Ход событий и мотив по-прежнему оставались неясными, но следователям открывались все новые и новые компрометирующие факты против супруга.

Основываясь на старых фотографиях квартиры, полицейские выяснили, что половик для вытирания ног из прихожей и ковер, лежавший в гостиной, отсутствовали. Почти три недели спустя половик и ковер были найдены в лесном массиве всего в нескольких километрах от места, где проживали пропавшие. На обоих предметах были крупные пятна крови, которые, судя по анализу ДНК, можно было безошибочно отнести к пропавшим: кровь дочери – на ковре из гостиной и кровь матери – на половике из прихожей.

Но это еще не все: следователи также выяснили, что, вопреки тому, что мужчина рассказал полицейским, он съездил к другу. Тот, в свою очередь, заявил, что на встрече, о которой идет речь, мужчина выглядел очень встревоженным, а также сказал, что за ним в любой момент может приехать полиция и забрать его. Почему муж оставил в секрете эту поездку к другу? Убрал ли он ковры и, по всей вероятности, трупы?

Следователям удалось выяснить еще кое-что: через два дня после исчезновения матери и дочери коллеги подозреваемого заметили, что на его лице появились заметные царапины, которых у него не было накануне исчезновения. А когда его арестовали, соответствующие дефекты кожи были выявлены и задокументированы. Во время совершения преступления мать и дочь защищались и ранили его?

В конце концов многие вопросы остались без ответа: почему отчим ни разу не попытался связаться со своей падчерицей? А почему бы хоть раз не поинтересоваться у следователей, не появилась ли новая информация о пропавших женщинах? Напротив, когда мужчину арестовали, он только сказал, что логично, что его теперь обвинят…

Судебный процесс не продлился слишком долго, и мужчину признали виновным. На основании улик и показаний соседей суд также предположил, что незадолго до 12:00 в день исчезновения между мужем и женой в прихожей произошла ссора, в результате которой жена получила смертельную травму головы. А затем тупым предметом по голове была убита и ее дочь. Затем муж избавился от самых явных следов преступления и от мобильных телефонов убитых, а потом поехал в строительный магазин за малярными принадлежностями. Вернувшись, он постирал окровавленную одежду, убрал квартиру и покрасил стены в прихожей. Затем он выбросил ковры в лесу, а также спрятал трупы.

У суда не осталось сомнений в том, что пропавшие мертвы. Ведь с момента своего исчезновения они не подавали никаких признаков жизни после того как дочь в 12:02 написала лучшей подруге, что скоро свяжется с ней, а мать поговорила по телефону с больным отцом в Москве. Более того, обеих пропавших – одну в школе, другую на работе – считали очень пунктуальными.

Суд категорически исключил возможность того, что они обе начали новую жизнь. Несмотря на неоднократные заявления, особенно дочери, о том, что она сбежит или вернется в Москву, конкретных планов на этот счет у них не было. В дневнике дочери ничего об этом не было написано, о подобных планах не сообщали ни друзья, ни знакомые, ни родственники. А без паспорта и без карт с деньгами, по мнению суда, это вряд ли было возможным, тем более из квартиры не пропали ни чемоданы, ни сумки, ни даже одежда.

Суд также исключил возможность самоубийства. Хотя дочь время от времени высказывала подобные мысли и незадолго до исчезновения даже порезала предплечье, суд счел, что уже забронированный летний отпуск говорит против этого исхода. Кроме того, свидетели подтвердили, что девушка в день своего исчезновения пребывала в хорошем расположении духа.

Тот факт, что убийцей был супруг, уже не оставлял сомнений. У него была возможность совершить преступление и не было алиби. А соседка слышала крики и грохот из квартиры пропавших в день исчезновения, в то время когда муж тоже был дома. Предположение, что домофон был снят из-за малярных работ, было опровергнуто, поскольку сам муж заявил, что приступил к окрашиванию стен только около 18:00. Неисправность системы домофона была выявлена около 12:00.

Но гораздо более важным аргументом для суда стали обнаруженные следы крови и очевидные попытки их отчистить и закрасить. А как еще следы крови матери и дочери могли попасть на край багажника, как не путем извлечения тел? Царапины на лице мужа также легко можно было ассоциировать с предполагаемой ссорой.

Особенно подозрительной суд признал крайне небрежную малярную работу, что свидетельствовало о том, что она выполнялась в спешке, но особенно выделялся факт вывоза ковров в лес. Потому что если муж не был преступником, то зачем тогда ему выбрасывать ковры в лес, а не на помойку, особенно в день исчезновения жены и падчерицы, когда у него должны быть совершенно иные мысли, нежели утилизация ковров?

Суд также счел очень странным, что отчим ни разу не попытался связаться с падчерицей. Единственный логический вывод: он знал, что она мертва. И почему он боялся, что уже на следующий день после исчезновения станет подозреваемым, когда полиция еще не проводила расследование?

И еще одна деталь: почему подозреваемый супруг решил, что был последним, кто видел жену и падчерицу живыми? Он заявил, что они вышли из дома, чтобы отправиться за покупками. В таком случае их могли видеть другие люди, не говоря уже о том, что само по себе это обстоятельство противоречит страху самому оказаться подозреваемым.

Единственное, что, вероятно, смутило суд, это отсутствие явного мотива преступления. Муж не был упомянут в завещании, и он как супруг не получил бы выгоды от смерти своей жены. А наследство падчерицы досталось бы ее дедушке, живущему в Москве.

Должно быть, это был спонтанный поступок, возможно, в результате ссоры, а быть может, мужчина просто устал жить с женой и падчерицей. Конечно, выяснить это наверняка было невозможно.

Таким образом, суд предположил in dubio pro reo[5], что это было скорее причинение смерти по неосторожности, а не умышленное убийство, поскольку никакие признаки умышленного убийства не были однозначно зафиксированы[6].

Суд приговорил мужа в общей сложности к 14 годам лишения свободы.

Сейчас кто-то, конечно, может сказать: «повезло». За двух убитых всего 14 лет лишения свободы, что не очень много, если учесть, что при хорошем поведении мужчины, его, скорее всего, освободят после отбывания двух третей срока, то есть примерно через 10 лет.

Идеальное ли это убийство? Да, мужчину не осудили за умышленное убийство, но и 14 или 10 лет заключения – это не совсем идеальный, с точки зрения преступника, исход. Так что едва ли это убийство можно назвать идеальным.

Но что, если обе пропавшие вовсе не мертвы? Тогда это будет в лучшем случае «идеальное» осуждение невиновного человека. Был ли в этом случае приговор таким уж «идеальным», потому что вас убедил вердикт?

Откуда вообще можно узнать, что произошло, если трупов нет? Откуда можно узнать, как было совершено преступление, если даже неизвестны травмы предполагаемых жертв[7]? Мог ли это быть несчастный случай, по крайней мере, в случае матери, например, потому что мать неудачно упала и в результате умерла, а муж запаниковал? Что, если он «всего лишь» ударил ее по лицу во время ссоры, а она неловко упала на дверной звонок и умерла именно по этой причине? Тогда по закону это будет уже не неумышленное убийство, а телесное повреждение, повлекшее (причинившее по неосторожности) смерть. Максимальное наказание 10 лет[8].

А что, если все было совсем по-другому?

В суде муж нарушил молчание и высказал совершенно новую версию событий.

Он встал утром и приготовил завтрак. Обед был запланирован на 12:30, а после его жена и падчерица собирались отправиться за покупками, а муж спустился в подвал. Вернувшись примерно через 40 минут, он застал жену и ее дочь за жесточайшей дракой. Его жена лежала на полу в прихожей, а дочь сидела на ней и держала мать обеими руками за шею. У его падчерицы текла кровь из носа, а у жены была кровоточащая рана на голове.

Он оттащил падчерицу от жены и отправил ее в гостиную, затем помог жене встать на ноги и проводил ее в ванную. В результате этих действий кровь попала на его свитер. Однако муж не смог найти предметы, которые могли бы стать причиной травм их обеих. Затем он окатил жену холодной водой из душа. Его падчерица лежала на ковре в гостиной и плакала.

Муж не обсуждал с обеими участницами драки, что именно произошло между ними и, прежде всего, что спровоцировало драку. Жена попросила его навести порядок в квартире и сказала, что все расскажет ему позже. Затем они обе продолжили собираться, хорошо оделись и, наконец, покинули квартиру без каких-либо видимых травм[9]. Он подумал, что падчерица и жена могли пойти к родному отцу и бывшему мужу, чтобы прояснить проблему.

Тем временем муж прибрался в квартире, запустил стиральную машину и вычистил следы крови. Затем он пошел в хозяйственный магазин за малярными принадлежностями, а после положил белье в сушилку, выстирал еще несколько партий белья, вымыл полы и покрасил стены. Чтобы было удобнее красить, мужчина снял домофон[10]. Он также пытался почистить ковры, но кровь удалить не удалось, поэтому он убрал ковры и выбросил их в лесу. А с 21:30 он тщетно пытался дозвониться до своей жены. Остальное уже известно. Ранее между дочерью и матерью неоднократно происходили драки, например, когда жена отбирала у дочери мобильный телефон.

Ну а что теперь? Вы скажите: «Может быть, но необязательно»? Возможно, вы также подумаете: «Почему он сразу не рассказал правду?» Не было смысла умалчивать о столь важном аргументе, особенно если женщина и ее дочь впоследствии бесследно исчезли. Быть может, вы поступите так же, как суд, и отклоните заявление мужа, словно это простая отмазка, которую он удачно подогнал под результаты расследования и содержание материалов?

С другой стороны, у мужа всему было какое-то объяснение: он не звонил падчерице, потому что у них были не очень хорошие отношения, а родной отец уже пытался с ней связаться. Он выбросил ковры в лес, а не в мусорный бак, потому что они могли пригодиться обитателям приюта, находившегося неподалеку от леса. А о своем визите к другу на следующий день после исчезновения он не рассказал в полиции потому, что для него это было не столь важным событием.

