социализации я поставил крест, но сумевшими подружиться с человеком. Мне оставалось только признать, что даже самое плохое начало не всегда означает плохой исход, тем более что доступные нам методы лечения позволяют уменьшить его вероятность и тем самым продлить опыт совместного проживания с кошкой.

Лука – живой пример, иллюстрирующий этот парадокс.

Проверяя его рефлекс загривка, я ждал бурной реакции, и мои ожидания оправдались, кот вскинулся и начал сопротивляться, но спустя несколько секунд я почувствовал, как он слегка обмяк в моей руке, и в итоге продемонстрировал рефлекс нормально развивавшегося котенка.

Так я понял, что этот котенок с поломанной судьбой уже идет на поправку, хотя на момент консультации жизнь с ним все еще доставляла много хлопот.

Итак, давайте еще раз повторим нашу мантру: физическое наказание для кошек неприемлемо ни при каких условиях! Оно никогда не устранит поведенческие проблемы, а лишь усугубит тревожные расстройства. Это заблуждение родилось из уверенности – и тут тоже есть что обсудить, – что подобное наказание очень эффективно для щенков при условии, что оно умеренно, своевременно и выполняется по-собачьи, то есть щенок прижимается к земле за холку, но никто не трясет его при этом, как грушу.

Кошки никогда не используют подобные методы наказания. Матери тратят много времени на воспитание и контроль за своими котятами и никогда не позволяют себе подобного.

Лука все же получил от своих людей пару предупредительных шлепков (мамы кошки тоже так делают), но это его не остановило. Реми, главная мишень опасных игр котенка, периодически ругал его и мог пригрозить, но никогда не бил.

Данные семиологического анализа подтверждают, что с напряженной исходной точки ситуация может эволюционировать скорее в благоприятную сторону.

Когда Луке давали бутылочку, он вел себя буйно: злился, бросал ее, пытался снова схватить, как совершенно оголодавший ребенок, который, к своему полному разочарованию, никак не мог насытиться. Позже он научился контролировать себя, так как на стол его аккуратно, но решительно не пускали (а эти бойкие котята вполне способны на хулиганство и могут залезть прямо к вам в тарелку), а параллельно организовали постоянный доступ к миске с премиальным кормом.

Приучение к лотку началось рано: Лиди проштудировала много литературы на эту тему и хорошо подготовилась. Приютив одно-двухдневного котенка, сфинктеры которого еще не заработали, она узнала, что необходимо имитировать поведение мамы кошки, запускающее необходимые рефлексы. К счастью, лизать живот котенка, чтобы стимулировать моче– и каловыделение, не нужно. Достаточно сделать мягкий массаж нижней части животика и области промежности, а затем протереть котенка туалетной бумагой или мягким бумажным полотенцем. Обеспечивать выполнение жизненно важной функции в раннем возрасте хорошо, но еще лучше научить котенка ключевым компонентам этой функции. Лиди знала и это и, как Летти в уже упоминавшемся нами телешоу [7], показала Луке, как пользоваться лотком, разрыв в наполнителе ямку, поместив туда немного экскрементов и закопав их. Как любой котенок, обученный матерью, Лука уже в возрасте четырех недель успешно научился пользоваться лотком.

Система меток у него не была сформирована: меток мочой он никогда не оставлял, но и неодушевленные предметы тоже не помечал – вероятно, еще не успел, на момент нашей встречи ему было десять недель. Однако, он уже активно терся о хозяев, порой даже слишком часто, а заканчивалось это неконтролируемыми и опасными играми или даже атаками.

Что касается его туалетных привычек, то и там не обошлось без причуд, хотя они были сформированы очень рано. Спустя несколько недель лечения, когда приступы агрессии практически прошли, Лука выбрал в качестве места отдыха свой лоток. Как и у многих молодых пар, у Лиди и Реми небольшая квартира, и они купили закрытый лоток, чтобы неприятный запах и вид испражнений не портил вида. Лука сделал его своей любимой зоной уединения. Мы постарались перенаправить Луку в другие, более подходящие для этих целей места, заманивая его едой или игрушками, но все наши попытки были тщетны.

Сложившаяся ситуация стала не на шутку раздражать Лиди и Реми и требовала незамедлительного решения. Что же происходит с нашим дьяволенком, лишенным материнского контроля и воспитания, но развивающимся в правильном направлении благодаря заботе и уходу его людей? Ключ скрыт в произошедших улучшениях. В процессе осваивания нормального поведенческого репертуара Лука захотел найти более безопасное место для уединения. Я предложил Лиди купить для Луки меховую «юрту», маленькую удобную палатку для кошек, которая служит двум функциям – защите и наблюдению, позволяя при этом оставаться незамеченным. После некоторых колебаний Лука принял свое новое убежище и начал использовать лоток строго по назначению.

История Луки мне кажется очень показательной еще и потому, что закончилась она хорошо (по крайней мере, на момент написания книги было так), но давайте не будем делить шкуру неубитого медведя…

Эта история позволяет ответить на важнейший вопрос нашей отрасли медицины: все ли процессы закладываются на ранней стадии развития и не иллюзорно ли наше желание повернуть судьбу вспять?

Я реалист и прекрасно понимаю, что многие пары сдались бы и выгнали Луку на улицу, и в этом случае Лиди и Реми скорее исключение. Но все же сейчас появляется все больше и больше «хозяев», понимающих важность баланса между укладом их повседневной жизни и благополучием питомца. Наша роль важна в поддержке их отношений, понимании страхов и недовольства хозяев, и, естественно, в точном знании базовых потребностей каждого вида, и более того – в умении распутать сложный клубок причин эмоционального дисбаланса каждого нашего пациента.

Психиатрия – как человеческая, так и ветеринарная – подвергается критике по двум основным пунктам:

• соблазн начать оценивать все явления с точки зрения психопатологии и перестать видеть признаки нормы или, наоборот, потерять способность устанавливать границы этой самой нормы;

• закостенелая нормативность, опора на критерии, вытекающее из определения здоровья, данного ВОЗ в 1945 году и с тех пор не менявшегося: «Здоровье – это состояние полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствие болезней и физических дефектов[32]».

Включение социального благополучия в определение здоровья таит в себе большой риск. Если индивид неудовлетворен своим социальным окружением, можно ли это считать болезнью? Думаю, все мы прекрасно знаем ответ на этот вопрос! Опасность очевидна: «лечить» от этой социальной неудовлетворенности может только психиатрия, которая при этом превращается в железную руку, принуждающую к социальному благополучию. Как часть психиатрического сообщества и близкий друг многих моих коллег, я со всей ответственностью могу свидетельстовать, что в подавляющем большинстве случаев все наоборот, большинство психиатров наделено умением слушать, терпимостью и пониманием, которые очень вдохновляют и вызывают уважение.

Я уже упоминал работу Жан-Дени Виня [8]. Меня поразил тот факт, что, несмотря на обнаружение захоронений с кошками (что, по общему мнению, придает им эмоциональную ценность), автор и его коллеги предпочитают не говорить об одомашненной кошке. Кот, обнаруженный командой Жана Гилена на территории Шилурокамбоса на Кипре[33], был крупной особью, и в этом случае ученые дали определение taming, означающее прежде всего «приручение» (значение «одомашнивание» встречается гораздо реже). Сегодня главным предметом споров научного сообщества является статус современной кошки и может ли человек быть ответственным за ее эмоциональное состояние. Имеем ли мы дело с животным, чье одомашнивание еще не завершено?

Напомним, что само определение этого термина до сих пор вызывает споры. В зависимости от принадлежности автора к той или иной научной дисциплине, вперед выдвигается его социальная или биологическая составляющая. Мы согласны с Нериссой Рассел [34] [9]и считаем, что необходимо учитывать оба этих фактора. У кошек все зависит от того, в контексте чего вы решите их рассматривать. В контексте разведения, с изменением их морфологии, появлением гипертипов, мутаций, сохраняющихся как основные характеристики породы, в строго ограниченных местах и присутствием человека в условиях размножения, одомашнивание очевидно. Однако стоит обратить внимание на опыт множества организаций, занимающихся бездомными кошками, и мы убедимся в обратном: за очень продолжительный период времени морфология кошек не сильно изменилась, и человек по-прежнему стремится иметь больше контроля над их размножением.

Зоозащитники продолжают бить тревогу: за четыре года пара нестерилизованных кошек может произвести на свет более 20 000 котят, цифра головокружительная, хотя и ничем не подтвержденная статистика, грубый подсчет без учета факторов регуляции количества в популяции. Однако это объясняет современную версию «бочки данаид[35]»: отлов, стерилизация и содержание кошек в приютах никоим образом не могут привести к исчезновению популяции бездомных кошек. Чиновникам, зоозащитникам и ветеринарам потребовались десятилетия, чтобы понять это и внедрить политику свободного проживания кошек. Это стало возможным благодаря исчезновению бешенства как эндемического заболевания во Франции. Гораздо эффективнее отлавливать кошек, стерилизовать их и выпускать обратно в места привычного обитания, чем уничтожать их. Природа не терпит пустоты, и, если для кошек отведена некая экологическая ниша, в ней будут кошки, хотите вы этого или нет… Но в ней могут оказаться и стерилизованные человеком кошки, что не спровоцирует возникновения демографической ямы.

Итак, одомашнена ли кошка? Как мы уже могли убедиться, это не совсем так!

Некоторые кошки до сих пор выбирают жизнь без контакта с человеком и без его помощи. Если они находят пищу вблизи жилища человека и питаются отбросами его жизнедеятельности, их называют бродячими. Если они полностью восстанавливают свои охотничьи навыки и уходят из среды обитания людей в леса, их называют гаретскими[36], то есть одичавшими кошками.

Существование этих кошек многому нас научило: они показывают, что одомашнивание – это не билет в один конец. Вид, которому «посчастливилось» жить рядом с человеком, может решить отказаться от этой привилегии. Думаю, это одна из причин обрушившегося на них гнева и обвинений во всех грехах, самым серьезным из которых сегодня является посягательство на биоразнообразие. Представители семейства кошачьих оскорбляют людское самолюбие пренебрежительным отношением к подарку судьбы в виде возможности жить в доме человека.

А что делать нам, ветеринарам-психиатрам? На какой из отметок пути между дикими и домашними находимся мы?

Поведенческая медицина не является – я снова повторяюсь, это очень важно – ни нормативной, ни морализаторской. Мы владеем научными данными, подтверждающими, что жизнь кошки в помещении может быть гармоничной, а жизнь на улице, хотя и делает ее более выносливой, сопряжена с гораздо большим количеством опасностей. То, что хорошо для целого вида, далеко не всегда хорошо для отдельных его представителей…

Поэтому наша миссия вполне понятна:

– избегать догматизма, иначе нам придется признать невыносимым содержание кошки в доме, в плену, взаперти, как утверждают некоторые, или принять сторону ярых противников свободного перемещения на воле и проявления всей полноты охотничьих инстинктов со всеми сопряженными с этим рисками;

– предоставлять уход и лечение (так называемая врачебная этика): мы рядом, с уважением относимся к индивидуальным особенностям каждого пациента, внимательно следим за тем, как он приспосабливается к окружающей среде, исходя из своих возможностей, отслеживаем положительные или отрицательные последствия отношений, установленных им с другими живыми существами.

Будучи экспертами в этом вопросе, мы проверяем, соблюдаются ли 5 свобод (или 5 потребностей, 5 сфер теории благополучия), а также 5 столпов [10] благоприятной для кошки среды. Это возвращает нас к спорам о понятии нормы: я считаю, что из-за двойственной природы у кошачьих в запасе гораздо больше способов вписываться в это определение, чем у собак, и тем более любое отклонение не может расцениваться как патология.

Но не стоит также забывать и о не самых ярких признаках расстройства, неспособности адаптироваться и спонтанном исчезновении чувства обратимости, которые мы расцениваем как маркеры начала развития поведенческой патологии.

Например, кажется, что Луку довольно легко вернуть в стабильное состояние. Этот котенок был обречен на верную смерть, а сейчас ему обеспечили лучшие условия жизни и много внимания. С другой стороны, психологическая травма, полученная в первые дни после рождения и сопряженная с этим уязвимость, нарушившие способность к торможению и самоконтролю, перевели состояние котенка в плоскость патологии, спровоцировали развитие у него различных расстройств и возникновение опасных ситуаций для его хозяев. Роль ветеринара в этом случае состоит в том, чтобы облегчить его страдания, научить новым способам адаптации и поддержать Луку на пути восстановления самоконтроля и механизма торможения. После этого медикаментозное лечение можно будет прекратить и продолжить терапию, которая постепенно интегрируется в повседневную жизнь этой группы. Большинство моих клиентов беспокоит один важный момент: мы не планируем продолжать лечение всю оставшуюся жизнь. Мы используем препараты для восстановления пластичности головного мозга, и, за исключением редких случаев, прекращаем их прием спустя 6, 12 или 18 месяцев, в зависимости от диагноза, прогноза заболевания и интенсивности параллельной терапевтической работы.

Итак, Луке был прописан психотропный препарат, влияющий на уровень серотонина, нейромедиатора, имеющего отношение к дефициту самоконтроля в моменты проявления острой агрессии.

Терапия классическая, но эффективная: прекращение любых физических наказаний и словесных угроз, к которым коты могут быть столь же чувствительны. Сильный страх вызывает не только фобии, но и физическую боль. К слову, «нормального» котенка можно научить, например, команде «мягкая лапка», нажимая на подушечки его пальцев, чтобы он втянул когти, когда, заигравшись, слишком сильно их выпускает. В случае Луки это тоже удалось сделать благодаря назначенным препаратам. Установление целью атак разрешенные игрушки тоже интересный ход, но, рискуя прослыть вероотступником, я все же считаю, что игры с руками не стоит прекращать для того, чтобы периодически проверять уровень контроля над когтями и зубами. Укусы и царапины стали появляться все реже и жизнь постепенно налаживается. У Луки случаются рецидивы, но уже менее серьезные, Лиди и Реми относятся к нему с нежностью и уважением, а я наслаждаюсь ощущением победы.

Случай Луки – крайность, но он показателен в плане того, как трудно некоторым «кошам-выкормышам» наладить базовые отношения. Такие случаи не редкость, но, повторюсь, они поддаются терапии, а научные знания и умение понять эмоции животного обеспечивают им довольно неплохой прогноз. На одном из последних видео, полученных в рамках наблюдения за Лукой, я увидел большого взрослого кота, лежащего рядом со своим человеком и ластящегося к нему. В коротком комментарии к видео говорилось: «Мы подумали, что вам будет приятно это увидеть». И на самом деле, увидев такой результат, я испытал большую радость.

За моей спиной стоят десятки, а может даже сотни тысяч кошек, страдающих от несоответствия между их способностью выстраивать отношения и возложенными на них ожиданиями: количество межвидовых споров, отношений, которые должны были стать добрыми, но приносят страдания, тревогу и враждебность!

Пришло время обратить на них внимание и вернуть всем надежду.

Кошки не собаки! Я не устану повторять это!

Мой профессиональный опыт только подтверждает мои слова, ведь я часто наблюдаю за тем как люди, хоть и без злого умысла, но крайне беспечно обращаются с кошками как с собаками.

У двух этих видов много общего: оба принадлежат к отряду хищных, живут рядом с человеком несколько тысяч лет, развиваются в рамках теории привязанности, что позволяет им на протяжении всей взрослой жизни выстраивать добрые отношения с другими. Живут в едином сенсорном пространстве: у них пять одинаковых органов чувств и, например, более острое, чем у человека, обоняние, которое сближает их еще больше. Это неотенические виды[37], их ювенильные характеристики сохраняются на протяжении всей взрослой жизни, например, способность играть, что объясняет наше стремление предложить им защиту, кров и пищу.

Словом, такая путаница вполне объяснима.

Алин и Раймон приехали на консультацию в крупный парижский ветеринарный центр. На дворе зима, оба закутаны в пуховики, которые, как вскоре выяснилось, служат им не только для защиты от холода.

Моя пациентка – маленькая черная пушистая кошечка, которая без особой опаски выходит из своей переноски, затем подходит ко мне, я глажу ее… но вторая попытка потрогать ее провоцирует громкое шипение. Этот звук обозначает угрозу, как рычание у собак. Он сигнализирует о желании увеличить дистанцию и прекратить контакт.

После этого я прерываю контакт и спрашиваю о причине визита. Первой заговорила Алин: «Вы сами только что видели: она набрасывается! Она меня пугает!.. К тому же она начала ходить куда угодно, только не в лоток».

В двух словах – две классические жалобы, и это только верхушка айсберга.

Исида расхаживает по кабинету, прыгает на колени Алин, затем перебирается на Раймона, снова возвращается к Алин, та ее гладит, но после четырех-пяти поглаживаний снова раздается шипение.

Собирая анамнез, параллельно наблюдаю за Исидой: ее переноска открыта, но она не спешит в ней спрятаться. Несколько раз проходит мимо, обнюхивает ее, но не воспринимает как потенциальное убежище, как делают многие соплеменники на ее месте, не торопясь порадовать нас своим появлением из переносок во время консультаций.

Вместо этого, каждый раз проходя мимо, она трется загривком, чуть ниже уха, об Алин и Рэймона, что вызывает у обоих рефлекс ее погладить. Первые два или три прикосновения воспринимаются нормально, но от последующих кошка как минимум отворачивается, шипит, ворчит, но чаще всего довольно сильно бьет лапой.

Работа ветеринара-психиатра, с одной стороны, основывается на постоянно обновляющихся знаниях о работе мозга, нейромедиаторах и их рецепторах, а с другой – на многовекторной эмпатии, направленной одновременно на животное, чье поведение мы анализируем, опираясь на новые или более старые, но надежные научные данные и на данные хозяина-человека. В случае с Исидой термин «пациент» в его первом значении – тот, кто страдает – уместно было бы применить и к хозяевам. Моей пациенткой, конечно, была Исида, но я не мог не замечать и страданий ее хозяев. Я не намерен заменять человеческого психолога, психиатра или семейного консультанта, но та часть их отношений, которая влияет на животное, входит в сферу моей компетенции. Только когда я смогу понять, объяснить, а затем, достигнув понимания с хозяевами, предложить пути решения проблем и распутать клубок болезненных взаимоотношений, я смогу говорить о том, что я помог животному. Налаживание гармоничного и более качественного функционирования всей системы и есть моя миссия.

Именно такую философскую и этическую сторону лечения животных я считаю необходимым подчеркнуть. Наши домашние животные по определению неавтономны: они зависят от решений людей, живущих с ними, которые представляют их интересы, заботятся о них и иногда плохо с ними обращаются. У них нет возможности громко заявить о своем мнении, даже если их поведение и реакции говорят сами за себя. Я неоднократно подчеркивал, что сегодня в нашем распоряжении целый арсенал для распознавания патологических состояний наших домашних кошек. Но все равно это не позволяет нам составить полную картину их эмоционального состояния и образа мыслей.

Наблюдение за Исидой навело меня на мысли о том, что у нее нет отвращения к людям и нет чрезмерного страха перед контактом. Она не пытается избежать контакта с посторонними, напротив, они вызывают у нее любопытство. Исида постоянно возвращается к своим хозяевам и наносит на них алломаркировку (трется об них и наносит феромоны знакомого объекта), благодаря чему выглядит спокойной. Все это говорит о высоком уровне эмоциональной привязанности. Эти отношения имеют очевидные положительные признаки. Так что же ухудшило состояние до патологического с признаками стабильной тревожности, такими как метки мочой и агрессивные проявления раздражения?

После сбора информации о поведении кошки пришло время выслушать человека.

– Скажите, когда и при каких обстоятельствах произошли предыдущие нападения?

В этот момент Исида запрыгнула на колени Алин и принялась тереться о ее подбородок. Алин этот контакт явно напугал.

– Ну, примерно так… Вечером Исида приходила ко мне, когда я ложилась спать, и начинала тереться о мою голову, вот как сейчас. Я гладила ее, и однажды она вдруг сильно укусила меня за подбородок. Я закричала, и Исида убежала.

– Это было один раз?

– Наш ритуал нежностей перед сном ежедневный. Каждую ночь она приходила тереться и мурлыкала. Но когда она пришла ко мне на следующий день, я насторожилась. Я осторожно погладила ее по голове, но почувствовала, что Исида снова собирается меня укусить, и оттолкнула ее.

– А сколько всего раз это происходило?

– Четыре или пять раз. По крайней мере, еще дважды она кусала меня за подбородок, и я прогоняла ее. А потом и того хуже, она начала еще и писать, где не положено!

– И как вы отреагировали на это?

– Как нам сказали. Я подняла ее за шкирку, ткнула носом в лужу и шлепнула, чтобы показать ей, что так делать плохо.

Хотите верьте, хотите нет, но эффективность нашей работы складывается, в том числе, и из отсутствия осуждения, даже если, как в этом случае, мы точно знаем, что человеческие реакции усугубили ситуацию. Мы всегда принимаем во внимание тот факт, что это было непреднамеренно, а отличать ошибку от злого умысла крайне важно. Нет никакой вины на хозяине, который действовал по незнанию, будучи уверенным, что именно так надо реагировать на проступок.

Просто нужно объяснить владельцам, насколько кошки не похожи ни на собак, ни на людей, насколько второстепенны для них отношения. Принадлежащие к несоциальному виду кошки не обучены механизмам сотрудничества и тем более примирения. Их двойственная природа хищника и добычи делает их гиперчувствительными, что проявляется и в отношениях. То есть даже если отношения, которые раньше были прекрасными, начинают приобретать негативную окраску, пугать или представлять опасность для одного из участников, кошка легко может отказаться от них, начать негативно реагировать на любую попытку установить контакт.

Открою вам секрет: у кошек во внутреннем кармане их мохнатого костюма всегда припрятан красный блокнотик, в который они записывают все негативные события. Эти записи имеют одну очень неприятную особенность: они не стираются. Поэтому нужно любой ценой избежать их появления в блокноте, а для этого надо навечно исключить физические и словесные наказания, пугающие угрозы и неприятные манипуляции.

Даже если ваша кошка в двенадцатый раз пометила мочой занавески или разбила драгоценную вазу, прежде чем ударить ее или громко выругаться, вспомните о красном блокнотике и остановитесь. Это не значит, что воспитать кошку невозможно, просто через принуждение у вас никогда ничего не получится. «Кошки как бумага, их очень легко смять», – говорил Ги де Мопассан, который вместе с Александром Дюма, Анатолем Франсом и Шарлем Бодлером создал Лигу защиты кошачьих. Правильный и красивый образ: словно смятая бумага, кошка никогда не возвращается в свое изначальное состояние.

Вот почему так важно не портить с ними отношения. И в случае Алин и Исиды все еще поправимо.

Исида любит своего человека, и укус для нее равен признанию в любви – таким образом она выражает сильные эмоции и удовольствие от встречи, но это становится источником недопонимания. Укусу не предшествуют и малейшие признаки агрессии, он говорит скорее об эмоциональном возбуждении, а не о желании напасть. Алин можно понять, внезапно получив укус вместо ласки, она выдала инстинктивную защитную реакцию, не имеющую никакого смысла для кошки, с восторгом наслаждавшейся лаской и встречей. После этого для обеих наступил период осознания произошедшего: для Исиды человеческий друг стал кем-то непредсказуемым, кто может угрожать или применить телесные наказания, она открыла свой красный блокнотик и записала это на первой странице. Представьте себе смятение кошки: она расстроена, сбита с толку такой непредсказуемой реакцией. Исида делает то, что обычно делают кошки: пытается восстановить гармонию, помечая территорию, и отдаёт предпочтение меткам мочой, сигнализирующим об ухудшении ситуации. Повторяющиеся наказания, которые навсегда остались в памяти кошки, еще больше усугубили положение. Остается надежда на то, что если все это длится всего несколько недель, а метки появились еще позже, то вероятность выздоровления есть. У Исиды начали периодически проявляться признаки тревожного расстройства. Поработать с ними нам еще предстоит, но закрепить результат можно только разобравшись в ситуации в целом и вырвавшись из этого порочного круга.

