© Калинина Д.А., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Зимой любая прогулка превращается в маленькое испытание на прочность. В благословенном в кавычках климате Северной столицы начиная с ноября дохнут обычные мухи и рождаются снежные. А уж в декабре зима и вовсе устанавливает свои правила, приводя за ручку своих деток – морозы да метели. Морозы, как и полагается мальчишкам, шалят. Метели-девочки капризничают.

Саша смотрел за окно и понимал, что выйти ему все равно придется. А не хотелось. Ох как ему этого не хотелось. Холодно, вьюжно, да еще и фонари почему-то горят через один, очень бы хотелось понимать, почему такое произошло именно сегодня. Обрыв на трассе? Очень возможно, учитывая, сколько льда намерзло на проводах.

Но делать было нечего, рядом с ним, положив лапки на подоконник, стоял его верный пес Барон. И ему на улице все как раз очень даже нравилось. Мороз? Прекрасно! Снег? Замечательно! Вьюга и ветер? Так с ними прогулка покажется еще во много раз веселей!

Едва выскочив из подъезда, Барон унесся куда-то, моментально скрывшись за белой пеленой. Саша лишь на минуточку зажмурился от попавшего ему в глаза колючего снега, щедрой рукой брошенного в него зимушкой, а собаки уже и след простыл! Саша кричал, звал, свистел, но все было безрезультатно. Барон ускакал куда-то навстречу завывающей метели и… своей безграничной любви.

Увы, такое нехарактерное непослушание было как раз характерным признаком того, что кто-то из соседских девушек собачьего происхождения находится в интересном для Барона состоянии. А потому противиться взыгравшим в нем мужским гормонам пес не может даже в угоду любимому хозяину. Да и чего ради напрягаться? В конце концов, они не на соревнованиях сейчас находятся, а на прогулке. Тут можно и расслабиться немножко. Барон это отлично понимал и даже под угрозой предстоящего наказания за непослушание, даже понимая, что рискует своим поведением сильно огорчить хозяина, все равно убежал от Саши, чтобы нюхать по сугробам интересующие его запахи.

Ну а скорей всего, ничего подобного Барон вообще не думал, а просто умчался навстречу сексу, как поступил бы в его случае каждый молодой кобель. Может, окажись Саша в его шкуре, он и сам бы поступил точно так же. Тем не менее собаку требовалось вернуть. А для этого Барона нужно было найти. И будучи хорошим хозяином, Саша обежал их двор по кругу, вот только со своей собакой так и не встретился. Он лишь запыхался, вспотел, раскраснелся, да и разозлился, чего уж там греха таить.

Сдвинув шапку на затылок, Саша с чувством произнес:

– Ну Барон! Какая же ты все-таки скотина!

И тут же за его спиной мужской голос произнес:

– Никак собачку свою потеряли? А надо было ее на поводок!

Саша обернулся. Рядом стоял неказистого вида мужичок, густо облепленный снегом. Вылитый гном Гимли из фильма про властелина колец. Его борода, которая выглядывала из-под капюшона, почти полностью была белой от забившихся среди густых волос снежинок. Лица его было не рассмотреть, но голос Саше не понравился. Въедливый такой голос, противный.

– На поводке, говорю, собак водить надо! – сказал он. – Это же город. Тут люди ходят. Детишки маленькие. Ваша псина их покусать может.

Саша даже не знал, что возразить. Сказать, что в одиннадцатом часу вечера маленьким детишкам нечего делать на улице, да еще в такую метель? Или возразить, что его Барон в своей жизни никого ни разу не укусил, хотя иногда и стоило бы? Да ведь так отвечают все хозяева собак. «Не бойтесь, моя собака не кусается». Но как быть, если Барон и впрямь никогда и никого не кусал? Не имел такой привычки. Был он на редкость миролюбивым и послушным псом. Всегда ходил рядом со своим хозяином, никуда надолго или далеко от него не отлучаясь. А вот сегодня пропал.

– Вы его видели? Мою собаку? Русский охотничий спаниель.

В голосе Саши помимо его воли слышалась мольба. Но мужик уже пошел дальше. Фигура у него была коренастая, ноги короткие, а плечи широкие. Вообще, он напоминал сердитого ворчливого гнома, который все свое время проводит в рудниках под землей и уже забыл, каково это, общение с себе подобными, а про приветливость, которая должна присутствовать в этом общении, и не помнил никогда.

Он пошел в одну сторону, а Саша поспешил по его следам в другую. Почему-то ему казалось, что там, откуда пришел этот неприятный мужик, сейчас и резвится его легкомысленный Барон.

– Этот мужик должен был его видеть. Просто мне сказать не захотел. Почему? Да нипочему! Из одной чистой вредности.

Саша торопился изо всех сил, он не спускал глаз со следов мужика. И вот странно, прохожий сам по себе был невысокого роста, едва доставал Саше до плеча, а размер ноги у него был огромный. В его след вставали два Сашиных следа, а Саша носил сорок третий, совсем немаленький размер. Саша никогда прежде не видел таких больших следов и мог лишь предполагать, где приобретает себе обувь их владелец.

Вьюга все усиливалась, снег летел теперь со всех сторон, слепил глаза и заметал все вокруг. Саша все прибавлял и прибавлял ходу, он должен был успеть к тому месту, где обладатель странных следов встретился с Бароном. И вот…

О, чудесный звук, донесшийся к нему из темноты! Сквозь воющую вьюгу он услышал собачий лай. А через минуту, завернув за угол дома, увидел и самого Барона, резвящегося вместе с двумя другими собаками – Лило и Герой.

– Барон, а вот и твой хозяин пришел!

Пришел! Сказал бы Саша, как он пришел, да только позориться не захотелось. А Барон хоть и бросился к Саше, на полпути передумал и вернулся к подружкам.

Обе они были дамами крупными. Лило была лабрадором, а Гера – швейцарской овчаркой, с нее должны были писать свои картины художники, изображающие собак-спасателей. Разумеется, маленький Барон мог обожать этих дам только платонически. Максимум, на что его хватало, это допрыгнуть до их носа, чтобы поцеловать особо привлекательную, на его взгляд, девушку.

– Мы со своими гуляем, а тут твой Барон выскочил. Один. Без ошейника, без поводка, мы уж думали, что-то случилось. Собирались к тебе идти.

Лило и Гера крутились рядом, тыкались облепленными снегом мордами Саше в руки, выпрашивали у него вкусняшки.

Вот Лило и Гера могли запросто кого-нибудь напугать, кто не знал об их добром нраве. В их огромных тучных телах любимых собак из благополучных семей плескалось целое море любви, которое изливалось на всякого, кто оказывался с ними рядом. Более славных, добродушных и веселых собак трудно было сыскать во всем районе. В принципе Саша не мог сильно ругаться на Барона. Окажись он на его месте, он бы тоже поступил так же. Но это не отменило строгого выговора, который последовал, когда они остались наедине, и который Барон пропустил мимо своих ушей. Он уже все забыл, как удрал от хозяина, бросив его одного среди метели, и сейчас помнил лишь запах двух своих обожаемых подружек, с которыми ему можно было поразвлечься.

Лило с Герой отправились со своими хозяевами по домам, а Саша решил сделать еще круг по их району, чтобы провести разбор полетов с Бароном. Конечно, вряд ли этот разговор можно было бы считать продуктивным, Барон хоть и шел рядом и даже делал вид, что внимательно слушает, что ему говорит хозяин, но Саша был уверен: в одно длинное и мохнатое ухо у него влетает, а из другого вылетает.

– В общем, по тебе плачет электрический ошейник! – пригрозил он ему. – Еще раз от меня удерешь вот так, как сегодня, куплю и надену его на тебя. Будешь тогда знать!

Конечно, это были пустые угрозы. И Саша знал, что ничего такого он в жизни не сделает, и Барон это тоже знал. Метель к этому времени немного улеглась, ветер на время стих, и Саша получил долгожданную передышку и мог насладиться прогулкой. Он шел, любовался на окна домов, многие из которых уже были украшены новогодними гирляндами огоньков. От этих разноцветных светлячков на окнах у людей становилось как-то радостней на душе.

– Может, нам тоже украсить дом? – пробормотал он. – Нет, рано. До Нового года еще больше двух недель. Подождем.

И хотя Саше не терпелось впустить в дом праздник чуть раньше времени, он понимал, что мама это не одобрит. Для нее Новый год начинался с елки или хотя бы еловых веточек. А если их сейчас поставить, то к Новому году от них в жарком сухом климате городской квартиры останется лишь сухой хворост. На растопку хорошо, для праздника не очень.

Но все же Саша не мог не любоваться на чужие окна, нарядно украшенные гирляндами светящихся фонариков. Каждый хозяин подходил к украшению с фантазией. Где-то разбегались в стороны лучи бледно-голубых огоньков, словно гигантские звезды сверкали в окнах. Где-то сверкала просто разноцветная россыпь, дарящая радость. Где-то огоньки были расположены в шахматном порядке. Одни горели постоянно, другие переливались, третьи мигали. Сколько окон, столько видов украшения.

И вдруг Саша насторожился. Одно окно привлекло к себе его внимание. Оно было каким-то неправильным. На фоне остальных окон оно не дарило радость, а напротив, вселяло тревогу. Саша даже остановился, замер рядом с ним и Барон, который теперь всем своим видом давал понять, что он может быть идеально послушным псом и все эти разговоры про электроошейник нужно похоронить.

Барон взволнованно наблюдал за хозяином, пытаясь понять, уразумел ли тот эту простую истину? Но Саша не обращал никакого внимания на пса. Его взгляд был прикован к окну, которое выделялось из всех остальных.

– Что с ним не так?

Саша размышлял недолго. Окно было завешано какими-то плотными шторами, и освещено оно было как-то неправильно. Огоньки мигали, но с какими-то непонятными интервалами. И цвет их был каким-то потусторонним, совсем не новогодним. Три коротких сигнала, три длинных, потом снова три коротких. Странный мигающий свет, похожий на свет от фонарика со смартфона.

– Кому пришло в голову светить в окно фонариком? Дети балуются?

И снова три коротких вспышки, потом три длинных и снова три коротких. И тут Сашу осенило.

– Да это же сигнал SOS! Спасите наши души, если по-нашему! Точно кто-то балуется!

И все же Саша не торопился уходить от этого окна. А там кто-то продолжал пускать сигналы. Продолжалось это так долго, что Саша даже заволновался.

– Может, и впрямь кому-то требуется помощь?

Он сделал несколько шагов, потом остановился и усмехнулся:

– Да ну! Вряд ли! Как это можно объяснить?

И все же Саша себя знал. Теперь он не будет знать покоя, пока не убедится, что там, в этой квартире за плотными шторами, все в полном порядке.

Но как проверить? Просто позвонить в дверь? И что сказать? Из вашего окошка кто-то просит помощи. А если тот человек находится в той квартире в плену? Если ему и впрямь грозит опасность и сигналы на улицу – его единственный шанс на спасение?

– Допустим, в квартире засели грабители, а этот пленник спрятался от них и тихонько подает сигналы. Хотя, если у него есть включенный мобильник, почему он никому не позвонит? Ладно, допустим, звонить он не может, потому что побоится выдать себя, но написать-то он может! К чему эти мигания в окно, которые то ли заметят, то ли нет?

И тут же Сашу охватили новые сомнения.

– А если у него нет другого варианта? Если это его единственный шанс на спасение? А я тут дуду-бубу, может – не может.

И Саша решил:

– Пойду! Спрошу! Чего-нибудь да придумаю.

Вычислить, какой квартире принадлежит таинственное окно, было делом плевым. Саша и сам жил точно в такой же пятиэтажной сталинке. Он быстро разобрался, в каком подъезде и в какой квартире ему нужно искать того, кого предстоит спасать.

Поднявшись на третий этаж, он позвонил в дверь нужной квартиры. И замер, пытаясь понять, откроют ему или нет. В квартире точно кто-то был. И этот кто-то передвигался, тяжело топая ногами.

Наконец ему открыли. Даже не спросили, кто пришел. Просто дверь распахнулась, и Саша увидел перед собой на редкость некрасивую тетку. Она была коротконогой, с маленькими толстыми ручками, а ее круглая голова сидела на такой короткой шее, что казалось, ее вовсе нет, а голова начинает расти прямо из широких плеч.

За ее спиной Саша увидел выглядывающего из своей комнаты мальчишку. Он тоже был невысок, широкоплеч и крепко скроен. Видимо, это был сын хозяйки. И выглядывал он как раз из той комнаты, в которой было расположено злополучное окно. А в руках у мальчишки был смартфон, с которого ярко светил включенный фонарик. Вот и виновник переполоха обнаружился! Пора было сматываться. Как Саша изначально и предполагал, всему виной были милые детские шалости.

Наверное, мальчик играл в застрявшего на необитаемом острове путешественника или кто там сейчас является кумиром школьников. А Саша ему помешал развлекаться.

Несмотря на явную нелепость ситуации, Саша почувствовал громадное облегчение. Как хорошо, что он все-таки набрался дерзости и заглянул в эту квартиру. А то мучился бы всю ночь. А загадки-то никакой и нету! И опасности тоже нет! Красота!

Но прежде чем он объяснил, что ему нужно, тетка взглянула на появившегося из глубины квартиры мужа. Он был точной ее копией, разве что грудь украшала густая рыжая борода. Борода! Да ведь это тот самый Гимли, которого Саша встретил сегодня в метели. Только тогда борода у него была вся в снегу, а сейчас снег растаял, а бороду мужик расчесал.

Тот тоже узнал Сашу, и глаза его сузились, превратившись из маленьких в очень маленькие, да еще и узкие.

– Тебе чего тут надо?

Саша так растерялся, что даже не знал, что ему и сказать.

– Вот, – сказал он, глупо улыбаясь, – собачку свою я все-таки нашел. Пришел вам об этом сказать. Порадовать вас захотел.

– Ты что, дурак? – поинтересовался у него Гимли. – Какое мне дело до твоей собаки? Проваливай отсюда!

Саша поспешно бросился вниз по лестнице со всех ног, но его догнал окрик:

– Постой! Ты как квартиру-то мою нашел?

– Мне сосед ваш сказал!

– Какой еще сосед?

– С первого этажа!

И Саша выскочил на улицу. Щеки у него горели. Какой позор! В жизни не попадал в такое глупое положение. И угораздило же его! Если он снова столкнется с Гимли, который является его соседом да еще живет в доме напротив, то просто сгорит со стыда. Нет, надо же было свалять такого дурака! И что про него теперь подумает этот тип? Ладно кто-нибудь другой, но нет же, повезло, что именно этот противный мужик оказался свидетелем его позора.

– В жизни не стану больше совать свой нос в чужие дела. И помогать никому больше не стану!

С этими словами Саша побежал к своему дому, поторапливая Барона. Если бы он не спешил и обогнул бы дом, в котором жил Гимли, то увидел бы вещь, которая бы сильно его озадачила. В том самом окне, которое привлекло раньше внимание Саши, снова мигали сигналы. Три коротких, потом три длинных и снова три коротких.

Кто-то упорно пытался привлечь внимание. Но наступала ночь, метель усиливалась, и прохожих на улице больше не было видно совсем.

Сигналы еще какое-то время помигали, а потом то ли заряд у телефона закончился, то ли терпение у человека. Огонек в комнате погас и больше уже не загорался.

Всю ночь Саша провел без сна. Он ворочался с боку на бок, но уснуть не мог. Сон упорно не шел к нему. А в голове крутились неприятные для него воспоминания. С каким напряженным вниманием смотрела на него жена Гимли, когда открыла ему дверь. Она словно бы хотела ему что-то сказать. Даже телодвижение сделала, пытаясь выйти из квартиры, но появившийся гном Гимли все испортил. Он прогнал Сашу. И женщина не успела ничего рассказать.

– Да нет, мне это просто почудилось, – отговаривался он от самого себя.

И тогда Саше на память приходила испуганная мордочка сына. В его глазах точно застыл страх! Саша готов был в этом поклясться. Но чего испугался ребенок? Не мог же приход Саши так сильно его напугать? Даже если допустить, что это ребенок светил фонариком из окна и испугался, что его застукали, то почему испугался? Что тут такого преступного? Это его квартира, его окно, его фонарик, хочет, светит им, хочет, нет. Конечно, можно предположить, что отец держит сына в строгости. И в тот момент мальчик должен был решать задачи, а он вместо этого баловался с фонариком. Но все же он всегда мог возразить, что ничего подобного не делал, а прохожий просто ошибся.

– Наверное, дело тут было все же в чем-то другом. Но ребенок точно был испуган. А женщина в панике.

До самого утра Саша пытался придумать объяснения тому, что ему довелось увидеть. Но чем больше придумывал, тем отчетливей понимал, что в заинтересовавшей его квартире и впрямь происходило что-то неладное. Такими напуганными люди просто так не становятся. И разительным контрастом с женой и ребенком выступал сам Гимли. В глазах у него не было ни тени страха, зато крылась неприкрытая враждебность. Конечно, можно было предположить, что мужик сам по себе такой агрессивный к чужакам, но стоило Саше вспомнить устремленный на него взгляд Гимли, как у него неприятно холодело под ложечкой.

– Если бы я не убежал, этот тип бы в меня вцепился.

И представив себе мохнатые клешни Гимли, сошедшиеся в смертельном захвате на его шее, Саша покрывался холодной испариной.

В общем, к утру Саша убедил себя в том, что ему обязательно нужно вернуться в ту квартиру и попросить Гимли объясниться.

Одному идти или с Бароном было страшновато, и Саша попросил отца.

– Сходить с тобой к соседям из дома напротив? А кто они такие?

Саша хотел соврать, но потом передумал.

Папа его выслушал и покрутил пальцем у виска.

– Ты рехнулся, приставать к людям из-за таких пустяков? Этот мужик нас выставит и будет прав.

– Если ему скрывать нечего, зачем ему нас прогонять?

– Ну поставь себя на его место. Сидим мы, спокойно завтракаем, а тут звонок в дверь.

И тут раздался звонок. Папа с Сашей подпрыгнули на месте, но оказалось, что это всего лишь вернулась из магазина мама, куда она бегала за сливками, потому что без сливок не представляла свой утренний кофе.

– Представляете, деньги забыла! Сейчас возьму и побегу.

– Сиди дома! – вскочил Саша. – Мы с папой сходим!

– Вдвоем? – удивилась мама. – Но мне нужно не двадцать литров, а только одну маленькую бутылочку. Справится кто-нибудь и один из вас.

– Вместе все-таки веселей.

– Тогда еще картошки купите, – как-то очень задумчиво произнесла мама. – И раз уж такое дело, то и кочан капусты прихватите!

Отец заторопил Сашу:

– Пошли скорее, а то она нам еще чего-нибудь поручит купить.

Но мама все-таки исхитрилась и всучила им с собой список необходимых продуктов.

Да еще вслед крикнула:

– И уточку купите! Я видела, там хорошие есть!

Саша краем глаза глянул в список и ахнул:

– Пять килограммов сахарного песка! Четыре килограмма муки! Зачем ей столько?

– Подозреваю, что эти продукты имеют длительный срок хранения. Мама просто решила перенести на тебе и мне те продукты, которые иначе ей пришлось бы купить и принести самой. Или снова просить кого-нибудь из нас. А мы с тобой еще те ходоки, то забудем купить, то по рассеянности не то купим.

Но перед магазином Саша уговорил папу зайти в соседний дом.

Они поднялись на третий этаж и долго звонили в дверь нужной им квартиры. Наконец дверь открылась. За дверью стоял сухонький старичок, которого Саша видел впервые. Он даже подумал, что ошибся дверью или перепутал этажи, но нет, все было правильно. Прихожая за спиной старичка была той самой, а вот семейки Гимли видно что-то не было.

– А где ваши жильцы?

– Кто?

– Ну, двое взрослых – муж с женой и мальчик лет семи. По виду их сын.

– А! Вам нужен Федор с супругой и их маленький Петенька. Увы, вы опоздали, молодой человек, они уже уехали.

– Уехали? Куда уехали?

– К себе домой.

– Когда?

– Сегодня утром. Я вернулся с поезда, а они уже у подъезда в машине сидели. Попрощались, они и уехали.

– И как мне их найти?

– Даже не представляю, чем вам и помочь. Дело в том, что Федор не признает мобильные устройства. Телефона у них нет. А ехать в Трушино вам вряд ли захочется. Все-таки три часа в одну сторону и три часа в другую.

– А что они там делают в этом Трушине?

– Как что? Живут. У Федора там дом.

– Это ваши родственники?

Старичок слегка смутился.

– Не так чтобы родственники, но и не просто знакомые. Федор – это сын нашей дачной хозяйки. У него в семье случилась беда. Мальчик родился больным, они его привозили на консультацию со специалистом. Еще какие-то исследования нужно было сделать, в общем, на пару дней я пригласил их пожить у меня. Все равно в эти дни меня не было в городе, квартира стояла пустая, почему бы не помочь Федору? Люди они небогатые, и хотя Федор пытался мне заплатить за постой, но я отказался брать у него деньги.

– Почему отказались?

– Мы с женой, пока она была жива, снимали в Трушине у матери Федора домик на лето. Места там живописные, берег Волхова. Простор. Красота. Опять же лес и рыбалка для любителей этого вида спорта. И последнее время хозяева брали с нас за жилье чисто символическую плату. Посудите сами, мог ли я отказать Федору, когда у него в семье и так горе? Столько лет они с женой мечтали о ребенке, даже усыновить думали, но все чего-то не получалось. Наконец, шесть лет назад у них родился Петенька. И теперь выясняется, что ребенок тяжело болен.

Больной ребенок? Вот уж кто меньше всего походил на больного, так этот бутуз с телефоном в руке. Круглые румяные щеки, крепкое телосложение, да от мальчишки так и веяло здоровьем! Либо тут что-то было не то, либо Саша чего-то не понимал.

– Скажите, а в квартире после их отъезда все в порядке?

– Насколько я могу видеть, да. Разве что…

– Что?

– Нет, ничего. Все в полном порядке. А зачем они вам понадобились?

Саша начал болтать какую-то ерунду о том, что они с Федором вчера разговорились о собаках. Но неожиданно угадал.

– А! – улыбнулся старичок. – Федор большой знаток. Разводит кавказских овчарок. Ух! Зверюги! Сунешься к таким в клетку, без пальцев останешься.

Без пальцев, это если повезет. Насколько знал Саша, кавказцы при случае способны сожрать своего врага целиком, а косточки выплюнуть. Но больше он не мог придумать никакого повода для продолжения визита, и они с отцом удалились.

Внизу папа хлопнул Сашу по плечу.

– Видишь, все в порядке! Хозяин квартиры жив и здоров, все у него в порядке. А неприятный тебе мужик отчалил в свое Трушино. Живи и радуйся!

Но Саша не мог радоваться. Тревога продолжала грызть его изнутри. Хотя спроси у него, в чем тут дело, он бы и сам толком не ответил.

И все же он попросил отца:

– Пожалуйста, сходи в магазин без меня.

– Почему?

– Мне надо кое-куда пойти.

– Ну ладно, – нехотя согласился папа и тут же спросил: – А где список продуктов, который давала мама? Он у тебя?

– Нет, я думал, ты его положил к себе.

– Не клал.

– Посмотри в кармане.

Папа обшарил все карманы, но списка с продуктами не обнаружилось.

– Наверное, в прихожей выронил. А что там в нем было, ты не помнишь?

Саша напряг память.

– Сахар точно был. И мука.

– Сахар и мука? Значит, мама собиралась что-то печь.

– И капуста еще. Она говорила про капусту.

– Отлично. Все куплю и принесу домой. И стану в глазах нашей мамы настоящим героем. А ты, сынок, иди по своим делам.

Саша кивнул, но никуда не пошел. Потом кое-что вспомнил и крикнул папе:

– Сливки обязательно купи! К кофе!

Папа ушел уже на приличное расстояние, он хоть и обернулся и даже в ответ помахал сыну рукой, но вид у него был расстроенный. Кажется, половину всего маминого списка он уже снова успел забыть. И теперь пытался судорожно удержать в памяти то немногое, что там еще оставалось. Но Саша не мог пойти с папой. У него и впрямь было дело поважнее. Что же может быть важнее того, чтобы порадовать свою мамочку и помочь ей с покупками? Дело в том, что Саша не переставал думать о странном семействе, с которым познакомился вчера вечером.

Он не стал говорить папе, но, когда они спускались вниз по лестнице после разговора со старичком, Саша увидел написанные на перилах три буквы, которые складывались в слово «SOS».

Как только Саша их увидел, его как ударило. Вчера из окна ему подавали тот же самый сигнал. SOS! Сигнал терпящих бедствие кораблей и всех попавших в беду. Кому-нибудь другому эти три торопливо написанные кривые буквы могли показаться просто чьими-то каракулями или детской шуткой, но только не Саше. Он не сомневался: надпись оставил тот же человек, кто вчера светил в окошко квартиры.

В Саше немедленно проснулось сыщицкое чутье. Надпись на перилах была совсем свежая, сделана она была не больше часа назад. Написаны буквы были таким образом, что увидеть их мог только тот, кто спускался вниз. А значит, ее сделали в тот момент, когда семейка Гимли спускалась вниз по лестнице, готовясь садиться в свою машину и ехать назад в Трушино. И сейчас Саше было необходимо найти тех, кто мог видеть, как это событие происходило.

На первом этаже соседского дома одна из квартир была много лет назад переведена в нежилой фонд, и в ней теперь находился салон красоты. На самом деле, невзирая на громкое название, это была простая парикмахерская, но работали там отличные мастера. Да что там говорить, Саша и сам там стригся.

Ему повезло, сегодня как раз работала его мастер, милая, миниатюрная и улыбчивая Сонечка. А самое главное ее достоинство заключалось в том, что Сонечка была внимательная и при этом разговорчивая.

– Сашка! А чего без записи? – удивилась она. – Прости, но я сегодня никак не смогу тебя оболванить. Стригу не покладая рук. И у меня вот-вот придут новые клиенты.

– Не важно. Я совсем не стричься.

– А зачем?

– Мимо проходил, дай, думаю, зайду. Запишешь меня?

Сонечка согласилась и полезла в толстенную тетрадь, в которой принялась водить ручкой, выбирая подходящий денек. До Нового года оставалось всего две недели, и время для мастеров было горячее. Известно, что Новый год все желают встретить нарядными и с красивой прической, чтобы сразу же расположить его к себе. И пока Сонечка озабоченно хмурилась и покусывала ручку, пытаясь придумать, куда бы ей втиснуть постоянного и симпатичного клиента, Саша продолжал болтать.

– А я уже не первый раз прохожу мимо. Утром шел, перед вашим салоном машина стояла. В нее такая странная семейка садилась. Папаша – вылитый гном с бородой.

– Ага! Мы их тоже видели. Очень странная семейка. Отец с матерью и младший словно под копирку – пузатые и коротконогие. А дочка – красавица. И бывает же такое!

– Какая дочка? – притворно удивился Саша. – Разве с ними еще дочка была? Я не видел. Какая она из себя?

– Говорю же, красивая девушка. Взрослая уже. Лет семнадцать, наверное, будет. А может, и постарше. Я еще подумала, как ей не повезло с родителями. Такие уроды, и характеры дерьмо. Отец так грубо с девочкой обращался. Она чуть замешкалась, так он за локоть ее схватил, потом пихнул ее к машине, она чуть не упала. А мамаша, когда девочка садилась, еще и ногой ее пнула. Мол, пошевеливайся. Мне показалось, что из всей семьи только братик к ней нормально и относится.

– А что за машина у них была, я что-то не помню.

– И я не помню. Какая-то темная. Ведро, а не машина.

– А девочка блондинка или брюнетка?

– Она в шапочке была.

– В какой?

– В красной. Но вообще, девчонка странная. Я даже подумала, может, она больная.

– Как больная?

– Ну, умственно отсталая.

– Ты же сказала, что она красивая.

– Как будто бы дебилка не может быть красавицей! – воскликнула Сонечка. – Вот ты тоже скажешь!

О! Эта тема тут же вызвала бурный и неподдельный интерес в парикмахерском обществе. И две другие мастерицы, работавшие в зале и тоже слышавшие их разговор, немедленно откликнулись, предлагая свои истории из жизни, когда совершеннейшая дура оказывалась писаной красавицей. Подобное сочетание, как выяснялось, почти стопроцентно гарантировало женщине счастливое замужество и сытую беззаботную жизнь в дальнейшем. А клиентка тут же рассказала про свою родную сестру, которая обладала точь-в-точь такими качествами, а мужа себе при этом отхватила олигарха.

– И что получается? Она со своей справкой об образовании теперь вся в шоколаде, целыми днями баклуши бьет. И я со своей золотой медалью и двумя высшими образованиями не знаю, как концы с концами свести.

Но Саша теток уже не слушал. Он спешил назад к старичку в двадцать четвертую квартиру.

Тот открыл дверь и был немедленно огорошен вопросом:

– Скажите, а дочь у вашего Федора есть? Старшая! Или у его жены?

– А почему вы спросили?

– Потому что я видел с ними молодую девушку.

Старичок задумался:

– Надо же, как интересно. А я ведь думал, что ошибся.

– В чем вы ошиблись?

– Когда ты спросил, все ли в квартире в порядке, я вспомнил одну необычную вещь. В одной из комнат на подоконнике я нашел деталь женского гардероба. И, судя по размеру, она никак не могла принадлежать жене Федора. Та женщина крупная, я бы даже сказал, тучная. А лифчик… пардон, это был именно он, подошел бы разве что совсем худенькой девочке.

– Можете мне его показать?

Старичок ушел в ту самую комнату, из которой Саша вчера видел сигналы, долго там шуршал и обратно вернулся, держа в руках красный кружевной лифчик. Тонкие бретельки, прозрачные чашечки, через которые должно было быть видно все на свете. Это была такая миленькая штучка, что сразу было понятно, носила его исключительно молоденькая и незамужняя девчонка. Ни одна уважающая себя мать семейства такую легкомысленную штучку не наденет, потому что незачем. Глупости все это.

Кроме мужика такой лифчик ничего удержать не сможет, удобства для пышных женских форм с него абсолютно никакого. Да и вообще, женщина, которая замужем, она свое в таких вот неудобных лифчиках уже отмучилась, новых кавалеров ей очаровывать незачем, своего мужа она уже прочно заарканила. Так что семейный бюджет можно потратить на что-то более приятное для нее лично и не швырять деньги направо и налево для ублажения всяких там похотливых самцов с целью привязать их к себе покрепче. Плевать ей теперь на всех, у нее свой имеется, которому по долгу полагается любить ее во всех видах, даже в простом домашнем халате.

– Спасибо! Я его у вас заберу?

Не дожидаясь ответа, Саша выхватил лифчик у обомлевшего старичка и оказался на улице раньше, чем тот успел опомниться. Впрочем, никакой погони за ним снаряжено не было. А Саша, не тратя даром времени, поспешил к их отделу полиции. Он и сам не знал, что хочет там узнать и зачем фактически украл чужой лифчик, но ему казалось, что все это звенья одной цепи, вот только он пока что не мог определиться, куда она приведет и откуда вообще тянется.

Ему повезло. Сегодня в отделении дежурил Юра – их новый участковый, с которым Саша был немного знаком. Они были практически ровесниками и с легкостью находили общий язык.

– Не случилось ли у нас на участке чего-нибудь необычного? – переспросил Юра. – Даже не знаю, что тебе и сказать. Спиленная в парке голубая канадская ель для тебя достаточно необычное дело?

Саша без труда догадался, о чем говорит Юра. Несколько лет назад в их парке было высажено несколько десятков елок самых разных видов. На полянке росло все, от норвежской пушистой красавицы до американки, у которой все иголочки имели скругленную форму, отчего казалось, что елочке только что сделали химическую завивку, такая она была кокетливая, вся в завитушках. Цвет хвои деревьев обладал богатым спектром от бледно-зеленого до такого темного, который казался почти черным.

И в канун Нового года какая-нибудь из этих лесных красавиц обязательно подвергалась нападкам вандала. Это стало уже своего рода традицией, пусть и нехорошей, но все равно традицией.

– Мы уж и дежурить возле них пытались. И камеру установили. И все никак. Постоянно там торчать не будешь. А он тоже долго не задерживается. По стволу топориком тюк-тюк, елку в мешок – и бежать. Лица не разглядеть, в маске ходит. Одет в темную куртку и такие же брюки. Попробуй определи такого в толпе других граждан.

– Они уже большущие! Елки-то!

– Так целиком он их никогда и не рубит, снимет макушку – и деру!

Несмотря на эти ежегодные набеги, елкам в парке нравилось, они продолжали расти. Все они успели вымахать в два человеческих роста и радовали гуляющих своей мощной и густой хвоей. На ветках у многих из них уже красовались шишки. Правда, некоторые из елочек приобретали слишком уж пышную крону, потому что после новогоднего набега образовывалась не одна, а две, три или даже больше макушек.

Саша поразмыслил и решил, что ловить елочного вора будет уже в следующем году. В этом он свою норму выполнил, и взять его с поличным не представится возможным.

– А что-нибудь еще в районе случалось?

– Например?

– Ну, например, молодые девушки не исчезали?

– Куда это?

– Заявлений таких от родственников не поступало?

Юра взглянул на Сашу с интересом.

– От родственников нет, а вот один чудик и впрямь вчера приходил. Утверждал, что его невесту похитили гномы.

– Гномы???

Саша даже на стуле от волнения подпрыгнул.

– Как гномы? Какие гномы?

– Никакие! – отрезал Юра. – С головой у этого жениха плохо. Помешался на всяких там легендах да сказках. Я его знаю, он реконструкциями всякими увлекается. Секцию по истории страны в нашем подростковом клубе ведет. С детишками они там у себя то в рыцарей переодеваются, то в красноармейцев, то в богатырей былинных. На места исторических сражений ездят, разыгрывают случившиеся там битвы. Половина за наших, половина за тех других и сражаются. Меня как-то к ним приглашали, чтобы я их оружие на предмет опасности проверил. Ну, я посмотрел, обычная жесть или дерево. Убить таким оружием не убьешь, но покалечиться и простой палкой можно, так что я Степана предупредил, чтобы они там поосторожней мечами-то махали. Не знаю, услышал ли он меня. Парень он странный.

– А невесту ты его видел?

– Не приходилось. Вообще, удивлен, что на такого чудика кто-то клюнул. Тут нормальные ребята без девушек ходят, познакомиться не могут, а у этого и жена, и любовница, и еще невеста образовалась.

– Что-то я насчет жены ничего не понял, – удивился Саша.

– Женат он, но с женой своей не живет. Она его выгнала, когда он с любовницей закрутил. Но и с ней у него долго не продержалось. Так он, смотри, новую пассию себе где-то нарыл.

– Невесту? Которую похитили?

– Да не похищал ее никто, уверен, она сама от него сбежала.

– Все равно! Мне нужно с ним поговорить! Где я могу его найти?

– У нас сегодня суббота? – пробормотал Юра. – Тогда по идее он должен быть у себя.

– Где это?

– Я же тебе говорил, он в нашем подростковом клубе заведует военно-исторической секцией. Сейчас должен быть у себя. Только учти, что с головой у него не того. И я бы на твоем месте его словам про похищенную гномами невесту не стал слепо доверять.

– Я и не собираюсь. Но дело в том, что я уже слышал от других людей про семью гномов, которая увозила в неизвестном направлении девушку в красной шапочке. И было такое впечатление, что Красная Шапочка уезжала с ними против своей воли.

И Саша поспешил дальше. А Юра, пожав плечами, вернулся к своему плану по поимке елочного воришки. Начальство было уже в курсе и строго-настрого велело хотя бы в этом году украденную елку найти, а вора примерно наказать. Может быть, даже посадить его на изуродованную елку, чтобы все вокруг видели, кто это у них в парке хулиганит. Пусть воришка повисит и подумает о своем дальнейшем поведении.

Что касается Саши, то он очень торопился. Ему казалось, что потерявший невесту Степан, не получив в полиции никакой поддержки, может затеять самодеятельность и натворить глупостей.

Саша знал, в чем тут подвох, куда лучше многих других. Он и сам вначале своей сыщицкой карьеры, поддавшись эмоциям и не послушавшись голоса разума, неоднократно попадал в очень и очень опасные ситуации, лишь чудом выпутываясь из них живым и невредимым. Это сейчас он стал старше, мудрее и осторожнее.

Ну, то есть он так думал, но будущие события показали, что он как был легкомысленным дураком, которому вечно нужно больше других, так им и остался.

Военно-исторический клуб «Богатырь» находился в здании, принадлежавшем центру детского и юношеского досуга, под крышей которого собралось огромное количество всевозможных секций, кружков и прочих объединений, призванных помочь молодежи провести свободный досуг не только интересно, но и с пользой для себя. Именно в этом центре дети и подростки могли определиться с тем, что им больше нравилось и чем хотелось бы заниматься дальше по жизни. Все это было легко, увлекательно и как бы в ходе игры. А самое главное, не требовало никаких вложений из родительских кошельков.

На первом этаже располагался кружок робототехники, и перед Сашей из комнаты выползло смешное существо, напоминающее сороконожку. Ног у него было поменьше, кроме того присутствовала голова и хвост, который усердно вилял и был загнут бубликом, отчего робот напоминал собаку породы лайка, но только с неимоверно длинным туловищем и лишними комплектами ног.

– Кто это у вас? – удивился Саша.

– Это Тенор.

– Он у вас еще и поет?

– А то! Хотите послушать?

Один из мальчиков нажал на какую-то кнопку на пульте управления, и Тенор затянул неожиданно высоким и чистым голосом: «Я-а-ама-а-айка! Я-а-ама-айка!»

– Это же Робертино Лоретти, – восхитился Саша. – У меня бабушка его обожает. Как же вам удалось научить робота петь?

– Так это же ерунда, – пожал плечами мальчик. – Динамик вставили, он и поет. Вот ходить – нет, он пока что у нас не очень-то ходит.

Робот и впрямь не мог похвастаться особой устойчивостью. Его пошатывало, словно пьяного матроса. И Саша даже подумал, что тут будет роботу уместнее петь: «А нас шатало, шатало, шатало! Да вдоль причала, причала, причала!»

Эту песню всегда пел его дядя, возвращавшийся домой подшофе. Саша даже посоветовал детям поставить новую песню, и те пообещали подумать.

– А зачем вы ему столько ног сделали?

– Так для устойчивости! Для чего же еще? Мы ему сначала две ноги сделали, его качает. Четыре – равновесия по-прежнему нет. Мы ему еще две, тот же результат, теперь у него восемь ног, и, как видите, испытания прошли неудачно. Наверное, еще парочку ему приделаем. Будет десять. Красивое число, должно сработать.

– Может, пришло время что-нибудь еще изменить в конструкции? Почему его шатает?

– Да мы не знаем. Мы сначала его один в один сделали, как в чертежах, которые нам из Китая прислали. Несколько раз проверили, все точно. А его шатает. У китайцев не шатает, а у нас шатает. Но мы все правильно сделали.

– Вы про Леонардо да Винчи слышали?

– Кто же не слышал! Конечно, слышали.

– А вы знаете, что в свои чертежи он нарочно вносил какую-нибудь намеренную ошибку. Всего одну, но она решала все дело. И когда в наше время конструкторы попытались в точности воспроизвести его механизмы, то они не работали. А сделал он это специально, чтобы никому не удалось слепо скопировать его изобретения и выдать их за свои.

– Думаете, нас обманули?

– Лучше сказать, попытались вас слегка одурачить.

– Мы подумаем. А ошибка, говорите, должна быть всего одна?

Ребята увели своего пьяно покачивающегося робота, которого шатало теперь уже от стены к стене, а Саша с Бароном пошли дальше. Барон сначала хоть и пытался познакомиться со странным знакомым, а когда тот неуклюже наклонился, испугался и спрятался за ноги хозяина.

На втором этаже находилась театральная студия, клуб декламации и танцевальный зал, в котором кто-то лихо и задорно отплясывал «Камаринскую». Но Саше нужно было на третий этаж, именно там находился исторический клуб «Богатырь», которым заведовал Степан.

Когда Саша с Бароном почти добрались до нужных им дверей, навстречу им выскочил молодой паренек. Был он худощавый и тонкокостный. Ноги у него были длинные и тонкие, словно ходули. И больше всего он напоминал кузнечика. Несся кузнечик, не разбирая дороги и не глядя по сторонам. Он наскочил на Сашу, отшатнулся и тут же отдавил лапу Барону.

Тот жалобно взвыл, и незнакомец устыдился:

– Ох, извините!

Но задерживаться не стал, заторопился прочь со словами:

– Я так спешу, так спешу!

Он уже проскользнул мимо Саши, когда тот остановил его:

– Невесту свою спасать торопитесь?

Молодой человек резко затормозил и взглянул на Сашу с подозрением.

– Откуда вы знаете?

– Степан?

– Да!

– А я знаю, куда вашу невесту могли увезти.

Степан ахнул.

– Правда? А кто вы такой? Откуда знаете про меня и Анечку?

На самом деле Саша до недавнего времени ничего не знал ни про него, ни про его Анечку. Но подозревал, что в ближайшие дни его судьба окажется тесно переплетенной с этими двумя. Ничего против он не имел. На работе ему полагался очередной отпуск, который Саша мог использовать по своему усмотрению. Ну есть у человека такое хобби, что же поделать? Кто-то предпочтет отправиться в теплые края, чтобы гулять там под пальмами. Другие отправятся на горнолыжные курорты. Еще какая-то часть проведет выходные дни, общаясь с близкими и наедаясь вкусными домашними салатами и холодцами. А они с Бароном будут расследовать очередное преступление. Развлечение ничем не хуже, а то и получше многих других.

