— ... Так что нет такого понятия, как «быть нормальным». Все люди — ненормальные. У всех нас есть эмоциональные дисфункции. Это же, не напрямую, конечно, подтверждает даже Библия, в которой говорится, что все мы грешны. — заканчивая тему и стирая висящую в воздухе учебную голографическую презентацию, произнесла лектор — немолодая, но всё ещё довольно-таки красивая женщина, затянутая в строгий, идеально сидящей на её стройной, не по возрасту спортивной фигуре, тёмно-синий мундир с серебряными пуговицами, украшенными гордым орлиным профилем. Три большие звезды на каждом плечевом погоне дополняли образ настоящего полковника.

— У нас есть ещё десять минут до окончания занятия, так что я готова ответить на все ваши вопросы, если они, конечно, у вас появились. — прозвучала ожидаемая всеми остальными присутствующими на занятии фраза вышедшей из-за преподавательской кафедры женщины, бросившей перед этим мимолётный взгляд на экран ПИКома, лежащего рядом с только что выключенным лекторским оборудованием.

Пристроив на оставшемся позади столе свою аккуратную попку, обтянутую узкой форменной юбкой, украшенной сбоку совсем не уставным разрезом, и, сцепив в замок опущенные перед собой руки, профессор психологии с довольной улыбкой осматривала возвышающиеся перед ней амфитеатром учебные места, занятые совсем молоденькими девушками, облачёнными в форму такого же, как у неё цвета и фасона. Только погоны на узких плечах были украшены не серебряными звёздами, а такими же по цвету большими буквами «К». И на левых рукавах кителей сидящих за партами девиц в свете потолочных светильников поблёскивало по две горизонтальные серые полоски.

Пристальным взглядом женщина обвела наиболее удалённые ряды учебных столов, за которыми обычно собирается разношёрстная молодёжная компания, специально забирающаяся повыше и, главное, подальше от находящегося внизу преподавателя. Этот контингент слушательниц собирается на галёрке, в основном, не для получения новых знаний по выбранной профессии, а совсем по другим поводам, воспоминания о которых непроизвольно пролетели в полковничьей голове, вызвав довольную улыбку на лице женщины. Например, там можно спокойно отдохнуть, добирая недостающие минуты сна после бурно проведенной в общежитии ночи, или тихонько посплетничать с подружками, обсуждая новую причёску своей одногруппницы или делясь впечатлениями от последнего хита популярной исполнительницы песен.

Впрочем, на её парах такое бывает очень редко. Вот и сейчас своё внимание на последних рядах полковник сосредоточила только лишь потому, что именно там сидела очень сентиментальная, судя по всему, курсантка, принявшая близко к сердцу тему сегодняшнего занятия и от которой наиболее часто доносились приглушенные эмоциональные возгласы.

Как всегда, после озвученного преподавательницей предложения привычная тишина в аудитории мгновенно испарилась под натиском одновременно заговоривших юных слушательниц, пришедших ознакомиться с учебным курсом следственной психологии. Сидящие за аудиторными столами молодые девушки, получив долгожданное разрешение на общение вслух, спешили поделиться друг с другом свежими впечатлениями от только что прослушанной лекции, приводя, заодно, в порядок таким вот специфическим способом свои разлетевшиеся по разным закоулкам мысли.

Несмотря на то, что данный учебный курс был совсем не профильным для слушательниц факультета подготовки сотрудниц подразделений по работе с личным составом Санкт-Петербургского университета Министерства внутренних дел Руси, занятия по нему всегда собирали полные аудитории.

— Пусть, как вы говорите, все люди — психи, хоть я с этим совершенно не согласна. По моему мнению, не все такие. По крайней мере, изначально. Дети, например! — наконец-то с задних рядов аудитории раздаётся возмущённая реплика-вопрос, адресованная непосредственно лектору.

— Не путайте, уважаемая курсантка, «нормальное» — в вашем да и в общем понимании, с «не нуждающимся в лечении». — преподавательница психологии явно ожидала подобный вопрос, так как, после кивка головой, начала отвечать на него, не затратив ни секунды на обдумывание ответа. И она совсем не была удивлена тем, что этот вопрос прозвучал из уст той самой излишне эмоциональной курсантки. — И я не говорила, что все люди — как вы выразились, психи. Я сказала, что у всех нас есть эмоциональные дисфункции той или иной степени внешнего проявления. Поэтому общепринятое понятие «нормальности» — слишком относительно. И разве курсанток второго курса до сих пор не научили вставать и представляться перед тем, как задать свой вопрос преподавателю?

— Извините! — вскочила с места девушка, задавшая прозвучавший минутой ранее вопрос, начавшая после полученного замечания стремительно краснеть. — Курсантка Ольга Нечаева!

— Сейчас я разочарую вас, Оля, и всех тех, кто считает детей априори1 безгрешными. Это не так! — преподавательница жестом руки разрешила смущённой допущенной оплошностью девушке вернуть своё тело, застывшее по стойке «смирно», в первоначальное сидячее положение.

1. Априори (происходит от латинского выражения «a priori») — заранее известное знание, не требующее никаких доказательств.

С рухнувшей на стул курсанткой сразу зашушукались обе её соседки, принявшиеся успокаивать допустившую непроизвольный дисциплинарный проступок подругу.

— Если прибегнуть к терминам морали, то ребенок так же «порочен» и «безгрешен» одновременно, как и любое животное. — продолжила отвечать полковник юстиции, ничем, кроме покачивания головой не реагируя на наблюдаемую ею на галёрке ситуацию. — Моральную окраску (и фактически, и зачастую юридически) его поступки начинают обретать по мере взросления и воспитания.Примечание

Примечание: в тексте пролога используются некоторые материалы из статьи Ольги Ивановой «Человек преступный: психология маньяков-убийц»: https://naked-science.ru/article/psy/chelovek-prestupnyj-psihologiya

— Как показывают многочисленные исследования, процесс деформации психики человека, в том числе в аспекте межполовых или, если использовать англицизмы, сексуальных отношений, что и было темой нашей сегодняшней лекции, начинается ещё в раннем детстве, а потом «закрепляется» в юности. — ровный голос уверенной в себе взрослой женщины снова стал единственным, который нарушал повторно установившуюся в аудитории тишину. — Особенно это касается мальчиков. Начинается всё в детстве с «невинных» шалостей, а в юности может перейти в реализацию нездоровых фантазий, приводящих к появлению сексуального маньяка. Особенно это актуально в наше время, когда некогда сильный мужской пол утратил свою доминирующую позицию и оказался почти полностью зависимым от женщин. Такое уязвимое положение противоречит извечной мужской натуре, которая тысячелетиями формировалась в совершенно иных условиях. И современным мальчикам бывает сложно преодолеть ту модель поведения, которая навязывается им генетической памятью.

На секунду остановившись и о чём-то поразмышляв, полковник продолжила:

— Справедливости ради следует отметить, что и у дочерей Евы произошедшие более полувека назад социальные изменения в психическом и психологическом планах протекали не так гладко, как это кажется сейчас. И тем более не так, как это представлялось представительницам распространённого в то время, особенно в западных странах, женского движения под названием «Феминизм». Многие женщины не смогли вынести тяжёлого груза эмоциональной ответственности от свалившейся на их хрупкие тогда плечи моральной и физической нагрузки. Часть из них ушла в значительно расширившиеся в те дни монастыри или стали пациентками психиатрических лечебниц. Многие приняли решение собственноручно свести счёты с жизнью, особенно на фоне утраты своих родных и близких. Довольно значительное количество представительниц прекрасного пола захотели найти своё счастье в криминальной сфере, которую государство, несмотря на все старания, не может вытравить до сих пор. И нахождение вас в этой аудитории является тому наглядным примером. Но всё это мы рассмотрим на одном или нескольких следующих наших занятиях. А за оставшееся сегодня время ...

Снова на секунду задумавшись, преподавательница, оттолкнувшись своей мягкой, но упругой опорой от едва скрипнувшего стола, продолжила отвечать, начав ещё расхаживать влево — вправо перед внимающей её словам курсантской аудиторией:

— Кстати, есть научные исследования, которые показывают, что склонность к насилию в общем, и к садистскому поведению в частности определяется генами. И в первую очередь геном, который кодирует особый фермент, регулирующий количество дофамина и серотонина в головном мозге человека. Этот ген локализован в X-хромосоме. Поэтому у женщин две его копии, одна из которых может «компенсировать» неправильную работу другой, а у мужчин — лишь одна. Возможно, это одна из причин, почему среди представителей мужского пола несоизмеримо больше относительного количества серийных убийц, чем среди женщин.

— Так вот, по причинам, о которых я сегодня уже говорила, количество различных психических отклонений среди лиц мужского пола последние десятилетия только возрастает. — курсантки внимательно вслушивались в несколько взволнованный голос лектора, сопровождая глазами её перемещение к левому от них краю преподавательского подиума. — И эта печальная тенденция, как показывает статистика, с годами только усиливается. Причём такая картина наблюдается не только в нашей стране, но и по всему миру. Особенно ярко она проявляется в странах, для которых патриархальный уклад жизни, существовавший до пандемии Вируса, был единственно возможным и допустимым в социальном устройстве общества. И стремительное свержение мужчины с его вековой доминантной роли, и такое же быстрое занятие её женщиной не дали возможности, как оказалось, очень хрупкой мужской психике быстро адаптироваться к произошедшим во всём мире изменениям.

Дойдя до границы возвышения пола, профессор, не прекращая свою речь, по-уставному, через левое плечо развернулась и, отслеживаемая многочисленными курсантскими глазами, начала двигаться к правому краю деревянного помоста:

— Современным мальчикам намного чаще, чем даже пятьдесят лет назад, присущи застенчивость, чувство ущемлённости, повышенная личностная ранимость. На этом фоне у них нередко развиваются различные комплексы неполноценности, что в конечном итоге могут привести и приводят к появлению и развитию всевозможных психических отклонений и зависимостей, зачастую, к сожалению, очень тяжёлых. Ведь желание убивать — это такая же зависимость, как наркомания или алкоголизм, только последствия её куда страшнее.

— Ой, мамочки! — вещающая женщина с большими звёздами на погонах повернула голову, услышав донесшееся до неё новое приглушенное восклицание всё той же курсантки Ольги Нечаевой, сразу же прикрывшей свой рот ладошками.

Никак больше не реагируя на возглас слишком эмоциональной слушательницы, которой её соседки успели уже отвесить подзатыльники, полковник, удовлетворённо кивнув головой, продолжила свою речь:

— Мне часто задают вопрос: «Как же вычислить маньяка на улице или среди своих знакомых?» Увы, это почти невозможно. Такие люди, как правило, выглядят так же, как и все остальные. Это означает, что внешне их жизнь практически ничем не отличается от сотен тысяч жизней других людей: по утрам они вкусно завтракают, после чего едут на работу, возвратившись с которой вечером едят котлеты с макаронами. По выходным отдыхают в развлекательных заведениях. В своей «внешней» жизни они зачастую скромны и непритязательны, зато в их внутреннем мире бушуют неудовлетворённые страсти — кровавые, с желанием получить запретное удовольствие, а заодно и отомстить, если не всему миру, то какому-то отдельному его представителю. Которым часто оказываются маленькие девочки, что в силу своего возраста пока не могут оказать адекватного сопротивления насильнику.

Снова найдя взглядом чересчур эмоциональную курсантку Нечаеву, широко распахнутые глаза которой наполнялись всё увеличивающимся ужасом, а руки не давали возможности каким-либо звукам вырваться из закрытого ими рта, преподавательница решила закончить свой слишком затянувшийся ответ на поставленный этой девушкой вопрос:

— Главное отличие маньяков — отсутствие эмпатии, чувства сопереживания окружающим. Они практически не понимают, что такое теплота и любовь. Спектр их эмоций, как правило, ограничен такими чувствами, как гнев, ярость, боль, тревога. Они, компенсируя свой комплекс неполноценности, наслаждаются видом агонии беспомощного человека. Кроме того, после потери сознания жертва становится «послушной», что очень возбуждает насильника и даёт ему возможность почувствовать, наконец, себя сильным, «властелином», вершителем судеб. Таким психопатам всегда нужны острые ощущения — они не могут получить удовольствие от хорошей книги или неспешной прогулки по осеннему парку — им всегда нужен «разогрев», бурные ощущения, которые ...

Взволнованную речь криминального психолога за две минуты до окончания занятия неожиданно прервал громко загудевший сигнал тревоги. Чёткий, женский, явно записанный заранее голос, раздавшийся из динамиков системы экстренного оповещения, расположенных на территории и по всем корпусам университета, трижды монотонно проговорил: «Внимание! Боевая тревога!»

После чего его сменил голос другой, уже явно живой, женщины, принявшийся отдавать распоряжения под топот ног сорвавшихся со своих мест девушек: «Ответственным открыть оружейные комнаты и приступить к выдаче оружия и специального снаряжения. Всем курсанткам, кроме первого курса, получить закреплённое за ними оружие и экипировку. Командирам задействованных групп и курсов обеспечить построение своих подразделений на внутреннем плацу университета и ожидать поступления дальнейших распоряжений! Первый курс продолжает занятия по своему штатному расписанию».

Через десять минут гул от сотен крепких и стройных женских ног, обутых в прочные курсантские берцы2, на бегу ударяющих по каменным лестничным ступеням старинного учебного здания в стремлении побыстрее его покинуть и неподвижно застыть на месте указанного сосредоточения, затих.

2. Название такого типа обуви, плотно облегающего берцовую кость, предположительно происходит от названия самой берцовой кости.

Курсантки первого курса, возбуждённо обменивающиеся друг с другом впечатлениями от своей первой в жизни, хоть и не состоявшейся полноценно, но, всё же, боевой тревоги, несмотря протекающую по распорядку дня перемену между лекционными и практическими занятиями, разочарованно вернулись в предусмотренные для указанных занятий аудитории. И теперь с любопытством выглядывали из распахнутых настежь окон, с завистью рассматривая стройные ряды выстроившихся на плацу своих более везучих, по их мнению, коллег, затянутых в ладно лежащую на стройных девичьих фигурках униформу.

Более опытные курсантки второго и третьего курсов, коих по суммарному количеству было примерно столько же, сколько и первокурсниц, выстроились на правой стороне внутреннего двора университета, принадлежащего министерству внутренних дел Руси. Своими пальцами, украшенными разноцветным маникюром, они нервно сжимали короткие чёрные автоматы и поглаживали висящие на поясах полицейские дубинки. Эти девушки с такой же плохо скрываемой завистью, слегка поворачивая в разные стороны головы и изредка тихонько переговариваясь между собой, бросали быстрые взгляды на видневшихся в открытых окнах первокурсниц и на оказавшихся по левую сторону от себя, практически бесстрастных старшекурсниц четвёртого и пятого годов обучения. И было совсем непонятно — желание очутиться на чьём месте у них преобладало.

И только совсем небольшое количество девушек, уверенно стояло в нескольких практически неподвижных шеренгах напротив одного из выходов главного учебного университетского корпуса. Пройдя к четвёртому-пятому курсам полный цикл психофизической подготовки, старшекурсницы молча, и внешне абсолютно расслабленно ожидали появления своего прямого вышестоящего руководства, вот-вот должного появиться перед ними.

Высокое начальство не заставило долго себя ждать, быстрым шагом выйдя из вовремя открытых перед ним караульными дверей. И, после выкрикнутых командирами курсов распоряжений: «Смирно!», приступило к оглашению того, для чего в экстренном порядке собрало перед собой все замершие на плацу учебные подразделения:

— Университет, слушай боевой приказ! Вам надлежит ...

— Это одна из палат отделения нейротравмы, укомплектованного в нашей больнице самым современным на сегодняшний день медицинским оборудованием и оснасткой, с которыми вы успели уже ознакомиться на этот час. — проговорил мужской голос где-то около моей головы. — А находящийся сейчас перед вами пациент находится в нашем отделении уже около года.

В сознание я постепенно начал приходить после звука открываемой двери и шорканья многочисленных подошв о непонятное половое покрытие. Шорохи перемещения неорганизованной (или наоборот организованной — это пока неясно) группы людей неторопливо приблизились и, рассредоточившись вокруг меня, временно стихли. Кто были эти люди, тихое дыхание и шуршание одежды которых я прекрасно слышал, и что они делали возле меня и моей кровати, я не представлял, так как глаза открыть, почему-то, не получалось. Зато наконец-то заработало обоняние, сообщившее, что я опять нахожусь в учреждении явно медицинского профиля.

«Больница? Опять? — проползла ленивая мысль по моей всё быстрее набирающей обороты, но пока ничего не понимающей голове. — А когда и как я сюда попал? Ведь вчера вечером я, как обычно, после вечерней пробежки и нехитрых гигиенических процедур лёг спать в своей комнате на втором этаже персонального жилищно-складского корпуса Первой патронатной государыневой гимназии, находящейся в Воронцовском парке бывшего имения Воронцовых-Дашковых под названием Быково».

— Очень, знаете ли, интересный случай, ребята. — продолжил тот же мужской баритон, к которому, так как ничего другого сделать пока не мог, я стал внимательно прислушиваться. — И не надо закатывать глаза и падать в обморок. Что-то ваша группа слишком впечатлительная, будто в первый раз на подобной экскурсии. Педаченко3, поддержите Зозулю4, а то он сейчас в обморок шлёпнется и из-за встречи своей слишком впечатлительной головы с не менее твёрдым дубовым паркетом поселится рядом с лежащим перед вами пареньком. Тем более что места в этой палате хватит на четверых таких малогабаритных пациентов.

«Так! Я или нахожусь в Украине, или говорящий родом непосредственно оттуда. Об этом вполне прозрачно намекает „шокание“ в определенных местах, а также мягкое „г“ в его своеобразной речи. Да и фамилии прозвучали специфические — типичные как раз для моей малой Родины» — обрадовался я возвращению способности моего мозга хоть как-то анализировать ситуацию вокруг него. Ведь действительно, такой говор я не слышал уже почти полгода. И даже соскучился по нему, как оказывается. — «Интересно, о ком говорит невидимый мне экскурсовод? Голос у него сильный и приятный. Таким голосом симфонии в операх петь можно. Или их только играют? Исполняют, если точнее. А поют как раз оперы?»

Не знаю, и знать не хочу, потому что в моём организме начинают просыпаться тактильные ощущения, которые очень ему не нравятся. А кому понравится, когда всё тело, от пальцев ног до макушки головы, начинает побаливать. Пока едва-едва, но с каждой секундой боль явно увеличивается.

— Вот это другое дело! — произнёс невидимый пока «баритональный дискант5» экскурсовода, удовлетворённого, по-видимому, наведением порядка в пошатнувшихся рядах своих экскурсантов. — Полностью согласен с вами, мои будущие коллеги, что лечение ожогов не является профильным направлением Института нейрохирургии имени академика Андрея Петровича Ромоданова6.

3. Евгений Георгиевич Педаченко — руководитель Института нейрохирургии им. академика А.П. Ромоданова Национальной академии медицинских наук Украины с 2013 года.

4. Юрий Афанасьевич Зозуля — руководитель Института нейрохирургии им. академика А.П. Ромоданова Национальной академии медицинских наук Украины с 1993 по 2013 годы.

5. Баритональный дискант — выражение Новосельцева из кинофильма «Служебный роман» — смысла не имеет, так как баритон — это мужской певческий голос, а дискант — самый высокий мальчишеский.

6. Андрей Петрович Ромоданов — руководитель Института нейрохирургии им. академика А.П. Ромоданова Национальной академии медицинских наук Украины с 1964 по 1993 годы.

«Так это экскурсия студентов-медиков!» — наконец-то догадался я. После чего меня посетило ещё одно озарение: «А не моя ли неподвижная персона является „музейным“ экспонатом, предназначенным для внимательного с ним ознакомления или даже изучения?»

Всё больше пробуждающийся от усиливающейся боли мозг продолжил построение несложной логической цепочки, уцепившись за услышанную приставку «нейро»:

«Я сошёл с ума? Какая досада!» — цитатой Фрекен Бок7 выстроилось моё новое предположение. — «Хотя лучше не торопиться, а послушать, что ещё скажет умный человек. Неумного ведь врачом не назначат?»

7. Фрекен Хильдур Бок — персонаж трилогии о Малыше и Карлсоне шведской писательницы Астрид Линдгрен и многосерийного советского мультфильма, созданного по этим книгам.

И умный человек не стал тянуть время, испытывая моё терпение, всего лишь переждав перед этим непродолжительные и несильно возмущённые, молодые (судя по голосам) возгласы типа: «А что такое? Чего сразу я? Я тут вообще не причём! А что это с ним?»:

— Этого юношу перевели к нам в середине прошлого лета из Киевской областной клинической больницы, в которой провели успешное лечение сильного ушиба головы, следствием которого стала закрытая черепно-мозговая травма, и частично поспособствовали заживлению его ожогов. Большего тамошние медики сделать не смогли. В сознание после проведенного лечения парень так и не пришёл.

На этом месте рассказчик прервался, а я почувствовал, как кто-то поправляет подушку под моей, как выяснилось из услышанного, многострадальной головой:

— Ради справедливости следует отметить, что и мы ничем родных парня порадовать пока тоже не можем. Пациент, не обращая никакого внимания на все наши немалые старания, из комы выходить пока не желает.

— А что с ним случилось? — повторился вопрос на этот раз молодым женским голосом, прозвучавшим со стороны противоположной говорившему до этого мужскому.

— Этого никто не знает. — со вздохом ответил говоривший изначально мужчина. — Он сам, как и его семья, из Припяти. Обнаружили его утром того памятного дня, когда произошла авария на Чернобыльской атомной электростанции. Юноша в бессознательном состоянии лежал возле подъезда собственного многоэтажного дома с разбитой головой. Свидетелей происшествия если искали, то не нашли. Да и не до поисков тогда было. Сами понимаете, что там творилось в те дни. А потерпевший, по понятной причине, ничего рассказать не мог. Да и сможет ли когда-нибудь — неизвестно. Но по одной из наиболее вероятных версий мы имеем дело с последствиями от удара молнии. О чём недвусмысленно свидетельствуют шрамы от характерных ожогов на его голове и всём остальном теле.

Услышанное от доктора повергло меня в шок. Мне что, проведенные полгода в будущем привиделись? Все мои приключения в мире воцарившегося на Земле феминизма навеяны прочитанной накануне фантастической повестью Кира Булычёва «Сто лет тому вперёд»? Нет никакой Белой Лады, Опаловой Славы, моей приёмной мамы и новой родни? Нет никакой гимназии с неправильными уроками труда, непонятным футболом и неизвестным ранее автоматическим оружием? Всё пережитое мною — это бред поражённого небесным электричеством мозга? Магия и маги, дворянские звания, собственный приобретённые способности, мировая катастрофа, войны, передел мира, женское доминирование на планете — всё это нездоровые фантазии моей больной головы?

А с другой стороны получается, что я не потерял никого из своих родных и близких, друзей и одноклассников. И вылечившись снова смогу с ними встретиться, обнять, поговорить и обязательно рассказать о своих воображённых приключениях. А может даже, как Булычёв, написать о них книгу! Ведь меня обязательно вылечат? Иначе не может быть, поскольку наша советская медицина — самая передовая медицина в мире!

Но такова ли ситуация, какой я её себе только что вообразил, на самом деле? Ведь сейчас, как и в прошлый (не знаю уже — реальный или вымышленный) раз, никого из моей семьи или друзей рядом со мной в палате не было. Или я просто их не слышу? Хотя не думаю, что мои мама или папа позволили бы вот так беспардонно проводить экскурсии по осмотру их родного сына. А живы ли они вообще? Ведь авария на нашей станции, как сказал невидимый доктор, всё-таки была. А ещё он говорил не о моих родителях, а о родных, которыми вполне могут оказаться многочисленные дяди и тёти.

Рой мыслей, заметавшихся в моей голове, принёс только усиление боли ней.

После последних слов врача что-то коснулось моего правого века:

— Как видите, зрачок пациента на свет не реагирует. Болевые рефлексы тоже отсутствуют.

Мало мне было раскалывающей череп головной боли, так этот садист меня ещё и ущипнул.

«Я явно поспешил присвоить ему статус умного!» — было последней моей мыслью, после которой я снова начал быстро проваливаться в беспамятство.

Когда мужской голос, сопровождаемый шорканьем многочисленной обуви по деревянному полу, стал удаляться в направлении выхода, я ещё успел разобрать:

— Ладно, здесь мы закончили. Дальше нас ждёт отделение радионейрохирургии.

Второй раз я очнулся от явного присутствия ещё одного человеческого организма рядом с моей неподвижной тушкой. Прислушавшись к своим внутренним ощущениям, я понял, что голова совсем не болит, уши хорошо слышат, живот радостно бурчит, а то, что пониже его, вовсю беззастенчиво бодрствует. Хотя остальное тело по-прежнему не то, что стоять, элементарно пошевелиться пока не может.

А мой нос и приятные ощущения от прикосновений нежных рук к остальному вполне чувствительному телу подсказывают, что заботливо укутывающий меня одеялом организм — женский, а если точнее — девичий. И этот организм приглушенно и вроде как смущённо почему-то подхихикивает. А ещё запах от него доносится какой-то знакомый, можно даже сказать родной. Мне явно не единожды приходилось обонять его за последние полгода — год своей короткой, но такой неординарной и насыщенной сюрпризами жизни.

«Да это же жасмин!» — наконец-то мне удалось идентифицировать ощущаемый носовыми рецепторами аромат.

— Лада! — обрадованно и одновременно облегченно вырвалось из моих сильно пересушенных после сна губ, а в голове молниеносно пронеслись воспоминания о только что пережитом кошмаре.

Копошение возле меня на миг прекратилось, после чего раздался громкий возмущённый вопль:

— Какая Лада? Мало мне было непонятной японки, по которой кое-кто тут вовсю пускал слюни, теперь какая-то новая девка!

От неожиданности я даже сумел открыть правый глаз. Передо мной, уперев руки в бока, и дыша, словно разъярённый бык, стояла Анька Бахметьева и с негодованием смотрела в мои, несомненно, бесстыжие по её мнению глаза (точнее один глаз). Как ни странно, но с её мнением я сейчас был полностью согласен.

— Привет, Анька! Откуда ты здесь взялась? — не нашёл я ничего лучшего, чем тот час же прояснить для себя ситуацию, усиленно шевеля при этом единственным заработавшим у меня оптическим датчиком.

Лежал я, укрытый тонким цветным одеялом, в мягкой кровати с невысоким металлическим ограждением по бокам. Бежевые стены и белый потолок медицинской палаты освещались солнечным светом, проникающим сквозь неплотно закрытые шторы, создавая радужный ореол вокруг моей знакомой одноклассницы, в гневе метающейся по палате.

Судя по потокам восходящего воздуха, струившимся вокруг мгновенно дошедшей до точки кипения девушки, вопрос оказался не совсем удачным. И я решил несколько исправить ситуацию:

— А что ты тут делаешь?

Моя попытка явно провалилась.

— Убиваю одного неисправимого и бессовестного развратника! — донёсся до меня яростный ответ, после которого в меня полетела подушка, подхваченная с пустующей соседней кровати и посланная в цель рукой скорой на расправу темпераментной девчонки.

Наверное, не зря говорят, что снайпером может быть человек хладнокровный и терпеливый. Слава Богу, что Анька таким не является. Иначе посланная со всей дури, тяжеленная для моего теперешнего состояния подушка, имела все шансы прервать бренное существование одного неплохого, в общем-то, парня в этом несовершенном подлунном мире. Ведь никаких шансов увернуться от пущенного мягкого, но весьма весомого на вид снаряда, учитывая полную неподвижность мишени, у меня не было.

А так, пролетев половину палаты, пуховое или ватное изделие со всего размаху шлёпнулось в закрывающие окно шторы, которые, колыхнувшись от столь варварского на них воздействия, открыли путь безжалостному солнечному лучу, метко угодившему в так неосторожно распахнутый от удивления глаз. Снова вернув меня неожиданно сильной вспышкой боли в тёмное царство беспамятства.

В чувство меня привёл луч миниатюрного фонарика, ударивший на этот раз для разнообразия в мой левый глаз. Дернувшись от пронзившей глазное яблоко боли и коротко, но ёмко выразившись на самом могучем в мире наречии, я невольно испугал чернокожую врачиху или, может быть, медсестру, которая пыталась что-то у меня там высмотреть.

Отпрыгнув на два метра в сторону, женщина выронила из рук свой пыточный инструмент, который весело зазвенев металлическим корпусом, укатился куда-то под кровать.

— What the fuck? — донеслось до меня от испуганной и слегка взбешённой «шоколадки».

«Полностью согласен!» — пронеслось в моей голове, в который раз не понимающей где она находится и что вокруг неё творится. Что — кому-то не понравился первый вариант с советской больницей, и, после некоторых раздумий, он решил переместить меня в клинику американскую?

О том, что я непостижимым образом пересёк океан, говорили не только невнятный английский язык и цвет кожи, неприсущий всем коренным гражданам Советского Союза, но и миниатюрный звёздно-полосатый флажок, изображённый на наплечном шевроне больничной униформы невысокой, но очень полной женщины. Не знаю даже, как с таким лишним весом она за неполную секунду смогла отпрыгнуть от меня на немаленькое расстояние.

"Mary Bridge Children’s WIC — Eatonville"8 — стилизованная круговая надпись обрамляла так нелюбимый мною флаг, своим видом напоминающий наши советские матрасы.

8. Оздоровительный центр города Итонвилл, графства Пирс, штата Вашингтон, США.

Что ещё не менее экспрессивного хотела мне сообщить темнокожая леди, наполнившая воздухом свою в прямом смысле выдающуюся вперёд грудь, я не знаю, да и всё равно понял бы, дай Бог, одно или несколько английских слов. Но именно в этот момент дверь за её спиной с мелодичным звуком отворилась, и к нам в палату проникло ещё одно лицо женской наружности, куда более приятной моему мужскому взгляду.

Новая посетительница оказалась также невысокой и лишь слегка на мой вкус полноватой женщиной в очках-авиаторах, одетой в серый брючный костюм и белую блузку, видневшуюся из-под накинутого поверх медицинского халата. Яркая помада на губах, подобранный под неё лак на ногтях, стянутый какой-то тряпкой хвост рыжих волос гармонично дополняли образ вошедшей в палату белокожей дамы. "Karen Baffin. Texas Medical Center, Institute of Genomics. Houston. USA«9 — сообщал всем желающим с ним ознакомиться бейджик, уютно устроившийся на её красивой груди.

9. Персонаж первой книги серии (информация для тех, кто уже забыл её содержание).

Приветливо поздоровавшись и о чём-то переговорив со сразу «сдувшейся» негритянкой, рукой указавшей прямо на меня, вошедшая вумен приблизилась к моей кровати, уселась на подвинутый поближе металлический стул и обратилась с не менее непонятной речью уже ко мне лично. Причём достучаться до моего разума, совсем не отягощённого излишними познаниями в американском английском, эта дамочка старалась не менее двух, а то и трёх минут подряд, увлечённо размахивая при этом руками прямо перед моим лицом.

Из всех её стараний, с трудом напрягшись и выудив из бесконечных глубин своей памяти значение слов «blood», «world» и «money», я, лишь бы она от меня поскорее отстала, кивнул опять разболевшейся головой. А под конец быстро организованной процедуры забора моей пролетарской крови снова заснул беспробудным сном.

Русь, Московская область, Быково, Первая патронатная государынева гимназия. 11 октября 2086 года. 5:55.

В этот раз я снова проснулся от того, что осеннее солнце, заглянувшее в окно, снова упёрло свои игривые лучики точнёхонько в мои закрытые глазоньки. Открывшиеся смотрелки обозрели спальный покой многокомнатных апартаментов на втором этаже бывшего ранее чисто хозяйственного корпуса гимназии, в котором я имел честь проживать на данный момент в гордом одиночестве. До запланированного, как обычно, подъёма было ещё целых пять минут.

«Когда мне всё почудилось? И сколько раз? Где настоящий мир, а где мир вымышленный?» — размышлял я, не спеша подыматься с постели, оглядывая знакомые спартанские очертания моей комнаты и ощупывая руками своё обретшее подвижность тело. Смятённое сознание, обескураженное необычной чередой ярких, реалистичных видений, никак не могло разобраться, в каком из нескольких показанных ему миров оно находится.

Может, я до сих пор сплю и вижу новый сон? Стоит ли щипать себя, как показывали в кинофильмах, чтобы определить реальность мирового континуума, данного нам в ощущениях? И поможет ли это определить явь? Ведь, несмотря на то, что я вроде бы не единожды просыпался или приходил в сознание в больничных палатах, пережитые при этом болевые ощущения никуда из памяти не делись. Так что наличие или отсутствие боли никак не могло быть критерием реальности окружающего мира, так же явственно, как и в прошлые разы, ощущаемого всеми моими органами чувств.

«Наверное, всё-таки стоит!» — решил я, сильно сжимая пальцами кожу на своей ноге, спрятанной под накинутой по пояс простынёй. Или место мне попалось такое нежное, или спросонья я неверно рассчитал необходимую величину приложенных усилий, но больно было ничуть не меньше, чем в пережитых мною недавно ... видениях, снах, бреде, фантазиях?

Неприятный чувственный опыт оказался настолько ошеломительным, что заставил меня стремглав вскочить с кровати, отбросив в сторону импровизированное одеяло, и, старательно растирая место эксперимента, козликом накинуть круг по моей жилой комнате. А потом с искривлённой рожицей, продолжить скачки по коридору мимо нескольких других, закрытых и пустующих сейчас номеров, и открытых дверей бытового и кухонного помещений.

«Хм! Множественный сон во сне? Такого со мной ещё не было! Как, впрочем, и просто сна во сне» — заново вспоминая всё, что пришлось пережить перед пробуждением, думал я, глядя на себя в зеркало, висевшее над раковиной в гигиеническом блоке. Правая рука при этом механически двигала зубную щётку во рту, а левая потирала до сих пор не переставшее болеть место неосторожного щипка.

«А вдруг кто-то всемогущий показал мне, что могло произойти, не попади я в будущее или другой мир, с чем разобраться так и не получилось?» — замер я на мгновение от неожиданно пришедшей в голову мысли. И сразу же отрицательно покачал головой: «Институтское отделение нейро чего-то там ещё понятно. И даже присутствие в палате Аньки Бахметьевой вместо моей родни с большой натяжкой, но можно как-то обосновать. Но причём тогда американская больничная палата и то, что в ней происходило? Не отправили бы обычного советского паренька из совсем небогатой советской же семьи на лечение в капиталистические Соединённые Штаты Америки. Родственников у нас там как не было, так и нет (или мне о них никто не сообщил). Как и их зелёной национальной валюты на книжке Сбербанка СССР (не рублями же оплачивалось буржуйское лечение, да и лечение ли то было вообще?). И не правительству Союза Советских Социалистических Республик озабочиваться здоровьем простого школьника, пусть даже почти выпускника-десятиклассника. По крайней мере, я о таком никогда раньше не слышал».

«Ничего не понимаю. Ну и фиг с ним!» — решил я особо не напрягать свои пока ещё сонные, несмотря ни на что, мозги, и мои руки продолжили монотонные движения, под которые в голове начала всплывать давно когда-то слышанная музыка.

А потом и слова старой песни, постепенно начавшей повышать моё невысокое с момента пробуждения настроение, присоседились к проигрываемой в голове мелодии:

"Закаляйся, если хочешь быть здоров,

Постарайся позабыть про докторов,

Водой холодной обливайся,

Если хочешь быть здоров.«10

10. Песня из кинофильма «Первая перчатка» (1946 г.). Музыка: Василий Соловьёв-Седой. Слова: Василий Лебедев-Кумач. Исполнитель: Владимир Володин.

Эту весёлую песенку, знакомую, наверное, всем советским школьникам, а скорее всего и их родителям, а также дедушкам и бабушкам, я уже вовсю напевал, умываясь такой же холодной водой и застилая потом свою уютную кроватку, стоящую в углу рядом с распахнутым окошком моей небольшой, но такой уютной комнатки.

Окно, полностью защищённое мелкой ячеистой сеткой от несанкционированного проникновения вредной комариной и прочей пакости, обласкало меня лучами не по-осеннему тёплой и яркой звезды по имени Солнце, явно одобряющей наблюдаемые им старания.

Мой ПИКом или по-простому ком, каждое утро поднимающий меня на ноги звучанием забавного рингтона, лежал на соседнем с кроватью столе, занявшем, в результате небольшой перестановки, место стоящей там ранее тумбы.

Будильник, выставленный в персональном идентификаторе-коммуникаторе, в котором спряталось удостоверение моей выдающейся личности, обиженно сигнализировал о том, что он трижды, с интервалом в одну минуту, честно старался выполнить возложенные на него хозяином обязанности. Но, поскольку этот бессовестный индивидуум почему-то проигнорировал все приложенные усилия, то он полностью снимает с себя всю дальнейшую ответственность за всё-всё-всё и ещё немножечко сверху.

Движением пальца успокоив ПИКом, я в очередной раз пропел первый куплет заводной песенки из старого чёрно-белого советского кинофильма, который я вместе с родителями смотрел когда-то по цветному телевизору. Давно это было — более ста лет назад (если сейчас вокруг всё-таки настоящая реальность). Может именно из-за дальности лет только эти слова, словно заевшая граммофонная или патефонная пластинка, раз за разом прокручивались моими мозгами и озвучивались языком, пока я одевался и выбегал со второго этажа на улицу для выполнения своей привычной утренней зарядки.

Как обычно, она должна была состоять из нескольких кругов пробежки по большому кольцу забетонированных парковых дорожек, тянувшихся практически вдоль всего ограждающего Воронцовский парк забора. А после них — комплекса физических упражнений на гимназической спортивной площадке, расположенной в том же парке, рядом с одним из его живописных прудов.

Новый ослепительный солнечный привет прилетел к моим не успевшим прищуриться глазам при резком переходе из полутёмной лестничной площадки первого этажа к раскрывшимся передо мною преимущественно ещё зелёным просторам, обильно уже разбавленным желтизной и даже краснотой. Как-то резко произошла смена цветовой окраски колышущихся вокруг всех зданий гимназии вековых деревьев. А ведь только неделю назад кроны парковых великанов едва-едва приступили к смене палитры своей листвы.

Полученный зрительный эффект усилился утренним свежим воздухом, бодрящим прохладным глотком ворвавшимся в мои настраивающиеся на предстоящий бег лёгкие.

Резонанс этих двух событий, скорее всего, и привёл в относительный порядок не до конца ещё проснувшуюся голову, так как именно с первым шагом за автоматически закрывающуюся за спиной дверь мне вспомнился второй, услышанный много лет назад куплет, сразу же составивший компанию первому:

«Нам полезней

Солнце, воздух и вода

От болезней

Помогают нам всегда

От всех болезней нам полезней

Солнце воздух и вода!»

А вот остальные куплеты песни вспоминаться никак не желали. На и ладно, не сильно-то и хотелось. Мне, для задания ритма бега, хватит и этих двух. Хотя если подходить строго, то куплетов в песне, прозвучавшей в кинофильме, если мне не изменяет память, и было всего два. Это в стихотворении Лебедева-Кумача их несколько больше.

Сегодняшнее необычное, мутное состояние моей головы объясняется не только посетившими меня под утро неприятными, мягко говоря, видениями. Уже несколько дней, а точнее ночей, после моей «шалости» со сторожкой, хорошо выспаться мешали ещё какие-то тревожные звуки, большую часть ночи достающие меня через открытое для доступа свежего воздуха окно. С наступлением вечерней темноты бессовестные кто-то начинали сверлить, стучать, пилить, жужжать и рычать и ещё непонятно что делать, терзая всем этим непотребством мой обострившийся полгода назад слух. Даже окно закрывать приходилось, чтобы раздражённое всем этим сознание успокаивалось и засыпало.

Не подумайте, что я страдаю клаустрофобией. Совсем нет! Просто нравится мне спать с открытым окном и всё! Блажь у меня такая. И потеешь при этом меньше, и испорченный невзначай воздух улетучивается быстрее. Благо тёплая погода способствует осуществлению моего каприза. И не надо кривить свои большие носы или маленькие носики — во сне указанный процесс никто и ни как контролировать не умеет.

Из окна неведомых шумных «редисок» не было видно ни с льющимся с потолка ярким светом, ни без него, ни с подсветкой новой приобретённой настольной лампой. Да и само окно, выходящее на глухую часть Воронцовского парка, не давало возможности что-то из него особо разглядеть. Лишь неясные тёмные тени мелькали где-то среди деревьев. И то, если они мне не примерещились. Ведь ни ночного, ни орлиного зрения, в отличие от слуха, у меня не образовалось.

Интереснее другое. Стоило мне, спустившись по лестнице, открыть входную дверь, чтобы выйти на улицу, как я ни разу не смог расслышать посторонние звуки, мешающие моему спокойному засыпанию в комнате наверху. И смелые вылазки в глубину парка к обнаружению нарушителей ночной тишины ни разу не привели.

А реакция патрульных, сначала нервно хватающихся за свои пистолеты, а потом, после идентификации моей физиономии в лучах фонариков, успокаивающихся и, что-то раздражённо бурча, спокойно продолжающих обход территории, говорила о том, что нарушителем ночного порядка был как раз я.

Так что спал я в лучшем случае по нескольку часов за последние ночи. И, естественно, не высыпался, что заметили даже учителя. И дополнительные дневные «тихие» минутки мало мне помогали.

И никто кроме меня, этих неположенных по ночам звуков, не слышал. Я специально спрашивал о них у моих одноклассниц, которые только недоумённо разводили руками в стороны. Как и пара наших учительниц.

А вспомнив свои шизофренические ощущения при разборке-сборке современного автомата Калашникова и последующей стрельбе из него, я снова стал задумываться о своём психическом здоровье.

Но именно вчерашним вечером мучавшие меня посторонние шумы не возобновились, что дало возможность своевременно заснуть и поспать так, как я люблю. Надеюсь, что и впредь этих раздражающих звуков я слышать не буду.

Хотя странно всё это! Ведь даже глубокой ночью не устанавливается абсолютная тишина. И машина где-то проедет, и музыка заиграет в ночном кафе, и вопли ночных обитателей парка периодически разрывают тишину. И это совершенно не мешало мне раньше спать.

Ну да ладно, всё то — дело уже былое.

И пусть сегодняшние сновидения оказались малоприятными, зато поспать удалось вдоволь. Так что настроение у меня сейчас боевое. А всё непонятное прошлое если не забыто, то засунуто на самую дальнюю полочку моей памяти.

Начав неспешный разбег после привычной фиксации щелчка магнитного замка позади, я, не добегая немного до расположенного недалеко перекрёстка парковых дорожек, взмахом руки привычно поприветствовал топтавшуюся на нём мою, значительно постройневшую за последний месяц, симпатяжку Ладу. Девушка, как всегда благоухала ароматом жасмина, который я уловил ещё за несколько метров до неё, и полностью оправдывала свою фамилию — Белая, так как была натуральной блондинкой.

Такое же обыденное: «Здрасьте!» я адресовал находящейся рядом с Ладой нашей общей кудрявой знакомой — Говоровой Ольге Станиславовне — учителю-наставнику физической, военной и специальной подготовки, которая, в отличие от своей юной соседки, не испускала никаких, хоть и приятных, но мало подходящих для предстоящего занятия ароматов.

Обе дамы, кивнув очаровательными головками, не дожидаясь моего окончательного к ним приближения, синхронно развернулись, продемонстрировав свои такие же прекрасные тылы, соблазнительно обтянутые разноцветными спортивными штанами, и одновременно, бок о бок, грациозно, аки трепетные лани, пошли передо мной на разгон.

Что мне нравится больше из маячившего перед моими глазами — юная свежесть или зрелая женственность — я сегодня решал на протяжении целого круга. Даже немного больше. После чего, не дав в очередной раз прийти к какому-то определённому заключению, Лада, повинуясь жесту своей взрослой напарницы, помахав мне ручкой, свернула к спортгородку, оставив меня в компании более зрелой и выносливой спортсменки.

Девушке далее надлежало самостоятельно выполнить комплекс из нескольких несложных физических упражнений на увеличение силы мышц рук и ног, а также растяжение сухожилий, после которых она пойдёт принимать очищающие водные процедуры в своём женском общежитии. Непонятно только, зачем нужно было перед зарядкой обливаться духами?

А оставшаяся на беговой дорожке Ольга Станиславовна, немного притормозив, тут же пристроилась за моей спиной, полностью уступая инициативу в дальнейшем беге.

Всё так, как и должно быть. Задачу по правильному нагружению менее выносливой бегуньи, что без меня совсем не хотела дополнительно заниматься спортом, она выполнила. И мне теперь можно было работать в своём, привычном, ускоренном темпе.

Постепенно наращивая скорость бега, и, отмечая краем сознания неотстающие шлепки женских кроссовок за спиной, я непроизвольно заулыбался, вспомнив походку и гримасы моей юной и единственной в гимназии подруги, вышедшей на зарядку утром следующего дня после наших первых совместно проведённых утренних и вечерних забегов, сопровождённых упражнениями на спортивной площадке. И это, напомню, в дополнение к ежедневному уроку физкультуры.

Естественно, то же, что и я, заметила и Ольга Станиславовна, составившая мне утреннюю и вечернюю компанию значительно раньше Лады. Тем утром она не позволила девушке заняться совместным с нами бегом. Одарив меня сердито-укорительным взглядом (словно только я один присутствовал в тот день на рассветной и закатной зарядках), женщина повела её за собой в спортгородок, в котором, как я видел, пробегая несколько раз мимо, занималась с Ладой восстановительной гимнастикой. От вечерних нагрузок в тот день она вообще её отговорила.

А в последующие дни, поняв, что тренер из меня абсолютно никакой, именно физрук устанавливала первоначальный режим бега нашего дружного трио, задавая его скорость и продолжительность, а также расписывала необходимые для девушки самостоятельные упражнения в спортгородке. А после достаточного по её мнению кроссового нагружения Лады, величина которого с каждым днём постепенно увеличивалась, настойчиво занимала место в арьергарде нашей уменьшающейся на треть беговой команды.

Моего мнения по изменению режима тренировок, естественно никто спрашивать не собирался, так что пришлось подчиниться воле большинства нашего маленького спортивного коллектива. Да и сам я прекрасно понимал, что опыта в деле физического воспитания подрастающего поколения у нашей физкультурницы несоизмеримо больше, чем у меня. Поэтому не протестовал. А заменил слегка уменьшившееся физическое удовольствие от ощущения собственного, работающего в нужном ему режиме тела, на эстетическое, доставляемое созерцанием доступной взгляду красоты окружающей живой природы. Женские организмы ведь тоже относятся к природе и, несомненно, очень живой и подвижной. И, в принципе, не считаю, что я в чём-то прогадал. Ведь становиться олимпийским чемпионом ни в спринтерском11 беге, ни в стайерском12, ни тем более в марафонском13 совершенно не планировал.

11. Спринтер (от английского sprint) — бегун на короткие дистанции (60...400 метров и эстафеты).

12. Стайер (от английского stayer — «выносливый человек») — бегун на длинные дистанции (от 3000 метров и длиннее).

13. Марафонец (от греческого Μαραθών) — бегун на дистанцию 42 километра 195 метров.

Начав думать о Ладе на втором круге беговой дистанции, на третьем цикле тему размышлений решил не менять, а вспомнить прошедший почти три недели назад день рождения моей подруги. Тем более что сама эта тема, с улыбкой помахав нам руками, только что скрылась за входной дверью женской общаги.

Первая патронатная государынева гимназия. 22 сентября 2086 года.

Начало воскресенья двадцать второго сентября, было таким же солнечным, как и в день моих воспоминаний о нём. Единственным отличием было то, что после приветственного взмаха рукой я, слегка ускорившись и поравнявшись с обеими успевшими уже разогнаться бегуньями, вслух поздравил Ладу с её четырнадцатым оборотом вокруг нашего Солнца. А когда она, не останавливаясь, повернула ко мне голову, собираясь что-то сказать, ухитрился чмокнуть девушку в левую, румяную, отдающую жасмином щёчку.

И получил-таки вежливое «Спасибо!» от сильно смутившейся, но довольно заулыбавшейся подруги.

К моим поздравлениям на бегу незамедлительно присоединилась и Ольга Станиславовна. Хотя, конечно же, целовать правую, ближнюю к ней, щеку бегущей между нами девушки она не стала.

В тот день Лада под руководством физручки в хорошем таком темпе пробежала несколько больше половины большого круга, так же помахав на прощание ладошкой, не забыв напомнить мне о полученном приглашении на устраиваемое ею в общежитии мероприятие. Такого же приглашения удостоилась и наша добровольная тренерша, своевременно отдавшая девушке команду на прекращение утреннего забега, кивком головы поблагодарившая за оказанную ей честь и продолжившая забег вагончиком за мной.

От занятий в спортгородке Лада отказалась, так как ей нужно было готовиться к празднованию своего дня рождения. И для этого имениннице надо было выполнить несколько крайне необходимых операций.

Во-первых, проверить, не «испарилось» ли за последнюю ночь загодя припрятанное где-то в общежитии вино. Причём три бутылки официально разрешённого шампанского к этому тайному запасу никак не относились.

Во-вторых, приготовить праздничные блюда, достав их в виде полуфабрикатов из холодильника и поместив на требуемое время в микроволновую печь. А также нашинковать что-то из овощей, фруктов и других вкусностей и, конечно же, полезностей.

В-третьих, подготовить соответствующее событию помещение. Логично было бы использовать под предстоящее дело расположенную на первом этаже столовую. Но, так как празднование предполагалось коллективом только нашего класса, а не всеми обитательницами женского общежития, то по разрешению нашего завхоза и одновременно учителя такого непривычного для меня предмета, как «Технологии», или по-нашему «Трудов» – Ивановой Елены Фёдоровны – этим помещением выступала одна из бытовых комнат на втором этаже здания. А столовку благоразумно оставили для многочисленных прочих, нуждающихся в трёхразовом питании, школяров, привыкших восполнять недостаток белков, витаминов и углеводов по заранее утверждённому руководством нашего учебного заведения графику. И я, несомненно, в это число входил практически на первых ролях.

Почему бытовка старшеклассниц оказалась на втором этаже, потеснив малышню четвёртых-шестых классов, в то время как ученицы седьмых и восьмых классов обретались на первом? Да потому, что часть комнат нижнего этажа, в том числе и хозяйственных, предназначенных по плану расселения исключительно школярам, на время обустройства гимназии отвели рабочим бригадам, которые только на днях закончили свои строительно-ремонтные работы и освободили занимаемые ими помещения. Этим, пустующим пока площадям, просто не успели ещё вернуть первоначальное назначение.

Из бытовки временно был передислоцирован весь хозяйственный инвентарь и импортирована вся необходимая для празднования мебель, представленная несколькими столами и стульями. Но главной организаторше праздничного мероприятия нужно было ещё кое-что сделать в плане увеличения эстетичности данного помещения.

В общем, как говориться, имениннице требовалось накрыть «поляну». И, конечно же, вовремя навести персональную красоту. Как же девочке без этого, тем более в её личный день рождения.

От моей помощи Лада с благодарностью отказалась, сославшись на обещание содействия наших одноклассниц. Ну, как известно, если леди покидает транспортное средство, то оно едет быстрее. Настаивать я не стал, с содроганием вспомнив одно из своих первых посещений этого женского «улья».

Что интересно, помощниц у моей подруги должно быть вдосталь, так как все мои семиклассные коллеги, как ни странно, проживали на территории гимназии. Даже те, что обретались в непосредственной или относительной близости от нашей гимназии. Да и вообще подавляющее большинство гимназисток проживало в нашем женском общежитии.

А вот из лиц мужского пола постоянным обитателем бывшего имения Быково был только я. Хотя мальчики, конечно же, у нас тоже учились. Немного их было, по сравнению с объёмом женского контингента, но изредка на переменах я мог воочию их наблюдать. Видимо любящие и заботливые родители не захотели рисковать физическим и психическим здоровьем своих наследников, оставляя тех в миниатюрном женском царстве. Да и администрация гимназии, как я предполагаю, с немалым облегчением восприняла факт удалённого проживания таких учеников. Пока я не свалился им на голову.

О своём внешнем виде, в отличие от всех девушек, я особо не переживал, так как от рождения уже был красивым. Слегка причесаться, надеть чистую и выглаженную одежду, по пути втихаря нарвать на клумбе букетик бархатцев – любимых цветов моей мамы, которые на Украине называют чорнобрывцямы. И всё! Самый обаятельный и привлекательный гость готов к посещению ответственного мероприятия.

Ну, нет у меня к концу месяца свободных денежных средств. Да и вообще никаких нет, так как обещанной директором гимназии стипендии ждать ещё больше недели, а все выделенные мамой Машей деньги как-то неожиданно быстро для меня закончились. Просить у неё ещё я не хотел. Вот и пришлось выкручиваться всевозможными окольными путями.

Хорошо, что повезло выиграть подарок моей симпатяжке, которым она в прошедшую накануне субботу благополучно воспользовалась. Она и меня звала с собой в Московский аквапарк. Но наличие отсутствия электронных денежных знаков не позволили мне составить ей компанию. Хотя очень хотелось. И на аквапарк посмотреть, и покататься на его аттракционах, и полюбоваться красивыми девушками, облачёнными иногда в слишком откровенные купальные костюмы.

Но, не судьба. Пришлось отказываться от предложения Лады, не признаваясь в истинной причине своего поступка. И полдня потом заниматься вместе с остальными проигравшими девчонками (спасибо им огромное за это!) наведением порядка на парковой территории нашей гимназии. По-моему, подруга слегка обиделась на мой отказ, так как до сегодняшнего дня я её больше не видел. Не пришла она и на сеанс вечернего массажа.

Но, судя по настроению девушки сегодняшним утром, я был полностью прощён. И сейчас, пряча сорванные цветы за спиной, вспоминая свой горький опыт несвоевременного посещения женского корпуса, с опасением входил в это совсем не страшное с виду здание.

Внутри, сразу возле входа, изящно облокотившись на какой-то невысокий шкафчик, моего появления ожидала физкультурная палочка-выручалочка. Завхоз Иванова, по-видимому, поведала (конечно же, по большому секрету) своим педагогическим коллегам о множественных «приложенных» к моему организму тяготах, совсем не стойко перенесенных им в этом женском доме после первой, и такой памятной, гимназической зарядки. Поэтому наставница по собственной инициативе озвучила накануне бескорыстное намерение помочь одному несмелому оболтусу без особого ущерба для его драгоценного здоровья попасть к месту отмечания четырнадцатой годовщины появления на свет единственной оболтусовой подруги. И теперь женщина с ироничной усмешкой наблюдала за моим осторожным проникновением на запретную большую часть дня для мужчин территорию.

Ольга Станиславовна, сменившая более привычный для меня спортивный костюм на роскошное тёмно-зелёное платье, закончившееся чуть выше привлекательных коленок, украсила себя умело наложенным макияжем, серьгами, ажурным колье, красивым маникюром и даже педикюром. Хотя насчёт последнего точно не скажу – может он у неё присутствует всегда, просто под кроссовками или военными берцами его не видно.

Неожиданный, сногсшибательный вид молодой красивой женщины, усиленный глубоким декольте, безошибочно ударил по неокрепшей юношеской психике, заставив широко раскрыть глаза и распахнуть рот от осознания находящегося передо мной великолепия. А саму виновницу возникшего ступора ещё шире улыбнуться, но теперь уже довольно.

Сообразив, насколько глупо выгляжу, я с немалым трудом взял себя в руки, едва перед этим не подарив моей предусмотрительной сопровождающей букет, предназначенный совсем другой даме.

Окинув меня взглядом и удовлётворённо хмыкнув после обнаружения в моих руках цветов, недавнее место произрастания которых моментально было идентифицировано, наставница ничего не сказала. Лишь повелительно мотнув головой, скомандовала начать движение в её кильватере, уверенной походкой направившись к лестнице, ведущей вглубь (или правильнее сказать ввысь) здания.

Картина плавно покачивающихся перед глазами женских бёдер, обтянутых переливающейся на свету зелёной тканью, как мне кажется, неоднократно будет дразнить меня в эротических сновидениях. И ведь ничего с бесконтрольно играющими по всему телу гормонами не поделаешь ещё более полугода, до уже моего четырнадцатилетия. Да, что ни говори, а тяжела жизнь советского несовершеннолетнего попаданца в этом жестоком женском мире!

Добуксировав загипнотизированного меня до требуемого места назначения и заслужив своим видом несколько оценивающих и один ревнивый, как мне показалось, взгляд, Ольга Станиславовна ещё раз поздравила именинницу и, развернувшись, покинула собравшуюся в бытовке девичью малолетнюю компанию. При этом мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы не проводить уходящую женщину восхищённым взглядом, а, улыбнувшись, протянуть миниатюрный букетик встретившей нас имениннице, пристально отслеживающей движения моих зрачков.

На что способна ревнивая женщина, мы с ребятами однажды наблюдали, когда разозлённая по непонятной причине дамочка отхлестала букетом роз лицо своего провинившегося ухажёра, а потом гоняла его колючими остатками по всему нашему двору. Так что я мысленно похвалил себя за проявленную выдержку и за то, что не рискнул сорвать с клумбы несколько непонятно как сохранившихся до сих пор роз.

При этом ни я, ни Лада, увлечённые зрительным фехтованием, не обратили никакого внимания на презрительное хмыканье нашей старосты, невысоко оценившей подаренный имениннице букет. Зато завистливые взгляды других одноклассниц удовлетворённая увиденным в моих глазах Лада заметить успела. И осчастливленная, посадив меня рядом со своим местом, выбежала искать подходящую ёмкость, чтобы набрать в неё воды для обнюханных со всех сторон цветов. Словно не видела точно таких же на наших гимназических клумбах. Что ни говори, но странные всё-таки эти девчонки!

Вернулась она не одна, а в сопровождении ещё двух представительниц прекрасного пола, одна из которых была значительно старше Лады, а другая несколько её моложе. Несмотря на разницу в возрасте, объединяло всех трёх дам несомненное внешнее сходство, сообщавшее даже рассеянным наблюдателям о том, что они видят перед собой членов одной семьи.

И я оказался прав! Ни мама Лады, представленная нам как Ярослава Олеговна, ни младшая сестра симпатяжки – Дарья не пожелали пропустить её день рождения и решили почтить нас своим личным присутствием. А я, мысленно усмехаясь, вспоминал слова Лады, которая надеялась, что «выбралась наконец-то из-под родительской опеки» и сегодня будет «первый её день рождения, проведенный не в кругу семьи». «Да!» – кивнул я непроизвольно головой. – «Мамы – они такие!»

Часть одноклассниц, увидев новых членов не начавшегося пока застолья, выбежали за новыми стульями для неожиданных гостей. Остальные же принялись тесниться, чтобы освободить им место за праздничным столом. А меня напрягла загадочная улыбка на устах взрослой женщины и то, что едва войдя в комнату, она сразу же нашла меня взглядом, а затем задумчиво поглядывала на установленный Ладой в центре стола букет.

Поскольку начали празднование мы ближе к вечеру, то к наступлению времени ужина все три бутылки шампанского уже закончились. К этому времени я, не открывая рта, а только лишь развесив от безысходности уши, среди прочей девичьей дребедени и периодических тостов успел выяснить, что одновременно с нами отмечает день рождения завхоз Иванова. Поэтому за нашим столом нет никого из приглашённых учительниц – те из них, которые постоянно или периодически проживали на территории гимназии, собрались в комнате второй сегодняшней именинницы на первом этаже, чтобы всем вместе поехать в ресторан. Именно поэтому так вызывающе выглядела наша физкультурница, необычный внешний вид которой не один раз уже успели за столом обсудить.

А я, развивая дальше логическую цепочку рассуждений, предположил, не делясь ни с кем своими догадками, что вся ответственность за трезвое состояние наших юных организмов хитрыми преподавательницами была возложена на никак не реагирующую на откровенно намекающие взгляды маму Лады. Соответственно, пока она и Белая-младшая находятся с нами, никакого непредусмотренного официальной праздничной программой алкоголя ждать не приходится. Мне-то всё равно, а вот девчонки уже извелись от нетерпения.

Кроме логических умозаключений я также порадовался, что вовремя изготовил давно обещанный нашему завхозу тортик. Простенький наполеон, собранный из закупленных на остатки грошей готовых коржей и сваренного из магазинного пакетика заварного крема, как раз до завтра успеет хорошенько пропитаться в холодильнике. Будет одновременно и подарок, и выполнение данного самому себе обещания.

Через какое-то время я успешно наелся, слушая быстро надоевшие школьные и не только девичьи сплетни. И поскольку в дальнейшей программе мероприятия ничего кроме нелюбимых танцев под терзающие мою душу современные завывания и призрачной возможности употребить горячительного ничего предусмотрено не было, то закономерно, что последние полчаса я откровенно скучал. Поэтому мужественно принял решение выйти «попудрить носик» с дальнейшим намерением уйти по-английски14, хоть это и будет не совсем вежливо по отношению к имениннице и её гостям.

14. Уйти по-английски – фразеологизм, означающий уйти незаметно, не попрощавшись.

Хорошо, что дежурная бригада гимназисток, членом которой я был на этой неделе, войдя в создавшееся положение благодаря своевременно подаренным шоколадкам, пообещала не обращать внимания на моё отсутствие до и после столовского ужина последнего дежурного дня. А то и не знаю, как бы я смог разорваться, присутствуя одновременно на заключительной уборке в столовой и на отмечании дня рождения Лады.

Исполнить своё «английское» желание мне удалось наполовину. Из-за стола я вышел сам, не побоявшись в гордом одиночестве прогуляться по этажам и коридорам женского общежития. Время ужина позволяло спокойно это сделать. А вот при выходе из корпуса меня догнала самая мелкая Белая, сопровождаемая едва поспевающей за ней Белой старшей. Белой средней за ними видно не было, так что я никакого внимания на эту торопящуюся парочку не обратил – мало ли куда могут направляться две родственные женщины. Может им захотелось подышать свежим воздухом? Или размяться после малоподвижного сидения за праздничным столом, освобождая место для того, что ещё не успели съесть?

Девочка, вместе со своей мамой, были устроены нашими девчонками на противоположном от меня краю стола и практически лишены были возможности со мной пообщаться. Поэтому, не успел я закрыть придержанную специально для них дверь, как был огорошен неожиданно остановившейся симпатичной малявкой, засыпавшей меня кучей вопросов и кокетливо наматывающей при этом на пальчики свои вьющиеся светлые локоны:

– А ты Слава? А меня зовут Даша! Мне всего семь лет. А тебе? А это ты подарил Ладке цветы? Красивые! А мне никто цветы не подарил, хотя у меня вчера тоже был день рождения. Наверное, потому, что у меня нет пока такого друга, как у сестрички. А ты женишься на ней? Ты ей нравишься. А что ты ещё ей подарил? А мне что-нибудь подаришь? А то мне книжку подарили. Скучную!

От неожиданности я не нашёлся сразу, что ответить на пролившийся на меня поток детской непосредственности, переводя ошарашенный взгляд с разошедшейся девчульки на её начавшую краснеть маму и обратно. Да ещё удивляясь такой почти ювелирной точности в сроках производства Белых чад.

Но через секунду, встряхнув головой, и не давая открывшей уже рот женщине обругать это прекрасное и чистое юное создание, я присел перед ней на корточки и, взяв её ладошки в свои руки и проигнорировав матримониальные15 темы, поинтересовался:

– А что ты хочешь, чтобы тебе подарили? Что тебе больше всего нравится?

15. Матримониальный – относящийся к женитьбе, браку.

Задавая такие вопросы, я ничем особо не рисковал. Не думаю, что у семилетней девочки какие-то заоблачные запросы в плане подарков. Ну, кукла какая-нибудь, бусы или колечко. Не знаю, чего ещё хочется девочкам в таком возрасте. Тем более, что из-за отсутствия средств ничего прямо сейчас обещать я не собирался. Но уж очень мне захотелось хоть чуть-чуть порадовать эту уменьшенную копию моей подруги.

И получил неожиданный ответ:

– Мне котик нравится. А моя мама его купить не разрешает!

После чего насупившийся ребёнок обвиняюще ткнул пальчиком во вконец порозовевшую женщину.

– А ты знаешь, – заговорщицки прошептал я девочке, – с этим я могу тебе помочь. Подождёшь меня пять минут?

И после засиявших надеждой детских глаз и согласного кивка белокурой головки я сорвался с места, чтобы через минуту оказаться у себя в комнате. Где быстро нашёл засунутого в ящик стола изготовленного на уроке местных трудов кота «Тома».

Схваченная второпях игрушка вдруг решила проявить непокорность, больно уколов мой палец одним из своих острых коготков. И зачем я старался, вылепливая их на маленьких серых лапках, «обутых» в белые «носочки»? Пришлось даже поместить фигурку под струю воды, чтобы смыть размазавшуюся по ней капельку крови. И нашёл котейка время царапаться! Раньше он когти об меня почему-то не точил. «А вдруг и девочка поранится?» – подумал я, мысленно нарисовав перед глазами эту картину.

– Смотри, не обижай свою новую хозяйку! – вспоминая маленькую копию Лады, погрозил я раненным пальцем, облизанным для остановки кровотечения. – Она хорошая девочка. И будет тебя сильно любить!

Что на меня нашло? Почему я так поступил? Не знаю! Сам не ожидал от себя такой сентиментальности по отношению к этому ребёнку. Но что-то в моей замкнутой, неконтактной душе девочка явно затронула. Может я подсознательно хотел, чтобы родители подарили мне такую же сестричку?

Это искреннее в проявлении своих чувств чудо всё время, пока мы сидели за праздничным столом, равномерно распределяло своё внимание по трём основным векторам: с любопытством рассматривало меня; с, понятной теперь, лёгкой завистью поглядывало на мою, родственную ей, соседку и аппетитно уничтожало всевозможные доступные её ручкам вкусняшки. Остальных присутствующих в комнате детское любопытство коснулось только в самом начале празднества.

По пути назад, к ожидающей моего возвращения малышке, я нарвал ещё два букетика цветов (да простит меня следящая за порядком отсутствующая по уважительной причине завхоз): один – для юной прелестницы, а второй – для её мамы, чтобы та не сильно ругала свою не любящую читать дочурку.

Кои и вручил двум красавицам, смиренно ожидающим моего обещанного возвращения.

Мама девочки, принимая букет, смущённо поблагодарила, явно не ожидая от меня такого поступка. И, так же, как её средняя дочка, зарылась в цветы носом.

За ней несколько разочарованно подобное движение повторила младшая дочка, получившая свой пучок бархатцев, и которая пока не видела упрятанную в карман игрушку.

И только после второго прозвучавшего уже от вежливой девочки «Спасибо!» я засунул руку в штаны и достал мультипликационного героя американских мультиков.

– Это мне? – не веря глазам, проговорила девочка, боясь взять в руки протягиваемую мною фигурку и с воскресшей надеждой посматривая на свою маму.

– Тете, тебе! – подтвердил я, осторожно вкладывая игрушечного кота в маленькую ладошку Даши. – Его зовут Том. Он маленький, но коготки у него очень острые. Полюби его, и он тебя полюбит, и царапать не будет.

