– Да, понятно, за что списали этого беднягу, – Филин по частям выковырнул очередной лист из принтера. – Бумаги на тебя, друг, не наберешься!

Иванцов пожал плечами:

– Ну, отец о чем-то таком предупреждал, но… О, а вот и Леночка.

Лена вошла в штаб, держа наперевес гитару.

– Привет! Всё возитесь с этим старичком?

– Привет! – Филин скомкал освобожденный лист, вернее, то, что от него осталось, и швырнул его в угол.

– Ну, не бросать же трудягу-печаталку в такой сложный момент его жизни. Аню ждать? – Иванцов кивнул на кофемашину.

– Ага, – Лена уселась в кресло. – Только кофе отменяется. Цейтнот. И к тому же у нее для вас сюрприз.

– Люблю сюрпризы, особенно… – начал Иванцов, но не договорил, потому что дверь с шумом открылась и на пороге возникла Аня:

– Всем привет! Так, у меня очень мало времени. Соревнования через неделю, тренировки, сами понимаете. Вот это – моя кузина Кира, – она посторонилась, пропустив вперед девочку с темной прямой челкой. – Из Костромы. У Киры проблемы. Вернее, поручение. Ну, она сама вам все расскажет. Думаю, это по нашей части. А может, и нет. Короче, я убегаю. Разберитесь. Пока. Кирка, до вечера. Можешь им доверять. Лен, я позвоню.

Когда ураган по имени Анна вылетел за дверь, на несколько секунд воцарилось молчание.

– Ну, я, наверное, пройду? – Новая знакомая вопросительно приподняла брови.

Лена приветливо махнула рукой:

– Давай сюда, Кир. Вот вам и сюрприз.

– Садись, – Филин запоздало вскочил и указал на кресло.

Иванцов тоже поднялся, неуклюже уронив стул.

– Я Митя, а это… – начал Филин.

– Да знаю я, – Кира улыбнулась, от чего на ее щеках образовались ямочки. – Вы – Филин и Иванцов. Детективы. Вы-то мне и поможете. Все-таки у вас в городе я не очень ориентируюсь. Бывала, конечно, но тут такое дело… Вообще-то, я на Анюту рассчитывала.

– Ребята, Кира, вы меня извините, – Лена поднялась и с сожалением направилась к двери, – я ведь зашла перед отъездом. С родителями едем на несколько дней на Валдай.

Помахав на прощание, она указала пальцем на Филина:

– Кир, можешь на них положиться. К сожалению, не смогу поучаствовать, а ведь наверняка будет интересно.

Дверь закрылась, и мальчики вопросительно уставились на новую знакомую:

– Так что за дело?

Кира слегка подалась вперед, лицо ее стало серьезным и немного загадочным:

– Если коротко, мне нужно найти одного человека. Лучше по порядку. Вы что-нибудь слышали о художнике Честнякове?

– Н-ну… – замялся Митя, а Иванцов поднял глаза к потолку, изображая, что роется в воспоминаниях.

Кира понимающе кивнула:

– Конечно, не слышали. Ефим Васильевич Честняков родился в 1874 году, а умер в 1961-м. Кстати, он учился у самого Репина, был его лучшим учеником, а жил всю жизнь в деревне Шаблово, под городом Кологривом. Это триста километров от нашей Костромы. В основном занимался иллюстрациями к сказкам, стихам и пьесам, которые сам придумывал. У него было множество работ, которые он хранил на чердаке своего дома, без всяких условий, в сырости. Да еще и рисовал на дешевой бумаге. Поэтому они сильно пострадали со временем. А когда у него совсем с деньгами плохо было, рисовал на чем угодно. У него полно рисунков с двух сторон нарисованных. Просто он не мог не рисовать. Понимаете?

– А что, кто-нибудь из родных не мог ему помочь? – Иванцов пожал плечами: – Что ж, они не понимали, какой он талантливый?

– Да он был одиноким человеком. Семьи у него не было. И когда умер, его картины разобрали жители деревни. Они очень любили Ефима Васильевича, потому что он всю жизнь занимался с их детьми, был учителем и даже создал для них театр.

– А по-моему, я в Интернете натыкался на эти картины! – Филин стукнул себя по лбу. – Там еще так много детей изображено! Просто вся картина ими усеяна, ни одного свободного промежутка. Очень необычные.

– Да-да, – обрадовалась Кира. – Это они. Так вот, все эти шедевры так бы никто и не увидел, если бы работники нашего костромского музея совершенно случайно не наткнулись на них в Шаблово, в избах жителей. Многих они уговорили отдать картины в музей. Их отреставрировали, и теперь есть целая выставка Честнякова. Кстати, среди бумаг на чердаке нашли даже его переписку с Репиным. И некоторые репинские работы! Представляете? Ведь они были в дружеских отношениях.

– Здорово и что же? Кто-то обворовал музей?

Иванцов принял немного насмешливый вид: ему не очень-то понравилось, что Филин проявил такую неожиданную осведомленность по части изобразительного искусства.

Кира уставилась на него большими карими глазами и покачала головой, от чего Иванцову стало не по себе.

– Ну, это еще непонятно…

– Так что же случилось? – Филин бросил грозный взгляд на приятеля.

У него слегка засосало под ложечкой, что бывало всегда в предвкушении интересного дела.

– Хорошо, перехожу к главному, – Кира сделала паузу, чтобы придать своему сообщению особую важность: – Неделю назад к моему деду приезжал его давнишний приятель Николай Иванович Семёнов. Он живет в Кологриве. У этого Николая Ивановича сохранились картины Честнякова. Он их попросту не отдал, когда работники музея собирали работы художника. Решил сохранить как семейную реликвию.

– Ничего себе, семейная! – возмутился Филин. – Это же народное достояние.

– Ну да. Да он и сам понимал, что надо было давно их сдать, когда побывал в музее и увидел, какими прекрасными стали картины Ефима Васильевича после реставрации. Но все никак не решался признаться. Стыдно было.

– И что, теперь совесть заела, и пришел признаваться?

– Все намного хуже! Три месяца назад к нему приехал некий Синельников. Представился реставратором из вашего города. Начал расспрашивать про Честнякова. Ну Семёнов и признался ему. Показал картины. Начал оправдываться, сказал, что собирается отвезти их в музей. А Синельников ему и говорит: давайте я отреставрирую их, и вы отнесете картины уже в идеальном состоянии. Этим искупите свою ошибку. Я, мол, сделаю это бесплатно, а в виде вознаграждения нарисую копии и через месяц верну ваши картины в лучшем виде, отреставрированные.

– И он отдал?! – Митя чуть не поперхнулся. – Абсолютно незнакомому человеку?

– Ну не совсем. Синельников показал пропуск в реставрационные мастерские. И выглядел очень убедительным. Телефон дал.

– Да такие удостоверения на любой вкус можно у метро купить! – Иванцов покрутил у виска.

– А расписку он хоть с этого типа получил? Ты ее привезла? – без особой надежды спросил Филин.

– Ой, – вспомнила Кира, – да он вместо расписки сам чего-то подписал реставратору. Чуть ли не купчую. Типа это необходимо для оформления в реставрационных мастерских. Чтоб все было официально.

– А ваш Николай Иванович случаем не того? – Филин постучал по лбу. – Может, впал в детство? Бывает же…

Кира кивнула:

– Мы с дедом тоже удивились и даже возмутились. Семёнов только имя запомнил – Аркадий Васильевич Синельников. И название реставрационных мастерских. И вот прошло уже три месяца, а от него ни слуху ни духу. Телефон отключен. Я-то уже давно собиралась Анюту навестить, по музеям походить и вообще. Вот и решила совместить, так сказать, приятное с полезным.

Филин заходил из угла в угол, ероша шевелюру:

– Похищение произведений искусства!

– Похоже на то, – кивнул Иванцов. – Тянет на настоящее преступление. Телефон, конечно, липовый.

– Ну, подождите, – остановила их Кира, – может, вовсе не похищение. Просто человек заработался и не успел отреставрировать.

Филин схватил фломастер и два листа из толстой пачки на столе.

«Семёнов Николай Иванович», «Синельников Аркадий Васильевич» – вывел он размашистым почерком и приколол листы к следовательской доске.

– А ваш Николай Иванович хотя бы сообразил сфоткать работы? Хоть какое-то доказательство.

Кира покачала головой:

– Представляете, нет. Но эти картины не перепутаешь. Они составляют целую отдельную сказку. И на каждой название подписано: «Сказка о крылатых людях». Но что интересно, этот Синельников приходил не только к Семёнову. Оказывается, он не один день промышлял в Шаблово и Кологриве. Всех расспрашивал, у кого еще есть Честняков. Но предложение сделал только Николаю Ивановичу.

Филин вскочил:

– Теряем время. Срочно в мастерские!

Иванцов слегка поддержал Киру под локоть, помогая ей встать с кресла. Если бы Митя посмотрел на него в этот момент, то с удивлением обнаружил бы, что тот покраснел.

У входа в мастерские ребята замялись. С какой стати им дадут адрес Синельникова? Если, конечно, он вообще существует.

Иванцов решительно взялся за ручку двери:

– Положимся на вдохновение!

Видимо, только что закончился рабочий день.

– Обратите внимание, – Филин кивнул на людей, выходящих через вертушку. – Пропуска-то у всех пластиковые. А наш реставратор предъявил Семёнову книжечку. Стоп! Вот идет подходящий объект. Его и расспросим.

Подходящим объектом оказалась красивая девушка со светлыми волосами, собранными в хвост.

– Простите, – Филин вежливо улыбнулся. – Вы не поможете? Нам нужен Синельников Аркадий Васильевич. Как его найти?

– А зачем вам Синельников? – На лице девушки отразилось любопытство.

– Дело в том… – Кира выступила вперед. – Дело в том, что…

Иванцов осторожно оттеснил ее.

– Понимаете, в чем дело, вот этот, – он положил руку на плечо Филину, – его сын. Вот, хочет повидаться с отцом.

Да, редко можно увидеть, как человек в одну секунду меняется в лице.

– Ясно, – кивнула девушка, развернулась и вышла на улицу.

– Ну ты даешь! – Митя вытаращил глаза. – Ничего себе вдохновеньице!

– А вы хотели первой встречной выложить все про картины? Зато теперь мы знаем, что таинственный Синельников существует. Не дрейфь, сынок, найдем твоего папашу. А мачеха у тебя ничего себе, эффектная.

Кира прикусила губу, сдерживая смех.

Тем временем все реставраторы успели разойтись, а охранник на вертушке на все вопросы отвечал, что ничего не знает.

– Придется завтра утром снова прийти, – вздохнула Кира.

Но неожиданно удача повернулась к ним лицом.

– Вам чего, ребятки? – спросила пожилая женщина, судя по ведру и швабре в руках, уборщица, на счастье оказавшаяся очень общительной.

Уже через десять минут троица знала, что зовут ее тетя Поля, что у нее три внука и что за этими реставраторами убираться трудно, потому что ничего нельзя толком трогать, а пыль-то садится.

Потихоньку разговор перешел в нужное русло. Оказалось, что Синельников живет в двух местах. Одно место его, а второе – его невесты, Лидочки Артёмовой.

– Ой, тетя Поля, а он нам так нужен! – Кира сделала несчастное лицо. – И срочно. Вы не могли бы найти адреса этих его двух мест?

– А чего это он так вам понадобился? – полюбопытствовала тетя Поля.

Иванцов уже раскрыл было рот, чтобы опять поддаться вдохновению, но Филин опередил его:

– Нам ему нужно срочно картины передать, для реставрации.

– Ну, понятно, – понимающе кивнула тетя Поля. – Да, они берут заказы от людей, от коллекционеров. Платят-то им в этих мастерских не очень. Ладно, сейчас попробую в журнале глянуть. Конечно, все теперь в компьютерах, но старый-то журнал остался.

Подождав еще минут двадцать, ребята уже знали оба адреса: самого Синельникова и его невесты.

Перед уходом Филин спросил:

– Тетя Поля, а вот эти пластиковые пропуска у вас давно появились?

– Да уж с полгода. Прикладывать их надо. Вот и мне выдали, – и тетя Поля с гордостью вынула из кармана белую пластинку.

– Итак, что мы имеем? – Филин расхаживал вдоль лавочки, на которой удобно устроились с мороженым Кира и Иванцов. – Синельников существует. Семёнову он предъявил старый пропуск.

– Ну а что, пластиковую карточку ему предъявлять, что ли? – усмехнулся Иванцов.

– Действительно, – одобрительно кивнула Кира и улыбнулась.

– А я думаю, это чтобы не предъявлять паспорт. Ведь пропуск тоже документ. Тем более пропуск в такие известные реставрационные мастерские.

– Ребята, давайте поедем к Синельникову, – заторопилась Кира, – он нам все сам и объяснит.

– Да, Серёга! Умеешь ты вовремя применить свое вдохновение! – съехидничал Филин, как только они вышли на улицу. – Удружил Синельникову, подставил перед невестой по полной. У жениха-то, оказывается, сынок имеется.

– Зря вы так горячитесь, Дмитрий, – парировал Иванцов. – Все вышло как нельзя лучше. Теперь у нас есть вполне уважительная причина заявиться к этой Лидии Артёмовой. С извинениями за нашу невинную шутку. Спасибо доброй тете Поле за то, что обеспечила нас адресом.

– Я думаю, эту Артёмову обязательно нужно проверить, – серьезно сказала Кира. – Синельников явно ее выгораживает.

Решено было незамедлительно ехать к невесте Синельникова. Филин достал мобильник и в навигаторе принялся вбивать ее адрес.

Кира дернула его за рукав:

– Смотрите! Студент!

Из подъезда вышел очкарик, который открывал им дверь. В руках у него был тубус.

– Ого! – Иванцов присвистнул. – Уж не Честняков ли в этом приборе? Торопится!

– За ним, – тихо скомандовал Филин. – Идем на расстоянии. Он нас видел, так что осторожно.

Алексей быстрым шагом шел по улице, не замечая преследователей.

– Если картины у него, то сейчас он передаст их покупателю, – заволновалась Кира. – И мы ничего не сможем сделать.

– Спокойно, мы зафиксируем момент передачи, – Филин потряс мобильником. – Не отвертится. А за покупателем устроим слежку.

– Точно, у него встреча с покупателем, – заключил Иванцов. – Ну и студенты пошли. Сам будущий художник, да еще педагог, а ворует народное достояние, не моргнув глазом.

Очкарик уселся на лавочку. Ждать пришлось минут пятнадцать. Наконец к нему подошел совсем молодой парень.

– Ну ничего себе! – прошипел Иванцов. – Молодняк какой-то. Я ожидал солидного дядю, скорее всего, иностранца.

– Будет тебе сам покупатель приходить на бульвар, – усмехнулся Филин. – Этот сейчас заберет товар и положит его в камеру хранения. Не таскать же картины с собой.

– А как же тогда мы вычислим покупателя? – заволновалась Кира. – Мы же ничего не сможем доказать! Как хотите, но я сейчас же пойду и выведу этого студента на чистую воду!

Кира, не слушая возражений, выскочила из засады и направилась прямиком к лавочке, на которой именно в этот момент происходило нечто очень интересное. Пришедший «молодняк» вынул что-то из внутреннего кармана и передал это Алексею.

Филин принялся щелкать мобильником, но Кира как на зло оказалась между ними, так что в объективе видна была только ее спина.

– Фу ты! – Филин, а за ним Иванцов выскочили из кустов.

– Вам чего, ребята? – Алексей удивленно оглядел троицу.

– Чего нам? – У Киры от волнения дрожал голос. – Нам нужны картины народного художника Честнякова! Которые находятся вот в этом тубусе. Как вы могли? Будущий педагог! Чему вы научите детей? Похищать народное достояние? Сейчас же верните работы Честнякова!

Алексей с интересом оглядел Киру:

– По-моему, мы сегодня уже виделись?

– Ну и что? – растерялась Кира. – У вас же в тубусе картины?

– Какие еще картины? – довольно грубо встрял пришедший парень. – Лёха, ты их знаешь?

– Да, имел такое счастье, – усмехнулся Алексей. – Они к соседу моему сегодня приходили. Так это Аркадий Васильевич вас ко мне послал? Никак сбрендил?

– Вовсе нет, – Кира не знала, что делать дальше.

Иванцов подошел и взял ее за руку:

– Извините, Алексей. Мы по собственной инициативе. Просто нам показалось, что вы имеете отношение к некоторым произведениям искусства. Если это не так, то простите. Мы уходим.

– Да ладно, стойте, – остановил Алексей. – Мне, как будущему педагогу, как совершенно правильно заметила девушка, интересно, о каком народном достоянии так заботятся школьники, что прямо-таки на улице бросаются на людей?

Ребята молчали, не зная, как выпутаться. Дело провалено, это ясно.

– Хорошо, – наконец выдавил Филин, – мы вынуждены раскрыть карты.

– Ну-ну, – видно было, что студент еле сдерживается от смеха.

– Мы ищем картины художника Честнякова, – обреченно закончил Филин.

– У меня?! – Алексей приподнял очки, разглядывая всех по очереди.

– Ну да, – Филин развел руками.

Он чувствовал себя полным идиотом.

– Рад был бы вам помочь, товарищи школьники. Но в этом тубусе всего лишь чертежи. Помогаю молодым первокурсникам, – он снял крышку тубуса. – Как будущий педагог, считаю, что вы должны убедиться в правдивости моих слов.

В тубусе действительно оказались чертежи. Алексей помогал первокурсникам, хоть и не безвозмездно, но за очень умеренную плату.

– Да, с очкариком мы в пролете, – констатировал Иванцов, когда они брели по бульвару. – Зато одним подозреваемым меньше.

– Ну что, поехали к невесте извиняться? – предложил Филин. – Время-то идет. К тому же мы разворошили этот улей. Кое-кто может заволноваться и начнет заметать следы.

У двери ребята замялись.

– Да ладно вам, – Иванцов нажал на звонок. – Доверимся вдохновению.

– Что, опять? – испугалась Кира.

Но рассуждать было некогда, потому что дверь открылась. Перед ними стояла та самая девушка. Только волосы у нее на этот раз были распущены. При виде гостей она скрестила руки на груди и стала сверлить глазами Митю.

– Ну что? – наконец прервала она молчание. – Нашел папу?

– Мы как раз по этому поводу, – Иванцов положил руку Филину на плечо. – Вот этот – не сын Синельникова. Пришли извиниться за свою ошибку.

– Ну ладно, – Лидия Артёмова улыбнулась и посторонилась, жестом приглашая ребят зайти. – Проходите, что ж у дверей стоять. Раз уж вы пришли извиняться, – продолжала она весело, когда все вошли в комнату, – давайте напою вас чаем.

Она поправила густую копну светлых волос и опять улыбнулась.

Пока Лидия звенела чем-то на кухне, Филин оглядел комнату. В углу, в книжном шкафу, были расставлены высокие книги по искусству, в основном в суперобложках. Сверху на них были навалены пачки газет. Митя приподнял одну из них и удивился. Дата была многолетней давности. Странная коллекция. Отдельно, сложенные в аккуратную стопку, лежали рисунки, выполненные карандашом.

На стене – картинки, тоже карандашные: улица в несколько домов, церковь и колодец. На столе навалены листы белого ватмана, ножницы, везде разбросаны обрезки бумаги.

Лидия вошла и принялась перекладывать все это хозяйство на журнальный столик. Мальчики бросились ей помогать.

– Мы с Аркадием и Николаем готовим работы детей к выставке.

За чаем Филин начал расспрашивать о выставке.

– Будут выставляться работы учеников художественной школы, в которой работает Николай, – объяснила Лидия. – Николай Иванович Пружинкин. Вы ведь о нем уже слышали?

– А что это вы выреза́ли? – поинтересовался Филин, не ответив на вопрос.

– Это паспарту', – объяснила Лидия. – Вот смотрите. – Она взяла одну бумажную рамку. – Рисунок вставляется не сразу в твердую раму. Он вкладывается между ней и паспарту. Для каждой работы оно подбирается отдельно. Для паспартý важен и цвет, и фактура.

– А чтобы работать реставратором, нужно заканчивать специальное учебное заведение? – спросила Кира.

– В общем-то, да, но иногда достаточно иметь просто художественное образование. Вот я, например, обыкновенный художник. Но научилась, мне нравится реставрация.

– Вы занимались графикой? – Кира указала на висящие на стене рисунки. – Любите карандаш? Просто я немного интересуюсь, даже пробую рисовать.

– Я давно забросила, – Лидия махнула рукой. – Уже забыла, как и карандаш держать.

– А что, – Филин покрутил в руках одну из бумажных рамок, – между этими паспарту и рамой можно вставить еще одну картину?

Лидия усмехнулась:

– Ребята, давайте начистоту. Я все знаю. Аркадий мне рассказал. Вы меня подозреваете. Но хочу рассеять ваши сомнения на свой счет. Вы вообще интересовались, сколько стоят картины Ефима Честнякова? Они чудесные, но весьма недорогие. Так посудите сами – зачем мне затевать такое дело? Я ведь люблю Аркадия, он меня. Неужели женщина станет рисковать потерять любимого мужчину? И уж тем более подставлять его.

В штабе сыщики прилипли к компьютеру.

– Кир, как картины называются? – Филин открыл поисковик. – Точное название?

– «Сказка о крылатых людях».

– Кажется мне, эти крылатые люди чем-то отличаются от других, – пробормотал Филин, набивая текст.

– Крыльями, – Иванцов подрыгал ладонями, изображая полет.

Кира засмеялась.

– Вот это номер! – Филин уткнулся в экран, а Иванцов присвистнул.

«Лот № 283 – „Сказка о крылатых людях“, Ефим Честняков. 4 картины. Первоначальная стоимость 8000 руб.».

– На аукцион выставили! Вот это наглость! – Иванцов покачал головой. – Не боятся, что разоблачат.

– А кто разоблачит? – Филин хмыкнул. – Старичок Семёнов? Который даже сфотографировать свое имущество не сообразил? Первому встречному отдал картины. Да если бы Кира не приехала к Аньке, все прошло бы шито-крыто. И все же тут что-то не так. Восемь тысяч… Ну на аукционе повысится, предположим, цена. Но уж не до миллиона. При этом ясно, что затевалась история именно из-за этих картин. Кому-то они очень нужны. Причем легально. А через аукцион очень удобно, со всеми документами.

– Может, какой-нибудь ненормальный коллекционер? – предположила Кира. – Они бывают просто одержимыми.

– Для коллекции можно было бы купить прямо у Семёнова, – возразил Иванцов, – а не затевать всю эту историю.

– А может быть, – Филин поднял палец, – этому типу, который под Синельникова косил, и поручили просто купить. А он решил по-другому это дело обстряпать. Деньги на покупку получил, а обошлись они ему бесплатно. Но не это главное. Что же в этих картинах такого, что они так понадобились? Семёнов утверждал, что реставратор именно их искал.

– Да, – кивнула Кира, – я же говорила, что он по домам ходил, расспрашивал.

– Может быть, ты права, и какому-нибудь сумасшедшему для коллекции не хватает только этих «крылатых людей», – Митя задумчиво почесал лоб. – А может быть…

– Ну что? Что? Не тяни! – Кира нетерпеливо дернула его за рукав. – Если до чего-то додумался, так говори.

Митя покачал головой:

– Я думаю, этот ларчик с двойным дном… Только вот как проверить мою версию?

– Послушай! Это уже нечестно! – возмутилась Кира. – Говори!

– Люди! А аукцион-то завтра! – воскликнул Иванцов и ткнул пальцем в экран.

– Завтра? Серёга, возможно, мы уже надоели твоему отцу, но в этом деле без него никак. – Филин поднялся. – Пошли, по дороге изложу свои предположения.

Когда выходили из штаба, Иванцов слегка склонился к Кириному уху и шепнул совсем тихо:

– Кстати, ты намного красивей Митькиной мачехи.

Филин уже в четвертый раз набрал номер Иванцова, когда тот, наконец, ответил:

– Чего названиваем, уважаемый?

– А ты чего не отвечаешь?

– Что за волнительный голос? Дело закончено. И проведено великолепно. Исключительно благодаря вашей смекалке и дедукции, мой друг! В чем и примите наши искренние поздравления.

– Не закончено, – буркнул Филин.

– Я вас не понимаю! – Иванцов громко вздохнул. – Картины отправлены на экспертизу. Но и без нее ясно, что все затевалось из-за Репина. Нам же объяснили компетентные люди, зачитали даже информацию из какой-то научной книжки: «Известно, что один из четырех рисунков „Сказки о крылатых людях“ Ефима Честнякова был выполнен на оборотной стороне эскиза Ильи Репина, с которым он дружил и переписывался». Вот оно, двойное дно, как ты и предполагал. Этот набросочек может стоить не один миллион, как думаешь? Пружинкин пока на подписке о невыезде. Потом суд. Чего еще-то?

– Нужно сходить в одно место. Не знаешь, где Кира?

Ответ последовал после небольшой паузы:

– Мы осматриваем город.

– Ясно. Жду вас в штабе.

«Откуда взялся этот писклявый комар, на дворе начало декабря?» – заворчал Митя Филин, почесав укушенный указательный палец.

Он представил себе, что где-то затаилось целое полчище этих кровососов, встрепенулся, залез под одеяло с головой и тяжело вздохнул. «Весь день хотел спать!» Филин вспомнил, как он, зевая, коротал часы до ночи, мысленно укутываясь в любимое пуховое одеяло, такое невесомое и теплое.

«Ого, уже шесть», – ужаснулся Митя, посмотрев на часы в телефоне. Через десять минут он высунулся в надежде на то, что пискля испарился, подошел к окну. Окутанный в серую дымку город в паре с моросящим небом выглядел печально. Филин взглянул на термометр за окном.

«И декабрь не декабрь – плюс пять, сырость, друзья болеют и нет новых дел! Чем взбодрить ребят?» – размышлял Филин.

Комар снова подкрался, но уже молча и приземлился на палец Мити.

– На те, кровопийца, получай!

Филин долбанул по нему телефоном, который вывалился из рук, ударился о подоконник и, свалившись на пол, открыл новости со странным постом из социальной сети.

«Люди добрые, помогите, пожалуйста, украли Тузика и старинный самовар! Ищу опытного частного сыщика. Станция Комаринская, две остановки на автобусе от вокзала, дом номер семь у залива, обращаться к бабушке в ландышах».

«Писклявый комар, станция Комаринское, может, тут есть какая-то связь? Может, комар мне ввел какой-то яд этой бессонной ночью? Объявление без номера телефона. Какая-то бабушка в ландышах в начале зимы…» – подумал Филин, водя слегка распухшим пальцем по экрану.

«Новое дело, ребят взбодрю, быстрее поправятся, да и не у каждой бабушки внук – опытный сыщик! Надо помочь», – решил Митя.

Он дождался, когда родители ушли на работу, выпил две чашки кофе и, быстро накинув куртку, схватил со стола газету, которую читал отец, сунул ее под мышку и выбежал из дома.

«До вокзала минут двадцать и на электричке всего двадцать пять – „Ласточка“ летит быстро. Узнаю, что да как, ребятам позвоню», – решил Филин.

Электронные часы при входе на вокзал показывали без семи десять. До электрички оставалось семь минут.

«Почитаю газету, чтоб не заснуть», – подумал Митя, выходя на платформу.

«За мной следят!» – почувствовал Филин на себе чье-то внимание. Что-что, а на чужие взгляды у сыщика выработалась отличная чуйка! Он повернул голову налево – пристально смотревшая на него седовласая женщина резко перевела взгляд на прохожего. Митя посмотрел направо – на него глазела молодая особа лет двадцати пяти, с большими губами, накрашенными алой помадой. Девушка не просто глазела, а бесцеремонно его фотографировала.

Филин уверенно пошел в ее сторону.

– Редко встретишь подростка, читающего книгу! А чтобы газету… – Девушка закатила глаза: – Вообще в первый раз вижу! Я Тася, – и, опередив Митю с вопросами, протянула руку, на которой красовалась татуировка – дама пик.

– Меня зовут Митя! – хихикнул Филин, подумав: «Лучше бы взрослые сами брали книги в дорогу, чем фотографировать читающих подростков, словно последних динозавров».

Он вспомнил, как однажды Лена жаловалась в штабе: незнакомая женщина выложила ее фото в социальную сеть с подписью: «Девочка с бумажной книгой!»

В электричке Тася села рядом с Митей.

– А вы, молодой человек, похожи на Шерлока Холмса: газета, загадочный вид! – тараторила она. – Я – администратор кафе в «Пиковой даме». А вы чем занимаетесь? Едете в Комаринское? У нас там все друг друга знают.

– В школе учусь. А туда просто на залив езжу, погулять.

«Хоть не усну от болтовни», – подумал Митя и улыбнулся: сравнение с великим сыщиком пришлось ему по сердцу.

В Комаринском вышло человек двадцать. Тася растворилась в толпе. Митя решил обойтись без автобуса, прогуляться пешком по кромке незамерзшего, несмотря на декабрь, залива, вспомнив, что когда-то давно в эти места родители привозили его купаться.

Филин посмотрел в серое небо, галдящее стаями чаек, и проговорил вслух:

– Пусть ребята быстрее поправятся! Кстати, я никогда не пил чай из самовара, думаю, и ребята тоже. Может быть, попробуем!

По дороге ему встретился парень лет двадцати с металлоискателем, тщательно водящий им по песку. Он прошелся по Мите оценивающим взглядом и, не почувствовав в нем соперника, продолжил дальше что-то искать.

Проходя мимо дома номер пять, Филин обратил внимание на небольшой магазинчик со странной надписью: «ЩИ И ФРУКТЫ».

«От щей я бы точно сейчас не отказался! Там, наверное, столовая. Судя по всему, недорогая. На свежем морском воздухе разгулялся аппетит», – Филин погладил урчащий от голода живот и дернул за ручку двери, ведущую в магазин. Она осталась у Мити в руке.

– Кто там рвется, как медведь? – пробасил вышедший ему навстречу неопрятный небольшого роста мужичок лет шестидесяти.

– Щи поесть можно? – спросил Митя, протягивая мужчине дверную ручку.

– Здесь овощи, просто первые три буквы отвалились. Могу капусты дать, похрустишь! – противно заржал мужичок, оголяя полубеззубый, с двумя длинными клыками рот, и, пожав руку с дверной ручкой в ответ, добавил: – Егорыч меня зовут! Так я еще не здоровался. Ну, может, и хорошо. Говорят, опять этот, как его там, грипп заморский ходит! – продолжил он смеяться. – А вот если бы больше щей ели, – не мог он угомониться, – то никакая зараза была бы не страшна!

«Ну и клыки у него, почти как в фильмах про вампиров», – у Мити пробежал холодок по спине.

– Купи кочан, а в соседнем магазине мяса на любой вкус. Правда, если еще осталось, – мясник его в кафе поставляет. Может, и сваришь себе щей. Научу, раз-два – и готово! Делов-то! Ну или в кафеху эту, в «Пиковой даме», сходи, там щи хороши. По старинному рецепту стряпают. Само место обязывает – почти двести лет дому. Раньше там была корчма. Хозяйкой была вдова, носила только черную одежду, вот в честь нее и назвали, – заговаривал зубы Егорыч. – А ты где живешь? До дому-то далече?

