Наша команда мчится по трассе «Колыма». Моторы ревут, из-под колес летит грязь, мелкие камни, но мы едем вперед, к Магадану. Осталось всего ничего, последняя тысяча километров, и мы достигнем своей цели.

838-й километр трассы «Колыма». Тайга внезапно заканчивается, впереди река Эльги. Но почему перед мостом так много машин?! Легковые, микроавтобусы, большегрузы скопились у берега, рядом с ними дымят костры, кое-где стоят палатки…

Подкатываем ближе к берегу, и тут само собой вырывается:

– Ёкарный бабай!!!

Нам было известно, что мост через Эльги смыло, – еще в Якутске дошли до нас такие слухи. Но это ж больше недели назад! Мы в Хандыге специально четыре дня отсидели, и СМИ говорили, что мост вот-вот восстановят! А тут?!

Глушу мотор, вслед за мной то же самое делают участники экспедиции. После чего мы какое-то время молча смотрим на обрушенный пролет моста через реку. Между нами и следующим пролетом метров двадцать.

Тут же мысль: что делать?! Группа со мной не маленькая: шесть мотоциклистов и две машины. Как их всех переправить на другой берег?!

Тут настоящий таежный лагерь: десятки людей обустроили временное пристанище, видно, давно кукуют. Нахожу одного из местных якутов и задаю вопрос:

– Когда переправу наладят? Тот разводит руками.

– Откуда знаю? – отвечает с акцентом. – Позавчера обещали, вчера обещали, но ничего не делают. Все ждут, и ты жди…

Но я не хочу ждать! И не могу, черт побери! Нас ожидают на первом в истории магаданском мотослете, после чего мы должны сесть на самолет и улететь: я хочу еще попасть на «Мотополярника». Билеты куплены, планы выстроены, кого-то ждет работа, кого-то семья. Однако при таком раскладе мы рискуем застрять здесь неизвестно на сколько времени. Вынимаю мобильный, пытаюсь набрать и выясняю: связи нет! Ближайшая заправка – 100 километров назад, ближайший населенный пункт – 140 километров после реки.

Бывают ситуации, когда могучие силы природы побеждают волю человека. Сейчас, похоже, именно такая ситуация. От реки поднимается туман, наползая на берег, но все равно видно, как стремительно несется бурлящий поток. Вода прибывает на глазах, обрушивая пластами землю, и кажется – мы абсолютно бессильны перед этой стихией…

У разрушенного моста не заметно никаких ремонтных работ, и когда они начнутся – неизвестно. Сотрудников МЧС не видно, работников «Автодора» – тоже. А машины всё подъезжают, и у всех – те же самые вопросы.

Виталик обсуждает с якутами, у которых имеются моторные лодки, возможность переправы. У меня обязательства: я должен довезти до конечного пункта и участников экспедиции, и съемочную группу, и координатора поездки. Если не всех, то хотя бы часть людей нужно переправить на другой берег!

А река ревет, мощное течение несет стволы деревьев, какой-то мусор; словом, вброд такую водную преграду не преодолеешь. Даже на лодке страшно. Ладно если бы людей переправлять, так ведь еще мотоциклы надо перевезти! Тут одно неправильное движение, неверный маневр – и лодка моментально перевернется!

– Значит, так, – говорю, вернувшись. – Машины остаются, их переправить невозможно. А мотоциклы – можно на лодках.

Решение, в общем-то, принято, но я хочу, чтобы участники экспедиции тоже дали согласие. Нам необходимо завершить экспедицию вместе и закончить фильм. Соглашаются все, никто не отказывается.

Переправляться предстоит на моторных лодках «Казанках». Старые, с облезлыми бортами, они не внушают доверия. Да и вообще на таком плавсредстве можно перевозить не более двухсот килограмм. Однако других средств переправы, увы, не имеется.

Цену назначают – 5000 рублей за один мотоцикл. Других цен нет, хозяева лодок тут «монополисты». Причем эти якутские лодочники все как один пьяные, в рваных и грязных охотничьих комбинезонах, похожи на бомжей. Но деваться нам, как уже говорилось, некуда.

Снимаю с моего BMW кофры, чтобы уменьшить габариты. После чего погружаем мот на лодку, куда он помещается только наискосок, упираясь колесами в края. Заднее колесо давит ветровое стекло, оно трещит, а лодка основательно проседает и раскачивается.

Заводят мотор, за кормой вспенивается вода, и «Казанка» начинает медленное движение к другому берегу через безумное течение. На душе тревожно. Нет гарантий, что мы не утопим мотоциклы; а значит, и гарантий того, что доберемся до Магадана, – тоже нет. И еще мне придется оставить на этом берегу отца, которого я сам позвал в экспедицию. Что будет с ними? И что будет с нами?!

Позвать в очередное путешествие отца я решил внезапно. Понимал: на мотоцикл его не посадишь: и опыта нет, и возраст не тот. Но в Магадан вместе с мотоциклистами должны были ехать два автомобиля, а машину отец водит много лет.

– Ну что, поедешь со мной? Отец задумался.

– Неожиданно как-то все.. . Подумать надо.

– Думай, только быстрее. У тебя есть силы и возможность своими глазами увидеть всю нашу страну. Больше такого шанса может не быть. Вряд ли я еще раз когда-нибудь поеду в Магадан.

Препятствий было немало: работа, где предстояло взять отпуск, урожай на даче, наконец, мама, которая была не в восторге от такого предложения. Поэтому я не давил: отец взрослый мужик, он всегда принимал решения самостоятельно.

И вот в один из дней слышу по телефону:

– Что ж, если берешь меня водителем, – я согласен. Только вопросы некоторые нужно решить.. .

При встрече я обнял отца.

При отъезде из Питера всегда щемит сердце. Казалось бы, я десятки раз покидал родной город, десятки раз в него возвращался, а все равно волнуюсь, будто в первый раз.

Предварительный старт – возле Санкт-Петербургского отделения Русского Географического общества, моего давнего и неизменного партнера. Сотрудники РГО как никто понимают нас, отправляющихся в путешествие за тысячи километров, чувствуют влекущий нас дух странствий. Ну и поддержку всегда оказывают, какую могут. Недели три назад здесь, в переулке Гривцова, состоялась наша пресс-конференция, на которой мы долго и подробно рассказывали о целях и задачах экспедиции. Итог – множество статей, передач по радио, то, что называется информационной поддержкой. А контакты в поездке нам поможет наладить выданное руководством РГО задание. А еще, в пять городов – Екатеринбург, Новосибирск, Иркутск, Якутск и Магадан мы отвезем памятные подарки от Комитета по молодежной политике Санкт-Петербурга.

Затем, как всегда, маленький праздник возле моего дома. На площадке перед жилым комплексом «Александр Невский», как и в прошлом году, перед экспедицией на Памир, собираются мои близкие, друзья, соседи. Они угощаются чаем, кофе, а также изготовленным по заказу тортом, где на желтом фоне прорисован весь наш маршрут. 12 тысяч километров уложилось в кремовую линию длиной от силы полметра. Настоящая дорога, увы, будет не такой простой.

Светит солнце, дует теплый ветерок. У стены дома мой сосед и друг Саша Петерсон играет на гитаре и поет песню «Сел и поехал в Магадан». Специально написал к нашему отъезду, за что я ему очень благодарен.

Ну что ж, пора в дорогу. Подхожу к мотоциклу, в задней части которого, рядом с кофрами, прикреплен мохнатый белый верблюд. Эту игрушку, купленную в Киргизии во время прошлогодней экспедиции, я решил взять с собой в дорогу – вроде как талисман, пусть едет со мной «вторым номером». Усаживаюсь на мой BMW, завожу мотор. И, помахав рукой, через арку выезжаю со двора.

Дороги европейской части России я никогда всерьез не воспринимал. В основном гладкие, ровные, они не сулили никаких приключений и были предназначены для легких поездок выходного дня. Вот и сейчас – только выехал на Мурманское шоссе, а уже Вологда на горизонте!

Остановка тут не планировалась, но мне почему-то вспоминается старая песня белорусской группы «Песняры» про дом с резным палисадом. И я решаю разыскать этот самый дом. Еду по центральной улице, но тут сплошь каменные многоэтажные дома; значит, свернем в сторону.

Наконец, переехав мост через реку Сухону, оказываюсь в районе со старыми одноэтажными постройками. Может, здесь найду дом, где живет та самая темноглазая? «Этот дом? – гадаю я. – Или тот?»

Останавливаю пожилую женщину, задаю вопрос насчет того самого дома.

– Это который «В Вологде-где»? – смеется она. – Так то песня! В жизни все не так!

– То есть такого дома тут нет?!

– Может, и есть, – отвечает женщина. – Но я что-то не видела, хотя всю жизнь тут прожила.

Кручу дальше по городу, проезжаю местный кремль, чтобы опять остановиться. Проходящему мимо мужчине задаю тот же вопрос, и тот неуверенно указывает на стоящую в отдалении деревянную постройку.

– Может, про этот дом песня? Я, вообще-то, точно не знаю.

Подъезжаю ближе, вижу фигурные наличники, крыльцо с козырьком, но почему-то не верю сказанному. Через полчаса мне показывают совсем другой дом, и я в конце концов прекращаю поиски. И пусть дом я не нашел, зато старую Вологду посмотрел!

Дальше – в Ярославль, до которого 200 километров. Мы гостим у наших друзей Руслана и Жени Блюдновых. А затем к нам присоединяется мой знакомый снегоходчик Артюш, владелец собственного ресторана. Он привозит прямо в гараж, где мы отдыхаем, разные вкусности из меню ресторана.

День был не самый трудный, но проголодаться успеваю основательно: в дороге была лишь пара легких перекусов. А тут люля-кебаб, мягкий ароматный лаваш, овощи, зелень…

Отец, вижу, тоже проголодался, ест с аппетитом.

– Как первый день? – спрашиваю. – Не устал?

– Все в порядке, Паша, – отвечает.

– Здесь дорога легкая, – говорю. – Трудности начнутся позже.

После ужина выезжаем в центр, фотографируемся на фоне Ярославского кремля, затем ложимся спать. В планах второго дня – добраться до уральского региона. 1100 километров – не много, мне приходилось проезжать и больше. И дорога, которая перед Костромой начинает портиться, тоже не пугает. Мотоцикл трясет на неровностях, но темпа не сбавляю и опять отрываюсь от автогруппы.

Одна из остановок заставляет вспомнить прошлый год, когда возвращался из поездки в Афганистан и на Памир. Наверное, это была самая трудная и опасная экспедиция в моей жизни. И я, возвращаясь обратно, устроил именно здесь, в маленькой придорожной гостинице в Костромской области, последнюю ночевку перед домом.

Уже за Костромой начинает клонить в сон, и я решаю передохнуть прямо на обочине, в траве. Позже, в Вятке, когда перекусываем в кафе «Конюшня» и встречаемся с экипажами машин, они наперебой выражают удивление:

– Вы вот так и отдыхаете?! Прямо на земле?!

– Так и отдыхаем, – отвечаю, уминая вкусную еду. – А что?

– Ну вы, блин, даете!

Между Вяткой и Пермью дорога тоже оставляет желать лучшего. Но там, к счастью, есть выбор. Если выбрать Южную трассу, получится на полсотни километров дольше.

Пермь запомнилась ростовой фигурой гаишника. На бескрайних просторах страны я не раз встречал фанерные силуэты сотрудников ГИБДД, но тут была кукла! В натуральную величину, одетая в мундир и, конечно же, с полосатым жезлом. Позже мне сообщают: службе ГИБДД в Перми исполнилось 80 лет, вот и отметили праздник установкой «памятника»…

До Екатеринбурга добираемся на третий день, после ночевки в Перми. Столица Урала хорошо мне знакома, здесь живет множество моих друзей, один из них устраивает застолье в нашу честь.

Далее – первая пресс-конференция на маршруте в местном отделении ТАСС и прогулка по городу. Из того, чего еще не видел, – круглосуточный пивной магазин-бар. Первый раз в жизни вижу даже не десятки – сотни разновидностей этого замечательного напитка! Жаль, мы можем продегустировать лишь малую часть этого изобилия: времени нет, да и вообще в экспедиции желательно соблюдать спортивный режим.

Но самое главное – в Екатеринбурге к нам присоединяется второй член мотокоманды, Виталик Поляков.

– Рад видеть! – обнимаю его при встрече. – Как настрой?

– Отлично! Отпразднуем мой день рождения и поедем!

Так получилось, что день рождения Виталика совпал с днем нашего приезда. Накрывает поляну супруга Лена, вся группа гуляет, а на следующий день – продолжение экспедиции. Стартуем под дождем, но задерживаться из-за непогоды нам нельзя, иначе опоздаем на кемеровский байк-фестиваль «Полный газ».

Теперь наш путь – в Сибирь, в город Тюмень. Был я там четыре года назад, когда ехал во Владивосток, и сразу скажу: город явно изменился к лучшему. То есть он и тогда выглядел неплохо, но сейчас это просто конфета!

Местные мотоциклисты во главе с Олегом «Фармацевтом» проводят нам шикарную экскурсию по центру Тюмени. Вижу: на улицах везде чисто, повсюду высятся красивые современные дома, вдоль реки Туры обустроена гранитная набережная. На выстланной плиткой набережной играет музыка, бьют фонтаны, словом, впечатление очень позитивное.

– Ты бы посмотрел, что тут лет десять назад было… – усмехается «Фармацевт», когда делюсь с ним впечатлениями. – На улицу без резиновых сапог выйти было нельзя! Грязь везде по колено, а то и выше! Хорошо, Собянин навел порядок, после чего сразу в Москву был переведен.

– Жалеете об этом?

– Конечно! Хороший был губернатор, мы бы его с удовольствием обратно вернули!

И верно: если бы все города были похожи на нынешнюю Тюмень, страной можно было бы гордиться. Здесь даже бесплатный вай-фай всем горожанам обеспечен!

В Тюмени нас принимают «Сибирские ястребы» – так называется местный патриотический мотоклуб. Парни в клубе все небедные. Но при этом никаких понтов, никакого высокомерия, наоборот, обращение очень теплое и демократичное. Этим парням, как я вижу, мотоцикл помогает расслабиться, забыть про многочасовые совещания в офисах, про сделки, бумаги и т. п.

