Но вдруг услышал знакомый взволнованный голос за своей спиной.

— Честно говоря, я и сама не знаю точного числа. Я редко бываю в каждом месте хотя бы раз в год, поэтому не могу дать точный ответ. Но если вам уже надоело меня видеть, то могу уйти прямо сейчас.

Если мы будем гулять с Маюми, Лимико или другими, то найдётся много людей, которые будут восхищаться Маюми и обращать внимание на Лимико. Обе они очаровательны и привлекают взгляды многих.

Однако будь среди них Линако, всё внимание переключилось бы на неё. Не то чтобы Маюми и другие не были красивыми, но у Линако есть природный магнетизм, который невозможно игнорировать.

Центр Токио сиял яркими огнями и фарами автомобилей, создавая удивительное зрелище. Шум и суета улиц сильно отличались от привычного для Линако, но сегодня она была не одна — её кто-то сопровождал.

Внезапно, когда Линако переходила дорогу, её схватила чья-то горячая рука. Это было грубо, крепко, тепло и жёстко, что заставило её сердце забиться быстрее.

Она повернулась ко мне и увидела, как я ей подмигиваю:

— Будь осторожна, когда переходишь дорогу, — сказал я.

— Это пешеходный переход, — ответила Линако, которая не привыкла к такой заботе, но и не возражала.

— На свиданиях обязательно держаться за руки, — рассмеялся я.

Линако поджала губы и тихо опустила взгляд на асфальт.

Держась за руки, мы вошли в кофейню. Линако с интересом огляделась вокруг — она никогда раньше не была в этом кафе. У стойки она заказала клубничный пирог и горячий мокко, а я взял айс американо и два кусочка шоколадного торта.

Посетителей было мало, поэтому наши заказы принесли быстро. Мы отнесли кофе и пирожные к столику у окна, сели и начали есть, глядя на улицу.

В кофейне тихо играла мелодия на флейте, её нежный ритм легко настраивал на расслабление. Линако ела клубничный пирог медленно, откусывая маленькие кусочки.

— Ты снова думаешь о своём отце? — спросил я.

Линако кивнула:

— Раньше я всегда надеялась, что мой отец будет другим. Хотя он не был ко мне слишком добр, я верила, что в глубине души он всё-таки любил меня. Но… в итоге надежды и реальность так и не совпали. В книгах всё по другому…

Я понимал, что это тоже урок для меня, и тихо сказал:

— В книгах всегда пишут красиво… Похоже, ты действительно читаешь книги, которые покупаешь.

Линако закатила глаза:

— Ты думаешь, я покупаю их, чтобы клеить вместо обоев?

— Хе-хе, — рассмеялся я. — Не волнуйся, если однажды у меня будет возможность стать отцом, обязательно буду любящим для своей жены и детей.

Линако покраснела. Хотя ей хотелось, чтобы я трудился ради этой цели, она не могла этого признать:

— Кто хочет, чтобы ты был таким? Когда это я соглашалась рожать тебе детей?

— Разве я говорил, что ты моя жена и дети твои? — усмехнулся, видя, как Линако начинает сердиться. — Может, ты больше не захочешь быть со мной? Не слишком ли далеко ты заходишь в своих мыслях?

— Ты… несёшь чушь! Будь осторожен, или я с тебя шкуру живьём сдеру! — сердито заявила она, поднимая свой горячий мокко так, будто собиралась вылить его на меня.

Понимал, что она просто пугает меня, но на всякий случай скрестил руки на груди:

— Не лей это на мою одежду, даже если ты злишься! Рубашка не виновата в том, что ты рассердилась!

— Негодяй… хулиган… — Линако поставила чашку на стол и, стиснув зубы, сделала большой глоток.

На поверхности мокко была полоска молочной пены, которая осталась на её верхней губе.

Заметив это не смог удержаться от усмешки:

— Посмотри на это, просто посмотри… почему вы, женщины, такие? С другими всегда чопорны и строги, а со своим мужем можно и с пеной на губах сидеть? И даже притворяться, что ничего не замечаешь?

Линако только тогда поняла, что у неё что-то на губах. Она смутилась и попыталась вытереть, но на столе не оказалось салфеток. Вынув салфетку из сумочки, она хотела стереть пену.

— Не беспокойся, это так хлопотно. Позволь мне решить это за тебя, — я наклонился ближе к её лицу.

Когда расстояние между нами сократилось, она внезапно поняла, что я собираюсь сделать. Её глаза расширились, а в голове будто наступил хаос, словно весь мир исчез.

Наконец, я поцеловал ту половину её губ, на которой осталась пена. Она была холодной, мягкой, со вкусом молочной пенки.

Линако была ошеломлена, словно молния ударила в неё. Когда я вернулся на своё место, она всё ещё сидела в оцепенении, не зная, как реагировать.

Её растерянность показалась мне невыносимо милой:

— Что? Я сделал это из-за заботы о природе, ведь салфетки делают из деревьев. Ты хочешь, чтобы я вытер это своей новой рубашкой, которую ты мне подарила? Я не могу испортить ее.

Она наконец-то пришла в себя. Хотя я её законный муж и по сути воспользовался ситуацией, это всё равно был поцелуй! Первый раз, когда мы поцеловались, всё было как в тумане. Сейчас же она почувствовала моё дыхание и тепло.

Думая об этом, Линако покраснела до такой степени, что казалось, её щёки вот-вот лопнут:

— Не смей делать это снова. Я попросила кое-кого купить тебе одежду, но не стала бы делать это сама.

— Ты испортила такую прекрасную сцену своими неромантичными словами. Не могла бы просто сделать вид, что это подарок от тебя? — вздохнул с лёгкой укоризной.

— Какой же ты раздражающий! Быстро ешь!

— Это же торт, а не рис…

— Тогда быстро ешь торт!

Она опустила голову, пытаясь скрыть покрасневшие щёки, и начала есть торт так быстро, будто сражалась с ним. Но с каждым кусочком ей казалось, что торт стал слаще и мягче, словно в него добавили мёд.

* * *

Сразу после выходных завершилась выставка продукций различных компаний.

После той ночи, когда поцеловал Линако, она стала избегать меня, как будто я был чудовищем. Она даже не осмеливалась встретиться со мной взглядом. Каждый раз, когда мы были рядом, она торопливо заканчивала еду и уединялась в своём кабинете, чтобы поработать.

Если бы я знал об этом раньше, то воспользовался бы моментом и целовал её чаще.

После расслабляющих выходных Джерри Ли прилетел в полдень и привёз свою команду из Гонконга в Токио. По плану, руководители трёх компаний должны вечером встретиться в небоскрёбе и подписать окончательный контракт на проект.

Директор Кацумото отправил меня встречать Джерри Ли в аэропорту. Я стоял там в костюме и галстуке, с сигаретой во рту, но сотрудники аэропорта быстро вытолкали меня наружу. Оказывается внутри запрещено курить.

В итоге мне пришлось использовать телефон и связаться с Джерри Ли. Мы встретились за пределами аэропорта.

Сотрудники, прибывшие с Джерри Ли, были очень злы, считая это неуважением, а сам Джерри Ли только улыбнулся. Он понимал, что моя невнимательность показывает, что я не подозреваю и не боюсь его. Если бы я вдруг начал вести себя слишком вежливо, он бы точно потерял сон и аппетит.

— Господин Синдзиро, прошло много времени, а вы, как всегда, обходительны, — Джерри Ли сердечно протянул мне руку.

Я вытер свою руку о штаны, прежде чем пожал ему руку.

— Прошу прощения, жареные пельмени, которые я съел утром, были слишком жирными, но думаю, вы не станете возражать, младший Ли.

Джерри Ли натянуто улыбнулся. В материковом Китае, когда тебя называют «младшим», это редко предвещает что-то хорошее.

После непродолжительного обмена любезностями я подвел их к колонне из пяти черных Mercedes, присланных «Фудживара Интернешнл». Посчитав количество руководителей, сотрудников и телохранителей, удалось определить, что количество машин было в самый раз.

У Кацумото было так много машин, что он не мог использовать их все. Поэтому в его компании всегда хватало машин для приёма гостей.

В тот вечер, Ли в моем присутствии заявил, что хочет сблизиться с Маюми и даже назвал её лучшим кандидатом в жены. Теперь понятно, почему этот парень никогда не смотрел на меня дружелюбно. Похоже, его желание убить меня было второстепенным, а заполучить мою женщину — основной причиной.

У любого мужчины появилось бы желание убить за такое. Джерри Ли наконец понял, что перешел черту. Ему невероятно повезло, что он остался жив.

Его улыбка стала ещё более натянутой, когда он сказал:

— Господин Синдзиро… Я действительно не знал, что Маюми — ваша любовница. Если бы я знал…

— Если бы ты знал, ты бы захотел убить меня ещё больше, верно? — сказал я с насмешливой улыбкой.

Лицо Джерри Ли сразу же побледнело, губы стали белыми. Моя улыбка, очевидно, напомнила ему тот момент, когда моя рука была окрашена в красный.

Он быстро замахал руками:

— Нет, нет, даже будь у меня мужество льва, я бы не посмел пойти против вас, господин Синдзиро. Пожалуйста, не говорите таких вещей больше, моё сердце этого не выдержит.

Пожав плечами с безразличной улыбкой сказал:

— Не переживай, мой роман пока что держится в секрете. Так что всё нормально, пока об этом знаем только мы. Главное, не подведи в нужный момент, я на тебя рассчитываю. Честно говоря, ты для меня мелкая сошка, и это куда лучше, чем лицемерие.

Он промолчал. Понятное дело, после того, как его раскусили, он лишь незначительный человек для меня. Джерри Ли, кажется, мысленно выругался, но не нашёл ничего лучше, чем натянуть на лицо угодливую улыбку.

* * *

После короткого отдыха в шесть вечера я собрал Джерри Ли и других и привёл их на закрытую встречу в одном из самых престижных небоскребов города. В этот час стеклянные стены здания отражали закат, погружая улицы в мягкое золотое сияние. Когда мы вошли в просторный конференц-зал с панорамным видом на город, нас уже ожидали Кацумото, Синъю и несколько ключевых сотрудников корпораций «Фудживара Интернешнл» и «Токио Медиа». Атмосфера в комнате была напряженной, но сосредоточенной, как будто каждый здесь понимал важность момента.

Как только Джерри Ли шагнул в зал, Кацумото и Синъю поднялись навстречу, чтобы поприветствовать его. Это была их первая встреча как руководителей крупных корпораций. Все они были людьми выдающегося интеллекта и деловой хватки, прекрасно подготовленными к переговорам, что, впрочем, не удивляло. Весь процесс обсуждения прошёл на удивление гладко и без единого нарекания. Казалось, каждый ход был заранее спланирован, а результат предрешён.

Однако, наблюдая за обменом формальными любезностями, я начал ощущать легкую скуку. Моя роль в этом мероприятии уже была выполнена, и теперь мне ничего не оставалось, как дожидаться окончания. Но зачем терять время, когда в этом небоскрёбе есть столько мест, где можно провести вечер? Контракт будет подписан через несколько часов, а ужин после этого обещает быть долгим и утомительным.

Я раздумывал, чем бы себя занять: расслабляющий массаж ног или, может быть, уединение с симпатичной массажисткой? Внезапно моё размышление прервала вибрация телефона. Это было сообщение от Маюми. Эта женщина в Гонконге была невероятно приставучей. Но с тех пор, как мы вернулись, её поведение изменилось — она старалась держать дистанцию.

Открыв сообщение прочитал его:

«Выйди и поверни налево, встретимся в коридоре, нам нужно поговорить.»

Взглянул на Маюми, одетую в элегантный белый костюм, которая стояла в нескольких метрах от меня и вела беседу с секретаршей корпорации «Лотос». Её способность незаметно набирать сообщения была поразительной.

Я первым покинул помещение, предоставив всем остальным самим решать свои вопросы. Прошло около десяти минут, прежде чем Маюми появилась в коридоре. Сегодня она выглядела особенно притягательно: лёгкий макияж подчёркивал её выразительные брови, а модные серьги-петли придавали её милому лицу неповторимое очарование.

— Надеюсь, ты не ждал слишком долго, — сказала она, слегка виновато улыбнувшись. — Эти люди оказались настолько дружелюбны, что мне пришлось соврать, чтобы от них отвязаться.

— Всё в порядке, — ответил я, с лёгкой усмешкой на губах. — Если моя маленькая Мюми захотела поговорить после возвращения в Токио, то даже целый день ожидания стоит того.

Она нахмурилась, но тут же сдержалась, вздохнув:

— Ты злишься? Не будь таким мелочным. Столько всего произошло за время нашей поездки. Я не хочу, чтобы наши отношения испортились из-за недопониманий.

Сделал вид, что задумался, затем, поддавшись импульсу, сказал:

— Возможно, я и не злюсь, — промолвил, подмигнув ей и указывая на свою правую щёку.

Маюми слегка надула губы и, оглянувшись по сторонам, подошла ко мне, собираясь поцеловать в щёку. Но прежде чем она успела коснуться моих щёк, я резко повернул голову и поцеловал её в губы.

— Ву!

Маюми вскрикнула, но я крепко схватил её за затылок, не давая отстраниться. Мои губы уверенно захватили её, а язык ворвался, заставив её рот открыться. Она почувствовала, как сила покидает её тело, и издавала лишь приглушённые звуки «уууу». Только когда почувствовал, что она окончательно сдалась, я отпустил её.

Она слегка ударила меня по груди, потом увидела мою улыбку и ударила ещё несколько раз.

— У меня был важный разговор! Всё, что ты умеешь, это пользоваться мной!

— Это тоже важно, — ответил я с притворной важностью. — Но раз уж ты так хорошо служила мне, давай послушаем, что ты хотела сказать.

Маюми сделала вид, что не заметила моего самодовольного выражения, и, собравшись с мыслями, серьёзно произнесла:

— Пойдём ко мне домой.

— Скажу всё как есть, здесь нечего стыдиться.

— Босс, этот парень разрушил наш бизнес, убил нашего клиента и осмелился так с вами разговаривать. Почему бы не убрать его?

Вторжение «Токио Медиа» в местный рынок, без сомнения, оскорбило многие другие компании в той же отрасли. Тех, кто хотел разобраться с ними, можно найти повсюду. Но единственный, кто может так делать — это «Фудживара Интернешнл»!

Это Кацумото? Тот холодный и тихий мужчина, который выглядел так, будто и мухи не обидит?

Тот его помощник менеджера, который женат на Линако?

Его воображение разыгралось, и он захотел позвонить Кацумото: спросить, знал ли тот об этом и не он ли за этим стоял. Но после того, как он поднял трубку, он положил её обратно.

— Босс! — Крик Лао нарушил тишину в офисе, толстяк вошел с покрытым потом лбом и угрюмо сказал. — Босс, случилось что-то ужасное!

— Не теряй спокойствия, каким бы серьёзным ни было дело, — сказал Синъю глубоким голосом.

Лао сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и сказал:

— Я только что получил информацию о том, что в Гонконге было продано большое количество наших акций по низким ценам. Это привело к тому, что некоторые люди тоже начали их продавать. Прямо сейчас те же люди, которые ранее продали эти акции, покупают их более чем вдвое больше, чем у них было раньше. Если так пойдёт и дальше…

Лицо Синъю стало острым, как лезвие ножа. Он снял телефонную трубку и немедленно позвонил менеджеру финансового отдела.

Тот много лет работал в «Токио Медиа» и был всемирно известным биржевым трейдером. Он долгое время стоял у руля корабля под названием «Акции „Токио Медиа“».

— Привет, как дела? — Синъю постарался спросить спокойно.

Густой и низкий голос ответил:

— Господин Синъю, нехватка средств слишком велика. Я уже приказал людям выкупить продаваемые акции, но у нас слишком мало капитала, чтобы удержать их. Если так пойдёт и дальше, мы потерпим крах!

Крах⁈

Этой новости было достаточно, чтобы Синъю сжал другую руку в кулак. Ему захотелось разбить телефон.

— Хорошо… Я постараюсь собрать деньги как можно скорее, — ответил Синъю.

Повесив трубку, Синъю немедленно проинструктировал Лао:

— Немедленно заставьте все дочерние компании отправлять деньги в штаб-квартиру. Обо всех расходах можно будет говорить только после этого кризиса!

— Да, босс! — Лао знал, что не может терять времени в такой момент, когда речь идёт о жизни и смерти. Поэтому он немедленно выбежал из кабинета.

* * *

Я сидел на частном курорте Кацумото, в скрытом компьютерном зале. Десятки компьютеров работали на полной скорости, девять сотрудников печатали на клавиатуре с молниеносной скоростью.

На большом экране акции «Токио Медиа» то поднимались, то опускались. Но в целом тенденция была явно отрицательной — они неуклонно двигались к падению.

Стоя скрестив руки на груди, я бесстрастно смотрел на экран. Кацумото также молча наблюдал за происходящим.

Позади меня сидели Маюми и Чикару. И мы все наблюдали, как империю «Токио Медиа» постигала неминуемый крах.

Секретарша поднялась на сцену, поправила очки и доложила Кацумото:

— Босс Кацумото, «Токио Медиа» больше не может покупать свои акции. Через несколько часов все инвесторы прекратят покупку и начнут распродажу. Вскоре «Токио Медиа» рухнет.

— Понял. Пусть команда аналитиков продолжает следить за ситуацией. Как только все закончится, я приглашу их на праздничный пир, — Кацумото ответил ясным голосом.

Он практически одним движением уложил своего соперника, но при этом выглядел абсолютно невозмутимо.