Показания эксперта, занимавшегося исследованием крови, данные им в суде, также вызывают сомнения. Он заявил, что следы капель в гостиной теоретически могли быть вызваны кровотечением из носа и что количество обнаруженной крови на обоих коврах не было большим и, конечно, было не смертельным. Поскольку уже невозможно было определить, какого типа были пятна крови на стенах в прихожей, то есть капли, брызги, потеки или что-то другое, никаких выводов о том, как именно совершалось преступление, сделать не удалось. Следы крови на краю багажника могли быть от снятых ковров, а не от трупов…

Однако самая большая загадка – это тела, которые до сих пор считались пропавшими. Не слишком ли странно, что улики с места преступления были удалены слишком топорно (закрашенные стены вокруг зеркал, окровавленные ковры, небрежно выброшенные в ближайшем лесу), но зато тела исчезли и не найдены по сей день, потому что были прекрасно спрятаны или уничтожены? И это, кстати, несмотря на очень интенсивные мероприятия с использованием собак-ищеек, вертолетов и поисковых отрядов.

Возникает вопрос: можно ли действительно осудить кого-то за убийство, если нет трупа (трупов)?

Кстати, это неспроста: в 1660 году мужчина бесследно исчез, и за его предполагаемое убийство были повешены трое подозреваемых. А сам пропавший как ни в чем не бывало объявился снова два года спустя.

Конечно, с тех пор криминология и судебная медицина развились до такой степени, что факт убийства порой удается доказать и без трупа. Единственный вопрос: относится ли это к настоящему делу о пропавших матери и дочери?

По найденным следам ясно лишь то, что обе исчезнувшие в какой-то момент потеряли кровь в прихожей и в гостиной. О том, почему это произошло, нам известно столь же мало, как и о том, когда произошла кровопотеря. Давность следов крови или ДНК невозможно определить с помощью современных научных методов. Также важно, что крови было не настолько много, чтобы мать и дочь могли скончаться в результате сильной кровопотери. Скорее наоборот: следователи обнаружили мало крови для двух погибших[11].

И тот факт, что люди по каким-то известным лишь им одним причинам добровольно отказываются от всего, что имеют, чтобы просто исчезнуть, тоже кажется не совсем фантастическим. Одни исчезают из-за проблем с психическим здоровьем, другие – из-за проблем с финансами, третьи – из-за любви. Некоторые отказываются от прежней жизни, чтобы начать новую жизнь без бремени, обязательств и пресловутых скелетов в шкафу.

Ни полиция, ни суд не могли с абсолютной уверенностью исключить ни одну из этих вероятностей.

В других странах, например, в Великобритании или США, осудить за убийство без тела гораздо сложнее. Справедливо сказано, что самое достоверное свидетельство об обстоятельствах смерти исходит от самого трупа. Например, если вы зарежете человека, который ранее уже скончался от сердечного приступа, но вы об этом не знали, вас не смогут обвинить в убийстве, поскольку жертва уже была мертва. Однако такое доказательство может быть получено лишь в том случае, если удастся осмотреть тело. То же самое относится и к теоретической возможности того, что кто-то изобьет и ранит свою жену, но затем она сама покончит жизнь самоубийством. Это тоже будет не убийство, а предварительные телесные повреждения.

По этим причинам в Великобритании и США принято устанавливать и доказывать в суде не только то, что кто-то мертв, но и то, как человек умер. Подозреваемый также несет за это ответственность. Если прокурор не сможет предоставить улики и косвенные доказательства, подозреваемого не смогут осудить.

В нашем случае возникает вопрос: не могло ли все быть совершенно иначе? Что все-таки значат те напряженные телефонные разговоры на русском языке, которые мать вела во время обеденного перерыва в течение последних нескольких недель?

Какую роль в этом деле играют угрозы дочери покончить жизнь самоубийством и ее реальные попытки самоубийства? Ведь она уже планировала броситься с балкона, а всего за несколько дней до исчезновения порезала себе вены, помните?

Почему мать всего за две недели до исчезновения отправилась в Москву, чтобы изменить завещание, не имевшее никакого отношения к ее мужу ни до, ни после изменения?

Как могла сотрудница кафе-мороженого увидеть мать около 17:00 в день исчезновения, когда, по версии суда, она к тому времени уже должна была умереть?

По какой причине происходили ссоры с применением физического насилия между матерью и дочерью, о которых сообщили несколько свидетелей?

И как, черт возьми, муж умудрился спрятать два трупа так, чтобы их до сих пор не смогли обнаружить, когда он не сумел навсегда избавиться даже от двух окровавленных ковров?

Возвращаясь к моему вопросу, скажу: да, все могло быть совершенно иначе. Решение вышестоящей инстанции о правильности вынесенного приговора еще не принято…

В любом случае поиски пропавших будут прекращены через 30 лет.

«Вы только что сказали, что несколько раз ударили жену ножом, но не считали, сколько именно. Судмедэксперт обнаружил более двадцати ранений, в основном ножевых. Как вы можете это объяснить?»

«Я потерял контроль над собой».

«У вашей жены также были ножевые ранения на спине, как они появились?»

«Не могу вспомнить».

«Вы сказали, что нанесли ей первые удары в прихожей. Однако вашу жену нашли возле соседской квартиры. Значит, ваша жена пыталась сбежать?»

«Я больше не могу описывать процесс. Я знаю, что застал жену в коридоре, совсем рядом с соседской квартирой, а входная дверь уже была открыта. После первых ударов она побежала в квартиру к соседке, а я последовал за ней. Я потерял контроль».

«Вы помните, что ваша жена лежала на полу, когда вы ударили ее ножом?»

«Я больше ничего не помню, я вышел из себя. Может быть, а может, и нет. Сейчас я не могу точно сказать».

«Что вы думаете о том, что ваша жена теперь мертва?»

«Внутри себя я ощущаю умиротворение и честность».

«Вы признаете, что вчера вечером убили свою жену ножом?»

«Я признаю, что убил свою жену, потому что она изменила и унизила меня своими поступками. Я верю, что это тоже Божья воля».

Здравствуй, Карин!

Меня достала эта тема «бесследного исчезновения моего брата и отца» и я хотел бы попросить всех причастных уяснить, что я хочу/должен заниматься своими делами, а не пересказывать бесчисленному количеству людей по три раза в день «печальную историю», которую уже изучил вдоль и поперек. Судя по всему, они перезимовали где-то на солнечном юге. Когда неделю назад я прилетел домой из Испании, мы вместе с полицейскими заходили в квартиры Хайко и отца. Обе квартиры были заперты на несколько оборотов замка, холодильники и морозильные камеры разморожены, шкафы опустошены, летняя одежда пропала, зимняя осталась на месте, также исчезли чемоданы, паспорта и значительная сумма денег. С этой суммой они оба смогут провести долгую зиму на юге. После того как два года назад умерла мать, отец часто говорил об отпуске на Майорке или Канарских островах. Поскольку я уже 15 лет занимаюсь горным велосипедом, мой отец попросил разрешения присоединиться ко мне, но я отказал, потому что моя работа занимает 7 дней в неделю, 24 часа в сутки и на отца с братом у меня не было бы времени.

Меня не слишком удивляет, что они оба никому не сообщили о своих планах. Иногда у нас случались длительные перерывы в общении. Для меня в этом нет ничего необычного.

Теперь я хотел бы попросить тебя, а также всех остальных воздержаться от безумных теорий о том, что с ними произошло что-то ужасное. Полиция считает, что нет никаких указаний на несчастный случай или что-то подобное. После того как мы побывали в квартире и я передал всю известную мне информацию, полиция прекратила расследование.

С уважением,

Маркус

Задача профайлеров состоит в том, чтобы проанализировать все собранные на данный момент данные, такие как результаты осмотра места преступления и отчеты о вскрытиях, информацию о жертве, показания свидетелей и тому подобное, и предоставить коллегам новые подходы к расследованию. Зачастую именно непредвзятый взгляд со стороны помогает выдвинуть новые гипотезы, отвергнуть старые, реконструировать картину событий, выяснить возможные мотивы и выделить существенные характеристики дела.

По мнению профайлеров, заслуживало внимания время совершения преступления, которое на основании результатов проведенной судебно-медицинской экспертизы и реконструкции последних минут жизни обоих погибших, скорее всего, можно было ограничить вечером 24 декабря. Брат и сестра планировали провести вечер одни, не приглашали гостей и не искали чужого общества. Это привело профайлеров к выводу, что преступник мог предположить, будто ему не помешают. Само место преступления также позволило сделать определенные выводы. Ведь для такого богатого района, даже если финансовое положение жертв неизвестно, очевидно, что в доме могут находиться ценные вещи.

На трупе убитого мужчины не было никаких следов чужой ДНК, а также не наблюдались признаки борьбы. Никаких намеков на обострение ситуации на месте обнаружения тела также обнаружено не было. Картина следов крови была статичной и на одежде господина Виттманна не было никаких брызг или потеков крови, которые указывали бы на динамику развития событий. Реконструкция получения травм в сочетании с картиной следов позволили профайлерам прийти к выводу, что господин Виттманн подвергся неожиданному нападению спереди. Когда он, вероятно, попытался отстраниться и убежать, преступник схватил его за заднюю часть верхней одежды и нанес ножевые ранения, после чего господин Виттманн упал на пол, а преступник продолжил наносить своей жертве удары ножом.

