— Год лебедя будет для вас интересным, — Руслан сделал паузу, три раза щелкнул четками, продолжил: — Но непростым. Лебедь приносит мудрость только тем, кто к этому готов.

— А я готова? — шепотом, с придыханием спросила Алина.

Руслан представил, как она смотрит на него с приоткрытым ртом. Рот у нее приоткрыт всегда. Чтобы осознать этот факт, глаза не нужны. Руслан давно научился определять перекачанные губы по голосу. Он становится глуховатым, невнятным, немножко гнусавым. А главное — вязким, блестящим. Звук ее голоса как будто вымазывает Руслана маслом.

— Готовы ли? — Он повторил ее же вопрос, это безотказная рабочая схема.

— Я… Я не уверена, наверное, нет! А если не готова, то что? Случится что-то плохое? Андрей от меня уйдет, да? А что же теперь? Можно как-то… ну… защититься?

Руслан не перебивал, позволил ей просто тараторить. Сама все сделает. Придумает себе какой-нибудь волшебный недуг, средство борьбы с ним и попросит Руслана провести соответствующий ритуал.

— Это порча.

Он выхватил из потока слов диагноз Алины и стал внимательнее.

— Это все Кэти!

Клиентка замолчала, но Руслан не торопился отвечать. Ждал, нарочито громко щелкая четками. Все эти Кэти, Тони, Эни говорят о том, что Алина пока еще недостаточно накрутила себя. Еще кокетничает.

— И тоже мне, Кэти! — фыркнула девушка. — Она вообще Екатерина Строехатина по паспорту! Ей тридцатка скоро!

Руслан мысленно кивнул: клиентка вошла в нужный эмоциональный диапазон, теперь стоит быть внимательнее. Потребует снять порчу с себя или наложить на подругу?

— А вы можете эту… Кэти, — имя она произнесла с издевкой, — наказать?

— Что вы имеете в виду?

Руслан уловил совсем другой звук. За стеной, в приемной, кто-то ругался с охраной. И делал это все громче.

Смущенная Алина тараторила что-то на тему «а чего она», а шум не стихал. Руслан даже расслышал «волшебник хренов» и «посмотрим». Ситуация не то чтобы очень неожиданная. Чей-то разгневанный муж. Бывает. Наверное, тот самый Андрей, спонсор, которого боится потерять клиентка. Другой вопрос — почему его до сих пор не утихомирили? Дверь вдруг распахнулась, вырвав щеколду.

— Андрюша! — охнула клиентка.

— Еб твою мать, Алина! — рявкнул незнакомый, низкий, шершавый, как неошкуренная доска, голос. — Ты здесь какого хрена, а?!

— Да я…

— С тобой потом разберусь! А ты, — это, видимо, обращение к Руслану, — давай сюда бабки! Сколько она тебе заплатила?

— Масик, ну успокойся! — взмолилась клиентка. — Это не как в тот раз, он не жулик, он настоящий маг! Он даже «Битву магов» выиграл!

— Да что ты?!

Руслан молчал, пытаясь сообразить, почему этого «масика», судя по голосу, весившего килограммов сто, вообще пустили в кабинет. Есть только одна причина — охрана не решилась с ним связываться. Вряд ли потому, что он здоровенный и страшный, охранники ребята не из пугливых. И тут возможны два варианта — это какая-то очень публичная персона или у масика есть ксива.

Второе, что его занимало, — дальнейший план. Бежать по понятным причинам не получится. Значит, придется подавлять противника интеллектом.

— Так, колдун хренов!

— Он маг! — зачем-то поправила Алина.

Руслан невольно залюбовался забавным сочетанием голосов. Маслянистый обволакивающий голос Алины как будто растекался по шершавому треску масика.

Руслан вдруг почувствовал движение воздуха совсем рядом с собой, и тут же что-то рвануло его за шиворот. Вверх и вперед. Масик, кажется, не испытал никаких физических трудностей с тем, чтобы одной рукой поставить Руслана перед собой и потрясти за шиворот.

— Андрюша, не трогай его! — не унималась Алина.

— Вышла отсюда! — рявкнул на нее масик. — Жди в машине!

Судя по звукам шагов, точнее по их отсутствию, девушку сдуло. Она почти пролевитировала над ковром и с попутным ветром покинула кабинет, задев сумочкой дверной косяк. Масик снова потряс Руслана за шиворот, да так, что с него свалились очки.

— Бабки возвращай, я сказал.

— Хорошо. — Руслан не без удивления отметил, что голос не дрожит, но интеллектуальное подавление в таком положении несколько затруднительно.

— Слушай сюда… — Масик прервался. — Да че ты жмуришься, на меня смотри! Глаза открой, я сказал.

Что-то полыхнуло, левую щеку обожгло, голову дернуло, под веками заискрило, а в нос как будто засыпали железную крошку. Все вокруг почему-то замедлилось, в ушах странно глухо зашумело. Оплеуха, как-то совсем уж отстраненно подумал Руслан, замечая медленную ленивость собственных мыслей. Не очень больно, но довольно обидно.

— Дай сюда, н-н-на! — Масик вырвал из рук Руслана четки, которые тот рефлекторно продолжал перебирать. — Глаза открой!

Руслан открыл глаза и почувствовал, как верзила, легко трясущий его за шкирку одной рукой, вздрогнул.

— Бля-а-а-а… — сказал он куда-то в сторону голосом, из которого пропала ярость, но проступило отвращение. — Хер с ним, закрой. Короче… Бабки верни…

Голос изменился. Сухая шершавая доска теперь напоминала вымоченную, размочаленную палку. Руслан послушно закрыл глаза, хотел было что-то ответить, но не успел.

— Ай, киши, поставь человека на место, — сказал вдруг незнакомый голос с кавказским акцентом.

И сказал совсем рядом, хотя Руслан не слышал, чтобы кто-то заходил в кабинет. На масика это тоже произвело впечатление, он дернулся от неожиданности, но тут же взял себя в руки.

— Ты кто?

— Охранник, — зачем-то соврал незнакомец.

На секунду Руслан предположил, что этот тип кого-то подменяет или что-то в этом духе, но вспомнил, что утром говорил с охраной. Этот бархатистый голос он бы запомнил. Не слишком низкий, но приятно объемный, с хрипотцой. Он проникал куда-то в грудную клетку и приятно постукивал по ребрам. Визуально это почему-то походило на густой, плотный дым светло-коричневого, может, охристого цвета.

— Скройся, — коротко ответил масик. — Я из…

Договорить ему не дали. Раздался звонкий шлепок — наверное, незнакомец ударил масика ладонью по голове. Чапалаху дал, подумалось Руслану, такой звук грешно называть пощечиной. Да и эффект… Масика снесло с ног. Вместе с Русланом, естественно. Что-то жалобно хрустнуло, потом загремел стол, загрохотала ваза, зазвенело стекло.

— Я… Да… Я… — Судя по мычанию, почти ощутимым потряхиваниям головой и попыткам хоть что-то сказать, удар был сокрушающим. — Знаешь, кто я?

Руслану показалось, что вопрос задан совершенно искренне. Не с целью напугать, но с целью выяснить, понимает ли оппонент, что творит.

— Багла, да-а-а, — спокойно, без угрозы сказал незнакомец.

— Да ты знаешь, что я с тобой сделаю?! — Масик пришел в себя, но, кажется, зря.

Еще один звонкий шлепок — вероятно, еще один удар ладонью. Сразу после что-то гулко грохнуло об пол. Руслан вдруг подумал, что не зря тратился на ковры. Иначе бедолага мог бы и голову рассадить.

— Жив, цел? — Незнакомец легко, почти как ребенка, поднял Руслана и аккуратно поставил на ноги.

От него пахло гелем для бритья, пластиком, антисептиком, немного пóтом и почему-то зирой. Самолетный набор, предположил Руслан, неудобное положение, дешевые наушники, влажная салфетка, еда.

— Орел.

— А?

— Жив, цел, орел, — распаковал старый мем Руслан.

— Яхши, шутишь, значит, целый. Дауд.

— Что?

— Имя, Дауд.

— Руслан.

— Очень приятно.

Рукопожатие у Дауда оказалось неожиданно аккуратное, тактичное. Ладонь не влажная, но и не шершавая.

— Пошли?

— Куда пошли?

— Поехали, — поправился Дауд, потом еще раз: — Полетели.

— Куда?

— Домой, да! — Собеседник так удивился, будто они вместе живут лет десять. — Тебе отец не говорил?

— Отец? — теперь удивился Руслан.

Дауд ничего не ответил, но, судя по звукам, достал какую-то бумагу из кармана, развернул, с чем-то сверился.

— Ты когда отца последний раз видел? — наконец спросил он.

— Видел? — хмыкнул Руслан.

— Ай, да-а-а! Не обижайся, — смутился Дауд. — Ты же понял, что я говорю! Как отца зовут?

— Октай.

— Все правильно! — Дауд выдохнул с облегчением. — Он меня и прислал.

— Это какая-то шутка? — Руслан нащупал стул и сел. — Чего ему надо?

— Ты тут это обсуждать хочешь? — Дауд поцокал языком. — Ты сильно этого обидел, да.

Под «этим» наверняка подразумевался масик, выдающий себя только тяжелым неровным дыханием. Руслан был вынужден признать, что сидеть и прямо тут упираться и выяснять обстоятельства глупо.

— А что с ним делать-то?

Дауд тяжело вздохнул, явно не желая разбираться в этой проблеме, но и не надеясь, что кто-то другой сделает это за него.

— Эу! Глаза открой! — Руслану показалось ироничным, что ту же фразу недавно говорил сам масик, а теперь вот… — Э-э-э, давай открывай, да! Я же вижу, что ты тут. Ко мне претензии есть?

— Нет, — буркнул тот.

— К Руслану претензии есть?

— Пусть деньги вернет! — Жадность победила страх.

— Какие деньги? — уточнил Дауд. — В долг брал?

— Нет, жулик он!

Жалобно заскрипела софа, на которую присел Дауд. Несколько секунд царила полная тишина.

— Докажи.

— Эм… Так он бабки берет за какие-то гороскопы, предсказания и прочую херню!

— Гороскоп делал? — непонятно у кого именно спросил Дауд.

— Сделал, — после паузы ответил Руслан.

— Какие вопросы тогда?

Руслан вдруг понял, что Дауд не шутит и не использует сомнительный аргумент, не фиглярствует и не издевается. Более того, он собирается проводить что-то вроде суда, чтобы урегулировать конфликт.

— Эм… — масик растерялся.

— Еще претензии есть?

— Да какой нахер гороскоп?! Это ж разводилово!

— А ты зачем тогда покупал? — спокойно, с неподдельным интересом, как бы стараясь понять логику масика, спросил Дауд.

— Да не я покупал, баба моя покупала! Он же ее развел!

— А ты где был?

— Эм…

— Скажи ей, пусть не покупает больше, — совершенно искренне посоветовал Дауд.

Руслан, обычно довольно хорошо считывающий настрой человека по интонациям, не мог понять, издевается Дауд или нет. Нельзя же настолько серьезным тоном вести такой странный диалог.

— Да я… — начал было масик, но осекся.

А вот его эмоции и даже мысли Руслан считывал прекрасно. Ну вот что, жаловаться мужику, который тебя уложил одной ладонью, мол, жена не слушается? Стыдно даже как-то.

— Еще претензии есть? — спросил Дауд.

— Нет, — буркнул масик, судя по звукам, вставая на ноги и отряхивая штаны.

— Машалла. А у тебя?

— Есть, — заявил Руслан.

Масик замер. Дауд терпеливо ждал.

— Пусть компенсирует мне потерянное время и моральный ущерб.

— Ты охренел!

— Сохлá, да-а-а! — Кажется, Дауд одной рукой остановил возмущенного масика. — Чего хочешь?

Руслан растерялся. Все это превратилось в какой-то фарс, поэтому он выдал первое, что пришло в голову:

— Очки пусть новые купит!

— Справедливо, — согласился Дауд. — Эти разбил.

Руслан отвлекся на новые подозрительные звуки. Тихонько звякнул колокольчик, а значит, кто-то открыл входную дверь. И он не один.

— Андрюха! — проглотив половину букв, так что получилось что-то вроде «дрюха», позвал незнакомец неприятным, сыпуче-прокуренным голосом. — Ну че там?!

— Вам пиздец, — уверенно заявил масик.

Прозвучало это почти как шипение змеи. Большой змеи, огромной. Как будто гигантская накачанная анаконда угрожала набить кому-то морду. Раздался еще один шлепок, и что-то снова грохнулось на пол.

— Другой выход вар?

— За шторой.

Дауд закрыл дверь кабинета, легко припер ее диваном и, схватив Руслана под локоть, двинулся в указанном направлении.

— Где моя трость? Я сам…

— Некогда сам, муэллим, надо торопиться.

В этот момент друзья масика попытались войти в кабинет из приемной. Сначала просто подергали дверь, потом кто-то навалился плечом. Теперь по звукам Руслан понял, как именно Дауд заблокировал вход. Он одним краем поставил диван вплотную к двери, другим — к столу, а сам стол упирался в противоположную стену. Чтобы попасть внутрь, придется сломать эту конструкцию, а не сдвинуть.

Они быстро вышли на улицу, и на Руслана упали сухая московская жара, шум машин, запахи еды из соседнего ресторана. Где-то всполохами синего цвета цокали каблуки, серо-золотыми узорами смеялись подростки. От обилия звуков и цветов закружилась голова. Дауд, видимо, почувствовал, что его подопечный нетвердо стоит на ногах, и стал держать его локоть крепче.

— Идем-идем, машина за углом.

Руслан мысленно отметил, что Дауд не на такси. То ли Октай выделил ему щедрые командировочные, то ли вопрос мобильности для людей его профессии значит слишком многое. А какой такой профессии? Охранник, как сам Дауд сказал недавно? Водитель? И то, и то?

Руслан думал, что Дауд посадит его на заднее сиденье. Не угадал. Значит, Дауд точно не водитель. В машине совсем ничем не пахло. И это хорошая новость, от запаха бензина или освежителя Руслана стало бы тошнить. Причем тошнить сильно, почти невыносимо.

— Ай, да… — Едва они тронулись, Дауд поцокал языком и удрученно покачал головой, вызывая легкое покачивание всей машины. — Зря ты так с масиком. Он сильно обиделся. Проблемы будут.

— Я? — возмутился Руслан. — Это не я в кабинет ворвался! Не я ему оплеуху влепил!

— Базару ёхту, — согласился Дауд. — Но я бы на твоем месте куда-нибудь уехал на время. Я думаю, что он не бандит, ёх, наоборот.

Руслан открыл было рот, но замер. До него вдруг дошло, как ловко Дауд подвел его к необходимости скрыться из города. Не в сговоре ли он с этим масиком?

— Твоя работа?

— Заче-е-ем? — протяжно, будто пила, на которой играют смычком, удивился Дауд. — Моя работа другая совсем.

— Какая? — тут же подцепил Руслан.

— Туда-сюда, да-а-а, баранку кручу, с людьми договариваюсь.

— То-то, я смотрю, ты с масиком договорился. Или это ты баранку крутил?

Дауд только хмыкнул, но ничего не ответил. Руслан достал телефон, поднес к уху, чтобы проверить сообщения. Голосовой экранный доступ принялся привычно тараторить, реагируя на прикосновения.

— Вообще экран не включаешь? — то ли спросил, то ли восхитился Дауд, увидев выкрученную на минимум яркость.

— Только по праздникам, — привычно отмахнулся Руслан. — Электричество экономлю.

— А как ты…

— Подожди, я не слышу ничего!

Через минуту Руслан выяснил у своего ассистента, куда пропала охрана, которой он платил сильно выше рынка. Два амбала по громкой связи принялись наперебой объяснять: мол, у масика удостоверение ОБЭПа, и вообще. Руслан поморщился: виноватые голоса, резко скачущие по тональностям, вызвали перед глазами какую-то цветную кашу. Синестезия — это далеко не всегда приятно и красиво.

— Уволены, — перебил их Руслан.

— Оба?

— Нет, один!

— А кто именно? — Охранники сарказма не уловили совсем.

— Подеритесь, кто проиграет — уволен.

Руслан положил трубку и покачал головой.

— Все-таки не бандит, да? — поинтересовался Дауд.

— Хуже. Куда мы едем?

— В Баку? — вопросом на вопрос ответил Дауд.

— Чего Октаю надо? Зачем меня в Баку тащить, если можно позвонить?

— Повидаться, наверное, — предположил Дауд, и в его голосе возникли едва заметные фиолетовые разводы. — Я не знаю.

— А если я не хочу ехать?

Руслан прислушался, пытаясь уловить реакцию собеседника. Кажется, тот устало вздохнул и что-то пробубнил себе под нос.

— Силой потащишь?

— Заче-ем?! — снова включил возмущенную пилу Дауд. — Я же не бандит!

— А что будешь делать?

— Не знаю. Уговаривать буду. Что я могу сделать?! Без тебя нельзя возвращаться. — Из голоса пропал фиолетовый цвет: вероятно, он перестал лукавить.

— Начинай уговаривать.

Дауд некоторое время молчал. Потом как ни в чем не бывало выдал первый аргумент:

— Слушай, отец все-таки…

— Мимо, — отрубил Руслан.

— Слушай, я ваши дела не знаю. Что у вас там за отношения, не знаю. Поссорились?

— Нет!

— Тогда в чем проблема? Сложно тебе, что ли? Слетай поговори, а!

— О чем?

— Мне откуда знать? — Смесь цветов от фиолетового до зеленого: то ли врет, то ли что-то еще.

— Ты с ним лучше меня знаком.

Руслан вдруг понял, что четки либо остались у масика, либо просто где-то в кабинете. Теперь их очень не хватало. Дауд снова что-то пробубнил себе под нос, помолчал, потом спросил:

— Познакомиться с отцом не хочешь?

— Нет.

— Обиделся, а? — Руслану показалось, или в голосе проскользнула усмешка?

— Заче-е-ем? — передразнивая акцент Дауда, спросил Руслан. — Он всего-то бросил нас.

— Хорошо, что не обиделся, — совсем не уловив иронии, вздохнул Дауд. — Хороший ты человек. Киши, адамса.

Руслан некоторое время молчал, пытаясь понять, издевается собеседник или нет, но так и не смог найти повод воспылать праведным гневом. Странная манера разговора Дауда периодически сбивала его с привычных реакций.

— И что бы ты делал на моем месте? — наконец спросил он.

— Полетел бы. Поговорил.

— Да с чего бы?

— Отец все-таки… Говорить надо все равно. Молча дела не делаются же. Вы разные очень, в разных мирах живете, да.

— Это я заметил! — усмехнулся Руслан. — И наши реальности параллельны. Не пересекаются.

Дауд снова поцокал языком, как-то разочарованно, что ли. Могло показаться, будто его огорчает такое положение дел в семье.

— Слушай, — сказал он через минуту, — я перед твоим отцом сильно виноват. Я не могу без тебя приехать. Жалко тебе, что ли, слетать поговорить?

— И чего ты такого сделал-то, что тебя сослали в Москву?

— За Аминой не уследил.

— Это кто? Жена его?

— Ты что говоришь, а! Сестра твоя!

— Еще новости на сегодня будут? — мрачно поинтересовался Руслан.

— Ай, да! Совсем про свою родню ничего не знаешь?

— И дальше с удовольствием не знал бы. Что случилось с этой Аминой?

— Пропала, — вздохнул Дауд, и его голос стал зеленым и совсем не дымным, скорее водянистым, болотным.

— В смысле… потерялась в лесу или что?

— Зачем в лесу? В городе.

— Давно?

Руслан и сам не понимал, зачем он это все спрашивает. Жалко, конечно, девушку, но по сути-то он ее и не знает. Пропала и пропала, что он может сделать?

— Вчера, ночью.

— Так, может, она тусуется где-то? — удивился Руслан.

— Она не тусуется, — уверенно возразил Дауд. — Не любит такое. Но, иншалла, пусть ты будешь прав. Прилетим, а она нашлась.

— То есть вчера ночью она пропала и Октай сразу отправил тебя за мной? — сообразил Руслан.

— Так, — подтвердил Дауд своим обычным дымным охристым голосом.

— Какое-то… странное совпадение.

— Зачем совпадение? Ее могли похитить, а если так, то и ты в опасности.

Руслан подавил желание дотянуться до Дауда и дать ему чапалаху. Что мешало этому человеку начать с важной информации?

— Думаешь, ради выкупа похитили?

— Могли, — спокойно согласился Дауд.

— А за меня он бы заплатил выкуп?

— Да, да-а-а! Конечно!

— С чего ты решил?

— Сын все-таки… — Руслан был уверен, что Дауд покачал головой. — Поехали в Баку, а? Сам поговоришь с отцом, все узнаешь. Я твой должник буду. Хочу домой, не нравится мне Москва.

— Я подумаю, — ушел от ответа Руслан.

— Тебе все равно надо бы уехать на время. Ты масика зря обидел. Мстить будет.

— Я обидел?! Это ты ему по башке дал!

— На того, кто по башке дал, не обижаются, да, — спокойно возразил Дауд. — Еще раз получить можно.

— Справедливо.

Руслан вынужден был согласиться. Проблемы от масика будут точно. И по-хорошему теперь надо хоть на время уехать. Кроме того, у Руслана укрепилось подозрение, что Дауд мог решить проблему другим, куда более дипломатичным путем. Не вызывая лишних проблем с полицией. Но, вероятно, здраво рассудил, что с помощью конфликта будет проще выполнить поставленную задачу. Не дурака Октай прислал.

— Я подумаю, — снова ушел он от однозначного ответа. — Оставь мне свой телефон, может быть, на следующей неделе найду время…

— Мы куда едем? — перебил вдруг Дауд.

— Не знаю… — признался Руслан.

— К тебе домой.

— И что?!

— Я адрес откуда знаю? Ладно я, а, ты думаешь, масик его долго искать будет?

Руслан набрал воздуха, надул щеки и задумался. Дауд, по сути, прав. Нужно как минимум переехать. А если уж не истерить и рассуждать здраво, то надо уезжать.

— Ну вот почему все это говно именно сейчас? Только масика мне и не хватало в жизни! — Он снова достал телефон и прямо-таки почувствовал зачарованный взгляд Дауда. Видимо, тот все не мог насмотреться, как незрячий обращается с телефоном.

Обычно Руслана внимание к нему раздражало, но сейчас его больше занимала необходимость дать указания секретарю и предупредить всех, что он заболел, поэтому встречи, съемки и прочие проекты отменяются.

Однако, немного подумав, он решил сменить легенду. Детали продумает потом, пока просто намекнет, что срочно едет в другую страну к очень важному клиенту. Надо использовать все возможности.

Скоро Руслана стало укачивать. В значительной степени из-за манеры вождения Дауда. Водил он как подросток, который дорвался до папкиной машины. Игнорировал поворотники, перестраивался при первой возможности, будто ему запрещено хоть на секунду останавливаться, срывался со светофоров и ругался загадочным словом «гиждыллах». Руслан, обладающий почти идеальным чувством времени, посчитал частоту употребления этого слова. Выходило, что раз в две минуты. До дома они доехали за семнадцать гиждыллахов.

— Здравствуйте, — порозовевшим, похожим на сахарную вату голосом поприветствовал Дауд кого-то в подъезде.

— Добрый день!

Руслан никогда не слышал таких интонаций в голосе консьержки, даже споткнулся от удивления. Он пять лет прожил в этом доме, и каждый раз проклятая бабка спрашивала у него, кто он такой и в какую квартиру идет. Каждый! Жильцы прозвали ее Харибдой. Возможно, когда-то у нее была сменщица, которую называли Сциллой, но Руслан ее не застал. Вполне вероятно, что Харибда ее съела.

— А вы в какую квартиру?! — зашипела бабка своим обычным голосом, напоминающим темно-фиолетовую циркулярную пилу с кислотно-зелеными разводами.

— Он со мной. — Дауд подхватил Руслана под руку, потому что тот собрался споткнуться еще раз.

— Ах вот оно что. Ну, проходите, проходите!

Руслан дождался, когда за ними закроются двери лифта, и спросил:

— Ты ей угрожал, что ли?

— Зачем? Милейшая женщина, божий… — Дауд задумался, подбирая слово.

— Бич, — подсказал Руслан.

— Божий бич, — согласился Дауд. Но тут же спохватился: — Нет, э-э-э! Цветок! Дуют на него.

— Одуванчик?

— Да, — после паузы сказал Дауд. — Он.

— И почему Харибда с тобой такая милая?

— Ее Надежда Константиновна зовут.

А вот этого Руслан не знал, но, справедливости ради, это его никогда и не интересовало.

— Откуда ты…

— Я сначала сюда приехал, — перебил Дауд. — Тебя искал. Она мне твой рабочий телефон дала. Я позвонил, твой секретарь сказал, где ты.

Лифт остановился, и Руслан решил не уточнять, откуда вообще Харибда знает его рабочий телефон. И не спрашивать, откуда Дауд знает, где живет Руслан. Наверняка не так уж сложно его найти, он ведь не скрывается, в конце-то концов.

Руслан открыл дверь и хотел было войти в квартиру, но Дауд оттер его плечом и вошел первым. Руслан собрался возразить, но передумал. Может, это и делалось в целях безопасности или чего-то такого, но получилось довольно грубо.

В прихожей сначала раздалось ужасающее шипение, потом нечеловеческий вой и наконец ругань Дауда.

— Что это?!

— Кот. Не укусит, просто выскажет тебе все, что думает о непрошеных гостях.

— На рысь похож… Маленькую, — с сомнением протянул Дауд.

— Родственник.

— Ай, да-а-а! А где хвост?

— А что с хвостом? — удивился Руслан.

Дауд несколько секунд молчал, потом, аккуратно подбирая слова, пояснил:

— У него огрызок вместо хвоста. Мохнатый, на одуванчик похож…

— Шутишь?

— Нет, да-а-а! Пос… Потрогай.

— Раньше был!

— Шутишь? — совсем растерялся Дауд.

— Естественно, — сухо ответил Руслан. — Это бобтейл, у них редуцированные хвосты.

Дауд вздохнул устало и потоптался на месте. Руслан уловил смущение.

— Спрашивай.

— Что? — Дауд сделал вид, что не понимает, о чем речь.

— Чтобы видеть людей насквозь, глаза не нужны вообще, — включил зороастрийского мага Шахривара Руслан.

— Ай, да-а, зачем драматизируешь? Интересно просто. Как ты за котом убираешь?

Руслан пытался нащупать на полке у двери солнцезащитные очки, но почему-то не обнаруживал их там. Зато сразу нашел запасную трость.

— Кнопку нажимаю.

— А, — понял Дауд, — лоток-автомат?

— Унитаз.

— Яхши, да! — Недоверие в его голосе проявилось мутным желто-коричневым цветом. — Шутишь?

— Нет. Приучил.

Дауд восхищенно поцокал языком и, судя по звуку, ударил тыльной стороной ладони о ладонь:

— Своего отца сын, да!

— Делом займись, — не разделил восторга Руслан.

— Помочь собраться? — Дауд засуетился, поняв, что ляпнул что-то неприятное.

— Да, подготовь переноску, будем ловить кота.

— Зачем?

— Я без него никуда не поеду.

Дауд тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Вероятно, решил, что спорить бессмысленно. Вместо этого разулся, аккуратно поставил обувь на коврик и пошел на поиски переноски, набирая чей-то номер в телефоне.

Сборы много времени не заняли. Руслан просто взял свою тревожную сумку и, сидя в прихожей, ждал, когда Дауд закончит переговоры. Он автоматически, бездумно водил пальцами по сумке, ощущая швы, текстуру ткани, ее температуру. Мысли странно метались в голове. Откуда у него вообще эта тревожная сумка? Нет, он прекрасно помнит, как собирал ее. Как регулярно, не реже раза в три месяца, обновлял содержимое. Но откуда это взялось? Когда он впервые собрал тревожную сумку? Кажется, еще в детстве, в своих играх.

— Все, билеты вар. — Голос Дауда вернул его в реальность. — Кота ловить?

— Он тебя сожрет, — предупредил Руслан. — Поставь переноску, открой, сам залезет.

— Ай, да! Кот умнее меня!

— Дрессирован лучше.

На первом этаже к ним вдруг прилипла Харибда. Они даже из лифта выйти не успели.

— Звонили тут, спрашивали про вашего друга!

— Кто звонил, Надежда-ханум? — совершенно другим, елейным восточно-приторным голосом, похожим то ли на патоку, то ли на какой-то сироп, уточнил Дауд.

— Арабская но-о-очь… — тихонько себе под нос пропел Руслан.

— Сказали, из милиции! Но я сразу поняла — врут!

— Вай-вай-вай! — совсем уж карикатурно по-кавказски восхитился Дауд. — Вы нас спасли!

— Это бандиты какие-то! — все распалялась Харибда. — Вредители! Шантрапа!

— Я ваш должник! — Руслану показалось, что Дауд приложил руку к груди.

— Ну что вы! — смутилась Харибда. — Я же тут для этого и работаю…

— Чтобы вычислять шантра…

Дауд вытолкал Руслана из подъезда, не дав договорить.

— Потом посоревнуешься в красноречии со старушкой! Документы на кота все есть?

— Ну, я не знаю нюансов азербайджанской стороны…

— Главное, чтобы тут выпустили. Там разберемся.

На самом деле у Руслана были все необходимые документы, чипы, справки и черт знает что. Но вот это «там разберемся» его заинтересовало. Раз уж он все-таки едет в Баку, надо бы представлять возможности принимающей стороны.

Первым удивлением оказался эконом-класс. Казалось бы, человек, который отправляет охранника в другую страну с заданием, может себе позволить оплатить комфортный перелет для двух человек. Первого класса на этих рейсах, вероятно, просто нет, но хотя бы бизнес.

— Это не экономия, — будто бы прочел его мысли, а скорее всего, просто оценил выражение лица Дауд. — Других билетов ёхту, нету. Зато у твоего кота отдельное кресло, да. Я купил три места.

Руслан прикинул, из каких соображений Дауд так поступил. Для удобства? Или для безопасности? Может, это какая-нибудь…

— Тебя спрашивают. — Дауд чуть толкнул его плечом, выбивая из раздумий.

— А? Что?

— Как его зовут? — нетерпеливо, громче чем надо бы, видимо потому, что не первый раз, поинтересовался детский голос.

— Кого?

— Кошака! — Голос у мальчика был какой-то туповатый и пустой внутри, будто кто-то подул во втулку от туалетной бумаги.

— Аждаха, — нехотя ответил Руслан.

Пацан его злил. Не нужны глаза, чтобы видеть, как он сунул свою лопоухую моську между сиденьями и разинул рот с неполным комплектом молочных зубов. А через минуту будет тянуть руку, сунет палец в переноску, потом будет реветь, его родители всполошатся.

— А что значит Ажаха?

— Аждаха, — поправил Руслан и непроизвольно сменил регистр голоса, стал говорить как с кем-нибудь из клиентов на приеме: — Он же Ажи Дахака, он же Дахака, Зогах, Заххок или еще миллион вариантов. Это дракон, который правил миром тысячу лет без одного дня и желал уничтожить всех людей. Он пролил реки крови, принося жертвы богине. По другой версии, не дракон, просто очень злобный правитель, из чьих плеч росли две змеи, которых кормили человеческими мозгами. Для этого во дворец каждый день приводили двух юношей…

— Руслан, — прервал его вдруг Дауд и, наклонившись поближе, шепнул: — Сохлá, да!

— Он сам спросил.

— Сказал бы… Просто кличка такая.

— Он все еще пялится?

— Ёх.

— Вот видишь, работает, — хмыкнул Руслан.

— Оглан не смотрит, — согласился Дауд. — Зато все остальные смотрят.

— Надо было бизнес брать!

Аждаха недовольно мяукнул, и Руслан был с ним солидарен. Хотя периодические завывания кота уже бесили не меньше, чем настырный пацан. Он сто раз пожалел, что потащил его с собой. Более того, Руслан понятия не имел, зачем это сделал. Как будто наваждение какое-то. Как будто весь мир перестал иметь значение, за исключением кота. Да и не оставлять же его одного в квартире.

— Ты бледный, — с тревогой в голосе сказал Дауд. — Плохо?

— Нет, хорошо!

— Зачем такой злой, а?

— Потому что у меня велосипеда нету!

— Летать боишься?

Руслан ничего не ответил. Дауд поерзал, поскреб щетину, постучал пальцами по подлокотнику.

— Масик говорил, гороскопы делать умеешь. — В голосе возник трогательный нежно-синий оттенок.

— Ну.

— Как научился?

— Ты просто светскую беседу ведешь или что-то конкретное хочешь?

— Зачем просто? Мне сделаешь? — Скорее даже не синий, а голубой цвет.

— Тебе-то это зачем? — вздохнул Руслан.

— Интересно. — Дауд сделал какой-то жест.

— Дату рождения давай.

— Двадцать первое августа 1984 года пойдет?

— А ты не уверен, что ли?! Место рождения?

— Баку. Роддом имени Крупской.

— Пу-пу-пу… Не, ну раз Крупской, то ждут тебя слава и успех.

— Зачем издеваешься? — не обиделся, судя по спокойному тону, Дауд.

Руслан поинтересовался:

— Зачем роддом-то мне сказал?

— Я же не знаю, может, важно. Так что там?

— Сейчас.

Руслан достал телефон и полез в записи. Минут через пятнадцать до него дошло, что Дауд всего лишь хочет его отвлечь. Он и вправду боялся летать. И страх этот проявлялся в виде отвратительного настроения и злобных выпадов. Как в случае с тем пацаном. Ребенок ведь по сути ничего плохого не сделал. Ему любопытно. Да и скучно же просто так сидеть.

— Итак, товарищ барсук, ждут тебя великие свершения.

— Зачем ругаешься? — Даже по голосу было понятно, что Дауд нахмурился.

— Ты в год барсука родился.

— Это что за календарь такой? — заподозрил очередную шутку Руслана Дауд. — Знаю китайский, тигр-мигр, драконы всякие, а что за барсук?

— Зороастрийский.

— Это что такое? — живо, с каким-то детским интересом поинтересовался Дауд. — Что-то модное из психологии? Ай, да, как называется! Ну скажи, да!

Он стал щелкать пальцами, призывая помочь ему вспомнить какое-то слово.

— Хьюман дизайн! — вдруг выдал Дауд.

— Охренеть, — искренне восхитился Руслан. — То есть про хьюман дизайн ты слышал, а про зороастризм нет? Мы куда летим?

— В Баку!

— А страна какая?

— Азербайджан, да!

— А почему она так называется? — Каждый следующий вопрос Руслан задавал все более елейным голосом.

— Ай, да! — отмахнулся Дауд. — Я болел, когда это в школе проходили.

— Атропатена, Мидия, Малая Мидия, — Руслан перебирал термины, ожидая хоть какой-то реакции. — Страна Огней.

— Это я знаю, при чем тут этот твой…

— А почему «Страна Огней»? — опять перебил Руслан.

— Ну… Нефть, природный газ. Есть места, где горит все время. Огнепоклонники были.

— Вот те, кого ты называешь огнепоклонниками, и есть зороастрийцы.

— Так бы сразу и сказал, да! Зачем выпендривался?!

— Потому что они не огнепоклонники! Не поклоняются они огню! Ты хоть понимаешь, что это древнейшая монотеистическая религия? Огонь для них — это символ бога, можно сказать, живая икона и…

— Да понял я, понял! — перебил Дауд. — Ты умный, Руслан-муэллим. Не кричи только, опять весь самолет смотрит.

Если бы Руслан мог, он бы закатил глаза. Вместо этого пришлось просто зло откинуть спинку неудобного кресла. Сзади кто-то сдавленно всхрапнул и сказал что-то по-азербайджански. Дауд приступил к урегулированию конфликта, а Руслан в очередной раз подумал о бизнес-классе.

— Ты бы с Аминой подружился, — сказал вдруг Дауд, снова не давая Руслану остаться наедине со своими мыслями.

— Почему так думаешь?

— Есть у вас что-то похожее, да. У нее даже кулон с таким же знаком есть.

— Каким?

— Как в твоем кабинете.

— Окрыленное солнце?

— Похоже, да. Это тоже из зороастризма же?

— Угу.

— Она тоже им увлекалась. — В его голосе возник грустный зеленый цвет.

— Увлекается, — поправил Руслан.

— Иншалла.

Несколько минут Дауд молчал. Руслан услышал, как он грызет ноготь. Снова подал голос Аждаха. На этот раз мяуканье получилось протяжное, какое-то скорбное.

— Великие свершения — хорошо, — вышел вдруг из оцепенения Дауд. — А поближе чего-нибудь видно?

— Че-е-его?

— Гороскоп! Ты сказал, великие свершения…

— Тебя что-то конкретное интересует?

— Проблемы у меня будут?

— Какого рода?

— Не знаю, да, уволит меня Октай-муэллим?

Руслан усмехнулся. Как опытный астролог, он точно мог сказать одно. В астрологии главное — это чтобы гороскоп составлял правильный человек. Например, сын твоего начальника. Все-таки хитрый этот Дауд, хоть и строит из себя дурачка. Типичный барсук.

— Не могу сказать, это не так работает. Могу сказать только, что случится что-то хорошее в ближайшее время.

— Значит, не уволит!

— Может, и уволит, но окажется, что это для тебя хорошо. Может, ты другую работу найдешь интересную.

— Такой гороскоп даже я могу делать!

— Вперед, — усмехнулся Руслан.

— В ближайшем будущем тебе предстоит сложный выбор. Но сложный он потому, что все варианты хорошие.

Некоторое время оба молчали, потом Руслан сообразил и улыбнулся.

— Скоро кормить будут?

— Да.

— Хорошая шутка. Но с формулировкой ты переборщил. Тут будет выбор из плохих вариантов.

— Это «Азербайджанские авиалинии», — сказал Дауд абсолютно серьезно. — Если этот самолет будет падать и пилоту нужно будет сделать объявление, он скажет: «Хорошо кушайте, дорогие, это в последний раз, всем двойную порцию кебаба».

Руслан молча вцепился в подлокотники.

— Ай, извини, я не подумал! — заволновался Дауд. — Совсем бледный стал. Может, тебе съесть что-нибудь?

Есть Руслан не мог. И все попытки стюардессы накормить его не увенчались успехом. До самой посадки он не отпускал подлокотники. Дауд еще несколько раз пытался как-то его отвлечь, но не преуспел. Руслана скрутило основательно. Все, что он мог, — это глубоко дышать и отсчитывать секунды до посадки. Буквально. Чувство времени почти не подвело, он ошибся всего лишь на триста секунд, но это можно было списать на то, что самолет прилетел чуть раньше.

Едва шасси коснулись земли, пассажиры захлопали, но выражали признательность пилоту совсем недолго. Тут же вскочили и принялись доставать сумки с полок. Никакие увещевания стюардесс не помогали. Дауд не поддался общему ажиотажу и спокойно ждал, когда проход освободится. А вот Аждаха прямо-таки с ума сошел. Он не только выл, но и метался в переноске, отчего та ощутимо дергалась.

— Выносливый какой, — восхитился Дауд. — Весь полет орал, теперь еще и бесится. Тигр, натурально.

— Скоро там? — вздохнул Руслан.

Едва они вышли из самолета, как к ним кто-то обратился по-азербайджански. Дауд перекинулся с мужчиной парой слов, потом взял под локоть Руслана и ускорился.

— Что происходит? Куда мы спешим? — складывая трость, уточнил Руслан.

— Нас встречают. Без очереди пойдем.

Видимо, их ждал какой-то сотрудник аэропорта. Руслан представил, каким образом организуется такая встреча. Вряд ли есть такая услуга в аэропорту. Значит, кто-то кого-то попросил? Задействовал админресурс?

— Дауд, а чем Октай занимается? — вкрадчиво поинтересовался Руслан.

— Вообще ничего про отца не знаешь?!

— Ну… Бизнесмен вроде?

— Можно и так сказать, конечно, — согласился Дауд и задал вопрос примерно тем же издевательским тоном, каким Руслан спрашивал про зороастризм: — Что Азербайджан производит, знаешь?

— Помидоры, — в пику собеседнику выдал Руслан.

— Огурцы, — усмехнулся, оценив банальнейший подкол, Дауд. — Это даже не шутка! Потом расскажу. Но вообще нефть.

— И Октай что? Председатель правления «Газпрома»? — хмыкнул Руслан.

— Нет, но мечты сбываются.

— Мечты Октая, полагаю?

— Может, и твои сбудутся, да! Сын все-таки…

— Мои не могут сбыться.

Дауд догадался, что эту тему развивать нельзя, и промолчал. Судя по звукам, они как раз дошли до паспортного контроля и уперлись в огромную очередь. Дауд потащил Руслана куда-то влево — вероятно, в обход.

— Ковер, что ли?

— А? Да, ковер. Жалко, ты аэропорт не видишь, красивый.

— Ну-ну… как только найду себе новые глаза — первым делом поеду посмотреть на бакинский аэропорт! — фыркнул Руслан.

— Правда красивый!

— Удиви меня.

— Что надо сделать, а?

— Опиши! Говоришь, красивый, — ну?

— Ай, да! Ну… Стиль, все такое… Геометрия, треугольники. Цвета светлые… Ковер…

— Мой детский сад описываешь.

— Я не писатель же! — обиделся Дауд. — Особенно по-русски! Пришли.

Наверное, их подвели к кабинке для посольских сотрудников. Поэтому никакой очереди. Руслан достал из внутреннего кармана паспорт и нащупал перед собой стойку. Пока он пытался сориентироваться в пространстве и при этом не наткнуться на кого-нибудь, Дауд что-то выяснял с пограничницей.

— Снимите очки и смотрите в камеру, пожалуйста, — попросила вдруг девушка.

— Э-э-э! — Ему не надо было даже видеть, чтобы понять, что Дауд болезненно морщится, злясь на недогадливость пограничницы. — Шаг назад сделай, да, вот так, голову подними. Чуть ниже. Да, очки только сними.

— Откройте глаза, — попросила девушка.

— Вы издеваетесь?

— Правила такие, — успокаивающе сказал Дауд. — Тебе больно, когда свет…

Дауд осекся, когда Руслан открыл глаза. На свет они и вправду реагировали болезненно, но не сказать что нестерпимо. Куда больше дискомфорта ему причиняла сама ситуация: стоит как идиот с задранной башкой. А где он стоит? Что вообще вокруг? Может, Руслан в стену таращится, а все вокруг тихонько смеются? Да и глаза, опять-таки. Сам он не представлял, насколько плохо они выглядят, но прекрасно знал, как на них реагируют люди. Либо непроизвольно ужасаются, либо подчеркнуто никак не реагируют, создавая странный вакуум.

— Достаточно, спасибо, — опомнилась пограничница.

Руслан закрыл глаза и надел очки. Дауд вложил ему в руку паспорт, подождал, пока он уберет его в карман, и снова подхватил под локоть.

— Ты вот просил описать тебе аэропорт. Тут самое интересное знаешь что?

— Конечно, — иронично протянул Руслан.

— Тут есть балкон…

— Да неужели?

— А-а-ай! Дослушай, да! Балкон, на котором сидят встречающие. И с него видят, как люди багаж получают.

— И-и-и?

— Ну здорово же. Там кафе-мафе, сидишь, кушаешь, ждешь кого-то.

— Можно где угодно это делать.

— Нет, ты не понял, ты же сразу видишь, что человек прилетел, багаж получает! Как будто чуть раньше встретил, понимаешь?

— Это у вас национальная идея, что ли? — хмыкнул Руслан.

— Какая?

— Как будто чуть раньше. Подскочить в самолете, как только он сел, и сумки свои похватать. Как будто чуть раньше прилетел. Увидеть кого-то с балкона, как будто чуть раньше встретил. Перестраиваться постоянно, как будто чуть раньше приехал.

— А еще тут есть курилка, прямо в зале получения багажа, — буркнул Дауд.

— Как будто чуть раньше покурил, ага.

— Не как будто, а раньше. Стоишь, куришь, смотришь: едет твой чемодан — забираешь, не едет — стой отдыхай.

Багажа у них не было, поэтому они быстро прошли через громыхающий багажными лентами зал, и тут же на них обрушились таксисты.

Для Руслана было загадкой, почему в эпоху смартфонов и приложений бомбилы не вымерли. Кто с ними ездит? Почему?

Дауд, как ледокол, рассек толпу назойливых таксистов и вытащил Руслана на улицу. Кондиционированная, сухая, стерильная прохлада сменилась влажной, плотной вечерней жарой и едва уловимым запахом йода. Почему-то Руслану показалось, что он слышит шелест деревьев, хотя наверняка их нет у входа в аэропорт. Да и ветра нет. А шелест есть. Похожий на шепот.

— А еще тут такси красивое. Как в Лондоне.

— Ты был в Лондоне?

— Нет… Но все же знают, как у них такси выглядит.

— Кэбы? — предположил Руслан.

— Да, мы их называем бадмджян! Как это, а? Баклажан! Фиолетовые такие. Настоящие, из Англии! У той же фирмы закупали.

— Хорошо-хорошо. Давай только без баклажановой экзальтации. Успокойся.

Он обратил внимание, что Дауд стал куда более словоохотливым. То ли потому, что прилетел домой, то ли потому, что мог позволить себе расслабиться. Миссия почти выполнена.

Покататься в «баклажане» им не довелось. Их встречали. Дауд помог Руслану сесть назад, поставил рядом с ним переноску, а сам занял переднее пассажирское сиденье и перекинулся парой фраз с водителем.

— «Майбах»? — устало спросил Руслан.

— Как догадался? — удивился Дауд.

— Не скажу. Но могу сказать, зачем ты сел на переднее сиденье.

— Зачем?

— Чтобы быстрее приехать.

Дауд засмеялся. Каким-то детским, восторженным смехом. Так бывает, когда тебя распирает от чувств и самая несмешная шутка оказывается последней каплей.

— Дауд, я на этой машине не поеду, — сказал Руслан, и веселье прекратилось.

— Почему?

— Чувствуешь запах? Это фирменный освежитель салона «Майбаха». У меня на него… аллергия.

Несколько секунд Дауд молчал, соображая, что предпринять.

— Совсем плохо? — спросил он с некоторой надеждой.

— Вот в данном конкретном случае да. — Руслан уже чувствовал подступившую тошноту. — Вытащи меня отсюда.

Обычно он не реагировал так резко. Но то ли усталость дала о себе знать, то ли перелет как-то повлиял. Он минуту понюхал освежитель воздуха и уже готов был вывернуться наизнанку. Более того, закружилась голова, неприятная слабость охватила руки и ноги. Руслан понял, что вот-вот потеряет сознание.

— Ай, да! Сейчас до автомата с водой дойдем, потерпи.

Дауд выволок Руслана из машины и потащил куда-то в сторону, совершенно не обращая внимания на его заплетающиеся ноги. При необходимости, наверное, мог бы и на руках нести, не испытывая никаких затруднений.

— Аждаха, — подавляя тошноту, напомнил Руслан.

— Водитель несет.

— Бяли, бяли! — подтвердил чей-то голос поблизости.

Сам Аждаха тоже подтвердил свое присутствие. Он вдруг принялся выть, как ветер в трубе разрушенного бомбоубежища. Потом зашипел. От этого звука Руслан даже стал приходить в себя.

Дауд убедился, что он может держаться на ногах, и вступил в бой с вендинговым автоматом. Водитель стоял рядом, держал переноску с воющим котом и что-то бубнил себе под нос. Возможно, молился.

— Держи, попей! — Дауд вложил Руслану в руку характерную пупырчатую бутылку колы.

— Спасибо.

— Поесть надо, да, — предположил Дауд. — В самолете не ел ничего.

— На этой машине я…

— Я вызываю такси уже!

Руслан услышал, как на асфальт аккуратно опустилась переноска с Аждахой, как зашелестела ткань, громко стукнул брелок, щелкнула кнопка на ключе от «Майбаха», — и в эту же секунду что-то ухнуло в груди. Как будто кто-то включил басы на всю. Глухой, глубокий, чуть напоминающий удар барабана «тум». Но этот «тум» оказался достаточной силы, чтобы у Руслана подкосились ноги. А еще через долю секунды по ушам ударил звук взрыва.

Оказалось, что вовсе не взрыв сбил Руслана с ног. Это Дауд грубо оттащил его в сторону, вероятно в укрытие, убедился, что он может самостоятельно стоять на ногах, и внимательно осмотрел.

— Где Аждаха?!

— Тут. — Дауд понял, что это бессмысленный ответ, и добавил: — В руке у меня переноска. Тебя задело? Болит что-то?

— Есть хочу, — невпопад ответил Руслан.

— Яхши. Быстрее идем, а то сейчас начнется!

Дауд перешел на азербайджанский и, если Руслан правильно распознал интонацию, принялся выдавать какие-то инструкции водителю. А тот растерянно отвечал: мол, бяли, бяли, бяли… Руслан даже представил, как худенький молодой мужчина в костюме не по размеру растерянно крутит в руках ключи от «Майбаха» и кивает.

— Это что было вообще? — Руслан как будто из спячки вышел.

Мир снова наполнился звуками и запахами. В частности, отвратным запахом жженой резины, пластика и чего-то еще не менее тошнотворного. Почему-то во рту возник странный медный привкус. Будто монету на языке подержал. Запоздало закричала женщина.

— Машина взорвалась. — Видимо, мысли Дауда были заняты чем-то совсем другим.

— Что значит «взорвалась»?! — Руслан остановился и вырвал локоть из руки Дауда. — Что за нахер «она взорвалась»?!

— Не ругайся, да, — попросил Дауд и снова взял его за локоть. — Я тебя прошу, надо торопиться, иначе тут все оцепят!

— Я сейчас вернусь в аэропорт и улечу к херам!

— К кому? — искренне, судя по цвету голоса, удивился Дауд.

— Улечу отсюда! Что произошло?! Кто взорвал машину?!

— Я тебя прошу, не сейчас, да! Я пока не знаю, что случилось. Взорвалась. Ты живой, все хорошо, да. Пошли быстрее, сейчас весь аэропорт… — Дауд прервался и что-то забубнил под нос, должно быть увидев то, чего боялся.

Завизжали сирены, вызывая в голове у Руслана отвратительные всплески яркого, холодного голубого цвета. Дауд заговорил с кем-то по-азербайджански, а голоса людей поблизости стали отдаляться. Наверное, их загоняли в аэропорт. Скоро с Даудом стали спорить два голоса. То ли сотрудники аэропорта, то ли полицейские. Голоса всех троих сложились в удачное цветовое сочетание, и Руслан невольно залюбовался получившимся черно-красно-золотым узором. Отдельную сольную партию выводил воющий в переноске Аждаха. Не прошло и минуты, возник третий полицейский, судя по властным интонациям — старший. Руслан не понял, что произошло, но ситуация резко изменилась. Спор исчез, как и не было, а Дауд снова потащил его куда-то. Звуки сирен и голоса́ полицейских быстро оказались сзади. Руслан не понимал, что надо сделать, чтобы в такой ситуации уговорить полицию действовать не по инструкции. Деньгами тут вряд ли обойдешься. Тогда что? Звонок другу? Ксива? Вероятно, второе. Но чтобы их без проверки выпустили с территории аэропорта, где только что взорвалась машина, нужна не просто бумажка, а прямо-таки броня…

Через минуту они уже сидели в прокуренном «Приусе». Дауд усадил своего подопечного назад, сам, конечно, влез вперед. Совсем не без труда. Его габариты наверняка очень плохо вписывались в «Приус». Тем не менее он справился, не без помощи того же волшебного слова «гиждыллах».

Наконец машина тронулась, и Дауд стал кому-то что-то докладывать по телефону. Снова ругался. А водитель даже не пытался скрывать, что греет уши. Напротив, активно в разговоре участвовал, выражая солидарное негодование и удивление громким «Ай, да-а-а», цоканьем и даже ударами по рулю. Когда Дауд положил трубку, водитель поинтересовался у Руслана:

— Первый раз в Баку?

— Да.

— Отдыхать приехали?

— Катырлама! — взорвался Дауд и принялся ругаться с таксистом.

Руслан не только слышал, как они ругаются, но и чувствовал, как машут руками, жестикулируют. Оба настолько разошлись, что руки рассекали воздух со свистом.

Руслана мгновенно укачало. В машине пахло сигаретами, бензином и отвратительным освежителем. Это комбо несколько нивелировалось потоком теплого воздуха из открытых окон.

— Дауд!

— Плохо? Остановить? — Голос у Руслана был настолько страдальческий, что Дауд заволновался.

— Нет. Что это было?

— Где? — Дауд то ли не понял вопроса, то ли сделал вид, что не понимает.

Когда примерно через двадцать минут машина остановилась, ссора с водителем вспыхнула с новой силой. В конце концов Дауд стукнул ладонью по приборной панели, отчего та жалобно затрещала, и вышел. Помог Руслану, зацепил переноску с Аждахой и зло хлопнул дверью. Аждаха зашипел.

Плотную влажную жару вдруг сменил ветерок. Руслан замер, стараясь получить максимум возможного удовольствия от внезапного бриза. Запахло йодом, солью, морем. И снова шелестение деревьев. Дауд терпеливо ждал, не торопил.

— Чего ругались?

— Зачем ругались? — удивился Дауд и повел куда-то Руслана, придерживая под локоть. — Разговаривали.

— Да вы орали друг на друга!

— Нет, да-а-а! Я просто возмущался. Человек прилетел, не ел, не спал, чай не пил, машина взорвалась! А тут этот еще со своими вопросами. Чушка районский, совсем не соображает.

— Какой-какой чушка?

— В голову не бери, — отмахнулся Дауд.

— А второй раз чего закусились? Когда приехали.

— Он на меня обиделся, э-э-э! Деньги брать отказывался!

— Ужасная обида, почти проклятье.

— Да, да-а-а! Я ему в два раза больше дал!

— Плачет, наверное. Не знает, как пережить такое оскорбление.

— Его проблемы!

Дауд коротко что-то сказал на азербайджанском, и Руслан услышал, как открываются ворота. Либо это охраняемый коттеджный поселок, либо он сильно недооценивает благосостояние Октая.

— Пришли. Ближе на такси подъехать нельзя было. — Дауд как будто уловил мысли Руслана и пояснил: — Дом. Не дом, э, дворец. У моря. Большой, красивый.

— В моем понимании красивый — это в горах в Италии. Попробуй конкретнее.

— Большая территория, да-а-а. Парк свой есть, пруд есть, беседка на пруду. За французским парком деревья, фонтан. На территории еще три дома для прислуги и гостей. Сам особняк трехэтажный. В османском стиле.

— Что значит «в османском стиле»? — не понял Руслан.

— Бильмирам, не знаю, — признался Дауд. — Если османский стиль есть, то он выглядит так. Купол, резьба по камню, арки-марки. Башня, на минарет похожа. А, бассейн еще!

— Вот уж диво дивное…

— Не, такой бассейн ты не видел.

— Я никакой бассейн не видел.

— А-а-ай, да! Ты понял же!

— Понял, — не стал ерничать больше положенного Руслан. — Что в нем особого?

— Он в виде Азербайджана.

— Даже знать не хочу, что именно ты имеешь в виду.

— Зря. Красивый.

— Красивый — это… — начал было Руслан, но Дауд его перебил:

— Сохла́, да, не могу больше! Любой бассейн представь, и хватит!

Видимо, увлекшись разговором, он принялся жестикулировать рукой с переноской, что вызвало возмущение Аждахи. Кот зашипел, потом завыл, как сирена воздушной тревоги.

— Зверь, натурально! — восхитился Дауд.

— Что это шумит?

— Фонтан.

— Я слепой, а не тупой. Как шумит фонтан, я знаю. А это какое-то гудение.

— А! Это ГРЭС!

— Электростанция? — удивился Руслан. — И особняк стоит рядом с ней?

— Да.

— Почему нельзя было в другом месте построить? Шумит же постоянно…

— Поэтому тут и построили. Идем, да.

В этот момент его ударил порыв ветра. Он даже покачнулся от неожиданности. Ветер принес с собой сильный запах йода и чего-то еще, совершенно не знакомого Руслану.

Дауд уверенно вел его куда-то, и Руслан принялся считать шаги, чтобы прикинуть масштаб постройки. Выходило метров двести по прямой. Правда, они почему-то попали внутрь не через парадный вход, если Руслан правильно понял планировку участка. Дауд потащил его в сторону. Они обогнули полукруглое крыло и вошли с торца.

В самом доме йодом совсем не пахло. Бергамот, иланг-иланг и что-то еще, совсем неуловимое. Наверняка этим занимался какой-нибудь специальный человек. Дизайнер запаха. Или кто-то вроде «мастера над ароматами».

Дауд снова перекинулся с кем-то фразами на азербайджанском. Руслану показалось, что он отказался передавать прислуге переноску с Аждахой. Они прошли по длинному коридору, устланному коврами, пересекали комнаты, в которых их шаги отдавались эхом, как минимум в одной из них Руслан уловил запах воды, несколько раз открывались и закрывались двери. В каждом помещении был свой набор запахов. Но они были замешаны с запахами из соседних комнат: из зала, где преобладали иланг-иланг и бергамот, Руслан и Дауд перешли в зал, где бергамот сочетался с апельсином, а в следующей комнате уже преобладал апельсин. Поэтому смену аромата обычный человек заметил бы не сразу. А вот Руслан мысленно составлял карту запахов. Наконец они остановились.

— Лифт, — пояснил Дауд и нажал на кнопку.

— Я гарантированно заблужусь.

— Зачем? Тебя везде отведут!

Читай, за тобой будут приглядывать, подумал Руслан. И без чьего-либо ведома шариться тут не надо. А чтобы не было такого соблазна и ты забыл дорогу, я тебя повел по какому-то заведомо идиотскому маршруту. Не может же быть планировки, в которой дорога к лифту пролегает через бассейн, да?

— Какой этаж?

— Третий. Руслан-муэллим, ты не переживай, рядом с твоей комнатой поставим человека, если что-то надо — не стесняйся, говори. Все сделают, помогут, да.

Поставим человека, подумал Руслан, хорошо хоть не человечка. Того самого, который подскочит порешать вопросики.

Дорога из лифта оказалась куда менее экзотической. Не пролегала ни через бассейн, ни даже через спортзал. Они просто свернули налево и метров через двадцать остановились.

— Это белая спальня. — Дауд открыл дверь перед Русланом. — Очень…

— Ну давай, договаривай.

— Красивая, — поняв, в какую ловушку попал, вздохнул Дауд.

— Вперед, — хмыкнул Руслан. — Описывай.

Он уловил совсем призрачный запах корицы и миндаля. Своеобразное сочетание, но почему-то приятное.

— Э-э-э! Давай потом! — сдался Дауд. — У меня слова уже кончились! Тут гостиная, диван-миван, туда-сюда. Все светлое. Справа, пойдем отведу, справа кабинет. Тут стол, тут кресло. Книжные полки, но… Там специальных книг нету.

— А какие есть?

— Обычные, — растерялся Дауд.

— Какие именно? — Руслан иногда очень жалел, что не может закатить глаза.

— А, классика.

— Толстоевский?

— Нет, зачем? Наша классика. Низами, Ширвани, Насими, Физули.

— Кто-то изучает суфизм?

— Нет, это же гостевая комната.

— Кто-то хочет, чтобы гости изучали суфизм? — уточнил Руслан.

— Всем полезно. Что плохого? Пошли дальше. Аккуратно, тут журнальный столик. Тут ванная, соседняя дверь — туалет. Там спальня.

— Понял.

— Какая-то помощь нужна?

— Нет. — Руслан начинал закипать. — Что дальше по плану?

— Ты пока устраивайся. Я скажу, чтобы у твоей двери кого-нибудь поставили. Есть-пить захочешь — говори.

— Я сюда не обедать приехал, — намекнул Руслан.

— Октай-муэллим в такое время занят. Как приедет, я тебе скажу.

— Ясно. Кота покормите и лоток ему организуйте.

— Ай, да, сейчас распоряжусь. Тут на столе колокольчик стоит, если что — звони. Слушай, — вдруг засомневался Дауд, — а твой кот не сбежит?

— У него тот же вопрос, — усмехнулся Руслан.

— Что значит?

— Не сбежите ли вы, когда его выпустят из заточения и он примет облик дракона, пожирающего…

— Давай, э! — Судя по всему, Дауд сделал то, чего не умел Руслан, — закатил глаза. — Я пошел, отдыхай.

— Пароль от вайфая какой?

— Тут нету вайфая.

— Почему? — удивился Руслан.

— Не знаю, — Дауд наверняка пожал плечами. — А зачем в таком доме вайфай? Все что хочешь есть, только попроси.

— И цветочек аленький есть?

— Есть, — абсолютно серьезно ответил Дауд. — Красный жасмин. В парке. Все как в сказке. Любимый цветок хозяина, да.

— Как мило, — тоном, подразумевающим обратное, сказал Руслан. — Так что там с взрывом? Теперь-то можем поговорить?

— Как только все про машину узнаю, я тебе клянусь, все расскажу!

— Ой, да иди уже куда хочешь!

Дауд молча вышел из гостиной. Руслан выпустил из переноски Аждаху и принялся обследовать отведенные ему комнаты и строить в голове карту. Конечно же, его «гид» по неопытности упустил массу важного. Например, обозначить расположение декоративных предметов интерьера, которые можно нечаянно снести, и прочие мелочи. Где лежат полотенца? Как запираются двери? Где предметы гигиены? Пришлось самому все ощупать.

Через пятнадцать минут исследований пространства завибрировал телефон. Программа услужливо озвучила имя абонента. Звонок застал его в кабинете, поэтому Руслан тяжело вздохнул, нашел рукой стул, сел и только тогда взял трубку.

— Да?

— Какой Баку? Что происходит? — возмущенно спросил Кирилл. — Ты поотменял съемки, клиентов!

— У меня срочное дело, — спокойно ответил Руслан.

— А долги за тебя твое срочное дело выплатит?! — совсем взбесился Кирилл.

— Да.

Несколько секунд оба молчали. Руслан слушал, как тяжелое, резкое дыхание в трубке становится более плавным и спокойным.

— В каком смысле? — уточнил Кирилл.

— Потенциально очень богатый клиент.

— Потенциально? — сразу почуял неладное собеседник.

— Сам знаешь, стопроцентной гарантии в этом деле нет.

— Зато я знаю, где есть! Мне яйца отрежут, если ты бабки возвращать не будешь. Гарантированно!

— Успокойся, все идет по плану.

— Это в какой части плана ты собираешь манатки и валишь в другую страну?! — распалялся Кирилл. — Ты хоть понимаешь, как это выглядит?!

— Успокойся, — холодно приказал Руслан. — Деньги я брал на что?

— Чтобы выиграть в «Битве магов» сратых!

— А это для чего? — продолжал вести собеседника Руслан.

— Чтобы ценник поднять, клиентов крутых окучивать, — чуть сдал назад Кирилл.

— Я прямо сейчас в огромном особняке, который принадлежит очень влиятельному человеку. Что именно идет не по плану?

— Ну… — Кирилл чувствовал, что что-то не так, но не понимал что. — А зачем ехать лично?

— А ты предлагаешь с таким человеком по ватсапу переписываться? Кирилл, перестань рассуждать как мелкий жулик. Я вышел на новый уровень. Деньги вношу по графику, никаких проблем нет. Никто тебе тестикулы отрезать… — Руслан прервался на полуслове и замер.

В комнате кто-то есть, и этот кто-то переступил с ноги на ногу. Руслан почувствовал, как чуть дернулся ковер. Вероятно, этот кто-то замер, когда он вошел в кабинет, и оказался в неудачной позе. А теперь переступил, потому что ноги затекли.

— Алло! Алло! — надрывалась трубка. — Ты слышишь?

— Да слышу я, слышу, чего ты орешь. — Руслан постарался говорить спокойно, но, кажется, вышло не очень хорошо, голос дрогнул.

— Ты когда обратно, говорю? — видимо, уже не первый раз спросил Кирилл.

— Пока не понимаю… — Руслан пытался одновременно поддерживать разговор и соображать, что делать. Получалось плохо. — Но точно вернусь до двадцать первого, не парься.

Если бы на него хотели напасть, то уже напали бы. Зачем вообще так все усложнять, если можно было пристрелить его прямо во дворе. Значит, просто следят? Но зачем так глупо? Достаточно камер натыкать, причем даже особо не маскировать, Руслан бы их не нашел. То есть, следит не человек, которого послал Октай? А кто?

— Рус! — прямо-таки заорал Кирилл.

— Алло, алло! — опомнился он. — Связь плохая. Я наберу тебя попозже.

Руслан положил трубку. Все равно говорить нормально не получается, Кирилл бесится и паникует, а довести его до истерики задачи нет. Что теперь делать? Руслан заставил себя встать, игнорируя позорную дрожь в коленях. Нельзя показывать, что он заметил гостя. Как тот отреагирует, если поймет, что его раскрыли? Руслан даже думать об этом не хотел. Он медленно двинулся к выходу из кабинета, то есть в сторону опасности. По крайней мере, Руслан предполагал, что незнакомец стоит у окна, в десяти шагах от стола. А выход из кабинета в той же стороне, но в пяти шагах. Он автоматически стал считать. Раз — сердце гулко бухает в ушах. Два — дыхание просто пропадает, он не может ни вдохнуть, ни выдохнуть. Три — вдоль позвоночника проступает холодный пот. Четыре — волосы на затылке встают дыбом. Пять — раздался душераздирающий рев.

Руслан вздрогнул, споткнулся и дернулся влево. Плохо рассчитал расстояние, поэтому не вписался в дверной проем, зацепил его плечом. Его развернуло. Восстанавливая равновесие, он сделал несколько широких шагов и налетел на журнальный стол. Повалился на него, но успел выкинуть вперед руки, чтобы не приложиться лицом. Захрустело дерево, столешница проломилась, руки провалились ниже, а вот лбом Руслан все-таки приложился о стол. В это же время в кабинете что-то затрещало, потом загрохотало. Вой превратился в шипение, и только теперь Руслан сообразил, что произошло.

Аждаха тоже обнаружил незнакомца и совершил то, для чего существуют драконы. Явил миру беспощадное и бессмысленное насилие. Вероятно, пострадали как минимум шторы. Но все затихло, едва начавшись. Руслан долго прислушивался, задержав дыхание, и все равно кроме победного урчания Аждахи ничего не услышал.

Если бы незнакомец все еще оставался в кабинете, то кот бы не успокоился. Но если бы он пробежал мимо Руслана, гонимый древним ужасом, запертым в теле курильского бобтейла, Руслан бы это заметил. Так куда он делся? Вряд ли кот его убил и съел. Несмотря на то, что он дракон.

Руслан на всякий случай тихонько полежал еще пару минут, убедился, что опасность миновала, и встал. Закружилась голова. Приложился он здорово.

— Аждаха! — позвал Руслан.

Кот коротко шикнул в ответ. Судя по звуку, он уже вышел из кабинета и теперь презрительно осматривал разрушения, учиненные трусливым хозяином в попытке бежать от врага.

Руслан вошел в кабинет, пытаясь понять, куда же пропал гость. Медленно направился к окну, наткнулся ногой на штору и карниз. Вряд ли веса кота хватило бы, чтобы учинить такие разрушения. Видимо, гость наступил на штору, отшатнувшись от кота.

Руслан принялся ощупывать окно. Он и по звуку понимал, что оно закрыто, но все-таки убедился в этом собственноручно. В окно таинственный незнакомец не выпрыгивал. Да если бы и выпрыгнул, третий этаж… Руслан мысленно поправил себя: третий, по словам Дауда. Кто же знает, какой на самом деле.

Он двинулся от окна вправо, изучая каждый сантиметр пространства. Окно занимало почти всю стену, а у другой стены стояли книжные полки. Руслан тяжело вздохнул. Чего еще ждать от человека, у которого бассейн в форме страны? Неужели тут потайной ход? И как его найти? Перетрогать все книги? Почему бы и нет, он никуда не торопится. С другой стороны, ну найдет Руслан проход, что дальше? Шариться там на ощупь?