И, указав головой, дополнил:

– Смотри – и мама разрешает.

Впрочем, девочка на последнюю мою фразу, как и на реакцию своей мамы, уже не обращала никакого внимания, полностью сосредоточив его на полученном ушастом и хвостастом подарке.

Мне же оставалось только подняться и, попрощавшись, с чувством выполненного долга снова направиться к своему месту обитания.

На третье, снова прозвучавшее от женщины, «Спасибо!» я, не оборачиваясь, просто помахал рукой. Надеюсь остававшиеся всё это время без взрослого присмотра одноклассницы, с толком использовали предоставленную им возможность. А мне пора звонить маме Маше, а потом, приготовившись к новой учебной неделе, осуществить свой вечерний забег.

Выполнив всё вышеуказанное и выйдя в спортивной форме на вечерний моцион, я неожиданно для себя обнаружил всё Белое семейство, терпеливо ожидающее на лавочке, как почти сразу выяснилось, именно моего появления пред их светлыми очами. При этом их ожидание скрашивалось просмотром какой-то голографической мультипликации, на которую я поначалу не обратил особого внимания. Смотрят разновозрастные женщины мультики, ну и ладно. Двум меньшим это по возрасту как бы положено. А то, что их с неподдельным интересом смотрит ещё и старшая – так кому какое дело? Чем взрослый человек хочет, тем пусть и занимается. Лишь бы беспорядки не нарушал и безобразия не безобразничал. Я и сам мультики очень даже уважаю.

Правда реакция дам на то, что им показывали, меня несколько озадачила. Ну, с мамой Лады всё понятно. Она искренне улыбалась, когда смотрела на разыгрываемое в воздухе представление, и слегка хмурилась в ответ на пьяненькое (это я точно унюхал) хихиканье своей старшей дочери.

А вот маленькая Даша почему-то расстроено всхлипывала. И равнодушно пройти мимо милого плачущего ребёнка мне не позволила проснувшаяся отчего-то совесть. На мой вопросительный кивок в сторону сестрички Лада безмолвно пожала плечами, подвигая свою попку и освобождая мне место.

Присев на лавочку около девочки, я увидел демонстрацию одной из первых серий приключений кота Тома и мышонка Джерри, которые сам недавно смотрел в интернете. И непонимающе спросил у девочки, почему она плачет?

На что получил неожиданный ответ:

– Мне котика жалко. Его мышонок обижает.

– До этого мы просмотрели все серии «Ну погоди!» Тогда всё было хорошо. А сейчас вот началась демонстрация нового мультфильма, – подключилась к разговору мама плачущей уже навзрыд малышки. – И Дашуня отчего-то расстроилась. Но и прекращать просмотр никак не даёт.

– Может в следующей серии милашка Том наваляет люлей этому противному Джерри! – сквозь слёзы пояснила свою непоколебимую позицию девочка.

– Откуда ты знаешь такие выражения? – удивлённо округлила глаза мама, поражённая широтой и глубиной лингвистического словарного запаса своей младшей дочери.

– Не скажу! – последовал категорический ответ малявки, сопровождённый при этом мимолётным взглядом на свою старшую сестру.

– Понятно! – угрожающе прозвучало от родительницы, строго уставившейся на испуганно замолкшую Ладу.

А я, слушая краем уха разгорающуюся семейную разборку, поражался парадоксальному характеру мышления самой маленькой из присутствующих женщин. Ведь действительно, если хорошо подумать, то наглый мышонок сам напрашивался на получение хорошей порки за своё бессовестное поведение. Тем более, что был нелегитимным жильцом охраняемого многокомнатного благоустроенного дома, за проживание в котором, как и за пользование коммунальными услугами, не вносил никакой арендной оплаты. А его визави всего лишь выполнял возложенные на него профессиональные обязанности по обеспечению эмоционального спокойствия и целостности продовольственных запасов своей хозяйки. За что и был частенько бит. Причём со всех сторон.

Мои размышления прервал непонятный вопрос, повторённый мамой девочек, судя по всему, несколько раз, пока до обескураженного сознания не дошло, что обращаются именно ко мне:

– Слава, а где у него батарейки? И как их менять?

– Какие батарейки? Для чего? – ничего не соображая, спросил я.

И только после какого-то нечитаемого женского взгляда и указательного тычка лакированным ноготком вниз обнаружил то, что до этого момента не замечал. В маленьких Дашиных сомкнутых лодочкой ладошках уютно устроилась подаренная мною фигурка кота, глаза которого испускали едва заметные лучи света, формирующие в воздухе просматриваемое нами мультипликационное изображение.

«Голограмма – понятно. А откуда берётся звук?» – всплыла в моей ошарашенной голове неожиданная мысль, которая дополнилась спонтанно озвученной цитатой увлёкшего меня в последнее время «Наутилуса»:

– Эта музыка будет вечной!16

После которой я почувствовал, как из моего организма что-то истекло, и мир вокруг меня померк.

16. Эта музыка будет вечной

Если я заменю батарейки. – цитата из песни группы «Наутилус Помпилиус» из альбома «Разлука». Автор текста – Илья Кормильцев, композитор – Вячеслав Бутусов.

Очнулся я, лёжа на той самой лавочке, судя по всему, спустя несколько секунд, так как в окружающей мизансцене, кроме положения тел её участников ничего не поменялось.

По моим щекам осторожно похлопывали ладони вскочившей и склонившейся надо мной сосредоточенной Ладыной мамы, из чьих рук, как мне показалось, перед этим что-то в меня вливалось.

Лицо освежали периодические потоки свежего вечернего воздуха, создаваемые подолом юбки полностью протрезвевшей от происходящего Лады. Девушка стояла прямо над моей головой и, после открытия моих глаз, сразу перешла на свои ладошки.

А левое плечо робко тормошила сидящая на корточках Даша, перепуганная не меньше родственниц, сопровождающая свои действия растерянным хныканьем:

– Дядя Слава, не умирай, пожалуйста! Дядя Слава, очнись! Дядя Слава, не оставляй Ладку без жениха, а меня без старшего братика!

«Вот так! Без меня меня женили!» – лениво думал я, наблюдая за отвешиванием смутившейся Ладой лёгкого подзатыльника своей младшенькой сестрёнке. – «Интересно, а сватов тут засылают женихи или невесты?»

То, что я создал, возможно, первый в этом мире магический артефакт, я сообразил ещё до впадения в состояние не стояния, а на лавочке лежания. Думаю, что и Белые об этом если ещё не догадались, то вскоре догадаются обязательно. По меньшей мере, старшая из них. Особенно, когда мой Том проработает без подзарядки и смены несуществующих батареек, о которых дамы благополучно позабыли, какое-то достаточно продолжительное время. Хотя есть ещё версия, что младшенькая блондинка в этом деле тоже не совсем посторонняя. Как-то же она инициировала «Катрусин кінозал»17. Хотя вряд ли. Всё-таки все они – семья целительниц, что я на себе не только прекрасно ощутил, но и только что проверил своим спецзрением.

17. Катрусин кінозал – еженедельная детская телепрограмма советского украинского телевидения, в которой ведущие – тётя Катя и кукла Катруся (с украинского – Катенька) среди прочего показывали мультфильмы.

И к моему удивлению, оное, вместе с целительской бирюзой, различило в аурах двух старших женщин ещё оттенки янтаря, которые я до сих пор считал своей личной привилегией. У мамы Лады его было побольше, а у девушки – поменьше. А вокруг маленькой Даши в основном только он и был, едва-едва пробиваемый искорками цвета морской волны. Что говорит о том, что моё магозрение совершенствуется!

Кстати, кольцо непонятной, но явно вредной, эфирной бирюзы, обвивающееся вокруг живота Лады, чётко видимое десять дней назад, сейчас заметно поблёкло, уменьшив свои размеры и равномерно распределив утраченную насыщенность по остальной ауре одноклассницы. Значит, я был прав, предположив при прошлом осмотре, что у моей подруги наличествует какая-то аномалия в её магическом здоровье. И не менее прав был, начав делать ежедневный массаж после замеченного моего положительного воздействия на энергоструктуру девушки.

И пускай она никогда не узнает о моём участии в своём выздоровлении, поскольку я об этом распространяться не собирался. Но для меня главным было помочь понравившемуся мне человеку, а заодно и получить положительные результаты проведенного над ней эксперимента. Думаю, что и быстрое похудение моей симпатюли вызвано преимущественно моим эфирным воздействием на ауру девушки, а не только нашими совместными спортивными занятиями, которых было пока очень мало.

Так что я весь понемногу развиваюсь как маг, а не только лишь зрение!

А резкий упадок моих сил, приведший к непредусмотренным женским хлопотам, был очень характерным. Почти вся накопленная эфирная энергия или, если говорить простым языком, мана, ушла, как я предполагаю, на зарядку изначально непредусмотренных у игрушечного кота «элементов питания». Ведь все три женщины никак, кроме беспокойства от обморока, на побледнение моего внутреннего «солнышка», а значит и на истечение из него эфирной энергии, не прореагировали. И рядом с нами никого не было. Что говорит о безмерной правоте Михаила Васильевича Ломоносова, открывшего закон сохранения энергии. Или он сформулировал закон сохранения массы? Да, в принципе, без разницы, кто автор закона, действие коего я проверил на собственном опыте, и который советует внимательнее, впредь, относится к своим словам. Да уж, с вечностью, как я понял, лучше не шутить!

«Интересно, а аккумулятор у подаренного мною Тома появился?» – попытался я найти виновника моего плохого состояния, чтобы и его просканировать эфирным взглядом. Но тщетно – мультфильмы им уже не демонстрировались, и самого его вокруг нигде видно не было. А жаль!

Ни о какой пробежке я уже не помышлял, прислушиваясь вместе с дамами к возмущённому ворчанию моего рассерженного, почему-то опустевшего желудка и ощущая медленно уходящую из тела слабость.

Оказав мне помощь в занятии вертикального положения, мама Лады отправила старшую дочку за остатками праздничного пиршества, наказав поскорее принести как можно больше всяких сладостей, если они к этому времени ещё сохранились. А сама, крепко удерживая сильными руками мою обессиленную тушку, сопровождаемая Дашей, вцепившейся в мою болтающуюся внизу ладонь, медленно отконвоировала меня к месту жительства, предусмотрительно заклинив каким-то булыжником входную дверь в открытом положении.

Беспорядка в моих пенатах практически не было. Наблюдалась обыденная, мужская, холостяцкая обстановка. Так что за бросаемые вокруг любопытные взгляды потенциальной тёщи моя душа была спокойна. Стыдно, и то немножко, было за свою временную беспомощность. Да терзало ещё чувство лёгкой досады за очередной, пусть и не предсказуемый заранее, прокол с моими непредусмотренными местной природой способностями, который я никак уже исправить или замаскировать не мог.

Зато как радовались женщины аппетиту моего всё больше оживающего с каждым проглоченным кусочком организма! Даже самая маленькая из них, следя за исчезающей за моими зубами пищей, радостно улыбалась, старательно пряча за своей худенькой спиной выключенного игрушечного кота. Ну, хоть ребёнок плакать перестал!

Подняться и даже проводить до въездных ворот Белое семейство я смог почти сразу после завершения импровизированного ужина, сопровождаемого практически незаметным поглядыванием старшей моей спасительницы на экран своего коммуникатора. Время, что подтверждал и вид из моего окна, действительно быстро приближалось к темноте, а моим гостьям ещё нужно было добираться до своей резиденции в Санкт-Петербурге. Хотя, судя по номерам припаркованного на стоянке за воротами гимназии прокатного электромобиля (есть тут, оказывается, и такие), скорее всего, они переночуют где-то в Московской гостинице, так как разрешения на ночёвку в закрытой сейчас гостевой комнате дать было просто некому.

Выслушав слова искренней благодарности за спасение меня, такого хорошего, от неожиданно подкравшейся голодной смерти, Ярослава Олеговна (под конец визита я вспомнил-таки, как зовут маму Лады) наказала моей подруге обязательно следить за режимом моего питания и вообще приглядывать за мной в оба глаза. После чего обе – и старшая, и самая младшая, всё ещё слегка обеспокоенные, женщины загрузились в легковушку и, бибикнув на прощание, оставили прижавшуюся к моей руке Ладу в наступающих вечерних сумерках.

Девушка, тяжело вздохнувшая после расставания с родственницами, выполняя полученный родительский наказ, не отпуская захваченной, словно в тиски, руки, проводила меня до моего корпуса. И, не удовлетворившись истребованным по пути обещанием никуда сегодня не выходить, дополнительно ещё проконтролировала закрытие за мной двери. И только после этого вернулась к себе.

А я … А что я? Я через некоторое время спокойно лёг спать, перестав «горевать» о случившемся. И уже сквозь первый сон и открытое окно слушал довольные голоса вернувшихся из ресторана «весёленьких» учительниц.

Да уж – занятным получилось окончание первой моей дежурной недели!

Первая патронатная государынева гимназия. 11 октября 2086 года. Утро.

Не успел я принять душ после окончательно поднявшей моё настроение зарядки, как уложенный на стол коммуникатор громко сообщил, что кто-то без спросу засунул в него своё, несомненно, важное сообщение. И кто этот жестокий, бессовестный абонент, что потревожил меня на голодающий который день желудок?

– Почему голодающий? – спросите вы. – Неужели нельзя чего-нибудь в него забросить, чтобы обеспечить работой этот бездонный биологический реактор? Тем более что сам хвастался наличием холодильника с припасами в его прохладных, а местами даже холодных, внутренностях.

Всё потому, что я, как любил сто лет назад говорить наш военрук, пытаюсь «стойко и мужественно перенести все тяготы и лишения» гимназической службы, которые посыпались на меня в этом месяце. Что пока удаётся сделать, хотя уже начинает слегка напрягать.

Так что, тяготы и лишения есть, а вот припасов нет! Как и денег, чтобы их приобрести.

Как так получилось? Ведь и стипендия, обещанная директором, пришла в конце сентября, намекая о безбедном существовании в течение следующего месяца. И мама Маша, не забыв о своём приёмном сыне, в начале октября постаралась обеспечить мне то, на что намекало денежное пособие от государства.

Да только безбедность эта продлилась чуть больше недели. Я даже потратить почти ничего не успел – так, затарился немного овощами и фруктами, многодневные запасы которых делать даже не собирался. Зачем? Ведь каждодневно и круглосуточно в местных супермаркетах можно было приобрести всякие пригодные в пищу образцы флоры и фауны планеты Земля, причём самые свежие и на любой, самый изысканный и притязательный, вкус. Как и простые продукты питания, привычные обычному советскому школьнику. А картошки ещё с прошлого месяца у меня несколько штук оставалось. И десяток яиц с кусочком сала в холодильнике можно было при желании обнаружить. Так что, как говорится, расслабился я на капиталистическом изобилии.

А вот то, что можно не найти денег на покупку всего указанного, я даже предположить не мог. Причём при их наличии на расчётном счету. И я бы ещё какое-то время этого не обнаруживал бы, если б не прочитал странное уведомление от государственного банка, в виртуальных сейфах которого хранятся все мои «наличные» сбережения, накопленные таким непосильным трудом.

Пришедшее ночью сообщение, я по невнимательности прочитал только после окончания занятий. Сухими, казёнными формулировками меня ставили в известность, что: «В связи с началом проведения предварительного расследования, организованного финансовой инспекцией Министерства внутренних дел Руси в отношении гражданки Кочур Марии Степановны по заявлению № … от … числа, по требованию следственных органов доступ к расчётным средствам на дебетовом счету № … частично ограничен».

Далее, в последующих строках полученного «письма», передо мной ещё искренне извинялись за причинённые временные неудобства, обещая восстановить все мои финансовые права и возможности после окончания проводимого фискальными органами расследования.

Сначала я офигел от того, что в отношении мамы Маши вообще проводится какое-то расследование, словно усыновившая меня женщина является какой-то преступницей. Не может такого быть! Я точно знаю, что моя местная мама не такая! Не только она успела меня хорошо изучить, но и я её тоже. Не могла такая удивительно добрая и порядочная женщина, как она, совершить что-то незаконное. Разве что по невнимательности или по незнанию. И то сомнительно.

Я тут же набрал её по телефону, под который маскировался мой любимый ПИКом, не подумав, что она в это время может быть, например, на операции. Переживал я зря, так как Мария Степановна оказалась дома и очень моему звонку обрадовалась. На мои встревоженные расспросы по поводу проявленного к ней непонятного интереса со стороны государственных органов мама Маша лишь весело отшучивалась, посоветовав не обращать внимания на временные неприятности, которые она вскоре обязательно уладит. Ещё похвасталась, что получила-таки грамоту маркизы, о которой я спрашивал в прошлом месяце. И получала она её вместе с моей тёткой Валей – тоже уже дипломированной маркизой. И что тётя, как всегда, передаёт мне привет, к которому, как обычно, присоединяется её дочка Лиза.

Слегка успокоенным я пробыл всего минуту, анализируя тембр голоса и интонации моей приёмной мамы, которые мне не совсем понравились. А потом, вспомнив о присланном в начале месяца графике её работы в Пензенской областной клинической больнице, я обнаружил, что именно сегодня и прямо сейчас она должна находиться непосредственно на своём рабочем месте, а не у себя дома.

Поняв, что ничего повторным звонком я не добьюсь, я набрал номер моей приёмной тётки – Кондрашовой Валентины Николаевны – сестры мамы Маши, которая, вот совпадение, также отдыхала в своей Пензенской резиденции улучшенной планировки от надоедливых пациентов той же городской больницы. И снова мне не понравился тон, которым меня успокаивали и говорили, что скоро всё будет хорошо и просто замечательно.

Немного поразмыслив, третий и четвёртый звонки я сделал по номерам отделения реанимации и интенсивной терапии и терапевтического отделения, заведующими которых были мои внезапно отдыхающие от работы родственницы. И по одному, и по другому номерам мне любезно рассказали, что обе разыскиваемые мною женщины временно не могут подойти к телефону, так как находятся вне возглавляемых ими подразделений лечебницы. И причину их отсутствия на рабочих местах мне сообщить никак не могут. Как и то, когда обе заведующие на них появятся.

Не было на работе и дочери Валентины Николаевны – медицинской сестры-анестезистки отделения реанимации и интенсивной терапии Кондрашовой Елизаветы Вячеславовны, сроки появления которой в отделении мне сообщить также не пожелали.

Поняв, что дело явно тёмное, своей тутошней двоюродной сестре я звонить не стал, предполагая получить третий сеанс родственных заверений в нормальности и подконтрольности сложившейся ситуации, и её скором и благополучном для всех разрешении.

Вместо этого я позвонил подругам Лизы – Елене и Людмиле, таким же, как и она, медицинским сёстрам Пензенской больницы, номерами телефонов коих пришлось воспользоваться впервые. Именно от этих говорливых девушек я и узнал, что, по неподтверждённым слухам, какая-то «женщина с низкой социальной ответственностью» (извините за мой французский, но это почти цитата) будто бы написала донос, в котором обвиняла маму Машу в оказании частной медицинской помощи по слишком завышенному прейскуранту, не соответствующему качеству полученных услуг. И вроде бы ничего противозаконного в мире здешнего капитала тут не было, кроме неуплаты положенного государству оброка.

Так что налоговики сейчас «просвечивали рентгеном» (ещё одна цитата) моих родственниц, заблокировав все финансовые активы рода и временно ограничив женщинам свободу перемещений. И мытарей не интересовало, что трём людям при этом элементарно не на что было жить (себя я не считаю, так как имел возможность бесплатного трёхразового питания в гимназической столовой). О чём на семейном совете (мне это дважды сообщили под очень большим секретом) было принято решение в известность меня не ставить, так как всё равно ничем помочь бы не смог, а только из-за лишних переживаний стал бы плохо учиться.

Некоторое время подследственные мужественно продержались на скудных, как всегда без моего личного присутствия, запасах своих холодильников. Потом продовольственную помощь стали оказывать подруги и неравнодушные знакомые.

После выясненного у девушек мне стало понятно, что, поскольку накануне я получил денежный перевод от мамы Маши, то и под раздачу за компанию с родственницами попал. Ведь именно эта часть финансов была мне сейчас недоступна. А вот стипендией своей я мог распоряжаться безвозбранно. Что и проделал, ведь не может гуманитарная помощь оказываться добрыми людьми бесконечно. А конца расследованию пока не видно.

Сообразив, что обратный денежный перевод на имя мамы Маши также благополучно может быть заблокирован нашими «добрыми» внутренними органами, начал искать обходные пути решения возникшей проблемы. И быстро нашёл! Для чего пришлось воспользоваться услугой курьерской доставки (есть всё-таки какая-то польза и от капитализма). Так что на все свои стипендиальные деньги я дистанционно накупил разнообразных продуктов питания и заказал их доставку по адресам проживания трёх моих родственниц.

Думаю доставленного (а отчет о доставке я получил, как и чуть позже слова благодарности от всех подследственных) хватит трём женщинам, чтобы дождаться справедливого окончания следствия. По крайней мере, на первое время хватит точно, а дальше, если не закончится расследование, нужно будет ещё что-то придумывать.

Ладно, всё преходяще, а музыка вечна! Что было в моих силах, я сделал. А собственное присутствие в Пензе действительно ничем делу не поможет, а только ускорит расход пересланных дамам продуктов питания. Думаю, компетентные следственные органы быстро во всём разберутся, не доводя трёх целительниц до голодных обмороков. Их этому специально не один год учат в институтах и университетах (следственным действиям я имею ввиду).

А маме Маше я верю! И вскоре, как напевало некое лицо кошачьей наружности18, «неприятность эту мы переживём»! Кстати, не американский ли Том послужил прообразом советского Леопольда?

18. Кот Леопольд – персонаж советских мультфильмов, которого донимают двое мышей-хулиганов.

А сейчас вернёмся к нехорошему автору утреннего послания.

Ну, конечно, кто же ещё вспомнит в такую рань о моём существовании, как не «любимая» мною староста? И что надо этому низовому звену административно-управленческой пирамиды нашей гимназии?

– What the fuck? – недоумённо процитировал я избранное место из своего ночного сновидения. – Что значит приступить к приведению гимназии в образцовый порядок? Тем более в пятницу!

Ещё трёх недель не прошло, как я честно и добросовестно, отишачил свои дежурные наряды, выписанные распоряжением этой вредной ефрейторши. И отсутствие наглядных графиков дежурств на стенах нашего класса, как было в моей, оставшейся в далёком прошлом, школе, не является поводом для сотворения произвола наглым женским лицом, наделённым по какой-то причине властными полномочиями.

Да что эта шишечка, нет, скорее прыщик на ровном месте себе позволяет? Чем я этому тирану в юбке так насолил, что от неё рикошетом достаётся даже моей подруге?

Может мировую революцию устроить в нашем классе? Хотя, немного поразмыслив, я понял, что несознательный пролетариат моего седьмого «Б» её точно не поддержит. А после воспоминаний о введении аристократских «погонял», до меня дополнительно дошло, что и пролетариата, как такового, кроме меня самого в нашем классе нет. Да и Лада, как мне кажется, будет не в восторге от такой затеи.

«Кроме того, вдруг на место свергнутой диктаторши назначат или выберут меня любимого? Оно мне надо?» – новая подуманная мысль ещё больше остудила мой внезапный революционный порыв.

Терпеть не могу ответственности! Тут бы с собой разобраться, а не отвечать ещё за кого-то. А этот неблагодарный кто-то, как сейчас планировал я, будет втыкать палки в колёса моего паровоза. Нет! Как говорится: «Свят-свят-свят!» Я трижды мысленно перекрестился. Пусть уж лучше мой локомотив остаётся на запасном пути.

«Безвыходная какая-то ситуация получается! Но что-то же, всё-таки, делать надо?» – совсем уже спокойно разглядывал я пришедшее на ком сообщение. И, наверное, моё восстановившееся спокойствие помогло заметить в строке: «Кому:» кроме записи: «Елизаров В.А.» дополнение: «и ещё 9 адресатов».

Ткнув пальцем на заинтересовавшую меня интерактивную строку, я увидел, что аналогичное сообщение получили все мои одноклассницы. То есть, раз предстоящее мероприятие касается всех моих «сослуживиц», то это не моё личное дежурство? Ну, это совершенно другое дело! Непонятно только, в честь чего в последний на этой неделе учебный день объявлена всеобщая мобилизация?

Об этом я узнал от завтракающей вместе со мной Лады. С удивлением воззрившись на меня и едва не подавившись компотом, девушка, откашлявшись, поведала, что четырнадцатого октября вся страна будет отмечать очередную годовщину объединения Руси. В связи с чем планируются официальные визиты государыни в опекаемые этой великой женщиной государственные учреждения.

– То есть к нам она приедет тоже, если вдруг кто-то сейчас не понял, – почему-то ещё добавила девушка.

Как я пропустил такую новость – не понимаю! Хорошо, что Лада об этом не спросила, а то не представляю, что пришлось бы ей отвечать. Зато прекрасно стал понятен смысл всего предстоящего шухера.

Ничем в этом плане потомки от своих предков не отличаются. Как была в моё прошлое время показуха, так она благополучно дожила до сегодняшних дней. «Надеюсь, хоть пожелтевшую траву в зелёный цвет красить не заставят!» – вспомнил я рассказы некоторых вернувшихся из армии дембелей, пугающих молодых призывников армейской романтикой и дедовщиной.

А вот бордюры белить мне всё-таки пришлось. Хорошо, что их немного оказалось – только вдоль коротенькой автомобильной дороги, змеящейся от ворот гимназии к комплексу учебных, жилых и хозяйственных зданий на её территории. Пешеходные и спортивные дорожки этими украшениями оснащены не были. И меня это очень радовало!

А вообще весело и прикольно было наблюдать за их благородиями, светлостями и прочими сиятельствами, собственноручно (после иссякания невеликих магических резервов) таскающими упавшие с деревьев ветки, сгребающими опавшую листву, убирающими мусор и многочисленные отходы жизнедеятельности парковых птичек и зверушек. «Может тут ещё и высочества какие-то трудятся?» – пришла мне в голову смешная мысль.

Веселился я недолго, так как после окончания отбеливания дорожного поребрика мне незамедлительно поручили украсить тем же колером стволы растущих в парке деревьев. А было их … мама не горюй! Эх, какие только пословицы и поговорки я не вспоминал, ругая себя за преждевременное веселье!

Кстати, сегодняшнюю пятницу объявили санитарным днём и освободили всех нас от школьных уроков. Так что трудились мы все в поте лица от завтрака и до самого ужина с перерывом на положенный по расписанию обед.

А вот приветствующих высокую гостью кумачовых транспарантов вывешено не было. Даже непривычно как-то – словно и не ждём никого. Ведь гордое реяние на центральном флагштоке знамени Руси и развевание на боковых мачтах стяга гимназии и личного штандарта государыни – это привычная, ежедневная картина, которая у меня не вызывает уже особого интереса. Может просто рано ещё?

К вечеру умаялись все: и трудящиеся школьники и школьницы, и опекающий нас педагогический и административный коллектив гимназии, который, к их чести, занимался не только контролем и надзором за учениками, но и прикладывал свои физические, а зачастую и магические силы нам в помощь. Даже не предполагал, что в аккуратном с виду парке можно найти столько всякого беспорядка.

Единственными, кто не принимал участия в уборочной кампании, были патрульные двойки, количество которых после моей шалости с дверью сторожки заметно увеличилось. Значит и численность личного состава охраняющего нас подразделения ГСО выросла. И их свободные от патрулирования коллеги пахали в своих зонах ответственности не меньше охраняемых, если не больше.

Вот с одной такой парочкой новых дозорных, которых я раньше на территории гимназии не встречал, я и «подружился». Первое наше знакомство состоялось в момент моего коленопреклонённого положения с ведёрком погашенной водой извести в одной руке и роскошной пушистой кисточкой в другой.

На привычно вышагивающие фигуры в чёрной униформе, вооружённые такими же рациями и пистолетами и зорко оглядывающие окружающие их окрестности, давно не обращали никакого внимания ни я, ни остальные привыкшие уже к ним школяры. Вот и на эту, спокойно приближающуюся ко мне двойку, я привычно не смотрел, увлечённый равномерностью неторопливо наносимого мною белого бордюрного покрытия. Услышал только произнесённое тихо и с большого расстояния вопросительное:

– Этот?

И другое негромкое, но уже утвердительное:

– Других таких здесь нет.

Мало ли как могут скрашивать скуку две женщины, вынужденные, чтобы заработать себе на хлеб с красной икрой, ежедневно наматывать на свои ноги монотонные километры по одним и тем же маршрутам? Тихая беседа – не самый плохой способ развеять окружающее их однообразие. Главное, по моему мнению, чтобы происходило это не в ущерб выполняемым профессиональным обязанностям.

Тема чужого, подслушанного невзначай, разговора, как я искренне считал, меня касаться не должна была, так что и внимания на него я не обращал. А зря! О чём, вернее о ком, могут беседовать две взрослые вооружённые дамы, я начал догадываться, когда, ощутил от одной из них пинок по возвышающейся над головой оконечности моей спины. И, в результате полученного физического импульса, протаранил придорожные кусты, благополучно укрывающие неторопливого меня от посторонних контролирующих взглядов.

– Самка собаки! – употребив в два раза меньше слов, но полностью сохранив смысловую нагрузку, я громко поведал всему миру о переполнивших мою душу эмоциях.

Выбираясь задом из пока ещё густых зелёных зарослей и поворачиваясь лицом к своей обидчице, разместившей правую руку на висящей на поясе дубинке, я одновременно оценивал и нанесённый мне ущерб, и личность агрессивной гражданки в униформе.

Физических потерь от действий не полноватой, а скорее плотной, брюнетки немного выше моего роста у меня не было. Моя опа, обиженная её красивой ножкой, обтянутой форменными брюками, совсем не болела. Да и нырок я совершил скорее от неожиданности, чем от приложенного к ней усилия. Даже ведёрко с известью, что удивительно, сохранило вертикальное положение на асфальте, ни капельки не расплескав своего ополовиненного содержимого. А кисточку я так и не выпустил из сжимающей её руки. Так что урон был скорее моральным, чем материальным. Большего я оценить не успел.

– Не ругайся! – на этот раз несильный физический привет прилетел к моему затылку от второй, неосторожно оставленной за спиной, тоже брюнетистой «воспитательницы».

– Самка собаки во множественном числе! – от несуразности происходящего мой словарный запас резко сократился до одного слова, но не стал от этого менее выразительным.

Пригнувшись от неожиданности, я благоразумно поспешил скачком разорвать дистанцию «боя», взмахнув при этом руками, в том числе той, которая не обронила пропитанную известью кисть.

Выражения, прозвучавшие от ещё дальше отпрыгнувших от меня патрульных, были не менее эмоционально окрашены, чем перед этим мои. Жаль, что агрессоршам так и не досталось разлетевшегося по кустам контрастного с их формой красителя – мало его сохранилось на щетине моего, как выяснилось, оборонительного инструмента, и слишком хорошей оказалась реакция тренированных военизированных дам.

– Вешайся, презерватив! – не совсем этим словом, но с милой улыбкой на устах и противоположным выражением глаз, тихонько проговорила первая моя новая знакомая, вместе с более высокой и грациозной подругой неожиданно решившая покинуть поле нашей быстротечной во всех смыслах брани.

И только обернувшись им вслед, я понял, что эскалации непонятной напряжённости в неравных межполовых отношениях помешало появление из-за поворота дороги завхоза Ивановой, решившей, наверное, проверить скорость и качество выполнения выданного мне ею же утреннего малярного задания.

– Что они от тебя хотели? – проговорила подошедшая встревоженная спасительница, обеспокоенно меня оглядывая. – О чём вы говорили?

– Да так, обсуждали одно место из блаженного Августина, по поводу которого мы не сошлись во мнениях, – внешне спокойно процитировал я д'Артаньяна, получив, судя по изменившемуся взгляду женщины, оценку своих мыслительных способностей, строго противоположную той, которой своего будущего друга наградил Атос19.

19. Часть разговора д'Артаньяна с тремя мушкетёрами перед их дуэлью, касающаяся причины участия в ней Арамиса:

– Да, одно место из блаженного Августина, по поводу которого мы не сошлись во мнениях, – сказал д'Артаньян.

«Он, бесспорно, умён!» – подумал Атос.

Не знаю, может я действительно сглупил, скрыв от женщины произошедшее перед её непосредственным появлением? Но уж слишком растерянным был в тот момент, оценивая не «западло» ли посвящать взрослых в возникшие неожиданно проблемы, которые, по жизни, я всегда (ну, если честно, то по большей части) привык решать сам. Да и ничего мне, по сути, страшного не сделали – всего лишь стукнули легонько пару раз. Кто из нас не получал в своё время за соответствующее поведение воспитательный подзатыльник или за что-то другое «педагогический» под…опник? Другой вопрос за что? И, если я прав в предполагаемом на него ответе, то тем более жаловаться мне было нельзя.

А ещё я сообразил, но уже после завершения дуэли (или в данном случае триэли20?) и оценивания аур двух удаляющихся троечек (сиятельств, а не размеров их передних габаритов), что я и по-другому мог им ответить. Жаль, что это соображение пришло ко мне после окончания «махания шашками».

20. Дуэль – от латинского duellum – борьба двух. Числительное «три» на латыни – tres, tria.

И «доспех духа» почему-то не сработал. Может у него есть минимальный порог срабатывания? Или я обязательно должен видеть или как-то по-другому осознавать приближающуюся ко мне угрозу? Снова одни безответные пока вопросы.

А вообще-то, поскольку я «мужественно» сражался в поединке с целыми двумя сиятельствами, то есть с аристократками и почти дворянками21, то невольно напрашивается аналогия с шевалье д'Артаньяном. Правда получается, учитывая подчинение местной охраны государству, а соответственно и государыне, что выступал я на стороне кардинала?

21. Прообразом королёвских мушкетёров была рота легких всадников короля Наварры, созданная в 1574 году Генрихом III (будущим королём Франции) из верных ему дворян. Позже, при Людовике XIII, солдаты этой роты за выслугу лет также получали дворянство.

Подтверждение своим предположениям о причине стычки с «гвардейками королевы» моя «оболваненная», как говорил когда-то папа, голова получила после обеда, когда я окрашивал стволы деревьев в дальней части парка.

Почему такое название моей бестолковки? Потому, что я, наконец-то, избавился от слишком уж удлинившейся растительности на ней. Вернее меня от неё избавили. И теперь я вновь «сияю» коротким ёжиком армейской причёски.

Посильную помощь в этом, как я не раз уже говорил, нелюбимом мною деле, оказала «татарка»22, обнаруженная за входной дверью моего «особняка».

22. «Незваный гость хуже татарина». Желающие ознакомиться с тремя версиями происхождения этой поговорки могут это сделать по ссылке: https://dzen.ru/a/XOkscntHiwCyd7qf

Обряжённая в военную форму наставница Оля, вежливо, как ей, наверное, казалось, постучала в неё своими армейскими ботинками, прервав расслабленный горизонтальный процесс усваивания пообеданных мною кушаний. Хорошо, что выражение: «Кого там нечистая принесла?» я тихонько бормотал себе под нос, раздражённо открывая первоэтажный «портал» на улицу.

– Негоже нашему гимназисту показываться таким государыне! – с порога сообщила Говорова, ткнув левой рукой куда-то вверх, размахивая правой с зажатым в ладони неизвестным агрегатом, и выросшей между ними грудью пытаясь оттереть меня вглубь здания в направлении лестницы, ведущей на мой второй этаж.

С трудом сосредоточив взгляд не на упирающихся в меня достоинствах женщины, а на её руках, я с удивлением опознал летающий перед носом прибор, коим оказалась машинка для стрижки волос. Аналогичную, но только с длинным электрическим шнуром, мне довелось видеть однажды в детстве в городской парикмахерской, которую пришлось посетить, когда мой папа поранил себе пальцы только что наточенным ножом. Все остальные сеансы моего «оболванивания» на протяжении всей моей прошлой жизни производил лично он сам. Так что и выражение это его.

«Почему бы и нет? Сколько можно тянуть?» – подумал я, кивая и вежливо пропуская напористую даму мимо себя, а после закрывая за нею дверь. – «А так – на дому, бесплатно! Может ещё и время работы в парке сократится! Перерыв-то совсем не резиновый».

Надежда на хоть какое-то сачкование общественно полезных работ с треском провалилась. Ольга Станиславовна, словно каждый день бывавшая у меня в гостях, сразу же устремилась в хозяйственную часть резиденции, стянув по пути измятую простыню. Женщина без лишних слов и движений усадила меня на табурет посреди бытовки и завернула вместе с руками в позаимствованное с кровати белое покрывало. «Хорошо, что простыня чистая! А то пришлось бы сейчас краснеть!» – опешил я от пришедшей в голову неожиданной мысли.

Шустрая «парикмахерша», не спрашивая оторопевшего клиента о предпочтениях в причёске, решительно приложила зажужжавшую машинку к моему затылку. А затем быстро повела её вверх по голове, закончив своё движение на моём лбу. Ну а мне оставалось только провожать ошарашенным взглядом падающие на белую ткань и красно-коричневый пол русые космы бывшей шевелюры.

«Зато не жарко! И голову мыть значительно легче и быстрее» – успокаивал я себя, удивляясь в финале местному цирюльному сервису – по-хозяйски вытащив из шкафчика пластиковую метёлку, Ольга Станиславовна, отряхнув перед этим укутывающую меня накидку, старательно подмела все состриженные волосы и аккуратно собрала их в извлечённый из кармана прозрачный пакет.

После чего, окинув творение своих рук удовлетворённым взглядом и едва слышно пробормотав непонятное: «Красавчик! И рожать не надо», глянула на часы и громко сообщила перед уходом:

– До конца перемены семь минут. По окончании этого времени жду тебя в парке. Могу дать ещё пять минут на высушивание головы. Тем более, что сохнуть там сейчас практически нечему.

В свою очередь, мазнув глазами по цифрам на обёрнутом вокруг руки ПИКоме, я быстро закинул слегка «шерстяную» накидку в стиральную машину и сунул по-прежнему недоумевающую, но уже остриженную голову под струю воды.

Небольшое развлечение я получил, наблюдая за удивлённым выражением лиц тех, кто встретился мне после обеда. А это были практически все представители учебной части гимназии. С непроницаемым выражением лица, но с едва сдерживаемым смехом в груди, я проходил мимо оборачивающихся вслед и детей, и взрослых.

И только не менее удивлённая Лада, обнимающая транспортируемые к мусорной куче высохшие ветки, показала мне оттопыренный большой палец, сопровождённый весёлой улыбкой.

А вот выражение лица директрисы заставило меня задуматься о том, чьё распоряжение выполняла мадам Говорова. Я, почему-то, думал, что её. А может просто моя новая причёска пришлась женщине не ко двору? Так это не мои проблемы – я её себе не заказывал. В общем, как всегда куча вопросов без ответа на них. Не подходить же, в самом деле, к самой главной начальнице гимназии и не спрашивать её в упор:

– А не вы ли были идейным вдохновителем открытия парикмахерского кружка в стенах этого учебного заведения?

Да пофигу! Не хочу забивать этим свою «облегчённую» голову. Тем более, что обнаруженный в зеркале внешний вид, меня полностью устроил, давая возможность ещё полгода не стричься. Да и Лада, судя по жесту, была со мной солидарна. А что до мнения остальных, то я уже ясно об этом выразился.

Так вот, о моей второй стычке с «индейками кардинала», как я их прозвал.

Мадам Говорова, встретила меня после обеда широкой и какой-то даже слишком радостной улыбкой на лице (и чему тут радоваться, видела ведь уже мой неотразимый облик и даже руки свои к его созданию приложила) возле главного входа в учебный корпус гимназии, мельком проверив своевременность моего прибытия к новому месту несения службы. Прибыл я одним из самых последних отдыхающих от нелёгких трудов на благо нашего небольшого и такого дружного школьного общества. Но в отведённое женщиной время, все же, уложиться сумел. Может именно этому так радовалась наша физкульт-наставница? Которая с той же ослепительной улыбкой нарезала мне фронт работ по отбеливанию стволов парковых генераторов кислорода. Прикинув мысленно объём предложенного дембельского аккорда23, я понял, что скучать мне не придётся непосредственно до самого визита наиболее высокопоставленной дамы всей нашей страны. И даже ночью, и, что самое страшное, без перерыва на обед!

23. Для дам или тех, кто не служил в армии и поэтому не знает: дембельский аккорд – задание военнослужащему срочной службы перед увольнением в запас, после выполнения которого он сразу может отправляться домой.

– Да я же тут окочурюсь! – выплеснулось вовне моё справедливое возмущение. – И почему я?

– А кто? – спросили у меня в ответ, не переставая улыбаться. – Опыт у тебя уже есть. Ведро тоже. Известь ты знаешь, где находится. Кисточка ещё не стёрлась?

И на моё отрицательное мотание головой добавила:

– Скажи спасибо, что только от беговой дорожки и до забора. Или ты хочешь и внутреннюю часть парка прихватить?

«Ну, это же совсем другое дело!» – обрадовался я многократному уменьшению предстоящего трудового подвига. И, снова помотав головой, вприпрыжку побежал за свежим раствором белителя. А то ещё передумает! Ведь, хоть и большой периметр у забора государыневой гимназии, вдоль которого проложена наша беговая дорожка, но и деревья между ними расположены в один ряд. Так что побелить их вполне по силам одному человеку. Тем более, что красить их надо не полностью, а на высоту не более метра. Легкотня!

Вот за исполнением этой легкотни меня и застукала давешняя драчливая пара, о существовании которой я слегка к тому времени подзабыл, хотя первые минуты и оглядывался осторожно по сторонам.

Подкрались они, как и всем известная полярная лисица, незаметно и ближе уже к вечеру. Хотя, скорее всего, я просто расслабился, обеспокоившись скорейшим выполнением покрасочного поручения, после выполнения которого, как мне пообещали, я могу быть свободным на все четыре стороны, но только до ужина. А потом – после ужина и до самого отбоя. Тем более, что мою работу неоднократно периодически контролировали как сама Говорова, так и завхоз Иванова.

Может и до этого момента эти охранницы проходили мимо меня – не знаю. Сначала точно были другие парочки, которые попервой настороженно сопровождались моим пристальным взглядом и зажатой в руке кистью. А потом я, успокоенный длительным отсутствием так и не появляющихся на горизонте неприятностей, увлёкся своей простой, ритмичной работой, стараясь как можно быстрее её закончить.

А может момента не было благоприятного для этих ВОХРовиц24, или места подходящего, неприметного, или мешал кто-то – всё-таки не один я занимался побелкой деревьев и другой общественно-полезной работой в парке. Но наша вторая встреча опять произошла в отдалённом глухом местечке, когда никого постороннего вокруг нашей тройки не оказалось.

24. ВОХР – военизированная охрана.

То, что красны девицы-охранницы, если я правильно предположил причинно-следственную связь их внезапно возникших претензий, от меня не отстанут, и специально будут выбирать такие места, я уже сообразил.

С одной стороны – это минус. Я имею ввиду наличие в парке укромных мест, в которых меня можно подловить, а не то, что я такой сообразительный. Но, с другой стороны, для меня это было также плюсом, так как я задумал провести, если получится, конечно, парочку экспериментов, прояснив для себя, наконец-то, две вещи, для чего наличие посторонних свидетелей также было очень нежелательным.

Ещё именно поэтому я не стал пока привлекать внимания взрослой части нашего гимназического коллектива к творящемуся на территории школы по отношению ко мне форменному безобразию. Или, как разъясняли нам на уроках, откровенному буллингу25, совмещённому с беспардонным моббингом26 (простите за такие откровенные выражения). Надеюсь, если у меня ничего не получится или дело примет особо скверный характер, то сделать это я всё-таки успею.

25. Буллинг (от англ. bullying – запугивание) – агрессивное преследование одного из членов коллектива со стороны других.

26. Моббинг (от англ. mob – агрессивная толпа) – психологическое насилие над человеком со стороны группы людей.

Ну, а подрастающих гимназисток, а тем более гимназистов, в известность обо всём этом я ставить вообще не собирался. Незачем им участвовать в разгорающейся рядом с ними тайной «войне миров». Это будет только моя битва – личная!

Меня снова выручил слух. Если бы не он, то свой первый эксперимент я бы точно провалил. А так шорох приближающихся шагов за спиной по давно уже начавшей высыхать траве подсказал, что кто-то явно осторожный пытается подкрасться ко мне со стороны моего неприкрытого никакими подразделениями тыла. А кому было его прикрывать? Некому! Сам так захотел.

Наклонившись к ведру и окунув в него кисточку, я как можно незаметнее скосил глаза в направлении своих тыловых коммуникаций, провоцируя заодно потенциального неприятеля на совершение поспешных, необдуманных действий. И своевременно обнаружил действующую в тылу вражескую ДРГ27, состоящую из диверсантки, подобравшейся ко мне на расстояние прямого выстрела, и её боевого охранения, бдительно отслеживающего окружающую нас осеннюю обстановку. Приятно всё-таки чувствовать себя умным и предусмотрительным – вредная парочка давешних сиятельств таки не захотела оставить меня в покое! Теперь главное их не спугнуть.

27. ДРГ – диверсионно-разведывательная группа.

Опасался я зря, старательно размешивая остатки извести в пластиковом ведёрке и выставляя вверх и в направлении моих оппоненток стратегически важную часть своего организма. Она никак не пострадала от прилетевшей к ней «пули». Точнее сказать, совсем никак не почувствовала момент плотного контакта подошвы одной из охранниц с ней.

А значит, мой доспех духа работает только тогда, когда я так или иначе замечаю грозящую мне опасность. То есть первый эксперимент, как я считаю, проведён, а, вернее, с учётом дообеденного начала, завершён вполне удачно! Повторный урон моей ушибленной гордости считать не будем – на что только не пойдёшь ради торжества современной магической науки!

Но то, что моя пятая опора ничего не ощутила, совсем не означает, что из-за магии перестали действовать общемировые законы классической механики. Приложенный ко мне со всем старанием импульс, сопровождённый удовлетворённым выдохом и таким же восклицанием: «За девочек!», никуда не делся, и его нужно было как-то гасить. Чем я и занялся, кувыркнувшись против своей воли один раз. А потом, уже вполне сознательно, ещё парочку, чтобы увеличить дистанцию до остающейся за спиной террористки.

А на смех с того же направления, после остановки вращения и разворота лицом к противнику, я прореагировал позаимствованным в этом мире или времени жестом в виде выставленных средних пальцев на обеих вытянутых вперёд руках. После чего ткнул в застывших агрессорш указательными перстами и провёл их большими собратьями по своему горлу.

Как можно задействовать остальные пальцы я додумывал на бегу, улепётывая со всех ног от ближней, разозлившейся отчего-то, дамочки, которая что-то там шипела про моё нерадостное будущее. Хм, или готовят их там, в государственной охране, хреновастенько, или моя физическая форма уже настолько хороша, что девица догнать меня так и не сумела. Чего я, откровенно говоря, немного опасался.

Впрочем, далеко мы не убежали. И женщине это было, как я понял, невыгодно, и я ещё не до конца выполнил свою научную программу. Так что, накинув небольшой кружок, наш дуэт вернулся к заскучавшей напарнице моей преследовательницы и одинокому пластиковому ведру с валяющейся рядом с ним белой кистью.

Воссоединившийся патруль, в свою очередь показав по пять сжатых пальчиков, украшенных длинными ноготками, дружно повернулся ко мне спиной и, как ни в чём не бывало, вознамерился продолжить обход подответственной парковой территории. Вот только у меня были другие планы на следующие пять минут своей нескучной жизни.

Совершив короткий разбег, я ударом ноги отправил в полёт мой сегодняшний атакующий инструмент, благо из-за своего материала он был достаточно лёгким, и пигментной жидкости в нём оставалось практически на дне. Так что ногу, обутую в прочный кроссовок, я повредить совсем не боялся. Но и защитный инструмент без внимания не остался, крепко стиснутый на всякий случай пальцами левой руки.

Точно, подготовка в академии ГСО совсем никакая. На резкий звук за спиной успела среагировать только одна из моих обидчиц, удалившихся уже на несколько метров – та, которая не смогла ликвидировать предусмотрительно обеспеченный мною гандикап28 в петлянии между парковыми деревьями. Видимо её нервная система ещё не успела успокоиться после неудавшегося дерби29, поэтому именно она успела отпрыгнуть и не попасть под прилетевший сзади, «плюющийся» белыми брызгами снаряд.

28. Гандикап – преимущество, предоставляемое более слабому участнику для уравнивания шансов на успех.

29. Дерби – соревнование между соперниками из одного региона.

Жаль, что всё «удовольствие» досталось той, которая и в прошлый раз, и в этот не лезла в драку первой, размахивая своими длинными нижними конечностями. Хотелось бы конечно наоборот, но и так неплохо получилось.

Видимо не поняв с первого раза, что догнать меня не удастся, более плотненькая, но менее высокая брюнетка, бросив ошеломлённо оглядывающую себя подругу, снова бешенным носорогом попёрла в мою сторону, доставая на этот раз из-за пояса чёрный резиновый демократизатор.

За нею с небольшим отставанием устремилась и облитая белилами напарница, по примеру своей компаньонки вытаскивающая свою дубинку.

А вот теперь, хоть и стало по-настоящему страшно, настало время проведения моего второго опыта над людьми. А то, сколько можно мучить бедных животных. Гринписа на меня нет! И кисточка в левой руке, судя по глазам приближающихся дам, никак помочь на этот раз не сможет.

Но основная моя надежда была вовсе не на левую руку, а совсем даже на правую. Именно её я, не поднимая вверх, развернул ладонью в сторону приближающихся, пышущих жаром, чёрных «пантер» и мысленно дважды сказал: «Бах!»

Как я уже рассказывал, именно это слово было триггером для испускания из моей ладони неплотного потока маны, который, как я и планировал, попал в обеих патрульных, преодолевших уже половину расстояния до замершего в неподвижности молодого исследователя магии. Только в отличие от туалетной великанши в «Магните», сейчас кроме живота одной женщины, у меня появилась ещё одна цель – грудь другой.

Головы я трогать побоялся. А то не дай Бог! И мощность излучения снизил почти до предела, так как и массогабаритные характеристики моих сегодняшних оппоненток значительно отличались по сравнению с первой моей неожиданной подопытной, и позорить женщин, несмотря на всё, что они мне сделали, я не хотел. Да и вообще – красивые барышни служат нашей государыне, что тоже является немаловажной для меня причиной.

Первой досталось той, что и была первой, то есть плотненькой ГСОшнице. Ибо нефиг так резво перебирать ножками, так яростно зыркать глазищами и так быстро крутить ручками дубинку. Этой мадемуазели (колец на безымянных пальцах у обеих напарниц не было) пришлось подтвердить моё прошлое наблюдение за воздействием испускаемой мною энергии на женское магическое желудочное несварение.

Только сначала мне показалось, что ничего у меня не получилось, а прошлый раз в «Магните» был чистым совпадением. Даже мысль мелькнула, что может та Пензенская бабища действительно что-то такое съела, что настолько не состыковалось с её огромным организмом, что она просто не успела добежать до женского туалета. Ведь не одна она такая опоздавшая там была. Я это точно помню.

Но, чем ближе ко мне приближалась лидирующая охранница, тем короче становились её шаги и тем большие изменения происходили с чертами её лица. С каждым новым шагом агрессивно раздражённое выражение женской мордочки менялось. Сначала она стала только раздражённой, потом на физиономию наползла задумчивость, сменившаяся задумчиво-панической, а потом и просто паническая рожицей.

Интересная картина наблюдалась в эфирной оболочке женщины. В целом с ней всё было хорошо. Краснота, соответствующая, как я и предполагал, уверенному магу огня третьего ранга, была ровная и насыщенная, в нужных местах отливающая фоновым золотом. Но вот в районе пищевода от былого спокойствия не осталось ничего. В этом месте ауры, словно пробитом каким-то бронебойным снарядом, янтарь общей магической базы калейдоскопом сменялся багровыми вспышками извергающегося вулкана, чередующимися с непонятно откуда взявшейся целительской бирюзой и просто бесцветными лакунами бушующего эфирного поля.

Остановившись за три шага до меня, первая брюнетка резко развернулась, продемонстрировав аналогичную мятежную эфирную картину над своими задними полушариями. А потом так быстро побежала в сторону своего жилого корпуса, что я понял, захоти она меня догнать десять минут назад – догнала бы обязательно.

Почти такая же ситуация наблюдалась и со второй, идущей в атаку нападающей, с той лишь разницей, что место красноты огня занимала синева воды. И очаг разбушевавшегося эфира находился в районе левой груди женщины. Которая, проводив изумлённым взглядом пронёсшуюся мимо напарницу, немного сбавила скорость своего приближения ко мне. А потом вдруг, споткнувшись на ровном месте, начала медленно оседать на землю. А цвет её родной магии словно начал плавно перетекать из ауры на лицо потерявшей сознание дамы.

– Бл…, бл…, бл…! – впал я в ступор от последнего полученного результата эксперимента.

«Такого я совсем не хотел!» – билась в голове растерянная мысль, пока я, спустя пару секунд, подбегал к упавшей патрульной и припадал ухом к её неподвижной груди. Сердце женщины, хоть и с перебоями, но билось. А вот дыхания точно не было. Что делать? Куда бежать? Кого звать на помощь? И успеет ли та помощь прийти на помощь?

«Бл…, не могли другое место выбрать для моего воспитания!» – мысленно обругал я прицепившихся ко мне патрульных, оглядываясь по сторонам и никого вокруг не находя. И телефоны местных экстренных служб я как-то узнать не сподобился. По крайней мере, на ноль три30 мой ПИКом никак не реагировал.

30. «03» – номер телефона экстренного вызова скорой помощи в СССР.

Ещё раз выматерившись, я попытался вспомнить всё, что когда-то видел или слышал об оказании первой медицинской доврачебной помощи. Но единственное, что пришло на мой паникующий ум, это искусственное дыхание рот в рот. Слава Богу, массаж как-то неуверенно работающего сердца делать было не нужно.

Да уж, никогда не думал, что первый мой поцелуй с женщиной будет в таких антисанитарных условиях (Аньку Бахметьеву взрослой женщиной я не считаю). Но куда деваться?

Сначала я не без труда открыл рот лежащей передо мной охранницы. Потом вспомнил, что вроде бы нужно прикрыть его носовым платком или куском какой-нибудь не очень плотной ткани, которой, естественно, ни вокруг, ни в моих карманах не нашлось. А порыться по подсумкам лежащей на земле пациентки я из-за растерянности как-то не догадался.

Плюнув на риск подхватить чужую или передать свою инфекцию, я наклонился и, припав пересохшими от стресса губами к посиневшим от недостатка кислорода женским устам, сделал первый выдох, который тут же пощекотал подставленную под нос барышни щеку. Хорошо, что соплей там не оказалось!

Через секунду нового ступора до меня дошло, что нужно ещё проверить, не запал ли язык пострадавшей, и зажать пальцами нос спасаемой, чтобы вдыхаемый воздух не выходил через него обратно на улицу.

Что я и проделал, начав ритмично вдыхать свой неусвоенный кислород в лёгкие вредной человеческой самки.

А нелёгкая это, как оказалось, работа! Словно мяч надуваешь, который надуваться не хочет и тут же своевольно сдувается. Но комсомольцы Советского Союза не привыкли отступать! И через пару десятков надуваний дамочка таки начала дышать сама собой. Надеюсь, жениться на ней меня теперь не заставят?

Что делать дальше я не знал. Женщина, хоть и задышала вполне себе самостоятельно, но в сознание приходить не торопилась. Даже после моих сначала осторожных, а потом и не очень похлопываний по вернувшим первоначальный цвет щекам. А вокруг до сих пор никто появиться так и не пожелал.

Снова, хоть я это и не люблю, пришлось брать ответственность на себя. И, взвалив бесчувственное женское тело на хрустнувшую спину, кряхтя и еле передвигая заплетающимися, от свалившегося на них дополнительного веса, ногами тащить его к ближайшему присутственному месту.

И снова, слава Богу, далеко идти не пришлось. Через несколько десятков с трудом выполненных шагов навстречу нам попалась торопящаяся мадам Говорова, пристально высматривающая кого-то по сторонам. Уж не меня ли, отлынивающего от выполнения выданного ею поручения?

Вытаращившись удивлённо на явление пред её светлыми очами малолетнего «охотника» с несколько нестандартной «добычей», Ольга Станиславовна, после секундного ошеломления, быстро подскочила ко мне, споро переместив болтающуюся женскую тушку на свои «хрупкие» плечи. При этом бросила мне по ходу освобождения от, хвала Всевышнему, живого груза:

– Коротко. Состояние. Причины.

– Жива. Без сознания. Была остановка дыхания. Запустил рот в рот. Причину не знаю, – так же кратко не признался я в содеянном. Как когда-то слышал – добровольное признание увеличивает наказание. Так что фигушки вам! Надеюсь, «нет у вас методов против Кости Сапрыкина!»31. Да и сами девицы начали первыми.

31. Цитата из кинофильма «Место встречи изменить нельзя».

– Ты куда собрался? – услышал я, повернувшись спиной к начавшей удаляться наставнице, уносящей с собой мою недавнюю нелёгкую ношу.

– Так не докрасил же ещё! – удивлённо развернулся я назад.

– А ну марш в свою комнату! И чтобы до ужина из неё не выходил! – получил я новое распоряжение, которое меня с одной стороны совсем не огорчило, а с другой ...

– Так там же ведро и кисточка остались, – снова попытался я отговориться теперь уже заботой о сохранении подотчётного хозяйственного инвентаря, чтобы вернуться на место совершения правонарушения и проверить, а в случае необходимости хоть как-то прикрыть следы своих деяний.

– Кому сказала домой! – рявкнула Ольга Станиславовна, не пойдя у меня на поводу.

«Ну, нет, так нет!» – пожал я плечами, бодро направляя свои стопы в указанном женщиной направлении. – «Всё равно ничего меня изобличающего там найти не получится».

А вот до кровати я уже еле доползал. Видимо сказалась на мне вся перенесённая сегодня нервотрёпка. Так что, заведя будильник, я благополучно отрубился до самого ужина.

Первая патронатная государынева гимназия. 12 октября 2086 года. Утро.

Сегодня утром, как и вчера вечером, компаньонка на зарядке у меня была одна – мадам Говорова. И если на вечерней пробежке в пятницу к Ладе, а точнее к отсутствию оной, я интерес публично не проявил, то в субботу не утерпел и спросил физкультурницу о причине отсутствия моей одноклассницы.

– Домой. Уехала. На все. Выходные. Вчера. Ещё. – в перерывах между вдохами, задаваемыми ускоренным темпом бега, «просветили» меня из-за спины.

Ну, уехала и уехала. Жаль, конечно, что меня об этом не предупредила. Я всё-таки немного обеспокоился, когда не увидел свою подругу на пятничном ужине, который провёл в гордом одиночестве. И на вечерний массаж она ко мне не пришла.

Но, кто я такой, чтобы девушка отчитывалась передо мною о планах на своё ближайшее или отдалённое будущее? Хотя может она и приходила в то время, когда я почивал без задних ног после ратных дел и до приёма пищи, завершающего последний на этой неделе будний день.

А вот о чём ещё я спросил в это утро Ольгу Станиславовну, перехватив её на выходе из столовой после окончания одиночного завтрака, так это о здоровье моей пострадавше-спасённой террористки, удачно замаскировавшейся под сотрудницу государственного охранного агентства. Вчера физкультурницу, утащившую мой законный трофей, я больше не видел, а на зарядке об этом как-то позабыл. Об убежавшей напарнице я особо не беспокоился, так как, судя по скорости её убытия с поля нашего боя, ничего плохого с ней быть не должно было. Ну, посидит с полчасика на унитазе, почистит организм от шлаков и лишних отложений, и всё.

Но на мой вопрос:

– Как самочувствие у нашей охраны?

Получил неожиданный ответ:

– С ними всё в порядке.

Не понял! Я ведь спрашивал об одной женщине, а получил информацию, как минимум о двух. Или я ещё кого-то приголубил ненароком и впопыхах этого не заметил?

И почему после оглашения этих сведений непонятно от чего смутившаяся, как мне показалось, наставница как-то быстро поспешила от меня избавиться, сославшись на необходимость срочного завершения кое-каких своих дел в близлежащем городе?

Кстати, некие мелкие девчонки, расположившиеся во время завтрака за соседним со мной столом, сплетничали между собой о бегавших накануне вечером по парку стражницах.

Но по их же достоверным данным те разыскивали каких-то неуловимых оборотней, которые, тёмными-тёмными ночами, когда на безоблачном небе особо ярко светит полная и обязательно кровавая луна, перекидываются из самых старых, толстых и разлапистых деревьев. А потом эти бесшумные, сливающиеся с ночной листвой, хищники охотятся на юных гимназисток, вышедших неосторожно в парк, чтобы насладиться свежей ночной прохладой. Из пойманных жертв после всяких издевательств (интересно каких?) вытягивают душу, а истерзанные тела топят в местном пруду.

И что именно для того были побелены все деревья в парке, чтобы можно было определить, из каких древесных стволов появляются вечно голодные ночные звери, чтобы потом их спилить и тем самым уничтожить безжалостных перевёртышей.

По другой озвученной версии белое кольцо на дереве не даёт возможности вервольфу менять свою форму и тот остаются заточённым в стволе до следующего прихода кровавой луны. Или пока не сотрётся побелка.

И мол, одна гимназистка даже пропала во время побелки, разбудив раньше времени наиболее старого и голодного вурдалака. В подтверждение этого говорили, что в самом глухом месте парка было найдено перевёрнутое ведро извести со следами борьбы вокруг. А его несчастная хозяйка бесследно исчезла.

Одна из девчонок клялась даже, что видела одного такого упыря недавно ночью. И что он, так глянул на неё своими багровыми глазищами, что она чуть не описалась со страху, спрятавшись под одеяло и дрожа под ним половину ночи.

Сказки, конечно, это всё, причём полностью лишённые логики. Но и не факт, что секьюрити бегали в тот день из-за меня.

Эту, подслушанную в столовой, историю я потом в разных вариантах неоднократно слышал из уст самых разных обитателей Воронцовского парка. По-видимому, она стала одной из самых первых, если не первой, легендой нашего учебного заведения. Даже Лада мне её как-то рассказывала, округлив глаза и подрагивая толи от страха, толи от предвкушения и азарта, так как многие гимназистки периодически караулили по ночам, чтобы поймать так и не появившихся ни разу оборотней.

А преподавательский состав гимназии никак не реагировал на подростковые ночные сафари. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. И только патрули охраны недовольно бурчали, высвечивая фонариками ночных охотниц за привидениями.

Этими выходными, как и во всё последующее время, тема состояния здоровья каких-либо сотрудниц ГСО в связи со мной никем в гимназии больше не поднималась – ни Говоровой, ни руководством школы (чего я в какой-то мере опасался), ни начальством службы охраны, ни другими рядовыми охранницами. Почему я сказал другими? Потому, что больше ту, прицепившуюся ко мне, парочку я на территории бывшего имения Быково ни разу не видел. Хоть и приглядывался поначалу внимательно ко всем встреченным патрулям.

Ну, в порядке, так в порядке. Надеюсь, Ольга Станиславовна знала, о чём говорила. Поэтому все нехорошие мысли из головы я постарался выкинуть, сосредоточившись на поиске какого-нибудь способа дополнительного зарабатывания денег. А то кто знает, насколько расторопными окажутся следственные органы нашей матушки Руси.

Кстати, о следователях. У судьбы на этот день, кроме приятных новостей о полном порядке в стройных рядах государственной охраны, был припасён и неприятный сюрприз. Перед уходом, а вернее каким-то убеганием, Говорова ещё уведомила меня, почти дословно процитировав городничего из известной всем комедии Николая Васильевича Гоголя: «К нам едет ревизор!»

Вернее ко мне едет … Нет, не ревизор, хуже – следователь. Точнее его женский вариант. О чём меня и поставили в известность, попросив никуда с территории гимназии до окончания этого сюрприза не отлучаться. Блин, где-то я всё-таки наследил!

Выцепила следовательница меня прямо с утра, хотя я почему-то думал, что у меня будет какое-то время на подготовку к её неприятному визиту. Но не успел я вернуться с завтрака, как встретила она меня у подъезда моего корпуса вся такая строгая, официальная, что дальше прям некуда.

Ещё издалека на подходе к своему жилищу я заметил топтавшийся перед входом незнакомый короткий серый юбочный костюмчик, плотно облегающий приятные взгляду выпуклости и спереди, и сзади, не говоря уже о крутых боковых поверхностях. Планшетик в левой ручке электронный удерживает, правой очёчки поправляет на украшенной аккуратной гулькой головке, длинными ножками, обтянутыми черной сеточкой, перебирает, и бордовыми туфельками на высоких «шпильках» по асфальту постукивает от нетерпения меня увидеть и расспросить.

Именно так она и сказала, удостоверившись в окончании срока своего бездельничанья, показав голограмму на служебном удостоверении, назвав фамилию, имя, отчество и должность, которые, как ни удивительно, совпали с тем, что было отображено в её раскрытой передо мной ксиве. А потом ещё напросилась в гости, проигнорировав информацию о том, что мне ещё нет четырнадцати лет.

– Так я же не допрашивать тебя пришла, а просто побеседовать, – почти искренне удивившись, сообщила дама тёмно-красными губами, уставившись подведенными серыми глазищами поверх тонких очков, удерживаемых однотонными с губами ноготками. – Или тебе есть что скрывать?

И вот тут я немного струхнул, но, конечно же, заверил, что ни в чём противозаконном никогда замешан не был, отчего «с восторгом предаюсь в руки родной …»32 Слово «милиция» я вовремя заменил на местное «полиция».

32. Цитата из кинокомедии «Иван Васильевич меняет профессию».

Растерянно открывая дверь, впуская сыщицу и удивляясь проплывшему мимо аромату жасмина, я лихорадочно прикидывал, что мне сейчас делать.

Вариант номер один – выгнать женщину – уже не получится, так как сам её впустил и провожаю сейчас глазами соблазнительные виляния её нижними девяносто. Кстати, откуда дама знает, что путь в мою комнату пролегает вверх по лестнице, а не сворачивает влево или вправо сразу после входного предбанника? Хотя спроси её об этом и получишь стандартный ответ, что ей по должности положено всё знать. Работа, мол, такая! Поэтому промолчим – чего зря сотрясать воздух?

Вариант номер два – захлопнуть дверь, поймав преодолевшую уже половину лестничного пролёта очаровательную шпионку, и побежать за единственной, дежурящей сегодня от учителей, Говоровой? Как-то стыдно сбегать от одной женщины, чтобы спрятаться за юбку другой. Не по пацански! Да и ушла уже наставница, скорее всего, как сама говорила по делам. По крайней мере, как я видел, очень споро двигалась после завтрака в направлении выхода с территории гимназии. И замок изнутри моего подъезда открывается без электронного ключа по нажатию большой круглой кнопки. И из моего, не такого уж и высокого, окна, при большом желании, спрыгнуть можно. Так что и этот вариант мимо.