Одна из молодых женщин из команды аналитиков обернулась к нам. Это была рыжеволосая европейка с леденцом во рту, сияющая улыбкой, говорившая по-японски с явным английским акцентом:

— Босс Кацумото, мы так много трудились над этим проектом. Дайте нам, пожалуйста, отпуск?

Кацумото скупо, но слегка улыбнулся:

— Конечно, я дам всем вам месяц отдыха и премию по две сотни тысяч каждому.

— Ура! Слава моей богине! — Несколько иностранцев радостно загремели аплодисментами.

Я, наблюдая за этой сценой, нахмурился и спросил Маюми:

— Он просто так раздает деньги?

— Это всего лишь двести тысяч долларов, зарплата и бонусы членов команды аналитиков составляют не менее трех миллионов каждому. Ты думаешь, таланты стоят дешево? — Маюми ответила, закатив глаза.

Я недовольно проворчал:

— Почему я зарабатываю всего сто тысяч в год? Это несправедливо, я тоже талант.

Чикару, сидящий рядом, рассмеялся:

— Господин Синдзиро, требовать незаслуженные деньги — не лучшая идея.

— Ты просто завидуешь, — ответил я, не обращая внимания на его слова. Затем я обратился к Кацумото. — Босс, обсуждать деньги кажется неуместным. Давайте обсудим это позже наедине. Расскажите мне, что именно случилось.

После стольких месяцев наблюдений я понимал лишь одно — «Токио Медиа» пал. Но как один из ответственных за союз между тремя компаниями, не мог понять, почему это произошло!

Кацумото не ответил мне прямо. Вместо этого он взглянул на часы на своем запястье и сказал:

— Праздничный пир скоро начнется. Нам не следует опаздывать. Пошлите.

— Вы не собираетесь объяснять? — мрачно спросил я.

— Я объясню по ходу дела.

Затем мы все покинули небольшой курорт. Чикару поехал в своей машине, за рулем Большой Бонсю. Нашу машину вела Маюми, а Кацумото и я сидели сзади.

Кацумото в общих чертах рассказал мне о происходящем, и я наконец понял.

Принудительное проникновение «Токио Медиа» было неблагоприятным для бизнеса «Фудживара Интернешнл». Более того, что если «Токио Медиа» продолжит расширяться в Токио, это обернется катастрофой для них.

С тех пор как Синъю впервые посетил Кацумото, наш директор думал о том, что нужно воспользоваться этой возможностью и изгнать «Токио медиа» из Японии.

Как только план начал обретать форму, Кацумото накапливал средства. И приготовил их гораздо больше, чем требовалось по контракту.

С самого начала он планировал использовать фондовый рынок для победы над «Токио Медиа». Всё должно было храниться в секрете, даже Маюми узнала об этом только два дня назад.

Результат этого плана не повлияет на сотрудничество с Гонконгской корпорацией «Лотос». Самым важным фактором была прибыль в размере шестидесяти пяти процентов, о которой договорился я, что удивило Кацумото. Это был практически импульс, который заставил его без колебаний инициировать план по подавлению «Токио Медиа». С одной стороны я был рад, что компания Синъю потерпит крах. Потому что он хотел отбить у меня Линако. Теперь ему будет не до этого, когда дело их семьи развалилось.

Что касается Чикару, то они с самого начала были в сговоре с Кацумото. По контракту, который он подписал с Кацумото в частном порядке, они выделили средства для совместной работы с «Токио Медиа».

Семья Чикару не понесла бы никаких потерь. В битве за новый продукт у них стало на одного противника меньше, поэтому Чикару с радостью принял в ней участие.

Но, конечно, компания «Фудживара Интернешнл» поставила условие: когда новый продукт «Science and Technology» выйдет на рынок, Чикару будет использовать их мощную торговую сеть. Семье Чикару не хватало этого фактора в рыночной цепочке, и это условие было выгодно для них.

Я посмотрел на Кацумото с недоумением:

— Вы просто так продали своего партнера по бизнесу?

— Я просто делаю то, что должен, — ответил он, нахмурившись, потому что ему не понравились слова «продано».

— Думал, вы придавали ему большое значение, а оказывается, обманули его, как жалкого дурака, — я был довольно доволен внутри.

Кацумото выглянул в окно и сказал:

— Это не имеет отношения к данному вопросу.

— Но вам не нужно было дурачить меня тоже, верно? Почему я узнал об этом только в самом конце? — почувствовал себя довольно недовольным.

Маюми, сидевшая впереди, посмотрела в зеркало и, увидев мое раздосадованное выражение лица, усмехнулась:

— Если директор не может скрыть это от тебя, как он может скрыть это от других?

Кацумото кивнул в знак согласия.

Я потерял дар речи. Понял, что должен по-новому взглянуть на директора, не судить о нем по его бесстрастному, холодному и молчаливому выражению лица. Именно потому, что он был такой, никто не мог понять, что у него на уме.

У него был настолько отточен навык мошенничества, что ему не нужно было оправдывать свою ложь. Наконец понял, что имела в виду Маюми, когда говорила, что у Кацумото «врожденное преимущество!»

Однако, после тщательного обдумывания, понял, что что-то здесь не так.

Нахмурившись, я спросил:

— Поскольку вы заранее все обсудили с Чикару, почему он все еще посылал киллеров за нами в Гонконг?

Кацумото повернул ко мне голову и виновато поджал губы:

— Приношу свои извинения, если уж на то пошло. Чикару упомянул о действиях, чтобы заставить Синъю сотрудничать. Я не знал, что он пошлет киллеров.

Маюми за рулем, испугавшись моей возможной вспышки, попыталась разрядить ситуацию:

— Синдзиро, директор Кацумото действительно не знал. Чикару воспользовался преимуществом, чтобы убить тебя. Для него нет вреда, только преимущества, независимо от того, кто умрет. Однако у нас все в порядке. Мы просто найдем возможность наказать Чикару в будущем.

Почувствовал внутреннее возмущение. Маюми глупая женщина, которая чуть не умерла, но все равно хорошо отзывалась о Кацумото.

С легкой улыбкой я сказал:

— Я не возражаю, но моя жизнь не такая хрупкая. Но если бы в вас попала пуля, выпущенная киллером, вы бы сейчас были за рулем?

Маюми не нашла слов. Она знала, что в тот момент ей просто повезло.

Кацумото молча опустил голову. Это была ошибка в его расчетах, он учел общую ситуацию, но не учел безопасность меня и Маюми.

— В следующий раз, когда подумаете о победе над врагами, не забывайте о своих людях. Ваши люди важнее победы, не говоря уже о тех, кто заботится о вас. Маюми не винит вас, она добрая. В следующий раз, когда захотите сыграть в опасную игру, береги себя.

Кацумото прямо посмотрел на меня и уверенно сказал:

— Будьте уверены, Чикару заплатит за свои действия.

— Как?

Кацумото подмигнул мне:

— Заместитель менеджера Синдзиро вы скоро узнаете.

Мы подъехали к зданию в стиле барокко, окружённому зеленью. Нас встретили аккуратно одетые телохранители. Когда мы вышли из машины, Чикару уже ждал нас на красной ковровой дорожке у входа.

— Это небольшое поместье на моё имя. Здесь не так много гостей для празднования, так что это самое подходящее место, пожалуйста, заходите! — поприветствовал он нас.

Мы вошли в зал, там уже было много людей с шампанским и коктейлями, и всё вокруг было наполнено весёлыми разговорами. Почти все приглашённые были из «Фудживара Интернешнл» или «Science and Technology.»

На лицах всех сияли радость и довольство, будь то от выгодного контракта или победы над «Токио Медиа». Обе стороны имели причины для праздника.

Когда Кацумото и Чикару вошли, зал взорвался аплодисментами. Все, похоже, уже слышали новости с фондовой биржи Гонконга. Перед закрытием рынка «Токио Медиа» определённо был на грани краха.

Кацумото и Маюми поболтали с руководителями, а мне нечего было делать.

Постояв на углу с бокалом красного вина я заметил, как кто-то машет мне рукой. Присмотревшись, увидел Цугумэ, а рядом с ней были Лимико и Харука и еще кое-кто.

Лимико почти не изменилась. Она всё так же нежно смотрела на меня. Эта зрелая женщина прекрасно контролировала свои эмоции.

— Поздравляю, вы внесли большой вклад, — сказала мне Харука, чокнувшись бокалами.

Улыбнувшись сказал:

— Не нужно меня дразнить. Я узнал всю историю недавно и могу считаться только наивным исполнителем.

Лимико отпила глоток янтарного напитка и сказала:

— План директора в этот раз был слишком захватывающим. После подписания такого страшного контракта, он немедленно разорвал «Токио Медиа» на куски.

Цугумэ и Харука кивнули, их обожание Кацумото было явно на высоте.

Пока я разговаривал с дамами, Лимико внезапно нахмурилась и указала на вход:

— Посмотри туда, разве это не Синъю, босс «Токио Медиа»?

Повернул голову и, конечно, это был Синъю. Он вошёл в банкетный зал с поднятой головой, прямой осанкой и холодной улыбкой.

На мгновение в зале воцарилась тишина, и все взгляды обратились к главной фигуре вечера.

Я тихо подошёл к входу, попивая из бокала. Мне было интересно, зачем Синъю пришёл сюда, но он выглядел вполне довольным.

— Босс Кацумото, босс Чикару, я, Синъю, пришёл без приглашения. Надеюсь, не испортил ваше хорошее настроение? — спросил Синъю, сохраняя дистанцию.

Кацумото пожал ему руку, а Чикару принял его с улыбкой, как будто они были лучшими друзьями.

— У босса Синъю тоже нашлось время выпить? — спросил Чикару.

Синъю печально улыбнулся и ответил:

— Нет. Ваш блестящий ход поставил меня в затруднительное положение. Однако, следуя своему стилю смирения с поражением, хочу поздравить вас. Думаю, в ближайшие десять лет '«Токио Медиа» не сможет сравниться с вашими компаниями.

— На это потребуется не десять лет, а всего восемь, — холодно ответил Кацумото. — «Токио Медиа» всё равно получит часть прибыли и будет быстро расти.

Синъю махнул ей рукой:

— Никогда бы не подумал, что вы решитесь на такой шаг со мной.

— Прошу прощения, я бизнесмен, — сказал Кацумото.

Эта фраза звучала как из сценария, и в устах Кацумото она звучала мрачно.

Улыбка Синъю стала жёсткой, когда он ответил:

— Верно, бизнесмены всегда преследуют свои собственные интересы. Я пока не могу так легко, как ты, смириться с этим, но буду ценить этот урок.

Сказав это, Синъю обернулся и заметил меня.

С лукавой улыбкой он сказал:

— Господин Синдзиро, я вас не забуду. Наше соревнование не окончено.

— Если ты не уйдёшь, я проколю шины твоей машины, — ответил я прямо.

Соревнование⁈ Линако уже моя жена, но он всё ещё хочет вести себя как король бандитов, крадущий женщин⁈

Синъю пристально посмотрел на меня, затем харизматично усмехнулся и ушёл.

Когда эта неуправляемая фигура вышла из двери, Чикару повернулся ко мне и Кацумото:

— Он был отличным противником, жаль, что ему не хватало опыта в бизнесе. Кацумото, ты уверен, что хочешь отдать ему часть прибыли от нового продукта? Мы можем воспитать тигра под боком.

— Тигры не страшны, пока есть укротитель зверей, — равнодушно ответил Кацумото. — Я буду работать в соответствии с контрактом.

Чикару понимающе кивнул:

— Похоже, наши компании скоро вцепятся друг другу в глотки, когда новый продукт появится на рынке.

Кацумото покачал головой:

— Этого не будет, потому что наш продукт появится на рынке быстрее чем ваш.

— Это не точно. Я знаю, что в «Лотосе» работает профессор Гоитиро, но у нас работает профессор Гринев и они равные эксперты, — уверенно сказал Чикару.

Кацумото обернулся и с сарказмом спросил:

— Со следующей недели профессор Гринев будет заниматься исследованиями в Гонконге вместе с профессором Гоитиро. Как вы думаете, кто тогда будет быстрее?

Когда Кацумото объявил эту неожиданную новость, все были в шоке. Никто не ожидал, что ситуация может так повернуться!

Кажется, Чикару вспомнил день, когда Кацумото внезапно пришел к нему и предложил сотрудничество в разгроме «Токио Медиа».

Он поднял дрожащий палец и указал на Кацумото:

— Это… это та стопка контрактов?

Тогда Кацумото ясно дал понять, что ему не нравилась конкуренция со стороны «Токио Медиа». Услышав это, Чикару, естественно, ничего заподозрил. Вдобавок ко всему, он также хотел подавить «Токио Медиа». Он хотел выгнать могущественную семью до того, как оно успеет пустить корни. Поэтому он принял предложение Кацумото объединить силы и свергнуть «Токио Медиа».

Кацумото боялся, что Чикару откажет ему от сделки, когда начнётся война на фондовом рынке. Потому заставил его подписать контракты, чтобы тайное партнёрство было высечено на камне.

Чикару не обратил внимания на план Кацумото, который подходил к нему осторожно и хитро. Он небрежно пролистал несколько страниц, затем расписался на бумагах. Он не ожидал, что в этой стопке окажется страница с дополнительным содержанием…

Чикару доверял Кацумото, как и Синъю. Они не предполагали, что он использовал ядовитые схемы. Следовательно, они оба недостаточно остерегались Кацумото! Синъю недооценил хладнокровие Кацумото, а Чикару — его актёрские способности.

Чикару так крепко сжал свой бокал с вином, что тот разбился вдребезги.

— Кацумото… твой ход действительно ядовит. — Чикару не разозлился, а просто посмотрел на Кацумото с мрачной улыбкой.

Кацумото вздохнул:

— Мне не нравится заниматься такими вещами. Скажу лишь, что мне жаль. Я бизнесмен.

— Хорошо сказано, — ответил Чикару, покачивая головой с горькой улыбкой. — Мы долго оставались в тени и были слишком беспечны. Похоже, что «Фудживара Интернешнл» будет доминировать на рынке нового продукта в течение следующих десяти лет.

— Спасибо. Этим я благодарен своему сотруднику Синдзиро. — Кацумото небрежно поставил бокал с вином на стол и направился к выходу, будто ничего и не произошло.

Руководители «Фудживара Интернешнл» увидели, что их директор ушёл. Сотрудники «Science and Technology» тоже последовали за ними.

Как и раньше, я последовал за Кацумото и Маюми в машину.

В машине все трое молчали. Маюми вела машину, Кацумото смотрел в окно, а я размышлял о резких переменах, произошедших сегодня.

Я чувствовал внутреннее волнение, и многие вещи, о которых не имел представления.

— Глава отдела Маюми, остановите машину пожалуйста. Хочу выйти и немного прогуляться.

Мы были в центре Токио, и я решил, что прогулка пойдёт на пользу. Маюми не стала спрашивать причины, просто нашла парковку и высадила меня.

Когда я вышел, достал пачку сигарет и помахал им на прощание:

— Пойду прогуляться, не ждите меня на ужин.

Моё настроение не улучшилось. Прогуливаясь в одиночестве, я всё ещё чувствовал себя странно. Оглядываясь, заметил, что оказался в знаменитом торговом районе Токио. Оглушительная музыка и огромные вывески привлекали клиентов в магазины и рестораны.

В центре улицы была площадка с зелёными растениями, стульями и столами для отдыха.

Я не хотел ничего покупать и планировал присесть, чтобы привести мысли в порядок. Но в тот момент, когда собирался сесть, ко мне подошла миниатюрная и симпатичная фигурка!

— Дядя!

Одетая в черную майку, кожаную куртку и мини-юбку, эта молодая леди была похожа на очаровательную куклу. Она бросилась мне в объятия, обвив руками шею и практически повиснув на мне!

Увидев её лицо, долго не мог поверить своим глазам:

— Танака?

Танака кивнула, сочетая гнев и радость. Освободив руки, она мило забарабанила по моей груди своими маленькими ручками:

— Как подло! Дядя, ты такой бессердечный, так долго не звал меня поиграть! Если бы я случайно не встретилась с тобой сегодня. Ты планировал никогда не общаться со мной?

— О чём ты говоришь? Разве ты не готовишься к выпускным экзаменам? Я думал ты занята, поэтому не стал отвлекать тебя от учёбы. Это для твоего же блага! — ответил я.

— Оправдания! — Танака показала язык. — Это всего лишь оправдания. Ты больше не считаешь меня другом?

Я выдавил улыбку. Эта соплячка начинала нести чушь.

— Не преувеличивай? Просто был занят делами. И зная, как строга твоя мать, не стал связываться с тобой.

— Но ты не встречался со мной уже так долго… — Танака обиженно говорила, как цветок.

Небрежно выбросил окурок и сосчитал на пальцах:

— Не думаю, что прошло так много времени. Не прошло и месяца.

— Месяц не считается долго⁈ То, что ты сделал, глубоко ранило моё хрупкое и юное сердце… — сердито сказала Танака.

— Остановись! — Жестом руки попросил её замолчать. — Скажи мне прямо, чего ты на самом деле хочешь.

Даже не сомневался, что эта соплячка хотела заставить меня делать то, что она хотела.

Танака громко рассмеялась:

— Дядя, ты меня понимаешь. Ничего особенного, просто я забыла сегодня бумажник. Дядя, угости меня пожалуйста? Я голодна…

Не удержался от смеха и погладил её по голове:

— Ты хотела просто бесплатной еды? Почему бы не сказать это сразу?