После прогулки по городу заезжаем к ним на байкпост, представляющий собой загородный коттедж в несколько этажей. Перед коттеджем на огне уже жарится шашлык, в кастрюле тушится лосятина, на тарелках лежит настоящий байкальский омуль, который подвезли специально для гостей.

После сытного и веселого застолья съемочная группа берет интервью у легендарных тюменских байкеров – Дениса «Скотта» и Володи «Графа». Они участвовали в экстремальных экспедициях, одна из них по Крайнему Северу, и им есть что рассказать.

А я беру «интервью» у моего отца. Последние два дня мы почти не беседовали: я ждал, когда батя накопит впечатлений. И вот он их выплескивает.

– Не ожидал, Паша!

– Чего не ожидал?

– Что в вашем сообществе такие люди состоят! Я думал: у вас молодежь в основном, а вижу серьезных мужиков. Но больше всего нравится, как нас принимают. По-человечески всё, душевно.

– Значит, нравится поездка?

– Еще спрашиваешь! Конечно!

Наша съемочная группа, находя очередного персонажа для съемок, задает ему вопрос:

– А что такое, по-вашему, свобода?

Люди отвечают по-разному, слишком уж широкое это понятие – свобода. Но сейчас мне становится ясно: отец в нашей экспедиции понял, что это значит. В Тюмени обращаю внимание на то, что мой киргизский верблюд, которого я взял в дорогу, уже не такой белый и пушистый, как в начале пути. На нем видна дорожная пыль; и пару дождей он пережил, но ничего – не жалуется!

На следующий день по дороге в Омск встречаем двух мототуристов, один – из Швейцарии, другой – из Германии. Встречая иностранцев на российских дорогах, я всегда удивляюсь этим людям, пустившимся в авантюру с непредсказуемыми последствиями. Не то чтобы у нас было очень опасно, но это все-таки не уютная Европа и не обустроенная Америка. А в этом случае удивил еще один факт – оба мотоциклиста ехали на китайских мотоциклах Mash!

– Откуда путь держите, парни? И куда? – интересуемся по-английски.

– Едем из Пекина в Париж, – отвечают.

– О-о, немалый путь! А почему мотоциклы китайские? У нас, – показываю на свой BMW, – немецкая техника, очень надежная!

Иностранцы смеются и отвечают, мол, китайская техника тоже хорошая, они специально едут на ней, совершают промотур. Поэтому их езда, в отличие от нашей, неторопливая: на пропаганду мотоциклов из Поднебесной они выделили себе целых десять недель. Дарю парням свою книжку «Сел и поехал» про путешествие во Владивосток, после чего, пожелав друг другу удачи на дорогах, прощаемся. Но вскоре еще одна встреча, теперь уже с соотечественниками. Это братья-близнецы из Мурманска, они тоже направляются в Магадан и тоже едут неспешно, решив одолеть маршрут на своих велосипедах с мая по сентябрь.

– В сентябре на Колыме уже снег выпадает, – говорю. – Так что лучше вам ускориться.

– Хотелось бы до снега успеть. – отвечают, улыбаясь.

И вот уже Омск, где нас принимает наш друг Миша «Банкир», веселый говорливый блондин. Ну очень позитивный и харизматичный человек, а еще очень гостеприимный. Не успели присесть с дороги, а нам подносят потрясающий самогон, который производит Мишин отец. По мнению всех байкеров, проезжающих через Мишин дом, это лучший самогон на территории Российской Федерации. Следом жареную курочку, закуски, а также чай из тайских цветов, с виду напоминающий антифриз, но очень ароматный и вкусный.

Выстроить большое семейное гнездо было давней мечтой Миши. Сейчас мечта осуществилась, все обширное Мишино семейство, включая бабушку и родителей, живет здесь, и всегда есть место для регулярно приезжающих гостей.

Ночевка в Мишином доме была отличной, отдохнули, выспались, а поутру встретили еще одного члена мотокоманды, Леху Рогина из Ханты-Мансийска. Он будет нашим дорожным капитаном.

По дороге в Кемерово продолжаю думать об отце. Вспоминается детство, когда отец уезжал в командировки в разные места Советского Союза, а также за рубеж. Помню, я всегда просился с ним:

– Пап, возьми меня с собой! Ну возьми! Отец разводил руками:

– Извини, не могу – работа!

Я не понимал, почему нельзя ехать с ним, обижался. Теперь ситуация переменилась с точностью до наоборот. Уже заимевший собственную семью, я беру с собой в поездку отца. И хочу, чтобы он остался доволен.

Пока, вижу, путешествие ему нравится. В большинстве городов, которые мы посетили, он никогда не был, так что новые впечатления обеспечены. Наша команда состоит из нормальных людей, никаких конфликтов не было и, думаю, не будет в дальнейшем. Главное – чтобы здоровье не подвело. Батя еще крепкий мужик, но все-таки седьмой десяток! Ну и, опять же, я не забываю данное матери обещание: вернуть Петровича в полном здравии. Петрович – так зовут отца остальные участники экспедиции. Все уже перезнакомились, проверили друг друга в деле, можно сказать – притерлись.

Успеть в Кемерово для нас – дело чести, наша экспедиция обязательно должна принять участие в мотофестивале «Полный газ». Это самый крупный в Сибири слет байкеров, и проводится он ежегодно. Организуют «Полный газ» мотоклуб Cerberus и Андрей «Михалыч», основатель этого праздника и очень известный в кругу мотоциклистов человек. Каждый год в середине лета сюда съезжаются мотоциклисты со всех бескрайних просторов Сибири: из Омска, Томска, Новосибирска, Тюмени, Новокузнецка, Красноярска и других городов, порой находящихся друг от друга в тысячах километров. И все же, несмотря на расстояния, парни стремятся сюда, многие приезжают и из европейской России, потому что наше братство не знает разделения на регионы, мы всегда рады видеть друг друга…

Раньше я на этом фестивале не был, принимал участие в других мероприятиях кемеровчан – «Полный джаз» и «Мото-Оскар». Так что было вдвойне интересно поучаствовать.

В Кемерово едем целый день, ускоряясь на хороших участках и поневоле притормаживая на разбитых дорогах. День заканчивается, спускается темнота, но наша мототроица без остановки движется вперед при свете фар. Въезжаем в лес, темнота сгущается, затем открытое пространство и снова лес. Цивилизации – ноль, кажется, мы едем по совсем глухим и безлюдным местам.

И вдруг – внезапно появляется море огней, сотни мотоциклов и мотоциклистов, и мы даже не сразу осознаем, что уже оказались на фестивале.

В центре просторной площадки, расположенной за городом и освещенной многочисленными прожекторами, выстроена большая сцена, слева и справа от нее – два огромных плазменных экрана. На сцене играет гитарист из «Арии» Артур Беркут, экраны показывают мчащихся на скорости мотоциклистов, и в глазах просто рябит от людей и техники. Масштаб поражает: не думал, что где-то в далекой Сибири проводят такие грандиозные мероприятия! Звучит агрессивный рок, там и тут слышится шум моторов, в воздухе вьется дымок от десятков шашлычниц, пиво рекой.

– Сколько сюда народу приехало? – спрашиваю Леху Гладко, которого встретил одним из первых.

– Тысячи три. Хотя точно никто не считал; думаю, приехало больше… Тут даже с Украины парень один приехал, Гришей зовут. Он из Киева, и ему наши официальные власти запретили въезд в Кемерово. Ну, знаешь ведь, какие у нас сейчас отношения… Но мы его все равно пригласили, и он приехал, да еще с гитарой. Скоро выступать будет!

Тут же возникает мысль о том, что мотобратство должно быть выше политических разногласий. Уже не один год я с друзьями езжу по разным странам под лозунгом «Отдых без политики». И в этом случае политику послали подальше – и правильно, считаю, сделали.

Ведущий Серега Багаев, напрягая голос, кричит в микрофон, приглашает на сцену гостей фестиваля. В числе других мне тоже вручают приз.

Когда спускаюсь со сцены, вижу отца, который с интересом смотрит по сторонам. К нам подходят десятки людей, обнимают, хлопают по плечу, что для отца удивительно.

– Надо же, – говорит, – уехали за тысячи километров от дома, а вы тут для всех – свои!

– Мы и есть свои – вне зависимости от места проживания. Вон там мой друг Витас из Молдовы, вон парни из Зеленограда… Тут если не вся страна, то полстраны точно собралось! И почти все друг друга знают!

После ночевки в доме Лехи Гладко отправляемся на прогулку по Кемерову. Город современный, промышленный, но без особых архитектурных красот. Хотя в одном месте мы все-таки увидели красоту, да еще какую!

Это случилось, когда заехали на дачу к моему кемеровскому другу-мотоциклисту Игорю «Шему». Отец нашего друга пережил тяжелую жизненную драму – несколько лет назад перенес два инсульта. После этого человек может стать обездвиженным, у него отказывают руки, ноги, можно лишиться речи. Но этому пожилому мужчине повезло, он побывал на грани жизни и смерти, но не ушел в мир иной. Более того, после инсульта у него открылся дар резчика по дереву, и он полностью ушел в это весьма интересное занятие.

Поднабравшись мастерства, он задумал выстроить «пряничный домик». Такой, как описан в русских народных преданиях, или похожий на те дома, какие в прошедшие времена строили на Руси. Чтобы резьба по фасаду, чтобы наличники фигурные, конек на крыше и так далее.

И он его построил! Когда мы подъехали и остановились, я снял шлем и воскликнул:

– Ничего себе! Прямо как в сказке.

Тогда-то мне и рассказали про отца и его увлечение. Причем на доме отец не остановился, он в таком же духе оформил баню, хозяйственную пристройку, въездные ворота, калитку, так что весь участок оказался похож на декорации к фильму про русскую старину. А затем стал точно так же украшать дома соседей.

На стенах можно разглядеть самых разных персонажей, включая мультяшных: Волка из «Ну, погоди!», Машу и Медведя, русских богатырей и еще много чего. Он лет десять занимался этим делом, зато результат – просто потрясающий!

Когда мама Игоря кормит нас обедом, я пытаюсь сосредоточиться и поймать ускользающую мысль. Все очень вкусно, обстановка за столом доброжелательная, так что же меня тревожит?

Наконец понимаю.

– Вот оно! Я половину Вологды прокатал, чтобы найти тот дом, из песни! Помните про резной палисад? Я его нашел! Только здесь, в Кемерово!

Смеемся, благодарим за обед, после чего возвращаемся на фестиваль. Мы приехали прощаться, остаться надолго нет возможности. Обнимаемся со знакомыми, пожимаем руки, отправляемся на плов к Лехе Гладко. Тот уже с утра корпел над этим блюдом, и хотя мы пока не успели как следует проголодаться, отдаем должное вкуснейшему блюду, приготовленному нашим другом. Затем усаживаемся на мотоциклы и, помахав рукой Лехе и другим кемеровским друзьям, уезжаем из гостеприимного Кемерова.

По идее, путь наш лежит на Красноярск. Но приходится вернуться в Новосибирск: мы должны провести в этом городе очередную пресс-конференцию, а обязательства нужно выполнять.

В Новосибирске не задерживаемся, у нас одна задача – обеспечить информационную поддержку экспедиции. Благодаря СМИ и таким пресс-конференциям слухи бегут впереди нас, обгоняя и машины, и наши мотоциклы. Многие люди знают о нашем маршруте и, встречаясь на улицах российских городов, живо интересуются: как, мол, дела? Трудно ли в дороге? Доедете ли до конечного пункта? Кто-то проявляет к нам уважение, желает счастливого пути, кто-то, как видно по реакции, считает нас сумасшедшими.

Едем на скорости, опять отрываемся от автогруппы и первыми въезжаем в город Мариинск, лежащий на нашем пути. Город не самый большой, можно сказать – маленький сибирский городок. Чтобы двинуться дальше, переезжаем мост через Кию – довольно широкую и многоводную реку. Нам предстоят переправы через все великие сибирские реки: Обь мы уже миновали, впереди еще Енисей, Лена ну и множество более мелких водных преград.

В Красноярск приезжаем вечером. Подкатываем к Енисею и какое-то время смотрим на самую полноводную реку России. Насколько я знаю от одного знакомого, работавшего на речном флоте, здесь можно полакомиться осетриной и черной икрой.

– Вообще-то осетра добывать самостоятельно нельзя. Но добывают.

– Каким образом?

– Как, как… Браконьерят! Кто-то на удочку ловит, кто-то сети закидывает. А самые крутые ставят так называемые самоловы. Жестокая снасть: в ней сотни крючков, причем огромных, и осетр на них сам насаживается. Но бывает, что и сам браконьер насаживается. Выпьет лишнего, выпадет из лодки – и на свои же крючки! И тут уж спастись нельзя, крючков же много, и каждый сантиметров по семь – десять в размере!

В основном вылавливают стерлядь и осетра. Иногда коптят, но чаще солят в банках и даже бочках. Такую бочку соленой осетрины можно всю зиму есть – прекрасный заменитель мяса. Ну и всем желающим продают, в нижнем течении соленую или копченую осетрину можно приобрести относительно недорого.

Только нам, увы, попробовать этого деликатеса не удастся. Мы переезжаем мост, едем через правобережные кварталы и вскоре покидаем Красноярск.

Дорога на Иркутск запомнилась одной забавной заправкой. Вокруг тайга, горы на горизонте, не видно ни людей, ни домов. И вдруг появляется бензозаправка с названием «Техас»! Ярко раскрашенная, веселая, она являет собой разительный контраст с окружающей дикой природой.

Сразу вспоминается настоящий Техас, по которому проезжал в позапрошлом году. Жара, люди в ковбойских шляпах, пустынные прерии, город Даллас… Помню, как один житель этого города нам сказал:

– Для нас жара – все равно что для жителей вашей Сибири – зимний холод. Мы во время зноя даже на улицу не выходим.

Более непохожие пейзажи, чем техасские прерии и сибирская тайга, трудно представить. Но если сравнивать по красоте, то наша дикая природа гораздо живописнее. И люди здесь, скажу честно, ближе.

Заливаем на этом «Техасе» полные баки и двигаем дальше, в сторону Иркутска. Вообще-то надо признать, что вся инфраструктура в Восточной Сибири изменилась, причем в лучшую сторону. Я проезжал эти места четыре года назад и сейчас все эти изменения замечаю. И качество дорог было ниже, и бензоколонки встречались реже, то есть цивилизации в этой глуши явно прибавилось.