И тема предстоящего общения с одной стороны вызывает немалые опасения, а с другой – такое же любопытство, так как очень хочется узнать, что и о чём смогли выяснить компетентные органы: о моей проделке со сторожкой, о вчерашнем случае в парке или о том и другом вместе взятом? А может разговор будет о чём-то третьем, вообще не связанном со мною лично, а с мамой Машей, например, и я себя зря накручиваю? Тем более что это будет, как сказала следовательница, простая беседа.

Пока я размышлял, женщина успела подняться до межэтажной площадки, на которой остановилась, вопросительно глядя на меня.

– Иду я, иду! – раздвинул я губы, надеюсь не в деревянной улыбке. – Задумался просто кое о чём.

Явно заметив направление моего «задумчивого» взгляда, удовлетворённо хмыкнувшая, недоверчивая дама всё-таки дождалась закрытия входной двери, проконтролировав моё перемещение по ступеням лестницы. И, войдя за мной в жилую комнату, остановилась посередине, с любопытством оглядываясь вокруг.

А я плюхнулся на кровать, предварительно вытащив для гостьи из-за стола свой единственный и поэтому по умолчанию приличный стул:

– Извините, в комнате слегка не прибрано, так как гостей я сегодня не ждал. Тем более таких!

Каких таких я уточнять не стал. Пусть сама понимает, как хочет.

– Ты какой-то излишне напряжённый, Слава. Или мне показалось? – едва устроив свою попку на установленном напротив меня сидении, с огоньком приступила к делу дознавательница. – А может ты боишься взрослых женщин?

«Тебя точно стоит опасаться!» – пронеслось в мозгу, пока я, отрицательно мотая головой, развеивал видение, что на миг мелькнуло перед глазами, когда женщина забрасывала ногу на ногу. – «С ходу принялась давить на самые низменные, как говорила прошлая классуха, мужские инстинкты. Ещё и жасмином отвлекает. Откуда только узнала о моих пристрастиях в запахах? Или это простое совпадение?»

– Ну и хорошо! Я хочу, чтобы ты меня не боялся, и мы с тобой подружились, – за произнесёнными словами последовало новое перекидывание ножек и доверительный наклон вперёд, приковывающий моё внимание к потрясающей глубине её декольте. – Мы же будем друзьями?

– Угу! – кивнул я, провально стараясь не выдать направление помыслов и желаний, тестостероном пробравших меня с ног до головы, комментируя мысленно своё согласие: «Счаз! Таких друзей – за х…й и в музей!»

Впрочем, эта нецензурная поговорка непосредственно к моей, явно подготовившейся, гостье, счастливо улыбающейся во все тридцать два отбеленных зуба, относиться никак не может, так как просто не за что проделать всё предписанное.

Хм, губы её хоть и улыбаются, но глаза при этом зорко отслеживают все мои произвольные и, главное, непроизвольные реакции. Особенно движения зрачков, на которых я уже трижды или четырежды попался. Да и фиг с ним! В конце концов, я нормальный юноша пубертатного периода своей молодой жизни и мне по возрасту положено так реагировать на демонстрирование красивой женщиной своих самых интересных мест.

После всего увиденного и оценённого следовательница, вновь удобно откинувшись на спинку стула, приступила непосредственно к той части разговора, ради которой сюда и пришла.

– Вот смотри, – проговорила она, – чтобы ты мог полностью мне доверять, я специально отключаю функцию записи на моём планшете.

Развернув оный ко мне лицом, гостья пальчиками потыкала в его экран, словно я должен разбираться во всех их следовательских прибамбасах, и отложила его на соседний с нами стол.

Дальнейший диалог, которого, чего уж скрывать, я откровенно боялся, и на который всё это время лихорадочными темпами настраивался, начался с обмена быстрыми вопросами:

– Ну, рассказывай, зачем моих подруг обидел?

– Каких подруг? – озадаченно почесал я затылок, гадая какую из патрульных двоек женщина имела ввиду. Или в её подругах числилась ещё одна парочка – Опалова Слава и Покровская Марина, которых я тоже потенциально как бы обидел?

– Ты что, никаких девчонок никогда не обижал?

– А надо?

– Не знаю, это ты мне скажи.

– Ну, каких-то девочек за всю свою интересную жизнь я, определённо где-то когда-то обидел. Но не специально и не со зла. И всё разрешилось на прямо месте, – сообщил я, вспоминая все случаи моего здешнего избиения, и задумчиво потирая шею и другие пострадавшие от девичьих рук, ног и магических способностей места. – Или обиженные потом были без претензий. По крайней мере, мне о таких ничего не известно.

– Ещё бы тебе было известно. Ведь услали их далеко и надолго в северном направлении. Не предоставив возможности эти претензии предъявить.

– Кого услали? – не понял я, перестав поглаживать ушибленные когда-то места.

– Обиженных тобой девочек.

– Каких? – одна из моих рук сама собой снова переместилась на затылок.

– Вот этих, – мне продемонстрировали две женские фотографии на вновь оказавшемся в руках сыщицы планшете.

С его экрана осуждающе, как показалось, на меня смотрели портреты запертых ночью в сторожке невоспитанных охранниц. «Ага, тема проводимой со мной беседы проявилась во всей своей красе. Значит, о пятничных моих приключениях госпожа сексуальный следователь ничего не знает. И одноклассницы мои тут не причём. Или просто пока ещё не вечер?» – потирая от возбуждения ноги, думал я.

Ответить, что первый раз вижу этих женщин в чёрной униформе, было б явной неправдой, потому что всех сотрудниц ГСО, кроме недавнего пополнения, я, как, наверное, и все мои одноклассницы, уже знаю в лицо. В том числе и эту памятную парочку. Поэтому решил говорить правду, только правду и ничего кроме правды:

– Как я могу обижать уважаемых сотрудниц государственной службы, которые, не щадя своего живота, а особенно ног и глаз, днём и ночью бдительно оберегают мир и покой, ограждая юных школьников и школьниц, а также их мудрых учителей, от потенциальных угроз Быковского зазаборного мира? Мне совесть моя не позволит как-то некрасиво поступить с такими отважными и добросовестными людьми. Скорее они меня могут обидеть.

– Чем? – тут же ухватилась за мою оговорку следовательница.

– Да мало ли, что может прийти в головы маловоспитанных элементов, случайно затесавшихся в ряды доблестных стражей гимназического правопорядка, заскучавших от однообразной рутины каждодневной нелёгкой службы, – претворял я в жизнь выбранную линию поведения.

Тем более что за давностью дней, если что и было записано камерами видеонаблюдения, то наверняка уже затёрто новыми записями. А если и не так, то в очередной раз пофиг! Ибо ничего криминального в моих сегодняшних разглагольствованиях и описываемом прошлом не было и нет.

– Например, если фантазия позволяет, – продолжил я свои философствования, – то можно попугать ради развлечения или ещё чего одного гимназиста и его маму. Или без веской причины обыскать какого-то школьника, глумливо над ним насмехаясь. Вообще, мало ли какие причины могут быть для унижения слабого сильным? А можно ещё, вместо несения дежурства, спать по ночам.

Вот последнее я точно, увлёкшись, ляпнул зря! Из этой фразы можно сделать явный и однозначный вывод, что я таки проводил слежку за показанными нерадивыми охранницами, причём в такое время суток, когда все нормальные гимназисты должны крепко спать. Эх, язык мой – враг мой. Жаль, конечно, но сказанного уже не воротишь. Остаётся только надеяться, что любопытная по должностным обязанностям гостья не обратит на мою оговорку своего внимания.

– Так ты из-за этого всё проделал? – задавшая новый вопрос следовательница тотчас показала, что заметила-таки мою оплошность и теперь попытается на неё поймать.

– Что проделал? – ушёл я в несознанку, располагая сжатые от досады ладони в подмышечных впадинах и отказываясь признавать любую свою вину.

На что мне продемонстрировали видеоролик, снятый с большого расстояния, на котором тёмный лохматый куст поздней ночью опасливо приник к двери знакомой сторожки и что-то рядом с ней несколько минут сосредоточенно делал. После чего также осторожно растворился в темноте Воронцовского парка.

– А причём здесь я? – не знаю, насколько у меня получилось во время просмотра сохранять невозмутимость лица, но после него я постарался незаметно облегчённо выдохнуть. – Вы меня подозреваете в совершении этого возмутительного деяния? Так там же ничего не видно. Как можно выдвигать такие подозрения на основании одного мутного ролика?

– Никто тебе не предъявляет никаких подозрений. Пока, по крайней мере, – уставившись в мои глаза, с прозрачным намёком возразила придирчивая следовательница. – И да, сам по себе этот, как ты его назвал, мутный ролик малоинформативен. Если не считать того, что он ясно показывает, что кто-то специально проделал что-то с дверью, а точнее замком на двери контрольно-пропускного пункта, внутри которого на тот момент и находились обе мои подруги.

И почти без паузы, как бы, между прочим, последовал новый вопрос:

– Ты случайно не в курсе, что там произошло?

– Нет, конечно же. Откуда? – не попался я в примитивную ловушку следствия. – Нам никто ничего не рассказывал.

– Но ты ведь видел последствия продемонстрированного сейчас на экране? – снова поинтересовалась приставучая дама.

И после моего утвердительного кивка продолжила:

– Ценность этого кино не в его сюжетной лини, а во времени, которое зафиксировала камера. Обрати внимание на вот это место на экране.

Снова наклонившаяся женщина ткнула пальчиком в угол планшета, акцентируя моё внимание на замерших показаниях электронных часов. При этом на новую демонстрацию двух привлекательных прелестей въедливой кинооператорши я уже не отвлекался.

– А теперь посмотри ещё одно видео, – ласково проговорила продолжающая улыбаться гостья, запуская показ того, как я с довольной физиономией той же ночью прохожу мимо второй, неведомо каким образом, запечатлевшей меня камеры.

– Как видишь, – новый тычок в угол экрана, – разница по времени между двумя просмотренными тобой событиями составляет чуть больше двадцати минут. Так что тут одно из двух: либо на обеих записях одно и то же лицо, либо ты можешь что-то знать о том ночном происшествии.

– А вот, представьте себе, ничего не знаю! – сообразив, что никаких прямых улик против меня нет, позволил я себе немного наглости, снова пряча в подмышки вытащенные было вспотевшие ладошки.

– Ну, предположим. А почему ты поздно ночью гулял в парке?

На этот вопрос, ещё больше успокоившись, я ответил успешно адаптированными под сегодняшнюю ситуацию цитатами из упомянутого ранее «Ревизора», всплывшими в памяти после очередного, отслеженного женщиной, потирания теперь уже моего лба. Не зря же на уроках родной литературы вдалбливали в наши головы произведения отечественных классиков её же:

– Так немножко прошёлся, думал, не пройдёт ли аппетит – нет, чёрт возьми, не проходит. Зато лёгкость в мыслях появилась необыкновенная. А что? Я люблю поесть. Ведь на то живешь, чтобы срывать цветы удовольствия.

В этом месте я бесстрашно окинул бессовестным взглядом сбитую с толка моим ответом женщину. А потом невозмутимо продолжил:

– На столе, например, арбуз – в семьсот рублей арбуз. Суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа; откроют крышку – пар, которому подобного нельзя отыскать в природе! Вот как представишь это, то, чёрт побери, есть так хочется, и в животе трескотня такая, как будто бы целый полк затрубил в трубы. А знаете, какой тяжёлой кажется на пустое брюхо гимназическая ноша?

Судя по обалдевшему взгляду, сидящая передо мною дама при исполнении с трудами Николая Васильевича ознакомлена не была. Или успешно их забыла и сейчас нервно косится по сторонам.

– Да, да! – покивал я головой, скребя зачесавшийся отчего-то живот, и, выдавая, не иначе, как по наитию, ещё одну цитату Гоголя. – Скверная комната, и клопы такие, каких я нигде не видывал: как собаки кусают.

– Какие клопы? Где? – взвизгнула окончательно пригруженная мною дама, вскакивая на свои стройные ножки и отбегая в направлении выхода из комнаты.

– Да не пугайтесь вы так. Это просто к слову пришлось. Всё у меня тут хорошо. – попытался я успокоить разнервничавшуюся вдруг женщину, заканчивая чесать неожиданно успокоившееся пузо.

– И последний вопрос, – всё-таки не поверила моим заверениям следовательница, аккуратно переступая порог моего жилища. – Были ли у тебя сексуальные контакты с взрослыми женщинами?

– Только во сне, – недоумённо, но честно ответил я, вспомнив свои ночные эротические видения с участием сразу двух дам в конце нашего с мамой Машей недолгого летнего отдыха в Крыму.

Подняв брови и вопросительно уставившись на собеседницу, нервно прижимавшую к груди незабытый электронный гаджет, я ожидал ответа на мой не высказанный вслух, но явно продемонстрированный лицом вопрос.

Только причину неожиданного финального интереса бессердечное следствие решило не разглашать, полностью проигнорировав мои мимические упражнения.

– И это всё? – спросил я у повернувшейся ко мне спины.

– А тебе ещё есть о чём рассказать? – в начальное положение вернулась только женская голова.

– Нет, – покачал я своим «котелком».

– Тогда всего хорошего! – пожелали мне и быстро поцокали каблучками на выход.

Это сейчас, почти два часа спустя, мне немного смешно. А тогда было совсем не до веселья. Меня, после стремительного убытия сколь красивой, столь и показавшейся опасной следовательницы, подверженной, как благополучно выяснилось, инсектофобии33, ещё полчаса потряхивало от настолько сильного пережитого нервного напряжения, что я, несмотря на всё привитое воспитание, даже провожать уходящую от меня даму не пошёл, а просто завалился на кровать и молча смотрел в потолок.

33. Боязнь всех или отдельных видов насекомых.

И только после небольшого отдыха приступил к запланированному ранее поиску дополнительного заработка.

Хорошо, что в этом времени почти всё можно найти через интернет. Раньше пришлось бы оббегать одну половину города, чтобы опросить потенциальных работодателей, а потом вторую, чтобы ознакомиться с бумажными носителями информации о доступных мне вакансиях. Сейчас же вместо ног трудился мой коммуникатор. Именно он выдал мне огромный список свободных рабочих мест, на которые щедрые и не очень работодатели хотели бы нанять ответственных работников.

Поначалу я даже растерялся от количества найденных объявлений, подумав, что и за несколько дней не переберу вручную все вакансии, чтобы найти подходящую именно для меня. Но потом мой зоркий глаз разглядел возможность фильтрации всего отобразившегося на экране многообразия публикаций по разным параметрам поиска. А выставив в качестве критериев место потенциальной работы – Быково и ближайшие окрестности, время работы – вторая половина дня и выходные, возраст кандидата на вакансию – несовершеннолетний, пол – мужской, образование – почти законченное среднее, то из всего громаднейшего списка на ПИКоме осталось всего три объявления. И все три были разовыми предложениями работы. То есть, как я понял, на постоянную трудовую занятость мне рассчитывать не приходится. Ну, будем исходить из того, что есть.

Автора первого объявления необходимо было обеспечить достаточным запасом наколотых дров. Прочитав его, мне даже стало интересно – зачем в современном мире дрова?

Второе предлагало заняться вязанием веников для бани. Тут, как говорится, без вопросов – баня она во все времена баня, а не какая-то там сауна или джакузи (узнать бы ещё, что это такое).

А по третьему необходимо было освободить, разобрав и вывезя всякий хлам, какое-то небольшое нежилое помещение.

Внимательно ознакомившись со всеми тремя объявлениями, я с удивлением обнаружил, что, во-первых, у всех них один и тот же автор и все они относительно свежие. Во-вторых, ни по одной из вакансий размер заработной платы не оговаривался. И, в-третьих, предлагаемая работа находилась буквально в шаговой доступности от моего теперешнего мета обитания – недалеко от Воронцовского парка, прямо с противоположной стороны от единственного въезда (он же главный вход) на территорию нашей гимназию. Можно сказать, перелез через забор и ты через минуту уже на своём рабочем месте. Ну и последнее – откликов на эти объявления пока не было.

Решив, что сама судьба посылает знак в виде столь близкого и быстрого исполнения желания (тем более в организации с таким говорящим для меня названием), я, переодевшись, если можно так сказать, в «гражданку», то есть обычную одежду без символов принадлежности к гимназии, направил стопы к месту возможной трудовой деятельности.

Обойдя половину внешнего периметра Воронцовского парка, сверяя маршрут с навигатором в ПИКоме, я вышел к аккуратному каменному мостику через узенькую речушку, что называлась, вы не поверите, Быковка. А пройдя ещё метров двести, упёрся любопытным носом в калитку на воротах, устроенных в сплошном ограждении, набранном из металлического профилированного листа высотой не меньше нашего гимназического. По крайней мере, то, что за ним находится, этот забор успешно от меня скрывал.

И только тут до меня окончательно дошло, что за целый месяц, проведенный в стенах гимназии, я так и не удосужился разведать все зазаборные окрестности моей новой школы. Исследовал только северные и северо-восточные районы Быково, которые были застроены городскими зданиями, офисами, магазинами с проложенными между ними широкими и не очень транспортными путями.

Обходя же пешком Воронцовский парк, я познакомился с восточной и юго-восточной частью раскинувшегося вокруг посёлка, занятой разнообразными домами частной застройки. Среди них органично высились шпили красивой белой церквушки, теснились некрасивые гаражные кооперативы, ютились совсем неэстетичные пустыри, протекала неширокая речка, о существовании которой знал, но воочию ещё не видел, и устроилось ещё одно озеро, о котором я даже не подозревал.

Именно на этом водоёме располагался спрятавшийся за металлическим забором искомый мною работодатель, которого я, предварительно созвонившись, предупредил о счастье моего скорого лицезрения.

С некоторым волнением я нажимал кнопку звонка, гадая, что же ждёт меня на месте моей первой в жизни работы.

– Это ты что ли Слава? – спросила и не подумавшая открыться дверь.

– Так точно! – согласился я с любопытной калиткой, добавляя для ещё большей достоверности: – Полчаса назад я вам звонил по поводу работы.

– Ну, проходи, мил человек, коль пришёл! – хмыкнули ворота, начав разъезжаться в разные стороны.

Ощущая себя Шараповым34, я смело шагнул навстречу новым приключениям. Надеюсь, горбатые34 тут не водятся! Хотя о чём это я – пригласивший меня голос был явно женским, что, впрочем, не отменяет возможности характерной деформации позвоночника у его обладательницы.

34. Похожей фразой встретил горбатый главарь банды «Чёрная кошка» Володю Шарапова на воровской «малине» в кинофильме «Место встречи изменить нельзя».

С осанкой у вышедшей мне навстречу дамы, как и у её сопровождающей, было всё в порядке. И хоть та, что лидировала в этой двойке, была постарше и являлась яркой блондинкой, а младшенькая – жгучей брюнеткой, но фамильное сходство в них обеих просматривалось очень чётко.

Судя по голосу, звучавшему и в телефоне, и от калитки на воротах, говорил я именно со старшей родственницей. Хотя ручаться за это не могу, так как младшая за всё время нашего общения только молчаливо кивала головой. Но думаю, что я не очень далёк от истины, так как беленькая назвалась управляющей, представив тёмненькую как ответственную за охрану и безопасность.

Таким трио мы и прошлись по местам моей трудовой вахты, ознакомившись с перечнем и сроками выполнения предстоящих работ.

Ещё не введённый в эксплуатацию гостинично-банный комплекс состоял из нескольких деревянных на вид строений, сложенных из толстых коричневых брёвен, крытых сверху какой-то непонятной плоской и мягкой на вид черепицей. Внутрь зданий меня не пустили. Но, судя по выходу к озеру и печной трубе на крыше, одно из них точно было баней.

А подошли мы сразу к огромной куче напиленных древесных чурбачков, возле которой, указав на топор, меня спросили:

– Можешь?

– Могу! – кивнул я.

А что, невелика сложность нарубать поленницу дров. Большого ума тут не надо. Нужны сила, выносливость и сноровка, чтобы вместо дров не порубать что-то более для меня ценное. И опыт такой работы в деревне у бабушки у меня был.

– Тогда рубишь здесь, складываешь там, – ткнули пальцем в направлении полуоткрытого навеса, стоящего рядом с банькой.

Возле двух меньших куч начавших уже подсыхать берёзовых и дубовых веток вопрос повторился. И хоть технологию вязания я примерно представлял, но, все же, попросил показать её на примере. И снова ничего хитрого я не увидел, тем более что перевязочным материалом меня тоже обеспечили. И место складирования готовой продукции указали.

Ну а третье задание было вовсе простым – разобрать и вывезти на свалку за территорией комплекса весь оставленный строителями мусор, а неизрасходованные строительные материалы убрать на склад. И тележка со спецодеждой ко всему этому прилагались.

Ну, а бонусом после всего выполненного, попросили ещё подмести территорию комплекса, очистив её от мусора и приведя в образцовый порядок перед скорым открытием.

Приняв к сведению объёмы и сроки выполнения заданий, я стеснительно попросил уточнить размер моего трудового вознаграждения и график его выплаты. На что получил ответ, что как только, так сразу. То есть по факту выполнения работ и проверки их качества, расшифровал я для себя эту фразу. Но, как тоже уверили, мало мне точно не покажется.

Время до ужина у меня ещё было, так что я сразу приступил к исполнению появившихся по моей собственной инициативе служебных обязанностей, решив чередовать по мере накопления усталости выполнение все трёх видов работ.

А родственницы, отошедшие на приличное расстояние, поглядывая на меня, что-то весело обсуждали. Вернее говорила только блондинка, а улыбающаяся брюнетка согласно кивала головой.

Сообщение. 12 октября .

«Министру внутренних дел Руси генералу Ярой-Шевцовой Н.Р.

командира особой отдельной сводной оперативной группы ДГБ МВДР майора Ярой-Ильиной С.К.

Важно! Срочно!

Секретно.

Счастливчик, после предварительно осуществлённого в интернете поиска работы и звонка автору найденных объявлений о вакансиях, в 13 часов 05 минут прошёл через открывшиеся перед ним ворота на территорию ООО «Аура», расположенного по адресу ...

Абонент, с которым Счастливчик вёл разговор о найме на временную работу, территориально находится по месту расположения ООО «Аура» (тексты всех трёх объявлений, опубликованных управляющей ООО «Аура» на сайте рабочих вакансий, и запись телефонного разговора Счастливчика с нею же прилагаются).

По данным государственного реестра юридических лиц и частных предпринимателей ООО «Аура» зарегистрировано на имя человека, неоднократно подозревавшегося в совершении противоправной деятельности на территории Руси. По полученным сведениям владельцем данного предприятия, оказывающего услуги в сфере отдыха и банно-саунных процедур является некая Бабий Ядвига Станиславовна, по кличке Баба Яга (краткая информация о ней, полученная из архива МВДР прилагается).

На территории ООО «Аура», кроме Счастливчика, зафиксировано присутствие ещё двух человек (их фотографии также прилагаются).

В связи с тем, что территория ООО «Аура» окружена высоким сплошным металлическим ограждением и примыкающими к нему строениями с редкими оконными проёмами, мониторинг обстановки, состояния и поведения Счастливчика внутри данного объекта крайне затруднён.

Его осуществление возможно только со снайперской позиции на колокольне церкви Владимирской Иконы Божией Матери, средствами технического наблюдения, которыми оснащён квадрокоптер моей оперативной группы или с помощью анализа биометрических параметров Счастливчика, контролируемых искусственным интеллектом МВДР.

Перечисленные способы или малоэффективны, или могут привести к раскрытию факта наблюдения за поднадзорным, или находятся вне компетенции моей группы.

Поднятый всё-таки по моему приказу беспилотник зафиксировал аппаратурой удалённой записи звуковых колебаний намерение управляющей ООО «Аура» не производить в будущем оплату выполняемых Счастливчиком договорных работ с угрозой физической расправы над поднадзорным в случае его неповиновения.

В связи с изложенным выше, для обеспечения эффективности выполнения поставленной перед группой задачи, а также для сохранения в тайне факта нашей деятельности запрашиваю Ваши инструкции по осуществлению дальнейшего функционирования вверенного мне подразделения».

Звонок. 12 октября .

«– Привет, Баба Яга!

– Это кто?

– Не узнала? Значит, богатой буду! Ты что же, голос мой забыла? Или контакты моего коммуникатора потёрла? Недальновидно! Не ожидала такого от тебя.

– Я б лучше тебя стёрла, перечница старая, да сидишь ты слишком высоко. Пошутила я! Что пошутить уже нельзя?

– Пошутить можно. Особенно если по старой памяти. Не отшибло её ещё?

– Если и отшибёт, то ты, Нюсенька, напомнишь. В который раз прошу, не называть меня Бабой Ягой. Прицепленная тобой кликуха ещё в школе меня достала. Никак от неё избавиться не могу. А я ещё молодая, между прочим! В отличие от некоторых. Говори, что хотела.

– Твоё Нюсенька мне тоже всю жизнь не нравилось. Ну, да ладно, не об этом сейчас. Тут мне донесли, что ты баньку себе отгрохала недавно в пригороде Москвы. Отмыться решила на старости лет?

– А если и так, то что? Ничего незаконного в этом нет!

– Тут ты права – в желании помыться ничего криминального я тоже не вижу. За исключением самого места помывки. Так что предупреждаю тебя, Ядвига, если я узнаю хоть об одном, даже самом незначительном, поползновении в сторону тамошних северных соседей, то просто закопаю тебя вместе со всеми твоими пацанками. В прямом смысле закопаю! Отнесись к моим словам со всей серьезностью. Никакие связи тебе в этом случае не помогут. Это я тебе тоже по старой памяти обещаю! Поняла?

– Предельно! Со своей стороны гарантирую, что ничего нелегитимного там изначально делать не планировалось. Просто место расслабления и отдыха. В том числе и для простого народа. Это всё?

– Почти. Там у тебя мальчик один на временную работу только-только устроился. А твои беспредельщицы чисто легитимно, как ты сказала, планируют уже кинуть его на честно заработанные деньги. Ты уж постарайся не обидеть мальца, а то я посчитаю это тем поползновением, отсутствие которых ты мне гарантировала. Хорошо?

– Хорошо!

– Ну, чмоки-чмоки тогда!

Гудки отбоя в динамике ПИКома».

Ответное сообщение. 12 октября .

«Командиру особой отдельной сводной оперативной группы ДГБ МВДР майору Ярой-Ильиной С.К.

Секретно.

Наблюдение за Счастливчиком рекомендую осуществлять первыми двумя указанными вами методами.

Любыми способами обеспечить секретность проводимой операции!

Проникновение на территорию ООО «Аура» разрешаю в случае гарантирования вами выполнения предыдущего пункта.

О мерах, принятых для обеспечения выполнения задач функционирования группы, доложить в обычном режиме.

В случае возникновения любой нештатной ситуации с поднадзорным немедленно информировать меня по телефонной связи.

Министр внутренних дел Руси генерал Н.Р. Ярая-Шевцова».

Удивленная управляющая ООО «Аура», сидящая за столом в своём кабинете на втором, административном этаже одного из зданий комплекса, осторожно положила коммуникатор на деревянную поверхность столешницы.

– Б…ь, – выругалась она, глядя на другую, развалившуюся на диване, женщину, – если бы ты не была всё время со мной, то я подумала б, что ты стучишь на меня Бабе Яге.

– Чего? – прозвучало от немногословной компаньонки, привставшей от возмущения с мягкого дивана.

– Она только что звонила, – указала пальцем на отложенный ПИКом управляющая, – и приказала рассчитаться с работающим у нас парнем полностью, а лучше ещё сверху чего-то накинуть. Да побольше. И обязательно документально зафиксировать факт проведения оплаты. А о том, чтобы хоть пальцем к парню прикоснуться, даже во сне мечтать запретила. Под страхом того, что в этом случае могу просто-напросто однажды не проснуться. Причём высказала всё в таких выражениях, половину которых я слышала вообще впервые в жизни. Ты что-нибудь понимаешь? Кто этот пацан такой? Откуда он взялся на мою голову?

И глядя на напарницу, отрицательно вращающую головой с широко раскрытыми глазами, стукнув кулаками по столу, с досадой проговорила:

– Ну, ё-маё, и часа не прошло, как старая карга уже всё знает! Как у неё это получается? Я б ещё поняла, если б тот наш разговор состоялся в помещении – прослушка там, то, сё. Но мы-то говорили на улице. И не кричали во всё горло, а совсем даже наоборот. Как она узнала? Настоящая, блин, ведьма!

А потом ещё запричитала:

– И зачем я послушала тебя, поставив всё на кон в последней нашей ставке? Ведь выигрывали тогда, пусть и не так много. А теперь, где мне брать деньги, чтобы рассчитаться с этим недотрогой? У тебя есть идеи?

– Кто бы сомневался, – горестно вздохнула женщина, глядя на продолжающую крутить головой сестру.

– А вот у меня, кажется, есть! – воскликнула она обрадовано через несколько минут молчаливого размышления. – Молись, сеструха, всем богам, чтобы наш работничек заинтересовался тем, что я собираюсь ему предложить.

Первая патронатная государынева гимназия. 14 октября 2086 года. Утро.

– Что такое осень – это небо,

Плачущее небо под ногами.

В лужах разлетаются птицы с облаками.

Осень, я давно с тобою не был,35 – сообщили мне наушники голосом Шевчука, с которым я был полностью солидарен.

Только небо под ногами отплакалось ещё ночью, сконцентрировав все выпавшие слёзы перед дверью моей, как, вроде бы, говорят в Питере, парадной. А всё остальное было именно таким: и лужи, и птицы с облаками, и середину осени последний раз я встречал сто лет назад.

35. Куплет песни группы «ДДТ» из альбома «Актриса весна». Музыка и слова Юрия Шевчука.

Во второй раз перепрыгнув лужу, я приложил ПИКом к электронному замку на двери и попал наконец-то в тёплую, по сравнению с утренним осенним парком, окружающую среду моего жилого корпуса. Здесь я сам виноват – сперва нужно было выглянуть в окошко, а не ломиться беззаботно навстречу новой учебной неделе. Не лето уже на дворе!

На мой, несколько не соответствующий погоде, внешний вид Ольга Станиславовна лишь пожала плечами, привычно пристраиваясь в кильватере36.

36. Строй кильватера – строй, при котором его участники следуют на установленном расстоянии друг за другом.

Белой блондинистой Лады снова не было видно на горизонте. Так что наружная тишина никем из пары «ненормальных» (подслушанная как-то цитата) всепогодных физкультурников не нарушалась. Ну а о творчестве Шевчука, переливающемся из наушников в уши, я уже упоминал.

Блин, а побаливают всё-таки мышцы, полтора дня нагружаемые непривычным им трудом. Видно маловата оказалась вся моя, как я считал, отличная физическая подготовка. Ну да ладно, поболят и перестанут. Крепче только стану!

Что интересного произошла за последние два дня? Да, кроме визита сексапильной следовательницы, практически ничего! Рубал дрова, вязал веники, таскал стройматериалы и мусор. Территорию «Ауры» только не убирал, так как глупо это делать до окончания основных работ. Вот и всё!

Зато, какой сон приснился в ночь с субботы на воскресенье! Но я вам не расскажу как, в каких позах и сколько раз меня в нём допрашивали, чтоб вы сильно не обзавидовались. И, как всегда, противный будильник разбудил меня на самом интересном месте.

Хотя нет, есть всё-таки ещё одна интересность, не такая, правда, увлекательная, как предыдущая. Примерно через полчаса после начала моей трудовой деятельности повалила толпа желающих устроиться на работу рядом со мной. Притом, что объявление, на которое я откликнулся, без особого внимания провисело на сайте вакансий почти три дня.

Ну, не толпа, конечно же – это я слегка преувеличил. Но о двоих алчущих несложного заработка я знаю точно. Сначала кто-то позвонил на коммуникатор управляющей, и она ответила, что объявления о вакансиях уже недействительны и новых работников она больше не нанимает. Потом звонок в воротах известил о другом посетителе, вернее, судя по голосу, о посетительнице, которая тоже хотела устроиться работницей к моей нанимательнице.

– Мёдом им тут намазали что ли? – пробурчала управляющая, закрывая после второго отказа калитку и уходя со своей напарницей в одно из зданий.

Так что звонил ли кто-то ещё по поводу устройства на работу в ООО «Аура» я не знаю. Но в ворота определённо никто больше не стучался.

Но это было ещё в субботу. А воскресенье прошло тихо, мирно и как-то буднично. Хорошо, что дождь прошёл уже ночью, хотя погода потихоньку портилась весь день. А так я немало успел навязать веников и спрятать их под навес рядом с баней. Оставшиеся ветки укрыл полиэтиленовой плёнкой, молча всунутой в мои руки «болтливой» брюнеткой.

Но и уменьшению количества деревянных чурбаков времени уделил, судя по сегодняшним ощущениям в мышцах, тоже немало. Так что выходные у меня прошли весьма и весьма плодотворно и удачно.

Чего не скажешь об их окончании. Сообщение, пришедшее на ПИКом во время вечернего «моциона» с нашей физкультурницей, я сразу читать не стал, заметив только, что оно прилетело от нашей старосты. Просто отложил порчу своего отличного настроения ещё на некоторое время.

И был в своих предположениях прав – ничего хорошего от соименинницы по определению пожаловать не могло!

И теперь уже Юрий Юлианович, который Шевчук, вторит мне в наушниках: «Осень, я опять лишён покоя!»

А какой может быть покой, когда меня ставят в известность о том, что я напророчил себе ещё в пятничное утро?

– Чего? Дежурство? Опять? – возмущённый вопль сотряс стены моей комнаты, бесследно растворившись в предгрозовой атмосфере испорченного воскресного вечера.

«Не буду я дежурить! Не моя сейчас очередь. Пусть сама, если хочет, дежурит!» – решительно думал я в понедельник, принимая водные процедуры после утренней зарядки. – «Тем более что у меня появилась работа. И мне её надо работать. Качественно и в срок!»

Действительно несправедливо получается! Нас в классе одиннадцать человек, если считать вместе со мной. И пусть даже сама Опалова дежурить не собирается (хотя чем эта «шишечка» отличается от остальных?), то должно пройти целых девять недель – по неделе на каждого, вернее, каждую одноклассницу – пока не наступит пора моего очередного дежурства. А прошло всего три! Теперь я в полной мере осознал и даже прочувствовал на своей шкуре значение слова «Беспредел»!

Хотя с «прочувствованием» я слегка поторопился. Но об этом немного позже.

Сияющую мордаху Лады, прожектором освещающую наши постоянные места в столовой, я увидел сразу, как только туда попал. Судя по не отрываемому от входа взгляду, засиявшему после моей идентификации, девушка с большим нетерпением ожидала моего появления на завтраке. А теперь, ёрзая попкой по стульчику, никак не могла дождаться укомплектования моего подноса всеми полагающимися растущему организму витаминами и микроэлементами.

Чтобы специально немного подразнить подругу, оставившую меня в одиночестве на целых два дня, я сделал вид, что серьёзно задумываюсь над каждым из представленных на выбор утренних блюд. Хотя о чём там было задумываться? После внедрения «правильного», по мнению некоторых, питания, мой выбор сузился до творожной запеканки и стакана какао.

Не давиться же перловкой, хоть и на молоке, но без сахара? Пусть в этой каше и содержится большое количество медленных, то есть полезных, углеводов, насыщающих желудок и помогающих долго не появляться чувству голода, но ещё с детского сада терпеть не могу эту «шрапнель».

Или йогурт с ягодами и какой-то гранолой37 (вообще непонятно, что это такое), очень похожей на обычные опилки. Против ягод я ничего не имею против (гы! – тавтология получилась), кроме того, что ими вообще не наешься. А вот к употреблению йогурта, после не слишком понравившегося мне приключения в виде многократного посещения фаянсового «трона», отношусь с немалой опаской.

37. Гранола – сухой завтрак, содержащий плющеную овсяную крупу, орехи и мёд, запечённые до хрустящей и рассыпчатой консистенции.

Осуществив, наконец, свой «сложный» выбор, я приземлился напротив подруги, вопросительно уставившись на неё, не забыв, тем не менее, начать поглощать то, для чего в столовке и появился.

– Привет! – сказал я до того, как проглотил первый кусочек запеканки, запитый горячим какао.

По-видимому, Лада раскусила мой нехитрый манёвр на раздаче, так как кроме ответного кивка и надутых губ я ничем больше удостоен не был.

Но играть обиду девушке быстро надоело, тем более, что свой завтрак она уже доела. И я на демонстративное дутьё никак внешне не реагировал.

Отнеся поднос с опустошённой посудой (так, кстати, многие уже делают – воспитываются понемногу), подруга снова устроилась за столом, но уже слева от меня.

– Бессовестный! – заявила она, приготовившись после моего возражения развивать дальнейшее тактическое наступление.

– Согласен! – с ходу расстроил я её планы.

Мне силы ещё для ругани со старостой понадобятся. Незачем их растрачивать на симпатичных союзников.

Запнувшись на мгновение, из-за моей неожиданной покладистости, Лада наконец-то перешла к тому, что распирало её, по-видимому, с самого утра:

– А я сдала на второй ранг!

И на девичьем ПИКоме засияло изображение оформленной под старину грамоты, удостоверяющей, что некая Белая Лада Витальевна, успешно прошедшая ранговые испытания, является официально подтвержденным оператором эфира второго ранга. За это достижение девушке присваивается дворянское звание виконтесса. И о таком знаменательном событии сделана официальная запись в бархатной книге дворянских сословий Руси.

– Ух, ты! Молодец! Умница! – не поскупился я на похвалу. – От всей души поздравляю и радуюсь за тебя!

Наклонившись, я, никого не стесняясь, поцеловал раскрасневшуюся подругу в подставленную для этого щёчку.

– Так ты теперь твоя милость? – поинтересовался я, усевшись обратно и не обращая внимания на раздавшиеся за другими столами шёпотки.

– Скорее твоя! – получил я неожиданный ответ, едва не поперхнувшись от полезшей в голову двусмысленности.

Кашлянув пару раз, проговорил, допивая остывшее уже какао:

– Не понял!

– Если бы не ты, то я б никогда не смогла этого сделать.

– Снова не понял. Причём здесь я?

– Это ты избавил меня от давнего недуга, не дающего мне развиваться как магу-целителю, – с готовностью пояснила девушка. – Как обещал, так и сделал!

Только после этого пояснения я вспомнил, что о чём-то таком где-то с месяц назад действительно говорил Ладе, ни на что при этом серьёзно не рассчитывая. Тогда хотелось просто поэкспериментировать с природным источником маны, коим и была обнаруженная мною аномалия в ауре подруги. Так что скачок в развитии эфирных способностей Лады – это просто побочный продукт моего неуёмного любопытства. Но об этом, конечно же, я никому никогда не скажу. Тем более самой Ладе.

А включив своё эфирное зрение и просканировав им улыбающуюся девушку, я констатировал, что она полностью магически здорова. Все эфирные потоки в её организме движутся так, как и описывались в прочитанных мною научных статьях. По крайней мере, я никаких патологий сейчас найти не смог.

Да и внешне симпатяжка стала стройной девушкой – совсем не такой, какая повстречалась мне в первый раз. Дылдой она и до сегодняшнего утра была – тут уже ничего не поделаешь. Грудь подруги практически не уменьшилась, как и бёдра. Зато постройневшая в остальных местах девушка (и это я только сейчас понял) стала практически копией Аньки Бахметьевой, только сероглазой и откровенно блондинистой.

– Спасибо тебе большое! – теперь чмокнули в щёчку меня, ещё не пришедшего в себя от произошедшего только что осознания. – Я побегу. Надо повторить математику. Встретимся на уроках.

Лада уже минут пять, как упорхнула, а я всё ещё сидел за столом, укладывая на место потрясённые недавним открытием мозги. Вот что значит постепенное привыкание к происходящим вокруг небольшим изменениям!

Кисмет! Так, кажется, говорят турки о судьбе, назначенной человеку Аллахом.

Вторая, неприятная часть кисмета, не замечаемая до этого момента, перехватила меня возле места складирования грязной посуды.

– Раз уж прогулял начало дежурства, то персонально вымоешь это всё! – обвела Опалова указательным пальцем забитую до отказа раковину и пару столов рядом с ней. – И не вздумай опоздать на первый урок!

«Вот он, мой последний и решительный бой!» – молнией пронеслось в голове, но идти в наступление я пока не стал, а, сложив руки на груди, пристально уставился в одну пару бессовестных женских глаз, за которыми, как всегда, виднелась другая, но уже встревоженная.

Не знаю, насколько мне удалось внешнее спокойствие, но внутри я клокотал от вновь разгоревшейся злости, словно самый настоящий вулкан.

– Ты чего молчишь? – не прочувствовала момент староста.

– Слова подбираю, – медленно, чтобы не сорваться процедил я.

– Какие?

– Цензурные.

– Подобрал? – не успокаивалась камикадзе.

– Ага.

– Ну и?

– Извини, но ничем не хочу тебе помочь. – предпринял я попытку решить дело миром.

– Ты говоришь, как идиот! – мирная инициатива была с гневом отвергнута.

– Я говорю так, чтоб ты поняла.

– Ты, вообще, с головой своей дружишь? – получил мой МИД дипломатическую ноту.

– С головой необязательно дружить. У меня с ней чисто деловые отношения: я её кормлю, а она думает. Зато у меня характер не такой, как у тебя! – выдал я коммюнике по итогам проведенных на высшем уровне переговоров.

– Это какой же у меня характер?

– Ты точно хочешь услышать ответ на этот вопрос? – уточнил я запрос на выдачу конфиденциальных данных.

– Хочу!

– Ты не утонешь нигде. Так что засунь это дежурство себе в п…ортфель!

Судя сузившимся глазам и сжавшимся кулакам, староста прекрасно поняла, куда я посоветовал всё засунуть, так как никаких портфелей у местных школьников не было:

– Я сейчас тебя туда засуну!

Моя буйно разыгравшаяся фантазия тут же нарисовала озвученную Опаловой картину, и я не смог удержать в себе ехидное ржание и новую неосторожную фразу:

– Я, конечно, не стилист, но мне кажется, что с мозгами тебе было бы лучше.

Староста сама уже поняла, какую глупость сморозила, задышав после этого, как маневровый паровоз. Мне даже жарко стало, так как температура вокруг нас ощутимо повысилась. Благо сквознячок, подувший из открытого окна, принёс с собой освежающую осеннюю прохладу.

Но отступать перед разъярённой начальницей я не собирался. Бунт, так бунт! Маг я или погулять вышел?

Оказалось, что именно погулять и вышел. Даже не погулять, а поиграться в песочнице. Причём в прямом смысле.

Невидимая рука закона легко подняла меня и вышвырнула в открытое за спиной окно, выдавив попутно ни в чём не повинную противомоскитную сетку.

«…малышей не обижать, учат в школе, учат в школе, учат в школе …» – слова известной всем детской песенки крутились у меня в голове пока я, аки орёл, парил над просторами моей гимназии. Хотя почему всем? Это там, у меня, в счастливом прошлом, всем. А здесь, у них, в суровом будущем, наверняка только мне одному.

Кажется, в песне было ещё что-то про «книжки добрые любить и воспитанными быть». Книжки я люблю, их тут много и даже интересных. А вот с воспитанием, как показывает опыт, у меня не всё в порядке. По крайней мере, такое мнение у моего сегодняшнего «руководителя полётов». Хотя я ничего такого и не сказал – правду, только правду и ничего, кроме правды. И слова все были вполне цензурными. Смысл их, конечно, тяготел ближе к обсценной38 лексике. Но очень уж сильно меня достали. И всего-то за месяц.

38. Одной из разновидностей обсценной (от лат. оbscenus – непристойный) лексики в русском языке является мат.

Лететь, хвала Всевышнему, далеко не пришлось. Посадочный аэродром находился прямо под окном вылета. И это – несомненный плюс. Вторым положительным фактором было то, что окно это располагалось на первом этаже. Третьим плюсом оказалась посадочная полоса, щедро присыпанная слоем песка, который не израсходовали при ремонте гимназии. И последним положительным аспектом был мой сработавший доспех духа.

Но были и отрицательные моменты, два из которых с тревогой выглядывали сейчас из пострадавшего окна.

Но не это было самым неприятным. Наиболее досадным было то, что ночью прошёл сильный дождь. И весь песок, в который я неосторожно шлёпнулся спиной, был им пропитан, как невыжатая кухонная губка после окончания мытья посуды.

Поэтому вся, выдавленная моим телом вода, мало того, что намочила мои тылы, так ещё и обильно оросила фронт, особенно в том месте, где у средневековых рыцарей располагался гульфик.

Нехорошие для моего самолюбия ассоциации подтвердили смешки и тычки пальцами одного из двух минусов, сменившие собой былую тревогу за им же содеянное:

– Ты смотри, Маринка, работает твоя пушка. Да ещё так эффективно, что получаются зассанцы.

А вот это точно было лишним!

– Ну, с-с-сука, погоди! – выплюнул я попавшую в рот воду, имея ввиду потерявшую все берега зайку.

Перевернувшись, чтобы дождевая влага равномерно распределилась по одежде, я поднялся и направился ко входу в женское общежитие. Не лезть же в окно, хоть и к девушкам, но отнюдь не любимым, а совсем даже наоборот! Ещё щелбанов получу как от них, так и от других девчонок, начавших высовываться из-за спины зарвавшейся дурочки!

На подходе к цели из распахнувшейся парадной мне навстречу выбежала встревоженная Лада, которая, разглядев что-то на моём лице, развернулась и застыла в дверях, изображая собой пятиконечную звезду и что-то крича.

Улыбнувшись девушке, бесполезно старающейся что-то донести сквозь гул в ушах до моего закуклившегося сознания, я поднял руками почти невесомую преграду и, поцеловав её в носик, переставил себе за спину.

В коридоре общежития от меня тоже шарахались, хотя я не переставал мило улыбаться всем встреченным девчонкам.

В столовой почти никого не оказалось. Только повара попрятались за стеклянными витринами на своей части зала да несколько зевак почему-то вдоль стен осторожно пробирались к выходу, но тотчас же замерли, увидев меня на пороге нашей общей трапезной.

– Все дамы, на выход! – прорычало что-то вместо меня, сделавшего несколько шагов вперёд, освобождая перекрытый было проход.

И всех застывших до этого девочек словно ветром сдуло: те, кто помладше, облачённые в гимназическую униформу, просочились между мной и стенами столовой, а те, что постарше, обряженные в белые поварские кители, покинули зал через свой, доступный только для них выход.

– Тебя я тоже не держу, – кивнул я головой замершей посреди зала Покровской Марине.

Пожав плечами, и, не обращая больше внимания на подругу старосты, не спешащую воспользоваться моей добротой, я уставился на так и оставшуюся стоять около окна старосту, улыбнувшись ещё приветливее:

– А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!

И сделал шаг по направлению к моей обидчице.

– Стой, не подходи! – прокричала мелькающая перед глазами Покровская, размахивающая руками и пыхтящая, как беременный ёжик.

«Почему беременный, да ещё ежик?» – удивилась какая-то часть меня. Но оставшись без ответа, озадаченно замолкла.

Чего хотела добиться Покровская своей пантомимой, я не знаю. Что-то вроде бы щекотало мои рёбра после махов её рук и прикольных хеканий, похожих на выдохи теннисисток на корте Уимблдона. Но только мне было не до них. Я увидел цель и шёл к ней, не замечая никаких препятствий.

Даже хук, прилетевший от неугомонной одноклассницы, заставил лишь слегка дёрнуться мою голову. «Ха! Да я настоящий терминатор!» – снова вылезла на свет частица моего я, оставившая в покое бедного ёжика. – «Что там мой прообраз сделал с Сарой Коннор?»

Реагируя на замелькавшие в ушибленной голове неприличные картинки, мой внутренний критик завопил, что разумная машина не может быть такой жестокой по отношению к другим разумным существам.

«Так то к разумным!» – подумалось мне, глядя на скачущую передо мной Марину, изображающую толи Брюса Ли, толи Чака Норриса, а может даже Джеки Чана.

«Чего ж тебе ещё надо, собака?» – удивлялся я, аккуратно стреноживая двумя стульями (ух ты, я и так умею?) брыкающуюся изо всех сил каратистку. Не подумайте, что я хотел как-то оскорбить девушку. Просто очень люблю советские кинокомедии, и Иван Васильевич, меняющий свою профессию – одна из моих самых любимых.

«Ох, боярыня, красотою лепа, червлёна губами, бровьми союзна!» – размышлял я, избавившись от последнего препятствия и медленно приближаясь к твёрдо смотрящей в мои глаза Опаловой, что ещё раньше Покровской перестала махать руками и бесполезно сотрясать нагревшийся в столовой воздух. – «Чего ж ты ко мне привязалась? Что мне с тобой сейчас делать? Не бить же кулаками? Всё моё воспитание протестует против такого варварства. Но воспитать тебя, всё же, как-то надо!»

«Надо, Федя, надо!» – пришла мне в голову удачная, как показалось, идея, позаимствованная у известного всему Советскому Союзу Шурика. – «Раз не удосужились родители, то кто-то должен взять на себя их обязанности!»

И, глядя в округляющиеся девичьи глаза, стал расстёгивать ремень на брюках.

О чем подумала начинающая паниковать староста, и чем это всё могло закончиться, я не знаю, так как исполнению воспитательной функции помешало что-то мягкое, но, тем не менее, довольно увесистое, прилетевшее к моему затылку.

– Ну, это не честно! – проговорил я, обернувшись к физкультурнице, держащей в руках обломки столовского стула, ведь секунду назад за моей спиной никого, кроме брыкающейся на полу Покровской не было. – Я так не играю!

И ласковая темнота неторопливо обволокла моё угасшее от женского коварства сознание.

– Бл…ь! – зарычала на облегчённо выдохнувших девушек Говорова, высвобождая одну из них из плена хитро сплетённых ножек стульев. – И это в день приезда государыни! Другого времени найти не могли?

– Да он сам … – попыталась было оправдаться староста.

– Молчать, ёб твою м… ! – спохватилась наставница, разозлившись ещё больше от невозможности свободно высказать всё, что она думает о случившемся и его непосредственных участниках. – Быстро подняли нашего дебошира и бегом вместе с ним в медпункт. И пусть в ваши головы даже мимолётом не залетит мысль, несколько раз «случайно» уронить его по пути – сдохнете на беговой дорожке и тренажёрах!

– Форму парня лично выстирать, высушить, выгладить и занести в медблок! У вас математика сейчас? Можете на неё не идти – учительницу я предупрежу. – добавила женщина в спины медленно ковыляющих из столовой обременённых бесчувственной ношей девушек. – И чего непонятного в слове бегом? Бегом, я сказала!

– А ты начинай наводить тут порядок, – обратилась Ольга Станиславовна к показавшейся в дверях Ладе после простимулированного командным рыком удаления тройки хулиганов. – А я верну поваров на их рабочие места. А заодно разберусь, почему в столовой не было дежурного учителя. И спасибо за то, что вовремя меня позвала.

Очнулся я от чувства дикого голода внутри, характерного аромата медицинского помещения снаружи и присутствия минимум двух женских организмов рядом с собой. О том, что организмы женские, кроме тембра звучащих голосов говорило и содержание их беседы. Как можно уже минут десять без умолку говорить и не сказать ничего существенного?

Наверное, меня выдало бурчание живота, поскольку сразу после него моё плечо бесцеремонно потеребили, и давно идентифицированный голос Ольги Станиславовны потребовал:

– Вставай, ты уже минут пять, как пришёл в себя. Не надоело ещё слушать пустые женские сплетни?

Разлепив глаза, я уселся на кровати, осторожно повертел головой и прислушался к ощущениям в ней. На удивление сознание было ясным, как солнечный день, не омрачаемый даже намёком на облака. И потрогав затылок, ничего, кроме небольшой и почти безболезненной шишки, там не обнаружил. В общем, без учёта морального ущерба, вышел я из столовской баталии практически целым и невредимым.

Поэтому решил поприкалываться над своей обидчицей:

– А вы, женщина, кто?

Наставница, переглянувшись с пожавшей плечами знакомой медичкой из ГСО, кивнула в направлении окна за моей спиной:

– Вон, Лада тебе пирожки принесла. Подкрепись!

И не успел я повернуть голову, удивляясь тому, что до сих пор не унюхал никакого аппетитного аромата, как получил несильный, но весьма неприятный тычок по печени:

– Симулянт хренов! Подружку свою, значит, помнишь, а любимую наставницу нет? Ведь любимую же?

– Горячо! – заверил я потирая бок и слегка расстраиваясь от неудавшегося прикола.

– Ты зачем дочку государыни трахнуть захотел? Да ещё прилюдно. Жить надоело? – последовала новая ошеломляющая претензия от физкультурницы.

– Чего? Какую дочку? Какой государыни? Никого я трахать не хотел! Вернее хотел, но не её. – совсем запутался я в своих ответах. – О ком вы вообще говорите?

– Постой, – теперь уже Говорова удивлённо уставилась на меня, – ты что, не знаешь, с кем учишься в одном классе?

– С двумя дурами! – огрызнулся я, вспоминая всё, что с упомянутыми «разумницами» было связано. – И никаких Ярых в моём классе нет.

– Как всё запущено! – сочувствующе покачала головой Ольга Станиславовна. – А Опалова, по-твоему, кто?

– Да причём тут эта невоспитанка? У неё и фамилия не такая! – пока я говорил эту фразу, некоторые сомнения, после припоминания о принадлежности семьи Опаловых к государыневой родовой ветви, начали проникать в мою ушибленную сегодня верхнюю оконечность. – Ещё скажите, что Покровская – это дочь министра внутренних дел!

– Не может быть, чтобы ты ни разу не видел изображение семьи нашей государыни! – до учительницы, не отреагировавшей на пассаж39 о подруге старосты, понемногу начала доходить вся суть моего невежества. – Может ты и государыню ни разу не видел?

– Видел! – буркнул я, представляя глубину и ширину той опы, в которую (если наставница, в свою очередь, не прикалывается надо мной) сумел вляпаться.

39. Пассаж (одно из значений) – странное, неожиданное, эмоциональное высказывание.

– Да пофиг! – махнул я рукой на все личные потенциальные неприятности в неведомом туманном будущем, подумав: «Лишь бы родственниц моих рикошетом не задело!»

– Так что ты хотел сделать с наследницей престола? – после осознания, что я не шучу, поинтересовалась Ольга Станиславовна.

Эх, помирать, так с музыкой:

– Вложить немного того, чего не додали раньше венценосные родители, слишком занятые, по-видимому, управлением государством.

– Это ремня что ли? – полезли на лоб глаза наставницы.

– Старый, проверенный, дедовский способ! – с серьёзной миной на лице кивнул я. – Почти всегда доходит с первого раза.

– А не поздновато?

– Лучше поздно, чем никогда. Может ещё исправится!

– Ну ты … – не зная, что ещё сказать, Говорова кивнула на чистую и наглаженную стопку одежды, аккуратно сложенную на соседней кровати. – Одевайся. Через час обед, после которого общее построение перед парадным крыльцом гимназии. Будем встречать нерадивую, по твоим словам, воспитательницу нашей будущей государыни.

И добавила, направляясь на выход:

– А отдежурить всё-таки придётся!

– Нет! – упрямо наклонил я голову. – Ни за что!

– Ну, ну!

– Действительно дочка государыни? – спросил я, одеваясь, у без стеснения наблюдающей за мной ГСОшной врачихи после того, как физкультурница закрыла за собой дверь медпункта.

И получил в ответ кивок с ехидной улыбкой.

– Бля!!!

На истерический ржач в покинутом лазарете я не обратил никакого внимания.

И хоть столовая очень сильно манила мой «разговорившийся» желудок своими продовольственными запасами, но ни на какое дежурство я мужественно не пошёл. И пусть простят меня невольно пострадавшие девчонки за отсутствие среди них одного дежурные члена (хм, как интересно сформулировалось!), но сдаваться вредной Опаловой, или как там её, я не собирался.

А вот до обещанного через час обеда ещё надо как-то дожить! И для этого, пока было время перед тем, как полезть в сеть, пришлось заняться ликвидацией последних стратегических резервов фронта.

Так как завалявшиеся с прошлого месяца яйца и сало успешно пали в неравной борьбе с моим аппетитом, то пришёл черёд трёх маленьких картофельных сиротинушек, ожидавших своей очереди в пустой кухонной тумбе.

Быстро, но качественно моем их под проточной водой, режем пополам, тычем в места разрезов ножиком, укладываем на сковородку разрезами вверх и размазываем по ним остатки сливочного масла. Блин, на последнюю половинку масла не хватило, как я ни старался его растянуть. Ну и ладно, чай не барин, какой! Батюшки, чуть соль не забыл! Вот теперь – порядок! Минут двадцать-тридцать я потерпеть ещё смогу.

А пока блюдо дня готовится, любуемся знакомой физиономией, которую везде обзывают почему-то Огнеславой Ярой.

Блинский блин! Ну почему я с фотографиями государынь – теперешней и прошлых – ознакомиться позаботился, а с портретом будущей – нет? Не подумал я как-то о существовании наследницы, хотя её наличие у любой женщины вполне логично. И чего совсем никак не мог предположить, так это того, что учиться мы будем в одном классе.

А вообще, разве это что-то меняет? Какого, не буду говорить чего, эта венценосная особа, вся такая «упитанная, но невоспитанная»40, прицепилась к простому, безродному дворняге? Поугнетать некого? Фиг ей! Не зря я хотел революцию устроить! Как опой чувствовал заклятого врага трудового народа!

40. Цитата из советского фильма-сказки «Варвара краса, длинная коса».

Кстати, у министра МВД ни дочери, ни сына нет – это я тоже проверил. Так что родовая принадлежность Покровской покрыта мраком тайны. Но она ко мне и не пристаёт, а скорее даже, как мне показалось, сдерживает Опалову или оберегает её от меня.

И детишек остальных министров я прошерстил. Двое из них – мальчик и девочка, тоже учатся в нашей школе и, по-моему, даже в одном классе, только на пару параллелей младше. Но ко мне они даже на пушечный выстрел не подходили. А остальные детки уже вышли из школьного возраста.

Ладно, подрумянившаяся картошечка сама себя не скушает. А решение проблем с местной государыней, если они когда-нибудь вообще возникнут, отложим на потом. Главное, повторюсь, чтобы родственниц моих во все эти дела не вмешивали!

В столовой все делали вид, что ничего необычного сегодняшним утром не произошло. Никто нигде не шептался и не тыкал в меня детскими или взрослыми пальцами. И Лада ничего не говорила, кроме сто раз повторённой благодарности от себя лично и от своей, довольной достижениями дочери, мамы. А ещё Белая младшенькая, которая везде хвастается подаренной игрушкой и всем подряд показывает старые мультики, передавала мне большой привет и слова огромной благодарности.

Зато учителей на обеде было раза в два больше обычного. Но и они старались несильно тревожить своими взглядами ни меня, ни отморозившихся Покровскую с Опаловой (пусть так и остаётся под этой фамилией – я к ней уже привык).

Ну, раз всем пофиг, то мне тем более «нас рать»! Мысленно плюнув на всё, я также перестал терзать себя анализом непонятных изменений, произошедших с моим сознанием и способностями во время утреннего конфликта. Хотя о скачкообразно возросшей силе, усилившемся непонятно от чего доспехе духа и проявленных на пустом месте навыках рукопашного боя поразмышлять стоило бы. Но сейчас просто не хочу! И не буду! Имею я право на такой каприз? Тем более что всё это, как неожиданно появилось, так благополучно и исчезло.

Ладно, хватит рефлексировать! Что будет, то будет! Раньше-то мои «отношения» с Опаловой ни к чему отрицательному, кроме моих побоев, не приводили. Может, потому и не приводили? Или она просто не жаловалась своей мамане? Да и я до этого не стремился выпороть зарвавшуюся девку ремнём.

Блин! Опять «страдать» начинаю! Хватит! Буду смотреть на мир с оптимизмом!

Вон, выстраивают нас уже на местном плацу стройными рядами. И учителя все такие нарядные, напарикмахеренные, как и все соседки-девицы. И староста наша старается. Видать соскучилась по мамаше-то!

А меня зачем в первый ряд вытаскивают? Вот такой подставы я точно не ожидал! И от кого – от физкультурницы! Нет уж! Я как-нибудь в дальних рядах затесаюсь. Там всё-таки поспокойнее мне будет. Не зря народная молва говорит, с которой я полностью согласен – подальше от начальства, поближе к кухне. Хотя и рядов тех – «Три тополя на Плющихе»41.

41. Советский мелодраматический фильм.

Что значит – «лицо класса»? Наше лицо вон ехидно лыбится на правом фланге, выпирая вперёд все привлекающие внимание достоинства. У меня при всём желании свои так далеко выставить не получится.

Но вот что странно – с первого дня прелести старосты почему-то меня мало интересуют. Вот её соседки, что не оказалась министерской дочкой, или Лады, или других девчонок и даже учительниц – тут без вопросов, всё работает, как положено. А с Опаловой нет! Может она это как-то чувствует и от того постоянно бесится?

За что «по шее»? Она у меня и так сегодня ушибленная! Причём вами же. Второй раз я рукоприкладство могу и не пережить! Ну, раз гарантируете, что государыня не такая страшная, как видится на картинке, то так и быть – постою немножко в первом ряду. Но недолго и под вашу ответственность! А то вдруг она меня съест? Вот тогда и накажут вас по всей строгости нашего гуманного закона!

Ладно, ладно, я вас «понял, умолкаю, не то по шее» всё-таки «получу и подвиг свой не совершу»42.

42. «Тебя я понял, умолкаю! Не то по шее получу, и подвиг свой не совершу!» – цитата Кузнечика из кинофильма «В бой идут одни старики».

Судя по выражению лица наставницы, не знакома она с героями второй «Поющей» эскадрильи. Да нет у меня температуры, и голова не кружится! «Так что идите-ка вы от меня подальше!» – это я уже мысленно.

Тем более что вон – заволновались все, забегали или наоборот застыли по стойке смирно. Значит, приехала наша долгожданная гостья. Сто лет бы её ещё не видеть!

«А кумачовых транспарантов с приветственными надписями, так и не вывесили!» – завертел я головой. За что и получил-таки по шее от пристроившейся за спиной Лады. Но легонько так, можно сказать почти любя.

Но самыми первыми приехали тонированные микроавтобусы личной охраны государыни, начавшие десантирование своего содержимого ещё от въездных ворот и закончившие прямо на плацу гимназии. Наши-то ГСОшные охранницы давно уже и в полном составе заняли круговую оборону по периметру Воронцовского парка. А за его забором, к которому даже близко никого не подпускали, уже пару часов, как гудит какая-то мощная техника. И боевые вертолёты туда-сюда летали. Сейчас, правда, уже прекратили.

И только минут через двадцать на подъездной дороге показался кортеж той, что патронирует всё творящееся вокруг безобразие.

Из остановившегося напротив нас членовоза (если можно его так назвать) долгое время никто не показывался. Даже руководство гимназии, вышедшее встречать государыню хлебом-солью, начало недоумённо переглядываться друг с другом.

А вот у меня почему-то сложилось впечатление, что через тонированные окна закрытых автомобильных дверей меня кто-то пристально разглядывает, излучая в окружающее пространство волны раздражения или даже, не побоюсь этого слова – агрессии.

Не знаю, правда это на самом деле или нет, может просто моя буйная фантазия так расшалилась, но я не муха-дрозофила, чтобы изучать меня под микроскопом. Поэтому, придав своему лицу пофигистическое выражение, я с тоской уставился в распогодившиеся небеса.

Наконец, после негромкого щёлчка автомобильного замка, задняя дверца представительского лимузина начала медленно распахиваться.

Москва. Кремль. Подъезд к выходу из резиденции государыни Руси. 14 октября 2086 года. Примерно полдень.

Из удерживаемых охраной высоких двухстворчатых дверей резиденции в её внутренний двор неспешно выходят три самые влиятельные женщины страны. Вышедшая из здания государыня усаживается на левое заднее сидение поданного на посадку бронированного автомобиля. Справа от неё, обойдя транспортное средство, устраивается министр внутренних дел. Одно из сидений среднего ряда занимает глава службы безопасности рода Ярый, являющаяся одновременно первым лицом Государственной Службы Охраны страны. Она же, оценив перед посадкой обстановку вокруг, отдаёт приказ на начало движения всего кортежа.

– Ты решила, что я мало работаю в этот праздничный для всей страны день? – обращается министр МВД к государыне после того, как та, нажав кнопку, изолировала их от остальной части машины. – Мне и сегодняшнего народного «фестиваля» с головой хватает. Не знаешь, за что хвататься сразу, а что может и полежать, пока хоть чуть-чуть протрезвеет. А ещё за непоседливыми иностранными «партнёрами» в оба глаза приглядывать надо.

– И это… – сделав небольшую паузу, кивнула Ярая-Шевцова на закрывшуюся и ставшую непрозрачной перегородку, отделившую их отсек от среднего и переднего рядов автомобильных сидений. – Катерина не обидится?

– Не бурчи! Не обидится, – ответила откинувшаяся на мягкую спинку Ярая, – Ивановна – женщина умная. Иначе не усидела бы на двух должностях сразу. И когда не нужно проявлять излишнее любопытство прекрасно знает. Да и родовая клятва не даст ей сделать нам ничего плохого. Ну, я на это очень сильно надеюсь. По крайней мере, фильм с нарушительницей этой клятвы, она, как и любой кандидат, вступающий в наш род, видела. И очень им впечатлилась. Впрочем, как и все.

– Что с той женщиной сейчас? – поёжилась слегка министр, невольно вспоминая просмотренные не так давно кадры и внимательно изучая взглядом свою высокопоставленную соседку.

Хорошо скрываемая взвинченность государыни никому, кроме её многолетней подруги, не была видна.

– Монахини ухаживают за ней. Говорят, потихоньку идёт на поправку. Но очень и очень медленно. И, по словам моих специалисток, периодически проводящих обследования, ни о каком восстановлении способностей оператора эфира у неё и речи быть не может. Я периодически помогаю тому монастырю, ну и заодно мониторю там обстановку.

Пока колонна из множества чёрных, вкруговую тонированных, машин с разноцветными мигалками на крышах не выехала полностью за ворота Кремля, тишина, установившаяся в салоне представительского лимузина, никем из его пассажирок не нарушалась. Но как только вырвавшийся на простор городского шоссе кортеж начал разгонятся, государыня возобновила прервавшийся разговор:

– Есть новости по Счастливчику? И да, не будет конфликта между моей охраной и твоей группой, что занимается сейчас парнем?

– Конфликта не будет. Группа, как только появились первые специалистки службы твоей охраны, ушла с контролируемой территории, оставив только пару замаскированных наблюдателей. ­– ответ начался со второй части заданного вопроса. – По Счастливчику основное ты знаешь. Из прочего … Ты из-за предстоящей встречи с ним так распереживалась? Раньше перед подобными мероприятиями ты себя чувствовала намного раскованнее.

– Заметила? – неохотно кивнула государыня.

– Так сколько лет уже … – вздохнула министр, после чего продолжила. – В «Ауре» мои девочки под покровом ночи оборудовали две лёжки: одна – на песчаном пляже, вторая – на чердаке гостинично-административного здания. Пересменка осуществляется также по ночам. Плюс в то время, когда парень работает на их территории, в воздухе постоянно висит квадрокоптер. Для обеспечения беспрерывности наблюдения в дополнение к штатному аппарату выделен ещё один из оперативного резерва.