В дверь постучали. От этого звука Руслан еще раз вздрогнул.

— Иду! — Он неторопливо двинулся в гостиную, придумывая, как объяснить разрушения.

За дверью оказался Дауд.

— Руслан-муэллим, пошли… — он прервался на полуслове, вероятно, увидел сломанный стол. — Ай, да! Что случилось?

— Споткнулся, упал.

— Сотрясения ёхту? — Руслан едва не задохнулся от возмущения, когда Дауд по-хозяйски взял его за голову и повернул в сторону, к свету. — Рассечения ёхту?

— Руки убери!

— Извини, да! — сдал назад Дауд. — Посмотреть хотел.

— Ты не слепой! Тебе руки не нужны, чтобы смотреть!

— Извини! — согласился Дауд. — Я не прав. Сейчас попрошу лед принести, а то шишка огромная будет. Еду для кота уже покупают. Лоток тоже. В доме нету. У хозяина аллергия.

— Ты пришел, чтобы это сказать? — злился Руслан.

— Нет, через час ужин будет, ты подождешь или…

— Я не голоден! — фыркнул Руслан и хотел было закрыть дверь, но Дауд его остановил, легким движением руки намертво ее заблокировав.

— Ты спрашивал, когда Октай-муэллим приедет. Скоро будет. Я думаю, вам перед ужином поговорить надо.

— Было бы неплохо! Что-то еще?

— Ты сам поговорить хотел, — спокойно заметил Дауд. — Про машину спросить, про семью, наверное, захочешь.

— Ладно, заходи.

Руслан отступил от двери, обошел порушенный стол и уселся на диван. Дауд поднял с пола колокольчик и позвонил. Через секунду в дверях кто-то появился. Очевидно, тот самый человек, которого приставили к Руслану. А где этот человек был, когда тут кто-то шарился? Когда грохотали стол и карниз? Неужели не слышал?

Дауд дал какие-то распоряжения и сел в кресло.

— Как тебе?

— Что именно как?

— Дом. Нравится?

— У Октая есть враги?

— Конечно, — удивился Дауд. — Он же уважаемый человек! У него много врагов.

— Великолепная мера уважаемости, — хмыкнул Руслан. — А много врагов — это какое-то теоретическое определение? Ну, такое хвастовство восточное или реально есть причины беспокоиться?

— Как тебе объяснить… — Дауд некоторое время молчал, видимо, размышляя, и тут Руслан услышал странный звук.

— Что это такое? Это мурчание?

— А? Да, кота твоего глажу.

— Аждаху?!

— А есть другой? Рысь натурально, э! Даже уши с кисточками.

— И он не пытается откусить тебе что-нибудь?

— Заче-е-ем?

— Что там с врагами? — вспомнил Руслан.

— Потенциально весь совет директоров враги. А может, и друзья. Ты же понимаешь, в таких делах нет ни врагов, ни друзей, как это называется…

— Ситуативные союзники и соперники.

— Красиво сказал, — прямо-таки восхитился Дауд. — А кроме них же еще и другие кланы есть, понимаешь?

— Кланы?

— Конечно. Ты вот в клане Кулиевых…

— Я ни в каком клане не состою, не надо меня втягивать в ваши средневековые игры, — прервал Дауда Руслан.

— Ну… Хочешь не хочешь, но все равно в клане. В голове у людей, понимаешь? Ты, может, и не считаешь так. А они считают. Для них ты не Руслан, для них ты сын Октая Кулиева.

В дверь постучали. Дауд открыл сам, то ли не желая гонять слепого, то ли соблюдая субординацию. Все-таки сын Октая.

— Лед, — сказал Дауд. — Приложи к голове.

— С удовольствием. Итак, кто из врагов мог устроить все это?

Дауд надолго замолчал, то ли думая, как именно ответить на вопрос, то ли решая, стоит ли отвечать вообще. Руслан обратил внимание, что дышит его собеседник удивительно тихо, особенно учитывая его габариты. Он слышал только мурчание кота.

— Никто, да-а-а, — наконец выдал вердикт Дауд. — Мы же не в средневековье.

— Пу-пу-пу… Но кто-то украл Амину и взорвал машину.

— Зачем такие обвинения, когда точно не знаешь? Мы не уверены. Может, никто не крал, может, и не взрывал.

— Совпадение? Не думаю! — Но пародия Руслана пролетела мимо, скорее всего, Дауд этот мем не знал.

— Если бы похитили — потребовали бы выкуп. Если бы взорвали машину — то когда мы сидели бы внутри. Зачем просто так взрывать? Испугать? Зачем, кого? Надо же хотя бы объяснить, чего хочешь, да! Ты не торопись с выводами, Руслан-муэллим. Надо во всем разобраться. Проведут экспертизу и скажут, что взорвалось. Не похоже на бомбу, если честно.

— С чего ты решил?

— Машины не так взрываются, — уверенно заявил Дауд и поцокал языком. — Сначала взрыв, потом огонь, потом взрывается бак. А там как будто сразу бак вспыхнул. Не понимаю.

Руслану почему-то показалось, что собеседник не теоретизирует. Судя по изменившемуся голосу и темпу речи, он скорее вспоминает. Хуже того, он не врет: в голосе нет никаких лишних оттенков. Он уверен в своих словах про взрыв.

— Великолепно…

— Ты не переживай, да. Мы охрану усилим, хорошо все будет.

— Амине это расскажи! — не сдержался Руслан и тут же сообразил, что скорее упрекнул лично Дауда, чем усомнился в эффективности охраны.

— Ты чего-нибудь еще хотел спросить? — Голос Дауда стал похож на звук зерна, насыпаемого в бочку, — сухой, шелестящий.

— Ладно, извини! Я не это имел в виду.

— Не понимаю, о чем ты, — чуть менее сухо ответил Дауд.

Руслан отнял ото лба холодный пакет со льдом, потому что кожу уже начало обжигать, и покрутил его в руках.

— Ну допустим, не похищение, допустим, не покушение, но что-то же происходит?

— Не понимаю, о чем ты.

Руслан хотел было возмутиться, но потом сообразил. Он ведь понятия не имеет, насколько открыто может говорить Дауд. Может ли их подслушать кто-то? Могут ли быть какие-то враги прямо в этом доме? Он мысленно похвалил себя за то, что не стал рассказывать о таинственном госте.

Вместе с этими мыслями по телу побежали мурашки. Ему вдруг показалось, что он сидит в окружении врагов и не замечает их присутствия.

— Ты просто устал, переволновался. Все хорошо будет, да. Скоро встретишься с отцом, поговоришь, потом ужин, да, отдохнешь и утром другой человек будешь.

Руслан подумал, что Дауд говорит одно, а подразумевает что-то совсем другое. Почему-то разболелась голова и во рту опять возник медный привкус.

— Я так понимаю, никакого другого ответа на мои вопросы я все равно не добьюсь, — вздохнул Руслан. — Что там по поводу семьи?

— Смотря что ты хочешь знать.

— Хотя бы что-нибудь!

Аждаха вдруг зашипел и, судя по звуку, соскочил на пол. Пронесся через комнату и запрыгнул на подоконник.

— Что там? — спросил Руслан, снова прикладывая лед ко лбу.

— В окно смотрит, — голосом гордого отца, наблюдающего за первыми шагами сына, сообщил Дауд. — Тигр!

— Семья, — напомнил Руслан.

— Ну, у тебя есть огэйана. Как это по-русски? Неродная мама.

— Мачеха.

— Да! Зовут Нигяр.

— Нигяр, — тупо повторил Руслан, чтобы запомнить.

— И три сестры.

— Ты говорил, одна!

— Нет, да-а-а! Как может быть одна дочь, если нет сына? — искренне удивился Дауд.

— Действительно! Давай не будем останавливаться на этом. Три сестры, понял.

— Амина, Лейла и Натаван.

— Я уже запутался в именах и забыл, — спокойно констатировал Руслан.

— Заче-е-ем? Простые имена! Амина, Лейла и Натаван. Старшей двадцать пять, средней шестнадцать, младшей четырнадцать.

— Кто-то очень старался, но не везло, да? — хмыкнул Руслан.

— Зачем так говоришь?! Три дочери Аллах послал, сокровище, да!

— Ладно, ты лучше скажи, как эта семья ко мне относится?

— Не знаю, — вздохнул Дауд. — Это ты лучше у отца спроси.

— Знаешь, — уверенно возразил Руслан, — но не хочешь говорить.

— Ай, да! Ничего я не знаю!

— Я кроме гороскопов еще и порчу наводить умею, — в шутку пригрозил Руслан.

— Поэтому она тебя магом называла, — вполне серьезно хмыкнул Дауд.

Руслан не сразу понял, о чем речь. Потом сообразил. Когда в кабинет ворвался масик и назвал его волшебником, Алина поправила: маг. Но Дауд ведь появился позже?

— Ты не мог этого слышать, — заметил Руслан.

— Зачем? Я же в приемной сидел, очередь ждал. Говорить с тобой хотел.

Руслан вдруг осознал, что его паранойя разошлась не на шутку. Он во всем видит какой-то заговор. С другой стороны — наличие паранойи не гарантирует отсутствие заговора.

У Дауда коротко прожужжал телефон. Он спешно достал его из внутреннего кармана, явно ждал какого-то важного сообщения. Руслан спокойно сидел, предполагая, что новость будет касаться и его.

— Пойдем, Октай-муэллим приехал.

— Куда?

— В кабинет к нему, — Дауд так удивился, как будто сказал исключительно очевидную вещь.

— Это он хочет со мной поговорить.

Несколько секунд царила полная тишина. Руслан не мог понять, что именно происходит. Дауд шокирован таким вопиющим игнорированием субординации? Злится, что надо уговаривать его куда-то идти, и пытается успокоиться, прежде чем открыть рот? Считает про себя до десяти?

— Если ты хочешь по душам говорить, то лучше в кабинете.

Руслану показалось, что Дауд играет на его паранойе. Что значит эта фраза? Что кабинет не прослушивается? Что Октай только там чувствует себя достаточно свободно, чтобы разговаривать? Что душа Октая спрятана в крестраже, который хранится в кабинете, и в другом месте разговор будет не по душам?

— Я первый день с вашей семьей знаком, но как вы меня уже достали, — вздохнул Руслан и встал. — Вы чокнутые все.

— С твоей семьей, — поправил Дауд, а все остальное оставил без какого бы то ни было комментария.

До кабинета они дошли буквально за две минуты. Он оказался на том же этаже, но в другой стороне. Руслан продолжал мысленно составлять карту запахов, но уже чувствовал, что не преуспеет.

— Заходи, — судя по звуку, Дауд открыл перед ним дверь, потом добавил шепотом: — Удачи.

— Себе оставь.

Руслан вошел в кабинет, прислушался. Пахнет кожей, деревом и сандалом. Шуршит ручка по бумаге.

— Садись. Прямо перед тобой стул. Три метра.

Такое ощущение, будто хозяин кабинета обладает ограниченным запасом слов и не хочет тратить их попусту. Голос сухой, экономный, похожий на звук серпа, срезающего колосья. Акцента совсем нет.

— И я очень рад тебя видеть, — хмыкнул Руслан.

— Садись, — чуть настойчивее повторил Октай.

Руслан сделал три шага, нащупал лакированную холодную спинку стула, сел.

— Как дела? — совершенно без интереса спросил хозяин кабинета. — Как работа?

— Да потихоньку. — Руслан сразу понял, что эти вопросы — дань какой-то традиции. Мол, сначала разговор на отвлеченные темы, а потом дела.

— Чай хочешь?

— Нет.

Октай перестал писать. Вероятно, ответ «нет» на самом-то деле не предполагался. Тоже часть ритуала?

— Тогда давай к делу. — Руслан услышал, что он аккуратно откладывает ручку, закрывает папку перед собой, поправляет ее. — Я хочу, чтобы ты женился.

— Здрасьте, блять, — выдохнул Руслан.

— Не ругайся, нехорошо.

— Мы не разговаривали лет двадцать пять, и ты с этого начинаешь встречу?! — вспыхнул Руслан. — С поучений и указаний?!

— Та-а-ак, — вздохнул Октай, — давай мы уладим этот вопрос до ужина.

— Ты вообще слышишь меня?

— Руслан, тебе тридцать лет. Веди себя как мужчина.

— То есть как ты?! Бросить жену и сына?!

— Успокойся. И голос не повышай.

— Ты с воспитанием лет на двадцать опоздал.

— Так, уймись. Ты чего хочешь?

Руслан растерялся. Что за вопрос вообще? Что за абсурдная ситуация? Хуже того, он понимал, что ведет себя как истеричный подросток, но поделать с этим ничего не мог.

— Какого-нибудь другого отца!

— Другого нет. Что еще?

— Ты серьезно?! Ты… Да ты нас кинул, а теперь…

— Никто вас не кидал, — перехватил инициативу Октай. — Вы в чем-то нуждались? Жили плохо?

— Какой мрак, — заключил Руслан. — Ты, наверное, вообще считаешь, что все в порядке?

— А что у тебя не в порядке? — Голос стал еще суше, резче, как будто серп не резал, а рубил колосья.

Руслан молча снял очки и открыл глаза. Уловил в привычной мути совсем размытый силуэт напротив. Вопросительно развел руки.

— И? — спокойно спросил Октай.

— Это можно было вылечить! Хирургически!

— Нет. Очень большой риск. Врачи давали девяносто процентов, что ты навсегда потеряешь зрение.

— И поэтому ты решил вообще отказаться от операции?!

— Нет. Не решил. Врачи сказали, что ситуация может улучшиться. Вероятность благоприятного исхода операции повышается к определенному возрасту. Если делать специальную гимнастику для глаз. У тебя был бы шанс процентов в тридцать.

— И что же пошло не так? — иронично протянул Руслан.

— Это не ко мне вопрос. Почему твоя мать не стала делать операцию в нужное время, я не знаю. Я к тому моменту уехал.

— Ей как-то не до того было!

— Плохо, — серьезно, но без какого бы то ни было сопереживания в голосе сказал Октай. — Это уже не исправить.

— Как у тебя все просто!

— А с чем ты не согласен? Можно что-то с твоими глазами сделать сейчас? Если да — делай операцию. Если нет — забудь о них.

Руслан медленно помотал головой, не зная, что ответить, и тупо повторил:

— Забудь о них…

— Хватит трагедию изображать. Ты уже давно привык жить без зрения. И смущать людей видом глаз тоже не брезгуешь.

— Как у тебя так выходит? Семью бросил ты, а козел я?

— Я не знаю, почему ты решил стать козлом. — Руслану показалось, что Октай усмехнулся. — Чего ты хочешь, а?

— Почему ты вообще нас бросил?

— Потому что мой отец велел мне вернуться домой и жениться.

Руслан попытался уловить хоть малейшую горечь в голосе Октая. Но нет, это лишь констатация факта.

— И зачем ты поехал?

— Потому что мне сказал отец. У тебя уши в порядке?

— Почему не взял нас?

— В качестве кого? — Теперь в голосе появилось искреннее удивление. — Тебе не кажется, что если бы я привез на свадьбу жену и ребенка, это было бы странно?

— Почему ты согласился? Ты не любил мать или как?

— Что значит «согласился»? У меня никто не спрашивал согласия. Нужен был наследник.

Руслан засмеялся неожиданно для самого себя.

— Ну прямо сказки Шахерезады! Наследники, кланы. В каком веке мы живем? Но если ты был наследником падишаха, то зачем тебя вообще отпустили в Россию?

— Я был не первым претендентом. Я вообще не хотел во всем этом участвовать.

— А потом в результате заговора ассасины убили принца и пришлось срочно готовить тебя к правлению? — снова рассмеялся Руслан.

— Ты хочешь говорить или поистерить? Если второе — сходи к психологу. — Голос Октая теперь стал хлестким, как пересушенный кожаный кнут. — Мой старший брат погиб в аварии. Поэтому мне пришлось взять на себя его ответственность.

Руслан осекся. Ему вдруг стало стыдно. Он и вправду вел себя как малолетняя истеричка.

— И про твои глаза, — резко сменил тему Октай. — Слышишь?

Руслан чуть подался вперед. Дзынь, дзынь. Как будто что-то железное по толстому стеклу стучит.

— Что это? — не понял он.

— Стальная ручка и мой левый глаз.

— Подожди, — сообразил Руслан, — это наследственное?

— Да, у меня в одном глазу было два зрачка. Но в мое время это лечить не умели. Да и люди были несколько более… суеверные. Это как-то облегчает твои страдания? Успокоишься теперь?

Руслан откинулся на спинку стула. Он только теперь попытался представить, что за человек перед ним. Это не смутные воспоминания об Октае, по большей части основанные на разговорах с матерью, это кто-то совсем другой. И, кажется, совсем не по случайности оказавшийся во главе клана. Чем бы этот клан ни был.

— Я подумаю.

— То есть зависит от того, что принесет тебе больше выгоды? — усмехнулся Октай. — Истерика или спокойный разговор. Все-таки есть в тебе что-то азербайджанское. Можем уже переходить к торговле?

— Я не это имел в виду.

— А сказал это. У меня мало времени. Я хочу, чтобы ты женился. Что ты хочешь взамен? Заметь, я не говорю тебе: «Иди и женись», я предлагаю сделку.

— От этого она не становится привлекательнее. Не собираюсь я жениться! Я даже не знаю, на ком.

— То есть варианты рассмотреть готов, — голос у Октая снова изменился, он вдруг стал мягче, бархатистее и, главное, появились намеки на акцент. — Дочка министра иностранных дел подойдет?

— Надо примерить! — фыркнул Руслан. — Зачем вообще все это?

— Хороший вопрос. Давай попробую объяснить, не влезая в дебри политики и клановой возни.

Руслан отметил, что разговор о том, как Октай бросил семью, не заставлял его так тяжело вздыхать. А вот простой вопрос о причинах задуманного брака прямо-таки выдавливает весь воздух из его легких.

— Давай так, — хозяин кабинета наконец собрался с мыслями. — Сложилась ситуация, в которой необходимо гарантировать сотрудничество двух исторически противоборствующих кланов, понимаешь?

— А где тот азербайджанец с копьем?

— Кто? — не понял Октай.

— Ну из «Игры престолов»! Как там его звали? Оберин?

— Давай ты сразу все свои шутки пошутишь, а потом мы продолжим? — предложил Октай.

Некоторое время оба молчали; Руслан понял, что краснеет. Он не видел направленного на него взгляда, но чувствовал, как этот взгляд обжигает. Причем холодом. Как недавно обжигал лед, приложенный ко лбу.

— Ладно, к сути, — продолжил Октай. — Моя наследница Амина должна была выйти замуж за сына главы МИДа. Это бы скрепило кланы и создало совместные интересы. Сегодня утром должны были объявить о свадьбе. Вчера ночью она исчезла.

— Наверняка кто-то хочет помешать вашему… проекту?

— Много кто.

— И этот кто-то взорвал машину, которую прислали за мной?

— Маловероятно, но возможно, — легко согласился Октай.

— А почему Дауд убеждает меня в обратном?

— Дауд просто охранник. Его задача — обеспечивать безопасность. А если ты будешь бегать кругами и верещать как истеричка, — его задача усложнится. Мои люди работают над усилением мер безопасности. Но я бы на твоем месте был внимателен.

— Вдруг увижу что-нибудь подозрительное, да? — хмыкнул Руслан.

— Не нужны глаза, чтобы видеть опасность. Просто не будь идиотом. И не забывай: даже в этом доме есть люди… с разными интересами. Поэтому думай, что и кому говоришь.

— Эм-м… Мне надо опасаться кого-то конкретного? Кто враг-то?

— Дело не во врагах, а в друзьях и гарантиях. Амина исчезла, иншалла, нам удастся ее найти, но если нет, то нужен план Б.

— Ты предлагаешь мне жениться на сыне главы МИДа?

Снова повисла тишина.

— Я шучу! — сдался Руслан.

— Но суть ты уловил. Это очень плохой план Б, но другого пока нет, — еще один очень тяжелый вздох.

— И почему же это очень плохой план? — проскрипел Руслан.

— Ты, прежде чем обижаться, представь разницу между женихом и невестой.

— Прям вот озвучить?

— То, что ты хочешь озвучить, в политической и финансовой части брака не участвует. Жена берет фамилию мужа и становится частью его семьи, их дети носят фамилию отца. Понимаешь направление?

— Соответственно, если вы меняете невесту на жениха, то формально извлекаете из этого выгоду? Ну, на уровне этих ваших династических игрищ.

— Если очень упростить, то да. Это не очень страшно с точки зрения финансовой составляющей сделки. Тут все остается по-прежнему. А с точки зрения политики уже другое. Такая рокировка за день до объявления свадьбы выглядит очень некрасиво. Уровень доверия это точно не повышает. Но я надеюсь, что к краху не приведет.

— Я еще не согласился, — напомнил Руслан. — Так что…

— Я тебе и говорю: назови цену, — отмахнулся Октай. — Я никого не хочу ни к чему принуждать. Мы же не в средневековье. Она красивая, умная девушка с прекрасным образованием.

— Был бы рад оценить, — хмыкнул Руслан.

— Да просто представь любую красотку, а! Извлекай все возможные преимущества из твоей ситуации с глазами. А не просто пугай впечатлительное быдло.

Руслан почему-то вспомнил масика и его реакцию. Теперь это казалось таким далеким.

— А никаких других вариантов нет?

— Есть, — согласился Октай. — Найти Амину. Этим сейчас заняты многие. Пока никто не преуспел.

— Да как вы вообще умудрились ее потерять, если от нее так много зависело?!

— У Дауда спроси! — как Аждаха, зашипел Октай, но тут же взял себя в руки. — Не знаю. Непонятно. Дауд не виноват. Она просто исчезла. Вокруг дома миллион камер, охрана на каждом шагу. А она исчезла. Дверь была заперта изнутри.

Интересно, подумал Руслан, вот уже второе загадочное исчезновение. Ведь кто-то же был в его комнате — и как в воздухе растворился. Двери и окна при этом остались закрытыми. Какой-то потайной ход?

— В общем, если не хочешь жениться, найди Амину. Найдешь — проси все, что хочешь. Но первый вариант мне кажется куда более реальным.

— А если не хочу ни то ни другое?

— А зачем ты вообще тогда приехал?

— Ну… С тобой встретиться…

— Двадцать лет ты не изъявлял такого желания, а тут вдруг затосковал?

Руслан с удивлением уловил собственные интонации в голосе Октая. Не только интонации, даже модуляции голоса. Если бы он услышал это в записи, то решил бы, что кто-то очень талантливо пародирует его самого.

— Не трудись, — неверно истолковав молчание сына, отмахнулся Октай. — Давай начистоту: мы оба прекрасно жили друг без друга и никакой потребности в общении не испытывали. Поэтому предлагаю не строить из себя страдающих, обиженных, разочарованных и еще каких бы то ни было родственников. Что было, то было, нам обоим на самом-то деле плевать. Мы оба взрослые люди, и у каждого свои заботы. Но ситуация нас свела и позволяет получить взаимную выгоду. Я хочу, чтобы ты женился; чего хочешь ты?

— Я подумаю.

На самом деле Руслан примерял на себя слова «нам обоим на самом-то деле плевать» — насколько это верно в отношении него?

— Если не знаешь, чего именно хочешь, бери деньги, — посоветовал Октай.

Руслан на секунду завис, пытаясь понять логику этого совета. Точнее, интонацию, с которой он прозвучал. Подразумевалось, что он попросит что-то более ценное? Мол, раз не хочешь чего-то важного, то бери эти бумажки, вдруг пригодятся?

— А чего бы ты попросил на моем месте?

— Хороший вопрос, — одобрил Октай. — Не такой уж ты и простак. Если бы я в тридцать лет оказался перед человеком с такими возможностями, которые есть у меня сейчас, я бы попросил научить меня.

— Чему?

— Как добиться того же.

Вот тебе и наплевать, внутренне усмехнулся Руслан. Похоже, помимо плана Б есть еще какие-то планы.

— Спасибо, обойдусь. Не вижу причин становиться человеком, который бросил семью.

— Хорошо. — Октай с какой-то даже гордостью оценил выпад. — Очень хорошо. Может быть, из тебя еще что-то получится. Задатки есть.

— Сколько времени есть на поиски Амины?

Повисла тишина настолько продолжительная, что Руслан нетерпеливо поерзал на стуле.

— Послушай, не время для подросткового бунта. Я думал, мы поняли друг друга, — наконец вздохнул Октай, почти полностью окрасив голос в коричневато-зеленый цвет.

Кажется, все это время он потратил на то, чтобы подавить в себе ярость.

— Да, ты четко сказал, что если я найду Амину, то могу просить все, что хочу.

— Ты правда считаешь, что ты самый умный?

— Яблоко от яблоньки… — настолько глупо, насколько смог, улыбнулся Руслан.

— В мать пошел, такой же сумасшедший. Ладно, ты прав, за язык меня никто не тянул. Можешь искать Амину. Дауд тебе поможет. Но у меня есть условие.

— Еще и условия? — делано возмутился Руслан.

— Не найдешь — женишься.

— Ну что за глупость?

— Это не глупость, мне надо как-то вести переговоры. Я, по-твоему, что должен сказать? У меня там сын сестру ищет, но если не найдет, то, может, и женится. А может, и нет?

— А может, я вот прямо завтра домой поеду? — предложил Руслан. — Мне все это зачем?

— Может и поедешь. Деньги у бандитов ты ведь в долг не брал. Да и перспективы у «зороастрийского мага Шахривара», победителя неведомо какого сезона «Битвы магов», — завораживающие.

Руслан почувствовал, как его захлестывает паранойя. За ним следят? Как давно? Или кто-то из его окружения докладывает? А не похоже ли это на схематоз? Не Октай ли стоит за теми, кто ссудил ему денег на всю эту авантюру?

— Нет, — будто прочитав его мысли, возразил хозяин кабинета. — Я в твои дела не вмешивался. Но информацию по тебе мне передавали.

— Зачем? — искренне поинтересовался Руслан.

— На всякий случай, — ушел от ответа Октай. — В общем, думай. Я жду твоего решения, а сейчас пора на ужин. У нас осталось пять минут, а мне еще надо тебя подготовить!

— Я, конечно, северный варвар, но все-таки умею обращаться с ножом и вилкой, спасибо.

— Даже твоя мать шутила смешнее, — без каких-либо эмоций заметил Октай.

— Господи, — вздохнул Руслан, — почему все так сложно-то? Что значит «подготовить»?

— Как у тебя с английским?

— Эм… Нормально… А при чем тут это?

— На ужине будут два англичанина, поэтому говорить будем на английском.

— Что за англичане? Зачем? У тебя дочь пропала, а ты тусовки устраиваешь?!

— И ее ищут, — теперь голос Октая стал совсем змеиным, шелестящим. — И этим занимаются лучшие из лучших. Каждый должен делать свое дело! Я должен показать, что у меня все под контролем.

Руслан откровенно спасовал. Ему показалось, что он спорит с гремучей змеей перед броском.

— И что там с англичанами?

— С ними довольно просто, — спокойнее сказал Октай. — По поводу англичан можешь не волноваться. Один из них мой бизнес-партнер — Томас. Второй — директор какого-то департамента азербайджанского BP.

— А вот у нас в России учат, что нельзя не волноваться по поводу англичан! Так исторически сложилось, говорят!

— Волнуйся по поводу Гусейнова, — никак не отреагировал на шутку Октай.

— Да кто это вообще?

— Представитель клана, с которым мы хотим дружить.

— И почему мне надо волноваться?

— Может, и не надо, — вдруг сказал Октай. — Это сильно зависит от того, насколько хорошо ты врешь.

— А почему мне надо врать?

— Он поддерживает образ правоверного мусульманина.

— Ты мне предлагаешь породниться с кланом фанатиков?! — возмутился Руслан.

— Я сказал, что он поддерживает образ правоверного, а не является таковым. Это просто образ, для политических целей. Но за этим столом будет человек, перед которым он будет особенно стараться.

— Кто? — сам не понимая зачем, спросил Руслан.

— Человек, близкий к турецкому посольству.

— Подозрительно расплывчато.

— Зовут его Орхан, остальное даже мне лучше не знать. Думай о Гусейнове.

— Сюр какой-то! О том не думай, об этом думай. Ну, допустим, так, а чем я вообще не угодил-то этому правоверному?!

— «Не из нас тот, кто колдует, и тот, для кого колдуют; тот, кто занимается предсказанием будущего, и тот, кому предсказывают; тот, кто верит дурным предзнаменованиям и зависит от них», — наизусть выдал Октай цитату из какого-то религиозного текста.

— Да просто совру, что я бизнесом в Москве занимаюсь.

— Каким?

— Ну… Там… Купи-продай, туда-сюда, — Руслан с удивлением обнаружил у себя кавказский акцент.

— Несолидно, — отрубил Октай. — Мой сын не может быть мелким барыгой. Кроме того, тебя можно поймать на лжи в три вопроса.

— Господи! Скажу, что я историк. Моя специализация — зороастризм. Вряд ли он в нем лучше меня разбирается.

— Допустим, — оценил идею Октай. — А знаток может тебя раскусить?

— Я думаю, в мире совсем немного людей, которые разбираются в зороастризме лучше меня.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что я кандидат исторических наук, и моя специализация — зороастризм! Может, мне не ходить на ужин? Я имена-то запомнить не могу, а надо как-то вникнуть во все эти ваши интриги прямо на ходу!

— Тебе нужно продержаться хотя бы полчаса, а потом скажешь, что устал с дороги, и пойдешь спать. Гусейнов должен увидеть, что у меня есть план Б. Мы опаздываем.

Едва Руслан встал, как Октай подхватил его под локоть и повел. Как ни странно, рука у него оказалась мягкая, не сухая, скорее подходящая полному человеку. По голосу Руслан представлял себе тощего, угловатого мужчину.

— Обрати внимание, сначала нужно будет…

Руслан не слушал. У него кружилась голова. Он перестал понимать, что происходит. До него будто только что дошло, что он в чужой стране, в чужом доме, посреди чужих интриг. И это опасные интриги, а не обычный семейный серпентарий, в котором могут пострадать психическое здоровье, гордость или репутация.

— Руслан! — Октай чуть тряхнул его локоть.

— А? Да. Тут я.

— Готов?

— Нет, конечно.

— Пошли.

Кто-то открыл перед ними большие двустворчатые двери. За секунду до того, как они распахнулись, Октай словно стал выше ростом. Изменились поза, кажется, осанка, возможно, даже дыхание.

— Я прошу прощения за опоздание, друзья, надеюсь, я не заставил вас страдать от голода и вы уже приступили к ужину? — на прекрасном английском обратился к кому-то — наверное, к гостям — Октай.

На самом деле Руслан не мог оценить, насколько он хорош. Просто потому, что сам говорил на уровне «твердый московский upper intermediate».

Гости наперебой стали заверять хозяина, что и не думали приступать к еде без него, ведь без него кусок в горло не лезет.

— Хочу представить вам моего сына, — сказал Октай и сделал небольшую паузу, вероятно сопроводив ее жестом. — Арслан Кулиев.

— Я тебя знаю! — зазвенел восторженный детский голос, принадлежавший, по всей видимости, младшей из сестер. — Я видела тебя в «Битве магов» по телеку! Ты зороастрийский маг Шахривар!

Повисла такая тишина, что Руслан мог расслышать собственное сердцебиение. Глухое, тягучее, плотное, но мягкое. Ту-дум, ту-дум. А потом вдруг все громко охнули. Руслан не сразу сообразил, что произошло.

— Сейчас включат генератор, — сообщил Октай. — Но придется подождать немножко. Предлагаю устроить ужин при свечах.

Последняя фраза, судя по повышенному голосу, стала и сигналом для прислуги.

— Посветите кто-нибудь, пожалуйста.

— У меня есть фонарик.

— Аккуратно, тут графин.

Все засуетились, мгновенно забыв, а скорее, тактично сделав вид, что забыли про очень неловкую ситуацию. Октай подбадривающе сжал локоть Руслана и аккуратно потянул к столу.

— Я помогу! — предложил кто-то.

— Нет, не сто́ит, — отмахнулся Октай. — Просто поставьте еще один стул.

— Куда? — Руслану показалось, что в голосе незнакомца появились удивленные ноты.

— Прямо вот сюда, — нарочито спокойно инструктировал Октай.

Руслан понял, что его усадили по правую руку от хозяина. Наверняка в местных реалиях это какой-нибудь важный знак. Кому?

— Горячее? — поинтересовался голос сверху-сзади, вероятно слуга.

— Нет, спасибо, я не голоден. — Руслан совершенно не хотел ковыряться в незнакомой тарелке незнакомыми приборами на виду у всего этого светского зоопарка. — Налейте что-нибудь попить.

— Вы совсем ничего не хотите есть? — зачем-то уточнил слуга.

— Оставь, — коротко бросил ему Октай. — Налей компот.

— Как продвигаются поиски? — поинтересовался чей-то дребезжащий, как расколотая пластиковая деталь отечественной машины, голос.

— Вашими молитвами, — ответил Октай.

Руслан предположил, что вопрошал тот самый Гусейнов.

— А что говорит полиция? — спросил голос с явным британским акцентом.

Руслан понятия не имел, как такой акцент называется. Кокни? Звучало так, будто говорящему сломали челюсть и сунули в рот горячую картофелину. Ни одного твердого звука вообще.

— Поисками занимаются более компетентные люди, — расплывчато ответил Октай.

— У нас теперь есть маг! Он найдет Амину!

Руслан слышал этот голос второй раз в жизни, но уже ненавидел. Как один ребенок может создать столько проблем за одну минуту?

— Ната! — возмутился женский голос. — Что с тобой сегодня? Веди себя прилично!

— Не ругайте ее, — попросил Руслан. — Она просто не знает, кто такой маг.

— И кто же это? — спросил удивительно приятный мужской голос.

Он звучал, как летнее утреннее солнце на даче в детстве. Он звучал, как светлая надежда и доброе безвременье. Золотистый, теплый, согревающий.

— В первоначальном значении — это представитель одноименного племени, из которого вышла бо́льшая часть жречества в Древнем Иране. Позже маги — это люди, обладавшие исключительными познаниями в зороастризме. Например, волхвы, пришедшие на поклон к Иисусу, были магами.

— То есть вы колдун? — задребезжал знакомый уже голос Гусейнова.

Удивительно отвратительный, пыльно-черный голос. Он как будто бы щекотал что-то в носу, вызывая желание чихнуть.

— То есть я историк, — парировал Руслан.

— Что у нас со светом? — возмутился Октай, явно чтобы остановить перепалку.

— У вас тут целая электростанция, нельзя от нее запитаться? — плоско, но по-доброму пошутил обладатель того самого золотистого, согревающего голоса.

И все засмеялись. Совсем не потому, что шутка хорошая, просто очень хотелось радоваться вместе с этим человеком.

— Господа, боюсь, что дело не в электричестве, — послушав шепот наклонившегося к уху слуги, сказал Октай. — Что-то перегорело на подстанции.

— У вас же своя подстанция, — проскрипел Гусейнов.

— Да, скоро починят, — заверил его Октай.

— Вас как будто сглазили, — заметил британец. — У вас в Азербайджане есть такое понятие? Или в исламе это по-другому работает?

— У нас есть всё, — хмыкнул Октай. — А для того, чего нет в исламе, у нас есть молоканские ведьмы.

— Что это такое? — заинтересованно спросил британец.

— Деревенские суеверия, — отмахнулся Гусейнов.

— Знахарство, — сказал новый, до того молчавший голос.

Серый, суховатый, но вместе с тем потрескивающий оранжевыми и желтыми языками пламени. Руслану было сложно сказать что-то о человеке по такому голосу. Разве что возраст — не больше сорока.

— В детстве я боялся темноты, — продолжил тот же голос после долгой паузы, в которую почему-то не влез Гусейнов со своим дребезжанием. — И родители отвели меня к бабке, которая… как это по-английски? Читала заговоры от испуга.

— О, и как это работает?

— Как выглядит или как работает?

— Выглядит, для начала, — определился британец.

— Старушка читала надо мной, сидящим на табуретке, какие-то заклинания, что-то бубнила, водила свечкой, а потом капала воск на воду. Так прошло несколько сеансов. В большом тазу в воде к тому времени плавал довольно большой кусок воска. В какой-то момент старушка его перевернула.

— И? — завороженно спросил британец.

— С той стороны была свернувшаяся в клубок змея. Как будто бы вырезанная неплохим резчиком. Эту же змею я видел во сне, в котором она ела моих родителей. Из-за нее я и боялся темноты.

Некоторое время все молчали, ожидая, что рассказ продолжится. В тишине было отчетливо слышно потрескиванье горящих свечей, создававшее особую, вводящую в транс атмосферу.

Исходя из того, как именно Гусейнов реагировал на рассказчика, Руслан сделал вывод, что это и есть тот самый «человек, близкий к турецкому посольству».

— Вау! — наконец-то восхитился британец. — И что, подействовало? Вы перестали бояться темноты?

— Да, вполне.

— И как это работает?

— Просто сочетание самовнушения и гипноза.

— Но откуда она знала про змею? — поинтересовался обладатель приятного, теплого голоса. — Вы ведь не рассказывали ей о своем ночном кошмаре?

— А вот это уже деревенская магия, полагаю, — он выделил интонацией слово «магия», подчеркивая его родство с употребленным Русланом словом «маг».

— Итак, — заскрипел вдруг Гусейнов, — вы сказали, что вы историк?

— Да, — Руслану показалось, что на него спустили собаку.

— Но вы же участвовали в «Битве магов»! — вклинилась проклятая девчонка. — Я видела!

— Чего не сделаешь для популяризации науки, — усмехнулся Руслан, и его шутку вслух поддержали Октай, Нигяр и кто-то из британцев; остальные, наверное, изобразили вежливые улыбки.

Британцы зашептались о чем-то, предположительно, один пояснял другому, о каком шоу идет речь. Руслана подташнивало, во рту снова возник медный привкус.

— Вы там выиграли! — возмутилась девочка.

— Ната, успокойся, да! — перешла на русский ее мать.

— Ничего страшного. — Руслан улыбнулся, хотя мысленно попросил заткнуть этой неуемной девице рот куриной ножкой. — На самом деле я купил победу.

— Зачем? — спросил Гусейнов.

— Захотел, — отмахнулся Руслан, совершенно не соврав, в сущности. — Могу себе позволить.

Что-то глухо грохнуло вдали, за пределами дома. Зазвенели приборы, стаканы, кто-то, вероятно, дернулся и ударился о стол.

— Мама, что это? — напряженно спросил молчавший до этого момента гнусоватый, зеленый девичий голос, принадлежавший, наверное, средней сестре — Лейле.

— Что-то взорвалось? — особенно резонансно задребезжал Гусейнов.

— Сейчас все узнаем, — спокойно разрезая что-то в тарелке ножом, ответил Октай.

— Если вы не против, то я вас покину, — сказал Руслан, чувствуя, как тошнота подступает к самому горлу, а голова кружится все сильнее. — Я устал с дороги.

— Конечно, тебя проводят, — все-таки не смог окончательно убрать из голоса облегчение Октай.

— Хорошего вечера, господа.

Все, кроме Гусейнова и загадочного человека из посольства, попрощались. Руслан встал из-за стола, кто-то из слуг дотронулся до его локтя, а потом аккуратно повел к выходу из зала. Вплоть до того момента, как за спиной Руслана закрылась дверь, в помещении царила тишина.

— Как прошло? — поинтересовался Дауд, явно торчавший тут все это время.

— Великолепно, — процедил Руслан сквозь зубы и пошел куда-то по коридору.

— Ай, да-а-а… — разочарованно протянул Дауд. — Совсем плохо?

— Тебе какое дело?

— Так… интересуюсь…

Руслан остановился и повернулся к Дауду.

— Отвези меня в аэропорт.

— Зачем?

— Хочу оценить архитектуру!

— Совсем плохо, — резюмировал Дауд. — А про меня что-нибудь говорили?

— Да, — кивнул Руслан. — Обсудили твои карьерные перспективы. Ищи себе новую работу.

— Шутишь, да? — после паузы уточнил Дауд.

— Это не у меня из-под носа увели самое дорогое, что было в этом доме.

Руслан снова пошел по коридору, сам не зная куда именно. Он давно запутался в местных поворотах. Дауд нагнал его через несколько шагов и подсказал:

— Налево.

— В аэропорт меня отвезешь?

— Мне не говорили… Слушай, может, как-то уляжется, а? — совсем жалко протянул Дауд.

— Нет. Он сумасшедший.

— Кто? А… Зачем сумасшедший? Просто… Ответственности много. Другой образ мысли. Что сказал?

— Что я должен либо жениться, либо найти Амину.

— А что сложного? — насторожился Дауд.

— Думаешь, найду? — удивился Руслан.

— Ты же не урод. И семья богатая. Конечно, найдешь!

Несколько секунд Руслан пытался понять, что вообще несет Дауд. Тот, наверное, занимался тем же.

— Не невесту! Амину!

— Это сложнее, — вздохнул Дауд. — Или легче, как посмотреть.

— Почему?

— Попросят же выкуп, рано или поздно…

— А ты неплох! — Руслан оценил черный юмор. — Тогда приступаем к поискам!

— Совсем не хочешь жениться, да? — уточнил Дауд. — Рассматривай это как… бизнес.

— Рассмотрел! Такой бизнес называется проституция.

— Ай, да-а-а! Зачем так говоришь? Понял я, не будешь жениться. Все, успокойся.

Руслану вдруг показалось, что у него в голове вместо мыслей снулые рыбы. Они даже не трепыхаются, а глупо стукаются друг о друга. Как будто разговор с Октаем и этот инфернальный ужин превратили его голову в аквариум. Но теперь, когда он отдалялся от зала, от всех этих голосов, звона приборов и шелеста свечей, загипнотизированные рыбины мыслей приходили в себя.

Октай, видите ли, делал то, что должен. Бросил жену и сына, потому что надо было делами клана заниматься. Мученик долга сратый. А теперь, значит, Руслан должен играть в те же игры? Кстати, он припомнил, как Октай его представил. Не Руслан, а Арслан!

— Аккуратно! — Дауд потянул его назад, но он по инерции завершил шаг, нога провалилась куда-то.

Дауд среагировал мгновенно, умудрился поднырнуть под Руслана и аккуратно поймал его на правое плечо. Кажется, он и веса-то не почувствовал. Просто встал, держа сложенного пополам Руслана на плече.

— Сука…

— Не ругайся, — вздохнул Дауд. — День плохой, бывает, да.

— Сука, — повторил Руслан и зачем-то изо всех сил зажмурился.

Откуда-то тянуло чем-то сладковато-гнилым, и от этого запаха чудовищно кружилась голова. Казалось, мир вращается все быстрее и быстрее. Единственное, что оставалось неподвижным, — Дауд. Он молча стоял, то ли дожидаясь, когда Руслана перестанет вертолетить, то ли не зная, что предпринять, — поставить его на землю или отнести в комнату.

— Лестница? — обреченно спросил Руслан.

— Чуть-чуть.

— А чего молчал?

— Задумался. Извини.

— Поставь меня где взял, пожалуйста.

Дауд так и поступил. Руслан пошел вперед самостоятельно, но остановился. Запах гнили усилился, голова по-прежнему кружилась, теперь его еще и мутило.

— Да что так воняет?! — разозлился Руслан. — У вас же тут духи кругом, все цветами сраными пахнет!

— Воняет? — удивился Дауд. — Чем?

— А я знаю?! Тухлятиной!

— Я не чувствую совсем. А откуда запах?

— В той части коридора я его не чувствовал, а здесь аж тошно!

Руслан сделал еще два шага, и его чуть не вырвало. Он оперся о стену, подавляя рвотные позывы, кончиками пальцев ощутил лакированное дерево.

— Аккуратно! — засуетился вдруг Дауд. — Там пломба!

— Какая? Зачем? — борясь с тошнотой, спросил Руслан.

— Комната Амины, да-а-а. Полиция опечатала.

Руслан невольно улыбнулся. Тошнота чуть отступила под напором сухой, трескучей злобы. Он нашел холодную медную ручку двери и дернул. Заперто.

— Ай, да-а-а! — ужаснулся Дауд. — Что творишь?!

— Открывай, — приказал Руслан, водя пальцами по краям двери, чтобы найти пломбу.

— Нельзя, да-а-а. Октай-муэллим запретил!

— И чего он мне сделает? — Он наконец-то нащупал что-то вроде пластилина с печатью и проволочку, тут же без сомнений сдернул ее. — Накажет? В угол поставит?

— Ай-я-я, — Дауд сокрушенно поцокал, но тут же сменил тон: — Пломба сорвана уже, да-а-а. Что теперь будет?

— Открывай, — с усмешкой повторил Руслан.

— Ключа нету.

— А у кого есть?

— У кого есть, тот не даст… — Дауд аккуратно отстранил его от двери и стал совершать какие-то манипуляции.

Руслан прислушался, предположив, что Дауд будет вскрывать дверь с помощью отмычки, как обычно случается в приключенческих книжках, но… Дверь вдруг хрустнула и, скрипнув, открылась. При этом звука удара не было: Дауд не выбил ее, а выдавил. Какой силой надо обладать, чтобы проделать такое, Руслан не представлял.

Но в следующую секунду его размышления оборвал приступ тошноты. Гнилой запах усилился, Руслан отшатнулся и упал бы, если бы его не поймал все тот же Дауд.

Он зажал нос, но это не помогло. Даже задержка дыхания не помогла. Запах был повсюду, он будто бы исходил не из какого-то конкретного места и вообще не существовал в виде молекул, которые втягиваются носом, что вызывало бы реакцию в мозгу.

— Все-все, стою, отпусти. Ты чувствуешь? — ни на что особо не надеясь, спросил он у Дауда.

— Что? Тебе плохо, да? Ты бледный! — суетился Дауд, но все-таки убрал руки.

— Что-то в комнате!

Руслан покачнулся, рефлекторно отошел назад, чтобы восстановить равновесие, и сразу же почувствовал себя лучше.

— Ай, да-а-а! Что искать? Как помочь? — суетился Дауд.

— Подожди-подожди, без паники, мне лучше. Что вообще в комнате? Описывай.

— Я что, писатель? Что хочешь от меня, а? На твою комнату похожа, да! Гостиная, спальня, кабинет, ванная!

— С чего меня так крючит тогда?

— Ты же маг, кто тебя знает?! Икон нету, если что…

— Тихо!

Дауд послушно замолчал. Руслан прислушался. Что-то тихонько шипит?

— Камин, — вдруг вспомнил он свою комнату. — Тут тоже есть?

— Конечно!

— Огонь сейчас горит?

— Горит.

— Зачем? В комнате же никого нет.

— Амина запретила гасить. Сколько помню, всегда горел.

— Это газ?

— Никаких дров не хватит годами огонь не тушить, да! Конечно, газ!

— Туши, — приказал Руслан.

— Нет, — спокойно возразил Дауд, — Амина сказала не тушить.

И, судя по тону, он не собирался оспаривать этот приказ ни в коем случае. Руслан в очередной раз задумался о характере отношений этого азербайджанского Джейсона Стэйтема с Аминой. Было в них что-то нездоровое.

— Ты же огнепоклонник! Зачем огонь тушить?

— Я не огнепоклонник.

— Ай, да-а-а! Ну, зороастриец!

— Я не зороастриец, Дауд! — не выдержал Руслан. — Я просто изображаю из себя мага Шахривара, чтобы разводить наивных идиоток на бабло!

— Зачем ругаешься? Этим священники и занимаются. Во всех религиях.

Руслан некоторое время молчал хотя бы потому, что довольно сложно оспорить это утверждение. А кроме того, он совсем перестал понимать, насколько серьезно Дауд относится к его статусу «мага». Это все затянувшаяся шутка? Ну, раз уж он отдает себе отчет в том, что Руслан жулик. Или тот факт, что он жулик, ничего не меняет в глазах Дауда, потому что, по его мнению, все священники — жулики? Или что?

— Что не так с огнем? — напомнил о себе Дауд.

— Да не с огнем, а с газом. Он мне воняет гнилью! Я если в комнату зайду, то заблюю все улики.

— Я не могу его потушить, — сожалеюще предупредил Дауд.

— Это принципиально?

— Амина сказала…

— Ой, да не ной ты! Амина сказала, Амина сказала! Понял я, не тупой, не будешь тушить. Но ты же можешь временно переселить его в другой камин? — спросил Руслан и развил идею: — А потом вернуть обратно. Технически это будет тот же самый огонь.

— Дело говоришь!

Дауд, ничуть не задумавшись, открыл противоположную дверь и, судя по звукам, зажег камин там.

— Это чья комната? — поинтересовался Руслан.

— Моя.

— Ясно… Ты только послабее сделай, а то фонит… Там же тоже газ.

— Сделаю, да…

— И окна открой, чтобы проветрить!

Через минуту Руслан вошел в комнату Амины. Теперь здесь ничем не пахло. Точнее, чуть-чуть пахло духами, немножко цветами, неуловимо тянуло деревом от мебели и морем — от распахнутых окон. В общем, ничего особого.

— Что вокруг?

— Мебель.

— Какие-то личные вещи, фотографии, мелочь? Тут человек жил, какие-то следы его присутствия должны быть же!

— Ничего нету, тут порядок.

— Амина точно существует? — хмыкнул Руслан и медленно двинулся вокруг комнаты, ощупывая пространство. — Какие-то следы ее присутствия должны же быть! Что она за человек вообще? Что-нибудь расскажи про нее!

— Женщина, да. Молодая, умная, чуть-чуть злая. Что сказать? Конкретно спрашивай, да!

— Чем она занимается? Учится, работает?

— Учится, работает, — подтвердил Дауд. — Школу экстерном закончила в шестнадцать. Знаешь, зачем экстерном?

— Удиви.

— От скуки, да. Там тупые все, говорит. Один институт закончила в двадцать, второй сейчас учится. Работает в министерстве. Я точно не знаю, что делает, стажировка, туда-сюда…

— Господи, я бы тоже был чуть-чуть злой.

Руслан прекратил исследование, потому что не нашел ничего, кроме мебели. Даже какой-нибудь несчастный пульт не валяется на диване, нет забытой чашки на столе. Насколько он помнил по своим апартаментам, в гостиной должен быть комод. Если и там ничего не обнаружится, то Амины не существует.

— У нее выбора не было, она твою судьбу забрала, — усмехнулся Дауд.

— В каком смысле?

— Из нее наследницу делают. Принцесса, да. Учеба в Лондоне, три языка в совершенстве, потом МВА и это… Как по-вашему будет? Когда правильно врать учат?

— Если врут чиновникам и бизнесу, то GR, если обычным людям, то PR.

— Да, точно.

— Что именно?

— Пиар, да. Ну и практика сразу, в министерстве работает.

— А в свободное время чем занимается?

— Не знаю… Книжки читает, историю изучает, откуда у нее вообще свободное время?

— Ты как-то слишком многого не знаешь для телохранителя.

Руслан ощупал комод, и на нем ничего не оказалось. Открыл верхний ящик, и что-то в нем загрохотало. Запахло духами и косметикой. Вряд ли это как-то поможет… поможет что? Он и сам не понимал, чего хочет. Найти какую-то подсказку, где искать Амину, или узнать, что она за человек?

— Она же не общалась со мной вот так, как ты! — возмутился Дауд. — Она вообще другой человек, да! Строгая. Я ее туда отвез, сюда отвез, присматривал, да! Иногда поручения выполнял.

— Какие? — заинтересовался Руслан.

— Книжки покупал, посылки забирал, письма отправлял.

— Письма?! В двадцать первом веке?

— Ну кто виноват, что профессор не умеет компьютером пользоваться, да?

— Что за профессор?

— Разные. Говорю, историей увлекалась, да.

— В той стороне кабинет? Тут ведь та же планировка?

— Бяли, — подтвердил Дауд.

Руслан захлопнул ящик комода, заставив косметику возмущенно грохотнуть, и пошел в кабинет. Здесь пахло книгами, кожей и немножко деревом.

— Что вокруг меня?

— Книги, да! Книжные шкафы, письменный стол, много бумаг.

— Книги, да-а-а! — передразнил Руслан. — Какие?

— Много… — растерялся Дауд. — Все называть?

— Ну давай вот тут, — Руслан наугад ткнул куда-то пальцем.

— Зурванизм в древнем и средневековом Иране…

— Опыт религиоведческой реконструкции, — закончил он за Дауда. — Не самое увлекательное чтиво для нормального человека.

Он провел рукой по корешкам. Отметил: они не пыльные, — это могло говорить о том, что их периодически читают. А могло говорить о том, что слуги прекрасно делают свою работу.

Руслан повернулся, сделал шаг, направляясь к письменному столу, но запнулся обо что-то и в очередной раз чуть не упал. Ухватился за книжный шкаф, но это не помогло. Шкаф будто поехал куда-то в сторону. На помощь в очередной раз пришел Дауд. Он легко поймал Руслана и поставил на ноги.

— Книги, да! На полу тоже, везде книги!

— А раньше не мог сказать?!

— Я говорил…

— Да хер с ними! Что со шкафом-то случилось?!

— Он уехал.

— Ты не родственник одного влиятельного политика, случаем?! Что значит «уехал»?!

— Он отодвигается.

— Так, — Руслан сообразил, что имеет в виду Дауд. — В моей комнате тоже есть тайный ход?

— Конечно! Ведет в соседнюю гостевую. Это не тайный ход, это переделывали планировку. Просто шкафы сделали… как это… туда-сюда, да! Катаются!

— Зачем?

— Я не знаю…

— Понимаешь, да, что звучит как полная чушь?

— Зачем? — удивился Дауд. — Может, так модно в Англии?

— Мы в Азербайджане, — напомнил Руслан.

— Я не знаю, да! Мне что сказали, я то тебе сказал! Мне надо придумать что-то, что ли, чтобы тебя порадовать?!

— Ладно, не ори! Ко мне кто-то приходил, когда я только заехал сюда. И смотрел тихонько. Не знаешь, случайно, кто это был?

— Я думаю, что это Нигяр-ханум, — довольно уверенно предположил Дауд.

— Почему?

— Если бы твоя жена откуда-то вдруг сына привезла… Тебе бы любопытно не было?

Руслан истолковал паузу по-своему. Амина должна была стать принцессой, а тут появляется какой-то другой наследник. Вполне вероятно, что мачеха восприняла это как угрозу.

— Ой, да к черту! А почему менты этот проход не опечатали?

— Зачем не опечатали? Опечатали. Ты еще одну пломбу сорвал, — вздохнул Дауд.

— Теперь меня два раза поставят в угол. Или один раз, но в два угла! Что еще тут есть?

— Бумаги на столе. Много. Записи какие-то.

— Читай, — велел Руслан и аккуратно сел на стопку книг.

— Все? — зачем-то уточнил Дауд.

— Нет, только половину. Чего ты ноешь, а? Ты хотел Амину найти? Ищи!

— Не люблю в чужих вещах копаться…

Руслан услышал, как щелкнула настольная лампа, зашелестели перекладываемые бумаги.

— Договора какие-то.

— Например?

— На посадку цветов, — вчитавшись, ответил Дауд. — Она же в министерстве работала, благоустройство, туда-сюда.

— Работает, — поправил Руслан. — Что еще?

Дауд долго перекладывал бумаги, видимо, договоров оказалось очень много, потом протянул с сомнением:

— Стихи какие-то, что ли…

— Настолько плохие, что ты не понимаешь, стихи ли это? — хмыкнул Руслан.

— Странные, да-а-а! Не в рифму и… Странные.

— Добро пожаловать в современное искусство! Почему странные?

Дауд, судя по звукам, перелистывал стопку бумаги. Вероятно, пытаясь что-то понять в стихах.

— Да прочти уже!

— В этом доме не появятся

ни атраван, ни воин,

ни пастух-скотовод.

Руслан чуть не засмеялся, услышав смущенный голос Дауда. Он бубнил, будто школьник, которого училка заставила читать стихи у доски. Причем не просто школьник, а хулиган, которому ни в коем случае в подобном виде представать нельзя. В конце строфы Руслан уверенно подхватил и продолжил:

— А родятся в этом доме

жалящие и ползающие

разнообразные гады.

— Проклятие какое-то, да? — спросил Дауд. — Амина колдовала?

— Нет, это из Авесты, сборника священных текстов зороастрийцев. Звучит как что-то жуткое, конечно, но там все наоборот. Это часть большого ритуала, символизирующего очищение мира от скверны и тому подобное. За все хорошее, против всего плохого.

— А говоришь — жулик, — продолжая копаться в бумагах, сказал Дауд. — Откуда так хорошо про зороастризм знаешь?

— Потому что жулик должен хорошо знать то, с чем работает.

— Еще стихи нашел.

— Читай.

— Да не будет он крепок ногами, да не будет он силен руками; да не видит он глазами земли, да не видит он глазами природы! Тот, кто обижает нашу душу, кто обижает наше тело. — На этот раз он не пытался нащупать размер или ритм, читал как прозу.

— На змея желтого, темного, изрыгающего яд, чтоб уничтожить тело праведника, на него, Хаома желтый, направляй оружие!

— Читай, читай, — передразнил Дауд. — Зачем читай, если ты наизусть все знаешь? Зачем мы вообще в этом копаемся, а?!

— Ну правильно. Скажем дружно: нахрен нужно! Ты Амину найти хочешь?

— Тут полиция сто раз всё проверила! Всё посмотрели, все ее звонки отследили. Ладно полиция, да, тут серьезные люди осмотр делали!

— Пу-пу-пу… Ну куда мне до умных людей, — хмыкнул Руслан. — Ладно, пошли спать, раз тут делать нечего, да?

Некоторое время Дауд молчал, потом все-таки сдался:

— Ты что-то понял, да?

— Может, и понял.

— Руслан-муэллим, не обижайся на меня, я же глупый, да-а-а! — Обычно дымный голос Дауда стал плотным, как патока, и приобрел медовый оттенок, которого раньше Руслан не наблюдал. — Ты умный, а я нет, что с меня взять, а? Научи, как Амину искать, я больше спорить не буду!

— У меня сейчас слипнется что-нибудь от лести. Эти твои умные люди что сказали про эти стихи?

— Ну… Ничего, наверное. Я бы знал. Скорее всего, не обратили внимание. Это же тоже из зороастризма. Тут зороастризм, там зороастризм, все книги про зороастризм!

— В комнате есть посуда?

— Что? — растерялся Дауд.

— Где-то тут есть ступка? Связка металлических прутиков? Пиалки какие-нибудь, я не знаю.

Дауд положил бумаги, не стал ничего уточнять и молча пошел вдоль шкафов. Судя по всему, заглядывал на верхние полки. Но скоро вернулся, открыл ящик стола, покопался там. Потом открыл еще один ящик, пониже, и радостно сообщил:

— Ступка! Большая, похожа на кубок скорее. Я бы подумал, что это бокал.

— Ну, значит, где-то и все остальное. А где-то в бумагах и другие стихи. Странный вообще-то беспорядок для такой педантичной девушки.

— Было хуже! — радостно сообщил Дауд. — Тут все раскидано было. Все бумаги по комнате разлетелись. Полиция фотографировала, потом сложили на стол, чтобы читать.

— Почему раскиданы? — не понял Руслан. — Драка, что ли?

— Нет, не драка. Только бумаги разлетелись, как от ветра, да. Все тяжелое на месте.

— Окно было открыто?

— Нет.

— Тогда откуда ветер?

— Руслан-муэллим, это ты умный, а не я.

— Вот ты хитрожопый! — снова почувствовав патоку в голосе Дауда, возмутился он.

— Что мы нашли? Где Амину искать?

— Второй стих — это несколько строф из гимна, читаемого во время приготовления хаомы. Она же хома, она же сома. Священный напиток зороастрийцев. Галлюциногенный, конечно. Для улучшения связи с Ахурамаздой, наверное.

— Ай, да-а-а, — ужаснулся Дауд. — Наркотики?

— Не совсем, скорее стимулятор. Не суть, не перебивай. Для приготовления хаомы нужны ступка и специальные металлические прутики. Понимаешь теперь, что нашел?

— Амина делала хаому, — с готовностью отличника ответил Дауд.

— Садись, пять. Теперь про первый стих, который читал. Как я и сказал, он часть большого ритуала, во время которого хаому пьют.

— Ай, да-а-а, — Дауд поцокал языком. — Все-таки наркотики.

— Что ты имеешь в виду?

— Глаза у Амины последнее время странные были. Но я в этом плохо разбираюсь, да.

— Я, честно говоря, не знаю, какие признаки у принятия хаомы. Может, и расширенные зрачки.

— Зачем зрачки? Зрачки нормальные были. Глаза странные, да.

— Что это значит?

— Не могу объяснить, видеть надо. Другие глаза. — Дауд сокрушался, будто он старательный отец, который прошляпил дочку-наркоманку. — Ты умный, Руслан-муэллим, но это нам ничего не дает. Амину где искать?

— Для проведения ритуала нужно как минимум два человека. Минимум. А в идеале восемь. Причем все они должны быть зороастрийскими священниками.

Дауд некоторое время молчал, потом спросил:

— Может, она просто делала хаому и пила? И никаких ритуалов не было.

— А зачем тогда стихи? — возразил Руслан. — Делай и пей. В Азербайджане есть действующий зороастрийский храм? Или община? Где-то же она нашла как минимум одного священника для ритуала? Если проводила, конечно.

— Атешгях? — предположил Дауд.

— Что в переводе с персидского — «храм огня». Но в остальном я понятия не имею, что это и где!

— Храм, да! — опомнился Дауд. — Тут недалеко. Едем?

— Ночью? Нет, конечно! Утром поедем. Все, я спать. Пошли.

Руслан встал со стопки книг и потянулся. Он только сейчас осознал, насколько устал. Дауд аккуратно взял его под локоть, вывел в гостиную и собирался вывести в коридор, но Руслан остановился.

— Слушай, а тут есть что-то, свойственное двадцатипятилетней девушке? Что там молодежь слушает? Дима Билан какой-нибудь? Я не знаю, плакаты какие-то? Хоть что-то человеческое?

— Есть один, в спальне.

— Ну пошли.

— Зачем? — уперся Дауд. — Там полиция все смотрела, не нашли ничего.

— В кабинете тоже смотрела.

— Нету в спальне ничего, я тебе клянус, да! — запричитал Дауд. — Один плакат висит, и все.

— Ладно, не ори! Просто опиши плакат.

Дауд отпустил локоть и, судя по жалобно скрипнувшему косяку, заглянул в комнату не входя: оперся о дверь и сунул в комнату голову. Кажется, его настолько смущала процедура осмотра чужой комнаты, что он старался не только ни к чему не прикасаться, но и не смотреть ни на что без лишней необходимости.

— Ну? — не выдержал Руслан.

— Над кроватью плакат. Нарисован мужик… Солидный такой… Бородатый, да…

— Подробнее?

— В золоте весь…

— Армянин, что ли?

— Нет, да-а-а! В смысле, цвет одежды! Еще у него корона и меч! Это мультик какой-то, наверное.

— Почему мультик?

— Нарисован так… Несерьезно, да.

— Добро пожаловать в современное искусство, — вздохнул Руслан. — Ладно, веди меня в мои покои!

Дауд с удовольствием утащил его из комнаты, проводил и на прощание оставил свой номер телефона. Велел звонить, если что-то случится, и ушел так быстро, что Руслан даже не успел уточнить, что может случиться.

Он так устал, что лег спать, даже не приняв душ и не почистив зубы. Просто разделся и залез под одеяло, прислушиваясь к недовольному рычанию Аждахи.

И сразу же провалился в бесконечную череду странных снов, из которых никак не мог выбраться. Иногда он усилием воли уже почти открывал глаза, даже слышал звуки из реальности: гром, яростный стук дождя по окнам, шипение Аждахи, — но потом опять тонул, так и не вынырнув из снов. Строго говоря, это был один сон, который повторялся раз за разом. Руслан видел огромную полыхающую башню странной формы. Как будто к нормальной башне приделали… волнорез? Башня полыхала на фоне ночного города, на фоне моря, на фоне другого здания, на фоне земли, на фоне бульвара. Локация не менялась, менялась точка обзора. То снизу, то сверху, то сбоку. Руслан вообще не помнил, когда последний раз видел такие яркие, цветные сны. И сначала даже радовался. Но когда проклятая башня появилась перед ним в сотый раз, Руслану уже хотелось плакать.

Наконец он проснулся. Несколько секунд пытался понять, где находится. Потом на него свалились воспоминания, а вместе с ними головная боль. Руслан скривился. Если верить ощущениям, это было похмелье. Другой вопрос, когда он успел напиться.

— Живой? — спросил Дауд.

Руслан дернулся, зачем-то натянул одеяло повыше.

— Ты нормальный?!

— Все хорошо, сагол, — совершенно серьезно сказал Дауд, видимо, не поняв вопроса.

— И давно ты тут?

— Нет, только пришел.

— Зачем?!

— Проверить. Мало ли что.

— Например, что?!

— Мало ли, — неопределенно ответил Дауд, а до Руслана вдруг дошло, в чем дело.

Амину он потерял, если что-то случится еще и с сыном, то Октай его съест.

— Ты какие-нибудь лекарства принимаешь? — поинтересовался Дауд.

— Нет!

— Ты кричал во сне. Меня позвали, да, сказали посмотреть.

— Да всё в порядке, — уже спокойнее ответил Руслан. — Дай я оденусь хотя бы!

— Одевайся, да! — оставшись на месте, поторопил Дауд. — Слушай, а со шторами…

— Выйти не хочешь? — не находя в себе достаточно злости для того, чтобы сделать эту фразу более ядовитой, спросил Руслан.

— Хорошо. Одежда тут, на стуле. Я в гостиной буду, собирайся, надо ехать.

— Куда? — не понял Руслан.

— В храм. Говорили же вчера.

— Вот прямо сейчас надо подрываться, что ли?! Я хочу есть, мне хотя бы помыться надо! Чего ты меня драконишь?!

— Время уходит! — в голосе Дауда появился оранжевый оттенок. — Амину надо искать. Ты весь день спишь!

— А сколько времени?

— Вечер уже, — с плохо скрываемым недовольством ответил Дауд. — Поехали. Потом поешь.

Руслан кивнул, что вызвало вспышку головной боли, и выбрался из кровати. Как можно быстрее принял душ, собрался и привычно уже потащился за Даудом.

На этот раз Дауд не повел его странными окольными путями, а выбрал кратчайший маршрут. Через минуту они вышли из дома и торопливо зашагали через парк. Руслан споткнулся обо что-то, потом еще раз, в итоге стал ругаться.

— Да что за нахрен?!

— Буря была, — пояснил Дауд. — Не всё убрали. Три дерева повалило, ветки поломало. Валяются, да. Стараются, работают, не успели просто.

Еще через минуту Дауд помог ему сесть в какую-то высокую и пропахшую сигаретами машину.

— Что за машина? — не то чтобы его это интересовало, просто напряженная тишина стала невыносимой.

— «Гелендваген».

— Пошлость…

— Звенящая? — Дауд, заводил двигатель и явно думал о чем-то другом.

— Парадоксально. Мем про звенящую пошлость ты знаешь, а саму пошлость не распознаешь?

— Зачем? Пошлость — это розовый «Гелендваген».

Дауд щелкнул чем-то, и впереди тихо зажужжали моторы гаража.

— Это китч, — возразил Руслан.

— Китч — это отказываться жениться на деньгах.

— На деньгах я бы, может, и женился, но к ним человек прилагается.

— Женщина, — поправил Дауд.

Судя по звуку, где-то впереди поднялись автоматические ворота гаража, и Дауд резко рванул машину с места. Руслана вмяло в сиденье. Звук двигателя, проникающий под кожу, отдающийся в груди и резонирующий где-то в позвоночном столбе, свидетельствовал, что «Гелендваген» оказался не понтово-игрушечным, а шестилитровым.

