Мне всегда везло с родственниками. Чего только стоила моя тетка, старая ведьма Цецилия. Но иметь кузена оборотня, мне показалось, это уже перебор. Точнее показалось в тот момент, когда Финбарр схватил меня за горло и потащил на край крыши полуразрушенного донжона.

— Как ты мог, Харди! — рычал он в бешенстве. — Как ты мог так поступить со мной? Я думал…

От возмущения у него не нашлось слов. Вокруг разлился жуткий вой, от которого меня продрало морозом. Но это выл не Финбарр, а банши, принадлежавшая нашему роду. Интересно, кому на этот раз она предрекала смерть?

Я вцепился в руку кузена, пытаясь ослабить его хватку и упираясь ногами в неровности старой каменной площадки. Но эффекта от сопротивления не было никакого.

Финбарр дотащил меня до того места, где чернел провал и где зубцы башни давно разрушились. Внизу, метрах в тридцати под отвесной стеной замка, принадлежавшего нашему дяде, находилось нагромождение камней.

Над нами в черном ночном небе громыхнуло. Очередная вспышка молнии отразилась в полных ярости желтых глазах оборотня. Еще через миг под ногами ощутилась пустота.

— Я думал мы друзья, Харди, а ты ублюдок, каких еще поискать! — с презрением произнес Финбарр.

К сожалению возразить я ничего не мог, придушенный его ручищей. И сам же виноват, что хватка у него теперь железная. Моя задумка сделать кузена настолько сильным, что он мог бы порвать любого мага до того как тот начнет кастовать заклятия, обернулась против меня самого. Я захрипел, пытаясь выдавить хоть слово. В глазах стало темнеть от нехватки воздуха и теперь я почти не различал очертания руин, проступающих в чернильной ночной темноте в свете молний. Пальцы соскользнули с руки оборотня.

Жаль, что он не напал на меня в облике волка и не вцепился зубами. Попробовав мою кровь на вкус, он очень бы пожалел. Точнее, даже пожалеть бы не успел. Ну и я тоже хорош — недооценил его. Кузен, сильный, высокий и атлетичный имел характер кроткого ягненка. И до меня только сейчас дошло, в какую моральную пропасть я его толкнул. И что сейчас он действительно готов убить меня. Вот черт!

— Будь ты проклят, Харди, — прорычал Финбарр и швырнул меня во тьму.

Я падал с какой-то невероятной высоты. Что было внизу — не разобрать, то ли черные скалы, то ли всего лишь отражение гор в ночной спокойной воде озера. Ледяной воздух обжигал щеки так, словно с них сдирали кожу. Было больно дышать. Воздух проникал в легкие и казалось, что там он превращается в куски льда.

Я сел в постели задыхаясь. Вытер мокрый лоб. Опять этот проклятый сон… Комнату заливал сумеречный свет. В окно хлестал ливень, а в дверь настойчиво колотили.

— Эгихард! У тебя все в порядке? Эгихард⁈ — послышался малоприятный голос тети.

Следом я услышал короткое заклинание, ключ повернулся сам собой в замочной скважине и дверь распахнулась.

Увидев меня, тетушка Цецилия застыла на пороге. На вид ей было лет под шестьдесят. Высокая, сухая и прямая как жердь. С черными как вороново крыло волосами. Специально красила для образа, являясь в действительности платиновой блондинкой. Стоит теперь, прожигая меня серым как Ваттовое море взглядом.

— Это моя комната, — мрачно глядя на ведьму, произнес я. — Кто вам позволил ко мне вырваться?

— Я стучу уже десять минут…

— И? Я у себя дома, — я все-таки разглядел тревогу во взгляде опекунши. — Что случилось? Пожар? Наводнение?

— Кто-то из младших сказал, что дамбу прорвало и что Геркулес взбесился, а за вожаком — весь табун.

— Герке взбесился? С чего бы?

Тётя пожала плечами и добавила:

— Но у тебя еще совершеннолетие скоро, Эгихард…

— Скоро? Вы забыли когда?

Цецилия разгладила складки на юбке черного длинного платья, посмотрела на меня сквозь прищуренные глаза.

— Мы с тобой это уже обсуждали, Эгихард. То, что случилось девять лет назад… те, кто убил твою семью…

— Да, они как раз ждали девять лет, чтобы прийти и добить меня. Кому нужен маг, не умеющий колдовать? К дьяволу вашу паранойю.

Цецилия посмотрела на меня с неодобрением.

— Слишком много вопросов осталось из-за случившегося, — сказала Цецилия и добавила примирительно. — И я уже объясняла. Твое обучение не завершилось. А магии нужно время. Уверена, она проявится. И не важно когда. Сейчас или когда твои волосы поседеют от старости.

— Да я от вас скорее поседею, — произнес я и выбрался из постели.

Глянул в окно — там всё потонуло в серой дождливой мгле.

— Сам проверишь или мне из младших кого-то послать? — спросила Цецилия.

— Сам. Если там действительно наводнение, надо табун собрать и перегнать в верхнее пастбище. А Геркулес только меня слушает. Который, кстати, час?

— Уже давно за полдень.

С этими словами тётя исчезла с моего порога, будто ее и не было. Я стащил пижаму, умылся и, хмурясь, принялся одеваться. Слова Цецилии о событиях девятилетней давности окончательно испортили настроение. Я не помнил практически ничего, что происходило до момента, когда мою семью убили. Да и что случилось в тот проклятый день, я тоже помнил очень смутно. Всего несколько обрывочных образов. Огонь, крики, лица убитых родителей… Как призраки, воспоминания просачивались в сны, но ответов о случившемся не приносили.

Я поежился. В доме было холодно. Видимо кто-то из младших приемышей Цецилии не уследил за отоплением и дом очень быстро остыл, учитывая, что сейчас, в конце октября, лили непрерывные дожди и дули пронизывающие ветра. Я еще раз взглянул на окно и надел вместо ботинок болотные сапоги, стянул с вешалки куртку, а следом черный длинный дождевик.

В комнату заглянула взлохмаченная голова.

— Эги, доброе утро…

Я хмуро посмотрел на девушку. Она, увидев, что я не в настроении, улыбнулась, провела рукой по соломенного цвета волосам, приглаживая их, потом, расстегнув верхнюю пуговку, стащила с плеча ночную рубашку.

— Алике, не сейчас.

— Я слышала про дамбу. Но если бы это было так, твоя тётушка Цилли уже кричала бы на весь дом. И всех бы туда погнала.

Я увидел, как она расстегнула вторую пуговку, потом третью. Выдохнул сквозь зубы. Грудь у Алике была как у девушек с плакатов, рекламирующих Октоберфест. Она между тем зашла в комнату, закрыла дверь. Ее ночная рубашка соскользнула на пол.

— Давай по-быстрому, — шепнула она мне на ухо, обняв за шею.

— По-быстрому? С тобой? — я недоверчиво хмыкнул, обняв ее одной рукой. В другой я всё ещё держал куртку с дождевиком. — Сегодня что, Луна не в том знаке?

Ее глаза сузились и она притворилась рассерженной. Однако шаловливая ладошка Алике забралась под рубашку, скользнула вниз.

— Умела бы колдовать, навела бы порчу на девок из деревни, с которыми ты развлекаешься.

— Бессердечная. Я бы ужасно расстроился.

— Правда?

— Нет.

— Кто тут тогда бессердечный?

— Ты знаешь.

Я посмотрел ей в глаза. Видимо раздражение от недавнего разговора с Цецилией еще не исчезло, слова прозвучали грубо и жестко. На лице Алике отразилась некоторая растерянность.

— Эги, прости, я не поняла, что ты так сильно рассержен, — прошептала она.

Я чмокнул ее в губы и глянул так, что Алике мгновенно вспомнила, что я не нуждаюсь в сочувствии.

— Одевайся, а то совсем уже замерзла.

Я провел пальцем про ее плечу, по которому пошли мурашки. Выпустил девушку, стал натягивать куртку, а следом дождевик. Алике подобрала свою рубашку.

— Подожди, я с тобой пойду.

Она скрылась в своей комнате. Я прихватил мешок, где лежал аркан. Где-то в глубине дома зазвонил телефон.

Через пять минут мы спустились вниз по старой скрипучей лестнице. Внизу в холле тетушка Цецилия разговаривала с кем-то по телефону, задумчиво накручивая шнур от трубки на палец. Проводила нас недовольным взглядом, но от разговора не оторвалась.

Мы с Алике вышли на улицу, сбежали с терпа, на котором стоял дом. Древний земляной вал много столетий служил защитой от наводнений, возвышаясь метров на семь над уровнем моря. Впрочем, дамбу уже лет как двадцать не прорывало.

— Что-то не вижу никакого наводнения, — заметил я.

— Вряд ли бы Цилли ошиблась насчет этого. Точно кто-то из младших что-то напутал, — ответила Алике.

Я процедил проклятие.

Мы направились в сторону загона, который прилегал к границе дамбы и где сейчас находился племенной табун. Надо было всё-таки проверить, всё ли в порядке.

— Защищаешь ее? — бросил я на ходу.

— Если бы не Цилли, я оказалась бы в приюте. Сам знаешь, какие истории про него рассказывают. Особенно про то, что там делают с «пустышками»… — едва слышно отозвалась Алике. — И ты тоже туда бы попал…

— Пока воздержусь от благодарности. Как наступит совершеннолетие и я узнаю, что с моим состоянием, тогда и поговорим о достоинствах моей тёти.

— Эги…

— У нас похожие истории, Алике. Кто-то убил наших родителей. И родителей всех остальных приемышей. А потом появилась Цецилия и взяла нас всех под свое крыло.

— Но она слабая колдунья, ее магия в разы слабее магии, которой обладали наши родители.

— Ты это помнишь? Или повторяешь сейчас её слова?

Алике поджала губы. В какой-то миг мне показалось, что по ее щекам стекают не капли дождя, такое было выражение её лица.

— Цилли сказала, — выдавила она из себя. — Всё точно так же как у тебя, Эги. Обрывочные воспоминания. Всё — как в тумане. Я… Я иногда просыпаюсь и думаю, а происходило ли всё это? Не приснилась ли мне прошлая жизнь, когда родные были еще живы? Тебе ведь тоже это снится, сны о прошлом?

Я промолчал. Разговор, болезненный для нас обоих, угас и мы ускорили шаг.

По капюшону колотили крупные холодные капли. Под ногами хлюпало, пружинила напитавшаяся влагой земля. Высокие травы маршей, побуревшие по осени, но уже с новой, пробившейся зеленью, пригибало к земле струями ливня. Все вокруг превратилось в серую размытую пелену. Где-то левее в дождевой мгле чертил яркими снопами света Пильзумерский маяк, построенный наверху дамбы.

Я покосился на Алике, натянувшую капюшон на лицо. Точно сейчас на ее щеках был не дождь. Я обернулся.

Позади в серой дождевой хмари исчез дом на холме. Еще раньше за ним где-то в дожде растворились другие древние валы — верхние пастбища.

Я шел и думал, что мне снились совсем другие сны. Бесконечное падение в бездну. О прошлой жизни тоже были обрывочные и весьма смутные воспоминания. Но они не тревожили меня во снах. И это место, где я сейчас жил, оно не являлось моей родиной. А где я родился — это тоже было в тумане.

Всё это вызывало многочисленные вопросы, на которые надо было когда-то найти ответы. И я поклялся самому себе, что обязательно это сделаю. Докопаюсь до истины. Найду убийц моих родителей, братьев и сестер, и ключи к своей памяти.

— Эги, — подала снова голос Алике. — Цилли говорит, что ты нас всех выгонишь, как только наступит твое совершеннолетие…

— Никто из приемышей не принадлежал к бедным семьям. Ты сама понимаешь, что сейчас говоришь?

— Но… Если ты вдруг прав насчет тёти… И у нас ничего не осталось?

— Тогда надо жаловаться в профсоюз магов.

Алике уставилась на меня огромными от удивления глазами. И в них стояли слезы.

— Прости, дурацкая шутка, — я притянул ее к себе, приобнял. — Хотя, во фризскую Гильдию магов действительно можно подать жалобу.

— Эги…

— Я никого не буду выгонять, Алике. Хотя тётушку я бы выгнал.

— И из-за нас тебе придется её терпеть…

— Скорее ей придется терпеть меня, — я посмеялся, обнимая Алике крепче.

В голову пришло, что надо было плюнуть на слова Цецилии и остаться дома, затащить Алике в постель и чтобы было не по-быстрому, а как обычно — долго, жарко, приятно. Я поцеловал ее. На губах ощутился соленый вкус. Всё-таки Алике плакала. На неё не похоже. Она обычно не расклеивается. Но видно накопилось. Да и тетушка в последнее время давила морально и запугивала всех моим совершеннолетием и перспективой остаться без дома. Чертова манипуляторша.

«Не вычистите хорошо лошадей — Эгихард вас выгонит», «Не помоете машину — Эгихард вас выгонит», «Не ощиплете всех кур — Эгихард вас выгонит». В итоге она доводила всех до слез. А потом кто-то из них начал таскать мне конфеты и печенье, пытаясь таким образом задобрить. За ним потянулись остальные. Я пока молча наблюдал за происходящим, не понимая, что за «кашу» заварила моя тётя. Высыпал потом накопившиеся горы сладостей обратно в блюдо, которое стояло на столе в гостиной и всегда было для всех доступно. Сладкое я терпеть не мог.

— Пойдем, — я потянул Алике за собой. — Проверим, что с лошадьми и вернемся домой.

Впереди проступили очертания ограды и я увидел что она сломана. Где-то недалеко слышались знакомые детские голоса, переговаривающиеся о том, как поймать сбежавших лошадей.

Хотя непонятно — я увидел, что вожак табуна Геркулес, которого я звал просто Герке, всё ещё находился с большей частью лошадей в пределах загона. И в обычных обстоятельствах ни одна лошадь без него никуда бы не убежала.

— Ой, там Лоххи! — воскликнула Алике.

Я посмотрел, куда она указывала, и увидел исчезающую в дождевой дымке кобылу, которая должна была скоро ожеребиться. Да какого черта её выпустили к остальных лошадям? Она должна была находиться в специально отведенном стойле.

— Я за ней, — Алике побежала прочь.

Между тем в загоне творилось что-то странное.

Лошади, сбившись в кучу, словно обезумев, носились по кругу, со злым ржанием и всхрапываниями. Длинные гривы фризов слиплись в сосульки от ливня. Вместе с гневным ржанием в воздух вырывались облака пара. Геркулес в центре этого живого черного водоворота вставал на дыбы и словно пытался на кого-то обрушиться всей своей мощью.

В голову пришла дурацкая мысль, что в табун забрался хищник. Волк или медведь. Хотя откуда в наших болотных краях волки и медведи? Лисы еще встречаются. Но на лисицу бы лошади так не реагировали. Я залез на ограду, пытаясь рассмотреть, что происходит.

И наконец увидел его. За черными спинами, оскалившись, отступал от Геркулеса серый, как дождливая пелена, чужой жеребец.

— Ах ты ж гад, — выругался я.

Неужели кто-то из конкурентов додумался подпортить нам породу? Достав из мешка аркан, я рванул вперед, рискуя быть раздавленным и издавая условный свист, к которому привыкли лошади. Они пряли ушами, но всё же пропускали меня к эпицентру драмы. А потом что-то произошло. Узкий коридор, который образовали для меня лошади, схлопнулся. Я влетел в чей-то круп, рядом клацнули лошадиные зубы, в спину пихнули так, что я чуть не свалился под копыта.

Я вцепился в гриву первого попавшегося коня. Запрыгнул на спину. Что теперь терять — они тут все уже взбесившиеся. Необъезженный конь подо мной попытался крутиться и брыкаться, но плотно прижавшиеся к нему другие лошади мешали.

Я огляделся. Чужак между тем, прорвав ограду в другом месте, мчался по склону дамбы наверх. За ним с гневным ржанием следовал Герке. А за Геркулесом через мгновение сорвался весь табун.

Я едва не свалился, когда конь подо мной резко перешел на галоп, догоняя остальных.

— Да чтобы вас всех черти сожрали, — выругался я, сжав коленями бока и стараясь не слететь со скользкой мокрой конской спины.

Конь между тем достиг верха дамбы и, перевалив через вершину, не притормаживая, помчался дальше. И тут у меня зашевелились волосы на голове.

Миновав короткую прибрежную полосу, лошади на всей скорости влетели в прибрежные воды. Был как раз разгар прилива. Герке наконец нагнал чужого жеребца. Оба они взвились на дыбы, ударяя друг друга передними копытами и кусая шеи и бока. Через миг мой конь был уже там. А вода продолжала быстро прибывать и уже доходила лошадям до груди.

Море кипело от лошадей, беснующихся из-за дерущихся жеребцов. Вокруг серого чужака вдруг начало расползаться серебристое сияние. Он вцепился зубами в шею Геркулеса, рванул. Герке издал болезненное ржание. Из шеи фонтаном забила кровь. И вожак табуна рухнул в море.

В следующее мгновение все лошади свались в волны как подкошенные.

Нахлебавшись соленой воды, я вынырнул на поверхность. Спешно избавлялся от сапог, дождевика, куртки и так и не пригодившегося аркана, моментально набравших воды и тянущих на дно. Море по-прежнему бурлило под копытами коней. И все они кружили теперь вокруг серого жеребца.

Я подплыл к тому месту, куда рухнул Геркулес. Голова вожака мелькала над волнами. Я обхватил его за шею, зажал ладонью рану.

— Давай, греби к берегу, чёрта с два у нас уведут табун. Эй, Герке, давай, — ругался я, гребя одной рукой и бултыхая ногами, пытаясь хоть немного сдвинуть нас в направлении берега.

Геркулес отозвался тихим виноватым ржанием. В ответ раздалось злое всхрапывание. Заколдованный жеребец обернулся к нам, услышав поверженного врага. Но смотрел он не на Герке, а на меня. И заржал. Никогда я не слышал такого странного ржания. Мне почудилось, что лошадиным голосом кто-то прочел заклятие.

Герке дернулся в моих руках. Его глаза вдруг засветились призрачным синим и он, вцепившись зубами мне в плечо, утянул меня под воду.

Я едва успел сделать глоток воздуха.

Я пытался вырваться. Но жеребец, не ослабляя хватки, тащил меня на дно. Прилив уже был в полной силе, море поднялось метра на четыре. Под водой я увидел как Геркулеса окутывает синее сияние. Как задние ноги превращаются в рыбий хвост. Как на холке и шее вместо гривы вырастает плавник.

Изо рта у меня выскользнули пузырьки последнего воздуха. Я изо всех сил врезал коню ногами по шее. Вода пригасила удар, а Герке только сильнее сжал зубы, ломая мне кости ключицы. Я наверное бы заорал, но вместо этого наглотался воды, окрасившейся моей кровью.

Жеребец вдруг отпрянул. В кровавой мути я едва разглядел, как его губы, нос, морду начинает разъедать словно на них пролили кислоту. Струпьями стала распадаться шея, шкура слезала со спины жеребца лоскутами, как с гнилой сельди. Следом отваливались куски плоти. Последнее, что я видел, как в угасающем синем сиянии опускается на дно скелет.

Я вырвался на поверхность, закашлялся, выплевывая соленую воду. Тяжело дыша торопливо огляделся в поисках очередной угрозы. Но остальные лошади едва виднелись вдалеке, уплывая в открытое море.

Легкие горели, от ледяной воды знобило. Я погреб к берегу.

На побережье опускался ранний вечер. Хотя мне казалось, что времени с полудня прошло не так много. Определенно творилась какая-то чертовщина. Даже огни Пильзумерского маяка словно приглушили.

Я наконец достиг берега. Чуть ли не ползком преодолел узкую, метра в два полосу песчаного пляжа, свалился в прибрежных зарослях и едва не отключился.

Прошло минут пять, как я услышал крики.

— Эгихард!

— Эги!

— Харди!

Звали меня, каждый на свой манер.

Приподнявшись, я высунулся из зарослей. Далеко в стороне, на берегу появилась тётка со своими приемышами. Они светили на воду электрическими фонариками. А Цецилия даже изволила наколдовать несколько магических огоньков, которые носились над водой.

Однако у меня не было желания с ними общаться.

«Дамбу прорвало», «Геркулес взбесился»? Как-то это всё подозрительно в нынешних обстоятельствах. Заколдованного жеребца подослали. Точно подослали. Он не сам тут материализовался. Особенно учитывая, что на носу мое совершеннолетие, о котором недавно вспоминала моя «дорогая» тётушка.

Я подумал, что начинаю превращаться в параноика. Но…

С одной стороны, тётка, конечно, та еще колдунья, но не настолько крутая. С другой стороны, она вполне могла сговорится еще с кем-то. Это-то точно в её характере.

Насчет её отношения ко мне я не испытывал иллюзий. Но какая ей от этого выгода? Она могла бы прибить меня и как опекунша получить в наследство всё мое добро. Дом, огромный участок земли с пастбищами, еще более огромный с болотами. Если бы не одно «но». И это «но» не сулило ей ровным счётом ничего. И она об этом прекрасно знала.

К тому же, к лошадям Цецилия питала слабость и даже чувствовала какую-то гордость, хотя и не являлась их владелицей. Несмотря на свой возраст, любила конные прогулки и не боялась быстрой скачки. В то, что она могла погубить табун, я бы поверил в последнюю очередь.

Я выругался, осознав, что остался без табуна и лучшего в округе племенного жеребца фризской породы. «Черное золото», как называли фризов, вполне превращалось в золото настоящее. Что для меня, как мага, не умевшего колдовать, служило хоть каким-то утешением. Жаль что до совершеннолетия я не мог этим золотом полноправно распоряжаться. И очень хотел верить, что тётушка не спустила мое состояние на сомнительные дела. Учитывая, что на хозяйство и быт она тратила прилично.

Тем временем, кто-то из приемышей притащил длинные шесты и они выловили из волн прилива мои дождевик и куртку. Кто-то из мелких приемышей расплакался. Я даже высунулся сильнее, посмотреть, кто там по мне внезапно убивается. Пятеро самых младших приемышей Цецилии рыдали в три ручья. По мне.

Я скривился. Решив, что теперь с меня точно хватит, я направился к дому. Плечо всё ещё горело от боли и меня даже чуть пошатывало. Хорошо, хоть ливень начал стихать. Впрочем я всё равно был промокший до последней нитки.

Дома я стянул с себя мокрую одежду, посмотрел рубашку с футболкой, измочаленные зубами жеребца в районе плеча. Ничего похожего на действие кислоты на ткани не наблюдалось, лишь обычные кровавые пятна. Я отложил одежду и занялся ранами. Достал антисептик из лошадиной аптечки, обработал раны, которые перестали кровоточить. С недоумение разглядывал их в зеркале. Казалось, что они должны были быть глубже — в море, когда я пытался вырваться, показалось, что Геркулес прокусил плечо до кости. С еще большим недоумением я прощупал ключицу. Она была целой, хотя я отчетливо слышал хруст костей. Теперь же на коже оставалась только неглубокая ссадина. Дикая боль, которая чувствовалась на берегу, исчезла.

Не понимая, что происходит, я переоделся в сухое. Залез на кухне в буфет, достав бутылку с Ундербергом. Плеснул настойку себе в стакан. Выдохнул. Эта чертова дрянь способна была угробить кого угодно одним своим запахом. Ну или наоборот воскресить за мгновение. Я выпил, задержав дыхание. Потом все же вдохнул убойных прошибающих паров, закашлялся. Зато внутри все обожгло, озноб через несколько мгновений отступил. Прокашлявшись, я повторил. Однако согреться до конца после купания в холодном Ваттовом море не удавалось. Я направился в гостиную, закинул дрова в почти угасший камин и сжёг в нём на всякий случай подранную жеребцом одежду. Чтобы ни у кого вопросов не возникало.

После этого уселся в кресло у огня. Когда Цецилия с приемышами наконец вернулись, я уже успел согреться и даже задремал. Они застыли на пороге, увидев меня, а потом с радостными воплями бросились обниматься. Вот чёртовы засранцы. Мне стало вдруг приятно и даже немного совестно, что я действительно когда-то подумывал их выгонять.

В этот миг я поймал на себе недоуменный взгляд тети. Нет, она не была удивлена или расстроена тем, что я остался жив. Скорее досадовала, что её приёмыши так отнеслись ко мне вопреки её разговорам про меня и «выгонит из дома».

Придётся, похоже, вычеркивать, Цецилию из списка подозреваемых. Досадно. Потому что никаких других кандидатов, гипотетически желавших мне смерти, в этом списке не имелось. Ну, кто кроме тех неизвестных, кто убил моих родителей девять лет назад.

— Что случилось, Эгихард? — спросила между тем Цецилия.

— Коней заколдовали. Подослали одного чужого. Он увел их всех за собой в море… А Герке… Он боролся с ним, но в итоге стал превращаться в какую-то морскую лошадь с рыбьим хвостом. Что стало с остальными лошадьми, кто сбежал из загона? Поймали кого-нибудь?

— Нет, — печально отозвалась малышня. — Они потом все вдруг умчались в сторону моря. Когда мы до дамбы добрались, увидели, что они все уплыли. И заметили твою одежду среди волн.

Цицилия нахмурилась. На лбу ее пролегли хмурые складки.

— Геркулес перестал тебя слушать, Эгихард?

— Он вцепился мне в плечо и хотел утопить. А потом…

Я вдруг понял, что не хочу говорить о том, что было потом.

— Покажи-ка, — тетя подошла ко мне, стянула с плеча свитер и ничего не увидела. — Это плечо?

— Другое, — нехотя произнес я. — Эй, аккуратнее, это мой любимый свитер.

— Его моль скоро съест, — едко заметила тетя, оттянула горловину, чтобы посмотреть второе плечо. — Ничего нет, Эгихард. Даже синяков не осталось. Морок наверное навели.

Я не веря покосился на плечо. На коже, действительно не было ни следа. Хотя я совсем недавно обрабатывал раны. Впрочем чувствовал, что плечо уже совсем не болит.

Цецилия посмотрела на меня.

— Что было дальше?

— Выглядело так, как если бы кто-то плохо поработал с заклятиями. Герке стал превращаться в скелет.

— Завтра во время отлива посмотрим, — сказала тётя. — Так, дети, с Эгихардом всё в порядке, можете больше не волноваться. А теперь спать! Бегом!

Я окинул толпу взглядом.

— А где Алике? — спросил я. — И еще двоих не хватает.

Цецилия, нахмурившись, встревоженно оглядывала подопечных. Я поднялся. Глянул убийственно на тетушку. Потом снял охотничье ружье со стены, достал патроны из комода, зарядил, несколько бросил в карманы брюк.

— Эгихард…

— Возьмем двух старших с фонарями. Остальным — сидеть дома, никуда не уходить! Поняли?

— Да, — хором отозвались они.

— Кто и когда видел Алике и Блазе с Милли в последний раз?

— Они втроем ловили Лоххи… — отозвался кто-то робко.

Мы вышли из дома и снова направились к лошадиному загону. А оттуда уже в сторону, куда сбежали лошади.

— Эгихард, зачем тебе ружьё? — спросила Цецилия.

— Для красоты. Я ведь прекрасно знаю боевую магию, тётушка, — отозвался я.

— Сейчас не время для дурацких острот!

— Как и не время для дурацких вопросов, — огрызнулся я. — Чёрт бы вас побрал и всех моих родственников.

— О, да, — в сторону сказал моя тётушка.

Я покосился на нее с подозрением. Но она не стала ничего пояснять.

Около прорыва в ограде загона следов на земле не осталось — всё уничтожил ливень. Но меня словно вела интуиция.

Фонари пары тетушкиных приемышей светили на мокрую землю, на примятые влагой травы. Мы поднялись на один из терпов. И тут лучи света задрожали, заметались по залитой кровью земле. Кто-то испуганно вскрикнул и заплакал. Цецилия вырвала фонарь, направила его на оборотня. Ружьё уже лежало у меня в руках. Я взвёл курки.

— Лоххи…

Я медленно подошел к кобылице. Она перебирала передними ногами, пытаясь ползти в сторону моря. Из её окровавленного рта вырывалось злое всхрапывание. По земле яростно захлестал рыбий хвост. Не было у неё прежней длиной, поистине королевской гривы, по которой так легко отличить фризов от других пород лошадей. Вместо неё торчал острый хищный плавник. На шее с обеих сторон прорезались щели жабр, с которых стекала окровавленная пена.

Но у меня перед глазами мелькали другие картинки, выхваченные светом мечущегося фонаря. Я видел двух мёртвых детей и Алике с разорванным горлом. Это их кровь заливала травы на холме.

Я подошел к кобылице, упер дуло ружья в затылок.

— Прости, Лоххи, — прошептал я.

Грянул выстрел. Светящиеся синим светом глаза кобылицы угасли.

Я достал охотничий нож.

— Эгихард, ты не должен… — начала было Цецилия.

— Должен. Светите.

Я вспорол брюхо кобылице. У наших ног задергалось чёрное тельце.

— Будь ты проклят, ублюдок, — произнес я негромко, глядя на рыбий хвост жеребёнка, и обращаясь к неизвестному своему врагу. — Я доберусь до тебя, клянусь. И ты пожалеешь. Очень пожалеешь, что встал у меня на пути.

Я надавил на второй спусковой крючок. В грохоте выстрела дернулся луч света. Я посмотрел на тётушку.

— Эгихард, если ты вдруг думаешь…

— После всего, что случилось в моей жизни трудно не стать параноиком, — произнес я. — Но вы тут ни при чём.

— Спасибо… — Цецилия мгновение стояла, поджав губы.

Потом подошла к мёртвым детям, закрыла им глаза. Около нее стояли двое старших и рыдали. Где-то в стороне от них лежала Алике. Но я не смог себя заставить подойти к ней.

Какого чёрта я не остался дома? Будь проклят Геркулес, лошади и весь табун.

— Что теперь? — спросил я.

— Дети мертвы. Я обязана обратиться в полицию по делам магии, — отозвалась Цецилия.

— А ближайшее управление в Эмдене.

— Да…

— Значит сперва обычные булле* приедут?

— Да.

— Идите, звоните, сообщайте. Я тут останусь.

Я перезарядил ружье. Цецилия поднялась.

— Ружье, Эгихард.

— Могли бы не напоминать.

Она кивнула и, обняв за плечи приёмышей, направилась в сторону дома.

Скоро они растворились в ночи. Начал накрапывать дождь. И со стороны моря пополз туман. Фонарь, оставленный на земле, светил на трупы Лоххи и её жеребёнка. Батарейка садилась и луч света становился всё тусклее. Я повесил ружьё на плечо, дул на закоченевшие пальцы.

Наконец со стороны Гретзиля, ближайшего к нам городка, послышались сирены и замелькали синие огоньки. К подножию терпа подъехала полицейская машина и одна скорая. На сам вал въехать они не смогли бы. Хлопнули двери. Наверх забрались полицейский и медики. Ружьё, о котором беспокоилась Цецилия, я давно спрятал за камнями.

— Эгихард? — позвали меня.

— Я здесь.

— Ваша тётя сообщила о нестандартной ситуации. Коллеги из магической полиции уже выехали, тоже скоро будут здесь. Но вы-то нам расскажите, что тут произошло?

Обер-комиссар, который изо всех сил старался придерживаться официального тона, кривясь как от зубной боли, подобрал фонарь, осветил всё вокруг. Я посмотрел на него.

— Я знаю, как вы относитесь к нам, обер-комиссар. Говорите прямо уже. Не надо играть в кошки-мышки.

Обер-комиссар пошел ко мне вплотную, его рука сгребла ворот дождевика, притянула к себе.

— Ты можешь притворяться кем угодно, парень, но нас не обманешь.

— О да, обвините меня в убийстве подобных мне. Наверное, жалеете, что тут не обычные люди. Прищучить не за что, выходит.

Мне показалось, что услышал зубовный скрежет.

— Ты прекрасно знаешь, Харди, что ни тебя, ни твою чертову тётку с ее приёмышами тут никто не любит, хотя и терпят. Но не нарывайся лишний раз.

— Да я и не собирался. Я вообще сплю и мечтаю уехать отсюда сразу же, как только наступит мое совершеннолетие.

— Да неужели? — Полицейский выпустил меня. — И дом продавать будешь с землей?

— Если дадут нормальную цену. В худшем для вас случае я просто оставлю тут свою тётку. Будете с ней очень долго оставаться соседями.

Обер-комиссар выругался.

— Ушлый ты, парень… Но я поищу покупателей, будь уверен, лишь бы вы убрались отсюда поскорее.

— Да ради бога.

Полицейский уставился на меня.

— Что? Не нравится что-то про бога? Может быть, напомнить на чьи деньги вашу церковь отреставрировали?

В ответ я вновь услышал скрежет зубов. Полицейский отвернулся от меня. С юга послышалось очередное завывание сирен. Из Эмдена, большого портового города, до нас добралась магическая полиция. Очень живо, надо заметить.

Две обычных легковых машины, один автофургон и еще две скорых. Представители магической полиции и медики с Эмдена поднялись на терп.

— Кто тут Эгихард Райнер?

— Это я.

— Документы с собой?

— Конечно нет. Я на своей земле.

Магический полицейский посмотрел на обер-комиссара.

— Личность подтвердить можете?

— Да.

— Я новый директор округа Эмден, — представился он. — Что у вас тут произошло?

Я вкратце пересказал, умолчав лишь о том, что заколдованный Геркулес пытался меня утопить. Медики, приехавшие с обер-коммисаром, осмотрели погибших и стояли теперь в стороне. Новоприбывшие полицейские осветили вершину терпа яркими фонарями, навтыкали флажков, фотографировали. Один из полицейских ходил с устройством, напоминающим металлоискатель, сканируя всё вокруг.

— Значит, заколдованные животные погибли от обычной дроби?

— Да.

— Вы стреляли?

— Тётя моя. Мне еще нет восемнадцати.

— Где ружьё?

— Она спрятала там. Принести?

— Да.

Полицейский не стал докапываться до мелочей и вряд ли собирался снимать с ружья отпечатки пальцев. Их там всё равно уже не было. Я передал одному из его специалистов. Тот осмотрел, потом подозвал человека со сканером. Тот поводил над ружьем сканирующим устройством, но кроме монотонного пиканья мы ничего не услышали. Тот покачал головой.

— Магии нет. Как и везде вокруг. Даже от оборотней уже ничего не исходит.

— Что ж, уже хорошо, что никто из вас не применял магию. Есть предположение, что произошло? Подозреваете кого-то?

Я помотал головой.

— У вас ведь родителей убили, — сказал полицейский.

— Как и у любого из опекаемых тётей.

— Но только у других были семьи с одним ребёнком. А в вашей убили всех ваших братьев и сестёр, — возразил полицейский.

— Было бы странно ждать девять лет, чтобы добить меня, — возразил я.

На холм поднялась вернувшаяся тётушка. Полиция взялась допрашивать её.

— Вы стреляли?

— Да. Пришлось. Очень жаль, что с лошадьми такое вышло…

— Да, лошадей твоих жалко, Харди, — внезапно произнес оберкомиисар. — Когда ты уберёшься отсюда, это единственное, о чём будет приятно вспоминать.

— Главное, чтобы вам эти по ночам не снились, — я кивнул на мёртвую кобылу и её жеребёнка.

Полицейского передернуло.

Приехавшая команда из Эмдена запаковывала в брезент тела лошадей. Потащили их в свой фургон. Медики между тем занимались погибшими детьми.

— Тела детей мы также забираем, поедете с нами, — услышал я распоряжения полицейского из Эмдена, которые он давал врачам. — По новому закону, их кремируют.

Цецилия обернулась ко мне, но я стоял с непроницаемым лицом.

— Мы можем забрать прах? — спросила Цецилия.

— В связи с новым положением, все происходит быстро. Завтра к полудню можете приехать в Эмден в наше Управление и забрать. Если что-то еще вспомните, свяжитесь со мной напрямую. А теперь — идите домой.

Полицейский дал тёте визитку. Потом, миг помедлив, дал вторую мне. Я забросил ружьё на плечо.

— Эгихард, можно? — тихо произнесла Цецилия.

Я не ответил, Цецилия взяла меня под руку и мы стали спускаться с терпа. Тётя светила фонарем. Я чувствовал её напряжение и вдруг понял, что она испугалась.

— Вы знаете что-то ещё, чего не знаю я? — нарушил я молчание, когда мы отошли на значительное расстояние от терпа. — Вам есть чего бояться?

— Они сжигают всех умерших сейчас. Это значит… они опасаются нахцереров.

— Мы тут при чем? Мы с вами вроде не некроманты, — заметил я.

— Многие люди думают, что тёмные маги и ведьмы способны на некромантию.

— Полицейский дал вам визитку, позвоните ему, когда с Гретзиля придёт толпа сжигать ведьму.

— Неблагодарные свиньи… — прошептала тётушка.

— Сколько моих денег вы потратили на них и на «благотворительность» в Гретзиле? — поинтересовался я.

— Без этого было бы ещё хуже.

Я пожал плечами. Мы поднялись на вал, зашли в дом. Везде царила тишина.

— Я уложила всех спать. Поговорим, Эгихард?

— У меня есть выбор?

Мы прошли в гостиную. Я разрядил ружье, повесил его обратно на стену, бросил неиспользованные патроны в верхний ящик комода. Потом уселся в кресло у камина. Тетушка посмотрела на меня, потом достала из буфета бутылку шнапса. Разлила по стаканам, протянула один мне.

— С совершеннолетием, Эгихард.

Я уставился на нее с непониманием. Она указала на настенные часы, стрелки которых показывали пять минут после полуночи.

— Кажется дерьмовее дня рождения, чем сегодня, у меня ещё не было, — произнес я, сделав глоток вслед за ней.

— Есть ещё кое-что, что ты должен узнать, — заметила Цецилия.

Она извлекла из книжного шкафа книгу, вытащила спрятанный среди страниц конверт, протянула мне.

— Вы меня добить хотите? — я смотрел на неё с подозрением. — Что это?

— Прочти сам.

* булле — прозвище полицейских от Bulle (быки) за упёртость и отсутствие гибкости.

Я взял конверт, увидел, что он вскрыт.

— Что это значит?

— Случайно открыла, когда просматривала присланные счета.

— И прочитали тоже случайно? — поинтересовался я.

— Да. Там совсем короткое послание.

Я извлек письмо из конверта, прочёл.

— Дядя Даллан Наэр? При смерти? Созывает родственников на чтение завещания? — я уставился на тетю. — И долго шло письмо?

Даты в послании не стояло и я стал разглядывать почтовые штемпели на конверте — письмо было отправлено обычной человеческой почтой. На одном из них, где была изображена ирландская арфа, стояла дата 21 октября.

— Десять дней назад, — я разглядел смазанные цифры и посмотрел на тетю. — Сдается, поездку можно отменить. Он наверняка уже помер и всё успели поделись без меня.

— Сегодня звонила туда. Твой дядя ещё жив.

Я молчал, соображая, что теперь с этим делать.

— Если ты готов, то ехать надо срочно, — заметила Цецилия, видя сомнения на моём лице.

— Думаете, стоит? Насколько помню, род моей матери, хотя и достаточно древний, давным-давно обеднел.

— Так и было до недавнего времени. Но я навела справки. У твоего дяди огромное состояние. В Эмдене можно нанять лодку.

— Лодку?

— Так безопаснее.

Я уставился на тетю. Безопаснее? На лодке по ноябрьскому морю? Особенно после сегодняшнего. Меня передернуло от воспоминаний про жеребца, пытавшегося меня утопить.

— Думаю, ради такого случая можно «разориться» на самолет. Кстати, что с моими финансами?

— Уже утром ты получишь полный доступ к своему банковскому счету.

Она достала свою сумочку, извлекла оттуда кожаный мешочек, протянула мне.

— Это тоже твое. Точнее часть. Остальное в банковской ячейке.

Мешочек весил прилично, я ослабил шнурок, увидел там штук тридцать золотых монет, ходивших во Фризской гильдии магов. Уставился с изумлением на Цецилию.

— Откуда у вас? Вы были в Гильдии? — спросил я, продолжая с подозрением глядеть на неё. — Туда низших магов не пускают.

— Этим золотом расплатились за лошадей. Многие высшие хотели их приобрести.

— И почему я об этом не в курсе? — я очень жалел, что не могу испепелить тетушку взглядом.

— Потому что меня просили тебе об этом не говорить. Теперь сам сможешь иметь с ними дела… У тебя были лучшие скакуны во всей Фризии. И если ты решишь восстановить табун, недостатка в покупателях не будет.

— Нет. Я собираюсь убраться из этого проклятого места. Не хочу тут сгнить.

Цецилия нахмурилась.

— Что будешь делать с домом?

— Вы знаете.

Цецилия опустила взгляд. Мне показалось, что у неё на лице промелькнуло разочарование. Думала, что я оставлю дом ей? Вполне возможно, она его заслужила, терпя меня девять лет. Но я сперва хотел убедиться, что с моим банковским счётом все в порядке.

— Так ты поедешь к дяде? — спросила она.

— Вероятно.

— Я бы хотела поехать с тобой.

Я поглядел на нее с недоумением.

— Давно хотела побывать на родине твоей матери, — пояснила она.

— С приемышами что? Всех с собой возьмете?

— Я что-нибудь придумаю.

— Как хотите.

— Завтра надо наведаться на побережье и посмотреть, осталось ли что-то от Геркулеса, — продолжила она между тем. — Может быть, я смогу найти магический след. И… Съездишь завтра в Эмдем в Управление?

— Да, мне всё равно там новый паспорт надо получить, — я поднялся и, перед тем как направиться в свою комнату, мрачно бросил: — Спокойной ночи, тётушка.

— Погоди… Я тебе ещё кое-что должна отдать.

Она протянула ключи. Я увидел болтающийся на них серебряный брелок. И в изумлении уставился на Цецилию. Она сдержано улыбнулась.

— Не ожидал, Эгихард?

Я взял ключи, полностью сделанные из черного металла, мрачно смотрел на поблескивающую в огненно-алых отсветах камина фигурку брыкающегося мустанга. Произнес с подозрением:

— Дайте догадаюсь. Вы заказали мой нелюбимый цвет. Черный, да?

По бледным щекам тетушки попозли алые пятна. Я вышел из дома, но скорее, не чтобы увидеть неожиданный подарок, а чтобы убедиться в том, что я прав. Распахнул двери гаража, включил свет.

В углу ютилась наша старая машина. А в центре блестел черный внедорожник. На передних крыльях сверкала серебром надпись «Бронко», под которой находился такой же серебряный, как на брелоке, брыкающийся мустанг.

Я заглянул внутрь через стекло. От заводской тканевой обшивки не осталось и следа. Салон внутри был отделан черными кожей и деревом. И даже руль, рычаг передачи и вся панель управления были переделаны. Я обалдело посмотрел на Цецилию. Наверное переделка обошлась едва ли меньше стоимости самой машины. А скорее всего, больше. И еще я был уверен, что Цецилия точно оплачивала всё моими деньгами. Она явно прочла это на моем лице.

— Знаю, что ты такую же купил бы.

— Спасибо.

— Бак полностью заправлен. И… на ней магическая защита от воров и вандалов. Ну, теперь точно спокойной ночи.

— Что за знакомства вы завели во Фризской Гильдии магов? — поинтересовался я.

Но Цецилия таинственно улыбнулась и ушла. Я ещё немного постоял, глядя задумчиво на машину. Потом, положил ключи в карман и, закрыв гараж, направился к себе.

Ночь вышла бессонная. Я всё прокручивал события прошедшего дня. Утром спустился в столовую невыспавшийся и хмурый. Приемыши уже заканчивали завтрак. Поприветствовав меня, они, выслушав распоряжения тёти, побежали заниматься домашними делами и хозяйством. Цецилия, глянув на меня, сварила крепкий кофе.

Пока я завтракал, Цицилия молчала, задумавшись. После того, как я поел, сказала:

— Идем на побережье. Я заказала лодку. Вечером уплывём. Ты как раз успеешь решить все свои дела в Эмдене. За домом и приемышами я уже нашла кто присмотрит.

— Быстро вы всё устроили.

Тетя пожала плечами. Спустя полчаса мы пришли на берег. Вода отступила на сотни метров, обнажив морское дно. Тучи давно разогнало ветром и поверхность ваттов заливало солнцем. Мокрый ил блестел, как зеркало, отражая пронзительно синее небо. Сегодня погода была в противоположность вчерашней — без единого облака. А метрах в двадцати от берега белел на солнце скелет.

Шлёпая по илу мы направились к нему. У дома за нами увязались несколько приемышей. Но мы оставили их на берегу и пошли смотреть останки бедного жеребца вдвоем с тётей.

Цецилия замерла над скелетом озадаченная.

— Ты слышал об агишках? — спросила она.

— Конечно я слышал, моя мать была ирландкой. Но…

— Ты вчера не подумал, что столкнулся с одним из них?

— Мне кажется, это был зачарованный конь. Агишки ведь обитают в Ирландском море. И я не слышал, чтобы они уплывали так далеко от дома и выходили на чужие побережья.

— Однако, всё указывает, что это агишки. То, как один из них украл табун, обратил лошадей в себе подобных, и вел себя враждебно…

— То есть, вы уверены, что они родом оттуда, куда мы собираемся сейчас ехать? — я перевёл взгляд со скелета на тётю. — Так может быть самолетом всё же будет безопаснее?

— Я… я боюсь летать…

— Боитесь летать? — я недоверчиво посмотрел на неё.

Цецилия вдруг что-то заметила. Вытащив из своей ведьмовской сумочки длинный пинцет и колбу, она склонилась над лошадиным черепом. Хрясь и в зажиме пинцета оказались выдранные зубы.

— Хм, никогда такого не видела, — произнесла она задумчиво. — Смотри, будто кислотой разъело все передние зубы до половины.

— Ничего себе, — я попытался как можно искреннее удивиться.

Тётка посмотрела на меня задумавшись.

— Слушайте, ну не из-за меня уж точно, — добавил я. — Он через куртку и дождевик не прокусил бы никогда, насколько сильно он ни был бы заколдован. Может, у него, хм, аллергия на поливинилхлорид?

Цецилия только возвела очи к небу. Забросила зубы в колбу, запечатала ее пробкой и положила в сумку.

— Пойдемте уже, через двадцать минут начнется прилив, — поторопил я, чтобы избежать продолжения разговора.

— Да пора. Эгихард, а в Эмдене купи, пожалуйста, нашего традиционного чая.

— Чая? — я уставился нее.

— Он исторически в Европе у нас тут появился.

— Вы что? Гостинцы собрались покупать? Моему умирающему дяде? Которого я никогда в глаза не видел? Может быть, этот старый черт уже копыта откинул.

— Эгихард!

Цецилия взглянула на меня с упрёком.

— Вам что его жалко? Вы же его тоже никогда в жизни не видели.

— Напоминаю, что у него огромное состояние. Замок в отличном состоянии, участок земли около Корка и соответствующие финансовые счета. Относись к нему с уважением, когда мы туда приедем.

Я смотрел на Цецилию недоверчиво.

— Как я уже говорил, род моей матери, то есть Наэр, никогда не был богат. Точнее всё было наоборот. Вы думаете она просто так из Ирландии уехала? Откуда у дяди вдруг взялось состояние?

— Ты это помнишь? — спросила Цецилия.

— Да, я это помню. К тому же, наверняка у дядюшки есть куча других родственников, в том числе его собственных детей.

— Но тебе ведь прислали извещение о его завещании, — возразила тетя.

— Честно говоря, я бы ни на что не рассчитывал. Но, с другой стороны, почему бы не прогуляться?