– А над «Фермой» почему эти аппараты не используете?

– Технику жалко – её не так много сейчас производят! А твои орлицы её мигом засекут и собьют. И мало того, что напугают тем самым ребятишек малых, так и тебе же потом нажалуются. А хорошая, бесшумная, всепогодная леталка с камерой высокого разрешения и тепловизором немалых денег стоит. Что ещё? – задумалась на секунду министр. – Образцы биологического материала парня я на генетическую экспертизу, как ты и приказывала, отдала.

– Агент Ф постаралась? – поинтересовалась государыня, переводя взгляд с проносящихся за окном городских пейзажей на свою собеседницу.

– Она. Кто же ещё? Умудрилась поработать у нашего пацана парикмахером.

– Когда будет результат? – всё больше оживлялась государыня.

– Сегодня должны переслать на мой коммуникатор. Других новостей у меня пока нет.

– А что за история с приёмной матерью парня и остальными его такими же родственницами? Там, вроде бы, замешана какая-то анонимка. Настоящая?

– Всё-то ты ведаешь, царица матушка! – с улыбкой покачала головой Ярая-Шевцова. – Это я выполняю второе твоё пожелание и создаю проблемы нашему фигуранту по своему профилю. И анонимка – самая настоящая, написанная, правда, несколько месяцев назад. Но, тем не менее, пришедшаяся, как говорится, прямо ко двору. Хотя какая в наше время может быть анонимка? Сейчас не прошлый век с его бумажными доносами. Да и тогда автора кляузы при желании можно было относительно легко вычислить. Но на основании этого навета я смогла, прижав его родственниц, урезать, тем самым, негосударственное финансирование нашего Счастливчика. Извини, но законных способов конфисковать твою стипендию я не нашла.

– И кто автор доноса?

– А …! – отмахнулась Надежда. – Обычное дело. В любом большом коллективе можно найти того, кто считает, что он лучше выполнит функции руководителя. Так что всё, как всегда, ничего нового.

– И что парень? Выкрутился? – изображение в окне лимузина снова приковало к себе взгляд самой влиятельной женщины Руси.

– Выкручивается, как тебе, несомненно, известно. На всю начисленную в гимназии «зарплату» закупил продовольствие и отослал женщинам своей приёмной семьи. А сам, как я тебе докладывала ранее, нашёл подработку. – о небольшой личной помощи с нечестной работодательницей парня министр решила своей начальнице не сообщать.

Понаблюдав за задумчиво кивающей головой подругой, Надежда решила сменить несколько скользкую для неё тему разговора:

– А почему монтаж дополнительной системы охраны и наблюдения на «Ферме» осуществлялся ночью? Мои девчонки тогда знатно так переполошились, что и мне спокойно поспать не дали. А я – тебе.

Медленно, словно выныривая постепенно из необъятной глубины своего сознания, государыня второй раз повернула голову к своему министру и произнесла:

– Не в моих интересах, как ты понимаешь, чтобы информация о просчётах в охране гимназии просочилась в другие рода.

А после, снова отвернувшись к окну, ещё нехотя добавила:

– Но, самое главное – я почему-то не захотела, чтобы об этом узнал Счастливчик. Он, кстати, едва не сорвал режим секретности вокруг той операции. А непосредственно монтажных работ там было немного. Это не кабели тянуть, как, по твоему выражению, в прошлом веке. Дольше провозились с настройкой аппаратуры. И то этот паразит едва всё не испортил. Хорошо, что наблюдательницы вовремя сообщали о его перемещениях. И чего этому неугомонному живчику спокойно тогда не спалось? Сейчас все записи, на которых идентифицируется Счастливчик, специальный искин сбрасывает на отдельный сервер, доступный только самым доверенным специалисткам нашего рода. Если хочешь, можешь сейчас их просмотреть. Наиболее интересные сюжеты я специально выделила в отдельный видеоряд.

Некоторое время обе женщины, одна с заметно большим, вторая с чуть меньшим интересом, просматривают длительный ролик на развёрнутом на максимум экране ПИКома государыни.

Остановив просмотр на моменте первого контакта форменного ботинка с направленной в зенит частью парня, и, оценивая реакцию подруги на отображаемое на экране действо, Надежда поинтересовалась:

– Это, кажется, какие-то новенькие? Я почему-то среди появившегося на объекте пополнения ГСО их совсем не помню.

– Хорошая у тебя память, Надежда. Мне бы такую! – Антонина уважительно покачала головой. – Ты права! Эта пара специально была откомандирована сюда на несколько дней из отдалённого подразделения для оказания не столь физического, как ты видела, сколь больше психологического давления на Счастливчика. Впрочем, ничего серьёзного девочки парню тогда не сделали. Да и не должны были, как я уже сказала.

– Не прибедняйся. Память у тебя не хуже. Как ни как методики её тренировки изучали вместе в одном и том же заведении. И, насколько я тебя знаю, полученные умения оставить без применения ты никак не могла. – возразила своей давней подруге министр МВД. – Но меня несколько смущает прозвучавшее в твоей речи слово «тогда».

– Дальше смотри, – теперь отмахнулась от небольшой лести Антонина Ярая, указывая на экран удерживаемого на своих коленях аппарата. – И, говоря наперёд, по словам самих девочек, они сами не понимают, как случилось то, что случилось.

– Гляди какие лица у всех, увидевших новую причёску парня! – после продолжившегося просмотра весело заулыбалась заинтригованная прозвучавшим пояснением Надежда, пихая локтем бок своей начальницы. – Твои точно не сильно его отпинали?

– Нет, там была чёткая инструкция напугать парня, не доводя дело до серьёзного членовредительства. – снова пояснила вздохнувшая отчего-то государыня.

– И как?

– В первой стычке парню, как ты видела, повезло – моих девчонок спугнуло появление учительницы. Но жаловаться, тем не менее, ни ей, ни кому другому он не стал. Что уже говорит о стойкости его характера.

– Или о глупости, – хмыкнула министр. – Но ты продолжай. Раз была первая стычка, то должна была быть и вторая, а может даже и последующие.

– Смотри «кино» дальше. Оно смонтировано, как я говорила, из записей нескольких камер видеонаблюдения. И скажешь мне потом своё мнение.

– А парень неплохо так бегает! – начала комментировать Надежда, делясь своими впечатлениями по мере просмотра разворачивающегося на экране представления. – Или это твои давно марш-бросками не занимались?

– С марш-бросками в ГСО всё хорошо! – снова отмахнулась от министра государыня. – Ты на несущественное не отвлекайся. Мне интересно, что ты скажешь о том, что произошло дальше.

– Смело! – даже как-то восхищённо воскликнула Ярая-Шевцова, наблюдая за полётом пластикового ведра с белым красителем. – А у моих-то девчонок реакция явно получше!

На вновь прозвучавшую подколку Ярая молча закатила глаза.

– Ох…еть! – вырвалось у министра, ошеломлённо наблюдающей за очень быстрой и от того непонятной расправой над двумя тренированными сотрудницами охраны.

– Ты, кстати, не забыла о моём распоряжении по этому поводу? – не преминула в свою очередь уколоть подругу государыня.

– С тобою забудешь! Но у меня почти два года на это есть. Да и клятва твоя не даст мне поступить по-другому. Иногда мне кажется, что именно она свербит у меня в одном месте. – после секундной растерянности от непонятого сначала вопроса ответила Надежда, досматривая ролик до конца. – С девчонками всё в порядке?

– Со стремительно покинувшей поле боя на своих ногах уже всё хорошо. Понос на пару часов без внятных для него причин и нулевое воздействие всех усилий штатной целительницы и кучи лекарственных препаратов, плюс сильная общая слабость в течение последующих суток после всего этого не считается. – продолжила делиться информацией глава государства. – А вот с её напарницей не всё так просто. И я не знаю, что мне теперь со всем этим делать!

– Насколько я поняла по контексту, она жива? И парень не зря, как я предполагаю, тащил женщину на своём загривке! Или ты о том, что Счастливчик таки явно имеет какие-то ненормальные для остальных мужчин способности? – уточнила Надежда под звучание сигнала о сообщении, поступившем на её ПИКом по закрытому каналу связи.

– Как ты хитро обошла слово «маг»! – хмыкнула государыня. – И это, учитывая одинаковые симптомы у моей ретировавшейся сотрудницы и твоей Пензенской бандитки, уже стопроцентно доказанный факт. Это – одна сторона проблемы, которая вызывает множество вопросов. Тебе говорить каких?

– Не надо, и так понятно, – покачала головой министр МВД, извлекая из внутреннегокармана аппарат защищённой связи, принимаясь перечислять упомянутые вопросы и просматривая одновременно сообщение, пришедшее на коммуникатор. – Вот только первые, что сразу пришли мне на ум. Как и откуда этот мужской маг появился? Кстати, не смотря на все старания, ответа на этот вопрос нет уже почти полгода. Что с ним теперь делать? Что у него за магия? Сертифицировать его или нет? Как его охранять от посягательств родов нашей страны, а также иностранных охотниц на мужей и их же спецслужб? Как создавать таких новых и нужны ли они вообще?

Закончив одновременно и говорить, и читать, Ярая-Шевцова подняла округлившиеся глаза на государыню, поворачивая к той экран своего ПИКома:

– Но самый главный вопрос, я думаю, вовсе не в этом.

– Для проведения анализа было предоставлено два образца человеческих тканей, обозначенные соответственно буквами А (ногтевой срез) и Б (головной волос). – начинает вслух читать Антонина Ярая. – Исследование выполнялось на молекулярном, субклеточном и клеточном уровнях. По результатам проведенного анализа образцов А и Б, представленных на генетическую экспертизу, выявлено следующее. Лицо, у которого был взят образец А – женского пола, возрастом в пределах от сорока семи до пятидесяти двух лет. Значительных отклонений в здоровье нет. Лицо, у которого был взят образец Б – мужского пола, возрастом в пределах от десяти до пятнадцати лет. Значительных отклонений в здоровье нет. По результатам сравнения ДНК-профилей образцов А и Б с вероятностью более девяносто семи процентов можно утверждать, что доноры обоих представленных образцов имеют прямую родственную связь. В то же время биологическое материнство образца А по отношению к образцу Б крайне маловероятно.

– Ну, после всего того, что мы с тобой о парне выяснили, внутренне к этому я была готова, – после минуты обдумывания прочитанного снова начала говорить государыня. – Но всё равно, словно тяжёлым и пыльным мешком по голове получила. Одно дело строить догадки, тем более такие невероятные. И совсем другое получить им экспертное подтверждение. И выговор тебе за безрезультатные полгода!

И после вздоха, в третий раз отмахнувшись от попытки соседки что-то возразить, потирая ладонями лицо, продолжила:

– И да, вторая, непроизвольно подставленная мною под непонятное и явно эфирное воздействие, пострадавшая тоже жива. Только пока ещё не пришла в сознание. Вернее, благодаря усилиям сразу двух целительниц, приходила в себя ненадолго (с нею даже успели поговорить), но снова по непонятной тогда причине его наглухо потеряла. И это другая сторона проблемы, виновницей которой я невольно оказалась. Но и тут всё не так плохо, как кажется на первый взгляд. Может, я ещё и спасибо получу от этой потерпевшей. Без сознания та женщина сейчас потому, что врачи специально удерживают её в состоянии искусственной комы. Ей сделали операцию и теперь целительницы ускоренными темпами восстанавливают фиброзную ткань её диафрагмы, которая медленно и незаметно разрушалась уже не один год. Тогда, после второй непонятной потери сознания, лекарки провели углублённое, в том числе аппаратное, диагностирование всего её организма и обнаружили какое-то чрезвычайно редкое заболевание, протекающее бессимптомно и которое при обычных осмотрах никак не выявляется. После всего выясненного обеих столкнувшихся со Счастливчиком дам подвергли тщательному и глубочайшему исследованию в закрытой клинике. И если у первой ничего неположенного не нашли, то вторая, если бы не было непонятного воздействия парня, примерно через три-четыре месяца ушла бы от нас в мир иной. Вот так! Так что очень вовремя эта женщина встретила на своём жизненном пути нашего, а теперь и её Счастливчика.

– Так получается вы теперь, вместе с парнишкой, являетесь, можно сказать, вторыми родителями пострадавшей? – воскликнула озадаченная рассказом Надежда.

– А вот тебе ещё информация к размышлению, – в который раз махнула рукой на замечание подруги Антонина. – В минувшее воскресенье среди прочего я подписала грамоту на присвоение дворянского звания виконтессы, то есть второго ранга оперирования эфиром, некой Белой Ладе. Знаешь оную?

– Ты что, запоминаешь всех, кого удостаиваешь такой грамотой? – удивилась министр МВД, вспоминая недавние слова государыни о хорошей памяти.

– Целительские рода такой силы я держу на постоянном контроле. А специализирующихся на омоложении тем более! – пояснила государыня.

– Эта девушка, если я не ошибаюсь, одноклассница Счастливчика. И у парня с нею было небольшое приключение на физкультуре, в котором принял участие, насколько я помню, чуть ли не весь их класс, в том числе и твоя наследница. – министерская память была не хуже государыневой. – Но почему такое внимание к всего лишь двойке?

– А там ещё месяц назад была слабая единичка без видимых перспектив роста как минимум в течение ближайших пяти-семи лет, а то и более. – хмуро прозвучало в ответ.

– Почему так? – из уст озадаченного министра выскочил риторический вопрос, ответ на который, как было известно самой Надежде, не ведом сейчас никому.

– А никто не знает! – пожала плечами Антонина. – Просто рождаются иногда ущербные дочери даже у самых сильных одарённых женщин.

– И как же у девушки получилось так быстро преодолеть свою ущербность? – уже догадываясь об ответе, спросила Ярая-Шевцова, прикидывая объём проблем, которые навалятся на неё в случае предполагаемого ею ответа.

– А вот не знаю как! – раздражённо отреагировала государыня на поставленный министром вопрос. – Известно только, в том числе и по твоим докладам, что весь прошедший месяц эта единичка практически ежедневно по вечерам посещала нашего Счастливчика. И дважды в день занималась с ним спортом.

– И чем же таким эта парочка по вечерам занималась, что получился такой неожиданный результат? Не спортивные же нагрузки обеспечили взрывной прирост эфирных способностей девушки? Сексуальных отношений между ними точно не было. И это мой агент гарантирует! – всё так же задумчиво проговорила Надежда. Но, потом, что-то вспомнив, уточнила: – По крайней мере, регулярных.

– И это третья сторона проблемы, которую без добровольной помощи Счастливчика я не знаю, как решить. А он там замешан однозначно! – стукнула рукой по подлокотнику автомобильного сидения государыня. – А теперь представь, что об этом факте, а вернее о том, что существует какой-то способ резкого увеличения личной силы, узнают все вокруг, в том числе и наши иностранные непартнёршы!

– Да уж! – крякнула министр МВД, уже несколько секунд во всех красках рисовавшая в уме возможные последствия подтверждения озвученной несколько минут назад информации. – Уже представила.

После нескольких минут молчания тишину мягко покачивающегося на поворотах представительского салона снова нарушил министерский вопрос:

– Надеюсь, других, столь же ошеломительных, новостей по нашему юному фигуранту у тебя нет?

– Как нет? – вслед за министром очнулась от задумчивости государыня. – Есть! Результат сравнительной антропометрической экспертизы строения тел диверсанта на КПП43 «Фермы» с той записи камеры видеонаблюдения, что мы с тобой смотрели, и Счастливчика с вероятностью более девяноста пяти процентов говорит о том, что это один и тот же человек.

43. КПП – контрольно-пропускной пункт.

– Ну, это лишь подтверждение того, что мы при том просмотре тогда с тобой предполагали. Хотя … – почесала нос Надежда, – экспертное подтверждение – это не догадка, лишним не будет. Тем более в таком вопросе.

– Вот ещё запись допроса нашего паренька моей следовательницей по тому случаю. Смотри и слушай! Ничего не напоминает? – потыкав в экран своего, так и оставшегося лежать на аккуратных коленках, прибора, Антонина запустила для подруги новое видео.

Надежда, внимательно прослушав недолгий диалог юного собеседника и сравнительно молодой собеседницы, вдруг восторженно воскликнула:

– Так он, паршивец, цитатами Гоголя отбоярился! А твоя-то следовательница что, ничего не поняла?

– Нет у государственных следователей настолько глубокого классического образования, как у нас с тобой, – пожала плечами государыня. – Зато есть много специального и специализированного. И неожиданная боязнь насекомых. Впрочем, и задачи прижать парня к ногтю у неё не было. Всё проходило в рамках той самой психологической проверки. И, кстати, поднятые из архива записи камер видеонаблюдения «Фермы» подтверждают всё рассказанное парнем. Кроме, конечно, того, что те две охранницы вытворяли по ночам за закрытой дверью.

– И работу с личным составом я уже провела, – предупреждая готовые сорваться с губ собеседницы ехидные слова, и, косясь на сидящую за закрытой перегородкой главу ГСО, проговорила Антонина. – Вернее не с самим составом, а с его руководством, которое пообещало всё исправить и в дальнейшем не допускать повторения подобных безобразных случаев в возглавляемом им подразделении.

– Скоро уже приедем, – посмотрев сначала в направлении взгляда государыни, а потом в окно, заметила разочарованная неудавшейся попыткой снова постебаться над подругой министр МВД.

– Да, скоро, – в свою очередь, выглянув наружу, согласилась государыня. – Но, пока не приехали, ответь ещё на один вопрос. Что с Натальей и Анастасией, которые летом были со Счастливчиком в Крыму и об интересном положении которых ты мне намекала?

– Девки примерно на седьмой неделе первого триместра44 беременности. Все отличительные признаки оной у них налицо, хм … и не только: опухшая грудь, увеличенные, потемневшие соски; токсикоз; перепады настроения; от туалета практически не отходят и так далее, и тому подобное. Едят, правда, всё, что дают, и не капризничают, как почти все беременные. Но и не в их положении это делать! – принялась отвечать министр. – Они как раз обратились в отдел кадров для получения декретного отпуска, представив справки о своей беременности с соответствующими результатами ультразвукового исследования. На выходе их обеих аккуратно и незаметно повязали.

44. Триместры беременности – три примерно равных промежутка времени (около трёх месяцев), на которые делится весь период вынашивания ребенка, от зачатия до родов.

– Они раскололись? – живо поинтересовалась Антонина. – Признались, от кого у них будут дети?

– Нет, пока держатся, – покачала головой Надежда. – Грубые физические и химические методы допроса применять к женщинам в их теперешнем положении нельзя. Если всё, что я предположила при нашей прошлой беседе, правда, то ты и сама это запретишь. Так что сейчас с ними проводятся мягкие беседы о непозволительности нарушения этики поведения офицеров Департамента Государственной Безопасности Министерства Внутренних Дел Руси и необходимости нести персональную ответственность за нарушение указанных норм.

После минуты молчаливого обдумывания полученной информации государыня проговорила:

– Лично, слышишь, лично поговори с ними. Обрисуй обеим непраздным дамам все перспективы их дальнейшей жизни, которую я не вижу вне нашего рода. Так прямо и скажи. Открыто и откровенно, но без особых подробностей, объясни им ту ситуацию, в которую они вольно или невольно попали. Пообещай, что в любом случае (правда то, что мы подозреваем, или нет) я обещаю, что никакого наказания они не понесут, но только в Яром роде или в его слугах, что зависит от того, кто отец их будущих детей. И никак иначе! И покажи то видео о нарушении клятвы.

– Принято! – коротко ответила министр МВД, одновременно с кивком головы открывая дверь автомобиля, остановившегося наконец-то невдалеке от нескольких выстроившихся на плацу рядов разновозрастных детских фигурок, облачённых в гимназическую форму, и возглавляемых немногочисленным учебным и административным персоналом патронируемого государыней учебного заведения.

Глава ГСО, проведшая всю поездку за закрытой разделительной перегородкой, проделала подобную процедуру несколькими секундами ранее. И теперь с удовлетворением отмечала, как её подчинённые из службы безопасности рода заняли свои места, заранее определённые планом действий на подобных мероприятиях, образуя первое кольцо охраны наивысшего лица государства и рода. Сама Екатерина Ивановна Ярая-Шубина была готова своим телом прикрыть должную появиться из машины главу своего рода в случае возникновения угрозы её жизни или здоровью.

По счастью ничего подобного в обозреваемых ею окрестностях не наблюдалось. Поэтому часть своего внимания женщина уделила другим своим подчинённым – бойцам ГСО, грамотно рассредоточившимся на значительном удалении от охраняемого места, создавая тем самым второе кольцо безопасности.

Примерно посередине между этими кольцами остановились так и не распахнувшие своих чёрных дверей бронированные микроавтобусы мобильного пункта связи и РЭБ45, а также реанимационно-эвакуационной бригады скорой помощи.

45. Радиоэлектронная борьба.

Где-то в небе заняли свои места практически не различимые с земли, беспилотные летательные аппараты наблюдения, ретрансляции сигналов связи и противовоздушной обороны. Запущенные с заранее прибывших на место предстоящей встречи и остановившихся вне пределов Воронцовского парка автомобильных носителей, оснащённых также зарядными станциями и запасным боекомплектом, они зорко контролировали воздушное пространство над местом проведения торжественной встречи.

Ещё раньше свои позиции заняли также невидимые сейчас снайперские группы, оккупировавшие все близлежащие географические и архитектурные высоты и зорко контролирующие выделенные им сектора наблюдения. Прибывшими одновременно с ними и уже убывшими сапёрными бригадами и специалистками службы РХБЗ46 тщательно была проверена вся территория предстоящего действа.

46. Радиохимическая и биологическая защита.

Ну и самой последней (или наоборот – первой) преградой для потенциальных лиходеев и террористов было внешнее кольцо оцепления, состоящее из обычных, но досконально проверенных сотрудниц полиции.

В общем, к выходу Ярой из защищённого не хуже бронетранспортёра лимузина всё было готово. Но вот само появление первого лица государства почему-то запаздывало. Не покинула салон и попутчица государыни, хотя дверь со своей стороны, как успела заметить Ярая-Шубина, она открыла.

А министр МВД, уже успевшая поставить одну свою ногу на асфальт, внезапно вдруг сообразила, что не слышит характерного звука открывания второй двери. И вообще из-за её спины перестал доноситься какой-либо шум.

Мгновенно юркнув назад в салон лимузина, захлопнув за собой дверь и возводя вокруг защитные воздушные щиты, женщина нервно закрутила головой, пытаясь идентифицировать неизвестную, внезапно возникшую угрозу, одновременно бросая встревоженный взгляд на застывшую рядом подругу, сильно сжавшую дверную автомобильную ручку и неотрывно всматривающуюся в сторону встречающих их школьников и школьниц.

Но, проходили секунда за секундой, а никаких явных опасностей, ни в салоне, ни вокруг автомобиля, не было видно и слышно. И вообще ничего, кроме удивленных и начинающих настораживаться глаз застывшей в шаге от машины главной безопасницы страны и рода, взбудораженное сознание не фиксировало.

– Ты чего? – обеспокоенно спросила Ярая-Шевцова, зрительно оценив учащённое поднимание и опускание груди своей соседки и развеивая созданную в панике защиту.

– Бл…ть!

Совсем не такое выражение, донёсшееся от Антонины, ожидала услышать в ответ Надежда.

– Кто? – вырвалось у неё от неожиданности.

– Сука!

Новое экспрессивное словечко с трудом протолкнулось государыней сквозь нервно стиснутые зубы.

– Чего? Кто сука? Я – сука? – растерянность Надежды от непонятного поведения Антонины не проходила, а наоборот усиливалась, что отчётливо выразилось в продолжении её речи. – Нет, с первым твоим выражением я таки согласна, но, ни в коем случае не со вторым!

– Все мы бл…ди в наше время, – произнесла обмякшая вдруг государыня, отпуская начавшую плавиться дверную ручку и растекаясь по мягкой спинке сидения, – особенно если посчастливиться встретиться с настоящими мужчинами.

И, закрыв глаза, Ярая с каким-то неожиданным надрывом продолжила:

– Эх, если бы всех феминисток прошлого века, особенно радикальных, перенести сюда к нам! Вот тогда бы я посмотрела на всю их борьбу за равноправие у металлообрабатывающих станков и доменных печей, на добыче нефти, газа и угля в подземных шахтах и карьерах, на стройках и тушениях пожаров, на марш-бросках по непролазной грязи с полной выкладкой в армии. А наука, а технологии? Что нового появилось у нас за последние пятьдесят лет, что не было бы основано на том, что заложено учёными и инженерами прошлого? Почти ничего! Но и это не самое главное! Ты ведь сама прекрасно знаешь, что все мы потихоньку, незаметно вымираем. И в ближайшем будущем по всем прогнозам, даже самым оптимистическим, ничего с этим сделать не сможем.

– Так, подруга, – вклинилась в паузу, возникшую после слов государыни, Надежда, – ты таки читала на ночь «философские» (если можно их так назвать) «труды», основоположниц этого мерзопакостного движения! Кто это был: Симона де Бовуар, Дорис Лессинг, Бетти Фридан, Чимаманда Нгози Адичи или, упаси Боже, Кеенга-Ямахтта Тейлор47?

47. Авторы (или сейчас правильно говорить авторши, авторки?) книг о феминизме.

– Да какая разница? – воскликнула хозяйка автомобиля.

– В принципе ты права! – согласилась её гостья. – А ведь я говорила тебе «не есть на ночь сырых помидоров, чтоб не причинить вреда желудку»48. Но, когда ты меня слушала?

48. Цитата из «Золотого телёнка» Ильи Ильфа и Евгения Петрова.

– Я не Корейко! – возмутились, сверкая глазами, в ответ на прозвучавшую цитату. – И чтобы противостоять этой гадости, я должна знать, с чем мне, моей дочери или внучке, возможно, когда-нибудь придётся столкнуться!

– И не поспоришь! – вновь кивнула головой министр. – Зато душевное состояние у тебя, похоже, восстановилось. Слушай, а эти перепады настроения … Ты, подруга, случаем, тоже как те две девки, не беременна?

– Да ну тебя! – отмахнулась рукой государыня, начиная весело улыбаться. – Тоже мне – психотерапевт-юмористка доморощенная!

– Вот и хорошо, вот и ладненько! – вслед за Антониной продемонстрировала здоровые зубы Надежда, внимательно наблюдая за своей собеседницей. – Возвращаясь к вопросу о самках наиболее древнего одомашненного человеком животного. Что или кто это был? С чего ты вдруг так сорвалась? Пойми правильно – не то, чтобы мне было любопытно … Хотя вру – любопытно. И ты это прекрасно знаешь. Но и знать возможную причину нервного срыва первого лица государства я тоже считаю, что обязана. Во избежание в дальнейшем, так сказать.

– Он точно мой родственник! – после недолгой паузы ответила министру государыня, вновь устремив свой взгляд на ожидающих её появления гимназистов.

– Кто?

– Он!

Проследив за направлением вытянутого монаршего указательного пальца, Надежда почти без удивления увидела знакомую, наглую, остриженную физиономию, которая бессовестно рассматривала проплывающие вверху облака. А сама фигура, явно мужская, стройная и подтянутая (особенно на фоне остальных, тоже якобы мужских, фигур), которой эта физиономия принадлежала, всем своим видом показывала, как ей скучно здесь находиться и что у неё точно есть дела намного важнее, чем встреча какой-то там государыни.

– Я так понимаю, что не результаты генетической экспертизы заставили тебя сделать такой вывод!? – утвердительно и одновременно вопросительно проговорила министр, возвращая свой взгляд на государыню, так и не сводящую со Счастливчика своих глаз. Примечательно, что на дочь, стоящую во главе класса, она почти не обратила своего внимания, хотя явно её заметила.

– У всех членов нашей семьи – в этом месте своей речи главная женщина Руси всё-таки перевела взгляд на свою наследницу – есть ещё одна, никому постороннему не известная, черта характера. Или способность такая. Не знаю! Этот вопрос никогда не изучался, а просто принимался, как есть. Так вот, если мы долгое время проводим вдали друг от друга, то после окончания разлуки при приближении такого домочадца, в нас просыпается обоюдно направленное чувство ярости. И чем дольше была разлука, тем это чувство сильнее и проявляется с большего расстояния. Нам даже видеть друг друга не надо. Это как компас, который всегда показывает на членов нашей семьи. Вот дочь свою я едва чувствую. А Счастливчика даже с такой дистанции мне так и хочется разорвать своими руками. Но это только одна сторона медали.

Надежда, в очередной раз ошеломлённая замолчавшей вдруг подругой, не торопила ту с продолжением ответа. И не прогадала.

Переведя дух, Ярая продолжила:

– Вторая сторона – это то, что я вижу, каким мужчиной лет через десять-пятнадцать станет этот юный мальчик. И я уже дико ревную его к той или к тем девицам, которым удастся вскружить ему голову. Причём я отчётливо понимаю, что не его будут выбирать в мужья или любовники, а он сам будет это делать. И вот всё это меня сейчас дико бесит! Так что теперь я понимаю, что может чувствовать рядом с ним моя дочь. И у меня нет ни сил, ни желание её как-то за это наказывать.

– Вот это да! – почесала затылок министр. – Мне и посоветовать тебе нечего. Только посочувствовать или, наоборот, позавидовать! Даже не знаю! Единственное, что могу тебе сейчас сказать, так это то, что нам пора уже показать себя, таких блистательных и неотразимых, собравшимся тут людям. А то они уже не знают, что им делать. Видишь – вовсю переглядываются друг с другом. Да и Катерина наша, тоже глянь-ка, готова начать чудить совсем не по-детски. Она-то не знает, что у нас тут минутка жизненных откровений вдруг нарисовалась. Так что, государыня всея Руси, вот тебе мой прямой приказ: все розовые и не очень сопли решительно отбросить в сторону, взять себя в цепкие женские руки, полностью собраться и открыть эту пострадавшую от твоих пальцев дверь. А потом: «головка чуть-чуть приподнята, глаза немножко опущены», грудь вперёд, «плечи откинуты назад, и походкой свободной, от бедра, с раскованной пластикой пантеры перед прыжком»49 покажи всю себя такую уверенную и красивую твоему народу.

Открывая одновременно с государыней свою дверь, и, выходя на свежий осенний воздух, Надежда едва сумела расслышать:

– Через девять месяцев у Новосельцевых было уже три мальчика!49

49. Цитаты из советского художественного фильма режиссёра Эльдара Рязанова «Служебный роман».

Япония. Токио. Специальный район Тиёда. Императорский кабинет резиденции императрицы и Императорского двора. Дата и время примерно те же.

В относительно небольшой комнате со стенами, цветом и фактурой имитирующими плотную рисовую бумагу, находилось четыре человека, трое из которых только что вернулись с очередного, закончившегося несколько минут назад заседания.

Невысокая черноволосая женщина с гордо выпрямленной спиной и нечитаемым выражением полностью бесстрастного лица была единственной сидящей на мягком стуле с тёмно красной обивкой высокой спинки, на которой золотыми нитями была вышита невидимая сейчас шестнадцатилепестковая хризантема50. Других мест для сидения в данном помещении никогда не было.

50. Символ в виде жёлтой или оранжевой 16-лепестковой хризантемы является эмблемой японских императоров и членов их семьи. Иногда используется как государственный герб, хотя официального герба страны в Японии нет.

Практически неподвижная дама, облачённая в белое европейское платье, уложила свои изящные руки с тонкими пальцами ладонями вниз на стоящем перед нею абсолютно пустом рабочем столе, изготовленном из светлого дерева, покрытого толстым слоем прозрачного лака. Поверх её простого с виду одеяния через правое плечо была перекинута широкая лента из муарового шёлка красного цвета с белыми полосами по краям, которая говорила о том, что её носительница награждена Орденом Цветов павловнии51. В дополнение к ленте плечи и закрытую грудь восседающей властной дамы украшала широкая жёлто-зелёная металлическая цепь с подвешенным к ней Высшим орденом Хризантемы51, выполненным в одинаковой с цепью цветовой гамме.

51. Орден Цветов павловнии и Высший орден Хризантемы – одни из высших наград Японии, учреждённые в 1888 и 1876 годах соответственно.

Императрица Японии, направив свой взгляд на висящую на противоположной стене картину с пока ещё цветущей, но уже опадающей сакурой, внимательно слушала расположившуюся сбоку от стола вполоборота к ней премьер-министра, за плечом которой виднелся ещё один министр, на сей раз иностранных дел. Обе стоящие рядом женщины своими нарядами также демонстрировали своё предпочтение европейскому стилю одежды.

С другой стороны стола, опустив вниз глаза и сцепив в замок опущенные перед собой руки, застыла фигурка совсем юной девушки, которой на вид было около тринадцати-четырнадцати лет. Белого цвета кимоно с красной окантовкой подола и широких рукавов с вышитой золотой хризантемой на груди уведомляло о её принадлежности к членам императорского дома, не имеющим права на престолонаследие.

– Азуми! – в последний раз обратилась премьер-министр к молчащей и едва дышащей девушке в конце своей речи, сопровождаемой согласными кивками главы МИДа. – Нашей императрицей тебе была оказана очень большая честь, которую ты должна теперь всеми своими силами оправдать!

После этих слов кимоношная японочка совершила очередной низкий церемониальный поклон, все своим видом выражая безмерную благодарность сидящей за столом женщине.

Министры вслед за ней совершили свои поклоны, но намного меньшие по углу наклона спин.

А закончила напутствие министр иностранных дел:

– Не подведи нашу страну и её императрицу! Выполни всё, что они на тебя возлагают!

– Хай!52 – эмоционально выкрикнула малолетка. – Тенно-хейка, банзай!53

52. «Хай!» – в переводе с японского «Да!»

53. «Тэнно хэйка, банзай!» – дословно с японского «Его Величеству императору – десять тысяч лет!» – традиционное пожелание десяти тысяч лет жизни императору. На русский язык может переводиться как: «Да здравствует!». Часто использовалось в качестве боевого клича японских воинов – аналог русского «Ура!»

Удовлетворённо кивнув головой, императрица Японии, так и не произнёсшая ни одного слова, лёгким жестом руки отпустила всех, снова склонившихся перед ней, женщин.

Первая патронатная государынева гимназия. 14 октября 2086 года. Вторая половина дня.

«А техника-то явно не электрическая!» – размышлял я, прислушиваясь к звукам моторов двух остановившихся недалеко от нашего строя, одинаковых по внешнему виду, кортежных автомобилей (и в каком из них находится государыня?) и разглядывая потом всех трёх поочерёдно вылезших-таки из недр первого авто дам. – «Скорее всего, хоть выхлопных газов и не видно – бензиновая. Дизели звучат немного по-другому».

Первой из середины длинного, чёрного, полностью тонированного лимузина вылезла высокая, со спортивной фигурой (что было хорошо заметно даже сквозь свободную одежду) тётка, наряженная в однотонный, одномастный покинутому транспортному средству, брючный костюм. Под мышками расстёгнутого жакета, надетого поверх белой рубашки (или у женщин она называется блуза?), на миг мелькнули две, подобранные в тон женскому пиджаку, кобуры скрытого ношения. Из них торчали рукояти одноцветных с блузой пистолетов, поддерживающих с двух сторон высокий бюст дамы.

«Наверное, самая главная телохранительница!» – подумал я, хотя чёрных очков, скрывающих глаза, как показывали в кино, на её лице не было. А вот в одном из ушей что-то наличествовало – в этом просмотренные фильмы меня не обманули. Несколько других, хоть и одетых в разного цвета и покроя костюмы, но всё-таки внешне схожих, подтянутых, коротковолосых женщин перед этим быстро рассредоточились вокруг плаца.

Наша директриса, едва заметив начало открывания автомобильной двери, дёрнулась было навстречу, но, осознав, что из автомобиля появился не тот человек, которого она ожидала увидеть, снова сделала шаг назад.

А русский женский аналог Кевина Майкла Костнера54, отследив возвращение директора на занимаемую ранее позицию, захлопнула дверь, повертела немного головой и, не отходя от машины, застыла неподвижно в ожидании появления местной Уитни Элизабет Хьюстон54.

54. Американские актёры, сыгравшие главные роли в фильме «Телохранитель».

Только вот опекаемое ею лицо оказалось не одно. Целых две гостьи, с заметной задержкой появившись из задних дверей правительственной колесницы, явили себя нашему гимназическому братству. Хотя, по обозреваемым слева и справа причинам, точнее будет называть его сестринством. В обеих охраняемых персонах я мигом опознал не так давно виденных по интернету маманю нашей Опаловой и бездетного министра внутренних дел.

А чего это вдруг они своими подведенными тушью (или чем там женщины это делают) глазками сразу же уставились на мою ненаглядную, конечно же, но отличающуюся природной скромностью, личность? Неужели желание поменьше выделяться на фоне выдающихся вперёд достоинств одноклассниц так и не сбылось? А может с такого расстояния внимание двух первых лиц государства мне просто почудилось? Не настолько я заметная фигура, чтобы обо мне было известно на самом верху страны. Это как если бы Брежневу в то старое время докладывали б о моём существовании. Бред! Такого просто не может быть!

Скорее всего, увиденное мне померещилось, потому что спустя какое-то мгновение государыня перевела взгляд на закашлявшегося отчего-то министра, а потом отыскала глазами свою дочку, которой тут же слегка улыбнулась и едва заметно кивнула головой.

Скосив глаза, такую же реакцию я заметил и у довольного адресата отслеженного, как я предполагаю, всеми заинтересованными лицами, безмолвного приветствия. А незаинтересованной, судя по безуспешным попыткам неизвестной мне учительницы прекратить копошение на левом фланге нашего строя, была совсем уж мелкая детвора. Которой, в силу своего возраста и развития, на прибывшую высокую делегацию было просто начхать. У них и без неё хватало, чем себя занять. Или наоборот!

Удостоверившись, что теперь появилась именно та, кого мы все так долго ожидали, наша директор предприняла вторую, на сей раз удачную, попытку совершить доклад о том, что в вверенном её заботам учебном заведении всё в полном и абсолютном порядке. А затем довольная пристроилась слева от оглядывающих нас посетительниц.

– Здравствуйте, дети! Здравствуйте, дорогие учителя! – прозвучал приятный женский голос, благо небольшие размеры школьной площадки вполне позволяли государыне говорить без микрофона.

– Здрасьте! – в разнобой зазвучали детские и взрослые здравицы.

«Да уж! Это вам не советская школа, в которой приветствие уважаемого гостя отрепетировали бы заранее!» – подумал я, присоединяясь, как вежливый человек, к нестройно прозвучавшему ответному приветствию.

– Поздравляю вас с великим праздником нашей необъятной Родины!

– Спасибо! – раздались вокруг новые выкрики.

А мне, едва не скривившемуся от того, насколько всё это негармонично звучало, вдруг вспомнилось: «Здравствуйте, товарищи! Поздравляю вас с очередной годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции!» И ответное троекратное: «Ура! Ура! Ура!» Даже головой пришлось помотать, чтобы развеять вставшее перед глазами видение парада на Красной площади.

Выполнив официальную торжественную часть мероприятия (и это всё?), дамы не спеша стали обходить выстроенные в несколько шеренг классы. А директор, сопровождающая гостевую троицу, изредка им что-то тихо комментировала.

А вот теперь ситуация изменилась с точностью до наоборот. Никто из прошедшей мимо нашего класса четвёрки никакого внимания на меня не обратил. Только на миг стало настолько жарко, что на лбу выступили капельки пота. Но, подувший следом ветерок, осенней прохладой компенсировал возникший неожиданно дискомфорт и высушил моё увлажнившееся чело. Ну, а намокшая спина со временем высохнет сама – под одеждой её всё равно не видно. Странно только, ведь я не переживал так, чтобы произошло непроизвольное повышение температуры тела. Или это подсознание ненавязчиво напоминает о потенциально возможных последствиях моих стычек с такой же рыжей, как и мать, Огнеславой?

Закончив обход, все высокопоставленные дамы в сопровождении охраны направили свои стопы внутрь учебного корпуса. А учительницы принялись уводить разновозрастных детишек по заранее определённым направлениям. Нам и параллельному седьмому классу, как я уже говорил, в поводыри досталась пани Говорова, которая повела нас в сторону спортивного комплекса. Что, в принципе, логично, так как по расписанию должна была начинаться пара ФВСП.

Я тоже, периодически контролируемый грозными очами Ольги Станиславовны, шёл вместе с одноклассницами, недоумевая, чем мы в парадной гимназической форме будем там заниматься?

Но в итоге короткий поход закончился не на спортплощадке, а под ней – в бункере специальной практической подготовки, освобождение от занятий в котором на прошлой неделе у меня как раз закончилось. Странно только, ведь в этом бункере пара наших классов обычно занималась по пятницам, а сегодня с утра, если мне не изменяет память и не врёт ПИКом, был понедельник, то есть день физкультурной части нашего воспитания.

Мои недоумения долго не продлились. Оказывается, в подземной части нашего спортгородка есть не только тир, но и раздевалки, оснащённые шкафчиками, укомплектованными (уж мой-то точно) какой-то серой спецодеждой. Распахнутый сейчас комбинезон с капюшоном, дополнительным высоким воротником-стойкой и многочисленными нашитыми передними и боковыми карманами, дополнительно был укреплён в местах плечевых, локтевых и коленных сочленений. На полу стояли высокие добротные ботинки. А на верхней полке лежали плотные перчатки. Их соседом был пластиковый с виду и по ощущениям, цельный, без видимых щелей, шлем, своим закрытым забралом улыбающийся прямо в мою отражающуюся в нём растерянную физиономию.

– Дежурства надо отрабатывать! – ехидно улыбаясь, бросила меня одного выпархивающая из раздевалки наставница. – У тебя пятнадцать минут. Закончишь раньше – жди.

Вот мстительная какая! Подумаешь, ослушался и не подежурил в столовой. Может моя чувствительная натура в тот момент требовала чего-то более возвышенного, чем недоеденные кушанья и грязная столовская посуда. Привела, понимаешь, ткнула один раз пальчиком, разблокировав доступ к одному из шкафчиков, потом второй раз тем же пальцем в висевшую в нём одежду, выразила своё недовольство и убежала. Ладно, не маленькие, разберёмся!

Так, что тут у нас? А у нас тут, как глаголет надпись на слегка липнущей к рукам внутренней поверхности одеяния, комбинезон учебный, защитный, имитирующий, многоразмерный, седьмой модели. Спецателье. Иваново. Русь.

То, что комбинезон защитный – это хорошо! Понять бы ещё, от чего он защищает и что имитирует. И слово «учебный» вселяет надежду на то, что месть коварной физкультурницы особого вреда моему здоровью или достоинству не причинит. А седьмой номер модификации довольно плотной униформы даёт возможность предположить, что все особо опасные недоработки, обнаруженные в шести предыдущих образцах, модельеры-конструкторы Ивановского Спецателье уже устранили. Немного смущало отсутствие пуговиц, молнии или привычной уже «липучки» на абсолютно гладком боковом запАхе. Но метод тыка всегда приводит к какому-то результату. И хорошо, что сегодня он был положительным.

Пятнадцати минут, чтобы разобраться с устройством и применением находящейся в шкафу одежды, мне хватило впритык. Одновременно выяснил причину ненужности на сегодняшнем занятии спортивной формы – защита надевалась на полностью голое тело. Даже трусы пришлось снять, иначе комбинезон ни в какую не хотел закрыться и включиться. Да-да, именно включиться, а после ещё немного растянуться, подстраиваясь под размеры моего вытянувшегося за полгода тела, а также плотно его обхватить. Со стороны, наверное, я сейчас напоминал водолаза, одетого в обтягивающий гидрокостюм. Разве что баллонов с воздушной смесью за плечами не было, как и наружной дыхательной системы. Непривычно, психологически малоприятно, но стесняться своего, подтянутого уже, тела я не собирался.

И, эта серая, липкая изнутри, падла, молчала и не шевелилась до тех пор, пока я полностью ею не экипировался, натянув ботинки на босые ноги, перчатки на руки, капюшон и шлем на коротко стриженую голову. Только после этого шов комбинезона самостоятельно застегнулся, и приятный женский голос, прозвучавший из внутренних динамиков шлема, сообщил, что аккумулятор полностью заряжен, а моя готовность к бою составляет пятьдесят процентов. Примечательно, что забрало шлема, непрозрачное снаружи, ничуть не мешало глазам нормально видеть, не искажало и не ограничивало поле зрения изнутри. И наружные звуки беспрепятственно достигали моих ушей.

Подумать, почему только пятьдесят процентов, где в относительно тонкой одежде спрятан аккумулятор и как он заряжается, я не успел. В дверь раздевалки требовательно постучали, и, после моего разрешения, на её пороге снова нарисовалась Ольга Станиславовна, нисколько не расстроенная моим успехом в борьбе с незнакомым обмундированием. Наоборот, если мне второй за сегодня раз не показалось, то она была даже удовлетворена увиденным. Требовательно кивнув головой, она повела меня в ту часть бункера, где мне уже приходилось разбирать-собирать старый и новый калашниковы.

Кучку находящихся в комнате обезличенных закрытыми шлемами одноклассниц я узнал по голосам. Значит, вторая кучка таких же серых, уже частично вооружившихся, девичьих фигурок состоит из представительниц параллельного седьмого класса.

«Готовность к бою – семьдесят пять процентов!» – сообщил мне шлем после того, как я, следуя безмолвным жестам наставницы, повесил на плечо извлечённый из распахнутого оружейного шкафа АК-12-20УТМ и распихал три дополнительных магазина к нему по расположенным на животе подсумкам.

Как мне, в случае нужды, доставать эти магазины было в принципе понятно. А вот что при этом будут делать девчонки, мне очень интересно было бы посмотреть. Ведь у меня над подсумками ничего не нависало. А вот у них … И, чем больше размер, тем, как мне кажется, забавнее будет эта процедура. Жаль, что меня привели уже после того, как все дамы экипировались запасными прибамбасами.

«Но, ладно! Посторонние, даже такие приятные, но сейчас точно неуместные, мысли – в сторону. Почему не сто процентов?» – подумал я, тщательнее оглядываясь вокруг и замечая, словно индеец по имени «Зоркий глаз», что распахнутыми в арсенале были ещё три, но значительно меньших по размерам, сейфа.

«Готовность к бою – восемьдесят пять процентов!» – поведал мой шлем после экипирования пистолетом и двумя запасными обоймами (или у пистолета тоже магазин?) к нему. Только теперь я понял, что за финтифлюшка болталась на наружной стороне моего правого бедра и для чего нужны были узкие карманчики на груди. И хоть модель пистолета была незнакома, но все элементы управления этим, явно огнестрельным, устройством находились примерно там же, где им и положено быть. Даже обойму извлечь под пристальным взглядом всё так же молчащей наставницы, пусть и не с первого раза, у меня получилось. Передёргивать затвор оружия я благоразумно не стал.

«Готовность к бою – девяносто пять процентов!» Это я растыкал по двум маленьким поясным кармашкам извлечённые из третьего сейфа учебные гранаты, которые ничем от знакомых по плакатам НВП гладеньких РГД-шек55 не отличались. Ребристые Ф-156, поразмыслив, я решил не брать, так как сражение (с учётом наличия многочисленной охраны наверху), скорее всего, развернётся не на открытой местности гимназии. А значит и танков, как и прочих бронированных машин, в предстоящем бою не будет (не повезут же нас в таком виде на какой-то армейский полигон!) Значит и противотанковые гранаты мне без надобности.

55. Советская ручная наступательная противопехотная осколочная граната. Имеет радиус поражения гарантированно меньше средней дальности броска рукой.

56. Советская ручная оборонительная противопехотная осколочная граната. Имеет значительно больший, чем наступательная, радиус поражения. Бросается только из укрытия.

Хорошо, что ножей и сапёрных лопаток никому не предлагали. А то ножевому бою в советской школе почему-то не обучали. Тактики стрелкового боя тоже было маловато, но тут я надеялся вытянуть на знаниях, почерпнутых при просмотре многочисленных художественных фильмов соответствующей тематики, и умениях, развитых в полузабытых детских дворовых войнушках.

По понятным причинам к амуниции не предлагалась фляга с водой на солдатском ремне с блестящей бляхой, котелок с кружкой и ложкой, и заплечный вещмешок с противогазной сумкой. Что говорит о том, что травить всякой химией никто нас сегодня не будет. Как и кормить.

И наконец-то: «Готовность к бою – сто процентов!» Коробочка с красным крестом заняла своё место в большом кармане на левом бедре. Чем она сможет мне помочь я вообще не представлял, так как уровень медицины за прошедшие сто лет не то, что шагнул вперёд, а убежал на целый километр. И в названиях современных лекарств, а также для чего они предназначены, я совершенно не разбирался. Тем более не был знаком с препаратами армейской полевой медицины. Я и в своё-то время ничего, кроме аспирина и зелёнки с йодом не знал. Но, дают – бери, а когда начнут бить, будем убегать. Если получится.

«Блин, а вес набрался приличный! Как девочки всё это на себе таскают?» – подумал я, попрыгав для пробы на месте, старательно скрывая нарастающий внутри мандраж и разглядывая обвешивающихся всем подряд девушек. Многие из них даже в обычные передние и задние брючные карманы что-то пихали. И тут же опомнился: «Всё время забываю, что нет здесь привычных мне девчонок, а есть монстры в юбках! Но красивые, что ни говори, заразы! Интересно говорит ли им шлем о превышении необходимой готовности к бою?»

Обозрев переставших наконец-то вооружаться фигуристых девчонок, молчаливая наставница, отлипнув от подпираемой до этого стены, обратилась ко всем развернувшимся к ней малолетним воительницам:

– Этот учебный бой, как вы знаете, планировался задолго до сегодняшнего дня. И все вы, кроме разве что Вячеслава, интенсивно к нему готовились. Многое из того, что вам сегодня пригодилось бы, вы не полностью прошли или даже не начали ещё изучать. Так что предстоящее сражение будет своеобразным тестом на ваши знания, сообразительность и находчивость. В который раз напоминаю, что применять ваши персональные эфирные способности строго … разрешено!

В этом месте мстительная физкультурница, исполнив драматическую театральную паузу, второй раз после упоминания имени посмотрела в мою сторону. Остальные-то одноклассницы понятно, но почему Лада ничего обо всём происходящем мне не говорила?

– Но, как и на спортивных играх, применять их можно не напрямую против ваших противников, а на предметы и обстановку вокруг. Не забывайте, что вы будете сражаться не против врагов, а соревноваться с такими же, как и вы учениками, – продолжила лекцию Говорова. – Как я на занятиях рассказывала, комбинезоны, так плотно облегающие ваши тела, с одной стороны, могут защитить вас от косвенных последствий эфирных воздействий того уровня, который вы на текущий момент можете создать. И поэтому я настоятельно рекомендую ничего с себя до конца сегодняшнего занятия не снимать! С другой стороны, те же комбинезоны передают своим носителям все ощущения от воздействий, которые они воспринимают. И, хоть уровень причиняемой боли ограничен искусственным интеллектом полигона двадцатью пятью процентами, приятных впечатлений от всего этого вы получите мало. И двадцать пять – это среднее значение! Персональные ваши ощущения могут колебаться в ту или иную сторону. То есть, тому, кто подставится, будет больно! Очень больно, поверьте мне на слово. Кроме того, если учебная «пуля», например, попадёт вам в руку, то комбинезон ещё ограничит её подвижность или полностью обездвижит, имитируя последствия полученной раны. Которая, без применения спецсредств, будет болеть, не переставая, до тех пор, пока при летальном повреждении вы не будете обездвижены полностью или победителем не покинете территорию полигона. Только в этих двух случаях заработанные болевые ощущения вы получать больше не будете. «Убитые» продолжат валяться на полу до полного окончания цикла учебного сражения. Ещё один способ прекратить боль – это трижды чётко и разборчиво произнести слово «Сдаюсь!» При этом комбинезон сразу превратит вас в «труп» со всеми вытекающими из этого последствиями. Эта информация всем вам уже известна и повторена специально для единственного присутствующего здесь мальчика.

Оглядев примолкших гимназисток, Ольга Станиславовна дополнила:

– Болевой порог женского организма несколько выше мужского57. Но всё равно, те, кто считает, что по какой-то причине не справится с описанным мною испытанием, от участия в сегодняшнем занятии может отказаться без каких-либо отрицательных последствий для себя. На прошлом инструктаже никто из девушек этого не сделал. Сейчас такие отказники есть?

И женщина, поведя головой, опять остановилась на моей задумавшейся фигуре.

57. Ученые британского университета BathUniversity исследовали добровольцев мужского и женского пола, которые опускали руки поочередно сначала в теплую (37°С), а затем в ледяную (1…2°С) воду. И по болевому порогу (момент, когда человек начинает ощущать боль), и по порогу терпимости (время, которое он способен её переносить) мужчины обошли женщин со значительным преимуществом.

Боль я очень не люблю, как и терпеть её. Но спросить сейчас про спецсредства, значит показать, что я элементарно забыл выучить соответствующий раздел учебника. Хотя, Говорова, давая освобождение от своих занятий, упоминала об этом. Видимо «пьяный воздух свободы сыграл с профессором Плейшнером злую шутку»58.

58. Цитата из книги Юлиана Семёнова «Семнадцать мгновений весны».

Как оказалось, теперешняя моя память – вовсе не идеальна. И сейчас, даже понимая, что меня разводят на элементарное «слабо», показать это самое «слабо» перед уставившимися на меня девчонками было выше моих сил.

– А зачем вообще нужна боль? – спросил я, так как молчащие семиклассницы, судя по всему, ответ на этот вопрос уже знали.

– Она поможет вашим телам начать инстинктивно уклоняться от идентифицированных угроз, – с готовностью ответила Ольга Станиславовна. – Для справки, в войсках специального назначения уровень болевых ощущений увеличен в два, а в отдельных случаях и более раза.

Убедившись в отсутствии какой-либо другой реакции с моей стороны и со стороны девчонок, наставница перешла к более приятным моментам:

– Призом победителю сегодняшнего состязания будет денежная премия и приглашение на двух персон на Новогодний бал в Малом зале Кремлевского дворца от государыни. В дополнение идут недельные каникулы в любой период при условии изучения всего пропущенного за это время учебного материала от руководства нашей гимназии. От себя лично ещё добавляю освобождение от моих занятий до конца семестра при условии успешной сдачи всех нормативов и соответствующего учебной программе теоретического материала.

Судя по прокатившейся по девичьим рядам волне переглядываний и перешёптываний, озвученная награда, несмотря на довольно жёсткие ограничения, того стоила. Хотя меня в ней заинтересовали только остро необходимые сейчас деньги, всегда любимые каникулы и освобождение от последней в ежедневном расписании учебной пары. Нет, посмотреть Москву и Кремль тоже было бы неплохо, но это никак не сравнится с возможностью ещё немного помочь семье и легально прогуливать надоевшие до невозможности уроки. А съездить на экскурсию в столицу можно потом и самому.

Переждав минутку оживления, наставница продолжила:

– Судить соревнование будет жюри, состоящее из наших высоких гостей и руководства гимназии. Они сейчас собираются в наблюдательной комнате, откуда всё, происходящее на полигоне, будет им прекрасно видно. И да, чтобы сохранить в будущем наше и ваше время, напоминаю, что в помещениях гимназии постоянно осуществляется запись с видеокамер. Так что весь наш разговор с вашим согласием на участие в учебном бою записан.

– Ой, мамочки! И в наших комнатах за нами тоже следят? – прозвучал из расположенной напротив меня грудастой толпы незнакомый девичий голосок.

– С общедоступной информацией на сайте гимназии вы так и не ознакомились! – покачала кудрявой головой госпожа наставница. – Нет! В личных комнатах, душевых, уборных, хозяйственных и прочих апартаментах запись не ведётся. Сказанное мною относится только к учебным и некоторым другим помещениям.

А потом, скосив на секунду глаза в мою сторону, добавила:

– А в скором времени коснётся и столовой.

На косоглазие физкультурницы я никак не отреагировал, а вот на формулировку её ответа внимание обратил. И, судя по всему, только я один. А ведь то, что хитрая женщина сказала, говорит лишь о том, что не ведутся записи происходящего в названных комнатах. Но прозвучавший ответ вовсе не означает, что в тех же помещениях нет самих камер или что через них не осуществляется наблюдение.

Впрочем, наблюдение и записи точно пока не ведутся, так как в обратном случае сексуальная дама, расследующая происшествие со сторожкой, показала бы мне недавно совсем другое кино.

А может у меня просто разыгрался приступ паранойи? Хотя, если у вас паранойя, то это не значит, что за вами не следят! Блин, я сам уже запутался в своих рассуждениях. В любом случае всегда и везде нужно быть предельно осторожным! И чем меньше времени я буду проводить на территории гимназии, тем для меня же будет лучше.

– Если вопросов больше нет … – выдержав паузу, Ольга Станиславовна коснулась двери, за которой должен быть тир, – то вам следует приложить руку к маркировочному устройству, получить порядковый номер, пройти на полигон и войти в дверь, обозначенную такой же цифрой. Выход с полигона – тоже через вашу дверь. Другие перед вами не откроются. И помните – на войне все средства хороши. Действуйте максимально по боевому. Главное – победа! Итак, да начнётся битва!

И толпа девушек, выстроившись в очередь, принялась щупать неприступный вход на стрельбище. После приложения к нему руки на спине очередной девчонки появлялась увеличенная на единицу белая цифра. А осчастливленная девица скрывалась за отъехавшей в сторону преградой. Без этой процедуры дверь тира никого не пропускала. Чудеса!

Я под зазвучавшего в голове Цоя, как и две последние девушки, украдкой, как мне показалось, поглядывающие на меня, не торопился получать свой «порядковый номер на рукаве». И сам себе пожелал удачи, когда вслед за теми же неторопливыми девицами, переступал порог открывшегося после моего маркирования и сразу же закрывшегося входа.

Чтобы снова упереться в обычную деревянную филёнчатую дверь, на которой гордо красовалась цифра «22» – такая же, что украсила мою униформу. На левой стороне груди она тоже, как оказалось, появляется, только намного меньше по размеру.

Ещё успел заметить, как на оштукатуренных стенах исчезали затухающие стрелки с цифрами «20» и «21», показывающие влево и вправо от предназначенного мне входа. И в их направлении уходили Опалова, которую я непонятно как идентифицировал, и вторая неторопливая «терминаторша».

Готов поспорить на что угодно, что ею была Покровская Марина. Что примечательно, именно она не дала Огнеславе обвешаться с ног до головы всевозможными стреляющими и взрывающимися штуковинами. Так что учебно-боевое снаряжение у нас троих было примерно одинаковым. Но вот поступь девушки, скрывшейся за плавным изгибом кольцевого коридора, в отличие от походки нашей старосты, мне совсем не понравилась. Было в ней что-то настолько хищное, что по моей спине пробежало целое стадо мурашек, хором скандирующее: «При первой же возможности вали её на х…й!» Причём последнее нецензурное выражение было использовано не в самом распространённом смысле.

А вот Ладу я, несмотря на все старания, вычислить так и не смог. Заныкалась редиска!

Тем временем женщина в моём шлеме проговорила: «Первый раунд – все против всех!»

«И что теперь делать? Заклинило, что ли?» – потолкал я запертую преграду, плотно прилегающую к охраняемому ею проёму. В противоположном направлении дёргать закрытую дверь было не за что. И вообще, откуда эта дверь и стена вокруг неё взялись? Ведь здесь должен находиться тир! По крайней мере, в прошлый раз, когда я стрелял из калаша, аналогичного висящему на моём плече, он тут и был! – «Ничего не понимаю!»

Но только я вознамерился должным образом приложиться к деревянному препятствию нижней конечностью, для чего даже слегка отступил назад, как игнорировавшая меня дверь, превратившаяся вместе с номером в мелкую чёрную пыль, с лёгким шорохом осыпалась на пол. И впиталась в него, словно вода в сухой речной песок.

А моё тело с вытолкнутой вперёд ногой, увлекаемое силой инерции, под новую фразу в шлемофоне: «На полигон вошли все бойцы. Сражение начато!», сделало широкий шаг, чуть не исполнив при этом продольный шпагат.

Восстановив едва не потерянное равновесие, я присел и в сильнейшем обалдении щупал левой рукой (правая удерживала соскользнувший с плеча автомат) чистый, слегка шершавый, как и стены, пол. А потом, как баран, смотрел на новую двадцать вторую дверь, собравшуюся из посыпавшегося сверху порошка.

Это и спасло меня от позорного поражения в самом начале всеобщего сражения. Не успел я, начиная выпрямляться, развернуться, как слева и справа от моего небольшого, слегка расширяющегося в стороны, коридорчика, направленного внутрь полигона, выскочили грудастые номера «20» и «21». Ослепляя вспышками и оглушая грохотом выстрелов, девушки азартно стали расчерчивать двумя автоматными стволами пространство над моей головой.

Я тут же шлёпнулся на спину, открывая прицельный, слава Богу, ответный огонь и мысленно вознося благодарность тому, кто заставил меня сразу же после попадания на полигон снять калаш с предохранителя.

В итоге, через десять секунд после моего акробатического попадания на бывшее стрельбище, на полу валялись три тела – два неподвижных и одно, судорожно переводящее дыхание и меняющее в автомате опустевший, судя по двум нолям на нём, патронный контейнер. А ещё пытающееся осознать прозвучавшее из динамиков шлема сообщение, что на полигоне осталось двадцать боеспособных бойцов.

Я даже выругаться не успел! Как я мог не услышать топот ног двух человек? Не иначе, как оторопь от местных архитектурных чудес тому виной.

А непослушная патронная ёмкость всё никак не хотела становиться на предназначенное для неё место, пока я обшаривал округлившимися от пережитого стресса глазами доступное взгляду пространство и вслушивался в стрельбу, доносящуюся из-за мешающих обзору хаотично расположенных полуразрушенных сооружений. Они тоже из летающей пыли созданы?

Так, нужно взять себя в руки и совместить наконец-то автоматные приёмник и магазин, дрожащие вместе с удерживающими их руками. А заодно, пополнить поредевший боезапас, позаимствовав его у тех, кому он уже не нужен.

Оценив уменьшение за несколько секунд скоротечного боя количества патронов сразу на двадцать пять процентов, я на собственном опыте прочувствовал смысл прочитанной в какой-то книге фразы: «Патронов много не бывает. Бывает или очень мало, или просто мало, но больше уже не утащить».

Справившись с разогнавшимся сердцем, дрожью в руках и опустевшим автоматом, я замер перед двумя лежащими на полу телами. «Брать или не брать? Вот в чём вопрос! И, если брать, то как?» – размышлял я, не забывая одним глазом контролировать окружающую обстановку. Некоторая стеснительность в моём характере всё-таки не позволяла без разрешения к кое-чему у кое-кого прикасаться. А, ладно, говорили же – на войне, как на войне!

– Извините, девчонки, так надо! – проговорил я, осуществляя собственноручно то, о чём думал в арсенале бункера.

А потом некуртуазно59 съехал на одну вредную сегодня женщину:

– Все претензии к нашей наставнице.

59. Куртуазность (в переводе с французского – учтивость, рыцарство) – в Средние века правила поведения, прежде всего, по отношению к придворным дамам.

Заполнив одним из трофеев опустевший подсумок, я задумался, куда девать оставшиеся? Ведь их было ещё пять штук, извлечённых из подсумков едва слышно мычащих что-то возмущённое «трупов», автоматы которых тоже оказались пустыми. А ведь есть ещё патроны к пистолету, а ещё гранаты! Это сколько же у меня сегодня добавится ненавистниц? Впрочем, пистолеты и патроны к ним, я брать не буду. Хорошего – понемножку. А вот остальное… Эх, повторяться не хочется, так что кому надо, пусть ещё раз перечитает окончание одного из предыдущих абзацев. Но заначку себе (мужчина я или кто?) всё-таки сделать надо. Недаром же во мне пятьдесят процентов украинских генов! Вот только где?

Никаких укромных мест рядом не было. Пол полигона был ровным. Никакого мусора, кроме валяющихся у ног одноклассниц, чтобы прикрыть им тайник, вокруг также не наблюдалось. Оказывается, не всегда мои родители были правы, заставляя наводить в комнате идеальный порядок. Именно сейчас его наличие мне очень мешало. Но, что есть – то есть, а чего нет – того нет.

Пришлось всё, нажитое непосильным трудом, складировать в уголке около своей входной двери, надеясь, что никто посторонний его оттуда не заберёт. Для этого даже переставших мычать подруг, пользуясь тишиной вокруг, пришлось оттащить за ноги подальше и уложить так, чтобы они не видели, моей нычки. «А то вдруг оживут?» – подумал я, вслушиваясь в звуки начавших уже рваться где-то гранат.

А чего это девушки перестали подавать шумовые признаки жизни? Уж не померли они внутри действительно затвердевших костюмов от такого досадного поражения или моего беспардонного отношения? Мысль, конечно, дурацкая, но чего в жизни не бывает! Да нет, сердца, что у одной, что у другой, комично застывшей фигуры, гулко колотятся. Я это чётко услышал, приложив ухо, а точнее хорошо пропускающий звуковые колебания шлем, сначала к одной, а потом и к другой груди. Но вот яростное: «Убью!» – едва-едва расслышалось. Значит всё с ними в порядке! А прозвучавшее обещание ещё надо ухитриться выполнить. Недавняя-то их попытка совсем не скажешь, что получилась удачной.

И уже после этого, оборудуя схрон в своём закутке, я заметил отметины, появившиеся на толстых стенах как раз на уровне моей груди. А переведя взгляд ниже, увидел каменную крошку и пыль на бывшем прежде чистом полу.

Неужели по мне стреляли настоящими пулями? На мне же нет бронежилета! Да и вообще это – моветон60!

60. Моветон – дурной тон, невоспитанность.

Запаниковав, я даже трофейные магазины проверил, в которых, как и положено, патронов не было видно.

Немного успокоившись, я рассмотрел, что, в отличие от стен, входная дверь, которой по идее должно было достаться больше всего, осталась нетронутой. «Вот это детализация!» – снова восхитился я уровнем технического оснащения полигона, вспомнив удивившее меня поведение той самой двери.

Но вот пустые гильзы, вылетевшие из автомата, почему-то не имитировались. Что было бы вполне логично. А первые безгильзовые патроны, как я когда-то читал, появились ещё в девятнадцатом веке.

«Бл…дь, неужели?» – всплывшие в голове сведения вызвали новую волну паники. Не доверяя уже своим глазам, я поменял в калашникове магазин на изъятый у девушек (от моих выстрелов на их телах никаких следов точно не было). И, наплевав на возможность моего обнаружения, сделал два выстрела: один – в стену, после которого на ней появилась новая выемка; а второй – в дверь, никак на это не отреагировавшую. Третий, чтобы окончательно удостовериться в своей безопасности, был сделан по ноге (я ж не убийца) одной из девушек. Как и ожидалось, никаких повреждений на подопытной конечности не возникло.

«Нахрен такую детализацию!» – после второго пережитого шока моё мнение поменялось на диаметрально противоположное.

