В приёмном покое Центральной больницы Вадуца царила напряженная атмосфера. Ближайшие родственники и приближенные герцога Иванова столпились у двери, ожидая вердикта.

Павел, старший сын и наследник Рода Ивановых, нервно расхаживал по комнате, периодически поправляя галстук и одёргивая безупречно скроенный пиджак. В его глазах, обычно полных самодовольства и высокомерия, сейчас плескался страх.

Валера, племянник герцога, сидел на кушетке, сгорбившись, и нервно теребил в руках платок. Лицо его, бледное и осунувшееся, выражало растерянность и беспомощность.

Герхард Дольц, начальник службы безопасности, стоял у окна, скрестив на груди руки, и молча наблюдал за суетой на улице. Его суровое лицо оставалось крайне спокойным.

Аркадий Очетов, семейный решала, облокотившись на стену, задумчиво разглядывал кончики своих начищенных до блеска ботинок.

Время тянулось мучительно медленно. Каждый шорох, доносившийся из-за двери, заставлял всех вздрагивать, с надеждой ожидая хороших новостей.

Наконец, дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился главный врач, высокий, худощавый мужчина в белом халате. Он устало провёл рукой по лицу, снимая защитную маску, и с сожалением посмотрел на собравшихся.

— Мне очень жаль, — сказал он тихо, — но герцог находится в коме.

Павел, услышав это, вздрогнул, словно от удара током.

— В коме? — переспросил он, с трудом выговаривая слова.

— Да, — врач запнулся, тщательно подбирая выражения. — Сильные защитные артефакты спасли его, но взрыв был настолько сильный, что… В общем, ваш отец получил чудовищное магическое истощение. Руки-ноги целы, вся физическая оболочка в порядке, но энергетически он полностью опустошён. Его магическое ядро… словно выжжено изнутри.

— Сколько… Сколько он пробудет в этом состоянии? — с трудом выговорил Павел.

— Неизвестно, — покачал головой доктор. — Мы делаем всё, что в наших силах. Но… — развёл он руками, — … нужно время.

— Но… — Павел, с надеждой глядя на врача, схватил его за руку, — он выживет?

Врач осторожно освободил свою руку и покачал головой.

— Мы сделали всё, что смогли. Сейчас он в стабильном состоянии. Но мы не знаем, когда он придёт в себя. Возможно, через несколько дней. А возможно… — врач снова замялся, — … никогда. Все зависит от того, сможет ли он восстановить свой магический резерв. В любом случае, вам лучше быть готовыми ко всему.

Павел, наследник Рода Ивановых, высокий, статный молодой человек с надменным выражением лица, услышав эти слова, побледнел. Его губы зашевелились, беззвучно произнося какие-то слова. В этот момент он впервые осознал, насколько серьёзно всё обстоит на самом деле. Он привык получать всё, что пожелает, не задумываясь о последствиях. Новость о том, что его отец, могущественный герцог Иванов, может умереть, вызвала у него панику. Он уже представлял, как рухнет его привычный мир, как придётся самому решать проблемы, и придётся бороться за власть и влияние.

— Если вопрос в деньгах, — вдруг воскликнул Павел, словно очнувшись от сна, — то денег у нас — хоть отбавляй, — с трудом сдерживая дрожь в голосе, он вытащил из кармана платиновую кредитку и протянул её врачу. — Вызывайте лучших лекарей! Из Империи! Из любой точки мира! Лишь бы они смогли спасти отца!

Врач, с некоторым сомнением глядя на кредитку, покачал головой.

— Господин, — сказал он, — я понимаю ваше желание. Но… — он сделал паузу, — … я не уверен, что вызов лекарей из Империи…

— Мне плевать! — отрезал Павел. — Делайте всё, что нужно! Отец должен выжить!

— Павел, — спокойно произнёс Герхард, подходя ближе. — Сейчас вызов лекарей из Империи — это не самое лучшее решение.

— Это ещё почему? — Павел с недоумением посмотрел на него.

— Сейчас проблема с логистикой, — пояснил Герхард. — Австро-Венгры перекрыли все транспортные пути, и… — он развёл руками, — … мы просто не сможем сюда никого привезти.

— Мне плевать! — повторил Павел. — Найдите способ!

Врач, услышав это, недовольно нахмурился.

— Господин Иванов, — сказал он, — прошу вас, успокойтесь. В нашей больнице работают лучшие врачи княжества. И у нас есть всё необходимое оборудование. Мы будем делать всё, что в наших силах.