С госпожой Вайнманн все было совершенно иначе: на ее теле было обнаружено несколько поверхностных ножевых ранений со следами борьбы на кистях рук и предплечьях, что предполагало определенную динамику событий. Вероятно, она попыталась сделать несколько шагов назад и поднять руки, чтобы защититься. Преступник воспользовался этим и нанес ей глубокий удар ножом в область груди. Нож даже прошел насквозь через руку, поднятую для защиты. Профайлеры реконструировали события таким образом, что женщина упала на колени, а затем преступник с полной силой воткнул нож ей в глаз и в голову, где лезвие, наконец, сломалось. Не исключено, что, несмотря на сломанное лезвие, убийца продолжал наносить жертве колющие удары, находясь в состоянии аффективного возбуждения.

Профайлеры пришли к выводу, что убийства происходили друг за другом и что сложившаяся ситуация позволила убийце атаковать жертв поодиночке. Когда произошло первое нападение, жертва-мужчина ничего не подозревал. Собака получила колющее ранение на бегу, когда находилась рядом с убитым мужчиной, что также говорило в пользу того, что мужчина был убит незадолго до собаки. Пострадавшая женщина, вероятно, пришла на шум и буквально попала в руки к преступнику. По словам профайлеров, все три убийства были совершены целенаправленно и не было никаких причин считать, что произошла неожиданная эскалация конфликта. Словесная перепалка также казалась маловероятной, учитывая временную последовательность и место преступления. Реконструкция характера травм в сочетании с временем убийств привела к выводу, что преступник был прежде всего нацелен на убийство людей и собаки. И, что очень важно для следователей из отдела убийств, реконструкция убийств не выявила никаких доказательств присутствия нескольких преступников.

Разумеется, профайлеры также внимательно изучили ночные события и установили, что в доме обыскали всего три комнаты: столовую и кабинет на первом этаже, а также спальню на чердаке. Очень странно для грабителей, которые стремятся унести как можно больше. Еще одним аргументом против ограбления было то, что определить, что именно искал преступник, оказалось невозможно. Документы и драгоценности были похищены лишь частично. Сейфы и украшения стоимостью около 11 000 евро остались нетронутыми, медикаменты в комнате для практик тоже проигнорированы. Последующие манипуляции с газовой плитой явно говорили против хаотичного обыска или волнения, испытываемого после совершения убийств.

Кстати, о газовой плите: профайлеры придали огромное значение тому факту, что преступник знал о газовой плите, стоявшей на кухне на втором этаже. На кухне первого этажа, которой пользовались потерпевшие, не было газовой плиты. Помимо этого, газовую плиту нельзя было заметить сразу после попадания на кухню, потому что конфорки были накрыты. Злоумышленник, должно быть, знал о наличии газовой плиты на верхнем этаже дома.

Это был единственный способ, когда преступник имел возможность воспользоваться ситуацией, в которой жертвы изначально были отделены друг от друга. Профайлеры отметили гостеприимство хозяев и их вежливое обращение с гостем. Бутылка вина могла быть принесена в подарок, что опять же наводило на мысль о неплохих отношениях между хозяевами и гостем. Обыск, инсценировка и манипуляции с газовой плитой не имели бы смысла, если бы преступник не знал своих жертв.

А он их знал. Причем убийца был один. На основании телесных повреждений, выявленных в ходе проведения судебно-медицинской экспертизы, профайлеры установили, что преступник использовал всего одно орудие преступления, а именно нож, лезвие которого по окончании процесса убийства раскололось на несколько частей. Рукоять ножа и части лезвия, за исключением кончика лезвия в глазу жертвы и одного фрагмента, на месте преступления не оставили, предположительно, чтобы не оставлять ненужных улик. А это, в свою очередь, свидетельствовало о том, что убийство было тщательно спланировано. Отсутствие следов борьбы и эскалации при первом нападении на ничего не подозревавшего мужчину и последующее похищение орудия убийства указывает на то, что нож не принадлежал жертвам.

До этого момента анализ дела профайлерами согласовывался с теорией следователей о том, что либо Вики вместе с Флорианом, либо один Флориан подговорили Тома и, возможно, даже тщательно спланировали преступление вместе с ним. Ведь Том был хорошо знаком с обоими пенсионерами, они доверяли ему, а годом ранее даже лично пригласили его на рождественский ужин. И в канун Рождества они бы запросто впустили его в свой дом с бутылкой вина в руке в качестве небольшого рождественского подарка. Том мог знать о том, что газовая плита стоит на втором этаже, а будучи газо– и водопроводчиком, он еще и умел отлично управляться с ней.

Так неужели криминальное профилирование ни на йоту не продвинуло расследование? Благодаря найденным образцам ДНК и отпечаткам пальцев уже и так было понятно, что убийцей был Том, не так ли? Нет, потому что ДНК и отпечатки пальцев, о которых идет речь, привели к серьезной проблеме: специалисты-профайлеры пришли к выводу, что все это совсем не обязательно имело отношение к самому преступлению.

Согласно имеющимся аргументам, время, когда жертвы принимали гостя, невозможно было определить с точностью до часа и, следовательно, оно не могло быть привязано ко времени совершения преступления. Здесь могло быть замешано и появившееся позднее третье лицо. А следы на трупе женщины могли остаться после приветствия: поцелуя в щеку или рукопожатия. Собака же могла дать гостю лапу… Возможно ли, что Том говорил правду и на самом деле не имел никакого отношения к преступлению? Ведь ни один из опрошенных свидетелей не смог допустить, что этот стройный, практически худощавый молодой человек, никогда прежде не имевший проблем с законом, способен на такой зверский поступок. Кроме того, ему нравились оба пенсионера, и он им тоже.

После того, как стал известен отчет профайлеров, адвокат Тома, недолго думая, потребовал немедленного освобождения своего подопечного, поскольку все обнаруженные следы можно было легко объяснить. Он сослался на отчет профайлеров и приложил к письму заявление своего клиента. В нем Том описывает 24 декабря следующим образом:

Затем полиция обратилась к той соседке, с которой невестка накануне преступления пробыла вместе примерно до 21:00. Информация, которую та сообщила, оказалась настолько важной для следователей, что это привело к выдаче ордера на арест невестки: соседка, о которой идет речь, видела со своей террасы, как невестка вскоре после своего визита уехала на BMW. И самое главное, она не видела и не слышала, как невестка вернулась, а BMW больше не появлялся перед домом. Но это еще не все. Якобы в ходе следствия невестка боялась, что ее заподозрят, поэтому буквально сказала соседке: «Вот бы мне хорошую подругу, которая обеспечила мне алиби, и я освободилась бы от всего этого». По словам соседки, она якобы не запомнила, сколько времени невестка пробыла с ней, да и соседка могла забыть, что она вечером уехала на «БМВ». Невестка неоднократно просила обеспечить ей алиби, от чего сама соседка снова и снова отказывалась.

И действительно, эта самая соседка сказала, что невестка совершенно не оплакивала потерю свекрови, а просто боялась быть арестованной. Сразу после преступления ее расстраивала не смерть родственников, а то, что полиция разорит их дом, то есть заберет их наследство. Все судебно-медицинские мероприятия нанесли большой ущерб. Кстати, невестка после убийства очень нервничала и «стала эмоционально уязвима». Соседка ни разу не слышала ни от невестки, ни от сына погибших пенсионеров, что они хотели бы, чтобы полиция поскорее поймала преступника, хотя это было бы ожидаемо. Однако самым подозрительным ей показалось то, что невестка снова напомнила ей, что она ее самая важная свидетельница. Поэтому ей следует быть осторожной в том, что она говорит полиции, и помнить, что ее показания могут разрушить целую семью. А потом была история с гидрокостюмом. Невестка сказала мужу соседки, что неизвестный преступник не оставил никаких следов, потому что на нем определенно был гидрокостюм.

Читая все это, вы можете начать задаваться вопросом, имеет ли невестка какое-то отношение к преступлению. Очевидно, что она нервничает в ходе расследования убийства, не проявляет никаких признаков скорби по погибшим, и еще это решение уехать именно в тот самый вечер, когда было совершено преступление. Но подозрение вызывает и соседка со своим непреклонным стремлением обвинить ее. Эта соседка говорила о невестке только плохое, хотя та, казалось, была ее хорошей подругой – по крайней мере, до вечера преступления, – с которой она провела целый день, попивая кофе, вплоть до 21:00. Тот факт, что именно соседка предложила себя полиции в качестве приманки, чтобы обмануть невестку и на инициированной ею «дружеской» встрече запугать ту и уличить в преступлении, задавая готовые вопросы, уже вызывал подозрение в отношении самой соседки.

Конечно, полицейских это не волновало. В отсутствие каких-либо улик или компрометирующих доказательств они, казалось, ловили каждое слово, слетавшее с губ соседки. Уже достаточно поздно, разве что не после суда, начали возникать сомнения в ее показаниях, по крайней мере, в обществе, и все громче звучал вопрос о том, не пытается ли она просто выдать себя за крайне важную свидетельницу, что, к сожалению, не редкость, особенно в делах об убийствах, а также в других столь же впечатляющих судебных процессах. Потому что, как оказалось, соседка не просто так делилась с полицией своими компрометирующими сведениями. Она также была амбициозным информатором для детективов-любителей на различных интернет-форумах и, несмотря на свою важную роль ключевой свидетельницы, активно участвовала в онлайн-дискуссиях о двойном убийстве в Кобленце. Дошло даже до того, что она написала в интернет-форуме, что хотела бы присутствовать в зале суда во время процесса, пока невестку будут терзать обвинители, и украсила все это подмигивающим смайлом.