Во время консультации Исида снова запрыгнула на колени хозяйки. Та ее погладила, но отдернула руку, заметив легкое подергивание хвоста – предупреждение со стороны кошки. Однако Исида вскоре снова подошла и потерлась об подбородок Алин, та в ответ погладила кошку, но я остановил ее:

– Довольно! Всего одно поглаживание. Подождите, пока она сама снова попросит. Она хочет забраться на вас, побыть рядом с вами, возможно, пометить вас своими феромонами знакомого объекта, но это не значит, что она хочет, чтобы ее трогали, или это доставляет ей удовольствие.

– Но, ведь она запрыгивает мне на колени, чтобы я ее погладила.

– Нет, она делает это просто, чтобы посидеть у вас на коленях.

Моя собеседница не на шутку удивлена!

– Мы, люди, забираясь на колени другого человека, всегда ожидаем и надеемся на продолжение.

Пара от души смеется.

– Но для кошек все совсем по-другому. Вы, должно быть, обратили внимание: с самого начала консультации Исида трется вокруг вас, но, как только вы прикасаетесь к ней, уходит. Вы ее убежище, но представьте, будто у вас на руках надеты горящие перчатки. Если вы погладите ее один раз, ничего не произойдет, но если продолжите, «обожжете» ее – во всяком случае, ей точно будет больно.

И вот я снова выступаю в роли переводчика! В человека и кошку встроены разные поведенческие программы, отсюда большое количество потенциальных этологических противоречий, хотя, зная кошек, проложить путь им навстречу не так уж и сложно. Мы гордимся нашими развитыми когнитивными способностями, что ж, давайте воспользуемся ими, чтобы лучше понять тех, кто оказал нам дружеское доверие, поселившись рядом с нами, что, как мы уже поняли на примере кошек, может в любой момент измениться. Это важный момент консультации: поставить диагноз бывает не так уж сложно, но, чтобы терапия прошла успешно, необходимо создать качественный терапевтический тандем с владельцами. Для этого нужно, чтобы они понимали и разделяли выводы о причинах возникновения проблемы.

В случае с Алин и Раймоном мои первые объяснения их не убедили, но метафора о горящих перчатках полностью изменила их представление о ситуации. Исида мне очень помогала: она целый час показывала им, насколько они важны для нее, насколько ей необходимо видеть в них одновременно убежище и островок безопасности. Это фундамент безопасной и крепкой привязанности, и я могу не кривя душой сказать, что кошка любит Алин и корень неприятностей нужно искать только в этологическом противоречии, если не сказать «культурологическом».

Действовать нужно слаженно исходя из единого понимания сути проблемы. В выигрыше в итоге должны остаться все заинтересованные стороны: в первую очередь кошка, наш пациент, но и ее люди тоже.

Для Исиды обязательно четкое соблюдение двух моментов: во-первых, отсутствие наказаний, во-вторых, сохранение ненавязчивого контакта с любимыми людьми. Алин и Раймон поняли, что их кошка подходит к ним, чтобы не терять контакт, а не для того, чтобы ее погладили. Но им хотелось бы большего. Именно Исида подала мне идею провести терапию желания.

Кошка должна иметь возможность выражать свое желание или нежелание принимать ласки и ограничивать их количество по своему усмотрению. Установите специальный сигнал для контакта, например, поднесите к животному расслабленную кисть руки с чуть поднятым указательным пальцем. Если кошка об него потрется – у вас карт-бланш. Медленно и плавно погладьте ее. Аккуратнее, не сделайте больно. Снова протяните руку, как описано выше. Если кошка опять об нее потрется, можете продолжить гладить, если нет, остановитесь. Исида при помощи этого приема за несколько мгновений поняла, что теперь ее будут гладить, только когда она сама этого захочет. Прекращение наказаний уменьшило тревожное состояние, этому способствовало и адекватное медикаментозное лечение, направленное на снижение гипервозбудимости и количества меток. Нетрудно догадаться, что без глубокого понимания конкретного патологического состояния и сути терапии, позволяющей восстановить эмоциональное равновесие, никакие лекарства не помогут снять нежелательные симптомы, разве что на время. Психотропные препараты часто необходимы, но их одних никогда не бывает достаточно.

В дополнение к терапии желания, я назначил хозяевам Исиды терапию подготовки встречи. Если вы хотите пообщаться со своей собакой, обычно достаточно ее просто позвать. С кошкой все обстоит не так однозначно. Да-да, ваша кошка всегда откликается на ваш зов и готова к контакту. Но у каждого правила бывают исключения. Предлагаю сосредоточиться на большинстве. Флора, моя нынешняя кошка, – ласковое и доброе создание, плохо воспринимающее настойчивость. Я точно знаю два места и время дня, которые почти наверняка гарантируют мне замечательный сеанс поглаживаний и мурлыканья. Вечером, перед камином, но только без собак, иначе она просто не подойдет. На исходе ночи и утром в постели она любит лежать у меня на спине или на груди, мурлыкать, тереться и играть в кота Саймона, всеми способами пытающегося разбудить своего человека [11]. Встречи с Чикитой, одной из моих главных наставниц, обычно происходили в 19 часов на диване в гостиной, при условии, что я полностью вытягивался на нем. История, которую мне часто рассказывал отец, тоже хорошо иллюстрирует этот ритуал наших домашних кошек. Когда он был маленьким, у них жила кошка, ее звали Пантера из-за дурацкой привычки прятаться за входной дверью и прыгать на юбки женщин. Те по обыкновению визжали, и, кажется, им это очень нравилось. Когда мой отец ложился спать, Пантера приходила к нему, ложилась рядом, мурлыкала, а в ответ он мог ее погладить. Внезапно она вскакивала, тыкала мордочкой в его щеку, как будто целовала на ночь, и уходила. Однажды он попытался удержать ее, но получил резкий удар лапой, который научил его, что рассчитывать можно только на добровольное взаимодействие, но никогда на принудительное.

Я уверен, у сотен тысяч из вас есть свои истории о прекрасных моментах, проведенных вместе с вашими любимыми мурлыками. Но если отношения между кошкой и человеком никак не ладятся, мы назначаем так называемую терапию встреч. Она состоит в том, чтобы определить предпочтения кошки и дать ей возможность встречаться с дорогими ей людьми в определенном месте и в определенное время.

После комплексного лечения Исида превратилась в абсолютно умиротворенную кошечку. Помимо того, что кошка перестала кусаться и наносить излишние метки, Алин и Раймон достигли гармонии с питомцем и стали получать больше ласки.

История Исиды ставит вопрос о том, какое место мы отводим кошкам в нашей жизни. Как вы поняли, сегодня кошки с большим отрывом лидируют среди домашних животных во Франции, и их количество приближается к 15 миллионам хвостов. Мы уже упоминали, что причины этого повального увлечения как положительные – интерес к виду и его особенностям, эстетическое удовольствие, соответствие ценностям нашего времени (уважение к телу, «коконирование») – так и отрицательные: кошку завели вместо собаки, что привело к росту количества искаженной информации о виде на популярных сайтах и в развлекательных изданиях и, как следствие, к ошибочному пониманию социального поведения собак и людей как норме, распространяющейся и на совершенно несоциальный вид кошачьих. Кошки способны любить, умеют, когда это необходимо, приспосабливаться к жизни в коллективе, но никогда не образуют сообществ.

В современном мире люди без ума от кошек, но, как это часто бывает, когда животное становится культовым, перед ним преклоняются по непонятным причинам, и, какими бы добрыми ни были намерения их хозяев, животные часто остаются непонятыми, а условия жизни, созданные для них, совершенно не соответствуют тому, что им действительно нужно.

Тем не менее я надеюсь, что по мере чтения этой книги к вам приходит осознание, что понять кошек не так уж и сложно, если отойти от привычного представления о них как о иерархическом и социальном до кончиков когтей виде.

В человеке, совершенно точно, под спудом кроется натура хищника и добычи, готовая при удобном случае вырваться наружу. И пусть он был не очень силен физически, но изобрел себе в помощь оружие, однако, как и кошки, всегда компенсировал физическую слабость и уязвимость хорошо развитым мозгом.

Что мы не можем и не должны делать, так это заставлять наших домашних кошек жить и вести себя как маленькие собачки!

Поставить себя на место кошек – это, например, не заставлять их жить в компании других кошек, если они этого не хотят. Бывает по-разному: кошки, живущие многочисленными колониями и довольные жизнью, или кошки как единственный домашний питомец, но совершенно несчастные. Тем не менее меня больше беспокоят те, которые терпеть не могут жить в компании сородичей, чем те, для кого важно быть единственным животным в доме.

В среднем, у французов живет больше одной (если быть точным, 1,68) кошки. Поскольку мы не можем разделить кошку на десятые доли, это значит, что у пяти хозяев в среднем будет восемь кошек.

Однако кучное проживание кошек может вызвать у них поведенческие расстройства.

Беатрис живет в очень красивой парижской квартире площадью более 130 квадратных метров. Она обратилась ко мне по поводу агрессивного противостояния между двумя домашними кошками, Шери и Кисс, не травматичного (хотя клоки шерсти иногда летают по дому), но очень шумного. А вот драк с котом Шарли не бывает ни у одной, ни у другой.

Беатрис не может привезти всех троих на консультацию (памятуя об эпическом последнем визите к ветеринару с Кисс), поэтому она просит, по возможности, провести видеоконсультацию.

Первичный прием обязательно должен быть очным: физический осмотр – основа всех основ! Однако есть исключение, и если все кошки наблюдались у лечащего ветеринара менее месяца назад, то он имеет право обратиться за консультацией по видеосвязи к смежному специалисту, что будет вполне законно. Исходя из этого мы и назначили сеанс связи. Как и в случае с Пушей (с. 55), у меня появилась возможность, не тревожа ни одну из кошек, совершить виртуальную экскурсию по квартире с помощью Беатрис. Сначала она познакомила меня с Шарли, большим рыжим котом, лежащим в кресле в позе сфинкса. Затем на экране промелькнул комок светлой шерсти, который поспешно спрятался под шкаф.

«А вот и Шери! Если она залезла под шкаф, значит, Кисс где-то рядом».

Через несколько секунд появилась кошка европейской породы, которая медленно прошла мимо, повернув голову в сторону того места, где спряталась молодая кошечка.

Итак, мы увидели всех троих главных героев.

Шери – пятимесячная кошечка породы рэгдолл. Помните Табату? Она была этой, набирающей популярность породы. У этих кошек очень мягкая шерсть, окрас, напоминающий бирманскую породу с сиамским рисунком (светлое тело и темная маска), и красивые белые «перчатки».

Как и Табата, Шери была выбрана из-за популярности породы и ее репутации, славящейся невероятной добротой, если не сказать пассивностью, но повторюсь: даже если считается, что рэгдоллы ведут себя как тряпичные куклы, ни с одной кошкой на свете нельзя обращаться бесцеремонно. Отсутствие агрессивной реакции не повод думать, что кошке хорошо, напротив, апатия слишком часто является реакцией, маскирующей плохое самочувствие кошки. Эти беззвучные страдания сложно заметить, и их хозяева часто упускают их из виду. Именно этим в основном объясняется ничтожно малое количество кошек в кабинетах поведенческих ветеринаров.

Ветеринар играет основную роль в изменении ситуации к лучшему, и во время консультации он может объяснить хозяевам, что любое снижения активности может быть признаком поведенческого расстройства, которое нельзя игнорировать. Кошки, вылизывающие себя до полной потери шерсти на животе или страдающие булимией, с не поддающимся диетотерапии ожирением, что является сигналом о стойком тревожном состоянии, входят в число пациентов с патологической заторможенностью, чье состояние требует особого внимания хозяина и ветеринара.

К счастью, Шери не из этого числа, она оказалась очень активной кошечкой. Шери очень мила с Беатрис, но безумно навязчива с другими кошками. На руках у хозяйки она может побыть пару секунд, потом во что бы то ни стало старается вернуться к своим прежним занятиям, которые в основном заключаются в прятках и прыжках на других кошек.

Шарли снисходительно относится к резким играм котенка, но четырнадцатилетняя Кисс совсем наоборот, она несколько раз очень остро реагировала на неуместные «атаки» молодой кошки и защищалась шипением и пыхтением. Такая агрессивная реакция не остановила Шери. А Кисс, похоже, взяла ее на карандаш и решила убрать ее из поля зрения и, если получится, вообще выгнать из дома. Сделать это было проблематично, и Беатрис начала беспокоиться:

– Понимаете, доктор, такое уже было! Несколько лет назад я хотела завести еще одну кошку и на всякий случай решила проверить, примет ли ее Кисс, но несчастная Гвен не продержалась и восьми дней! Кисс преследовала ее, кусала, царапала, и я была вынуждена отдать ее обратно.

– Понимаю! Некоторым кошкам делить свою территорию с другими соплеменниками непросто. Грести всех под одну гребенку не стоит. Посмотрите на Шарли, он, кажется, готов принять всех. Скажем так, он очень социализированный кот. Кисс не справляется с управлением своей территорией, если в нее вторгается другая кошка и оставляет на ней свои метки. Если у молодой кошки наблюдается дефицит самоконтроля и она не соблюдает дистанцию с давно проживающей в доме кошкой, шансы на их гармоничное сосуществование минимальны.

Эти провальные попытки поселить вместе несколько кошек вызывают горькое разочарование у людей, которые хотели доставить удовольствие своей кошке, из лучших побуждений предложив ей компанию. В одной радиопередаче слушательница рассказывала историю о том, как она оставила себе одного котенка из помета недавно окотившейся кошки, чтобы той не было так одиноко. Спустя четыре-пять спокойных месяцев отношения резко ухудшились, и мать больше не могла выносить присутствия своего сына, шипела и нападала на него, отказывалась играть и начинала проявлять признаки тревожности. Разочарование хозяйки легко понять: разве можно отказать сыну в материнской любви? Матери узнают своих котят и ведут себя с ними специфически в первые недели их жизни [12], но через несколько месяцев материнское чувство к потомству постепенно угасает. Сын или дочь становятся взрослой кошкой, воспринимаемой как нарушитель личного пространства. Непостижимо для нас, совершенно нормально для мира кошек… Как в случае с Шери и Кисс, тот молодой кот также игнорировал просьбы своей матери не нарушать ее территорию. Конфронтация между особью, страдающей дефицитом самоконтроля, и другой, склонной к тревоге, создает условия для плохого самочувствия обоих, которое не компенсируют даже родственные связи.

Вернемся в нашу прекрасную парижскую квартиру…

Кисс – кошка европейской породы, она появилась в квартире после Шарли, который принял ее очень дружелюбно. Им удалось поделить между собой территорию. Мы не раз подчеркивали, как важно, чтобы у каждой кошки была своя зона уединения и другие живые существа относились к ней с уважением. Шарли выбрал кресло, в то время как Кисс никогда на него не претендовала. Она выбрала кошачий комплекс и диван, Шарли же никогда на них не посягал. Когда Беатрис ложилась спать, к ней часто присоединялась Кисс, сворачиваясь клубочком поодаль, так удовлетворяя свою потребность в контакте без прикосновений. По рассказам Беатрис, однажды Кисс уже отказалась делить свою территорию с другой кошкой. Эксперимент длился всего несколько дней и был неудачным, но Беатрис подумала, что допустила ошибку, пытаясь принести в дом взрослую кошку. Будучи уверенной, что котенку будет предоставлен дипломатический иммунитет, и влюбившись в эту милую и забавную маленькую кошечку, она решила повторить эксперимент.

– Сначала я думала, что все получилось. Я прекрасно знаю, что ей не нравятся другие кошки, но она тщательно избегала котенка, проводила много времени на верхней полке кошачьего комплекса. Шери не могла до нее добраться.

– А что Шарли? Он играл с малышкой?

– Шарли – ангел. Я прекрасно понимала, что Шери слишком заигрывается, но он был великолепен. Шарли играл с ней, не проявлял агрессии, иногда зажимал ее между лап, чтобы немного успокоить. В какой-то момент я вмешалась и заперла Шери в другой комнате.

– Почему вам пришлось это сделать?

– Однажды Шери прыгнула на Кисс, которая выходила из спальни. Это было похоже на активную игру, но Кисс отреагировала очень резко. Она зашипела, погналась за котенком, ударила ее лапой. Если бы меня не было рядом, думаю, она могла бы поранить ее.

– Как Шери это восприняла?

– Мне кажется, что она ничего не поняла. Через пять минут она была готова начать все сначала и стала повсюду преследовать Кисс, даже спать ложилась неподалеку. Шарли вел себя образцово, а Кисс становилась все менее толерантной.

– Ситуация усугублялась?

– Да! Я развела их по разным комнатам, когда поняла, что Кисс может поранить Шери, и с тех пор в доме воцарился сущий ад. В квартире достаточно места для трех кошек, но мне приходится быть осторожной и всегда запирать двери. Стоит только немного расслабиться, Кисс моментально находит возможность напасть на Шери.

Этот случай, развивающийся по классическому сюжету, очень показателен. Человек снова ошибается, когда думает, что взрослая особь, тем более самка, будет более терпима к маленькому, чем ко взрослому животному. По сути, это может быть верно по отношению к собственному потомству, но не к другим детенышами. Терпимость наблюдается у социальных видов, которыми являемся мы, собаки и волки, но она не свойственна несоциальным кошкам. Известно, что кошки могут взять на воспитание еще одного котенка в свой помет [13], особенно если у них уже есть опыт материнства. В дикой природе группы самок могут совместно ухаживать за котятами [14], в остальных случаях спокойно принять другую особь на своей территории способны далеко не все.

Хозяевам, переживающим за жизнь котенка, очень больно видеть, на какую агрессию в его сторону способно их взрослое несоциальное животное. Кошки не собаки, в них по умолчанию не заложена терпимость к представителям другого вида. Нам приходится усердно трудиться, чтобы понять и транслировать особенности их мировоззрения, а погружение в их жизнь помогает нам находить решения проблем, опираясь на схемы их функционирования. Мне удалось объяснить Беатрис, что Кисс не сошла с ума, и, хотя ее нападки на Шери сигнализируют об установившихся между ними напряженных отношениях, мы, скорее всего, не вышли за рамки нормы.

Чтобы убедиться в этом, нам остается только одно: проанализировать поведение всех троих животных, включая их взаимодействие между собой, а также с главным действующим лицом системы – человеком. Этот диагностический прием часто вызывает недоумение у наших клиентов, уверенных в том, что мы будем заниматься исключительно проблемным поведением. Оно, безусловно, является отправной точкой и основой анамнеза, но затем мы переходим к другим компонентам поведенческого репертуара. Чем полнее картина, тем больше у нас шансов верно определить патологическое состояние животного, определить, какие нейромедиаторы страдают больше всего, – все это позволяет поставить правильный диагноз, выбрать методику лечения и обеспечить положительный прогноз.

В случае с нашими «ангелами Шарли́» понять причины проблем было не так уж и сложно. Расстройство возникло из-за взаимоотношений (шезипатия) между двумя кошками (внутривидовая), и связано оно с разделом территории (биотопатия). Сейчас мы пользуемся для определения этого состояния термином «внутривидовая биотошезипатия». Раньше это называлось тревожностью совместной жизни, и хотя утверждение, что корень проблемы кроется в совместном проживании на одной территории, верно, оно не учитывает, что не все задействованные в конфликте кошки в итоге становятся пострадавшими. Так можно обнаружить большой спектр психопатологических состояний: от нормы до реактивного или фобического поведения с проявлением тревожности (возбуждение или заторможенность) или депрессии. На системной диагностике работа практикующего специалиста не заканчивается, необходимо также поставить адекватный диагноз каждому животному. Если у Шарли нет никаких проблем – быть слишком милым не считается аномалией, – то у Шери и Кисс они явно есть.

Изучив поведение всех животных, можно утверждать, что Шери необходимо наладить самоконтроль, но диагноз Hs-Ha к ней неприменим. Та же история с Кисс и ее хрупким внутренним равновесием. Она пострадала от не совсем гармоничных условий развития, но ее поведение все еще относится к широкой категории «в рамках нормы». Такой вывод мы можем сделать, исходя из особенностей поведения во время сна всех этих животных, когда они не выказывают признаков ни тревоги, ни депрессии. Все спят и видят сны, но Кисс вынуждена «делать уборку» на кровати, как это называет Беатрис. Пожилая кошка каждый вечер прогоняет с нее Шери. Все трое активно играют, у всех сохраняется хороший аппетит. Нет меток мочой и следов когтей на мебели. Все три кошки оставляют свои лицевые феромоны на неодушевленных предметах и на Беатрис.

Кисс никогда не любила долгих прикосновений, когда Беатрис хочет подержать ее на руках, кошка может начать сопротивляться и царапаться. Даже когда Кисс сама выходит на контакт, после одного или двух поглаживаний она начинает шипеть и уходит или угрожающе выгибает спину. Я уже рассказывал о вызывающем массу вопросов у хозяев симптоме кошки-кусаки, появляющемся во время поглаживания, в передаче «Мир Жейми» [15]. Терпимость к прикосновениям вырабатывается у котят уже в утробе матери, именно она позволяет кошкам спокойно реагировать и получать удовольствие от наших ласк. Для котят, не получивших опыта раннего контактного обучения (тактильные ощущения появляются примерно за две недели до рождения), прямой контакт с кожей может быть неприятным, почти болезненным. Упомянутый симптом кошки-кусаки рождает колоссальное непонимание у ее хозяев, считающих свою кошку лицемеркой, коварным и агрессивным животным, ведь та сама пошла на контакт. В сотый раз вынужден повторить, что для кошки испытывать привязанность не значит любить прикосновения. Если животное приходит и ложится рядом, то это уже красноречивый признак того, что рядом с вами оно чувствует себя спокойно и безопасно. Кисс демонстрирует непереносимость прикосновений, которая в ее случае говорит об обедненном контактами раннем развитии, а не является проявлением тревожного состояния.

Совершенно очевидно, что именно предрасположенность к тревожным состояниям и дефицит самоконтроля способствуют возникновению конфликтных ситуаций. Но если все данные говорят за то, что никто в коллективе не болен, прогноз будет благоприятным.

После этого мы выстраиваем процесс терапии и, в первую очередь, впрочем, как всегда, сосредотачиваемся на окружающей среде. Нам необходимо восстановить гармонию биотопа, обеспечив для каждого животного сохранность всех необходимых зон. Особое внимание нужно уделить зоне уединения, особенно важной для кошек со склонностью к тревожным состояниям.

Для этих целей существует масса приспособлений. Мы рекомендуем установить умную дверцу в доме, а также на время чипировать животное. Дверца будет открываться только для определенной кошки, в чью зону безопасности она будет вести, и животное очень быстро поймет, что там его больше никто не потревожит.

Чтобы предотвращать, не наказывая, атаки Кисс на Шери мы стали использовать, как в случае с Люцифером (с. 44), предупредительные стимулы – водяной пистолет и баллончик со сжатым кислородом. Предотвращение не наказание. Котенку это дает возможность спрятаться, а его преследовательница сможет переключиться на игру.

Иными словами, переустройство пространства, предотвращение проявлений агрессии, прекращение наказаний – вот из чего в большинстве случаев строится процесс терапии для кошек.

