© Калинина Д.А., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Налепленная на стене дома бумажка вздрогнула под неожиданным порывом ветра и взметнулась вверх. Ирина Аркадьевна, которая как раз в этот момент подходила к дверям своего подъезда, остановилась передохнуть. Впереди был подъем по лестнице, для организма в целом полезны такие регулярные тренировки, как и ходьба на свежем воздухе, но передышка не помешает.

И расшалившийся на ветру листок буквально мазнул ее по лицу, выведя из ее обычного сосредоточенного состояния, какое женщина всегда поддерживала в себе, находясь вне дома.

Ирина Аркадьевна строго посмотрела на нарушителя, а листок снова дрогнул, словно поддразнивая, сорвался с места и чуть не улетел вовсе. В последнюю минуту Ирине Аркадьевне удалось протянуть руку и схватить его.

– Это еще что такое? – рассердилась женщина. – Откуда взялся? Непорядок.

И сжав листок в руках, Ирина Аркадьевна пробормотала:

– Еще час назад не было! И когда только успели сюрприз наклеить!

Надо сказать, что меньше всего в жизни Ирина Аркадьевна любила сюрпризы. Такой уж она была скучный человек. Все у нее в жизни было распланировано и разложено заранее по полочкам. Всякие неожиданности буквально выбивали ее из колеи, дрожали руки, и сердце начинало стучать в ускоренном ритме. И напротив, она уважала точность, четкость и порядок во всем.

А уж что касалось цифр, тут ее умению управляться с ними позавидовали бы многие. Еще с младых ногтей маленькая Иринка уразумела для себя волшебную магию цифр. Кого-то из ее одноклассников решение арифметических задач приводило в ступор, но Иринка легко и быстро щелкала задачки, помеченные звездочками – знак повышенной сложности, – но казавшиеся ей такими простенькими.

Что там требуется по условиям задачи? Сложить два числа, отнять и разделить? Да пожалуйста! Возвести число в куб или степень? Легко! Иринка быстрей всех называла правильные ответы. И никогда уроки математики не казались ей скучными.

– Тебе бы на бухгалтера пойти учиться, девочка, – говорила ее учительница. – Это же твое!

Но Иринка знала лучше других, чего ей хочется. Превыше любви к математике и всем точным наукам она любила деньги, они же – деньжата или денежки. Считать их – это уже само по себе невероятное удовольствие, а уж обладать ими – вот высшее наслаждение. Случись ей родиться лет на тридцать позднее, она бы, не сомневалась, выбрала работу бухгалтера. Увы, в середине шестидесятых, когда Ирина Аркадьевна была маленькой девочкой, работа бухгалтера считалась не просто скучной и однообразной, но еще и крайне невысоко оплачивалась. Ничего особо престижного в ней не было. И денег там не заработать.

Девочка видела перед собой лишь два выхода, как подобраться к крутящейся в стране денежной массе, – пойти работать в сберкассу и считать чужие деньги. Или пойти работать в торговлю, и тогда можно было улучить момент и сделать так, чтобы при счете чужих денег какая-то их часть вдруг превратилась бы в собственные средства Иринки. Этот второй вариант привлекал девушку еще и тем, что в торговле всегда был шанс познакомиться с интересным молодым человеком, явившимся в магазин за покупками.

В сберкассу холостяки тоже заглядывали, но Иринке казалось, что там они бывают куда реже. Ну как часто человеку нужно посетить сберкассу? От силы люди приходят один раз в месяц, чтобы оплатить квитанции за свет и прочее. Даже если есть у них сберегательная книжка, то свои накопления граждане стараются проверить одновременно с оплатой счетов.

Были, конечно, еще любители лотерейных билетов, но их Иринка даже не рассматривала в качестве потенциального спутника жизни. Такие женихи ей и даром не нужны, будут только на свои безумные проекты семейный бюджет расходовать. А выигрыш по билетам на ее памяти случился лишь однажды, дядя Толя выиграл самовар.

Ничего не скажешь, самовар был очень красивый, расписной и работающий от электричества, но все-таки это был просто самовар. К тому же Ирочке не составило особого труда (снова проклятая математика!), быстро сложить в уме стоимость всех купленных дядей лотерейных билетов. И она сделала вывод, что на потраченные дядей деньги можно было бы купить машину, пусть даже и стиральную. Вот и получалось, что в сберкассе выловить подходящего мужика было делом не таким уж простым ввиду их редкого там появления.

– А в магазин как часто люди ходят? То-то же!

Но если бы Иринка обладала даром смотреть в будущее, конечно, она выучилась бы на бухгалтера. И в пору перестройки, когда расцвел частный бизнес и мелкие, и крупные фирмы и фирмочки стали расти, словно грибы после дождя, сняла бы со своей профессии хорошие дивиденды. Увы, она стала работать в торговле, а при исчезновении дефицита в стране уже эта работа перестала быть престижной. Тут Ирочка прогадала.

И все же Ирина Аркадьевна была довольна. Она не хотела признаться самой себе, но вообще-то жить в новой реальности было страшновато. И все эти вчерашние важные директора новых предприятий очень даже запросто завтра могли оказаться где-нибудь в лесу под елочкой с пулей в голове, прихватив с собой и главного бухгалтера. Но постепенно пора оголтелого капитализма в стране схлынула, бизнес стабилизировался, больше никто не угрожал конкуренту наездом братков с паяльниками. И Ирина открыла свой собственный маленький магазинчик, где сначала сама выполняла все роли, начиная от грузчика и заканчивая все тем же бухгалтером.

И пусть с личной жизнью у нее не сложилось, так и не подошел к ее прилавку достойный Ирины мужчина, хотя она и вышла один раз замуж, но женское счастье так и не обрела, но зато с прожитыми годами ее прежняя страсть считать деньги всюду и всегда увеличилась многократно. И Ирина Аркадьевна безобразным образом этой своей страсти потакала. Ее излюбленным развлечением стало отыскивать всевозможные скидки и распродажи, что в итоге давало хорошую прибавку к бюджету.

Ирина Аркадьевна и сама не могла объяснить толком, ради кого она копит свои деньги. Детей у нее не было. Племянники и племянницы не вызывали ничего, кроме раздражения. Ведь их регулярно полагалось поздравлять с праздниками, им нужно было делать подарки. А это всегда расход. И как его обратить в доход, Ирина способов не видела. Впрочем, по мере того как дети ее братьев и сестер росли, Ирина Аркадьевна проводила своеобразную селекцию. Тех, кто подавал надежды, она оставляла, от всех прочих избавлялась без всякой жалости.

– Ну их! Только деньги тянуть и умеют. Думают, что тетка у них богачка. И родители им в этом потакают. Только и слышно от них, надо то или надо это. Не хочу!

Всякие траты Ирину Аркадьевну расстраивали не на шутку. И как нетрудно предположить, всякие доходы радовали безмерно. И чем неожиданней был полученный доход, тем выше, чище и незамутненней была радость от его получения. Вот только со временем все эти способы оказывались испробованными, приедались и наскучивали. Ирина Аркадьевна напоминала наркомана, которому хочется попробовать чего-нибудь новенького. Ее мозг был заточен исключительно на получение выгоды с того или иного предприятия. Если выгодное дельце особенно долго не подворачивалось, Ирину Аркадьевну начинало буквально ломать и колбасить.

Всю прошлую неделю она перебивалась на дешевых распродажах, где умудрялась, используя сложные сочетания из всевозможных скидочных купонов, бонусов «спасибо» и кешбэков, пополнить свои запасы настолько, что теперь их должно было хватить до новогодних праздников. А так как на дворе был август, то в ближайшие несколько месяцев Ирина Аркадьевна не знала, чем себя занять. Экономия сама по себе была делом достаточно увлекательным, но она не давала самого главного, она не могла позволить Ирине Аркадьевне ощутить радость от получения наличных. Ничто не могло сравниться с тем восторгом, который охватывал женщину, когда она чувствовала в руках увесистую пачечку наличности, которую затем можно было присовокупить к прочим ее накоплениям.

И вот, стоя в задумчивости у дверей собственного дома, она почувствовала на своем лице дуновение судьбы. То есть тогда Ирина Аркадьевна еще не знала, что это судьба. И легкомысленно решила, что это всего лишь чье-то объявление, сорванное со стены ветром. Тем не менее не в ее привычках было бросать то, что само шло в руки. И она объявление внимательно изучила.

«Куплю книги для частной библиотеки. В любом состоянии. Оплата наличными на месте».

Вот эта последняя фраза и заставила сердце Ирины Аркадьевны дрогнуть. Она крепко сжала в руках объявление и начала подниматься по лестнице. В доме был лифт, но она упрямо шагала по ступеням. Впереди ее ждало светлое будущее, она в это твердо верила. Продаст свои старые книги и получит наличные! Наличные! О, сколько поэзии в этом слове!

С этого ее намерения еще немножко разбогатеть и началась вся эта история, которая привела в итоге к весьма неожиданной и местами даже драматической развязке.

В дверях стоял симпатичный мужчина лет тридцати – тридцати пяти. Интересная внешность, доставшаяся этому индивиду по щедрости матушки-природы, была умело подчеркнута общей ухоженностью всего его облика. Саша с завистью посмотрел на роскошную бородку, лежащую красивыми волнами. Саша и сам мечтал о чем-то подобном, но у него щетина на щеках росла исключительно жесткой, торчащей во все стороны непонятными вихрами. И, как бы он ее ни приглаживал, никак не желала становиться элегантной мужской бородкой.

– Владислав! – представился гость. – Владислав Запольский. Заведующий библиотечными фондами господина Загорского.

Произнесено это было таким важным тоном, что сразу становилось ясным, Владислав Запольский фигура и сама по себе о-го-го, а уж в сочетании со своим покровителем и вовсе э-ге-ге-гей какая!

Саша продолжал изучать вновь прибывшего. Скроен ладно, высок ростом, в плечах широк. Когда двигается, по квартире разносится аромат дорогого парфюма. Меньше всего Владислав напоминал собой библиотекаря.

– Прибыл по приглашению хозяйки этого дома, – продолжал Владислав.

– Это я! Я! Я!

– Могу я пройти и осмотреть ваше букинистическое сокровище?

– Да-да, разумеется, проходите!

Теперь Ирина Аркадьевна отчаянно жалела, что впутала родственников в эту встречу. Если бы не сестрица с племянником, она бы уж нашла, о чем поворковать с очаровательным Владиславом. Ее даже не смутило, что он невозмутимо прошествовал по ее намытым до блеска полам прямо в уличной обуви. Впрочем, ботинки у него были безукоризненно чистыми, видимо, по грешной земле Владислав не ходил, а передвигался исключительно на личном транспорте или автомобиле, предоставленном ему господином Загорским.

А вот Барону этот чистюля и надушенный пижон не понравился. И когда тот прошел мимо собаки, Барон оскалил клыки и тихонько зарычал. Мол, ко мне даже не суйся. Но Владиславу не было дела до какой-то собаки. Он прошел в комнату и занялся изучением книг. К делу он отнесся серьезно, делал какие-то пометки у себя в блокноте, пару раз сверился с какими-то сайтами в своем смартфоне. И пока он занимался осмотром, Ирина Аркадьевна изучала его самого. И все ей в нем нравилось.

Легкий светло-серый в мелкую клеточку костюм сидел на фигуре библиотекаря безукоризненно. Белоснежная рубашка была из тончайшего полотна. А галстук радовал нежным сочетанием небесной лазури и глубокого синего. Запонки были с брильянтами. Булавка для галстука с сапфиром. И на руке красовалось кольцо с таким темным камнем, что он казался почти черным.

– Ну что я могу сказать, ваша коллекция является довольно интересным собранием, – произнес он, закончив осмотр. – Идя к вам, я ожидал увидеть очередное «макулатурное» собрание. Помните, издания романтическо-приключенческого жанра, которые можно было отоварить в книжных магазинах в обмен на талончики, которые, в свою очередь, можно было получить за сдачу того или иного количества макулатуры. Столь желанные и ценные в те времена книги, увы, ничего или почти совсем ничего не стоят сейчас. Я не хочу принижать увлекательность подобной литературы, но тираж издания у них был слишком велик. До сих пор их можно встретить в огромных количествах, а потому ценности они почти не имеют.

– А какие книги интересуют вас?

– Лично я люблю детективы. Но я полагаю, что вы спрашиваете об интересах человека, которого я здесь представляю? У господина Загорского весьма широкие интересы. Но в данный момент его интересуют научные справочники и книги по естественным наукам. В частности, физики и химии.

– А у меня такие как раз есть! – воскликнула Ирина Аркадьевна. – И много!

– Господин Загорский – ученый? – спросил Саша у Владислава.

– Не совсем. Он предприниматель. Весьма успешный. Можете посмотреть в интернете, там есть масса статей об этом человеке. Обладая солидным капиталом, он имеет возможность потворствовать своим увлечениям.

– Создает свою собственную библиотеку?

– В данный момент мною формируется раздел библиотечных фондов научного характера, поэтому и книги меня интересуют научные.

– Неужели книги нельзя купить в магазине? Ведь в средствах вы не ограничены, как я понимаю?

– Можно. И такие покупки регулярно совершаются. Но есть раздел фондов, в котором должны быть собраны ретроиздания, то есть книги, изданные в прошлом веке, лучше в середине или в начале. Вот с этими книгами возникают проблемы. Этот пласт очень плохо или даже совсем не представлен на антикварных аукционах. Приходится ездить по людям, побираться с миру по нитке, вернее, по книжке. По большей части такая литература идет на выброс в первую очередь. Наука не стоит на месте, развивается семимильными шагами, что было сенсацией сто лет назад, теперь считается замшелой стариной. Но хозяин требует! Была у меня надежда на научные библиотеки, надеялся скупить или принять в дар старые фонды. Рассуждал примерно так, ну кого из студентов или молодых ученых сейчас могут заинтересовать научные работы середины прошлого века? Давно уже все сферы науки шагнули далеко вперед. Но оказалось, что я опоздал. От старых книг библиотеки давно избавились, их место на полках заняли современные трактаты. Поэтому, когда по телефону вы объяснили, что ваш покойный муж был ученым и обладал богатой библиотекой, я сразу понял, что вы та, кто был мне послан в ответ на мои мольбы!

И Владислав устремил на Ирину Аркадьевну такой взгляд, что женщина зарделась и засмущалась. Саша посмотрел на Барона, тот хранил скучающий вид, но бдительности не терял. Делал вид, что спит, но одним глазом следил за каждым движением библиотекаря. Саше этот типчик тоже не нравился. А вот дамы от него буквально млели. Впрочем, Ирина Аркадьевна быстро это прекратила.

– Ну я думаю, что вам уже пора уходить! – заявила она, в упор глядя на сестру и племянника.

– Ты уверена?

– Дальше я справлюсь сама!

И она буквально вытолкала родственников из своей квартиры.

– А мой Пушкин? – сопротивлялась мама. – Ты мне его обещала!

– Потом! В другой раз!

– Когда?

– Завтра!

– Я приеду! – предупредила мама.

– Приезжай. Я тебе его даже упакую!

Когда за ними захлопнулась дверь, мама посмотрела на Сашу.

– Как думаешь, мы правильно поступили? Не опасно оставлять ее наедине с этим мужиком?

Саша пожал плечами. Он уже успел просмотреть в сети все статьи о господине Загорском и мог подтвердить, что такой персонаж существует. И более того, он порядочный оригинал, и частная библиотека у него в усадьбе и впрямь имеется.

– Загорский одержим идеей цифрового апокалипсиса.

– Это как?

– Он считает, что со временем искусственный интеллект так далеко шагнет в своем развитии, что пожелает переписать историю человечества.

– Зачем?

– Чтобы принизить заслуги человечества, приписать их себе и заставить будущие поколения думать, будто бы всю науку всегда двигал исключительно он сам, а людишки изначально были глупенькими и нуждающимися в его неустанной опеке созданиями. И в связи с этим все оцифрованные книги находятся в опасности, потому что в них искусственный интеллект легко сможет внести удобные и необходимые ему правки.

– Понимаю, – задумчиво произнесла мама. – Система антиплагиат уже сейчас активно работает и способна обнаружить те или иные куски текстов.

– А раз может найти, то сможет и изменить, – кивнул Саша. – А кроме того, Загорский считает, что человечество в развитии науки в определенный момент свернуло не туда. Ну как бывает: человек, стоя на перекрестке, выбирает неправильное направление для дальнейшего движения, и оно приводит его к беде.

– К созданию искусственного интеллекта. Ясно.

– И вот, когда человечество осознает, что оно свернуло не туда, тогда на помощь человечеству и придут книги, изданные еще до эры цифровизации и потому неподвластные искусственному интеллекту, который к тому времени будет контролировать уже все сферы жизни человечества и не допускать появления данных, способных его уничтожить.

– Это для меня как-то все очень мудрено, – покачала головой мама. – Ты откуда столько про этого Загорского знаешь?

– В интернете послушал его интервью. Считает, что со времен Николы Тесла наука движется не в том направлении.

– Ты мне вот что скажи, библиотекарь этот может быть опасен для Ирки?

Саша считал, что скорей уж Ирина Аркадьевна может быть опасна для щеголеватого красавчика Владислава.

– Может, все-таки подождем? – предложила мама. – Если он примется ее убивать, то мы сможем прийти на помощь.

Они подождали минут десять, потом еще двадцать, а когда время ожидания приблизилось к часу, а из квартиры Ирины Аркадьевны так и не раздалось душераздирающих воплей о помощи, они ушли.

С лестницы мама еще разок позвонила сестре. Та ответила. Была не в духе, потому что ее отвлекли.

– Мы с Владиславом как раз перешли к оценке книг, – прошипела она в трубку. – Ты нам мешаешь!

– Спроси, сколько я буду тебе должна за Пушкина.

– Спрошу!

Но мама и сама была не лыком шита. Попросила, чтобы Саша сверился с сайтами аукционных домов. Оказалось, что подобное собрание сочинений, в зависимости о его состояния, можно приобрести за сумму от двух до пяти тысяч.

– Если поискать, то и за тысячу тебе его отдадут. Стоит ли связываться с теткой Ирой? Она такая вредная! Купишь у других людей.

– Мне не нужен чей-то там Пушкин, – упрямо произнесла мама. – Мне нужен тот Пушкин, который стоял на полках у деда. Сколько бы он ни стоил!

На этом и порешили. Больше своей сестре мама в этот вечер не звонила. Нашлись у нее в пятницу другие дела поинтересней. Но на следующее утро первый звонок, который она сделала, предназначался Ирине. Увы, та на него не ответила.

– Вот зараза какая! Цену набивает! Она ведь такая. Ей всегда трудно определиться окончательно с ценой. Я ее знаю! Хочет с меня побольше содрать, но не знает, как это ловчей сделать. Сейчас придумает и возьмет трубку.

Мама продолжала звонить. Но ни через час, ни через два, ни даже через три Ирина трубку не сняла. Попытались позвонить с телефона папы, потом с телефона Саши и даже с телефона соседа, который заглянул, чтобы спросить, идет ли у них горячая вода. Но ни со знакомых номеров, ни с незнакомого номера Ирина вызов не приняла.

– Я начинаю волноваться. Поедем к ней!

– А если ее дома нет?

– Все равно! Поедем!

Они поехали, и первым человеком, которого они увидели, был Владислав. Он тоже их узнал и приветствовал.

– Жду вашу родственницу. Договаривались с ней на час дня, я приехал, а она мне не открывает.

– Надо понимать, что вчера ваша сделка не состоялась?

– Я купил все книги, которые меня заинтересовали. Но их оказалось так много, что вывезти их все у меня не оказалось вчера возможности. Сегодня я взял машину повместительней, пригласил помощника, мы приехали к оговоренному времени, а дверь нам никто не открывает.

– Наверное, что-то случилось.

– Мне тоже пришла в голову эта мысль. Ваша родственница уже в возрасте, вдруг что-то с сердцем или другое. Может, войдем? У вас есть ключи?

Ключей у мамы не было. Но она знала человека, у которого они могли быть.

– Квартира, в которой сейчас живет Ирина, досталась ей после смерти ее супруга, того самого профессора, чью библиотеку она вчера пыталась загнать. Но профессор не был совсем уж одинок, когда-то у него была жена и имелась дочь. И наследство профессора, как это ни претило Ирине, пришлось разделить на две равные части. То есть в квартире Ирине принадлежит лишь половина.

– А вторая часть досталась дочери?

– Да, но дочь профессора живет в другом месте. Из уважения к памяти отца Ирину она не трогает, из квартиры не выгоняет и сама свою часть квартиры не использует. Но тем не менее потребовала, чтобы Ирина предоставила ей комплект ключей от квартиры. Ирина какое-то время возмущалась, но перед угрозой вселения жильцов все же сочла это требование справедливым и ключи отдала.

– А ты знаешь, как найти дочь профессора? – спросил Саша у мамы.

– Мы немного знакомы. Она, как и мы все, натерпелась от характера Ирки. Особенно первое время они конфликтовали. Дочь не хотела продавать квартиру отца, а Ирина делала все, чтобы Настюша не захотела бы там находиться.

– Ее зовут Настя?

– Да, и у меня где-то был ее телефонный номер.

Настя оказалась в городе. Ничем особенным она не была занята. И узнав, что от нее требуется, выразила готовность тут же приехать.

– Не исключено, что все в порядке. Но проверить не помешает. Годы у Ирины Аркадьевны уже почтенные. К примеру, мой папа умер в том же возрасте.

Настя предупредила, что ее придется подождать. Она находилась на другом конце города, где у нее были дела, которые требовалось закончить.

– Раньше чем через час я не управлюсь.

В ожидании дочери профессора Саша предложил маме и Владиславу посидеть в пекарне, где имелось несколько свободных столиков и подавали вкуснейший заварной кофе, а к нему всевозможные десерты и булочки. Мама взяла миндальное пирожное и зеленый чай, Владислав ограничился чашкой черного кофе, а Саше, который был сластеной, принесли шоколадный коктейль и булочку с заварным кремом и шоколадом. Барон устроился рядом, у него были большие планы на булочку. Но в итоге достались лишь кусочки миндальной лепешки, да и то потому, что мама сказала, что орехов в ней почти не имеется, сахара или меда тоже не наблюдается, а хорошо чувствуется лишь вкус муки и сливочного масла.

– Это собаке не повредит.

Барон съел и всем своим видом дал понять, что так оно и есть.

А вот Саша своим заказом был доволен. Он наблюдал за тем, как морщится Владислав всякий раз, когда отпивает по крохотному глоточку из чашки со своим горьким кофе, и думал о том, что единственный из всех троих получает удовольствие от неожиданного перекуса.

– Когда ты созванивался с тетушкой? – спросил Саша у Владислава.

– Еще вчера.

– А сегодня?

– Звонил ей несколько раз, она не отвечала.

– Но ты все равно приехал?

– Во-первых, мы с ней точно условились, и она предупредила, что не всегда отвечает на звонки, но будет меня ждать. А во-вторых, я уже перевел ей деньги.

– Перевел до того, как получить книги?

– Что в этом удивительного? – пожал плечами Владислав. – Ваша тетя производит впечатление человека прижимистого, но умеющего держать данное слово. Да и сумма была невелика.

– Сколько же ты ей отвалил за книги, если не секрет?

– Полагаю, что никакого секрета тут нет. А если и есть, то меня не уведомили, чтобы я держал язык за зубами. Мы сторговались по двести рублей за книгу. Всего я отобрал около сорока с небольшим книг, но заплатил как за пятьдесят.

– Получилось десять тысяч?

– Ваша тетя была очень довольна. Сказала, что сразу же начнет выносить на мусорку все, что мне не пригодилось. Я ей объяснил, что оставшиеся книги вряд ли удастся продать хоть за сколько-нибудь приличную сумму. Все они либо в очень плохом состоянии, зачитаны буквально до дыр, страницы рассыпаются, переплет ветхий или отсутствует напрочь. Либо они были изданы такими громадными тиражами, что невозможно себе представить такое время, когда эти книги станут библиографической редкостью. Скорей всего, такое время никогда не наступит. И пытаясь их продать, потратишь больше, чем получишь.

Мама оторвалась от чашки с чаем и взволнованно спросила:

– А мой Пушкин?

– Собрание сочинений в десяти томах?

– Да.

– Его ваша сестра сразу же отложила в сторону. Я на эти книги и не претендовал, но она все же объяснила, что книги предназначаются кому-то из родни.

– Это мне!

Владислав кивнул, снова отхлебнул кофе и сморщился.

– Но знаете, что мне все-таки показалось странным в этой сделке?

– Что?

– Насколько я мог судить, Ирина Аркадьевна относится к числу людей, которые при любой ситуации стараются извлечь из нее выгоду.

– Ирка смолоду умела выжать копейку даже из камня.

– Вот-вот, мне тоже показалось, что весь образ ее мыслей заточен на то, чтобы урвать для себя лучшую цену. Она явно хотела продать как можно больше книг, но, когда дело дошло до одной из них, встала в позу и категорически отказалась ее продавать.

– И что это была за книга?

– Это даже не книга, а учебник. Пособие для поступающих в вузы. Твердый переплет. Картонная основа. Темно-синие буквы на более светлом тоже синем фоне.

– Учебник?

– Да, сборник задач по химии под редакцией Хомченко. Очень известное в свое время учебное пособие.

– Оно ценное?

– Вовсе нет. Но я отложил его, так как такого рода книги интересуют господина Загорского, а мне пока что он еще не встречался. Но Ирина Аркадьевна была против продажи, она почему-то эту книгу сразу же изъяла из числа продаваемых.

– И почему же она так поступила?

– Меня это тоже удивило. Я предположил, что она испытывает какие-то сентиментальные воспоминания. Но она заявила, чтобы я не совал свой нос, куда не просят. Я и не стал.

– Может, она хотела поторговаться? – предположил Саша.

А его мама добавила:

– Ирка надеялась содрать с вас за эту книгу подороже!

– Я тоже так сначала подумал. Ждал, что она станет предлагать мне купить учебник за более высокую цену, готов был заплатить за него до пятисот рублей, но этого не произошло. Она так и просидела весь вечер в обнимку с этой книгой. И когда я уходил, она проверила, не забрал ли я ее случайно с собой. То есть для нее она была дороже всех прочих книг, вместе взятых. Кстати, когда я уходил, то вас не увидел.

– Мы ушли раньше.

– Понятно.

Владислав погрузился в задумчивость. А Саша посмотрел на свою маму.

– У вас в семье был такой учебник?

– Может, и был, я уже и не помню.

– А если бы был, то почему тетя Ира хотела оставить его у себя?

Они принялись строить гипотезы о том, по какой причине Ирине Аркадьевне мог так остро понадобиться учебник химии, но так ни к какому определенному выводу и не пришли.

За разговорами время пролетело незаметно, вскоре им позвонила Настя, которая уже приехала и теперь ждала их внизу у подъезда. Падчерица тетки Иры не скрывала своего нетерпения, когда же они все вместе смогут подняться в квартиру и посмотреть, что там и как.

На первый взгляд Настя казалась лишь немногим моложе своей мачехи. Она и не скрывала, что ее отец женился на Ирине, будучи уже в глубоко преклонном возрасте.

– Никто из нас ничего хорошего от этого союза не ждал. Папе было уже к семидесяти, Ирине около пятидесяти, но папа был твердо уверен, что доживет до ста лет. По его словам, все мужчины в его роду были долгожителями и доживали до глубокой старости. О том, что у папы были проблемы с сердцем, мы узнали уже после его кончины. Он перенес на ногах два инфаркта, даже не поняв, что с ним произошло. Но третий его прикончил. Я никогда не винила Иру в том, что случилось. Папа сам должен был подумать о своем здоровье. Но он предпочитал занятия наукой всему на свете.

– И зачем он женился на Ирине?

– Ему была нужна кухарка и домработница.

– Можно было кого-нибудь нанять!

– Папа решил иначе. Ирина выполняла эти обязанности безукоризненно. Папина квартира, которую он после смерти мамы здорово запустил, при появлении Иры буквально засверкала. У папы всегда был горячий ужин и обед из трех блюд. Одним словом, Ирина заботилась о нем, как умела. Не ее вина, что папа прожил так мало.

За такое короткое время Настя дважды упомянула о том, что не имеет претензий к мачехе. Это напоминало сеанс самовнушения и заставляло думать, что где-то глубоко в душе Настя все-таки считает Ирину, пусть и косвенно, виновной в слишком скором уходе из жизни ее отца.

С ключами Настя справиться не смогла. Она путалась в замках, не могла повернуть ключ в скважине. Пришлось Саше взять дело в свои руки, и замки начали открываться один за другим.

– Похоже, что Ирины все-таки нет дома.

Так оно и оказалось. Квартира оказалась пуста. На ковре аккуратными стопками были сложены книги, в которых Владислав опознал те, что предназначались для продажи. Они были перевязаны бечевкой, чтобы удобней было носить. Отдельно стояло собрание сочинений Александра Сергеевича, эти книги также были схвачены бечевкой. Больше никаких других книг в квартире не оказалось. И книжный шкаф зиял пустыми полками.

– Видимо, Ирина Аркадьевна вынесла все остальные книги на мусорку, как и собиралась сделать вчера.

– Да, вероятно. Но куда она направилась потом?

Саша с мамой успели обойти всю квартиру, и у них создалось ощущение, что Ирина дома и не ночевала.

– На плите стоит кастрюля с борщом и сковорода с тушеной курицей, Ирина никогда не оставила бы их на ночь в тепле, ведь так продукты быстрей испортятся. И завтракать борщом или курицей Ирина бы никогда не стала, на завтрак она предпочитала что-нибудь легкое – яйцо всмятку или кашку.

Но следов такого завтрака на кухне не наблюдалось.

– Хотите сказать, что она вчера вечером куда-то вышла из дома и до сих пор не вернулась назад?

– Мне кажется, что это так и есть.

Владислав заявил, что Ирина Аркадьевна взрослая женщина, имеет право проводить свое свободное время, как ей угодно, ни перед кем не отчитываясь. Но раз уж он тут, то возьмет все приготовленные для библиотеки его клиента книги.

Настя не возражала, по ее словам, она была даже рада, что книги ее папы могут еще кому-нибудь послужить.

– Учебник Хомченко – это тоже книга вашего батюшки? – вспомнив их недавний разговор в кафе, спросил Саша у женщины.

Но та в ответ удивилась.

– Хомченко – это же химия, я не ошибаюсь?

– Совершенно верно.

– Нет, вряд ли учебник принадлежит нам. Сама я в школе была к химии равнодушна, меня увлекала история.

– А ваш папа? Он же был ученым?

– Дело в том, что папа занимался изучением плазмы. Темой его научной работы были разряды плазмы, выделяющиеся в атмосферу во время грозы. Школьный учебник по химии ему в работе вряд ли мог быть полезен.

Тем не менее Саша осмотрел все книги, который Владислав забирал с собой. Учебника химии среди них не оказалось.

– Чего ты прицепился к этому учебнику? – спросила у него мама.

– Не знаю. Мне кажется, что в этом его исчезновении есть нечто странное.

– Если ты не заметил, то тут не только учебник химии исчез, тут и все прочие книги тоже исчезли.

– Точно! – воскликнул Саша. – Надо посмотреть среди мусора. Где тут у тетки находится ближайшая помойка? Покажи мне!

Мама выразительно закатила глаза к потолку, мол, не так она планировала провести выходной день. Но возражать вслух не стала. Она лучше других знала, если сыну что-то пришло в голову, то пока само не выветрится, предпринимать что-либо не стоит.

Ближайшие мусорные баки нашлись сразу же за домом. Вот только книг там не оказалось. Зато обнаружилась парочка замызганных личностей, которые тыкали палками в бак, надеясь разыскать в его внутренностях что-нибудь вкусненькое.

Личности проявили большой интерес к рассказу Саши. И у них было на то свои причины.

– Книги? – переспросил один из них, одетый в оранжевую спецовку и черную шапочку. – Нет, книг мы не видели.

– А они точно тут были?

Второй маргинал был одет поприличней. Никакой спецодежды, исключительно гражданская форма одежды. Кургузый пиджачок, вздувшиеся на коленях пузырями брюки и даже шляпа, а на шее щегольски повязанный шарф. Ален Делон местного разлива, да и только.

– Я тебе говорил, что эта курва Петровна успела тут вчера вечером пошарить. Воспользовалась тем, что мы с тобой решили передохнуть чуток от работы, и шмыг сюда! Она это! Ее рук дело! А много ли тех книжек было, молодой человек?

– Много. Сотни две, если не больше. Целый огромный книжный шкаф.

– Тогда Петровна одна бы не справилась. У нее спина слабая. Она мне жаловалась, врачи у нее и грыжу, и остеохондроз нашли. Чтобы тяжести таскать самой, на это она не способна.

– Кирюшку должна была к делу привлечь.

Мужики переглянулись и стали кликать третьего.

– Кирилл Иванович, появитесь!

– Уважаемый, на минуточку выйдите, вы нам нужны!

Их заклинания сыграли свою роль. И скоро из мусорного бака показалась еще одна голова. Была она рыжей, а из торчащих во все стороны волос сыпался налипший на них мусор.

– Чего вам?

– Кирюша, друг мой, ты вчера вечером Петровну видел?

– Было дело.

– Книжки ей таскал?

– А чего такого? Вас не было, а она мне за услугу сиську пива пообещала. И не обманула. Два литра выставила.

– Выходит, ценные книжки были?

– А я почем знаю? Может, и ценные. Я в них не разбираюсь.

– Чего же ты нам не сказал?

– Говорил я вам. Сразу прибежал, как увидел. Только вы оба пьяные в зюзю валялись и дрыхли.

– Друг мой, ты бы должен был нас разбудить.

– Ага! Теперь я вам другом стал. А как вчера без меня вдвоем шары свои залили, меня даже не пригласили, тогда я вам не друг был!

Разузнав, где проживает Петровна, ловко облапошившая этих трех владельцев помойных баков, Саша направился к ней.

Петровна гуляла во дворе со своей собачкой. Маленькая, беленькая, она казалась очень милой, но обтявкала Сашу с лютой злобой.

– Это она меня защищает, – рассмеялась Петровна, которая, в отличие от своих трех знакомых, производила благоприятное впечатление и выглядела исключительно чистенькой дамочкой.

Факт присвоения выброшенной библиотеки она не стала отрицать.

– Там было много хороших и интересных книжек. Я их себе взяла.

– Все?

– Все до единой!

– А вы мне их не покажете?

– Ишь чего удумал! Домой ко мне напрашиваешься? Не на ту напал! Знаю, как это бывает! Приведешь такого вот симпатичного молодого человека к себе домой, а он тебя придушит и ограбит.

К счастью, в этот момент подбежал Барон, который гулял неподалеку с мамой. Пес увидев, что возле Саши трется какая-то посторонняя белобрысая собачка, немедленно взревновал и примчался наводить свои порядки. Барон не выносил, когда Саша оказывал внимание чужим собакам. Это казалось ему верхом неучтивости в отношении него.

– Ой какой славный! Это ваш?

– Мой! Барон, служи!

Барон послушно поднялся на задние лапки и немножко прошелся, косясь темным глазом на блондиночку с отвратительным характером, но очаровательными ушками и хвостиком.

Появление Барона сразу же помогло растопить лед недоверия. Как всякая заядлая собачница, Петровна считала, что человек, у которого дома живет пес, не может быть совсем уж законченным мерзавцем. Что-нибудь хорошее в нем обязательно найдется. Этого Саше оказалось достаточно, чтобы продолжить разговор с ней.