Возможно, не одному адвокату по уголовным делам стало интересно, почему соседка давала такие компрометирующие показания против невестки. Хоть она и утверждала, что болтала с другими людьми только для того, чтобы иметь возможность справиться с ситуацией, ее отношения с семьей невестки теперь были разрушены, да и неприятный осадок все равно остался, ведь полицейские сказали ей, даже фактически приказали, никому не рассказывать об этом деле, даже собственному мужу. В любом случае, в своем последующем решении суд напишет, что в качестве меры предосторожности показания соседки использовались лишь ограниченно, хотя мне интересно, как бы отреагировал суд, если бы узнал о вечеринке. Да, вы не ошиблись, вечеринка в саду в честь вынесения приговора! Потому что сразу после объявления о грядущем пожизненном заключении невестки соседка пригласила всю округу как следует отпраздновать вынесение приговора своей теперь уже бывшей соседке. Впоследствии многие соседи извинились перед мужем осужденной за то, что пришли на ту вечеринку в саду…

Если убрать эти показания и отсутствие улик на месте преступления, то какие значимые доказательства имелись против невестки?

Как говорят криминалисты, это было посткриминальное поведение. Мы помним: прошло уже более полугода с момента убийства четы пожилых супругов, а расследование так и не увенчалось успехом. Лишь статистика (в 70 % всех убийств преступника и жертву связывают отношения) и опыт криминалистов («следуй за деньгами») позволяли предположить, что, скорее всего, убийство совершил сын или, согласно заявлениям соседки, его жена. Именно поэтому следователи добились от суда разрешения прослушивать телефонные разговоры семьи сына: прослушка телефона, жучки в машине и все остальное по полной программе. Затем они устроили для невестки ловушку.

Ведущий следователь позвонил ей и сказал, что у них появилась новая зацепка. Они использовали специальных собак-ищеек, которые могли следовать за запахом разыскиваемого человека на протяжении многих километров. Невестке пояснили, что за образец запаха был взят ключ с клумбы, с которым, как предполагалось, контактировал преступник. Полицейский описал ей маршрут, по которому шли собаки, именно тот маршрут, по которому можно было пройти от места преступления до дома (теперь подозреваемой) невестки. После того как полицейские поделились этой информацией, им оставалось только ждать и наблюдать.

И действительно, во время прослушиваемых телефонных разговоров с мужем невестка беспокоилась, что собаки выследят ее запах. Вскоре она позвонила старшему инспектору и сказала ему, что запах определенно может принадлежать ей, поскольку она уже пользовалась этим ключом во время своего последнего визита к родственникам, когда забыла свой ключ.

С точки зрения полиции, она попалась на наживку. Весомая причина, чтобы двигаться дальше: на этот раз следователь сообщил невестке по телефону, что собаки также будут искать по запаху от ножевого ранения на груди свекрови, которая лежала под одеялом. По ее собственным словам, а также согласно показаниям ее мужа, невестка не прикасалась к ране, когда было найдено тело. Помните, что она всего лишь потрогала одеяло, но не то, что было скрыто под ним? Вскоре после сообщения следователя беспокойство невестки стало еще сильнее и она спросила мужа, трогала ли она свекровь, лежавшую под одеялом. Затем она позвонила ведущему следователю и спросила, могут ли собаки учуять запах, если преступник носил перчатки и приехал на автомобиле.

Следователей поразило то, что, хотя ее супруг не выказывал никаких признаков волнения, невестка все больше нервничала из-за служебных собак, у нее даже появились физические симптомы, такие как тошнота, в итоге она заявила, что ее скоро арестуют. Всего через несколько минут после телефонного звонка она позвонила мужу и рассказала ему о последних данных, полученных полицией. Он пытался ее успокоить, говоря, что они всегда пробовали разные методы. По версии следствия, невестка явно не могла отделаться от мысли, что собаки приведут к ней.

На следующий день инспектор снова связался с ней, но на этот раз сообщил новость, что собаки идут по следу в направлении дома невестки.

Теперь невестка объяснила, что в день обнаружения трупов она действительно видела рану на груди, после чего инспектор еще раз напомнил ей, что ножевое ранение было скрыто под одеялом и ранее она не говорила, что во время осмотра прикасалась к ножевому ранению.

Невестка снова позвонила мужу и заявила, что яростно трясла одеяло, пытаясь укрыть свекровь, и обнимала ее тело. Муж в очередной раз ее успокоил и заверил, что она не могла оказаться под одеялом, ведь он все видел. В этом контексте муж еще раз упомянул, что это в любом случае не имеет значения, потому что они никогда не ездили маршрутом, по которому шли собаки. Когда невестка спросила у мужа, сообщал ли он об этом в полицию, тот ответил, что не сообщал, и она вздохнула с облегчением, потому что в противном случае следы ее запаха можно было бы объяснить только поездкой, о которой не знал ее супруг: поездкой в ночь, когда было совершено преступление…

Полиции этого было достаточно – по их мнению, столь подозрительно мог вести себя только настоящий преступник. Когда впоследствии выяснилось, что невестка пыталась получить алиби не только от соседки, но и от собственной дочери, которая в ночь преступления была дома, ордер на арест, выданный в связи с подозрением в совершении преступления, скорее всего, уже был простой формальностью. Потому что невиновный человек никогда не повел бы себя подобным образом, верно?

После всей полученной информации как вы думаете: виновна невестка или невиновна?

Прежде чем ответить на этот вопрос, я попрошу вас ненадолго представить себя в следующей ситуации: вас подозревают в двойном убийстве, хотя вы невиновны. Но доказать свою невиновность не сможете, потому что у вас нет алиби, но, к сожалению, есть мотив. Теперь полиция утверждает, что собаки-ищейки якобы идут за вашим запахом от места преступления до вашего дома. Что бы вы сделали? Вероятно, попросили бы члена семьи или друга предоставить вам алиби? Возможно, попытались бы объяснить себе и другим, как собаки напали на ваш чертов след? Быть может, отреагировали нервно и взволнованно? Возможно, тоже почувствовали бы себя нехорошо?

Немного информации о собаках-ищейках: собачьи носы не могут учуять того, кто садится в машину и уезжает.

А отследить человеческий запах можно через день, через неделю, может быть, если повезет, через месяц, но определенно не через 7 месяцев. Другими словами, вся история следователей с запахами, ведущими по шоссе в сторону дома невестки, была полной ерундой. А что касается соглашения об алиби с дочерью, то в подслушанном телефонном разговоре нет упоминания о том, чтобы дочь предоставила ей ложное алиби – мать просто говорит об алиби.

Вернемся к моему вопросу: виновна или нет? Невестка ведет себя подозрительно или ее поведение вполне понятно для загнанного в угол невиновного человека? «Сложно», – можете сказать вы. Убедительных доказательств нет и мы возвращаемся к самому началу: на месте преступления нет никаких следов, а подозреваемая успела с 21:00 до 06:00 проехать 700 километров, заправить бак, избавиться от одежды и орудия преступления, пригнать машину в мастерскую и вернуться домой пешком. Должно быть, прокуратура тоже придерживалась мнения, что простого страха быть заподозренной и подозрительного, с точки зрения следователей, поведения маловато для вынесения обвинительного приговора.

Итак, правоохранительные органы обратились за помощью к общественности. В листовках, которые распространяли во всех домах Кобленца, а также в телепередаче Aktenzeichen XY[29] просили всех, кто владел какой-либо значимой информацией предоставить ее полиции. Была объявлена награда в 10 000 евро. В конце концов вполне возможно, что кто-то заметил в ночь убийства упомянутый BMW неподалеку от места преступления.

И вот спустя 14 месяцев после убийства один мотоциклист действительно заявил, что видел принадлежавший невестке BMW неподалеку от Кобленца. Это был либо BMW 1, либо BMW 3. Однозначно универсал. Номерной знак BMW начинался с EL, а далее следовали буквы RS и трехзначная комбинация цифр. Первая цифра определенно была «5», а вторая почти наверняка была «6». А третью цифру он не запомнил. Проверка центрального реестра транспортных средств показала, что на момент совершения рассматриваемого преступления не было зарегистрировано ни одного другого BMW с номерным знаком, включающим буквы EL RS и цифру «5» в первой позиции последовательности цифр в номере.

Неужели невестку осудили за то, что ее BMW видели в Кобленце незадолго до преступления? Как, черт возьми, кто-то смог запомнить номерной знак, который, по его словам, видел ночью 14 месяцев назад? И как вообще исключить вероятность, что мотоциклист с хорошей памятью просто запомнил номерной знак, увидев его в телепередаче «Aktenzeichen XY» или на листовке, чтобы быстро заработать 10 000 евро?

Мотоциклист утверждал, что всегда запоминает номера транспортных средств, которые его «напрягают». А в ночь убийства у него возникли проблемы с упомянутым BMW, ведь они чуть не столкнулись, потому что мотоциклист ехал слишком быстро. А поскольку он испугался, что водитель BMW сообщит о нем, то запомнил номерной знак. Свою необыкновенную способность запоминать он объяснил тем, что буквы EL напомнили ему о поездках с родителями на каникулы в Эльванген. Буквы RS напомнили ему название моделей Racing Sport автопроизводителя Ford, которыми он раньше увлекался, а первые цифры номерного знака «5» и «6» соответствуют дате его рождения, 5 июня, то есть 05.06.

Действительно ли все это не вызывает сомнений? Как можно проигнорировать возможность, что именно телепередача «Aktenzeichen XY», где показывали полный (!) номерной знак, навела мотоциклиста на мысль? Как мотоциклист смог запомнить точный день своей встречи с BMW? Можно ли вообще разглядеть номерной знак целиком, когда проносишься мимо на большой скорости, да еще ночью? Видите, в таких делах судье, конечно, нелегко докопаться до истины. Единственный вопрос: не слишком ли суд упростил себе задачу в нашем случае?