Мы вернулись домой. Тетушка пошла проверять как там приёмыши справляются с хозяйством. Я поднялся в свою комнату, сменил повседневную одежду на один из костюмов, в которых обычно бывал на конных выставках или на сделках, связанных с продажей лошадей. Чтобы ни у кого из покупателей даже мысли не возникло, что они имеют дело с простым деревенским парнем.

Я вышел на улицу, распахнул ворота гаража.

Мотор заурчал мягко и негромко как большой сытый кот. Я сидел в салоне и чувствовал себя очень странно. Как я уже вчера заметил, дизайн салона отличался от дизайна любых остальных машин. Что-то с этой машиной было не то. Но я решил, что разберусь с этим позже. И без того в голове гора вопросов без ответов.

Я добрался до Эмдена за пятнадцать минут, хотя вёл неспеша. Поставил машину на гостевую стоянку Управления полиции по делам магии и, достав из кармана визитку вчерашнего полицейского, направился на проходную. Дежурный позвонил куда-то и, кивнув, сообщил, что меня ждут.

Поднялся на лифте на третий этаж, постучал в указанный мне дежурным кабинет.

— Заходите.

Внутри почти все пространство оказалось заставлено коробками. На трех столах пять сотрудников перебирали папки, сортировали, перекладывали в другие коробки.

— Эгихард Райнер? Едва узнал вас, — в голосе вчерашнего полицейского послышалось удивление.

Он оторвался от дел, подошел к своему рабочему столу, поглядывая на меня с недоумением.

— И вы тоже? — поинтересовался я, поняв, чего он меня так пялится.

— Что? А… простите, — он смущенный на пару секунд отвернулся, чтобы отыскать на столе какую-то папку. — Вы — просто разрушаете стереотипы. Вчера видел вас в черном дождевике и в накинутом на голову капюшоне… А тут… Кстати, сегодня ветрено, а вы совсем налегке.

— Люблю белые рубашки и светлые костюмы, ничего не могу с собой поделать, — с издевкой в голосе произнес я. — И я на машине.

Я покрутил в пальцах брелок. Он не мог не заметить какой. Внутри меня росло раздражение. Булле словно ожидал, что я приду к нему пришибленный вчерашними событиями.

Он негромко прокашлялся. Извлек из одного ящиков урну и, поставив на стол, пододвинул ко мне.

— Это что? — спросил я.

— То, что я вам вчера обещал отдать.

— Почему одна?

— Вероятно, я должен вам принести извинения. Но сейчас у нас много поправок в законе. Согласно новым статьям прах родственников помещается в одну урну.

— Но они не были родственниками.

— Дети из одной приемной семьи приравниваются к родственникам.

Я уставил на него потяжелевший взгляд.

— Я прекрасно понимаю вас, Эгихард.

Продолжая смотреть полицейского, я думал, что он как-то странно себя ведет. Излишне вежливо. И виной тому точно не нарушение мной стереотипов и не цвет моих волос и одежды.

— Вчера я заехал в управление полиции Гретзиля, взял на вас характеристику. Последний раз бывал там лет восемь назад, до появлении вашей семьи. Думал, что городок зачахнет. Все было запущено, шлюзы плохо работали, из-за частых наводнений здания приходили в негодность, разрушались, на полях пропадал урожай, рыбацкие лодки гнили. Ваша семья — точнее, вы –совершили за всё время огромные финансовые вливания. Город сейчас не узнать. Даже поздним вечером это было видно.

— Это была инициатива тёти. Я просто подписывал чеки и, честно говоря, даже не знаю сколько было потрачено денег.

Про себя подумал, что, не хотел бы обнаружить в банке пустой счёт.

— Я могу идти? — я потянулся за урной.

— Ещё немного задержитесь, — остановил меня полицейский. — Вы больше ничего важного не вспомнили про вчерашние события?

— Нет.

— Жаль, — полицейский наклонился, поднял с пола какую-то коробку поставил на стол рядом с урной. — Как вы могли заметить у нас тут разбор архива. Я кое-что нашёл из ваших старых документов.

— Каких старых документов? — переспросил я, не понимая.

— Вы ведь перебралась сюда с юго-запада, из Швабии. Девятилетней давности показания вашей тёти изложены довольно путано. Что произошло несчастье, а она, как единственная отозвавшаяся родственница, стала вашей опекуншей. Уехали вы быстро из-за тех драматических событий. Часть документов была уничтожена, часть осталась в местном управлении. Тут вам выдали новое удостоверение личности. А остальные документы, которые досылались позже, просто складывали в архив и вас не информировали. Работавшие тут ранее сотрудники особо и не интересовались.

Я невольно напрягся. Какие еще документы моей семьи прислали?

— В связи с обнаруженными данными я вынужден выдать вам новое удостоверение личности вместо уже готового к вашему совершеннолетию нового документа.

— И какие же данные не совпадают с имеющими у меня в настоящий момент?

— Имя. И… это.

Из стола он извлек паспорт. Обложка его была черная, как беззвездная ночь. Тут явно не было никаких трех градаций серого, которые выдавались всем темным магам. Бледно-серый выдавался слабым магам. Среднего оттенка — магам посильнее и темно-серый — самым сильным, за которым был особый полицейский присмотр. Я и тётушка Цецилия являлись обладателями паспортов в самой светлой обложке. И тут вдруг — черный.

Наверное лицо у меня всё же вытянулась. А булле явно порадовался, что он наконец хоть чем-то меня пронял.

— Вы знаете, кому выдают подобные паспорта?

— Да, но… У меня нет магических способностей.

— Однако, они когда-то у вас были. И согласно им, вы не тёмный маг, а чёрный.

Мне на миг подурнело. Я прикрыл глаза ладонью, собираясь с мыслями. Какого чёрта вообще происходит? Я отнял руку от лица, посмотрел на полицейского.

— У меня не было никаких способностей. Никогда. Я с рождения пустышка. Это я помню прекрасно. И это, — я кивнул на черный документ в его руках, — ошибка.

— Вы не думали, что вам могли изменить память?

— Мне такое не раз приходило в голову. Но я не понимаю, зачем кому-то это понадобилось. Если наша семья владела какой-то тайной, было бы логично убить нас всех, а не оставлять в живых меня одного. Да и одолеть чёрного мага — та еще задача.

Я увидел как полицейский напрягся.

— Вы про себя сейчас? Девятилетнего? — спросил он с недоверием.

— Даже убить ребенка — чёрного мага, это задача для высших магов. И скорее, не одного высшего мага.

— Откуда вам это известно?

— Я читал историю магии и получал теоретические знания от своей тети. Это не запрещено. Так что повторюсь, этот паспорт — ошибка.

— Как бы то ни было, факт установлен и на настоящий момент, вы последний черный маг в королевстве.

Кто бы сомневался, что последний. За черными магами охотились светлые высшие и всегда их уничтожали. Полицейский что, считал меня идиотом?

Я вдруг понял, что за моей спиной давно уже смолкло шуршание документов. Но поворачиваться туда и смотреть, что именно там происходит, у меня не было никакого желания.

— Так вы не в курсе?

— В курсе чего? Всего того, что вы мне только что рассказали?

— Да.

— Повторяю, вы ошибаетесь.

Он вздохнул. Коротко глянул мне за спину, едва заметно качнул головой. Я все-таки рискнул обернуться и увидел направленные в пол автоматы. Был уверен, что миг назад все они целились в меня.

Я с невозмутимым лицом вновь посмотрел на полицейского, ожидая продолжения.

— У вас стальная выдержка, Эгихард. Должен вам сообщить, что пока в вас не проявилась магия, вам ничто угрожает со стороны властей. Возьмите и прочитайте.

Он протянул мне паспорт. Я смотрел на полицейского и заметил в его глазах что-то вроде сочувствия. Но оно там было лишь до того момента, как в моих он разглядел бешенство. Это он что, имел в виду, что меня бы в противном случае прямо тут пристрелили? Похоже, полицейский понял, что сказал что-то не то. Я увидел, что он снова почувствовал себя неловко. Все-таки, какую-то систему стереотипов в его голове я разрушил.

— Паспорт возьмите, — он все еще продолжал мне протягивать новый документ.

— Можно присесть? — спросил я.

— Да, конечно. Воды? Или что-нибудь покрепче? У вас ведь сегодня день рождения…

Я взял книжечку и уселся в кресло. Пока я думал, что отвечать, полицейский не дождался и налил мне шнапса.

— Проклятье, забыл что вы на машине, — спохватился он.

— Да ладно вам — просто хотите меня угробить, как все остальные жителя Гретзиля. Я привык, не беспокойтесь, пожалуйста.

Я отпил из стакана. Полицейский почувствовал себя неловко. Совестливый, похоже.

— Им есть за что?

— Конечно! Из-за нелюбви к черному цвету. Я его, кстати, тоже терпеть не могу. И не ношу никогда. Так. Я правильно понимаю, что в этой коробке оригиналы архивных документов? Можно взглянуть?

— Да. Но на вашем месте я бы сначала ознакомился с новым паспортом. Туда были перенесены все важные данные о вас. Сейчас выпустили новый формат документов для всех, кто связан с магией. Все важные сведения заносятся туда. Это как мини-архив теперь. Экономит время полицейским службам, минуя процедуру официальных запросов.

— Плесните мне ещё на всякий случай.

Я думал, откажет, но он исполнил просьбу. Точно угробить хочет.

Я раскрыл книжечку. Прочел свое имя.

Эгихард Фрайхерр Райнер-Наэр…

Отлично — оказаться внезапно в аристократах вместо бауэра-конезаводчика… Я, конечно знал, что принадлежу к древнему роду, но не подозревал, что отец был бароном.

Под именем стояли дата рождения, место рождения, обозначенное загадочным Д. О. А., и две графы. В первой значилось «Чёрный маг», во второй — «Вне категорий». Что бы это значило?

Дальше шел лист, напоминающий по содержанию свидетельство о рождении — там были вписаны имена родителей и кем они являлись. С именами никакого открытия не было. Теодерих Райнер и Мэйв Наэр. Кроме тоже аристократической приставки «Фрайхерр» к имени отца. Под именами стояло что оба являются темными магами, седьмого и десятого уровня. Итого, очень слабыми магами.

На втором и третьем разворотах обнаружились два генеалогических дерева. К сожалению тут рядом с именами не имелось обозначений магической принадлежности и силы. А то бы я с интересом поискал, в кого это я из родственников такой?

На следующем развороте стояли штампики с обозначениями объектов владения недвижимостью. Я сперва даже не понял, что это такое.

Я раза три пробежал взглядом по списку, чувствуя как по спине течет холодный пот.

Мелькнула мысль, что мне сейчас просто пустят пулю в голову и государство обогатиться на миллионы, если не на миллиарды.

— Как такое возможно? — произнес я с неверием, оторвав взгляд от книжечки и посмотрев на полицейского.

— Мы не знаем. Но деньги поступали на ваш счет со счетов, принадлежащих различным земельным Гильдиям магов. Финансовая проверка нарушений не нашла, все налоги с доходов — оплачивались. С вашей недвижимости — тоже.

— Принадлежащим Гильдиям магов? — произнес я задумчиво.

Перевернул страницу и уставился на очередное…

На всю страницу стояла цветная гербовая печать Объединенного совета Гильдий, в центре ее в специальной графе было вписано мое имя и что я нахожусь как последний чёрный маг под защитой магической Гильдии.

Внизу под гербовой печатью Гильдии в углу скромно стоял штамп Управления по делам магии с подписью, что вышестоящее заявление Гильдии с полицией согласовано. Просто «прекрасно». Какого черта тогда они недавно целились в меня?

Я поднял взгляд на полицейского.

— Прошу прощения за небольшую провокацию, — он словно прочел этот вопрос на моем лице. — Но мы должны проверить вашу реакцию и адекватность.

— И что я не могу колдовать?

Он кивнул.

— Рискованные вы люди, — заметил я.

Я положил паспорт на стол и взялся за коробку. Там обнаружились старые свидетельства о рождения, несколько, созданных в разное время, генеалогических древ. Некоторые оказались настолько ветхими, что казалось, что бумага просто рассыплется от прикосновений. Я просмотрел, какой магической силой владели обозначенные там родственники, но выше пятого уровня ни у одного тёмного мага не нашлось. Родословные уходили вглубь веков примерно на тысячу двести лет. Прилично. Но кто знает, что было еще раньше?

Под документами нашлось несколько семейных фотографий, в том числе общих. Я посмотрел на одну такую. Мать с отцом стоят в центре, вокруг них четверо старших братьев, четыре сестры и я, самый младший по центру перед родителями. Когда все они погибли, мне было девять. Фотография, как мне показалось, была сделана года за два до этого.

Я сложил все обратно в коробку, посмотрел на полицейского.

— Можете забрать, — сказал он. — Мы все данные занесли в архив. Сняли для себя фотокопии.

— Всё это замечательно, но я не увидел доказательств, дающих мне право иметь чёрный паспорт.

— Это секретная информация.

— В смысле?

— Гильдия предоставила нам доказательства, договорившись с нами о вашей защите и все мы подписали бумаги о неразглашении.

Я уставился на него.

— Как такое возможно? Вы вообще, меня не разыгрываете?

— Тут вам не театр, — оскорбился он. — С вопросами по этому поводу обращайтесь в Гильдию.

Я помолчал, переваривая информацию. Мозги у меня уже кипели от всего.

— Теперь я могу идти?

— Да. Старый паспорт, Эгихард.

Я упер в полицейского взгляд.

— Сколько?

— Что сколько? — не понял он.

— Я хочу оставить старый паспорт себе. А еще лучше, получить тот, который был выпущен к совершеннолетию.

— Я не собираюсь нарушать закон, — сказал полицейский.

Я обернулся к прислушивавшимся к нашему разговору его сотрудникам и не подумал понижать голос. Оглядел их с ног до головы, обвел взглядом стены кабинета.

— Сколько? — повторил я. — Я не лично вам предлагаю. Это будет благотворительный взнос. Отремонтируете здание. Купите все что угодно на нужды Управления. Выплатите всем своим людям премию. Придумайте сами за что.

— Зачем вам другой паспорт, не понимаю…

— Не понимаете, какая у людей будет реакция, когда они увидят это? Правда? — Я повертел перед ним чёрную книжечку.

— Там имеется страница с информацией, которая разрешит все недоразумения и…

Он смолк, увидев скепсис на моем лице. Я достал чековую книжку и перьевую ручку. Полицейский вновь глянул куда-то за мою спину.

— Уберите, — негромко сказал он мне. — Я начинаю понимать, почему люди Гретзиля вас не любят. Не всё можно купить…

— Я уже говорил, что благотворительность для Гретзиля — это была инициатива тети. Я бы и пфеннинга им не дал. Но вы, в отличие от них, ведете себя хотя бы вежливо.

— Будем считать, что вы предлагали взятку из-за выпитого алкоголя, — добавил полицейский. — И я ничего не слышал, как и остальные. И паспорт старый отдайте уже.

Ну вот зачем так грубо? Взятка… Я покривившись, выложил серую книжечку, положив на ее место во внутренний карман пиджака чёрный паспорт. Поднялся. В коробку с документами поставил урну с прахом, взял в руки.

— Вы не должны вести сейчас машину, — предупредил полицейский.

— У меня ещё дела в городе. Пока буду их решать всё выветрится. Машину оставлю пока на вашей стоянке.

Я вышел из Управления. На языке у меня вертелись только лишь одни проклятия.

Положив коробку в багажник и достав с заднего сиденья, брошенные туда куртку и шарф — с Северного моря сегодня действительно дул пронизывающий ветер — я направился в центр города.

Первым делом я заглянул в Остфризский банк.

— Можно проверить счет?

Я положил перед девушкой за стойкой паспорт, уже раскрытый на странице с именем. Она глянула туда, ее глаза округлились.

— Господин Райнер-Наэр, насчет вас особое распоряжение. Пройдемте к директору.

Еще один директор. Я направился за ней в кабинет. Тот поздоровался, предложил сесть, потом возникла какая-то нездоровая суета с предложениями выпить кофе и «не желаю ли я еще чего-нибудь».

— Только проверить счёт. И, возможно, снять некоторую сумму наличных.

— Сколько? — испуганно выдохнул директор.

— Всё, — сказал я, не удержавшись, и увидел как он бледнеет. — Шутка. Простите. Совсем немного.

— Должен вам сообщить, что вы наш самый… крупный клиент.

— Введите меня в курс дела. До моего совершеннолетия моими финансами занималась тётушка. Я бы хотел узнать точную сумму.

— У госпожи Цецилии был доступ только к одному вашему счету. Остальное… находится на счетах вашего настоящего имени. Поэтому, прошу прощения, но должен попросить ваш новый паспорт.

Вот это новости. Хотя чего я удивляюсь. Меня засыпало таким количеством событий, что мне уже пора было перестать удивляться.

— Вам откуда известно про паспорт и настоящее имя?

— Не могу сказать.

Я выложил перед ним чёрную книжечку. Директор сглотнул, но в обморок не упал. Уже хорошо. Быстро глянул на имя и вернул паспорт так поспешно, словно у него в руках побывала пробирка с чумой. Даром, что руки не побежал мыть. Следом протянул мне пухлую папку. Похоже уже был подготовлен к моему визиту. Я открыл её, просмотрел с таким видом, будто искал там следы мошенничества. Мда… дела.

— Скажите, если я вдруг захочу купить ваш банк — это возможно? — поинтересовался я. — Есть какие-то особые правила, которые могут этому помешать?

— Нет, но, боюсь, владелец не согласится на сделку, — голос директора неожиданно охрип.

— А кто владелец?

Директор похлопал глазами.

— Он из Фризской гильдии магов.

— Что ж, передайте ему, что я хотел бы с ним встретиться и поговорить.

— Хорошо. Мы сегодня уже объединили счета, перевели с того, что был доступен вашей тете на ваш основной. Вот ваша чековая книжка на новое имя, банковская карта и инструкция к ней как пользоваться. Скажите, сколько вам нужно наличных?

— Всего двадцать замков Эльц, — произнес я.

Директор вытаращил глаза, но тут же сообразил, что я имею ввиду двадцать пятисотенных купюр, на которых был изображен этот замок.

Пока мне несли наличные я вскрыл конверт, прочитал инструкцию по карточке. Прежде я расплачивался только наличными или выписывал чек в книжке. Я убрал купюры и карточку в портмоне и, прихватив папку с банковским отчетом, поднялся.

— Будем рады вас видеть в любое время, — директор банка передо мной разве что чуть не раскланялся.

Ну-ну. Интересно, если вдруг люди из Гретзиля прознают об изменениях моего финансового статуса, проявят уважение? Сомневаюсь. Скорее, еще сильнее возненавидят.

Я вышел из банка. Застегнул куртку поплотнее и поправил шарф — мне показалось, что северный ветер стал еще более пронзительным. И почудилось, что на меня дохнуло ледяным холодом из бездны, что мне постоянно снилась. В крови у меня сейчас был сплошной адреналин, начиная с момента, когда мне в Управлении показали чёрный паспорт. Шнапс, что наливал полицейский, мне показалось, выветрился моментально, я подумал, что пора домой, но потом вспомнил про просьбу Цецилии о чае.

Процедив проклятие, я направился в сторону чайного магазина.

По пути мне в глаза бросился магазин часов. Повинуясь спонтанному решению, я зашел внутрь. Вот сейчас и проверю, как действует карточка и не приснилось ли мне мое нынешнее финансовое состояние.

— Добрый день! Вам подсказать? — спросил продавец.

— Да. Покажите три самые дорогие модели мужских часов.

Продавец чуть удивился, но указал мне на одну из витрин. Я слушал, как он описывал достоинства часов, хотя уже сделал выбор.

Спустя десять минут, успешно расплатившись новой карточкой, я вышел из магазина обладателем Омеги, чей браслет сразу подогнали под размер запястья, пересек центральную площадь старого города. Последний раз мы тут были месяц назад назад. Тетушка Цецилия решила вывезти всех на ярмарку, посвященную дню сбора урожая. Цецилия накупила приемышам яблок и сладостей, перед этим покормив всех жарким из дикого кабана, которого зажаривали прямо на вертеле. Потом она повела мелких смотреть представление в приехавшем цирке.

Мы с Алике в этот момент от них отстали и пошли пить пиво. Она захмелела мгновенно и полезла целоваться. Я её обнимал и посмеивался тогда над её внезапной сентиментальностью — она вспоминала как почти год назад происходило примерно то же самое. Только ярмарка тогда была рождественская. Цецилия тогда тоже всех повезла в город. Хотя никто из нас не справлял рождество.

Тогда, сбежав от тётушки, Алике потащила меня смотреть дом, который принадлежал ей. Тот находился как раз на центральной площади. Достала ключ, который она стащила у Цецилии, открыла дверь и мы зашли внутрь. Особняк, в котором прежде жила Алике с родителями, теперь сдавался. По распоряжению тёти достроили стены и установили входные двери. Теперь тут было девять квартир — по три на каждом этаже. Алике, хмурясь и ругаясь на Цецилию, поднялась на последний этаж.

Здесь она потянула за рычаг, опустив лесенку, ведущую на чердак. С чердака мы выбрались на крышу. Сидели на ней, пили глювайн и смотрели вниз на рыночную площадь, на которой раскинулась рождественская ярмарка.

— Так странно, — сказала тогда Алике, смотря на сияющие огни. — Это выглядит… точнее создает ощущение волшебства, но по сути им не является. И я уверена, если бы мы умели колдовать, мы получали бы гораздо большее удовольствия, чем от этой мишуры.

Я промолчал, задумчиво глядя на сияющие золотистым светом лавки с безделушками, сладостями, печеньем, ароматы которого долетали даже до нас. Допил глювайн. И в этот момент ко мне прижались губы Алике. Я отстранил её.

— Цецилия, уверен, предупреждала насчет меня?

— Много раз, — она снова поцеловала меня.

— Плохая идея. Останемся друзьями.

— Останемся. Но я все равно хочу тебя, — прошептала она, вновь склонившись ко мне.

В третий раз я не стал ее отталкивать. Мы вернулись на чердак, заваленный вещами семьи Алике, перенесенными сюда на хранение, нашли диван. Долго занимались там любовью, что едва не опоздали на последний автобус до дома. Тётушка дожидалась нас в холле — она с приёмышами давно уже вернулась. Я обнимал, едва стоящую на ногах и готовую вот-вот заснуть Алике. От нас обоих пахло алкоголем и сексом.

— Экихард…

— Не портите нам сегодня настроение. Давайте завтра почитаете мораль, если вы внезапно про нее вспомнили.

— Ты знаешь, что совсем не про мораль, — она хмуро посмотрела на меня.

Я замер перед особняком, который принадлежал Алике. В последнее наше посещение Эмдена она тоже потащила меня смотреть его, но тогда во многих окнах горел свет и она не решилась зайти.

Сейчас же я увидел на входной двери какое-то объявление. Подошёл ближе, прочитал. Письмо было написано рукой Цецилии. Уведомление для квартиросъемщиков освободить квартиры до начала апреля. У Алике как раз в апреле должно было наступить совершеннолетие.

Значит, тетушка Цецилия действительно позаботилась о доме своей воспитанницы. Впрочем, я не стал бы торопиться с выводами и наделять Цецилию внезапно каким-то положительным качествами.

Я прошёл ещё четыре дома и в конце площади остановился у чайного магазина. Зашёл внутрь. Посетителей было всего двое и те уже собирались уходить.

— Привет, Харди! — улыбнулась мне девушка за кассой. — Что-то будешь?

— Привет, Теа. Кофе. Как обычно. И тётя хотела чай в подарок. Что-то дорогое. Подберёшь?

— Да, садись — твой любимый столик, как видишь, свободен.

Я уселся в глубине магазинчика за небольшим столиком на одного. С одной стороны на стене находилась историческая экспозиция о появлении чая во Фризии, с другой — большое панорамное окно, выходящее на набережную.

Тея тоже была из колдуний, являлась обладателем зеленого паспорта, то есть по сути — травницей. Отлично разбиралась в видах растений и готовила целебные сборы. Мечтала открыть собственную аптеку. Но пока работала на владельца чайного магазина, который позволял также торговать ее травяными сборами.

Через три минуты Теа уже принесла мне кофе. А следом поставила на стол несколько подарочных наборов и начала рассказывать про них. Но я не мог сосредоточится на том, что она говорит — мысли были заняты совсем другим.

— Можешь со всем этим доехать до тёти и ей рассказать? — спросил я. — Я тебя потом обратно отвезу.

— Я сегодня одна в магазине…

— Дневная выручка сколько обычно?

— Может до трехста марок доходить, но сегодня вряд ли до сотни доберется — никого нет. Всех сдуло северным ветром.

Я выложил купюру в пятьсот марок.

— Положи в кассу и закрой магазин.

Она с изумлением взглянула на меня, потом кивнула. Когда я допил кофе, она уложила наборы в пакеты. Я попытался забрать у нее часть, но она категорически воспротивилась, заявив, что это её работа.

Мы дошли до стоянки. У Теи тут заблестели восторгом глаза.

— Ух ты, твоя? — она посмотрела на машину, потом на меня. — Ты же терпеть не можешь черный цвет!

— Подарок Цецелии на совершеннолетие, — я поморщился.

— Поздравляю, Харди. Так ты поэтому тут припарковался? — она кивнула в сторону Управления. — Паспорт менял?

— Да. Знаешь, глядя на цвет машины, я теперь думаю, может, тётушка что-то знала…

Я покрутил в руке паспорт. Теа, тихо вскрикнув, едва не выронила пакеты. Глаза её округлились. И на лице было крайне растерянное выражение лица. Уверен, если бы Теа хорошо меня не знала, она бы сбежала.

Да уж, вот тебе и реакция на чёрный паспорт колдуньи, которую надо было отнести к светлой. Проклятый полицейский директор… Я раскрыл страничку с печатью Объединенного совета Гильдий, показал ей.

— Мы ведь друзья, Теа. Мне нужен твой совет. И прости, что напугал. Но я должен был проверить реакцию. Остальные маги, которых относят к светлым, так же как ты прореагировали бы?

— Думаю, да, а может и еще хуже, — выдавила она из себя. — Но как это возможно, Харди?

— Я не знаю.

— У тебя стала проявляться магия? — спросила она насторожено.

— Нет. Я ничего не чувствую. Но ты же можешь ощутить даже слабые проявления?

Она кивнула, поставила пакеты с чаем на капот, подошла ко мне. Осторожно взяла мою ладонь. Несколько мгновений стояла прислушиваясь к ощущениям, потов выпустила мою руку, покачала головой.

— Ничего. Почему тебе дали такой паспорт?

— Я не знаю. Полиция и Гильдия заключили какое-то странное соглашение насчет меня. Но я… Я ни черта не понимаю, что происходит. Ты ничего не слышала?

— Нет. Ты же знаешь, низших магов в Гильдию не допускают.

Я вздохнул. Впрочем, я и не ожидал услышать что-либо проясняющее.

— Поедешь со мной? — спросил я, чуть улыбнувшись.

Теа попыталась улыбнуться в ответ. Глянула в сторону Управления.

— Хорошо, что ты тут мне показал, а не в магазине. Я бы упала в обморок.

— Да ладно тебе, — фыркнул я и открыл багажник.

Положил туда чайные пакеты. Теа уселась в машину, удивленно разглядывала салон.

— Ужас же, согласись? — спросил я, усевшись за руль и выезжая со стоянки.

— Ну, выглядит очень стильно… Хотя я тоже не любительница чёрного цвета. А кому тётя твоя собралась подарки дарить?

— Каким-то дальним родственникам, — уклончиво ответил я. — Скажи, а ты кого-нибудь в Эмдене встречала из высших?

— Не уверена, что должна тебе говорить, — отозвалась она. — Если честно, Цецилия тебе и обо мне не должна была когда-то рассказывать.

— Сдается мне, тётушка тот еще кладезь семейных тайн, да и просто — тайн, — я поморщился. — Я в любом случае, встречусь скоро с одним магом из Гильдии, который как оказалось владеет Остфризким банком.

— Ого, не знала! — удивленно выдохнула Теа. — Но зачем?

— Догадайся.

Я глянул чуть прищурив глаза.

— Так ты из-за этого так щедро стал выкладывать купюры?

— Хочешь сказать, что раньше я был скупердяем? — притворившись оскорбленным произнес я.

— Нет, прости.

Теа чмокнула меня в щеку.

— Твой зеленый паспорт не посереет после такого? — поинтересовался я.

В ответ мне в плечо прилетел кулачок от Теи. Она взглянула на меня сердито. Но я засмеялся.

— Это не смешно, Харди!

— А по-моему, смешно.

Но, Тея, надувшись, отвернулась к окну.

Эмдем между тем давно остался позади. Мы ехали среди полей. Где-то слева едва виднелась дамба, скрывающая Ваттовое море. Погода менялась. С моря ветер гнал облака, а еще севернее шла сплошная завеса четных туч, обещая ливень похлеще вчерашнего. Впереди замаячила старая заброшенная ветряная мельница. Я стал незаметно притормаживать.

Тея, увидев мельницу, оторвалась от окна, поглядела на меня с подозрением.

— Даже не думай там останавливаться, — прошипела она.

— Ой, кажется уже действует, — произнес я с издевкой. — Превращаешься в злую ведьму. У Цецилии как раз есть лишняя метла. Интересно, что будет, если я там все-таки остановлюсь?

— Харди!

— Давай поспорим, что ты сама хотела там зависнуть?

Я быстро провел рукой вверх от ее колена. На ногах Теи были чулки, потом ладонь скользнула по голой коже, задирая ей короткую юбку. Трусиков под ней не наблюдалось.

Зелёные глаза Теи полыхали от ярости. По бледным щекам расползался румянец.

— А теперь передумала!

Но я уже свернув с шоссе, газанув, проехал по бездорожью и резко остановил машину среди густых зарослей около мельницы. В глазах Теи смешались ярость и ужас. Её грудь учащенно вздымалась. Я сидел рядом, наблюдая за ней и не двигаясь.

А потом начал рассказывать обо всем, что произошло вчера. Теа молча слушала. Ярость и страх исчезли, уступив место изумлению.

— А сегодня я получил этот чёртов паспорт, лучшего «подарка» врагу не пожелаешь, — завершил я. — У меня голова просто взрывается от всего. И я не знаю, с кем бы я мог бы поделиться, кроме тебя, Теа. Даже если ты и принадлежишь светлой стороне.

— Прости, Харди.

Она подалась ко мне, обняла, поцеловала, но почти тут же отстранилась, поглядела в сторону багажника, где лежала коробка.

— Мне очень жаль, что так вышло с детьми и Алике… Мы не должны…

— Мы с Алике были друзьями, — я мягко притянул девушку к себе. — Знаешь, я теперь думаю, что будет, если попадусь на пути какого-нибудь светлого мага, который владеет боевой магией, и не успею показать ему эту чёртову печать о защите Гильдии. От меня же просто мокрое место останется.

— Он увидит, что ты не обладаешь магической силой и ничего делать не будет.

— Но ты же знала, что у меня её нет, и чуть не сбежала, — возразил я, расстегивая пуговки на её пальто, а потом и на обтягивающей блузке.

— Но я и не боевой маг. Они натренированы. У них чутье и они сразу поймут, пуст ты или просто скрываешь свою магию, — произнесла Теа, перебираясь ко мне на колени, — дыхание у неё сбивалось, а глаза превратились в зелёные омуты. — Не беспокойся, в Эмдене я чужаков не встречала. А все, кто в Гильдии, должны про тебя знать.

Я не ответил, целуя её губы с привкусом кофе.

Мы подъехали к дому, внедорожник легко преодолел крутой подъем на терп и остановился у гаража. Мы с Теей выбрались из машины. Тетушка встречала в холле. Когда она увидела Тею, брови её удивленно изогнулись.

— Вы забыли сказать, что именно вы хотите, поэтому вот… выберете сами, — я кивнул на пакеты в руках девушки.

— Добрый день, госпожа Райнер, — улыбнулась Теа.

— Добрый день, Доротеа, проходи в гостиную, я сейчас подойду. Эгихард…

Цецилия сделал мне знак идти за ней. Ну, начинается.

Мы зашли на кухню. Тётя поймала уголок ворота рубашки, на котором заметила пятнышко от помады.

— Сейчас не время для развлечений, Эгихард, — произнесла она сверля меня взглядом.

— Не вам решать, что мне делать, — отозвался я.

— Твоё совершеннолетие — не повод вести себя неразумно.

— Неужели? Что-то мне подсказывает, дело в чём-то другом, и вы, кажется, знаете.

— О чем ты?

— Как думаете, это просто моя паранойя? Сначала я от вас получаю в подарок чёрную машину, а потом от магической полиции еще один чёрный «подарок».

Я вытащил чёрный паспорт, сунул ей под нос. Тётушка вдруг побледнела и мне показалось, что ей сейчас сделается дурно. Я нахмурился, следя за ней.

— Что это, Эгихард?

— Чёрный паспорт. Думаю, вы прекрасно знаете, кому его дают.

Она подхватила меня за руку, как недавно делала Теа, прикрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям. Выпустив руку, посмотрела на меня. На лице Цецилии по-прежнему отражалось непонимание. И я едва не упустил, как в глубине серых как лед глаз мелькнул ужас.

— Что они сказали тебе?

— Кто?

— Полицейские.

— А подумал, что вы про ваших знакомых из Гильдии, — произнес я ледяным тоном. — Может быть, сами расскажите, что происходит?

— Можно?

Она потянулась к паспорту.

— Нет. Вам достаточно пока увидеть только это.

Я показал ей гербовую печать.

— Что в коробке? — спросила она.

— Старые справки, свидетельства о рождении, генеалогические древа и несколько семейных фотографий. Никаких доказательств, на каком основании мне выдан этот паспорт. И урна.

Цецилия посмотрела на меня с непониманием. Я пояснил. Она вздохнула, покачала неодобрительно головой.

— Я думала развеять прах детей над морем, — произнесла она. — Но… нашла сегодня у Алике в завещании конкретное пожелание. Мы не можем его не выполнить.

— Давайте-ка лучше вернемся к моей проблеме, — я начал злиться.

— Выполни её последнюю просьбу, Эгихард. Она тебе не понравится, но у нас нет выбора. Нам не нужен тут неупокойившийся дух. Я пока поговорю с Доротеей и отвезу её домой. За это время ты, думаю, успеешь всё сделать.

— А вы не забыли, что собирались сегодня уплывать в Ирландию? — напомнил я.

— Я договорилась с капитаном — лодка нас будет ждать в любое время. Но лучше, конечно, не задерживаться.

Цецилия передала мне конверт. Я вынул оттуда завещание, прочел. Вопросительно посмотрел на тётю.

— Да, я тоже себя спрашивала почему.

— Они смешали прах в одной урне.

— Это не проблема, так как остальные двое детей ничего просили. Выполнить надо только просьбу Алике.

Цецилия ушла. Я поднялся наверх, переоделся в повседневное, положил урну в заплечный мешок, куда позже из кладовки добавилась маленькая садовая лопатка. Я вышел на улицу, сел в машину и направился в Гретзиль. Оставив машину на въезде в город, чтобы не привлекать лишнего внимания, я отправился пешком дальше.

Я дошел до старой церкви. Это было старое краснокирпичное приземистое здание, у которого несколько лет назад имелась прохудившаяся крыша, побелевший от соли из-за частых наводнений фундамент. Внутри было более-менее в порядке, если не считать поломанного органа. Который теперь был починен и исправно работал. Крыша давно была заменена на новую, фундамент очищен. Да и внутри полностью сделан ремонт. Впрочем, церковь меня сейчас не интересовала.

На прилегающем дворе, где стоял старый церковный колокол и находилось несколько могил, росла единственная в Гретзиле магнолия. Именно под ней и пожелала Алике захоронить себя. Я представил, что было бы, если бы тела детей не кремировали. Тут бы собралась толпа с факелами и вилами. А закопать урну под деревом сейчас можно было незаметно.

С другой стороны… Я обозвал себя идиотом. Что будет, когда начнут рыхлить по весне землю и найдут?

Чертыхаясь, я направился ко входу в церковь, открыл дверь и зашел внутрь. Священник нашелся где-то за алтарем. Глаза его разве что на лоб не полезли, когда он меня увидел.

— Харди? Что ты тут делаешь⁈

— Да так, — я оглядывался. — Зашел посмотреть, все ли у вас в порядке, не нуждаетесь ли в чем?

— Тебе и твоей тёте не обязательно приходить в церковь. Точнее, лучше вообще не приходить.

— Вы же, надеюсь, понимаете, что мы не верим ни в чертей, ни в дьявола, — произнес я и, увидев как он осенил себя знамением после моих слов, добавил. — Хотя вы, похоже, верите.

На лице священника отобразилась досада.

— Нам ничего не надо, Харди. Спасибо.

Это «спасибо» он прямо выдавил из себя. Словно сделал мне огромнейшее одолжение. Я еще раз огляделся. Вот такое вот «спасибо» за всё что тут было сделано за мой счёт?

— Если что-то будет нужно, всегда обращайтесь, — произнес я, не спуская с него взгляда. — А могу ли я вас попросить оказать нам небольшую… услугу. Которая вам ничего не будет стоить.

Священник смотрел на меня так, словно мечтал, что я вот-вот в мгновение ока провалюсь под землю.

— Вы наверное слышали, от обер-комиссара, что вчера случилось.

— Да, мне рассказали об конях-оборотнях и… о том что убитых приёмышей Цецилии забрали, чтобы сжечь.

Я опустил взгляд, чтобы он не увидел моего бешенства. Если бы я мог колдовать, тут бы уже всё полыхало в огне.

— Алике оставила последнюю просьбу захоронит её прах под магнолией, что растет в вашем церковном дворе, — произнес я ровным голосом.

— Это невозможно.

— Это всего лишь прах девушки, которая ни одного дня в своей жизни не была ведьмой, ни одного дня не колдовала, потому что в ней не было магии.

— Вон!

Я уставился на побагровевшего священника, не веря своим ушам.

— Вон! Убирайся отсюда, Харди! И чтобы духу твоего тут никогда больше не было.

Внутри меня затопило бешенство.

— Будьте вы прокляты! — прорычал я, не сдержавшись. — Будь проклята ваша церковь, Гретзиль и каждый его житель, кто думает так же как вы!

Священник побледнел. Осеняя все вокруг знамениями он бормотал под нос «Отче наш».

Я вышел вон, вдохнул холодный воздух. Меня трясло от злости. Я направился прочь, думая, что теперь делать. Дошёл до другого конца города. Небо уже полностью заволокло тучами. Над головой громыхнуло и в следующий миг полило. Я нырнул в пивную, расположенную в здании ветряной мельницы, уселся за крайнем столиком. Через минуту ко мне подошла официантка.

— Здравствуй, Харди. Слышала, что случилась с воспитанниками Цецилии. Соболезную.

— Спасибо…

— Вообще, ты зря пришел. Отец будет недоволен, когда увидит тебя здесь.

— Дождь кончится — уйду. Выгонять колдуна в непогоду — плохая примета.

Девушка охнула, поглядела назад.

— Пить что будешь?

— Как обычно.

Она кивнула. Вернулась за стойку откуда уже сверлил меня тяжелым взглядом её отец.

Она вернулась с кувшином пива и зонтом.

— Отец сказал, одолжить тебе зонт. Точнее — подарить.

— Не пойдет. Я должен сам по своей воле отсюда уйти.

— Ты хочешь, чтобы у меня были неприятности, Харди?

Я посмотрел на нее с недоумением.

— После того как ты закрутил тут с дочками мельника, кузнеца и рыбака, все думают, что…

Я на этих словах подавился пивом, закашлялся. Кашель едва не перерос в смех.

— Прости, Грета, но ты… не в моем вкусе. Можешь так и передать своему папаше. Путь не беспокоится за твою девственность.

Девушка покраснела.

— Ой, прости. Не знал, что ты завела себе дружка.

Она едва не расплакалась от обиды.

— Чёрт. Извини. Я просто очень злой после вчерашнего и…

Я увидел как поднимается ее папаша и направляется к нам. Но в этот момент в пивную зашел обер-комиссар и, оценив обстановку, заторопился в нашу сторону. Нагнал владельца заведения, остановил, положив руку на плечо, и кивнул головой, призывая его вернуться обратно за стойку. Грета тоже это всё увидела и поспешила уйти.

— Кажется, я тебя вчера предупреждал, Харди, чтобы ты не нарывался.

— Могу повторить, что и в мыслях такого не было.

— Что насчет проклятия?

— Вы серьезно? Ваш старый маразматик действительно считает, что я кого-то проклял?

— Во-первых, он священник, Харди, говори о нём подобающим тоном. Во-вторых…

— Проклятия не срабатывают у тех, кто не владеет магией.

— Мне что — в Эмден звонить?

— Да ради бога.

Полицейский смотрел на меня с ненавистью. Что с ним будет, когда он увидит мой новый паспорт? Я очень понадеялся, что он его не увидит никогда. Никакая печать мне не поможет в этом чёртовом городишке.

— Священник сказал, что ты хочешь закопать прах. Даже не пытайся это сделать ни с позволения, ни без позволения. Ждёшь тут темноты, чтобы незаметно сделать?

— Хотел бы — не сидел сейчас тут на всеобщем обозрении. И к священнику бы не ходил.

Обер-комиссар смотрел на меня с досадой, не зная что на это ответить.

— Звоните в Эмден, серьезно. Пока у директора рабочий день не закончился.

Полицейский, скрежетнув зубами, направился к стойке. Папаша Греты вытащил телефонный аппарат, поставил на стойку и полицейский, подняв трубку, принялся раздраженно крутить диск.

Через полчаса приехал директор магической полиции. К этому времени я успел прикончить кувшин с пивом.

— Эгихард, что у вас произошло? — спросил он.

Я молча протянул ему завещание.

— И в чём проблема?

— Догадайтесь.

Директор посмотрел на обер-коммисара, мрачно прислушивающегося к разговору.

— Кто отказался выполнить последнюю волю погибшей?

— Вообще, я уверен, что все жители Гретзиля против, — сказал обер-комиссар.

— Отойдёмте-ка, — директор отвел полицейского в сторону и негромко заговорил. Я каким-то чудом улавливал обрывки их разговора. — Лишенные магии рассматриваются Министерством по делам магии как обычные люди и приравниваются к ним в правах.

— Она ведьма по рождению, — процедил сквозь зубы обер-комиссар и, обернувшись на миг в мою сторону, добавил. — А Харди так вообще…

— Не понимаю, чем он вам насолил. Я же вас вчера спрашивал, и вы сказали, что как только он и его тётя тут появились, дела в Гретзиле наоборот стали улучшаться. Даже ему положительную характеристику написали.

— Это всё формальности. Но сердце другое говорит.

— Знаете, я сам долго время время оставался заложником стереотипов…

— Все считают, что именно из-за них мы и жили когда-то плохо. Они специально довели до разорения местного фермера и конезаводчика, чтобы скупить задаром у него дом, землю и остатки табуна. А потом, чтобы пустить тут всем пыль в глаза они начали вкладывать финансы…

— Это неправда, — заметил директор. — Во-первых, до этого Эгихард жил в Швабии. Во-вторых, я видел договор о продаже земли, дома и прочего. Тому фермеру чрезвычайно повезло, что он продал свое добро вдвое дороже рыночной стоимости.

Обер-комиссар смотрел на директора, не веря.

— Нам фермер сказал, что ему дали сущие гроши.

— Это он сказал. Даже догадываюсь, зачем. А я видел подписанный им документ и стоящую в договоре сумму. Вы видели?

Я отчетливо услышал зубовный скрежет.

— Как бы то ни было….

— Я обязан проследить, чтобы воля погибшей была выполнена. Иначе у нас в округе появится неупокоившийся дух. Вы хотите получить в Гретзиле собственное привидение?

— Да какой от вас и вашей организации толк, если вы даже с мертвыми ведьмами не можете справиться? — процедил обер-комиссар.

— Технологии не стоят на месте, уверяю вас, скоро все поменяется. Но пока…

— А может быть, он вам тоже деньги предлагал?

На лице директора округа не дрогнул ни один мускул.

— Вы сами понимаете, какое обвинение вы мне предъявляете? — спросил он ледяным тоном. — Это я проигнорировать не смогу, как впрочем и нарушение субординации. И если вы не хотите дальнейших проблем, отведите Эгихарда к дереву. Пусть сделает то, что должен.

— У священника не хотите спросить разрешения?

— Пойдемте все вместе, — директор махнул мне рукой.

Вскоре мы втроём стояли около входа в церковь. Обер-комиссар привел священника и того разве что трясти не начало при виде меня. Директор округа отвёл их обоих в сторону и они долго спорили.

— Сам это сделаю, лишь бы его нога не ступала на святую землю…

Директор забрал у меня урну, передал священнику.

Они втроем пошли к дереву. Священник бубня молитвы копал яму. Потом, зарыв урну на приличной глубине, с мрачным лицом принес три поминальных фонаря, поставил около магнолии. Директор подошел ко мне.

— Можете возвращаться домой, Эгихард.

— Спасибо, что все уладили. Только вы уверены, что они её не выкопают, как только мы уйдем?

— Нет. Думаю, я был очень убедителен.

Я кивнул.

— Вас подвезти?

— Не надо, я машину на въезде в город оставил.

Директор ушел, а я направился к машине. Гретзиль погружался во тьму. Ливень прекратился, но небо было по-прежнему затянуто тучами.

Я прошел последний дом и свернул к кустам, разросшихся у канавы, отлить. Через минуту я услышал шаги на дороге. Ко мне свернули две фигуры. В руках одного была дубинка, другой держал топор.

— Я тебя вчера предупреждал, Харди, — недобрым голосом произнес обер-комиссар.

Второй оказался папашей Греты. Вот мнительный дурак.

— Вы что собираетесь делать? Убивать меня?

— Никто не докажет, что это мы на тебя напали.

— Да тебя никто и найдет, — хриплым голосом посулил папаша Греты.

Я оценил обстановку. За моей спиной широкая, но относительно мелкая канава, наполненная водой. Плохой вариант для побега, впрочем как и через поля, начинающиеся слева от меня. Я в светлой куртке буду отличной мишенью, несмотря на темноту. А в том, что обер-комиссар начнет стрелять, я почему-то не сомневался.

Однако подпускать обоих к себе было еще худшим вариантом. Обер-комиссар был ниже меня, хотя и раза в три шире в плечах, сильный и коренастый сорокалетний мужчина. Хотя с ним одним я бы наверняка справился. А вот наличие папаши Греты уже ставило успех под сомнение. Тот был одного со мной роста, схожего с полицейским сложения, да и являлся известным любителем помахать кулаками.

Я рванул вправо, обратно в сторону города, решив что так сбежать у меня шансов больше. Однако у ближайшего забора мне в грудь ударило что-то тяжелое, едва не вышибив дух. Я свалился на мокрую траву.

— Добегался, Харди? — надо мной склонился местный кузнец, схватив за запястья, поволок я обратно к канаве.

Я старался не вырубиться и восстановить дыхание. Кузнец бросил меня у зарослей и надавив коленом на грудь продемонстрировал здоровые кузнечные клещи, которыми он едва не проломил грудную клетку.

— Не бей его слишком сильно для начала, пусть помучается, — сказал папаша Греты. — Да и мы ещё хотим добавить, пока он не в отключился…

Он не успел договорить, кулак ударил мне в лицо. В глазах потемнело, из носа хлынула кровь. В то же мгновение кузнец отшатнулся от меня с диким воплем. Его сжатая в кулак рука вдруг стала рассыпаться струпьями. Папаша Греты подскочил к нему, падающему на землю, пытаясь помочь. Держал его колотившееся в агонии и рассыпавшееся тело.

Собравшись с силами, я поднялся, прижав ладонь к разбитому носу, резко распрямил руку отправляя в лицо застывшего в растерянности полицейского кровавые брызги.