Как вы уже поняли, у Шери и Кисс не было диагностировано определенных патологий, но у Шери есть склонность к гиперактивности, а у Кисс – к тревожности. Поэтому им обеим были прописаны пищевые добавки. Шери – молочный протеин, альфа-лактальбумин, богатый триптофаном. Эта аминокислота участвует в синтезе серотонина, нейромедиатора, влияющего на функцию самоконтроля. Кисс – другой молочный протеин, альфа-казозепин, структурный аналог ГАМК[38], основного нейромедиатора, регулирующего тревожные состояния. Мы бы еще добавили к этому диффузор феромонов, но, поскольку Беатрис безуспешно использовала его уже несколько недель подряд, настаивать не стали.

Спустя шесть недель наступило значительное улучшение, и Беатрис даже не пришлось покупать умную дверцу. Она просто закрыла свою комнату, обеспечив только Кисс доступ в нее. Теперь она спокойно и расслабленно спит на кровати Беатрис кверху пузом, и это подтверждает, что там она чувствует себя в полной безопасности.

Гонки с преследованием все еще случаются, и, чтобы окончательно исправить ситуацию, к лечению добавили по одной капле конопляного масла утром и вечером (закапывать в рот, в складку между верхней и нижней губой). Эта добавка совсем недавно была включена в список разрешенных. Она способствует расслаблению и усилению самоконтроля.

С этого момента до меня стали доходить только хорошие новости. Нападения прекратились, ситуация улучшилась и опасности больше нет. Но Беатрис задумалась о состоянии старшей кошки, Кисс, чьи интересы она пыталась защитить в первую очередь. Хозяйка сомневалась, что та сможет чувствовать себя счастливой, пока в доме живет маленький хулиган. Возник вопрос о целесообразности нахождения Шери у них дома, но Беатрис попыталась без спешки проанализировать ситуацию, поставив себя на место своих питомцев.

Кошки способны устанавливать прочные связи, но могут очень сильно страдать от навязанных им отношений. Как только зоопсихологи это поняли, у нас появилась возможность объяснить клиентам, что отношения между кошками возможны, но насильно их точно невозможно заставить кого-то полюбить. А если так, то события будут развиваться по негативному сценарию.

Пример Исиды показал, что совместная жизнь разных видов не всегда складывается благополучно из-за межвидовых различий, а «девчушки-веселушки» доказали, что даже пересечение зон обитания и навязанное совместное проживание особей одного вида может привести к сильному внутреннему напряжению каждого участника.

К счастью, в большинстве случаев мы можем понять суть проблемы и устранить конфликт, в этом нам помогает внимательное изучение внутреннего состояния кошки и ее хозяев, переустройство территории обитания, адекватные методы медикаментозного лечения и грамотно подобранная поддерживающая терапия.

Настало время задать ключевой вопрос: могут ли кошки быть «безумны»?

Мы уже затронули несколько аспектов поведенческой патологии кошек: отношения, жизненное пространство. Сама сущность добычи делают их предрасположенными к большому количеству психических расстройств, и для восстановления их эмоционального равновесия требуется вмешательство человека. До того как этот термин был исключен из классификаций, все кошачьи неприятности было принято относить к неврозам. Сам термин объединял в себе все патологические состояния, связанные с трудностями существования и адаптации животного, исходя из его индивидуальных особенностей и окружающей среды. Туда входили фобии, тревожные и депрессивные состояния, с которыми мы сталкиваемся в подавляющем большинстве случаев, особенно если эти состояния сопровождаются дефицитом самоконтроля, сопряженным, например, с синдромом гиперчувствительности-гиперактивности или с ашезией. Как бы то ни было, эти кошки не отличаются от других, несмотря на то что их мир кардинально не похож на наш, и нам порой приходится включать воображение на полную и отступать от внутренних стереотипов, чтобы их понять.

В данном случае речь идет о том, могут ли наши домашние животные семейства кошачьих страдать психозом. Этот термин охватывает все состояния, характеризующиеся отрывом от реальности, и только в таких случаях можно назвать кошку безумной.

Само значение слова «безумие» вызывает много споров, и мы используем его только в кавычках и призываем воспринимать его с осторожностью.

В своей книге «Безумие животных» [1] Мишель Крецер, прославленный профессор этологии, рассмотрел наши идеи, которые мы защищаем с 1999 года, с момента основания ассоциации ЗооПси[39]. В своей работе он утверждает: как только мы признаем наличие психики у других животных, во всяком случае у некоторых из них, к ним станет применимо понятие психопатологии. Тем самым он повторяет постулаты введения к книге Анри Эйа[40] [2] (которую он цитирует), где, как мне кажется, впервые был упомянут термин «зоопсихиатрия». В то же время он предостерегает от переноса характеристик одного вида на другой и убежден, что для каждого вида живых существ должен применяться отдельный психиатрический подход. Эта позиция интересна, но мне кажется верной лишь наполовину: зоопсихиатрия – родная дочь этологии, и, следовательно, ее база знаний о поведенческих особенностях каждого вида во всем их богатстве и разнообразии, как и о психопатологических процессах, у нас, по сути, общая, а вот важность компонентов варьируется в зависимости от этограммы (совокупность моделей поведения каждого вида).

Например, как мы уже говорили ранее, для всех видов, выступающих в роли добычи, сенсибилизация – это одновременно полезное и естественное явление, но она может доставлять много хлопот, если утрачивает адаптивность и подвергает животное сильному стрессу.

Сочетание двух факторов – нормального поведенческого репертуара и патологических процессов – задает направление развития зоопсихиатрии для каждого вида, однако они остаются объединенными множеством общих черт, что позволяет практикующим специалистам получить наиболее полную картину психических заболеваний определенного вида.

К примеру, упомянутая мной ранее семантическая революция (биопатии, шезипатии и т. д.), развернувшаяся несколько лет назад вокруг названий болезней кошек, очень пригодилась, когда ученые заинтересовались другими видами, например лошадьми и кроликами… Этот процесс еще далек от завершения, но первые ласточки уже есть в диссертациях наших студентов, проложивших путь к гармонизации ветеринарной психиатрической нозографии[41] всех видов, с которыми мы имеем дело.

Теперь мы можем провести черту между расстройствами, связанными с образом жизни, и теми, что характеризуются большей или меньшей степенью потери контакта с реальностью.

Но все это пока не дало ответа на наш вопрос: могут ли кошки быть безумными?

Поистине впечатляет, сколько мук доставляло философам, биологам и этологам понятие «безумный», если правом называться им они наделили только человека как единственное существо, способное страдать душевными расстройствами, но даже в этой отрицательной коннотации они вынесли человека за пределы всего животного мира.

Мы же утверждаем обратное: каждый вид животных в его представлении о мире и каждая особь этого вида в ее представлении о себе в окружающем мире могут впадать в патологические состояния, при которых связь с реальностью нарушается или теряется вовсе. Мы называем это дереализацией, которая может быть симптомом различных психических заболеваний, и именно это можно определить как безумие. Таким образом, для нас безумие – это синоним тяжелого аффективного расстройства, связанного с потерей контакта с реальностью.

В понятие «безумие» мы не включаем то, что некоторые называют безумствами животных, которые не характеризуются потерей контакта с реальностью существом, принадлежащим к определенному виду и живущим в конкретной среде. Убийства детенышей дельфинами, обезьянами или львами не характеризует их как безумных, хотя человека это шокирует. Однако мы забыли о наших собственных издержках цивилизации, таких как истребление потомков, как претендентов на власть, королями, что было обычной практикой. Детоубийство у этих видов ставит перед учеными вопросы: как они идентифицируют детенышей как своих, каким образом самки могут защитить свое потомство, повлияв на сознание самцов? Ничто в этих тонких, порой жестоких, но всегда понятных и релевантных адаптациях не говорит о потере связи с реальностью, скорее наоборот: они разбивают стеклянный купол, упорно возводимый отдельными личностями между людьми и другими животными, и показывают, что даже у животных могут существовать стратегии при построении династий. Уже появились гипотезы об участии матерей в убийствах потомства, что показывает сложность строения мозга животных. Такое поведение, столь странное и непонятное для нас, не свойственно человеку. Однако, насколько мне известно, ни одна львица, самка дельфина или шимпанзе не приказывала выколоть глаза своему сыну и не позволяла ему умереть от ран, как это когда-то сделала Ирина, мать императора Константина, чтобы занять его место на троне Византии.

Нет, мы не собираемся смешивать то, что кажется неразумным, но имеет логическое, пусть и специфическое, объяснение, с безумием, которое причиняет страдания и дистанцирует животное от других животных того же вида, вырывая его из объективной реальности.

Как всегда, я приглашаю к нашей дискуссии свидетелей, кошек, которые сами расскажут нам, как сильно искаженное восприятие реальности может привести к серьезным психическим расстройствам. Эти кошки безумны, и моя миссия, если не сказать проклятие, помочь им. Конечно, человек способен давать безумию совершенно сюрреалистическое описание, но, погрузившись во вселенную домашних кошек, мы получаем возможность испытать сопоставимое с ним ощущение от созерцания кошки, непонимающей, что происходит внутри нее, вокруг нее или почему она больше не может взаимодействовать с привычными ей партнерами.

Уверен, мой профессиональный опыт позволяет мне утверждать, что кошки могут быть «безумными», как и собаки, попугаи и некоторые дикие животные. В моей книге о привязанности и связанных с ней отклонениях я уже рассказывал о Камуньяк, львице, которая потрясла весь мир на Рождество 2001 года и попала в заголовки газет, взяв под свою опеку детеныша антилопы орикс. Ее поведение поначалу вызывало восхищение (местные жители прозвали ее «благословенной»), а затем беспокойство, когда она начала красть детенышей у других антилоп и ее любовь превратилась в безумие [3].

Или возьмем Тиликума, самца косатки, причастного к трем из четырех несчастных случаев со смертельным исходом, произошедших за последние сорок лет в аквапарках. Знаменитый короткометражный фильм [4] сделал его символом жестокого обращения с этим видом в крупных аквапарках. У меня нет ни малейшего желания защищать такого рода заведения, но призываю всегда опираться на науку: если бы в этих трагедиях были виноваты только условия содержания животного, то подобных несчастных случаев было бы гораздо больше.

Дон Браншо, дрессировщица и последняя жертва этой касатки, отмечала его сильно развитые когнитивные способности. Они намного превышали средние показатели касаток, с которыми ей доводилось работать. Но временами он буквально впадал в «безумие», у него резко менялось настроение и он становился очень агрессивным. В тот трагический день Дон предупреждала всех, что Тиликум не в духе. В данном случае налицо симптомы биполярного расстройства, которое было у Нугатин. У нее была легкая форма, и кошка не теряла связи с реальностью, а вот у Тиликума по крайней мере трижды были приступы, закончившиеся убийством. Не отрицаю, контекст мог усугубить положение: возникновение психиатрической патологии всегда происходит при условии наличия предрасположенности и неблагоприятной окружающей среды. Некоторые аффективные состояния стабильно проявляются независимо от окружающей среды, другие, напротив, имеют очень тесное отношение к контексту, но пересечение двух факторов всегда присутствует.

Биполярное расстройство Нугатин находится на границе с дереализацией. В легких случаях наблюдается только гипертрофированная реакция или, наоборот, ее отсутствие, но контакт с реальностью не утрачивается. Можно назвать это нормальным, особенно если мы говорим о людях. У некоторых из нас достаточно стабильное настроение, но иногда наблюдаются его спонтанные колебания умеренной амплитуды. Если амплитуда увеличивается, это называется циклотимия, когда активные, веселые, иногда граничащие с гиперактивностью фазы сменяются более мрачными, беспричинной грустью или ангедонией, то есть неспособностью чувствовать положительные эмоции.

Наиболее выраженные эпизоды активности (с повышенным возбуждением и агрессивными атаками) иногда приходится относить к категории тяжелых психических расстройств с дереализацией.

Тиликум – яркое тому подтверждение, требующее и пересмотра условий содержания в неволе (а возможно и запрета), а также пристального внимания и уважения к интеллектуальным способностям животного, которое можно назвать и гением, и безумцем одновременно.

До знакомства с Люком Анни жила с Лисбет, милой трехцветной кошечкой. Когда Люк переехал к Анни, Лисбет потребовалось несколько месяцев, чтобы привыкнуть к новому человеку. Она отбивалась от него лапами, царапалась и вела себя недружелюбно почти год, но в итоге все наладилось и в доме воцарились гармония и счастье. Иногда Лисбет даже приходила к Люку, чтобы он погладил ее во время вечернего просмотра новостей.

Однажды у кошки разболелись десны. Анни отвела ее к ветеринару, который, как это часто бывает, для облегчения состояния прописал кортикостероиды. Результат не заставил себя ждать. Но когда боль, как казалось, утихла, у Лисбет резко ухудшилось настроение, и она стала вести себя агрессивно. Однажды вечером Люк выключил телевизор и пошел в спальню к Анни, в то время у двери комнаты, шипя и кряхтя, вертелась недовольная кошка. Закаленный годами совместной жизни и явно павший жертвой стереотипа, что мужчина не должен показывать свою слабость, Люк переступил порог спальни. Лисбет набросилась на него и так сильно расцарапала и покусала, что ему пришлось вызвать скорую.

А пожарные помимо своих основных обязанностей часто выезжают на вызов перепуганных хозяев кошек, в приступе безумия или агрессии загнанных собственными питомцами в туалет или на балкон и представляющих реальную опасность для их жизни.

Известно, что кортикостероиды, помимо противовоспалительных свойств, могут влиять на настроение и, в качестве побочного эффекта, нарушать работу гипоталамо-гипофизарной оси. Связь между этой осью, приемом кортикостероидов и развитием психозов известна и была неоднократно описана в медицине человека [5]. В ветеринарной психиатрии, сражающейся за собственное выживание и страдающей от нехватки академической поддержки для проведения таких исследований, эта тема освещена не так широко. Все прекрасно понимают, что необходимо строго придерживаться дозировки и внезапные перепады настроения на фоне приема этих препаратов у животных, очевидно, объясняются теми же механизмами.

В клинической ветеринарной практике случаи, подобные Лисбет, встречаются не слишком часто, но достаточно распространены, чтобы заставить задуматься. Препараты, напрямую воздействующие на равновесие гипоталамо-гипофизарной оси (например, уже упомянутые кортикостероиды, прогестаген-ацетат мегестрола), некоторые противорвотные средства (метоклопрамид) иногда могут вызывать эпизоды так называемого «острого бреда» с потерей контакта с реальностью. А в случае с нашими кошачьими хищниками, вооруженными зубами и когтями, и это оружие может быть пущено в ход.

Существуют косвенные доказательства выравнивания гипоталамо-гипофизарной оси с использованием дофаминергических препаратов, которые, как известно, действуют на гипоталамус и могут в некоторой степени восстановить баланс.

Однако это лекарство довольно сложно дать вышедшей из-под контроля кошке, которая к тому же может быть очень опасна. Удивительно, но зачастую во время кризиса человек, являющийся главным объектом привязанности, остается в безопасности. Так было и с Лисбет. Анни ничто не угрожало, и она могла рискнуть дать лекарство, не будучи разорванной в клочья. Но все же она не была всесильна. Такие истории очень вдохновляют, и я всегда восхищаюсь мужеством хозяев. Вспомним хотя бы Нугатин и семью Катрин. Там нападения были не такими тяжелыми, но проявить смелость и настойчивость тоже потребовалось. В данном случае прогноз был более благоприятным, так как приступ носил ятрогенный характер, то есть симптомы были связаны с приемом лекарств. Когда их воздействие сойдет на нет, можно надеяться на нормализацию ситуации. С дополнительной медикаментозной терапией эпизод агрессии можно сократить до месяца или даже пятнадцати дней. Так произошло и с Лисбет: ее заперли на кухне, и Анни смогла дать ей таблетку, что само по себе настоящий подвиг. Все эти пятнадцать дней, стоило силуэту Люка появиться за стеклом кухонной двери, Лисбет, отчаянно орудуя когтями, атаковала его тень.

Чтобы справиться с подобной ситуацией, необходима сильная привязанность и непоколебимое желание помочь своему животному: иногда ветеринару приходится госпитализировать кошку на несколько дней или даже недель, до тех пор, пока ее состояние не нормализуется. Большинство ветеринаров знают о побочных эффектах такой терапии, но так как эти симптомы встречается достаточно редко, они не всегда информируют о них хозяев. Но даже самая высокая степень осведомленности не позволяет предвидеть все заранее (мы же не имеем возможности на приеме измерить размер гипофиза или влияние стероидов на гиппокамп), но дает возможность оперативно отреагировать на ту или иную ситуацию: «Это исключение, но так бывает. Укройтесь в безопасном месте. По возможности посадите кошку в переноску и привезите ее в клинику, мы о ней позаботимся!»

Это единственный способ защитить не только хозяев, но, в первую очередь, саму кошку, для которой единственным выходом из этой ситуации зачастую является эвтаназия, поскольку поведение обезумевшего животного разрушает доверие между ним и живущими с ним людьми.

Лисбет повезло с Анни. Она ни за что не хотела расставаться со своей кошкой, особенно после того, как поняла, что превращение Лисбет в пантеру – пожирательницу было временным. Она держалась стойко, заботилась о ней, защищала своего мужчину, но и кошку тоже. Через три недели в семью снова вернулась гармония. Лисбет и Люк снова проводили время вместе за поглаживаниями и просмотром новостей. Люка все еще посещали вполне понятные опасения, но Лисбет, похоже, и не помнила, что еще совсем недавно из-за воздействия лекарств превращалась в «пантеру по рецепту».

Таким образом, безумие может быть спровоцировано приемом лекарственных средств, что еще раз подтверждает то, что психическое и органическое здоровье не могут быть изолированы друг от друга, важно помнить об их тесной взаимосвязи. Кто-то скажет, что такого рода безумие не является настоящей болезнью, забывая при этом о целом списке болезней, вызванных другими методами лечения. Никому не придет в голову сказать человеку, заразившемуся внутрибольничной инфекцией, что это ненастоящая болезнь, ибо ее тяжесть, а иногда и смертельный исход, сегодня беспокоят весь медицинский мир. Будьте уверены, Камуньяк и Тиликум – яркие свидетельства безумия животного в диком мире, но и в мире наших домашних кошек спонтанного «безумия» будет немало.

Стало очевидным, в какой степени несоциальная структура кошачьего вида влияет на первые проявления поведенческих расстройств. Поскольку умения и знания приобретаются опытным путем, а не являются врожденными особенностями семейства кошачьих, они часто страдают первыми. В то время как привязанность, имеющая другие, более глубокие корни, ничуть не страдает даже при потере контакта с реальностью. Будьте осторожны, бывают случаи, когда даже самый близкий для кошки человек оказывается в опасности. Не думайте, что тесная связь защищает от всех неприятностей. В некотором смысле это так: от имени животного его человек просит нас о помощи. Не будь привязанность важным компонентом этих отношений, такие истории гораздо чаще заканчивались бы летальным исходом.

Когда мне позвонила Натали, чтобы уточнить информацию, я сразу почувствовал: она сомневается и не готова приехать на консультацию. Она описала кошку с рецидивирующими кожными заболеваниями, в том числе алопецией на спине и скачками настроения. Несколько ветеринаров-дерматологов применили все свои таланты в искусстве врачевания, но в итоге сами буквально стали рвать на себе волосы, признав этот случай безнадежным. Последний из них, неоднократно работавший со мной, посоветовал хозяйке проверить психологическое состояние кошки.

Междисциплинарный подход доказал свою эффективность, и мы способны продвигаться в направлении оказания медицинских услуг более высокого качества, помимо помощи узкопрофильных специалистов предлагать общую помощь и вырисовывать картину каждого отдельно взятого пациента в его взаимодействии с окружающей средой: это концепция единого здоровья (One Health), призывающая не забывать о взаимосвязи внутренних систем организма, тела в целом с другими живыми существами и со всем его биотопом. К счастью, многие коллеги еще до ее повсеместного внедрения задумались об этих связях и стали приглашать нас в качестве консультантов, когда аффективные рецидивирующие расстройства не поддаются их схеме лечения.

Итак, я разговариваю по телефону с Натали, она настроена позитивно, в голове нет и тени сомнения. Должен признаться, что несмотря на то, что больше тридцати лет подряд повторяя одно и то же, я иногда забываю, что данный конкретный собеседник слышит эти слова впервые. «Но что вы можете сделать? Как? Вы уверены, что сможете что-то предпринять? Сейчас кризис миновал, вы ничего не увидите». Очень трудно удержаться от того, чтобы не услышать в этих вопросах недоверие, хотя в подавляющем большинстве они являются просто отражением сильной озабоченности. Поэтому мне необходимо терпеливо объяснить клиенту, что, как и в других медицинских дисциплинах, мы можем успешно поставить диагноз благодаря тщательному сбору анамнеза, его анализу и изучению клинических признаков.

Ведь кардиологам не нужно выходить на пробежку вместе со своими пациентами, а дерматологам, лечащим людей или животных, покрываться папулами или пустулами, чтобы понять проблему, от которой страдает их пациент.

В основе нашей дисциплины лежит чисто медицинский подход, а поскольку наши консультации все еще остаются для многих неясными, давайте вспомним принципы, которыми мы руководствуемся, и их структуру.

Сначала мы выясняем причину визита, выслушиваем жалобы хозяев попавшей к нам на прием кошки: перестала ходить в лоток, стала агрессивной и т. д. Это определяет направление нашей работы, но не дает сиюминутного ответа на все вопросы. Каким бы очевидным ни казалось решение, оно всегда требует подтверждения.

Причина – это одно, запрос – совсем другое. В этом-то и состоит отличие нашей дисциплины от других дисциплин, хотя сходство, несомненно, есть. Они в основном лежат в плоскости значительных затрат (как времени, так и денег) и сложно определимых прогнозов (дерматология, онкология, диетология и т. д.).

Одна и та же причина обращения к специалисту может скрывать самые разные запросы: возьмем, к примеру, кошку, имеющую проблемы с туалетом, которая регулярно гадит в доме, оставляя пахучие следы мочи.

Очевидный запрос в этом случае звучит так: это нужно прекратить! Но не всегда. Иногда это продолжается так долго, что смирившиеся с таким положением дел хозяева просто хотят убедиться, что с их кошкой в принципе все в порядке (и на самом деле это так).

Или – и это надо как можно быстрее выявить и исправить – за этим мотивом может скрываться желание расстаться с животным, ставшим обузой, чей образ слишком далек от идеального образа питомца в представлении его хозяев, или сильно нарушившим уклад семейной жизни.

Четкий запрос позволяет оценить ресурсы системы: есть ли у этой группы энергия для внедрения новых решений? Хозяева грустят, морально истощены, пребывают в отчаянии, раздражены или полны надежд и готовы к новой попытке?

За долгие годы в профессии я часто сталкивался с тем, как трудно дозировать время, затрачиваемое на выяснение запроса: клиент не чувствует себя услышанным и не понимает предложенного подхода, если времени было недостаточно; в случае, если времени было слишком много, велик риск быть погребенным под лавиной деталей, которые важны только для заполнения анкеты.

Итак, уделив этой части достаточно времени, переходим к сбору семиологической информации. Практикующий специалист на данном этапе начинает играть роль переводчика: ему необходимо преобразовать характерные признаки и наблюдения клиента, рассказанные простым, бытовым и бесхитростным языком, в симптомы, знакомые каждому специалисту, связанные, по возможности, с выработкой того или иного нейромедиатора, которые помогут поставить точный диагноз или назначить адекватную терапию. Наши консультации длительны, но не имеют ничего общего с простой болтовней, все детали, превращенные алхимией знаний в симптомы, позволяют врачу составить свое представление о состоянии животного. Таким образом, в унисон с мыслями Пауля Вацлавика[42], мы идем по конструктивистскому пути: «Конструктивистская психотерапия не питает иллюзий, что сможет заставить клиента увидеть мир таким, какой он есть на самом деле. Напротив, конструктивизм полностью осознает, что необычное мировоззрение – это не что иное, как еще одна конструкция, еще один вымысел, но более полезный и менее болезненный» [6]. Ветеринар-психиатр на базе выявленных симптомов строит свое представление о реальности, в соответствии с которым он будет действовать в согласии с людьми и кошкой. Поэтому нет ничего удивительного в том, что два разных врача могут создать отличные друг от друга, но эффективные конструкции. Однако вселенная возможностей не бесконечна.