Руслан, хоть и проспал весь день, совсем не выспался. Через минуту он провалился в сон, несмотря на стиль вождения Дауда.

Но почти сразу же проснулся. И, как ни странно, бодрый. Но чертовски голодный. Потянулся, чувствуя, как наливаются кровью мышцы, и хотел было спрыгнуть со шкафа, но услышал подозрительный звук из-за стены. Что-то тихонько щелкнуло, и шкаф поехал в сторону. Он замер, время замедлилось, он почувствовал азарт охоты.

Из открывшегося прохода в комнату тихонько вошли две женские фигуры. Тихо — по их мнению. На самом деле они топали по ковру, громко дышали, шуршали одеждой и пахли шампунями.

Девочки сделали три шага и остановились у двери кабинета. Заглянули в гостиную и замерли. Их убогое зрение не позволяло быстро оценить обстановку. Он расслабился, сменил стойку на спокойную позу и стал смотреть, что будет дальше.

Одна из девочек, та, что поменьше, вдруг обернулась и посмотрела прямо на него. Какое-то время она напряженно приглядывалась к нему в темноте, а потом вдруг закричала. Ее сестра мгновенно зажала ей рот ладонью и потащила к проему.

Руслан прыгнул. Но лапы скользнули по лакированному шкафу, и вместо могучего прыжка, который должен был привести его прямо к горлу этой жалкой добычи, получился судорожный рывок, окончившийся на столе.

Полированная столешница не дала остановиться, он проскользил метр и врезался в какое-то барахло, с грохотом посыпавшееся на пол.

Руслан дернулся, ударился головой о стекло двери и проснулся. Провел руками по лицу, стирая крупные капли холодного пота. Давненько ему не снилась такая ерунда. Вроде бы ничего особо страшного, но жутковато осознавать себя котом. С другой стороны, учитывая события последних дней, — спасибо, что не «Майбахом».

Его потащило вперед. Завизжала резина. Сработал ремень безопасности. Грохнул металл о металл, и тут же посыпалось каленое стекло. Звук напомнил Руслану стук сотен паучьих лапок. Несмотря на массивность, их машина встала как вкопанная. Но кому-то повезло меньше. Дауд проскрипел что-то сквозь зубы и выкрутил руль, объезжая аварию.

— Что это было? — спросил Руслан.

— Светофор.

— В смысле, у вас всегда так на светофоре?

— В смысле сломался. Всем зеленый.

— И если бы ты чудом не затормозил? — тоном вопроса подразумевая очевидный ответ, протянул Руслан.

— У меня броня, — Дауд пару раз стукнул костяшками пальцев по стеклу. — Я бы тут всех довез до дома.

Руслан с некоторым уважением потрогал стекло, к которому недавно приложился.

— Слишком много совпадений, — сказал он.

— Зачем? — не понял Дауд.

— Машина взорвалась — раз. Свет вырубило — два, еще и взорвалось что-то на подстанции. Сейчас светофор. Три.

— Сглазили, да?

— Ты у меня спрашиваешь?

— Да, да-а-а! А у кого еще?

Дауд вдруг остановил машину и принялся сдавать назад.

— Что опять?

— Поворот проехали. Темнеет уже, да, я тут только днем был.

— Навигатор тебе купить? — фыркнул Руслан.

— Спать поменьше, да!

— Кстати, про сны. У вас в Баку есть башня?

— Ты совсем дремучий, да? — с искренним сочувствием спросил Дауд. — Есть, конечно.

— И? — после некоторой паузы уточнил Руслан.

— Девичья башня, да-а-а! Один из символов Азербайджана.

— Почему так называется? Вы там храните девиц или что?

— Легенда есть. Якобы оттуда сбросилась дочка шаха. Поэтому называется Девичья башня.

— Зачем? — почему-то с акцентом спросил Руслан.

— Замуж не хотела. А отец настаивал.

— Надо же, как у нас тут все рифмуется. А башня у воды стоит?

— Бяли. В крепости, у бульвара. Откуда знаешь, если про башню не знаешь?

— Я же маг. Будешь мне мозги делать — в жабу превращу.

— Приехали.

Машина остановилась, но Дауд почему-то не торопился выходить. Потом вдруг щелкнула зажигалка, запахло бензином, а потом и сигаретным дымом.

— Что происходит?

— Не знаю, да, сомнительный какой-то храм. Так, развлечение для туристов. Откуда у нас тут зороастрийцы? Надо в Иран ехать, там много. У нас тут не то.

— Как знать. Азербайджан — если не родина, то преемник зороастризма.

— Зачем преемник?

— Один из трех главных огней зороастризма, горевший в храме, выстроенном в кратере вулкана, — Адур-Гушнасп. Огонь царей и воинов. Сила династии Сасанидов, правивших империей, исходила оттуда. Именно в этом храме проходил обряд очищения и коронации. Там служили мудрейшие из магов. Возможно, Сасаниды успешно противостояли бы арабам, но храм пал, и все рухнуло. Священники должны были защищать огонь с оружием в руках, поэтому исламская экспансия практически уничтожила зороастризм. Каста магов, если угодно, священнослужителей, почти поголовно погибла в бою. Но некоторые из огней удалось сохранить. Какие-то из них унесли в Индию, один сохранился в Иране и горит уже полторы тысячи лет. А Адур-Гушнасп исчез на территории современного Азербайджана. Так же, как и золотой трон шахиншаха, который спрятали где-то в Кавказских горах.

— А что значит «исчез»? Не донесли?

— Не знаю, вероятнее всего. Либо донесли и спрятали.

— Зачем?

— Какая религия преобладает в Азербайджане? — хмыкнул Руслан.

— Ислам.

— Ну вот и ответ. Не было у зороастрийцев причин полагать, что последователи последнего пророка их не добьют. Огонь скрыли от непосвященных, чтобы разжечь его, когда придет время битвы с тьмой.

— Ай, да-а-а… — встревоженно протянул Дауд. — Красиво говоришь, как будто сам видел!

— Ну вон, в комнате у Амины чем тебе не священный огонь. Воняет только. Мы долго тут пиздеть будем или пойдем уже, пока храм не закрыли, а?!

— Не ругайся, да-а-а! — зашипел Дауд и достал из пачки еще одну сигарету. — Ты домой лететь не хочешь?

— Да что происходит? — удивился Руслан. — То ты хочешь найти Амину, то отговариваешь меня.

— Тебя ни за что во все это втянули. Вас убьют всех. — Дауд открыл окно, чтобы проветрить, и салон наполнил зловещий вой ветра.

— Не понял? — Руслан почувствовал неприятную слабость в коленках.

— Твой отец с плохими людьми связался. Я узнал, кто вчера был на ужине. Орхан помнишь?

— Ну?

— Он из «Бозкурта».

— Это что такое? — уточнил Руслан.

— Террористы, не слышал разве? Турки.

— Господи! Да что за дурдом? Террористы, британцы, похищения, что происходит?

— Ай, да, попроще спроси! — разозлился Дауд. — Я просто охранник!

— Был бы просто охранник — тебя бы уволили давно к чертовой матери, — неожиданно для себя самого сказал Руслан. — Не прибедняйся. Это они машину взорвали?

— Нет, — Дауд цокнул языком. — Либо сделали это так, что мы не поняли. Сегодня экспертизы, проверки-мроверки были. Нет следов взрывчатки. Самовозгорание.

— Это как? Ехал «Майбах» по дороге, загорелся, и пиздец! Нету больше «Майбаха», и сказочке конец?

— Не ругайся, да-а-а! Что у тебя за язык змеиный?! Ядом плюешься, да, не разговариваешь!

— Че там с машиной? — перебил Руслан.

— Какая-то неисправность, не знаю, — раздраженно бросил Дауд, но быстро остыл и продолжил спокойным, задумчивым голосом: — Но не взрывчатка. Уезжай, Руслан-муэллим. Я сам Амину искать буду. Если ты направление правильно дал, я раскопаю.

— Уезжай так уезжай, — хмыкнул Руслан. — Мне как будто больше всех надо. Ну пошли уже мобедов искать, потом за котом заеду и свалю отсюда. Сами тут варитесь.

— Мобедов?

— Мобед, он же мубад, — тоном лектора начал Руслан. — Зороастрийский священник. Запомните, дети.

Он попытался открыть дверь, но та не поддалась. Она точно не была заблокирована, замок отщелкнулся, но вот дальше она не поддавалась.

— Тяжело идет, немножко перекосило. Броня, да, — извиняющимся тоном пояснил Дауд.

Он выскочил из машины и помог Руслану с дверью. А заодно в очередной раз поддержал, чтобы тот не упал. На этот раз его чуть не сбил с ног ветер.

— Буря, что ли?!

— Нет, — возразил Дауд, ему приходилось сильно повышать голос, чтобы перекричать ветер. — Город ветров же. Это ты не видел, как зимой дует. Легкие женщины из дома лишний раз не выходят, чтобы не унесло. Поэтому азербайджанцы пышных любят, да! Чтобы каждый раз жену в Туркменистан ветром не уносило.

— У тебя месячные, что ли? — удивился Руслан. — То ты ноешь, то ты шутишь.

— Идем, да! — цокнул языком Дауд.

— Куда? Описывай!

— А что тут описывать? Стены! Каменные. Треугольником расположены. Внутри двор, помещения какие-то. Раньше тут останавливались паломники и караваны, сейчас музей. В центре двора… Как сказать… Четыре колонны и крыша, да. Купол. Под ним огонь горит.

— Чахартак! — Ветер стих, и Руслан с удовольствием пояснил в наступившей тишине: — Четыре колонны с куполом. Типично сасанидская архитектура. Давай спросим у кого-нибудь про мобедов.

— Не вижу никого… Хотя ворота открыты… Ты тут жди, я поищу.

Дауд пошел куда-то, а Руслан потоптался на месте, не зная, куда себя деть. Прислушался, уловил знакомое уже шипение огня, горящего от газа. Подошел ближе, чтобы принюхаться и выяснить, весь ли местный газ воняет гнилью.

Он аккуратно приблизился к чахартаку и вдруг почувствовал чье-то присутствие. В шуме огня он различил шарканье подошв. Судя по всему, внутри кто-то стоял. Человек, вероятно, не скрывался, но Дауд его не заметил за огнем.

— Здрасьте, — поздоровался Руслан.

— Зачем ты пришел? — вполне себе по-русски спросил незнакомый, дребезжащий, старческий голос. По цвету какой-то пыльно-серый с коричневым. И будто бы приглушенный чем-то.

— Ищем кое-кого, вы не видели тут… — Руслан понял, что не сможет описать Амину, а Дауд, как назло, куда-то запропастился. — Мне нужен мобед.

— Зачем? — все так же строго, если не сказать грубо, поинтересовался незнакомец.

— Тебя ебет или интересует? — не выдержал Руслан.

— Открой глаза.

— Я слепой.

— А я мобед. Открой глаза!

— Ну, ожидаемо, — вздохнул Руслан. — Ладно, извините. Я ищу сестру…

— Открой глаза! — повысил голос мобед.

— Да на! — Руслан снял очки, максимально широко распахнул глаза, чтобы чертов дед увидел их. Сам он рассмотреть собеседника не мог, в серой мути отражались отблески огня, вот и все.

— Обернись.

— Чего? — растерялся Руслан. Он ожидал совсем другой реакции.

— Обернись!

Руслан молча обернулся. Он просто слишком устал для споров. В привычной непроглядной мути, позволяющей в лучшем случае различить цвет чего-то большого на расстоянии метра, он ничего не увидел.

— Ух ты! — воскликнул он. — Ни хера не вижу!

— Смотри внимательно.

— Дед, ты издеваешься, что ли?!

Он хотел было повернуться, но вдруг… увидел фиолетово-красную точку где-то вдалеке. Судя по расположению, довольно высоко над горизонтом. Точка медленно росла, Руслан всматривался в нее отвыкшими от нагрузок глазами, отчего сразу же заболела голова.

Точка пропала. Как будто скрылась за преградой. Потом возникла, к тому моменту сделавшись размером с монету. И стала быстро расти. Руслан пригляделся и понял, что это что-то вроде овала, но оно совсем не однородное. Красный, фиолетовый и черный цвет образовывали смутные очертания человека.

Оно опять исчезло, Руслан пропустил несколько ударов сердца, прежде чем услышал жуткий визг. Он выронил очки и зажал уши, но это не помогло. Звук будто бы вообще не изменился. Он не исходил из какой-то точки, не был волной. Как будто возникал прямо в мозгу.

Оно снова появилось, на этот раз достаточно близко, чтобы Руслан рассмотрел пылающую фигуру. И даже конкретно морду этой твари. То ли его глаза отвыкли смотреть, то ли мозг разучился обрабатывать информацию, но Руслан видел не что-то цельное, а набор отдельных черт, которые не собирались в один образ. Провалы глазниц, иглообразные гнилые зубы, торчащие изо рта без губ, чешуйчатый, облезлый череп и медленно текущая вверх по пасти густая, маслянистая черная жижа. Она превращалась в красно-фиолетовые языки пламени. И этот ужасный визг, выжирающий все мысли и оставляющий только ужас.

Руслан попятился, наткнулся на парапет и повалился. Он рефлекторно зажмурился, и визг пропал. Если бы не падение, ему бы не хватило воли оторвать взгляд от этого ужаса.

— Это джинн, — спокойно пояснил мобед. — И он идет на запах твоей крови.

Джинн визжал так, что Руслан не слышал самого себя. Этот звук не вызывал синестетического эффекта, не походил ни на что другое и, скорее всего, не существовал вовсе.

Мобед вдруг запел. Сначала совсем тихо, потом громче и громче. Его голос разгорался, заливая рыжим светом сознание. Священник пел на авестийском, но Руслан почему-то помнил эти тексты наизусть.

— Молю тебя о том, чтобы преодолел я коварства всех злодействующих, и дэвов, и людей, колдунов и ведьм, негодяев двуногих и лжеучителей двуногих, и волков четвероногих, и вражеского войска…

Руслан все же смог ухватиться за парапет и хотя бы попытаться подняться. Но то ли от визга джинна, то ли от страха тело почти не слушалось. Ноги задеревенели, руки стали такими слабыми, что едва хватало сил ими двигать.

Мобед продолжал распевать гимны. Упругий, давящий огонь в его голосе разгорался все ярче.

— Он убил змея Дахаку с тремя пастями, трехголового, шестиглазого, с тысячей сноровок — наисильнейшую нечисть дэвов, — злобного, для миров вероломного!

— Эту нечисть выделал Ариман на погибель миров! — вклинившись в молитву священника, рявкнул Руслан. — Я в курсе! Я читал Авесту! Чего ты разорался?!

Мобед не обратил никакого внимания, лишь повысил голос. Если бы Руслан не был незрячим, то ослеп бы от света, заполнившего голову. Страх и слабость сменились яростью, а та принесла с собой силу. Он наконец встал и еще раз оценил расстояние до чудовища. Несколько секунд — и оно будет здесь.

— То ему пришло приобретение, — распевал мобед, — что родилось ему два сына…

— Да я читал Авесту! Я ее наизусть знаю! — рявкнул Руслан и нарочито неритмично подхватил: — Два сына, Урвахш и Гиршасп, один учитель — создатель законов, другой — юноша с геройскими делами, кудрявый, палицу носящий.

— Он убил зверя рогатого… — продолжил мобед, но вдруг все стихло. Наступила тишина, заглушившая его голос и мысли Руслана.

Потом донеслись запах нефти, плеск волн и укусы ветра. Хотя моря тут не должно быть, раньше он волн не слышал.

— Ты… — Руслан не узнал свой голос — низкий, вибрирующий, перекатывающийся, как камни в водопаде, и закашлялся. — Ты его прогнал?

— Нет. Его прогнало солнце. Он сильнее всего в полночь и слабеет с рассветом. Но это не значит, что он не опасен днем.

— Какой рассвет? Вечер же. Или ночь. Что происходит, что это за тварь?

— Джинн, — снова ничего не объяснил священник.

— А! Ну тогда понятно! — хлопнул себя по ноге Руслан. — Тогда ерунда. Ща порешаю вопросик!

Мобед никак это не прокомментировал. Возможно, ему показалось, что это серьезно, а может, он ждал, когда пройдет истерика.

— Он шел за мной? Так? — Руслан сумел направить свои мысли в конструктивное русло. — Это из-за него все эти… дела…

— Вероятно. — Таким же тоном сам Руслан когда-то отвечал клиентам.

— Почему? Что я ему сделал?!

— Дело не в том, что ты сделал, а в том, что ему дали попробовать твоей крови. Теперь он не успокоится, пока не напьется.

Руслан несколько секунд молчал, ощущая лучи рассветного солнца на лице. Огонь на алтаре шипел и хлопал, как парус на ветру. Так звучит горящий природный газ, выходящий из-под земли.

— Буквально? То есть кто-то тайно сцедил у меня кровь и…

— И провел ритуал, — закончил за него мобед.

— Я даже анализы не сдавал года три! Откуда моя кровь…

Священник молчал, никак не реагировал. Потом стал потихоньку начитывать себе что-то под нос. Руслан немного успокоился, перестал рычать и задумался.

— Как избавиться от джинна? Есть средство?

— Убить его хозяина.

— Пу-пу-пу… Ну, кто он?

— Либо пребывающий в чистоте, либо муртад.

— Подожди, подожди, муртад — это же что-то из ислама? Клятвопреступник, человек, отрекшийся от веры, и тому подобное? Это же не из вашей епархии?

— Объясни это джинну, — предложил мобед. — Это просто слова, которые означают некие явления, неважно, откуда они пришли. Муртад, колдун, вероотступник — все одно.

— Я понял, понял, — остановил его Руслан. — То есть пока я не найду хозяина этой твари, она будет меня преследовать. Как-то можно защищаться?

— Нет, он будет становиться все злее и злее. А злость будет придавать ему сил. Сейчас он бесплотен, не может прикоснуться к тебе, войти в твой дом или храм, но это временно. Он может только подстраивать что-то. Влиять на твое окружение. Перегрызть тормоза у машины, например. Но со временем он обрастет плотью и убьет тебя. Ты можешь отсечь ему голову, сжечь, утопить — он вернется.

— И что делать? — растерялся Руслан.

— Найди и убей его хозяина. У джинна нет собственной воли. Если по той или иной причине он утратит смысл существования, то просто развоплотится.

Руслан глубоко вдохнул, задержал воздух в груди, пытаясь успокоиться. Его почему-то чудовищно злил этот священник. Хотелось кинуться на него и пару раз врубить кулаком в челюсть. Кажется, он впервые в жизни испытывал такое желание.

— Толку от тебя… Есть хоть какая-то защита? Что-то что может отвлечь его? Ослабить?

— Нет, у тебя нет защиты от него.

— То есть у тебя есть, а у меня нет?

— Меня хранит Ахурамазда.

— Значит, надо читать гаты, ты же кинулся их читать, когда джинн пришел? Какие-то конкретные или…

— Джинн мне не угрожал.

— А зачем тогда было все это представление?

— Чтобы защититься от тебя.

Руслан некоторое время молчал, оценивая, насколько адекватен этот разговор. Точнее, насколько он адекватен относительно неадекватности последних дней.

— Ты дурак? — прямо спросил Руслан.

Вместо ответа мобед снова принялся распевать гимны.

— Он убил змея Дахаку с тремя пастями, трехголового, шестиглазого, с тысячей сноровок — наисильнейшую нечисть дэвов, — злобного, для миров вероломного!

Руслан почувствовал, что устал. Он не ел больше суток, его пытались убить, пытались женить (и неизвестно, что хуже), он обнаружил, что у него есть куча родни и много проблем, не считая одной большой, сверхъестественной.

— Тарахтишь, как хер в коробке, аж голова болит! — Руслан потер виски. — Это просто сложный вид поликории. У меня с рождения несколько зрачков. А главное, у меня вроде бы как одна пасть! Голова тоже!

— Ты видел джинна, — возразил священник. — У тебя глаза Аждахи.

— И что?! А ты вон песни поешь, но это не значит, что ты Призрак Оперы!

— Две с половиной тысячи лет назад дракон был повержен, капли его крови разлетелись по всему свету и попали на разных людей. Но они стремились друг к другу. Тысячи лет капли черной проклятой крови смешивались и соединялись в сотнях поколений. И вот передо мной стоит зло.

— Ну да, — хмыкнул Руслан. — сейчас перевоплощусь и как пойду в три пасти людей жрать.

— Не знаю, достаточно ли в тебе крови Аждахи для этого, — совершенно серьезно ответил мобед. — Но ты будешь повержен. Снова.

— Да-да, придет Саошьянт, устроит последнюю битву добра со злом, хорошие победят и все такое. Или мы по другой версии? Саошьянтов должно быть три?

— Достаточно одного. Он войдет в Дом песен и с благословения Ахурамазды возвратит Огонь царей. Адур-Гушнасп снова будет гореть.

— А на каком этапе вот этого всего он мне вломит? — поинтересовался Руслан. — До или после?

— После, — уверенно сказал священник.

— То есть совсем бессмысленно утверждать очевидное и доказывать, что я не дракон? Зачем вообще весь этот разговор?

— Ты должен знать, кто ты, — терпеливо пояснил мобед, — прежде чем свершится пророчество.

— То есть до того, как меня победит геройский герой?

— Все должно встать на свои места. Зло и добро должны приготовиться к последней битве.

— И я тут зло, потому что у меня глазки кривые?

Мобед ничего не ответил. Руслан прислушался к звуку пляшущего огня, а потом, подчиняясь неожиданному позыву, плюнул в него. Он прямо-таки кожей почувствовал, как вскипела ярость в священнике. Кажется, даже слышал, как хрустнул зуб. Но мобед сдержался. Даже не шелохнулся. Только перестал дышать.

Руслан развернулся было, чтобы пойти прочь, но снова почувствовал слабость в ногах, его повело в сторону, он уже падал, но его вдруг поймал неведомо откуда возникший Дауд.

Руслан восстановил равновесие, подождал, пока привычная уже сильная рука, аккуратно взяв его за локоть, направит в нужную сторону. Но все пошло не по плану.

— Живой? — спросил Дауд с подозрением, по всей видимости осматривая его.

— Что происходит? — удивился Руслан, почувствовав, что мерзнет, а одежда промокла.

— Ну… Не знаю, да… Это ты молился так? Кому там в зороастризме молятся…

— Ахурамазде. Нет, не молился.

— А выглядело так…

— Как? Опиши-ка, что видел!

— Опять опиши, да! — вздохнул Дауд. — Я пошел священника искать, нету никого. Туда-сюда ходил-бродил, не нашел. Весь этот бардак-хана облазил — пусто, да! Вышел обратно — ты у огня стоишь.

— Просто стою?

— Просто? Ну так, да… Просто, но долго. Дождь пошел — Дауд зонт держи, ветер дует — Дауд стой. А так просто, да. Всю ночь!

— Я тебя, что ли, просил зонт держать? — возмутился Руслан.

— Зачем? Но ты бы что делал? Человек стоит под дождем!

— Увел бы его под навес, например?!

— Клянусь, да, я пытался! Я тебя с места сдвинуть не мог! Ты как камень стал!

— Ты меня не смог сдвинуть? Ты сигареты с чем куришь?

— Э-э-э-э, табак, да!

— Ладно тебе, успокойся, — хмыкнул Руслан. — Еще кого-нибудь видел?

— Нет. Но… — Дауд задумался и вкрадчиво предложил: — Если надо, то видел!

— Если надо для чего? — не понял Руслан.

— Ты же с Ахурамаздой про Амину поговорил, да? Он поможет? Ритуал надо? Барашек резать?

— Господи, нет. Поехали домой, мне надо с Октаем поговорить.

— Он тоже хотел с тобой говорить, но не получится, — цокнул языком Дауд. — Он в такое время на нефтяных камнях.

— Где?

— Нефтяные Камни! Город в море, да! Нефтяные платформы.

— А там что, связи нет?

— Зачем? Есть. Но Октай-муэллим по телефону не разговаривает. У него нет телефона вообще.

— И как с ним связываются? — уточнил Руслан.

— Помощнику звонят и встречу назначают.

— И чего, он по любому вопросу личную встречу проводит?

— Только по тем вопросам, которые без него не решатся, да. Он большой человек, ерундой не занимается.

— Да мне ему надо два с половиной вопроса задать! Не ехать же ради этого в другой город!

— Лететь, — поправил Дауд. — Море же.

— Поучи меня русскому еще! — возмутился Руслан. — Звони его помощнику! Скажи, что я хочу поговорить по телефону!

Дауд тяжело вздохнул, но препираться не стал. Повел Руслана к машине, достал телефон и стал с кем-то ругаться на азербайджанском.

Он уже усаживался за руль, когда начался второй раунд переговоров и ругани.

На третий раз Дауд преимущественно молчал, не успевая вставить ни слова. Только иногда возмущенно дергался, отчего бронированный «Гелендваген» покачивался. Но перебить пулеметную очередь слов из трубки так и не мог.

— Дай сюда, — Руслан выдернул из руки Дауда трубку и поднес к уху. — Передайте Октаю, что либо он мне позвонит, либо наша сделка отменяется.

Он несколько раз раздраженно ткнул в экран наугад, сбрасывая звонок, и вернул трубку Дауду. Тот поцокал языком и закурил.

— Мне тоже дай, — попросил Руслан.

— Тебе нельзя. Вредно.

— А тебе не вредно, что ли?

— У меня здоровье хорошее. А ты слабый, да. Кушай больше, спортом занимайся.

— Ой, иди в жопу.

Руслан откинул сиденье, закрыл глаза и попытался уложить в голове все новые вводные.

— Дерзкий ты, э! — удивился Дауд. — С ним, наверное, только президент так разговаривать может.

— Президент ему не так нужен, как я, — фыркнул Руслан. — Лучше позвони в особняк, попроси кого-нибудь зайти ко мне и посмотреть, что творится в кабинете, — попросил он.

— Зачем?

— Провожу следственный эксперимент. Жалко тебе, что ли?

— Зачем жалко? — возмутился Дауд. — Позвоню, да, хоть всем в доме скажу идти твой комната смотреть! Все соберутся, будут выяснять, что в кабинете у Руслана-муэллима творится, да! Сначала вместе будут, потом по очереди будут. Даже Айтен-ханум позовем, пусть посмотрит.

— Это кто? — не понял Руслан.

— Соседка, — буркнул Дауд.

Но все-таки позвонил. И не клал трубку, пока его собеседник не проделал все необходимые манипуляции. Руслану показалось, что это жест опытного переговорщика, знающего местную специфику. Не «перезвони мне как дойдешь и посмотришь», а «я подожду, пока дойдешь и посмотришь».

Минут через пять он повернулся к Руслану и спросил:

— Что искать?

— За столом пусть посмотрят. Валяются там письменные принадлежности? Бардак есть?

— Зачем бардак? Вчера после нашего отъезда убирались.

— Пусть посмотрит!

— Хорошо, да-а-а.

Дауд что-то сказал по-азербайджански. На что получил из трубки такой тяжелый вздох, что даже Руслана придавило. Пришлось подождать еще. Наконец получил какой-то ответ.

— Говорит, есть бардак… Кот, наверное, лазил. Ругается. Говорит, стол поцарапал. Кто теперь полировать будет?

— Я! Щас приеду и отполирую! Они там нормальные?!

— Не злись, да… Еще что-то?

— Нет. Спасибо. Поехали в эту вашу бабью башню.

— Девичью… Девичья башня, не сложно запомнить.

Дауд положил трубку и несколько секунд молчал, потом спросил своим фирменным паточным голосом:

— Что-то узнал, да?

— Да.

— Ахурамазда подсказал? Ты про Амину спрашивал?

— Ну не то чтобы прям у него, но по его ведомству наводка пришла.

— Ай, молодец! — обрадовался Дауд и тут же завел двигатель. — Я же говорил, ты большой человек! А ты говоришь — жулик! Я сразу говорил, а!

— Кому? — поинтересовался Руслан.

— Не кому, да-а-а. Так… Просто говорил. — Он вдруг вскинулся: — Надо Ахурамазду благодарить? Барашек резать?

— Ахурамазда скажет тебе спасибо, если ты перестанешь настаивать на беспочвенном геноциде парнокопытного скота!

— Что значит?

— Значит оставь барана в покое!

— Держись, быстро будем ехать.

— А раньше было медленно?

Взревел двигатель. Руслана вжало в сиденье, а через секунду он подпрыгнул вместе с машиной. Вероятно, Дауд проигнорировал какую-то малозначительную неровность местности вроде бордюра. Руслан наконец-то нащупал ручку над дверью и схватился за нее, чтобы хоть как-то зафиксироваться. Его дернуло влево, потом вправо. Завизжали чьи-то тормоза, но уже сзади. У него закружилась голова.

— Алло! Алло!

Оказывается, Дауд параллельно с сумасшедшим ралли пытался разговаривать с кем-то по телефону. Причем не по громкой связи.

Голос его изменился, игривые золотистые с синим азербайджанские узоры пропали, на смену бархатистости пришла строгая серо-стальная сухость. Он не разговаривал, он отдавал приказы.

Руслан молчал не меньше минуты, пытаясь собрать мысли в кучу. Кажется, он вселил в Дауда какую-то совершенно излишнюю уверенность. С чего он решил, что в башне что-то есть? Из-за сна? Из-за слов какого-то деда? Который вообще оказался… Чем? Галлюцинацией? Руслану стало даже стыдно. Сколько раз он говорил клиентам то, что они хотели услышать? Это он сейчас и Дауду сказал. Видимо, это уже на автомате происходит.

Рысканье вдруг закончилось. Машина выбралась на трассу. Дауд утопил педаль в пол, и они почти полетели.

— Тебе что отец обещал, если Амину найдешь? — спросил вдруг Дауд.

— Все, что захочу.

— А что хочешь?

— Ну…

— Придумывай пока, да.

— Я смотрю, ты прям… убежденный энтузиаст потустороннего…

— А? — то ли не понял, то ли не расслышал Дауд.

— С чего ты взял, что Амина в башне?

— Ты сказал!

Руслан решил не говорить, что он такого не утверждал. Бессмысленно. Он хорошо знал, как работает психика, если появляется какая-то надежда. Сам использовал этот механизм сотни раз.

— А если мы не в ту башню едем? — спрашивать, почему Дауд решил, что его галлюцинации хоть чего-то стоят, Руслан не стал, все очевидно.

— Тут всего одна башня, да. Ты сам ее описал.

— Замечательно. Пу-пу-пу… Может, сначала поедим? Она ж никуда не денется.

— В такое время еще закрыто все… — нашел довольно нелепую отмазу Дауд.

— Ну да, все закрыто, а башня открыта! — усмехнулся Руслан.

— Зачем? Башня тоже закрыта, я звонил людям, чтобы открыли для нас.

— Ну позвони, скажи, чтобы заодно пожрать принесли! — рассвирепел Руслан.

— Сохлá, да, — примиряюще протянул Дауд. — Там рядом что-нибудь круглосуточное точно будет. Я просто не хочу тебя одного высаживать…

Руслан чуть остыл, осознав резоны Дауда. Он очень старается найти Амину, но и за Руслана отвечает. Да и непонятно, в каком он состоянии. Он спал вообще или действительно дежурил рядом всю ночь? Руслан чувствовал себя, как ни странно, довольно бодро. Даже ноги не болят, не говоря уж о том, что спина должна отваливаться после такого фокуса. Напротив, в теле какая-то подозрительная легкость.

— На бульвар выезжаем. Центр города почти. По левую руку… деревья, кусты, парк. За ними бульвар длинный. Идет вдоль всей бухты, полукруг, да. Там прогулочная зона, красиво, плитка, мрамор. Парк-марк, кафе-мафе. Торговые центры есть. В той части бухты на бульваре — колесо обозрения и флаг. Самый большой флаг в мире!

— Ваш мэр не родственник Собянина?

— Зачем? — почему-то прямо-таки возмутился Дауд.

— Тот тоже любитель чего-нибудь самого-самого и плитки.

— Нет. Ты бухту полукруглую представил?

— Допустим, — довольно подробно вспомнив пейзаж из сна, ответил Руслан.

— Вот вдоль моря — бульвар. За бульваром город. Справа и слева новая часть — небоскребы, стекло, сталь. «Флейм тауэрс» есть, да.

— Что за «Флейм тауэрс»?

— Три небоскреба в виде языков пламени. У них еще подсветка ночью в виде огня. Красиво, да.

Руслан с трудом удержался от ехидного вопроса. Мол, почему же Дауд не предположил, что Амина томится в какой-нибудь из этих башен.

— В общем, вокруг небоскребы. Город как бы к воде спускается, понял, да? По центру низина, вокруг горы и небоскребы. Но центральная часть тоже красивая! Что-то советское есть, но больше царское. Особняки, готика, не готика, не могу сказать, — красивые. Европейский стиль. А в самом центре крепость. Там все совсем старое. И вот в крепости Девичья башня. Почти приехали.

Через минуту Дауд ударил по тормозам, дернул ручник и выскочил из машины, кажется, еще на ходу. Руслан не успел опомниться, как пассажирская дверь открылась и в лицо ударил влажный, густой ветер. Такая влажность бывает только при тумане.

— Мы прямо напротив башни стоим. Сложно описать. Форма совсем на башню не похожа. Точнее, есть круглая часть, цилиндр да, но есть еще… Вай, не знаю, загогулина такая. Если сверху смотреть, похожа на букву Р, в другую сторону повернутую. Понимаешь?

— Не особо… Каменная?

— Да-да, песчаник, наверное, я камни не разбираюсь. Коричневый, что ли. Нет, как кофе растворимый. «Три в одном». Вот в этот порошок если мало воды капнуть, то похоже будет.

— Не знаю, какой цвет у кофе «три в одном», но метафора мне нравится. В тебе умирает поэт.

— Идем, да?

— Секунду.

Больше тянуть не было смысла. Руслан тайком открыл глаза и… ничего не увидел. Привычная серая муть, просто теперь совсем темная из-за солнцезащитных очков. Никакой тебе башни, и уж тем более полыхающей, как во сне. Вот и все. Дауд не выдержал и потащил-таки его вперед. Руслан закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Он уловил в себе ту же странную надежду, которую презирал в собственных клиентах. Ну, а вдруг, все-таки? Ну, может, не случайно ему башня приснилась? Ну, не горит — и что? Мало ли? А вот зайдут внутрь — и ка-а-а-ак изменится все.

Дауд громко окликнул кого-то по-азербайджански. Незнакомец недовольно коротко ответил, на что получил грозную тираду и, видимо, решил больше не спорить. Просто пошел перед ними.

Они вдруг наступили на какой-то металлический настил. Дауд пояснил:

— Это мостик. Под нами раскопки. Там мавзолей был. Слева бани-мани, хан купался, да. А там, — Дауд, очевидно, забылся и указал куда-то рукой, — когда-то церковь была. Говорят, построили на месте казни какого-то апостола.

— Какого?

— Я не знаю, — признался Дауд.

— Варфоломея, — сказал вдруг незнакомец почти без акцента.

Голос у него оказался довольно высокий, темно-фиолетовый, почти без примеси. Руслан готов был поклясться, что его обладатель занимается вокалом.

— На месте казни апостола, у самого подножья Девичьей башни, была возведена базилика. Ее обнаружили при раскопках. В начале восемнадцатого века на ее фундаменте возвели часовню святого Варфоломея. Она просуществовала до 1936 года.

Поет в церковном хоре, сообразил Руслан. Хотя с его энтузиазмом и экспрессивностью надо бы быть пономарем.

Зазвенели ключи. Скрипнула тяжелая дверь. Руслану показалось, что он слышит отдаленный шелест крыльев. Будто птицы взлетают.

Они снова поднялись по каким-то ступеням. Из-за их формы и нестандартного размера Руслан решил, что они ведут непосредственно в башню, и оказался прав.

Внутри пахло… мокрым пеплом. Голос неумолкающего гида почему-то очень плохо отражался от стен. Вероятно, башня была сложена из пористых, впитывающих звук камней. Руслан протянул руку и дотронулся до стены. Она оказалась жирной. Очевидно, башня пользовалась популярностью у туристов. Ее облапали десятки тысяч рук.

— Башня строилась в два этапа, — стал нудить юноша. — Первый этап относится еще к доисламскому периоду, а второй — примерно к двенадцатому веку.

У Руслана возникло ощущение, что гид-пономарь еще не проснулся. Парня явно заставили идти и открывать башню против воли. И теперь его организм исполняет какую-то привычную программу.

— В разные периоды башню использовали по-разному. Например, в двенадцатом веке она стала частью крепостных сооружений города, в восемнадцатом веке была маяком, а…

— Так, тут круговая лестница, — предупредил Дауд, не собиравшийся ни на секунду останавливаться, чтобы послушать рассказ.

— Винтовая, — автоматически поправил Руслан.

— Тоже хорошо. Вот перила, аккуратно, очень резко.

— Как вы могли обратить внимание, — продолжал нудить гид, — конструкция башни не подразумевала постоянной лестницы на второй ярус, ее ставили при необходимости…

Руслана куда больше занимал другой вопрос. Предусматривает ли конструкция Дауда способность справляться с разочарованием? Как он отреагирует, когда поймет, что Амины тут нет? Что вообще-то очевидно уже сейчас.

Они поднялись на второй ярус по железной винтовой лестнице. Как и сказал гид, ее построили уже в наше время, когда башню превратили в музей. Конструкция у башни, на вкус Руслана, действительно странная. Для оборонительных целей очень неудобно. Каждый раз ставить лестницу, чтобы попасть на второй ярус. Да и не затащишь по приставной лестнице ничего реально тяжелого.

На втором ярусе они не задержались. Дауд быстро убедился, что тут его принцессы нет, и поспешил дальше. Руслан мысленно прикидывал, на каком этаже герой сдастся и поймет, что это безнадежно. Он поговорил со своим внутренним букмекером и сделал ставку на предпоследний.

Со второго яруса вверх вела штатная каменная лестница, а не новодел. И она тоже подтверждала, что башня строилась не как военное сооружение. Винтовая лестница башни закручивалась влево, а не вправо, что давало преимущество наступающим и мешало защитникам.

— Однако ни по форме, ни по внутреннему устройству, ни по расположению она не соответствовала никаким оборонительным задачам, — подтвердил мысли Руслана гид-пономарь. — Обратите внимание на расположение окон.

Дауд вдруг замер. Гид, видимо, смутился и замолчал. Некоторое время царила тишина. Дауд что-то устало сказал по-азербайджански, и гид продолжил:

— Прошу прощения! Окон в башне очень мало, и они расположены не на этажах, а вдоль лестницы. И направлены вверх, а не вниз. У башни слишком маленькая площадь крыши, поэтому там невозможно расположить…

Руслан снова перестал слушать. Дауд буквально тащил его дальше. Выше, на следующий ярус. Руслан чувствовал его напряжение и возбуждение. Он уже побаивался того момента, когда этот заряд найдет выход.

— По одной из версий, башня имела некий религиозный или церемониальный характер… — где-то сзади нудил, ни к кому не обращаясь, гид.

— Дахма! — осенило Руслана.

— Что? — не понял Дауд.

— Совершенно верно! — просиял гид. — Башня молчания, или Башня тишины!

— Что это? — почему-то прервав забег по этажам, уточнил Дауд.

— Зороастрийское погребальное сооружение… — начал было гид, но Дауд с удвоенной силой рванул вперед, кажется позабыв про Руслана.

Руслан же попытался не отстать, но потерял равновесие, запнулся о ступеньку и, успев проклясть древних строителей, не умевших выдерживать одинаковые размеры, повалился. К счастью, это была последняя ступенька, и он не покатился по лестнице, а растянулся на полу. Правда, умудрился зацепиться за что-то, и его развернуло боком. С него слетели очки, и он больно приложился плечом об пол.

— Ай, да-а-а! — то ли раздраженно, то ли раздосадованно протянул Дауд.

Одной рукой поднял Руслана с пола, поставил на ноги, отряхнул. Тут же наклонился за очками, принялся ругаться по-азербайджански.

— Сейчас найдем что-нибудь длинное… — предложил гид.

Руслан понял, что очки залетели под что-то большое. Вероятно, под какой-то музейный стенд. Руку под него подсунуть не получится. Что-то жутко заскрипело. Звук прошелся по позвоночнику и остался ноющей болью на зубах и жжением на кончике языка.

— Вай… — выдохнул гид.

— Держи. — Дауд надел на Руслана очки.

— Вы сможете вернуть на место? — с некоторым пиететом в голосе поинтересовался гид.

— Да что там…

Дауд вдруг осекся, присел, что-то сказал по-азербайджански и встал.

— Руслан-муэллим, дай руку!

Он протянул открытую ладонь. Дауд что-то в нее положил. Что-то небольшое, металлическое. Длинная продольная линия, еще продольные, как будто перья, вертикальный выступ.

— Что это?

— Амина это носила. Это ее кулон!

— Ты уверен, что это не такой же кулон? — после паузы уточнил Руслан.

— Да, уверен. Надо смотреть камеры! Пойдем! Как надо Ахурамазду благодарить? Барашка зарезать или…

— Оставь барана в покое, — попросил Руслан, пытаясь собраться с мыслями. — А что за кулон? Как будто бы окрыленное солнце?

— Такой же, как у тебя в кабинете в Москве. На стене, помнишь?

— Фаравахар.

— Главный символ зороастризма, изображающий… — совсем уж не понимая, что происходит, принялся тараторить гид.

— Зурна! — не выдержал Дауд. — Помолчи, э-э-э!

Он снова потащил его за собой, но теперь вниз. Руслан кожей чувствовал возбуждение Дауда. Его потряхивало, как наркомана, который вот-вот доберется до дозы. Руслан в очередной раз задумался о характере отношений Дауда и Амины. Совершенно точно это не только работа. Могли ли они быть любовниками? Могло ли это и стать причиной исчезновения Амины? Сбежала, в чем ей помог Дауд, а теперь они ломают комедию?

За размышлениями Руслан не заметил, как они оказались на втором этаже. На железной винтовой лестнице он, конечно же, поскользнулся и едва не упал. Поймал его все тот же Дауд. Но снова слетели очки. Загрохотали по ступенькам и, судя по звуку, все-таки разбились. Руслан тяжело вздохнул. Триста баксов все-таки.

— Не расстраивайтесь, — попытался приободрить его гид, когда они спустились на первый этаж. — Они вам все равно не идут!

— А, ну заебись! — Руслан показал большой палец. — Успокоил!

— Извините, — смутился гид, но тут же сменил тон на обиженный и забубнил себе под нос: — Зачем они вообще нужны?

— А вот так мне лучше, а? — Руслан открыл глаза и повернул лицо к гиду.

Тот ничего не ответил, но Руслан бы и не слушал. Он не видел привычной серой мути. Он будто бы оказался в черной безграничной пустоте. Но эта пустота, как ни парадоксально, имела форму башни, на первом ярусе которой он и стоял. А прямо за гидом, загибаясь спиралью, горела надпись. Руслан помимо своей воли прочел текст на авестийском:

Руслан сразу понял, что проблема в нем. Вряд ли эти люди представляли большую угрозу для Дауда. Но как драться с тремя противниками, если надо защищать слепого?

Дауд торопливо тащил его по улице, Руслан неловко перебирал ногами, то и дело спотыкаясь о брусчатку.

— Идут за нами?

— Идут, — явно не оборачиваясь, подтвердил Дауд.

— Я слышу людей вокруг. Не будут же они тут нападать?

— Я не хочу проверять.

Дауд вдруг сменил направление движения. Шум толпы почему-то остался сзади. Руслан зацепил плечом стену, а значит, они идут по довольно узкой улице. И она не становится шире.

— А зачем мы свернули в переулок?

— В гости идем.

— Ты серьезно?!

— Аккуратно!

Дауд положил руку ему на голову, чтобы Руслан не стукнулся обо что-то. Но вместо этого он ткнулся во что-то ногами и чуть не повалился.

— Ноги выше, мы в окно лезем.

— Восхитительно!

Руслан хотел разразиться ругательствами, но услышал звук телевизора, почувствовал запахи домашней еды и почему-то смутился. Он не ожидал, что они вот так влезут в чей-то дом. Дауд со скрипом закрыл за ними то ли ставни, то ли решетку и громко обратился к кому-то по-азербайджански. Ему ответил почему-то радостный, вибрирующий старческий голос. Неестественно высокий, выдающий какую-ту травму связок хозяина. Дауд потащил Руслана дальше.

— Где мы?

— Дорогу срежем.

— А кто это? К кому мы влезли?

— Не знаю, да, — отмахнулся Дауд. — Хороший человек какой-то.

— В смысле, к нему через окно вломились два незнакомых мужика, а он не против?! Что ты ему сказал?!

— Аккуратно, косяк низкий. Что сказал? «Отец, за нами гонятся, можно мы через твой дом пройдем?»

— А он что?!

— Спросил, будем ли чай.

— И что мы ответили? — совсем потерял связь с реальностью Руслан.

— Что мы торопимся.

Скрипнула дверь, и они снова вышли на оживленную улицу. Но ненадолго. Дауд потащил его в другой переулок.

— Да куда мы прёмся? Где мы опять?!

— В крепости. «Бриллиантовая рука» смотрел?

— Нет!

— Жалко.

— Мы же оторвались, куда ты меня теперь тащишь? — капризничал Руслан.

— Ненадолго. Мы просто время выиграли. Обойдут три дома, всё, да.

— Ну так пойдем скорее к машине!

— Стой. Руки мне на плечи положи. Вот так, да. Держись.

— Это зачем?

Он понял все сам через несколько мгновений. Они оказались на настолько узкой улице, что пройти по ней рядом не получилось бы. Более того, Руслан слышал, как Дауд периодически цеплял локтями стены.

— А почему ты впереди, а не я? Вдруг меня сейчас в спину застрелят? — На самом деле Руслан не рассматривал такой вариант развития событий всерьез: что-то не давало перепугаться по-настоящему.

— Не обижайся, но если ты будешь идти впереди, то нас даже догонять не надо будет. Ты лоб расшибешь, а потом уже застрелят. Покушают, чай-май попьют, покурят, а мы все еще тут.

Руслан вынужден был признать, что в этом есть логика. Он может обижаться, может злиться, но он от этого не станет более зрячим и более проворным. И уж точно не сумеет быстро ориентироваться в этом лабиринте.

Дауд в очередной раз куда-то резко свернул и остановился. Постучал по дереву, вероятно в дверь. Руслан прислушался. Из-за двери звучала какая-то странная инструментальная музыка. Она точно предназначалась не для развлечения или времяпрепровождения. Она задавала ритм и творила… сложный боевой рисунок. Очевидно, тот, кто написал эту мелодию для трех инструментов (Руслан понятия не имел, как они называются, но уловил смычковый, духовой и ударный), был синестетиком. Три партии создавали узор из белого, красного, черного и желтого цветов.

— Что это? — завороженно поинтересовался Руслан.

— Зорхана, да-а-а! Дом силы… Как это по-вашему… Борцовская арена. Национальная борьба знаешь?

— Разве что национально-освободительную…

Дауд снова постучал. Некоторое время ждал ответа, но дождался совсем другого. Сзади послышались шаги. И вот теперь Руслану стало страшно.

— Назад подвинься, да.

Руслан замер: его тело не хотело приближаться к преследователям ни на метр. Дауд, вероятно, понял, в чем заминка, и просто сдал назад, как КамАЗ. Даже если кто-то не уступает дорогу КамАЗу, то это не проблема грузовика. Дауд получил требуемое пространство и высадил дверь, а потом втащил Руслана в прохладное помещение. Музыка сразу же затихла. Повисла тишина.

Но почему-то через секунду она сменилась чьим-то радостным басом. Его обладатель был искренне рад видеть Дауда. Он что-то добродушно тараторил по-азербайджански, не давая собеседнику вставить ни слова. И его радушие распространялось не только на старого знакомого, но и на знакомого знакомого. Руслана похлопали по плечу. Если бы не поддержка Дауда (буквально — поддержка), он бы счел, что его три раза ударили, и попытался позвать на помощь.

Вдруг где-то позади что-то громыхнуло. Кажется, это опять распахнулись двери. Почти сразу же началась ругань. Руслан ничего не понимал, и, хуже того, у него почему-то чудовищно болела голова. Болела и кружилась. Вестибулярный аппарат как будто показывал Руслану, чего тот лишается, не употребляя алкоголь. Вот, мол, смотри, это называется «вертолет», великолепно, не так ли?

Кто-то дал ему воды и усадил на твердую деревянную скамью. Когда он более-менее пришел в себя, ругань уже стихла, а музыка зазвучала вновь.

— Дауд? — позвал Руслан.

— Ёх, — ответил тот самый бас, — Дауд борется.

— Что делает? — удивился Руслан.

— Борется неправильно, да-а-а, — усмехнулся бас, и стало понятно, откуда у Дауда именно такая манера разговора. — Разминается! Давно не тренировался, видно. Ай, да-а-а! Кто так бросает?!

Хозяин баса перешел на азербайджанский. Он что-то строго, если не сказать гневно, внушал Дауду, который, кажется, в этот самый момент недостаточно правильно бросил кого-то. Вероятно, это тренерская привычка.

Руслан мог только слушать, как кого-то, явно не одного, швыряют по арене. Преследователи получили не совсем то, что хотели. Дауд, избавленный от необходимости прикрывать немощного Руслана и при поддержке товарищей по зорхане, предложил честный бой. Отказаться преследователи не могли. Теперь как минимум один из них молотил рукой по полу, очевидно находясь в болевом, еще один сипло хрипел, наверняка без сознания. И как минимум один лежал, не издавая никаких звуков, после броска, который так огорчил тренера.

В какой-то момент зал взорвался аплодисментами, заглушившими музыку. В помещении собралось человек двадцать, прикинул Руслан. Не считая музыкантов, конечно.

Тихие стоны одного из бывших преследователей стали громче. Видимо, его тащили в сторону Руслана.

— Плохо? — Дауд возник рядом с ним так тихо, будто вовсе не касался ногами пола. — Ты бледный опять!

— Переживу. В отличие от этих ребят.

— Зачем обижаешь?! — Руслана удивила искренняя обида в голосе Дауда. — Все живы!

— Извини-извини! Не закипай! Давай лучше с кем-нибудь из них поговорим? Ты же именно для этого одного в сознании оставил?

— Точно хочешь говорить? — с сомнением протянул Дауд.

— А почему нет?

— Преступление, да! — Он цокнул языком. — Соучастник будешь.

— Какая трогательная забота, — вообще без интонаций сыронизировал Руслан. — Если что, я скажу полиции, что ничего не видел. Пошли.

— Ты извини… — Дауд замялся. — Но я тебе моих товарищей представлять не буду, да… Чтобы ты сказал, что ничего не слышал.

— Не возражаю.

Дауд провел Руслана в соседнее, маленькое, судя по полному отсутствию эха, помещение и посадил на табуретку. Где-то рядом бубнил хозяин доброго баса, ему иногда отвечал Дауд и порой кряхтел бывший преследователь. Больше в комнате никого не было. Вероятно, из тех же соображений, из которых Дауд не хотел втягивать Руслана, а не потому, что все остальные борцы отказались участвовать в допросе или были ненадежными.

Пленника пошлепали по щекам, немножко полили водой, поругали слегка по-азербайджански. Тот нехотя что-то промычал.

— Это турок, — хмыкнул Дауд.

— И чего он хотел от нас?

Пленнику перевели вопрос. Преимущественно посредством нехитрого языка жестов. Дауд и его товарищ просто по очереди давали бедолаге подзатыльники. Руслан, сидящий напротив него, опасался, что у того вылетят глаза.

— Говорит, что вышло недопонимание. Говорит, что их отправили, чтобы приглядывать за тобой, да. Охранять как бы.

— Врет?

— Я не маг, но, думаю, да, да-а-а. Но пытать же не будем?

— С фига ли баня сгорела?

Дауд задумался над тем, как ответить на вопрос, а заодно решил что-то еще уточнить у пленника.

— Его ведь Орхан прислал, да?

— Ёх! Гусейнов.

— Как меня все это достало! — Руслан взялся за голову. — Я уже даже в именах и фамилиях запутался. Мы можем просто взять… пулемет и порешать все вопросы, а?

— Пулемет хорошо, но… Кого стрелять надо?

— Если бы я знал! Спроси вон у этого, кой черт его прислали к нам?

— Он же сказал, присматривать…

— А от кого меня сторожат? Кто наш предполагаемый противник-то?

Дауд перевел вопрос, не уловив, что он риторический. И как ни странно, получил ответ.

— От Саида.

— Ну врет же! — чуть не заплакал Руслан. — Врет же, сука!

— Зачем ругаешься? — возмутился Дауд. — Врет, ну врет, да-а-а! Тебе жалко, что ли?

— Да вы тут все врете, недоговариваете, хитрите постоянно.

В этот момент что-то грохнуло где-то сверху справа. Как будто бы лопнул металл. И сразу же стрельнуло еще дважды. Теперь уже стало очевидно, что порвались какие-то стальные тросы.

Кто-то рванул Руслана за шкирку, но, кажется, не совсем успел. Что-то очень больно ударило его по голени. В ушах зазвенело в прямом и переносном смысле. Все окутало пылью, мгновенно забившей нос.

Его протащили несколько метров по полу, как большую куклу, и только потом поставили на ноги.

— Руки, ноги вар? — ощупывая и, вероятно, осматривая Руслана, спросил Дауд.

— Что теперь случилось? — отстраненно поинтересовался Руслан.

— Антенна упала с соседней крыши. Не знаю, ретранслятор, да? Тросы порвались, она надломилась, и другие тросы ее кинули в нас. Стену пробила…

— Именно там, где я сидел, да?

— Не только там… — Дауд поцокал языком и тяжело вздохнул. — Человека Орхана зашибло.

Несколько секунд царила тишина.

— Он же человек Гусейнова?

— Теперь какая разница, да? Он мертвый человек. Это большие неприятности будут… У всех…

— Надо ехать, времени мало.

— Если надо, значит, поедем, да… Но ты позвони отцу, расскажи, что тут недоразумение получилось…

— Не думаю, что такое стоит по телефону обсуждать.

— Тогда поехали на камни?

— Давай сначала съездим в Гобустан. А потом решим эту проблему как-нибудь.

— Руслан-муэллим, это не шутки уже, Орхан очень опасный человек, — предостерег его Дауд. — Такое добром не кончится.

— У меня есть куда более опасные проблемы, друг мой.

Именно в этот момент завибрировал телефон. Он зачем-то взял трубку.

— Добрый день, меня зовут Марина, я представляю издание…

— Марина, — перебил Руслан, — вы хотите взять какой-нибудь комментарий у меня, да?

— Да, нас интересует ваше мнение о предстоящем лунном затмении. В частности, как оно повлияет на финансовое благополучие, на личную жизнь…

— Конечно, Марина! Напишите, что… Не забудьте там все мои регалии, да? Победитель битвы магов, вот это вот все… Да-да, пишется Шахривар, да. Так вот, Марина, записывайте. Никак. Да-да, прям так и пишите, никак, нахрен!

Он положил трубку и несколько раз сжал и разжал кулаки, не зная, чем занять руки.

— Сигарету дай, — попросил он Дауда.

— Вредно, да! Нельзя тебе!

Им пришлось пройти через лабиринт улочек старого города обратно к машине. Руслан очевидно не сориентировался бы тут сам. Гарантированно заплутал бы.

Дауд помог ему сесть в уже почти родной бронированный автомобиль, завел двигатель и закурил. Какое-то время они молча сидели в машине. Зазвонил телефон, и Руслан рефлекторно взял трубку.

— Алло?

— Рус! Ты нормальный вообще?! — взвился Кирилл. — Я тебе вчера весь день названивал! Ты понимаешь…

— Извини, сейчас очень неудобно говорить, я перезвоню.

Руслан положил трубку. Дауд хохотнул.

— Весь в отца, да! Октай-муэллим тоже по телефону разговаривать не…

Он прервался из-за звонка. Судя по всему, посмотрел на экран и взял трубку. Что-то коротко ответил по-азербайджански и обратился к Руслану:

— Тебя.

— Кто это?

— Октай-муэллим! Лично!

— Да неужели научился телефоном пользоваться?! — делано удивился Руслан и взял трубку. — Алло?

— Я надеюсь, больше ты не прибегнешь к шантажу. Потому что больше я не буду на него реагировать. Мы поняли друг друга? — спокойным сухим голосом спросил Октай.

— Я надеюсь, что ты переедешь в двадцать первый век и…

— Меня не интересуют твои надежды. Я не обсуждаю дела по телефону. Сейчас я сделал для тебя исключение и хочу, чтобы ты не тратил его на истерики.

Руслан приготовился выдать какую-нибудь ядовито-гневную тираду, но остановил себя. Вообще-то Октай прав. Дауд тихонько вышел из машины.

— Почему ты не сказал про джинна? — выпалил Руслан.

— Про что?! — Октай, кажется, искренне удивился.

В его голосе появились ярко-желтые оттенки, но не более того. Руслан замер с открытым ртом. Невозможно, просто не может быть, чтобы он не знал.

— Ты что-нибудь знаешь про кровь Аждахи?

— Что с тобой? — Голос стал встревоженным.

— Неважно. Что происходит?

— Трогательно. Отец и сын нашли общую тему для разговора. Оба хотят знать, что происходит.

— Подожди, подожди! — Руслан зачем-то замахал рукой, будто это помогает думать. — Давай попробуем с другой стороны подойти. Ты веришь во что-нибудь сверхъестественное?

— Руслан, я понимаю, что ты… актер, скажем так. Что жанр, в котором ты работаешь, требует некоторого погружения… особого образа мысли, например, но я не понимаю, чего ты хочешь. Переходи к делу, я занят, если ты не заметил…

— Просто ответь! — перебил Октая Руслан.

— Ну, во что-то, конечно, верю. Бывает что-то необъяснимое.

— Но сам никогда ничего такого не видел?

— Нет.

На том конце трубки щелкнула зажигалка. Руслан сбился с мысли. Он почему-то был уверен, что Октай не курит. Почему?

— Ладно, ясно. Тогда… Господи, да как бы это…

— Ты подумал о моем предложении? — на этот раз Октай перебил Руслана. — Мне нужен ответ.

— Ты не понимаешь, что происходит на самом деле. Не понимаешь.

— Тут ты совершенно прав. Ты употребляешь какие-то вещества? Каждая третья твоя реплика никак не связана с двумя предыдущими.

— Я даже не курю. И никогда в жизни не пробовал алкоголя. Меня выворачивает наизнанку от одного только запаха!

— За это, полагаю, можно сказать спасибо твоей матери.

— Не лезь туда, куда не звали, — предупредил Руслан. — Это не твое дело.

— Ты хотел созвониться, чтобы поистерить? — уточнил Октай. — У меня есть дела поважнее.

— Нет, я пытаюсь понять, что… Так, сколько тебе было лет, когда тебе сделали… операцию на глазах?

— На одном глазу, если быть точным, — поправил Руслана Октай. — Я не помню.

— В каком смысле?

— Мне было слишком мало лет, чтобы помнить. Мой отец был очень суеверным человеком. Он счел, что два зрачка — это какой-то очень плохой знак. Но почему ты вообще решил…

Руслан услышал треск стационарного телефона. Октай тут же попросил:

— Подожди, у меня важный звонок.

Октай, видимо, не зная, как заглушить микрофон, просто положил мобильный на стол и спокойным деловым тоном принялся что-то говорить на азербайджанском. И снова Руслан наблюдал, как меняется голос человека на другом языке. Как в сухой, серовато-пыльной основе возникают другие оттенки, похожие на капли воды, разбивающиеся о песок.

Пауза дала ему время подумать. Октай действительно мог ничего не знать ни о каком джинне. Если все, что Руслан видел сегодня, не результат помешательства, то ситуация складывается по-настоящему неприятная. Безумие было бы предпочтительнее.

По всему выходит, что его наследственное отклонение, выражающееся в повышенном содержании зрачков в глазах, позволяет видеть джиннов и прочую садо-мазо-нечисть. И почему-то пространство внутри башни. Или как это работает?

Если Октаю удалили глаз в младенчестве, то он мог ни разу не увидеть ничего сверхъестественного. Хотя это порождает другие вопросы. А почему Руслан раньше не видел ничего потустороннего? На Руси не водятся джинны? Это, допустим, логично, но как же какая-нибудь другая мифическая нечисть? Что-то ведь должно быть? Почему только тут, в Баку…

— Давай начистоту, — снова вернулся к разговору Октай. — Чего ты хочешь?

— Начистоту не получится. — Руслан поспешно пояснил: — Ты не поймешь. Просто поверь, не поймешь. Давай я задам тебе несколько вопросов, ты на них честно ответишь, и тогда, возможно, все станет немного проще.

— Зависит от вопросов. — Руслан уловил перемену оттенков в голосе, но не понял, что это значит. — Я не всё могу тебе рассказать.

— Кто реально заинтересован в смерти Амины?

— С чего ты решил, что она мертва?

— Я так не решил, не надо отвечать вопросом на вопрос.

— Я бы ставил не на смерть, а на похищение. В таком случае наиболее заинтересованное лицо… — немного поразмыслив, прикинул Октай, — …я бы сказал, что это…

— Саид Румлу? — Руслан чуть не шлепнул себя по губам: ну вот зачем лезть вперед батьки в пекло?

— Что за глупость?! — В голосе Октая возник странный зеленоватый оттенок. — Чушь не неси!

— Прости. Я не знаю, я предполагаю. Кто он такой на самом деле?

— Ну… Это очень уважаемый человек, духовный лидер, авторитет…

— Но его не было на том ужине, где ты спешно показывал меня своим… партнерам? — Руслан тяжело вздохнул, реагируя на собственные восхитительные дипломатические навыки.

— Так! — Теперь появились оранжевые нотки. — Я не буду больше ничего обсуждать. Ты несешь какой-то бред.

— Я несу?!

— Да! Прямо по телефону!

— Что за паранойя!

— Это в твоем мире можно говорить по телефону все что угодно. Не в моем.

Руслан вдруг сообразил, что это правда. Что Октая не просто могут прослушивать. А должны. Если он действительно настолько влиятельный человек.

— Ладно, дошло, не совсем дурак… — смутился он.

— Давай так. Я сейчас еду на землю. Там и поговорим.

— Куда едешь? Где поговорим? — не понял Руслан.

— У Дауда спроси, — вздохнул Октай. — Через час буду.

И положил трубку. Руслан помотал головой, пытаясь стряхнуть какой-то морок. Этот человек обладает удивительной способностью говорить так, что с ним невозможно спорить. Все и всегда идет по его сценарию.

Открылась дверь машины, и на сиденье плюхнулся Дауд, вероятно, увидевший, что Руслан больше не говорит по телефону.

— Ну что?

— Он едет на землю, что бы это ни значило. Будет через час.

— Поехали. — Дауд завел двигатель. — Надо торопиться, пробки, да.

— Куда едем-то?

— Домой.

— Там же дед и его ручной черт, — возразил Руслан.

— Ай, Алла́, что у тебя за язык?! Уважаемые люди, да-а-а! Когда Октай-муэллим дома будет, они уедут уже.

— А откуда они знают, когда надо соскакивать? — не понял Руслан.

— Я откуда знаю? Может, их предупреждают.

— Кто?

— Да мало ли кто! Нигяр.

— Охренеть семейка.

— Другой у тебя нету.

Доехать за час они не успели. Как и было предсказано — попали в пробку. Сколько бы Дауд ни злился, ни перестраивался, ни гудел, чем занимались и все остальные водители, ускориться не получилось. Поэтому к дому они подъехали через полтора часа и примерно две сотни азербайджанских ругательств.

Дауд без лишних слов вышел из машины и помог выбраться Руслану. Ветер сменил направление и уносил шум электростанции куда-то в море. Либо она перестала гудеть по какой-то другой причине.

— Уверен, что Саида там нет? — зачем-то поинтересовался Руслан.

— Уверен.

— Слушай, а вообще, чего ты от него шарахаешься?

— Зачем шарахаюсь?!

— Это я и спросил. — Руслан уловил в голосе Дауда фиолетовый оттенок. — Ты работаешь в охране, я вообще… сын хозяина дома. Назови мне убедительную причину, по которой мы, как нашкодившие пацаны, прикидывали, где будем шкериться?

— У меня с ним… личная неприязнь. — Дауд не врал, но и почти ничего не сказал по существу.

— Почему?

— Ну… Туда-сюда, характером не сошлись…

— Вы же не муж и жена! Что значит характерами не сошлись? Где вы вообще могли общаться?

— Саид-муэллим не первый раз в дом приходит, да! Он с хозяйкой дружит, хотел с Аминой разговаривать, жизни учить…

— А она?

— А она… — Дауд явно покачал головой и громко цокнул языком. — Сначала не против была. А потом сказала этого старого козла к ней не подпускать, иначе всем плохо будет.

— Ха! — Руслан почему-то очень обрадовался этому факту. — Хороша! И ты реально не пустил?

— Мне сказали, я делаю, да! Что началось! Чуть не подрались.

Голос Дауда снова стал низким, глубоким и дымным. Видимо, этот эффект возникал, когда он углублялся в воспоминания.

— С дедом-то?

— Заче-е-м?! С охранником его! Я не знаю, как его зовут…

— Тот тип с татуировкой?

— Да, да-а! Но там узко было, он бы не рискнул. Хотя я по движениям вижу, что он тоже борец… Но он легче меня… Но моложе… Странно, да, вроде борец, а уши не сломаны…

— А что сказал Октай?

— А что он скажет? Не хочет человек с другим человеком общаться, разве заставишь, да?!

Иными словами, понял Руслан, хозяина дома такое положение дел устраивало. Скорее всего, он и повлиял на дочку таким образом, что она отказалась взаимодействовать с наставником матери. Интересно, как ему это удалось?

— Это ведь он тебя к Амине приставил?

— Нет! Наоборот. Октай-муэллим против был.

— Это как? — совсем растерялся Руслан. — А кто тебя нанимал?

— Амина.

— У меня все больше вопросов… Откуда она тебя взяла? Зачем? Почему Октай согласился?

— Как сказать… Не совсем согласился… Амина скорее по факту его поставила.

— Перед фактом, — автоматически поправил Руслан. — Я смотрю, у нее… суровый характер… И почему тебя не уволили, когда она пропала?

— Не знаю. — Дауд несколько лукавил, фиолетовые оттенки в голосе его выдавали. — Но еще могут уволить, да!

На этот раз они вошли в дом через парадный вход. Руслан настолько устал, что у него не было желания уточнять, что изменилось. Все эти местные интриги его не касались. Хуже того, он почувствовал запах жареного мяса и чуть не захлебнулся слюной.

— Поесть бы…

— Ай, да-а-а! — Дауд буквально хлопнул себя по лбу. — Ты же не ел! Я сейчас распоряжусь! Тебе в большой гостиной накрыть?

— А можно не так помпезно? Пусть в комнату притащат.

— Можно, да. Сейчас все будет.

Дауд бросил кому-то, чьего присутствия Руслан совсем не уловил, несколько реплик, получил короткий ответ и довольно хмыкнул.

— Сегодня хороший повар! Хорошо кушать будем! Сразу, как от Октая-муэллима выйдешь. Плохо, да! Опоздали. Он не любит такое.

Они пулей пролетели по коридорам. Руслан уже начал ориентироваться в доме. Во многом благодаря запахам. У него возникло ощущение, что кто-то разработал эту систему запахов специально, чтобы незрячему было проще. Дауд постучал, дождался ответа и распахнул перед Русланом дверь.

— Стул перед тобой. Три метра.

— Что у вас за проходной двор? Почему тут шляется кто хочет? — усаживаясь, спросил Руслан.

— Потому что так надо.

— Кому?

— А тебе надо перестать говорить по телефону, — проигнорировал вопрос Октай, судя по звукам, подписывая какие-то документы. — Отучайся.

— Зачем?

— Ты подумал о моем предложении?

— Да ебушки-воробушки! Ты можешь хоть раз нормально поговорить, а не задалбывать собеседника своими интересами, а?