По пути к Байкалу проезжаем город Канск Красноярского края. Канск известен прежде всего своим огромным угольным бассейном, причем «черное золото» добывают тут не в шахтах, а открытым способом. Знакомиться с достопримечательностями в наши планы не входит, поэтому сворачиваем на объездную дорогу. И промахиваемся, потому что трасса не доделана, тут сплошь песок и гравий!

Из-под колеса едущего впереди Виталика вылетает гравий, дробно стуча по стеклу визора. Приходится немного отстать, хотя скорости, как на асфальте, тут все равно не наберешь.

На очередной заправке выясняем, что правильнее было ехать прямо через городской центр.

– В прошлом году дорогу сделали, – объясняет местная «королева бензоколонки». – Теперь все через центр едут: и быстрее, и безопаснее.

– Жаль, не знал.. . – говорю. – Ладно, можно вас попросить об одной услуге?

– О какой услуге? – интересуется.

– Дело в том, что по этой же дороге вскоре поедет наш товарищ, его Женей зовут. Так вот ему нужно передать баллон со смазкой для мотоциклетной цепи. Передадите? Мы ему позвоним, предупредим…

Девушка соглашается, мы оставляем баллон, после чего заказываем кофе. Собираемся отъезжать и вдруг видим подъезжающий мотоцикл Honda Varadero, а на нем… Женька! Подкатывает, радостно улыбаясь, глушит мот, а дальше – обнимашки!

– Ну даешь! А мы тебя вечером ждали!

– Да вот ускориться решил, очень встретиться хотелось.. .

Женя из Нижневартовска – четвертый участник команды мотоциклистов. Остался только Вадик, ждет нас на Байкале. И еще Витас, который отстает от нас на три дня. Он очень хочет ехать с нами, но пока не может нагнать.

Чтобы не вылететь из графика, едем всю ночь. Свет фар пробивает ночную тьму, слева и справа мелькают деревья, над головой сияют звезды. Где-то под утро звезды начинают меркнуть, зато впереди возникает зарево – это огни Иркутска.

Прибываем туда в пять утра. Нас встречает Паша «Монах», сопровождает в гостиницу, и мы, коротко пообщавшись, валимся спать. А утром – в Дом Европы, где запланирована уже четвертая за поездку пресс-конференция. Как и в других городах, журналистов собирается много, они живо интересуются нашей экспедицией, и мы охотно отвечаем на вопросы.

Здесь у нас частичная смена команды: прежний экипаж «Таксовичкофа» возвращается обратно в Питер, а на их место прилетают новые участники экспедиции. Мы прощаемся с одними, знакомимся с другими, после чего нас берет под крыло Макс «О’бармот». В Иркутске он личность известная, и не только в кругу мотоциклистов. Макс владеет баром с названием «О’бармот», куда мы едем обедать после пресс-конференции. Насытившись вкусной едой, заезжаем в Иркутское отделение «Харлей Дэвидсон», потом едем на берег Байкала.

Приехав в Листвянку, расположенную в 50 километрах от Иркутска, встречаем Вадика «Аниматора» из клуба «Падонки» и его жену Катю.

– Ну вот, – говорю, обнимая товарища, – теперь вся команда в сборе!

– Ага! – смеется Вадик. – Не прошло и полгода! Наша встреча долгожданная и потому очень радостная. Надо же: два месяца списывались, созванивались, договаривались, и вот в сибирской глуши встретились!

Чем отметить встречу, если она произошла на берегу Байкала? Конечно, самой вкусной здешней рыбой – омулем! Берем пару копченых рыбин, съедаем, после чего купаемся в самом глубоком и самом чистом озере мира. Впрочем, это озеро еще и одно из самых холодных, вода в нем не прогревается как следует даже в летнюю жару.

Жаль, на этот раз у нас нет времени съездить на легендарный остров Ольхон, как это было четыре года назад. Знающие люди говорят: «Если ты не был на Ольхоне, ты не был на Байкале». Этому удивительному месту надо посвятить несколько дней. Вначале ты садишься на паром, чтобы переправиться на остров, известный своей древней мистической атмосферой. Тут устраивали капища жившие на Ольхоне язычники, и до сих пор бурятские шаманы проводят там свои обряды. На Ольхоне надо обязательно поесть местные позы, посмотреть Шаман-скалу, а также пообщаться с настоящим шаманом.

Вместе с Вадимом и Катей возвращаемся в Иркутск, чтобы в том же «О’бармоте» продолжить отмечать встречу. Мы опять заказываем омуля, который тут подают повсеместно. С нами сидит Макс, он советует посмотреть интересные места в окрестностях города и по ходу маршрута.

– Поселок Аршан посетите обязательно. Там водопад очень красивый, а еще на местный рынок стоит зайти. Что еще? Саяны посмотреть нужно, но они чуть дальше. Если хотите, фотографии могу показать!

Вытащив смартфон, Макс показывает нам красивейшие виды Саянских гор. Мы их обязательно увидим, но пока наш путь лежит по окрестностям Байкала. На следующий день едем в поселок Аршан, где один из местных мужиков предлагает мне какой-то камень серо-зеленого цвета.

– Редкий минерал, – говорит. – Называется – нефрит. Он у нас только в двух местах есть, далеко в тайге.

– Далеко, говоришь.. .

Я рассматриваю камень, но особо не впечатляюсь.

– Сколько просишь? – интересуюсь.

– Две тысячи, – нагло заявляет мужик.

– Ну, ты сказал!

В конце концов удается сбить цену до пятидесяти рублей, чему мужик явно рад – на бутылку пива заработал.

Следующая остановка в деревне Жемчуг, где находятся уникальные природные источники.

Приезжаем под конец работы лечебницы, но всетаки успеваем. Раздеваемся, погружаемся в бурлящую воду в бассейне, и впрямь похожую на жемчуг, и минут 15 лежим. Мне тут же вспоминается Ишкашим на Памире, где был в прошлом году и тоже купался в бассейне с природной минералкой. И там было хорошо, и здесь удовольствия – выше крыши!

Вылезаем, вытираемся и, зарядившись здоровьем, отправляемся на ночевку.

Далее переезжаем уже территорию Бурятии, где в одном из маленьких поселков живем в деревянных домиках – это своеобразная полевая гостиница. Посещаем расположенный неподалеку небольшой дацан, а затем возврат в Иркутскую область, в селение Слюдянка. Там опять купаемся в Байкале.

Вылезаю на берег, одеваюсь, и тут – телефонный звонок. Вначале, как я догадываюсь, говорят по-японски. С этим языком я не дружу, и тогда неизвестный собеседник переходит на английский.

– А по-русски можете? – прошу. – Кто вы вообще? Наконец трубку берет кто-то русскоговорящий.

– Вы Павел Кобяк?

– Да, это я.. .

– С вами говорит администратор гостиницы. Здесь вас ждет девушка из Японии.

– Какая девушка из Японии?! – спрашиваю удивленно. – Откуда она взялась?!

– Понятия не имею, – отвечают. – Но она вас ждет.

– Где ждет?!

– В Улан-Удэ, в гостинице.

Полностью сбитый с толку, отключаюсь. Какая, нафиг, японка? Почему она меня ждет?!

Ситуацию проясняет мой приятель Мальков, который вскоре звонит из Москвы.

– Привет! Тебе еще моя японка не звонила? Это я ее на вас вывел, очень хочет с вами познакомиться! Она тоже мототуристка, вам будет о чем поговорить!

Путь в столицу Бурятии Улан-Удэ мне хорошо знаком, четыре года назад я уже проезжал этой дорогой. Трасса стала получше, так что можно прибавить газу. Ну и конечно, мне не терпится узнать, что за японка ждет нас в гостинице.

Но вначале нас встречает не японская мототуристка, а мой старый знакомый Женя «Чемпион».

– Ну, привет! – обнимаю его. – Рад тебя видеть!

– Я тоже рад! Четыре года не виделись!

Я очень благодарен Жене за тот прием, который нам оказали во время поездки из Питера во Владивосток. С той поры мы на протяжении четырех лет переписывались с ним, и вот встретились!

– Вы как, голодные? Мы тут уже организовали ужин.. .

– Спасибо, Жень, – говорю. – Поужинать было бы неплохо, но вначале надо в гостиницу. Там нас японка ждет.

– Японка?! – удивляется «Чемпион». – Ну вы даете!

Все вместе направляемся в гостиницу, чтобы прямо в холле познакомиться с Мицуйо. Эта невысокая улыбчивая девушка, как выясняется, ждет нас уже несколько дней. Ей сообщили, что из Петербурга в Магадан едет большая группа мотоциклистов, и она решила обязательно с нами познакомиться.

– А где ваш мотоцикл? – задаю вопрос по-английски. – Вы же на нем приехали?

Мицуйо улыбается и говорит, что на этот раз она прилетела на самолете – в Бурятии у нее дела «по бизнесу». Но в другое время она охотно ездит по нашей стране и обкатала уже почти всю Россию.

– В одиночку?! – спрашиваю.

– Да, езжу одна.. .

– И не боишься?!

– А чего тут бояться? – опять улыбается.

Когда рассказываю о нашем путешествии, Мицуйо качает головой. И говорит, жалко, что не могу поехать вместе с вами. Нам тоже жалко, хотя я все-таки не могу поверить, что эта хрупкая девушка смогла преодолеть тысячи километров не самых лучших российских дорог.

Конечно же, мы фотографируемся на память вместе с Мицуйо. По нашему обычаю, во время «фотосессии» полагается прокричать слово «си-иськи», чтобы получилась улыбка. Мы кричим и видим: Мицуйо ничего не понимает! Не врубается в наш юмор, что, вообще-то, вполне объяснимо.

– Сиськи?! – удивленно спрашивает она. – Ху из?! Парни ржут, объясняя японской путешественнице смысл нашего прикола. Ничуть не смутившись, японка говорит:

– Чикуби.

Теперь наш черед удивляться, мол, что это такое – чикуби?! Оказывается, то же самое, что и сиськи! Все смеемся и обещаем друг другу: во время фотографирования кричать по-японски «Чикуби!».

Вечером встречаюсь со своим старым знакомым Сашей Паренцевым. Он местный житель, привез мне на память значок. Смотрю: необычный какой-то значок: в форме военного самолета-истребителя. Откуда такой?! Никогда раньше не видел.. .

– Не смотри – не узнаешь! – смеется Саша. – В магазинах таких не продают, это – ручная работа! И сделан он из настоящего золота!

– Здорово! – говорю, разглядывая самолетик. Саша рассказывает, что у него отец – бывший во-

енный, летчик-истребитель, подполковник запаса ВВС. Когда-то он сам летал на таких вот реактивных самолетах, но в 90-х годах, когда страна разваливалась, пришлось уйти со службы. В итоге остался без работы, никому не нужным, зато любовь к авиации в душе осталась. Вот тогда-то он и задумал сделать эти памятные значки. Вначале они изготавливались для продажи, поскольку денег не хватало и надо было на что-то жить. Первые самолетики переплавлены из золотых украшений, имевшихся в доме. Затем жизнь наладилась, продавать значки не пришлось, и они стали просто памятными подарками для друзей и сослуживцев отца, которые добились больших высот в своей нелегкой профессии и поддерживали вышедшего в запас друга.

Отец заказывал пресс-форму, значки штамповали из золота, после чего приходилось вручную дошлифовывать края. Всего сделано 47 значков, подарено – 17.

– Спасибо, Саш! – пожимаю руку моему другу. Я не знаю, заслужил ли такой подарок, но получить его – гордо.

Одно из самых сильных впечатлений – Иволгинский дацан, который мы посещаем. Не первый раз я здесь нахожусь, во время путешествия во Владивосток уже сюда заезжал. Но в этот буддийский монастырь есть смысл заехать и три, и четыре раза. Тем более что расположен он всего в тридцати километрах от столицы Бурятии – города Улан-Удэ.

В этом месте находится тело буддийского святого – ламы Даши-Доржо Итигэлова. Лама родился еще в XIX веке и при жизни считался человеком выдающимся. К примеру, предсказал революцию и последующие гонения на религию. Писал книги по буддийской философии и фармакологии. Имел множество духовных учеников и последователей. А в 1927 году добровольно впал в нирвану, куда мечтает попасть каждый правоверный буддист. Что это такое? Это состояние, когда отсутствуют любые желания и душа, освобожденная от земных обязательств, пребывает в райском блаженстве. Но! В это состояние, согласно верованиям, буддист переходит после смерти! А Даши-Доржо Итигэлов не умер, в том-то и дело!

Поверить в такое трудно. В то, что обычный живой человек, как и все мы, может сесть в позу лотоса, закрыть глаза, а затем многие десятилетия находиться между жизнью и смертью. Своим ученикам Итигэлов сказал, чтобы его похоронили, но спустя семьдесят лет достали из могилы, поскольку полностью он не умрет. Ученики выполнили наставления, и когда тело ламы достали, оказалось: оно не истлело, не сгнило, что противоречило всем известным законам! Да за такое время от некоторых только кости остаются! А тут – все признаки живого тела: мягкая кожа без признаков гниения, сохранились нос, уши, пальцы рук и ног, суставы… Глаза закрыты, но не как у мертвого человека, скорее как у спящего. А главное, температура тела – выше температуры окружающей среды! Значит, в теле Хамбо-ламы, как его называет местная публика, протекают какие-то обменные процессы!

Еще в прошлый раз меня это очень впечатлило. Как я узнал, этому феномену ученые пытались дать объяснение, но полностью объяснить, почему лама Итигэлов не умер, пока не удалось. Простым же людям никаких объяснений не нужно – они просто хотят прикоснуться к святому, чтобы получить от него частичку благодати. Сделать это можно раз в сорок дней, когда тело ламы достают из специального ящика и выносят из главного храма Иволгинского дацана. Говорят, после такого происходят чудесные исцеления, сбываются заветные желания и т. п.

И нам везет! Мы попадаем в дацан именно в тот день, когда ламу Итигэлова выносят на всеобщее обозрение.

На прощанье прохожусь вдоль больших крутящихся барабанов и толкаю каждый из них рукой. Барабаны крутятся, и внутри, как мне рассказывали, в это время крутятся написанные на бумаге буддийские мантры. Один поворот такого барабана – и ты вроде как помолился тысячу раз.