– Ну может, вы мне все-таки поможете в одном деле? Домой я к вам не прошусь. Но там вчера одну книгу вместе с остальными случайно выбросили, так, по ошибке, а она моей тете очень дорога.

– Насколько дорога?

– Тысячи не пожалеет.

– Тысяча, – хмыкнула Петровна. – Что теперь на эту тысячу купишь? Вот у меня пенсия почти сорок тысяч, так я и то не особенно на нее шикую. Внукам, правда, помогаю. И дочери с сыном иной раз деньжонок подкидываю. Может, на пару тысяч твоя тетя раскошелится, коли книжка ей так дорога?

Саша пообещал, что раскошелится.

– Говори, что за книга. Я посмотрю.

Саша объяснил, что его интересует учебник химии под редакцией Хомченко. И Петровна отправилась за ним. Вернулась она спустя полчаса, когда Саша уже отчаялся ее дождаться. И вернулась она с пустыми руками.

– Нет! – с явной досадой призналась Петровна.

– Как же так!

– Два раза все книги пересмотрела, нет учебника твоей тети!

– Может, его кто-нибудь до вас успел взять?

Но Петровна это решительно опровергла.

– Я мимо проходила, когда твоя тетка книги вынесла. Они у нее все аккуратно упакованы были в стопочки и веревочками связаны. Нельзя было какую-то одну книжки из стопки вынуть, чтобы это незаметным оказалось.

– Может, целую связку уволокли?

– Нет. Она только книжки вынесла, я их сразу же забрала. Она вторую партию выставила, я тут как тут. И третью тоже я успела перехватить. К ним никто и не приближался даже. – И Петровна неожиданно задумалась: – А как этот учебник вообще из себя выглядел? Голубенький такой? С синими буквами?

– Да! Он самый!

– Видела я его. Твоя тетка его не теряла, он у нее в сумке лежал. Я случайно увидела, когда она сумку открыла, чтобы проездной в ней отыскать. А как нашла, то сразу к остановке направилась.

И Петровна махнула рукой в сторону остановки общественного транспорта, с которого уходили автобусы в сторону центра города.

В задумчивости Саша вернулся к маме, которая терпеливо ждала его в машине.

– Нашел? Успокоился?

Саша помотал головой. Он думал. Итак, получалось, что учебник химии куда-то исчез. И исчез он, судя по всему, вместе с тетей Ирой. Могло ли это быть простым совпадением или за этим что-то стояло, Саша пока что сказать не мог. Но он опасался, что это дело с продажей профессорских книг будет совсем не таким легким, каким оно казалось на первый взгляд.

Мелодичный девичий голос, записанный на пленку, минут пять гонял Сашу по кругу, заставляя прослушивать информацию, очень нужную всем тем, кто обращался в эту фирму за соответствующими услугами, но совершенно ненужную сыщику. И когда ему ответил живой человеческий голос, Саша был уже порядком на взводе.

Он даже не поздоровался, а сразу выпалил:

– Как и когда я могу повидать свою тетю?

Но девушка не обиделась.

– Сейчас я уточню. Имя и фамилию вашей тети можете назвать?

Саша назвал и предупредил, что тетю могли доставить без документов. А сама она была на тот момент без сознания. И если состояние у нее не улучшилось, то очень может быть, что она так и числится пациенткой без имени.

Девушка против такой версии категорически возражала.

– У всех наших пациентов имеется имя. Имени вашей тети у нас не значится.

– Может, какая-то ошибка? Может, ее к вам доставили по ошибке под именем другой пациентки? Ее доставили к вам в пятницу вечером на «Газели» двое ваших сотрудников.

– На «Газели»? Нет, это решительно невозможно.

– От ошибок никто не застрахован.

– Вы не понимаете. Невозможно не то, что вашу тетю перепутали. Это как раз очень даже возможно, бывали у нас такие случаи. Невозможно, чтобы к нам ее доставили на «Газели». Дело в том, что весь наш автопарк укомплектован исключительно автомобилями «Мерседес» класса комфорт, никак не ниже. Мы же людей возим, а не дрова!

Саша извинился, хотя на душе стало гадко от слов слишком умной девицы, привыкшей делить людей по сортам.

– Это не их машина, – пояснил он сотруднику больницы, который помогал ему в поисках тети. – В «Доброте и милосердии» используют исключительно изделия немецкого автопрома. Ну-ка перемотай запись.

Они снова просмотрели процесс загрузки Ирины Аркадьевны в машину. И на этот раз Саша обратил внимание на одну странность.

– Буквы из названия фирмы на машине выглядят так, словно их наклеили второпях. Кривовато они смотрятся.

– Да и красный крест на одежде у ребят нашит косо.

– А что с регистрационными номерами? Их не видно?

Номера были видны. Но когда Саша по своим каналам пробил номер «Газели», то был удивлен, так как машина числилась собственностью речного порта, а еще точней, принадлежала колледжу путей сообщения и речного транспорта, в котором готовили будущих слесарей-мотористов и других специалистов. Кстати, эмблема училища была очень похожа на ту, что виднелась на спецовках парней. Круг и циркуль, который тремя точками выглядывал за границы круга.

– Так что езжай ты к ним и разберись, чего ради двое их учащихся вздумали рядиться под больничных санитаров. Небось самовольно из гаража машину взяли, да и подхалтурить решили. Если кто и знает, где сейчас твоя тетка находится, то это только они.

Няша оказалась дома. Это им сообщил высокий темноволосый парень, который открыл им дверь и сразу же бросился по своим делам. Но вообще в квартире у Няши было оживленно.

– Кто все эти люди? – озираясь на снующих туда-сюда людей, удивился Саша. – Ты говорил, что Няша живет одна в трех комнатах.

Оказалось, что Няша пользуется лишь одной комнатой, а две другие комнаты она нынче сдавала приезжим. Причем пускала посуточно и койками, превратив свое жилище в своего рода мини-гостиницу. Была она маленького росточка и щуплая до слез. Саша не сразу ее даже разглядел. И только после того, как от стены отделилось нечто невзрачное, он понял, что видит перед собой Няшу – хозяйку квартиры.

Из-за субтильного телосложения она казалась гораздо моложе своих лет. Посмотришь на такую со спины и думаешь, что перед тобой худенькая девочка-подросток, а повернется она к тебе лицом, и видишь, что перед тобой уже взрослая тридцатилетняя женщина.

– С Гришкой я давно рассталась. Уже с неделю он тут не показывается. А что делать? Пришлось. Все время воровал. Сначала удавалось его отмазывать, а в последний раз не получилось. Тогдашние жильцы его так поколотили, что он и дорогу сюда забыл. Потом его и вовсе посадили, как я слышала. Плохо, что он и меня напоследок обворовал, кое-какие деньги и мамины украшения унес. Но я на него не в претензии, спасибо ему за бизнес-идею, которая меня теперь и кормит. Это же он меня надоумил, как можно зарабатывать, не выходя из дома. Цены на гостиницы растут, а у меня можно и с пансионом, с завтраком и горячим ужином. Если нужно, могу прачечные услуги предоставить, за отдельную плату, разумеется. Так что окна и полы мыть в чужих квартирах мне теперь недосуг. У себя дома порядок поддерживаю, а денежки мне капают не в пример лучше тех, что раньше.

Няша говорила правду. Она и выглядела полностью довольной жизнью. Но когда заговорили про Ирину Аркадьевну, неожиданно нахмурилась.

– Нет, у меня ее быть не может. И если честно, то ко мне она бы в последнюю очередь пришла.

– Отчего так?

– Много она мне добра сделала, – вздохнула Няша. – Помогала всегда, чем могла. Но что было, то прошло. Поссорились мы с ней крупно.

– Давно?

– Уже с месяц будет.

– И по какой причине ссора возникла?

Няша нахмурилась еще сильней.

– Мужчину она у меня увела.

Саша прикинул про себя и спросил:

– Уж не на твоего ли Гришу покусилась?

– Да какой там Гриша! – отмахнулась девушка. – Солидный кавалер! Перспективный такой, серьезный и ко мне с уважением. Я про замужество стала подумывать, а тут Ирина Аркадьевна мне дорожку и перебежала.

– Она же тебе в матери годится!

– Скорей уж в бабушки, – хмыкнула Няша. – И тем не менее увела кавалера. Конечно, я ей все высказала. Так дела не делаются. Я с Леней первой познакомилась. Он мне сразу понравился. Положительный. Не пьет. Не курит. Минус две эти вредные привычки, и уже солидная экономия в семейном бюджете получается. К тому же зарплата у него хорошая, сейчас всем бюджетникам оклады прибавили, а у него и научная степень, и научные работы, награды, опять же, всякие.

– Где ты такого положительного откопала?

– Не копала я, – хмуро ответила Няша. – Он сам ко мне пришел.

– Вот так пришел?

– Угу.

И, закручинившись, поведала им историю своей несчастной любви. Как-то вечером, когда она сидела за ежедневным подсчетом дневной выручки и радовалась тому, что капитал ее с каждым днем все увеличивается в размерах, в квартиру позвонили. Уверенная, что это пришли очередные жильцы в поисках койко-места, Няша нацепила на лицо любезную улыбку и распахнула дверь.

Там стоял пожилой мужчина, который недавно въехал в их дом и поселился в квартире напротив. До этого там жила противная бабка Дуня, которая попортила Няше немало кровушки, жалуясь на шум из ее квартиры. И когда старуха откинула копыта, Няша даже устроила себе по этому поводу небольшой праздник. Купила бутылочку мартини и тортик, до сладкого она была большая охотница.

Какое-то время квартира пустовала, что не могло не расстраивать рачительную Няшу, которая привыкла всегда и во всем извлекать выгоду. То, что квадратные метры простаивают без дела, ее расстраивало. Пусть даже это были чьи-то чужие метры, Няша все равно не могла спокойно смотреть на то безобразие.

Соседи в ответ на жалобы Няши только смеялись:

– Много ты понимаешь, дуреха! Сын у бабки Дуни большой человек. Он ученый. По конференциям ездит. Станет он с жильцами мараться, не тебе ровня этот человек.

Няша все равно переживала. Она как-то незаметно даже сроднилась с чужими квадратными метрами. Они ей теперь казались родными и требующими ухода. И вот спустя какое-то время Няша увидела наследника. Сосед заехал в квартиру своей матери, но ремонт делать там не стал. Ограничился тем, что вывез кое-какую совсем уж дряхлую мебель, а на ее место завез новую.

Причем новой ее и назвать было сложно. У Няши даже рот открылся, когда она увидела антикварные столы и бюро. У соседа с деньгами было явно все в порядке, а Няша это в людях ценила в первую очередь. Вездесущая соседка не преминула сообщить Няше, что сосед из богатой семьи, с женой давно в разводе, но зато с родным братом сохранил добрые отношения и даже долгое время продолжал жить вместе с ним в его доме.

– А как обстоятельства позволили, сразу и съехал. Отдельно жить захотел. Сразу видно, что порядочный человек. Ты к нему присмотрись.

– В каком это смысле?

– В таком!

– Он же старый!

– Много ты понимаешь! – воскликнула соседка. – Да и не старый он вовсе, а опытный!

И вот сейчас Няша почему-то вспомнила наказ соседки и присмотрелась. Но глядя в приятное интеллигентное лицо, она почему-то видела перед собой не мужчину, а квадратные метры, которые теперь принадлежали ему и которые были так удобно расположены, что легко можно было объединить обе квартиры в одну. Это позволило бы расширить бизнес самой Няши более чем в два раза. Все эти мысли вихрем пронеслись в голове у практичной девушки и очень ей понравились. Благодаря этому, улыбка у нее на лице стала еще сердечней, и сосед заулыбался в ответ.

– Простите, что я к вам без приглашения. Но у меня проблема. Не откажетесь ли вы мне помочь?

Вообще-то Няша не любила чужие проблемы. И начало разговора ей как-то не понравилось. Но с другой стороны, когда берешь кого-то под свою ответственность, нужно быть готовой к тому, что и его проблемы тоже станут твоими. А квартирка у соседа была хорошая. Не три, а целых четыре комнаты! Ради них можно было и постараться. К тому же проблема у соседа оказалась совершенно пустяковая, он был слегка близорук и не смог найти, где у его матери в квартире находится счетчик электроэнергии.

К счастью, Няша это отлично знала. Счетчик мигом нашла. Показания помогла снять. И даже передала их в управляющую компанию. После этого поинтересовалась, что еще необходимо сделать. Надо было протереть пыль в углах, помыть окна и привести в порядок кухонную мебель. Это Няша поняла, окинув квартиру опытным хозяйским взглядом. Всем этим Няша занялась в ближайшее время. Она была довольна. Нужно же ей было начинать привыкать к своим новым владениям.

Она не сомневалась, что ученый окажется легкой добычей. Она видела, что он в ней заинтересован. Но не понимала, что воспринимает он ее не столько как женщину, сколько как прислугу. И в этом была ее огромная ошибка, которую она не могла самой себе простить.

– Ведь сколько сил я на этого жлоба угробила! Денег я с него не брала, думала, что все рано или поздно моим будет. И вот на тебе! Появилась Ирина Аркадьевна и все дело мне испортила!

– Неужели ваш жених польстился на нее, а вас бросил? Вы и моложе, и намного симпатичней, чем она.

– Ой, да при чем тут это? Разве же в молодости или красоте дело?! Оказывается, они еще в юности знакомы были. Ирина ко мне пришла, тут она с ним и столкнулась. Ой, здравствуйте, какая неожиданная и приятная встреча. И закрутилось у них! То в музей, то на выставку, отдыхать в санаторий укатили, здоровье им поправить надо, все вдвоем. Можно сказать, своими руками помогла ей счастье построить.

– Значит, не заинтересован был мужчина в тебе.

– Просто Ирина про парня моего знала кое-что, я ей сама разболтала да чуток приукрасила, а уж она Леонтию наплела и вовсе с три короба. Что парень у меня непростой, что он и вор, и бандит, и рецидивист, из тюрьмы в тюрьму кочует, узнает, что у нас с Леонтием что-то намечается, тогда мало никому не покажется. Вот жених мой и испугался. Сорвался с крючка! И к себе не зовет. Еле-еле на лестнице здоровается и скорей бежать мимо меня, словно гонится за ним кто-то.

– Если бы он вас любил по-настоящему, то его бы такие разговоры не смутили.

– На кой мне его любовь, мне квартира его была нужна! Но ничего, с фронта не удалось взять, я с флангов зайду. Сейчас на кулинарные курсы записалась, научусь классно готовить, он от меня никуда не денется. К тому времени, как закончу, история с Гришкой забудется.

Няша рук не опускала, она была полна энтузиазма, надеясь вернуть своего кавалера.

– Ирину Аркадьевну я с тех пор и на порог не пускаю, во всех соцсетях ее заблокировала и на звонки ее не отвечаю! Гадина! И добро бы ей мужик был нужен! Я бы еще поняла, может, даже посодействовала бы. Последний шанс у бабы, я же понимаю. Но нет! Он ей и не нужен был. Не ради себя старалась, тварь этакая. Добренькую из себя скорчила. Мол, я вас от беды предостеречь хочу. Вы такой у нас человек тонкий да интеллигентный, а Гришка у Няши настоящий бандит. Появится снова, и еще неизвестно, как отреагирует, что вы его девушку увели. Запугала она его, одним словом.

– Значит, с тех пор ты с Ириной не встречалась?

– Я ей еще тогда прямым текстом высказала все, что я о ней думаю!

– А с соседом твоим она продолжала общаться?

– Возможно. Не знаю.

Можно ли было в полной мере доверять словам Няши? Было ясно, что самолюбие ее уязвлено. Но Сашу не оставляла в покое мысль о том, что зачем-то его тетка Ира приезжала в этот район. И если не к Няше, то к кому? Уж не к ее ли соседу, с которым у тетки Иры сложились теплые дружеские отношения.

– А вас сосед… он в какой области ученый? Не химик, случайно?

– Нет, – покачала головой Няша, – совсем нет. С чего вы взяли? Он… этот… Как же это…

И она снова нахмурилась, словно мучительно пытаясь вспомнить нужное слово.

– Он с книжками старыми занимается.

– Антиквар?

– Почти. Только в библиотеке работает. Ах, вспомнила, библиограф!

– А фамилия его как?

– Загорский.

Саша невольно вздрогнул. Какая знакомая фамилия. Где же он ее слышал раньше? Ну конечно же! Как он мог забыть! Это ведь на некоего господина Загорского работал Владислав, явившийся совсем недавно к тетушке Ире, чтобы купить у нее ненужные книги для библиотеки, которую в своем загородном доме основал этот Загорский.

– Наверное, это он и есть.

Услышав о размерах уплывшей у нее из рук удачи, Няша даже побледнела.

– Не может быть! Еще и загородный дом в семье имеется!

– Особняк или даже целое поместье.

– Ну, Ирина Аркадьевна, погоди! Попадись она мне только, уж я знаю, что сделаю!

И Няша сжала кулачки, демонстрируя, что время шуток кончилось.

– Постойте! – спохватилась она. – А чего это вы Ирку Аркадьевну ко мне пришли искать?

И когда ей объяснили, воскликнула:

– Это что же? Все-таки она к Лене прикатила? Мало ей показалось меня в его глазах оболгать и опорочить, она все же и его самого решила себе прибрать? Ну, Ирочка Аркадьевна, я вам этого так не спущу!

И прежде чем Саша успел опомниться, Няша выскочила на лестничную площадку, пересекла ее и забарабанила в дверь соседской квартиры.

– Вы там! Открывайте! – надрывалась она. – Заперлись они! Спрятались! Леонтий! Отворяй!

Спускавшаяся в этот момент по лестнице пожилая женщина с любопытством посмотрела на девушку, которая в неистовстве казалась способной разнести двери в щепки.

– Зря шумишь, – сказала она. – Сосед наш только что укатил.

– Куда?

– Отдыхать поехал за город, не иначе. Слышала, как он просил таксиста доставить его на Финляндский вокзал. Ни чемоданов у них при себе не было, ни сумок. Значит, на электричке уехали, наверное, на дачу к знакомым.

– Он один был?

– Где же один, – усмехнулась соседка. – Дама с ним была. В возрасте уже такая из себя женщина и выглядела не ахти, как хорошо. Бледная, словно наволочка после хорошей стирки.

Саша достал фотографию тетки Иры и показал ее соседке.

– Узнаете женщину?

– Она самая и была, – подтвердила соседка. – Только тут она у вас здоровенькая и даже местами румяная. А я ее видела, когда она была бледная и болезненная. Я еще про нее подумала, что такой бы дамочке небольшой отдых точно не помешал.

– А вы не помните, у нее при себе была книжка?

– Книжка? Ну… во всяком случае, в руках она что-то держала.

– Постарайтесь вспомнить. Это может быть важным.

Соседка постаралась. Она шевелила бровями, выпучивала глаза и часто-часто дышала. Всем было видно, что она пытается изо всех сил выдавить из недр своей памяти тот кусочек, который интересовал Сашу. Но ничего у нее не получалось. И после нескольких мучительных минут соседка призналась, что вроде бы это был зонт, а еще более возможно, что корзиночка для пикников или шляпка.

Убедившись, что с этой свидетельницей каши не сваришь, Саша решил попытать счастья с другими жильцами дома. Няша активно помогала ему в этом. Ее задело за живое, что Ирина Аркадьевна продолжает общение с ее бывшим кавалером, которого она сама себе определила в женихи. И тот этому не только не противится, но даже вздумал возить соперницу на отдых.

– Я тут целыми днями по хозяйству кручусь, а они развлекаться укатили!

С помощью соседей выяснились некоторые подробности случившегося. Кто-то видел, как уезжали эти двое. И в руках у дамы и впрямь был журнальчик.

– Не книжка? Не учебник?

– Нет, какое-то чтиво, чтобы в электричке почитать.

Няша потянула Сашу за рукав.

– О какой книжке ты все время спрашиваешь?

Но тому было не до болтовни с ней. И он от Няши просто отмахнулся.

Опрос свидетелей продолжался. И самое интересное началось, когда кто-то вспомнил, что видел, как эта же самая дама незадолго до отъезда рыскала в кустах, которые росли за площадкой со спортивными снарядами, где жильцы окрестных домов регулярно разминали свои затекшие от малоподвижного образа жизни мышцы. А один мужичок заявил, что видел эту самую тетку, которая еще и валялась в тех же самых кустах.

– То ли пьяная была, то ли без сознания лежала. Я не стал долго разбираться, потому что возмущен был сильно. Это по какому же праву она явилась и разлеглась там, где я сам привык отдыхать? Если так всякие пришлые чужачки повадятся на моем месте валяться, то где же я сам буду лежать?

Но к показаниям этого мужичка доверия не было, потому что он и сам на ногах держался нетвердо, а шлейф паров крепкого алкоголя, который сопровождал каждое его движение, заставлял думать, что и сам он был не прочь поваляться в тех самых кустиках. Да он этого и не отрицал.

И все же пьянчужка твердил, что женщина ушла не своими ногами, ее забрали врачи.

– Так на такси они уехали или на «Скорой»?

– Врачи ее на носилках оттуда уносили.

– Когда это было?

– Вчера. Нет, сегодня. Или все-таки в пятницу это случилось?

– А время какое? Время хотя бы назови!

– Утро? Нет, день… или все-таки вечер? Запутали вы меня вконец! Нельзя так на человека со всех сторон с вопросами набрасываться. У меня в голове теперь свист от ваших вопросов стоит.

– Что ты все врешь, дядя Сережа! – набросилась на соседа Няша. – Не могло такого быть. Все говорят, что женщина, хоть и выглядела бледной, но одета была чисто и аккуратно. Вряд ли в твоих кустах можно аккуратный вид сохранить.

– А ты там была? – нахмурился сосед. – Хотя да, ты как раз там была.

– Нет, не выдумывай! Не было меня.

– Если не было, вот и молчи тогда. Тебя там не было, а я там был! И видел, как эту бабу санитары на носилках в машину волокли.

Но пьянчужку прогнали, потому что никакого доверия к его словам не возникало. Очень уж сильно его стало пошатывать. Беднягу штормило так активно, что все прочие стали опасаться, как бы он не завалился и тогда пришлось бы возиться еще и с ним. Вполне возможно, что они были несправедливы к этому человеку, и шатало того исключительно от праведного негодования. Но все поддались предвзятому мнению и решили, что куда больше вероятность того, что пошатывается он от выпитого недавно спиртного напитка, остатки которого еще виднелись в бутылке у него в руках.

Опрос остальной части свидетелей помог точно установить один немаловажный факт. Господин Леонтий Загорский отправился в путешествие с Ириной Аркадьевной сегодня вечером с Финляндского вокзала. И значит, была высока вероятность того, что они до сих пор находятся вместе.

– Найдем соседа, найдем и тетку. Ура!

Саша уже успел изучить биографию господина Загорского – владельца библиотеки, пополнением которой активно занимался Владислав. И теперь он знал, что тот Загорский и их Загорский – сосед Няши – вовсе не одно и тоже лицо. Но и совсем посторонними они опять же не были, эти двое приходились друг другу родными братьями. И так уж сложилось у них в семье, что Леонтий был человеком ученым, а Фрол занимался исключительно бизнесом.

– И все же я почти уверен, что идею с созданием библиотеки Фролу подсказал его брат. Тому идея показалась стоящей. Братья переговорили между собой, и вот уже, пожалуйста вам, молодой Владислав рыскает по барахолкам и наведывается домой к пожилым тетенькам в поисках необходимой литературы для заполнения полок во вновь создаваемой библиотеке.

– Позвони ему.

– Кому?

– Владиславу. Пусть выяснит у своего работодателя, не заявлялся ли к нему в гости его брат Леонтий с пожилой дамой, бледной, возможно, с перевязанной головой и книжкой в руках.

Саша честно постарался дозвониться до Владислава, но у того телефон был выключен.

– Не нравится мне это, – вздохнула мама. – На душе как-то неспокойно.

– Если Леонтий отправился к брату, то мы тоже можем его навестить.

– Ты знаешь адрес?

– Нет, но этот Фрол личность довольно известная. Про него в журнале есть целая статья. Оказывается, библиотека – это не единственное его детище. У него имеется также частный музей, который может похвастаться отличной коллекцией произведений российских художников и ювелиров. При музее функционирует культурный центр, в котором проходят лекции и ведутся занятия. И кроме того, у него на участке расположен еще и собственный театр, в котором проходят различные концерты и выступают знаменитости.

– Театр! Музей! И зачем ему это все надо?

– Я не знаю. Но тут написано, что усадьба находится в поселке под названием Порошино, это в Курортном районе. И туда можно доехать электричкой, которая идет в направлении Зеленогорска.

– Это с Финляндского вокзала!

– А фактически свободный вход на территорию культурного центра позволит нам провести розыски нашей пропавшей тети Иры самостоятельно.

Мама колебалась совсем недолго. Осмыслив предложение своего сына, она тут же воскликнула:

– Едем туда!

Дядя Витя с ними ехать отказался. По его словам, он не настолько сильно был привязан к Ирине, чтобы разыскивать ее с фонарями, когда она так удачно исчезла.

– Если по мне, так хоть бы она совсем назад не возвращалась. Воздух был бы чище, да и чего уж там греха таить, наследство всем нам бы перепало.

– Наследство?

– А чего такого? Я бы, к примеру, от своей доли не отказался.

– О чем ты говоришь?

– Ирка одна жила, ни мужа, ни детей. Родных братьев и сестер у нее тоже не имелось, только двоюродные. Значит, наследниками все мы с вами и считаемся. Уж не передеремся, я думаю. Я считаю, надо делить так… всего у Ирки три кузины и два кузена. Значит, и поделим все ее имущество на равных пять частей. А то я тут краем уха слышал, что некоторые наши особо шустрые родичи так рассуждают, что делить надо на число потомков, а я так не согласен. Вот у меня, к примеру, всего один сын. А у Райки три дочки, да все от разных мужей. Но что они у нее от разных – это к делу не относится, а что трое – это меня уже задело. Что же получается, нам с сыном две доли, а Райке с девками четыре? В два раза больше хапнуть Райка хочет! Нет, я так не согласен. Мою долю мне целиком подавай, я уж сам ею с сыном поделюсь. И одну долю Райке, а она уж, пусть как хочет, со своими дочками разбирается. Хочет – делится с ними, а хочет – там пусть все себе оставит. Я бы на ее месте так и поступил, все себе бы оставил. Райка уже на пенсии, а девки ее молодые, они замуж выскочат, мужья о своих женах и позаботятся.

Саша насчет мужей, так и горящих желанием взять за себя невест без приданого, спорить с дядей Витей не стал. Но для него стало настоящим шоком и откровением, что их родственники уже давно подсчитывают наследство тетки Иры.

У мамы в голове крутились схожие мысли, потому что она издала тяжкий вздох и с печалью в голосе произнесла:

– Плохо быть одинокой. Вон что с Ирой происходит. Она еще даже еще и умереть не успела, а родственники ее наследство уже между собой делят.

– Это все равно что делить шкуру неубитого медведя. Тетка Ира в ближайшее время умирать не собирается. Она – крепкий орешек. Может, она еще всех нас переживет. Возможно, замуж выскочит. А возможно, она уже давно в завещании все свое имущество какому-нибудь благотворительному фонду отписала.

Мама промолчала, но Саша по ее молчанию понял, что она все-таки сильно сомневается в такой возможности. Как ни мало любила тетка Ира своих родственников, чужих людей она любила еще меньше.

Они закинули дядю Витю к нему домой и дальше поехали одни.

Все прошло в точности, как и рассчитывал Саша. Охранник скользнул взглядом по стопке книг в его руках и равнодушно произнес:

– Как пройти, хоть знаешь?

Саша отрицательно помотал головой.

– Пойдешь направо, потом увидишь указатель. Там и будет библиотека.

И пропустил Сашу внутрь! Вот так легко и просто Саша очутился там, куда ему нужно было попасть.

Территория центра оказалась не такой уж большой. Здание концертного зала находилось слева от ворот. И к нему тянулся ручеек тех счастливчиков, которым удалось разжиться билетами.

В библиотеку топал один лишь Саша. Он ожидал, что встретит там Владислава, но вместо него в приемной крутился другой помощник. Толстой тетки с книгами видно не было, и это удивило Сашу. Неужели она уже так быстро сторговалась, что успела закончить сделку и уйти? Но как она покинула территорию центра? Она должна была неизбежно столкнуться с Сашей по пути, а этого не произошло.

Молодой библиотекарь не мог дать никаких внятных пояснений, где сейчас находится Владислав. В ответ на вопрос Саши о том, как ему увидеть самого господина Загорского, паренек лишь посмотрел на него с изумлением.

– Хозяева нам отчета о своих перемещениях не дают.

– Меня интересует не ваш хозяин, а его брат. Он со своей подругой должны были приехать сегодня. Мне нужно их повидать.

Саша понимал, что говорит он совершенно не те вещи. Взгляд библиотекаря становился все более и более напряженным. Кажется, он начал подозревать в Саше некоего злоумышленника. Неизвестно, чем бы это закончилось, скорей всего, Сашу попросили бы удалиться или даже вызвали охрану, чтобы проконтролировать процесс удаления, но сыщику повезло. Внезапно раздался звук чьего-то громкого голоса, который показался Саше знакомым. А спустя всего минуту в дверь вошла та самая его давешняя знакомая тетка с книгами, невольно подсказавшая Саше путь на территорию центра.

Ее привел охранник. Не тот, что стоял на входе, а другой. Тетка брыкалась и громко возмущалась.

– И ничего я не мошенница! Подумаешь, если и заплутала чуток! Что уж сразу клеймить человека!

Библиотекарь устремил на охранника недоумевающий взгляд, и тот охотно пояснил ему ситуацию:

– Гражданка утверждает, что шла к вам. Шла-шла, но почему-то пришла к нам на концерт. Еле-еле успел ее перехватить. Еще немножко, и оказалась бы среди зрителей.

У тетки была своя точка зрения на случившееся.

– Между прочим, – заговорила она с напором, – я исключительно порядочная женщина, и что поделать, если я люблю музыку и восхищаюсь творчеством известного пианиста. А вы – выжиги и банкиры, жалко вам одинокую женщину пустить на известного музыканта посмотреть. Будто бы уж убыло у вас, если бы я на него одним глазом глянула! Может, вы мне всю личную жизнь своими действиями испоганили! Может, я к этой встрече целый год готовилась!

– Купили бы себе билет и наслаждались, – произнес библиотекарь. – К обману зачем прибегать?

Тетка снова принялась вещать что-то про одинокую и порядочную, которая желает познакомиться с известным и знаменитым, а библиотекарь, отчаявшись уловить смысл в этих потоках плача немолодой уже женской души, замахал руками, призывая ее остановиться.

– Так я пойду? – осведомился охранник. – А то у меня там дела.

Библиотекарь лишь махнул рукой.

– Что хоть у вас за книжки с собой? – спросил он у женщины. – Показывайте, коли пришли.

Та оживилась и снова принялась что-то говорить про неутоленную женскую страсть и тонкость собственной душевной организации. Саша видел, что тетка так плотно овладела вниманием библиотекаря, что тому не было дела ни до чего другого. Это устраивало Сашу как нельзя лучше. Он давно уже приметил себе цель, к которой сейчас и двинулся.

Это была дверь. Но не та дверь, через которую посетители попадали в эту комнату и через которую они же и уходили. Это была совсем другая дверь, ведущая во внутренние помещения библиотеки. А оттуда, Саша на это очень надеялся, можно было проникнуть и в жилую часть дома. Потому что если концертный зал был построен на отдалении от дома хозяина, то для библиотеки он выделил помещение, которое примыкало к дому вплотную, являлось его частью.

Ожидания Саши оправдались не в полной мере. Первая часть его плана прошла без сучка без задоринки, за дверь ему проскользнуть удалось практически без всякого шума. Возмущенных криков вслед ему или приказов вернуться не последовало. Но за дверью оказались вовсе не жилые помещения, а книгохранилище, да еще состоящее из множества отделов.

Некоторые шкафы были уже полностью забиты книгами, другие пусты наполовину, а встречались и такие, на полках которых стояло всего две-три книжки или даже вовсе не было ни единой. Впрочем, сыщика интересовала отнюдь не наполненность библиотечных фондов господина Загорского. Он пытался найти следы своей тетки.

Миновав все отделы один за другим, Саша оказался в задней части библиотеки, вплотную примыкавшей к жилому дому. Вот только дверной проход, когда-то существовавший тут, нынче был заложен.

Постояв перед свежей кирпичной кладкой Саша понял, что ломать ее – дело долгое и шумное.

Это был еще не провал, но нечто очень близкое к нему. Нужно было найти какой-то обходной маневр.

И тут его внимание привлекла к себе пожарная сигнализация. Как всякая бумага, книги боялись двух вещей. Сырости, которая грозила им плесенью и медленной гибелью. И огня, который мог пожрать их целиком за считаные минуты.

Похлопав себя по карманам, Саша обнаружил в одном из них огниво, которое он всегда носил с собой. Огниво и карманный нож – таковы были неизменные атрибуты, которые имелись у Саши в карманах. И еще резиновые сапоги и дождевик в багажнике машины. Ну и миска для воды Барона и пакет сухого корма для него же.

Когда владеешь охотничьей собакой, то никогда не знаешь точно, в какой момент судьба зашвырнет тебя на природу. Вроде бы с утра шел дождик, было пасмурно и ветрено, а к вечеру погода разгулялась, самое время погонять в полях коростелей. А там всякое может случиться. Иногда и костерок не мешает развести, чтобы погреться и вскипятить немножко чая в жестяной кружке, которая тоже была неизменным спутником человека и собаки.

Сейчас из всех этих предметов Сашу интересовало огниво. Саша чиркнул, кресало и кремень не подвели в очередной раз. И Саша порадовался тому, как дружно рассыпались искры. Они моментально подожгли потрепанный англо-русский словарик, который Саша стащил с ближайшей полки.

Дождавшись, когда огонь разгорится, Саша поднял его повыше. Датчики пожарной сигнализации сработали, как он и ждал. Загудела сирена, раздались встревоженные крики, поднялась суматоха. Саша быстро избавился от полыхающей у него в руках бумаги, скинув ее в керамическую урну, и из нее повалил густой дым.

Ему не было как-то слишком уж стыдно. Когда он осматривал фонды, ему не раз и не два показалось, что, наполняя фонды этой частной библиотеки, ответственные за это сотрудники не забывали и о собственной выгоде, приобретая у близких книги, далеко не самые востребованные и наверняка по завышенным ценам. Никто из них не стал бы особенно скорбеть по поводу сгоревшего словарика, зато сумятица должна была подняться знатная. И он решил воспользоваться этим.

Сразу после своей акции он выскочил наружу. Теперь он мог не опасаться, что его перемещения по территории привлекут к себе внимание. Вся охрана была занята возможным пожаром в библиотеке. А Саша мог спокойно обогнуть дом и оказаться на крыльце жилого дома.

Тут он взлохматил волосы, придал лицу дикое выражение и забарабанил в дверь.

И, как только дверь отворили, он закричал, что было мочи:

– Пожар! Горит библиотека!

– О боже!

– Все полыхает! – старался Саша. – Спасайтесь! Того и гляди огонь перекинется на весь дом!

Молоденькая девушка, открывшая ему дверь, побледнела.

– Что же делать?

– Я должен предупредить господина Загорского! Где он?