— Нет, — не соврал Октай. — У тебя есть какие-то вопросы, как я понял? Ты спрашивал, почему Саида не было на ужине, верно?

Руслан и сам уже забыл, чем закончился их предыдущий разговор, поэтому только тихонько кивнул.

— Суть ужина, — продолжая подписывать бумаги, сказал Октай, — в том, чтобы лично представить моему покровителю всех членов моей семьи. Всех, кому, по моему мнению, может потребоваться защита, в том числе и от Саида.

— Если ты думаешь усовестить меня своей заботой, то напомню, что без твоих интриг мне не нужна была бы никакая защита, — спокойно напомнил Руслан. — Меня все еще не волнуют ваши средневековые понятия о чести и представления о средневековой семье. Извини, вернусь к делу. В чем суть вашего конфликта с Саидом и кто этот твой покровитель?

— Политика и деньги.

— Это всё? — не дождавшись продолжения, уточнил Руслан.

— Считаешь, этого недостаточно для убийства или похищения? — впервые искренне и по-доброму усмехнулся Октай. — В нашем, как ты сказал, средневековье этого вполне хватает. В вашем, кстати, тоже. Просто не на твоем уровне.

— Нет, я к тому, что я ничего не понял. В чем конкретно суть конфликта?

— Транскаспийский коридор. Больше тебе знать не нужно.

— Великолепно… А кто этот твой покровитель? Куда он вообще смотрел раньше?

— Я заключил с ним сделку уже после пропажи Амины.

— Почему не сделал этого раньше?

— Потому что не хотел ссориться с Саидом. Он наставник Нигяр. Зачем я вообще все это объясняю?! — неожиданно разозлился Октай. — Зачем тебе все это знать?

— Амина точно жива, — не найдя лучшего способа успокоить собеседника, выпалил Руслан. — Не могу рассказать, откуда знаю. Но теперь под угрозой я. Скажем так, против нее применили довольно неизбирательное оружие, которое теперь будет действовать против меня.

— И зачем Саиду убивать Амину? — с нотками разочарования в голосе спросил Октай. — Похитить, чтобы повлиять на меня, — допустим. Даже не похитить, а подговорить сбежать. Но зачем убивать? Она и так в его власти. Мать Амины смотрит Саиду в рот и едва не молится на него. Если уж на то пошло, то в ее смерти куда больше заинтересован другой человек.

— Ну… — Руслан почувствовал, что краснеет. С чего он, в самом деле, взял, что сможет быстренько разобраться в хитросплетениях местных интриг? Потому что у него волшебные глазки? Ну так они только нечисть видеть позволяют, а вовсе не мысли читать.

— Вот тебе и ну, — Октай отложил ручку, щелкнула зажигалка, запахло сигаретным дымом. — Ты обдумал мое предложение? Жениться будешь?

— Подожди, подожди! Я… Еще вопрос. Ты сказал, другому человеку выгоднее убийство Амины. Кто он?

— Орхан Бозкурт.

— Бозкурт — это же не фамилия? Это же просто «серый волк»? Название террористической организации. — Руслан ожидал какой-то реакции на свою осведомленность, но не получил ее.

— Я думаю, и Орхан вовсе не его имя, — спокойно согласился Октай. — Но это ничего не меняет.

— И кто он?

— Мой покровитель.

— Так зачем ему убивать Амину?!

— Чтобы я попросил у него покровительства, — терпеливо, как маленькому ребенку, пояснил Октай. — Тебе нужно многому научиться.

— Это не та наука, в которой я хотел бы преуспеть… — Он даже головой покачал. — Но Амина жива и…

— С чего ты взял?

Руслан прикинул, как бы выглядел честный ответ на этот вопрос. Так и так, мол, джинн бы нашел ее и напился ее крови, а не переключился на него, потому что кровь Амины похожа на его кровь. Но вот почему эта тварь не кинулась на других сестер? Они ведь должны быть куда более… схожими в плане крови? Но только в том случае, если у них с Аминой один отец…

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Октай. — Ты отвратительно выглядишь. Не знаю, что именно так тебя напугало, но…

— Смерть, — перебил Руслан. — Оказывается, не так хорошо жить, как плохо умирать. Даже мою странную жизнь хотелось бы жить. Но чем больше времени уходит, тем меньше у меня шансов. Поэтому мне надо найти человека, который хотел убить Амину.

— Допустим, — аккуратным тоном, почти как с психом, начал Октай, — ты найдешь этого человека. Что дальше?

— Ничего, — вдруг сообразил Руслан. — Полагаю, до него мне не добраться. А может, и тебе тоже.

— Так, — уже очевидно не понимая, куда идет этот разговор, подтвердил Октай.

— Значит, надо найти Амину.

— И что тогда?

А тогда ее можно будет скормить джинну. Тогда можно будет выбраться из этого дурдома и вернуться домой вместе с Аждахой. Делать глупые гороскопы, слушать аудиокнижки, переписываться с девушками, врать им что-нибудь безобидное и никогда в итоге не встречаться.

— Тогда она вернется домой, — соврал Руслан. — И я смогу потребовать у тебя все, что захочу, не так ли? Был ведь договор?

— Был. И я от своих слов не отказываюсь. Но я, если честно, не очень верю в успех твоей операции. — Голос Октая перестал походить на аккуратные шаги сапера.

— Мотивация творит чудеса. А вообще, мне интересно. Если бы пропал я, ты бы предложил кому-нибудь такую же сделку? Мол, найди моего сына и проси что хочешь?

— А разве я предложил такое кому-нибудь, кроме тебя? — вопросом на вопрос ответил Октай.

Руслан снова почувствовал, что краснеет. А еще он буквально кожей ощущал, как хозяин кабинета пристально рассматривает его.

— Я не знаю, что там у тебя за методы, меня это не должно волновать, но если они работают, то я хочу результатов как можно скорее. Подожди, не перебивай. Да, я знаю, что ты нашел фаравахар, что Дауд с твоей помощью добыл записи с камер. Именно поэтому я и даю тебе больше времени. Просто пойми: в любой момент тридцать лет работы могут пойти прахом потому, что у кого-нибудь сдадут нервы. Кто-нибудь решит, что я хитрю, что не собираюсь заключать сделку и зачем-то тяну время. Кланы не договорятся. Огромный проект, в котором участвует пять стран, окажется под угрозой…

— Неужели тебе денег мало? — перебил Руслан. — Неужели тебя волнует только проект, а не собственная дочь?

— Если я завалю этот проект, то не смогу ей помочь. Я даже себе не смогу помочь. Через час у меня важная встреча, мне нужно подготовиться. Дауд по-прежнему с тобой и предоставит тебе все, что нужно. Как ни крути, ты уже добился большего, чем остальные специалисты, занятые в поисках. — Скрипнул стул, Октай встал из-за стола, поправил пиджак. — Но этого мало. Нельзя перепрыгнуть яму наполовину, даже если остальные перепрыгнули еще меньше. Всё. Будь добр.

Руслан сначала вышел из кабинета, а только потом сообразил, что подчинился приказу Октая автоматически, хотя вроде как не собирался.

— Ну как? — поинтересовался Дауд.

— Да никак. Давай в комнату Амины еще раз зайдем. На этот раз ты мне все подробно опишешь.

— Хорошо, да.

Но никаких особых результатов это не принесло. Новых зацепок не появилось, только новые версии старых. Нашлись еще два плаката, но лежащие в шкафу, а не висящие на стене. В остальном — зороастризм.

— Ладно, понятно. Что там по поводу обеда? — устало спросил Руслан.

— Ай, да-а-а! — таким тоном, будто лет пять назад забыл забрать ребенка из садика, возопил Дауд. — Там, наверное, готово уже… Сюда притащить?

— А это не место преступления, например? Полиция ругаться не будет?

— Будет, конечно!

— И в чем тогда суть твоего гениального предложения?

— Я же не знаю, да! Ты, может, когда кушаешь, лучше Ахурамазду слышишь?

— Ты не только поэт, ты теолог. Вполне допускаю, что бога лучше слышат сытые…

Дауд взял Руслана под локоть и повел из комнаты, одновременно доставая телефон. Пока он что-то командовал на азербайджанском, Руслан пытался собрать мысли в кучу. Получалось плохо. Почему-то даже ногами он перебирал с трудом, а уж попытка ворочать мыслями вообще отдавалась болью в висках.

Они пришли в комнату Руслана, послушали недовольное, но не больше, чем обычно, шипение Аждахи, убедились в наличии еды в миске, и только после этого Дауд усадил Руслана на диван и куда-то ушел. Снова завибрировал телефон, но Руслан просто сбросил звонок.

Скоро появился Дауд. Он прикатил целую тележку еды, судя по звукам. Когда он вкатывал ее в комнату, на ней дребезжало не меньше десятка тарелок. Дауд принялся быстро метать все это на недавно замененный стол. Потом началась кулинарная экскурсия.

— Перед тобой дюшпара. Это как пельмени, только лучше. Маленькие-маленькие, с ноготь, да. Бульон, м-м-м. — Такого блаженства в голосе живого человека, а не актера из рекламы, Руслан никогда не слышал. — А с похмелья вообще! Надо только чуть мяты добавить. Можно пол-ложки уксуса. У меня тут есть. А да, сумах, куркума, зира, перец, скажи, если надо. Тут еще сыр-мыр, зелень-мелень, соленья. Есть квашеная капуста из Ивановки.

— Ивановки?

— Потом расскажу! Тут гатыг и каймак, не знаю, что ты больше хочешь. Чурек… хлеб свежий, только с огня. Довгу любишь? Как бы тебе объяснить… Что-то вроде вашей окрошки — только вкусное. А, под левой рукой у тебя хумус, бабагануш, намазки, да. Сыры правее, да, там. Курица слева, и мясо рядом с ней. Кебаб, люля, грамм по двести баранины и говядины. Еще есть жареная дюшпара. Еще гюрзэ — тоже как пельмени, да. Можно джиз-быз сказать, чтоб принесли, но тут его плохо делают, потом угощу, есть одно место. Хингал местный повар делает ай какой! Попробуй обязательно!

Руслан пытался выхватить в этом наборе слов что-то знакомое или хотя бы примерно сориентироваться в кулинарном безумии.

— Кушай! — возмутился Дауд. — А то основная еда остынет.

— А это какая? — не понял Руслан.

— Закуски, да.

— Эм-м… Ладно, я потихоньку буду всё пробовать, а ты мне расскажи-ка про базилик и Гобустан.

Дауд тяжело вздохнул. Сел за стол, налил себе что-то в стакан. Запахло чаем. Руслан аккуратно попробовал тот самый чудо-бульон. То ли он действительно был невероятно хорош, то ли голод его сильно приукрасил…

— Ай, да-а-а! Подожди! Мята чуть-чуть, уксус чуть-чуть, вот так. Ешь!

Дауд поколдовал над тарелкой, отхлебнул чаю, а потом его голос вдруг изменился. Сахар, понял Руслан. Закинул кусок сахара за щеку. Вприкуску пьет.

— Да что тут рассказать? Амина по работе же много туда ездила. Она же в министерстве культуры работает. А Гобустан — это музей и заповедник. Там скалы, да-а-а, и на скалах много рисунков. Древние люди нету? Вот такие рисунки. Человечки с луками, быки, что там еще? Гавалдаш, табличка римского легионера…

— Гавалдаш?

— Это такой каменный барабан, да! Нет, барабан неправильно… Но принцип такой же. Стоит огромный расколотый камень, и на нем играть можно! Вроде больше там и нет ничего…

— А зачем Амина там базилик сажала?

Руслан временно переключился на салаты и намазки, чтобы попробовать максимальное количество блюд.

— Не знаю. Она не только там сажала. И не только базилик. Что-то у нее с этим рейханом странное было.

— Можешь как-то подробнее объяснить? Она сама руками сажала или что?

— Зачем? Она же курирует разные объекты благоустройства, да. А, реконструкция тоже. Везде разные проекты, все быстро утверждала. Только с рейханом что-то странное было. Везде сажала. Ругалась все время: мол, нет, я все передумала, еще базилик посадите.

— А какие еще цветы были?

— Я не знаю… Лилии помню, жасмин помню…

— Красный? — уточнил Руслан.

— Красный, да, а что? — Дауд, судя по всему, посмотрел на собеседника и спохватился: — Кушай-кушай, да! Потом ответишь! Я пока попробую вспомнить, какие еще цветы были. Наверное, можно через министерство узнать…

Руслан понял, что все ему не одолеть никак, и решил хотя бы по чуть-чуть попробовать каждое блюдо. Но и эта стратегия уже демонстрировала несостоятельность. Он только-только добирался до курицы, а уже не мог сказать, что голоден. Но и остановиться он тоже не мог. Например, те самые жареные пельмешки. Чудо какое-то.

— Майоран, ива и чампа, — прожевав очередной пельмень, сам ответил на свой вопрос Руслан.

— Чампа откуда знаешь? — удивился Дауд.

— А ты откуда?

— Цветы люблю, да, интересуюсь.

— Никогда бы не подумал…

— Откуда знаешь, какие цветы Амина сажала? Ахурамазда подсказал?

— Отстань от Ахурамазды, — вздохнул Руслан. — Это цветы, которые соответствуют семи Амеша Спентам.

— Угу…

— Так, давай я попробую как-то очень просто и обобщенно, да?

— Конечно, Руслан-муэллим, сложно и конкретизированно не надо! — то ли тонко подколол, то ли поддакнул Дауд.

— «Меша», «мрити», «морт» — это смерть. Частица «а» в индоевропейских языках отрицательная, что получаем?

— Не… смертный?

— Сезон шуток про Несмертного Джо объявляется открытым… Бессмертный, Дауд, бессмертный!

— Знаешь, как на азербайджанском будет? Или на турецком? Или на…

— Всё, успокойся! Извини! Итак, амеша — это бессмертный. Слово «спента» в конечном счете восходит к старому санскритскому глаголу «су» со значением «возрастать». Цельный, здоровый, сильный. Всё как в русском, в общем. Святой. Амеша Спента — бессмертный святой. Всего их семь.

— И у каждого есть свой цветок, — понял Дауд, но тут же прервался и сменил тон: — Ты помидор жареный возьми, двумя пальцами шкурку сними, вот так вдоль его ножом порежь, сок течет, да? И в сок макай кебаб. А потом можно капусту закинуть, вообще все изменится! Хингал зачем не ешь?

Руслан с ужасом осознал, что значительная часть этих блюд еще и сочетается. И пробовать их по отдельности — это как играть в детальки лего вместо того, чтобы построить из них что-то.

— А что эти святые значат? Почему Амина базилик сажала? Огнепоклонники ведь не так молятся?

— Тебе надо на все вопросы отвечать?!

— Если можно, Руслан-муэллим.

— Я даже не знаю, с чего именно начать… — растерялся Руслан.

— Начни с баранины, — посоветовал Дауд. — А то остынет.

Руслан так и поступил. Сунул в рот кусок шашлыка, раздумывая о том, как коротко рассказывать о части религии с историей в три тысячи лет.

— Ладно, давай так. Нельзя воспринимать религиозные категории буквально. Семь бессмертных святых — это семь проявлений Ахурамазды. — Руслан отложил еду и принялся загибать пальцы. — Благой помысел, наивысшая правда, святое благочестие, та самая избранная власть, чей плакат ты видел в комнате Амины, что там дальше? Целостность, потом бессмертие.

— Это шесть, — заметил Дауд.

— Да, с седьмым все сложно. Это, скажем так, святой дух. Он часть каждого из шести и вместе с тем нечто отдельное. Кто-то относит его к бессмертным святым, кто-то нет. Все очень сильно зависит от периода…

— То есть это главные святые зороастризма. А им молятся?

— Не-не-не! Я же говорю, это просто проявления. Вот, например, у христиан есть святые. Николай Чудотворец, допустим. Это конкретный человек. Плюс ему можно отдельно молиться. Тут не так. Молятся только Ахурамазде. В этом смысле зороастризм куда более монотеистическая религия…

— Так, — Дауд уложил в голове первую порцию информации. — А почему вообще название такое?

— Прекрасный вопрос! — Руслан опять пожалел, что не может закатить глаза. — От имени главного и единственного пророка — Зороастра. Или, как было у Ницше, Заратустры. Ну? «Так говорил Заратустра», помнишь?

— Не читал, — отрезал Дауд.

— А что ты вообще читал?!

— Бризантность гексогена помнишь?

— Эм-м…

— Двадцать четыре миллиметра.

— Ладно-ладно, — Руслан поднял руки в знак примирения. — Ты, вероятно, эксперт в своей области.

— Да.

— Теперь ты ждешь, что я задам вопрос?

— Да. — Дауда, кажется, задели намеки Руслана на то, что он неприлично неэрудирован.

— Ладно, что такое бризантность?

— Мера способности взрывчатого вещества к местному дробящему воздействию, — без малейших признаков акцента или запинок ответил Дауд. — Рассказывай дальше про зороастризм.

По глупому стечению обстоятельств Руслан знал, что такое бризантность. Но четкое, отлетевшее от зубов определение все равно его впечатлило.

— Ладно, Дауд, давай так. Ты просто не понимаешь, насколько это объемная информация, я не могу читать тебе курсы лекций. Зороастризм появился примерно в двенадцатом веке до нашей эры. Он претерпел массу изменений, утратил монотеистические черты, потом снова их обрел, его последователи впадали в ересь и возвращались к истокам, повлияли на все мировые религии и в значительной степени изменили мир. Зороастризм времен Заратустры и времен исламских завоеваний — вообще две разные вещи. Можно выделить целых семь различных периодов, явно отличающихся друг от друга. Что ты конкретно хочешь узнать? Задавай вопросы, что ли!

Руслан перестал размахивать шашлыком и вернулся к еде. Дауд какое-то время молчал, вероятно формируя список вопросов.

— Как становятся зороастрийцами?

— Тут есть два варианта… — Руслан понял, что совсем уж коротким ликбезом не обойтись, придется несколько развернуть мысль. — На самом деле — никак. Ну, в ортодоксальном варианте. Но после исламских завоеваний остались две относительно крупные общины зороастрийцев. Одна в Иране, другая в Индии. Общины довольно долго жили изолированно и не поддерживали связь. Поэтому у них возникла некоторая обрядовая разница. Иранская община считает, что стать зороастрийцем нельзя. Можно только родиться. Индийская община утверждает, что достаточно провести ритуал посвящения. Так что теоретически вариантов два. Но если опираться на Авесту, то зороастрийцем можно только родиться.

Дауд хмыкнул, задумался. Руслан использовал паузу для того, чтобы промочить горло и закинуть в топку еще кусок шашлыка.

— Октай-муэллим не похож на зороастрийца… — пришел к странному выводу Дауд.

— Пу-пу-пу… Сложно… Думаю, тут имеет значение его родословная. По крови Амина вполне может оказаться зороастрийкой.

— Значит, Ахурамазда мог забрать ее к себе?

— Восхитительный вывод. — Руслан разочарованно отложил шашлык, он просто был не в состоянии съесть еще больше. — Так можно про кого угодно сказать.

— Зачем про кого угодно? Ты сам сказал, что Амеша Спента — это проявления Ахурамазды. Перечислил их и показал дорогу…

— Подожди-подожди!

— Или ты был прав, и она замуж не хотела, и…

— Остановись! — Руслан наконец прервал Дауда. — Какую дорогу, о чем ты?

— Благой помысел ведет к праведности, праведность к благочестию, благочестие ведет к силе, сила к целостности, а целостность к бессмертию. Сам сказал, да!

Руслан несколько секунд молчал, соображая, как разговор оказался в этой точке.

— Ну… В теории это так и работает, конечно, но не очень понятно, как это нам…

— Она не выходила из башни, Руслан-муэллим, — уверенно сказал Дауд. — Она все еще там!

— Подожди, успокойся… Что-то у меня голова кружится. Что значит «в башне»?

— Ты же сам сказал: Дом хвалы, Дом песен.

— Я сказал?! Серьезно? Ну, может, и сказал… Что-то я совсем устал, я сейчас немножко…

Он откинулся на спинку дивана, потому что невыносимо кружилась голова, и тут же уснул. И почему-то прекрасно осознавал, что спит.

Он стоял перед огромными закрытыми дверями. Гигантские створки украшал символ окрыленного солнца. Он же, судя по всему, выполнял функцию запирающего механизма. Закрепленный поверх дверей, он просто физически не позволил бы им открыться. Никакого видимого способа снять его с двери Руслан не видел.

Он так соскучился по цветным снам, что с удовольствием рассматривал окрыленное солнце. Освещаемый огнем металл красиво бликовал, из-за этого казалось, что солнце настоящее, а крылья шевелятся.

Он подошел чуть ближе и увидел собственное отражение в полированном металле. Длинные, черные как ночь волосы. Острый тонкий нос, строгие черные брови, недовольно опущенные уголки губ и очень странные, будто бы чуть светящиеся, глаза.

Проснулся он в кровати. Рядом с ним Дауд разговаривал с каким-то мужчиной по-азербайджански. Руслан сделал вид, что все еще спит, и попытался понять хотя бы по интонациям, о чем они говорят.

Знакомых слов он не услышал, а тон ничего не подсказывал. Голос и манера речи Дауда на азербайджанском языке отличались. Интонации становились более… хитрыми, что ли. Появлялось много бежевых и бирюзовых оттенков.

— Ай, сам проснулся! — раскрыл его Дауд. — Как себя чувствуешь?

— Как мешок с навозом. — Руслан удивился своему хриплому голосу. — Сколько времени?

— Четыре часа, рассвет скоро…

— Воду пейте, — сказал незнакомый мужчина. — Чем больше, тем лучше. Угрозы уже нет, но лишним не будет.

— Ах, нету угрозы! Как это здорово, когда ее нету, да? О чем речь вообще?

— Тебя отравили.

— Восхитительно. — Он со стоном сел на кровати и, чтобы хоть немножко взбодриться, похлопал себя по щекам. — Там опять дождь?

— Буря была, да.

— Кто меня отравил? — зевая, совершенно безразличным тоном уточнил Руслан.

— Мы ищем. Время надо. Но я тебе слово даю, я найду!

— Ладно, сначала надо съездить в Гобустан. А что это за шум?

— Пожар тушат, Руслан-муэллим. Я бы тебя не будил, если бы не пожар…

Пожар, по словам Дауда, был связан с попыткой отравить Руслана. Злодей явно хотел таким образом замести следы. Возгорание произошло в серверной, и, конечно же, все данные с камер погибнут в огне.

Но в целом никакой опасности пожар не представлял, загорелся небольшой изолированный участок дома. Тем не менее к безопасности тут относились серьезно. Поэтому всех эвакуировали.

Руслан же имел собственное мнение относительно того, что послужило причиной всей этой кутерьмы. Эту причину он сможет рассмотреть, если откроет глаза. Наверняка джинн трется где-то рядом. Но эту ночь он сумел пережить. Уже почти рассвело.

Дауд попросил Аждаху упаковаться в переноску, и тот беспрекословно повиновался. Руслан уже не пытался понять этот феномен. Он и сам-то не сумел добиться такого взаимопонимания с этим чудовищем. А все незнакомые коту люди вообще могли рассчитывать только на глубокие кровоточащие царапины даже за попытку познакомиться.

Но если Аждаха кого-то полюбил, то этому кому-то разрешалось все. Даже попросить упаковаться в переноску.

Дауд быстрым шагом вел Руслана по коридорам и бубнил что-то благожелательно-ободряющее коту. Мимо иногда торопливо проскакивали какие-то люди. Казавшийся раньше пустым дом превратился в субботнее отделение Сбербанка. Все куда-то несутся, и что-то горит.

— Тебе не кажется, что как-то у вас тут… — Руслан не сразу подобрал правильные слова, — не очень хорошо служба поставлена?

— Зачем не кажется? Так и есть! Я давно говорил, что всех этих шпионов разогнать надо. Но меня разве слушают?

— Шпионов разогнать? — не понял Руслан.

— Люди Саида, люди Орхана, кто-то на англичан работает, кто-то на другие кланы. У всех есть хозяин, да!

— И кто твой хозяин?

— Амина.

— Ты вроде на Октая работаешь?

— Так и есть, да-а-а.

— Но хозяин — Амина?

— Что поделать.

— Так и чего вы шпионов не разогнали? — Руслан почему-то не стал углубляться в тему отношений Амины и Дауда.

— Потому что тогда мы не будем знать, кто на кого шпионит.

Они вышли на улицу, и Руслан почувствовал запах гари. Масштабы пожара явно превосходили обозначенные Даудом. Шума огня он не слышал, но, судя по количеству дыма, горел вовсе не «маленький изолированный участок дома».

— Гобустан хотел ехать? — напряженным голосом спросил Дауд. — Пойдем к гаражу, зачем тут в дыму стоять?

— А где Октай? Где все?

— Октай-муэллим сегодня ночью в городе остался. Нигяр и девочек уже везут в Баку. Тут только мы и прислуга.

Руслан открыл глаза, чтобы понять, рассвело ли уже. Можно ли безопасно садиться в машину, или снова что-нибудь взорвется? Открыл глаза и сразу же увидел джинна. Странная красно-серая размытая масса крутилась в воздухе, то исчезая, то появляясь в привычной Руслану мути, много лет заменявшей ему зрение.

Он с некоторым удивлением отметил, что его тело никак не реагирует. Должно же быть страшно? Должно быть хоть как-то. А ему просто тошно.

— Что там? — он указал пальцем на джинна.

— А? Башенка, да-а-а. На крыше.

— Под ней есть кто-нибудь?

— Нет, а что?

— Восхитительно. Поехали отсюда. Кота с собой берем?

— Зачем? Поселим в гостевой дом, куда твои вещи переносят.

— А я где жил?

— В гостевых апартаментах для семьи и самых близких. Другие в доме оставаться ночью не могут, да. Поэтому еще гостевой дом построили.

— Аждаха, ты как смотришь на переезд? — поинтересовался Руслан.

Кот вдруг коротко безразлично мяукнул. Плевать, мол.

— Тигр, да! — восхитился Дауд. — Умный!

— Ладно, давай тут оставим.

Дауд что-то обстоятельно объяснил коту, тот молча выслушал. После этого переноску отдали прислуге. Аждаха, как ни странно, не принялся шипеть и метаться.

Дауд вздохнул, привычно подцепил Руслана под локоть и повел к гаражу. Перекинулся с кем-то парой фраз на азербайджанском и вдруг остановился.

— Что такое?

— За нами идет англичанин. — Судя по интонациям, никакого желания общаться с ним Дауд не испытывал.

— Это плохо?

— Нет, да-а-а. Так, не люблю его просто.

— А кого ты вообще любишь?

— Тебя люблю, Руслан-муэллим. Ты честный. Хорошего человека из себя не строишь.

— Вот уж спасибо…

— Доброе утро, джентльмены! — поздоровался с ними кто-то на английском.

Руслан сразу же вспомнил этот приятный голос и его обладателя. Кажется, его звали Томас. Он был на том проклятом ужине.

— Хелоу! — Дауд обладал великолепным, прямо-таки карикатурным русским акцентом, мог бы играть братка в голливудских фильмах. — Гуд морнинг!

— Не уверен, что оно доброе, — возразил Руслан.

— Согласен, — вздохнул англичанин. — Не очень-то доброе утро. Вы не подбросите меня до города?

Руслан никогда не слышал голоса, который в его голове преобразовывался бы в свечение. В солнечные лучи.

— А что вы вообще тут делаете в такое время?

Томас засмеялся. Его, судя по всему, совсем не обидела грубость Руслана.

— Я работаю с некоторыми документами для вашего отца. И эти документы не выносят из дома. Возможно, вы знаете, что скоро запуск большого проекта. Приходится работать сверхурочно. Ну так что? Подвезете?

— Дауд? — спросил Руслан по-русски. — Что скажешь?

— Что он хочет?

— В город.

— Такси ёх?

— Бильмирам.

— Э-э-э! Скажи, что с удовольствием подвезу, да, — совсем без удовольствия попросил Дауд.

— Мы сделаем вид, что рады вашей компании, — примерно перевел Руслан.

— О, это лишнее, — отмахнулся Томас. — С меня достаточно сдержанного молчаливого презрения.

Несмотря на ужасное самочувствие, с которым могло посоревноваться только отвратительное настроение, Руслан улыбнулся. Все-таки приятный голос — это половина успеха. Какое-никакое чувство юмора — вторая половина. Теперь они пошли к гаражу втроем.

— Трость? — уловив ритмичное цоканье, спросил Руслан.

— Я же англичанин, нам на законодательном уровне запрещено появляться в общественных местах без трости и цилиндра, — отшутился Томас.

Дауд помог Руслану открыть дверь и сесть на переднее сиденье. Это оказался уже знакомый бронированный «Гелендваген».

— Я думаю, что вам лучше покинуть Азербайджан, — как только они выехали из гаража, сказал Томас.

— Почему вы так думаете?

— Кажется, для вашей семьи тут небезопасно.

— Это не моя семья, — фыркнул Руслан.

— Интересно... Я полагал, что вы новый наследник. Но если вы не участвуете в клановой борьбе, то что вас тут держит?

— Я хочу вернуть прежнего наследника и заодно решить некоторые свои проблемы.

— Вы надеетесь найти Амину?

— Я ее уже нашел.

— Как? — охнул Томас.

— Не задавайте магу таких вопросов.

Англичанин понимающе усмехнулся. Мол, да-да, неплохо, а сначала я даже повелся.

— Хорошо, что у вас все под контролем.

— Я действительно знаю, где она, — с нажимом сказал Руслан. — Это не шутка.

— Та-а-к… И что же дальше? — с сомнением спросил Томас.

— Зависит от того, на чьей вы стороне.

— Я? Что же… А на какой стороне надо быть, чтобы этот разговор продолжился?

— На моей.

— Ого, — почему-то обрадовался Томас. — То есть вы все-таки участвуете в клановой борьбе? И даже ведете какую-то собственную игру? Неплохо! Неплохо ведь, да?

— Бильмирам! — буркнул Дауд в ответ на последнюю реплику англичанина.

Руслан молча откинул сиденье и устроился поудобнее, собираясь поспать.

— Не обижайтесь! — как-то даже расстроился Томас. — Я ведь смотрю на это все довольно отстраненно. Это все… не мое дело. Я всего лишь… финансовый консультант. Все это я воспринимаю как… Как «Игру престолов». Вы любите это шоу?

— Книгу — да.

— Логично, простите, — смутился Томас, тут же признав свою ошибку.

— И в чем суть шоу? — спросил Руслан. — Кто с кем и за что борется?

— Деньги. Транскаспийский коридор — это серьезный проект. Особенно в нынешние времена, когда хуситы несколько поправили морские торговые маршруты.

— Ну-ну, и чего тогда хочет Саид? Зачем на ужине был Орхан?

— Ах, это… Ну, кроме денег есть политика. Турция и Иран тоже имеют свой взгляд на проект, на Азербайджан, на то, как будет развиваться регион. И под чьей властью.

— А почему они это делают не через президента?

— А президентов выбирает народ, да? — усмехнулся Томас.

— Вы сейчас отказываете маленькой, но гордой стране в политической субъектности?

— Это часть моей культуры. По давно устоявшейся традиции мы отказывали в политической субъектности и куда более гордым и крупным странам. Вы же понимаете, что это шутка, да? Я просто финансовый консультант.

— Деньги, политика, — Руслан загнул два пальца. — Что еще?

— А почему вы решили, что есть что-то еще?

— Потому что исчезла Амина.

— То есть вы уверены, что ее не похитили? — В голосе Томаса появился странный зеленоватый оттенок, который как бы растворялся в золотистых лучах.

— Вы знаете, что это не так, — констатировал Руслан.

— Интересно… Почему вы так считаете?

Зеленоватый оттенок пропал. Потому что теперь англичанин не врал и не лукавил. Ему действительно было интересно. Руслан зря поторопился, непонятно, как теперь выпытать, что он знает.

— Потому что невозможно похитить человека посреди ночи из этого дома. Конкретно из ее спальни. Которая находится напротив комнаты Дауда.

— Бильмирам, — зачем-то снова буркнул тот.

— Вы намекаете на то, что она сбежала сама? Многие пришли к такому же выводу. Не захотела замуж, что поделать. И решила скрыться.

— Столько лет шла по заготовленному плану, готовилась стать наследницей — и вдруг испугалась замужества? — усмехнулся Руслан и пропел: — Арабская но-о-очь!

— Звучит сказочно, согласен. А если мы сделаем несколько предположений?

— Когда англичане начинают делать предположения, это заканчивается чьей-то дракой, — заметил Руслан.

— Эту традицию мы перехватили у Рима! Итак, Амина сбежала, но как? Из охраняемого дома! Неужели никто не заметил?

— Ей кто-то помог, конечно.

— Но кто бы это мог быть? Мы не знаем. Оставим этот вопрос открытым. А зачем она сбежала? Зря вы недооцениваете версию с браком. Что, если она… как же это было? Другому отдана и будет век ему верна?

— Вы точно англичанин?

— Это не мешает мне немножко разбираться в русской литературе.

— Я не про русскую литературу. Я про вот это вот мексиканское мыло. Наследница сбежала из-под венца, потому что любит другого.

— Я допускаю, что набрался этого у моего испанского друга, — легко согласился Томас. — Но просто допустим, что она, например, тайно помолвлена. Или, хуже того, официально замужем. Чисто технически у нас очень узкий круг подозреваемых. Ее график и постоянная публичность не подразумевали возможности уединяться с мужчинами. Думаю, число подозреваемых в первом приближении не превысит пяти. Итак, кто-то помог Амине сбежать. Этот кто-то смог сделать так, чтобы она не попала на камеры. То есть он как минимум знает, где они. А еще у него должен быть какой-то интерес во всем этом. Иначе зачем устраивать такую рискованную операцию? А она очень рискованная! Кстати, вы знали, что вашему отцу законодательно запрещено злиться?

— Это как? — удивился Руслан. — Что это за закон такой?

— Уголовный кодекс. Все известные способы проявления гнева вашего отца записаны в этой книге. Итак, зачем рисковать и навлекать на себя его гнев?

— Ну… Допустим, возможный выигрыш перекрывает риск.

— Или гнева не избежать. Например, он узнает о браке. Амину он, конечно, поругает, а что будет с… потенциальным папой?

— Ладно-ладно, я не дурак, соображаю, к чему вы ведете, это уже скучно. Амина тайно вышла замуж, и муж помог ей сбежать.

— Версия с замужеством скорее моя фантазия, а вот любовник у нее вполне мог быть. И вы знаете, кто именно под подозрением?

— Ну… Наш водитель, вероятно.

— Не просто вероятно, а это буквально единственный вариант. Мы не знаем, правда это или нет, не так ли?

— Так, — согласился Руслан. — Хотя звучит как…

— Неважно, как звучит, — перебил Томас. — Пока мы не знаем правды, эту версию отбрасывать нельзя, верно?

— Согласен.

— Тогда скажите мне честно, вы пытались прикинуть, насколько Да… — Томас осекся, понимая, что Дауд среагирует на имя, — наш водитель дискредитирован?

— В каком смысле?

— Вы бы отправили на поиски пропавшей дочки того, кто помог ей исчезнуть?

— Нет…

— А приставили бы этого человека к тому, кто может ее найти?

— Нет…

— Он бы испортил поиски, не так ли? И тогда скажите мне, Руслан, зачем вы тут на самом деле? Зачем, не в вашем эгоцентричном смысле, — допустите на секунду, что мир крутится не вокруг вас, — а зачем вы в этой истории, в которой все крутится даже не вокруг вашего отца?

Руслан ничего не ответил. Он попытался приложить эту схему к реальности. Точнее, к своим ощущениям относительно реальности последних дней. Фаравахар нашел Дауд. Руслан бы чисто технически с этим не справился. Да и на самом-то деле на верхний этаж башни их тащил именно Дауд. Что если он знал все изначально, но не мог сказать?

В версию с любовником, а уж тем более с тайным браком Руслан почему-то не верил. Сам характер отношений Амины и Дауда… как будто бы не подразумевал ничего подобного. Но, допустим, это так. Невеста пропадает перед свадьбой, и кто-то из клана жениха насылает джинна? Руслану-то надо найти того, кто наслал джинна! А так как Амина вне зоны доступа, то проклятая животина накинулась на Руслана? А почему не на сестер? Об этом, кажется, он уже думал, и в прошлый раз тоже ничего путного не случилось.

Тут его осенило. Или все наоборот? Октай был занят своими бизнес-проектами, кто-то из его конкурентов отправил джинна, и поэтому Амина сбежала? Но тогда Дауд должен быть в курсе всей этой садо-мазо-нечисти? А он вроде бы и не утверждает обратного. А Октай?

— О чем вы думаете?

— О том, что человеком, который помог сбежать Амине, вполне могли быть вы, — зачем-то ляпнул Руслан. — Вы знаете дом, часто там бываете, охрана пускает вас туда, куда не пускает других. Ну и вы же наверняка красавчик, да? Почему бы в вас не влюбиться?

— А если я скажу, что у меня алиби?

— Я скажу, что мне плевать, меня волнует другое…

Машина вдруг резко затормозила, и Руслан почувствовал, как Дауд рефлекторно протянул к нему руку, защищая от предполагаемого удара. Как будто ремня безопасности было мало. Но уже через секунду он разразился потоком проклятий на азербайджанском.

— Что происходит?

— Полиция, — странным, задумчивым тоном ответил вместо ругающегося Дауда Томас.

— Пост?

— Нет, машина. — В голосе англичанина снова появился этот лукавый зеленоватый оттенок.

Кто-то, наверное полицейский, постучал в окно, призывая опустить его. Дауд вместо этого открыл дверь, вероятно потеснив стучащегося, что привело к недопониманию. Полицейский стал ругаться, Дауд тоже не молчал. В итоге оба что-то выясняли на повышенных тонах возле машины. Наконец Дауд вернулся и раздраженно попросил:

— Дай паспорт, да! — Потом его тон сменился на удивленный: — А куда делся англичанин?

— Я не видел, — хмыкнул Руслан.

— Я серьезно, да! Куда ушел?

— Я не знаю, ничего не сказал. Паспорт держи.

Дауд зачем-то включил свет и проверил салон, как будто подозревал, что Томас может прятаться где-то там, в ногах, под сиденьем.

Руслан обратил внимание, с каким громким щелчком открывается тяжеленная бронированная дверь. Не говоря уж о том, с каким звуком она закрывается. Выйти из машины так, чтобы Руслан этого не заметил, было невозможно.

Дауд удивленно поцокал языком и снова принялся ругаться с полицейским. Полицейский, как ни странно, очень быстро потерял интерес к происходящему. Буркнул что-то и ретировался. Включились мигалки, сирена, и патрульная машина рванула куда-то.

— Что это было? — поинтересовался Руслан, когда Дауд вернулся в машину.

— Не знаю, — закуривая сигарету, сквозь зубы ответил Дауд. — Думаю, искали англичанина. Как поняли, что его в машине нет, даже документы смотреть не стали.

— А тебя часто останавливают?

— Что имеешь в виду?

— У тебя же наверняка блатные номера или вообще мигалка какая-нибудь?

— Зачем мигалка? — Фиолетовый оттенок в голосе выдал все лукавство. — Я так, да-а-а, езжу туда-сюда…

— Ясно. Остановили специально же, да?

— Как будто да… — Дауд сделал длинную затяжку, от которой сигарета прямо-таки защелкала. — Что-то происходит. Посадят кого-то. Гобустан едем?

— Бяли.

— Хорошо, до пробок успеваем…

Дауд выкинул сигарету, захлопнул дверь и с явным удовольствием утопил педаль газа. Руслан, привыкший уже к такому стилю вождения, откинул сиденье и сразу же задремал.

Он проснулся от звука шагов и голосов. Два… нет, три человека шли по коридору. Один высокий, двое низких. Один легкий, двое тяжелых. Один молодой, двое старых. Одна самка и два самца. Он просто любил считать. Людей, голоса, шаги, совершенно неважно что. В цифрах есть власть над вещами, над миром.

Он не знал языка, на котором говорили эти люди, но все наречия людей настолько примитивны, что не требуется даже проникать в их суть. Все их интенции и эмоции однозначны. Люди не умеют испытывать, например, отвращение и любовь одновременно. Им обязательно приходится выбирать что-то одно.

Все три человека вошли в соседнюю комнату, и он затаился на шкафу. Самка явно была напугана, хотя и пыталась демонстрировать что-то другое. Старый самец источал вину, хотя и маскировал ее снисходительной уверенностью, а молодой самец аж подрагивал от нетерпения.

Ему стало интересно, и он прислушался к словам, стараясь проникнуть в речь людей. Пожилой самец что-то спрашивал, а самка оправдывалась.

Наконец кто-то из людей открыл дверь. Это оказался молодой самец. Человек быстро стрельнул глазами по сторонам, оценивая обстановку, и тут же уставился на него. Он напрягся, шерсть встала дыбом, кровь прилила к мышцам, он собрался и приготовился к рывку. Человек замер, одной рукой держась за дверь. Тихо позвал своего хозяина. В комнату заглянул старый самец и тоже уставился на него. Он зашипел и медленно попятился.

— Аждаха, — сказал вдруг старик.

Он прыгнул. Время услужливо замедлилось, старик едва успевал удивиться, а молодой уже все понял и заслонил собой хозяина. Сменить траекторию прыжка он уже не мог, но, к счастью, она пересекалась с лицом молодого. Он вцепился в него когтями, зубами и стал молотить задними лапами, чтобы изорвать эту уродливую рожу.

Молодой повалился вместе с ним на спину и снес старика. Тот был слишком немощным и медленным, чтобы помочь. Очевидно, что само падение станет для старика серьезным испытанием.

Молодой все-таки схватился за него руками и дернул от себя. Он не смог противостоять этой силе, но оставил длинные, глубокие рваные раны от когтей. Он стал выкручиваться, и молодой не справился, выпустил его из рук.

Он приземлился на четыре лапы и рванул в проход, где до этого стояли двое мужчин. Больше не стоят. Он не стал рисковать и пробегать по молодому. Просто перепрыгнул. И в этот момент что-то обрушилось на него сверху. Самка, которой он не уделял и доли внимания, накинула на него какой-то кусок ткани и прижала. Он зашипел и забился, но самка держала очень крепко.

Испуганно запричитал голос, которого он до этого не слышал. Но его никто не слушал. Вероятно, он занимал низшее положение среди всех пришедших. Потом он почувствовал, как что-то кольнуло его в бедро. Почему-то силы сразу покинули его. Не прошло и минуты, как он уронил веки, не в силах их удерживать.

Снилась ему какая-то странная чушь. Будто он борется со сном, но никак не может проснуться. При этом он лежит в клетке. В клетку иногда заглядывает какая-то расцарапанная рожа, убеждается, что всё в порядке, и снова исчезает. Во время очередной проверки рожу кто-то окликает, она поворачивается, и над ее правым ухом, под коротко стриженным виском виднеется татуировка. Красные буквы QOSOPM.

Руслана странным образом вышибло из сна. Как будто кто-то вытолкал его из собственных видений. От растерянности он распахнул глаза и несколько раз моргнул. Нащупал в подлокотнике бутылку воды, сделал несколько больших глотков.

— Тебе что-нибудь говорит аббревиатура QOSOPM?

— Где ты такую увидел? — поинтересовался Дауд.

— Нигде, — сухо отрезал Руслан.

— Ай, да-а-а! Прости! Я все время забываю!

— Это татуировка. Красными буквами написана на виске у того черта, который сопровождал Саида.

— Откуда знаешь?!

— Я же маг! Так что это значит?

— Да мало ли что оно может значить? Опять-таки…

Руслан уловил знакомые уже фиолетовые оттенки в голосе тараторящего Дауда. Но их стало сильно меньше. Когда он не врал напрямую, а пытался заговорить зубы или что-то умолчать, фиолетовый цвет проявлялся едва-едва.

— Ты врешь.

— Откуда знаешь? — не стал отпираться Дауд.

— Мне Ахурамазда подсказывает. Что значит аббревиатура?

— Qurban olduğum, sədəqə olduğum pirim, mürşidim.

— Великолепно, а это что значит?

— Очень трудно перевести корректно, — Дауд цокнул языком. — «О мой господин и хозяин, я приношу себя в жертву во имя твое». Нет, не слушай, да, неправильно. Там господин — это… духовный наставник. Суфизм знаешь?

— Общее представление имею.

— Вот господин — это именно в суфийском смысле. Наставник, с которым установлена духовная связь. И жертва тут — не жертва… Я не знаю, да, как это перевести!

— Ладно-ладно! Успокойся, отлично перевел! Суть я уловил. А что это вообще за девиз? Чей?

— Когда в школе суфизм проходили, ты болел, что ли? — настолько ехидно, насколько позволял его голос спросил Дауд.

— Я на домашнем обучении был.

— А-а-ай… — разочарованно, будто наступил на лед и провалился по колено, протянул Дауд. — Прости!

— Я пошутил, — соврал Руслан.

— Ай, да! Шутки тоже!

— Что там с суфизмом?

— Какой тарикат знаешь?

— Я вообще не знаю, что это.

— А говоришь, маг…

— Я же не суфийский маг! Давай мозги мне не делай, а то в жабу превращу!

— Тарикат — это орден, да! Орденов много было. Один из них — сефевие.

— Это связано с династией Сефевидов?

— Молодец, Руслан-муэллим! Именно! Позже духовные лидеры тариката правили Персией. Как они пришли к власти?

— Риторический вопрос?

— Какой? — кажется, не понял само слово Дауд.

— Давай рассказывай! — зашипел Руслан.

— Хорошо, да! Не злись! Они опирались на кызылбашей. Кызылбаши — это так называемые красноголовые. Потому что чалму красную носили. Это их девиз.

Руслан некоторое время пытался собрать полученную информацию в кучу, и у него очень плохо получалось.

— На башке у телохранителя духовного лидера набит девиз каких-то там кызылбашей, которые когда-то привели к власти династию Сефевидов.

— Так! — подтвердил Дауд. — Точно так!

— Почему?

— Я не знаю. Может, он историю любит, может…

— Дауд!

— Я точно не знаю, да! Но почему бы ордену сефевие не существовать до сих пор? Почему бы Саиду не быть суфием? Почему бы его охраннику не быть потомком кызылбашей?

— То есть ты хочешь сказать, что… Подожди…

Завибрировал телефон. Руслан даже не стал разбираться, кто именно звонит, просто сбросил. А потом вдруг понял, что надо бы немножко сменить точку зрения. Всю информацию он получает от Дауда, а он явно не самый объективный источник.

Руслан принялся гуглить. И нашел несколько статей на русском языке о Саиде Румлу. Все они размещались на каких-то странных сайтах вроде «Кавказского узла»*, но логически пересекались.

Саид действительно был религиозным авторитетом и проповедником. И несколько раз попадал в поле зрения местных властей по двум причинам. Первая — он действительно получил образование в «шиитском Ватикане», а вторая — его проповеди содержали довольно много критики правительства. Но то ли Саид ни разу не перешел какую-то невидимую черту, то ли обладал слишком уж большой общественной поддержкой — его не могли посадить. Хотя, казалось бы, сфабрикуй дело, подкинь наркотики или еще что-нибудь… Возможно, в этой стране такими методами не пользовались, что удивительно само по себе. Саид оставался на свободе и продолжал свою деятельность.

После этого Руслан погуглил Орхана Бозкурта и ожидаемо не нашел никакой информации.

И уже просто ради развлечения Руслан решил погуглить кызылбашей. Послушал почти как аудиокнигу занимательную статью в «Википедии» о том, как тюркские племена объединились и присягнули на верность суфийскому ордену сефевие, как героически громили превосходящих врагов, завоевывали земли и вот это вот все. И, что логично, им на смену пришли другие героические герои, которые своих предшественников втоптали в историю. Веке в восемнадцатом. Втоптали вместе с их девизом.

Вероятно, охранник (если он охранник) Саида был каким-нибудь любителем истории или реконструктором. Потому и носил такую татуировку.

Руслан вынул один наушник, возвращаясь в реальность, но вдруг замер, заставил программу, читающую за него текст с экрана, вернуться назад и прислушался. Синтезированный голос монотонно забубнил: «Первые семь кызылбашских племен, составлявшие основную силу шейхов ордена сефевие, будущих шахов Сефевидского государства — Афшар, Каджар, Румлу…»

— Руслан! — повысил голос Дауд, наверняка не первый раз пытаясь до него докричаться.

— Зурна! Так я же не ошибаюсь, в Иране была афшаридская династия?

— Была, кажется…

— И каджарская?

— Точно была!

— А Румлу?

— Не знаю такую, — засомневался Дауд. — А почему должна быть?

— Потому что все остальные были, — буркнул Руслан. — Чего орал-то? Чего хотел?

— Октай-муэллим звонил. Надо ехать к нему.

— Куда? Зачем?

— В Баку. Говорить хочет.

— Ну серьезно? — вспыхнул Руслан. — Вот сейчас бы кататься на прием к его высочеству, а не важными делами заниматься! Перебьется, пусть учится телефоном пользоваться!

— В этом и проблема, — мрачно пояснил Дауд. — Ты что-то лишнее сказал, да, в тот раз когда разговаривали.

— В каком смысле? — растерялся Руслан.

— Я не знаю. Но англичанина поэтому искали. Друзей Октая арестовывают.

— Кто? Зачем?

— Кто может арестовывать, да? — удивился Дауд. — Полиция!

— А его самого?

— Его пока не трогают.

— Почему?

— Торговаться будут, да.

— И чем я ему там помогу? — не понял Руслан.

— Не знаю. Но надо ехать. Отец все-таки, нехорошо.

— Ладно.

Дальше ехали молча. Дауд все время курил, Руслан не протестовал, несмотря на тошноту. Он прокручивал в голове разговор с Октаем и пытался вспомнить, что он такого сказал, что это стало причиной для арестов. Обвинил в чем-то Саида? И что? Упомянул Орхана? Ну и? В чем таком он виноват-то?

Через полчаса Дауд остановил машину, помог Руслану выйти и повел куда-то.

— Где мы?

— Недалеко от Ичери-шехер. От крепости, да! Не знаю, как тебе объяснить. Дом правительства. Красивое место. Арки, колонны, как надо, да.

— Действительно, прям самое оно, — пробурчал Руслан.

Им пришлось сначала подниматься по лестнице, а только потом входить, — значит, здание стояло на постаменте. Несмотря на жару и шум на улице, внутри царила прохлада и патриархально расслабленная тишина.

Дауд так быстро добыл пропуска и так уверенно ориентировался в пространстве, что становилось очевидно: он далеко не впервые оказался в этом месте.

Буквально минут через десять они вдруг остановились, кажется, прямо посреди очередного коридора. Дауд вдруг принялся стряхивать с плеч Руслана воображаемые пылинки.

— Чего началось-то?

— Нервничаю, да, — признался Дауд. — Сложный разговор будет. В порядок тебя привожу. Ты помятый весь, да.

— Ты нервничаешь, ты себя в порядок и приводи! Вот тебе понравится такое, а?! — Руслан, чтобы продемонстрировать, какие ощущения вызывает такое вторжение в личное пространство, принялся отряхивать Дауда.

Попытка стряхнуть пыль с плеч шириной в Кавказский хребет успехом не увенчалась, поэтому он схватил Дауда за воротник. Но и тут все пошло не так, как планировалось. Он наткнулся пальцем на что-то острое и очень больно укололся.

— Ай! — Руслан сунул палец в рот и ощутил вкус крови. — Что там у тебя?!

— Так, да… — неопределенно отмахнулся Дауд. — Пойдем.

Он открыл дверь и потащил Руслана внутрь. Коротко перебросился с кем-то парой реплик на азербайджанском. Вероятно, с секретарем. Только они способны говорить голосом с настолько отвратительно говнючим оттенком. Но их ждали, только поэтому Дауд беспрепятственно пересек помещение и открыл еще одну дверь. На этот раз он вошел в кабинет вместе с Русланом.

— Либо ты женишься, либо выметайся из моей страны, — вместо приветствия сказал Октай довольно спокойным голосом.

— Я думал, мы в Азербайджане! — делано удивился Руслан. — А мы в Октайленде! В Кулиевстане! Дауд, ты зачем меня обманул?!

— Ты хоть понимаешь, что сделал? — Голос Октая снова стал походить на треск гремучей змеи.

— И что? Сказал по телефону, что всем известный эмиссар Ирана имеет на тебя зуб? Упомянул террориста, с которым ты трешься? Что?! Без меня этого никто не знает, да?!

— Ты дурак? — спросил Октай тем же тоном, каким совсем недавно спрашивал мобеда сам Руслан.

— Ну, судя по тому, что проблемы не у меня, а у тебя, дурак тут ты.

— Справедливо, — удивительно легко согласился Октай. — В этом сомнений нет. Не надо было везти тебя сюда. И уж точно не надо было говорить с тобой по телефону.

Руслан очень некстати подумал о том, что если бы Октай не втянул его в эту историю, то он никогда не узнал бы о существовании джинна. И наверняка погиб бы в какой-нибудь автокатастрофе.

— Я знаю, как найти Амину, — сказал он. — Ну, почти уверен, что знаю.

— Дауд, — спросил Октай, — это правда?

— Да, да-а-а. Работа идет.

— Я вообще-то тут, — заметил Руслан. — И я могу решить все проблемы!

— Пока ты их только создаешь.

— Да что случилось-то?!

— Из-за тебя конкуренты получили запись внутренних переговоров по проекту и по идиотским обвинениям арестовывают ключевых людей.

Руслан вспомнил, как во время разговора Октай отвлекся на другой звонок по стационарному телефону и не заглушил микрофон.

— Из-за меня?! — вспыхнул он. — Это ты со смартфоном обращаться не умеешь!

— И как я вообще дожил до своих лет без этого навыка? Руслан, игры кончились. Существует далеко не нулевая вероятность, что вся эта возня приведет к тому, что меня отстранят от проекта.

— Ну и нахрена мне тогда жениться? Все пропало же!

— Ты и в детстве такой же был. Если что-то не получалось с первого раза, складывал лапки и бросал все. Я понял: собирайся и уезжай отсюда, Дауд тебя отвезет.

— А ты мне кто, чтобы говорить, что я должен делать? — поинтересовался Руслан.

Октай ничего не ответил. То ли не желая втягиваться в бессмысленные разборки, то ли не зная, что сказать.

— А я тебе еще раз повторяю: я могу найти Амину! Но ты не слушаешь, тебе надо, чтобы все было только по-твоему, да?

— Ну ладно, давай я выслушаю твой восхитительный план. Но если он покажется мне чушью, — тебя вышвырнут отсюда. Это, кстати, для твоего же блага. Ты по телефону обидел и Саида, и Орхана.

— Ебать какие нежные! — фыркнул Руслан. — Дай мне телефон, я им лично то же самое скажу. И в рожу плюну при встрече!

— План, — напомнил Октай. — Я теряю терпение.

Руслан вдруг осознал, что раздувает ноздри и водит челюстью влево-вправо. Наверняка смотрелось это очень глупо. Возможно, Октаю приходилось сдерживаться, чтобы не засмеяться.

— А с чего я вообще перед тобой отчитываюсь? — Руслан сам понимал, что звучит жалко, но рассказывать о джинне, Амеша Спентах и прочем зороастризме еще глупее.

— Ясно, — Октай устало вздохнул. — Плана нет. А из результатов — найденный кулон и записи с камер, которые никак не помогают. Я, может, что-то упускаю и есть причина делать ставку на тебя, а не на свадьбу и поддержку от серьезных людей?

— Свадьба, серьезные люди, проекты! — не выдержал Руслан. — Да мне плевать на твой бизнес! Я сдохну, если не войду в сраную башню. Меня джинн выпотрошит!

— Дауд, он что-то употребляет?

— Нет, Октай-муэллим, даже не пьет.

— Он сошел с ума?

— Я тут! Я слепой, а не глухой! — Руслан замахал руками.

— Зачем? Сложная ситуация, да, так просто не объяснишь.

— Попробуйте, — предложил Октай. — Я слушаю.

И замолчал, по всей видимости, ожидая какого-то объяснения. Руслан некоторое время тоже молчал, прикидывая, как лучше и логичнее объяснить события последних дней.

— Я видел джинна. Ты бы тоже видел, если бы тебе в детстве не удалили глаз. Понимаешь?

— Понимаю.

Руслан очень внимательно оценил оттенки в голосе Октая и не увидел ничего необычного: то ли действительно понимает, то ли очень хорошо владеет собой.

— Кто-то наслал джинна на Амину. Поэтому она исчезла. И из-за того, что она исчезла, джинн переключился на меня, понимаешь?

— Понимаю. — А вот на этот раз возник жалобный сине-зеленый оттенок: Октай не врал, он сочувствовал.

— Ну, серьезно? Ты думаешь, я псих? — не сдержался Руслан.

— Я думаю, что ты пошел в мать, — вздохнул Октай. — С этим вряд ли можно что-то поделать.

— Правду говорит, Октай-муэллим, — вклинился вдруг Дауд. — Он видения видит, маг, да. Я проверял, настоящие видения…

— Дауд, вези его в аэропорт, — устало перебил Октай. — И будь внимателен. Орхан или Саид могут с него спросить за его слова. Или за человека Гусейнова, которого вы убили.

— Это не мы! — возмутился Руслан. — Это джинн!

— Семье его скажи, — предложил Октай. — Гусейнову скажи, Орхану скажи.

— Машину взорвал джинн, пожар устроил джинн, мы чуть не разбились из-за джинна!

— Пожар? — переспросил Октай.

— Дома, да, — виновато пояснил Дауд. — Серверная горела.

— А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо, — очень усталым голосом сказал Октай. — Всё, вези его в аэропорт.

— Никуда я не поеду! — возмутился Руслан.

Но в этот момент Дауд сгреб его в охапку и оторвал от земли, прижимая к себе. Руслан забился было, чтобы вырваться из рук Дауда, но это не дало совсем никакого результата. Тогда он собрался закричать, но Дауд зажал ему рот ладонью. И не только рот, но и нос. Просто из-за размера ладони. Руслан почти сразу обмяк, понимая безнадежность своего положения. Дауд молча вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Секретарь в приемной не проронил ни слова и вообще никак не отреагировал. Возможно, Руслан был не первым, кого выносили из этого кабинета. Но его это уже мало волновало. Ему почти не удавалось дышать. Он почувствовал, как мир вокруг плывет, теряет реальность, затухают все звуки, кроме шума крови и стука сердца в ушах.

Он пришел в себя, стоя перед теми самыми воротами, запертыми с помощью окрыленного солнца. Снова полюбовался на блеск металла, на свое отражение. Сколько он тут стоит? День? Месяц? Год? Но что он может поделать, если эти ворота невозможно открыть в одиночку?

Он почувствовал, как его трясут за плечо. Реальность навалилась шумом машин и непереносимой жарой. Дауд снова потряс его за плечо.

— Плохо, да? Воды попей!

— Поздно пить боржоми, какая разница, от чего именно я сдохну, — заскрипел Руслан, сам не узнав свой голос.

— Пей, да! Пей!

Он не смог сопротивляться такому напору и сделал несколько глотков. Действительно стало чуть лучше. Только чего ради? Дауд завел двигатель и сорвал машину с места.

— Аждаху у Саида забери, — сказал Руслан. — Ты ему понравился.

— Зачем у Саида?

— Я не знаю зачем. Знаю, что он его украл. И в клетку запихал.

— Шакал, — фыркнул Дауд. — Его самого надо в клетку посадить.

— Ну посади. Не все же слепых душить.

— Я не хотел, я аккуратно, да. Извини, — таким тоном, будто совсем ничего страшного не произошло, произнес Дауд. — Ты мне скажи: ты точно Амину найти можешь?

— Могу, — соврал Руслан.

— Для этого в Гобустан хотел ехать?

— Нет, блять, достопримечательности посмотреть собирался.

— Не ругайся, — безнадежно попросил Дауд. — Объясни, как это все устроено, а?

— Да просто: есть семь Амеша Спент — или шесть, тут как повезет. Они соотносятся с какими-то конкретными местами, которые и искала Амина. Все эти ее проекты, цветы и тому подобное. Посещение этих мест помогает попасть туда, где она сейчас находится.

Мысленно Руслан прикинул, что буквально к каждому предложению надо добавить слово «наверное».

— Это понятно, да, а как она там оказалась? Как из дома вышла? Куда все смотрели, что ее никто не заметил?

— Действительно! Давай у меня спросим, а не у ее охранника, да? Наверное, кто-то ей помог.

— Я знаю, на кого ты думаешь, — усмехнулся Дауд. — Все на меня думают. Только меня в ту ночь вообще не было в доме.

— Ты сам себя закапываешь такими заявлениями. Но, если честно, меня это не очень волнует.

— Почему? — удивился Дауд.

— Ты это организовал или не ты, мне ведь все равно. Мне просто нужно было войти в башню.

— Зачем?

— Ну ты же хотел найти Амину? Вот я и занимался этим вопросом! — разозлился Руслан. — Раньше ты вообще об этом не спрашивал!

— Раньше не всерьез искал, да. Зачем-то до утра ждал, прежде чем в храм ехать, спал весь день!

— Раньше я не знал, что за мной гоняется джинн! Ты думаешь, я шучу, что ли? Ты же сам видел! Вся эта ситуация с антенной, а до того с пожаром, еще раньше светофор, машина, свет. Ты-то Октая не включай!

— Это я тоже понимаю! — Дауд согласился так легко, будто речь была не о чем-то сверхъестественном, а об очереди в туалет. — Не понимаю другое, да! Как это тебе поможет?

— В смысле? — растерялся Руслан.

— Тебе же надо было искать того, кто джинна отправил! Чтобы убить его и освободиться, так?

— Ну… Деталей я не знаю, но предположительно да.

— А ты искал Амину! Получается, время зря тратил!

— А как мне надо было искать того, кто наслал джинна? Допустим, даже нашел бы! Вон, Саид наслал. И что дальше? Попросить отозвать? Или как? Вряд ли он согласится. Киллера нанимать? Сколько возьмешь за его убийство?

— Понимаю, да…

Дауд закурил и некоторое время молчал. Судя по всему, не решался что-то спросить.

— Ну? — не выдержал Руслан. — Чего?!

— Что будет, если ты войдешь туда?

— Ты издеваешься, что ли?! Особый вид садизма какой-то?!

— Нет, да-а-а! — раздраженно отмахнулся Дауд. — На вопрос ответь!

— Откуда я знаю? Никто не рассказывал, что творится в раю…

— Я не об этом, — остановил его Дауд. — Если ты войдешь в башню, то джинн тебя не найдет? Поэтому ты стал торопиться?

— Ну да, именно!

— И что тогда будет делать джинн? Убьет кого-то другого?

— Я не специалист в джиннах, но, насколько я знаю, он нацеливается на конкретного человека. Соответственно, другие люди пострадать не должны, — очень аккуратно соврал Руслан.

— Но ты не знаешь точно, да? Может быть такое: твоего отца заберет? Или сестру? Или Амину?

— Как он ее заберет, если она тоже в башне?

— Так ты же идешь туда, чтобы ее оттуда вытащить! Получается так, да: ты туда зайдешь, с Аминой поговоришь, вы выйдете оттуда — и кого джинн убьет?

— Дауд, ты задаешь слишком сложные теоретические вопросы, на которые у меня нет ответов.

Некоторое время оба молчали, очевидно прикидывая, как говорить дальше. Руслан пытался предугадать вопросы и мотивы Дауда, чтобы заранее придумать, как на них отвечать и не загнать самого себя в ловушку.

— Давай договоримся, — предложил Дауд. — Из-за тебя не пострадают другие.

— Ты задрал, — устало ответил Руслан. — Ты меня куда везешь? В аэропорт? Ну и вези. Нахрена все эти теории?

— Может, в аэропорт, — протянул Дауд. — А может, и нет. От твоих ответов зависит, да.

— Так, напомни, пожалуйста, вопрос.

— Я хочу, чтобы ты обещал, что, если ты войдешь в башню, из-за тебя другие не пострадают.

— Ну, тогда мне проще прямо сейчас выйти из машины на полном ходу. Можно даже не напрягаться, — возразил Руслан, а потом добавил, давя на слабость: — Амину ищи сам.

— Ладно, давай по-другому. Из-за тебя не пострадает Амина. Ты не натравишь на нее джинна, не вернешь семье, если она не захочет.

— А у нее есть причины не хотеть?

— Семья такое дело, да… Всегда есть обиды. Но я не знаю ничего такого. Просто строго все.

— То есть ты хочешь, чтобы я не причинил ей ни прямого, ни косвенного вреда, так?

— Да.

Руслан уже понял, что выиграл эти переговоры, но хотел отыграться за унизительный вынос его из кабинета.

— А как же Октай? Разозлится ведь, если ты меня не отвезешь в аэропорт. Ругаться будет! В угол поставит.

— Хватит, да! Чего ты начинаешь?

— Ты извиниться не хочешь? — прямо поинтересовался Руслан.

— За что? — искренне не понял Дауд.

— Ты нормальный? Ты… Ты… Это что было в кабинете?! Ты меня оттуда вынес нахрен, потому что Октай приказал.

— А что надо было делать?

— Ну, если ты на моей стороне, то доказать ему, что…

— Чушь, да, — Дауд цокнул языком. — Только время потеряли бы. Он бы не мне, а еще кому-то приказал тебя увезти. Что бы ты делал? Спасибо скажи.

Руслан чуть не задохнулся от возмущения, но все-таки вынужден был признать, что в словах Дауда есть логика. Зачем спорить и махать руками, усугубляя ситуацию, если можно молча сделать по-своему?

— Душить-то зачем было?

— Чтобы не кричал, да. Я же не сильно. Я умею душить, ничего тебе не угрожало, да, — ответил Дауд абсолютно искренне, будто речь шла о процедуре не более опасной, чем стрижка ногтей.

— Ладно, — буркнул Руслан, — я тебя прощаю. Но тогда я хочу, чтобы ты играл только за меня. Ничего от меня не скрывал, не врал и действовал в моих интересах. Ну, до тех пор, пока мы не найдем Амину.

— А если мне кажется, что твои действия навредят Амине?

— Тогда просто оставь все как есть! Наверняка в башне она в полной безопасности! Или нет, я не знаю, что там. Мало ли что тебе кажется, Дауд? Я хочу попасть в башню, чтобы меня не сожрала эта тварь, ты хочешь попасть в башню, чтобы найти Амину. Я, кстати, не спрашиваю, зачем тебе это. У нас есть общая цель.

— Хорошо, — согласился Дауд. — Ты не вредишь Амине, а я полностью на твоей стороне и ничего не скрываю.

Руслан догадался, что Дауд протянул руку, в очередной раз забыв, что его собеседник слепой. Но это почему-то не задевало Руслана. Казалось, что дело не в пренебрежении или невнимательности. А в том, что Дауд воспринимает его как полноценного человека.

— Договорились, — Руслан протянул руку наугад.

И, как ни странно, попал. Прямо в широченную, раза в два больше, чем у него самого, ладонь.

— Наверное, мне надо кое-что важное тебе сказать, — после рукопожатия задумчиво произнес Дауд.

— Наверное, — передразнил Руслан. — Что там?

— Я не человек.

— Что значит «не человек»?

— То и значит, да!

Руслан долго молчал. Слушал шум двигателя, почему-то думал об Аждахе: как он там? Надо бы что-то придумать, забрать кота у Саида. Много о себе думает этот дед. Интересно, можно ли для этого как-то использовать возможности Октая?

— Ладно, — наконец сказал Руслан. — Не человек, а кто?

— Гуль абани.

— Ебанись…

— Абани, — поправил Дауд. — А-ба-ни!

— Тебе бы ребрендинг какой-то провести… Что за гуль?

— Гуль, да-а-а! Персидское слово. Кино смотрел? Книжки читал? Гуль — чудище, оборотень.

— Не люблю кино, как-то больше по книгам.

— Ай, да-а-а! — Дауд в очередной раз понял, что ляпнул.