Тот заорал от боли, словно на него вылили кислоту. Хотя, наверное так и было. Моя кровь действовала также, как и с заколдованным конем, разъедая плоть.

Папаша Греты смотрел на все происходящее диким взглядом. Потом отбросил от себя одежду кузнеца, в которой остался один лишь скелет. Шлепнувшись задом на землю, смотрел как превращается в скелет оберкомиссар. Со сдавленным стоном стал отползать от меня. Я шагнул к нему.

— Что ты хотел сделать со мной? Порубить топором?

— Я не хотел, Харди, не хотел! Я… я… если тебе нравится моя дочь, то можешь и дальше…

— Да я её и пальцем не трогал, кретин. Вообще никого в Гретзиле. Распустили чёртовы слухи.

— Как⁈ Значит и его…

— Вы — идиоты. Только поздно уже.

Я занес над ним окровавленную руку, с которой стекали тяжелые капли.

— Нет. Пожалуйста, нет!

Минуту спустя я стоял и думал, что делать дальше. В мою копилку скелетов в шкафу добавилось ещё трое. Я склонился над одеждой полицейского, нашел фонарик. Посветил на кости. Заметил, что они выглядят также как зубы жеребца Геркулеса. Значит, кровь могла уничтожать и кости. Только сколько её нужно для этого пролить? Из разбитого носа у меня ещё текло, но уже меньше. Я набрал в ладонь немного крови, вылил на оскаленный череп обер-комиссара. Он зашипел, заискрился. Я словно поджег рассыпанный порох. Скелет вспыхнул, вместе с одеждой и все осыпалось на землю серым порошком.

— Хм, — задумчиво произнес я.

Точно также исчезли два остальных скелета. Я посветил на траву, но не заметил и следа праха, пепла или чего-либо подобного. На этот раз все исчезло без следа. Остались только металлические детали одежды.

Я собрал пряжки, обувные гвоздики, кнопки и пуговицы, швырнул в канаву. Разбил рацию полицейского и отправил следом вместе с топором, кузнечными клещами и пистолетом. Ещё раз осветил все вокруг, убедившись, что никаких следов не осталось. И последним затопил фонарик.

Нашёл во внутреннем кармане платок и прижимая его к носу, направился к оставленному метрах в трехста отсюда внедорожнику.

В гараже старой машины не было, значит тётя Цецилия еще не вернулась. Я ушёл к себе в комнату, умыл лицо холодной водой, посмотрел на себя в зеркало. Кузнец точно сломал мне нос. Однако сейчас выглядело так, будто ничего и не было. До вчерашнего дня я не замечал у себя подобной регенерации. Хотя, может быть, я всегда был аккуратен и случайно не ранился. Произошедшее породило ещё больше вопросов.

Я потёр лоб и процедил проклятие. Сейчас вернется Цецилия и у нас должен состояться важный разговор, который как я надеялся хоть немного прольёт свет на происходящее. А ещё эта поездка… Если бы не инцидент в Гретзиле, я бы может вообще никуда не поехал, особенно на фоне свалившихся внезапно финансов. Что мне замок дяди, подобных у меня самого завались… Если, конечно, это всё не ошибка.

А ещё я подумал, что когда жители Гретзиля хватятся трех пропавших, они быстро решат, кто во всем этом виноват. Даже если доказательств не будет. Оставаться тут больше было нельзя.

Я вытащил из шкафа чемодан. Положил туда архивные документы и документы из банка. Пару костюмов, семь рубашек на смену, белье. Недолго думая добавил туда кожаный мешок, в котором находился аркан и охотничий нож. На всякий случай.

Собравшись, я пошел в библиотеку. Вытащил несколько книг, просмотрел несколько томов по истории магии, в которых упоминались чёрные маги, оборотни, агишки. Вдруг, читая их когда-то я что-то упустил. Попытался заодно найти что-то про кровь, которая действовала как моя, и не смог.

Вернувшаяся Цецилия застала меня за чтением.

— Как прошло, Эгихард? — спросила она.

— Не очень, но прах там, где просила Алике. А у вас?

— Мы очень мило побеседовали с Доротеей, хотя я не понимаю, зачем ты ей всё рассказал? Нельзя было просто трахаться с ней — без доверительных разговоров?

— Не знал, что вы знаете такие слова, тётушка, — заметил я. — И я надеялся, что вы будете говорить о чае, а не обо мне.

— Ничего более деликатного к тому, чем ты с ней занимался, не подходит.

— Может быть, вы не тёмная колдунья? И только маскируетесь? Волосы тоже для маскировки красите?

— Я вовсе не читаю тебе мораль, если ты вдруг не понял.

— Кроме вас и Теи я не знаю больше магов, умеющих колдовать. Может быть, их в Эмдене больше, но сами знаете, я не в состоянии определить маг передо мной или человек.

— И ничего лучше чем советоваться со светлой колдуньей, ты не придумал? Эгихард, я же всегда тебя учила не доверять светлым!

Я смотрел на тётю с удивлением. В ее словах проскользнули переживания, весьма смахивающие на искренне. Хотя подобного раньше в отношении меня за ней не водилось. Или я просто не замечал?

— С вами надо было советоваться? Да из вас слова не вытянешь. Кроме того, гербовую печать о защите в паспорт ставили светлые маги. Да и вы сами же с ними общались, продавая лошадей.

Цецилия молчала.

— Ну? — я ждал.

— Я не знаю, почему тебе дали такой паспорт, Эгихард. Я действительно кое с кем познакомилась из Гильдии, но как я уже говорила, это было связано лишь с продажей лошадей…

Я покачал головой — тётушка была безнадежна.

— Ты вещи уже собрал?

— Да. Ещё я думаю, что мелких тут оставлять опасно.

Брови Цецилии удивленно изогнулись.

— Что случилось?

— Как вы догадываетесь, они были против погребения. Дошло до конфликта и обер-комиссар даже вызвал директора магической полиции. Тот настоял, чтобы воля погибшей была соблюдена. Только вот после этого мы с вами теперь для жителей Гретзиля кровные враги. Без вариантов.

Цецилия вздохнула и поджала губы.

— Я так надеялась…

— На «магическую» силу денег? Не сработало.

— Жаль. Но воспитанников с собой не возьмем. Я договорилась с одной светлой колдуньей из Гильдии — она поживет тут…

Цецилия смолкла, увидев изумление на моем лице.

— Светлая колдунья? Поживёт в моём доме?

— Если сюда кто-то заявится с недобрыми намерениями, она защитит детей, не беспокойся.

— Они ваши подопечные, вы должны о них беспокоиться. Я лишь предупредил. И… всегда есть возможность, что дом просто подпалят.

— Уверяю, она надежна…

Цецилия смолкла услышав мотор снаружи. Взглянула на часы и встревожилась.

— Что, нас тут уже не должно быть? — поинтересовался я.

Тихо хлопнула дверь и в гостиную зашла колдунья. В молочного цвета брюках, блузе и меховом жилете из овчины.

— Добрый вечер Цецилия, Эгихард, — произнесла она остановившись на пороге. — Вы, похоже, припозднились?

— Да, мы уже уезжаем, — тетушка заторопилась. — Эгихард, пойдем.

Но я не двинулся с места, изучая вошедшую. Её лицо мне казалось знакомым. И в то же время я помнил, что ни в Гретзиле, ни в Эмдене, ни где бы то ни было в округе я её не встречал.

— Паспорт покажите, — попросил я.

— Зачем? Меня зовут…

— Цвет обложки хочу посмотреть, — оборвал я ее.

В глазах ее отразилось удивление, а потом она рассмеялась. Расстегнула жилет, достала из внутреннего кармана.

Белый. Белая колдунья, с непогрешимой репутацией…

— Маделиф Халевейн, не так ли? — спросил я и увидел на этот раз изумление, граничащее с настороженностью. — У вас с Теей одинаковый смех. Вы — дальние родственницы?

— Где ты слышал мое имя, Эгихард?

— Где-то слышал. Не помню.

Она кивнула.

— Доротея — моя дочь. Младшая.

Я уставился на колдунью в неверии.

— Вы же… высший маг… Как?

— У меня нет ответа на этот вопрос.

— Эгихард, нам пора, — тётушка уже заметно нервничала.

— Что ж, спасибо, что присмотрите за моим домом и тётушкиными воспитанниками, — произнес я.

Маделиф кивнула. Я подхватил свой чемодан, тетушка свой выкатила на улицу. Я загрузил багаж в машину. Поехали в сторону Эмдена. И минут пять мы молчали.

— Она знает?..

— О тебе и Тее? Да.

Я уставился на Цецилию.

— Не от меня.

Я процедил проклятие.

— Среди ее детей нет ни одного, кто владел высшей магией, Эгихард, — заметила Цецилия. — И даже родственные связи закрыли для них всех двери Гильдии.

— Я думал…

— Нет, пустышки или же более слабое новое поколение потомков — это вовсе не проблема тёмных магов. Это общая проблема любых магов.

— И?

— Они пытаются понять, из-за чего это происходит. Но пока, насколько мне известно, у них даже гипотетических вариантов нет.

Я только покачал головой. Мы добрались до Эмдена. Машину я поставил на стоянке перед Управлением по делам магии.

— Почему здесь?

— На всякий случай.

Я открыл чемодан, выудил из него архивные и банковские документы и забросил их в бардачок. Мне почему-то показалось, что тут они будут в лучшей сохранности.

Лодка, что наняла тётя, была неплохая, но меня раздражала близость незнакомых людей — капитана и двух его помощников. Лодка шла под парусом, помогая себе не слишком мощным мотором. За несколько дней пути Цецилия пыталась продолжать мое «домашнее» обучение. Что-то рассказывала об истории Зеленого острова, о магических существах, что его населяли. Но я откровенно скучал, поскольку нового я услышал мало и несколько раз засыпал под ее лекции. В итоге она рассердилась, всучила мне стопку книг и ушла в каюту.

Погода была удивительно хорошей для ноября. Ни шторма, ни дождей. Над морем сияло солнце, да и ночи все были ясные. Кутаясь в плед, я торчал на палубе на корме, читал книжки, а больше просто смотрел на море. Тут оно было другим. Не отравленным речными стоками и водами болот. Чистое и синее.

А потом я заметил маленького человека — худого, едва ли с метр ростом старика в форме матроса, который латал небольшую дыру в борту, покуривая трубку. Обнаружив, что я его вижу, он замер.

— Доброго дня, господин Клабаутерман, к сожалению не знаю как именно вас зовут, — заметил я вежливо, решив, что с духом корабля так и надо разговаривать. И вообще наличие духа на лодке о многом говорило, в том числе, что путешествие проходило удачно.

— Пытался я давать знаки капитану, не брать вас на борт, но против золота он не устоял, — неожиданно ответил Клабаутерман. — Тётя твоя сущая ведьма, а у тебя, юноша, аура так совсем чёрная.

— Так я же… — я удивленно развел руками.

Клабаутерман вгляделся пристальнее.

— Что случилось, что ты колдовать не можешь? — в голосе его даже сочувствие послышалось.

Я пожал плечами. Внутри же досадовал — даже низшие волшебные существа видят мою проблему. Вот ведь проклятье.

Клабаутерман смотрел на меня и явно о чем-то размышлял.

— Однако, ты ведь обучен?

— Не до конца еще.

— Проклинать умеешь?

Я уставился на человечка в изумлении.

— В теории.

— Может быть, ты тогда сможешь разобраться? Один мой собрат плавает на корабле и этот корабль прокляли. Можно ли снять проклятие?

— Надо посмотреть для начала, — заметил я. — Не обещаю, что разберусь, но сделаю все что в моих силах.

— Что ж, вы ведь потом назад поплывете? Мы вас тогда назад отвезём. Корабль сейчас на острове Нордерни пришвартован, — Клабаутерман протянул мне руку. — Тим Гангольф.

— Эгихард Райнер, — я пожал его небольшую мозолистую ладонь. — Но можешь звать просто Харди.

— Тогда и меня по-простому — Тим.

Остальные дни в море пролетели незаметно. Клабаутерман больше не показывался, а я целыми днями читал.

Остров встретил нас туманом. Паруса давно были убраны, и лодка шла малым ходом. Тихо и усыпляюще урчал мотор. Мы вошли в устье реки Ли. Поднимались вверх по течению до Корка. Пришвартовались в восточной гавани. Условившись, что они будут дожидаться нас, мы попрощались с капитаном.

Я подхватил свой и тетушкин чемоданы и мы с Цецилией спустились по сходням. Туман между тем разошелся, засветило солнце.

На выходе с пирса стола полицейская машина. У капота ожидало двое.

— Магическая пограничная полиция, проверка документов.

Цецилия открыла сумочку протянула им свой паспорт.

— Цецилия Райнер, ведьма, десятый уровень, паспорт выдан восточнофризским отделом… — бурча под нос прочитал один из полицейских.

Десятый уровень, хм… не знал. У отца был седьмой. Значит, она была еще слабее отца. Может среди наших совсем далеких предков был кто-то сильный? Но разговоры на подобные темы Цецилией всегда быстро обрывались, а мои вопросы всегда оставались без ответа.

Второй полицейский протянул руку, требуя мой документ. Я, едва слышно выдохнув, протянул паспорт. Полицейский машинально взял. Выражение лица у него резко изменилось. Он уставился на черную книжечку, на которой был герб Фризкого отделения отделения по делам магии, потом на меня, ошалело вытаращив глаза.

— Что-то не так, сэр? — я решил выпендрится и заговорил на местном диалекте.

— Вы знаете гэльский? — удивился перый полицейский не отрывая взгляда от тетушкиного паспорта и ставя в нем печать.

— Я полиглот.

— Поли… кто?

— Он чёрный маг! — отозвался второй полицейский, сунул коллеге под нос мой паспорт, а на меня направил пистолет.

— Эм, а в чем проблема? — спросил я, перейдя вновь на английский, который тетя знала и чтобы она понимала о чем речь. — Вы на последнюю страницу посмотрите.

Первый полицейский подхватил мой паспорт, полистал страницы. На его лице отразилось удивление.

— Как такое возможно?

— Что именно? — поинтересовался я.

— Вы каким-то непостижимым образом оказались под защитой вашей Гильдии, что согласовано с вашей магической полицией…

— У вас как-то иначе? — спросил я, чувствуя, что мы однозначно угодили в переплет.

— Неужели вы не в курсе⁈ По закону в Ирландии все чёрные маги подлежат уничтожению!

Первый полицейский поднял на меня карабин. Вот приплыли за наследством, так приплыли. Не скажу, что я был удивлен словами про уничтожение чёрных магов, скорее тем, что печать, вопреки заверениям директора округа Эмден, не произвела «магического» воздействия…

— Нас ни о чём подобном ваши коллеги из пограничной службы фризских островов не предупредили, — заметил я. — Кроме того…

Мне показалось, что они меня не дослушают и применят оружие.

— Эгихард пустышка! У него нет магической силы! — выпалила тетя поспешно.

Лица полицейских в очередной раз вытянулись от удивления.

— У него документ чёрного мага! Такой пустым не выдают! — полицейские не сводили с меня напряженных взглядов.

Я негромко кашлянул.

— Кроме того… — решил я завершить прерванную фразу. — Хочу напомнить, что мы иностранные граждане, и если вы начнете действовать по своим инструкциям, без учета вышеупомянутых обстоятельств, это может вызвать у вас большие затруднения с объяснениями нашим службам.

— Проклятье, — ругнулся первый сквозь зубы. — Я никогда не видел подобные документы и надеялся их вообще не увидеть…

— Посмотри, может быть, там ещё что-то написано? — сказал его коллега, держа меня на прицеле.

Один продолжал следить за нами, другой вернулся к первой странице.

— Эгихард Райнер-Наэр… Наэр?

Полицейские быстро переглянулись.

— Вы — не родственник Даллана Наэра?

В голове промелькнуло — хорошо ли сейчас будет признаться в родстве, или это еще больше усугубит ситуацию. Глянул внимательнее на выражения лиц.

— Он мой дядя. Я получил извещение, что он при смерти и просьбу приехать попрощаться.

Полицейские вновь переглянулись с еще большим недоумением.

— Извещение при себе?

— Да.

Я извлек конверт из куртки и протянул полицейскому. Он взял письмо, а на его ладонь перекатилась пара золотых монет.

— Это что? — полицейские уставились на меня.

— Это золотые марки Фризской магической гильдии. Девяносто девятипроцентное золото.

— То есть — взятка?

— Компенсация за стресс и причиненные неудобства, — я заговорил деловым тоном, каким обычно договаривался с покупателями о продаже лошадей, когда им казалось, что цена завышена. — Письмо больше недели, на дорогу ушло много дней, и возможно, я приехал слишком поздно. Вероятно, лучшим решением ситуации будет, если мы с тётей сядем на ту же лодку и отправимся домой. Чтобы вам лишних проблем не создавать.

Первый полицейский читал письмо. Потом передал второму.

— Должен вам сообщить, что ваш дядюшка в добром здравии, — сообщил первый полицейский. — Более того, отправляя вам это письмо, — если, конечно, это не подделка, — он прекрасно знал о законе про чёрных магов. Он ведь знал, что вы — чёрный маг?

— Боюсь, что не знал. Это информация только для полиции, — заметил я. — Моим родственникам об этом знать не нужно.

Полицейские стояли, задумавшись. Монеты, между тем, уже исчезли у одного из них в кармане.

— У вашего дяди, кстати, абсолютно идеальная репутация, несмотря на то, что он является тёмным магом. Для выяснения заедем к нему в замок и узнаем, не поддельное ли это письмо. Учитывая обстоятельств, вынужден буду на вас обоих надеть наручники.

Я наткнулся на взгляд Цецилии. Ей точно предложение полицейского не понравилось. Наверное, она готова была сейчас выложить еще несколько монет, лишь бы мы немедленно выпутались из сложившейся ситуации. Уже даже руку в свою сумочку запустила. Я подумал, могла ли она со своей колдовской силой что-то предпринять, если «волшебная» сила золота не сработает? Но тётушка глянула на меня и передумала давать очередную взятку.

— Повернитесь спиной.

На нас надели наручники. Впрочем, видно было, что ситуация действительно была нестандартной и оба полицейских были растеряны.

— Берегите голову.

Усаживая нас на заднее сидение, нам мягко надавили на плечи, явно старясь оставаться деликатными. Неужели из-за уважения к моему дяде? Наши чемоданы положили в багажник. Машина тронулась, пристань осталась позади и мы поехали по улицам Корка.

— Вот уж не думал, что родина моей матери так гостеприимно меня встретит, — негромко заметил я, снова перейдя на гэльский, глядя в окно на пролетавшие мимо здания.

— Возможно, у вас завелся недоброжелатель, — полицейский продолжал изучать мой паспорт. — Согласно отметкам, вы вполне добропорядочный гражданин. Даже приносящий пользу человеческому обществу, несмотря на свое происхождение.

Я благоразумно промолчал.

Минут через двадцать, выехав загород, мы добрались до места. Я увидел серые руины замка, возвышающиеся над обширными садовыми угодьями.

— Это…

— Замок Бларни, много столетий стоит полуразрушенный. Ваш дядя проживает в особняке Бларни-хаус по-соседству с руинами. Впрочем, особняк сам вполне смахивает на замок.

Бларни-хаус оказался огромным серокаменным четырехэтажным особняком в викторианском стиле с круглыми башнями, миниатюрными навесными башенками под самой крышей и высокими дымоходами. Вокруг располагался ухоженный сад, да и сам особняк находился в отличном состоянии. Машина замерла у парадного входа.

— Подождите пока здесь.

Первый полицейский кивнул второму, чтобы охранял нас, а сам вышел с извещением из машины и скрылся особняке.

Через десят минут он вернулся. Открыл двери, держа в руках ключи от наручников, снял их нам прямо в салоне. Мы вышли из машины уже свободными. Цецилия терла покрасневшие запястья. Полицейский глянул на мои, на которых следов не осталось, отдал паспорт.

— Повезло. У тех, у кого есть магия, они вызывают что-то вроде аллергии.

— Что вам сказали? — спросил я.

— Даллан подтвердил, что приглашал вас. Сам объяснит, почему таким «оригинальным» способом. Про ваш паспорт решил ему не говорить, чтобы не расстраивать. Он очень хороший человек, — полицейский вернул мне паспорт. — Внутри стоит отметка, что вам в стране разрешено оставаться еще три недели. Большая просьба, из дома дяди не отлучаться и уведомлять нас в противном случае, чтобы мы знали, где вы находитесь. Всего хорошего.

Они уехали. Цецилия вздохнула с облегчением. Я же смотрел на флагшток, на котором трепетало знамя с весьма странным гербом. Цецилия проследила мой взгляд.

— Что это?

— Видимо модернизированный герб рода Наэр.

На белом фоне была изображена золотая чаша, вокруг которой обвилась зеленая змея, держащая в пасти веточку вереска.

— Знаешь, что это мне напоминает? — спросила Цецилия.

— Всемирную организацию здравоохранения? — догадался я.

Тётя кивнула. Из дома, между тем, вышли двое мужчин, судя по одежде, из обслуги. Один подхватил наш багаж и потащил внутрь.

— Господин Райнер-Наэр, следуйте за мной, — произнес второй. — А ваша тетя пусть за моим сотрудником идет.

Мы вошли внутрь. Обстановка внутри дома была соответствующая. Мраморные плитка и лестница, ковры, вычурная антикварная мебель, тяжелые бархатные портьеры на окнах, стены, обшитые деревом до половины, с орнаментальными обоями выше, хрустальные люстры и светильники с позолотой. Слуга с чемоданами направился куда-то дальше из холла по коридору, и Цецилия, бросив на меня многозначительный взгляд, заторопилась за ним.

Мы же с провожатым поднялись по лестнице на второй этаж. Прошли несколько залов, образующих анфиладу. В конце ее провожатый открыл единственные затворенные двери и знаком пригласил войти.

Я прошел в огромный кабинет. Двери мягко стукнули за моей спиной. Ко мне обернулся облеченный в темно-серую визитку, черный жилет и серые штаны человек. Среднего роста, худощавый и черноволосый. Болотного цвета глаза его широко распахнулись, когда он оглядел меня.

— Нет, сестры надо мной словно издеваются! — сказал он на гэльском, всплеснув руками. — Это уже ни в какие ворота…

Он подошел к столу, подхватил хрустальный графин, плеснул себе в стакан. Потом, глянул на меня.

— Будешь?

— После всего, что произошло, пожалуй, да, — произнес я удивленный таким странным началом нашего знакомства. — Главное, чтобы вы туда яду не насыпали.

Дядя, потянувшийся за вторым стаканом на полке, замер, резко обернулся ко мне, оглядел еще раз с головы до ног. Потом хмыкнув, налил и знаком приказал подойти.

— Эгихард… — он покачал головой. — Ты одежду сам подбирал? Или твоя опекунша?

Я глянул на себя, не понимая, что не так.

— Вы про белую рубашку? И светлый костюм? Сам. И наверное хорошо, что я нарушаю какие-то сложившиеся стереотипы, людей не так нервирует.

— На гэльском говоришь без малейшего акцента, удивительно. Мать с тобой дома разговаривала?

Я обратил на него потяжелевший взгляд.

— Да, я знаю, что у тебя проблемы с воспоминаниями, но вдруг ты что-то помнишь.

— Вы откуда знаете про мои проблемы?

— Твоя опекунша пару раз писала мне. Лет пять назад. Просила денег на восстановление твоего дома. Ушлая дама, надо заметить. Денег она не получила, зато я кое-что узнал. Так что ты помнишь, Эгихард?

Разговор стал походить на какой-то допрос и я подумал, что пора брать инициативу в свои руки. Тем более, что у меня у самого было вопросов хоть отбавляй. А уж если показать дядюшке мой новый паспорт, ситуация так и вовсе резко измениться. Но с этим я решил пока повременить.

— Пять дней назад, в канун моего совершеннолетия, кто-то подослал заколдованного жеребца в мой племенной табун. Агишку. Он взбаламутил всех лошадей, убил вожака и увел всех остальных в море. А еще… он произнес заклятие, приказав одному из околдованных коней утопить меня. Ничего не хотите рассказать, дядя?

В это время снаружи раздался жуткий странный вой. Я, содрогнувшись, уставился на окно. Кожу продрало морозом.

— Ты что-то услышал? — Далан, нахмурившись, пристально глядел на меня.

— Вой. Словно… — я запнулся, уставился в изумлении на дядю.

— Банши, — подтвердил он и уселся за стол в кожаное кресло. — Жаль что у тебя нет магического дара, Эгихард…

— Объясните, что уже происходит. Полицейские сказали, что вы в добром здравии. Это я и сам вижу. К чему было послание о вашей скорой смерти?

— Это долго объяснять и… непросто.

— Я готов это выслушать.

Дядя покусывал губы, словно принимал сложное решение.

— Времена изменились. Человечество стоит на пороге огромного технического прогресса.

— Давно уже. Люди уже двадцать лет как летают в космос. Что не мешает им по-средневековому охотиться на ведьм и колдунов.

— По сравнению с тем, что будет дальше, в ближайшем будущем, это ерунда. И если ты вдруг считаешь, что это нас не касается… Еще как касается! Многие ученые, физики и химики, были магами. Очень слабыми, с непробужденной силой или такими же как ты, пустышками. Но у них был определенный склад мышления, сильно развитая интуиция. Они, сами того не зная, толкали человечество к прогрессу. Мы пожинаем теперь эти плоды.

— Это где-то записано, или это ваша теория? — поинтересовался я.

— Мне понятен свой скепсис, но… Во-первых на домашнем обучении вряд ли тебе были доступны все книги по магической истории. И во-вторых, живя в определенной изоляции, ты не в курсе, что сейчас происходит. В мире магии нет единства. Высшие маги всегда относились к нам свысока, считали ничтожествами, диктовали свои условия. Но теперь всё очень скоро поменяется. Я нашел способ урезонить этих гордецов. Наука поставит их на место, а их магия обратится против них.

Я смотрел на него с непониманием и даже подумал, не сошел ли он с ума.

— Я разработал специальные устройства. Которые действуют как ограничитель магии. Не позволяют ею пользоваться. Например, магические наручники. Пока только прототипы, хорошо действуют на низших магов. Но, ничего, для высших тоже скоро разработают.

По спине у меня стал расползаться холод. За окном вдруг снова завыла банши. Тоскливо и отчаянно, как заблудившаяся на болотах выпь.

— Вы занимаетесь разработками… для магической полиции? — произнес я потрясенно.

— Я и еще пара моих друзей. Мы — основатели. Когда ты слабый маг, обладатель серого паспорта — ты как крыса. Вроде незаметный, но как только тебя увидят, сразу выражают на лице отвращение.

— Вы про высших сейчас? Чем они вам насолили?

— Ты это говоришь, потому что никогда ни с кем из них не сталкивался. Хотя, кто знает? Много раз ты задавал себе вопрос, кто убил твою семью, Эгихард?

Я молчал.

— Считаешь, что они не стали бы мараться? До этого момента ты вовсе не казался мне наивным, племянник.

Он долил в свой опустевший стакан, посмотрел на мой, к которому я не притронулся.

— Яда там нет. За твое здоровье. И садись, уже наконец.

Он кивнул мне на кресло напротив. Я чуть отпил из стакана и сел.

— Десять лет назад я еще жил в старой крошечной квартире на окраине, погрузившись в науку. Теперь я живу здесь, — он показал рукой вокруг. — Руины замка тоже мне принадлежат — они мне показались живописными. И это только начало. В Корке работает огромный комплекс по производству антимагического оборудования. В Дублине мои друзья работают в специальной секретной лаборатории. Правительство выделило на все огромные деньги.

— Зачем?

— Ты не понимаешь? Они боятся. Люди боятся. Когда они поняли, на что способны высшие. И что они делали. Какой силой и властью они обладают, как влияют на политику. Точнее влияли. Больше этого не будет.

— Вы не боитесь, что про вас узнают?

— Нет. Официально мое нынешнее состояние — это от огромной сети аптек «Волшебный вереск», где продаются лечебные травы. Никакой магии, хотя на меня работает огромный штат ведьм-травниц. Как прикрытие сработало отлично. Полицейские, что проводили тебя сюда, не в курсе про мою настоящую деятельность. Считают меня отличным лекарем, сами от многого излечились. Но есть и те, которые, конечно знают, кто я на самом деле. И мне надо максимально обелить свое происхождение.

Он сделал паузу, пытливо смотря на меня, видимо ожидая, что я уже догадался, каким способом обелить. Но я молчал, ожидания продолжения.

— В молодости я не особо задумывался. У меня теперь около пятнадцати незаконнорожденных детей. Несколько племянников. Из пятерых сестер осталось трое. У всех них темная кровь, плохая репутация.

— Вы что — своих детей и сестер… — я смолк. — Ничего не хотите рассказать про канун моего совершеннолетия? После услышанного можно вполне решить, что убить меня хотели вы.

— Ты так уверен?

— Готов поспорить на вычеркнутое мое имя из вашего завещания, — произнес я. — Если оно, конечно, существует.

Даллан захохотал.

— Сестры и их дочери — все слабые ведьмы. Толку от них никакого, что они есть, что их нет… Все мои дети — пустышки, Эгихард, как и ты. Зная свою сестру, вряд ли твое появление на свет ее обрадовало. И, может быть, хорошо, что ты ничего не помнишь из своего детства. Впрочем, дело даже не в магии. Дело в обычных талантах и способностях. Ты, меня честно говоря, приятно удивил.

— Тем, что не умер, когда вы этого пожелали?

Даллан помолчал и, сделав глоток, снова уставил на меня своего болотного цвета глаза.

— Нет. Смысла тебя убивать у меня не было никакого, поскольку ты живешь не в Ирландии. Но это не значит, что тебе не стоит меня опасаться. Ты теперь достаточно много узнал. И если не примешь мое предложение, тебе придется плохо, дорогой племянник.

Я смотрел на дядю с непроницаемым лицом. Вот и дошло до прямых угроз. Разговор, проходивший на грани пропасти, похоже, все-таки заканчивался падением в нее. Как в моем проклятом сне. Хотя в данном случае в пропасть угодил дядя. Только он об этом еще не знал.

— Не имея возможности колдовать, ты просто создан, чтобы заниматься тем же что и я, — продолжил между тем Даллан. — Ты обладатель серого паспорта, Эгихард. У тебя вообще не должно быть никаких вопросов к совести и морали. Задай себе вопрос, кто-то из людей вызывал хоть раз добрые чувства?

— Нет, — ответил я и подумал, что родственники у меня добрых чувств тем более не вызывают, особенно те, кто решил, что мне можно угрожать или что моя смерть увеличит их долю в завещании. — Но вы же сейчас на людей работаете, ради их блага.

— Нет-нет-нет, я работаю для своего блага, за счет людских фобий и предрассудков. И если ты еще сомневаешься на счет того, как можно пойти против высших магов, я обязательно устрою тебе встречу с некоторыми из них, чтобы ты наконец понял все об этих ублюдках. Ну так что?

— Я сейчас должен ответить? Времени подумать не дадите?

— Нет. Более того, ты должен будешь доказать мне свою лояльность.

Он открыл ящик стола, что-то взял там и положил передо мной два патрона.

— Это что?

— Моя младшая сестра сошла с ума и ушла в семью оборотней. Она и сама теперь оборотень. Позор нашему роду…

— Вы только недавно говорили, что для высших мы как крысы, — заметил я.

— Но все мы маги. А оборотни — это другое!

— Как скажете, — я равнодушно пожал плечами, ожидая продолжения.

— Мою сестру, твою тетку, трогать не надо. А вот ее сына надо убрать. Стрелять умеешь? Одной серебряной пули в сердце будет достаточно. Но даю две на всякий случай.

— Вы меня за идиота, кажется, держите.

Даллан усмехнулся, снова полез в ящик стола. Извлек какой-то лист, положил передо мной рядом с пулями.

— Охотничье разрешение на убийство оборотня. Имя стоит.

Я взял лист, прочел.

— Финбарр Лехри?

— Твой кузен, примерно твой ровесник, старше года на чнтыре, наверное. Здоровый, выше тебя. Узнаешь легко — такой же белобрысый как ты, — Даллан снова глянул на цвет моих волос, которые видимо разрушали только одним своим видом картину о темном маге, и даже возвел очи к потолку. — У тебя три дня, начиная с сегодняшнего. Сделай так, чтобы никто ничего не заподозрил. Особенно моя сестра.

Я взял патроны, взвесил на ладони.

— А ружье?

— В особняке много висит по стенам. Все в рабочем состоянии. Найди, что тебе по душе.

— С остальными вашими родственниками что? — спросил я.

— Не было лучшего способа собрать всех под одной крышей, чем история с завещанием, — Даллан усмехнулся. — Я ждал пока все соберутся. Ты сегодня приехал последним. Все в сборе.

— Значит, вы все же хотели меня убить, раз прислали приглашение, — произнес я.

— Теперь передумал, — дядя пожал плечами. — Не разочаруй меня, племянник.

— Милое признание. Так что же вы собираетесь делать с остальными?

— Хочешь, чтобы я тебе доверял, Эгихард, закончи с оборотнем. После этого продолжим разговор о твоих перспективах.

Я поднялся. Бросил патроны в карман пиджака. Можно было бы дожать дядю, то но тогда бы пришлось раскрывать карты и я решил с этим обождать и прежде осмотреться.

Я вышел из кабинета. Провожатый, что дожидался у входа, повел обратно.

Я шел за ним, погрузившись в мрачные мысли и проклиная дядю и всех моих остальных родственников.

Навстречу шел какой-то человек, но я, не обратив внимания, прошел мимо, не взглянув на него.

— Черный маг? — раздался вдруг позади удивленный голос. — Не может быть…

Голос был негромкий с какой-то неприятной хрипотцой. Я невольно остановился, обернувшись, взглянул в раздражении на незнакомца.

— У меня что — на лбу что-то написано? — произнес я.

Незнакомец остановился метрах в пяти от меня. Был одет в черный костюм и черный, распахнутый виниловый плащ. Голубые, чуть навыкате глаза напоминали глаза дохлой, выброшенной во время шторма на берег рыбы.

— Как интересно, — продолжил между тем незнакомец, оглядывая меня как некую достопримечательность.

— Вы кто? — спросил я. — Очень надеюсь, что вы не мой родственник.

— Я коллега Даллана. А вы… Неужели его племянник? Но…

— Мистер Салливан, вы ошиблись, — встрял в разговор мой провожатый. — В роду Наэров никогда не было черных магов.

— Хм, да, действительно, что это мне вдруг примерещилось… — незнакомец покачал головой. — Но я с вами с интересом пообщался бы, юноша… Как ваше имя?

— Вряд ли найду для вас время, — отрезал я. — У меня сейчас очень много срочных дел.

Незнакомец чуть криво усмехнулся, чуть склонил голову, словно в знак понимания. Развернулся и зашагал прочь. Я смотрел ему в след и не мог понять, что мне так в нем не понравилось.

Снова раздался вой. Замерев, я закрыл на миг глаза, ощутив лед внутри, перед внутренним взором снова предстала пропасть, в которую я падал.

Я открыл глаза, шагнул к окну и увидел ее…

Она стояла на самом краю крыши, маленькой фальшивой башенки. Прямо на ливневом стоке. Белые одежды развевал яростный ветер, хотя никакого ветра на улице не было. Вслед за одеждами по ветру реяли длинные белые волосы. Бледное лицо, темные глаза.

— И как часто вы слышите вой? — спросил я.

К окну подошел провожатый. С недоумение оглядел внутренний двор, потом заметил две фигуры, что вышли из сада и направились ко входу в дом.

— А, Лехри? Они не воют. Собственно, они тут не станут оборачиваться, не беспокойтесь.

Я с удивлением воззрился на провожатого.

— А это что за башня? — я указал на башенку, где продолжала завывать банши.

— Там есть небольшой закуток для отдыха. Можете сходить посмотреть.

Вот оно как. Значит мой провожатый банши не видел и не слышал. Я перевел взгляд на шедших внизу родственников.

— Обязательно посмотрю потом, — заметил я. — Но сначала покажите мою комнату. И подскажите, имеется ли у дядюшки библиотека?

— Разумеется. Этажом выше. Как раз недалеко от вашей комнаты.

Мы поднялись по лестнице. Оказавшись в своей комнате, я осмотрелся. Тут была та же пафосная обстановка что и во всем замке. Я сначала подумывал принять душ. Но обнаружил в ванной комнате ванну и два крана, один для холодной воды, второй для горячей. И никакого намека на смеситель тут не было. Аналогичные краны имелись на умывальнике. В итоге я умылся холодной водой, и ограничившись сменой белья и рубашки, направился в библиотеку. Нашел три книги про оборотней и устроившись в углу за книжными шкафами, чтобы меня там никто не потревожил, принялся за чтение. Следом отыскал книги про банши и черных магов. Через пять часов, я вернулся в свою комнату. В кресле подскочила Цецилия.

— Эгихард! Ты где был? — с тревогой спросила она. — Я тебя обыскалась.

— В библиотеку не догадались заглянуть? — хмуро бросил я. — И что у вас за манера появилась вламываться в мою комнату без приглашения?

— Я беспокоилась, прости… Ты искал про агишек? Что-то нашел?

Я пожал плечами.

— Ничего нового.

— Нас позвали на ужин. Через десять минут уже. Познакомишься с местными родственниками.

— С местным серпентарием, вы хотели сказать?

— Тебе виднее. Но может быть, все же попытаться наладить с кем-то отношения?

— Особенно на фоне дележки несуществующего наследства это будет выглядеть просто прекрасно.

— Несуществующего? — Цецилия с недоумением смотрела на меня. — Полицейские оказались правы? Даллан не умирает?

— Черт его знает, — я пожал плечами. — Зато мы оба слышим завывания нашей родовой банши. Про банши вы, думаю, в курсе. Так что рано или поздно в этом доме кто-то из рода Наэр умрет. Даже, пожалуй, скоро.

Тетушка смотрела на меня и на ее лице было полное непонимание.

— Думаю, кто-то захотел избавиться от меня, чтобы его доля в завещании увеличилась, — произнес я. — Так что да, мы с вами в серпентарии.

— И что ты собираешься делать? — поинтересовалась Цецилия.

— Видимо импровизировать. Когда я выясню, кто хотел меня убить и кто виновен в смерти ваших воспитанников, тому придется плохо.

— Значит, агишку подослал кто-то, кто сейчас находится в особняке?

— Я все еще не уверены, что это агишка. Агишки никому не подчиняются. В книгах не было ни одного упоминания, что ими можно управлять или заставить их кого-то убить.

Тетушка покивала, потом глянула на часы на руке.

— Эгихард, у тебя пять минут чтобы переодеться.

Она указала мне куда-то в сторону. Я уставился на черный костюм.

— Вы серьезно? Ни за что и никогда вы не заставите меня это надеть.

— Это Даллан прислал. И передал, что обязательно…

— О, и он туда же? Обойдется. Пойдемте уже.

Мы спустились вниз. В огромном обеденном зале обнаружился шведский стол. А еще там присутствовала толпа родственников, уже успевшая, видимо, поделиться на два лагеря. Слева стояло человек двадцать. Справа на диванчике сидело две женщины, чертами лица похожих на мою мать. Рядом с ними стояло две девушки. Все они, что слева, что справа, одетые либо в черное, либо в серое, были заняты разговорами.

Тетушка глянула на меня, но я кивнул в сторону правой компании. А сам громко захлопнул за собой дверь. Лучшего способа привлечь внимания было не придумать. Взгляды присутствующих мгновенно обратились ко мне и разговоры стихли.

— Что-то рановато для траура, — громко произнес я.

В моем тоне была отчетлива слышна насмешка. И сам я внимательно изучал лица и реакцию. Они конечно, были возмущенны наглостью. И компании слева я явно не понравился.

Ко мне шагнул один из мужчин.

— Так-так-так, еще один племянничек, — процедил он сквозь зубы. — Можешь забыть про наследство. Ты ничего не получишь.

— Ох. Какая жалость. А мне как раз на черный костюм не хватало.

Я увидел как его лицо багровеет.

— Расслабься, старшенький, мне от твоего отца ничего не надо. Грызитесь за деньги без меня. Я найду себе развлечение поинтереснее.

И, хлопнув его по плечу, направился к правой компании. Левая компания прожигала меня ненавистными взглядами. У тетушек, включая Цецилию, вытянулись лица от изумления. Кузины смотрели на меня распахнув глаза.

— Эгихард… — начала Цецилия и закашлялась.

— Слава Луне, хоть кто-то поставил этих зарвавшихся «детишек» на место, — высказалась одна из ведьм. — Значит, ты Эгихард. Мне очень жа…

Она наткнулась на мой взгляд.

— Мне очень жаль, что мы не познакомились с тобой раньше, — поправилась она.

— Аналогично. Вы — Бэвинн? А вы — Гленна?

Они кивнули. Я взял каждую за руку, поцеловал кончики пальцев.

— Великая Луна, ты настоящий джентельмен, Эгихард, — тетушки явно были польщены и с одобрением глянули в сторону Цецилии, явно приписав мои манеры ей в заслугу. Я глянул на кузин и полез целоваться с ними в щеку. Обе были во виду ненамного старше меня. Они, смущенные, чуть порозовели.

— Я Сирше, а это Ренни, — сказала одна из них.

И все продолжали меня разглядывать. А я вдруг понял, что словно попал на как-то благотворительный обед для бедных. Все они были весьма плохо одеты. Видно что платьям точно несколько лет. У кузин дело обстояло чуть получше. А вот слева точно словно пришли с богадельни. Цецилия не слишком выделялась на фоне всех лишь за счет своего черного наряда. Так-то платье было из добротной дорогой шерстяной ткани. И я один в рубашке с непростыми запонками и костюме, который стоил в разы дороже чем вся одежда всех собравшихся здесь.

— Девочки поухаживайте за кузеном и Цецилией, — сказала Бэвин.

Кузины отошли к шведскому столу.

— Ты в курсе про нашу младшую сестру, Эгихард? — спросила Бэвинн.

— Которая теперь Лехри? Да.

Они неодобрительно покачали головой.

— Ты еще ее сына не видел. Ох.

— А что с ним не так? — спросил я.

— Природа его явно обделила умом. Видел бы ты лицо Даллана. Его чуть инфаркт не хватил.

— Да дядюшка и от моего вида чуть не помер, — я улыбнулся.

Они засмеялись. А я продолжил:

— Кстати, о дядюшке.

— Он сказал, что умирает, хотя выглядит бодро. Но… — Бэвинн смолкла, словно чуть не сболтнув лишнего.

— Если вы про банши сейчас, то я в курсе.

Бэвинн облегченно вздохнула.

— Ее слышат только те, в ком течет кровь рода Наэр.

— Точнее, тот, кто унаследовал эту кровь. Из ублюдков Даллана ни один ее не слышит, — добавила Гленна. — Пошли в своих матерей. Никто из них не обладает магическим даром.

— А вы ее видели? — поинтересовался я.

— Кого? Банши? — спросила Бэвинн. — Конечно нет. Ее видит только тот, кто скоро умрет.

И на этот моменте мне резко расхотелось дальше остроумничать. Кузины принесли еду. Я машинально взял протянутую мне тарелку и приборы. Мы все одновременно вздрогнули, расслышав пробившийся в зал вой банши.

— А Даллан ее видел? — поинтересовался я.

— Наверняка, иначе с чего бы он стал нас тут собирать?

Да, действительно. Неужели они так плохо его знали, что даже ничего не заподозрили? Судя по лицам — нет. Что же задумал этот старый змей?

— Он сегодня объявил, что чтение завещания состоится через два дня в восемь вечера, — сказала Гленна. — Что ж, недолго осталось ждать, чтобы узнать, кому достанется всё это.

Она обвела взглядом окружающую обстановку.

— И что вы думаете? — спросила Цецилия. — Простите, что спрашиваю.

— Мы не слишком ладили с Далланом. Но и детей своих ему любить не за что, — сказала Бэвинн, а потом посмотрела на меня и улыбнулась. — Но судя по всему, меньше всего переживать нужно Эгихарду. Он выглядит как вполне обеспеченный юноша.

— Мне деньги дяди точно не нужны, — я улыбнулся в ответ. — И замок тоже. У меня свой есть…

Миг висела пауза. На лице тетушки Цецилии отразилось легкое недоумение.

— Ого, — произнесла Гленна.

Я заметил алчные искорки в глазах своих новых тетушек.

— Так что если вдруг мне что-то достанется, я спокойно перепишу это на вас в равной доле. Но на мое завещание, если что, не рассчитывайте, — я им подмигнул. — В моей ситуации самым безопасным было завещать все деньги государству. Так что…

Тетушки быстро переглянулись, а потом расхохотались.

— Вот это действительно лучшая страховка от корыстных родственничков!

— Но если вам что-то понадобится — обращайтесь. Я не жадный, — заметил я.

Меня за руку тронула одна из кузин.

— Отойдем? — чуть кокетливо бросила Сирше.

Мы втроем отошли от взрослых.

— Расскажи чем ты занимаешься? — попросила Ренни.

— Девять лет разводил лошадей фризской породы. Они все черные с длинной гривой и лохматыми ногами. Их очень любят снимать в кино и дарить важным персонам.

— А! Точно же! И они стоят больших денег?

Я покивал. Девушки уже взяли меня под руки. Но почти сразу выпустили, спохватившись.

— Поешь, а то мы тебе не даем, — заметила Ренни.

— Расскажите пока о себе.

— Да у нас тут ничего интересного не происходит, — разочарованно сказала Сирше. — Колдовать не разрешают, следят. За нарушение штрафы. Мы конечно, нарушаем, но удовольствие еще то колдовать в таких условиях. Так что тебе даже с одной стороны повезло…. Прости.

— Да я привык. Хотя Цецилия утверждает, что магия однажды может пробудиться.

— Хм, интересно, чем она это обосновывает? Не обижайся. Мне действительно интересно. Поскольку дарить беспочвенную надежду просто глупо.

— Я не знаю.

— Может быть, твой отец был сильным магом? — предположила Ренни.

— Нет.

— Возможно, кто-то из предков. Такое бывает. Когда генетика проявляется.

— Да, такой вариант возможен, — подтвердила Сирше.

— Значит, мне где-то надо найти генеалогическое древо, которое уходит глубже двенадцати веков. Поскольку в имеющемся у меня никаких сильных магов нет.

— Двенадцать веков⁈ — выдохнули они пораженно. — Не знали, что род Райнеров такой древний.

— Род Наэров тоже древний, — возразил я.

— Наше древо только четыре сотни лет.

Я промолчал, помня, что у меня было тысячелетнее древо Наэров.

— Давайте я вам лучше про лошадок расскажу.

Я решил сменить тему. Стал вспоминать забавные случаи с фермы и истории сделок с покупателями. И скоро наша троица самым неприличным образом смеялась во весь голос на этой репетиции «поминок по любимому дядюшке». На нас косились из левой группы. Цецилия тоже поглядывала на меня в недоумении. Девушки притащили виски, потащили меня еще подальше от глаз своих матерей. Мы пили виски и, уже сбавив голоса, доверительно разговаривали. Я сам не заметил, как уже обнимал обеих за талии и как-то совсем не по родственному.

— Харди, а ты правда ужасно богат? — прошептала мне на ухо Сирше.

— Ужасно.

— И тебе не нужно дядино наследство?

— Не нужно.

— А зачем приехал?

— Развеяться и посмотреть на этот цирк с завещанием и конями.

— Почему конями?

— Мне надо выяснить про агишек и еще кое-что. Поможете мне?

— Конечно.

Я притянул их к себе плотнее.

— Спасибо. Поможете, я в долгу не останусь.