Ветеринар изучает все модели поведения животного и не ограничивается только проблемным. Другие компоненты поведенческого репертуара позволяют лучше понять функционирование животного на уровне нейромедиаторов, что необходимо для назначения правильных препаратов. Иначе говоря, мы рассматриваем все «центростремительные» формы поведения, связанные с отношением животного к своему телу, – прием пищи, питье, сон, туалет, соматосенсорное поведение (уход за собой и т. д.), а затем «центробежные» – отношения с окружающими, игры с другими существами, агонистическое поведение (агрессия и бегство) и особенно исследовательское поведение. Наконец, нас интересует и смешанное поведение, отношения тела животного с окружающим миром и другими живыми существами, имеющее у кошек очень богатый репертуар – от маркировки до привязанности, полового и материнского поведения, если животные не стерилизованы.

Изучив все эти виды поведения, нельзя забывать и об условиях развития кошки, ее медицинском анамнезе, который мог повлиять на ее развитие и стать причиной возникновения поведенческих расстройств. Помимо этого, мы проводим медицинский осмотр, он не всегда бывает возможен, но почти всегда необходим и бывает очень информативен.

Вот почему консультация кошачьего психиатра никак не может длиться десять минут (с собаками и того дольше)!

Понимание проблемы и серьезность предполагаемого вмешательства целиком и полностью основываются на глубоком погружении в жизнь Усатика, Флоры или Вельзевула, любого другого сидящего перед нами конкретного пациента, а не на общих знаниях. Не забывайте о богатстве комбинаций, вытекающих из двойственной природы хищника и добычи, и вы поймете, что подход всегда должен быть индивидуальным, основанным на некоторых общих принципах.

После постановки диагноза ветеринарный психиатр рассказывает о нем своему клиенту и должен получить одобрение на принятие того или иного комплекса мер, разработанного на основании собранной информации. Если клиент не будет разделять его видение проблемы, шансы на успех крайне малы. Поэтому крайне важно убедить хозяев в целесообразности применения тех или иных лекарств.

Как только общее понимание методов и инструментов лечения будет достигнуто, ветеринар может дать назначение, расписать порядок приема лекарств (сколько таблеток или капель, сколько раз в день, как), а также, что крайне важно, дать все необходимые разъяснения относительно процесса поведенческой терапии. У кошек, о чем уже неоднократно упоминалось, она почти всегда начинается с отказа от физических наказаний. Да-да, не округляйте глава, если вы из тех, кто и подумать не мог о том, чтобы дать оплеуху своей кошке. Если бы вы обратились в муху и поприсутствовали на сотне консультаций, то с удивлением обнаружили бы, какое огромное количество людей наказывает, бьет, тычет носом, громко кричит на своих питомцев. В качестве примера я часто привожу одну солидного возраста даму из высшего общества, которая призналась мне, что лупила своего кота телефонным справочником: «Я читала в одном детективном романе, что это не больно и не оставляет никаких следов, но результаты впечатляют…» Естественно, больше всех впечатлился я… и кот.

Когда владельцы доверяют нам такие подробности, это значит, что они поняли наше предназначение – мы здесь не для того, чтобы судить, а для того, чтобы помочь (но это не значит, что мы со всем согласны, особенно с телефонным справочником!). Они предоставляют нам много ценной и точной информации, которую можно использовать в лечении, и, вооружившись эмпатией, мы часто благодарим их за это, а точнее за то, что оказали нам доверие.

Диагноз поставлен, лечение назначено, но для того, кто живет с кошкой, самым важным остается прогноз. Излечимо ли заболевание? Сколько на это уйдет времени? Сколько это будет стоить? Какова вероятность успеха? Все это вполне резонные вопросы, более точные ответы на которые мы учимся давать по мере развития нашей отрасли медицины.

Наконец, осталось установить рамки вмешательства со стороны медицины… Мы не волшебники, и длительность и степень вовлечения в поведенческую терапию хозяев зависит от поставленного диагноза. Мы уже затрагивали вопрос о видеонаблюдении в истории Пуши, но в наши дни значение этого инструмента нельзя недооценивать, он очень помогает в нашем деле, особенно в части сопровождения и регулярного мониторинга. Порой возникают мнения, что с введением видеоконсультаций медицина начала деградировать, но мой опыт подсказывает, что сейчас рождается другой, обладающий еще большими возможностями вид медицины.

Естественно, пока провести полноценный физикальный осмотр дистанционно невозможно, хотя это становится вопросом времени и совершенства технологий. Мне уже доводилось проводить дистанционную проверку постуральных рефлексов домашней кошки руками заинтересованных и готовых пойти на это хозяев, что позволило мне исключить нервозные состояния. Помимо этого, такой метод сопровождения дает потрясающую возможность наблюдать за кошкой в ее естественной среде обитания, не провоцируя у нее стресс от появления чужого человека в доме или не перевозя ее в клинику, где она будет чувствовать себя скованно и не сможет проявить себя должным образом. Регулярный мониторинг помогает оценить эволюцию состояния животного, сначала в рамках комплексного подхода, а затем путем проверки всех дисфункциональных на момент первичной консультации систем, отмечая при этом новые отклонения, если таковые появляются. Это позволит внести корректировки в поведенческую терапию.

Если в процессе мониторинга обнаружатся какие-либо побочные эффекты, мы сможем адаптировать терапию, изменив дозу или частоту приема или, как чаще всего бывает, ничего не меняя, но последовательно разъясняя и успокаивая хозяев.

На лечение расстройств поведения и устранение патологических состояний часто уходит несколько месяцев или, как минимум, несколько недель, поэтому одной консультации, какой бы качественной она ни была, недостаточно. Именно мониторинг и сопровождение позволяют достичь полного излечения: момент, когда можно объявить об окончании лечения и достижении намеченных целей очень важен. Что возвращает нас к упомянутому различию между причиной и запросом. Классическая ловушка, в которую легко угодить во время периода сопровождения, заключается в переформатировании требований: бывает, что первоначальная жалоба удовлетворена, но на радостях от подтвержденной возможности что-то изменить у хозяев кошки появляются другие пожелания. В таком случае крайне важно зафиксировать, что первичная цель достигнута, первоначальный запрос удовлетворен, и затем вместе решить о целесообразности продолжения работы.

Это все, что необходимо повторять всегда и везде, но на что не всегда хватает времени, я очень надеюсь, что отраженная мной на страницах этой книги информация поможет многим людям лучше понять суть нашей профессии, свести на нет сомнения и недоверие к этой новой отрасли медицины, занимающейся поведенческими расстройствами животных.

Но вернемся к нашему телефонному разговору с Натали, терзаемой сомнениями по поводу необходимости консультации с очередным врачом. Спустя несколько минут разговора она поняла, что я готов ее выслушать, и мы назначили встречу.

Первое, что я услышал от Натали: «Мне кажется, что каждый раз, когда я рассказываю свою историю, меня принимают за сумасшедшую». Пришлось ее успокоить: «Я часто слышу подобное, и это понятно: психиатрия животных не преподается в ветеринарных вузах, и большинство специалистов не проходят подготовку по этой дисциплине. Поэтому часто встречающиеся симптомы шокируют их и не вписываются ни в одну из их областей знаний. Расскажите мне все, но для начала познакомьте меня с этой дамой».

Натали ставит на стол переноску, я подхожу ближе и обнаруживаю в ней великолепную абиссинскую кошку. Происхождение этой породы окутано тайной. Может, она пришла из Эфиопии, как следует из названия породы и легенды о первой абиссинской кошке Зуле, которую предположительно привезли из Аддис-Абебы? Или из Азии? Или она просто продукт селекции [7]?

Я постоянно повторяю, что принадлежность к породе не определяет поведение. Я не умаляю значения генетики, поэтому, даже если порода не является индикатором, было бы нелепо отрицать, что определенное количество поколений животных (семейства) могут иметь сходные поведенческие особенности, а иногда и идентичные поведенческие расстройства, уходящие корнями либо в генетику, либо в общие условия развития.

Мелли принадлежит к той породе абиссинцев, несколько поколений которых, вероятно, страдали тяжелыми психическими расстройствами, сопровождавшимися дереализацией.

Поэтому я не очень удивлен рассказом Натали:

«Фактически, у меня не одна кошка, а две: очаровательная Мелли, которая всех влюбляет в себя, и дьяволица, пугающая всех вокруг и даже причиняющая боль».

Я подхожу к дверце переноски, мягко заговариваю с Мелли и наблюдаю за ее первой реакцией. Она подходит ближе, обнюхивает меня через решетчатую дверцу и выглядит спокойной. Приоткрываю дверку, протягиваю и держу неподвижно кисть руки, кошка не выказывает никаких признаков испуга, не пятится назад, затем выходит из переноски и вальяжно растягивается на столе.

Глажу ее, она трется об мою руку и вопросительно смотрит на меня, хвост держит прямо, лишь его кончик красноречиво выгнут знаком вопроса, будто кошка хочет спросить меня: к чему это все?

– Видите, я же вам говорила, что вы ничего не заметите, – восклицает Натали. Ее беспокойство мне вполне понятно.

– Не волнуйтесь, я не подвергаю сомнению ваши слова и уже заметил проплешины на ее спинке, где шерсть еще не успела отрасти.

– Да что вы, сейчас уже гораздо лучше. Когда я отвела ее к дерматологу, у нее оставалась лишь тонкая полоска шерсти на спине.

– Охотно верю, я вижу область, которая была лишена растительности, думаю, это из-за того, что Мелли активно вылизывала себя.

– Именно! Что только не предполагали, даже блох! Вы представляете, ну какие у меня дома блохи…

– Это первое, что приходит на ум при такого рода поражениях, даже у домашних кошек бывают блохи…

– Не у моей, и это не пищевая аллергия и не какая-либо другая причина, тесты не выявили ничего, а что больше всего удивило ваших коллег, так это отсутствие связи периодов обострения с временем года.

– Отлично! Давайте начнем с ее поведения: когда с Мелли все в порядке и когда она превращается в дьяволицу…

Итак, пришло время собрать семиологические данные, включая наиболее полный обзор поведенческого репертуара этой кошки, или, точнее, двух версий Мелли.

Тем самым мы собираемся проверить, все ли базовые функции кошки страдают из-за ее расстройства.

В первую очередь питание! Большую часть времени у нее нормальный аппетит, но во время кризисов кошка то становится ненасытной, то вовсе перестает есть и кажется раздраженной. Она может съесть несколько горошин сухого корма, но после резко убегает, будто ее ударило током или она почувствовала опасность.

Питьевой режим остается без изменений, а вот туалетные привычки меняются. В нормальном состоянии Натали описывает Мелли как аккуратную и педантичную кошечку, тщательно закапывающую свои экскременты. В период кризиса она по большей части продолжает ходить в лоток, но не закапывает свои испражнения и покидает лоток с такой скоростью, что экскременты выпадают наружу.

– В квартире вроде бы ничего не меняется, но у меня создается стойкое впечатление, что ее преследует дьявол.

– И это ощущение очень болезненно для самой Мелли, ведь «дьявол» находится внутри нее, и от него ей никуда не деться…

Я обычно не заостряю внимание на поведении, связанном с соместезией[43]. Мы уже говорили об этом в начале и поговорим позже, но я не хочу, чтобы сбор информации заключался только в этом вопросе.

Меня интересует сон, его качество, выбранные для него места и отношение кошки к присутствию рядом других в этот период.

– Это надо спросить Шушу, он-то точно больше всех об этом знает, – с улыбкой отвечает Натали.

– А кто такой Шушу?

– Шушу – это мой кот… шестилетний европеец, кастрированный; в спокойные дни Мелли буквально спит с ним в обнимку.

– Вот как?

– Вы знаете… я же постоянно с ними.

– Да, конечно, извините.

Мое удивление вызвано тем, что так бывает очень редко, если не сказать никогда. В принципе, только кошки из одного семейства или пары могут иметь общую зону уединения. Уже не первый раз кошки демонстрируют, что им неведомо слово «принцип». Когда дело доходит до кошачьего поведения, из правил всегда находится множество исключений. Натали продолжила: «Сегодняшний день не исключение! Когда все в порядке, я часто вижу их спящими или отдыхающими вместе; Шушу вылизывает Мелли, а та это всячески поощряет, но стоит мне отвернуться, Шушу прячется где-то наверху и начинает избегать Мелли; так я узнаю, что скоро снова наступит кризис».

Затем выясняется, что количество сна, похоже, постепенно уменьшается, а его фазы, и без того плохо различимые даже в спокойные периоды, вовсе нивелируются.

Расположение и качество зоны уединения важны, но, кроме того, ее структурные особенности могут многое рассказать об эмоциональном состоянии животного. Гиперактивные кошки спят мало и не видят или почти не видят снов; тревожные часто просыпаются и проявляют активность; депрессивные резко пробуждаются, быстро переходят в парадоксальную фазу сна и испытывают чувство беспокойства перед сном; нормотипичные кошки, напротив, много спят и являются чемпионами по сновидениям. Именно команда Мишеля Жуве[44], именитого нейробиолога, ввела в обиход название парадоксальная фаза сна и выделила его основные механизмы. Это наша национальная гордость!

Мы имели радость и честь принимать на нашей кафедре ветеринарной психиатрии Раймона Чеспульо, одного из членов команды Жуве, который работал с ним над описанием этой фазы сна. Это был незабываемый опыт для нас и наших студентов.

В ходе экспериментов, которые современная медицина не одобрила бы, было выяснено, что активность мозга в этой фазе сна сопоставима с активностью во время бодрствования, но при этом мышечный тонус почти полностью подавлялся небольшим участком мозга под названием голубое пятно[45]. Разрушение именно этой области позволило исследователям собрать данные о поведенческих моделях, сопровождающих сны кошек [8]. Всех поразило, что даже у самых спокойных животных чаще всего встречалась следующая поведенческая цепочка: атака, вылизывание, выслеживание. Команда с удивлением обнаружила отсутствие в кошачьих снах даже намека на сексуальное поведение. Правда в их статьях не уточняется, были ли подопытные животные стерилизованы, была ли у них течка – тогда с уверенностью можно было бы утверждать, что этот вид активности не характерен для их снов. В то время как частота эротических снов у человека, чья сексуальная активность выше и имеет постоянный характер, гораздо выше, чем у большинства других животных.

«Чемпионы, золотые медалисты по сновидениям» – этим эпитетом о кошках я обязан Борису Цирюльнику. По его данным у кошек фаза парадоксального сна длится 200 минут, а у человека – 100. Можете проверить, я тоже провел подсчеты [9], и эти цифры точны. Сновидения важны для правильного созревания мозга младенцев и детей младшего возраста, а также для эмоционального равновесия и способности к обучению у взрослых. Нейрофизиологи сегодня придерживаются мнения, что важность сна заключается не в защите сновидений, как это принято считать, а, напротив, в создании условий для сновидений.

Но почему сновидения имеют такое большое значение для наших домашних кошек?

Предположу, что все дело в их двойственной природе хищника и добычи. Жизнь кошки делится между этими видами деятельности, жизненно важными, но различными по своей природе.

Остается третье действие, соместезическое, то есть сконцентрированное на теле кошки. Гигиена тела, порой даже навязчивая, выражает важность ухода за собой и эмоциональное воздействие, которое оказывают на кошку события из сновидений, и этот эмоциональный шок можно снизить только благодаря действиям, направленным на собственное тело.

Итак, это еще один элемент, который я хочу занести в дело о сложности функционирования кошачьего мозга. Они видят сны, много снов, и исчезновение связанного с этим процессом поведения является важным семиологическим элементом. Давайте учтем, что у кошек связанное с их природой хищника двигательное торможение во время фазы сновидений сильнее, чем у собак (я наблюдал, как собаки во сне виляли хвостами, а их мимика явно указывала на то, что в этот момент они видят во сне другую собаку). С кошками все не так однозначно. К счастью для нас, хозяева кошек обожают любоваться своими питомцами, и они очень точно описывают вибрирующие усы, дергающиеся пальчики, двигающиеся уши-локаторы, и, наконец, что не менее важно, беспорядочное движение глазных яблок под закрытыми веками. Последнему пункту из этого списка было дано английское название, часто используемое в научной литературе для этой фазы парадоксального сна: фаза REM (rapid eye movements, то есть быстрые движения глаз), а остальная часть сна была названа диаметрально противоположно фазой NREM (non rem phase, то есть не фаза REM).

Возвращаемся к нашему сложному случаю. Натали описывает ангельскую версию своей кошки, спящую в обнимку с Шушу в единой для обоих зоне уединения, при этом фазы сна просматриваются. В состоянии дьяволицы Мелли спит намного меньше, никогда не достигает фазы парадоксального сна, становится очень нервной и раздражительной, что свидетельствует о глубоких изменениях в эмоциональной и когнитивной сферах животного.

В эти моменты ее исследовательское поведение тоже сильно меняется: она бродит по квартире, вздрагивает от малейшего шума и может угрожающе «плеваться», как это делают испуганные кошки.

Натали также заметила, что, когда Мелли не по себе, она перестает играть. И это кошка, которая может подолгу гоняться за шариками из шуршащей фольги или ждать, когда же ее человек наконец обратит на нее внимание и даст ей поиграть с проводами своих наушников. И вдруг она перестает отвечать на предложения поиграть или даже реагирует на них агрессивно.

Все в доме были свидетелями или даже жертвами ее реакций испуга, раздраженных ударов лапой, угрожающе выгнутой спины, ощетинившейся шерсти и прижатых к голове ушей.

В мире, в котором Мелли оказывается в такие моменты, все вокруг представляет опасность, а она в нем становится не более чем уязвимой добычей, которой приходится защищаться, в том числе от своих лучших друзей.

Можно с легкостью представить, какие мучения это доставляет кошке. Пытаясь проникнуть в мир чувств кошки, в котором все вокруг искажает ее дисфункциональный мозг, врач немного похож на ребенка, смотрящего мультфильм про Белоснежку, которая бежит по лесу, преследуемая воображаемыми ветками деревьев, пытающимися ее схватить. Чувство ужаса, которое накатывает в этот момент на маленького зрителя, очень близко к тому, что переживает Мелли. Тремя классическими реакциями, следующими за страхом, являются оцепенение, бегство или агрессия, что в английском языке называется правилом трех F: freezing, flying, fighting, то есть замри, беги, бей. Реакцией являются бегство и агрессия. Это не делает ее «плохой» кошкой, ведь мы имеем дело с больной особью. Реакция Шушу на эти вспышки очень показательна, он не злится на Мелли. Он хорошо ее знает и не реагирует как на незнакомую агрессивную кошку. Однако он предпочитает спрятаться в безопасном месте и, кажется, не понимает, почему его подружка внезапно и так радикально меняет свое поведение.

В семиотические данные я всегда включаю то, что «говорят» другие животные, относясь с уважением к их эмоциональному интеллекту. Кажется, Шушу хочет сказать: «Знаешь, Мелли правда бывает очень странной…». И я с ним полностью согласен!

Наконец, мы возвращаемся к проблемному поведению, ставшему поводом для нашей консультации, уходу за своим телом моей пациенткой кошкой. Фактически, после выявления других симптомов основная жалоба на компульсивное вылизывание предстала в совершенно другом свете. Вновь затронув этот момент, Натали сама подвела черту под нашим разговором: «В общем, когда Мелли переклинивает, у нее обостряются все процессы, ее страх, агрессивность, настороженность усиливаются, все начинает функционировать неправильно».

Когда семиологический опрос проходит успешно, клиент нередко приходит к тому же выводу, что и врач. Остается только уточнить диагноз. Сегодня стало нелегко провести дифференциальную диагностику двух тяжелых психических расстройств, встречающихся у наших домашних хищников (mutatis mutandis[46] у людей): биполярной дистимии и диссоциативного расстройства. Первое, как в случае Нугатин, не выдергивает животное из реальности, даже если его реакции несопоставимы со степенью воздействия раздражителя, второе погружает его в другую, недоступную нам вселенную, почти не пересекающуюся с объективной реальностью. Жесткое состояние Мелли, то, что она будто никого не узнает (да и ее саму порой невозможно узнать в эти моменты), привычное окружение, ставшее посторонним, – все это заставляет нас склониться к диагнозу «диссоциативное расстройство», эквивалент человеческой шизофрении, чаще встречающееся у собак, чем у кошек.

Давайте проясним: это не идентичные расстройства, не одинаковые бредовые проявления; мир кошки, как говорят этологи, ее Умвельт[47], то есть все, что в окружении кошки имеет для нее смысл, кардинально отличается от человеческого, поэтому у нас нет никаких оснований утверждать, что у этих двух видов одинаковые бредовые проявления. «Кошачьи сны населены мышами», – писал Рене Том, присоединяясь к Людвигу Витгенштейну (см. с. 57). Они оба говорили об одном и том же, только разными словами: миры каждого вида несопоставимы; я бы со своей стороны добавил к этому уникальность каждого индивида. Позволит ли когда-нибудь технический прогресс создать визуальное изображение утраты контакта с реальностью? Что видит Мелли, когда выпадает из круга общего восприятия и погружается в свой мир? Какая огромная разноцветная мышь или чудовищная собака внезапно вторгается в ее вселенную и пугает ее так, что и представить невозможно? Какое невыносимое телесное ощущение заставляет ее с остервенением вылизывать себя до полной потери шерсти, как та молодая женщина, которая вырывала у себя волосы во время приступов бреда? [10]

Генетическая предрасположенность, влияние вредоносных факторов раннего развития или пищи на баланс микробиоты, все, что больше всего интересует врачей в разрезе раннего выявления шизофрении и ее профилактики, в один прекрасный день может стать частью повседневной практики ветеринарного врача психиатра.

Настало время признать наличие этих расстройств у животных и осознать, что они тоже могут быть безумны.

Когда я задаю этот вопрос на семинарах с участием дюжины ветеринаров, поначалу часто натыкаюсь на выраженный скептицизм или, в лучшем случае, вежливое безразличие. Но, услышав описание симптомов, коллеги начинают вспоминать клинические случаи, и в конечном счете мне удается их переубедить. Они становятся моими лучшими помощниками, регулярно направляющими мне животных с сопроводительной запиской такого характера: «Уважаемый коллега, направляю вам Ромео, мне кажется, у него одно из двух тяжелых психических расстройств, о которых вы говорили». Те, кто говорит, что невозможно не узнать то, что уже знакомо, не лукавят.

Без сомнения, в ближайшие годы лечение этих заболеваний продвинется вперед. В здании не хватает всего одного кирпичика, чтобы в ветеринарных вузах начали по-настоящему преподавать психиатрию, а не ограничивались, как сейчас, этологией. Это сравнимо с тем, что на медицинском факультете не рассказывали бы о психических расстройствах, а ограничивались социологией, наукой интересной, но не первостепенной для врачей.

Мы лечим других животных, а не человека, и наша клятва Буржела[48], как и клятва Гиппократа, обязывает нас оказывать помощь нашим пациентам. Игнорирование душевных болезней не было ошибкой, когда уровень наших познаний не позволял нам участвовать в диагностике и лечении психических расстройств вверенных нам животных, но могло бы ею стать. Но сегодня, когда сознание животных занимает центральное место в научных исследованиях, а их благополучие стало главной заботой общества, какое право мы имеем продолжать игнорировать страдания наших животных?