Какое-то время у Саши ушло на то, чтобы убедить Степана в искренности своих намерений. Чудак человек! Он никак не хотел верить, что в наше время кому-то еще могут быть интересны чужие беды. И что кто-то может заняться помощью своему ближнему, просто следуя порыву своей души, а вовсе не по долгу службы или из корыстных интересов.

– Вы частный сыщик. Я понял. Но я не смогу вам сейчас много заплатить. Я знаю, что услуги частного сыска стоят дорого. Я продам свою коллекцию старинных монет, там есть интересные экземпляры. И все подлинники! Лично поднял их из земли! Может, состояние у них и не идеальное, но зато за каждую монету я готов поручиться и могу рассказать, где и при каких обстоятельствах я ее нашел.

– Во-первых, давай сразу перейдем на «ты». А во‐вторых, ты мне ничего не дол-жен.

– Как же так?

– Я действую по зову души. Когда пропала твоя невеста?

– Вчера! Вчера во второй половине дня! Утром мы с ней вместе позавтракали. В обед созвонились. И после этого она пропала! Мы должны были встретиться в шесть часов вечера, но когда я около четырех позвонил ей, чтобы уточнить детали, она уже не ответила. И на работе сказали, что она ушла в три часа.

– Почему так рано?

– Вчера была пятница. Их всех отпустили пораньше.

– Но тебе она об этом ничего не сказала?

– Да. Я думал, что она работает до половины шестого, как обычно.

– А где она работает?

– В библиотеке. Это тут неподалеку. Но я там вчера уже был. Прибежал, дверь закрыта. Стал заведующей звонить. Она мне и рассказала, что Анечка ушла вместе с остальными девочками. И было это часа в три, максимум в начале четвертого.

– Значит, она тебя обманула?

– Не сознательно. Их отпустили пораньше неожиданно. Тараканов пришли к ним морить, вот всех сотрудников и попросили удалиться. Наверное, Аня решила пройтись по магазинам, я все равно раньше пяти часов не освободился бы.

– И что сказали другие сотрудницы? Ты же им позвонил?

Степан кивнул.

– Они сказали, что Аня с ними не пошла. Они собирались посидеть в кафе, а она отказалась. Сказала, что у нее есть другие дела. И убежала.

– А что за дела, они не знают?

– Нет! Хотя я могу предположить, что Аня отправилась выбирать мне подарок к Новому году.

– А гномы?

– Какие гномы?

– Ты в полиции заявил, что невесту у тебя украли гномы.

– Я так сказал? – смутился Степан. – Не в себе был. Какие гномы? Гномов не бывает! Это все знают.

– Тем не менее ты так сказал. Почему?

– Ну, не гномы это были, просто похожи. Девочки с Анечкиной работы мне описали двух человек, с которыми она ушла. Мужчина и женщина, вроде бы муж и жена. Он вылитый гном, маленький, коротконогий и с густой бородой.

Так! Сердце у Саши сильно застучало, он чувствовал, что находится на верном пути.

– А что за подарки Аня собиралась тебе сделать?

– Она уже несколько дней выпытывала у меня, что бы я хотел получить от Деда Мороза. А когда я устал повторять, что мне ничего не надо, кроме ее улыбки, она сказала, что так не играет и все равно что-нибудь мне купит, только на свой вкус.

– И что это могло быть?

– Не знаю, – вздохнул Степан и, тут же трогательно покраснев, предположил: – Может быть, собака?

– Собака? Почему собака?

– Ну, как-то у нас с Аней зашел разговор о том, кого бы нам завести. Она предлагала купить щенка кавказской овчарки. Но тут же сказала, что очень трудно найти действительно классных представителей породы. Но если я согласен, то она поищет.

– И ты согласился?

– Конечно! Это же Аня предложила!

С влюбленным Степаном все было понятно. Он в рот смотрел своей обожаемой Ане и ни в чем не решался ей перечить. И хотя Саше было трудно представить, как такой худосочный дрыщ управится с мощным серьезным псом, он решил держать сомнения при себе. В конце концов, не его это дело. А рассказ про подарок к Новому году вызвал у Саши кое-какие ассоциации.

– Я почему это говорю, – продолжил Степан, – что, когда Аня вчера исчезла, я очень перепугался. В полиции меня слушать не хотели, сказали, что предновогодние деньки, девушка просто отправилась в праздничный загул немного раньше времени. Но я-то знаю свою Аню! И такое поведение ей не свойственно. И я решился на подлость!

– Что ты сделал?

– Я решил, что отчаянные времена диктуют отчаянные меры. И я забрался в ее ноутбук!

Судя по тому священному ужасу, который заплескался в момент сделанного им признания в глазах Степана, он и впрямь считал свой поступок чем-то неслыханно чудовищным и низким.

– Это было подло. Но я должен был попытаться разобраться в том, куда она могла деться.

– Все правильно ты сделал. Что-нибудь нашел?

– Все последние открытые Аней вкладки были посвящены выбору щенка. Там были обзоры питомников, форумы владельцев кавказцев, фотографии этой породы и отзывы покупателей.

– Так-так… И ты узнал, на каком именно питомнике остановила свой выбор Аня? Например, деревня Трушино в числе прочих мест продажи щенков тебе не попадалась?

– Трушино?

Степан вздрогнул и уставился на него, широко раскрыв глаза.

– Именно в Трушине и располагался питомник, на котором Аня остановила свой выбор. Я угадал?

– Нет.

– Но я же вижу, это название тебе знакомо.

– Знакомо. Но не в связи с покупкой щенков.

Степан еще сильней покраснел. Вообще, он был удивительно стеснительным и легко впадал в смущение по сущей ерунде.

– Ну говори, – подбодрил его Саша.

– Дело в том, что Аня – это не первые мои отношения. До нее я был женат на одной женщине… собственно говоря, я и до сих пор женат на ней. Официально мы с ней развод так и не оформили, хотя с тех пор у меня была еще одна связь на стороне.

– Да ты просто плейбой какой-то. Жена, любовница, невеста при живой жене.

И тут у Саши раздался звонок на телефоне. Краем глаза он увидел, что звонит мама. Не ответить маме было невозможно.

Он извинился перед Степаном и ответил.

– Ты где? – напряженным голосом поинтересовалась у него мама.

Саша не видел нужды скрывать правду. Но маму, казалось, это и не интересовало.

– Ты представляешь! – воскликнула она. – Твой отец все перепутал! Принес мне торт и кофе. Торты я вообще не ем, потому что стараюсь хоть немного похудеть к Новому году. А кофе у нас и так три упаковки, я по акции на днях купила. Но при этом ни грамма сливок к этому самому кофе папа не принес!

– Наверное, он захотел тебя порадовать сладеньким.

– Ну допустим, – пробормотала мама. – И я еще могу представить, как заказанный мной сахар и мука у него в голове трансформировались в торт. Кофе он перепутал, потому что я твердила, что мне нужны сливки к кофе, он и запомнил только последнее слово. Но объясни мне, как капуста и картошка, которые тоже были в списке, превратились в мясной рулет?

– Я не знаю.

– Ты должен был пойти с ним и все проконтролировать. Ты сейчас где?

Саша во второй раз объяснил маме, где он находится. И снова она его не услышала.

– В общем, я отправила твоего отца снова в магазин. И для него же будет лучше на этот раз купить все правильно! Будет звонить, скажи, чтобы еще соль купил! Она у нас кончилась!

Убрав телефон, Саша решил, что для собственного блага лучше в эту историю уже не вмешиваться. Папа успел изрядно накосячить, и что-то подсказывало Саше, что теперь, после того как мама его первый раз отругала, он перепугается и мозг у него окончательно откажет. И если папа не догадался составить новый список, то маму сегодня еще ждет масса неожиданностей.

И как только Саша окончательно пришел к выводу, что соваться не будет, ему позвонил папа.

– Сынок, – печальным голосом произнес он, – где ты?

Но Саша уже был научен опытом разговора с мамой и отвечать на этот вопрос даже не стал.

– Забыл, что тебе нужно купить в магазине?

– Забыл.

– Капусту и картошку.

– И все?

– Сливки еще не забудь. И соль!

– А мне казалось, что список длинней был.

– Перекрестись.

– Чего?

– Когда кажется, крестись.

– А! Понял! Значит, соль и капуста?

– Картошки еще, папа! И сливок! Ты запиши!

Папа пообещал, что все запишет. И отключился. А Саша вновь повернулся к Степану.

– Так, а что у тебя с женой-то? Она ведь жива?

– О да! Жива, здорова и очень благополучна. А самое интересное, что родом она как раз из тех мест.

– Каких?

– Деревня Трушино находится совсем рядом, буквально по соседству с поселком, где живет родня моей Тани.

– Таня – это жена?

– Да. Когда мы ездили к ним в гости, то проезжали это Трушино. И потом еще ездили туда, когда пришлось хоронить бабушку. У них там в Трушине с давних пор находится кладбище для людей и неподалеку от него скотомогильник.

– Брр! Не самое приятное место.

– Но люди ведь не выбирают, где им родиться. Жена мне говорила, что они с родителями какое-то время даже жили в этом Трушине. Но потом ее семья сумела подкопить деньжонок и перебралась в поселок Речное, там жизнь куда веселей. Есть детский сад и школа, дом культуры, много разных магазинов. Одним словом, по сравнению с Трушином, которое дыра дырой, в Речном жизнь кипит ключом.

– А в Трушине у твоей жены остались какие-нибудь знакомые?

– Кто-то есть, конечно.

– Ты их видел? Знаешь их лично?

Степан нахмурился.

– Почему ты спрашиваешь? Чем тебя это Трушино так привлекло?

Саша объяснил. Степан внимательно выслушал про семейство гномов родом из Трушина, а потом покачал головой.

– Таких людей я лично не знаю.

– Скажи, а с Аней у вас все серьезно?

– Конечно! Я уже и на развод документы подал.

– И как твоя жена отнеслась к тому, что ты собираешься жениться на другой?

– Отрицательно. Заявила, что не согласна. И где логика у женщин? Сама же меня выгнала, а теперь требует, чтобы я не смел жениться на другой женщине.

– А выгнала она тебя, потому что ты ей изменил еще с кем-то?

– Там все как-то странно получилось. Я даже и не помню, чтобы у нас с Алисой что-то было. Но откуда-то взялись мои с ней фотографии, где мы оба голые лежим в постели. Я и выпил в тот вечер немного, а вырубился и ничего не помню. Наутро обнаружил себя в кровати Алисы, а чуть позже позвонила моя жена и сказала, чтобы я шел собирать под окнами свои вещи, которые она туда вышвырнула. Кто-то прислал ей фотографии, где мы с Алисой в кровати. Ну она и приревновала. Я пытался ей объяснить, что ничего не было, что я ничего не помню, но жена меня не услышала.

– И тем не менее, когда ты потребовал развода, она тебе отказала?

– Да.

– И твоя жена какое-то время жила в Трушине?

– Да.

– И ее семья до сих пор обитает в его окрестностях?

– Да.

– А твоей Анечке захотелось купить щеночка, разведением которых как раз занимается семья нашего знакомого Гимли?

– Кого?

– Гнома с бородой.

– Да… Я согласен. Таких совпадений не бывает. Аня точно уехала с этими людьми!

– Возможно, им удалось каким-то образом заманить ее в квартиру, там они ее связали или как-то иначе ограничили свободу ее передвижений.

– А кто же светил в окошко фонариком?

– Она и светила. Из всех гномов только младший – Петенька проявлял к пленнице сочувствие. Уверен, что это он принес ей фонарик, которым Аня и светила в окошко. Он же дал ей фломастер, которым она написала на перилах свой очередной «SOS». И… Кстати, что мы тут гадаем! У меня же есть улика!

И Саша извлек из кармана красный лифчик, который он сегодня позаимствовал в интересах следствия.

– Узнаешь?

Он мог бы и не спрашивать. Выпученные глаза Степана и его взгляд говорили сами за себя.

– Откуда это у тебя?

– Твоей невесты лифчик?

– Ее!

Саша хоть и догадывался, чья это вещица, но услышать подтверждение было все равно большим плюсом.

– Сто процентов, это принадлежит Ане! – возбужденно воскликнул Степан. – Сам ей дарил! Где ты его взял?

Саша объяснил.

– Все ясно! Аня была в той квартире. И ты прав, скорей всего, ее держали там на положении пленницы. Вероятно, заманили предложением покупки щенка. А когда она пришла, заперли и велели сидеть тихо.

– Но зачем она согласилась на требование этих людей? Почему не шумела, не звала на помощь? И наконец, зачем согласилась с ними уехать? Могла бы сбежать, поднять шум, начать сопротивляться. Но нет, все свидетели говорят, что она шла с ними добровольно.

– Может, они ее запугали. А под конец еще и накачали какими-нибудь успокаивающими лекарствами.

– Это возможно.

В разговоре возникла пауза.

– Так что? – нерешительно произнес Саша. – Надо ехать в Трушино? Выручать твою Аню?

Степан очень удивился.

– Ты хочешь ехать со мной?

– Не то чтобы прямо горю таким желанием, но кто-то ведь должен поехать с тобой. Или у тебя есть на примете кто-то более подходящий?

Степан развел руками.

– Никого лучше тебя не могу даже придумать. Ты единственный, кто отнесся с пониманием к моей беде.

– Это потому что я постоянно встреваю в похожие истории. Уже привык к ним и не сопротивляюсь, когда приходится что-то расследовать. Но у меня есть одно предложение. Прежде чем мы с тобой отправимся в Трушино, давай заглянем в гости к твоей жене.

– Думаешь, она может стоять за всем этим?

Саша кивнул, и Степан тоже ничего не стал ему возражать. Оба понимали, что не бывает таких вот совпадений.

– Звони ей, – велел Саша. – Но не говори, что знаешь о ее причастности к исчезновению невесты.

– А что же тогда сказать?

– Пожалуйся, что невеста от тебя сбежала.

– Как же сбежала, если ее похитили!

– Но твоей жене не обязательно знать, что и ты в курсе. Попытайся ее разговорить. Поплачь ей в жилетку, расскажи, какие все бабы дуры, разумеется, кроме нее. Посетуй, что никогда ее не ценил, а стоило бы. Одним словом, найди подход. Это же твоя жена.

– Бывшая.

– Все равно ты лучше знаешь, как ее разговорить и вывести на откровенность.

– Попытаюсь.

Степан выглядел уныло, кажется, его совсем не прельщала необходимость свидания с женой, пусть и бывшей. Но делать было нечего, приходилось терпеть.

Он набрал номер и уже через два гудка сказал:

– Не берет.

– Жди! – приказал Саша.

Степан вздохнул и стал ждать. Татьяна ответила не сразу. Пришлось сделать целых три звонка, а также послать ей покаянные сообщения во всех социальных сетях. Еще хорошо, что она нигде не заблокировала Степана.

– Это потому что я после ухода не искал с ней личных встреч. Впрочем, как и она со мной.

Что-то в этой фразе заставило Сашу насторожиться. Если женщине настолько наплевать на бывшего мужа, что она даже не преследует его после ухода, то станет ли такая мадам дергаться из-за того, что он на ком-то там хочет жениться? Но с другой стороны, если ей наплевать на Степана, то почему она не дает ему развода?

И вот ожидания их закончились. Татьяна ответила.

– Чего тебе, муженек? – поинтересовалась она. – Чего названиваешь? Случилось чего?

– Случилось! Меня Аня бросила!

– Это твоя краса ненаглядная, которую ты от всех прятал? И чего же она тебя бросила? Ой, нет, не говори, сама догадаюсь. Ты и ей изменять начал!

– Танюша, я тебе не изменял. Я сто раз говорил, как все было.

– Помню. Ты Алиску во всем винил. Мол, затащила тебя пьяного к себе в гости, изнасиловала, да еще и фотографировала. Может, все так и было, я этого не отрицаю, Алиска еще та тварь. Только объясни мне, зачем ты пьяный к ней в гости поперся?

– Я ничего не помню. Наверное, она мне что-то подсыпала в водку.

– Ой, бедненький! Опоила его злая Алиса!

Степан растерянно взглянул на Сашу, мол, что делать? Разговор сворачивает не в ту степь. Саша и сам по голосу Татьяны слышал, что женщина начинает злиться.

Он подмигнул Степану, послал серию воздушных поцелуев и состроил умильную физиономию.

Ученик оказался понятливым, и Степан сказал:

– Танюш, ты у меня самая хорошая. Я так по тебе скучаю. Ты себе не представляешь!

– Оценил, да? Одумался? Поздно, Степан. У меня уже другой есть!

– Кто?

– Не твое дело!

– Но я его знаю?

– Не думаю.

– Я хочу с ним познакомиться!

– Это еще зачем?

– Как это зачем? Ты меня удивляешь. Ты же мне не чужой человек. Ты моя жена. Любимая. Должен же я знать, кому передаю свое сокровище.

Такое внимание польстило Татьяне еще больше.

– Ты головой повредился? – расхохоталась она.

– Аня такую подлянку мне подкинула, сбежала от меня. Хочу убедиться, что хотя бы тебе достанется порядочный человек. Танечка, Танюша, ты же моя роднулька.

– Ну… приходи, коли так. Мы оба сегодня дома. Адрес-то еще помнишь?

– Помню, Танечка. Как не помнить! Уже мчусь!

Закончив разговор, Степан уставился на Сашу. Он тяжело дышал и напоминал спортсмена, пробежавшего дистанцию.

– Как я ее? Похоже, что Таня в деле?

Саша колебался, он не знал, что ответить. Пока что четкой картины у него перед глазами не появлялось.

И он уклончиво произнес:

– Поехали к ней. Лично пообщаемся, там видно будет.

– Ты тоже поедешь?

Саша сначала и не собирался, но теперь его охватили сомнения. В виновность Татьяны хорошо верилось с расстояния. Но даже во время телефонного разговора уверенность эта пошатнулась. То ли еще будет при личной встрече.

Саша не собирался пускать дело на самотек. Если они с самого начала пойдут по ложному пути, то могут наделать кучу ошибок. Этого нельзя было допустить.

Татьяна оказалась женщиной крупной, широкой в кости, да еще на этой кости набралось приличное количество мяса и сала. То ли из-за внушительного веса, то ли по другой причине, но Татьяна казалась старше Степана чуть ли не вдвое.

Она по-дружески обняла Степана, чуть не задушив его при этом. Но тот не мог даже пикнуть в знак протеста, рядом с Татьяной он выглядел законченным заморышем.

Но что было еще более интересно, нынешний кавалер Татьяны оказался такого же тщедушного телосложения. Рядом с великаншей Татьяной он казался хрупким эльфом. Видимо, Татьяна питала пристрастие исключительно к мужчинам, которых легко и не напрягаясь могла бы носить на руках.

– Это мой Рустамчик, – представила она своего сожителя и с усмешкой взглянула на Степана. – Ну что? Доволен теперь? В хорошие руки ты меня отдаешь?

Степан строго взглянул на «соперника».

– Татьяна – это настоящий брильянт. Я был дурак и потому не ценил своего счастья. Надеюсь, ты будешь умней меня.

– Не сомневайся. Буду.

– И не пей.

– Я не пью! – возмутился Рустам. – Нам вера не дозволяет.

– И главное, держись подальше от Алиски и всех прочих Танькиных подруг. Это такой клубок гадюк, к ним только сунься, живым не уйдешь. Что ухмыляешься? Ты еще попомнишь мои слова!

Но Рустам самоуверенно ответил, что с женщинами уж он как-нибудь справится. У него дома две жены остались, обе ведут себя прилично. Конечно, до Татьяны им далеко и ростом, и статью, и всеми прочими достоинствами они не вышли. Куда им против Татьяны. Тем более что тех жен ему подыскали родители, а Татьяну он выбрал себе сам. Тут у них с Танюшей настоящая любовь, а там так, дом, быт и дети.

– А детей-то много?

– Много, – расплылся в улыбке Рустам. – От первой жены у меня трое. От второй пока что двое. Но мы на этом не остановимся. Дети – это счастье.

Татьяна быстренько отправила влюбленного Рустама в магазин за спиртным, которого он хоть и не употреблял, но купить согласился.

И как только он ушел, женщина притянула Степана к себе и жарко зашептала:

– Теперь ты видишь, почему я тебе развод дать не могу? Стоит мне оказаться холостой, как он мигом меня в загс потащит. А мне официальный брак с ним не нужен, потому что семья у них там дружная, детей целая куча, того и гляди, он их всех вместе с женами сюда ко мне привезет. Нет уж! Пока я вроде как замужем, он тут на птичьих правах. Слушается меня во всем, перечить не смеет. А как только станет законным мужем, начнет меня по-своему строить. Конечно, я ему не поддамся, но это ведь ссоры, скандалы, до драки дело может дойти. Мне этого не хочется. Пока у нас с Рустамчиком все хорошо, пусть так и останется. Я ему про тебя наплела, что ты меня обожаешь и не хочешь отпускать. Он понял и поверил. Да еще ты сегодня так удачно заявился. Так что ты мне смотри не порти малину. А то я тебе тоже кое-что попорчу!

– Что ты мне можешь испортить? Аня исчезла!

– Ой, да не заморачивайся ты так! Вернется!

– Откуда ты знаешь?

– Ну, мы, бабы, такие. Всегда возвращаемся к тем, кто нас любит.

– Мне сказали, что видели, как Аня садилась в чью-то машину. И с ней был мужчина.

И Степан описал Федора Гимли. Но Татьяна даже не дрогнула.

– Вот видишь! Тем более. Покатается с этим мужиком и назад вернется!

– А если ее похитили? – настаивал Степан. – Я слышал, что какой-то Федор ей звонил и угрожал. И еще клялся своим сыном Петенькой, что он от Ани добром не отстанет.

– Господи, да кому она нужна, чтобы ее похищать? Ты что у нас, олигарх, способный за нее выкуп отвалить? Ведь нет же, ты честный бюджетник. Вспомни, когда мы к нашим в Речное ездили, у тебя даже на бензин дядьке дать не всегда находилось. Приходилось из нашего семейного бюджета занимать, чтобы бензин купить для ваших изысканий. Потому что хоть экспедицию вам из бюджета вроде как и финансировали, но финансирование это всегда с задержками поступало. И так всегда! У тебя же вечно ни шиша нет! Ты голодранец! Вот Рустамчик, тот на рынке торгует. Он мне знаешь сколько всего уже надарил? И еще надарит, потому что рассчитывает, что я его пропишу. А он сюда потом всех своих деток тоже пропишет. Только шиш ему, а не мои квадратные метры. Так что ты, Степушка, двигай отсюда, пока Рустамчик не вернулся и не начал тебя уговаривать, чтобы ты мне развод дал. Он такой прилипчивый. А я тебя знаю, тебя всякий уговорить может. Я так рисковать не хочу!

И с этими словами Татьяна живенько выпихнула их за порог, потом запихнула в кабинку лифта и лично нажала кнопку первого этажа.

– Чао!!!

Внизу Степан взглянул на Сашу:

– Что скажешь? Виновата она в похищении Анечки?

Сказать честно, Саша и сам был в растерянности. Ровным счетом ничего ни в словах, ни в интонациях Татьяны не наводило на мысль о том, что она может быть причастна к похищению Ани.

Увы, но такая прекрасная версия о причастности бывшей ревнивой супруги к похищению новой невесты своего мужа буквально рассыпалась у сыщика на глазах. И все же след пропавшей Ани вел в Трушино. А потому поездки в эту деревню новым приятелям было не избежать.

Путь до Трушина был неблизкий. Как только они выехали из города, Саше позвонила его мама. Он уже понял, что сейчас ему предстоит выслушать новый виток жалоб. Но услышанное повергло его в оторопь.

– Я развожусь с твоим отцом! – заявила ему мама прямо с места в карьер.

– Почему? Он снова что-то перепутал?

– Я велела ему купить капусты и соли, а он приволок что? Угадай!

– Мороженое?

– Почему мороженое? – удивилась мама. – Нет, не настолько еще с ним все так плохо. Он принес мне уже квашеную капусту. Зачем, говорит, дорогая, тебе ручки пачкать и самой капусту солить? Я тебе уже готовую купил. И ведерко сует.

– Ну, это же и впрямь неплохо. Он о тебе позаботился. А сливки он купил?

– Купил, – буркнула мама. – Порционные. Знаешь, такие крохотные таблетки, которые люди берут с собой в путешествие.

– Но это лучше, чем совсем ничего.

– Я все равно прогнала его. Он убежал в гараж и сказал, что до Нового года оттуда не вернется. Так что ужин я готовить не буду. Хотела пирожков с капустой налепить для вас с папой, но раз вы такие бездари, то я пойду к тете Нине, будем с ней пить кофе с порционными сливками и заедать их тортом.

Порадовавшись, что родителям удалось решить проблему покупок, Саша вновь сосредоточился на дороге. Но она была ровной, гладкой и, что удивительно, хорошо почищенной. Так что у новых друзей нашлось время, чтобы о многом переговорить.

– Все-таки Татьяна не очень хорошо поступает со своим Рустамом. Фактически она его использует. Как думаешь, может, стоит открыть ему глаза?

– Смотри, как бы Татьяна тебе самому их тогда не закрыла.

– Да, она может.

– А как тебя угораздило на ней жениться? Ты меня прости, но она далеко не красавица. Да и возраст… Мне показалось или она постарше тебя?

– На двенадцать лет.

– И что же заставило тебя просить ее руки и сердца?

Степан вздохнул.

– Это мое проклятие. Над всеми мужчинами в нашем роду оно довлеет. В трезвом состоянии рассудительней нас не найдешь, но стоит нам выпить, как все, жди от нас глупостей. И всегда это бывает связано с женским полом. Мой дед трижды уходил от бабки к ее сестрам. Первый раз умудрился сбежать прямо на своей собственной свадьбе. Но тогда дело замяли, потому что вроде как свадьба еще не кончилась и дед еще считался вроде как частично холостым. Второй раз он отчебучил такое уже на похоронах у тестя. Но тогда это даже никто не заметил, все сестры в таком горе пребывали по случаю смерти отца, что измена вроде как под видом утешения прошла. А вот третий раз бабка его здорово поколотила, потому что с ее сестрой он умотал на отдых в Сочи, хотя изначально в санаторий поехать должна была бабка. Думаю, что бабка переживала больше за уплывший от нее отпуск, чем за самого деда. Тем не менее досталось именно ему.

– А что за история с дядей, которому ты остался должен за бензин?

– А… Не обращай внимания! Татьяна сама не знает, что мелет. Я все деньги ее дяде давно вернул до копеечки. Если он ей об этом не сказал, то я не виноват.

– Значит, с дядей у вас никаких разногласий не возникло?

– Ни малейших.

Саша спрашивал неспроста. Мысль о том, что Аню увезли в Трушино неспроста и что за этим стоит кто-то из семьи Татьяны, по-прежнему не давала ему покоя. А иногда у людей бывает очень специфическое понятие о справедливости. Скажем, задолжал Степан этому дяде несколько тысяч, а тот в отместку у него невесту увез. Ну и что с того, что, с одной стороны, небольшие деньги, а с другой – человеческая жизнь. Деньги-то его кровные, а невеста чужая. По его мнению, чаша весов находится в полнейшем равновесии. А если и кренится, то в его пользу. Это же деньги, их еще добыть надо суметь. А девка что… девок вокруг много.

– И тем не менее куда вы с ним ездили? Что за экспедиция такая?

– Если тебе интересно, изволь, расскажу.

Саша подтвердил, что интересно. Тем более что ехать им предстояло не меньше полутора часов. Было время, чтобы и послушать, и высказать свое отношение.

– У меня есть увлечение, я нумизмат. Коллекционирую старинные монеты.

– Я помню. Ты предлагал ими со мной расплатиться.

– Честно говоря, – покраснел Степан, – я погорячился.

– Монет жалко?

– Да ты что! Да я ради Анечки на любую жертву готов пойти. Вот только коллекция моя почти ничего не стоит. Для меня-то она драгоценна, а вот для покупателя так барахло и средний сорт.

– Ты мне ничего не должен. Выброси эти мысли из головы. И рассказывай дальше.

– Так вот, долгое время я занимался копом просто на свой страх и риск. А потом подумал, почему бы не облечь это все в научное русло и ездить копать уже с официальным разрешением и за счет бюджета. Разумеется, надо было придумать соус, под которым я мог бы подать заявку на получение гранта и чтобы она была одобрена. Ну, работа с молодежью у нас нынче в приоритете, и это замечательно. Я и написал, что хочу вывести группу своих учеников на летнюю практику с целью более детального ознакомления с бытом древних племен, проживающих на территории нашей области. Всякие там свои прежние дипломы и награды указал, название ученых статей, а они у меня к этому времени уже были, тоже прибавил. И неожиданно получил деньги. Небольшие, но на выезд с ребятней нам хватило. Даже кое-что из оборудования удалось купить. У меня был один детектор, а нужно было хотя бы два-три. Палаток тоже на всех не хватало, но тут мы решили вопрос проще. Жена посоветовала поехать в Трушино, мол, там много пустых домов, в которых все равно никто не живет, хозяев нет, они не станут возражать, если кто-нибудь остановится в их доме, приведет там все в порядок и вообще похозяйничает. Родители тоже не возражали. Им это не стоило ни копейки. А дети при деле, увлечены чем-то кроме своих гаджетов. Какая-то польза от их пребывания на свежем воздухе опять же будет.

– Получилось что-то приблизительно похожее на археологические раскопки?

– Ну, очень приблизительно. На самом деле, древние захоронения или руины меня лично интересовали только с точки зрения находящихся в них кладов. Но говорить я об этом никому не стал. Решил, если что-то найдем, тогда и будем решать. А если нет, то и так неплохо проведем время.

– И что? Нашли?

– Ты будешь удивлен, но нашли.

– И что это было? Клад?

– Нашли мы с ребятами на чужом участке кожаный кошелек с медной мелочью. Ничего особенного, монеты конца девятнадцатого и начала двадцатого веков. Но сохранность их была хорошей. В нашем деле ведь как бывает: идет из земли устойчивый сигнал цветного металла, начинаешь копать, находишь медный кругляк. Да, монета, то есть когда-то была монетой. Ты даже примерно понимаешь, какого она была достоинства. Но на этом и все. Она уже находится в таком состоянии, что там ни орла, ни решки не разглядеть, все давно окислилось и разложилось. Ну, нужна такая монета кому-нибудь?

– Сильно сомневаюсь.

– То-то и оно, что нет. А вот в этом случае кошель был сделан из очень прочной и толстой кожи, к тому же хорошо выделанной, она даже спустя столько лет сохранилась сравнительно целой. И монеты тем самым от порчи уберегла. Они выглядели так, словно их закопали несколько дней назад.

– И где же этот найденный вами клад? Сдали его в музей?

– В том-то и дело, что произошла неприятная история. До сих пор вспоминать противно. Стоило нам полюбоваться своей находкой, как среди местных пошел разговор, что земля эта принадлежит какой-то там бабке Сусанне, а стало быть, и клад тоже по справедливости должен отойти ей.

– Так вы прямо на чьем-то участке копали?

– Ну, там же деревня. Дома-то еле стоят, а заборы вообще все порушились. Мы и не понимали, где и чей участок. Думали, просто земля, ничья. А оказалось, что она принадлежала той бабке.

– И что?

– И понеслось! По деревням слухи разносятся быстро. Находку мы сделали во второй половине дня, не успело стемнеть, как вижу, идет к нашему лагерю какая-то бабка. А рядом с ней мужик. Оказалось, что ее сын Костя. И требует от нас эта парочка, чтобы мы вернули им клад, который нашли на их участке.

– Вернули?

– В том-то и дело, что уже хотели отдать, очень уж настойчиво они у нас его требовали, да и Костя этот – здоровенный жлоб, ни я, ни тем более ребята против него бы не выдержали и минуты. Но тут приезжает участковый. Оказывается, Сусанну эту в деревне не любили, а потому кто-то из односельчан, чтобы старуха случайно не разбогатела с тех монет, звякнул участковому. И сообщил ему, что нынче днем в Трушине найден клад неслыханной исторической и культурной ценности, место которому в музее, чтобы все, включая детишек, могли бы на него через витрину любоваться, а жадная Сусанна хочет его себе одной заграбастать.

История эта увлекала Сашу все сильней. В ней чувствовалась интрига и настоящая драма жизни.

– Значит, участковый эти монеты забрал?

– Погоди ты, там интересней получилось. Пошли мы с ребятами в дом, где кошель лежал, смотрим, а его и нет на месте!

– Украли!

– Да, представляешь! Пока мы ушами хлопали и всем вокруг про нашу находку рассказывали, кто-то из односельчан Сусанны изловчился и монеты у нас стянул.

– И вам поверили, что монеты у вас украли? Не сказали, что вы их сами припрятали?

– Нас же много было. И мы все торжественно поклялись, что когда пришла бабка Сусанна, то мы все вышли ее встречать, и монеты в этот момент были еще в доме, а когда мы за ними пришли, чтобы выдать их участковому под опись, то их на столе уже не оказалось. Кто-то посторонний ловко прошмыгнул в дом. И пока мы пререкались сначала с бабкой и ее сыном, а потом и с участковым, монетки все стибрил!

– Было следствие?

– Какое-то расследование велось. Но я уже тогда понимал, что ничего путного участковый найти не сумеет.

– Но если это был ценный клад, почему делом занимался участковый? Должны были следователя из города прислать.

– Может, и прислали, но мы уж уехали. Находка в последний день нашей экспедиции была сделана, задерживаться мы не могли, у меня же несовершеннолетние, родители начали бы волноваться, поэтому мы уехали. И осталась у меня на память об этом событии одна-единственная монетка, которую я поднял первой. Сам не знаю, с какой целью, но я положил ее себе в карман, да так про нее и забыл. И каюсь, когда вспомнил, то не отдал ни Сусанне, ни участковому. Почему? Во-первых, это вызвало бы волну новых вопросов и подозрений, а во‐вторых, Сусанна этот участок купила всего несколько лет назад. И монеты эти, как она утверждала, никак не могли закопать ее предки. Она имела на них ровно столько же прав, сколько и мы. Поэтому медную копейку я оставил себе. И не жалею! Имею право!

Он так разгорячился из-за присвоения себе жалкой копейки, что Саше даже стало смешно.

– Ну, взял и взял, – пожал он плечами. – Что тут оправдываться?

Но Степан не мог так легко относиться к своему поступку. И долго еще объяснял, что должен был поступить иначе, но не смог, потому что слаб человек и он не исключение.

– Погоди! – перебил его Саша, которому только что пришла в голову одна интересная мысль. – Но ты же в Трушине с детьми прожил довольно долго? Ну, вы же не один день монеты копали?

– Две недели мы там провели.

– Наверное, со всеми жителями деревни познакомился?

– Там их, жителей-то! Познакомился, конечно.

– И как же получилось, что ни Федора, ни его жены, ни их болезненного Петеньки ты не помнишь?

Степан уставился на Сашу, в глазах его плескалось изумление.

– А ведь и правда, – выдохнул он. – Как?

– Может, запамятовал их?

– Да нет, я всех помню. Тем более что у Федора, ты говоришь, собачий питомник. Кавказских овчарок разводят. Уж таких жителей я бы точно не прошляпил.

– Не было их?

– Не было.

Если бы этот разговор зашел у них раньше, когда они еще были в городе, то никуда бы Саша не поехал прежде, чем не переговорил бы еще раз со старичком с красным лифчиком. Что-то в его показаниях не складывалось. Либо старичок приукрасил, и Федор жил в Трушине гораздо меньше года, поэтому и Степан его семью там не застал. Либо старичок конкретно соврал насчет того, откуда пожаловал Федор со своей семьей. И тогда в самой деревне Трушино этих людей могло и не оказаться вовсе. Приедут Степан с Сашей, где Федор? А нет такого!

– Не нравится мне это. Что-то тут не так.

– Но не поворачивать же назад, – жалобно произнес Степан. – Больше половины пути проехали.

В том-то было и дело. Поворачивать назад, когда вперед осталось проехать меньше, чем возвращаться назад, было уже просто глупо. И друзьям осталось положиться на милость судьбы и двигаться дальше.

Когда они приехали в Трушино, солнце уже садилось, но было еще сравнительно светло. Снежная пелена, спустившаяся с начала зимы с неба, милосердно скрыла все огрехи сельской местности, прикрыла собой грязь и скопившийся местами мусор, придав даже старым сараям вид живописный и пасторальный.

Саша первым вылез из машины, потянулся после долгой дороги и вдохнул полной грудью свежий морозный воздух. Красота! Стало как-то совсем не жаль потраченного в пути времени. Вокруг была тишина, звенящая на морозном воздухе, цивилизация осталась далеко, а вокруг была первозданная тишь, гладь да божья благодать.

А вот Степан был недоволен, он тоже выбрался из машины и озабоченно заявил:

– Собачьего лая не слышно.

– И что? – спросил у него Саша, с умилением наблюдающий за тем, как его Барон радуется концу их поездки и носится по снежным сугробам, ныряя в них с головой, а потом выныривая.

Из-под лап собаки при каждом движении поднимались маленькие снежные фонтанчики. Снега тут намело порядочно, совсем не то что в городе.

– Если бы тут был питомник, – угрюмо произнес Степан, – то собаки бы нас уже учуяли и подняли бы тревогу.

– Да, точно.

– Похоже, что нас обманули.

– Раз уж мы на месте, пройдемся поспрашиваем про Федора и его семью. Неспроста же старичок упоминал про это Трушино.

Они загнали Барона обратно в машину и проехались по деревне. Искать пришлось долго, жилой дом тут был всего один. Именно над ним из печной трубы поднимался дым. И следы были совсем свежие. Дорожки к остальным домам были заметены после недавнего снегопада. Именно к нему, как к последней своей надежде, и устремились друзья.

Дверь им не открыли.

– Чего надо?

– Мы ищем Федора.

– Какого еще Федора?

– Он держит собачий питомник. Овчарок разводит.

– Проваливайте. Нету тут никакого Федора.

– А вы не знаете…

– Проваливайте, я вам сказал! Если что, у меня тут ружье. На счет три – стреляю! Один, два…

До сих пор разговор вел Саша, а тут и Степан подал голос:

– Погоди, дядя Витя, – произнес он. – Не стреляй, свои это.

– Какие это еще свои? Не знаю я таких своих! Свои у меня все дома!

– А мы из города приехали. Помнишь, как мы с тобой за щукой на Волхов рыбачить ходили? У меня от твоей остроги до сих пор шрам на ноге.

Дверь тут же распахнулась. И Саша со Степаном увидели неказистого мужичка, рядом с которым молчаливой глыбой замер огромный пес. Сердце у Саши радостно дрогнуло. Собака была грязной, лохматой и очень запущенной, но это была кавказская овчарка. А значит, это был след.

– Степан! – радостно воскликнул хозяин пса. – А я думаю, кому я там острогой ногу попортил. Вроде, кроме рыбы, от меня ущербу никому не случалось. И вдруг вспомнил, был один раз такой грех! Ты же, недотепа, под руку мне подвернулся.

– Дядя Витя, пустишь в дом-то? А то мы с дороги, замерзли, устали. Только собаку прибери, а то очень пес у тебя грозный.

– Заходите, конечно, – засуетился хозяин. – А Казбека моего вы не бойтесь. Он у меня смирный! Сам всего боится.

Но, невзирая на слова хозяина, Степан все же пропустил вперед Сашу. И лишь убедившись, что громадный пес и впрямь не имеет злых намерений, зашел сам. Казбек внимательно их обнюхал и в адрес Саши повилял хвостом.

– Да вы не разувайтесь! – дядя Витя не мог прийти в себя от нечаянной радости, которую доставил ему приход гостей. – Хозяйка моя в город подалась, мать свою решила проведать. Так я один холостяком живу, в избе не убираюсь. Ходите в уличном, у меня и без того натоптано.

Это он напрасно на себя наговаривал, в доме было безупречно чисто, всюду были постелены ковровые дорожки, на которых Саша не увидел ни единого собачьего волоса. Это было поистине удивительно, потому что даже маленький Барон умудрялся оставлять за собой столько шерсти, что за месяц из его собранной с пола шерсти можно было собрать новую собаку. Впрочем, сейчас Барон сидел в машине и познакомиться со своим большим собратом не мог.

Насчет ружья дядя Витя тоже не соврал. Ружье у него и впрямь имелось, впрочем, оно ни в кого не стреляло, а стояло в углу, аккуратно прислоненное к стене.

– Я вижу, что вы тут готовы держать оборону. И ружье у вас есть, и собака серьезная.

– Приходится. Разные люди вокруг шастают. Места у нас глухие, без ружьишка совсем пропасть можно. Да и Казбек помогает. Иногда одного его вида хватает, чтобы незваные гости сразу же откланялись.

– А где пса покупали? – спросил Саша.

– Да не помню. Подарили, наверное.

Как-то уклончиво он отвечал, и это при том, что гостям явно был рад. Кофе он им налил, печенье выставил, даже бутерброды предложил сделать, а вот про то, как к нему попал Казбек, отвечать отказывался. Перевел разговор на рыбалку. И пока они со Степаном обсуждали, как в следующем году пойдут снова на щуку, Саша цедил растворимый кофе и думал про себя, что неспроста, ох как неспроста эта молчаливость у дяди Вити насчет его Казбека случилась.

Обычно владельцы собак, стоит разговору зайти об их любимцах, сразу же обретают феноменальное красноречие, бывает, что их и не заткнешь после. А тут молчок, язык на крючок. О чем угодно поговорим, но только не о собаке. Странно это выглядело.

– Дядя Витя, колись, откуда у тебя собака. Прошлым летом у тебя собаки еще не было.

– В этом году прибилась.

И снова отвечал дядя Витя, не глядя в глаза своим гостям.

Ответ его еще сильней озадачил Сашу. Прибилась? Прибиться может щенок или маленькая собачка. А такой здоровущий пес он и в лесу не пропадет.

– А вы чего приехали-то? Про собаку поговорить только?