— Я очень скучаю по тебе, дядя. Но, как девушка, должна быть более сдержанной. Не ожидала, что ты окажешься таким неблагодарным: даже не связался со мной.… — неохотно сказала Танака.

— Хорошо, хорошо, я был неблагодарным. Пойдём поедим, что ты хочешь съесть? Я тоже не обедал.

Танака потёрла подбородок и подумала:

— Тогда давай закажем еду в Макдональдс.

— Можем заказать что-то ещё? Это всё бургеры, но думаю, что местная еда вкуснее, — сказал я.

Танака уставилась на меня, как на инопланетянина:

— Дядя, ты такой старомодный. Молодежь любит Макдональдсы.

— Ладно, давай просто пойдём в этот твой Макдональдс… — ответил я.

Мы зашли в ближайший «Макдональдс». Я заказал для себя четыре больших бургера, а Танака — куриный рулет и напиток. Мы сели у окна и начали есть.

Наблюдая, как быстро Танака расправилась с куриным рулетом, я спросил:

— Хочешь съесть ещё? Ты, похоже, очень голодна.

— Даже если голодна, надо следить за фигурой, иначе буду непривлекательной, — серьёзно ответила Танака.

— Ты такая молодая, и тебя это так беспокоит? — спросил я, беспомощно покачав головой.

Танака встала и выпятила грудь.

Она не обращала внимания на взгляды окружающих и сказала:

— Ну и что, что я молода? У меня есть всё, что нужно девушке. Даже старшие женщины не могут со мной тягаться по размеру.

Честно говоря, благодаря своим счастливым семейным обстоятельствам, эта девочка могла питаться лучше, чем дети из других семей. Несмотря на развитую спину и плечи, она сохраняла очарование подростка.

Но наглость этой девчонки я не мог выносить. Наконец уговорил её сесть.

— Не будь такой странной, давай поговорим о том, что происходит. Почему ты ушла из дома без кошелька?

Услышав этот вопрос, Танака словно сдулась и безвольно села обратно:

— Что ещё могло быть? Я поссорилась с мамой, у меня забрали кошелёк, и я была наказана. Но всё равно сбежала из дома.

— Зачем ссориться с матерью? К тому же, ты сбежала без кошелька. Как ты собиралась выживать, если бы не встретила меня? — нахмурился я.

Танака надула губы:

— Чего тут бояться? Я родилась красивой, почему я должна переживать, что не найду «сахарного папочку», который будет меня содержать?

— Что за ерунда? — не удержался я и хлопнул кулаком по столу. — Ты такая молодая, а говоришь такую чушь! Ты знаешь, что значит быть «содержанкой»? Разве такие слова можно говорить так небрежно!

Танака жалобно опустила голову:

— Не сердись так, дядя… Я просто говорила необдуманно, просто в плохом настроении…

Видя, что девушка вот-вот расплачется, решил не продолжать эту тему:

— Скажи мне, почему поссорилась с матерью?

— Не хочу говорить… — пробормотала Танака, ущипнув себя за одежду.

Отлично, после столь долгого общения я спрашиваю о сути вопроса, а она отказывается говорить!

С досадой доел свой последний бургер. Когда собрался достать сигарету, то понял, что в этом заведении курить, похоже, нельзя. Проклиная жёсткие правила этого западного ресторана быстрого питания, я не знал, как продолжить разговор. Эта девчонка, похоже, поссорилась с семьёй и сбежал из дома.

По моему опыту, Танаке одной не безопасно. Она может встретить людей с плохими намерениями, поэтому не могу оставить её здесь одну.

— Дядя, — сказала Танака, заметив, мое молчание. — Я доставила тебе неприятности? Если ты занят, можешь уйти. Переночую у одноклассницы.

— Твоя одноклассница сможет защитить тебя от похитителей? — спросил я с улыбкой.

Услышав слово «похищение», Танака побледнела.

— В последнее время ничего не происходило. Думаю, опасный период миновал, — ответила она.

— Это потому, что ты в последнее время сидела дома. Но это не значит, что проблема полностью решена, — вздохнул я. — Думаю, будет лучше, если я отправлю тебя обратно. О чём вы с матерью не можете договориться?

Танака нахмурилась и недовольно сказала:

— Я не хочу её видеть. Это было слишком.

— Что такого сделала твоя мама, что это было слишком? — не понял я.

— Она… она искала других мужчин за моей спиной! — наконец, не выдержав, со слезами на глазах сказала Танака. — Иногда она выглядела так, будто влюблена, и даже одевалась, как подросток. Прошлой ночью она спросила меня, хотела бы я, чтобы она нашла мне папочку…

— Что ты ей ответила?

— Я сказала, что если это не мой биологический отец, то отказываюсь! — сердито ответил Танака. — Мой отец преследовал её более двадцати лет, и она никогда не соглашалась. Как она может так бессердечно вести себя по отношению к моему отцу и встречаться с другим мужчиной⁈

— Понял. Значит, ты не видела свою мать с другим мужчиной?

— Я этого не видела, но нужно ли мне это вообще⁈ Когда мама спросила, не против ли я, если она найдёт мне папу, я понял, что она изменяет.

— Что за прелюбодеяние? Какой ужас! Не говори так о своей матери. Думаешь, ей было легко тебя растить? — с несчастным видом начал я лекцию.

Танака отмахнулась:

— Это не тот случай! Из-за нас двоих папа до сих пор не женился на другой женщине. Он столько всего пожертвовал, разве справедливо⁈

— Значит, ты недовольна своим отцом? — спросил чувствуя, что вопрос довольно сложный.

Танака некоторое время думал, затем покачал головой:

— На самом деле это не так. Мама внезапно стала скрытной и не говорит, есть ли у неё мужчина. Это заставляет меня чувствовать, что я больше не нужна ей.

— Следовательно, ты решила использовать дело с отцом, чтобы поспорить с ней?

— Да… Я просто случайно сказала это, и мы поссорились… — смущённо ответила Танака.

Я улыбнулся, потому что эта ссора была действительно мелочной:

— Такой пустяк заставил тебя сбежать из дома⁈

— Нет, дело не в этом… — Танака на мгновение замерла, затем продолжила: — Главное, я чувствую себя очень уставшей в последнее время. Я не хожу в школу, сижу дома под домашним арестом. Чувствую, что со мной обращаются как с заключённой, поэтому я совсем не счастлива.

Посмотрел на Танаку, как будто она была в глубоком раздумье:

— Это то, что ты не можешь принять, верно?

Танака молча кивнула в знак согласия.

Я встал, вытер жирные руки салфеткой и сказал:

— Пойдём со мной.

— Куда? — встревожилась Танака, думая, что я хочу вернуть её домой.

— Давай зайдём в интернет-кафе.

— Интернет-кафе? — Танака просияла от радости. — Дядя, ты такой замечательный! Ты не только накормил меня обедом, но и хочешь сводить меня в интернет-кафе!

Я усмехнулся:

— Не волнуйся, мы не идем туда играть в компьютерные игры. Просто хочу показать тебе кое-что.

Игнорируя недоумение Танаки, я первым покинул Макдональдс.

Танака шла рядом со мной, и вскоре мы нашли интернет-кафе. Как только мы вошли, я заказал самую дорогую изолированную кабинку для веб-серфинга. Танака стала очень любопытной, не понимая, зачем мне понадобилась изолированная кабинка.

— Дядя, неужели ты хочешь… заняться этим со мной в интернет-кафе? — наконец не удержалась и спросила она.

— Заняться чем? — не понял я.

Танака покраснела:

— Ну, ты понимаешь… интимными вещами… Зачем выбирать интернет-кафе? Даже в одноместном номере я была бы смущена. Дядя, ты такой странный извращенец…

Я наконец-то понял, что она имеет в виду, и прямо ткнул её в лоб:

— Чего это ты даёшь волю своему воображению? Неужели по-твоему я такой извращенец?

— Ты выглядишь как один из них, — тихо ответила Танака.

Проигнорировал её причуды, кажется, у неё наступил возраст, когда начинаются такие мысли. Мы прошли в маленькую кабинку и я начал использовать компьютер.

Танака терпеливо стояла за мной, прекратив отпускать шуточки. Я открыл браузер, ввёл секретный адрес сайта и нажал Enter. Весь экран стал черным, а в центре — поле для ввода пароля.

Я начал вводить различные буквы, символы и цифры. Танака, стоявшая позади, была поражена. Введённый текст сразу преобразовался в строку «*», и она не могла разобрать, что я напечатал, но символов было больше сотни.

Когда я закончил вводить пароль, два круга на экране начали вращаться и исчезли с экрана.

— Дядя, это слишком круто! Твой пароль состоит из сотни символов! Как ты его запоминаешь? — Танака была впечатлёна.

Запоминать? С моим мозгом достаточно одного взгляда, чтобы запечатлеть тысячу символов…

Но я ответил:

— Это легко после некоторой практики.

— О… Теперь, что ты хочешь показать мне? Непристойные видео и картинки для взрослых? — с нетерпением ждала Танака.

Просто покачал головой и осмотревшись нашёл наушники и микрофон.

Подключив их к компьютеру, сказал в микрофон:

— «Фотографии»!

Сразу после этого черный экран рассеялся, открыв фотоальбом. Там было много отдельных папок, и в каждой папке свой альбом.

— Спасать? Каким образом? Думаешь, я смог бы вынести двоих детей из саванны? Может маленькую девочку, но её младший брат всё еще был на грудном вскармливании… — покачал головой и вздохнул. — Кроме того, разве я смог бы спасти всех? Подобные ситуации происходят там изо дня в день.

Танака замолчала. Некоторое время она всхлипывала, затем сказала:

— Дядя, зачем ты показал это, мне стало грустно.

Слегка улыбнулся:

— Хотел показать тебе, насколько тебе повезло. По сравнению с ними, как ты прожила свою жизнь?

— По сравнению со мной? — Танака надулась. — Как они могут сравнится со мной? Хотя мои родители не вместе, у меня всегда были и мать, и отец. Кроме того, у меня нет недостатка в деньгах, я могу купить всё, что захочу.

— Совершенно верно. По сравнению с ними, тебе повезло. Они не могут быть такими, как ты. Они не могут сбежать из дома и столкнуться с таким щедрым человеком, как я, который угостил тебя в Макдональдс, — поддразнил её, затем продолжил. — Ты думаешь, что твоя жизнь утомительна и у тебя нет счастливой семьи. Но задумывалась ли ты о том, сколько детей живут гораздо хуже? Тебя нежно любят, обеспечивают и отправляют в школу. Ты жалуешься, что из-за учёбы твоя мать строга с тобой. Вы поссорились с ней и ты сбежала из дома. Знаешь, что дом, который ты покинула, другие назвали бы раем?

Мои слова прозвучали в голове Танаки, как гром среди ясного неба. Она уставилась на меня с недоумением, словно только что проснулась.

Мы сидели в маленькой кабинке, погружённые в тишину. Танака пришла в себя, как только я выключил компьютер.

— Ну что, теперь ты готова вернуться домой? — спросил, не сдерживая улыбку.

Танака надула губы и ответила, словно это был самый серьёзный вопрос на свете:

— Не хочу.

— Ты всё ещё не убедилась? — мрачно почесал затылок. — Честно говоря, тебе стоит быть скромнее и расширить кругозор. Разве не понимаешь, что та ссора пустяк? Почему ты отказываешься вернуться домой и слоняешься по улицам, зная, что тебе грозит опасность?

Она посмотрела на меня с блеском в глазах и сказала:

— Дядя, ты мне всё больше нравишься. Мне интересно, почему ты оказался в таком месте и что там делал. Ты не знаешь, что мужчины с историей привлекают женщин?

— Не уворачивайся от темы. И, кстати, в твоём возрасте ты уже считаешь себя женщиной? Ты сбежала из дома, значит, ты ещё ребёнок. Слушай меня и пошли домой, — я настоял, чувствуя, как моя терпимость начинает иссякать.

Танака надула губы и тихо сказала:

— Дядя, мне нравится слушать, как ты меня упрекаешь.

— Что?

— Мне нравится твоя лекция, она заставляет меня чувствовать, что у меня есть отец… — в её глазах появилась лёгкая тоска. — Я не имею в виду биологического отца. Я имею в виду того отца, который меня воспитывает, играет со мной и дает мне советы.

Я был в шоке. Неужели дядя только что стал отцом?

— На самом деле… — Танака улыбнулась мне. — Если бы моя мама нашла такого мужчину, как ты, я бы приняла его. Жаль, что у тебя слишком обычная внешность. Хотя знаю, что ты необыкновенный, успешный карьерист. Скучно.

Погладил её по голове, как обычно поглаживают ребёнка, когда пытаются утешить:

— Твоя мать ищет мужчину для себя, а не для тебя. Если у него честный характер, зачем волноваться? Будь у меня такая дочь, как ты, у меня бы сильно болела голова.

Танаке не понравилось, что я погладил её по голове.

Она вздернула нос и сказала:

— Дядя, я понимаю, что ты считаешь меня ребенком, но так обращаться не стоит. Я не смогу вырасти, если ты будешь продолжать гладить меня по голове!

— Хорошо, тогда соглашайся вернуться домой.

Танака некоторое время ворчала, затем достала телефон и позвонила.

Вскоре послышался взволнованный женский голос:

— Эй! Танака! Ты негодный ребёнок! Куда ты сбежала⁈ Почему пропустила школу⁈

Танака держала телефон на расстоянии, затем поднесла его ближе и сказала:

— Мама, я была неправа, пожалуйста, пришли кого-нибудь за мной.

— Теперь ты понимаешь, что была неправа⁈ Если ты знала, что неправа, зачем убежала⁈ Разве не знаешь, как опасно снаружи⁈

— Моя прекрасная мама, ты заедешь за мной или нет⁈ — вмешалась Танака.

— Несчастное дитя, сколько раз я тебе говорила! Боже, где ты?

— Я на севере делового района, жду на улице.

— Немедленно пришлю туда водителя, не вздумай бродить или уходить!

— Поняла.

Прежде чем женщина успела договорить, Танака повесила трубку и вздохнула.

Услышав, как мать с дочерью разговорились, не удержался от смеха. Похоже, её мать реально переживает.

— Она не такая уж страшная. Иногда просто волнуется обо мне, но перед другими держится как будто её не касается. Это меня жутко бесит, — озорно усмехнулась Танака.

Когда все было решено, я вытащил Танаку из-за стола и отвез её к месту встречи.

Вдруг Танака что-то вспомнила и спросила:

— Дядя, девятого числа следующего месяца у Юкихиро день рождения. Ты ведь придешь на его вечеринку?

Уставился на неё, не понимая, потом кивнул:

— Откуда ты узнала, что меня пригласили?

— Он ничего от меня не скрывает, — гордо ответила Танака, как будто это что-то значило. — Мы сможем с тобой встретиться снова. Не могу дождаться.

— Зачем так волноваться? Я же не президент страны.

— Президента я не стала бы ждать, а вот тебя мне интересно видеть, дядя.

Честно говоря, не знал, хвалит она меня или стебется. Вскоре подъехал серебристо-серый «кадиллак» от матери Танаки. Два её охранника вышли из машины и вежливо открыли дверь для неё.

Когда она села в машину, её лицо немного помрачнело.

Закрыв дверцу, она опустила стекло и спросила:

— Дядя, когда я стану взрослой?

Думал, она просто прощается, и вдруг такой сложный вопрос.

Я не философ, но немного подумал и ответил:

— Когда поймешь, что жаловаться тебе не на что, тогда и узнаешь, что ты уже почти взрослая.

Танака задумалась, кивнула и помахала рукой:

— До свидания, дядя!

Смотрел, как машина уезжает, и вздохнул с облегчением. Время три часа дня, и я не собирался возвращаться в офис. Вспомнил, что давно не был у Тацуко.

К счастью, деловой район был рядом с баром. Так как не за рулем, решил пройти двадцать минут пешком до бара.

* * *

Бар был почти пуст, только пара посетителей. За барной стойкой уже не было бармена — его место заняла Жуна.

Под руководством Тацуко она расцвела, стала увереннее и моднее. Её яркие глаза за очками, полные силы, привлекли моё внимание.

Как только вошёл, Жуна встретила меня с радостью и улыбкой:

— Синдизро-сан! Так рада тебя видеть!

Я был удивлён, увидев, как она изменилась.

— Жуна, как твой брат?

— У моего брата всё хорошо, — ответила Жуна с гордостью. — Теперь он автор колонки в журнале. Говорит, что новая работа ему нравится гораздо больше предыдущей.

Это имело смысл. Может быть, это была та работа, о которой он всегда мечтал.

Заметил, что Жуна больше не та застенчивая девушка, которая впервые приехала в Токио и стала барменом.

Поддразнил её:

— Похоже, ты выгнала старого бармена с его поста. Значит, у тебя всё хорошо.

Жуна покраснела:

— Вовсе нет, он сейчас присматривает за большой территорией. Тацуко контролирует весь западный регион, так что мне пришлось его заменить.

— Ты теперь легко привыкаешь ко всему? — спросил я, имея в виду не только работу в баре.

Жуна кивнула с улыбкой:

— На самом деле, я считаю это хорошим делом.

Понял, что она искренна, и больше ничего не спрашивал. Ободряюще взглянул на неё и направился в спальню Тацуко.

Когда вошёл в спальню, то заметил, что здесь появились новые детали. Тацуко сидела на кровати в полупрозрачном пеньюаре. Её волосы были растрепаны, а лицо слегка бледное. Она была погружена в чтение книги.