«Скажу далеко, еще пойдет за мной. Вот так и становятся героями криминальных передач. И сценарий ничего такой: бодрый артист расскажет под тревожную музыку, как нашли молодого сыщика на заливе бездыханным. Или, чего хуже, уцелели только кости, остальное Егорыч в мясной сдаст», – пронеслось в голове у Мити, а вслух он уверенно произнес:

– Иду в соседний дом. Там свои.

– К бабушке Лине, что ли? Дома только Пашка Иванов, ее внук-инвалид. Бабушка ускакала. Чего-то я раньше тебя не видел у них. На Тузика позырить, что ли, пришел? Много тут вас, зевак всяких. Так только хвостатого недавно сперли. Не знаю, кому понадобился этот кабысдох, хоть и дрессированный. Щей с него точно не сваришь! – заявил Егорыч и добавил: – Заболтался я тут с тобой. Ты иди, иди. Только гляди в оба. А то тут на заливе много всякого странного брата можно встретить: художники, писатели, поэты, вечно как волки голодные. Еще съедят, – не унимался мужичок с длинными клыками.

Митя быстрым шагом, оглядываясь, прошел мимо одноэтажного домика с вывеской «Мясо на любой вкус» и улыбающегося у входа высокого тучного человека с огромным красным лицом.

«Мясник, – понял Филин и прибавил скорость. – Может, и Тузик уже там, в „Мясе на любой вкус“. Собак в некоторых странах едят, дикари», – содрогнулся от одной этой мысли Филин.

Митя подошел к дому бабушки, давшей объявление, и осмотрел двор. Небольшие елочки, ухоженные дорожки, уютная деревянная беседка перед двухэтажным домом, окна с расписными ставнями и разноцветными горшочками на подоконнике – все это вернуло Мите душевное равновесие. В доме горел свет.

Филин уверенно постучал в дверь.

– Добрый день! Меня зовут Митя. Я к бабушке Лине по объявлению, – представился Филин вышедшему на стук молодому, лет двадцати пяти, рыжеволосому парню на костылях.

– Да, заходи, ее до вечера нет дома, а объявление она попросила дать, да. Слишком бабушка доверчива, поэтому я и телефон не оставил, решил взять дело в свои руки. Я Паша, ее внук. Жаль, у меня ноги плохо работают, а то поймал бы ворюг да накостылял им, – пожаловался парень. – А ты, наверное, еще в школе учишься? – спросил он удивленно.

– Да, в школе. Но я уже не одно серьезное дело раскрыл, – заявил Митя, слегка покраснев, и добавил: – Со своей командой.

– Понимаешь, Митя, я очень хочу помочь бабушке, но не знаю как. Старинный самовар ей достался по наследству – семейная реликвия в общем. А Тузик – настоящий артист. Кто бы мог подумать, что существо весом в полкило может так соображать, как этот малец! Он и тапки подает, и кружится на месте – танцует, и в картишки в дурачка сыгрануть может: возьмет из колоды карту лапками и бросит мне, смешной такой, компаньон. А то мне, инвалиду, что делать? Один он друг у меня. А бабушка его Малышом называла. Ну вот какой он Малыш? Восседает на лошади, словно царь. Настоящий Туз! Они с конем дружбаны! – добавил Паша.

– Ничего не понимаю. Какая лошадь? И что за собака весом в полкило? – спросил Митя.

– Какая собака? – удивился внук.

– Тузик, – ответил Митя.

– Так он крыса. Белая, – засмеялся Паша. – А вон скачет бабушка Лина, – указал он на окно.

И без того удивленный рассказом о Тузике, Митя выпучил глаза: стройная седовласая дама лет шестидесяти подъезжала к дому на лошади.

– Это наш Василёк. Старый добрый конь. Соседи, хозяева его, уехали жить за границу, бабушка Лина себе его забрала, не дала усыпить. И Тузика взяла себе, в довесок. Хозяева деньжат присылают иногда на пропитание коня, – пояснил Паша.

– Паша, у нас гости? Василёк почуял, волнуется, он без Тузика стал сам не свой, – грустно сказала бабушка Лина, войдя в дом.

– Добрый день, меня зовут Митя Филин, я по объявлению! Помогу найти Тузика с самоваром, – выпалил он, внезапно для себя заикнувшись на последнем слове и представляя себе лица ребят в момент оглашения дела о поиске дрессированной крысы!

– Юный сыщик, значит, – хозяйка тяжело вздохнула, – ну, присаживайся, будем пить чай с морошкой, да моим фирменным печеньем угощу. Правда, чай не такой вкусный, какой получался в нашем самоваре. Из него еще мои предки-дворяне пили.

– А почему вы не позвонили, прежде чем приехать? – спросила бабушка Лина, наливая чай внуку и Мите в чашки.

– Так номера телефона в объявлении не было, – ответил Митя.

– Прости, бабушка, это я недотепа, – сказал Паша.

– А у вас есть фотография самовара? – приступил к опросу Филин, угощаясь мягким, воздушным творожным печеньем с запахом ванили.

– Конечно! Смотрите – вот наша семейная реликвия, – бабушка Лина бережно сняла с полки фотографию в рамочке и протянула Мите.

Посеребренный, с потертостями, самовар выглядел настоящим раритетом.

«От него веет историей», – подумал Митя, вертя фотографию в руках.

Бабушка Лина вытерла слезы, закатала рукава свитера, и на ее правой руке Митя увидел большую татуировку в виде букета ландышей. В лучах света, исходящего от люстры, краски так играли, что казалось: ландыши переливаются серебром.

– Ого! – Филин удивленно поднял брови.

– Да, я ходячая реклама. Я ведь художник, вот на пенсии научилась тату набивать. Принимаю на дому. Нужно внука поднимать, реабилитация стоит денег. Главное, хороший доктор в наших краях нашелся.

– Митя, если бы не бабушка Лина, то надежды у меня было бы ровно ноль. После аварии могу ходить только с костылями. Кучу денег на реабилитацию потратили! Бабушка Лина согласилась меня приютить, а я ей всего лишь троюродный внук, седьмая вода на киселе, в общем. Я из деревни приехал. У нас там ни врачей, ни больниц нормальных. Святая женщина, приютила меня! – Внук поцеловал бабушке руку.

– Ладно тебе, Паша, лечись! Главное, ноги восстановить. Еще попляшешь на своей свадьбе! – ответила бабушка Лина.

Митя внимательно осмотрелся по сторонам.

– А что у вас такие розы странные, концы лепестков словно пожеваны? – обратил он внимание на цветок в горшке.

– А, да это наш проказник Тузик цветочки любил продегустировать! Вот осталась от него память, – прослезилась хозяйка.

– Что обычно еще ел Тузик? Что ему нравилось? – продолжил расспрашивать Митя.

– Он печенье любил, мною испеченное. Бывает, спрячется где-то, но, как почует запах, так бежит скорее.

«Как я понимаю Тузика – оно действительно очень вкусное», – подумал Филин.

В дверь постучали.

– Участковый пришел. Я его вызвал, пусть ищет, – прошептал внук.

– Эх, Паша, зачем? Ты же знаешь, я хотела без него обойтись. Вечно он занят не пойми чем, – запротестовала бабушка, но впустила полицейского в дом.

– Ух как вкусно чаевничаете! – потирая руки, сказал участковый. – Можно мне вашего печенья?

– Ну, садись, коль пришел, – бабушка Лина пригласила его к столу и налила ароматного чая.

– Так позвали, вот и пришел, – участковый указал рукой на Пашу. – Думаете, других дел нет, кроме как вашего Тузика искать? Вот о пропаже самовара заявление можете написать.

– Наш Тузик дороже самовара. Вот когда Василёк заболел, так он день и ночь в его гриве копошился, не отходил ни на минуту. И конь выздоровел! А умный какой да ласковый – я раньше и не знала, что крысы такими бывают! – Глаза бабушки Лины налились слезами.

Участковый с аппетитом ел печенье, прихлебывал чай и между делом разглядывал Филина.

«Только бы все не съел – нужно попросить с собой как приманку для Тузика», – волновался Филин.

Участковый перекусил, рассказал анекдот, над которым сам посмеялся, подмигнул Мите, бросил напоследок «жду от вас заявление» и откланялся.

– Бабушка Лина, а что вы можете сказать про Егорыча и мясника? – глядя на часы, продолжил опрос Филин.

– Ну что сказать, Егорыч – рукастый, к нему всегда можно обратиться за помощью. Но дела у него плохо идут. А мясник… Ну что мясник… бизнесмен и не очень-то дружелюбный дядька. Как даст своим тесаком по столу – страху на сельчан нагоняет, – рассказывала бабушка Лина. – Да, и тату самого себя в образе короля попросил набить. Несколько часов работала – все покрасивше себя хотел изобразить и моложе, – добавила она.

– Бабушка, ты забыла сказать, что в тот злополучный вечер, когда пропали Тузик и самовар, участковый видел Егорыча с мясником у нашего дома, – взволнованно произнес внук.

– Эх, Пашка, мало ли что он видел!.. Егорыч часто мимо ходит и что? Мужик он простой, но не вороватый, – уверенно произнесла бабушка Лина. – А у мясника и так денег море. Зачем ему наши самовар и Тузик?

– А что-нибудь необычное в последнее время вокруг происходило? – выяснял Митя.

– Я вот что каждые выходные замечаю: по вечерам, когда стемнеет, на заливе иномарки паркуются. У одной в номере три четверки, у другой – три шестерки. Мажоры всякие, любят красивые комбинации. Соседка говорила, что еще девушка приезжает на новеньком «мерседесе». Из города погулять? Почему нет? Но странно, что машины есть, а людей на заливе в это время не видно. Может, бандиты какие-то, – высказала свои опасения бабушка Лина.

– Да тут еще с металлоискателями парочка вдоль залива ошивается. Вот странные. Ищут потерянные на пляже золотые украшения или чего еще вынюхивают. Один к нам заходил, водички попить просил, а сам глазами зыркает по двору! – добавил внук.

– А что вы можете сказать про хозяина здания «Пиковая дама»? – спросил Митя.

– Да это доктор мой, Тадеуш Ульянович Здоровенький, он порой даже ночью пациентов принимает в своем уютном кабинете, дай Бог ему здоровья! К нему кто только не ездит! Кстати, в кафе у него и Егорыч с мясником бывают, пивом балуются, – сообщил внук.

– А что еще есть в здании, кроме кафе и кабинета? – спросил Филин.

– Только небольшой тренажерный зал, рядом с кабинетом. Доктор для реабилитации сделал, – уверенно сообщил Паша.

– Мне нужно ехать, я хотел бы попросить ваш номер телефона, – сказал Митя бабушке Лине.

Она по старинке записала номер на листочке и протянула Мите.

Митя выпучил глаза: номер кончался на три семерки.

– А откуда у вас такой красивый номер? Вы любите красивые комбинации цифр? – удивленно спросил Филин.

– Ай, да это мне Тася оформила, моя клиентка, так легче запоминать, – сообщила она.

«Тася, „Пиковая дама“…» – мелькали мысли в голове у Филина.

– Бабушка Лина, а какое вы ей тату делали?

– Пиковую даму. А что такое? – удивилась она такому вопросу.

– Да нет, просто спрашиваю, – ответил Митя, подумав: «Наверное, потому, что кафе так называется, да и у самой Таси черные как смоль волосы».

– Можно мне взять с собой вашего печенья? Вдруг Тузик на запах прибежит! – спросил Митя у бабушки Лины на прощание.

– Да, конечно! Правда, только три штучки осталось, – бабушка сложила в пакет все, что осталось.

На берегу залива было пусто, голые деревья дрожали на ветру. Филин превратился в одно большое ухо, прислушиваясь к каждому звуку. Вдруг Митя резко обернулся – ему показалось, что он слышит чье-то дыхание.

– Не боишься здесь шататься? А то мы тут разное откапываем, – крикнул ему женский голос.

Митя увидел парня с металлоискателем, а рядом с ним стояла девушка.

Он ничего не ответил, а лишь прибавил скорость. Недалеко от «Пиковой дамы», на обочине дороги, он заметил «Мерседес-Бенц» с тремя шестерками в номере.

«К доктору, наверное», – предположил Митя. Он быстрым шагом подошел к старинному зданию. На двери висело объявление: «Срочно требуются официанты и уборщики».

В «Пиковую даму» входила девушка в длинном платье и меховом манто. Митя, зевая, изо всех сил борясь со сном, решил побродить рядом, понаблюдать за домом. Через двадцать минут девушка выбежала из кафе заплаканная, в одном платье, за ней приехало такси.

«На работу не взяли и манто отняли? Не-ет, такая краля явно приходила за чем-то другим», – пытался разгадать загадку Митя.

Митя влетел в полупустой вагон электрички. «Дело бабушки с ландышами. Пропажа Тузика и самовара. День первый», – наговаривал он полушепотом на диктофон собранную информацию.

Филин приехал домой совершенно разбитый. Но его распирало от желания поделиться с кем-то из ребят.

«Сброшу отчет Ане, она вроде уже не температурит, да и в соцсети сегодня зависала, значит, полегчало», – подумал Филин и отправил ей запись с пометкой: «Новое дело. Слушать без свидетелей».

– Митя, привет! Интересное дельце! Завтра едем вместе! Родители допоздна на работе, а у меня, кроме насморка, никаких признаков болезни уже нет, – тараторила Аня по телефону после оперативно прослушанной информации.

– Сопливых не берем! – Митя попытался рассмешить Аню.

– Договоришься, друг, приснится тебе твой Егорыч с большими клыками! А рядом никого не будет. У-у-у-у! – завыла Аня и, хихикнув, спросила: – Что, реально такой страшный, прям герой из фильма ужасов?

– Не смейся. Подозрительный тип. До встречи на вокзале. «Ласточка» в десять ноль-ноль, – скомандовал Митя и с мыслью: «Пусть хоть комары, хоть птеродактили летают», – уснул без задних ног.

На вокзале Митя высматривал Аню. Пять минут до отбытия, а ее нет.

«И на сообщения не отвечает! Что-то случилось!» – разволновался Филин. Он словил на себе пристальный взгляд улыбающейся ему взрослой девушки в очках с розовой дымкой, которая показалась ему знакомой.

«Вроде без книг и газеты! Может, рот в шоколаде? Я же только что схомячил кусок», – подумал Филин, пытаясь незаметно рукавом куртки подтереть рот. Девушка подошла поближе.

– Три-три, будет дырка! – засмеялась Аня, похлопав Митю по плечу. – Ну, раз ты не узнал, значит, хорошо законспирировалась.

– Вот это да! Да тебе на пять лет больше можно дать! – воскликнул Митя.

– Не самый лучший комплимент! Но в нашем случае вполне даже клевый! – рассмеялась Аня и добавила: – У меня есть план. Я полночи шарила в Интернете, искала информацию про скупки старинных вещей и зоомагазины. В Комаринском всего два ломбарда и один зоомагазин, в которых продают и попугаев, и декоративных крыс. Вдруг все намного проще, чем кажется? Какой-нибудь алкоголик сдал за копейки самовар, а деньги пропил. А Тузик, предположим, сам сбежал или его поймал кто-то. Может, сидит в клетке в каком-нибудь магазине.

– Хорошо, что я добыл ценную информацию: Тузик любит печенье и жевать цветы. На всякий случай возьми с собой! – Филин достал завернутую в бумагу печенюшку и протянул Ане.

– Слушай, Митя, я вот еще про твою попутчицу Тасю думаю, администратора из «Пиковой дамы». Может, с ней поговоришь и мы проберемся внутрь этой старинной корчмы? Там под вечер наверное, много всякого народа собирается. Нужно что-то придумать.

– Лишь бы бабушка Лина не проговорилась, что мы сыщики. А то все медным тазом накроется. Она открытый, доброй души человек, всем верит, – ответил Филин.

– Ну и ты раньше времени никого не подозревай. В чем, собственно, можно заподозрить, например, Тасю? В любви к красивым цифровым комбинациям? – вздохнула Аня.

На станции ребята разделились: Филин пошел гулять по ломбардам, Аня – в зоомагазин.

– У меня ничего подозрительного! Везде висят объявления о пропаже Тузика, он, оказывается, местная звезда! Одни охи и ахи, продавцы в курсе! В клетках одни попугайчики сидят. А у тебя что? – спросила Аня по телефону с надеждой в голосе.

– У меня тоже ничего, кроме дельного совета – искать старинный самовар в городе, и лучше – у коллекционеров. Только вот где их искать? Вряд ли такую вещицу захотят сразу продать. Залягут на дно хотя бы на время, – обреченно сказал Митя.

– Подожди, Митя, в городе минимум три десятка ломбардов, ребята скоро поправятся, обойдем все.

Митя и Аня встретились у вокзала и решили прогуляться по берегу залива и обдумать дальнейший план действий.

– А это не наша ли бабушка на Васильке мчится? – спросила Аня.

– Точно, она. Думаю, она одна такая в поселке! – ответил Филин.

Аня хихикнула.

Бабушка Лина подъехала к ним, слезла с коня и удивленно спросила:

– Следопыты, а почему не позвонили, что будете в наших краях? Хотели инкогнито? – и тут же сообщила: – Ладу нет с Васильком! Такой конь был послушный, а тут ведет в другую сторону, у «Пиковой дамы» «припаркуется» и ждет чего-то. Утром вообще ускакал туда без меня. Я бегом за ним. И так там заржал, людей напугал, – рассказала бабушка Лина с тревогой в голосе.

– Так, может быть, он Пашу вашего ждет? – предположила Аня.

– Нет. Внук поздно вечером на такси туда ездит. Хоть и близко, но на костылях тяжело идти. Он обычно приходит на самый поздний прием к доктору Здоровенькому. В поздние часы скидка полагается, нам легче платить. Один визит десять тысяч рублей стоит. Но он отличный доктор! И фамилия соответствующая, он потомок древнего рода. К нему со всего города и окрестностей едут. С Пашей вместо положенного времени в два раза больше занимается! И старинное здание «Пиковая дама» спас от сноса, все деньги свои вложил, чтобы в приличный вид его привести.

– Бабушка Лина, мы вас хотели попросить, пожалуйста, никому не говорите, что мы сыщики! Хорошо? Это нужно для расследования, – выпалила Аня.

– Честное слово, никому не скажу! – ответила та.

– А что вы можете сказать про Тасю, ту, что вам красивый номер телефона оформила? Она работает в «Пиковой даме»? Дома у вас бывает? – спросил Митя.

– Да, работает. Дома у меня, конечно, была. В гости заходила, сама и с девочками из кафе. Ой, ребята, не там копаете, она просто моя клиентка, очень любит татушки разные. Вот попросила даму пик изобразить. Она сама девушка добрая. А вы заходите вечерком, почаевничаем. Только Паши не будет – у него сегодня три часа реабилитации. А сейчас нам пора, клиент ждет, – сообщила она, взбираясь обратно на коня.

Василёк наклонил голову и коснулся влажным носом Аниной щеки.

– Редко с кем он так себя ведет – только с теми, кому доверяет, – сказала бабушка Лина с нежностью в голосе.

Аня погладила коня по гриве. У нее завибрировал телефон в кармане куртки.

– О, Иванцову, похоже, полегчало. А то неделю с меда на варенье малиновое перебирался, хрипел, как медведь, – пошутила Аня.

– Дай я отвечу, – засмеялся Митя.

– Але, Аня, как дела? Чего там Филин затихарился, не знаешь? – спросил Иванцов осипшим голосом.

– Привет, Винни Пух! А Филин на заливе преступников ищет, пока ты мед доедаешь, – ответил вместо Ани Митя и хихикнул.

– Где это вы бродите? И заболеть нельзя. В каком болоте вас искать, если что? – У Иванцова сразу прорезался голос.

– В Комаринском. Завтра на подработку устраиваться будем – десять тысяч надо заработать на прием у врача и заодно пронюхать кое-что! Кстати, можно ускорить, ты там вроде копил на что-то? – спросил Митя.

– Что за врач? Да, копил, надо будет, так дам, – снова захрипел Иванцов.

– Я сейчас вышлю тебе голосовое, с подробностями нового дела, на диктофон вчера записал. Раз на поправку идешь – вливайся, – сообщил Митя.

– И подозреваемые есть? – выпалил Иванцов.

– Пока нет. Но, честно сказать, в этом поселке много странных личностей! – заявил Филин.

– Странных и страшных, – добавила Аня и засмеялась.

– Давайте-ка встретимся вечером в штабе. Чувствую, расследование нешуточное намечается, а может, и опасное, раз смеетесь! И Лене я перешлю информацию, ей болеть тоже уже надоело, – подвел итоги беседы Иванцов.

– До встречи, командир! – с сарказмом ответил Филин.

– Ань, считаю нужным по дороге к бабушке Лине заглянуть к мяснику. Может, что нароем. Все-таки неприятный он тип, – сообщил Митя.

– Пошли, глянем на краснолицего, – согласилась Аня.

Аня вошла в магазин, а Митя остался осматривать территорию.

С другой стороны здания находилось две двери, одна из которых была чуть приоткрыта, из помещения шел зловонный запах несвежего мяса.

«Фу, ну и вонь! Если что, скажу, что вход перепутал», – подумал Митя, покрывшийся мурашками от волнения, заходя вовнутрь и зажимая нос рукой.

В небольшом помещении на разделочном столе валялись обрезки мяса. На стуле лежала дубленка, поверх нее лист бумаги.

«Похоже на заявление», – Филин взял его в руки.

«Беру в долг у Мясникова К. Б. пятнадцать тысяч рублей, отдам двадцать через десять дней. В залог оставляю дубленку». Далее подпись.

«Дата свежая. Сегодняшняя, – отметил Филин. – Долговая расписка! Ничего себе проценты!» – удивился Митя и сфотографировал ее на телефон.

– Что вам, дэушка? Одна курятина осталась, товар жду, все распродал, – лениво протянул мясник, глядя на Аню и почесывая красный нос. – Или продать что-то хотите, но стесняетесь? – Мясник с интересом взглянул на золотые сережки-гвоздики у нее в ушах и продолжил: – Я золотишко выгодно скупаю, в два раза больше плачу, чем в ломбарде.

– Я подумаю, у меня дома есть что продать. Я к вам на днях зайду, можно? – на ходу придумала Аня.

– Да, неси.

– Присаживайтесь, сыщики! – пригласила бабушка Лина ребят к столу. – Ребята, я вам что-то хочу рассказать, – с волнением в голосе произнесла она. – Видела снова сегодня пару эту – молодых ребят с металлоискателями. Все-таки подозрительные они. Тащили сегодня что-то в мешке, а он трепыхался. Я им кричала, чтобы остановились, не успела за ними. Убежали, – сказала бабушка Лина.

– Разберемся! Только не волнуйтесь! – сказала Аня и погладила бабушку по руке.

– Бабушка Лина, а вы можете нам рассказать про мясника все, что знаете? Может, вспомните какие-то подозрительные события, связанные с ним, – попросил Митя.

– Да я не знаю особо ничего, кроме того, что деньги у него водятся, и немалые. Люди в долг у него просят. А еще он приятельствует со Здоровеньким, доктор к нему за мясом заезжает, и они подолгу беседуют, прогуливаются вдоль залива. Да и в «Пиковой даме», говорят, мясник часто бывает, и в кафе ходит, а может, и на прием к нему. Возможность-то есть, – ответила она.

Бабушка Лина дала Мите с Аней печенья в дорогу.

«И ребятам радость, и хоть маленький, но шанс вернуть Тузика», – надеялась она.

– Послезавтра пойдем в «Пиковую»! А сегодня – в штаб и по домам. Надо обмозговать информацию, – сказал Митя Ане, когда они вышли из дома.

Иванцов сидел в штабе и ерзал на стуле. Взволнованный новым делом, он целый день пил чай с лимоном и мастерил себе костыль.

– Здорово! У нас новая информация: мясник скупает золото и дает местным деньги под проценты и залог, – начал рассказывать Митя, когда они поздоровались и сели.

– Значит, так, завтра едем все вместе, будем там все вынюхивать, родителям скажем, что Лену проведать пойдем; она прикроет, – сообщил Иванцов ребятам, встав из-за стола и опираясь на странный, перемотанный сверху скотчем костыль.

– Что это? Что с ногой? – спросила Аня.

– Да это швабра наша перевернутая, не узнали? Я из нее костыль сделал, – засмеялся Иванцов. – Я вот думаю, нужно попасть на прием к этому доктору Здоровенькому, как считаете?

– Идея хорошая. Только вот к этому спектаклю нужно подготовиться как следует, – ответил Митя, – и швабра никуда не годится, еще подумает, что какой-то нищеброд пришел. Лучше просто хромать, – добавил он.

– А пока вы устраиваетесь на работу, займусь-ка я парочкой с металлоискателем. Может, вынюхаю у них что-нибудь, узнаю, что там они высматривают. А к вечеру в «Пиковую даму» загляну. Будем на связи, по возможности. Нечисто там все, чувствую, – добавил Иванцов.

– А с Пашей что делать будем? За ним нужно проследить, – сказала Аня.

– Не все сразу. Нужно быть предельно осторожными! – ответил Филин.

Через день Аня с Митей в двенадцать часов дня подошли к «Пиковой даме».

Двухэтажное старинное здание, несмотря на дневное время, перемигивалось десятками гирлянд с яркими фонариками. Окна и двери, дорожки возле дома сияли чистотой, словно новые лакированные ботинки. Слева от здания стоял большой бак для отходов, но даже он выглядел как часть интерьера: выкрашенный и чистый.

«Деньги на декор и свет хозяин точно не экономит», – отметил Митя.

На первом этаже над большим окном, плотно закрытым жалюзи, красовалась табличка с гравировкой золотыми буквами: «Приемная доктора Тадеуша Ульяновича Здоровенького».

– Так пафосно! – сказала Аня.

– Да уж, – поддакнул Филин.

– Аня, смотри-ка, какие интересные инициалы у доктора! – осенило Митю.

– ТУЗ! Ничего себе! Вот это совпадения: Тузик, ТУЗ, словно тайное общество какое-то! – прошептала Аня.

– Не думаешь же ты, что Паша крысу из Малыша в Тузика переименовал в честь доктора? – спросил Филин.

Аня пожала плечами в ответ.

– Можно нам увидеть Тасю, администратора? – пробасил Митя для важности здоровому охраннику в костюме с галстуком, подошедшему к ребятам.

Охранник посмотрел так пристально, что у Филина пробежал холодок по спине, но он стойко, не отводя глаз, выдержал его цепкий взгляд.

– Заходите, ждите здесь, я наберу ее, – строгим голосом сказал охранник.

– Странная охрана для обычного кафе и врачебного кабинета, – прошептала Аня.

– Возможно, влиятельные люди приезжают к доктору, – предположил Филин.

– О, молодой человек с газетой! А я вас узнала! Я же говорила, мир тесен, особенно в Комаринском, – засмеялась спустившаяся со второго этажа Тася, одетая в строгий костюм черного цвета с белой блузкой.

«Даже дресс-код у них есть. Девушка одета словно тут не кафешка, а дорогущий ресторан», – отметил Митя.

– Тася, добрый день! А мы подработать хотим. Можно? – спросил Митя. – У вас объявление висит.

– Нужно на мороженое-пирожное или книги? – обрадовалась Тася. – Ну, приходите полы мыть и картошку чистить! А девочку обучим – и официанткой можно, – обрадовалась Тася, осмотрев Аню с ног до головы. – У меня коллектив будто выкосил этот грипп дурацкий. Вот сегодня вечером хоть самой становись за всех, – пожаловалась девушка.

– А когда можно приступать? – спросила Аня.

– Можете прямо сегодня, часа через полтора? Только работайте тщательно! Хозяин любит блеск и чистоту, – добавила она.

– Да, мы согласны! – хором ответили ребята.

– Вот и ок. А сейчас погуляйте немного, у меня деловая встреча, – сообщила Тася.

– Лучшего способа проникнуть в «Пиковую даму» я не вижу. Хорошо бы еще и на прием к доктору сходить, разнюхать. У него там много разных людей бывает, – сказал Филин, когда Тася отошла.

У Филина в куртке завибрировал телефон. Звонил Иванцов. Митя отошел подальше от кафе и ответил на звонок.

– Как дела? Я «хромаю» вдоль залива, в роль вживаюсь. Парочка наша – волонтеры, спасают бездомных котят и отвозят в ближайший приют. Да, я сразу же позвонил туда – никаких Тузиков в виде крыс к ним, к сожалению, не поступало. Ну и про хобби парочки я разузнал, они подтвердили: «Любим поискать драгоценные металлы».

– Так они тебе всю правду и рассказали! – удивленно сказал Митя.

– А я коммуникабельный, – засмеялся Иванцов. – И знаешь что – я даже пообедать с ними вместе договорился. В «Пиковой даме». Там щи, говорят, по старинному рецепту, отменные. Может, разговорю их – в расследовании поможет. Прихромаю туда и на прием к доктору запишусь.

– А нас на работу взяли, через полтора часа будем картошку чистить и полы там драить, – с печалью в голосе сообщил Митя.

– Ха, молодцы! Надеюсь, щи будут без очистков! – подтрунивал Иванцов над Филиным.

Митя с Аней пришли в назначенное время и в ожидании Таси разглядывали огромные люстры, ковровые дорожки и с десяток прозрачных горшков с белыми орхидеями, цветущими пышными шапками на подоконниках первого этажа «Пиковой дамы».

– Все здесь напоминает банкетный зал для свадеб, – восхитилась Аня.

– Посмотри какая форма у орхидей странная – словно погрызены некоторые лепестки, – заметил Филин, вспоминая разговор с бабушкой Линой о вкусовых пристрастиях Тузика.

– Не его случайно почерк? – прошептала Аня.

Филин увидел Тасю – она была уже с новой прической. Девушка спускалась по лестнице, покрытой ковровой дорожкой Митя улыбнулся ей и помахал рукой.

«Ходила к парикмахеру. Важная встреча…» – отметил он про себя.

– Ребята, пойдемте на второй этаж, времени мало, скоро народ в кафе соберется. Ведь как бывает: то никого, то сразу все столики заняты, – вздохнула она.

– Так, ты со мной в подсобку овощи и фрукты чистить, надевай фартук, – скомандовал Мите повар, вышедший на зов Таси. А девушку обучит старшая официантка, будешь на подхвате – чай, кофе, напитки. Иди переодевайся, бери фартук, она все покажет, – добавил он, глядя на Аню.

Митя чистил овощи и краем глаза посматривал в зал через приоткрытую дверь. Кроме двух девушек с бокалами шампанского и одного пожилого мужчины с тростью, не было никого.

Промелькнула Аня с подносом – в каком-то несуразном длинном фартуке с большими карманами.

«Зато есть куда печенье засунуть для приманки Тузика», – подумал Филин.

Кафе по сравнению с холлом первого этажа выглядело весьма скромно: ничем не примечательные столики на две и четыре персоны, скромные вазочки с искусственными цветочками. Приглушенный свет, тихая спокойная музыка. И портрет дамы в черном на стене.

«Видно, богатые сюда не захаживают. И пахнет немного школьной столовкой», – думал Филин, тщательно счищая кожуру с огромной картофелины.