– Беда у меня, дядя Витя. Жениться я надумал.

– Ну? Да ты вроде как на Таньке женат был.

– Был. Не заладилось у нас.

– Слышал я, как у вас не заладилось. Ох и ходок ты, Степа! Я по молодости своей бабе тоже изменял. Когда в рейс уходил, у меня на каждой остановке своя жена была. Но моя-то об этом ничего не знала и знать не могла. А чтобы с ее же подругой изменять, такой глупости я бы ни в жизнь не сделал. А ты вроде человек ученый, а тут сплоховал.

– Что поделаешь, дядя Витя. Оступился. Разбил свой брак вдребезги. А что разбито, того не склеишь. И у Таньки теперь новый мужик. И я жениться надумал.

– И кто она, твоя невеста? Красивая?

– Так вот в том-то и дело! И красивая, и молодая, да увезли ее!

– О как! У вас в городе уже невест воруют? А кто? Знаешь?

– Так ее Федор и увез. В Трушине он живет. Ты должен его знать. Сам из себя мужик он приземистый, ноги короткие и кривые, руки почти до земли, борода густая, нрав хмурый. Питомник держит в ваших краях, собак выращивает. Кавказских овчарок. Сын у него маленький есть – Петенька. И жена. Имени ее я не знаю.

С каждым произнесенным словом дядя Витя становился все мрачней.

А под конец и вовсе выдохнул:

– Ох и не повезло же тебе, парень. Даже не знаю, чем тебе и помочь. Если Федор у тебя девку украл, то вряд ли ты ее назад живой увидишь.

– Это еще почему?

– Да что-то никто из тех, кто с ним и к нему приезжал, назад уже не вернулся. Дом его – это для них всех дорога в один конец.

– Ты что такое говоришь? – поразился Степан. – Как это?

Дядя Витя задумчиво посмотрел на него и спросил:

– Скажи мне одно, парень, ты точно уверен, что Федор твою невесту украл?

– Он это! Или у вас в Трушине много Федоров живет с такими приметами?

– В Трушине и нет ни одного. Федор с семьей теперь подальше живет.

– Где?

– На Старой Мельнице он себе дом построил.

– Так это же километров десять по глухому лесу!

– Ну, десять – это если по дороге, а по лесу и покороче будет.

– Все равно далековато от цивилизации забрался.

– А я тебе о чем говорю.

– И как он там живет? Там же ни электричества, ничего!

– Электричество у него как раз есть. Он себе сам добывает. На реке там водосброс, потому и мельница в прежние времена там стояла. Теперь вместо того чтобы муку водой молоть, та же вода Федору электричество вырабатывает.

– А что он вообще за человек? Чем на жизнь зарабатывает?

Дядя Витя долго молчал, явно не решаясь начать этот разговор.

– Тут ведь какое дело… Ты-то, Степушка, уедешь, а нам с женой оставаться. Коли ты Федора и остальных свалишь, тогда хорошо. А коли нет? Да если он еще прознает, что это я на него навел, так мне точно не поздоровится. Как минимум дом спалят.

– Дом? Спалят? Кто спалит? Федор с сыном?

– Да при чем тут Федор? Ты думаешь, он там один всем заправляет? В том-то и дело, что Федор – это у них так, шестерка, мальчик на побегушках. Ему самому нипочем бы тех дел не провернуть. Я же его сызмальства знаю. Он дуб дубом. Уж на что малый спрос с нас в школе был, а он и там из двоек не вылезал. В училище его отдали, он и там учиться не смог. Так его матери и вернули с диагнозом – идиот. Его даже в армию не взяли, потому что диагноз. Куда идиоту оружие давать? Пусть дома сидит. Он и сидел… до поры до времени.

И дядя Витя снова многозначительно замолчал. Ну не хотел он говорить про этого Федора. Чем-то таинственный сосед основательно запугал его. Но и у друзей не было иного выхода, кроме как разговорить дядю Витю. Они клялись и божились на два голоса, что никогда даже имени дяди Вити не упомянут. Прямо забудут, как и звать-величать его. А если спросят, то все стрелки переведут на хозяина квартиры, который и сдал им Федора.

Дядя Витя поверил и потихоньку начал оттаивать.

Но как только он открыл рот, чтобы завести нужный сыщикам разговор, как на улице раздался жуткий протяжный вой, от которого душа сразу скрылась в пятки.

Первая мысль у Саши была про Барона. Как он там? Один-одинешенек!

– Волки! – вскочил он на ноги, готовясь бежать на улицу, спасать своего песика.

Но дядя Витя буквально повис на нем.

– Куда! С ума сошел! Увидят! Схватят!

– Там же у меня машина! А в машине собака!

Дядя Витя побледнел.

– Вот я балда! – воскликнул он. – Куриные мозги! Вы же сюда из города не пешком, на машине приехали! Еще на Федора грешу, что он идиот. А он-то поумней будет, это я идиотом выступил!

И тут же кинулся к выключателю.

– Свет! Свет тушите везде в доме! Пусть думают, что никого в Трушине и нету живого! Может, пронесет на этот раз!

И, прильнув к окну, дядя Витя продолжал сетовать:

– Эх, сглупил я! Не сообразил сразу, надо было вашу машину-то ко мне в сарай загнать. Так-то оно надежней бы было. А теперь уж поздно. Да может, еще и не заметят они ее. Смотря какой дорогой поедут. Низом мимо меня они редко ездят, тут у меня дорога плохая. Но как знать… как знать.

На улице снова раздался все тот же протяжный вой. На сей раз он был гораздо ближе.

– Едут! – ахнул дядя Витя.

Кто едет? Кто воет? Волки? Собаки? Удивляло и поведение Казбека, который при первых жутких звуках забрался под кровать и не высовывал оттуда и носа.

– Чего это он?

– Чего-чего… Боится! И ты бы боялся, коли знал бы их!

– Кого?

Саша подошел ближе и тоже выглянул в окно. На улице к этому времени уже стемнело. Они засиделись у дяди Вити, заговорились с ним, поэтому и не заметили, как за окном сгустились ранние зимние сумерки. И снова этот жуткий, леденящий душу вой.

– Хоть бы пронесло! – шептал рядом дядя Витя. – Хоть бы не заметили!

– Кто это? Волки?

– Какие там волки! – отмахнулся от него дядя Витя. – Волков в наших местах, считай, и не осталось совсем. Впрочем, как и медведей, лосей и другой живности. Всех перебили нехристи!

– Кто перебил?

– Друзья вашего Федора! Вот кто!

И тут вой сделался еще ближе.

– Все! – страшным пророческим голосом произнес дядя Витя. – Сюда едут! Пропали мы!

Вой и впрямь сделался ближе и громче. Забившийся под кровать Казбек начал тихонько подвывать. Саше со Степаном невесть почему тоже сделалось жутко. Особенно когда они увидели, что из-под кровати вытекает мокрая лужица. Казбек со страху не удержался и нарушил правила приличия. Саша не мог себе представить, что такое должен испытывать взрослый пес, чтобы со страху напрудить лужу у себя дома.

А за окном замелькали тени. Две большие машины подъехали к дому дяди Вити, потом из них высыпали какие-то темные силуэты. Несколько суетливо забегали вокруг дома, остальные сгрудились возле оставленной без присмотра машины сыщиков. И Саша почувствовал, как сжалось у него сердце.

– Нет, я должен выйти. Так нельзя! Надо же разобраться, что им нужно.

– Стой! И сам пропадешь, и машину не спасешь.

– Ладно, машина! Но там Барон!

– Не пущу! Пропадешь!

– Да кто это такие?

– Охотники! – в полном отчаянии воскликнул дядя Витя. – Они всегда в темноте на охоту выходят. Не повезло вам, ребята, что вы с ними столкнулись. Да тут уж ничего не поделаешь. Попрощайтесь и со своей машиной, и с собакой.

И он снова прилип к окну.

– Если сейчас к дому пойдут, – предупредил он друзей, – то берите мое ружье и отстреливайтесь. Последние два патрона для себя приберегите, это мой вам совет.

Но таинственные гости не стали соваться на рожон. И вскоре оповещавший об их приближении вой раздался уже вдали, а потом и вовсе стих.

– Теперь можно.

Они вышли на улицу, Саша огляделся и понял, что его машины нет.

– Они ее угнали! Мою машину!

Его переполняло возмущение. Но дядя Витя, казалось, не удивился.

– Вот они что задумали. Вас к себе в гости приглашают. Знают, что за своей машиной вы к ним пожалуете.

– И пожалуем! – воскликнул Саша, которого душила злость. – Что у вас тут вообще такое происходит?

– Пошли в дом, – устало произнес дядя Витя. – Холодно на улице. Я вам там все расскажу.

– Да уж! Расскажите!

Дома дядя Витя вновь налил всем горячего кофе, не спрашивая, наделал бутербродов с твердой, словно камень, колбасой. И лишь основательно подкрепившись, принялся объяснять.

– В скверную вы историю угодили, ребята. Как вам из нее выбираться, я даже не представляю. Мой вам совет, уезжайте.

– Как это уезжайте? А машина? И моя собака?

– Машину вам никто не вернет, смиритесь с этим фактом и живите дальше.

– Это что такое у вас тут происходит? Снова девяностые вернулись?

– Хуже! Тогда хоть бандиты из враждующих кланов сами себя убивали, одного за другим иногда и свои же отстреливали. Опять же простому человеку можно было от банды к банде бегать, защиты себе просить. Иной раз, что и защищали, чтобы на фоне своих врагов хорошими выглядеть. Опять же, пока так бегаешь, так и время пройдет. Либо поубивают, либо пересажают всех. Да и не лютовали они так сильно над простым людом. Видели, что с нас взять нечего, ну и не трогали. Конечно, кто ларек держал или кооперативщики те же, с тех мзду трясли. А простых людей – нет, не трогали. Иногда даже продуктов по нашему убожеству подкидывали. У нас кладбище близко, на поминках всегда чего-нибудь перепадало. Сенька Филин ящик водки как-то раз выставил. Это когда Ваньку Гвоздя в кабаке расстреляли, он на радостях и расщедрился.

Какой еще Филин? При чем тут Гвоздь? И особенно выпитая кем-то давным-давно водка? Степан тоже понял, что они углубляются не туда.

– Ты, дядя Витя, зубы-то нам не заговаривай, – строго произнес он. – Ты по существу тарахти!

– Не хочу я, ребятки. Ох не хочу! Не за себя боюсь, я уж старый, свое пожил, хотя тоже помирать нежелательно. А вам, молодым, и подавно.

– Никто не умрет.

– Плохо вы наших охотников знаете. Это же нелюди! Они начали с того, что всю дичь браконьерским способом в нашем лесу выбили. Потом за собак взялись. Думаете, почему Казбек у меня под кроватью прячется, когда их вой слышит? Потому что помнит, как они его малым щенком по лесу гнали да палили в него. В болото подстреленного загнали, да там и оставили, неохота им было туда лезть, чтобы добить. Решили, что он сам помрет. А я его на другой день нашел, на руках домой принес, вылечил, а теперь от этих мерзавцев прячу. Да он и сам, как их услышит, мигом прячется. Думаете, почему у Федора бизнес с его питомником заглох? Потому что они всех его собак перебили. Сначала матерых покупали, потом на молодняк перешли, потом все собаки и закончились. Федор всем врал, что собак у него мор прихватил, да все в округе знали, что это за «мор» такой был. Считай, Казбек последний из могикан. Других крупных собак в наших местах не осталось. Всех эти гады перестреляли.

– Это правда? – Саша задыхался от волнения. – Разве же так можно! По собакам палили? Это наши друзья!

– Для кого друзья, а для кого объект охоты. Дичь.

– Что же, они их едят?

– Может, и едят. Сказывают, в других странах собачье мясо деликатесом считается. Только сдается мне, что они зверье чисто из потехи убивают. Но и это не самое худшее.

– Что еще хуже может быть? Я уже и не знаю.

– Когда дичь в лесах и собаки в питомнике Федора закончились, то охотнички наши на какое-то время затосковали. Стали откуда-то зверей привозить. Рысей, волков, кабанов даже сюда привозили. Но те звери в неволе были выращены, сызмальства в клетках да загонах росли, настоящего леса и не знали совсем. Их выпустят, а они не понимают, что бежать нужно. Обратно в клетку норовят забраться. Или отбегут ненамного и прилягут. Людей совсем не боятся. Разве это охота?

Саша молчал. Что-то чудовищное творилось в этих местах. Просто не верилось, что подобное варварство происходит в наше время и в нашей стране.

– Так что и эта забава у наших охотников совсем недолго продержалась. Нашли они себе другую потеху.

Голос у дяди Вити сделался совсем удрученным и тихим.

– Не знаю, можно ли верить тому, о чем люди судачат, но по мне, так все правда. В общем, зверья в наших лесах почти совсем не осталось, привозное себя не оправдало, тогда они и придумали, чтобы интерес к охоте сохранился, новую дичь себе присмотреть.

Саша уже догадывался, к чему все идет. А вот Степан, похоже, нет.

– И что же за дичь? – спросил он с улыбкой. – Слонов им нынче из Африки везут? Или ягуаров из Америки?

– Нет, не то и не другое. На кого они охотят – вовсе не звери. Люди.

– Люди? Стоп! Какие люди?

– Не местные, нет, – вздохнул дядя Витя. – Местных они пока что не трогают, боятся, что их самих на вилы поднимут. Со стороны людей привозят.

– Каких людей?

– Разных. И мужчин, и женщин. По большей части стараются помоложе выбирать. Оно и понятно, за молодыми куда веселей гоняться. Опять же сначала бродяжек да пьяниц привозили, но это нашим охотникам быстро приелось. Дичь должна быть почетной, только тогда охота считается удачной. Вот и стали мы замечать, что Федор к себе на Мельницу людей привозит, а потом они куда-то исчезают. То есть туда он их везет, а как обратно увозит, никто не видит. И пошел среди наших слух, что людей тех на потеху охотникам привозят. Как они вместе все соберутся, так им Федор молодого парня или девчонку выставляет, а как они побегут, так охотники за ними гонятся.

Степан смертельно побледнел.

– Аня… Ее Федор как раз сегодня увез! И охотники за кем-то охотились! Носились, выли…

Он схватился за голову и, казалось, был близок к обмороку. Но дядя Витя его успокоил:

– Ты плохого про свою невесту пока что не думай. Так рано их в дело никогда не пускают. У них все с чувством, с расстановкой. Сначала они ее покормят хорошенько, угостят, познакомятся с ней. А потом уж бежать заставляют.

– Зачем знакомиться-то?

– Так им интересней кажется.

– Садисты!

– Извращенцы!

– Уроды!

Дядя Витя не стал спорить.

– Может, оно и так. Но к культурному обращению со своими пленниками они обучены. Так что сегодня Аня ваша у них в гостях будет ужинать. Бороться за свою жизнь ей лишь поутру придется.

– Зачем же они сегодня носились и выли?

– Так от нечего делать. Потеха у них такая. Кататься по округе на своих джипах и сирену включать, словно кто воет. Когда у них реальная дичь есть, так они тихо себя ведут. Сосредоточенно, я бы сказал. Выть никто из них не воет, только выстрелы из их леса тогда и слыхать.

– А откуда это вы столько подробностей знаете?

– Так от Федора. Когда охотники всех его собак перебили, он шибко затосковал по своим собачкам. И даже запил маленько. Сюда, в Трушино, приехал, у него тут у матери дом. У нее и схоронился. А так как зимой тут мало кто живет, ко мне приходил. Ну, излил душу. Теперь, поди, боится, что я его сдам. Но я до поры молчал, оно мне головой рисковать за других. Но теперь все, теперь терпение мое кончилось.

– Так вы нам поможете!

– Помогу? – удивился дядя Витя. – В чем помогу?

– Мы должны спасти Аню!

Дядя Витя онемел.

– Вы чего это? Даже после того, что я вам рассказал, от своего не отступитесь? Я же вам объяснил, Аню вашу уже не спасти. Такова уж ее участь. Бегите и спасайтесь сами, а то и вы пропадете!

После этого в разговоре повисла пауза. Обе стороны смотрели друг на друга, явно не понимая.

– Дядя Витя, ты чего? – произнес Степан. – С ума сошел? Как я могу оставить Аню на растерзание этим нелюдям? Сейчас же поедем и заберем ее!

– Не отдадут они вам ее! Их много, а вас двое.

– Мы в полицию обратимся!

Дядя Витя ахнул:

– Точно! Полиция! Главного-то я вам и не рассказал! Как думаете, почему охотники себя так нахально ведут? Да потому что твердо знают, что ничего им за их проделки не будет. Папочки в случае чего все их грешки прикроют. У них там и сынок нашего начальника полиции, и сынок местного депутата, а в гости к ним сынки еще более богатеньких и влиятельных родителей приезжают.

– И родители знают, чем их дети на охоте занимаются?

– Может, всех подробностей и не знают, но точно своих сыночков от любой беды прикроют. Вот они и развлекаются на всю катушку.

Что же, такое вполне могло случиться. Богатые отморозки, потерявшие всякую честь и совесть, развлекались так, как подсказывали им их куцые убогие мозги. А папочки лишь умилялись тому, как весело детки проводят время. Ну и что, если даже кого-то там и подстрелят? Даже если и человека. Пускай даже и насмерть. Подумаешь! Людишек вокруг много, а сыночек один. Самое главное, что чадушко веселится себе с друзьями и проводит время с удовольствием.

«Машет палач без отдыха, но, что ни говори, работа-то на воздухе, работа-то с людьми!»

– Если в полицию нельзя, в прокуратуру обратимся, в Следственный комитет пойдем.

Но дядя Витя совсем невежливо поднял эти предложения на смех. Он был твердо уверен, что все эти организации уже охвачены кем-нибудь из чадолюбивых отцов молодых охотников.

– И сколько же их там?

– Всегда по-разному. Сегодня я из окошка за ними наблюдал и семь человек насчитал. Но не факт, что сегодня они все гудеть по округе поехали. Кто-то мог и дома остаться, гостью развлекать.

– А прислуга? Охранники?

– И эти имеются. Сторож, кухарка, горничные девчонки, но эти приходящие. Придут, мусор за гостями уберут, порядок наведут, и к себе домой до следующей охоты. А вот сторож с кухаркой постоянно там проживают. И сынок их, только он не в счет, маленький еще совсем.

– Погодите, сторож и кухарка с маленьким сыночком… Это вы не про семью Федора нам рассказываете?

– Про него самого, – кивнул дядя Витя. – Обзавелся покровителями, себе на беду. Еще неизвестно, как они себя дальше поведут. Может, Федор потому и старается, новые жертвы им добывает, потому что знает: если его охотникам не за кем гоняться будет, так они его самого или его жену по лесу пустят.

От всего сказанного дядей Витей веяло такой жутью, что друзья даже не знали, как им реагировать. Представить себе, чтобы такое дикое зверство творилось бы совсем неподалеку от большого города, они не могли.

– Но ведь должны же были быть жалобы от местного населения.

– А как же! Были жалобы. И где они теперь? Ни жалоб, ни самих жалобщиков что-то не слышно. Дома их сгорели, а сами они исчезли. Якобы переехали. Знаем мы, куда они переехали. На кладбище!

– Дядя Витя, ты это серьезно?

– Небось кладбище-то оно у нас одно на всю округу. Через два дома да три липы оно как раз и будет. Сколько раз я ночью из дома выходил, а там кто-то есть. Свет от фонарей, голоса. А наутро придешь, свежая могилка. Ни имени, ни креста, только прямоугольник вскопанной земли. Как-то вначале я сунулся, а там Федор с женой. Кого хороните, спрашиваю? А они на меня зашикали и прогнали. Собака, говорят, сдохла. Динка. Такая человечная была, рука не поднимается в лесу зарыть, хотим, чтобы как человек лежала на погосте. Мол, отличная была псина, заслуживает всяческого уважения побольше многих двуногих. Тогда я в это поверил, а после засомневался. Собак у Федора уже, почитай, полгода как ни одной нету. А захоронения свежие на нашем кладбище регулярно появляются.

– Но если Федор занимается поставкой живого товара своим хозяевам, то он сильно рискует. Похищенных им людей ищут. Следователи ведут работу. И рано или поздно на него выйдут.

– Так они хитро действуют. Подбирают одиноких или сирот. Таких не ищут особо, кого если и хватятся, то не скоро. Никаких следов уж не найти.

– Невероятно! Но почему вы в Москву не писали? На самый верх! Ведь это же полнейшее безобразие, что у вас тут творится.

– Наверх писать? А оно мне надо? Мне моя шкура дорога. Если узнают, что я донос настрочил, они со мной церемониться не будут.

– Тогда что же? Пусть люди гибнут?

– Почему пусть? Например, вашу Аню я вам, так и быть, помогу из беды выручить.

– Аня – это хорошо! Ну а другие?

– Они уж как знают. Или вы этому делу ход дайте, если связи имеете.

– Не переживай. Дадим.

– Только учтите, я вам ничего не говорил. Придут ко мне, я от всего отопрусь.

– Не важно. Свежих захоронений достаточно, чтобы и без твоих слов уголовные дела возбудить.

Это дяде Вите очень понравилось. Поняв, что он сможет и на сей раз остаться в стороне, он даже повеселел и засуетился.

– Сейчас я вас короткой дорогой до Старой Мельницы проведу. Казбека с собой брать не будем. От него в лесу шума больше, чем пользы. Да и зачем он нам? Места у нас тут безопасные, крупного зверя в лесу совсем не осталось. А какой и есть, тот подальше от людей прячется. За одно спасибо охотничкам сказать можно, уж от волков и медведей они нашу округу полностью избавили. В соседних-то районах люди из дому зимой выйти иной раз боятся, а у нас благодать! Гуляй себе хоть по всей округе, хоть в лесу ночуй, никто тебя и когтем не тронет.

– Если только самим охотникам в голову блажь не придет тебя вместо рыси подстрелить.

Дядя Витя предпочел о такой перспективе не задумываться, иначе жизнь переставала казаться такой уж прекрасной.

Неизвестно, насколько обещанная дорога оказалась короткой, но труднопроходимой она точно была на все сто баллов. Идти приходилось по лесу, в котором совсем недавно прошел хороший снегопад. Местами высота снежного покрова достигала полуметра. А стоило чуть-чуть уклониться с дороги, как в снегу можно было оказаться уже с головой.

Но дядя Витя ничуть не тревожился.

– Сто раз тут ходил, не заблудимся. К тому же погода ясная.

Тучи и впрямь разошлись. На небе высыпали звездочки, и поднялся месяц, который заливал все вокруг своим бледным холодным светом.

Дядя Витя совсем приободрился и, чтобы скрасить путь, начал рассказывать сыщикам о том, как случилось Федору перебраться из Трушина на Старую Мельницу.

– Сам-то он вовек ничего такого замутить бы не сумел. Я с ним в одном классе учился, уж я-то знаю! Тупой он, словно валенок. И первое время у него на Старой Мельнице дела туго шли. Из Трушина-то они с женой удрали, потому что молодая жена старухе не ко двору пришлась. Старуха невестку днями напролет грызла, пока та не пригрозила, что либо на себя руки наложит, либо саму старуху пристукнет. Чтобы греха смертоубийства не допустить, Федор с женой на Старую Мельницу и откочевали. Тогда, кроме фундамента старого, там и не было ничего.

– Как же они жили? Да еще с ребенком?

– Петька у них тогда еще не народился. А как жили? Сначала в палатке. Федора физическим здоровьем Господь не обидел. Мозгов ему не дал, но зато силушки богатырской с избытком. Федор сам и деревья валил, и землю корчевал, а к осени домик для себя и жены поставил. Но ни удобств, ни света, ничего такого у них с женой тогда не было. Жили они тем, что лес и давал. Грибы собирали, заготавливали, весь год на станцию носили, там пассажирам продавали, тем и жили. Не шиковали, прямо скажем.

– Как вообще ноги не протянули.

– Коли руки из нужного места растут, с голоду в наших местах не умрешь. А вот жировать не будешь. А потом люди стали поговаривать, что дела у Федора в гору пошли. Мол, и дом он себе отстроил новый, и электричество от водяной машины у него теперь есть. Говорили, что питомник у него там, собак стал разводить, да продает в разные края задорого.

– На одних собаках так поднялся?

– Вот и я не очень-то в это верил. Собаки собаками, но тут деньги очень уж крупные были вложены. Дом из двух этажей. Застекленная мансарда с видом на реку. Водопровод. Канализация. Горячее водоснабжение в доме. Каждую опцию если отдельно считать, то на много миллионов домик такой потянет.

– Много работал и скопил.

– Если бы скопил! Так ведь нет же, Федор за короткий срок все отгрохал. Люди как строят, когда у них с доходами не густо, сегодня фундамент, в следующем году стены, потом окна с дверями и крышу, а потом уж внутреннюю отделку. А тут прямо одним махом все строение возвел.

– Значит, деньги появились внезапно.

– Да и не по Федора уму тот дом был построен. Федор бы никогда не догадался все так умно устроить, чтобы и с электричеством быть, и ни за свет, ни за тепло никому не платить. А дальше – больше. Потом узнали мы, что тот лес, который вокруг Старой Мельницы, теперь частный. Один большой человек его в аренду взял и под лесное хозяйство оформил. Стали узнавать, кто тот человек, оказалось, в документах всюду имя Федора стоит. Но кто он такой, чтобы такие дела проворачивать? Нам же в тот лес вход запретили. Ни за дровами, ни за хворостом, ни по грибы, ни по ягоды. Частные владения, стреляют без предупреждения, если забредешь, имеют право.

– И стреляли?

– В воздух случалось. Конечно, наши все равно ходили. Не потому, что других лесов в округе нету, а просто так, с чего это вдруг Федор единолично себе захапал, что издавна всему миру принадлежало. Даже побить его хотели. Ну а когда первое волнение улеглось, поняли, что Федор там и сам на побегушках. И все решения за него другие люди принимают. И дом они себе отгрохали такой, что если Федор в свой старый домик, где они с женой первую зиму перекантовались, потом всех своих кур да гусей поселил, то эти его новые хозяева сами запросто могли в новую домину Федора всякую свою живность поместить.

– Охотники?

– Да. Они самые. Они там полноправные хозяева и есть. А Федор у них так, прислуга.

Степан недовольно фыркнул и спросил:

– Далеко нам еще идти?

– А вон уже за тем холмиком дом Федора и будет. Почти пришли.

Но когда они обогнули заветный холмик, то увидели, что дом стоит темен и безлюден. Ни одно окошко не светилось в нем. И не было никакого намека на то, что тут живут люди. Отчего-то при взгляде на это темное человеческое жилище Саше стало совсем неуютно и тоскливо на душе. А Степан втянул со свистом воздух.

В отличие от них провожатый был не особо удивлен и озадачен.

– Ну нету Федора, – подтвердил он. – Так вам же Федор и не нужен? Зачем он вам? Вам девушка нужна. А тут ее точно нету.

– А где вся семья Федора? Почему свет в его доме не горит? Спят? Так время еще не позднее. Девять часов всего вечера. Спать им еще рано. Где же они?

Подойдя ближе к дому, друзья заметили и другие странности.

– И машины Федора не видать! И даже никаких следов нету!

Саша со Степаном переглянулись. Они тоже успели заметить, что минувшей ночью снежок хорошо все в округе припорошил. Но тут он лежал девственным белоснежным покрывалом, ни одна снежинка не была потревожена ни человеческой ногой, ни колесом машины.

– Что же это получается? – произнес Степан, голос которого дрогнул. – Федор со своей семьей домой сегодня и не возвращался?

Но дядя Витя не видел в этом никакой загадки.

– Нечего тут долго и голову ломать. Знать, к хозяевам своим Федор сразу подался.

– К охотникам поехал?

– Вот-вот! У них и суетится. Ишь, услужливые какие! Даже домой не стали заезжать с женой, сразу на службу рванули. Когда охотники в наши края приезжают, то Федор все время при них крутится, он им прислуживает, указания да пожелания их выполняет. И жена его тоже при деле, стряпает да убирается. Ну а мальчонка у Федора еще маленький, куда ему одному в доме быть. Да и придурковат, если честно. Одного и не оставишь.

– Придурковат?

– Не повезло Федору с ребенком. Один сын всего народился, да и тот больной. Правду сказывают бабы, что мать Федора так сильно невестку свою проклинала, что проклятия эти на мальца перешли. Старухи давно на свете нету, а мальчишечка до сих пор мучается.

– А что с ним такое? Я его видел, мальчик кажется крепеньким.

– Дурачок он, – вздохнул дядя Витя. – Никак в разум не войдет. Врачи говорят, что уж и нечего ждать. Таким он и останется. Но Федор надежды не теряет. Возит мальчишку по врачам.

Степан потер замерзающий на морозе нос. Его совсем не интересовала судьба несчастного ребенка. Ему было важно найти свою Анечку и спасти ее.

– Значит, Федор с женой и сыном сейчас у охотников?

– У них самых.

– И как нам добраться до приюта охотников?

– Это нам с вами еще с полкилометра надо пройти будет. Ну да это ничего, к ним-то дорога чищеная.

И дядя Витя указал на ровное и светящееся в лучах луны полотно дороги, покрытой белым утрамбованным снегом. По такой дороге да по заснеженному лесу так и хотелось прокатиться на троечке с бубенцами. Но следы на снегу указывали на то, что ездили по ней исключительно на внедорожниках.

– Быстро дойдете! – заверил он своих друзей оптимистично.

– Дойдете? А ты разве не с нами, дядь Вить?

– Ты что, Степан! Ополоумел, что ли? Мне туда соваться никак нельзя. Если охотники меня признают, то все, конец мне! Это вы люди пришлые, а мне тут еще жить.

– И не проводишь?

– Да я уж проводил. Дальше не заблудитесь. А я с вами не пойду.

Дядя Витя всерьез заупрямился. Было видно, что он откровенно боится. И соваться к охотникам не захочет ни за какие коврижки.

– Опять же, если вы к утру не объявитесь, то я хоть вашим близким сообщу, что с вами случилось. Будут знать, где косточки ваши искать.

И, горестно всхлипнув в шапку, дядя Витя торопливо зашагал назад к своему родному дому. Голова его была низко опущена. А сгорбленная спина то и дело содрогалась, словно от сдерживаемых рыданий. И такой скорбью веяло от всей его фигуры, что на душе у друзей стало совсем холодно и страшно.

– Похоже, что дядя Витя нас с тобой заранее уже оплакал.

– И мысленно похоронил.

Сознавать это было не слишком-то приятно. Но делать нечего, где-то там за снежной пеленой спасения ждали два любимых ими живых существа. И не пойти к ним для друзей было никак невозможно.

Они шли по широкой дороге, залитой лунным светом, и помимо воли любовались открывающимися им пейзажами. Может, сейчас это было и не к месту, стоило бы сосредоточиться на другом, но укрытые белоснежным, искрящимся в звездном свете покрывалом деревья производили впечатление какой-то сказки.

– Места тут у них чудные.

– А вот люди не очень. Как ты думаешь, правда то, что рассказал нам дядя Витя?

– Ты же сам видел, как они бегали вокруг его дома. Он уже отстреливаться от них собирался!

– Да, ружье бы его нам с тобой не помешало.

Но Саша так вовсе не считал. И об отсутствии ружья сокрушался в самую последнюю очередь.

– Нас всего двое, а их в несколько раз больше. И они охотники, а значит, в оружии у них недостатка нет. Мы вдвоем и с одним ружьем, и они все поголовно с ружьями. В любом случае перевес в силе будет не на нашей стороне.

– Тогда у нас вообще нет никаких шансов.

– Мы будем действовать осторожно и с хитростью. И возможно, нам удастся унести ноги и спасти наших.

Вскоре дорога сделала поворот, за которым они увидели огромный особняк, обнесенный высоким забором, с искрящимися огнями на крыше, воротах, окнах и столбах. Всюду, куда могла дотянуться человеческая рука, куда могла пробраться его фантазия, горели и переливались новогодние огоньки.

Последний отрезок пути был безупречно прямым и широким, вел он прямиком к большим воротам, за которыми скрывался враг.

– Мы перед ними как на ладони. Если пойдем прямо по дороге, то они нас сразу увидят.

– А что ты предлагаешь?

Вариантов у них не было. Свернуть с дороги и пройти по лесу было практически невозможно из-за высоких снежных сугробов. Они бы выдохлись прежде, чем достигли бы стен противника.

– Ползком разве что?

Конечно, ползти они не захотели. Выбрали промежуточный вариант. Стали передвигаться вдоль дороги, держась той ее стороны, которая была наименее освещена лунным светом. Впрочем, могли бы и не стараться с такими предосторожностями. По мере приближения к дому до них все отчетливей доносились звуки праздника.

– Весело у них там.

– Завтрашнюю потеху предвкушают, сволочи!

Музыка в доме грохотала. Раздавались пьяные выкрики. И пару раз Саша даже услышал звонкий женский смех.

– Твоя Аня там не скучает.

– Бедняжка! – откликнулся Степан. – Она же еще не знает, к каким изуверам попала в руки и что ее ждет! Думает, хорошие ребята, веселые. А они вон что задумали над ней учинить!

Ворота также никем не охранялись. Они не были даже закрыты. Друзья без труда проникли во двор и сразу же увидели свою машину.

– Вот она! Красавица моя!

Возле машины было множество следов, в том числе и собачьих лап, из чего Саша сделал вывод, что Барона давно выпустили, и он присоединился к местному обществу. Пес он был компанейский и в отсутствие хозяина скучать не любил. Хозяин есть – прекрасно! Нет хозяина, тоже неплохо, проведем весело и с пользой время с другими людьми. Лишь бы кормили. Как говорится, мы за любой кипеж, кроме голодовки.

– Ох, Бароша, Бароша, сидел бы ты в машине, сторожил бы, как я тебе поручил, сейчас бы мы отсюда уже уехали.

Впрочем, далеко бы они все равно не уехали. Ведь нужно еще было выручать Аню. А у нее, судя по веселому женскому визгу, настроение было превосходное.

– Наверное, они ее наркотиками накачали, – нашел новое оправдание для своей невесты Степан.

Или просто ей нравится в компании молодых привлекательных мужчин да еще представителей золотой молодежи.

Разумеется, последнее Саша вслух произнести не осмелился, но все было понятно и так.

А вот Степан продолжал страдать:

– Бедная моя девочка! Они напоили ее водкой! Накормили наркотиками! А теперь еще и веселят! Послушай, как она хохочет.

– Да уж слышу!

– И не представляет, голубка моя, что последние свои минутки доживает. Чуть солнце взойдет, в лес ее отвезут и в погоню за ней пустятся. Надо ее спасти!

– За этим и пришли! – огрызнулся Саша, которому стали надоедать причитания Степана. – Они сейчас все в доме. Нам тоже туда надо проникнуть.

Но и дом стоял с дверями, открытыми чуть ли не нараспашку. Внутри было тепло, шумно и весело. Пьяных было много. И в этом-то и крылась опасность. Все они были не настолько окосевшими, чтобы не распознать чужаков, затесавшихся в их компанию. Поэтому Саша со Степаном как зашли в дом, так тут же из него и вышли, едва успев разминуться с компанией веселых молодцов, вышедших на улицу, чтобы подышать там свежим воздухом.

Они обсуждали какого-то Тима, который украл в музее пулемет, поставил его на крышу своего внедорожника и так разъезжал по округе, расстреливая фермерских овец и необычайно веселя этим окружающих, так что они в итоге написали на него коллективную жалобу и пришлось Тиму откупаться от фермеров и платить им за убитых овец. А потом еще и целый месяц жрать исключительно шашлык из баранины, потому как хозяйственный Тим оставить купленных овец не пожелал и забрал мясо с собой.

Потом переключились на Пима, который оказался еще большим выдумщиком и позаимствовал у папы гранатомет, с которым пытался выкурить медведя из берлоги. На счастье зверя, медведь обосновался совсем в другом месте. Но разбуженный взрывами очень заинтересовался, кто же это так шумит, и вышел, чтобы лично познакомиться с нарушителем. У Пима к этому времени все снаряды как раз закончились. И он был здорово озадачен, когда услышал позади себя вежливое и осторожное: «Р-р-р!!!»

К сожалению, Саше не удалось услышать, чем же все-таки закончилась встреча Пима с его медведем. Ребята вернулись в дом. А Саша со Степаном приникли к окнам.

Саша почти сразу увидел Барона, который сидел возле какого-то неприятного типа, положив тому на колени голову и умильно поглядывая наверх. Все в этом типе было, на взгляд Саши, просто отвратительно. Но зато на тарелке перед ним высилась гора пирожков, жареного мяса и других вкусных вещей, которыми он щедро делился с Бароном.

Увидев, как какой-то тип пихает его собаке в пасть куски жирного жареного мяса, Саша почувствовал искреннее и горячее желание придушить гада.

И тут рядом с ним раздался печальный голос Степана:

– Вот она, моя Анечка! Вот она, красавица моя! Сидит, на меня совсем не смотрит.

Саша тоже взглянул и увидел женскую головку с длинными светлыми волосами, забранными в хвост.

– Это и есть Аня?

Девушка сидела спиной к окну, и разглядеть ее лицо Саша не мог.

– Это точно она?

Но Степан был уверен.

– Свою Анечку я из тысяч узнаю! По одному волоску! По одному пальчику!

И, кивнув, он продолжил страдать:

– Девочка моя ненаглядная. Веселится. Не думает, не гадает, какой конец эти сволочи для нее уготовили.

Саша пожал плечами. Честно говоря, пока что «эти сволочи» на сволочей были не очень похожи. Обычные веселые ребята при очень хороших деньгах и родителях, что позволяло им вести беззаботный образ жизни. Но ничего мрачного в них не наблюдалось.

– Что-то ни Федора, ни его жены не видно.

– Наверное, на кухне копошатся.

– Пошли проверим.

– Зачем?

– У меня есть один план. Пошли! Кухня должна находиться на первом этаже.

Но хотя окна кухни они нашли довольно быстро, но в самой кухне Федора не было. У плиты суетились двое, но это были никак не Федор с женой, а кто-то из членов команды охотников.

– Странно. А где же виновники торжества, где вся эта подлая семейка Гимли?

Друзья честно обошли весь дом по периметру, но ни Федора, ни его жены, якобы неустанно хлопочущих по хозяйству на благо своих хозяев, не увидели. Зато в двух комнатах они увидели охотников, которые занимались какими-то делами по хозяйству. Один стелил себе постель, второй подбирал с пола осколки разбитой им самим посуды. Ни тот, ни другой восторга от своего занятия явно не испытывали, однако почему-то продолжали заниматься неприятным им делом, не прибегая к помощи прислуги.

Саша со Степаном охотно продолжили бы осмотр местности и дальше, благо никто владения охотников не охранял и об их безопасности не заботился, но дом неожиданно закончился, и они вернулись к тому же месту, откуда и начали свой обход.

Степан снова увидел женскую спину в красном джемпере, по которой красиво рассыпались светлые волосы девушки, и забормотал с утроенной силой:

– Анечка моя бедная, любимая моя девочка. Погоди немножко, спасение уже близко. Что будем делать?

– Как-то надо ее выманить из дома.

– Одну?

– Желательно.

Но Саша не представлял, как это можно сделать, да еще не привлекая внимания охотников. Наверняка на этом празднике все только прикидываются такими веселенькими, а сами глаз не сводят с Анечки, облизываются на нее, предвкушают, как будут уже совсем скоро гнать ее по лесу. Нет, отнять добычу можно было только в полнейшей общей неразберихе и растерянности. В голову приходило самое простое.

– Устроим им пожар.

– Ты что! А вдруг Анечка надышится дымом или сгорит?

Да, с огнем шутки плохи. Это Саша и сам понимал. А тем более тут, где до ближайшей пожарной команды не меньше часа езды. И вокруг сплошные пьяные люди. Тут и до человеческих жертв недалеко. И хотя после всего услышанного про этих охотников Саша отнюдь не был уверен, что их можно считать людьми в широком смысле этого слова, но все-таки они были одного с ним рода-племени, а значит, нуждались в некотором снисхождении.

– Тогда потоп!

– Ты чего, Саша? Зима вокруг. Где мы воду возьмем? Да еще столько, чтобы потоп устроить. Тут вокруг только снег и лед.

Но Саша неспроста ходил вокруг дома. В одном месте, где у охотников был навес для их машин, из стены дома торчал кран. И Саша был уверен, что где-то должен был валяться шланг с переходником. С помощью этого шланга и отмывались от грязи машины после путешествия по здешним красотам. Это сейчас вокруг была снежная благодать, потому что уже неделю держался устойчивый минус и несколько раз шел обильный снег. А если плюс? Тогда вся эта красота тут же растает и превратится в непролазную грязь, которая с удовольствием осядет на блестящих боках машин.

В город на грязных машинах эти пижоны ни за что не сунутся, значит, заставят Федора мыть машины тут. И ему потребуется вода.

– Если все сработает, как я думаю, будет им потоп!

Саша прошмыгнул к заветному крану, отвернул его и, о чудесное зрелище, из крана тонкой струйкой побежала вода. Стоило повернуть ручку, вода побежала быстрее. А отвернув до конца кран, Саша обнаружил чудесный напор, который едва не сбил его самого с ног. Как Саша и рассчитывал, к крану был подведен тепловой кабель, который позволял пользоваться краном даже в самое холодное и морозное время года.

Теперь оставалось найти шланг и рассчитывать, что он будет достаточно длинным, чтобы его хватило для замысла Саши. Шланг нашелся там же под навесом, вот только его длины для задуманного, увы, не хватало. Но Саша не растерялся, он уже чувствовал, что у хозяйственного Федора будет под рукой и другой шланг.

Еще десять минут поисков, и шланг нашелся в сарае с прочим садовым инструментом.

За стеной сарая что-то завозилось и фыркнуло. Саша вздрогнул и едва не выронил шланг из рук.