Увидев меня, Тацуко была приятно удивлена.

Она отложила очки и, улыбнувшись, сказала:

— Любовничек, почему ты пришёл днём? Разве тебе не нужно работать?

Подошёл к Тацуко и взял очки, которые она сняла.

Это были просто оправы без линз, начал играть с ними:

— Не всё ли равно, когда я прихожу повидаться со своей женщиной? Я и не думал, что в тебе есть что-то от офисного работника. Видимо, тебе подходит деловой стиль.

— Где есть офисная леди, которая ходит на работу в ночной рубашке? — возразила Тацуко. Она вернула очки и смущённо добавила. — На самом деле, я просто разыгрываю роль, чтобы выглядеть более умной. Работа со счетами скучная.

— Почему? Ты хочешь сделать свой бизнес легальным, как Гаторо? — спросил я с любопытством.

Тацуко покачала головой:

— Независимо от того, сколько денег отмывается, незаконные деньги остаются незаконными. Поэтому решила открыть несколько чистых компаний, чтобы увеличить доход.

— Похоже, моя дорогая Тацуко знает суть преступного мира. На самом деле нет смысла сравнивать чёрное и белое. Например, японское общество погрузилось бы в хаос без Ямагути-гуми, а половина Италии застопорилась без мафии. Пока человек не вредит доходам страны, он может быть каким угодно могущественным, — сказал я с уверенностью.

Глаза Тацуко засияли, и она с любопытством спросила:

— Муженёк, Ямагути-гуми и мафия сильнее или ты сильнее?

Ее вопрос немного ошеломлён. Не было нужды скрывать что-то от Тацуко, но я не хотел быть слишком конкретным:

— Могу сказать только, что я не на том же уровне, что и они. Если бы у меня и были враги, то не они. И они никогда не сделают меня своим врагом.

— Так же, как бессмертный на небесах не будет сражаться с императором на земле? — уточнила Тацуко.

— Более или менее.

Тацуко не стала продолжать расспросы.

Она встала с кровати и потянулась:

— Любовничек, подожди немного, я приму душ, прежде чем составлю тебе компанию.

— Мы хорошо поболтали, почему бы не принять душ после ужина? — спросил с горькой улыбкой.

Тацуко была ошеломлена, обернулась с покрасневшим лицом и спросила:

— Любовничек, ты… пришёл сюда не для этого?

— Для чего?

— Ну… делать такие вещи… — Она немного запнулась, хотя мы хорошо знали друг друга.

— Дорогая Тацуко, откуда ты это взяла? Когда это я говорил, что прихожу сюда переспать с тобой?

Тацуко опустила голову и тихо ответила:

— Потому что ты всегда был таким в прошлом… Я думала, ты пришёл сюда за этим, так что…

Увидев её реакцию, почувствовал укол в сердце. Не хотел, чтобы она думала, будто встречаюсь с ней только ради секса.

Вспомнив, что никогда не приглашал Тацуко на свидание, решил исправить. Мы много занимались примитивным сексом, но никогда не ужинали, не смотрели фильмы и не гуляли по улицам, как обычные пары!

Осознав свою ошибку, решительно сказал с тёплой улыбкой:

— Дорогая, переодевайся во что хочешь. Пойдём куда-нибудь.

Когда я сказал Тацуко, что собираюсь куда-нибудь пойти, она посмотрела на меня так, словно я предложил что-то невероятное.

— Любовничек, ты сказал «пойти куда-нибудь»? — уточнила она.

— Да, моя прекрасная Тацуко. Разве вы не согласитесь провести этот вечер со мной? — спросил я с самым обворожительным выражением лица.

Тацуко, кажется, не ожидала такого. На её лице сменялись радость, удивление и лёгкое замешательство. Заметил, что она начала сомневаться, не разыгрываю ли её.

— Тогда… Я пойду переоденусь.

Тацуко быстро собралась. Она надела фиолетовое платье с цветочным принтом и туфли на каблуках под цвет платья, подчёркивающие её фигуру. Лёгкий макияж только добавлял её лицу очарования.

Через десять минут мы вышли из дома, она держала меня за руку. Тацуко была в восторге от сюрприза.

— Любовничек, куда мы едем ужинать? — спросила она, игнорируя удивлённые взгляды окружающих, и смотрела на меня с ласковым интересом.

Задумался на мгновение и предложил:

— Дорогая Тацуко, у тебя же есть машина, верно? Как насчёт того, чтобы поехать поужинать куда-нибудь подальше? Это будет лучше, чем просто гулять.

С блеском в глазах Тацуко достала свой телефон и позвонила.

— Малыш Бон, пришли кого-нибудь привезти мою новую машину к бару. Хочу прокатиться на ней.

Менее чем через десять минут перед нами остановилась машина, о которой говорила Тацуко. Водитель вышел и с уважением передал ей ключи. А я был поражён, увидев желтый Ламборджини. Этот спорткар из Италии был настоящим раритетом в Японии.

Тацуко передала ключи мне:

— Любовничек, ты за рулём. Я не очень хорошо вожу.

Когда женщина говорит, что не умеет водить, это может быть кокетством или желанием наслаждаться видом мужчины за рулём. Тацуко явно относилась ко второму.

И я был горд тем, что смогу прокатиться на этом автомобиле — настоящем произведении искусства.

— Как насчёт того, чтобы купить тебе сумочку позже? Не помню, чтобы ты её носила, так что давай куплю тебе одну.

— И что же ты пытался сделать сейчас? — спросила Тацуко.

Хадзимэ поник, сжал зубы, чувствуя себя побежденным, но не мог найти слов.

Тацуко посмотрела на него.

— Ты один из первых членов «Западного союза», кто перешёл под мой контроль, поэтому я не уменьшила твою власть. Сейчас ты лишь немного ниже пары старейшин и можешь быть в двадцатке лучших, — сказала она. — Но я не ожидала, что твои подчинённые будут грабить и блокировать дороги, как бандиты. Ты должен знать правила, которые я установила, и следовать им.

— Госпожа, пожалуйста, дайте мне шанс! — тут же воскликнул Хадзимэ и упал на колени перед Тацуко.

— Шанс — это не то, что я тебе дам, а то, чего ты добьёшься сам. То, что ты сейчас здесь, говорит о том, что ты не впервые так поступаешь. Я не могу закрывать на это глаза.

Сказав это, Тацуко достала телефон и позвонила.

— Босс? Чем могу помочь? — раздался голос бармена, которого теперь повысили до бригадира.

— Отправь кого-нибудь занять территорию под руководством Хадзимэ, — сказала Тацуко.

Услышав это, Хадзимэ испуганно поднял голову.

Бармен был немного удивлён, но сразу же ответил:

— Понял, босс.

Закончив разговор, Тацуко посмотрела на Хадзимэ.

— Ты можешь уйти и взять с собой тех, кто хочет следовать за тобой, — сказала она. — Учитывая твоё прошлое, я не буду тебя останавливать.

Хадзимэ сглотнул, неуверенно встал, мрачно поклонился Тацуко и сказал:

— Спасибо, госпожа. Я, Хадзимэ, никогда не забуду вашего милосердия…

Он отвернулся и попытался уйти.

Но в этот момент Хадзимэ снова молниеносно развернулся, и в его руке блеснул швейцарский армейский нож. Он внезапно протянул его Тацуко, которая до этого молчала!

— Шлюха! Я возьму твою жизнь! — безжалостно завопил Хадзимэ.

Я с самого начала заметил его намерения, но не стал вмешиваться, потому что верил в Тацуко. Когда острый нож был готов вонзиться в горло девушки, она резко схватила Хадзимэ за запястье!

Запястье Хадзимэ онемело, и он чуть не выронил нож. Тацуко вывернула его руку в противоположном направлении!

*Крэк! *

Послышался звук ломающихся костей, и нож Хадзимэ оказался направлен на него самого! Не успел Хадзимэ что-то сделать, как нож вонзился в грудную клетку, пробив лёгкое.

Хадзимэ застонал, сделал несколько шагов назад и упал на землю. Его рубашка была залита кровью, а губы посинели. Он лежал на земле и с трудом дышал, глядя широко открытыми глазами.

Тацуко сидела в машине с начала и до конца. Ее движения были плавными, как шелк и Хадзимэ пострадал от своей атаки.

Подчиненные Хадзимэ сначала застыли в нерешительности. Эта женщина была такой, что даже одолела их лидера. Страшно представить, что могу сделать я, её спутник стоящий рядом? Поэтому они тут же сели в свои машины и уехали.

Вернувшись в машину, я закрыл дверцу, завел двигатель и уехал.

Никто не обратил внимания на двух мужчин, лежащих на земле. Может, полиция и приедет позже, но убийца и жертва оба члены одной банды. Так что, как это решится, будет зависеть от Тацуко.

Когда мы выехали на скоростную автомагистраль, Тацуко вздохнула и виновато сказала:

— Синдзиро, прости. Не думала, что всё так получится.

— Зачем так говорить? Ты не виновата, что родилась красивой, — ответил я с улыбкой.

Тацуко поджала губы и выдавила улыбку:

— Я не это имела в виду. Это наше первое свидание, но всё пошло не так из-за того, что я не справилась с подчинёнными. Я очень извиняюсь.

— Чувствуешь, что свидание начиналось отлично, а закончилось плохо?

Тацуко немного подумала и кивнула:

— Немного, но жизнь такая, кто знает, что будет дальше? Мы только можем смириться с судьбой.

— Это не обязательно так, — сказал я и, вместо того чтобы ехать к бару, свернул на ближайший съезд.

Тацуко, сбитая с толку, спросила:

— Любовничек, куда ты едешь?

— Попробуй угадать, — ответил я.

Тацуко улыбнулась и упрекнула:

— Я редко выхожу из дома. Как мне знать другие дороги?

Не ответив ей проехал мимо пустых улиц, пока не заехал в хорошо освещенный район. Здесь было много магазинов с яркими вывесками и толпа людей. Дорога просторная, но пешеходов так много, что двигаться сложно.

Это один из известных ночных рынков в Токио — место, куда каждую ночь съезжаются люди.

Когда я проехал на «Ламборджини» через толпу, на нас обрушилось множество завистливых взглядов.

Тацуко сидела в машине, немного нервничая. Обычно она не нервничала даже при виде вооружённых людей. Но за всю свою жизнь она никогда не видела столько людей и не была в таком шумном месте. Более того, мы стали центром внимания!

Вдруг я остановил машину прямо посреди ночного рынка.

— Любовничек, ты… — начала Тацуко, но я уже нажал кнопку, чтобы открыть крышу машины.

Этот спортивный Ламборджини был кабриолетом. Поэтому, нажав кнопку, крыша медленно сложилась в багажник. Сразу же усилились звуки снаружи: крики, музыка, шум уличного движения — всё это доносилось до нас.

Мы привлекли внимание окружающих. Но поскольку люди знали, что машина стоит целое состояние, они держались на расстоянии, наблюдая за ней. Им было интересно, что собирается делать эта богатая пара.

Красота Тацуко не осталась незамеченной, и ей стало неуютно, так как она не привыкла к пристальным взглядам и редко общалась с людьми. Теперь, окруженная такими пристальными взглядами, её сердце забилось быстрее.

Яркие огни ночного рынка освещали нас и толпу людей.

Повернув голову с улыбкой посмотрел на смущенную Тацуко.

— Любовничек, зачем ты это делаешь… — пробормотала Тацуко, покраснев. Множество лиц, уставившихся на неё, заставляло её ужасно нервничать.

— Потому что хочу устроить тебе идеальное свидание, — сказал я и обнял Тацуко за талию. Прямо перед её широко раскрытыми глазами я поцеловал её в губы.

На мгновение всё вокруг замерло, даже разносчики притихли, наблюдая за наглой парой. Тацуко почувствовала мое теплое дыхание и поняла, что мы целовались на глазах у множества незнакомцев!

Она с трудом оторвала губы, покраснев и немного задыхаясь, сказала:

— Любовничек, не будь таким, все смотрят.

— Тебе не нравится, когда я тебя целую?

— Нет… дело не в этом. Пожалуйста, можешь снова поднять крышу? — умоляла Тацуко.

Я покачал головой:

— Если снова поднять крышу, тогда зачем покупать такую машину?

— Но зачем опускать крышу для поцелуя… — Тацуко была так смущена, что сползла по сиденью.

Погладив её по гладким волосам тепло сказал:

— Просто хочу, чтобы все видели, что Тацуко принадлежит мне, Синдзиро. Она счастливая дама, вызывающая зависть у других. Она красива и незаурядна. Я люблю её и не боюсь, что нас будут осуждать.

Сказав это, ещё раз поцеловал её. Наши губы соприкоснулись, создавая красивую сцену на шумном ночном рынке. На этот раз Тацуко не уворачивалась. Её глаза были плотно закрыты, из них текли слёзы счастья.

Бесчисленные взгляды были обращены на нас. Казалось, музыка в магазинах была единственным звуком. Через время некоторые начали хлопать, и вскоре это действие объединило почти всех.

Все присутствующие поддерживали друг друга, несколько молодых пар не удержались и поцеловались. Мы с Тацуко погрузились в свой собственный мир, забыв, где мы находимся.

Среди толпы мы казались такими незначительными. Но после этого вечера люди будут помнить этот страстный поцелуй в машине.

* * *

На следующий день была суббота. После завтрака мне позвонила Маюми. Она уже забронировала билеты в Нагою на понедельник. Мы пока не знали как добраться до её родного села в горах. Поэтому решили разобраться с этим уже по прибытии в Нагою.

Затем поленился перед телевизором и вкусно пообедав, собирался вздремнуть. Но тут мне позвонили.

Посмотрев на телефон, увидел, что звонила Цуруко.

Мы не общались после последнего разговора с её отцом, и она тоже не звонила. Немного сомневался, но все же ответил, беспокоясь за здоровье ее отца:

— Цуруко, что-то случилось?

Цуруко звучала подавленной:

— Разве мне нельзя просто поговорить с тобой, Синдзиро-сан?

Я вздохнул:

— Цуруко, тебе стоит прислушаться к своему отцу. Если нет ничего важного, нам не стоит часто общаться.

— Я… Я хочу, чтобы ты пошел со мной в приют, — произнесла Цуруко с надеждой в голосе. — Нельзя ли это устроить, Синдзиро-сан?

Мне стало неловко, но, вспоминая, как старик умолял меня, я решил:

— Цуруко, тебе лучше пойти туда одной. Мне нужно отдохнуть.

Цуруко немного помолчала, потом сказала «хорошо» и повесила трубку.

Услышав сигнал окончания звонка вздохнул с облегчением. Отказывать в помощи этой невинной девушке сложно, особенно учитывая время, которое мы провели вместе. Это вызывало у меня неприятное чувство.

Я решил жить как нормальный человек в обществе и учитывать нужды и желания других. Если бы я поступил так, как хотел, из-за любви к Цуруко — это усложнит жизнь старику и его жене.

* * *

В понедельник я взял свою сумку и поехал на такси в аэропорт Токио. Вернулся сюда так скоро, чтобы снова полететь с Маюми. С тех пор наши отношения изменились.

Маюми стояла в солнцезащитных очках, которые закрывали половину ее лица. Она тащила с собой огромный чемодан и была в облегающих джинсах и оранжевой рубашке. Она жевала жвачку, слушала музыку в наушниках и поглядывала на часы. Она уже некоторое время ждала меня.

Когда я медленно подошел, Маюми мило опустила солнцезащитные очки и закатила глаза, глядя на меня:

— Почему я каждый раз должна тебя ждать? Ты не можешь прийти раньше, как джентльмен?

— Всего два раза, что ты имеешь в виду под «каждый раз»? — Не смущаясь сунул руку в карман ее джинсов, надеясь найти жевательную резинку для себя.

Маюми растерялась от такого количества людей вокруг и в панике шлепнула меня по руке:

— Чего ты трогаешь⁈ Жвачки больше нет!

Я ничего не нашарил в кармане, но не торопился убирать руку. Погладил ее мягкую талию до удовлетворения, и только потом отстранился.

Маюми была так зла, что ее лицо покраснело.

Она несколько раз ущипнула меня за талию и продолжала сердито шептать:

— Все, что ты умеешь это делать из меня любовницу. Попробуй воспользоваться своей женой!

Мы продолжали подшучивать друг над другом, садясь в самолет. Полет до Нагои обещал занять около трех часов.

Когда увидел улыбающихся стюардесс, вспомнил про ту бессердечную цыпочку Аяко. Она обещала, что в следующий раз ей придется смириться с тем, что она моя женщина. Подумал, не стоит ли проверить, в какой авиакомпании она работает, чтобы увеличить шансы ее поймать.

После двух часов в воздухе самолет начал снижаться над городом. Пролетая мимо густых облаков, увидел горные пейзажи из иллюминатора.

Маюми сидела у окна и не мигая смотрела на горы, очарованная зеленью.

— Прошло больше десяти лет с тех пор, когда ты была здесь в последний раз, верно? — Заметив меланхолию в ее глазах решил отвлечь внимание.

Ее глаза покраснели, и она кивнула:

— Да, до сих пор помню, как тяжело было тогда тащиться через эти горы и долины в Токио. Никогда не думала, что однажды буду сидеть в кресле самолета. Я как будто попала в совершенно другой мир.

— Ты купила своей матери какие-нибудь подарки? — Спросил я.

— Я тебе не скажу, — Маюми сразу наполнилась радостью и предвкушением, как только я упомянул ее мать. Очевидно, что ей не терпится увидеть свою единственную родственницу.