«Во, Иванцов нарисовался с парочкой», – выглянув из подсобки, Митя увидел «хромоногого» друга в компании с парнем и девушкой и вздохнул – от обеда он и сам не отказался бы.

Тася рукой подозвала Аню в подсобку:

– Вижу, ты девушка умная и привлекательная. Хочешь завтра заработать за несколько часов пять тысяч? Важный будет вечер. Ты должна угощать гостей шампанским, улыбаться и больше ничего. Но ты подпишешь договор о неразглашении тайны. Есть документы с собой?

– Нет. Но мне очень нужны деньги. Буду молчать как рыба. И я помню наизусть номер паспорта, – выкрутилась Аня.

«Что мне остается? Да за пятерку дети молчать будут и мечтать, как заработать снова. Хозяину скажу, что все проверила. Мне бы еще одного человечка… Самой прислуживать этим так не хочется», – вздохнула Тася.

– Эй, как там тебя, читающий парень, – позвала она, подойдя к подсобке. – А ты хорошо заработать хочешь? Будешь орешки и фрукты на кухне по вазам раскладывать, на крайний случай официанток подменишь, если кому на минуту выйти потребуется, – добавила она.

– Да, мне очень надо на новый телефон! – воскликнул Митя.

Филин продолжил чистить картошку и пытался подслушать, о чем говорит Иванцов с парочкой с залива. Но музыка заглушала разговор, и доносились лишь обрывки фраз.

Аня собирала грязную посуду со столов, относила на кухню и ставила ее в посудомойку.

В завершение дня ребята вымыли пол в кафе.

– В общем, я вами довольна, – сказала Тася им на прощание, выдав по тысяче рублей каждому. Жду вас завтра в восемнадцать часов. Не опаздывайте!

Сыщики встретились на вокзале.

– Я вам сейчас интересную вещь расскажу! – Иванцов загадочно улыбнулся. – Пара с металлоискателем сдает мяснику найденное золотишко и всякие старинные вещички. Вот, например, недавно серебряную ложку нашли. Но, по их словам, то, что выгоднее можно продать, мясник перепродает хозяину «Пиковой дамы». И нашего парня на костылях они видели у мясника дважды с листом бумаги в руках. Предполагаю, что он на лечение деньги занимает. Вот же гад, под такие большие проценты дает! – в сердцах произнес Иванцов.

– И все-таки почему это они такие добрые стали? С тобой информацией поделились? – спросила Аня.

– А я им еще один металлоискатель пообещал, недорого, – ответил Иванцов.

– А мы с Аней еле живые – я столько картохи за всю жизнь не чистил, – пожаловался Филин.

– А я все боялась посуду разбить, спина гудит… Да еще по кладовкам рыскала, печеньем везде махала, а вдруг?.. Но нет там нигде Тузика. Хотя орхидеи явно кто-то погрыз, – устало сказала Аня.

«Может, болезнь у цветов какая-то? Ведь они тоже, я слышал, болеют», – подумал Филин.

– На прием к доктору буду прорываться завтра, сегодня у него все уже занято, да и день был насыщенный, – сказал Иванцов.

– В кафе завтра вечером будет какой-то прием или концерт, мы сами толком не знаем. Ну, что-то такое, что нельзя разглашать, – сообщил Филин.

– Митя, хорошо бы тебе внешность хоть немного изменить. Вдруг Пашу там встретите? – сказал Иванцов.

– Да, я собирался подстричься с утра и очки нацеплю. А Аня, она у нас мастер перевоплощения. Я ее на вокзале даже не узнал, – восхитился Митя.

Аня засмеялась.

– Чувствую, завтра будет что-то! – взволнованно произнес Филин.

– Ну, парень, я тебя не сразу узнала! – сказала Тася, глядя на короткостриженого Митю в очках, и раскашлялась: – Заболеваю, температура была тридцать восемь, чуть сбила, сейчас отправлю вас и уеду домой. Нельзя гостей заражать… Так, слушайте внимательно и запоминайте! Если заглянет проверка какая-то, не дай бог полиция, начнутся разборки, выходите через черный ход. В подсобке на цокольном этаже, откуда будете выносить шампанское и фрукты, есть дверь на улицу. Случись что, за труд несовершеннолетних мне тут устроят по полной! – предупредила Тася и поспешила успокоить: – Да не бойтесь, это я так, на крайний случай. Я тут два года без всяких эксцессов работаю. А теперь спускаемся, держим осанку, улыбаемся! Идите за старшей, повторяйте все за ней и помните: все, что здесь увидите, вы должны унести с собой в могилу. Надеюсь, что до нее вам все же далеко, – с иронией проговорила она.

Ребята спустились вниз, Тася указала жестом на дверь с табличкой «Приемная доктора Тадеуша Ульяновича Здоровенького» и открыла ее ключом. Войдя, они увидели небольшой коридор с уютными креслами и декоративной пальмой в горшке.

«Листья пожеваны, возможно, работа крыски», – осенило Аню.

Впереди ребята увидели кабинет. Филин остановился, услышав знакомый голос, – это был Паша. Митя заглянул в чуть приоткрытую дверь и обомлел. На массажном столе Паша раздавал карты Тузику!

– Репетируем! – скомандовал тот.

– Ребята, постойте в коридоре! – велела Тася и зашла к Паше, услышав его голос.

– Дорогая, ну дай пару тысяч поиграть. Верну. А то что я, на столы буду смотреть – облизываться? – жалобно попросил Паша.

– Хватит! Иди лечись от зависимости! И так должен! И вообще, мы с тобой полгода как расстались! – возмутилась девушка.

«Ужас какой-то! Тузик в порядке и зачем он его скрывает от бабушки? И Тася с этим хромоногим никак не монтируется», – передернуло Митю.

– Пойдемте! – Выйдя в коридор, Тася указала на небольшой реабилитационный зал с тренажерами.

Парень в строгом костюме раздвинул тяжелые шторы на стене.

«Секретное помещение», – сердце Филина заколотилось.

За ними оказалась небольшая дверь, на которой висел портрет дамы пик. Официантка набрала комбинацию на кодовом замке под портретом. За дверью показалась лакированная деревянная лестница с ковровой дорожкой, ведущая в подвальное помещение.

Когда они спустились, яркий свет софитов ослепил ребятам глаза. «Только бы не упасть», – думала Аня.

– Отличного вечера! – поприветствовал их поджарый мужчина лет пятидесяти.

– Отличного, Тадеуш Ульянович! – воскликнула Тася. – Вот, новых работников веду. Молодые и работают хорошо и шустро, – сообщила Тася, шмыгая носом.

– Езжай домой, а то перезаражаешь мне тут всех! Старшая присмотрит, да и гостей не так много, – велел хозяин.

«Боже мой, какое подземное царство!» – Митя глазел по сторонам, открыв рот от удивления: игорные столы с рулеткой, театральная сцена, винтажные столики из красного дерева. «Подпольное казино! А хозяин, оказывается, не только доктор», – Митино сердце выпрыгивало из груди.

Они переглянулись с Аней.

«Хорошо хоть Аня держится уверенно, не боится», – успокаивал себя он.

– Дурачка этого, Пашку, впусти, но играть не разрешай, пусть долги отрабатывает, – скомандовал хозяин охраннику.

На небольшой сцене, усеянной лепестками роз, ведущая в черном вечернем платье громко приветствовала гостей, расплываясь в улыбке. Митя разглядывал сидящих за столами: дама в бриллиантовом колье, седовласый мужчина в черном с белой тростью, девушка в норковом манто, двое парней – братья-близнецы, мясник с красным лицом, одетый в строгие брюки и черную водолазку. Он нарочито закатал рукав, выставляя напоказ татуировку в виде короля.

«Игроманы! Вот и Паша не просто так крыску Тузиком назвал», – подумал Филин.

Все расселись, дама в бриллиантах зааплодировала. К ней присоединились остальные.

– Встречайте талисман «Пиковой дамы» – Тузика! Спешу напомнить, что он приносит удачу! – объявила ведущая вечера.

Под аплодисменты приковылял Пашка с крысой на плече, Тузик держал в лапках карточного туза.

Рулетка на одном из столов закрутилась, на другом столе началась игра в покер. Тузик соскочил с плеча и забегал вокруг рулетки словно угорелый. Гости засмеялись. Зверек слез на пол, покружился на месте и под новые аплодисменты забрался на покерный стол, вальяжно прилег и развалился кверху пузом. Молодая дама пощекотала его за ушком. Тузик бесцеремонно залез к ней на плечо.

Девушки разносили шампанское. Митя раскладывал орешки по вазочкам и выглядывал из подсобки. Он бросил взгляд за сцену и увидел там еще пару комнат.

Взяв вазу с фруктами, он потихонечку подошел поближе. В одну из комнат вошла ведущая вечера, навстречу ей выбежала другая девушка.

– Ни пуха ни пера! – сказала первая второй.

– К черту! – ответила вторая и, выйдя на сцену, запела.

«Что-то типа гримерной», – заглянул туда Филин. Он подошел ко второй.

В комнате за столом сидел хозяин «Пиковой дамы» и, вооружившись лупой, внимательно разглядывал какую-то вещицу.

«Отдают вещи, когда деньги заканчиваются, и берут в долг», – осенило Филина, и он вспомнил, как заплаканная девушка выбегала из здания без манто.

Над маленьким деревянным столиком в углу комнаты свисала искусственная виноградная лоза, а под ней стоял… самовар! Возле него лежали золотые часы.

«Он похож на тот, что у бабушки Лины на фото», – обомлел Митя.

– Молодой человек, вы ко мне? – спросил хозяин, заметив его.

– Я фрукты разношу, простите, не в ту сторону пошел, – уверенно ответил Филин.

– Где ты шляешься? – спросила его старшая официантка и добавила: – Фрукты на третий столик.

Митя понес вазу и, встретившись в подсобке с Аней, прошептал:

– В каморке за сценой наш самовар.

«Иванцов – твой выход! Надо выманить доктора из подвала!» – послал Филин сообщение.

– Тадеуш Ульянович! Там какой-то больной пацан, просит срочной консультации, деньги у него в наличии. Говорит, очень надо и что отец богатый, отправил его к вам на первичный прием. Примете? – В кабинет к хозяину зашел охранник.

– Что не сделают родители ради своих чад, – снисходительно ответил врач. – Пригласи в кабинет! Пусть там подождет.

Иванцов, прихрамывая, залез на кушетку.

– Ожидайте! – сказал охранник.

На стенах кабинета висели многочисленные дипломы доктора.

«Четырнадцать штук», – насчитал про себя Иванцов и присвистнул от удивления: Тадеуш Ульянович обучался по всему миру – от Камчатки до Таиланда и Бали.

«Только вот печати какие-то на дипломах слишком чудные, под старину, словно авторской работы», – размышлял Иванцов.

– Здравствуйте, молодой человек, с чем пожаловали? – спросил врач.

– Вот ногу пять лет назад сломал, до сих пор не дает покоя. Болит. Хромаю.

– Осмотрим, закатывайте штанину, – попросил Тадеуш Ульянович.

Он крутил ногу туда-сюда, постукивал и подергивал.

– У-у-у, а-а, больно! – театрально реагировал Иванцов.

– Молодой человек, хочу вам задать прямой вопрос: а не комедию ли вы ломаете часом? – спросил доктор и добавил: – У меня есть тут уже один такой актер: нога зажила давно, а ему понравилось корчить из себя инвалида. Цель какую преследуешь? Небось с отца деньги тянешь? Отвечай, а то выгоню отсюда! – строго сказал доктор.

– Не, у меня болит, чес-слово! – ответил Иванцов.

– Ну приходи, мне что, плати за сеансы, будем «лечить».

Иванцов отдал десять тысяч рублей.

Паша вышел из зала в туалетную комнату. Аня помахала рукой Филину. Митя подошел к даме с Тузиком и предложил шампанское. От нее пахло дорогим парфюмом.

«Черт, не унюхает, шлейф духов перебьет запах печенья» – подумал Филин.

– Благодарю! – томно произнесла дама, взяв бокал.

Тузик не сдвинулся с места. Тогда Митя медленно вынул печенье и, зажав его в ладони, пронес мимо носа Тузика. Дама вопросительно посмотрела на Митю, у которого на лице застыла натянутая улыбка. Крыс учуял запах любимого печенья, сорвался с плеча дамы и забрался к Мите на поднос в надежде на угощение. Дама захлопала в ладоши, приняв перебежку «артиста» за трюк. Филин, еле дыша, понес Тузика в подсобку.

– Аня, беги с ним через черный ход. Не возвращайся! Я выкручусь, – скомандовал Митя.

Аня посадила Тузика в карман фартука, где его ждала раскрошенная печенюшка.

У «Пиковой дамы» стоял Василёк и рядом прихрамывал Иванцов.

Тузик, доедая печенье, высунулся из кармана и увидел друга. Конь подошел к Ане, легонько ткнулся носом в щеку и положил голову ей на плечо. Тузик ловко забрался на друга и вцепился лапками в гриву.

– Держись, артист! Домой, Василёк! А я к Митьке вернусь!

Василёк грациозно поскакал в сторону залива.

– Бабушка Лина, встречайте Василька с Тузиком. Ничего не спрашивайте. Все позже, – сообщила Аня по телефону.

– Мы самовар нашли, попробуем вынести, – выпалила Аня Иванцову и побежала обратно в подсобку.

– Зачем вернулась? Становится опасно, – прошептал Митя Ане.

– Митя, я отвлеку внимание посетителей, а ты уноси самовар и прячь в мусорный пакет! – прошептала она. – Иванцов уже у входа, значит, и хозяин с минуты на минуту вернуться может.

На сцене заголосила певица. Аня подошла поближе к сцене и начала двигаться под музыку в стиле джайв.

– Вот это импровизация, – восхитился Филин.

– Что ты делаешь, с ума сошла? – спросила старшая официантка, пританцовывая и пытаясь ухватить Аню за рукав. – Сейчас охрану позову!

Взгляды посетителей устремились на танцующую девушку. Мужчины, приняв танец за шоу, захлопали в ладоши. Старшая официантка выдохнула.

Митя вошел в комнату хозяина, приподнял ветки виноградной лозы и спрятал самовар в большой мусорный мешок. Выпрямил спину, потащил его в подсобку.

«Выношу мусор. Чего особенного?» – старался он не выдать волнения. Ему казалось, что он слышит стук своего сердца, которое готово выпрыгнуть из груди.

Филин направился к мусорному баку.

«Спрячу пока, позже заберу», – подбадривающе подумал он.

– Давай уже быстрее сюда! – послышался знакомый голос, и из мусорного бака высунулась рука.

Митя отпрыгнул.

– Давай уже! Хозяин выходил на улицу, вот я и спрятался, – сказал мусорный бак голосом Иванцова.

– Ну напугал, у меня волосы встали дыбом! – выпалил Митя, протянув мусорный пакет с самоваром.

«Скоро обнаружатся пропажи», – волновался Митя, вернувшись за Аней.

Паша ходил по залу и смотрел по сторонам. Он подошел к мяснику, нагнулся и что-то спросил. Лицо мясника исказила злобная гримаса. Он обернулся и указал жестом на подсобку.

Тем временем Аня, пританцовывая, вернулась в подсобку, за ней быстрым шагом, улыбаясь гостям, шла старшая официантка. Аня схватила за руку Митю, и они пулей выскочили на улицу.

Ребята бежали вдоль залива. У Мити зазвонил телефон. Это был Иванцов: «Где вы? Бегите к бабушке Лине. Мы у нее. За нами приехал отец. Ему Лена все рассказала, когда я перестал на связь выходить».

– Господа, расходимся через черный ход, медленно, по одному. Полиция что-то ищет в кабинете у хозяина, – сообщил вбежавший в зал охранник.

Паша, откинув костыли, быстрее всех понесся к выходу.

Новости по телевидению пестрели репортажами с места происшествия в Комаринском. Журналисты рассказывали историю с придыханием, нагнетая напряжение.

Несколько дней шли обыски в старинном здании девятнадцатого века, выкупленном лжедоктором Тадеушем Ульяновичем Здоровеньким. Здание известно своим названием «Пиковая дама» – в честь женщины, которая сто лет назад была хозяйкой размещавшейся здесь корчмы. Владелец здания открыл в нем подпольное казино, действовавшее два года. Участковый знал о существовании игорного заведения, но бездействовал. Покерные столы, рулетка, украшения и наручные часы, оставленные за долги, – все это скрывалось в подвале «Пиковой дамы». Дипломы доктора Здоровенького при проверке оказались липовыми. Двадцать лет назад он отбывал срок за финансовые махинации.

Дело раскрылось благодаря ученикам седьмого класса, не прошедшим мимо беды пожилой женщины, которую обокрал внук, изображавший из себя инвалида, чтобы погасить долги за проигрыши в «Пиковой даме». В совокупности его долги составили более полутора миллионов рублей.

Благодаря школьникам бабушке вернули ее семейную реликвию – редкий старинный самовар, сделанный на рубеже восемнадцатого-девятнадцатого веков, и дрессированную крысу по имени Тузик, которая несколько дней показывала трюки в казино. У хозяйки Тузика случился сердечный приступ, но сосед успел вызвать скорую помощь, и ее удалось спасти.

– Как вы себя чувствуете, нужна ли вам какая-то помощь? – Филин звонил бабушке Лине справиться о ее здоровье.

– Митя, душа болит, не могу поверить в Пашкино предательство. И жалко его, дурака, весь в долгах был из-за игромании этой, натворил дел. А мне жить надо дальше. Приезжайте в гости всей командой, печенья испеку. Как раз вот вас вспоминала, жить долго будете, – ответила она.

– Добрый вы человек, вам надо о себе подумать! – выпалил Филин.

В печке потрескивали поленья. Запахи ели и мандаринов из большой корзины, принесенной Егорычем, витали по всему дому.

Он протянул руку Мите и сверкнул белозубой улыбкой:

– Вот челюсть хорошую вставил, а то людей пугал, особенно всяких сыщиков, – засмеялся дед.

– Ничего я не испугался! – протянул руку Митя.

– Чувствую аромат праздника! – воскликнула Аня, неторопливо наливая кипяток из потертого краника старинного самовара.

– А может, мы вам елку нарядим? Подумаешь, три недели до Нового года! – предложила Лена.

– Ура! У меня на чердаке сундук со старинными игрушками и гирлянда! Почаевничаем и украсим дом, – обрадовалась бабушка Лина, на миг забыв о непутевом внуке, и сквозь морщины на ее лице проступила легкая улыбка.

– Дело пахнет мандаринами, знаменитые сыщики! – подтрунивал над ребятами Егорыч.

– Да чем же мы знаменитые? В новостях даже имен не упомянули, просто семиклассниками назвали, – сказал Иванцов.

– А это же хорошо, у настоящих сыщиков фамилии должны быть тайными! – хихикнула Аня.

– Вот и представление началось! – Бабушка Лина показывала рукой во двор, где кружился долгожданный снег.

В окно заглядывал Василёк, по нему носился туда-сюда Тузик в пушистой белой шубке, пытаясь поймать приземлившиеся на гриву друга снежинки. Увидев, что на него смотрят из окна, он остановился, спустился с Василька и побежал к дому. Бабушка Лина улыбнулась, открыла ему дверь. Тузик с маленькой шапочкой снега на голове начал копошиться в прихожей возле обуви. Ребята рассмеялись. Он вытащил бумажку из старого ботинка внука и притащил бабушке. Она развернула ее и, надев очки, прочитала вслух:

– «Дорогая бабушка Лина, прошу, если сможешь, прости меня. Я заработаю и все верну. Береги себя и Василька с Тузиком. Паша».

На перемене Митя, Лена и Аня стояли в коридоре у окна и разглядывали свежую травму несчастного Иванцова.

– И на локте еще ссадина, – жалобно сообщил Сергей, осторожно опуская закатанную штанину через припухшее колено.

– Я не понимаю, как так получилось, ты же шлепнулся на маты, – удивилась Аня.

– В мате имелось комкообразное включение. А локоть… Не знаю. Это неважно! Я хочу сказать: он что, думает, я бы рискнул покалечиться, только чтобы не сдавать нормативы?

Только что окончилась физкультура. На физкультуре возможны падения и травмы, но такого никто не ожидал – под Иванцовым оборвался канат. То, что это произошло именно с Сергеем, никого не удивило – с ним вечно происходили разного рода неприятности. К тому же он не успел высоко залезть, падение не причинило особого вреда. Но сам факт!

Физрук Сыр Сырыч впал в ступор, долго вертел в руках канат, теребил его, нюхал, только что не лизал, а потом почему-то набросился на Иванцова: это Сергей испортил канат, потому что боялся незачета по владению снарядом. Остаток урока весь класс во главе с учителем тестировал различные спортивные снаряды. А в самом конце учитель потребовал, чтобы Иванцов-старший завтра же подошел к нему для разговора.

– Да уж, нарочно не придумаешь, – посочувствовала Аня. – Но если так подумать, то канат же не мог оторваться сам по себе. Значит, это чье-то преступное вмешательство. Не твое, конечно, но чье? Филин, заводим дело?

– Дело закрыто еще не начавшись, – усмехнулся Митя. – Я осмотрел канат, конец не подрезан, там веревки сопрели. Помните, на тех выходных крыша протекла и затопило спортзал? Ну вот. Канатам и так триста лет, а этот еще и промок.

– Тогда давайте откроем дело и расследуем, кто наложил на Сергея проклятие? – в шутку предложила Аня. – Почему он вечно попадает во всякие переделки? Тут точно что-то нечисто.

– Кто-то рождается везунчиком, а кто-то наоборот, – рассеянно заметила Лена, глядя в сторону. – Не существует никаких проклятий. Уж если стоит что-то расследовать, то реальные вещи. Вот, к примеру, обратите внимание на Настю Подольскую. Вам ничего не кажется странным?

Все повернулись и посмотрели на Настю. Маленькая худенькая Настя вместе с подругой Миланой Катаевой стояли неподалеку и занимались странным делом: Настя вертелась на месте, а Милана при помощи ластика снимала с ее одежды короткие прилипшие волосинки. Настя заметила, что ее разглядывают, и в ответ вопросительно подняла брови.

– Да ну что вы пялитесь? – прошипела Лена. – Ненавязчиво смотрите!

Все тут же отвели взгляды в разных направлениях, принявшись разглядывать потолок и стены.

– А что с ней не так? – спросила Аня, кинув пару-тройку «ненавязчивых» взглядов на Настю.

– Я тоже не отмечаю бросающихся в глаза отклонений, – поддержал Сергей.

– Ты молодец, Лена, у тебя цепкий профессиональный взгляд, – похвалил Филин. – Я ведь тоже обратил внимание. Под глазами тени, щеки ввалились, ногти с черной каемкой.

– А разве она не всегда такая? – удивился Иванцов.

– Если бы она не была худой по жизни, было бы заметнее, – кивнул Филин. – Но в последнее время она что-то уж совсем отощала.

– И засыпает на уроках постоянно, – поддержала Лена.

– С ней явно что-то происходит, – сказал Митя. – Но вот в чем вопрос: кроется ли за этим что-то преступное?

Аня отмахнулась и скептически фыркнула:

– Вот именно! Может, она на диете сидит, а вы тут устроили. А ногти… Из пластилина лепит! Было бы что не так, Миланка первая забеспокоилась бы. Они же не разлей вода!

– Вот именно, – задумчиво протянул Митя, – вот именно.

После уроков Митя притормозил в холле, дожидаясь пока Подольская оденется и выйдет из школы. Он не сильно удивился, когда к нему присоединился сначала Иванцов, а потом и девочки.

Подольская и Катаева обычно выходили из школы вместе, но в этот раз Катаева помахала подруге рукой и ушла одна. А Настя все копалась и копалась в своем рюкзаке, то выкладывая учебники, то засовывая их обратно.

– Пойдемте, – сказал Митя. – Спрячемся где-нибудь во дворе.

Ребята вышли из школы и поняли, что спрятаться совершенно негде. Во дворе старшеклассники шумно раскидывали мартовские рыхлые сугробы.

Митя огляделся и решительно шагнул к одному из них:

– Можно мне?

Тот удивился, но потом с готовностью протянул лопату:

– Валяй. Покажи удаль молодецкую!

Митя забрался на сугроб и встал так, чтобы краем глаза видеть входную дверь.

– А ты чего ждешь? – кивнул он Иванцову. – Залезай, давай наперегонки.

Не успел Иванцов моргнуть, как вместо него на сугроб взбежала Аня. Она забрала лопату у старшеклассника и встала напротив Филина. Кто-то свистнул, все побросали свои лопаты и собрались вокруг.

Аня копала, как гребла – размеренно и мощно. Ее сугроб уменьшался на глазах. А Митя размахивал лопатой так, чтобы можно было бросать взгляды на дверь, поэтому отставал, хотя тоже старался изо всех сил. Он уже основательно вспотел, а Настя все не выходила и не выходила. Филин уж было решил, что она зачем-то осталась в школе, но наконец она появилась, сбежала по ступеням крыльца, быстро прошла вдоль здания и скрылась за углом.

– Все, я больше не могу, – сказал Филин, втыкая лопату в остаток сугроба.

– У-у-у, – разочарованно протянули зрители.

Кто-то снова свистнул, кто-то повернул кулак оттопыренным большим пальцем вниз – жест «добить слабака», но Мите некогда было ни оправдываться, ни переживать. Он подхватил рюкзак и помчался вслед за Настей.

Осторожно заглянув за угол, он увидел, что Настя стоит возле служебного входа в школьную столовку. И как раз протянула руку, чтобы постучать: один удар, перерыв, три быстрых, перерыв, еще три быстрых удара.

– Условный сигнал, – прошептал Филин.

Дверь открылась, Настя зашла внутрь. Не было ее довольно долго, а когда вышла, ее руку оттягивал туго набитый пластиковый пакет.

Жила Настя в семиэтажке рядом с Пятью домами, Митя знал – как-то в первом классе приносил ей задание на дом. Но сейчас, вместе с пакетом, она направилась явно не домой. Миновав два квартала в противоположную от дома сторону, Подольская присела на лавочку на остановке. Подходящего транспорта ждала довольно долго и встала, когда к остановке подошел автобус под номером пятьдесят семь. Ребята наблюдали за ней из ближайшего магазина.

– Айда в заднюю дверь! – предложил Митя.

– Я не могу, – помотала головой Аня, – мне на тренировку надо!

– У меня нога болит, – сказал Иванцов.

А Лена добавила:

– Посмотри, автобус пустой совсем, она нас засечет.

– Вот и расследуй с вами дела, – упрекнул Митя.

– Пятьдесят седьмой идет от конечной «Ломоносовская» до конечной «Сады», – сообщил Сергей, сверившись со смартфоном. – Пойдем в штаб, поищем по карте возможные пункты следования?

– Ой, не знаю, – вздохнула Аня, глядя вслед отошедшему автобусу. – Мне кажется, мы лезем не в свое дело. Не похожа она ни на преступницу, ни на жертву.

– А сумка из столовой? – спросил Митя. – Это же воровство.

– Чтобы Настька воровала продукты из столовки? Да не смеши. Скорее всего, ее попросили что-то кому-то отвезти.

– Проще простого, – сказала Лена. – Давайте пойдем к ней домой и узнаем, куда она поехала. Она с бабушкой живет, та по-любому дома. Должна же она знать, куда отправилась после школы ее внучка.

Бабушка действительно оказалась дома.

– Настеньки нет, – ответила она на вопрос ребят. – И не знаю, когда вернется. Наверное, опять по темноте. Увлеклась своим спортом, будь он неладен, домой только переночевать и заходит.

Аня рассмеялась:

– Ну что вы, разве занятия спортом это плохо? Я тоже занимаюсь. И не болею никогда, и вот мальчишкам могу фору дать, если что.

Она подмигнула Филину.

– А ты тоже с утра до поздней ночи занимаешься? – спросила бабушка.

– Нет, конечно, – смутилась Аня. – Но тренировок много – четыре раза в неделю. А что, Настя тренируется каждый день? Без перерыва?

– Да в том-то и дело. Записалась в этот, как его… туризм свой. Каждый день пропадает. Возвращается вечером, грязная вся, потная! Поест – и за уроки. Учит до ночи, утром вскочит и не поевши в школу. А ведь и так тоща тощой.

Бабушка пригорюнилась, а потом, охнув, села на стульчик в прихожей:

– Сердце у меня. Посижу. Как разволнуюсь, так и щемит.

– А вы не пробовали объяснить Насте, что вести такой образ жизни вредно для здоровья? – спросил Иванцов.

– Слушать ничего не хочет! Были бы родители дома, их бы, может, и послушала, а меня – нет. Только целует да говорит, что ей все в радость. А то что в радость, мол, то во вред быть не может.

– А где Настины родители? – насторожился Митя.

– В экспедиции они, в Египте. Археологи они у нас. А вы чего к Настеньке-то? Поручение, что ли, какое? Или в школе проблемы?

Старушка испуганно приложила руку к груди, и Лена поспешила сказать:

– Нет, все хорошо! Мы просто хотели позвать ее в кино, мы всем классом собрались, а она…

– Ой, в кино-то не заманите, – засмеялась старушка. – Она этот свой туризм ни на что не променяет. И что она в нем нашла? По лесам шастать да в грязи палатки ставить – вот уж удовольствие!

Милана оказалась просто неуловима. То она всю перемену шепталась о чем-то с Настей, то бежала в буфет, то списывала нерешенное домашнее задание.

К пятому уроку Филин потерял терпение и написал записку: «Милана, давай встретимся на перемене у школьного музея. Приходи одна, надо поговорить». Записка прилетела обратно с кокетливым: «Ок, mon ami», однако приходить на свидание Милана не спешила. Филин уже пять минут мялся в коридоре возле музея, вытягивал шею, высматривал ее в потоках учеников, проклиная сквозь зубы девчачье кокетство. Наконец в конце коридора появились озабоченные чем-то Лена и Аня, а за ними – стремительно летящая сквозь толпу Милана.

– Ну, чего ты хотел, говори быстрей.

– Куда ездила после школы твоя подруга? – быстро спросил Митя.

До конца перемены оставалось всего ничего.

Милана недоуменно захлопала ресницами. Пару секунд она соображала, а потом улыбнулась и погрозила Филину пальцем:

– Ах, вот оно что. Детективы при исполнении. Что, заняться нечем, преступники перевелись?

– И все же, – настаивал Митя.

– За город ездила. Она тренируется. Спортом увлеклась.

– Каким спортом?

Подошли Лена и Аня, молча встали чуть в стороне, дожидаясь, пока закончится разговор.

– Спортивный туризм и ориентирование. А вам-то какое дело до этого?

– А почему она похудела так? Почему дома не бывает? Ее бабушка волнуется, между прочим.

Милана оценивающе посмотрела на Филина, оглянулась на Лену с Аней и, поколебавшись, сказала:

– А, черт с тобой, все равно не отвяжетесь. Влюбилась она, понятно? В секции есть парень, зовут Эд. Могучий брюнет с карими глазами. Так что не волнуйся, в порядке все с Настей. Даже более чем. Только вот бабушке говорить об этом совсем ни к чему. Да и другим тоже.

– Не бойся, Катаева, личные тайны не выходят за пределы агентства, это закон. А ты уверена, что Подольская говорит тебе правду?