– Кто там?

В ответ раздалось пыхтение, а затем стену сотряс удар. За ним еще и еще один.

– Ты там! Не балуй!

Все тут же затихло.

– Вам нужна помощь? Вы кто?

Но ответа Саша не получил. И, решив, что нельзя разрываться на части, вернулся к своей проблеме.

Присоединил один шланг к другому, и получившейся длины хватило на то, чтобы дотянуть его до окон комнаты, где собрались почти все охотники. И тут новая удача, словно бы сама судьба помогала Саше в эту ночь. Кому-то из охотников внезапно показалось, что в помещении слишком жарко и душно, он приоткрыл окно да так его и оставил. В эту щель Саша сунул конец шланга, а сам побежал назад к крану, где отвернул его до упора. Теперь оставалось только ждать результата, и он не замедлил последовать.

Как только вода пробежала по всему шлангу, в окно по празднующим охотникам ударила мощная струя ледяной воды. Сначала они ошалели от происходящего и, естественно, быстро и основательно промокли, потому что вода била уже с таким напором, что переворачивала и опрокидывала на своем пути легкие предметы и роняла рюмки и бутылки со стола. Сначала охотники ловили их, потом несколько пришли в себя и попытались унять саму течь. Но так как были пьяны, то действовать слаженно не могли и еще больше намокли.

– Чьи это шутки?

– Там кто-то на улице! Поливает нас!

– За ними!

– Туда!

Саша со Степаном поняли, что сейчас у них будут гости. Но они на это и рассчитывали, так что были наготове. Свою машину Саша уже давно отогнал за ворота, где она стояла заведенная и только ждала, когда в нее прыгнут пассажиры, чтобы умчаться из этого места на всех парах. А чтобы у охотников не возникло желания погнаться за ними, Саша предусмотрительно проткнул колеса на тех двух машинах, которые сумел обнаружить во дворе в свободном доступе. Его немного смущало строение, похожее на гараж, в котором кто-то пыхтел и бился о стену, но вход туда был практически единственной дверью во владениях охотников, которая оказалась заблокирована для чужаков надежным замком.

И вот наступил тот самый момент, ради которого друзья и затевали всю эту катавасию. Охотники высыпали во дворе и рассыпались вокруг в поисках злоумышленника. Барон выскочил в числе первых. Облаял стоящего снеговика, потом задрал на него же лапу. Затем забегал кругами, словно учуяв знакомый запах хозяина. Он взволнованно вилял хвостом, явно находя запах привлекательным.

Саша свистнул, и Барон тут же навострил уши. Но с места не двинулся, не веря тому, что слышит. Пришлось свистнуть еще раз. Только после этого Барон сообразил, что запах хозяина ему не чудится и свист тоже, а значит, и сам хозяин рядом. И он радостно бросился в его сторону.

– Молодец, молодец, хороший пес. Правда, обжора и предатель, но все равно ты хороший, и я тебя люблю.

Барон всячески давал понять, что и он от своего хозяина без ума. А что ел с чужих рук и тарелок, так это так, исключительно в целях самосохранения.

Степан к этому времени уже ждал в машине, а Саша заскочил в дом, где легко преодолел сопротивление двух припозднившихся охотников, отправив обоих пьяниц в быстрый нокаут. С блондинкой он столкнулся нос к носу, когда она уже спешила к выходу. Что-то в ее лице показалось Саше неуловимо странным, но он списал это на поплывшую от воды косметику красавицы.

Схватив ее за руку, он крикнул:

– Пойдем со мной! Я тебя спасу!

Анечка не сопротивлялась. Словно сомнамбула, она двинулась следом за Сашей. Так за руку он доволок ее до выхода из дома. Теперь оставалось преодолеть самый опасный участок пути по двору. Но все прошло благополучно. Девушка бежала быстро, хотя и пробовала выразить какое-то возмущение по поводу того, что ногам вдруг стало как-то уж слишком холодно.

– Я тебя спасаю, дурочка! Если не убежишь, то ли еще будет!

Это сработало, и Анечка перестала роптать на неудобства. Саше удалось запихнуть ее в машину, потом туда же запрыгнул Барон, и они рванули с места. Все четверо, включая Барона, тяжело дышали. Мужчины от пережитой ими опасности, Барон явно от обжорства, а блондинка просто от быстрого бега.

– Повезло!

– Удрали!

И они расхохотались. Но тут же они услышали, как за их спинами что-то загудело, а затем открылись ворота. И на дороге вспыхнули яркими огнями два больших красных глаза. Машина! Эти глаза-фары стали быстро приближаться.

– Вот ведь…! – выругался Саша.

– Разве ты не вывел из строя тачки?

– Похоже, что у них еще машина была в гараже!

– Что же ты ее оставил?

– Гараж был закрыт. Я не мог туда проникнуть.

Степан оглянулся назад, и на его лице отразилась паника.

– Гони! – завопил он.

– А я что делаю?

– Гони быстрей! Может, еще оторвемся. Фора у нас есть!

И тут Анечка внезапно обрела дар речи. Она откинула с лица густые волосы, которые у нее слиплись от воды и которые она до этого пыталась распутать.

Сделав это, она протерла глаза, какое-то время пристально вглядывалась в Сашу со Степаном, а потом вдруг произнесла:

– Вы кто такие?

– Ну, приехали! – воскликнул Саша. – Ты что, совсем в хлам? Своих не узнаешь?

– Нет, кто вы такие?

В голосе Анечки явственно слышалась приближающаяся истерика.

– Вы зачем меня увезли?

– Ну точно под наркотиками ее держали, – сказал Саша. – Степан, ты был прав.

Но Степан почему-то хранил упорное молчание. Саша покосился в его сторону, и ему не понравилось то, что он там увидел. Степан сидел с выпученными глазами и отвисшей челюстью. И взгляд его был прикован к блондинке, которую они только что вывезли из дома охотников.

– Эт-т-то что такое? – выдавил он из себя и трясущейся рукой указал на блондинку.

– Ты чего? Это же твоя невеста! Анечка!

– Это не она! – завопил Степан. – Это какая-то совсем другая баба! Чужая!

– Не Аня?

– Нет! Поворачивай! Моя Аня осталась там! Мы их перепутали!

И этот остолоп, потеряв от страха за свою Анечку всякую осторожность, схватил Сашу за рукав. От неожиданности Саша дернулся, руль в его руках дрогнул, и машина на полном ходу вильнула и врезалась в сугроб.

Пока они выбирались из снега, пока Саша объяснял Степану, что именно в данную минуту повернуть назад они никак не могут, потому что ничего это не решит, как машина охотников приблизилась к ним настолько, что из нее стали слышны крики.

– Стойте!

– Вернитесь!

Разумеется, ни стоять, ни возвращаться друзьям было не с руки. Они попытались удрать. И Саше это даже почти удалось. Но именно что почти, а почти, как известно, не считается.

И очень скоро беглецы услышали грозный оклик:

– Стрелять будем!

И чтобы обещания не показались голословными, прозвучали несколько выстрелов, которые сбили ветки и кору с деревьев в опасной близости от машины. Потом выстрелы зазвучали чаще. Но теперь они взрывали снег на дороге.

– По колесам бьют! Сейчас попадут!

И точно, не успел Степан это сказать, как раздался звук лопнувшей покрышки. И Саша понял, что потерял контроль над машиной. Ее занесло, закрутило, и, чтобы избежать серьезной аварии, пришлось ударить по тормозам.

Охотники окружили их со всех сторон. Мама родная! Три, четыре, пять, семь… Дальше глаза у Саши разбежались, и точное количество преследователей ему подсчитать не удалось. Но их было много. Просто уму непостижимо, сколько их набилось в одну-единственную машину. С таким перегрузом им бы никогда было не догнать машину беглецов, если бы не два обстоятельства. Блондинка у них на борту оказалась совсем не Анечкой, а какой-то совершенно чужой и посторонней девицей, брать которую с собой друзья были совсем не намерены. И второе, Степан не умел с достоинством принимать удары судьбы, а при каждом удобном случае впадал в истерику.

– Вылезайте!

Из всех охотников особенно свирепствовал один. Он размахнулся и врезал кулаком Степану в глаз. Наверное, Саша тоже не избежал бы этой участи, но к охотнику кинулась блондинка.

– Платон! Я тут! Все в порядке! Они меня похитили!

Внимание агрессивного охотника переключилось на нее.

– Настасья! – прорычал он. – Ты с головой дружишь или как? Ты зачем к ним в машину села?

– Так я думала, что это твоя машина.

– Ты совсем спятила? Ладно, ты «Порше» от этого корыта не отличаешь! Но цвет ты должна была различать! У меня черная машина, а у них?

– Я из-за воды, которая мне в глаза попала, ничего не видела, – заревела блондинка. – Тушь у меня потекла, я глаз открыть не могла. Только слышала, что вокруг все бегают и кричат. А потом меня кто-то хватает за руку и тянет на выход. Ну, я и пошла. Я думала, что это кто-то из наших ребят меня хочет из дома вывести.

– Ну а в машину-то зачем к ним села?

– Я же не знала, что это чужая машина. Я глаз разлепить не могла. У меня от воды все ресницы слиплись.

Значит, вот что пыталась разлепить красавица. Вовсе не волосы у нее слиплись, а наращенные ресницы. Чрезмерное увлечение искусственными прелестями сыграло с ней злую шутку.

– Вы зачем нашу девушку похитили? Совсем страх потеряли?

– Мы думали, что это другая девушка! – оправдывался Саша. – Мы думали, что это Анечка! Она должна была быть у вас в гостях!

Платон повернулся к блондинке.

– Ты слышала что-нибудь про Анечку?

Та отрицательно покачала головой.

Охотник снова повернулся к своим пленникам:

– Вы ее лица не видели?

– Ну…

Саша замялся, не зная, как объяснить свою оплошность. Вообще-то его вина в случившейся неразберихе была минимальной. От потекшей туши и другой краски на лице у блондинки была такая густая и грязная маска, что разглядеть ее истинные черты никто бы не сумел. И потом, Саша оказался обманут Степаном, который утверждал, что блондинка в доме – это точно его Анечка. И только сейчас Саша понял, какого жирного дурака они сваляли. Степан видел девушку только со спины. И она показалась ему похожей на Анечку. Но это была совсем другая девица, которую они, получается, похитили. И как теперь выпутываться из неловкой ситуации, в которую они попали, Саша не представлял.

Его выручил Степан. Несмотря на подбитый глаз, он был настроен очень воинственно.

– Мы пришли за моей невестой! За Анечкой! Возвращайте мне ее!

Платон развел руками:

– А с чего ты взял, что она у нас?

– Она у вас! Возвращайте!

– Ладно, вам нужна ваша девчонка. Я понял. Но с чего вы взяли, что она у нас?

– Вам ее Федор сегодня привез!

– Нет, не привозил.

– Привез, привез! – закричал Степан. – Специально для вас ее сегодня утром в городе похитил и привез!

– Зачем похитил?

– Чтобы вы ее в качестве дичи на своей дикой охоте бы использовали! Гнали бы мою голубку вместо зверя, а потом бы подстрелили! И на кладбище в Трушине тело бы ее закопали вместе с другими своими жертвами!

На взгляд Саши, его приятель слишком уж разговорился. Достаточно было бы и десятой части той информации, что он выдал охотникам.

А Степан не унимался, на десерт еще и прибавил:

– Изверги и садисты!

Но неожиданно все стало налаживаться. Платон молча и пристально смотрел на Сашу со Степаном. Злость постепенно оставляла его. Лицо светлело. На лицах других охотников играли улыбки. Они переглядывались между собой, подталкивали друг друга локтями и казались очень довольными. Кажется, происходящее напоминало им хорошую шутку. И они были рады поучаствовать в ней.

– Мне кажется, я понял, что тут произошло, – буркнул Платон. – Это вам кто-то из местных про нас насвистел, что мы девчонок вместо зверя травим?

– Да! – с вызовом произнес Степан. – А что? Скажешь, неправда? Анечка у вас! Просто мы поздно спохватились. Теперь-то ясно, что не станешь ты дичь с собой за один стол сажать. Небось держишь Анечку где-нибудь в подвале на сырой воде и хлебе, в кандалах и навозе!

Платон покрутил пальцем у виска.

– Совсем рехнулись? Разве я похож на сумасшедшего?

– Анечку верни!

– Сколько раз тебе повторять, нет у меня твоей невесты!

– Не ври! Федор ее специально для тебя похитил.

– Не видел я сегодня Федора! И вчера не видел. Я его уже неделю не видел. С прошлых выходных. Мы сегодня с ребятами приехали, а Федора нет. И не было его! В доме шаром покати. В холодильнике пусто. На плите ничего не кипит и не булькает. Звоним ему, он не отвечает. Дома его тоже нет. Пришлось самим и камин топить, и еду себе готовить. Я уж решил, что, когда этот тип появится, уволю его со всем семейством. А тут вы! И с чего вы решили, что Федор эту вашу Анечку для нас похитил?

– А для кого еще?

– Мало ли. Он в последнее время странно себя вел. Все время денег у меня просил. Говорил, что сыну хорошее лечение нужно, что врача какого-то волшебника нашли, но он очень дорого просит. Конечно, я ему отказал.

– Почему?

– Он своего сына еще в раннем детстве к лучшим специалистам возил и всем им ребенка показывал. И все они в один голос сказали, что мальчишке не помочь. Ни операция, ни другое консервативное лечение, ничего. Только специальные обучающие методики могут слегка компенсировать его врожденный порок развития. Так-то дети с синдромом Дауна вполне обучаемы. Если ими хорошо заниматься, то они способны освоить элементарные навыки. И даже могут где-нибудь работать, где не требуется особая соображаловка. Но полноценным членом общества Пете уже никогда было не стать. Это все лохотрон и разводилово для таких вот отчаявшихся родителей. Поэтому, когда Федор у меня денег попросил, я насчет того врача справки через отца навел. Никто из настоящих врачей про него ничего не знает, что за специалист, откуда, чего, где учился. Отец сказал, что это мошенник, и денег на лечение мальчишке давать отказался. Конечно, я не такой принципиальный, были бы у меня такие деньги, я бы, наверное, дал. Но там целых десять миллионов требовалось, такие деньги без ведома отца я со счета снять бы не смог. Я все это Федору объяснил, тогда он иначе заговорил. Сказал, что в скором времени должен будет от меня уйти.

– Куда?

– Вот и я тоже удивился. У Федора тут дом, который на деньги отца построен, но вроде как считается собственностью Федора. У него тут работа, вся его жизнь сосредоточена вокруг нашего охотничьего домика. А вдруг он решается уйти! Куда? Зачем? Где он сможет еще так хорошо устроиться, как у нас под боком? А он лишь ухмылялся и твердил, что ради здоровья сына готов на все.

– Он так и сказал, на все?

– Ага! На все, на все!

К этому времени они уже возвращались назад в приют к охотникам. Собственно говоря, у друзей и особого выбора не было, их мнения никто не спрашивал. Охотники помогли извлечь их машину из снежного сугроба, прицепили на буксир и поволокли к себе домой. Платон ехал вместе с пленниками, попутно объяснив, почему он со своими приятелями забрал их машину из Трушина.

– Мы из магазина возвращались, ну, приняли чуточку на обратном пути, повеселело нам. Едем, гудим, жизни радуемся. Смотрим, чужая машина. А внутри собака одна-одинешенька в холодном салоне воет. Нам пса жалко стало. Взяли машину на буксир и к себе увезли. Нельзя так с собаками обращаться. Они же все понимают. Мы его отмыли, отогрели, накормили и спать бы уложили, да он предпочел с нами тусоваться! Хороший пес, только обжора!

И Платон потрепал Барона по загривку, отчего тот немедленно завилял хвостом и прикрыл от наслаждения глаза.

Саша с неодобрением покосился в сторону собаки. Гнусный предатель! Готов продаться любому за кусок шашлыка!

И все-таки этот Платон не может быть совсем уж плохим парнем. Иначе никакой шашлык не расположил бы Барона в его пользу.

– А вы знаете, что местные вас боятся до жути и считают, что вы по округе всю дичь перебили и теперь за людей взялись?

– Знаем. Мы специально про себя эти слухи распускали не один месяц. Думали, что люди не поверят в такую чушь. Но народ у нас доверчивый, поверили.

У Саши отвисла челюсть:

– А зачем вы это делали?

– Чтобы в наши охотничьи владения поменьше бы любопытных носов совалось. А то в первое время просто невозможно было охотиться. Куда ни пойдешь, то грибники, то еще кто-то. Страшно стрелять. Вдруг в человека попадешь. Зато теперь благодать. Они к нам не суются, за три километра наш лес обходят.

– Значит, вы никого не убиваете?

– Зверя бьем. Да мало его стало в последнее время. Поэтому теперь мы все больше пьянствуем.

– А Федор? Кого же он на кладбище в Трушине после ваших охот хоронил?

– Так собак своих. Он же свой собственный бизнес пытался замутить. Начал пастушьих овчарок разводить. Да не пошло у него дело. Нужно знания иметь, а он решил, раз у его родителей кобель во дворе на цепи сидел, значит, он и сам великий собачник. Сначала вроде и впрямь ничего, а потом болезнь какая-то пришла, и стали у него псы дохнуть один за другим. Вот их он и хоронил.

– Собак? На человеческом кладбище?

– Сынок у него дурачок имеется, я же говорил.

– А мальчик тут при чем?

– Петька к собакам этим очень уж привязался. Да и они его полюбили. С людьми Петьке трудно общий язык находить, а с животными самое то. В общем, скучно мальчишке одному в лесу расти. А тут друзья у Петьки наконец-то появились. Пусть и на четырех лапах, но друзья. Только все обрадовались, а собаки возьми да и начни подыхать одна за другой. Иной месяц вроде как ничего, а потом бац, и снова нет собаки или даже двух или трех. Петька немедленно в слезы. Прямо истерика у пацана. Убивается из-за собаки, кричит, что собаки лучше людей. Ну а Федор сына своего обожает. Когда очередной пес подыхал, они его на человеческое кладбище везли, потому что Петенька иначе успокоиться никак не мог.

– Так Федор на кладбище хоронил своих собак?

– Да.

– А почему по ночам?

– Так днем люди бы увидели, возмущаться стали.

Степан с недоверием покачал головой:

– Не понимаю, как это собаку и рядом с людьми похоронить?

– А вот я его очень хорошо понимаю, – резко произнес Платон. – Петька у них хоть и дурачком уродился, но парень из себя ласковый очень. Федор в нем души не чает. На все готов, лишь бы мальчишка реветь перестал.

– И что? И никаких жертв среди людей и не было?

– Каких жертв?

– Нам сказали, что охотники всю дичь в лесу выбили, на собак Федора переключились. Их перебили, потом стали со стороны привозить. Сначала животных, а потом и на людей перешли. А тех, кого охотники подстрелят, Федор на кладбище по ночам хоронит.

– Ну я же и говорю, этот слух мы с друзьями сами распространяли. Федор нам в этом помогал. Ходил по своим старым знакомым, всякие страшилки про нас им под большим секретом рассказывал. Вот люди постепенно и поверили, что мы конченые отморозки. А мы со своей стороны тоже жути наводили, катались на машинах, сиренами гудели, в воздух стреляли. Не люблю я, когда ко мне любопытные суются. Я сюда отдыхать приезжаю, не хочу, чтобы местные рядом толклись. Единственный способ их отсюда прогнать – это страх. Вот мы их и запугивали сколько могли. И похоже, удачно получилось.

– Очень! – с горечью ответил Саша.

Они переглянулись со Степаном. Схожие чувства обуревали обоих. Друзья чувствовали себя обманутыми. С одной стороны, они испытывали явное облегчение от того, что ситуация разрешилась таким образом и охотники оказались никакими не злодеями, а просто любителями покутить и выпить в тишине и покое. Но с другой…

И Степан простонал:

– Где же мне теперь искать мою Анечку!? Если у вас ее нет, то где она?

Платон лишь пожал плечами. Ответа на этот вопрос ни у кого не было. Ни Анечки, ни всех ее похитителей – семейки коварного гнома Гимли Федора в данный момент вовсе не наблюдалось нигде поблизости. Конечно, оставался шанс, что охотники все наврали и Анечка с Федором сидят где-то в глубоком подвале в доме, ожидая своей горькой участи. Да, этот вариант тоже нельзя было сбрасывать со счетов. И поэтому Саша со Степаном сделали все возможное, чтобы задержаться в гостях у охотников.

Впрочем, сделать это было совсем несложно. Машина их оказалась не на ходу. И Платон объяснил, что либо ждать эвакуатор, либо утром он вызовет своего мастера, который посмотрит их машину. А заодно починит колеса и на двух машинах охотников, испорченных Сашей. Но Платон зла не помнил, Сашу со Степаном он давно простил. И видя, в каком они очутились безвыходном положении, еще и взял над ними покровительство.

– Я бы и сейчас ему позвонил, но он все равно не приедет, пьяный спит.

Так что возможности прекрасным образом совпадали с желанием сыщиков. Чем дольше они задержатся в гостях у охотников, тем больше узнают про семейку Гимли, а возможно, уловят тонкую ниточку, которая вела от похищения Анечки к этим людям.

Белокурая Настенька тоже давно забыла обиду на своих похитителей и хлопотала по хозяйству. По мере сил ей помогали все охотники, но сразу бросалось в глаза, что если девушка действует сноровисто и быстро, то у охотников буквально все валится из рук. Уборка и мытье явно были для них делом новым, все воспринималось ими словно игра, которая вначале вызывала огромный интерес, но быстро наскучила.

– И чего вы, девчонки, каждый день так ломаетесь? – спросил один из парней у Насти.

– Как так?

– Ну, убери, прибери, помой, унеси.

– Конечно, – пожала плечами девушка. – А у вас иначе?

– У нас дома есть прислуга. Она все убирает, моет и чистит.

– А… у нас тоже была раньше!

– Но ты все умеешь!

– Это потому, что прислуги у нас теперь нет.

– Как это нет?

– Ну так! Нет и все. Нет денег, нет и прислуги.

– Это как это денег у вас нет? Разве такое бывает у нормальных людей?

Кажется, в голове у паренька не укладывалось, что у кого-то может не быть де-нег на самое необходимое, например на прислугу.

– Денег у нас нет, потому что мама долго болела и все накопления мы на ее лечение потратили. А после смерти мамы нас с сестрой папа заставляет самих следить за чистотой, порядком и обслуживать свой дом. Говорит, что, во‐первых, на прислугу мы с ней еще не заработали. А во‐вторых, вообще неизвестно, как жизнь может повернуться. Многие, кто в свое время в золоте купался, потом были вынуждены ютиться в каморках.

– Нет, мой старик классный!

– Мой тоже классный! И он все правильно делает. Вот взять сегодня, никто из вас не знал, как ужин приготовить.

– И что? – заржал парень. – Готовила его в итоге ты! Устала, конечно, на всех пахать. А мы отдыхали в это время! Нет, лучше ничего не уметь. Тогда всегда найдется тот, на кого можно будет спихнуть всю работу.

И паренек с чувством собственного превосходства пошел допивать шампанское. А Настя сердито посмотрела ему вслед.

Саша решил, что самое время наладить контакт с девушкой.

– Можно я тебе помогу? Что нужно делать?

– Хотела тостов нажарить. После купания в ледяной водичке и беготни по морозу все продрогли и проголодались.

– Неужели никто не может тебе помочь?

– А кто? Кроме нас, тут никого нет. А из ребят, ты сам видел, какие помощники. Никто из них к хозяйству не приучен. Это еще спасибо, что у Федора в хозяйстве такой порядок. Все по своим полочкам, все на своих местах. Только бери и используй. А если бы что-то оказалось не так и пришлось налаживать? Они бы ничего не сумели. Окажись с такой компанией на необитаемом острове, я бы просто пропала с ними!

– Так ты одна приехала?

– Вообще-то ребята женщин с собой не берут. Считают, что охота – это неженская забава. Но меня папа учил, так что я им постоянный товарищ, лицом в грязь не ударю.

– У тебя и ружье есть?

– Есть. Гладкоствол пока что, но мы не на медведя идем.

– А на кого?

– Платон двух козлов купил. На них и будем охотиться. Он их в гараже запер, чтобы они не удрали.

Так вот что за странные звуки раздавались из гаража. Там стояли козлы, которым завтра предстояло исполнить роль диких животных.

– И собаки у вас есть?

– Нет, собаки у нас ни одной нет.

И Настя нахмурилась. Это не укрылось от взгляда Саши.

– А почему нет?

– Тебе же Платон рассказывал, что у Федора в питомнике мор начался. Все наши собаки у него жили. Они первыми и погибли.

– Хорошие были собаки?

– Отличные! Охотничьи!

– Жалко было?

– А ты как думаешь? У тебя самого есть собака. Сколько ты его учил?

– До сих пор учимся.

– Вот то-то и оно, что я свою Бетси почти год на зверя натаскивала. Так-то у пойнтера охота в крови, вроде как его ничему учить не надо, он сам все интуитивно знает и умеет, но тренировки все равно необходимы. И когда мы с Бетси достигли хороших результатов, я напросилась сюда, Бетси поселила у Федора и… Все! Больше я ее и не видела. Федор потом говорил, что это с нее эпидемия началась. Только это вранье! У Бетси все прививки были сделаны. И здоровье у нее было отменное. Она со мной ничем не болела. А как у Федора поселилась, сразу температура, рвота, судороги и каюк моей Бетси.

– Может, собак отравили?

– Кто?

– Не знаю.

– Может, и отравили. Но тогда отравитель много раз приходил. Потому что собаки не все сразу сдохли, а по одной-две умирали. И всегда с перерывом в неделю.

– Всегда?

– Всегда.

– Так ведь это о многом говорит!

– О чем же?

– Отравитель не местный, он живет где-то в другом месте, но приезжал к Федору раз в неделю. И в этот день он давал собакам отраву. Всех сразу не травил, возможно, потому что понимал, что это будет выглядеть подозрительно, а возможно, потому что не имел намерения сразу избавиться от всех собак. А может, ему просто нравилось издеваться над Федором, вот он и тянул удовольствие, доводил того до отчаяния.

– Да, возможно, – пробормотала Настя и покосилась на Сашу, как тому показалось, с уважением. – А я ведь много раз думала, как такое могло случиться с моей Бетси, но ни о чем подобном не догадалась подумать.

– Это потому, что у тебя мозги не под то дело заточены!

– Под какое это не то?

– Ты думаешь, как порядочный и законопослушный человек.

– Я такой человек и есть, – удивилась Настя. – Если у меня папа успешно ведет дела в бизнесе, так это вовсе не значит, что он проходимец и прощелыга, а я вся в него пошла.

– Нет, я о другом. Чтобы понять логику преступника, нужно самому стать этим преступником. Хотя бы на время поставить себя на его место. Понять, как он думает, в каком направлении текут его мысли, чего он вообще хочет.

– А-а-а… Кажется, я поняла. Ты хочешь сказать, что ты – преступник?

– Я – сыщик.

– Сыщик! – ахнула Настя, и глаза у нее загорелись огнем. – Настоящий сыщик? Как Шерлок Холмс?

– Это ты мне сильно льстишь. Мы с Бароном так – сыщики любители.

– Но у вас уже есть раскрытые дела?

– Есть.

– Расскажи мне о них! Хотя бы про одно дело!

– Понимаешь, мы ведь и тут оказались не просто так. Мы расследуем похищение невесты Степана.

– Да, помню. Но какое же это похищение? Вы знаете, что девушку увез Федор.

– А сам Федор? Где он?

– Не знаю. Не появлялся.

– Это странно?

– Еще бы! – воскликнула Настя. – Ты бы видел, что тут первые часы творилось! Еды нет! Камин не затоплен! Ничего не готово. Мы думали, что Федор приготовит к нашему приезду, а он ничего не сделал!

– Но обещал?

– Прямо не обещал, конечно, но он знал, что мы в субботу рано утром должны были приехать. Мы всегда приезжаем. Иногда в пятницу, но тогда мы ему звоним заранее и предупреждаем, что едем. Поэтому продукты он закупает еще в четверг-пятницу, ставит все в холодильник. И они с женой начинают шуршать по дому. Уборка, готовка, все на них. Все выходные они нас обслуживают.

– А в этот раз?

– Мы приехали сегодня к полудню. Видим, дорога не почищена, двор не убран. Ребятам самим пришлось снег чистить. Сначала им это занятным показалось, они из снежных блоков крепость слепили, снеговиков наделали. Ну, ты видел. Но когда мы в дом вошли, то поняли, что и продуктов в холодильнике нет. И у нас с собой никаких припасов. Мы же думали, что Зина уже пироги напекла, жульен свой из белых грибов приготовила, ждут нас. Ага! Как же! Ждут! В доме никого и холодрыга! Когда никого нет, то Федор обогрев на минимум ставит. Плюс четыре-шесть в доме держится, лишь бы системы не замерзли. Кинулись дрова в камин кинуть, как же, нет дров! То есть на улице в поленнице они сложены, но это же их еще принести надо. Пока бегали, пока отопление поднимали, пока разбирались, что и к чему, время уже к трем часам подошло. От Федора не было ни слуху ни духу. А есть хочется. Доставку сюда ни за какие деньги не допросишься. Так что пришлось ребятам ехать за продуктами самим. По дороге они нашли твою машину с замерзающим в ней спаниелем и привезли и ее, и его сюда. Хоть я им и говорила, что это не дело чужую машину увозить, но они меня не послушались. Им бы все шуточки шутить! Говорят, пусть хозяин собаки сам к нам пожалует, они с ним познакомиться хотят. В общем, приготовили мы с ребятами кое-как ужин, сели за стол, а потом и вы с твоим другом прибыли.

И Настя улыбнулась, словно вспоминая, как прибыли к ним гости.

– Никто не ожидал, что вы такие решительные окажетесь. Водичкой наших всех хорошо охладили.

– Ты на нас совсем не сердишься?

– Я даже довольна, что вы ребят проучили. В другой раз будут думать, прежде чем шутки свои шутить.

Видя, что контакт с Настей установлен, Саша перешел к делу:

– У тебя есть какие-нибудь предположения, куда мог исчезнуть Федор?

– Такое впечатление, что его уже несколько дней дома тут не было. И не только тут, но и у него дома. Мы к ним ездили, смотрели, судя по толщине лежащего во дворе снега, их не было дня два-три!

Все так и было. Семейка Гимли провела эти два дня в городе. Старичок сосед сказал, что они хотели показать мальчика Петю какому-то врачу. Но не только доктор привел это семейство в город, ох не только! В пятницу вечером Анечка уже была в руках этих людей. Это она подавала сигналы фонариком в окошко. А наутро, когда ее повели на улицу, она оставила воззвание о помощи на лестничных перилах. А потом ее видели в компании семейства Гимли, причем взрослые обращались с девушкой подчеркнуто грубо, а вот Петенька был ласков с пленницей. Но иначе и быть не могло, все, кто его знал, сходились на том, что бедный мальчик был на резкость незлобив и добр ко всем живым существам.

– Значит, Федору и его жене было что-то нужно в городе. Они провели там четверг, получили указания, как им действовать, и в пятницу во второй половине дня заманили Анечку к себе в квартиру. И она стала их пленницей.

Раньше Саша думал, что это охотники стали заказчиками этого похищения. Дядя Витя сгустил краски, он утверждал, что охотникам было все равно, кого привезет им Федор для охоты. Но по факту все было совсем не так. Охотники не были законченными отморозками, охотились исключительно на животных. И про похищение Анечки были совершенно не в курсе. И более того, их самих крайне возмущало отсутствие Федора и его супруги, которым полагалось суетиться на кухне и по дому, предоставляя своим господам комфорт и досуг, за который те и платили им деньги.

И чем больше Саша думал о Федоре, тем сильней хотелось ему проникнуть в дом этого человека.

Ключ от дома Федора нашелся у охотников. Платон даже не стал отрицать, что располагает этим сокровищем.

– Хотите поехать к Федору домой и поискать вашу Анечку там? Пустая трата времени! Ее там нет! В дом никто не приходил как минимум два дня!

– Да, но перед тем, как уехать за Анечкой, семья Федора находилась дома. И там могли остаться какие-то улики, которые укажут направление наших дальнейших поисков!

Платон взглянул на Настю.

– Съездишь с ними! – велел он ей. – Покажешь, что там и как.

– А ты?

– А мне давно спать пора!

И он душераздирающе зевнул, отчего все вокруг него немедленно тоже начали зевать. Кто объяснит этот феномен? Никто. Но он существует.

– Утром нам на охоту, так что нужно хорошо отдохнуть.

О том, что Настя тоже будет охотиться, а значит, ей также нужно хорошо отдохнуть, все словно бы забыли. А скорей всего, просто не подумали. Эти ребята, как успел заметить Саша, вообще не были приучены думать о чьем-то еще комфорте, кроме своего собственного. Сегодняшние события, когда им пришлось самим заботиться о своем пропитании, были восприняты ими с энтузиазмом, именно потому, что показалось из ряда вон выходящим приключением. А вот если бы такой труд стал для них каждодневной обязанностью, то они быстро бы заскучали и приуныли.

Впрочем, Настя тоже оказалась не лыком шита. Она все поняла, все запомнила и сделала выводы. И когда они с Сашей и Степаном вышли из дома, она не стала спешить с ними. Вместо этого она скрылась за углом и направилась к гаражу. Вскоре одна из створок открылась нараспашку и оттуда выскочили два мохнатых, бородатых козла. Оба были черного цвета с редкими белыми пятнами, придающими им весьма живописный вид.

– Ой, боженьки!

Степан шарахнулся в сугроб, буквально в последний момент убравшись из-под копыт козлов, которые ломились вперед и никуда сворачивать с пути не собирались. Эти двое знали себе цену. И пусть лучше другие подумают о том, чтобы освободить им дорогу. Степан так и сделал и поступил очень правильно, потому что у обоих животных на головах имелось украшение в виде внушительной пары крепких рогов, которыми они очень воинственно размахивали во все стороны. И когда эти духовитые животные промчались мимо него, Саша тоже испуганно вжался в стену дома, очень жалея, что он не может сдвинуться еще дальше.

Козлы, предназначенные охотниками на убой, оказались весьма крупными и агрессивными животными. По дороге они успели пару раз стукнуться рогами. И что-то в злом блеске их глаз заставило Сашу вести себя примерно.

– Ты что сделала? – накинулся Степан на девушку, когда они помогли ему выбраться из сугроба. – Это же побег!

Козлы к этому времени были уже далеко. И их голоса победно разносились в темноте ночи. Саша даже подумал, что у местных теперь будет еще один повод для жути. Мало им было охотников, своими жуткими сиренами распугивающих покой жителей, так теперь появятся еще и два черных козла. Кому такое рогатое чудовище со сверкающими глазами в темноте привидится, тот и помереть может со страху-то.

– Зачем ты выпустила животных? – допытывался Степан у Насти. – Твоим друзьям завтра не на кого будет охотиться. Что ты наделала!

– Спокойно! Что сделала? Всего лишь дала козлам несколько часов форы.

– Да они за ночь могут ускакать так далеко, что и не найдешь. Вон у них какие копыта!

Отпечаток козьего копыта, четко видневшийся на снегу, и впрямь внушал уважение. Да и сами козлы произвели впечатление очень сильных животных, способных дать бой любому, кто к ним сунется.

– Что это за зверюги такие? Никогда таких крупных не встречал.

– А ты вообще козлов много видел? Это породистые животные. Производители. Но были сняты с производства из-за своего почтенного возраста.

– То есть они уже старые?

– Разве я сказала, старые? Я сказала, что для производителей их возраст уже почтенный. Козами они не слишком-то интересуются. Но так-то они еще ого-го. Вот только есть их нельзя, мясо у них сильно вонючее. Содержать их просто так дорого. Вот Платон их для своей потехи и купил. Хозяева были только рады, что избавились от этих обжор и дармоедов.

– Охотникам их будет не нагнать.

Но Настя в ответ лишь ухмыльнулась. Вид у нее был довольный.

– Ты об этом не подумала? Охоты завтра не получится.

– Мне-то что за беда? Я все равно завтра с ними на охоту не поеду.

– Нет? А почему?

– Я с вами поеду.

– Куда это с нами? – растерялся Саша.

– Куда вы, туда и я. Буду помогать вам, станем вместе искать эту вашу пропавшую Анечку.

– Зачем тебе это?

– Я так хочу.

– Да, но почему?

– Тебе всегда все нужно объяснять? – нахмурилась Настя. – Сказала же, что я так хочу! Мне кажется, что этого довольно!

Саше так вовсе не казалось, но он решил оставить этот спор до лучших времен. Все равно назад уже ничего было не вернуть. Два черных козла, почуявших свободу, которой всегда были лишены, давно уже растворились в ночи. И даже голоса их перестали разноситься над заснеженным лесом. И над округой опустилась благословенная тишина, какая бывает только в деревне.

– Я все про этих козлов думаю, – сказал Саша. – Допустим, они от охотников убегут. Но они же замерзнут.

– Не замерзнут. У них шерсть густая.

– А есть что они будут? Не лето ведь на дворе. Снег кругом.

– Они неприхотливые. В случае чего они и еловую хвою могут есть. И кору с деревьев обдерут себе на закуску. К тому же у Платона еще с осени куплено несколько кип сена, которые он расставил в лесу.

– Зачем?

– Оленей собирался разводить. Косуль. Антилоп всяких привозил. А то непорядок, говорит. Лес есть, а животных в нем нет.

– Так это же вы их и выбили!

– Да было бы что выбивать, – отмахнулась Настя. – И не было никого толком. Три лося каких-то тощих бродили, так и те от наших выстрелов такого стрекача дали, что мы их догнать не сумели и обратно они уже не вернулись. Да еще другим собратьям, похоже, разболтали, что тут стало опасно и стреляют. Во всяком случае, мы лосей тут больше никогда и не видели.

– Чтобы охотиться начать в своем лесу, тут нужно зверье сначала развести, – поучительно произнес Степан.

– Платон покупал несколько раз животных, но все неудачно. Никто в его лесу плодиться и размножаться из заморских гостей не захотел. То ли климат не по ним, то ли еще что-то, но толку не было и нет.

– Ты своему Платону не забудь сказать, чтобы он тогда еще и коз прикупил, – фыркнул Степан. – Козлы-то производители у вас уже есть!

Так, коротая время за разговором, они дошли до дома Федора. И снова всех охватила непонятная дрожь. Дом был пуст, мрачен и уныл.

– До чего же отсутствие хозяев сказывается, – прошептала Настя. – Когда мы сюда вместе с Федором приезжаем, совсем другое впечатление.

Но делать было нечего, отступать некуда и, проваливаясь в снег, они побрели по дорожке к дому. О том, что это именно дорожка, говорили высокие сугробы, высившиеся по обе стороны от нее. Друзья шли в своего рода тоннеле, который местами был так высок, что загораживал им обзор.

– Хорошо тут снега навалило.

Дорожка была заметена по колено. Крыльцо завалило так сильно, что они потратили много времени, чтобы руками и ногами раскидать снег в стороны.

– Надо было лопату захватить.

Наконец со снегом было покончено. Дальше все пошло как по маслу. Федор был хозяином рачительным, все у него было в порядке. И дверные петли хорошо смазаны, и замок заботливо заткнут, чтобы в отверстие не попал бы снег, не растаял бы и не замерз потом ледяной коркой, мешая сработать механизму замка. Внутри в доме было тоже довольно тепло, что приятно радовало после прогулки по ночному морозцу.

– Я все думаю, – пробормотал Степан, – как там эти козлы? На улице такой холод. Вдруг они в лесу замерзнут?

Настя заверила, что не замерзнут, потому что козлы эти и до переезда в Трушино жили в открытом загоне круглый год. Спали на снегу и прекрасно себя при этом чувствовали.

– Главное, чтобы они сено нашли. Если найдут, то все у них будет прекрасно.

– Как же они его найдут? Под снегом-то?

Но Настя напомнила Степану, что они тут вовсе не из-за козлов, а из-за его невесты. И неплохо бы уже начать искать следы, которые бы указывали на то, куда Федор с семьей могли увезти девушку.

– Да, да, – спохватился Степан. – Это правда.

Чистота в доме была изумительная. Жена Федора была чистюлей, каких еще поискать. Все вокруг буквально сверкало, нигде ни пылинки.

– И где тут искать?

– Надо поискать ноутбук или компьютер, – подсказал им опытный в таких делах Степан. – Когда Анечка пропала, я первым делом в ее компьютер сунулся. Оттуда и узнал, что она в Трушине мне щеночков покупать собиралась.

– У кого это, интересно знать? – удивилась Настя.

– У Федора.

– Да вы что! У него последняя собака еще осенью пала. С тех пор он зарекся, что никаких больше щенков разводить не будет, потому что возни много, а денег негусто. И еще Петя очень близко к сердцу воспринимал смерть собачек. Да и сайт он аннулировал тогда же! Сказал, чтобы и искушения не возникало.

Но Степан стоял на своем. Он даже не поленился и нашел сайт, на который заходила Анечка в поисках щеночка. Напрасно старался, Настя этот сайт отвергла категорически.

– Это не то!

– Как это не то?

– А так! Я прекрасно помню, что за сайт был у Федора. Сама помогала ему его создавать. Сам Федор ни бум-бум, но Платон попросил, я договорилась с нужными людьми, они все оформили в лучшем виде. И стоило оформление немало. А тут какая-то любительская дешевка, ничего толком не понятно.

– Главное – понятно. Фотографии щенков есть. И номер владельца тоже указан.

– Щенки тоже левые! – завелась Настя. – Таких собак у Федора никогда и не было.

– Ты их всех знаешь?

– Всех!

Настя не поленилась и пошарила в сети. Фотографии, выложенные якобы на сайте питомника «Лесные зверюги», принадлежали самым разным людям. Некоторые из них проживали даже на другом конце света.