Еще через полчаса самолет приземлился в аэропорту.

По словам Маюми, место ее рождения в горах и представляет собой небольшую деревушку. Поскольку это далеко, нам сначала надо доехать на поезде до окрестностей гор. А потом на автобусе, который поедет вглубь региона. В конце нам предстояло пройти еще больше десятка километров, чтобы добраться до деревни.

Когда услышал про такое сложное путешествие, не удержался от вопроса:

— Эй, не может быть, чтобы туда не провели электричество, верно?

Маюми сердито посмотрела на меня:

— Если там нет электричества, как я могла позвонить маме? Путешествие туда хлопотное, но электричество есть. Наша деревня не маленькая, там сотни семей!

Вздохнул с облегчением. Ужин при свечах — это романтично, но каждый день это уже слишком.

Когда мы добрались на такси до вокзала, оказалось, что поезд в горы был старомодным, медленным и шумным. Он отправлялся только около двух часов дня.

Купив билеты, мы перекусили в продуктовом киоске на вокзале и сели в поезд.

В поезде было немного людей. Когда поезд тронулся, стало заметно, что из всех пассажиров только двадцать возвращались в село из города. Остальные просто приехали на день, чтобы продать свои товары на рынке и закупиться необходимым.

Когда мы сидели на жёстких сиденьях, Маюми захотела спать и быстро заснула на столе перед нами, несмотря на шум поезда.

Поездка заняла час, когда мы прибыли на первую остановку и в вагон хлынула толпа людей. Это была группа мужчин в поношенной одежде с бамбуковыми палками. Некоторые из них даже курили, из-за чего весь салон пропах дымом.

Так как оборудование поезда было старым, а за порядком почти никто не следил, мужчины в грязной обуви не стеснялись испачкать пол.

Маюми проснулась от неприятного запаха и шума. Она открыла глаза и увидела, что в вагоне появились мужчины, некоторые из них курили. Это вызвало у неё недовольство.

Маюми почувствовала себя чужой в этом месте после долгого отсутствия. Она заметила, что мужчины остались такими же, как и раньше.

В этот момент они начали обращать на нас внимание, а самые наглые не сводили глаз с Маюми. Женщины в горах обычно грубые и загорелые от постоянного солнца. А тут появляется такая красивая девушка, как Маюми, с нежной кожей и модно одетая. Это вызвало у мужчин интерес.

Наконец, один из загорелых мужчин не выдержал и подошёл ко мне. Он улыбнулся, обнажив свои чёрные зубы, и спросил:

— Братан, откуда вы?

В это время я разглядывал пейзаж за окном и не обратил внимания на них.

Услышав его сельский акцент, ответил с улыбкой:

— Мы из Токио.

Он странно посмотрел на нас и окинул меня взглядом с ног до головы:

— Понятно, на деревенских вы не похожи. По телеку часто показывают Токио и его высотки. Но, блин, как вы там живёте? Не боитесь, что здание упадет?

Вопрос был настолько глупый, что даже не знал, как ответить:

— Никогда об этом не думал.

Вдруг другой деревенский мужик засмеялся:

— Чё ты вокруг да около ходишь, Чёрный? Говори прямо, если есть что!

«Чёрный» смерил нас взглядом и продолжил:

— Братан, вы в горы едете? Зачем?

— Важного человека встречаем, — ответил я уклончиво.

Маюми, видя, как я разговариваю с ним, отвернулась и уставилась в окно, пытаясь не обращать внимания.

Селянин засмеялся:

— Братан, у тебя жена просто загляденье. У нас в горах таких уже сто лет не видели! Тут все бабы с руками грубее мужских, а волос на ногах больше, чем на голове.

Я улыбнулся, не выражая ни согласия, ни несогласия. Лишь заметил, что плечи Маюми слегка дрогнули — этот тип явно оскорбил её и её мать, и это её взбесило.

Селянин вдруг наклонился к моему уху и прошептал:

— Братан, мы с пацанами хотим попробовать «сладкое». Пусть твоя жена порадует нас тут, ладно?

Он специально говорил тише, но всё равно был жутко грубым, и Маюми это услышала.

Она не выдержала, в гневе ударила по столу и с покрасневшим лицом выкрикнула:

— Хулиган! Проваливай!!!

Она сорвалась, но не поняла, что мужики уже решились на дело. Остальные шестеро встали со своих мест и начали окружать нас с ухмылками.

«Чёрный» тоже встал и недовольно заговорил:

— Эй, замужняя, кого это ты хулиганами назвала? Мы тебе что-то сделали? Думаешь, нас, горцев, легко запугать?

Все пассажиры в вагоне поняли, что намечалась заваруха. Кто-то с сочувствием, а кто-то с любопытством смотрел на Маюми, будто такое уже не в первый раз.

Атмосфера в вагоне накалилась до предела. Те, кто наблюдал за этим, даже дышать боялись.

Спокойно поднял руки, чтобы блокировать удары жердями, и те просто переломились об мои руки!

У мужиков от удара ладони онемели, но я не дал им шанса отступить. Подошел к каждому и врезал пощечину. У них зубы вместе с кровью полетели. Оба рухнули на пол и больше не могли подняться.

«Черный» и другой мужик, который стоял дальше всех, перепугались. Они начали пятиться, пока не оказались в самом конце вагона.

Я медленно подошел и открыл дверь вагона.

Этот старый поезд еле тащился. Когда открыл дверь, ворвался звук ветра и стук колес. Но поезд ехал так медленно, что шум был почти не слышен.

Указал на открытую дверь:

— Ну что, будете прыгать сами, или мне помочь?

Лицо «Черного» моментально побледнело:

— Б-брат, мы были неправы! Пожалуйста, не надо…

Но я не дал ему договорить. Хватил его за шиворот и выкинул наружу без лишних слов. «Черный» полетел и покатился по траве, оставшись лежать в пыли.

Затем посмотрел на последнего мужика, который прижался к стенке вагона, и вздохнул:

— Похоже, у тебя уже нет сил прыгать самому.

Не успел я договорить, как он закричал «нет» и сам выпрыгнул из вагона.

Остальных, кто остался в сознании, тоже подтащил к двери и вышвырнул одного за другим. Закрыл дверь и вернулся на свое место.

Пассажиры в вагоне, видя, что я натворил, сразу забились в дальний угол, глядя на меня со страхом.

Маюми тем временем помогла девушке сесть, вытирая ей слезы салфеткой.

Когда вернулся на своё место, девушка, хоть и села рядом с Маюми, явно побаивалась меня. Она украдкой взглянула на меня и тут же отвела взгляд, неловко устроившись на сиденье.

— Достань сосиски в тесте, что я приготовила, и дай Эйцу попробовать, — попросила Маюми.

Я усмехнулся и ответил:

— Эту девушку зовут Эйцу? Вы быстро сдружились.

— Звучит заманчиво, правда? — Маюми дружелюбно погладила Эйцу по хвостику. Кажется, она и правда была в восторге от этой незнакомки, которая оказалась смелее многих.

Когда выложил на стол закуски, Маюми сразу предложила их Эйцу. Та сначала вежливо отказалась, но под суровым взглядом Маюми у неё не осталось выбора — пришлось откусить.

Постепенно Эйцу расслабилась, заметив, что они с Маюми действительно хорошо ладят. Она была голодна и быстро съела две сосиски, даже не оставив соуса на пальцах.

Маюми с лёгким вздохом вытерла ей губы салфеткой:

— Ты ещё голодна? Может, съешь ещё?

Эйцу покачала головой и тихо сказала:

— Всё в порядке, спасибо вам.

— Да ладно тебе, не будь такой. Угостить тебя закусками — это мелочь, по сравнению с тем, что ты для нас сделала, — ответила Маюми и потянулась за ещё одной порцией еды, чтобы предложить Эйцу.

Но та быстро схватила её за руку, остановив:

— Не надо, Старшая Сестра. Если мама узнает, что я так много съела, то накажет.

— Да кто осмелится бить такую хорошую девочку? Ну, разве что те парни, которых выкинули из поезда, — сказала Маюми с улыбкой.

Эйцу с восхищением посмотрела на меня:

— Старший Брат, ты сильный. В нашей деревне никто не сравнится с тобой.

Только улыбнулся в ответ. То, что я показал раньше — это мелочь. Если бы я показал всю свою силу, бедная девчонка могла упасть в обморок.

— Ты домой возвращаешься? — спросил я. Эйцу произвела на меня хорошее впечатление. Хотя она была деревенской девчонкой, в ней было упорство, которое восхищало.

Эйцу, наконец, перестала нервничать, увидев, насколько мы дружелюбны.

Она кивнула и улыбнулась:

— Да, я живу в деревне Харунояма. А вы на каникулы приехали?

— Деревня Харунояма⁈ — глаза Маюми загорелись. Она была приятно удивлена. — Так ты моя односельчанка!

Эйцу застыла от удивления:

— Старшая Сестра, ты тоже из Харуноямы?

— Да, я жила там, когда была маленькой, но потом переехала в Токио на учёбу и работу. Это первый раз за десять лет, когда я возвращаюсь домой. Вот это да, действительно судьба! — радостно ответила Маюми.

Эйцу тоже оживилась:

— С какой ты стороны? Я живу на юге деревни, а ты?

Маюми слегка погрустнела:

— О, ты с юга, а я с севера. Думаю, ты не знаешь мою семью. Наверное, ты была совсем маленькой, когда я уехала. Но нас разделяет всего лишь горная вершина. Мы можем увидеться, когда вернёмся.

Встреча с односельчанкой была настоящим счастьем для них обеих. У них оказалось много тем для бесконечных разговоров.

Настроение Маюми передалось и мне — я тоже начал улыбаться.

Можно только представить, как волнительно для Маюми вернуться домой. В родной деревне она провела своё детство, и у неё осталось много приятных воспоминаний. Маюми не была в деревне Харунояма уже много лет. Поэтому сразу начала расспрашивать обо всех изменениях. Пока мы разговаривали, не заметили, как пролетел час.

Выяснилось, что Эйцу даже не закончила школу. Она бросила её, чтобы помогать семье продавать овощи в городе. Сначала она ездила с матерью, но с прошлого года тащила это дело на себе.

Постепенно, чем больше мы общались, тем естественнее Эйцу начала называть нас «Старший брат Синдзиро» и «Старшая сестра Маюми».

Когда Эйцу охрипла и ей горло пересохло, Маюми заметила, что они слишком долго разговаривают. Она извинилась и протянула ей бутылку минеральной воды.

Видя, как Эйцу пьет воду, Маюми почувствовала к ней материнскую привязанность:

— Ты действительно смелая. В такой опасной ситуации другие мужчины побоялись, а ты схватила шест и пошла в бой. Это твоя мать тебя научила?

Лицо Эйцу потемнело. Она сильнее сжала крышку от бутылки и покачала головой.

В её глазах читалась боль, когда она сказала:

— Я… Как только вижу таких людей, меня трясет от злости. Я их ненавижу так сильно, что хочу, чтобы они умерли…

Она говорила честно, и каждое слово отражало её тяжёлое прошлое.

Я нахмурился и спросил:

— Значит, в прошлом ты…

Но Маюми перебила меня, прежде чем я закончил.

— Что ты такое говоришь⁈ Как ты можешь задавать такие вопросы⁈ — возмущённо воскликнула она. Взяла Эйцу за руку и добавила. — Не переживай, если не хочешь об этом говорить, просто забудь, что я спрашивала.

Эйцу натянуто улыбнулась, благодарно глядя на Маюми.

— Старшая сестра Маюми, не вини старшего брата. Всё в порядке, никто надо мной не издевался.

Маюми облегчённо вздохнула и улыбнулась.

— Ты меня напугала! Если бы это оказалось правдой.

Эйцу погрустнела и тихо сказала:

— Это была моя мать.

— Что⁈ — Маюми, только что улыбавшаяся, теперь была ошеломлена. Я тоже немного удивился.

Эйцу продолжила, грустно, но спокойно:

— Это было давно. Моя мама попала на этот поезд, и тогда над ней издевались такие же люди. Потом… я родилась.

Эйцу говорила об этом так, словно это несчастье её больше не касалось.

Маюми не смогла сдержать слёз, обняла Эйцу и сказала:

— Тебе и твоей матери пришлось непросто.

— С тех пор, как я появилась на свет, мама не могла выйти замуж, даже поссорилась с бабушкой. Она одна меня вырастила, и я чувствую, что подвела её, — Эйцу начала плакать, её слёзы текли по щекам. — Когда я была младше, мама возила меня в город продавать наши овощи. Но каждый раз, когда она садилась в этот поезд, её мучили воспоминания о прошлом. Она почти не спала по ночам, плакала под одеялом, чтобы я не слышала… Вот почему я стала ходить на рынок одна. Пусть мы продаем меньше, зато ей будет легче…

Почувствовал, что воздух в вагоне стал слишком тяжёлым. Приоткрыл окно, впустил немного свежего воздуха, чтобы стало легче дышать.

История жизни Эйцу заставила Маюми задуматься о собственном прошлом. Мы все погрузились в свои мысли и молчали до самой станции. Остановка была совсем заброшенной, с одной маленькой комнатой, где старик продавал билеты. Да и без него тут мало что изменилось бы.

Маюми взяла Эйцу за руку, и мы вместе направились к автобусной остановке в деревню Харунояма.

По правде говоря, если бы Эйцу не встретила нас, она бы пошла домой пешком. Проезд на автобусе стоил очень дешево. Но эти деньги Эйцу зарабатывала своим трудом и жалко было тратить на проезд.

Было уже поздно. Небо потемнело, вот-вот должна начаться гроза. От этого маленький город казался ещё более пустым.

Несмотря на наступающую ночь, Маюми не хотела оставаться здесь. Она уже позвонила и предупредила мать, что приедет сегодня вечером. Мы перекусили уличной едой, а потом Эйцу отвела нас к автобусной остановке рядом с полем.

Эйцу явно нервничала, она ходила туда-сюда, ожидая автобус, и в конце концов не выдержала:

— Старшая сестра Маюми, мне лучше вернуться пешком. Вы уже угостили меня ужином. Я не могу позволить вам оплатить ещё и мой проезд на автобусе.

Поездка стоила всего пятьсот йен, для жителей Токио это мелочь. Но для неё это было слишком большим одолжением.

Маюми притворилась обиженной:

— Тебе не нравится ехать с нами?

— Нет, дело не в этом. Просто мне трудно принять такую доброту, — мягко ответила Эйцу.

Маюми не удержалась и погладила её по щеке:

— О, посмотри на себя, ты напоминаешь меня в твоём возрасте. Я тоже вела себя так же. Не переживай, просто считай меня своей старшей сестрой, которая заботится о тебе.

Эйцу прикусила губу и послушно кивнула, не зная, что ответить.

Прождав еще пятнадцать минут, к остановке наконец-то подкатила старенькая маршрутка. Мы втроем втиснулись внутрь, и я, как настоящий альфач, взял на себя роль таскальщика багажа.

До нас в маршрутке было всего пять человек, включая водителя. Автобус, рассчитанный на 20 мест, вез 8 пассажиров, направлявшихся в деревню Харунояма.

По пути было несколько остановок, и маршрутка часто тормозила. Но спустя два часа, когда почти доехали до деревни, в салоне набралось около пятнадцати человек.

Автобус перевалил через последний холм, и мы уже были на подходе к деревне.

И тут, как по заказу, небо нахмурилось, и началась гроза. Молнии сверкали, как в каком-то боевике, а затем хлынул дождь, заливая всё вокруг.

Дорога и без того была не сахар, а с дождем она стала совсем кошмарной — грязь, ямы, и маршрутка ползла как черепаха.

Маюми держала Эйцу за руку, наблюдая за дождем. Девчонка была явно на взводе — ей ведь предстояло еще два холма пешком пересечь, чтобы добраться до дома.

— Да расслабься ты, можешь у меня переночевать, — спокойно предложила Маюми. — Уже поздно, дождь льет как из ведра, а ты собираешься топать по холмам? Небезопасно это.

Эйцу замотала головой:

— Неудобно как-то, старшая сестра Маюми. Ты ведь только вернулась к матери, не хочу лезть вам на голову. Моя мама тоже будет переживать.

— Да ладно тебе, если пойдешь сейчас, она еще больше волноваться будет. Тропинки в горах мокрые и скользкие, поскользнешься, что тогда? Послушай, оставайся у меня на ночь, — Маюми уже говорила с железным тоном.

Эйцу хотела отказаться, но посмотрела на ливень, который только усиливался, и сдалась:

— Если дождь стихнет, тогда пойду домой.

Когда солнце палило целый день, жара была невыносимой. Поэтому, когда вечером вдруг полил дождь, всё заволокло густым туманом. Хорошо, что на дороге почти не было машин, и автобус спокойно доехал до деревни Харунояма.

Я первым выскочил из автобуса, открыл зонт, который принесла Маюми, и помог дамам выйти. Земля была скользкой, так что пришлось действовать осторожно.

Только вышли и выяснилось — у нас всего один зонт на троих. А дождь и не думал прекращаться. Маюми бросила на меня беспомощный взгляд.

Я сразу понял, что она хотела сказать, и без раздумий отдал зонт ей.

— Ты с Эйцу стойте под ним, а я пока сумки потаскаю. Дамы вперед. Да и дождик мне не страшен, крепкий я, не растаю.

— Но…

— Но что? Я не позволю, чтобы моя Маленькая Мюми промокла, — усмехнулся я.

Маюми покраснела, улыбнулась и больше ничего не сказала.