Что-то настроение у меня скачет то вверх, то вниз. Уж не беременен ли я? А то и месячных нет, и две полоски есть. Самые глубокие шрамы вдоль хребта на спине мама Маша с сеструхой загладить с первого раза не смогли – остались две небольшие, тонкие, светлые, полоски. Сказали займутся ими через какое-то время. А потом всё как-то замоталось, завертелось. Да и не беспокоят они меня.

Помотав головой (вот до чего доводит постоянное нахождение в женском коллективе!), я приказал себе сосредоточиться на поединке – пока я кипишевал и занимался научными изысканиями, количество активных противников снизилось ещё на три единицы. «Может мне просто переждать в своём закутке?» – мелькнула мысль, вполне имевшая право на своё существование. «Да нет, не по-пацански это!» – покачал я головой. – «Да и не интересно так!» Тем более что к моему убежищу кто-то уже тихонько подбирается. Об этом вовремя, на сей раз, просигнализировали мои сработавшие как положено уши.

«И кто тут у нас такой смелый, но благоразумно осторожный?» – едва этот вопрос возник в моей голове, как я уже знал на него ответ. «Староста параллельного класса! Это она крадётся вдоль правой от меня стены полигона и собирается бросить в мой закуток гранату» – пришла неизвестно откуда информация, о новой коварной противнице. Но пришла она не одна, а в сопровождении ощущения, что недавнего обеда просто-напросто не было.

Ладно, с бабочками в животе будем разбираться после ликвидации приближающейся угрозы. Пусть ловит «взбучку» за такое отвратительное поведение. Гранат мне не жалко! Тем более что в уголке за спиной образовался небольшой их запас.

Бумкнуло действительно очень похоже на взрыв гранаты. По крайней мере, именно с таким звуком они разрываются в кинофильмах. А как пережила моё «порицание» начальница параллельного класса?

Улёгшись, что один раз уже спасло мою «жизнь», и, высунув из-за угла один глаз, я увидел и услышал, как ругающаяся сквозь зубы девичья фигурка, волоча за собой автомат и парализованные ноги, уползает за расположенный неподалёку кусок кирпичного цоколя. «Хм!» – вспомнил я первых двух своих молчаливых противниц. – «Выходит комбинезон отрубает павшим ещё и возможность ознакомить окружающих с их мнением по произошедшему? Мудро!»

«Вот тебе ещё один подарочек!» – новая граната из моих закромов навесом полетела вслед ускользающей от справедливости агрессорше. И результатом её срабатывания стало сообщение о пятнадцати, а потом о четырнадцати оставшихся в строю воительницах. Себя, для удобства ведения статистики, из общего количества боеспособных претенденток на мой приз я автоматически стал вычитать. А девчонки тоже неплохо так воюют! Если, конечно, за огрызком здания ещё кого-то, подставившегося под мою вторую гранату, не было.

Осмотревшись, я пригнулся и, не отводя прицел от убежища-ухоронки противницы, на полусогнутых ногах просеменил мимо воронки образовавшейся на месте разрыва первой, брошенной мною гранаты. Присев около укрытия, украшенного остатками штукатурки, я прислушался, краем глаза разглядывая чудеса местных технологий. Лишь мелкие погрешности в цветовой гамме и фактуре и то, видимые только с такого близкого расстояния, выдавали, что я спрятался за имитацией, а не остатками углового выступа полуподвального помещения.

И хоть никаких звуков из-за него не доносилось, я всё-таки сначала высунул автомат и выдал короткую очередь. А только потом уже выкатился сам.

«Гы!» – дошло до меня после того, что я увидел. – «Практически в начале боя я вывел из строя весь командный состав двух классов!»

Новых трофеев с единственного, ничего не могущего поделать тела, свалившегося во вторую воронку, я, к сожалению, не получил. На всех боеприпасах и оружии красовалась разочаровавшая меня надпись: «Повреждено осколками разорвавшихся гранат!» И в гранатных карманчиках девушки было пусто. Ну и ладно! Хотя странно, как минимум одна РГД-шка или Ф-ка у неё должна была быть. По пути сюда я внимательно смотрел – на полу полигона ничего, кроме пыли и камешков не валялось. Может эти штуковины при взрыве тоже превращаются в пыль? Ведь осколков я также нигде не видел.

Зато посмотрел на содержимое аптечки, которую параллельная староста успела достать и открыть. Как я и предполагал, из всего разнообразия каких-то тюбиков, пенальчиков и контейнеров с незнакомыми названиями, я сумел опознать только бинт и жгут. Ещё моточек ниток был, которыми, наверное, зашивают раны. А так как допросить «убитую» по поводу обезбола не представлялось возможным, то только знакомое я и всунул в карманы брюк. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Авось пригодятся! Своё-то жалко!

Не сильно расстроившись от невозможности получить упущенные ранее, но могущие быть полезными сейчас, знания, я прислушался к внутреннему миру. Не забывая, впрочем, об обстановке вокруг. Что слышно в глубине моего собственного я? Да вроде бы ничего особенного, кроме того, что до ужина ещё далеко, а в холодильнике шаром покати. Зато сопоставились пережитые только что ощущения с теми, что было этим летом в Крыму. Вердикт – свой кусок хлеба с маслом можно получать, работая компасом потерянных вещей. Только питаться нужно почаще и желательно покалорийнее!

Ну, это – перспектива отдалённая! А что делать сейчас? Куда идти? Стрельба, крики и ещё какие-то не идентифицированные звуки слышны во всех частях полигона. А вот взрывы чаще всего раздавались и раздаются справа. И хоть я мужик, но нынче пойду не налево, а туда, где большую часть гранат уже израсходовали. Что-то мне очень не хочется попадать под их воздействие!

Ну, раз решил, то вперёд! Бросив прощальный взгляд в направлении неразлучных подружек-одноклассниц, и отметив, что мои «мурашки» «развалинами Рейхстага удовлетворены»61, я выдвинулся навстречу новым приключениям.

61. Цитата капитана Титаренко «Маэстро» из советского художественного фильма режиссёра Леонида Быкова «В бой идут одни «старики».

Всё также пригнувшись, с калашом наготове, присматриваясь и прислушиваясь, я перебегал от одного укрытия к другому, обходя полигон против часовой стрелки и радуясь новым выбывшим игрокам.

Во время одной из перебежек я заметил вдалеке аналогичный крадущийся силуэт и выпустил по нему несколько патронов. Но, скорее всего, поспешил и не попал, так как та серая фигурка сначала упала, а потом, вскочив, дала такого стрекача, что я только восхищённо покачал головой. Тем более, что с той стороны, куда она убежала, зазвучали частые выстрелы. А спустя секунду меня известили о выбытии очередной конкурентки.

Раньше я размышлял уже о том, что воздушницы, то есть маги воздуха, всегда имеют преимущество перед магами остальных стихий. Воздух есть всегда и везде. Ну, почти. И огневичкам в принципе всё равно, что нагревать или охлаждать. Хватило бы собственного запаса сил. Землячки могут использовать вездесущую пыль, гравий, крошки, осколки, то есть то, что валяется под ногами. Хуже всего водницам, если рядом нет какого-то водоёма, водопровода или на худой конец не идёт дождь.

Поэтому ещё до входа на полигон больше всего я опасался, кроме, конечно же, огнестрела, именно воздушниц и очневичек. Но, встречающиеся через несколько метров хаотично расположенные миниатюрные клумбы, детские песочницы и искусственные лужи с водой говорили о том, что не всё так однозначно. А ещё я нарвался на бой, за которым с интересом понаблюдал сквозь прореху в укрывшей меня полуразрушенной бетонной комнате неподалёку от двери с номером «14». Как раз перед ним прозвучало уведомление, что нас снова стало на одного меньше.

У огневички (это я понял позже), забившейся под подоконник ещё одной бетонной руины, закончились патроны к пистолету. Ни автомата, ни гранат у неё уже не было. Зато перед обороняемой позицией неподвижно валялись два тела. А третье, одиночными автоматными выстрелами не давая укрывавшейся высунуться, пыталось обойти с фланга. И когда этот манёвр удался, то прятавшаяся выпрямилась, резко вытянула руки в направлении обошедшей её укрытие девушки и как-то вся напряглась. Прозвучавшие выстрелы не оставили ей шанса на «выживание», но и вскрикнувшая автоматчица выпустила своё оружие и затрясла руками.

Насколько я понял, только что «убитая», желая хоть как-то навредить сопернице, раскалила рукоятки или даже весь автомат и обожгла нападающей руки. Не желая упускать такой благоприятный случай, я выставил в «амбразуру» стены ствол своего АК и, прицелившись, нажал на спусковой крючок. Минус ещё одна претендентка на победу.

Удостоверившись в отсутствии видимых и слышимых соперниц, я сначала побежал к тем, что валялись за окном. И, несмотря на полученные сообщения, пробегая мимо дуэлянток, сделал по контрольному выстрелу. А то мало ли, вдруг женщина в шлемофоне говорила о ком-то другом. А может она вовсе врёт! Или элементарно не умеет считать!

А защищающаяся девушка славно повоевала! Ещё одного не шевелящегося тела с моей прошлой позиции просто не было видно. Но, несмотря на это, магазином я разжился только одним, коим и заменил свой, в котором оставалось всего три патрона. Все остальные подсумки оказались порожними. Не было и гранат. Плохо, что нельзя извлекать остатки из полупустых магазинов. Если б их собрать из валяющихся вокруг автоматов, то у меня появился бы ещё один, почти полностью заряженный контейнер.

Почему маг огня с номером «14» на спине не отступила перед превосходящими силами противника я понял, когда перебежал на занимаемый ею пост. Вокруг уткнувшейся в пол огневички лежала россыпь пустых автоматных магазинов и пистолетных обойм. Видимо не только я сообразил, что можно и даже нужно заниматься мародёркой противников.

Перевернув и внимательнее рассмотрев четырнадцатую, я увидел, что вокруг её левой голени был обмотан жгут, а под одной из стен валялась раскрытая коробочка с красным крестом на крышке и разбросанным вокруг содержимым. Блин, и тут у меня не получится выяснить, что в медпакете является обезболивающим. Так что потрошить аптечки смысла по-прежнему не было.

А девушка, стало быть, передвигаться могла только ползком. И, понимая, что шансов на победу у неё практически нет, решила встретить свою судьбу, не бегая ни от кого и ни от чего. Молодец! Я даже, не поднимаясь, отдал отважной девочке честь!

А вот у обожжённой соперницы одна граната была. Почему она ею не воспользовалась? Непонятно! Но, мне же лучше. Запас карман не тянет!

– Блин не успели! – донёсся вдруг до ушей незнакомый голос. – Смотри, вон, кажется все наши лежат. Проверь их! А я тебя прикрою, если эта гадина ещё жива.

«Ого, какие тут страсти кипят!» – удивился я, осторожно выглядывая из окна, по которому сразу же застучали «пули», заставляя нырнуть обратно. Тем не менее, я успел рассмотреть приближающуюся фигурку, с которой что-то было не так.

Что было не так, я понял, когда снова выглянул, но уже с другого места и с включённым эфирным зрением. Вокруг движущейся короткими перебежками девушки вихрились мощные эфирные потоки, раскручивающие, по-видимому, воздушный щит. Не зря я больше всего опасался именно воздушниц! Такой щит и «пулю» может быть отклонит.

– Сука! Ты за девочек ответишь! – новая очередь снова загнала меня в укрытие.

Нет, это точно не мне. Я ведь, как-никак, кобель! Вернее пока ещё кобелёк. И тут почти не причём. Но не объяснять же это злым дамам!

«И что делать?» – прикидывал я, выставляя автомат и короткими очередями охлаждая тягу к знакомству рвущейся ко мне дамочки. Эх, жаль тратить только затрофеенную РГД, но лучше так, чем прилечь здесь третьим. Он, как говорится – лишний!

Перевернув на живот воительницу, которую пристрелил собственноручно, я медленно и аккуратно подсунул под тело её же гранату, освобождённую от предохранительного кольца. И поскольку делал такую ловушку первый раз в жизни, неслабо так нервничал. Жаль, что патроны у неё забрать не успел. Расторопнее надо быть, а не щёлкать клювом!

«А теперь ходу отсюда!» – скомандовал я себе, выпустив остатки из подобранного, остывшего уже, автомата в сторону снова, судя по звукам, приближающейся барышни. И по-пластунски уполз с настолько популярной позиции.

– Ты её пристрелила! – услышал я, едва успев заползти на своё старое место и приникнуть к его «амбразуре».

– Я иду к тебе. Собирай патроны и гранаты. А то у меня одна только осталась. – долетело издалека от той напарницы, которую я так и не смог разглядеть.

– У меня их вообще нет! – услышал я перед «Бабах!», когда воздушница, не убирая щита, влезла в мою ловушку.

– А-а-а-а! – заорала она, прижимая руки к своему животу и катаясь по полу полигона. – Тут есть кто-то ещё!

Совсем не такого эффекта я ожидал от взрыва! Неужели щит девушки настолько силён, что пострадали только высунувшиеся из него кисти рук? И взрывную волну граната, как я и предполагал, не генерирует.

Добивать орущую девчонку, которую было очень жалко, и которая никак не могла себе помочь, я не стал, рассчитывая, поймать на эти крики спешащую на помощь подругу. Но та, словно прочитав мои мысли, затаилась. А через несколько секунд замолчала и подорвавшаяся, трижды, как и объясняла наставница, прокричавшая: «Сдаюсь!»

Мне даже полегчало после этого.

Но где же вторая, хладнокровная девица? Её я по-прежнему не видел и не слышал. И это напрягало! Так что, как бы не хотелось не использовать эфирные способности, буквально сжигающие мою энергию, но другого выхода не было.

Только погрузившись в мир магии, я обнаружил вторую воздушницу с не меньшим, если не большим щитом, обходящую место боя по большому кругу. Мне что, повезло нарваться на двойняшек из седьмого «А»? Девушка, судя по всему, не знала, где я нахожусь. Но предупреждённая сестрой, искала того, кто помог её родственнице вылететь из игры, осторожно и внимательно осматривая всё на своём пути.

Контролируя эфирным поиском перемещение магички, я достал из поясных кармашков личные РГД-шки, а из брючных – позаимствованный у своей третьей жертвы перевязочный материал. Пригодился-таки! Гладкие круглые корпуса гранат при связывании так и норовили выскользнуть из рук. Но я справился с опасными штуковинами, в несколько слоёв обмотав их бинтом и завязав поверх красивый бантик.

Представляя себя красноармейцем, со связкой гранат идущим на фашистский танк, я как можно тише выдвинулся на новую, должную помочь моей задумке, позицию. Мимо неё, если девушка не изменит траекторию своего движения, она пройти никак не сможет.

С одной стороны там стоит длинное непонятное строение, расположенное поперёк её пути. То есть обходить его очень долго и бессмысленно, если мстительница не хочет меня упустить.

А с другой есть двухэтажные развалины. Причём стен у второго этажа практически нет, а его пол настолько дырявый, что спрятаться там просто нереально. Но на это я и не рассчитывал.

Свой автомат я приставил к одной из стен первого этажа так, чтобы его немного торчащий в оконном проёме ствол сразу же привлёк внимание охотницы. А сам залёг за соседней стенкой, разместив связанные гранаты на балке межэтажного перекрытия. И, достав пистолет, молился, чтобы девушка купилась на мою обманку.

Внимательность следопытки я переоценил. Она ни в какую не хотела замечать торчащий в окне автомат. Пришлось запустить в него одним из пистолетных магазинов, что привело к шумному падению моего оружия на пол. И почему на полигоне нет больших камней или отдельных кирпичей? Непонятно!

Вот тут девушка среагировала на пять с плюсом, моментально прижавшись к стене полуразрушенной двухэтажки и забрасывая в зашумевшее окно свою «лимонку». Едва переждав взрыв, она через то же окно запрыгнула внутрь, крест на крест перечёркивая выстрелами всю комнату. И застыла, ища глазами отсутствующее почему-то тело.

То есть юная леди оказалась именно там, где мне было нужно. Выпрямившись, я запустил оставшейся пистолетной обоймой по уложенным на перекрытии гранатам, которые приземлились рядом с так и не опустившей воздушные щиты магичкой. Падая, гранаты своим весом вырвали одно из предохранительных колец, усики которого я предварительно поджал, что облегчило его извлечение. А само кольцо привязал остатками бинта к тому же потолочному перекрытию. В результате произошёл взрыв двойной мощности, и шансов «выжить» у девицы не осталось. Эту приятную новость мне сообщил всё тот же женский голос.

Неприятной новостью было то, что я туп, как пробка! Осколками «посекло» не только мою соперницу, но и всё, что было в том помещении. Так что автомата с почти полным магазином и двух пистолетных обойм у меня больше не было. Как и израсходованных гранат. Так что за трофеями, ни к одной, ни к другой сестре подходить я не даже не собирался. Откуда они после таких взрывов?

Новый работоспособный калашников я подобрал перед позицией огневички у одной из «уничтоженных» ею соперниц, снарядив его одним из своих запасных магазинов. И, снова погоревав о своей неразумности, вернул пистолет на место и возобновил движение вокруг полигона, прислушиваясь к разыгравшемуся чувству голода и непонятной физической усталости. Мысль вернуться к обустроенному тайнику почему-то даже не возникла в моей голове. Да и был я от схрона уже очень далеко.

Обойдя без дальнейших приключений оставшийся периметр арены, и найдя неожиданно одну гранату, я вернулся к своему входу, где пополнил поредевший боезапас.

Если голос в моей голове не ошибся в подсчётах, то моих противниц осталось всего две. И где нам искать друг друга? Мы так до вечера можем кружить по полигону, не находя противника.

Вспомнив вдруг, что за нами наблюдают, использовать магию я больше не хотел. Да и самочувствие у меня было так себе. Но две оставшиеся девушки не шумели и вообще никак себя не выдавали. А кушать с каждой минутой хотелось всё больше и больше. И усталость, как я ощущал, накапливалась. А ведь предстоит ещё один тур! В общем, безмятежная обстановка вокруг мне надоела.

А поскольку ничего умного в голову не приходило, пришлось использовать опыт предков. Вспомнив первый «Хищник», я дурным голосом заорал что было сил. Только факела не хватало, и вместо лука рука сжимала автомат. И ещё было неизвестно, поймут ли самки, что самец вызывает их на бой, а не призывает на спаривание?

Как и Алан «Датч» в исполнении Шварценеггера решил использовать хитрость, то есть спрятаться. А где лучше всего прятать лист? Правильно, в лесу. Где взять лес? Так вот же лежат готовые «брёвна» – такие же твёрдые и неподвижные, как в анекдотах про недоступный мне пока секс.

Лесом недалеко от двадцать второго входа у меня выступили три мои первые, уже, наверное, успевшие выспаться, жертвы. Их я живописно разложил на небольшой площадке рядом с металлической будкой, изображающей пустой разбитый гараж с распахнутыми воротами. Что? Вы не спали, а скучали? Так кто вам доктор? Это не мои проблемы! Все претензии к организаторам этих Олимпийских игр.

Четвёртым «деревом» был я сам, накрывшийся одним из «брёвнышек», чтобы скрыть выдающий меня номер.

Ждать долго не пришлось. Я даже отдохнуть не успел, как в гараже за спиной что-то звякнуло, и я весь оцепенел. Ситуация повторялась точь-в-точь, как в том же «Хищнике» – враг за спиной, а я, выбравший не то направление для наблюдения, а потому «обосравшийся», его не вижу.

Что делать? Пердеть и бегать? Нет, это не наш метод!

Пришлось снова врубать эфирный локатор, чуть ли не жопой определяя положение перехитрившей меня противницы. Вот она, внимательно рассматривает приготовленную для неё ловушку. Видит ли она мой номер? Поверит или нет сотворённой мною композиции? Простучит по нам контрольными выстрелами или сэкономит патроны? Прошивает ли «пуля» из учебного калаша имитируемый непонятной чёрной пылью металлический лист гаража? Одни вопросы при полном отсутствии ответов и малейшей возможности хоть что-нибудь сделать! Бесит, когда от тебя ничего не зависит!

Не знаю, поверила мне «хищница» или нет, но она отвернулась, подписав тем самым свой «смертный» приговор. Я стремительно сбросил лежащее на мне тело и, повернув автомат, выпустил по гаражу для гарантии весь магазин.

«Хух, нас осталось только двое!» – на радостях я попытался вытереть рукой вспотевший от напряжения лоб, уткнувшись перчаткой в пластик шлема.

Всё-таки достоверность тут на уровне!

Последнюю противницу, приближение которой тоже засёк эфирным локатором, я просто закидал гранатами – своими и позаимствованными у предпоследней. Ей этого хватило.

После извещения в шлемофоне, что на полигоне остался один боеспособный боец, сразу же пришло новое, в котором номер двадцать два объявлялся победителем первого раунда соревнований, и всем бегом надлежало покинуть полигон через те же двери, сквозь которые участники на полигон попали.

Бежать я не стал, так как моя дверь была ближе всего. И, кроме того, я ощутимо устал. О физическом и энергетическом голоде даже не говорю. Да и наблюдать за тем, как девчонки, кряхтя, поднимаются и разминают конечности, затёкшие от долгого, неподвижного лежания, было прикольно. Но недолго.

Две из них, с номерами на единичку и двойку меньшими моего, дёрнулись ко мне с намерениями, видимо, поздравить победителя на месте. Но я тут же навёл на них автомат. И девушки, почему-то передумав, постепенно ускоряясь, побежали с полигона.

Поскольку развлечение из-за убытия всех «актрис» закончилось, то я спокойным шагом направился к выходу. По пути уже без удивления наблюдал, как пустые автоматные магазины, испорченное или опустевшее оружие, как и аптечки, исчезают в полу полигона. Я даже остановился, бросив на пол извлечённый из автомата пустой магазин, который забыл поменять после расстрела предпоследней моей конкурентки. Он тут же последовал за своими сотоварищами. А я сообразил, что в бою с последней девушкой мне сказочно повезло. И что Покровская и Опалова испугались моего незаряженного автомата.

Вставив в приёмник новый магазин, я продолжил экспериментировать, уложив на пол снаряжённый автомат. Однако тот исчезать не захотел. Как и пистолет. Понятно, герой должен покинуть поле боя с оружием в руках!

Пожав плечами, я, пристроив пистолет в кобуру и закинув автомат на плечо, продолжил путь к выходу.

Который опять не захотел передо мной открываться.

«Да что за день сегодня такой?» – мысленно вопрошал я небеса, вновь стуча кулаком в преграду под номером «22». А потом, развернувшись и опёршись на неё спиной, продолжил стук ногами.

И занимался я этим делом до тех пор, пока дверь снова не исчезла. С понятным результатом для меня.

Первая патронатная государынева гимназия. 14 октября 2086 года. Полигон бункера специальной практической подготовки. Вторая половина дня.

После первого раунда с полигона меня выпустили самым последним. Точнее я вывалился с него в наружный кольцевой коридор после исчезновения двери, которую пихал перед этим ногами.

Бросив быстрый взгляд влево-вправо, свидетелей своего конфуза я не заметил. Мне хоть и «фиолетово» многое, но давать «доброжелательницам» лишний повод позубоскалить всё равно не хочется. Вернув себе вертикальное положение и внутренне равновесие, я прошёл в арсенальную комнату, дверь которой передо мною открылась сама.

– На второй раунд выходить будешь? – сразу после преодоления порога спросила учительница ФВСП, оказавшаяся единственной, приветствующей победителя первого тура. И вообще единственным человеком в комнате.

«Да чтобы опосля всего пережитого, после стольких приложенных стараний, да не выйти против каких-то девчонок? Да ни за что!» – хотел ответить я. Но сил хватило только на то, чтобы кивнуть головой.

– Тогда за мной! – развернувшаяся, Ольга Станиславовна повела меня обратной дорогой к раздевалке. Перед этим, конечно же, наставница не забыла изъять все стреляющие и взрывающиеся штуковины.

– У тебя пятнадцать минут!

«У нее что, других интервалов времени нет?» – я снова кивнул головой, устало плюхнувшись на скамейку, стаскивая с головы шлем, с рук перчатки, и глядя на женщину, рассматривающую меня с каким-то внутренним удовлетворением.

– Туалет – там. Вода – в кране. Закончишь раньше – жди! – тычок пальцем в дальний конец раздевалки, не удостоившийся моего внимания в прошлый раз, и я снова остался в одиночестве.

Покидать пристанище, так понравившееся моей пятой опорной точке, не хотелось, но желание хоть что-то, в отсутствие пищи, забросить в просящий уже милостыню желудок пересилило.

После обмана этого проглота пришло понимание, что можно и даже нужно совершить процесс обратный. После которого, вымыв руки, а заодно и умывшись, поплёлся назад.

Упавший на пол шлем поднимать я не стал. Хрен с ним, пусть лежит. Всё равно никуда из закрытой комнаты не укатится. Перчатки – под голову, ботинки – долой, ноги, как учил мой тренер по лёгкой атлетике – на …

А куда, собственно их можно закинуть, чтобы кровь отлила от натруженных ног? До шкафчиков от стоящей посреди комнаты и то ли прикрученной, то ли приваренной к полу скамьи не достать, как и до противоположной стены. И лежать на ней удобнее вдоль, а не поперёк. Остаётся входная дверь. Главное не пришибить наставницу, которая за ней должна появиться. Но она – дама культурная, должна перед этим постучаться. А у меня есть десять минут заслуженного отдыха.

Начав размышлять, почему при выходе с полигона нас с девчонками развели по времени, я не заметил, как заснул.

Разбудил меня громкий стук, после которого я в третий за сегодня раз грохнулся на пол. Особого шума при этом не наделал и даже не заругался, так что посетительница не спешила выломать дверь раздевалки, спеша инее на помощь. Разрешение на вход я дал только после возвращения своего седалища на покинутое им место и начала возвращения ботинок на жалующиеся от творящегося произвола ноги.

– Ты ещё не готов? – поинтересовалась Говорова, вопросительно изогнув бровь, словно не видела, что я обуваюсь и натягиваю перчатки.

– Готов! – почти простонал я, подхватывая валяющийся шлем и поднимаясь сам.

Выпустили меня из раздевалки только после того, как защитный головной убор занял положенное место на голове.

В арсенале снова никого не было. Все шкафы с оружием и прочим снаряжением оказались закрыты. И пока учительница ходила и открывала их, во мне снова стала сжиматься пружина нервного напряжения, расслабившаяся было после недавней победы.

– Снаряжайся! – скомандовала наставница. – И, пока это делаешь, слушай инструктаж.

Первым делом я снова направился к оружейному шкафу, внимательно слушая то, что мне говорили:

– Второй тур называется «Все против одного!»

«Бли-и-и-н!» – взвыло у меня внутри. Трезво оценив свои силы, я понял, что всех женщин не потяну. У меня просто не хватит выносливости, чтобы их удовлетворить. Как бы двусмысленно это не звучало. Но приз я всё-таки буду выгрызать зубами столько, сколько смогу!

Не замечая моего удручённого душевного состояния, физкультурница продолжала:

– Скорее всего, на него выйдут не все девочки.

Под воспарившее от такой хорошей новости настроение я снарядил запасными магазинами подсумки и повесил на шею АК-12 с какими-то там буквами в названии модели.

– У меня подобное занятие – первое в гимназии, как и вообще с детьми вашего возраста. Поэтому предсказать, сколько будет тех, кто пожелает надрать тебе задницу, несмотря на все прелести сопутствующих этому процессу ощущений, я не могу.

Пока наставница говорила, я задумался, рассматривая ассортимент гранат. В прошлый заход мне хватило двух РГД. И танков, как я и предполагал, на полигоне не было. Но возможности повстречавшихся воздушниц впечатляли! Стоит ли в связи с этим брать противотанковые гранаты? Сколько и какие девушки выйдут против меня? Успеют ли они восстановить свои силы? Будут ли среди конкуренток Опалова и Покровская?

Хотя последний вопрос явно глупый. Зная упёртость Огнеславы, можно со стопроцентной уверенностью предположить, что она захочет отомстить за своё быстрое поражение. А за нею потянется и Марина. Может вместо одной тяжёлой РКГ-362 взять две-три «лимонки»63?

62. РКГ-3 – советская ручная кумулятивная противотанковая граната.

63. «Лимонка» – граната Ф-1 – предположительно наименование происходит от одного из её прообразов – английской гранаты конструкции Лемона.

«Да она же кумулятивная и нужных осколков не даст!» – вовремя всплыли в голове почерпнутые на НВП сведения. Так что питання знято, як дурне! (с украинского: вопрос снят, поскольку дурацкий). Значит, две Ф-1 и две РГД-5 будут в самый раз. Даже оттопырившихся карманов брюк от них не постеснялся! Жаль, больше не унести – не в руках же тащить? А если понадобятся, «попрошу» у конкуренток.

Когда запихивал в брюки одну из гранат, обнаружил в кармане клубочек ниток, доставшийся трофеем в первом раунде соревнования. Бинт я тогда израсходовал на связывание РГД-шек. А жгут, скорее всего, обронил и не заметил этого.

– Но родовая гордость точно не позволит абсолютно всем барышням отказаться от продолжения поединка. Так что я рассчитывала б на четверть или треть соперниц от их первоначального количества. В крайнем случае, на половину! – не прерывала речь наблюдающая за мною инструкторша.

Пистолет и запасные обоймы к нему я распихал, как говорится, «шоб було» и не болталось пустым. И, как в прошлый раз, своё место на бедре заняла аптечка с по-прежнему малоизвестным содержимым.

Дама в шлемофоне больше ста процентов готовности к бою насчитывать не умела и потому молчала. А вот другая замолкать не собиралась:

– Ты выходишь на арену первым. Девочки выходят после тебя, по одной, через свои двери, в порядке убытия в предыдущем раунде. «Погибший» или «погибшая» сразу покидает поле боя также через свой выход. Победа в первом туре, Слава, – это очень хорошая заявка на приз! Но очки за уничтожение противника во второй половине состязаний подсчитываются сначала, как два к одному, а потом по нарастающей. Считается, что чем ближе к финалу, тем сильнее соперники, и тем щедрее оценивается победа над ними. Поэтому не расслабляйся! Ещё ничего не закончено!

По моему мнению, это несправедливо! Но кто к нему будет прислушиваться? Спасибо физкультурнице, что вовремя об этом рассказала, а то я уже прикидывал, как уложить двух-трёх соперниц и слиться с поединка, отправившись на боковую спать. Но перед отдыхом обязательно посетить столовую!

«Так!» – думал я, быстро выходя на полигон и удивляясь безропотности двадцать второй двери. – «Первой, насколько помнится от моих выстрелов, упала Опалова. А уже за нею застывшей «ледяшкой» завалилась на бок Покровская. Значит, и выходить девушки будут в той же очерёдности. А не сделать ли мне алаверды64?»

64. Алаверды – выражение, с помощью которого гость, произносящий тост, передаёт слово другому гостю. В переносном смысле означает «ответный подарок, ответные действия».

Мысль была хорошей. Но, думая её, я побежал не ко входу Огнеславы, а в окрестности двери с цифрой «21», то есть второй участницы по порядку будущего появления на арене. Вы спросите почему?

Какая будет пауза между выходами участниц, мне было неведомо. А вот время до появления первой из них примерно можно было прикинуть. Пока наставница её или их приведёт в оружейную комнату, пока проинструктирует, пока девушка или девушки вооружатся, пока дотопают до своего входа – минут пять у меня будет. В лучшем случае – семь, не более. И инструктаж, как мне представляется, будет всё же групповым. Я, например, не захотел бы десять или сколько раз, как попугай, повторять одно и то же. Значит, ориентируемся на рассчитанное время. Но лучше уложиться раньше.

Так почему же я бежал ко входу Покровской? Здесь всё просто. Умеет ли дочка государыни создавать щит своей энергии, я не знал. Зато видел, что может сделать с чужим оружием менее развитая, чем Огнеслава, маг огня, которая щит в бою не применяла. А у разоружённого бойца шансов против вооружённого противника практически нет. Не факт, конечно, что моя первая будущая визави поведёт себя так же. Но время на то, чтобы меня увидеть, я девушке давать не собирался. И дурой её не считал, как и Марину. Так что предполагал, что обе девчонки, помня о своей неудачной попытке завалить меня в самом начале боя, будут входить на полигон во всеоружии.

Ещё вспомнил, что Покровская Марина по уровню магической силы была самой развитой среди всех семиклассниц, процентов на восемьдесят пять-девяносто соответствуя третьему рангу операторов эфира. Так что её щит автоматными выстрелами мне точно не пробить. Значит, чтобы завалить эту девушку мне нужно будет применить мгновенное мощное воздействие, которое может создать только взрыв двух или более гранат.

Вот я и бежал со всех ног к проходу между развалинами напротив двадцать первого входа, возле которого выложил на пол обе свои «лимонки». Хватит или нет? Или добавить ещё РГД? А вдруг оставшейся против Огнеславы будет недостаточно? Почему я не взял пять гранат? Хотя мощность взрыва Ф-1 больше, чем у РГД-5, так что воздушнице должно хватить. А не хватит – добавлю из калаша.

Пока голову «терзали смутные сомнения», руки готовили ловушку. Снова бинт, извлечённый на этот раз из собственной аптечки, соединяет обе Ф-1 в единое целое (РГД-шку моя внутренняя «жаба» всё-таки зажала). Снова пистолетная обойма фиксирует замаскированную связку в кирпичном разломе. Нитка из аптечки привязывается к кольцу предохранительной чеки и протягивается понизу к торчащему кирпичу с другой стороны прохода. Её не хватает и через секунду паники из кармана извлекается трофейная. После искренней благодарности Богу она привязывается к своей сестре и к облюбованному кирпичу. Нитка – не бинт, её прочности может не хватить для того, чтобы выдернуть кольцо. Поэтому его проволочные усики полностью разжимаются и даже высовываются из удерживающего их отверстия, оставив в нём буквально самый кончик.

Второй раз за день попытавшись вытереть закрытый шлемом лоб, я осмотрел место минирования, проверяя, ничего ли не заметно и нигде ли я не наследил. Цвет нитки, конечно же, слабо соответствовал окружающему фону, но ничего другого у меня под рукой не было. И при беглом осмотре (а внимательного я постараюсь не допустить) на неё вполне можно было не обратить внимания.

Присыпав песком белеющий в одном месте бинт, я, удовлетворённый увиденным, побежал к месту ожидаемого появления первой девушки.

Успел я вовремя. Даже несколько секунд было на то, чтобы отдышаться до того, как женщина в динамиках шлема произнесла: ««Второй раунд – все против одного!» На что в голове пронеслось: «А теперь – царь горы!»

И снова в шлемофоне: «Претендент вошёл на полигон!»

Пользуясь подсказкой, я, не показываясь старосте на глаза, тихонечко выкатил РГД из-за угла входного коридорчика, из которого моя одноклассница выходить нисколечко не торопилась. И, только дождавшись «Бум!», высунулся и добавил Огнеславе «приятных» ощущений из автомата. «Ибо нефиг!»

Что или чего «нефиг!» я не понял сам, поскольку под: «Боец номер двадцать окончательно выбывает из состязаний!» летел уже к месту организованной засады. Где изо всех сил постарался как можно быстрее зарыться в песок расположенной как раз напротив входа песочницы. Других укрытий позволяющих полностью спрятаться, несмотря на обилие развалин, там не было.

И снова я успел успокоить дыхание. Наверное, выбывшая Опалова в это время жаловалась прибывшей Покровской на свою нелёгкую женскую долю, давая мне так необходимые секунды подготовки.

Наконец прозвучало новое: «Претендент вошёл на полигон!» И я замер, включив из-за непреодолимой необходимости, эфирный поиск. Хорошо, что шлем позволял дышать под песком (очередное чудо!) и запас энергии у меня частично восстановился.

То, что дышать под песком можно, я не знал, но предполагал, после того, как с головой ушёл под воду незамеченного мною бассейна ещё на прошлом этапе соревнований. И пока бултыхался под водой неглубокого, как потом выяснилось, водоёма, шлем, плотно обхватив шею (при этом я в очередной раз испугался), исправно снабжал меня кислородом.

Купание в той холодной воде ничего, кроме моей репутации у невидимых знатных наблюдательниц, не подмочило. Зато помогло выяснить, что вода не является помехой внуку семьдесят четвёртого изделия знаменитого на весь мир Михаила Тимофеевича Калашникова.

Похожих песочниц, прикрытых тонкой, твёрдой крышкой и присыпанных сверху песком, коварно поджидавших, чтобы на них неосторожно наступили, на полигоне было много и не все из них были обманками. Как и приютившая меня сейчас – это я проверил сразу.

Как и предполагалось, Покровская сразу от входа окружила себя щитом воздуха. Да ещё таким, что я снова засомневался в эффективности всего двух «лимонок» в сооружённой за спиной ловушке. Но деваться было уже некуда! Придётся положиться на то, на что сам пожалел дополнительную гранату.

Держа свой калаш наготове, девушка приставными шагами, прижавшись к одной из стен коридорчика своего входа, медленно продвигалась в моём направлении. Дойдя до границы внутренней стены полигона и проверив визуально область за противоположным от себя углом, она, как и я когда-то, резко выкатилась из-за ближнего угла, направив в пустое пространство за ним свой автомат.

«Ха!» – мысленно погладил я себя по голове, наблюдая через эфир, как воздушница вертится волчком, безуспешно пытаясь обнаружить противника. – «Умные люди и в кино, и в книгах не один раз говорили, что повторяться – вредно для здоровья». И вот, подтверждение этому воочию. А Опалова – ябеда!

«Ты куда?» – чуть не завопил я, когда Покровская двинулась вдоль стены полигона. – «Плагиатчица!»

Девушка почти на сто процентов копировала моё поведение в первом раунде. Даже направление для движения выбрала то же самое. А мне нужно было, чтобы она пошла на меня, уменьшая расстояние между нами и повышая убойность моих выстрелов. А потом, если бы, а скорее, когда бы это не помогло, побежала вслед за мной и нарвалась на растяжку.

«Мы так не договаривались!» – внутренне возмутился я. И хоть мы никак не договаривались, всё равно было немножко обидно. Старался тут, понимаешь! Нервничал, ловушку готовил. А она …! Нет, так дело не пойдёт! Пришлось менять планы на ходу, выпрыгивая из песка и начиная палить издалека по нарушительнице расписанного наперёд сценария.

Отсекая очереди по три патрона, я начал пятится от ринувшейся ко мне барышни, которая почему-то не стреляла в ответ, а подняла автомат, словно защищаясь им от пуль. Может это была инстинктивная реакция, а может она не могла одновременно поддерживать значительно усилившийся щит и стрелять. Не знаю! Но, как бы там ни было, бежала она туда, куда мне было нужно, и её щит с каждым «попаданием» учебной пули терял свою энергетическую ёмкость. Теперь главное добраться до растяжки пока не закончились патроны. Хорошо, что начатый магазин в своём АК я загодя заменил на свежий.

Отступая, я считал оставшиеся в автомате заряды. И после последних трёх запустил им вслед автомат, развернулся и бросился вглубь полигона, извлекая из кобуры пистолет. Чем он сможет мне помочь, если не сработает моя ловушка, я не представлял. Но с ним в руке было как-то спокойнее.

Странно, но в спину мне тоже стали стрелять из пистолета. Я не оборачивался, но звук одиночного выстрела из калаша и пистолета отличить на слух мог.

Пробегая мимо ловушки, я поддел ногой натянутую нитку, вырывая кольцо предохранительной чеки, освобождая спусковой рычаг и высвобождая ударник одной из гранат. По крайней мере, такая последовательность событий должна была происходить в реальности.

В кино врут, когда показывают, что на подобной мине подрываются сразу после срабатывания растяжки. Замедлитель Ф-1, как и РГД-5 (запалы у них одинаковые), горит, обеспечивая необходимый для броска гранаты интервал времени от трёх до четырёх секунд. И даже, если повезёт, немножечко больше.

Вот этого времени несущейся за мною (словно я что-то у неё украл) даме я давать не собирался. Отсчитав положенные две секунды, я рыбкой нырнул за какой-то бордюр, укрывший меня от «разлёта осколков» моих же взорвавшихся гранат.

А вот безуспешно палящей мне вслед леди прятаться было негде и некогда. Она оказалась чуть дальше того места, которое я для неё приготовил. Тем не менее, ей хватило. О чём говорила серая тушка, растянувшаяся на полу полигона в нескольких метрах от меня. Это был несомненный плюс.

Минусом оказалось то, что она меня, кажется, задела. Иначе с чего бы это левое плечо стало сигнализировать об очень неприятных, мягко говоря, ощущениях. «А может это осколок гранаты догнал?» – засомневался я, морщась от неслабой боли, подходя к поверженной неподвижной сопернице, щита вокруг которой естественно уже не было. В общем, поскольку поясняющих надписей на комбинезоне, в отличие от оружия, не появлялось, я терялся в догадках. И что-то ещё было не так!

Что было не так, я понял, когда рука «погибшей», вместе с зажатым в ней пистолетом, начала подниматься – не было сообщения об окончательном и бесповоротном выбытии из состязаний бойца номер двадцать один!

Сообразив это, я начал уклоняться, вскидывая свой пистолет и всаживая в хитрую Покровскую выстрел за выстрелом. «Надо было сделать контрольный!» – досадовал я сам на себя. Но время уже было упущено. И, слава Богу, что поймать посчастливилось только одну пулю из трёх встречных да ещё тем же пострадавшим плечом. Так что размышлять о том, что попало в левую руку до этого, я перестал.

«Какая теперь разница, от чего мне так больно?» – думал я, мало обращая внимания на слова в шлемофоне, которые не дождался несколько секунд назад.

– Сука! – обругал я вслух поднявшуюся и направившуюся к выходу подругу старосты, показавшую в ответ два пальца, которые точно не были большими.

– Ах ты ж … снова сука! – разобрала меня злость на неспортивное поведение одноклассницы. Мне можно – мне больно. Но, поскольку одному нехорошему слову я высокопоставленных наблюдательниц уже научил, то решил, что на сегодня бесплатного просвещения им хватит.

«Но, блин, как же больно!» – почти плакал я, проверяя возможность шевелить «раненой» рукой. Теперь я понимал тех девочек, которые откажутся выйти на второй тур. Есть же они? Побольше б таких!

Судя по тому, что подвижность руки комбинезон не ограничил, её кости были как бы не задеты. Как там говорят в таких случаях: «Пуля прошла сквозь мягкие ткани»? А где в аптечке обезболивающее, и как им пользоваться, я так и не выяснил! Да ещё находится она в левом кармане брюк.

Стараясь меньше шевелить «повреждённой» рукой, я правой выковырял медицинскую помощь из кармана на бедре и раскрыл её. Так, ниток уже нет, значит и шить ими ничего не надо. Далее – бинт. Смогу я обмотать его вокруг «раны» одной рукой? Но перед этим, используя даже зубы, наложить жгут выше места повреждения. Оказывается, если прижмёт как следует, то я могу всё! Даже боль стала утихать, а рука слегка деревенеть. На сколько там жгут накладывается? Максимум на два часа? Я столько не продержусь. Нужно заканчивать быстрее.

«Может сдаться?» – возникла предательская мысль. «Ага! Счаз!» – представились довольные физиономии Опаловой и Покровской. – «Не дождутся!»

Закончив с оказанием первой помощи, я поднялся и побрёл к брошенному автомату. По пути проверил оружие Покровской.

Так вот почему она не стреляла! На её калаше светилась надпись: «Повреждено пулей!» Видимо одним из первых моих выстрелов задело. И только сейчас до меня дошло, что вместе с Мариной поле боя покинули трофейные боеприпасы. Хотя, скорее всего после взрыва там ничего пригодного не осталось. Но пистолет-то у неё стрелял!

Мысленно махнув рукой, я вспоминал, что там бурчали об уже ступившей на поле боя противнице? Да то и бурчали – прозвучала стандартная фраза об очередном наглом претенденте на мой приз.

Кто там должен быть следующей я уже не знал. Поэтому решил, что если ей так надо, то пусть ищет меня сама. А я пока полежу в ставшей такой уютной песочнице, бортики которой меня вполне надёжно скрывают.

Из полудрёмы меня вырвала четырнадцатая, которая со словами: «Нашёл время спать!» перевернула моё двадцать второе тело на спину. Дернув спросонья здоровой рукой, автомата ни в ней, ни рядом я не обнаружил.

– Не дёргайся! – стукнули меня по правой руке, одновременно что-то делая с левой.

– Ты чего обезбол не использовал? – спросила меня незнакомка, окончательно раздербанившая мою аптечку, прикладывая что-то к руке, потом к голове, после чего боль практически утихла, и, перематывая мою бинтовую повязку.

– Вера не позволяет! – буркнул я, отводя покрасневшее лицо. И пусть «медсестра» этого не видела, но мне перед ней было очень стыдно. Именно почему-то перед нею, а не перед нашей наставницей.

– Ладно, герой, всё, что от меня зависело, я сделала! – сказала спасительница, выкладывая рядом со мной свои гранаты и запасные магазины к автомату. Даже оружие Покровской не оставила без внимания. – Тебя там ещё две ждут: одиннадцатая и пятая.

Причём одиннадцатую она выделила интонацией.

– Кто ты воин? – вырвалось непроизвольно у меня.

– Гы, гы, гы! – заржали в ответ. – Ахиллес, сын Пелея!

После чего девушка трижды громко проорала:

– Сдаюсь!

И пошагала «нелёгкой походкой матросской»65 на выход с полигона.

65. Цитата из песни «Прощайте скалистые горы» композитора Евгения Жарковского на стихи Николая Букина.

– Спасибо! – прокричал я вслед.

На что мне снова показали два пальца. На этот раз самые, что ни на есть, большие.

А походкой девушки, пожелавшей остаться инкогнито66, я откровенно залюбовался. И голос её запомнил. Как-то не сильно я обращал внимание на параллельный «А»-класс. Пора навёрстывать упущенное.

66. Инкогнито – лицо, скрывающее своё настоящее имя.

Так что же на самом деле показала и сделала для меня «дочь Пелея»?

Ну, во-первых, что вежливым и культурным быть хорошо и, как оказывается, местами даже полезно. Мой порыв по выражению уважения к ней в первом раунде девушка оценила и вернула его сторицей.

Во-вторых, всего моих конкуренток оказалось пять штук. Так что столовка и кровать оказались ко мне значительно ближе, чем я до этого предполагал. Даже желание победить снова начало расцветать внутри. Тем более что боль в «раненой» руке после квалифицированной медицинской помощи едва ощущалась.

В-третьих, назвав оставшиеся номера, мне указали направления, откуда будут появляться эти две противницы. Что уже немаловажно! Предположу, что и очерёдность появления будет соответствовать названной. Последний номер мне был не знаком, но это точно не та, что я вышиб в самом конце прошлого тура.

В-четвёртых, меня явно попросили приложить все силы, чтобы уконтрапупить один из этих номеров. И, насколько я помню, им была маркирована вторая сестра-воздушница, которую я заманил в ловушку в кирпичной комнате. Так что сдаваться сейчас мне было уже никак нельзя.

В-пятых, я получил наглядную инструкцию по применению препаратов современной полевой военной медицины, пусть и не всех. Противоболевое средство, как комментировала свои действия четырнадцатая, вкалывается из шприц-тюбика в здоровую конечность. Потом, если позволяет обстановка, для профилактики заражения необходимо очистить рану от попавшей в неё грязи и обработать антисептиком. Для этой же цели внутрь организма принимается порция антибиотика. Конечно, всё это проделывалось условно, но, так сказать, максимально приближённо к реальности.

Ну и последнее ­– для выполнения пункта четыре меня снабдили всем необходимым снаряжением. Даже пустой кармашек от потерянной при взрыве пистолетной обоймы заполнили. И гранат у меня снова больше нормы. Об автоматных магазинах я даже не говорю.

Поэтому, друг Вячеслав, подымайся и отрабатывай выданный тебе аванс! Интересно, с чего это девчонки параллельного класса друг на друга так ополчились?

Все полученные боеприпасы мне, не теряя боеспособности, с собой не унести. Так что, пока удаляющаяся серая девичья фигурка с цифрой «14» на спине даёт мне фору, снова бежим и делаем в родном закутке новый склад. Тем более что всё это по пути к моей предпоследней цели.

«А вот левой рукой всё же стоит шевелить поменьше!» – думал я на бегу, прислушиваясь к тем ощущениям, что дарит мне комбинезон.

Возле двадцать второй двери я оставил не поместившиеся в подсумках магазины и такую же гранату. Причём начатый патронный контейнер снова заменил новым.

Придумать что-то к моменту появления знакомой одиннадцатой магички ни по времени, ни по расстоянию я уже не успевал. Придётся принимать манёвренный бой в условиях полуразрушенной городской застройки.

Первый раз старшая сестра (младшая, хвала Всевышнему, от боя отказалась), как и Покровская, на моём эфирном радаре появилась в отблесках воздушного щита почти рядом со своим входом. Но в застроенную часть арены она углубиться уже успела. Сил на использование эфира оставались крохи, поэтому поиск я включал периодически на доли секунды, чтобы не быть застигнутым врасплох. И как раз предпоследнее его срабатывание помогло определить начальное местонахождение воздушницы.

А после последнего я вновь оказался энергетически выжатым досуха. О чём говорила пока ещё слабая боль в голове. Зато, хоть пока и не видел девушку в оптическом диапазоне, но через несколько секунд уже слышал, где эта магичка так неосторожно пробирается. Причём она оказалась неожиданно близко!

В данный район полигона меня ещё не заносило, так что планировку я не знал. В прошлый раз обошёл его по периметру. И в этом преимущество моей соперницы. Зато я её прекрасно слышу, а она меня нет. Жаль, что со спины зайти не удастся – не настолько я бесшумен при передвижении. И в ловушку, за неимением таковой, девчонку заманить не получится.

Насколько я помню по последнему эфирному просмотру, магический щит у девушки был не слабее, чем я видел в прошлый раз. Так что вряд ли я смогу пробить его несинхронизированным взрывом гранат. А вот насколько долго, с учётом короткого отдыха, она сможет его поддерживать – это вопрос интересный. Вот здесь гранаты мне точно помогут!

Первые две РГД-шки с секундной задержкой полетели в сторону моей оппонентки, удачно повернувшейся в другую от меня сторону. Как я и предполагал, особого эффекта, кроме автоматной очереди по мне они не оказали. Пошатнувшаяся магичка, посылая в меня пулю за пулей, восстановила замерцавший щит воздуха и стала приближаться к моему укрытию, не давая из-за него высунуться.

Но магазин у АК не бесконечный. Поэтому, дождавшись прекращения стрельбы и звука сбрасывания опустевшего магазина, настала моя очередь перемещаться прочь и поливать огнём противницу. А щит у неё точно просаживается, так как в самом конце моего огнестрельного ответа не прятавшаяся до этого воздушница нырнула за поваленный столб и, выставив из-за него автомат, принялась палить в мою сторону.

Эффективности от такой слепой стрельбы мало, но я, тем не менее, спрятался за подвернувшийся угол чего-то разрушенного.

– Выходи, подлый трус! – прокричали мне, заменив опустевший магазин.

«Ага! Голова как арбуз!» – кивнул я, отмечая схожесть формы упомянутой ягоды и теперешней моей верхней оконечности, а также вслушиваясь в тихие приближающиеся шаги и выбрасывая им навстречу предпоследнюю гранату.

Бумкнуло хорошо, но, судя по продолжающим приближаться ругательствам, мало. Отбежав к другому углу того же непонятного строения, я сначала дождался разрыва чужой гранаты на только что покинутом местоположении, а потом личного появления преследовательницы. Тут же словившей половину учебных пуль из уже мною заменённого патронного контейнера и юркнувшей назад.

Я снова побежал вокруг здания, а замолкшая мстительница, судя по звуку шагов, решила поймать меня на противоходе. Но, оббежав половину развалин, снова получила в щит остатки патронов из моего автомата.

«У меня осталось два магазина и у нее тоже. Если, конечно, ещё один не был заныкан в хорошо рассмотренном и оценённом исконно женском месте хранения, то есть между сиськами» – прикидывал я, вспоминая виденный обвес соперницы и убегая со всех ног от сдвоенного разрыва её гранат. – «Зато у меня есть ещё одна граната. А у неё, похоже, их уже нет. Зато есть не кончающийся щит, с которым мы можем бегать друг от друга до самого ужина».

А нет, не можем! Приземляясь за несильно надёжным укрытием, позабыв о нездоровости левой руки, я со всего размаху шмякнулся на неё, взвыв от пронзившей всё тело боли. «Бл…ская детализация!» – молча ругался я, хватаясь правой рукой за снова начавшую терзать меня рану.

Новая порция обезбола помогла мало. Но дала возможность прийти в себя. Хорошо, что преследующая барышня, получив в щит несколько предупреждений, уже не носилась, сломя голову, а предпочла осторожно красться к месту разрыва своих гранат. Ведь сообщения о моём выбытии она не получила!

Радостным во всём этом было то, что личное мнение о полигоне у меня не изменилось. Значит, и беременности никакой нет!

«Надо срочно что-то придумать!» – билось в голове, пока я убегал от показавшейся охотницы, принявшейся посылать мне вслед горячие приветики. Огрызаться полутора руками было несподручно, но, как говорится, захочешь жить – ещё не так раскорячишься. Так что патроны у нас снова закончились почти одновременно. Осталось по последнему магазину в автоматах.

«Знает или не знает?» – новый вопрос занял мои мысли после того, как я пробежал мимо одного, случайно замеченного объекта и залёг напротив него за новой грудой кирпича.

«Не знает!» – понял я, увидев, что девушка не стала смещаться в сторону, а, слегка петляя, продолжила двигаться прямо на меня. – «Вот настырная какая!»

Мой последний магазин остановил её прямо над присыпанным песочком бассейном, в который девушка и рухнула, уйдя под воду с головой. Но даже после этого она «выжила», пытаясь вынырнуть и выбраться наружу.

«Ну, уж нет! Хватит с меня догонялок!» – купаться отправилась последняя граната. А я, отбросив бесполезный уже автомат, потянулся рукой за пистолетом.

Последняя надежда не понадобилась. Когда я навёл оружие на шевелящееся в воде тело, наушники наконец-то сообщили, что конкурентка у меня теперь только одна. Мне всего и оставалось что, протянув руку, помочь достойно проигравшей даме выбраться из бассейна.

Слегка поклонившись, моя бывшая противница побежала с полигона.

Я тоже, подобрав пустой АК, побежал, если это можно так назвать, к своему выходу. Со стороны, наверное, мой «бег» больше походил на замедленную спортивную ходьбу – настолько я был измотан.

Извещение о появлении на арене последней воительницы застало меня на середине полигона. Но никакого внимания на него я не обратил. У меня сейчас была другая цель.

«Я точно помню, что одна граната в запасе оставалась!» – добравшись до своей двери, я тупо уставился на россыпь автоматных магазинов. Не менее уставшая, чем ноги, голова, раздражаемая в дополнение к дёргающей боли в руке ещё и своей ноющей, не смогла сходу разрешить возникшую непонятку. Не то, чтобы это особо задевало. Просто …

А дальше меня отвлёк женский вопль, донёсшийся примерно с той же части полигона, с которой недавно сбежал.

А ведь я уже хотел сдаваться! Просто глаз зацепился за непорядок в углу возле двадцать второй двери и перемкнул мозг на него. Ведь не может один, как его называют в компьютерных играх, фраг, пусть и последний, перевесить все мои прежние достижения. И невысказанную вслух просьбу четырнадцатой я выполнил. И жутко устал!

Но прозвучавший вызов всё изменил. Теперь победа для меня – вопрос принципа!

«Она издевается? Мало того, что снова сплагиатили моё поведение, так ещё и бегать заставляют туда-сюда. Я вам не мальчик на побегушках! Подождёшь, последняя! Не сахарная, не растаешь!» – прокомментировал я второй вопль, усевшись на пол и распределяя ёмкости с патронами по подсумкам и автомату.

То, что последним препятствием к столовой, кровати и главному призу оказалась предпоследняя моя жертва первого раунда, я уже понял. И вызов её принял. «Гы! Прям «Косплей Сергея Юркина» получается!» – раздвинулись губы в непроизвольной улыбке. Только там мальчик попадает в девочку, точнее в её тело, ещё точнее … А! Кто читал, тот поймёт! Остальным советую поскорее это сделать. Я уже десятую книгу в свободное время дочитываю. И остальные четыре прочту – настолько все они интересные.

А у меня тут девочка пародирует «Хищника». Или, скорее всего, меня в его роли.

Смех – смехом, но силы мне не помешают. Должен же быть в местной аптечке какой-нибудь стимулятор! Как там делала четырнадцатая? Приложить к ноге, если не помогло, то к голове и посмотреть, что из этого получится? Так я и поступил. Не будут же комплектовать то, что должно помогать, боевыми отравляющими веществами? По крайней мере, мгновенного действия. Так-то любая химия – гадость!

На первый неизвестный препарат никакой реакции от моего организма, а вернее от надетого на него комбинезона, не последовало, как и на второй. Третий бросил моё тело в холод. Четвертый компенсировал его жаром. И только после последнего (вот повезло!) я начал ощущать прилив сил. Физических. Магия во мне была практически на нуле. Даже боль ушла на второй план.

Я вскочил и, не обращая ни на что внимания, попёр искать наглую женщину, посмевшую бросить мне вызов.

Хорошо, что стенки двадцать второго коридорчика исказили направление долетевшего до моих ушей крика. И я некоторое время двигался в не совсем верном направлении. Что дало возможность встать на место «отравленным» химией мозгам. А потом третий девичий вопль позволил скорректировать направление моего, уже более разумного, перемещения.

Поэтому близко подходить к вопящей леди я не стал.

Во-первых, зачем лезть в приготовленную для меня неизвестную ловушку?

Во-вторых, пусть юная охотница понервничает от моего непонятного отсутствия. Может вылезет из своей берлоги и сама пойдёт меня искать?

А в-третьих, я ждал, когда запас маны во мне, медленно, но восполняющийся, даст возможность осуществить ещё один поиск.

Так всё и произошло. Как подсказал мой эфирный радар, дамочка не выдержала-таки напряжения и сама пошла меня искать.

Дальше было дело техники – затаиться, выждать и, перебарывая всё усиливающийся откат от «употреблённых» медицинских препаратов, выдать точную очередь в ничем не защищённую спину.

Наблюдательная комната бункера специальной практической подготовки.

– Ваши и, конечно же, мои, подопечные сегодня приятно удивили, – обратилась государыня к сидящему рядом директору гимназии. – Потенциал будущих защитниц Отечества, как и ваша работа над ним, прекрасно видны уже сейчас. Но, если можно, то я хотела бы посмотреть на ещё один небольшой учебный поединок между победителем и моим человеком. Распорядитесь, пожалуйста, о его проведении, если вам это не сложно сделать. Моя участница сейчас подойдёт.

– Как Вам будет угодно! – тут же подхватилась довольная директриса, спешно выбегая из комнаты.

– Спасибо! – прозвучало ей вслед. – И организуйте после этого место для конфиденциального разговора с моей дочерью.

– Катерина, я хочу, чтобы ты лично оценила этого парнишку, – после удаления ненужных ушей обратилась к главе родовой службы безопасности государыня, ткнув пальцем в огромную голограмму, на которой плёлся к выходу с полигона одинокий паренёк.

– Но он же ранен, находится под «химией» и к тому же ещё явно сильно устал! – недоумённо воскликнула безопасница. – Да и уровень подготовки, несмотря на всё им продемонстрированное, у меня не сопоставимо выше. Не позорьте меня, государыня!

– Дело не в тебе, Катя! Я ни в коем случае не хочу тебя как-то унизить или оскорбить, – более мягким тоном проговорила Ярая, не обращая никакого внимания на вновь раскашлявшегося министра внутренних дел. – И это не приказ, а личная просьба. Считай это мимолётным капризом взбалмошного тирана, деспота и диктатора, который необходимо сохранить в полном секрете.

– Принято! – прозвучало от поднявшейся и быстро вышедшей из помещения женщины.

– Не кашляй! – повернулась к министру государыня. – Это последнее испытание для Счастливчика. После него, независимо от результата, ты прекратишь прессование его семьи, вернув всё на исходные позиции. И давай вместе подумаем, чем ещё можно компенсировать участия парня в предстоящем поединке.

Полигон бункера специальной практической подготовки.

На подходе к выходу я что-то подфутболил. Но что, так и не понял – уставшие глаза уже мало что различали в стоящем перед ними тумане. Я и сюда добрался, словно ведомый каким-то автоматическим навигатором. Скорее всего, под ноги попался выброшенный пустой автоматный магазин.

«Почему эта долбаная дверь снова не открывается?» – ткнул я устало кулаком здоровой руки по вредной штуковине с цифрой «22». Эта гадина снова преграждала мне путь к буханочке свеженького беленького хлебушка с хрустящей корочкой, сводящей с ума своим воображаемым ароматом, которую я собирался купить в столовой или буфете как можно скорее. На большее, к сожалению, у меня просто не хватало денег. Как и сил дотерпеть до недалёкого ужина.

Расход энергии, как бы я её сегодня не экономил, был просто колоссальным. И моя голова это подтверждала. «Раненая» рука также не улучшала настроение. И если после покидания полигона её терзающая боль должна будет исчезнуть, то раскалывающаяся голова так быстро не пройдёт.

Я, уткнувшись шлемом в запертую дверь, с трудом держался на подрагивающих ногах. В ушах стоял противный писк. Перед глазами периодически проносились чёрные мошки. И мне уже ничего, кроме как можно скорейшего избавления от голода, жажды и усталости, не хотелось – ни денег, ни каникул, ни освобождения от занятий, ни тем более каких-то балОв. Сейчас бы бессовестно нажраться, напиться (не путайте с выражениями набраться и надраться) и часов на десять минимум завалиться в родную кроватку.

«Какой ещё, нахрен, третий раунд? Такого в программе сегодняшнего праздника не было!» – с трудом добрался смысл нового сообщения до моего измученного сознания. – «Что значит специалист против победителя? Идите вы все в жопу!» Неподъёмный автомат выскользнул из рук, и я практически рухнул возле так и не шелохнувшейся двери. Неудобно подвернулась правая нога, что-то больно вдавилось в левое бедро, освобождённое от опустошённой аптечки, но мне было абсолютно на это наплевать. Пять минут отдыха я честно заслужил!

Сколько времени прошло в неожиданном забытьи я не знаю. Но в сознание меня привело чувство надвигающейся опасности. Эфирной энергии на то, чтобы определить её направление у меня не было. Никаких посторонних звуков различить я не смог. Физических сил хватило только для того, чтобы со стонами и матюками, которых уже не стеснялся, взгромоздиться на ноги и схватить то, что подвернулось под руку.

Автомат мне не поддался, поэтому пришлось доставать из набедренной кобуры пистолет – он в несколько раз легче и из ладони пока не выпадал. Неосторожное движение левой рукой снова привело к усилению боли в ней. Пришлось засунуть её в карман брючной части комбинезона. И, хромая на обе ноги, поплестись вперёд, пытаясь рассмотреть новые, надеюсь последние на сегодня, приключения.

Долго мучиться мне не пришлось.

– Ты труп! – прозвучал взрослый женский голос из-за спины после того, как из правой руки выбили едва удерживаемое оружие и в заднюю часть шлема ткнули чем-то твёрдым.

Медленно развернувшись, я увидел главную телохранительницу государыни, облачённую в однотипный моему защитный костюм. Теперь ствол направляемого ею пистолета упирался в район моего лба. А за ним виднелось открытое забрало и цепкие глаза, смотрящие, как мне показалось, в самую душу.

– Сама такая! – буркнул я, разжимая в кармане левую руку и отпуская спусковой рычаг гранаты с выдернутой чекой.

Больно, как и обещала наставница, было очень сильно. Намного сильнее, чем при ранении в руку. На миг мне даже показалось, что левой ноги у меня больше нет. Но продлилось это не долго. Не успел я упасть, как все неприятные ощущения в руке и ноге исчезли, словно их никогда и не было.

Встать мне помогла та же телохранительница, первой поднявшаяся после учебного взрыва. Она же проводила меня к безропотно открывшемуся на этот раз выходу с полигона, фыркнув напоследок:

– Молодец!

А вот за протягиваемую булькающую флягу я готов был на месте расцеловать Ольгу Станиславовну, прощая все её прегрешения передо мной, как говорится, вольные и невольные. Оживая с каждым новым глотком «небесной амброзии», я всё чётче понимал, что употребляю не воду, а что-то другое – насыщающее, тонизирующее и придающее море сил.

– Много за один раз нельзя! – с силой вырвали флягу из рук. – Тем более подростку.

Мои прояснившиеся наконец-то глаза разглядели, что никого, кроме меня и отчего-то злой физкультурницы, рядом со снова закрывшейся двадцать второй дверью не было. Телохранительница государыни, никого не дожидаясь, ушла.

– Расскажешь кому-нибудь – прибью! – раздражённо бросила Говорова, пряча булькающий сосуд в кармане военного кителя. – И лучше чем-нибудь ещё подкрепись.

А после секундных раздумий, отворачиваясь, добавила:

– Чтобы ты знал – я была против третьего раунда. И вообще – извини!

– За что? – не понял я, вспоминая свои мысли о грехах женщины. Неужели нежданно-негаданно угадал?

– Приказы надо исполнять! Или нести ответственность за их неисполнение, – тихо, но жёстко проговорила наставница, намекая, насколько я понял, на моё непослушание с дежурством в столовой.

Но, спиной, наверное, ощутив, что я по-прежнему мало что понимаю, пояснила:

– Менять степень влияния экипировки на организм её носителя до полного окончания всех циклов сражений я не могу. Она настраивается заранее. В моей власти только её аварийное отключение.

Вспомнив все ощущения, испытанные на полигоне, я в сердцах воскликнул:

– Вы что, увеличили у меня уровень боли?

– Ты дурак? – резко повернулась ко мне Ольга Станиславовна. – Я не садистка. И чужие страдания удовольствия мне не доставляют. Я повысила вес предметов, которые попадали в твои руки, так как, если честно, несмотря на все твои физические кондиции, не предполагала, что ты продержишься так долго. Тем более что дойдёшь до самого конца.

– Извините! – смутился я, припоминая, что действительно изначально автомат показался мне чересчур тяжёлым. Но мало ли, может это так и должно быть у малознакомого оружия? А вес остального снаряжения я вообще не знал. – Но всё равно …

Нервно отмахнувшись от того, что я хотел сказать, наставница больше ничего не говорила, а провела в арсенальную комнату и разоружила. Потом, подождав за дверью раздевалки и хмуро проконтролировав возвращение остального принадлежащего гимназии имущества, вытолкала за двери бункера.

И на том спасибо! Теперь, по ощущениям, я вполне могу дожить до ужина. Хотя всё-таки лучше последовать совету, полученному от опытной женщины.

Первая патронатная государынева гимназия. 14 октября 2086 года. Вторая половина дня.

Перехватили меня возле входа в женский корпус, в котором, как вы знаете, на первом этаже находится наша столовая. Торопясь в предвкушении к ней, душ и кровать я, поразмыслив и приняв к исполнению совет наставницы, решил всё-таки оставить на второе и третье удовольствия от сегодняшней жизни.