— Павел Сергеевич, — Герхард положил руку ему на плечо, — поверьте, сейчас лучше всего — довериться врачам.

Доктор, бросив на них укоризненный взгляд, поспешил ретироваться. Павел же, с трудом сдерживая гнев, повернулся к Валере, который всё это время молчал.

— Ну, Валера, что скажешь? Надо валить этого Вавилонского, пока он не уничтожил весь наш Род!

Валера, с опаской глядя на кузена, пожал плечами.

— Не знаю, Паша, — неуверенно произнёс он, — если этот Вавилонский смог так уделать дядю Серёжу… Может, нам стоит быть поосторожнее?

Павел, услышав это, презрительно фыркнул.

— Поосторожнее? — переспросил он, смерив Валеру взглядом, полным презрения. — Ты всегда был трусом, Валера.

Двоюродный брат, покраснев, хотел было возразить, но Павел, не обращая на него внимания, продолжил:

— Нет, нам нужно действовать решительно! На кой черт мы потратили столько денег на танки и артиллерию, если сейчас не можем ими воспользоваться⁈ Давайте просто накроем его усадьбу огнём! Сотрём его в порошок!

— Павел Сергеевич, — спокойно произнёс Герхард, — я понимаю вашу ярость, но… действовать так, как вы предлагаете, невозможно.

— Невозможно? — Павел смерил его недоверчивым взглядом. — Почему?

— Потому что, — Герхард терпеливо пояснил, — в аристократических кругах есть правила. И одно из них — использование тяжёлой техники в войне Родов запрещено. Это прописано в указе князя.

— Ну а как же Вавилонский, который атаковал нас катапультой?

Герхард, услышав это, лишь усмехнулся.

— Никто не думал, — пояснил он, — что в наше время кто-то всерьёз будет использовать катапульту. Это не огнестрельное оружие большого калибра. Так что, по факту, он ничего не нарушил.

— Твою мать! — прошипел Павел, с трудом сдерживая гнев. — Значит, мы ничего не можем сделать? Просто будем сидеть и ждать, пока он нас всех уничтожит⁈

— Нет, — покачал головой Герхард. — Мы найдём способ разобраться с ним. Но для этого нужно действовать хитрее. И, главное, — слаженно.

— И как, по-твоему, мы можем его выбить из этой сраной конуры? — спросил Павел.

Герхард, сделав паузу, взглянул на него, и с холодной решимостью произнёс:

— При всём уважении, Павел Сергеевич, но мне придётся взять инициативу в свои руки.

— В свои руки⁈ А ты не забыл, кто здесь главный⁈

Герхард, не обращая внимания на его слова, продолжил:

— В отсутствие Сергея Никифоровича, до вашего вступления в права наследования, я назначен командиром гвардии Рода Ивановых, чтобы защитить его интересы.

— Подтверждаю! — поднял палец вверх стоящий в сторонке Аркадий, который одновременно был и юристом Рода.

В этот момент на столе завибрировал телефон. Герхард, бросив на него быстрый взгляд, нахмурился и нажал на кнопку ответа.

— Докладывай, — сказал он.

— Вашбродие, у нас проблемы! — раздался в динамике взволнованный голос одного из гвардейцев, охраняющих усадьбу. — Вавилонский… Он… Он атакует!

— Атакует? — Герхард с удивлением обвёл взглядом всех присутствующих, которые, с нескрываемым интересом, прислушивались к разговору. — Как атакует?

— Они… — гвардеец запнулся, с трудом переводя дыхание. — Они идут снаружи, лезут из-под земли! Из всех щелей! Мы держимся, но…

Связь прервалась.

— Что там происходит? — нетерпеливо спросил Павел.

— Нужно действовать, — ответил Герхард. — Немедленно!

Пока я с моими големами двигался по подземному лабиринту, спеша на зачистку имения Иванова, невольно задумался о том, что Анастасия с Фредериком остались в усадьбе. Хоть я и оставил с ними пятерых гвардейцев, и дом был практически неприступной крепостью, мысль о том, что они могут пострадать, не давала мне покоя.

Но гнать эти мысли прочь было необходимо. Сейчас нужно сконцентрироваться на поставленной задаче.

Я шагал по узкому туннелю, который сам же и проделал с помощью своей магии.

— Как там обстановка, дядь Кирь? — спросил я по рации.

— Мы уже почти добрались до главного входа, — раздался в динамике бодрый голос Скалы. — Твои «паучки» работают, как заправские диверсанты.

В этот момент где-то сверху раздался приглушённый грохот, а затем ещё один. Земля надо мной задрожала, словно от землетрясения.