Существовало глубокое убеждение, что мотоциклист непременно встретился с BMW в ночь убийства, поскольку он запомнил две вещи: во-первых, перед встречей он смотрел телевизор, а именно репортаж об убийстве в северной Германии, а также передачу о чемпионате мира по футболу среди женщин и о французе с двойным именем, который изнасиловал горничную в нью-йоркском отеле. Исследование телепрограммы показало, что в ночь убийства в новостях действительно рассказывали о чемпионате мира по футболу среди женщин и о бывшем директоре Международного валютного фонда Доминике Стросс-Кане, однако репортаж об убийстве не показывали. Мотоциклист также вспомнил, что в день встречи с BMW он понес серьезные расходы, информацию о которых смог восстановить на основе разговора со своим начальником, состоявшегося на следующий день после убийства. Однако он не смог предоставить ни чека за покупку   бензина, ни какой-либо квитанции, которая была бы непосредственно связана с его поездкой на мотоцикле в ночь убийства.

Даже если предположить, что возможная встреча между мотоциклистом и BMW действительно произошла в ночь убийства, стоило ли исключать вероятность того, что мотоциклист увидел номер BMW по телевизору или на листовке? И здесь ответ был очень простым, по крайней мере для суда: мотоциклист показал в суде, что у него есть телевизор, но он им практически не пользуется. Он также не читает газет и не обращает внимания на листовки с надписью «разыскивается», которые полиция раскладывает по почтовым ящикам. О том, что требуется информация об упомянутом BMW, он узнал от соседки, которая сказала, что полиция ищет автомобиль с буквами EL в номерном знаке в связи с расследованием преступления в Кобленце, и даже не назвала марку автомобиля, а уж о типе транспортного средства и речи не было. Таким образом, суд исключил возможность какого-либо искажения или фальсификации воспоминаний мотоциклиста. Следовательно, мотоциклист точно запомнил номерной знак, который видел 14 месяцев назад.

Так, а теперь поговорим начистоту: вы верите, что мотоциклист из Кобленца действительно ничего не знал об упоминании конкретного автомобиля и его номерного знака в связи с делом, не имевшим аналогов, по крайней мере в Кобленце, и ставшим среди его жителей темой для обсуждений номер 1? Неужели вам не кажется странным заявление мотоциклиста, что он ничего не знал о листовках, хотя его соседка сказала, что листовки, о которых идет речь, были во всех почтовых ящиках, в том числе и у мотоциклиста? И как следует понимать его слова о том, что он практически никогда не смотрит телевизор, но так хорошо запомнил время встречи с BMW, потому что до сих пор может вспомнить, какие передачи шли по телевизору в тот вечер? Насколько подробно вы бы помнили номерной знак по прошествии 14 месяцев, если у вас вообще не было причины его запоминать? Мотоциклист не рассказывал об этом даже собственной девушке. Однако суд исключил тот факт, что его интересовала лишь награда в 10 000 евро, хотя у мужчины явно были проблемы с деньгами. В ходе допроса в полиции он якобы отказался от денег.

Остается актуальным вопрос, можно ли вообще разобрать, что написано на номерном знаке, ночью за то короткое время, когда едешь мимо на высокой скорости. В суде мотоциклист заявил, что BMW пришлось уйти влево из-за «внезапного» появления мотоцикла и в это время оба транспортных средства поравнялись. Затем BMW снова выехал на правую и, следовательно, на ту же полосу перед мотоциклистом и продолжил движение гораздо быстрее, чем мотоциклист, который пребывал в шоке после возможной аварии и сбавил скорость. Таким образом, расстояние между мотоциклом и BMW быстро увеличилось, и вскоре после этого BMW выехал из Кобленца. И вот что здесь еще, пожалуй, следует упомянуть: незадолго до предполагаемой встречи с BMW мотоциклист был настолько погружен в собственные мысли, что несколько раз заблудился и даже проскочил выезд. Он также говорил, что тем вечером было уже довольно темно.

Давайте подытожим: в тот момент, когда мотоциклист запомнил номерной знак, он, по его собственным словам, был в шоке и настолько глубоко задумался, что не только незадолго до этого пропустил выезд, забыв маршрут, по которому ездил каждый день годами, но также, очевидно, едва не стал причиной аварии. Как будто этого было недостаточно, и при реконструкции предполагаемого столкновения мотоцикла и BMW при той же видимости, что и в ночь преступления, номерной знак не удалось разглядеть за короткое время и в условиях освещения, описанных мотоциклистом, чье впечатляющее появление можно увидеть в 3-й части документального фильма SWR «Убийство без доказательств». Кстати, автомобиль невестки принадлежал к BMW 3 серии и, следовательно, был не универсалом, а хетчбэком, который у BMW заметно отличается от универсала.

Дальше – лучше: не один и не два, а целых три свидетеля заявили, что видели пожилую пару на следующее утро после предполагаемого преступления и они были живы и здоровы. Потом следователи несколько уничижительно окрестили их «свидетелями из пекарни».

Первая свидетельница рассказала, что на следующее утро после предполагаемого преступления, около 10:00, она встретилась со второй свидетельницей за кофе в пекарне в центре города, как они делают каждую пятницу. Там она наблюдала, как господин С. прошел мимо нее и сел у окна, выходящего на улицу. Вторая свидетельница вспомнила, что видела, как госпожа С. вошла в пекарню и направилась к прилавку. Тогда вторая свидетельница сказала первой: «Смотри, вон госпожа С. идет», и они обе окликнули госпожу С., поинтересовавшись, как у нее дела. Когда вскоре обе свидетельницы вышли из пекарни, им даже удалось поболтать с госпожой С. На улице возле церкви они также видели идущего к госпоже С. мужа. Свидетельница была на 100 % уверена, что это случилось на следующее утро после того как, по мнению полиции, произошло преступление. Поскольку они несколько раз в неделю пьют кофе в пекарне, когда через два дня о преступлении стало известно, обе свидетельницы восстановили события в памяти и сообщили, что видели супругов С. в пятницу.

А третий свидетель заявил, что видел господина С. на расстоянии примерно в 100 метров от себя. Он заметил знакомую машину Audi A6, принадлежавшую господину С., которая была припаркована перед его собственным домом, недалеко от церкви. Свидетель уверен, что все это видел в пятницу, на следующее утро после предполагаемого преступления, поскольку это было уже после операции на руке, которую ему сделали накануне в четверг.

Трое свидетелей, не имевших абсолютно никакого отношения к невестке, даже незнакомых с ней, но при этом клявшихся, что видели убитых пенсионеров живыми наутро после предполагаемого преступления и даже разговаривали с ними? Исключает ли это обстоятельство подозрение, что невестка могла совершить преступление во временной промежуток, установленный судом и полицией? Тем более что у невестки, как и у ее мужа, было неопровержимое алиби в течение двух ночей до того как были обнаружены тела. И все же итогом судебного заседания стало пожизненное заключение с отягчающими обстоятельствами.

С точки зрения судмедэкспертов, супруги С. почти наверняка были убиты ночью, поскольку оба тела обнаружили в одежде для сна, в комнате были опущены рольставни, а содержимое желудка обоих убитых соответствовало тому, каким оно обычно бывает в ранние утренние часы, потому что у господина С. вся съеденная пища уже переварилась, а у госпожи С. содержимое желудка присутствовало лишь в небольшом количестве. Однако неясно, по крайней мере, с научной точки зрения, в какой именно день была убита пара пенсионеров, поскольку при осмотре тел на месте преступления выяснилось, что между температурой тел и температурой в комнате уже не было никакой разницы.

Невозможно рассчитать время убийства по температуре тела, если она уже совпала с температурой помещения[30].

Вот почему свидетели были чрезвычайно важны: с одной стороны, мотоциклист, который утверждал, что видел BMW невестки в четверг, а с другой стороны, «свидетели из пекарни», которые утверждали, что видели супругов С. еще живыми в пятницу. Другие варианты определения времени смерти были лишь косвенными, но об этом чуть позже. Суд вынес решение в пользу одного мотоциклиста, несмотря на достоверность показаний троих «свидетелей из пекарни». Суд счел, что первая и вторая свидетельницы давали весьма противоречивые показания несмотря на то, что находились в одном и том же месте в одно и то же время. Показаниям третьего свидетеля противоречил тот факт, что убитые пенсионеры определенно не могли приехать на Audi A6 в пятницу, поэтому Audi не могла быть припаркована на стоянке перед домом свидетеля, поскольку расследование показало, что рассматриваемая Audi в последний раз перемещалась накануне, в четверг, в 15:45. Это привело к обратному вычислению на основе сохраненных данных последнего полученного состояния запирания автомобиля с помощью брелка радиочастотного ключа. В результате в пятницу автомобиль погибших уже невозможно было перевезти своим ходом. Однако суд не учел того, что помимо радиочастотного ключа имелся еще и механический. И это несмотря на то, что эксперт заявил, что при использовании этого механического ключа отсутствовала обратная связь о состоянии блокировки. Однако суд предположил, что супруги-пенсионеры всегда пользовались брелком.

Суд подтвердил, что пожилые люди погибли в четверг, а не в пятницу, главным образом на основании показаний судмедэксперта. Основываясь на степени разложения внутренних органов убитых и учитывая условия окружающей среды вплоть до вскрытия, он пришел к выводу, что смерть могла бы наступить в ночь с пятницы на субботу, если бы температура в помещении достигла 30 °С, учитывая погодные условия того времени, например, в чердачном помещении. Однако место преступления находилось на первом этаже и было затемнено, так что смерть, скорее всего, наступила в ночь с четверга на пятницу, что соответствует странным звукам, которые слышала соседка, проживающая этажом выше. Тем не менее судмедэксперт еще раз подчеркнул, что не может предоставить точную информацию о времени смерти из-за длительного нахождения трупов на месте обнаружения.