А еще я покупаю сувенир – играющую или, если хотите, поющую чашу. Кладешь эту чашу на ладонь, проводишь по ободу деревянной палочкой – и она издает тихий звук, как звенит. Почему это происходит, я не понимаю, но звук есть, это каждый может сделать.

Еще одна уникальная достопримечательность Улан-Удэ – памятник Ленину. Точнее, памятник голове Ленина. Еще в прошлый раз я узнал, что это самая большая голова вождя революции не только в нашей стране, но и в мире!

Сделанная из черного гранита, голова установлена в центре города на площади Советов. Она действительно огромная, как мне сказали – больше семи метров в высоту. Когда-то в столице Бурятии было целых три памятника Ленину, но – маленьких и стоящих в разных местах города. Так вот местные власти решили заменить их одним, да таким, чтобы чуть ли не в Книгу рекордов Гиннесса попасть. К столетию Владимира Ильича на камнерезном заводе в Мытищах была заказана эта самая голова. Состояла она из двух половинок, поскольку везти глыбу весом 42 тонны по железной дороге было затруднительно. Привезли половинки, уже на месте соединили, причем так качественно, что шва на физиономии вождя абсолютно незаметно.

Когда фотографируемся возле памятника, Леха Рогин говорит:

– Ленин чем-то на бурята похож.

Всматриваемся в черты гигантского лица и все замечаем в нем что-то восточное.

– Так у него ведь в роду были эти… Калмыки, что ли.

– Ну, тогда все понятно.

Дорогу от Улан-Удэ до Читы преодолеваем быстро, трасса стала совсем другой. По ходу экспедиции я часто вспоминаю путешествие из Питера во Владивосток, которое совершил четыре года назад. Это происходит само собой – всегда ведь хочется сравнить то, что было и что стало. Так вот хочу сказать: позитивных перемен в самых разных местах заметно немало, в том числе в Забайкалье. Многое поменялось за прошедшие годы, трасса реально сделалась лучше. Более качественным стало покрытие, в некоторых местах дорога ничем не отличается от самых лучших трасс центра России. Появились современные заправки, где можно не только заправиться нормального качества бензином, но и выпить хороший кофе, передохнуть в нормальных условиях. Что радует, как и любые перемены к лучшему.

В Читу прибываем поздно, около часу ночи. Располагаемся в гостинице, куда вскоре приезжает наш мотобрат Андрей «Охотник». Он нас ждал, мы обнимаемся и усаживаемся в моем номере.

Открываю окно, чтобы проветрить комнату, и вижу, как из дверей гостиницы выбегает какой-то мужик, держа в руках металлическую вешалку с «рогами».

– А ну, сука, – кричит, – неси сюда свой глаз!

Я наблюдаю убегающего человека, за которым гонится этот отморозок с вешалкой, как с копьем. Мы смеемся: смотреть на такой эпизод из окна гостиницы и безопасно, и смешно. Но вскоре смех затихает.

– Где твой глаз?! – продолжается ор внизу. – Сейчас я его проткну!

Вообще-то таким орудием можно не только глаз выколоть, но и проткнуть человека насквозь. Поэтому, прервав разговор, мы спускаемся вниз, на ресепшн.

– Что тут у вас происходит?! – спрашиваю с тревожным удивлением.

– Что происходит? – переспрашивает администратор. – Да ничего особенного, просто мужики поцапались.. .

– Да они там убивают друг друга! – говорю. Выходим наружу; того, кто хотел насадить на вешалку глаз своего врага, не видно. Тот, кто убегал, тоже скрылся из поля зрения. Но возле угла гостиницы, как нам кажется, кто-то лежит. Приближаемся и видим – действительно лежит, но, слава богу, шевелится и даже стонет.

Возвращаемся на ресепшн.

– Там у вас человек лежит! – указываю на выход. – Ему помощь нужна!

– Да? – невозмутимо отвечает администратор. – Пойду посмотрю.

Уходит, минуту-другую его нет, затем появляется в дверях. И молча усаживается на свое место.

Ездить по этой трассе мне еще не доводилось. А все новое правильному путешественнику всегда интересно. Дорога не самого лучшего качества, по преимуществу грунтовка, но вполне сносная, по ней все-таки можно не тащиться, а именно ехать. Тем более что впереди нас ждет город Тында. Знаменитый в советское время город, столица Байкало-Амурской магистрали, о которой сочиняли легенды, а потом на многие годы забросили. Какой, интересно, предстанет перед нами главный город БАМа?

Однако никакой столицей пока и близко не пахнет. Вокруг тайга, места становятся все глуше, но перед самой Тындой неожиданно опять появляется цивилизация.

Контраст довольно резкий: только что слева и справа мелькали стволы вековых сосен и кедров, не было даже намека на присутствие человека. Тут скорее медведя или лося встретишь, и вдруг – бах! – девятиэтажные дома! Асфальт под колесами, хорошо одетые люди, идущие по улицам, современный железнодорожный вокзал…

Сразу вспоминаю, как батя, по профессии железнодорожник, когда-то рассказывал:

– Многие мои однокашники в свое время рвались на БАМ. И я мечтал сюда попасть, но – не удалось. Про столицу БАМа, Тынду, я много от них слышал, но никогда там не бывал.

Теперь он наконец сюда добрался, и ему этот город будет наверняка интересен. Может, даже кого-то из знакомых встретит?

В Тынде нас встречает местный байкер Витя, он нам и рассказывает про город. Название, произошедшее от протекающей здесь реки Тында, непривычно для русского уха. Версий происхождения названия много. В основе первой – эвенкийское слово «тынден» – «отпускаю». Даже стих такой есть:

«Тында» значит «тебя отпускаю». Есть на свете речушка такая,

А над ней – удивительный город, Не пойму еще сам, чем он дорог.

Я тоже пока не пойму, чем этот город дорог. Знаю только, что когда-то никаким городом здесь вообще не пахло, тут была перевалочная база для перевозки грузов в Якутию, где в позапрошлом веке обнаружили золото. Через Тынду проходила дорога к золотоносным приискам, зимой – санно-нартовая, летом – пешеходно-конная. А сам перевалочный пункт представлял собой несколько домов для ночевки на долгом пути. Дороги как таковой вообще не было – была тропа, заросшая деревьями и кустарником, по ней и перевозили грузы. Однако при советской власти сюда начали переселяться люди, и возникла необходимость построить настоящую дорогу. Тогда-то на первом участке строящейся Амуро-Якутской магистрали и появился поселок Тында. Магистраль была единственной приличной дорогой в этом районе Сибири, во всяком случае, по ней можно было проехать на машине. По остальным путям только пешком или на оленях передвигались.

Серьезное развитие город получил, когда задумали строить Байкало-Амурскую железнодорожную магистраль. Задумали еще до Великой Отечественной войны, что мало кому известно. Но не достроили, только в семидесятые годы, спустя несколько десятилетий, со всей страны сюда направили комсомольцев. А также зэков. Об этом мне рассказывал мой питерский товарищ Володя Шпаков.

– Был у меня друг детства, который наслушался романтических историй и в 1978 году уехал строить БАМ. Так вот он рассказывал: были там комсомольцыэнтузиасты, но и заключенных хватало. Знаешь, как там расшифровывали аббревиатуру ЗК?

– И как же? – спросил я.

– Забайкальский комсомолец. Несколько таких

«комсомольцев» с ним в вертолете летели. Так они его чуть не выбросили с высоты полкилометра!

– За что?!

– Бабки при нем были. Первая зарплата. Отобрать хотели – он не дал. Ну и.. . Еле отбился от гадов!

Город тем не менее был отстроен. В 1975 году в честь 30-летия Победы в Тынде было уложено серебряное звено в Байкало-Амурскую железнодорожную магистраль. А вскоре на вокзал города прибыл первый пассажирский поезд.

Перед выездом из Тынды в автосервисе Вити меняем колеса на своих мото. Ставим «злую» внедорожную резину, и не зря: движение на глубоком протекторе даже по влажной грунтовке – уверенное, машины движутся с приличной скоростью. А дорога влажная постоянно – сверху льет, причем не первый день.

Погода в этой поездке вообще выдалась дождливой. И в европейской части, и на Урале, и в Сибири часто шли дожди, и если бы не наша экипировка, мы бы промокали до нитки каждый день. Но главное – это затруднение в движении. Когда вода заливает визор, а дорожное покрытие мокрое, хочешь не хочешь, а скорость снижаешь. На трассе «Лена» до Якутска на пятьдесят процентов идеально ровный асфальт. Остальное – в лучшем случае щебенка, раскатанная грейдером. А в худшем – чистая грунтовка, которая во время дождя превращается в глиняное месиво…

Оставшаяся за спиной Тында – это еще Амурская область. Но вот она кончается, и на дорожном указателе читаю: «Республика Саха – Якутия». В этом регионе моей огромной страны мне еще бывать не приходилось. Я знаю, что в Якутии добывают алмазы, что тут находится полюс холода Северного полушария и что Якутия – очень большая. Это вообще самый крупный субъект федерации, его площадь составляет две трети площади всей Западной Европы. То есть на ее территории спокойно бы разместились Англия, Франция, Германия, еще и Швеции места бы хватило. Но если в перечисленных странах живет примерно 200 миллионов человек, то во всей огромной Якутии – меньше миллиона!

Первый якутский город на нашем пути – Нерюнгри. Мы не успеваем до него доехать, как на мобильник Лехи поступает звонок. Оказывается, нас ждет в Нерюнгри мотоциклистка Лена!

– Какая Лена?! – не понимаю. – Почему она нас ждет?!

– Это наша сестра, – поясняет Леха, – Лена «Джинджер» из Москвы. Такая же, как мы, из сообщества Al-Kashi. Парни из Калуги и Благовещенска, с которыми она ехала в Магадан, ее бросили.

– И что?

– Надо бы взять ее в команду, – говорит Леха.

«Какая-то странная поездка… – думаю. – В Бурятии – мотоциклистка из Японии, в Якутии – мотоциклистка из Москвы…» Вообще-то, брать в команду представительницу слабого пола большой охоты нет. Я уже имею опыт катания с девушками, и этот опыт – отрицательный. Тут же вспоминается путешествие по Америке, где, можно сказать, в идеальных дорожных условиях была масса неприятных эпизодов по вине девушек. А тут путь лежит через тайгу!

– Ты хорошо подумал, Леш? – задаю вопрос. – С женщинами в дороге я всегда имел проблемы.. .

– С другими бы ты, может, и поимел бы проблемы. Но Лена очень ездовая. Она ездит в одиночку, и по России, и за границу. В общем, с ней проблем не будет.

Размышляю несколько секунд, потом принимаю решение:

– Хорошо, берем с собой. С нами ей будет безопасней.

Дорога до Нерюнгри тоже лежит через глухую тайгу. Разница в том, что здесь уже появляется снег. Насколько мне известно, этот город находится в зоне вечной мерзлоты, которая располагается неглубоко под землей и никогда не тает. И снег, лежащий по обочинам трассы, тоже не тает. В одном месте во время остановки мы даже ухитряемся поиграть в снежки, хотя на календаре, напоминаю, июль месяц!

В Нерюнгри нас встречает и опекает Андрей «Ветер», главный в местном мотодвижении. По всему пути протяженностью в несколько тысяч километров встречаются наши братья, так что ни в одном крупном городе мы не остаемся без опеки. А Нерюнгри – город вполне приличный по размерам. Андрей говорит, что здесь живет около 60 тысяч человек. Хотя город совсем молодой, основанный в 1975 году, тут есть железнодорожный вокзал, несколько институтов и даже собственный театр. Меня больше всего поразило, что Нерюнгри расположен на широте Москвы. Вот что сейчас в Москве? Разгар лета, люди загорают на жарком солнце, а здесь в окрестностях лежит снег, и мы ходим по городу в теплых куртках и свитерах!

Еще поразила легенда про находящуюся неподалеку от Нерюнгри Бутылочную скалу – о ней тоже рассказывает Андрей.

– Якуты говорят: тот, кто правильно всмотрится в эту скалу, обязательно увидит птицу.

– Какую именно птицу? – уточняю.

– Вообще птицу. Это вроде как олицетворение смысла жизни. А еще местные утверждают: пришедшего к этой скале ждет либо здоровье, либо смерть.

– Здорово! – говорю. – Но проверить мы не можем…

У нас действительно нет возможности съездить к легендарной скале, отставать от графика – нельзя. Хватает времени только на беглый осмотр города, в этом нам помогает Андрей. Вначале показывает музей под открытым небом, где демонстрируется горнодобывающая техника, что когда-то работала на здешних угольных разрезах. Мы видим экскаватор невероятных размеров с ковшом, в котором запросто уместится парочка мотоциклов вместе с мотоциклистами. Видим могучие «БелАЗы», у которых одно колесо выше легкового автомобиля. Уголь здесь добывают открытым способом, не в шахтах, а в карьерах, поэтому и используют такую технику.

Потом отправляемся в ресторанный комплекс

«Сим-сим», в кафе «Девичья башня». Оно оформлено в восточном стиле, так что сразу вспоминаются кафе и рестораны Баку и Средней Азии. Скорее всего, хозяин заведения – выходец из тех жарких мест, поэтому и оформил все, как привык дома. В любом случае повод для праздника у нас есть, ведь сегодня – день Петра и Павла, то есть мой день ангела.

Играет восточная музыка, и мы большой компанией сидим, общаемся. Вместе с нами и Лена, рыжая девушка «в теле», – завтра она отправляется в Магадан в составе нашей команды.

Выезд из Нерюнгри – в шесть утра. Бужу всех заранее:

– Рота – тревога, подъем!

Мы собираемся, завтракаем, выходим на улицу. Изо рта идет пар, и сразу пронизывает холод. Проводить нас приезжает Андрей «Ветер», он в теплой одежде. Хотя если взглянуть на календарь, то обнаружишь там: 13 июля! Середина лета, а здесь если не зима, то как минимум поздняя холодная осень! Поэтому на мне снегоходный свитер, поверх него куртка и дождевик, и мне в таком наряде совершенно не жарко. Тем более что мне известен прогноз от здешнего МЧС: по всей республике обещают температуру около нуля градусов.

План сегодняшнего дня: доехать до Якутска, до него отсюда более 800 километров. Но доедем ли – пока неизвестно. Холодно, могут быть осадки в виде мокрого снега, а тогда движение сразу замедлится.