— Гуль, значит. Оборотень. Ну ладно, я слепой, а остальные не видят, что ли? Или ты оборотень, как в «Сумерках»? Как его там? Джейкоб?

Дауд спокойно выслушал серию плохих шуток, из чего Руслан сделал вывод, что подобное происходит далеко не впервые.

— Всё?

— Нет. У тебя есть знакомый вампир?

— Да.

— Серьезно?!

— Нет, да-а-а! Шутка! — раздраженно бросил Дауд, но тут же сменил тон: — Я никогда не видел кого-нибудь вроде меня. Раньше не видел.

— И откуда тогда ты взялся? Ну… Тебя же кто-то, не знаю… Родил? Или ты из яйца вылупился, или…

— Сложно сказать, если честно. Наверное, раньше я был человеком.

— Чем дальше, тем хуже… И как ты стал… ебани-гулем?

— А-ба-ни, — поправил Дауд. — Я не помню. Точнее, что-то помню, конечно, сложно описать, да. Это как будто чужое. Ты наверняка знаешь! Когда помнишь то, что было не с тобой.

— Допустим. — Руслана очень интересовало, почему Дауд уверен в этом, но он решил спросить потом. — И что за воспоминания у тебя?

— Обрывки только. Как будто война. Бессилие. И какая-то ужасная клятва. — Дауд цокнул языком. — Не знаю, да. Но тот, другой, который был до меня, точно поклялся. Что-то жуткое пообещал. Он сгнил давно, от него только гнев и страх остались.

Щелкнула зажигалка, запахло сигаретным дымом. Руслан снова пожалел, что не курит. Занять бы себя хоть чем-то.

— И что потом?

— Ничего хорошего. Как будто… кино смотрел. Ночью убивал, трупы ел, что было — не знаю. Потом лет тридцать в степи мотался. Путников пугал, да. Иногда убивал и ел. Иногда боролся.

— Боролся? — удивился Руслан.

— Боролся да! Борьба! Греко-римская, вольная, гюлеш, какая хочешь! Всегда любил. Если проигрывал, не ел. Потом очень хорошо бороться стал.

— А как ты вообще оказался среди людей?

— С голоду в город пришел. В аул не сунешься, там еще помнят, кто такие гули. Бабки есть или старейшины. Хорошо, если живой уйдешь. А в городе всем плевать. Борцом стал, да. Хорошо получалось. Силы много, людей бить нравится, хорошая работа.

— Когда буду нанимать охранника, напишу в вакансии: «Возможность бить людей».

Дауд, кажется, вообще не понял шутки. Или посчитал, что это совершенно логичная фраза, которая призвана создать напоминание.

— А на Октая ты как работать стал?

— Я на него не собирался работать, Амина приказала.

— Я смотрю, ты мастер отвечать на вопросы. Ну так а с Аминой ты как встретился?!

— Она поняла, кто я.

— Как это? Где вы вообще познакомились?

— Я боролся в черной зорхане. Она пришла после поединка и лишила меня воли.

— Это какой-то эвфемизм или…

— Нет, есть… ритуал, который заставляет гуля служить человеку.

— Любого или ебани-гуля?

— А-ба-ни.

— Да я знаю, что это не смешно! — разозлился Руслан. — Но хоть что-то. Как-то снять напряжение…

— Нет, зачем? Я понимаю. Я сам так делал когда-то, — заверил его Дауд. — В общем, с тех пор я раб Амины.

— И как это ощущается? Ну… Вот ее нет рядом, ты же свободен, беги куда хочешь.

— Не хочу, — усмехнулся Дауд. — Так и ощущается, да! Она всегда в голове. Зачем куда-то идти, если она не сказала туда идти? Ну, пойду, и что? Никакого удовольствия, кроме того, что Амина сказала.

— Восхитительно. Тебе не кажется, что это какие-то… абьюзивные отношения? Созависимые. Не пора ли пожить для себя?

— Когда она пропала, — вообще проигнорировал шуточки Дауд, — все бессмысленно стало. Все серое. Есть не хочу, спать не хочу, дела делаю, а зачем? Понимаешь, да?

— Нет, — честно признался Руслан. — Я не большой знаток в области отношений с женщинами.

— Это другое, да-а-а!

— А по описанию как будто мой друг-подкаблучник. Один в один прям. Но я не осуждаю, вернем тебе твою «парс бану», и будешь радоваться.

— «Парс бану»? — переспросил Дауд.

— Госпожа, повелительница персов, — отмахнулся Руслан. — Не бери в голову. Она красивая хоть?

— Амина? Не знаю.

— Как это?

— Мне кажется, все люди уроды. Ничего не могу поделать. До сих пор иногда воротит от них.

— От нас, — хмыкнул Руслан.

— Ты считаешь себя человеком? — удивился Дауд. — На самом деле считаешь?

— Ну а кем считать? Гендерфлюидным драконом?

— Не знаю, да! Что такое гендерфлюидный, тоже не знаю. Но ты же маг.

— Да какой я маг? Я ни одного настоящего мага никогда и не видел!

— Это неудивительно, — заметил Дауд.

— Да я не о том!

— Но сила у тебя есть. Я же видел.

— Пу-пу-пу… Не знаю… Была бы настоящая сила, отправил бы этого джинна обратно. Чтобы он своего хозяина сожрал к чертовой матери.

— Я потому и говорил, да, что с Орханом ссориться не надо. Он может разбираться в этом. — Дауд раздосадованно ударил рукой по рулю.

— Назови хотя бы одну убедительную причину, чтобы турецкому террористу разбираться в джиннах?

— Там сложно, да… Историю знаешь? Ататюрк боролся с религией. Все суфийские ордены запретил. Но кто-то же должен был за этим всем следить?

— Хочешь сказать, создали некий орган по надзору за всякой нечистью?

— Надзор за суфиями, которые могут дружить с нечистью. Ордены разные. Есть даже такие, где алкоголь не харам, понимаешь?

— Кстати! — сообразил Руслан, — ты это все откуда знаешь? Ты вроде институтов не заканчивал!

— Читал. Искал.

— Что искал?

— Информацию о том, что я. Или кто я. Откуда взялся, сколько мне осталось жить. Я же не знал. Вдруг мне всего лет десять положено, да?

— И что узнал?

— Старость меня больше не волнует, — расплывчато ответил Дауд. — А по поводу Орхана — думай. Если я правильно понимаю, то он здесь борется с Саидом. У их организаций точно разные интересы!

— Откуда все это? — спросил неожиданно для самого себя Руслан. — Все эти джинны, маги, проклятья… Я всю жизнь в Москве этого не видел.

— А ты смотрел?

— Не знаю, но… Точно не было такой концентрации…

— Башня, это точно связано с башней. Я не знаю как. Но ты ведь что-то видел, да? Там что-то есть?

— Дверь, говорил же!

— Куда?

— Не знаю. Если я правильно понял, то в Дом песен.

— И ты думаешь, что нас туда пустят? — с какой-то собачьей тревогой в голосе спросил Дауд.

— Амину же пустили. Чем мы хуже?

— Всем, да!

— Ну… Возможно… Надо смотреть. Далеко еще ехать?

— Полчаса.

— Я посплю?

— Спи, если можешь.

Руслана не пришлось просить дважды. Он сел поудобнее, откинул голову и тут же провалился сквозь сиденье. Буквально. Он выкрутился, приземлился на четыре лапы и зашипел.

Прямо перед ним оказался растерянный, явно сонный человек. Он будто бы пытался понять, что происходит. Прошло две или три секунды, прежде чем его взгляд стал четким и сфокусированным. Он крикнул что-то, чуть повернул голову. В комнате возник еще один человек. В чалме и с седой бородой.

Он медленно, плавно подошел ближе, развел руки, зачем-то поднял глаза к небу и стал говорить. Нет, скорее напевать или начитывать что-то.

— Приехали! — сказал Дауд.

— Где мы? — спросил Руслан, совершенно не осознавая, как оказался тут, куда делось сильное, гибкое тело и что с глазами.

— Гобустан! — Дауд открыл дверь, и температура воздуха в машине сразу же подпрыгнула градусов на десять.

— А что за экзальтированный тон?

— Красота, любуюсь, да!

— Ну описывай тогда. И помоги открыть дверь эту ужасную!

— Тут… Тут камни, — уже без возмущения или споров начал Дауд. — Представь, будто великан насыпал в пустыне огромных камней. Не гладкую гальку, как у речки, да? Огромные камни, которые поломались, когда он сыпал. Гигантские обломки с острыми краями лежат то тут, то там. В оврагах и на горах. На многих камнях рисунки. Древние люди наткнулись на эти крошки, оставленные великаном, и поселились в них. Тысячи лет назад. Жили среди этих камней, в пещерах. И рисовали себя, каких-то антилоп, охоту. Тысячи лет.

— Ты заканчивай с этим лирическим тоном, — перебил Руслан. — У нас еще очень много дел. Что Амина тут делала?

— Чего только не делала, да! Она же в министерстве культуры работала! Сто раз тут была.

— Здорово… — тоном, подразумевающим обратное, протянул Руслан. — Давай пробовать всё понемногу. Что-нибудь предложи.

— Гавалдаш часто стучала.

— Что делала?

— Камень такой, да, звучит как барабан, когда другими камнями стучишь по нему.

— Пошли.

Дауд помог справиться с нежно любимой Русланом бронированной дверью. Последнее время Руслан только тут чувствовал себя в безопасности. И каждый выход из этой машины заставлял его испытывать если не страх, то точно стресс.

Он опустил ногу на асфальт и почувствовал, как тот плавится. Жара, очевидно, достигла каких-то неприличных значений.

— Есть что-нибудь на голову? — спросил Руслан, ощущая, как солнечные лучи прямо-таки вгрызаются в кожу.

— Нет, да-а-а. Мне же солнце не страшно.

Они вышли с парковки, и Дауд повел Руслана по хорошей асфальтовой дорожке. Место оказалось туристическим. Тут и там бесились дети, им что-то внушали взрослые, пахло едой. Жара, судя по всему, никого не волновала.

— И много тут этих скал с рисунками? — поинтересовался Руслан.

— Триста гектар.

— Восхитительно, великолепно!

— Пришли. Гавалдаш. Держи камни, стучи.

Дауд вложил Руслану в руки по булыжнику, повернул в нужном направлении и обозначил похлопыванием ладони поверхность самого камня.

Руслан открыл глаза, но ничего, кроме обычной бело-серой мути, не увидел. Медленно опустил руку с булыжником на природный чудо-барабан и услышал неожиданный звук. Он совсем не походил на камень, он звучал именно как барабан.

— Удивительно, да?! — радовался Дауд.

— Восхитительно…

Руслан еще несколько раз стукнул по камню, но на этот раз внимательно глядя перед собой. Ему показалось, будто звук после удара… отбивается где-то впереди слева золотистой искрой… Он три раза с силой ударил по камню и уловил три отклика все там же — впереди слева. Как будто звук создавал некое поле, а что-то, попадающее в это поле, искрило.

— Что там? — Руслан указал рукой в направлении того места, где заметил искры.

— Скала, да, — ответил Дауд. — Тут везде скала.

— Опиши.

— Камень, большой, как будто бы расколотый, прямоугольный, почти ровный.

— Всё? Никаких знаков, рисунков или чего-то такого?

— Нет, Руслан-муэллим.

— Плохо…

Он перестал колотить и задумался. Чего-то в этой загадке не хватает. Он верно уловил, что каменюка нужна для…

— Дауд! Иди ко второму… Ну как там это называется? Чудо-камень этот!

— Гавалдаш, — услужливо подсказал Дауд.

— Да плевать, иди к нему и набери меня, как будешь на месте.

— Хорошо…

Руслан переминался с ноги на ногу и нетерпеливо постукивал по чудо-камню пальцами, дожидаясь, когда Дауд дойдет до второго… гавалдаша? Через некоторое время Руслан допустил мысль, что Дауд просто ушел. Ну… Надоело человеку это все. Точнее, не человеку.

Мысли Руслана прервал стук чудо-камня. Кто-то барабанил по гавалдашу, около которого он стоял. Бум-бум-бум-бум… Монотонный ритмичный стук.

— Извините, кто здесь? — для наглядности изобразив из себя слепого идиота, который зачем-то машет руками, чтобы сориентироваться в пространстве, спросил Руслан.

Ему никто не ответил, но и стук не прекратился. В кармане завибрировал телефон, и Руслан взял трубку.

— Я на месте, Руслан-муэллим! — доложил Дауд.

— От твоего камня не видно мой?

— Нет, да-а-а, а что?

— Что-то! Кто-то стоит и долбит. То ли дятел-идиот, то ли мальчик-аутист какой-нибудь.

— Зачем ругаешься…

— Постучи там по камню!

Руслан открыл глаза и повернулся к месту, где видел золотые искры. Как будто бы совсем издалека — хотя это явно не так, вероятно, дело в преграде между ними — оттуда, где стоял второй гавалдаш, раздался гулкий удар. Снова что-то заискрило, но как-то… прерывисто, что ли?

До Руслана дошло. Нужно синхронизировать удары по чудо-камням.

— Мальчик! — позвал он. — Ну или кто там? Ау!

Ему никто не ответил, и он двинулся вокруг камня, положив руку на его край. Сам гавалдаш оказался огромным, неровно расколотым валуном. Шершавым и покрытым щербинами от ударов. От него тянуло теплом, он уже успел раскалиться на солнце. Остынет в лучшем случае ночью, в худшем — зимой. Руслан понял, что он слышит удары, но не ощущает вибрации.

— Стучать? — ожила трубка.

— А че?! Рука бойца долбить устала?! — рявкнул Руслан. — Стучи и не ной!

Он шел вдоль камня, ведя по нему рукой, и вдруг почувствовал пальцами скругление. То есть он добрался до противоположного края валуна. И при этом никого не нашел. А звук удара…

— Продолжать? — спросил вдруг Дауд, но не из телефона.

— А я приказывала остановиться? — ответил ему строгий женский голос.

Руслан слышал голос Дауда, но его здесь нет. Либо он совершенно беззвучно ходит вокруг валуна от Руслана и говорит… Не из того места, где стоит? Звук исходит практически из головы Руслана… А второй голос — это Амина?

— Дауд, я сегодня как? Совсем кукуха поехала? — поинтересовался он у трубки.

— Зачем? Как обычно, да!

— Ясно… Стучи в ритме, который я тебе надиктую. Раз, раз, раз…

Руслан взял в другую руку камень и стал стучать по гавалдашу так же, как велел Дауду. Просто повторяя тот ритм, который слышал в своих… галлюцинациях?

— Раз! Раз! Раз-два! Раз! Раз! Раз-два!

Он посмотрел в том направлении, где видел искры. Теперь это были не отдельные всполохи, а целый фейерверк. Искрила будто бы стена. Ровный квадрат.

— Раз! Раз! Раз-два!

Искры вдруг пропали. Такое ощущение, что стена, которая чему-то сопротивлялась, наконец-то сдалась.

— Всё, прекращай! Иди сюда.

— Иду, да-а-а! Зачем орешь, телефон же есть!

— Ору? Я?

— Хватит, а-а-а!

Руслан удивленно постучал по подбородку трубкой, слушая гудки. Явно в этом месте что-то не так со звуками. Стук, который он слышал недавно, пропал. Да и голоса тоже.

— Руслан! — заревел у самого уха Дауд.

— С ума сошел?! Чего ты орешь?!

— Ай, да-а-а! Чего орешь!

Оба замолчали. Некоторое время пытались сообразить, что происходит. Руслан попытался первым: шепотом, таким тихим, каким только мог, спросил:

— Так тоже громко?

— Да, но терпимо, — проорал шепотом Дауд.

— Веди меня к той скале, — Руслан указал пальцем. — Ты сказал, квадратная?

— Да.

Он ожидал, что и звуки шагов будут громкими. Что каждый отскочивший камушек будет грохотать, как Сизифова игрушка, но нет. Странный эффект распространялся только на голос.

Дауд остановился, взял его руку и положил на скалу. На ощупь она не отличалась от гавалдаша. Разве что не было сколов. В остальном — такая же шершавая, холодная и… Очень холодная, понял Руслан, прямо-таки обжигающе!

Он хотел было отнять руку от скалы, но не смог. Рука примерзла. Как когда-то язык к качелям. Но тогда он хотя бы знал, что качели на морозе лизать не надо. А это что за подстава?

— Ай, да-а-а! — удивленно проорал Дауд. — У тебя иней на руке!

— Заткнись, — вежливо попросил Руслан.

Теперь холод не просто обжигал ладонь, он стал проникать вглубь руки. Он будто бы вползал в Руслана, как живой.

— Не холодно? — с тревогой в голосе спросил Дауд.

Судя по всему, странный эффект усиления звуков набирал все большую мощь: от рева у Руслана заболела голова.

— Ай, да-а-а! Лед на руке! Лед!

— Завали, а? — галантно предложил Руслан.

Холод добрался до костей и стремительно рванул вперед. Через запястье в лучевую и локтевые кости, оттуда в сустав, и все за несколько секунд.

Дауд сообразил, что дело плохо, и дернул Руслана за плечо, чтобы отодвинуть от стены. Руслан вознес хвалу Ахурамазде, что у этого ебани-гуля недостаточно дури, чтобы вот так вот отделить человека от его собственной примерзшей руки. Но если верить ощущениям, он был очень близко. Еще бы чуть-чуть, самую малость — и он либо переломал бы кости, либо оторвал бы руку.

Дауд решил, что одной попыткой ограничиваться нельзя, уперся ногой в стену и попытался снова. На этот раз Руслан закричал от боли. Звук, вероятно, получился таким сильным, что Дауда не просто оглушило, но парализовало. Он застонал, и его усиленный многократно голос ударил по ушам Руслана. Ударил почти буквально. Закружилась голова, как в нокауте, зазвенело в ушах, ноги подкосились, он едва не упал, но удержался, схватившись второй рукой за стену, и… едва не закричал, но каким-то чудом сумел справиться, понимая, чем это обернется для Дауда.

Какая-то часть Руслана лихорадочно соображала, что он может сделать в этой странной ситуации и почему она так напоминает сказку про смоляное чучелко. Он перебирал все, что знал про Кшатра Варью. Покровитель мужчин, металлов, небесной тверди. Кшатра — это ведийское кшатрий, это власть, это не просто власть, но власть над собой и демонами! Кшатра — это сила, которая приходит от союза человека и бога. «Союз» на авестийском и есть «маг».

Но пока он это думал и пытался вернуть контроль хотя бы над руками, холод добрался до плеч. Когда он доберется до жизненно важных органов, все закончится. Руслан невпопад подумал, что не с того начал. Вполне вероятно, что надо было идти по порядку. Сначала Воху Мана, потом Аша Вахишта и так далее…

Он прислушался, пытаясь понять, в сознании ли Дауд. Ничего не вышло. Как будто все звуки мира пропали, кроме голосов. Руслан прикинул, как еще можно проверить, жив ли Дауд вообще. Можно нащупать ногой, но это малоинформативно… Разве что гуль пнет его в ответ.

Руслан вдруг осознал, что усиливается не только голос. Когда Дауд попытался оттащить его от скалы, физическое воздействие явно возросло. Если сейчас пнуть Дауда, то можно переломать ему кости…

Холод стал распространяться по позвоночнику вверх и вниз. В груди и животе еще сохранялось тепло (хотя, очевидно, ненадолго), а вот голова… Как будто бы мысли замерзли… Лицо плохо шевелилось…

Он снова вспомнил проклятые качели, которые лизнул нарочно. Просто потому, что мама сказала не лизать. Ну и что? Прилип, конечно…

Сознание совсем заволокло, Руслан будто бы слышал треск льда. Он повернул голову в сторону Дауда, глубоко вдохнул через нос, задержал дыхание на пару секунд и подул. Снова втянул воздух носом. Если воздействие, оказываемое ими друг на друга, усиливается, то есть вероятность, что дыхание разморозит Дауда.

После третьего выдоха он совсем замерз. Тело стало каким-то далеким, воспоминания реальными, объемными. Дауд рассказывал недавно о чужой памяти? Ну вот, например, постоянно повторяющееся воспоминание. Не сон, нет.

Он обессилен, связан, почти ничего не видит. Один глаз совсем заплыл, другой залит кровью. Но смотреть тут не на что. Он лежит в собственном доме. Веревки затянуты так туго, что он почти не может дышать.

— Убью! Убью и заберу его жен! — спорит с кем-то голос.

Точнее сказать, ни с кем. Он безумен. Это все знают. И остается только надеяться, что голоса в голове убедят его не убивать.

— Я склоняюсь перед твоей волей, — вдруг говорит голос. — Я заточу его в темницу!

И снова он чувствует свободное падение. И снова круг света над ним стремительно сужается, а потом вдруг взрывается, рассыпается на несколько кругов.

Руслан почувствовал, что по его лицу течет вода. Нет, не поток, скорее просто капли стекают к бровям, собираются в уголках глаз, на кончике носа. Текут по щекам, застревают в щетине. Он почему-то чувствовал каждый волосок, с которым соприкасаются капли.

— Живой? — спросил Дауд.

— Нет.

— Ничего страшного, да. Я тоже — и ничего.

— Прости, — поняв, что пошутил не очень корректно, вздохнул Руслан.

— Ты ни при чем, — отмахнулся Дауд. — Как себя чувствуешь?

— Чем ты меня разморозил? Водой? — Руслан принялся стряхивать с головы капли. — Откуда ты ее взял-то?

— А? — растерялся Дауд. — Попросил вон туриста, да. Люди в мелочах добродушные.

— А ты сам как? Успел замерзнуть или… — До Руслана наконец дошло. — Опиши-ка последние пять минут.

— Чего рассказывать? Ты гавалдаш стучал, меня попросил другой стучать. Потом я тебе звоню, не берешь. Пришел сюда, ты лежишь. Полил тебя водичкой, ты сидишь. Надо было все-таки что-то на голову, да!

— Пу-пу-пу, блять…

— Не ругайся, да! — в голосе Дауда возникли странные красно-черные разводы. — Сколько говорю!

— Почему? — искренне заинтересовался Руслан. — Дело ведь явно не в твоих эстетических страданиях?

— Я не знаю. — Судя по обычному, охристому, совсем без фиолетовых оттенков, голосу, Дауд не врал. — На меня такие слова странно действуют. Я как будто… У меня как будто сердце сжимается, да! Как будто что-то очень неправильное происходит. Я от этого злюсь, разума мало становится, силы много.

— Хотя по-азербайджански ты ругаешься, — хмыкнул Руслан. — Но я запомню. Вполне вероятно, мы скоро окажемся в ситуации, когда твоя сила будет нужнее, чем мозги.

— Не мозги, Руслан-муэллим, разум. Что дальше? Опять камни стучать?

— Нет, не надо. Вон к той скале меня подведи.

— Квадратной?

— Угу.

Дауд помог Руслану встать, взял его под локоть и аккуратно подвел к гигантскому камню, от которого тянуло жаром. Даже на расстоянии в полметра. Руслан не без опаски прикоснулся к горячему, шершавому камню.

— Ничего…

— А что должно быть?

— Хоть что-то!

— Зачем кричишь? Вон дырка в камне есть, пойдет?

— Если бы ты был человеком, а не ебани-гулем…

— А-ба-ни.

— То ты бы ходил в школу. И там обрел бы истину. Знание! Главную сакральную формулу человечества, в некотором смысле.

— Не хочу знать, — предупредил Дауд.

— Никто не хотел. Потому что никто и никогда не был готов к истине.

— Давай уже, да!

— Не дырка, а отверстие.

— Отверстие в камне, — предложил новую версию Дауд.

— Возможно, там был меч.

— Широковато. Рука пролезет.

— Суй.

— Это так похоже на людей. Ты эту дырку даже не видел, а уже — суй!

— Сам суну, где она?

Дауд, судя по звукам, уже запустил руку в какую-то расщелину. Некоторое время возился там, потом хмыкнул.

— Пусто. Но там что-то было.

— Ты это как понял?

— Выемка. Это рукотворное что-то, да.

— Какой формы? Кольцо?

— Да, откуда знаешь? — не особо удивился Дауд.

— Один из атрибутов Кшатра Варью. Другой меч.

— Я думал, ты шутишь! Про меч в камне!

— Артур не шутил и нам не велел. Пошли отсюда.

Дауд привычно взял Руслана под руку и аккуратно повел куда-то. Вероятно, к машине. Снова запахло едой, зашумели дети. Как будто они вышли из-под некоего купола, скрывающего их от мира.

— А как выглядит кольцо? Рисунок есть?

— Ага, фотография.

— Ясно… — вздохнул Дауд. — Может быть, я видел это кольцо.

— У Амины?

— Бяли.

— Появилось после того, как сюда ездила?

— Бяли.

— Великолепно, восхитительно, на!

— Зачем ругаешься?! — Дауд так возмутился, что даже отпустил руку Руслана, и тот тут же споткнулся.

— У меня есть смутное подозрение, видишь ли, что без кольца хер тебе, а не Дом песен!

Повисла тишина. Руслан стоял, ожидая, как Дауд себя проявит, чтобы хотя бы сориентироваться в пространстве.

— Какие еще атрибуты у этих… бессмертных?

— Ну… Сложно. Весы, животные, вода, огонь, растения…

— Какие животные?

— Полезные… Корова, собака…

— Это я бы заметил, — возразил Дауд.

— Это не доказывает, что без кольца можно войти в башню.

— И что? Сдаемся, да? Тебя сожрет джинн, я никогда не найду Амину. Идет, да?

Руслан глупо развел руками. Он ведь даже не знал, как на самом деле выглядит этот жест. Только в аудиокнигах про него слышал. А там все всё время разводили руками.

— Далеко там этот твой грязный вулкан?

— Грязевой, — поправил Дауд.

— Ну да, я забыл, как там его…

— Торагай.

— Как будто погоняло раввина в Америке…

— Есть предел твоему извращенному воображению?

— Поехали. Будем надеяться, что там нам повезет больше.

Дауд снова взял Руслана под локоть и повел к машине. Сесть в нее сразу не удалось. Пришлось включить кондиционер, спрятаться в тени и минут десять ждать, когда поверхности в салоне перестанут обжигать. За эти десять минут Дауд добыл кепку и несколько бутылок воды.

— Из сувенирной лавки? — надевая кепку, спросил Руслан. — Что там написано?

— Нарисовано что-то. Чучело какое-то, что ли. Не знаю.

— Кстати, хотя нет, некстати, но вспомнил. Ты здесь был с Аминой, так?

— Был.

— И что делал?

— В машине ждал, — не соврал Дауд.

— Интересно, — растерялся Руслан. — И по камню не стучал?

— Нет, — снова не соврал Дауд.

— Херобора какая-то… А где ты был в ту ночь, когда Амина пропала?

— В Шемахе. Документы вез вечером, «граната» хрустнула посреди поля, да. Полночи разбирался. Пока починился, только к утру вернулся. Хорошо сделали, кстати, да, не обманули.

— Какие документы? Зачем?

— По делам Амины. Там раскопки. Министерство культуры.

— Звучит логично, — вздохнул Руслан. — Но что-то не так.

— Погода портится, — вдруг сменил тему Дауд.

— Ты серьезно? Тебя это волнует?

— Ты просто не видишь, портится — неправильное слово. Там черное все! Буря нету, да-а-а?

— Только что была жара, пустыня и все такое.

— Я такое никогда не видел. Все небо почернело. Прямо там, куда мы едем.

— Ну, намокнем немножко.

Дауд промолчал, но это было еще более красноречиво, чем если бы он расписывал ужасы надвигающегося урагана. Через минуту Руслан сам услышал вой ветра и стук десятков тысяч песчинок о машину. Еще через минуту к пыльной буре добавился дождь. Руслан и не предполагал, что эти погодные явления могут сосуществовать. А еще через минуту, когда они съехали с асфальта, мотор бронированного монстра стал хищно реветь, вытаскивая машину из грязи.

— Почти ничего не вижу, — пожаловался Дауд. — Не понимаю, где вулкан…

— Вряд ли я могу чем-то помочь, кроме совета.

— Ну, посоветуй.

— Навигатор нету, да-а-а?

Дауд хмыкнул, оценив подкол, и молча достал телефон. Некоторое время тапал по экрану, потом заметил:

— Есть на карте. Попробуем.

Медленно тронул машину с места и не набирал скорость, судя по всему, постоянно глядя на навигатор.

— Видимость нулевая, идем по приборам. — Руслан изобразил голосом доклад командира какого-нибудь лайнера.

— Так и есть, да-а-а! — подтвердил Дауд. — Мы у подножья. Дальше пешком надо.

В первые секунды Руслану показалось, что их обстреливают. Он даже рефлекторно вжался в кресло. И только через несколько секунд понял, что пошел град.

— Ай, да-а-а, град! — ошалело прокомментировал Дауд. — В палец толщиной!

— Твой палец?

— Бяли!

— Охренеть… Ладно, не зря бронировал…

— Ждем.

Чего Руслан точно не мог себе позволить — так это ждать. Но и выйти в такой град из машины было самоубийством. Не зная, что предпринять, он нервно ерзал и грыз ноготь на большом пальце.

— Что мы тут ищем? — как будто уловив беспокойство Руслана, спросил Дауд. — Тут какой святой?

— Если бы я знал… Скорее всего, что-то связанное со Спента Армаити.

— А! Так вот что мы ищем! Зачем раньше не сказал?! Я же знаю, что делать!

— Реально?

— Нет! — вызверился Дауд. — Кто такая эта Армаити?

— Земля. Ну, в том числе земля. Вообще это «святое благочестие». Она отвечает за веру. Так лучше?

— Нет, — признал Дауд. — Но понятнее. Откуда знаешь, что именно она тут?

— Не знаю. Все остальные как-то к грязевым вулканам не подходят…

У Дауда завибрировал телефон, и он с кряхтением поднес трубку к уху. Из трубки как будто бы выстрелили очередью из коротких слов.

— Тебя, — сказал Дауд и поцокал языком. — Октай-муэллим. Очень злой.

Руслан спокойно взял трубку и поинтересовался:

— Чем могу помочь?

— Твоя помощь не требуется. Но на мою теперь тоже не рассчитывай. Ты сам по себе.

Некоторое время трубка молчала. Октай, вероятно, ожидал какой-то определенной реакции. Руслан слушал, как стихает град, а вместе с ним и дождь.

— Я всю жизнь сам по себе и ничего, справляюсь как-то.

— Дай трубку Дауду.

Руслан поступил, как и просили. Протянул смартфон и снова прислушался к стихающему шуму дождя. Дауд односложно отвечал на какие-то вопросы, но даже так в его голосе слышались загадочные красно-черные оттенки. Почти узоры.

Наконец он положил трубку и убрал телефон в карман. Щелкнула зажигалка, снова запахло дымом.

— Что сказал? — поинтересовался Руслан.

— Что я уволен, да.

— Чего-то ты не очень расстроен.

— Я никогда и не хотел на него работать. — Дауд пожал плечами так резко, что машина дернулась. — Я ему не раб, чтобы всю гнилую работу делать.

— Ему нет, а Амине да.

— И что? — не понял намека Дауд.

— Ну… Может, тебя можно как-то… Расколдовать?

— Зачем?!

— Что значит «зачем»? — растерянно переспросил Руслан. — Ты не хочешь быть свободным, например? Самому решать, что делать.

— Я и решаю. Хочу искать Амину.

— Нет, подожди, ты это делаешь, потому что она тебя заколдовала, так? Ты сам говорил.

— И что? Да, заколдовала. Но я не против. Меня все устраивает. Дождь закончился.

Руслан прислушался. И вправду, вокруг царила абсолютная тишина. Внутри как будто бы тоже. Он просто не понимал, как уложить в голове слова Дауда.

— И что? Будешь всю жизнь ее приказы выполнять?

— Ты свою бабу искать будешь, а? — раздраженно спросил Дауд.

— Какую? — растерялся скорее из-за тона, чем из-за самого вопроса Руслан.

— Спенту…

— Армаити. Ну, наверное, мне надо подняться на вершину? Где мы вообще? Что вокруг?

— Долина вулканов, — ответил Дауд, судя по голосу, глядя куда-то влево. — Похоже на другую планету. Как будто старое кино про Марс или Луну. Ни одной травинки нет. Все мертвое. Только серый песок и иногда камни. Потрескавшаяся сухая глина после дождя, как кожа, заживает. Затягивается. И везде, куда смотришь, бугры. Кратеры. Как будто метеориты падали. Есть совсем маленькие, по колено, есть огромные, Торагай например. Наверное, так выглядит Олимп. Тот, который на Марсе. На фоне небольших булькающих кратеров это гигант. Диаметр кратера — сто пятьдесят метров. И то ли он спит, то ли нет… Он тихо булькает, сочится жидкой грязью, как нефтью, а потом просто взрывается. Лет пять назад он проснулся. Говорят, столб пламени был полкилометра. И проблема в том, что одно извержение может вести к другому. Какие-то каналы выхода газа забиваются, какие-то нарушаются из-за взрывов. Давление снова нарастает. И вот эта долина грязи и огня приходит в движение. Бах, бах, бах! Взрывается тут, полыхает там. А потом затихает. Только тихонько булькает грязь в кратерах. Надуваются и лопаются огромные пузыри. Все вроде бы спокойно.

Руслан еще несколько секунд ждал продолжения, но его не последовало. Дауд закурил еще одну сигарету и спросил:

— Наверх идем?

— Идем.

Едва открылась дверь, как Руслан почувствовал запах озона и немного сероводорода. Еще пахло йодом, сырой глиной и… машинным маслом?

— Очень скользко и очень грязно, — предупредил Дауд.

— Помоемся, — отмахнулся Руслан.

Но едва он опустил ногу на землю, как она соскользнула в сторону. Дауду пришлось его поддерживать. Когда он поставил вторую ногу и сумел стабилизироваться, оказалось, что земля из-за дождя превратилась в жижу.

— Сука… В кроссовок залилась… — заныл Руслан.

— Надо машину отгонять, — невпопад ответил Дауд. — Иначе пешком дальше пойдем. Тонет.

— Я без тебя по этой жиже не дойду!

— Со мной тоже, — фыркнул Дауд. — Мы тут еле стоим, да, а там склон.

— И что? — не понял Руслан. — Что делать?

— Садись обратно. Ноги стряхни! Новые коврики! Ай, да-а-а!

Дауд принялся ныть, ругаться и причитать. Безостановочно и то ли зло, то ли страдальчески. То ли сетовал на судьбу, то ли обещал ей отомстить.

Руслан открыл глаза и осмотрелся. Он сразу же определил, где находится вулкан. Прямо перед ним в сером мареве вырастал темно-синий, почти черный склон. По нему как будто бы проходили волны более светлого синего цвета. Рядом с этим склоном еще один, и еще. Тут и там мерцали синим кратеры, бликовали, надуваясь, пузыри и тут же исчезали, лопаясь. Все вокруг волнами проявлялось из серого ничто и через секунду исчезало.

Хлопнула дверь, Дауд завел двигатель, продолжая бубнить что-то под нос. Но тон его явно изменился — не жалобы и не проклятья.

— Где ты был? — поинтересовался Руслан.

— Травил колеса.

— И как они?

— До полутора спустил, боюсь разуться… — Дауд прервался, поняв, какую глупость спросил Руслан, и хмыкнул: — Живые, да-а-а!

Он нажал на педаль газа, машина дернулась, колеса закрутились, но ничего не произошло. Дауд ругнулся, стал что-то переключать на приборной панели, потом дернул ручку коробки передач и снова нажал на газ. На этот раз бронированное чудовище зарычало тихо, низко и аккуратно, медленно поползло назад.

— Скажи какую-нибудь зороастрийскую мудрость, — зачем-то лихорадочно крутя руль и периодически что-то нажимая на приборной панели, попросил Дауд.

— Есть лишь один путь — путь истины, остальное — беспутье.

— Пойдет. А теперь молись.

— Зачем? — не понял Руслан. — Что происходит?

— Мы попробуем заехать на вулкан.

Дауд остановил машину на какой-то относительно прочной поверхности и, вероятно, оценивал траекторию движения.

— Эта дура весит тонны три? Четыре?

— Но и лошадей восемьсот, да!

— На том свете у тебя будет свой табун…

Руслан не успел дошутить: его приложило о подголовник, потому что Дауд выжал газ. Броневик заревел, как бросившийся на врага медведь, едва заметно вильнул задом, но Дауд его удержал.

— Я не хочу умереть в грязевом вулкане!

— Никто не хочет, — резонно отметил Дауд.

Руслан почувствовал, что стремительный рывок броневика закончился на склоне и машина стала терять скорость. Дауд выжал газ еще сильнее, но это не помогло. Руслан прямо-таки всем собой чувствовал, как они скользят по жидкой грязи.

Вот они едут медленнее, еще медленнее, колеса начинают вязнуть в глине, теряется инерция, делая массу машины не союзником, а противником, броневик чуть проседает, закапываясь в грязь.

Руслан вдруг почувствовал, как машина сильно накреняется вправо, и сразу понял, что происходит. Дауд зачем-то разворачивает машину прямо на склоне. Но она не едет, а, замерев, боком скользит и наклоняется, вот-вот опрокинется. В странной тишине он двумя руками хватается за рукоятку над окном, как будто это может помочь, может сместить центр тяжести, отключить гравитацию…

Вдруг тишину разрывает рев мотора, Руслана дергает назад и влево. Потом снова вперед, и броневик, расшвыривая грязь (почему-то Руслан слышит, как тяжелые комья глины лупят по бортам или приземляются далеко сзади), уверенно набирает скорость. Склон сменяется ровной поверхностью.

— Что ты творишь!

— Еще один, — предупреждает Дауд.

Машина влетает на другой склон, по ощущениям более пологий, не под прямым углом, а чуть вскользь. Руслан чувствует, как центробежная сила тянет броневик вперед, а восемьсот лошадиных сил тянут ее же влево-вверх. Получается странная спиральная траектория, которая начинает сглаживаться.

В какой-то момент Руслан понимает, что они едут поперек склона, чудовищно накренившись вправо. Он рефлекторно отклоняется влево и чуть ли не ложится на подлокотник между сидениями. Ударяется головой о руку Дауда и хватается за нее.

Через секунду они снова несутся со склона. Дауд с трудом стряхивает с себя Руслана и топит педаль газа. Броневик восторженно ревет, склон быстро сменяется ровной поверхностью, но потом все начинается снова.

Резкий подъем, рев мотора, быстрая потеря скорости, скольжение по грязи, и… они переваливают через невидимый край. Дауд тут же выкручивает руль в сторону, располагая машину параллельно кратеру. Но на такой грязи руль значит куда меньше, чем инерция.

Руслан чувствует, как их боком тащит куда-то. И хуже того, их тащит не по ровной поверхности, они начинают спускаться вниз. Вероятно, в сам кратер. Руслан открывает глаза, смотрит в окно и тут же жалеет об этом.

Одно дело чувствовать приближение катастрофы, другое — видеть. Машина, перевалив за край кратера, оказалась в гигантской чаше. И, несмотря на рев двигателя, скользит к ее центру.

— Все нормально, — спокойно говорит Дауд. — Держу, да-а-а! Замедляемся. Останавливаться нельзя, правда, надо по кругу ехать.

— Ты кого из нас убеждаешь?!

Но машина действительно начинает смещаться вправо, выходя на круговую траекторию. Движение становится более уверенным и контролируемым.

— Ты в натуре ебани-гуль.

— А-ба-ни. Сколько раз говорить?

— Охренеть. Больше так не делай.

— Надеюсь, больше и не надо будет, да. Что теперь?

— Ты мне скажи! Хрен ли мы тут катаемся по кругу в вулкане?! В жерле вулкана, Дауд!!!

— Не ори, да, сам сказал, сюда надо. Ногами не залезли бы. Скользко.

— Пиздец.

Руслан потер виски и зло уставился в самое жерло вулкана. Среди то возникающих, то пропадающих синих контуров появилось что-то серое. Вернее, стальное, блестящее. Проблема только в том, что оно в самом центре огромного вулкана.

— Там ведь всё в жиже, да? — спросил он у Дауда. — Справа.

— Зачем все… Там много засохло, да. Вулкан давно молчит, может, уже не активный? Где-то булькает, где-то совсем корка, но что под коркой — непонятно. Там… Лотерея, да!

— А надо прямо в центр.

— На машине точно нельзя!

Руслан прикинул, что это значит. Они не могут припарковаться в кратере, машину стащит вниз, в жижу. То есть в конечном счете — в жерло. Значит, одному из них нужно оставаться за рулем. Явно не Руслану.

На секунду в нем вспыхнула злость. Вот на кой хрен чертов ебани-гуль устроил тут офф-роуд? Неужели другого способа не было? Но злость так же быстро схлынула. Нет никакого смысла думать об этом.

— Уверенно машину держишь? — спросил Руслан.

— Да. А что?

— Надо ехать так медленно, чтобы я мог выйти.

— Плохая идея, — оценил Дауд. — Даже если ты не убьешься, даже если каким-то чудом дойдешь до центра кратера, как ты сядешь обратно в машину?

— Я не знаю, — признался Руслан. — Возможно, это не понадобится.

— Что это значит?

— Там что-то есть. В самом центре.

— Ну там же не ковер-самолет! Ты же не улетишь отсюда, да!

— Скорее всего, — согласился Руслан. — Но я же могу просто дойти до края кратера и съехать с вулкана на заднице, а?

— Смотря с какой стороны. Там, где мы заезжали, кратер относительно пологий, ты сможешь подняться. С другой стороны — нет, не заберешься, резко. А как ты собираешься по этому минному полю ходить, а? Я тебе говорю, там невозможно понять, где провалишься. Тебя засосет в жижу и сварит!

— Ну… Если я не попробую, то мне точно хана! Сколько у меня еще есть времени?! День?! Два?!

— Не ори. Я думаю.

У Дауда вдруг завибрировал телефон. Руслан ожидал, что он сбросит звонок, но этого не происходило.

— Что там? Что за задумчивое молчание?

— Мне звонит Саид.

— А у тебя есть его номер? — удивился Руслан.

— Нет.

— А откуда ты знаешь, кто звонит?

— Я не знаю, как объяснить. Знаю, да!

— Дай мне, — попросил Руслан. — Очень надо.

Дауд не стал возражать. Принял вызов и передал трубку.

— Добрый день, Руслан Октаевич, — синим, почти ледяным голосом, свежим, как горный ручей, поздоровался Саид. — Я полагаю, вам сейчас неудобно говорить?

— Очень, — прикинув, какой по счету круг вокруг кратера делает Дауд, честно ответил Руслан. — Верни кота.

— С удовольствием. Приезжайте за ним прямо сейчас.

— Куда?

— В Нардаран.

Руслан молча отдал телефон Дауду, не собираясь слушать что-либо еще. Дауд сбросил вызов и поинтересовался:

— Что хотел?

— Не знаю. Надо Аждаху забрать. Поедем к Саиду.

— А знаешь, я передумал, Руслан-муэллим. Выходи из машины, пробуй добраться до центра вулкана. Это лучше идея, чем к Саиду ехать, да!

— Ну а что, бросить его?

— Нет, — вздохнул Дауд. — С этим потом жить же…

— Странно, — хмыкнул Руслан. — Несколько часов назад мы захватили и пытали человека, а потом он погиб отчасти по моей вине, но… Плевать как-то…

— Я тоже людей не люблю, — заметил Дауд. — Что такого?

— Ну мне хотя бы совестно должно быть?

— Ну… Если было бы должно, то было бы совестно, а?

— Ты не только поэт. Ты еще и философ. Ладно, высаживай меня.

— Уверен? — после паузы уточнил Дауд.

— Угу. Высаживай там, где склон кратера пологий. Жди меня внизу.

— Хорошо.

Руслан нащупал бардачок, открыл и стал перекладывать туда мелочевку из карманов, документы, деньги, телефон. Замер, крутя в руках сложенную трость.

— Возьми с собой, мало ли, — посоветовал Дауд.

— Неудобно… — с сомнением протянул Руслан.

Дауд молча щелкнул подлокотником и что-то оттуда достал.

— Бери. Сумка. На пояс, да.

Руслан зачем-то взял. Но не стал крепить на поясе, а закинул через плечо. Открыл на ощупь замочек, сунул туда трость, закрыл. Почему-то с поясной сумкой на груди он чувствовал себя каким-то ростовским пацаном с района.

На этот раз он сам справился с проклятой дверью. Просто потому, что помочь было некому. Дауд сбросил скорость как только мог, рискуя потерять инерцию, забуксовать и покатиться к центру кратера.

— Если что… — свешивая ноги и готовясь выпрыгивать из машины, сказал Руслан, но вдруг все это показалось ему каким-то глупым, стыдным, идиотским.

— Я тебя запомню… — пообещал Дауд. — Если что…

Руслан выпрыгнул и, конечно же, несмотря на маленькую скорость, заскользил по грязи, потом кувыркнулся и мгновенно весь вымазался. Никакой опасности получить травму (не считая психологической) не было. Слишком мягкая грязь. Его протащило по земле сколько-то метров, и он наконец потерял инерцию.

Сразу вставать не стал. Слушал, как удаляется рев двигателя. Чудовищный броневик перевалил за склон кратера, и гул почти совсем исчез. Только тогда Руслан, поскальзываясь, поднялся на четвереньки, потом встал на ноги и осмотрелся.

Все та же мерцающая синяя структура, проступающая из серого ничего. Он, кажется, даже различал, где именно начинается жижа. А может быть, ему не показалось, и он видит, где глина высохла, а где нет? Он все-таки достал из сумки трость и разложил. Хоть какой-то способ проверять прочность почвы…

Он представил, как странно выглядит со стороны. Слепой мужчина с тростью в жерле грязевого вулкана. Руслан улыбнулся и сделал шаг, но тут же замер и прислушался. Вообще-то Дауд должен был уехать довольно далеко, но почему-то гул двигателя как будто усиливался. Медленно, тихонько…

Руслан опустился на четвереньки, потом приложил ухо к земле, не обращая внимания на грязь. Все верно, он слышал вовсе не рев двигателя. Он слышал гул просыпающегося вулкана…

Руслан быстро понял, что трость — плохой помощник на пути к центру жерла. Дважды он проваливался там, где почва казалась твердой. Но ему везло. Оба раза он всего лишь измазал в теплой грязи ноги. И даже не выше колена.

Руслан давно отвык полагаться на глаза, но в этот раз помогали именно они. Та странная мерцающая структура, которую он видел, довольно хорошо отражала реальность. Если присмотреться, можно отличить наиболее надежные места.

В кратере, как оказалось, есть шесть или семь жерл. Они проявляют некоторую активность, лениво булькают грязью и шипят. А вот пространство между ними — это именно то, что нужно Руслану. Именно здесь наиболее толстый слой сухой глины, по которому можно идти.

Он почувствовал, как земля под ним чуть дрогнула, и услышал, что гудение усилилось. Вулкан действительно просыпался, и это усложняло и без того сложную задачу.

Руслан поскользнулся, в очередной раз чуть не упал в жижу и зло хлестнул тростью по земле. Трость выгнулась, рассыпаясь на сегменты, и тут же собралась обратно. Он хотел было отшвырнуть ее, но не смог. Это что-то на уровне тела, на уровне рефлексов. Ее нельзя выкинуть. Просто нельзя. Пришлось разобрать и сунуть обратно в сумку.

Присмотрелся к пространству прямо перед собой. Сделал два шага, повернулся правее, снова присмотрелся.

Почему-то в голову лезла всякая отвлеченная чушь. Как там Кирюха? С него, наверное, требуют долг Руслана. Наверняка еще и с процентами. Руслан пообещал себе, что если выберется из вулкана живым, то обязательно позвонит ему и попытается решить проблему.

Он поторопился, снова оступился и проломил тонкую корку глины. На этот раз жижа оказалась не теплой, а по-настоящему горячей. Когда-то давно, в детстве, он нечаянно капнул себе на руку расплавленным пластиком. Это ощущение чего-то раскаленного, прилипшего к коже, чего-то, что невозможно сбросить, стереть, охладить быстрее, подув на больное место, запомнилось на всю жизнь.

Сейчас Руслану показалось, что его ногу облили расплавленным пластиком. Будто он сунул ногу в чан, где варились пакеты. Он даже не завыл, дыхание перехватило. Просто упал на задницу, разинул рот, схватился за ногу (которую почему-то чудовищно напряг) выше колена и сидел так, покачиваясь взад-вперед и напрягая половину мышц тела.

Через какое-то время жжение стихло, но не исчезло совсем. Наверняка ожог. Руслан вытер слезы с перепачканного лица и поднялся на ноги. Но тут же чуть не упал. На этот раз просыпающийся вулкан дернулся ощутимо. Что-то зашипело неподалеку, зло забулькала жижа.

Руслан вдруг сообразил, что количество безопасных мест уменьшается. Новая горячая жижа захлестывает засохшие участки и растворяет их в себе. Он оценил расстояние до центра. До того места, где сталью блестит… Все еще непонятно, что именно.

Вообще-то не так далеко до центра. Если по прямой. Но, как назло, идти нужно по спирали. Придется сделать довольно большой круг либо… Перепрыгнуть с одного витка на другой.

Расстояние вроде бы небольшое, метра два. Но есть две проблемы. Первая — нет места для разбега или даже для какого-нибудь рывка. Надо прыгать с места, как в школе. В воображении Руслана сразу же возник учитель физкультуры. Он стоял на той стороне, скрестив руки на груди, и победоносно жевал жвачку.

— А что я тебе говорил, Кулиев? Я тебе говорил: прыжок с места — он каждому пригодится. И тупому, и слепому! В жизни всегда есть место прыжку. А ты все ноешь со своим освобождением от физры.

Руслан сконцентрировался на насущных проблемах. Вторая проблема, заставлявшая его колебаться, — узкое пространство с той стороны, то есть остановиться будет сложно. А если не остановиться, нырнешь в жижу. Причем горячую, активную, нервно булькающую. И бульканье становилось все быстрее и резче.

— Кулиев, ты че? — заволновался физрук. — Прыгать собрался? Давай не это… Давай справку тебе об освобождении сделаем, как тогда, перед комиссией…

Руслан прыгнул и сразу же понял, насколько недооценивал себя. Он давно уже не тот хилый мальчик, который прыгает хуже девчонок.

Но радовался он буквально долю секунды, сообразив, что сильно перелетит безопасное твердое пространство. Время замедлилось. Буквально. Предыдущий удар сердца был, а следующий… Нету.

Он сварится в вулкане. Все закончится именно так. Он не избавится от джинна, не спасет сестру, не вернет кота, не узнает, что стало с матерью, не отдаст проклятый долг, не отомстит отцу, не поможет Дауду, не полюбит, не переспит с кем-нибудь хотя бы.

Он не услышал плеска, не почувствовал, как тело входит в жижу, не почувствовал, как его обжигает смесь глины, нефти и чего-то еще. Боль просто парализовала его. Не было конкретного органа или точки, где можно было бы ее локализовать. Он чувствовал боль всем собой. И от этого даже становилось легче. Как будто бы так было всегда. Больно было всегда. Потому что он и есть боль.

Он почувствовал силу. Больше не нужно ждать. Больше не нужно притворяться. Он взвыл, чувствуя, как раздаются ребра. В соседней комнате закричали. Загремели стулья, забегали люди. Он зарычал, чувствуя, как вытягиваются лапы, и не узнал собственного рыка.

Дверь в комнату распахнулась, вспыхнул свет, на секунду ослепив его. Кто-то закричал, уронил что-то на пол. Свет, грохот, крик, он заревел и бросился вперед, почти наугад, прыгнул и… не промахнулся!

Человек перестал орать и захрипел, задергал руками, заваливаясь назад, выпадая из комнаты. Он вцепился еще сильнее и стал дергать головой из стороны в сторону, разрывая податливую плоть на куски.

Что-то ужалило его в бок, и он тут же отпрыгнул. Зашипел, повернулся, прижался к земле, но его новые габариты делали этот прием бессмысленным. Даже в таком положении его голова оказалась на уровне пояса человека, который медленно отступал по коридору, держа перед собой острую железку. Он его узнал. Эту расцарапанную рожу с татуировкой не забыть.

Руслан на долю секунды пришел в себя, но только для того, чтобы ощутить вспышку боли, после чего провалился в другой сон.

Он торопливо шел по узкому коридору в окружении охраны. Кто-то докладывал, он не видел, кто именно, потому что этот человек был слева.

— Они не в настроении, Октай-муэллим. — Он почему-то никак не мог определить, кому принадлежит голос, сознание путалось. — Думаю, будут давить на ваши долги по процентам.

— Перекредитуюсь.

— Мы ищем варианты, но таких дешевых денег вам не найти.

Он очень плохо понимал, о чем речь. Тело само что-то говорило. Тело знает, что делать, оно давно научилось вести дела без его присутствия.

— Я буду один.

— Но их двое…

— Ничего страшного.

Перед ним открыли двери кипарисовой гостиной, и он неторопливо вошел внутрь, оставив позади охрану и растерянного помощника.

Перед ним сидели двое мужчин. Одного, помоложе, какого-то военно-священнического вида, он знал под явно вымышленным именем Орхан Бозкурт. На второго Октай даже не обратил внимания. Это местная шестерка, с ним не нужно разговаривать.

— Мне очень не нравится сложившаяся ситуация, — без приветствия сказал Орхан.

Новая вспышка боли, яркий, ослепляющий, жгущий свет — и снова сон.

Она мерит шагами комнату. Сто вдоль ворот, сто пятьдесят поперек. Она делала это миллион раз. Буквально. Времени в этом месте будто не существует. Она не понимает, как давно тут находится. По ощущениям — несколько лет. Но она даже не проголодалась.

Руслан почувствовал, как его палец коснулся чего-то твердого, прохладного. От этого прикосновения по телу прошла волна. От этой волны к нему вернулась подвижность. Как будто он был заколдован, обращен в камень, а теперь приходит в себя.

Рука сама потянулась, обхватила что-то цилиндрическое и в самом деле прохладное. Теперь к нему плавно возвращалась чувствительность. Он стал осознавать себя как нечто отдельное от окружающей реальности.

На него как будто бы нахлынула волна. Потащила куда-то вверх и в сторону, закрутила и швырнула. Он невольно резко выдохнул, потом вдохнул. В легкие хлынул воздух, а вместе с ним и… память.

Он осознал, где находится и что происходит. Но почему-то не впал в панику, вероятно, просто потому, что отчаянно кашлял и блевал. Нос, глаза, уши, рот — все забито жижей. Земля под ним ходит ходуном, руку свело, так что проклятый цилиндр не отпустить.

К нему вернулась способность слышать, и первое, что он услышал, — что-то похожее на взрыв. Следом почувствовал, как его окатило жижей. Но почему не горячо? Земля опять задрожала, и в этот момент пошел дождь.

Кто бы его ни вызвал — джинн или естественные природные процессы, это был то ли подарок небес, то ли еще один инструмент (например, барабан) в симфонии хаоса и безумия.

Но тяжелые капли как будто бы прочищали сознание, вымывали жижу, забившую мозги. И облегчали рвотные позывы. Он открыл рот, ловя языком воду, чтобы хоть немного вымыть вкус грязи и нефти изо рта. До Руслана только сейчас дошло, что нужно уносить ноги. Вулкан вот-вот проснется.

Поскальзываясь, он встал, протер глаза от грязи. Забыл, что одна рука намертво вцепилась в цилиндр, поэтому больно ударил себя им по брови. Кажется, даже рассек ее. Непонятно, дождь так льет или кровь течет.

Как бы он ни старался, но его шайтан-глаза не помогали. Он видел только лихорадочное беснование синего цвета. Какие-то помехи в эфире. Ничего похожего на рельеф местности. Нужно идти наугад. При этом он даже не знает, как далеко от края кратера находится.

Руслан сделал аккуратный шаг, другой, третий — и провалился по колено в жижу. Как ни странно — не горячо. Повернулся в другую сторону и снова стал нащупывать дорогу. Но опять неудачно. Быстро уперся в бурный поток жижи. Может, раньше тут и была сухая дорога, но сейчас ландшафт изменился.

Руслан прислушался. Теперь вулкан ворчал, шипел и булькал постоянно, но… Какой странный звук… Он вдруг узнал рев двигателя. Броневик! Дауд! Шашлык-машлык!

Руслан не понял, почему именно эти слова пришли ему в голову, но решил не задумываться. Просто пошел на звук, аккуратно проверяя почву перед собой. По логике пологий склон кратера должен быть именно там, где ревет мотор. Вряд ли Дауд спустился с одной стороны, потом переставил машину и газовал, подавая сигнал…

Где-то слева взорвалось. По крайней мере, левое ухо заложило раньше правого. Жара от жижи он не чувствовал, а вот тяжело отдавшийся в груди и суставах удар — очень даже. Руслана лениво откинуло в сторону вместе с тоннами грязи. Мир завертелся под аккомпанемент тонкого писка в ушах.

К счастью, его не засыпало землей, не залило жижей и не забросило в недра кратера. К несчастью, теперь он не слышал рева двигателя — он не слышал вообще ничего.

Руслан просто пополз. Он удивился сам себе. Почему он не ляжет и не останется здесь? Хуже уже не будет. Если он умрет, станет только легче. Но его тело, управляемое не им, а кем-то другим, затаившимся в таких глубинах сознания, о которых Руслан и не подозревал, ползло. На четвереньках, по грязи, ежесекундно скользя руками и ногами. Но ползло. И тащило в правой руке цилиндр.

Ровная поверхность сменилась подъемом, и ползти стало невозможно. И без того размытый склон под дождем превратился в непреодолимое препятствие. Руслан поднимался на метр и скатывался обратно. Дрожь земли ощущалась уже даже здесь. Вероятно, небольшие взрывы (один из которых спас, а другой чуть не убил его) скоро сменятся полноценным извержением.

Руслан с трудом перевернулся на спину. Прилагая массу усилий, сумел разжать руку, сжимающую цилиндр. Засунул его в сумку, а из сумки достал трость и попытался порвать резинку, соединяющую сегменты.

Физические экзерсисы никогда не были его сильной стороной. Резинка не порвалась. Возможно, он рассчитывал, что в состоянии стресса его тело, усиленное адреналином, и вот это вот все… Но нет. Он просто взялся за крайние сегменты трости, перевернулся на живот и попробовал использовать их как колья. Это сработало. Он втыкал один сегмент, помогал себе ногами, аккуратно подтягивался повыше и втыкал второй. Повторял процедуру. Если бы склон был чуть более крутым, этот фокус не прокатил бы.

Внезапно вернулись звуки. Но почему-то только в одном ухе, правом. Левое продолжало тихонько пищать. Руслан сразу же услышал рев двигателя. Совсем рядом. Кажется, Дауд с той стороны пытается штурмовать склон. Но у него явно не получается. Крутой, размытый дождями склон после сегодняшней бури превратился в непреодолимую преграду. Звук двигателя стал удаляться.

Но Руслан уже добрался до гребня. Он сделал последнее усилие, почувствовал, что может больше не держаться за свой импровизированный альпеншток, и перевернулся на спину, тяжело дыша. Лицо приятно холодил ливень. В одном ухе шумело, в другом звенело, легкие горели огнем, все тело болело, но… он жив. И будто проснулся от какого-то бесконечного кошмарного сна. Он почувствовал силу.

Земля дрогнула, и Руслан понял, что он почувствовал на самом деле. Чью силу. Его тело само сложило трость, сунуло в сумку и на лопатках лихорадочно поползло в сторону от кратера. Он уже скользил вниз по склону, когда вулкан взорвался. Время снова споткнулось и замерло, восстанавливая равновесие, боясь рухнуть.

Даже его почти слепые глаза уловили вспышку и выстреливший в небо столб пламени, и этот звук… будто бы… ревет не огонь, не стихия, но дракон, который провел тысячу лет в заточении под землей.

Руслана кто-то потянул за шиворот. Время восстановило равновесие и побежало вперед. Едва Дауд втащил его на заднее сиденье, запрыгнул на водительское и дал газу, как с неба посыпалась земля. Сначала отдельные редкие удары. По крыше или стеклу. Бум, бум-бум. А потом грохот слился в один жуткий рев, заглушивший надрывающийся двигатель. Дауд пытался увести машину как можно дальше, туда, куда тяжеленные глыбы не долетят. Одна такая с тупым чавканьем воткнулась в землю где-то рядом. Руслану показалось, что она сравнима по размеру с их маленьким уютным броневичком…

— Ты на чудище болотное похож! — нервно сообщил Дауд, бессмысленно дергая руль влево-вправо, отчего Руслана болтало по салону. — Еле-еле тебя рассмотрел, да. Думал, просто грязь по склону катится.

В целом опасность, кажется, миновала. Рев и грохот быстро сменились отдельными ударами по крыше. От каждого из них Руслан вздрагивал и вжимал голову в плечи. Хотя и понимал, что это бессмысленно.

Дауд перестал дергать машину влево-вправо, сбросил скорость, а через некоторое время совсем остановился и даже заглушил двигатель. Щелкнула зажигалка. Запахло сигаретным дымом.

— Мне тоже дай, — попросил Руслан.

— Тебе нельзя.

— Почему?

— Ты не гуль. Вредно.

— Ебанись ты минздрав!

— А-ба-ни, — терпеливо поправил Дауд.

— Бакинский гуль! — фыркнул Руслан.

— Бакинский гуль! — на мотив песни «Советский цирк» задумчиво пропел Дауд.

— Из жертвы делает кебаб, — закончил Руслан.

— Бакинский гуль! — снова пропел Дауд.

— С могил пропали все цветы!

— Бакинский гуль!

— Садись, до центра подвезу!

— Бакинский гуль!

— И помидоры тоже покупай!

Оба идиотски захихикали. Смех больше походил на очень частое икание или приступ какой-то странной болезни. Что-то вроде пляски святого Витта, только без пляски.

— Отвратительно, — заключил Дауд. — Больше никогда не придумывай песни.

— Я поэт. Я так вижу.

— Ты слепой, ты никак не видишь!

— Начинаешь улавливать, да?

Они похихикали еще полминуты, наконец странная эйфория схлынула. На Руслана обрушились боль во всем теле, писк в ухе и усталость. Ожогов, как ни странно, он не чувствовал.

— Как ты не сварился? — спросил Дауд.

— Я же маг.

— Кстати. Ты сказал, тут земля. Это больше на огонь похоже, а? А огонь — это другой святой?

— Да, но… Я не знаю, — признался Руслан. — Я запутался. Кажется, и предыдущее испытание было не про власть.

— И что? Ты прошел испытание или нет?

— Ну… Я нашел хреновину. — Руслан стянул с себя сумку и постучал по ней костяшками пальцев. Звук получился глухой.

— Что это? — Дауд взял сумку и, судя по звуку, попытался открыть замок, но его заело из-за грязи.

— Не знаю. Дай мой телефон, пожалуйста.

— Кому звонить будешь?

Дауд полез в бардачок, все еще пытаясь справиться с молнией на сумке.

— Да там… Надо один вопрос решить.

— Надо помочь?

— Нет.

Руслан долго слушал гудки, а потом синтезированный голос сообщил, что абонент не берет трубку. Это он понял и без подсказки.

— Алюминий, что ли? — бубнил на переднем сиденье Дауд.

— Что я принес-то? — поинтересовался Руслан, отгоняя от себя тревожные мысли. — На что похоже?

— На термос. Только не открывается, да.

Руслан потер лицо и улегся поудобнее. Очень хотелось спать. Подремать хотя бы полчасика…

— То есть просто цилиндр? И ничего нет? Каких-нибудь надписей? — затараторил он, чтобы не провалиться в сон.

— Есть. Такой же символ, как фравар… фара…

— Фаравахар, — подсказал Руслан.

— Только без мужика!

— Окрыленное солнце.

— Зачем такой недовольный? — спросил Дауд, уловив упаднический тон.

— Потому что я ничего не понимаю. Как нам этот цилиндр поможет? При чем тут Спента Армаити? Что делать дальше?

— У меня спрашиваешь? — удивился Дауд. — Это же ты маг!

— Очень удобно!

— Я помогаю как могу, да! От меня ты что хочешь?!

— Не знаю, — чуть успокоился Руслан. — Очень хочется, чтобы хоть кто-то из нас был уверен хоть в чем-то.

— Я уверен.

— В чем?

— В тебе. Ты найдешь, как в башню войти.

— Ты бы лучше поумерил свой энтузиазм.

— Как скажешь, да, — Дауд завел двигатель и зевнул. — Едем в Нардаран?

— Куда? Я запутался в ваших названиях и именах!

— К Саиду, за котом.

— Нет, кота там уже нет.

— Машалла! — Дауд явно не горел желанием ехать в логово Саида. — Тогда куда?

— Что тут ближайшее из точек, которые посещала Амина?

— Хм… Наверное, Шемаха…

— Долго ехать?

— Зачем долго? Это же не Россия. Часа два.

— То есть мы там будем примерно к… — Руслан вдруг понял, что не понимает, сколько времени.

— К половине шестого примерно.

— А дальше далеко ехать?

— До ночи всё не объедем, — поняв, к чему клонит собеседник, возразил Дауд. — Ночевать можем в Шемахе.

— Будем надеяться, что джинн не снесет город.

— А, не первый раз.

— В каком смысле?

— Шучу, да! Землетрясение город два раза разрушало. Едем?

Руслан помассировал виски и попытался прикинуть логистику. Он даже отдаленно не представлял, как выглядит карта Азербайджана, но ему казалось, что он что-то упускает и есть куда более удобный маршрут. Кроме того, его раздражало обилие лишних вопросов и проблем. Лишних с точки зрения его осведомленности, конечно.

— Мы что-то делаем не так, — сказал вдруг Дауд и цокнул языком.

— Почему?

— Термос. — Руслан услышал постукивание ногтем по металлу. — Я такой у Амины не видел.

— А значит, он не нужен для входа в башню…

— Логично, да…

Они замолчали, не столько размышляя о том, как решить странную головоломку, в которой неизвестного больше, чем известного, сколько чтобы не заорать.

— И какие будут предложения? — поинтересовался Руслан.

— Не знаю, надо думать.

— А куда еще Амина ездила?

— По всей стране, да! Она же работала со всякими древностями.

— А последние места какие? Перед тем как пропала.

— Пери-Кала и Хыналыг, но там цветы не сажали, высоко, не будет расти ничего.

— Еще больше названий, которые я нахрен не вспомню никогда! — фыркнул Руслан. — Что это вообще?

— Пери-Кала — крепость, вырезанная в скале. Нет, да-а-а, не крепость. Храм, что ли? Не знаю, непонятно. Древняя очень и расположена высоко, метров двести. По легенде, крепость осадил Эмир Тимур… Как он у вас… Тамерлан! А обороной командовала женщина, которую звали Пери. Тимур сказал: «Возьму крепость, а на женщине женюсь»! Сказал — сделал, да. Крепость взял, а Пери сбросилась вниз, чтобы за него не выходить…

— А у вас в Азербайджане есть такая легенда, где женщина не сбрасывается откуда-нибудь? С Девичьей башни сбросилась, отсюда сбросилась.

— Есть, — уверенно сказал Дауд. — Просто я не знаю.

— Почему ты думаешь, что это храм?

— Не я, да! Археологи. Я читал, но плохо помню.

— Храм, я так понимаю, зороастрийский?

— Да.

— Но само по себе это нам мало что дает. А второе место?

— Хыналыг? Село в горах, да. Там самый высокогорный храм огня.

— Действующий?

— Не знаю. Стоит купол на четырех колоннах, и огонь горит. Газ из-под земли идет.

— Чахартак, я говорил тебе уже. Типичный зороастрийский храм. Потом ислам эту архитектурную находку адаптировал под строительство мечетей.

— Занимательный факт, — то ли иронизируя, то ли вполне серьезно сказал Дауд.

— Я сдаюсь, — вздохнул Руслан. — Я не знаю, что делать.

— Ахурамазду проси, пусть поможет.

— Господи! Да я тебе говорил, я не маг на самом деле!