Соседи погибших также заявили, что рольставни в спальне и ванной на первом этаже дома, где были убиты пенсионеры, не открывались с пятницы (а не только в субботу), но они также сказали, что во время отпусков такое поведение не казалось чем-то необычным. А на момент убийства как раз открылась Федеральная садовая выставка. Это, в свою очередь, объясняет, почему до супругов в пятницу не смогли дозвониться ни их сын, ни другие свидетели. И это объяснило бы, почему в субботу утром почтальон увидел в почтовом ящике письма и рекламную корреспонденцию, а также две вчерашние газеты, которые явно пролежали все это время, так и оставшись нетронутыми. Ведь, если бы пожилые люди вышли из дома рано утром в пятницу, в тот день они уже не смогли бы прочитать газеты и другую почту. То же самое можно было предположить, если бы супруги просто остались в постели, потому что в пятницу почувствовали недомогание. Кроме того, следователи нашли чайный пакетик в кухонной раковине у страстных любителей кофе.

Кстати, супруги не могли быть убиты в ночь со среды на четверг – в день, когда у невестки было надежное алиби. Хотя с юридической и медицинской точки зрения это было вполне возможно, но в указанный четверг примерно в 19:00 арендатор лично получил от госпожи С. квитанцию   об уже уплаченной ею арендной плате.

Видите, расчеты судмедэкспертов касательно времени убийства мало чем помогли. Тем не менее суд пришел к выводу, что трое «свидетелей из пекарни» ошиблись. По мнению суда, их память дала сбой во время совместных бесед перед дачей свидетельских показаний, хотя в полицию они обратились всего через два дня после того, как были обнаружены убитые пенсионеры. Но почему же у мотоциклиста не могли произойти «сбои в памяти», ведь он явился в полицию не через два дня, а через целых 14 месяцев, откровенно противоречил самому себе по поводу просмотра телепередач, говорил о BMW как об универсале вместо хетчбэка, а еще было непонятно, как он мог ночью за столь короткое время распознать номерной знак и запомнить его несмотря на то, что был потрясен и погружен в собственные мысли, однако суд оставил этот вопрос открытым.

Могло сложиться впечатление, что чету пенсионеров убили именно в четверг, потому что на все остальные дни у невестки было алиби, а другого возможного преступника без алиби не было. Это впечатление стало еще более явным, когда BMW невестки подвергли техническому осмотру. Как вы помните, наутро после преступления BMW находился на территории автомастерской, а ключ от него лежал в почтовом ящике мастерской. А поскольку теоретически можно пригнать в мастерскую совершенно исправный автомобиль, а потом утверждать, что он был неисправен, чтобы, например, получить алиби, следователи внимательнее присмотрелись к BMW.

Так вот, механик из рассматриваемой мастерской подтвердил, что при проверке двигатель BMW плохо заводился, затем плохо работал, а также глох во время езды, потому что работал всего на трех цилиндрах из четырех. Поездка протяженностью 700 километров в таких условиях была бы невозможна. Это подтвердил и судебный эксперт. Он показал в суде, что выявленные неисправности, особенно в случае полного отказа свечи зажигания, привели бы к повреждениям двигателя после поездки на расстояние от 50 до 100 километров, что значительно меньше, чем расстояние в одну сторону между домом невестки и Кобленцем. Он исключил любые последующие манипуляции со стороны невестки. К этому моменту невестку уже должны были освободить из-под стражи и немедленно оправдать, не так ли?

Не тут-то было. Поскольку при повторном осмотре BMW почти два (!) года спустя никаких повреждений двигателя обнаружено не было, суд решил, что в ночь убийства автомобиль BMW не был неисправен, а функциональные нарушения двигателя, описанные невесткой и подтвержденные в мастерской, были в лучшем случае временными. Однако суд даже не учел обратное заключение, а именно, что невестка не проехала на BMW 700 километров до Кобленца и назад из-за дефектов, которые также были выявлены в мастерской, и что, следовательно, никаких нарушений двигателя не возникло. Иначе говоря, раз поломок двигателя в результате чрезмерно продолжительной эксплуатации на расстоянии не менее 250 километров не наблюдалось, то дефектов в автомобиле не было или они носили лишь временный характер. И наоборот, тот факт, что никаких дефектов не было обнаружено, поскольку невестка не проехала 250 километров, не кажется правдоподобным объяснением.

При такой аргументации почти нет необходимости упоминать, что во время осмотра судебно-медицинским экспертом автомобиль BMW за очень короткое время перегрелся и стал непригоден к эксплуатации. Суд счел, что это был единичный случай, с которым столкнулся исключительно эксперт. И это не шутка.

Кстати, владелец мастерской не смог ответить, когда именно BMW сдали в ремонт, то есть в четверг вечером или в пятницу рано утром, поскольку камер у него во дворе не было. В любом случае, когда он пришел на работу в пятницу утром, BMW уже был там. Однако он мог сказать, что невестка и ее муж имели обыкновение оставлять свои автомобили на территории мастерской до его прихода и бросать ключи в почтовый ящик.

Уф, все это довольно запутано, не так ли? И я избавил вас от подробностей. Однако два важных момента до сих пор остаются без объяснений: вопрос о ключе от входной двери, то есть вопрос о том, как преступник (или преступница) попал в дом погибших, и якобы подозрительное поведение невестки непосредственно после того как о преступлении стало известно: ранение руки и обнаружение трупов. Неужели они стали решающими аргументами для вынесения приговора?

Суд понимал, что у преступника явно был ключ от дома, поскольку следов проникновения путем взлома в дом убитых супругов обнаружено не было, и они уж точно не открыли бы дверь поздно ночью, будучи одетыми в пижамы, если бы это был кто-то неизвестный. При этом суд исключил возможность того, что преступник днем    пробрался в дом через открытую дверь или окно и скрывался там до ночи.

Единственный убедительный вывод для суда: поскольку нет доказательств того, что неизвестное лицо имело доступ к ключу от входной двери, преступника нужно было искать там, где запасной ключ. А он был только у сына. Однако у него было алиби, а трое несовершеннолетних детей не смогли бы доехать на машине до Кобленца без водительских прав, оставалась только невестка, у которой также был доступ к запасному ключу. Значит, она и должна быть преступницей. Суд даже не учел возможность того, что преступник мог проникнуть в дом и без этого запасного ключа, ведь на самом деле не так уж и неразумно прятать запасной ключ где-нибудь рядом с входной дверью на тот случай, если дверь случайно захлопнется. По крайней мере еще один ключ, происхождение которого уже не представляется возможным определить, был найден спрятанным под камнем в саду. Его наличие позволяет предположить, что убитые супруги прятали ключи вне дома, как и, вероятно, другой ключ от входной двери, найденный в клумбе рядом с парадным входом?

Вместо этого суд ограничился исключением всевозможных вариантов того, почему преступник мог потерять ключ, который впоследствии был найден в клумбе, или же почему решил намеренно положить его туда. Первое, кстати, без каких-либо дополнительных обоснований по принципу «так и есть», второе потому, что, оставляя ключ в клумбе, преступник рисковал бы быть обнаруженным и, следовательно, имело смысл просто избавиться от ключа точно так же, как он, очевидно, поступил и с орудием убийства – выбросил его в другом месте. «Логический» вывод суда: ситуация, когда в клумбе был найден легко узнаваемый ключ, говорит, скорее, о попытке невестки привлечь внимание следователей к этому ключу и таким образом объяснить, как неизвестный злоумышленник смог проникнуть в дом без следов взлома, с целью отвлечь внимание от ключа сына, находящегося в ее собственном доме.

Суд также исключил возможность того, что чета пенсионеров могла потерять один из ключей от дома, как заявила невестка на первом допросе, поскольку в противном случае они рассказали бы об этой неприятности другим людям. Исключена была и вероятность того, что могли существовать другие поддельные ключи, которыми пользовался пока что неизвестный злоумышленник. Обоснование: основное слушание не выявило никакой информации по этому поводу.

Остается только поведение невестки после преступления, которое так поразило следователей. Прежде всего полиция, а затем и суд сочли весьма подозрительным, что невестка, в отличие от сына, при обнаружении тел прикасалась и к свекру, и к свекрови. То, что она хотела вымыть руки в раковине, где позже будет обнаружена кровь, а затем побежала наверх, когда ее муж уже ушел из дома, было всего лишь тактикой, чтобы впоследствии объяснить обнаружение возможных следов и тем самым развеять подозрения против нее самой.

На самом деле, кровь, обнаруженная в левой раковине ванной комнаты, где лежало тело свекра, принадлежала его жене.

Единственное очевидное объяснение наличия этих следов крови состоит в том, что преступник, должно быть, вымыл в раковине орудие преступления или свои руки после убийства. По логике вещей, только преступник мог знать, что это произошло именно в раковине слева. В связи с этим следователям показалось очень подозрительным, что невестка хотела вымыть там руки. Тот факт, что невестка вместо этого вымыла руки в кухонной раковине и поэтому уже не могла объяснить возможные следы в той самой левой раковине ванной, следователи внезапно сочли неважным.

А тот факт, что следователи обнаружили кровавый отпечаток обуви на 11-й ступеньке лестницы, ведущей на верхний этаж, объяснял, почему невестка побежала наверх после обнаружения тел – предположительно потому, что она уже была там в ночь убийства, как подозревают следователи. Прежде всего, следователи сочли весьма подозрительным то, что она попыталась вырвать предмет, зажатый в окоченевшей руке ее свекра. Была ли это подсказка, кто преступник? Например, волос, от которого невестка могла бы быстро избавиться?