Обнимаемся с Андреем, стартуем и вскоре опять мчимся по девственным якутским лесам. Температура все время падает, поэтому постоянно включен подогрев ручек. В воздухе летают «белые мухи», и дорога пока идет в гору. Впереди, перед городом Алдан, на перевале опять видим лежащий вдоль обочин снег. Температура 0 градусов, дубак, такое ощущение, что мы высоко в горах. Затем дорога идет вниз, начинает теплеть, и через час-другой термометр уже показывает пятнадцать градусов!

Ехать становится веселее. После города Алдан уже можно освободиться от дождевика и свитера; да и вообще все движется по плану. Вся мотокоманда в сборе, и даже один новый участник. То есть участница, Лена «Джинджер», показавшая себя в первый день пробега по Якутии с самой лучшей стороны. Поставили ее вторым номером. Никаких стонов, просьб о помощи, а главное, никаких задержек по ее вине. Нередко бывает так, что слабый член команды тормозит всех, в итоге группа вылетает из графика, накапливается раздражение, а также сожаление о том, что взяли его с собой в дорогу. Но это не тот случай, Лена просто молодец, о чем и говорю ей на одной из стоянок.

– Едем вместе – до конца. До Магадана то есть.

– О’кей, – улыбается Лена.

Наша съемочная бригада и команда «Таксовичкоф» уже на переправе в Нижнем Бестяхе. Я понимаю: несмотря на усталость и утомление отца, поездка по-прежнему ему нравится. Он использовал шанс посмотреть большой мир, увидеть огромную страну, в которой живет уже седьмой десяток лет. И горд оттого, что этот шанс подарил ему я.

Скажу без всякого пафоса: чаще думайте о своих родителях. И если есть возможность сделать для них что-то доброе, не откладывайте это в долгий ящик. Ваш добрый поступок – это благодарность тем, кто дал вам жизнь. Моя благодарность – вот эта поездка, которая, уверен, подарит отцу незабываемые впечатления.

В дороге я наблюдаю за Леной. Дорогу от Нерюнгри до Якутска она проезжает на пятерку. По ходу маршрута группу тормозят когда Леша, когда Женя, а вот из-за Лены – ни одной задержки. Я, если честно, даже не ожидал такого. Правильно сделали, что взяли ее в команду! Лена и в других отношениях оказывается на удивление подготовленной к таким путешествиям. Ни холодом ее не напугаешь, ни опасностями, что встречаются в дикой тайге. Она полностью вписалась в нашу группу, с ней нет никаких конфликтов.

Когда доезжаем до переправы, я ей подмигиваю:

– Ну что, Лена? Будем переправляться через Лену? Нам всем предстоит переправиться на пароме через реку Лена. На паром погружаются мотоциклы, туда въезжают автомобили, и судно отчаливает. Река здесь широкая, и течение довольно быстрое. Но сейчас, когда тепло, природа все равно выглядит по-летнему. Зимой тут совсем другая обстановка – никаких паромов нет, поэтому переправляются на машинах прямо по льду – по «зимнику». А лед тут бывает разный: когда толстый, так что может грузовик выдержать, когда тонкий, даже леговушка под него провалится. Только народ-то у нас безбашенный, он толщину льда не проверяет перед тем, как на него выехать. Видит такой водила накатанный зимник – и по газам! Едет, ни о чем плохом не подозревает, и тут под колесами трещит, и машина уже по стекла в воде! Хорошо, если водитель выскочить успевает, а то бывает и так, что вместе с автомобилем тонет…

Когда подплываем к берегу, машины и мотоциклы съезжают. Как и планировали, до Якутска добрались за один день. Успеваем ли мы на магаданский слет? Вроде успеваем. Но это ведь Якутия, таежная глушь, и неизвестно еще, что с нами случится по дороге. Поневоле вспоминаетcя поговорка: не говори «гоп», пока не перепрыгнешь…

После парома тут же отправляемся на заправку, где у нас лезут глаза на лоб: цены на бензин заоблачные, выше 50 рублей за литр! Но делать нечего, приходится заправляться…

Многие дома в Якутске выглядят несколько непривычно. То есть это такие же дома, как в Питере или Екатеринбурге, но установлены они несколько иначе. Вот стоит дом, каменный, в несколько этажей. Но не на привычном сплошном фундаменте, а на забитых в землю бетонных сваях, когда в пространстве между землей и первым этажом гуляет ветер. Как мне объясняют – сваи забиты очень глубоко, до слоя вечной мерзлоты. На этой мерзлоте, которая тверда, как скала, и никогда не оттаивает, и стоят дома в Якутске.

Сам город оставляет очень хорошее впечатление. Современные красивые постройки, офисные и торговые центры, театры, музеи – все это имеется в столице Республики Саха. Даже не верится, что Якутск расположен, по сути, в таежной глуши, в удалении от привычных центров цивилизации на тысячи километров! До Красноярска отсюда более двух тысяч километров, до Иркутска чуть меньше 2000, до Москвы почти 5000 километров, если по прямой. Железную дорогу до Якутска давно планировали выстроить, но так пока и не выстроили. Дотянули ветку до Нижнего Бестяха, что на другом берегу Лены, и на этом остановились. Между тем население города уже превысило 300 тысяч человек, что вполне сопоставимо со многими областными городами Центральной России. Город живет, ширится, хорошеет, и, хочется верить, его жители через несколько лет все же услышат тепловозный гудок на вокзале Якутска.

Под очередную нашу пресс-конференцию отдан один из лучших залов города – центр «Саха-медиа». Это современнейший центр, очень удобный как для журналистов, так и для гостей. Наше мероприятие под названием «Сел и поехал в Магадан» записывается местными телекомпаниями и одновременно транслируется в прямом эфире. Вверху над нами информация показывается в режиме бегущей строки. В президиуме с нами сидит председатель Якутского отделения РГО по развитию туризма, он тоже выступает с призывом всем путешествовать по нашей стране.

Нас вообще встречают по высшему разряду. В этот же день мы получаем разрешение на посещение местной ювелирной фабрики ЭПЛ. Это одно из крупных предприятий России с годовым оборотом 80 миллионов долларов. И находится оно там, где и должно находиться. Именно в Якутии добывается львиная доля российских алмазов.

Местный байкер, лидер мотоклуба «Ночные волки» Руслан, который нас тут встречает и опекает, говорит:

– Алмазы в карьерах добывают. Глубина такого карьера может до полукилометра доходить! Оттуда «БелАЗами» наверх доставляют породу, ее везут на обогатительные фабрики, где из породы добываются алмазы.

– А потом что с ними делают? – задаю вопрос.

– После этого они попадают на столы гранильщиков. Только ограненный алмаз может называться бриллиантом. Делают это на фабрике. Ну а потом бриллианты поступают в ювелирные салоны. Получается, у нас здесь организован полный цикл производства, начиная от добычи алмазного сырья до готового ювелирного изделия на прилавке.

Меня лично очень поразили условия труда на фабрике. Рабочие места освещены не очень хорошо, везде какой-то полумрак. Поначалу сложилось такое ощущение, что гранильщики занимаются огранкой дорогостоящего сырья на коленке. Но на самом деле ситуация здесь несколько другая, о чем мы узнали во время проведенной директором фабрики экскурсии.

Результат труда рабочих – красивейшие бриллианты, которые мы увидели на стенде готовой продукции. За этот труд и вознаграждение соответствующее: средняя зарплата на фабрике составляет 200 тысяч рублей в месяц. Много это или мало? Казалось бы, много, но тут нужно сделать определенную скидку на местные цены. Молоко в Якутске стоит более 80 рублей, килограмм мяса – около 500, фрукты в среднем по 200 рублей за кило. Ценник явно дороже, чем в европейской части России, однако такой зарплаты хватает и на пропитание, и на другие удовольствия – на автомобили, бытовую технику или отдых на престижных курортах.

Еще мы посещаем Музей мамонта. На территории Якутии в вечной мерзлоте регулярно находят останки мамонтов – кости и даже целые трупы этих ископаемых гигантов. Находят и останки вымерших носорогов, бизонов, что много тысяч лет назад здесь водились. Хотя самое главное – это именно мамонты, нигде в мире нет такого количества их останков, как в якутской земле. Потому здесь и создан единственный в мире Музей мамонта.

– В нашей коллекции, – говорит экскурсовод, – более двух тысяч останков древних животных. В том числе три полностью восстановленных скелета мамонта.

– А знаменитый мамонтенок Дима? – звучит вопрос Виталика. – Он тоже в вашем музее?

– Его тело находится в московском музее. Но нашли его в Якутии. У нас ему даже памятник поставлен! Кстати, японцы недавно всерьез занялись возрождением мамонта.

– Как это – возрождением?! – удивляемся.

– Они хотят использовать сохранившийся генетический материал, поэтому регулярно к нам приезжают. Пока у них не очень получается, но кто знает – может, спустя время мы все-таки увидим настоящего живого мамонта?

Кости мамонта можно увидеть не только в музее, они используются и в народных промыслах. Резьба по кости мамонта – старинное якутское ремесло, местные художники достигли в нем больших высот. Для обеспечения этой отрасли нужно много костей, и их постоянно добывают в якутской тайге и тундре. В Якутске даже имеется специальный пункт приема мамонтовой кости, куда может прийти каждый, чтобы сдать найденные трофеи за определенную сумму.

Но самое потрясающее из впечатлений от Якутска – это «Царство вечной мерзлоты», куда нас везут после музея. Царство это располагается под землей, внутри небольшой сопки, поскольку на поверхности мерзлота моментально растает. А в подземных катакомбах, куда нас заводят, она сохраняется тысячелетиями.

Вход украшен якутскими народными узорами. Над массивной дверью – синяя восьмиконечная звезда, вроде как огромная снежинка, под ней надпись: «Царство вечной мерзлоты».

Понятно, что от вечной мерзлоты тянет ледяным холодом. Поэтому перед тем, как войти в само «царство», мы набрасываем на плечи меховые накидки, иначе моментально задубеешь. Сразу попадаем в студеную зиму. Стены слева, справа, потолок – все покрыто белым инеем. Кажется, что прямо из лета мы попали в зиму и вот-вот наступит Новый год. Вот почему в этом

«царстве» располагается тронный зал здешнего повелителя холода Чысхаана.

– Кто такой? – интересуемся у Руслана. – Что-то вроде нашего Деда Мороза?

Несмотря на полученное известие, мы решаем не отсиживаться в комфортабельной гостинице Якутска. Вперед, и только вперед! Если работы по восстановлению моста идут, то ко времени нашего прибытия они, возможно, уже завершатся. К тому же мы не знаем в точности, сколько будем ехать до переправы через Эльги. Информированные люди нам сказали:

– По трассе «Колыма», парни, лучше ехать в хорошую погоду. Если дорогу развезет, вы там просто застрянете. И будете ночевать в тайге, отбиваясь от медведей. Там вообще нет асфальта, одна грунтовка и глина.

Когда переправились на пароме обратно в Нижний Бестях и начали всей командой съезжать на берег, что-то грохнуло внутри «мицубиши паджеро». Мы привыкли к проблемам с мотоциклами, эта техника ломается чаще, но вот и надежная японская машина не выдержала тяжелого пути! Лезем под машину и видим: лопнула пружина задней подвески. Принимаем решение: «паджеро» возвращается в Якутск, ее чинят, мы же направляемся в поселок Хандыга, где будем дожидаться наших напарников.

Первые часы езды по трассе «Колыма» проходят при замечательной погоде. Светит солнышко, над головой голубое небо, под колесами – твердое сухое покрытие. Скорость держим приличную, смотреть по сторонам возможности нет. Да и смотреть особо не на что: пейзаж не очень живописный. Поэтому я слежу в основном за группой. Группа оказалась очень дружной, слаженной и психологически совместимой. Что в экспедициях бывает далеко не всегда. На стадии подготовки все могут казаться надежными и бесконфликтными, а как начнется сам пробег, нередко возникают проблемы…

Из маленьких происшествий на этом пути – потеря Виталиком одного из кофров. На одном из участков дорога становится «стиральной доской», при езде на скорости начинается вибрация, и крепление просто ее не выдерживает. По счастью, я еду сзади, успеваю заметить потерю, и Виталик останавливается, чтобы прикрепить кофр обратно.

В остальном все проходит нормально. Мы доезжаем до Чурапчи, преодолев 200 километров, фотографируемся и собираемся ехать дальше. Нас предупредили: в этом поселке царит криминал и национализм, останавливаться там надолго не стоит. Но перекусить всетаки надо. Заходим в местную забегаловку, где очень удивлены тем, что на второе предлагается, как гласит меню, «тефтелька из конского мяса»! Обедаем этими «тефтельками» и вновь выруливаем на трассу.

И тут начинается дождь. Со скорости 120 км/ч сбрасываем газ до 20 км/ч. Не едем, а тащимся, потому что мотоциклы водит влево, вправо, члены группы с трудом их удерживают. Неожиданно вижу, как едущий впереди Леха совершает невероятный кульбит: его мото заносит в одну сторону, в другую, после чего, попав в какую-то рытвину, он перелетает через руль! Мотоцикл грохается на дорогу, от удара раскрывается кофр, и все его содержимое вываливается в грязь! Шум, грохот, рев моторов, и тут же страх – как он там?! Цел, не разбился?!

Подъезжаю к упавшему, глушу мотор.

– Леха, ты как?!

– Жив… – отзывается, но по голосу чувствую: ударился неслабо.

– Ничего не болит?! – продолжаю спрашивать.

– Да ладно, все нормально.

Дождь не останавливается. Мы собираем по грязи Лехины вещи и запихиваем их обратно в кофр. Даже когда ходишь по этой размокшей глине, скользишь, будто корова на льду. Слыша много раз это выражение, я почему-то никогда не мог представить себе корову на льду. Но вот теперь представляю. Один неверный шаг – и ты, поскальзываясь, падаешь на пятую точку. А нам ведь ехать по такой дороге еще несколько сот километров!

Едущая сзади машина съемочной группы тоже тормозит, чтобы нас не задавить. Но тормозить не получается, машину сносит с дороги на обочину и дальше в поле. А дождь все сильнее, и у меня уже паника начинается: как мы преодолеем оставшуюся часть пути до Хандыги?!

Позже мы узнаем, что нам еще повезло – мы успели проскочить участок пути до Чурапчи очень быстро. А вот идущая следом группа тот же самый отрезок пути преодолевала три дня! Они ночевали в тайге, шугаясь от малейшего шороха: тут ведь и впрямь медведи водятся!