Наконец, я объявляю свой диагноз Натали, которая одновременно испытала обеспокоенность и облегчение…

Облегчение, потому что мои выводы отчасти подтвердили ее слова.

Обеспокоенность, потому что к этому обязывает сам диагноз и не вполне ясная перспектива. Конечно, я выпишу лекарство, но оно не гарантирует положительного исхода, потому что пока мы располагаем недостаточными данными и инструментами. Тем не менее я уверен, что будущее Мелли прояснилось не потому, что я попытаюсь ее вылечить, а потому что Натали теперь знает своего врага в лицо и больше не будет бороться с неизвестностью. В Древнем Египте ограниченные в способах лечения врачи обычно говорили: «Я знаю эту болезнь и могу назвать ее имя», – и эти слова были их первым терапевтическим приемом.

Лечение давалось непросто, к тому же кошка отказывалась принимать лекарства. Кризисы случались не очень часто, но все же выбор между пользой от ежедневного приема лекарств и риском от него перевесил не в пользу первого. Натали честно старалась несколько недель подряд, но в итоге отказалась от лечения Мелли. Я думаю, они обсудили это с Шушу и договорились, что он будет предупреждать ее о наступающем обострении. В этот момент она запирала Мелли в максимально тихой комнате без света, без звука и других раздражителей, чтобы защитить всех живущих в доме: это соответствовало предписанной мной поведенческой терапии.

Я все реже и реже получал вести о Мелли, которая умерла много лет спустя от острой почечной недостаточности, как и многие другие кошки без диссоциативного расстройства.

Случай с Мелли – дело прошлое, и, к счастью для кошек, такие случаи редки, но все же они встречаются. Многие из них остаются без внимания, животное скитается от дерматологов к неврологам, а заканчивается все усыплением. В недавнем прошлом я стал свидетелем, как у нескольких кошек пришлось ампутировать хвосты из-за серьезных эпизодов аутоагрессии. Для начала убирали дистальную треть, то есть кончик хвоста, но, если припадки продолжались, ни один воротник, ни одна повязка не могли устоять перед этим разрушительным «безумием», и новые самоповреждения приводили к новой ампутации вплоть до первых хвостовых позвонков. Именно в этот момент, осознав всю серьезность мучений животного и зайдя в тупик, врачи часто принимают решение об усыплении из сострадания.

И как тут не войти в положение наших коллег, опытных, но никогда не обучавшихся кошачьей психиатрии, чувствующих себя бессильными перед лицом физической и душевной боли?

Даже сегодня, когда вопрос о наличии у животных сознания практически решен, отдельные специалисты все еще сомневаются в том, что они могут испытывать страдания. Столетие назад это вызвало такие же споры, и некоторые, опираясь на концепцию ноцицепции[49], утверждали, что у животных есть такие же проводящие боль пути, но то, что они чувствуют, следует обозначать другим словом, чтобы не обобщать людей и животных. В наше время этот вздор давно забыт и хорошим врачебным тоном считается умение облегчать болезненные состояния, сопровождать возрастных животных и устранять другие неприятные проявления.

– А страдания? Они тоже страдают, разве нет?

– Не увлекайтесь, молодой человек! Чтобы страдать, нужно осознавать свое состояние, понять, что оно может быть другим, и вообще нужно жить совершенно другой жизнью.

Признаюсь, я выслушиваю подобное с улыбкой, но иногда эти высказывания очень сильно деморализуют. Тридцать лет спустя я все еще сталкиваюсь с тем самым стеклянным колпаком, который перемещается из эпохи в эпоху и пытается сохранить непроницаемую перегородку между человеком и другими животными.

Сегодня все говорят о благополучии, а кошка стала его символом, но, даже несмотря на это, не все готовы предоставить ей право быть безумной и страдать, эту пропасть готовы преодолеть лишь немногие.

К счастью, легион последователей очевидной, но игнорируемой истины с каждым годом растет. Так я познакомился с Оливье Жакмо, которого теперь всегда приглашаю на защиту диплома на нашей кафедре. Оливье преподает анатомию в Брюссельском университете и является столь редким пока специалистом по трактографии[50] [11]. Простыми словами об этой сложной технике можно сказать так: это раздел моделирования мозга, который позволяет визуализировать его проводящие пути. Человечеству она подарила яркие, мерцающие, великолепные изображения, которые позволили выделить взаимосвязи между различными зонами мозга и сделать видимой внутреннюю опору бессознательного, что вызвало обширную полемику вокруг фрейдистской теории бессознательного и когнитивного бессознательного [12].

За прочтением размышлений и работ Оливье Жакмо у меня родились две ремарки: первая – очень общего характера, но открывающая широкое поле для рассуждений о наличии сознания у животных, а точнее у кошки; вторая относится исключительно к объекту нашего исследования и множеству случайных открытий, которые станут возможными благодаря трактографии мозга кошки.

Во-первых, забавно сознавать, что идея наличия сознания и возможности познания у животных всегда доставляла много хлопот ученым, философам и религиозным мыслителям.

Действия животных бессознательны, предопределены, поэтому их можно отнести (что и не преминули сделать последователи Декарта) к механизмам без эмоций и чувств. Отсюда вытекал очевидный вывод, что без сознания животные были всего лишь игрушками их бессознательного, их опыта, полученного непроизвольно. Однако самое яростное сопротивление, самые колкие замечания и острые вопросы я слышал на собраниях психиатров, где выступал с докладами о психической активности животных, а исходили они от адептов самых строгих психоаналитических методов. Конечно, я не склонен складывать всех психоаналитиков в одну корзину, например, Жерар Остерман общался со мной с большим любопытством и доброжелательностью, и у нас произошел очень интересный обмен мнениями. В общем, бедных животных лишили не только сознания, но и бессознательного, которое может прощупать только психоаналитик через речевую деятельность. Такие представления о мире животных заставили нас жить, не обращая внимания на их эмоции, мысли, умения предвидеть, разрабатывать стратегии действий, их индивидуальные различия, страдания – все, что говорит о наличии у индивида психической деятельности.

Как это часто бывает, такой взгляд на вещи тогда казался вульгарным, в прямом смысле этого слова, наивным и смешным, а очевидные доказательства было невозможно подкрепить научно.

Погружение в сбор доказательств наличия сознания может завести нас слишком далеко, поэтому давайте вернемся к нашим кошкам. Рассмотрим следующие шесть пунктов и спросим себя, можем ли мы подтвердить наличие сознания у Мину, Стикса или Флоры.

В первую очередь память. Вы уже видели, как негативные переживания, порождающие фобии из-за повышенной сенсибилизации, столь важной для добычи, обусловливают психическую деятельность кошек. Предложенный мной образ красного блокнотика, в которой они записывают все приключившиеся с ними неприятности, – это метафора их сознательной и бессознательной памяти.

Этот красивый серо-белый домашний кот с зелеными глазами мог вообще не попасть ко мне на прием, и, пожалуй, это до сих пор меня удивляет.

Мы искали кошек с интересными историями для съемок шоу, и это лишний раз свидетельствует о том, что в кабинете психиатра они редкие гости. При помощи сарафанного радио из одной из ветеринарных клиник ко мне в кабинет попал кот Ганнибал. Причина визита в клинику была весьма банальной: подруга его хозяйки наступила ему на хвост, кот в ответ укусил ее за икру. Я уже предвкушал, какую информацию я смогу предоставить широкой аудитории, чтобы обогатить ее кругозор: агрессия вследствие физического воздействия, вызвавшего раздражение, голод, боль, отсутствие иерархии, повышенная чувствительность, уважение к телу, перегрузка и ослабление прочности отношений, даже если раннее развитие котенка отвечало формированию привязанности. Моя задача на съемках – много говорить, но на консультации я должен больше внимания уделять рассказу клиентов, поэтому я внимательно слушаю Вероник, которая рассказывает мне о своем коте.

Одновременно я ставлю переноску на смотровой стол и открываю ее, Ганнибал смотрит на меня спокойно и безразлично и даже позволяет гладить себя. После нескольких поглаживаний я заметил, как задергался кончик его хвоста и прервал контакт. Кот несколько раз облизал место, где к нему прикоснулись, но с места не сдвинулся, хотя у него была возможность выйти из переноски и осмотреть комнату. Пробую погладить снова, опять появляется раздражение, продолжаю осторожно, чтобы понять уровень его терпения и интенсивность реакции. Менее чем через минуту кот прикусил мою руку с той же интенсивностью, с какой я его гладил, – я едва ощутил прикосновение зубов, и, когда перестал двигать рукой, он тут же открыл пасть и освободил мою руку, на которой, кстати, не осталось никаких следов. Таким образом, он производит впечатление вполне адекватного кота. Идем дальше.

– Вы сказали, ваша подруга наступила ему на хвост?

– Да, но она говорит, что нет.

Тут я настораживаюсь…

– Вот как, а что она говорит?

– Что она стояла на балконе рядом с котом. Почувствовала, что он смотрит на нее, но вдруг он набросился на ее ногу. Хотя мне трудно в это поверить. Он очень сильно ее поранил, прокусил кожу клыками и даже ободрал кусочек.

– Ничего себе! Такое уже бывало ранее?

– Да, причем с ней же.

– Расскажите подробнее…

– Через две недели после того эпизода она снова пришла ко мне в гости, и мы сидели на диване… Ганнибал проходил по комнате, остановился, посмотрел на мою подругу и пошел к ней, затем прыгнул на нее и укусил в живот, разорвал футболку, ободрал кожу, а потом вцепился в руку, буквально вырвав кусок…

– Это уже проблема совершенно иного характера… Очень странные нападения… Были и другие?

– Вы не поверите, но та подруга больше к нам не заходит, – сказала Вероник с улыбкой.

– Неожиданно. Нападения на других людей были?

– Да, через три недели в дом пришла другая подруга… Я была настороже. До сих пор Ганнибал нападал только на женщин. Внезапно я увидела, как изменился его взгляд… Я успела схватить подругу за руку и выпрыгнуть на балкон, а Ганнибал бросался на нас из-за двери. Он бился о стекло и был вне себя. Я дозвонилась до мужа, он приехал в байкерском экипе, в сапогах и перчатках, и нам общими усилиями удалось запереть Ганнибала в комнате.

– Вы, наверно, сильно испугались…

– В тот момент я в основном думала о другом человеке, но потом меня осенило, что, если бы я встала между ними, он бы не пощадил и меня.

Мы много говорили о важности повышенного внимания к состоянию кошки, но нельзя забывать и об эмоциях хозяев. Вероник была шокирована этими нападениями, а ее подруги тем более. С того дня кота запирали в комнате каждый раз, когда в квартиру приходили гости женского пола.

Абстрагировавшись от процесса съемки, я полностью погрузился в раздумья об этом случае, оценивая его масштабы.

Заговариваю о возможном психическом расстройстве у Ганнибала и чувствую сопротивление моей случайной клиентки.

Она любезно согласилась прийти на шоу, не ожидая, что мы заговорим о безумии… Тревожно, не так ли.

Я даю ей время свыкнуться с этой идеей и действую предельно осторожно, так как на данном этапе я не могу говорить о диагнозе со стопроцентной уверенностью, даже несмотря на то, что все доказательства налицо.

Изучение основных функций Ганнибала составляет клиническую картину нормотипичного состояния кошки, если бы не эти эпизоды агрессии. У нее нет проявлений тревожности, дефицита самоконтроля, скорее это состояние тотальной дереализации во время приступов.

Я предлагаю хозяйке кота лечение, сочетающее медикаментозную и поведенческую терапию. Лекарство, которое я уже назначал Нугатин, – является препаратом первой линии в таких случаях, хотя мы знаем, что, если мы имеем дело с диссоциативным расстройством кошки, эквивалентом шизофрении человека, он будет мало– или совсем неэффективным.

К этому необходимо было добавить адаптированную поведенческую терапию:

• умение считывать малейшие, порой незаметные, намеки на агрессию, чтобы обезопасить себя;

• перенаправление атак на другие объекты, когда это возможно;

• превентивные меры, например с использованием пульверизатора для растений.

Все это перестает работать, когда начинается приступ и состояние кошки переходит в «безумную» ярость, тогда ничто не способно ее остановить. Важнейшей мерой в этом случае является обеспечение безопасности гостей, в особенности женщин, недопущение их контакта с Ганнибалом-людоедом.

Мы с Вероник продолжили много общаться в течение нескольких месяцев после этой консультации.

В первую очередь о диагнозе: хозяйке кошки, ее мужу, никому не приходило в голову, что Ганнибал может быть «безумным», а многие из их друзей говорили, что это сам ветеринар, вероятно, свихнулся.

В таких случаях я избираю выжидательную позицию… Иногда я ошибаюсь, но тем лучше для животного. Повторяющиеся припадки в конечном счете убедили Веронику в том, что у ее кота есть все симптомы, описанные в диагнозе.

Затем о лечении. Сначала Вероник боялась, что эффективность назначенного мной препарата сомнительна в терапии этой болезни и он в итоге «разъест мозг» бедному животному. Могу вас успокоить, этот препарат не только регулирует настроение, но совершенно безопасен и даже является протектором нейронов.

Да, он безопасен, но выпускается только в форме больших таблеток, удобных для собак, но кошкам их проглотить очень трудно. Это еще больше усложнило дело: Ганнибал, как и все кошки, бурно реагировал на попытки впихнуть в него лекарство. В первый день дать таблетку было нелегко, во второй – сложно, а на третий день стало невозможно… вот вам и сенсибилизация в действии.

Вероника жаловалась: Ганнибал убегал от нее, был очень встревожен, и ей казалось, что он сильно нервничает. Он угрожал ее мужу, но без когтей и зубов, боялся и прятался в другой комнате.

С ними жила Лулу, маленькая трехцветная кошечка. Когда Ганнибал начал лечение, сильно изменившее его поведение, Лулу стала нервной, тревожной и начала так интенсивно себя вылизывать, что у нее стала выпадать шерсть. Это можно назвать эффектом сообщающихся сосудов…

Постепенно Вероник смогла оценить всю серьезность состояния Ганнибала, а я получил от нее исчерпывающую информацию о коте. Его агрессивное поведение впечатляло, но вот эпизоды необъяснимого ужаса были еще более ошеломляющими. Внезапно на это несчастное животное обрушивалось ужасающее видение, от которого он не мог скрыться, даже спрятавшись в глубине шкафа или под кроватью.

Иногда обманчивое спокойствие заставляло забыть об угрозе, несколько недель подряд могли пройти без происшествий и кошмаров. Но потом снова что-то происходило. Как тогда, когда Вероник еле успела запереть Ганнибала в комнате, иначе он напал бы на ее подругу. Так однажды кот чуть не расцарапал ее и ее мать, пришедшую к ним в гости. Постоянные качели от иррациональных страхов до внезапных нападений, жизнь Ганнибала и с Ганнибалом была полна разочарований и постоянной опасности.

Но Вероник и ее муж все еще цеплялись за надежду: они жили в квартире и, как многие, думали, что заточение в четырех стенах отчасти может быть причиной аффективного расстройства их кота. Они планировали переехать жить в собственный дом и с нетерпением ждали этого момента. Первые недели жизни с доступом на улицу, казалось, сослужили коту хорошую службу, и я получил от его хозяев восторженное письмо по электронной почте. Ганнибал хорошо воспринимал все и всех, даже позволял гладить себя почти незнакомым людям, и Лулу тоже казалась спокойной. Но спустя четыре недели общего счастья Вероник, которая собиралась в поездку, увидела, как Ганнибал, вернувшись с улицы, с разъяренным видом набросился на бедную Лулу, и та от страха обмочилась. Неконтролируемое мочеиспускание – это высшая степень физического выражения сильных эмоций. Лулу просила о помощи, и, когда Вероник попыталась вмешаться, Ганнибал напал и на нее. Она снова еле успела укрыться на балконе, а кот продолжал колотиться в дверное окно.

В тот день она испытала настоящий ужас, и они вместе с мужем приняли «ужасное решение», как она выразилась в письме, «усыпить Ганнибала».

В подобных случаях всегда существует угроза, что такое решение будет принято. Как долго можно жить рядом с гранатой с выдернутой чекой? Я не осуждаю хозяев, однако испытываю нестерпимую боль и ощущение, что я, пусть не по своей воле, стал виновником такого исхода и нарушил клятву Буржела́.

Ганнибал – это сериал с плохим финалом, потому что на данный момент мы не располагаем достаточным объемом знаний, наши средства ограничены, а препараты не могут облегчить невыносимые страдания кошек, запертых в темнице их собственного мозга.

В завершение обзора поведенческой патологии и наших отношений с кошкой мне важно показать, как часто наши усатые спутники жизни, сами того не зная, ставят перед нами фундаментальные вопросы о наших отношениях с другими животными, иногда и людьми, и призывают нас тщательно их обдумать. Оказавшись в эпицентре многих дебатов эпохи, наши кошки всегда готовы дать нам нетривиальные ответы.

Чтобы завершить наше первое путешествие в мир кошек, давайте попробуем ответить на четыре вопроса, способных расширить границы нашей темы, но сфокусироваться при этом на самом главном – познании мира кошек, свидетелей и кумиров нашего времени:

Первый вопрос – допустимо ли сегодня отделять ментальное здоровье от физического – больше не должен возникать.

Но я точно знаю, что нам предстоит еще очень долгий путь, чтобы все заинтересованные стороны – хозяева, ветеринары, заводчики – поняли, что этого разделения просто не должно существовать. Однако лучше не впадать и в другую крайность – мыслить только через призму отношений между телом и разумом.

Не стоит упускать из виду и серую зону между поведенческими расстройствами и органическими поражениями, между влиянием привычки и реальной неудовлетворенностью условиями жизни. Домашние кошки – источник подобных вопросов, и ответы на них никого не оставляют равнодушными.

Мы очень долго отстаивали идею, ставшую сейчас мейнстримом, о необходимости концепции единого здоровья, которая сливается с понятием единого благополучия, как сказано в лозунге наших англоязычных собратьев – «одно здоровье, одно благополучие».

Это не только модное течение, но и постулат взаимосвязи между физическим здоровьем, поведенческим равновесием, межвидовой согласованностью и созданием общей гармоничной и безопасной среды.

Пандемия напомнила миру о том, что люди могут стать носителями вирусов, источником которых являются другие виды. К моему величайшему изумлению, всех шокировала гипотеза об этом пути распространения заболевания. И снова, как тут не вспомнить Батиста ‚Моризо[58] [1], который призывает не рассуждать о природе как о чем-то, над чем человек возвышается, и никогда не называть животных животными, а только другими животными, многократно подчеркивая тем самым общность всего живого. Если бы этим руководствовались все, от журналистов до политиков, никому точно бы не показалось странным, что вирус передается от одного животного к другому. 70 % инфекционных заболеваний зоонозы (вирусы или бактерии преодолевают межвидовой барьер либо прямым путем, либо через переносчиков – в основном через насекомых), а оставшиеся 30 %, по моему мнению, циркулируют среди людей, что, по сути, еще одна форма зооноза. В западном обществе это понятие давно размылось, так как основной причиной смерти в большинстве случаев становятся неинфекционные заболевания (диабет, рак, ожирение и т. д.). Вспомнить о том, что человек – распространитель тех же вирусов, что и другие животные, мы смогли только столкнувшись с коронавирусом, об источнике возникновения которого толком ничего неизвестно – была ли это ящерица, летучая мышь или нерадивая лаборатория. Пандемия, к слову, еще раз доказала, что наши домашние животные тоже могут заразиться от людей, и это произошло с некоторыми представителями кошачьих. В основном это были домашние кошки, но среди них было и несколько больших кошек из зоопарков [2], например тигры и львы в Бронксе. В посвященной этому статье Ле Монд также упоминалась кошка из Бельгии и собаки из Сингапура. Тогда же был проведен ряд научных исследований [3], доказавших подверженность кошек вирусу и их практически нулевую способность распространять его. Какое счастливое для кошки совпадение: меньше отказников, больше взятых из приютов кошек, хотя, после снятия ограничений, люди вновь наводнили их новыми постояльцами.

Еще одним аргументом в пользу того, насколько власть имущие от политики и науки не готовы поверить в общее будущее всех живых существ, может послужить затягивание включения в общий реестр ведомственных ветеринарных лабораторий Франции, которые оснащены всем необходимым для диагностики коронавирусной инфекции. Целый год ушел на согласование включения ветеринарного врача в ученый совет [4] по принятию экстренных мер, хотя у ветеринаров есть реальный опыт в борьбе с эпидемиями, в том числе коронавируса. Не лишним будет упомянуть, что этот вирус провоцирует обострение других заболеваний, а у ветеринаров есть большой опыт в их диагностике, и им, как никому другому, известно, насколько трудно они поддаются лечению [5].

Инфекционный бронхит у домашних птиц, эпидемическая диарея, трансмиссивный гастроэнтерит или респираторный коронавирус у свиней, расстройства пищеварения у молодых лошадей и крупного рогатого скота, не говоря уже о грозном ФИП (инфекционный перитонит кошек), который поражает кошек, убивает некоторых из них и ухудшает качество жизни других.

Ветеринары, несомненно, могли бы многое предложить, но, чтобы это понять, сильным мира сего нужно раз и навсегда отказаться от антропоцентризма, который до сих пор пронизывает мышление большинства из них.

В итоге ветеринар был приглашен за стол переговоров только благодаря концепции единого здоровья. Давайте порадуемся этому шагу вперед и выразим надежду, что он будет не последним. В случае новой вспышки мы учтем все ошибки.

Иногда все намного проще и нет никаких патологий или безумия – просто кошки плохо себя ведут, пытаясь восстановить гармонию в своем мире.

Пуша доказала нам, что простая смена наполнителя может изменить поведение кошки и какими истинными адептами принципа «единое здоровье, единое благополучие» являются кошки. Переезд, появление ребенка – это достаточно серьезные изменения, и их влияние на эмоциональное равновесие кошки никого не удивит, но передвинутая мебель, чемодан, оставленный у входа, никому не покажутся чем-то значимым. Но даже этого может быть достаточно, чтобы нарушить баланс.

Давайте также вспомним о некоторых способах проявления нежелательного поведения, о которых мы с вами говорили на страницах этой книги, и посмотрим на них под другим углом, через призму полученных знаний. Вписываются ли они в картину описанных нами патологий (биопатии, шезипатии и т. д.) или выступают изолированно, что часто говорит о желании кошки восстановить гармонию в ее мире либо о наличии культурных противоречий между ними и нами?

Если кошка, к примеру, начинает точить когти о вашу любимую мебель, параллельно наблюдает краем глаза за вашей реакцией и убегает, как только вы делаете движение в ее сторону, в этом нет злого умысла. Она живет с вами бок о бок и знает вас лучше, чем вы знаете ее. Кошка просто делает то, что должна. Она упорядочивает свою среду обитания: ей это необходимо, но она в курсе вашей негативной реакции и предвидит ее. Если за это с вашей стороны не последует сурового и страшного наказания, все так и будет продолжаться и вам станет казаться, что кошка попросту смеется над вами… А она просто пытается удовлетворить свои потребности и ваши требования, не провоцирует, а ищет кратчайший путь к взаимно приятному сосуществованию. Поставьте себя на ее место, поймите причину ее действий, оборудуйте в непосредственной близости с этим местом когтеточку (нет смысла устанавливать ее в дальнем углу уборной: там она ей точно не будет пользоваться…), обезопасив тем самым все другие поверхности, и вы поможете ей восстановить гармонию, к которой кошка стремится гораздо больше, чем к конфликту с вами!