– Они с братом наверху.

И девушка указала на лестницу, по которой Саша и взлетел в два счета на площадку второго этажа. Там он и столкнулся буквально нос к носу со своей тетушкой Ирой, которая даже ахнула, увидев любимого племянника рядом с собой.

Не обращая внимания на двух мужчин, стоящих рядом, Саша кинулся к тетушке.

– Тетя Ира! Наконец-то я тебя нашел!

– Сашка, ты? Глазам своим не верю! Откуда ты взялся?

– Мы с мамой тебя второй день ищем.

– Ищете? Зачем это вы меня ищете?

– Волнуемся. Ты же в пятницу уехала, никому слова не сказав.

– Как видишь, со мной все в полном порядке!

Саша и сам это видел. От былой бледности не осталось и следа. Тетя Ира была необычайно румяна. Похоже, что Саша застал ее в момент жаркого торга, когда она пыталась выторговать себе дополнительную скидку или повышала цену. Ничто другое не могло бы возбудить его тетушку так же сильно. Лишь в случае, когда речь заходила о деньгах, тетка теряла присущее ей самообладание.

Он взглянул на мужчин. Один коротконогий, хозяин дома, Фрол Загорский. А второй дяденька унылого интеллигентного вида, скорей всего, и есть брат хозяина – Леонтий. Эти двое смотрели на Сашу с недоумением и досадой. И еще Саша понимал, что тетя Ира, ради которой он чуть ли не горы свернул, совсем не была рада его видеть.

– Убирайся отсюда, – прошипела она, наклоняясь к нему поближе. – Противный ты мальчишка! Вечно суешь нос не в свое дело. Уж не думаешь ли ты, что я собираюсь поделиться с вами?

– Поделиться? Чем?

– Вот именно! Нечем мне с тобой делиться! Проваливай отсюда! Быстро!

Саша пребывал в растерянности. С одной стороны, миссию можно было считать успешно выполненной. Вот она тетка Ира, живая и даже относительно здоровая, полученный удар по голове не нанес ей сколько-нибудь тяжких повреждений, если судить по тому, с какой энергией она набросилась на племянника. Но с другой… было в этом всем нечто странное.

– Тетя Ира, вы уверены, что вам не нужна помощь?

В ответ тетка обидно расхохоталась, а потом заверила его в самых резких выражениях, что ничья помощь, а особенно помощь ее родственничков, которые всю жизнь только и думают, как бы ее разуть и раздеть, ей совершенно не нужна.

– Единственное, что мне нужно, это чтобы ты убрался из этого дома! Немедленно! Иначе я сама тебя выдворю!

И что было делать Саше после такого решительного ультиматума? Он попрощался и ушел, стараясь подавить зарождающуюся обиду на тетку и злость на самого себя. Надо же было быть таким дураком, чтобы поддаться порыву чувств и кинуться спасать тетку, которой это было совершенно не нужно. Всю жизнь Ирина Аркадьевна успешно заботилась о собственном благополучии, ничьей помощи для этого не требуя. И с чего он решил, что теперь будет как-то иначе? Здорово же они с мамой сели в лужу! Столько хлопот и беготни, чтобы услышать, как над ними смеются и их гонят.

Чувствуя крайнюю досаду, Саша покинул дом, встретивший его столь негостеприимно. По пути к выходу с территории центра он завернул в библиотеку. Надо же было забрать собрание сочинений Пушкина, с которым его за оградой ждала мама.

И здесь его тоже поджидала неудача. Библиотекаря в помещении не оказалось. Впрочем, как не было видно и охраны. Вместе с прибывшими по вызову пожарными они все сосредоточились с другой стороны здания, где из разбитого окна по-прежнему валил густой дым. Похоже, уходя, Саша не затушил книгу полностью, она продолжала тлеть, чем и вызвала тревогу всех этих людей.

– Как неудобно получилось, – огорчился Саша. – Всех растревожил. И зачем? Для чего? Противная тетка Ира, все у нее, оказывается, в полном порядке. Смеется, развлекается, а мы вообразили себе невесть что. Глупые!

Он взял свою связку томиков Пушкина и побрел вместе с ней к выходу. Там его встретил и узнал охранник.

– Не купили? – сочувственно спросил он у Саши, показывая взглядом на связку книг. – Напрасно сходил?

Саша покачал головой.

– А чего не купили-то? Состояние книг плохое или в цене не сошлись?

– Пожар помешал.

– Ну в другой раз приходи. Так-то господину Загорскому многие свои книжки несут. И у многих он покупает. Не сам, конечно, возится, помощники работают. Но они свое дело знают. Даже я сам библиотеку своей матушки потихоньку перетаскал. Кое-что они мне вернули, мол, не представляет ценности, есть уже такое. Выходит, кто-то мне дорожку перебежал, опередил меня. Но кое-что и у меня купили. И скажу я тебе, парень, денег господин Загорский не жалеет. Так что ты приходи. Завтра будний день, концертов не намечается, тут поспокойней будет. Хочешь, я за тебя словечку замолвлю. Только тогда уговор, доход пополам!

Охранник говорил так уверенно, что хотелось ему верить. И Саша машинально пообещал, что приедет. Сказал он это просто так, лишь бы отвязаться от разговорчивого мужика. Давая свое обещание, Саша и сам еще не подозревал, что ему все-таки придется его выполнить. И сделать это ему потребуется вовсе не по личному хотению, а по делу исключительной важности.

Следователем оказалась приятная молодая женщина разве что несколькими годами старше Саши. Она внимательно и с сочувствием выслушала его взволнованный рассказ о том, какой чудесный человек его тетя. Саша расписал задержанную самыми яркими красками. Умная, добрая, внимательная, рассудительная, а уж детей как любит, прямо обожает. Казалось, что даже следователь по фамилии Подмухина была впечатлена красноречием Саши.

Но когда он закончил говорить, в ответ лишь развела руками:

– Даже не знаю, что вам и ответить на это. Вот вы тут утверждаете, что ваша тетя решительно не может никого убить, а между тем все улики указывают на то, что прошлой ночью она совершила в этом доме в этой самой комнате настоящее предумышленное убийство.

– Не может быть.

– Да как не может, если и свидетели этому имеются.

– Кто-то видел, как тетя убивает господина Загорского?

– Видеть не видел, но слышал. В доме полно прислуги. Они слышали жаркий спор, доносившийся из комнаты, которую в ту ночь занимали ваша тетя и наш потерпевший.

Саша разинул рот от удивления.

– Тетя Ира провела с ним ночь в одной комнате?

– И даже в одной кровати.

– Значит, у нее был роман с этим мужчиной?

Следователь Подмухина кивнула и улыбнулась. Но Саша не мог в это поверить. Сколько он себя помнил, тетя Ира всегда была одинока. Муж-профессор был кратким эпизодом в жизни тетки. И она утверждала, что он был ее единственным мужчиной, памяти которого она всегда оставалась верна. Других ей было не нужно, это тетка Ира всегда особенно подчеркивала. А родня втихомолку у нее за спиной шепталась, что и за профессора-то их Ира выскочила только потому, что профессор был богат и уже сильно в возрасте, вот она и понадеялась на богатое наследство.

В своих чаяниях Ирина Аркадьевна не разочаровалась, профессор сыграл все точно по написанному его женой сценарию. Быстро умер, сделав жену своей наследницей. Но это было уже давно, и с тех пор второго шанса судьба тетке не подкинула. Все прочие мужчины, которые встречались тете Ире на жизненном пути, сами смотрели, где бы им поживиться. Тетя Ира мигом их корыстный интерес вычисляла и изгоняла недостойных ее прочь. А тут, выходит, сподобилась на амурную историю.

Но тот факт, что у тетки был возлюбленный, Саша еще мог как-то признать. А вот что тетя этого возлюбленного прикончила, уже нет.

В ответ на его возражения следователь лишь сказала:

– Если вы не верите словам прислуги, подозревая их в корыстных умыслах и желании оговорить вашу тетушку, то также в доме прошлой ночью находились сами хозяева. Господин Загорский с дочерью. И дочь также слышала, как ваша тетя грозила выпустить кишки из своей жертвы. Что она, судя по отчету экспертов, среди ночи и сделала. После чего преспокойно улеглась спать и была поднята с кровати уже нашими сотрудниками.

Саша слушал и ушам своим не верил. Тетя Ира разозлилась настолько, что вспорола живот своему любимому мужчине?

– А кто же вызвал полицию?

– Нам позвонил сам хозяин – господин Загорский.

– Позвонил? Погодите, но кого же тогда убила Ирина Аркадьевна?

– Погибший приходится родным братом хозяину дома. Его фамилия тоже Загорский, а зовут Леонтий.

Вот оно что! Значит, тетку Иру подозревают в том, что она прикончила ученого-библиографа, с которым вчера прикатила в дом его брата. Что же, по крайней мере, хоть что-то прояснилось.

– Но я видел тетю Иру вчера! – сказал Саша. – Был тут! Она разговаривала с обоими братьями вполне дружелюбно.

– Ссора произошла не между ними тремя. Ссорилась подозреваемая и погибший. И ссорились они за закрытыми дверями, но ссора была слышна на весь дом.

– А в чем заключалась причина спора?

– Ваша тетя упрекала Леонтия в том, что они вдвоем с братом пытаются обмануть ее. Выманивают у нее какую-то ценную вещь, а заплатить до сих пор не удосужились.

– И что это за вещь?

– Это мы выясним. Надеюсь, что ваша родственница понимает, единственный для нее выход, чтобы облегчить свою участь, – это пойти на сделку со следствием. Ее откровенное признание – в обмен на смягчение приговора. Поговорите с ней, я дам вам такую возможность, и объясните ей положение дел.

– Но почему вы так уверены, что убийца – это моя тетя?

– Ссора между ней и погибшим – это раз. Всю ночь дверь в их комнату была заперта изнутри – это два. Прибыв на вызов, полицейским пришлось дверь их спальни буквально снять с петель. И наконец, орудие убийства, которое ваша тетя сжимала в своих руках, когда мы ее обнаружили на месте преступления, – это три.

– Орудие преступления?

– Кухонный нож.

– Хотите сказать, что Ирина Аркадьевна среди ночи так осерчала, что вспорола своему приятелю брюхо, а потом преспокойно улеглась спать с ножом в руках?

– Именно.

Чушь какая-то! Даже если бы тетя Ира совершила убийство, она бы уж постаралась избежать ответственности.

– И в момент убийства сам пострадавший – взрослый и крепкий мужчина – кротко принял свою участь, не пытался сопротивляться или хотя бы кричать? И вообще, почему он не позвал на помощь, когда был тяжело ранен? Ведь удар ножом в живот не может сразу же привести к смерти. Живот – это не сердце и не мозг. С ранением в брюшной полости человек может протянуть очень долго.

– Прошло около двух часов. Пострадавший просто истек кровью.

– То есть он умирал, истекая кровью, рядом храпела убийца, а он покорно лежал и ждал своего конца?

– Вероятно, он не мог позвать на помощь.

– Ему заклеили рот? Связали по рукам и ногам?

– Нет. Ничего такого.

– Тогда как вы объясните, что он не попытался позвать на помощь, чувствуя, что в таковой крайне остро нуждается?

– Могу предположить, что убитый находился под действием какого-то сильного одурманивающего препарата. Мы нашли в сумочке вашей родственницы таблетки фемунала, это очень сильный рецептурный препарат. И у нас еще будут вопросы к задержанной, как подобный препарат мог оказаться у нее в руках.

– А что она говорит на этот счет?

– Твердит, что впервые видит эти таблетки. Дескать, вчера вечером после ссоры они все же пришли к соглашению. Леонтий предложил вашей тете выпить за мировую по бокалу вина. Она не хотела, не очень хорошо себя чувствовала, но он настаивал. Вино вашей тете ударило в голову, и больше она ничего не помнит. Но при этом утверждает, что Леонтия она не убивала. И даже тот факт, что они состояли с ним в интимных отношениях, она отрицает. По ее словам, с господами Загорскими ее связывали исключительно деловые отношения. У нее был некий ценный предмет, который она хотела продать Фролу Загорскому. А Загорский Леонтий предложил свои услуги в качестве посредника при этой сделке. Вчера днем они приехали в этот дом, чтобы договориться обо всех деталях предстоящей сделки. Возможно, так оно и было, я не отрицаю такой вероятности. Но сделка то ли не состоялась, то ли просто не устроила одну из сторон, и ваша тетя по какой-то причине сочла себя обманутой. И решила поквитаться со своими обидчиками.

– Деньги должен был заплатить господин Загорский-старший. Значит, к нему у Ирины Аркадьевны и могло возникнуть чувство несправедливости и желание покарать. Но почему-то начала она со своего знакомого, который и не виноват ни в чем, разве что в том, что имеет брата-мошенника.

– Сначала одного брата, потом и другого.

– Но, не довершив начатого, Ирина Аркадьевна заваливается спать. Да еще будучи женщиной неглупой и в высшей степени хладнокровной и рассудительной, теряет остатки разума настолько, что даже не пытается как-то скрыть следы своего преступления. Нет, ни за что не поверю в то, что все было именно так, как вы говорите.

– Да мне наплевать, поверите вы мне или нет, – начала выходить из себя Подмухина. – Я и сама не очень понимаю, как ваша родственница могла так сплоховать. Возможно, что она и не виновата. Возможно, что ее подставили. Но кто? Где этот человек? Какие у него были мотивы? Все это очень туманно и неопределенно. А у меня есть строгое начальство, которому я должна предъявить рабочую версию случившегося. И я это сделаю!

– Арестовав невиновного человека!

– В данный момент у следствия есть реальная подозреваемая, которую застали на месте преступления, у которой был конфликт с потерпевшим, на которую как на убийцу указывают и свидетели, и улики. А что там до ваших рассуждений «могла» или «не могла», то это вам для частного расследования такие доводы хороши. А нам нет, извините, такое не годится!

И она ушла, попросив Сашу покинуть место преступления. Сначала он огорчился. Но потом понял, что следователь Подмухина совсем не такая уж гадина. Пусть ее слова коробили, но зато она была предельно честна и откровенна с Сашей. И времени на разговор с ним она потратила изрядно. Если бы не хотела ему помочь в расследовании, то не стала бы столько болтать с ним. Значит, Подмухина на его стороне, и если он проявит упорство, то она, со своей стороны, поможет ему обелить доброе имя тетки Иры. Надо только найти настоящего убийцу, и Подмухина охотно отпустит тетю Иру.

Но у Саши имелся ряд вопросов, а следователь была уже недоступна. В частности, Саше казалось важным понять, как хозяин дома догадался о случившемся ночью несчастье.

– Если дверь в комнату была закрыта, следователь проговорилась, что ее даже пришлось ломать, то как Загорский-старший узнал, что за дверью произошло убийство? Любящее братское сердце подсказало?

Что-то сомневался Саша в такой чувствительности. Тут было что-то еще, о чем умолчала или просто не знала следователь Подмухина.

– Извините… Можно вас на минуточку.

Саша оглянулся. Этот тихий голос он уже слышал сегодня. Да, он не ошибся, неподалеку стояла та самая худенькая девушка, которая открыла ему дверь. Горничная! А кто, как не прислуга, всегда и все знает о своих хозяевах.

– Вы племянник Ирины Аркадьевны?

– Да. А вы ее знаете?

– Не очень хорошо. Вчера днем ее привез к нам мой дядя. И папа пригласил ее остаться до утра в качестве гостьи.

Папа? Дядя? Выходит, девушка не горничная. Она приходится родственницей хозяевам?

– А вы?..

– Меня зовут Манифик. Я дочь хозяина дома.

– Какое у вас интересное имя.

– Дядя постарался. Когда я родилась, папа был в таком восторге, что никак не мог придумать подходящее для такой красавицы имя. Обратился за помощью к своему брату, моему дяде, и тот предложил Манифик, что по-французски означает…

– Великолепная! Я знаю.

– Да, – кивнула девушка. – И вот теперь мой дядя мертв. И все вокруг твердят, что виновата в этом ваша тетя.

– А вы в это не верите?

– Я точно знаю, что это не она.

– Правда?

– Да! Дело в том, что этой ночью я видела в нашем доме человека, который и убил дядю.

– Почему же вы не сказали следователю? Полиции?

– Мне бы не поверили.

– Почему?

– Дело в том, что этот человек мертв. То есть он должен быть мертв. Но раз я его видела, значит, одно из двух. Либо я сошла с ума и у меня галлюцинации. Но я в своем уме. И кроме того, я точно знаю, кого я видела. И значит…

– Этот человек жив! Кто он?

– Какой-то сумасшедший, который долгое время преследовал дядю. Мне дядя рассказывал, что этот парень из числа его сотрудников. Он внезапно сошел с ума и заявил, что дядя обокрал его. Дескать, дядя украл у него научную идею, защитил на ее базе докторскую диссертацию, прославился. Разумеется, это было не так. Этот человек просто больной. Он и на учете в психушке состоял, это потом выяснилось. Не знаю, каким образом ему удалось раздобыть справку о том, что он здоров, и устроиться на работу в дядин научный отдел. Наверное, кто-то ему помог. Но он проработал у дяди около месяца, вроде бы ничем особенным не выделялся, а потом состояние у него резко ухудшилось. Начался настоящий бред, который быстро перерос в агрессию, которая была направлена против дяди. Этот сумасшедший буквально не давал дяде жить. Устраивал скандалы. Бросался на дядю с кулаками. А когда его уволили, начал подстерегать дядю возле работы. Караулил возле дома. Дяде даже пришлось просить папу, чтобы тот вмешался. Ну после этого дело быстро решилось. Папа обратился к людям, которые выяснили, что человек этот опасный сумасшедший, после чего его определили на психиатрическое лечение.

– И он умер?

– Да, еще зимой. Дядя был очень огорчен. Винил всех нас в смерти этого человека.

– Почему?

– Ну, знаете, как это бывает. Вроде бы все сделано правильно, все поступили так, как были должны. Но при этом человек умер, и живые начинают думать, что они где-то допустили ошибку, позволив случиться подобной трагедии. Как-то не так поступили, чего-то не то сделали. Но папа эти дядины самокопания быстренько прекратил. Заявил, что ничего не хочет слышать. И вообще, если человек дурак, то это навсегда и не лечится. Единственное действенное средство – могила.

– И ваш дядя после этих слов успокоился?

– Ничуть! Правда, с тех пор дядя в разговоре больше про этого парня не упоминал, но как-то позвал меня с собой. И мы с ним поехали на Южное кладбище. Там нас уже ждала пожилая женщина, Зоя Ивановна, кажется, так ее звали. Это была тетя того сумасшедшего. Она ни в чем дядю не упрекала, напротив, сказала, что он должен радоваться, что ее племянник Гриша умер. А иначе он не оставил бы дядю в покое. Мол, были ситуации, когда Гриша доводил людей до такой степени, что они на стену были готовы от него лезть. И что она сама, хоть и вырастила Гришу с пеленок, очень рада, что его больше нет с ними. Он и их мучил. Дядя дал ей немного денег, она сначала не хотела брать, но потом все-таки взяла. Сказала, что подновит на эти деньги могилу. Кажется, это было их семейное захоронение. Во всяком случае, памятник на могиле был совсем старый. Было видно, что его установили много лет назад и с тех пор не трогали. Даже табличка с именем этого ненормального не была укреплена, стояла просто прислоненной к камню. Что было не дело, конечно. Он не виноват, что был больным человеком. Дядя сказал, надо, чтобы упокоился он достойно. И тетка сказала, что так и будет.

– А как умер этот несчастный?

– Сердечный приступ, так нам сказали.

– И вы считаете, что видели этого человека прошлой ночью тут в доме?

– В том-то и дело, что я видела его так же ясно, как вас сейчас! И более того, он там точно был! Потому что сначала-то я испугалась и убежала. Потом одумалась, вернулась, его там уже не увидела, но зато на полу нашла оставленный им след.

– Обуви?

– Нет, при чем тут обувь? На улице сухо, всюду вокруг дома дорожки. Нет, это была вещь. Книга. Точнее, учебник.

Саша и так чувствовал волнение, а тут его прямо в жар кинуло.

– Учебник? – изменившимся голосом спросил он. – Синенький такой?

– Да. Я вам его сейчас покажу. Он у меня. Подождите, я его сейчас принесу.

Девушка ушла, а Саша остался ее ждать. От нечего делать он прошелся по гостиной и возле одной из дверей внезапно замер. Из-за нее доносились голоса. Это были двое мужчин, которые спорили между собой.

– А я тебе говорю, что надо все валить на эту бабу!

– Следователь не поверит. Девчонка! Пигалица! Знаешь, что она мне уже заявила? Мол, если бы не прямой приказ сверху, она бы никогда не провела это задержание!

– Она дура?

– Наоборот, умная слишком.

– Такие умные нам не нужны. Я поговорю с Толиком, уверен, он сумеет забрать у нее дело и передать более сговорчивому следователю.

– Поговори. Шумиха и огласка нам совершенно не нужны. С бабой этой тоже поговори. Адвоката ей найми. Пусть он ей объяснит, убийство в состоянии аффекта плюс ее безупречная репутация и пенсионный возраст, у нее есть все шансы выйти сухой из воды. Дадут условку, ей-то не все равно?

– Денег ей пообещать можно, да?

– С этим не спеши. Денег человеку дать – это самое простое. Конечно, к этому средству в крайнем случае тоже прибегнуть будет можно, но пока нужно постараться ее запугать. Страх и деньги работают вдвоем лучше, чем только один страх или одни деньги. Объясни адвокату, пусть он ей в красках распишет, что ее ждет, если вздумает артачиться и станет и дальше твердить о своей невиновности.

– А ты думаешь, что Леонтия и впрямь прикончил Гришка?

– К гадалке не ходи! Он это был! Больше некому! Да и Маня его видела!

– И что ему может быть нужно?

– То же, чего и всем! – раздраженно откликнулся первый голос. – Деньги! Долю свою хочет получить.

– Мы же ему заплатили.

– Мало! Больше хочет. Считает, что мы его обманули.

– А мы обманули?

– Ну как… Он и те деньги, что я ему заплатил, не отработал. Ведь пустяк у него попросил сделать. С него-то всего и нужно было, что книжку у своей бабы стырить. Так он и с этим не справился. Начал ныть, что не может найти.

– Врал?

– Может, и впрямь не нашел. Дебил потому что.

Саша еще с удовольствием послушал бы продолжение разговора, но в этот момент вернулась Манифик. Она заговорила, и голоса в соседней комнате тут же затихли. Затем дверь отворилась, и на пороге появился упитанный дяденька с короткими крепкими ножками и такими же хваткими ручками. Хозяин дома. Фрол Загорский. Главным украшением являлась лысина, которая занимала всю его круглую и гладкую голову. Выглядел он похожим на Шалтай-Болтая, человек-яйцо.

Второй мужчина, выглядывающий из-за его спины, был полной противоположностью первого. Насколько первый был тучен и коротконог, настолько второй был худ и высок. Тощий кол и толстый нолик. Но главным в этой парочке, безусловно, был толстяк.

– Доченька, – сладко улыбнулся он Манифик. – Как ты себя чувствуешь?

Манифик поморщилась.

– Нормально, папа. Как я могу себя чувствовать, когда в доме только что совершено убийство? И не только я, все наши в шоке.

Господин Загорский озабоченно покачал головой, поцокал языком, всем видом давая понять, что крайне озабочен состоянием своих домочадцев. Но внезапно его взгляд упал на книгу, которую Манифик держала под мышкой. В мгновение ока хозяин дома подобрался и стал похож уже не на безобидный нолик, а на бомбу с зажженным запалом.

– Что это у тебя?

Стремительно прокатившись по комнате, он оказался перед своей дочерью и резким движением выхватил у нее из рук книгу. Манифик даже не успела отреагировать. Открыв книгу, Фрол побледнел еще больше.

– Откуда ты ее взяла?

– Нашла!

– Где?

– Тут и нашла!

И Манифик указала на пятачок перед камином. Огня в нем сейчас не было, тем не менее ее отец внимательно осмотрел и сам камин, и сложенные березовые дрова, и красивый чугунный набор – кочергу, щипцы и подставку, площадку перед ними.

– Вот прямо тут?

– Да, прямо тут. И мне кажется, что ее оставил тот человек, о котором я тебе говорила. Убийца, проникший в наш дом извне!

– Что ты такое говоришь, доченька, – пробормотал Загорский, не поднимая глаз на дочь.

Он не мог оторвать взгляда от книги, а толстые, словно сардельки, пальцы судорожно перелистывали страницы. При этом он трудно и со свистом дышал, словно бежал стометровку.

Закончив листать, он печально взглянул на тощего.

– Ничего!

Теперь тот тоже подошел и, приняв из рук хозяина книгу, принялся ее листать. Покончив с этим, он вернул книгу Манифик, терпеливо дожидавшейся, когда все это кончится.

– Говоришь, эту книгу потерял тот человек, которого ты якобы видела сегодня ночью в доме?

– Почему «якобы»? Я его видела! И я его хорошо разглядела и могу точно сказать, кто это был такой! Это Григорий Малкин. Тот самый опасный сумасшедший, который преследовал бедного дядю Леонтия. Не понимаю, почему вы запретили мне говорить о нем полиции.

– Доченька, – льстиво улыбнулся толстяк, – дело не в том, чего я хочу. Дело в том, что этот Малкин совершенно точно мертв. Мы это выясняли. И я совсем не хочу, чтобы все вокруг стали говорить, что моя дочь – ку-ку, видит призраки покойных.

И он кинул взгляд в сторону тощего, который немедленно пришел ему на помощь и сказал:

– А полиция, если ты им скажешь про Малкина, еще, чего доброго, решит, что ты над ними издеваешься. И у нас всех тогда могут быть неприятности.

Манифик скорчила презрительную рожицу, и тощий поспешно заговорил дальше:

– Разумеется, твой дорогой папочка от неприятностей тебя немедленно избавит, но к чему рисковать? Твой уважаемый батюшка абсолютно прав. Репутация для молодой девушки – это все! Если станут говорить, что ты не в своем уме, то твой брак с сыном господина Шалупони может оказаться под вопросом.

– И плевать! Сын Шалупони – кретин! Кстати, как и он сам!

– Манифик!!! Что ты себе позволяешь! Попридержи язык!

– Вы оба можете затыкать мне рот, сколько угодно. Можете препятствовать действиям полиции. Но помешать мне самостоятельно вести расследование смерти любимого дяди вы не посмеете!

Толстяк побагровел.

– Я запрещаю!

– А вот это ты видел?

И дочка скрутила из своих пальчиков тугую фигу, которую совершенно непочтительно сунула любимому папе под нос. Тот начал шумно втягивать ноздрями воздух, а Саша опасливо отодвинулся на безопасное расстояние. Ему казалось, что того и гляди полетят предметы. И ему не хотелось оказаться на их пути. Пока Загорский пыхтел, пытаясь найти что-нибудь пригодное для метания, его приятель подошел к Манифик.

– И как же ты собираешься взяться за дело? – спросил у нее тощий, который сохранял хладнокровие на протяжение всей этой сцены. – У тебя же нет опыта в таких делах.

– Найму специалиста! И вы двое мне в этом не указ! Хочу напомнить, что мама оставила все свое состояние мне! Это не я у вас, а вы у меня должны спрашивать разрешения, как поступить!

Теперь уже и тощий задышал учащенно. Но если толстяк Загорский от гнева побагровел, тощий, напротив, сделался страшно бледен. Теперь он был похож на Кощея, который только что узнал, что мерзавка Василиса не только не желает лить слезы, сидя у него в плену в подземелье, но давно вырвалась на волю, да еще при пособничестве дурака Ваньки, и стырила у Кощея заодно сундук вместе со всей его казной.

Это было страшное зрелище, даже Саша затрепетал.

Довольная произведенным эффектом, Манифик не стала задерживаться дольше необходимого. Повернулась и направилась к выходу из комнаты, по дороге кивнув Саше:

– Пойдем со мной!

Надо сказать, что рассчитала она все с точностью до секунды. Как только они вышли, как в закрытую дверь изнутри ударилось и разлетелось что-то хрупкое.

– Вазу швырнул, – с удовольствием констатировала Манифик, прислушивающаяся к реву папаши и его проклятиям, доносящимся даже из-за плотно закрытой двери. – Напольную! Это означает, что папенька изволит злиться по девятибалльной системе где-то балла на три-четыре. Неплохо, но можно было бы и лучше!

– Зачем ты так с ним?

– Ничего! Пусть знает свое место!

– Все-таки он твой отец.

– Да, отец. А я его единственная дочь. Если бы не это, то он давно бы уже уложил меня в могилу, как сделал с моей мамой. А до нее еще с кучей народу. Просто теперь он стал стареть и ведет себя осторожней. Ведь новых детей не предвидится, он пытался, но не получается, а империю кому-то оставить надо. Вот он ко мне и подлизывается. Конечно, ученые ему чего-то там обещают, клянутся, что сварганят ему наследника в пробирке, но мое счастье, что папа к таким вещам относится настороженно. Не доверяет он ученым. Боится, что подмешают чего-нибудь не то и получится не сын-наследник, а какой-нибудь чужак с кучей чужой ДНК. На том и держусь! На мой счет у него сомнений нет, я точно его дитя. Кровиночка!

– А кто это с ним был?

– Это мой дядя.

– Дядя? Его же убили.

– Ох! Не напоминай! – вздохнула девушка. – Нет, убили моего дядю по папе. Дядю Леонтия я очень любила. Единственный более или менее порядочный человек был во всем нашем семействе. А тот, которого ты сейчас видел, – это мой дядя по материнской линии, ее брат и такая сволочь, каких еще поискать. Уверена, что дядя Валера и подсунул маме те таблетки, которыми он отравилась. Она-то ему верила, говорила братик-братик. А он с папенькой спелся. Я маму предупреждала, чтобы она брату своему не верила, но она меня не послушала. И умерла.

– Хочешь сказать, что твой отец с твоим дядей подстроили смерть твоей матери?

– Довели они ее до ручки, так что жизнь ей не мила сделалась. Конечно, может, таблетки она и сама выпила, не знаю. Но все равно они оба преступники и убийцы. Им человека убить что высморкаться.

– Как же ты с ними живешь?

– Потому и живу, что боюсь. Если уйду, то долго не протяну. Это пока я под дудку папеньки пляшу, я ему нужна. А как уйду, то и привет.

– Не сказал бы, что ты под его дудку пляшешь.

– Ты сегодняшнее представление имеешь в виду? Это так несерьезно, исключительно для поднятия тонуса. И я понимаю, и папахенс тоже понимает. Покричали друг на друга, выпустили пар и живем себе дальше. Но ты видел, как они оба в эту книгу вцепились?

Манифик перевела разговор, и Саша был этому очень рад.

– Видел.

– Это неспроста.

– Я тоже так думаю.

Саша уже успел убедиться, что принесенная Манифик книга является тем самым учебником Хомченко, который уже столько раз всплывал в этой истории. И ему не терпелось повертеть его в руках и попытаться понять, что же такого загадочного может скрываться на страницах этой книги.

К его радости, Манифик не стала сопротивляться, она сама дала Саше учебник. Тот не мог сдержать волнения, получив эту книгу. Что же в ней такого таинственного, что заставило столько народу дрожать при одном лишь упоминании о ней?

Саша пролистал учебник страницу за страницей и был вынужден констатировать, что ровным счетом ничего необычного в нем не было. Сохранность книги была выше средней, для учебника так и вовсе отличной.

Данный тираж был напечатан всего два года назад. Бумага была совсем свеженькой, а шрифт четким и ярким. И все же создавалось впечатление, что учебник простоял где-то на полке и им даже не особенно пользовались. Были раскрыты лишь первые страницы, то есть, полистав учебник в начале учебного года, затем о нем благополучно забыли, переключившись на куда более интересные книги или дела.

– И что в нем такого? – спросил он у Манифик, когда понял, что сам он в этом вопросе не разберется.

Но и она лишь пожала в ответ плечами.

– Не знаю. Но что-то есть.

– Конечно, есть! Ты точно уверена, что именно эту книгу обронил Гриша Малкин прошлой ночью?

– Во всяком случае, она лежала на том месте, где я его увидела. И накануне вечером еще там ее не было.

– Значит, можно предположить, что он ее принес и оставил.

– Принес? Думаешь, он жив?

– Привидениям не под силу перемещать физические предметы. Да еще такие увесистые, как этот учебник. Малкин жив, он принес в ваш дом этот учебник, остается только понять, зачем он это сделал и что хотел этим сказать?

Саша задумчиво пролистал страницы. Понять бы еще, тот это учебник, который был у тетки Иры дома, или какой-то другой? Если учебник тот же самый, значит, он как-то связан с убийством Леонтия. И даже если другой, то такое количество учебников Хомченко в одной детективной истории все равно не может оказаться случайностью.

– Первым делом нам надо выяснить, не пропадал ли такой учебник из библиотеки твоего отца. Возможно, это прольет свет на то, как он попал в руки Малкина.

– Гениально! – захлопала в ладоши Манифик. – Пойдем скорее туда!

Сегодня в библиотеке был другой сотрудник, тощий паренек, над верхней губой которого и по щекам были разбросаны редкие темные волоски. Но Владислава и сегодня в библиотеке по-прежнему не наблюдалось. А когда Саша принялся расспрашивать про своего знакомого, то его ждал сюрприз.

– Такой человек у нас не работает.

– Но как же? – растерялся Саша. – Вспомните! Владислав! Главный библиотекарь! Он приезжал к моей тете и купил у нее много книг.

– Главный библиотекарь? У нас и должности-то такой нет! Работаем мы с Вячеславом вдвоем. День он, день я. Иногда вдвоем, если много работы. Книги принимаем только те, которые нам приносят. Сами мы никуда за книгами не ездим. И без того работы хватает. Люди освобождают место, избавляются от старых книг. Несут и несут их к нам, уже не знаем, куда ставить.

Саша был озадачен, но понимал, что такое вполне могло оказаться правдой. Слишком много странностей изначально было во всей этой истории.

– Посмотрите, эта книга из ваших?

Библиотекарь открыл, взглянул и сразу же вернул Саше.

– Нет.

– Почему вы так уверены?

– На книгах, которые мы принимаем, сразу ставится библиотечный штамп. И книге присваивается серийный номер, под которым она и отправляется в хранилище и заносится в компьютерную базу.

– Может, эту книгу вы просто не успели обработать?

– Нет. Эту мы не стали бы даже брать. У нас уже есть такая.

Это было уже интересно.

– А можете ее посмотреть? На месте ли она?

Наверное, если бы Саша заявился один, то ему бы отказали. Очень уж недоброжелательно поглядывал на него этот парень. Но сейчас рядом с Сашей стояла Манифик, и молодой сотрудник не решился возражать. Все-таки хозяйская дочь, с ней лучше не спорить.

Он ушел, долгое время отсутствовал, потом вернулся с книгой в руках. Это был учебник Хомченко, изрядно потрепанный и зачитанный, но со штампом и регистрационным номером. Все как полагается.

– Эту книгу у вас кто-нибудь брал в последнее время?

– Ни в последнее, ни в какое другое книги никто не брал. Наша библиотека еще только формирует свои фонды, работать на выдачу мы начнем позднее!

– Возможно, этой книгой кто-нибудь интересовался?

Библиотекарь открыл рот, чтобы изрыгнуть какую-нибудь очередную хамоватую реплику, но внезапно осекся.