– Ой, ну конечно уверена. Она мне о нем все уши прожужжала. Так что оставьте это дело, оно не для расследования. Лучше Иванцова спасайте, а то в спортзал группа захвата приехала, а ты тут какие-то пустяки выясняешь!

Милана отмахнулась от него и убежала. Филин повернулся к стоящим поодаль девочкам:

– Что за группа захвата?

– По ходу, проморгали мы преступление в спортзале, – нахмурилась Аня. – Иванцовская машина приехала. Из нее несколько человек вышли и в спортзал прошли. Иванцов-старший туда же Серёгу вызвонил. Тот ушел и не возвращается. Кажется, все серьезней, чем мы думали.

Зазвенел звонок, пришлось оставить догадки. Иванцов вернулся, но хранил загадочное молчание. Поэтому после урока, вместо того чтобы отправляться домой, почти весь класс столпился вокруг Сергея.

– Все просто на самом деле, – сказал Иванцов. – Физрук оформил претензию в письменном виде на отсутствие в школе средств для ремонта зала. Но ему пришел ответ, что выделение средств не планируется. Вот он и обратился к отцу, чтобы тот помог оценить аварийное состояние снарядов.

– Так он же на тебя бочку катил, – удивился Саня Гризин.

– На меня это он так, в сердцах. А на самом деле испугался наш Сыр Сырыч. Он же отвечает за безопасность тренировок, а тут такой инцидент, и хорошо, что без трагических последствий. А вот если бы не я полез, а кто полегче, то результат мог бы оказаться плачевным. Из-под потолка даже на маты упасть травмоопасно. Подсудное дело и для школы, и для него лично. Так что никаких тренировок пока не будет, зал опечатали.

Одноклассники, переговариваясь, потянулись в раздевалку, а детективы отошли в сторону.

– Ну, что сказала Милана? – спросил Сергей.

– Она сказала, что Настя влюбилась в кого-то там, в этой секции. В какого-то Эда с карими глазами. Разумеется, это не для разглашения, вы понимаете.

– Ну-у, – протянула Лена, – это вообще все объясняет! Все, я беру свои слова обратно. Ничего подозрительного нет. Настя – обычная влюбленная девочка.

– А мне так не кажется, – упрямо сказал Митя. – Не вписываются сюда ни столовая, ни вообще все.

– Хочешь, я тебе скажу почему? – спросила Аня, понизив голос, и доверительно положила руку ему на плечо: – Это потому, Митенька, что ты никогда не был влюблен.

Она расхохоталась и, подцепив Лену под локоток, повлекла ее в раздевалку.

Митя остался стоять, кусая губу, с сомнением наблюдая, как Подольская не спеша натягивает куртку перед зеркалом.

– Может быть, оно и так, – сказал он, – да только я селезенкой чувствую какую-то ненормальность в этих поездках.

– Планируешь продолжить наблюдение? – спросил Сергей. – Я сегодня не задействован в семейных делах, могу съездить.

– Поехали! – решил Митя. – Если я не прав, никто не пострадает, а вот если прав!..

Маршрут повторился: служебный вход школьной столовой и далее – остановка. Настя села в пятьдесят седьмой автобус, ребята проскользнули за ней, устроились на задних сиденьях, надвинули шапки до переносицы и уткнулись в смартфоны.

В этот раз автобус был полон, затеряться среди пассажиров было легко. Но остановок позади оставалось все больше, а народу в автобусе все меньше. Иванцову пришлось почти съехать с сиденья, чтобы не торчать над спинкой приметной каланчой. Митя напряженно следил за движениями Насти, но та вела себя спокойно и доехала до конечной остановки.

Митя и Сергей последними вышли под пластиковый навес, который стоял на краю широкого заснеженного поля. В городе снега оставалось немного, зато за городом он лежал белой целиной. И воздух был свежий, с непривычки даже вкусный. Но и ветер дул посильнее. Легкую куртку Филина тут же продуло насквозь.

Все бывшие пассажиры свернули налево, на откровенно деревенскую улочку, а Настя пошагала через поле к скопищу разномастных домиков, прятавшихся за бетонным забором. По всей видимости, это и были те самые сады, в честь которых называлась остановка. Идти за ней было опасно – нигде не скроешься, если обернется, сразу заметит.

Ребята уселись на лавочку и сквозь заляпанное объявлениями стекло остановки взглядами проводили ее до садов, наблюдали, как она стучится, разговаривает с открывшим калитку человеком и скрывается за воротами.

– Пора, – решил Митя.

На стук из калитки выглянул небритый мятый мужчина.

– Вы к кому? – спросил он сурово.

– Мы… к Насте!

– К какой еще Насте?

– Только что вы пропустили внутрь девочку с рюкзаком и пакетом, – пояснил Иванцов. – Это наша одноклассница Настя. Мы с ней.

– Она меня не предупреждала, – буркнул мужчина и попытался закрыть калитку, но Филин вставил в проем ногу.

– Нам очень нужно ее догнать, – сказал он. – Она кое-что забыла, надо передать.

– Что забыла?

Филин смутился. Он не смог с ходу придумать, что могла забыть девочка, отправляясь в столь неожиданное место.

– Ну вот и нечего здесь шататься, – зло сказал мужчина, пинком выталкивая ногу Филина из проема двери. – Одноклассница, как же. Нашли дурака!

Калитка захлопнулась, звякнула задвижка.

– Поехали домой? – спросил Сергей.

– Нет, сейчас мы очень близки к разгадке. Нужно попасть внутрь. Давай через забор!

– Как? Смотри сколько снега.

– Вплавь.

Но вплавь не получилось. Весенний наст коркой покрывал сугробы. Корка не давала грести сквозь снег, но и не держала вес человека. Несколько раз провалившись почти по пояс, Митя повернул обратно.

Калитка снова звякнула и открылась.

– Вы еще тут? – спросил мужчина, выглядывая наружу. – А ну, брысь! Будете здесь шататься, охрану вызову. У нас камеры по периметру.

– Неприятный какой мужик. И не сады у них, а крепость какая-то, – ворчал Митя по дороге на остановку, – что там, секретная территория, что ли?

– Очевидно, там обитают состоятельные люди, – сказал Сергей. – Слушай, а если Настя сейчас выйдет и увидит нас?

Митя ускорил было шаг, но потом махнул рукой:

– А может, и к лучшему. Уже солнце садится, еще немного – и стемнеет. Кругом ни души! Как она ходит тут одна? Мы хотя бы проводим. И спросим напрямую, в какое дерьмо она вляпалась.

– Все же вляпалась? А если нет?

– Ты что, видишь здесь палатки, рюкзаки, костры? Какая секция туризма, где? Значит, она врет. И бабушке врет, и подруге. Зачем?

Иванцов пожал плечами.

Они дошли до остановки и уселись на лавочку, наблюдая за дорогой.

– Вон автобус идет, – сказал Сергей. – Я замерз как собака. Может быть, поедем уже, а?

Филин поднял воротник и засунул руки под мышки. Он тоже замерз и промочил ноги в сугробе. Но признаваться в своей слабости не хотелось. Он сказал:

– Думаю, на этот день наблюдений достаточно. Судя по всему, она здесь не первый раз, к тому же сторож в садах, какая-никакая, а охрана.

– Ну да, – согласился Иванцов. – Поселок выглядит вполне добропорядочно. А то, что она врет… Ну мало ли какие обстоятельства бывают у человека…

– Вот именно, что бывают разные, – буркнул Филин. – Поэтому очень хотелось бы узнать, какие именно.

Едва Митя успел войти в класс и плюхнуться на свое место рядом с Иванцовым, как к ним решительно подошла Настя:

– Это вы вчера следили за мной?

– Мы, – признался Митя.

– Зачем?

– Почему ты говоришь бабушке, что ездишь в секцию?

– Потому что я действительно туда езжу.

– В сады?

– Да, в сады. У нас там сборный пункт.

– А сумки?

– Какие сумки?

– Тебе это лучше знать.

– Слушай, Филин, – возмутилась Настя, – вот тебе что, заняться нечем? Может, еще в мой портфель заглянешь? Может, мы все тебе портфели должны предъявить для досмотра? Чтобы ты точно знал, у кого что там лежит.

Настя говорила все громче. Ребята начали оглядываться, а Лена Филиппова подошла и тихонечко погладила Подольскую по плечу:

– Настенька, не сердись. Мы просто волновались. Ты вон осунулась как…

Филин впервые увидел Настино лицо настолько близко. Осунулась – это было мягко сказано. Лицо у нее обветрилось, щеки запали, и глаза поэтому казались больше, чем были на самом деле. Волосы выглядели сальными, хоть и были аккуратно собраны в хвост на затылке. И жилетка опять какая-то запачканная.

Настя повела плечом, сбрасывая руку Лены:

– Нечего обо мне волноваться, о себе волнуйтесь. А впрочем, я вас успокою: когда начнете сильно переживать, просто позвоните мне! Телефон у меня всегда с собой.

Она вытащила из кармана смартфон и помахала им у Филина перед носом, а потом фыркнула и удалилась на свое место.

– Цирк, – заметил Гризин, с интересом наблюдавший за разговором. – Филин и Ко уже, по ходу, ничего не расследуют. Они на охрану перешли. Миланка, ты, что ли, их наняла подругу охранять? Сколько отвалила?

– Лучше бы они отвалили, я бы приплатила, – недовольно сказала Милана. – И чего прицепились?

Аня Волкова подошла и склонилась к Сергею с Митей.

– Ну правда, чего прицепились? – спросила она, понизив голос. – Понятно же, что нет ничего криминального.

– Она выглядит так, будто на вокзале ночевала, – прошептал Митя, а потом не выдержал и чихнул, брызнув слюной.

Аня отшатнулась, вытащила платок и загородила им от Мити лицо.

– А сам-то! Нос красный, глаза слезятся. С тобой-то что?

– Простудился немного, – сказал Митя. – Собираемся сегодня в штабе. Надо обсудить результаты расследования.

К тому времени, как друзья подтянулись в штаб, Митя успел рассортировать все материалы по делу и внести их в компьютер. Когда пришла Аня, пробковая доска уже пестрела приколотыми записками и на столе лежал альбомный лист, исчерченный стрелочками. Первым делом Аня включила кофеварку, а потом подошла взглянуть на доску:

– Ого! Филин, а ты не слишком параноишь в последнее время? Ну что ты тут написал: «пленение, шантаж, рабство, шпионаж». Прямо триллер какой-то, а не жизнь Насти Подольской.

– А знаешь, как хорошие врачи ставят диагнозы? Они отсекают все остальные, которых у больного человека точно нет.

– Ну, тогда шпионаж можешь сразу отсекать – это не про Настю.

– Возможно, она и не шпион, но…

– Кто шпион? – спросила вошедшая Лена, потягивая носом. – О, кофе поспел.

– Да вот, Филин решил отсечь то, чего точно нет. Давай тогда инопланетное вторжение тоже исключи.

– Шпионаж я уже отсек, – на полном серьезе сказал Митя. – Потому что не вяжется. Задача шпиона в первую очередь – не раскрыть себя, а поведение Насти, наоборот, привлекает внимание.

– Да какое такое поведение у нее особенное? – изумилась Аня.

Митя провел рукой по доске в том месте, где друг под другом висели записки: «ложь», «безразличие к внешнему виду», «тайна поездок» и «агрессия на расспросы».

Лена налила себе кофе и подошла почитать.

– Ну и что, – разгорячилась Аня, – хочешь, я тебе все по полочкам разложу? Ложь, к примеру. Откуда ты это взял? Ты думаешь, раз секция туризма, значит, они должны на улице заниматься? А сейчас весна, снег, грязь. Вот они и тусуются на базе, а база в садах. Безразличие к внешнему виду? Так она просто ничего не успевает! Утром проспала, вскочила, волосы пригладила и вперед. Когда я на сборах, так, может, еще и пострашнее выгляжу, потому что в это время не внешний вид важен, а спортивная подготовка.

– Чего вы тут кричите? – входя, спросил Сергей.

– Аргументами меряемся! А про тайну поездок? Это для тебя тайна, потому что каждый имеет право на личную жизнь. А для других это никакая и не тайна.

– Для каких других? Кто они, где?

– Для ее друзей-туристов, к примеру! И агрессия тоже понятна. Если бы ты за мной слежку устраивал, я бы на тебя еще не так наорала.

Сергей тоже налил себе кофе и расположился с ним в плетеном кресле.

– Я изучал ее страницу в сети, – сказал он. – Должен заметить, что никаких друзей я там не наблюдал.

– И я смотрела, – сказала Лена.

– И я, – кивнула Аня. – Обычная страница, что на ней подозрительного?

Митя повернулся к ноутбуку и вызвал на экран Настину страницу. Пролистал фото.

– Вот, – сказал он. – Посты появляются редко, около двух раз в неделю. И чаще всего это репосты из разных групп. В ленте только одно фото с упоминанием ее увлечения.

Митя увеличил фото, где Настя селфилась с большой лохматой собакой. Под фото был комментарий: «С верным другом не страшно и в поход отправляться».

– Еще есть один странный постер, весь в сердечках: «Эдуард – любовь навсегда». Как будто показательный, ну в смысле – нарочно, напоказ.

– В сети она бывает только поздно вечером, почти ночью, – заметил Сергей. – Но это вполне соотносится с показаниями бабушки: Настя возвращается поздно и перед сном занята выполнением домашних заданий.

– Ну оно и понятно, – согласилась Аня. – А про страницу – так Лена правильно сказала: Настя просто самый настоящий интроверт.

– Да, – подтвердила Лена. – Мы ведь с Настей даже в садик вместе ходили, а я о ней практически ничего и не знаю.

– Ну и что? – недоумевала Аня. – Что в этом криминального? Она же всегда такая? Всегда. Пока жила обычной жизнью, никто даже внимания не обращал, что она закрытая. А сейчас увлеклась, да еще и влюбилась, вот все и заметили.

– Влюбленность меня больше всего смущает, – сказал Митя. – Не похожа она на влюбленную. Когда девчонки влюбляются, они сразу начинают себя украшать, прихорашиваться. А она что же, наоборот?

– Уставшая она просто, – вздохнула Лена. – Даже жалко ее. Сегодня на физике опять уснула.

– Ты полагаешь, это объясняется какими-то правонарушениями? – спросил Сергей у Мити.

Митя замялся:

– Не то чтобы я точно был уверен. Похоже, что если Настя и совершает что-то незаконное, то либо не подозревает об этом, либо уверена в том, что поступает как лучше.

– Ну что она может совершить противозаконное? – спросила Аня.

– Во-первых, ее могут шантажировать и заставлять что-то переправлять из пункта А в пункт Б.

– Это ты сумки имеешь в виду? – спросил Сергей.

Митя кивнул:

– Что в пакетах, мы не выяснили, а там может быть что угодно от продуктов до…

– И кому она их возит? – усмехнулась Аня. – Деду-пенсионеру, который угрожает укокошить бабушку, если внучка ему продуктов из города не притаранит? А кстати, это мысль! Может быть, она и вправду кому-то просто продукты возит, помогает.

– Зачем же из этого тайну городить? – возразил Митя. – В помощи старикам ничего зазорного нет, даже наоборот. Она же врет и выкручивается. Хотя… говоря о том, что в садах находится сборный пункт, она могла сказать правду. Только какой это пункт? Когда мы заходили к Насте, в прихожей не было ничего туристического: ни рюкзака, ни спортивной одежды.

– Слушай, Филин, а давай сделаем вот как, – предложила Аня. – Помнишь, Настя сказала, что мы в любое время можем ей позвонить и узнать, где она и как. Позвони! Убедись, что она в порядке.

– Слушай, Волкова, а почему ты так противишься тому, чтобы мы расследовали это дело? – спросил в ответ Митя.

Аня растерялась:

– Я разве противлюсь? Совсем нет. Просто я считаю, что, влезая в личную жизнь человека, мы… это… как бы превышаем свои полномочия. Преступления нет. И Настя не просит о помощи. А мы ломимся, словно нам больше всех надо. Я очень хочу начать расследование, но настоящее, а не на пустом месте!

Лена кивнула, открыла список контактов на своем смартфоне, набрала номер и поставила звонок на громкую связь. После непродолжительного молчания голос произнес: «Телефон выключен или находится вне зоны действия сети».

Ребята переглянулись. Лена позвонила еще раз – с тем же результатом.

– Ну выключила, наверное, чтобы не мешали, – неуверенно предположила Аня. – Может, она уже дома и задачки решает.

– Надо проверить, – решил Митя.

В окне у Насти горел уютный приглушенный свет. Торшер или настольная лампа.

– Ты точно знаешь, что это Настино окно? – спросил Митя у Лены.

– Да, точно. Вон там кухня, а на противоположной стороне – комнаты родителей и бабушки.

Детективы обошли дом, чтобы посмотреть на окна с другой стороны. Те были темны, но по прозрачным шторам одного из них мелькали световые голубоватые блики – работал телевизор.

– Ну вот видишь, все в порядке, – сказала Аня.

– И все же надо бы подняться.

– Я думаю, это лишнее, – сказал Сергей. – Она может обвинить нас в преследовании.

– И там бабушка сердечница. Напугаем еще, – добавила Лена.

На следующий день на первом уроке выяснилось, что Подольская отсутствует. Митя заметил это гораздо раньше, потому что ждал ее прихода. Когда прозвенел звонок, а Насти еще не было на своем месте, он понял: что-то случилось. На перемене друзья подошли к Милане.

– Болеет, наверное, – сказала та. – Добегалась со своими туристами.

– В смысле – наверное, – удивился Митя. – Ты что, не знаешь, где твоя подруга? Контрольная же по английскому.

– Она телефон отключила, – беззаботно пожала плечами Милана. – Она всегда так делает, когда болеет. Чтобы не доставали.

Милана ушла готовиться к контрольной, а Митя с досадой взлохматил волосы:

– Надо было вчера за ней ехать и ворваться в эти «Сады»!

– Да подожди ты, может, она действительно заболела, – сказала Аня. – Мы же видели свет, она была дома вечером.

– Вот если бы поднялись, точно выяснили бы – дома она или нет.

– Что толку сейчас жалеть о несовершенном, – сказал Сергей. – И гадать. После уроков пойдем и все узнаем. Все равно раньше это сделать не получится.

– На большой перемене я иду в столовую, – заявил Митя.

– Все пойдут, – удивилась Лена и догадалась: – А, вот что ты имеешь в виду.

Решили, что в квартиру поднимется Митя, остальные остались ждать у подъезда. Митя пригладил волосы и натянул на лицо вежливую улыбку. Он был одинаково готов к тому, что Настя окажется дома, и к тому, что дома ее не окажется. Но на звонок дверь никто не открывал.

Митя позвонил еще раз, а потом для верности постучал. Замок щелкнул, дверь чуть приоткрылась.

– Проходите! – крикнули изнутри.

Митя осторожно ступил через порог и увидел Настину бабушку. Руки она держала, как хирург перед операцией, а растопыренные пальцы были в земле.

– Я рассадой занялась, – объяснила бабушка. – Скоро на дачу ехать, а у меня еще рассада не пикирована.

– У вас есть дача? – спросил Митя. – А где она?

– Ох, далеко, это на электричке надо. А ты к Настеньке? Нету ее, ушла она в поход.

– В какой поход? – удивился Митя.

– Вот и я ей сказала: какие походы посреди учебы? А она не слушает, говорит, соревнования у нас, на степень какую-то. Сказала, что освобождение от школы тренер напишет. Сладу с ней нет. Да и тренера эти тоже. Нет бы каникул дождаться или хоть выходных.

– А надолго она ушла?

– Сказала, что на два дня. А потом зашипело в трубке, я ничего дальше и не разобрала.

– Она что, по телефону сказала про поход?

– Ну да. Вечером позвонила и говорит: бабушка, не волнуйся, мы остаемся на базе ночевать, у нас завтра соревнования на степень. На два дня, говорит, раньше не жди.

– И вы ей разрешили? – осторожно спросил Митя.

– Так она меня послушает разве? Хоть бы уж скорее родители возвращались, а то сладу с ней нет.

– А почему у нее телефон не отвечает?

– Так в лесу же связь не ловит. А что, в школе что-то? – насторожилась бабушка.

– Нет-нет, – поспешно сказал Митя. – Мы просто подумали, что она заболела. Я задание принес.

– Я уж, грешным делом, даже хочу, чтобы она простыла там, в этих походах своих. Дома бы побыла, отоспалась, отъелась. А задание – это хорошо. Ты пройди к ней в комнату, запиши на листочек. А я потом прослежу, чтобы она выполнила.

Митя разулся и прошел в комнату Насти. Кровать была аккуратно застелена, но в остальном в глаза бросались признаки торопливости или небрежности: сваленные кучей тетради на столе; упавшая фотография Настиных родителей; покосившаяся стопка книг, в основном учебники; одежда, неровно висящая на стуле, вполне обычная одежда – девчачья, не спортивная. На кровати сидел огромный мохнатый кролик. Длина его шерсти и расцветка вполне совпадали с прилипшими волосинками, виденными на одежде Насти.

– Она что, не раздеваясь в обнимку с ним спит, что ли? – озадаченно пробормотал Митя.

Записав задание, он попрощался и быстро сбежал вниз по лестнице.

– Боевая готовность, – объявил он ребятам. – Насти дома нет, вчера звонила по телефону и сказала, что идет в поход на два дня. А дача у них совсем в другом месте. Расходимся по домам, переодеваемся и встречаемся на остановке.

Аня всплеснула руками, Лена вскочила со скамейки, Иванцов нахмурился.

– Погоди, ты уверен, что нам надо ехать в этот поселок? – взволнованно спросила Лена. – Может быть, лучше сообщить в полицию?

– В полиции принимают заявления только от близких родственников. А это бабушка.

– Тогда, может быть, папа Сергея…

– Отец уехал в район, – сказал Иванцов. – Похоже, придется действовать самостоятельно.

Мите хватило двадцати минут, чтобы поесть и переодеться. Но, подходя к остановке, он увидел уже стоящих там Иванцова и Волкову, которые оказались быстрее его. А с другой стороны к остановке подходила Лена Филиппова. И вместе с ней шла Милана.

– Я позвонила Милане, не смогла не рассказать, – объяснила Лена еще на подходе в ответ на укоризненные взгляды друзей. – К тому же, чем нас будет больше, тем легче искать – можем большее расстояние покрыть.

– В принципе, верно, – согласился Сергей.

Остальные молчаливо согласились. Но случай не стал ограничиваться одной неожиданностью и тут же подкинул следующую. Мимо остановки держал путь Саня Гризин по прозвищу Гризли – самый шалопаистый и отвязный из одноклассников.

– Ого, вся команда в сборе, – сказал он, заметив ребят, и подошел, протягивая руку Иванцову.

– Виделись же в школе, – проворчал Сергей, но руку пожал.

– Крепкое рукопожатие еще никому не вредило, – нашелся Гризин и протянул руку Филину: – Куда направляетесь?

Митя протянул руку в ответ и только хотел сказать, что рукопожатие, может, и не вредило, а излишнее любопытство – да, как Милана судорожно выдохнула:

– Настю едем спасать.

Митя с досадой рубанул ладонью воздух:

– Ну зачем?!

Но было поздно. Глаза Гризина тут же загорелись азартом и любопытством:

– Я с вами!

– Нет!

– А что, – внезапно вступилась Аня, – Лена права, люди могут понадобиться. Я бы даже побольше собрала – всех, кто сможет.

– Это вам не шуточки и не приключение, – сквозь зубы процедил Митя. – Превращаете операцию в какой-то… аттракцион!

– Никто не превращает, – заверил Гризли, сдвинул брови и постарался придать лицу самое серьезное выражение. – Я готов служить, как верный Джульбарс!

– А я все равно не смогу сейчас дома сидеть, – жалобно сказала Милана. – Если не возьмете, буду по городу ходить – меня от волнения всю трясет! Может быть, правда, народ собрать? Чем больше нас, тем лучше!

Митя посмотрел на преувеличенно серьезного Гризли, на взволнованную Милану и согласился:

– Ладно, едем. Но больше никого звать не надо – неизвестно еще, что нас там ждет.

Подошел автобус. Всю дорогу до конечной Филин растолковывал новичкам положение дел. К концу рассказа Милана, слушавшая с раскрытым ртом, застонала и заслонила ладонями лицо:

– Ну я и дура. Ничего не заподозрила. Радовалась, что она наконец-то влюбилась!

– Не ты одна, – успокоила ее Аня. – Мне тоже казалось, что все, в общем, в порядке.

– Да, эта Подольская та еще конспираторша, – протянул Гризин. – И что, мы можем вляпаться в мафиозные разборки?

– Боишься, езжай назад, – сказал Митя. – Но, если честно, это вряд ли. Больше всего я склоняюсь к версии, что Подольская угодила в секту. А этот Эдуард вполне может быть ее главарем.

Аня закатила глаза и фыркнула:

– Нет, Филин, у тебя слишком развитая фантазия!

– Ну почему, – неожиданно поддержал Иванцов. – Версия с сектой как раз удовлетворяет всем известным условиям. Закрытая охраняемая территория – раз, необходимость хранить свое времяпрепровождение в тайне – два, физическое измождение – три, ну и четыре – выполнение различных поручений: я имею в виду транспортировку сумок с отходами. Вполне может быть, что имеет место подсобное хозяйство.

– Вот чешет, – восхитился Гризли. – Люблю я тебя слушать, Серёга, даже как будто сам умнее становлюсь.

– Так вот зачем поросята, – догадалась Лена.

– Поэтому действуем с предельной осторожностью! – предупредил Митя. – Через забор не пробраться, значит, надо как-то пройти мимо охранника. Надо легенду какую-то, чтобы объяснить, зачем нам внутрь.

– Пустите меня, – подняла руку Милана. – Я умею разговаривать со взрослыми!

– Хорошо, – согласился Митя.

Вышли на конечной, дошли до ворот. Милана робко выдвинулась вперед, постучала.

В этот раз открыл сухонький старичок. Он с вопрошающей улыбкой оглядел ребят, но войти не пригласил, стоял на пути, придерживая рукой дверь.

– Здравствуйте, – сказала Милана сладким нежным голосом. – Мы к Насте пришли. Она пригласила нас, мы ее друзья.

– Куда пришли? – спросил старичок.

– Сюда, – смутилась Милана. Но потом быстро собралась и продолжила ворковать: – В сады. Она сказала, что будет ждать нас здесь со своими друзьями. Мы тоже хотим дружить с ними. Друзья нашей подруги – наши друзья.

Старичок хихикнул и покачал головой:

– С кем вы дружить собрались, тут жа нет никого. Зима, ребятки, зима. Летом приходите, дак хоть задружитесь, а нонче чтобы дружить, для начала снег огрести надыть.

– Погодите, – не выдержал Филин. – Вы разве Настю не знаете? Девочка, она сюда каждый день ходит.

– Ну ходит, – прищурился старичок. – Да только сегодня еще не приходила.

– Как? – испугалась Милана. – А она нас сюда…

– Езжайте домой, ребятки. Не было тут вашей Насти. Это частная территория, мне чужих пускать заказано.

Старичок уже совсем было закрыл калитку под растерянное молчание ребят, но вмешался Гризли. Он шагнул вперед, остановил рукой закрывающуюся створку и сказал хриплым басом:

– Отец, пойми, подруга у нас тут. Мы отсюда либо с ней уйдем, либо вообще не уйдем. Пусти нас по-хорошему. А то на вашу секту у нас своя найдется, сечешь?

Старичок, похоже, немного струхнул. Саня был невелик ростом, но крепенький, к тому же говорил он с оттяжечкой и ужимками, явно подсмотренными в каком-то боевике.

– Какую секту? Говорю же вам, не было ее сегодня! Приходит, курей своих кормит, а сегодня не приходила!

– Курей? – переспросила Лена.

– А вчера она была? – вмешался Филин.

– Не знаю про вчера, не мое дежурство было, но только ежели кто остается ночевать, они все в тетрадку записаны. А Насти вашей в тетрадке нетути, значит, и здесь ее тожа нет.

Старичок сильно разволновался, покраснел, подбородок его задрожал.

Гризли стал разминать руки, как перед боем, Милана снова уткнулась лицом в ладони, Лена с Аней переглянулись, да и Митя замялся, пытаясь понять, как быть дальше.

Положение спас Сергей.

– У нас подруга пропала, – просто и тихо сказал он. – Вчера не пришла домой. Пустите нас, пожалуйста, мы должны убедиться, что здесь ее нет.

Старичок помедлил, подумал и отступил в сторону:

– Чего ж сразу-то не сказали? Проходите, коли так. Ищите. Может, охрану вызвать надо?

– Нет, мы лучше сами сначала, – сказал Митя. – Только скажите, где она… курей кормит?

– А я откель знаю? Я ведь при воротах толькоча. Идет вона по улице, а потом сворачивает. Участков-от много.

– Как же нам искать? – растерялась Милана.

– А по гребеному ищите, – сказал старичок. – Общие-то дороги у нас трактор гребет, а вот дальше кажный сам по себе. Где дорожка до дома гребеная, там, значится, кто-то хозяйствует.

– А много здесь еще хозяйствующих? – спросил Сергей.

– Не-ет! – отмахнулся старичок. – В той стороне только Ивановы кролей проведывают. У Викентия рабочие ходют в доме что-то починяют. Михалыч. Да вот Настя ваша. Малая, а дело свое знает, кажный день приходит, родителям помогает. Куры у них или кто, я уж не знаю, она не сказывала, а собака точно живет.

Ребята свернули, где показал им сторож, и пошли, вглядываясь в заснеженные участки. Сады, обнесенные надежным забором по периметру, своих заборов почти не имели. Загородки были чисто декоративными, поэтому увидеть, что за ними творится, оказалось делом нехитрым. Но пока все попадающиеся участки были укрыты ровным нетронутым снежным ковром. Вскоре дошли до перекрестка. Решили разделиться на пары. Гризли и Аня свернули налево, Сергей и Милана направо, а Митя с Леной пошли дальше по этой же улочке. Ни одной живой души.

Поселок был занесен снегом, холоден, тих и безлюден.

– У меня мурашки от этой пустоты, – сказала Лена. – Как будто в фильме ужасов. Вот сейчас из-за угла выпрыгнет зомби и захочет нас сожрать.

– Не выпрыгнет, дальше улица кончается, – успокоил Митя. – Давай назад возвращаться.

К перекрестку уже подходили и Сергей с Миланой.

– Мы нашли дом с кроликами, – доложил Сергей. – И дальше еще один перекресток.

– Жутко, – сказала Милана. – Представить не могу, что Настя где-то здесь.

– Как раз наоборот, – возразил Сергей. – Если она здесь, это лучший вариант. Возможен и другой: она потерялась где-то по дороге.

Милана протестующе замотала головой и сложила ладони перед грудью, словно умоляя: только не это!

В конце молчаливой улицы показались Гризин и Волкова. Гризин издалека что-то маячил: показал один палец, а затем сложил руки крест-накрест.

– Один двор, но там не Настя, а пьяный мужик спит, – пояснил он, оказавшись в зоне слышимости.

– Больше я с ним не пойду, – мрачно сказала Аня. – Ведет себя как дикая обезьяна.