Ошибки в оценке причинно-следственной связи возникают из-за недопонимания сути поступка: вам кажется, что кошке просто нужно «почесать коготки». Конечно, иногда им надо поточить когти, чтобы убрать омертвевшие чешуйки, но это не основная движущая сила такого поведения. В противном случае можно было бы просто поставить когтеточку подальше от любимого дивана и кресла, и кошка с удовольствием продолжила бы делать свой маникюр… но в данном случае место имеет не менее важное значение, чем само действие! Если вы этого не знали раньше, то теперь, прочитав главу о жизненном пространстве кошки (см. с. 63), точно знаете, что защита своей зоны уединения очень важна для большинства кошек.

Для многих кошек не все еще потеряно – не наказывайте их, попытайтесь понять, обустройте их пространство должным образом, и мир вернется в ваш дом.

Не каждый укус – признак агрессии. Иногда таким образом кошки проявляют удовольствие и даже страсть. Вы же помните Исиду из Главы 3, первые покусывания которой не говорили об агрессии, а были реакцией на слишком длительное поглаживание. Укус, который был сигналом возбуждения, был неверно истолкован и привел к наказанию, которое только усугубило ситуацию. У кошек укус редко бывает единственным проявлением агрессии. Чтобы сдержать потенциальную угрозу, они чаще всего угрожающе поднимают лапу, отводят назад уши и сопровождают укусы ударами с выпущенными когтями. Кошки, во всяком случае «нормальные», чаще стремятся избежать конфликта, чем спровоцировать его. Тут мне вспоминается Тако, попавший ко мне на консультацию кот, которого обожали все домашние, но который так «ненавидел» их соседа, что, стоило тому появиться на улице, как кот без тени сомнений шел в наступление на мужчину, просачиваясь под забором его участка. Если поведение Тако оставалось без внимания или человек предпринимал попытки отстоять свою территорию и поймать кота, тот шел в атаку и кусал соседа за ноги. Весь район был не на шутку встревожен и даже подал коллективную жалобу в мэрию, которая отнеслась к этому вопросу серьезно. Кстати, это один из тех случаев, когда нам не пришлось проводить лечение, так как хозяева Тако предпочли отправить его в деревню к сестре, которой принадлежало несколько гектаров земли. Есть ли там пострадавшие от нападок кота, не любившего, когда ему перечат, нам неизвестно.

Чаще всего, когда укусы являются единственным проявлением агрессии, для понимания их причины надо взглянуть на ситуацию шире. Неконтролируемая игривость, большое количество удовольствия, реакция на сильные раздражители, последовательность действий, болезненность, степень их неожиданности для человека, ставшего их мишенью – все это, как правило, говорит не только об агрессивности животного.

Вспомним также, что даже небольшой дисбаланс в таком важном для кошек жизненном пространстве, может негативно сказаться на одной из основных характеристик этого вида – чистоплотности, то есть привычки ходить в туалет только в лоток или на улицу. И как показала история Пуши и других кошек, первое, что нужно сделать в этом случае, – определить, чем конкретно является это поведение: справлением нужды в нежелательных местах или мечением территории мочой (см. с. 55).

Даная была очень спокойной кошкой, однако уже месяц кряду метила квартиру мочой. Вроде бы ничего нового не произошло: новый столик в прихожей, пару раз приходили гости. Казалось, причин для беспокойства нет, но Даная начала оставлять метки. За это ее, конечно, ругали, но не строго. А потом появились признаки депрессивного состояния. Признаков заболевания было недостаточно для постановки диагноза, поэтому была назначена профилактика. Всегда важно как можно скорее понять, расшифровать поведение кошки, раскрыть тайны ее мозга и приложить все усилия, чтобы понять ее страдания. Что мы и сделали в случае с Данаей, нормальное эмоциональное состояние которой удалось восстановить за несколько недель. А сколько кошек, попавших ко мне на прием, имеют шанс впасть в хроническое депрессивное состояние?

Помимо простых, легко поддающихся коррекции в первые дни или недели состояний, которые входят в число классических жалоб взволнованных хозяев, кошки зарекомендовали себя чемпионами по демонстрации тесной связи между психическим и физическим здоровьем. Мне, как и нейробиологу Дамасио [6], они напоминают, что мы не должны совершать ошибку Декарта[59]. Эмоции влияют на тело, а происходящее с телом значительно воздействуют на психику.

Мы очень часто сталкиваемся с этим явлением в нашей практике, и оно может пролить свет на многие заболевания и помочь врачам лучше в них разобраться. Но для этого крайне важно, чтобы чиновники, принимающие решения в области образования, кардинально поменяли свой подход к этому вопросу.

Меня поразил один случай, который многое изменил в моей врачебной практике. Он произошел более двадцати лет тому назад. В тот день ко мне на прием попал Мун, добрый и ласковый кот, у которого при этом отмечалось аномальное ощущение собственного тела, а также он рвал на себе шерсть. Мы с Мелли понимали, что это может быть признаком серьезного психического заболевания, однако эти симптомы не так часто встречаются. В подавляющем большинстве случаев такие симптомы свидетельствуют о стойком тревожном состоянии. К ветеринарам часто попадают на прием кошки с лишним весом и проплешинами на животе. Как правило, хозяевам в таком случае рекомендуют заняться похудением животного, но связь между этими двумя классическими проявлениями беспокойства – компульсивным вылизыванием и булимией – все еще мало изучена.

Для многих хозяев обнаружение обширной зоны облысения на животе их питомца становится сюрпризом, потому что кошки часто вылизываются незаметно для хозяев. Возникновению очаговой алопеции у кошек способствуют несколько причин, и в первую очередь блохи, но вентральное и симметричное расположение очага, иногда захватывающего внутреннюю поверхность обоих бедер, наводит на мысль о компульсивном вылизывании при повышенной тревожности. У Муна дела обстоят несколько иначе: он не прячется от всех в зоне уединения, когда вылизывается, и не делает это ночью, когда люди спят. Он делает это постоянно, захватывает пучки шерсти, тянет их изо всех сил и вырывает. И даже на консультации. Обычно в кабинете врача кошки ведут себя настороженно, агрессивно или наоборот слишком спокойно, но на моей памяти ни одна кошка не воспринимала кабинет как безопасную зону изоляции, в которой можно комфортно проявлять поведение, сопряженное с уязвимостью. Удивительно, что у Муна вообще осталась шерсть, учитывая то, сколько шерсти за раз он мог вырвать. Я приступил к анализу ситуации, перебирал в голове все уже упомянутые в книге причины нарушения эмоционального равновесия кошки. Его жизненное пространство прекрасно обустроено, режим питания налажен, зоны активности четко определены. Формально причин для тревоги нет, но не нужно забывать, что тревожность может быть спровоцирована не только внешними, но и внутренними факторами. У Муна не обнаружено паразитов, ни внутренних, ни внешних. И тут я решаюсь задать медсестре вопрос о вирусном статусе животного. Кот вакцинирован от вируса кошачьего лейкоза, но как насчет ВИК? ВИК[60] – это вирус того же семейства, что и ВИЧ, но не представляющий опасности для человека, так как у него отсутствует возможность перекрестного заражения. Вирус ослабляет иммунную систему, делает организм кошек подверженным инфекциям, но в его клинической картине поведенческие изменения упоминаются редко. В данном случае мало что говорит в его пользу, и компульсивное вылизывание при этом заболевании не описано, но проверить все же стоит. Экспресс-анализ крови показал, что Мун действительно инфицирован ВИК. В данном случае лучше не проводить прямую параллель между вирусной инфекцией и основным клиническими проявлениями, однако именно аномальное поведение Муна позволило выявить наличие вируса, взять болезнь под контроль и приостановить процесс ее распространения. Мун, как и многие другие кошки, является еще одним доказательством того, что об эмоциональном равновесии нельзя судить без исчерпывающей оценки физического состояния, которую можно провести только учитывая все органические и психические особенности животного. Таким образом, ветеринарам необходимо постоянно расширять область своих знаний и учитывать в своих диагностических картах поведенческие искажения.

Именно поэтому мы одобрили в качестве темы диссертации одного из наших аспирантов влияние ВИК на поведение кошек-носителей.

Их взаимосвязь упоминается лишь в небольшом количестве статей. Изредка отмечались ухудшения настроения, агрессивность, но не более того.

Только в одной из статей связь между вирусом и поведенческими особенностями исследовалась более подробно, но в условиях эксперимента с внутривенным введением высокой дозы вируса восьминедельным котятам [7]. В реальной жизни им обычно заражаются взрослые особи через укус или половые контакты. Эксперимент выявил снижение обучаемости у шести котят, вызванное нарушениями работы памяти (больший процент ошибок в простых тестах на пространственное ориентирование при поиске пищи и возвращение в ранее обследованное небезопасное место). В дикой природе такие «оплошности» могут слишком дорого стоить, если в этой местности обитает хищник.

Наш аспирант в своей диссертации сравнил показатели 30 кошек с ВИК с группой из 30 кошек с отрицательным результатом теста, но с симптомами, которые могут указывать на это заболевание [8].

Отличная выборка!

Результат однозначен: у кошек с ВИК больше поведенческих расстройств, чем у здоровых. Обнаружены основные уязвимые моменты: в основном страдает чистоплотность, но также увеличивается количество когнитивных нарушений, что только подтверждает экспериментальные данные той статьи. Важным маркером стало значительное уменьшение количества сновидений у инфицированных кошек. Мы уже говорили о важности сновидений, в особенности для наших домашних кошек, чья двойственная природа повышает необходимость упорядочивания повседневных событий и их классификации, которые происходят во сне. Это частично объясняет нестабильное настроение у инфицированных кошек и наличие у них внезапных приступов агрессии, необъяснимых с точки зрения их хозяев.

Мун указал мне путь, а статьи подтвердили то, что рассматривать здоровье индивида исключительно с общей точки зрения – большая ошибка.

Нам часто кажется, что нас не слышат. К счастью для кошек, время от времени один всемирно известный профессор ветеринарной медицины, не являющийся опытным психиатром, авторитет которого не подлежит сомнению, но который придерживается принципа единства тела и психики, позволяет всем нам идти по пути прогресса. Так произошло с идиопатическим циститом у кошек.

Кошки часто страдают от мучительных приступов цистита. Воспаление мочевого пузыря вызывает частые позывы к мочеиспусканию, но выделения мочи при этом крайне незначительные, болезненные, иногда с примесью крови. Воспоминания о Ките относятся к периоду моей общей ветеринарной практики: до того как стать психиатром, я пятнадцать лет работал «обычным» ветеринаром и принимал собак и кошек в своей клинике в Тулоне. Уже тогда я начал проявлять интерес к поведению кошек и всерьез воспринял страдания Киты, маленькой сиамской кошечки. Два или три раза в год у Киты случались приступы цистита, и ее хозяйка всегда узнавала об этом первая: всегда очень чистоплотная кошечка в эти периоды забиралась в раковину и оставляла в ней несколько капель мочи с кровью, как бы предупреждая свою хозяйку. В своей дальнейшей практике я часто слышал о таком же поведении кошек и не воспринимаю его как чистую случайность. Кошки совершенно точно оставляют нам сообщение, просят о помощи.

Результаты анализов часто не вносят ясности, моча стерильна, никаких признаков инфекций, кристаллов или камней. Именно поэтому такой цистит называют идиопатическим, подчеркивая его неясную этиологию. Наша задача сводится не к тому, чтобы назначить лечение, которое в подавляющем большинстве случаев не требуется, а к тому, чтобы преодолеть кризис и наблюдать за рецидивами заболевания в течение года.

В нужный момент нам на помощь пришел ветеринарный врач Тони Баффингтон[61] из американского Университета Огайо, который произвел революцию в узкопрофильном мире ветеринарной патологии внутренних органов, заявив, что эти циститы могут появляться вследствие тревожных расстройств и что необходимо учитывать стрессовые факторы жизни кошки, особенно в период ее раннего развития [9].

Я считаю, что его подход изменил взгляды многих коллег, никогда не интересовавшихся психологическими особенностями своих пациентов.

Кроме того, Тони Баффингтон и его команда продвигают теорию о том, что, поскольку одной из основных причин идиопатического цистита является стресс, его лечение может быть не столько медикаментозным, сколько экологическим, учитывающим устройство среды обитания кошки. Таким образом, Баффингтон документально зафиксировал метод мультимодальной модификации окружающей среды и продемонстрировал его эффективность по сравнению с классическим лечением, основанным на антибиотиках и протекторах мочевого пузыря [10].

У его работы есть все шансы положить основу холистической медицине и доказать необходимость комплексного лечения. Баффингтон в своей недавней статье, обобщающей более чем двадцатилетний опыт исследований, рассматривает ситуацию глобально, ссылается на генетические исследования в психиатрии, но при этом совсем не касается психиатрии кошек, что настораживает [11]. Он рассуждает только о балансе между реакцией центральной нервной системы на стресс и системой контроля и даже объединяет все причины, вызывающие проявление симптомов идиопатического цистита, общим названием – «синдром Пандоры» [12].

Я очень благодарен Баффингтону за работу, вновь сконцентрировавшего внимание современной ветеринарии на уникальности каждого индивида, связи между окружающей средой и здоровьем, между стрессом и органическими заболеваниями. Однако мне остается только горько сожалеть о том, что он не пошел дальше и не увидел всю картину мира домашней кошки в целом, включая страдания и психические расстройства, иными словами, психиатрический аспект. Тем не менее эта статья, в которой обобщены многолетние исследования ученого, в настоящее время профессора медицинской клиники Калифорнийского ветеринарного университета (Калифорнийский университет в Дэвисе), написана в соавторстве с профессором поведенческой медицины, однако за океаном термин «психиатрия» все еще вызывает страх. С приходом нового поколения ученых эта ситуация меняется к лучшему. Несколько лет назад одна американская коллега так озаглавила свой доклад на Всемирном конгрессе[62] «Попурри случаев из практики ветеринарного психиатра» [13]. Коллега из области межкультурной коммуникации, занимавшийся научной работой в Словакии, Израиле, а затем в Канаде, член Американской коллегии ветеринаров-бихевиористов и Европейской коллегии защиты животных и поведенческой медицины, в 2020 году опубликовал книгу «Ветеринарная психиатрия домашних животных», в которой есть отсылка к термину «психиатрия», что позволяет нашей дисциплине занять еще более прочное место в медицинском сообществе [14].

Я не сомневаюсь, что, когда противники очевидной важности психиатрии уйдут на пенсию, эта область медицины будет признана на мировом уровне, и наши американские коллеги обязательно убедятся в ее важности. Главное, что физическое и психическое здоровье других животных, в первую очередь тех, кто делит с нами единую среду обитания, наконец-то будут рассматривать в целом. Не за горами появление на медицинском олимпе эмоционального равновесия, чью важность сейчас признает лишь горстка энтузиастов.

В любом случае это всего лишь несколько примеров нежелательного поведения, которое, однако, не всегда указывает на патологию. И эти два примера комплексного медицинского подхода, в первом – сочетание вирусологии и поведенческой медицины, во втором – урологии и психиатрии, доказывают, насколько важно, чтобы к возросшему числу домашних кошек, появляющихся в наших ветеринарных клиниках, применялся подход, основанный на принципах глобальной медицины.

Кошки давно уже стали символами определенного уровня благополучия и из-за этого часто попадают в эпицентр полемики. И в основном оказываются заложником споров двух противоборствующих сторон, которые даже не прислушиваются к их мнению.

[15]

Имеем ли мы право, например, навязывать им жизнь без доступа на улицу? Этично ли стерилизовать, когда все исследования, связанные с гармонией индивида, подчеркивают важность сексуальности для развития личности?

Его зовут Гектор, и он занимает важнейшее место в жизни пары, пришедшей ко мне на консультацию почти в отчаянии.

Однако с самим Гектором все в порядке, его вроде бы все устраивает. Но давайте все же выслушаем Ребекку.

– Раньше мы с Гектором жили в квартире, но это не соответствовало нашим ценностям. Мы хотим, чтобы у нашего кота было все самое лучшее, и нам кажется очень важным, чтобы он имел выход на улицу.

Кроме того, мы хотели иметь свой кусок земли, чтобы быть поближе к природе. Но Гектор вышел лишь однажды, вместе с нами, и то совсем ненадолго. Все же переступив порог дома самостоятельно, он вернулся с таким выражением морды, будто увидел дьявола, и больше никогда на улицу не выходил.

– Вы оставляете дверь открытой?

– Конечно, как только наступает хорошая погода… Он садится на крыльце, делает несколько шагов на улицу, а затем быстро возвращается домой. Он вообще не выходит в сад.

– Хорошо, давайте вместе оценим эмоциональное состояние Гектора и посмотрим, что из этого получится.

В этой ситуации в моей голове ветеринара-психиатра выстраивается четкая структура вопросов: все ли в порядке с животным, удовлетворены ли его потребности, сильно ли ухудшилось его самочувствие, есть ли способ уменьшить обеспокоенность его хозяев, например, заставив кота выходить в сад?

Мое внимание всегда сосредоточено на животном, и это нормально, но я призываю никогда не забывать, что наша миссия состоит, в том числе, и в налаживании гармоничного сосуществования животного и его людей.

Изучение всех моделей поведения животного на консультации в первую очередь позволяет провести грань между нормальным, но нежелательным поведением и патологией. Именно поэтому мы не ограничиваемся, иногда к большому удивлению хозяев, только основной причиной визита. Если у кошки, например, тревожное состояние, есть вероятность, что мы обнаружим его негативное влияние на сон, аппетит, контакт с телом, исследовательские способности. Поэтому внимание надо обращать на все, все подвергать сомнению, чтобы получить общую картину и поставить точный диагноз.

В случае с Гектором важно дифференцировать фобию, мешающую ему адаптироваться, и осторожное отношение к окружающей среде, которую кот считает опасной. Семиологическое исследование не выявило никаких отклонений – просто этот кот решил ограничить зону своей жизнедеятельности домом. Несомненно, к этому выбору его подтолкнули особенности его развития и негативный опыт повторного выхода на улицу, поэтому необходимости в лечении нет.

Ребекка и ее спутник Томас восприняли с облегчением новость о том, что с Гектором все в порядке и условия его жизни очень хороши. Но все же они очень расстроены.

– Все прекрасно, но почему же он все-таки не пользуется возможностью погулять в саду…

– Это его выбор. Если вы на своем пути столкнетесь, например, с Терминатором, вам, вероятно, не очень захочется повторить этот опыт…

Снова рассказываю им про красный блокнотик, про двойственную природу добычи и хищника, важность полученного сенсорного опыта и терпения. Может, когда-нибудь Гектор решит снова исследовать окрестности…. В любом случае его поведение в целом, совместные игры, охота на мышей и ящериц, нечаянно забравшихся в дом, зона уединения, которую он делит с хозяевами, постоянное и аккуратное использование лотка, регулярный, но умеренный аппетит, обильная маркировка лицевыми феромонами мебели и владельцев – все это указывает на то, что Гектор – уравновешенный кот с богатым поведенческим репертуаром.

Мы придумали несколько способов без принуждения выманить Гектора наружу. Через год я получил от Ребекки и Томаса весточку. Вскоре после консультации они узнали, что у них по соседству действительно живет почти дикий кот, который пугает всех домашних. Хозяева пытались поиграть и поластиться с Гектором в саду, но он остался верен себе и по-прежнему живет как счастливый и гармоничный домашний кот.

Пример Гектора облегчает волнения хозяев, добровольно взваливших на себя вину за то, что обременяют кошку на жизнь в замкнутом пространстве квартиры или дома. Иногда кошки сами выбирают жизнь в четырех стенах, где есть все условия для благополучного и безопасного существовавния.

У Эмиля Золя есть об этом рассказ [16]: это история ангорской кошки (имя не названо), которая хочет познать вольную жизнь дворовых котов, но после ужасной ночи, проведенной в компании малоприятных сородичей, промокшая под дождем и не сумевшая найти еду, она решает вернуться домой и жить там, где комфортно и тепло.

Как я уже говорил, чтобы подкрепить наши выводы научно, мы попросили одну из наших аспиранток изучить условия жизни, поведенческий репертуар и поведенческие расстройства кошек, имеющих доступ на улицу и не имеющих такового [17]. Мне кажется, следует осветить некоторые результаты этого исследования.

В масштабных исследованиях участвовала 351 кошка, что позволило сделать важный вывод: количество поведенческих расстройств (в основном связанных с проблемами с туалетом и агрессией) у кошек, содержащихся в помещении, не больше, чем у их сородичей, имеющих свободный доступ на улицу.

Мурчат все кошки, и уличные, и домашние!

Конечно, выявились и некоторые различия: у кошек, не выходящих из дома, чаще случаются «пятнадцать минут тыгыдыка», приступы двигательного возбуждения, чем у усатых, гуляющих по улице, и они чаще имитируют последовательность действий хищника.

Логично, что домоседы играют чаще своих коллег, выходящих на улицу и вовлеченных в другие виды деятельности.

Различия объяснимы: базовая модель поведения – хищничество – либо реализовывается «по-настоящему», то есть с настоящей добычей, либо проявляется иначе. Неотенические игры[63], если таковые имеют место, чаще происходят в безопасной среде, не вызывающей опасений за собственную жизнь, а не на открытом воздухе, где требуется постоянная бдительность.

Неудивительно, что различные биотопы приводят к изменению поведенческого репертуара.

Нашей основной задачей было ответить на вопрос: приводит ли жизнь без доступа на улицу к большему количеству поведенческих расстройств? Есть ли доказательства того, что изоляция провоцирует дискомфорт и, следовательно, увеличивает вероятность появления поведенческой патологии?

Конечно, единственное проведенное на эту тему исследование не позволяет окончательно ее закрыть, но выборка была значительной, а полученные данные однородными, что позволяет сделать некоторые выводы.

Прежде всего становится очевидным, что тяжелые психические заболевания – биполярная дистимия или диссоциативное расстройство – не зависят от среды обитания. Кроме того, они довольно редко встречаются.

Нам же было важно проверить: усиливаются ли симптомы, указывающие на тревожное расстройство, у кошек, находящихся в замкнутом пространстве квартиры, чтобы иметь основания рекомендовать в обязательном порядке организовывать доступ на улицу для любой домашней кошки.

Однако ни одна из причин возникновения тревожного состояния, не выявила их зависимости от места проживания кошки.

Синдром перекатывающейся кожи, или RSS, встречается у домашних кошек не чаще, чем у гуляющих на улице. При отсутствии блох он является классическим симптомом патологии, фобии или тревожного состояния.

Основными симптомами продуктивного рецидивирующего тревожного состояния являются приступы агрессии, вызванные некими раздражителями. Если замкнутое пространство порождает неудовлетворенность и дисбаланс, можно предположить увеличение эпизодов агрессии, но это не так. Если оно – основной фактор появления стойкой тревожности и заторможенного состояния, то мы должны столкнуться с такими заместительными действиями, как компульсивное вылизывание, что приведет к вентральной алопеции, то есть исчезновению волос в области живота.

Наконец – Пуша и многие другие кошки тому доказательство – сложности с организацией жизненного пространства в помещении, если оно не отвечает потребностям определенного вида, часто приводят либо к проблемам с туалетом, либо к маркировке. В этом случае отмечалось бы гораздо большее число проблем с туалетом у домашних кошек, чем у имеющих выход на улицу. Но это тоже не совсем соответствует действительности.

Результаты этих исследований особенно важны сейчас, когда многие пытаются вызвать у хозяев, не выпускающих своих кошек на улицу, чувство вины. Некоторым даже настоятельно рекомендуют не заводить дома животных. Эта позиция не подкреплена научно, и такие нападки не имеют никакого смысла.

Необходимо сделать так, чтобы домашняя кошка могла в своих четырех стенах удовлетворять все свои потребности: иметь доступ к необходимым поверхностям, игрушки в качестве добычи, биотоп с правильным наполнением и хорошо организованными зонами для уединения, кормления, туалета, активности и взаимодействия. И если все эти условия соблюдены, нет никаких оснований бросать камень в огород их хозяев.