Я выпустил их, полез запазуху. Достал из кармана две золотые монеты.

— Угадаете, в каком кулаке, подарю, — прошептал я.

Они засмеялись.

— Мы же ведьмы, конечно угадаем!

Я провел манипуляции с монетами с видом заправского фокусника. Показал им обе сжатые в кулак руки.

— Где?

Они продолжали смеяться. А потом, с недоумением смолкнув, уставились на мои руки.

— Ну? — подначивал я.

— Их там нет?

— Есть.

— Да ладно…

Они зашептали заклятия. Но их магия монеты не помогла обнаружить.

— Ты же… не умеешь колдовать!

— Не умею.

Я раскрыл оба кулака. На моих ладонях лежало по монетке. На лицах девушек было написано изумление вперемешку с разочарованием.

— Забирайте уже, — я тихо засмеялся. — Секрет прост. На золоте заклятие от обнаружения от высших магов.

— О! — выдохнули они пораженно. — Спасибо, Харди.

Они, забрав монетки, приподнявшись на носочки чмокнули меня в щеки, а я опять приобнял их.

— Может, смоемся уже отсюда? — шепнула Сирше.

Я подумал, что пожалуй не против, хотя брюнетки обычно были не в моем вкусе.

В этот миг дверь распахнулась и в зал вошли Лехри. Очередная моя тетушка направилась к сестрам, а к нам, широко улыбаясь зашагал высокий и широкоплечий парень.

— О, только не это… — простонала Ренни. — Так надеялись, что они не придут…

Кузен подошел к нам. Остановился. Ростом он был заметно сильно больше двух метров, а меня выше на целую голову.

— Привет! Я Финбарр! Говорят, что мы одного нашего кузена дожидаемся, все никак не доберется сюда из Германии. А говорят, что немцы — пунктуальны.

У Финбарра был густой громкий бас. И расслышали его прекрасно во всем зале.

— Да такого никогда не было, чтобы немцы приходили вовремя, они всегда опаздывают, — я попытался выправить ситуацию самоиронией, выпустив девушек. — Чертовы колбасники.

— Это точно, — засмеялся Финбарр. — А вы слышали, что он оказывается черный маг?

— Господи, что опять несет этот дурак? — расслышал я со стороны левой толпы.

Девушки уставились на меня с изумлением. Но Финбарр не заметил, продолжил смеяться. А потом я наблюдал как меняется выражение его лица, когда он увидел, как моя улыбка исчезла, уступив место недоброму оскалу. Его смех стих. Зато смех со стороны детишек дяди все разрастался.

В глазах Финбарра отразилось непонимание, растерянность и смущение.

— Ты тоже оборотень? — недоверчиво пробасил он.

— Я таких как ты ем на завтрак, — сказал я жестко уже больше не усмехаясь.

Он вытаращил глаза. А вокруг уже грянул смех. И только сестры Даллана сидели с мрачными выражениями лица. Тетя, которая теперь носила фамилию Лехри, сидела, закрыв лицо ладонями, пылая от стыда.

— Оборотень и черный маг! — хохотали детишки Даллана.

А потом резко наступила мертвая тишина. Моя рука с черным паспортом была высоко поднята вверх.

Желтые глаза Финбарра сделались круглыми как пуговицы. До него наконец дошло, кто перед ним.

— Пойдем-ка прогуляемся, кузен. Простите, девушки.

Я глянул на ошарашенных кузин. В сторону теток я решил лучше не смотреть.

Мы вышли с Финбарром в коридор. Оборотень смотрел на меня растерянно.

— Кажется, я что-то не то ляпнул, — произнес он.

— Точно, — я смотрел на него, потом протянул руку. — Эгихард Райнер-Наэр. Для друзей просто Харди.

Финбарр глядел на меня недоверчиво. Потом пожал руку.

— Ты не сердишься?

— Сержусь. Кто тебе сказал, что я черный маг?

— Дядя Даллан…

— Когда я был у него днем, он был про это не в курсе. Когда он тебе сказал?

— Час назад… Так остальные не знали? И ты хотел это скрыть?

Все-таки он вполне соображал. Небезнадежен.

— Именно так.

— Ты мог бы не показывать свой паспорт.

— Мне не понравилось, что над тобой смеялись. А заодно и надо мной тоже. Кстати, я читал, что оборотни физически сильнее людей. Ты мог им всем надрать задницы.

— Они же родственники. Ну немного глупые, что с них, людей взять, — он поморщился.

Я выделил из его слов очередную ступень презрения. Высшие маги презирают темных. Темные презирают оборотней. Оборотни презирают людей. Люди презирают магов. Круг замкнулся?

— Да, пожалуй, глупые, — согласился я с ним. — Я на их месте никогда не стал бы смеяться над оборотнем.

— Спасибо, Харди! — он ощутимо хлопнул меня по плечу. — Ты первый кто не чувствует ко мне презрения. И… искренен.

Я уставился на него с удивлением. Потом вспомнил кое-что, что прочел в книгах, что они оборотни легко определяют эмоции по запаху.

— Ты читаешь это всё по запахам?

— Да. А… Прости что спрашиваю, но… Ты правда думал заняться сексом с кузинами? Мне не померещилось?

Я закашлялся.

— Проклятье, Финбарр…

— И с обоими сразу?

— Я не буду с тобой обсуждать подобное. Тебе очень рекомендую завести хотя бы одну девушку для начала.

— Я не могу. Мы же моногамны…

— То есть сразу жену придется завести? Сочувствую.

— Да нет, наоборот, это хорошо.

Я стоял и смотрел на него снизу вверх и думал, что теперь с ним делать. Была у меня одна идея насчет него. Но то, что он прочитал мои эмоции, мне не понравилось. С людьми я давно наловчился, что они видели только то, что желал я сам. А вот с оборотнем это была или слишком сложная или вовсе нерешаемвая задача. Впрочем, попробовать стоило.

И хорошо, что я оставил серебряные патроны в своей комнате. А то бы их он точно почуял.

— Вернемся? — спросил Финбарр.

— Нет, пойдем на улице пройдемся.

Мы вышли из дома и направились вдоль дома. За ночным садом в свете убывающей луны виднелись руины.

— Ты не сильно обиделся на немца?

— Моя мать ирландка, отец — фриз.

Последнее Финбарру ни о чем не говорило.

— Фризия была когда-то независима, располагалась вдоль берега Северного моря.

— Теперь понятно.

— Ты раньше был знаком с нашим дядей? — спросил я. — Или тоже как и я увидел его впервые?

— Не видел его раньше. Мама говорила, что с тех пор как она ушла в род Лехри, он и не вспоминал о ней. Считал что это позор для семьи Наэр. Но наш род, Лехри, самый многочисленный и сильный в Ирландии. И самый достойный мог бы стать королем.

— В каком смысле?

— Королем оборотней, разумеется. У нас очень знатный род.

Я шел рядом с Финбарром переваривая новую информацию. Знатный род и дядя хочет избавиться от такого родственника? Точнее, хочет, чтобы я это сделал. Многочисленные родственники из рода Лехри конечно поймут, простят и мстить не будут.

— Харди, а…

Я глянул на кузена и тот почему-то смущенно смолк, не договорив.

— Что?

— Ничего, забудь.

Он помотал головой.

— Говори уже.

— В вашем роду точно не было оборотней?

— Из-за чего ты спрашиваешь? Уже второй раз причем.

— Ну… Это сложно объяснить. Это чисто оборотнические вещи. Мы по запаху и мимике определяем иерархию.

— От меня что — псиной несет? — удивился я и увидел как он оскорблено на меня глянул, поморгал глазами, потом едва улыбнулся.

— А, я понял. Ты опять шутишь, да?

— Да.

— Я чувствую, что ты все-таки… еще обижаешься что ли… хотя нет, это что-то другое, — он потянул носом, несколько мгновений соображал, потом улыбнулся. — Вы виски пили. Неплохой. А хочешь, съездим в Корк, я тебя угощу самым лучшим?

Внезапно. Я посмотрел на Финбарра. Может, он просто притворяется дурачком? А на самом деле…

Мне пришло в голову, что Даллан вполне мог «заказать» Финбарру меня. Или вообще стравить всех родственников, посмотреть как все друг-друга поубивают ради несуществующего наследства, а самому выйти чистеньким. А что, вполне себе неплохой план.

Я прикрыл глаза. Опять паранойя накатила, черт бы ее побрал.

— Поехали, — сказал я.

Мы с Финбарром дошли до автостоянки. Я посмотрел на старенький «Фиат», около которого он остановился.

— Это матери, — смущенно сказал он.

— И как ты со своим ростом там помещаешься? — поинтересовался я.

— Я вообще не люблю машины…

— Понятно. Пойдем-ка. Знаешь, я только сейчас осознал, что дядя мне сильно задолжал.

— За что?

— За лошадей.

Финбарр взглянул на меня с непониманием. Но я не стал объяснять. Действительно, не будь проклятой идеи Даллана с завещанием, никому бы голову не пришло меня убивать и красть табун.

Мы подошли к построенному чуть в стороне от Бларни-хаус гаражу, остановились у запертых ворот. Я глянул на Финбарра.

— Замок можешь сломать?

— Харди… — Финбарр смотрел на меня с растерянностью.

— Просто сделай. Отвечать буду я, если что.

В следующий миг что-то хрястнуло и в руках кузена оказался выдранный замок.

— Барри, да ты просто находка.

— В каком смысле?

Я лишь одобрительно хлопнул его по плечу и открыл ворота гаража. Зажег свет. Внутри находилось три машины.

— Ого, да наш дядя, похоже, помешан на «Альфа-Ромео». Даже догадываюсь, почему.

— Почему?

Я указал на автомобильную эмблему.

— Змей любит. Ого, тут даже спортивный «Монреаль» стоит.

Финбарр продолжал настороженно на меня смотреть. А я понял, что видимо опять как-то не так скалюсь.

— Ты что-то про иерархию недавно говорил?

Он промолчал, и мне показалось, что Финбарр даже начинает как-то съеживаться, втягивая голову в плечи. Интересное явление.

— По-моему, эта Альфа как раз подходит для нас?

— Тебе — точно, — покивал кузен. — Только где ты возьмешь ключи?

Я огляделся. Но ни в шкафу с инструментами, ни на полках ключи зажигания не обнаружилось. Финбарр наверняка мог бы повторить фокус с замком. Только в руках оборотня скорее всего оказалась бы выдранная дверь.

Моя рука невольно потянулась к карману пиджака, пальцы нащупали там серебряный брелок. Дальше, повинуясь странному наитию, я извлек ключи от «Бронко». Вставил в замок. Дверь Алфы открылась.

— Как ты это сделал⁈

— Не знаю. Садись.

Я открыл ему дверь. Финбарр мялся.

— Нас же прибьют за кражу машины.

— Это не кража. Это возврат долга с процентами.

— К тому же… ты сколько выпил, Харди? Может, я поведу?

— Понятию не имею. Поведу я. Садись, кузен. И не забудь пристегнуться.

Финбарр уселся рядом, застегнул ремень.

— Как знаешь, Харди. У меня, как у всех оборотней почти мгновенная регенерация. Хотя, конечно, попасть в аварию мне бы не хотелось.

— Тебе говорили, что ты зануда? Даже не так. Ты слишком правильный, Барри. Ничего, я научу тебя плохому.

Он глянул на меня испуганно, а я засмеялся.

— Шучу. Что ж, посмотрим, на что способны эти двести лошадок.

Я вставил ключи от «Бронко» в замок зажигания, повернул. Мотор «Альфы Ромео Монреаль» зарычал почти тем же басом, каким обладал кузен.

Машина рванула с места, вырвалась из гаража, пересекла двор, пронеслась по аллее и помчалась по шоссе.

— Едь по левой полосе! — заорал Финбарр.

— А, точно же. Странно, что тут руль не поставили на другую сторону.

Кузен сидел, вжавшись в кресло. Я гнал машину на предельной скорости, проверяя, на что она способна. Впрочем, шоссе было пустынно. «Альфа» неслась вперед. Управляемость была шикарная, я почти не притормаживал на поворотах.

На подъезде к Корку я сбавил скорость. Финбарр, придя в себя, говорил, куда ехать.

Мы припарковались в центре. Кузен провел по центральным улицам, устроив короткую экскурсию, потом остановился у паба, посмотрел с сомнением.

— Теперь я думаю, что это была плохая идея. Как мы потом обратно поедем?

— Барри, не превращайся опять в зануду. Потом посмотрим.

— Хорошо.

Мы зашли внутрь, уселись за свободный столик. Финбарр заказал еды. Мы оба проголодались. Он не успел поесть на «званном» ужине, а я тоже едва перебил аппетит закусками, что притащили мне кузины.

— Нравится? — улыбнулся Финбарр. — Это ирландское рагу. Из свежей баранины. Тут лучшее в Корке готовят.

Я покивал. К баранине нам принесли два огромных стакана темного пива. Когда мы поели, Финбарр поднялся. Я посмотрел на него с недоумением.

— Это традиция. Надо обойти минимум пять пабов.

— Ого. Ну пойдем.

В следующем заведении Финбарр угостил меня обещанным лучшим виски. В третьем виски из какой-то особой винокурни. В четвертом — с севера Ирландии. После седьмого паба я перестал считать.

В очередном пабе было не протолкнуться. Народ танцевал под живую музыку. Мы приютились где-то у края стойки — свободных мест не было. Финбарр отлучился в туалет. Я задумавшись смотрел на отражение убывающей луны в стакане с виски. На какой-то миг мне почудилось, что я вижу отражение не в огненно-рыжей жидкости, а в темно-синей глади горного озера. Смотрю на него с огромной высоты.

— Лунное озеро, — прошептал я на гэльском и тут же всплыло его настоящее название. — Мондзее…

Я нахмурился. Мне показалось, что память подкинула очередное неясное воспоминание.

— Привет, красавчик. Ты один?

Ко мне вплотную подошла девушка. Ее пальцы тронули мое плечо. В это же миг я почувствовал, как в бок меня кольнул нож.

— Не дергайся. Я быстро. Да не расстраивайся ты так. Судя по виду, с себя не убудет, мажор.

Ее рука нырнула во внутренний карман пиджака. Мое портмоне в один миг исчезло в ее сумочке.

— Большая ошибка, — произнес я.

— Я тут не одна, красавчик.

Она глазами показала мне куда-то в сторону. Я увидел пару здоровых типов с мрачными физиономиями.

— Я — тоже, — я кивнул за ее спину.

— У тебя проблемы, Харди? — прогромыхал над нами бас Финбарра.

— У девушки проблемы.

Я смотрел на воровку. Потом чуть подался вперед и прошептал ей в лицо.

— У меня есть еще кое-что в другом кармане.

— У тебя там книжка.

— Зато какая. Посмотри. Потом сама реши что делать. Только дам тебе совет. Не дергайся. Прольешь хоть каплю моей крови — тебе конец.

Она полезла мне за пазуху, наполовину вытащила паспорт и замерла. Я увидел как ее глаза округляются от ужаса. Ощутил как ее рука, что все еще находилась у моего бока, начала дрожать. Сжал ей запястье, заломил руку с ножом ей за спину.

— А теперь будь умной девочкой.

Свободной рукой она вернула портмоне на место.

— Пусти…

— Уже.

Она метнулась от нас прочь. Финбарр выдавил улыбку.

— Что, дальше идем? — спросил я.

— Наверное. Только мне почему-то кажется, что ты трезв как стекло.

Я пожал плечами.

Мы вышли из паба, зашагали дальше, а потом одновременно обернулись. За нами шло около десяти типов. Где-то за их спинами маячила незадачливая воровка. Мы переглянулись.

— Они идиоты? — поинтересовался я.

— Вероятно, решили, что ты навешал ей лапши на уши, — отозвался басом Финбарр. — И если ты начнешь колдовать, их тут же сдует ветром.

— Проблема в том, что я не могу колдовать, — едва слышно заметил я.

— Почему? — удивился Финбарр.

— Обстоятельства.

— Значит обойдемся кулаками, — кузен улыбнулся. — Будет стопроцентно боевое крещение.

— Драться мне тоже нельзя, — так же тихо отозвался я. — Иначе у нас будут такие неприятности, какие тебе и не снились.

Финбарр посмотрел на меня с недоверием.

— Барри, тебе придется драться одному, — жестко сказал я, не сводя с него взгляда. — И не подпустить ни одного из них ко мне даже близко.

Оборотень удивленно пялился на меня. Но он определенно понял, что я не трушу и не просто так прошу его.

— Это будет не сложно, кузен.

Мы остановились. А Финбарр пошел один навстречу компании. В свете фонарей сверкнули кастеты. Трое бросились на кузена, в ход сразу пошли его кулаки. Удар поддых, в челюсть и пах. Следующая троица кажется осталась со сломанными носами. Последняя четверка накинулась на него одновременно. Но и их Финбарр расшвырял за считанные секунды. Где-то далеко бежала прочь их пособница. Я резко шагнул вперед. Наступил на запястье одного из нападавших, в чьей руку был зажат пистолет.

Я наклонился, забрал оружие, передернул затвор. Кузен вздрогнул. Я приставил дуло к голове нападавшего.

— Еще раз увижу тебя, твою девчонку или твоих парней — вышибу тебе мозги. Надеюсь, теперь ты понял, что я не шучу.

— Понял.

— Вот и хорошо. Пойдем, Барри.

Мы пошли дальше. Финбарр время от времени оглядывался. Но за нами никто не шел.

— Ты пистолет зачем забрал?

— Пригодится. Может быть.

— Не люблю оружие… — кузен поморщился. — Раздражает.

Я поглядел на него в недоумении.

— В тебя когда-то стреляли?

— Один раз было.

— Когда ты был в волчьем облике? — поинтересовался я.

— Да. В лапу попали. Ерунда, но неприятно все равно.

— И что ты с ними сделал?

— С кем?

— С теми, кто в тебя стрелял.

— Убежал разумеется. Какие-то придурки по банкам стреляли, в меня случайно попали.

Я задумчиво покивал. Случайно? Кузена с его размерами трудно было не заметить.

— Что куда дальше?

— Да мы вроде все обошли уже.

— Тогда поехали домой, — заметил я.

Мы вернулись на стоянку. Сели в машину. Финбарр долго молчал, смотря на дорогу.

— Харди, на тебя что алкоголь не действует?

— Нет.

— Почему ты сразу не сказал?

— Ты бы передумал таскать меня по пабам, — я глянул на него чуть прищурившись. — Кстати, а как именно дядя тебе сообщил тебе, что я черный маг?

— Увидел меня в коридоре, подозвал к себе и попросил спросить остальных, знают ли они этом.

— Хм.

— Так почему ты не можешь колдовать? — спросил Финбарр.

Я в этот момент повернул к замку, осторожно завел машину в гараж, остановился. Посмотрела на кузена.

— У меня нет силы. И до недавнего времени я имел обычный самый светлый серый паспорт. Черный получил на совершеннолетие.

— Я остальным не скажу…

— Остальные прекрасно знают. Любой маг видит, что я пустышка.

— Почему тогда тебе дали черный паспорт?

— Хороший вопрос.

— И тем не менее, все они испугались. И тетушки и кузины, — заметил Финбарр. — Да и дядя Даллан тоже был сильно встревожен.

— Почуял?

— Да. А еще они растерялись. Словно во всем этом был какой-то подвох.

— Подвох точно есть. Но это знают только те, с чьей подачи мне дали этот паспорт.

Мы вышли из машины. Зашли в давно спящий замок.

— Я конечно наломал дров, но рад, что мы теперь друзья, — произнес Финбарр и протянул мне руку.

— Я тоже. Спасибо за прогулку. До завтра.

Мы пожали друг другу руки и разошлись.

В коридоре на подоконнике напротив моей комнаты сидели две фигуры. Над ними парили два подсвечника.

— Ты угнал машину дяди? — спросила Ренни.

— Нет. Долг забрал.

— Ооо, — выдохнули они.

— Вы что тут делаете? — спросил я.

— Мы сначала испугались за этого дурака Финбарра…

— Неужели?

Они смущенные смотрели на меня.

— Тут много лет никто не видел черного мага, Харди. Мы думали, ты кузена размажешь как паштет за то, что он наговорил.

— Вы же видели, что я не могу колдовать.

— Но… — они переглянулись и прокашлялись. — Если ты высший маг, ты легко можешь сделать так, что тебя принимали за пустышку.

— Было бы забавно, да, — я покивал головой. — Но увы.

— Нам Цецилия рассказала. После этого мы уже начали переживать за тебя, — сказала Сирше.

— Что уже Финбарр меня размажет как паштет? — я рассмеялся.

— Ну да… Вот дожидались вашего возвращения.

Я покачал головой.

— И вы что — подружились в итоге? — спросила Ренни удивленно.

— Я решил, что Финбарр далеко не безнадежен, как многие думают.

— Тебе виднее.

Они пожали плечами, поморщив носы, выразив свое отношение к оборотню.

— Больше ничего интересно не произошло, пока нас не было?

— Детишки дяди чуть в штаны не наложили и засобирались уезжать. Пока не заявился дядя и не наорал на них.

— Черт, такое зрелище пропустил.

— Тебе, вероятно, тоже достанется, — злорадно захихикали они. — А еще за сломанные ворота и угнанную машину.

— Мне? Вовсе нет. Хотите, завтра вас на машине покатаю?

— Хотим, — с готовностью откликнулись они, слетели с подоконника, оставив там пледы.

Я успел заметить, что они успели переодеться, прежде чем они оказались рядом и я обеих притянул к себе. На них были короткое облегающие платья с глубоким вырезом.

— Черт, девочки…

— Пойдем уже к тебе…

Утром было не очень приятно проснуться от завывания банши. Я открыл глаза, уставился на высокий пятиметровый потолок с люстрой, миг не понимая где нахожусь. Радом зашевелились потревоженные воем банши девушки. Приоткрыли глаза, стрельнув на меня взглядом, прижались теснее. Я мгновенно забыл о завываниях за окном. Еще через час мы наконец выбрались из постели. Девушки принялись одеваться. Я подобрал свою одежду, глянул на них в раздумье.

— Вы можете наколдовать что-то вроде смесителя?

— Чего? — не поняли кузины.

Я показал им злосчастную ванну в ирландском стиле. Объяснил проблему. Они обе захохотали. Потом Сирше открыла краны, зашептала заклятие, струи холодной и горячей воды, перемешиваясь, потянулись к потолку и оттуда обрушились в ванну дождем.

— Вы меня спасли!

Я залез в ванну, закрыв глаза, подставил лицо под капли.

— Потом, просто закрой краны. Колдовство сохранится. Мы пошли, увидимся за завтраком!

Я надел чистое белье, новую рубашку и другой костюм. Вытащил паспорт, портмоне и ключи и прочие мелочи из старого пиджака, чтобы переложить в новый и замер. Открыл портмоне и не увидел там пятисотенных купюр. Вот это номер. Похоже вчерашняя воровка оказалась проворнее, чем я думал. Я раскрыл специальный кармашек на молнии. Кредитка оказалась на месте. Я постоял, соображая. Потом взгляд упал на чемодан. Я открыл, вытащил из него вещи. Припрятанный в нем мешочек с монетами Фризской колдовской гильдии не нашелся. И я точно знал, что из чемодана его не вытаскивал. Интересная ситуация выходила. И кто это полез ко мне, когда я продемонстрировал вчера свою принадлежность к черным магам? Я был стопроцентно уверен, что это не дело рук кузин и моих тетушек.

Озадаченный, я вышел из комнаты и тут же остановился, уставившись на ожидающую на входе Цецилию.

— Ты в первый же день решил пуститься во все тяжкие? — поинтересовалась она.

— Доброе утро, тетушка. Вас подменили?

— Если ты вдруг опять подозреваешь меня в чтении морали…

— Выражайтесь уже конкретнее, — хмуро бросил я.

Цецилия внимательно меня оглядывала.

— Вчера сидела полвечера, утешала Шенни. Она решила, что уже не увидит больше Финбарра. Потом он вернулся и подробно рассказал, чем вы занимались.

— Ваше опекунство закончилось уже как неделю, — жестко заметил я. — Когда мне понадобится ваш совет, я сам спрошу.

— Но я — твоя единственная родственница по линии отца, — сказала она. — Ты, мой единственный оставшийся родственник.

Я хмуро смотрел на нее. Что это все значит? Тетушка никогда прежде не проявляла родственные чувства. Скорее наоборот. В то, что она приревновала к другим теткам, с которыми я вчера весьма мило пообщался, я бы поверил в последнюю очередь. У нас с ней всегда были прохладные отношения, которые можно было сравнить разве что с отношениями партнеров по бизнесу. Только деловые, ничего лишнего. И личного.

— И мы договорились, что я продолжу твое обучение. Тебе следует быть осмотрительнее, Эгихард. Как ты додумался…

— До чего?

— Двадцать пабов! Со своим родственником-оборотнем, которого ты увидел впервые и понятия не имеешь, на что он способен! А потом еще вести на полной скорости спортивную машину! — прошипела она, рассердившись.

Я вздохнул и протянул ей крошечный флакончик, который был у меня в кармане. Цецилия открыла пробку, понюхала.

— Почему вы иногда вдруг начинаете считать меня идиотом? — поинтересовался я.

— Кто тебе дал? Тея? — спросила Цецилия.

— Да. Одна капля нейтрализует действие алкоголя на сутки. Финбарру я тоже капнул в стакан, он не заметил. Вы вчера не обратили внимания, что он в норме?

— От него несло виски за тридцать шагов, — тетушка поморщилась.

— Вы не ответили на мой вопрос, — ледяным тоном напомнил я.

Цецилия смотрела на меня.

— Ты вчера странно себя вел. Хотя говорил до этого о том, что мы в «серпентарии». Я полагала, что ты будешь вести себя осмотрительнее.

— У меня накопилось много вопросов. Местное болото нужно было немного встряхнуть, чтобы понять, что скрыто на дне.

— То, что скрыто на дне, может тебя убить. Если бы ты мог колдовать, Эгихард, я бы даже не лезла со своими советами, — произнесла она.

— Можете предложить что-то другое? Нет? Тогда давайте завершим уже этот разговор.

Я собрался уже пойти наконец завтракать, но тут в коридоре замаячил знакомый провожатый.

— Господин Райнер-Наэр, вас ждет ваш дядя. Безотлагательно!

Мы переглянулись с Цецилией и я направился за провожатым.

Я зашел в знакомый кабинет. Дядя Даллан сидел в кресле за письменным столом. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что он в бешенстве. Которое он едва сдерживал. И то только по той причине, что в то же время им владели сильные сомнения.

— Что всё это значит, Эгихард? — произнес он.

— Задавайте более конкретные вопросы, — сказал я, сделав лицо покерфейс.

— Почему ты вчера мне не сказал, что у тебя черный паспорт?

— Вы — не полиция. И я не обязан вам ничего предъявлять.

— Но…

— О да, ваши вчерашние разговоры про высших магов? Вас это теперь беспокоит?

Даллан молчал. И шумно дышал, пытаясь держать себя в руках.

— Черному магу, согласно иерархии, вы должны беспрекословно подчиняться, — заметил я. — Хотя, вы это и так прекрасно знаете. Глупо напоминать. В моей ситуации, когда я не могу колдовать, что-либо требовать от вас — было бы вдвойне глупо.

Даллан, уставился на меня, переваривая услышанное. Потом хмыкнул.

— Черт, парень, а ты действительно не глуп. Но что ты вчера устроил? И что ты сделал с машиной? Мои ключи теперь к ней не подходят. И даже магия не помогает.

— Я забрал долг, — тем же безэмоциональным тоном сообщил я.

— Что⁈ — Даллан уставился на меня.

— Из-за вашей идеи с завещанием, у меня украли лошадей. Полсотни голов. Считаю, что это исключительно ваша вина. Так что я вернул себе с процентами ваши двести лошадок. Хотя… Племенной табун стоит в разы дороже вашей Альфы. И вы, пожалуй, все еще мой должник.

Взгляд Даллана сделался совсем обалдевшим. Он пытался сообразить — последнее высказывание про долг плохо увязывалось с моими предыдущими словами.

Я полез за пазуху. Достал черную книжечку, раскрыл на странице с гербовой печатью, шагнул к дяде и сунул ему под нос.

— Если со мной что-то случится, будете иметь дело со всей Объединенной Гильдией магов, — произнес я. — Такими печатями они не разбрасываются. Я очень ценен для них.

Даллан молчал. Только лицо его побагровело.

— И чем же ты ценен для них, Эгихард? — зло спросил он.

— Это уже не ваше дело. А еще они знают, что меня хотели убить агишки. И знают, куда я поехал. Но уверен, вы не хотите неприятностей.

Даллан шумно дышал. Глядя на его покрасневшее лицо, я подумал что дядюшку хватит удар. Жаль банши не слышно. Подходило бы к обстановке.

— Мое вчерашнее предложение…

— Я болтать не собираюсь. Ваши разборки с местными высшими магами меня не касаются.

Даллан вытащил из кармана платок, вытер пот со лба.

— Кто вам сказал, что я черный маг? — спросил я.

— Мой коллега. Ты его встретил вчера в коридоре.

— Как он это понял?

— Не знаю. Он сказал, что почувствовал. Мы с ним три часа спорили. Честно говоря, он меня не убедил. И я не верил до того момента, пока мне не сообщили о том, что ты показал всем на ужине черный паспорт.

Я кивнул, шагнул к двери, решив, что разговор исчерпан.

— Эгихард, подожди, — остановил меня голос Даллана.

Я обернулся. Дядя смотрел хмуро и словно в сомнении.

— Я подумал, что, может быть, высшие фризские маги заблокировали твою силу.

— Для чего?

Он пожал плечами.

— Конечно, им было бы проще тебя убить. Что они и делают с любым появившимся черным магом, о котором им становится известно, еще в младенчестве. Значит…

— До своего совершеннолетия я был уверен, что я обычный темный, — прервал я его. — Смысл им выдавать паспорт, чтобы я узнал, кто я на самом деле, и чтобы у меня начались различные фобии насчет них?

— Не знаю. Но… — он пытливо смотрел на меня. — Если я прав. У меня огромные связи в темном сообществе. Мы бы могли постараться обойти блокировку. И если ее удастся снять, думаю ты бы с удовольствием уничтожил бы всю фризскую гильдию магов, за все что они сделали с тобой.

Интересный ход. Дядя решил зайти с другой стороны. С темной.

— Но помогать я тебе буду только в одном случае, Эгихард. Докажи, что ты черный маг, что ты — не фальшивка. У тебя есть два серебряных патрона. Сделай то, о чем я тебя вчера просил. Докажи, что тебя не связывают ни родственные связи, ни моральные принципы. И тогда я присягну тебе на верность. А следом и всё темное сообщество.

— Мне казалось, вчера вы собирались обелять себя, дядя? — произнес я, оскалившись в усмешке.

— Сегодня мне открылись совсем другие перспективы, дорогой племянник, — он выжидающе смотрел на меня.

— И насколько велико ваше темное сообщество?

— Примерно три сотни ведьм и колдунов.

Я выдержал паузу, прикидывая в уме.

— Я подумаю.

И вышел из кабинета. Жутко хотелось есть. Время между тем уже приближалось к полудню.

Я прошел анфиладу, спустился по лестнице и зашагал в сторону столовой. Навстречу мне из бокового коридора неожиданно вышла еще одна моя тетушка, с которой я познакомиться лично не успел. Она, увидев меня, остановилась в растерянности.

— Тетушка Шенни, — произнес я. — Добрый день.

— Здравствуй, Эгихард… — она заметно нервничала.

— Я должен извиниться, что невольно напугал вас вчера, — произнес я.

В ее глазах отразилось удивление.

— Это ты прими наши извинения, — заторопилась она. — Финбарр иногда такое выдаст, что…

— Я на него не сержусь. Он отличный парень. Вам нечего стыдиться.

Глаза тети широко распахнулись в изумлении. Я увидел дрогнувшие ноздри. Словам не поверила. Проверяет теперь меня по запаху. Удивления в глазах стало еще больше.

— Вам Финбарр вчера не рассказывал? У меня воры вчера бумажник увели. А потом еще хотели поколотить. Финбарр за меня вступился, здорово отметелил этих гадов.

— Финбарр обычно не дерется, — едва слышно выдавила из себя тетушка. — Он у меня… слишком добрый.

— И сильный. Скажите, я читал, что у оборотней бывает так называемая истинная сила Луны. Финбарр же ею обладает?

На лице и в глазах тети отразился почти панический ужас.

— Конечно нет. У него обычная оборотничья сила, ничего особенного.

— Вы шутите? — с недоверием произнес я.

— Истинную силу получают только достойные и… — она смолкла, словно ей было страшно произносить дальше.

— И?

— Те, кто запятнал себя людоедством, — едва слышно произнесла она.

— Не понимаю.

— Истинную силу получает оборотень, когда защищает свою жизнь, жизни своих близких или достойных людей.

— Ну вот Финбарр вполне меня вчера защитил, — заметил я.

— Он просто помахал кулаками, Эгихард, не использовал свои клыки, — тихо отозвалась тетушка. — И я молю Луну, чтобы он никогда не попробовал кровь врага.

— Понятно. А где он сейчас?

— В своей комнате, — она кивнула мне на дверь в коридоре из которого вышла. — Зайдешь?

— Нет. Если вас не затруднит, передайте ему, что я жду его в столовой. Я еще не завтракал. Приятно было познакомиться.

Я направился дальше. В пустой столовой сел за столик. Мне почти мгновенно принесли завтрак. Взгляд упал на висевшее на стене ружье. Тут по стенам было развешано штук пять. Интересно, как чувствовал себя Финбарр в окружение вот этого всего? Вчера ему очень не понравился пистолет, который я оставил в бардачке Альфы.

— Харди? Ты где пропадал? — в зал вошли кузины, уселись рядом.

— Дядя Даллан позвал.

— И как? — ехидно поинтересовалась Сирше.

Я поглядел на них, чуть прищурив глаза.

— Покатаю вас вечером на моей машине.

— Твоей? Да ладно! — Ренни с изумлением уставилась на меня и продолжила уже насторожено. — Ты нам не морочишь голову, Харди?

— Ну хотите сейчас, только доем.

— Мы не насчет машины… Он что — даже не отругал тебя?

— Как вы себе это представляете? — поинтересовался я.

— То есть… Он признал главенство по иерархии, даже несмотря на…

Они замолчали.

— Обалдеть, — выдохнула Сирше.

— Кстати, вы вчера обещали помочь мне кое в чем, — вспомнил я и они закивали. — У меня проблема была дома с какой-то тварью. Она укусила одного коня и тот просто развалился как сгнившая селедка. Один скелет остался. Не знаете, кто это может быть?

Кузины похлопали глазами.

— Ты не видел?

— Далековато-то находился, да и ночью не так хорошо видно. Мой конь светиться начал, и вот что с ним случилось я уже хорошо разобрал.

Они недоуменно переглянулись.

— Поищете в библиотеке дяди? Если что скажете что я вам поручил. Что именно — никому не говорите. Договорились?

— Конечно.

— Слюна или кровь существа, которая так действует.

— Мы поняли.

Я допил кофе.

— Чего мы ждем?

— Финбарра.

Кузины закатили глаза, поморщившись.

— Пойдем, Харди. Он же оборотень! Найдет тебя по запаху.

Я пожал плечами и поднялся. Финбарр уже должен был давно быть здесь — из его комнаты до столовой было идти наверное минуты две максимум. Завтракал я примерно полчаса. Подумал, что может тетя Шенни что-то заподозрила и не пустила его. Или же устроила ему долгий разговор.

Мы пришли в библиотеку, устроились за дальним столиком. Кузины набрали себе книг и с видом усердных студенток взялись за изучение.

Я же достал огромный географический атлас. Нашел в списке объектов Лунное озеро, открыл на страницах, где были отпечатаны карты Альп. До того как я его увидел, мне казалось, что это озеро должно было быть идеальной круглой, как луна, формы. Однако озеро оказалось вытянутым, с извилистыми берегами. Я смотрел на него и хмурился. К сожаления, никаких воспоминаний у меня в голове не возникло. Я изучил то, что находится по соседству с озером, но там был обозначен только одноименный с ним городок. Да уж, атлас был не из лучших.

— Харди, ты здесь? — в дверях возник Финбарр.

Кузины проигнорировали его появление даже не оторвав взглядов от книжек.

— Пойдем, есть дело.

Я подошел к нему и зашагал по коридору.

— Какое дело? — настороженно спросил кузен.

— Мне что-то «везет». Вчера бумажник увели, а сегодня мешочек золотых монет.

Финбаррн уставился на меня с изумлением.

— Мешочек золотых монет?

— Да. Найдешь вора, половину тебе отдам.

— О, — выдохнул Финбарр и в его желтых глазах уже загорелся азартный огонек.

Мы вошли в мою комнату. Финбаррн застыл посреди комнаты, перед неубранной постелью, потом обернулся ко мне с округлившимися глазами. Лицо его покраснело от стыда.

— Когда ты успел, Харди? — спросил он.

— Эм… — я указал ему в сторону. — Чемодан там.

Смущенный кузен поплелся в указанную сторону. Я видел как пылают кончики его ушей. Он остановился около чемодана.

— Ого, — только и произнес он.

— Что-то нашел?

— Ты не поверишь, но это клурикон, — он посмотрел на меня. — Хотя я думал, что они только выпивку воруют.

— Это такой маленький человечек? — припомнил я.

— Да. Маленький пьянчуга.

— И откуда он взялся?

Мы вышли в коридор.

— Ты это хочешь знать, или куда он ушел? Следы ведут в разные стороны.

— Давай сначала посмотрим, откуда он пришел. Погоди минутку.

Я вернулся назад. Извлек из чемодана заплечный мешок, в котором лежал аркан.

Финбарр двинулся по следу. Я шел за ним. Мы вышли во двор, подошли к приоткрытым дверям гаража. Двое работников как раз чинили замок. Они посмотрели на нас, но ничего не сказали. Финбарр стушевался и застыл. Я толкнул его в спину, направляя внутрь. Он, вспомнив, зачем мы тут, пошел дальше по следу и остановился у Альфы.

— Все, след тут обрывается.

— Ты шутишь? Мы что, это гаденыша с собой привезли?

— Получается так. Открой машину, проверю в салоне.

Я достал ключи, распахнул дверь. Финбарр на пару секунд нырнул внутрь.

— Да, проехался с нами. Точно в Корке к нам сел.

— И как мы его не заметили?

— Они же мелкие, к тому же… — Финбарр смутился. — Из-за виски я мог не заметить и не учуять.

— Понятно. Что ж, теперь посмотрим, куда он направился.

Мы вернулись к моей комнате. Финбарр повел по уходящему следу. Мы вышли к черной лестнице. Дверь была заперта. Кузен вопросительно на меня посмотрел.

— Дай-ка проверю кое-что.

Я вставил ключ от «Бронко» в скважину. Ключ повернулся легко, словно замок был только что смазан маслом.

— Меня радует, что мне не придется больше ломать двери, — Финбарр широко улыбнулся, а я невольно рассмеялся.

— Это точно. Пойдем дальше.

Мы спустились вниз. Отсюда вели две двери. Мы открыли ту, что вела в сад. Вор не стал идти по извилистым гравиевым дорожкам и, срезая путь, направился точно на юг. Сад закончился и начались поля. Впереди, за полями, замаячил лес. На самой границе Финбарр остановился. Глянул на меня.

— Тут он встретил лепрекона. И судя по всему отдал золото ему. Они разделились. Клурикон пошел в сторону Корка, а лепрекон с золотом в лес…

— Что думаешь? — спросил я.

— Я-то хочу получить свою причитающуюся мне половину, — Финбарр снова улыбнулся своей зубастой улыбкой.

— Тогда пошли. Интересно, зачем лепрекону мое золото понадобилось? У них вроде своего должно быть достаточно.

Мы пробирались в чаще, потом вышли на поляну. Перед нами текла широкая река, в которую впадала речушка поменьше.

— Ого, куда мы забрались. Это река Ли, а это наверное в нее Шурнаг впадает. А… — он вдруг смолк и показал мне пальцем.

Я повернулся и увидел беззаботно спавшего на пеньке на солнышке лепрекона.

— И как мы его поймаем? — шепотом спросил я. — Насколько они шустрые?

— Мне придется обернуться, — тихо отозвался Финбарр и начал осторожно стаскивать с себя одежду.

Избавившись от одежды, он что-то прошептал себе под нос. Оборот произошел мгновенно. Был здоровый парень, а теперь на его месте появился, как мне показалось, еще более здоровенный волчище. С абсолютно белой шерстью, мощной грудью, огромными сильными лапами и тяжелой челюстью. Я невольно присвистнул.

— Харди! — взвыл разочарованно Финбарр.

А я увидел как резво помчался от нас к лесу разбуженный моим свистом проклятый лепрекон. Оборотень рванул следом.

Финбарр словно превратился в белую молнию. Он нагнал лепрекона, сделал огромный прыжок, перелетая через него и отрезая отступление к лесу, резко развернулся, погнал беглеца в мою сторону. Я сначала не понял смысла этого маневра, а потом до меня дошло. Финбарр выматывал лепрекона словно зайца на охоте, заставляя его петлять. Зрелище было завораживающе, и я едва не забыл про свой аркан. Торопливо достал его из мешка, раскрутил и бросил. В семи метрах от меня лепрекон рухнул со спутанными ногами, покатился по траве. Зеленая шляпа поскакала прочь в другую сторону. Я подошел, вздернул лепрекона за веревку. Он тяжело дышал, болтаясь вверх ногами как маятник. Вытащил украшенный вышивкой платок и принялся вытирать пот.

— Дожили! — начал он бурчать, едва отдышавшись. — Вот молодежь пошла! Не чтут традиции, совсем совесть потеряли! Вам не стыдно, молодой человек? А еще из приличной семьи!

При этом он поглядел на Финбарра. Волчья физиономия казалась сильно смущенной. Готов был поклясться, что Финбарр покраснел, только под белой шерстью этого видно не было.

— А вам никто не говорил, что воровать нехорошо? — полюбопытствовал я.

— Я никогда не воровал.

— Ну как же. А ваш родственничек, который вам принес сегодня золото? Он, видимо, его честно заработал?

— Насчет него не в курсе. И он никакой мне не родственник. Он просто отдал мне долг.

— К сожалению, вам придется вернуть золото. Потому что его украли у меня.

— А если нет?

— Превращу вас в жабу. Или убью. Второе мне сделать будет проще, — недобро посулил я.

Лепрекон уставился на меня, принялся оглядывать.

— Ты колдовать не умеешь.

— Поэтому вспомните второй вариант, — почти ласково отозвался я.

Однако выражение моего лица однозначно не сулило ничего хорошего.

— Финбарр Лехри! — человечек обернулся к оборотню. — Ты с кем связался, парень?

— Ааа, — оборотень растерялся.

— Но вообще, хорошо, что вы вспомнили о традициях, — произнес я. — Согласно одной из них, тот кто поймает лепрекона, получает его котелок с золотом. Так что мы только лишь возвратом моего золота не ограничимся. Простите уж великодушно.

— Ды ты издеваешься надо мной?

— Только готовлюсь. Морально. Совесть такую мелюзгу обижать не позволяет.

Я извлек охотничий нож, ткнул ему в пузо над пряжкой пояса.

— Заодно проверю, может, твоя кровь тоже зеленая?

Глаза человечка распахнулись в ужасе. А потом он выпалил какие-то заклятия. На моей одежде возникло несколько золотистых вспышек. Впрочем никакого вреда они мне не причинили.

— Ты что делаешь? — спросил я.

На лице человечка было одно сплошное недоумение.

— Он хотел тебя превратить в пень, — подал голос Финбарр. — Потом обратить в песок. Направить на тебя рой диких пчел.

— Как интересно.

— Ты что — высший маг? — выдавил из себя человечек.

— С чего ты взял, я же не умею колдовать.

— Заклятия низшей магии на высших не срабатывают…

— Сожалею, — ответил я с издевкой.

— Хорошо, я верну тебе твое золото, — согласился лепрекон.

— Поздно. Мы заберем всё. Так что давай без глупостей больше.

Я опустил его на землю. Переместил петлю аркана на его шею.

— Это унизительно, молодой человек… Я дам слово…

— Быстрее отдашь, быстрее избавишься от аркана, — оборвал я его. — И от нашего общества.

Лепрекон, бурча что-то под нос подошел к шляпе, надел на голову. Потом двинулся к пеньку. В руках у него сама по себе возникла лопата. И он принялся рыть яму среди корней. Через десять минут выставил перед нами котелок с золотом. Я извлек из него свои десять монет, забросил в мешок от аркана. В котелке оставалось еще около двадцати.

— Это тебе Финбарр. Только вот…

Я смолк, с подозрением смотря на котелок.

— Думаешь, золото проклято? — испугался Финбарр.

— Конечно… — начал было лепрекон и заткнулся от моего взгляда.

— Нет. Котелок не того размера. Я думаю, этот для отвода глаз.

— Что⁈ — человечек от возмущения подскочил на месте.

— Ты наверное не врешь так же как и не воруешь? А? –произнес я. — Дружок, я занимался сделками по продажам с раннего возраста. И всегда знаю, когда меня хотят нагреть. Так что бери лопату. Копай глубже! Не сделаешь, я тебя самого под этим пнем закопаю.

На лепреконе лица не было.

— Будешь в следующий раз думать, кому давать в долг, — я оскалился в усмешке. — И вообще — давать в долг — плохая примета. Работает как призыв черного мага.

Лепрекон вытаращил глаза, смотря на меня в ужасе. И уже не стесняясь в ругательствах, принялся копать дальше.

Через полчаса, Финбарр, уже принявший человеческий облик и одевшийся, поставил на пень приличного размера котел. Сам лепрекон вытащить его был не состоянии.

— Вот это я понимаю, — желтые глаза Финбарра превратились в золотые от блеска монет.

Я набрал горсть монет, наполнил ими маленький котелок.

— Компенсация за причиненные неудобства и оплата копательных работ. Удачи, — я освободил лепрекона от аркана и заткнул ему за ленту на тулье найденный на поляне четырехлистник. — Пойдем, Барри.

Финбарр, подхватив большой котелок, потащил его за мной.

Чуть больше чем через полчаса мы вернулись в замок. Оборотень затащил его в мою комнату.

— Как делить будем? — спросил он.

— Мне оно не нужно. Но у нас с тобой еще есть родственники.

— Ты про кузин? — глаза Финбарра недобро сузились.

— Твоя мама уверяла меня утром, что ты добрый, — заметил я пристально смотря на него.

— Они… Конечно, они могут тебе нравиться, особенно после этого, — он кивнул на постель. — Но… к нам они относятся с презрением. Я стараюсь не замечать и не обращать внимания, но… К тому же все ждут оглашения дядиного завещания.

— Барри, — я неодобрительно покачал головой. — Забери треть. Мне кажется, это будет справедливо.

Он посмотрел на меня, как показалось, чуть обиженно. Но всё же сел пересчитывать монеты и раскладывать на три равные кучки. Закончив, стал оглядываться.

— Можешь забрать вместе с котелком, — сказал я. — Уверен, у наших ведьм-кузин свои найдутся.

— Что будешь делать дальше, Харди?

— Надо еще кое-что поискать в библиотеке, потом я обещал покатать их на машине.

— Альфа же двухместная…

— Как-нибудь поместятся. Они обе худенькие. Так что увидимся только за ужином.

Финбарр кивнул, поднялся с котелком. Лицо его всё же было весьма довольное.

— Спасибо, Харди!

Я кивнул. Когда он ушел, я открыл в шкаф, затем внутренний ящик, задумчиво посмотрел на два патрона. Забросил в шкаф золото, закрыл и направился в библиотеку.