– Чего? – обиделся Гризли. – Не обезьяна, а ответственный оперативник!

– Зачем ты на второй этаж по трубе полез? Можно же было в дверь постучать.

– Постучать, ты что! – возмутился Гризли. – Вдруг там этот, руководитель секты?

– Ага. Хорошо, что мужик спал и не видел твоей дикой рожи в окне. Спьяну-то мог и умом двинуться.

– Ладно, выяснили, и хорошо, – нетерпеливо прервал перепалку Филин. – Пойдем искать дальше.

Оказалось, что операция по спасению на этом не завершилась. Настя плакала, обнимала ребят и категорически отказывалась ехать немедленно в город. За слезами и всхлипами никто не мог понять – почему. Наконец, кое-как успокоившись, она пригласила ребят в баню. Свет не горел, пришлось включить фонарики на смартфонах.

Ребята увидели кошек, сидящих в разных углах предбанника. Кошек было четыре штуки, и были они тощими, с колтунами в пушистых шкурах. Кошки светили глазами в ответ на свет фонариков, но вели себя смирно, не подходили, не мурлыкали, как это делают сытые домашние звери.

– У-ти, кися-кися-ки-ися, – засюсюкала Милана, осторожно поглаживая белую кошечку. – Слушай, а твой барбос их не обижает?

Ответить Настя не успела, потому что Лена громко ахнула и присела на корточки в дальнем углу избушки. Там на старой фуфайке лежала небольшая собака, лайка. Одна лапа у нее была забинтована, на спине и на животе чернели пятна слипшейся шерсти, в холодном свете не было понятно, кровь это или грязь. Собака часто и неровно дышала.

– Это Муха, она, кажется, умирает, – судорожно сглатывая, сказала Настя.

– Откуда она у тебя? – потрясенно спросила Лена.

– Нашла. Здесь бродячих собак отлавливали. Я знала, что она возле садов бегает, заманивала ее, хотела спрятать. Но не успела приручить. А потом я приехала, а в поле машина стоит, и Муха там внутри вся в крови. Ну я дождалась, пока отловщики отвлекутся, и украла ее. Затащила сюда, спрятала, а вылечить не могу.

– Это чей участок? – спросил Митя.

– Наш.

– Опять врешь? Твоя бабушка сказала, что к вам нужно добираться на электричке.

– У бабушки свой сад, а это родителей, от организации. Только мы здесь редко бываем.

– А кошки у тебя откуда? – спросил Гризли.

Он схватил одну из них и принялся остервенело начесывать. Кошка от такой ласки выпучила глаза, дернулась, но, поняв, что объятия слишком крепки, обреченно замерла у него под мышкой.

– Тоже найденыши. Оставляют люди, думают, они прокормятся, а они не умеют сами.

– Так, – сказал Митя, – с животными понятно, но что ты вообще делаешь зимой в саду своих родителей? Почему отключила телефон? Почему соврала бабушке про поход?

Настя передернула плечами и плотнее закуталась в покрывало. Плакать она перестала, но дрожать нет.

– Филин, ты соображаешь, вообще? – возмутилась Аня. – Она еле жива! Ее согреть надо и накормить, а потом уже все расспросы.

– Я не голодная, мы ели столовские объедки. Только холодно очень, изба остыла. Но сейчас я печь затоплю!

– Лучше закутайся потеплее, а печь я растоплю, – сказал Сергей. – Где дрова?

– В поленнице возле дома.

Сергей вышел, и через минуту раздался страшный грохот.

Все насторожились, но он вернулся с охапкой поленьев, потирая шишку на лбу:

– Я там, это… Не знаю, как так получилось! Я только на жердь оперся и…

– Иванцов! – протянули Митя, Лена и Аня хором.

Разгорелись дрова, стало теплее. Небольшая комнатка была теперь озарена бликами пламени, это создавало атмосферу уюта и почти новогодней сказочности.

Ребята подтянули поближе к печи табуретки, и Настя начала свой рассказ:

– Мне не разрешают заводить животных. У мамы аллергия на шерсть, бабушке тяжело – все такое. А месяц назад ко мне на улице привязался пес. Он никак не хотел отставать. Я сначала вынесла ему сардельку, думала, поест и уйдет. А он не уходил, все время ждал меня, встречал, радовался, как будто я его хозяйка. Что мне было делать? Вот я и придумала привезти его сюда. Взяла ключ, пропуск, приехала, сказала на входе, что буду каждый день ездить в сад, дом протапливать. Ну вот и ездила. А потом стала кошек находить. Они все были голодные и больные. Белая кашляла, у рыжей лапы болели, померзли наверное, и у всех болели глаза.

– И ты устроила здесь лечебницу, – грустно сказала Милана. – А мне-то ты почему ничего не сказала?

Настя помолчала, подбирая слова:

– Ты бы стала ездить со мной, а это не так уж легко. А ты ведь не виновата, что у меня все так сложилось. Я сама измучилась, не хотела еще и тебя измучить тоже.

– Интроверт, – вздохнула Аня. – Ну а как ты оказалась заперта в бане? И почему не позвонила никому, не попросила, чтобы тебя спасли?

– У меня телефон сел, – призналась Настя. – Я когда поняла, что выйти не могу, так сразу достала телефон, а на нем три процента. Первое, что я подумала: если не смогу выбраться до вечера, бабушка заволнуется, а ей волноваться нельзя! Вот я и позвонила ей, сказала, что ухожу в поход. А на большее у меня заряда не хватило.

– Ручка на двери была подперта лопатой, – сказал Митя. – Кто это сделал? Случайно так получиться не могло.

Настя опустила голову:

– Наверное, это сосед так пошутил, – сказала она. – Он один из сторожей, поэтому постоянно тут живет. Он был очень недоволен, что я привезла сюда Эдуарда. Говорил, что Эд вытаптывает его участок. Ну да, он почему-то любит там носиться. Но ведь сейчас все под снегом, все равно ничего не растет.

– Погоди, – встрепенулась Милана. – Эд? Красавчик Эд, в которого ты влюбилась? Это он?

– Ну да, он, – слабо улыбнулась Настя. Она наклонилась и потрепала по загривку пса, лежащего у нее в ногах. – А что, разве он не красавчик? Я действительно его очень люблю. Он добрый! Ни с одной кошкой не поссорился, они даже спят все вместе. Ну и вот. А когда кошки еще появились, и я Муху принесла, он стал грозить, что запрет их всех в бане и подожжет, чтобы мне неповадно было в садах зоопарк устраивать. Я думала, он шутит. Он так-то не злой, просто животных не любит.

– Угу, прямо душка, – согласился Гризли.

– И вчера он ругался. Приходил, а я как раз Муху перевязывала. Он увидел, что она еле дышит, и потребовал, чтобы я ее увезла усыпить. Я уставшая была и накричала на него. Сказала, что он бездушный. Он разозлился, ушел, дверью хлопнул. Я думала, просто так хлопнул, а потом пошла за дровами, а выйти не могу. Наверное, он подпер дверь мне в отместку. Испугать решил. Я знала, что он все равно отопрет, только он что-то уж очень сильно задержался.

– Да потому что пьяный напился, – подсказал Гризли. – Даже до кровати не дошел, так на коврике и задрых.

– Антон Михайлович? – вскинула Настя голову. – Не может быть, он не пьет совсем, ему нельзя, у него эпилепсия!

На то, чтобы сообразить, что произошло на самом деле, детективам потребовалось секунд пять. На то, чтобы найти топор, добежать до соседнего дома и отжать дверь, – еще минут пятнадцать. Ребята взлетели на второй этаж. Торшер в углу уютно освещал небольшую чистенькую комнатку. Книжный шкаф, стол, стул, старинная кровать с железными спинками. На половичке свернулся мужчина – казалось, что он крепко спит. Но когда самая смелая из всех, Аня, подошла к нему и встряхнула за плечо, мужчина мягко, как набивная кукла, перекатился на спину да так и застыл, раскинув руки. На губах его запеклись остатки слюны, на виске синел багровый кровоподтек.

– Это же тот самый, который нас не пустил в первый раз, – прошептал Сергей.

– Живой, – сообщила Аня, дотронувшись до шеи. – Пульс бьется, только очень неровно.

Содрали с кровати одеяла, укутали, как могли. В доме было не холодно, наверное, налажено отопление. Но все же лежащий без сознания человек вызывал желание его согреть.

– Первую помощь оказывать явно поздно, – заметил Митя. – Нужно медиков вызывать.

Оставили больного на девочек и побежали к сторожу. Взволнованный пропажей ребят, сторож и сам уже нуждался в медицинской помощи, однако собрался, оповестил охрану и помог ребятам дозвониться до скорой.

Через полчаса Антона Михайловича погрузили в машину неотложки, а команду спасателей ожидал служебный пазик охранного агентства. Но тут возникло осложнение.

– Не поеду, – упиралась Настя. – Бабушка меня не ждет, изба протоплена, я здесь останусь, с Мухой!

– Да чем же ты ей поможешь, если будешь рядом сидеть? – возмущалась Аня.

– Я ее гладить буду, ее когда гладишь, то она успокаивается!

– Нашла метод лечения.

– Может, и не лечения, может, и не метод, а только что же, она одна тут умирать должна? – Настя снова расплакалась.

– Настенька, миленькая, поедем домой, – уговаривала Милана. – Ты сама-то уже смотри какая уставшая. А если ты разболеешься?

– Так, – сказала Лена, – а если она не умрет до завтра, ты поедешь домой?

Настя неуверенно кивнула.

Лена набрала на телефоне номер врача, у которого всегда лечила Булочку:

– Аглая Максимовна? Здравствуйте. У нас тут собака раненая. Привезти не можем, это за городом. Можно я вам все опишу, а вы скажете, что делать?

Настя, замерев, слушала, как Лена переговаривается с врачом, трогает собачий нос, смотрит в пасть, осматривает живот и лапу. Ребята освещали угол дружным светом фонариков. Наконец Лена кивнула:

– Антибиотики, обезболивающее, да, я поняла. Фурацилин и стрептоцид. Напоим, да. Спасибо большое, Аглая Максимовна, я завтра сообщу, как дела.

Ну вот видишь, – сказала она Насте. – Не умирает Муха – язык не бледный, гнойных выделений нет. У нее интоксикация и обезвоживание. До завтра с ней ничего не случится, надо только напоить ее сейчас как следует.

Муху поили в шесть рук. Она сильно ослабла и пить отказывалась, поэтому сначала вливали воду в пасть из кружки, но потом собака немного ожила и напилась уже самостоятельно, из миски.

Только в девятом часу вечера уставшие ребята в полном составе залезли в машину охранников и были развезены по домам.

А утром выяснилось, что Настя снова не пришла на уроки. Правда, сейчас у нее работал телефон, и Милана мгновенно выяснила, что на этот раз она действительно заболела. Ей пообещали, что сразу же после уроков они отправятся в «Сады», всех вылечат, накормят и выгуляют. Однако после занятий Саня Гризин сказал, что организует машину, поэтому все, кроме Гризина, в ожидании транспорта отправились навестить заболевшую.

Настина бабушка открыла им дверь и прямо с порога начала каяться:

– А ведь я и впрямь Настюшу сглазила! Заболела она, вчера вернулась из лагеря никакущая. Ночью затемпературила, пришлось врача вызывать. Ах, чтоб моему языку отсохнуть, будь он неладен!

– Она просто слишком много тренировалась, – успокоила Аня. – Во всем надо знать меру.

– Вол-ко-ва! Вол-ко-ва! Вол-ко-ва!

– А-ня! А-ня!

Митя Филин и Лена надрывались, перекрикивая друг друга, подскакивали на месте, размахивали руками, а Лена еще и длинным газовым шарфиком.

– Друзья мои, – Иванцов картинно вставил указательный палец в ухо, – все-таки данные соревнования проходят на нашем гребном канале, а не на Кубке мира в далеком городе Сиднее. Впрочем, вы и до Австралии докричитесь, если нашу Анечку туда пошлют.

– Серёж, какой же ты все-таки!.. – Лена бросила на Иванцова испепеляющий взгляд. – Мить, Мить, я не вижу, Аня впереди? Кто на финише первый?

– Сейчас объявят, – успокоил Филин.

– В гонке на тысячу метров среди юниоров-одиночек с результатом три минуты пятьдесят секунд победила Анна Волкова, спортивная школа номер три, – прогремел рупор.

– Ура!!! – Лена принялась крутить шарфик над головой. – Мить, ты не помнишь, что Анька говорила про разряды? Получит она, наконец, свой долгожданный разряд?

– Дорогие мои! – Иванцов торжественно поднял кулак. – В этом виде спорта, а именно в перемещении судна по поверхности воды с помощью весел, приводимых в движение мускульными усилиями человека, а в данном случае усилиями нашей Ани, результат три минуты пятьдесят секунд позволяет получить первый юношеский разряд. Я специально изучил настоящий вопрос перед тем, как ехать на эту регату.

– Точно? – Лена захлопала в ладоши. – Ура! Наконец-то, она так переживала из-за этого разряда. А ты, Иванцов, вечно умничаешь.

Иванцов развел руками:

– Не имея спортивных данных, приходится брать умом.

– Побежали к финишу? – Лена дернула Митю за рукав.

– Да они сейчас сюда приплывут, – Митя искоса взглянул на миловидную женщину, стоящую поблизости. Ему уже несколько минут казалось, что она наблюдает за ними.

Увидев, что Филин смотрит на нее, женщина подошла:

– Здравствуйте, ребята. Я вижу, вы болеете за Аню Волкову? За ту, что первой пришла?

– Болеем, – кивнул Филин.

– Наверное, вы друзья? Приятно было смотреть, как вы за нее переживаете, – женщина улыбнулась. – Давайте познакомимся. Я Зоя. Конечно, у меня есть и отчество, но у нас, киношников, называть друг друга по отчеству не принято. Так проще. И моложе, – Зоя засмеялась.

– Я Лена, а это Митя и Сергей, – представила ребят Лена. – А вы в кино работаете?

– Да, я помощник режиссера. И здесь я, можно сказать, по делу. Хотелось бы переговорить с вашей подругой. А вот и она.

К причалу подплыли спортивные лодки, тренер помог Ане выйти на берег, пожал ей руку. Еще какое-то время говорил с ней о чем-то. Наверное, делал замечания. Наконец, Аня освободилась и подбежала к друзьям.

Лена бросилась ее обнимать, а мальчики молча кивали, выражая солидарность.

– Поздравляем с разрядом! – Филин пожал Ане руку. – А вот тут тебя с телевидения спрашивают. Наверное, в программе «Время» показывать будут.

– Это я спрашиваю, – Зоя подошла поближе. – И я вовсе не с телевидения. Я помощник режиссера. И у меня интересное предложение. Но не будем обсуждать это на ходу. Тебе, наверное, нужно еще какие-то формальности закончить, связанные с соревнованиями? Тут недалеко, на набережной, есть небольшое открытое кафе, вон, у деревьев. Я буду ждать вас там. Приходите вместе. Вы, я вижу, неразлучны.

Ребята смотрели вслед удаляющейся женщине. Когда та отошла на порядочное расстояние, Филин покачал головой:

– Какая-то подозрительная дама.

Лена махнула рукой:

– Да у тебя все подозрительные, Митька!

Неожиданно рядом раздалось непонятное шипение, а вслед за ним громкий хлопок.

– Ой! – Девочки отскочили.

Иванцов сидел на корточках, лицо у него было странного цвета. Скорее его можно было сравнить с цветом мокрого асфальта.

– Пардон, – такими же серыми руками он ковырял какую-то горку пепла, смешанного с обрывками коричневой бумаги. – Сюрприз по поводу получения первого разряда не получился. Так я и предполагал – не доложил селитры. Фейерверк, Анечка, в следующий раз, прости.

– Слава богу, не доложил, а не переложил, – буркнул Филин. – Нам крупно повезло.

– Ой, спасибо тебе, Серёжа! – заулыбалась Аня. – Действительно, в следующий раз. Я пойду переоденусь. Ждите меня тут.

Лена вынула из рюкзачка носовой платок и протянула его Иванцову.

По дороге в кафе Митя продолжал настаивать на том, что их новая знакомая весьма подозрительная особа.

– Откуда она знает Аню?

– Может, она увлекается греблей, – предположила Лена. – И с чего ты взял, что она ее знает? Между прочим, Анино имя объявили по громкоговорителю. А как мы болели, она прекрасно видела.

– Да чего мы придумываем, – пожала плечами Аня, – сейчас узнаем.

Зоя сидела за столиком, на котором стоял кувшин с соком, а на блюде возвышалась целая горка пирожных. Завидев ребят, женщина заулыбалась:

– Присаживайтесь. Надеюсь, парочка пирожных не сильно нарушит спортивный режим? Я знаю это кафе, здесь все вполне приличное.

Действительно, пирожные оказались очень вкусными, а сок – свежевыжатым.

Выждав немного, Зоя приступила к делу:

– Аня, не хочешь ли ты сняться в кино?

Аня застыла с полным ртом.

– В кино? Я не собираюсь становиться актрисой. Это меня вовсе не привлекает. В детстве родители даже на Новый год не могли меня заставить Деду Морозу стихотворение рассказать. А уж перед камерой я и рта не открою.

– А тебе и не придется, – весело перебила Зоя. – Дело в том, что мы хотим пригласить тебя в качестве каскадера.

Тут уже все уставились на Зою, прекратив поглощать пирожные.

– Удивились? – Видно было, что Зоя довольна произведенным эффектом. – Сейчас я все объясню. Один молодой режиссер, выпускник института, снимает свою дипломную работу. Только не надо разочаровываться раньше времени. Вы, наверное, слышали про известный фильм «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен»? Так вот его снял тогда еще студент-выпускник Элем Климов. А как этот фильм его прославил! Если честно, я думаю, наш молодой режиссер снимет фильм не хуже. Но произошла загвоздка. Уже отсняли бо́льшую часть материала, когда вдруг выяснилось, что наша главная героиня страшно боится воды. Не умеет даже плавать. А по сюжету она должна плыть на байдарке, причем с приключениями, в результате которых оказывается в реке. Тебе, Аня, ведь нетрудно будет плавать на байдарке?

– О чем вы говорите! – вместо Ани встрял Иванцов. – Если уж наша Анечка может плыть на лодке задом-наперед, даже не ведая, что там у нее за спиной творится, то на байдарке, вперед лицом, ей просто раз плюнуть.

– А как же внешность? – удивилась Лена.

– В том-то и дело! – оживленно продолжала Зоя. – Нас спасла случайность. А вернее, одна моя приятельница. Я рассказала ей о наших затруднениях. А она, оказывается, обожает греблю. То есть не сама грести, а смотреть, как это делают другие. Говорит, что это успокаивает нервы. Так что она часто ходит на мероприятия, подобные сегодняшним. Вот она-то и заприметила Аню. Говорит, что сразу обратила внимание, что они похожи с нашей героиней. Она и посоветовала мне сходить на сегодняшние соревнования. Хотела сама прийти, да приболела. Вот теперь ждет моего звонка, хочет узнать, подходит ли нам Аня. А что мне ей сказать? Ведь девочки действительно так похожи!

– А у вас есть фото вашей актрисы? – Митя сверлил Зою глазами.

– Конечно! – Зоя достала мобильник, поискала в нем и вывела на экран фотографию.

Ребята перегнулись через стол. Действительно девочка на фото очень походила на Аню.

– Ничего себе! – Лена не сдержала возгласа. – Но как же так совпало, что ваша приятельница увидела Аню?

Зоя пожала плечами и руки развела:

– Бывают на свете чудеса! Крупно повезло нашему молодому режиссеру. А то пришлось бы менять сюжет. А времени на это совсем не остается.

– А как ее зовут? – Аня указала на фотографию.

– Лида. Лидия Алексеева. Так как насчет моего предложения?

– А где эти съемки будут проходить?

– Мы выбрали натурный объект за городом. Всего-то час на электричке. И твоя работа будет оплачена. Разве плохо подзаработать? А там, глядишь, войдешь во вкус, привыкнешь к камере, поменяешь свое отношение к актерской профессии.

Иванцов достал телефон.

– А посмотрим-ка расценки на работу каскадеров… Не возражаете? Итак. Трюки и работа на воде. Падение в воду с высоты до пяти метров – двенадцать – восемнадцать тысяч. С высоты восьми метров – до тридцати тысяч. Однако! А с высоты двенадцать метров – тридцать шесть! А, вот еще. Драки, спасение людей, переправы, катастрофы – ну это всего девять тысяч.

Зоя заулыбалась:

– Ну, катастроф не предвидится. И с высоты падать в воду не придется. Однако оплата съемочного дня в размере пяти тысяч нами предусмотрена. Так как, Анечка?

Аня молчала. Ребята смотрели на нее. Наконец Лена не выдержала:

– Ань, что тут думать! По-моему, от такого предложения глупо отказываться. Попробуй! В конце концов, не пойдет, так откажешься, и все!

– Ну хорошо, – Аня слегка прикусила губу, она так делала всегда, когда сомневалась в чем-то. – Но одно условие: мои ребята со мной поедут. Я без них не соглашусь. Ну и, конечно, если родители отпустят.

– Вот и славно! – обрадовалась Зоя. – Конечно, приезжайте вместе. Ведь интересно же. Посмо́трите, как кино снимается.

– Вот где он? – Аня нетерпеливо смотрела то на табло, то в сторону турникета. – Электричка через три минуты уходит.

– Да придет он, хватит волноваться, – Иванцов беспечно махнул рукой. – Бери пример с Лены. Она вся в музыке, это успокаивает.

Лена, продолжая перебирать струны гитары, подняла брови и снисходительно качнула головой:

– Лучше бы позвонил ему, чем острить. Ань, не дергайся. В крайнем случае поедем на следующей.

– Неудобно, нас ведь будут встречать. А! Вон он! – Аня принялась махать руками. – Скорее, скорее!

Митя быстро проскочил турникет и прибавил шагу:

– Что за паника? Садимся!

Вагон был почти пустой. Электричка неслышно тронулась, оставляя платформу ожидать следующих пассажиров.

– Ну и чего ты опоздал? И почему такой мрачный? – начала допрос Аня.

Митя откинулся на спинку сиденья и принялся смотреть в окно.

– Кончай, Филин! Рассказывай, что случилось. Хватит портить всем настроение.

– Почему я такой мрачный? – Митя коротко вздохнул. – Да потому, что мне не нравится вся эта затея.

– Интересно! Меня пригласили сниматься в кино, а он считает это какой-то затеей.

– Действительно, Дмитрий, объяснитесь, – Иванцов сделал серьезное лицо, нахмурив брови.

– Хорошо, объяснюсь, – кивнул Филин. – Все это так называемое кино мне кажется очень подозрительным.

– Ой, тебе вечно все кажется подозрительным, – Лена взяла громкий аккорд. – «Он вечно всех подозревал, // бандитам спуску не давал». Ты что-то конкретное имеешь в виду?

– Ладно, – согласился Филин. – Начну с вопроса. Тебя пригласили сниматься в кино. Так ведь?

Аня кивнула.

– Да, и что?

– А то, что ты уже гордишься, хотя еще ни одного кадра не сняли. Думаю, наверняка поделишься своими впечатлениями, например, с родителями. Так ведь?

– Естественно! – Аня сделала большие глаза. – Они меня отпустили, а я им рассказывать ничего не буду? Глупость какая!

– Уверен, что и на своей страничке в сети ты не преминешь похвастаться.

– Ну и что? Почему бы не сделать классный пост? Все стараются выложить что-нибудь необычное. На то и придумана сеть.

– Согласен. Итак, ты обязательно выложишь в сети отчет о своих киношных успехах. И это при условии, что тебя пригласили сняться всего лишь в нескольких эпизодах. А если тебе посчастливится когда-нибудь сыграть главную роль? Думаю, ты одной публикацией не ограничишься.

– К чему ты клонишь, не пойму? – Аня начинала злиться. – Пока мне еще никто главных ролей не предлагал. Хватит туману напускать, говори толком.

– Хорошо, говорю толком. Мне кажется очень и очень странным, что главная героиня фильма, на съемки которого мы едем, на своей странице ничего об этом не пишет.

– Откуда ты знаешь? – возразила Лена. – Во-первых, она, может, и пишет. А во-вторых, ей могут запретить рассказывать о фильме, пока он не вышел на экраны.

– Ясное дело, – кивнул Иванцов, – чтобы зрители не обрадовались раньше времени.

– А что вы скажете, если узнаете, что у этой главной героини вообще нет странички в сети?

Все уставились на Филина, так что он мог насладиться произведенным эффектом.

– Я просмотрел всех Лидий Алексеевых. Поверьте, это было нелегко. Их в сети около сотни, а может, и больше. Но ни одной Лидии, которую собирается дублировать Аня, нету.

– Ну и что? – Аня пожала плечами. – Конечно, это странно. Но она может вообще не пользоваться соцсетями. Вот такая замкнутая девочка. Может, ей ни к чему общаться в Интернете. Представьте, и такие люди сейчас встречаются.

– Послушайте, – прервала спор Лена, – вот мы приедем и спросим у Лиды. А лучше ничего не спрашивать – мало ли какие у нее могут быть причины. Возможно, у нее киберфобия.

– Это еще что за зверюга? – Иванцов присвистнул.

– Эх, ты, темнота! – Лена насмешливо усмехнулась. – Это страх компьютера. Например, человек не справился с какой-нибудь программой, а его за это высмеяли, или он даже потерял работу. И это травмирующее воспоминание вызывает у него страх, он даже подойти к компу боится.

– Несчастный человек, – Иванцов сочувствующе покачал головой. – В наше время это похуже чумы или коронавируса. От такого люди будут шарахаться, как от заразы.

– Ребята, подъезжаем! – Аня поднялась и подошла к окну: – А вон тот мужчина вроде нас ждет.

– Надеюсь, с букетом? – съехидничал Филин.

Аня не стала отвечать, вместо этого она замахала рукой, чтобы обратить внимание встречающего. Тот тоже в ответ помахал и направился к вагонной двери. Друзья поспешили на выход.

– С приездом, давайте знакомиться, – приветливо улыбнулся молодой мужчина. Внешность его располагала. Серые глаза, темные волосы, зачесанные назад. – Я Олег. Оператор. А с вами я заочно уже познакомился. Зоя так хорошо вас описала, что, думаю, не ошибусь.

С этими словами он пожал руки всем по очереди, безошибочно называя ребят по именам.

– Ну, что, поехали? – Олег зашагал к парковке.

Ехали сначала по шоссе, а потом свернули на проселочную дорогу, вдоль жиденького леска. После поворота показалась река.

– Это здесь будут съемки? – спросила Аня.

– Да, но немного дальше, – Олег неопределенно махнул в сторону реки. – Хорошее место и подход к реке удобный.

Впереди показался поселок, дорога завиляла вдоль участков.

Филин внимательно изучал местность.

– Похоже на дачи, – наконец сделал он вывод. – Разноперые дома. Некоторые старые совсем, а другие недавно построили. Скорее всего, наследство от родителей, перестроили на свой лад.

– А ты наблюдательный, – засмеялся Олег. – Да, ты прав. Это дачный поселок. Бюджет у нас небольшой, так что наш дипломник договорился с кем-то из друзей. Мы здесь и раскинули наш, так сказать, временный лагерь. По-нашему, экспедицию. Здесь и живем.

– Но мы тут ночевать не собираемся, – поспешила предупредить Аня. – Меня и так родители с трудом отпустили, Зоя их довольно долго уламывала. Да и то при условии, что мы вместе с друзьями поедем.

– Я в курсе, – кивнул Олег. – Ничего страшного, только придется вам раненько вставать, чтобы приезжать вовремя, солнце захватывать. А вон и Зоя, встречает нас.

У одного из участков стояла помреж. Приветливо помахав, она принялась открывать ворота.

Участок был довольно большой и запущенный. Несколько клумб с многолетними цветами были хаотично разбросаны по территории. Дорожки были старыми, плитка в некоторых местах совсем ушла в землю.

– Не очень-то хозяева любят заниматься дачей, – констатировал Митя.

– Да они все больше в отъезде, – объяснил Олег. – Но нам это как раз на руку. Вы выходите, а я машину к гаражу поставлю.

В глубине территории ребята заметили довольно большой кирпичный гараж. Видно было, что построен он недавно. Кирпичи были совсем свежие.

К ребятам подошли Зоя и мужчина с довольно несуразной рыжеватой бородкой. Без усов она выглядела немного по-бутафорски.

– С приездом! – заулыбалась Зоя. – Знакомьтесь. Это наш второй режиссер Роман. Второй – это потому, что первый, как вы понимаете, автор фильма.

Роман был не такой улыбчивый, он внимательно смотрел на ребят, даже немного прищурил острые карие глаза.

– А дублерша-то похожа, нет слов, – одобрительно кивнул он, глядя на Аню.

– Перекусите с дороги? – Зоя жестом пригласила их на террасу, примыкающую к дому.

На ней установили стол, заваленный пакетами с чипсами и еще какой-то ерундой. Из питья стояли бутылки с минералкой, а рядом, высокой горкой, – картонные стаканчики.

– А где же главная героиня? – поинтересовался Филин. – Девочкам хорошо бы познакомиться.

– Так они же снимают финал, – объяснила Зоя. – Это далеко. На одном из островов Валаама.

– А может быть, тогда пойдем сразу к реке? – предложила Аня. – Я бы хотела посмотреть, где придется плавать. И попробовать.

– Действительно, друзья, – поддержал Иванцов. – Мы же не хрустеть чипсами сюда приехали. И наша каскадерша должна осмотреть место происшествия. Вернее, место действия. У нас ведь не детектив?

– Скорее, боевик, – Роман многозначительно посмотрел на Зою.

Филин, от которого не укрылась эта сценка, вдруг возразил:

– А я думаю, Ане нужно прежде всего уяснить, что за фильм, какова его героиня, чтобы вжиться в роль.

– Каскадер не обязан вживаться в роль. Его дело – выполнить трюк, – Аня испугалась, что ее заставят что-то говорить на камеру. – Мы договаривались, что я буду делать только то, что я умею.

– И то, что умеешь, нужно делать с душой, – укоризненно взглянул на нее Филин. – Давайте сядем, и кто-нибудь нам расскажет про фильм, про героиню.

С этими словами он направился к беседке. Остальным ничего не оставалось, как последовать за ним.

Все расселись вокруг стола.

– Что ж, Дмитрий прав, – согласилась Зоя. – Конечно, Ане, да и всем будет интересно узнать, о чем фильм.

– Начните, пожалуйста, с названия, – попросила Лена. – А то мы до сих пор даже этого не знаем. И имени главного режиссера тоже.

– Конечно, – кивнула Зоя. – Режиссер-постановщик, выпускник – Игорь Барулин. Фильм называется «Тайна закрытой двери». Ну это пока рабочее название, скорее всего, оно будет изменено. Девочка по имени Люба приезжает на экскурсию на остров, где гид рассказывает о том, что много лет назад, по легенде, здесь были спрятаны некие артефакты. Люба случайно отстает от экскурсии и оказывается в заброшенной сторожке, где натыкается на план, нарисованный на куске старой газеты. Она начинает искать место, помеченное на рисунке флажком, и после многих перипетий находит артефакт. Это, конечно, краткое содержание.