– А ведь и правда, – несколько смущенным тоном произнес он и посмотрел на Манифик. – Ваш отец спрашивал этот учебник.

– Папа? Когда это было?

– Где-то неделю назад.

– И что он сказал?

– Зашел по другим делам. Мы все обсудили. И когда уже собирался уходить, внезапно передумал и спросил, не появился ли у нас такой учебник. И когда я ответил положительно, сразу попросил его принести. Разумеется, я принес.

– И что было дальше?

– Он полистал и вернул его мне.

– И все? Ничего не сказал?

– Ничего.

Саша был разочарован, но в то же время понимал, прослеживалась явная заинтересованность господина Загорского в каком-то одном конкретном учебнике по химии. Вряд ли его интересовала информация, которая находилась на страницах книги изначально. Ее он мог найти в любом учебнике, вряд ли одно издание так уж сильно отличалось от другого. Нет, скорей всего, ему была нужна какая-то более поздняя информация, которая появилась на странице книги уже после ее выхода из типографии.

– Возможно, твоего отца интересуют некие пометки, сделанные на полях страниц учебника. Или в той книге была закладка, на которой имелись важные для него сведения.

– Но как нам это узнать?

И самое главное, надо ли им было это узнавать? Ведь сейчас главное – это раскрыть убийство Леонтия. Найти настоящего убийцу и спасти тетку Иру от грозящей ей тюрьмы. Она надеется на помощь племянника. А что он делает? А он вместо этого занимается какой-то ерундой. И все равно Саша не мог избавиться от мысли, что книга может являться ключом к разгадке этого преступления.

Была еще одна вещь, которую он должен был сделать. Саше требовалось вернуть маме ее Пушкина.

Библиотекарь кисло скривился, когда вновь увидел Сашу в своих владениях. Тем не менее Саша вежливо объяснил, что вчера произошла ошибка. И когда начался пожар, ему случайно отдали стопку чужих книг. А его собрание сочинений Пушкина осталось тут.

– Вы тут видите своего Пушкина? – сварливо поинтересовался библиотекарь. – Нет? Вот и я его не вижу!

– Возможно, Пушкин уже в хранилище?

И снова присутствие Манифик сделало доброе дело. Библиотекарь отвел их в хранилище, показал полки с изданиями Александра Сергеевича, и все трое убедились в том, что собрание сочинений в десяти томах стоит на полке.

– Как же так? – растерялся Саша. – Уже?

Видя, что он расстроен, Манифик предложила:

– Думаю, что папа не рассердится, если мы отдадим книги обратно их хозяину.

– Вчера работал мой напарник. И завтра тоже будет работать он. Приходите и оформляйте возврат.

Но Манифик улыбнулась. И библиотекарь с ворчанием отдал Саше его книги.

– Можно, я оставлю вам собрание Бальзака?

Но тут уж мерзкий характер библиотекаря дал о себе знать. Не помогло даже умиротворяющее влияние Манифик.

Парень прямо оскалился и завопил:

– У меня тут не камера хранения! Приходите завтра и разбирайтесь!

Оказавшись на улице, Манифик вопросительно взглянула на Сашу.

– И что теперь нам делать?

Саша пристроил Пушкина в свой багажник, устроив его рядом с Бальзаком, и предложил:

– Мы могли бы отыскать этого Григория Малкина.

И Манифик вновь восторженно захлопала в ладоши. Ее приводило в восхищение любое высказанное Сашей предложение. В еще больший восторг ее привело появление Барона, который выскочил из салона машины, где его оставил хозяин. Подобно маленькой юркой метле, пес носился вокруг него, попутно от избытка накопившихся в нем чувств облаивая всех подряд.

Манифик досталось больше всего собачьего внимания. Барон лаял и одновременно вилял хвостом, чтобы все понимали, лает он для того, чтобы его заметила и получше разглядела такая замечательно вкусно пахнущая девушка.

– Это что же, твоя собака?

– Моя.

– У меня в детстве тоже жил пес. Гектор. Королевский пудель. Красавец. А уж умница какой! Мне его на семь лет подарила моя мама, и я очень любила Гектора.

– И что с ним стало?

– Папа решил, что я плохо себя веду, и в наказание убил Гектора.

– Убил?

– Застрелил.

Голос Манифик прозвучал равнодушно, но лицо ее исказила гримаса. Так девушка пыталась справиться с охватившими ее чувствами. Смерть бедного Гектора до сих пор отзывалась в ней болью.

– Это чудовищно.

– Такой уж он есть, мой папа. В общем, больше я никаких любимцев себе никогда не заводила. Живя с моим папочкой, нельзя давать слабину. Нельзя к кому-то привязываться, потому что он эту привязанность обязательно использует против тебя. Но поговорим о тебе. Ты так хорошо разбираешься в том, как вести расследование. Откуда?

– Опыт.

– Ты следователь?

– Нет, но так уж случилось, что раскрывать преступления мне не впервой.

– Тогда ты именно тот, кто мне и нужен. В принципе, я почему-то так и подумала, когда тебя увидела в нашем доме. А теперь я в этом окончательно уверена. Судьба – великая сила, она всегда посылает нам навстречу именно тех людей, которые нам и нужны.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вытащить свою тетку из этой истории.

– Тут наши с тобой интересы совпадают. Я тоже не верю, что моего дядю Леню убила твоя тетя. И я хочу, чтобы был найден и наказан настоящий преступник.

– Тогда едем к этому Малкину?

Манифик кивнула, но поинтересовалась, есть ли у Саши оружие.

– Потому что ночью в доме был он. А значит, убийцей тоже может оказаться он. И если так, то соваться к безумцу без оружия будет просто опасно.

Саша был с ней полностью согласен.

– Дубинка, электрошокер и газовый баллончик. Что предпочитаешь?

Манифик, хоть и выглядела слегка разочарованной, предпочла газ. Саша умышленно не стал говорить о карабине, который лежал в багажнике его машины. Манифик начала бы настаивать, чтобы взять ружье с собой. А Саше совсем не улыбалось разгуливать по улицам с карабином наперевес, такое можно было себе позволить, только оказавшись в охотничьих угодьях. Но смогла бы девушка понять и тем более принять эти правила безропотно? Как истинная дочь своего родителя она могла иметь свой взгляд на такие вещи. Не хотелось Саше спорить с Манифик всю дорогу и доказывать ей, что идти с ружьем под мышкой в гости к человеку дело заведомо проигрышное. Всегда лучше начинать разговор с мира, а оружие приберегать на потом.

Саша сидел за рулем и думал о том, как крупно ему повезло. Оказалось, что преследовать Арину труда не составляет. Девочка лишь в самом начале пути несколько раз оглянулась по сторонам. Но тогда Саша еще прятался в подъезде. Арина убедилась, что никакого хвоста за ней нет, и быстро успокоилась. И дальше уже побежала, прижимая к уху смартфон и с кем-то оживленно разговаривая. Саша готов был поклясться, что девочка звонила своему брату.

– Чего мы ждем?

– Ждем, когда она приведет нас к Грише. Или Гриша сам придет к ней.

Аринка стояла на самом краю проезжей части. Мимо нее проносились машины. Тоненькая фигурка колыхалась от поднятого шинами ветра. И всякий раз у Саши замирало дыхание, ему казалось, что Аринку сейчас просто сдует порывом ветра прямо под колеса машины. Но раз за разом все как-то обходилось. Машина проносилась мимо, а хрупкий силуэт девочки оставался на своем месте.

И вот мимо Арины проехала машина – большая, длинная, дорогая. Малинового густого цвета с щегольскими белыми накладками. Машина ненадолго притормозила возле девочки, а когда вновь тронулась в путь, то Арины на краю тротуара уже не было видно.

– Надо ехать за ними!

Преследовать эту машину оказалось сплошным удовольствием. Водитель двигался степенно, соблюдая все правила дорожного движения. Он предпочитал лучше задержаться перед светофором на минутку-другую, чем газовать на желтый.

– Спорим, что там какой-нибудь старичок. Только они так водят.

– Судя по цвету, тогда уж старушка.

Но за рулем оказалась женщина средних лет. Симпатичная и ухоженная. Саше очень бы хотелось понять, как эта женщина может быть связана с бедной Аринкой, но пока что он был вынужден удовольствоваться тем, что пробил номера машины. Это дало ему не слишком много информации, так как машина числилась на некой компании «Кредит доверия три плюс», о которой в интернете не оказалось никакой информации, кроме того, что зарегистрирована она была в Екатеринбурге.

– Что это за компания, которая ничего не производит и ничем не занимается?

– Нечто вроде «Рогов и копыт» у Ильфа и Петрова, – предположила Манифик, и Саша был вынужден с ней согласиться.

Машина остановилась ненадолго у шлагбаума возле бизнес-центра, потом плавно перевалилась через лежачего полицейского и заехала на парковку для служебного автотранспорта. Женщина и девочка прошли внутрь здания с таким видом, словно бывали тут не первый раз.

Манифик осталась внизу, чтобы свести знакомство с охранниками и попытаться разузнать что-нибудь о владелице машины. А Саша направился непосредственно внутрь. В холле он попытался найти упоминание о «Кредите» в списке занимаемых под офисы помещений. Таковой организации тут не нашлось, что в общем-то Сашу не слишком сильно удивило.

Он снял с руки свой браслет и, крепко зажав его в пальцах, подошел к стойке администратора.

– Прошу прощения, я ищу одну женщину… Она потеряла вот это украшение. Прямо сейчас на моих глазах выходила из своей машины и обронила его.

И Саша приготовился детально описывать машину, но стоило ему упомянуть про цвет машины, как администратор сказала:

– Вам на пятый этаж. Офис пятьсот двенадцать.

Больше она ничего не объяснила и отвлеклась на других посетителей. Саша решил не настаивать, сейчас поднимется и сам все разузнает.

Нужный ему офис занимал просторное помещение, которое от пола до потолка было заставлено книгами, преимущественно Саша видел тут учебные пособия, учебные тетради и сами учебники. В твердом переплете, в мягком и аудио. На иностранных языках и на русском. Тут были связки, кипы и коробки всех видов, мастей и размеров. Тут же толпились курьеры, готовые доставить книжные заказы во все уголки города и даже области. Заранее сформированные заказы выдавали две девушки. Но ни Аринки, ни ее взрослой подруги тут видно не было.

Саша подошел ближе и услышал обращенный к нему возглас:

– Номер!

– Прости, что?

– Номер заказа диктуй!

Девушка с нетерпением взглянула на него.

– Ну же! Мне некогда! Не видишь, что у нас творится? Скоро первое сентября, все словно с ума посходили. Все лето никому ничего не надо было, в потолок с девчонками днями напролет плевали. А за последнюю неделю прямо с ног сбились. У всех горячка и ажиотаж.

Саша уже хотел сказать, что девушка ошиблась, ему из учебных пособий ничего не надо, но вдруг его осенила одна идея.

– Учебник Хомченко. Вот что мне нужно!

– Это по химии? И сколько тебе их надо?

– А сколько у вас есть?

– Если честно, то сейчас ни одного.

– А что так?

– Удивительная история с этими учебниками приключилась. Почти год на складе у нас две упаковки пылились, никому они были не нужны, а на днях все купили!

– Все?

– До единого! И даже одного не хватило. Клиент оплатил все двадцать экземпляров, которые числились в базе данных, а по факту продать мы ему сумели лишь девятнадцать. Одного учебника не оказалось. Пачка оказалась кем-то вскрытой.

– А кто был покупатель?

Вопрос Саша задал нарочито небрежным тоном, но девушка все равно насторожилась:

– Это тебе зачем знать?

Но ответить Саша не успел. В тот момент в зал вышла давешняя его знакомая. Она была в сопровождении Аринки, глаза которой при виде Саши расширились и стали словно два блюдца. Девочка что-то взволнованно зашептала на ухо своей спутнице, и Саша не сомневался, разговор идет о нем. Но убегать он не собирался, напротив, сделал несколько шагов навстречу.

Женщина тоже подалась вперед.

– Евгения Леонтьевна Зимина, – представилась она. – Владелица всего этого безобразия!

– Очень приятно.

Фраза прозвучала немного двусмысленно, тем не менее Саша назвал себя. Но Зимина и после этого продолжала вопросительно смотреть на него. Она явно ждала продолжения.

– Чего вы хотели, Саша? – мягким голосом произнесла она. – Вы приходили к бабушке Арины, потом следили за девочкой. Что вам от нее нужно?

– Дело все в том, что я разыскиваю Григория Малкина.

– Знаю. И в сказку про выигранную Гришей страховку я не поверю.

Аринка торжествующе выглядывала из-за спины этой женщины. Еще чуть-чуть, и вредина покажет Саше язык. Но Зиминой совсем не улыбалось, чтобы девочка присутствовала при их разговоре. Жестом она отослала Аринку назад в подсобное помещение, и девочка, пусть и нехотя, покорилась ей. Напоследок она все-таки состроила Саше гримасу, мол, вижу тебя насквозь!

– Из какой вы компании?

– Страховка тут ни при чем. Григорий оказался замешан в неприятной истории. Его видели неподалеку от места преступления. И случилось это не далее как этой ночью.

Женщина покачала головой.

– Это невозможно. Всю минувшую ночь мы с Гришей провели вместе. Не верите? Мы с Гришей были у меня дома, и в моей постели он провел всю ночь! Никуда не уходил ни на минуту.

– Вы с Гришей?..

– Состоим в интимных отношениях, кажется, так это называется.

Саша кашлянул.

– Есть сведения, что Григорий Малкин считается мертвым.

Зимина побледнела.

– Он умер?

– Еще зимой.

– Нет, он жив! – воскликнула Зимина. – Тьфу-тьфу! Кто вам такое сказал? Это какая-то ошибка! Тот человек ошибается. Гриша жив!

– Может, оно и так. Не буду спорить, вам видней. Но не это самое главное. Дело в том, что раз Григорий совершенно точно жив, то он может быть обвинен в одном очень неприятном деле.

– Каком еще деле?

– Есть свидетель, который видел Гришу вчера ночью в доме господина Загорского.

Зимина нахмурилась и упрямо заявила:

– Этого не могло быть! Ваш свидетель ошибается. Не было там Гриши! Ни вчера ночью, ни когда-либо!

– Но Гриша даже оставил в доме этого человека одну свою вещь… улику.

– Что же это за улика?

– Книга, верней, учебник. Учебник химии.

Саша вглядывался в лицо Зиминой, но та и бровью не повела.

– Точно такие учебники продаются в вашем магазине. Я спросил и узнал, что как раз накануне были куплены все последние девятнадцать экземпляров.

– Думаете, что их мог купить Гриша?

– Я бы хотел узнать имя человека, который их приобрел.

– Это не Гриша!

– А кто? Мне нужно имя покупателя этих учебников!

– И все?

– Все.

Зимина пожала плечами.

– Сразу бы так и сказали.

Настроение у нее явно улучшилось. От былой озабоченности не осталось и следа. Она с радостью помогла Саше найти данные о клиенте. Вот только сведения о нем ограничивались номером его кредитной карты.

– Но это не мог быть Гриша, сразу вам это говорю. Грише не нужно ничего покупать у меня в магазине. Он спокойно мог бы взять хоть все эти учебники. Хотя на кой они были ему нужны?

Зимина окончательно повеселела. Она явно считала, что легко отделалась от Саши. А у того было смутное ощущение, что его провели. Но он не мог сказать, как именно. И это его тревожило. Но придумать предлог, чтобы продолжить разговор, он не сумел.

Простившись, он вышел. И почти сразу наткнулся на Манифик.

– Ну что? Есть успехи? – спросила она.

– Кое-что нашел. А у тебя?

– О да! Масса полезной информации! Если хочешь узнать всю подноготную обитателей бизнес-центра, подружись с охранником на парковке. Он в курсе того, кто и с кем уезжает, кто и с кем возвращается. Очень полезный человек.

– И что тебе рассказал про Зимину этот полезный человек?

– А! Ты уже и сам узнал фамилию нашей дамочки.

– У нее книжная лавка. Торгует учебными пособиями через интернет, заказы формируют две девочки, а потом курьеры доставляют товар по адресатам.

– Это все бизнес, – отмахнулась Манифик. – Это неинтересно.

– А по-моему, очень даже интересно. Сотрудницы мне признались, что все лето сидели без работы, а значит, и без денег. Но у хозяйки откуда-то имеется красивая новая машина. Такие начинаются в продаже от пяти миллионов, я смотрел. Вопрос, откуда деньги?

Манифик отмахнулась.

– Подумаешь, любовник подарил. К тому же я узнала, что в личной жизни у нашей дамочки далеко не безоблачно.

– Я знаю, она встречается с Гришей Маклиным.

– Чего? – выпучила глаза Манифик.

– Он ее любовник.

Манифик потерла лоб.

– Обалдеть. Ты эту Зимину видел? Она же Грише в матери годится!

– Любви все возрасты покорны.

– А мне вот охранник со стоянки другое рассказал. Дескать, в любовниках у нашей мадам ходит человек серьезный. Из себя не так чтобы очень привлекательный. Коротконогий, лысый, зато при бабках, это сразу видно, потому что всюду ездит исключительно с телохранителями. Никого описание тебе не напоминает?

– Постой… Уж не про своего ли папеньку ты говоришь?

– Он самый! И номера на машине его! Понимаешь, в чем тут дело? У папаши с этой Зиминой роман! Он ей и машину подарил! Этот «Кредит доверия три плюс» папашина контора, я теперь вспомнила.

– Значит, твой папа и Зимина любовники?

– А Гришка, наверное, пронюхал об этом и приревновал. Пробрался в наш дом, чтобы прикончить папеньку, а вместо него попался ему под руку дядя!

– Но они совершенно не похожи.

– В темноте перепутал. Или давняя обида взыграла верх над ревностью. Гришка же преследовал дядю Леонтия, потом папа с ним разобрался, да, видать, не до конца! Гришка мог проникнуть в наш дом с целью убить и папу, и дядю! Просто папе повезло, до него Гришка не добрался.

– Ну не знаю, – усомнился Саша.

– У тебя есть другая версия?

– Мне кажется, что все дело в этом злосчастном учебнике. У Зиминой их было двадцать штук на складе. Один таинственным образом пропал. А девятнадцать купил вот этот человек.

И Саша показал заветные цифры счета пластиковой карты, с которой было сделано списание средств.

– Они выведут нас на еще одного любителя учебников по химии. Разве это не чудо?

– А ты сумеешь узнать, кто он такой?

– Ну, допустим, сам я не сумею, такими полномочиями не обладаю, но зато я знаю человека, который нам в этом поможет.

Имелся у Саши хороший приятель Сергей Грибков, совместно с ним они раскрыли уже не одно преступление. Сергею полагалось расследовать по долгу его службы, а Саша участвовал в расследовании на правах добровольного помощника. И сейчас он решился, в свою очередь, обратиться к Сергею за помощью, авось, не откажет!

Сергей не подвел.

– Пробить человека по номеру карты? – переспросил он. – Это же сущие пустяки!

– Сделаешь для меня?

– Пять минут, и готово.

Но Сергей задержался больше чем на пять минут. Саша успел угостить Манифик поздним завтраком, потому что оказалось, что оба с утра не успели перекусить и к полудню сильно проголодались. Барон крутился рядом и всем своим видом давал понять, что кусочки тостов с сыром и омлетом собаке очень даже будут по вкусу. А если добавить еще немножко ветчинки… м-м-м… и свежий огурчик тут тоже совсем не помешает.

Манифик с улыбкой наблюдала за этим представлением, а потом обратилась к Барону с вопросом:

– А как насчет булки с маслицем?

Кусочек хлебного мякиша с мягким слоем сливочного масла привел Барона в настоящий восторг. Он долго облизывал мордочку, с умилением и обожанием глядя на Манифик.

Она даже рассмеялась:

– Все! Теперь я его любимая женщина навеки.

– Не обольщайся. Любовь Барона продлится ровно до тех пор, пока в твоих руках не закончится что-нибудь съедобное.

Сергей перезвонил, когда они уже допивали кофе, то и дело поочередно поглядывая на часы. Голос Грибкова звучал напряженно.

– Слушай, а ты почему этим человеком интересуешься?

– А что случилось?

– Нет, ты мне сначала ответь.

– Долго рассказывать.

– Но ты все же попробуй.

Так как деваться было некуда, то Саша изложил все события, которые предшествовали этому звонку.

– Значит, ты расследуешь обстоятельства смерти господина Леонтия Загорского, но при этом номер его кредитной карты не знаешь?

– Это была его карта? Что же это получается?

– А получается, мой друг, что тебе лучше будет позвонить следователю, который ведет это дело, и честно признаться, что ты лезешь в его епархию.

– Ее, – поправил Саша. – Следователь у нас женщина.

– И как ее фамилия?

– Подмухина.

– Знаю такую. Нормальная баба.

– Я бы так не сказал. Задержала мою тетку только на том основании, что она оказалась рядом с трупом убитого.

– Ладно, я ей сам сообщу, что у нее появился помощник.

Подмухина перезвонила Саше через десять минут. И ей тоже пришлось отчитаться о том, что господин Леонтий Загорский зачем-то скупил весь запас учебников по химии в магазине у гражданки Зиминой.

Саша собирался еще продолжить, но Подмухина неожиданно перебила его:

– Как ты сказал, фамилия хозяйки магазина? Зимина? Уж не Евгения ли Леонтьевна она будет?

– Она самая. А с ней что не так? Тоже убита?

– Нет, живехонька, – успокоила его Подмухина. – Сейчас эта дамочка как раз направляется ко мне.

– Зачем?

– А ты ничего странного не замечаешь?

– Нет.

– Повезло мне с помощником, – усмехнулась Подмухина. – Убитого зовут Леонтий, а наша с тобой знакомая Леонтьевна. Не такое уж частое отчество, чтобы не заинтересоваться подобным совпадением.

– Хотите сказать, она его родственница?

– Дочь! Все, стучатся! Наверное, это уже она!

Подмухина прервала разговор, оставив Сашу в полнейшем недоумении. Он посмотрел на Манифик, которая невозмутимо прихлебывала кофе из стаканчика.

– Ты хорошо знала своего дядю Леонтия?

– Ну, конечно! Это же мой любимый дядя. Мы с ним много времени проводили вместе.

– А ты знала, что у него была дочь?

– Дочь? – удивилась Манифик. – Какая еще дочь?

– Не помнишь?

– Ах, дочь! Да, действительно, что-то такое припоминаю. Верно, верно, была у дяди Лени дочь. И что?

– Как это что? Это же и твоя родственница тоже! – возмутился Саша.

– Да как тебе сказать, – протянула Манифик. – Родственница она мне или не родственница, никто у нас в семье толком не знает. Мы с ней и не виделись никогда. Я до этой минуты про нее и не думала даже.

– Почему?

– Дядя крайне редко упоминал про эту свою дочь. Я уж и забыла, что она вообще существует.

– Но как же так? Ведь дочь! Единственная!

– Ну единственная, – вздохнула Манифик. – Ну дочь. Но это было еще в ранней дядиной молодости. В студенческие годы он женился на какой-то особе, которая поспешила родить ребенка. Говорила, что ребенок его, но у дяди уже тогда были большие сомнения на этот счет. Да и поведение женушки заставляло его думать, что ребенок может быть от кого угодно, а не только от него. В общем, ребенка он своим не считал. С женой они быстро развелись, алименты на ребенка дядя платил официально, потому что иначе было нельзя, ребенок числился по документам его. Правда, сначала он пытался через суд отказаться от отцовства, но ему судья быстро объяснила, что раньше надо было думать. Теперь только платить алименты до совершеннолетия девочки, что дядя и делал. Но ни с той женщиной, ни с ее ребенком дядя не общался. Так и считал всю жизнь, что девочка не от него.

– И даже генетическую экспертизу не захотел сделать? Сейчас это легко и просто.

– Нет. Не делал.

– Так я тебя поздравляю. Невзирая на все препоны, которые выставил дядя Леонтий, сегодня ты имела удовольствие повидать свою родственницу.

– Это когда?

– Зимина и есть та самая дочь твоего дяди Леонтия.

– Надо же! – поразилась Манифик. – До чего тесен мир.

Но Саша считал, что это не мир тесен. Это родственникам что-то было нужно друг от друга.

– Смотри, что получается. Григорий Малкин вовсе не умер, как вам сказали. Он живехонек, он становится любовником Зиминой. А Зимина – дочь твоего дяди Леонтия, которого в свое время преследовал и ненавидел Малкин. И таким образом, дядю Леонтия вполне мог прикончить Гриша. И что это значит?

– Что твоя тетя невиновна?

– И это тоже! Но главное, что у нас появляется мотив для убийства. Зимина и Малкин – любовники. Зимина и Леонтий отец и дочь. И если Леонтий погибает, то за неимением других наследников все состояние твоего дяди унаследует она – Зимина! И уж Григорий при таком раскладе найдет способ, как на этом наследстве тоже погреть жадные лапки. В конце концов, ему за всю сделанную грязную работу причитается доля при дележе наследства. И пусть только Зимина попробует не заплатить своему исполнителю!

– Но она говорила, что она и Гриша провели прошлую ночь вместе.

– Ну правильно! А что еще она могла сказать! Она же должна покрывать его всеми силами! Я считаю предоставленное ею алиби недействительным! Раз ты говоришь, что видела Малкина в доме в ночь убийства, значит, он там и был! Малкин вовсе не погиб, он жив и здоров, а значит, ничто не мешало ему ночью побывать у вас в гостях и убить твоего дядю. И никакие алиби его любовниц этого не изменят!

– Мне все это не нравится, – пробормотала Манифик. – Столько лет эта дочка дяди Леонтия никак не давала о себе знать, а тут вдруг столько связанных с ней событий. И еще мой папа зачем-то приезжал к ней на работу, охранник на стоянке видел, как они весьма бурно выясняли отношения. Он решил, что любовник приревновал свою подружку, но теперь я думаю, что повод для их ссоры мог быть совсем другим. Разговора-то их он не слышал, он лишь наблюдал издалека и слышал, как они обменивались угрозами.

– То есть твой отец ссорился с Зиминой?

– Я же тебе говорила, что он набросился на нее. Охранник решил, что приревновал, потому что как раз незадолго до этого к ней стал наведываться молодой кавалер.

– Гриша?

– Он самый. А потом подвалил мой папочка, мужичок солидный, но уже в возрасте. Вот охранник и решил, что дамочка имела отношения с папиком, а потом изменила ему с молодым хахалем. Папик узнал, разгневался и примчался разбираться к обманщице.

– Если примчался с разборками, значит, твой отец не только помнил про существование племянницы, но и знал, как эту племянницу можно найти.

– Верно!

– Получается, что он за ней следил.

– Присматривал, – поправила его Манифик. – Так будет точнее. Папа любит присматривать за всеми, это вполне в его духе. Одного я не могу понять, по какой причине он окрысился на свою племяшку? Что такое она ему сделала, что он так раздухарился?

– Может быть, твой отец рассчитывал, что после смерти твоего дяди все его имущество достанется тебе? Они же братья. А когда появилась родная доченька, как наследница она ближе, он на нее и осерчал?

– Она же не вчера появилась, она всегда была.

– Может, Зимина принялась требовать со своего папеньки, чтобы он именно ее назначил своей наследницей. Завещание у твоего дяди Леонтия было написано?

– Я не знаю.

– Надо бы узнать. Если он назвал там своей наследницей тебя или твоего отца, то подозрения на тебя или него упадут. Если дядя Леонтий оставил своей дочери, то на нее.

– А если поделил все между нами поровну? – поинтересовалась Манифик, которая, при случае, умела быть весьма ехидной особой. – Тогда кого подозревать?

– Погоди с подозрениями, это я так, к слову сказал. Тут главное дело в этом Гришке. Что-то мутный он тип. Он ведь и раньше преследовал твоего дядю?

– Такая была громкая история, дядя тогда едва не поседел. Лица на бедном дядечке не было. Григорий на него конкретно наехал. Если бы не помощь папы, то неизвестно, что бы этот Григорий учинил с дядей.

– Твой папа определил Григория в психушку, а вам сказал, что Гриша умер. Выходит, обманул? А зачем?

– Не знаю. Может, и сам не знал. Может, его тоже обманули.

– Получается, что Малкин там в клинике вовсе не сгинул, а напротив, подлечился. Потом он вышел, завязал знакомство с дочерью своего обидчика, которая тоже имела все основания недолюбливать своего папеньку. И уже вдвоем они принялись за дело. Ну что же, все логично. И я лично я считаю, что исполнителем убийства вполне может и даже должен быть этот Григорий Малкин. У него есть для этого конкретный мотив. Личная неприязнь, помноженная на любовные отношения с дочерью погибшего, которая спит и видит, чтобы спровадить нерадивого папашу на тот свет и завладеть его имуществом.

И вроде бы все выглядело гладко и ровно, и мотив, и возможность, но что-то не давало Саше покоя. И он даже знал, что это такое. Злосчастный учебник химии никак не желал пристегиваться к этой истории, ну хоть ты плачь!

Но Манифик, казалось, вовсе не считала, будто бы их версии чего-то не хватает. Она была в полном восторге от проницательности Саши.

– Нам надо бежать к следователю и доложить ей все то, что нам удалось раскопать на Гришу! И тогда уже его арестуют, а твою тетю, наоборот, отпустят!

Манифик так энергично тормошила Сашу, что в итоге добилась, чтобы они поехали к следователю Подмухиной, которой и изложили все свои соображения. Верней, говорила одна лишь Манифик, мысли Саши витали где-то далеко. Но Манифик так рьяно взялась за дело, что успешно справлялась и сама.

– Зимина – дочь моего убитого дяди, – втолковывала она притихшей Подмухиной. – Дядя свою дочь не желал знать, избегал, любви или помощи сверх положенного по закону она от него не видела, с семьей не знакомил, всегда подчеркивал, что она ему никто, поэтому Зимина вполне могла затаить на него зло. Но при этом по всем законам именно Зимина – прямая наследница Леонтия. А Григорий Малкин живой и здоровый, вовсе он не погиб, это была ошибочная информация. И он является любовником Зиминой.

– Она сама призналась, что прошлую ночь они провели вместе, – добавил Саша. – Говорила, что они были в ее постели, но ведь могли сначала побыть в постели, потом поехать прикончить Леонтия Загорского, а потом вернулись назад в постель. Главное то, что они оба ненавидели Леонтия. И значит, встретившись и познакомившись, эти двое могли спеться против Леонтия.

– И Григорий мог запросто Леонтия убить, он уже и прежде пытался причинить дяде зло.

Подмухиной оставалось лишь кивать.

– Так что? Отпустите теперь его тетю?

Манифик ткнула пальцем в сторону безмолвного Саши, и Подмухина, как загипнотизированная, снова кивнула.

– Я и без вас собиралась это сделать.

– Правда?

– Эксперты обнаружили в крови задержанной такое количество фемунала, которое должно было продержать ее в коматозном состоянии всю ночь.

– Такое же снотворное нашлось и в крови убитого, правильно?

Подмухина снова кивнула.

– Также фемунал обнаружили в бутылке с вином, которое они пили.

– То есть кто-то подмешал снотворное в вино, дождался, когда оно подействует, и, когда Леонтий и его подруга практически вырубились, пришел и вспорол живот Леонтию? И тот не смог оказать сопротивления, потому что был без сознания.

– А потом убийца свое орудие убийства – нож – вложил в руки спящей рядом с трупом женщины. На первый взгляд все указывало на то, что убийца – это она. Но теперь я понимаю, что первоначальная версия следствия была ошибочной.

– И когда тетю Иру отпустят?

– Прямо сейчас займусь бумагами. Вероятно, к вечеру ее уже освободят. А нам придется заняться розыском настоящего преступника. Ничего, его данные у нас имеются, скрываться долго Григорию Малкину не удастся.

Выйдя на улицу, Манифик торжествовала.

– Здорово мы раскрутили это дело!

– Угу!

– Вычислили злодея.

– Ага!

– Освободили твою тетю! Мы молодцы!

– О-го-го!

Манифик кинула на него проницательный взгляд.

– Чего «о-го-го»! Ты не рад, я вижу? Что происходит? Ты же этого и добивался?

Саша молча кивнул. Он не мог объяснить Манифик, что именно его так сильно тревожит. Если сказать, что ему не дает покоя старый учебник химии, девушка поднимет его на смех и, пожалуй, будет права. Что такое этот учебник? Да, он и его другие экземпляры мелькают то тут, то там, появляясь в самых неожиданных местах этой истории. В квартире тети Иры. В доме господина Загорского. Девятнадцать было куплено самим Леонтием. И один, предположительно, украден Гришей Малкиным.

Но какое это все может иметь отношение к случившемуся убийству? Может быть, что и совсем никакого?

И все же Саша был уверен, что связь тут есть. И стоит ему за ней хорошенько проследить, как все тайное станет явным.

Пока полиция занималась поисками Григория Малкина, парочка сыщиков-любителей сосредоточилась на другом вопросе. Саша не стал заострять внимание на розыске старого учебника, это было бы уж слишком. Да к тому же он и не представлял, где может находиться книга, которой стремились завладеть очень многие. Зато у него на примете был еще один подозреваемый – Владислав Запольский.

– В высшей степени мутный персонаж. Явился к тете Ире под видом личного помощника господина Загорского, о котором сам владелец библиотеки, похоже, даже и не слышал никогда.

Манифик также подтвердила, что никто с таким именем и фамилией возле ее папы не появлялся.

– А документы этого человека вы видели?

– По-моему, нет.

– Тогда он может быть кем угодно. Хоть Васей Плюшкиным, хоть Сеней Хромовым. Или вообще Абу-Дали-Заде. Ты его приметы помнишь?

Саша стал вспоминать, но вместо этого на память ему пришла деталь.

– Он все время был в перчатках! Когда рассматривал книги и листал их, не снимал с рук тонких полотняных перчаток.

Этот штрих, который в тот раз не вызвал у Саши никаких подозрений, одно лишь уважение, как человек аккуратно и бережно относится к библиографическим ценностям, теперь обретал новое, далеко не столь безобидное объяснение.

– И даже когда мы в кафе пили кофе, у него и тогда на руках были перчатки! Он заранее задумал недоброе. И боялся, что заляпает книги или что-то другое своими отпечатками пальцев. А они наверняка есть в базе данных.

– Но ты мне говорил, что этот Владислав на следующее утро снова приехал к твоей тете домой. Вы там с ним встретились. Для злодея, задумавшего недоброе, как-то странно снова светиться своей физиономией.

– Видимо, он чего-то не успел. Возможно, его заинтересовало что-то из книг, но он не сумел их сразу забрать.

– Почему?

– Тетка велела ему подъехать наутро. За ночь она захотела лично убедиться, не продешевит ли, согласившись с названной им суммой.

– Если ему так уж приглянулась какая-то из книг, мог бы дать легонько твоей тете по голове, да и сбежать с раритетом.

– В том-то и дело, что не мог. Под дверью торчали мы с мамой.

– И он об этом знал?

– Мог услышать, как мы переговариваемся. Потом-то мы с мамой ушли, но он об этом уже не знал, а рисковать не захотел. Ну да, правильно, он у меня еще спрашивал, дожидались ли мы в пятницу его ухода. Я еще подумал, зачем ему это знать. А он переживал, что еще в пятницу мог пристукнуть тетку, да не сделал этого, побоялся. Но раз не получилось в пятницу вечером разобраться с делом, то ему ничего не оставалось, как приехать к тетке наутро в субботу, надеясь, что тетка будет сговорчивей. Но утром тетка Ира уже отсутствовала. Она ушла из дома еще накануне вечером и не возвращалась. Скорей всего, она сразу же прямым ходом отправилась к Леонтию.