Недавно мне позвонил бывший клиент. Потеряв свою собаку, он хотел завести кошку. Будучи человеком ответственным и целеустремленным, он начал штудировать интернет. Через несколько дней он в полной растерянности связался со мной: «Мне нужен ваш совет… Я перелопатил тонну информации и растерялся. По мнению одних, если я не могу или не хочу выпускать свою кошку на улицу, я мерзавец, а по мнению других, выпускать ее на улицу опасно. На данный момент я решил пока не заводить кошку».

Мы долго спорили, я рассказал ему о преувеличении риска для биологического разнообразия, о колокольчиках, которые вешают на шею кошки и чей звон предупреждает ее потенциальную добычу, или о специальных воронках, которые надевают на ствол деревьев, чтобы кошка не могла на него залезть и разорить гнезда. И о мерах обеспечения оптимальных жизненных условий домашней кошке, при соблюдении определенных правил. Конечно, лучше заводить кошку или котенка, условия раннего развития которых соответствуют их будущей среде обитания: Раминагробису[64] будет трудно адаптироваться в закрытом помещении, если первые три месяца своей жизни он провел на вольных хлебах и не научился доверять людям. Знание особенностей биотопа, его разделение на зоны и определение соединяющих их путей позволяют выполнить все пункты плана по созданию для кошки гармоничной и насыщенной жизни.

Кошки всегда демонстрировали свою способность адаптироваться к самым разным жизненным условиям. Когда некоторые факторы становятся невыносимыми (например, слишком много кошек в одном помещении, из которого некуда деться, будь то квартира с десятью сородичами или приют со ста пятьюдесятью), неизбежно появляются симптомы тревожного или депрессивного состояния (проявления агрессии, апатия, прекращается уход за шерстью, проявляется нечистоплотность и т. д.). Но речь сейчас не об этом. Мы говорим о тысячах ситуаций, в которых кошка может сохранять эмоциональное равновесие, не свободно слоняясь по улице, а имея возможность раскрыть всю поведенческую палитру при том, что ее свободное перемещение контролируется: дверь на улицу ей открывают люди или специальные устройства. При таком раскладе становится очевидным, что все проблемы в голове у людей, а не у кошек. В этой бесконечной дискуссии я придерживаюсь позиции, что всегда лучше узнать мнение самих заинтересованных лиц. У меня самого было много кошек. Когда я был студентом, у нашего кота вообще не было доступа на улицу, кроме как во время каникул. Кот – вот такое оригинальное у него было имя, впоследствии превратившееся в Кот-Бегемот (хотя ожирением он не страдал), – был идеальным питомцем, образцом для подражания. Добрый, но умеющий выставлять границы, он любил играть с собакой, с которой наладил настолько дружеские отношения, что она позволяла ему причмокивать своей шерстью по несколько минут в день, кот сделал что-то вроде соски из клочка шерсти на шее собаки и вечером любил припасть к ней. Во время летних каникул мы часто выезжали за город в наш дом недалеко от Тулона, и кот разгуливал на свободе. Он никогда не отходил дальше нескольких десятков метров от дома, но ему этого вполне хватало. Иногда до нашего слуха доносились звуки кошачьей драки – мы бежали его спасать, но обнаруживали, что он спокойно сидит на подоконнике и слушает, как дерутся плохие парни. Не буду лукавить, когда приходило время возвращаться в город, он часто заставлял нас побегать. Мы искали его повсюду и находили то в кустах, то в зарослях, он не спешил ехать обратно в родные пенаты, но, попавшись в наши крепкие руки, спокойно отправлялся в переноску и вновь возвращался в квартиру, к своей лежанке и играм с собакой, не проявляя никаких физических или поведенческих симптомов плохого самочувствия.

Все другие кошки после него выходили на улицу по запросу, только не ночью, и были всем довольны. Это ответ миллионов кошек тем, кто стенает, что домашние животные содержатся в неволе и подвергаются принудительному совместному проживанию с людьми. Конечно, есть кошки, у которых нет выбора, но, как мы уже могли убедиться, нет ничего сложного в том, чтобы создать для них идеальный биотоп внутри помещения. А кошки, у которых есть возможность выйти на улицу, но сделавшие выбор в пользу дома, доказывают возможность установить глубокие и прочные отношения между нашими двумя видами.

Иногда встречаются кошки, которые очень хотели бы выходить на улицу, но их хозяева слишком за них переживают и не позволяют этого делать. Это напоминает мне о Клементине, матери близнецов из книги Бориса Виана «Сердцедер», которая изо всех сил пыталась обезопасить их, поэтому срубила дерево в своем саду, а затем и вовсе заперла в клетках [18]. Но дети нашли синих слизней, съев которых, они могли летать и вырываться из удушающей материнской заботы.

Ветеринар должен быть эмпатичным как к кошкам, так и к их хозяевам, поэтому я исполняю роль своего рода переводчика и не берусь никого не осуждать. Мне понятно стремление защитить своего питомца и его тяга к свободе. Когда я замечаю, что кошки моих клиентов усиливают попытки выйти на улицу, как бы намекая, что это им необходимо, или когда их кажущаяся покорность на самом деле является симптомом патологической апатии, я всегда пытаюсь убедить хозяев, что решение лежит на поверхности и следует организовать животному доступ на улицу. Сегодня к нашим услугам уже упомянутые умные дверцы или облегченные ошейники с GPS – для наших кошек это те самые синие слизни; они позволяют удовлетворить жажду открытий одних и желание наблюдать и защищать других.

Когда это по той или иной причине невозможно, я стараюсь сфокусировать внимание клиентов на том, что жилое пространство кошки должно быть обязательно заполнено всем необходимым для ее счастливого существования. Так что, если вы хотите жить с кошкой, ничего не бойтесь: каким бы ни был ваш образ жизни, вы всегда сможете найти животное, которое с радостью разделит его с вами.

И еще раз: не полагайтесь на характеристики породы, обещающие вам, что рэгдолл всегда будет вести себя как тряпичная кукла или что перс больше всех приспособлен к жизни в помещении.

Сделав первый решительный шаг, вы неизбежно столкнетесь с необходимостью сделать следующий, связанный с вопросом, вызывающим ожесточенные споры. Нужно ли стерилизовать своего кошачьего компаньона?

Для многих этот вопрос не стоит в принципе – обязательная стерилизация, иногда ранняя. Поэтому в свое время появилось море публикаций, рекомендующих овариэктомию (удаление яичников) с трехмесячного возраста или ранее [19]. Сегодня начинает вырисовываться более разумный подход к этой проблеме, в некоторых статьях упоминается риск возрастания тревожности [20], связанный с повышением уровня ЛГ (лютеинизирующего гормона), участвующего в нарастании тревожных состояний. Хирургическая стерилизация прерывает поступление половых гормонов в гипофиз и гипоталамус, способствуя продуцированию супрофизиологических доз ЛГ. Поскольку рецепторы этого гормона есть во многих тканях, некоторые специалисты выдвигают предположения о влиянии этих сверхвысоких доз (в тридцать раз превышающих норму для стерилизованной кошки по сравнению с нестерилизованной) на поведение. Ведь эти рецепторы присутствуют в щитовидной железе, надпочечниках и пищеварительном тракте, а мы знаем, какую роль они играют в регуляции эмоций и настроения, а ЖКТ и вовсе может выполнять функцию второго мозга [21]. Исследования, однако, проводились на собаках, но даже учитывая, как разнообразен мир кошек, трудно представить, что описанные факторы не имеют на них никакого воздействия.

В англоязычных источниках нечасто упоминается депрессия – она остается уделом людей, поскольку «темные мысли» животных вычислить куда сложнее. Во французской нозографии депрессии описаны, и мы очень часто наблюдаем их у кошек, от острого депрессивного состояния до посттравматического стресса, например после физических наказаний или хронической депрессии, возникшей вследствие затяжного тревожного расстройства, вовремя не диагностированного и не пролеченного. Похоже, что стерилизация – тем более если она проводилась в раннем возрасте – является депрессогенным фактором. Нам известно о подобных проявлениях у взрослых животных, кастрированных слишком поздно, в возрасте около 6–7 лет. Устранение полового интереса иногда приводило к затуханию общей активности.

Хочу обратить внимание: все, что я говорю, должно заставить каждого хозяина задуматься о принятии собственного решения, но не противоречит необходимости контроля за популяцией бездомных кошек.

Полемика просто не может быть продуктивной, когда происходит подмена понятий. Все вокруг говорят о благополучии животного, но каждый делает это по-своему. Как я уже упоминал в своей предыдущей книге [22] и в первой главе нынешней, позиция зоозащитников радикальна: необходимо стерилизовать всех кошек и запретить частным лицам их разведение. Принятый во Франции в ноябре 2021 года закон не позволил выполнить все их требования: содержа кошку, у которой родилось потомство, вы не обязаны заявлять о себе как о заводчике, но должны обеспечить возможность отслеживать родословную котят, и это очень важно. Мы живем во Франции и умеем откладывать принятие законов в долгий ящик. И хотя в данном законе четко сформулирована необходимость составления и обнародования метрики, достаточно просто зайти в интернет в раздел «котята в добрые руки», чтобы увидеть, что это не работает и все объявления лишь состоят из пары фотографий и жалкой подписи «отдам».

Подытоживая, стоит сказать, что все инициативы, направленные на ужесточение ответственности хозяев, все совместные усилия государственных органов и зоозащитников, например межпартийные соглашения, направленные на контроль популяции бездомных кошек, эффективны и идут в ногу со временем. Однако это не должно мешать нам думать об индивидуальном подходе к каждой кошке.

Специалисты по обеспечению наиболее благоприятных условий существования животных сильно продвинулись в своих исследованиях со времен установления первых пяти свобод, сегодня они разделяют сферы интересов и принимают во внимание субъективный опыт каждого животного [23]. Например, корм может соответствовать всем критериям современной диетологии, но будет ли животным приятно его потреблять? Эти понятия соответствуют новому определению благополучия, данному Национальным агентством по безопасности пищевых продуктов, окружающей среды и охране труда [24] в 2018 году. Оно гласит: «Благополучие животного – это его хорошее психическое и физическое состояние, являющееся следствием удовлетворения его физиологических и поведенческих потребностей и ожиданий. Это состояние может меняться в зависимости от ситуации и восприятия ее животным».

Это определение меняет правила игры: учет поведенческих потребностей и ожиданий делает животное истинным субъектом его существования. Подчеркивая важность восприятия ситуации животным, оно также подтверждает, что благополучие прежде всего субъективно и одни и те же условия жизни могут подходить одному животному, а у другого вызывать сильный стресс или даже тревожное состояние. Таким образом, по каждой кошке необходимо принимать индивидуальное решение в зависимости от ее окружения, наличия контроля со стороны хозяев и возможных последствий размножения: позволить своему коту шататься по улице, оплодотворить несколько самок, подвергаться риску заражения ВИК, от которого у него нет защиты, и принять взвешенное решение о вязке своей «принцессы» с проверенным производителем с дальнейшим определением котят в надежные любящие семьи – вещи абсолютно разные.

Из этих вопросов плавно вытекает тема удовольствия. Новая трактовка благополучия, конечно же, выносит на повестку дня фактор удовлетворения сексуального желания как компонент благополучия. Возникает вопрос: что мы знаем о сексуальном удовольствии наших домашних кошек?

Эти периоды у кошек проходят настолько зрелищно, что иногда становятся поводом для визита к ветеринару для хозяев, которые подумали, что с их питомицей что-то не то. Она вопит, трется о стены, голос становится более хриплым. Напомним, у этого вида овуляция провоцируется процессом спаривания, что объясняет большой процент репродуктивного успеха. Накал страсти прекращается только после спаривания, но студенты-ветеринары иногда имитируют его у своих кошек ватной палочкой, чтобы спокойно продолжать учебу. Но в этом мы не можем быть уверены. Мы не сомневаемся в существовании сексуального удовольствия у собак, мартышек, самок дельфина и многих других животных, однако у кошек оно под большим вопросом.

Сильное желание, его удовлетворение, затем материнство, контакт с котятами, привязанность, обо всем этом мы уже говорили [25] и все это доказанный факт, но вот на сексуальное удовольствие нет и намека.

Поскольку этот вид по своей сути не является социальным, неудивительно, что у кошек не наблюдается ухаживаний, заигрываний и соблазнения… Самка готова, она припадает к земле, подает так называемый сигнал Амантеи (если дотронуться до основания ее хвоста с одной стороны, она отклонит его в другую, открывая доступ к вульве). Самец, пару минут побегавший за ней, запрыгивает сверху, хватает ее за кожу шеи и довольно сильно кусает. Из-за этого кошка выгибается еще сильнее, что облегчает проникновение. Пенис некастрированного самца кошки имеет роговые спикулы, маленькие шипики на головке полового члена, – это делает спаривание болезненным, из-за чего кошка начинает издавать громкие звуки. Обычно процесс не занимает более 30 секунд.

Такая скорость (время, в течение которого оба участника очень уязвимы) и эффективность (провоцируемая овуляция) прекрасно вписываются в общую канву особенностей вида, у которого безопасность находится на первом месте в списке приоритетов. Тут уж не до удовольствия, во всяком случае для самки. Ясность в этот вопрос внес Тьерри Лодэ, читавший курс лекций, посвященных этой теме на нашей кафедре ветеринарной психиатрии. Профессор эволюционной экологии в Университете Ренна, специалист по сексуальности животных, автор множества книг [26].

Он буквально ошеломил аудиторию, рассказав о том, что радужная форель может симулировать «удовольствие», чтобы избавиться от слишком нетерпеливого самца. Затем подчеркнул, что в этой «войне полов» самцам стало эволюционно важно, чтобы самка хранила им верность. Для этого есть только два способа: доставить сильное удовольствие или причинить боль. Учитывая количество видов, у которых репродуктивные органы самцов, особенно у некоторых птиц, снабжены шипиками, мы можем сделать некоторые выводы и о семействе кошачьих. Эти похожие на других особенности не угрожают здоровью кошки, но и не позволяют доставить удовольствие, поэтому на вооружении остается только боль… Я очень осторожно отношусь к этой гипотезе, но все же она частично отвечает на вопрос о сексуальности животных, по крайней мере кошек. Мне кажется, они получают много удовольствия от своих котят, но не в момент полового акта, который скорее приносит лишь облегчение мучительному желанию.

Именно этим кошки демонстрируют нам свою свободу: свободу перемещения, свободу в проявлениях сексуальности. Они в очередной раз приводят нас в замешательство и требуют не оценивать через призму человеческого восприятия их самих и их существование в качестве домашнего животного. Если мы хотим сделать жизнь кошек максимально гармоничной, то нам необходимо поставить себя на их место, с биологической, физиологической стороны, строением, представлениями о себе и окружающем мире. А не навязывать им свои собственные стереотипы, основанные на современных предрассудках, проецировании на них наших фантазий или философских размышлений, смешивающих виды и не учитывающих их специфику.

Существование единства всего живого, нас и других животных, не говорит о том, что все мы живем в одном мире, что наши ценности универсальны и должны применяться ко всем видам. Человечеству пора задуматься о его отношении к автономии живых существ, за которых мы несем ответственность, о которых заботимся и любим. До какой степени человек должен прислушиваться к их мнению, обладая знаниями и наблюдая за их поведением, и насколько его необходимо учитывать при создании гармоничных и уважительных условий совместного проживания.

Прогресс в области современной ветеринарии позволяет нашим домашним кошкам жить гораздо дольше и раздвигает границы наших возможностей в хирургии и общей медицине.

Кошки – достаточно сильный вид для того, чтобы ставить перед нами почти неразрешимые проблемы, что они и делают. Их естественная живучесть, усиленная с помощью современных технологий и прогресса, поднимает целый пласт вопросов, которые в такой же формулировке можно адресовать и нам, людям, представителям западных цивилизаций:

• Как правильно стареть? До какой степени приемлема деградация? Допустимо ли для нас поддержание функционирования физического тела при значительных когнитивных нарушениях? Как мы представляем себе старость наших домашних животных и готовы ли ее вынести?

• Каковы предельные нормы ухода за нашими домашними животными? Кто имеет право сказать, что ваши действия по отношению к кошке неприемлемы?

А смерть? Должна ли она всегда быть естественной или животному можно в этом помочь, и кто в таком случае должен принимать решение? Как оценивать возможность науки предотвращать смерть, если она не может гарантировать достойное качество жизни?

В большинстве случаев кошки стареют достойно. Сегодня становится больше не только людей-долгожителей, но и кошек, чей возраст перевалил за 20 лет. Тут-то и возникает вопрос о предельной продолжительности жизни кошки.

Условия жизни и современная медицина обеспечивают возможность людям и животным жить дольше. Появляется институт долгожительства, который невозможен в дикой природе. Но не следует забывать о периоде подросткового возраста, который существует только у людей и других животных исключительно при наличии условий, благоприятных для постепенного перехода в зрелый возраст. Мы обсуждали эту тему на интереснейшем конгрессе ЗооПси [27]. Но это не предмет для дискуссии в этой книге, несмотря на то что сохранение неотенических черт, таких как игровые способности, является одним из аспектов подросткового возраста, увеличившего желание человека жить с кошкой.

На этих страницах мы обратимся к другому полюсу этой проблемы: каково кошкам стареть гораздо дольше, чем это предписано им дикой природой? В интернете циркулируют данные университета Дэвиса (Калифорния), которые указывают на колоссальную разницу в продолжительности жизни домашней кошки, от 10 до 15 лет, и кошки, живущей на улице, от 2 до 4 лет. Там же хозяевам советуют ради сохранения здоровья кошки не выпускать ее на улицу вовсе! [28] Мне это кажется неправильным… Не нужно путать кошек, у которых есть возможность иногда выходить на улицу, и кошек, ведущих дикий образ жизни. Почти все мои кошки имели доступ наружу, кроме тех, кто этого не хотел, и все или почти все они прожили больше 10 лет.

Конечно, на улице кошка больше подвержена риску попасть под машину или заразиться вирусом, от которого нет вакцины, но постоянно жить в страхе ее внезапной смерти тоже не стоит. Если вы окружили ее гармоничным и соответствующим всем необходимым критериям пространством, кошка с удовольствием будет иногда выбираться наружу – не бойтесь, это никак не нарушит процесс старения, тем более продолжительность жизни кошки только повышается. Ветеринары все чаще сталкиваются с кошками-долгожителями, и у этих престарелых кошачьих (от 11 до 15 лет), старичков и даже древних старцев (старше 15 лет) часто наблюдаются поведенческие расстройства. Вы снова можете заподозрить меня в антиамериканских настроениях, но мне грустно от того, что я все еще не могу найти в огромном потоке англоязычной литературы упоминания о поведенческих расстройствах пожилых кошек. У нас уже накопился целый каталог симптомов, не упорядоченных нозографически, а собранных под общим названием CDS (синдром когнитивной дисфункции).

Это значит, что по мере старения у кошек диагностируется в основном одни и те же симптомы. Я в сотый раз задаюсь вопросом: почему то, что неверно для человека, оказывается верным для других животных?

Кошки тоже страдают разными поведенческими расстройствами в зрелом возрасте, но давайте для начала вспомним, что старение само по себе не является болезнью. Достаточно посмотреть, как стареют разные люди, чтобы понять, что одинаковым у всех этот процесс не может быть по определению.

Согласно нашей классификации, в пожилом возрасте могут возникнуть четыре следующие группы заболеваний:

• эмоциональные расстройства, такие как нарушение эмоциональной регуляции;

• расстройства поведения (влияющие на настроение животного), такие как инволюционная депрессия;

• чисто когнитивные нарушения, такие как спутанность сознания;

• комплексные расстройства, которые могут сочетать в себе все три предыдущие группы, такие как гиперагрессивность возрастной кошки.

Есть много способов чувствовать себя хорошо, ровно так же, как получить расстройство поведения в пожилом возрасте.

Необходимость классификации обсуждается не ради риторики как таковой. Ведь разные заболевания требуют разного лечения и терапевтических подходов.

Давайте ненадолго остановимся на двух из них: инволюционной депрессии и спутанном сознании.

Давайте начнем со спутанности сознания, которая в общепризнанной классификации занимает гораздо более скромное место, чем CDS. Этот диагноз ставится, когда у животного наблюдаются чисто когнитивные нарушения, не затрагивающие эмоции или поведение.

В свои 15 лет Леон внезапно перестал ходить в лоток. Он по-прежнему дружелюбен, маркирует территорию лицевыми феромонами и, кажется, не сильно изменился. Может, чуть реже прыгает по мебели, больше спит и периодически справляет нужду в совершенно неожиданных местах. И это кот, который всегда был образцом чистоплотности. Его хозяева несколько раз заставали его в растерянности, с блуждающим взглядом и потерянным видом посреди коридора, ведущего в помещение для стирки, где всегда стоял его лоток.

Если у животного выявляется совокупность таких же, как у Леона, когнитивных симптомов – утрата базовых навыков, дезориентация, растерянность, замешательство без эмоций, тогда есть все основания заподозрить у него синдром спутанности сознания, аналог болезни Альцгеймера у кошек. Фундаментальные исследования показали, что мозг кошки, как и мозг человека и собаки [29], может страдать от аналогичной дегенерации, сопровождающейся отложением в тканях амилоида [30]. В этом вопросе кошки даже ближе к человеку: у них не бывает нейрофибриллярной дегенерации, случающейся у человека, но никогда у собаки, но вот гиперфосфорилированные формы тау-белка, как у людей, у кошек бывают, в отличие от собак. Как вы знаете, на сегодняшний день нет эффективных лекарств для борьбы с болезнью Альцгеймера, тем более у кошек или собак. Некоторые новые препараты дали людям надежду, которая, увы, слишком быстро рассеялась. Если мы не можем вылечить, это не значит, что мы не можем помочь. В первую очередь подпитывая когнитивные способности животного и обустраивая его территорию так, чтобы она стала более комфортной для его существования. Больше лотков, удобные и доступные спальные места, более нежные и предсказуемые контакты с хозяином – все это позволит сделать жизнь пожилых кошек спокойной и долгой. Леон снова начал ходить в лоток после того, как была произведена перепланировка его среды обитания, в которой появилось больше доступных лотков. Всего лишь несколько несложных приемов, и семья стареющего животного получает возможность мягко сопровождать своего любимца к его последнему пристанищу, не форсируя события и имея возможность наслаждаться общением с ним еще много месяцев.

Гарри всегда был добрым и очень сдержанным котом. Этот потрясающий кот бирманской породы попал ко мне на прием в его 16 почтенных лет, потому что внезапно превратил ночи хозяев в кромешный ад!

Гарри стал ночами бродить по дому, истошно мяукая, но достаточно хоть раз в жизни услышать эти вопли, чтобы понять, насколько это невыносимо для людей, особенно любящих животное. Эти отчаянные вокализы вызывают у их слушателей приступы тревоги, желание помочь коту или избавиться от него. Если это повторяется каждую ночь, а днем усатый как ни в чем не бывало засыпает, когда люди уходят на работу, это становится вовсе невозможно терпеть.

В общем, кажется, Гарри потерялся в своем собственном доме, поменял свой ночной ритм (да, кошки изначально ведут ночной образ жизни, но, живя с человеком, они приспосабливаются к нему) и, что важнее, выглядит напуганным и встревоженным во вроде бы знакомом, но словно ставшем чужим родном доме. Добавьте к этому потерю интереса к привычной деятельности и даже к еде, инфантильное поведение (например, жевание игрушек), и вы получите довольно точную картину инволюционной депрессии у возрастного кота. К несчастью, до сих пор, когда хозяева таких животных обращаются к ветеринару, им прописывают «успокоительное», в основном седативные нейролептики. К сожалению, они не устраняют симптомы, а наоборот, могут ухудшить состояние животного, сделать его еще более дезориентированным или даже агрессивным, что в подавляющем большинстве случаев ускоряет принятие решения об эвтаназии.