На какое-то время воцарилось молчание.

– А байдарку, на которой Аня будет демонстрировать чудеса гребли, девочка Люба нашла в этой избушке? – Иванцов вскрыл один из пакетов и бросил себе в рот целую пригоршню чипсов.

– Наверное, это детский фильм? – Лена прервала неловкое молчание.

– Конечно детский!

Филину показалось, что Зоя сказала это с облегчением.

– Ясно, – Митя отсыпал из пакета Иванцова чипсов.

– А если ясно, то приступим к работе, – несколько раздраженно предложил Роман.

– Да, – подхватила Зоя, – Анечка, давай примерим костюм. – Она скрылась в доме, а через минуту вернулась с яркой ветровкой: – Вот, примерь это.

Аня неохотно вдела руки в рукава ветровки:

– Я в ней буду сниматься?

– Да, в основном в ней, но иногда просто в футболке.

– А можно, когда в футболке, я буду в своей? – напряглась Аня.

– Если есть белая, то можно. Но иногда нужно будет сняться в футболке специфического цвета. Можешь ее надеть поверх какой-нибудь своей маечки. Я понимаю тебя, но ты должна быть одета как девочка Люба, а не как дублерша Аня. Ты не волнуйся, вся одежда постирана.

– А ветровочка-то брендовая, – шепнула Лена Филину на ухо.

Аня подошла к висящему на стене зеркалу, оглядела себя и довольно мрачно спросила:

– Ну, мы пойдем к реке? Нужно же попробовать.

– Да, сейчас приступим к пробам, – Олег скрылся в доме и вышел с камерой: – Пошли.

Все облегченно вздохнули и последовали за Олегом, который водрузил камеру на плечо и бодро зашагал к калитке.

Дружной компанией вышли за поселок и направились к реке. Она оказалась совсем близко.

Но здесь Аню ждало разочарование. Потому что не было никакой байдарки или хотя бы какой-нибудь захудалой лодочки, на которой можно было бы показать все свои умения и навыки в гребле.

– Байдарку привезут завтра, – объяснила Зоя. – А пока сделаем фотопробы.

После этого в течение часа Аню снимали в разных позах: сидящей у воды, бросающей хлеб уткам и даже чуть ли не в обнимку с Зоей. Последние кадры были сделаны в качестве шутки, но Ане это пришлось явно не по душе.

Роман режиссировал довольно хмуро, был всем недоволен. Помрежа Зою загонял, заставляя то и дело поправлять Ане то волосы, то одежду. Стоя за спиной Олега и глядя в экран камеры, указывал ему, как менять ракурсы, какой брать план. Тот явно злился, но сдержанно выполнял указания.

– А отношения-то у них перпендикулярные, – шепнул Иванцов.

Митя кивнул.

– Все это очень подозрительно, – продолжал бубнить Филин, когда они, отказавшись ехать на машине, шли пешком на станцию.

– Ой, Митька, ты не можешь без своих детективных историй! – отмахнулась Лена. – Что тут подозрительного? То, что фильм глупый? Избитый сюжетец. Так что с того? Это студент придумал. Конечно, Зоя зря его сравнила с «Посторонним вход воспрещен». Ну не выйдет из этого Барулина Рязанова или Гайдая. Нам-то что?

– Да плевать мне на фильм, – отмахнулся Филин. – Вся эта троица кажется мне подозрительной. Один режиссер с его приклеенной бородкой чего стоит. Мрачный какой-то. И, кажется, с оператором у них не очень-то дружеские отношения. По-моему, все эти съемки – просто прикрытие. Только чего? Зачем они все это затеяли? Когда Лена сказала, что ветровка брендовая, у меня даже возникла мысль, что они попросту снимают рекламу этого бренда. Только не хотят Ане платить столько, сколько это стоит. Потому что в рекламе сняться – это о-го-го! Вот и морочат голову.

– Ну, ты даешь! Да ведь на них потом можно в суд подать за такое.

– Да я и сам эту мысль отмел, – продолжал рассуждать Филин. – Тогда, если ветровка – это реквизит, то на ней должен стоять QR-код. Я слышал про такое. Есть специальные пункты проката реквизита. Но вещи там помечают. Потому что бывают такие умники, которые берут напрокат брендовые вещи, а обратно сдают подделки. Так что теперь ставят эти коды. Но я осмотрел ветровку и не нашел ничего такого. Значит, это чья-то ветровка. А чья?

– Ну какая разница чья? – Лена пожала плечами. – Этой Лиды, которая снимается в главной роли. И Аня тоже должна в ней сниматься, это же ясно.

– Кстати, ветровка стираная, – вспомнила Аня. – Я в кармане нашла бумажку, которую вместе ней постирали. Еще посмотрела, там была какая-то ерунда написана.

– Какая ерунда? – Филин даже остановился. – Ты прочитала?

– Прочитала машинально. Но там невозможно было ничего понять. Во-первых, бумажка застирана, а потом там такое слово… – Аня задумалась: – Цианобактерии какие-то или что-то в этом роде. Я это слово запомнила, потому что оно странное. Остальное было полностью размыто.

– И что ты с этой бумажкой сделала? Выбросила?

– Нет, положила обратно в карман.

– Молодец! Завтра отдашь ее мне. Теперь дальше. Лично мне показалось, что Зоя на ходу придумывала этот дурацкий сюжет. Я наблюдал за режиссером. Он слушал с явной насмешкой на лице.

– Тут действительно есть над чем посмеяться, – согласилась Лена. – Более идиотский сюжет трудно представить. По-моему, они решили по какой-то причине помочь этому несчастному Барулину. Может, он их родственник. Ясно, что фильм – полный провал. Так они решили хоть как-то его вытянуть с помощью нашей Анны.

– Возможно, – Филин задумался. – А что, если…

Но мысль свою он не успел закончить. Потому что их отвлек велосипедист, который ехал по параллельной тропинке. Велосипед явно был самодельным – шины толстые, руль деревянный. Но самым странным был велосипедист – худенький старичок, абсолютно седой, с длинной узкой бородой, которая развевалась от встречного ветра.

Проезжая мимо, он громко зазвенел звонком на руле, махнул рукой и прокричал что-то.

Ребята смотрели ему вслед, пока он не скрылся за поворотом.

– Слушайте, по-моему, он сказал: «Вот, выгуливаю свое детище, Лидочка», – сказал Филин и обвел взглядом друзей. – Вы понимаете? Он сказал «Лидочка», это точно!

– Да, мне тоже так послышалось, – подтвердила Аня, а Лена закивала.

– Но ведь это означает, что он Аню принял за Лиду. А самое главное, он прекрасно Лиду знает! Интересно, откуда? Лида снимается на одном из островов Валаама, а ее прекрасно знает местный дедуля.

– Ну и что? – перебила Аня. – Лида сейчас находится на Валааме. Но здесь она тоже была. Какие-то сцены снимали на этой реке, там они и подружились с велосипедистом.

– Это нужно проверить, обязательно проверить, – Филин готов был броситься вдогонку за веселым дедушкой.

Но им надо было торопиться – не хватало еще застрять на станции. Ведь к вечеру электрички ходят реже.

– Я вот не пойму, Филин, что именно ты подозреваешь? – спросила Аня, когда они вышли на платформу и уселись на лавочке. – Кого, это понятно: Зою, Олега и Романа. Короче, всех. А в чем? В чем ты их хочешь уличить? Я пока ничего предосудительного в их поведении не вижу.

– А вот я соглашусь с моим другом, – неожиданно выступил до сих пор молчавший Иванцов. – Все это дело более чем подозрительно. Я сейчас объясню. Лично я не верю в невероятные совпадения. Вам не показалось странным, что Аню нашла какая-то подруга Зои? Подруга эта обожает академическую греблю, примечает Аню. И тут вдруг оказывается, что для Лиды нужен дублер, и именно умеющий управлять байдаркой на реке. Еще более нелепо было бы, только если по сюжету героиня должна грести на спортивной лодке.

– Вот-вот! – Филин в возбуждении вскочил и принялся расхаживать вдоль скамейки. – Именно это самое подозрительное. И даже невероятное. Не могу поверить в такое совпадение.

– Коллега, вашу руку, – Иванцов встал и протянул Филину руку. – Мы оба не можем.

– И я вам вот что скажу! – Филин всей пятерней взлохматил шевелюру. – Если бы наша Аня занималась не греблей, а разведением цветов, то у исполнительницы главной роли наверняка обнаружилась бы страшная аллергия на цветы.

– Да-да, мой друг, – подхватил Иванцов. – Аню пригласили бы дублировать эту Лиду абсолютно в любом случае. Только лишь на том основании, что они похожи. Поздравляю, коллега!

Мальчики вновь пожали руки.

– Начинаю понимать, – Аня смотрела на ребят. – По какой-то причине Лида, исполняющая главную роль, выбыла. А фильм нужно закончить. Не хватает нескольких кадров. Мы с ней похожи. Но как они вышли на меня, если подругу Зои вы исключаете?

– Элементарно, Ватсоны! – Иванцов пожал плечами. – При современном развитии программ искусственного интеллекта найти похожего человека на просторах Интернета не составит труда.

– Конечно! Программа поиска двойников! – Митя то садился на скамейку, то снова вскакивал. – Вот и объяснение слов дедушки-велосипедиста. Лиду снимали ни на каком ни на Валааме, а именно здесь. Здесь эти киношники и будут заканчивать свою «Тайну закрытой двери».

Лена попыталась усадить Филина на скамейку, потянув за рукав:

– Хорошо, похоже, вы правы. Но к чему было городить весь этот огород? Зачем-то придумывать Валаам, греблю. Завтра еще и байдарку привезут. Не проще все честно объяснить? И зачем было придумывать Зоину подругу, когда можно просто сказать, что нашли Аню в Интернете?

– А затем, Леночка, что они не хотят, чтобы мы познакомились с Лидой Алексеевой, – Филин не мог усидеть на месте и вновь принялся ходить взад-вперед. – Вот и все объяснение. Скажи они нам, что нашли Аню среди «двойников» – и нам придет в голову сделать то же самое и найти Лиду. Чем мы и займемся сегодня же вечером. Но не будем разочаровывать киношников, пусть думают, что мы полные дураки. До поры до времени. Пока не поймем, что за игру они затеяли.

Вечером собрались в штабе. Фото для программы «двойников» сделали свежие. На всякий случай сняли Аню серьезной, веселой и грустной.

Иванцов уже все приготовил. Осталось только загрузить фотографию. Программа думала не так уж долго и выдала пять результатов. На четыре даже и смотреть не стали, потому что самая первая фотография была просто копией Ани.

– «Лилия Алексина», – прочитал Филин.

Все молча смотрели на экран.

– Вот вам и Лидия Алексеева, – протянул Иванцов.

– Лилечка! Лилечка! – завопил Филин. – Он кричал не «Лидочка», а «Лилечка»! Просто мы ожидали услышать «Лидочка», вот нам и послышалось.

– Точно! – Иванцов пожал Мите руку, а девочки тоже последовали их примеру и пожали руки друг дружке.

– Так зачем же Зоя изменила Лилю на Лиду? – задал Митя вопрос и сам же на него ответил: – Да затем, чтобы мы не смогли найти ее в соцсетях. Что и произошло в первый же день, когда я безуспешно искал Лидию Алексееву.

– Зато теперь мы найдем Лилию Алексину, – Аня зашла в «ВКонтакте» и в поиске набрала имя.

Филин пролистал штук двадцать фотографий и картинно указал на экран:

– Эта точно наша. Прямо Анечка.

Митя открыл Лилин аккаунт и принялся просматривать его. Много фотографий самой Лили, очень интересные фотки птиц с комментариями, какие-то камни с названиями.

– Похоже, наша Лилечка готовится стать орнитологом и еще увлекается камнями. Ни о каких съемках в фильме нет даже намека, – заметил Иванцов.

– Смотрите-ка, а это вроде наш съемочный сад и Лиля в моей ветровке, – Аня остановила Филина. – Приблизь-ка. Да, точно.

– Так давайте ей напишем, – предложила Лена. – И дело с концом. Все выясним, как говорится, из первых рук.

Изображение дернулось.

– Стоп, новый пост! – Филин поводил мышью.

На экране появились новые фотографии. И текст: «Сегодня на реке должны появиться береговушки. Для тех, кто не знает: это крошечная ласточка, длина тельца которой всего лишь 12 см». Далее шло несколько фоток с птичками, а затем…

– Вот это да!

Все четверо склонились к экрану. И было чему удивиться. На фото в ветровке, на берегу реки – Аня обнимает ствол дерева.

– А это уже попахивает преступлением, – протянул Филин. – По-моему, подписчиков Лилии морочат. И не кто иной, как наша киношная троица. Вот зачем нужно было называть нам другое имя! Чтобы мы не зашли на страницу Лили. Ни одного крупного плана. А издали ведь похожи, как сестры-близнецы. Вопрос только один: а где Лиля?

– Давайте сообщим в полицию, – помолчав, сказала Лена. – Пока не поздно. Или ты, Серёга, поговори хотя бы с отцом.

– Вам не кажется, что мы Петра Петровича назначили своим личным оперуполномоченным? – Филин покачал головой. – Это уже становится неприличным. Давайте сами доведем дело хотя бы до какого-то логического конца. Ведь все это может оказаться элементарным розыгрышем. И мы попадем в дурацкое положение. А заодно и Иванцова-старшего подставим.

– Сам же говоришь, что попахивает преступлением!

– Но ведь всего лишь попахивает, – Иванцов поднял голову и принюхался: – Вот когда запахнет по-настоящему…

– А если поздно будет? – перебила Лена. – Куда эти режиссеры, или как их там, дели Лилию? Похищение с целью выкупа исключается. Не будут похитители себя обнаруживать, да еще таким глупым образом – затевать ерунду в виде кино.

– Тогда напрашивается совсем уже страшное, – Аня прикусила губу. – Они маньяки. Похитили и удерживают девочку. А чтобы никто не хватился, ведут ее страницу в сети. Этим объясняется все. И съемки нужны, чтобы потянуть время.

– А потом и нас всех по очереди похитят, – Иванцов почесал голову. – Ну это уже когда они Лилю съедят.

– Глупые шутки! – разозлилась Лена.

– Стоп! Всем стоп! – остановил готовую разгореться ссору Филин. – Шутки тут неуместны. Но и паниковать рано. Думаю, мы за день-два во всем разберемся. И, если понадобится, обязательно обратимся в полицию. Главное, чтобы они не поняли, что мы знаем про Лилю. Завтра делаем вид, что все в порядке. После их дурацких съемок якобы уходим на электричку. А сами возвращаемся и прячемся в гараже. Я проверил – он не закрыт на замок. В дальнем углу, видели? Только так мы сможем хоть что-то узнать. Из их разговоров.

– Хорошо, – согласилась Лена. – Можно попробовать какие-то сведения раздобыть. Мне одно непонятно. У этой Лили есть друзья, родители. Почему они не ищут ее?

– Вот отличная мысль! – ухватилась за идею Аня. – Давайте просмотрим Лилиных друзей в «ВКонтакте». Можно выйти на них, спросить, не знают ли они, где она. Давно ли они общались.

Филин покачал головой:

– Можно попробовать, но очень осторожно. И только в личке. Ведь можно нарваться, например, на сообщников Зои и ее команды. Тогда весь план провалится. Или, например, на родственников. Напугаем их до смерти. А это уже не шуточки.

– Уважаемые коллеги! – Иванцов поправил воротничок и сделал важный вид. – Возможно, вы удивитесь, но мне пришла в голову мысль. Вот тут на стартовой странице, под именем, в разделе «Подробнее» наверняка указан номер школы. Завтра утром мы посетим это полезное заведение и почерпнем хоть какие-то официальные сведения о Лилии Алексиной.

– Да, вот номер, – Филин быстро просмотрел раздел.

– А с какой стати нам станут предоставлять сведения? – Лена в сомнении покачала головой.

– Начало разговора я беру на себя, остальное – по вдохновению, – успокоил Иванцов. – А сейчас я предлагаю разойтись и дать отдохнуть мозгам посредством простого способа, а именно при помощи сна.

– Ладно, – согласилась Аня. – Действительно, нужно отдохнуть. В школу часам к восьми поедем. Чтобы потом успеть на электричку.

– Да, опаздывать нам сейчас не стоит, – Филин выключил компьютер. – Не будем вызывать ненужные вопросы и подозрения.

Рано утром Митя, Лена и Аня встретились возле штаба.

– Серёжины мозги, видимо, еще недостаточно отдохнули, – едко предположила Лена. – Посредством простого способа в виде сна.

Но в этот момент дверь подъезда открылась, и на пороге появился Иванцов. Только вид у него был несколько странный: брюки выше щиколоток, на голове что-то вроде панамки. Но самое главное – это очочки. Именно не очки, а очочки – кругленькие, в тонкой черной проволочной оправе.

Привыкшие к некоторым странностям друга, ребята молча ждали объяснений.

Иванцов бодро подошел, явно довольный произведенным эффектом:

– Опоздал, пардон. Искал сачок на антресолях, но потом понял, что как раз сачок-то нам совсем ни к чему. Не живодеры же мы, в самом деле.

– А очки откуда такие? – Лена подошла поближе и стала рассматривать необычный реквизит.

– Откопал среди домашних реликвий. Классные, скажите! Только они с диоптриями, я в них чуть с лестницы не загремел. Здорово все искажают. Так что придется вам меня под руку провожать. Вот Леночка пусть.

– Ладно, кончай стебаться! – отмахнулась Лена. – Что за маскарад?

– Обыкновенный костюм рядового орнитолога.

Девочки засмеялись, а Филин критически оглядел Иванцова:

– А брюки подрезал, что ли?

– Нет, нашел на антресолях, когда сачок искал. В коробке лежали, вместе в какой-то ерундой. Забыли, наверно, выбросить лет десять назад.

– Неужели ты за десять лет ни капли не потолстел? – съехидничала Лена.

Иванцов развел руками.

– Ну ладно, время идет, – заторопил Филин. – Ты пока-то очки сними, а то загремишь в канаву, вытаскивай тебя. Не потолстел он, надо же!..

– Хорошо было бы сходить на квартиру, – рассуждал Филин, когда они садились в электричку. – Но нельзя так опаздывать, это вызовет подозрения. Предлагаю отправиться к ней домой вечером, когда приедем.

Лена уже по дороге на вокзал убеждала друзей, что они просто обязаны найти родителей Лили и сообщить им о том, что происходит. И сейчас, в вагоне, она продолжала настаивать на этом:

– Слушайте! Давайте расскажем Лилиным родителям, какое тут на самом деле кино.

Аня была согласна.

– Только для начала хорошо бы узнать, где они. Что за экспедиции? Может, действительно они взяли с собой дочку и сейчас вся семья прекрасно проводит время, занимаясь научными открытиями. И в фильме Лиля снималась, а уже потом уехала с мамой и папой. А фильм-то нужно заканчивать.

– Чудесная версия, Анечка! – Иванцов задумчиво протирал очки, глядя в окно. – Только для чего тогда, не без твоей помощи, обновляется ее страница в «ВКонтакте»? От кого из ее подписчиков скрывают, что Лиля уехала?

– Я тоже об этом все время думаю, – сказал Филин. – И все больше убеждаюсь, что пока нам нечего предъявить в той же полиции. Только то, что Аню используют втемную. Увы, этим можно возмутиться, только и всего. А может быть, Лиля договорилась с киношниками, что они поснимают Аню и разместят фотки и видео на ее странице? Нам просто скажут, что это не наше дело.

– А как же запах преступления, который ты учуял этим своим сыщицким носом? – Аня слегка щелкнула Митю по носу.

– А вот увидите, что я прав. Возможно, преступление только готовится. И наша задача его предотвратить. Или раскрыть, если его уже совершили. Надеюсь, сегодня нам удастся что-то выяснить. Просто нужно послушать, о чем говорят киношники, когда нас нет. Если они что-то замышляют, то обязательно будут это обсуждать. А если уже что-то натворили, тоже не смогут молчать об этом. И свои дальнейшие планы строить.

– Не надо так кипятиться, коллега, – спокойно изрек Иванцов. – Мы ведь для этого и едем в преступное логово, чтобы всех разоблачить. И уверен, что это нам удастся.

– Эх! Если бы найти дедушку-велосипедиста! – в сердцах произнес Филин.

Остальную дорогу ехали молча. Гадали, удастся ли сегодня продвинуться в расследовании.

Да, это была дверь. Но настолько незаметная, что Аня случайно обнаружила ее на ощупь. Она так плотно прилегала к стене, что даже щели не было видно. Да и ручки не оказалось. Однако – при всей своей незаметности – это была дверь. Ее выдавало овальное отверстие для ключа.

Все по очереди поковыряли пальцами в замочной скважине.

– Ребята, там, наверное, Лиля! – Лена прижалась ухом к двери. – Ничего не слышно.

Иванцов с фонариком прошелся вдоль стенки, остановился возле полки с инструментами и принялся рыться.

– Ох уж эти ученые! Мастерят такие затейливые тайники, а ключ кладут рядом на полочку. На вот, попробуй.

Он протянул Филину ключ на большой болванке.

– Ты где его взял? – Филин повертел в руках ключ.

– Говорю же, на полке.

Действительно, ученые бывают очень странными. А уже никто и не сомневался, что этот дом и гараж принадлежат родителям Лили. Слишком много совпадений. Как говорится, достаточных условий.

Ключ, вставленный в замочную скважину, на удивление легко повернулся. Потянув его на себя, Филин почти бесшумно открыл дверь. В свете фонарика поискал на стенке выключатель и зажег свет. Помещение представляло собой подобие склада. Несколько рядов полок, а на них коробки с надписями на латыни.

Иванцов подошел к самой ближней и открыл крышку. Аня заглянула ему через плечо и отпрянула. Лена и Филин склонились над находкой. На них круглыми глазницами смотрел череп. Рядом с ним, как бы обнимая его за щеки, лежали две кисти рук.

– Ничего себе биологи! Это никакие не ученые, – прошептала Аня. – Мы попали к каннибалам. Нужно срочно звонить в полицию.

– Дорогие коллеги, – Иванцов успокаивающим жестом поднял руку. – Если здесь и поработали каннибалы, то минимум триста тысяч лет назад. Посмотрите на строение этого уважаемого черепа. У него же напрочь отсутствует подбородок. Даже у самого безвольного нашего современника хоть и плохонький, но он есть. Так что успокойтесь. Лучше посмотрите вот сюда, – Иванцов указал на соседнюю полку, где в прозрачном аквариуме красовались гигантские зубы. Выложены они были так, что образовывали громадную челюсть. – Узнаю старого доброго тарбозавра. Поверьте мне. Я изучал этот вопрос. Один такой зубик, кстати, может стоить кругленькую сумму.

– Кончай умничать! – Филин прошелся между полками. – Да тут целый музей. Теперь ясно, в каких экспедициях пропадают родители Лили. Ко всем вопросам прибавляется еще один: зачем всю эту красоту так тщательно прятать?

– Красоту? – Лена поморщилась.

– Первый вариант, – продолжал Филин, – коллекция краденая. Второй – слишком ценная, так что ее нужно, наоборот, беречь от кражи. В обоих случаях ясно, что она дорогая. Мы же ничего в этом не понимаем, а может быть, одна такая косточка стоит целое состояние, Серёга прав. Возможно, ответ мы найдем в том блокноте, который так усиленно ищет помощник режиссера Зоя со своими подельниками. Предлагаю сейчас все это закрыть. А завтра проследить за Зоей. Она ведь собирается искать блокнот в квартире. И мы уже знаем, в какой. Адрес которой нам выдала секретарша из Лилиной школы. Думаю, завтра съемки пройдут без Зои. Пока Аня будет рассекать по реке на байдарке, Зоя будет обыскивать квартиру Лили и ее родителей.

– А откуда у Зои ключи от их квартиры?

– Не хочу предполагать самое худшее, но, скорее всего, они взяли их у Лили. Где они ее прячут? В этом доме? В другом месте? Но в любом случае они должны ее кормить. А значит, навещать. Поэтому завтра я не еду с вами на съемки, а весь день слежу за Зоей.

– Думаешь, она не заметит слежки? – с сомнением протянула Аня. – Зоя узнает тебя.

– Ну, мне не впервой маскироваться. Если вы еще не забыли девочку Лену в плаще.

– Плащ с капюшоном в такую жарищу будет выглядеть экстравагантно, – Иванцов оглядел Митю с ног до головы.

– Надеюсь, у кого-то найдется лишняя кофточка? – Филин вопросительно посмотрел на девочек. – Остальное у меня есть. А сейчас давайте, как говорится, делать отсюда ноги. Пока нас еще не застукали. А ключ все же положим на место.

С огромными предосторожностями друзья покинули гараж. Через несколько минут они уже торопились на станцию.

Едва усевшись в электричку, Филин достал таинственный блокнот. Сплошные формулы, дополненные записями неразборчивым, размашистым почерком.

– Можно? – Иванцов взял блокнот и стал изучать записи.

– Ой, только не говори, что ты что-нибудь понимаешь! – сказала Лена, но при этом с интересом взглянула на Иванцова.

Тот продолжал листать блокнот.

– Почему же… Кое-что понятно. Во всяком случае, содержимое этого документа совпадает по тематике с тем, что мы видели в подвале гаража. Автор этих записей палеонтолог. Думаю, это все и так поняли, разглядывая ископаемые останки. Но и наше первое предположение, что родители Лили биологи, скидывать со счетов пока рано. Только вот почему за этим блокнотом охотятся наши деятели кинематографического искусства? Видимо, в нем содержится очень ценная информация. Может быть, даже какое-нибудь открытие.

– Ага, открытие, которое валяется, забытое, в гараже, – усмехнулась Аня.

– Но это же ученые. Они особый народ. Да, открыл, записал, куда-то положил, потерял.

– Не проще ли сразу писать на планшет или на смартфон? Кто сейчас тетрадками пользуется! – пожала плечами Лена.

– Леночка! – Иванцов изобразил милую улыбку. – Это у-че-ны-е! Какой планшет?! Идет он по улице и вдруг мысль! Открытие! Прямо на пешеходном переходе. А блокнот всегда в кармане.

– Сегодня мы должны исправить упущение, которое допустили, – сказал Филин. – Сейчас приедем в штаб и пороемся в Интернете. Поищем этих ученых, устроивших тайное хранилище в гараже.

На следующее утро в одном дворе на детской площадке раскачивалась на качелях девочка. Выглядела она несколько необычно. И дело было не в одежде. Салатовая кофточка мило сочеталась с розовой банданой. Большие наушники тоже мало кого удивляли. Бросались в глаза темные очки.

Из-за этого шпионского атрибута четверка сыщиков чуть не переругалась накануне.

Лена и Аня считали, что эта деталь лишняя, только привлекает внимание. Но Митя утверждал, что без очков он слишком узнаваем.

– Да если ты просто будешь сидеть на скамейке в девчачьей кофте и бандане, на тебя никто и внимания не обратит, – кипятилась Лена. – Но тебе обязательно нужно изображать Джеймса Бонда!

– Полностью согласна с Леной, – поддержала Аня. – Эти очки на пол-лица будут бросаться в глаза за километр.

– Стоп, друзья! – Восклицание Иванцова отвлекло спорщиков. – Посмотрите лучше сюда. Наша Лиля Алексина разместила новый пост. Более чем интересный.

На странице Лили появились свежие фотографии. И на центральном месте – та самая, на которой Зоя позирует в обнимку с Аней на берегу реки.

– Ого! – присвистнул Филин. – Но это опять все ставит с ног на голову. Зачем главной похитительнице светить себя в соцсетях?

– Напрашивается странный вывод, – задумчиво потер подбородок Иванцов. – Зоя страстно желает показать, что дружна с Лилей. Только кому она это хочет показать? Вот в чем вопрос.

– Короче, так, – закончил дискуссию Филин. – Если завтрашняя слежка не прояснит ситуацию, вызовем Зою на откровенный разговор. Выложим ей все, что выяснили за это время. Деваться ей будет просто некуда. Мы знаем про Лилю Алексину. Это – конец фильма. Завтра решающий день.

Перед тем как разойтись по домам, Иванцов сунул Филину в карман свои круглые очочки:

– Испытанные. За орнитолога сойдешь точно.

– Ребята? – Зоя выглядела растерянной. – Вы все-таки нашли мою Лилю?

– Давайте мы приедем завтра, – предложил Филин. – Как обычно, утром. Поснимаем, а потом все обсудим.

– Хорошо, спасибо, – Зоя не могла не выразить признательность при виде апельсинов на тумбочке.

Видимо, она была несколько сентиментальна.

– Вы нас извините, – Филин замялся, – к нам совершенно случайно попало вот это. – Он вынул из рюкзака блокнот. – Наверное, это что-то важное? Записи вашего брата?

Зоя схватилась за сердце:

– Боже! Вы меня спасли. И главное, Ивана. Мой брат, Лилечкин папа, – Иван Иванович Алексин. Это его блокнот. Но он такой рассеянный. Оставил его неизвестно где. А теперь требует, чтобы я срочно его нашла, сфотографировала некоторые страницы и прислала ему. Где же он был?

– Валялся у гаража. Я хотел сразу передать его вам, но не успел.

– Ну надо же! Наверное, нес в машину, задумался, и все, – Зоя развела руками. – С настоящими учеными жить – сплошные проблемы.

– Я бы не очень хотел, чтобы кусок засохших бактерий, пусть даже очень древних, назвали «Дмитрий Совин», – сказал Филин, когда они вышли из больницы.

– А я бы не возражал, – Иванцов задумчиво поднял голову: – «Строматолит Иванцов». По-моему, звучит.

– Стромато… что? – переспросил Филин.

– Строматолиты – это и есть те самые цианобактериальные маты.

– А, ну так бы и сказал.

Аня достала мобильник и открыла фотографию – селфи, которое они сделали с Лилей.

– А ничего оказалась моя близняшка. Как она вам?

– Нормальная девчонка, – согласилась Лена.

– Близняшка? – Иванцов остановился и поднял указательный палец. – А что, если Аня и Лиля и вправду сестры? И вся эта история затевалась для того, чтобы их отыскать? Или заменить одну на другую? Читали же «Принц и нищий»?

– Индийский сериал! – Лена похлопала в ладоши. – Только чьи они дочки? Аниных родителей или палеонтологов?

– Конечно палеонтологов! Они Анечку подкинули. Им и одного ребенка многовато, не успевают раскапывать своих глупых диплодоков.

– Кончай глупости болтать, – рассердилась Аня. – И глупые не диплодоки, а брахиозавры.

– Меня гложут сомнения, – вздохнул Филин, – признаваться или нет, что мы побывали в «музее» Иван Иваныча Алексина? Врожденная честность говорит: признавайся. А осторожность советует молчать. Что будем делать?

– Если признаваться, то нужно будет объяснять, что мы делали в гараже, – высказала общую мысль Лена.

– Зачем же во всем сразу сознаваться! – возразил Иванцов. – К чему эта ваша честность приведет? Мы такие любопытные, что решили подслушать ваши разговорчики, вы уж извините!