– Ну, здравствуйте, молодой человек! – произнесли вдруг, преградив мне путь к ставшему настолько близким хлебу, обращаясь с располагающей улыбкой розовых, отливающих перламутром, чётко очерченных губ.

Подведенные тушью глаза при этом с немалым любопытством начали рассматривать меня ещё с момента появления в их поле зрения.

– Здрасьте! – кивнул я коротко стриженой головой, остановившись перед женщиной бальзаковского67 с виду возраста.

67. Женщина бальзаковского возраста – женщина в возрасте от 30…40 лет – понятие появилось после издания романа «Тридцатилетняя женщина» французского писателя Оноре де Бальзака. Сейчас может применяться к дамам и более зрелым.

– Как зовут столь искусного юного воина? – поинтересовались розовые губы.

– А то вы не знаете! – засунул я руки в карманы школьных брюк недовольный отсрочкой свидания с хрустящей хлебной корочкой. – Ведь наверняка расспрашивали обо мне руководство нашей гимназии.

– И всё же? – почти никак, кроме небольшой заминки, не отреагировала на мою колкость министр МВД.

– Меня не зовут – я сам прихожу. А вообще с утра Славой кликали.

Сам не могу понять, чего я «лезу в бочку»? Словно зудит у меня что-то в том месте, которое толкает нас на приключения, перекладывая потом ответственность за их последствия на противолежащий орган. И тётка с виду, вроде, неплохая, и некоторыми выпирающими местами вполне себе симпатичная. И говорит со мной доброжелательно, и даже уважительно, несмотря на своё высокое положение. И запаха жасмина, сколько не принюхивался, уловить от неё не смог.

Но вот так и подмывает ей надерзить! Что на меня совсем не похоже. Может это из-за того, что именно её подчинённые «прессуют» сейчас мою приёмную семью? И может даже в то время, пока мы тут мило беседуем?

– А вы, тётенька, кто такая? – пёрло из меня, несмотря на то, что второго по значимости и влиянию человека на Руси я сегодня уже видел и давно узнал. – И с какой целью интересуетесь?

– А ты меня не знаешь? – удивились в ответ. – Я – министр внутренних дел нашей страны и зовут меня Надежда Ростиславовна Ярая-Шевцова.

– Хотя знаешь, – после секундной задумчивости продолжила свой ответ Надежда Ростиславовна Ярая-Шевцова, – как ты сказал, меня тоже редко зовут. А зачастую я, как и ты, прихожу в гости сама – незваной. И, кстати, ничего, что я обращаюсь к тебе на «ты»? Думаю, что разница в возрасте позволяет мне это делать.

– Вообще-то к людям с двенадцати лет принято обращаться на «вы», – посвятил я женщину в тонкости этикета, словно не министр стояла передо мной, а не совсем культурная одноклассница.

Но, всё-таки что-то благоразумное во мне, хоть и приглушенное чувствами голода, усталости и вызванного ими раздражения, постаралось нивелировать остроту моего ответа, дополнив его, как мне представлялось, неплохим комплиментом:

– Видел кого-то похожего на вас в интернете. А вдруг вы двойник настоящего министра? И не настолько уж вы меня старше. По крайней мере, с виду. На фотографиях вы выглядите намного взрослее и не так интереснее.

И только после того, что ляпнул мой язык, я, чувствуя, что начинаю краснеть, мысленно постучал руками по голове, призывая ее ещё один на сегодня раз включиться в работу. «Это усталость от проведенного поединка так на меня действует? Или слегка простимулированные непонятным энергетиком мозги после сверхнормативного напряжения внезапно решили уйти на перезагрузку?» – клял я себя самыми последними выражениями.

Хорошо, что снова быстро отошедшая от шока министр, кажется ещё шире заулыбавшись, решила не заострять своего внимания на моих не слишком удачных словах.

А я продолжил «спасать» ситуацию:

– А вы маг? А покажите что-то магическое!

Удивительно, но женщина, идя на поводу у незнакомого малолетки, повела рукой, и в воздухе заиграл танец из нескольких успевших опасть к тому времени листьев.

– Это магия воздуха? – спросил я, наблюдая за танцем.

Неудавшаяся из-за опустошённого внутреннего эфирного резерва попытка просканировать собеседницу привела к новой вспышке головной боли, что тут же отразилось на моём скривившемся лице.

– Ты не этого ожидал? – после сразу же окончившегося магического представления отреагировала министр на мои гримасы.

Замечание об этикете женщиной благополучно было проигнорировано. Ну и хрен и с ним, и с ней. Не в первый раз наблюдаю такое отношение от взрослых. Да и не надеялся я ни на что особо. Так, выделывался просто от нечего делать.

– Да нет, просто сильно устал, проголодался, и голова болит, – не стал я ничего скрывать от непонятного любопытства должного быть занятым государственными делами министра.

– А ты куда направлялся? – поинтересовалась наконец-то дама.

– В столовую за хлебом! – решил я не отходить от политики правды, ткнув ещё дополнительно пальцем, чтобы женщина ни в коем случае не поняла меня неправильно. А то даже лёгкую оплеуху от неё за неверно воспринятую попытку внеграфикового вторжения в «женское царство» я могу сейчас и не пережить.

– Ты так любишь хлеб? – удивились моему ответу.

– Люблю! – кивнул я головой, снова поморщившись от неосторожного движения. – Да и денег на большее у меня сейчас нет.

– Ну, тогда иди! Не смею тебя больше задерживать. И поздравляю с победой!

– Спасибо! – вежливость – наше всё.

Обогнув посторонившуюся женщину (и чего было меня останавливать?), я продолжил путь к своей цели.

– Что, вообще ничего не попросишь? – спросили у моей спины.

– А надо? – снова повернулся я к надоедливому министру. – И можно?

– Ну, ты – победитель. Так что если надо, то сегодня можно! – улыбка так и не сошла с лица высокопоставленной женщины.

– Мне не дают сдавать экзамены экстерном, – воспользовавшись подвернувшимся моментом, заложил я вредную историчку, с которой у нас идёт необъявленная «холодная» война. И пофиг, что при этом может «влететь» ссылающемуся на ту же училку руководству гимназии.

– Я тебя услышала! – кивком головы меня второй раз отпустили на волю.

И, наверное, мне всё-таки послышалось когда я закрывал входную дверь женского корпуса, что на улице тихонько прозвучало: «Не препятствовать!»

– Здравствуй, доченька!

– Здравствуй, мама!

– Как ты тут живёшь сама?

– Нормально, мама!

– Учишься, я знаю, хорошо. Иначе и быть не может. А как тебе твои одноклассники? Никто не обижает?

– Попробовали б они это сделать! Я б им ух!...

– Верю! Но может не всегда нужно делать вот это «Ух!»? Может всё-таки, если это не задевает твою личное достоинство или честь страны вести себя с людьми не так категорично? Ведь это твои будущие подданные.

– Доложили уже?

– Не без этого. Нужна моя помощь?

– Нет, спасибо! Со своими проблемами я справлюсь сама. Да и подруга помогает, когда меня сильно заносит.

– Это которая Марина?

– Она! С другими у меня так близко сойтись не получилось. Всё время кажется, что им от меня что-то нужно помимо самой дружбы.

– А Марине?

– Она … Может и ей что-то от меня надобно, но я этого не чувствую. Наоборот, она обо мне заботится, оберегает даже. А ещё она очень умная – помогает советами и в учёбе, и в жизни. Иногда кажется даже, что Маринка намного старше меня. Ну, опытнее – это точно. Странно, что о её роде я раньше ничего не слышала.

– Много в нашей стране хороших семей. А ты тут не голодаешь? Смотрю, похудела даже немного.

– Да нет, вроде бы не голодаю. В отличие от некоторых!

– Насколько я знаю, ты тут кулинарную революцию в общественном питании устроила.

– Ну, питаться же надо полезной и здоровой пищей. Да и не жаловался никто.

– Никто и не будет жаловаться. Тем более на твою же инициативу. Но, насколько я знаю, не все довольны сменой меню столовой. По моим данным с момента введения нового рациона питания выручка гимназического буфета увеличилась, чуть ли не в два раза.

– Так я же не только для себя, но и для остальных старалась!

– А тебя об этом просили?

– Нет, но петицию все подписали! Значит, были согласны.

– Понимаешь, доченька, чаще всего твои пожелания или просьбы для подчинённых, которыми можно сказать есть все вокруг тебя, будут посильнее прямых приказов. Только ещё хуже – за последствия исполнения приказа, если он незаконен или несправедлив, да в любом случае, ты сама несёшь ответственность. Если не перед законом, то перед собой, страной и Богом. А за выполнение твоей просьбы могут сделать виновным простого «стрелочника». Подумай об этом.

– Хорошо, мама!

– А парень в чём перед тобой провинился?

– Было несколько моментов в самом начале, но там он ничего плохого сделать никому не хотел. Это я позже поняла. И Маринка объяснила. Просто так совпало тогда. Сложно тут все, в общем! А вообще знаешь, когда его не вижу, я вполне спокойна и отдаю отчёт в своих действиях. Но только он попадается мне на глаза – прибила б на месте! До такой степени он меня бесит! Причём сама не понимаю причины такого отношения. Сейчас уже не так сильно, как раньше, но иногда всё же находит.

– Как сегодня?

– Тебе стыдно, что я дважды ему так позорно проиграла?

– Нет, доченька, мне не стыдно. Нельзя быть самой сильной или умной всегда, везде и во всём. Для этого и существуют, если повезёт, настоящие подруги, а если нет, то просто советники. И ничего позорного в твоих проигрышах нет. Тем более чемпиону! Но из каждого поражения нужно извлекать урок и, помня о нём, идти дальше.

– Спасибо, мама! Я попробую!

– Добрый день, Марина! – глава службы безопасности Ярого рода и Государственной службы охраны поприветствовала вскочившую при её появлении подчинённую.

– Здравия желаю, госпожа …

– Тише, тише! И не тянись так. Забыла, о чём мы договаривались в кабинете государыни? Хоть здесь никого и нет, но давай будем осторожными.

– Извините, Екатерина Ивановна!

– Вот! Так уже намного лучше, – устраиваясь напротив и жестом предлагая поступить так же, проговорила женщина. – Государыня довольна проделываемой тобой работой. Велела передать тебе личную благодарность.

– Спасибо большое! Я очень рада! – заулыбалась совсем юная на вид девушка.

– Неужели рада больше, чем еженедельным переводам на твой счёт? – с улыбкой поинтересовалась Ярая-Шубина.

– Ну что вы! – опустила глаза Покровская Марина.

– Не смущайся. Тем более так ненатурально! – кивнула головой старшая и по возрасту, и по положению собеседница. – Но ты действительно молодец! А достойное материальное поощрение никогда не бывает лишним.

После нескольких секунд разглядывания друг друга старшая коллега продолжила:

– Твои отчёты поступают вовремя и помогают контролировать обстановку в гимназии. Повторюсь – молодец! Особенно сегодня, когда не стала демонстрировать навыки, полученные в нашей академии. Проблем с сохранностью и безопасностью канала связи не было?

– Нет, не было! – покачала головой довольная младшая.

– Помощь с моей стороны какая-то нужна? – поинтересовалась начальница.

– Да вроде бы нет. Справляюсь! – новое покачивание подчинённой головы.

– Проблемы со стороны подопечной?

– Куча! – вскинулась Марина.

– Ну, на то она и первое лицо! – развела руками глава службы безопасности. – Попытки посторонних контактов или влияния на неё по-прежнему не осуществлялись?

– На сегодняшний момент нет.

– Есть что-то, что хочешь сказать лично мне или передать через меня государыне?

– Никак нет!

– Тогда у меня для тебя и твоего задания есть некоторые новые вводные …

– Ну, и какие твои личные впечатления от встречи с парнем? – поинтересовалась государыня, после того, как она вместе с министром внутренних дел уселась в правительственный лимузин. – Как я видела, ты с ним о чём-то успела переговорить.

– Успела! – кивнула головой министр, наблюдая сквозь автомобильные стёкла за действиями сворачивающейся охраны и её главы, прислушивающейся через незакрытую дверь к их разговору. – Умён, дерзок, прямолинеен, местами даже нагл. Но, как ты говорила, уже настоящий юный мужчина!

Женщина улыбнулась, вспоминая некоторые моменты проведенного с парнем короткого разговора:

– И проблему с вознаграждением за дополнительный бой я уже решила.

– А хорошо он тебя сделал!

Эта фраза главы государства относилась уже к начальнице службы безопасности Ярого рода, которая заняла третье, пустующее до этого, место в правительственном салоне.

– Расслабилась, что мне совсем непозволительно! – мрачно кивнула головой Екатерина Ярая-Шубина. – Спасибо Вам за урок, моя государыня! Теперь я поняла смысл той вашей просьбы. Приношу свои самые глубокие извинения! Впредь такое больше не повторится!

– Смысл моей просьбы был совсем не в этом, – покачала головой Антонина Ярая. – Я сама не ожидала такого финала сегодняшнего состязания. Но и так получилось совсем неплохо!

– Тогда я по-прежнему ничего не понимаю! – проговорила Екатерина, переводя взгляд с государыни на министра.

– Кроме всего прочего, я хотела более близко познакомить тебя с лицом номер два, безопасность которого на территории моей гимназии и на некотором удалении от неё отныне твоя новая головная боль. Нашу юную помощницу Марину в это дело посвящать ни в коем случае нельзя. Её приоритет остаётся неизменным – негласная охрана лица номер один! – ответствовала Антонина. – И я так и не услышала твоего личного мнения о парне.

– Я полностью согласна со словами Надежды Ростиславовны, – кивнула в сторону упомянутой главная безопасница страны. – Непонятны только источники продемонстрированных сегодня навыков и познаний. И вообще весь modus operandi68 парня не соответствует современным представлениям о мужском характере и поведении. Может, мне и всем нам стоит побеспокоиться о его присутствии непосредственно рядом с первым охраняемым лицом? Тем более, если провести аналогию с упомянутой Вами юной помощницей того же первого лица!

68. Modus operandi (с латыни – «образ действия») – применяется в криминалистике как основа для составления психологического профиля преступника. Вне этого контекста используется для описания чьих-либо поведенческих привычек, манеры работы, способа выполнения тех или иных действий.

– Парень совсем не преступник, Катерина. По крайней мере, не в том понимании, в котором ты сейчас говоришь, – поспешила успокоить разнервничавшуюся собеседницу государыня. – Это явно не тот случай! И всю ответственность за это я беру на себя.

– Далее, – продолжила после некоторого успокоения собеседницы Антонина, протягивая той свой ПИКом, – вот тебе краткая выжимка из всего материала, что был собран на сегодняшний день по парню, которому был присвоен оперативный псевдоним «Счастливчик». Как мне кажется, мы с Надеждой уже не справляемся со складывающейся ситуацией. Поэтому я приняла решение увеличить нашу тесную компанию до трёх человек. С этого момента все вопросы по разрабатываемой теме будем решать, как говорили раньше, соображая на троих. И может быть даже не на сухую!

Удивлённая безопасница бережно приняла протягиваемый ей коммуникатор и углубилась в изучение демонстрируемого им материала, изредка поднимая всё более округливающиеся глаза на главу своего рода.

Дождавшись полного ознакомления с предложенными материалами, государыня продолжила:

– Полное, подробное досье по этому делу ожидает тебя в моём кабинете по возвращению в Кремль. О секретности всего не говорю. Просто ещё раз напомню – ты, Катя, третий человек в стране, пока краем посвящённый в происходящие события.

Дальнейшая речь первой леди Руси касалась обеих попутчиц государыни:

– Согласуете друг с другом сферы и зоны ответственности внутри и вокруг «Фермы», чтобы и в дальнейшем не было конфликтов между вашими людьми. Что за «Ферма» и люди министр тебе, Катя, в необходимом объёме позже расскажет. Она полностью в курсе. Обрати также особое внимание на объекты, находящиеся вокруг гимназии. Срочно проверить их принадлежность и характер использования. Чтобы и близко никого с тёмными пятнами в биографиях там не оказалось. Это уже не только дела рода, но и государственные. Напоминаю, что мы взяли на себя ответственность за жизни и здоровье детей многих родов нашей страны.

Сигнал защищённого ПИКома прервал речь Ярой. Быстро пролистав и внимательно всмотревшись в полученное сообщение, глава государства проговорила:

– Некоторое время назад я дала поручение своим девочкам найти хоть какую-то информацию об одноклассниках и одноклассницах, о которых упоминается в дневнике матери моей прапрабабки. Вот то, что они смогли обнаружить в каком-то древнем архиве на каком-то не менее древнем сервере популярной ранее общественной сети.

На растянутом на максимум и повёрнутом к зрительницам экране ПИКома под подписью «Мои одноклассники 25 лет назад!» демонстрировалась фотография невысокого качества, на которой, тем не менее, среди многих парней и девушек отчётливо можно было рассмотреть победителя сегодняшнего гимназического соревнования. Вернее того, каким он может стать через несколько лет.

Англия. Лондон. Вестминстер. Одно из зданий кабинета министров. Офис постоянного Секретаря Объединённого разведывательного комитета. Дата и время примерно те же.

В помещение этой представительницы кабинета министров Великобритании (которая, по факту, давно уже не была великой и называлась так только самими чванливыми англичанками), контролирующей Секретариат разведки и безопасности и Управления оценок, из-за банального отсутствия окон никогда не проникал солнечный свет. Кабинет, находящийся в глубине невысокого, старинного снаружи, но серьёзно модернизированного внутри, строения, для исключения даже малейшей возможности доступа к нему спецслужб иностранных государств, был практически полностью изолирован от внешнего мира. Единственная входная бронированная дверь, контролируемая несколькими независимыми камерами видеонаблюдения, охраняемая электронными и механическими запорными устройствами и постоянно вооружённым секретарём – не в счёт.

И, даже, несмотря на всё указанное, ежедневно, в начале рабочего дня, комната проверялась её хозяйкой на наличие подслушивающих и подсматривающих устройств. Даже уборка (ежедневная и генеральная) проводилась ею же, чтобы не допускать никого постороннего внутрь самого защищённого места этого правительственного здания.

И, конечно же, использование даже оборудованных шифровальными модулями теле, радио и прочих электронных средств связи в этой комнате никогда не допускалось. Всё делопроизводство, проходящее через руки и глаза хозяйки помещения, осуществлялось только с помощью бумажных носителей совершенно секретной информации, которые доставлялись сюда до зубов вооружёнными сотрудницами Центра правительственной связи.

Вот и сегодня женщину ожидал небольшой, кожаный с виду чемоданчик, прикреплённый короткой металлической цепью к левой руке одной из серьёзных дам, охраняемой ещё двумя бдительными напарницами.

Забрав под личную подпись у освобождённого от ноши курьера тяжёлый бронированный кейс, новая его владелица, дождавшись ухода давно знакомых сотрудниц Центра правительственной связи с возвращённым её секретарём таким же, но пустым чемоданчиком, провела все необходимые манипуляции с идентификационными и запорными устройствами на закрытой двери своего неприступного кабинета. Получив, наконец-то, доступ к месту несения службы, дама не позабыла проконтролировать возвращение с немалым, но уже давно привычным, трудом преодолённой двери в первоначальное закрытое состояние.

Но, уложенным на стол контейнером высшей защиты, женщина занялась только после приготовления и неспешного наслаждения чашечкой чёрного кофе с растворённым малюсеньким кусочком белоснежного сахара-рафинада, благо всё необходимое для удовлетворения своей небольшой слабости в её кабинете присутствовало. Такое незначительное нарушение всех служебных и должностных инструкций хозяйка кабинета считала вполне допустимой наградой за многолетнюю безупречную службу Её величеству.

Наконец, нажав в определённой последовательности на блестящие кнопки двух замков на торцевой поверхности, как его называют на Руси «дипломата» (и, удивившись, что именно это пришло ей сейчас в голову), она добилась всего лишь того, что верхняя тонкая кожаная часть чемоданчика плавно, но быстро, поднялась, открывая упрятанный под нею экран сенсорной клавиатуры. Одновременно с этим, как данной леди хорошо было известно, внутри чемоданчика запустился таймер, отсчитывающий шестьдесят секунд до срабатывания уложенного там же мощного взрывного устройства.

Не дожидаясь столь неприятного для себя события, дама громко и отчётливо произнесла имя, фамилию и с первой попытки набрала на клавиатуре длинный пароль. А потом ещё и наклонилась, поднося лицо как можно ближе к тёмному экрану.

После произведённой проверки голоса, отпечатков всех десяти пальцев, введённого пароля и сетчатки обоих глаз взрывное устройство было деактивировано электроникой умного чемоданчика. Поднятая его часть так же плавно и быстро закрылась, одновременно отщёлкивая и приподнимая всю крышку защищённого от несанкционированного проникновения контейнера.

В этот момент женщина незаметно (словно за ней кто-то мог наблюдать) облегчённо выдохнула, мысленно, в который уже раз, костеря издержки своей работы и благодаря Бога за благополучный исход которого уже из многолетней череды проделанного мероприятия. А затем принялась неторопливо (уже было можно) извлекать содержимое доставленной ей посылки и внимательно с ним знакомиться.

«Так, первое донесение из Индии о возможном в стране голоде в течение ближайшего года – интересно, но для Британии сейчас не столь важно – пусть разбираются со своей проблемой самостоятельно. А вот прекращать вывоз зерна, фруктов, овощей и риса мы не собираемся и взбрыкнувшим индускам не позволим!»

«Далее – китаянки снова собираются затеять вооружённый государственный переворот. Похоже, наша работа в этой стране как всегда даёт ощутимые результаты. Пусть лучше власть между кланами делят, а не поднимают с колен давно рухнувшую экономику. Тоже на контроль! Что ещё?»

«Япония – непонятно с какого перепугу их императрица решила удочерить малолетнюю девочку, а потом ещё отправить её вместе с посольством в Москву. Тут есть о чём подумать, но сейчас об этом слишком мало информации. Срочно напрячь резидентуру в обеих странах! – откладывая очередное сообщение, размышляла разведчица. – Работа разведывательных сетей в Азиатско-Тихоокеанском регионе у нас традиционно хорошо налажена».

Через несколько часов непрерывного изучения донесений, справок, аналитических отчётов и прочих бумаг, направленных MI569, GCHQ70, DI71, FCDO72 и украшенных многочисленными грифами «Совершенно секретно!», «Особой важности!», «Для служебного пользования!», «Выписки не делать!», дама добралась до последнего запечатанного тощего конверта, лежащего на самом дне чемоданчика. Судя по маркировке на нём, первоначальным отправителем данного письма по адресату своей начальницы было первое оперативное, так называемое, «Европейское», отделение MI673.

69. MI5 (от английского Military Intelligence) – ведомство британской контрразведки.

70. GCHQ (от английского Government Communications Headquarters) – спецслужба Британии, ответственная за радиоэлектронную разведку и обеспечение защиты информации органов правительства и армии.

71. DI (от английского Defence Intelligence) –военная разведка Британии, являющаяся подразделением Министерства обороны.

72. FCDO (от английского Foreign, Commonwealth and Development Office, устаревшее название Форин-офис) – Министерство иностранных дел, Содружества наций и развития Британии.

73. MI6 или SIS (от английского Secret Intelligence Service) – внешняя разведка МИД Британии.

Судя по всему, ознакомившись с полученным донесением, начальница секретной разведывательной службы МИД сочла его настолько важным, что минуя своего непосредственного министра, решила передать его напрямую секретарю Объединённого разведывательного комитета. Интересно, что же там такое находится?

Повторно вскрыв однажды уже распечатанный конверт, секретарь ничего, кроме миниатюрного твёрдотельного электронного носителя информации и коротенькой записки в нём не обнаружила.

«Из России с любовью!»74 – первоначально прочиталось то, что было написано рукой её очень близкой, если можно так сказать, подруги.

74. «Из России с любовью» («From Russia with Love») – одноимённые роман Яна Флеминга и английский фильм о британском шпионе Джеймсе Бонде.

После ознакомления с запиской в голове улыбнувшейся леди мелькнула мысль, что об этой непозволительно большой и богатой, восточной стране она сегодня слишком часто думает. Заварив ещё одну порцию кофе, женщина вставила в считыватель полученную карту памяти и запустила воспроизведение единственного, записанного на ней видеофайла.

Удобно устроившись в своем кресле, и, маленькими глоточками смакуя горький напиток, главная разведывательная дама принялась изучать появившееся изображение, снятое из окна движущегося автомобиля. По разглядываемому экрану мелькали дома, машины и люди, а позже из динамиков зазвучала русская речь. Хорошо, что этот варварский язык, как и несколько других, она в своё время неплохо по служебной необходимости изучила. И даже прожила в стране несколько лет, находясь в то славное время под прикрытием действовавшей тогда дипломатической службы.

После нескольких секунд просмотра по мелькнувшему вдалеке дворцово-парковому комплексу был идентифицирован Санкт-Петербург, а точнее один из его пригородов или городов-спутников, а именно – Ломоносов. Через некоторое время район старинного Ораниенбаума75 сменился домами современной городской застройки.

75. Ораниенбаум – комплекс дворцов и парков XVIII века в городе Ломоносов (до 1948 года – Ораниенбаум) на южном берегу Финского залива.

Проехав ещё какое-то расстояние, автомобиль остановился, и кинооператор его покинул, спокойным шагом отправившись гулять по городу, пока не остановился невдалеке от трехэтажного здания, вокруг которого через несколько минут забегали дети разных возрастов. Судя по столикам и изредка мелькающей вверх-вниз руке с чем-то в ней зажатым, оператор расположилась в какой-то забегаловке, не выпуская здание с детьми из поля своего зрения.

«Так, здание – это, несомненно, школа, – принялась соображать разведывательный секретарь. – А интересанты по Петербургу, а точнее по Ломоносову, у которых есть дети школьного возраста, это только …»

«Точно!» – женщина мысленно похвалила себя за свою же память, запуская остановленный было просмотр, и, сверяя фотокарточку, быстро извлечённую из находящейся рядом картотеки с лицом одной из девочек, которая в компании нескольких других расположилась за столом в нескольких метрах от автора видеоролика.

– Дашка, ну покажи ещё тот мультик! – послышалось от одной из девочек, подтверждая успех поиска зрительницы. – На уроке ведь так и не досмотрели.

– Сейчас покажу! Подождите немного, – произнесла та, что была на фотографии, наслаждаясь вниманием своих подружек. – Давайте только купим чего-нибудь попить.

– Да доставай уже своего Тома! – закричала ещё одна девочка, тыкая пальцем куда-то в сторону. – Вон несут уже твой лимонад.

– Ну, хорошо! – великодушно согласилась идентифицированная школьница, не забыв взглядом проверить слова предыдущей ораторши. – Смотрите.

И на пустующий пока столик была гордо выставлена миниатюрная фигурка серого кота с белыми лапками, над которой тут же засияли разноцветные лучи и зазвучали звуки весёлой музыки.

Что именно показывала фигурка животного, с ракурса оператора разобрать было нельзя. Поэтому наблюдательница, прихватив свою недопитую ёмкость, неспешно переместилась в другое место, заняв позицию диаметрально противоположную относительно ни на что не обращающих внимания детей. И на просматриваемой видеозаписи стало видно, что над занятым девочками столом действительно разворачивалось противоборство анимированного волка и такого же зайца.

Невольно увлёкшись разворачивающимся противостоянием рисованных животных, хозяйка кабинета, тем не менее, параллельно пыталась понять, что так заинтересовало её подругу, что та, нарушая все правила субординации, перепрыгивая через голову своей непосредственной начальницы, прислала ей эту запись.

После окончания первого мультфильма довольные веселящиеся девочки, заказав ещё по одному напитку, начала просматривать второй, а потом и третий.

И только после этого, ускоренно перемотав запись до конца и оценив её продолжительность, секретарь объединённого разведывательного комитета сообразила, что никакого дистанционного приёмника электрической энергии в такой миниатюрной полупрозрачной фигурке просто не может быть. Как и приёмника-передатчика сигналов мировой паутины. Как и органов управления. И внутреннего источника питания такой ёмкости, чтобы позволял так долго воспроизводить большое цветное голографическое изображение с громким звуковым сопровождением у такой маленькой фигурки тоже быть не может. Всё это там просто негде уместить. Да и не видно ни внутри искусственного животного, ни снаружи ничего похожего. Как не видно у невозмутимо стоящего посреди стола кота и исполнительных органов, чтобы осуществлять всё, что женщина сейчас наблюдала. И, тем не менее, просматриваемое видео, неоднократно проверенное всевозможными экспертами, говорило прямо об обратном.

А в конце ролика была показана ещё одна примечательный сценка.

– Какая замечательная кошечка! – поднялась и подошла агент к просматривающим новый мультфильм детям. – Такая красивая!

– Это кот! – отреагировала девочка Даша. – И его зовут Том.

– Да! – удивился женский голос за кадром. – А откуда ты это знаешь?

– Мне дядя Слава сказал! – судя по всему, внимание взрослого человека ответчице явно понравилось.

– А ты не знаешь, где можно купить такого же котика?

– Не знаю!

– Может дядя Слава знает?

– Может и знает. Мне он не говорил, – перевод фокуса внимания на другого человека девочке пришёлся не по вкусу.

Далее высокопоставленная леди понаблюдала ещё за неоднократными, настойчивыми, но неудачными попытками разведчицы выкупить за любые деньги у маленькой девочки игрушку в виде серого кота, что привело к детской истерике и привлечению внимания взрослых, находящихся в том же уличном заведении быстрого питания, и даже некоторых других, проходящих мимо. Такое развитие ситуации привело к необходимости срочного покидания агентом места неудачной торговой операции.

Запечатывая в третий раз конверт с упакованной в нём извлечённой из считывателя картой памяти, укладывая его в так и оставшийся лежать на столе бронированный кейс, главная английская разведчица вспоминала основную информацию по семье маленькой владелицы заинтересовавшей её игрушки. Взрывчатку, с учётом того, к кому на приём она собиралась попасть, женщина активировать не стала, а наоборот – осторожно извлекла её модуль и вынесла из своего кабинета.

Итак: «Состав основной семьи рода Белых: мать, отец и две дочери.

Мать: Белая Ярослава Олеговна (47 лет) – оператор эфира четвёртого ранга. Направление – целительница. Специализация – омоложение организма. От предложения эмигрировать в Великобританию категорически отказалась. Рекомендация – ликвидация при первой же представившейся возможности замаскировать всё под несчастный случай.

Отец: Белый Игорь Евгеньевич (35 лет). Интерес не представляет.

Старшая дочь: Белая Лада Витальевна (14 лет) – оператор эфира первого ранга. Направление – целительница. Специализация – в силу слабого проявления эфирных способностей и невозможности по неизвестной причине их увеличения и развития не определена. Интерес не представляет.

Младшая дочь: Белая Дарья Игоревна (7 лет) – зачатки оператора эфира первого ранга. Потенциал развития эфирных способностей не меньше, чем у матери. Рекомендация – при достижении совершеннолетия предложить эмиграцию в Великобританию, при отказе – ликвидация при первой же представившейся возможности.

Примечание: обязательно выяснить, кто такой дядя Слава, отсутствующий в списках ближайших родственников семьи Белых».

Прицепив чемоданчик цепью к своей руке, женщина вышла из комнаты, не забыв проконтролировать закрытие её двери и загорания контрольных ламп взятия покинутого помещения под защиту всеми средствами охраны и сигнализации.

Дождавшись появления заказанной охраны, разведчица в её сопровождении быстро покинула здание Объединённого разведывательного комитета, гадая, свободна ли сейчас королева и сможет ли она принять её по столь важному для страны вопросу?

А через час, вернувшись в здание разведывательного комитета, женщина сразу направилась в комнату засекречивающей аппаратуры связи, где по защищённым сложными шифровальными алгоритмами телефонным каналам принялась отдавать соответствующие распоряжения. При этом она с улыбкой рассматривала полученный приказ, поверх которого королевской рукой было написано: «Not limited in methods and means!»76

76. В методах и средствах не ограничиваться!

Первая патронатная государынева гимназия. 15 октября 2086 года. Утро.

Остаток понедельника и начало вторника я благополучно проспал. Даже ужин после отъезда высокой делегации пропустил, что совсем на меня не похоже. Так что если кто и приходил после него, пытаясь напомнить о ежедневном вечернем спортивном моционе, то достучаться до моего отключившегося сознания так и не смог. Настолько я устал и физически, и магически, и психологически.

Зато это благополучно удалось сделать ПИКомовскому будильнику, что не забыл поднять мою почти восстановившуюся тушку на утреннюю зарядку. Она-то и избавила юношеский организм от неприятных остатков понедельниковских приключений и зарядила его так необходимой бодростью.

Правда, у электронного дневального были ещё два помощника. Один находился чуть выше пупка и кричал, что давно уже переработал ту вчерашнюю малюсенькую хлебную буханочку и почти половину суток простаивает. А другой, расположившийся пониже пупка, со всей силы вопил, что остатки того, что переработал первый, нужно срочно куда-то из организма выводить. Иначе тому, что растёт из шеи, будет очень-очень стыдно.

Чтобы успокоить поочерёдно всех смутьянов, пришлось встать и посетить соответствующее помещение, а потом запить водой из-под крана каким-то чудом сохранившуюся почерствевшую горбушку вчерашнего столовского хлеба. Её, завёрнутую в скомканное одеяло, я с немалым удивлением обнаружил на своей кровати. По-видимому, после возвращения из столовой я настолько себя уже не контролировал, что заснул, не доев то, что в ней же и купил.

Исправив недоделанное вчера, я, слегка умиротворённый, но ещё не до конца проснувшийся, с полузакрытыми глазами выскочил на утреннюю пробежку. И в таком полуавтоматическом режиме добежал до прекрасных дам, как всегда ожидавших меня на перекрёстке гимназических дорожек.

– Всем физкультпривет! – бросил я, пробегая мимо женских фигур.

Что происходит что-то не то, до моего пока ещё нерастормозившегося сознания дошло несколькими секундами позже.

Во-первых, раньше, да и частенько в последнее время, я бежал «прицепным вагончиком» вслед за лидирующими дамами, любуясь красотой их природных форм, плавно покачивающихся перед моими «бесстыжими» (цитата одной из женщин) глазами. Кстати формы Белой Лады сейчас совсем нельзя назвать пышными – от былой пухлости подруги остались лишь приятные взгляду пропорциональные моему вкусу изгибы и выпуклости в тех местах, где им и положено находиться. А всё остальное очень сильно уменьшилось в объёме. Так что девушка стала мне нравиться ещё больше.

Во-вторых, обычно дамы отвечали мне добрыми приветственными словами, а не раздражённым шипением и приглушенным смехом.

Резко остановившись, я протёр глаза, распахивая их пошире, и развернулся на сто восемьдесят градусов. А потом ещё потряс головой.

Нет, у меня в глазах не двоилось, а троилось – фигур женского пола оказалось не как обычно две, а три! Одна из них – юная и давно знакомая – обвиняюще зыркала, шипела и фыркала то на меня, то на вторую, такую же юную, но знакомую мало, а третья – та, что постарше – смотрела на всё происходящее и еле сдерживала смех.

Снова помотав мало соображающей головой, я принялся разбираться в том, что увидели мои глаза.

Так, веселится у нас Ольга Станиславовна. Она уже, кстати, начала разгоняться, приближаясь ко мне с ехидным взглядом смеющихся глаз и такой же усмешкой на лице.

– Сочувствую! – хлопнула по моему плечу рука пробегающей мимо взрослой женщины.

– Чему? – не понял я, оборачиваясь вслед и получая в ответ лишь удаляющийся женский смех.

Возвратив голову назад, я едва не подпрыгнул от неожиданности – прямо передо мной оказались два девичьих лица. Одно из них, точно принадлежащее Белой Ладе, сверкая молниями из почему-то злых и каких-то прокурорских, что ли, глаз, шипящим и непререкаемым голосом скомандовало:

– Вперёд, бабник! И не вздумай оборачиваться.

А ещё сжатым кулачком перед моим носом помахали, указав с усилием разжатым указательным пальцем направление моего предстоящего подконвойного перемещения.

И таким зарядом бодрости повеяло от моей непонятно от чего разозлившейся подруги, что я решил с ней не спорить, а поскорее выполнить то, о чём она говорила.

Развернувшись, резко ускорившись и оторвавшись от сразу же начавшей преследование девичьей парочки (и пофиг, что со стороны это было похоже на паническое бегство), я быстро догнал ушедшую в отрыв и уже успокоившуюся физкультурницу и на бегу спросил, опасливо косясь назад:

– А что, собственно говоря, это было?

И сквозь новый приступ смеха и последовавшие потом всхлипывания услышал:

– Физкультура проникает в школьные массы!

После чего наставница сошла с дистанции, согнувшись в поясе, рыдая сквозь смех и обнимая обеими руками свой живот.

– Дальше без меня! – донеслось от ухохатывающейся женщины, пошкандыбавшей в полусогнутом состоянии в сторону женского общежития.

За то время, пока я изумлённо наблюдал за непонятным поведением Ольги Станиславовны, обе девушки сумели сократить отставание и теперь дружно пыхтели за моей спиной. Оборачиваться, помня непонятное поведение и «рекомендацию» Лады, я не рисковал, но с интересом прислушивался к молчаливому девичьему сопению, гадая, что за незнакомка к нам присоединилась, и надолго ли всем нам выпало такое счастье?

По мере продвижения по беговой дистанции, очищения сознания от остатков сна и от получаемых из-за спины импульсов хорошо ощущаемой женской энергичности до меня постепенно начало доходить, что недавно я наблюдал сцену обычной ревности Лады к новой утренней бегунье. «Хм! Интересное чувство!» – анализировал я свои внутренние ощущения. – «Ещё не женат и даже не помолвлен, а уже чувствую себя в чём-то виноватым, ничего при этом не совершив!»

А мой интерес к новой молчаливой бегунье за спиной только возрастал. Но лишь в конце пробежки, не обращая никакого внимания на неудовольствие моей подруги, новая девушка, махнув рукой, знакомым голоском произнесла:

– Пока, засоня! Меня, кстати, Лена зовут. А ты – Слава. Я это знаю. До встречи!

И пошла оценённой ещё на вчерашних соревнованиях походкой по стопам покинувшей нас ранее наставницы.

– Четырнадцатая! – удовлетворённый разрешившейся загадкой буркнул я себе под нос.

– Вот сучка, такая! – раздражённо воскликнула Лада. – Откуда она тебя знает?

– Кто? – вырвалось у меня от неожиданности.

– Янтарная! – сверкая глазами, ответили мне.

– Какая янтарная? – не понял я.

– Вот эта! – одна раздражённая девушка ткнула пальчиком в след второй, уходящей, но явно довольной. – Фамилия у неё такая.

– Аааа! – протянул я, внимательно разглядывая свою «пыхтящую» всё утро подругу и прикидывая, почему я не должен знать коллегу из параллельного класса. Пусть даже это так и было.

И, пока я этим занимался, от Лады последовало неожиданное продолжение:

– Подруга, называется!

Судя по всему, я многого не знаю о том, что происходит в гимназии вообще и с моей единственной тутошней подругой в частности. Впрочем, для меня с моим характером это вовсе не удивительно, так как и в прошлой своей школьной жизни я не один раз выслушивал что-то подобное и от друзей, и, чаще всего, от Аньки Бахметьевой, которая и была моим корреспондентов всех школьных новостей.

– Ты с ней хорошо знакома? – уточнил я поступившую информацию.

– Живём в одной комнате, – мрачно прозвучало от девушки, разглядывающей удаляющиеся виляющие нижние пока ещё совсем не девяносто.

– А ты не ревнуешь ли, часом? – озвучил я осенившую меня ранее мысль, после того, как с трудом вернул свои глаза к оставшейся рядом Ладе.

– Вот уж! Больно надо! – гордо вздёрнула девушка покрасневший носик и, копируя «янтарную» походку, зашагала по проложенному двумя предшественницами пути.

«А раньше чего так не ходила?» – новая мысль посетила мою голову, пока та провожала новым заинтересованным взглядом уходящую от меня последнюю девушку. «Даже оставшиеся физические упражнения выполнять не стала. Чего это с ней случилось? Неужели ревнует?» – почесал я задумчиво свою макушку.

Сегодняшний завтрак после законченной в одиночестве и раздумьях зарядки я начал в том же гордом одиночестве. Ни Лады, ни её подруги-соперницы долгое время не было. Уже и староста наша со своей верной оруженоской быстренько оттрапезничали и ушли, почти не обратив на меня своего высочайшего внимания, а девушки всё не появлялись. Я даже беспокоиться начал об обеих юных барышнях – мало ли о чём и как они могли «разговаривать» у себя в комнате.

Впрочем, на сегодняшний завтрак многие гимназисты и гимназистки почему-то не спешили явиться вовремя. Лишь после ухода моей семиклассной начальницы зал столовой интенсивно стал заполняться проголодавшимися молодыми организмами. Наверное, не только у параллели седьмых классов вчера был насыщенный событиями учебный день.

И наконец, когда я почти уже закончил заправку своего снова опустевшего природного пищевого накопителя и энергетического преобразователя, в дверях столовой появилась постройневшая, как я в очередной раз заметил, Белая Лада. Кинув на меня быстрый взгляд, девушка так же скоро набрала совсем миниатюрную порцию понравившихся ей шедевров столовских поваров и с широкой улыбкой на лице уселась слева от меня. Что было несколько необычно, потому что ранее за нашим с ней столиком она всегда занимала место напротив. Так было удобнее, поскольку при этом мы не стесняли друг друга своими тарелками и чашками на относительно небольшом пространстве стола. Хотя сейчас за завтраком посуды было совсем не много.

Но, перед тем, как устроить на столовском стуле свою красивую попку, спрятанную под очень короткой юбкой (такой я ещё не видел) и упакованную, как я успел заметить чуть ниже в узорчатые полупрозрачные колготки, девушка ещё поцеловала меня в левую щёку и ласково провела рукой по правой. Чего раньше никогда прилюдно не делала. Странно, неожиданно, но приятно!

«Неужели действительно ревнует?» – с тревогой глядя на довольную девичью улыбку, я всерьёз начал переживать о состоянии здоровья до сих пор отсутствующей Янтарной Лены, одновременно безуспешно пытаясь разглядеть на безмятежной Ладе следы женского выяснения отношений, которое нафантазировал себе во время её отсутствия. Но проворно насыщающаяся девушка выглядела точно так, как и не одно утро до этого. Разве что, как уже не раз упоминал, значительно похудела.

И лишь когда моя подруга перешла к завершающей стадии своего завтрака, я не выдержал и спросил, почему она заранее не рассказала мне о проведённом вчера соревновании. Вопрос о жизни и здоровье до сих пор отсутствующей Лены я решил отложить на потом.

На что Лада непритворно, как мне показалось, удивилась:

– А ты разве о нём не слышал? Наставница же в пятницу всем нам об этом соревновании рассказывала.

И почти сразу спохватилась:

– Ах да, я совсем забыла, что Ольга Станиславовна освободила тебя от своих уроков по военной подготовке! Так что я думала, что ты всё знал. И вообще я в прошлую пятницу сильно торопилась на аттестацию. А потом спешила порадовать тебя моим успехом. И теперь ты меня в чём-то обвиняешь? Бессовестный!

Блин, сколько раз уже замечал, что женщине претензии лучше не предъявлять. Даже если она сама лажанулась, всё равно виноватым потом будешь ты сам. Правду говорил Александр Македонский: «Лучшая защита – это нападение». Трах тебя по мозгам, и всё – спорить дальше ты уже не можешь. Или просто не хочешь.

В общем, в нашем разговоре наступила пауза. Лада сделала вид, что на меня обиделась. А я поостерёгся сразу задавать ей второй запланированный вопрос. Так что речь о её подруге не шла, пока та сама не напомнила о себе, появившись, словно из воздуха.

Без спроса-разрешения четырнадцатая уселась за наш с Ладой стол справа от меня, продемонстрировав перед этим привлекательные части своей фигуры в не менее интересных кружевах и размерах. И на этот раз поцелуя удостоилась моя правая щека, а поглаживания – левая. Приятно и неожиданно было не меньше, чем когда такое же проделала Лада. Но именно сейчас на свою подругу я смотреть опасался.

А между тем довольная произведённым эффектом возмутительница моего и так с утра раскачивающегося на крылатых качелях спокойствия поставила на стол простенькую прозрачную бутылочку с янтарного (вот совпадение) цвета жидкостью.

– Это за близкое знакомство! – прозвучало от третьего неожиданного возникшего собутыльника, вернее собутыльницы, весело разглядывающей мою ошарашенную физиономию, добавившей через несколько мгновений: – И будущие тесные отношения!

И только тишина в столовой, круговой волной расходящаяся от нашей, только что образовавшейся тройки, не позволила вновь запыхтевшей, словно паровоз, Ладе высказать всё, что она думает по поводу своей, как недавно выяснилось, коварной подруги. А моей челюсти упасть от столь внезапного развития утреннего сюжета. Кстати, следов женской ревности на новом действующем лице также не наблюдалось.

Как не наблюдалось в столовой и дежурного преподавателя, только что находившегося здесь и должного, по моему мнению, моментально отреагировать на выставленную на стол ёмкость.

«Интересно, а почему этой Лены не было на недавнем дне рождения Лады?» – одновременно думал я, осматриваясь, постепенно приходя в себя и решая нечаянно возникший вопрос: «Пить или не пить?»

Впрочем, судя по размеру стеклянной тары, особо из неё не напьёшься. Тут на троих грамм по пятьдесят едва выйдет, а то и того не будет. Но и закуски уже ни у кого из нас не осталось. А возникшая, словно из ниоткуда, девушка на раздачу идти явно не собиралась. И, судя по рукам, ничего съестного с собой кроме выставленной «чекушки» не захватила.

– Это сок, – словно прочитав мои мысли, проговорила Лена, улыбаясь мне во все свои тридцать два (наверное, не считал) зуба и указывая на возвышающуюся на столе бутылочку со следами сорванной этикетки.

«Ну, сорвал кто-то бумажку, и ладно!» – с опаской размышлял я, присматриваясь к выставленному на стол угощению. Не собираются же прямо здесь и сейчас травить соперницу, а заодно и объект соперничества при всём присутствующем в столовой честном народе. Свидетелей потом замучаешься убирать. Да и сама Лена, по-видимому, собиралась пить вместе с нами. А на самоубийцу она точно не похожа. Хотя кто этих тринадцати-четырнадцатилетних Джульетт знает?

Да и в моей родной семье постоянно использовали пол-литровые стеклянные бутылки из-под пива или лимонада для хранения в них на зиму помидорного морса. И очень часто особо прилипчивые этикетки с них полностью не удалялись. А уж об аналогичных баночках с консервированными огурчиками, помидорчиками и прочими салатами я даже не говорю. Почему б и здесь не принести в подобной таре сок?

– Больше ничего не буду тебе рассказывать! – обиженно буркнула успокоившаяся вдруг Лада, протягивая руку к заинтересовавшей меня бутылке, задумчиво её разглядывая и так тихо, что наша соседка точно ничего не услышала, шепча: – По крайней мере, я была первой.

– А больше и не надо! – теперь соседская улыбка адресовалась моей, судя по всему, уже не единственной в гимназии подруге.

О чём меня самого, договорившиеся, по-видимому, до чего-то девушки спрашивать совсем не собирались, а просто поставили перед свершившимся фактом. С другой стороны я сам был не против этого. Сидящая справа девчонка была также вполне фигуриста и грациозна, что я оценил ещё вчера, а утром убедился повторно, и ещё очень мила и симпатична – это уже именно сегодняшние мои наблюдения. Плюс за её поступок на состязаниях я ощущал себя пусть небольшим, но должником, хоть и не просил об оказанной тогда помощи.

Да и вообще, какому парню не было б приятно, что красивые девушки обращают на него своё внимание? И сама Лада, по-видимому, уже смирилась с новым членом нашей компании и не против принять её «в стаю». Хотя как-то слишком быстро всё это произошло. Но может в этом времени так и принято?

Вот только почему в голове после невольно подслушанной фразы моей старой подруги всплыла фраза из «Белого солнца пустыни»: «Господин назначил меня любимой женой!»

А вообще «портреты» девушек были практически противоположностями друг друга. Простое, но, тем не менее, очень нравящееся мне лицо Лады, резко контрастировало с какой-то неуловимой утончённостью черт Лены. Художественный беспорядок на голове моей давней подруги противопоставлялся короткой стрижке новой. Одна – блондинка с серыми, почти бесцветными глазами, вторая – шатенка с карими. Лада – целительница (это я знал давно), Лена – маг огня с какой-то непонятной примесью (это я подробно рассмотрел только что). А вот всё, что у девушек находилось ниже головы, было примерно одинаково и явно в моём вкусе. И веет от обеих юных особ приятным ароматом жасмина. Одними духами они, что ли, пользуются?

– Это тот самый? – снова взяла слово Белая Лада, рассматривая на просвет удерживаемую в руках бутылочку.

– Тот! – коротко ответила не перестающая улыбаться Янтарная Лена, одновременно кивая своей головой.

– Только из-за него тебя прощаю! – проговорила порозовевшая отчего-то Лада, срывая пробку и разливая жидкость по трём принесённым Леной же одноразовым стаканчикам и стараясь не обращать внимания на начавшиеся разговоры вокруг.

– За дружбу! – выдал я на-гора тост после того, как две пары прекрасных девичьих глаз требовательно уставились на меня.

– Ну, давай и за неё тоже! – согласилась хмыкнувшая Лена, а покосившаяся на неё Лада согласно кивнула головой.

Сок оказался соком. Виноградным. Сладким. Вкусным. Но что в нём было «того самого», кроме нехарактерного цвета, из-за которого я принял поначалу этот напиток за коньяк, было непонятно. Я выпил свои неполные пятьдесят грамм одним махом, а девушки почти четверть минуты по одной капельке цедили доставшиеся им порции, с непонятным интересом уставившись в мои глаза. Ну, а я поочерёдно рассматривал их.

– Сладенько, как я и люблю, – сообщил я свои вкусовые ощущения двум девицам, внимательно всматривающимся в моё лицо.

– Я же говорила, что он словно не от мира сего! – произнесла вдруг Лада, закончив почти одновременно с Леной дегустацию напитка.

– Я чего-то не знаю? – настороженно спросил я, поглядывая на опустошённый стаканчик и прислушиваясь к ощущениям внутри себя.

– А мы тоже сладкие? – прошептала вдруг подвинувшаяся ко мне Янтарная.

Не успел я отпрянуть от неожиданно вплотную приблизившегося лица Лены, как тут же едва не уткнулся в такие же губы Лады. От чего вредные девчонки тут же рассмеялись.

– Не пугайся, мы не кусаемся! – сквозь смех проговорила первая хулиганка, после чего вторая добавила: – Когда не голодные.

– А я и не испугался! – почти не соврал я, притягивая обеих девушек за шеи и, удивляясь самому себе, поочерёдно впиваясь в их губы. Шалить, так шалить! И пофиг на новую тишину вокруг!

– Ты добровольно выпил любовный напиток, – в унисон проговорили обе снова заулыбавшиеся подруги после того, как мы все втроём сумели отдышаться.

– Он вызывает определённые чувства у лиц противоположного пола к тем, с кем этот напиток употреблён, – продолжила речь жизнерадостная Лена.

– И стоит как лимузин нашей государыни, – добавила также развеселившаяся Лада.

– А, ну тогда всё в порядке! В таких красавиц влюбиться я согласен! – облегчённо махнул я рукой, поднимаясь из-за стола с покрасневшими, но очень довольными соседками, и направляясь на выход. – Спасибо за угощение!

Не хватало ещё забивать голову всякой романтической ерундой, которую наивные девушки вбили в свои красивые головки. А то и на сегодняшние занятия можно опоздать. Девчонкам хорошо – они живут в этом же корпусе. А мне ещё надо успеть после затянувшегося завтрака забежать домой.

Правда, обе руки при ретираде из столовой пришлось засунуть в карманы брюк, чтобы хоть как-то скрыть кого-то слишком своевольного.

И на озвученную шутку о цене я не обратил никакого внимания. Ну, не могут неполные сто пятьдесят грамм виноградного сока в ободранной бутылке стоить несколько десятков миллионов рублей. Было бы это какое-нибудь вино, коньяк или виски с выдержкой в не одну сотню лет, я б ещё поверил. А так … Юмористки!

– Он действительно ничего не знает о моей семье и нашей продукции? – неверяще проводила глазами Янтарная Лена выходящего из столовой парня, а потом тряхнула головой в ответ на кивок своей собеседницы. – А мне так даже больше нравится!

– А ваш сок действительно вызывает любовь? – спросила переставшая улыбаться Лада, раскручивая уложенную на бок пустую бутылку.

– А ты разве не заметила походку нашего кавалера? – попыталась отшутиться Лена.

Но, поняв, что шутка не прошла, и, оценив серьёзный взгляд подруги, девушка, помолчав несколько секунд и перейдя на едва различимый шёпот, ответила:

– Конечно же, нет! Всё это глупости, внушаемые удачной рекламной кампанией и желанием людей лёгким путём достичь обычного человеческого счастья. Особенно это касается нас, женщин! Всех тонкостей процессов, происходящих в организме человека после приёма эликсира, я не знаю. Но перед его применением обязательно необходимо вывести психику реципиента из уравновешенного и спокойного состояния. После этого употреблённый эликсир закрепляет в возбуждённом мозге положительные ощущения, полученные от наиболее близко расположенных на этот момент людей. Кроме того он словно фотоаппарат запечатлевает, а со временем и усиливает в сознании человека испытанные эмоции и чувства к людям, их подарившим. При этом всё должно происходить добровольно и не вызывать чувства внутреннего протеста или неприятия. В принципе именно за это мою семью мало кто любит. Хотя продукцию нашу всё равно покупают. Но я тебе этого не говорила!

– А тебе не жалко такую сумму? – после утвердительного кивка Лада указала на прекратившую вращение ёмкость. – Насколько я понимаю, это объём вашего производства как минимум за половину года.

– Ни капельки! – ответила подруга. – Тем более, что доход нашей семьи не ограничивается продажей только этого напитка. И не за половину года, а значительно меньше. Но конкретно эта бутылочка взята из наших личных запасов, что семейному бизнесу никак не навредит. И, как ты понимаешь, порция тут намного больше обычной нормы.

– Чтобы с какой-никакой, но гарантией! – задумчиво произнесла Белая. – Значит не только мои родители дали на всё это своё согласие.

– И я свой шанс упускать не собираюсь, – серьёзно проговорила Янтарная, кивком подтверждая догадку собеседницы. – И тебе чем могла, тем помогла. А перспективы у нас, в случае удачи, открываются просто великолепные.

– Спасибо! – произнесла Лада. – За мною долг.

– Ты ничего не должна ни мне, ни моей семье. И это не только мои слова, но и слова моих родителей, – помотала головой Лена. – Всё началось с тебя и твоих рассказов о Вячеславе. И сегодня ты хорошо сыграла, приведя парня в необходимое психическое состояние. Так что и тебе большое спасибо!

– А скоро подействует? – вопросительно посмотрела на собеседницу Белая. – Ну, кроме походки!

– Не знаю! Это строго индивидуально. Но к его совершеннолетию всё должно быть уже ясно. Это крайний срок. Главное, чтобы у парня изначально была к нам обеим хоть какая-то симпатия. Наше средство только помогает усилить то, что уже есть у человека в душе, – глубоко вздохнула Янтарная. – При таком количестве эликсира вероятность его срабатывания должна быть близка к ста процентам, но, все же, не составляет полную сотню. И нам с тобой остаётся только ждать и надеяться. Ведь, как ты понимаешь, обратного пути у нас с тобой уже нет!

Янтарная внимательно посмотрела на подругу, не отводящую глаз от лежащей на столе пустой бутылки:

– Тебя ещё что-то беспокоит?

– Всё-таки то, что мы сделали, не совсем честно по отношению к Вячеславу, – призналась Белая, не поднимая головы.

– Вот, что тебя терзает! – хмыкнула шатенка. – Каждый борется за своё счастье как может. Или ты хочешь, чтобы он достался кому-то другому?

И после понурого отрицательного вращения блондинистой головы продолжила:

– Многие девки в моём классе зашевелились, нацелившись на этого бесхозного пока парнишку. Я даже среди старшеклассниц слышала разговоры на эту тему. Да ты сама рассказывала, что и твои одноклассницы тоже недовольны устроенным ему бойкотом, но не решаются пока пойти против вашей старосты. Кроме того, как я уже говорила, если у парня вообще нет к нам никаких чувств, то ничего с ним не будет. Так что хватит тут рассиживаться! Пошли собираться на занятия!

– Кстати, чтобы быть до конца откровенной … – начала говорить Лада, когда обе девушки поднялись в свою комнату и собрались уже идти на уроки. – Не будь ты моей давней и проверенной подругой … В общем, я бы тебе никогда этого не сказала.

И, посмотрев в удивлённые глаза Лены, задыхаясь от волнения, продолжила:

– Я сегодня не играла и до конца надеялась, что, несмотря ни на что, Славка будет моим и только моим. Я прекрасно понимаю, что в нашем мире такое почти невозможно. Но, ведь «почти» совсем не означает, как ты сказала, «полную сотню». А он никак не ... Так что я решила, пусть это будешь ты, а не какая-то посторонняя шалава, которая ...

Недоговорив, одна девушка расплакалась. А вторая, обняв её и прижав к своей груди, гладила по голове и утешала:

– Вот оно что, мать! Извини, я этого не знала. Хотя, если тоже быть честной, то подозревала. Так что даже не знаю, что тебе сейчас сказать, кроме ещё одного спасибо.

– Смотри у меня! – вырвалась вдруг из объятий Лада, грозя сжатыми кулачками Лене. – Обидишь нашего парня – убью!

– Договорились! – улыбнувшаяся Янтарная снова спрятала лицо зареванной подруги на своей груди. – Будем вместе убивать его обидчиц?

– Угу! – донеслось откуда-то из района декольте всё так же улыбающейся девушки.

Санкт-Петербург, Ломоносов, усадьба Белых, кабинет главы семьи. Некоторое время назад.

– Ну что ж, все производственные вопросы мы с вами обсудили, – удовлетворённо произнесла гостья, обращаясь к хозяйке усадьбы. – Остался последний, но, по моему мнению, самый важный на сегодня вопрос – наши дочери. Вернее их будущее.

– Внимательно вас слушаю! – согласилась с гостьей глава Белых.

– Мы с вами плодотворно сотрудничаем уже много лет … – начала издалека глава семьи Янтарных.

Но потом, после небольшой заминки, махнув рукой, продолжила:

– Буду говорить откровенно! Наши семьи малочисленны и на сегодняшний день не могут претендовать на создание полноценных родов. Вам, кроме того, это сделать мешает указ нашей государыни, запрещающий операторам эфира, имеющим дар лекарского направления, вступать в чей-то род. Создание своего рода, состоящего исключительно из семейных целительниц, как вы сами понимаете, на сегодняшний день маловероятно – слишком вас мало. А возможность передачи своего дара по наследству не гарантирована никем и ничем. Евгеникой77 развитые и богатые рода уже давно занимаются, но пока малоуспешно из-за ограниченности доступной генетической базы. Даже в моей семье одна из дочерей, как вам известно, имеет преобладающую склонность к огню, а не унаследовала моё направление магии. Хорошо, что старшая сможет продолжить семейное дело. С младшенькой пока ещё ничего не ясно. Простите за прямоту, но и у вас, как я знаю, не всё хорошо с одной из дочек.

77. Евгеника (с древнегреческого – «благородный, породистый») – учение об улучшении человека при помощи искусственного отбора, направленное на борьбу с явлениями вырождения в человеческом генофонде.

– Данная проблема, кажется, уже решена, – ничуть не обиделась Белая старшая. – Пока ещё это не публичная информация, но мы планируем в ближайшее время подать прошение на организацию аттестации Лады на второй ранг.

– Искренне поздравляю! Если не секрет, что способствовало этому прорыву? – прозвучавшее вызвало у гостьи неподдельный интерес.

– Увы, но точных данных у меня нет, – хозяйка кабинета, разведшая руки в стороны, ничего скрывать не собиралась. – Есть только предположение, что виновником является неизвестное воздействие того молодого человека, собранными материалами о котором я поделилась с вами в прошлый раз.

– Хм, это только усиливает мой интерес. Ещё раз спасибо за то, что вы ничего не скрываете от меня в этом вопросе! – старшая Янтарная благодарно склонила голову, приложив правую руку в своей груди.

– Не за что, – великодушно отмахнулась Белая, – тем более, что большую часть информации вы получили не от меня, а от моей дочери, проживающей в одной комнате с вашей.

– Да, хорошо, что нашлись понимающие люди, пошедшие нам навстречу и поселившие наших девочек вместе. Ведь они дружат с раннего детства. И очень досадно, что, несмотря на все приложенные усилия, нам не позволили определить их в один класс, – продолжила свою речь гостья. – Тем не менее, благодаря вашим сведениям о том, что за парнем ведётся наблюдение, мы действовали более осмотрительно и осторожно. Но и нам не удалось выяснить какой род или семья организовали эту слежку. Так что в этом вопросе мы вам помочь ничем не можем.

– Жаль, конечно! – вздохнула Белая. – Как я в прошлый раз говорила, мы сами это наблюдение выявили чисто случайно благодаря личной чувствительности и огромному опыту моей давней знакомой, подвизавшейся ранее на ниве проведения подобных мероприятий. А также более тесным и продолжительным контактам парнишки с моей Ладой. Можно сказать всем нам в этом вопросе просто повезло.

– И никакой другой информации о Вячеславе, кроме официальной, мы найти не смогли, – продолжила расстраивать принимающую сторону Янтарная. – Несмотря на все наши связи, как только речь заходила об объекте интереса, все словно воды в рот набирали, отвечая, что ничем не могут помочь.

– У нас результат был аналогичным, то есть почти нулевым, – качнула головой Белая.

– Поэтому моё предложение, если я правильно поняла ваши намерения, и в этом деле объединить наши усилия ради счастья обеих наших девочек, – посмотрела прямо в глаза собеседнице Янтарная. – Будет это в будущем ваш род или мой мне не принципиально. Чтобы не нарушать нашего многолетнего успешного сотрудничества я готова пойти даже на создание отдельной совместной ветви, развиваться которой будут помогать обе наши семьи. И для достижения успеха считаю нужным и возможным использование всех средств и возможностей, доступных нам на сегодняшний день.

– Ваше предложение мне нравится! – удовлетворённо отвечала Белая. – Вячеслава я видела лично и смогла с ним немного пообщаться. Парень произвёл на меня очень хорошее впечатление. А моя младшенькая от него вообще без ума – постоянно вспоминает об их встрече. Я тоже считаю, что необходимо начинать решительно действовать уже сейчас, когда сложилась настолько благоприятная ситуация. Как говорит народная мудрость: «Хороших мужиков разбирают ещё щенками!» Нужно пользоваться моментом, пока более могущественные рода ещё не раскачались в этом направлении. И также понимаю, что одна моя семья может просто не вытянуть, если такое вдруг случится. Как ясно мне и то, что одной женой этот юный мужчина в будущем никак не ограничится. Ему просто не дадут этого сделать. Так что я тоже выступаю за наше объединение в этом вопросе.

– А как на всё это посмотрит его семья? – задала логичный вопрос гостья.

– Она по составу ещё меньше наших. Из прямого родства там только одна мать, у которой есть родная сестра с дочерью. Обе старшие женщины – целительницы щедро одарённые природой. Я встречалась с ними и говорила об их сыне и племяннике. Ни мать, ни тётка не против планируемого нами развития ситуации. Единственное их условие, чтобы парня никто не принуждал и свой выбор он делал сам.

– Но это несколько противоречит тому, что мы хотим сделать, – возразила Янтарная. – Что будет, если женщины об этом узнают? У моей семьи и так много врагов. Не очень хочется заиметь ещё двух или трёх.

– Наше с вами тесное сотрудничество ни для кого не секрет, – ответила Белая. – Поэтому, как мне показалось в нашем разговоре, обе дамы предполагали возможность развития ситуации в этом направлении. Но на сто процентов за это я, конечно, не поручусь. Так что желательно сделать так, чтобы к нам потом ни у кого претензий не возникло.

– Значит, решено! – договорившиеся женщины пожали друг другу руки.

Первая патронатная государынева гимназия. 15 октября 2086 года.

Едва не опоздавшая Лада всё начало первой учебной пары отводила от меня почему-то покрасневшие глаза. У меня даже мысль возникла: «А точно ли шуткой было то, о чём девчонки говорили мне в столовой? Надо всё проверить в интернете!» Но последовавшие затем события напрочь вышибли эту мысль из моей головы.

Первое во вторник занятие, начавшееся с некоторой задержкой, преподнесло всем нам два сюрприза.

Первый был двойственным. С одной стороны приятным, так как нам объявили, что химии и сегодня, и в следующий четверг не будет. И сейчас школярам предлагали заняться самоподготовкой. С другой – не очень, поскольку нашу химичку увезли с приступом острого аппендицита. Надеюсь, у заболевшей женщины всё будет хорошо.

Но не успели девчонки (да и я тоже, чего уж там скрывать) после ухода администратора обрадоваться неожиданно появившемуся свободному времени и громко поделиться этой радостью друг с другом, как из вновь открывшейся двери появился второй сюрприз, который тоже был неожиданным, но совсем не приятным.

Вошедшая в класс учительница «Культуры Руси», поздоровавшись и весело улыбнувшись наступившей в помещении настороженной тишине, «обрадовала» тут же приунывших гимназисток, что именно сегодня и прямо сейчас всем нам предстоит заняться написанием диктанта, который она давно обещала провести. А тут как раз представился такой удобный случай. Так что всем девочкам и мальчику вот прямо сию минуту необходимо развернуть на необходимую величину ПИКомы и отцепить от них электронные писалки. А потом внимательно вслушиваться в произносимые учительницей предложения и аккуратно заносить их в свои гаджеты.

Почти через полчаса неспешно диктуемого и старательно записываемого нехитрого текста из литературного произведения для учеников среднего школьного возраста учительница произнесла долгожданное всеми:

– Вот вы, ребята, и написали последнее предложение нашего сегодняшнего диктанта. Что нужно поставить в конце?

– Пятёрку! – неожиданно даже для самого себя буркнул я, пересылая, как и все, свой труд на коммуникатор педагога.

– Её ещё нужно заслужить! – произнесла отсмеявшаяся вместе со всеми женщина, которая во время диктанта постоянно ходила между столами, не давая никому возможности воспользоваться чужими знаниями.

– Без проблем! – пожал я плечами – уж на уровне седьмого класса русский язык я точно знал и за возможную оценку не переживал.

Я был прав! Попросившая сильно не шуметь, учительница устроилась за преподавательским столом и до конца пары успела проверить все наши немногочисленные работы, вернув их с исправленными ошибками и выставленной оценкой.

– На удивление все вы сегодня молодцы! Всего одна тройка и более половины получили пятёрки. И наш юморист в том числе, – произнесла женщина на прощание, покидая класс после прозвучавшего звонка.

А снова пожал плечами, удивляясь, что на сей раз ничего не услышал от старосты.