— Что это было⁈ — спросил я.

— Да так, мелочи, — хмыкнул Скала. — Не волнуйся, Теодор, мы уже почти на месте.

— Дядя Кирилл, я всё понимаю, но хватит уже там всё взрывать! Я, конечно, всё восстановлю, но это же память о моём деде. Когда я был у него в усадьбе, видел картины и старинную мебель. Это же дерево и художественные полотна, мне это не восстановить. Давайте как-то поаккуратнее…

— Безмерно люблю и уважаю тебя, Теодор, — раздался в ответ голос Скалы, но в нём чувствовалась лёгкая насмешка. — Но ты когда-нибудь пробовал один против десяти стоять, и пытаться при этом подавить долговременную огневую точку так, чтобы какие-то картины не пострадали?

— Ладно, я всё понимаю, — вздохнул я, — сейчас постараюсь помочь, я уже совсем рядом.

Мысль о том, что мои бойцы, пусть и по необходимости, но всё равно крушат имение, которое когда-то принадлежало моему деду, вызывало у меня чувство некоторой досады.

Проход, который я прорыл, вёл в подвал, расположенный под кухней. Помещение здесь было тёмным и сырым, в воздухе витал запах затхлости и плесени.

Я, активировав Дар, быстро просканировал местность. Впереди — несколько коридоров, которые вели в разные части дома. Охрана, судя по всему, не ожидала, что мы сможем пробраться сюда через подвал.

— Вперёд, — шепнул я своим големам, Железяке и Глиняной Башке, которые шли рядом. — Гасите всех, кого встретите!

Мы вышли из кухни, и оказались в коридоре, ведущем в холл. Я щёлкнул пальцами и отключил электричество на привезённых людьми Иванова резервных генераторах — сбросил клеммы, а затем «расплавил» провода, чтобы нельзя было быстро восстановить работоспособность системы. Все лампы, освещающие коридор, погасли, погружая его во тьму. Пусть теперь гвардейцы Иванова разбираются в темноте.

— Твою мать, что происходит⁈ — раздался чей-то крик.

— Свет пропал!

— Не высовывайтесь! — прорычал ещё один голос.

Я, не теряя времени, кинулся вперёд, големы следовали за мной. Впереди, в холле, послышались звуки выстрелов и крики. Там уже начиналась настоящая битва.

В этот момент из темноты на меня внезапно выскочила Тень. Нефритовый кинжал, послушно вылетев из моей руки, тут же пробил её насквозь. Тварь, зашипев, растворилась в воздухе.

«И откуда она здесь взялась?» — с удивлением подумал я, оглядываясь по сторонам.

Но сейчас было не время для размышлений. Добравшись до холла, мы присоединились к своим гвардейцам в битве против людей Иванова. Один из противников, выскочив из-за колонны, открыл по нам огонь из автомата. Я мгновенно отреагировал, создав перед собой каменный щит. Пули, ударившись об него, отскочили в сторону, не причинив мне никакого вреда.

— Яйки — клац-клац! — пробасил Железяка, и тут же накинулся на него. Стальные лапки, оснащённые острыми, как бритвы, когтями, в одно мгновение разорвали противника на части.

Гвардейцы Иванова бросились на нас со всех сторон.

Клим Перепёлкин, используя свой Дар, создал вокруг себя огненную ауру, от которой шарахались враги, опасаясь обжечься. Скала с Борисом, вооружившись автоматами, принялись методично отстреливать противников. Лис, словно тень, скользил по тёмным коридорам, появляясь то в одном, то в другом месте, нанося молниеносные удары ножами. Шмель оглушал противников, выводя их из строя. Буран сносил врагов со стен поднятым вихрем.

Мои големы тоже не отставали. Железяка шинковал противников смертоносными лезвиями. А Глиняная Башка, используя свои каменные кулаки, как молоты, безжалостно крушил всех, кто попадался ему на пути.

Схватка была жестокой и кровавой. Мы с боем продвигались по дому, зачищая комнату за комнатой. Мои гвардейцы, хоть и уступали противнику в числе, были лучше подготовлены. Бойцы Иванова тоже оказывали упорное сопротивление. Но, в итоге, все они были либо убиты, либо взяты в плен.

— Всем сдаться! — орал Скала, размахивая своим огромным автоматом. — Сопротивление бесполезно!

Мы согнали всех пленных в одну из комнат, связали им руки и ноги, чтобы не рыпались. Скала, оглядывая группу людей в чёрных комбинезонах, вдруг нахмурился.