– Но это не простое любопытство. Мы же действительно волновались за девочку Лилю, которая исчезла. Ладно, посмотрим по обстоятельствам, – заключил Филин.

– Кстати, – Иванцов поднял вверх палец, – а я видел эту чудо-находку ученого Алексина. На ней так и было написано: «ЭКСПОНАТ X-Y-Z». Она там в углу скромненько так пристроилась, в стеклянном аквариуме. Только на нем замочек неслабенький висит, с секретом. И аквариум припаян к столешнице. Скорее всего, вакуумом. Я попробовал сдвинуть – не получилось.

– А почему мы не обратили на него внимания? – удивилась Лена.

– Вас все больше кости интересовали, а тут какой-то камень невзрачный. Но меня привлекло именно название – Икс-Игрек-Зет. Значит, пока не изучен. А именно неизученное привлекает ученых.

На следующее утро друзья вышагивали со станции на съемочную площадку, когда навстречу им выехал дедушка на велосипеде.

– Доброе утро, Лилечка! Гуляем?

Аня помахала в ответ:

– Доброе утро!

Филин посмотрел вслед удаляющемуся велосипедисту:

– Поздно, дедушка, появились. Сами разобрались.

У калитки их встречала Зоя. Олег и Роман сидели на террасе, что-то обсуждая.

Сегодня на столе были не чипсы с печеньем, а настоящее угощение – бутерброды, яблоки и еще теплый пирог.

– Вот, испекла, – похвасталась Зоя. – Только здесь духовка неважная, так что не обессудьте, если что. Я кусок уже Лиле отрезала, отнесу в больницу. Садитесь за стол. Пойду за чайником.

Роман пожал руку мальчикам, а Олег галантно отодвинул стулья для девочек.

– Ну, Шерлоки Холмсы, поздравляем! Быстро вы нас раскусили. Кстати, собираюсь смонтировать ролик. Пусть у вас останется память о наших съемках.

Зоя принесла чайник и принялась разливать чай по чашкам.

– Давайте наснимаем побольше фоток и видео, – предложила Аня. – А вы будете их выкладывать по очереди на Лилиной страничке. Просто мы не сможем ездить сюда каждый день. Я и родителям сказала, что съемки заканчиваются. У них ведь свои планы.

– Конечно, Анечка, – согласился Олег. – Если уж сильно понадобится, мы подснимем в городе. Там, где тебе будет удобно. Если ты, конечно, не возражаешь.

– Не возражаю. Так и с самого начала нужно было всю правду рассказать. Я бы поняла.

– Прости нас еще раз, Анечка, – Зоя обняла Аню за плечи. – Ешьте пирог.

Принялись за пирог, который, несмотря на плохую духовку, оказался очень вкусным.

– Дмитрий, а как все-таки к вам попал блокнот Ивана Ивановича? – неожиданно спросил Роман.

Воцарилось молчание. Филин в упор посмотрел на Зою:

– Извините, Зоя. На самом деле блокнот вовсе не валялся возле гаража. Он лежал в машине на переднем сиденье. Так что ваш брат, конечно, рассеянный, но не настолько, чтобы разбрасывать важные материалы на улице.

– Понимаете, – Лена пришла на помощь, – мы же серьезно думали, что вы с какой-то целью похитили Лилю. Слишком много было всего подозрительного. Главное, имя поменяли на Лидию.

– Да, перестарались, – усмехнулся Роман. – Не знали, с кем имеем дело.

– Вот именно, – кивнул Филин. – И мы решили выяснить, что же вы все-таки задумали. Поэтому спрятались в гараже, чтобы по возможности подслушать ваши разговоры. Решили сами разобраться, прежде чем сообщать в полицию.

Олег воздел руки к небу:

– О боже! Чуть до полиции дело не дошло.

– Понимаете, как только брат узнает про Лилю, сразу примчится, – начала оправдываться Зоя. – Ну как удержать Ивана в экспедиции? Просто необходимо было найти способ. Ведь эта экспедиция для него слишком важна, иначе он не бросил бы на полдороге оформление своей окаменелости. Ведь ее нужно зарегистрировать по всем правилам. Я имею в виду его находку, по которой он собирается писать диссертацию.

– Экспонат Икс-Игрек-Зет? – с важным видом изрек Иванцов.

Филин бросил на него испепеляющий взгляд.

– Это вам Лиля наболтала? – улыбнулась Зоя. – Родители при ней обсуждают все свои дела.

Не обращая внимания на многозначительные взгляды Филина, Иванцов ошарашил:

– Имели честь лицезреть данный экспонат.

– Неужели? – недоверчиво прищурился Роман. – И где же?

– В местном палеонтологическом «музее», где же еще? – Иванцов наконец взглянул на Филина и прикусил язык.

– Вы что, и до коллекции добрались? – покачала головой Зоя.

– Это произошло совершенно случайно, – хмуро ответил Филин.

– Понятно, так же случайно, как и находка блокнота, – Роман скривил гримасу. – Шерлокам Холмсам ничего не возбраняется.

– Это действительно произошло случайно, – вступилась за друга Лена. – Мы вас подозревали в похищении человека, между прочим. Так что наши действия оправданы. Мы прятались в гараже. А вы как раз туда и направлялись. Вот нам и пришлось нырнуть в смотровую яму. А там дверь в стенке, совершенно незаметная. И ключ на полке. Конечно, мы не должны были пользоваться случаем. Но нам пришло в голову: а вдруг вы там прячете Лилю? Мы обязаны были проверить.

– Вообще-то, это вы затеяли историю с кино, – перешла в наступление Аня. – И вынудили нас заниматься расследованием, вместо того чтобы спокойно проводить каникулы.

– Ой, нет, ребята! – всполошилась Зоя. – Никто вас ни в чем не обвиняет. Мы сами виноваты, что затеяли всю эту катавасию. Конечно, нужно было сразу попросить Анечку помочь.

– Я присоединяюсь, – поддержал Зою Олег. – Вы действовали сообразно обстоятельствам. Надеюсь, мы останемся друзьями и закончим дело? Я имею в виду съемки. Ведь так? – Он вопросительно посмотрел на Аню.

– Так, – не очень-то дружелюбно буркнула Аня. – Раз пообещали, будем продолжать. Ради Лили и ее папы.

– Ну конечно, – засмеялся Олег. – А по этому поводу предлагаю выпить мировую. По компоту, друзья?

– А зачем Иван Иванович устроил свой «музей» в таком странном месте? – спросила Лена. – И разве можно хранить дома общественные ценности?

– Но это не общественные, как ты говоришь, ценности, а личная коллекция Ивана Ивановича. Кое-какие экспонаты он покупал, некоторые обменивал. Конечно, многое и сам раскапывал. Но в коллекцию забирал только те, что не представляют для науки интереса. А в гараже они хранятся, потому что мы с Катей, женой Ивана, на этом настояли. Дело в том, что для лучшей сохранности экспонатов подходит прохладное помещение, – объяснила Зоя. – И, если честно, мы несказанно обрадовались, когда все древние находки перекочевали из дома туда. Запах от них – я вам доложу! Да и безопаснее так. Все-таки мы на даче не постоянно живем. А среди этих древностей есть очень редкие экземпляры. Но экспонат, о котором вы говорите, должен храниться в институте. Очень странно, что вы его видели там. Возможно, брат дома хотел провести некоторые дополнительные анализы.

Обстановка разрядилась. Олег продолжал шутить, а Зоя принесла конфеты и предложила еще попить чаю.

– Спасибо, давайте лучше пойдем снимать, – сказала Аня. – А то солнце уйдет.

– Ого! – опять засмеялся Олег. – Да вы уже настоящие киношники. Натура не ждет. Все идем на берег реки!

Пока Олег снимал Аню в самых разных ракурсах, Роман и Зоя сидели поодаль на траве. Видно было, что разговор у них не из приятных. И закончился он тем, что Роман встал и ушел в сторону дома.

На обратном пути в электричке друзья обсудили этот момент.

– На мой взгляд, Роману дана полная отставка в пользу Олега, – высказал свое мнение Иванцов.

– Ну и правильно, – поддержала Лена. – Я бы тоже выбрала Олега. Этот Роман колючий какой-то. А с Олегом весело. Даром что он палеонтолог, но эти постоянные окаменелости не превратили его в камень.

– А мне жалко Романа, – с сожалением вздохнула Аня. – У этой Зои у самой окаменелость вместо сердца. Человек по ней сохнет с седьмого класса, а появился симпатичный типчик, так она готова забыть обо всем.

– Вы очень чувствительны, дамы, – Иванцов скрестил ладони, приложил их к груди и возвел глаза к потолку вагона. – Может, у них конфликт вовсе не на любовной почве, а на деловой? Мы, между прочим, далеко не все знаем об этих людях. Какие-то мутные они оба. Вам наплели всяких историй, а вы и уши развесили.

Митя сидел молча, глядя в окно.

– Вот и наш главный детективный гений призадумался, – Иванцов глазами указал на Филина. – Что-то мне подсказывает, что дело не закончено. Не так ли, мой друг?

– Посмотрим, – уклончиво бросил Филин. – Может, и не закончено.

– Ну, Митька, ты даешь! – Лена шлепнула себя по коленкам. – Опять кого-то подозреваешь? Кого на сей раз? Дедушку-велосипедиста?

– Продолжаю подозревать всех, – Филин сердито взглянул на Лену.

Девочки переглянулись.

– Ясно, – Лена незаметно покрутила у виска.

– Мить, Лиля-то нашлась, – напомнила Аня. – Может, ты и ее подозреваешь?

– Нет, – серьезно отрезал Филин. – Лиля тут ни при чем. Я уверен.

Звонок застал Иванцова, когда он чистил зубы перед сном.

– Серёга, завтра на первой электричке едем. Девчонок не берем. Деньги на такси у меня есть. Иначе опоздаем – электричка в четыре тридцать восемь. Предупреди родителей. У нас съемка на рассвете. Восход солнца снимать будем.

Иванцов поперхнулся зубной пастой:

– Филин, ты чего, сдурел?

– Короче, в четыре у штаба. Не вздумай опоздать.

– Этого мы вам никогда не простим! – Лена возмущенно ходила по штабу, задевая стулья. – Поехать без нас! Да у вас совести нет, вот что!

Аня отхлебывала кофе из большой кружки.

– Да, вы предатели.

– Дорогие боевые подруги! – Иванцов пытался успокоить разбушевавшуюся стихию. – Поймите, там было опасно. Мы не могли рисковать вашими молодыми жизнями. Филин даже взял с собой молоток.

– Мы бы постояли на шухере, – не унималась Лена.

– И с Зоей наверняка лучше бы договорились, – добавила Аня.

– Ой, с женщинами только договариваться, – отмахнулся Филин. – Сказано было ей, не рассказывать дружкам ничего. Так она сразу же все выложила Олегу. И тот отговорил ее подавать заявление в полицию. Во избежание скандала. Чтобы раньше времени не нервировать ее брата. Уверил ее, что выяснит в их палеонтологических кругах, кто может быть к этому причастен.

– А Роман? Все еще не появился?

– Как стал недоступен, так до сих пор вне доступа.

Аня отставила чашку и взялась за телефон:

– Нужно позвонить ему с незнакомого номера. Он мог заблокировать Зою. Видели, как они повздорили во время нашей последней съемки?

– Бесполезно, – Филин показал свой мобильник. – Вот, смотри, я набирал его. Взял перед уходом его номер у Зои. Недоступен.

– Сбежал? – Лена наконец прекратила носиться по штабу и села рядом с Аней. – Пока мы тут рассуждаем, а Олег ищет каких-то полезных палеонтологов, этот Роман передаст экспонат тому, кто его заказал. Вот и все. Послушай, Серёж, попроси отца. Пусть пробьет телефон Романа.

– Но Зоя же не подавала заявление.

– А ты неофициально попроси. Чтобы хоть знать, где он находится.

– Ох, не любит папа такие неофициальные фокусы! – Иванцов с досадой стукнул ладонью по столу. – Придется рассказать про кино. И про расследование. В противном случае он и разговаривать с нами не станет. И к тому же, если телефон отключен, его не запеленгуют. Только если он хотя бы раз включится.

– А он обязательно включится, – заверил Филин. – Хотя бы раз в день он должен посмотреть, кто ему звонил или писал. Он же наверняка ждет, что его Зоя будет искать. Надеется.

– Ладно, – Иванцов вздохнул, – придется выслушать небольшую лекцию об этике поведения и недопустимости использования служебного положения. Но чего не сделаешь ради детективного бюро! Диктуйте номер. Попробуем найти нашего Романа, если только он вместе с экспонатом уже не улетел в Африку.

– Почему в Африку? – удивилась Лена. – Там что, какой-нибудь крупный центр палеонтологии?

– Леночка, – Иванцов сделал умильное лицо, – ты не перестаешь нас удивлять. Африка – это иносказательно. Когда хотят от кого-то смыться, говорят: я уезжаю в Африку. Африка ведь далеко, не проверишь.

Вечернее заседание детективов началось с новости. Петр Петрович Иванцов после тщательного допроса выдал сыну местонахождение Романа. Оказалось, что совсем не обязательно ждать, пока владелец телефона включит его. Если из него не вынута батарея, запеленговать его можно с точностью до нескольких сот метров.

– Роман находится в деревне Козловка Саратовской области, – радостно объявил Иванцов. – Выдвигаю версию. Наш режиссер решил захоронить окаменелость в земле своих предков. Очень может быть, что таинственная Козловка – малая родина похитителя.

– Предлагаю послать Роману эсэмэску следующего содержания, – Филин написал на листке текст и прикрепил его к следовательской доске.

– «Роман, – начала читать Лена, – вас обвиняют в похищении экспоната Х-Y-Z из тайника Алексина И. И. Срочно свяжитесь с нами, если не хотите ареста прямо в Козловке, где вы сейчас пребываете».

– Но ведь он убежит! – Аня недоуменно взглянула на Филина.

– Рано или поздно он включит телефон и прочтет, – уверенно сказал Филин. – Бежать ему некуда. Мы знаем, где он находится. А я хочу проверить мою версию. Для этого мне нужно сделать один звонок.

Все молча уставились на Митю, наблюдая, как он ищет номер в мобильном.

– Алло! Привет, Лиля! Как себя чувствуешь?.. Вот и отлично. Значит, скоро гипс снимут… Ты не волнуйся, снимков Аниных полно. У меня к тебе один вопрос. А скажи, пожалуйста, когда с тобой произошла неприятность, кто конкретно предложил устроить киноэпопею? Вспомни… Ах вот оно что. Это точно?.. Спасибо тебе. Выздоравливай.

– Ну что ж! – объявил Филин, отложив телефон. – Я, собственно, другого и не ожидал. Сейчас я задам вам несколько вопросов. А вы отвечайте. Итак, вопрос первый. Кто мог внушить Зое, что поиски зауропода так важны для ее брата, что ему ни в коем случае нельзя все бросить и вернуться к больной дочери?

– Олег? – неопределенно протянула Аня. – Он ведь палеонтолог, к тому же работает с Алексиным.

– Вопрос второй. Когда наш уважаемый Иванцов за столом у Зои открыл тайну закрытой двери в смотровой яме гаража, кто больше всех веселился, не скрывая радости?

– Олег, – кивнула Лена.

– Третий вопрос. Зоя считала, что Икс-Игрек-Зет хранится в институте. А кто мог знать, что он НЕ в институте? И поэтому занялся поисками?

– Сотрудник института! – развел руками Иванцов.

– И последнее. Кто больше всех заинтересован в том, чтобы Иван Иванович подольше не возвращался из экспедиции по ловле зауропода? Очевидно тот, кому нужно время на поиски экспоната Икс-Игрек-Зет. Именно этот человек и придумал киноэпопею, обеспечивающую спокойное пребывание Лилиного папы на Тянь-Шане. И даже оплатил работу нашей каскадерши-байдарочницы. Так кто же он? На этот вопрос мне только что ответила Лиля. Это…

– Олег? – Лена и Аня сказали это одновременно.

– А вот и ответ от Романа, – Филин взял пикнувший мобильник. – Точно! От него. Я же говорил, что он по сто раз на дню проверяет эсэмэски. Ждет сообщения от Зои. Так… Читаем. «Что еще за чушь? Какое похищение? Я выезжаю ближайшим автобусом». Ну вот! Ни в какую Африку он не собирался, смылся всего лишь в Саратов.

– А зачем он тогда туда смылся? – Лена не хотела верить в виновность Олега и не прочь была повесить всех собак на Романа.

– От несчастной любви! – констатировал Иванцов.

– Подождите, – заторопился Филин. – Нужно срочно позвонить Зое.

Он набрал номер.

– Зоя! Добрый день. У меня вопрос. Вы не знаете, у Романа есть кто-нибудь в Саратовской области? А, бабушка. Ну, отлично. И еще вопрос. Олегу уже удалось выяснить, кому из палеонтологов может прийти в голову ограбить вашего брата?.. Ах, его вызвали в срочную экспедицию? В Африку? Интересно. И когда же он улетает? Спасибо.

– Вот кто смывается в Африку-то, дорогие мои коллеги! Серёга, срочно звони Петру Петровичу!

– Ребята, чего вы копаетесь? – Лена открыла дверь штаба и пропустила вперед Лилю: – Заходи, чувствуй себя как дома.

Иванцов вскочил, подставляя гостье кресло. Филин оторвался от компьютера:

– Сейчас идем. Привет, Лиль! Как родители? Как Зоя?

– Ой, ребята! Родители нормально. Нашли окаменелые останки зауропода. Олега задержали. Оказывается, он специально устроился к папе в институт, чтобы украсть его находку, а по возможности и документы. Не для себя, конечно, – ему до ученого далеко. Выполнял задание папиного конкурента. Что самое противное, просто за деньги. Теперь папа срочно регистрирует свою окаменелость. В смысле цианобактериальные маты. Зоя тяжело пережила предательство Олега, зато оценила преданность Романа. А мы не опоздаем?

– Да, давайте скорее, – заторопила Лена. – Старт через час. Еле успеваем. Аня идет по первой воде.

Где-то под потолком лениво жужжала жирная муха, едва отошедшая от зимней спячки. В тонких лучах солнечного света, пробивавшихся с улицы, плясали пылинки.

Лениво подперев голову рукой, Митя вяло двигал мышкой, бесцельно прыгая с одного сайта на другой. Ноутбук, не привыкший к подобным марафонам, то натужно гудел вентилятором, пытаясь остудить перегретый процессор, то изредка просто зависал на несколько секунд, словно собираясь с силами перед открытием очередной ссылки.

– Такое впечатление, что с началом каникул все преступления в городе прекратились, – мрачно констатировал Митя. – Тотальная скукота. А ведь это еще только весенние. Что же будет во время летних?

Иванцов оторвался от чтения старого потрепанного журнала «Техника – молодежи» и философски изрек слегка гнусавым голосом:

– В природе все циклично, мой дорогой друг! Все циклично!..

После чего трубно высморкался и аккуратно водрузил очередной скомканный бумажный платочек на целую горку таких же, скопившихся рядом с плетеным креслом.

Снаружи раздались легкие быстрые шаги. Скрипнула петлями дверь. В штаб заглянула Филиппова и на несколько секунд зажмурилась, пытаясь после яркого мартовского солнца привыкнуть к царящему внутри полумраку. Ее маленький носик при этом забавно сморщился, а лицо на мгновение сделалось удивительно беззащитным.

– Так и знала, что вы тут зависаете, несмотря на погоду! – хихикнула она. – А у меня предложение! Как насчет на майские праздники…

Договорить Лена не успела. Сделав шаг, она случайно задела грязную чашку, стоявшую на полу недалеко от входа. Ложка со звоном отлетела в сторону, а чашка покатилась, оставляя за собой редкие капельки недопитого кофе. И Филиппова с ходу завелась.

– Нет! Мне вот даже интересно – кто догадался здесь посуду оставить? – переключившись на ледяной тон, строго спросила она. – Ведь должна же в этом быть какая-то логика? Можете мне объяснить?

Иванцов снова оторвался от журнала и снисходительно прогнусавил:

– Анна уехала на спортивные сборы еще вчера. Видимо, логика уехала вместе с ней.

– А, да? То есть это нормально? И вы просто обходите чашку стороной? Типа так и должно быть?

Иванцов пожал плечами. Мол, ну да.

– У нас каникулы, на улице солнце и свежий мартовский воздух, а вы сидите тут, в пыльном чулане! – продолжала Лена, встав на воспитательную стезю. – А не пора ли устроить субботник? Давайте хоть порядок наведем, пока новых расследований нет.

Митя поежился и слегка сполз в кресле пониже, чтобы быть не таким заметным из-за ноутбука.

– Иванцов, ты уже десяток деревьев на свои платочки извел! Неужели не проще принять таблетку от аллергии?

– Опытным путем удалось выяснить, что таблетки не работают, – пояснил Иванцов. – Дело в том, что от аллергического ринита я не страдал еще никогда. Но в этом году случилось одновременное цветение березы и ольхи, усиленное скопившейся за зиму пылью с газонов, что вызвало…

– Так, ладно, – перебила его Лена. – А капли какие-нибудь есть?

Иванцов опять трубно высморкался и подтвердил:

– Капли есть. Но только их в продаже нет. Все раскупили. Я в чат фотографию скину. Если кто-то увидит и сможет купить, я буду премного благодарен.

Лена проследила падение очередного бумажного платочка, брезгливо дернула плечом и развернулась к Мите:

– Филин! Я же вижу, что ты ничего не делаешь полезного! У тебя-то нет ринита? Давай хоть с тобой мы уборкой займемся!

– Почему это я ничего не делаю? – Митя насупился и забегал глазами по экрану. И, ухватившись взглядом за подходящую ссылку, проговорил уже солидно и уверенно: – Я, между прочим, регистрирую нас в каталоге детективных агентств города!

– Да ну? – Лена недоверчиво хмыкнула, заглянула в ноутбук.

Там действительно неторопливо открывался сайт со списком агентств и формой для регистрации.

– И что же ты там писать собрался? «Сидим в чулане, дышим пылью, мотаем сопли»?

– Вовсе даже и нет! – Митя на пару секунд задумался, а затем азартно заколотил по клавишам, бормоча себе под нос: «Новаторский подход к расследованиям. Молодая команда с нестандартным мышлением». Что еще добавить?

– Могу предложить еще «Используем креативную дедукцию и эвристическую индукцию», – солидно прогнусавил Иванцов.

– А что это значит? – вопросительно поднял бровь Митя. – Впрочем, ладно! Звучит мощно, по крайней мере.

– Индукция! – фыркнула Лена, скрестив руки на груди. – Среди хаоса и грязи!

Услышав ее, Иванцов важно поднял палец, будто готовясь изречь нечто мудрое. Затем передумал. Принялся быстро листать журнал, пока не отыскал нужную страницу, снова поднял палец и продекламировал:

– «Порядок потребен лишь глупцу, а гений властвует над хаосом!» Прошу заметить, Елена, что это слова самого Эйнштейна.

– То есть я глупец, по-вашему? – рассердилась Лена. – Да сидите в своем свинарнике, если хотите! Думаете, у меня дел других нет?

И выскочила из штаба, толкнув дверь так, что она чуть с петель не слетела.

Иванцов пожал плечами и вернулся к тому месту, на котором прервал чтение.

А Митя заерзал, почувствовав укол совести. Нет, даже не укол. А мощный такой пинок, который заставил его вскочить с кресла и выбежать из штаба. Уже в дверях Митя обернулся и выпалил:

– Иванцов, там форму до конца нужно заполнить, чтобы регистрацию завершить! А я… я скоро, наверное…

Лена быстро шагала к выходу из двора, засунув руки в карманы джинсов и обиженно выпятив нижнюю губу.

– Филиппова! Да подожди ты…

Митя ожидал, что совесть или какой-нибудь другой внутренний советчик подскажут нужные слова. Не подсказали. Пришлось выкручиваться.

Догнал. Пошел рядом, стараясь шагать в ногу. Лена взглянула искоса, резко сдунула упавшую на глаза челку, но ничего не сказала.

Не придумав ничего лучше, Митя тоже засунул руки в карманы. Затем выпятил губу и сдунул несуществующую челку. Не сдержавшись, Филиппова улыбнулась. Спросила:

– Что-то хочешь сказать?

– Так-то ты права, конечно, насчет субботника, – произнес Митя, надеясь, что его голос прозвучит достаточно непринужденно. – Но только надо же всем вместе работать. По справедливости чтобы. Вот так я думаю.

– Да?

– Ну конечно! Вот Аня вернется со своих сборов, и тогда…

– Интересно, – перебила Лена, останавливаясь перед калиткой. – А без Волковой ты теперь и шага ступить не можешь?

– Подожди. Я не это имел в виду!

– Пока, Филин! Некогда мне!

Лена выскочила из двора, захлопнув калитку прямо перед носом Мити, и, не оборачиваясь, куда-то поспешила с деловым видом.

Поздно вечером Иванцов скинул в общий чат большое сообщение:

«Коллеги, спешу поздравить с первым официальным заказом на расследование, полученным через интернет-каталог. Только что на мою электронную почту пришло письмо от некоей Ники. Просит встретиться с ней завтра в полдень у книжного магазина „Фальшивые зеркала“. Прямо под вывеской. Хочет сообщить нечто важное».

Митя засыпал чат вопросами:

«А что за дело? Есть подробности?»

«Где этот магазин?»

«А почему на твою почту?»

Иванцов ответил выборочно: «Во время регистрации на почту прислали проверочный код. Я не нашел других вариантов, кроме как использовать свой адрес».

Аня не написала ничего. А вот Лена долго-долго что-то набирала. Но в итоге скинула лишь короткую фразу:

«Выезжаем завтра в 11:20 от автобусной остановки».

Лена зябко переступила с ноги на ногу. Кончик носа у нее покраснел. Здесь, на теневой части проспекта, воздух оказался неожиданно стылым, еще совсем по-зимнему.

– Ну и где она? Может, внутри?

Митя снова подергал дверную ручку. Заперто. Причем, судя по всему, давно. Окна изнутри заклеены пленкой. На стеклах – грязь. Вывеска с названием «Фальшивые зеркала» треснула и начала покрываться ржавчиной.

Мимо с ревом пронеслась очередная машина, поднимая с асфальта новые тучи пыли и оставляя за собой запах бензинового выхлопа.

Иванцов снова высморкался – долго и обстоятельно. Повертев головой, увидел рядом урну. Запульнул в нее израсходованную салфетку. Проследил за траекторией полета. Затем подошел ближе и принялся методично извлекать из карманов брюк охапки смятых платочков и перегружать их в мусорку.

В честь встречи с официальной заказчицей Иванцов вырядился в парадный костюм и бабочку – словно на вручение дипломов в гимназии. Правда, туфли найти не удалось, поэтому торжественный облик завершали потрепанные кеды «ванс».

Вытягивая шею, Митя всматривался то в одну сторону проспекта, то в другую. Редкие прохожие вовсе не походили на таинственную заказчицу Нику – то старушка с авоськой просеменила из продуктового магазина, то патлатый старшеклассник промчался на электросамокате.

Лена пихнула Митю в плечо:

– Смотри!

Неподалеку затормозила машина – большой лоснящийся внедорожник. С трудом выбравшись из мягкого кресла, из машины появился такой же большой и лоснящийся дядька. Пиликнул пультом сигнализации. Слегка удивленно взглянул на уставившуюся на него компанию и прошел мимо, скрывшись за железной дверью подъезда.

– А позвонить ей можно? – спросила Лена.

– Нет. Нам известен лишь адрес электронной почты. К тому же какой-то странный, – ответил Иванцов.

Он уже закончил выгружать платочки и теперь тыкал пальцами в телефон.

– Сейчас напишу, что мы ждем, – пробормотал он. И спустя секунду воскликнул: – Коллеги, внимание! Неожиданно пришло новое сообщение от Ники!

Подскочив к нему, Митя уставился в экран, на котором открылся новый текст:

«Для нашего взаимодействия я переношу точку встречи. Новый адрес – в четырнадцати метрах от входа в ДК железнодорожников, возле афиши спектакля „Зеленая пилюля“, через 48 минут».

– Она что, издевается над нами? – возмутилась Лена. – У меня дел невпроворот, все каникулы расписаны, а она тут встречи переносит!

– Да, точно! Она странная! И странно пишет! – заблестели у Мити глаза. – Возможно, она плохо говорит по-русски! И что это означает?

– Что? – прогнусавил Иванцов, доставая из пачки очередной бумажный платочек.

– Серёжа, а ты можешь в сторону отходить, когда сморкаешься! – рассердилась Лена.

– Это означает, – продолжая рассуждать вслух, Митя заводился все сильнее, – что с нами на контакт вышла иностранная шпионка. Скорее всего, с целью сообщить секрет государственной важности! Да, это пока еще лишь версия. Но версия весьма правдоподобная!

– Шпионка? Угу, сейчас! – фыркнула Лена. – Скорее, это сумасшедшая, которая тупо водит нас за нос!

– Коллеги, еще одно сообщение от Ники: «Время не ждет. Координаты требуют проверки», – сообщил Иванцов.

Лена недовольно нахмурилась и скрестила руки на груди:

– Мне это не нравится.

А Митя буквально подпрыгивал на месте:

– Скорее! Ну что вы стоите! На каком автобусе туда ехать? Ну, скорее же!

– «Улица Полярников», – объявил электронный голос. – Следующая остановка – «ДК железнодорожников».

Рыча и покачиваясь, автобус отъехал от очередной остановки.

Прильнув к окну, Митя сквозь пыльное стекло вглядывался в людей на улице. Вдруг именно среди них окажется таинственная Ника – официальная заказчица, потенциальная шпионка или еще кто-то.

Рядом за поручень держалась Лена. Молчала. Хмурилась, закусив губу.

Иванцов, последние десять минут не отлипающий от телефона, сообщил:

– По итогам переписки с Никой я тоже начинаю склоняться к гипотезе об иностранной шпионке. Она не отвечает на прямые вопросы, связанные с ее личностью. Я спрашивал, кто она, как выглядит, можно ли ей позвонить. В ответ – тишина…

– А дальше? – скептически спросила Лена.

– А когда я спросил по-английски, почему она обратилась к нам, то получил практически мгновенный ответ: «Мне требуются специалисты, обладающие навыками эвристической индукции».

– Ответила тоже по-английски?

– Нет, по-русски.

– Дай посмотреть! – Лена протянула руку.

– Секундочку! – Иванцов отстранился. – Затем, повинуясь наитию, я осведомился у нее, как называется столица княжества Лихтенштейн.

– Чего? – Митя удивленно заморгал глазами.

– А почему нет? – пожал плечами Иванцов. – Мне кажется, хороший вопрос.

– И она ответила? – заинтересовалась Лена.

– Да, причем сразу: Вадуц.

– А я и не знал, что у Лихтенштейна есть столица, – пробормотал Митя.

Лена отобрала у Иванцова телефон и, напряженно закусив губу, принялась листать историю переписки. Произнесла задумчиво:

– А знаешь, Серёжа, если скрыть имена возле сообщений, то вас с ней можно и перепутать.

– Как это? – не понял Митя, заглядывая через плечо.

– Так это! – Лена отвернула телефон в сторону: – Не подглядывай! Вот скажи, как ты думаешь, кто написал фразу «Согласно предварительным расчетам, прибытие на точку рандеву должно произойти без опозданий»?