— И что? Он только магам помогает?

— Ну так тогда и ты можешь попросить!

— Я не могу, я же гуль. Я с точки зрения зороастризма — зло.

— С точки зрения зороастризма зло — это те, кто сознательно выбрал служить злу, — возразил Руслан.

— Ты за меня споришь, что ли? — удивился Дауд.

— Не понял…

— Твой аргумент в мою пользу, да! Я гулем как стал? Потому что бабушек через дорогу водил? Так что проси Ахурамазду ты. У тебя хорошо получается.

Руслан почему-то не захотел расспрашивать Дауда, что именно он имеет в виду.

— Долго ехать в этот Хыналыг?

— Часов пять.

— А во сколько закат?

— Часов в восемь.

— И что будет, когда нас в горах посреди дороги джинн кошмарить начнет?

— А где не начнет? — резонно поинтересовался Дауд.

— В городе больше шансов…

— В городе, где Саид, Орхан и кто-то, кто тебя травить пытался, да? Там за джинна кто-нибудь работу сделает.

— Логично… Ладно, поехали в Хыналыг.

Дауд тронул машину и закурил. Руслан лег поудобнее, почесался, хотел было поспать, но вдруг вспомнил:

— Кстати, раз уж мы теперь честны друг с другом и все такое. Кто меня отравить хотел?

— Точно не знаю, но думаю, что Нигяр-ханум.

— Почему?!

— Наверное, потому, что теперь ты наследник, да. Деньги из ее семьи уходят.

— Ну как-то странно… — с сомнением протянул Руслан.

— Почему?

— Нет, сам мотив, хотя мне он кажется диким, я понять могу. Но зачем так торопиться? Разве это не бессмысленно?

— В таких делах лучше не спешить, — согласился Дауд. — Кроме случая, когда надо спешить.

— Волк не тигр, но жопу не моет! Что за идиотская мудрость из паблика «Вконтакте»?

— Нет, да-а-а! — Руслан уловил те самые красно-черные оттенки в голосе Дауда. — Что если она спешила?

— Зачем? Логика такая: мол, я новый наследник, деньги уйдут. Но к чему спешка? Не завтра же… — Он осекся и услышал, как довольно хмыкнул Дауд. — Думаешь, готовится покушение на Октая?

— Все может быть.

— Ну у него наверняка должно быть завещание. У таких людей не может не быть.

— И на кого оно?

— Амина?

— Конечно! Принцесса, да!

Руслан вдруг осознал, что в данном случае слово «принцесса» совсем не про платья и единорогов. Даже не про папину дочку. А про власть, в первую очередь над собой, дисциплину и ответственность. Вряд ли в сказках про принцесс что-то такое упоминается.

— Допустим, нового завещания нет. Тогда его деньги будут делить наследники. Я, Нигяр и две сестры. Господи, я даже не помню, как зовут моих сестер… То есть мне достанется четверть. Всё ради этого?

— Разве мало?! — удивился Дауд. — А главное, это дробит империю, сам понимаешь. Но, может, и завещание есть. На тебя. Тогда совсем плохо.

— И зачем ему на меня завещание писать? А не на дочек и жену?

— Жена — другой клан. Еще и с Саидом якшается. Может, Октай-муэллим так себя обезопасил. Теперь его нельзя убивать, чтобы деньги не ушли из семьи.

— Тогда почему не отменить покушение? Зачем устраивать дополнительное убийство, вместо того чтобы выждать? Куда торопятся?

— Это если от них покушение зависит, — возразил Дауд, — а не от кого-то еще.

— Какой дурдом! Кто еще на него покушаться может?

— Орхан, — уверенно предложил версию Дауд.

— Зачем? Он же вроде с ним дружит?

— Не бывает друзей в таких делах, да!

— Каких?

— Я не знаю…

Дауд, судя по фиолетовому оттенку в голосе, хотел слукавить, но как будто одумался. Вспомнил про договоренность. Руслану показалось, что это привычка. Не раскрывать никому лишней информации.

— Я не понимаю в этом, да. Детали не знаю. Знаю, есть Транскаспийский коридор…

— Да в чем суть этого коридора? Откуда куда?

— Железная дорога, да-а-а. От Китая до Турции и Грузии. Через Казахстан и Азербайджан. Ну, по Каспийскому морю кораблем. И так не надо обплывать полмира, чтобы в Европу что-то привезти. Быстрее, удобнее.

— Особенно теперь, когда хуситы в Красном море веселятся, — хмыкнул Руслан.

— Потому и веселятся. Нет, да-а-а, не совсем поэтому. Есть еще один транспортный коридор. Север — Юг или как-то так. Соединяет Россию и Индию.

— Это через что? — уточнил Руслан.

— Из Индии в Иран кораблем, дальше железная дорога через Азербайджан. Карту можешь представить?

— Нет, я потерял зрение до того, как заинтересовался географией.

— Раньше самый короткий путь был такой. Из Петербурга надо всю Европу огибать, потом Средиземное море, через Суэцкий канал в Красное море и оттуда в Индию. Это минимум месяц, да.

— И хуситы.

— И хуситы, — согласился Дауд.

— А по железке?

— Недели две. Не знаю, я не специалист.

— Так, хорошо. Есть два коридора. Восток — Запад и Север — Юг. И что?

— Турции выгодно Восток — Запад, так через них больше груза идет. Ирану — Север — Юг. Развивай один проект — другой потеряет часть груза. Пятую часть.

— А пятая часть — это сколько?

— Не знаю. Миллионы тонн.

— Так, начинаю улавливать. Пересекаются оба пути в Азербайджане. И местная инфраструктура на них влияет. Куда вложится Азербайджан, там и будет бóльший грузопоток.

— Бяли.

— Турция и Иран через своих эмиссаров пытаются повлиять на решение.

— Бяли.

— Орхан за Турцию, Саид за Иран. И Октай, судя по всему, склоняется к Орхану.

— Не знаю, в таких делах всегда показывают одно, делают другое. Тут нет друзей. Ты не забывай, есть много людей, через которых можно повлиять на все это. Не только через твоего отца. Кого-то можно купить, кого-то запугать, кого-то убить.

— Но я так понял, что все проблемы начались, когда Октай стал склоняться к Орхану. Наверняка Саид решил перейти к силовому методу. Просто убить человека, способного влиять на ситуацию. Чтобы тянуть время или чтобы на его место пришел человек с другой позицией.

— Может, и так. Кто знает.

— И откуда посреди всей этой политики и денег появился джинн?

— Почему нет?

— Ну… Как будто бы это из разных миров вещи.

— Зачем? Хороший способ убийства. Никаких улик, да.

— Получается, Саид наслал джинна на Амину, чтобы расстроить брак, ведущий к объединению интересов разных кланов.

— Может, и он, — согласился Дауд.

— А что за клан? Зачем вообще этот брак?

— Неважно, да. Главное, что они делали ставку на Иран. Как это слово… Делали все, чтобы их проект развивали…

— Лоббировали.

— Да, лавировали. Октай-муэллим убедил их отказаться от проекта. А чтобы они не потеряли деньги и власть, предложил объединить интересы через брак.

— То есть теперь, когда свадьба отменилась, снова начнется борьба? И есть вероятность, что проиранский клан пролоббирует свой проект?

— Наверное. Не знаю. Может, уже слишком поздно. Но в любом случае — мстить и вставлять палки в колеса будут.

— И посреди всего этого его жена не то что не помогает, но еще и мешает!

— Она же иранка, да. Религиозная. Конечно, мешает!

— Господи! А зачем он на ней женился?!

— Я откуда знаю, да? Красивая, наверное, была в молодости! Голова есть — думай. Надо было так. Выгодно было. Теперь невыгодно.

— Восхитительно. А чего тогда хотели от нас люди Орхана?

— Кто знает? Тебя же с Орханом знакомили, тебе виднее, да.

— Знакомили, — усмехнулся Руслан, с неприязнью вспомнив странный ужин. — Скорее показывали. Вот, мол, наш план Б. Брак состоится, проект в силе, проблем не будет. Наверное, за этим он людей и отправил — защитить инвестиции.

— Или взять в заложники, — предположил Дауд. — Чтобы Октай-муэллим не передумал. Мало ли.

— Кстати, ужин! Англичанин. Этот что тут забыл?

— Я не знаю. Но у англичан тут много агентов. Нефть. У них тоже свои интересы в сделке, да. Но… — Дауд поцокал языком. — Не похож он на агента. У него какие-то другие интересы.

— И таланты. Я теперь уверен, что он не выходил из машины, когда нас полиция остановила.

— В машине его точно не было.

— Он не открывал двери. Невозможно это сделать так, чтобы я не почувствовал или не услышал. Он просто исчез.

— Талантливый англичанин, — хмыкнул Дауд. — Что поделать.

— А знаешь, кто еще исчез? — осенило Руслана.

— Амина, — тоном, подразумевающим, что до собеседника очень долго доходит, ответил Дауд. — Прямо у всей охраны из-под носа.

— Мы можем британца как-то найти и обстоятельно поговорить?

— С человеком, который исчезает? — усмехнулся Дауд. — Только если он захочет, наверное. Брось его.

— Минутка занимательной геополитики и прагматичной дипломатии окончена, — вздохнул Руслан. — Но моих проблем все это никак не решает. Мне надо от джинна избавиться.

— Можем убить Саида, — предложил Дауд. — Если он хозяин джинна, проблема решится, да.

— Можем?

Руслан вдруг понял, что этот вопрос не вызвал в нем никаких угрызений совести или душевных терзаний. Он просто интересовался, есть ли у них средства для убийства человека, вина которого не доказана.

— Сложно, — после долгих размышлений ответил Дауд.

— Это да или нет?

— Можем. Но надо время, чтобы готовиться. У нас столько нету.

— И если окажется, что он тут ни при чем, то мне точно хана. Ладно, продолжаем делать то, что делаем. Знать бы еще, что это… А если Саид подвернется под руку — подумаю.

Дауд ничего не ответил. Руслан знал, о чем он думает. Он и сам думал о том же. Если они не найдут хозяина джинна до того, как войдут в башню, то эта тварь переключится на кого-то другого. На кого именно?

Руслан как будто нашел в темном уголке своей души шкафчик, в который никогда раньше не заглядывал. Он с удивлением обнаружил, что ему не все равно, кто именно умрет. Девчонки — Натаван и Лейла (откуда только всплыли имена, которые он слышал дай бог пару раз) — ни в чем не виноваты. Не они эту кашу заварили.

Оставалась надежда, что им ничего не грозит. Ведь если джинн ориентируется на кровь, то должен был бы после Амины переключиться на них. Но этого не произошло. Возможно, это значит, что они не дети Октая. Или это значит, что джинн работает как-то по-другому. Или все что угодно. Инструкцию к джинну Руслан не читал.

Он не заметил, как провалился в сон. Во сне он бежал. Бежал и совсем не уставал. Его переполняла сила. Мощные лапы разбрасывали комья сырой после дождя земли. Он чувствовал погоню, поэтому уходил от дорог глубже в холмы. Он чувствовал, что среди преследователей есть и расцарапанная рожа с татуировкой. Это заставляло его кровь закипать, это делало его еще сильнее. Но сейчас нужно просто бежать. Время еще не пришло.

Руслан проснулся от того, что машину тряхнуло. Он чуть не свалился на пол и протестующе заворчал. Но еще через секунду сон слетел с него. Что-то громко хлопнуло, и захрустело бронированное стекло.

— Держись! — крикнул Дауд.

Руслан не успел ни за что схватиться. Машину дернуло вправо, и через секунду правый же борт во что-то врезался. Снаружи загрохотало, завизжала резина, стираемая об асфальт, и сразу же захрустел, заскрипел металл. Еще через секунду послышались тяжелые глухие удары. Кто-то перевернулся, понял Руслан, перевернулся и катится. Снова хлопки, много хлопков, хруст стекла. На этот раз сзади.

— Держись, — еще раз посоветовал Дауд.

И Руслан опять не успел. Машина затормозила, его кинуло вперед, на спинки сидений. Но не успел он еще свалиться на пол, как его дернуло обратно. Преследователи врéзались в них. Заревел мотор, броневик стал быстро набирать скорость. Хлопков, хруста, грохота и жалобного воя металла больше не было. Руслан сел на сиденье и схватился двумя руками за шею, которую простреливала боль.

— М-м-м-м? — вопросительно простонал он.

— Злые какие, да! — вместо внятных объяснений сказал Дауд. — Стреляли даже.

— Кто это? — Шею заклинило в странном положении, и любая попытка ею двигать причиняла адскую боль.

— Не знаю. Наверное, люди Орхана.

— Зачем им нас убивать?

— Может, и незачем, — легко согласился Дауд. — Сначала остановить хотели. Догнали на двух машинах, зажать попытались. Когда я их расталкивать начал — обиделись, да!

— Тебе весело, что ли? — удивился Руслан.

— Смешные, да! На своих седанах с моей броней толкаются! Совсем дурные!

— А как они нас нашли?

— Машина, — Дауд цокнул языком. — Тут же спутниковая сигнализация. Можно отследить легко.

— Восхитительно. Великолепно, блять, — зашипел Руслан.

— Зачем ругаешься? Я же не думал, что так искать будут. Совсем уж… Бросим машину, не переживай.

— Да никто бы не подумал, на самом-то деле. Ладно, извини.

Скоро он почувствовал, как заложило уши. Очевидно, они поднимались в горы. Еще через какое-то время асфальтовая дорога сменилась на грунтовку. Но несмотря на это Дауд старался не сбрасывать скорость. Машина ревела двигателем, прыгала на кочках и подозрительно похрустывала чем-то. Только серпантины убедили водителя ехать осторожнее.

Руслана все равно укачало. Причем так сильно, что он потерял счет времени. Просто лежал и боролся с тошнотой. Почему-то пахло серой, и это только усугубляло ситуацию.

— Плохо? Совсем бледный, да! — Голос Дауда вернул его в реальность. — Даже через грязь видно!

— Очень, — признался Руслан. — Отвратительно.

— Подыши воздухом, полегчает.

Дауд помог ему выбраться из машины, и действительно стало лучше. Холодный воздух (наверное, они забрались довольно высоко) пах озоном. Пока он валялся в полубессознательном состоянии, снова шел дождь. Или какая-нибудь чертова буря.

— Мы приехали?

— Да, — подтвердил Дауд. — Огонь рядом совсем, надо ногами подняться. Но тут неудобно…

— Неси, — сдался Руслан.

Дауд легко подхватил его на руки и пошел, ритмично шурша гравием.

— Горы. Растет тут мало что. Так, трава зеленая, да. Но тут не очень высоко. А впереди заснеженные вершины видно. И воздух такой прозрачный. Горы рядом совсем. Кажется, будто руку протянешь и дотронешься. Там горнолыжные курорты построили зачем-то. Не знаю, кому это надо. Что за глупый вид спорта? И удовольствия никакого, и горы уродуют…

— Ты как бабка старая, не нуди.

Дауд ничего не сказал, молча пошел куда-то. Руслан открыл глаза, посмотрел в сторону движения и сразу же увидел огонь среди привычного мутного ничего. Но это был странный огонь. Почему-то в нем были только оттенки красного. Ни желтого, ни синего, что особенно логично в случае с горящим газом, он не увидел. Второе, что показалось Руслану странным, — огонь не реагировал на движения воздуха. Ветер должен был бы наклонять или, как минимум, колебать пламя, но этого не происходило.

— Пришли. Что дальше? — остановившись, спросил Дауд.

— Сначала на землю меня поставь, а там подумаем.

Дауд сделал как велено. Потом молча отошел на несколько шагов и закурил. Руслан осмотрелся, но кроме огня ничего не увидел. Он подошел ближе, но споткнулся и едва не упал. Ощупал препятствие. Влажные камни, из которых сложен постамент. Тот самый чахартак — четыре колонны и купол.

— Я не знаю, что делать, — признался он.

— Давай еще подумаем, — то ли подбодрил, то ли попросил Дауд. — Амина тут просто сидела.

— Ну, посидеть-то я могу. — Руслан так и сделал, присел на постамент. — Но что если я так и не пойму?

— Ну…

— Если мы не сможем в башню войти, что будешь делать?

Дауд не ответил, и Руслан почему-то не стал повторять вопрос. Скорее всего, на него нет никакого ответа.

— Снова ты, — он услышал смутно знакомый голос. — Пришел осквернить еще один храм?

— Эм-м-м…

Руслан вдруг понял, что это голос мобеда, того самого, с которым он ругался в другом храме. Но на этот раз он не вызывал привычного синестетического эффекта.

— Простите, — вздохнул Руслан. — Я не со зла, я просто… Да нет, именно что со зла. Разозлился на вас. Мне все это такой чушью казалось. Джинн еще этот сратый.

— Понимаю.

Руслан ожидал, что священник что-то скажет или отчитает его, на худой конец, но тот молчал.

— Как войти в башню? — спросил он. — Вы же знаете, да?

— Ничего сложного. Любой человек, получив благословение семи бессмертных святых, может это сделать. Но ты не человек.

— Дракон, да? — усмехнулся Руслан. — Аждаха. Змей, порождение Аримана и зло во плоти. Соответственно, благословения мне не видать?

— Это хороший вопрос, — усмехнулся мобед. — Зло хочет войти в обитель добра. Стоит ли пускать его?

— Да что во мне такого злобного-то? Ну, я, может, и не особо праведник, конечно… Но вообще-то несправедливая получается история. Есть очень детерминированное мироустройство, в котором каждому необходимо выбрать сторону в войне. Добро либо зло. И каждый получит по заслугам соответственно тому, какой вклад он внес в борьбу света и тьмы. Допустим, я хочу встать на сторону добра, но так как я дракон, созданный Ариманом, — у меня такой опции нет? Просто потому, что меня заранее определили к плохим? Но мой-то выбор что-то должен значить?

— А ты хочешь встать на сторону добра? — поинтересовался мобед.

— Эм-м-м… Ну… Да!

— Зачем?

— Что значит «зачем»? — растерялся Руслан. — Потому что… Ну, это же единственно верный путь. Все остальное — беспутье.

— Это не экзамен на знание зороастрийских догматов. Зачем тебе становиться на сторону добра?

— Ну… Хотелось бы живым выбраться из всей этой истории, если честно.

— Убей хозяина джинна.

— Я не знаю, кто он. Да, предполагаю, но… Если я ошибаюсь?

— И что тогда?

— Получится, что человека убили ни за что. Не то чтобы я принципиальный противник убийств. Бывают же смертные казни, в конце-то концов. Просто они как минимум не доставляют мне удовольствия. Если ошибусь — это будет абсолютно бессмысленное убийство по моей вине.

— Я знаю хозяина джинна и могу убить его, если ты попросишь.

— Суровые у вас тут… священники.

— Тот, кто желает смерти другому, сам заслуживает смерти. Это видится мне справедливым.

— Одной большой проблемой станет меньше, — хмыкнул Руслан. — Очень соблазнительно, конечно. Да и в любом случае, если я войду в башню, то погибнет кто-то еще. Либо девочки, либо Октай.

— Нет, — возразил мобед, — в твоих сестрах нет черной крови.

— Уже проще. Значит, нужно выбрать, кто умрет? Хозяин джинна, я или Октай?

— Получается, что так.

— Допустим, я соглашусь на ваше предложение. Хозяин джинна, кем бы он ни был, умирает, а я получаю время на то, чтобы придумать, как войти в башню.

— Зачем тебе входить в башню, если проблема перестанет существовать?

— Ха! — Руслан на секунду обрадовался, потом опомнился. — Это, конечно, очень соблазнительно… Но я обещал одному гулю, что верну ему хозяйку. Все равно нужно войти в башню… Стоп! Если в Амине есть черная кровь, значит, она тоже дракон?

— Не тоже, а дракон.

— В каком смысле не тоже?

— Вы и есть Аждаха.

— Че-е-его? — Руслан даже не растерялся, он прямо-таки рассыпался.

— Дракон больше, чем человек. Он не обязан помещаться в одном теле. Но вы одно.

— Подождите, подождите… Допустим… Черт, я как-то… Интересная концепция… Но если мы — Аждаха, то почему Амина вошла в башню?

— А почему она не может войти?

— Вы же сказали, что это могут сделать только люди!

— Нет. Я сказал, что любой человек, получив благословение семи бессмертных святых, может это сделать. Но ты не человек.

— Так… Согласен, не одно и то же. Значит ли это, что для драконов предусмотрена какая-то другая процедура?

— Вероятно, ты можешь войти в башню силой.

— Как?

— Я не знаю. Я не дракон.

— А человеческий вариант мне доступен? Получить благословения и войти?

— Может быть. Никто не ожидал, что зло попробует пройти путем добра.

— Ладно, хотя бы с этим более-менее разобрались. Почему нельзя было сразу это все рассказать?

— Ты не слушал.

— Согласен. Подождите! Октай! В нем же тоже черная кровь. Значит, он тоже дракон?

— Да.

— Так, то есть теоретически могут быть еще?

— Да.

— Сколько нас всего?

— Четверо.

— Кот?!

— Дракон — не обязательно человек.

— Господи! Так, а что будет, если кто-то из нас погибнет?

— Нет никакого «кто-то из нас», есть один дракон.

— То есть все погибнут?

— Вы не можете погибнуть. Черная кровь найдет дорогу. Через землю, через насекомых, через животных она снова доберется до человеческой формы, и вы снова станете собой, осознаете себя. Через сто лет, через тысячу или через пять. В сотне человек или в одном, но змей пробудится. Так было и так будет.

— Великолепно. Восхитительно, б… Восхитительно.

— Если тебя так заботит твоя текущая форма, то поторопись. Твои враги рядом. Я спрошу последний раз: ты хочешь, чтобы я убил хозяина джинна?

— Нет.

— Почему?

— Потому что тот, кто желает смерти другому, сам заслуживает смерти, не так ли?

— У тебя хорошая память.

— Спасибо. Я пойду, мне надо благословения собирать.

— Считай, что ты получил еще одно.

Руслан проснулся от того, что кто-то тряс его за плечи.

— Руслан, Руслан! Надо уходить!

Тревожные нотки в голосе Дауда скорее удивили его, чем напугали. Это ведь Дауд, если он тут, значит, все будет нормально. Он же с любой опасностью справится.

— Куда? Что случилось?

— Сюда машины едут, точно за нами. Много. — Дауд от волнения тараторил и совсем забыл про свой бакинский акцент.

— Тут вроде бы только одна дорога?

— Бяли.

— И куда мы?

— Через горы пойдем!

— Да куда я пойду-то? — удивился Руслан. — Я убьюсь там!

— На лошадях.

— Чего?!

— Я в деревне купил лошадей, одежду, еду какую-то. Надевай, на перевале очень холодно будет. Там снег!

— Мы не переживем эту ночь, — сказал Руслан Дауду. — На открытом пространстве. В горах. Джинну достаточно камушек толкнуть. А мы видели, как он бурю устраивает.

— Ты не переживешь, — поправил Дауд. — Он за тобой охотится.

— Очень ценное замечание!

Лошадь под ним вдруг дернулась, шарахнулась куда-то в сторону, но сразу же остановилась. Дауд крепко держал поводья.

— Да чего она бесится? — уже совсем беззлобно спросил Руслан, он устал злиться на своенравное животное.

— Давай меняться.

Дауд спрыгнул с лошади. Легко, почти беззвучно. Помог спуститься, а потом и забраться в седло Руслану. Копыта снова застучали по камням.

— Мы не переживем эту ночь, — повторил Руслан.

— Бывает, — спокойно, будто бы речь шла о мелкой бытовой неприятности, прокомментировал Дауд. — Это только первый раз страшно.

Руслан открыл было рот, чтобы что-то сказать, но предпочел закрыть, не произнеся ни звука. Мир обойдется без его очень ценного мнения по этому вопросу.

Он подышал на пальцы, потер одну ладонь о другую и сунул руки в карманы. Поводья все равно в руках у Дауда.

— И каково это? — все-таки не сдержался Руслан.

— М? — не понял Дауд.

— Умирать.

— Думаю, что это сильно зависит от способа. Я не эксперт.

— Думаю, что ты самый компетентный специалист в этой области на всей земле. Кстати! А ты видел других гулей?

— Нет, — Дауд цокнул языком, — никогда.

— Ты никогда не думал, почему именно ты… не умер?

— Думал. Очень много думал, пока скитался. Все время голодно, холодно, что еще делать? Думать.

— И к чему ты пришел?

— К людям.

— Я не об этом.

— Не знаю. Наверное, из-за клятвы. Когда умирал — клялся. Только не помню, что именно пообещал. Но клялся так, как никогда в жизни. Кровью истекал перед смертью и шептал, пока силы были.

Лошадь вдруг всхрапнула и дернулась. Руслан едва успел вынуть руки из карманов и схватиться за луку, чтобы не вывалиться из седла.

— Твою мать!

— Пугаешь ее, — сказал Дауд каким-то странным, очень вкрадчивым голосом с не появлявшимися раньше оттенками зеленого и бирюзового.

Он похлопал лошадь Руслана по шее, потрепал гриву, потом наклонился к уху и что-то зашептал. Это сработало. Животное успокоилось, перестало перетаптываться и всхрапывать.

— Надо быстрее, — вздохнул Дауд. — Они еще лошадей найдут и за нами поедут.

— Куда мы вообще едем?

— В Габалу. Я знаю дорогу через горы.

— А, ну раз в Габалу… Это в корне меняет дело!

Дауд никак не отреагировал. С того момента, как они сели на лошадей и куда-то поехали через горы, он как будто бы изменился. В основном молчал, отвечал невпопад и иногда что-то нашептывал.

То ли они плавно поднимались еще выше, то ли солнце ушло, но становилось холоднее. Руслан не хотел открывать глаза, чтобы понять, темно вокруг или светло. Он старался не думать о том, что будет, когда наступит ночь. Как ни странно, больше всего его заботило то, что он так и не успел поговорить с Кириллом.

Почему-то из всего, что могло бы его волновать, в голове осталась только эта проблема. Закрыть долг и не подставить… знакомого, даже не друга. А в горах связи не было. Он пытался.

Тропа делалась все уже, и они уже не могли разговаривать: Дауд ехал впереди, держа в руке поводья лошади Руслана. Иногда та начинала всхрапывать, дергаться или замирала, будто окаменев. Приходилось ее успокаивать либо, наоборот, бодрить.

Через час у Руслана затекли спина и ноги. Еще через час заболели задница и шея. А на третьем часу он замерз так, что стал стучать зубами. И только благодаря этому сообразил, что что-то не так. Выпал из странного обреченного оцепенения, которое накрыло его еще до заката, открыл глаза и осмотрелся. Но, вопреки ожиданиям, ничего не увидел.

— Где джинн?

— Я откуда знаю?

— Почему он не пытается меня убить? Что происходит?

— Может, его хозяин умер? — предположил Дауд.

— Сомневаюсь…

— Даже если умер, это наш договор не отменяет!

— Не отменяет, — согласился Руслан. — Но где джинн-то?

— Есть джинн — плохо, нет джинн — плохо, — усмехнулся Дауд. — Радуйся!

— Последние события показали, что стабильные и предсказуемые проблемы лучше, чем сюрпризы, — от холода голос стал дрожать, и Руслан решил не развивать мысль.

Вжал голову в плечи, пытаясь согреться или хотя бы унять дрожь. Он не сразу обратил внимание на то, что стук копыт пропал.

— Надевай. — Дауд пошуршал чем-то совсем рядом с ним.

— А ты? — спросил Руслан, ощупывая руками огромный, наверняка очень теплый пуховик, в который можно поместиться целиком.

— Мне не холодно. Я же гуль.

— Если бы это было так, ты бы вообще его не брал.

— Ай, да-а-а! — разозлился Дауд. — Я не могу заболеть. Не могу умереть от холода! Ты можешь! Надевай, а!

— Но холод ты чувствуешь?

— Этот холод можно потерпеть.

— А какой нельзя? — уловив странный оттенок в голосе Дауда, уточнил Руслан.

— Без пуховика я могу. Без Амины нет. Плохо.

Глухой, мутно-зеленый, с голубыми просветами голос. Руслан не знал, что сказать в ответ. Ему вдруг стало до отвращения очевидно, что если они не найдут Амину, то Дауд зачахнет. Наверное, перестанет есть, пить, дышать. Просто ляжет и не будет шевелиться. Руслан молча закутался в пуховик, борясь с дрожью и собственными мыслями.

Это помогло. Все еще мерзли ноги, но в целом стало намного теплее. Под мерный цокот копыт он даже стал проваливаться в сон. В тревожную полудрему, нарушаемую время от времени вздрагивающей лошадью.

Уснуть в таком положении он не смог, оказался в каком-то междумирье. Не бодрствовал, не спал. То ему виделись обрывки какой-то погони, то пожар. Иногда почему-то ворота с окрыленным солнцем. То он бежал по каким-то лесам, то задыхался в дыму. Потом просыпался из-за проклятой лошади и засыпал от голоса Дауда, который успокаивал не только животное, но и Руслана.

— Эй, эй! — кто-то похлопывал его по бедру. — Приехали.

— Куда? — выныривая из лесной погони, уточнил он.

— Деревня. Мы почти в Габале! Пойдем, погреешься.

Дауд помог ему выбраться из проклятого седла. И Руслан тут же упал. Потому что ноги затекли и практически не работали. Дауд едва успел подхватить его на руки.

— Не отморозил? — спросил он с тревогой.

— Не знаю… Вроде нет… — Руслан пытался понять, может ли пошевелить пальцами, пока Дауд нес его куда-то.

Он вдруг услышал чей-то голос. Мужчина что-то деловито спрашивал у Дауда на азербайджанском. Его голос по цвету походил на дубовые доски, покрытые лаком. Потом возник еще и встревоженный женский голос. Они вошли в помещение. Кто-то стянул с него ботинки, носки, а Руслан почему-то даже не пытался поинтересоваться, что происходит. Он очень устал. Наконец-то тепло, лошадь не беснуется. И так хочется спать.

Он очнулся в постели. Как будто и не было никакого сна. Закрыл глаза, секунда черного ничего, постель. Мягкая, пуховая. Толстенное одеяло, накрахмаленные простыни. Немножко пахнет лавандой и пылью. Как будто к бабушке ехали, а он в машине уснул. Потом отец отнес его спящего в кровать, и он проснулся уже тут.

— Дауд? — позвал Руслан, пытаясь вспомнить, как и когда оказался в постели. — Дауд?!

Никто не ответил. Руслан сел в кровати и стал ощупывать окружающее пространство. Там, где и ожидал, обнаружилась тумбочка и на ней его телефон. Он тут же вспомнил про Кирилла и собрался было ему позвонить, даже раньше, чем Дауду, но трубка разрядилась.

Вдруг противно скрипнула дверь и раздался тот самый дубовый голос:

— Как вы себя чувствуете, все хорошо? — на русском языке этот голос больше походил не на дубовую, но, допустим, на липовую доску. Руслан в деревьях не разбирался… Вообще, судя по всему, Руслан говорил с довольно пожилым мужчиной.

— Да, спасибо… — Это даже было правдой, он чувствовал себя… не слишком плохо. В последнее время требовать большего не приходилось.

— Дауд поехал в город за машиной. Сказал, что скоро вернется.

— Понятно, спасибо.

— Меня зовут Октай! — спохватился собеседник. — Будьте как дома! Если что-то надо — только скажите.

— Очень приятно! — иронично хмыкнул Руслан. — Просто чертовски приятно.

— Я вам мешать не буду. Если что, позовите.

— Могу я воспользоваться вашей ванной? — он вспомнил слова Дауда про деревню и поправился: — Баней.

— Конечно! Хотите умыться? Можно в доме, тут есть раковина.

Руслан хотел было внутренне усмехнуться, мол, неужто старик не видит, что гость похож на домовенка Кузю, — но вдруг с удивлением осознал, что проклятый зуд из-за засохшей глины его больше не беспокоит. Ничего не чешется, не пахнет нефтью и грязью, он чистый. Его кто-то помыл.

— Хм… Великолепно. Восхитительно… А где у вас туалет?

Руслан был уверен, что добродушный старик Октай, без умолку тараторящий что-то ободряющее на прекрасном русском языке, и его дородная супруга Ольга, говорящая на таком же хорошем русском, но с украинским акцентом, — друзья или знакомые Дауда. И только потом, когда его, одетого в хозяйскую одежду (его собственная отмачивалась где-то в бане), усадили кормить, он узнал, что это не так. Что эти люди просто приютили странную парочку, спустившуюся с гор.

Уминая яичницу с помидорами, он слушал рассказы про хозяйство, огород, кур и прочие ни к чему не обязывающие истории Октая и Ольги. Чему-то поддакивал, нахваливал еду (она действительно была вкусной) и завидовал то ли их спокойной жизни, то ли удивительному единодушию. Руслан постоянно пытался убедить себя, что бывают такие совпадения, что нет в этом ничего необычного. Просто совпали имена незнакомых людей с именами его родителей. И национальности. И даже манеры. Отец в его воспоминаниях тоже все время что-то весело и ободряюще тараторил. Пытался убедить себя, но не мог. Руслану казалось, что это какая-то параллельная реальность, в которой мать не пропала, отец не уехал заниматься делами клана и не превратился в деловую тварь. Наверное, все могло бы быть примерно так, как у этих людей. Но не было. У него самого хозяева ничего не спрашивали. Хотя странно… Откуда приперся? Чего ночью в горах делал? Почему такой грязный?

Он услышал звук бьющегося стекла и пришел в себя. Хозяйка, наливавшая чай где-то на кухне и, видимо, разбившая только что чашку, что-то испуганно затараторила на азербайджанском. Октай напряженно, удивленно переспросил. Встал из-за стола и подошел к краю комнаты. Вероятно, к окну.

— Что там? — тихонько поинтересовался Руслан.

— Рысь как будто, — удивленно ответил хозяин. — Стоит, смотрит.

— Маленькая такая? Серая?

— Серая, но не маленькая. Большая! Я думал, они меньше.

— Выпустите меня из дома, пожалуйста.

— Там же рысь! — удивились Октай и Ольга.

— Не волнуйтесь.

Хозяева не стали возражать. Помогли найти входную дверь, открыли. Октай даже вышел за гостем, хоть и помялся немного на пороге в нерешительности.

— Аждаха! — позвал Руслан.

— Идет к вам, — предупредил хозяин дома.

— Я знаю.

Он открыл глаза, чтобы проверить, не увидит ли своего питомца. Но увы. Не только не увидел, но и не услышал вплоть до того момента, как что-то потерлось о его ногу в области бедра. Руслан пошатнулся, потом присел, ощупывая Аждаху.

Это был явно не тот котик, каким он его помнил. Пропорции сохранились — мощные лапы, задние длиннее передних, уши с кисточками, обрубок хвоста. Но все это огромное. Ростом это чудовище теперь выше метра!

— Как ты здесь оказался? — Руслан гладил упрямо молчащего и не желающего мурлыкать… кота? — Ну чего ты дуешься? Я же не знал, что тебя увезут из особняка!

— Это… ваш… питомец? — осторожно уточнил Октай.

— Ай, да-а-а! — раздался восторженный голос Дауда. — Я же говорил! Рысь! Тигр! Лев, натурально!

Кажется, преобразование его не особо удивило. Руслан запоздало сообразил, что Дауда вообще мало что может удивить. Наверное, так и должно быть с тем, кто умер, но не умер.

— Мурлыкает, как танк, э! Трактор целый! Тр-тр-тр! — передразнил кота Дауд. — Ай, да, аккуратно, поцарапаешь!

Руслан вдруг понял, что Аждаха вперся к нему на руки. Вероятно, очень немногие люди теперь могут удержать этого кота.

— Всё, слезай! Нам надо ехать.

Через десять минут они уже попрощались, поблагодарили хозяев, Дауд оставил им какие-то подарки и среди них спрятал деньги — иначе не взяли бы — и помог Руслану сесть в чудовищно прокуренную машину.

Руслан заскучал по тому самому «Гелендвагену», который когда-то называл моветоном и от которого воротил нос. Теперь все в этом седане казалось чудовищно ненадежным. Начиная от звука двигателя и дребезжащего пластика, заканчивая весом дверей и работающими стеклоподъемниками.

— Есть плохая новость, — сообщил вдруг молчавший до того Дауд, закурив сигарету и открыв окно.

— Удиви меня.

— Действительно плохая…

— Ну, что там могло еще более ужасного, чем все предыдущее, случиться?

— Октай-муэллим погиб. Я знаю, вы с ним не очень…

— Не погиб, — перебил Руслан.

— Его машину кто-то обстрелял. Машина взорвалась, все, кто был внутри, погибли.

— Кроме него.

Некоторое время они молчали, потом Руслан решил, что необходимо пояснить свои слова, чтобы это не выглядело как неадекватное отрицание реальности:

— Если бы он погиб, то я бы… Точно знал об этом.

— Магия? — догадался Дауд.

— Ну да. Наверное.

— А все говорят, погиб…

— Значит, это ему на руку, — уверенно заявил Руслан.

— А как он спасся, если там машина взорвалась под обстрелом?

— Не знаю. Возможно, его там не было, а возможно — так же, как вышла из дома Амина? — предположил Руслан.

— Англичанин этот, как его…

— Томас.

— Томас-момас, я его бабушку на базаре видел. Тьфу! — Дауд зло выкинул сигарету.

— А кто нападал, известно?

— Нет. Ушел.

— Думаешь, Саид? С цепи сорвался, на меня напал, на него.

— На тебя ладно, а на Октая зачем?

— Это почему на меня ладно? — удивился Руслан.

— Ты про него плохое по телефону говорил? — с сомнением предположил Дауд.

— Да бред же!

— Вопросов больше, чем ответов, да!

— Кстати, есть три вопроса, — сказал Руслан.

— Какие?

— Куда делись наши преследователи? Где хвост Аждахи и кто меня мыл?

— Я тебя в бак с водой посадил, ты сам мылся! Те, кто за нами шел, отстали еще до перевала. Потеряли нас. Про хвост смешно было только в первый раз. И то не очень, да!

— Хвост в фигуральном смысле, — поправился Руслан, пытаясь вспомнить, как мылся. — Он сбежал от Саида, и за ним гнались.

— Заче-е-ем? — удивился Дауд.

— Это еще одно подтверждение того, что он наслал джинна. Он знает, что Аждаха… связан со мной. Магически.

— Что-то ты недоговариваешь, — протянул Дауд. — Был же договор, а!

— Пу-пу-пу… Ладно, если убить кота, можно лишить меня силы, — уклончиво ответил Руслан.

— И чего он тогда не убил?

— Справедливо… Ну, хотел шантажировать? Он же позвонил, сказал: мол, приходи, кота забирай, да!

— Ну не знаю, — цокнул языком Дауд.

— Очень рад твоему скепсису! А может, лучше подумать поможешь, вместо того чтобы всё откидывать? Всё не то, всё не так! Предложи свою версию!

— Давай у него спросим, — сбрасывая скорость, предложил Дауд.

— В каком смысле?

— Его люди впереди.

Дауд аккуратно развернул машину и нажал на газ. Звук двигателя обычного, потрепанного жизнью седана показался Руслану нытьем мопеда по сравнению с ревом их утраченного броневичка. Дауд участившимися ругательствами сигнализировал, что испытывал примерно те же чувства.

— Догонят.

— Что там вообще было? С чего ты взял, что это его люди?

— Дорогу перегородили, ждали, да!

— Откуда они знают, где мы?

— Он если джинна отправлять умеет, он может узнать, где ты, а? — поинтересовался Дауд. — Я не разбираюсь…

— Я, в общем-то, тоже.

Двигатель верещал на пределе возможностей, но, судя по настроению Дауда, это не давало никакого результата. Ругательства становились все громче.

— Хочешь, я тебя застрелю? — Голос Дауда прозвучал так же глухо и мутно, как тогда, когда он говорил о потере Амины.

— Зачем? — ужаснулся Руслан.

— Мы не знаем, зачем ты им.

Сзади сигналили как минимум две машины. Совсем близко гудели их двигатели, к сожалению совсем не такие визжащие и надрывающиеся, как у их машины. Аждаха зашипел.

— Хотели бы убить, наверное, стреляли бы? — предположил Руслан.

— Тут густонаселенное место. Зачем шуметь? Если можно тебя увезти и в глуши пристрелить? Ты куда денешься на этом? — Дауд зло ударил по рулю и вильнул вправо, вероятно, мешая кому-то из преследователей пойти на обгон.

Но их тут же легко обогнали слева. Дауд ругнулся и стал притормаживать.

— Решай. Потом отнимут пистолет.

— Нет.

Они остановились. Время замедлилось, и Руслан услышал, как из трех машин выскочили люди. Зазвенело стекло, кто-то что-то кричал на азербайджанском. Руслана потащили из машины. Аждаха зарычал и прыгнул на кого-то из преследователей. Тот завизжал. Кусок стекла больно впился Руслану в щеку, когда его уложили на асфальт и сковали руки за спиной пластиковой стяжкой. Он слышал, как кто-то оттаскивает Аждаху от визжащего бедолаги. А кто-то с другой стороны машины пытается уложить Дауда на землю.

Двое человек подхватили его под руки, приподняли над землей и поволокли куда-то. Но в этот момент что-то загрохотало. Время практически остановилось. Руслан слышал, как разлетается на тысячу кусочков стекло стоящей впереди машины и как каждый из осколков свистит в воздухе. Он почувствовал, как одного из мужчин, который тащил Руслана, снесло с места, где он шел. Визг превратился в бульканье.

Закричали все, каждый что-то свое. К этим голосам добавились новые. И бахнул первый выстрел. Он как будто бы дал разрешение на применение оружия. Загрохотало. Руслана уронили на землю. То ли потому, что оставшийся на ногах похититель выхватил оружие, то ли потому, что он этого сделать не успел.

Сразу же запахло порохом. Выстрелы превратились в беспорядочную стрелкотню, отдающуюся грохотом жести, вскриками, бульканьем, хрипением и звуками падающих тел.

Все закончилось так же быстро, как и началось. Кто-то рядом страшно хрипел, с трудом делая каждый вдох, кто-то подальше сучил ногами и стонал. Потом послышались шаги. Очень тихие и аккуратные. Если бы не рассыпанное повсюду стекло, Руслан бы их не уловил. Человек быстро прошел вперед, наверняка осмотрел машины, потом прошел назад и проделал то же самое.

Что-то мокрое коснулось щеки Руслана, и он вздрогнул. Но почти сразу сообразил, что это Аждаха ткнулся в него мордой.

— Живой, а? — спросил Дауд откуда-то сзади, вероятно убедившись, что противников больше нет.

— Никогда не был таким живым! — заверил друга Руслан.

— А чего лежишь? Вставай.

Он помог Руслану встать и легко, без какого бы то ни было ощутимого напряжения порвал пластиковую стяжку на его руках.

— Пу-пу-пу… — вздохнул Дауд. — Я его маму на базаре видел.

— Что это было? — разминая руки и стоя на неприятно слабых вдруг ногах, поинтересовался Руслан. — Есть сигареты?

— Есть. — Дауд пошел куда-то вперед и, судя по звуку, открыл дверь машины. — Но тебе вредно.

— Что случилось-то?!

— Поехали скорее, да!

Дауд потащил куда-то Руслана. Помог ему сесть в пахнущую тошнотворным освежителем воздуха машину, усадил туда же Аждаху и сорвался с места одновременно с первыми каплями дождя.

— Еще раз спросить? — поинтересовался через некоторое время Руслан. — Я могу! Я не гордый!

— Перестрелка, да! — раздраженно ответил Дауд. — Что непонятно?!

— Кого с кем?

— Знать бы, — хмыкнул Дауд, мгновенно сменив тон. — Наверное, люди Орхана с людьми Саида сцепились. Я их недооценил, да. Они в горах не отстали от нас. Они выяснили, куда мы идем. Дорогу знают. Вернулись, вышку поймали… связь, да, связь, поймали и доложили. А другая группа нас пасла уже. Ты посмотри, как льет, а!

Дауд круто повернул машину влево, и Руслан приложился головой о стекло. На заднем сиденье недовольно зашипел Аждаха. Асфальт сменился на грунтовку, но Дауд и не думал сбрасывать скорость. Даже чудовищный ливень его не смущал.

— От Габалы одна дорога, они нас около нее где-то ждали. Увидели, поехали за нами. Ладно ты слепой, да! Я, баран тупой, куда смотрел? — Дауд тут же возразил сам себе. — Но они в спину не дышали, да! Далеко нас отпустили. Я что мог сделать?! Я тоже не спал, да!

— Да успокойся, — влез в монолог Руслан, но это не помогло.

— Мы когда в людей Саида уткнулись, пока там крутились, назад ехали, мордой в пол лежали, они нас догнали. Увидели, что происходит, и с ходу вопрос решить захотели. Одну машину таранили вообще. Сначала напугать хотели, я видел же, да! Кто первый выстрелил, я не понял. И ай, да-а-а, как началось. Стоит куча людей, в упор почти. Конечно, там все друг друга постреляли!

— В тебя-то как не попали? Лежал потому что?

— Попали, да, — Дауд цокнул языком, будто вспомнил, как ему в метро наступили на новые белые кроссовки. — Смешные такие тоже, да! Я стоять буду смотреть, как он в меня стреляет, что ли?! Я что должен делать?!

— Стрелять, — успокоил его Руслан. — Все ты правильно сделал.

— Стрелять, резать, драться! — Судя по звуку, Дауд ударил тыльной стороной ладони по ладони другой руки. — Неважно, да! Что-то же я должен делать?! Как-то я должен защищаться, а!

— Да все в порядке, успокойся…

Руслан не понимал причины этой истерики, а Дауд находился именно в ней. Он уже перешел на азербайджанский и просто выкрикивал какие-то отдельные короткие, иногда повторяющиеся фразы.

Потом вдруг ударил по тормозам. Открыл дверь, выскочил из машины и, кажется, накинулся на… дерево? Руслан слушал, как трещат ветки, как глухо бьют ноги и руки по стволу, и совершенно не понимал, что происходит.

Хуже того, через минуту до него донесся хрип, потом что-то вроде тихого воя. А вот шум борьбы с деревом прекратился. Руслан вышел под дождь, мгновенно промок до нитки и аккуратно двинулся на звук.

— Дауд? Дауд! Ты где? Что случилось?

— Я что мог сделать? — повторил тот свой вопрос. — Что?!

Руслан сориентировался. И приблизился. Вероятно, Дауд сидел на коленях возле дерева и уперся в него лбом. Звук явно отражался от чего-то расположенного близко ко рту. И в его голосе снова возникла эта зеленая муть.

— Это как-то связано с Аминой, так? — припомнив, в каких случаях возникал этот оттенок, уточнил Руслан.

— Да, — захрипел Дауд.

— Ты можешь нормально говорить?

— Не-е-е… — Звук такой, будто что-то сдавливает ему горло.

Руслан аккуратно дотронулся до Дауда. Тот никак не отреагировал, все так же хрипел, будто бы борясь за каждый глоток воздуха. Руслан ощупал его. Сгорбленная спина, действительно сидит на коленях, плечи, руки обхватили дерево, голова уперта в ствол. Он повернул лицо Дауда к себе и потрогал горло. Никаких ощутимых повреждений нет…

— Да как тебе помочь? Что делать?

Дауд только захрипел и сделал это совсем тихо. Он даже не перебивал шум ливня. Руслан попытался потрясти его за плечи, но эту гору кто вообще сдвинуть сможет? Он не без труда поднял голову Дауда от ствола дерева.

— Это связано с тем, что она тебя заколдовала?

Руслан почувствовал, как Дауд дернул головой. Утвердительно кивнул.

— Так… Так… Она тебя заколдовала, она твоя хозяйка… Так… Ты должен ей полностью подчиняться, да?!

Дауд снова двинул головой, но намного слабее. Как будто его покидали последние силы.

— Ты нарушил ее приказ! — осенило Руслана. — Она велела тебе никого не убивать! Так?!

Дауд не шелохнулся, но Руслану послышалось… Послышалось ли? Пальцы правой руки он положил на губы Дауда и почувствовал, что они шевелятся. Приблизил ухо к губам.

— Да, — совсем тихо, скорее выдох, чем слово.

— Как тебя расколдовать?! Эй, эй! — Он сильно тряхнул голову Дауда двумя руками. — Как?!

Снова приложился ухом к губам так близко, как только можно, чтобы услышать:

— Нет.

— Сука, — Он еще раз тряхнул голову Дауда и вдруг понял, что плачет, а не просто вымок под ливнем: — Какая же она тварь, господи. Дауд, Дауд! Так нельзя! Ты же не вещь! Ты человек! Никакой ты нахер не гуль! Ты человечнее всех людей, которых я видел! Слышишь меня? Ты, может, думаешь, что ты ее любишь? А? Так это ни хуя не любовь! Слышишь? Не любовь! Это рабство! Это болезнь, Дауд! Проклятье! Наркотик!

Руслан почувствовал, как потяжелела голова Дауда. Он не смог ее удержать скользкими от дождя руками. Дауд завалился на него и замер, будто хотел обнять, но не смог поднять руки. Только голову положил на плечо. Руслана трясло. То ли от холода, то ли от слез. Погладил его по голове и вдруг ощутил, как губы Дауда шевельнулись у его шеи.

Руслан тут же прислонил ухо к его губам и превратился в слух.

— Игла.

— Что? — не понял он. — Что?

Но Дауд явно исчерпал все силы. Губы не двигались.

— Что игла? Наркотик? Поэтому игла? Дауд, Дауд! Какая игла?

Дауд никак не реагировал.

— Я дебил!

Руслан изо всех сил толкнул Дауда и с рычанием повалил на спину. Стал ощупывать грудь, плечи, воротник и… нашел. Больно наткнулся пальцем на иглу. Не обратил на боль внимания, схватился и потянул. Игла, судя по всему, засела глубоко в теле, а не в воротнике, как могло показаться. Она была воткнута в шею. Дрожащие мокрые пальцы раз за разом соскальзывали с про́клятой, в прямом смысле проклятой иголки. Руслан наклонился, вцепился в нее стучащими от холода зубами и потянул. Что-то хрустнуло во рту, но игла поддалась. Руслан с рычанием вытащил длиннющую, сантиметров пять, не меньше, иголку. Вытащил и выплюнул.

— Дауд! Ну все, дыши! Ну!

Он наклонился и прислушался, но не уловил дыхания. Не раздумывая, положил руки Дауду на грудь и с силой нажал. С тем же успехом можно было бы выжимать сок из камня. Навалился еще раз, всем весом, и грудь Дауда опустилась. Набрал столько воздуха, сколько мог, прильнул к губам Дауда и попытался наполнить его легкие воздухом. В первую секунду показалось, что эта идея безнадежнее попытки надуть цистерну. Но у него получилось. Он выпрямился, снова надавил всем весом, набрал воздух и вдохнул его в легкие Дауда. И снова, и еще раз, и… Услышал хрип, лихорадочный вдох, кашель.

Руслан откинулся назад, оперся руками о землю и зашипел. Наткнулся на проклятую иголку. Он подставил лицо дождю. Его потряхивало от холода и миновавшего ужаса. Наверное, он впервые в жизни не чувствовал почти ничего.

— Надо ехать, — хрипло сказал Дауд.

— Да, пожалуйста, рад помочь.

— Поехали, — он тяжело поднялся на ноги и пошел к машине.

Руслан еще несколько секунд сидел, потом тоже встал и потоптался на месте, не понимая, в какую сторону идти. Сориентировался, только когда услышал, как хлопнула дверь машины. Он аккуратно, прощупывая пространство перед собой, добрался до джипа, открыл дверь и забрался на переднее сиденье. Дауд сразу же завел двигатель и тронул машину с места.

— Куда мы едем? — спросил Руслан.

— Подальше отсюда. Район оцепят. Там гора трупов, — его деланый бакинский акцент исчез, будто и не было.

— А потом? В Шемаху?

— Может быть.

— На озеро? — предположил Руслан.

— Не знаю, — с явным раздражением бросил Дауд.

— В чем дело?

— Игры кончились. Там на дороге несколько машин и гора трупов. Таким делом КГБ заинтересуется. Всех переловят, кто к этому отношение имеет. Вам с отцом, может быть, просто тюрьма светит. А я?

— Что ты?

— Поймут рано или поздно, что я не человек. Как думаешь, что сделают? А? Что люди сделают с таким, как я?

— И что ты предлагаешь? Обосраться и не жить теперь? У меня джинн на хвосте.

— Это твоя проблема, — закуривая, ответил Дауд.

— Восхитительно. Великолепно! То есть твоя проблема с пропавшей Аминой — это наша проблема. — Он добавил в голос мутно-зеленый нудно-сопливый оттенок и передразнил: — Хозяюшка моя пропала, как же я без нее буду? Помоги мне, добрый молодец, мою пизду-хозяйку разыскать! А джинн — это не твоя проблема, тут каждый сам за себя, да?

— И нахрена мне теперь Амина? — спокойно поинтересовался Дауд.

Руслан понимал, что это резонный вопрос, и от этого злился только сильней. Аждаха на заднем сиденье будто бы почуял его настрой и зарычал.

— А за базар свой ты ответить не хочешь? Мы так-то договаривались.

— А ты с меня спроси, — предложил Дауд. — Чего ты визжишь, как истеричка? Ты с кем договаривался? Со мной? Нет. Ты договаривался с куклой Амины. Она мне запретила слово нарушать, людей убивать, много чего запретила. А теперь я вернулся и спрашиваю: мне все это зачем? Джинн этот, семейка ваша чокнутая, башня.

— А, ну то есть как только тебе вернули свободу, ты во все тяжкие пошел? Кента кинуть — милое дело. Можешь еще пойти поубивать кого-нибудь. Тоже запрещено было же! Соскучился, наверное, по этому делу, а?

— Какой ты нытик, — даже по голосу было понятно, что Дауд брезгливо морщится. — Задрот. Кента кинуть, слова-то какие. Сегодня кенты, завтра менты.

— Я хотя бы не крыса!

— А я крыса. Я гуль, оборотень, нежить, хрен знает кто. Чего ты от меня хочешь? Чтобы я вас, людей, вечно ублажал? Нахер идите.

— Сопли по всему жалу размазал со своими «люди, люди, люди», но нытик я! — хмыкнул Руслан.

— Да я вас всех убить поклялся вообще! До последнего. Мужчин, женщин, детей, стариков. Всех! Я подыхал с распоротыми кишками в руках и клялся, что отомщу! Никого не пожалею. И я тут последний буду. — Он постучал по рулю кулаком. — Я тут буду, когда от вас ничего не останется! Я увижу, как последний из вас дохнет!

— А, ну это все меняет, я ж не сразу понял, чего ты людей осуждаешь, — иронично протянул Руслан. — А ты завидуешь! Тебе нельзя врать, убивать, что там еще, я не знаю. А им можно. Но теперь-то — ух блять! Ты всем покажешь! Удачи в соревновании на гниду. Первое место займешь. Хуже любого человека будешь, гарантированно. Вперед. Твой свободный выбор — свободно превратиться в говно. Меня только довези до Шемахи. Ну или где там Амина шлялась.

Дауд ничего не ответил. Молча выкинул сигарету и прибавил газу. Руслан зачем-то отвернулся, будто не хотел смотреть на собеседника.

Завибрировал телефон, но Дауд не взял трубку. Руслан вспомнил про свой разряженный смартфон, хотел было зарядить, но не стал. Не хотелось спрашивать Дауда, есть ли тут нужный провод. Обойдется без удовольствия наблюдать его немощные попытки найти что-то на ощупь.

Ехали молча. Проселочная дорога сменялась асфальтом, потом снова возвращалась. В какой-то момент они даже пересекали реку вброд. Дауд, судя по всему, не хотел ехать по трассе, где их могла остановить полиция. Неважно, специально или случайно.

Дауду постоянно кто-то звонил, он сбрасывал. Но когда его достали звонками окончательно — он просто выключил телефон. В какой-то момент грунтовка совсем исчезла, и они поехали еще быстрее. Несмотря на горные серпантины.

Закладывало уши — значит, они довольно быстро поднимались в горы. Руслан пытался понять: куда они едут, но бросил это бессмысленное занятие. Он даже не мог представить карту, чтобы строить какие бы то ни было предположения.

Поездка закончилась неожиданно. Дауд резко ударил по тормозам, подвеска, измученная двумя часами нещадной езды, жалобно заскрипела. Машина остановилась.

— Приехали, — сообщил Дауд. — Выходи.

— Куда?

— Озеро Гёйгёль.

Аждаха снова зашипел на заднем сиденье, и Дауд нервно дернулся. Руслан открыл дверь машины и все-таки спросил:

— В какой стороне хотя бы?

— Слева, — Дауд цокнул языком и вздохнул.

— Ну хоть до берега-то доведи, потом езжай куда хочешь.

Руслан не дождался ответа, выбрался из машины и на ощупь нашел ручку пассажирской двери. Открыл ее, выпуская Аждаху. Кот зашипел напоследок и почти бесшумно спрыгнул на землю. Но вдруг щелкнул замок, и следом за ними вышел Дауд.

Он подошел к Руслану, молча взял его за локоть и потащил куда-то. Руслан не сопротивлялся. Он сунул руку в карман и потрогал иглу, которую зачем-то подобрал там, у дерева. Зачем?

Пахло хвоей, чем-то цветочно-сладким и водой. Холодной, прозрачной горной водой. У нее почему-то есть свой, ни на что не похожий запах. Дауд тащил его за локоть по гравию. Руслан открыл глаза и… ничего не увидел.

Это значило, что они приехали не туда. Это просто озеро. В нем нет ничего особенного. Всего лишь одно из мест, где Амина искала бессмертных святых.

Руслан достал иголку из кармана и крепко сжал двумя пальцами. Зачем он ее подобрал тогда? Он ведь не знал, как будут развиваться события, не представлял, что все перевернется с ног на голову. Не знал, что понадобится проклятая игла, чтобы снова воткнуть ее в Дауда. Тогда он спасал друга. Не потому, что боялся не справиться без него, а потому, что боялся за его жизнь.

Руслан услышал тихий шепот волн, постепенно становившийся все более громким, настойчивым, осуждающим. Озеро, кажется, знало, как все обстоит на самом деле, и постоянно повторяло: «Ложь, ложь, ложь». И, вероятно, было право.

— Пришли. — Дауд остановился и отпустил его локоть. — Дальше вода.

Руслан вытянул руку с иглой перед собой и помахал ею в воздухе.

— Держи. Подарок на память.

Дауд долго молчал, потом спросил:

— Почему не воткнул ее в меня?

Теперь молчал Руслан. Он не знал ответа. Даже такого, который мог бы дать только себе, втайне от всего мира. Для него этот жест стал такой же неожиданностью, как и для Дауда. Как будто не было другого варианта.

— Не хочешь — не отвечай. Я поехал.

Дауд повернулся и пошагал обратно к машине. Аждаха зашипел, но скорее для виду. Казалось, что он так же растерян, как и хозяин. Руслан поправил себя, уловив иронию. Аждаха просто растерян.

Руслан нащупал ногами камень и аккуратно сел на него. Что делать дальше, он не представлял. У него даже нет телефона. И опять вспомнились чертов долг, Кирилл, какая-то чужая, уже совсем неважная жизнь, которая никак не отпускала.

Теперь все это не имело значения. Досидит он тут до вечера, придет джинн, и наконец-то все кончится. Он услышал чьи-то шаги и вдруг подумал, что вернулся Дауд. Позорная надежда, что он одумался и сейчас все снова будет хорошо, прожила не больше трех секунд. И что самое паршивое, уйдя, оставила Руслана в еще более опустошенном состоянии, чем то, в котором он был до ее прихода.

— Я вам не помешаю? — приятный женский голос.

Руслан воспользовался преимуществом слепого — представил себе красивую длинноволосую девушку в легком платье и босоножках. Пусть будет брюнетка с вьющимися волосами, темными глазами и изогнутыми бровями. Когда все, что ты видишь, только плод твоей фантазии, мир становится удивительно красивым.

— Нет, что вы! — опомнился он.

Девушка, судя по звукам, присела на соседний камень и, наверное, стала любоваться озером.

— А у вас случайно нет зарядки для телефона? — ни на что особо не надеясь, спросил Руслан.

— Нет. — В его воображении она очень красиво покачала головой. — Но я могу дать вам свой телефон, позвоните.

— Я не помню номер, — вздохнул Руслан.

— Может, помните чей-то, кто знает нужный?

— Нет… — Он осекся, сообразив, что рано сдается: неужели он не сможет найти нужный номер через других людей? — Наверное, да, но мне понадобится сделать несколько звонков. Вы не против?

— Нет, конечно! — Она улыбнулась совсем чуть-чуть, одними уголками губ. — Звоните!

— Это международные звонки… Хотя, я думаю, можно через мессенджер… — затараторил Руслан.

— Диктуйте номер.

Девушка уже сообразила, что он слепой, вероятно потому, что он сидел с закрытыми глазами и не поворачивал головы при разговоре. Руслан продиктовал. Она коснулась его плеча, вложила в руку трубку.

Он сделал всего два звонка, прежде чем ему скинули контакт Кирилла. Ей пришлось набрать еще один номер. Руслан долго пережидал гудки и когда уже решил, что и в этот раз не дозвонится, услышал в трубке удивленное:

— Алло?

— Кирюха, это я! — радостно выпалил Руслан.

— Ну класс, — серо-зеленым голосом ответил тот. — Рад за тебя.

— Я по поводу денег! Прости, что пропал, тут такой дурдом…

— А че по поводу денег? — перебил Кирилл. — Меня уже выставили на бабки. Тачку им продаю, квартиру переоформляю. Должен еще останусь. Все нормально, че, ты не торопись.

— Прости. Слушай, ну прости, так получилось. Я же звоню сказать, что деньги уже у меня!

Трубка некоторое время молчала, потом недоверчиво спросила:

— И че, прям вернешь?

— Ну так а зачем я звоню? Конечно, верну! Только надо будет заехать за ними.

— Куда? В Баку, что ли?

— Нет, они дома у меня. Мне ж тут, в Баку, эти деньги не нужны, правильно? Поэтому их закинули там, в Москве. Ты же знаешь азербайджанцев! Которые обналят на «Фуд Сити». Ну, вот они моей секретарше налом передали, она завезла ко мне домой. Там с твоими процентами. Считай, что я накинул за моральный ущерб. Звони этим ребятам, скажи, бабки есть, да-а-а, не надо никакие квартиры-машины продавать!

— Сложные у вас там схемы, — усмехнулся потеплевшим, пожелтевшим голосом Кирилл. — А ты обратно когда? Мож, сам завезешь? Чего я у тебя дома шариться буду?

— Я не знаю, у меня тут дела прям в гору поперли, наверное, нескоро вернусь. Езжай, в общем, к моей секретарше, я ее предупрежу, она тебе запасные ключи от моей квартиры даст. Контакт ее ща скину.

— Ладно, — с сомнением протянул Кирилл. — А в квартире где?

— Там в гардеробной большое зеркало.

— Нахрена? — удивился Кирилл, потом опомнился. — Прости, я…

— Нормально все, — усмехнулся Руслан. — Я сам все время думал, нахрена слепому зеркало. Так вот, с правой стороны на зеркало нажмешь — оно откроется. Ну, как дверцы шкафа нету, да-а-а! Жмак, они щелк — и открываются!

— Ты там помидорами, что ли, торгуешь в Баку? Разговариваешь с акцентом! — хохотнул Кирилл.

— Дальше слушай! Зеркало откроется, за ним будет сейф. В сейфе деньги. Там все твое. С процентами и компенсацией за моральный ущерб, так сказать.

— А ключ у помощницы взять?

— Нет, там пароль. Диктую, пиши. Три, восемь, восемь, пять, восемь, восемь!

— Записал, — сообщил Кирилл. — Погоди, а как твоя помощница положила туда деньги, если пароль не знает?

— Знает, с чего ты решил, что нет?

— Туплю чего-то…

— Ладно, давай, у меня тут дела, я погнал.

— Погоди! Это твой местный номер? Тебе на него звонить, если что? А то я тебе на старый наяривал, ты не брал.

— Да я посеял телефон вместе с симкой! Короче, я тебе потом сам наберу. Это у товарища взял телефон позвонить.

— Я бы хрен номер вспомнил… — удивился Кирилл.

— Ну ты че? Номера друзей не помнишь, что ли? — делано удивился Руслан. — Иди учи! Пригодится. Всё, давай, погнал.

Он положил трубку и протянул смартфон девушке.

— Спасибо большое! Вы меня спасли!

— Вашего друга спасла, судя по разговору. Уж извините, подслушала. Хороший он человек, видимо. Я бы на его месте решила, что вы и не собирались возвращать деньги. Наговорила бы вам гадостей. — В его воображении она мило улыбнулась.

А на самом деле она была права. Зачем возвращать долг, если отвечаешь за последствия не ты? Руслан изначально и не думал ничего отдавать. Надо было только тянуть время, кормить дурака Кирилла завтраками, а потом, когда за него возьмутся бандиты, у которых Кирилл взял деньги, пропасть с радаров. Вот и всё.

— Ну, — хмыкнул Руслан, — значит, мне повезло с друзьями. Еще раз спасибо, вы меня спасли.

— От чего? — поинтересовалась она.

— От Дома лжи, полагаю.

Он вдруг понял, что голос девушки не вызывает синестетического эффекта. Он существует исключительно в его голове. Как и в прошлый раз, в горном святилище.

— Мост Чинват, перекинутый через адскую пропасть, станет праведникам широким и удобным, перед грешниками он обратится в лезвие. — В его воображении она снова мило улыбнулась.

— И что? Пустите в рай Аждаху?

— Это не от меня зависит. Но я бы пустила.

— Почему? — удивился Руслан.

— Такой союзник пригодится в последней битве добра со злом! — засмеялась она. — А если что-то пойдет не так, то Саошьянту нужно же кого-то побеждать.

— А, ну да, какой же избранный без драки с драконом, понимаю. Рассуждаете, как мой отец. Он тоже умеет все оборачивать в свою пользу.

— Ты умеешь, — поправила его девушка. — Ты и есть зло, ты и есть Аждаха. Ты сам себе сын и отец, брат и сестра.

— И кот, — напомнил Руслан.

— Животное и человек. Раб и хозяин. — Она зачем-то дотронулась указательным пальцем до его лба. — Хорошего дня! Тебе пора, за тобой прилетели.

Руслан проснулся от звука винта. Где-то неподалеку, вероятно там же, где останавливалась их машина, садился вертолет.

— Аждаха? — позвал Руслан, ощупывая землю вокруг себя.

Кот — или уже не кот, а рысь или что-то третье — оказался рядом. Он обозначил свое присутствие тихим рычанием. Руслан не стал интересоваться, что именно не нравится этому чудовищу.

— Руслан? — обратился к нему мужчина с низким, дымно-коричневым голосом.

— Да, а кто спрашивает?

— Мы от вашего отца.

— Что, в аэропорт меня повезете? — усмехнулся Руслан.

— Нет, в Шемаху.

— Это что-то новое! А зачем бы мне с вами ехать? Что если я не согласен? Силой потащите?

Аждаха вдруг зарычал, будто почувствовав настрой Руслана.

— Нет! — вскрикнул мужчина, то ли отвечая на вопрос, то ли с испугу.

— Ну и езжайте отсюда нахрен.

— Ваш отец велел передать, что… — собеседник вдруг замялся, прокашлялся и будто бы стал читать по бумажке: — Что он был неправ. Джинн уже обрел плоть и напал на него. Он хочет, чтобы вы прилетели к нему в Шемаху на раскопки.

— А там, в вашей бумажке, есть слово «извини»?

— Да, — соврал мужчина. — Так вы летите?

Руслан не сразу понял, что именно его беспокоит. А беспокоило его отсутствие беспокойства. Они уже минут двадцать как летели, но страха не было.

— А что там внизу? — Руслан дернул за рукав серьезного мужчину слева.

— Земля, — ответил тот после некоторой паузы.

— Спасибо, мужики! Что бы я без вас делал?!