И перед глазами Саши встала картинка, его тетка Ира бежит, зажимая под мышкой учебник химии. Она явно еще тогда несла его Леонтию. То есть она даже не сомневалась, что его эта книга может заинтересовать.

– Но у нее не получилось. Не доходя до квартиры своего знакомого, она получила удар по голове. Очутилась в больнице. Оттуда ее по ошибке выкрали ребята, приведя тем самым в чувство. И затем тетя Ира вместо того, чтобы вернуться к себе домой и долечиваться после полученного сотрясения мозга, вновь велела везти ее к Леонтию.

С разбитой головой и уже без учебника химии. Саша точно помнил, в больнице на видео у тетки никакого учебника при себе не было. Чего же хотела добиться тетка Ира от Леонтия? Скорей бы следователь Подмухина сдержала свое обещание и выпустила бы тетку. Тогда многое могло бы проясниться.

– Такое проявленное твоей тетей упорство в достижении поставленной цели заставляет думать, что от дяди Леонтия ей было что-то очень сильно нужно.

– Какая-то очень-очень важная вещь. И насколько я знаю свою тетку, такой вещью для нее могли стать только деньги.

– Но как она намеревалась разбогатеть за счет дяди Леонтия?

– Не столько за его счет, сколько за счет твоего отца. Твой дядя явно не случайно привез мою тетю в дом твоего отца. Они пытались о чем-то договориться. Причем тетка Ира считала, что ее пытаются обмануть, другими словами, не хотят дать ей полной цены за то, что она намеревалась им продать.

– И что это?

– В том-то и дело, что? Как думаешь, если мы напрямик спросим об этом у твоего отца, он нам поможет?

Манифик сильно в этом сомневалась. Но Саша помнил, как изменилось лицо ее папаши, когда он увидел забытый Гришей Малкиным учебник химии. Саша готов был поклясться в том, что этот учебник или другой его экземпляр мог много значить для господина Загорского.

– Но в первую очередь меня интересует этот Владислав. Он явно неспроста появился у тетки дома. Если его никто не знает, значит, действовал он на свой страх и риск. Никто его не уполномочивал покупать у тетки Иры ее книги. Он просто изобрел предлог, под которым он не только мог проникнуть в ее дом, но и мог вдоволь покопаться в ее книгах. Я почти уверен, что на самом деле ему была нужна всего одна книга – тот самый учебник химии, который и пропал вместе с теткой. И я уверен, что этот учебник тетка везла к твоему дяде Леонтию, чтобы тот мог передать его твоему отцу. Так обстояли дела, но что-то помешало сделке совершиться.

– Нам может объяснить все либо твоя тетя, либо мой папа.

– Сделаем ставку на тетю. Она человек, лично заинтересованный в том, чтобы преступление было бы раскрыто в кратчайшие сроки. Это сделает ее разговорчивей. А твоему отцу все равно, кто будет сидеть. Я даже слышал, как он настаивал, чтобы все свалить на мою тетю.

– Почему на нее?

– Либо она, либо Малкин. А по какой-то причине твой отец не хочет, чтобы имя Гриши Малкина засветилось в этой истории.

– Надо об этом сказать твоей тете.

– Она должна понимать, что сейчас ее отпустили, но не ровен час следователь отчается найти Гришу Малкина и тогда снова примется давить на нее.

– Ты забыл про еще одного человека, который может быть в курсе дел. Владислав. Неужели, кроме его внешности, ты совсем ничего не можешь про него вспомнить? Называл он какие-нибудь имена?

– Нет.

– Адреса?

– Тоже нет.

– У него была машина?

– Да! – воскликнул Саша. – Машина у него была!

– Так это же отлично! Нам есть с чего начинать!

Вот только Саша, к своему стыду, смог вспомнить позорно мало. Белого цвета, кроссовер, один из тех недорогих, но эффектных внешне «китайцев», которые заполонили наши дороги.

Услышав такие показания, Манифик нахмурилась:

– Белая машина китайского производителя? Этого недостаточно!

Саша и сам понимал. Но увы, ни единой цифры из номера он не мог припомнить.

– Ничего, я знаю, что делать. Твой Владислав появлялся возле дома твоей тетки дважды. В пятницу вечером и в субботу утром. По-любому его машина засветилась где-нибудь на камерах.

– Мы не можем провести весь день, проверяя записи с камер.

– Можем еще опросить соседей.

Идея показалась Саше так себе. Он чувствовал, что есть путь легче и проще. Но как его найти?

Все разрешилось неожиданно просто. Позвонила мама, которая хотела знать, как обстоят дела у тети Иры. Услышав новости, о которых была не в курсе, она сдавленно ахнула.

– Но все уже в порядке, – заверил ее Саша. – Почти в порядке. Только что разговаривали со следователем, она обещала, что совсем скоро освободит тетю Иру.

Мама была страшно возмущена.

– Уверена, виноват тот парень, который явился к Ире за книжками! Мне сразу его физиономия не понравилась! Проходимец! Наверное, и хозяин его еще тот тип. Но парень вообще премерзкий. Пусть объясняет, что они с его хозяином затеяли за мутную историю с этими книгами! Скупать старье по ценам, в несколько раз выше рыночных! Сразу было ясно, что такая удача только для лохов! Ирка всегда была падкой до денег, ее я не осуждаю, иначе она просто не могла бы поступить. Но мы-то с тобой! Мы должны были воспрепятствовать! Найди этого Владислава и припри его к стенке!

– И где мне его искать?

– У хозяина спроси.

– Спрашивал. В его доме говорят, что такого человека не знают.

– Ну точно, это был жулик! – ахнула мама. – Как хорошо, что я записала его номер телефона и номер машины!

Саша ушам своим не поверил.

– Ты это сделала? – воскликнул он. – Записала?

– Конечно! Еще в пятницу вечером. Ты же не думаешь, что я согласилась уехать и оставить Иру наедине с этим мутным типом совершенно без всякой страховки. Я записала номер его машины, на которой он приехал.

– Диктуй же мне его скорей!

– Сейчас скину!

И меньше чем через минуту Саша стал обладателем нужной ему информации.

Теперь можно было приступать к поискам. Один звонок Грибкову, и Саша оказался в курсе дел.

– Владислав, похоже, совсем не тот, за кого себя выдавал. Машина зарегистрирована на некую Татаринцеву Наталью. Машина принадлежит ей. Я нашел ее фотки в соцсетях, там она позирует вместе с машиной.

– Значит, она дала машину своему приятелю.

– Вряд ли приятелю, – сказал Саша. – Владислава ни на одной из фотографий с ее странички не видно. Также человека с таким профилем в числе ее друзей не наблюдается. Я написал Наталье, она ответила, что оставила машину на стоянке в аэропорту. И очень разволновалась, когда я сказал, что на ней ездит какой-то человек. Сразу же заявила, что машину угнали.

Саша снова обратился за помощью к Грибкову. И тот, по старой дружбе, помог возбудить дело об угоне, войдя в положение и приняв заявление от владелицы угнанной машины дистанционно. Но это мало чем помогло сыщикам. Владислава хозяйка машины определенно не знала. И когда Саша в мельчайших деталях описал ей внешность Владислава, долго не думала и заявила, что такого человека она не знает.

– То есть провал? – спросила Манифик с печалью в голосе, когда Саша сообщил ей о ходе расследования.

– Ну почему провал. Владислав же не знает, что машина объявлена в розыск. Он ездит на ней. И как только дело об угоне будет возбуждено, очень скоро его задержат.

– Может, он от машины уже давно избавился.

Будущие события показали, что Манифик была совершенно права. Белый китайский кроссовер с нужными номерами полицейские нашли очень быстро, вот только проку от этой находки было немного. Китаец одиноко стоял в одном из дворов Фрунзенского района города. И никто из жильцов не мог сказать, откуда он тут взялся. Уровень бензина в системе машины был близок к нулю. Другими словами, попользовавшись чужим транспортным средством, Владислав, или кто он там был, не счел нужным возвращать машину на место. Он даже закрохоборил заправить бак топливом.

– Вот жмот!

– Возможно, он просто не успевал.

Присланные Грибковым фотографии брошенного кроссовера выглядели так, словно машину парковали впопыхах и не слишком заботясь о том, что с ней будет дальше.

– Надо в салоне проверить отпечатки пальцев.

– Уже проверяем. Внутри ничего, там все протерли. Снаружи пальцы есть, но в нашей базе данных они не числятся. Вероятно, они там появились случайно.

Оставалось оперировать по номеру телефона Владислава. Манифик позвонила со своего телефона, который не должен был вызвать у Владислава подозрений, но вызов не был принят. Саша позвонил со своего, но с тем же результатом. Со своей стороны, Грибков заявил, что номер определяется и сейчас дежурная группа проверит то место.

Увы, результатом этой проверки оказалось лишь обнаружение смартфона в маленькой компьютерной мастерской, находящейся также во Фрунзенском районе и недалеко от того двора, в котором нашли угнанную машину.

Мастер не стал долго запираться и дал понять, что смартфон ему принесли двое мальчишек, которые живут в соседнем доме.

– Я понятия не имел, что телефон краденый. Клянусь вам!

– Давай координаты ребят!

Когда полицейские разыскали мальчишек, те не стали отпираться и быстро показали, что нашли смартфон в мусорном баке, к которому их привлек звук от поступавших на телефон вызовов. Мобильное устройство лежало поверх другого хлама, что и позволило мальчишкам быстро им завладеть. Потом они отнесли его мастеру, надеясь, что тот сможет помочь им и даст за находку немного денег.

Мусорный бак, в котором был найден телефон, находился точнехонько в том самом дворе, в котором был найден белый кроссовер. И складывалось впечатление, что и от машины, и от смартфона, которым пользовался Владислав, тот избавлялся в большой спешке.

– Сам ли он это сделал? Лично я не знаю человека, который бы в наше время по своей воле согласился остаться без смартфона.

Однако Грибков заявил, что смартфон, по всей видимости, являлся расходным материалом, рассчитанным на один, максимум несколько звонков и минимум контактов.

– Фактически этот смартфон, от которого избавились, представляет собой очень дешевое устройство, в котором совсем мало принятых или отправленных вызовов и сообщений. Человек покупает его, использует для своего какого-то дела, потом выбрасывает, чтобы не возникло возможности отследить его при помощи смартфона. С машиной, судя по всему, этот Владислав поступил точно так же. Дежурил в аэропорту, где наметил себе жертву. Убедился, что она улетает надолго, машину оставляет на парковке, после чего угнал автомобиль, использовал его в своих целях, а потом бросил за ненадобностью.

Итак, поиски Владислава существенно затруднялись. Даже будь к поискам подключена система распознавания лиц, сам Грибков признавался, что от нее в данном случае мало проку, систему нетрудно провести. Грим, борода, специальные вкладыши для изменения контура лица. Походку до неузнаваемости меняла даже легкая хромота и сутулость.

– А Владислав, как я понимаю, достаточно опытен в таких делах, ждать от него прокола не стоит. Такого подарка он нам не сделает. Так что про эту лазейку можно забыть.

Но вот сам номер, которым пользовался Владислав, неожиданно заинтересовал Грибкова.

– Номер приобретен менее недели назад, а зарегистрирован на некую Клавдию Семеновну.

– Обычное подставное лицо.

– Этой Клавдии Семеновне уже под восемьдесят, а самое главное, что на нее зарегистрировано еще два десятка других телефонных номеров.

– У старушки потеря памяти, и она каждый день отправляется в салон связи покупать себе новый телефонный номер?

– Похоже, что тут другое. Кто-то пользуется услугами старушки, чтобы разжиться новыми номерами телефонов для своих темных делишек.

– Это уже более похоже на правду.

– Попытаемся поговорить с бабушкой?

Но выдвигая такое предложение, Грибков одновременно сказал, что сомневается в успехе. Вряд ли гражданка Клавдия Семеновна захочет выдавать свой источник доходов.

– Потому что я практически уверен, что за покупку очередной сим-карты на свое имя нашей бабушке хорошо платят.

– Есть зафиксированные переводы на ее имя?

Таких переводов не было, но ведь старые люди частенько по старинке принимают благодарности наличными.

– Эта старушка – пока что наш единственный шанс.

Саша кивнул, другого выхода у них не было, а Владислава требовалось найти.

Клавдия Семеновна оказалась типичной старушкой-процентщицей. Худая, сгорбленная и морщинистая. Она окинула цепким взглядом и пришедших к ней молодых людей. И несмотря на присутствие тут же участкового, с которым была хорошо знакома, изучила и служебное удостоверение Грибкова. Ясно, что без участкового она с визитерами и говорить бы не стала.

– А второй кто? – спросила она, глядя на Сашу.

– Мой помощник.

– Его удостоверение где?

– Пока не выдали. Первый день на службе.

– Нигде порядка нет, – неодобрительно пробормотала старуха. – Чего явились-то?

– Прошел слух насчет вашего бизнеса по продаже левых телефонных номеров. Хотим узнать кое-что о ваших клиентах.

Клавдия Семеновна не торопилась отвечать. Вместо того она сверлила сердитым взглядом всех троих. Мужчины молчали, потому что были предупреждены участковым, бабка очень вредная, если не захочет разговаривать с ними, то никакое давление не заставит ее это сделать. Поэтому мужчины стояли и покорно ждали. Наконец, бабка пошевелилась.

– Развели бардак в стране, – проворчала она. – Сталина на вас нет.

– Вы бы думали, что говорите, бабушка. При том режиме вас бы саму в первую очередь арестовали.

– Вот я и говорю, Сталина на вас нет! Разве можно представить, чтобы такой бизнес в мое время бы существовал. Это же форменный непорядок! Телефонный номер должен быть закреплен за конкретным адресом и конкретными лицами, которые к этому адресу приписаны и по которому они должны проживать! Только после того, как каждый станет жить там, где ему и положено, только тогда в мире будет хоть какое-то подобие порядка!

– Вы не волнуйтесь, Клавдия Семеновна, мы вас ни в чем не обвиняем, мы вас о помощи в раскрытии преступления просим.

– А я и не волнуюсь. Я свое уже пожила, это вы за себя переживайте, как дальше жить станете.

– Но мы к вам как раз и пришли по тому поводу, чтобы помочь сделать этот мир лучше.

– Чего надо-то?

– Скажите, вы всех своих клиентов помните?

– Каких еще клиентов, прости господи! – Женщина перекрестилась. – Ты за кого меня принимаешь, молокосос?

– Ничего такого вульгарного, я спрашиваю про людей, которые с вашей помощью покупали себе сим-карты.

– Никого я не знаю. Ленька-бездельник, он это затеял. У него и спрашивайте. А с меня нечего, я все те деньги, которые он мне давал, в храм нашему батюшке относила.

– И вы не подумали, может, это неправедные деньги?

– Что же, мне свою пенсию им нести? Я так рассудила, со мной или без меня Ленька эту махинацию все равно провернет и сим-карты добудет. Только я от него ничего не получу. Вот и согласилась. А деньги себе не брала, на помощь храму отдавала.

– А ваш батюшка знал, откуда у вас деньги?

– Какая разница, знал или нет?

– Не говорил он вам, что не всякая жертва угодна Богу?

– Нет. Не говорил он такого. Нашему приходу все сгодится. Люди-то не слишком щедро жертвуют, а нужд у храма много.

– А где нам этого Леньку искать?

– Так за дверью.

И она кивнула на дверь напротив. Участковый тоже кивнул. Он этого Леньку явно хорошо знал.

И когда тот открыл дверь, сразу же на него набросился:

– Ты что же это? В тюрьму захотел? Ведь разговаривали с тобой, ты мне клятвы давал, что исправишься, учиться будешь.

– Я и учусь! Чего вы кричите!

– Дома сидишь! Бездельничаешь!

– Сейчас каникулы вообще-то!

– А если каникулы, то можно мошеннические схемы крутить?

– Вы это о чем, дядя Игорь?

– Нашелся племянничек! Бабку за фальшивыми телефонными номерами ты водил?

– Зачем ее водить? Она сама ходила. Дело нехитрое.

– То есть признаешься?

– В чем, дядь… Ой! Не делал я ничего плохого.

– По-твоему, предоставить третьему лицу зарегистрированную на другого человека сим-карту – это пряники?

– Какому еще третьему лицу? – изумился подросток. – Я только двоим и отсылал.

Грибков сделал жест, останавливая распалившегося участкового, который еще многое собирался сказать мальчишке.

– Каким двоим? – спросил Грибков голосом мягким и внушающим доверие. – Кто эти люди?

– Не знаю. Они мне деньги, я им карты. Один у меня сразу много купил, штук пять, я уж обрадовался, думаю, попер у меня бизнес. Будет мне ежемесячная прибавка к стипендии, а старухе к ее пенсии. Уговорил бабку еще сим-карт прикупить на свое имя. Но только обломался я. Клиент этот одноразовым оказался. Целый месяц от него ни слуху ни духу не было. Правда, потом снова объявился. Я уж отчаялся, столько объявлений в интернете давал, никто не клюнул. А тут вдруг пишет. Номер другой, а человек тот самый. Говорит, хочу у тебя симку приобрести. Я ему цену в два раза больше прежней заломил, он все равно согласился. Только ему один номер был всего нужен. Насилу уговорил три взять. Дескать, меньше не торгую. Ну хоть что-то.

– А откуда ты знаешь, что это был тот же человек?

– Откуда бы он иначе знал, что я телефонными номерами торгую?

– Ты же объявления регулярно давал.

– А… Это верно. Только он так написал, что будто бы уже покупал у меня. А когда проблемка случилась, тоже мне писал, что не ожидал подвоха.

– Что за проблема?

– Ну не активны оказались те карты, что он у меня взял. Их бабка без меня оформляла, чего-то не так сделала, наверное. В общем, я ему другие подвез.

– Подвез? Куда подвез?

– Встречались мы с ним в центре города, на углу у Садовой.

– Как он выглядел? Лицо его разглядел?

Но ни лица, ни других примет паренек не запомнил. По его словам, было уже темно. К тому же Ленька был погружен в свои мысли, как бы ему выманить из клиента еще немного денег. Но даже ничего не успел сказать, потому что держал их в руках и клиент попросту выхватил их у него.

– А потом сел в белую машину и только я его и видел!

– Машину хоть разглядел?

– Китайский автопром.

Белый «китаец»! Да ведь на этой же машине раскатывал Владислав!

Видимо, Грибков тоже подумал о том же самом, потому что голос его сделался еще более мягким и вкрадчивым.

– И когда же состоялась эта знаменательная встреча?

– Чего?

– Когда ты с этим покупателем виделся?

– Так это… В четверг!

Самолет, на котором покинула страну хозяйка угнанной машины, оторвался от взлетной полосы в восемь сорок пять. Если вор следил за ней и угнал машину часиков в девять, то к десяти он вполне мог оказаться на Садовой.

– Времени сколько было?

– Темно уже было. Часов десять или около того.

– Хорошо!

Грибков отпустил перепуганного мальчишку, сдав его с рук на руки участковому, которому полагалось разъяснить Леньке необходимость сворачивания его бизнеса.

– И на всякий случай, – услышал напоследок Саша голос участкового, – я тебя просто предупреждаю, если у тебя снова какие-нибудь идеи возникнут, ты сперва их мне расскажи.

Ленька обещал, что теперь и шага не сделает без совета старших, но верилось в его обещания как-то с трудом.

Саша с трудом догнал Грибкова. Тот уже удалился на приличное расстояние. Шагал он так быстро, что Саша даже запыхался.

– Ты куда это так мчишься?

Теперь Грибков резко остановился и развернулся к Саше.

– Мы с тобой оба круглые идиоты!

– Ты это о чем? – опешил приятель.

– Нет, я один точно идиот!

– Все равно не понимаю.

– Грош мне цена как сыщику!

– Ты великолепен, поверь мне.

Но Грибков продолжал кручиниться.

– Старею, наверное, – сказал он.

– Тебе еще и тридцати нет.

– Все равно я дурак.

– Да что случилось-то? Можешь нормально объяснить?

– Надо было проверить все камеры в городе на предмет нашего «китайца»!

– Ты что, не помнишь? Мы же так и сделали!

– Но только за сегодняшний день! А вчера? А позавчера? А в другие дни? Например, в тот же четверг, когда машина уже оказалась в угоне? Мы должны были проверить все его маршруты за истекшее с момента угона время!

Да, это был изрядный прокол, Грибкова можно было понять.

– Это непоздно еще сделать и сейчас, – примирительно произнес Саша.

Белый «китаец» поколесил по городу изрядно. Но друзей интересовали те места, где он оставался на ночь. А ночевал угнанный «китаец» всегда в одном месте. И уже через час в этом дворе находились сотрудники полиции во главе с Грибковым. Рассыпавшись во все стороны, полицейские уже через двадцать минут имели подробные сведения о том, где им нужно искать человека, которого соседи видели за рулем белого кроссовера.

Не успели они выйти из лифта, который привез их на нужный этаж, как навстречу им выскочил шустрый дедок, который возбужденно заговорил:

– Явились! Наконец-то! Я с утра вам звоню, а вы только сейчас зачесались!

– Кто вы такой?

Дедуля обиделся.

– Кто я? Кто я такой? Ответственный по подъезду, вот кто я такой. А зовут меня Геннадий Алексеевич.

– Очень приятно, Геннадий Алексеевич. К нам у вас какое дело?

– Так то самое, ради которого вы тут! Вы же в двести двадцать первую квартиру пожаловали, верно?

– Верно.

– Уж так получилось, что мне выпало нелегкое бремя соседствовать с этой квартирой. Нет, пока жива была Ольга Игоревна, то она спуску Олегу не давала. Строго его воспитывала. Олег у нее и шагу без спроса ступить не смел. Даже после смерти Игоря Павловича вдова держала все дела в своих прекрасных ручках, а в квартире был полный порядок. Но с тех пор, как ее не стало, Олег совершенно пошел вразнос.

– А Олег, простите, – это кто?

– Сын Ольги Игоревны и Игоря Павловича, – ответил дед таким возмущенным и обиженным тоном, словно это должно было быть известно всему свету. – Нынешний хозяин интересующей вас квартиры. Кто же еще?

– Да-да, продолжайте.

– Так вот я и говорю, что с Олегом дела у нас пошли плохо. Никакой тишины и порядка придерживаться он не желал.

– Чем же вам так не угодил Олег? Пил, курил и хулиганил?

– Ни в коем случае! Сын Ольги Игоревны не мог бы так себя вести. В отношении Олега у меня другие претензии.

– Что же он сделал?

– Он сдал свою квартиру посторонним!

Дедок произнес эту фразу так трагично, что всем стало ясно, за этим коротеньким предложением кроется настоящая душевная драма.

– Наш дом всегда был образцово-показательным! – продолжал сетовать дед. – А уж наш подъезд всегда был первым среди лучших! Я лично следил за чистотой в местах общего пользования и комфортом всех проживающих тут граждан. И что же я получил от Олега вместо благодарности?

– Что?

– Он принялся сдавать квартиру всяким непотребным личностям! Один год живут одни, другой год другие, на третий год вообще появляются какие-то многодетные с чудовищно невоспитанными и шумными детьми. А от них столько мусора! Велосипеды! Цветочные горшки! Рассада! Зимой санки и еще какие-то снегокаты. Грязь! Гадость! Наш подъезд сразу же стал худшим в доме! По всем показателям мы сползли на низшую планку!

– Сочувствуем.

На самом деле никто деду не сочувствовал. И все дружно решили, что дед тот порядочная зануда и заноза в одном месте. Надо же, детские велосипеды ему не нравятся.

– Но вы должны были поговорить с жильцами. Уверен, что они с радостью включились бы в вашу борьбу.

– Я сделал лучше! Я поговорил с Олегом. О, можете не сомневаться, я очень хорошо объяснил ему, чем все это может закончиться! И что вы думаете? Он меня послушал? Он наплевал на многолетнюю дружбу, которая связывала меня с его матерью. Заявил мне, что теперь он хозяин и будет распоряжаться квартирой, как ему заблагорассудится. И чтобы я шел куда подальше вместе со своими претензиями. Вы можете себе такое представить?

– Форменное безобразие, – сказал Грибков, поскольку дедок явно ждал от него именно такой реакции. – Но мы бы хотели переговорить с проживающим сейчас в упомянутой квартире мужчиной.

– Так я к тому и веду! Около месяца назад прежние жильцы со своими детьми съехали, и в ней поселился этот типчик. Мне он сразу не понравился, о чем я поспешил уведомить Олега. Из лучших побуждений я сделал ему звонок, и что?

– Что?

– Олег даже не соизволил мне ответить!

Надо полагать, что сосед до такой степени вынес мозг этому Олегу, что тот при виде его имени попросту не стал брать трубку.

– Тогда я попросил свою дочку позвонить ему. И с тем же результатом! Олег даже не стал с ней разговаривать. Едва услышав, кто ему звонит, бросил трубку!

Сосед возмущался, но больше ни у кого возмущения не возникло. Все очень хорошо понимали неизвестного Олега, которого допек настырный соседушка.

– Тогда я решил сначала сам разобраться, что с этим типом не так. И оказалось, что все не так!

– Например?

– Он назвался мне Андреем, но это было вранье, потому что счет у него был оформлен совсем на другое имя.

– Откуда узнали?

– Я заявился к нему, требуя срочно сдать деньги на ремонт почтовых ящиков, нарочно придумал. Сумма была ерундовая, двести тридцать пять рублей. Но я требовал все до копейки и без сдачи, мелких наличных у него не оказалось, он предложил сделать мне перевод на мою карту.

А ведь старик был не так уж и прост. Теперь все смотрели на него с похожим на уважение чувством.

– И ведь я был прав! Типчик оказался и впрямь подозрительным человеком! Жил по чужим документам. Пользовался чужим счетом.

– Возможно, просто кто-то из родственников одолжил ему свою карту. Это еще ни о чем не говорит.

– Вот вы пользуетесь картой, оформленной на чужое имя? Нет? И я нет. И я не знаю людей, которые бы так делали. Даже у детей сейчас есть карта, пусть оформленная на имя родителей или опекунов, но ведь этот типчик совсем не ребенок! Но даже не это главное. Он нигде не работал. Говорил, что у него какой-то бизнес. Но у меня у самого был бизнес, который теперь продолжает вести моя дочь. Я знаю, что бизнес – это постоянная занятость, иногда – это работа круглые сутки. Без выходных и перекуров. А мой сосед спал до полудня, потом шатался по квартире, мылся, брился и все такое. А потом отправлялся развлекаться. Являлся навеселе и уже глубокой ночью. Вел жизнь типичного тунеядца! Я знаю, что статья за тунеядство давно отменена, но это не значит, что тунеядство не разлагает человека. От безделья до преступления всего несколько шагов. Я сигнализировал об этом факте в полицию, но от меня попросту отмахивались. Но в минувший четверг вечером мой новый сосед приехал на белой машине, которую я у него никогда прежде не видел. Я тут же записал номера и сделал звонок в наш районный отдел полиции. К сожалению, ко мне там снова не прислушались. Никаких мер предпринято по факту моего звонка не было. Я пытался требовать ответа, но мне ответили, что с хозяйкой автомобиля связаться не удалось.

Значит, факт угона можно было установить еще раньше! Еще в четверг вечером! Если бы сотрудник полиции не отнесся к делу формально, а попытался бы разыскать владелицу, связался с ней через одну из социальных сетей, то все бы получилось. Но он не захотел этого делать, счел и этот звонок суетливого старика его очередной причудой.

Впрочем, старик сам виноват. Когда слишком часто кричишь «волки!», нужно быть готовым к тому, что люди перестанут воспринимать твои слова всерьез. Он столько раз трепыхался без повода и доставал тем самым людей, что, когда дело оказалось и впрямь опасным, к нему не прислушались.

– А сегодня днем, где-то около полудня, к этому типчику заявился его приятель. Это на моей памяти было впервые, чтобы кто-нибудь нанес ему визит. И конечно, я заинтересовался. Слышимость между нашими квартирами великолепная, я мог следить за каждым шагом моего соседа.

Вот теперь все стали внимательно прислушиваться к его словам.

– И я сразу понял, что между этими двумя что-то произошло. Что-то плохое. Тот человек громко кричал и упрекал моего соседа в том, что он не может выполнить простейшего поручения. Называл его разными обидными словами, а мой сосед лишь помалкивал. Потом что-то возразил, но гораздо тише, и я не смог разобрать слов. Потом они снова о чем-то заговорили, но уже не так громко. Все это продолжалось не больше пятнадцати минут.

И ради пятнадцатиминутного разговора надо было куда-то ехать? Неужели нельзя было обсудить по телефону или в переписке? Но выходит, что дело было таким важным, что требовало для обсуждения личной встречи. Весь разговор следовало держать в секрете, который бы не оставил следов в современном информационном поле. Никаких звонков, которые легко потом отследить. Никаких сообщений, которые легко взломать и прочитать. Но двум заговорщикам не повезло, им встретились две пары любопытных старых глаз и ушей.

– Это все, что вы слышали? Больше ничего?

– Еще был шум. Такое впечатление, словно у них там что-то свалилось. Шкаф или что-то в этом роде. Я выглянул за дверь, спросил, все ли в порядке, и тот человек уверил меня, что волноваться не о чем.

– Человек?

– Тот мужчина, который приходил к моему соседу. Он как раз стоял в этот момент в дверях и собирался уходить.

– И вы его разглядели?

– Ну конечно!

– Нам необходимо пообщаться с вашим соседом!

Грибков направился к дверям квартиры.

Он не успел поднести руку к звонку, как старик предупредил:

– Это вы зря! Я уже несколько раз звонил ему за последние два часа. Он не отвечает.

– Так вашего соседа нет дома? Он ушел?

Старик заколебался.

– После визита к нему того мужчины я его больше не слышал. Но и как он уходил, я тоже не видел.

– Хотите сказать, что с ним что-то случилось? А не могли вы пропустить уход своего соседа? Отдыхали, например?

Дед нахмурился.

– Нет, я не мог пропустить. Я никогда не отдыхаю, когда тут такие дела творятся. К тому же я ходил к председателю нашего ТСЖ. Мы с ней камеры видеонаблюдения проверили. Нет, не выходил мой сосед сегодня из дома. Как вернулся под утро, так и не выходил.

– Значит, он внутри, но по какой-то причине не открывает. Запасных ключей от его квартиры у вас, конечно, нет?

– Раньше были, – поджал губы старик. – Потом Олег поменял замки, новых ключей он мне оставить не соизволил.

Попытки дозвониться до хозяина квартиры успеха также не возымели. Похоже, дед настолько допек его, что он на всякий случай вообще не отвечал на вызовы посторонних.

Грибков отправил ему сообщение, но ответа не дождался.

– Раз такие дела, будем вскрывать дверь.

– Ничего другого не остается.

– Находящийся за запертыми дверями человек нуждается в оказании ему экстренной помощи.

А кто-то из полицейских добавил:

– Мне кажется, я даже слышал его крик!

Они выждали несколько секунд, давая возможность закрывшемуся внутри человеку сдаться. Но когда этого не случилось, пришлось идти на штурм.

Сломать дверь не заняло много времени. И вот они уже в квартире. Грибков зашел первым. Саша шагнул за ним, Манифик держала его за руку, ей было страшновато. Старик-сосед оказался последним, но именно он увидел то, ради чего они затеяли это мероприятие.

– Идите сюда! Он тут!

В единственной комнате на кровати лежал молодой мужчина. Казалось, что он спит. Но увы, тело его было уже холодным. И когда попробовали пощупать пульс, то оказалось, что он отсутствует. Все столпились вокруг тела несчастного. Мужчина лежал, уткнувшись лицом в сгиб локтя. Он был одет в домашние брюки и рубашку с закатанными рукавами. Все выглядело так, словно он прилег вздремнуть, да так и не проснулся.

Старик-сосед покачал головой и произнес:

– Допрыгался Андрей! А я ведь предупреждал! Безделье еще никого до добра не доводило.

– Нет, вы ошибаетесь, – вздохнул Саша. – Этого человека зовут Владислав. Он скупщик редких букинистических изданий.

Грибков кашлянул:

– Думаю, что я поправлю вас обоих. Настоящее имя этого типчика – Гриша.

Старик понимающе кивнул, а вот Саша нахмурился. Что еще за Гриша?

– Григорий Малкин, – произнесла Манифик, и Саша взглянул на нее.

– Ты в этом уверена?

– Я-то уверена. А вот ты готов поручиться, что узнаешь в убитом Владислава?

– Да, конечно! – воскликнул Саша. – Это он!

– Что же, это кое-что проясняет.

– Возможно. Но не объясняет главного.

И Саша повернулся к Грибкову, который до сих пор молчал и внимательно прислушивался к их разговору, одновременно осматривая тело погибшего.

– От чего он умер?

Грибков молча пожал плечами. Он не знал.

– Видимых повреждений не наблюдаю.

– Возможно, инфаркт приключился? Или сосуд лопнул?

– Вряд ли. Григорию около тридцати.

– Сейчас инфаркты и инсульты тоже помолодели. Косят молодых не хуже, чем стариков.

– Выглядит так, словно он просто крепко уснул.

Никаких видимых повреждений на теле не оказалось. Не было ни ран, ни ссадин, ни шишек на голове. Осмотрев тело, все были вынуждены признать, либо смерть является естественной, либо убийца действовал настолько изощренно, что без вскрытия не разберешься.

И тут взгляд Саши упал на прикроватную тумбочку, на которой стояла бутылка вина. Рядом стоял один бокал, в котором на дне оставалось еще несколько капель жидкости. В самой бутылке было больше половины напитка.

– Бутылка вина… труп… А вам не кажется, что к вину могли подмешать сильнодействующее снотворное, например фемунал, которое и привело к таким печальным последствиям?

Манифик тихонько ахнула.

– Дядю Леонтия тоже убили с помощью фемунала! Если препарат есть в вине и тут…

Грибков ее перебил:

– Точно это смогут сказать лишь эксперты. Но такую версию нельзя исключать. Симптоматика похожа на смерть от передозировки снотворного. – И Грибков повернулся к соседу: – Поздравляю, вы становитесь главным свидетелем по делу о предполагаемом убийстве.

– Рад буду помочь!

– Опишите того человека, который приходил к погибшему сегодня днем. Помните его?

– Конечно.

Описание старика было кратким и точным. Он не успел закончить, как Манифик побледнела и кинула на Сашу пронзительный взгляд. Тот тоже чувствовал себя неважно. В данном описании предельно точно был описан не кто иной, как второй дядя Манифик – ее дядя Валера. А уж когда свидетель упомянул, что гость своей худобой и костлявостью напоминал ожившего сказочного Кощея, все другие вопросы отпали начисто.

– Дядя Валера тут был! – простонала Манифик. – Сегодня! Он приходил к Грише! Значит, они с папой прекрасно знали, где его искать, а мне не сказали!

– Но зачем он приходил к Григорию?

– Ты еще не понял? Чтобы расправиться с Гришей! Наверное, я своими словами дала им повод подозревать, что Гриша и впрямь жив. Они стали искать его следы, нашли, где он прячется, потом дядя Валера пришел и расправился с Гришкой! Это отец приказал ему так поступить с ним!

– Это лишь твои предположения. Доказательств нет.