Я зашел в библиотеку. Кузины сидели на диванчике, положив ноги на читальные столы и о чем-то болтали. При моем появлении они подскочили.

— Харди!

— Нашли что-нибудь? — спросил я.

— Мы перерыли всю библиотеку! — сообщила Сирше. — Все, что может тебя заинтересовать — здесь.

Она указала на стопки книг на столе. Там было наверное штук пятьдесят томов — он небольших книг до огромных фолиантов.

— Мы сделали закладки. Сам посмотришь, или тебе показать?

— Покажите.

Я уселся на диванчик между ними. Сирше шепча заклятия сделала пас рукой. Сверху стопки слетела книга, раскрылась перед нами. Я уставился на рисунок какой-то болотной твари.

— Слюна, действует как кислота, оставляет ожоги. Но эффекта, какой ты описывал, нет. Но лучше сам почитай.

За первой книжкой перед нами оказалась вторая. Затем третья. Тут были существа из Ирландии и из континентальной Европы. И даже из далеких Японии и Африки. Но ни одно описание не пролило свет на свойства моей крови.

Увидев разочарование на моем лице, кузины явно огорчились.

— Прости, Харди.

— Все в порядке. Наверное, у дяди не лучшая библиотека.

— Отличная. Конечно, редкие книги найдутся только в магической Гильдии, — заметила Сирше. — Но нас туда никто не пустит.

Просмотр книг меня утомил, девушки тоже выглядели уставшими.

— Я вам что-то обещал, — заметил я и увидел как у них загорелись глаза. — Как насчет того чтобы проехаться в Корк, пообедать там и пройтись по магазинам?

— Харди, ты серьезно?

Они меня чмокнули в щеки.

— Переоденьтесь только. Встречаемся у гаража через полчаса.

Я вернулся в свою комнату. Положил в мешок к аркану около двадцати монет. Взял плед с дивана. Серебрянные патроны бросил в карман пиджака. Выйдя в коридор, осмотрел несколько ружей, развешанных по стенам. Проверил состояние. И взял одно с собой, завернув в плед. В гараже положил мешок и ружье в багажник. Уселся за руль. Девушки появились через десять минут. Они вполне уместились на одном сиденье. Я помог им пристегнуть ремень.

— Наведем на нас невидимость, так что если что полиция не остановит.

Альфа, бархатисто порыкивая, выехала из гаража. А потом помчалась по шоссе в сторону Корка. На лицах девушек было явно написано удовольствие.

— А вы летать умеете? — поинтересовался я.

— На метле? Нет, нам сил не хватает. Наши матери тоже не могут. Так что левитирование книжек — это наш предел.

Я покивал. В Корке первым делом я зашел в банк, снял со счета наличные. После этого мы пообедали в ресторане. Затем я вручил каждой по конверту с купюрами.

— Ты с нами не пойдешь?

— Не люблю ходить по магазинам. Можете потратить на всё, что хотите.

— Спасибо, Харди.

— Встречаемся через четыре часа на стоянке. Если что я буду в кафе по-соседству.

Они ушли в сторону магазинов. Я же направился в район пабов, по которому мы вчера прогуливались с Финбарром. Неспешно шел по улице, приглядываясь к заведениям. А потом увидел то, что мне было нужно. Явно заброшенный на вид паб. Я толкнул незапертую дверь.

— Мы не работаем! — крикнул мне бармен, хмуро на меня взглянув.

— Давно у вас выпивка пропадает?

— Что? — он с удивлением смотрел на меня. — Откуда вы знаете?

— Догадался.

— Давно. Я уже разорился почти…

— У вас клурикон завелся, — произнес я деловым тоном и выложил перед ним на стойку несколько крупных купюр. — Если вы не против, я его у вас покупаю. Только для этого мне нужно спуститься в ваш подвал.

Владелец посмотрел на меня как на сумасшедшего, но тут же, словно осененный, закивал головой. Торопливо откупорил видимо одну из последних уцелевших бутылок с виски, плеснул мне в стакан.

— И еще один для нашего маленького «друга», — попросил я.

С двумя наполненными стаканами я спустился вниз.

— Дружок, я знаю, что ты здесь, — произнес я, поставив один из стаканов на пол. — Ты вчера украл у меня золото, но я не сержусь. У меня к тебе деловое предложение. Это золото твоего знакомого лепрекона.

Я бросил монетку на пол, и она закружилась рядом со стаканом волшебно бликуя. Я увидел, как из-за старых, давно опустевших бочек высунулся человечек чуть ли не в два раза мельче лепрекона.

— Какое предложение?

— Получишь двадцать таких монет, если сделаешь для меня кое-что. Мне нужно, чтобы ты забрался в комнату к моему кузену, украл у него золото и притащил на ту же поляну, где живет твой знакомый лепрекон. Сразу предупреждаю, что ты должен бежать во всю прыть. Сможешь убежать от оборотня?

Человечек уставился на меня.

— За двадцать монет рисковать своей жизнью? Тут какой-то подвох, маг, который не может колдовать, — он захихикал. — Ищи другого дурака.

— Десять монет получишь сейчас.

Я бросил на пол еще девять.

— Он же меня сожрет, — клурикон алчно смотрел на монеты.

— Не успеет. Там буду охотники. Выведешь его прямо на них.

— Ты так не любишь своего кузена? — поинтересовался клурикон.

— Терпеть не могу своих родственников. Так договорились? — я приподнял стакан. — То золото, что ты украдешь у него, можешь тоже оставить себе. Только не переусердствуй. Возьмешь больше, чем можешь унести — закончишь в его зубах.

— Договорились, — человечек выбрался из-за бочек, спрыгнул на пол и в один миг опустошив стакан.

— И как в тебя столько влезло? — подивился я, выпив свой виски.

Клурикон между тем собрал монетки, и пыхтя потащил куда-то припрятывать. Потом вновь вышел ко мне.

— Так что? Где и когда? — спроси он, а я стал посвящать его в детали.

Я вышел из подвала, продемонстрировал хозяину паба сжатого в кулаке клурикона.

— Убью, гада! — бармен кажется готов был его вырвать из моих рук.

— Я его у тебя купил.

— Зачем он тебе?

— Деньги за него вернешь — отдам, — сказал я.

Бармен поморщился, но с суммой он точно не горел желанием расставаться.

Я сунул клурикона в карман, вышел на улицу и стал обходить заведения, выискивая еще одну знакомую персону.

Наконец я нашел воровку в одном из пабов за одним из дальних столиков.

— Ничего не хочешь мне вернуть? — спросил я.

Она подскочив на месте, обернулась в испуге. Я успел поймать ее за подбородок, чуть повернул. Всю левую скулу заливал кровоподтек.

— Ненавижу ублюдков, что бьют женщин, — заметил я. — И деньги мои у тебя отняли?

— Да, — выдавила она, больше не делая попыток убежать.

— У меня к тебе предложение, — произнес я. — Даже два. На твой выбор. Ты можешь жестоко отомстить ублюдкам, но тебе придется отсюда уехать. Либо же сделать кое-что, что вернет их расположение. Что ты выберешь?

— Жестоко, это насколько? — спросила она.

— Возможно, им придется умереть.

Она нахмурилось, раздумывая.

— Пусть они умрут.

Я оскалился в усмешке.

— Не могу не одобрить твой выбор.

Я протянул ей конверт. Она открыла, увидела купюры.

— Что мне надо делать?

— Только проводить к твоим «друзьям».

Мы дошли до автостоянки, где я оставил машину. Там я вытащил мешок с арканом и монетами и завернутое в плед ружье, после чего воровка повела меня куда-то на окраину Корка.

Вскоре мы оказались около кибиточного лагеря, сильно смахивающего на цыганский табор.

— Так ты из пэйви?

— Да.

Скоро нас обступила толпа человек из тридцати. На меня смотрели недобро, исподлобья.

— Кого ты к нам привела, Роза?

Я подбросил в руках золотую монетку. Поймал и положил сверху на стоящую рядом деревянную бочку.

— Интересует? — спросил я. — Заказ на того парня, с которым вы вчера «познакомились».

Они стали недоверчиво переглядываться.

— Вы разве не приятели?

— Все в точности наоборот. Но и это еще не все, — я выложил рядом с монетой на бочке разрешение на охоту. — Это все легально. Сделаете, получите награду — еще сто таких монет. А это аванс.

Я выложил из мешка еще десять монет.

— У меня также есть ружье, заряженное серебряными пулями. Только подстрелите его сначала из обычных. Чем больше пуль выпустите, тем лучше. Это его вымотает и тогда уже можно будет сделать точный выстрел.

— Мы должны посоветоваться.

Они отошли от меня. Разговаривали примерно минут десять.

— Почему ты сам не сделаешь?

На из лицах я видел явное недоверие.

— Не люблю охоту, — я оскалился в недоброй усмешке. — Если вы думаете, что это какая-то подстава, то поверьте, я бы придумал что-нибудь поинтереснее.

— Ты действительно черный маг? — осторожно спросил кто-то.

Я кивнул и, вытащив книжечку, продемонстрировал. И прихлопнул карман, когда там нервно дернулся клурикон. Вытащил его из кармана за шиворот, показал остальным.

— А это наша наживка. Приведет оборотня прямо к вам.

Я передал ружье главному. Тот открыл патронник, извлек мои пули. Кто-то протянул ему другие. Зарядив ружье, он выстрелил в воздух. Я молча наблюдал за проверкой. Следом они стали разглядывать серебряные патроны.

— Только два?

— Увы, даже мне такое не просто достать. Ружье можешь оставить себе. Ему сто лет, но оно в отличном состоянии. Стоит тоже прилично.

Он кивнул, снова зарядил ружье серебряными пулями.

— Когда?

— Сегодня вечером. Будьте на месте в восемь. Завтра встречаемся здесь, в это же время — я принесу остальные монеты.

Пэйви протянул мне руку, плюнув на ладонь. Я плюнул на свою и мы пожали руки.

Я вернулся к машине, приказал клурикону сидеть тихо в отделении багажника и не высовываться. Потом я час сидел в кафе около стоянки, пил кофе по-ирландски. Девушки вернулись вовремя. Видно было, что торопились не опоздать, судя по торопливой походке. Правда, я едва их узнал. На обоих были короткие шубки, сапожки на каблучках и они явно посетили салон красоты, судя по новым прическам.

Увидев меня в кафе, они замахали, заулыбались, показывая кучу пакетов с покупками в руках. Я вышел к ним. Меня обдало облаком дорого парфюма.

— Довольны? — спросил я, улыбнувшись.

— Не то слово.

Меня опять чмокнули в щеки.

— Тогда домой.

Я забросил покупки в багажник и мы поехали назад. В замке обе прильнули ко мне с боков.

— Мы покупки у себя сложим и придем к тебе, — шепнула Сирше.

— Честно говоря, я ужасно хочу спать. Мне даже кофе не очень помог. Так что мне нужно пару часов сна. Но после ужина я весь ваш.

Они засмеялись. Снова чмокнули меня и умчались по коридору, размахивая пакетами.

Я обернулся. Метрах в двадцати за нами незаметно следовал клурикон. Я кивнул ему и он побежал дальше по коридору.

Я же вернулся в гараж, вывел Альфу и как можно незаметнее уехал со двора. Объезжая лес, в котором жил лепрекон, я нашел небольшую проселочную дорогу, съехал на нее, а потом и вовсе загнал машину в непроходимые кусты. Достал из бардачка пистолет, проверил боеготовность. И, закончив с приготовлениями, направился к знакомой поляне, светя себе фонариком. Прикинул расположение и устроился там, где никто бы меня не смог заметить.

Пэйви заявились чуть позже. На пенек поставили керосиновую лампу и она стала отбрасывать широкий круг света. Распределились широким полукругом за деревьями. Некоторые схоронились в кустах у самой реки. Кто-то из них закурил в ожидании и мне захотелось открутить им головы за то, что они выдают себя. Такое, похоже, не только мне пришло на ум. Главарь коротко прикрикнул на них, и алые огоньки угасли. Я глянул на часы. Мы простояли еще минут десять. Наконец я уловил какой-то шум. А потом послышался слабенький крик.

— Помогите! Помогите мне!

На поляну выскочил клурикон. Бежал он из последних сил. В отчаянии бросил монеты, разлетевшиеся по поляне золотым мини-фейерверком в свете лампы. Из леса белой молнией вылетел волк. На плечах болтался серый свитер. Похоже, оборачивался Финбарр на бегу. И он явно был в ярости.

— Тебе конец, уродец! — прорычал он.

Клацнули зубы и клурикон исчез в его пасти.

Упс.

Ну да ладно, зато владелец разорившегося паба будет рад, что клурикон к нему уже не вернется. Может, еще припрятанные золотые монеты найдет.

Финбарр между тем сел на поляне у пня, свесив язык и удивленно оглядываясь. А потом насторожился. Щелкнули затворы. Он успел метнуться в сторону и пули попали ему в плечо. Он взвыл от боли.

Я уже давно целился из пистолета, держа на мушке главаря банды. Но тот ждал, как я ему и советовал, пока его люди, устроив пальбу по Финбарру, не обессилят того. Я слышал как снова и снова выл Финбарр, мечась под выстрелами, но я не смотрел на него, не спуская глаз с главаря, чтобы не упустить момент.

Когда глава пэйви наконец поднял ружье, целясь в оборотня, я нажал на курок. Мой выстрел никто не расслышал за остальными. Главарь рухнул как подкошенный. Видя мечущегося в панике зверя, пэйви осмелели, начали наступать. Я сжал зубы. Мне показалось, что Финбарр струсил и сейчас сбежит от них, перемахнув через всю толпу. Но тут кто-то попал ему в грудь. Финбарр рухнул, заскулив так, словно плакал.

— Вставай, черт тебя побери, — прошептал я зло. — Надери им задницы, Барри.

Кто-то замахнулся на оборотня прикладом ружья. И тут Финбарра наконец прорвало. Зарычав от ярости, он подскочил, вцепился врагу в глотку. По траве покатилась оторванная голова. Следующие десять минут я слушал как хрустят кости, смотрел как траву на поляне заливает кровь, как летят во все стороны кровавые ошметки. Я снял еще одного из пэйви, который добрался до убитого главаря и потянулся за ружьем. После раздалось еще три выстрела и все смолкло.

Финбарр стоял среди побоища, его шатало. Вся его белая шерсть была залита кровью — своей и врагов. Он рухнул, шумно дыша. И откуда-то с неба в Финбарра ударил серебристый луч. Он со стоном закрыл глаза и отключился. Я поднял взгляд к небу. И увидел Луну. Хотя там ее в действительности не было. В это время ей положено было светить в другом полушарии.

Эта же Луна, что нависла на поляной, была огромная, в пол-небосвода, дрожала, словно мираж на море. Через несколько мгновений она исчезла.

Я понял, что пора убираться отсюда, пока Финбарр не очнулся. Успел сделать несколько шагов, когда услышал голос лепрекона. Я обернулся.

— Финбарр Лехри… Бедный парень, с кем же ты связался? — лепрекон неодобрительно качал головой, потом достал смоченный в водах реки платок, стал протирать окровавленную морду оборотня.

Чертов лепрекон. Только его не хватало. Но выдавать себя было нельзя. Крадущимся шагом я отошел от поляны, торопясь побыстрее добраться до машины. Потом погнал обратно в замок. Выйдя из гаража я глянул на часы. Как раз было время ужина. Но в замок я так и не вошел.

Среди садовых зарослей мелькнуло белое платье и белые волосы. Я уставился на банши, которая шла по саду в сторону руин. И я как загипнотизированный пошел вслед за ней.

Она дошла до руин и пропала. А потом я увидел ее на самом верху, сидевшую на полуразрушенном зубце донжона.

Я огляделся. Вокруг стояли густые синие сумерки. Я стал огибать башню, подсвечивая фонариком, нашел вход и сразу лестницу наверх. Поднялся на руины. Осторожно ступил на узкую каменную площадку. Справа от меня чернел провал.

Я подошел к банши. Она смотрела куда-то в сторону Бларни-хауса.

— У тебя есть имя? — спросил я.

Она обернулась ко мне, на лице отразилось удивление.

— Никто из рода Наэр еще не пытался со мной разговаривать, — произнесла она тихим голосом.

Голос вопреки ожиданиям оказался необыкновенно мелодичным, словно кто-то легко провел пальцами по струнам арфы. И это после душераздирающего воя.

— Почему?

— Все боятся смерти.

— Ты — не она, лишь предвестник.

— Ты и ее не боишься, — заметила она. — Эгихард…

Она протянула мне руку. Прозрачную, как у призрака. Я протянул свою в ответ. Наши пальцы встретились. Я ожидал, что моя рука пройдет насквозь, как через туман, но прикосновение оказалось физически ощутимым.

— Как это возможно?

— Ты также близок к смерти, как и я… — сказала она.

— Что это значит?

— Ты же знаешь, кто ты.

Она вдруг исчезла, словно растворившись в воздухе. Я огляделся. Но банши нигде видно не было. Я в задумчивости пошел назад и резко замер, увидев светящиеся желтые глаза словно парящие в колодце лестничного пролета. Они миг смотрели на меня. Потом Финбарр в один прыжок преодолел последние крутые ступени. Его рука сомкнулась на моем горле.

— Как ты мог, Харди! — прорычал он в бешенстве и потащил меня к краю крыши. — Как ты мог так поступить со мной? Я думал…

От возмущения у него не нашлось слов. Вокруг разлился жуткий вой, от которого меня продрало морозом. Но это выл не Финбарр, а банши.

Я вцепился в руку кузена, пытаясь ослабить его хватку и упираясь ногами в неровности старой каменной площадки. Но эффекта от сопротивления не было никакого.

Финбарр дотащил меня до того места, где чернел провал и где зубцы донжона давно разрушились. Внизу, метрах в тридцати под отвесной стеной замка находилось нагромождение камней.

Над нами в черном ночном небе громыхнуло. Очередная вспышка молнии отразилась в полных ярости желтых глазах оборотня. Еще через миг под ногами ощутилась пустота.

— Я думал мы друзья, Харди, а ты ублюдок, каких еще поискать! — с презрением произнес Финбарр. — Как же искусно ты притворялся. Как ловко все устроил. Добыл разрешение на охоту, серебряные пули. И даже с такими же как ты ублюдками сговорился. Ты считал, что я настолько глуп, что не пойму, кто за всем этим стоит? Но ты позабыл о том, что я прекрасно распознаю самый малейший твой запах. А наследил ты прилично — и на ружье, и на разрешении. И даже ладонь пэйви, которому ты пожимал руку, сохранила твой запах!

К сожалению возразить я ничего не мог, придушенный его ручищей. И сам же виноват, что хватка у него теперь железная. Моя задумка сделать кузена настолько сильным, что он мог бы порвать любого мага до того как тот начнет кастовать заклятия, обернулась против меня самого. Я захрипел, пытаясь выдавить хоть слово. В глазах стало темнеть от нехватки воздуха и теперь я уже не видел очертания руин замка, проступающих в чернильной ночной темноте в свете молний. Пальцы соскользнули с руки оборотня.

Жаль, что он не напал на меня в облике волка и не вцепился зубами. Попробовав мою кровь на вкус он очень бы пожалел. Точнее, даже пожалеть бы не успел.

Сейчас я мог бы прикусить губы до крови и плюнуть в него. Только без толку — все равно упаду в пропасть.

Я тоже хорош — недооценил его. Кузен, сильный, высокий и атлетичный имел характер кроткого ягненка. И до меня только сейчас дошло, в какую моральную пропасть я его толкнул. И что сейчас он действительно готов убить меня. Вот черт!

— Будь ты проклят, Харди, — прорычал Финбарр и швырнул меня во тьму.

Я падал навзничь.

Время словно замедлилось. Я видел удаляющийся от меня полуразрушенный донжон, темный полог ночного неба, который продолжали пропарывать молнии. А через миг стало нестерпимо холодно и я решил, что умер.

Под лопатками вдруг мягко спружинила трава. И я понял что лежу на земле. Изо рта облачком пара в заледеневший воздух вырвался удивленный выдох. И я провалился в омут воспоминаний.

Я уже падал однажды. И то падение было гораздо с большей высоты. На миг мне показалось, что я лежу в глубоком снегу. И так же в холодный воздух вырывалось горячее дыхание. Слева от меня серые скалы, покрытые снегом. Справа провал. Черное ночное небо надо мной, усыпанное огромными звездами. И где-то далеко наверху в полукилометре на самой вершине скалы свет из горящих окон дома.

Через миг я вдруг переместился в этот самый дом и увидел себя в детстве так, словно смотрел со стороны.

В большую гостиную вошли мои родители. Мать несла меня на руках. Я обхватил ее шею руками, положил голову ей на плечо. Нас встречали мои братья и сестры. И на их лицах было раздражение. Меня отнесли в комнату, мать сняла с меня куртку, теплые брюки и шапку, уложила в кровать. Меня знобило и в теле была жуткая слабость.

— Мама, я умираю? — едва слышно произнес я.

— Нет, что ты, что ты. Ты завтра уже поправишься, Эгихард.

Она проверила мне запястья. Оба были обмотаны бинтами.

— Завтра уже все заживет, спи, — она склонилась ко мне, поцеловала в лоб.

Ее темные локоны пощекотали мне щеки. Она шагнула к двери и остановилась. На пороге стоял мой старший брат.

— Может объясните нам, почему он, пустышка, получает все лучшее? — спросил он. — Мы все черные маги, но все привилегии получает только он! Отдельную комнату. Лучшую одежду. Лучшую еду.

— Эгихард болеет, мы это уже обсуждали, — ответила мать.

— Знаете что происходит в природе со слабым потомством? Орлы выкидывают своих детей из гнезда. Чтобы лучшие выжили и стали еще сильнее.

Родители переглянулись.

— Вы оба — не черные маги, — с угрозой произнес мой старший брат.

— Тише-тише. Не сердись. У нас зато хорошие новости, — отец вытащил из портфеля пачку каких-то бумаг. — Вы все теперь невероятно богаты! Вы наша гордость и наше будущее. Вы — лучшие.

— Но Эгихарда даже пальцем не смейте трогать, — вставила мать.

Отец принялся раздавать им листы с какими-то лентами и печатями. Больше похожие на торжественные грамоты или древние свитки. А может быть это мне только казалось. Я начинал проваливаться в сон.

— У каждого из вас теперь по своему собственному замку.

Я увидел радость на их лицах, а потом вдруг она исчезла.

— Почему в графе владельца стоит имя Эгихарда! — заорал старший. — Почему⁈ Там⁈ Стоит⁈ Его имя⁈

— И на моем замке тоже!

— И на моем!

— Это всего лишь формальность… — отец попытался перекричать поднявшийся недовольный гвалт.

— Почему там стоит имя этого урода⁈ — прошипел в ярости старший.

— Это ИХ условие. И как гарантия с нашей стороны.

— Какая гарантия? Чего⁈

— Что он останется жив.

Мать вытолкала всех из комнаты, плотно притворила дверь. Как я ни прислушивался, ничего уловить не мог.

Следующим утром я сам поднялся с постели, оделся, вышел из комнаты. Слабость и озноб прошли, словно их и не было. Едва я вышел в гостиную встретил взгляды братьев и сестер. На меня смотрели хмуро. А когда я сел за стол, все от меня с показным презрением отодвинулись на другой конец.

— Где родители?

— По делам уехали. Когда вернутся — не сказали, — процедил сквозь зубы старший брат.

Я глянул на младшую из сестер, которая всегда, когда родителей не было дома, присматривала за мной. На ее лице отразилось отвращение.

— Присмотри за своим братом, не мне же этим заниматься, — приказал старший.

Передо мной оказалась еда: хлопья, едва теплое молоко. Я молча поел под их взглядами, не понимая что происходит.

Они никогда не любили меня. Но сегодня что-то поменялось. Сегодня они все чувствовали ко мне жгучую ненависть. Я помнил обрывочный разговор про замки. Но наверное мне это приснилось. Иначе чего бы мы сидели в небольшом доме, затерянном среди Альп? Тут было всего четыре комнаты. В одной жили все братья, в другой сестры, я в отдельной, самой просторной комнате. И родители спали в гостиной. Когда бывали дома. Последнее время они часто уезжали. Тут мы жили уже с полгода. С середины лета.

Я маялся от безделья. Ходил по гостиной. От меня все отворачивались, пихали в спину прочь от себя.

— Сядь уже! — старший брат в отвращением на лице усадил меня насильно в кресло надавив на плечи, сунул в руки книгу. — Не вставай, пока не прочтешь!

Книга оказалась какой-то энциклопедией про первооткрывателей. С мелким шрифтом, кучей иллюстраций. Я читал, разглядывая картинки. Мне бросили на колени яблоки и соленое печенье и даже не позвали на обед. Не знаю почему, но меня их поведение совершенно не трогало. Я даже на них не злился.

К вечеру мне надоело читать. Сестра мне сунула булку с ветчиной и сыром и стакан с молоком. Все сидели за столом, делали вид, что меня не существует.

Я убрался в дальний конец гостиной, сел на широком подоконнике. Отсюда был самый лучший вид на долину с почти двухкилометровой высоты. На горы опускалась ночь, зажигались огни далеких деревень и дворов.

Набежало облако. В стекло застучал сухой снег. Через пять минут метель стихла так же внезапно как началась. Небо расчистилось и я увидел отражение полной Луны в Мондзее. По поверхности пошла рябь, вся поверхность словно превратилась в чешую волшебной золотой рыбы.

Разговоры в гостиной между тем затихли. Я подумал, что они разошлись спать. Обернулся и увидел как ко мне медленно подходят старшие братья.

— Хватай его! — крикнул старший.

Я, не сообразив, что происходит, застыл. Двое схватили за плечи. Третий брат распахнул окно. Четвертый приподнял мне ноги. И все вместе они выпихнули меня прочь. Как того самого слабого птенца, про которого они говорили вчера.

Перед взором у меня промелькнуло и исчезло окно, часть серой скалы, на которой намерзли сосульки и намело снега на уступах. Половину обзора закрыла скала, а во второй светила Луна. Легкие наполнил морозный воздух и я никак не мог выдохнуть, словно тонул в ледяном озере.

Я упал спиной.

Провалился в глубокий снег на полметра. Надо мной взмыло облако снежинок, которые стали медленно опускаться мне на лицо, сверкая в лунном свете. Я наконец смог выдохнуть.

По щекам стали ударять капли дождя. Я моргнул и перед взором снова оказалось грозовое в молниях небо, серая стена руин замка дяди Даллана…

Я сел, огляделся. Задрал голову на башню. В голове мелькнула дурацкая мысль, что может еще раз спрыгнуть оттуда, чтобы получить остальные воспоминания? Но тут я вспомнил про Финбарра и резко вернулся обратно в реальность.

— Черт бы тебя побрал, кузен, — выругался я, торопливо поднявшись.

Я похлопал себя по карманам, проверяя, не обронил ли чего. Потом глянул на часы. С начала ужина прошло полчаса. У меня же было ощущение, что прошла целая половина моей жизни. И это было именно так. Когда меня выпихнули в окно, мне было девять.

Миг стоял, думая, что делать. Потом ругнувшись, направился на юг. Через полчаса я оказался на знакомой поляне. Тут было все без изменений. В смысле — растерзанные Финбарром пэйви никуда не исчезли. Только фонарь был потушен. Я подошел, включил его. Огляделся. Лепрекона нигде видно не было. Я надеялся, что он уже далеко отсюда, вместе со своим котелком с золотом.

Достал охотничий нож. Порезал себе ладонь, подождал, пока наберется горсть крови и резко распрямил пальцы. Кровавые капли веером разделись по поляне. Я думал, сколько мне придется пролить своей крови, чтобы уничтожить тридцать трупов? Однако на поляне началась какая-то цепная реакция. И повторять мне не пришлось. Я слизнул кровь на раненной ладони. Обычная кровь на вкус. Ничего особенного. Я глянул на затягивающуюся рану. Раньше подобные заживали дольше. Поднял фонарь, осмотрел все на поляне. Десять ружей, восемь обрезов и пятнадцать пистолетов. Куча отстрелянных гильз. Я наклонился к одному ружью, раскрыл патронник. Серебренные пули оказались на месте. Большая ошибка Финбарра…

Хорошо, что до замка было еще полчаса пути. Имелось время подумать. Хотя, что тут думать?

Я вошел в замок. К счастью на моем пути никого не попалось. Я толкнул незапертую дверь комнаты Финбарра и зашел внутрь.

Кузен сидел на краю кровати, схватившись за голову и смотря в пол. Он вздрогнул, поднял голову и уставился на направленное на него ружье. И только миг спустя понял, кто его держит.

Финбарр открыл рот удивления.

— У меня грамота лучшего стрелка фризского охотничьего клуба, — произнес я жестко. — Тебе лучше не дергаться, даже с твоей новой силой, кузен.

— Как? — выдохнул он.

— Я так понял, по поводу меня тебя совесть не мучает? — я недобро усмехнулся.

— Я… — Финбарр тщетно пытался подобрать слова.

— Теперь пошевели мозгами и ответь, какова моя мотивация тебя убивать?

— Отомстить?

— А до того, как ты меня скинул с крыши?

Он молчал. Перебирал в голове ответы и ничего не находил.

— Рассказать?

Он кивнул.

Я взялся за рассказа, начав со вчерашнего ультиматума дядюшки Даллана.

— Дядя Даллан хотел, чтобы… Я убью его!

— Нет. Хватит с тебя на сегодня.

— Тогда завтра, — Финбарр кровожадно оскалился и наткнувшись на мой взгляд, тут же стушевался. — Что было дальше?

Я рассказал про повторное предложение Даллана. Финбарр сидел с открытым ртом.

— Он предложил тебе власть над тремя сотнями магами? — выдавил он из себя. — И что ты выбрал, Харди?

— А как ты думаешь?

Кузен молчал. Я вздохнул.

— Все равно не доходит?

— Если ты не хотел меня убивать, то зачем подстроил всё это на поляне лепрекона?

— Чтобы ты стал сильнее.

Он покачал головой.

— Нет. Ты уничтожил меня этим. От этого позора теперь никогда не отмыться.

— Какого?

— Я… — он замолчал и через силу, едва слышно выдавил. — Я теперь людоед, запятнавший свою честь и честь рода Лехри… Меня теперь изгонят.

— Это не так. Ты защищался. Не ты напал первым, Финбарр. На тебя напали и хотели убить и убили, если бы…

Он смотрел на меня, потом его в его глазах заполыхал ужас.

— Ты был там⁈ Был⁈ Ты⁈.. — Он задохнулся от возмущения. — Видел, как меня убивают, мучают? Что мне непереносимо больно?

— Все это время я держал на мушке главаря, у которого было это ружье, — ответил я. — Так что только слышал.

— Но это же жестоко, бессердечно, — пробормотал кузен. — Держал на мушке? И?

— Не дал ему шанса выстрелить.

— Ты убил его⁈ — Финбарр опять схватился за голову. — Но если бы он в меня все-таки выстрелил⁈

Финбарр подскочил на месте. Но тут же, опомнившись, сел обратно. Я глянул на него. Опустил ружье, разрядил и бросил патроны себе в карман.

Финбарр смотрел на меня озадаченный.

— Что ты хочешь от меня, Харди?

— Если бы я мог колдовать, мне бы вряд ли пришла в голову мысль, что ты пригодишься мне. Особенно с новой силой. Впрочем, я в долгу не останусь. Надеюсь, ты это понимаешь.

— Прагматично…

— Я черный маг, Барри, — напомнил я.

— Значит, то, что я говорил тебе на башне, было близко к истине? — он криво и с горечью усмехнулся.

— Наоборот. Иначе ты был бы давно мертв. Так что?

Финбарр тер лоб, раздумывая.

— Нет. После того, что ты сделал — нет. Я опозорен и…

— С чего ты взял? Как это вообще можно проверить?

— Проверять не надо — нападение подстроено, — обреченным тоном произнес он. — Все было не по-настоящему.

— Вполне по-настоящему. Ну?

— Есть одна книга — Кодекс оборотней. Хранится у наших родственников. В ней имена запятнавших себя зачеркиваются…

— Далеко живут?

— Не очень. Но я туда не поеду. И… уйди. Не хочу тебя больше видеть. Никогда.

Он смолк, наткнувшись на мой хмурый взгляд.

— Ладно, завтра еще поговорим, — произнес я, подумав, что вероятно ему надо дать время переварить всё, что произошло.

— Харди, как ты выжил? — бросил он мне вслед.

Но я, проигнорировав вопрос, ушел.

Выйдя в коридор, я подумал, что мне, пожалуй, тоже хочется посидеть в одиночестве и подумать обо всём, что произошло.

Я поднялся на четвертый этаж. Коридор проходил прямо под крышей и одна из его стен была со скосом. Я дошел до конца. Тут, в углу, где находилась башенка, имелся небольшой уютный закуток, куда вмещалось громоздкое кресло и небольшой кофейный столик. В стенах башенки имелось три узких окошка. От коридора закуток отгораживала большая кадка с пальмой. Я увидел человека из обслуги и попросил его принести ужин. Уселся в кресле, скрывшись от глаз за широкими листьями пальмы. Мне принесли еду, зажгли свечи в вычурных подсвечниках на стенах башенки. Я не спеша ужинал, смотря на подрагивающие от сквозняков языки пламени и думая о том, что мне открылось после падения. Гора вопросов, связанная с моим происхождением, только увеличилась.

Пару раз в коридоре появлялись кузины. Явно искали меня. Но встречаться с ними у меня настроения не было. Около полуночи я услышал бас Финбарра и их голоса. Я незаметно выглянул из своего укрытия.

— Давай-давай, у тебя же острый нюх, ты должен его найти! — возмущались они.

— Не знаю я, где он, — недовольно ворчал Финбарр, но все же шел по следу и они приближались.

Метрах в десяти он остановился, явно почувствовав меня неподалеку.

— Хочу побыть один, уведи их отсюда, — прошептал я.

Он услышал, на его лице отразилось недоумение.

— Почему ты сам им не скажешь? — пробасил он.

Я закрыл глаза, откинувшись на спинку кресла, вздохнул.

— Я надеялся, что ты поумнел, Барри, — тихо сказал я.

Потом, высунувшись из своего укрытия, громко произнес:

— Я хочу побыть один.

Девушки недоуменно похлопали глазами. Но развернулись и пошли прочь. Финбарра заторопился за ними.

Где-то опять завыла банши. Я поднялся, выглянул в окно и увидел ее на крыше замка. Я раскрыл створку, посмотрел вниз. Но после падения, ни недавнего, ни вызванного воспоминаниями, страха высоты у меня не наблюдалось. Вот и хорошо. Я забрался на подоконник, протиснувшись через узкое окно, опустил ногу на узкий бордюр башенки и перепрыгнул с него на крышу. Забрался на конек, где сидела банши. Она следила за мной и мне почудилось в ее глазах любопытство.

— Ты исчезла и я не успел тебя еще кое о чем спросить.

— Финбарр пришел. Поэтому.

— Понятно.

Я замолчал, думая, знала ли она, что он шел меня убивать? Или же она знала, что со мной ничего не случится после падения?

— Я скоро снова исчезну. Что ты хочешь узнать, Эгихард? — спросила она.

— Были ли в роду Наэр черные маги?

— Были. Очень давно. Почти три тысячи лет назад.

Я молчал, осознавая услышанное.

— Но про род Райнеров ты вряд ли что-то подобное знаешь? — поинтересовался я.

— Я принадлежу роду Наэр и могу только про него сказать.

— Знаешь про мою кровь? — спросил я.

Она коротко кивнула.

— Была такая же у кого-нибудь?

— Только у того, кто положил начало рода.

Вот это поворот. Спустя три тысячи лет я каким-то непостижимым образом заимел то же самое, что было у родоначальника.

— Как его имя?

— У него было то же, что и у тебя.

Я с непониманием посмотрел на банши.

— Эгихард? Но это фризское имя. Не ирландское. И тем более не кельтское.

Она только едва пожала плечами и снова исчезла. Я еще с минуту посидел на коньке. Снова начал накрапывать дождь. Я вернулся в башню тем же путем. Что-то, конечно, выяснилось, но понятнее не становилось. И было большое подозрение, что что-либо разузнать можно будет только во Фризской гильдии магов. Что ж, дождусь чтения завещания завтра вечером, или что там задумал дядюшка. А послезавтра, пожалуй, пора отправляться домой.

И оставался вопрос с Финбарром. Я направился в библиотеку. Войдя туда я с удивлением обнаружил там кузин. Наколдовав целую кучу свечек они что-то изучали в одной из книг. Оторвавшись от чтения, они уставившись на меня.

— Атлас местных автодорог не попадался? — спросил я.

Сирше прошептав заклятие, отправила мне прямо в руки какую-то книгу.

— Ага, спасибо, — я развернулся, чтобы уйти.

— Харди…

Я замер на пороге.

— Ты на нас за что-то обиделся?

— С чего вдруг? Я вообще никогда не обижаюсь.

— Ну…

Я понял, что кузины сами выглядят обидевшимися.

— Мы подумали, что ты на нас сердишься из-за того, что мы не нашли ничего, о чем ты просил, — заметила Ренни.

— И это вам пришло в голову после поездки в Корк? — удивился я. — Вы что — сейчас продолжаете поиски?

— Вдруг мы что-то пропустили…

— Не надо больше ничего искать. И я благодарен, что вы тут всё пересмотрели.

Кузины переглянулись и Ренни захлопнула книгу.

— Ты с Финбарром не ссорился? Он вел себя как-то нервно, — заметила Сирше.

— Поспорили с ним и не сошлись во мнениях, — отозвался я. — Ничего, завтра он отойдет.

Они смотрели на меня выжидающе. Но на моем лице не отразилось ни единой эмоции.

— Спокойной ночи, — произнес я и вышел вон.

Остановился в паре метров от входа. Они вышли минутой позже и на лицах было такое разочарование, что я чуть не расхохотался.

— Харди! — они от неожиданности остановились.

А потом увидев мои прищуренные в усмешке глаза, через миг оказались рядом.

— Что, соскучились? — спросил я, притянув их себе.

— Ужасно!

И мы зашагали в обнимку к моей комнате.

После второй бессонной ночи, у меня не было никакого желания просыпаться.

— Харди, вставай! — губы Сирше прижались к моему уху.

Я что-то промычал, чувствуя, что не в силах открыть глаза, и готовый провалиться обратно в сон. И вздрогнул, когда Ренни прижалась ко мне.

— Черт…

Они захихикали. Через некоторое время девушки принялись одеваться. Я смотрел, как они натягивают на стройные ножки купленные вчера модные чулки и шелковое белье.

— Ждем тебя за завтраком, — кузины чмокнули меня в щеки.

— Можете сказать, чтобы мне сюда принесли? Не хочу видеть физиономии детишек Даллана.

— Хорошо. Что будешь делать днем, Харди?

— С Финбарром надо кое-куда проехаться. Кстати, совсем забыл. Он не говорил, что мы вчера лепрекона поймали?

Кузины уставились на меня с удивлением.

— Нет.

Я указал на шкаф.

— Там ваша доля.

Они открыли шкаф, издали изумленный вопль.

— Ты серьезно? — Сирше с неверием обернулась ко мне.

— Да, забирайте всё.

Они наколдовали два котелка и стали делить монеты.

— Жуть какие тяжелые, — они еле подняли свою ношу.

Прочитали заклятия левитации, чтобы облегчить вес золота.

— Спасибо огромное, Харди. Но как вы это всё дотащили? — спросила Ренни.

— Финбарр тащил. Так что скажите ему тоже спасибо.

— Хорошо! Увидимся позже.

Послав мне воздушные поцелуи они ушли. Я вылез из постели и направился душ. Одевшись и позавтракав, я, прихватив автомобильный атлас, направился к Финбарру. С мрачным выражением лица он всё так же сидел на кровати, словно не поднимался с нее со вчерашнего вечера.

— Харди, я же сказал…

— Вставай и поехали. Где живут твои родственники?

— Ты хочешь, чтобы о моем позоре еще кто-то узнал? — он замотал головой.

— Барри, я не собираюсь тебя уговаривать, — произнес я. — Не поедешь сейчас со мной, я соглашусь на весьма выгодное предложение Даллана.

Он посмотрел на меня исподлобья.

— Наверное, это лучший вариант, — заметил он угрюмо. — Можешь сходить за ружьем… Все равно полиция найдет трупы и выяснит, что случилось. Мне не жить.

Я сделал шаг к нему.

— Чтобы убить тебя, мне не нужно ружье, кузен, — произнес я с угрозой. — Если ты еще этого не понял.

Желтые глаза оборотня распахнулись.

— Ты все-таки можешь колдовать и заморочил всем голову? — поразился он.

— Нет, не могу. И полиция ничего не найдет. Я об этом позаботился.

Я бросил на стол Атлас и выжидающе на него посмотрел.

— Они живут в Клонмеле, километров сто пятьдесят ехать, — сдался Финбарр.

— Тогда нам надо ехать сейчас, чтобы успеть вернуться к чтению завещания.

Я раскрыл карты, нашел город, изучая ведущие к нему дороги. Финбарр поднялся.

— Я покажу если что, куда ехать. Был у них один раз.

— Вот и отлично. Пошли уже.

Мы направились к гаражу. Финбарр в мрачном молчании шел за мной. Когда мы сели в Альфу, он посмотрел на меня.

— Ты убивал прежде людей? — спросил он.

— Да.

— И не испытываешь угрызений совести? Ни малейших?

— Нет, — я глянул на него. — Меня хотели убить. Ни за что. Ублюдкам поделом досталось.

— Но…

— Тебя хотели убить, чтобы заработать денег, Барри.

— И сколько? Сколько ты им предложил?

— Сто золотых монет, — я вывел Альфу на шоссе и направился на северо-восток. — Думаю, можно было сговориться и на меньшую сумму. Но у меня не было времени и желания торговаться.

— У тебя ведь не имелось сотни монет, ты же решил все отдать кузинам.

— Конечно не имелось, — я оскалился в усмешке. — Я же знал, чем всё закончится.

Финбарр выругался.

Мы замолчали. Альфа неслась вперед. Мимо пролетали зеленые поля и холмы. Дальше начались предгорья и примерно через полтора часа мы добрались до города. Недалеко от вокзала Клонмела машина замерла у покрытого лесом холма.

Финбарр повел по неширокой тропе к вершине. Лес внезапно разошелся, открыв поляну. В центре росла огромная лиственница, а за ней стоял сложенный из камня, добротный на вид дом. Кузен остановился, собираясь с духом. Шагнул в двери, постучал.

Дверь чуть приоткрылась, я увидел лицо молодой женщины, такой же белокурой, как Финбарр.

— Барри? — в голосе ее послышалась почему-то тревога, а не удивление.

— Тетя Лиадан, — Финбарр замялся. — Тут такое дело…

— Ты зачем пришел? — она поглядела с подозрением, а потом посмотрела на меня. — Кто с тобой?

— Это Эгихард, мой кузен по материнской линии…

— Маг?

— Он колдовать не умеет, не беспокойтесь. Тетя Лиадан, мне нужно посмотреть Кодекс…

Дверь внезапно захлопнулась. Финбарр несколько секунд пялился на нее, потом в растерянности повернулся ко мне. Я кивнул на дверь, мол давай еще раз. Финбарр снова постучал.

— Мне очень нужно, пожалуйста, — чуть ли в отчаянии произнес он. — Посмотреть свое родовое древо… Я…

Через пару секунд дверь приоткрылась. Лиадан настороженно посмотрела на него.

— Посмотреть родовое древо? Что случилось, Барри?

Она вдруг охнула. Осторожно поддалась к нему, чуть прикрыв глаза.

— Истинная сила Луны, — прошептала Лиадан, обратив на него пораженный взгляд. — Откуда? Как⁈

Финбарр побледнел так, что мне показалось, он сейчас упадет в обморок. Кузен невольно посмотрел на меня, словно спрашивая, что говорить. Лиадан, истолковав все верно, в следующий миг схватила меня за ворот пиджака и припечатала к стене дома, чуть не вышибив дух.

— Что ты сделал с Барри? — прорычала она.

— Хочу предупредить, что у меня ядовитая кровь. Хоть капля попадет на вас — умрете на месте, — ледяным тоном произнес я. — Так что аккуратнее.

Я увидел ее дрожащие ноздри. Она обернулась к Финбарру.

— Это так?

— Я не знаю, — кузен смотрел на меня растерявшись.

— Но ты же чуешь, что он не врет?

— Я уже ни в чем не уверен… — на лице Финбарра снова отразилось отчаяние.

— Что случилось, Барри, рассказывай уже.

Он, запинаясь, заговорил. Лиадан, продолжая меня держать, смотрела все это время на мое лицо, следила за реакцией. В итоге на ее хмуром лице обозначилось недоумение. Она поддалась ближе, тщательно обнюхивая меня.

— Так странно, ты не оборотень, но… Те чувства, что в тебе… — она пыталась подобрать слова.

— Мне тоже несколько раз показалось, что он оборотень, — вставил Финбарр.

— И не просто оборотень, а как раз из тех, кто поддался темным инстинктам, — произнесла Лиадан и в следующий миг оттолкнула меня. — Даже близко не подходи к моему дому!

Я обратил потяжелевший взгляд на Финбарра. Он стоял, не зная, что делать дальше. В этот миг из глубины дома послышался детский плач. Но никто не подошел и не успокоил ребенка. На лице Лиадан снова отразился испуг. Финбарр на этот раз тоже его заметил.

— Тетя Лиадан, вы одни дома? — удивился он. — А где…

— Они оба сейчас в Дублине. Мак и его отец. Ты не слышал? Мне казалось все Лехри уже знают. Да и вообще все.

— Меня несколько дней не было дома. Что случилось?

— Отца Мака арестовали, обвиняют в убийстве. Но он чист, его имя в Кодексе не перечеркнуто… Не так давно к нам приходил один из Артегалов, уговаривал отдать ему Кодекс, а через пару дней случилось это… Теперь я боюсь, что кто-то еще придет за Кодексом. Увидев тебя, я сперва так и подумала.

Не понимая, что за семейная драма у них происходит, я огляделся. Увидел небольшую скамейку среди зарослей в стороне от тропы, уселся на нее. Лиадан, наконец, убедившись, что Финбарр не представляет угрозы, пустила его в дом, дверь захлопнулась.

Я сидел на скамейке ожидая, думая о произошедшем вчера и смотря на недалекие предгорья. Спустя час, с той стороны, откуда мы пришли, послышались шаги. На тропе показалось трое здоровых типов, ничем не уступавших Финбарру в мощи телосложения. А то пожалуй и помощнее. Не замедляя шага, они прошли мимо, косясь на меня. Я следил за ними с непроницаемым лицом.

— Ты кто такой? — спросил меня идущий последним.

— Никто. Считайте, что меня тут нет.

Они переглянулись, принюхиваясь. Потом один из них ударил тяжелым кулаком в дверь.

— Лиадан, отдай Кодекс, лучше по-хорошему. Если не хочешь чтобы с тобой и твоей дочерью что-то случилось.

Дался им этот Кодекс. На тропе показалось еще двое. А еще один остался стоять, схоронившись за деревьями.

— Вы его не получите, — выкрикнул Финбарр из-за двери.

— Ой, кто это там? Мальчик, иди сюда. Мы потреплем твою белую шкурку. Давай, Лехри. Давно вас не трепали.

Финбарр глянул в окно. Бросил обеспокоенный взгляд на меня. Зря он это сделал. Ко мне обернулись. Я продолжал изображать стороннего наблюдателя. Но ко мне уже направился один из них, хищно ухмыляясь.

— Так это твой приятель, Лехри? Зря Лиадан не пустила его в дом…

Он рывком поднял меня со скамьи, схватив за горло. Да что ж такое опять. Я покривился.