— Земля, горы, деревья, что там еще может быть? — попробовал методом перебора найти правильный ответ охранник.

Почему-то теперь очень не хватало колоритных описаний Дауда. Вряд ли они были точными или давали полное понимание картины, но зато радовали. Как-то он по-особому на всё смотрел.

— Что-то конкретное ищем? — спросил охранник чуть встревоженно. — Если надо, я передам пилотам!

Непонятно, что именно сказал Октай своим дуболомам, но они явно очень внимательно относились к Руслану. Ловили каждое его слово и движение. А тот самый серьезный мужчина, сидящий слева, все время нервно дергал ногой.

— Чего вы ссытесь? — вежливо поинтересовался Руслан. — Что случилось?

— Я в той перестрелке был, — совсем не пытаясь отрицать свой испуг, пояснил охранник. — Там страшно было.

— Что значит «страшно»? — заинтересовался Руслан.

— Значит, страшно! — почему-то разозлился охранник.

— Я тебя высажу сейчас, пешком пойдешь. А по дороге всем встречным баранам будешь рассказывать, как страшно было, — пообещал Руслан. — Ну?

Серьезный мужчина цокнул языком, но не раздраженно, а как-то иронично. Мол, смысл рассказывать-то? Словами такое не передать.

— Глупо все было, — наконец сказал охранник. — Только сели по машинам, и как началось. Мы сначала то ли не сориентировались, то ли не поверили. Я в третьей машине сидел, около водителя. Грохот, понятно, и вижу: машина Октая Эльмировича дрожит как будто, искрами плюется. Он шел с правой стороны и длинной-длинной очередью поливал из пулемета. На ходу прям. Там такая плотность огня была, что водитель только газ дал, в переднюю машину врезался, и всё. Мы с пистолетами повыскакивали, стреляем в него. А он внимания не обращает. Я сперва подумал, мажу. Потом понимаю, что все мазать не могут. Пять человек стреляют же. А он на нас не реагирует, просто молотит по машине Октая Эльмировича. Там все вспыхнуло через три секунды, но бак почему-то не взорвался. Машина как факел полыхала. А он все стреляет. Остановился, только когда оружие заклинило. То ли само, то ли кто-то попал в пулемет. Не знаю. Он передернуть или еще что-то даже не пытался. Кинул пулемет и деру дал.

— Деру дал? — удивился Руслан. — Его же пули не берут, если я правильно понял.

— Не знаю. А чего ему там стоять? Машина Октая Эльмировича как факел, там никто бы не выжил.

— Ну и чем дело-то кончилась? — устав от драматической паузы, спросил Руслан.

— Расстреляли меня, внучок! — фыркнул охранник. — Я чуть сознание не потерял. Машина горит, а из окна человек вылазит. Как чудовище, а. Весь в расплавленном пластике, сам полыхает тоже. Вывалился из окна, упал на асфальт, горит еще. А там и тушить нечего, выглядит как уголь же. Я и не понял, кто это. Но когда он встал, мне совсем плохо стало. И, главное, он на руки себе глядит. Спокойно так, как будто не горит. Все стоят, на него смотрят. А когда он говорить начал, я совсем поплыл. Приказы отдает, ругается. Октай Эльмирович оказался. Живой. Еще злее, чем обычно.

— Я бы тоже злой был. А дж… — Руслан осекся, сообразив, что охране могли и не объяснять, с чем они столкнулись, причем для их же блага или по очередной задумке Октая. — А стрелок что?

— Ушел, растерялись все.

— И чего, его ни полиция, ни КГБ ваше хваленое не поймало? Что за бред?

— Он утопился.

— Че-е-его? — не понял Руслан.

— Там до бульвара метров триста. Он в воду с пирса прыгнул. На камерах видно.

— Тело нашли?

— Вроде бы нет.

— История самого глупого покушения в истории, — фыркнул Руслан. — А дальше что?

— Ну что? Нас всех допрашивали.

— Тебя как зовут?

— Миша.

— Миша, родненький, а ты можешь все рассказать, а не заставлять меня после каждой фразы вопросы задавать? — елейным голосом спросил Руслан.

— Там больше и нечего рассказывать, — никак не среагировал на тон охранник. — Я дал показания, сказал, что Октай Эльмирович в машине сгорел, и всё. Нас за вами отправили.

— Это он велел так сказать?

— Ну да.

— И что, никто правду не сказал? — удивился Руслан. — После такого?

— Никто, — подтвердил охранник.

— Почему?

— За всех не знаю, а я ему должен.

— Много?

— Много. Но не о деньгах речь-то.

Руслан уже ничего не спрашивал, а Миша не горел желанием что-то еще рассказать, поэтому летели молча. Руслан погрузился в размышления о том, как можно остановить существо, которое не боится пуль, и почему джинн ушел в воду. Утонул ли на самом деле? Почему не добил Октая, хотя наверняка чувствовал, что его цель жива? По логике, обретение тела давало некоторые преимущества в виде возможности пользоваться оружием и прочими благами цивилизации, но и накладывало ограничения. Как минимум летать он больше не может. Да и наверняка получает физический урон. И самое загадочное — откуда эта тварь вообще взяла пулемет?

— Сколько пешком идти от Баку до Шемахи?

— Не знаю… — явно удивился вопросу Миша. — Два, три дня.

— А на машине? — расширив предполагаемые возможности джинна, спросил Руслан.

— Смотря как пробки будут… Два, три часа.

Получалось, что если эта тварь не утонула и у нее есть машина, то она уже давно в Шемахе или рядом с ней. Руслан надеялся, что тварь где-нибудь на дне Каспийского моря, плачет с горя после неудачного покушения, но это была версия, в которую самому-то особо не верится.

— Что за порода? — поинтересовался охранник, наверняка имея в виду Аждаху.

Тот зашипел на него с противоположного сиденья, и Руслан почувствовал, как мужчина вздрогнул и напрягся.

— Курильский… Персидский… Зороастрийский бобтейл, угу.

— А! — охранник сделал вид, что понял.

Руслан снова погрузился в размышления о том, как можно задержать джинна, и пришел в себя, когда вертолет уже коснулся земли. Его как могли аккуратно выгрузили из вертолета. Но на его вкус, грубовато.

Как ни странно, под ногами оказался не асфальт, а грунт. Да и звуков города почему-то слышно не было. Стрекотали насекомые, пахло скошенной травой, влажной землей и пылью. Судя по звукам и запахам, они приземлились на сельской стройке. Совсем неподалеку сразу несколько человек что-то копали, с другой стороны грохотала тачка, тюкали кирки, скрипели блоки. Вокруг явно суетились рабочие.

— Где мы?

— В Шемахе, — как будто протянул кнутом по шершавой стене, ответил неведомо откуда взявшийся Октай и взял Руслана под локоть. — Там, где она была когда-то. Современный город километрах в пятидесяти. Сюда Амина моталась на раскопки.

Они довольно быстро пошли куда-то. Разобрать в шуме раскопок, идет ли с ними Аждаха, Руслан не мог. Но полагал, что идет.

— Ты же говорил, что ничего не знаешь про джинна?

— Когда говорил, это было правдой. Ничего не знал. И, раз тебя это интересует, не поверил бы, если бы ты попытался объяснить.

— Очко в мою пользу, — хмыкнул Руслан.

— Наш противник планирует победить нокаутом, а не по очкам, — заметил Октай и вдруг остановился. — А где Дауд?

— Наш противник? — удивился Руслан. — Ты и про черную кровь знаешь?

— Надеюсь, ты мне расскажешь.

Руслан некоторое время бубнил под нос ругательства. Разговор пошел совсем не по плану, чертов Октай вообще никогда не теряет контроль. Руслан ведь успел сто раз представить, как именно он его ошарашит. Как будет по порциям накидывать факты и наслаждаться растерянностью, а потом… что? Возьмет ситуацию в свои руки и всех спасет?

— Дауд ушел, — сказал он наконец.

— Всегда знал, что он ненадежный, — спокойно, совсем без эмоций, без новых оттенков в голосе констатировал Октай и снова повел куда-то Руслана. — Что за черная кровь?

— Лучше сначала расскажи, что сам знаешь. Например, как ты не сгорел в машине. Это сэкономит время.

— Понятия не имею как. Просто не сгорел. И сразу скажу, что раньше у меня не наблюдался иммунитет к огню. Я когда-то довольно сильно обжег ладонь. Задумался и положил руку на электрическую плиту.

— Ну это на фоне моих приключений в вулкане более-менее ясно. Что в целом ты знаешь о ситуации?

— Кто-то наслал джинна, чтобы убить меня, — после некоторой паузы, во время которой, очевидно, прикидывал, стоит ли спрашивать о приключениях в вулкане, сказал Октай. — И джинн уже оброс мясом, значит, это не сегодня случилось.

— Для начала, как ты это понял?

— Я его видел.

— Ну, мужик, ну, стреляет, допустим, даже страшный и выглядит как зомби сратый, но как ты его идентифицировал?

— Нанял специалистов.

— У вас тут что, институт прикладной джиннологии есть? — хохотнул Руслан, догадываясь, к чему клонит Октай.

— Нет, шарлатанов всяких позвали, — без тени смущения пояснил Октай.

— Почему ты решил, что им можно верить?

— Пообещал миллион манатов тому, кто избавит меня от этой заразы.

— И что?

— Один отказался. У него и стали спрашивать.

— Умно… Я вот прям завидую твоей способности адаптироваться к новым условиям и извлекать…

На этот раз замер Руслан, осознав оборотную сторону собственной мысли. Если они в каком-то смысле одно сознание в четырех существах, то и он сам может обладать той же способностью.

— Что? — не выдержал Октай. — Что случилось?

— Куда ты меня притащил? Что тут?

— Огромное подземное сооружение. Я не знаю, что это. Архитектура напоминает что-то персидское, множество ходов, галерей. Есть версии, где именно может быть то, что искала Амина?

— Ни малейшей. Может, то, что нам надо, вообще не здесь. А где-нибудь еще. Она же каталась по всей стране. Причем все другие места, где я что-то находил, были скорее природные, чем рукотворные.

— Это плохо, — снова никак не отразив в голосе эмоцию, сказал Октай. — Но сначала надо убедиться.

— А что, такой прям древний город? — спросил Руслан. — Тут могла быть зороастрийская святыня?

— Ты вроде бы историк, — с упреком заметил Октай. — Он упоминается у Птолемея, например. Достаточно древний?

— Ну, допустим, — согласился Руслан.

Он устало вздохнул, но все-таки открыл глаза — и ничего не увидел. Привычная серая муть.

— Непохоже, хотя на озере я тоже ничего не рассмотрел.

— А что ты должен увидеть? — с тщательно скрываемым недоверием поинтересовался Октай.

— Хоть что-то. Мои глаза видят… Не знаю даже, что это. Волшебство?

— И тут его нет?

— Похоже. Но, я так понимаю, тут много помещений?

— Да. Десятки галерей.

— Вот прям все будем проверять?

— Ты же не хочешь, чтобы мы пропустили то, что поможет войти в башню? — В голосе проскочил мягкий мятный оттенок.

— Веди…

Октая не пришлось просить дважды. Он потащил Руслана в другую галерею, потом еще в одну, и еще, и еще. Но результата это не приносило. Раз за разом серая муть и никакого волшебства. Октай злился, а Руслан будто бы впал в оцепенение и превратился в инструмент для сканирования окружающей местности.

— Ладно, город древний, а само сооружение какого века, мы понимаем?

— Предполагаем, что оно перестраивалось. Есть более старые части, есть более новые. Старые части примерно пятого века, новые — примерно шестнадцатого. Но они и больше всего пострадали.

— Пострадали? От чего?

— Пожар, наверное. Или поджог.

— В шестнадцатом веке город сгорел? — уточнил Руслан.

— В шестнадцатом веке за город дрались османы и сефевиды. Кызылбаши взяли его штурмом. Тут могли быть и пожары, и что похуже.

— Кстати, про кызылбашей. Думаешь, Саид наслал джинна?

— Нет.

— Почему ты так уверен?

— Потому что убивают своих противников только идиоты или отчаявшиеся люди. Саид не в отчаянном положении и уж точно не идиот. Зачем меня убивать? Как можно использовать труп?

— Орхан?

— У него тоже нет мотива.

— Тебе не кажется, что мотивы могут выходить за пределы бизнес-интересов?

— Тогда я не знаю, чем я ему так не угодил. Аккуратно, тут потолок низкий. Сейчас это не главная проблема.

— Твоя не главная проблема чуть не убила нас с Даудом! Люди Орхана и Саида перестрелку устроили из-за нас.

— Плохо, — Октай цокнул языком.

— Это все? — хмыкнул Руслан. — Все сочувствие?

— Плохо стреляют, судя по тому, что ты живой. Лучше про черную кровь расскажи.

— Так, хватит! — Руслан дернул рукой, вырывая локоть из руки Октая. — Либо мы говорим нормально, либо ебись сам со своим джинном!

— Давай без истерик. — Голос все еще привычно сухой, но проскользнул предательский зеленоватый оттенок.

— Давай, — согласился Руслан. — Я единственный, кто знает, как можно решить эту проблему.

— Какую? — усмехнулся Октай. — Как избавиться от одного человека? Если надо, будет полк солдат стоять и стрелять в него, пока он на атомы не разложится.

Руслан растерялся. В сущности, такой подход должен был принести определенные результаты. Каким бы бессмертным ни было это существо, что оно может против пуль, снарядов и бог знает каких еще смертоносных изобретений человечества? Что может волшебство против технологий, помноженных на деньги?

— Тогда зачем ты здесь? — не понял Руслан.

— А где мне быть? Это ведь одно из мест, которые искала Амина, чтобы войти в башню.

— Подожди, то есть ты здесь для того, чтобы свой сраный бизнес-проект реализовать? Ты реально настолько поехавший, что хочешь достать Амину из башни и заставить-таки выйти замуж?!

— Есть вещи поважнее волшебной ерунды, — спокойно ответил Октай. — Но в любом случае наши интересы совпадают. Тебе надо в башню, мне надо в башню. Что тебя не устраивает? Не теряй время, пойдем.

— Охренеть.

— Не ругайся, — даже по голосу было ясно, что Октай морщится.

— Повоспитывай меня! Отец года!

— Закончил?

— Ты можешь думать о чем-то, кроме своего бизнеса? Ну чисто технически — способен на это?

— Да. И я пытаюсь действовать так, чтобы решить наши проблемы, — Октай интонацией выделил слово «наши».

— Ну неужели тогда не проще действовать последовательно?

— Например? — такому уровню иронии в голосе Руслан хотел бы научиться, но здраво предположил, что это врожденный дар.

— Ну… Ты мог попытаться найти того, кто наслал джинна, и…

— И что? — перебил Октай, в его голосе вдруг возникли оранжевые оттенки. — Убить? Просто так все, да? Хорошо, допустим, только допустим, что это Саид. Что тогда?

— Не знаю… Найми человека, или как там это у вас делается… — Руслан растерялся от такого неожиданного напора.

— А у вас как? Чего ты сам не попытался, а? Попросил бы Дауда, пристрелили бы Саида, и всё! Проблема решена!

— Ну я же не уверен…

— А если бы был уверен? — Октай вдруг ткнул ему в грудь пальцем. — Убил бы? А что потом? Даже если мы моральную сторону в расчет не берем. Ты же не думаешь наперед, да? Это духовный авторитет! За ним ходит толпа последователей. Ты бы от них куда делся? Нет-нет, ты ответь, не надо так устало вздыхать!

— Не знаю я!

— Но мне такой выход предлагаешь, да?! — Голос теперь стал преимущественно оранжевым с черными ломаными молниями. — А давай я тебе еще кое-что расскажу. Вы, два клоуна, конечно же ни в чем не виноваты, но из-за вас была перестрелка. А знаешь почему? Потому что ты по телефону ляпнул про джинна. Саид и Орхан его, может, и не насылали, но, по всей видимости, знают, что это такое. И оба принялись действовать. Мотивы Саида я прекрасно понимаю. Если за мной гоняется джинн, то достаточно убрать моего наследника, чтобы все состояние досталось Нигяр. Мотивы Орхана тоже — можно спасти моего наследника, раз уж мне конец, и получить благодарного карманного миллиардера. А еще на вас, очевидно, напали дураки, которые работают на Гусейнова. Он уже связывался со мной и сказал, что всех накажут. Но что это меняет, а? В итоге перестрелка и гора трупов. За это дело возьмутся. Такое нельзя просто спустить на тормозах. И что дальше будет, понимаешь?

— Ну…

— Чего ты мычишь как корова?! Они же поймут, чьи там люди сцепились. Ковырнут Саида, потом тех, с кем он связан. Но еще они подтянут Орхана. И тоже пойдут по всем его друзьям. И обе цепочки приведут ко мне!

— Но ты же ни при чем…

— В этой истории да. Но повод подкопаться под моего союзника прекрасный! И под всех, кто с ним работает, под меня, потому что я лоббирую его интересы. Руслан, очнись! Там гора трупов! Ты что, думаешь, на Дикий Запад приехал? Ты-то можешь прыгнуть в самолет и свалить отсюда, хоть огнем все гори, а мне что делать? Все бросить и убежать? Я ради этого работал всю жизнь?

— А я не просил втягивать меня в это говно! — взорвался Руслан. — Турки, джинны, сектанты какие-то иранские, мне это нахрена, а?! Разруливаю как могу!

— Надо делать не то, что ты можешь, а то, что надо! — Октай опять ткнул его пальцем в грудь. — Ты такой же, как твоя мать! Делаешь что хочешь и плевать на всех!

— Да? Интересно, почему я похож на мать?! Не потому ли, что ты меня бросил и, как ссыкло, побежал папкин приказ выполнять и жениться хер пойми на ком?! И че?! Как брак?! Зашибись? Твоя-то жена не такая, как мама, да? Не делает что хочет и плевать на последствия?! Не пыталась меня отравить, например!

Октай не ответил, в голове Руслана промелькнула мысль, что на этом надо бы остановиться, но он не хотел.

— Или, может, это тоже часть какой-нибудь твоей сраной интриги? Может, она по твоему приказу меня травила? Или вообще не она, а? Ты мне тут ноешь, как, мол все по пизде из-за меня пошло? А до меня все было великолепно, да? У тебя тут и до меня все на соплях держалось! Я виноват, что у тебя дочка сбежала? Я виноват, что кто-то джинна наслал? Ой, посмотрите, бизнес у него рушится. Насрать мне! Я думаю, как бы не сдохнуть. Причем из-за тебя! Ты меня в это втянул!

— Я не хотел тебя в это втягивать, — во вроде бы спокойном голосе Октая возник какой-то светло-синий оттенок. — С самого начала не хотел.

— С самого начала?! — делано удивился Руслан. — Прям вот с рождения, да? Так, может, надо было презервативами пользоваться?

— Ты понял, о чем я.

— Нет!

— Я знал, что ты не справишься, поэтому не взял тебя с собой.

— Ага, я ж дебил! Я б не справился с распиванием чая и жизнью в особняке! Другое дело ты. У тебя тут все четко! Это я знаю, как войти в башню, а не ты! Это я все разрулил, а не ты! Я вообще единственная твоя надежда, что мы не сдохнем! Но раз я не справлюсь, то всё!

— Это не твое, — вздохнул Октай. — Тебе все это не интересно и не нужно. Ты бы не справился не потому, что дурак, а потому, что слишком свободный. Ты бы не тянул это на себе всю жизнь.

— Бэ — благородство!

— Ты бы хотел жить, как Амина? — Октай спросил это странным, глухим, будто бы из-под воды, голосом.

Руслан вдруг растерял всю свою праведную ярость. Она будто бы потухла под напором воды. Он вспомнил рассказы Дауда об Амине, о ее учебе, работе, расписании.

— Нет, — нехотя признался он.

— И чего тогда ты от меня хочешь?

— Почему ты не приехал, когда мама пропала? — Руслан сам не понял, откуда взялся этот вопрос.

— Потому что ты был уже взрослый. Ты вполне мог справиться сам. Разве я ошибаюсь?

— Допустим, — хмыкнул Руслан. — Но ты не хотел найти ее? Помочь в поисках? С твоими-то ресурсами!

— Ты на самом деле хочешь сейчас говорить об этом?

— Иначе не говорил бы.

— Нет, не хотел, — коротко ответил Октай.

Руслан по цвету голоса понял, что это ложь. Он хотел, он искал. Но это ни к чему не привело. И Октаю почему-то стыдно. Руслан не решился полезть глубже в эту историю.

— Ну я, допустим, не хотел бы жить жизнью Амины, — резко сменил он тему. — А ее ты зачем заставляешь?

— Кто-то же должен. — Октай с готовностью подхватил разговор, будто секунду назад они не говорили совсем о другом. — Да и на самом-то деле Амине нравится.

— Всю жизнь пахать как проклятая?!

— Она любит власть. Возможно, даже слишком.

— Это я заметил… — вспомнив Дауда, протянул Руслан. — Ну, я сейчас тупой вопрос задам, но все-таки. Если всему уже конец, то зачем ты вообще ищешь Амину? Она явно не сможет ничего разрулить.

— А кому еще я могу все оставить? Нигяр? Тебе?

— Ладно, давай дальше… осматривать тут вот это вот все… — растерялся и затараторил Руслан.

— Надо уходить.

— Почему? — удивился Руслан.

— Докладывают, что джинн рядом.

— Откуда они знают?

— Дроны, — с откровенно насмешливой интонацией пояснил Октай. — Охрана знает свое дело.

— Но мы ведь не всё проверили!

— Если меня сожрет эта тварь, то я не смогу проверить остальное. Надо уходить. Потом вернемся.

— В каком смысле?

— Улетим на вертолете подальше, подождем, пока джинн придет к нам, и вернемся сюда. Выиграем несколько часов. — Октай стал говорить тоном учителя младших классов.

— А он что, пешком идет? Вот так, втупую?

— Охрана говорит, что да.

— Да как он так шустро-то…

Октай подцепил его за локоть и повел к выходу. Руслан помассировал переносицу и вздохнул. Может, это и неплохой план. Вот только подозрительно простой, напоминающий эксплойт в плохой компьютерной игре, но никак не странную и жестокую реальность, в которой он оказался.

— Стой, — зачем-то скомандовал Октай, хотя это не требовалось, учитывая, что он сам замер на месте.

— Что опять?!

— Это не джинн.

— А кто?

Несколько секунд Октай молчал, вероятно, слушая доклад охраны через наушник, а потом цокнул языком.

— Это Дауд.

— Почему пешком?

— Наверное, чтобы охрана его опознала, он же сам работал, знает, что дроны будут висеть. Чего ему надо? Ты же сказал, что он ушел.

— Я не знаю. Он мне не докладывает!

— Поругались, — понял Октай. — Ладно, пошли дальше искать.

— Стой! — Руслан не дал увести себя обратно в глубь галерей. — Надо узнать, чего он хочет.

— Подождет.

— Ну ты серьезно?

— Есть такая азербайджанская поговорка… Как бы ее корректно на русский перевести… Когда уходил — насрал, когда вернулся — съел. У нас дела, а Дауд пусть пока подумает о своем поведении.

— Да мы не в детском саду! Что за воспитательские замашки? Пошли.

Октай почему-то не стал возражать. Через три минуты они вышли из подземелья, и на них снова обрушились звуки, запахи, свежий воздух. Руслан только теперь понял, что пребывал в оцепенении. Как будто древние стены поглощали не только звуки, но и мысли. Октай спросил у кого-то что-то по-азербайджански.

— Я не к тебе пришел, — ответил Дауд, — а к Руслану.

— Тут я решаю, кто и к кому ходит, — перейдя на русский язык, сказал Октай. — Зачем пришел?

— Мне нужно поговорить с Русланом.

— Говори.

Повисла тишина, даже рабочие на раскопках почему-то перестали греметь инструментами. Руслан расслышал, как поблизости перетаптываются на месте минимум два человека помимо них самих. Вероятно, охрана.

— Давайте без этого, а! — нарушил тишину Руслан. — Ты наедине поговорить хочешь?

— Так будет лучше, — подтвердил Дауд.

— Для кого? — поинтересовался Октай.

— Для всех.

— С чего бы…

— Давай отойдем и поговорим, — вклинился Руслан. — Всё.

Октай промолчал и не стал никак препятствовать. Хотя наверняка проводил их очень неприязненным взглядом. Руслан, кажется, физически ощущал его.

Дауд отвел его шагов на сорок, прежде чем остановиться и начать говорить.

— Не верь ему. Он всегда врет. Из всего выгоду извлекает.

— Ты пришел, чтобы это сообщить? — хмыкнул Руслан. — Может, еще скажешь, что вода мокрая?

— Нет, не это, — буркнул Дауд. — Я знаю, где еще два ключа.

— В смысле, благословения? Где?!

— Огонь. У Амины в комнате, помнишь?

— Который гнилью вонял? — уточнил Руслан. — Но как его… применить?

— Я не знаю, но дело точно в нем.

— С чего ты решил?

— На записях с камер в башне есть помехи. Я не сразу заметил. Надо очень приглядываться, чтобы их увидеть. Но помехи только в одном месте. Это не поломка или глюк, помехи всегда на глазах Амины. Ну, и помнишь, да? Я говорил, что у нее глаза странные были перед исчезновением.

— И чего? — не понял Руслан. — При чем тут огонь?

— Он создает такие же помехи, когда на него смотришь через камеру.

— Ты это как выяснил?

— Я при тебе переносил огонь к себе в комнату. У меня там свои камеры стоят.

— И эти записи не пострадали во время пожара, — сообразил Руслан. — Потому что не соединены с общей системой?

— Да. Я случайно увидел. Мне приходит оповещение, когда система слежения обнаруживает человека. Сначала не обратил внимания, не до того было. Часа два назад сидел в машине, думал и залез посмотреть.

— Что-то мне не нравится развитие этого разговора. Если бы проблемы не было, ты бы просто сказал, что, мол, огонь на месте, надо поехать посмотреть, да?

— Угу, — подтвердил Дауд.

— И что там за оповещение? Что твои камеры увидели?

— Огонь унесли.

— Великолепно! — Руслан шлепнул ладонями по бедрам. — А кто?

— Нигяр.

— Пу-пу-пу… Если она уперла огонь к Саиду, то всё, пиздос воскрес.

Руслан ожидал привычную уже фразу о том, что ругаться нехорошо, но ее не последовало. Он вдруг понял почему. Октай не любил мат и передал такое же отношение дочери. А Амина, в свою очередь, влияла на Дауда. Пока игла была в нем.

— Это всё? — поинтересовался Руслан. — Или есть еще какое-нибудь говно в запасе?

— Джинн, — после некоторых раздумий сказал Дауд. — Не надо его недооценивать. У него уже есть тело. Значит, и мозги. Он не будет нападать в лоб, он что-то придумает. Теперь это не просто сгусток ненависти.

— Да уже плевать, — отмахнулся Руслан. — Проблемой больше, проблемой меньше.

— Я об этом и говорю, да-а-а! — почему-то снова в голосе Дауда прорезался акцент. — Ты его недооцениваешь.

— А ты с каких пор такой специалист по джиннам? — удивился Руслан.

— С тех пор, как ты иглу вынул. Я… многое вспомнил.

— Это ж насколько Амина тебя перекроила, а?

— Сильно. Неважно.

— Это называется абьюзивные созависимые отношения. Так и что ты там вспомнил?

— Ты как-то спрашивал, как я… Появился.

— Ебанись, — Руслан вдруг понял, что сейчас скажет Дауд.

— А-ба-ни. Абани гуль. Но гуль — это разновидность джинна. Погуглил бы, что ли… Меня когда-то так же вырвали из небытия. Я действительно погиб на войне. Но эта война была почти полторы тысячи лет назад. Арабский халифат завоевывал Азербайджан около ста лет. Остатки сасанидской империи откатывались все дальше на север, пока окончательно не рассыпались под ударами исламских войск. И если к людям Писания арабы относились терпимо, то зороастрийцев считали язычниками. Поэтому мы сопротивлялись до последнего. Я погиб у подножья Девичьей башни. Или прямо в ней, я не помню. И, умирая, я действительно клялся убить всех людей. Странная клятва. Но, наверное, именно из-за нее меня смогли вернуть сюда. Я сам пошел, меня никто не заставлял. Сначала я тоже был сгустком ненависти. Потом оброс плотью. Убил того, на кого меня направили, и стал тем, кто я есть сейчас.

— Кем? — почти шепотом спросил Руслан.

— Не знаю.

— Ну точно не человеком. Для человека ты слишком добренький!

— Я еще хотел сказать…

— О-о-ой, — делано сморщился Руслан, — давай без этого! Ты свободный человек, захотел ушел, захотел пришел, не надо мне тут персидский театр устраивать!

— Извини, — все-таки сказал Дауд. — Я виноват перед тобой. Дал слово и не сдержал. Ушел. Еще и после того, как ты мне жизнь спас. Я тебе дважды должен. Дай мне возможность сдержать слово. Я действительно помочь хочу.

— Да пиздец. А теперь мы обнимемся?

— Если ты хочешь…

— Хорош, а! — Руслан вытянул руки ладонями вперед. — Ну веди себя как мужик!

— Это как? — не понял Дауд.

— Не признавай ошибки, не проси прощения, стой на своем до конца! Дай возможность окружающим думать, что они лучше тебя, в конце концов.

— Это нетрудно, — усмехнулся Дауд. — Окружающие в большинстве своем действительно лучше меня.

— Тут я с тобой потягаюсь! Я дракон вообще.

Он вдруг сообразил, что не знает, где Аждаха. Он упустил его из внимания, когда выбирался из вертолета. И где его теперь искать?

— Что там по второму благословению?

— Нефтяные Камни, — уверенно ответил Дауд.

— Почему так решил?

— Амина постоянно туда моталась к отцу, я поэтому не подумал. Но еще она два раза погружалась.

— Куда погружалась? И почему ты раньше об этом не упоминал?

— Это еще одна плохая история, — вздохнул Дауд. — Амина многое велела мне забыть.

— Да ебушки! — возмутился Руслан. — Я тебе говорил, брось эту тварь!

— Это я помог ей выйти из дома так, чтобы этого никто не заметил. А потом она велела мне думать, что я в Шемаху ездил.

— Прав был Томас, — протянул Руслан. — Но не до конца.

— Так вот, — Дауд проигнорировал реплику Руслана. — Амина дважды погружалась. Один раз в батискафе, один раз в акваланге.

— Великолепно. Восхитительно! — вспомнив рассказ охранника о джинне, утопившемся в Каспийском море, сказал Руслан. — Ладно, надо поговорить с нашим интригенфюрером.

— Начнешь говорить, сам не заметишь, как под его дудку плясать начнешь. Он людей зачаровывает как будто. Рядом с ним мозги деревянными становятся.

— Может, и зачаровывает… Но все равно надо разговаривать. Веди.

Дауд привычно взял Руслана под локоть и повел. В ту же сторону, откуда они пришли, но явно дальше. Видимо, Октай предпочел не тупо ждать, а потратить время на какие-то другие дела.

— Там навес, в тени стол, стулья, чай-май, туда-сюда. На природе сидит кушает, охрана самовар раздувает, хорошо, да. Как шах какой-то. Не хватает только музыки и танцев.

Руслан почему-то очень скучал по этому нарочитому акценту. Ему показалось, что Дауд это уловил.

— Поговорили? — спросил Октай странным голосом, выдающим кусок сахара за щекой.

— Да. Есть четыре новости, — усаживаясь поудобнее, ответил Руслан. — Две плохие, две хорошие. Первая плохая — мы связаны. Ты, я, Амина и кот. Если кто-то из нас умрет, остальным тоже крышка.

— Это я уже понял, — шумно отхлебнув чай, ответил Октай.

— Как?

— От тебя же услышал, когда ты ругался. Ты, правда, не сказал про кота и Амину, но это уже детали.

Руслан вдруг сообразил, что Октай извлек из него ту информацию, которую он зачем-то собирался придержать. Не специально, видимо, но даже в ссоре, когда Руслан упомянул, что не хочет умереть, смог проанализировать эти слова и сделать верный вывод.

— Так, ладно. Раз мы оба понимаем, что повязаны, предлагаю обменяться информацией.

— Хорошо, — легко согласился Октай. — В чем заключается вторая плохая новость?

— В том, что я пойму, если ты соврешь. Я уже достаточно хорошо прислушался к твоему голосу.

Октай хмыкнул, но не скептически или насмешливо, а грустно. Вероятно, вспомнил, как соврал совсем недавно.

— Ладно, — наконец сказал он. — А что за хорошие новости?

— Дауд нашел еще два благословения.

— Звучит очень похоже на доклад нерадивого чиновника, — усмехнулся Октай. — Все хорошо, но есть нюанс?

— Угу. Скорее всего, то, что нам нужно, в руках у Саида. Огонь, который горел в комнате у Амины. Судя по камерам, его унесла твоя благоверная.

— Нигяр?

— А у тебя много благоверных?

— Ни одной, полагаю.

Дауд закашлялся, но мгновенно взял себя в руки и утих.

— Значит, нам надо забрать огонь у Саида, — как ни в чем не бывало рассуждал Октай. — Если он не захочет его отдать, будет сложно. Кроме того, учитывая ситуацию, возможно, он уже уехал из страны. Я прикажу узнать хотя бы, где он, об остальном подумаем потом. И какая последняя новость?

— Еще одно благословение на Нефтяных Камнях.

— Они же в двадцатом веке построены, — удивился Октай.

— Где-то под водой, — пояснил Руслан. — Может быть, на дне.

— Еще одна новость с подвохом.

— Почему? — не понял Дауд. — Есть батискаф, есть акваланги, да.

— И там этот говнюк плавает наверняка! — пояснил Руслан.

— Какой?

— Кент твой! Джинн! — Руслан сначала сказал, а только потом подумал, что сболтнул лишнего при Октае.

Но в следующую секунду мысленно одернул себя. Все-таки договорились делиться информацией.

— Почему так думаешь? — уточнил Дауд.

— Говорят, он утопился. Но вряд ли, да?

— Странно, во всех сказках джинны — это порождение скорее огня, чем воды. Но кто знает, как оно на практике.

— Ты, например!

— Я не пробовал топиться, — заметил Дауд. — Поэтому не могу поделиться опытом. А вот огонь меня вполне себе ранит. Я проверял. Да и… Я на другой стадии существования, я уже свободен.

— А что будет, если мы его на куски порубим? — поинтересовался Руслан и, вспомнив слова Октая, добавил: — Или на атомы разложим?

— Новое тело. Пока он не сожрет того, за кем пришел, или кто-то не упокоит его хозяина, джинн будет воплощаться. Его не убить, никак. Можно только задержать на время.

— Как? — хором спросили Октай и Руслан.

— Я же говорю, да-а-а! Если его тело в негодность придет, он через какое-то время восстановится. Но время нужно.

— Ладно, — сказал Октай. — Так или иначе вам нужно лететь на Камни.

— Нам? — не понял Руслан. — А ты?

— Мне нельзя появляться на публике. Но и без этого в ближайшее время станет известно, что я не мертв, и мои возможности резко сведутся к нулю. Так что вы летите на Камни, а я остаюсь тут. Пока попробую понять, как забрать огонь у Саида.

— Ну да, вся работа на мне опять, — вздохнул Руслан. — Но есть еще два момента. Откуда у джинна оружие и что искала Амина тут, в Шемахе?

— Оружие оттуда же, откуда и у всех, да, — ответил Дауд по своей части. — Кто-то ему дал.

— Амина могла, как и мы, уехать отсюда ни с чем, — заметил Октай. — Либо уже забрала то, что искала.

— Что это? — спросил Руслан. — И где оно? То, за что тут когда-то дрались кызылбаши с турками?

— Авеста, — уверенно ответил Дауд. — Ее вывезли отсюда в прошлом месяце.

— Я думал, Македонский ее уничтожил!

— Видимо, нет, Руслан-муэллим.

— Там все, что считалось утраченным?! Все двенадцать тысяч пергаментов?!

— Я не знаю, да. Но много. Я знаю, куда увезли, при случае почитаешь. Сейчас поважнее дела есть.

— Да вы не представляете себе, какая это находка! — Руслан чуть не задохнулся от возмущения.

— Ладно, полетели, — отмахнулся Октай. — Где твой… Твое животное?

— Я не знаю. Аждаха! — позвал Руслан. — Аждаха!

Некоторое время ничего не происходило, потом Октай и Дауд удивленно хмыкнули.

— Что там? Что? Ну скажите!

— Идет, да, — ответил Дауд. — Охотился, что ли? Еще больше стал. Теперь действительно тигр.

— Вот интересно, а почему я в размерах не увеличиваюсь? — вздохнул Руслан.

Дауд не шутил. На ощупь бывший кот оказался никак не меньше тигра. Может, некрупного, но тигра. Все остальные, кроме Руслана и Дауда, явно были напряжены и старались не делать резких движений в присутствии чудовища. И никто не спрашивал, почему от Аждахи пахнет кровью. И чья она.

— Он тоже остается тут, — вздохнул Октай. — Это чудовище поднимет переполох.

— Ну я же не знал, что он уже такого размера…

— Ты можешь приказать ему сидеть где-нибудь подальше от людей?

Аждаха вдруг фыркнул, и Руслан готов был поклясться, что кот усмехнулся.

— Погуляй где-нибудь, чтобы не нервировать рабочих, — попросил Руслан. — Мы вернемся сюда часов через несколько.

Аждаха рыкнул и, судя по звукам, порысил куда-то вдаль.

— Тигр, да, — восхитился Дауд.

— Ладно, давай, пора.

Примерно через три часа пилот доложил:

— Подлетаем, нам дают посадку, вроде бы проблем нет.

— Так что там за Нефтяные Камни? — поинтересовался Руслан.

— Город, да. Просто в море. На платформах стоит. Там нефтяники живут.

— То есть, реально город?

— Администрация, дома, дороги — все есть. Город. Все стоит на платформах. И дороги от платформы к платформе. В центре города живут в общежитиях, отдыхают, чай-май, кафе-мафе, поле футбольное, а на окраинах работают, нефть качают.

— Восхитительно, — вздохнул Руслан. — Большой он?

— Триста пятьдесят километров дорог! — гордо заявил Дауд.

— Великолепно…

— Каждый раз как вижу, завораживает, да.

Он услышал, как Дауд восхищенно поцокал языком.

— Давай, — усмехнулся Руслан, — описывай. Что там?

— Трудно… Море сегодня очень спокойное, да. Синее, совсем чуть-чуть волны. Как это по-вашему? Бархат, нету? И в бархатном море стоят платформы. Очень много! Пока даже не вижу главные, дымка. От платформы к платформе эстакады. Прямо над морем, Руслан-муэллим! И чем дальше летим, тем больше платформ и эстакад. Как будто паутина!

— Ты поэт, — хмыкнул Руслан, рисуя себе образ паутины на темно-синем бархате.

— Зачем издеваешься? — обиделся вдруг Дауд.

— И в мыслях не было!

— Первая в мире нефтяная платформа тут была, — чудовищно неловко сменил тему Дауд. — Даже в Книгу рекордов Гиннесса внесли!

Руслан не стал перебивать, хотя и в первый раз этот занимательный факт прекрасно расслышал. Его вполне устраивало, что Дауд что-то монотонно тараторит. Это почему-то несколько смягчало страх высоты.

— Отвратительно! — с явным восхищением протянул Дауд.

— Если меня попросят проиллюстрировать поговорку «Начал за здравие, а кончил за упокой», то я этот момент перескажу. Я не понял, тебе нравится или нет?

— Красиво, — с сожалением сказал Дауд, — но природу портит. Море же не для этого создано.

— Кем создано?

— Ай, да-а-а! Да кем бы ни было создано! Ахурамазда твой есть же? Он разве для этого море сделал?

— А он его и не делал. В зороастрийской космологии море — творение главного злодея Аримана. Соленая вода — это как бы испорченная обычная вода, которую создал Ахурамазда. Так что в этом смысле… Наверное, хуже уже не сделать…

— Ну… — растерялся Дауд, — я в ваши дела не лезу, но логика странная. А вот если в соленой воде утонуть, то тебя в рай пустят?

— Не знаю. Меня, возможно, и без того не пустили бы. А к чему ты это?

— Закат уже.

— Как думаешь, джинн за мной пойдет или за Октаем?

— Все будет хорошо, Руслан-муэллим! Все будет хорошо!

— Ты кого из нас убеждаешь? И на каком именно этапе все будет хорошо? Там, где я впервые в жизни ныряю с аквалангом?

— Миллион человек ныряли, да! И ничего! Тут не очень глубоко даже! — заверил его Дауд.

— Я рад за весь этот миллион! А сколько из них слепых?

— Не думаю, что такую статистику кто-то собирал…

— А знаешь почему? Потому что там нужны глаза!

— Ну ты же тут как-то без них обходишься, — пытался успокоить его Дауд.

— Тут у меня есть уши! А там люди общаются жестами. А что нужно, чтобы общаться жестами?

— Презрение к собеседнику, — вздохнул Дауд. — Ругаться ты и пальцами можешь, я увижу, не переживай, да!

— А, ну это другое дело! Как жестами показать «Я в ахуе»?!

— Большим пальцем себе на грудь, потом указательным на пах, — ни секунды не раздумывая ответил Дауд.

— А как тогда будет…

— Хватит, да, — взмолился Дауд. — Или ныряем, или нет!

Руслан фыркнул и вместо ответа показал знак «о’кей».

— Ты, главное, помни, я всё вижу. Все твои жесты, да. Я буду тебя страховать. Все время рядом буду, понимаешь?

— Да понимаю, — вздохнул Руслан.

— Если ты поплывешь куда-то не туда, я что сделаю?

— Потянешь меня за баллон.

— Если тебе кажется, что меня рядом нет, что будешь делать?

— Помашу фонарем влево-вправо, ты поймешь, что я тебя потерял, и дашь знать, что ты тут, — раздраженно, не зная, как подавить свой ужас, протараторил Руслан.

— Правильно, да! Что еще можешь делать?

— Останавливаюсь, задерживаю дыхание, слушаю, где ты.

— Что ты услышишь? — уточнил Дауд.

— Как ты дышишь. Пузыри.

— Хорошо, да! Как я должен понять, куда ты собираешься плыть?

— По лучу фонаря. Плыву туда, куда свечу. Кроме случая, когда машу фонарем как чокнутый, потому что потерялася я!

— Правильно, да! Молодец! Чего нельзя делать ни в коем случае?

— Задерживать дыхание, если всплываю.

— Почему?

— Потому что порву легкие!

— Ай, молодец! — нахваливал прилежного ученика Дауд. — С какой скоростью надо всплывать?

— Не больше восемнадцати метров в минуту. Иначе можно словить декомпрессионную болезнь. Вспенится кровь и прочие радости.

— Если вдруг что-то случилось и ты всплываешь без меня?

— Пойму скорость всплытия по компьютеру на руке. Будет вибрировать при превышении.

— Настоящий водолаз, да! А если регулятор изо рта выронил?

— Задерживаю дыхание, не паникую, делаю вот такое движение рукой, — Руслан вытянул правую руку вперед, потом опустил вниз до бедра и сделал вращательное движение, как будто плывет, при этом максимально отводя руку назад.

Шланг, крепящийся к баллону справа, оказался зажат между его щекой и плечом. Оставалось только найти конец шланга с регулятором и сунуть загубник в рот.

— Молодец! А если регулятор не работает?

— Есть запасной, на пузе.

— Плавучесть как увеличить или уменьшить?

— Вот на эту кнопку — поддуть жилет, на эту — стравить. Но толку-то, если я манометр не вижу и даже не знаю, с какой скоростью погружаюсь?!

— Для этого есть я, да, — спокойно, будто говорит это не в сотый раз, ответил Дауд. — Все хорошо будет!

— Угу, — буркнул Руслан.

— Если я хочу, чтобы ты замер, да, никуда не плыл, на месте оставался?

— Три раза хлопаешь меня по левому плечу.

— Молодец! Если всплыл без меня, что делаешь?

— Достаю сигнальный буй, дергаю херовину, болтаюсь на воде, как говно в проруби, жду чуда.

— Всё! Видишь, да? Ко всему готов. Остальные знаки помнишь?

— Помню.

Из-за того, что он незрячий, им пришлось разработать свою систему знаков, основанную не на жестах, а на прикосновениях.

— Тогда пошли?

Руслан прислушался к плеску волн в метре от него. Дауд взял его руку и опустил ее на перила.

— Спиной, да, аккуратно идешь, не торопишься, там уклон небольшой. Метра три пройдешь и…

— Ой, да че ты тарахтишь, как хуй в коробке! — фыркнул Руслан и пошел спиной вперед, шлепая ластами по металлическому настилу. — Делов-то там, нырнем, порешаем зороастрийские вопросики, всплывем и поедем дальше. На пару часов все приключение.

Руслан сунул загубник в рот, чтобы заткнуть самого себя, и зажмурился, чтобы не разреветься.

— Я рядом буду все время, — еще раз напомнил Дауд. — Не бойся.

Руслан кивнул и сделал первый шаг в теплую спокойную воду. Вот она уже по колено, по пояс, по грудь. Но едва он дотронулся ногой до края площадки, как руки намертво вцепились в перила. Он мгновенно против своей воли представил, как его уносит куда-то темная, совсем не прозрачная и почему-то густая, как нефть, вода.

Он не знал, сколько простоял на краю площадки, но в какой-то момент почувствовал, как на немеющие уже от напряжения руки легла ладонь Дауда. Руслан испугался, что Дауд сейчас силой отцепит его от перил, и схватился еще сильнее. Но ничего подобного Дауд не сделал. Он некоторое время стоял рядом, потом положил вторую руку на верх кислородного баллона и покачал его вперед-назад, демонстрируя, что держит его. А потом потянул вверх. Руслану показалось, что даже если бы они были не в воде, а на земле, Дауд мог бы легко поднять его одной рукой. Прямо за баллон. И он отпустил руки. Дауд, все еще стоя на площадке, медленно подвинул Руслана чуть дальше, за край платформы.

Руслан ощутил, что теряет опору. Под ногами нет ничего. Только дно. Где-то там, очень далеко, под жуткой темной толщей воды. Дауд неторопливо поводил рукой влево-вправо, еще раз демонстрируя, что держит его, а потом вдруг нажал, опуская под воду.

Руслан вцепился в его руку, задергал ногами, чтобы выкинуть себя вверх, чтобы оказаться над поверхностью воды, чтобы вдохнуть воздух, чтобы не захлебнуться. С тем же успехом он мог пытаться сдвинуть любую из платформ Нефтяных Камней. Бессмысленно. Но в следующую секунду он понял, что дышит. Быстро-быстро, неглубоко, едва наполняя воздухом легкие, но дышит. Под водой. Он сделал лихорадочный глубокий вдох, и страх чуть отступил. Захлестнувшая было паника не ушла совсем, но отодвинулась. Она как будто стояла рядом и говорила: ладно, мол, сейчас я тебя не сожру, но дождусь своего часа, ты ошибешься где-нибудь, и уж тогда…

Руслан смог нормализовать дыхание и даже расслабиться. Было в этом и что-то чарующее. Состояние, похожее на невесомость. Он чувствовал телом движение воды, он оставался под водой и мог дышать.

Руслан поднял руку над головой. Оказалось, что поверхность воды сантиметрах в десяти над его макушкой. Показал знак «о’кей». Дауд два раза хлопнул его по правому плечу, подавая ответный сигнал, и, судя по всему, оттолкнулся от платформы. Они были в открытом море, и Руслан ощутил вторую волну паники.

Никаких ориентиров, максимально враждебная среда и… бессилие. Никогда в жизни он не контролировал ситуацию меньше, чем сейчас. Даже когда их захватывали люди Саида, он мог влиять на них. Пытаться договориться, например. А сейчас договариваться не с кем, морю плевать на слова.

Дауд похлопал его по правой ноге, и Руслан снова показал «о’кей». Нашел клавишу, чуть стравил воздух из жилета. Немного подождал и повторил процедуру. Он не понимал, отрицательная у него плавучесть или положительная, поэтому с некоторыми перерывами понемногу стравливал воздух, пока Дауд не похлопал его по правому боку.

Руслан перестал стравливать и… замер. Он уже не мог определить, где верх, где низ, всплывают они или погружаются. Только жесты Дауда могли связывать его с окружающей действительностью. Сам он очутился в бесконечном глухом космосе. Ему вдруг показалось, что он растворяется в этой тьме. Пришлось даже ощупать себя, чтобы убедиться, что это не так. И почему-то этот факт скорее расстроил его, чем обрадовал. Наверное, он хотел бы раствориться. Перестать существовать как что-то отдельное, запертое в неуклюжем теле, лишенном даже способности видеть.

Дауд вдруг взял его за левую руку, нашарил висящий на ней фонарь, о котором Руслан, конечно же, забыл, нажал кнопку включения и вложил ему в ладонь. Пришлось еще раз показать жест «о’кей». Пора возвращаться из космоса в реальность, где им предстоит найти что-то на дне моря.

Руслан открыл глаза и тут же чуть не выронил загубник. Тьму разрезали яркие золотые лучи, идущие откуда-то снизу. Лучи преломлялись в воде, шли волнами, плясали и то терялись, то снова возникали. Руслан опустил взгляд в поисках источника этого свечения.

Он сразу же увидел что-то вроде звезды — яркую мерцающую точку, очертания которой невозможно было различить из-за воды, преломляющей свет. Руслан ткнул в нужном направлении фонарем и почти сразу почувствовал, как Дауд дважды хлопнул его по правому плечу.

Руслан потратил некоторое время на то, чтобы научиться управлять своими движениями в воде, но это оказалось довольно просто. Да, нужно учитывать течение, да, очень большую роль играет плавучесть, но в остальном…

Руслан вдруг понял, что улыбается. Вполне возможно, он никогда не увидит ничего красивее. Вполне возможно, с ним не произойдет ничего интереснее. Может оказаться, что это вообще его последняя ночь. Существует ли способ провести ее лучше?

Дауд иногда чуть подергивал его за баллон, давая знать, что он рядом. Иногда притормаживал увлеченного Руслана, когда он опасно ускорялся в направлении свечения на дне.

Чем ближе они оказывались к источнику света, тем очевиднее становилось, что это что-то большое. Более того, лучи исходили из нескольких точек. Через некоторое время Руслан определил, что их три, они расположены примерно в пяти метрах друг от друга. И соединены тонкими полосами. Причем полосы параллельные, довольно ровные.

Еще через несколько минут Руслан все понял. Источник света один, просто он находится не в море, а в затонувшем корабле. Часть лучей выходит через пробоины, часть — через открытый люк. А полосы — это лучи, которые пробиваются между досками палубы.

Дауду пришлось еще два раза притормаживать Руслана, фанатично гребущего на свет. Но в конце концов руки Руслана коснулись покрытого ракушками и водорослями борта корабля. Дауд, судя по периодически подаваемым сигналам «внимание», как мог предупреждал его о препятствии, не догадываясь, что он прекрасно ориентируется в пространстве. Впервые за много лет.

Руслан добрался до пробоины и заглянул внутрь. Его сразу же ослепил нестерпимо яркий свет. Он рефлекторно оттолкнулся от края пролома и уперся баллоном в Дауда. Показал знак «о’кей». Дождался ответного сигнала и задумался.

Придется закрыть глаза. Слишком уж ярко светилось то, что находилось в корабле. Но если он их закроет, то как вообще поймет, что искать? Оставалось надеяться на зрение и сообразительность Дауда. Руслан на ощупь вплыл в пробоину. И тут же ударился обо что-то лбом. Да так сильно, что в ушах зазвенело. Он невольно дернулся, повернулся набок и зацепился за что-то шлангом. Регулятор тут же вырвало изо рта, и все, чему его учил Дауд, было тут же забыто.

Руслан задержал дыхание и принялся лихорадочно, панически шарить руками. Он попытался схватиться за основание шланга, прикрепленное к баллону, но никак не мог его нащупать. Рука периодически хваталась за вентиль, а не за шланг. Его вдруг потащило куда-то назад, он ударился затылком и вскрикнул, выпуская воздух из легких. Ждавшая своего часа паника обрушилась на Руслана. Мир схлопнулся до ощущения животного ужаса, он забился, пытаясь освободиться, и почувствовал, как ударился обо что-то губами. И снова, на этот раз так, что из глаз полетели искры, а боль прошла через зубы куда-то в череп. Что-то чудовищно сильно сжало его челюсть с двух сторон. Руслан открыл рот, краем сознания понимая, что наглотается воды. Но вместо этого наткнулся губами на… регулятор. Он втянул в легкие самый сладкий воздух в своей жизни.

Руслан замер, весь сосредоточившись на дыхании. Он ощущал не только как воздух наполняет легкие, но и как смешивается с кровью и бежит по всему телу. Он сам как будто сделался воздухом. Тут, на дне моря, застрявший в затонувшем корабле, он превратился в дыхание. Этот хрупкий парадокс не дал ему сойти с ума. Он дышит. Дышит.

Наконец паника отступила, и он почувствовал руку Дауда на своем затылке. А вторую руку на лице. Его ладонь прижимала маску и регулятор. Вероятно, для того, чтобы Руслан в панике его не выплюнул. Возможно, он так и сделал минуту назад.

Дауд рассказывал ему о подобном на инструктаже. Но одно дело послушать и покивать, мол, каким дебилом надо быть, чтобы выплюнуть единственное, что обеспечивает тебе жизнь в воде, а другое — этим дебилом стать. Руслан похлопал Дауда по руке и показал жестом, что в порядке. Дауд подал ответный сигнал, а потом аккуратно потянул его куда-то за баллон. Руслан не сопротивлялся.

Судя по всему, пробоина находилась в каком-то загруженном внутренними конструкциями корабля месте. Дауду понадобилось несколько минут, чтобы выбраться наружу, параллельно еще пару раз приложив Руслана обо что-то. Но ему таки удалось вытащить их. После этого он довольно уверенно потащил Руслана к другому источнику света. Им оказался большой квадратный люк. Вероятно, предназначенный именно для того, чтобы любой желающий мог спуститься в трюм. Руслан подавил желание хлопнуть себя по лбу.

У люка пришлось снова закрыть глаза, прижать руки к телу и полностью довериться Дауду. Руслан чувствовал себя предметом мебели, который пытаются занести в помещение, не повредив. Правда, происходило все это не иначе как в космосе. Потому что грузчик периодически оставлял предмет мебели висеть в пространстве, а сам передвигался в другое место, из которого было более сподручно им манипулировать. Уже вжившийся в роль комода Руслан вдруг услышал голос.

— Зачем ты снова пришел сюда? — Голос не походил ни на один из тех, что он слышал раньше.

Руслан хотел было возмутиться и что-то ответить, но вовремя одумался. Потом сообразил, что если голос не вызывает синестетического эффекта, то он существует только в голове. А если так, то, может, и отвечать нужно так же?

— Что значит «снова»?

— Значит, ты уже был здесь.

— И что же я тут делал? — Сообразив, что речь идет об Амине, уточнил Руслан.

— Ты забрал Огонь царей.

Руслан задумался. Получается, что огонь, который горел в комнате Амины, был поднят отсюда. Это, в свою очередь, намекает на следующие факты. Факт первый: они зря сюда забрались. Факт второй: они не знают, где искать последнее испытание. Факт третий: этот огонь горит в воде?

— Всё именно так, — подтвердил голос. — Но вместе с тем не так. Огонь горит в саркофаге, который защищает его от воды. Но если достать его из саркофага, то вода его потушит.

— И как же я тогда вытащил его на поверхность? — О том, почему огню не нужен воздух для горения, он решил не спрашивать.

— В глазах.

Он понятия не имел, что это значит, но вспомнил слова Дауда, что у Амины перед исчезновением были странные глаза. Руслан прикинул: если он сможет придумать, как достать огонь отсюда, то им не придется связываться с Саидом.

— Не трать время, — посоветовал вдруг голос. — Или вы оба останетесь здесь навсегда.

И тут Руслан осознал главную свою ошибку. Чудовищно глупую, невозможную, непростительную. Каждый раз, как он разговаривал… с чем бы он сейчас ни разговаривал, — проходили часы. И если на поверхности в этом не было проблемы, то под водой…

— А можно какую-то подсказку, что ли, получить?

— Ответственность освобождает от вины, — вдруг сказал голос.

— Заебись, спасибо!

Он едва сдержался, чтобы не плюнуть, и вернулся к судорожным размышлениям. Что значит — унесла огонь в глазах? Как повторить этот фокус? Нужно как можно быстрее решить эту загадку. Мысли переключились на Дауда. Да, он нырял с двумя баллонами, но и воздуха этот верзила потребляет раза в два больше. Всего у них в запасе полтора часа. Сколько уже прошло? А Дауд вообще может утонуть? Гуль же. То ли нежить, то ли что. Мысли снова заметались. Может, надо сунуть башку в этот саркофаг? А там само как-то? А маску надо снимать? А где саркофаг-то? Как его найти? Он вообще может двигаться во время разговора с этим… с чем бы он ни разговаривал? По идее, пока они не двигаются, они потребляют меньше воздуха, может, как-то протянут…

— Да хер с ней с Аминой, с башней, с Саидом, ладно сам помру, Дауда-то за что топить? — фыркнул Руслан. — Бывай, ихтиандр хуев!

Он очнулся, почувствовал сначала холод, а потом обволакивающую его воду. Задержал дыхание и прислушался. Но не услышал того, что хотел — рядом не булькали пузырьки. Дауда тут нет. На него снова обрушилась паника, но он уже знал, что паниковать нужно правильно. Где-то внутри он кричал и бился, а снаружи оставался неподвижным.

Нужно просто выбраться из корабля и всплыть. Он вполне в состоянии на ощупь выбраться наружу. Ничего страшного не произошло! Руслан еще некоторое время убеждал себя в этом, а потом ощутил веревку, стягивающую правую кисть. Потянул за нее и наткнулся на кислородный баллон.

Дауд нырял с двумя, но Руслан не знал, можно ли их разделить или они независимы друг от друга. По всему выходило, что можно. Баллон, регулятор — всё как положено. В этот момент он почувствовал, что дышать стало заметно труднее, причем наверняка это случилось не прямо сейчас, а постепенно, на протяжении какого-то времени.

Руслан подтянул к себе оставленный Даудом баллон, нащупал регулятор и сунул загубник в рот. Легкие наполнились воздухом, и сознание как будто прочистилось. Судя по всему, он уже некоторое время страдал от недостатка кислорода в крови, но сам того не замечал. Через какое-то, вероятно очень небольшое, время он бы потерял сознание.

Первое, что он понял, когда голова стала нормально работать, — веревка привязана не к баллону. Точнее, и к баллону тоже. Она идет от его кисти, оборачивается вокруг вентиля и идет дальше. Руслан подергал за нее. Ничего не произошло. Тогда он наконец сообразил, что делать. Дауд заботливо привязал веревку у выхода. Оставил ему карту. И воздух. И все это в то время, как сам Руслан раздумывал, может ли гуль утонуть и вообще не стоит ли попытаться разгадать сраную головоломку, рискуя жизнью единственного существа в этом мире, которому не наплевать на Руслана.

Одной рукой он прижал к себе баллон, а другой аккуратно потянул за веревку. Пришлось приноровиться, чтобы не биться головой обо все подряд, но на это ушло не больше пары минут. А уже через пять минут он выбрался из корабля. Припомнил все наставления Дауда о правильном всплытии и для начала попытался определить, в какой стороне верх. Выдохнул, поднеся руку к лицу, и по направлению пузырьков убедился, что знает, куда двигаться. Он побоялся поддувать жилет, потому что так всплытие могло превратиться в неконтролируемое приключение. Просто стал потихоньку грести в нужном направлении, иногда останавливаясь и проверяя, не сбился ли с курса. Компьютер на его руке так ни разу и не завибрировал.

Первый звук, который он услышал, когда вынырнул из воды, — это автоматные очереди где-то неподалеку. Потом что-то глухо ухнуло. И снова стрельба. Руслан достал аварийный буй, вздохнул, активировал его и, как было велено, стал ждать чуда, гадая по стрельбе, кто побеждает. Условные наши — или нет.

Он не знал, кто именно противостоит джинну. Более того, он не понимал, зачем джинн устроил стрельбу, если его цель здесь, в море. Должен же у него быть какой-нибудь встроенный компас?

Минут через пятнадцать Руслан услышал, что стрельба удаляется. Вернее, он удаляется от стрельбы. Его уносит куда-то вдаль. Он очень надеялся, что его тащит не в море, а к берегу. Он проверил, мигает ли чертов буй, поднеся лампочку в упор к глазам и различив вспышки света. Буй работал. Руслану оставалось только дрожать от холода и ждать.

Но не прошло и пяти минут, как он услышал тарахтение двигателя. К нему приближалась лодка. А судя по запаху солярки, это была очень усталая лодка. Не такая усталая, как сам Руслан, но тоже на грани.

— Ай, да! Смотри, какой джигит тут плавает! — радостно крикнул Дауд. — Ай, молодец, выбрался!

— Вытащи меня отсюда, — попросил Руслан. — Я больше не хочу плавать!

Дауд заглушил двигатель, кинул Руслану спасательный круг, а потом легко, вообще не замечая его веса, втащил на борт. Радостно потряс за плечи, обнял и снова потряс.

— Живой, да! Живой!

— Сам-то как? — спросил Руслан, расстегивая жилет.

— Нормально, да. — Дауд принялся ему помогать. — Что со мной будет?!

— А что там за война? Кто с кем стреляется?

— Там такое началось, — Дауд поцокал языком. — Все полыхает, нефть горит, море горит, джинн бушует, полиция приехала, военные приехали, военный корабль приплыл. Осталось только самолеты поднять.

— Плавает говно, корабли ходят, — зачем-то припомнил Руслан присказку, которую услышал в детстве, но никак не мог выкинуть из памяти.

— Странный этот русский язык, — хмыкнул Дауд. — Но мне не жалко, да, военный корабль пришел.

— Так еще хуже, — вздохнул Руслан. — А с кем джинн воюет-то?

— С твоим отцом.

— Он там откуда?

— Прилетел, когда мы в воду полезли. Хорошо, что прилетел, да! Спас нас!

— Это в каком смысле?

— Представь, да, всплываем мы, буй включаем, подходит к нам лодка, а там джинн. В нас даже стрелять не надо. Можно веслом бить, пока на дно не пойдем.

Где-то вдали снова застрекотали автоматы. Руслан устало сел на какую-то скамейку и потер глаза.

— Ты поговорил с Ахурамаздой? Всё хорошо?

— Поговорил. Без толку ныряли. Всё без толку, — процедил Руслан сквозь зубы.

— Ладно, да, — после долгой паузы сказал Дауд. — Совсем без толку разговор не бывает. Наверное, что-то узнал?

— Да, цитату для «Вконтактика», — фыркнул Руслан.

— Что теперь?

— Пу-пу-пу… Да хер его знает!

— Тебе отдохнуть надо, — вздохнул Дауд. — Тут какая-то лежанка есть, да. Поспи. К берегу плыть будем.

— А его мы там, что ли, оставим? — не понял Руслан. — С джинном воевать?

— Зачем? Октай прилетел, эвакуацию объявил, джинн себя выдал, стрельба началась, Октай улетел. Там только военные.

— Мне кажется, он какой-то злой гений, — не без восхищения заметил Руслан. — Всё себе на пользу обернуть может.

— Подожди, да, — хмыкнул Дауд. — Потом еще виноватыми его враги окажутся.

— Хитро… А чего джинн в воду-то не прыгнет?

— Море горит, да, я бы тоже не прыгнул.

— Он огня, что ли, боится? — удивился Руслан.

— Не знаю, да. Но в машину же не полез, когда она загорелась.

Дауд помог Руслану добраться до пахнущей соляркой лежанки, завел двигатель и стал что-то насвистывать себе под нос.

— А ты бомбы делать умеешь? — спросил Руслан.

— Умею, — заверил его Дауд, — если есть из чего. А тебе зачем?

— Надо. Можешь добыть взрывчатку?

— Позвоню кое-кому, да. Могу, наверное.

— Ладно, я чуть-чуть посплю пока.

— Спокойной ночи, да. Я за штурвалом постою.

— Дауд.

— А?

— Да не, ничего.

Ему снились странные обрывки образов, бесконечно сменяющиеся картинки. Он охотится в лесу, он стоит у проклятых ворот, он летит в вертолете, он рвет джинна когтями и клыками, он стоит у ворот, он летит в вертолете, он идет по коридору, он стоит у ворот, он с кем-то ругается по телефону, сидя за столом, на котором лежат оружие и взрывчатка.

Руслан вздрогнул и проснулся. Дауд аккуратно, насколько позволяли их габариты и разница в массе, потряс его за плечо и снова позвал:

— Руслан! Проснись! Ну ты и соня, да! Тебя даже шторм не разбудил! Мы уже приплыли!

— В Морровинд?

— Что? — не понял Дауд.

— Не забивай голову, я еще немножко…

Руслан провалился было в сон, но Дауд вернул его в реальность. Он знал, что Руслан борется со сном, но проигрывает.

— Стой, на ногах стой, я тебя держать не буду, да! Кровь разгони, поприседай.

— Что это?

Сознание Руслана вдруг сфокусировалось на звуках и потеряло сонную размытость. Вокруг кричали птицы. Мерзкие. Отвратительные мутировавшие утки, скрещенные со свиньями, что ли… они то хрюкали, то крякали… Звуки были липкими, густыми, с отвратительными сгустками чего-то желтовато-коричневого.

Руслан помимо своей воли представил, как их суденышко село на мель, а вокруг бродят мутанты…

— Что это за ужасные звуки?

— Птицы? — Дауд не сразу понял, о чем речь. — Зачем ужасные? Нормальные звуки. Это фламинги.

— Фламинго, — рефлекторно поправил Руслан. — В Азербайджане есть фламинго? Или мы уплыли куда-то не туда?

— Тут не один фламинго, слышишь? Много фламинги… фламингов… фламинг?

— Фламинго. Во множественном числе тоже фламинго. Как пальто.

— Что общего у фламинги и пальтов? — удивился Дауд. — Фламинги в Азербайджане есть, конечно, да! Много! Чуть-чуть подождем, рассвет будет, знаешь, как красиво? Фламинги розовые, солнце красное, море горит. Но тут мало, заповедник знаешь? Туда тысячи прилетают.

— Минутка карательного краеведения окончена. Ты по взрывчатке договорился?

— Зачем ворчишь? Договорился. Дома лежит уже.

— Ну и поехали!

— Поехали, да! Надо только с лодки спуститься и до берега дойти.

— В каком смысле? — не понял Руслан.

— Я же не капитан, да! Я откуда знал, где тут мель!

— И далеко мы от берега?

— Зачем далеко? Километр, ну, максимум пять, да. Тут неглубоко! Глубоко не страшно, плохо, что камни в воде, э-э. Ямы могут быть, что угодно, непонятно, да…

— Ты к чему клонишь?

Дауд вдруг молча подхватил Руслана на руки, пинком открыл дверь вонючей лодочной надстройки и протиснулся на свежий воздух. Отвратительные фламинго захрюкали громче, ветер хлестнул запахами йода, озона, соли и солярки. Они смешались с запахом табака и какого-то огуречного лосьона после бритья Дауда, теплом солнца, плеском волн, стуком какой-то деревяшки о борт лодки. Голова у Руслана закружилась от смеси звуков, запахов, ощущений.

Он не успел прийти в себя, чтобы прикинуть, как Дауд будет спускаться с довольно высокого, судя по всему, борта прямо на песок отмели с ним на руках, — проблема решилась сама собой. Дауд просто спрыгнул. Все так же держа Руслана на руках. У Руслана на секунду перехватило дыхание, но он не успел перепугаться. Дауд очень мягко приземлился и, кажется, даже не испытал особого затруднения.

Тут же захлопали крылья, противно закричали фламинго. Дурные птицы перепугались и поспешили ретироваться. Дауд легко пошел куда-то. При этом Руслан чувствовал, как глубоко вязнут в песке его ноги.