– И цены тут вполовину меньше указаны, чем должны быть! Даже самый захудалый щенок этой породы не может стоить дешевле десятки. А тут родители все сплошь с родословными, но щенки стоят копейки! Лично мне все ясно. Кто-то надергал чужих фоток, разместил их на левом сайте и кинул ссылку на него вашей Анечке.

– Зачем?

– Наверное, чтобы она соблазнилась низкими ценами и позвонила Федору.

– Да, Анечка именно так бы и поступила. Не стала бы она покупать задорого, что можно купить дешевле.

– Кто ей посоветовал обратиться именно к Федору? – спросила Настя.

– Не знаю.

– Надо узнать! Этот советчик и есть главный виновник похищения! Он подстроил, чтобы ваша Анечка сама сунулась бы к Федору! А тому только и оставалось, что заманить девушку в квартиру, а потом вывезти ее… куда-то.

К их величайшей радости, огромный компьютер Федора не был снабжен даже простеньким паролем. Они влезли в него и начали рыскать по ссылкам.

– Так… куда же он в последнее время ходил? Чем интересовался? О! Что это у нас тут такое? Интересно, интересно!

– Что там?

– Доктор Добролюбов. М-м-м… знаю его. Вот только раньше он взрослых безнадежных больных обещал вытянуть, а теперь у его клиники новый профиль.

– Какой?

– Реабилитация детей-инвалидов в кратчайшие сроки. Вот тут написано: «Через месяц вы не узнаете своего ребенка. Через год никто даже не подумает, что у него когда-то были проблемы». Заманчивое предложение.

– Кто это такой? Ты сказала, что ты его знаешь.

– Знаю. Встречались. Моя мама у него лечилась.

Но мама у Насти умерла. Или нет?

– И судя по всему, этот наш доктор Добролюбов всерьез заинтересовал Федора с женой. Если раньше немногочисленные ссылки посвящены исключительно чистящим натуральным средствам для ухода за мебелью и домашнему консервированию, а до этого видам собачьих витаминов и лекарствам от чумки у собак, то с появлением доктора Добролюбова активность хозяев компьютера резко возросла. Тут сплошь лекции доктора, встречи с его пациентами и все такое в этом же роде.

– Ты в почту еще загляни!

В почтовом ящике обнаружилась переписка все с тем же доктором Добролюбовым, который подробно расписывал эффект от своих новаторских методов лечения таких детей. Тут же выкладывались фотки детей до начала лечения у доктора и детей после.

– Так не бывает! Чтобы ребенок-инвалид, которому не может помочь официальная медицина, вдруг ап – и оказался бы здоров после курса лечения у Добролюбова. Это какой-то шарлатан! Пользуется горем родителей, которые мечтают, чтобы их ребенок был бы полностью здоров. Он и его коллеги дурят людей!

Настя покачала головой:

– И чего Федору с женой не нравилось? Я бы не назвала Петеньку больным. Он бодр, весел и очень любит этот мир. Он поздоровей многих других, я бы так выразилась.

– Видимо, родители мальчика считали, что это не так. Одного-то его не оставишь. Например, на выходные, когда Федор с женой были заняты с охотниками, им приходилось приглашать к своему ребенку няньку.

– Это понятно. Петенька еще маленький. Всем маленьким ребятишкам требуется присмотр.

– Но только здоровые дети вырастут и повзрослеют, а Петенька и дальше останется таким же ребенком. В любом случае генетическая мутация не может быть вылечена. Она есть, от этого уже никуда не денешься. Ее последствия можно смягчить, но убрать их полностью не получится. Организм ребенка уже развился согласно заложенным в его генах информации. Петенька такой, какой есть, другого уже не будет. И это не хвост, чтобы его можно было вот так взять и разом убрать!

– Зачем же этот доктор обещает заведомо невыполнимое?

– Мошенник! – вскипел Степан. – Надеется получить деньги с несчастных родителей!

– Но у Федора денег нет. После неудачи с собачьим питомником точно нет. Он все свои накопления вложил в это предприятие и прогорел! Его жена сетовала, что они остались без копейки денег. И еще радовалась, что в кредит не влезли.

– Однако, судя по переписке, этот доктор обещает взяться за лечение Петеньки. Значит, деньги нашлись!

– Или доктор просто пожалел эту семью.

– Ага! Как же! Был бы еще Федор какой-нибудь знаменитостью, чтобы на его имени можно было бы сделать себе славу, а так… Кто Федор такой, чтобы доктор стал помогать ему задаром?

– И все же доктор пишет, что ждет Петеньку в субботу к десяти часам.

– В субботу? То есть сегодня!

– Уже вчера, – грустно произнес Степан. – Мы опоздали.

Но Саша не сдавался.

– Нет, подождите! – воскликнул он. – Это все равно очень важно! Ведь получается, что Федор с семьей сегодня утром никуда в Трушино с Анечкой и не поехал? Это была наша ошибка! Мы искали их тут, а их тут и не было!

– Они не поехали в Трушино, они не поехали на свою Старую Мельницу…

– Вместо этого они из города отправились прямиком к доктору Добролюбову!

– И Анечка тоже была с ними! – закричал Степан. – Срочно! Срочно найдите мне адрес этого доктора!

И он сам первым кинулся к компьютеру, чтобы отыскать в нем следы доктора-кудесника. Саша при этом лихорадочно продумывал, как им быстрей вернуться в город. Его собственная машина не на ходу, можно будет воспользоваться машиной Платона. Все равно у охотников в данный момент лишь одна машина из трех на ходу. Значит, они не захотят использовать ее во время предстоящей им охоты.

– Ну да, не захотят, – подтвердила Настя. – А то неудобно получится: кто-то едет в машине, кто-то плетется пешком. Что это за охота такая?

– Значит, машина им не нужна, – обрадовался Саша. – Можно ее взять!

– Но как потом возвращать назад? Придется ведь смотаться в город, поговорить с доктором, потом приехать назад.

– Да, концы получаются.

Или все-таки подождать, когда мастер починит машину Саши? И потом уже ехать к доктору?

– Никуда в город нам ехать не надо, – раздался голос Насти. – Доктор Добролюбов живет в Трех Сосенках.

– Это что такое?

– Три Сосны – название поселка.

– И у доктора там клиника?

– Насколько я понимаю, доктор живет в частном доме, в котором и проводит прием пациентов. Это недалеко, километрах в двадцати отсюда. Можем успеть смотаться туда и вернуться назад. Машину возьмем у Платона, он будет только рад помочь нам. Вы не думайте, Платон добрый парень. Может, так сразу и не скажешь, что он добряк, но я-то его знаю!

Так и решился этот вопрос. Они вернулись назад, выгнали машину Платона на улицу, а затем, не подозревая, чем это для них обернется, отправились знакомиться с доктором Добролюбовым.

Настя сказала правду – поселок Три Сосны находился совсем близко. Друзья даже толком не успели продумать предстоящий им разговор с доктором, как уже оказались перед его домом.

Понять это было нетрудно. Перед домом высилась внушительная реклама, оповещавшая, что в этом доме находится европейский филиал клиники доктора Добролюбова.

– Ого! Круто звучит. Европейский филиал!

– Получается, что есть и другие?

– Ага, в Европе – российский, а Азии – африканский, а в Африке, наверное, американский. Брехня это все. Послушал я лекции этого доктора в интернете. Шарлатан однозначно.

– И сколько у него подписчиков?

– Да какая разница! Разве в этом дело! – вскипел Степан, из чего его друзья сделали вывод, что подписчиков у доктора не просто много, а очень много.

Даже сейчас, невзирая на ранний час, возле дома доктора уже стояла небольшая очередь. Три машины с пациентами, приехавшими сюда раньше друзей, а возможно, никуда отсюда и не уезжавшими еще с вечера. Услышав, что трое новеньких надеются попасть к доктору прямо сегодня, они немедленно подняли их на смех.

– Даже и не мечтайте! К доктору так легко не попасть.

– Сначала надо записываться.

– А запись у него за месяц, если не больше.

– И даже когда запишешься, вовсе не факт, что тебя в тот же день и примут. Вот мы вчера приехали, на три нам было назначено. А перед нами у доктора какой-то сложный пациент оказался. Он с ним провозился, потом у него уже на нас сил не было. Пришлось на сегодня наш прием перенести.

– И где вы ночевали? В машине?

– Зачем в машине? Тут гостиница есть. И кафе при ней имеется. Все пациенты, которые к доктору приезжают, там и останавливаются.

– Разве одним днем дело не заканчивается?

– По-всякому бывает. Некоторые неделями живут. А другие месяцами.

– Месяцами!

– А вы как хотели? Ради здоровья ребенка и не на такие неудобства пойдешь!

– И помогает?

Тут все так дружно стали кричать, что было ясно: помогает, и еще как. Пока кричали, не заметили, как калитка дома отворилась и из нее вышли двое. Высокий мужчина лет шестидесяти и при нем маленькая старушка.

– О, вон и доктор!

– С матушкой своей на прогулку вышли! Повезло вам! Может, удастся лично с ним поговорить.

Но друзья еще не придумали, что они скажут доктору, поэтому не спешили идти на сближение. Да еще Степан начал странно себя вести. Он вцепился в своих друзей и начал вращать глазами, словно безумный.

– Что случилось? Чего ты весь напряженный такой?

– Я знаю старуху! Это Сусанна!

– Кто?

– Бабка Сусанна!

– Это та, с которой у тебя конфликт на почве исчезнувшего клада случился?

– Она самая!

– А доктор? Ее сын, с которым она приходила права качать?

– Не знаю. Никогда раньше этого мужика не видел.

– Может, у нее двое сыновей? Одного ты видел, а второй доктор?

Степан ничего не ответил. Он думал.

– Если старуха с доктором ушли, получается, что в доме никого нет?

– И что?

– А если Анечка сейчас там?

– Где?

– У доктора в доме.

Саша с Настей переглянулись. Такая мысль им в голову раньше не приходила. Но почему бы и нет?

– Думаешь, доктор потребовал от Федора похитить Анечку?

– И не просто похитить, он велел доставить Анечку к нему домой.

– Согласился принять ее вместо оплаты лечения Петеньки!

– Как-то это дико звучит. Неужели Федор на такой вариант бы согласился?

– А что ему было делать? Денег у него нет. А когда речь идет о здоровье родного чада, родители и не на такие жертвы готовы пойти.

– Но зачем Анечка понадобилась док-тору?

– Влюбился!

– Нет уж! – возразил Степан, который все глубже погружался в размышления. – Скорее тут старуха Сусанна подсуетилась. Я понял, что случилось. Не дает ей покоя тот исчезнувший клад старинных монет. До сих пор меня в его краже подозревает.

– Но ведь следствие пришло к выводу, что ты не был виноват в исчезновении монет.

– А бабка Сусанна с сыном не верят! И уже после окончания расследования несколько раз они мне писали письма с угрозами. Мол, верни наш клад, а то хуже будет.

– Так что же ты молчал! – воскликнул Саша. – Это же очень важно!

Но Степан лишь смущенно развел руками.

– Да как-то значения не придал. Они мне оба еще изначально небольшого ума людьми показались. А какой с дураков спрос? Да еще Татьяна – жена моя – посоветовала в разговоры с ними не вступать. Мол, люди они очень противные, от таких лучше подальше на расстоянии держаться. Ну, я их и выбросил из головы. На письма их не отвечал. И вообще, старался про них не думать и не вспоминать.

– Зато они, похоже, тебя из своего внимания не выпускали. Следили они за тобой, вот что! Иначе откуда они могли знать, что ты теперь с Анечкой?

– Это никакой не такой уж и секрет. Конечно, я понимал, что лучше нам с Анечкой не светиться, но все равно людям глаза не замажешь. Могли знакомые нас с Анечкой в городе увидеть и сообщить Сусанне. В деревне же новости быстро разлетаются.

– Ладно, не время версии строить, – нахмурилась Настя. – Бабка Сусанна явно замешана в этой истории с похищением Анечки. Но что мы сейчас делаем? Как поступим?

– Мы с Бароном попытаемся проникнуть в дом, – предложил Саша. – А вы вдвоем бегите за старухой и доктором, попытайтесь с ними поговорить. Может, они сами расколются и расскажут, что произошло. Все-таки похищение человека – это уголовно наказуемая статья. Возможно, они быстро раскаются и согласятся вернуть Анечку.

Если бы только Саша знал, что получится из его предложения. Держал бы рот на замке! Но он и помыслить не мог, к чему оно приведет.

Настя со Степаном быстро удалились. А Саша, воспользовавшись тем, что наблюдатели возле ворот доктора отвлеклись, прошмыгнул внутрь. Он сильно сомневался, что в доме, кроме доктора и бабки Сусанны, больше никого не окажется. И оказался прав. Не успел он сделать и двух шагов, как навстречу ему шагнул крупный лобастый пес. Это была очень крупная и лохматая кавказская овчарка. Родной брат Казбека, если быть точным.

Барон немедленно опустил уши, поджал хвост и закатил глаза. Приготовился умирать. Но здешний пес-громила не торопился рвать незваных гостей на части. Он стоял и вопросительно смотрел на них. Мол, с чем пожаловали, гости дорогие?

Видя, что переход в мир иной откладывается, Барон оживился. Какое-то время он молча наблюдал за огромной собакой, а потом вдруг оживился еще сильней. Засуетился, завилял хвостом, забегал кругами вокруг исполинской глыбы из шерсти и мяса.

И чужая собака тоже заинтересовалась Бароном. Она забыла про Сашу и несколько раз вильнула пушистым хвостом, глядя на заигрывающего с ней Барона. Все было предельно просто и ясно, здешняя собака оказалась девочкой. А к девочкам у Барона всегда был свой подход. Ни одна не могла устоять перед его природным обаянием.

– Вот и отлично, вот и умничка, Барошка. Ты тут пока очаровывай даму, а я в гости к здешним обитателям загляну.

В доме тоже кто-то был. Слышались женские и детские голоса. Саша двинулся на их звук. И вскоре оказался на кухне, где завтракало несколько мамочек со своими детками. Детки капризничали и не хотели кушать ни полезную овсяную кашу, ни черничный кисель, ни даже домашнюю простоквашу.

Саша поздоровался и спросил, где он может увидеть Анечку. Нет, ну а вдруг? Смелость города берет.

И его надежда оправдалась в полной мере.

– Анечка у себя в комнате, – услышал он.

– А где ее комната?

– На втором этаже. Вторая по левую руку.

Саша поблагодарил мамочку, давшую ему пояснения, и опрометью кинулся наверх. Сердце у него стучало. Неужели ему повезет и он найдет Анечку? Тогда они смогут отправиться домой, потому что Саше уже начинали приедаться эти мотания по округе. Мама вчера не звонила, наверное, решила проучить своих мужчин и осталась ночевать у своей подруги. Папе, наверное, пришла в голову схожая месть. И из гаража он отправился к своим друзьям. Но сегодня родители вернутся под родной кров и обнаружат там отсутствие сына. А самое главное, что они поймут, вместе с сыном исчез и их обожаемый Барон. И если отсутствие Саши они еще могут пережить безболезненно, то Барона им вынь да положь обратно!

Дверь в нужную Саше комнату оказалась открытой. Тем не менее он из деликатности сначала постучал. Но ответа не дождался и вошел так. В комнате было пусто. И все же в том, что в комнате еще совсем недавно обитала молодая женщина, не возникало никаких сомнений.

На спинках стульев были развешены детали женского гардероба. Колготки, топики и еще какие-то вещички, смотреть на которые Саша просто постеснялся. Комната была совсем невелика, в ней помещалась кровать, маленький прикроватный столик и пара стульев, которые служили одновременно и вешалкой, и шкафом, и комодом. А вот самой Ани не было. Зато имелось открытое окно. Оно так и манило к себе.

Саша не стал сопротивляться, подошел, выглянул и обнаружил прямо на усыпанном снегом карнизе свежие следы ног.

– Та-а-ак… Похоже, Анечка дала отсюда деру.

Следы были совсем невелики. Как раз подходили миниатюрной молодой девушке.

– Ничего не понимаю. Она провела тут в комнате всю ночь, никто ее не удерживал насильно, но она все равно никуда убегать не стала. Но как только мы появились возле дома доктора, она тут же решила слинять. Как нелепо получилось! Подождала бы всего несколько минут, и мы бы ее спасли. А так… где ее теперь искать?

Саша снова выглянул в окно. Вот цепочка следов. Тянется по карнизу.

Может, пойти по следам? Снега вокруг много, есть шанс, что он сумеет догнать Анечку. Далеко она пешком не уйдет.

Саша спустил сначала одну ногу, потом осторожно поставил вторую. Отпустил подоконник, за который держался, и… снег под его ногами внезапно сделался скользким, и Саша устремился следом за ним.

– А-а-ах!

Приземлился он вполне удачно, под окном был мягкий сугроб, который и принял сыщика в свои пушистые объятия. Но пока Саша летел вниз, ему в голову пришла одна мысль, додумать которую он смог, уже лежа в сугробе. Была она настолько проста, что сыщику даже стало стыдно, что раньше не смог до нее додуматься.

– А с чего я вообще решил, что здешняя Анечка – это та самая Анечка, которую нам нужна? Да мало ли таких Анечек на белом свете? Может, это совсем не та Анечка, а другая!

Тем не менее поведение той или другой Анечки вызывало у Саши подозрения. Ну с чего вдруг девушке, которой ничего не грозит, бегать по такому шаткому карнизу, удержаться на котором лично сам Саша даже и не сумел? Это внушило ему почтение к ловкости беглянки и ее акробатическим навыкам. Себя Саша неуклюжим никогда не считал, но повторить трюк исчезнувшей Анечки у него не получилось.

Он обошел вокруг дома, пытаясь найти то место, где Анечка спустилась со второго этажа. Но так и не сумел этого сделать. Увидел перед собой калитку, вышел через нее и оказался в маленьком проулке. Совсем недавно тут стояла чья-то машина. Рядом с ней появились снова те самые следы, которые Саша уже видел на карнизе.

Он сфотографировал следы покрышек машины и следы маленьких женских ножек, которые четко виднелись в снегу. После чего пошел дальше. Вскоре он оказался на той самой улице, с которой и зашел в дом доктора. А возле ворот уже толпился народ. И первыми в очереди были Федор с женой и маленьким Петенькой.

– Ага!

Саша распихал других желающих и возник перед Федором.

– Где Анечка? – тяжело дыша, спросил он у него. – Куда вы ее увезли из города?

Но поведение Федора не позволило думать, что победа будет легкой.

– Пошел ты! – буркнул он, одновременно своей сильной рукой отпихивая от ворот двух других соискателей. Он и Сашу пытался отпихнуть, но тот увернулся и вынырнул с другой стороны.

– Вы с женой похитили человека! Девушку!

– Никого я не похищал!

– Есть свидетели, они видели, как вы увозили Анечку!

– Силком никого не тащили! Сама с нами напросилась!

– Что вы ей пообещали? – наскакивал на него Саша. – Щенка продать? Так это же был обман. Вам заплатили, чтобы вы привезли Анечку сюда!

– Слушай, парень, уйди, да? – взмолился Федор. – Не доводи дело до греха. Я и так не в духе. Спал дурно. С женой поругались. Петька капризничает. Да еще доктор этот куда-то утопал. Давно уже должен прием начать, а нет его!

Говоря это, Федор все также распихивал других желающих попасть на прием к доктору. Выяснилось, что доктор обещал сегодня первым принять Федора. Но при этом имелся еще один человек, который был первым по записи. И еще один, который считал себя первым по очереди. Получалось, что на звание первого пациента сегодня имелось сразу три кандидата. Тут недолго и до драки. И все же Федор был несомненным лидером благодаря своим пудовым кулакам и чугунному лбу.

Наверное, ему все-таки удалось бы удержать первенство и Петенька попал бы на прием, но в тот момент откуда-то издалека раздался крик:

– Убили! Доктора убили!

Над улицей мгновенно возникла пронзительная тишина. Потом кто-то в очереди сдавленно ахнул, кто-то заплакал, а затем вся человеческая толпа всколыхнулась и отхлынула от ворот.

Федор еще не понимал, что случилось. А его жена прижимала к груди перепуганного Петеньку, который тянул ручки куда-то за калитку.

– Песя! Песя там! – надрывался мальчик. – Папа, гляди, там наш песя! Ну папа же!

Мальчик теребил Федора, но тот не обращал на ребенка никакого внимания. А вот Саша посмотрел, куда указывал Петенька. Там у калитки, положив на нее свои огромные лапы, стояла та самая овчарка, которая встретила их с Бароном во дворе у доктора. Только сейчас Саша вспомнил про своего Барона и спохватился, жив ли его собственный «песя»? Но Барон был в полном порядке. Его влажный черный нос то появлялся, то исчезал внизу калитки в дыре, кем-то заботливо проверченной именно для таких целей. Похоже, Барон со сторожихой овчаркой достигли полного взаимопонимания и теперь дружно охраняли владения доктора.

Решив, что Барону будет на какое-то время лучше остаться там, где он сейчас находится, Саша устремился в сторону, куда ушел доктор с бабкой Сусанной. Туда уже бежали другие люди. Навстречу вели перепуганную Настю. Вели они ее, почему-то крепко держа за руки.

Вокруг раздавались возгласы:

– Убийца!

– Это она на доктора напала!

– Она ему голову размозжила!

– И старуху прикончила!

Саша с трудом понял, что угрожающие выкрики относятся к Насте. Это было невероятно. И оставить без внимания Саша не мог.

– Отпустите ее! – возмутился он. – Это какая-то ошибка!

Настя тоже увидела его и воскликнула:

– Я не виновата! Я никого не убивала! Я только пульс у бабушки потрогала!

Саша в растерянности не знал, как ему реагировать. Но толпа все решила за него. Она заглушила голос Насти своим возмущенным ревом. И Настя испуганно замолчала, опасаясь самосуда толпы. Сашу попросту оттеснили в сторону. И тут же он почувствовал на своем плече чью-то руку. Обернувшись, он увидел Степана.

– Вот ты где! – обрадовался он. – Расскажи, что случилось?

– Я не знаю!

Степан был бледен и дрожал мелкой дрожью.

– Но вы же были вместе с Настей!

– Не все время. Она вперед меня убежала. А я отстал. Прихожу, а она уже рядом с трупами. Вернее, доктор на земле валяется, а Настя старуху душит. А доктор тот уже совсем мертвый. Кровищи вокруг! Настя голову подняла и на меня смотрит, словно и меня убить хочет. Я не выдержал и закричал. Очень уж страшно мне стало. Потом народ прибежал, Настю схватили. Зачем она это сделала?

– Я не понимаю, – с трудом выдавил из себя Саша. – А ты?

– А я, кажется, догадываюсь.

– В самом деле?

– У Насти свои терки с этим доктором были. Она потому с нами и напросилась к нему ехать, что уже тогда поквитаться с ним решила.

– Ну какие там терки? Что ты такое говоришь?

– Уверен, доктор кого-нибудь из ее семьи лечил, да не вылечил.

А ведь и верно, что-то такое Настя рассказывала. Кто-то обращался за помощью к шарлатану, который обещал помочь и вылечить ее маму, да только зря время упустили. Неужели речь шла как раз о докторе Добролюбове? Ну да, это же к нему ездила в свое время мама Насти. Ездила, ездила, а все равно умерла. А между тем семья Насти кучу денег отвалила за лечение женщины. Даже от прислуги пришлось отказаться. А все напрасно! Можно было себе представить, какие чувства испытывали родные и близкие умершей женщины по отношению к обманщику. Да такого и убить мало!

– Я должен увидеть место преступления! – воскликнул Саша.

– Зачем тебе это?

– Должен!

Степан пожал плечами, но пошел вслед за Сашей. Далеко идти им не пришлось. Ведущая из Трех Сосен на берег реки прогулочная тропинка внезапно сделала резкий поворот, за которым и обнаружились лежащие на снегу два тела. Первое принадлежало мужчине за пятьдесят, аккуратно, даже щеголевато одетому. Лицо его украшала седая бородка и усики. Это и был доктор Добролюбов, его Саша узнал по многочисленным фотографиям, которыми были снабжены выложенные в Сеть статьи доктора.

Доктор был мертв. В этом не было никакого сомнения. В застывших глазах застыло изумление, словно он не верил, что подобная неприятность могла произойти именно с ним. Голова доктора была вся в крови. Шапка валялась в нескольких шагах от тела, словно бы сбитая сильным ударом. Саша поискал взглядом вокруг, но орудия преступления не обнаружил.

– Чем это она его? У Насти при себе была дубина или палка?

– Я не заметил. Когда шли, в руках у нее ничего не было. И когда я ее застукал рядом с трупами, тоже руки были пустые.

– Голыми руками человеку голову не проломишь. Тут что-то тяжелое нужно. Палка или камень.

– Наверное, выбросила оружие. Снега-то сколько вокруг. Замучаешься искать.

– А выстрел ты слышал? – спросил Саша. – Может быть, даже выстрелы?

Но и выстрелов Степан не услышал. По его словам, вокруг было очень тихо. А потом вдруг впереди за поворотом раздались крики.

– Я побежал вперед, но увидел уже этих двоих убитыми. И рядом с ними Настю. Ну, я тебе уже рассказывал.

Саша взглянул на второе тело. Оно принадлежало сухонькой бабке, одетой по-деревенски. Глаза у бабки были закрыты. Но внезапно правое веко слабо дернулось. Саша уже хотел обрадоваться, но бабка вновь застыла. И он понял, что ему всего лишь показалось.

– Не могу понять, как Настя решилась на такое, – вздохнул он. – Двое убитых! Как такое возможно?

– Ненависть.

– Допустим, доктору Настя могла отомстить за неудачно проведенное лечение. Но бабка Сусанна за что пострадала?

– Старуху как свидетельницу Настя убрала!

– Тогда и тебя должна была убить! Ты же рядом находился и все видел. И она знала, что ты вот-вот появишься из-за поворота.

– Может, она и хотела со мной расправиться. Да только я закричал, шум поднял, люди прибежали, она и не успела довершить начатое.

И Степан вдруг начал мелко-мелко дрожать.

– Она сумасшедшая! Я только сейчас это понял. Саша! Я же чудом смерти избежал! Если бы меня убили, кто бы стал спасать мою Анечку!

Саше очень не хотелось верить в то, что ему поведал Степан. Но приехавшая на вызов местная полиция лишь подтвердила слова Степана.

– Других отпечатков ног возле трупов, кроме следов самой подозреваемой, не наблюдается. Так близко, чтобы нанести смертельное ранение, к ним подходила только задержанная. Ботинки у нее на рифленой подошве. И рисунок характерный. Он тут в снегу и отпечатался. Других следов нет.

– Как их убили?

– Преступница не стала особо изгаляться. Что под руку попало, тем их и приложила.

– А что попало?

– Камнем она их тюкнула. Старуху в висок, доктора по затылку.

– Обоих насмерть?

– Старуха вроде как еще хрипела, когда ее увозили. А доктор сразу не жилец был. Его она насмерть приложила.

– А как Настя объясняет свой поступок? Зачем она на них напала?

– Никак не объясняет. Чушь какую-то лепечет. Вроде как с неба камни посыпались. Один попал в доктора, второй в старуху угодил. Говорит, ей тоже в плечо прилетело. Врет, конечно, изворачивается.

– Но вы, конечно, проверили ее слова?

– Как мы должны были это проверить?

– Хотя бы осмотрели девушку? А вдруг у нее и правда на плече синяк от удара камнем?

Но полицейские в ответ лишь выразительно на Сашу посмотрели и посоветовали ему топать своей дорогой. И не обращая больше на него внимания, они заговорили между собой.

– Старуха-то на всю округу знаменитая, жалко ее, хоть бы выкарабкалась, – сказал один из них.

– А чем же таким она прославилась?

– Ты чего? Забыл? Это же на ее участке в Трушине археологи из города нашли клад с золотыми монетами.

– Чего?! – выпучил глаза второй полицейский. – Какой клад?

– А! Ты ничего не знаешь! Ну правильно, ты же у нас новенький. Меньше года работаешь. Да, была громкая история. Не этим, а прошлым летом археологи к нам из города прикатили, вроде как по местам боевой славы. Мальчишки совсем сопливые, а с ними руководитель. Вот они клад и откопали.

– И что? Ценный клад?

– Ну, мне лично повидать его не удалось. Вызвали нас, потому что соседи смекнули, бабка государству ничего добровольно не отдаст, не тот характер у человека. Но она шустрей оказалась. Когда приехали, клад уже словно корова языком слизнула. Но мальчишки, которые монеты видели, говорили, что они все золотые были. И, судя по виду, еще до Петра чеканились.

– И много их было? Монет этих?

– Много. Целый кошель. Ребятишки все монеты из кожаного кошеля, он уже совсем ветхий был, в черную холщовую сумку пересыпали, шопер по-ихнему. Так я видел похожий шопер, туда килограмма два картохи запросто влезало.

– Не хило! Два кило золотишка!

– Было да сплыло.

– И кто украл?

– Так мы этого и не выяснили. Бабка на археологов кивала. А они на бабку. Но сдается мне, что был еще кто-то третий, кто монетки себе и прикарманил.

История эта была Саше уже знакома. Ничего его не удивляло, за исключением одного момента. Степан утверждал, что монеты были медные, да еще отчеканенные во времена поздних Романовых, а потому стоимость их была сравнительно невысокой. А вот у полиции была совсем другая версия. Монеты были сильно старинными и отчеканены они были вовсе не из дешевой меди, а из самого настоящего золота.

Но в этом Саша был склонен верить Степану и не слишком доверять здешней полиции. Все-таки клад нашел именно Степан, он имел возможность хорошо разглядеть и запомнить монеты. А полиция прикатила к шапочному разбору, они и клада-то в глаза не видели. Только слышали, что клад был. Был да и сплыл.

Что-то царапнуло Сашу в этот момент за душу. Что-то очень важное почудилось ему в этом подслушанном рассказе.

Но вслух он спросил у полицейских совсем другое:

– Можно мне повидать Настю?

– На суде увидитесь!

– Пожалуйста!

– Нет! Не положено!

– Я вам заплачу.

– Ты смотри, какой настырный! – разозлились на него полицейские. – Посадим тебя в соседнюю камеру за попытку подкупа должностного лица. Так тебя устраивает? Будете общаться из клетки в клетку!

Конечно, оказаться в камере Саше совсем не улыбалось. Из камеры он Насте помочь точно ничем не сможет. А находясь на свободе, еще есть шанс.

Он сурово глянул на полицейских, которые ответили ему совершенно безразличными взглядами, и ушел.

Степан ждал Сашу на улице.

– Ну что? Идем за Анечкой?

– Куда?

– Домой к этому доктору! Я с Федором поговорил, он в таком шоке был от смерти доктора, что во всем мне признался.

– В чем признался?

– Все, как мы с тобой и предвидели! Доктор велел Федору, чтобы тот привез к нему домой Анечку. Сказал, что это в счет оплаты лечения Петеньки. Теперь доктор мертв, Анечка на свободе, пошли за ней скорее! Я бы и один сходил, да как-то боязно.

– Чего боязно-то?

– Собака там во дворе у доктора огромная бегает.

– Ты боишься собак?

– Таких огромных? Конечно, боюсь. А ты будто бы нет!

Саша покачал головой. Нет, он огромную Песю совсем не боялся. Собака не была ни злой, ни агрессивной. И странно, что маленький Петенька это сразу же понял, а вот взрослый, большой и такой начитанный Степан нет. Впрочем, Степан ведь и к Казбеку отнесся настороженно, хотя более робкой животины трудно было сыскать на этом свете.

– Я схожу с тобой. Все равно мне нужно забрать Барона. Только Ани твоей у доктора в доме нет.

– Как? Увезли! – ахнул Степан. – Это гномье семейство постаралось. Снова Федор мне дорогу перебежал! Видел, как он с женой и мальчишкой уезжали. Странно, но в машине, кроме них и собаки, никого больше не было.

– Какой собаки?

– Собаку, которая у доктора жила, они с собой увезли.

– Тогда кого же ты боялся, что за Аней не шел?

– Так Федор только что укатил. Я как раз собирался идти за Аней, а тут ты при-шел. Значит, это они Анечку мою снова увезли?

– Нет. Они тут ни при чем.

– А почему же тогда ты говоришь, что Ани у доктора дома нет? Федор сказал мне, что там она.

– Ты с ним говорил?

– Ну еще бы! Налетел на него. Он у меня извинения просил, сказал, что не знал, что Анечка моей невестой является. Сказал, что доктор просил, чтобы он к нему Анечку привез. Федор и рад был стараться.

– Нет твоей Анечки у доктора, еще до всей этой истории с его убийством сбежала она.

Степан разинул рот.

– Как сбежала? Куда?

Саша объяснил в подробностях, но Степану этих слов было мало и он не унимался.

– К кому она побежала? С кем договорилась?

– Вот и я о том же думаю. С кем?

– А почему сбежала-то? – недоумевал Степан. – Мы же ее спасать приехали! Уж дождалась бы!

– Наверное, она не ждала, что мы появимся. А мы с ней просто немного разминулись. Когда убегала, она и не знала, что мы уже приехали за ней и находимся совсем рядом.

– Так ее снова похитили?

– Из дома она ушла по своей воле.

– Но если она смогла из дома доктора сбежать, почему она мне не позвонила? Почему не просила о помощи?

А действительно, почему? Эта мысль до сих пор не приходила как-то Саше в голову, а напрасно. Она была очень дельной и если бы Саша счел за труд хорошенько ее обдумать, то многое бы понял. Но он зациклился на одной-единственной версии.

И предположил:

– У нее могло не быть при себе теле-фона.

– Но у того, кто ее встречал за забором, телефон должен быть! Ты же сказал, что она не просто так убежала, что в проулке ее машина какая-то ждала!

– Верно. Ждала. И, судя по следам, Анечка в эту машину села добровольно и на ней же уехала.

– А мне не позвонила! И знаешь, что это значит?

– Нет, а что?

– А то, что Анечка из огня угодила да в полымя! Из одной беды в другую попала моя девочка. От доктора-то сбежать ей удалось, это так. Да только не к другу она угодила, а к врагу в лапы!

И, закрыв лицо руками, Степан горестно застонал, переживая за свою невесту. Саше было очень его жаль. Но что он мог поделать? Всю смекалку, отпущенную ему природой, он уже использовал. И теперь в голове у нашего сыщика не было ни одной стоящей мысли.

Степан плакал недолго. Внезапно он поднял мокрое от слез лицо к Саше и произнес:

– Я знаю, кто этот новый злодей и похититель!

– Знаешь? И кто?

– Во всяком случае, я знаю человека, который знает, кто это!

– Ну? И кто этот человек?

– У бабки Сусанны есть сын.

– Да, я помню.

– Он со своей матерью просто не разлей вода. Вот кто должен знать буквально все о планах бабки Сусанны! Если не он похитил Анечку, то уж точно знает, кто это мог сделать!

– Так чего же мы ждем? Скорей! К нему!

Но, выруливая из Трех Сосен, Саша никак не мог отделаться от мысли, что он сделал далеко не все, что был должен. Из памяти никак не шел умоляющий взгляд Насти, которым она одарила его напоследок. Да еще позвонил Платон.

– Где моя машина?

– Тут такое дело… Нам пришлось ее взять.

– А где Настя? Она с вами?

Саша замялся с ответом. Но Платон, как выяснилось, уже и сам все знал.

– Сейчас звонят мне на сотовый с незнакомого номера, говорят, с вами хочет поговорить ваша подруга. Потом Настя начинает рыдать в трубку и бормотать что-то невразумительное. Правда, что ее обвиняют в убийстве двух человек?

– Да.

– И как это могло получиться?

– Без понятия. Может, ты мне объяснишь? Что у Насти за трения с неким доктором Добролюбовым?

Возникла пауза.

– Так это она его укокошила?

– Он погиб.

– Тогда понятно. Где она сейчас?

– В полиции.

– Это понятно. Где именно?

– Убийство произошло возле дома доктора.

– Это в Трех Соснах. Значит, пока что она в ближайшем отделе полиции. Ладно, адвоката я ей туда пришлю. Но если увидишь ее, то передай от меня, чтобы больше ко мне не обращалась. Мне совсем не нужно из-за ее выходок оказываться у следователя на карандаше.

– Разве ты в чем-то виноват?

– В смерти доктора нет. Но сразу начнутся разговоры, если друг, то почему не знал. А если знал, то почему не остановил, почему не сигнализировал. У меня и так несколько дел открыто. А отец мне прямо сказал, еще во что-нибудь вляпаешься, пеняй на себя.

– А что у Насти с этим доктором было?

– Настя дура. Верит всяким шарлатанам. Я ее предупреждал, что доктор этот – фигура сомнительная. Но разве она кого-нибудь слушает? Она же самая умная.

– Но все же?

– Мама у нее тяжело болела. Потом Настя у меня в гостях была, услышала от Федора про этого доктора, съездила к нему, поговорила, поверила. И стала к нему маму свою возить. Той серьезное лечение требовалось, а они только время потеряли с этим доктором. Ну, когда спохватились, поздно уже было.

Все, как они со Степаном и предполагали!

– Мама у них умерла, а Настя несколько раз порывалась с этим доктором по душам поговорить.

– Винила его в смерти матери?

– Может, где-то она и права, но только я считаю, Настя с матерью сами виноваты, потому что головой думать надо.

– Человеку в отчаянии свойственно цепляться за соломинку.

– Иди ты! Машину когда вернешь?

– Сейчас уже назад едем.

– Можешь не торопиться, – стал неожиданно добрым Платон. – Мы с ребятами сейчас на охоту идем, раньше полудня нас не ждите. Кстати, Федор вернулся. Мы как раз уходили, в воротах с ним столкнулись.

– И как он?

– Унылый какой-то был. Сказал, что передумал уходить. Ну, я ему такое сказал, что лучше ему не стало. Пригрозил увольнением. Пусть знает, как своими обязанностями манкировать. В общем, он извинился, признал, что был не прав, и обещал, что за нашими машинами присмотрит и насчет твоей тоже. Когда мастер приедет, я ему велел твою машину в первую очередь посмотреть.

– Спасибо.

– Сочтемся. Ты не думай, я не тварь бездушная, мне Настю по-человечески просто жаль, но подставляться из-за нее я не буду.

Саша сказал, что все понимает. Но на душе у него почему-то стало паршиво. Бедная Настя! Лучший друг ее предал. А он сам? Чем Саша поступил лучше Платона? Он уехал, даже не попытавшись найти какие-то оправдания поступку Насти.

И в то же время у Саши была еще одна проблема, которой он поделился с напарником.

– Зря мы с тобой не сообщили в полиции про сына бабки Сусанны. Если это он стоит за похищением Анечки, то соваться к нему опасно.

– Нет. Он меня не ждет так скоро.

И Степан показал сообщение, которое как раз в этот момент пришло ему на телефон. Там значилось имя – Константин.

– Это от похитителя, – объяснил Степан. – Пишет, что Анечка у него.

– Да? А зачем он ее увез?

– Говорит, что у него серьезный разговор ко мне. Дает мне три часа, чтобы я смог добраться до Трушина.

– Не понимаю. Почему нам придется так долго ехать?

– В том-то и дело, что мы уже почти на месте.

Саша удивился. Деревня, в которую они приехали, ничем не напоминала Трушино. Тут даже берега реки не было видно. И сама деревня выглядела совсем иначе.

– Это не Трушино. В Трушине у них был старый дом. А живет бабка Сусанна с Костей в Ерофеевке. Мы как раз сюда и приехали. Но Костя об этом не знает. Думает, что я сейчас в городе и поеду к нему в Трушино по пробкам. А мы-то уже давно тут! И таким образом, у нас с тобой появляется время для маневра.

– Какого маневра?

Степан указал рукой на довольно обшарпанный домишко, который стоял в центре заснеженного участка. Снега было так много, что домик казался утонувшим в нем по самые окошки.

– Это его дом. Уверен почти на сто процентов, что Анечку он держит тут.

– А если нет?

– Я пойду и проверю.

Саша с сомнением покосился на своего компаньона. За все время, проведенное вместе, у Саши не было возможности заметить за Степаном какой-то особой отваги. Скорее было даже совсем наоборот. Степан казался чрезмерно осторожным, даже трусоватым. Собак, к примеру, боялся. И еще много чего другого. И вдруг такая отчаянная храбрость. Готов один идти в дом, где его поджидает опасный преступник.

– Не побоишься?

Степан помотал головой.

– Ради Анечки я и жизнь отдам!

Вот что с людьми любовь делает! Саша чуть не прослезился.

И все-таки уточнил:

– Уверен? Может, лучше я? Если там преступник, тебе с ним не справиться.

Степан пожал плечами.

– Возле дома видны свежие следы шин, но машины рядом с домом нет. И гаража на участке нет. Вообще укромного уголка, где сын старухи мог бы спрятать свою машину, тут не имеется. Значит, он привез Анечку, оставил ее в доме, а сам уехал.

– Звучит разумно.

– И второй момент, который мы должны учитывать. Сунься в дом ты, там Анечка, так она с тобой и не пойдет, потому что не знает, можно ли тебе доверять. Так что пойду я!

И с этим утверждением тоже трудно было не согласиться. Но почему же тогда все в Саше так и восставало против предложенного Степаном разумного решения? Пятой точкой Саша чувствовал, что быть беде.

Но Степан уже все решил:

– Так что ты оставайся тут, карауль, и в случае, если злодей вернется, дай мне сигнал.

– Как?

– Погуди, например. Тогда уж все равно будет.

Саша кивнул. Он остался в машине. Барон был с ним. После утренних поскакушек с молодой и необыкновенно резвой приятельницей ему требовался отдых. Все-таки Барон был уже не мальчик и даже не юноша, он был уже вполне себе взрослым сформировавшимся псом, постоянно быть на бодрячке ему было не по силам. Так что он свернулся калачиком и задремал. И вдруг поднял голову и встревоженно гавкнул.