— Отдай Кодекс, иначе я с него первого шкуру спущу.

Я подумал, что ситуация для Барри и его родственницы складывалась печальная. Разумеется, я вычитал всё, что казалось оборотней и Истинной силы Луны, которую можно было получить только тогда, когда оборотень проливал кровь врага впервые. И чем больше было врагов — тем больше можно было получить Силы. И я постарался подсунуть Барри максимальное количество врагов. Но вот с пятью, точнее шестью людоедами Финбарру все равно было не справиться. Кто были эти парни, я уже не сомневался.

Если Финбарр выйдет с ними драться, то его довольно скоро убьют, а следом и Лиадан с дочерью. Не выйдет — они выломают дверь, и всё закончится аналогично.

Дверь чуть приоткрылась, из нее выскользнул Финбарр.

— Кодекс вы не получите, — произнес он.

— Я вижу, что до тебя плохо доходит? Готов попрощаться со своим приятелем?

Физиономия Финбарра вытянулась от изумления, увидев что я улыбаюсь, а потом невольно попятился и уперся спиной в дверь, когда улыбка исчезла, уступив место оскалу, который его очень смущал. Держащий меня чиркнул по моей шее когтистым пальцем, а через мгновение, я уже стряхнул остатки мелкого как песок горячего пепла со своего пиджака. Сверкнувшие искорки исчезли, словно испарились, не долетев до земли. Четверо людоедов застыли, не понимая что произошло.

— Зайди в дом, Барри, — произнес я и провел ладонью по своей оцарапанной шее.

Едва он исчез, я резко махнул рукой. Обернулся к последнему людоеду, что так и стоял, затаившись среди деревьев.

— Это ты, Артегал? Если не хочешь иметь дело с черным магом, больше никогда не приходи в этот дом.

Я сделал пару шагов вперед, чтобы получше разглядеть среди листвы его лицо. И подумал, что может удастся еще ближе подобраться. Но он в следующий миг помчался прочь.

— Чертов трус, — выругался я.

За моей спиной тихо скрипнула дверь. Из нее высунулся Финбарр. Вид у него был еще тот.

— Харди… Так ты не врал насчет своей крови? — едва слышно пробасил он.

— Не врал.

За спиной Финбарра стояла Лиадан.

— Финбарр, это правда? Твой родственник — черный маг?

— Да.

Она в замешательстве смотрела на меня.

— Наверное, я должна поблагодарить тебя, — произнесла Лиадан.

— Как хотите. Барри, ты узнал то, что должен?

— Да.

— И?

— Ты был прав, Харди.

— Вот и замечательно.

Финбарр взглянул на меня угрюмо.

— Разве нет? Ты получил силу. Я заставил тебя приехать сюда. Не будь этого, что бы случилось? — я кивнул в сторону Лиадан. — Все сложилось не так уж плохо.

Я смотрел на родственницу Финбарра. По лицу видно, что она находилась в смешанных чувствах. Опасалась меня и в тоже время чувствовала себя обязанной.

— Если вы не решаетесь угостить нас чаем, то мы, пожалуй, пойдем, — произнес я и увидев ее смущение добавил: — Барри, нам пора.

Он взглянув, на совсем смутившуюся свою родственницу, шагнул ко мне и прошептал.

— Харди, можешь одолжить денег? Я тебе потом отдам…

Я молча вытащил из внутреннего кармана конверт и показав содержание спросил:

— Столько хватит?

— Ого… да, конечно.

Он вернулся к Лиадан, сунул ей конверт.

— Барри, не стоит… — она совершенно смутилась и видно, что ее гордость борется с необходимостью взять деньги.

— Это для малышки Рианнон от меня, — тихо сказал Финбарр и обнял ее на прощание. — Берегите себя, тетя Лиадан.

Мы спустились по тропе с холма. Я видел, как Финбарр принюхивается и глаза его сверкают яростью.

— Ты Артегала почуял? — спросил я.

— Да. Вот ублюдок. Но тебя он так испугался, что сюда долго не сунется.

— Надеюсь, что никогда. Что за проблемы с твоими родственниками?

Мы сели в машину, я повел Альфу обратно в направлении Корка. Финбарр смущенно молчал.

— Ты говорил, что ты из знатного рода, Барри, — напомнил я. — У вас тоже какие-то финансовые проблемы?

— Да. Не так давно издали указ, запрещающий оборотням и еще кому-то из магических существ работать. Теперь каждому будет выплачиваться пособие.

Я посмотрел на него с непониманием.

— Ну и какая выгода государству заиметь кучу неработающих граждан? — поинтересовался я.

— Люди протестовали. Утверждали, что мы отнимаем у них рабочие места… Говорят, это только начало, — мрачно обронил Финбарр. — Черных магов у нас уже всех истребили, потом за других возьмутся.

— Их убивали не поэтому. Это касается только высших магов. Люди тут вообще ни при чем.

— Тебе лучше знать.

— Так вы из-за этого приехали на оглашение завещания? — спросил я.

— Да. Нам стало не хватать на жизнь. Но, чую, старик здоров, как горный козел, черта с два мы дождемся, когда он откинет копыта.

Я расхохотался, а Финбарр, мрачно на меня взглянув, уставился на проносившиеся мимо поля и холмы.

— Тебе-то хорошо, Харди, с твоим состоянием, — буркнул он. — Спокойно швыряешь деньгами.

— Это не так. И если тебе кажется, что я швыряю деньгами… То тебе это только кажется. Впрочем, мое положение черного мага настолько, хм… Хрупкое, что не вижу смысла трястись на золотом как горному кобольду.

Меня отвлек какой-то отблеск и я увидел в боковом зеркале мигающую мне фарами следующую за нами машину.

— Не пойму, я им проехать мешаю? — спросил я.

Финбарр обернулся. Машина между тем пошла на обгон. Мимо нас пронесся красный БМВ. И тут же, подрезая, ушел на нашу полосу, едва не чиркнув по краю фары. Я ударил по тормозам, Альфу едва не вынесло в кювет, а машина неизвестных тут же ушла в отрыв.

— Что за уроды? — выругался Финбарр.

— Погонять решили, — я снова поехал вперед, видя как спорткар притормаживает, давая шанс их догнать.

— Харди…

— Максимальная скорость Альфы меньше, я не дурак, — негромко заметил я.

— Не твои соотечественники? — спросил Финбарр.

— Не думаю. У машины местные номера.

Я поехал вперед, и в итоге почти сбросил скорость. Красный БМВ ждал. Я съехал на встречную полосу и остановился рядом, чтобы посмотреть, кто к нам цепляется. В спорткаре сидело двое молодых парней. Может лет на пять старше Финбарра. У обоих на руках было по перстню, явно не простому, с вязью рун на металле — по таким вполне можно было опознать высших магов.

— Ух ты, вот уж не ожидал увидеть в такой машине, голодранца оборотня и темного мага-пустышку! — водитель БМВ смерил нас презрительным взглядом.

— Вижу, высшим заняться нечем, — отозвался я. — Гонять на перегонки с голодранцами.

Я продемонстрировал свои часы. У магов вытянулись физиономии.

— Надо же. Альфа и Омега. Ты кем себя вообразил?

— Учитывая дьявольский номер шоссе, на котором мы находимся, явно не господь богом. А теперь немного фактов. У меня десять замков в Германии, и две шахты, где работают горные кобольды, добывая золото и драгоценные камни. А у вас что? — спросил я. — Ну кроме тачки, сделанной в моей стране.

— Ты!.. Да от тебя сейчас мокрое место останется!

— Магию примените? Правда? — сказал я спокойно и повернулся к кузену. — Барри, ты слышал? Как думаешь, что подумают в Гильдии, когда узнают, что мальчики против нас применили магию?

Финбарр смотрел на меня диким взглядом, но в тоже время скалился в недоброй усмешке.

— Думаю, решат, что эти мамочкины сыночки обосрались.

Я посмотрел на магов.

— Катитесь уже. Мы будем ехать очень медленно. Люблю наслаждаться видом окрестностей.

Они переглянулись, не зная что делать. В подобные ситуации они явно раньше не попадали. Наконец, водитель ударил по газам, и красный БМВ вскоре исчез за поворотом. Я неспешно тронулся вперед.

— Десять замков? Две шахты с кобольдами? — произнес Финбарр, поддавшись ко мне.

— Я пошутил, Барри, — сказал я.

— Ты не врал, — сказал он.

— Ты не можешь отличить, когда я вру, а когда нет, — произнес я. — Я это уже заметил.

— Такого не может быть. Я всегда различу…

— Я никогда не убивал людей, — произнес я тем же спокойным тоном. — Никого даже пальцем не тронул в своей жизни.

Посмотрел на лицо кузена. Он глядел на меня хмуро.

— Надо с тобой в покер поиграть, — я усмехнулся. — На доставшееся тебе золото лепрекона.

— Ну уж нет! — возмутился Финбарр, а я рассмеялся.

На обочине мелькнула вывеска, приглашающая в кафе. А впереди уже показалось само кафе, находящееся у самой дороги.

— Остановимся? Раз уж твоя тетка побоялась меня в дом на чай звать?

— Да, — кузен кивнул. — И, пожалуй, уже время обеда.

Я остановился на небольшой стоянке. Мы вышли из машины.

Слева от шоссе текла небольшая река, судя по недавним указателям — Блэквотер, а справа вдоль шоссе вытянулся немного нелепо выглядевший приземистый дом. Ворота, в которые мы въехали, увенчивали странные лошадиные головы, похожие на шахматные фигуры. Я нахмурился.

— Барри, агишки же не водятся в реке? — спросил я.

— Нет. Хотя они могут подниматься немного по течению. Но точно тут их не встретить — до моря слишком далеко.

Я покивал. Мы вошли. Внутри посетителей не было и хозяева явно обрадовались нашему визиту. Вскоре мы уже с удовольствием ели домашнюю еду, запивая темным пивом. После обеда Финбарр заказал себе десерт, а я вторую пинту. И тут мы услышали шум знакомого мотора. Красный БМВ заехал на стоянку. Вслед за ним — еще одна машина.

Финбарр уставился на меня и на его лице был написан вопрос, что теперь делать.

В кафе зашло четверо парней.

— Вот эти уроды, — произнес владелец БМВ.

— А мы как раз поспорили, кому вы побежали жаловаться — мамочкам или друзьям.

— Сейчас у тебя пройдет вся охота острить!

— И что ты мне сделаешь? — поинтересовался я поднявшись и сделав к ним шаг.

— Для начала это! — один из них прочел заклинание.

В метре от меня ярко полыхнуло. На лицах магов отразилось недоумение.

— Это что было? — спросил ударивший меня магией. — Защитный барьер?

— Он же маг-пустышка! Какой барьер⁈

Они ударили уже вдвоем. Но в воздухе снова полыхнуло с тем же результатом. Я старался сохранить невозмутимость. Сам же понимал, что эти дебилы атакуют меня вполне вредоносными заклинаниями. И это, светлые маги?

Возникновение барьера у меня тоже вызывало вопросы. Ответ был только один. Высшие маги Фризской гильдии защитили не только мой внедорожник «Бронко», но и меня самого. Только когда они это успели сделать? И зачем?

Между тем все четверо обрушили на меня заклинания. На пальце у каждого полыхало по магическому перстню — стали черпать дополнительную энергию из своих амулетов, плетя на этот раз смертоносные заклинания.

Воздух между нами нагрелся, задрожал от марева, в нем заскользили всполохи электричества. А я ощутил, как вокруг меня разливается холод, как горят ладони, словно я ими недавно сжимал куски льда, увидел, как из моего рта вырывается в морозный воздух пар.

Они ударили одновременно. Защитный барьер, что окружал меня, пошел трещинами, словно стеклянный купол. Потом во все стороны брызнули «осколки» пробитой бреши. На лицах моих врагов отразилось торжество. Они не стали медлить и повторили удар.

Только они не поняли то, что понял я за миг до этого. Ледяной воздух хлынул в прорванный барьер. Огонь светлых магов встретился с возникшим из ниоткуда черным туманом. Он поглотил огонь и внутри него полыхнуло так, словно молнии били в черных тучах. А потом, закрутившись черным смерчем, туман в один миг накрыл всех четверых. Из угрожающе рычащей черной тьмы вырвались короткие душераздирающие крики.

— Харди, что это⁈ — завопил за моей спиной Финбарр.

Смерч вдруг стал разрастаться. Он врезался в потолок, пробил его. В утробу черного тумана стали лететь мелкие вещи, задрожали столы и стулья.

— Бежим отсюда! — кричал Барри.

Я развернулся, мы побежали с Финбарром через помещение кухни, вырвались на стоянку через служебный вход. За поворотом уже исчезала машина перепуганных хозяев. Мы заскочили в Альфу и я нажал газ. Машина рванула по шоссе прочь. А я, поглядывая в зеркало заднего, видел, как выросший до пятидесятиметровой высоты смерч, разнес половину дома, стал забираться на склон холма. В его ненасытное жерло полетели овцы с соседнего пастбища, пастушьи собаки и сам пастух.

— Проклятье, Харди, что это? — испуганно выдавил из себя Финнбарр.

— Не знаю. Но нам надо убираться отсюда.

Смерч продолжал расти, небо быстро затягивало тучами, загромыхал гром. Всё вокруг погружалось в какой-то черный непроглядный туман.

Я гнал машину на пределе ее возможностей, но тьма нас нагоняла. В черном тумане зазмеились синие молнии, словно огромные змеи-анаконды. В чуть приоткрытое окно врывался угрожающий рокот, гром и электрический треск.

У Финбарра волосы стояли дыбом. То ли от происходящего, то ли от наэлектризовавшегося воздуха.

Я облизнул губы и начал читать заклятия. Те, что я учил, но никогда не применял. Почти закончил, когда туман накрыл нас. Я произнес последние слова.

Грохот был такой, что я зажал уши руками, выпустив руль. Завизжали тормоза. Альфу крутануло на месте, развернув на сто восемьдесят градусов и она замерла. Мы с Финбарром, оба зажавшие уши, смотрели, как взрывается тьма. Словно черный смерч распался на сотни себе подобных и каждый их них превратился в гигантскую пороховую бочку.

Светопреставление продолжалось около пятнадцати минут. После чего тьма исчезла. На быстро рассеивающиеся тучи упали последние лучи заката. Всё вокруг выглядело так, словно и не было никакого черного тумана. И лишь в салон затянуло терпкий запах гари.

Я выдохнул, отнял ладони от ушей. Посмотрел на совершенно обалдевшего кузена.

— Барри, вспоминай, где ближайшие проселочные дороги, по которым мы быстро и незаметно доедем до Корка.

Он поморгал и, кивнув, стал давать указания.

Едва мы успели свернуть на какую-то грунтовку, уводящую в холмы, как на шоссе помчались воя сиренами полицейские машины. Где-то послышался шум вертолетных пропеллеров. Я остановился под сенью дерева, выключив фары, подождал, пока он пролетит, потом осторожно поехал дальше.

Наконец через три часа уже в полной темноте мы добрались до Корка. Я остановился на заправке, заполнил бак, прогнал Альфу через автомойку. Финбарр тем временем находился в закусочной. Я зашел за ним. Кузен сидел за стойкой, как загипнотизированный уставившись в телевизор. Зрелище действительно было завораживающим.

На кадрах парил полицейский вертолет, а с другого, репортерского, делали съемку. На месте кафе остался только фасад, да ворота с лошадиными головами. Земля вокруг была перепахана так, словно там прошел великан с гигантским плугом. Те холмы, где когда-то паслись поглощенные смерчем овцы, сровняло с землей. Еще крупным планом показали глубокие ямы, в которых продолжало искрить синим, несколько сплющенных всмятку машин на шоссе.

— Мы ведем репортаж из места Баллидафф, где несколько часов произошла неизвестная магическая катастрофа. Прибывшие на место приглашенные из Гильдии маги, утверждают, что это магическая аномалия, природа которой на настоящий момент остается неизвестной. Поступает информация от некоторых фермеров. Они видели, как было разрушено еще несколько домов по соседству. Число погибших и пострадавших пока не ясно. Сейчас район оцеплен. Проезд для всех магов и прочих гражданских лиц воспрещен.

Я положил руку на плечо кузена. Он вздрогнул, обернулся ко мне.

— Пора ехать, Барри. И у меня нет ответа на твои вопросы.

Мы вышли из забегаловки, сели с Альфу.

— Но как? Как это возможно? — сказал Финбарр. — Ты же сам сказал, что не можешь колдовать.

— И по-прежнему не могу. Пробовал.

— Ты читал заклятия!

— Читал, — признал я. — Только я без понятия, сработали ли они.

— Раз мы живы, наверное сработали… — оборотень смотрел на меня.

Я пожал плечами.

— И у тебя даже предположений нет, что это было?

— Нет.

— Но если высшие маги, поймут, что это твоих рук дело?

— Почему моих? Ты про тех четверых забыл?

— Но они же светлые!

— И они хотели меня убить. Так что, не такие уж они и светлые.

— Лучше бы мы поддались на слабо и поиграли бы с ними в ралли… — с горечью обронил Финбаррн. — Как думаешь, быстро нас найдут? Хозяева кафе нас видели. И наверняка запомнили.

— Тогда они скажут, кто на кого напал. И нам нечего опасаться.

Финбарр посмотрел на меня с сомнением.

— Тебе так вообще нечего, Барри, — спокойно заметил я. — Хотя, про произошедшее лучше никому не говорить.

— Да, конечно.

Через несколько минут мы наконец доехали до Бларни-хауса. Я, поставив машину в гараж, миг думал, а потом прихватил из бардачка пистолет. На всякий случай. Проходя мимо гостиной, я увидел там тетушку Цецилию, сидевшую в одиночестве на диване с чашкой кофе.

— Где все? — спросил я.

Она взглянула на нас обоих с недоумением.

— На чтении завещания.

Мы с кузеном переглянулись.

— Еще же рано? — я взглянул на часы и в следующий момент увидел настенный циферблат.

Было пол девятого вечера. Мои часы отставали на полтора часа.

— Проклятье, — выдохнул я. — Где оно проходит?

— В зале на третьем этаже в северном крыле. Но для вас приглашений не давали. Эгихард…

— Не сейчас.

Я развернулся, вышел вон и торопливо пошел по коридору.

— Что случилось, Харди? — испуганно спросил Финбарр.

— Некогда объяснять. Мне кажется, нам надо поторопиться.

Мы побежали бок о бок, потом перескакивая через несколько ступеней помчались по лестнице на третий этаж. Еще несколько коридоров и мы оказались у закрытых дверей. Вырвавшийся вперед Финбарр со всего разбега влетел в них. Я думал, он проломит их или вообще снесет вместе с петлями. Но его отбросило назад. Он стал дергать ручку, пытаясь выдрать замок.

— Дверь зачарована! — прорычал он.

Я оказался у двери, сунул в скважину ключ от «Бронко» и мы ввалились в зал. Он был пуст, только у входа стояло двое официантов. Они чуть удивились, но с дежурными улыбками протянули нам на подносе бокалы с шампанским.

— Где остальные? — спросил я.

— В следующем зале. Вы просто опоздали, господин Райнер-Наэр, господин Лехри.

— Вот сукин сын! — выругался Финбарр одним глотком опустошив бокал, потом взял следующий. — Как понимать то, что нас не пригласили? Дядя решил лишить нас наследства?

Мы направились через банкетный зал к следующим дверям, которые тоже оказались заперты. Я повторил трюк с ключом и мы вошли внутрь.

За нашими спинами хлопнули створки. К нам повернулись тетушки с кузинами. Ко мне метнулась Сирше, попыталась выбить бокал из рук, но лишь выплеснула содержимое.

— Харди! — в отчаянии выкрикнула она. — Ты пил?

— Не успел. Что случилось?

Мы с Финбарром замерли, пытаясь понять, что тут происходит.

Зал был странный, огромный с высоченными потолками. Дядя Даллан находился на противоположном от нас конце на крошечном балкончике, под самым потолком.

Около нас у самого входа часть зала перегораживала черная лента, парившая в воздухе. С левой стороны вдоль нее стояли тетушки у кузины — словно перед стартовой чертой для забега.

А справа творилось что-то невообразимое. На полу кончились люди, крича от боли. На губах у них проступала кровавая пена. Я слышал как что-то разбивается о пол. Перед нами закрывая обзор, отчаянно прыгали последние четверо детей Даллана, хватая руками воздух.

— Наш брат сошел с ума! — спешно пояснила нам Бэвинн. — Он отравил всех нас!

— Мы не можем колдовать! Не можем создать противоядие! — воскликнула Сирше отчаянно.

— Каким-то образом он заблокировал наши способности, — продолжила торопливо Бэвинн. — Сказал, что у нас будет шанс выжить. Точнее у тех из нас, в ком течет достаточно крови Наэров.

— Что это значит?

— Из ниоткуда появляются стекляшки с противоядием. Но никто не успевает их подхватить.

Я встретился взглядом с Далланом.

— Эгихард, Финбарр, вас тут быть не должно, — произнес он с усмешкой. — Но раз пришли, теперь оставайтесь.

Последняя четверка рухнула на пол, под звон разбившегося стекла.

И я наконец увидел банши. Одной рукой она поддерживала подол платья, в котором что-то лежало. Другой извлекла из него крошечный стеклянный пузырек. Весь пол справа был усеян вдоль ленты подобными разбившимся стекляшками.

— Мы все слышим нашу родовую банши! — выкрикнула тетя Гленна отчаянно. — В нас достаточно крови! Прекрати это немедленно, Даллан!

Слышим… Я посмотрел на родственниц.

— Кто-нибудь видит ее кроме меня?

— Кого?

— Банши. Она сейчас прямо перед нами за лентой.

— Банши⁈ — в голосах было отчаяние.

— Барри? — Я обернулся у кузену.

Тот тоже покачал головой и тут же уставился куда-то в центр зала.

— Мама! — выкрикнул он.

— Не дергайся, Финбарр. Твоя мать у меня на мушке. Точнее, у Охотника.

Финбарр замер.

Тетушек начало шатать. Они опустились на пол, побледнев, следом на колени, держать за живот бухнулась Ренни.

Банши между тем подошла к Сирше. Кузина стояла из последних сил. Я встретился взглядом с банши.

Она протянула флакончик, невидимый для кузины, отпустила. И он упал прямо мне в руку. Я вложил его в ладонь Сирше. Дядя Даллан, аж приподнялся со своего кресла, в котором сидел. Я поймал второй флакончик, отдал Рени. Следующей Гленне и последний Бэвинн. Они поспешно выпили противоядие.

Крики боли и хрипы тем временем затихли. Все незаконнорожденные дети дяди Даллана были мертвы. Банши исчезла.

Дядя Даллан хмуро смотрел на нас сверху. О чем-то размышлял. Потом прервал затянувшееся молчание:

— Ты нарушил установленные мной правила, Эгихард. А еще ты должен дать мне ответ…

— Я никому ничего не должен — жестко ответил я. — Вам — тем более.

Даллан посмотрел на меня с разочарованием.

— Вот как? Жаль.

— Это вы мой должник. Вы пытались меня убить. Косвенно, только в планах — неважно. Ваш долг вырос до невероятных размеров.

— Я же говорил, что передумал, когда лично узнал тебя, — сказал он и сделал знак.

Грянул выстрел. И тут же эхом второй — я сжимал молниеносно выхваченный пистолет в руке. Каким-то необъяснимым образом моя пуля оказалась быстрее выпущенной серебряной. Встретилась с ней в воздухе и обе, сплющившись, падали на пол медленно, как в замедленной съемке. Я нажал второй раз на курок. Из ниши вывалился человек. Ружье покатилось по полу. Финбарр уже был около матери. Прижимал ее к полу, закрывая собой.

— Дурак, ты Эгихард, — злорадно произнес Даллан и указал вниз на младшую сестру. — Это она, Шенни. Ей всегда нравились агишки. Однажды у нее получилось их заворожить. И мне даже не пришлось уговаривать Шенни натравить их на тебя… Получить вместо одной доли наследства — две, оказалось очень соблазнительно.

Еще не веря, я опустил взгляд с Даллана на семью Лехри. В моей руке лопнул бокал, когда я встретился взглядом с испуганной оборотницей. С моей порезанной руки закапала кровь.

— Нет, Харди! — отчаянно заорал Финбарр.

Я на миг закрыл глаза, сжав порезанную ладонь в кулак. Посмотрел на стоящую от меня слева группу тетушек и кузин.

— И вы тоже хотели меня убить?

— Мы передумали. Позавчера после ужина… — едва слышно ответила Бэвинн.

— Обожаю своих родственников, — произнес я негромко.

Потом махнул рукой в сторону. Кровь попала на отравленных детей Даллана. Словно вспыхнул порох. И через мгновение на полу не было ни следа. Я обвел взглядом ошарашенных родственников. В зале повисло гробовое молчание.

— Спускайтесь вниз, дядя. Мне кажется, нам всем надо собраться за круглым столом и обсудить текущее состояние семейных дел.

Даллан поднялся с бледным лицом, на минуту исчез из поля зрения. Я тем временем отошел к убитому Охотнику, обыскал. Нашел охотничье удостоверение, разрешение на Охоту на Шенни Лехри, две серебряные пули. Я разрядил ружье, отправил все пули в карман, стараясь не смотреть в сторону оборотней. Одна капля крови упала на Охотника и от трупа не осталось ничего.

В стене, как раз под балконом, отворилась потайная дверь из которой вышел дядя и направился к нам.

— Пойдемте в малую гостиную, — произнес он и повел нас за собой.

Вскоре мы собрались в уютном зале, обшитым резными деревянными панелями. По периметру были расставлены антикварные диваны, над которыми висели живописные полотна. Пол устилал толстый ковер, а в центре стоял большой дубовый круглый стол с двадцатью тяжелыми массивными креслами.

Мы уселись с дядей на противоположных концах. Остальные распределись так, чтобы держаться от нас обоих на максимальном расстоянии.

— Что ты задумал, Эгихард? — спросил Даллан.

— Я? Я-то как раз ничего. А вот вы расскажите остальным, ради чего вы тут всех собрали. Или, может быть, вы уже всё рассказали и мы в Финбарром подоспели к эпилогу?

— Он только сказал, что решил нас отравить, — произнесла Бэвинн. — Но не назвал причины.

— Тогда рассказывайте.

Даллан поджал губы и свел руки в замок.

— У меня дела пошли в гору, — сдержанно сказал он, не глядя ни на кого. — Мне намекнули, что если бы я не был темным магом, если бы не имел порочащих родственных связей, то мне бы открылись куда более широкие перспективы в бизнесе.

— Порочащие родственные связи? — Бэвинн аж всплеснула руками. — Да мы за всю свою жизнь никого из людей не обидели. В отличие от тебя, братец!

— Я лишь озвучиваю то, чего ожидали от меня. Поэтому я придумал план с завещанием. Он отлично сработал, поскольку все вы в итоге оказались здесь. И если бы не вмешательство Эгихарда…

Он наконец посмотрел на меня. Но я молчал.

— Что дальше? Извиняться я не собираюсь… — недобро произнес он.

— Сколько сейчас денег на вашем счету? — спросил я.

— Эгихард…

— Поделите сумму на шестерых и выпишите каждому чек. Завтра пойдете с ними в банк и обналичите сумму. А мне покажете остаток на счете. И если он не будет равен нулю, вы сильно пожалеете.

— Это… грабеж! — возмутился Даллан.

— Это компенсация. Я еще молчу, про ваш долг мне.

— Но я уже сказал, что агишки не моих рук дело!

— Но с вашей подачи. А теперь делайте, что вам сказали.

Даллан полез в карман визитки, извлек чековую книжку и ручку и с видом, что ему сейчас сделается дурно, стал выписывать чеки. Я посмотрел на мать Финбарра. Шенни была небольшой, хрупкой на вид женщиной. Впрочем остальные тетушки тоже были достаточно миниатюрными. Но она была ниже всех и мельче, особенно на фоне сидевшего рядом с ней Финбарра.

— Что с моими лошадьми? — спросил я.

Она вздрогнула. Рядом с ней нервно заерзал Финбарр, но я на него не смотрел.

— Я не знала, что с ними делать и продала их.

— Но они же теперь агишки, — с непониманием произнес я.

— Один из коллег Даллана сказал, что они ему пригодятся. Я отдала ему заговоренный повод, с помощью которого управляла вожаком.

— Их как-то можно расколдовать?

— Не знаю. Можно попробовать убить вожака.

— Где сейчас находится этот ваш коллега? — спросил я Даллана.

Тот оторвался от подписания чеков, хмуро поглядел на меня.

— На побережье, в тридцати километрах к югу отсюда около мыса «Старая голова». Там только одна конюшня, не пропустишь, если решишь туда наведаться.

— И как зовут вашего коллегу?

— Дахи Салливан. Ты его видел в коридоре. Это он распознал в тебе черного мага, — Даллан как-то недобро улыбнулся.

Я задумчиво смотрел на дядю, поняв, что кое-что упустил.

— Объясните, как вы заставили банши раздавать противоядие? — спросил я. — Когда я с ней беседовал, она сказала, что прежде не говорила ни с кем из рода Наэр.

— Беседовал? — Даллан смотрел на меня неверящим взглядом.

— На вопрос ответьте.

— Это Салливан устроил. Он способен подчинять подобных существ ненадолго.

— Он что? Некромант? — озвучила Бэвинн то, о чем я только подумал. — Ты связался с некромантом⁈ Какой же ты идиот, Даллан!

— Нет, я идиот, что связался с ним! — он, не сдержавшись, подскочил в кресле и ткнул пальцем в мою сторону.

— Да бросьте, я вас даже в жабу не превратил, хотя следовало бы, — заметил я.

Даллан прокашлялся и, взяв в себя в руки, многозначительно посмотрел на меня.

— Нам нужно поговорить, Эгихард. Наедине.

— Чеки отдайте и поговорим.

Даллан, кривясь так, словно выпил лимонного сока, обошел стол, бросая перед каждым по чеку.

— Сколько там, Бэвинн? — спросил я.

— Двести тысяч ирландских фунтов.

Итого, дядя стал беднее на миллион двести тысяч. Видно, что расстроен, руки вон дрожат от злости.

— А теперь, оставьте нас! — он метнул на родственников убийственный взгляд.

Они поднялись и тут же застыли, побледнев, когда внезапно снова завыла банши.

— Да что ж такое! — Даллан хлопнул ладонями по столу, когда вой банши стих.

— Может, не всех своих ублюдков заморил? — зло поинтересовалась Бэвинн. — Запамятовал, с кем еще нагулял?

— Нет. Детей у меня больше не осталось. Уйдите уже!

Они вышли.

— Чем дальше, тем интереснее и интереснее, — заметил я.

— Сейчас глупо уже подозревать родственников, — произнес Даллан. — Думаю, и у меняи у тебя достаточно врагов.

— То есть вам в голову не приходит, что я хочу вас убить? — полюбопытствовал я.

— Вижу, ты парень отходчивый, несмотря на то что, черный маг. Хотя, я ожидал, что Шенни ты не простишь.

— Не прощу. Но делать ничего не буду. Если она не будет мозолить мне глаза.

Дядя Даллан сделал задумчивое лицо, словно ему было еще что добавить, но он решил промолчать.

— Кажется, вы знаете что-то еще, — заметил я и выложил перед ним на стол разрешение на охоту на Шенни. — Насколько легко было достать такие?

— Не сложно. В ближайшее время оборотней сильно прижмут — слишком многие из них попробовали на вкус человеческую кровь.

— И насколько сильно прижмут?

— Тебе надо о себе больше беспокоиться, Эгихард. Что ты собираешься делать дальше?

— Возвращаться домой.

— Я думал… — Даллан смотрел на меня с непониманием.

— Ваше предложение очень заманчиво, но нереально. Как вы только что заметили, мне надо о себе больше беспокоиться, учитывая, что в Ирландии чёрные маги вне закона.

— Кто знает, что будет завтра в Германии? — возвразил Даллан. — А здесь — я, три сотни темных магов и связи. И, как я уже говорил, мы можем попробовать найти блокировку, что наверняка повесили на тебя светлые.

— А как же ваши разработки для полиции? Ваше темное сообщество об этом знает?

Даллан покривился.

— Нет. И разработки не понадобятся, если тебя избавят от блокировки.

— Кажется, вы меня переоцениваете, — произнес я. — Как и мое желание связываться со светлыми высшими и затевать с ними войну. Хотя на ваши разработки и производство антимагического оборудования я бы взглянул.

— Пойдем, — Даллан поднялся.

Мы вышли из зала и увидели семью Лехри, что ожидали в коридоре на диване. Финбарр подскочил, шагнул ко мне.

— Харди, нам нужно поговорить! — пробасил он.

— Не сейчас. Но я хочу, чтобы ты кое-что знал, — я смотрел не на Финбарра, а на Шенни. — В тот день, когда агишка появился на моей земле, один зачарованный им конь убил трех воспитанников тети Цецилии — двух детей и Алике…

Кузен пытался уловить мои эмоции.

— Она была твоей подругой? — едва слышно выдавил Финбарр.

— Мы были друзьями. Так что проследи, чтобы твоя мать держалась от меня подальше. А еще лучше — чтобы она вернулась домой и больше никогда не попадалась мне на глаза.

Я наконец перевел взгляд с тети и посмотрел на Финбарра. Волосы у него встали дыбом и он попятился.

— Барри, ты должен остаться тут, — предупредил я его. — Утром надо съездить на побережье. Встречаемся около гаража завтра в девять.

Я быстрым шагом прошел мимо сжавшейся в напряженный комок Шенни.

— Удивительная реакция… Как ты запугал его, Эгихард? — задумчиво произнес Даллан, когда мы отошли от Лехри достаточно далеко, чтобы они со своим чутким слухом не услышали.

— Финбарру пригрезилось, что в моих жилах течет кровь оборотня, превосходящего его по иерархии. Но это не так.

— Я бы тоже хотел узнать, что за удивительная у тебя кровь, — заметил Даллан. — Твой отец, конечно, был большой экспериментатор, но…

Я резко остановился, воззрился на дядю.

— Вы знали моего отца?

— Да. Он в своих поисках приехал Ирландию. Мы с ним много спорили. Но он уперся, уверенный в непогрешимости своих идей, попросил руки твоей матери. Мне, в общем, было все равно, я дал разрешение. Они тут же поженились, после чего уехали. Не знаю, расстроит это тебя или нет, но это был брак по расчету. Особому расчету.

— И что искал мой отец?

— Древние генеалогические древа семейств, в которых имелись рождавшихся когда-либо черные маги. Судя по тому, что на свет появился ты, его расчеты в какой-то степени оказались верны… Но ведь у тебя были еще старшие братья и сестры? Они были обычными темными магами?

— Насколько я помню, все они были чёрными, — мрачно обронил я.

Слова дяди вернули меня к недавним воспоминаниями, когда мои братья сбросили меня в пропасть. Даллан смотрел на меня в неверии.

— Все их дети? Все их дети были черными магами⁈ Но как… они выживали? Такое невозможно было скрыть. Одного подобного ребенка еще можно было прятать, но девятерых? Хоть ты сейчас и получил эту загадочную защиту, но до того момента светлые всегда охотились за черными, стараясь убить их еще в младенчестве.

— Я задаю себе те же вопросы и у меня нет ответов. Так что же нашел отец? У меня имеется несколько генеалогических семейных древ, но ни в одном из них не фигурируют черные маги.

— У меня было древо Наэров, где в роду встречались черные маги. Но твой отец его у меня выкупил. Чуть ли не последние деньги отдал. Мне он тогда показался слегка сумасшедшим.

— У вас копия осталась? — спросил я.

— Не помню. Поищу завтра в архиве.

— Так что же за идеи были у отца?

— Он был одержим идеей, что заимев детей черных магов, он с их помощью подчинит себе мир.

— Ужасно банальная идея, — я в разочаровании поморщился.

Но Даллан уловил иронию и расхохотался.

— Ты явно не в отца характером, — дядя улыбался. — Ну, если внешность не считать. Характер моей сестры. Она была старшей в семье. Не уехала бы — давала бы всем нам жару.

— Ваши идеи прижать светлых тоже близки к наполеоновским, — заметил я. — Так что, кто бы говорил, дядя.

Мы спустились по лестнице на первый этаж, дядя зашел в оканчивающийся тупиком коридор, открыл потайную дверь, замаскированную под огромное зеркало. Тут была еще одна лестница, уводившая куда-то глубоко в подвал. Даллан зажег свет и мы зашагали вниз. Пришли в зал похожий на что-то среднее между архитекторским бюро и библиотекой. По всем четырем стенам шли полки для книг и хранения чертежей. В центре стоял огромный стол, заваленный схемами, набросками и уже готовыми чертежами.

Даллан притащил огромный фолиант подшитых чертежей, положил передо мной.

— Это уже готовые устройства, прошедшие испытания и отданные в производство.

Я раскрыл книгу, неспеша изучал чертежи и описания. Даллан следил за мной.

— Пожалуй погорячился, что ты не в отца, — заметил он. — Тот тоже умел делать беспристрастный вид.

— В последние года три у него получалось плохо, — произнес я. — Из-за моих старших братьев.

— Они перестали ему подчиняться?

— Почти. И это бы случилось наверняка, если бы дошло дело до их совершеннолетия. Отец сделался весьма нервным.

Даллан нахмурился.

— И ты не помнишь, как они погибли, Эгихард?

Покачав головой, я продолжал изучать то, что наизобретал дядя и мне всё больше становилось не по себе. Похоже, в недавнем разговоре, он слукавил, что разработки находились только в начале пути по сдерживанию магии.

Магические наручники, которые не позволяли колдовать и нейтрализовали магию, уже были готовы и для высших магов. Были магические клетки с теми же свойствами и решетки для оборудования тюрем. Антимагические контуры для целых помещений. Несколько видов специализированного оружия против разного вида магических существ. Техно-магические ловушки. Детекторы для улавливания магической энергии с определителем по типу спектрографа, измерители магической энергии и сигнализация, реагирующая на любое применение магии.

— И всё это уже производится и используется? — спросил я.

— Всё это уже есть в одном экспериментальном полицейском участке в Дублине. Полицейские в настоящее время обучаются пользоваться оборудованием и прочим. Здесь, в Корке, пока оснастили тюрьму, используют наручники. На очереди детекторы и остальное.

— И это всё пока только в Ирландии? Или вы собираетесь и в другие страны продавать?

Даллан улыбнулся.

— Это меня озолотит, Эгихард.

— Не кажется, что вы сами себе вырыли могилу? — спросил я.

— Конечно, если высшие маги узнают, то несомненно захотят меня убить. Но риск того стоит.

— Я не про это. Люди заберут ваши чертежи, вас же отправят в магическую тюрьму. Или и вовсе уничтожат. Вашим же оружием против магии.

— Нет. Хотя в разработках использованы в основном физика и механика, маги необходимы, чтобы создавать и тестировать эти устройства. Нас таких останется немного. Но мы станем избранными.

Я мрачно глядел на Даллана, решив, что бесстрастная мина тут не подходит. Он криво усмехнулся.

— Вижу, тебе моя идея не понравилась. Можешь что-то предложить, дорогой племянник?

— Мне нужно подумать. Прототипы тут имеются?

— Да, в следующем зале.

Даллан повел дальше. Следующее помещение походило на музей — под стеклянными витринами находились образцы того, что я видел на чертежах. Первым делом Даллан извлек из витрины детектор, включил, направил на меня, потом обратил ко мне экран. Я увидел, что тот ничего не засек.

— Теперь смотри что будет если навести на меня, — сказал дядя и просканировал себя.

Детектор пискнул и я на экране увидел надпись «Темный маг, магическая энергия второго уровня».

— Вижу, что работает.

— Что-то еще хочешь посмотреть?

Я покачал головой.

— Давайте завтра продолжим.

Дядя кивнул. Мы вышли из подвала и каждый направился в себе. К счастью, ни кузин, ни других родственников у моей комнаты не наблюдалось. День выдался еще тот. Мне надо было обдумать произошедшие события. Но для начала не мешало отдохнуть и выспаться.

Вымывшись, я выключил свет, лег спать. Сон не шел и в голову почему-то лезли мысли об отце. Его я помнил очень смутно, в отличие от матери. Лишь о том, что он почти никогда не смотрел на меня, избегая прямого взгляда, остались четкие воспоминания.

Вчера, свалившись с донжона, я вспомнил, как он смотрел на моих старших братьев. Он почти боготворил их, видел в них себя тем, кем он мог бы быть, считал их своим продолжением. Вот только они не хотели ему подчиняться и считали его ниже себя, несмотря на родственную связь. Тогда на его лице отражалась целая гамма чувств — от разочарования и боли, до отчаяния, что его планы рушатся. И у него дрожали руки, когда после раздачи бумаг о владении замков старшие не оценили его стараний.

Я подумал, что наша семья оказалась той еще банкой со змеями. Мои братья и сестры точно бы передушили бы друг друга, если бы им не пришлось объединиться против общего врага — меня.

Я тронул запястья, потер кожу. Мама сказала, что я был болен. Но сколько себя помнил, я вообще не болел. И отсюда напрашивался один вывод. Родители, разумеется, знали про мою кровь. Может быть, устраивали мне переливания, чтобы избавиться от ее убийственного свойства?

Пытаясь выловить еще какие-то детали, которые, возможно, упустил, я прокручивал в голове всё, что увидел, когда упал с донжона. Снова и снова. Пока меня не затянул сон и вместе с ним — прошлое.

Я увидел перед собой огромную скалу, искрящийся под лунным светом снег и далекое освещенное окно на самой вершине.

Поднявшись, я огляделся. Ниже на северном склоне рос еловый лес, который шел до самого Лунного озера. Я же зашагал вдоль утеса на северо-запад.

Чтобы выйти к людям, мне нужно было обогнуть скалу. Я даже мог вернуться по одной из троп обратно в дом, даром, что летом и осенью, до того как выпал снег, обошел все окрестности и хорошо ориентировался. То-то бы мои родственники удивились, увидев меня. Я, правда, подумал, что после такого они бы придумали более надежный способ, как от меня избавиться.

Поэтому, делая более широкий круг, я направился к одной из станций местного поезда, который когда-то возил туристов на вершину. Теперь поезд возил только нашу семью, а строительство отеля по соседству с нашим домом было по непонятной причине заморожено.

Я шел, проваливаясь в снег, к который, к счастью, был сухой и идти по нему было не трудно. Однако носки очень быстро промокли, ноги заледенели и зубы начали отбивать дробь. Под снегом я споткнулся о корень, покатился по склону и в итоге зарылся с головой в сугроб. Отфыркиваясь, я выбрался из снежного завала. Ноги, ладони и лицо пылали, словно их натерли льдом. Внутри всколыхнулась злость. И я, цедя вслух проклятия, упорно продолжил путь. Спустился с холма, обогнув, наконец высоченный горный уступ, с которого я упал. Здесь, где начинался подъем, ведущий к промежуточной станции, росло много елей и снега было уже мало.

Добрался до станции я, наверное, спустя час. Здесь находилось несколько зданий. Станционное кафе, давно закрывшееся, и несколько хозяйственных построек. Освещенными оказались окна только бывшего кафе. Я толкнул незапертую дверь и зашел внутрь. На меня уставился станционный смотритель. Он единственный, кто остался тут жить из обслуги железной дороги.

— Харди? Что ты тут делаешь? Кто тебя отпустил без теплой одежды⁈

— Так вышло.

— Пойдем-ка сюда, парень.

Он потащил меня к камину, снимая на ходу мокрую одежду. Закутал в колючий шерстяной плед и усадил в кресло у огня. Через пару минут сунул в руки глиняную кружку с чаем. Потом, подумав, плеснул туда травяного бальзама.

— Надеюсь, твои родители мне это простят. Пей, пока не остыло. Руки-ноги чувствуешь?

Я, сделав обжигающий глоток, кивнул.

— Давай-ка я посмотрю на всякий случай.

Он взял меня за щиколотки, осмотрел подошвы ног.

— Отогреешься, натру жиром сурка.

— Я в порядке, спасибо.

— Одежда высохнет, отведу тебя домой.

— Можно я у вас побуду? — произнес я, не сводя с него взгляда. — Пока родители не вернутся?

Мое предложение ему не понравилось и он покачал головой.

— Тебя же отругают. А братья и сестры? Что они подумают, когда тебя не найдут? К тому же, твоя мать говорила, что ты болен.

— Это не заразно. И я останусь у вас, — сказал я уже без какого-либо вопроса.

Станционный смотритель глядел на меня озадаченный. Почесал затылок.

— Как хочешь. Ужинать будешь? У меня только бойшель.

Я кивнул. Смотритель подогрел на плите кастрюлю, наложил в тарелки рагу из бараньих потрохов. Выложил в отдельную тарелку хлеб. После горячей еды захотелось спать.

— Так, парень, погоди засыпать.

Смотритель достал банку с жиром сурка и шерстяные носки.

— Я, правда, уже в норме.

Он потрогал щиколотки.

— Хм, ноги и правда уже теплые. Что ж, вон тот диван в твоем распоряжении.

— Спасибо.

Я дотопал до дивана, и мне показалось, уснул мгновенно, едва голова коснулась подушки.

В сон ворвался шум горного поезда. Состав, заскрежетав, остановился на станции. Хлопнула дверь.

— Господин и госпожа Райнер! — услышал я донесшийся с улицы голос смотрителя. — Подождите!

— Не сейчас, нам нужно домой.

— Но Эгихард здесь.

— Что⁈

Они зашли внутрь, смотритель находу им рассказывал, как я появился в его доме. Я открыл глаза, за окнами уже светлело. Родители подошли ко мне, я сел на диване.

— Харди, что случилось? — напротив меня присела мать.

Я молчал. Мама обернулась к смотрителю. Он, поняв, ушел в другую комнату.

— Харди, ну же, рассказывай.

— Они выкинули меня.

— Кто?

— Мои братья. Все четверо.

— Наверное, они просто играли с тобой, — отец встретился на миг взглядом и снова отвел глаза.

— В окно, которое выходит в пропасть, — произнес я твердо.

Родители смотрели на меня с неверием.

— Это невозможно…

— Невозможно что? Что меня выкинули? Или что я остался жив? — спросил я.

Мама прижала ладонь к моему лбу.

— Он весь горит! — воскликнула она.

Отец взял меня за ладонь.

— Проклятье… А как ты дошел досюда?

— Обогнул утес. Шел чуть больше часа.

— Смотритель знает?

— Нет.

— На снегу наверняка остались следы, — отец хмуро глядел на мать.

— Я вызову небольшую метель, всё заметет, — сказала она.

— Но он мог уже увидеть, — отец глянул на меня и я увидел на его лице странное выражение. Выражение готового пойти на всё.

— Тео, сейчас не до этого. Нам надо срочно домой.

Мать достала из своей сумки какой-то пузырек. Отец принес стакан с водой, туда капнули несколько капель и дали мне выпить. У меня поплыло сознание и я отключаясь, свалился на диван. Отец, завернув меня в плед, взял на руки и потащил к выходу.

Я проснулся в купе поезда. За окном мелькали предгорья, пролетали мимо небольшие городки, леса и поля. Я не сразу сообразил, что мама, сидевшая напротив, о чем-то спрашивает меня. Голова была словно набита ватой.

— Харди, ты как себя чувствуешь?

Я посмотрел на своё перебинтованное запястье, почему-то одно на этот раз, скользнул взглядом по сидевшему рядом с матерью старшему брату, что мрачно наблюдал за мной. Глянул на сидевшего рядом со мной отца.

— Куда мы едем? — спросил я.

— Ты не помнишь? Вчера мы собрались вместе и наконец решили, что нам пора переезжать.

— Куда?