— Нас встретят. На берегу.

— Угу.

— Опасности нету, не переживай, Руслан-муэллим, мне сказали, тут неглубоко.

—Угу.

— Но если что, ты плавать умеешь?

— Ты это решил спросить после того, как мы на дно моря нырнули?!

— Там жилет, да, там уметь не надо…

— Умею. Если знаю, в какую сторону плыть…

— Если что, плыви в ту сторону, в которую мы идем. Берег там.

Но, к счастью, проверять чьи бы то ни было навыки плавания не пришлось. Отмель тянулась до самого берега, и Дауду ни разу не пришлось зайти в воду глубже, чем по колено. Руслан в какой-то момент начал даже дремать, но все же собрался и не позволил себе провалиться в сон. Как-то все-таки неудобно спать, когда тебя несут. Неудобно в моральном смысле.

На берегу их действительно ждали. Машина и водитель. Дауд, к тому моменту все же несколько уставший, судя по участившемуся дыханию, усадил Руслана на пассажирское сиденье, водителя выгнал назад, а сам сел за руль.

Руслан вдруг понял, что это не просто машина. Это их броневик! Тот самый, на котором они покоряли вулкан и отбивались от нападения. Руслан уважительно и нежно погладил панель перед собой.

Примерно через двадцать минут Дауд заглушил двигатель, велел водителю выметаться и помог Руслану открыть теперь не только тяжеленную, но еще и клинящую дверь. Взял его под локоть и быстро повел к дому.

— Со мной поедешь или с Октаем?

— В каком смысле?

— Кортеж готовят, да. В Нардаран ехать. — Потом цокнул языком. — Людей мало…

— Почему мало? Зачем их вообще должно быть много?

— Не знаю, зачем мало, знаю, что в замок ехать без охраны нельзя.

— В замок? — не понял Руслан.

— Нардаранская крепость, да. А в центре башня. Там и живет Саид.

— Серьезно? У вас тут есть злодей из башни?!

— А у вас нету?

— Ну…

Они быстро пересекли двор, обогнули особняк и вошли в гостевой дом, в котором Руслан еще не был, в отличие от его вещей, переехавших сюда после пожара. И Аждахи, которого прямо отсюда и похитили.

— Переодевайся, только быстро. Я схожу посмотрю, что там привезли, и вернусь.

— Да я неделю буду на ощупь искать одежду в этих хоромах. Сумку не видишь?

— Ищу, да…

— Где тут душ? Я весь в соли.

— Нашел время тоже!

Тем не менее Дауд отвел его в соседнюю комнату, показал, где краны и какой из них горячий, а какой холодный. После чего вернулся к поискам сумки.

Руслан включил воду, некоторое время регулировал температуру и наконец встал под долгожданные струи и почувствовал себя человеком.

— Уверен, что ехать надо? — спросил вдруг Дауд из соседней комнаты.

— Почему ты спрашиваешь?

— Там всякое может случиться, да… Что-то не так пойдет, точно стрельба начнется.

— Кому-то все равно ехать надо, — возразил Руслан, пытаясь нащупать на спине слайдер, чтобы расстегнуть молнию и выбраться из проклятого гидрокостюма.

— Пусть Октай едет, да.

— Почему он?

— Он говорить умеет. А если что-то не так пойдет… Пожил уже, да.

— Если что-то не так пойдет, то мне тоже хана. — Руслан никак не мог дотянуться до слайдера и злился все сильнее. — Да ебучий случай!

— Чего ругаешься? — напрягся Дауд. — Что еще случилось?

— Помоги гидрокостюм расстегнуть, а!

Дауд ничего не ответил. Руслан прислушался. Судя по звукам, он медленно вошел в ванную и остановился рядом с душевой.

— Повернись, — сказал Дауд.

Руслан встал к нему спиной, держась руками за очень кстати расположенный на стене поручень. Дауд вдруг охнул и зашипел.

— Кипяток, да!

Руслан не сразу понял, в чем дело. Сам он не ощущал жара, ему казалось, что вода чуть теплая. Но вряд ли Дауд обжегся бы при такой температуре. Руслан нащупал вентиль и выкрутил.

— Хамам, да… Всё в пару… — пробурчал Дауд, одной рукой взявшись за воротник гидрокостюма, другой за слайдер. — Оторвал ручку, да. Внизу когда были… На корабле.

Он потянул слайдер, Руслан услышал долгожданное «вж-ж-ж-жик» и почувствовал, как струи воды бьют по спине, а не по гидрокостюму.

В этот момент гулко ухнул звонок. От неожиданности оба вздрогнули. Дауд молча отправился открывать. Руслан же принялся выбираться из гидрокостюма. Проклятый неопрен никак не хотел отпускать его, почему-то прилипал к телу и отлеплялся с трудом. Руслану показалось, что он змея, которая пытается выбраться из старой кожи.

— Я сейчас вернусь, да, — крикнул от двери Дауд. — Не уходи никуда.

— Да куда я уйду?!

— Хорошо…

Руслан успел принять душ, найти-таки сумку, которую почему-то не смог найти Дауд, хотя всего-то и требовалось, что заглянуть в шкаф, и одеться. Щелкнула дверь, и Дауд с порога сообщил:

— Все готово, надо ехать, да.

— Я с тобой поеду.

— Нет, — Дауд цокнул языком. — Я с вами не еду.

— Это почему? — удивился Руслан.

— У меня другое дело.

— Ебать ты деловой!

— Я вас прикрывать буду. Мне пора, да… Хорошо все будет, Руслан, не бойся ничего.

— Да куда уж лучше!

— Я тебе на Нефтяных Камнях говорил, что все хорошо будет, а?

— Там ты был.

— Я рядом буду, да, не волнуйся. Все время смотреть на тебя буду! Глаз не спущу!

— Откуда?

— Там рядом, да… — уклонился от ответа Дауд.

Еще раз жутко ухнул звонок. Руслан выругался.

— Это за тобой, — пояснил Дауд. — Мне тоже пора, надо вперед вас ехать, да.

— Подожди, а…

— У Октая, — неверно предположив, что именно скажет Руслан, ответил Дауд. — Он твой план понял сразу, у него такой же был. Всё, пора, да.

Дауд почти бесшумно исчез. Руслан еще несколько секунд постоял, прислушиваясь, но уловил только нетерпеливое перетаптывание какого-то слуги, присланного за ним.

— Да пошли, че ты там сопишь как медведь! — зашипел он.

Слуга молча отвел его к машине Октая и хотел было помочь сесть, но Руслан разве что не укусил его. Сам открыл дверь, сам сел.

— Чего ты бесишься? — спросил Октай, вероятно наблюдавший все это из окна, и кинул кому-то реплику на азербайджанском.

— Не моя, вот и бешусь, — фыркнул Руслан.

— «Роллс-ройс»? — не понял Октай. — Да хочешь — забирай.

— Это мем! Просто глупая шутка!

Кортеж тронулся, как только Руслан закрыл дверь.

— Где бомба? — спросил он.

— У меня.

— Логично.

Хотя бы потому, что Октая не посмеют обыскивать. Почему-то Руслан знал это. Не предполагал, а знал. Как будто сам выстраивал репутацию человека, которого не только нельзя обыскивать, но и думать о таком грешно. Человека, который мало кому дает слово, но если уж дает, то никогда не нарушает.

— Ты все еще надеешься, что Амина будет наследницей? — поинтересовался Руслан.

— Все что могу — надеяться.

— Я никогда тебя не пойму.

— Руслан, тебе же не пятнадцать лет, — вздохнул Октай.

— Это ты к чему?

— Совсем не обязательно кого-то понимать, чтобы уважать его желания.

— Ничёси! Мож, и границы не нарушать тоже? А ты не коуч часом?

— Есть хоть что-то в этом мире, что ты не хочешь высмеять? — спокойно спросил Октай.

Но в голосе все-таки проскочили синие оттенки. Грустные и… сочувствующие?

— Нет, — уверенно сказал Руслан.

— И тебя не беспокоит, что ты кого-то обижаешь?

— Нет. Я хочу всех обидеть.

Октай сделал то, за что Руслан был ему очень благодарен. Не стал спрашивать, зачем или почему, просто иронично хмыкнул.

— Что там за Нардаран? Что за исламский заповедник?

— Ай, Алла́, — охнул Октай. — Ты только на встрече так себя не веди. Нардаран — это… поселок городского типа. Там живет примерно десять тысяч человек.

— А чего мне Дауд за ужасы про местное население рассказывал? Мол, радикальные мусульмане.

— Не радикальные, — возразил Октай, — но в большинстве своем очень религиозные. Живут сплоченно, но это результат десятилетий борьбы за свои идеалы, наверное. В Нардаране есть две важные для шиитов мечети. На мой взгляд, самая важная — это мечеть Рахимы Ханум. Она построена на месте захоронения дочери седьмого имама. И как-то так сложилось, что местные всегда были очень верующими. Даже в советское время. А уж после независимости Азербайджана тем более. Они не очень-то жалуют власть, готовы отстаивать свои требования на баррикадах, когда-то даже собственную партию создавали. В общем, это история бесконечной борьбы. Хотя после того, как в шестнадцатом году туда ввели войска, борьба поутихла.

— А Саид чего там делает?

— Живет. Проповедует. Распространяет иранское влияние. Чего ему еще делать.

— Реально в башне?

— Ну… Крепость стояла столько лет почти заброшенная. То ли никак не могли разобраться, на чьем балансе должна состоять, то ли всем просто плевать было. Никто не обиделся, когда он провел кампанию по сбору денег на реставрацию, а чуть позже устроил там себе штаб-квартиру.

— Аждаха с Даудом? — сменил тему Руслан.

— Нет, в доме. Его уже нельзя выпускать на улицу, люди думают, действительно тигр. Опасно.

— Слушай, вот только честно: ты понимаешь, что происходит на самом деле? Как ваша бизнес-возня превратилась в волшебный дурдом?

— То, что ты называешь волшебством, — только средство. А цель, полагаю, — победа в бизнес-возне. Но мы скоро спросим у Саида. Ты мне главное скажи: ты знаешь, что надо делать с огнем, который мы собираемся отнять?

— Нет, — признался Руслан. — Но мне все это уже поперек горла.

— Что именно?

— Вся эта история, все эти люди, замки, особняки, нефтяные платформы, храмы огня, Азербайджан этот ваш!

— Ты не видел Азербайджан.

— Да что ты?! Ну как-то и не посмотрю уже!

— Я не про это, — отмахнулся Октай. — Ты видел только дворцовые склоки, не имеющие отношения ни к культуре, ни к нормальным людям.

— Ну, что показали, то и видел, — буркнул Руслан, почему-то вспомнив стариков, приютивших его и Дауда после ночи в горах.

Дальше ехали молча. Дорога заняла не больше двадцати минут. В какой-то момент машина стала замедляться, под колесами зашуршал гравий вместо асфальта, послышались приглушенные напряженные голоса. Кортеж остановился. Кто-то открыл дверь перед Русланом.

— Помалкивай, пока не настанет время, — попросил Октай.

Они вышли из машины, Октай взял Руслана под локоть и повел куда-то по гравийной дорожке. Почему-то почти не пахло морем, но сильно пахло цветами. Где-то неподалеку журчал фонтан. Руслан чувствовал присутствие множества людей, но все они молчали.

— Октай-муэллим, Арслан Октаевич, — поприветствовал их чей-то голос. — Рад вас видеть.

И это был странный, ледяной, сине-белый звук. Что-то похожее на воду, текущую в солнечный день в горах, укрытых снегом.

— Руслан, — поправил он, по всей видимости, хозяина замка.

— Как вам будет угодно, — легко согласился Саид. — Будьте добры, разведите руки пошире, мой человек вас досмотрит.

— Реально боитесь слепого? — усмехнулся Руслан. — Чего я сделаю-то с оружием?

— Поранитесь, — предположил Саид.

Кто-то быстро и уверенно, очевидно не впервые проводя эту процедуру, ощупал Руслана. Скорее всего, тот самый татуированный черт.

— Проходите. — Ледяная вода в голосе Саида стала на пару градусов теплее.

Октая, кажется, действительно не стали досматривать. Вероятно, он не впервые приезжал сюда и хозяин не готов был нанести такое оскорбление гостю. Другое дело Руслан — черт знает, что этот варвар удумает…

Их усадили за стол, конечно же, с чаем и сладостями. А дальше начался сюр.

— Как ваши дела, Октай-муэллим? Как семья?

— Потихоньку, спасибо. Как ваша сестра? Как прошла операция?

— Не очень, — совершенно неискренне, судя по совсем не изменившемуся цвету голоса, пожаловался Саид. — Какие-то осложнения.

— Вай-вай-вай, — не менее неискренне сокрушался Октай. — Нужна какая-то помощь? Врачи?

— Машалла, все хорошо будет. Она поехала…

— Да ну хорош! — перебил Руслан. — Вы че? Вы нормальные вообще?

Октай и Саид одновременно тяжело вздохнули, кажется, испытывая совершенно одинаковые чувства.

— Я так понимаю, это предложение перейти к делу? — спросил Саид.

— Нет, давайте вы еще минут десять зад друг другу понюхаете!

Руслан ощутил движение за спиной. Будто кто-то сделал к нему шаг, но замер. Вероятно, татуированный хотел поучить его манерам, но Саид жестом его остановил.

— Хорошо. Чего вы хотите?

— Нам нужен огонь из комнаты Амины и ответы на многие вопросы, — влез вперед Октая Руслан.

— А что вы предлагаете взамен? — поинтересовался Саид.

Руслан услышал, как Октай чем-то щелкает, а потом расстегивает пуговицы пиджака. Повисла тишина.

— Я не боюсь смерти, — спокойно прокомментировал увиденное Саид.

И, судя по голосу, он не врал. Все та же холодная, ледяная вода.

— Что не значит, что вам есть за что умирать в этой ситуации, — заметил Октай.

— Справедливо, — вздохнул Саид.

Руслан пытался понять, что за жуткий человек перед ним. Он принимает решение не потому, что боится потерять жизнь, а потому, что терять ее сейчас невыгодно. Это принесет мало результата и много неудобств.

— А нам терять нечего, — сказал Октай. — Мы ничего не выиграем, если останемся живы, но не получим того, что нам нужно.

— Понимаю, — все так же спокойно ответил Саид и сказал кому-то что-то по-азербайджански. Потом пояснил Руслану: — Я велел принести огонь. Какие у вас вопросы?

Некоторое время все молчали. Очевидно, никто так и не сумел сформулировать конкретные вопросы, кроме одного.

— Ты наслал джинна? — прямо спросил Руслан.

— Нет, — голос не приобрел никаких новых оттенков.

— Ебутся котики, — расстроился Руслан и пояснил Октаю: — Он не врет.

— Откуда вы знаете о существовании джинна? — поинтересовался Октай.

— Это ритуал, которым когда-то славился наш тарикат. Мы считались повелителями джиннов. Но я думаю, вы оба понимаете, что я всегда считал это просто сказкой. Это символическое действие, направленное на врага. Как древние люди рисовали зверя перед охотой, чтобы победить его, так и мои предки вызывали джиннов.

— И тут как сработало, сами охренели, да? — фыркнул Руслан.

— Я никогда не проводил этот ритуал в отношении Октая-муэллима, — возразил Саид и снова не соврал. — Как и никто из нашего ордена.

— А как вы вообще тогда узнали, что за нами джинн гоняется? — поинтересовался Руслан.

За что получил толчок локтем в бок. Только после этого он сообразил, что сболтнул лишнего. Саид не знает, что джинн охотится не только на Октая.

— Ты сам сказал, по телефону.

— А ты и поверил!

— Я проверил.

— А зачем меня убить пытался?

— Ты и сам понимаешь. Чтобы устранить наследника. Чтобы все досталось Нигяр-ханум. Зачем ты задаешь вопросы, на которые знаешь ответы?

Руслан очень хотел перегнуться через стол, поймать этого деда за бороду и дернуть хорошенько.

— Орхан, — сказал вдруг Октай. — В чем суть вашей вражды?

— Много причин, — хмыкнул Саид и стал чем-то щелкать, по всей видимости, перебирать четки. — Бизнес, например.

— А еще? — уточнил Октай.

— Интересы его организации прямо противоположны интересам нашей.

— Ночью темно, потому что это не день, а днем светло, потому что это не ночь! — фыркнул Руслан. — Нормально ответь!

— Есть вещи поважнее моей жизни. Я не отвечу на этот вопрос.

— Ладно, — растерялся Руслан, но тем не менее сообразил, что Саид никогда не врет: зачем врать, если можно недоговаривать? — Есть еще какая-то причина, по которой твои люди пытались меня убить?

— Чтобы ты не вошел в башню.

— Почему?!

— Оглан, сам подумай. Насколько хорошая идея пускать в Дом песен тебя?

— Так, погодите, а кто-то кроме меня туда ходил? У вас там что? База какая-то?

— Нет. Только Амина.

— Почему вы поссорились с ней? — влез Октай.

Руслан припомнил слова Дауда о том, как Амина велела больше не пускать к ней этого деда.

— Она злая, — сказал Саид. — Она не хотела учиться. Она просто хотела знать все самые страшные ритуалы нашего тариката. Когда я объяснил, что сначала нужно пройти все ступени, нужно освободиться от гнева, нужно взять свое сознание под контроль, она потеряла интерес к суфизму. Она искала только средства для достижения своих целей.

— Это говорит дед, который хотел убить человека, чтобы он наследство не получил. Охренеть ты моралист!

— Ты успел научить Амину чему-то из… темных ритуалов ордена? — спросил Октай.

Повисла тишина, нарушаемая только мерным щелканьем четок.

— Да. — Впервые за весь разговор цвет его голоса сменился на серо-зеленый.

— Чему?

— Я понимал, что ей не очень интересен суфизм. Хотел как-то заинтересовать. — Руслан вдруг понял, что Саиду очень стыдно и горько, он искренне сожалеет о чем-то. — Я видел, как она любит власть. И подумал, что могу ее мотивировать этим. Пообещать что-то такое, чего нет у других…

— Ты научил ее вызывать джинна, — закончил за него Октай.

— Е-ба-нись, — по слогам отчеканил Руслан.

Некоторое время все молчали, укладывая в головы что-то, что туда никак не помещалось. В этот момент что-то бабахнуло вдалеке. Руслан уже привык к звукам выстрелов, поэтому понял, что это выстрел, но… из чего стреляли? Что-то очень большое.

— Пора уходить, — сказал вдруг Октай.

— Что происходит? — не понял Руслан.

— Джинн. Пришел за мной. Саид, вы едете с нами. А ваши люди, если не хотят, чтобы чудовище, охотясь на меня, убило и вас, задержат джинна.

— Ловко, — усмехнулся Саид, и его голос второй раз изменил цвет: появились задорные оранжевые брызги.

Руслан понял, что дед действительно оценил схему. Прямо-таки возбудился. И это несмотря на то, что схема грозит ему если не опасностью, то как минимум потерями. Но что-то в его голосе подсказывало, что такой ход он либо предусмотрел, либо уже придумал как обернуть себе на пользу.

— Как вы смотрите на взаимовыгодную сделку? — спросил Саид. — Вы управляете ситуацией, я все понимаю. Но я могу очень многое потерять, если вы войдете в башню. Я хочу, чтобы вы компенсировали мне часть потерь. Сейчас на одной чаше весов лежит тот факт, что вы войдете в башню, а на другой — моя жизнь. И первое перевешивает второе. Но не сильно. Мне просто нужно кое-что, что чуть-чуть утяжелит мою жизнь. Сделает ее немного важнее, чем ваш визит в башню. И тогда я поеду с вами добровольно, прикажу моим людям сдерживать джинна до последней капли крови. Помогу, одним словом.

Раздался еще один выстрел. В ответ прогрохотала длинная очередь. Вероятно, джинн определил, откуда по нему стреляют, и начал огрызаться.

— Отдайте мне гуля.

— Кого? — не понял Октай.

— Откуда ты знаешь? — удивился Руслан.

— Регистратор на машине, — пояснил Саид. — Я видел ту перестрелку с людьми Орхана. Ни один человек не может получить несколько пуль в упор и при этом даже не потерять способности драться.

— Дауд? — спросил Октай.

— Да, — подтвердил Саид.

— Хрен тебе, — фыркнул Руслан.

— По рукам, — одновременно с ним сказал Октай.

Снова повисла тишина. По шуршанию ткани Руслан догадался, что Саид и Октай тянутся через стол для рукопожатия.

Быстрее, чем сообразил, что делает, Руслан нашарил на столе перед собой стакан чая и плеснул в сторону Саида. Не прошло и секунды, как из его глаз полетели искры, а сам он почему-то оказался не на стуле, а на полу.

— Кянан! — ярко-красным голосом сказал Саид, обращаясь, по всей видимости, к охраннику.

Кто-то помог Руслану подняться с пола. Его усадили на стул без излишней нежности. Он некоторое время мотал головой, пытаясь прийти в себя.

— Лед принесите, — велел Саид. — Главное, чтобы ухо не сломал! Извините, Октай-муэллим, он молодой, быстрее делает, чем думает!

— Понимаю, — вздохнул Октай. — И вы меня извините. У меня та же ситуация.

— Пососитесь еще, — предложил им Руслан. — Никакой сделки! Без меня ты все равно в башню не войдешь.

Кто-то аккуратно взял его за руку и вложил в ладонь пакет со льдом.

— Э-э-э! — Руслан отмахнулся от таинственного доброхота и отшвырнул лед.

— Давай без истерик, — попросил Октай. — Нам нужно ехать.

— Никуда нам не нужно, — возразил Руслан. — Меня сделка не устраивает.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовался Октай. — Умереть всем вместе? Прямо тут?

— Да, — уверенно заявил Руслан. — Мы все сдохнем прямо сейчас. Дайте сигарету кто-нибудь.

Повисла тишина, в которой было отчетливо слышно, как кто-то достает сигарету из пачки.

— Спасибо, — Руслан сунул ее в рот и жестом попросил прикурить.

Щелкнула зажигалка, он затянулся и тут же закашлялся.

— Фу, блять! Как вы это курите?! Это ж мрак! Фу! — Он нащупал еще один стакан, вероятно принадлежавший Октаю, и сунул туда сигарету.

— Закончил? — спросил Октай.

— С курением — да.

— Ради чего ты сейчас делаешь все это?

— Да ни ради чего. Просто нельзя кидать людей.

— Похвальная… мораль, — с разочарованием, почему-то отдающим бледной желтизной, протянул Саид.

Руслан попытался понять, что значит этот оттенок. Стыд он уже видел, азарт видел, а вот это вот что за моча? Чего Саид испугался?

— У всего есть цена. И иногда приходится платить большую цену за…

— Да нахрен твою мудрость. Все же очень просто. Нельзя кидать людей. Вот и все. Врать нельзя, воровать нельзя, что там еще?

— Ты вдруг решил следовать заповедям? — В голосе Октая появился опасный оранжевый оттенок.

— Никогда не поздно перестать быть говном, — спокойно ответил Руслан. — Слушайте, я не собираюсь вам тут проповеди читать. И объяснять ничего не буду, ясно? Вариантов тут не дохрена ни разу.

Он нашарил на столе нож и прижал острием к горлу. Только после этого продолжил:

— Вариант первый. Саид как лапочка делает все, что от него требуется, потому что иначе Октай разожмет палец и бомба взорвется. Вариант второй. Саид настаивает на своем, требует сделку, Октай соглашается. Тогда я втыкаю этот нож себе в глотку так глубоко, как Саше Грей не снилось. И умираю, что логично. А если я умру, то умрет и Октай. А если он умрет, то пальчики его разожмутся. И бомба ка-а-а-ак ебанет! Ух!

Повисла тишина. Вероятно, присутствующие растерянно переглядывались.

— Ссышь, Саид? — спросил Руслан.

— Я не боюсь смерти, — снова не соврал он. — А вот Октаю есть что терять, не так ли?

— Ради чего все это? — поинтересовался Октай.

— Свою же сраную мудрость к себе приложить можешь? — разозлился Руслан. — Ту, которую мне в машине сказал!

Снова повисла тишина. Но ее вдруг прервал шквал выстрелов. Судя по всему, в бой вступила охрана замка.

— Хорошо, — вдруг сдался Октай. — Я не согласен на сделку. Или вы выполняете наши условия, или я всё взорву.

— Хорошо, — хмыкнул Саид. — Пусть будет по-вашему.

Октай аккуратно взял Руслана за локоть и потянул куда-то. Руслан на всякий случай не стал убирать нож от горла. Так и пошел. Он уловил знакомый гнилостный запах и понял, что кто-то неподалеку от них несет огонь. Вчетвером они дошли до машины. Руслан представил, как выглядит их компания, и подавил смех. Во-первых, неуместно, во-вторых — с ножом у горла просто опасно. Очень глупая была бы смерть.

Стрелкотня уже не утихала. Помимо автоматов стали хлопать гранаты. А вот тот чудовищный калибр ухать перестал. Они сели в машину, и у Руслана сразу же закружилась голова от близости к воняющему гнилью огню.

— Мы едем за Даудом. Заодно позвони, пусть везут Аждаху к башне.

— Слышишь стрельбу? — спросил Октай. — Он там! Около джинна!

— И чего теперь? Там его оставим?!

— Джинн просто получит то, чего хотел! — зарычал Октай. — Мозги включи!

— Ну еб твою… — Руслан зло цокнул языком, пытаясь понять, что делать. — Звони Дауду, скажи, чтобы уходил оттуда!

— Это можно сделать по дороге!

— Ладно! — рявкнул Руслан. — Поехали.

Машина ускорилась, стрельба стала удаляться, а потом и вовсе исчезла. Им навстречу пронеслись несколько сирен и тоже пропали где-то сзади.

— Не берет, — сообщил водитель, которому Октай велел связаться с Даудом.

— Занят, наверное, чем-то! — рыкнул Руслан.

— Успокойся, — попросил Октай. — Ничего с ним не случится.

— Саид, — вдруг сообразил Руслан. — Скажи мне вот что. А не врете ли вы мне?

— В каком смысле? — И снова эта желтизна.

— Вы все-таки заключили сделку, — понял Руслан. — И ломаете комедию. Дауд не отвечает, потому что от ваших чертей отбивается. Ну… Я вас предупреждал.

Руслан надавил на нож. Почувствовал, как кончик лезвия медленно входит в горло.

— Стой! — закричали одновременно Саид и Октай. — Стой!

— Я уже звоню моим людям, его не тронут! — испуганно заверил его Саид.

— Успокойся! — истерил Октай.

Руслан услышал, как на переднем сиденье кто-то спешно зашевелился. Нашел нужный номер в записной книжке и включил громкую связь. Трубку взяли почти сразу же.

— Не трогайте Дауда! — забрав телефон, велел Саид.

Трубка ответила что-то на азербайджанском. Руслан знал только одно слово: бяли.

— Скажи ему, пусть прямо сейчас посадят его в машину.

— Я понял, — перебил Саид и стал инструктировать кого-то.

— А вообще, пусть ему трубку дадут, — сообразил Руслан. — Я вам всем не верю ни хрена.

— Это не так просто, — возразил Саид. — Есть риск, что он пристрелит моего человека.

— А он у тебя последний, что ли?

Саид вздохнул, понимая, к чему клонит Руслан, и снова стал инструктировать собеседника. На этот раз трубка пыталась спорить и возражать, но все-таки сдалась. Некоторое время царила тишина, все прислушивались к происходящему на той стороне. Сначала кто-то пытался докричаться до Дауда. Вероятно, тот занял позицию, позволяющую держать людей Саида на расстоянии. Потом наконец-то завязался диалог, и спустя минуту из трубки послышался знакомый голос.

— Алло?

— Как там обстановка? — не сдерживая радости, спросил Руслан.

— Стреляют, да, — как ни в чем не бывало прокомментировал Дауд. — Другое плохо: джинн ушел.

— В каком смысле? — Руслан почувствовал, что напряглись все, не только он.

— Когда эти ишаки на меня переключились, он в машину прыгнул и уехал. Я его видел, он уже совсем как человек, да, умный уже. Я думаю, он знает, куда вы едете.

— И чего нам ожидать?

— Чего угодно, да! Засаду может делать, мину заложить, машиной таранить.

— Да откуда у него это все? Оружие, машины, амуниция? — возмутился Руслан.

— Это как раз несложно понять, — заметил Октай.

Руслан некоторое время пытался сообразить, о чем речь, потом все-таки сдался.

— Ну?

— Кем станет джинн, если убьет свою цель?

— Гулем, — ответил Руслан.

— А кто хотел заиметь себе ручного гуля? Так почему бы не двух?

— Пу-пу-пу… То есть вы вооружили это чудище, чтобы потом его себе захапать?

— Допустим, — спокойно ответил Саид.

— Это у вас национальная идея, что ли? Вооружать каких-нибудь павианов, чтобы они всем жизнь портили.

Саид ничего не ответил, справедливо сочтя вопрос риторическим.

— Я в машине, — ожила трубка. — Вы где?

— Двигай к башне.

— Мне надо с вами ехать, — возразил Дауд, и на заднем плане взревел двигатель. — В засаду попадете, джин всем секир-башка сделает. Он уже очень сильный. Я видел, да.

— И чем ты тогда поможешь, если он такой весь непобедимый?

— Есть идея.

— Это какая?

— Увидишь, да.

— Вряд ли.

— Ай, да-а-а! Услышишь! Я вас догоню, если сильно торопиться не будете.

— Ладно.

Руслан услышал гудки и откинулся на спинку сиденья. Октай велел водителю не торопиться, и после этого наступила гнетущая тишина. Ни у кого из присутствующих больше не было вопросов, жалоб или предложений друг к другу. Точнее, были, но высказывать их не имело ни малейшего смысла.

— Сколько ехать до башни? — наконец спросил Руслан.

— Еще минут тридцать, — ответил Октай.

— Прекрасно. Что вокруг?

— Трасса. Поле. Холмы.

— Восхитительно. Теперь Саид и Кянан — тебя же Кянан зовут, да?

— Бяли, — ответил тот с переднего сиденья.

— Оба кладете телефоны и оружие, если есть, в подлокотник.

Какое-то время Руслан слушал возню, потом уточнил:

— Всё сложили?

— Да, — ответил Саид.

— Восхитительно. Теперь машина замедляется, но не останавливается. Километров до двадцати, допустим.

— Делай, — дал Октай указания водителю.

Руслан почувствовал, как машина замедлилась.

— Прижмись к краю дороги, — сказал он. — А Саид и Кянан выходят.

— На ходу? — уточнил зачем-то Саид.

— Ну да, — подтвердил Руслан. — Ты же смерти не боишься, че там.

— Интересный ты… человек, — хмыкнул Саид. — Надеюсь, мы еще встретимся.

— Не хотелось бы, — заметил Руслан.

Открылись две двери, и в машину ворвался теплый ветер, пахнущий асфальтом, бензином и йодом. Первым, судя по звукам, выпрыгнул Саид. А через несколько секунд Кянан, и одновременно почему-то взвился Октай.

— Стой!!! — рявкнул он и дернулся куда-то. — Разворачивай! За ним!

— Он же на встречку побежал, там разделитель, — виновато пояснил водитель.

— За ним беги!

— Да успокойтесь, — вздохнул Руслан.

— Он горелку схватил и выпрыгнул! — не унимался Октай. — Огонь унес!

— Да и хер с ним. Не нужен он.

— В каком смысле?

— Дело не в огне. Ну… с его помощью тоже как-то можно попасть в башню. Амина так и вошла. Но я не знаю, как это делается. Неважно. У меня есть другой вариант.

— То есть ты точно знаешь, что делаешь? — уточнил Октай.

— Ни разу, — признался Руслан. — Но тебе придется довериться мне.

Октай ничего не ответил, только протестующе замолчал. Минут через десять послышался нарастающий рев двигателя, потом бибиканье, и водитель прокомментировал происходящее:

— Догнал.

— Дауд? — зачем-то уточнил очевидное Руслан. — Тормози.

Машина замедлилась и прижалась к обочине. Он сам вышел из нее и некоторое время тупо стоял, не решаясь двинуться вдоль дороги. Наконец он услышал шаги, почувствовал, как тяжелая рука ободряюще легла на плечо. От Дауда пахло порохом, потом и кровью.

— Как я рад тебя видеть, — почему-то сорвавшимся голосом сказал Руслан.

— Это я рад видеть, да! — с наигранной бодростью ответил Дауд. — А ты вообще видеть не можешь! Пересаживайтесь ко мне, у меня броня.

— А…

— Не стой на открытом месте, — отчитал его Октай и потащил под локоть в машину Дауда.

Это оказался тот самый родной броневик. И внутри, в багажнике, их ждал Аждаха, от которого несло кровью. На этот раз Руслана усадили на заднее сиденье, место впереди занял Октай. Привычно заревел мощный двигатель, и машина сорвалась с места.

— Саид? — поинтересовался Дауд.

— Домой идет. Пешком.

— Хм… Не видел его на трассе. На заправку зашли, наверное.

— Значит, уже позвонили, — прокомментировал Октай. — Значит, его люди уже едут к башне. Глупо, Руслан, очень глупо.

— А ты хотел их с собой тащить?!

— Заложник — это козырь. Бывший заложник — проблема.

— Наша проблема — джинн.

С этим никто спорить не стал. Более того, напоминание о джинне заставило всех напрячься в ожидании нового нападения. Руслан вдруг понял, что ему проще, чем Дауду и Октаю. Они наверняка сейчас внимательно вглядываются в каждую машину, постоянно смотрят в зеркала, боятся хоть на секунду утратить бдительность и просмотреть угрозу. Руслан хорошо знал это чувство. Ему пришлось справиться с этим недоверием к окружающему миру и к себе еще в детстве, когда он утратил зрение.

Руслан просто лег на сиденье и усмехнулся. Тишина царила очень долго.

— Плохо, — Дауд поцокал языком.

— В целом согласен. Или ты о чем-то конкретном?

— Мы почти приехали, — ответил Октай. — А джинна не видно.

— Глупо надеяться, что он уехал по другим делам, да?

— Он может быть в башне? — спросил Дауд.

— Эм-м… — Руслан задумался. — Я не знаю. Но вроде бы нет каких-то препятствий.

— Тогда нельзя туда ехать, — уверенно заявил Октай. — Одно дело отбиваться от нападения, другое — штурмовать башню.

— Я бы проще сделал, да. Заминировал первый этаж, кнопка нажал, и всё.

— Кстати, про кнопки, — Руслана осенило. — Ты можешь обезвредить этот вот пояс смертника, который…

— Я деактивировал, — перебил его Октай. — Ты думал, я до сих пор под угрозой взрыва сижу?

— А ты где этому научился? Ну так, просто интересуюсь.

— Во время службы.

— Ты служил?!

Повисла тишина, в которой Руслан расслышал, как Дауд тихонько поцокивает языком.

— А почему нет? — По оттенкам в голосе Руслан понял, что Октай пытается уйти от ответа.

— Ну, ты сын главы клана, все такое. Зачем служить? Откупиться же наверняка можно было. Зачем на это вообще время тратить?

— У тебя ответ в вопросе. Я сын главы клана.

— И что? Обязательная военная служба поэтому? Я знаю кучу детей олигархов, которые…

— Политически неверно прятать сына во время войны. Можно потерять очень много баллов, — спокойно возразил Октай.

— Ну нелогично же так рисковать наследником! — зачем-то спорил Руслан, не желая то ли что-то признавать, то ли вообще знать что-то об Октае.

— Наследником никто и не рисковал. Мой старший брат остался в Баку, где он был намного нужнее и полезнее. — Последние три слова все-таки не дались ему, и тон стал чуть презрительным и горьким, но Октай тут же взял себя в руки. — А я поехал на фронт. Кто-то же должен был зарабатывать политические баллы для клана.

Руслану почему-то стало очень стыдно. То ли потому, что он вообще ничего не знал об отце, кроме собственной обиды, то ли потому, что сама причина обиды теперь казалась такой детской и глупой.

Машина замедлилась, а вскоре и вовсе остановилась.

— Видишь что-нибудь? — спросил Октай, судя по напряженному голосу, сканируя пространство.

— Нет, — ответил Дауд. — Он в башне, да! Не дурак же.

— Ну так, может, подождем, пока выйдет? — предложил Руслан. — Пока он там, нам ничего не угрожает.

— Кроме людей Саида, — хмыкнул Дауд.

— И КГБ, — добавил Октай.

— Орхан?

— Да, думаю, тоже. Гусейнов еще.

— Я понял! — прервал перечисление врагов Руслан. — Делать-то что?

— Туда пойдем, — бесстрастно ответил Дауд и открыл дверь машины.

Октай последовал его примеру. Оба они вели себя спокойно, как будто не собирались сунуть голову в пасть крокодилу. Открыли багажник, чтобы выпустить Аждаху, потом Дауд помог выбраться Руслану.

— В смысле, вы собираетесь просто зайти туда и посмотреть, что будет?! А если там действительно бомба? Или он там стоит с пулеметом? Или…

— С пулеметом точно не стоит, там толпа туристов. Бомбу тоже так легко не занесешь, заметят смотрители музея.

— Да даже если он там стоит с пистолетом!

— Пойдем скорее, да, а то Аждаху в цирк заберут, — попросил Дауд. — У меня план есть, не волнуйся.

Он потащил Руслана к башне. Октай, вероятно, шел следом за ними.

— И что за план?

— Бороться буду.

— Чи-и-иво?

— Я тебе рассказывал, что я много боролся когда-то?

— Ну…

— Джинн, гуль, неважно, да, вызов на честный бой всегда принимает.

— А сразу так можно было сделать, а?! — возмутился Руслан. — Отлупил бы его, и все!

— Почему думаешь, что я сильнее? — не понял Дауд.

— Тогда в чем план?

— Пока бороться буду, вы наверх пойдете.

— Погоди. — Руслан хотел было остановиться, но Дауд не дал, просто потащил вперед. — Ты говорил, что, когда побеждал, ел своих противников!

— Конечно.

— И если ты проиграешь, то он тебя… сожрет, что ли?

— Не думаю, да. Тут все-таки не степь, не лес. Не дадут.

Руслан впал в странное оцепенение, тщетно пытаясь уложить в голове услышанное. Дауд тем временем как ледокол пробивал дорогу в толпе ойкающих туристов, поэтому они быстро добрались до бедолаги, проверяющего билетики. Тот попытался было протестовать по поводу Аждахи, но Дауд каким-то образом без слов решил эту проблему.

— Ты ему пистолет, что ли, показал? — не понял Руслан.

— Он же азербайджанец, — странно возразил Дауд.

— И что?

— Надо не пугать, да, надо мотивировать!

— И что ты ему сказал?

— Спасибо, сказал, добрый человек, что вошел в наше положение, что помог нам, пусть Аллах пошлет тебе все блага, какие только можно представить.

— Ты явно столько слов не говорил!

— Тысячу раз сказал! Тысячу двести, да.

— Денег, что ли, дал?

— Можно и так сказать, но это грубо, да, — цокнул языком Дауд. — Варвар ты все-таки.

Они остановились. Судя по всему, перед ступеньками, ведущими непосредственно в башню. Дауд отпустил локоть Руслана, но Руслан сам схватил его за руку.

— Я вперед пойду, да! Если он там, бороться будем.

— Может, что-нибудь поумнее придумаем, надо просто… Просто поштурмить…

Дауд легко вырвал руку из его хватки, и Руслана тут же оттащил в сторону Октай.

— Нет времени. Не мешай хотя бы.

Руслан протянул руку, пытаясь снова схватить Дауда, но не успел. Только бессмысленно цапнул воздух. Он хотел было пойти в башню, но Октай не дал ему сдвинуться с места, неожиданно сильно вцепившись в плечи.

— Стой, жди! Ты там все равно ничем не поможешь.

Руслан вынужден был согласиться. Он прислушался, надеясь хотя бы так понять, что происходит внутри башни. Но ничего, кроме шума города и удивленных голосов туристов, не уловил. Вокруг них явно образовывалась толпа зевак, интересующихся Аждахой.

Вдруг раздались визг тормозов и возмущенные вскрики.

— Пошли скорее! Это люди Саида, — понял Руслан.

— Они же унесли огонь, — разочарованно протянул Октай. — Зачем они так торопятся? Ну несколько минут бы еще…

Он взял Руслана под локоть и потащил в башню.

— Поэтому Саид за нами и гонится. Он понял, что я знаю, как войти в башню.

— Ты же говорил, что не знаешь? — оглядываясь, чтобы убедиться в безопасности этажа, уточнил Октай.

— Ты спросил, точно ли я знаю, что делаю, — я сказал, нет! И это правда!

— Тогда с чего ты решил…

— Да ебты! — Руслан разозлился то ли на Октая, то ли на самого себя за то, что в очередной раз споткнулся. — Дело не в огне, не во всех этих храмах и прочем. Дело в том, кто именно входит в башню! Что за человек!

В этот момент где-то наверху грохнул выстрел. Завизжали женщины, что-то загремело, по металлической лестнице, ведущей со второго этажа, торопливо загрохотали туристы.

— Так что в итоге, ты точно можешь войти?! — перекрикивая топот, спросил Октай.

— Да.

— Уверен?!

— Нет! Не забивай голову. Я до последнего сомневался, но Саид все-таки развеял мои сомнения.

— Как?

— Когда испугался. Я сказал, что нельзя кидать людей, и он зассал. Понимаешь?

— Нет!

— Тебе и не надо, — вздохнул Руслан. — Мудрость свою себе почаще повторяй, главное. «Не обязательно понимать» — и что-то там дальше.

Октай оттащил Руслана в сторону от разросшегося и обезумевшего людского потока, стремившегося прочь из башни. Этот же поток на какое-то время задержит людей Саида, просто не позволит им пробиться внутрь. Люди продолжали лихорадочно рваться к выходу, но больше выстрелов не было.

— Ни одного из них одним выстрелом не убить, — заметил Руслан.

— Расчищают место, — подтвердил догадку Октай. — Чтобы бороться не мешали.

Всего лишь через минуту грохот шагов по металлу стих, и Октай потащил Руслана наверх. Уже на лестнице Руслан услышал шарканье ног по камням, напряженное дыхание и звуки сплетающихся рук. Борьба явно шла в стойке, и противники только прощупывали друг друга.

Едва они вышли на второй этаж, как что-то изменилось. Кто-то из борцов на секунду отвлекся. Его противник провел либо попытался провести какой-то прием. Затрещала одежда, что-то громко щелкнуло, захрустело, и Руслан услышал рык. Он понятия не имел, кто рычит, Дауд или джинн, но этот звук не мог исходить от человека.

Октай быстро вел его вперед, не давая замереть, чтобы прислушаться. Захрустели кости. На этот раз не могло быть сомнений. Рычание сменилось оглушительным воем. Руслан споткнулся на лестнице, чуть не упал, но даже не попытался выставить руки перед собой. Он зажимал ими уши, спасаясь от ужасного звука. Октай уже почти волочил его вверх по ступеням.

Когда они оказались на третьем этаже, вой сменился на хрип, в котором появилось ужасное бульканье. Сломанные ребра пробили легкие, понял Руслан. И кровь пошла горлом. Октай, не обращая внимания ни на что, тащил его дальше. На четвертом этаже звуки стихли.

Только тогда Октай остановился и прислушался. Но они услышали не то, чего ожидали. По металлической лестнице, ведущей на второй этаж, быстро загрохотали шаги. Много шагов. Много ног. Люди Саида.

— Быстрее! — чуть ли не зарычал Октай.

Они довольно быстро добрались до последнего яруса. Руслан открыл глаза, посмотрел на дверь. Он почему-то опасался, что ее может вообще не быть. Но, как и в прошлый раз, она висела в черноте прямо перед ним.

— Что надо делать? — спросил Октай, судя по всему, стоя над перилами и глядя вниз.

— Тебе пока ничего.

— Сколько времени надо? Я их отсюда прижму, но ты учти, что в пистолете патронов мало.

— Нисколько.

Руслан нащупал перила и перекинул через них ногу. Октай схватил его за плечо.

— Там нет ничего! Упадешь!

— Да знаю я! — отмахнулся Руслан. — Но это вопрос философский. Нет ничего или есть ничего. В буддизме бы сказали…

Он безостановочно тараторил какую-то ерунду, перелезая через перила.

— Дауд! — прервал поток его бреда Октай.

— Живой?! — тупо уточнил Руслан.

— Нет, да-а-а, — ответил сам Дауд с нижнего яруса. — Но я так давно уже.

Несмотря на шутку, говорил он тяжело, с одышкой. Борьба явно далась ему нелегко.

Руслан почувствовал себя увереннее и ускорился. Наконец он оказался по ту сторону, но все еще держался за перила и стоял на краю площадки. Медленно, как на Нефтяных Камнях перед погружением, пощупал позади себя ногой. Ничего.

Рядом грохнул выстрел, Руслан вздрогнул и едва не упал. Вцепился в перила, ощущая стук сердца в груди и висках. Звук выстрела в замкнутом пространстве так сильно ударил по ушам, что его оглушило.

— Быстрее! — судя по интонации, Октай кричал, но Руслан едва его слышал. — Они тут!

Руслан никак не мог решиться. При этом понимал, что где-то там, за спиной, внизу, люди Саида вот-вот начнут стрелять. Ему хотелось перевалиться через перила, лечь и накрыть голову руками. Нельзя терять ни секунды, но он никак не мог решиться. Да и не смог бы. Руки не слушались. Они будто бы принадлежали кому-то другому. Намертво вцепились в перила.

— Чем помочь, а? — совсем рядом услышал он голос Дауда.

— Отцепи.

— Что? — переспросил тот.

— Отцепи мои руки! — крикнул Руслан и изо всех сил выкрутил шею, глядя на висящую в черноте дверь.

Секунда, две, три. Ничего не происходит. Видимо, Дауд тоже не может решиться. Руслан хотел было повернуть голову, сказать ему еще раз, но в этот момент почувствовал, как его что-то хлестнуло по кистям. Дауд не стал разжимать пальцы по одному. Он ударил по рукам, и те, как по волшебству, мгновенно онемели. Пальцы разжались сами, Руслан стал заваливаться назад. Время замедлилось, он ощущал, как меняется положение его тела. И все-таки сумел не зажмуриться.

Он упал… на пол? Туда, где должна быть пустота. Руслан вдруг понял, что время замерло. Нет ни единого звука. Он поднялся на четвереньки, потом и вовсе встал в полный рост. Сделал шаг, дверь приблизилась. Он подошел к ней и взялся за ручку. По телу разлилось приятное тепло. Руслан вдруг сообразил, что должен войти в нее не один. Но где все остальные? Кажется, тут нет никого, кроме него. Руслан на ощупь двинулся обратно. Он ожидал, что уткнется в перила, но их не было. Он наткнулся рукой на Октая. И тот будто бы ожил. Задышал, зашевелился, охнул.

— Что это? — спросил он. — Что происходит?

Руслан ничего не ответил. Нашарил Дауда, и тот тоже ожил.

— Ай, да-а-а! — удивленно протянул он. — Ты про эту дверь говорил тогда?

— Угу. Подведите меня к Аждахе.

Дауд взял его за руку и потянул куда-то вправо. Ладонь Руслана сначала коснулась чего-то твердого, а в следующую секунду это оказалось мягкой кошачьей шерстью.

— Тут все изменилось, — сообщил очевидное Октай.

— Пойдем уже, — устало попросил Руслан.

Он повернулся, дошел до двери, открыл ее и перешагнул через порог. По телу разлилось знакомое тепло. За Русланом последовали остальные.

Он почувствовал слабость во всем теле и не стал себя сдерживать, опустился на корточки, а потом сел на пол. Судя по звукам, остальные поступили так же. Все, кроме Аждахи.

Они молчали, как будто привыкая к тому, что можно успокоиться, не мчаться, не спасаться и не строить планы. В какой-то момент Руслан понял, что не может определить, как долго тут находится, и вдруг услышал, как охнули Октай и Дауд.

Руслан знал, чтó их так впечатлило. Огромные, исполинские ворота, запертые окрыленным солнцем. И стоящая перед ними девушка с длинными темными волосами. Амина. Он открыл глаза, но ничего не увидел. Только черноту.

— Сработало? — спросил Октай. — Джинн отвязался?

Руслан собрался было ответить, что понятия не имеет, но вместо него ответила Амина.

— Да. Теперь его цель недосягаема. А значит, он просто развоплотится. — Ее голос походил на холодный серо-черный ветер. Руслан поежился. — Сколько времени прошло?

— Зачем ты наслала на меня джинна? — зашел с козырей Октай.

Но в голосе его не было оранжевого оттенка, который ожидал увидеть Руслан. Только грустный сине-зеленый.

— Дауд, держи его от меня подальше, — приказала Амина.

— Я вынул иглу, — вздохнул Руслан.

— А кто ты вообще? — В голосе Амины появился оранжевый, гневный оттенок.

— Зороастрийский маг Шахривар. Победитель сорок второго сезона «Битвы магов».

— Кто? — растерялась Амина.

— Зачем ты наслала на меня джинна? — ледяным по интонациям, но чистым оранжевым голосом повторил свой вопрос Октай.

— Успокойся, — попросил Руслан. — Нет никакого смысла…

— Потому что достал, — фыркнула Амина. — Клан, наследники, дела, надо, надо, надо! Кому надо?! Тебе?! Ну так ты и выходи замуж за кого надо! И спи с ним сам!

— А, нет, я передумал, продолжайте, — хмыкнул Руслан. — Очень увлекательно.

— И поэтому ты решила меня убить?!

— А что, были другие варианты, чтобы ты от меня отстал?!

Руслан вздохнул и потер лицо руками. Он не очень понимал, что именно происходит. Слишком много событий, слишком много тревог, надежд и банальной усталости.

— Дауд! — Ссора тем временем только разгоралась, судя по истерическим нотам в голосе Амины. — Я сказала, убери его от меня!

— Да я вынул иглу, — попытался влезть в ссору Руслан, но на него никто не обратил внимания.

— Убери от меня руки! — заорал Октай.

Кажется, Дауд действительно оттащил его подальше от Амины.

— Вы вообще выкупаете, что здесь нет времени? — ни на что особо не надеясь, спросил Руслан. — Вы будете сраться вечно! Вполне возможно, вы делаете это уже год или сто лет!

Как ни странно, это подействовало. И Амина, и Октай замолчали.

— Семья года, блять, — фыркнул Руслан. — Но хотя бы понятно, почему нас считают злом.

— Еще раз спрашиваю, — зло прошипела Амина, — ты кто такой?

— Руслан. Брат твой. Сводный. По отцу, — зачем-то уточнил Руслан.

— Ясно, что не по матери. Вряд ли она могла бы скрыть такое. В отличие от тебя, папенька!

— С чего ты решила, что я должен…

— Да уймитесь! — взмолился Руслан. — Просто отстаньте уже друг от друга! Нам выйти отсюда надо, а не сраться вечность! Выйдем, тогда хоть подеритесь, только меня не заставляйте все это слушать!

— Мы еще не вошли никуда! — рявкнула Амина. — Ты слепой, что ли?!

— Он действительно слепой, — вклинился Дауд.

Несколько секунд все молчали, потом Амина все-таки выдавила из себя:

— Ладно, извини.

— Да ничо-ничо, — отмахнулся Руслан. — Вы мне лучше скажите: какой у кого план?

Все замолчали. Вероятно, переглядывались, ожидая, что кто-то другой скажет первым.

— Ладно, давайте я, — пожал плечами Руслан. — Я собираюсь выйти отсюда как можно скорее, потому что не понимаю, сколько времени прошло. Что у вас?

— Мне нет смысла выходить, — спокойно сказал Октай. — Я уже в розыске.

— Ты? — удивилась Амина. — Ты же неприкасаемый! Что ты сделал вообще?

— Это очень длинная история, — ответил за Октая Руслан, — в которой все начиналось с замены наследника, а кончилось полыхающими Нефтяными Камнями, захватом заложников, стрельбой, горой трупов и… Наверняка я что-нибудь забыл.

— И все потому, что моя дочь решила меня убить, вместо того чтобы поговорить.

— Ты тоже не перегибай, — попросил Руслан. — С тобой бесполезно разговаривать. Если бы она сказала, что не хочет замуж, ты бы послушал? Или что не хочет заниматься твоими политическими играми? Вот что бы ты делал, а?

— А почему нельзя было хотя бы сказать мне это раньше? — с искренним интересом спросил Октай. — Тебя ведь все устраивало. Я же видел, что ты не притворяешься. Тебе нравилась политика, нравилась власть. Что изменилось?

— Не твое дело.

— Что значит — не мое дело? — разозлился Октай. — А чье?! Ты подставила меня, а не себя!

— Не твое дело, — совершенно ничего не выражающим голосом повторила Амина. — Будешь на меня орать, прикажу Дауду тебя убить.

— Да я вынул иглу! — рявкнул Руслан. — Ты глухая, что ли?! А если он его убьет, то ты сама копыта откинешь!

— Что ты имеешь в виду? — недоверчиво уточнила Амина.

И все-таки им пришлось подробно рассказать историю целиком. Это в некотором смысле пошло на пользу. Все несколько успокоились. Кроме того, Руслан выслушал версию Амины. Она действительно ничего не знала о черной крови, но считала, что совершила какую-то ошибку в ритуале. И поэтому призванный джинн обратился против нее самой.

Но его больше интересовало другое: как Амина смогла войти в башню. Она явно не прошла бы ни одного морального испытания, в которых и состояла суть благословений. Амина была по-настоящему злой, если не сказать — была злом, и ничуть в этом не раскаивалась. Ее не волновали глупости вроде морали и правил. Вероятно, она воспользовалась тем самым силовым методом, о котором говорил мобед.

— В сухом остатке, — подвел итог Руслан, — мы все повязаны. Я не верю, что мы можем понять друг друга. Даже пытаться не надо. Нужно сформировать список задач, который устроит всех, и по нему двигаться, раз уж мы тут оказались. Только давайте учитывать, что он должен быть хотя бы относительно реальным.

— Мне нужно, чтобы кто-то из вас взял на себя дела клана, — первым высказался Октай.

— Твоему проекту крышка, — вздохнул Руслан. — Никто это уже не разрулит.

— Он прав, — поддержала Амина. — Даже если не брать в расчет то, что я не собираюсь на это соглашаться, а Руслан не справится, — ситуация просто вышла из-под контроля. Будут посадки, громкие дела, политическая казнь. И все это надолго. Транскаспийский коридор заморозят. Саид победил, хотя бы в том смысле, что турки не получили то, чего хотели. Гусейновых тоже разгромят. Два крупнейших клана выбывают из игры. А у остальных слишком мало влияния. Сам понимаешь, кто от этого усилится. И кто в итоге снимет все сливки.

Октай явно не преувеличивал, когда говорил, что Амина любила политику и клановую борьбу. В ее голосе проскочили азартные ярко-желтые и оранжевые оттенки. А черный фон стал светло-серым. Вероятно, это говорило об интересе и вовлеченности. Само обсуждение политических интриг развлекало Амину. Тем менее очевидной становилась причина, по которой она решила все это бросить.

— Я не сказал ни слова про проект. Я сказал, что кто-то должен взять дела клана и спасти то, что еще можно спасти. Если это не будет один из вас, то это будет Нигяр.

— То есть в итоге Саид? — уточнил Руслан.

— Именно. Я не хочу, чтобы все, что создавалось поколениями, оказалось в его руках. Или распиливалось на части кучей наследников.

Некоторое время все молчали, прикидывая, можно ли предложить альтернативный вариант решения этой проблемы.

— Ладно, что у тебя, Амина?

— Я хочу войти в эти ворота.

— Это не цель, — заметил Руслан. — Зачем тебе туда?

— Какая вам разница?

— Мы пытаемся договориться, — резонно возразил Октай.

— Пусть так, — подумав некоторое время, сказала Амина. — Я хочу власти.

— Но при этом не хочешь возглавить клан! — судя по звуку, Октай хлопнул себя по бедрам.

— Я хочу власти, а не рабства! — мгновенно вызверилась Амина. — Не ты управляешь своими деньгами и людьми, а они тобой! Ты никто! Ты ничего не можешь изменить! Тебе надо грести еще быстрее, чтобы просто не терять деньги!

— Тих-тих-тих-тих! — Руслан поднял руки, надеясь, что новой итерации скандала удастся избежать. — Мы друг друга услышали! Тебе нужно сохранить то, что еще можно сохранить, Амине нужна власть.

— Ну так что мешает тебе взять дела клана, выйти замуж за кого-то из Гусейновых и параллельно заниматься своими воротами? — не понял Октай. — Это явно не уменьшит твои возможности!

— Зачем теперь-то замуж выходить? — удивился Руслан. — Сами сказали, все пропало.

— Чтобы минимизировать потери от разгрома, — вместо Октая ответила Амина. — Все остальные дистанцируются от Кулиевых, а Гусейновы будут в такой же ситуации, как и мы. Нужно объединяться.

— Ты сама все понимаешь, — усмехнулся Октай. — Я могу положиться только на тебя.

— Исключено, — отбила новую попытку штурма Амина.

— Ладно, хорошо, будем думать, — подвел итог Руслан. — Дауд, ты что скажешь?

— Да у кого ты спрашиваешь? — удивилась Амина. — Он гуль. У него нет своей воли. Он похож на человека, но он не человек! Ты просто в своей голове наделяешь его логикой и чувствами. Как дети считают, что их игрушки живые.

— Дауд? — повторил вопрос Руслан, проигнорировав Амину.

Он некоторое время прислушивался к тишине. Но как будто бы заранее понимал, что ничего не услышит.

— У тебя что? — спросила Амина с едва заметным сине-зеленым разводом в голосе.

— Да ничего. Свалить отсюда подальше. Глаза б мои всех вас не видели.

— Они и не видели, — вздохнул Октай. — Возможно, именно поэтому.

— А ты еще и эксперт в психосоматике! — делано восхитился Руслан.

— Все, стоп! — вклинилась Амина, добавив стали в голос. — Хочешь уйти — вопросов нет. Твое дело. Но выйти отсюда в одиночку невозможно. Войти в ворота — тоже. Я уже разобралась. Нужно минимум два человека и для того, и для другого. Не знаю, зачем такая странная система, но какая есть. Предлагаю сделать так. Ты помогаешь мне открыть ворота, а потом я помогаю тебе выйти отсюда.

— Я против, — сказал Октай. — Мои интересы как-то выпали из этой схемы.

— Так не пойдет. Ты хотя бы осознаёшь, что эти ворота нельзя открывать?

— Почему? — поинтересовался Октай. — Я думал, там что-то вроде рая?

— Он и есть, — неожиданно горячо заверила его Амина. — Дом песен!

— Она врет, — возразил Руслан, но по ее голосу понял обратное: она верит в то, что говорит.

— Да неужели? — иронично протянула Амина. — И что же там на самом деле?

— Зурван, — с уверенностью, которой на самом деле не испытывал, ответил Руслан. — Хозяин времени и пространства.

— Как интересно! — все так же скептически восхитилась Амина. — А где же тогда рай?!

— Здесь, — сказал Руслан.

Амина захохотала, совершенно искренне, даже не зло или холодно, а звонко, как колокольчик.

— Это звучит… — Октай попытался аккуратно подобрать слова. — Как… Что-то, требующее разъяснения.

— Действительно, — все еще посмеиваясь, согласилась Амина. — С удовольствием послушаю! Я никуда не тороплюсь!

— Призови сюда пространство самосозданное, время бесконечное, — процитировал Руслан. — Зурван в бесконечном времени и пространстве создал ограниченное время, которое мы можем ощущать. Ариман и Ахурамазда, то есть зло и добро, — это его порождения, которые борются друг с другом, но не напрямую, а через людей. Каждый сам выбирает сторону. И каждый проходит путь. От благих помыслов до бессмертия. Либо в другую сторону. К чему-то очень плохому. И парадокс в том, что рай — это не место, куда ты приходишь. Потому что в таком случае рай был бы обусловлен пространством. И не состояние, в котором ты пребываешь, потому что отведенное тебе время конечно. Рай — это твое движение. Нет, неправильно. Твоя интенция к движению, не обусловленная временем и пространством. Если мы откроем ворота и впустим сюда Зурвана, то ты окажешься в аду. Потому что будешь вечно осознавать себя алчущей власти. А у Октая будет вечно разваливающийся клан и наследие. Понимаешь?

— Господи, — усмехнулась Амина. — Концепция на уровне второго курса духовной семинарии. Но допустим, так. Тогда почему бы тебе не открыть ворота? Ты же не такой, как мы, да? Ты же просветлел. У тебя будет рай. Разве плохо? Я как-нибудь справлюсь с вечной алчностью, не переживай!

— Мне незачем это делать, — возразил Руслан. — Потому что если я, как ты выражаешься, просветленный, то мне и здесь рай. А если нет, то там мне будет так же паршиво, как и тебе.

— Ясно, — отмахнулась Амина и переключилась на Октая. — Что ты скажешь? Давай мы откроем ворота, я получу настоящую власть и после этого решу все проблемы клана. Нас устроит такой договор?

— И зачем тебе выполнять свою часть сделки, когда ты получишь то, чего хочешь? — поинтересовался Октай.

— Потому что мы договорились.

— А еще мы договорились, что ты выйдешь замуж за…

— Да не могу я этого сделать! — вспыхнула Амина. — Дойдет до тебя когда-нибудь?!

— Почему?

— Потому что я беременна! И узнала я об этом за день до объявления помолвки!

— Кто отец? — сухо спросил Октай, а Руслан зажмурился изо всех сил, опасаясь услышать ответ.

— Не твое дело, — тоном, черным, как крыло ворона, и таким же шелестящим, ответила Амина. — Хочешь, чтобы я решила все твои проблемы с помощью магии? Помоги открыть ворота.

И Руслан понял, что Октай колеблется. Ему действительно кажется, что за этими воротами есть что-то такое, что может спасти ситуацию.

— Я возьмусь, — вздохнул Руслан. — Займусь делами клана и сохранением твоего наследия.

— Он совсем в этом не разбирается, — парировала Амина. — Он все развалит.

— Ну уж не больше, чем развалила ты со своим джинном, — заметил Руслан. — И я не нарушу данное тебе слово. Ты это знаешь. Ты уже видел.

— Я согласен, — легко, будто бы давно принял это решение, сказал Октай. — По рукам.

— Дауд, — сразу же, без малейшей паузы, переключилась Амина. — Что ты скажешь, а?

Руслан прислушался, но, кажется, уже все понимал. Сначала ничего не происходило. Потом он услышал медленные, тяжелые шаги. Дауд подошел к тому месту, откуда звучал голос Амины. Потом зашуршала ткань: он достал что-то из кармана.

— Хороший мальчик, — искренне обрадовалась Амина. — Давай сюда. Воротник поправь, да, вот так.

Руслан знал, что услышит, но к этому звуку невозможно было подготовиться. Игла пробила ткань и вошла глубоко в кожу.

— Ну, можете идти по своим делам, — усмехнулась Амина. — Мы тут сами справимся.

— Аждаха, — неожиданно слабым, дрожащим голосом позвал Руслан.

За его спиной что-то утробно зарычало. Этот звук отдавался в груди, проходил по позвоночнику и вызывал слабость в коленях.

— Дауд, я не могу приказать ему убить Амину, — сказал Руслан, наконец совладав с голосом. — Но я могу приказать ему убить тебя.

Повисла тишина. Руслан слышал, как бьется сердце. Как рычит, сдвигаясь куда-то влево, Аждаха, как отступает назад Октай, вероятно увидев решимость на лице Амины.

— Не убивай его, — приказала Амина. — Просто избей.

Аждаха прыгнул. Без какой-либо слышимой подготовки. Руслан понял это уже после того, как его чуть не сбил с ног поток воздуха от метнувшегося вперед… чудовища. Пространство взорвалось звуками. Рев Аждахи, сдавленное рычание Дауда, рвущаяся ткань, тяжелые удары, звук рассекаемой когтями плоти и ужасный хруст.

А еще через секунду Дауд закричал, захлебываясь собственной кровью. Сначала сдавленно, будто бы сам не веря, что издает этот звук, а потом во всю мощь богатырских легких. Бас быстро превратился в визг.

— Аждаха, стой! Хватит! Отойди от него! — не выдержал Руслан.

— Ты бесполезен, — с разочарованием протянула Амина.

— Какая же ты… — ошарашенно протянул Октай.

— Вся в тебя, — отбрила Амина.

Руслан пытался за очередной склокой уловить дыхание Дауда. Но почему-то слышал только стук собственного сердца в ушах.

— Будьте вы прокляты, — наконец сказал он. — Я вас ненавижу. Надеюсь, я никогда никого из вас не встречу. Аждаха, пойдем.

— В зеркале увидишь, — хмыкнула Амина.

— Ты обещал, — напомнил ему Октай.

— Я слепой, а не тупой, я прекрасно помню, что сказал минуту назад! — разозлился Руслан.

— Свяжись с Томасом. Скажи, чтобы уничтожил остальные завещания…

Руслан не слушал. Он потрепал Аждаху по голове, не зная, благодарить или ненавидеть бедное существо, и пошел прочь. Аждаха почувствовал его настрой, но, не понимая, чем провинился, двинулся следом.

Руслан сделал несколько шагов и вдруг ощутил запах моря и ветер. На него обрушились звуки. Шум машин, музыка где-то вдалеке и удивленные, испуганные возгласы туристов.

И все это одномоментно стихло. Как будто исчезло. Возникла плотная, как будто бы осязаемая тишина.

— Я же говорила! — радостно сказала воображаемая красивая девушка, с которой он разговаривал на озере.

— Допустим, — нехотя согласился мобед.

— И что теперь? В башню войдет дракон? — хмыкнул незнакомый голос.

— Нет причин отказать ему.

— Зло встало на пути зла, — усмехнулся кто-то еще.

Семь голосов принялись что-то обсуждать, выяснять, спорить. Руслан их не слушал.

— А чего хочешь ты? — спросила у Руслана воображаемая красивая девушка.

— Ничего, — вздохнул он.

— Ты можешь говорить свободно, — подсказал мобед. — Ты получил последнее благословение, ты прошел все испытания, ты не дал злу проникнуть в святая святых, ты можешь войти в Дом песен.

— Не хочу я никуда входить.

— Почему?

— Второй раз я эту лекцию читать не собираюсь. Я не хочу вечно жалеть о том, что убил самого дорогого мне человека.

— Но чего ты хочешь? — спросила девушка. — Ты заслужил награду. Проси все что угодно.

— Да отстаньте вы от меня!

— Ты хотел бы вернуть его к жизни? — прошелестел чей-то голос.

Руслан долго молчал, но это не могло продолжаться вечно.

— Нет.

— Почему? — удивились сразу несколько голосов.

— Не похоже, что он жил счастливую жизнь. Оставьте его в покое уже, он и так натерпелся. Вообще-то есть кое-что, что я могу попросить.

— Мы слушаем.

— Зрение мне верните, а?

— Это нетрудно! — обрадовался женский голос. — Что ты будешь с ним делать?

— У меня теперь очень много дел по хозяйству. Документы наверняка читать придется.

Голоса засмеялись. Руслан тоже зачем-то улыбнулся.

— Уточню: я хочу не просто зрение. Я хочу видеть глазами Дауда.

— Почему?

— Он, кажется, все очень красивым видел.

— Будь по-твоему.

Голоса исчезли, плотная тишина рассеялась, и вокруг снова возник шум города. Порыв пахнущего йодом ветра ударил Руслана в лицо, он покачнулся и открыл глаза. Он стоял на вершине Девичьей башни, а впереди было море, уже потемневшее, послезакатное. Синий бархат мешался с огнями бухты, с отсветами фонарей и отблесками луны. Переливался, превращаясь в блестящий шелк, и снова делался плотным, темным.

Руслан не смог бы все это описать, если бы кто-то попросил. Но теперь он понял, что на самом-то деле Дауд всегда справлялся с этой задачей идеально. Красиво, да-а-а.