Эйцу на это посмотрела и чуть не лопнула от зависти.

Мы пошли по узкой тропинке с поворотами, вокруг сорняки и камни, а цель — деревня Харунояма. Я шел позади них, тащил весь багаж. Такой путь для простых людей — это мучение, а для меня — просто прогулка, несмотря на дождь.

Постепенно деревня начала проявляться в тумане. Дома стояли на разных уровнях — типичная сельская местность. Люди тут жили разных национальностей, поэтому и дома были разными.

Прошло десять лет с тех пор, как Маюми была дома. Но ей не нужно было спрашивать, где дом, — кто-то уже ждал её. В конце тропинки стояла фигура с зонтом, смотрела прямо на нас.

Маюми замерла. Встала как вкопанная, её глаза покраснели.

Тот человек тоже нас заметил и крикнул:

— Это ты, дочка?

Простой женский голос, но он сорвал с Маюми крышу. Она отбросила зонт и, не замечая ни грязи, ни дождя, рванула вперед, забыв про Эйцу, которая промокла, стоя в стороне.

— Мама!

Радость и благодарность. Как ласточка, вернувшаяся в своё гнездо. Именно так выглядела эта дождливая сцена.

Мать Маюмю стояла на входе в деревню, несмотря на дождь и темноту. Она ждала свою дочь. Она явно долго тут стояла, настоящая любящая мать.

Когда я и Эйцу догнали их, Маюми и её мать уже рыдали, обнявшись.

Её мать Фуюми держала зонтик, в отличие от дочери Маюми. Её рука всё ещё прикрывала Маюми от дождя. Несмотря на морщины, видно, что в молодости она была красивой. Слезы и дождь смешались на её лице, и было трудно понять, где одни, а где другие.

Фуюми, одетая в сельскю одежду, обнимала свою дочь в модной одежде. Несмотря на то что их наряды не сочетались, это только подчеркивало их гармонию в этот момент.

Я держал зонтик, который уронила Маюми, и использовал его, чтобы укрыть и себя, и Эйцу. На самом деле, мне было всё равно, прикрывался я или нет — так как уже был полностью мокрый.

Когда мать и дочь закончили обниматься, прошло больше десяти минут. Они молча смотрели друг на друга, понимая, что у них накопилось много эмоций и слов.

Фуюми вытерла слёзы и неловко улыбнулась мне и Эйцу.

— Извините, что мы вас забыли. Вы, наверное, зять Синдзиро. Дочь говорила мне о вас по телефону. Вы очень красивый.

Красивый? Это, наверное, первый раз, когда кто-то говорит, что я хорошо выгляжу. Может, с течением времени я становлюсь всё более симпатичным? Но это была наша первая встреча.

Не ожидал, что эта «тёща» так быстро назовёт меня своим зятем, но, будучи толстокожим, воспринял это с юмором.

Маюми закатила на меня глаза, полные злости и радости.

Фуюми удивлённо посмотрела на Эйцу, и Маюми объяснила:

— Мама, это девушка из южной части деревни. Она ехала с нами и из-за дождя и темноты хочу оставить её у нас на ночь. Её зовут Эйцу.

Фуюми поняла ситуацию и сердечно потянула Эйцу за руку:

— Не стесняйся, девочка. Пойдём, ужин почти готов.

— Спасибо, тётушка, — Эйцу всё ещё была немного сдержанна, но поблагодарила с милой улыбкой.

Маюми держалась за руки со своей матерью, когда мы вместе направились к её дому. По сравнению с тем, как она выглядела раньше, Маюми явно была намного счастливее.

Тем не менее, Фуюми время от времени смотрела на меня с улыбкой, и от этого казалось, что я ей всё больше нравлюсь. У меня даже стала чесаться кожа на голове.

Может быть, она уже заметила мой «верный, надежный, чистый и добрый» характер, и прониклась ко мне симпатией⁈

— Да просто! Он один тащил все сумки и даже не жаловался на дождь. Стоял весь мокрый, но не сказал ни слова. Не пытался мне угодить, не задирал нос. Вот это я называю настоящим мужчиной. Прост и надежен. Я довольна, что ты выбрала именно его.

Клинок продолжил:

— Фенрир, хочешь узнать, куда они собираются переправить тело Святого?

— Куда?

— В США.

Я сразу понял, что к чему. Потер голову, как будто у меня болела голова, и спросил:

— Только не говори мне, что спецназ из «Альфа» уже здесь.

— По достоверным данным, американская «Альфа» уже отправила четырех своих агентов, чтобы забрать монахов. Сейчас нет новостей о том, пробились ли они через нашу блокаду. Ты должен понимать, что «Альфа» — лидер номер один в мире по технологиям. Если они появятся, у нас будут проблемы. Шансы на победу будут ничтожны. — Клинок говорил серьёзно, что было для него редкостью.

— Разве в вашей группе «Черный дракон» не больше ста человек? Почему бы не привлечь ещё кого-нибудь? — спросил я с улыбкой.

— Что вы знаете! — грубо ответил бородатый Пушка. — У нас чуть больше ста человек, но мы должны охранять миллионы квадратных километров!

Волк с глубоким голосом произнёс:

— Пушка, прояви больше уважения к Фенриру.

— Уважать его! — ответил Пушка с презрением. — Разве он не просто парень, которого мы обманули? Не понимаю, зачем нам понадобилась помощь этого парня. Почему бы просто не нанять еще команду спецназа?

— Пушка, ты сошел с ума от всех этих взрывов. Агенты «Альфа» славятся технологией и огневой мощью. Если отправить команду спецназа, они будут в проигрыше, — усмехнулся Ветер.

— Они просто считают, что изменение тел делает их экстрасенсами. Но все они — лишь генетически мутанты. Чего здесь бояться? Я, Пушка, никого не боюсь, когда дело касается стрельбы из пушек!

Пока члены группы спорили о том, кто сильнее, а кто слабее, я счёл это неинтересным.

Повернулся к Клинку и спросил:

— Капитан Клинок, ты вытащил меня только, чтобы помочь разобраться с людьми из «Альфа»?

Когда начали обсуждать план, Клинок гордо ухмыльнулся:

— Надеюсь, ты не обиделся, Фенрир. У меня не было выбора, я составлял планы только после одобрения организации.

— Как только всё это закончится, вы дадите мне противоядие, верно? Моя жена и теща дома, и я боюсь, что они простудятся, если их оставить без присмотра, — сказал я с беспокойством.

Перед уходом я отнёс Маюми и Фаюми наверх, уложил их на кровати, запер все двери и ушёл с людьми из группы.

Клинок кивнул:

— Конечно. Как только этот вопрос будет решён.

* * *

После двух часов полёта вертолёт, наконец, приземлился в каменистой долине у реки. Там стояли четыре зелёные армейские палатки. Дюжина полностью вооружённых часовых внимательно следили за окрестностями.

Я последовал за группой с вертолета и вошел в самую большую палатку. Внутри было немного теплее, а лампочка светила намного ярче утреннего света.

В палатке лежали два молитвенных коврика, а на них сидели две женщины в одеяниях монахинь.

Монахине, сидящей ближе всех, было где-то за сорок. У нее легкие морщинки вокруг глаз, но она все равно выглядит очень привлекательно. Ее лицо было красивым, брови изящными, кожа светлая, губы красные, а выражение спокойным. Она соответствовала всем требованиям классической восточной красавицы.

Рядом с ней сидела другая монахиня. Ее пальцы были нежные, как орхидеи, а на голове монашеская шапочка. Она выглядела невинной и чистой, как младшая версия старшей монахини.

Пожилая монахиня встала, стряхнула пыль со своего одеяния и посмотрела на вошедших. Затем ее взгляд остановился на мне:

— Это Фенрир?

Молодая монахиня тоже встала и похлопала по своим одеждам. Ей было примерно двадцать лет, и, похоже, она заинтересована во мне. Услышав вопрос учительницы, она тоже посмотрела на меня.

Я втайне восхищался. Почему эта пара монахинь стала монахинями? Одна средних лет, но привлекательна, а другая молода и симпатична. Они были настоящими произведениями искусства! В своих одеяниях они выглядели еще более изящно.

Старая монахиня заметила, что я просто смотрю на них, не отвечая, и в ее глазах вспыхнула ярость:

— Фенрир, на что ты смотришь?

— А? — Я засмеялся: — Вы, должно быть, настоятельница Юна, а это ваша ученица.

Капитан Клинок уже ввел меня в курс дела насчет монашек.

— Что ты видишь во мне и моей ученице? — недовольным тоном спросила настоятельница Юна.

Клинок и остальные из группы сильно занервничали, зная о плохом характере настоятельницы. Меня это не испугало.

Я продолжил шутить:

— Настоятельница Юна, вы хорошо ухаживаете за собой. Какой косметикой вы пользуетесь? Поделитесь секретом? Можем редкие травы и сексуальные выделения диких животных?

Я говорил небрежно, но настоятельница Юна восприняла это как провокацию и достала изящный меч, лежавший рядом с ней!

— Паразит! Ты смеешь говорить такие слова при нашей первой встрече! Придется преподать тебе урок, прежде чем мы обсудим дела!

После этого она резко взмахнула своим мечом и направила его на меня!

— Настоятельница, пожалуйста, успокойтесь!

Увидев, что настоятельница Юна разозлилась, члены группы забеспокоились.

Настоятельница Юна проигнорировала слова Клинка и направила свой меч прямо к моему горлу! Она, похоже, хотела лишить меня жизни!

Усмехнулся про себя. Не ожидал, что эта монахиня окажется такой неосторожной. Но меня вообще не волновал её агрессивный выпад. Никто и не подумал, что я просто отойду в сторону и появлюсь за спиной настоятельницы.

Её атака оказалась полным провалом. Когда она обернулась, то увидела меня рядом с драгоценной ученицей, чьё лицо было как холодный нефрит.

Молодая монахиня распахнула свои красивые глаза, выглядя испуганной и робкой под моим взглядом. Затем на её щеках появился привлекательный румянец.

— Г… Господин… — пробормотала она, явно нервничая.

Я нашёл её невероятно забавной. Её глаза как чистейшие драгоценные камни. Аура, исходящая от неё, была свежей, как если бы она много лет провела высоко в горах.

— Сколько вам лет, юная леди? Вы когда-нибудь влюблялись? — не удержался я от поддразнивания этой милой монашки.

— Ха? — она выглядела растерянной и не знала, как ответить на мой вопрос.

Настоятельница Юна пришла в бешенство. Её лицо покраснело от гнева.

— Ты смеешь так дразнить мою ученицу? Думаешь, меня легко запугать⁈ — она закричала и снова размахнула мечом. На этот раз её атака была ещё яростнее и быстрее!

Не стал рисковать. И забегал по военной палатке, которая была совсем небольшой. Каждый раз, когда я уклонялся, за этим следовал взрыв ци меча. В воздухе раздавались треск и взрывы.

Движения меча настоятельницы были очень быстрыми. Её мощный меч оставлял дыры в палатке!

Остальным было трудно остановить драку, поэтому они просто наблюдали, как настоятельница гонится за мной. В палатке царил полный беспорядок.

Молодая монахиня, в свою очередь, была ошеломлена тем, как её учительница гонится за мной. Она, похоже, больше беспокоилась за меня, потому что настоятельница была невероятно страшна в гневе!

— Паразит! Это всё, что ты умеешь — только убегать? — крикнула настоятельница, осознав, что десятки её ударов даже не коснулись моей одежды. Её лицо слегка побледнело.

Остановившись я рассмеялся.

— Как и ожидалось, ваше мастерство с мечом просто блестяще.

Настоятельница Юна вложила меч в ножны и выглядела довольной собой.

— Зная, что я владею мечом, ты, наверное, понимаешь, с кем имеешь дело.

Люди из группы вздохнули с облегчением. Юна обладала большим влиянием поэтому они не осмелились её задеть.

— Спасибо за великодушие, настоятельница. Давайте сначала обсудим дела, — сказал Клинок с натянутой улыбкой.

Юна кивнула и поманила молодую монахиню, которая все еще стояла в углу:

— Лиори, подойди ко мне и не позволяй этому паразиту приближаться к тебе!

— Так тебя зовут Лиори? — Я встал рядом с Лиори и улыбнулся.

Молодая монахиня посмотрела на меня с опаской, а потом быстро спряталась за женщину, как маленькая кошечка.

Я посмотрел на это с сожалением. Честно говоря, это был первый раз, когда я увидел монахинь в Японии. Теперь я знал, как они выглядят! Монахини одни из тех профессий, которые вызывают у людей множество ярких фантазий. Хотя обе монахини, они невероятно милые. Но старшая была готова ударить меня, а младшая боялась. Что мне делать в такой ситуации?

— Госпожа Лиори — последняя ученица настоятельницы Юны, пожалуйста, не провоцируйте её, Фенрир, — посоветовал Клинок.

Я помахал ему рукой:

— Понял, понял. Давайте уже быстро разберемся. Солнце почти село.

Настоятельница Юна нахмурила брови. Эта старая монахиня разозлилась только от моего слегка похотливого взгляда, так что лучше не дразнить её.

Тем временем, молодая монахиня Лиори тайком высунула голову, чтобы посмотреть на меня. В её глазах было полное замешательство, казалось, она никогда раньше не встречала такого человека.

* * *

Поняв, что все успокоились, Клинок начал подробно объяснять план штурмовой операции. Он включил проектор, и на стене палатки появилась подробная карта местности реки.

Клинок указал на карту и сказал:

— Сейчас мы в верхней части каньона. За ним небольшая равнина, а в южной части равнины — древний храм Дракона. Если они пройдут через каньон, то до границы будет недалеко. И мы больше не сможем их остановить.

— Мы должны оставить их в каньоне и забрать тело Святого, — сказала настоятельница.

— Именно, — кивнул Клинок и повернулся, чтобы спросить Тайфун, который молчал: — Есть ли какие-нибудь новости о «Альфа»?

Тайфун покачал головой:

— Нет новостей о «Альфа». Наши радары не обнаружат их, потому что их технологии выше наших.

— Если только они намеренно не обнаружат себя, — сказала Сакура.

— Хм, лучше, если они придут, у меня уже руки чешутся, — сказал Ящер с презрением.

Все проигнорировали вспыльчивого Ящера, и Клинок продолжил:

— Если они придут, им придется пройти через каньон или прилететь на вертолёте.

Казалось, все понимали его, ведь путь ограничен, и противника легко поймать. Я стоял подальше от остальных.

Выслушав собрание, поднял руку, чтобы задать вопрос:

— Капитан Клинок, ты уверен, что там только три человека из «Альфы»?

— Да, штаб подтвердил, что их трое, — ответил Клинок.

— Ты уверен, что их люди уже не пришли на место? — снова спросил я.

Клинок нахмурился:

— Не сомневайтесь в наших разведданных. Я говорил со штаб-квартирой напрямую и получил точную информацию. Мы закрыли вход в каньон и все воздушное пространство.

— Эй, сопляк, не лезь не в свое дело, если не понимаешь, — с презрением сказал Пушка.

Я хмыкнул и больше ничего не спрашивал, но подозрение не покидало меня.

План пошел гладко. Пушка отвечал за тактическую атаку, его группа проведет неожиданное нападение. Ящер, Ветер и Йети, мастера ближнего боя, помогут с флангов. Сила Ящера превосходна, а Ветер и Йети справятся с Ламами. Волк — снайпер и занял позицию на высоте, чтобы подавлять врага. И, если представится возможность, уничтожить их.

Настоятельница Юна с Сакурой и Тайфун отвечали за блокаду каньона, а Клинок был главнокомандующим.

Когда дело дошло до меня, Клинок прямо сказал:

— Если агенты «Альфы» успеют добраться до Верховного ламы Цзэна и остальных, нам потребуется твоя помощь, Фенрир. У тебя самый большой опыт работы с зарубежными спецслужбами.

То есть, все, что касается «Альфа», ложится на мои плечи.

— Думаю, ты выбрал не того человека, Клинок, — с презрением сказала настоятельница Юна.

— Хе-хе, но он довольно быстро бегает, — Ящер бросил вызов мне: — Когда все это закончится, подерись со мной.

Я нахмурил брови:

— Почему бы нам не поменяться ролями? Я неплохо стреляю, так что, может, лучше я займу позицию Волка?

— Нет, я лучший тактический снайпер, — бесстрастно ответил Волк.

Лучшие в своем деле всегда уверены в себе.

— Способный человек должен работать усерднее, — как приговор, объявил Клинок.

До рассвета оставалось немного времени, и остальным нужно было готовиться. Все разбежались, чтобы проверить свое снаряжение.

Я остался один в палатке и продолжал смотреть на молодую монахиню Лиори, сидящую рядом с настоятельницей. В этом скучном месте она была единственным свежим интересным элементом.

Я наблюдал за Лиори, и она иногда краснела. Постепенно она поняла, почему настоятельница хотела избавиться от этого «плохого человека».

В это время Сакура вошла в палатку с чашкой теплой воды и улыбнулась, увидев нас.

— Фенрир, выпейте немного воды, — предложила она.

— О, спасибо, — принял чашку, но перед тем как выпить, улыбнулся и спросил: — В этой воде нет яда, верно?

Сакура была ошеломлена и раздражена:

— Не волнуйтесь, в воде нет яда. Разве яд действует на вас?

— Яд для меня как пестицид для овощей. Но все равно, лучше есть его меньше, — сказал я и выпил воду.