– Да какие еще нужны доказательства? Дядя Валера был тут. И после его ухода мы находим Гришу мертвым! Ясно, что дядя Валера его и убил!

– Но почему? Зачем твоему отцу и твоему дяде желать смерти Григорию? Если Гриша и был кому-то опасен в вашей семье, то это твой дядя Леонтий. Это же его преследовал Гриша.

– Ты ничего не понимаешь! – воскликнула Манифик, по лицу которой внезапно заструились слезы. – Это я виновата! Я еще зимой сказала отцу, что если за кого и выйду замуж, то только за Гришу. И после этого Гриша пропал. А мне они сказали, что он умер. Но выходит, что не умер. И когда я ляпнула, что видела его прошлой ночью у нас в доме, наверное, они решили, что былая страсть вернулась ко мне. А уж когда я заявила, что буду расследовать дело об убийстве дяди, тут они должны были подумать, что меня интересует вовсе не смерть дяди Леонтия, а сопутствующие этому поиски Гриши. И приняли упреждающие меры! Они убили Гришу, а я была дурой, я даже не подумала, чем мое ребячество может обернуться для Гришки!

Сашу ее признание буквально ошеломило.

– Ты что? Ты его любила?

– Вовсе нет! Я его почти не знала!

– Но тогда почему?..

У Саши от всего услышанного голова буквально пошла кругом.

– Почему сказала, что выйдешь за Гришу замуж?

– Потому что папа буквально допек меня своими женихами! То одного приведет, то другого. И все время давил на меня, принуждая к выбору. Вот я ему и ляпнула, что выйду замуж только за Гришу! Я знала, что папа этого никогда не допустит. Какой там Гриша, когда у него были для меня женихи один лучше другого. Но мне это давало время для передышки. Сначала я разыгрывала любовь к Грише, потом изображала горе от его исчезновения, потом была в тоске, что он исчез, а я никак не могу склеить свое разбитое сердце. Все это давало мне законную отсрочку, и я каждый раз своим разбитым сердцем затыкала отцу рот, когда он принимался что-то вещать про очередного женишка из числа сыновей своих деловых знакомых.

– Ну и вышла бы замуж.

– А я не хочу за его женихов! Моего папу к старости окончательно одолела мания величия, вообразил себя не меньше, чем подпольным императором, королем преступного мира. И теперь мечтает скрепить узами брачного союза свое положение, заручившись поддержкой одного из могущественных кланов.

– А ты не хочешь?

– Стать марионеткой в его игре? Нет, конечно! Сначала папаня, потом муженек! Хватит с меня. Я хочу замуж за простого парня, от которого не надо ждать подвоха и не приходится постоянно бояться за свою жизнь.

– За Гришу?

– Да при чем тут Гриша. Это я так просто про него сказала. Я хочу замуж по любви, а не по-папиному расчету. Ты представляешь, что со мной будет, если я соглашусь на папино предложение? Я погибну!

– Так уж и погибнешь?!

– Обязательно! Ведь если папенька еще как-то жалеет меня, как-никак единственная дочь и наследница, то мужу будет это все равно. Прикончит и глазом ни моргнет. Кто его осудит? Мой отец? Может, его самого к тому времени уже и в живых-то не будет.

Грибков слушал это очень внимательно, а потом вздохнул:

– Девушка, прошу вас, не превращайте мой детектив в любовный фарс.

– Не буду, – пообещала Манифик. – Можно мне задать только один вопрос свидетелю?

– Сколько угодно.

И Манифик спросила у соседа:

– Когда вы видели моего дядю Валеру входящим в квартиру Гриши, у дяди Валеры была при себе бутылка с вином?

– Хороший вопрос! – одобрил Грибков. – Сам хотел его задать. Так была у него бутылка?

Сосед глубоко задумался. Он даже глаза прикрыл. Но, как он ни пытался, бутылку припомнить так и не сумел.

Сходили и посмотрели по камерам наблюдения, но и на них был четко виден сам дядя Валера, но невозможно было разглядеть бутылку у него в руках. И все же, по общему мнению, это еще ничего не значило. Бутылку можно было спрятать под пиджаком, который был наброшен на плечи подозреваемого. А сам факт его появления в квартире, где совсем вскоре был найден свежий труп, выглядел весьма настораживающим.

Бутылку было решено передать специалистам и уже по результатам экспертизы делать какие-либо выводы.

Следующая встреча сыщиков в этот полный суеты день состоялась с Ириной Аркадьевной, отпущенной на свободу, но казавшейся ничуть этому не обрадованной.

– Что ты заладил! Никто бы меня никогда не посадил! – с досадой отмахнулась она от упреков Саши в том, сколь мало она ценит предпринятые им усилия для ее освобождения. – За что меня сажать? Я сама такая же жертва, как и бедный Леонтий! Разница между нами лишь в том, что он убит, а я хоть и жива, но ограблена!

– Тетя Ира, кто же вас ограбил?

– Кто! Я бы тоже это хотела знать. Подозреваю, что ее папаша мог приложить к этому свою руку!

– И что же господин Загорский мог у вас украсть?

– Отстань, Сашка! Не до твоих расспросов сейчас, честное слово!

– Тетя Ира, ответьте мне прямо, вы хотели продать господину Загорскому учебник по химии? Это его у вас украли?

– Ну да! Да! Его! Теперь доволен? Не знаю, зачем он так отчаянно был нужен братцу Леонтия, но только Загорский обещал мне за него заплатить любые деньги. Когда мы к нему в воскресенье вечером приехали…

– Кстати, тетя, – перебил ее Саша, – а почему вы так поздно прикатили для сделки?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну вы уже в субботу были у вашего друга Леонтия дома, не так ли?

– Много ты знаешь, как я погляжу, – буркнула тетя Ира. – Да, в субботу я у него была. Там такая история приключилась… Я тебе потом как-нибудь расскажу.

– Про то, как вы оказались в больнице, а потом оттуда уехали, я и сам знаю.

– И как ты сам думаешь, могла я с больной ушибленной головой снова мчаться куда-то? Да я даже до бедного Леонтия еле-еле добралась. Спасибо, что он меня принял. И как он за мной ухаживал! Очень хорошо ухаживал. Да и то правду сказать, что и братец его в отъезде всю субботу был, только в воскресенье днем возвращался. Меня это устраивало как нельзя лучше. Нашлось мне время, чтобы за сутки немного отлежаться и прийти в себя. В общем, в воскресенье я почувствовала себя лучше. Сразу же сказала об этом Леонтию, мы условились о встрече с его братом и приехали к Загорскому. Там он назвал мне сначала сумму в сто тысяч.

– Это за учебник?

– Конечно, я отказалась. Видела по его глазам, что даст больше. Много больше. Так и оказалось. Он постепенно повышал ставки, так тысяча за тысячей мы с ним постепенно добрались до миллиона. И на этом уже остановились. Подозреваю, что он бы и больше дал, да мне совесть не позволила больше потребовать.

– И что же случилось потом?

– А случилось то, что этих денег он мне сразу же заплатить не захотел. Сначала сказал, что наличных у него в доме нет. Важные все такие стали, наличность уже не в чести. А я вот всему предпочитаю наличные. И переводом я уже у него не захотела брать деньги. Мало ли, что он там с этим переводом намутит. Нет, я сказала, что только наличные от него приму и только с проверкой всех банкнот на подлинность в приличном банке. Тогда-то он и настоял, чтобы мы с Леонтием остались у него ночевать. Дескать, утром раздобудет наличные и расплатится со мной. А сам ночью вон чего устроил! И даже родича своего ради такого дела не пожалел, чтобы меня в тюрьму упечь, бедного Леонтия на тот свет отправил. Впрочем, может, и не только из-за меня, может, промеж ними еще кое-чего было, но только мне-то что делать? Теперь ни учебника у меня этого ценного не осталось, ни денег нет! Ограбили меня! Как пить дать ограбили!

– Но если предположить, что господин Загорский вас не грабил…

– А кто же еще? Его рук дело! В его доме случилось убийство, а там охраны уйма! Оберегают его, словно государственное казначейство!

Ну не так уж и сложно было проникнуть в дом господина Загорского. При определенном стечении обстоятельств сделать это мог любой, кто задался такой целью.

– В убийстве Леонтия я еще могу господина Загорского заподозрить, но никак не в краже вашего учебника.

Саша это сказал, потому что прекрасно помнил, с какой жадностью ухватил своими жирными пальцами-сардельками отец Манифик учебник из ее рук. Небось если бы требуемый экземпляр уже был у Загорского, то не стал бы он так дергаться.

– Когда вы с Леонтием прикатили в гости к Загорскому, вы привезли учебник ему?

– Еще не хватало! Ты меня совсем за дурочку держишь? Знала, с каким типом имею дело! Леонтий мне про своего братца рассказывал. Бандит он и разбойник! Если бы не деньги, которые он посулил за эту книжку, нипочем бы не стала с ним иметь дел!

– А когда к вам в пятницу прикатил Владислав, разве вы не поняли, для кого он приобретает у вас книги?

– Почему же не поняла? Очень даже хорошо поняла! А уж когда он этот несчастный учебник химии увидел у меня, прямо задрожал весь. Затрясся!

– А этот учебник… как он выглядел?

– Как учебник.

– Нет, он был новый или старый?

– Старый. Потрепанный. С заметками. И многих страниц в нем не хватало.

Значит, приобретенные Леонтием в магазине Зиминой девятнадцать учебников были приобретены не для Загорского. И тот последний двадцатый, которым завладел Гриша Малкин, судя по всему, тоже. Оставленный Малкиным дома у господина Загорского учебник был последнего года выпуска, видимо, поэтому он и не заинтересовал Фрола.

А Ирина Аркадьевна продолжала:

– Я сразу поняла, что этот Владислав надуть меня хочет. И тоже схитрить решила. Если, думаю, парень для Загорского Фрола старается, то зачем мне посредники, если я сама напрямую могу через Леонтия с Загорским дело иметь. Надо лишь Владислава этого из квартиры выставить, а книжку ему не отдавать. Но за этим дело не стало. Я Владислава убедила, что завтра все книги ему отдам, его выпроводила за порог, и сама тут же Леонтию звонить стала. Он как услышал, что у меня дома есть учебник химии, так обрадовался! Приезжай, говорит, скорей ко мне, если учебник тот самый, что нужен моему брату, он тебе за него любые деньги отвалит!

– И вы поехали?

– Помчалась!

– Но не доехали?

– Раз искал меня, сам знаешь, что нет. Уже на подходе к дому Леонтия меня кто-то по голове ударил.

– Кто это был? Вы видели нападавшего?

– Ну как я могла его видеть, дурья ты башка, если он ко мне со спины подошел! Шорох какой-то услышала, запахло чем-то, а потом бумс! И темнота!

– А чем запахло?

– Вроде бы как средство дезинфицирующее. Неважно! Очнулась я уже в больнице. Какие-то незнакомые парни меня куда-то катят, не волнуйтесь, говорят, бабушка, все в порядке, мы ваши друзья. А я ничего не понимаю. Какие такие друзья, если я их впервые вижу. Но голова болит, прямо раскалывается. Потом очухалась, пришла в себя, они тоже к этому времени уже смекнули, что не ту тетку из больницы увезли. Но ничего, спасибо им, не бросили посреди города, почти до самого дома Леонтия подвезли.

– И вы пошли к нему? Без книги?

– Почему без книги? Нашла я ее. Она в кустах валялась, возле которых на меня и напали. Подобрала я ее и к Леонтию. Еле доплелась. Пришла, легла и почти отключилась. Сознания не теряла, но Леонтий сам с Фролом переговоры вел. Фотографии страниц ему посылали. И я четко дала Фролу понять, что провести меня не удастся. Утром деньги, вечером стулья.

– Какие стулья? А… Понятно. То есть деньги вперед. И где же вы спрятали этот учебник?

– Леонтию отдала. Он спрятал.

– Где?

– В квартире у себя, где же еще?!

– Не побоялись, что Леонтий вступит в сговор против вас? Книжку отдаст брату, себе миллион, а вам дулю с маслом.

– Нет, никогда! Леонтий был не такой.

И в голосе Ирины Аркадьевны послышались теплые нотки.

Саша взглянул на тетку и удивился еще сильней. Что с ней такое? Он никогда не видел у нее такого нежного и мечтательного взгляда.

– Леонтий бы меня никогда не обманул.

– Тетя Ира, вы ли это говорите? Вы же всегда твердили, что все мужчины – сволочи и только мечтают, чтобы обмануть женщину?

– Все! Кроме Леонтия! Не встречала человека лучше его. И теперь уж не встречу. А ведь мы с ним собирались на следующей неделе заявление в ЗАГС подать.

– Что?

– Чего глаза выпучил? Думаешь, тетка у тебя совсем уж старуха?

– Да я ничего такого не думал, – смутился Саша. – Просто неожиданно. Вы нам ничего про свое скорое замужество не говорили.

Но тетя Ира его не слушала.

– Я еще про себя смеялась, первый муж у меня был профессор. Второй тоже вроде того. Сама неученая, а судьба у меня такая, замужем за ученым быть. А оказалось, что ничего подобного. Не бывать мне второй раз под венцом.

Тетя Ира совсем загрустила. Похоже, она и впрямь возлагала на Леонтия серьезные надежды. Но Саша не терял надежды с помощью тетки прояснить кое-какие вопросы по части следствия.

– Скажите, а как этот учебник по химии изначально вообще оказался у вас дома?

– Понятия не имею, как и откуда он там очутился, – отозвалась Ирина Аркадьевна, и у Саши возникло чувство, что она говорит чистую правду. – Если бы не этот скупщик, которого я пригласила, чтобы распродать накопившийся книжный хлам, то я бы и вообще не представляла, что такой учебник у меня в квартире есть.

– То есть это не вы его откуда-то принесли?

– Нет!

Если не тетя Ира, и не ее падчерица Настя, и не сам профессор, который занимался совсем другой сферой науки, тогда кто приволок старый учебник? И зачем?

– Только кто бы это ни был, – промолвила Ирина Аркадьевна, – а учебник он мне подкинул совсем недавно. На всех прочих книгах, которые мы с Владиславом перебирали, всюду был слой пыли, а этот единственный из всех книг оказался чистенький. Может, месяц пролежал у меня, а может, и того меньше. Неделю-две.

– И кто его мог у вас оставить?

– Никого у меня не бывало. Одна я живу, будто бы не знаешь.

Оставалось поверить ей в этом.

Манифик тоже решила кое о чем спросить.

– Но все-таки, зачем моему отцу так безотлагательно понадобился этот учебник?

– Откуда я знаю? Говорит, что для его библиотеки. Врет!

– Конечно, врет! – воскликнул Саша. – У него там есть такой. Я видел.

– Ну вот я и говорю, господин Загорский за всем этим и стоит.

– Но как вы так сразу угадали, что данный учебник является предметом вожделения именно моего отца? Мало ли для кого Владислав намеревался его приобрести.

– Это еще Леонтий подсказал. Как-то при мне проговорился, что хочет сделать подарок брату. Я у него дома на днях увидала две стопки таких учебников, спросила, зачем они ему. Он мне объяснил, что учебники для господина Загорского. Тот одержим поиском такого. Вот он и решил помочь всесильному родичу в его поисках. Но оказалось, что учебники те – да не те.

– Это как понимать?

– Те, что приобрел Леонтий, они все новые были. А Загорскому требовался учебник старый, уже с пометками. На этом факте он особенно яростно настаивал. А тот, что я нашла, он был старый и с пометками.

Наконец-то они подобрались к самому важному.

– А что за пометки были?

– Да не помню я. На полях что-то карандашом накорябано было. Мне без очков и не разобрать. Наверное, пояснения к решению задач. Что еще могут писать в учебниках?

Саша хлопнул себя по лбу.

– Я понял!

– Чего ты понял? – спросила Манифик.

– А вдруг это издание с пометками самого составителя? Хомченко! Вдруг он составил первый вариант своего учебника, в чем-то он показался ему неудачным, он сделал пометки на полях, и уже после этой редакции был выпущен тот учебник, который и увидели все абитуриенты? Тогда этот ваш учебник является настоящей букинистической ценностью!

– Даже если это и так, то что с того? Неужели учебник с рукописными пометками его составителя будет стоить так дорого?

– Иногда даже одна закорючка автографа может повысить стоимость книги в несколько десятков раз. А тут куча личных пометок, рецензии!

– Но Хомченко Гавриил Платонович при всем моем к нему уважении все-таки – это не Ломоносов, чтобы так гоняться за его автографом! Жил он сравнительно недавно, в середине и конце прошлого века. Преподавал в МГУ на факультете химии. Наверное, книг с его автографом с тех пор сохранилось еще немало.

Тетка Ира слушала разговор двух молодых людей весьма уныло.

– Что толку теперь спорить, в чем была ценность той книги, если у меня ее больше нет.

– Почему нет? Она же спрятана у Леонтия в квартире.

– Как же! Жди! Наверняка Загорский там уже пошуровал и учебничек прикарманил. И тот миллион, что мне был обещан Загорским, так и останется пустым обещанием. О, несчастная я, несчастная! Ни мужа, ни денег, ни книги! Сказать, что не в тюрьме, и на том спасибо.

Тот факт, что она, вообще-то, осталась жива, тетя Ира почему-то принимать во внимание упорно не желала. А на взгляд Саши, одно это перевешивало все прочее, что случилось с ней.

Как ни мало сказала тетушка, но даже эти ее слова дали двум сыщикам новый толчок к их размышлениям.

Да еще позвонил Грибков, который заявил Саше:

– Ты был прав, когда предположил, что в вино в квартире Гришки было что-то подмешано.

– Снотворное? Фемунал?

– Оно самое!

– При убийстве дядюшки Леонтия тоже было использовано это снотворное и тоже растворенное в вине. Почерк один и тот же!

– И скажу тебе по секрету, снотворное могло быть из одного и того же источника. Во всяком случае, эксперт показал мне на экране компьютера выделенную в обоих случаях формулу вещества, и я не увидел ни единого отличия между ними! Изготовлено в одном месте и продано в одной партии.

– А этот фемунал трудно купить?

– Ну это рецептурное средство. Очень сильное.

– Но есть и отличия, в случае с Гришей обошлось без крови, а в доме у Загорского убийца вспорол своей жертве живот.

– Просто там снотворного в вине было добавлено меньше, хватило, чтобы обездвижить обе жертвы, но не убить их. Потом Леонтия прикончили, а твоя тетка спала до утра и пробудилась в полном порядке.

– Если считать, что труп будущего мужа рядом – это в порядке, то да.

– Что ты к словам придираешься. Ей досталась сравнительно небольшая порция снотворного. Большая могла бы ее убить.

– Тетя почти не пьет. Она человек умеренный в своих привычках.

– Но несколько глотков она все же сделала. И Леонтий тоже. Этого хватило, чтобы вырубить их обоих. Выпитое снотворное лишило их возможности двигаться. Но умереть от такой дозы они бы не умерли, да и в самой бутылке в вине снотворного было растворено куда меньше, чем во втором случае. Второй раз тут уж убийца бухнул порошка от души. Странно, что Гриша не почувствовал постороннего привкуса в вине. Раз в десять больше, и это только предварительные прикидки.

– И что это может значить?

– Преступник хотел обойтись без крови. И кроме того, он хорошо знал ситуацию с Малкиным. Убийца был уверен, Гриша станет выпивать в одиночестве, все вино выпьет сам, значит, других жертв, кроме него самого, не окажется. А в случае с Леонтием и теткой Ирой он стремился убить только Леонтия, а твою тетку пощадил.

– Хочешь сказать, что убийца лично знаком с теткой? Симпатизирует ей?

– Ага! А возможно, является ее родственником.

– Уж не на меня ли намекаешь?

– Знал бы тебя чуточку хуже, намекнул бы. Очень уж подозрительно часто ты мелькаешь в этой истории.

– А что с Валерой Загорским?

– Как раз сейчас он едет к нам.

– Вы его задержите?

– Ну тут есть загвоздка.

– Какая?

– Наш свидетель-сосед вспомнил, что сразу после того, как за Валерием закрылась входная дверь Гриши и он ушел, дедок слышал за стеной голос Григория.

– То есть Гриша был еще жив!

Саша почувствовал разочарование. Выходит, Валера и не убивал.

– Когда будет что-то определенное, я тебе сообщу, – пообещал ему Грибков. – Тетка твоя как?

– В печали.

– Чего так?

– Оказывается, они с Леонтием собирались пожениться!

– Пожениться?

Грибков был поражен.

– Да, представляешь, на следующей неделе они с ним собирались идти в ЗАГС. Тетя буквально сражена, что кавалера убили. У нее были на его счет большие планы, как выяснилось.

Грибков приумолк, словно обдумывая сказанное Сашей, а потом внезапно произнес:

– Передай своей тете, чтобы не особо переживала из-за жениха. Он ей не все про себя рассказал.

– Ты это о чем?

Но приятель неожиданно прервал разговор.

– Все! Не могу больше разговаривать. Потом!

Грибков бросил трубку, а Саша, выбросив из головы чудачества приятеля, задумался о расследовании.

Что же они имеют в итоге? У них есть два трупа. В обоих случаях использовано одно и то же орудие убийства. Рецептурное снотворное фемунал. Потому что если бы не снотворное в вине, то Леонтий вряд ли позволил расправиться с собой. Он был уже в возрасте, но далеко не стар. Находился в хорошей физической форме. И при желании мог бы справиться с Григорием, явившимся его убивать. Или, по крайней мере, поднял бы шум, а на шум сбежалась бы охрана и…

– Стоп! – воскликнул Саша. – А в самом деле, почему охрана бездействовала? В ту ночь по дому Загорского спокойно шатался убийца, а охранники его прошляпили.

Неужели тетя Ира права в своих подозрениях относительно причастности Фрола Загорского к убийству Леонтия? Ведь преступник чувствовал себя в доме совершенно вольготно. А если бы убийца был посторонним человеком с улицы, то разве могло такое быть?

– Система безопасности в доме на серьезном уровне даже днем. А уж ночью, наверное, и подавно, все системы наблюдения приведены в боевую готовность. И почему же никто ничего не видел?

Как удалось совершить убийство в столь хорошо охраняемой крепости? Уж не потому ли, что ему потворствовал сам хозяин?

Как только эта мысль пришла Саше в голову, как сразу же стало понятно, что она верна или, по крайней мере, имеет под собой какое-то основание. Именно Загорский мог организовать дело так, чтобы ночью в доме оказался Григорий, который затем и расправился с Леонтием.

– И тогда с убийством Гриши Малкина тоже все становится понятным. Его устранили для того, чтобы он не проболтался о содеянном. Мертвые, как известно, не болтают. Гриша исполнил роль палача, а потом его самого убрали.

Правда, в таком случае, зачем использовали то же самое снотворное? Могли бы придумать что-нибудь оригинальное, чтобы не давать возможности полиции с первых же шагов связать два этих убийства. А то получается, что убийцы Леонтия сознательно шли на то, чтобы указать следствию на эту связь.

– Но это ладно, спишем на отсутствие фантазии у преступника. Что было под рукой, то и пустили в дело. Но вот какая причина для убийства Леонтия была у господина Загорского? Вот это вопрос посерьезней будет. Ведь они родные братья и, насколько я понимаю, отношения между ними были очень хорошими. Леонтий прибегал к помощи старшего брата всякий раз, когда у него возникали затруднения. Суетился. Хотел его порадовать. Нет, не похоже, чтобы между братьями был даже намек на вражду.

Хотя Манифик утверждала, что для ее отца прикончить даже близкого ему человека дело плевое. Что же, все люди разные. Для Саши кажется невозможным причинить вред родственнику. А для кого-то дело обыденное.

– Вероятно, Леонтий мог знать нечто такое, о чем его брат предпочел бы, чтобы никто не знал, – решил Саша. – Загорский опасался, что Леонтий может распустить язык. Либо… Либо он просто не хотел допустить женитьбы Леонтия!

И такое тоже могло быть. Желая укрыть часть своего имущества от надзора фискальных органов, Загорский мог оформить его на брата. А коль скоро брат женится, то имуществом могла начать заправлять супруга.

– Нет, но это глупость какая-то, – осудил самого себя Саша. – Из-за этого убивать? Можно же было заставить Леонтия переписать имущество на кого-то другого или заставить его заключить с теткой Ирой брачный контракт. Зачем же убивать-то? Да и вообще тогда уж можно было тетку Иру прикончить, чтобы и соблазна ни у кого не было на ней жениться.

И все же какая-то мысль, связанная с наследством Леонтия, крутилась у Саши в голове.

– А ведь у Леонтия и в самом деле имеется наследница! Дочь! Как я мог про нее забыть!

Вроде как Леонтий со своей дочерью не знался, но от этого факт того, что она у него имелась, не менялся. Дочь – Евгения Леонтьевна Зимина. Владелица книжного онлайн-магазина. И в этой мутной истории со старым учебником дочь уже появлялась. И более того, именно в ее лавке сам Леонтий покупал книги.

– Вот интересно, Леонтий – отец Зиминой. Пусть формально, но все же отец. А Гриша Малкин – ее любовник. И оба они мертвы!

Саша даже вспотел от волнений, когда к нему пришло осознание этой простой истины.

– Да ведь вполне такое может быть, что убийство этих двоих подстроено вовсе не господином Загорским, а самой Зиминой!

Но где доказательства этой версии? И Саша продолжил рассуждать:

– Мы знаем, что с Фролом, по сути, ее дядей, наша Зимина была знакома. Как знать, что за игру затеяли они вдвоем – дядя и его племянница.

И Саша решил:

– С этой Зиминой нужно обязательно встретиться еще раз и поговорить!

Вот только сделать это оказалось не так-то просто. К тем же выводам, к которым самостоятельно пришел Саша, пришла и следователь Подмухина. И выводы эти ее очень порадовали, потому что давали крепкого подозреваемого. И в своем стремлении встретиться с Зиминой следователь пошла еще дальше, чем планировал Саша. Подмухина подозреваемую задержала и оставила ночевать в камере.

Тот факт, что прямых доказательств в пользу виновности Зиминой пока не просматривалось, следователя не смущал. Саша часто по жизни встречал людей, чей жизненный девиз был: «Бери больше, кидай дальше!» Или в случае расследования девизом Подмухиной было: «Хватай всех, кто под руку подвернется, авось кто-нибудь из них и сгодится на роль подозреваемого». Сначала она задержала Ирину Аркадьевну. А теперь пришел черед Зиминой.

Подмухина даже не стала скрывать удовлетворение от проделанной ею работы.

– Ваша тетя невиновна, теперь я это могу заявлять со стопроцентной уверенностью. Убийцей оказалась дочь покойного! Вот кто виновен в обоих убийствах!

– Вы в этом так уверены?

– Алиби в обоих случаях у нее нет! Зато мотив есть. Кроме того, в квартире ее матери мы уже нашли лекарство, в котором содержится то самое действующее вещество, которое использовалась преступником оба раза в целях обездвижения жертвы.

– Фемунал!

– Продается исключительно по рецептам. Зимина стянула эти таблетки у матери, растолкла и подмешала в вино. Знала, что в сочетании с алкоголем действие препарата еще больше усиливалось. Об этом ее предупреждал врач, выписавший таблетки. Кроме того, нож, которым зарезали Леонтия Загорского, явно из комплекта ножей, которые мы обнаружили дома у гражданки Зиминой. Так что можно считать, что он и являлся орудием убийства в первом случае.

– Ну почему она могла убить Леонтия, я догадываюсь. Наверняка дело в наследстве.

– И немалом! – подтвердила Подмухина. – А у самой Зиминой дела шли не особенно гладко. Бизнес ее приносил весьма скромный доход. А долгов накопилось изрядно. На ней висит пять потребительских кредитов и ипотечный заем. И все они требуют регулярных платежей, а денег не хватает. По-видимому, хроническое безденежье и стало причиной ее поступка. Я ни в коем случае не оправдываю эту женщину, но в глубине души где-то ее понимаю. Перед тем как решиться на такое, она сделала несколько попыток, чтобы примириться со своим отцом и попросить его о небольшой поддержке.

– Они встречались?

– Да. И какое-то время Зиминой даже казалось, что она сумеет убедить отца немного помочь ей. В конце концов, он располагал солидным состоянием, а она никогда не видела от него никакого отеческого участия. И думала, что сумеет его разжалобить. Но едва только речь зашла о денежном займе, как Леонтий тут же зажался, а потом надел глухое забрало и полностью обрубил все их общение.

– И она осталась наедине со своими долгами и проблемами?

– А тут еще тяжелая болезнь матери, которая требовала трат. Деньги было взять негде. Банки отказывали в кредитах один за другим. Думаю, что это и послужило причиной того, что Зимина пошла на крайние меры. Желая избавиться от всех проблем, в которые ее ввергли отец и сын, она приняла решение избавиться от них обоих.

– Обоих? А сын ей чем помешал?

– Он вел жизнь далеко не благовидную, постоянно тянул из матери деньги, чем и довел ее до такого бедственного положения. Женщина буквально дошла до края в своем отчаянии. Дальше было только падение в пропасть. На самом краю она остановилась, перевела дух, оглянулась и поняла, что либо сейчас столкнет этих двоих, либо рухнет сама. Они губили ее жизнь, чтобы стать счастливой, богатой и независимой ей было необходимо избавиться не только от отца, но и от сына.

– От сына-то зачем? Не давала бы проходимцу денег, да и все тут.

– Ее сын имел на свою несчастную мать огромное, почти гипнотическое влияние. Отказать она ему ни в чем не могла. Зимина отдавала себе в этом отчет, и так же отчетливо она понимала, стоит ей завладеть состоянием отца, как сынуля начнет доить ее по полной. И весь ее план, как стать счастливой и богатой с его помощью, быстро рухнет. Он просто обчистит ее до копейки, будет терзать ее, пока она сама ему все не отдаст.

– То есть сказать «нет» сыночку-переростку она не могла, а вот убить его – запросто?

– Что же тут удивительного? За многие годы к сыну у нее накопилась такая же ненависть, как и к собственному отцу. Эти двое мешали ей жить счастливо. И она от них избавилась.

Саше так и хотелось крикнуть: «Браво!», но у него в голове не укладывалось, как мать может желать смерти сыну. Отцу, которого она практически никогда не видела и не знала, это еще как-то можно понять. Леонтий был для дочери чужим человеком. Но сын, которого она сама вырастила, сама воспитала таким, каков он есть, его-то за что убивать?

И тут Сашу посетила еще одна мысль, которая вытеснила все прочие.

– Подождите, – произнес он. – А о каком это убитом Зиминой сыне вы все время говорите? Кто это такой? И когда он был убит?

Саша был растерян. Пока он занимался расследованием, в их деле появился еще один труп? Третий? Но почему же Грибков ничего ему об этом не сообщил? А еще друг называется!

– И каким образом Зимина избавилась от своего сына? – спросил Саша.

– Да точно таким же, как и от своего отца. Отравила! Все с помощью того же сильнодействующего снотворного, которое врачи выписали ее страдающей от болей матери.

Это что же за третий отравленный? Или… От внезапной догадки у Саши даже в глазах потемнело.

– Как было имя сына Зиминой? – воскликнул он. – Назовите!

И стоило Подмухиной произнести имя этого человека, как Саша почувствовал, очень многое в его головоломке наконец-то начинает складываться. Невидимые кусочки мозаики пришли в движение, соединяясь в единую картину. Пока еще не до конца четкую и видимую в деталях, но уже обретающую общий силуэт.

Первым делом он позвонил Манифик и сообщил ей:

– Зимина нас попросту обманула! Гриша Малкин не был ее любовником, он был ее родным сыном. И внуком твоего дяди Леонтия. И твоим племянником.

– Вот почему Гриша мне всегда казался симпатичным. Даже когда дядя Леонтий на него жаловался, а папа называл сумасшедшим, я всегда думала иначе.

Услышанная новость сильно огорчила девушку в первую очередь тем, что сразу трое ее родственников, которые бы могли встать на ее сторону в борьбе с властным и деспотичным отцом, оказались кто мертв, а кто за решеткой. Потом, в свою очередь, рассказала Саше, что ей довелось узнать о том, как проходил допрос дяди Валеры.

– Как ты уже понял, они его отпустили. Даже предъявлять ему ничего не стали. Во-первых, примчался адвокат, которого прислал папенька. А во-вторых, как я понимаю, у них уже была Зимина на примете, а дядю Валеру они всего лишь спросили, приносил ли он бутылку с вином, когда пришел в квартиру к Грише Малкину.

– И что он сказал?

– Сказал, что бутылка уже находилась в квартире. Более того, Гриша из нее отпивал по глоточку. Он и дяде Валере предложил пригубить, да тот отказался. Вино Гриша пил сначала из бокала, а потом то ли опьянел, то ли стало лень наливать, он принялся отхлебывать прямо из горла бутылки, дядя пить после него элементарно побрезговал.

– Это и спасло ему жизнь.

– Дядя Валера так и сказал. Теперь радуется, что не выпил. Хотя говорит, что вино хорошее, он даже удивился, с чего это Малкин вдруг стал пить французские вина, когда раньше ничего лучше молдавской изабеллы не пробовал.

– Это очень важный момент. Твой отец и дядя Валера были и раньше знакомы с Малкиным!

– Конечно, были, – спокойно подтвердила Манифик. – И это никакая не новость. Я же тебе говорила, что это именно мой папа помог дяде Леонтию в свое время избавиться от притязаний Гриши. И помогал ему в этом непосредственно дядя Валера. Папа дал ему такое поручение, дал людей, которыми дядя Валера и распоряжался.

– Подозреваю, что притязания Гриши к твоему дяде Леонтию были далеки от тех, что они озвучили тебе. Вовсе не тему научной статьи похитил у Гриши дядя Леонтий. Дело было в том, что Гриша приходился дяде Леонтию родным внуком. Дело было в деньгах! Гриша проведал, что у него по материнской линии есть состоятельные родственники, в частности родной дед жирует в шикарной четырехкомнатной квартире в центре города. Ее бы продать, и Грише надолго хватило бы на веселую жизнь. Вот почему он преследовал Леонтия той зимой. Хотел от него денег!

– Видимо, так.

– А как дядя Валера разрулил ситуацию? Тебе они сказали, что Гришу упекли в психушку. А как было на самом деле, кто знает?

Саше даже на минуту стало жаль убитого Леонтия. И чего он так вцепился в свои деньги? Ни дочь не желал знать, ни матери ее помогать. Внук к нему пришел, он и внука прогнал. Конечно, такой внук вроде Гриши – это еще сомнительное счастье, но с другой стороны, в том, кем вырос Гриша, была и частичка вины самого Леонтия. Относись он иначе к своей дочери, помогай и заботься о Евгении, глядишь, и жизнь бы у нее сложилась иначе. И сын бы вырос не тем, кем он вырос.

– Дядю Валеру очень заинтересовало, откуда у Гришки взялось вино за две сотни евро за бутылку.

– Что же ответил Гриша насчет вина? Откуда появилась у него бутылочка из элитного магазина?

– Сказал, что это подарок невесты.

– О как! У него и невеста имелась?

И у Саши грешным делом мелькнула мысль, уж не сама ли Манифик и была той невестой? Не зная, кем ей приходится Гриша, и симпатизируя ему, она могла… Да нет, ерунда, если бы это было так, она бы давно сказала. Но все равно Саша не мог не вспоминать тот эпизод, когда Манифик упоминала об угрозах отцу выйти замуж не за кого-нибудь из его породистых женихов, а за непутевого Гришку.