Мы уже говорили об этом: основа эмоционального равновесия кошки – это ее территория. Необходимость адаптироваться к порой несовершенному по строению месту жительства может привести его к длительному подавленному тревожному состоянию, которое со временем может перерасти в хроническую депрессию. А она, в свою очередь, может осложниться сопряженной со старением инволюцией. Ситуация серьезная, но решения есть! Убедившись, что организм Гарри, в том числе его почки и щитовидная железа, функционирует нормально (старые кошки – чемпионы гипертиреоза), я прописал ему психотропное средство, защищающее мозг и предупреждающее гибель нейронов. Его хозяевам были даны рекомендации по облегчению повседневной рутины животного. Необходимо было сделать окружающую среду простой, доступной и предсказуемой, и тогда все снова обрели покой… Но, увы, не на долгие годы. Следующий рецидив, о вероятности которого хозяева были предупреждены, произошел чуть меньше чем через полтора года и не поддался лечению, поэтому было принято решение не оставлять кошку один на один с ее душевными страданиями. Иногда мы слышим: надо ли продлевать жизнь всего на несколько месяцев? Разве у вас самих не возникло бы соблазна хоть ненадолго продлить эту гармонию жизни? Владельцы Гарри были рады снова увидеть своего кота таким, каким они знали его всегда, – спокойным и уравновешенным. Они были здравомыслящими, все понимали. Месяцы, которые им удалось выиграть, помогли им подготовиться к неизбежному.

В поведенческой медицине, как и в любой другой области, исцеление не всегда является самоцелью, а благополучие не всегда достижимо. В таких случаях мы стараемся улучшить качество жизни и поддержать отношения на приемлемом для всех уровне, ведь мы хранители отношений!

Два упомянутых выше состояния встречаются у домашних кошек достаточно часто, и в них, как в зеркале, отражается извечный вопрос человечества, какой мы видим идеальную старость для себя и своих близких. Кто-то из наших родных или животных стареет так, что хочется взять с них пример, а кто-то показывает нам ужасную картину необратимой деградации, чего никто не пожелал бы ни себе, ни своему животному. Сложнее всего смириться с тем, что у нас нет выбора, мы рано или поздно состаримся, и нам всем хочется, чтобы наши любимые питомцы старели вместе с нами как можно дольше. Мне кажется, нам всем будет нелишним поразмыслить над этим аспектом жизни. Нет универсального ответа на вопрос: как помочь каждому стареть так, чтобы старение не становилось для него синонимом потери собственного достоинства? Наблюдая за тем, как стареют и умирают наши кошки, мы сможем понять, какие расстройства сопровождают этот процесс и какие вопросы в этот период встают перед ветеринаром и хозяевами животного.

Возможно, вас удивляет отсутствие чего-то вроде домов престарелых для кошек, хотя ветеринария, как вы уже убедились, занимается теми же областями науки, что и медицина человека, и завидовать «старшей сестре» не приходится. Гордиев узел, но решение очевидно: когда жизнь становится невыносимой, для домашних животных применяется эвтаназия. Все просто: люди либо могут терпеть свое животное, либо нет. Решение принимается взвешенно после консультации с ветеринаром.

Я часто слышу, что решение ведь принимает не само животное. И эта позиция имеет право на существование, но она же ставит под сомнение и возможность иметь домашнее животное в принципе (думаю, что некоторые борцы за права животных недалеки от этого). Нужно, наконец, понять и принять, что за своих питомцев все важные решения принимают именно люди (половые отношения, размножение, кормление, жилье и т. д.). Как можно одновременно возмущаться безответственностью людей, бросающих своих четвероногих друзей, и обвинять других в том, что они заботятся о них и выступают посредниками в жизненно важные моменты. Это знаменитое «мы в ответе за тех, кого приручили» [31]. Но есть ли предел у этого обязательства? И если да, то кто его устанавливает?

В очередной раз кошки не по своей воле оказываются в центре полемики о избыточности лечения и границах ухода.

В мае 2019 года Суши, трехлетняя кошка европейской породы, и Тара, ее миниатюрная ровесница породы шартрез, были у всех на слуху. Они стали главными действующими лицами первой проведенной трансплантации почки кошке во Франции. Это событие вызвало много споров, одни восхищались техническим прогрессом, другие критиковали эту операцию как нецелесообразную и калечащую.

«Как далеко мы можем зайти?» – единодушно спрашивали все. Кошки же в очередной раз громко хлопнули дверью и нарушили все условности. Скандал! Трансплантация органов – медицинская процедура, уникальное достояние человека стало доступно усатым нарушителям спокойствия.

Признаюсь, я был удивлен этой бурей негодования: ветеринария никак не связана с госфинансированием. В ней нет системы соцобеспечения, налогов, все это находится в частных руках. Сообщения в прессе, ажиотаж в социальных сетях накалили обстановку до предела и спровоцировали взрыв. Превозносимые одними, порицаемые другими, ветеринары и хирург, проводившие эту первую во Франции операцию, подверглись сильнейшим нападкам в СМИ. Я являюсь членом Исполнительного совета ассоциации образовательных проектов в области ветеринарии, AFVAC [32]. Когда началась шумиха, власти предложили создать небольшую рабочую группу, которая обсудила бы создавшееся положение и вынесла своей вердикт от лица ветеринарного сообщества. Я и две моих коллеги, прекрасные специалисты по внутренним болезням, блестящие онкологи, долго совещались и опубликовали статью на эту тему [33].

Дискуссия вышла захватывающей, более глубокой, чем я мог ожидать в начале, ибо начиналось все с фразы «Да во что они все ввязались?».

Обсуждение ограничений ветеринарной помощи ввергло нас в пучину медицинской этики. Несколько позабытая медициной человека, она пока еще не обрела окончательную форму в ветеринарии. Давайте посмотрим на четыре столпа этой этики, и вы увидите, что их очень сложно применить к нашей профессии.

Одним из основных и наиболее уважаемых принципов в медицине человека является принцип автономии. Пациент должен иметь возможность решать, согласен ли он с предложенными методами, и должен иметь возможность отказаться от них. Первыми приходят на ум малоэффективные методы лечения рака, предлагаемые уже и так изрядно исстрадавшимся пациентам, которые могут решить отказаться от последнего шанса. Или некоторые виды вакцинирования, но упоминать их можно только тщательно разделив автономию пациента и последствия, которые может иметь его выбор, если органы здравоохранения признают эту вакцину обязательной для человека, чтобы он мог оставаться в социуме и не подвергать риску других.

В любом случае этот принцип помог мне более точно сформулировать мысль, пронизывающую настоящую книгу: наши домашние животные не могут быть автономны, они гетерономны по определению, то есть все решения относительно ухода за ними принимаются либо их хозяевами, либо служащими приюта, либо ветеринаром. Мы уделяем максимум внимания потребностям конкретного животного через наблюдение и отслеживание признаков плохого самочувствия или, наоборот, удовольствия, умеем соотносить наши научные знания с важностью и качеством взаимоотношений. В одной из статей я приводил пример Клэр Бодю-Ланж. Дензо, ее маленькому бульдогу, был поставлен диагноз Т-лимфома[65] в запущенной стадии, согласно подсчетам, жить ему оставалось месяца три. Взвесив все за и против и учитывая активное стремление самого животного к жизни, мы начали лечение. Дензо умер три года спустя, и за три дня до своей смерти он все еще приносил хозяйке свою любимую игрушку.

Возвращаясь к трансплантации, ни одна из двух кошек не смогла выразить свое согласие или желание. Полное отсутствие автономии у донора, конечно, проблема сложная, требующая решения. В медицине человека согласие пациента проходит много стадий проверки и должно быть подтверждено документально. Но как нам, ветеринарам, решить моральную проблему нанесения увечий одному животному во благо другому? Частично этот вопрос решен в Соединенных Штатах, где разрешено все, что не запрещено. Оглядываясь назад, мы можем с уверенностью сказать, что у кошек с одной почкой наблюдается небольшой процент осложнений и незначительное сокращение продолжительности жизни. Это, конечно, не оправдывает подобного вмешательства. После долгих поисков было введено правило, которое сегодня применяется во всех странах, практикующих трансплантацию. Донором становится кошка из приюта, и клиенты, которые запрашивают органы для своего питомца, обязуются забрать донора из приюта и обеспечить ему такое же качество жизни, как реципиенту – по-прежнему никакой автономии, зато есть вторичная выгода!

Он состоит в предоставлении равных возможностей всем индивидам, столкнувшимся с тем или иным заболеванием. Во Франции медицина человека старается строго придерживаться этого принципа, но было бы глупо отрицать востребованность платной медицины, где получить помощь можно куда быстрее. В то же время, обратившись к опыту Соединенных Штатов, мы увидим, что там это вовсе неактуально.

Вернемся к ветеринарии и вспомним о трансплантации. Ее стоимость оценивается в 6000 евро, что доступно не всем, но некоторые клиенты без колебаний готовы выплатить эту сумму. Учитывая важность места, которое занимают домашние животные, особенно кошки, в наших сердцах, я убежден, что совместить этику, здоровье кошек и наши технические возможности можно только через введение обязательного медицинского страхования животных. Это позволило бы избежать душераздирающих случаев, когда оказание медицинской помощи прекращается из-за отсутствия возможности ее оплачивать. Ветеринары, которые всегда были на переднем крае этой борьбы, но не сильно это афишировали, недавно стряхнули пыль с идеи, зародившейся лет тридцать тому назад. «Ветеринары для всех» – это ассоциация, которая помогает обездоленным животным и их хозяевам оплачивать медицинские услуги, и это уже неплохо. Но представьте себе, если все владельцы животных объединятся! Если бы все 22 миллиона собак и кошек были застрахованы, это позволило бы снизить страховые взносы и, взимая небольшую их часть, создать благотворительный фонд, который обеспечил бы уход всем. Мы, французы, всегда в штыки воспринимаем любые дополнительные расходы, но при этом мы в состоянии содержать, например, наши автомобили. Мне кажется, домашние животные имеют гораздо большую ценность! Я был бы очень рад в последние годы моей практики внести свой вклад в создание такой системы, которая позволила всем получать лечение. Эта первая во Франции операция еще не стоила 6000 евро: хирурги безвозмездно подарили ее ветеринарному миру и были готовы спасти жизнь «во что бы то ни стало», но в обычной практике без обязательной страховки такая операция была бы по карману лишь немногим [34].

Лечение должно приносить пользу пациенту или, во всяком случае, не вредить ему. В случае трансплантации принцип «делай благо» был с самого начала очевиден для реципиента, но не для донора. Конечно, можно об этом поспорить, учитывая обещание улучшить качество его жизни, забрав в новый дом после трансплантации, но пусть каждый судит в меру своих убеждений.

А что можно сказать о стерилизации? Мы уже дискутировали о благополучии кошачьих и предоставлении им возможности выражать свою сексуальность, но, соответствует ли сама хирургическая манипуляция принципу «делай благо»?

Сегодня некоторые сравнивают это вмешательство с нанесением увечий, что шокирует многих моих коллег, которые по-прежнему убеждены, что делают эту операцию во благо, и не готовы оказаться на скамье подсудимых. Нам остается только снова и снова повторять: чтобы быть беспристрастным, нужно смотреть на проблему под разными углами. В вопросах регулирования рождаемости все очевидно, хотя быть хоть в чем-то уверенным можно только кастрировав всех самцов на конкретной территории. Если останется хотя бы один, он сможет оплодотворить множество самок. С индивидуальной и профилактической точки зрения кастрация увеличивает продолжительность жизни, защищая от несчастных случаев и распространения инфекций. Таким образом, эта манипуляция может иметь медицинское обоснование, если только оно, будучи столь же справедливым и для человека, не приведет к таким же выводам в его отношении. «Хочешь жить счастливо, беги на кастрацию», но это явно не подходящий лозунг для человечества. Ветеринар заботится о здоровье животных, но никогда не упускает из виду здоровье человека и, что еще важнее, окружающую среду – это часто заводит его в тупик, и выходит он из него по-своему, ибо правила игры не установлены, а общественное мнение постоянно меняется, ставя под вопрос то, что еще вчера было неоспоримым.

Этот спорный медицинский вопрос, своего рода анекдот из-под ножа хирурга, позволил выявить напряженность, которая царит в обществе и вовлекает нашу профессию в этические дебаты. Поэтому я считаю, что крайне необходимо знакомить наших коллег с этими столпами медицинской этики, что мы и делаем на нашей кафедре ветеринарной психиатрии. В мире, где анонимные обвинители могут поливать вас грязью в сети, важно гордиться своей профессией и, следовательно, прежде чем ввязываться в эти дискуссии, несколько раз подумать. Подавляющее большинство специалистов в своей практике руководствуется принципами ухода и заботы. Это прагматичная позиция, ориентированная на пациента – в строгом смысле слова на того, кто страдает, – включающая в себя не только домашнего питомца, но и представляющих его интересы людей. Она лучшим образом описывает наш повседневный труд, включающий здоровье животного, его благополучие, радость жизни, а также гармонию отношений с хозяевами, эмоции человека и влияние, которое наши решения могут оказать на их жизненное пространство.

В завершение этого обзора сложных и порой неразрешимых вопросов, которые ставят перед нами кошки, я бы хотел затронуть тему эвтаназии. Она регулярно всплывает в обсуждениях разумных границ ухода за животным. Большинство кошек ничего не стоят – сейчас я говорю о деньгах. Это связано с тем, что из примерно 700 000 кошек, усыновляемых ежегодно, только 50 000 имеют родословную и, следовательно, являются чистокровными. Последние иногда имеют рыночную стоимость в несколько тысяч евро. Других называют домашними или европейскими кошками, потому что сегодня называть их «дворовыми» не принято, за них дают от силы пару сотен евро, но чаще отдают бесплатно. Когда нужен уход и требуются денежные вливания, иногда значительные, у людей возникает вопрос: стоит ли вкладывать столько денег в кошку, которая ничего не стоила? По моему опыту, большинству хозяев такого рода мысли вовсе не приходят в голову, и я этому несказанно рад. В случае с Лукой, например, люди прожили с ним всего несколько дней, он не представлял для них какой-либо материальной ценности, но они были готовы вложить много средств, времени, денег, сил и эмоций, чтобы сохранить отношения с ним. Тем не менее финансовое положение других хозяев иногда ограничивает возможности ухода. Это становится одной из причин разочарования недавно закончивших вуз молодых ветеринаров, привыкших жить в среде технического прогресса, амбиции которых в итоге разбиваются о стену повседневности и финансовой ограниченности. Иногда им кажется, что со стороны хозяев это мелочность и черствость, но на самом деле это необходимый выбор между заботой о кошке и едой для своей семьи. Это создает искажение, ощущение пропасти между профессиональной мечтой и реальностью; в результате 25 % наших студентов бросают практику в течение первых четырех лет после получения диплома. Я убежден, что сложный вопрос об эвтаназии является одной из причин профессионального выгорания. В руках ветеринара огромная власть, такой нет даже у врачей: возможность по согласованию с хозяевами животного принять решение о прекращении его жизни. Привычка иметь в голове этот вариант развития событий имеет большее влияние на психику, чем доступ к таблеткам, помогающим уйти из жизни безболезненно, и объясняет очень высокий уровень самоубийств в нашей профессии. Недавно в одной статье сравнивали показатели самоубийств среди врачей и ветеринаров с остальным населением и пришли к выводу, что близость болезни и смерти характерна для всех медицинских профессий, однако высокий уровень стресса, связанный с принятием решения об эвтаназии, является отягчающим обстоятельством профессии ветеринара [35]. Это отчасти объясняет четырехкратное увеличение риска самоубийства по сравнению с населением в целом. Сегодня эта отравляющая душу привилегия все чаще ставится под сомнение, но и ответственность за принятое решение удваивается, учитываются все факторы и потенциальные риски. Кошки снова на передовой: старые и больные кошки, собаки и другие животные могут быть усыплены, но только в отношении нежелательного помета этого вида сегодня принимаются положительные решения об эвтаназии. Вне всякого сомнения, эти вопросы надо решать централизованно при помощи контроля рождаемости, но что делать, когда весной котята появляются на свет десятками? Это часто вызывает споры между работниками ветеринарных клиник, одни из которых всем сердцем противятся этому, а другие понимают существующую необходимость. В любом случае это решение никогда не бывает легким. Некоторые коллеги отказываются принимать в этом участие, и имеют на это право. Даже столкнувшись с административным взысканием, они могут реализовать свое право отказаться от участия в том, что не соответствует их внутренним ценностям. Для нас эвтаназия является и должна оставаться крайней мерой, призванной прекратить физическую боль или психические страдания. Это исключительное право связано с гетерономией наших домашних животных, среди которых кошки занимают особое место. В глазах многих представителей муниципалитетов они до сих пор находятся в тисках имиджа независимого животного и вредителя, застрявшими где-то на полпути между нашими домами и дикой природой.

Современные кошки выиграли битву за имидж. Они герои сетей, но все это совсем небезобидно. Их победоносное шествие может многое рассказать об эволюции нашего общества и нашего отношения к образованию и иерархии.

Повторяю: любое физическое наказание кошки запрещено. Оно ничего не изменит и только повысит тревожность кошки, что может навсегда испортить ваши отношения. На протяжении веков система образования опиралась только на наказания и запреты. К несчастью, это работает в отношении всех социальных видов, которые не могут избежать каких-либо отношений. Кошки же сопротивляются этому всей своей сущностью.

Постепенно методы менялись, эталоном стало позитивное воспитание, и кошки это одобрили и поддержали. Сегодня в сети можно найти множество видео, на которых кошки с удовольствием преодолевают полосы препятствий и «салютуют» лапой своим хозяевам – короче говоря, учатся и взаимодействуют с человеком до тех пор, пока чувствуют уважение и получают поощрение.

Так они учат нас, что лучшие методы обучения основаны на сотрудничестве и вовлеченности ученика. Вам, вероятно, это кажется очевидным, но не стоит забывать, что в подавляющем большинстве случаев люди все еще думают по-другому.

Наши общества издавна строились по принципу вертикальной иерархии: собака – идеальный образец для подражания в этом отношении. Сейчас такая схема все менее применима. Понятия авторитета, уважения к старшим больше не является императивом и постепенно заменяются горизонтальными связями и командной работой. Тотемным животным этой эволюции может быть кошка, поскольку такая конструкция сильно напоминает совместное воспитание группой самок общих котят. Оглянитесь вокруг – вы увидите массу примеров групп, успешно функционирующих без лидера и основанных на разделении обязанностей и наличии общей цели. Четкая и понятная иерархия уравновешивает и позволяет строить общество у собак и людей, но слишком часто становится причиной тревожности и препятствует самовыражению. Кошки же поддерживают приятные для всех членов группы отношения; в противном случае, при наступлении дискомфорта, разрывают их. Так, к примеру, работают проектные группы. Отношения поддерживаются только в рамках временной цели.

Сегодня в информационное поле вышло огромное количество скандалов, связанных с сексуальным насилием, веками творившимся над женщинами или даже мальчиками, что привело к переосмыслению концепции тела и его неприкосновенности. В наши дни, чтобы прикоснуться к телу другого человека, нужно получить его согласие. Исида показала нам, как с этим обстоят дела у кошек. Конечно, нельзя сравнивать психологические травмы людей, переживших насилие, с желанием кошек оставаться неприкосновенными, но нам вновь приходится признавать, что мы имеем дело с глашатаем основ всех основ – с кошкой. Перегибов тоже допускать не следует. Бытуют мнения о том, что и собаки не любят, когда их гладят, но это, на мой взгляд, сильно преувеличено! Некоторым собакам это действительно не нравится, но не нужно обобщать.

Кошки, пусть их не так много, любят физический контакт и стремятся к нему. Они говорят нам: относитесь с уважением к телу другого существа и будьте внимательны к его индивидуальным особенностям.

Мурлыканье как вид общения до сих пор остается загадкой: где зарождаются эти вибрации – в гортани или в диафрагме? Гипотез на этот счет много, но ни одна не доказана.

Однако больше всего меня беспокоит утверждение, что мурлыканье является исключительным признаком удовольствия. Но кошки мурлычут и когда им плохо, когда они умирают или во время родов, то есть когда им больно или когда они испытывают дискомфорт. Одна из популярных теорий провозглашает целебную силу мурлыканья [36]. Его диапазон звучания – от 25 до 50 Гц, что соответствует частотам, способствующим, например, росту костей или заживлению ран. Мурлыканье – это успокаивающее послание, которое кошка может адресовать самой себе в неприятной ситуации или другим существам, с которыми она находится в гармонии. Конечно, это первое, что объединяет маму-кошку и ее котят, – мурлыкать начинают котята всего двух дней от роду, а их матери мурлычат во время родов и при каждом кормлении.

Это последний урок, который мы извлечем из общения с кошкой. Изучая литературу перед написанием этой книги, я прочитал много статей, в которых рассказывалось о социальных отношениях между кошками или между кошками и человеком. На мой взгляд, это является подменой понятий, ведь, чтобы действительно понять кошку, из каждой строки нужно вычеркнуть слово «социальные». Их отношения не социальные, не глобальные, не автоматические. Наши домашние животные из семейства кошачьих – эксперты в построении отношений, но они хрупки и их легко утратить. Кошки не любят нас, потому что мы их «хозяева», и им наплевать на то, что мы их «владельцы». Принадлежность к одной группе или вынужденное проживание в одном месте не является гарантией гармоничных взаимоотношений. Но если проявить терпение, особенно если кошка общительная и идет на контакт, укрепить доверие, чаще разделять удовольствие от совместных игр и отдыха, можно надеяться на установление настоящих дружеских отношений.

Усвоив все уроки, преподнесенные нам кошкой, я понял, что моя интуиция, выработанная двадцатью годами практики, меня не подводит. Кошка стала культовой фигурой нашего времени, потому что она является носителем женских ценностей, а современное общество как раз находится в процессе их принятия. С подросткового возраста и до настоящего времени я наблюдал, как мир, во всяком случае западный, совершает переход, от, условно говоря, собачьей, мужской, вертикальной иерархической структуры, чьей ценностью всегда была мужественность, даже агрессивность и сила, к женской, сотрудничающей, наполненной горизонтальными связями и ценностями, ориентированными на качество жизни и внимание к территории и отношениям, что сильно перекликается с миром кошки.

Размышляя об этом, я вспомнил новеллу Киплинга для детей, в которой рассказывается, как во времена, когда все животные были дикими, одомашнивание началось руками первобытной женщины [37], с которой кошка заключила договор и получила право возвращаться в дом, греться и получать пищу в обмен на то, чтобы она играла с детьми, развлекала их и охотилась на мышей. Но, желая сохранить свою независимость, она не заключила договор с мужчиной, который с тех пор постоянно изгоняет ее из своего жилища, ни с собаками, «первыми друзьями» человека, которые до сих пор гоняются за ними. Удивительно то, что Киплинг написал эту новеллу в самом начале XX века, задолго до того, как ученые выяснили, что одомашнивание или, скорее, сближение собак и людей, произошло благодаря пересечению их ареалов проживания (симпатрия) и взаимодействию женщин и самок собаки в процессе выращивания потомства. А одомашнивание кошек произошло намного позже и остается гораздо более лабильным [38]. Но больше всего меня поразили описанные Киплингом отношения между женщиной и кошкой, которые не исключают абсолютно всех мужчин («трое из пяти мужчин никогда не преминут бросить что-нибудь в кошку, если она встретится у них на пути»), но в которых прослеживается особая связь, обретающая сегодня совершенно новое звучание.