— Мне кажется, или я кого-то из вас знаю?

Он подошёл ближе, вглядываясь в лица пленных.

— Да, точно! Вон тот, — он указал на одного мужчину. — Он раньше служил у меня под началом твоего деда. И вон тот, — он указал на другого. — тоже! Песакрёв, сволочь ты старая, ты же был комбатом, я сам тебя продвинул! А я всё думал — куда они делись, ведь многие наши ребята остались в Лихтенштейне, после того как 1-я Ударная армия покинула княжество.

— Ясно! Значит, твои же бывшие бойцы решили повоевать на стороне герцога Иванова? Интересно…

— Да что тут интересного? — хмыкнул Скала. — Жалование, видимо, хорошее.

— Скорее всего, — кивнул я. — Дядь Кирь, займись ими, пожалуйста.

Скала кивнул и, достав из кармана складной нож, подошёл к пленным.

— Ну что, господа! — сказал он с усмешкой. — Поболтаем?

— Вавилонские уже не те, — ответил один из пленных, с вызовом глядя на него. — Вам всё равно конец. Сейчас приедут наши, и всех вас порешают.

В этот момент раздался сигнал от одного из големов-разведчиков. Я понял, что к нам действительно приближается колонна бронетехники. Но они, не доезжая до имения, резко остановились.

Прошло несколько минут тревожного ожидания. Я уже начал терять терпение, как вдруг големы-разведчики передали мне новую информацию. В этот раз бронетехника Иванова разворачивалась и направлялась не к нам… а к моей новой/старой усадьбе!

Я, сжав кулаки, почувствовал, как на меня накатывает волна ледяной ярости.

— Дядь Кирь, — сказал я, — план меняется. Наступаем в обратном направлении!

— В смысле? — непонимающе спросил Скала.

— Наша усадьба под атакой, — коротко пояснил я.

— Твою мать! — выругался Скала, и, не теряя времени, отдал приказ своим людям, которые тут же бросились к выходу.

Мы выскочили из дома и побежали по узкой тропинке, ведущей к моей усадьбе, где остались Анастасия, Фредерик и несколько моих бойцов.

— Теодор, — хмыкнул Скала, догоняя меня, — ты, блин, охренительный полководец и тактик, я тебе скажу!

— Сам в шоке, — буркнул я в ответ.

На самом деле, расстояние между усадьбами не такое уж и большое. Раньше, в моём прошлом мире, я мог бы легко дотянуться и «поломать» всех дистанционно, а тут забылся. Ведь я уже не всемогущий Архитектор, каким был раньше. Ну что ж, бывает и на старуху проруха. Что-то я немного расслабился.

Когда мы добежали до ворот усадьбы, то увидели, что бой уже идёт полным ходом.

— Они уже прорвались внутрь! — Скала выругался и бросился в атаку, активировав свой Дар.

Я не стал отставать от него, но, когда мы ворвались внутрь дома, я замер, с удивлением глядя на происходящее.

Фредерик, словно вихрь, кружился по гостиной, орудуя двумя огромными ножами для разделки мяса. Его обычно спокойное лицо сейчас было искажено гримасой ярости, а движения — быстрые и точные, будто он годами готовился к этому моменту. Он ловко уворачивался от пуль, отражал удары мечей, словно заправский фехтовальщик.

Анастасия, активировав свой Дар, устроила настоящий хаос. Кирпичи из кладки камина, под воздействием её магии, взмывали в воздух и с грохотом обрушивались на головы противников. Каменный пол под их ногами ходил ходуном, заставляя падать. И даже садовые гномы, словно ожив, летели в головы нападавших, раскидывая их по сторонам.

— Теодор, — Скала, с трудом сдерживая смех, подошёл ко мне, — кажется, ты зря переживал. Тут и без нас всё под контролем!

Через несколько минут всё было кончено. Я обнял Настю, которая бросилась ко мне.

Фредерик, стоя на пороге дома с двумя окровавленными ножами, с лёгкой улыбкой оглядывая гостиную, усыпанную телами.

— Извините, господин! — сказал он, вытирая клинки тряпкой. — Тут небольшой беспорядок, но я всё уберу, не волнуйтесь.

— Слушай, — Скала внимательно посмотрел на него. — А я думаю — откуда мне твоя морда знакома. Сейчас, когда я увидел твой стиль… Ты не с «Ночных Волков» случайно?

— Что за «волки»? — тут же навострил уши я.

Скала улыбнулся.