Вы, наверное, догадались: этому тоже были и есть объяснения, просто они не показались полиции и суду «правдоподобными». Но как можно найти правдоподобное объяснение ситуации, с которой не каждый человек может столкнуться, а именно обнаружить двух жестоко убитых членов собственной семьи? Как бы вы отреагировали? Существует ли надежный рецепт поведения в такой ситуации? Может ли случиться так, что вы полностью потеряете контроль и, возможно, начнете действовать иррационально, например, прикоснетесь к окоченевшей руке мертвеца, чтобы понять, что он сжимает? Разве не понятно, что человек не желает признавать смерть, потому трясет и трясет покойника, откидывает одеяло, чтобы тот мог «дышать», и впадает в истерику? И что захочет вымыть руки после прикосновения к окровавленным трупам, для чего бросится к ближайшей раковине? Если в ванной комнате, рядом с которой лежат трупы, есть две раковины, вероятность воспользоваться той раковиной, которой пользовался преступник, составляет 50 %. Указывает ли это на знания, которыми может обладать только преступник, тем более что женщина даже не воспользовалась раковиной, а пошла на кухню?

Предположение, что невестка обладала знаниями преступника, основывалось на ее заявлении в полиции о том, что после обнаружения тел она поднялась на верхний этаж. И здесь полицейские заподозрили, что невестка решила оправдать наличие следов, оставленных преступником, таких как кровавый отпечаток обуви, найденный на лестнице. Однако впоследствии сами полицейские говорили, что верхний этаж не имеет явной связи с преступлением. Итак, если верхний этаж не имеет никакого отношения к преступлению и, следовательно, к преступнику, тогда зачем невестке, если предположить, что она действительно была преступницей, подниматься туда? Разве она не помнила, что в ночь преступления наверх не поднималась? И, значит, не ожидала увидеть там никаких следов. В любом случае кровавый отпечаток обуви нельзя было отнести к невестке по причине несоответствия размера и отсутствия похожей обуви в дее доме.

Касательно знаний, которыми обладает преступник: помните, как невестка говорила мужу жаждавшей ее опорочить соседки, что преступник не оставил никаких следов, поскольку мог быть одет в гидрокостюм? Об этом муж соседки впоследствии рассказал суду, что стало для суда еще одним доказательством того, что невестка обладает знанием преступника. Из-за тесноты гидрокостюма преступник определенно не смог ничего надеть под него и, судя по масштабу устроенной резни и обнаруженным следам крови, был весь с головы до ног покрыт кровью. Однако, поскольку он не стал бы избавляться от одежды, в которой было совершено убийство, в непосредственной близости от места преступления, ему неизбежно пришлось бы садиться в машину в окровавленном гидрокостюме, ведь всю одежду он вряд ли стал бы снимать. Однако суд не учел того, что в уже упомянутом автомобиле BMW невестки никаких следов крови обнаружено не было.

А как же травма руки? Была ли она окончательным «доказательством» «виновности» невестки? Уже на следующее утро после преступления невестка показала свою руку соседке с медицинским образованием. Полиция и суд предположили, что она сделала это лишь для того, чтобы иметь возможность представить подходящую легенду, объяснив, что это произошло во время работы в саду, что также могла бы подтвердить соседка, если бы полиции стало известно о травме. Но на самом деле, по мнению полиции и суда, невестка получила травму, когда орудовала ножом в ночь убийства. Однако против этого предположения говорят три момента: во-первых, на месте преступления не обнаружено следов крови невестки. Во-вторых, учитывая, какая бойня творилась на месте преступления, можно было ожидать наличие травмы посерьезнее, чем небольшая царапина, описанная соседкой. И, в-третьих, зачем невестке вообще указывать на возможную травму в связи с преступлением, да еще едва заметную?

Также невестка говорила, что она, возможно, оставила следы крови на месте преступления, потому что случайно разбередила свою рану, когда искала ключ в сумочке. Полицейские впоследствии сочли это подозрительным, поскольку вспомнили, что один из их коллег зафиксировал пятно крови в коридоре в присутствии невестки. Поскольку невестка увидела его до того как ее доставили в отделение полиции на допрос, ей пришлось сочинить легенду об открывшейся ране, чтобы объяснить пятно, обнаруженное на месте преступления, которое, как ей казалось, было ее кровью.

А теперь давайте будем честными: если бы вы присутствовали на месте преступления, будучи при этом невиновными, и увидели, как обнаружили пятно крови, а у вас к тому же была бы травма на руке, разве вы не захотели бы привлечь внимание полиции к тому, что пятно крови могло принадлежать вам? Иными словами, какой компрометирующий вывод можно сделать из такой улики, если на самом месте преступления не было обнаружено ни капли ее крови? Если быть точным, то на месте преступления не было найдено ни волоска, ни частички кожи, принадлежавших невестке. Вероятность того, что она сообщила о своей ране, чтобы помочь в расследовании, столь же правдоподобна, как и предположение полиции, что невестка хотела объяснить присутствие пятна ее крови в доме убитых в качестве меры предосторожности. В любом случае, вывод о виновности в убийстве нельзя делать лишь на основании этого пятна крови.

Однако была еще одна последняя улика, которая, по мнению полиции и суда, указывала на вину невестки: ее предполагаемая попытка самоубийства в ночь, когда было совершено убийство. Основанием послужило психиатрическое освидетельствование невестки во время судебного процесса, в ходе которого она предоставила информацию о своем местонахождении в ночь убийства. Она рассказала психиатру, что вернулась домой из магазина около 21:00, причем всю дорогу шла пешком, потому что BMW не заводился и ей пришлось обратиться в мастерскую. В тот момент ее уже какое-то время посещали мысли о самоубийстве. Казалось, что у женщины на плече сидели ангел и демон, один из которых говорил, что жить стоит, а другой советовал: «Хватит говорить, сделай это наконец».

В тот вечер невестке было особенно плохо, казалось, что продолжать жить не стоит.

Женщина заранее тщательно продумала план самоубийства: она попадет в аварию на своей машине, ударится о столб моста и все закончится.

Поскольку она не хотела, чтобы члены ее семьи узнали, что она покончила с собой, то сказала им, что собирается навестить подругу. Когда BMW отказался заводиться, женщина подумала, что это может быть знаком не убивать себя. Тем не менее она все равно хотела это сделать, поэтому просто взяла другой семейный автомобиль, Dacia, и уехала на нем около 23:00. Потом она остановилась на какой-то автозаправочной станции и долго обдумывала аргументы за и против самоубийства. Женщина не знает, подвела ли ее смелость или возобладал здравый смысл. В любом случае около 01:00 она вернулась домой, так ничего и не сделав.

Суд не поверил ни единому ее слову. Даже со временем все непонятно, например, чем невестка занималась между 21:00 и 23:00 часами? А если она действительно хотела покончить с собой, то вряд ли озаботилась бы организацией внезапного визита на день рождения свекрови. Кроме того, по мнению психиатра, суицидальные наклонности подтвердить не удалось. Вы уже догадываетесь, что аргументам суда можете противопоставить столько же контраргументов: утром накануне предполагаемого преступления невестка снова испытывала сильную боль вследствие хронического и очень болезненного недуга, поразившего спину и плечо, в результате чего в тот день ей, очевидно, пришлось поехать к врачу. Стало ли это пресловутой последней каплей? Уж лучше покончить жизнь самоубийством, разбившись в чужой машине – изначально она собиралась арендовать машину, чтобы поехать к «подруге», а не брать машину, принадлежащую ее семье – в контексте плана самоубийства это не было бы такой уж странной причиной. А тот факт, что с суицидальными мыслями в голове может потребоваться два часа, чтобы добраться домой из супермаркета, находящегося всего в двух километрах, принять душ, освежиться, в последний раз поесть и так далее, а сесть в машину получится только в 23:00, представляется вполне обоснованным.

Но тут наступает черед аргумента об убийстве, совершенном в состоянии аффекта: для чего невестка придумала историю с самоубийством в автомобиле Dacia, а не в BMW, который, по мнению полиции, прокурора и суда, в действительности был пригоден к эксплуатации, и его даже видели (по свидетельствам очевидцев, в совершенно другом месте)? Потому что перед историей о самоубийстве она уже говорила, что BMW был неисправен и не хотела противоречить сама себе? Но ради чего идти на новый риск с утверждением, которое можно с легкостью опровергнуть? Что, если бы в предполагаемое время на этом участке автомагистрали дежурил бы полицейский патруль или из-за аварии образовалась пробка, так что описанный невесткой маршрут оказался бы недоступен с 23:00 до 1:00? Все это могло бы уличить ее во лжи, если предположить, что она говорила неправду. Тогда почему бы невестке не промолчать и не придерживаться версии, что весь вечер она просидела дома. И, кроме того, действительно ли рассказ о планировании самоубийства, которого на самом деле могло и не быть, приводит к выводу, что невестка той ночью жестоко убила двух своих родственников? Тот факт, что автомобиль Dacia в ночь убийства не проехал 700 километров до Кобленца и назад, можно было установить по пробегу.

Самый волнующий вопрос в этом деле – это как после всех вышеперечисленных заявлений и расследований суд мог прийти к выводу, что невестка была хладнокровным двойным убийцей? «Подсудимая признана виновной в совершении преступления, поскольку является единственным человеком, который имел возможность совершить преступление, и ее вина подкрепляется дополнительными доказательствами», – говорится в приговоре. И это возвращает нас к вопросу об уликах, поставленному в начале. Можно ли осудить кого-то исключительно на основании косвенных доказательств?

Причина заключается в уже упомянутой свободной оценке доказательств судьей.

Как судья придет к своему мнению и решит, виновен подсудимый или не виновен, зависит от него самого: правил в принципе не существует.

Все, чего требует от него закон, – это «признать истинными» факты, которые он излагает в своем решении. Но поскольку на эту «истину» влияет не только логический ум судьи, но и его чувства, одной личной уверенности судьи, само собой разумеется, недостаточно, чтобы осудить или оправдать кого-либо. Судья должен основывать свое личное убеждение на объективных основаниях, позволяющих по понятным причинам сделать вывод, что установленные им обстоятельства дела «с высокой степенью вероятности» были именно таковы. Иными словами, выводы, которые делает судья, должны в конечном итоге привести к вынесению вердикта, который является объективным, рациональным и логически понятным и, следовательно, с высокой вероятностью соответствует тому, что судья определил в своем приговоре.