Но в данный момент я в ужасе: нам дико не повезло! Мы представляем собой команду, где каждый – ванькавстанька. Бац! – падает Вадик, затем поднимается. Бац! – хлопается в грязь Виталик, встает, поднимает мот и едет дальше. Никто не может похвастаться тем, что удержался на «мыле», которым является сейчас дорожное покрытие. Тут даже глубокий протектор не помощник: все шашечки на заднем колесе забиты мокрой глиной. Но заднее колесо все-таки крутится, в то время как переднее вообще не вращается, а толкается, скользя по грязи.

Скорость, конечно, черепашья, так что поневоле хочется съехать с трассы и катить по обочине. Кажется, что слева и справа условия езды несравнимо лучше, чем на самой дороге. Но это впечатление обманчивое. Съехав туда, вообще вязнешь в грязи, и движение прекращается полностью. В общем, это натуральный ад, такой страшной дороги я не припомню за всю историю моих путешествий!

И тут еще, ко всем прочим «радостям», на дорогу выходит лось! Причем он не просто переходит трассу, а встает – и ни с места! Мы, понятно, тоже останавливаемся. Снимаем лося на фото и видео минуту, другую, третью, пока тот наконец не скрывается в тайге, и появляется возможность продолжить движение. Спустя полчаса встречаем еще одного лося, огромного, с большущими ветвистыми рогами. По счастью, этот быстро уходит с дороги.

Везение выражается в том, что дождь иногда перестает идти, и появляются участки сухой дороги. На таких участках мы моментально ускоряемся в надежде успеть на паром. Кошмар в том, что мы должны переправиться на другой берег реки Алдан, а последний паром уходит в восемь часов! Успеем? Не успеем? Ночевать негде, да еще задержка на половину суток, до утра следующего дня. Поэтому принимаю решение: вместе с Вадиком уйти в отрыв от группы, чтобы задержать паром.

Спустя час выезжаем на берег Алдана. Вокруг чистое поле, где виднеется полтора десятка машин. По всему видно: ждут паром, и тут же захлестывает ощущение счастья: успели…

Знакомимся с людьми, что курят в ожидании переправы.

– Лося видели по дороге? – спрашивает один.

– Видели, – отвечаю. – Даже двух лосей.

– А мужика, который пешком идет?

– Я видел, – говорит Вадик. – И что?

Я тоже вспоминаю, как на обочине мелькнул какой-то мужик, шедший навстречу. Но тот участок дороги был нормальный, мы неслись на скорости и останавливаться не стали.

– Так он пешком из Магадана в Новосибирск идет! – смеется наш собеседник. – Сам мне об этом рассказал! Кстати, вам повезло. Паромщики уже прекратили переправу, думаю, все пьяные давно. Но сейчас они пришлют паром.

– Это почему? – интересуюсь.

– Я – мэр Хандыги. Так что никуда не денутся. Достав из кармана спутниковый телефон, мэр кроет загулявших паромщиков отборным матом. И вскоре получает обещание: паром будет в течение часа.

Мы знакомимся с нашим спасителем поближе. Его зовут Миша, видно, что он компанейский и вообще нормальный мужик – по нашей просьбе он соглашается задержать паром до прибытия всей группы. Пока ожидаем, решаю подзарядить телефон и напрашиваюсь в «уазик»-«буханку». Внутри сидит якутская семья с детьми, но мне тем не менее позволяют залезть внутрь. В машине работает печка, так что я начинаю буквально плыть, угревшись. Целый день в холоде, под дождем и ветром, а тут тепло, уютно, просто красота…

Но вскоре приходится опять вылезать под дождь. Парома еще нет, и Вадик с тревогой спрашивает у Миши: а вдруг переправиться сегодня вообще не удастся?

– В таком случае будете ночевать здесь, – невозмутимо отвечает мэр.

– Где – здесь?! Под мотоциклом, что ли?!

– А где понравится, там и будете ночевать! – смеется Миша. – Всякое может быть: придут в час ночи и будут до пяти утра ждать наполнения парома!

Но вскоре паром все-таки прибывает. А следом прибывает и наша группа. Уставшие, мокрые, грязные, в глине, обалдевшие от трудной дороги, мы заезжаем на борт. Туда же втискиваются все, кто до этого томился в ожидании, – и мы отчаливаем.

Мы идем против течения. Если учесть, что скорость течения реки 5 км/ч, а скорость парома 6 км/ч, то движемся мы крайне медленно. Старенький паром тарахтит, пыхтит, приближаясь к пристани в час по чайной ложке. Успев изрядно проголодаться, открываем паштеты, тушенку и ужинаем прямо на борту. Когда спустя два часа съезжаем на берег, уже абсолютно темно. А ведь еще катить тридцать километров до самой Хандыги!

По ходу переправы знакомимся с двумя мотоциклистами – москвичом Лехой и его приятелем-румыном по имени Эдриан. Мы видели их, они обогнали нас на одном из этапов пути, но на переправе мы их догнали. Едут они туда же – на слет в Магадан.

В Хандыге у нас снята квартира. Не самое комфортабельное, довольно старое жилье после пережитого сегодня кажется настоящим раем. Мы в тепле! Над нами не капает! Можно раздеться и даже принять душ! Нас не волнует тот факт, что переправа через Эльги, как мы узнали, пока не восстановлена. Подумаем об этом завтра, а сегодня нужно лечь в кровать и хорошенько выспаться.

О переправе, которой нет, пришлось задуматься на следующий день. Известия от МЧС никак не обнадеживают. Медленно работают дорожные службы, а это значит – нам пока придется сидеть тут, в Хандыге.

Жилье оставляет желать лучшего. Сказать по правде – это какой-то благоустроенный барак, а не дом. Заходишь в подъезд, и тут же в ноздри бьет затхлый запах давно не ремонтированных стен. Возле двери висят железные почтовые ящики, облезлые и перекошенные. Сама дверь скрипучая, с несмазанными петлями, а про стеклопакеты здесь, наверное, и не слышали – рамы деревянные, рассохшиеся, а стекла здесь не мыли года два, не меньше.

Почему мы не поселились в гостинице? Потому что в поселке Хандыга с населением всего 6 тысяч человек имеется только одна очень маленькая гостиница, которая в настоящий момент полностью забита. Наш координатор Оксана Белянская смогла разыскать через интернет и заказать только эту трехкомнатную халупу, в которой поселились мотоциклисты. В точно такой же квартире живут команда «Таксовичкоф» и съемочная группа, и все это считается местным «отелем».

Но выбора у нас нет. Лучше уж здесь ночевать, чем в тайге перед обрушенным мостом. Вчера мы все-таки нашли в себе силы перед тем, как заснуть, простирнуть свою одежду. Не сделай мы этого – к утру она бы задубела от грязи и пришлось бы ее размачивать в ванной, как сухарь из грязи.

Мэр Хандыги Миша советует нам на всякий случай держать мотоциклы внутри двора дома, в котором мы поселились. Всякое может быть, оставишь на улице – можно либо колеса, либо кофра недосчитаться.

С утра мы в очередной раз радуемся тому, что взяли в команду девушку. Открываю глаза и слышу, как в кухне что-то шкворчит на плите. Слышно, как разбиваются яйца о край сковородки, как вскипает чайник… Это Лена сооружает на всех вкуснейшую яичницу и заваривает чай. Настоящий домашний завтрак, от чего мы уже отвыкли, поэтому Лена получает массу комплиментов.

В одиннадцать звонит отец, который остался в Якутске ремонтировать подвеску машины.

– Все в порядке, Паша, уже переправились на пароме через Алдан.

– Значит, ремонт прошел нормально?

– Нормально. Пружину нашли, поставили, теперь точно доедем до Магадана.

– Доехать-то доедем, – отвечаю. – Вопрос – когда? Я стараюсь не нервничать, но тревога не утихает. Сроки магаданского слета никто переносить не собирается, а значит, через несколько дней нам кровь из носу нужно быть на другом берегу Эльги. Одна радость – мой день рождения, который можно отметить по-человечески, а не где-нибудь в лесу. Поэтому говорю отцу:

– Жду тебя. После этого будем праздновать.

Никогда бы не подумал, что буду праздновать где-то в страшной глуши, в глубине колымской тайги. Тем более я не предполагал, что именно здесь буду отмечать, возможно, самый лучший день рождения.

После приезда отца и других участников команды «Таксовичкоф» раскладываем столы прямо во дворе дома и накрываем их различной вкуснятиной, приобретенной еще в Якутске. Конечно же, готовим шашлыки. Среди гостей не только участники нашей экспедиции, присутствует еще один мотоциклист – москвич Леха, с которым мы познакомились во время переправы на пароме. А еще мне хочется пригласить за стол мэра, который нам помог переправиться.

– Ты телефон его записал? – спрашиваю Вадика.

– Записал. Набирай, диктую.

Я звоню, приглашаю Мишу, и тот вскоре приезжает. Сегодня воскресенье, мэру, похоже, особо делать нечего, и он явно рад такому приглашению.

Вадик дарит мне якутский охотничий нож с костяной рукояткой и с надписью «Сел и поехал 2016». Заранее подготовился мой товарищ, и оттого мне очень приятно. Ну и вообще полезная вещь в такой поездке, где ожидать можно чего угодно. Нож острейший, проведешь пальцем по лезвию – кровь появляется. Миша дарит специальную настольную подставку для ручек в виде фигур медвежат. Леха Рогин дарит часы с символикой «Сел и поехал в Магадан». Ну и остальные тоже преподнесли подарки, а также оформили место нашего празднования, чтобы оно походило на что-то человеческое.

Я долго не могу осознать того, что отмечаю в таком странном месте свой день рождения. Вокруг какие-то ржавые контейнеры, рядом с ними огромная лужа. А мы сидим и, вопреки всему, веселимся. Больше того – в этой таежной глуши мы даже находим возможность полакомиться тортом!

Торт все утро делала помощница мэра. Делала прямо у себя дома, по своему рецепту. Когда его доставляют, преподносят мне и поют при этом «С днем рожденья тебя!», я готов прослезиться. Но не тут-то было, не для того, по замыслу моих друзей, сделали такое подношение!

Вадик, оправдывая прозвище «Падонок», внезапно наклоняет мне голову и опускает мое лицо прямо в торт! Ну, блин, дает! Несколько секунд я стою, облизывая языком крем, после чего беру кусок торта и залепляю в физиономию Вадику: на тебе! И началось! Куски торта превращаются вроде как в снежки, которые мы бросаем, будто дети. Играет заводная музыка группы «Ленинград», добавляя драйва. Мэру тоже прилетает кусок торта в лоб, он поначалу обалдевает, но потом смеется.

Какой день рождения без живой музыки и песен? Виталик достает бубен, Вадик берет в руки шампуры и металлическую лестницу. Начинают бить в бубен, по лестнице взад-вперед водят шампурами, Женя хватает пустую бутылку и стучит по ней камешком. Маша из команды «Таксовичкоф» начинает покрикивать, в итоге возникает настоящий вокально-инструментальный ансамбль. Да тут никакой рок-группы не надо! Вообще не надо устраивать какие-то сумасшедшие гулянки в навороченных местах и тратить на это кучу денег. Главное не где гуляешь, а как гуляешь и с кем. Это был, я думаю, самый необычный и самый лучший день рождения в моей жизни!

На следующий день мы продолжаем отдыхать в Хандыге, поскольку переправу еще не наладили. Информации много, она разная и противоречивая. Кто-то сообщает, что возле переправы оборудован лагерь и там даже кормят. Другие инстанции, в которые звоним, утверждают: ничего там нет, и ехать к мосту пока не стоит.

В итоге обстановка складывается неопределенная и оттого нервозная. Я прикидываю план движения до конечного пункта. До Магадана я предлагаю добраться за три дня. Один день: Хандыга – Усть-Нера, второй: Усть-Нера – Ягодное, третий: Ягодное – Магадан. Это вполне реально, если мы выдвинемся прямо завтра. Но принять решение все равно нелегко. Заправки тут расположены за сотни километров друг от друга. Связи в тайге практически нет. И если не дай бог чего произойдет… А ведь еще переправа через Эльги!

С другой стороны, у меня обязательства перед партнерами: надо доснять фильм, попасть на слет, а также довести машины до пункта назначения. А главное, часть группы уже имеет на руках билеты на самолет из Магадана в Питер, а значит, нам любой ценой нужно попасть к определенному числу в столицу Колымского края. Насчет мотоциклов я пока не уверен, но ведь людей-то можно будет переправить на лодках!

Уверенности прибавляет звонок моего знакомого из Благовещенска – он звонит из Усть-Неры, что на другом берегу Эльги.

– Паша, слава богу, мы проехали переправу! – говорит он по телефону.

– Как проехали? – интересуюсь.

– На моторках мото перевезли, на «Казанках»! Это реально! И пока это единственная возможность!

После чего принимаю решение ехать и назначаю подъем на шесть утра следующего дня.

– Как мы поедем? Куда?! – спрашивает тревожно Виталик. – Мы же под открытым небом можем остаться! А если дождь – где одежду сушить?!

Такой растерянности от Виталика я не ожидал.

– Можем остаться, – отвечаю. – Но можем и поехать. В любом случае лучше все видеть своими глазами, а не полагаться на непроверенную информацию. Мне сообщили: возможность переправы – есть! А значит, надо использовать эту возможность!

Общее решение единогласное: ехать!

Из Хандыги уезжаем в неизвестность, понадеявшись на то, что работы по ремонту моста худо-бедно ведутся. Как иначе?! Мы знаем: этот мост через Эльги единственный на сотни километров, ни выше, ни ниже по течению переправ больше нет. И вообще это федеральная трасса. А тогда, по здравому разумению, местные службы, и прежде всего МЧС, должны в лепешку расшибиться, а наладить возможность переправиться! И вот сюрприз! Ожидаемый, но очень неприятный – нет никакого моста! Насколько нам известно, мост смыло еще 13 июля. С того дня прошла неделя, и, как мы видим, пока тут конь не валялся. У разрушенной переправы скопилось множество машин: большегрузов, легковух, микроавтобусов, возле них сидят у костров люди, что означает: ожидание длится не один день.