А Манифик, словно не чувствуя о смущающих Сашу мыслях, продолжала рассказывать как ни в чем не бывало:

– Гришка с невестой были в ссоре. А потом помирились. И это вино как раз являлось знаком примирения.

– Выходит, богатая невеста, если способна сделать такой широкий жест?

И это тоже указывает на Манифик!

– Девушка у Гриши была при деньгах, – спокойно сказала Манифик. – Но очень экономная. Гришка прямо так и сказал, скупердяйка. Жаловался, что все деньги его невеста в коробочку складывала, тратить не позволяла, на этом они с ней и повздорили. Гришка считал, если денег полно, то их надо спустить, чтобы было о чем потом вспомнить. А у невесты был свой взгляд на вещи. Но после того, как она в знак примирения купила ему это дорогущее вино, Гришка понял, что девушка перевоспитанию все же поддается. И начал даже подумывать о том, чтобы с ней и впрямь помириться.

То есть получалось, что невеста принесла вино, а потом ушла? Или она пряталась в квартире, выжидая, чтобы дядя Валера ушел прочь?

– Бутылку вина Грише принесла невеста, яд был в бутылке, значит, отравительница – невеста. Так?

– Вроде так.

– Но если у Гриши с невестой именно теперь все стало так шоколадно, зачем бы ей было травить Гришу? Может, снотворное все-таки подсыпал твой дядя Валера? Бутылка-то была уже вскрыта. Улучил минутку и сыпанул внутрь отравы. Даже трогать бутылку ему не пришлось.

– Следователь сказала, что на бутылке обнаружены отпечатки пальцев Гриши. И больше ничьих нет. Поэтому дяде удалось выйти сухим из воды.

– А эта девушка? Невеста Гриши? Известно, кто она такая? Хотя бы ее имя?

– Нет. Но дядя Валера сказал, что когда Гриша напоследок пошел его провожать до дверей, то уже вел себя, словно в хлам пьяный. Шатался, падал.

– Он и был пьяный. Столько вина выпил.

– Да что там ему это вино! Гриша бы и несколько таких бутылок мог выпить без всякого вреда. Дядя Валера сказал, что пьянеть Гриша начал стремительно. Буквально на глазах сделал пару глотков и окосел. У них даже разговора не получилось, потому что Гриша стал засыпать. С трудом доковылял до двери, по дороге зацепился за полку, которую и уронил на пол. Но дверь все-таки захлопнул, это дядя Валера хорошо помнил.

– Постой, – задумчиво произнес Саша. – Если твой дядя Валера говорит, что перед его уходом Гриша перевернул полку в прихожей, то вряд ли бы он ее стал вешать назад, правда?

– В том состоянии, в котором он пребывал, он только бы и сумел, что добраться до кровати и уснуть вечным сном. Отрава-то уже начала действовать.

– Но, когда мы вошли в квартиру, там был полный порядок.

– Да, – задумчиво произнесла Манифик. – Если не считать мертвого Гриши на кровати, то все было в порядке.

– А полка в прихожей?

– И полка была на своем месте.

– Это значит, что когда Гриша уснул, то кто-то присобачил полку на место.

– И кто?

– Невеста, больше некому! И помнишь, сосед упоминал о том, что Гриша с кем-то разговаривал, когда Валера уже ушел. Мы тогда не придали словам свидетеля значения, а напрасно. Гриша разговаривал не сам с собой, он разговаривал со своей невестой! Она все это время была в квартире.

– Но дядя Валера ее не видел.

– Все очень просто! Когда пришел дядя Валера, она спряталась. А когда он ушел, выбралась наружу. И закончила начатое.

– Что же это получается? Гришу отравила его невеста?

– Она!

– Принесла ему вино со снотворным, а когда отрава подействовала, спокойно оставила его умирать?

– Страшная женщина! Настоящее чудовище!

– И ее куда больше волновала упавшая полка, чем умирающий Гриша! Полку она привела в порядок, а его оставила так.

– Но как она могла проскользнуть в квартиру Гриши, если сосед напротив постоянно вел за ней наблюдение? Он видел, как пришел твой дядя Валера. Видел, как он ушел. А как невеста пришла и потом ушла, нет?

– Не знаю, – растерялась Манифик. – В самом деле, как такое могло быть?

В этом было нечто странное. Уж не с невидимкой ли связался Гриша?

– А ты говорила со своим отцом насчет убийства брата? Он признался, почему приказал Грише зарезать своего брата Леонтия?

– Ой, что тут было! Папа меня чуть не прибил за такой вопрос! Так орал, я думала, у него что-нибудь лопнет. Глотка или пузо. На девять баллов вопил. Но ничего, обошлось. Покричал, да и успокоился. Сказал, что Леонтия он любил. Меня тоже любит. А вокруг одни неблагодарные сволочи, которые его стараний сделать для всей нашей семьи райскую жизнь не ценят.

– То есть не признался?

– Нет. И более того… знаешь, я ему верю. Он так искренне кричал. Я же его знаю всю свою жизнь. Знаю, когда он врет или что-то скрывает. Тут он был совершенно чистосердечен.

– Может быть, он тебе так же чистосердечно и про учебник химии рассказал?

– Вот чего нет, того нет. Сначала пытался врать, а когда я ему сказала, что он лжет, вовсе велел мне же заткнуться и проваливать.

Саша был недоволен. Но мысли его снова вернулись к ситуации с отравлением Гриши.

– А я вот подумал, если предположить, что невесты в квартире у Гриши все-таки не было…

– А кто был?

– Зимина. Мать-отравительница.

– Но Гриша сказал, что вино ему принесла невеста.

– Он сказал, что невеста купила это вино. Но ведь мамочка могла прийти, принести бутылочку и сказать дорогому сыночку, что вино передала невеста.

– Да, такое вполне могло быть.

– Но мать или невеста, я все равно не понимаю, как эта женщина могла проскользнуть под бдительным оком старого партизана соседских войн.

Манифик этого тоже не понимала. Единственное, чем она могла помочь, предложила осмотреть квартиру дяди Леонтия.

– У меня есть ключи, адрес знаем, проблем не должно возникнуть.

– Мы там с тобой еще не были. Этот пробел стоит восполнить.

Квартира дяди Леонтия не была опечатана. Судя по всему, у полиции даже не дошли руки, чтобы заглянуть сюда. Да и что им тут было делать? Место преступления находилось в другом месте. По ходу расследования обвиняемые появлялись один за другим, не вызывая особых затруднений с их поисками. Квартира погибшего мужчины заинтересовала только наших двух сыщиков, так они думали, когда ехали туда.

Но стоило им войти внутрь, как мнение их резко изменилось.

– Что тут произошло? – воскликнула Манифик.

Пока Саша в растерянности осматривался по сторонам, пытаясь понять, всегда ли в квартире Леонтия царил такой жуткий кавардак или это следствие чье-то злого умысла, девушка уже поняла: пора бить тревогу.

– Саша! Тут же все буквально перевернули вверх дном!

– Я вижу. Звони своему отцу. Спроси, не он ли тут пошуровал.

Манифик так и сделала. Разговор был совсем коротким. Отец даже не думал запираться, он сразу же сказал, что в квартире брата обыскал каждый сантиметр. И присовокупил, что сделал это с целью забрать то, что ему принадлежит.

– И что ты забрал?

– Ничего! Я не нашел того, что мне было нужно!

Голос господина Загорского прозвучал так угрюмо, что было ясно, он говорит правду. Но Манифик продолжала теряться в догадках.

– Но обыск – это полбеды. Это, верю, организовал папа. Но тут еще и много вещей пропало! Отец не мог взять ни буфет, ни старинный туалетный столик. Зачем ему чужая мебель, да еще неновая?

– Ну не знаю. Чужой старый учебник ему зачем-то позарез нужен.

Но Манифик заявила, что это другое. Неуемную жажду обладать одним вполне конкретным старым учебником она была готова списать на некие обстоятельства. Но если Фрол примется тащить к себе любое старье, остается признать, что он свихнулся.

– А папа нормальный. Гад полнейший, но с головой у него все в порядке. Это не он!

– Считаешь, воры?

– Да! Нам надо немедленно сообщить в полицию!

– Погоди ты с полицией, – остановил ее Саша. – Сначала ответь мне на вопрос: замок на двери не был взломан?

– Нет. Ключ свободно повернулся. И замок выглядел целым.

Саша осмотрел замок. Никаких царапин, свидетельствующих о том, что тут действовал вор с отмычкой, видно не было. Замок был новеньким и блестящим.

– Значит, действовал кто-то свой.

– Повторяю, папа не стал бы брать мебель. И тем более ковры! Он их терпеть не может!

– Ковры тоже исчезли?

– Все три!

– У кого еще могли быть ключи от квартиры дяди?

– Я не знаю. Его комплект – вот он!

– Возможно, кто-нибудь из соседей нам подскажет?

Они пересекли лестничную площадку и позвонили в квартиру Няши. Открыл им снова кто-то из жильцов. Они спросили хозяйку, и парень мотнул им головой куда-то в глубь квартиры.

– Там она!

Но прежде чем друзья прошли дальше, Манифик замерла на месте.

– Это дядин шкаф!

Она указывала рукой на большой шкаф из резного ореха.

– Точно знаешь, что ваш?

– Клянусь тебе! Это он! Я этот шкаф много раз видела у дяди Леонтия в квартире. Дядя всегда жаловался, что шкаф слишком громоздкий. Мечтал от него избавиться.

– Если мечтал, может, и избавился? Отдал или продал соседке.

– М-м-м… возможно.

Но Саша видел, что Манифик не спешит поверить в эту версию.

Няшу они нашли в ее комнате. Постучали и вошли. Сначала хозяйку они не увидели. Но зато Саша отметил, что в комнате стало как-то очень тесно. Тут и раньше было немного свободного пространства, но сейчас каждый свободный уголок был чем-нибудь заставлен. А потом он увидел легкую тень, поднявшуюся им навстречу с дивана.

Няша явно не ждала их появления. И более того, оно ее отнюдь не обрадовало. Она проворно вскочила, пытаясь воспрепятствовать их продвижению внутрь комнаты, но было уже поздно.

– Откуда тут взялся этот ковер? – воскликнула Манифик. – И шторы! Они же из квартиры дяди!

Няша пыталась возражать, но Манифик подлетела к некоему предмету, прикрытому шторой, и с силой дернула ее. Ткань взметнулась в воздух, а под ней оказалось множество ящиков и коробок, битком забитых хрусталем, фарфором и бронзой.

– Не трогай! Это мое!

– Ложь! Это все принадлежало дяде! – закричала Манифик, с возмущением поворачиваясь к Няше. – Ты – воровка!

– Я ничего не крала! – защищалась Няша. – Ваш дядя сам попросил меня об услуге!

– Что ты тут врешь!

– Я говорю чистую правду. У меня и свидетели есть. Мои жильцы видели, как все происходило! Ваш дядя сам просил, чтобы я взяла эти вещи к себе.

– Зачем? Зачем бы ему было просить тебя об этом?

– Потому что он знал, те, кто убил его, будут охотиться за его имуществом! И попросил спрятать его вещи.

Манифик приготовилась возмущаться дальше, но Саша остановил ее:

– Погоди! А что конкретно просил у тебя сосед?

– Сказал, если с ним что-нибудь случится, то я должна взять к себе его вещи по списку.

– Где этот список?

– Не помню. Где-то тут валялся.

И Няша обвела руками вокруг себя. Было ясно, что найти список вот так сразу, не зная, где именно его искать, не удастся.

Манифик снова пошла в атаку.

– Не верь ей! – крикнула она Саше. – Мерзкая лгунья, она все это просто украла!

– Не крала! А взяла по просьбе владельца!

– Ты можешь вспомнить, что именно было в списке? – спросил Саша. – Книги были?

– Были. Конечно, были. Много книг.

– И учебник химии среди них был?

Няша заколебалась с ответом.

– Кажется… Не помню. Синенький такой?

– Он самый! Где он?

Саша кинулся к ящику, в котором были сложены книги. Он вытаскивал их одну за другой, но нужного учебника не находилось. И все же что-то заставляло думать, что Няша знает, где он.

– Вспоминай, где ты видела учебник!

Няша покосилась на него:

– Ну хотя бы даже и найдется этот учебник, что с того?

– Я знаю человека, который готов заплатить за этот учебник миллион!

Няша ахнула, всплеснув руками.

– Миллион!

– Так точно, миллион!

– А кто же такой дурак, что готов заплатить столько за паршивую книжонку?

– Ее отец!

– Он чокнутый?

– Про богатых людей надо в этом случае говорить эксцентричный, – упрекнул ее Саша. – Это нищие бывают сумасшедшими, богатые же всегда эксцентрики.

– И зачем ему эта книжка?

– А это уж его дело, ты не находишь? Когда человек платит такие деньги, он имеет право сохранить свой интерес в тайне. Зачем бы она ему ни понадобилась, нам с тобой она точно без надобности.

Няша прижала сжатые кулачки к щекам. Она о чем-то лихорадочно размышляла.

– Нет, я ничего не знаю! – вдруг заявила она. – Выметайтесь! Иначе полицию позову!

И она вытолкала друзей за порог. Манифик от такой наглости попросту растерялась. Саша тоже не стал сопротивляться. Он был уверен, что Няша избавилась от них с одной-единственной целью – завладеть книгой и полагающимся за нее вознаграждением. Поэтому он взял рвущуюся в бой Манифик за руку и отвел девушку в сторонку.

– Ведем себя тихо, – велел он ей. – Посмотрим, что будет дальше.

– Нет, ты слышал? Она мне еще и полицией грозится! Воровка!

– Тише! – повторил Саша. – Я чувствую, что скоро все решится. Приманка надета, крючок закинут, скоро рыбка клюнет и придет время ее подсекать.

Манифик ответила, что она рыбачила всего один раз, да и то на тунца в океане, поэтому она не очень-то понимает, что Саша хочет сказать.

– Скоро все станет ясно. Надо лишь немножко подождать.

Они спустились вниз и стали ждать. Главное было теперь не упустить Няшу. А в том, что она может выйти из подъезда своего дома буквально в любую минуту, у Саши не было никаких сомнений.

Как ни пристально вели они наблюдение за подъездом, все равно чуть было не упустили девушку. Как это получилось, не понимал ни он, ни Манифик. Вроде бы дверь подъезда открывалась и закрывалась, входили и выходили какие-то люди, а Няши все не было видно. Манифик даже что-то сказала о том, что Саша ошибается в своих предположениях. И вдруг Барон, оперевшись передними лапами о стекло двери, возбужденно залаял, пристально глядя наружу. Саша машинально взглянул в ту сторону, ожидая увидеть какую-нибудь собачку, с которой Барону пришла охота пообщаться. Но к его удивлению, никаких собак не было видно. Вдоль улицы семенила лишь одна худенькая человеческая фигурка в несуразно большом жилете с надписью «Жилкомсервис».

Что-то показалось Саше в ней знакомым, и он толкнул зевающую рядом с ним Манифик.

– Смотри, это не наша ли Няша?

– Да ну… откуда… – засомневалась помощница, но тут же утратила свое дремотное состояние и завопила: – Она! Сашка, это она самая! Ишь, вырядилась!

Дело в том, что, выходя на улицу, Няша надела спецовку с названием управляющей компании, в которой разгуливали дворники и прочий персонал. И сейчас выглядела неотличимо от десятков чистильщиков и подметальщиков, которые усердно скребли, мыли и убирали город, делая его тем самым чище, нарядней и лучше.

Саша начал торопливо заводить двигатель.

– Как же мы ее упустили! Ума не приложу!

Ответ был прост. Невзрачная внешность Няши сыграла ей на руку. И плюс униформа дворника-озеленителя. Никто не заглядывает в лицо женщине, которая по утрам очищает тротуар от мусора, снега или сухих листьев. Она просто приложение к городу, иногда удобное, иногда нет, но пока на ней спецодежда, она выбывает из числа обычных граждан. На нее смотрят и не видят. Данная женщина передвигается не сама по себе, по собственному желанию и почину, она находится на работе, и все ее перемещения происходят согласно служебной инструкции.

– И куда она торопится? Время-то уже позднее.

– Увидим.

Саша набрал номер Ирины Аркадьевны, и, как только та ответила, громко воскликнул:

– Тетя Ира, зачем вы меня обманули?!

– О чем это ты?

– Я знаю правду! Знаю, что, когда вы с Леонтием предлагали Фролу купить учебник, у вас же его не было!

Тетя Ира молчала, но в ее молчании чувствовалось смущение.

– Поэтому-то вы и тянули со сделкой? – настаивал Саша. – Вовсе не по причине вашего плохого самочувствия или отсутствия Фрола в городе! Вы просто надеялись, что сумеете за это время отыскать пропавшую книжку! Вы ее искали, но не нашли! Да? Так было дело?

Тетя Ирина кашлянула.

– Какая теперь разница, Саша. Леонтий умер. А эта книжка… Она была у меня, это точно. Я даже сделала снимки, которые послала Леонтию. А потом ее у меня украли. Все верно. Подло напали на меня, ударили по голове, а книжку украли. И когда я вернулась из больницы к Леонтию, то первым делом обыскала те кусты, возле которых на меня напали. Но никакого учебника там уже, ясное дело, не оказалось.

– И вы с Леонтием решились обмануть Фрола?

– Ну почему сразу обмануть? К чему эти громкие слова? Я была готова продать ему информацию о том, куда делась его книга. И к тому же я еще дома просто на всякий случай сфотографировала все ее страницы и все их послала Леонтию. Фотографии-то у Леонтия сохранились! Их мы и рассчитывали продать.

– Я все понял, – сказал Саша. – И где сейчас телефон Леонтия, вы не знаете?

– Он пропал. После той ужасной ночи и убийства Лени телефон вместе с фотографиями пропал.

– Значит, сейчас у вас ни книжки Хомченко, ни фотографий?

– Именно так, – печально заверила его тетя Ира и приготовилась снова зарыдать.

Саша торопливо попрощался с ней и передать суть разговора Манифик.

– Новое дело, – вздохнула девушка. – Теперь еще и телефон с фотографиями искать!

– Ничего искать не нужно. Я знаю, у кого могут быть фотографии.

– А книга?

– И она найдется, – пообещал Саша.

– Ты что-то знаешь?

– Ты тоже узнаешь.

И тут рядом с Няшей притормозила большая серебристая машина, в которую она без малейшего колебания и залезла.

– Я знаю, чья это машина, – сказала Манифик.

– Я тоже. Верней, догадываюсь. Без твоего отца и тут не обошлось, правильно?

Манифик кинула на него встревоженный взгляд.

– Мне это не нравится. Я боюсь. У меня дурное предчувствие. Няша сама не понимает, во что ввязывается.

– Боюсь, что она как раз очень хорошо все понимает.

– Зачем же идет на риск?

– Жадность, – пожал плечами Саша. – Обычная человеческая жадность. Очень распространенный и всем хорошо понятный порок, толкающий человека на настоящие безумства.

Машина проехала совсем немного. И уже через десять минут Няша высаживалась в сопровождении крупных тяжеловесных парней с наушниками и в темных очках.

– Это люди папы. А в этом здании у него находится ночной клуб «Эдельвейс».

– Трудно представить, что Няшу привезли сюда веселиться.

– Папа тоже сейчас находится тут. Вон его машина. И машина дяди Валеры тоже здесь.

– Как думаешь, нас пропустят внутрь?

Манифик вздернула подбородок.

– Конечно! Все-таки я его дочь! – И после небольшой паузы добавила: – Только выждем немного, когда эти пройдут.

Они дождались, когда Няша в сопровождении дуболомов из охраны скрылась внутри, а потом тоже направились к дверям.

Проблем на входе не возникло. Манифик узнали, администратор услужливо предложил ей пройти к хозяйскому столику. Он находился на небольшом возвышении и огорожен импровизированной ширмой. Тем не менее отсюда был отлично виден весь танцпол.

Саша с любопытством оглядывался по сторонам. Ему тут нравилось. Никакой позолоты и показного шика. Все очень умеренно, сдержанно и с большим вкусом. Но при взгляде на простые деревянные панели, которыми были отделаны стены, латунные гладкие поручни и мраморные плиты почему-то сразу становилось ясно, что стоить они должны были очень приличных денег.

– Разве отца сейчас нет в клубе? – спросила Манифик у официанта. – Я видела его машину.

– Он тут. У него сейчас посетители.

– Где они?

– В маленьком кабинете.

Манифик кивнула, сделала заказ, а когда коктейли принесли, сказала Саше:

– Потанцуем?

– Я не против.

Они взялись за руки и вышли на площадку. Саша обратил внимание, как плавно движется Манифик. Танцевать с ней было сплошным удовольствием, ее гибкое тело скользило, словно шелк, в руках. Саше довелось заниматься бальными танцами, он считал, что умеет неплохо двигаться. Но рядом с Манифик он чувствовал себя каким-то неуклюжим бизоном.

Но оказывается, Манифик не было никакого дела до того, насколько опытный достался ей партнер по танцам.

– Ты видишь вон ту дверь? – шепотом спросила она, едва заметно кивая направо.

– Возле которой стоит здоровяк с ломаными ушами?

– Это Петя. Он работает у папы уже давно. Очень предан, но туповат. И немножко влюблен в меня. Думаю, что смогу этим воспользоваться.

– И как?

Зря он это спросил, потому что в ту же секунду его щеку обожгла увесистая пощечина.

А Манифик громко взвизгнула:

– Держи свои руки при себе! Подонок!

У Саши от изумления открылся рот.

– Да я ничего такого…

Договорить он не успел. Краем глаза он заметил, как в их направлении дернулся охранник Петя. И еще успел подумать, до чего же проворно для такой громадной туши двигается этот тип. Но уже в следующий момент Саше стало не до размышлений, ноги его оторвались от пола, и сам он полетел где-то высоко под потолком. Ему бы это даже могло понравиться, если бы не было так страшно. Потому что парил он под потолком не сам по себе, а благодаря все тому же охраннику Пете, который нес его, высоко подняв руки над головой. И казалось, что это не доставляет ему ни малейшего дискомфорта. Так они добрались до служебного выхода, после чего Саша почувствовал, что его парению придали ускорение. Он полетел куда-то вперед и остановился, врезавшись головой в мусорные пакеты.

– Полежи тут, – велел ему Петя. – Охладись.

Саша так и сделал. Ему и впрямь требовалась передышка. Он был слишком ошеломлен предательством Манифик, чтобы что-то соображать. Но постепенно лежать на груде мусора ему надоело. Во-первых, становилось прохладно, во-вторых, на него что-то капало, поскольку один из пакетов протекал. Саша поднялся и попытался привести мысли в порядок.

– П-с-ст!

Он оглянулся, не понимая, откуда идет этот звук.

– Сашка! Я здесь!

Это был голос Манифик. А вот и она сама! Высунулась по пояс в одно из окон и машет ему рукой, призывая подойти поближе.

– Иди сюда!

– Не знаю, как мне теперь и реагировать. Подойду, а ты мне кулаком в нос?

– Ты что, дуешься?

– С чего бы это? Это же не тебя только что перед всем честным народом протащили под потолком.

– Ой, подумаешь, делов-то! Петя добрый, он бы тебя не убил.

– То есть еще и убить мог!

– Зато благодаря тому, что ты отвлекал Петю, я проникла в папину часть клуба.

Это в корне меняло все дело. И Саша почувствовал, как моментально перестал сердиться на подругу.

– Знаешь, откуда я с тобой разговариваю? – продолжала Манифик. – Это курительная комната, а по соседству с ней кабинет. И если ты дашь мне руку, то сможешь тоже сюда забраться.

Саша не стал долго размышлять. И с помощью Манифик забрался в окно.

– Фу! – сморщила нос девушка. – Как от тебя пахнет!

– Ну, извини! Некогда было выбрать мусорный пакет по аромату. Куда швырнули, тому и рад. Если противно, не нюхай!

Манифик отмахнулась. Мол, не до церемоний сейчас.

– Малый кабинет, в котором заседает папаша, находится через две двери. Пойдем туда!

Расстояния между помещениями были приличными. Свет выбивался в самом конце коридора. Но Манифик неожиданно свернула раньше.

– Это проходная комната, – пояснила она, – тут есть один секрет, который показал мне папа. И сейчас мы с тобой используем его оружие против него же!

Оказалось, что это помещение примыкало к кабинету, а в стене было сделано слуховое отверстие, через которое очень удобно было наблюдать за всем, что происходило там.

– Папа специально его соорудил.

– Зачем?

– Иногда переговоры с партнерами идут так трудно, что требуют нестандартных мер.

Из кабинета доносились мужские голоса. А заглянув туда, Саша увидел Фрола Загорского, Валерия и еще трех человек охраны. А где же Няша? Ага! Вот и она. Сидит на белом стуле, слившись цветом с его обивкой, издалека и не различишь, где заканчивается стул и начинается девушка.

– И что же ты хочешь сказать, что книжка эта сейчас находится у тебя?

– Ага! – кивнула Няша. – Могу отдать, если в цене сойдемся.

– И ты не боишься торговаться со мной?

– У меня есть товар, за который вы готовы хорошо заплатить. Чего мне бояться? Я знаю, вы за книгу целый миллион посулили.

– Так ты хочешь получить миллион?

– Да. И кроме того, мне от вас еще кое-что другое требуется. Если согласны, могу сказать, что именно.

– И откуда же у тебя взялась эта книга?

– Какая вам разница?

– Ну нет! – решительно заявил Фрол. – Так дело не пойдет. Как покупатель я имею право знать все о том, как товар оказался у тебя.

– Справедливо. Тогда слушайте. Я ее подобрала после того, как ее уронила Ира.

– Это ты на нее напала?

– А хоть бы и так, что с того?

– Можешь не отвечать, я и так знаю, что это была ты. Приревновала, да?

– Ирка никакого права не имела отбивать у меня Леонтия! – надулась Няша.

– Знаю, знаю, все знаю, – вздохнул Фрол. – Значит, ты увидела, что Ирина идет к Леонтию, и напала на нее, желая помешать их свиданию?

– Да, все так и было. Примерно.

– Убивать ты ее не хотела, поскольку в свое время Ирина сделала для тебя много хорошего. Но и уступать ей то, что ты уже считала своим, тоже.

– Вы все правильно понимаете. Ирку я по голове легонько стукнула, меня мать и посильней била, а я ничего. Но Ирка совсем слабенькая оказалась, бряк и упала. Ну я испугалась и деру дала.

– А книжку подобрать не забыла?

– Книжка – это мой трофей! – воинственно заявила Няша. – Должна же я была хоть какую-то моральную компенсацию получить? Для меня на людей нападать – это тоже нервный стресс. Зачем меня провоцировать? Я Ирину предупреждала, чтобы она к Леонтию не совалась, что худо будет. А она все равно к нему бежала.

– Так, с книжкой все ясно. И я готов у тебя ее купить. Заплачу тебе названную сумму, как и договаривался с Ириной. Мне же, по сути дела, все равно, кому платить. Тебе или ей, лишь бы моя книжка снова у меня оказалась. Переводом примешь?

– Конечно!

Няша сияла, словно начищенный медный грош. Глазам смотреть было больно. Но Фрол, который уже достал из кармана смартфон, словно собираясь сделать денежный перевод, внезапно остановился.

– Спрошу тебя еще об одном, – произнес он, и личико Няши исказилось от обуревавшей ее досады.

Тем не менее она справилась с охватившим ее чувством недовольства и как можно вежливее произнесла:

– О чем это?

– Ты зачем Гришу Малкина убила? Тоже из ревности?

Няша побледнела. Она явно не ожидала такого вопроса. Да и Саша едва на ногах устоял. Он был вынужден ухватиться за стоящую рядом с ним Манифик, которая часто и тяжело дышала.

– О чем это папенька говорит? – прошептала она. – Эта бледная немочь и Гришка были в отношениях?

Саша мог только кивнуть.

– Что он в ней нашел? Гришка был красавец! А на эту без слез не взглянешь!

От растерянности Саша не находил подходящих слов. Он не понимал, как мог подобным образом опозориться. Не заметить очевидных фактов, которые лежали буквально у него под самым носом. А ведь Няша сама упоминала о том, что у нее в полюбовниках ходил какой-то мутный тип Гриша, связью с которым ее попрекала еще Ирина Аркадьевна. И остальные клиенты Няши уверяли, что ее хахаль нечист на руку. Во всех домах, куда он приходил вместе с Няшей, после обязательно обнаруживались кражи.

– Так что же это… Гриша Малкин и Гришка-уголовник, которого пригрела у себя на груди Няша, – это один и тот же Гришка?

– Получается, что так.

– Как же ты этого не понял?

– Да вот так бывает. Слона-то я и не приметил.

Но не это было самым удивительным. Дальше было еще интересней. Теперь Саша слушал, опасаясь пропустить хотя бы одно слово.

Няша больше ничего не говорила. А речь Фрола текла медленно, но без единой запинки. Он хорошо подготовился к этому разговору, и его люди проделали огромную работу. Саше и Манифик оставалось лишь восхищаться и немножечко завидовать профессионализму других.

– Тебе сейчас, девочка, лучше совсем ничего не говорить, – голос Фрола звучал мягко, но перебивать или мешать ему как-то иначе никому не хотелось. – Ты просто слушай. Говорить буду я.

Няша и не пыталась даже.

– Я же тебя где-то даже понимаю. У тебя была на Гришу огромная обида. Гриша говорил тебе о любви, а по факту он тебя банально использовал. Это не новость. Он всегда и всех использовал в своих целях. Такая уж у него была натура. И тебя он охмурил неспроста, а потому что знал, что живешь ты по соседству с Леонтием и вхожа в его квартиру. А Леонтий нашего Гришу крайне интересовал. И для Гришки было важно держать руку на пульсе, потому что упускать Леонтия из виду он не собирался. Очень уж Гришке были нужны деньги. А у Леонтия они водились. Но когда ты, девочка, смекнула, что Гриша тебя использовал, то ты его и грохнула. Так?

Няша замотала головой, но в глазах у нее стоял страх.

– Зря ты врешь мне, девочка. Я же все выяснил про ту бутылку вина, которая оказалась в квартире, которую снимал Гришка. Мои люди проследили путь этой бутылки до самого прилавка магазина. И там на камерах видна твоя стройная фигура во всей ее красе. Бутылку купила ты. Ты же презентовала ее Грише как жест вашего с ним якобы примирения. Он же тебя упрекал в том, что ты не желаешь расставаться с деньгами, которые у тебя водятся? И ты вроде как сделала ему царский подарок. Широкий жест, который должен был символизировать твое раскаяние и желание впредь всегда служить Грише своим кошельком. Вот только в вино ты добавила снотворное в таком количестве, которое Гришка пережить уже не сумел.

– Меня там не было.

Манифик шепнула Саше:

– Ее там и впрямь не было!

Тот тоже не понимал. Но Фрол разъяснил всем, и все поняли.

– Ты там была, девочка, – мягко произнес он. – Но ты же у нас мелкая и невзрачная, словно мышка. И умело пользуешься этим. Ты сумела превратить недостаток в достоинство, за это я тобой искренне восхищаюсь. Ты прошмыгнула в дом под видом уборщицы, надев форменную спецовку. Мимикрия – великая вещь! Никто на тебя и внимания не обратил. К тому же под спецовкой было удобно пронести бутылку вина, в которое ты уже добавила фемунал. А вот где ты его взяла?

Няша молчала.

– Впрочем, неважно. Об этом потом. Ты дала Грише выпить это вино, и он – любитель всего вкусного и дорогого, тут же принялся его смаковать. А когда неожиданно к Грише пришел Валера, ты спряталась в шкафу. Когда Валера ушел, ты вылезла, убедилась, что снотворное подействовало, и после этого тоже ушла. Твоему хладнокровию можно только поразиться. Перед уходом ты даже привела квартиру в порядок! Повесила на место полку, которую уронил Гришка, пока плелся до кровати. Почему ты это сделала? Да потому что ты органически не выносишь, когда что-то упало или пролилось. Если видишь грязь, тут же принимаешься мыть, чистить и наводить красоту. Отдраила квартиру, в которой умирал Гриша, чуть ли не до блеска и только после этого ушла. И что в это время рядом с тобой в кровати подыхал твой любовник, тебя ничуточки не взволновало.

Фрол остановился и замолчал. Вероятно, он ждал от Няши какой-то реакции.

Не дождался и продолжил:

– Но я тебя за это убийство не осуждаю. Гришка был мразью. И мир без него станет только лучше. Если кто-то по нему и заплачет, так разве что его несчастная мать, которую он немыслимое количество раз обманывал, обворовывал, всячески над ней издевался, но она от этого не стала любить его меньше. Странная и непостижимая вещь – эта материнская любовь. Но тебе, девочка, этого, боюсь, не понять. У тебя детей нет и вряд ли теперь уже будут.

Что-то в этих словах заставило Сашу поежиться. Очень уж угрожающе прозвучала последняя фраза.

– Было бы только это убийство не твоей совести, у меня бы и вопросов к тебе не возникло. Пожалуй, я бы тебя еще и поблагодарил. Гришка был нашей с братом общей головной болью. И проходить сам по себе он не собирался. Я прекрасно понимал, что избавиться от Гришки добром не получится. Раз уж его мать Евгения считается по всем документам родной дочерью Леонтия, то и ее собственный сын будет считаться его внуком. Внуком и наследником. Так-то у Леонтия было двое прямых наследников – дочь и жена. Ты же это знаешь?

Теперь Саша вопросительно взглянул на Манифик.

– Жена? Какая еще жена? Впервые слышу про жену.

Но Манифик ответила ему таким же недоумевающим взглядом.

– Наверное, папа имеет в виду бывшую жену.

– Ту, с которой твой дядя развелся еще в молодости?

– Ну да, мать его дочки.

Гришина бабушка? Саша помнил эту женщину. Она произвела на него приятное впечатление. И казалась искренне озабоченной благополучием своих многочисленных внуков. Но даже она отзывалась о Гришке не слишком положительно. Да и с чего бы ей хвалить внука, ведь даже свою бабушку Гришка умудрился обокрасть.

Словно прочитав его мысли, Фрол произнес в этот момент:

– Прямых наследников у Леонтия имеется всего двое, но Гришка был такая зараза, что, пожалуй, мог бы ухитриться и даже в отсутствие своей матери все равно влез бы в дело о наследстве. Пришлось бы от него откупаться. А тебе же этого очень бы не хотелось, правда, дорогуша?

Саша плохо понимал, о чем спрашивает Фрол. С чего вдруг Фролу понадобился совет Няши в таком сугубо деликатном семейном деле. А вот Няша, похоже, наоборот, прекрасно все понимала. Ее бледное и невыразительное личико окончательно слилось цветом с обивкой кресла, на котором она сидела. И выглядела Няша теперь так, словно больше всего на свете мечтала очутиться где-нибудь в другом месте. И еще она очень сильно жалела, что вообще попала сюда.

Фрол поднялся со своего места, медленно и тяжело прошелся по комнате. Охрана бдительно следила за каждым его движением. Остановившись возле смотрового окошка, через которое вели наблюдение Саша с Манифик, мужчина неожиданно повернул голову и уставился прямо на них.

– Ну? – произнес он. – И долго вы оба там будете прятаться? Выходите! Или думаете, что я не знаю, что вы там?

Манифик нахмурилась:

– Что нам делать?

– Пойдем!

– Так и знала, что от него ничего не утаишь!