— В замок Хоэцоллерн.

— Мне нравилось на Шафберге.

— С удовольствием отправим тебя обратно, — процедил сквозь зубы старший брат.

Показалось, что внутри закрутился черный вихрь. Я ощутил как меня переполняет ненависть к брату и желание его убить. Только я всё никак не мог вспомнить за что. Я прикусил губы, словно боль могла пробить проклятый барьер к моей памяти. И увидел как бледнеет мать.

— Харди…

На столик между нами закапала кровь. Мать вжалась в спинку сиденья. Брат спешно отодвинулся от меня подальше.

— Эгихард, — произнес отец. — Достань платок и вытри кровь. Аккуратно.

Ему удалось сказать этот так, что голос почти не дрогнул. Но я разобрал в нем страх. Я поднялся, облизнув губы и ощутив соленый вкус, шагнул в сторону брата.

— Харди! — крикнул мне в спину в отчаянии отец.

Брат забился в угол и на его его лице проступил отчаянный ужас.

— Отец! Да сделайте же с ним что-нибудь!

— Я сам с тобой что-нибудь сделаю, ублюдок, — произнес я.

Сказал чуть в сторону, и кровавые капельки попали на обшивку сиденья, а не на позеленевшее лицо брата. После этого я достал платок, вытер кровь с губ и со столика и вышел вон.

Прижимая платок к ране, я пошел по коридору в сторону туалета. В уборной я долго умывался холодной водой. Посмотрел в зеркало и не увидел на губах ран.

— Что происходит? — спросил я себя.

Моя жизнь казалась кусочками пазла, большая часть которого отсутствовала. Но еще с большим ужасом я осознал, что раньше мне и в голову не приходило задавать подобные вопросы: почему я ни черта не помню? Словно я жил в состоянии странной прокрастинации, занимаясь чем угодно, только лишь бы не задумываться о причинах провалов в памяти.

Я хорошо помнил лето и осень на Шафберге. Как гулял по горам, читал книги, иногда добирался до озера, купался там. Всегда один. Иногда я останавливался у смотрителя. Он поил меня чаем, собранным из горных трав. Но мы ни о чем с ним не говорили, перекидываясь лишь приветствиями, несколькими словами о погоде и прочими банальностями.

Что было до этого лета? И что было вчера? Я снова бросил в лицо пригоршни ледяной воды. Закрыл глаза. В памяти мелькнул снег, полная луна и то, как я упал в пропасть. И я вспомнил, что случилось накануне. Вспомнил, как мне дали что-то выпить, что отключило меня. Но зачем? Зачем это делали мои родители? Я не понимал.

Я вышел из туалета, остановился в коридоре, задумчиво смотрел в окно. Минут через пять ко мне подошла мать.

— Харди, ты успокоился? Покажи рану.

— Все уже зажило. Только я не понимаю, зачем? И что вы делаете со мной?

Я посмотрел на мать и увидел на ее лице крайнее изумление.

— Эгихард, — произнесла она с нажимом. — Ты не осознаешь, что говоришь со мной на языке, который я не знаю? Что ты сказал сейчас и брату в купе?

— Что он ублюдок.

— Харди! — на лице матери едва ли не отчаяние отразилось.

Я потер лоб. На каком языке я говорил? Я не знал. Поглядел на мать и предпринял еще одну попытку изъясниться понятно.

— Я сказал брату, что он ублюдок.

На лице матери изумления стало больше.

— Харди… я шестнадцать лет ни с кем не говорила по-гэльски. С тех самых пор, как уехала из Ирландии.

— Зато ты теперь меня понимаешь, — заметил я.

— Ты не должен так говорить со своим старшим братом…

— Брату надо знать свое место, — я глянул на нее так и увидел, как лицо ее снова заливает молочная бледность.

— Ты что-то вспомнил? — выдавила она из себя и едва не попятилась.

— Что вы сделали со станционным смотрителем? — спросил я.

— Ничего.

— Хватит мне врать, — произнес я.

Мать испуганно оглянулась в сторону купе, где остался отец с братом.

— Эгихард, я хочу чтобы ты знал: всё, что мы делали, только ради твоего блага. Смотритель видел следы, которые вели от пропасти, а не от дома. Он мог кому-нибудь рассказать и подвергнуть всех нас опасности. Отец не мог оставить его в живых.

— Как отец это сделал?

Мать молчала.

— Мне вернуться в купе и спросить брата, почему он ради моего блага выкинул меня в пропасть? — спросил я.

— Мы принесли тебя домой, объяснили остальным про твою кровь. Отец взял у тебя пару капель и со старшим вернулись на станцию.

— А мне про кровь никто ничего не хочет объяснить?

Мать покачал головой.

— Харди… Если ты узнаешь, тебя убьют.

Поезд вдруг тряхнуло, уши резанул визг и скрежет металла, который перешел в вой.

Я распахнул глаза и увидел знакомый потолок. За окном рассвело и где-то там опять завывала банши.

Что ж, похоже я теперь мог вызывать контролируемый сны, рассказывающие о прошлом. Уже не плохо. Плохо только то, что по-прежнему ни черта не прояснилось.

Я, поднявшись, попросил принести завтрак мне в комнату. Позавтракав, я, прихватив аркан и атлас автодорог, направился в гараж. Финбарр уже был на месте.

— Харди…

— Если ты хочешь поговорить о своей матери, то лучше этого не делать, — предупредил я.

Он кивнул. Потом чуть смущенно кашлянул, глядя на мое хмурое лицо.

— Тетушки и кузины просили передать тебе спасибо. Они уже съездили в Корк в банк…

— Угу. Садись.

Я еще раз глянул в атлас, изучая дороги до побережья, бросил его назад и повел Альфу. Финбарр смотрел в окно и нервно постукивал пальцем по стеклу.

— Никогда не видел агишек, Барри? — спроси я.

Он покачал головой и спросил:

— Что ты собираешься делать?

— Для начала поговорить с Салливаном.

— У нас некроманты, как и черные маги, вне закона, — произнес Финбарр. — И до вчерашнего дня был уверен, что всех некромантов давным-давно перебили.

— Хм, вот как? У нас тоже. Хотя, есть мнение, что всех не отловили и они скрываются. А ваш некромант что-то слишком свободно разгуливает.

Через час мы почти добрались до побережья. Ориентируясь по указателям, я доехал до конюшни. Мы с Финбарром вышли из машины, обошли всё вокруг. В стойлах и на выгуле не было ни одной лошади. Я постучал в дом по-соседству, но никто не открыл.

— Похоже, никого нет, — сказал Финбарр, принюхиваясь. — Владелец, кажется, ушел отсюда около часа назад.

— С лошадьми?

— По-моему, нет.

— Странно.

— Он пешком ушел. Пойдем по следу?

Я кивнул. Вернулся к машине, взял мешок с арканом и Финбарр повел, морщась, следуя за оставленным коллегой Даллана запахом.

Вскоре мы вышли на узкую тропу, протоптанную среди зарослей дрока. И через несколько минут оказались на автостоянке, устроенной на самом побережье.

— Тут к нему присоединилась целая толпа, — сказал удивленно Финбарр.

— Толпа кого? Некромантов?

— Людей… Обычных. Он кстати, имеет очень неприятный запах.

— От него склепом пахнет?

— Как ты узнал? — поразился Финбарр.

— Догадался.

— Харди, смотри, — кузен наклонился, поднял с земли какой-то листок, передал мне.

В руках у меня оказалось что-то вроде рекламного буклета.

— Незабываемая прогулка на лошадях вдоль побережья Кельтского моря. Детям — бесплатно, — мы переглянулись с Финбарром. — Вот ублюдок.

— Ты думаешь…? — мне показалось, что волосы на голове кузена опять встали дыбом.

— Уверен. Он топит людей с помощью моих лошадей.

Мы зашагали дальше. Но пляж был пустынен. Ни людей, ни лошадей видно не было. Через несколько метров на влажном песке я разглядел конские следы. Человеческие тут исчезали. Какое-то время следы копыт шли вдоль берега, а потом резко поворачивали и уводили прямо в прибой. Мы с Финбарром замерли на самой кромке волн, смотрели на море.

— Надо же, вот уж вас тут не ожидал увидеть.

Мы с Финбарром обернулись. К нам, выйдя из припаркованной на обочине машины, направлялся коллега дяди Даллана. В руках у него был конский повод. Наверное тот самый, о котором говорила Шенни. Еще я был уверен, что Салливан раньше выглядел лет на шестьдесят. Теперь же он словно помолодел на три десятка. Только взгляд остался таким же старым и безжизненным.

— Мы решили с Барри подышать морским воздухом, — произнес я. — В замке что-то чувствовался запах склепа. Хотя… — я нарочито поморщился. — Тут он тоже ощущается, да, Барри?

— Ага, — пробасил Финбарр, настороженно глядя на некроманта.

— Неужели? — глаза Салливана сузились.

— Скажите, во сколько вам обошелся этот повод? — поинтересовался я. — Не так давно я занимался разведением лошадей. Он бы мне пригодился.

— Вы, черный маг, занимались разведением лошадей? — тонкие губы Салливана презрительно изогнулись.

— Некромант, зарабатывающий на конных прогулках, тоже вызывает вопросы, — заметил я. — Но давайте уже прямо. У меня украли табун, превратив коней в агишки, и перепродали их вам. Я хотел бы их вернуть.

— Возможно, три дня назад вам следовало бы согласиться на разговор со мной, — задумчиво произнес Салливан, глядя словно сквозь меня. — Возможно, я бы вам их отдал. Но теперь уже поздно.

Я уставил на коллегу дяди мрачный взгляд.

— Подумайте еще раз. Я обычно всегда получаю то, что хочу.

— Слишком самоуверенное заявление для мага, который не может колдовать, — бесцветным голосом сказал Салливан, но губы его по-прежнему кривила усмешка.

Финбарр, кашлянув, попятился за мою спину. Салливан, не поворачивая головы следил взглядом за перемещением оборотня. Потом посмотрел на меня. В его рыбьих глазах мелькнуло сомнение.

— Может быть, я чего-то не знаю?

— Вы однозначно чего-то не знаете.

Показалось, что он уже готов был отдать повод, но в этот момент за нашими спинами послышался плеск, фырканье и ржание. Мы невольно обернулись. Из волн выходили лошади. Плавники на шее снова превращались в гриву, исчезали жаберные щели. Рыбьи хвосты в ноги, видимо, превратились еще ранее.

— Харди, это твои лошади? — спросил Финбарр.

— Мои, кроме этого, — я указал в сторону серого жеребца.

В этот момент Салливан, снова усмехнувшись, махнул поводом и прочел какое-то заклятие.

Серый жеребец взвился на дыбы, яростно заржав, и рванул на нас с Финбарром. А за ним понесся весь табун.

— Барри, займись крупом.

— Что⁈ — выкрикнул он, не понимая.

Я, достав и раскрутив аркан, накинул петлю на шею, резко рванул в бок, разворачивая агишку. Набирая на ходу натянутую веревку, я присел на земле, вынуждая коня наклонять шею, падать на колени передних ног рядом со мной.

До Финбарра, наконец, дошло, что я от него хотел. Он прыгнул жеребцу на круп, заставляя приседать на задние ноги и заваливая коня собственным весом на землю. Жеребец отчаянно заржал. Я, не медля, выхватил охотничий нож и всадил ему в шею, распарывая глотку. Нас обдало фонтаном крови. Ржание перешло в дикий, совершенно нелошадиный крик, потом в бульканье. Тело агишки дернулось и застыло. Я, выдернул нож, поднялся на ноги, слизнул с губ, попавшую на них кровь и встретился взглядом со все еще наваливающегося на жеребца Финбарром. Увидел, как волосы кузена снова встают дыбом.

— Харди, клянусь, в тебе есть кровь оборотня, — тихо пробасил он, поднимаясь.

Я, не ответив, незаметно кольнул палец ножом, уронив каплю своей крови на агишку. Труп жеребца вспыхнул, рассыпался мелким как песок пеплом, который через миг исчез. Лошади, что неслись на нас, давно уже стояли полукругом, склонив головы и тихо пофыркивая, мгновенно присмирев.

Я повернулся к Салливану. Некромант, все еще сжимая в руке зачарованный повод, пятился к своей машине.

— С вами я еще не закончил разговор, — произнес я.

Но Салливан прыгнул в машину и, дав по газам, умчался.

— Проклятье.

— Что будем дальше делать? — спросил Финбарр.

— Давай сперва доберемся до конюшни.

Я принялся пересчитывать лошадей. Все оказались на месте. Нужно было найти нового вожака табуна. Я выбрал одного двулетка, накинул ему на шею аркан. Повел за собой, издав условный свист. Лошади побрели за нами.

Мы пришли на конюшню. Я завел лошадей в загон, а мы с Финбарром вошли в брошенный хозяином дом.

Я зашел в ванную, попытался отмыть кровь хотя бы с пиджака, но понял, что это бесполезная затея. Свитер Финбарра выглядел не лучше.

— Считаешь, незамеченными мы до Бларни не проберемся? — спросил он, откупоривая найденную на кухне бутылку с виски и плеская в стаканы.

Я пожал плечами. Мы молча выпили.

— Кузины и тетушки передали спасибо, поскольку они уехали? — спросил я.

— Да. Можно было бы кузин попросить привезти сюда нам одежду, но они точно уже далеко, — Финбарр внимательно смотрел на меня. — Не разочарован, что они тебя лично не поблагодарили и не попрощались?

— Другого и не ожидал после вчерашнего.

Финбарр невольно хмыкнул и налил нам еще.

— Что думаешь насчет некроманта? — спросил он. — Много людей успел убить?

— Судя по тому, что Салливан сбросил лет тридцать — прилично. Почти пятьдесят за одну прогулку.

— Надо надеяться, что на эти прогулки набиралось народу не каждый день, — мрачно обронил Финбарр. — Что с лошадьми будешь делать?

— Перегоню в Бларни. У дяди имеется конюшня на пять лошадей. Но главное — есть выгон и конюх. Потом нужно или организовать перевозку во Фризию, или продать их здесь. Не знаю.

Финбарр посмотрел на меня внимательно.

— Когда ты собираешься уезжать?

— Хотел сегодня. Но, похоже, придется задержаться дня на два-три. Ты что будешь делать, Барри?

Он смотрел на меня вдруг растерявшись.

— Я… — он запнулся, соображая. — Думал, что я твой должник, Харди…

— Шенни сама должна отвечать за свои поступки, — обронил я, не сводя с него взгляда.

— Но ты спас мою мать. Если бы не твой выстрел, ее бы убил Охотник. Так что, я всё равно твой должник.

— Быть должником черного мага очень плохая идея, Барри, — заметил я.

Он нахмурился, не понимая.

— Еще ты говорил, что мы друзья, — осторожно заметил он. — Если это, конечно, возможно.

— Скорее, сложно, — я на миг отвернулся от него, понимая, что это будет не просто объяснить. — Дело не в тебе. Или в том, что ты оборотень, а я из высших. Дело во мне. Это как недостаток эмпатии. Хотя не совсем верное сравнение. Некоторая ущербность в чувствах, которые могут сделать слабее. Хотя, я специально изучал психологию, чтобы все это было незаметно.

— То есть… Значит, ты всегда рассчитываешь свои действия? — догадался Финбарр.

— В большинстве случаев.

— Когда ты натравил на меня пэйви, ты сказал, что хотел, чтобы это сделало меня сильнее и чтобы я был полезен тебе. Ты передумал? Из-за моей матери?

Я задумчиво поглядел на Финбарра и пожал плечами.

— Как бы там ни было, Барри, ты получил Истинную силу Луны. Среди Лехри она есть еще у кого-то?

Финбарр покачал головой.

— Нет. По закону я мог бы теперь стать главой рода, — произнес он. — Но не стану никому об этому рассказывать.

— Даже когда, заглянув в Кодекс, убедился, что получил силу вполне справедливо?

— Да. Я бы лучше уехал отсюда. В смысле из Ирландии. Если ты не будешь против.

— Только как мой родственник. Не как должник, — я протянул ему руку.

Финбарр улыбнулся, пожимая мне ладонь.

— И все же надеюсь, что еще как друг, Харди. С твоим юмором, в ущербность не верится.

Я засмеялся и он налил нам по третьему стакану. Я поднялся и сказал:

— Пора убираться отсюда, пока людей не хватились.

— Да уж, тут полиция встанет на уши обнаружив полсотни пропавших. Если не больше.

Я сходил до машины, принес атлас дорог и мы продумали маршрут, где можно незаметно провести табун лошадей, и чтобы Альфа тоже проехала.

Потом я пошел на выгон, взял хлыст и полчаса гонял двухлетку по кругу, чтобы он выдохся. После чего завел его в стойло, оседлал. Вскочил в седло. Жеребец слабо брыкался.

— Не лучший способ объездки, — я поморщился. — Но зато быстро.

Я достал ключи от «Бронко» из кармана, бросил Финбарру. Открыв загон, он сел в Альфу, подождал, пока я выеду на жеребце, за которым потянулись остальные лошади, и, замыкая, поехал следом. Я чередовал шаг с короткими пробежками, чтобы лошади не слишком уставали. Нам предстояло пройти километров шестьдесят. И если все пойдет по плану, мы должны добраться были до Бларни через часов восемь-десять.

По пути сделали три привала. Финбарр два раза отъезжал. В первый раз привез нам обед из закусочной. А второй раз ему пришлось ехать в ближайший супермаркет, чтобы купить мне дождевик, так как погода испортилась и зарядил дождь. Заодно там он приобрел нам по свитеру взамен испачканной кровью одежды.

Уже давно опустились вечерние сумерки, когда мы наконец добрались до Бларни. Я запустил лошадей в загон, разыскал конюха и поручив ему кучу заданий, направился к дому. Финбарр, ожидавший у входа, отдал ключи от «Бронко».

— Я пошел переодеваться, — сказал я кузену.

— Свитер не понравился? — с подозрением произнес кузен. — Между прочим он…

— Да, да — с Аранских островов, ручная работа, стоит больших денег, я уже слышал, спасибо, — я засмеялся над Финбарром. — Я как раз в похожих в конюшне дома работал.

Финбарр с подозрением глядел на меня, не понимая, шучу я или говорю серьезно.

— Вообще, давай до завтра, Барри. Мне еще к дяде надо заглянуть, потолковать с ним насчет некроманта. А потом я, пожалуй, лягу спать пораньше после стольких часов в седле.

Он кивнул и мы разошлись. Около комнаты поджидал знакомый из прислуги.

— Господин Райнер-Наэр, вас ожидает ваш дядя, срочно, — произнес он.

— Через пятнадцать минут приду.

Я принял душ, отмывшись от своего и конского пота, переоделся. Еще бы я поужинал, но подумал, что дядя наверняка сможет устроить это у себя.

Я вошел в кабинет Даллана и застыл. Дядя был не один. В креслах перед ним сидело трое. Старик, которому, как мне показалось, можно было дать лет сто, при этом сухощавый, с прямой спиной и довольно импозантно одетый. Рядом с ним сидели молодая, довольно привлекательная светловолосая женщина и в противоположность ей уродливого вида маг, напоминавший напыщенную жабу — пухлый, с круглой головой и большим ртом.

Все трое обернулись на звук открывшейся двери. Я увидел на их пальцах перстни с рунами и понял, что в гости к дяде заглянули высшие светлые маги.

— Молодой человек, выйдите! — приказал пожилой маг.

Подскочивший при моем появлении дядя явно хотел выкрикнуть что-то возмущенное в мой адрес, но из-за реплики мага растерялся и опустился обратно в кресло.

— Вы что-то хотели сказать, дядя? — полюбопытствовал я, не двинувшись с места.

Старый маг, отвернувшийся к Даллану, снова обернулся ко мне.

— Погодите. Вы — Эгихард? — с недоумением произнес он.

— А вы — кто? — спросил я.

Незнакомцы переглянулись.

— Да, воспитанием вы похвастаться явно не можете.

— Куда уж мне. Я, видите ли, сирота, рос на крестьянском дворе и воспитанием моим заниматься было некому.

Мои слова явно противоречили тому, как я выглядел. А то, как я выглядел, противоречило их представлениям о черных магах. На их лицах было отчетливо видно, что мое появление вызвало у них сильнейший когнитивный диссонанс. Они еще раз оглядели меня с ног до головы.

Волшебница повернулась к старому магу, легко тронула его плечо.

— По-моему, у молодого человека своеобразное чувство юмора. Что ж, давайте знакомиться. Я Ашлин Фергал, это Одран Мохэммок и Тарлах О’Шэнан, верховный маг Ирландии.

Видимо, они думали, что последнее произведет на меня впечатление. Но я, не выдержав положенную в подобной ситуации паузу, представился следом.

— Эгихард Фрайхерр Райнер–Наэр. Единственный черный маг объединенных земель Германии, герцогства Фризии, королевства Пруссии, Швейцарии, Австрии и Богемии. Находящийся под защитой Объединенного совета Гильдий магов.

— Что-то новенькое, — Тарлах неодобрительно покачал головой. — Светлые маги взяли под крыло черного? За какие же заслуги?

Я промолчал.

Дядя Даллан прокашлялся и улучил момент вставить, наконец, свою реплику.

— Эгихард, почему ты не сказал мне, что ты черный маг? — возмущенно произнес он, смотря на меня и всем видом показывая свое недовольство.

Наверняка этот старый змей наврал незваным гостям, что понятия не имел, кто я на самом деле. Я, внутренне усмехнувшись, ему подыграл:

— Не обязан вам был это говорить, дядя. Местная полиция дала мне разрешение на пребывание в стране в течении трех недель. В чем проблема?

— Можно взглянуть? — спросил Тарлах.

Я молчал, изучая мага. Потом извлек паспорт из внутреннего кармана пиджака, подошел к Тарлаху.

Он взял паспорт, раскрыл, прошептал какое-то заклятие. Перед ним в воздухе возникла линза, через которую он стал читать надписи.

— Маг вне категорий⁈ — Тарлах уставился на меня и на его лице отразилось полнейшее непонимание.

Он переглянулся с коллегами. Мне очень хотелось спросить, что это значит. Но я не стал. Выражения их лиц говорили весьма красноречиво.

— Но вы же не можете колдовать. По крайней мере, ваш дядя это утверждал… — сказал настороженно второй маг с жабьим лицом.

— Мы это прекрасно видим без чьих-либо утверждений, — чуть раздраженно оборвал его старый маг. — Но не понимаю, как это, — он потряс моим паспортом, — вяжется с отсутствием у юноши магических способностей.

— Вам-то какая разница? — спросил я, решив уже играть невоспитанного до конца. — Я все равно завтра собирался возвращаться домой.

— Придется это отложить, — произнес Тарлах.

— На каком основании?

— Одран, продемонстрируйте теперь и племяннику.

Я с неприязнью посмотрел на второго мага, походившего на жабу. Тот взял пульт от дядиного телевизора и видеомагнитофона и запустил запись. Надо сказать, я был несколько разочарован, что мне не показали какую-нибудь магическую иллюзию вместо просмотра обычной видеозаписи.

На записи оказался уже виденный репортаж из места Баллидафф с кадрами разнесенного кафе и окрестностями.

— Вы не удивлены?

— Уже видел по новостям. Ну и?

— Это все похоже на проявление черной магии, — сказал Тарлах, не сводя с меня взгляда.

— Вы же прекрасно видите, что я даже свечку заклинанием не зажгу, не говоря уже об этом, — я кивнул на телевизор.

— Можно? — Тарлах протянул мне руку.

Я протянул ему свою. Он взял меня за запястье, прикрыл глаза. Через минуту он, нахмурившись, открыл глаза. После чего начал читать заклятия. Еще через три минуты он меня выпустил.

— Что-то нашел, Тарлах? — спросила Ашлин.

— Нет. В какой-то миг мне почудился слабый отклик, но… Нет, — он покачал головой.

Я посмотрел на мага с самым искренним разочарованием.

— Честно говоря, надеялся, что вы найдете какой-то барьер, который на меня возможно наложили светлые и что вы сможете его пробить.

— Да, это было бы логично, — согласился со мной старый маг. — И объяснило бы наличие у вас подобного паспорта. Но увы.

— Значит, мы зря сюда приехали? — спросила Ашлин.

— Возможно, стоит забрать молодого человека к нам в Гильдию. И попробовать там еще кое-что.

Я воззрился на старика.

— Конечно, понимаю ваше желание докопаться до сути, но я не подопытный кролик, — произнес я.

— Пойдете с нами добровольно или применить магию? — холодно бросил Тарлах.

— Как объясните Объединенной Гильдии Королевства? — спросил я, а сам представил, как черный смерч разносит владения дяди Даллана. И вместе со зданием — секретный подвал с антимагическими разработками. Что было, наверное, неплохо. Хотя, старинный дом мне было жаль.

— Мы объясним, не беспокойтесь. Так что?

— Сам пойду, — мрачно обронил я.

— Вот и замечательно.

Маги поднялись, и направились к выходу. Тарлах шел, опираясь на трость, на набалдашнике которого был огромный изумруд, гравированный под лист шемрока. Я пошел за ними, успев заметить, что дядя проводил всех нас недобрым взглядом. И последнее, что я успел заметить, как он смахивает платком проступивший на лбу пот. Наверное, уже в который раз пожалел, что связался со мной.

Мы вышли из Бларни-хаус. Ко входу подъехала машина. Тарлах сел рядом с водителем, а мы втроем на заднем сиденье. Меня посадили в середину между жабоподобным магом и молодой волшебницей. Прямо между красавицей и чудовищем. Я отвернулся от неприятного мага. Скользнул взглядом по лицу Ашлин, задержался на разрезе блузки. Она минут пять делала вид, что не замечает, что я откровенно разглядываю ее. Еще через минуту я заметил, как заалели ее щеки.

— Эгихард, вам не говорили, что палиться неприлично? — шепнула она, так и не повернувшись в мою сторону.

— Предлагаете смотреть на вашего коллегу? — прошептал я в ответ, склонившись к ее уху. — Он точно светлый маг? Слишком на жабу смахивает.

Она невольно улыбнулась, посмотрела наконец на меня.

— А вы не похожи на черного мага, — заметила она и в глазах ее отразился неподдельный интерес.

— Вы их когда-нибудь видели до этого? — спросил я, улыбаясь в ответ.

— Ашлин, — к нам обернулся старый маг. — Господин Райнер-Наэр, похоже, умелец заговаривать зубы. Не отвечайте ему, пожалуйста, ни на какие вопросы.

Я глянул на старика в досаде и он, усмехнувшись, опять стал смотреть на дорогу.

— Сколько нам еще ехать — это спросить можно?

— Вам в любом случае, придется отложить планы, если они у вас были.

— Только планы поужинать, — заметил я. — Готов оплатить банкет для всей компании, если мы остановимся в каком-нибудь приличном заведении.

— Сбежать думаете?

— Зачем? Очень хочу взглянуть на вашу Гильдию. Очень.

Старый маг снова к нам обернулся и они четверо стали переглядываться. Похоже, шофер тоже был из магов.

— Тарлах, может, это плохая идея везти его в Гильдию? — спросила на гэльском Ашлин. — Если он всё же опасен?

— Если бы ему нужна была Гильдия, то имеются другие способы туда попасть.

— Что, никому не нравится идея поужинать? — поинтересовался я, сделав вид, что по-своему истолковал их разговор.

— Вынуждены отказаться от вашего предложения. Но спасибо, — отозвался старый маг и принялся задумчиво крутить в руке трость.

От граней изумруда по потолку разбегались зеленые блики –яркие отсветы ночного уличного освещения. Словно листва трепетала от легкого ветра.

Спустя полчаса машина съехала с шоссе на второстепенную дорогу, а потом и вовсе на проселочную, запетлявшую по заросшему лесом холму. Впереди показался туннель. Машина въехала в него и спустя метров триста остановилась. Вдруг вспыхнул яркий свет и вокруг уже оказался не туннель, а просторное помещение подземного гаража.

Мы вышли из машины.

— Следуйте за мной, Эгихард, — Тарлах направился к двери.

Я пошел за ним. За мной заторопились двое его помощников. Мы вышли в коридор, спустились по лестнице, миновав около десяти пролетов, пока не оказались у закрытых дверей, черных и гладких, словно они были сделаны из обсидиана. Тарлах распахнул створки и сделал приглашающий жест. Я быстро окинул взглядом открывшийся зал и только после этого зашел внутрь. За мной вошел лишь Тарлах и закрыл двери. Я огляделся. На вид это была довольно обычная гостиная.

— Не чувствуете ничего необычного? — спросил Тарлах.

Я пожал плечами. Старый маг изучал меня, словно ожидал какого-то подвоха.

— Ну и? — спросил я.

— Это специальная комната, в которой невозможно колдовать. Любое колдовство перестает действовать, — пояснил он.

— В любом случае, разницы не заметил, — сказал я.

— Однако так быть не должно, если только, конечно, вы действительно никогда не колдовали раньше, — сказал Тарлах. — Когда я проверял вас в доме вашего дяди, я нащупал защиту. Надо заметить поработали над ней мастерски. Снимаю шляпу перед тем, кто это сделал.

Я воззрился на старого мага в удивлении.

— И вы… соврали своим коллегам?

— Умолчал.

— Удобно. Но я всё равно не понимаю…

— Пока вы находитесь в этом помещении, защита не работает. Как я уже сказал, колдовать тут никто не может, и любой маг, почувствует, что черпать магическую энергию ему неоткуда. Кроме того, есть один нюанс. Если пронести заряженный магией артефакт, то тогда магией пользоваться можно.

Он покрутил в руках свою трость. Мой взгляд вновь приковал изумруд.

— Красивый камень. Видимо, он и есть артефакт? И что вы с его помощью намерены делать? Копаться в моей памяти?

— Не люблю прибегать к подобным методам. Расскажите лучше всё сами, Эгихард.

— О чем?

— О том, что случилось на шоссе с очень интересным номером.

— Почему я должен об этом знать?

— Когда мы ехали сюда, вы задали Ашлин вопрос. Я отвечу за нее. Она не встречала черных магов. Но я встречал. На моем жизненном пути попадалось трое. Первый был чуть старше вас. Второго мы нашли еще в младенчестве. Третий смог, скрываясь, дожить до полувека.

Я мрачно глядел на Верховного ирландского мага.

— Но вы не похожи ни на одного из них, — продолжил Тарлах. — И, возможно, именно это делает вас более опасным, чем они.

— А возможно, вы ошибаетесь, — произнес я.

— Хотел бы заблуждаться. Но защиту, что вам дали… Это всё не просто так. А теперь, расскажите, что случилось на шоссе. В это же время пропало четверо магов, все они сыновья из известных семейств. И их родители уверены, что все четверо мертвы.

— То есть вы хотите, чтобы я в чем-то там сознался и подписал себе смертный приговор? — я покачал головой.

— Жаль. В какой-то миг мне действительно показалось, что вы не такой, как те трое.

— Да. Особенно как тот младенец, который ничего не успел осознать, — я покивал. — Впрочем, я вас не упрекаю. У меня у самого было восемь старших братьев и сестер — все черные маги. Иметь подобных родственников… хм… весьма сомнительное удовольствие.

— Было? — Тарлах посмотрел на меня с изумлением. — И что с ними стало?

Я молчал. Перспектива, что старый маг будет копаться в моей памяти, доступа к которой у меня самого не было, не радовала. Интересно, сработала бы моя кровь в этой чудо-комнате? С другой стороны, убивать Верховного мага совершенно не хотелось. После такого я превратился бы в объект охоты всей местной Гильдии. А то и не только местной.

Тарлах между тем начал колдовать, положив ладонь на ярко засветившийся изумруд. Бормотал слова заклятия, рисовал пальцем руны, заполыхавшие зеленым в воздухе.

Воздух вдруг потяжелел, налился электричеством, а я словно нырнул в ледяное озеро. Вновь ощутил как горят заледеневшие ладони. Нарисованные магом в воздухе слова заклятия вдруг начали взрываться в воздухе одно за другим. Старик в изумлении смотрел, словно происходило что-то из ряда вон выходящее. Вспыхнул и угас изумруд.

А а, поняв, что случилось, повернул руку ладонью вверх и на ней вдруг заполыхал огненный шар.

— Как это возможно? — выдавил из себя Тарлах.

Маг попятился, но встретившись со мной взглядом, застыл.

— Знаете, мне начала нравится эта чудесная комната и даже появилось желание тут поселиться, — произнес я задумчиво. — Особенно если вы принесете сюда еще парочку мощных артефактов.

— Кто вас обучал магии? — спросил побледневший маг.

— Я был на домашнем обучении. Не лучший вариант. Но все что мне давали, я выучил. В теории.

— Это никоим образом не объясняет, почему мой артефакт разрядился и его энергия перешла к вам, — сказал Тарлах.

— Боюсь, что я вам тоже не объясню. Поскольку сам этого не понимаю.

Я перевел взгляд на огненный шар, что все еще полыхал в руке. Прочел заклятие. Точно такой же шар возник около стола, стоявшего в стороне, разросся, сжигая массивное дерево без остатка так, что даже малейших хлопьев пепла не осталось. Тарлах дернулся.

— Простите, не удержался, — я вновь посмотрел на старого мага. — Давайте договоримся. Я вас убивать не буду. Вы поклянетесь своей жизнью, что выпустите меня отсюда и не будете преследовать. Вы и любой маг из вашей Гильдии. Я просто хочу вернуться домой.

Я загасил пламя на своей руке, почувствовал как вокруг теплеет воздух. Тарлах смотрел на меня глубоко потрясенный. Наверное, исходя из своего прошлого опыта, он думал, что я испепелю его на месте и уже попрощался с жизнью. И без того бледное его старческое лицо сделалось совсем бело-восковым.

— Хорошо. Я клянусь, — выдавил он из себя.

— Вот и замечательно. И вас не затруднит одолжить машину с шофером, чтобы меня отвезли в дом к дяде?

— Не затруднит. Пойдемте.

Тяжело опираясь на трость, он дошел до дверей с таким выражением лица, будто был смертельно ранен. Потом открыл створки и внезапно с ловкостью, которую нельзя было ожидать от старика, выскочил вон. Я прыгнул к дверям слишком поздно — створки сомкнулись перед моим носом. Я со злости ударил в них ладонью.

— Прокляну вашу Гильдию так, что вы тысячу раз пожалеете, что нарушили слово! — выкрикнул я.

В ответ не услышал ничего. То ли звукоизоляция была хорошая, то ли Верховный маг был уже далеко.

Что ж, я огляделся. Перспективы выбраться отсюда не наблюдалось. В двери не имелось замочной скважины, а в комнате — окон.

Было бы хорошо, если бы эта комната навсегда нейтрализовала защиту, что была прежде на мне и не позволяла колдовать. С другой стороны, если бы я выбрался за пределы комнаты, столкновение с магами Гильдии вряд ли можно было избежать. А если не нейтрализовала? То от меня останется или мокрое место, или же…

Я подумал что, может быть, и надо было старику рассказать о том, что случилось с теми четырьмя магами в кафе Баллидафф? Чтобы желания больше ни у кого из магов Гильдии не появлялось атаковать меня смертоносными заклинаниями.

Я еще раз обошел комнату. Хотелось есть и пить. Я посмотрел, что имелось в местном книжном шкафу, но там не нашлось ни одной книги по магии. Полки заполняли сплошные сочинения местных поэтов. Тоска.

От скуки я стал сжигать мебель, решив, потренироваться. В итоге в углу остался громадный фикус в здоровом горшке и диван в центре зала. Я улегся на него.

Время давно перевалило за полночь и я решил, что до утра сюда точно никто не придет. Подумав, возвел вокруг дивана охранное заклятие. Я почти задремал, когда двери внезапно распахнулись и в комнату вошел незнакомый маг. А вот трость в его руке вполне была знакомая. Я сел на диване, изучая незнакомца.

— Эгихард Райнер-Наэр? — спросил незнакомец.

— Есть варианты, что в этой комнате может находиться кто-то другой? — поинтересовался я. — Вы кто такой?

— Энгус О’Шэнан. Тарлах О’Шэнан — мой отец.

— Удивительно. Обычно дети бегут жаловаться родителям, а тут обратное явление.

— Жаловаться?

— У вас в руке его трость, если не ошибаюсь. С пустым амулетом. Пустым — по моей вине. Кстати, ваш отец, поклялся жизнью, что выпустит меня отсюда…

— Знаю, — оборвал О’Шэнан-младший, не сводя с меня мрачного взгляда. — Только проблема в том, что мой отец теперь мертв.

Я молча смотрел на Энгуса О’Шэнана, пытаясь осмыслить новость.

— Ваш отец, Верховный маг Ирландии, — мертв? — произнес я неверием.

— На вашем месте я бы удивлялся меньше всех, — недобрым голосом отозвался Энгус. — Отец позвонил мне пару часов назад и в подробностях описал, что произошло. Вы могли его убить. А он… Он совершил ошибку, когда привел вас сюда.

— То, что произошло в этой комнате, скорее нестандартный случай. И ваш отец вышел отсюда целым и невредимым. А вот что случилось потом — я не знаю. Вряд ли за пределами этой комнаты разгуливает еще один черный маг.

— Его убили не магией, — маг вытащил из-за пазухи прозрачный пакет, в котором я увидел знакомый нож. — Хотя, на лезвии выгравировано ваша фамилия.

— Могли бы не говорить. Я прекрасно помню, как выглядит мой охотничий нож.

Мы, хмурясь, смотрели друг на друга. Но я видел, что сын старого мага, уверен, что это не моих рук дело.

— Выглядит так, словно вас кто-то хочет подставить, — произнес Энгус.

— Я бы согласился, но это все как-то внезапно. Подобное так быстро не спланировать и провернуть. Больше похоже на стечение для кого-то удачных обстоятельств. Или, скорее, неудачных, — я недобро оскалился. — У вашего отца были враги здесь в Гильдии?

Энгус посмотрел на меня странным взглядом, словно его вдруг осенило. Но он промолчал, а следом и вовсе спрятал взгляд. Я заметил, как начали чуть подрагивать пальцы, что держали отцовскую трость.

— Враги, несомненно, были, — наконец заговорил он и мельком глянул на меня. — Но…

Он замолчал, задумавшись и словно принимая непростое решение.

— Вы ведь всё еще можете колдовать тут? — спросил он. — Можете показать?

— Вы, надеюсь, не принесли сюда еще зараженные магией амулеты? — поинтересовался я в ответ.

Энгус покачал головой. На моей руке возник огненный шар. Он мрачно смотрел в пламя.

— Давайте договоримся, Эгихард. Вы нам поможете разобраться с убийством моего отца, а мы вас отпустим и не будем преследовать.

— Ваш отец уже нарушил клятву. Почему я должен верить вам?

— Мы так же не будем обвинять вас в смерти четырех наших магов.

— Я не…

— Погодите. Я и отец были на месте происшествия. Такое можно было сотворить только используя черную магию. А как вы недавно подметили, вряд ли за этими стенами разгуливает еще один черный маг. Вчера отец выяснил, что оказывается полиция зарегистрировала черного мага и даже дала ему разрешение на пребывание в Ирландии. И он сразу помчался в поместье Бларни узнавать насчет вас. Мне не сообщил. Точнее сообщил уже постфактум два часа назад по телефону. Он увидел защиту на вас и сделал предположение, что на шоссе около Баллидафф вас атаковали, частично пробили оберегающее заклятье, но и этого оказалось достаточно, чтобы ваша… внутренняя сила вырвалась ненадолго наружу и отразила опасность. Мой отец оказался прав?

— Было очень похоже на то.

— Расскажите, как все было.

Я подумал, и решил, что хуже уже не будет, если сын Тарлаха узнает всё в подробностях. Энгус внимательно выслушал.

— Значит, с вами был кузен-оборотень? — он задумчиво посмотрел на лежавший в пакете клинок. — Пожалуй, оборотни чуть не ли не единственные существа, которые могли бы подобраться незаметно к магу и опередить его.

— Барри бы такое никогда не сделал. У него характер не тот.

— Он как к вам относится?

— В смысле?

— Он мог узнать, что вас забрали маги в Гильдию, выследить путь досюда и попытаться вас освободить?

— Он не слишком сообразительный для подобных подвигов, — сказал я. — А уж додуматься убить мага — точно нет.

— Но что тогда тут делает ваш нож?

Я мысленно вернулся назад в Бларни-хаус. После возвращения с побережья, мы с Финбарром разошлись. Я искупался, переоделся и направился на встречу к дяде, разумеется не потащив с собой нож и пистолет. Значит, кто-то, кто был в курсе, что меня увезли светлые маги, забрался ко мне в комнату, взял нож и поспешил следом в Гильдию. Кто и зачем? Вариант, который пришел в голову, мне не понравился. Но других я пока не видел.

— Давайте вернемся к тому, кто был врагом вашему отцу. Здесь в Гильдии.

— Не все согласны с правилами, которые установил в Гильдии отец, — сказал Энгус. — Но вряд ли его оппоненты решились бы пойти против него. И тем более, убить.

— Что, у вас тут совсем нет желающих посидеть на месте Верховного мага? — поинтересовался я. — Кстати, это звание не наследуется случайно, а то и вас вдруг захотят подвинуть?

— Нет, оно выборное. Есть определенный ритуал и испытания, поскольку среди нас, к сожалению, нет счастливых обладателей паспортов с графой «маг вне категорий».

Мое лицо осталось непроницаемо, когда он это произносил, но Энгус, уже поняв, что сболтнул лишнего, в досаде покривился.

— Для меня это нонсенс, просить помощи у черного мага, — произнес он. — Думаю, вы прекрасно понимаете, чего мне это стоит. Хотя отец и сказал, что вы… весьма нетипичный. К сожалению, он даже не успел понять, насколько нетипичный.

Я смотрел на Энгуса, не понимая, что он имеет ввиду. Он всё также прятал взгляд. Немного помолчав, словно решившись, он посмотрел на меня.

— Можно кое-что проверить?

— Даже не знаю, что вам на это сказать.

Он протянул мне нож в пакете и трость отца.

— Возвращаю. Отпечатков пальцев на нем не нашли, как и каких-либо других следов, выдававших убийцу. Сейчас нож пригодится для проверки. Уроните на камень всего одну каплю крови.

Я посмотрел на Энгуса насторожившись.

— Вы что-то знаете о моей крови?

— Отец говорил с вашим дядей, тот сказал, что у вас проблемы с памятью. Если мы увидим подтверждение кое чему и вы окажете помощь, которую я прошу, обещаю прислать вам одну книгу. В ней вы узнаете о себе очень много интересного.

— Может быть, вы мне сейчас скажете, зачем же тянуть? — я не сводил с Энгуса взгляда.

— В целях безопасности Гильдии, я не могу себе этого позволить.

Я уставился на него. В целях безопасности Гильдии? За кого он меня принимает???

— Ваша книга здесь?

— Не здесь. Вы ее получите только тогда, когда уедете из Ирландии.

— Клятву давайте. Добавьте в нее обещание про книгу. Надеюсь, вы понимаете, что если не сдержите слово, я вернусь?

Энгус кивнул и произнес клятву.

Я достал лезвие, отмытое от крови, порезал ладонь.

— Достаточно было бы капли, — Энгус мрачно глядел на струйку крови, полившуюся на изумруд.

Камень, впитав всё до последней капли, слабо засветился, а потом вспыхнул таким ярким светом, что я невольно зажмурил глаза. Через несколько секунд свечение угасло. Но я видел как в глубине камня скользят золотые молнии. И понял, что делает моя кровь.

— Догадались? — Энгус пытливо смотрел на меня.

— Про себя нет. Но про свойство крови — да. Теперь я понимаю, откуда у меня такое финансовое состояние.

Я протянул трость обратно. Энгус взял ее в руки, завороженно глядя на молнии внутри изумруда.

— Ваше финансовое состояние? — спросил Энгус.

— Ваш отец не сказал? Он подробно рассмотрел мой паспорт.

— Про это — нет. И насколько оно велико?

Я глянул на него чуть прищурив глаза и вместо ответа сказал:

— Лучше покажите, как именно был убит ваш отец.

Маг, вывел пальцем руны в воздухе, перед нами в воздухе соткалась полупрозрачная иллюзия. Старый маг лежал на полу в зале, похожем на библиотеку. В спине в области сердца торчал, всаженный по самую рукоять, мой нож. Одежда пропиталась кровью и под магом растеклась широкая лужа.

— Один точный и чрезвычайно сильный удар в сердце, — глухо произнес Энгус. — Простому человеку такой удар не нанести.

— А маг мог применить усиливающее заклятие, — заметил я, поняв, к чему он опять клонит.

— Вы так уверены в безобидности своего кузена? — спросил Энгус. — Это же оборотни, Эгихард. Конечно, семейство Лехри, как я слышал, вполне добропорядочно, насколько это слово вообще к ним применимо. Но кровь Наэров могла ему подпортить характер. Вы сами наполовину Наэр, мне ли вам говорить?

Я молчал. В голову почему-то пришла сцена, как Финбарр сбрасывал меня с башни. Но говорить об этом О’Шэнану я не собирался.

— Мне надо съездить в дом дяди. Кое-что проверить.

— Я вас одного не отпущу.

— Хотите составить компанию — пожалуйста.

Энгус прошептал какое-то заклятие. Двери открылись. Мы вышли. Я сделал пару шагов и, остановившись, выругался.

— Защита, что была на вас, снова работает? Погодите, взгляну.

О’Шэнан прочел заклятие. В полуметре от меня бесшумно полыхнуло золотистым огнем, словно крошечные огненные шары, что направил в меня маг, наткнулись на невидимую преграду.

— Хм, большой мастер ставил. И скорее всего не один.

— Меня это не утешает нисколько, — мрачно обронил я.

— Попробуйте использовать амулет. Сможете с его помощью колдовать?

Энгус протянул мне трость. Я тронул пальцами изумруд, прочел заклинание. И… ничего. Я посмотрел на мага.

— Вы можете создать вокруг меня то же заклятие, что работает в вашей чудо-комнате? — поинтересовался я.

— Нет. Мы создавали это заклятие год. Вдесятером. Ни моих сил не хватит, ни тех, которые теперь в амулете.

— Досадно.

Энгус сделал мне знак следовать за ним. Мы вышли из коридора в Атриум. Вверх и вниз уходило этажей по десять, в самом низу на полу красовался Герб местной гильдии.

— Впечатляет? Я думал, ваша должна быть побольше.

— Я там никогда не был. Наверное… — я оглядывал пространство и вдруг мой взгляд зацепился за знакомую фигуру на противоположной стороне на галерее атриумного колодца. Я застыл, а потом резко подался назад, скрывшись в коридоре, когда, словно почувствовав взгляд, ко мне обернулись.

Энгус так и остался стоять у перил.

— Кого вы увидели, Эгихард? — спросил он тихо, не оборачиваясь ко мне и махнув каким-то своим знакомым рукой.

— Видели женщину в черном? Это моя тетя Цецилия Райнер. Темная ведьма.

— Удивительно увидеть ее здесь, особенно в обществе наших магистров. Выходите, они ушли.

Я подошел к нему. О’Шэнан пытался прочитать эмоции на моем лице.

— Да уж, в покер я бы с вами играть не сел, Эгихард, — заметил он. — Что думаете?

— Ничего хорошо.

— Тетя ваша знает о вашей крови? — спросил Энгус.

— Теперь уверен.

— Что делаем? Едем к вашему дяде или пойдем узнавать, что тут делает ваша тетка?

— Посетим сперва поместье Бларни. С вашим делом получится разобраться быстрее, чем с моим.

— Звучит оптимистично. Неужели вы уже поняли, кто?

— Догадываюсь. Но я люблю факты.

Мы дошли до лестницы, зашагали вверх. Через пару пролетов вышли в подземный гараж. Едва мы зашли туда, как позади раздался топот и нам в спину закричали:

— Остановитесь!