Значит, под вопросом само завершение экспедиции, ведь часть участников может не доехать до конечной цели путешествия. А тогда его никак нельзя считать удачным, даже просто завершенным. Экспедиция, как известно, заканчивается только тогда, когда ВСЕ участники доезжают до цели.

Положительная роль МЧС в этой истории свелась к тому, что во время телефонного разговора сотрудник этой структуры из Якутска посоветовал:

– Берите, парни, побольше водки и еды – на всякий случай. Если мост сделают, выпьете и закусите на другом берегу, если нет – запасы вам очень пригодятся.

И верно: запасы, как мы видим, совсем не лишние. Место, куда мы попали, – это дикая якутская тайга, где только понаехавшие машины и палатки говорят о присутствии человека. Какие там магазины или столовые! Связи нет совсем. Вокруг – девственный лес, чаща, где наверняка бродят волки и медведи. А значит, пропитание нужно добывать либо охотой и рыбалкой, либо иметь что-то в запасе. В чем я стопроцентно уверен: еда понадобится тем участникам группы, кто едет на автомобилях. Мотоциклы, в принципе, можно перевезти, но тяжелые внедорожники может переправить только большой паром. А в этом диком месте никакого парома, понятно, нет.

– Ну что, – говорю, – идем договариваться с хозяевами лодок. Если повезет – переправим мотоциклы.

Направляемся к берегу. У воды видим якутов, те сидят возле стареньких «Казанок», курят. Как я понимаю, вот на таких посудинах и будем переправляться – если договоримся, конечно.

Договориться удается довольно быстро. Цену назначают кусачую – 5000 за переправку одного мотоцикла, но выбора у нас нет. Возвращаюсь к группе, сажусь на мотоцикл и подъезжаю к лодочникам.

– Давайте грузиться, – предлагаю. – Помощь нужна?

– Сами справимся… – отвечает один из якутов, молчаливый и мрачный. Ему помогают еще двое, наверное, они в доле.

– Тогда подождите, сейчас снимем кофры…

Спустя несколько минут мой мот уже на моторной лодке.

Во время погрузки лопается стекло «Казанки» – на него надавило колесо мотоцикла. То есть даже со снятыми кофрами техника едва влезает. Наискосок мотоцикл еле влез, стоит, пошатывается.

Лодка опускается в воду чуть ли не по кромку бортов. Тяжелый мотоцикл плюс человек – серьезная нагрузка, явно больше расчетной. Но делать нечего, надо плыть в таких условиях.

Загружаем три мотоцикла на три лодки. Отходим от берега, якут прибавляет газу, и мы на скорости несемся к противоположному берегу. До цели удается добраться без приключений. Выгружаем мотоцикл, после чего лодочники отправляются за следующими тремя.

Спустя пару часов все мотоциклисты преодолевают водную преграду. Расплачиваемся, после чего я возвращаюсь, чтобы попрощаться с отцом. Те, кто едет на машинах, увы, будут ждать окончания ремонта моста, и мне хочется поддержать остающихся.

– Я доведу мотогруппу до Магадана, – говорю отцу, – отправлю съемочную группу и Белянскую домой, а потом вернусь и буду вместе с вами ждать, когда восстановят мост.

– Не беспокойся за меня, Паша, – отвечает отец. – Крыша над головой есть, запас еды – тоже. Езжай, а я буду тебя ждать.

Возвращаюсь к другому берегу и тут вижу: у Вадика конфликт с нашими лодочниками. Что категорически запрещено правилами путешественников. С местными конфликтовать нельзя, у них масса возможностей нарушить ваши планы – и это в лучшем случае. В худшем разозленные коренные жители, особенно проживающие в таких диких местах, могут тебя изувечить и даже убить.

– Вадик, что произошло?! – спрашиваю нервно. – Ты не расплатился?!

– Да нет, деньги я отдал… – отвечает. – Просто решил поснимать мужика, а тот в драку полез!

Главный лодочник, как я вижу, находится в крайней степени возбуждения.

– Чего он меня снимает?! – орет. – Чего вопросы всякие задает?! Вас сейчас тут просто перестреляют!

Я пытаюсь успокоить разозленного якута.

– Успокойтесь, зачем кричать? Мы вам очень благодарны за то, что переправили наши мотоциклы.

– Вас встретят в Усть-Нере! И мотоциклы отберут! – не желает тот успокаиваться. Между тем на крик с разных сторон подтягиваются местные. У кого-то в руках дубина, у кого-то нож, а кто-то и с ружьем. А это уже чревато серьезными последствиями…

Наконец мне удается понять причину конфликта. Оказывается, Вадик, снимая лодочника на видео, подколол его, мол, неплохо вы заработали! За час работы – 30 тысяч рублей! Что буквально вывело из себя якута.

– Что, много денег с вас взяли?! – продолжает тот кричать. – А ты знаешь, сколько у меня детей?! А я ведь сейчас рисковал! Я сам мог утонуть и технику вашу утопить мог!

С нами еще Виталик, но расклад явно не в нашу пользу: сюда сбежалось уже человек десять местных, и обстановка, я вижу, накаляется все больше.

– Земляк, остынь, – говорит Виталик.

Тот жил когда-то в Мирном, знает бешеный нрав якутов, особенно когда они выпьют, поэтому не идет на обострение. И Вадик не идет, за что я очень благодарен парням. Я по-прежнему стараюсь успокоить бьющегося в истерике лодочника, выражаю благодарность за помощь в переправе, и вскоре ситуацию все-таки удается переломить.

Постепенно народ расходится без драки и поножовщины. А ведь мы были буквально в шаге от этого!

– Да, – говорит Виталик, – якутам пить нельзя. Тут в ходу поговорка: якут напился – праздник кончился!

Мы переправляемся еще раз, теперь уже налегке, чтобы отправиться дальше. Жить у реки остаются трое из команды: мой отец и двое из «Таксовичкофа». Вроде все у них в порядке, они неплохо обеспечены, как минимум на неделю. Но беспокойство все равно не отпускает. Весь оставшийся путь до Магадана я мысленно возвращаюсь на Эльги, в стихийный лагерь, где атмосфера – довольно нервная. Главное, чтобы в конфликты не влезали, но здесь я надеюсь на спокойный характер и мудрость отца.

Через пять дней возвращаюсь обратно на местной маршрутке, которая тащится очень медленно. Или мне кажется, что медленно? Когда сам рулишь, рассчитываешь только на себя, ты – сам себе хозяин и сам выстраиваешь скоростной режим. Когда же рулит кто-то другой, помимо воли возникает раздражение, и хочется подстегнуть водителя.

В конце концов прибываю на Эльги и вижу, что тут по-прежнему конь не валялся. Вроде ведутся какие-то работы, но происходит это ни шатко ни валко.

– Они что, совсем ничего не сделали?! – удивляюсь.

– Да вроде что-то делают, – говорит отец. – Но работают не напрягаясь. Несколько часов поработают – и тут же уезжают.

Я привез еды, водки, так что запасы позволяют прожить здесь неделю и даже дольше. Но мне совсем не хочется торчать тут неделю! Когда вижу, как подъезжают сотрудники МЧС, подхожу и спрашиваю:

– Когда переправа будет восстановлена?

Но те в ответ пожимают плечами: не знаем, мол, мы не дорожные рабочие. Я знаю, что они должны заниматься другими делами, в первую очередь – обеспечивать безопасность и нормальное проживание тех, кто оказался в этой беде. Но делают они это из рук вон плохо. У меня, как и у многих, завышенное представление об МЧС, я считал: это самая сильная структура в России. Думал: эмчеэсники всё могут, всё умеют и помогут, если надо, выпутаться из любой передряги.

Оказывается, я ошибался. Тут даже снабжение горячей едой не налажено, хотя, по идее, сюда давно должна быть привезена передвижная кухня. И что?! Только сухие пайки подвозят и раздают! А ведь в этом стихийном лагере немало детей, которые уже больше недели вынуждены жить в лесу без нормальной еды.. .

В такой обстановке ситуация то и дело грозит взорваться. Водители, пассажиры – все, кто попал в эту передрягу, то и дело подходят к сотрудникам МЧС, чтобы поинтересоваться ходом работ или поскандалить.

– У меня мандарины в фургоне! – кипятится один дальнобойщик. – Они же сгниют, пока буду здесь торчать!

– А у меня лук портиться начинает! – кричит другой. – Мне кто убыток покроет? Ваша контора?!

Градус кипения нарастает с каждым часом. К вечеру подхожу к палатке МЧС и слышу истерический вопль:

– Суки, когда мост сделаете?! У меня жена на том берегу рожает, я должен быть рядом с ней!

Работу тормозит еще одно новое обстоятельство. Дело в том, что горючее у многочисленных машин, скопившихся у берега, практически закончилось. А это значит: согреться ночью нельзя, сиди у костра и кутайся в одеяло – если оно у тебя, конечно, имеется. Так вот: чтобы разрешить этот «топливный кризис», придумали протянуть с другого берега гибкий трубопровод, иначе говоря – длинный шланг, по которому можно подавать солярку. Протянули, двигатели машин опять загудели, но в итоге дорожникам из-за этого шланга стало неудобно работать, и сроки восстановления моста опять отодвинулись.

Хотя по правде сказать, автодоровцы и без этого работали спустя рукава. Наблюдаю день, другой и вижу одну и ту же картину: поработают пару часов – и отваливают на обед! Потом еще часок-полтора, и их до следующего утра не видно!

– Вы чего, мужики?! – спрашивают дальнобойщики, когда терпение лопается. – Мы ведь забастовку можем устроить. Пути отхода вам перекроем и никуда не пустим! Будете здесь жить, вместе с нами, а не в своих теплых домах. Устраивает такой расклад?!

Несмотря на эти угрозы, работа продолжает идти крайне медленно. Чтобы наладить переправу, необходимо засыпать грунтом участок длиной метров десять и таким образом соорудить дамбу. На вертолете привезли взрывчатку. Грунт приходится брать из ближайших карьеров, где его для начала взрывают, затем грузят в кузова самосвалов и сваливают прямо в реку. Самосвалы подъезжают и с нашего берега, и с противоположного, да только толку от этого всего немного. Течение Эльги очень сильное, и высыпанный грунт тут же уносит водой. Вроде бы техники нагнали достаточно, взрывчатку на карьеры завезли в нужном количестве, а все равно нормальной работы не получается. У машин лопаются баллоны, глохнут движки, из-за чего работа сразу же останавливается. Лишь один бульдозерист на своем бульдозере работал почеловечески, у остальных это получалось как-то не очень.

Попав в общую беду, народ быстро объединяется, направляя злость на властные структуры. Мы тоже не стоим в стороне. Понаблюдав за равнодушием, с каким относятся к нам эмчеэсники, в один из дней подхожу к построенному из досок туалету, установленному возле палатки МЧС, и пишу углем на его стенке: «Администрация. Заходи и жалуйся».

Реакция людей на этот поступок – самая положительная. Тут еще и не такое напишешь! Но сотрудникам в форме Министерства по чрезвычайным ситуациям надпись, понятно, не нравится. Особенно буйствует один агрессивный якут:

– Ты зачем это написал?! Это моя земля, я здесь всю жизнь живу!! А ты нас оскорбляешь!

– Я никого не оскорбляю, – говорю. – Просто правду написал.

– Нет, ты нас оскорбляешь! Иди стирай, что написал!!

Я молчу, думаю.

– Нет, – говорю, – ничего я стирать не буду. Вначале сами что-нибудь сделайте для людей, а потом указывайте, что нам делать!

Дело опять пахнет керосином. Всего несколько дней назад мы сцепились с местными, чудом избежав серьезного конфликта. И вот опять! Якутский эмчеэсник не отстает, он на алкоголе, как и большинство тех, кто вынужден здесь торчать. А как иначе?! Водка хоть немного расслабляет, согревает, ну и дезинфекция, жить-то приходится в полной антисанитарии.

Я ухожу, но якут с дружками спустя какое-то время сами подваливают к нам.

– Ну, ты стер?! – спрашивают.

– Не стер, – отвечаю. – И не собираюсь. Начинаются угрозы. Говорят, что у меня будут большие неприятности, а может, я и вовсе отсюда не уеду.

– Что-то я не понял, – говорю. – Я что, кого-то из вас лично обидел?! У меня претензии не к вам, а к вашим верхам, которым наплевать на людей, попавших в беду!

А они не успокаиваются! Базар перемещается к их палатке, где в мой адрес продолжают сыпаться угрозы и оскорбления. У всех уже нервы на пределе.

В этот момент к палатке МЧС приближаются дальнобойщики, привлеченные громкой разборкой.

– Вы чего на парня наезжаете?! – зло спрашивает один. – Мы вторую неделю уже тут торчим! И никакой работы не видим! Так что он все правильно написал!

– Да что с ними базарить?! – говорит в таком же тоне второй дальнобой. – Идем за стволами, они другого языка не понимают!

Парни тоже поддатые, заведенные до предела. Они направляются к своим большегрузам, чтобы вскоре вывалиться из кабин с ружьями в руках. Возвращается человек пятнадцать, все вооружены.

– Мы ОМОН будем вызывать! – кричит один из эмчеэсников. – Вы в тюрьму попадете!

Он берет в руки спутниковый телефон и жмет кнопки.

– Вначале ты на тот свет попадешь. – хладнокровно говорит дальнобойщик.

Кажется, страсти накалились до предела.

– Вы че нас, попугать решили?! – начинают орать дальнобойщики. – Какой, блин, ОМОН?! Против кого ОМОН?! Против народа?! Вы лучше начальство свое вызовите, чтобы они тут нормальную работу организовали!

Когда к нашей орущей группе спокойно приближается человек в военной форме, все на пару секунд замолкают.

– Знаете что, мужики? – говорит он, обращаясь к сотрудникам МЧС. – А я, хоть тоже имею погоны, сейчас на стороне простых людей. Я тут вместе с ними живу не первые сутки и вполне понимаю их возмущение. Не надо никакого ОМОНа. Оружие тоже уберите. Пойдемте ко мне в палатку, поговорим спокойно.

Как потом выясняется, это подполковник ДПС из Магадана по имени Дима. Они отходят с полковником МЧС на разговор, после чего эмчеэсник уводит своих, а Дима забирает и успокаивает дальнобойщиков.

В тот вечер потасовки с непредсказуемыми последствиями удается избежать. Но на следующий день, когда приезжает якутское телевидение, страсти опять накаляются. Мы рассказываем о том, что тут происходит, но к нам уже сотрудники МЧС претензий не имеют. Претензии у них – к корреспонденту телевидения, который решил показать в своей передаче истинное положение вещей. Его собираются бить, и нам с трудом удается остановить расправу.