И это возвращает нас к уликам. Ведь даже косвенные доказательства, то есть простые намеки, позволяют сделать выводы в ту или иную сторону. И если у вас будет не одна, а, возможно, десять улик, указывающих на вину или невиновность подсудимого, этого в итоге будет достаточно, чтобы вы приняли то или иное решение. Таким образом, наличия нескольких в целом убедительных доказательств или немногих, но очень весомых доказательств, говорящих за или против обвиняемого, в принципе достаточно, чтобы прийти к понятному выводу о том, виновен человек или нет.

Также существует еще несколько доказательств, которые я вкратце упомяну для полноты картины.

Место преступления и характер ран на трупах указывали на очень динамичное развитие событий с применением жестокого насилия, в результате которого неизбежно должны были остаться следы ДНК преступника. Как уже неоднократно говорилось, на месте преступления не было никаких следов невестки: ни волос, ни чешуек кожи, не говоря уже о крови. Однако на лестнице был обнаружен неопознанный кровавый отпечаток обуви, который, тем не менее не мог принадлежать невестке, поскольку размер не соответствовал, а также черный волос с головы, обнаруженный на трупе свекра, который также не мог иметь никакого отношения к женщине, поскольку на момент совершения преступления она была рыжей. Во дворе у родителей также был найден окурок, хотя никто из всей семьи – ни покойные супруги, ни сын и невестка – не курил эту марку сигарет. Кстати, и упомянутый волос, и окурок исчезли из помещения, где держали вещественные доказательства, пока шло судебное разбирательство, но это, похоже, никого из суда или полиции не встревожило.

Кроме того, невестка категорически отказалась от инсценированной встречи с соседкой, где та выступала в качестве информатора полиции и «добровольно» предложила ложное алиби.

Ничего из этого не было учтено при вынесении приговора, как не был учтен и способ убийства, который и по сей день вызывает серьезные сомнения в виновности невестки: не слишком ли необычно, чтобы женщина убивала так жестоко, к тому же сразу двоих человек? Следует уточнить, что, по данным судебной медицины, наличие тех или иных травм не дает никаких сведений о внешности преступника. Для нанесения обнаруженных повреждений не требовалось ни особой силы, ни массы тела. И описанный в начале истории миф о том, что женщины почти всегда убивают «мягкими» способами, такими как яд или лекарства, к сожалению, является ошибочным. Фактически, в большинстве случаев, когда в роли убийцы выступают женщины, нож становится предпочтительным орудием убийства. В Германии женщины также довольно часто хватаются за нож, особенно когда хотят убить своего партнера, а именно, согласно исследованию, проведенному в Гамбурге, в 72 % случаев. К яду же прибегали только в 5 % случаев, когда использовали, например, дезинфицирующее средство в апельсиновом соке или таблетки инсулина в водке[31].

Выходит, двойное убийство, которое, с наибольшей вероятностью, было совершено с помощью ножа и даже не потребовало особых усилий, можно было приписать невестке? По статистике вряд ли. Потому что большая разница между преступниками женского и мужского пола заключается в отношении к жертве. Когда убивают женщины, это, как правило, является кровавым финалом драмы отношений. А взрослыми жертвами женщин почти всегда становятся мужчины – по данным шведского исследования, в более 80 % случаев. Преступницы нередко убивают с целью самообороны. Но практически никогда не бывает такого, чтобы женщина убила двоих взрослых человек одновременно. Вы можете это проверить, если введете в поисковой строке Google «двойное убийство + преступница». Ничего, кроме двойного убийства в Кобленце, вы не найдете.

Суд свободен формировать свое убеждение. При этом выводы, сделанные судьей, должны быть только возможными, но не обязательными.

Однако судья должен в полной мере оценить все доказательства и косвенные улики, а также изучить каждое обстоятельство в соответствии с его весомостью вместе с другими косвенными уликами, прежде чем сможет вынести вердикт[32]. Но действительно ли все улики по настоящему делу были оценены во всей полноте и в соответствии с их убедительностью и было ли решение суда справедливым, решать уже вам, дорогие читатели.

Если бы невестка действительно была убийцей, она бы совершила по-настоящему идеальное убийство, несмотря на вынесенный ей приговор: ведь преодолеть 700 километров за 9 часов, совершить жестокое убийство двоих человек, которое, судя по страшным ранам на телах жертв, больше напоминает бойню, при этом не оставив после себя ни единого следа, ни чешуйки кожи, ни волоска, уничтожить одежду, в которой было совершено преступление, и орудия убийства, а потом пригнать машину в авторемонтную мастерскую, оставшись при этом никем не замеченной и не узнанной даже во время заправки, граничит со сверхъестественным. Просто вспомните, что теперь криминалистика располагает современными технологиями, которые позволяют обнаружить мельчайшие следы ДНК, волокон или материалов, не говоря уже об анализе мобильных телефонов, данных с камер видеонаблюдения, полицейских профайлерах и профессиональном ведении допросов…

Кстати, 10 000 евро за «соответствующую информацию» по двойному убийству в Кобленце все же выплатили, разделив сумму пополам на двух человек. Полиция не захотела говорить, кому именно, по «соображениям защиты свидетелей» – принцип «следуй за деньгами» здесь, похоже, уже не работает.

На самом деле это был типичный случай. Мужчина лежит без сознания, его сердце перестало биться.

Более чем в 60 % случаев это происходит в их собственных домах. Причиной, как правило, являются проблемы с сердцем.

Когда врач скорой помощи прибыл в дом звонившей спустя всего 7 минут после того как поступил звонок, Марко лежал на полу в гостиной с расстегнутой рубашкой, а совершенно обезумевшая женщина с заплаканным лицом стояла над ним на коленях, отчаянно делая ему массаж сердца. Глаза Марко были открыты и смотрели в пустоту расширенными зрачками. На тыльной стороне руки виднелось несколько проколов. Звонившая, по всей видимости, несколько раз пыталась сделать укол в вену. В какой-то момент она сдалась, так как игла все еще валялась рядом на полу. Пока женщина, действуя словно по учебнику, надавливала на грудь Марко двумя руками, чтобы сжать его сердце и накачать кровь в вены, она не переставала выкрикивать его имя.

Прибывший врач скорой помощи узнал звонившую. Саския. Он также знал мужчину, лежащего на земле. Они оба были волонтерами и работали в службе спасения. Вместе с ними он уже успел поучаствовать в многочисленных спасательных операциях. Беглый осмотр Марко подсказал врачу скорой помощи, что дело плохо. Саския взволнованно сообщила о слабом сердце Марко. Увидев, что он лежит без сознания, женщина немедленно стащила его с дивана и принялась реанимировать. Она занималась глажкой белья наверху и поначалу подумала, что Марко просто заснул на диване.

Очевидно, что Саския применила все знания, полученные во время обучения на фельдшера. Женщина продолжала бесстрашно давить на его грудь даже после того, как вслед за врачом скорой помощи прибыли ее коллеги из службы спасения и предложили ее сменить.

Положение спасателей было непростым: коллеги знали и любили Марко. И, конечно, они также знали Саскию, его жену. Она была очень привлекательной. Стройная и симпатичная молодая женщина с голубыми глазами и светлыми волосами. Среди коллег у нее было много поклонников. Саския и Марко познакомились и полюбили друг друга, когда работали волонтерами в службе спасения. Вскоре они поженились, а спустя некоторое время у них появились двое детей. А теперь Саския реанимировала Марко, которому было всего 40 лет.

Марко был очень бледен, кто знает, сколько времени он пролежал на диване, прежде чем Саския обнаружила его. А вызов скорой помощи, поиск аптечки в машине и многочисленные попытки найти подходящую вену на руке Марко, чтобы сделать инъекцию, отняли слишком много времени. Но никто не мог ее обвинить. Очевидно, что Саския была ошеломлена и подавлена. Ее коллеги в аналогичных обстоятельствах, вероятно, вели бы себя так же.

Все были напряжены. Не только потому, что уже несколько раз тщетно пытались вернуть к жизни сердце Марко с помощью дефибриллятора. Одно дело – приезжать на вызовы к совершенно незнакомым пациентам и оказывать им первую помощь, но вот с хорошо знакомыми или даже с близкими людьми дело обстояло совершенно иначе. На лицах всех спасателей явно читались нервозность и напряжение.

Попытки команды спасателей реанимировать Марко продолжались 15 минут, а потом наконец появился маленький проблеск надежды: сердце Марко снова начало биться. Об этом немедленно сообщили в ближайшую больницу, принесли носилки и подготовили Марко к транспортировке. Спасатели не хотели терять время зря. Марко следовало как можно быстрее увезти в больницу, все об этом знали.

Спустя 4 дня Марко умер. Врачи перепробовали все возможные средства, но его мозг, по всей видимости, слишком долго оставался без кислорода. Мужчина так и не пришел в сознание. Когда его привезли в больницу, мозг был уже мертв. Для всех сотрудников скорой помощи этот инцидент стал самой настоящей трагедией, но в особенности для Саскии и детей.

Никто не мог толком объяснить смерть Марко. Он был еще так молод. И он был спортсменом. Несколько раз в неделю Марко выходил на пробежку. Он никогда не жаловался на проблемы с сердцем, по крайней мере, друзьям и коллегам. Тем не менее для врачей причина смерти была очевидна. Ведь, по словам Саскии, у Марко уже давно были проблемы с сердцем. Она неоднократно уговаривала его обратиться к врачу из-за высокого кровяного давления и осложнений после перенесенного гриппа. Но мужчина боялся узнать свой диагноз и отказывался. Жизнь Марко оборвалась слишком рано, по-видимому, в результате сердечного приступа. Врачи выдали свидетельство о смерти. Причина смерти: естественная.