– Тебе тоже послышалось?

Барон гавкнул погромче. Потом вскочил и стал царапать стекло двери, оглашая салон машины громким взволнованным лаем.

– Замолчи! Успокойся!

Какое там замолчи и успокойся! Барон так разволновался, что лаял изо всех своих собачьих сил.

Саша открыл дверь машины, и собака пулей понеслась к дому. Саша за ним. Теперь и он сам отчетливо слышал громкие крики. Это кричал Степан.

– Все-таки влип в беду! Нельзя было его отпускать одного!

Саша был готов побить самого себя с досады. О чем он только думал? Надо было идти со Степаном! А теперь его друг в опасности! Может, его как раз сейчас убивают!

Но когда Саша ворвался в дверь дома, то он сразу увидел Степана. И понял, что его жизни никакой опасности не угрожает. Степан активно двигался по комнате, метался из одного угла в другой и кричал.

– О-о-о! У-у-у!

Если не считать искаженного отчаянием лица, со Степаном все было в порядке. На одежде и волосах не было видно следов борьбы или насилия. И все же он пребывал в страшном отчаянии.

– Ты что? Чего воешь?

Степан протянул дрожащую руку куда-то в сторону и прорыдал:

– А-а-анечка-а-а!

– Что?

– Убита-а-а!

Саша побледнел.

– Не может быть!

– Та-а-а-ам!!! Посмотри сам!

Степан указывал на еще одну дверь, которая вела в соседнюю комнату. Саша прошел и увидел девушку. Она лежала на кровати и выглядела так безмятежно, словно спала. Но это был не сон. Это была смерть. И она отчетливо запечатлелась в остановившемся взгляде девушки. Это была та самая Анечка, которую они столько времени разыскивали со Степаном. И одного взгляда на ее тело хватило Саше, чтобы понять, они безнадежно опоздали. Всякая помощь больше не была нужна Анечке.

– Я чувствовал! Я знал, что так будет!

Саша вздрогнул. Он и не заметил, как рядом с ним оказался Степан.

– Что произошло?

– Я так и знал, что они ее не пощадят!

– Кто?

– Те, кто похитили Анечку. Бабка Сусанна с сыном.

– Ее похитил Федор. А его об этом просил доктор Добролюбов.

– А его, в свою очередь, попросила бабка Сусанна! Ты же их видел сегодня вместе. Добрые друзья и товарищи!

– Но бабка мертва.

– А сынок ее успел наделать злых дел.

– Так это он убил Анечку?

– Ну а кто же? Не я же это сделал! Господи, Анечка погибла! Как мне это пережить?

И Степан снова зарыдал. Саша подошел ближе к телу погибшей и попытался понять, что с ней произошло. Дотронулся, тело было еще совсем теплым.

– Она жива!

– Нет, нет! Она не дышит!

Саша наклонился и понял, что дыхания и впрямь не слышно. Не чувствовалось и биения пульса. Что-то под пальцами дрожало, но это, скорей всего, была нервная дрожь, которая сотрясала самого Сашу.

– Похоже, что ее задушили. И случи-лось это совсем недавно. Она даже остыть не успела.

– Вот-вот! Я тоже, как вошел, то подумал, что она жива. Кинулся к ней, а она не дышит. Как он мог? Как он только мог!

Внезапно Степан умолк и насторожился. Затем злым взглядом он обвел вокруг себя.

И воскликнул:

– Он где-то тут! Спрятался где-то в доме! Сидит наблюдает, упивается моим горем.

С этими словами он принялся метаться по дому.

– Выходи! Подонок! Мерзавец! Не прячься! Выйди ко мне! Я убью тебя! Сразимся, как мужчины!

Все так же вопя и стеная, Степан заглянул в шкаф и выкинул оттуда все вещи. Вывернул все ящики, коробки и даже коробочки. Он выкинул все белье из комода. Потом помчался на кухню и начал орудовать там.

Саша смотрел, и ему казалось, что Степан окончательно рехнулся от горя. То, что он искал убийцу своей невесты в духовке, – это еще как-то можно было понять. Но когда он влез в крохотную аптечную полочку и выкинул из нее все лекарства, включая нашатырный спирт, который разбился, и удушающий тошнотворный запах пополз по дому, Саша решил вмешаться. Но прежде чем он сумел остановить Степана, тот перевернул заварочный чайник и за считаные секунды освободил холодильник от всех продуктов, которые там были.

– Где? Где еще он может прятаться? А! Чердак!

Степан ринулся на чердак, и оттуда вниз полетели какие-то тряпки, коробки и прочий мусор.

Саша стоял и не знал, что ему предпринять. Степан явно сбрендил от выпавших на его долю переживаний. Смерть невесты окончательно подкосила его. И что предпринять в такой ситуации, Саша не понимал. Единственное, что он знал, – если в деле появился труп, нужно звонить в полицию.

К тому времени, как Саша объяснился с полицией, Степан покончил с освобождением чердака от всех находящихся там вещей.

– И тут его нет! Посмотрю в подвале!

И Степан хотел ринуться вниз, но Саша его перехватил.

– Остановись! Нам нужно поговорить!

– Пусти! Я найду ублюдка! Я задушу его! Отомщу за мою Анечку!

– Это не поможет! Так нельзя! Ты же разумный человек.

Честно говоря, Саша в этом уже сильно сомневался.

– Ты должен взять себя в руки! Остановись. Выпей воды. Переведи дух.

Воду Степан пить отказался.

– А вдруг отравлена? – бился он в истерике. – От этого гада всего можно ожидать. Иначе зачем он оставил тело Анечки? Хотел, чтобы я страдал! Хотел, чтобы я мучился!

– Так это послание тебе? Но почему? За что этот человек так сильно тебя ненавидит?

– Они с матерью винят меня в пропаже клада. Думают, что я его нашел, я же его у них и украл!

Что-то в этом духе Саша и ожидал услышать. Мысли насчет этого клада крутились у него в голове уже давно.

– Почему же ты сразу не признался, что знаешь причину, по которой похитили Анечку?

– А что бы это изменило?

– Многое! Да все бы изменило!

Степан утер пот со лба. Все-таки по натуре он был худосочным книжным червем. Такие геркулесовские подвиги были не совсем ему по плечу. И хотя на эмоциях он перевернул в поисках своего врага вверх дном весь его дом, но теперь последствия чрезмерного напряжения сил начинали сказываться на этой тщедушной фигуре.

– Почему я сразу не сказал, кто стоит за похищением Анечки? Да потому, что я не был уверен, что ее похитили именно из-за клада. Все-таки столько времени прошло! Я думал, что бабка с сыном уже успокоились. В последнее время они не донимали меня своими угрозами. И я даже подумал, а может, они все-таки отыскали клад, поэтому и оставили меня в покое?

– Они считали, что ты их ограбил?

– Ты себе даже не представляешь, в какой лютой злобе они пребывали первые месяцы. Они даже Таньку пытались достать. Она поэтому еще от меня и ушла. Сказала, что не хочет, чтобы бабка Сусанна на нее порчу навела или ядовитой травы скотине родительской подсунула. А то Сусанна и их к числу своих врагов приписала. А до них-то ей легче добраться было. Все следила за ними, как бы чего не прикупили. Они тачку в городе купили за тысячу рублей, она чуть со злости не померла. Вообразила, что тачку родителям мы с Таней подарили, а мы сами тачку на те деньги купили, которые с клада украденного выручили.

– А что за клад был? Ты говорил, что медная мелочь. А в полиции говорят, что золотые монеты крупного достоинства.

– Какое там золото! Откуда они там в полиции знают! Они этот клад и не видели. Кто им про золото наплел?

– Наверное, со слов старухи выводы делают.

– Так у зависти глаза завидущие. Медь там была. Мелкая мелочовка. Это уж бабка потом себе выдумала, что там золото было. Не было там золота. Если одна какая-нибудь монета завалялась, так и все.

– Значит, хотя бы одна золотая монета все-таки была?

– Я уж и не помню, была или не была. Да какая разница?

– Ну не скажи. Медь – это одно. А золото – это совсем другой разговор. За золото и убить могут.

– Люди и за меньшее убивают, – пробормотал Степан. – Ты мне скажи, разве можно за какой-то металлический кругляшок живого человека взять и убить? Ты бы смог?

– Я бы не смог.

– И я тоже бы не смог. А вот кто-то смог.

И Степан в тоске взглянул в сторону комнаты, где лежало тело его невесты.

– Сын старухи отомстил мне, – пробормотал он в унынии. – Сначала приглашение прислал, приезжай, поговорим. А сам удрал. А мне Анечку оставил. Мертвой! Мол, сиди и кайся, что не уберег свою невесту.

– Как-то нелогично получается. Если старуха с сыном думали, что клад с золотыми монетами у тебя находится, и Анечку они похитили, чтобы тебя шантажировать, то им нужно было Анечку живой сохранить до тех пор, пока ты им клад бы не вернул.

– Так этот дурак же не думал, что я сюда примчусь! Он-то меня куда приглашал? К себе в Трушино он меня звал! А я уж давно знал, что они с бабкой Сусанной себе этот домик прикупили.

Услышав такое, Саша поневоле увидел ситуацию с другой стороны.

– То есть не только они за тобой присматривали, – уточнил он, – но и ты их перемещения отслеживал?

– А как иначе! Чувствовал, что эти дураки от меня добром не отстанут. Крепко им в голову втемяшилось, что это я у них клад свистнул. Никак не хотели угомониться и отстать от меня. Поэтому я понимал, что рано или поздно придет мне время действовать. И вот время мое пришло. Анечка мертва. А ее убийца все еще находится на свободе! Я должен положить конец всему этому!

Несмотря на кашу в показаниях Степана, голос его прозвучал так решительно, что Саша даже заволновался.

– Это ты что удумал, Степушка? – ласково спросил он.

– Не важно. Тебя это не касается.

– Еще как касается!

– Нет, я один должен со всем этим покончить. А ты не вмешивайся! Еще не хватало, чтобы ты тоже пострадал ни за что. Это не твоя война, а моя!

– А я тебе говорю, что не оставлю тебя одного. Ты что надумал? Хочешь с убийцей лично поквитаться?

– Я знаю, где он будет меня ждать!

– Я тоже знаю! В Трушино!

– И я поеду туда!

– И я поеду!

– Ни за что!

– Одного я тебя не пущу! – твердо произнес Саша. – Ты с ним просто не справишься. Сам говорил, что сынок у старухи – здоровенный мужик.

– Ну, широкий в плечах. И что?

– А ты задохлик! Ты уж не обижайся, но таким тебя природа создала.

– Со мной правда! А значит, победа тоже будет за мной!

В глазах Степана полыхнул такой огонь, что Саша невольно отшатнулся.

– Он взял чужое! – угрюмо произнес Степан. – Пусть назад вернет!

– Чужое? Что чужое?

– Чужую жизнь! Забрал жизнь моей Анечки! Они сначала на Таньку покушались. Всякие ей ловушки строили. Да у нас с Танькой не пошло дело, а потом я от нее и вовсе ушел, они и успокоились. Поняли, что уж бывшей жене я клад точно не оставлю. На мне внимание сконцентрировали. Анечку, свою крошечку ненаглядную, я от этих злодеев всячески скрывал, всеми силами прятал мою голубушку. Но нет, не получилось у меня ее хорошо спрятать. Они все-таки прознали про нее и похитили. А теперь и вовсе убили!

Степан снова всхлипнул, а Саша задумался:

– Но почему они начали действовать именно сейчас? Почему они ждали столько времени? Ведь с момента, когда вы с ребятами нашли клад, прошло больше года?

– Год и четыре месяца.

– Вот видишь! Почему сейчас у бабки с сыном все так обострилось, что они решились на похищение Анечки, а потом и убийство?

– Я сам виноват. Не надо было мне путевку в этот Таиланд покупать. Будь он неладен! Как чувствовал, что не надо! Но так удачно совпало. И тур с хорошей скидкой нам знакомые предложили. И премию мне заплатили по итогам года. И главное, Анечка так радовалась! Вот я и подумал, эх, была не была! Никогда не летал за три моря. Другие летали, а я нет. И дернула меня нелегкая. Решил, а чем я хуже?

– Так вы с Анечкой оплатили полет на дорогой курорт? И об этом откуда-то стало известно бабке Сусанне с ее сыном?

– Да.

– Так вот в чем все дело!

Что же, теперь было понятно. Степан понадеялся, что эта его крупная трата укроется от завистливых глаз его врагов. Но те оказались хитрее. Откуда-то они были хорошо осведомлены обо всех тратах Степана. И как только он произвел такую крупную покупку, немедленно забили тревогу.

Саша мог себе представить, какая злость охватила мать с сыном, когда они узнали, что воришка, умыкнувший их клад, вознамерился потратить его на собственные удовольствия. Да ладно бы сам отдыхать полетел, но он еще и свою подружку с собой прихватил. Это уже не лезло ни в какие рамки. И преступники решили: хватит им ждать, пришло время действовать решительно. А то этот тип может вообще из Таиланда назад не вернуться. И где его потом разыскивать? У них-то денег на перелет через всю страну нет.

И Саша сказал:

– Я поеду с тобой и помогу тебе задержать преступника.

Степан подал руку, и друзья обменялись рукопожатиями. В глазах Степана вновь горел тот же самый огонь. Но теперь Саша знал его происхождение, и, по идее, это пламя больше не должно было пугать его, вот только отчего-то это правило с ним не работало.

В солнечных лучах Трушино выглядело совсем иначе, чем вчера, когда оно предстало перед друзьями хмурым и серым местом. Ничего удивительного в этом не было, они со Степаном приехали в эти края в тот момент, когда на улице уже смеркалось. Отсюда и мрачность восприятия. Зато сегодня не стало видно длинных теней, которые пугающе ползли от высоких деревьев, перекрывая собой дорогу. Теперь в лучах солнца вокруг все искрилось и сверкало. И даже в глубоких оврагах, в которых вчера копилась пугающая тьма, сегодня были лишь красивые лиловые тени. Увы, легкомысленная погода совсем не соответствовала настрою, который привел друзей снова на берег Волхова.

– Где этот дом?

– Это не совсем дом.

– А что?

– Страусиная ферма. Верней, страусиный спортивный клуб. Разводят там страусов. Устраивают с ними бега. А для желающих у них есть несколько страусов для прокатных покатушек.

– И эта ферма принадлежит бабке Сусанне с сыном?

– Нет, что ты! Костя там просто работает. Случается, что и ночевать остается. У него там комнатка служебная выделена.

– Но я думал…

И тут Саша прикусил. Какое кому дело, что он там думает.

– И ты думаешь, Костя сейчас тоже там?

Саша не мог скрыть своего удивления. Окажись он на месте Кости, то сегодня бы точно не смог думать о работе. И служебная площадь была бы последним местом, где он мог оказаться.

Но Степан был уверен:

– Там он! Больше ему быть просто негде!

– А если он уже знает про то, что случилось с его матерью? Наверное, захочет быть с ней рядом?

– Все равно, он там, – упрямо произнес Костя. – В страусятнике с работниками негусто. Хозяин там прижимистый, да и доход со страусов не ахти какой шикарный. Так что там один Костя сегодня. А после полудня к ним должна приехать большая группа на занятия. Для них нужно страусов подготовить, а после занятий и прогулки птиц надо встретить и обиходить. Дел там очень много, а из работников никого. Костя будет там.

– Ты так хорошо осведомлен о его жизни?

– Эту группу, которая якобы приедет кататься сегодня, я сам и организовал. На самом деле, никто не приедет. Но я сделал заявку на страусиную ферму, чтобы точно быть уверенным в том, что Костя там будет.

– Ты же говорил, что Костя тебя туда сам пригласил.

– Пригласил, – кивнул Степан. – Потому что для него это удачно совпало. И работу свою выполнит, и со мной разберется.

Но Саша продолжал сомневаться.

– Допустим, Костя еще не знает о том, что случилось с его матерью, что она находится в больнице.

– Кто в больнице? – переспросил Степан.

– Бабка Сусанна.

– Разве она не умерла?

– Сейчас уже не знаю. Но была жива.

– Это невозможно.

– Во всяком случае, когда я разговаривал с полицией, то они сказали, что доктора Добролюбова сразу увезли в морг, а бабку повезли в больницу. Раз в больницу, значит, надежда еще есть?

Степан молча кивнул в знак согласия.

– Но мы с тобой говорим о Косте, – напомнил ему Саша. – Как ты себе представляешь, он сам только что убил Анечку. Как он может в таком состоянии думать о работе?

– Может. Это мы с тобой люди высокой нервной организации, для нас убить – это непросто. А ему что страуса завалить, что с человеком разобраться, один хрен.

– Все равно странно. Костя думает, что к нему скоро толпа народу подвалит. И зовет тебя, чтобы с тобой разобраться. Судя по тому, как он поступил с Анечкой, он и тебя убить может. Зачем ему это делать при свидетелях?

– Так ведь свидетелей-то как раз и не будет.

– Но он же об этом не знает. Он ждет большой наплыв посетителей. И зачем-то зовет тебя на разборки.

Степан пожал плечами.

– Тогда не знаю, что у него на уме. Но мне все равно. Костя с матерью грозились убить Анечку, и они свою угрозу выполнили. Вот что я знаю! И мне теперь все равно, что он там задумал, я хочу расквитаться с ним за все.

Но Саша считал, что как раз нужно разобраться в том, что за ловушку приготовил Костя.

И он произнес:

– Я продолжаю считать, что нужно обратиться в полицию. Этот человек опасен.

– Я тоже опасен! Не нужно нам с тобой полиции. Достаточно того, что ты их к Анечке вызвал.

Саша кивнул. Звонок в полицию он все же сделал. Но вот дожидаться их приезда не стал. И это тяжелым грузом лежало у него на совести. Но как иначе он мог поступить, если Степан вовсю рвался разобраться с Костей? А отпустить его одного – значило обречь друга на верную смерть. Саша уже видел, на что способен Костя.

Впрочем, сам Степан продолжал считать, что Саше вмешиваться в их разборки с Костей нечего.

– Это дело наше с ним – мое и его. А доказательств, что это он убил Анечку, может и не оказаться. Поэтому я должен сначала выбить от него правду любой ценой. И уж потом можно будет обратиться в полицию. Пусть приезжают и зафиксируют его явку с повинной. Я не против. Но сначала он должен признаться в убийстве! Я должен его заставить!

Саша не стал больше спорить. Но про себя подумал, что пойдет за Степаном. И в нужный момент придет ему на помощь.

Комплекс страусиной фермы находился в паре километров за деревней. Они миновали кладбище, на котором Федор хоронил своих собак, и оказались в чистом поле. Степан объяснил, что в этом поле летом страусы и пасутся. За полем начинался лес, который охотники присвоили под свои развлечения. Места были знакомые, и Саша невольно подумал, до чего тесен мир. Крутились они, крутились, а все равно приехали назад в Трушино, откуда все и начиналось.

Дорога к страусам была хорошо почищена. Сама ферма состояла из нескольких живописных строений, сложенных из гладко оструганного бруса и украшенного богатой деревянной резьбой. Солнце отражалось в крохотных окошках фермы и играло на сверкающем снегу. Но близко Степан подъезжать не разрешил. Велел остановиться за оградой и дальше пошел один.

– Ты уверен? – снова спросил у него Саша, когда Степан вышел из машины.

Степан лишь молча кивнул. Губы его были плотно сжаты. И когда его маленькая фигурка зашагала по дороге дальше, Сашу охватило предчувствие неминуемой беды. Какое-то время он сидел и думал, как ему поступить. Наверное, сейчас полицейские уже осмотрели все в доме, где осталось тело несчастной Анечки. И конечно, они обнаружили там многочисленные следы Степана и Саши, а вот следы Кости, наверное, совсем затоптаны. И это очень нехорошо, потому что у полицейских могут возникнуть вопросы уже к поведению Саши со Степаном.

Полицейским захочется узнать, почему они двое метались по дому вместо того, чтобы сразу позвонить в полицию и сообщить о случившемся? А когда станет известно, что Саша со Степаном находились в непосредственной близости от места нападения на доктора Добролюбова и бабку Сусанну, с которой у Степана были крупные разногласия, то подозрения эти могут перерасти в нечто большее.

– М-да! – поежился Саша. – Нехорошо как-то получилось. Теперь одна надежда, что Костя выдаст чистосердечное признание и тем самым снимет груз вины с нас двоих.

Выждав, пока Степан исчезнет за воротами, Саша какое-то время еще колебался, но потом свистнул Барону и пошел вперед вместе с ним.

Вот и страусятник. Из него доносился негромкий клекот птиц. Похоже, они переговаривались о чем-то своем. Но Саше в голосах страусов почудились какие-то тревожные нотки. Впрочем, откуда ему знать, как должны разговаривать между собой эти птицы. Курицы вон все время на взводе. Чуть что, у них между собой стычки. А если страусы – это те же курицы, то, возможно, они просто в данный момент что-то между собой не поделили.

Он прислушался. Нет, человеческих голосов не было слышно. И все же Степан и его враг были где-то тут. Их нужно было только найти.

Саша прошелся вдоль загонов. Все страусы выглядели ухоженными. У каждой птицы была своя кормушка, в ней лежало свежее сено, а у некоторых и зерно с морковкой. Все вольеры выглядели опрятными, значит, был человек, который их почистил. Да и открытая дверь в птичник говорила об этом же. В наше время страусятник с ценными птицами вряд ли кто-нибудь из хозяев оставил бы незапертой. Места тут глухие, но воры и в таких промышляют.

Обойдя страусятник и убедившись, что с птицами все в полном порядке, а вот людей тут нет ни единой живой души, Саша отправился в обход других помещений.

– Барон, ищи! Ищи Степана!

Но Барон бегал туда и сюда, выглядел очень оживленным, но пользы от его беготни не было никакой. Саше еще и пришлось спасать свою собаку, когда тот полез знакомиться в загон к здоровущему и злющему страусу, который сидел отдельно от остальных и внезапно вытянул свою длинную шею, открыл клюв и явно вознамерился перекусить собаку пополам. Саша в последний момент успел двинуть хулигану по черепу, чему страус очень удивился. Табличка на дверях его клетки предупреждала, что тут находится Гектор и он любит кусаться.

– Это мы и сами поняли.

Саша погрозил кулаком злому Гектору, который в ответ состроил презрительную гримасу. Неизвестно, как там у страусов с интеллектом, но полученный только что урок не пошел Гектору на пользу. И он вознамерился повторить свою попытку, но только в этот раз не промахнулся и вцепился Барону в хвост. Громкий визг огласил страусятник. И обиженный Барон умчался прочь. После такого общения Барону расхотелось знакомиться с другими страусами, хотя многие из них были настроены дружелюбно и совсем не против были поиграть с забавным псом. Но Гектор успел отбить всю охоту к таким развлечениям.

– Иди рядом, – велел Саша собаке. – И тогда все будет в порядке.

Двигаться Саша старался как можно тише, чтобы не пропустить звуков ссоры или даже драки. Но результата не было. Ему становилось все сильней не по себе. И зачем только он отпустил Степана одного! Не надо было его слушать! Надо было идти вместе с ним.

Саша блуждал уже около получаса, но не мог найти других людей. Он уже начал думать, что пора звонить в полицию, пусть сами ищут, как вдруг услышал негромкий стон. Он остановился и прислушался. Стон повторился.

– Степан? Ты где?

Стон прозвучал снова. Но шел он откуда-то из-за стены. Саше пришлось выбежать на улицу, обогнуть здание, и только там он обнаружил неприметную маленькую пристройку, на которую до сих пор даже не обратил внимания из-за ее жалкости и невзрачности. Но именно из нее раздавались стоны. Замок на двери был навесной, он не был даже заперт. Его легко удалось снять. И Саша очутился в тесном и темном помещении, заставленном мешками, банками и коробками. Тут не было даже света. Единственный свет проникал через входную дверь. И Саша с трудом различил лежащее на полу тело.

Оно и издавало те самые стоны.

– Степан! – бросился к нему Саша. – Степушка! Да как же это?

Он попытался перевернуть раненого.

– Говорил я тебе, не ходи один! А ты… Пошел, и вот… Ой! Вы кто?!

Лежащий перед ним мужчина не был Степаном. Но выглядел он чудовищно. Распухшее лицо, залитое кровью, сломанный нос. Саше даже сделалось жутко при виде того месива, в которое превратилось лицо этого человека.

Говорить человек не мог, лишь хрипел.

– Вы кто? Вы Костя?

– У-у-у…

– Сын старухи Сусанны?

– Угу.

Вместо слов изо рта несчастного вырывалось какое-то кровавое бульканье.

– А где Степан?

Раненый дернулся, словно Саша его ударил. Он заплакал, пытаясь закрыться руками, но они не очень-то его слушались.

– Боишься? Да кто же тебя так отделал?

Костя пытался говорить, но ему мешали разбитые губы, которые не желали шевелиться. Передние зубы у Кости также были выбиты. А пальцы у него распухли, и некоторые из них были вывернуты под таким неестественным углом, что Саша понял, они у мужика просто сломаны. Но кто такое мог сотворить с этим крупным и сильным мужчиной? Уж точно, что доходяге Степану такое было просто не под силу. Значит, в страусятнике был еще кто-то. И этот кто-то сделал такое с Костей.

И тут дверь за спиной Саши скрипнула, и в пристройке внезапно сделалось совсем темно.

– Эй! – крикнул он. – Что за шутки? Степан! Это ты? Открой! Я тут!

Но ему никто не ответил. Саша услышал лишь удаляющиеся шаги. А еще он услышал на улице топот ног и понял, что этот чужак выпустил страусов на улицу. Зачем? Может, это был вор, который сунулся в страусятник, зная, что сотрудников тут мало и что Костя тут будет находиться вообще один? Костя и был один, а потом появился Степан. И похоже, попал под тот же замес, что и Костя. Вот уж не повезло так не повезло. Наверное, Степан с Костей и поговорить-то не успел. На Степана напал тот же злодей, который отделал Костю, а Степан и вовсе теперь валяется где-то с пробитым черепом.

– Хотя и странно, откуда взялись преступники? Мы со Степаном ни одной машины на дороге не встретили.

Но зачем ворам светиться своей машиной? Если они планировали украсть всех страусов, то легковая машина им для этих целей была совсем и не нужна. Сейчас вор перегонит украденную страусиную стаю поближе к лесу, где у него заранее должна быть приготовлена грузовая машина, в которой он и увезет свой рискованный товар.

– Боже мой! – спохватился Саша. – О чем я только думаю! Какие страусы? Украли и украли! Плевать на них!

Бедный Степан! Вот о ком надо было думать. Наверное, Степан был уже мертв. А Саша заперт тут в этой душной клетушке наедине с преступником, который уже и на преступника-то не очень похож, а куда больше сам похож на жертву. Костя был настолько сильно изувечен, что в душе у Саши даже шевельнулась жалость к этому человеку.

– Видишь, до чего довели тебя твои злодеяния! Анечку вы с матерью похитили, потом ты девушку убил, понадеялся, что тихоня ученый тебе ничего не сделает и доказать будет ничего невозможно. А Бог-то все равно увидел. Вот и поплатился ты за убийство невинной души Анечки!

Костя уставился на него. Заплывшие от побоев глаза превратились в узкие щелочки, но из них текли слезы.

– Стыдно тебе? То-то! Кто тут хоть орудовал? Что за злодеи? Ты их знаешь?

Костя кивнул и снова замычал, указывая куда-то на дверь.

– Заперто там. Я бы полицию вызвал, да связь тут у вас не берет совсем.

Костя пригорюнился и притих. А Саша прочувствовал, что воздух в их каморке сделался душным, и вроде как запахло чем-то паленым.

– Чего это? – насторожился Саша и принюхался.

В темноте он не мог ничего видеть, но запах делался все гуще, а Барон стал горестно подвывать. Не оставалось сомнений, что к ним идет большая беда. А когда Саша на минутку включил фонарик, то обнаружил, что в свете плывут густые клубы дыма.

– Пожар! – вскочил Саша на ноги. – Горим!

Голова у него немедленно закружилась, и к горлу подкатила дурнота. Ну, все ясно! Злодеи подожгли страусятник. И Саша успел надышаться угарным газом.

– Выпустите! – закричал он и стал ломиться в дверь.

Но дверь была сделана на совесть. В кладовке хранились вещи, которые хозяевам были дороги. Так что об их сохранности они позаботились очень хорошо. Как ни бился Саша об эту дверь, она не поддавалась его усилиям.

– Тут есть что-нибудь, чем я смогу сломать дверь? – спросил он у Кости. – Топор? Лом? Лопата на худой конец!

Но Костя уже отключился. Хоть он и лежал на полу, где дыма было куда меньше, но общее его состояние было таким слабым, что газ подействовал на него быстрее, чем на Сашу. Пришлось тому орудовать самостоятельно. Под руку попадались мешки и упаковки с чем-то мягким. То ли попоны, то ли другая амуниция. Самое прочное, что нашел Саша, было старое седло со стременами. Видимо, его пытались переделать для катания на страусах, но форма его не подошла для их спин, и седло валялось тут до сих пор.

– И что прикажете мне с этим делать?

И тут Саша услышал за дверью чьи-то шаги. Это было так кстати, что он в первый момент даже не поверил своему счастью.

Но все же забарабанил и закричал:

– Мы тут! Спасите!

Дверь открылась, и Саша вывалился наружу. Никогда в жизни он не глотал воз-дух с такой жадностью. И никогда он не казался ему таким вкусным. Наконец он отдышался и смог поднять голову. Рядом с ним сидел Степан. Живой и даже сравнительно невредимый. Во всяком случае, если сравнивать с Костей, то Степан выглядел превосходно.

Но Саше некогда было заниматься сравнением этих двоих. Он бросился назад в пристройку, и выволок оттуда Костю. Барон выбрался еще раньше, он мог самостоятельно передвигаться, и Саша надеялся, что с собакой все будет в порядке. А вот насчет Кости такой уверенности у него не было.

Степан все так же продолжал безучастно сидеть на приступочке. Он не сделал ни малейшей попытки, чтобы помочь Саше в перемещении пострадавшего. Саше самостоятельно пришлось волочь Костю на себе подальше от огня. Саша постарался устроить пострадавшего как можно дальше от страусиной фермы, которая уже вовсю дымилась.

И только после этого повернулся к Степану.

– Ты нас спас!

Степан безучастно кивнул.

– А страусиная ферма? Она горит?

– Да. Был пожар. Ферму подожгли.

Впрочем, это и так было ясно видно. Единственное, что удивило Сашу, так это почему страусы продолжали носиться взад-вперед по закрытому загону. И даже злюка Гектор был с ними. Он пытался сунуться к ним с Бароном, но Саша замахнулся на страуса откуда-то взявшейся палкой, и тот предпочел скрыться. Ну ладно, этого кусаку Гектора воры не стали красть по причине злобности и подлости его характера. Но остальные-то страусы при чем? Среди них были и взрослые, и упитанные птицы, а такие стоят немалых денег. Их-то почему воры не забрали с собой?

– Ты видел, кто поджег страусятник?

Степан отрицательно покачал головой.

– А ты как сумел выбраться?

– Выбраться? Откуда выбраться?

– На тебя же напали!

– А-а-а… Да.

– А кто? Кто напал? Ты не видел?

– Нет.

– Тебе еще повезло! Ты бы видел, как они Костю отделали! На нем живого места нет.

– Так он жив?

Степан вроде как обрадовался, и это Саше было приятно видеть.

– Да! – с радостью подтвердил он. – Парень чудом выжил. Только он сейчас без сознания.

– Он что-нибудь говорил?

– Нет. Он не мог. Они ему все зубы выбили.

– Прекрасно, – произнес Степан.

– Что же в этом прекрасного? Его пытали!

– Прекрасно то, что он остался жив. И что сейчас сюда приедет «Скорая», и все поедем на ней.

– Ты вызвал врачей?

– Вызвал.

– Какой же ты молодец!

Но Степан похвалу воспринял слабо. И вообще, что-то в нем было неуловимо странное. Но Саша списал это на травму. Наверное, у Степана травма головного мозга, недаром он так сокрушенно за нее держится. А в таком случае нельзя требовать от человека адекватной реакции.

Врачи приехали быстро. Они осмотрели Костю, диагностировали у него множественные травмы и повреждения и озаботились тем, как бы им довести его живым до больницы.

Саша несколько раз повторил, что этот человек убийца, что он может быть опасен, но врачи как-то плохо вникали в суть того, что он им говорил. Отмахивались и повторяли, что это не их дело. Для них этот человек в первую очередь пострадавший, жизнь которого они должны спасти. И где-то их можно было понять.

Степана врачи также прихватили с собой, потому что состояние его к этому времени резко ухудшилось. Он не мог стоять, не мог сидеть, мог лишь полулежать на снегу, тупо уставившись перед собой и не реагируя ни на какие внешние раздражители. Похоже, что все свои силы он отдал на спасение жизни двух человек – своего врага и своего друга. Ну и еще одной маленькой шумной собаки.

А вот Саша чувствовал себя уже гораздо лучше. Свежий воздух вытеснил из его организма угарный газ, и про отравление можно было забыть. Барон тоже уже вовсю носился в компании со страусами, ловко избегая щипков Гектора, которого в стаде ник-то не любил. И как только злой страус подбегал к кому-нибудь из товарищей, желая поиграть с ним, другой страус немедленно поворачивался к Гектору задом. Остальные тут же подбегали ближе и начинали бить обидчика своими сильными ногами и крыльями. Изрядно доставалось Гектору и от щипков крепких клювов. Может, мозг у этих птиц был совсем крохотный, но пользоваться они им умели. Гектору раз за разом приходилось отступать перед дружным натиском своих сородичей.

И Саша не смог удержаться, чтобы не произнести назидательно:

– Вот что бывает с теми, кто кусается. С ними никто не хочет дружить. Нравится тебе такое?

Но Гектор в ответ вытянул невероятно длинную шею и цапнул Сашу за рукав. В рукаве немедленно образовалась приличных размеров дыра, а Саша начисто утратил желание к перевоспитанию страусов.

Впрочем, Гектор один оставался недолго. И уже совсем скоро у него появились новые знакомые. Откуда ни возьмись в загоне со страусами появились две знакомые Саше козьи морды.

– Явились не запылились!

Черные с белыми подпалинами козлы, рогатые, наглые и громкие. Это были те самые животные, которых из гаража охотников выпустила на волю Настя. Сомнений в этом у Саши не возникало. И сразу стало ясно, что зря они переживали за то, как козлам удастся адаптироваться к новым для себя условиям. Судя по тому, как бодро выглядели козлы, все у них было прекрасно.

В загоне козлы сразу повели себя нахально. Ничуть не смущаясь тем, что они тут новички и вообще чужаки и пришлые, они сразу же взяли дело в свои копыта и разогнали всех страусов по углам. Убедившись, что никто не смеет им возражать, сами принялись пожирать корм из птичьих кормушек. Судя по довольному чавканью, зерно и морковка казались этим зверюгам достойным внимания кормом.

Быстренько покончив со всем, что оставалось вкусненького, эти двое почувствовали новый вкус к жизни и стали знакомиться со страусами. Но все птицы разбегались при виде этих рогатых чудовищ. Один лишь Гектор заинтересовался новыми знакомыми и позволил им обнюхать себя. После этого козлы с Гектором устроили гонки и скачки с препятствиями по загону. И было ясно, что если в быстроте побеждал Гектор, то прыжках безусловными чемпионами были козлы.

– Теперь я за вас спокоен, – сказал Саша козлам. – С таким приятелем вы точно не пропадете.

Пожар к этому времени уже потух. Сработала противопожарная система, которая включилась автоматически. Так что ущерб на страусятнике был сравнительно невелик. Поголовье птицы было сохранено. Стены тоже. А остальное можно было быстро восстановить. И все же Саша понимал, останься они с Костей в тесной пристройке, и их бы ничего не спасло. Дым из замкнутого помещения не выветрился бы еще очень долго. И этого времени хватило бы для того, чтобы они все трое отравились насмерть. Саша убедился в этом, заглянув напоследок в каморку, которая едва не стала их с Костей гробницей. Несмотря на открытую настежь дверь, там до сих пор клубился густой дым.

– Степан нас всех спас. А я даже толком не поблагодарил его! Надо поехать в больницу.

Это было необходимо сделать еще и для того, чтобы проконтролировать, будет ли осуществлена охрана палаты Кости. Потому что в противном случае убийца, немного придя в себя и встав на ноги, мог запросто скрыться. Впрочем, с этим можно было и повременить. В ближайшие сутки Костя самостоятельно передвигаться точно бы не смог, слишком тяжелые травмы нанесли ему неизвестные грабители страусов. И снова Саша задумался, что же искали эти люди на ферме, где выращивают птицу? Чем они надеялись тут поживиться, если страусы их не заинтересовали?

Саша позвонил Платону, чтобы спросить, может ли он пользоваться его машиной еще какое-то время.

– Хоть до вечера катайся, – расщедрился тот. – Наши тачки механик уже починил, с твоей теперь только возится. Говорит, что серьезная поломка. Быстро исправить не получится. Кстати, мы к Насте едем. Скинулись с ребятами ей на адвоката, он сказал, что сделает все от него зависящее. Точно пообещал, что добьется для нас свидания с ней. Если получится, то мы ей вообще побег организуем. А ты куда собрался?

Саша начал объяснять, но тут связь прервалась. Но это было и к лучшему. Саше совсем не понравилось то, что он услышал от Платона. Как бы ни нравилась ему Настя, но если она покушалась на чужую жизнь, то должна ответить за содеянное. Какими бы ни были ее мотивы, жизнь человеческая драгоценна. И Саша никак не мог одобрить возможный побег преступницы из-под стражи, на который намекал Платон. И про подготовку к побегу Саша тоже не хотел ничего слышать.

До больницы он добрался быстро. Это был внушительных размеров старинный особняк, выстроенный в классической архитектуре. Фронтон украшали колонны, к центральному корпусу вела широкая подъездная аллея, и от него в стороны расходились два крыла. Саше удалось подружиться с дежурным, который согласился впустить его к пациентам, хотя время для посещений уже прошло. За всеми этими хлопотами давно наступил вечер. И в больнице было так тихо, словно все больные вымерли. Не дай бог, конечно.

– А как бабушка, которую сегодня привезли с черепно-мозговой? – поинтересовался Саша. – Жива она?

– Коли к нам привезли, то жива. Сегодня у нас хороший день, никто из пациентов еще не помирал.

Это Сашу порадовало. И в лифт он садился в прекрасном расположении духа. Вот только после того, как он зашел в кабину, ему позвонил Платон.

– Настя хочет с тобой поговорить. У нее какие-то важные новости для тебя. Я сейчас тебе ее дам.

Но Саша уже автоматически нажал на кнопку нужного ему этажа, двери лифта закрылись, и кабина поползла вверх. Почти сразу же пропала и связь. Не слишком огорчившись, Саша решил, что может поговорить с Настей и потом. В конце концов, если Платон сдержит слово и устроит ей побег, у них будет еще масса времени для разговоров.

На нужном ему этаже телефон зазвонил снова.

– Саша! – раздался голос Насти. – Саша, ты в больнице?!

– Только что приехал.

– Саша, тебе нельзя туда одному! Это слишком опасно!

– Если ты насчет убийцы, то он обезврежен.

– Не верь ему! – закричала Настя. – Он жутко хитрый! Он притворяется!

Саша лишь хмыкнул про себя. Настя так переживает, потому что не видела, в каком состоянии увозили Костю. Если бы видела это распухшее лицо и сломанные пальцы, то не волновалась ты так сильно. И все же он хотел пообещать ей, что будет осторожен, но не успел. Связь снова прервалась. Саша был уже в отделении. И как раз в этот момент из дверей одной из палат вышел Степан. Сашу он не увидел. И осторожно, крадучись, двинулся вдоль коридора. Саша хотел ему помахать или окликнуть, чтобы привлечь к себе его внимание, но что-то в походке приятеля заставило его повременить с этим. Очень уж странно двигался Степан. Медленно и как-то очень уж настороженно озираясь по сторонам.

– М-м-м… Куда это он направился?

В коридоре не было ни души. Дежурная сестра тоже отсутствовала. Похоже, в больнице были часы вечернего затишья, когда и ужин съеден, и спать еще ложиться вроде как рано. В это время все отдыхали в своих палатах, ожидая времени обычных вечерних процедур.

Степан вскоре дошел до дверей, которые его интересовали. Зашел туда. И почти сразу оттуда выпорхнула молоденькая докторша в коротеньком беленьком халатике, который буквально лопался на ее пышных телесах. Она выскочила на лестницу и умчалась вниз. По ступенькам разнеслось звонкое цоканье ее каблучков. Саша даже не мог сомневаться, куда убежала женщина. Докторша так мечтательно улыбалась, что не оставалось никаких сомнений, она спешила на свидание с любимым мужчиной.

На дверях, из которых выскочила докторша, была прибита табличка: «Реанимация». И Сашу охватило возмущение. Эта вертихвостка оставила свой пост и умчалась навстречу любви. Все-таки у некоторых людей мозгов и совести еще меньше, чем у Барона. Тот хоть не осознает размер ответственности, когда убегает к очередной сучке. Но докторша-то человек, она должна понимать, какая на нее возложена важная миссия.

Реанимация! Можно сказать, что каждый работающий тут врач стоит на страже, охраняя границу мира живых от мира мертвых. И вот сейчас докторица легкомысленно удрала, бросила свой пост и теперь с находящимися в реанимации людьми может произойти самое страшное, а некому будет даже прийти им на помощь. Так и будут задыхаться, хрипеть, а некому будет им помочь, дать кислород или вколоть лекарство.