Сакура прикусила губу:

— Вы, наверное, сильно меня ненавидите. Я хотела отказаться от этой миссии, потому что вред обычным гражданам не в нашем стиле. Но план капитана Клинка был тщательным. Если я не буду сотрудничать, то подведу остальных.

— Я не злюсь на тебя, просто капитан Клинок слишком много болтает, — ответил я с недовольным видом.

Сакура поджала губы и улыбнулась:

— Капитан только что вступил в должность, так что он допускает ошибки и много говорит. Господин Фенрир, отдохните, я пойду на работу.

Перед тем как Сакура вышла из палатки, я сказал:

— Думаю, лучше, если ты будешь называть меня просто Синдзиро. Это мое имя сейчас.

Сакура остановилась, ее глаза засверкали от приятного сюрприза.

Она обернулась и поклонилась:

— Да, Синдзиро-сан.

Когда Сакура радостно выбежала из палатки, почувствовал себя легче. Заметил, что Сакура тоже мучилась внутри. Она была молодой леди, но вынуждена лгать и вредить другим. Даже несмотря на то, что она профессиональный агент, это для нее нелегко.

Настоятельница Юна вдруг открыла глаза и усмехнулась:

— Кроме соблазнения юных леди, что еще ты умеешь? — Видимо, она думала, что я пытаюсь сблизиться с Сакурой.

Не понимая, почему эта монахиня продолжает сопротивляться мне, я закатил глаза:

— Также я знаю, как соблазнять старых леди, таких как вы, настоятельница.

Цели, Верховный лама Цзэн и ещё четверо оставались в храме, не делая никаких движений. Казалось, они и не собирались уходить.

— Ты… она… как она могла прийти в себя⁈

Панк испугался. Плотность воздуха вокруг него была в тысячи раз выше обычного. Но моя рука без проблем пробила этот барьер и достигла его головы.

* Бам! *

Он даже не успел уклониться. Ударил его по голове, и её разнесло в клочья, как арбуз!

— Ах!

Карл стал свидетелем ужасающей смерти Панка. Он быстро выбежал из главной двери храма. Я не погнался за ним, а просто посмотрел в далёкое небо…

* Шу! *

Карл вдруг споткнулся и несколько раз покатился по земле. Он оказался мёртвым!

Все бойцы сразу поняли, что произошло, когда Карл упал. Их самый опытный снайпер, Волк, был готов к атаке всё это время!

Когда они посмотрели на меня, то были в недоумении. Как я понял, что Волк, находящийся на расстоянии, собирается атаковать Карла? Это означало, что я могу легко отслеживать снайперов на расстоянии больше километра!

Повернулся к Джейн, которая стояла неподвижно:

— Теперь ты можешь уйти. Ты избежишь пуль, если будешь осторожна.

Джейн посмотрела на трупы своих товарищей. Её глаза покраснели. Но она понимала, что если решит мстить, то закончит так же, как её друзья. Ей невероятно повезло, что она осталась жива благодаря защитному талисману.

— Спасибо, Фенрир, — сказала Джейн, медленно произнося слова. Затем активировала свой античастичный щит и выбежала из храма.

Ящер и остальные переживали, что Джейн уходит по сложной траектории. Но после того как я спас им жизни, не стоило бросаться в погоню.

— Э-э-э… Синдзиро, разве у нас не будут проблемы, если эта женщина уйдёт⁈ — закричал Ящер.

Проигнорировал его и подошёл к Сакуре. Взял у неё баночку с таблетками, высыпал одну и проглотил её. Сделав глубокий вдох, снова открыл глаза, и они уже не были красными. Моя аура вернулась к нормальному состоянию, мягкой и безвредной.

— Что, боишься женщины? — спросил я с насмешливой улыбкой.

Лицо Ящера сразу потемнело:

— Бояться⁈ Что бояться? Если она сбежит, то и ладно!

— Тогда почему ты продолжаешь об этом говорить? — удивился я.

— Она может выдать ваше местоположение. Если они пришлют ещё людей, как вы с этим справитесь⁈ — грубо ответил Ящер.

Я пожал плечами:

— Это не проблема для меня.

— Ты… — Ящер был в шоке.

— Не зацикливайся на пустяках. Цзэн мёртв, и люди «Альфы» не забрали тело Святого. Статуя должна быть где-то в храме, ищите её, это наша задача! — сказал Цунами.

Ящер рассмеялся:

— Теперь, когда ублюдок Клинок мёртв, такой очкарик, как ты, наконец-то может стать капитаном, Цунами. Неплохо, совсем неплохо. Я думаю, что у тебя больше перспектив, чем у Клинка'.

— Не упоминай этого ублюдка. Как его можно сравнивать с нашим капитаном Цунами? Верно, босс? — сразу же начал подхалимничать Шквал.

Все, кто пережил эту опасную ситуацию, были в хорошем настроении. Услышав шутки, Цунами покраснел, а Йети и Сакура лишь многозначительно улыбнулись.

Но не все были счастливы.

После того, как положил пузырёк с таблетками обратно в карман, я направился к выходу.

— Синдзиро-сан. — Сакура была полна вопросов. Теперь, когда у нее появилась возможность, она спросила. — Как получилось, что твои женщины выздоровели?

Весело улыбнулся ей:

— Пусть это будет моим маленьким секретом. В любом случае, когда отнес их наверх, я уже избавил их от яда.

Я вылечил Маюми и Фаюми с помощью своей крови. И оставил записку, что собираюсь сделать кое-что и пусть не беспокоятся.

— Понятно… — пробормотала Сакура.

Шквал озорно заметил:

— Ящер, разве ты не говорил, что хочешь сразиться с Синдзиро на дуэли? Ты передумал?

Ящер покраснел от смущения, дважды кашлянул, потом взглянул на свое запястье:

— Да, уже довольно поздно, мне нужно вернуться в лагерь, чтобы собрать вещи. — Закончив говорить, он сразу же побежал прочь.

— Как он посмотрел время, если у него нет часов! — выразил свое недовольство Шквал.

Как раз в этот момент рация Цунами восстановила сигнал, и он получил сообщение.

— Да, подтверждаю, мы идем прямо сейчас!

Затем Цунами сказал всем:

— Генерал прибыл в наш лагерь, давайте быстро к нему.

Слово «генерал» вызвало восторг у всех, и они одновременно ринулись к лагерю.

Увидев, что я остаюсь на месте, Сакура поспешно потянула меня за руку:

— Синдзиро-сан, поторопись. Генерал здесь, ты был самым лучшим здесь. Генерал наградит тебя.

Улыбнувшись сказал:

— Даже если так, он ваш лидер, а не мой. На самом деле я заноза в боку вашего генерала.

Сакура была ошеломлена, и только тогда вспомнила, что я на самом деле не был членом спецгруппы.

Она широко улыбнулась:

— Тогда я пойду

Я не понял, почему, но все равно кивнул. По крайней мере, мне нужно вернуться на вертолете к Маюми.

* * *

Маюми сидела на деревянных ступеньках у двери с мобильным телефоном в руке. Временами она вскидывала взор на белоснежные вершины гор и вздыхала. Она выглядела подавленной и часто смотрела на ворота. Казалось, она что-то бормотала.

— Синдзиро, почему ты не позвонил мне? Ты же сказал, что скоро вернёшься! Я беспокоюсь, не нашёл ли ты себе любовницу. Ничего не случилось, надеюсь? Даю тебе три секунды, чтобы появился передо мной, когда я досчитаю до одного…

Фаюми вышла из кухни с тарелкой белого риса. На столе уже стояли три блюда и суп, что было обычным делом в крестьянской семье.

Увидев, что её дочь разговаривает сама с собой у двери, мама не смогла удержаться от смеха:

— Дочка, о чём ты там бормочешь? Разве зять Синдзиро уже не звонил тебе? Давай сначала поедим.

— Мама! — Маюми встала и с тревогой сказала: — Как ты можешь быть такой расслабленной? То, что произошло, это невероятно странно. Почему ты совсем не беспокоишься о Синдзиро?

Фаюми несколько раз радостно прищёлкнула языком и сказала:

— Посмотрите на мою дочь, она не возвращалась больше десяти лет. Но когда возвращается, она отчитывает мать из-за мужчины.

— Это не то, что я имела в виду… Я пытаюсь сказать, что…

— Хорошо, — Фаюми улыбнулась. — Я знаю, ты волнуешься, я тоже волнуюсь, но есть одна вещь, которую мама усвоила за все эти годы. Когда дело доходит до дел в этом мире, нет смысла паниковать, всё, что нам нужно сделать — это хорошо жить дома. Он мужчина, и он знает, что делает.

Маюми поняла, что она имела в виду, но ей было трудно успокоиться. Она медленно подошла к столу и села, затем медленно начала есть рис, который подала ей Фаюми.

Фаюми не знала, смеяться ей или плакать:

— Дочка, ешь больше овощей, почему ты ешь только белый рис без всяких блюд?

— Мама… — Маюми отложила палочки для еды, подняла глаза. — Больше не буду есть, я пойду ко входу в деревню ждать Синдзиро.

— Дитя, почему ты такая упрямая? Я уже говорила тебе, что, ждёшь ты или паникуешь, результат один и тот же. — Настойчиво убеждала Фаюми.

Маюми покачала головой:

— Это не одно и то же. Надеюсь, что когда Синдзиро вернётся, первым человеком, которого он увидит, буду я. Надеюсь, он понимает, что я жду его и беспокоюсь о нём. Пусть он знает, что есть кто-то, кто всегда ждёт его возвращения. Верю, это сделает его счастливее, чем видеть, как я мирно ем здесь.

Фаюми была ошеломлена, когда Маюми встала и направилась к двери.

«Эта глупая девчонка…» — пробормотала Фаюми в своём сердце.

В тот момент, когда Маюми вышла во двор она столкнулась с Синдзиро.

* * *

Улыбнувшись я сказал:

— Маюми, не нужно идти к воротам, это далеко.

Когда увидел её, она выглядела так, словно терпела какую-то пытку. Заметил, что Маюми немного обижена. На ней была теплая шуба из горной пумы. Погода в горах в самом деле была прохладной для этого времени.

Внезапно она обняла меня за шею. Её мягкое тело прижалось ко мне, а голова легла мне на грудь. Мы остались в таком положении.

Обнял её за талию, наслаждаясь её теплотой и мягкостью. Погладил её по спине и слегка похлопал.

С улыбкой сказал:

— Хорошо, но тёща всё ещё ждёт нас. Если ты начнёшь плакать, она подумает, что я над тобой издеваюсь.

Она приподняла голову, обняла меня за шею и со слезами на глазах сказала:

— Ты напугал меня! Ушёл, ничего не сказав, оставил только записку. Твой телефон был не доступен. Ты заставил меня переживать, намеренно издевался!

Я, улыбаясь, сказал:

— Ситуация была сложная, но я не хотел заставлять тебя волноваться.

— Мне всё равно, ты должен мне компенсировать! — сердито ответила она.

— Компенсировать? Как? — спросил я.

Она сделала несколько глубоких вдохов и внезапно прижалась своими вишнево-красными губами к моим. Я был ошеломлён, но вскоре ответил взаимностью.

Всю ночь и половину дня Маюми переживала за меня. Это давление было для нее неприятным. Она боялась, что со мной что-то случилось и что её чувства, которые она не раскрыла, могут остаться невыраженными.

Когда я наконец вернулся и она почувствовала мой знакомый запах, Маюми была переполнена страстью ко мне. В этом влажном и полном слёз поцелуе она была более откровенной и смелой, словно пытаясь выразить все мысли и чувства.

Весь вечер мы провели за теплыми разговорами и наслаждались ужином.

* * *

На следующий день мать Маюми по-прежнему отказывалась ехать с нами. Поэтому мы поехали обратно вдвоем — сначала на автобусе, потом поезде и снова самолете. Мы с Маюми вернулись в международный аэропорт Токио уже к вечеру. После такого «напряжённого» пути я должен был чувствовать усталость, но на самом деле был полон сил.

С тех пор, как «возродился» в Японии прошёл почти год. И большую часть этого времени я провёл в Токио. У меня осталось много приятных воспоминаний об этом месте.

Сейчас я могу сказать, что это мой дом. Хотя не чувствовал сильной привязанности, когда уезжал. Возвращение всегда вызывало желание вернуться домой.

Когда мы шли к автостоянке аэропорта, Маюми взяла свой багаж из моих рук и с любовью посмотрела на меня.

— Не игнорируй меня, как только вернёшься домой. Ты должен думать обо мне всё время, — сказала она.

— О, но я не могу контролировать свои сны. Как я могу думать о тебе каждую минуту? — ответил я с улыбкой.

— Значит я не снюсь тебе в снах? — спросила Маюми с жалобным видом.

Я подумал и сказал:

— А что, если не возвращаться домой, а снять комнату? Так я могу гарантировать, что всю ночь буду думать о тебе и не спущу с тебя глаз. И твоя мама всё ещё хочет, чтобы ты родила ребёнка.

— Мечтай! Разберись сначала с женой! До этого я не отдамся тебе по глупости!

С этими словами Маюми элегантно послала мне ободряющий взгляд и направилась к своей красной машине.

Я про себя подумал, как сложно иметь дело со всеми этими женщинами. И с улыбкой направился к своей машине.

Полчаса спустя я ехал обратно домой на своём автомобиле, который не заводился несколько дней. Было около полуночи, и я не ожидал, что свет в доме всё ещё горит, несмотря на то, что я не уведомил их о своём возвращении.

Охваченный любопытством, припарковался и подошёл к двери. Но прежде чем успел её открыть, она открылась изнутри.

— Госпожа, вы наконец-то вернулись! Я так волновала… — Вакама в пижаме открыла дверь и застыла на полуслове, увидев меня с багажом в руках.

— Молодой господин? Так это вы вернулись. О, дорогой, я не узнала вас, — Ваками улыбнулась, нахмурив брови.

Пропуская меня внутрь, она сказала:

— Почему вы не позвонили заранее? Я могла бы что-нибудь приготовить для вас, молодой господин. Вы, должно быть, голодны, ведь еда на самолётах невкусная. Хотите, я сделаю вам тарелку лапши?

— Не стоит, я не голоден.

Уже забыл, как я привык к её постоянному беспокойству.

Затем с любопытством спросил:

— Линако всё ещё не дома? Разве ее работа не заканчивается вечером?

Линако вела очень дисциплинированный образ жизни, особенно в рабочие дни. Она рано уходила на работу и возвращалась домой вовремя. Затем работала в своем кабинете до десяти вечера и ложилась спать. У нее не так много друзей, и она проводит время за просмотром телевизора и чтением книг.

Я был удивлён, что её до сих пор нет дома, хотя уже было довольно поздно.

Ваками озабоченно кивнула и сказала:

— Да, когда госпожа ужинала, ей позвонили. Она сказала, что это от сингапурского инвестора, который решил остановиться в Токио на ночь. Он хотел обсудить крупное сотрудничество с её компанией.

Обычно такие вопросы должен был решать кто-то другой, потому что Линако не занималась этим. Но поскольку в её компании мало подходящих специалистов, она сама пошла на эту встречу. Уже было так поздно… Почему она до сих пор не вернулась? Это начало волновать меня, потому как казалось слишком подозрительным.

Нахмурился, чувствуя, что что-то не так.

— Ваками, ты пыталась ей позвонить?

— Не могу дозвониться. Может быть, она выключила телефон, поскольку она обсуждает дела, — ответила Ваками.

— Линако говорила тебе, куда она идёт? — спросил я.

Ваками подумала и ответила:

— Это, должно быть, небоскреб в центре. Она упоминала об этом по телефону, но я не знаю, на каком этаже.

Кивнул, поставил свой багаж и повернулся, чтобы уйти.

— Молодой господин, вы только что вернулись, куда вы направляетесь? — с тревогой спросила Ваками.

Даже не повернул головы назад, когда ответил:

— Собираюсь найти Линако. Беспокоюсь, что с ней может случиться что-то плохое.

— Но… как вы собираетесь её найти? — спросила Ваками.

— У меня есть свои методы, — ответил я и выбежал за дверь.

Прямо чувствовла, что эта внезапная возможность для бизнеса очень необычна. Линако не была глупой. Она казалась холодной и невинной, но её мысли были дотошными. Она не станет слушать собеседника без причины.

Если кто-то смог убедить Линако выйти из дома посреди ночи, значит, он был либо абсолютно честным, либо его маскировка была настолько совершенна, что даже Линако не смогла определить его истинную цель.

Очевидно, добиться последнего было сложнее, но не невозможно. Как привлекательная женщина обладающая выдающейся внешностью, Линако определённо стоила того, чтобы снять с неё драгоценную обложку. И этот кто-то приложил все усилия, чтобы усыпить её бдительность. Будем надеяться, что я не опоздаю и ничего с ней не случиться.

Именно в этот момент увидел на записи, как Линако входит в башню в чёрном костюме и юбке. Это меня приятно удивило. Но люди ворвавшиеся в комнату меня раздосадовали. Моя голова была обращена к мониторам, пока руки расправлялись с охранниками.

— Это то, что Линако просила приготовить вчера. Доставили сегодня, и это подарок для именинника.

— Госсекретарь Чиндзо, не вам решать, хорошая ли семья Чикару или плохая. Победитель пишет историю. Ваши семьи тоже не без грехов. Не нужно говорить высокопарные слова. Я советую вам прекратить болтать, потому что ваши дети у нас. Если мы будем недовольны, мы можем связать их и бросить в море, так что вы даже не найдёте их костей. Я не шучу. Это всё, что я хотел сказать. Большие боссы и чиновники, решайте сами.