– Шпионка, кто же еще? – пожал плечами Митя. – Это она ведь изъясняется будто через переводчика. Хотя…

– В том-то и дело! – хихикнула Лена. А затем посерьезнела: – И это, конечно, очень странно…

Телефон в ее руках завибрировал. Лена прочитала вслух новое сообщение:

– «Обращаю внимание о переносе времени и места встречи. Новые координаты – вегетарианское арт-кафе рядом со стадионом…» Да она что, издевается?

– Позвольте, Елена, у меня появилась идея.

Шмыгнув носом, Иванцов аккуратно забрал телефон и быстро натюкал ответ: «Допустим, мы на месте. Что дальше?»

Проезжая очередной перекресток, автобус влетел колесом в выбоину перед трамвайными рельсами. Лена потеряла равновесие и, чтобы не упасть, уцепилась за капюшон Митиной ветровки. Раздался треск ткани.

– Ой, извини! – Лена неожиданно сильно покраснела. – Филин… Митя, тут совсем немного порвалось. Я потом зашью! Ничего?

Митя открыл было рот, надеясь быстренько придумать какой-нибудь остроумный ответ, когда над головой прозвучал электронный голос:

– «ДК железнодорожников»! Следующая остановка…

– Ребята, выходим! – Лена мягко подтолкнула Филина к выходу из автобуса. – Иванцов, и ты не отставай!

Иванцов оглушительно высморкался и снова начал скидывать в урну накопившиеся запасы скомканных платочков.

Лена возмущенно обернулась к нему, но вдруг осеклась:

– Серёжа, а как ты себя чувствуешь? Что-то у тебя глаза совсем больные.

– Затрудняюсь ответить, – шмыгнул носом Иванцов. – Мысли в голове напоминают прокисший суп. И аллергический ринит вышел из-под контроля, причиняя огромный дискомфорт.

– Знаете что! – предложила Лена, поддавшись порыву. – А давайте я заварю чай и принесу в штаб в термосе! Я умею так, чтобы вкусно-вкусно получилось! Давайте?

На Митю было жалко смотреть. Поникнув головой, он вяло ковырял носком ботинка асфальт.

Ника оказалась вовсе даже не шпионкой. И не заказчицей. Кто-то здорово поиздевался над «молодой командой с нестандартным мышлением», гоняя их по всему городу.

Последнее сообщение, которое прислала Ника, напоминало полный бред:

«А дальше будет прекрасный майский день! Майский день! Майский день!

!!!!!!!!!»

И больше она на вопросы не реагировала.

Галстук-бабочка на шее Иванцова съехал набок. Да и вообще Иванцов представлял собой жалкое зрелище – бледное лицо, красные слезящиеся глаза, распухший нос.

– М-да, – обескураженно пробормотал Митя. – И вправду пора домой. И да, ты права – чай точно не повредит.

Муху, вчера бившуюся о потолок, сегодня было не слышно. То ли вылетела на улицу, то ли залезла в щель и продолжила спячку.

Лена сидела на плетеном кресле и, развернувшись к свету, разглядывала разошедшийся шов на ветровке. Нитку с иголкой, как и обещанный термос, она принесла из дома.

– При чем тут «майский день»? – бубнил Митя, раскачиваясь в своем кресле. – На календаре – двадцать восьмое марта. Она что, сбрендила?

– Что тебе не нравится, Филин? – насмешливо спросила Лена. – Нас обвели вокруг пальца, вот и все. Так бывает, если слепо верить всему, что тебе присылают из Интернета.

– Мне вообще все не нравится!

Митя задумчиво постучал пальцем по лбу. Взял в руки исходящую паром чашку, отхлебнул ароматный напиток. Лена искоса взглянула, ожидая похвалы. Чай в этот раз действительно получился вкуснейший.

Но Митя ничего не сказал. Правда, сделал еще несколько глотков. Затем отставил чашку и резко вскочил. И принялся туда-сюда вышагивать по тесному пяточку рядом со столом.

– Я понял! – произнес он возбужденно. – Вот что мне не нравится! Нас не просто одурачили. Кто-то очень тонко втерся в доверие, копируя манеру общения Иванцова. То есть этот человек знает нас. Понимаешь?

– К чему ты ведешь? – нахмурившись, спросила Лена.

– К тому, что кто-то прицельно пытался нам навредить! Специально именно нам!

– Но кто? И зачем? И как нам можно навредить, вообще?

Телефон Лены, лежавший на краю стола, громко динькнул. В общий чат свалилось новое сообщение от Иванцова:

«Коллеги, опасения подтвердились. К аллергическому риниту добавилась ангина и температура под 39 градусов. Боюсь, что в ближайшее время я буду нерасследоспособен. Мне пришлось выпить лекарство. Вероятно, скоро я провалюсь в сон».

У Мити снова заблестели глаза:

– А вот и ответ на твой вопрос. Аня уехала – это раз. Иванцов, который до этого лишь сморкался, а теперь серьезно заболел, – это два. Кто следующий? Ты или я?

– Опять панику наводишь? – усмехнулась Лена, возвращаясь к шитью.

– Стой! Замри! – вдруг выкрикнул Митя, предостерегающе выставив руку.

– Что?!

– А вот скажи – эту иголку ты откуда принесла?

– Из дома, откуда еще? – пожала плечами Лена.

– А есть гарантия, что ее конец не отравлен?

Распахнув глаза, Лена несколько секунд смотрела на Митю. Затем, не выдержав, прыснула:

– Ну, Филин, ты даешь! Это уже перебор, я тебе скажу!

И, склонившись над курткой, быстрыми сноровистыми движениями заштопала разошедшийся шов. Затянула узелок. Аккуратно спрятала иголку в коробочку.

Сжав губы, Митя некоторое время напряженно следил за ее действиями. Затем вновь поник:

– Может, и вправду перебор. Но я тогда все равно не понимаю…

Динькнуло еще одно сообщение.

Аня из своего спортивного лагеря поинтересовалась, что за трагическая ангина у них там произошла.

Иванцов ответил, что он героически простудился во время выяснения адреса вегетарианского арт-кафе.

Аня лайкнула сообщение Иванцова, после чего закинула в чат несколько хохочущих смайликов и написала:

«Это рядом со стадионом, что ли? Знаю такое. Мы там смузи заказываем. Прикольная кафешка, стильная. Название дурацкое только – „ОСВОБОЖДЕНИЕ“. Прямо так, большими буквами. Ладно, бывайте!»

Оторвавшись от телефона, Лена взглянула на Филина. Его большие глаза не просто блестели. Они горели. И Лена подумала, что вряд ли придется скучать рядом с человеком, у которого бывает такой взгляд.

Вновь забегав по штабу, Митя что-то забормотал себе под нос. Подскочил к столу, схватил бумажки. Быстро-быстро написал на них что-то. Затем прикрепил на пробковую доску:

А сбоку повесил еще одну бумажку:

– И что это значит?

– Пока не знаю. Но названия… Интересно, что Ника сообщала нам не адреса, а именно названия объектов. А почему?

– И почему?

– Потому что хотела, чтобы мы вчитывались в эти названия. Чтобы мы нашли скрытый смысл!

– И в чем смысл?

– Трудно сказать. Но явно проглядывает какой-то намек на «фальшивость» или на «пилюли».

– Угу, – скептически скрестила руки на груди Лена. – Или на «зеленые зеркала».

Услышав этот комментарий, Митя снова принялся метаться по штабу, словно для движения мыслей ему требовалось непрерывное движение ног.

Стараясь не мешать ему, Лена пересела за ноутбук и, несмотря на возмущенное гудение вентилятора, открыла карту города.

Лена любила порядок. Все файлы, независимо от результатов расследования, должны быть оформлены по всем правилам и сохранены в новую папку. А Филин потом сам придумает, какой у этого дела номер. Если вообще будет хоть какой-то номер.

Поэтому, внимательно сверяясь с найденными адресами, Лена аккуратно ставила виртуальные флажочки. Вот магазин «Фальшивые зеркала», закрывшийся еще пару лет назад. Вот приземистое здание ДК железнодорожников. Вот стадион «Речник», а неподалеку от него – арт-кафе «ОСВОБОЖДЕНИЕ».

Полюбовавшись своей работой, Лена сделала скриншот карты. Отправила в общий чат. Сохранила файл.

И только потом заметила.

– Филин, смотри! – позвала она дрогнувшим голосом. – А ведь это все не просто так!

– А? Что? Где? Показывай!

И Лена показала. Развернув тяжеленный ноутбук, она продемонстрировала карту. И красные флажочки, выстроившиеся в идеальный равносторонний треугольник.

– И что это значит? – поморгал Филин.

Он еще не отошел от каскада мыслей, пытающихся увязать воедино закрытый магазин, старое здание Дома культуры и модное арт-кафе.

– Как минимум то, что нам дали жирный намек вот на эту точку в центре.

Тонкий пальчик Лены указал на середину треугольника – сложной формы здание, контур которого напоминал букву «П».

– И что это? Что там находится?

– Сейчас посмотрим.

С заметным усилием развернув ноутбук обратно, Лена застучала по клавишам. Вентилятор опять натужно взвыл, открывая новые ссылки.

– «Улица Барьерная, дом 32», – прочитала Лена с экрана. – Бывшее здание хлебозавода, давным-давно заброшенное. Находится в аварийном состоянии. Там вообще несколько заводов рядом.

Прокручивая заедающее колесико мышки, Лена быстро читала вслух, перескакивая со строчки на строчку:

– «Подлежит сносу. Судебные тяжбы. Долги. Проблемы с собственником. Пожар три года назад. Частичное обрушение кровли». Ну и так далее, и так далее…

Оторвавшись от экрана, она разочарованно пожала плечами:

– В общем, нет там ничего. Пустышка, к сожалению.

И удивленно замолчала, заметив, что Митя уже натянул куртку.

– Сама говоришь, надо меньше верить тому, что написано в Интернете, – буркнул он. – Поехали посмотрим!

– Но ведь скоро начнет темнеть!

– Значит, нужно поторопиться!

Полупрозрачные весенние сумерки стремительно превращались в стылый темный вечер. Перекресток двух проспектов, где они вышли на остановке, остался далеко позади. Так же, как и гудение машин, и звонки трамваев, и люди.

Мрачная серая стена забора, мимо которой они шли последние двадцать минут, все не кончалась и не кончалась.

– Митя, темнеет! – сказала Лена, непроизвольно понизив голос.

В этом квартале хотелось быть максимально тихой и незаметной. А еще Лена поняла, что у нее немного стучат зубы – то ли от холода, то ли от страха.

– Глупо возвращаться, ничего не узнав, – пожал плечами Митя. – Зачем тогда ездили? Сидели бы в штабе и пили чай.

Лена улыбнулась краешком рта. Выходит, чай все-таки понравился.

Наконец скучный серый забор под прямым углом свернул в сторону. За небольшим проездом возник ломаный силуэт заброшенного хлебозавода, еле различимый в сгущающихся сумерках.

– Я все понять не могу, – тихо произнес Филин, рассуждая вслух. – При чем здесь майский день?

– Может, это мем, который мы не знаем? Или цитата из старого фильма? – предположила Лена.

Достав телефон, Митя открыл браузер, запустил поиск. Пробормотал:

– Странно. Связи почти нет. Еле-еле что-то качает.

– Ладно, идем дальше! – дернула его за рукав Лена. – Скоро совсем стемнеет!

– Стой! – замер на месте Митя, а затем присел на корточки и начал рассматривать старый растрескавшийся асфальт, тут и там испещренный колдобинами. – Смотри!

Приглядевшись, Лена тоже увидела. Судя по всему, совсем недавно здесь проехал автомобиль, раскатавший колесами липкую лужицу. Вполне отчетливые отпечатки направлялись от бывшего хлебозавода в сторону перекрестка.

– И что это значит? – спросила Лена, нервно выдохнув.

– По крайней мере это здание не такое уж заброшенное! – прошептал Филин. – А это уже как минимум улика. Сейчас, надо сфотографировать.

– Только без вспышки! – выпалила Лена, чувствуя, что у нее начали трястись колени. – Чтобы не привлекать внимания. Митя, мне здесь не нравится!

– Мне тоже, – пробормотал Филин, щелкая камерой. – Ладно, быстренько глянем – и обратно.

Браузер в телефоне загрузил данные, когда Митя уже ковырял ногтем старые темно-коричневые кирпичи, выщербленные дождями и морозами, из которых было выложено здание бывшего хлебозавода.

Снизив яркость экрана до минимального уровня, чтобы не резала глаза, Митя полистал страницу поисковика.

Пробормотал разочарованно:

– И при чем тут «майский день»? Ерунда какая-то.

– Может, на другом языке? – горячо задышала в ухо Лена, заглядывая через плечо.

Митя переключился в режим перевода. Вновь потянулась загрузка, в этот раз показавшаяся не столь томительной. И на экране возник результат: «Майский день → Mayday».

Митя пожал плечами – и так понятно. Любой третьеклассник, изучающий английский, сможет перевести.

– Все, пошли уже отсюда! – Лена отпрянула и действительно собралась уходить.

В раздражении Митя ткнул пальцем на иконку «обратный перевод». Прокрутилась загрузка. Страница обновилась. И Митя замер с отвисшей челюстью.

– Эй, Филин! Ты чего? – обеспокоенно спросила Лена, снова заглянув через плечо.

И почувствовала, как от ужаса по ее коже побежали мурашки.

Система автоматического перевода выдала результат:

«Mayday → Внимание! Это сигнал бедствия! Человеку или группе людей угрожает смертельная опасность. Требуется срочное оказание помощи!»

Внезапно темноту на дороге прорезали автомобильные фары.

Митя с Леной мгновенно припали к земле, пытаясь вжаться в грязный асфальт, усыпанный осколками стекол и обломками кирпича.

К зданию с ревом подъехал внедорожник. Остановился, урча мощным двигателем. Хлопнула дверца. Кто-то большой и тяжелый прошагал мимо. Зашел внутрь. Спустя десяток секунд заколотил кулаком по далекой двери.

Звуки доносились глухие, мягкие, будто из-под земли. Или из подвала. Митя на корточках подполз поближе к разбитому окну. Навострился, прислушался.

– Открывай, Жмых! Это я! – долетел требовательный бас.

Защелкали замки. Хлопнула дверь. Дальнейший разговор было не разобрать – только еле слышные невнятные звуки. Но было очень похоже, что разговор этот проходит на повышенных тонах – обладатель баса требовал и ругался, а кто-то второй вяло оправдывался.

– Митя, надо уходить! – стуча зубами, еле слышно прошептала Лена. – И сообщить про сигнал о помощи. Причем срочно!

– Надо! А как? Что, если мы будем по дороге возвращаться, а он обратно поедет? – ответил Митя, пытаясь сохранять остатки хладнокровия.

– А если прямо отсюда позвонить Иванцову-старшему?

– Связи почти нет. Как ты ему объяснишь? Не будешь же орать в трубку полчаса? Да не бойся ты!

Митя нашарил в темноте ладонь Лены – холодную, подрагивающую. Сжал. Повторил:

– Не бойся. Сейчас придумаем что-нибудь.

Показалось, будто ладонь стала капельку потеплее. А его собственные уши стали горячими-горячими.

Голоса опять стали громче. Защелкали замки, где-то внутри открылась дверь:

– Почему так мало сегодня, Жмых? Ты чем занимаешься за мои деньги?

На улице появился высокий, бородатый и кряжистый обладатель баса, с важным видом шагающий к машине. За ним, сгибаясь под тяжестью большой картонной коробки, переставлял ноги тощий и бледный человек с лысиной и длинными сальными волосенками до плеч.

– Завтра сразу две коробки будет, – оправдывался он блеющим голосом.

– Мне надо не две! Мне надо двадцать две, причем каждый день! – возмущался бородатый, открывая багажник внедорожника. – Ты просил Нику – я тебе купил! Ты обещал, что будет много! Вот я и спрашиваю – где это «много»?

Тощий загрузил коробку в багажник, разогнулся и попытался оправдаться:

– Ника сегодня плохо работала. Очень плохо. Все пришлось на глазок делать. Брака много сегодня.

– Где брак? Давай сюда! – зарычал бородатый. – У меня все разойдется. Бегом тащи, некогда мне тут на тебя смотреть!

Мелко кивая, Жмых снова скрылся в недрах здания.

– Митя, ты тоже слышал? – спросила Лена, еле двигая губами. – Как это «купить Нику»?

– Понятия не имею, – озадаченно пробормотал Митя. – Может, нам послышалось? Из здания выскочил дрожащий и потеющий Жмых с новой коробкой в руках. Просеменив несколько шагов на трясущихся ногах, он споткнулся об обломок кирпича и грохнулся на землю.

От удара коробка разъехалась по шву, и в ярком свете фар было отчетливо видно, как по пыльному асфальту покатились пластиковые бутылочки с цветастыми этикетками.

Точно такие же бутылочки с лекарством от насморка, о которых говорил Иванцов. Которые этой весной стали дефицитным товаром.

– Нет, Жмых, до выходных ты не доживешь! – прорычал бородач. – Если не отработаешь убыток десятикратно. Ты понял?

Лена дернулась. Ее колотило крупной дрожью. Разлепив губы, она быстро-быстро еле слышно зашептала:

– Поддельное лекарство, что ли? Да? Митя, ты понимаешь, что это преступники? Самые-самые настоящие преступники?! Митя, надо что-то делать!

И Митя сделал.

Накрывшись курткой с головой, он написал в общем чате, пытаясь совладать с нервно прыгающими пальцами:

Отправил сообщение. Мучительно закрутился таймер ожидания – связь в этом месте была паршивейшая. Наконец сообщение отправилось. Митя облегченно выдохнул.

И лишь затем пришло понимание грандиозности совершенной ошибки.

Во-первых, кто будет полицию-то вызывать? Аня или на тренировке, или спит. Иванцов – уж точно спит.

Во-вторых, ведь это сообщение сейчас придет и к Лене. Проблема в том, что…

В полном соответствии с мыслями Мити сообщение пришло на телефон Лены. И он громко динькнул.

– Ты слышал? Что это? – насторожился бородач.

Прыгнув за руль внедорожника, он резко стартанул к углу здания, безжалостно выжигая темноту светом фар. Митя с Леной вжались в землю возле стены, но…

– Вон там кто-то дернулся! – завизжал Жмых, указывая длинным тощим пальцем. – Я вижу-вижу-вижу!..

Митя вскочил. Дернул Лену за руку. Выпалил:

– Беги! И звони в полицию! Я их отвлеку!

Затекшие и замерзшие ноги подвели. Колени подогнулись. Перекувырнувшись на бок и оттолкнув Лену в сторону, Митя рухнул на землю.

Ревя мощным мотором, внедорожник пролетел совсем рядом и с визгом затормозил, обдав лицо Мити асфальтовой крошкой. Хлопнула дверца.

– И кто это к нам в гости пожаловал? – прорычал бородач, нехорошо усмехаясь.

И занес мощный ботинок для удара.

– Бей! Бей их! – выкрикнул Жмых, радостно оскалившись и возбужденно приплясывая прямо по раскиданным бутылочкам. – Давай!

Внезапно показалось, будто взошло солнце. Мощнейшие прожекторы, направленные со всех сторон, залили окружающее пространство нестерпимо ярким светом. Грозный голос, усиленный мегафоном, пророкотал:

– Работает спецназ! Всем лечь на землю! Повторяю: работает спецназ! Не двигаться! Никому не двигаться!

Замелькали тени. Раздались устрашающие крики. Десяток бойцов, одетых в городской камуфляж и с лицами, закрытыми черными балаклавами, мгновенно взял территорию вокруг здания в оцепление. Два бойца подскочили к ослепленному, ничего не понимающему бородачу. Повалили на землю, заломили руки, звякнули наручниками. Весь процесс занял не больше трех секунд.

Еще столько же времени потребовалось, чтобы поймать и скрутить Жмыха, пытавшегося было улизнуть.

Затем крики переместились внутрь дома. Удары, звон, снова крики.

Кто-то потрепал Митю по голове. И знакомый голос произнес:

– Давай вставай уже. Ох и влетит же кому-то!.. Ох, влетит!..

– Пётр Петрович?

– Вставай, Дмитрий как-там-тебя-по-батюшке. Будем говорить с тобой. И разговор наш будет очень-очень долгий.

Лишние прожекторы выключили. Оставили лишь парочку, да и на тех убавили мощность в несколько раз.

Пульсируя яркими огнями, по старому асфальту к заброшенному хлебозаводу потянулись машины скорой помощи. Сразу несколько.

Из подвала полуразрушенного здания цепочкой выходили люди. Бледные, изможденные, полусогнутые. Один, другой… Всего четыре человека. Медики их быстро осматривали. Что-то спрашивали. Те что-то тихо отвечали.

– Кто это? – в ужасе спросила Лена, спрятавшись за широкую спину Петра Петровича. – Что происходит? Вы отвезете нас домой?

– Отвезу, но не сразу. – Иванцов-старший ответил на последний вопрос и криво ухмыльнулся. – Передам вас в руки родителей, и пусть они занимаются воспитательным процессом.

А затем посерьезнел. Так, что по щекам пролегли жесткие морщины. И мрачно пояснил:

– Это бездомные. Их ловили на улицах и буквально держали в рабстве, заставляя работать на себя. Здесь подпольный цех. Они делали тут лекарства, омыватели для стекол, удобрения и прочее. Все, что пользуется спросом и что можно легко подделать и быстро продать.

Митя поморгал глазами. Амплитуда поступающего в мозг потока информации была настолько размашистой, что требовалось время для осмысления всего произошедшего. И похоже, это осмысление теперь затянется на несколько дней.

Незаметно откашлявшись, чтобы голос звучал хоть капельку уверенно, Митя спросил:

– Как вы смогли так быстро приехать?

– Я зашел к Сергею. Он заснул, но телефон лежал в руке. В этот момент пришло сообщение от Лены, – Пётр Петрович кивнул в сторону Филипповой, – с картой и флажками. Не требовалось долгих размышлений, чтобы понять, что вы сюда попретесь.

– То есть вы знали про это место? – быстро спросил Митя.

– Скажем так, – уклончиво ответил Пётр Петрович, – мы имели информацию, что в этом квартале происходит нечто незаконное. И даже планировался рейд… Ну и я решил, что этот плановый рейд произойдет чуть раньше. Вот только надеялся сперва вывести вас отсюда в безопасное место. Впрочем, не буду вдаваться в детали. Телефон Сергея я взял с собой. И когда ты написал запрос о помощи, я узнал точный адрес и понял, что медлить нельзя.

– Но как же Ника? Что с ней? – спросила Лена.

Ответить Иванцов-старший не успел. Рация у него на поясе пару раз щелкнула, а затем прохрипела голосом старшего оперативника:

– Устройство радиоподавления отключено. Всех заложников передали медикам. Пострадавших нет. Жду дальнейших указаний.

Морщины на щеках Петра Петровича разгладились. Поднеся рацию ко рту, он вдавил тангенту и произнес:

– Благодарю за службу. Дождитесь следователей, и свободны.

Неожиданно возле машин скорой помощи началось какое-то движение. Один из спасенных заложников – костлявый, бородатый, седой – вырвался из рук медиков, бросился обратно к зданию и, пробежав несколько шагов, выкрикнул:

– Прощай, Ника! Прощай!

Лена от удивления приоткрыла рот. А из глубины подвала раздался женский голос. Слов было не разобрать, но…

Но Митя, кажется, начал что-то понимать. Округлив глаза, он крутил головой по сторонам, опасаясь упустить что-то важное.

Вот истощенный, сутулый мужчина возвращается к медикам. Вот рация, по которой только что сообщили, что в подвале никого не осталось. Вот Пётр Петрович – едва заметно ухмыляется, наблюдая за ним.

Вот Филиппова. Тоже уставилась на него во все глазищи. Бледная и растрепанная, но при этом удивительно симпати… Хотя нет, стоп. Это к делу точно не относится.

Митя досадливо сморщился и попытался снова поймать ускользающую мысль. Медленно проговорил, аккуратно подбирая слова:

– Все заложники здесь, а Ника – там. Но преступницей она быть не может, ведь она сама передала нам сигнал о помощи. Как это возможно? Хотя… они ведь что-то говорили о покупке!

Молниеносно выудив телефон из кармана, Митя набрал в поисковой строке: «Ника купить». И в первой же ссылке получил ответ:

«НИКА – научный инфо-коммуникационный ассистент. Умный помощник для лабораторий и производственных помещений…»

– Что там? – нетерпеливо спросила Филиппова, подойдя ближе и заглядывая в экран.

Прочитала. Ойкнула. И удивленно уставилась на Петра Петровича:

– То есть Ника – не человек?! Это программа, что ли? И мы с ней общались столько времени и ничего не заметили?

Иванцов-старший кивнул. И пояснил:

– Да, «Ника» – это промышленный робот, который преступники купили, чтобы выпускать больше подделок. Этот робот имеет голосовой интерфейс типа умного помощника в телефоне или в колонке. Возможности взаимодействия с внешним миром там сведены практически к нулю. Как видите, еще и глушилки связи были установлены. А многие слова – типа «помогите», «полиция» и прочие – были жестко заблокированы, чтобы никто из рабов-работников не мог вызвать помощь.

– Но кто-то смог? – опять спросила Лена, оглядываясь на изможденных заложников, которым медики помогали забраться в машины, аккуратно придерживая под руки.

– Да, этот седой мужчина – он бывший ученый. Он сумел запудрить мозги этой «Нике», чтобы она нашла эвристических специалистов, якобы чрезвычайно необходимых для разгадывания нетривиальных пространственно-производственных задач. Ну и так далее… И, насколько я понимаю, в результате он с ней даже… сдружился, как бы странно это ни звучало.

Лена шмыгнула носом. Затем еще. И снова. И тут словно плотину прорвало. Слезы, все это время упрямо сдерживаемые, хлынули настоящей рекой. Глаза Филипповой мгновенно опухли. Но при этом она почему-то осталась удивительно симпатичной.

– Спасибо вам, Пётр Петро-о-о… – сквозь плач выдавила она.

Не договорила. Слова застряли. Разрыдалась еще сильнее. Отвернулась. Зашарила по карманам. Иванцов-старший сунул ей в руку упаковку одноразовых бумажных платочков. И снова посерьезнел. И вновь жесткие морщины прорезали его щеки. Взяв Митю за плечо, он отвел его в сторону. Внимательно взглянул в глаза. И твердо произнес:

– Дмитрий, это не шутки. Это не игры. Не доводи ситуацию до крайности. Ты парень смекалистый…

Митя почувствовал, что его уши опять загорелись. В который раз за сегодня. Сохраняя максимально серьезное выражение лица, он изо всех старался выдержать взгляд Иванцова-старшего. Пару раз моргнул, но все равно старался. А тот продолжал:

– Ты парень смекалистый. Если видишь что-то подозрительное, то не геройствуй, а сообщи мне. Только по пустякам не дергай, конечно. За это можно и по шее получить. Впрочем, ты сегодня и так получишь, это я гарантирую.

Митя сглотнул. Но ответил твердо:

– Понял вас. Благодарю.

– Да ни черта ты не понял! Это тебе благодарность. Всем вам.

– За что? – опешил Митя.

– Понимаешь, поддельное лекарство, которое преступники хотели продать, особенно бракованная партия, – это же не просто водичка. Это ксилометазолин – сосудосуживающий препарат. Его разлили по бутылочкам без учета дозировки. Если дозировка маленькая, то лекарство просто не сработает. А если большая, то это смертельно опасно. Сосуды схлопнутся не только в носу, но и в мозге. И человек может умереть.

– Как это? Это же просто капли от насморка!

– Ты понял меня? – жестко спросил Иванцов-старший. – Это – лекарство!

– Что же это получается?

– Получается, что ваша логика, а также эта, как там ее… «эвристическая индукция»… В общем, все сработало. И сегодня вы спасли десятки жизней.

– Мы?!

– Но только попробуй зазнаться! И да, выволочку от родителей ты сегодня все равно получишь. Уж я прослежу! Еще вопросы есть?

– Да! То есть, так точно! Есть!

– Задавай один, самый важный!

Митя схватился за голову, пытаясь унять прыгающие мысли. Незаметно покосился на Петра Петровича. Брови нахмурены, губы сжаты, ноздри раздуваются. Похоже, запас добродушия на сегодня Иванцов-старший уже истратил до последней капли.

Но Митя все равно не смог сдержаться. И выпалил:

– А можно посмотреть на «Нику»?

Спросил – и сразу втянул голову в плечи в ожидании очередной отповеди. Но пауза затянулась.

А затем морщины на щеках Петра Петровича разгладились. Одобрительно взглянув на Митю, он хмыкнул. Кивнул каким-то своим мыслям. И уже спокойным голосом произнес:

– Только внутрь проходить не будем, чтобы лишних следов не оставлять. Отсюда заглянем.

И они заглянули. Через мутное стекло низкого подвального окна, расположенного возле входа, опустевшая подпольная лаборатория просматривалась почти наполовину.

Тусклый свет энергосберегающих ламп. Вывороченная дверь. Кирпичные стены с облупившейся штукатуркой. Грязный бетонный пол.

И странное устройство в углу – изогнутая дугой столешница, установленная на двух массивных тумбах из некогда белоснежного пластика. Тумбы эти непрерывно перемигивались разноцветными огоньками и индикаторами. В левой гудел встроенный 3D-принтер, прикрытый стеклянной дверцей. Из правой поднимались кверху хитроумные манипуляторы, сжимающие пробирки и реторты с разноцветными жидкостями.

На уголке – блестящая медная табличка с надписью «НИКА» и еще какими-то буковками поменьше, не разобрать.

По краям столешницы, сделанной из полированного металла, ровными рядами выстроились подсвеченные кнопки и миниатюрные дисплеи. На некоторых однообразно пульсировали какие-то графики.

Гудение стихло. Стеклянная дверца открылась, и из левой тумбы выехала партия новых пластиковых бутылочек. И в разгромленной подпольной лаборатории, заляпанной потеками химикатов и заваленной мусором, раздался мелодичный женский голос:

– Я готова к выполнению новых задач.

Голос этот, хоть и приглушенный грязным стеклом, Митя услышал вполне отчетливо. И в наступившей тишине неожиданно для себя почувствовал, как что-то защемило в груди. Остро нахлынуло ощущение неправильности, несуразности, неразумности происходящего.

Тихо-тихо, будто опасаясь, что «Ника» услышит, он спросил:

– А что с ней дальше будет?

Иванцов-старший пожал плечами.

– Отключат и на склад вещдоков отправят. Или сбросят до заводских настроек и отдадут на какое-нибудь производство. Или на запчасти разберут.

Снова наступила тишина.

Крякнув, Пётр Петрович распрямился. С наслаждением вдохнул прохладный ночной воздух. Кивнул в сторону Лены, утирающей слезы, сидя на старой покрышке.

– Ладно, пойдем, Дмитрий как-там-тебя-по-батюшке. Есть еще дела.

– Да-да, я сейчас.

Митя оглянулся, кивнул. Затем приложил ладонь к пыльному стеклу. И еле слышно прошептал:

– Прощай, Ника! Прощай!