Когда они появились в кабинете, на них посмотрел лишь Фрол. Охранники смотрели в пустоту. А Няша выглядела так, словно утратила интерес вообще к чему-либо на этом свете.

– Вы думали, что я не слышал, как вы там шушукались? – спросил Фрол у сконфуженных лазутчиков. – Петр мне еще полчаса назад сообщил, что вы вдвоем пробрались внутрь. Но я не против, так будет даже лучше. Устраивайтесь поудобней, сейчас нам всем придется сделать непростой выбор. Будет кстати любая голова.

И произнеся эту странную фразу, он вновь забыл про дочь и ее приятеля, сосредоточив все свое внимание исключительно на одной Няше.

– Итак, смерть одного лишь Гриши я бы счел счастливым избавлением от большой проблемы. И даже не стал бы мстить за смерть своего двоюродного внучка. Слишком часто и сам мечтал поступить с ним точно так же. Но дело все в том, что перед этим ты совершила еще одно убийство. И вот этого я тебе простить уже не могу. Если убийство Гришки я еще могу как-то понять и оправдать, то убийство Леонтия нет!

Когда прозвучали эти слова, Манифик тихонько ахнула. А Саша почувствовал, что предложение присесть было очень своевременным. У него буквально все поплыло перед глазами.

– Как же так? – пробормотал он. – Она не могла!

Фрол услышал и хмыкнул:

– Почему? Ты исходишь лишь из той точки зрения, что девчонка выглядит слабосильной и дохлой? Уверяю тебя, ты ошибаешься. В таком тощем теле кроется недюжинная физическая сила. Я навел справки, девка в одиночку справлялась с уборкой огромных промышленных помещений, генералила, мыла окна, сама таскала ведра с водой и стремянки. Так что физической силы у нее не отнять, равно как и жестокости или, правильней сказать, отсутствия всякой чувствительности. Был год, когда в летний сезон она подрабатывала у своего дядьки, который держал скотину на мясо. Всем ясно, к чему я клоню?

– О нет! – прошептала Манифик. – Так это она зарезала дядю Леонтия?

– Она. Натренировалась за лето на барашках и бычках, а потом использовала свои навыки на спящем Леонтии.

– Но зачем? – спросил Саша. – Зачем ей было его убивать? И как она пробралась к вам в дом той ночью? И где взяла фемунал?

– Сколько вопросов! Отвечу на каждый из них по очереди. Как пробралась в мой дом? Очень просто. Использовала все тут же свою способность к мимикрии. Притворилась одной из моих служащих. Проникнуть на территорию центра не представляет особых сложностей. Она вошла в центр, переоделась в добытую обманом форму и уже в ней прошмыгнула в дом. Сделала она это еще днем. До ночи пряталась в спальне Леонтия и Ирины. А ближе к вечеру выбралась из укрытия и принялась за дело. Сначала подмешала фемунал в вино, когда снотворное подействовало, убила Леонтия.

– А Ирину почему нет? Они ведь спали рядом.

– Ну Няша не зверь. Чтобы убить Леонтия, у нее был мотив. А для убийства Ирины такого мотива у нее не было.

– А ревность?

– Ты считаешь, что это было убийство из ревности? Милая моя доченька, какой же ты еще наивный ребенок. Никакой любовью тут и не пахло. Только деньги. Всегда и всюду они.

– Значит, убийство Леонтия должно было обогатить Няшу? Но каким образом?

– Я еще не закончил. Тебе неинтересно, где она взяла фемунал? И почему остановила свой выбор именно на этом препарате?

– Интересно, конечно. Но я догадываюсь, что фемунал был украден у Зиминой.

– А точнее, у ее матери. Впрочем, в данном случае это неважно. Важно другое, козой отпущения была выбрана Евгения. В этих двух убийствах должны были обвинить именно ее.

– Так и случилось. Следователь решила, что у Зиминой был отличный мотив. Убийство собственного отца делало женщину богатой наследницей. А убийство сына избавляло от нежелательного конкурента.

– Вот только следователь не учла одного момента, помимо дочери у Леонтия была еще одна наследница – его супруга. Что касается Няши, то она все рассчитала предельно точно. Подозрения сразу же пали на Евгению, у которой с ее отцом всю жизнь были напряженные отношения. Да еще фемунал, который принимает мать Евгении, тоже сыграл свою роль. А вот про Няшу никто и не подумал.

– Да при чем тут она? Ей-то что за выгода от смерти Леонтия? Она ему просто соседка и домработница. В число наследников Няша точно не входит.

При этих словах Няша едва заметно шевельнулась на стуле, а Фрол хмыкнул.

– Вот тут вся загвоздка. Няша кажется такой тихой, такой незаметной. И кто мог подумать, что в ее маленькой головке творятся чудовищные вещи. Все вокруг думали, что Няшу с Леонтием не связывало ничего, кроме желания Леонтия иметь дармовую служанку и матримониальных, но несбыточных планов на него самой Няши.

– Верно. Няша не скрывала, что мечтала выйти замуж за Леонтия. Но появилась Ирина Аркадьевна и ловко перебежала ей дорогу.

– Не перебежала. К этому времени Няша была уже законной женой.

– Чьей? Гриши?

– Если бы! Она была женой моего брата. И тем самым Леонтий был уже обречен. Сколько ему оставалось бы прожить и без этой истории, никто не знает. Но думаю, вряд ли бы он протянул долго.

Манифик не выдержала:

– Папа, ты ошибаешься. Если бы дядя Леонтий женился на своей кухарке, он бы нам об этом сказал. Он все нам рассказывал.

– Рассказал бы, – кивнул ей отец. – Если бы сам об этом знал.

– Но как можно жениться и не знать об этом?

– Можно. Дело в том, что маленькая Няша умеет быть полезной. Она имеет широкий круг общения, при необходимости ловко подмазывается к нужным ей людям. Кроме того, у нее имеется большое количество дружных родственников, многие из которых не прочь подзаработать. Одна из двоюродных тетушек нашей Няши работает регистратором в районном отделе ЗАГСа. Няша была вхожа в квартиру Леонтия, могла пошарить в его документах. Она нашла его паспорт, у троюродной сестры в женской консультации купила справку о беременности, а потом один из ее дедушек, давно впавший в маразм и плохо понимающий, что происходит, сыграл роль Леонтия, постояв рядом с Няшей в ЗАГСе и в нужное время сказавший заветное «Да».

– То есть что?.. Няша организовала фиктивный брак? Умудрилась выйти замуж за Леонтия, даже не поставив того в известность об этом?

– Именно так.

– Ловко!

– Возможно, она не стала бы убивать Леонтия так скоро, дала бы ему пожить, но тут очень некстати в жизни Леонтия появилась Ирина Аркадьевна. И Леонтий поплыл, он влюбился, словно мальчишка. А влюбившись, неделю назад сделал даме сердца предложение. Ира ответила ему согласием.

– Еще бы! Такой шанс!

– И Ирина с Леонтием собирались пойти в ЗАГС, чтобы подать там заявление.

– И там бы все открылось! Леонтий бы узнал, что уже женат на собственной домработнице. И дальше можно представить!

– Понимаете, почему Няше пришлось здорово поволноваться? Она не могла дольше откладывать убийство Леонтия. Его было необходимо устранить до тех пор, пока он не разобрался в обмане и не развелся бы с Няшей.

– Или, чего доброго, и вовсе затеял бы следствие и отправил бы Няшу с родственниками за решетку!

– Но как Няша раздобыла фемунал?

– Это ей было несложно сделать. Ей в этом, сам того не ведая, помог Гриша. Желая вести наблюдение за Леонтием, он попытался подружиться с Няшей и расположить ее в свою пользу, чтобы сделать ее своей сообщницей. Но Няша рассудила иначе. Зачем ей кто-то, пусть даже Гриша, если она сможет завладеть состоянием Леонтия сама и без посторонней помощи. Тем не менее Няша сделала вид, что идет на поводу у Гришки. Во всем с ним соглашалась. И пока он не слинял, успела провернуть свою собственную аферу. Проникла и в дом Евгении, где взяла кухонный нож, и в дом ее матери, где раздобыла фемунал.

– Но как она туда влезла?

– Умения находить общий язык с людьми Няше не занимать. Она прикинулась добренькой простушкой, выразила горячее желание помогать всем родным своего любимого. Гришка в то время еще общался с бабкой и матерью, поэтому с готовностью заглотнул приманку. Почему бы не сделать доброе дело, если оно ровным счетом тебе ничего не стоит. Таким образом, Няша сумела проникнуть не только в квартиру Евгении, но и в квартиру ее матери, где и раздобыла требуемые ей вещи.

– Значит, она уже тогда примерялась, чтобы сделать Евгению виновной в смерти отца. Значит, она готовилась!

– Уверен, что это так.

– А Гриша?

– Гриша был приговорен за то, что сам пытался использовать Няшу в своих целях. А больше всего за то, что мог стать конкурентом на пути Няши к деньгам Леонтия.

– Невероятно!

– Немыслимо!

Фрол хмыкнул, мол, поживете с мое, детки, еще и не такое увидите.

Потом он повернулся к Няше:

– Ну, дитя зла, скажешь что-нибудь в свое оправдание?

Няша поежилась и неожиданно сказала:

– Не нужны мне были деньги Леонтия. Просто его квартира была очень уж удобно расположена по отношению к моей. Три мои комнаты плюс четыре комнаты с его стороны – могла получиться настоящая мини-гостиница. Я бы сдавала номера посуточно и до конца жизни горя не знала. Ну почему Леонтий был таким вредным? Зачем ему понадобилось жениться на этой Ирине Аркадьевне? Она ведь даже не красавица и старуха к тому же! Зачем вообще старикам деньги? Нам, молодым, они нужнее!

– Это все, что ты хочешь сказать?

Няша покачала головой.

– Других оправданий не придумала?

– Нет.

– Тогда мы будем тебя судить, – заявил Фрол.

– Где?

– Прямо тут. Чем не зал для заседаний?

– А прокурор? И мне по закону полагается адвокат.

– У нас есть прокурор, – и Фрол кивнул на одного из охранников, потом перевел взгляд на второго. – И адвокат тут тоже имеется. А судьей я назначаю самого себя. Ну что, начнем? Адвокат, у вас есть что сказать?

– Признаков раскаяния не выявлено. Содействия расследованию обвиняемой также не оказано. Считаю свою подзащитную виновной по всем пунктам предъявленных ей обвинений. Никаких смягчающих обстоятельств в деле не имеется.

– А вы, прокурор, что скажете?

– Прошу самого строгого для нее наказания.

– В таком случае, я считаю, будет справедливо поступить с обвиняемой так, как она поступала со своими жертвами. Глаз за глаз, живот за живот, жизнь за жизнь. Всем ясно? Вопросы есть? Вопросов нет! Приговор предлагаю привести в исполнение немедленно!

Няша вздрогнула.

– Вы не посмеете. Это же будет убийство!

В глазах у нее горело такое возмущение, что Саше стало смешно. Хотя если вдуматься, то ситуация была совсем невеселая. Фрол не был настроен шутить. Его охрана – тем более. Того и гляди, прямо тут случится еще одно убийство. И даже факт подобия судебного слушания не поможет. Убийство есть убийство, даже если его предваряет подобный фарс.

– Подождите, – воскликнул Саша. – Если вы сейчас ее убьете, то мы не получим ответа на все другие вопросы. Например, насчет книги! Учебник Хомченко, почему из-за него возникла такая суета и ажиотаж?

Но это было явно не тот вопрос, ответ на который хотел бы услышать Фрол. Поэтому он лишь досадливо поморщился и кивнул своей охране.

– Приступайте!

Один из мужчин вытащил веревку, второй достал огромный тесак. Няша закричала и вскочила со стула. Напрасно. Бежать ей было некуда. Ее тут же скрутили и бросили на пол. Один из охранников сел ей на ноги, другой удерживал за плечи.

Саша кинулся было ей на помощь, но внезапно почувствовал, что не может шевельнуться. Здоровяк Петя каким-то образом проник в кабинет и теперь крепко держал Сашу.

– Не дергайся! – прогудел он низким басом. – А то сломаю тебе ненароком чего-нибудь.

Манифик, бледная, с широко раскрытыми глазами, смотрела на то, что происходило перед ней.

– Нет! Папа, нет! – горячо запротестовала она. – Я понимаю, ты сердишься.

– Сержусь? Считаешь, я всего лишь сержусь?

– Хорошо, ты в ярости! В страшном гневе! В безумном! Но так все равно нельзя!

Но отец лишь отмахнулся от дочери.

– Как она поступила с Леонтием и Гришкой, так и я поступлю сейчас с ней.

Сопротивляться Саша не мог. Он всячески пытался вырваться, но Петр обладал поистине чудовищной силы хваткой. Саше казалось, что его схватил каменный исполин, мускулы на руках и туловище Петра напоминали булыжники.

Фрол шагнул ближе. Один из охранников почтительно протянул ему тесак. Увидев занесенное над ней лезвие, Няша дико завизжала. Она пыталась вырваться, извивалась на каменных плитах пола, но ничего не получалось. Фрол задрал рубашку у нее на животе, оголив впалый пупок и торчащие костлявые ребра. Потом он поднял руку с зажатым в ней тесаком, и в ту же минуту Манифик рухнула на пол без сознания.

– Не хочу! – кричала Няша. – Нет, нет! Не надо!

Саша задыхался в руках Петра и смотрел на Манифик с завистью. Сам он сознания никак не терял, хотя и очень хотел. Но он чувствовал, что ему такого счастья не привалит и придется смотреть, как живую девушку прямо на его глазах режут, словно овцу. А потом наблюдать за агонией, потому что умереть быстро Няше не позволят. И когда силы его оставили и он уже окончательно смирился с мыслью, что ничего поделать не удастся, в коридоре раздался шум.

Это было спасение! Могло стать им!

Напрягая последние силы и чувствуя, как буквально расплющивается грудная клетка под нажимом ручищ охранника, Саша не столько прокричал, сколько прохрипел:

– Помогите!

И все же его услышали, и призыв о помощи сработал. Двери распахнулись, и на пороге появились какие-то люди. Кто это был, Саша не сумел разглядеть. Глаза застилала кроваво-черная пелена, Петр от усердия слишком сильно сжал его грудную клетку, и ребра стали трещать одно за другим. Дышать Саша больше не мог и подумал, что и сам умирает. Но уже в следующую минуту все изменилось. Хватка ослабла. И благословенный воздух прорвался к изнемогающим легким. Саша сделал несколько жадных глотков, как же вкусно! Он не мог надышаться, несмотря на острую боль в груди и боках, которая сопровождала каждый его вдох.

Потом его отпустили, и он шлепнулся на пол. Так он и лежал, пока к нему не подошел какой-то человек.

– Ты как? – спросил он, и Саша узнал голос Грибкова.

– Нормально, – прокряхтел он. – Насколько это вообще возможно в такой ситуации. Проклятый дурак все-таки поломал мне все ребра.

Саше помогли сесть. Он протер глаза и осторожно взглянул в ту сторону, где совсем недавно стоял Фрол с ножом и билась в борьбе за свою жизнь Няша. Он опасался, что увидит лужу крови, но к счастью, там было чисто.

– Вовремя мы прибыли, – сказал Грибков. – Повезло девке. Еще чуть-чуть, и прирезали бы ее.

– Так она жива?

– Живехонька! Ты сам-то сильно пострадал? Двигаться сам сможешь?

Но сейчас Саше было не до того. Взглядом он искал Манифик, шарил по всей комнате, боялся, что не найдет, но оказалось, что все это время девушка стояла рядом с ним. Совсем близко, стоило протянуть к ней руку, и можно было коснуться шелковистой кожи.

– Вставай, – сказала она ему. – Все кончилось.

– Убийца?..

– И ее, и папу, и его охрану – всех увели.

– А Петра забрали?

– Вчетвером повели сердечного.

Саша удовлетворенно кивнул. Он был доволен. Его сломанные ребра взывали о мщении. Стараясь не обращать внимания на боль в боку и груди, он поднялся и какое-то время постоял, опершись о стену. Почувствовав себя лучше, кивнул Манифик.

– Можем идти.

И вдвоем они заковыляли к выходу. У Саши нестерпимо болела грудь, а у Манифик левая рука. Падая в обморок, она неудачно упала на нее и теперь опасалась, что рука сломана.

Видя их бледные перекошенные лица, Грибков настоял, чтобы они все же показались врачу. Их отвезли в больницу, где быстро сделали рентген. У Саши диагноз подтвердился, два ребра были с трещинами. Рука Манифик оказалась в лучшем состоянии, врачи не нашли ничего серьезного. А небольшой отек должен был сойти через пару дней. Им вкололи обезболивающее и настоятельно рекомендовали постельный режим.

– Лежать, отдыхать, любоваться прекрасным.

Ничего подобное друзья, конечно, не сделали. Как только они вышли из больницы, тут же отправились в полицию. Пропустить момент душевных излияний господина Загорского они не согласились бы ни за что в жизни.

Им повезло, неожиданно, но с осмотром в больнице они управились быстро. А от самой больницы до отдела полиции было и вовсе близко. Благодаря этому они успели как раз вовремя, Фрол только-только начал давать признательные показания.

Впрочем, своей вины он не признавал. И твердо держался той версии, что если бы желал убить Няшу, то сделал бы это сразу, как только определился со степенью ее виновности.

– А так я просто хотел попугать девку. Очень уж разозлился на нее.

– Почему сразу о своих подозрениях нам не сообщили?

– Недостаточным мне казалось, что ее посадят за решетку и на этом все. Хотел, чтобы она на собственной шкуре испытала, каково это, когда тебя убивают. Я все точно рассчитал. И время вашего прибытия знал до минуты. Сам же вас вызвал.

Видимо, это было правдой, потому что никто из полицейских не запротестовал.

– Рассказывайте по порядку, – предложил Грибков.

– С чего же начать? Пожалуй, начну с внучка моего непутевого. С Гришки. Вот же учудил брат мой Леонтий. Жену свою знать не желал, дочку от себя отлучил, они обе это приняли и смирились. А вот с внуком так у Леонтия не получилось. Гришка, словно репей, цепким оказался. Так что за его смерть я Няшку не виню. К Гришке у меня и у самого накопилось много претензий. Он выдоил досуха свою мать, которая, в сущности, совсем неплохая баба, хоть и дуреха изрядная. Племяшку свою я где-то даже жалею. С отцом ей не повезло, так хоть дядька поможет. Деньжат ей регулярно подбрасывал. Машину подарил. А на что мне деньги, если я своим же не стану помогать. Но одно дело – помочь нормальной, пусть и несчастливой бабе, а другое – помогать типу вроде Гришки. Все, что я Евгешке давал или дарил, Гришка у нее постепенно выманивал. А уж как она до меня с ним разбиралась, не могу и представить. Впрочем, почему не могу, очень даже хорошо могу. Гришка воровал всюду, где только мог. У бабки, у матери. Но когда ресурсы у Евгении оказались исчерпаны, воровать стало нечего, тогда Гришка попытался взяться за своего деда.

– За Леонтия.

– Но тут уж я вмешался и решительно пресек его поползновения и оградил Леонтия от Гришкиных манипуляций. Нет, к моей племяннице у меня нет никаких претензий. Она сделала то, что могла. Но много ли баба может? Да ничего. И не надо забывать, что Евгешка и сама росла без отца. Мать ее детей рожала, а мужиков удержать возле себя не умела. Леонтий уж на что совестливый, а и тот никак не участвовал в воспитании девчонки.

– Это он напрасно.

– И я ему всегда говорил, что нельзя так с дочерью поступать. Коли не доказано, что девка не от тебя, то нужно уделять ей свое время. Одних алиментов недостаточно, чтобы полноценного человека вырастить, еще любовь родительская нужна, забота и опека. Леонтий обычно к моим советам прислушивался, а тут его как подменили, совсем меня не слушал и продолжал поступать по-своему. Вот Евгения и выросла такая… однобокая, без должного понимания, как правильно семью строить. Сына-то она родить сумела, а воспитать его опять же нормальным не смогла. Когда дела у них с Гришкой совсем плохи оказались, все-таки прибежала к Леонтию. Помоги, папа! Гриша в беде! На тебя вся надежда. Леонтий ко мне. А что я мог? Сделанного назад не воротишь. Перевоспитывать Гришку уже поздно. Что-то Евгении в голову вложить дельное тоже. Пообщался я с ней и понял, она так и будет сына своего выгораживать. В общем, я понял, что там в их семье уже не разобраться. И сказал Евгешке по-простому, если вы двое от Леонтия отвяжетесь, то я заплачу вам денег за его и свой покой. И впредь буду давать, лишь бы вы к Леонтию не совались. Евгения, та быстро всю выгоду моего предложения поняла, мне с ней легко удалось сторговаться. Машина и помощь в бизнесе, который у нее на тот момент вообще загибался. А вот Гришка по-хорошему не понимал. Ерепениться начал, пальцы гнуть и цену себе набивать. Пришлось его для острастки в тюрьму сунуть. Ненадолго, на полгодика всего. А Леонтию и Манифик я сказал, что парень в дурке, а потом и вовсе погиб. Манифик – та правды про Гришку вообще не знала. Ей мы версию с полоумным научным сотрудником озвучили.

– Зачем была эта ложь?

– Да все Леонтий! Очень уж он стыдился дочери и внука, не хотел, чтобы любимая племянница знала, какие у него проблемы. В глубине-то души он чувствовал свою вину перед Гришкой и его матерью, поэтому и скрывал их существование.

– Это все очень познавательно, но нам бы хотелось узнать насчет учебного пособия, которым стремился завладеть Гришка. Зачем оно ему?

Фрол помешкал прежде, чем ответить, но потом все же сказал:

– Учебник этот мой личный. Передан нужными людьми. А что в нем такого особенного да какая загадка в нем скрыта, это я позволю себе сохранить в тайне. Мне это важно, а вам для расследования несущественно. На месте этого учебника вполне мог быть слиток золота или алмаз размером с книжку, принцип был бы тот же. Этот учебник для меня крайне ценен, и это все, что вам необходимо знать. К убийствам он если и имеет отношение, то самое опосредованное. Просто так, одна из деталей расследования.

– Но зачем-то же Гриша за ним гонялся?

– Гриша был дурак, и этим было все сказано. А начались все его беды с того, что он не захотел прислушаться к моему справедливому предложению. Мать прислушалась, а он нет. Вышел из тюрьмы и решил мне отомстить. Открыто к своему деду Гришка теперь приближаться опасался, знал, что я способен его в порошок стереть. Он решил хитростью действовать. Выследил, что эта Няша ходит в квартиру к Леонтию, и вообразил, что может девку обольстить, а потом, когда она в Гришку влюбится, будет использовать ее в своих целях. Как минимум будет иметь в доме Леонтия своего лазутчика, а как максимум еще и научит Няшу, как с Леонтия денег стрясти. Одного он не учел, что Няша, хоть и дура, а тут сообразила, что будет лучше ей самой все деньги Леонтия себе захапать и ни с кем не делиться.

– А книжка-то при чем тут?

– Кроме Леонтия, этот хмырь Гришка и за мной следить тоже вздумал. Видел, как мне сверток с учебником в ресторане передали. Видел и украл его.

– Кого?

– Сверток!

– Как же вы допустили?

– Не ожидал я такого нахальства, прошляпила Гришку охрана. Так вот, учебник запакован был в бумагу, Гришка решил, что там какая-то ценность. А когда вскрыл обертку и вместо золота-брильянтов всего лишь старый рваный учебник обнаружил, расстроился, конечно. Со зла пихнул его в руки к Няше, она с ним как раз в этот раз была, на стреме стояла, и бежать. И вот когда Гришка с расстройства слегка психанул и убежал, то Няша постояла, да и пошла туда, куда и собиралась в тот день. А направлялась она как раз к Ирине Аркадьевне по своим прямым обязанностям, приводить ее квартиру в порядок.

– И что?

– А то, что учебник Няша машинально с собой принесла, да у Ирины его и оставила. Сунула на полку, когда уборку делала, а потом про него и забыла. Или не забыла, но ни к чему ей показалось всякий хлам с собой таскать. Тем более что Ирина ей много других, куда более полезных и ценных, на взгляд Няши, вещей с собой надавала. И продукты, и одежду, и обувь. Все это Няша намеревалась впоследствии продать и, так или иначе, обратить в деньги.

– То есть Гриша руками Няши сам учебник отнес к Ирине домой?

– И на полку там поставил, – кивнул Фрол. – Потому, когда Гришку осенило, что учебник мог быть не просто старой книжкой, а иметь какую-то ценность, то он обратился к Няше с простым и разумным вопросом, где тот учебник находится. Не выкинула ли она его, часом? И Няша на голубом глазу своему Грише поведала, что учебник тот находится в квартире у Ирины Аркадьевны. Но к ней Няша больше не ходок, поскольку недавно поссорилась с Ириной и та ее видеть у себя больше не захочет.

– Представляю, как разозлился Гришка.

– Злиться он должен был в первую очередь на себя. Но это правда, разозлился он сильно. Только злись или не злись, а от злости ничего не прибавится. Следовало срочно измыслить способ, как этот учебник вернуть себе.

– И для этого Гришка придумал маскарад с библиотекарем господина Загорского – Владиславом!

– Вот только размера шумихи, поднявшегося после утери учебника, он не учел, – пояснил Фрол. – А я был весьма огорчен этой утратой. И в выражениях не стеснялся. И всех на уши поставить тоже не забыл. Так что о том, что из ресторана у меня свистнули вовсе не дерьмовый учебник, а нечто для меня весьма ценное, сначала узнал Леонтий, от него Ирина, а потом уж и Евгешка с Гришкой. Тут-то только Гришка и понял, какого свалял он дурака. Был бы учебник у него, вил бы он из меня веревки. Но когда узнал правду, было уже поздно. Появись Гришка у Ирины в тот же день после ухода Няши, удалось бы ему унести с собой учебник, заплатив за него рублей двести. Но когда Гришка заявился к Ирине и она среди своих книг увидела этот учебник, то она уже знала, что я землю и небо готов местами поменять, лишь бы найти аналогичный. Чутье у Ирины развито, вот она в учебник и вцепилась. Впилась в него, словно голодный клещ. Не оторвешь! И горе-библиотекарю пришлось уйти от нее с пустыми руками.

– Он и на другой день приезжал. Только Ирина Аркадьевна уже умотала из дома, да не одна, а вместе с учебником.

– Она повезла его Леонтию.

– Но на подходе к дому на нее напала Няша, которая затем унесла учебник к себе.

– Вот только Гришка к этому времени успел с Няшей поцапаться, и девка не знала, насколько этот учебник ценная штука. Но подозревала, что-то тут не так. Неспроста Гришка интересовался у нее, где учебник. Поэтому Няша принесла его к себе домой, благо близко было нести, да и руки были пустыми, и кинула в угол, где у нее всякая макулатура хранилась. И пролежал там учебник все эти дни, пока Няша занималась другими, как ей казалось, куда более важными делами.

Вот они и подобрались непосредственно к убийствам. И Саша был этому не слишком рад. Не хотелось ему заново переживать те жуткие моменты, когда Фрол наказывал Няшу за совершенные ею преступления. Не хотелось, да пришлось.

Следователей Грибкова и Подмухину в первую очередь интересовали подробности того, как Няша сумела проникнуть в загородный дом господина Загорского. Они хотели услышать от Няши признательные показания, хотели добиться от нее раскаяния.

Однако Няша уже смекнула, что находится в руках полиции, что смерть ей тут точно не грозит, а грозит всего лишь тюрьма, и поэтому держалась вызывающе.

– И что тут такого? Ну убила я Леонтия, допустим, так он все равно уже совсем старый был! Если бы не я, то он бы сам через несколько лет скопытился. А так что? Сидел один, как сыч, в четырех комнатах. Ни дочь не желал к себе пустить, ни внука обогреть. Жмотяра! Да еще сначала намеки всякие мне делал, ручки целовал, я уж размечталась, в мыслях себя его женой видела, а потом – бац, и отказ! А когда ухаживать пытался, он и тогда за уборку денег старался не заплатить. Сначала-то я молчала, думала, что удастся его охмурить, что он замуж меня за себя позовет. Работала на него, словно проклятая, всю пыль и паутину с потолков вынесла, квартиру до блеска отскребла, отмыла и отчистила. А благодарность мне за это какая? «Спасибо, Няша!» Нужно мне это его «спасибо»! Пусть бы себе его в одно место засунул! Конечно, я на Леонтия злая была немножечко еще до этого случая с Ириной Аркадьевной, когда он у меня на глазах с ней амуры крутить принялся. Ах, старая любовь! Ах, нежные чувства! У них любовь, а мне что прикажете делать? У меня жильцов на каждом квадратном метре по три человека, люди у меня и так спят в три смены! Один встает, другой ложится, третий на кухне своей очереди дожидается. Думаете, легко мне было крутиться? А он там один! И четыре комнаты! Да если бы эти комнаты мне отошли, уж я бы на этом пространстве развернулась! Столько народу нового напихала, столько денег заработала! Всего-то ему и надо было, что жениться на мне, а потом быстренько умереть. Но Леонтий заупрямился и ни в какую не желал на мне жениться добровольно.

– Пришлось тебе самостоятельно шаги в этом направлении предпринять.

– Нет, ну а чего тут такого? – пожала плечами Няша. – Один старик в четырех комнатах, и я – молодая женщина с кучей жильцов, которые у меня уже совсем не помещались. Конечно, я все правильно сделала. Я ему давно говорила, чтобы он на мне женился. Чего он артачился? Да и не стала бы я его убивать. Он снова сам во всем виноват! Зачем он на этой Ирке Аркадьевне надумал жениться? Почему на ней, а не на мне? Я и моложе, и здоровей, и за квартирой бы лучше смотрела. А он про какие-то чувства болтать начал. Сбрендил на старости лет, не иначе. Когда они мне сказали, что поженятся, я так и поняла, что придется мне снова самой действовать.

– Ножом и снотворным ты много раньше запаслась. Не в тот день ты к матери Евгешки явилась, а раньше в закромах у старухи пошуровала. И кухонный нож у Евгении раньше стянула. И лекарство украла. Знала, что будешь с ними делать, так ведь?

– Была у меня такая мысль. А что делать? Квартира сама собой бы не освободилась. Но и под суд мне за убийство Леонтия идти не хотелось. А я детективы смотрю, там всегда первой под подозрение жена попадает. Ну или муж, если бабу убивают. Вот я и поняла, что надо мне будет подозрения от себя отвести. А как? Да очень просто. На другого стрелки надо перевести, вот и все!

– А дочка и внук Леонтия для этой цели как нельзя лучше годились.

– Гришка – вообще судимый. Его в первую очередь должны были заподозрить. Да к тому же он мне еще царский подарок сделал, в ту же ночь в доме Загорского оказался.

– Это же ты его туда заманила! Сказала, что книжка сейчас у Леонтия. А Леонтий у своего брата гостит. Вот Гришка и рванул, чтобы книжку перехватить.

– Даже если так! Но для следствия было важно то, что Гришку в ночь убийства видели неподалеку от места преступления. А меня никто там не видел!

– Потому что ты, как мышь серая, проскользнула тихо вдоль стенки, никто тебя и не заметил!

– Иногда бывает полезно не выпячиваться и не светиться. Вот Гришка обожал эффектные появления, он и книжку у матери в магазине прихватил, чтобы произвести впечатление, если кого в доме встретит. А я без этой всей помпы тихонечко место заняла, свое дело сделала и так же тихо ушла. Никто на меня и внимания-то не обратил. Дом богатый, прислуги полно, кто на нее смотрит! Ползают какие-то серые букашки, суетятся, важных господ обслуживают, кто на них внимание-то обращает!

– Это не значит, что надо этих господ убивать, пока они спят!

– А если господа сами нажитым делиться с бедной девушкой не желают, тогда как девушке быть? Стоять в сторонке и ждать, пока у господ совесть проснется? А если не проснется? Между прочим, мне тоже хорошо пожить хочется. Может, я тоже одна в четырех комнатах была бы не против пошиковать!

В общем, идея с четырехкомнатной квартирой, которая находилась в непосредственной близости от ее собственных владений, не давала Няше ни сна, ни покоя. Стала для нее идеей фикс! Счастье было совсем рядом, только руку протяни. Нет, никак не могла Няша свыкнуться с мыслью, что владеет этими хоромами человек, который этого совершенно не заслуживает. Не то что она – Няша. Вот она бы была отличной хозяйкой, куда лучше, нежели Леонтий.

– Значит, Леонтия ты убила. А Ирину почему пожалела?

– Она мне много добра сделала, вещи разные отдавала, продукты, добрым словом и советом всегда поддерживала. Клиентов подбрасывала, когда я уборкой подрабатывала. Хоть и сука она, но зла у меня на нее не было. А вот Леонтий – он другое дело. И дочь бросил, и внука погубил, и меня обмануть пытался! К тому же не могла себе в удовольствии отказать, сунула нож в руки Ирины. Проснулась она, а рядом труп любимого человека. И нож у нее в руках. Если бы не фемунал, могли бы Иринку посадить за убийство. Но потом разобрались, указали, на кого мне и было нужно, на Евгению, дочь Леонтия.

– Таким образом, ты избавлялась разом от двух человек, которые тебе мешали. И от мужа, и от его дочери, которая являлась его наследницей.

– Конечно, можно было Евгению и не подставлять. Я могла бы иначе поступить, состряпать завещание Леонтия и задним числом зарегистрировать его. Есть у меня сестра двоюродная, она нотариус. Но во-первых, с ней бы тогда пришлось серьезно поделиться, а во-вторых, еще не факт, что она согласилась бы мне помогать. С тех пор, как пошла на юриста, стала такая важная, прямо не подойди к ней. И в любом случае дочка Леонтия бы просто так не угомонилась. Начала бы бегать по судам да юристам, доказывать, что свидетельство о браке фальшивое. Допустим, не доказала бы ничего, свидетельство подлинное, но времени бы на эти суды ушло много. А мне жильцов селить надо. Боялась я задержки.

– А меня ты не боялась, значит? – не выдержал Фрол. – Не боялась, что я удивлюсь, откуда это у брата новоявленная женушка взялась, если он про нее ни одного раза не упоминал даже.

– Опасалась. Поэтому книжечка ваша мне в самый раз пришлась. Я подумала, пообещаю ее вам, а вы взамен меня единственной законной наследницей вашего братца признаете. Если книжечка эта вам так дорога, то не поскупитесь, поди?

– Вот гадина! – побагровел Фрол. – Прямо жалею, что не прирезал тебя, словно животное!

– Назад уж не воротишь. Опоздали вы!

– Не будь так в этом уверена! У меня везде свои люди найдутся. Помни об этом!

– А чего же так? – язвительно хмыкнула Няша, которая в полиции совсем ожила и перестала трястись. – Книжечка ваша не нужна вам? Думаю, что ой как нужна! Так что придется вам для меня и адвокатов хороших нанять. И проследить, чтобы во время следствия ко мне бы хорошо относились. А я, в свою очередь, если меня все устроит, когда освобожусь, подскажу, где книжечку нужно искать.

Нет, Няша нигде не терялась. Самообладанию и цинизму этой мелкой гадины оставалось лишь позавидовать. Даже Фрол не нашелся, что сказать ей в ответ. По лицу было видно, что он мечтает свернуть Няше ее тощую цыплячью шейку, но что-то его останавливало. И это было явно не присутствие полиции. А вот что – Саше очень хотелось бы разгадать. Но это, похоже, должно было стать совсем другой историей.