Раньше я думала, что это естественно для старшего брата. Когда было что-то вкусное, он сам отдавал мне. Когда было что-то весёлое, он обязательно приносил мне. Позже, когда я гоняла на машинах, он всегда брал с собой охранников, чтобы за мной следили и не издевались.

Подойдя к отделению интенсивной терапии, сообщил Хидэюки и Чиндзо, что уже связался с «Красными шипами». И что полиция с армией могут с ними объединиться, чтобы уничтожить все базы «Темных львов». Это обрадовало Чиндзо.

С этими словами Линако отвернулась и с горечью пошла по лестнице. Я стоял неподвижно, ошеломлённый её словами.

Да и честно, у меня последнее время было полно забот. Я обычный мужик, не могу успевать за всеми. Её действительно немного подзабросил.

Ещё эта Лимико — почти тридцать лет была целомудренной, а тут нашла парня, и он вдруг исчез. Любая бы обиделась.

— Харука, ты уверена, что это Лимико по мне скучает, а не ты? — с ухмылкой спросил я.

Её лицо стало неестественно красным. Она посмотрела на меня своими хитрыми глазами.

— Да, я разведённая дама, живущая в одиночку. Мечтаю о романтике. Хочешь попробовать? — с вызовом спросила она.

Я взглянул ей в глаза. Вспомнил наши «приключения». Сглотнул.

— Если ты откроешь дверь, я войду, — сказал я серьёзно, завуалировав свои намерения.

Не собирался отступать. Взгляд мой упал на её грудь и бедра.

Харука не выдержала и, покраснев, выкрикнула:

— Извращенец! — и рванула к своему столу.

В этот момент в офис вошла Лимико — вся такая красивая, в белом костюме и юбке, на высоких каблуках. Выглядела просто сногсшибательно.

Я её не видел уже неделю, и сейчас она казалась ещё более привлекательной.

Увидев меня, она кивнула и пошла в свой кабинет. Вот это холодок. Чем больше она меня игнорировала, тем интереснее становилось.

Вскочил и направился следом. Подошёл к её двери, не дав ей закрыть её передо мной.

Она обернулась, увидела меня и спросила:

— Что ты делаешь?

— Хочу доложить кое-что начальнице Лимико, — с серьёзным лицом ответил я.

Она, конечно, не поверила ни слову, но всё равно пустила меня внутрь.

Как только дверь закрылась, я запер её. Она положила сумочку на стол, а я подошёл и обнял её сзади.

— Ты… — начала она.

Но договорить не успела, потому что мои губы накрыли её. Она тихо простонала, и её губы открылись навстречу моему поцелую.

Как только наши губы слились в поцелуе, переместил руку на грудь Лимико, начал поглаживать её, а вторая рука скользнула по бедру и обхватила её зад. Мягкая кожа просто разогревала меня.

Она почувствовала, как моё тело стало горячее, и её саму будто разморило. Она была мягкой, словно вода, и без сил сопротивляться. Всё её тело будто занемело, готовое растаять.

— Синдзиро… — прошептала она, едва оторвавшись от моих губ, подняв голову, чтобы я мог поцеловать её в шею. — Не надо… не здесь… нас могут увидеть…

— И что с того? — усмехнулся я. — Мне-то какая разница?

Лимико вдруг разозлилась и попыталась меня оттолкнуть.

— Ты что творишь⁈ — рявкнула она. — Ты хоть немного обо мне подумал?

— Ладно, ладно… — усмехнулся я, не обращая внимания. — Просто шутил. Если даже нас увидят, и что тогда? Будем как звери в зоопарке?

Она немного успокоилась и легонько ударила меня по груди.

— Мужики… — пробормотала она. — Пропадаешь неделями, а как возвращаешься, сразу ко мне лезешь…

Я только развёл руками, будто меня обидели.

— Так это ты сказала, что тебе не нужны лишние заботы. Живи своей жизнью, ты говорила. А теперь что?

— Я… — она замолчала, надув губы и отвернувшись.

Обнял её и похлопал по спине.

— Ой, ну не дуйся. Ты старше меня на пару лет, а ведёшь себя, как девчонка. Это была всего лишь шутка. Прости, что так долго не появлялся. Я ж с самого начала говорил — не ангел. Если бы ты сама мне писала, я бы сразу пришёл.

— Ха! Сама писать тебе? Никогда! — усмехнулась она, всё ещё находясь в моих объятиях.

Хотя Лимико и ворчала, ей нравилась моя честность.

Я вдохнул аромат её тела и с улыбкой предложил:

— А давай поиграем в офисные игры? Ты сегодня в официальном наряде, но этого более чем достаточно.

Она сразу поняла, к чему я клоню. Её лицо покраснело, и она ущипнула меня за руку.

— Ты с ума сошёл? Нас услышат, и я потом не смогу никому в глаза смотреть!

— Да ладно тебе. Прикуси что-нибудь — и никакого шума, — усмехнулся я, ведь не в первый раз слышал такие возражения.

Но она решительно отказалась.

Ну что ж, пришлось отступить. Хоть и нравилась она мне, принуждать её не собирался. Я всегда действую по правилам. Мог бы её легко уговорить, но не стал.

Посмотрев на неё, такую красивую и элегантную, подумал, что просто так уходить — это пустая трата времени. Улыбнулся и, обхватив её затылок одной рукой, второй схватил за нос, лишив её возможности дышать.

Она в шоке. Хотела было что-то сказать, но только открыла рот, как я тут же вставил два пальца ей в рот. Её язычок мягко ласкал мои пальцы.

— Ммм…

Я двигал пальцами, ощущая мягкое и тёплое вокруг них. Это было чертовски приятно.

Лимико покраснела, проходя через нечто вроде «тренировки любви». Она смущённо смотрела на меня своими большими глазами, полными смешанных эмоций — злость, стеснение и… что-то новое.

Когда её дыхание стало тяжёлым и она начала кашлять, я, наконец, остановился.

— Высуши мои пальцы, и я выну их, — сказал я тоном, не оставлявшим места для споров.

Лимико, послушно взявшись за дело, обсосала пальцы досуха, прежде чем откинуться и уставиться на меня.

Я убрал руку, довольный собой, и лёгонько похлопал её по щеке.

— Малышка Лимико, ты явно быстро учишься.

— Если ещё раз попробуешь, я откушу тебе пальцы, — выпалила она, надув губы.

— В следующий раз это будут не пальцы, — ухмыльнулся я. — Ты же знаешь, тебе это понравилось.

Она стиснула зубы, злобно посмотрела на меня и с силой наступила каблуком на мои пальцы ног. Но я уже успел их убрать.

— Ой…

Лимико промахнулась и сильно ударила пятку, когда её нога попала по полу.

— Хех, рефлексы, детка, — сказал я, подойдя ближе. Но тут вдруг зазвонил телефон.

Взглянув на экран, немного удивился, но быстро ответил.

— Токуми? Какой приятный сюрприз!

Звонила Токуми, которая обещала мне ужин за спасение от грабителей в банке.

После короткой паузы она ответила:

— Я обещала угостить тебя ужином. Долго не получалось, но сегодня вечером я свободна. Ты как?

Не ожидал, что Токуми действительно решит угостить меня. Ну, отказать ей было бы глупо.

— Если у тебя есть время, то и у меня найдётся. Но давай не будем про благодарности, просто посидим.

— Я свяжусь с тобой позже, когда освобожусь. Пока! — радостно сказала она.

— Пока, — ответил я, положив трубку. Обернувшись, заметил, что Лимико смотрит на меня убийственным взглядом.

— Ещё одна? — спросила она с холодной улыбкой. — Ещё одна женщина, которой ты сломал жизнь?

Почесав затылок я улыбнулся:

— Да ты что? Я же наивный и чистый парень. Это меня обычно соблазняют женщины.

Лимико закатила глаза и, раздражённо вздохнув, направилась к своему месту.

— Всё, теперь иди.

Знал, что лучше не злить её дальше. Поспешно направился к двери, но, перед тем как выйти, сделал жест рукой, как телефон.

— Позвони мне, крошка. Я примчусь в любой момент.

Она уже тянулась за чем-то тяжёлым, чтобы бросить в меня, когда я быстро закрыл дверь.

* * *

Рабочий день уже подходил к концу, когда Токуми опять позвонила мне и пригласила на северо-восточный район Токио. Я раньше там не был, но быстро нашёл место на карте и понял, куда ехать. В моей голове сразу же появилось предвкушение, и я закончил разговор.

Поскольку не собирался идти домой на ужин, то решил позвонить Линако, чтобы предупредить о своих планах. Тогда пообещал Линако всегда сообщать, если задержусь, и не стал тянуть с этим.

Набрав номер, услышал её голос через пару секунд.

— Что случилось? — спросила она, и судя по голосу была занята.

— Сообщаю своей жене, что не приду на ужин, — сказал я с ухмылкой. — Меня тут на угощение позвали.

Линако на секунду задумалась, а потом вздохнула:

— Ты всё равно никогда меня не слушаешь. Эта женщина настолько тебе нравится?

— Да брось, — сказал я, чувствуя лёгкое чувство вины. — Просто поужинаю с ней. Дружба-то пока ещё не так далеко зашла.

Честно говоря, я всё ещё вспоминал тот вечер, когда пытался уговорить Токуми на что-то более интересное. Тогда она мне действительно понравилась. Судя по её поведению, она, скорее всего, мать-одиночка.

С тех пор как Токуми открылась мне, я всё больше думал о ней. Ну а чего? Я не был ограниченным в вопросах отношений, особенно когда речь шла о привлекательной женщине. Любой мужик, который не обратил бы на неё внимания, был либо трусом, либо с какими-то странными вкусами. А я? Я был классным парнем и ничего скрывать не собирался.

Линако молчала на другом конце провода, явно обдумывая мои слова.

Наконец, она сказала:

— Ладно, поняла. Но в следующий раз можешь мне не звонить, если домой не придёшь.

— А? Почему? — Я начал волноваться.

— Меня просто будет тошнить! — рявкнула она и повесила трубку.

Я надул губы и криво усмехнулся. Ну, что ж, я не из тех, кто променяет лес на одно дерево. Хоть она меня и презирала, я не принимал это близко к сердцу. На самом деле, Линако довольно спокойная. Другие жёны бы устроили истерику или повесили трубку со слезами. Но не Линако. Она просто саркастически отшучивалась или игнорировала меня. Жизнь продолжалась.

Конечно, она всё ещё не до конца приняла, что я её муж.

После работы поехал в район, куда пригласила Токуми. Когда остановился, то заметил, что улица довольно старая, с духом первых дней Токио. Каменные бунгало, атмосфера 30-х годов. На фоне всех этих модных небоскребов с неоном это место казалось другим городом.

Токуми уже ждала меня. Она была в белой кофте в обтяжку, короткой серой юбке. Её красные туфли блестели при свете. Волосы аккуратно лежали на плечах, а лицо — ухоженное и гладкое, как у младенца. Она выглядела так, словно только что сошла со страниц журнала «Японский пирог для подростков».

Заметив меня, она улыбнулась и махнула рукой.

Я сглотнул, сердце бешено колотилось. Не сказать, что в первый раз, когда увидел Линако, я был так же взволнован или рад. Сравнивать с этим моментом было даже смешно.

Самое завораживающее в Токуми было не её внешность, хотя она была хороша, а её уверенность, то, как она двигалась, говорила. Не каждая женщина, прошедшая через жизнь, излучала такую силу. Для меня, повидавшего многое, такие женщины были как яд — затягивающий и опасный.

«Ты — настоящая „мама Стифлера“,» — подумал я, ловя её взгляд.

— Опаздываешь. Нехорошо так поступать, если ты джентльмен, — сказала она с лёгкой усмешкой.

— Я выгляжу как джентльмен? Или как человек с характером? — парировал я, не сдержав ухмылку.

Токуми задумалась, потом кивнула:

— О, да. Я чуть не забыла. Ты, конечно, не джентльмен, но явно парень с характером. Правда, с немного странным. Скажем так, больше походишь на извращёнца.

Понял, что она вспомнила те пару раз, когда мы пересекались раньше. Ну, я же её провоцировал, плюс она видела, как я гулял с другими женщинами. Так что да, в её глазах я явно не был примером верности.

— Если я такой ужасный, чего ты вообще меня на ужин приглашаешь? — спросил я, криво улыбнувшись.

Она качнула головой:

— Вот и я думаю. Когда звонила тебе, даже сама не понимала, зачем приглашаю такого типа, как ты, поесть. Спас меня один раз, ну и ладно. Могу же просто сказать спасибо, не идти на свидание. Но, знаешь, раз уж позвала, обещания надо сдерживать.

С этими словами она показала рукой на улицу за спиной:

— Пойдём, угощу тебя чем-нибудь вкусным. Ты, наверное, и не пробовал нормальной еды.

Чувствовал я себя довольно необычно. В отличии от других женщин, Токуми была спокойна, как скала. Она не пыталась играть, скрывать свои мысли. А я понимал, что ей явно нравлюсь. Может, возраст сказывался — она не парилась по поводу женских мелочей вроде стеснительности или гордости. Говорила прямо и уверенно.

Мы с ней вышли на улицу, где с обеих сторон были небольшие магазины и ларьки. Люди вокруг поглядывали на нас, и не удивительно: она выглядела просто потрясающе.

Я не удержался и сказал:

— Знаешь, ты не говоришь, как мама школьницы. Твои слова заставляют меня думать, что тебе всего двадцать с копейками.

Она прикрыла рот рукой и рассмеялась:

— Моей дочери это место не нравится. Она считает его скучным и безжизненным. А я ей говорю, что это потому, что она слишком молода, чтобы понять местную культуру.

Ноль неловкости, даже когда речь зашла о её дочери. Это поразило.

— Так что, ты думала, что я тоже это место оценю? — спросил с улыбкой. — Мне ведь тоже чуть больше двадцати.

Да, мне больше двадцати, но до тридцати я еще не дошел.

— Конечно, поймёшь, — уверенно сказала она.

— Почему?

— В тот день, когда ты спас меня в банке, я увидела в твоих глазах что-то, чего не бывает у других парней. Это длилось всего мгновение, но я неожиданно почувствовала себя в безопасности, — сказала Токуми, и её лицо стало серьёзнее. — Ты первый мужчина, рядом с которым я почувствовала себя защищённой. Поэтому ты точно сможешь понять это место.

Первый мужчина, который дал ей чувство безопасности…

Токуми, пытаясь сменить тему, продолжала показывать мне улицы. Я еле заметно улыбнулся, чувствуя, что этот вечер будет интересным.

Мы шли по длинной дорожке, которая словно переносила нас в прошлое. Небо начало понемногу темнеть. Наконец, мы подошли к входу в старый переулок, освещённый тусклыми лампочками. Всё выглядело так, будто вот-вот развалится.

Токуми привела меня к маленькому киоску, где продавали лапшу. Она громко позвала старика, который доставал лапшу:

— Дядя Цянь!

Старик поднял голову и сразу улыбнулся:

— Малышка Токуми! Наконец-то ты тут! Ты давно не заходила.

— Да, была занята. Как ты, дядя Цянь? — она шагнула вперёд, явно хорошо его зная.

После короткого разговора с Токуми, дядя Цянь вдруг стал странно смотреть на меня.

— Малышка Токуми, ты не хочешь меня с ним познакомить?

Токуми усмехнулась и сказала:

— Это мой друг. Привела его попробовать твою еду. Говорила ему, что у тебя лучшая лапша в городе. Не подведи меня сегодня, дядя Цянь!

— Ох, малышка, ты шутишь? Думаешь, я забыл, как готовить? — он посмотрел на меня с хитрой улыбкой. — Но этот парень явно не просто друг. Ты обычно никого сюда не приводишь, кроме своей дочки.

Токуми не смутилась:

— Дядя Цянь, он не мой парень. Просто недавно помог мне сильно. Я решила угостить его. Другие рестораны — не то, так что привела сюда.

Цянь усмехнулся ещё шире:

— Ну, если сейчас не парень, это не значит, что не станет им позже, — он подмигнул мне. — Слушай, парень, не теряй шанс! Малышка Токуми — редкость, таких как она я мало видел в жизни. Упустить её — большая ошибка.

Я посмотрел на дядю Цяня, который явно хотел нас свести, и почувствовал себя неловко. Токуми лишь спокойно улыбалась, явно не возражая против этих подначек.

Мы сели за старый деревянный стол, пока дядя Цянь варил лапшу. Было ещё рано для ужина, так что место пустовало. Никого вокруг.

Взглянув на дядю Цяня и вздохнув я спросил:

— Почему ты не объяснила ему раньше? Он ведь теперь точно решил, что у нас что-то есть.

Токуми наливала себе чай и спокойно ответила:

— Разве это не то, на что ты надеялся?

Я растерялся и горько усмехнулся:

— Не надо быть такой прямолинейной. Почему у меня ощущение, что я — жертва, а ты — охотник?

— Мне уже 39, — она подняла чашку с чаем и сделала глоток. Всё в её движениях казалось грациозным, словно она была частью этого старого места.

— И что ты хочешь этим сказать? — я не понимал, почему она вдруг заговорила о возрасте. Большинство женщин предпочитали избегать этой темы.

— У меня нет времени тратить на неопределённость и игры, — она допила чай и посмотрела на меня теплым взглядом. — Хочешь узнать, что я к тебе чувствую?

Она отпила немного супа и покачала головой.

Не дожидаясь её реакции схватил ее покрепче. Её руки ухватились за перила балкона. Она явно не ожидала, даже вздрогнула.