И стоило Саше подумать об этом, как из-за дверей реанимации донеслось отчетливо слышимое хрипение.

Времени на размышления не оставалось. Саша распахнул дверь и оказался в палате, где царил мягкий полумрак. Возможно, в реанимации так полагалось, чтобы не тревожить ярким светом больных. Но причина могла быть и в чем-то другом. Палата была разгорожена ширмами, и Саша не видел, что делается за ними. За столом дежурной никого не было. Да и кому тут быть, если дежурная упорхнула по своей личной надобности.

Между тем хрипение продолжалось. Вот только стало оно заметно тише, словно у человека кончался воздух.

Отодвинув одну ширму, Саша обнаружил за ней кровать и лежащую на ней старуху. Вполне возможно, что это была та самая бабка Сусанна, несостоявшаяся владелица клада старинных монет, виновница всех бед, случившихся ныне. Бабка лежала совершенно спокойно, глаза у нее были закрыты, но помирать вроде как не собиралась. И хрипеть тоже она не хрипела. Хрипение доносилось откуда-то еще. И Саша двинулся на этот звук.

Саша отодвинул вторую ширму, пустая кровать. Еще одна, тоже пусто. И только за последней ширмой он обнаружил Степана, который стоял, низко нагнувшись над кроватью, на которой кто-то лежал.

– Степан, ты чего тут?

Но Степан на окрик обернулся лишь на один миг. Но и этого Саше хватило, чтобы поразиться тому, как сильно изменилось лицо приятеля.

– Степан?

Но Степан ему не ответил. Он был слишком занят своим делом. Он душил какого-то забинтованного с ног и до головы типа, который лежал на кровати. Встать или оказать сопротивления этот человек не мог. Руки и ноги у него были в гипсе, голова забинтована, а сам он был примотан к постели кучей проводков. Тем не менее хрипение все еще вырывалось из его легких. Как повязки не позволяли этому несчастному сопротивляться, также они мешали и Степану окончательно придушить жертву.

Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что тут происходит.

– Это же Костя!

Значит, Степан не оставил своей идеи, он хочет расправиться с убийцей Анечки!

– Оставь его! С ума ты сошел, что ли? Тебя же посадят!

Саша кинулся на Степана, стараясь оттащить его от Кости, но не смог ничего сделать. В Степана словно вселился злой дух, который давал ему силы. Как ни тянул его Саша, но обезумевший Степан становился только сильнее.

– Степан, ты не оставляешь мне выбора!

И схватив какой-то предмет, Саша огрел им приятеля по затылку.

Предмет оказался судном, которое от соприкосновения с черепом Степана издало приятный металлический: «Ба-а-ам-м-м!»

Руки Степана ослабли, и Саше удалось оттащить его в сторону. В это время в палату вошли две медицинские сестры. Они очень удивились, не обнаружив докторши на ее месте. И еще сильней пришли в изумление, обнаружив вместо нее Сашу со Степаном.

– Вы что тут делаете? – воскликнула одна из женщин.

– В реанимацию посторонним нельзя!

Вдвоем они вытолкали Сашу со Степаном, пригрозив, что выпишут последнего с позором, если он еще раз попытается повторить подобное. Саше пригрозили просто штрафом.

Степан больше не сопротивлялся. Появление посторонних лишило его всякого запала. И его удалось увести из реанимации без всякого труда. В коридоре Степан разрыдался.

– Зачем ты меня остановил? Я уже почти закончил!

– Послушай, Степушка, я понимаю, этот человек убил твою невесту…

– Вот именно! Он убийца!

– Он заслужил наказания. И оно его настигнет. Но не так. И не из твоих рук.

– Какое ему будет наказание? Десять лет тюрьмы?

– Может, и больше.

– Или меньше! Анечку мою этим уже не вернешь! Этот негодяй отсидит свой срок, а может, даже выйдет досрочно, и уже через несколько лет снова будет наслаждаться свободой. А она… моя девочка… Она уже никогда не вздохнет воздуха!

Отчаяние его было столь велико, что Саша прямо не знал, что ему и делать. С одной стороны, Степана можно было понять. Жизнь за жизнь, око за око. Старинная мера правосудия, когда люди еще были просты в своих желаниях и не ведали жалости к своим врагам.

– Сейчас это так не работает. Если ты его убьешь, то сам станешь с ним на одну доску. И тогда уже тебя будут судить.

– И пусть судят! Я готов отсидеть сколько положено. Лишь бы отомстить за мою Анечку!

– Степан, если ты не уймешься, то я буду вынужден сообщить о твоей выходке врачу. И пусть он пропишет тебе успокоительное! Чтобы ты пришел в себя и не наломал бы тут дров!

– Спасибо! А еще друг называется. Предатель ты! Сдать меня хочешь?

– Не сдать, а помочь тебе! Тебе нужно преодолеть кризис. Завтра ты поймешь, что нельзя убивать людей только за то, что они причинили зло тебе или твоим близким.

Степан поднял на него глаза, и Саше показалось, что сейчас он скажет, почему же нельзя, очень даже можно! Но Степан сказал совсем другое.

– Ладно, – произнес он. – Ты прав! А я просто обезумел. Понимаешь, я ничего не помню, что со мной было. Пришел в себя в палате, рядом крутятся медсестры, обсуждают других больных. Так я и понял, что Костя находится тут же, в этой больнице. Пошел к нему. Просто так пошел, без всякой задней мысли. А как его увидел, прямо нахлынуло на меня что-то. Даже не посмотрел, что он без сознания. Руки сами его схватили и стали душить.

И Степан заплакал. Саше было ужасно жаль своего друга. Когда они отправлялись с ним в путь, не думал он, что путешествие закончится так трагически.

– Ну, все-все! Может, попросить у врачей для тебя снотворное?

– Нет! Не хочу стать овощем!

– Чего-нибудь легонькое.

Но и от легонького снотворного Степан отказался категорически. Заявил, что будет страдать. Это самое меньшее, что он может сделать для своей Анечки.

Уходил от него Саша с тяжелым сердцем. Не нравилось ему состояние Степана. Но ночевать с ним в больнице он тоже не мог. Медсестры этому воспротивились, потому что не находили состояние Степана хоть сколько-нибудь критическим. По их мнению, он в присмотре не нуждался.

– У нас тут не гостиница. Нет, бывает, что мы даже сами просим родных, чтобы они остались со своими пациентами, но у вашего приятеля не тот случай!

И выставили Сашу, невзирая на его просьбы разрешить ему остаться в больнице хотя бы на эту ночь.

– Сами за вашим другом понаблюдаем!

Саша был уверен, что тетки поступили так чисто из одной лишь вредности. Он слишком поздно сообразил, что нужно было действовать от противного. Чтобы его оставили в больнице, надо было во всеуслышание заявить, что он подобные дежурства не приемлет и никогда в жизни на них не пойдет. И вообще, у него есть много дел поинтересней. Вот тогда вредные бабы тут же потребовали бы, чтобы он остался и присматривал за своим больным другом. Но Саша слишком поздно осознал свою ошибку, и уже нельзя было ничего поделать. Он оказался снаружи, а Степан оставался внутри.

– Что же я наделал? Как я позволил ему остаться там одному! В таком состоянии он может наделать невесть каких глупостей!

Саша уже несколько раз обежал здание бывшего военного госпиталя. Нельзя забывать, что помимо больничного крыла тут имелся еще основной корпус, в котором обитала администрация. А также имелось крыло, в котором располагался санаторий. Все службы были едиными. Еду готовили на кухне, как для больницы, так и для санатория. И прачечная также обстирывала не только больных, но и находящихся на санаторном лечении пациентов. А потому оба крыла имели между собой свободные проходы, которые использовали эти службы для своих нужд.

И это давало Саше определенные шансы. Если из больничного крыла его выставили без зазрения совести, возможно, в санаторном крыле порядки окажутся несколько мягче?

Ему повезло. На входе в тот момент даже никто не дежурил. Застекленная будка охранника была пуста, видимо, он еще не успел вернуться к себе после ужина.

Саша прошмыгнул на второй этаж, именно там имелся сквозной проход. Но, не зная расположения кабинетов, он двигался наугад и, как следовало ожидать, заблудился.

Внезапно проход перед ним оказался закрыт глухой стеной. Саша выглянул в окно и очень удивился тому, что там увидел. Перед глазами у него была стена больничного корпуса. И по этой выкрашенной светло-оливковой краской стене медленно ползла вверх какая-то темная фигура. Саша несколько раз моргнул и понял, что фигуры больше нет.

– Ну вот, дожили, – констатировал Саша, – все-таки надышался я дымом. И теперь мне уж люди-пауки чудятся.

Но если не брать в расчет этот инцидент, все остальное было в порядке. Саша убедился, что движется в правильном направлении. Впереди должен был быть больничный корпус. Потом он вновь посмотрел на стену, которая преграждала дорогу, но она от этого никуда не делась.

Зато Саша услышал взволнованные голоса. Разговаривали несколько человек.

– Дело очень важное!

– Да, да, я понял!

– Нужно поспешить!

Голоса доносились из-за той самой стены, которая преграждала Саше путь. И самое удивительное, что ему показалось, будто бы он слышит там голоса Насти и Платона. Но этим что тут делать? Абсолютно нечего. И конечно, Саша просто ошибался. За столько дней скитаний мозг у него от усталости помутился. И помимо зрительных, у него начались еще и слуховые галлюцинации.

– Но я так не сдамся!

Пришлось ему вернуться назад и искать новый проход. На этот раз Саше повезло больше. Двери открывались перед ним одна за другой. По дороге Саше приходилось несколько раз прятаться, услышав чужие шаги или голоса, он тут же хватался за ближайшую дверь и заглядывал во все кабинеты. В одном из них позаимствовал белый халат, в другом нашел шапочку, в третьем цапанул со стола очки и какую-то папку, которая завершила образ и придала Саше весьма важный и серьезный вид.

Оглядев свое изображение в зеркале, Саша сразу почувствовал себя уверенней. Он прибавил шагу, ведь теперь ему не приходилось прятаться и даже попадающиеся ему навстречу пациенты или сотрудники, не обращали на него внимания.

Административное крыло осталось позади. Саша вновь пришел в больницу. Он очень надеялся, что ему навстречу не попадутся те зловредные медсестры, которые шуганули его отсюда раньше.

Ему вновь повезло. На пути никто его не остановил. Он добрался до дверей палаты Степана, вошел в нее и…

И тут же получил удар по голове.

Удар был таким сильным, что в глазах у Саши потемнело. И он рухнул на пол, выронив из рук папку. Очки слетели с его носа. А сам он оказался в пограничном шатком состоянии, балансируя между забвением и реальностью.

Смутно он чувствовал, как чьи-то руки стаскивают с него шапочку и халат. Но ни помешать, ни возразить что-либо он им не мог. Ему не было ни больно, ни обидно. Раздевали его очень аккуратно. А потом также аккуратно откатили к стене.

– Полежи тут, приятель, – произнес чей-то голос. – Отдохни.

Затем Саша заметил чьи-то ноги, которые прошли мимо него. И наступила тишина. Глаза у Саши сами собой закрылись. Ему велели отдохнуть, и это как нельзя лучше сочеталось с его собственными желаниями. Как же хорошо и спокойно было лежать на теплом больничном полу. Немного поддувало из окна, но Сашу это нисколько не волновало. Только сейчас Саша понял, как сильно он набегался за эти дни. Это расследование высосало из него все силы, он выдохся совершено. Вот бы отдохнуть, полежать, выспаться.

Усталость навалилась на Сашу как-то разом и без всякого предупреждения, как будто бы полученный им по голове удар запустил в действие ее механизм, который до сих пор сдерживался какими-то другими силами.

И тут раздался крик. Одновременно у Саши открылись глаза. И всю усталость словно рукой сняло. Теперь ему снова было не до сна. Он вскочил на ноги и, держась за голову, которая все еще кружилась, устремился на этот звук. Ему даже не нужно было долго раздумывать. Он и так знал, в реанимации что-то случилось. Возле дверей он обнаружил приличных размеров толпу народа. И с удивлением обнаружил тут и Платона с другими охотниками, и двух полицейских, с которыми сегодня уже имел неприятный разговор по поводу Насти. Не было только самой Насти. Ну и Степана тоже не было видно.

– Что там происходит?

Из реанимации доносились какие-то жуткие крики, звон бьющегося стекла и шум падающей и ломающейся мебели. Но сломать запертую дверь не удавалось.

– Там может быть Степан! – закричал Саша. – Он обезумел! Откройте скорее дверь! Зачем вы его там закрыли?

– Он сам ее запер!

– Как же вы его туда пустили!

– Никто его туда и не пускал! – объяснил Платон. – Мы дежурили в коридоре. Ждали, когда он пойдет на дело, чтобы завершить начатое. Но он нас каким-то образом обманул. Проник в реанимацию другим путем!

– Каким другим?

– Откуда я знаю! Через вентиляцию или через окно!

Вот теперь было самое время Саше вспомнить про ту темную фигуру, которую видел на стене больничного корпуса. Он-то подумал, что ему просто чудится. А что, если это и был Степан, который выбрал столь оригинальный способ, чтобы проникнуть к своему врагу? Опасаясь идти по коридору, где один раз он уже потерпел фиаско, он предпринял новую попытку уже через окно. Если так, то Степан был куда предприимчивей и ловчее, чем думал о нем Саша.

И тут Саша услышал знакомый женский голос, который донесся из-за закрытой двери. В первый момент Саша опешил.

– Это кто там? Настя?

– Она.

– И почему она там?

– По нашей глупости! Настя настояла на том, чтобы остаться с пострадавшими. Как чувствовала! А мы этого гада недооценили! Обхитрил он нас! Обвел вокруг пальца. Мы его в палате ждали. А туда ты пришел. Мы тебя нейтрализовали.

– Что я вам такого сделал?

– Мы думали, что это он, а это был ты! Ошибка вышла!

Так вот кто огрел Сашу по затылку!

– Возле входа в реанимацию тоже засаду устроили, – продолжал первый полицейский. – И снова мимо!

– А они там! – в отчаянии воскликнул второй. – Степан! Девушка! И две жертвы!

– Так вам нужен Степан?

– А кто же еще!

Саша уже ничего не понимал. Почему Платон с полицейскими пытаются изловить Степана? Ведь только один Саша знает, что произошло сегодня в реанимации. И даже он не смеет осуждать Степана, потому что знает, как терзался и страдал его друг. И как он, поддавшись желанию отомстить за свою погибшую невесту, чуть было не совершил ужасную ошибку.

– Но за такое нельзя судить, – пробормотал Саша. – Степан был в состоянии аффекта.

Никак иначе нельзя было оправдать попытку Степана добить раненого Костю, уже и так пострадавшего от рук другого преступника. Но Саша думал, что понимает чувства своего друга. Или ему казалось, что он их понимает.

– Давайте я поговорю со Степаном! – вылез он вперед. – Уверен, что я смогу убедить его в том, что ему необходимо сдаться. Я смогу договориться с ним, чтобы он не трогал Костю.

Хорошее предложение, так считал сам Саша. Но ответом ему почему-то был дружный хохот, раздавшийся со всех сторон. Хотя ничего смешного в данной ситуации не было и в помине. В помещении реанимации вот-вот должно было произойти очередное убийство. Но предпринять что-либо для того, чтобы воспрепятствовать этому, не удавалось.

И все же дверь им удалось сломать. Несмотря на то что само здание госпиталя было старинным, но после проведенного тут недавно ремонта все массивные двери, оставшиеся от прошлого века, были заменены на легкие современные. С ними было не так сложно справиться. И вскоре в реанимацию ворвались все, кто толпился в коридоре. Саша оказался внутри в числе последних.

Представшая перед ними картина была наполнена какой-то мрачной жутью. В центре слились в одно целое два человека. Мужчина и женщина. Степан и Настя. Они не произносили ни звука, каждый впился руками в шею другого и молча сосредоточенно давил ее. Тишину нарушало лишь их сиплое дыхание. И в первый момент Саша даже подумал, что у них что-то вроде порыва страсти, и лишь затем понял, что эти двое пытаются задушить друг друга.

– Что тут происходит!

Все кровати в реанимации были сдвинуты со своих мест, аппаратура валялась на полу, разбитая и испорченная. Под белыми простынями виднелись два тела, это были мать с сыном. Старуха Сусанна и Костя лежали на полу и слабо стонали. Прийти на помощь друг другу или Насте они были не в состоянии.

Степана и Настю разняли. Но даже потом пальцы у них на руках еще долго оставались скрюченными, словно они были не в силах смириться с тем, что отняли друг у друга.

– Я не понимаю, – бормотал Саша в растерянности. – Ничего не понимаю.

– Оно и видно!

Саша кинулся к своему другу.

– Степан! Ты же обещал мне, что останешься у себя в палате!

Но ответом ему был лишь полубезумный взгляд, от которого Саша буквально отшатнулся.

– Его нужно к врачам! Он обезумел от горя! Вы не знаете! Эти двое – бабка Сусанна и ее сын сначала похитили Анечку – невесту Степана, а потом, словно этого мало, Костя ее еще и убил!

Костя услышал это обвинение и слабым голосом произнес:

– Не-е-ет!

Его к этому времени уже подняли с холодного пола и водрузили на чью-то кровать. Бабку Сусанну уложили рядом, но она в сознание так и не приходила, а потому все происходящее вокруг нее вроде как ничуть старуху и не взволновало. В отличие от матери, ее сын был сильно напуган прозвучавшим в его адрес обвинением.

Он даже нашел в себе силы, чтобы прошептать:

– Я никого не убивал!

– Да, да, конечно! – воскликнул Саша. – Так мы тебе и поверили! Еще скажи, что вы с матерью не угрожали Степану!

Костя закатил глаза, говорить он больше не мог.

И за него Саше ответил полицейский:

– Угрожать они, конечно, угрожали. Нами их угрозы были зафиксированы.

– Вот видите!

– У его матери – бабки Сусанны от злости разум вконец помутился. Но ее можно понять. Такое счастье человеку раз в жизни выпадает, да и то не всем. А Степан его у них украл!

– Это про что речь? – насторожился Саша. – Про клад с монетами? Не крал его Степан!

Костя внезапно распахнул глаза и прошептал:

– Это был он! Уж мы с матерью знаем!

После этого последнего усилия голос Кости стал совсем невнятным. Смертельная бледность разлилась по его лицу. И полицейские поспешили вмешаться.

– Так, больным нужен покой. А мы с вами проедем в отделение и там во всем разберемся!

Саша не протестовал. Он лишь потребовал, чтобы у дверей реанимации выставили дежурного, который бы следил за порядком у этих двоих, которых то ли впору было признать потерпевшими, то ли оставить в разряде подозреваемых. Но в любом случае Саша хотел, чтобы больше никто их не обидел и они спокойно дожили бы до суда.

Следователь отнесся к его словам с неожиданным пониманием. И распорядился, чтобы пост был оставлен. Платон на это заявил, что после драки кулаками не машут, но следователь не чувствовал никакого уважения к богатому бездельнику и слова его оставил без внимания.

В полицию все прибыли в полном составе и без всяких происшествий. Единственное, что удивило Сашу, были толпы граждан, которые собрались возле дверей отдела.

– Кто это?

– Пациенты доктора Добролюбова, – объяснил один из полицейских.

– И что они хотят?

– Требуют, чтобы его убийца был бы найден и выдан им для суда Линча.

Саша содрогнулся. Суд Линча – это самосуд, так деликатно называли процедуру на Диком Западе.

– Но вы же так не сделаете?

Полицейский в ответ одарил его загадочной улыбкой и сказал:

– Сначала надо его найти.

Платон еще у больницы забрал у Саши назад свой «Порше». И сделал это с видимым облегчением. Так что Саше, лишенному личного транспорта, пришлось ехать в машине с другими охотниками, согласившимися его подвезти. Совпадение или нет, но в каждой машине оказалось по полицейскому, что сильно мешало дружескому общению. Поэтому у Саши не было возможности, чтобы расспросить охотников, как они все очутились в больнице.

И лишь в кабинете следователя он улучил время, чтобы перекинуться с Настей парой слов.

– Как получилось, что тебя освободили?

– Так я ни в чем не виновата.

– Но тебя подозревали в убийстве доктора Добролюбова, а также в покушении на его спутницу – бабку Сусанну.

– И зачем же мне их убивать?

– Старуху как свидетельницу. А доктор лечил твою маму.

– Лечил.

– И безуспешно.

– Он никогда и не обещал маме полного выздоровления. Маму эти сеансы успокаивали и настраивали на философский лад. Поэтому мы с папой ее и возили к доктору, пока было возможно. Мы не ждали от доктора никаких чудес.

– То есть получается, что к доктору у тебя не было никаких претензий?

– Ни малейших! – заявила Настя. – Спроси кого хочешь, все скажут тебе то же самое. Я никогда не упрекала его в том, что он не смог вылечить маму. Не веришь? Спроси моих друзей!

Саша недоверчиво на нее посмотрел. Ну да, кого он может спросить? Только Плато-на и других охотников. А они, ясное дело, станут выгораживать Настю. Наверное, уже выгородили.

Саша не то чтобы был настроен против Насти, даже наоборот, девушка ему нравилась. Но он был за справедливость. Напортачил, отвечай! Убила, изволь покаяться. А Настя каяться не желала, она лишь упрямо твердила о своей невиновности.

– Камни прилетели откуда-то со стороны. Сначала упал доктор, потом бабка Сусанна. А потом я сама получила сильный удар в плечо. Попади камень чуть-чуть выше, и в голове у меня образовалась бы дырка.

– Но ты пыталась бабку Сусанну добить! Степану так показалось.

– В том-то и дело, что показалось! Я оказывала бабушке первую помощь!

Криминальная драма, которая до этого сложилась в голове у Саши, после разговора с Настей начала сыпаться, словно карточный домик. И Саша решительно не делал никаких усилий, чтобы его удержать. Он чувствовал, что изначально расследование строилось на непрочном основании, стоило его шатнуть, и все тут же разрушилось. Оставалось надеяться, что следователь был информирован куда лучше и располагал более подробными свидетельскими показаниями. А стало быть, выстроенное им расследование обладало большей прочностью, нежели то, которое провел для себя и своих друзей Саша.

Они провели в кабинете следователя около часа. И за это время Степан трижды делал попытки покинуть его. Саше раз за разом приходилось его удерживать.

– Следователь приказал никому из нас никуда не отлучаться, – напоминал он Степану, ставшему внезапно очень строптивым.

– Чем он там занимается, этот следователь? Убийцу Анечки я уже сам изобличил! Это Костя, больше просто некому! Только они со старухой желали мне зла. Ненавидели они меня, а пострадала невинная душа, моя Анечка!

– Следователь пообещал, что во всем разберется.

– Разберется он, как же! Вот увидишь, еще нас с тобой виновными сделает.

– Нас за что?

– А кто-то отвечать за убийства должен? Ты посмотри сам, что происходит! Настю он уже отпустил. Уверен, что Платон ему на лапу сунул, и нехило так сунул. Так что Настя уже не в счет, ей никаких обвинений предъявлять не будут. Я уверен, что следователь твой хваленый сейчас сидит в соседнем кабинете и думает, как ему двух других убийц – Костю со старухой – от наказания отмазать.

– За них-то кто ему платить будет?

– А за них и платить не нужно! Они у нашего следователя либо в друзьях, либо в родственниках ходят!

– Так уж и сразу в родственниках!

– А ты думал! Это же деревня! Они же тут все одним миром мазаны! Небось, Костя ему либо брат, либо сват. Я тут достаточно пожил, нагляделся на кумовство! Все вокруг друг друга знают, все друг с другом в родстве состоят.

– Может, это и так, но закон и справедливость выше родственных интересов.

– Кабы все так думали, – печально вздохнул Степан.

И как это ни прискорбно признавать, но он оказался прав. Как вскоре оказалось, Костя с бабкой Сусанной и впрямь приходились следователю не только соседями, но с Костей он еще и учился в одной школе. А бабка Сусанна с матерью самого следователя вместе работали.

Следователь выдал эту информацию на голубом глазу, ни разу не смутившись столь близких отношений с подследственными. Степан подмигнул Саше, мол, я же тебе говорил. Но следователь ничего такого в этом не видел, и даже напротив, был доволен, что так много может про обвиняемых рассказать.

– Потому что начало всей этой драмы, можно сказать, у меня прямо на глазах разворачивалось.

– Что же вы ее не остановили, драму-то эту!

– Никак не мог предположить, что жажда обладать золотом, да к тому же чужим, а не своим, способна завести человека так далеко.

– Так с чего все началось-то? – подал голос кто-то из охотников. – Если знаете, то и нам расскажите. Нам тоже любопытно послушать.

– Что знаю, то расскажу. А потом уже наш эксперт говорить будет.

– Он тоже по соседству с вами живет? – съязвил Степан.

Но следователь иронии не понял. И в ответ лишь пожал плечами. Мол, каждый где-нибудь да живет.

– Но начну я с того, что убийство доктора Добролюбова не могло быть совершено нашей милой подозреваемой.

Следователь кивнул в сторону Насти, та улыбнулась, а Степан понимающе скривился и взглянул в сторону Саши. Мол, я тебя предупреждал!

– И откуда же такая уверенность в невиновности Насти?

– Во-первых, отсутствие мотива для совершения преступления. А во‐вторых, следы подозреваемой нам удалось обнаружить лишь возле того места, где находилась бабка Сусанна. И это вполне совпадает с показаниями задержанной, которая утверждала, что подбежала к старухе с одной лишь целью – оказание той первой медицинской помощи.

– Она ее душила или что-то вроде того! – возмутился Степан.

– Издалека так и могло показаться. Но дело в том, что убийца как раз не должен был приближаться к телам своих жертв.

– И как бы он их камнем по темечку стукнул, не приближаясь-то?

Следователь задумался ненадолго, а потом спросил:

– Вы что-нибудь слышали о таком старинном оружии, как праща?

– Слышали. И что?

– А то, что берется сложенная определенным образом веревка или ременная петля, в нее вкладывается груз – металлическое ядро, а чаще камень округлой формы, а потом пращу начинают вращать над головой, придавая ей ускорение, а затем отпускают. Под действием приложенной силы камень летит в цель и поражает ее. В старину это был очень распространенный метод охоты. Опытные охотники умудрялись охотиться с пращой даже за зайцами, сбивая бегущего зверька на ходу. А уж попасть в двух медленно прогуливающихся под ручку пожилых людей – это для специалиста, владеющего пращой, вообще раз плюнуть.

– И где же вы в наше время найдете такого специалиста?

– Да много где. Среди охотников можно поискать.

Но охотники дружно заявили, что с пращой никто из них никогда не охотился, у каждого из них есть по несколько стволов превосходнейшего огнестрельного оружия производства самых лучших оружейников мира. И использовать такой примитивный деревенский инструмент им просто даже неловко было бы перед своими друзьями.

– Негоже забывать свою историю, – укоризненно произнес следователь. – Но хорошо, оставим пока это. И все же удар, полученный от камня, прилетевшего с большого расстояния, и удар от камня, зажатого непосредственно в руке убийцы, имеют разные характеристики. Поэтому мы почти сразу сняли подозрения с задержанной, поскольку она одна была поблизости от потерпевших. То есть кто угодно другой мог оказаться убийцей, но только не она.

Но Степан со словами следователя не согласился:

– Настя размахнулась хорошенько, влепила обоим гуляющим камешком по затылку, а потом подбежала, чтобы проверить результат. Старуха еще дышала, и убийца попыталась ее добить. А тут я пришел, и у меня на глазах она не решилась довершить начатое. Меня ваши объяснения не удовлетворили!

– Нам удалось найти камни, которые убийца использовал. С них сейчас снимают отпечатки. Если получится, то мы будем знать точно, кто преступник.

Степан хмыкнул, явно не веря в такие способности здешних криминалистов.

– Ну снимайте!

– Теперь мы переходим к нашей третьей жертве и попытаемся обрисовать личность ее убийцы.

– Анечка! – всплеснул руками Степан. – Моя девочка! Что там думать! Ее убил Константин! Задушил! Своими огромными ручищами!

– Вот именно! Ручищи у него здоровущие. И рост высокий. А следы от удушения на теле несчастной принадлежали человеку невысокому, я бы даже сказал, субтильному.

– Значит, наняли кого-то! Старуха эта с ее сынком! Сами не захотели мараться, человека со стороны наняли, чтобы от Анечки избавиться.

– Не буду отрицать, что такая возможность существовала. Хотя и не вполне понимаю, зачем бы им это могло понадобиться, но об этом потом. Сейчас мы переходим к третьему и самому загадочному происшествию – поджогу страусиной фермы и нападению на самого Константина.

– Вот уж тут никакой особой загадки нет! – воскликнул Саша. – Мы со Степаном были там в это время!

– Все время находились вдвоем?

– Нет. Сначала он вперед пошел, на него напали те же люди, которые изувечили Константина. Оглушили Степана, подожгли ферму и удрали. А мы с Константином чуть не задохнулись в дыму. Спасибо, нас Степан спас!

– Степан вас спас?

– Да! Услышал, как я кричу, приковылял, и хоть ему самому было все еще дурно, открыл дверь и выпустил нас наружу. Без него мы бы попросту задохнулись!

Следователь выглядел изрядно изумленным. Но Саша не понимал причины его удивления.

– Так все и было! – повторил он.

– И все-таки это звучит для меня невероятно.

– Да почему же? Степан мой друг! Он спас меня! Мы вместе с ним приехали в ваше проклятое Трушино, вместе и назад должны вернуться.

– Ладно, а что произошло со Степаном в больнице? В больнице вы тоже не все время были вдвоем?

Пришел черед Саши смутиться. Как быть? Выдать Степана, который попытался у него на глазах прикончить своего врага? Или промолчать? Но тогда где же его хваленая принципиальность? Выгораживая Степана, он будет ничуть не лучше Платона, пытающегося спасти Настю от тюрьмы.

И Саша буркнул:

– Нет, не все время.

– Но ты упоминал, что Степан проник в реанимацию не первый раз. А с какой целью?

– Хотел потолковать с Константином!

– Или хотел добить его?

– Может, и так! Упрекать Степана в этом нельзя. Он сегодня перенес сильнейшую моральную травму. Фактически у него на глазах убили его невесту. И убил ее Костя. А опоздали мы всего на несколько минут. Когда мы нашли Анечку, она была еще теплая!

– И снова я вынужден задать все тот же вопрос. Вы нашли ее вместе? И до этого все время были вдвоем?

– Вместе – не вместе, какая разница!

– Нет, все-таки расскажите нам подробно, как обстояло дело. Кто первым зашел в тот дом? Вы? Или все-таки Степан?

– Степан. И что с того?

– И как долго он там пробыл?

– Несколько минут. Потом он закричал, и я прибежал к нему. Он стоял возле тела Анечки и рыдал.

Голос у Саши задрожал. Он до сих пор находился под впечатлением от той картины. Но следователь что-то не слишком растрогался.

– Значит, рыдал?

– Да!

Следователь помолчал какое-то время, а потом произнес:

– Теперь я расскажу вам, как начиналась вся эта история. А потом вы все по очереди выскажете свои соображения на этот счет. Согласны?

Разумеется, все согласились. Почему бы и не поддержать затею следователя, который был настолько любезен, что пригласил их всех к себе в кабинет.

– А дело началось с того, что Константин с матерью, у которых из-под носа увели клад, твердо вознамерились добиться справедливости. А ее они понимали очень просто. То золото, которое было найдено на их земле, принадлежало им. И никакие приезжие чужаки, пусть даже трижды образованные, не имели на золото их прадеда никаких прав.

Степан понял, что речь идет о нем, поднял голову и процедил:

– Сколько раз вам повторять, я это золото не брал!

Саша так и подпрыгнул на месте от изумления. Значит, все-таки было золото? Был найден клад с золотыми монетами, а вовсе не медной мелочью? Зачем же Степан лукавил? Зачем лгал? Это Саше очень не понравилось.

Он укоризненно посмотрел на Степана, но тот ничего не заметил. Он со злобой смотрел в сторону следователя, но тому было от этого не горячо и не холодно.

– А вот у Константина с его матерью было другое мнение на этот счет. Они были твердо уверены, что клад находится у Степана, который каким-то образом сумел его похитить. Как он это проделал, им было знать не обязательно. Их интересовал результат. Они долгое время подбивали клинья к Татьяне, на которой тогда был женат Степан, но никакой полезной информации от женщины они не добились.

– Точно! Бабка Сусанна вечно возле Тани увивалась. Уверен, что в нашем разводе тоже она виновата.

– Язык у бабки и впрямь подвешен как надо. Она так убежденно высказывала Татьяне свои подозрения, что та уверилась, клад с золотыми монетами находится у мужа, а он жадничает, не хочет делиться с ней награбленным. Отсюда пошли всевозможные обиды и скандалы, которые в итоге и привели к развалу семьи.

– Зато Анечка была совсем не такая! – воскликнул Степан с умилением в голосе. – Ее деньги никогда не интересовали!

– Вот только всей правды вы о своей Анечке не знали. А если бы знали, то сильно бы удивились.

– Чего это я про нее не знал?

– Вспомните, как произошла ваша первая встреча?

– Мы шли навстречу друг другу. Было скользко. Анечка поскользнулась и чуть было не упала. В последний момент я ее подхватил, но она уже подвернула себе ножку. Мне пришлось проводить ее до скамейки, а потом до аптеки, потом мы сидели в кафе, разговаривали. Так и познакомились.

– А нога у нее еще долго болела?

– Нет, совсем скоро прошла. И хромоты никакой не осталось. Чудо современной фармакологии.

– Нога у Анечки не болела, потому что, скорей всего, не было у нее никакой травмы.

– Как не было? Она ногу подвернула!

– Сделала вид, что подвернула. Такой неординарный способ, чтобы познакомиться с вами.

– Ничего другого не могла придумать?

– Могла бы придумать, так придумала.

– Но зачем ей это? Зачем она подстроила дело так, чтобы познакомиться со мной? Влюбилась?

– Ваша невеста познакомилась с вами отнюдь не по велению сердца, как вы себе, наверное, вообразили.

– А зачем же ей было со мной знакомиться?

– Она действовала по заданию своих родственников. Константин приходится ей троюродным братом. И они с матерью сумели завербовать девушку для своих целей. Другими словами, пообещали поделиться с ней кладом, когда он вновь окажется в их руках.

– Но у меня не было никакого клада! Сколько раз вам это повторять.

– Да? А вот мои соседи утверждали, что клад у вас. И они даже сумели добиться, чтобы вы признались бы в этом Анечке. Это была их победа.

– Я не знаю, что они там вам наплели, мы с Анечкой про этот клад даже не разговаривали. И повторяю, Анечка никогда не намекала, что ей нужны от меня деньги или дорогие подарки.

– Она всего лишь вела свою игру. И вы поверили в ее искренность. Полюбили ее. Иначе как объяснить, что такой прижимистый человек решил вдруг отвезти свою подругу к морю. Вы же купили тур в Таиланд? После новогодних праздников вы с Анечкой должны были отправиться на отдых.

– И что? Разве нельзя?

– Но где вы взяли для этого деньги? Впрочем, не спешите с ответом, я его знаю и так. Для того чтобы порадовать свою Анечку, вы же отнесли одну из монет к оценщику. И он назначил вам за нее хорошую цену. Не отрицайте, свидетельскими показаниями этого человека мы уже разжились. Он вас опознал и долго сокрушался, что продавать монету вы не захотели. Но деньги на Таиланд, чтобы ублажить свою Анечку, вы каким-то образом раздобыли? Как? Продали монету через своих знакомых?

– Это какое-то невероятное стечение нелепостей. Монета была не моя. Мне поручили ее отнести к оценщику. Деньги на тур я скопил.

– Но ваши недруги, со слов своего агента, вообразили себе совсем другую картину.

– Возможно. Они оба никогда особым умом не блистали. Вы бы лучше не мной интересовались, а подумали о том, что у вас под боком готовилось преступление – похищение человека. А вы ровным счетом ничего не предприняли для того, чтобы его предотвратить.

– Если похищение было, то это моя вина. Если прошляпил, то в этом я признаюсь! Но я почти уверен, что никакого похищения не было.

– Как не было?

– Никто Анечку не похищал. Ваша невеста сделала свое дело и попросту сбежала от вас.

– Нет, нет! Это невозможно. Мы с Анечкой любили друг друга!

– Возможно, вы ее и любили. По крайней мере, какое-то время вы ее точно любили, пока подозрения не стали отравлять это ваше чувство. Но вот насчет ее чувств к вам у меня есть большие сомнения. Она отрабатывала свою часть сделки. Меня интересует, когда вы поняли, что Анечка вас использует? До покупки тура в Таиланд или уже после? Или покупка тура – это была та лакмусовая бумажка, с помощью которой вы собирались проверить вашу невесту? В чем она прокололась? Когда вы поняли, что Анечка с вами совсем не ради ваших прекрасных глаз, отменной эрудиции и прочих неоценимых качеств ученого и историка? Когда вы догадались, что она с вами по весьма тривиальной причине и что ей, как и всем прочим дамочкам, нужны деньги. Те деньги, которые вы украли у Константина с его матерью?

– Сколько раз вам повторять, я ничего у них не крал!

– Вы присвоили себе тот клад, который нашли в их земле. Они считали, что вы эти деньги у них украли.

– Мало ли что они там считали! Эти двое ошибались!

– А давайте на минуточку предположим, что они были правы. И что же тогда у нас с вами получается?

Степан сердито сопел, отвернувшись в сторону и давая понять, что участвовать в этом разговоре не намерен.

Но следователь был настроен продолжить разговор. Он не стал обращать внимания на поведение одного из задержанных.

– А получается у нас с вами тогда вот что! Картина полностью меняется. И Степан из жертвы злых похитителей сам превращается в преследователя, который не пожелал смириться с тем, что невеста его бросила, и сам кинулся за ней в погоню.

– Я?! Мы с Анечкой души не чаяли друг в дружке! Ее похитили, я вам это говорю! Спросите у Саши! Он подтвердит!

Саша кивнул.

– Да, Аня сначала подавала сигналы о помощи, светя в окно фонариком. А затем написала красным маркером этот же призыв на перилах лестницы, по которой ее вели.

– С этими сигналами SOS мы еще разберемся. Но если предположить, что все-таки никто Анечку не похищал? И что она сама по доброй воле уехала с Федором и его семьей, с которыми была хорошо знакома и которые как раз возвращались в Трушино? Предположим, что Костя попросил Федора, чтобы тот по дороге домой подбросил их родственницу на страусиную ферму, где работал сам Костя. Ну или куда угодно в окрестностях Трушина. Для Анечки это был идеальный выход, чтобы спастись от преследователя. Не имея собственной машины, ей добраться до Трушина и родственников было не так-то просто. Автобус в само Трушино не ходит, останавливается на трассе. Но от трассы нужно пройти еще километров пять. Летом еще туда-сюда, но топать пешком по морозу – удовольствие ниже среднего. Аня с радостью ухватилась за это предложение и поехала с Федором и его семьей. Она приехала сюда, надеясь, что злодей не решится ее преследовать. Но ее родственники не учли его настойчивости. Преступник приехал вслед за Анечкой и начал действовать весьма активно. Сначала расправился с бабкой Сусанной, которую считал главной виновницей и зачинщицей всех его бед. Заодно пострадал и доктор Добролюбов, который был ни сном ни духом никак не замешанный в этой истории, он попал просто под горячую руку. Преступник не желал оставлять свидетеля, и доктор погиб просто за то, что оказался в неподходящее время не в том месте. Преступнику везет. Рядом с местом преступления оказывается Настя, на которую удобно повесить убийство доктора, а заодно и бабки Сусанны. Вот только настоящей жертвой был вовсе не доктор, а старуха. Мы с вами подумали вначале иначе, и это была наша ошибка. Дальше преступник решает расправиться с самой предательницей. Он едет в дом, где, точно знает, может прятаться Анечка. Находит ее там и душит на месте. Затем он настигает Константина. Тот находится на своем рабочем месте, ухаживает за страусами. Он не слышит, как со спины к нему приближается опасность. Он получает сильный удар по голове, теряет сознание, а когда приходит в себя, то его ждет жестокий допрос с пристрастием. Ему ломают пальцы на руках, выбивают зубы, ломают кости, он испытывает чудовищные муки и в один момент не выдерживает. Называет место, где они с матерью спрятали украденный ими клад.

– Все-таки они его украли! – воскликнул Степан. – Я же говорил!

– Да, они его украли. Только украли они его у вас.

– Что?

– С помощью специально подосланной Анечки они выведали главное, что клад находится у вас. Она это поняла уже довольно скоро. Вот только понять, где вы его прячете, не могла несколько месяцев. Она очень старалась, потому что родственники обещали щедро вознаградить ее, поделив клад на три равные части. Две из них предназначались Косте с матерью, одна должна была достаться Анечке в качестве награды.

– Награды за что?

– Ее родные считали это усердием, а я бы назвал предательством. Да, да, я ничуть не оправдываю поведение Степана, который вознамерился самолично наказать своих врагов смертью. Но и поступка Анечки я одобрить не могу. Она заставила жениха поверить в ее любовь, а затем предала его. Вот что бывает, когда встаешь на путь лжи. Пройдя по нему достаточно далеко, человек рискует соскользнуть в гибельную пропасть и совсем погибнуть.

– Что же это получается? – спросил кто-то из охотников. – Клад с монетами сначала украл Степан, а затем уж этот же клад увели у него?

– Да.

– Это ложь! – вскочил со своего места Степан. – У меня клада никогда не было!

– Сядьте вы уже и успокойтесь! Клад нами уже найден. Не так уж это было и трудно. В своих поисках мы исходили из той простой мысли, что далеко от страусиной фермы вы отходить точно бы не стали. Мы взяли металлоискатель и прошлись с ним по округе. В итоге, нам даже не пришлось использовать инструмент, мы нашли монетки в стоге сена.