В итоге всех этих конфликтов забираем у сотрудников МЧС полевую кухню, так что хотя бы горячей едой мы обеспечены.

Никогда не думал, что придется столько времени прожить в настоящей сибирской тайге. Но что тут поделаешь? Живем, даже купаться ходим вместе с дальнобойщиками на лесное озерцо. По дороге несколько раз видим медвежье дерьмо, но самого «хозяина тайги», по счастью, не встречаем. В нашем лагере шумно, конечно, но медведи – животные любопытные, людей не боятся, так что встретиться с косолапым можно в любой момент.

И вот наконец спустя пару дней переправа налажена. Я не верю своим глазам, однако первая машина уже въезжает на сделанную дамбу, а следом и вторая. Перед тем как сесть в автомобиль «Таксовичкофа», отношу в палатку МЧС бутылку водки и ставлю на стол. Хочется как-то сгладить накопившийся негатив, и я говорю:

– Не держите зла, парни. Поймите нас – мы тут просто до предела дошли.

Я абсолютно искренен. Ладно, мне пришлось прожить тут всего четыре дня, но мой отец торчал в тайге десять дней, а некоторые две недели.

Мы едем длинной колонной, поскольку переправилось сразу несколько десятков машин. Километров через десять головная машина внезапно останавливается, вслед за ней тормозят и другие. Водители вылезают из кабин, достают кто карабин, кто охотничью двустволку, а кто и АКМ. И все начинают палить в воздух! Трах! Ба-бах! Это настоящий салют, который дают в честь окончания наших ожиданий. Все кричат от радости, кто-то угощает всех чаем из термоса. Это счастливый момент для множества людей. Впечатление остается – незабываемое!

Последний участок трассы «Колыма» проходим за несколько дней до описанных выше событий. Как уже говорилось, мне пришлось вернуться на Эльги после того, как отправил съемочную группу и сотрудников «Таксовичкофа» обратно в Питер. А пока описываю то, что удалось увидеть в пути от Усть-Неры до Магадана.

Природа здесь уникальная: непролазная тайга, сопки, дикая природа, где людей почти нет, так что на сто километров пути можно встретить в лучшем случае одну-две машины. Но самые сильные впечатления – от тех территорий, где люди есть или недавно были. Одно из таких запомнившихся мест – вымерший город Сусуман, где из бывших двадцати тысяч жителей осталось меньше четырех. Из-за того, что здесь практически негде работать, народ уезжает пачками. Дома в городе страшные, облезлые, видно, что давно некрашеные и не ремонтированные. Нам говорят, что в поселке всего один детский садик, в котором постоянные эпидемии. И школа тут тоже одна, и в ней, естественно, нехватка учителей, которые тоже отсюда уезжают. И врачи уезжают, так что в единственной здешней больнице уже некому лечить жителей поселка. Например, в больнице нет педиатра, из-за чего больных детей возят в соседний поселок Ягодное.

Цены в магазинах при этом просто космические. Как иначе, если доставка любых продуктов и товаров в эту таежную глушь – страшно дорогая? Понятно, что поставки идут нерегулярно, из-за чего большинство продуктов просроченные, но приходится их покупать – выбора-то нет. В этой обстановке какой-то насмешкой смотрится название единственного в поселке кафе:

«Кураж». Кроме кафе, досуг обеспечивают маленький спортзал с качалкой, библиотека с минимальным выбором книг – и все.

Колымский край невероятно красив и богат. Полезные ископаемые, лесные запасы, ценные породы рыб, красная икра, красоты природы – с одной стороны. С другой – это фактически отсутствие цивилизации, паводки, размытые мосты и дороги, погубленный приусадебный урожай, испорченный личный транспорт, отключение воды и света. На одном романтическом багаже тут не проживешь, необходимо как-то обустраивать Колыму, чтобы не было ни поселков-призраков, ни городов-призраков.

Не могу в это поверить, но на дорожном указателе вижу долгожданную надпись: «МАГАДАН». Эмоции переполняют. Наконец-то доехали! Полгода подготовки, сборы, ожидания, и – мы здесь!

У стелы «Магадан» достаю фальшфейер, поджигаю его и кричу во весь голос: «Магадан!! Магадан!!» Накрапывает дождик, но я его не чувствую – в руках горит факел красного цвета, яркий, ослепляющий, и такое ощущение, будто вхожу в состояние транса. Измотанный до предела, уставший, я тем не менее чувствую счастье. И вся наша команда тоже счастливая: все улыбаются, обнимаются, радуются. Такие ощущения я испытываю впервые в жизни. 12 700 километров позади. Урал, Сибирь, «Полный газ» в Кемерове, Якутск, трассы «Лена» и «Колыма» и вот – конечный пункт невероятно длинного маршрута.

Вернувшись к мотоциклу, замечаю моего мохнатого верблюда, ехавшего «вторым номером». Когда-то белый верблюд стал коричневым, мех свалялся, но все-таки он честно выдержал все тяготы пути и доехал вместе со мной до Магадана.

Что больше всего запомнилось в Магадане? Конечно, это Нагаевская бухта, бесконечные крики чаек и днем и ночью. 15-метровый монумент «Маска скорби», установленный на сопке Крутая и посвященный памяти жертв политических репрессий. Это вроде как лицо человека, у которого правый глаз изображен в виде окна с решеткой, а из левого глаза текут слезы в виде маленьких масок. Запомнился мамонт из металлических деталей, стоящий на набережной у моря. Конечно же, крабы, красная икра, которой здесь завались, и многочисленные морские обитатели, которых мы ели ежедневно. Особенно запомнилась рыбалка с заездом на полуостров Кони. Это одно из самых населенных в мире мест по количеству медведей на квадратный километр. Их тут действительно очень много: когда мы подплывали к острову Завьялова, то увидели одного из мишек, который сидел на берегу моря и ел рыбу. Увидев нас, медведь ничуть не испугался и, слегка покачиваясь, лениво двинулся по берегу, наблюдая за нашей лодкой. Я был очень рад тому, что удалось увидеть живого медведя без каких-то отрицательных последствий. На Колыме их пруд пруди, в любой момент можно столкнуться нос к носу с косолапым. Что очень опасно. Машина с наглухо закрытыми дверцами для голодного медведя – это консервная банка, а пассажиры – завтрак туриста. Кроме этих животных, на острове Завьялова обитают сивучи, ну и рыбалка там совершенно шикарная. Рыбу вытаскиваешь буквально через минуту, как забросил удочку. Мне лично удалось поймать на кусок сала зубатку – очень опасную рыбу, которая ест крабов. А мой отец впервые в жизни поймал на удочку крупного палтуса.

Это, конечно, край дикий и суровый для проживания. Но я в него влюбился. И город мне тоже очень понравился, и люди – вполне конкретные, но при этом открытые. И первый магаданский мотофестиваль, на который мы, вопреки всем выпавшим на нашу долю трудностям, все-таки попали, – тоже очень понравился. Сюда ехали представители мотодвижения со всей России и даже из-за рубежа. Но доехали до Магадана далеко не все. Было очень интересно познакомиться лично с участниками группы, которая образовалась в Viber у нас задолго до поездки. Мы переписывались друг с другом каждый день, в том числе и в дороге. Были в курсе, кто и как едет, кто сломался, заболел и т. д. Теперь я получил возможность пожать руку братьям из других городов: Минычу из Смоленска, Адели из Новосибирска, Лехе «Тестю» из Москвы, парням из Челябинска, Калининграда, Омска, Румынии, был даже гость из Японии! Фестиваль активно помогал организовывать Димка «Белорус» из Могилева, и наша встреча оказалась, наверное, самым душевным вечером за всю поездку. Нас встречал магаданский мотоклуб «Полярные совы», они обеспечили возможность как поучаствовать в фестивале, так и хорошо провести время в Магадане и его окрестностях. Леха «Пианист» привез на фестиваль полевую кухню, на которой приготовил уху из свежевыловленной морской рыбы. Были и жареная рыба, и даже игра на гармошке – на ней взялся играть все тот же Леха. Фест проходил на морском берегу, у подножия скал, и шум волн и кричащие чайки добавляли романтики. Город нас тоже принял. Мы дали пятую за поездку пресс-конференцию, но весь Магадан и без того буквально гудел. Везде: в магазинах, на улицах, в транспорте – с восхищением говорили только о сумасшедших мотоциклистах, которые преодолели тысячи километров по труднейшим дорогам, чтобы добраться до столицы Колымского края.

Это было счастье – слушать шум бьющих о скалы волн Охотского моря, крики чаек, летающих в небе и сидящих на скалах, и осознавать: мы достигли цели. И было очень жалко тех, кто по разным причинам не сумел или не успел доехать до Магадана. Кто-то сломал технику, кто-то застрял в тайге и будет здесь лишь через несколько дней. Поэтому организаторы решили сделать еще один фестиваль – через неделю. Я попал и на первый, и на второй фестиваль, потому что мне пришлось возвратиться к отцу и команде «Таксовичкофа» на их таежный курорт. Наша цель выполнена, фильм отснят, люди в Питер отправлены, и остается только привезти сюда отца и оставшуюся часть нашей команды.

Наверное, это была судьба – попасть в ситуацию с размытым мостом. Там сформировался целый лагерь из водителей, ехавших из разных мест – кто на «копейке» из Калуги, кто на фуре из Кабардино-Балкарии, кто-то из Ялты; и все эти люди за время проживания на берегу Эльги стали одной семьей – они до сих пор перезваниваются и в гости друг к другу приезжают. Это и есть жизнь. Бог дал всех этих людей и всю эту ситуацию не зря. Где-то надо было задержаться, задуматься, чтобы осмыслить все наше путешествие.

Поездка в Магадан была самой позитивной из всех моих путешествий. В нашей поездке, несмотря на большое количество участников, не было недопонимания, не возникло ни одного конфликта. И все только потому, что все мы преследовали одну общую цель. Доехать! Опытный коллектив уставал, промокал под дождями, замерзал, ломался, не высыпался, но все при этом ехали, молчали и терпели. Все соблюдали скоростной режим, все оказались ездовыми, можно сказать, матерыми мотопутешественниками, в том числе и примкнувшая к нам девушка Лена «Джинджер». Я этому очень радовался. Поездка прошла на позитиве, в хорошем настроении, а главное – никто не разбился, не сошел с дистанции, все доехали! А это – успех.

Отчетливо вспоминается наш старт от порога Русского Географического общества, куда приехали мои друзьяпартнеры, спонсоры, клуб Victory Riders… А потом столько интересного было в дороге! Поиск в Вологде резного палисада, прогулка по ночному Ярославлю, день рождения Виталика в Екатеринбурге, встреча с «Сибирскими ястребами» в Тюмени, визит к Мише «Банкиру» в Омске, мотофестиваль

«Полный газ» в Кемерове, купание в озере Байкал, посещение Иволгинского дацана в Бурятии, проезд по трассе «Лена» и город Якутск. Конечно, незабываемые впечатления подарила трасса «Колыма» с ее уникальной природой. Что-то было похоже на Северную Норвегию, что-то на Камчатку или Хибины, а некоторые места напоминали Йеллоустоун-парк в Америке. Безумная красота дикой природы пробуждала бурю эмоций. Увиденные нами сопки, озера, речушки, девственная тайга, лед и снег посреди лета, в июле месяце, – все это навсегда осталось в душе.

Главной целью поездки было снять фильм и тем самым показать всем – ничего страшного в таких дальних путешествиях нет. Надо просто хорошо подготовиться, и можно ехать смотреть нашу замечательную и очень красивую страну. Я считаю, что времена героев-путешественников давно прошли. Своим фильмом о поездке из Питера в Магадан мне хочется донести мысль: путешествовать – это просто!

Пожалуй, самые яркие моменты поездки были связаны с тем, что вместе со мной ехал отец, родной и близкий человек. Конечно, когда я предложил ему составить мне компанию и поучаствовать в столь длительной и трудной поездке – это была авантюра. Пусть не на мотоцикле, а на машине, но ему все-таки предстояло всю дорогу сидеть за рулем и пересечь всю страну. Пришлось договариваться с мамой, просить о том, чтобы оставить ее на месяц, и бросить на это время не только семейный быт, но и работу. Но я уверен, что в этой поездке он обрел нечто большее, чем свобода. Думаю, он осуществил какую-то потаенную мечту, а я ему в этом помог. Это ведь так здорово – видеть одного из самых родных тебе людей в таком путешествии бодрым и веселым! Ведь у многих моих друзей родители уже ушли из этой жизни, и многие рассказывали, что не успели договорить, что-то сделать, уделить внимание своим близким. Для меня было большим счастьем подарить отцу радость, я видел, что за время поездки он помолодел лет на десять.

Когда я уже был в Питере, мне вдруг звонит Вадик «Аниматор».

– Паха, привет! Как дела, как твой Петрович? Отошел после поездки?

– Он опять в дорогу собирается! – смеюсь в телефон.

– Молодец, что батю в поездку вытащил, страну показал. Это очень здорово! А на следующий год куда собираешься?

– Думаю по Монголии прокатиться, – отвечаю. – Всетаки родина Чингисхана. В пустыню Гоби, опять же, хочу заехать…

– О, Монголия! – восклицает «Аниматор». – Там мой батя служил! Кстати, он у меня тоже Петрович!

– Так давай, – говорю, – их обоих прокатим в Гоби?

– Отличная идея! Сейчас позвоню бате, скажу, что беру его в поездку в те места, где он служил. Уверен – он согласится!

– Тогда, Вадя, начинаем подготовку. Гоби ждет нас и наших Петровичей!

ДЕНЬГИ, РАЗЛОЖЕННЫЕ В ДВУХ МЕСТАХ

ДОКУМЕНТЫ В НЕПРОМОКАЕМОМ КСИВНИКЕ НА ШЕЕ:

– права

– свидетельство о регистрации

– паспорт (стоит сделать ксерокопии первой страницы и страниц с визами)

– страховка ГО

– гринкард (страховка ГО для Европы, можно купить на границе)

– медицинская страховка

– международная медицинская страховка

– визитка с координатами родственников и группой крови (не забудьте, может спасти жизнь)

– свои собственные визитки для расширения круга знакомств