В конце перемены между первой и второй парой меня нашла учительница информатики, спешащая на свой урок в нашем классе. Посматривающая с нескрываемым любопытством молоденькая барышня, передала сообщение, что меня ожидают в приёмной директора гимназии и велела забрать мои вещи, если таковые остались на моём ученическом месте. В дополнение она сообщила, что до конца её урока в классе я точно не появлюсь, поэтому весь пропущенный сегодня материал мне придётся изучить самостоятельно.

В путь к административной части гимназии меня провожали несколько таких же, как и у информатички, заинтересованных пар женских глаз, из которых одна была ещё и встревоженная.

То, что министр внутренних дел нашей страны почти всевластна, я понял, войдя после стука в то помещение, в котором, по словам пославшей меня учительницы, меня же с нетерпением ожидали. Кроме находящегося на своём рабочем месте секретаря, на стульчиках у стены скромно сидели ещё две женщины, которых я видел в гимназии ранее, но персонально знаком с ними не был. Третий стул был занят нашей учительницей истории, сверкнувшей при моём появлении злым взглядом. А через несколько секунд из своего кабинета вышла директор гимназии, которая тоже как-то странно осмотрела с ног до головы мою скромную, остановившуюся возле входа персону.

– Вот и прибыла причина сегодняшнего нашего незапланированного собрания, – после приветственных слов сообщила всем присутствующим директор, указав рукой на меня.

Неловко от сосредоточившихся взглядов, мне, конечно, стало, но не сильно. Так что опускать очи долу и смущённо ковырять носком пол я не стал. Хотя, признаться, хотелось.

– Пришло время досрочного экзамена по истории, который ты Слава, так хотел провести. Поэтому вот комиссия, которая будет оценивать твои знания по этому предмету, – рука директрисы обвела всех присутствующих, кроме секретаря. – И соседнее помещение как раз сейчас свободно. Так что милости прошу всех причастных проследовать туда и приступить к тому, для чего мы все здесь собрались. Результаты экзамена потом принесёте мне на утверждение.

Закончив объявление, директор вернулась в свой кабинет, а вся наша компания дружно, как было сказано, «проследовала» в указанное помещение, в котором находились два стола. За одним из них стояло три стула, предназначенные для рассаживания членов экзаменационной комиссии. Под второй был задвинут один стул, зато на столешнице ему в пару был уложен электронный планшет.

После занятия мест, положенных каждому участнику предстоящего мероприятия, так и не представившаяся председатель комиссии переслала на лежащий передо мною планшет внушительный список экзаменационных вопросов, на которые я, после её же разрешения, начал письменно отвечать.

Два из трёх членов собранной по поводу экстерната комиссии практически не обращали на меня своего внимания, в полголоса переговариваясь о чём-то друг с другом. Так изредка бросят взгляд и всё.

Чего нельзя было сказать о третьем – учительнице истории. Она, глядя на выданный, постепенно заполняющийся рукописными строками, планшет, никак не могла поверить в то, что я действительно всё выучил. Поэтому, пытаясь подловить на списывании, вскочила и как маятник стала прогуливаться от комиссионного стола до моего и обратно. Словно мало ей было как минимум двух камер видеонаблюдения, которые я смог засечь.

В конце концов, мне это надоело, и я решил предоставить напоследок вредной дамочке порцию «удовольствия». А заодно и самому его получить. Когда широкая спина вышагивающей преподши скрыла меня от остальной комиссии, я на скорую руку набросал кое-что на своём коммуникаторе и сделал вид, что украдкой в него подглянул.

В тот же момент, историчка будто телепортировалась рядом и торжествующе схватила мою руку с ПИКомом и сотворённой на нём шпаргалкой. И на всё помещение раздался вопль:

– Я так и знала, что он списывает!

На лице торжествующей женщины была смесь удовольствия и предвкушения от моего скорого разгрома. Правда, после ознакомления с экраном аппарата оно сменилось сначала на недоумённое, затем на растерянное, а потом просто на злое.

Я даже забеспокоился, что несчастную хватит удар, ибо такого красного лица в своей жизни ещё не видел. Аккуратно вернув мою руку на стол, раздосадованная женщина молча вернулась на своё, пустующее до этого, место и просто дожидалась окончания экзамена. Даже на вопросы своих недоумевающих коллег она ничего не отвечала, раздражённо отмахнувшись от них рукой.

А я приступил к завершению написания ответов на экзаменационные вопросы, с довольной улыбкой взглянув перед этим на экран своего коммуникатора, на котором было написано: «Жи-ши пиши с буквой и!»

Получив вторую за сегодня пятёрку, я с чистой совестью и хорошим настроением отправился на обед. И даже прилетевшее сообщение о понижении моей оценки за диктант до пяти с минусом его не испортило. Наверное, историчка таким способом попыталась отыграться за поражение на экзамене, сообщив о «шпаргалке» своей коллеге по русскому языку. Ну и пусть! Для меня что пять, что пять с минусом было без разницы. Я б и на четвёрку не обиделся. Зато нет теперь в моём расписании противного предмета и его такой же преподавательницы, а есть свободное от них время, которое я могу тратить как захочу!

Обедал я с обеими соседками-соперницами по комнате школьного общежития, что весело щебеча, заняли большую часть небольшого столовского столика. На что прошедшая мимо староста нашего класса снова никак не отреагировала. Мне даже неуютно стало. Уж не заболела ли она? Я проводил девушку, сопровождаемую постоянной напарницей, долгим задумчивым взглядом, что явно не понравилось моим компаньонкам, которые, тем не менее, ничего говорить по этому поводу не стали.

Впрочем, мне хватало шёпотков и любопытных взглядов из-за других столов. По-видимому, тема образования нашего трио, ставшая новостью номер один в общественной жизни гимназии ещё утром, до сих пор не утратила своей новизны. Так что мои (уже, наверное, можно так называть) девчонки купались в лучах местной славы, а я …

Мне было немного неудобно. Всё-таки не сильно я люблю находиться под светом прожекторов народного любопытства. А тут яркости «освещению» добавила выходка поваров нашей столовой. На подносе, застеленном чем-то типа нарядного рушника, заведующая местным общепитом, во все глаза рассматривая меня и моих соседок, торжественно вынесла только что испечённый миниатюрный каравай белого хлеба. И с лёгким поклоном вручила его мне.

Я, мои соседки Лада и Лена, дежурные и просто обедающие учительницы, да вообще все присутствующие в столовой в обалдении уставились на благоухающее чудо в моих руках, на котором сверху была сделана непонятная надпись: «V – II».

На закономерное высказывание, что уважаемая шеф-повар, скорее всего, ошиблась и выпечка предназначена другому, мне ответили, что никакой ошибки нет. На замечание, что я ничего не заказывал и про полное отсутствие денег для оплаты, мне сообщили, что всё уже оплачено. Но неожиданного благодетеля назвать категорически отказались, и, пожелав приятного аппетита, спешно удалились.

Ни у меня, ни у рассматривающих неожиданное угощение девушек ни одной мысли по поводу уложенного на стол каравая, а особенно надписи на нём, не было. Разве что Лена, вспомнив о вчерашнем турнире, сказала, что римская «V» может означать «Победитель» или «Победителю». Но что значит такая же «II» никто даже предположить не смог.

От предложения присоединиться к употреблению пирога девушки, сославшись на необходимость сохранения стройных фигур, отказались, попробовав по небольшому его кусочку. Ну и пусть, мне же достанется больше.

Других сюрпризов этот вторник не преподнёс. Только на вечерней пробежке меня снова сопровождали три приятные взгляду женские фигурки.

Москва. Большой Кремлёвский дворец, Александровский зал. 16 октября 2086 года. Полдень.

– Åh ja, ja! Kemskyvolost, åh ja, ja! – чуть слышно пробормотала задумавшаяся государыня, получив в ответ несколько удивлённых взглядов: два – от своих министров иностранных дел и образования и один – от японского посла. Четвёртый взгляд – ироничный – она заметила у министра дел внутренних.

– Мы рассмотрим предложение вашей императрицы, уважаемая госпожа посол, и вы получите ответ в самое ближайшее время, – проговорила женщина поднимаясь из-за круглого стола, за которым обычно проводились переговоры с иностранными делегациями, и давая тем самым понять, что на сегодня высочайшая аудиенция закончена.

Вслед за государыней встали со своих мест и приглашённые на встречу члены правительства Руси, отвечая на церемониальные поклоны также поднявшихся со своих мест японских дипломаток.

Дождавшись ухода главной представительницы дипломатического ведомства страны восходящего солнца и сопровождающих её лиц, государыня вновь попыталась покомфортнее расположиться на своём не совсем неудобном для длительного нахождения на нём стуле.

Поближе к ней переместилась Ярая-Шевцова, которой одной из оставшихся в зале удалось расслышать бормотание Антонины Ярой:

– Ни дня без «Фермы»!

Дождавшись, когда все министры вновь устроятся за столом, государыня обратилась к ним с вопросом:

– Мы можем отказать?

– Отказать-то мы можем. Кто нам запретит? – первой отреагировала на заданный вопрос министр иностранных дел. – Но какой в этом смысл? Возможность начала процедуры заключения мирного договора в обмен на выполнение столь незначительной просьбы …

– Полностью поддерживаю коллегу. Это первая реальная возможность урегулировать разногласия с Японией с сорок пятого года, – присоединилась министр образования, косясь на третью молчаливую почему-то сегодня коллегу.

Что делает на встрече с иностранными представителями министр внутренних дел ни она, ни, судя по изредка бросаемым взглядам, глава МИДа понять не могли.

– Тысяча девятьсот сорок пятого! – ещё зачем-то уточнила главная учительница страны. – Тем более что инициатива исходит не от нас. Со стороны министерства образования никаких препятствий для удовлетворения просьбы императрицы Японии я не вижу.

– Историю я знаю не хуже вас! – слегка повышенным тоном выразила своё неудовольствие государыня, после чего за переговорным столом возникла неловкая для невольно опроставшегося министра пауза. Государыня, закрыв глаза, о чём-то напряжённо размышляла, а два министра насмешливо разглядывали так неудачно подставившуюся коллегу.

– Хорошо! Вашу позицию я поняла, – всё также, не открывая глаз, кивнула головой государыня. – На сегодня все свободны.

– А вас Шт… Ярая-Шевцова, я попрошу остаться! – серьёзный взгляд государыни упёрся в почти дошедшую вместе с остальными женщинами до выхода так и не проронившую ни звука главу МВД.

Теперь свою порцию выразительных взглядов в спину от ускользающих за дверь министров получила возвращающаяся за переговорный стол Надежда.

– Когда ты успела изучить датский? – снова устроившись рядом с государыней, спросила министр. – Никак по старым фильмам?

– Шутишь – это хорошо! – не поддержала юмор подруги Антонина. – А вот мне не до шуток. Хотя с недавних пор почему-то стыдно стало за современный кинематограф. Но это вопрос к министерству культуры. А тебя я зачем пригласила?

– Зачем? – сделала удивлённое лицо министр МВД. – Я сама поначалу удивилась – с чего это распорядителя дел внутренних окунают вдруг в дела иностранные? А потом думаю, а чего не сходить, раз вежливо зовут?

– Всё шутишь, словно не тебе я рассказывала об интересе японской империи к моей гимназии, – покачала головой государыня, снова не поддержав шутливый тон собеседницы. – Сначала Счастливчик наш с ОЯШкой ихней (прости за народное выражение) в подземных катакомбам по голове получают падающими трубами, а теперь эту же девицу хотят устроить в мою гимназию, где тот же Счастливчик спокойно жить не даёт ни мне, ни моей дочери.

– А что за ояшка такая? – теперь уже не наигранно удивилась Надежда.

– Ха! – всё-таки улыбнулась Антонина. – Хоть что-то я вперёд тебя узнала из литературы, если это можно так назвать, двадцатого века. Аббревиатура это такая. Расшифровуется как «обычная японская школьница». Ну, или школьник. Которая, как выясняется, оказалась не совсем обычной. Ты записи с камер бывшей базы подводных лодок в Балаклаве помнишь? Или просмотрим сейчас, чтобы освежить в памяти?

– А давай! Может что-то новенькое заметим, чего не замечали ранее, – согласилась министр, придвигаясь поближе к разворачивающей свой коммуникатор государыне.

Первой разговор после просмотра видео продолжила министр внутренних дел:

– Судя по тому, что мы увидели, Счастливчик на эту ОЯШку тогда явно запал. Да и девчонка, несмотря на то, что японка, вполне красивая. Так что вкус у парня точно есть.

– Мы сейчас не о вкусах говорим, – слегка поморщилась Ярая. – Напомню, что год Руси в Японии ещё не закончился. И в тот день группа японских туристок как раз посетила ту злополучную экскурсию. А эта малолетняя любительница красного цвета или отстала и заблудилась, или сбежала от своей группы (это тогда так и осталось невыясненным), чтобы подставить свою башку под обрушившуюся вентиляцию. Причём обрушение произошло только в этом зале и именно в тот момент, когда наш фигурант попытался с ней познакомиться. А как её лицо-то кровью Счастливчика залило! Прям одного цвета со своей матроской стала. Такое впечатление, что парень половину своей крови на неё вылил.

– Да, сосуды на голове они такие: по виду – катастрофа, а на самом деле – царапина. – кивнула головой Ярая-Шевцова. – А по красной девице – сирота, воспитанница приюта для детей, не имеющих обоих родителей, уровень успеваемости – выше среднего, увлечения – стандартные для их подростков, эфирные способности не зарегистрированы. Я помню всё, что мы на тот момент о ней накопали.

– Но теперь нам её представляют, как дочь, пусть и приёмную, императрицы Японии! – продолжила государыня. – Нет, я ещё могу понять, что по какому-то капризу монаршая особа удочеряет несчастную сироту. Чего на свете не бывает? И то, что после этого вся информация о девушке исчезает из свободного доступа, тоже вполне объяснимо – японский императорский двор, впрочем, как и остальные, никогда не был замечен в особой публичности. Но теперь меня просят принять эту «золушку» именно в тот в класс, где учатся два значимых человека. Тебе не кажется это странным?

– Ну, информация о том, где учится твоя Огнеслава, никогда не была особым секретом, – пожала плечами министр. – Половина родов центрального и части других регионов страны об этом знает.

– Думаешь на уме у самураек установление контактов на будущее? Так сказать создание агента влияния на самом верху страны?

В ответ на этот вопрос собеседница лишь молча пожала плечами.

– Ладно, это только часть проблемы, – тяжело вздохнула Антонина. – Что не менее важно и непонятно, откуда вдруг у девчонки в её-то возрасте появилась способность к магии, которой раньше и в помине не было?

– И на этот вопрос я тебе ничего не могу ответить, – новый вздох последовал от Надежды. – Но на кон поставлен мирный договор и решение проблемы спорных восточных территорий. Пусть и при условии организации совместной экономической зоны вокруг них. Да и престиж твоей гимназии взлетит. Она, получается, выйдет на международный уровень.

– Морковку, конечно, перед нами повесили хорошую. Но вопрос остаётся – на кого они нацелились: на Огнеславу, Счастливчика или на обоих сразу. Или есть ещё что-то, о чём мы даже не догадываемся?

– Принимать предложение японок или нет, в этом я тебе ничем помочь не могу, – развела руками министр внутренних дел. – Это твоя зона ответственности. Я просто не обладаю все полнотой информации по международной тематике.

– Хорошо! – после недолгих размышлений стукнула ладошками по столу государыня. Я распоряжусь, чтобы японскую делегацию уведомили о моём согласии. Будем выходить, как ты сказала, на международный уровень нашего среднего школьного образования. В конце концов, и с нашей стороны открывается возможность влияния на особу, приближённую к императрице Японии. Но теперь в вашей с Катериной зонах ответственности объём работы, как ты понимаешь, кратно увеличится!

И после последовавшего тяжёлого вздоха министра вдруг спросила:

– «Фермерский» каравай твоих рук дело?

– Моих, – призналась собеседница после недолгой растерянности от неожиданной смены темы разговора и удивления скоростью информирования главы рода.

– А надпись на нём что означает? – снова полюбопытствовала Антонина.

– V – победитель гимназического соревнования, II – охраняемое лицо номер два, – честно ответила Надежда.

– Иди уже отсюда, любительница шарад! – устало махнула рукой государыня.

Москва, Кремль, рабочий кабинет государыни. 17 октября 2086 года. Раннее утро.

– Это опять ты? – несмотря на то, что секретарь сообщила о посетительнице, государыня разыграла небольшую сценку удивления от лицезрения вошедшей в кабинет женщины. – Вчера же только виделись.

– И не говори! Что-то сильно часто мы встречаемся на этой неделе, – отзеркалила «радушное приветствие» министр внутренних дел.

– Ну, ещё немножечко до выходных потерпеть тебя я смогу, – Антонина указала рукой на места для посетителей за рабочим столом. – Хотя действительно лимит совместного времяпрепровождения уже давно исчерпан.

– Везёт! У тебя даже выходные есть! – говоря это, Надежда смотрела, как подруга достаёт свою любимую клюквенную настойку на коньяке и выставляет на стол миниатюрные рюмочки.

– С утра? – удивлённо изогнула бровь гостья.

– С кем поведёшься … – наигранно вздохнула гостеприимная хозяйка. – Тем более, как я чувствую, без этого мы сейчас не обойдёмся. Катерина будет?

– Должна, я ей звонила. Но она территориально была дальше, чем я. Так что немного опоздает, – подвинула к себе предложенную порцию угощения министр, отвечая на заданный вопрос. – Как я вижу, ты уже в столе всё держишь, а не как раньше, в личных покоях. И без закуски?

– Надоело бегать туда-сюда. Так намного удобнее и быстрее. А что без закуски, так я никого в такую рань не ждала. Так что, чем богата, тем и угощаю. Или ты не будешь? – после сказанных слов Ярая вопросительно посмотрела на посетительницу, отодвигая в сторону одну рюмку из трёх.

– Буду! – возмутилась Ярая-Шевцова. – Когда я «не была»?

– За что пьём? – прозвучал новый, но такой же лаконичный вопрос.

– За работу внутренних органов! – последовал такой же ответ.

– Замечательный тост! – согласилась хозяйка кабинета, неспешно опрокидывая в себя несколько миллилитров сладкого алкоголя и наблюдая за таким же действием напротив.

– И что выработали наши внутренние органы? – спрятала после дегустации всё лишнее со стола Антонина.

– Девки раскололись, подтвердив все наши предположения, – несмотря на двусмысленность вопроса, Надежда поняла, что разговор перешёл к серьёзной его части, и ждать третью «собутыльницу» хозяйка кабинета не собирается.

– Где и как получили семенной материал, сообщили? – всего несколько мгновений понадобилось государыне, чтобы сообразить, о каких девках пошла речь.

– Одна из этих дур … – начала было докладывать министр, но потом, замолчала, ненадолго призадумавшись.

И пока она это делала секретарь наивысшего должностного лица страны, после очередного полученного разрешения, впустила в кабинет главу службы безопасности Ярого рода и Государственной службы охраны.

– Хотя знаешь, не такие уж они и дуры, как мне представлялось раньше, – после взаимных приветствий и усаживания за стол новой собеседницы проговорила министр. – Тебе подробно описать всё, что они со Счастливчиком проделали? Или детали опустим?

– Только суть! – помрачневший взгляд государыни на свою подругу, ощутившую явное повышение температуры в кабинете, совсем не располагал к дальнейшим шуткам.

– Мы только что начали говорить о Наталье и Анастасии, – сориентировала далее глава Ярого рода опоздавшую к угощению третью женщину, которая, после указывающего движения глаз государыни, опустошила оставленную для неё на столе рюмку.

Кивком показав, что поняла, о ком идёт речь, Ярая-Шубина, покосившись на входную дверь, вернула взгляд на сидящую напротив и поспешившую продолжить доклад женщину.

– Старшая из них при выполнении полученного пару лет назад служебного задания случайно обнаружила интересный эффект от сочетания одного фармакологического препарата, применяемого нашими спецслужбами, с определённым сортом крымского вина ... –рассказывала первая гостья.

– … Оставшаяся сперма хранится в криобанке. Её они планировали использовать в случае, если первые (одна или несколько) попыток забеременеть окажутся неудачными и для зачатия второго и последующих детей. Размер выплат за новорождённых и пособий по их воспитанию до совершеннолетия вы сами знаете. А если женщина родит здорового мальчика, то в принципе она может дальше вовсе не работать, а только заниматься его воспитанием. Да и сам парень, которого эти охранительницы успели хорошо изучить, как обладателя редчайшего на сегодня мужского генома, несмотря на свой возраст, их настолько впечатлил, что дамы избрали его потенциальным отцом своих будущих детей. Причём его самого в известность об этом ставить вовсе не собирались. Ну а способ преодоления законодательного барьера несовершеннолетия, как я говорила, был им известен, – закончила министра внутренних дел через несколько минут своей речи.

– Это всё? – спросила Ярая, сумев справиться за время доклада с едва не вышедшими из-под контроля эмоциями. – Что помогло получить это признание?

– Я, как ты и говорила, обрисовала обеим подследственным их перспективы и озвучила сделанное тобой предложение о вступлении в наш род. Затем показала кино о нарушении клятвы, которое произвело на непраздных женщин неизгладимое впечатление. Впрочем, как и на всех остальных, которые его видели. Так что то, что иного выхода, чем принять твоё предложение, у барышень нет, обе провинившиеся прекрасно поняли.

– Пол детей уже известен?

– Кто зачат пока не ясно. Слишком малый срок беременности. Пол эмбрионов, и то предположительно, можно будет узнать недели через две-три. Но у обеих женщин УЗИ уже сейчас определило двойни. Это всё, что я выяснила! – закончила доклад министр МВД.

Полностью выслушав ответ, глава Ярого рода принялась отдавать распоряжения:

– Семенной материал изъять! Использовать только в роду! Нечего такими генами разбрасываться налево и направо!

– Уже! – едва смогла вставить Ярая-Шевцова.

После чего прерванная государыня поочерёдно пристально посмотрела на сидящих перед нею женщин. А потом, уставившись в глаза одной из них, неожиданно произнесла:

– У тебя, Надежда, сейчас появилась отличная возможность выполнить мой приказ, не откладывая его исполнение в долгий ящик. И не просто выполнить, но и стать мне не только ближайшей подругой, коей ты и являешься, но и какой-никакой родственницей.

– То же советую сделать и тебе, Катерина, с теми же последствиями! – обратилась глава рода ко второй ошеломлённой гостье, изумившейся прозвучавшим к ней обращением. – Все материалы по Счастливчику ты уже изучила. Так что представление, о ком и о чём я сейчас говорю, имеешь. В твоём случае я не настаиваю, но настойчиво рекомендую. Пока есть такая возможность. Срок хранения мужского семени, даже в условиях глубокой заморозки, не такой большой, как хотелось бы.

– Только, девочки, если согласитесь с моим предложением, то беременейте не одновременно, – добавила государыня после любования выражением лиц своих собеседниц. – Нельзя, чтобы из-за родов одновременно из строя выбыли два высших должностных лица страны и рода.

– Но у меня есть муж и дочь! – едва выдавила из себя ошеломлённая безопасница.

– Я знаю! – уже без улыбки кивнула хозяйка кабинета. – Поэтому и не настаиваю, а, повторюсь, лишь рекомендую. Решать только тебе, так как семью об этом в известность ставить я запрещаю.

– Девок срочно в род, под клятву! – снова повернула голову к министру государыня.

– Я взяла на себя смелость и под охраной привезла их с собой. Они сейчас находятся в приёмной и ждут твоего вызова, – ткнула пальцем в указанном направлении Надежда. – Так что процедуру приёма в род можно провести прямо сейчас. Тем более, как я знаю, всё необходимое в твоём кабинете есть.

– Зови!

…

– Охрану и наблюдение за этими инициативными дамами не прекращать ни на минуту даже в медицинском центре! – обратилась Ярая к главе своей службы безопасности после выполнения всех положенных процедур. – Там к их приёму уже всё подготовлено. На ближайший год это их постоянное местообитания.

Быстро придя в себя после обретения новых членов рода, женщина внимательно проследила за выносом двух тел, находящихся внешне в состоянии сильного алкогольного опьянения. Причём транспортировкой занимались уже сотрудницы ГСО, сменившие первоначальный конвой, состоящий из представительниц МВД.

– Есть что-то ещё? – спросила государыня после того, как все посторонние покинули её кабинет.

– Завтра утром прибывает японская делегация с твоей новой патронируемой ученицей, – с готовностью доложила министр внутренних дел.

– Быстро они! Вчера только получили разрешение, а уже нарисовались на пороге – принимайте, мол, хозяева, дорогих гостей. У тебя, Катя, – тяжело вздохнула первая дама Руси, обращаясь к третьей сегодняшней компаньонке, – в гимназии теперь будет три персонально охраняемых особы.

Первая патронатная государынева гимназия. Учительская. 17 октября 2086 года. Время обеденного перерыва.

– Не посматривайте так выразительно на часы, уважаемая Ольга Станиславовна, – произнесла директор гимназии, обращаясь к учительнице ФВСП. – Я прекрасно понимаю, что на своих занятиях вы тратите намного больше калорий, чем другие ваши коллеги на своих уроках, и вам хочется поскорее их восстановить в нашей столовой. Но так сегодня сложились обстоятельства. Вы уж потерпите, пожалуйста.

Наконец, дождавшись появления слегка запыхавшегося завхоза, а по совместительству ещё и учительницу «Технологий», директор обратилась уже ко всем собравшимся в учительской педагогам:

– Я пригласила вас, дамы, с тем, чтобы сообщить срочнейшее и пренеприятнейшее известие.

– К нам едет ревизор? – пошутила учительница «Культуры Руси».

– Хуже! Нам присылают новую ученицу, – всем своим видом руководитель учебного заведения показала, что юмор здесь и сейчас не совсем уместен.

– И что же здесь плохого? – подала голос одна из завучей.

– А то, что она дочь императрицы Японии! – мрачно ответила главный администратор непростой школы, выкладывая на стол коммуникатор, на котором был открыт какой-то официальный документ. – Вот сообщение, полученное мною сегодняшним утром.

Послышался негромкий свист и несколько нецензурных возгласов, после которых посыпался град вопросов и реплик, на которые сразу же получались директорские ответы и комментарии.

– Отказаться можно?

– Нет, распоряжение исходит из секретариата нашей попечительницы за её же личной подписью.

– А что здесь такого? У нас одна дочь уже есть. Где одна, там и вторая.

– К этой мы уже привыкли. Да и проблем особых она не создаёт.

– Ага! – хмыкнула учительница ФВСП.

– Наша задача сделать так, чтобы и эта особых проблем не создавала.

– А кто и как будет её охранять?

– Этим займётся наше местное подразделение Государственной службы охраны. Никаких новых регламентов в их работе не будет.

– А если у японки случится конфликт с нашими детками?

– А вот недопущение таких ситуаций уже наша с вами задача.

– А она русский язык знает? Ведь мы по-японски ни бум-бум! – снова взяла слово учительница «Культуры Руси».

– По переданной мне информации знает.

– И в чей же класс её определили?

– В седьмой «А».

Куратор седьмого «Б» облегчённо вздохнула, сочувствующе посмотрев на свою менее удачливую коллегу по ФВСП, которая, к её удивлению, не выглядела слишком расстроенной.

– Где селить японку? – дождавшись окончания потока вопросов и ответов, подала голос молчавшая до этого завхоз. – Свободных комнат, как и мест в них в этой параллели, нет. Все семиклассницы, которые, как вы знаете, дети из совсем непростых семей, расселены по два человека и стеснять себя в своих апартаментах не захотят. Хотя в принципе это и возможно. И так с трудом растасовали их в начале учебного года. Не селить же новенькую вместе с младше- или старшеклассницами? Единственным вариантом я вижу поселить её в хозяйственном корпусе. После проведенного ремонта там на втором этаже есть свободное место, которое после выделения соответствующего финансирования и выполнения небольших по объёму дополнительных работ будет вполне пригодно для проживания нашей новой ученицы. Но в этом случае возникает другая проблема.

– Вы намекаете на соседство в этом случае очень непростой (хотя тут практически все, как вы сказали, такие) иностранной девочки с нашим неординарным мальчиком? – после нескольких секунд осмысливания услышанного спросила директор.

– Именно! – согласно кивнула Иванова.

– А вы спросите об этом у самих гимназисток, – с непонятной улыбкой вступила в дискуссию также практически не участвующая в ней до этого учитель ФВСП. – Только непременно у девочек обоих классов одновременно. Удобнее всего это будет сделать на моём уроке, который как раз будет сегодня на четвёртой паре. И наш неординарный мальчик при этом никого не смутит, так как его там не будет.

Дальнейшая фраза учительницы, задумчиво пробормотанная ею: «Хотя он-то как раз и был бы не против такого соседства!» наверняка директору послышалась.

– А почему Вячеслава не будет на вашем уроке? – вскинулась главный администратор школы.

– Так он освобождён от моих занятий, как победитель прошедших соревнований, – с готовностью пояснила учитель физкультуры.

–Ах, да … – спохватилась директор, вспомнив условия проведенного недавно состязания и награду его победителю. – Думаете, сами девочки помогут нам решить возникшую проблему?

– Уверена! Как обрисуете им все сложности с местом проживания нашей новой ученицы, так сразу же предложите, в качестве альтернативы, поселить её в корпусе, где проживает Вячеслав Елизаров, поскольку именно рядом с ним есть несколько свободных комнат.

– Как-то это не совсем правильно селить девушку и парня одних в пустом корпусе без присмотра, – засомневалась директор гимназии.

– Не переживайте, селить девчонку там не придётся, – уверила её улыбающаяся физкультурница. – Ещё и финансирование непредусмотренное на это сэкономите.

– Вы полагаете?

– Увидите сами, что в результате вашего разговора с гимназистками проблема поселения новенькой решится сама собой.

– Ну, хорошо! Положусь в этом вопросе на ваше мнение, – приняла наконец-то решения директор первой патронатной гимназии.– А сейчас есть ещё немного времени, чтобы все желающие успели посетить нашу столовую. Всем большое спасибо и приятного аппетита!

Первая патронатная государынева гимназия. 17 октября 2086 года. Последний сдвоенный урок физического воспитания.

Директор, за плечом которой «спряталась» учительница физкультуры, внимательно оглядела выстроившихся перед ней поздоровавшихся сначала, а потом замолкших девочек обоих седьмых классов, одетых в одинаковую спортивную форму с гербом гимназии на левой стороне груди. Единственный мальчик, числящийся в одном из этих классов, действительно отсутствовал на занятии, воспользовавшись правом, дарованным ему учителем ФВСП и одобренным администрацией школы после победы на недавно проведенном школьном соревновании.

Неуверенно оглянувшись на коллегу за плечом, начальница этой администрации всё же огласила юным школьницам, явно заинтересовавшимся столь необычным визитом, новость о новой ученице из далёкой страны восходящего солнца, которая в скором времени пополнит их дружный коллектив. А потом обрисовала возникшую в связи с этим проблему с поселением прибывающей девушки и возможными вариантами её разрешения, попросив совета в этом вопросе у оживившихся гимназисток.

После сказанного ровный до этого строй школьниц распался на отдельные переговаривающиеся кучки. Девчонки начали взволнованно перешёптываться, делясь друг с другом возникшими мыслями, изредка бросая опасливые взгляды на двух ожидающих их решения взрослых женщин. При этом ни учительница физкультуры, строго пресекавшая ранее подобное поведение, ни директор гимназии никак не реагировали на происходящее, давая своим ученицам время на обсуждение оглашённой новости.

В одной из самых маленьких кучек, слегка отстранившейся от остального возбуждённо гудящего коллектива и состоящей всего из двух учениц, протекал такой тихий диалог:

– И как тебе новость?

– Первая её половина ещё ничего. А вторая – просто жесть!

– Полностью с тобой согласна!

– Я в шоке! Просто не знаю, что и сказать.

– Думаю, ты, как и я, не хочешь, чтобы новенькая оказалась практически наедине с нашим «щенком»?

– Естественно! Но что делать я не представляю. Никто не захочет потесниться, лишая себя и так небольшого комфорта. А свободных комнат у нас в корпусе действительно нет.

– Отсюда напрашивается единственный вывод …

– Какой?

– Никто, кроме нас!

– Ты предлагаешь …

– Или так, или неподконтрольная никому и особенно нам конкурентка, которая, я думаю, быстро сообразит, рядом с кем оказалась практически один на один. И вообще она, как ты слышала, японка, а они все – гейши. А если ещё и красивой окажется, то вообще капец. На стойкость любого парня при наличии рядом такой экзотики я бы не надеялась. Мужчины вообще существа слабые, а уж в этом вопросе и подавно. Так что ты выбираешь?

– Да хрен с ним, с комфортом. Места нам хватит, перетерпим.

– Поддерживаю! Правильное решение! А благодаря новой соседке может ещё на международный уровень бизнеса наших семей выйдем.

После чего одна из говоривших девушек подняла руку и обратилась к терпеливо ожидающим взрослым женщинам:

– Мы хотим, чтобы новую ученицу поселили в нашей комнате.

– Вы уверены, девочки? – спросила директор, снова бросив, на сей раз удивлённый, взгляд на учительницу физвоспитания.

Вопрос директора сопроводили не менее удивлённые взгляды участниц остальных замолчавших вдруг девичьих кучек.

– Уверены! – был получен ответ уже от обеих школьниц.

– Но ведь тем самым вы ухудшите условия своего проживания, – уточнила директор. – Претензий к нашему учебному заведению потом от вас и ваших родителей не будет?

– Не беспокойтесь – это наше добровольное и вполне осознанное решение помочь любимой гимназии разрешить неожиданно возникшее затруднение, – получила женщина ответ от инициативной двойки, не обращающей никакого внимания на вновь зазвучавшее девичье перешёптывание. – В тесноте, как говорится, да не в обиде! Будем развивать международное школьное сотрудничество в отдельно взятой комнате, укрепляя дело мира во всём мире.

– Ну, хорошо, пусть будет так! – довольно кивнула администратор, покидая урок своей подчинённой. – Благодарю вас за понимание и сотрудничество!

– Отставить посторонние разговоры! В одну шеренгу становись! – прозвучала команда от почему-то удовлетворённо улыбающейся учительницы физкультуры.

Первая патронатная государынева гимназия. 18 октября 2086 года. Время после завтрака.

«Класс! Сегодня вместе со всеми на занятия можно не идти, так как ненавистная история успешно сдана экстерном! Только взглядом из окна проводить вереницы гимназисток и редких гимназистов, торопящихся и даже (что иногда бывает) опаздывающих припасть глазами, ушами и другими частями тел к местным источникам знаний и умений. А потом со счастливой улыбкой на лице и приятной усталостью в натруженных после зарядки мышцах снова завалиться на кровать!» – закинув руки за голову, предавался я мечтаниям на той же кровати, вспоминая события заканчивающейся учебной недели.

Нет, меня не отчислили из гимназии, не предоставили оплачиваемый государством отпуск, и со здоровьем у меня всё (тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо) хорошо. Как рассказывал ранее, я практически не болею, так что о больничном приходится только мечтать. Вернее, раньше, до попадания сюда, не болел.

«Хм! – дошло вдруг до меня. – За проведенные здесь полгода в больницах и медпунктах я провёл времени в несколько раз больше, чем за всю свою прошлую жизнь в Советском Союзе!» Помню, даже завидно было, что одноклассники болели и законно прогуливали занятия, а мне приходилось каждый день учиться. Не иначе, как чаша вселенского равновесия качнулась теперь в противоположную сторону.

Ну да ладно! Лишь бы без серьёзных последствий. А так – «неприятность эту мы переживём»! Как получалось ранее пережить острые приступы нехотения идти в школу.

Что для этого только не использовалось! Главное было не переусердствовать с увеличением показаний градусника. А то температура больше тридцати восьми выглядела б слишком подозрительно.

Зимой в этом вопросе на помощь приходила батарея. В отсутствие отопительного сезона – пузырёк с горячей водой в подмышечной впадине или познания в физике – грубый материал брюк школьной формы отлично подходил для нагревания кончика термометра трением. Принимать внутрь своего организма йод, пусть и на сахаре, или карандашный грифель я не рисковал. Но самым сложным и ответственным было избежать при выполнении всех этих процедур внимания медсестры.

Эх, было же время! А вообще мне в школе нравилось всё, кроме уроков и домашнего задания. Особенно Анька рыжая – моя соседка! Но об этом я уже, кажется, говорил. Классе в девятом даже жениться на ней думал. Но одной средней общеобразовательной школы ей стало мало, и девчонка стала ходить ещё и в музыкальную. Женись на такой, потом по симфониям затаскает!

А два дневника – один для школы, другой для мамы и папы. Сколько раз они меня выручали. Родители о «плохом» двойнике даже не догадывались. Но и прятать его приходилось очень тщательно.

А какие «перлы» родились в школьные годы. Причём как от учеников и их родителей, так и от учителей. Одноклассница однажды заявила, что все в нашем классе родились в год петуха и что это невероятное совпадение! Моему другу родители как-то пообещали подарить мопед за то, что он перейдёт из седьмого класса в восьмой. Мне же пообещали дать по шее, если я перестану быть хорошистом. Физичка тому же другу говорила: «... (фамилия), не смотри на меня такими умными глазами, всё равно я знаю, что ты дурак!»

А марки! Несколько лет в них все играли (мальчишки я имею в виду, у девчонок были свои забавы). Надо было хлопнуть ладошкой по марке соперника, чтобы перевернуть её. Если получалось, то она становилась твоей. Рубились каждую перемену, прячась от дежурных и прочих учителей.

Эх, детство, отрочество, юность!

Ладно, хватит ностальгировать, пора возвращаться к событиям последней недели. Или лучше говорить крайней? Блин, нельзя так много читать приключенческой литературы. А то наберёшься оттуда всякой суеверной ерунды, что незаметно засоряет собой мозг.

В среду поздно вечером я наконец-то закончил выполнение своих трудовых обязанностей по рубке дров, вязанию веников, уборке мусора, подметанию территории и тысячи других не оговоренных ранее дел, которыми меня озадачивала управляющая соседней с гимназией ООО «Аура». Получил за это, правда, значительно меньше денежек, чем обещала моя тамошняя работодательница, которая в тот вечер была на базе одна, без своей сестры-напарницы.

Странная она вообще-то. Первое время вела себя в общении со мной как-то нагловато, словно авторитарный руководитель с неопытным работником, коим я в принципе и являлся. Понимая это, особо «в бутылку» не лез, стараясь качественно выполнять все поручения. Но потом мою начальницу будто подменили. Мне показалось, что она даже стала избегать меня, хотя объём получаемой от неё работы не упал, а даже увеличился. Просто поручали мне её после проверки качества выполнения предыдущего задания быстро и по-командирски чётко. И тут же убегали, словно я был каким-то заразным. И вот в среду вечером вся работа закончилась, о чём мне радостно сообщили. И тут же перечислили мой первый в этом мире заработанный капитал, который я так долго и нетерпеливо, но радостно ждал.

Но после того, как я удивлённо посмотрел на сумму заработанного, настроение моё и моего босса значительно поменялось. Заметно смутившись, она принялась многократно извиняться, поведав между делом о сложном положении фирмы, что понесла большие расходы на строительные и ремонтные работы во вверенном её управлению заведении, которое ещё даже не открылось и денег пока не заработало. Далее рассказала о финансовом кризисе в мире, к которому привела неразумная политика правительств иностранных государств, об инфляции в стране вообще (то, что это штука нехорошая, я понял по контексту речи, но кто был её виновником, дама почему-то умолчала) и девальвации рубля в частности (тоже интересно, что это такое?) А потом предложила войти в бедственное положение несчастной женщины, сжалиться над начинающей предпринимательницей и принять в качестве компенсации недостающего, обещанного ранее, денежного вознаграждения некое небольшое, но очень ценное недвижимое имущество со всем его внутренним убранством и содержимым, которым она, как честный человек, готова вознаградить такого старательного и трудолюбивого юношу. И посмотреть то, что она предлагает, можно было вот прямо сейчас.

Повздыхав и почесав в затылке от того, что не понял многое из того, что мне говорили, а ещё от проснувшейся вдруг жалости и возникшего чувства безысходности, я решил принять озвученное деловое предложение. Тем более что кинувшая на деньги дама привела ещё несколько весомых для меня, особенно с учётом недавних событий, аргументов (если, конечно, мне не навешали лапшу на уши). А недополученное, как успокаивал сам себя, буду считать платой за преподанный житейский опыт.

Во-первых, молотила языком бессовестная предпринимательница, работал я без оформления трудового договора и государственная трудовая инспекция может за это меня наказать, наложив большой штраф. А сама она вообще может ничего не платить, хотя делать этого, как я, по её словам, уже убедился, по доброте своей душевной не собирается.

Во-вторых, подоходный налог с уже перечисленного ею гонорара государству по той же причине уплачен не будет (откуда я взял деньги, если официально нигде не работал?), за что меня может оштрафовать уже финансовая инспекция нашей горячо любимой Родины.

Ну, а в-третьих, получить хоть что-то значительно лучше, выгоднее и приятнее, чем не получить почти ничего.

Ценным недвижимым имуществом оказался небольшой, наглухо закрытый, кирпичный гараж, находящийся с противоположной стороны всё того же Воронцовского парка, до которого мы добрались через полчаса неторопливой ходьбы вдоль гимназического забора, хорошо знакомого мне с внутренней стороны. При внешнем осмотре предлагаемой собственности мне показалось, что её не открывали как минимум лет двадцать – настолько он был заросшим высохшим уже бурьяном.

Вручив связку из нескольких разнотипных металлических ключей, женщина, тем не менее, посоветовала гараж не открывать, а если открывать, то делать это осторожно. К её совету я, конечно же, не прислушался (так как очень интересно было, что в этом гараже находится – а вдруг машина?), едва успев отскочить от кучи хлама, вывалившегося из едва приоткрытой створки ворот. Блин, теперь ещё и здесь разгребать завалы всякого старого барахла! Но мы не привыкли отступать!78

78. «Орешек знанья тверд, Но, всё же, мы не привыкли отступать! Нам расколоть его поможет, киножурнал «Хочу все знать!» – цитата из советского детского научно-популярного киножурнала «Хочу все знать!», рассказывающего детям практически обо всём на свете.

Да и деваться было некуда. А ещё возникла надежда что-нибудь полезное тут всё же откопать.

Быстро переписав на моё имя в каком-то электронном приложении своего коммуникатора захламлённое одноэтажное строение (мне пришло об этом соответствующее сообщение), бывшая работодательница ещё и на видео зафиксировала, что у меня нет к ней никаких претензий.

И уже собравшись уходить, она вдруг спросила:

– А откуда ты знаешь Бабу Ягу?

– Её у нас все знают! – вспомнил я многочисленные просмотренные в детстве мультики, кинофильмы и прочитанные сказки, удивляясь прозвучавшему вопросу. Или она какую-то другую бабу Ягу имела ввиду? Или в этом времени данный сказочный персонаж напрочь забыт?

– Все? – в свою очередь сильно удивилась женщина, покосившись куда-то в сторону. После чего быстро-быстро оставила меня наедине с моей новой собственностью.

И если я не подвержен географическому кретинизму, то именно в том направлении, куда посмотрела перед стремительным удалением сильно озадаченная предпринимательница, находилась наша Быковская гимназия.

А внутри моей головы после минутки размышлений, подкрепленных почёсыванием затылка снаружи, появилось предположение, что совсем не главную советскую детскую злодейку имела ввиду управляющая ООО «Аура».

«Тогда о ком она меня спрашивала?» – подумал я.

После чего, пожав плечами, просто махнул рукой. Догонять спешно удаляющуюся женщину, чтобы уточнить этот момент, я не стал, а с трудом, но всё же вернул гараж в первоначальное закрытое состояние. Разбираться с его содержимым буду позже, когда появится свободное время и подходящее для этого настроение.

Так, гараж благополучно отложен на потом. Что ещё было на этой непростой неделе?

Вчера вечером от меня уехало всё моё немногочисленное здешнее женское семейство, состоящее из мамы Маши, тёти Вали и двоюродной сестры Лизы, неожиданно нагрянувшее вчерашним же утром. Вроде бы и соскучился немного по ним за то время, пока не виделись, но к окончанию визита готов был ещё столько же их не видеть. Настолько женщины меня зацеловали, засмущали, заблагодарили и ещё много-много всяких «за…».

Но есть и несомненные плюсы такой семейной заботы. Пустой до этого холодильник ломился сейчас от привезенных родственницами угощений. Мой живот едва не лопнул от них же (отказаться от вот этого маленького кусочка тортика, испечённого лично мамой, от вон того миниатюрного пирожочка, пожаренного тётей, или ещё одного стаканчика компота, сваренного единственной сестричкой, под напором всех трёх заботливых дам у меня не получалось).

На мой финансовый счёт прилетели подарки от каждой моей родственницы. И отказаться от них под угрозой нешуточной обиды тоже не вышло. Туда же вернулись арестованные недавно деньги. Так что, с учётом заработанного своим трудом, я теперь относительно богатенький «Буратино».

Что примечательно, мои школьные подруги как-то прознали о моём тяжёлом финансовом положении и, можно сказать, полуголодном существовании в прошедшие дни, хотя я никому об этом не говорил. Сначала девчонки напрямую предложили финансовую поддержку, которая совсем не предполагала её последующего возврата. А после последовавших благодарности и твёрдого отказа, несколько дней, а точнее вечеров, подкармливали, замаскировав свою помощь под просьбу приготовить им из закупленных продуктов чего-нибудь вкусненького, как говорила Лада: «Как я умею». При этом затаривая таким количеством ингредиентов, которых хватило бы, чтобы приготовить ужин не только им двоим или нам троим (меня девчонки тоже усаживали с собой за стол на моей же кухне), но можно было пригласить ещё парочку голодных девушек. Ну, одну точно! Против такой дружеской заботы я устоять не смог, за что девчонкам также был очень благодарен.

Но возвратимся к родственницам. Не обошлось во время их визита и без воспитательных моментов со стороны мамы. Две другие дамы в процессе моего воспитания участия тактично не принимали, но, как было заметно, воспитательницу морально поддерживали. Впрочем, мне хватило и одной сверх заботливой женщины. Даже впечатление сложилось, что всё, что не смогла дать своему родному ребёнку, мама Маша постаралась выплеснуть на меня за те несколько часов, которые мои родственницы пробыли в гостях.

Одно из её наставлений, которое я пообещал выполнить как можно скорее, я и начал воплощать в жизнь, поднявшись с кровати и принявшись наводить какой-никакой порядок и чистоту в жилой части своей холостяцкой берлоги. На какие-либо действия по наведению марафета в других помещениях моих апартаментов просто не хватало времени перед началом сегодняшних уроков.

Что я понял по окончанию процесса, который самостоятельно делал в таком объёме первый раз в жизни, так это то, что уборка – это перемещение всякого мусора и дребедени (непонятно откуда всего столько успело набраться) в более незаметные места. Но юному, одинокому, неженатому мужчине, как говорил заяц в одном мультфильме: «И так сойдёт!»79

79. «Так сойдёт!» – советский мультипликационный фильм о халатности и небрежности, которая потом возвращается.

А ещё за победу на школьном турнире мне начислили первый бал социальной ответственности. Об этом говорило официальное уведомление от министерства социальной политики Руси, пришедшее на мой коммуникатор, которое сообщало, что по ходатайству министерств образования и внутренних дел, «за исключительные достижения в труде, учёбе и спорте Елизарову Вячеславу Александровичу присваивается звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и грамоты Президиума Верховного Совета СССР». Ну, почти так. Только никакой золотой медальки или самых завалящих льгот за полученный балл мне не полагалось. Даже бесплатный проезд на общественном городском транспорте не дали. Редиски жадные!

А ещё сегодня после занятий я еду в гости. Об этом мама Маша говорила со мной почти перед самым своим отъездом. Мол, ей от одного порядочного семейства, весьма известного в их узких целительских кругах, поступил запрос, чтобы она разрешила своему единственному чаду погостить у них в ближайшие выходные дни. Доставку юного гостя туда и обратно, как и его полную сохранность и безопасность, это уважаемое семейство полностью гарантировало. Вот мама и спросила, есть ли у меня желание совершить двухдневный экскурсионный тур в окрестности славного града Санкт-Петербурга. Насыщенную развлекательную программу дорогому гостю принимающая сторона тоже обещала, как и кучу разных вкусностей и полезностей три раза в день. А если будет желание, то и больше. Ещё мама сказала, что знает эту семью и они хорошие люди, так что я могу не бояться ехать к ним без сопровождения кого-то из родственниц. Она бы рада со мной поехать или кого-то из родни отправить сопровождающими, но, ни она, ни её сестра, ни моя сестра поехать со мной не могут, так как нужно отрабатывать пропущенные, хоть и не по своей воле, на работе дни.

А я чё? Кого мне бояться в мирное время в культурной столице нашей страны? Кому я там нужен? Кроме того, я хоть интроверт, социофоб, и вообще «бука», как говорил один из членов принимающей стороны, но этого кое-кого, кто, думаю, меня одного в незнакомой обстановке не бросит, очень хорошо знаю. Настолько хорошо, что не один раз видел почти в полном неглиже своими «бесстыжими» (цитата) глазами и даже ощупал всю своими «бессовестными» (тоже цитата) руками. Причём этому кому-то, как мне показалось, весь этот регулярно осуществляемый разврат вполне нравился и явно шёл на пользу. Да и Санкт-Петербург посмотреть интересно – я в нём ни разу не был. Как и в городе-герое Москве, хоть и живу сейчас от неё в получасе езды на электричке.

Так что сегодня через два часа после последней пары меня вместе с Ладой кто-то из семьи Белых должен забрать и отвезти в их семейное гнездо. Поэтому я и решил с утра пораньше начать уборку своей комнаты, а после уроков навести порядок (насколько успею) в остальных помещениях моего одинокого места обитания.

Ну, а непосредственно сейчас меня ожидали две пары увлекательных уроков «Искусства» и «Технологий», на которые та же Лада пошила и подарила мне аккуратные фартучек с косынкой, выполненные в одной цветовой гамме с трудовой униформой остальных моих одноклассниц, и с наличием которых на мне на этих уроках я уже смирился.

На свою первую сегодняшнюю (а по общему счёту – вторую) пару я едва не опоздал, увлёкшись наведением порядка в комнате. Собранный мусор выносил уже бегом. И таким же образом, обгоняя редких учительниц, перемещался по опустевшим уже лестницам и коридорам гимназии.

Филиппова Наталья Ивановна – учительница «Искусства» – несмотря на свою молодость, была строгим преподавателем, изо всех сил старающимся привить юным магическим дарованиям любовь к прекрасному. И обижать эту женщину опозданием, которые она терпеть не могла, совсем не хотелось.

Но не зря учили советских школьников мудрые педагоги, что бегать по коридорам сломя голову нехорошо! Вот одно такое прекрасное я едва не сбил с ног, вылетев из-за угла коридора, в попытке успеть на почти начавшийся урок, поскольку его учительница, как я увидел издалека, за тот угол уже завернула. Вот и старался изо всех сил её догнать, чтобы не получить нагоняй от молодой и симпатичной женщины, которой на её уроках втихаря любовался.

Так что наша «искусница», необдуманно остановившаяся сразу за коварным изгибом коридора, успела только ойкнуть, когда я со всего разбега влетел в её изящную спину. А потом, вытянув руки в безуспешной попытке сохранить равновесие, начала заваливаться на второе прекрасное, которое было значительно моложе первого.

Что-то похожее на «Ой!» испуганно произнесло и второе прекрасное, увеличив до анимешного размера свои карие глаза, до этого скромно опущенные вниз. И под весомым воздействием первого тоже решило изменить своё вертикальное положение на горизонтальное.

Трагедию предотвратило третье прекрасное, которое было значительно старше первых двух. Именно директор нашей гимназии успела подхватить под руки и учительницу «Искусства», и кареглазую брюнетку японской наружности, не позволив им с удобствами или без оных расположиться на полу злополучного коридора.

– Вячеслав! Ну, ты и … – больше ничего членораздельного от директора, строго посмотревшей на меня и покачавшей головой я не расслышал. До моих ушей долетало только какое-то шипение, бульканье и редкие предлоги с междометиями.

Наталья Ивановна, восстановившая равновесие с помощью местной руководящей длани, осуждающе посмотрела сначала на меня, потом, видимо расслышав намного больше и оттого слегка покраснев, на нашего «красноречивого» руководителя и проговорила:

– Полностью с вами согласна, Лидия Ивановна! Благодарю вас за наше спасение.

А потом, повернувшись лицом к едва не пострадавшей от моей неуклюжести, не виденной мною раньше в школе девчонке, обратилась уже к ней:

– Приношу вам извинения, Азуми, от своего лица и от имени как всегда молчаливого виновника едва не случившегося тут происшествия. Обычно он ведёт себя более вежливо и культурно.

На что гимназистка (о чём говорила её новенькая форменная одежда), начавшая казаться отчего-то знакомой, сложив ладошки по бокам своей привлекательной фигурки, слегка поклонилась. А потом, бросив на меня любопытный взгляд, в котором просматривалось ещё какое-то непонятное выражение, тоже покраснела.

В общем, как говорится, нет худа без добра. Пусть я и был частично виноват в столкновении (а вот нечего останавливаться прямо за углами, мешая добрым людям бегать по коридорам), за что принёс всё-таки всем дамам свои искренние извинения, но зато узнал имя новенькой симпатяжки, а заодно и нашей директрисы. Раньше как-то не доходило дело до имени-отчества этой уважаемой женщины. Ну, или я их просто забыл.

После завершения неловкой ситуации и успокоения всех, принявших в ней вольное или невольное участие, младшие барышни уставились на старшую, дожидаясь от неё указания войти класс, из-за закрытой двери которого доносились приглушенные голоса моих одноклассниц. А то звонок уже прозвенел, который в местной школе вовсе не звонком является, а весёленькой мелодией, а все самые главные участники учебного процесса находились вне места его осуществления. Именно из-за этой мелодии я плохо расслышал все те, несомненно, ценные и важные мысли, которые директор пыталась донести до моего несозревшего сознания. Но признаваться в том, что женщина старалась напрасно, я, конечно же, не стал. Тем более, что она зашла мне за спину, отрезая все пути к возможному отступлению, и решительно скомандовала:

– Вперёд!

И я, как примерный ученик, тоже развернулся и стал внимательно разглядывать тыльную часть оказавшейся передо мной Азуми, которая ещё больше показалась мне знакомой именно с этого ракурса. Примерно моего роста,стройные спортивные ножки, растущие из очень привлекательного места, хрупкие и нежные плечи, тонкие изящные руки, длинные чёрные волосы, перекинутые на грудь через правое плечо. Саму грудь, красивую и явно не стеснённую бюстгальтером, я успел оценить, когда она ещё была доступна моему взгляду. Где-то я всё это уже видел.

Но единственная встреченная мною в этом мире, да и вообще, японка, в отличие от собирающейся войти вслед за учительницей в класс, не была магом. Я это точно помню! И, насколько я знаю, в таком возрасте инициация эфирных способностей никогда раньше не происходила – слишком поздно для неё.

Так что меня терзали смутные сомнения. Тем более, что лицо той девушки я практически не рассмотрел. Помню только чёрную чёлку и карие глаза. Так они у всех японок, наверное, такие. А потом личико той девицы из-за пролитой не него моей крови мимикрировало под цвет её тогдашней одежды, поэтому провести сейчас сравнительную идентификацию было довольно затруднительно.

А что я тогда сказал?

– Конитива! – снова неожиданно вырвался наружу весь мой запас японского. – О-матасэ симасита. Тадаима! Домо аригато годзаимас!80

80. Добрый день! Извините, что заставил вас ждать. Вот я и вернулся! Большое спасибо!

Видимо, как и в прошлый раз, я произнёс белиберду, поскольку девчонка, вновь повернувшись ко мне и поклонившись прямо на пороге открытого Натальей Ивановной класса, снова рассмеялась, памятным движением прикрывая ладошками свои напомаженные губки.

Точно она! Хотя сомнения всё же остаются, поскольку – откуда в ней магия?

Задуматься над этим вопросом мне не дало рассерженное директорское шипение и мягкий, но непреодолимый направляющий импульс, приложенный пониже спины. Хорошо, что японка успела пересечь порог классной комнаты и отойти немного в сторону, а то ситуация в коридоре могла успешно повториться. Только вредная директриса на этот раз не смогла бы всем нам помочь.

– Здравствуйте, дети! – почти одновременно с учительницей «Искусства» вырвалось у влетающего в помещение меня.

За что и получил, пролетая мимо, подзатыльник от Натальи Ивановны, всё же улыбнувшейся моей непроизвольной шутке.

Третье, уже директорское, «Здравствуйте дети!» вызвало лёгкий смех у всех вскочивших с мест одноклассниц с одной стороны, а также два строгих русских и один смеющийся японский взгляды на меня, занявшего стоячее место у своей парты, с другой.

После разрешения устроить десять девчоночьих и одну мальчиковую попки на школьных сиденьях нам официально представили новую одноклассницу, имя которой я уже знал. Дополнительно попросили помочь иностранной новенькой погрызть гранит школьной науки в нашей дружной компании и «прописали» её на пустующей парте за моей спиной. Таким образом, после очередного японского поклона все места в нашем классе оказались заполнены, и я уже не торчал одинокой пальмой на пустынном океанском побережье перед учительским столом.

В общем, занятие искусствами, сопровождаемое явным любопытством моих одноклассниц к юной японочке, пролетело очень быстро. Правда, мрачный взгляд Белой Лады, брошенный сначала на Азуми, а потом периодически задумчиво останавливающийся на мне, внесли некий диссонанс в яркую атмосферу прошедшего урока. Да ещё спина постоянно чесалась не иначе как от обстрела подведенными японскими глазками. Ё-маё, у меня от нашей старосты такой чесотки никогда не было, как от прицельных попаданий нашей новенькой. Но, ощущая напряжение Лады и вспоминая её бурную реакцию на Янтарную Лену, я стойко не реагировал на прицельные самурайские попадания.

Ещё быстрее пролетел обеденный перерыв, на котором вместе со мной за одним столом уже традиционно подкреплялись витаминами и прочими полезностями неожиданно молчаливые Лада и Лена. Обе девушки поочерёдно, в перерывах между подносимыми к губам ложками, бросали многозначительные взгляды то на меня, то друг на друга с так и не понятым мною выражением. Ну и пусть! Не хотелось мне сейчас ломать голову над странным поведением соседок, мешая своему желудку наслаждаться долгожданной нормальной пищей.

Кстати, после отъезда государыни меню столовой снова претерпело изменения – в нём, в дополнение к здоровой пище, опять появилась обожаемая мною калорийная еда типа борща, картошки, котлет и прочего оливье с майонезом.

Но пустым четвёртый стул за нашим столиком оставался недолго. Не успел я расправиться с первым блюдом, как возле меня материализовалась новенькая, которая ошарашила не только всю нашу маленькую компанию, но и остальных людей, насыщавшихся в этот момент в столовой – и гимназисток, и преподавательский состав, и поварской коллектив.

Склонившись низко в пояс, японская девушка отчётливо и громко (и где только так хорошо изучила русский язык?) проговорила:

– Благодарю вас Слава-сан, за то, что спасли меня в том подземелье, и приношу глубочайшие извинения за своё недостойное поведение по отношению к вам. Я в неоплатном долгу перед вами. Поэтому моя жизнь по распоряжению императрицы Японии и по моему личному желанию отныне в ваших сильных руках. Можете располагать ею по своему усмотрению.

И застыла, не разгибаясь!

Вовремя я проглотил последнюю ложку солянки, а то моих соседок постигла б та же участь, что и многих вокруг, услышавших слова японки. Ещё хорошо, что и Лада, и Лена отлично справились с собой и не поделились со мной только что пережёванной ими пищей.

Вот теперь исчезли все сомнения в том, кто стал моей новой одноклассницей. Хотя количество вопросов даже увеличилось. К непоняткам с магией теперь стало интересно, как эта Азуми меня нашла, как смогла устроиться в такой непростой класс, кто она вообще такая и что значит «Можете располагать мною по своему усмотрению»? Мало ли что и как я захочу расположить и усмотреть! Разве можно предлагать людям такое столь неожиданно и при таком количестве свидетелей? На миг себя даже рабовладельцем почувствовал.

Не! Ну его на фиг этих долбанутых японок с их провокационными предложениями. Не успеешь усмотреть, не говоря уже о расположить, как заставят жениться и воспитывать кучу кареглазых деток с узенькими глазками и чёрными чёлками, питаясь только рисом и морепродуктами, цена на которые на Руси, как я заметил, весьма высока. Так только для пропитания придётся работать на двух работах.

Нет, приятно, конечно, что мои действия на подземной базе Советского морского флота наконец-то по достоинству оценили (девчонке тоже, наверное, показали видеозапись произошедшего). Но мне хватило б какой-нибудь медальки, типа «За спасение утопающих!» (хоть потопа там и не было), скромно повешенной на мою грудь государыней или пусть даже нашей директрисой. А тут! Блин, не люблю я всеобщего внимания, которого отхватил сейчас от окружающих с лихвой.

Так что я вскочил и замахал руками, уверяя так и не разогнувшуюся девчонку, что на моём месте так поступил бы каждый, что ничего она мне не должна и что не надо всё время стоять в виде буквы «Г», вводя меня во всё большее смущение. И, чуть ли не силой усадив девушку за стол, закончил тем, что, поскольку мы теперь русские одноклассники, а не японские, то нам надо дружить и обращаться друг к другу исключительно на «ты». А ещё, как культурный и воспитанный юноша, сказал, что желаю ей приятного аппетита, и что она, если хочет, может удовлетворить этот аппетит за нашим столом, поскольку и мне, и моим соседкам это будет приятно.

Насколько приятно было Ладе и Лене я пока не понял, так как девчонки ещё не отошли от шока и молча переводили глаза с Азуми на меня и обратно. Но мне определённо стало легче.

Усаженная за стол японка кивнула головой, давая понять, что приняла к сведению всё, что я сказал, и со всем совершенно согласна. И даже какое-то удовлетворение, что ли, как я заметил, промелькнуло в её опущенных вниз глазах.

Но за едой девчонка не пошла, а так и сидела, опустив скромно сложенные ладошки на свои приятные взгляду коленки. То ли не знала, что и откуда на столах берётся, то ли ещё почему, но только с тоской и бурчанием в животе поглядывала на еду на нашем и соседних столиках.

Блинский блин, проголодалась бедняжка и молчит! Наверное, с самой Японии ничего не ела. Пришлось снова вставать и вести неграмотную иностранку, показывая той, что и где тут у нас находится, так как мои подружки, хоть и заметили то же, что и я, но в упор почему-то помогать Азуми не захотели.

И взгляды моих старых соседок, поначалу удивлённые, как и у всех вокруг, после нашего с Азуми возвращения с раздачи, ничего хорошего ни мне, ни новой компаньонке не обещали. Что-то обеим девочкам всё-таки не понравилось!

И хоть было непонятно, в чём провинилась моя скромная персона, но от греха подальше пришлось в темпе закидывать внутрь обеспокоенного организма вкуснючую пюрешку с такой же котлеткой, запивать всё обалденным вишнёвым компотом и, не прощаясь, уносить из столовой ноги. А то повышение температуры вокруг впервые полностью занятого обеденного столика мне точно не показалось. Не хватало ещё встрять в не знающие жалости женские разборки – один против трёх я точно не вытяну.

На «Технологии» после обеда по коридорам гимназии я шёл предельно осторожно, издалека проверяя отсутствие засад за их многочисленными поворотами. И в специализированный класс трудового обучения вошёл только после того, как с опаской заглянул в него и обнаружил двух из трёх оставленных в столовой девушек, спокойно готовящихся к предстоящему уроку. Никаких видимых следов боестолкновения на школьницах я не разглядел, поэтому отважно переступил порог класса. И пусть непосредственно на меня девчонки так и не посмотрели, но без их пристального внимания, как снова ощутил своей кожей, я не остался. И любопытство остальных моих одноклассниц, а особенно старосты класса, ощущалось вполне отчётливо.

Тем не менее, урок под руководством вошедшей почти сразу за мной завхоза Ивановой, прошёл в тёплой и дружеской обстановке.

На физкультуру (или что там было после трудов) я снова не пошёл, продолжив наведение порядка в своей «квартире», после завершения коего меня с надувшейся отчего-то Ладой (снова ревнует что ли?) забрала машина, на которой приехала её мама с младшей дочкой.

Быково – Москва – Санкт-Петербург – Ломоносов. 18 октября 2086 года.

До стоянки, где ожидал прибывший за нами автомобиль, мы с Ладой шли даже не на пионерском расстоянии друг от друга, а скорее на октябрятском.

Девушка дожидалась моего появления возле входа в женское общежитие, сложив руки под тяжёлой грудью, выпирающей из-под лёгкой осенней курточки, и постукивая носком изящного ботиночка по асфальту гимназической дороги. Не в моих привычках задерживаться и я этого не сделал, а появился даже раньше назначенного времени, но вся девичья поза красноречиво намекала на некоего бессовестного мужского опоздуна. Хорошо, что на часы моя подруга не поглядывала, пробуждая ещё большее любопытство на разновозрастных женских физиономиях, мелькающих в затенённых окнах всех этажей здания.

«Где-то здесь поселили и Азуми» – мелькнуло в голове, когда Лада при моём появлении развернулась и, гордо задрав носик, зашагала впереди, плавно покачивая бёдрами и в который раз радуя мой взор своей значительно постройневшей фигурой.

Не произнеся ни одного слова, мы вышли за территорию гимназии, пройдя мимо двух знакомых охранниц, приветливо кивнувших нам возле парковых ворот рядом с памятной сторожкой, в которой одна из них после нашего прохода скрылась.

Ярослава Олеговна – мама Лады, сидящая за рулём, сразу заметила взвинченное состояние своей старшей дочери, усевшейся рядом с нею на переднее сидение, и моё безмятежное лицо. Но, поприветствовав нас с едва заметной улыбкой, ничего об этом не сказала.

Малолетняя же Дарья Игоревна, не заморачивающаяся наблюдениями за настроением окружающих её людей, культурно, тем не менее, поздоровавшись и с нетерпением дождавшись моего устройства в задней части салона автомобиля, сразу протянула дяде Славе огромную проблему, терзавшую её уже целых два дня.

В ладошках девочки, смотрящей на меня с нескрываемой надеждой, находился подаренный мною игрушечный кот Том, мордочка которого, как мне показалось, была не менее грустной, чем у самой хозяйки, сообщившей, что её котик больше не хочет показывать интересные мультики. Неинтересные, впрочем, он тоже не показывал.

Попросив у девочки разрешение, я взял игрушку и, поднеся поближе, начал внимательно её осматривать. Отсутствие в коте закачанной при дарении энергии я заметил сразу. То есть, скорее всего, вся суть образовавшейся проблемы сводилась к тому, что в моём подарке просто-напросто «села батарейка».