– Я не…

– Сразу скажу, что, судя по отпечаткам вашей обуви в снегу, вы там побывали. Правда, спрятали вы все очень хорошо. Но после вас сеном заинтересовался еще кое-кто. Там появилась парочка козлов и основательно попировала у стожка. В результате их трапезы та часть сена, которой вы прикрыли свою мошну, оказалась начисто ими уничтоженной. Сумка с монетами прямо бросалась в глаза каждому, кто захотел бы подойти к этому сену. Ну, что скажете?

Степан замер и замолчал. Кажется, новость о том, что монеты из клада находятся нынче в руках полиции, поразила его в самое сердце.

А следователь продолжал:

– Мы также проверяем монеты на наличие на них отпечатков пальцев. И что-то мне подсказывает, что человек вроде вас должен был оставить их там немало.

– Отпечатки на монетах – это ровным счетом ничего не доказывает, – покачал головой Степан. – Монеты я держал в своих руках, когда мы с ребятами их подняли из земли. Кожаный кошель был совсем ветхим, так что мы пересыпали их в сумку. Конечно, когда пересыпали, я мог потрогать некоторые из них. Возможно, даже все трогал.

– Вы же по складу характера настоящий Кащей. Могу представить, как, украв клад и привезя его с собой в город, вы день за днем чахли над своим златом, пропуская через свои пальцы одну монетку за другой.

– Это ваши личные домыслы. Если доказательств нет, то и не говорите.

– Ладно. Поговорим о том, что мы знаем точно. После того как Анечка выкрала у вас клад с золотыми монетами, она оповестила об этом своих родственников. Те быстро придумали способ, как ей вернуться в Трушино. Попросили об услуге Федора. А Федор отвез Анечку прямиком к доктору Добронравову, откуда Анечку, а вместе с ней и украденные монеты забрал уже Костя.

– Так вот к кому Анечка сбежала по карнизу! – догадался Саша. – Я пытался проследовать тем же путем, но свалился вниз.

– Костя увез девушку к себе домой. А потом, оставив Анечку одну у себя дома, он поспешил на работу. На страусиной ферме было много дел, а будучи человеком ответственным, даже получив золотые монеты и разбогатев, Костя не мог сразу взять и отказаться от своих служебных обязанностей. То ли не до конца доверяя Анечке, то ли по другой причине, но он взял монеты с собой. И спрятал клад у себя на работе. На страусиной ферме у него было личное служебное помещение, где он монеты и оставил. Ему и в голову не могло прийти, чем это обернется для него лично. Он не догадывался, что погоня уже совсем близко. И что вы сумели вычислить, кто такая Анечка и для кого она старается.

– Не верю, что вы тут наговариваете на мою Анечку.

– Да бросьте вы кривляться! Когда вы напали на Костю, на вашей стороне был фактор неожиданности. Поэтому вам легко удалось справиться с врагом, который физически был много сильнее вас. Вы оглушили его, связали и стали пытать.

– Я интеллигентный человек! Имею научную степень! И вы обвиняете меня в том, что я ломал пальцы другому человеку и выбивал ему зубы!

– Предварительно обездвижив его. Костя не выдержал страшных пыток, желая спасти свою жизнь, он рассказал вам, где хранит монеты. После этого вы их забрали, подожгли ферму и ушли. А клад с монетами вынесли за ограду и спрятали неподалеку в стоге сена с тем, чтобы впоследствии вернуться за ними. Вам не повезло, ваши планы оказались спутанными. А спутали их всего-то два черных козла.

– Если все так, как вы рассказали, то зачем бы я вернулся на эту страусиную ферму? Взял бы монеты, сел в машину и уехал!

– Дело в том, что человек вы в глубине души неплохой и не такой уж и злой, поэтому вы не решились оставить своего друга, который все это время помогал вам и совершенно искренне сочувствовал, задыхаться в дыму. Спрятав монеты, вы вернулись назад и выпустили его. Так же вы поступили и со страусами. Могу я спросить, если вы были так добры к ним, почему доктор Добролюбов заслужил получить из ваших рук смерть?

Степан ничего не ответил.

– Лично я могу предположить, что его вы тоже не хотели убивать. Просто промазали. Я был на месте преступления и видел, что они шли с бабкой Сусанной по дорожке совсем рядом. Рука об руку. Камень полетел мимо нее и попал в доктора. Давно не практиковались в упражнениях с пращой? И не отрицайте, что не владеете этим искусством. Когда вы приезжали прошлым летом с ребятами из своего исторического клуба на раскопки к нам в Трушино, вы с мальчиками много практиковались в этом виде древнего искусства. Все местные до сих пор находятся под таким впечатлением от ваших представлений на лугу, что я получил сведения о том, как лихо вы мечете камни, сразу из нескольких источников.

– С прошлого лета я пращу в руки не брал, – буркнул Степан. – Не было повода.

– Наверное, прошлым летом ударили бы более метко, и этой лишней жертвы вам также удалось бы избежать.

– Я никого не убивал.

– Напрасно вы запираетесь. Это вам не поможет. Я просто не понимаю, как вы думали убить столько народу и самому остаться незамеченным? Или эмоции вас настолько захлестнули? Впрочем, если бы вам удалось прикончить старуху и ее сына с первого раза, как получилось с доктором, то вы еще могли уйти от ответственности. Ведь у нас не было бы их показаний. А так показания у свидетелей нами уже взяты. Все ваши жертвы опознали вас и однозначно указали на вас. Нам остается теперь лишь дождаться отчета экспертов, но вы сами понимаете, что они будут не в вашу пользу.

И, помолчав, следователь произнес уже гораздо спокойней:

– Вам надо было брать монеты и бежать с ними как можно дальше. Может быть, даже за границу. Может быть, вас бы не успели задержать. Но вы рискнули и остались. Какой в этом был толк? Вы понимали, что двое ваших главных врагов живы, и решили остаться, чтобы завершить начатое. Вы и в больницу поехали с одной единственной целью, прикончить старуху Сусанну с сыном.

Степан угрюмо молчал. А Саша вспомнил, как изменился в лице его друг, когда он сообщил ему новость о том, что бабка Сусанна сумела выжить после попадания в ее голову камня. То-то Степан приумолк и призадумался. Он рассчитывал, что старуха мертва, сейчас он покончит с Костей – и привет. Все концы в воду. А оказалось, что старуха умудрилась выжить. Тут и впрямь впору было призадуматься.

– История мне совершенно ясна, – сказал следователь. – Клад с золотыми монетами пробыл у вас в руках долгое время. Возвращать его законным владельцам вы не захотели. Призвать вас к ответственности им не удалось. Вы были уверены, что победили. Доказательств вашей причастности к исчезновению клада нет. Следствие по этому делу вашей вины не выявило. Вы могли наслаждаться украденными золотыми монетами в свое удовольствие. Но вы не учли одного. Бабка Сусанна была крепким орешком, сдаваться и пасовать перед трудностями она не привыкла. И тогда она принялись действовать на свой страх и риск.

– Значит, старуха с сыном подослали к Степану эту девчонку, чтобы та влюбила его в себя? – спросил Платон. – Он, как последний лопух, поверил, что его полюбила красотка, тоже в нее втюрился и растрепал ей про то, где прячет украденные золотые монеты?

– Не только растрепал, но и показал их. И рассказал, где он хранит свое сокровище.

– Врете! – зло зыркнул на следователя Степан. – Ничего я ей не показывал. Она сама!

– Значит, Анечка сама проследила за вами до того места, где у вас был сооружен тайник?

Маски были сброшены. И Степан больше не видел повода, чтобы сдерживать рвущуюся наружу ярость.

– Да! – завопил он. – Стерва! Гадина! Как же я ее ненавижу! Дрянь! У меня даже в глазах потемнело, когда я после ее исчезновения сунулся в свой тайник и обнаружил его пустым. Я сразу понял, кто его обчистил. Анечка! Свистнула монетки и сбежала! Надо же, как ловко она меня провела!

– Но как вы догадались, где вам искать беглянку?

– Я сначала и не знал. Откуда мне было это знать? Анечка держала язык за зубами о своих родственниках из Трушина! Я сначала в полицию побежал, рассказал историю про таинственное исчезновение любимой девушки, упомянул, что мою невесту могли похитить.

– То есть вы подозревали, что ее могли похитить ваши враги?

– Ну, не то чтобы я всерьез об этом думал, все-таки бабка Сусанна с сыном давно не давали о себе знать, я считал, они успокоились. А уж когда я обнаружил, что вместе с Анечкой пропали и золотые монеты, тут уж я вовсе ни о чем думать не мог. Был уверен, что она рванет с золотом за бугор. Но в полиции я об этом не сказал, я сказал, что девушку похитили! Понимаете, похитили! Думаете, это заставило ваших коллег в городе зашевелиться? Нет! Дежурный смотрел мне в глаза и объяснял, что действовать они начнут лишь через семьдесят два часа. Да за это время можно весь земной шар облететь! Сука с моими деньгами могла быть где угодно. Я был в отчаянии. Я не представлял, куда мне бежать и что делать. И в душе уже смирился с потерей золота. А потом ко мне пришел он.

И Степан кивнул в сторону Саши.

– Это было как луч света в темном царстве. Саша пришел ко мне и сказал, что догадывается, кто мог увезти мою невесту. Пообещал, что поможет мне ее найти. Конечно, я тут же уцепился за его предложение. А как только стало ясно, что Аня уехала в Трушино, я понял, что тут должны быть замешаны баб-ка Сусанна с сыном. Никто, кроме них! А стало быть, мои монеты нужно было искать тоже у них.

– И?..

– И я начал действовать.

Произнеся эту фразу, Степан повесил голову на грудь. Для него все было кончено, и он это понимал. А остальным хотелось обсудить между собой еще очень многое. И они с удовольствием занялись этим, ничуть не смущаясь поникшей фигуры рядом с ними.

Саша не участвовал в общем разговоре. Его не оставляло чувство растерянности и стыда. Ведь какого дурака он свалял в этой истории! Своими собственными руками расчистил преступнику дорогу. Привез его на своей машине в Трушино. Да что там привез! Если бы Саша не сунулся в это дело, то и расследования бы никакого не было. Степан бы так и не узнал, куда сбежала от него Анечка. А если бы даже и догадался потом, то это было бы уже потом и позволило бы трем заговорщикам сбежать или хотя бы потратить большую часть золотых монет на свои нужды. Конечно, рано или поздно Степан напал бы на верный след, но к тому времени он мог уже поостыть. И вряд ли стал бы так безжалостно разить смертью направо и налево.

И все же Саша не понимал, как мог до такой степени опростоволоситься. Как он мог не увидеть в Степане скрытую угрозу? Но нет, ничего такого Саша не почувствовал. И до самого последнего момента Саша считал своего друга жертвой. Будучи в плену этих заблуждений, он сам рассказал преступнику, где ему следует искать свою жертву. Сам привез его к ней. И сам же караулил неподалеку, чтобы преступнику никто не помешал совершать его злодеяния. Если рассуждать, то получается, что Саша является сообщником убийцы. А это очень и очень худо. Вот куда завела его любовь совать нос не в свои дела.

Вспомнив, с чего начиналось его расследование, Саша воскликнул:

– Но как же так! Не могу понять! Если Анечка сама добровольно была с Федором и его семьей, а потом уехала с ними тоже по своей воле, то зачем ей было мигать в окно фонариком, а потом писать на лестничных перилах воззвания о помощи?

– А с чего ты вообще решил, что это она писала? В подъезде сколько квартир?

– Пятнадцать.

– И в каждой живут люди.

– Да, живут, конечно.

– Кто-то из них и написал!

– А фонариком в окно зачем она светила? И не просто светила! Она сигналы о помощи подавала!

Следователь немного растерялся, но за него ответил кто-то другой:

– Это Аня не со страху светила в окошко фонариком, это они с Петенькой так забавлялись.

Саша повернулся в сторону говорившего. Да, он не ошибся. Это к ним пожаловал Федор.

Он окинул всех собравшихся цепким взглядом своих маленьких колючих глаз и пробасил низким голосом:

– Слышал я, что вы убийцу схватили. Петенька очень просил, чтобы я ему кое-что передал. Очень пацан у меня из-за Анечки переживает. Сдружились они с ней.

– Так быстро? – удивился Саша.

Но ответил ему Платон:

– Почему быстро? Анечка нянькой у Петеньки долгое время была. Ее бабка Сусанна присоветовала. Узнала, что Федору с женой трудно совмещать работу с моими гостями и присмотр за мальчишкой, и прислала Анечку.

Так вот почему Платон, говоря об Анечке, упомянул ее красоту. Он много раз мог ее видеть.

И тут еще одна догадка осветила у Саши его мозг.

– И когда же Анечка присматривала за Петей?

– Такое не забудешь, – вздохнул Федор. – Как раз в тот год, когда у меня все животные в питомнике передохли, Анечка у нас и жила. Бабка Сусанна нам ее «сосватала», чтобы девка с Петенькой бы сидела вместо няньки.

Степан издал странный звук, очень похожий на смех. Он и впрямь улыбался. Лицо его перекосилось от гримасы, словно бы он проглотил что-то очень горькое.

– Животные, говоришь, у тебя передохли?

– Да, собаки, – простодушно подтвердил Федор. – И взрослые, и щенки. Ветеринар приезжал, только руками разводил. По анализам все собаки здоровы, а мерли, словно мухи. Даже предположил, уж не потрава ли какая? Да кому же травить, коли мы с женой за собаками только и ходили. Сами свое же добро уничтожать не станем.

– А больше никто доступа к собачьим мискам не имел? Та же Анечка, например?

– Ну, кормила иногда вместе с Петенькой. А что такого? Зачем Анечке животным зла желать?

И Федор даже рассердился на Степана за его предположение:

– Ты всех по себе-то не меряй. Анечка добрая была девочка, веселая да затейница такая. Петенька ее очень любил. А ты – изверг, живую душу загубил. Нет тебе прощения ни на этом свете, ни на том!

– Правильно, я нелюдь и изверг, – хмыкнул Степан. – Убил кучу народу. Анечка же была ангелом небесным. Только ты, Федор, пожалуйста, вспомни, не случалось ли у тебя в то время ссоры с бабкой Сусанной?

– Ну, знамо дело, осерчала она на меня одно время, что я ей щенка даром не подарил. Так ведь собаки-то не под подарки растил, а на продажу. Так я ей и сказал. Да еще лучшего в помете для себя присмотрела. Вот я ей и отказал. Она подулась немного, потом поняла мою позицию и простила.

– Сказала, что простила? Или действительно простила?

– А разве это не одно и то же?

– Ты мне ответь, много ли ты после этой ссоры со старухой собак продал?

– Считай, что ни одного щенка не удалось сбыть. Все передохли.

– Передохли, значит, как тебе бабка Сусанна и обещала. Хорошо. А теперь ты мне скажи, Анечка у нас чья родственница?

– Ну, бабки Сусанны она родня.

– Никакой взаимосвязи между этими фактами не улавливаешь?

Федор набычился и повторил:

– Ты всех по себе не меряй.

Но голос его звучал далеко не столь уверенно, как прежде.

– Что же ты мне хочешь сказать, что это Анька мой бизнес по просьбе бабки Сусанны на корню зарубила? Собак потравила? А потом, мне в глаза глядя, вместе с Петенькой над нашими утратами сокрушалась?

– Выводы делай сам.

– Не может такого быть!

– Я вот тоже думал, что не может такого быть, чтобы Анечка меня предала и обманула, – горько усмехнулся Степан. – А как глянул в пустой тайник, так сразу и понял, может. И насколько я знаю, бабка Сусанна по всей округе славится как известная травница.

– Она даже с доктором Добролюбовым на этой почве знакомства имела. И это не она к нему, а он к ней в друзья набивался, потому что старуха много полезных и нужных вещей про растения и травы знает, чего доктору и недоступно. Это бабка Сусанна про Петеньку с доктором договорилась. Мы с женой должны были Анечку привезти, а взамен доктор нашего мальчика бы вылечил. Бабка Сусанна нам это обещала.

– Это верно, – подтвердил один из полицейских. – Старуха славится как известная лекарка.

– А где лекарство, там и яд, – произнес Степан. – И яд какой-нибудь этакий, чтобы ваш здешний дубина ветеринар не смог бы его вычислить. Бабка Сусанна могла запросто Ане эту отраву передать, чтобы она потом твоим собакам в еду подсыпала. Они ведь ничем не рисковали, все верно рассчитали. Петенька к няньке своей сильно привязался, полюбил ее. Мальчик был в ее компании совершенно счастлив, а значит, и вы с женой девчонкой были довольны. Так? Вам и в голову не пришло, что ласковая с вашим сыном девчонка может оказаться губительницей ваших собак! Она и меня какой-то дрянью опаивала, которую ей бабка подсовывала. Выпью ее чаю и словно пьяный делаюсь. Болтаю всякую ерунду, смеюсь, словно дурачок. Она меня специально с ума сводила. Хотела, чтобы я расслабился и про монеты бы ей рассказал! Так я и выболтал! Теперь-то я все понял, как они это дело подстроили! Понял, да поздно уже!

– А что за монеты? – спросил Федор. – Столько про них слухов ходило разных. Можно на них хотя бы взглянуть? Кум? Устроишь такой праздник для нас с женой?

К кому это он обращается, кум? Оказалось, что к следователю. Тот для вида возмутился, напомнил, что он тут по служебному положению и ничьим кумом являться не может. Но потом отвел Федора в уголок и что-то ему там шепнул тихонько.

На бледном лице Степана появилась ехидная ухмылка. Кажется, он понимал, что бабка Сусанна с сыном полностью своего клада не увидят уже никогда. Слишком много в окрестных деревнях имелось народу, кто имел к этой парочке претензии, требующие морального удовлетворения. Не один лишь Федор пострадал от проделок бабки Сусанны, обратившей свои таланты и знания во зло людям.

– Что же со старухой? В больнице она выглядела не больно-то хорошо.

– Жить будет!

– А сынок ее? Костя?

– И на его счет у врачей хорошие прогнозы. Травм у него на теле много, но ни одна из них не несет в себе серьезной угрозы для жизни. Так что выкарабкается. Хотя, если бы мы не успели помешать преступнику, то он бы закончил начатое.

И следователь снова повернулся к Степану.

– Расскажешь, как действовал, оказавшись в больнице?

– Что мне рассказывать? Вы и так все знаете. Своими глазами небось видели.

– А нам все равно будет интересно послушать про твои подвиги.

Степан пожал плечами.

– Ну, интересно, так слушайте. Вы все верно подметили, в больницу я поехал совсем не по причине проблем со здоровьем. Поехал я в больницу с одной единственной целью, добраться до этих двоих, которых я не смог убить по первому разу. Мне бы понять, что раз не получилось, так отступи, но мне захотелось им за Анечку отомстить.

– Отомстить? Им?

– Конечно! Это же они ее науськали! Они ее подговорили против меня действовать. Не будь бабки Сусанны, мы бы с Анечкой могли прожить счастливо всю свою жизнь!

– А более всего вас раздражало, что Анечка уже не сможет заговорить и выдать вас. А вот эти двое запросто!

– Почему эти двое должны жить, если Анечка умерла! – воскликнул Степан.

Следователь на этот выпад отреагировал неожиданной улыбкой.

– А хотите, я вас удивлю?

– Чем?

– Ваша Анечка жива.

Степан уставился на следователя с изумлением.

– Не может быть! – сорвалось с его губ. – Я ее очень хорошо задушил!

– Видимо, силушки не хватило закончить начатое. Может, если бы вы ее камнем по головушке, то оно и сработало бы. А вы руками ее душить взялись. Дело для вас неосвоенное, а в каждом деле сноровка нужна. У вас ее нет. Ну и не довели вы начатое дело до конца. Жива девушка осталась.

То-то Саше показалось, что тело Анечки подрагивает. Но он решил, что это посмертная мышечная судорога. И Саше стало стыдно. Тоже мне! Медик нашелся!

– Значит, Анечка жива? – пробормотал Степан. – И бабка Сусанна с Костей тоже живы? И выходит, что единственный, кто умер, это доктор Добролюбов? Или он тоже жив?

– Увы, доктор погиб.

В ответ на это заявление Степан неожиданно начал громко смеяться. Хохотал, словно законченный сумасшедший.

– В чем дело?

– А вам разве самому не смешно? Доктора, который к этой истории вообще ни сном ни духом, я убил! А этих трех своих главных врагов – нет. А ведь доктора я лично даже никогда не знал! Я к нему не испытывал никакой вражды! Но его я убил. А предательницу невесту – нет. И бабку Сусанну с ее выкормышами – нет! С ними у меня ничего не получилось!

И Степан продолжил хохотать. Но истерика у него прекратилась так же внезапно, как и началась.

– Ладно, ничего не попишешь, – произнес он. – Хотите знать, как я действовал, оказавшись в больнице, извольте. Едва меня оставил в покое медперсонал, я сразу же прямым ходом двинулся в реанимацию, чтобы проведать, как там поживают мои враги. От докторши, которая дежурила на входе в реанимацию, избавиться было проще пареной репы. Я еще раньше из перешептываний медсестер знал, что у этой девки за стенами больницы имеется хахаль на черном «Порше». И он регулярно к своей полюбовнице наведывается. Я как к ней заглянул, так и сказал, что меня к ней прислал мужчина, который ждет ее у больницы именно на такой машине – черный «Порше».

При этих словах Платон сделался цвета кумача, а от его алых щек, казалось, впору было прикуривать. Кажется, неожиданно для самого себя Саша узнал еще одну чужую тайну. Но по крайней мере, теперь он понимал, отчего молодая лекарша так легко и быстро покинула свой пост в реанимации. Она выглянула в окно, увидела на улице машину своего любовника и поспешила на свидание с ним. А на «Порше» Платона весь день катался Саша. И это он приехал на «Порше» в больницу, Платона в тот момент там не наблюдалось вовсе.

– Девчонка из реанимации убежала, а я не стал мешкать, сразу же попытался прикончить Костю. Но мне не везло. Мне снова помешали! Явился мой друг Сашка, закричал, запаниковал, и мне стоило немалого труда заверить его в том, что это с моей стороны было лишь временное помешательство, что я раскаиваюсь и никогда в жизни не повторю подобное вновь.

– Я тебе не слишком поверил. Решил проконтролировать, да только меня выставили за больничный порог медсестры.

– И хорошо сделали!

– Но я так просто не сдался. Придумал, как могу вернуться назад. Вот только когда пришел, то получил удар по затылку. Не смог участвовать во всем действии и явился лишь к шапочному разбору. Но я видел, как ты ползешь по стене больницы! Это был очень рискованный шаг.

– Мне было уже нечего терять. Либо я добиваю бабку Сусанну и особенно сынка ее Костю, который видел меня в страусятнике, либо они выдают меня с потрохами. Конечно, если бы я знал, что Анечка жива, то не стал бы так усердствовать. Какой в этом был бы смысл?

И после паузы Степан спросил:

– Могу я ее увидеть?

– Можете. Вот только она этого не хочет.

Степан понурился, и вскоре его увели конвойные. Теперь для Степана начиналась совсем другая, новая и не слишком-то приятная жизнь. А в том, что ему не удастся увильнуть от тюрьмы, сомнений ни у кого не возникало. Если бы речь шла только о трех совершенных им покушениях на жизнь своих врагов, то можно было ожидать снисхождения в зале суда. Прекрасный послужной список. Вклад в науку. Общественная нагрузка. И в конце концов, все трое потерпевших выжили. Да и вины их перед Степаном никто не отменял.

Но убийство доктора Добролюбова все меняло.

Толпы почитателей несчастного доктора с самого утра осаждали отделение полиции, требуя скорейшего расследования смерти своего кумира. Они совсем не хотели принимать во внимание, что смерть доктора позволила им сохранить кругленькие суммы на своих счетах, которые в противном случае перекочевали бы в жадные руки доктора. Им было все равно. Они жаждали мести. И так как среди них было немало влиятельных людей со связями, вряд ли у Степана получилось бы ускользнуть от ответственности за совершенное им злодеяние.

Что касается клада с золотыми монетами, то судьба его была заранее предсказана самим Степаном. Перед самым концом он вдруг заделался чем-то вроде оракула. До бабки Сусанны с Костей клад дошел в настолько уменьшившемся виде, что едва-едва хватило на реабилитацию этих двоих после выпавших на их долю приключений. Так что никакого удовольствия они от обнаружения золотых монет не получили, едва-едва выйдя на самоокупаемость. А учитывая, сколько сил, времени и здоровья потратили на возвращение себе клада с монетами, можно было говорить о крутом минусе, в который они угодили.

Разумеется, спрашивать согласия бабки Сусанны и Кости на этот раздел монет никто не стал. Поделили по-тихому и, как всем казалось, по справедливости.

Свою долю от клада получил хозяин страусиной фермы, которым оказался, подумать только, один из охотников. Симпатичный улыбчивый парень, он не скрывал, что страусятник не приносит и половины тех доходов, на которые он рассчитывал. Так что золото пришлось ему как нельзя более кстати. На эти деньги он не только заменил все пострадавшие от огня детали фермы, но и выстроил новые загоны, в которые запустил жить поголовье коз, которых планировал размножить и выпустить в леса.

Этим животным близкое соседство со страусами неожиданно понравилось. И очень скоро по лесам в окрестностях Трушина уже бродила самая большая в стране популяция одичавших коз и козлов. Все животные, родившиеся на этой ферме, были черными или черными с белыми подпалинами, как память о тех двух козлах-производителях, с которых и начало расти все стадо. Кроме того, животные, родившиеся и выросшие в открытых загонах, лишь в самый лютый мороз заходили в закрытые от ветра загоны. Они отличались выносливостью к нашему суровому климату, неприхотливостью в еде и в то же время обладали на редкость хорошим аппетитом, в просторечии именуемым обжорством.

Ничего удивительного в этом не было, для поддержания своего организма в холодное время года козам требовалось много корма. На всякий случай жрали, как не в себя, они и весной, летом и осенью. И там, где появлялась даже небольшая часть их стада, людям можно было смело забыть про надежды на будущий урожай. И если вначале местные радовались тому, что в окрестных лесах вновь появилась живность, то вскоре эти козы стали настоящим бедствием для крестьянских подворий.

Так что, когда охотники иной раз брались прореживать численность этих животных, никто вокруг не ругался на них, а напротив, селяне пели охотникам хвалебные песни и всячески приветствовали этот их благородный порыв подарками и добрым словом. И все равно козы плодились быстрее, чем их удавалось отстреливать охотникам.

Федору тоже удалось выклянчить себе немножко золотых монет для восстановления популяции своего собачьего питомника. И на сей раз удача сопутствовала его начинанию. Родоначальниками его племенного поголовья стали Казбек с Песей, у которых в первом же помете оказалось двенадцать щенков – необычайно крупных и здоровых малышей. Вот только ни один из них так и не унаследовал знаменитой свирепости своих далеких кавказских предков.

Видимо, добродушная от природы Песя и крайне осторожный Казбек просто были не в состоянии произвести на свет других щенков. Но такие собаки неожиданно всем понравились. Пусть они не отважились бы выйти один на один с диким волком, зато они очень здорово умели отгонять одичавших коз и козлов от огородов и садов своих хозяев.

Выходя к козам, эти собаки очень внушительно и громко говорили лишь одно слово: «Гав!»

И козам, которые были совсем неглупыми животными, этого оказывалось достаточно. И что интересно, других собак козы не боялись, могли гонять их часами, забавляясь с живой игрушкой и уча новое поколение козлят этой веселой забаве. Но когда козы сталкивались с собаками из питомника Федора, рогатые обжоры исчезали так быстро, как это позволяли им собственные ноги, оставляя урожай неповрежденным.

Жители окрестных деревень быстро усвоили эту нехитрую взаимосвязь, и к Федору выстроилась настоящая очередь за его щенками. Таким образом, успех нового предприятия у Федора был ошеломительный. Чем больше в округе у диких коз появлялось на свет новых козлят, тем больше людям требовалось собак для защиты от этой напасти. И вскоре уже почти во всех окрестных дворах проживали мохнатые потомки этой милой пары.

Наблюдая за тем, как резвятся друг с другом их питомцы, дядя Витя с Федором, устроившись на прогретой солнцем завалинке, много раз вздыхали от умиления.

– Посмотри, как моя Песя резвится! Совсем другая собака. А ведь у доктора Добролюбова ей никакой воли не было.

– А Казбек! – подхватывал дядя Витя. – Казбек-то мой как разыгрался! И здоровущий вымахал. Сейчас и не скажешь, что когда я его нашел в лесу с простреленной лапой, то казался едва живым. Не найди я его, точно бы подох с голоду!

Всякий раз, когда дядя Витя заговаривал о том, как и при каких обстоятельствах к нему попал раненый щенок, сам Федор неизменно мрачнел, словно бы ему было невыносимо больно слышать об этом.

И наконец, он признался своему другу:

– Это же, похоже, я в него стрелял!

– И зачем стрелял-то?

– Как все получилось-то… Твой Казбек у меня последним из всего моего питомника остался. То есть тогда он у меня Михой звался. Все остальные собаки раньше его передохли, а этот вроде как живой и дохнуть не собирается. Ну, думаю, хоть один раз пронесло. Живучий к болячке песель попался. Выживет, мы с ним еще дел наделаем. Вся надежда у меня на этого щенка была. Я на него даже дышать боялся. Он уж подрос, и вот однажды днем посмотрел я на него, и показалось мне, что он тоже прихварывать начал. Глаз с него не сводил весь день и вижу, что точно, ошибки нет, все те же симптомы у пса. И температура. И есть ничего не хочет. Вялый. А уж когда у него слюна с пеной из пасти пошла, как у других собак, у меня от отчаяния разум помутился. В тот день сделал, чего в жизни своей не позволял себе. Схватил ружье, которое кто-то из охотников мне оставлял, и побежал к твоему Казбеку. Своими руками, думаю, застрелю беднягу, чтобы он и сам не мучился, и нас с Петенькой бы своими страданиями бы не мучил. Пусть уж он быстро погибнет, чем страдать, как наши остальные собаки в муках уходили. Выстрелил раз – промазал! Выстрелил второй – результат тот же! Ну не стрелок я, понятное дело. Да еще руки от волнения ходуном так и ходят. Ружье вверх-вниз прыгает. А щенок, не будь дурак, смекнул, что к чему, на лапы вскочил и деру. Я за ним. Он со двора, и я туда же. Он в лес, и я за ним. Долго за ним гонялся. Как ненормальный сделался. Ружье перезаряжу и снова стреляю. Выстрелю и слушаю, убил или нет. Слышу, шуршит, я снова туда стреляю. Дурак был! Мог не только собаку, но и кого-нибудь еще подстрелить. Да не соображал ничего. Как очумелый был. Последний раз выстрелил, и вроде как тишина. Ну все, думаю, прощай, мой последний пес. Повезло, хоть хоронить тебя мне не придется. Надоело уже с Петькой к вам в Трушино таскаться, чтобы павший молодняк хоронить. Все-таки я в могильщики своим собакам не нанимался, тяжело мне это все давалось. Привязываешься к ним. Вроде как и ничего не делают, только играют, едят да дрыхнут на солнышке, а придешь к ним, и так вдруг радостно делается. Уф! Поверишь ли! Рассказал тебе правду и сразу легче на душе стало.

Дядя Витя выслушал рассказ приятеля молча, лишь под конец произнес:

– Молодец, конечно, что рассказал. Только я уж и так это знал.

– Знал? – удивился Федор. – Откуда?

– А ты сам подумай! Таких здоровущих ног, как у тебя, ни у кого в округе нет. А натоптал ты там, будьте нате. Когда я Казбека своего раненым нашел, то сразу понял, что это щенок из твоего питомника. Только думал, что охотники в него стреляли. А ты его искал, чтобы добить.

– Почти так и было. И как же он выжил-то?

– Рана у него не тяжелая была. Пуля через бедро навылет прошла. Я перед этим болел, дома какой-то антибиотик недоеденный завалялся. Одну таблетку в порошок растолок, рану присыпал да повязку наложил. Зажило все отлично!

– Нет, я не про это. Отрава-то куда из собаки делась?

– А это уж я тебе не скажу. Наверное, когда Казбек от тебя со страху улепетывал, у него все резервные силы организма включились в работу. Они яд и нейтрализовали.

– Что же это такое получается? – развеселился Федор. – Я сам Казбека и спас?

– Если бы ты в него из ружья палить не начал, то он бы у тебя полежал-полежал, да и подох бы от бабкиной отравы, как все другие твои собаки. А тут ты его на ноги поднял, заставил бегать, со страху у него весь яд и растворился. Когда я его нашел, то его трясло со страху, но пены на морде уже не было. И ел, и пил он у меня всегда отлично. Единственное, чего я опасался, что ты щенка признаешь и назад потребуешь. Но ты к нам в Трушино с тех пор больше носа не совал. Я и успокоился. Казбек тоже потихоньку в силу вошел. Хороший пес вырос. Только выстрелов до сих пор боится и вообще от громких звуков писается.

– Отличного пса ты вырастил.

И двое взрослых мужиков вновь с увлажнившимися от умиления глазами уставились на своих резвящихся на травке клыкастых и лохматых чудовищ. Только истинные собачники могли бы понять чувства этих двоих. Гордость самой лучшей матери на свете за свое дитя не идет ни в какое сравнение с гордостью самого захудалого собачника, наблюдающего за своим питомцем.

Но все эти приятности в жизни жителей Трушина случились уже много позже. А пока что Саша вернулся в свой родной город, чтобы обнаружить своих родителей в состоянии назревающего вооруженного противостояния. У мамы в руках была скалка. Папа оборонялся от нее небольшой табуреткой. Пока что ни один из ударов не достиг своей цели. Но ситуация была близка к настоящей войне.

И Саша поспешил вмешаться.

– А что, разве никто из родителей не хочет поинтересоваться, где их сын провел столько времени?

Родители на минуточку прервали боевые действия и вопросительно уставились на сына.

– А действительно! – отреагировала мама. – Где же ты был?

– Разве не дома? – удивился отец.

– За елочкой ездил.

Саша чувствовал себя несколько уязвленным. Сегодня был уже вечер понедельника. Они со Степаном уехали еще в субботу. И родители за столько времени даже не удосужились проверить, как там их сын. И ладно бы сын, им и на Барона было решительно наплевать. Похоже, что разлад в семье оказался несколько круче, чем издалека представлялось Саше.

– Давайте наряжать елку! – предложил он. – Посмотрите, какую красавицу я раздобыл.

С разрешения Платона он нашел в его лесу пушистую красавицу, срубил и привез ее в город. Это было какое-то чудо, а не елочка. Высокая, ровная и пушистая. Иголки на ней были крепкие, каждая была покрыта густым бледно-синим налетом, делающим ее поистине волшебной.

– Такой елки у нас никогда в жизни не было.

Саша ожидал услышать восторженные возгласы, но даже простой похвалы ему не досталось. Родители потеряли к нему всякий интерес и вновь вернулись на свои боевые позиции.

А в дверь позвонили. Немного раздосадованный Саша пошел открывать дверь. Оказалось, что пришел Юра. Полицейский был в удрученном состоянии.

– Представляешь, – произнес он, хотя Саша его ни о чем не спрашивал. – Еще несколько елок из парка украли!

И тут его взгляд упал на елку, которую привез с собой Саша, и глаза его расширились от изумления.

– Так вот кто вор! – воскликнул Юра. – Не ожидал от тебя такого!

И быстро войдя в роль строгого полицейского, приказал:

– А ну-ка! Собирайтесь, гражданин! Пойдете со мной в отделение!

Саша пытался объяснить, что елку он привез с собой издалека, но Юра не хотел ничего слышать. Внезапно Саша умолк, ему в голову пришла очень интересная мысль. В этот момент на шум выглянули родители, они попытались вмешаться, но Юра и их приписал к своей добыче.

– Ага! – воскликнул он. – Да у вас тут целая банда! Крадете елки в нашем парке! Не ожидал от вас! Такие приличные люди, такая хорошая семья, на кого другого бы подумал, а на вас ни за что!

Саша молчал. Папа с мамой были в глубоком шоке.

Они оделись и молча вышли вместе с сыном и елкой. Лишь в отделе мама немножко пришла в себя и робко спросила:

– Сынок, как же так? Откуда елка?

– Вас хотел порадовать.

– Мы с отцом тебя совсем не тому учили.

И мама взглянула на мужа в поисках поддержки. Отец немедленно подтянулся и встал рядом с ней.

– Да, да, – подтвердил он и обнял маму за плечо. – Совсем не этому!

– Неужели ты мог пойти по скользкой дорожке?

– Не верю! – воскликнул отец. – Он же наш сын! Не воровать должен, а работать!

– Как ты!

– И ты!

И родители обменялись теплыми любящими взглядами. Наконец-то свершилось то, чего так долго и тщетно добивался от них Саша.

– Мама! Папа! Как я рад, что вы помирились! Вы больше не сердитесь друг на друга? А из-за чего вы повздорили?

Родители снова переглянулись, на сей раз с удивлением. Оказалось, что в пылу ссоры, они уже и сами забыли, из-за чего эта ссора у них произошла. То ли мама что-то не то сказала папе. То ли папа решил, что с него хватит терпеть женские упреки и никто не смеет указывать, как жить настоящему мужчине, даже если этот кто-то его собственная жена.

В общем, кратковременное пребывание в полиции оказало на родителей удивительно позитивное воздействие. Вошли в отделение два сердитых индивида, а вышла крепкая российская ячейка общества. Инцидент с елкой к этому времени уже был благополучно разрешен. Вызванный начальник отделения сразу же разобрался, что елка не из их парка, отчитал Юру за самоуправство и пригрозил тому увольнением.

Когда начальник ушел, Юра почти рыдал:

– Помоги! Ведь уволит же! Я его знаю! А этот гад вор совсем обнаглел. Как к себе в огород за елками ходит. Каждую ночь таскает.

– Каждую ночь?

– Каждую!

Саша почесал в затылке. Так-то после случая со Степаном он закаялся кому-либо помогать. Но Юра так умолял не оставлять его наедине с этой проблемой, что Саша решился.

– Помогу! Но это уже в последний раз!

– В самый последний!

– Тогда идем!

– А какой у нас план?

– По дороге расскажу!

Саша чувствовал удивительную легкость и приподнятость настроения. Все-таки Новый год уже не за горами. С каждым днем он все ближе и ближе. И их святая обязанность сохранить елки от вандалов.

Долго идти не пришлось. Вскоре они с Федором уже вышли из дома и оказались в парке. На поводке Федор вел свою Песю, которую привез сегодня в город, чтобы завтра показать ее знакомому ветеринару. Песя вела себя идеально, и все же прохожие испуганно шарахались от огромной лохматой собаки. Песю это огорчало. Будучи от природы наделенной ласковым нравом, она хотела нравиться всем без исключения. Увы, получалось это у огромной собакенши очень слабо.

На полянке среди елок Песе понравилось больше. Она весело носилась между деревьями, и лишь по команде Федора вернулась к нему.

– Вот мы и на месте.

– Маскируемся.

Федору в качестве экипировки был выдан красный тулуп и высокая меховая шапка с вышивкой. Валенки у него оказались с собой.

– Я их зимой всегда с собой вожу.

Посох соорудили быстро из фольги и елочных бус. Песю решили никак не украшать, ей бы все равно ничего не помогло. Теперь оставалось только ждать. По словам Юры, елочный вор совсем потерял совесть. И наведывался на заветную полянку уже не по одному или два раза за ночь, а бывал тут куда чаще.

– Аппетиты у него растут, сегодня тоже придет.

Стали ждать. Сидеть в засаде было холодно, поэтому Юра с Сашей перебрались в машину. А Федор лишь потеплее укутался в тулуп. Песе вообще было все равно. В ее мохнатой шубе она могла провести на морозе хоть всю жизнь.

Прошел час, в парке совсем не осталось прохожих. И внезапно Саша заметил какое-то движение под елками.

– Пора!

Пока они с Юрой бежали от машины до полянки с елками, дело было уже завершено. Песя стояла, упираясь лапами в какого-то мужичка самой замухрыжной внешности.

А Федор тыкал его своим посохом и строго вопрошал:

– Отвечай, будешь еще мои елки воровать?

– Ой, не буду!

– Слушай и запоминай! Под Новый год все елки мои! Запомнил?

– Запомнил! А ты кто?

– Ослеп совсем? Дед Мороз я!

– Ой, Дедушка Мороз! – неожиданно обрадовался пленник. – Всегда мечтал с тобой встретиться. Повезло-то как!

– Вот я тебе! Ворюга!

– Прости! Я же не знал, что ты существуешь.

– Заморожу!

Но мужичок неожиданно проявил строптивость:

– Эй, Дед Мороз, если ты есть, почему в детстве мне никогда подарков не дарил?

– Потому что ты и тогда был уже хулиган!

И Федор продолжил воспитательную работу с вором, дубася его своим посохом. Саша с Юрой с удовольствием наблюдали. Издалека это выглядело очень впечатляюще, при каждом ударе на посохе вспыхивала намотанная на нем елочная гирлянда, и казалось, что посох и впрямь волшебный.

– Будешь еще мои елки воровать?

– Нет, не буду.

– Учти, если придешь снова, так легко не отделаешься.

Мужичок почесал избитые плечи и неожиданно произнес:

– А можно тебя спросить, дедушка? Почему ты сам ростом такой маленький? Как же ты мешок с подарками таскаешь? Он же по земле волочиться должен?

Но уж такого хамства Федор не стерпел. Он размахнулся посохом и со всей дури огрел вора по спине. Песя рыкнула. И горе-воришка умчался прочь, прыгая огромными заячьими прыжками по высоким снежным сугробам. Вслед ему неслось улюлюканье защитников елок и грозный собачий лай.