Мы обернулись. На пороге гаража застыл знакомый жабоподобный маг и с ним еще несколько.

— В чем дело, Одран? — спросил О’Шэнан.

— Энгус, вы в своем уме⁈ — закричал чуть ли не в истерике тот. — Вы освободили убийцу своего отца!

— Райнер — не убийца, — хмуро отозвался Энгус.

— Мы все видели именной нож! Он что — околдовал вас? И теперь пытается сбежать?

— Успокойтесь, Одран. Эгихард пообещал помочь разобраться с убийством. Мы сюда еще вернемся.

— Энгус — вы не в себе! — заорал маг-жаба. — Его нельзя отпускать!

Они начали выписывать в воздухе руны. Энгус смотрел на это, словно не верил, а через миг шагнул в сторону, заслонив меня собой.

— Если я когда-нибудь создам Гильдию, буду пускать туда магов не по рождению и категориям, а только после прохождения теста на идиотизм, — негромко прокомментировал я.

— Прекратите немедленно колдовство! — прикрикнул на них О’Шэнан. — Или тут всю Гильдию разнесет на атомы!

— С чего бы?

— Про Баллидафф напомнить?

— Это что же? Баллидафф все же его рук дело⁈

— Одран, что тут происходит? — в гараж вошло еще несколько магов.

Я понял, что троих из них я видел со своей тетей несколько минут назад.

— Энгус сошел с ума от горя и освободил убийцу своего отца! — выкрикнул Одран.

— Проклятый идиот, — процедил О’Шэнан сквозь зубы.

— Я сейчас подумал, что вряд ли ваш отец взял в помощники идиота, — негромко заметил я за его спиной.

Энгус после этой фразы напрягся. Магистры между тем перекинувшись словами, посмотрели на О’Шэнана.

— Энгус, нужно разбираться. Вы не можете в нынешней обстановке, я имею в виду, смерть вашего отца, принимать единоличные решения. Давайте всё обсудим и примем решение вместе. А господин Райнер-Наэр пока посидит в той же комнате для всеобщей безопасности.

— Я дал клятву, что освобожу его, — произнес О’Шэнан.

— На каком основании?

— Что он поможет найти убийцу отца.

— Черный маг? Поможет? — спросил один из магистров. — По-моему вы все-таки немного не в себе от обрушившегося на вас несчастья.

— Сделайте вид, что прислушались к их словам и отойдите от меня, — так же тихо сказал я Энгусу. — Эти трое, уверен, в курсе про мою кровь и не будут тут устраивать магическую битву, если они не самоубийцы. Подыграйте им и ведите себя так, как будто-то я снова превратился в вашего врага.

Энгус вздохнул, потер лицо рукой и, обернувшись, отошел от меня.

— Да, вы правы, что-то на меня накатило.

— Господин Райнер-Наэр, полагаю, вы уже знаете, куда идти.

Магистр сделал приглашающий жест. Я, изобразив крайнюю досаду и поджав губы, прошел мимо него. Мы спустились по лестнице до нужного этажа, и через несколько минут за мной захлопнулись черные обсидиановые двери. Что ж, в этом имелся только один плюс — я снова мог колдовать.

Я глянул на часы — время перевалило за час ночи. Я снова устроился на диванчике, решив, что однозначно пора отдохнуть. Но сон не шел. В голову лезли мысли. И почему-то настойчивее всего не про тетушку Цецилию и прочих моих горячо «любимых» родственников, а про книгу, которую мне пообещал О’Шэнан и то, что он точно соврал про ее местонахождение.

Рука невольно скользнула в карман пиджака. Я извлек оттуда ключи от «Бронко». Присмотрелся к ним. Теперь я отчетливо видел сеть заклятий, наложенных на ключи. Автор даже оставил свой автограф в конце в виде рисунка маргаритки.

— Спасибо тебе, Маделиф, — прошептал я, обращаясь к оставшейся во Фризии матери Теи, светлой высшей волшебнице.

Хотя кто, знает, буду ли я благодарен ей, когда всё узнаю?

Я достал нож и пролил на ключи еще своей крови, накачивая их магией и добавляя еще несколько заклятий от себя. Поднялся, подошел к дверям. Приложил к створкам ухо. Разобрал едва слышный разговор. Похоже, на этот раз, к чудо-комнате решили приставить охрану.

Я подошел к противоположной стене, держа в руке ключи, вычертил пальцем в воздухе квадрат. На стене проступил контур портала. А потом все, что было внутри контура исчезло. Я глянул в него и увидел, что там находится черная лестница. Удачно.

Я прочертил уже широкий прямоугольник, наложил на созданную магическую дверь заклятие, которое создало замочную скважину для моих ключей и открывало бы дверь с другой стороны. После этого я вышел из комнаты на лестницу, освещенную слабыми лампами. Портал за моей спиной закрылся, в стене проявилась мало заметная замочная скважина. Я сунул туда ключ, чтобы проверить как работает портал. Убедившись, что всё функционирует как и положено, я начал спуск.

Пройдя три этажа, я решил, что можно уже выйти. Открыв дверь, я попал в коридор, выводящий в атриум. Я вышел туда, огляделся. Похоже, все уже разошлись спать — не было видно ни души. Освещение тоже поменялось на блеклое. Словно на Гильдию опустились сумерки.

Я обвел взглядом уровни, разыскивая библиотеку. Увидел двумя этажами ниже тележку с книгами, стоявшую у одного из коридоров. Похоже, я нашел, что искал.

Я спустился на нужный этаж, миновал коридор и оказался перед запертыми дверьми.

— Черта с два вам, — я сунул в скважину ключи от «Бронко» и зашел в библиотеку.

И тут же застыл на пороге. Библиотека поражала своими размерами, образуя второй атриум, выше и ниже уходили уровни, заполненные книгами. Кроме того с каждого уровня уводили во все стороны коридоры, точно так же заставленные полками с фолиантами.

Пораженный масштабами библиотеки, я прошел внутрь, спустился на нижний уровень к устроенной в центре картотеке. Увидев заполненные карточками шкафы, я едва не застонал, понимая, что не найду тут ничего даже за год. Потом, покопавшись, больше подчиняясь интуиции, я нашел карточку книги «Кровь волшебных существ» и «Как создавать защиту от темной магии».

За книгами пришлось идти наверх. Поднявшись на десять этажей, я отыскал нужные тома и, находу пролистывая их, направился обратно. И вдруг услышал странный звук, словно за мной кто-то шел, шлепая лапами по мраморному полу. Я резко развернулся. Звук оборвался и я никого не увидел.

Я с подозрением огляделся, очень надеясь, что за мной не увязался кто-то невидимый. Прислушиваясь, я пошел дальше. Звук не повторялся.

Спустившись, я застыл перед картотекой, думая, что еще можно тут прихватить с собой, учитывая, что я не знал особо, что должен искать. И опять услышал шлепающие шаги.

Обернувшись, на этот раз увидел их обладателей. Это были две здоровые, размером с таксу, огненные саламандры, спускавшиеся по лестнице и смотревшие на меня немигающим взглядом. Спустившись, они замедлили шаг, угрожающе зашипев.

— Оригинально, поставить огненных саламандр в таком месте, — произнес я вслух. — Эй, я бы на вашем месте ко мне не подходил.

Для начала я швырнул в одну из них ящик с карточками. Ящик ударил по голове саламандры, карточки разлетелись, но ни одна из них не загорелась, задев охваченные огнем спины.

После этого на меня уже не зашипели — зарычали. В приоткрытых ртах я увидел сотни острых как иглы зубов.

— Черт.

Я спешно достал нож. Чиркнул по ладони и махнув ладонью отправил веером капли крови. Кровь попала на кожу саламандр, но ожидаемого эффекта не произошло. Вместо того чтобы тварям сгореть и обратиться в пепел, на спинах саламандр пламя ярко вспыхнуло и выросло, а сами они, словно морские губки, набравшие в себя воду, увеличись в размерах раз в десять. Теперь вместо саламандр, размером в такс, на меня надвигались объятые огнем зверюги размером с ирландских волкодавов. Прошедшая мимо картотеки одна из саламандр воспламенила стол и ящики с карточками. Похоже, моя кровь напрочь снесла уберегающее от возгорания заклятие.

— Адские черти, — только и ругнулся я.

Прихватив две найденные книжки, я рванул на другую лестницу. Твари бросились за мной. Перила и ступени мгновенно вспыхнули.

Перепрыгивая через три ступени я добежал до третьего уровня. Тут спонтанно решив проверить кое-что, я перемахнул через перила, спрыгнул вниз. Приземлился мягко на мраморный пол, даже не почувствовав отдачи в ступнях. Услышал разочарованный рев. Саламандры посмотрели на меня сверху, но прыгнуть не решились и побежали обратно по загоревшейся лестнице. Огонь между тем уже перекинулся с лестницы на книжные шкафы, языки пламени, разрастаясь, перебрасывались все дальше на верхние уровни.

Я не стал больше созерцать это буйство огня, побежал к выходу. Открыв дверь, на миг обернулся, чтобы посмотреть на объятую пожаром библиотеку Гильдии магов. Внизу показались саламандры.

Я вырвался из библиотеки и захлопнув за собой дверь, прислонился на мгновение к створкам. И тут же поспешил дальше, представив, что тут сейчас начнется. Выбежав из библиотечного коридора, я едва не влетел в какого-то мага. А через миг я узнал его.

— Салливан? — поразился я. — Вы-то что тут делаете?

— Господин Райнер-Наэр? Поистине, мир удивительно тесен, — некромант усмехнулся.

И показалось, что он вообще не удивлен, встретив меня тут.

— Скорее, мир довольно странен. Что может быть страннее, чем встретить черного мага и некроманта ночью в Гильдии светлых магов? — произнес я и потребовал: — Так что вы тут делаете?

— При всем к вам уважении, господин Райнер-Наэр, я не могу сказать.

— Вы мне еще должны, — напомнил я, недобро смотря на него.

— Да, вы ловко умеете заморачивать голову, — некромант покивал. — Но ваш дядя, при нашей последней встрече сказал, что вы колдовать не можете.

— Морочу голову? Последней встрече?

— Не знаю, как вы сожгли труп агишки, но выглядело эффектно. Хороший трюк. Что касается встречи, Даллан сказал, что вас проверили на магию высшие из Гильдии, подтвердив, что магии в вас нет, и увезли сюда как пленника.

— И видимо потому что не умею колдовать, я тут свободно разгуливаю? Логично, — я оскалился и тут же процедил сквозь зубы, когда он попятился: — Стоять.

Салливан, застыл. На его лбу собрались хмурые морщины.

— Повторяю вопрос в последний раз — что вы тут делаете?

— Что будет, если я не отвечу?

— Станете участником, как вы выразились, трюка с сожжением. От вас даже пепла не останется, — произнес я, разозлившись. — Примените ко мне некромантию, так же сдохнете мгновенно. Хотя, если хотите рискнуть — попробуйте.

Салливан стоял задумавшись.

— Хорошо, — сдался он. — У вашего дяди тут связи. Даллан попросил меня приехать к знакомому магу и через него узнать что с вами, поскольку он очень о вас беспокоиться.

— В жизни такой нелепой лжи еще не слышал. Давайте лучше я вам расскажу, как было дело? Дядя просто испугался, что местные маги начнут копаться в моей голове и невольно узнают о дядюшкиных делах, в которые он меня посвятил. Поэтому он послал вас сюда, уладить проблему. Если хотите жить — мне нужны имена, кто тут в курсе разработок Даллана.

— Я не знаю. Мне известно только про Мохэммока.

— Это тот маг, похожий на жабу? — уточнил я.

— Да.

— И? Как он дошел до того, что связался с вами?

Салливан поморщился.

— Он и целая группа магов, под личным управлением Тарлаха О’Шэнана, искали тех, кто стоит за разработками антимагического оборудования. Было несколько подозреваемых среди темных магов. За каждым вели слежку. Даллан казался менее подходящей кандитатурой — слабый маг, к тому же с хорошей репутацией и собственным бизнесом. Но Одран Мохэммок почему-то подозревал его больше всех. Видимо подобное притягивает подобное. Так вышло, что он поймал меня и в обмен на сотрудничество, сохранил свободу. Я должен был войти в доверие к Даллану и выяснить, чем он занимается на самом деле. Когда Даллан посвятил меня во всё, я вдруг понял, что его задумка действительно может изменить расстановку сил, изменить весь мир. И те, кто охотился за такими, как мы, Эгихард, сами станут добычей.

Салливан сделал паузу, ожидая комментариев. Но я сделал ему знак продолжать.

— Я достаточно пообщался с Мохэммоком, чтобы всё о нем понять. Маг, совсем чуть-чуть недотянувший по силе, чтобы оказаться в магистрах, но достаточно изворотливый, чтобы оказаться в помощниках Тарлаха. Хотя Мохэммок и разделял недовольство большинства магистров единоличной властью, он естественно об этом помалкивал. С внешностью ему не повезло и это тоже наложило отпечаток на его амбициозности. Так что мне было несложно его убедить в том, насколько выгодны ему окажутся антимагические разработки и сотрудничество с вашим дядей.

Что ж, примерно так я себе всё и представлял. Амбиции и власть — ничего нового.

— А вы уже в курсе, что Верховный маг Ирландии мертв? — выложил я козырь.

У Салливана выпучились его бледно-голубые безжизненные глаза. Выглядело так, словно рыба, подыхая, сделала последний вздох.

— Как⁈ — выдавил некромант.

Он, наверняка, подумал на меня. Хотя я хотел поинтересоваться у него о прочих участниках разыгрываемой драмы.

В этот момент, прервав наш разговор, двери библиотеки с грохотом разлетелись в щепки. Из них вырвались саламандры, а еще быстрее, опережая их, — огромный огненный вихрь. Мы с Салливаном отпрянули друг от друга и нас разделило воющее пламя. Саламандр смело огнем с нашего яруса вместе с частью перил.

Огненный вихрь с протяжным гулом втянулся обратно в библиотечный коридор, в котором пламя уже пожирало обшитые деревянными панелями стены. Салливан перевел дикий взгляд с расползающегося пожара на меня и попятился.

— Да ладно, опять будете от меня сбегать? Второй раз? — я чуть не расхохотался.

— Всего хорошего, господин Райнер-Наэр, — глухим голосом выдавил Салливан, развернулся и побежал прочь.

— Третий раз от меня не убежите, Ануан, — произнес я ему вслед негромко.

Но он услышал, обернулся, обратив на меня совсем дикий взгляд.

— Откуда вы узнали моё истинное имя?..

Но я, не ответив, развернулся и пошел в другую сторону, а потом побежал. Давно пора было отсюда убираться. Я едва успел добраться до черной лестници, как в коридоре появились наконец маги, бросившиеся к библиотеке. Между тем, на других уровнях с грохотом вылетали двери — видимо в библиотеку вел не один вход. Пламя било в атриум, закручивалось завораживающими взгляд протуберанцами. Если бы не обстоятельства, я вышел бы на галерею и любовался зрелищем.

Спустившись на этаж, где находился гараж, я обнаружил на входе выставленную охрану. Я чертыхнулся. Можно попробовать прорваться, но тогда охота за мной всей Гильдии обеспечена. Вернуться в чудо-комнату и сделать вид, что я оттуда не исчезал? Вряд ли поверят, но мне второй вариант показался более привлекательным, чем прорыв через гараж или поиск другого выхода из Гильдии, которая должна была скоро превратиться в подобие разворошенного муравейника. Я вернулся в комнату, уселся на диван. Едва я это сделал, как створки распахнулись. В зал заглянул один из магистров. На его встревоженном лице отразилось удивление, словно увидеть меня в комнате он не ожидал.

— Что, уже утро? — спросил я невозмутимо и взглянул на часы. — Черт, три часа ночи. Тоже не спится?

Меня оставили без ответа и двери захлопнулись. Я решил, что в ближайшее время магам Гильдии будет не до меня. Проверил охранное заклинание, что я ранее навел вокруг дивана, и закрыв глаза на этот раз мгновенно провалился в сон.

Я снова оказался в поезде что увозил меня девятилетнего с горы Шафберг в замок Хоэцоллерн. После резкого торможения мама едва не упала. Взглянула на меня, вцепившегося в поручень.

— Эгихард, оставайся здесь, я посмотрю, что случилось, — она спешно направилась в начало состава.

Пассажиры выглядывали со своих купе, кто-то тоже побежал в первые вагоны, узнавать, что произошло, так как проводника было не видно.

Я стоял задумавшись, глядя на видневшиеся вдали горы, в которые хотелось вернуться. Стекло передо мной запотело. Я стал рисовать пальцем, обводя контуры гор. Над горами я стал выписывать магические символы. Рядом со мной остановилась какая-то женщина.

— Добрый день. Ты не потерялся? Где твои родители?

Я повернулся к заговорившей со мной. Это была стройная блондинка, в молочно-белом костюме, лет двадцати пяти на вид.

— Добрый день. Не потерялся.

— Тебя ведь, кажется, Эгихард зовут? — спросила она улыбнувшись.

— А вас — Маделиф Халевейн, — сказал я.

На ее лице отразилась смесь удивления и тревоги.

— Откуда ты знаешь?

— Я всегда угадываю имена, — отозвался я и вернулся к рисунку.

Вывел ещё символ. Но она вдруг стерла их все ладонью.

— Зачем вы это сделали?

— Давай лучше устроим над горами снегопад? — предложила она. — Вряд ли местным жителям понравилось бы возникновение на месте озера вулкана.

Ее палец заскользил по стеклу, рисуя иные символы. А я наблюдал, как вдалеке синее небо вдруг затянуло тучами и на горы обрушился снежный шторм. Я хмыкнул, дорисовал еще несколько символов. Тучи налились чернотой и в них засверкали синие молнии.

Маделиф пристально посмотрела на меня.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила она. — Можно?

Протянула ко мне руку, потрогала мой лоб. Я увидел, как она нахмурилась, поджала губы. А потом стала шептать заклятия.

— Харди… — я услышал голос матери за спиной.

Заметил, как Маделиф бросила на нее убийственный взгляд. Показалось, что она скажет моей матери что-то грубое. Но вместо этого она спросила:

— Вы узнали, из-за чего мы остановились?

— Поезд сбил оленя… Скоро продолжим путь.

— Вот и замечательно. У вашего сына, кстати, жар. Ему нужно отдельное купе. У вас есть необходимое лекарство?

— Да, я всё сделаю. Спасибо за заботу. Харди, пойдем. Быстрее, прошу тебя.

Она взяла меня за руку и потащила за собой. А у меня было чувство, что эти двое прекрасно знакомы и подразумевали гораздо большее за произнесенными словами.

Мы вошли в купе, в котором уже не было отца и старшего брата. Мама налила в стакан воды, достала флакон и, капнув туда несколько капель, протянула мне.

— Не буду больше это пить, — произнес я.

Увидел как у нее задрожали руки.

— Харди, пожалуйста, иначе ты совсем разболеешься.

— Я не болею, — твердо заявил я. — Замечательно себя чувствую.

Поезд издал гудок и тронулся. Мама чуть не расплескала содержание стакана. Я отвернулся к окну, снова стал водить пальцем по стеклу, на котором от символом начала расползаться изморозь. Зеленые поля вдруг поглотил туман, сгустившийся настолько плотно, что ничего видно не было, потом все вокруг потемнело и в стекло заколотил снег. Где-то над нами оглушительно разорвалась синяя молния.

— Харди, пожалуйста, — я на миг обернулся к матери, увидел на ее лице отчаяние и как по щекам катятся слезы. — Пожалуйста. Иначе нас всех убьют.

— Меня — нет, — сказал я.

— Тебе все равно, что меня и отца лишат жизни? — прошептала она. — Убьют всю нашу семью?

— Мои братья и сестры меня ненавидят. Отец — меня не любит. Ты…

Мы смотрели друг на друга, и я не мог понять, что мы чувствуем друг к другу. Заглянув в глаза матери, я взял из ее рук стакан, выпил, зная, что будет дальше. Уже отключаясь, я успел увидеть, как тьма рассеивается и как поезд останавливается у подножия Шафберга на станции, с которой мы уехали час назад.

Сквозь дрёму я слышал как мы пересели в горный поезд, который повез нас на вершину. Слышал как кричали разозлившиеся мои братья и сестры, возмущенные незапланированным возвращением.

— Ждите в доме, нам надо решить проблему с Эгихардом, — услышал я усталый голос отца. — Пожалуйста. Потерпите еще чуть-чуть. Скоро всё разрешится.

— Нам надо обсудить произошедшее, Теодерих, — услышал я голос Маделиф Халевейн. — Пойдемте внутрь.

Скрипнула дверь заброшенного кафе.

— Ваши дети выходят из-под контроля, господин Райнер, — услышал я незнакомый мужской голос.

— Я обещаю, что всё улажу…

— Вы нам это уже давно обещаете, — ответил тот же голос. — Вы нас просили дать им всем шанс, но даже год назад было понятно, что вы уже не справляетесь с ними. Они вас не слушают. Это всё плохо кончится.

— Клянусь, я сегодня же переговорю с ними. Они не станут для вас проблемой…

— Вы занимаетесь самообманом, Теодерих. И с каждым днем вы всё больше загоняете себя в угол, просто отсрочивая их гибель. Их, а может и вашу собственную. Вы видели их глаза? Они уже готовы убить вас, своих родителей.

— Вы не можете! Не можете с ними что-либо сделать! Я заплатил вам огромную цену, чтобы их не трогали. Просто баснословную! — в возмущении выкрикнул отец.

— Не вы. Эгихард. И он — не ваша собственность, несмотря на то что он еще несовершеннолетний, а вы — его законный опекун.

— Он — мой! Я его создал. Я и мои многолетние поиски! А вы? Где были бы вы без его крови⁈ Вы лице…

— Мы заключили договор, господин Райнер, — холодным тоном оборвал мужчина. — Все ваши дети будут жить лишь до момента пока подчиняются вам, не выходят из-под контроля и не представляют угрозу окружающим. Вы согласились с этим. Вы знали риск, на который шли.

— Нет… Пожалуйста… — я вдруг услышал как отец зарыдал.

Это настолько поразило меня, что я окончательно проснулся и открыл глаза. Я лежал на знакомом диване. В центре кафе вокруг самого большого стола сидели мои родители и еще семеро светлых магов. Отец сидел закрыв лицо руками. Рыдания почти смолкли — он взял себя в руки.

— Что скажете вы, Мэйв? — обратился тот же мужчина к моей матери.

— Тише, — оборвала их Маделиф и прошептала. — Эгихард проснулся. Капли на него уже почти не действуют.

Я поднялся, и словно только сейчас осознал, что мы действительно вернулись на Шафберг.

— Как ты себя чувствуешь, Эгихард? — спросила Маделиф.

Я пожал плечами.

— Я действительно заставил поезд вернуться? — спросил я. — Мне это не приснилось?

— Отличное заклинание, — Маделиф с улыбкой подошла ко мне, положила руку мне на лоб и обернувшись к остальным едва заметно отрицательно качнула головой.

— Возвращайся домой, Эгихард, — сказал мне незнакомый маг. — Мы должны продолжить разговор с твоими родителями.

— Не пойду туда.

— Ты же хотел сюда вернуться! Зачем тогда устроил всё это? — раздраженно бросил отец. — Иди в дом немедленно!

— К ним — не пойду, — я хмуро смотрел на отца.

— Мы чего-то не знаем? — спросил незнакомый маг родителей. — Что произошло?

— Эгихард? — ладонь ласково Маделиф прошлась по моим волосам, но я молчал. — Твои братья и сестры причинили тебе зло? Хотели убить тебя?

Я с удивлением глядел на нее.

— Об этом не трудно было догадаться. Так что они сделали?

Я встретился взглядом с матерью и снова не ответил. Но Мэйв сама заговорила.

— Они выбросили его через окно в пропасть. Там около полукилометра…

Маги переглянулись.

— И вы нам об этом не сообщили?

Мать наткнувшись на взгляд отца, в котором смешалось злость и отчаяние, опустила глаза.

— Эгихард, — на меня смотрел один из магов. — Иди домой. Обещаю, твои братья и сестры не причинят тебе вреда. А если посмеют, заплатят своими жизнями.

Я вышел из дома, но помедлил, прислонившись спиной к закрывшейся за мной двери.

— Думаю, сегодня всё решиться окончательно, — услышал я голос одного из магов. — И без нашего участия. Потому что вы, Теодерих, отвернулись от того, что было вашей изначальной целью.

Я, задумавшись, неспеша пошел вверх. Тропу замело недавним бураном, но я так часто тут ходил, что знал, где она идет под снегом.

Едва я вошел в дом, как мне на голову набросили темный мешок, руки скрутили за спину, связывали веревками. Подхватили и бросили на стол, связав следом ноги. В головы сняли мешок, замотали рот шарфом. Рядом на стол поставили объемный отцовский саквояж. Старший брат раскрыл его. Передал сестрам какие-то странные колбы в металлической сетке, систему для переливания крови, иглы. Всё это происходило в полном молчании, словно они давно договорились, что каждый должен делать.

Ножницами срезали рукава на моих куртке и рубашке. Сестры соединили эластичные трубки с колбами, вставили с другого конца иглы. В каждую руку мне воткнули по три иголки. По прозрачным трубкам заскользила кровь.

Я встретился взглядом со старшим братом. Он взглянул на меня с ненавистью и торжествуя улыбнулся.

— Ну вот и всё, Харди. Наши никчемные родители больше не будут нам указывать. Сейчас соберем всю твою кровь до последней капли и продадим сами, без их участия, этим светлым уродам. Заставим их переписать дарственные на замки. А ты уже больше никогда не будешь мозолить нам глаза.

— Почему ты не боишься, а Харди? — меня в плечо ткнул кулаком другой брат.

Он схватил шарф, собираясь сорвать с меня, но его отпихнул от меня старший.

— Ты идиот? — выкрикнул он. — Забыл, что его кровь сжигает?

У меня слегка поплыло сознание. Я глянул на колбы. Набралось уже больше половины. Когда будут полностью полные, во мне не останется крови. Я чувствовал, как меня морозит, как снова становится нестерпимо холодно.

Кровь в колбах и трубках вдруг стала светиться, словно в там оказалось раскаленное золото. Старший брат с изумлением взял колбу в руки, пытаясь понять, что происходит.

В этот момент дверь распахнулась. На пороге застыли родители.

— Что вы наделали… — отец привалился к дверному косяку, словно из него мигом ушли все силы.

— Прекратите! — выкрикнула мать, бросившись ко мне.

Но старший брат сделал пас рукой и ее, словно тряпичную куклу выбросило на улицу.

— Вы для нас больше — никто, — сказал старший.

— Я… — отец смотрел на него неверящим взглядом. — Мы для вас столько сделали…

— Ничего! Это всего лишь генетика и нет никакой вашей заслуги в том, что вы наши родители. Вы оба — жалкие подобия наших предков! Жалкие ничтожества!

В его руках взорвалась колба. А следом остальные три. Во все стороны брызнули осколки, расплавленный металл и огонь.

Отец издал стон, словно его смертельно ранили. Огонь расплескавшийся по гостиной, принялся пожирать деревянные стены. Стол, на котором я лежал тоже запылал. Веревки с меня осыпались пеплом. Но огонь не причинял мне вреда, как и моей одежде. Освободившись, я соскочил на пол. Отец обвел взглядом, ставшим безумным, пылающую гостиную, в которой никого кроме нас двоих не осталось, вынул охотничий нож.

— Теодерих, стой! — услышал я крик Маделиф.

Но он метнулся ко мне. В следующий миг его сразила молния выпущенная кем-то из магов и отец замертво упал передо мной.

— Эгихард, выходи! — крикнула Маделиф.

— Обещайте, что не будете делать то же самое, — произнес я.

— Без этого нельзя. Но мы обещаем, что это будет безопасно и безболезненно для тебя.

Я хмуро глядел на застывшую на пороге светлую волшебницу.

— Ты получишь, все что захочешь. Можешь остаться тут. Мы подберем тебе опекуна.

Я покачал головой.

— Нет, после того, что сейчас случилось, не хочу тут больше оставаться.

Я наклонился, разжал пальцы отца, забирая охотничий нож, отстегнул ножны.

— Зачем? — спросила Маделиф, наблюдая за мной.

— Чтобы помнить. Об этом — помнить.

Я проснулся и резко сел на диване. Неожиданно я получил ответы на большую часть своих вопросов. Я достал нож, доставшийся мне от отца, задумчиво поглядел на него.

«Безопасно и безболезненно…»

Наверное, светлые маги решили, что чтобы выполнить обещание про «безопасно и безболезненно», нужно лишить меня памяти.

Я взглянул на часы. Было семь утра. Пора была выбираться отсюда. Только как? Часть магов была связана с дядей Далланом и у них были планы заставить меня замолчать навсегда. Другая часть, с которым явно сговорилась тетушка Цецилия, видела во мне объект по созданию мощных магических артефактов. Было бы неплохо стравить эти две группы между собой.

Я невольно ухмыльнулся, представив как местные маги передерутся из-за меня. Впрочем, наверняка, тут нашлись бы разумные маги, наподобие Энгуса О’Шэнана, которые предпочли бы со мной не связываться. Итак, что я имею? Трусов, трясущихся за свою шкуру, боявшихся всё потерять и свернувших со светлой дорожки на темную. Прагматичных магов, желающих стать могущественнее, допустим, ради благой цели, хотя я сомневался. И тех, кто реально готов был бы защищать Гильдию. Или не готов?

Я достал из-под подушки припрятанные книги. Стал читать. Через несколько страниц понял, что книгу про кровь волшебных существ уже встречал в библиотеке Даллана, когда заставил кузин искать там про кровь. Я просмотрел ее и понял, что в ней нет искомого. Досадно. Занялся книгой «Как создавать защиту от темной магии». Но и там не оказалось ничего нового и полезного.

Пролистав страницы до конца, я сжег обе книжки, чтобы не имелось доказательств, что я выбирался из этой комнаты и посещал библиотеку. Интересно, осталось ли там что-то после пожара. Наверняка количество магов, желающих меня убить, увеличится, если узнают, чьих рук это дело. С другой стороны — сами додумались туда ставить охранной огненных саламандр.

Спустя час час я стал думать, что обо мне позабыли. Через два — в голове мелькнули мысли, что может, быть вся Гильдия сгорела дотла? Я решил, что подожду еще час и попробую отсюда выбираться.

Но через минут пять обсидиановые двери открылись. В комнату вошло трое уже виденных мной магистров. Вместе с ними в комнату втянулся запах гари, но я сделал вид, что не заметил.

— Доброе утро, господин Райнер-Наэр, — произнес один из них.

— По вашим хмурым лицам, не скажешь, что оно доброе, — заметил я. — Впрочем, мне тут тоже не понравилось сидеть без каких-либо внятных объяснений с вашей стороны. Особенно, учитывая, что я без ужина и завтрака. И вообще, я хотел бы привести себя в порядок.

Они переглянулись.

— Да, конечно, это наше упущение. Вам принесут завтрак, а потом проводят в ванную.

Я мрачно глянул на магистра.

— Надеялся, что вы меня отпустите уже наконец, — произнес я. — Тем более, что Энгус О’Шэнан это обещал.

— Вы уже слышали — Энгус О’Шэнан не имел права давать вам подобное обещание.

— Разве? Мне показалось, что он вполне достойный сын своего отца.

— Он никогда не станет Верховным магом, если вы подразумеваете это.

— Вот как? А кто станет? — поинтересовался я. — С кем я должен договариваться?

— С нами. Магов Гильдии давно не устраивала единоличная власть Тарлаха О’Шэнана. Сегодня было принято решение что руководство Гильдией переходит под управление совета магистров.

— Да у вас тут революция сегодня произошла, — заметил я с непроницаемым лицом. — Благодаря, кстати, убийце вашего Верховного. Убийцу нашли, надеюсь?

Они снова переглянулись.

— То есть, вы по-прежнему не признаете свою причастность к гибели Тарлаха?

— Разумеется, признаю — я ведь умею проходить сквозь стены.

Они покривились от недовольства. Я очень надеялся, что на моем лице не было и намека на насмешку.

— Так что насчет выпустить меня отсюда? — спросил я.

— Боюсь, что мы не сможем вас освободить, господин Райнер-Наэр, — сказал один из них.

— На каком основании? — мой голос заледенел.

— Вам оно прекрасно известно. У вас слишком ценная кровь.

— Неужели? — я не сводил с них взгляда. — А скажите, Аластар, сколько вы заплатили моей тете за предательство?

Магистр вздрогнул, уставился на меня с удивлением.

— Не помню, чтобы я представлялся. Откуда вам известно мое имя? И откуда…

— Может быть, вы ответите, Лаврас? Или вы, Уиншен? — я перевел взгляд на двух других магистров.

— Вашей тете мы нисколько не заплатили, — ответил Лаврас. — За предательство только одна плата — тюрьма.

— Странно, что не смерть. Интересно, что подумал бы о вашем предательстве покойный Тарлах?

— Мы никого не предавали! — возмутился Лаврас. — Тарлаху было прекрасно было известно, что мы были не согласны с ним.

— Знаете, когда кто-то умирает, обычно это кому-то выгодно, — заметил я.

— Это уже ни в какие ворота! Нас отчитывает черный маг!

— Нет, нас отчитывает мальчишка! — процедил сквозь зубы Уиншен, самый старший из них. — Надо заканчивать церемонии.

— Это вы зря сейчас, — заметил я, чувствуя как начинает леденеть вокруг меня воздух.

— Не пугайте нас, — презрительно фыркнул Аластар. — Вы, Эгихард, сейчас отправитесь в камеру по соседству с вашей теткой. А мы с вами будем делать, что захотим. Точнее — использовать вашу кровь на нужды Гильдии.

— Очень зря, — повторил я. — Впрочем, мне тоже надоели церемонии. Дернетесь — сожгу на месте.

На моей ладони загорелся огненный шар. Магистры застыли с ошарашенным лицами.

— Как это возможно⁈

— Вопросы буду задавать я. Итак, что вам рассказала обо мне Цецилия?

Они молчали.

— Не вынуждайте меня. Очень не хотелось никого тут убивать, чтобы не спровоцировать конфликт между вашей Гильдией и Гильдией моего королевства.

— Каким образом вы можете тут колдовать, Эгихард?

— Господин Райнер-Наэр, — поправил я и едва заметно повел пальцем. — До вас плохо доходит, Аластар?

Огненный хлыст ударил ему по ногам подсекая и заставляя бухнуться на колени.

— Убьете кого-то из нас — не выйдете отсюда живым, — хрипло отозвался Аластар, скривившись от боли.

— Убью всех троих, если не начнете говорить. А потом займусь остальными. От вашей Гильдии камня на камне не останется.

Они по-прежнему молчали. Я нахмурился.

— Вы трое, как братья близнецы — даже не знаю, кого из вас выбрать. Посчитаемся, пожалуй, — сказал я и произнес слова считалки:

Один, два — кровь, луна,

Три, четыре — тень валькирий,

Пять, шесть — кого съесть?

Семь, восемь — кости бросим,

Девять, десять — тебя резать.

Я водил пальцем по магистрам и он остановился на Лаврасе. Магистр сделался пепельно-бледным.

— Хм, никогда не любил этот способ. Ну да ладно, — произнес я в раздумье и поглядел на часы. — У вас полчаса, чтобы привести сюда мою тетку и Энгуса О’Шэнана. Опоздаете хоть на минуту — один из ваших коллег умрет.

Лаврас глянул на остальных и шагнул к дверям.

— Вы не выйдете из Гильдии живым, Эгихард, — произнес Аластар, когда тот ушел.

Вот упертый тип.

— Объясните мне одно. Вам в голову не приходило, что магам из Объединенной Гильдии Королевства ваши действия очень не понравятся? — спросил я.

— Для начала, они не знают, где вы находитесь, Эгихард, — Аластар. — Ваша тетка сказала им, что вы уехали к родственникам в Шварцвальд.

— Маги Фризской Гильдии, конечно, идиоты, меня искать не будут, — я покивал. — Гениальный план.

— Возможно, поищут. Но мир слишком велик. Да и подозревать нас, когда свидетелей нет, — повода не найдется.

Я, задумавшись, замолчал, время от времени поглядывая на часы. Через двадцать минут створки распахнулись.

— Вашей тетки в тюрьме не оказалось, — торопливо сказал появившийся Лаврас. — А Энгус сказал, что заходить в эту комнату не будет.

Лаврас и сам не прошел внутрь, подался обратно в коридор. Створки дверей остались широко распахнутыми. В комнату вновь потянуло дымом. В коридоре я увидел около двадцати магов и среди них О’Шэнана. Мне показалось, что у некоторых одежда местами прогорела. А на лице Энгуса остались следы сажи. Мы встретились взглядами.

— Выходите, Эгихард, — произнес он. — Вы и без того натворили дел. Не усугубляйте.

— Если вы сдержите свою клятву, — произнес я.

— Не смогу, — мрачно отозвался он. — Ваша свобода — сейчас не от меня зависит. А книга… Книга, что я вам обещал, сгорела вместе с библиотекой.

— Вы прекрасно можете сказать, что обещали, без книги. За выполнение этой части части клятвы — сойдет.

Он покачал головой. А потом сделал едва заметный знак. В раскрытые створки полетели молнии и огненные шары. Оба магистра, что были со мной в комнате, шарахнулись в сторону. Но я даже не шевельнулся. Едва влетев в комнату, вся магия рассеялась — словно горящую спичку опустили в стакан с водой.

На моей ладони загорелся золотой огонь. А через миг шар, набрав мощи вылетел в коридор. Взорвался там, разлетевшись брызгами плазмы. Кто-то заорал от боли.

Я чуть подался в сторону, пытаясь разглядеть прыснувших в стороны и скрывшихся магов.

— Энгус, это была очень плохая идея.

Ответом мне было их молчание. Я посмотрел на магистров.

— Подойдите, Аластар. Может быть, вам есть что сказать своим коллегам? — спросил я.

Магистр подошел ко мне.

— Даже если вы убьете меня, ничего не поменяется.

— Давайте проверим. Энгус, у вас там все живы?

— Живы. Но во время пожара погибло двое. На вашем счету уже семеро.

— Вашего отца я не убивал. Вы начали в этом сомневаться? Не приписывайте мне чужие заслуги. Итак, насколько вы цените жизнь, вашего замечательного коллеги?

— Вы, конечно, можете всех убить, но в комнате без воды и еды долго не протяните, даже со своими способностями, — заметил О’Шэнан. — Сдавайтесь.

— Скажите, вам что тоже понравилась затея ваших коллег запереть меня в тюрьме и использовать мою кровь? — спросил я.

— Что⁈ — Энгус, показавшись к коридоре, сделал несколько осторожных шагов — чтобы видеть нас, но в то же время, если что, отступить на безопасное расстояние.

Он уставился на Аластара.

— Вы… вы в своем уме? — произнес О’Шэнан, смотря с неверием на магистра. — Вы что — не понимаете кто он⁈

— Энгус, это вы не понимаете, на что теперь способны маги Фризии, поимев с него сколько крови за все эти годы!

Энгус увидел как у меня изменилось лицо.

— Только они понимали, с кем имеют дело, и, похоже, щедро платили ему за это. А вы — идиот…

Он смолк, содрогнувшись, когда от Аластора через миг не осталось даже пепла — только успели сверкнуть в воздухе золотые искры. И попятился, когда я взмахнул руками, словно, поднимая ветер. Опережая О’Шэнана в коридор вырвалось два потока пламени. Энгус застыл, став мертвенно бледным. Но потоки обогнув его устремились в обе стороны коридора. Криков не было. Я смотрел на О’Шэнана, по лицу которого заскользили капли пота.

— Решите проблему, Энгус. Или в вашей чертовой Гильдии не останется ни одного мага. И еще одного запишите на мой счет.

Я кивнул в сторону последнего третьего магистра, который забился в угол рядом с кадкой с фикусом. Через миг в комнате ничего не осталось, кроме меня и дивана.

О’Шэнан еще миг смотрел на меня, потом скрылся из виду. Створки остались раскрытыми.

Прошло еще полчаса. В коридоре послышались шаги.

— Эгихард, — услышал я голос О’Шэнана. — В последний раз предлагаю вам выйти.

Он остановился напротив дверей в коридоре. В его руке на этот раз был посох его отца. Изумруд разгорелся зеленым огнем.

— Весьма наивно. Не ожидал от вас, — заметил я.

Из артефакта вырвалась зеленая молния, ворвалась в комнату и взорвалась, когда я отразил ее встречной золотой. По комнате с грохотом разлетелись капли плазмы. О’Шэнан ударял вновь и вновь. Я отражал его атаки, не понимая, чего он хочет добиться. И вдруг за грохотом расслышал будто его эхо. Черный вихрь беззвучно поглотил зеленую молнию Энгуса, а я услышал грохот из коридора, который был синхронен с атаками мага.

В следующее мгновение я понял, что происходит. Маги, приведенные О’Шэнаном, атаковали комнату, разрушая с таким трудом установленную ими же заклинание. Я увидел как по стенам заскользили огненные всполохи и почувствовал, как вместе с разрушением заклятия чудо-комнаты снова проявляется наложенное на меня защитное заклятие, как магическая сила утекает от меня как вода из дырявого ведра.

— Сукин сын, — выругался я, в то же время восхитившись находчивостью О’Шэнана.

И послал в него на этот раз убийственный огненный шторм. Энгус понял это мгновенно, сделал пас, захлопывая обсидиановые створки дверей. В следующий миг их, объятых клубами пламени, оплавляющихся, вышибло в коридор.

Но заклинание комнаты продолжала разрушаться. Не теряя ни секунды, я отпрыгнул к дальней стене. В руке уже были ключи от «Бронко». За моей спиной из последней доступной мне магии соткался черный туман. Я нырнул в портал, сразу захлопнувшийся за мной, и, не останавливаясь, помчался вниз по лестнице, представляя, каково будет выражение их лиц, когда туман рассеется и они увидят пустую комнату.

Я решил, что вряд ли после всего произошедшего в гараже по-прежнему находится охрана и направился прямиком туда. Вырвался с черной лестницы в коридор и следом на галерею атриума. Блекло горел свет, приглушенный дымным воздухом. Словно Гильдию поглотил серый смог. В пересохшем горле запершило от тяжелого запаха гари.

Оглядываясь, я добрался до гаража. На входе, действительно, ни стражи, ни кого-либо другого не наблюдалось. Я зашел внутрь, отыскивая взглядом машину побыстрее. Взгляд выхватил спортивный серебристый БМВ, я шагнул в сторону спорткара и в этот момент ощутил движение воздуха сзади на шее. В следующий миг меня что-то сильно ударило по голове и я провалился во тьму.

Очнулся я в комнате, смахивающей на что-то среднее между химической лабораторией и алхимической. Меня привязали к креслу, скрутив веревкой по рукам и ногам, во рту был кляп. Прекрасно…

Чуть дальше, у лабораторного стола, стоя над раскрытой книгой, спорило двое магов. Один из них оказался Мохэммоком, помощником почившего Тарлаха О’Шэнана. Другого я видел впервые.

— Ты правда считаешь, что мы должны это делать⁈ — возмущался незнакомый маг. — Отдай его О’Шэнану — он от него мокрого места не оставит после всего произошедшего!

— Нет. Энгус слишком дотошный, обязательно займется расспросами. А нам расспросы не нужны, — ворчливо отозвался Мохэммок.

— Почему его просто нельзя убить? — вопрошал второй маг. — Зачем такие сложности?

— Затем, чтобы не оставить следов. А не оставляет следов только этот яд. Все будут считать, что он просто умер.

Я проверил на крепость связывающие меня веревки. Хорошо завязали, и веревки прочные, черт бы их побрал. Я оглядел пространство, изучая, нет ли поблизости чего-то, что позволило бы мне освободиться.

— Даллан, ублюдок, здорово подставил нас с ним, — второй маг кивнул в мою сторону и смолк, заметив, что я очнулся.

Я попытался прокашляться, показал глазами на кляп и кивнул им обоим, уставившихся на меня, мол, может поговорим?

— Нет уж, господин Райнер-Наэр. Разговора не будет. Нам наши жизни дороже, — Мохэммок криво усмехнулся.

Я только возвел глаза к потолку, всем видом выражая сожаление тому насколько они не правы.

Второй маг смотрел на меня завороженно.

— Почему он не боится, Одран? — спросил он.

— Не отвлекайся. Нам надо торопиться, пока нас не нашли. Живее! Ищи эти ингредиенты.

Он ткнул пальцем в книгу. Второй маг шагнул к шкафу с мелкими ящичками, стал оттуда что-то вытаскивать. Одран Мохэммок между тем вышел в соседнюю комнату и вернулся с небольшим пузырьком, в котором была жидкость похожая на ртуть. Он развинтил крышку, измерительной пипеткой набрал одну крошечную каплю.

Второй маг положил на стол еще штук пять различных банок. И вдруг застыл, уставившись на пузырек в руках Мохэммока.

— Кровь дракона⁈ Она же стоит целое состояние! — выдохнул помощник по подготовке моего убийства.

Кровь дракона? Они что — существовали? Ничего подобного на уроках магии, что мне проводила Цецилия, не было, как и во всех прочитанных книгах.

— Жалко же тратить на этого гада! — сокрушался незнакомый маг.

Он глянул в мою сторону.

— Да, единственный яд, который не оставляет следов — ни физических, ни магических. Но его надо всего-то полкапли. Ничего, Даллан потом щедро расплатиться с нами за это.

Я смотрел с большим неодобрением на все их манипуляции. И думал, что мой «любимый» дядюшка поставил не на ту лошадку и что закончит он однозначно плохо. Даже если ему удастся от меня избавиться.

Мохэммок между тем уронил каплю из пипетки в небольшую колбу, добавил туда жидкости из других банок, аккуратно все перемешал.

Я подумал, что если меня хотят отравить, значит снимут кляп, и тогда будет шанс избавиться от этих двух уродов прикусив губы до крови и плюнув им обоим в лицо. Однако, Мохэммок достал пятимилиллитровый шприц и набрал в него всю жидкость. Усмехнулся, увидев досаду на моем лице.

— Увы, увы, господин Райнер-Наэр. Но не переживайте. В книге написано, что больно не будет. Вы просто уснете и не проснетесь.

Он подошел ко мне со спины. Воткнул иглу мне в шею, чуть выше роста волос. Было ощущение, что мне в основание черепа всадили ледяную иглу.

— Вот и всё, — по-жабьи усмехнувшись, Мохэммок бросил в урну пустой шприц. — Следа от укола никто не найдет.

— Когда подействует? — спросил помощник.

— Через пятнадцать минут. Пойдем пока, уберем все на место. Потом, когда он помрет, надо будет веревки развязать и уничтожить. Чтобы всё выглядело естественно.

Естественно? Чтобы я вдруг после побега направился в какую-то алхимическую лабораторию, присел в кресло и помер? Нет, это однозначно не выглядело бы естественно.

Я вздохнул. Что за дурацкие мысли лезут в голову, когда мне осталось жить пятнадцать минут? Я поерзал в кресле, стараясь ослабить путы и думая, есть ли от той дряни, что мне вкололи, противоядие? Наверняка нет. Вот проклятье.

Из соседней комнаты вдруг донесся странный шум. Словно кого-то два раза чем-то ударили. Чирк, чирк. И следом два глухих удара от тел, упавших на пол. Я застыл.

В следующий миг в лабораторию вошел тот, кого я меньше всего тут ожидал увидеть. Вошел и тут же застыл на пороге, увидев меня.

А я в неверии уставился на Финбарра. И следом — на мой нож в его руке, с которого капала кровь.