Также я увидел, что от моих рук к котейке сразу потянулись золотистые эфирные нити, принявшиеся восстанавливать рукотворному коту его «жизненные силы». При этом того энергетического истощения, которое возникло у меня при первой зарядке игрушки, не было! Я вообще ничего негативного не чувствовал! Хотя успел уже испугаться, что сейчас вот-вот вырублюсь и снова напугаю ребёнка и обеих её родственниц!

Ещё через некоторое время я понял, что если бы специально не сосредоточил эфирное зрение на миниатюрной кисе, то так и не узнал бы о коварном кошачьем вампиризме, которого по отношению к девочке почему-то не наблюдалось. И всё это, несомненно, должно стать темой для моих будущих серьёзных размышлений и экспериментов.

Вообще наглядный такой пример получился, что и в магии работает всемирный закон сохранения энергии – ничто не берётся ниоткуда и никуда не пропадает. За всё надо платить!

Кроме этого, меня заинтересовало ещё одно явление – фигурка животного в руках ощущалась чем-то совсем родным, словно частица души вернулась ко мне после долгого своего отсутствия. Неужели таким вот образом я могу идентифицировать свои магические поделки? От тарелки сваренного аппетитного супа или ароматной пожаренной картошки такого эффекта я никогда не ощущал. Как и от мягкой игрушки, пошитой исколотыми пальцами под обидные смешки одноклассниц на уроке «Технологий». Страшненькая даже для меня получилась тогда кукла. И не только моя, если честно! Не знаю, куда их потом дела учительница, но лучше б отправила на мусор, чтобы никакого ребёнка случайно не испугать.

Интересное, конечно, наблюдение получилось о природе, родстве и круговороте магии! Но постоянно делиться энергией, работая манозаправочной станцией, мне не очень хочется. Это сейчас игрушка, что лежала в моих ладонях, была одна. А что будет, если подобных станет несколько десятков, а то и сотен? Не говоря уже о тысячах. Вдруг в будущем я стану создавать аналогичные вещи, зарабатывая тем самым себе на хлеб с маслом и красной икрой? В этом случае мою тушку к электрической розетке подключать придётся, что, как хорошо помнится, очень неприятно и для моего любимого организма точно не полезно. Должен быть какой-то иной путь. Хотя и за зарядку можно брать деньги. А что если …?

Я задумчиво посмотрел на сидящую рядом маленькую, пока потенциальную, но через несколько лет наверняка очень сильную, магичку, не сводящую с меня сейчас ожидающе-любопытного взгляда. Сначала оценил накопленный её аурой запас эфирных сил. Потом вспомнил количество энергии, усвоенной Томом при его дарении, и снова удивился, почему тогда не сообразил, что потратил эфира значительно больше, чем в коте его осталось. Впрочем, при тогдашнем самочувствии мне было не до анализа своей энергоэффективности.

Затем прикинул примерную скорость расходования мультиками маны. И понял, что ничего плохого не случится, если девочка сама станет восполнять энергию моего подарка. Никакого вреда то, что я задумал, принести ей не должно, как и замедлить магическое развитие будущей великой целительницы. Просто кушать малявка станет больше, радуя своих родителей возросшим аппетитом. А за счёт увеличившегося манооборота в ауре развитие ребёнка может даже ускорится.

Осталось разобраться, как подключить девочку к её же игрушке. Может снова, как и при изготовлении моего подарка, просто захотеть? «Только сначала, на всякий случай, всё же заряжу свой первый артефакт хотя бы на половину» – подумал я, скрывая фигурку кота в ладонях. И, поднеся к губам, подул, делая вид, что творю волшебство. Заодно протестирую всю процедуру. Брошу себя, как поступали многие учёные прошлого, на алтарь науки! Даже погордился немного от такого самопожертвования.

Пока гордился – перестарался. Залил маны больше, чем планировал. Получилось примерно две трети от максимального объёма кошачьего «бака». При этом никаких отрицательных последствий для меня так и не наступило. Даже кушать не захотелось. Ну, может чуть-чуть.

– Твой Том немножко устал и проголодался. Поэтому у него закончились силы, которые нужно восстановить! – произнёс я, обращаясь к девочке, после того, как вспомнил, что гордыня – грех, и успокоился. – Хочешь, я научу тебя, как нужно его кормить?

А потом подумал, вдруг не получится? Но было уже поздно. Как гласит народная мудрость: «Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь!»

– А можно? – спросил ребёнок, переводя взгляд полный надежды с меня на свою маму.

– Можно! – после некоторой паузы кивнула мама девочки, внимательно посмотрев на меня через зеркало заднего вида.

– Ура! – запрыгала девчушка рядом со мной.

– Но, если не выйдет, то сильно не огорчайся! – подстелили я соломки на всякий пожарный. – Я – не волшебник. Я ещё только учусь81. Но мне кажется, что всё у нас с тобой получится! Угу?

81. «Я – не волшебник. Я ещё только учусь» – цитата из советского чёрно-белого художественного фильма-сказки «Золушка».

– Спрячь Тома в руках, – проговорил я с улыбкой после доверчивого детского угукания, укрывая собственными лапами маленькие девчоночьи ладошки, мысленно соединяя их энергетическими каналами с подарком, а потом отнимая свои конечности. – А теперь подуй!

– И всё? – спросил у меня ребёнок, старательно выполнив то, о чём я говорил.

– Раскрой ладошки, – попросил я девочку и увидел, что энергетические связи перескочили на девчоночьи руки, поменяв окраску на цвет её ауры.

И со вздохом облегчения закончил:

– Всё! Теперь и ты – волшебница!

Наградой разыгранному мною представлению был радостный детский смех, сопроводивший возникшее в воздухе незнакомое мультипликационное изображение.

А после нового счастливого «Ура!» я позволил себе расслабленно откинуться на спинку сидения. У меня получилось!

Но, как говорил какой-то незнакомый мне поэт, «Покой нам только снится!»82 Обещанную развлекательную программу самый «добрый» и видимо наиболее ответственный член семьи Белых начал осуществлять прямо в салоне движущегося электромобиля.

82. И вечный бой.

Покой нам только снится.

И пусть ничто не потревожит сны …

(Иосиф Бродский)

Так что немалую часть пути до конечного пункта прибытия мне пришлось смотреть различные мультики, контролируя расход маны неугомонной кинооператорши, который был настолько мал, что я вообще его едва сумел отследить.

И Москву посмотреть, хоть мы непосредственно через неё проехали, у меня снова не получилось. Стоило только отвернуть голову к окну, как тут же сбоку теребили за рукав, возвращая фокус внимания к творимому в воздухе анимационному изображению.

И даже грозные окрики с водительского сидения, сопровождаемые извиняющимися взглядами, помогали слабо. Покой в результате них мне предоставляли максимум на одну минуту. Зато сразу стало понятно, что юная любительница мультиков, в свою очередь, является маминой любимицей. И из женщины девчушка успешно вьёт даже не верёвки, а толстенные канаты.

Поначалу полупринудительный киносеанс был даже занимательным и позволил поразмышлять о том, откуда всё же у создаваемой моей поделкой голограммы берётся звуковое сопровождение. И никакого другого источника воздушных колебаний, кроме вибрации кошачьих усов, а по-научному – вибриссов, я придумать так и не смог.

Моя догадка подтвердилась, когда получилось осторожно прикоснуться пальцем к одному из кошачьих усиков. «Ай да Слава, ай да молодец!» – я представил, что глажу себя по голове, мысленно прося прощения у Александра Сергеевича за лёгкий плагиат83. – «Не зря физику в школе учил!»

83. Ай да Пушкин, ай да сукин сын! – шутливое восклицание самого поэта по поводу написания им драмы «Борис Годунов». Сейчас используется для похвалы себе или другому человеку.

Называть себя собачьим ребёнком даже в мыслях почему-то не хотелось. Может потому, что я – не великий русский поэт?

Потом, конечно, всё происходящее надоело, но деваться из движущегося закрытого автомобиля было некуда. Пришлось, стиснув зубы, терпеть. Не расстраивать же девочку, по-детски искренне старающуюся развлечь своего более взрослого попутчика. Ведь старшая сестра, на которую Даша временами недоумённо поглядывала, никак помогать младшей не хотела. Ну а их общая мама по понятной причине не могла.

Благо мучения мои продлились недолго – до выезда из Москвы, после которого моя соседка незаметно для самой себя уснула, прекратив утомительную трансляцию и позволив как мне, так и своей маме вздохнуть с огромным облегчением.

Мама Даши после наступления долгожданной тишины в машине сначала удостоверилась, что на заднем сидении всё хорошо, а потом с виноватой улыбкой снова посмотрела на меня в зеркало заднего вида. На что я сам понимающе усмехнулся, пожимая плечами, говоря тем самым, что ничего страшного не произошло, мол, сам таким был. И получил за это уже благодарную улыбку от женщины в том же зеркале.

Кстати о зеркалах заднего вида. Слишком часто, как по мне, пока ехали по Москве и сразу после выезда из неё, наша водительница в них поглядывала. Даже Лада, как мне показалось, заметила непонятное, но внешне вполне спокойное, поведение своей мамы. В нём прослеживалась не тревога, а, скорее, заинтересованность чем-то. И между сидящими впереди Белыми произошёл короткий, молчаливый диалог, который я сумел отследить и, надеюсь, правильно расшифровать.

«Что случилось?» – вопросительное поднятие брови девушки.

«Ничего, всё в порядке!» – успокаивающее движение головой её мамы. – «Просто движение сегодня сильное».

А потом женщина снова бросила быстрый взгляд на меня, выражение которого я понять уже не смог.

«Уж не слежку ли дама пыталась засечь? Очень на это было похоже!» – вдруг подумалось мне. По крайней мере, именно так проверялись вражеские шпионы и отечественные разведчики в просмотренных мною кинофильмах.

«Но за кем она могла быть? Не за Ладой же или её сестрой? И уж тем более не за мной!» – я тоже завертел головой, пытаясь понять что-то в движущемся за нами потоке автомобилей. Естественно безуспешно – следовавшие сзади машины то останавливались, то сворачивали, а то и вообще обгоняли наш неспешно движущийся электрический экипаж. Так что ничего подозрительного я заметить не смог. Да и вряд ли бы у меня получилось засечь наблюдение, если б оно велось профессионалами своего дела.

А потом Ярослава Олеговна совсем угомонилась и до конца поездки её поведение ничем меня не настораживало. Так что я подумал, что, скорее всего, женщина просто не привыкла к интенсивному городскому движению, которое было в Москве, и от того слегка нервничала, а вся шпиономания мне просто показалась. Не иначе, как точно нужно меньше читать на ночь будоражащие воображение детективы и триллеры.

Поскольку в салоне машины образовалась почти полная тишина, то я, прикрыв глаза, смог подумать ещё и о том, что стипендия – это хорошо, но пора всё-таки прекращать сидеть на шее у мамы Маши.

На дворе вовсю процветает капитализм, то есть экономическая система, основанная на частной собственности и свободе предпринимательства, где все её участники стремятся к получению прибыли. А социалистическую революцию устраивать меня что-то не тянет.

И что сама судьба подталкивает стать на стезю артефактора.

Хотя можно заняться ещё лечением, например, ожирения. Опыт, причём успешный, в этом деле уже есть. И принадлежность к целительской семье как бы намекает. Но что-то скучновато всю жизнь таким заниматься. Так что пусть будет запасным вариантом.

Да и ниша магического артефакторства никем, насколько я знаю, пока не занята. То есть конкуренции у меня в этом деле вообще не будет. Поэтому создание магических поделок – это самый цимес84!

84. Цимес – сладкое овощное рагу – обязательное блюдо на еврейский Новый год. В русском языке в переносном смысле употребляется в значениях «то, что надо», «самое лучшее».

Тут и фантазии есть, где разгуляться, и просто интересно, что у меня в этом направлении может получиться. А что, чем не занятие для заработка себе на будущую долгую, счастливую и обеспеченную жизнь? Правда не хватает ещё хорошей жены и такого же дома85.

85. «Хорошая жена, хороший дом. Что ещё надо человеку, чтобы встретить старость?» – слова Саида, сказанные к Верещагину, – цитата из советского художественного кинофильма «Белое солнце пустыни».

«Ну, жена и дом – это дело наживное!» – улыбнулся я, вспоминая красноармейца Сухова и его: «Джамиля, Зарина, Гюзель, Саида, Хафиза, Зухра, Лейла, Зульфия, Гюльчатай!»

Но вместо восточных лиц товарищей женщин перед глазами появились Белая Лада, Янтарная Лена и почему-то Нарухито Азуми. И всё? А где ещё шесть членов (хм, может лучше их называть участниц?) моего гарема?

«Тебе мало трёх тёщ?» – спросило моё второе «Я» (оно у меня тоже есть?), а потом голосом Никулина пропело:

«Если б я был султан, я б имел трёх жён

И тройной красотой был бы окружён.

…

Три жены – красота, что ни говори,

Но с другой стороны – тёщи тоже три!»

«Не вопрос!» – продолжило моё второе «Я». – «Смотри!»

Мои юные одноклассницы исчезли, а вместо них появились соседки по Крымским каникулам Анастасия и Наталья, которых сменили ещё более взрослые женщины, виденные мною недавно в гимназии – министр МВД и моя последняя соперница на школьном полигоне, а потом пошла череда вообще незнакомых женщин всяких разных возрастов.

На этом месте я нервно дёрнулся и … проснулся.

«Блин! Тоже заснул!» – с облегчением понял я, покосившись на свою соседку – не разбудил ли её ненароком? Нет, не разбудил!

А потом внимательнее осмотрелся под окончание всё ещё звучащей в голове Никулинской песни:

«Как быть нам, султанам, – ясность тут нужна.

Сколько жён в самый раз? Три или одна?

На вопрос, на такой, есть ответ простой –

Если б я был султан – был бы холостой».

Что я заметил вокруг?

Во-первых, одна из потенциальных тёщ снова с улыбкой поглядывала на меня в зеркало.

Во-вторых, её дочки, что старшая, что, слава Богу, младшая, всё так же на меня никакого внимания не обращали.

И, в-третьих, ёлки-метёлки, мало того, что не дали рассмотреть Москву, так ещё и достопримечательности Ленинграда я не увидел!

– Мы уже почти приехали, – произнесла улыбчивая мама Лады и Даши.

На что я, дослушав до конца весёлую песенку про султанов, просто кивнул головой, в которой всплыл закономерный вопрос: «А насколько весела эта песенка для меня?»

И следом там же, после припоминания сонных размышлений о возможном артефакторстве или целительстве, возник ещё один: «А как быть с сохранением тайны моего магичества?»

«Хотя, – посмотрел я сначала на Ладу, потом на выпавшего из руки Даши котёнка, а в конце на их маму, – не такая это уже и тайна. И как только спецслужбы мною ещё не заинтересовались?»

«Или заинтересовались?» – вспомнил я свои подозрения о слежке.

Ломоносов. 18 октября 2086 года. Вечер.

Прибыли мы на место с учётом довольно позднего выезда ближе к вечеру. О чём я и написал в сообщении маме Маше, вспомнив, что она об этом очень просила. Звонить, отвлекая от работы, не стал, так как женщина должна была дежурить в своём отделении и могла быть сильно занята. Но ответ с пожеланием приятных выходных пришёл почти сразу.

Встретили нас, как мне представили, папа разбуженной и от того капризничающей мелкой любительницы анимации и три бабушки: одна – родная по маме обеим сёстрам; вторая – мама родного папы Лады; и третья – кровная только младшей Белой. Игорь Евгеньевич взял на себя обязанность показать мне мою комнату, а также вообще, что и где у них в большом двухэтажном доме находится. Женщины же, окинув меня любопытными взглядами, пошли готовить ужин.

Так что пока из развлекательной программы почти закончившегося дня, как я уже рассказывал, были мультфильмы и вкусная, сытная еда, употреблённая в тёплой семейной обстановке, которую организовала мама всё ещё «дующейся» на меня Лады с помощью остального женского коллектива Белых. Что интересно, за столом меня почти не беспокоили расспросами, чего я, признаться, слегка опасался. В основном интересовались, нравятся ли поданные угощения и не положить ли ещё чего-нибудь вкусненького в стоящую передо мной большую тарелку. И пусть Лада, сидящая напротив, усиленно делала вид, что никаких одноклассников на их семейном ужине нет, это ни в коей мере не испортило мне аппетит. Наверное, девушка представляла, что разнообразные кушанья сами собой исчезают в непонятном направлении, а родственницы разговаривают с пустым местом за столом.

Но на вечернюю прогулку, совмещённую с традиционной физической нагрузкой, которую я пропускать совсем не планировал, девушка меня одного не отпустила. Так молча и бежала лидером по пешеходным дорожкам, указывая направление нашего перемещения по незнакомым улицам Ломоносова.

И Ломоносов – это не Михайло Васильевич, а город или точнее пригород Санкт-Петербурга, экскурсию по которому мне обещали провести в воскресенье. А пока только ускоренный пеший тур по западной его окраине.

А неплохой район выбрало для обитания принимающее меня в гостях семейство. Хоть уже стемнело, но включившееся на улицах освещение позволяло неплохо обозревать медленно проплывающие мимо двух бегунов городские окрестности.

Дом Белых, построенный, как было по нему видно, совсем недавно, занимал юго-западный угол жилого квартала, который со всех сторон, кроме северной, окружала огороженная территория лесистой парковой зоны. И только на север от забора самой усадьбы я увидел сооружения обычной городской застройки.

Двигаясь вдоль проспекта с круговым дорожным движением, мы пробежали мимо двухэтажных домов, во дворах которых отдыхали их немногочисленные жильцы, а потом мимо школы, в которой, как я предположил, моя напарница раньше училась (сама девушка общаться со мною по-прежнему не желала). В одном из корпусов школы я насчитал целых четыре этажа, и он был самым высотным зданием из всех, что я наблюдал в этом районе города. Даже жилые постройки были двух- или максимум трёхэтажными.

В конце нашего забега Лада привела меня на стадион «Спартак», за которым, как я позже узнал, находился детский сад. То есть всё, что нужно для развития и воспитания подрастающего поколения было сосредоточено в одном небольшом районе города. Удобно!

Вот на этом «Спартаке», когда мы с подругой почти закончили нагружать упражнениями свои молодые, разгорячённые бегом тела, продолжилась, а точнее, с учётом позднего времени суток, завершилась моя сегодняшняя развлекательная программа.

Четыре женских организма различной степени внешней привлекательности, но одинакового уровня хамоватости, упакованные в разноцветные спортивные костюмы, появились, словно из ниоткуда, окружив нашу заканчивающую занятия пару.

Молодые гопницы (так, кажется, по-современному называют хулиганок), часть которых была ненамного старше нас с Ладой, а часть такие же, решили посмеяться над двумя вечерними любителями здорового образа жизни. И, как всегда, вокруг никого не оказалось, хотя пять минут назад физкультурников на стадионе хватало.

– Опачки! Вот это встреча! – прозвучало от самой старшей из них, некультурно сплёвывающей шелуху от семечек прямо на искусственное покрытие спортплощадки. – Физкульт-привет, коза!

На меня, выполнившего уже свою норму и ожидающего того же от Лады, а потому развалившегося рядом на вкопанных в землю скамейках, унизительно не обратили никакого внимания. Даже не поздоровались, не говоря уже о том, чтобы угостить жареными семенами подсолнуха.

– Тебе говорили не попадаться нам на глаза? – не глядя на поднимающегося меня, продолжила жадина-говядина наезд на спрыгнувшую с турника Ладу. – Тебя предупреждали, что это – наш стадион, и всяким гимназисткам тут не место?

– И что? – с вызовом ответила Лада, закрывая меня своей узкой спиной, по которой было заметно, что девушка сильно разнервничалась.

Ещё бы ей не нервничать, когда все пути к тактическому отступлению перекрыты четырьмя телами минимум в полтора раза крупнее и в бесконечность наглее. А сама девочка – совсем не Чак Норис или Брюс Ли. Еще и слабый мальчик, за которого она несёт ответственность, ярмом висит на шее. И пусть Лада прекрасно знает, что в моём случае это не так, но вбитое с младенчества в подсознание говорит об обратном.

В общем ситуация развивалась по хорошо знакомому сценарию. Но его женский вариант воплощения, после того, как я внимательно к себе прислушался, ничего, кроме смеха внутри, не вызывал.

Интересно, меня всю жизнь учили, что девочек бить нельзя. А что делать, если их четыре, и они явно намереваются обидеть мою подругу? А магией это делать можно?

– Девчонки, давайте жить дружно! – таки не выдержал я и коротко хохотнул, всё же готовясь к противодействию женской агрессии, если она вдруг последует.

– Не лезь! Я сама! – слегка повернув голову, мужественно проговорила Лада.

– Вот-вот! Послушай хорошего совета и беги отсюда поскорее. Мальчиков мы не трогаем! – наконец-то соизволила посмотреть на меня заводила-хулиганка.

А потом снова сосредоточилась на моей защитнице:

– А тебе сейчас придётся расплачиваться за проявленное неуважение. Хочешь, можешь поделиться с моими подругами денежными знаками. Я знаю, что их у твоей семьи, в отличие от нас, очень много. А не хочешь – пострадает ухоженное тело одной неосторожной девочки.

– Хрен вам, а не комиссарское тело! – выкрикнула Лада, разрывая тельняшку на своей груди.

И пусть тельняшки у моей подруги, по крайней мере, сегодня не было (она при мне застёгивала молнию куртки спортивного костюма, под которой была бежевая футболка с парочкой симпатичных котиков). И кричала она, скорее всего, не то. Но из-за спины девушки именно так всё и выглядело. Тем более что фантазия у меня, как вы, наверное, уже поняли, очень хорошая.

Окончание экспрессивного ответа Лады я действительно не расслышал, потому что, когда оно звучало, в темноте за кованым ограждением стадиона неожиданно вспыхнули красно-синие огни, и взревела сирена автомобиля патрульной полиции, заглушив то, что Лада выкрикнула после: «Хрен вам, а не …»

– У вас всё в порядке? – спросила темнота за забором взрослым женским голосом, ослепляя нас поочерёдно то синим, то красным, после того, как все жадные и невоспитанные хулиганки мгновенно испарились. – Уже довольно поздно, может вас проводить домой?

– Спасибо, офицер! У нас всё в порядке! – прокричала в ответ вздохнувшая с заметным облегчением Лада. – Благодарю за предложение, но не стоит утруждаться, так как мы недалеко живём и уже уходим.

И после того, как погасли проблесковые огни, и хлопнула дверь патрульного автомобиля, потянула меня за руку. Так до самого дома и добуксировала, взяв с меня напоследок слово никому из домашних о произошедшем на стадионе инциденте не рассказывать.

– Ну, у тебя и знакомые! – сказал я Ладе открывшей дверь своей комнаты.

Моя, вот совпадение, оказалась рядом.

– Извини! Ещё со старой школы эта история тянется, – смутилась девушка. – Не бойся – тебя б они не тронули.

– Даже не собирался! – проговорил я в закрывшуюся дверь.

В аккуратно припаркованной на одной из улиц города патрульной машине, временно позаимствованной в ближайшем отделе полиции и стоящей сейчас со всеми погашенными огнями, сидели две уставшие за день женщины.

– Первая группа, проведите воспитательную беседу с этими малолетними нарушительницами общественного порядка! – произнесла в рацию одна из них, одетая совсем не в полицейскую форму.

– Формат беседы? – кратко поинтересовалась рация.

– Мягко, но доходчиво, чтобы не доставляли нам проблем в ближайшем будущем, – пояснила командир особой отдельной сводной оперативной группы. – После этого всем, кроме дежурной смены, отбой до утра.

– Принято!

И в одном из тёмных дворов замелькали резиновые дубинки, с усердием прикладываемые к спинам, бокам и особенно к филейным частям тел четырёх молодых и поэтому пока не особо сознательных гражданских элементов.

Ломоносов. 19 октября 2086 года. Раннее утро.

Я плохо сплю на новом месте. Обычно нужно два-три дня, чтобы организм приспособился к новой для него среде обитания. Или очень сильно вымотаться, чего вчера точно не было. Да и днём, пока ехали в машине, покемарил какое-то время. Но на этот раз произошёл сбой.

Растягивая мышцы потягушками, а рот позевушками, отдавая тем самым дань проведенной в неожиданно сладком сне ночи, я постоял некоторое время около комнаты Лады и даже сообразил постучать в её дверь. Но ожидаемого результата не добился.

«Спит что ли?» – глаза снова проверили цифры на коммуникаторе. «Непорядок!» – подумала голова, отдавая приказ рукам поработать сильнее.

Наконец-то дверь открылась, но совсем не та, что содрогалась от моих усилий, а соседняя, которая была дальше по коридору. И из неё выглянула заспанная мордашка Даши.

– На улице она уже давно, – сонно пробормотала девочка, вызывая у меня новый приступ зевоты. – И чего вам всем в выходные не спится?

– Спасибо! – произнёс я в снова закрывшуюся дверь.

«Наверное, семейная черта у Белых такая – не дослушивать, что им говорят!» – подумал я, пожав плечами. И побежал вниз по лестнице из просыпающегося, судя по доносящимся звукам, дома. Пока по шее за раннюю побудку не получил.

Кого мелкая Белая имела ввиду под словом «всем» я понял, когда выскочил на улицу. Перед распахнутой уже заборной калиткой, нервно постукивая носками (где-то я уже такое видел) белых кроссовок по серым плиткам дворового покрытия, нетерпеливо перетаптывались две красавицы.

В стоящей ко мне лицом я сходу опознал одну из юных хозяек приютившего меня дома, нанесшей почему-то на своё лицо отсутствующую вчера «боевую» раскраску. А второй дамой, через секунду повернувшейся ко мне передом, оказалась аналогично «подготовленная» к утреннему забегу Янтарная Лена.

– Привет, девчонки! Сколько можно вас ждать? – сбалагурил я, пробегая мимо и удачно уворачиваясь от двух заработанных подзатыльников.

В сегодняшнем забеге лидировал мальчик, а девочки служили ему почётным эскортом. Сначала пришлось убегать, спасаясь от вскипевших от возмущения подружек. А потом, когда дамы успокоились, и я, удостоверившись, что моему затылку больше ничего не угрожает, снизил скорость бега, они сами не захотели меняться со мной местами. Маршрут я уже знал и он меня вполне устраивал. Поэтому наше трио так и перемещалось по нему: я – впереди, а барышни за мной плечо к плечу.

Стадион «Спартак» порадовал нас отсутствием ранних посетителей. Это дало возможность провести оставшуюся часть утренней зарядки без неприятных приключений, о которых ни я, ни Лада по молчаливому согласию вслух не вспоминали.

Позже, как обычно, был душ. Из необычного оказалась девичья очередь, ругающая самую мелкую и проворную из них, что перед нашим носом оккупировала подростковую ванную комнату. И потом долго её не освобождала, обзываясь и дразнясь из-за закрытой двери всякими детскими выражениями. Пока, наконец, не вытребовала личной дипломатической неприкосновенности за всё ею сотворённое.

А сейчас, вспомнив аналогичные приключения в женском общежитии, и оценив количество и мощность вылетающих из четырёх женских глаз молний, я благоразумно вернулся в отведенную мне комнату, решив немножко подождать и не обострять накалившуюся возле душевой обстановку.

Ещё одним необычным было то, что, несмотря на мои ожидания, макияж на лицах вернувшихся с зарядки девчонок совсем не пострадал. Чудеса!

Так что утренним водным процедурам я предался только после того, как стих всякий шум в коридоре второго этажа.

Количество народа, желающего на халяву вкусно позавтракать в доме Белых, за прошедшую ночь увеличилось на две единицы.

Одна вернулась с совместной зарядки и после принятого душа расположилась по левую руку от меня. Правую сторону, в отличие от вчерашнего ужина, заняла Лада.

А второй халявщицей оказалась мама Лены. Как мне любезно пояснили хозяева, оба эти лица женского пола были хорошими знакомыми семьи Белых и неожиданно тоже решили провести выходные дни вместе с нами.

Мне присутствие новых женщин за столом ничуть не мешало, тем более что с разговорами они ко мне не лезли. И свободного места вполне хватало, так что потесниться пришлось совсем чуть-чуть. И наличие по бокам двух красивых девушек благополучно сгладило возникшее мелкое неудобство.

Но, завтрак, как говорится, сам себя не съест. Вот на этом очень приятном мероприятии я и сосредоточился, вызвав довольные улыбки всех трёх присутствовавших в трапезной бабушек. Именно так назвала столовую комнату одна из них. И не иначе именно сами почтенные женщины приложили к уплетаемой мною вкусноте свои оч.умелые ручки. Спасибо им огромное за доставленное с утра удовольствие!

После завтрака, с которого я вышел слегка потяжелевшим, молодому поколению дали час на спокойное усвоение всех употреблённых питательных веществ. После чего обязали быть готовыми к началу выполнения запланированной на сегодня части экскурсионно-развлекательной программы.

Что делали девчонки в отведенное время – не имею ни малейшего понятия. Я же свободный час потратил на чтение электронной книги. И от этого увлекательного занятия меня оторвал папа Лады, тихонько постучавший в дверь и напомнивший, что через пять минут мне нужно будет погрузиться в уже ожидающий во дворе экипаж. Причём, в отличие от женской части его семьи, мою благодарность за своевременное напоминание он сопроводил ответным кивком головы.

Передние места знакомого электромобиля, выгнанного на улицу из пристроенного сбоку дома гаража, уже были заняты мамами обеих моих подруг. Сами же они, одетые в лёгкие курточки и короткие юбочки, о чём-то тихонько переговаривались, стоя около открытой задней двери машины. При моём появлении Лена шустро заскочила в салон автомобиля, а Лада, взявшись за его дверь, ожидающе посмотрела на такого красивого и пунктуального меня.

Конфигурация людей, сложившаяся за утренним столом, повторилась в автомобиле, но с урезанным количеством участников. Только свободного места теперь было не так много. Вернее, его совсем не было, и мои ноги соприкасались с мягкими бёдрами обеих подружек. От осязаемого снова стало очень радостно и чуточку неловко. Всё-таки не каждый день меня зажимают в салоне автомобиля привлекательные, сладко пахнущие и вообще просто приятные, судя по ощущениям в ногах, девушки. Но ничего, тесноту и участившееся сердцебиение с лёгким покраснением щёк можно потерпеть! Правда, руки пришлось скромно устроить между коленками. Своими.

Первым пунктом экскурсионной программы, как огласила мама Лады, выезжая из двора дома, был расположенный буквально через дорогу дворцово-парковый ансамбль «Ориенбаум». Он включал в себя дворцы и парки XVIII века и был когда-то резиденцией Петра ІІІ. Но чтобы по-культурному попасть в него, то есть войдя в специально предназначенные для этого ворота, а не по-простому перелезть через невысокий забор, необходимо было объехать вокруг целого района города.

И пока мы этим занимались, я заметил, что одна из бабушек (так и не запомнил, какая из них чья) куда-то повела маленькую Дашу, несущую на спине небольшой рюкзачок.

– У сестры сегодня занятия гимнастикой, – заметила мой интерес Лада. – По вторникам, четвергам и субботам бабушка водит её в «Манеж».

– Это детская спортивная школа. Когда мы бежали вдоль проспекта, то немного до неё не добежали, – пояснила девушка, заметив, что я не понял на счёт «Манежа». – А по нечётным дням, кроме воскресенья – студия танцев, но в другом месте.

И ещё добавила:

– И меня вот также водили.

Кивнув, что понял, я удивился – что этим девушкам нужно? Чего им дома спокойно не сидится? Или у них подружек во дворе нет?

Что девушкам нужно я понял, когда сидящая слева Лена проговорила:

– Бытует мнение, что активные физические занятия, в частности танцами или спортом, оказывают положительное влияние на развитие внутренней энергетики юных одарённых. И чем раньше начинается такое воздействие, а также чем оно интенсивнее, тем выше потенциал возможностей будущего оператора эфира.

И пока я думал, чьи слова мне только что процитировали, девушка взяла мою левую руку и положила на свою правую коленку, обтянутую тонким капроном. Или нейлоном? Неважно!

Важно то, что, заметив творимое по соседству безобразие, то же самое проделала Лада, только с моей правой рукой и своей левой коленкой.

И пусть я неоднократно уже щупал во многих местах одну из своих соседок, происходящее всё-таки заставило меня ещё больше покраснеть и попытаться, хоть мне этого совсем не хотелось, смущённо отдёрнуть руки. Но не тут-то было!

Трусливую попытку бегства пресекли девчоночьи ладошки – левая слева и правая справа, так и оставшиеся лежать поверх моих. А другие, получившиеся бесконтрольными, девичьи руки устроились уже на моих ногах и принялись их бесцеремонно поглаживать.

Всё, творимое на заднем сидении, а также то, что я стал краснее спелого помидора, заметили и обе сидящие впереди женщины. Дамы, переглянувшись и загадочно улыбнувшись, сделали вид, что ничего необычного за их спинами не происходит. Наоборот, мама Лены (хоть женщину и представляли за завтраком, но сейчас её имя выветрилось из моей головы) захотела вдруг со мной поговорить:

– Мы с Ярославой Олеговной хорошо знакомы с твоей мамой, Слава. А кто твой папа? Извини, если это неприятный для тебя вопрос.

– Ничего неприятного в нём нет, – охрипшим голосом проговорил я, с трудом думая о том, как ответить на заданный вопрос, чтобы не соврать и чтобы ответ был правдой. – Просто об отце я ничего рассказать не могу.

Хух! Вроде бы выкрутился. Не люблю врать! Когда-то в детстве дал опрометчиво слово никого и никогда не обманывать. И пусть это не всегда получается, но по мере возможностей стараюсь данное слово держать.

Но прозвучавшее было только началом своеобразного допроса, устроенного (как я уже догадался) всеми коварными женщинами, загнавшими меня в сладкий капкан.

– Почему? – повернулась ко мне Майя Андреевна (наконец-то всплыло в голове имя женщины), не обращающая никакого внимания на девичьи проделки, осуществляемые, в том числе, и её дочерью. – Он был необычным человеком?

– Все мы в каком-то роде необычны, – снова выкрутился я, поскрипев отвлекаемыми соседками мозгами. – А нормальных людей, как где-то читал, вообще нет.

– Полностью согласна с тобой! – вернулась в начальное положение голова мамы Лены. – Вот и наши с Ярославой Олеговной дочери такие же – обе умницы, обе красавицы, обе одарённые и ты им нравишься. Правда, девочки?

Голова женщины снова на миг повернулась в нашу сторону. И хоть губы её улыбались, но глаза оставались полностью серьёзными. Как и взгляд упомянутой Ярославы Олеговны, который она изредка бросала на меня в зеркало.

Невнятное подтверждение от моих соседок, тоже заалевших щёчками, озвученному Майей Андреевной тезису в принципе было совсем не нужно. С его началом (то, что девочки – дочери) и серединой (что они – красавицы, спортсменки и вообще комсомолки) я был полностью согласен. И о матримониальных планах подруг в моём отношении я уже давно подозревал, а сейчас в них только убедился. Впрочем, ничего против обеих девушек, которые мне действительно очень нравились, я не имел. Тем более, что одну из них, можно сказать, вылепил собственноручно. А вот потенциальные тёщи начали неслабо так настораживать! Вдобавок сон недавний в этой же машине вспомнился.

И ещё! Меня тут чуть ли не насилуют, а мой ПИКом предательски молчит! Куда смотрит министерство внутренних дел? Где обещанная государством защита мужского подрастающего поколения от жестокого женского произвола? Может у меня аппарат бракованный? По идее он уже должен верещать на все лады, призывая окружающих мне на помощь. Или это я настолько для этого времени ненормальный, что коммуникатор не реагирует на понравившееся мне непотребство, творящееся в медленно движущейся машине? Не всё, конечно, а только то, что происходит на заднем сидении.

– Скоро уже приедем, – подала голос с водительского места мама моей более давнишней знакомой.

– А ты случайно не знаешь, как у Лады получилось так неожиданно выполнить требования на присвоение первого ранга оперирования эфиром? – после услышанной реплики наконец-то перешла к самой сути затеянного передняя пассажирка.

– А должен? – вопросом на вопрос ответил я, невзирая на то, что собственное сердце предательски трепетало где-то в горле, мешая членораздельно говорить.

– Мне кажется должен! – пошла ва-банк любительница чужих секретов.

– Если кажется, нужно … – окончание моего резкого ответа заглушила взрыкнувшая сзади сирена автомобиля патрульной полиции.

В машине патрульно-постовой службы, несколько минут назад.

– Командир, часть показателей самочувствия поднадзорного подошли к критической отметке, – прозвучал по рации неожиданный доклад от врача, входящего в группу технического контроля.

– Подробнее?

– Параметры психофизиологического состояния Счастливчика говорят о том, что он испытывает сдерживаемое сексуальное возбуждение, совмещённое с сильной тревогой и подавляемой агрессией.

– Порог сексуального принуждения преодолён?

– В целом – нет, но по некоторым отметкам уже близок.

– Принято! Группе технического контроля отбой связи!

И после секундного размышления:

– Третья группа, аккуратно проверьте происходящее в машине. Будьте готовыми к оказанию сопротивления осмотру. Дальнейшие действия по обстановке. Со связи не уходить!

– Принято! Исполняем.

– Всем! Потенциальная опасность для поднадзорного. Боевая тревога!

Ломоносов. 19 октября 2086 года.

Ярослава Олеговна дисциплинированно остановила наш «пепелац» на ленте обочины и опустила боковое стекло.

– Добрый день! – высунув голову в окно, вежливо поздоровалась она с полицейской, медленно приближающейся от остановившегося сзади мигающего красными и синими огнями автомобиля.

Ещё две женщины в форме и почему-то в масках, оставлявших видимыми только глаза, выбрались из служебного автомобиля вместе с первой. И сразу спрятались за его капотом, направив в нашу сторону укороченные версии современного автомата Калашникова, обращению с которым знакомила гимназистов и гимназисток госпожа наставница.

Позади автомобиля ДПС остановились ещё несколько машин. Но никто из них наружу благоразумно не вышел, поскольку сразу же одна из вооружённых масок развернулась в их сторону. Но, поняв, видимо, что с той стороны ничего не угрожает, вернулась обратно. Словно именно в нашей машине собрались все террористы мира.

– Добрый день! – также вежливо ответила подошедшая патрульная, рука которой, тем не менее, находилась около расстёгнутой пистолетной кобуры.

Остановившись, чуть не дойдя до задней двери, женщина в чёрной униформе, окинув нашу машину быстрым, цепким взглядом, громко скомандовала:

– Верните голову в салон автомобиля и медленно положите руки на рулевое колесо, а ваша передняя пассажирка на верхнюю часть перчаточного ящика. Пассажиры задних сидений пусть покладут руки на спинки передних. Пожалуйста, не совершайте резких движений!

«Вот как, оказывается, правильно называется бардачок!» – подумал я изумлённо, наблюдая, как дамы беспрекословно выполняют прозвучавшее требование.

Опомнился я после того, как получил толчок коленом от напряжённо улыбающейся Лены, укладывающей руки на спинку водительского кресла.

Стекло её дверцы тоже оказалось опущенным, хоть на ней не было рукоятки, которую для этого нужно было покрутить. Соответственно девушка этого и не делала. Уж такие движения, с учётом того, чем её руки до этого занимались, я не мог не заметить!

«Ого, как тут всех выдрессировали!» – также с интересом подумал я, медленно, как и просили, пристраивая свои ладони на спинках двух передних сидений сразу.

А потом, осторожно осмотревшись, увидел, что все боковые стёкла нашего «тарантаса» спрятались в своих «домиках», на которых тоже не было ручек подъёма-опускания дверного остекления. И хоть по пути сюда мне явно было не до дверных карт, но что-то в конструкции здешних автомобилей я всё-таки пропустил!

Пока занимался изучением внутренней облицовки современного электромобиля, полицейская дама обошла его по кругу, внимательно рассматривая и сам автомобиль, и его пассажиров. Наконец, остановившись напротив водительской двери, от неё прозвучала новая команда:

– Выйдите, пожалуйста, из автомобиля, повернитесь к нему лицом и, положив руки на кузов, сделайте шаг назад.

Понятно, что я проделал всё предписанное самым последним, когда четырёхкратный наглядный пример требуемой позы уже находился перед моими глазами. И хоть ни в чём не был виноват, по крайней мере, в последнее время, но быстрому обыску в виде ощупывания всех подозрительных, по мнению стража порядка, мест подвергся вместе со всеми.

А всё-таки стрёмно находиться под дулом направленного на тебя настоящего, а не учебного автомата! Даже двух! И протестовать по поводу того, что проводить процедуру моего обыска по закону положено только мужчине, желания что-то не возникало. В конце концов, от меня не убудет! А строгой женщине может было приятно.

Отмереть и выпрямиться нам разрешали поочерёдно. Сначала у нашего водителя попросили предъявить водительское удостоверение и документы на управляемое ею транспортное средство. Потом проверили документы у Янтарной мамы. А у детских пассажиров остановленного электромобиля всего лишь спросили, всё ли у нас хорошо и знакомы ли нам наличествующие тут взрослые женщины.

И все мы трое, как болванчики, закивали головами в ответ. А что? Не жаловаться же на то, что внезапная проверка на дороге прервала мои волнительные сексуальные приключения. А неуёмное любопытство некоторых любознательных особ к делу не пришьёшь. Тем более что женщины по самой своей сути существа любопытные.

– Извините за остановку! – козырнула расслабившаяся полицейская. – Нам поступил сигнал об угоне автомобиля, очень похожего на ваш. Приносим свои извинения за случившуюся накладку. Спасибо за содействие и счастливого пути!

– Пожалуйста, инспектор! – уже спокойно улыбнулась мама Лады и взмахом руки велела нам загружаться обратно.

– И вам всего хорошего! – пожелание от Ярославы Олеговны прозвучало уже в спину уходящему от нас блюстителю порядка.

Удаляющаяся патрульная сделала круговой жест указательным пальцем поднятой вверх левой руки, после которого её напарницы, поставив автоматы на предохранители, заскочили в служебный автомобиль.

С пробуксовкой стартовав с места, полицейский транспорт, так и не погасив проблесковые маячки, объехал нашу колымагу и скрылся за ближайшим поворотом дороги. В отличие от машин, что скопились на дороге за время проведения досмотра. Те, словно чего-то опасаясь (уж не нас ли?), движение вперёд не начинали. Некоторые даже, развернувшись, умчались назад.

А мы все, молча отходя от шока непредусмотренного развлекательного мероприятия, всё-таки поехали дальше. Но не так быстро, как полиция. И недолго. Уже минут через пять электромобиль остановился на стоянке около чёрно-белой полосатой сторожевой будки, и через ворота с двумя высокими мощными квадратными колонами наш взбодрившийся коллектив, как все культурные посетители, прошёл на территорию парка.

Саму экскурсию, проведенную профессиональным гидом, я описывать не буду. Скажу только, что было красиво и почти интересно.

Но вот заслуживающим особого внимания стало то, что Лада и Лена сразу после выхода из машины подхватили меня под руки и больше не отпускали. А в одном из залов Меньшиковского дворца, заставив слегка отстать от взрослых, мило покраснели и принесли извинения за поведение не только своё, но и обеих мам.

Зла на взрослых и юных женщин я не держал. И в какой-то степени даже понимал стремление родительниц как можно больше разузнать об обладателе генов, которые возможно могут передаться их внучкам или даже внукам. Тем более, что любимые дочери связались с таким нестандартным и местами «мутным» типом, как я. Пусть даже этот тип слишком умный и необычайно красивый (сам себя не похвалишь – никто не похвалит).

Так что, как я опрометчиво громко сказал девчонкам:

– Плюнули и забыли!

Плевать мне не позволили испуганные глаза экскурсовода. Она настолько обрадовалась нашему появлению в её офисе, что была готова часами рассказывать об огромном парке и всех его многочисленных постройках, возведённых в далёкие времена. Видимо не так часто тут бывают заинтересованные посетители, а своё дело женщина знала и очень любила. Вот и ждала благодарных слушателей, скучая долгое время в одиночестве.

Интересно, что почти сразу после нас появилась ещё одна группа из трёх человек, желающих приобщиться к местным культурно-историческим достопримечательностям. И наш гид заметалась, не зная, как одновременно обслужить два независимые друг от друга коллектива – новые экскурсанты почему-то наотрез отказались знакомиться с историей Ориенбаума вместе с нами. Но потом ситуация благополучно разрешилась, так как от услуг сопровождающего вторая компания отказалась. Чем, как было видно, экскурсовода сильно обидела.

Но и мы недолго смотрели и слушали рассказы о давно ушедшей эпохе. Я по своей натуре совсем не гуманитарий, а остальные, скорее всего, не раз уже имели возможность узнать прошлое родного города. И взрослая часть нашей компании видимо поняла по выражениям юных лиц, что с развлекательной частью они не совсем угадали, поскольку, поблагодарив гида за познавательную лекцию, повела нас в более привлекательное заведение.

Более привлекательным на взрослый взгляд был «Исторический музей восковых фигур». Спорный вопрос, конечно, с учётом повторяющейся историчности. Но заниматься всё равно было нечем, да и интересно стало, что же за фигуры такие – восковые.

Но узнать это мне было не суждено. На подходе к анонсированному музею у Ладыной мамы зазвонила сумочка. Вернее ПИКом, в неё упрятанный. И радостное лицо женщины после услышанного в аппарате резко побледнело.

– Мама в больнице, в реанимации, – едва слышно прошептала она, оседая на асфальт и выпуская из ослабевших рук коммуникатор. – А Дашку похитили.

– Кто похитил? – непонимающе произнесла Лада, отпуская мой локоть. – Зачем?

Лена же просто испуганно прикрыла рот руками.

И я замер в растерянности, не до конца веря в сообщённую новость и не понимая, что делать, если она всё же окажется правдой.

– Кто звонил? – бросилась к сидящей на земле мама Лены. – Это не шутка?

– Игорь звонил. В доме полиция. Всех опрашивают, – растерянно глядя на подругу, пробормотала женщина. – Что делать, Мая?

– В первую очередь не паниковать и быстро ехать домой! – решительно произнесла мама Лены, вставая и поднимая на ноги обессилевшую Ярославу Олеговну.

– Ребята, помогите усадить её на переднее пассажирское сидение. А сами быстро назад, – обратилась к нам женщина. – Я – за руль.

На месте мы были спустя несколько минут сумасшедшей гонки по улицам города. Во дворе Белых действительно стояли служебные автомобили, и дежурила парочка до зубов вооружённых охранниц в чёрной полицейской униформе. Остальных служивых людей мы нашли в доме, куда нас проводила одна из дам, карауливших вход.

Опрос домашних следовательницы, судя по всему, уже закончили, поскольку сразу взялись за вновь прибывших, разведя нас по разным этажам и комнатам. Но не успела одна из сыщиц, деликатно, но решительно уведшая меня на второй этаж, ознакомиться с затребованными «паспортными данными», как дверь комнаты без стука отворилась и на пороге нарисовалась ещё одна дама, одетая тоже в чёрный, но уже гражданского вида, костюм.

– Вы кто такая? – вскинулась дознавательница. – Кто вас сюда пустил?

– Спокойно, коллега! – засветила какими-то голографическими «корочками» так и не вошедшая внутрь мадама, стрельнув на меня внимательными глазами. – Выйдите на пару минут, пожалуйста.

В одиночестве я пробыл значительно меньше указанного времени. Через сорок секунд (я специально начал отсчёт времени, продолжая параллельно думать о том, что могло случиться с Белой Дашей и её бабушкой) дверь комнаты снова отворилась, и вошли уже обе дамы при исполнении.

– Что же вы, молодой человек, не сказали, что являетесь несовершеннолетним? – укоризненно покачала головой, усаживаясь на прежнее место, моя несостоявшаяся (судя по всему, пока!) домомучительница. – На вид и не скажешь.

«Точно! Без законного взрослого представителя семьи меня до четырнадцати лет допрашивать нельзя!» – вспомнил я подобные допросы в Пензенской и Севастопольской больницах, пожимая плечами.

– Но поскольку ваших взрослых родных и близких здесь и сейчас нет, а сложившаяся ситуация требует немедленного реагирования, то ваши интересы на данном следственном мероприятии будет представлять специально уполномоченное для этого государством лицо, – продолжила свою речь дама, указав рукой на усевшуюся напротив меня вторую женщину в чёрном и представляя её. – Светлана Константиновна!

При этом ни фамилии, ни должности Светланы Константиновны, ни почему она захотела представлять мои интересы, сообщить не пожелали, хотя, как мне кажется, и должны были. О том, чтобы уведомить о допросе мою приёмную маму, я даже не говорю. Да и сама следачка ни разу не назвалась.

«Может послать их всех, таких хитро…сделанных и позвонить маме Маше самому?» – подумал я слегка раздражённо, постукивая своим коммуникатором по столу. Но потом вспомнил, что целью происходящего тут являюсь не я, а здоровье и может даже жизнь маленькой девочки (за здоровье бабушки, надеюсь, уже воюют в больнице). И решил не кипишевать.

В салоне синего автомобиля, давно свернувшего с асфальтированной трассы и перемещающегося исключительно по грунтовым дорогам, углубляющегося сейчас в лесную чащу, на сиденьях расположились три спортивного вида женщины, так и не избавившиеся от матерчатых повязок на лицах. Они напряжённо прислушивались к переговорам, перехватываемым и дешифровуемым их рацией на частотах полиции Санкт-Петербурга.

Одна из них молчаливо сосредоточилась на управлении автомобилем, корректируя в зависимости от услышанного маршрут движения.

Две другие вовсю ругались на польском языке. На нём же возобновляется прерванный руганью диалог.

– С девочкой нам не прорваться. Слишком плотное кольцо образуется вокруг. Где-нибудь она нас обязательно выдаст.

– Зачем ты её прихватила? – палец в перчатке ткнулся в лежащую под ногами испуганную девчонку, связанную по рукам и ногам скотчем и с кляпом во рту.

– А то ты на себе не ощутила, что устроила нам та бабка. Вот уж совсем не ожидала от неё такой прыти. Ещё и мелкая эта вцепилась в игрушку, как клещ, и не отпускает несмотря ни на что, – нога в ботинке несильно ткнула в рёбра похищенной. – Что мне было делать? Может, тебя надо было бросить? И вообще, какого хрена ты за ствол взялась? Повесила на группу ещё и убийство. В плен нас теперь, если что, никто брать не будет.

– Ладно, не кипятись. У меня не было выбора. Старуха оказалась очень сильна! И я просто перепугалась. А чтобы твоё «если что» не наступило, выбрось лучше эту малую, – рука в перчатке открыла замок двери машины и сдвинула её по направляющим.

– На ходу?

– Тебе жалко эту русскую? Мне – нет. То, что нужно, мы уже получили. На саму девку заказа не было.

– Решайте скорее! – подала со своего места голос водительница. – Скоро будет одна из точек со сменным автомобилем, а вы со свидетельницей ещё не разобрались.

– Окей! – сдаётся-таки под сдвоенным напором похитительница, наклоняясь над сжавшейся в комок девочкой.

– А что известно о Даше и её похитителях? Когда их поймают? – спросил я у закончившей мой допрос женщины после того, как ответил на все её вопросы относительно того, где и сколько были, что видели и слышали (или могли видеть и слышать) все утренние экскурсанты, а также что могу и хочу лично сообщить по сути произошедшего.

Перед ответом, складывающая свои принадлежности следовательница, бросила быстрый взгляд на мою, промолчавшую всё время, представительницу, и после короткого разрешающего кивка рассказала и даже показала на своём ПИКоме следующее.

В то время, когда наша пятёрка изучала историческое прошлое Ломоносова, неустановленная пока группа лиц, состоящая предположительно из трёх человек, которых сейчас усиленно разыскивают, среди бела дня совершила дерзкое нападение на двух, ничего не подозревающих, мирных жителей этого славного пригорода Санкт-Петербурга.

На видео, снятом камерой уличного наблюдения, было видно, как синий минивэн марки «Renault» с наглухо тонированными стёклами, едет по дороге, рядом с которой спокойно возвращаются домой Даша и её бабушка. Девочка, достав руки из кармана осенней курточки, с увлечением начинает что-то показывать своей взрослой сопровождающей.

В этот момент французский автомобиль внезапно ускоряется и сворачивает к тротуару. Его боковая дверь сдвигается назад, и из машины выскакивают две незнакомки с закрытыми чем-то лицами. Одна из них, сильно толкает пожилую женщину, которая в прямом смысле слова отлетает на несколько метров и ударяется головой о землю. Вторая в это время хватает Дашу за руки и начинает тянуть на себя.

Девочка, несмотря на разницу в возрасте, размерах и массе, изо всех сил сопротивляется, кусаясь и царапаясь, за что получает несколько ударов по голове и рукам.

Недолго пробыв в беспамятстве, упавшая на спину пожилая женщина, тряхнув рассечённой до крови головой, поднимает руки, и повернувшаяся к ней спиной обидчица впечатывается мордой в борт минивэна, сползая под его колёса.

Заметив это, первая нападающая со всей силы бёт Дашку по голове, хватает за шею потерявшую сознание девочку и, прикрываясь ею, как щитом, пятится спиной к распахнутой двери автомобиля от поднявшейся и хромающей к ней бабушки.

Дальше одновременно происходит два события. Первая, слегка очухавшаяся бандитка, суёт руку за пазуху, извлекая пистолет, и делает два выстрела по детской защитнице, которая снова падает на землю. Вторая рывком закидывает девочку в салон автомобиля и, схватив за шкирку первую, утягивает её за собой в машину.

Дверь захлопывается, автомобиль срывается с места.

– А номера? – ткнул я пальцем в застывшую картинку.

– Поддельные! – с молчаливого одобрения моей государственной представительницы продолжила рассказывать дознавательница.

– Их поймают?

– Объявлен план «Перехват». Задействованы все подразделения полиции. Похожую машину видели на выезде из города. Она двигалась в сторону государственной границы. Но людей у нас мало. Для поисков даже курсанток университета МВД подняли по тревоге и вертолётами забрасывают по предполагаемым маршрутам следования похитительниц. Но шансов … – теперь плечами пожала следовательница. – Слишком близко находится граница и очень много путей ведёт к ней. Нам вообще повезло, что, во-первых, свидетели оказались сознательными людьми и быстро сообщили в полицию о случившемся, а во-вторых, всё зафиксировала работающая камера видеонаблюдения.

– Что с бабушкой Даши?

– Тяжело ранена, но жива. И с ней всё будет хорошо. Женщина в надёжных руках врачей и целительниц.

– А что будет с Дашей?

– Прогнозы неутешительные, – покачала головой следовательница. – По статистике большинство пропавших людей или не находят вообще, или находят, но уже …

Продолжения не последовало, но и так было всё ясно.

Непонятно было другое – зачем всё показанное не видео было проделано, и что с Дашей в данный момент происходит. Эти неопределённость и неизвестность сильно пугали. Может девочку похитили, чтобы разобрать потом на органы богатеньким иностранкам (читал я о таком в интернете). А может девочку сейчас начинают мучить какие-то ненормальные садистки или извращенки (и такие истории попадались).

«А может её снова бьют по голове и, что-то забрав, выкидывают из быстро движущегося автомобиля? И бессознательная девочка, ударившись ещё об автомобильную дверную стойку, камнем пошла ко дну?» – именно такая картинка отчётливо всплыла в моём сознании. И именно в неё я почему-то поверил.

После чего перед глазами засверкали ослепляющие вспышки, уши оглохли от громкого треска, и я провалился в знакомую тьму.

Конец первой части третьей книги.

Елистратов В.А., Кременчуг, 2024 г.

1. Априори (происходит от латинского выражения «a priori») — заранее известное знание, не требующее никаких доказательств.

2. Берцы — название такого ипа обуви, плотно облегающего берцовую кость, предположительно происходит от названия самой берцовой кости.

3. Е.Г. Педаченко — руководитель Института нейрохирургии им. академика А.П. Ромоданова Национальной академии медицинских наук Украины с 2013 года.

4. Ю.А. Зозуля — руководитель Института нейрохирургии им. академика А.П. Ромоданова Национальной академии медицинских наук Украины с 1993 по 2013 годы.

5. Баритональный дискант — выражение Новосельцева из кинофильма «Служебный роман» — смысла не имеет, так как баритон — это мужской певческий голос, а дискант — самый высокий мальчишеский.

6. А.П. Ромоданов — руководитель Института нейрохирургии им. академика А.П. Ромоданова Национальной академии медицинских наук Украины с 1964 по 1993 годы.

7. Фрекен Хильдур Бок — персонаж трилогии о Малыше и Карлсоне шведской писательницы Астрид Линдгрен и многосерийного советского мультфильма, основанного на этих книгах.

8. Mary Bridge Children’s WIC — Eatonville — оздоровительный центр города Итонвилл, графства Пирс, штата Вашингтон, США.

9. Карен Баффин — персонаж первой книги серии.

10. Песня из кинофильма «Первая перчатка» (1946 г.). Музыка: Василий Соловьёв-Седой. Слова: Василий Лебедев-Кумач. Исполнитель: Владимир Володин.

11. Спринтер (от английского sprint) — бегун на короткие дистанции (60...400 метров и эстафеты).

12. Стайер (от английского stayer — «выносливый человек») — бегун на длинные дистанции (от 3000 метров и длиннее).

13. Марафонец (от греческого Μαραθών) — бегун на дистанцию 42 километра 195 метров.

14. Уйти по-английски – фразеологизм, означающий уйти незаметно, не попрощавшись.

15. Матримониальный – относящийся к женитьбе, браку.

16. Эта музыка будет вечной

Если я заменю батарейки. – цитата из песни группы «Наутилус Помпилиус» из альбома «Разлука». Автор текста – Илья Кормильцев, композитор – Вячеслав Бутусов.

17. Катрусин кінозал – еженедельная детская телепрограмма советского украинского телевидения, в которой ведущие – тётя Катя и кукла Катруся (с украинского – Катенька) среди прочего показывали мультфильмы.

18. Кот Леопольд.

19. Часть разговора д'Артаньяна с тремя мушкетёрами перед их дуэлью, касающаяся причины участия в ней Арамиса:

– Да, одно место из блаженного Августина, по поводу которого мы не сошлись во мнениях. – сказал д'Артаньян.

«Он, бесспорно, умён!» – подумал Атос.

20. Дуэль – от латинского duellum – борьба двух. Числительное «три» на латыни – tres, tria.

21. Прообразом королёвских мушкетёров была рота легких всадников короля Наварры, созданная в 1574 году Генрихом III (будущим королём Франции) из верных ему дворян. Позже, при Людовике XIII, солдаты этой роты за выслугу лет также получали дворянство.

22. «Незваный гость хуже татарина». Желающие ознакомиться с тремя версиями происхождения поговорки могут это сделать по ссылке: https://dzen.ru/a/XOkscntHiwCyd7qf

23. Для дам или тех, кто не служил в армии и поэтому не знает: дембельский аккорд – задание военнослужащему срочной службы перед увольнением в запас, после выполнения которого он сразу может отправиться домой.

24. ВОХР – военизированная охрана.

25. Буллинг (от англ. bullying – запугивание) – агрессивное преследование одного из членов коллектива со стороны других.

26. Моббинг (от англ. mob – агрессивная толпа) – психологическое насилие над человеком со стороны группы людей.

27. ДРГ – диверсионно-разведывательная группа.

28. Гандикап – преимущество, предоставляемое более слабому участнику для уравнивания шансов на успех.

29. Дерби – соревнование между соперниками из одного региона.

30. «03» – номер телефона экстренного вызова скорой помощи в СССР.

31. Нет у вас методов против Кости Сапрыкина! – цитата из кинофильма «Место встречи изменить нельзя».

32. Цитата из кинокомедии «Иван Васильевич меняет профессию».

33. Инсектофобия – боязнь всех или отдельных видов насекомых.

34. Похожей фразой встретил горбатый главарь банды «Чёрная кошка» Володю Шарапова на воровской «малине» в кинофильме «Место встречи изменить нельзя».

35. Куплет песни группы «ДДТ» из альбома «Актриса весна». Музыка и слова Юрия Шевчука.

36. Строй кильватера – строй, при котором его участники следуют на установленном расстоянии друг за другом.

37. Гранола – сухой завтрак, содержащий плющеную овсяную крупу, орехи и мёд, запечённые до хрустящей и рассыпчатой консистенции.

38. Одной из разновидностей обсценной (от лат. оbscenus – непристойный) лексики в русском языке является мат.

39. Пассаж (одно из значений) – странное, неожиданное, эмоциональное высказывание.

40. Цитата из советского фильма-сказки «Варвара краса, длинная коса».

41. Советский мелодраматический фильм.

42. «Тебя я понял, умолкаю! Не то по шее получу, и подвиг свой не совершу!» – цитата Кузнечика из кинофильма «В бой идут одни старики».

43. КПП – контрольно-пропускной пункт.

44. Триместры беременности – три примерно равных промежутка времени (около трёх месяцев), на которые делится весь период вынашивания ребенка, от зачатия до родов.

45. Радиоэлектронная борьба.

46. Радиохимическая и биологическая защита.

47. Симона де Бовуар, Дорис Лессинг, Бетти Фридан, Чимаманда Нгози Адичи, Кеенга-Ямахтта Тейлор – авторы книг о феминизме.

48. «Не есть на ночь сырых помидоров, чтоб не причинить вреда желудку.» – цитата из «Золотого телёнка» Ильи Ильфа и Евгения Петрова.

49. «Головка чуть-чуть приподнята, глаза немножко опущены, грудь вперёд, плечи откинуты назад, и походкой свободной, от бедра, с раскованной пластикой пантеры перед прыжком». «Через девять месяцев у Новосельцевых было уже три мальчика!» – цитаты из советского художественного фильма режиссёра Эльдара Рязанова «Служебный роман».

50. Символ в виде жёлтой или оранжевой 16-лепестковой хризантемы является эмблемой японских императоров и членов их семьи. Иногда используется как государственный герб, хотя официального герба страны в Японии нет.

51. Орден Цветов павловнии и Высший орден Хризантемы – одни из высших наград Японии, учреждённые в 1888 и 1876 годах соответственно.

52. «Хай!» – в переводе с японского «Да!»

53. «Тэнно хэйка, банзай!» – дословно с японского «Его Величеству императору – десять тысяч лет!» – традиционное пожелание десяти тысяч лет жизни императору. На русский язык может переводиться как: «Да здравствует!». Часто использовалось в качестве боевого клича японских воинов – аналог русского «Ура!»

54. Кевин Майкл Костнер и Уитни Элизабет Хьюстон – американские актёры, сыгравшие главные роли в фильме «Телохранитель» (1992 г.)

55. РГД-5 – советская ручная наступательная противопехотная осколочная граната. Имеет радиус поражения гарантированно меньше средней дальности броска рукой.

56. Ф-1 – советская ручная оборонительная противопехотная осколочная граната. Имеет значительно больший, чем наступательная, радиус поражения. Бросается только из укрытия.

57. Ученые британского университета BathUniversity исследовали добровольцев мужского и женского пола, которые опускали руки поочередно сначала в теплую (37°С), а затем в ледяную (1…2°С) воду. И по болевому порогу (момент, когда человек начинает ощущать боль), и по порогу терпимости (время, которое он способен её переносить) мужчины обошли женщин со значительным преимуществом.

58. «Пьяный воздух свободы сыграл с профессором Плейшнером злую шутку» – цитата из книги Юлиана Семёнова «Семнадцать мгновений весны».

59. Куртуазность (в переводе с французского – учтивость, рыцарство) – в Средние века правила поведения, прежде всего, по отношению к придворным дамам.

60. Моветон – дурной тон, невоспитанность.

61. «Развалинами Рейхстага удовлетворен!» – цитата капитана Титаренко «Маэстро» из советского художественного фильма режиссёра Леонида Быкова «В бой идут одни «старики».

62. РКГ-3 – советская ручная кумулятивная противотанковая граната.

63. «Лимонка» – граната Ф-1 – предположительно наименование происходит от одного из её прообразов – английской гранаты конструкции Лемона.

64. Алаверды – выражение, с помощью которого гость, произносящий тост, передаёт слово другому гостю. В переносном смысле означает «ответный подарок, ответные действия».

65. «Нелёгкой походкой матросской

иду я навстречу врагам,» – цитата из песни «Прощайте скалистые горы» композитора Евгения Жарковского на стихи Николая Букина.

66. Инкогнито – лицо, скрывающее своё настоящее имя.

67. Женщина бальзаковского возраста – женщина в возрасте от 30…40 лет – понятие появилось после издания романа «Тридцатилетняя женщина» французского писателя Оноре де Бальзака. Сейчас может применяться к дамам и более зрелым.

68. Modus operandi (с латыни – «образ действия») – применяется в криминалистике как основа для составления психологического профиля преступника. Вне этого контекста используется для описания чьих-либо поведенческих привычек, манеры работы, способа выполнения тех или иных действий.

69. MI5 (от английского Military Intelligence) – ведомство британской контрразведки.

70. GCHQ (от английского Government Communications Headquarters) – спецслужба Британии, ответственная за радиоэлектронную разведку и обеспечение защиты информации органов правительства и армии.

71. DI (от английского Defence Intelligence) –военная разведка Британии, являющаяся подразделением Министерства обороны.

72. FCDO (от английского Foreign, Commonwealthand Development Office, устаревшее название Форин-офис) – Министерство иностранных дел, Содружества наций и развития Британии.

73. MI6 или SIS (от английского Secret Intelligence Service) – внешняя разведка МИД Британии.

74. «Из России с любовью» («From Russia with Love») – одноимённые роман Яна Флеминга и английский фильм о британском шпионе Джеймсе Бонде.

75. Ораниенбаум – комплекс дворцов и парков XVIII века в городе Ломоносов (до 1948 года – Ораниенбаум) на южном берегу Финского залива.

76. «Not limited in methods and means!» – В методах и средствах не ограничиваться!

77. Евгеника (с древнегреческого – «благородный, породистый») – учение об улучшении человека при помощи искусственного отбора, направленное на борьбу с явлениями вырождения в человеческом генофонде.

78. «Орешек знанья тверд, Но, всё же, мы не привыкли отступать! Нам расколоть его поможет, киножурнал «Хочу все знать!» – цитата из советского детского научно-популярного киножурнала «Хочу все знать!», рассказывающего детям практически обо всём на свете.

79. «Так сойдёт!» – советский мультипликационный фильм о халатности и небрежности, которая потом возвращается.

80. Добрый день! Извините, что заставил вас ждать. Вот я и вернулся! Большое спасибо!

81. Я – не волшебник. Я ещё только учусь. – цитата из советского чёрно-белого художественного фильма-сказки «Золушка».

82. И вечный бой.

Покой нам только снится.

И пусть ничто не потревожит сны …

(Иосиф Бродский)

83. Ай да Пушкин, ай да сукин сын! – шутливое восклицание самого поэта по поводу написания им драмы «Борис Годунов». Сейчас используется для похвалы себе или другому человеку.

84. Цимес – сладкое овощное рагу – обязательное блюдо на еврейский Новый год. В русском языке в переносном смысле употребляется в значениях «то, что надо», «самое лучшее».

85. «Хорошая жена, хороший дом. Что ещё надо человеку, чтобы встретить старость?» – слова Саида, сказанные Верещагину – цитата из советского художественного кинофильма «Белое солнце пустыни».