— Элитное имперское подразделение. Очень, сука, секретное и эффективное!

— И вам здравствуйте, полковник, — с улыбкой ответил Фредерик. — А я всё думал — когда вы меня узнаете.

Мы быстро допросили пленных.

— Какого чёрта вы сунулись сюда такой мелкой группой? — спросил Скала, буравя пристальным взглядом одного из бойцов.

Тот, испуганно глядя на него, пробормотал:

— Нам сказали, что здесь… только девушка. И несколько стариков.

— И вы решили, что это будет лёгкая прогулка? — рассмеялся Скала.

— Нет… — боец замялся, — нам сказали, что скоро подтянутся основные силы. Что главный удар будет с другой стороны…

— С другой стороны? — переспросил я. — В смысле?

И в этот момент раздался звук, похожий на рёв огромных зверей. Мы выглянули в окна и увидели, как над лесом, освещая его яркими фарами, появляются вертолёты.

И мы… Да-да! Бросились к подземному ходу, ведущему обратно в имение Иванова. Вот такой я классный тактик!

— Я слишком стар для всего этого дерьма, — усмехнулся Скала, когда мы уже бежали по туннелю.

— Ой, да ладно, дядя Кирь, не прибедняйся, — отмахнулся, про себя отметив, что он даже не запыхался. А ведь, на самом деле, я едва успевал за ним.

Видимо, я был прав, и нам не стоило так быстро уничтожать Иванова. Судя по всему, его начальник службы безопасности — оказался на редкость толковым человеком, и сейчас действовал куда более грамотно, нежели до этого сам Иванов.

Когда мы добежали до имения, то увидели, как над домом кружат три вертолёта чёрного цвета. Из открытых люков сыпались люди в форме — десантура Иванова, приземляясь на крышу и во двор.

— Ну что, начнём⁈ — крикнул Скала, вскидывая автомат.

Мы открыли огонь. Пули засвистели, гранаты начали взрываться. Десантники, потеряв несколько человек, залегли, открыв ответный огонь.

— Вон их командир! — крикнул Борис, указывая на мужчину в чёрном плаще, который выскочил из одного из вертолётов. — Достану его!

Он, не теряя времени, прицелился и выстрелил. Но пуля, словно по волшебству, изменила свою траекторию и пролетела мимо.

«Маг Воздуха… — подумал я. — Или Металла? Ладно, сейчас разберёмся».

Я, активировав свой Дар, бросился вперёд, призывая за собой Железяку и Глиняную Башку, которые с яростным рёвом врезались в ряды противника, круша всех подряд на своём пути.

Я пробивался через толпу бойцов, уворачиваясь от пуль и магических атак. Мой Дар, хоть и был сейчас не таким сильным, как в прошлом мире, но всё равно позволял мне легко перемещаться, защищаясь от ударов.

В этот момент я увидел Павла, сына Иванова, который, с окровавленным лицом, отчаянно отбивался от моих гвардейцев. Он хоть и был придурком, но явно не трусом. Надо бы его грохнуть…

Я поднял в воздух огромный булыжник, сформировал из него каменное копьё, собираясь обрушить на Павла, но тут, сначала раздался громкий свист, а затем — оглушительный грохот, от которого задрожала земля. С неба, словно гигантский метеорит, упал огромный снаряд, разметав в щепки батарею ПВО, установленную далеко на утёсе. Во все стороны полетели обломки скал.

— Твою мать! — выругался Скала. — Походу, это прусские технологии. Притащили свой «Молот Тора»…

Все, словно по команде, замерли, с недоумением глядя на поднимающийся в небо столб чёрного дыма.

И тут у всех, включая меня, зазвонили телефоны. Кто-то поднял трубку, и в наступившей на мгновение тишине по громкой связи послышался повелительный голос:

— Внимание, всем Родам! В связи с нападением на княжество Лихтенштейн, немедленно прекратить Родовые войны и объединить свои силы для отражения внешней угрозы!

Густой сигарный дым висел над массивным дубовым столом, за которым сидел герцог Александр Петрович Потёмкин, министр обороны Российской Империи.

Помассировав виски, он устало оглядел собравшихся. Лица советников и помощников выражали растерянность и тревогу. Перед ними на столе громоздилась гора папок с грифом «Совершенно секретно», но ни один документ не давал ответа на главный вопрос.

— И что вы хотите мне этим сказать? — с тяжёлым вздохом спросил Потёмкин, окидывая взглядом представленные документы. — Какого чёрта там происходит?

Разведка докладывала об обстановке в Лихтенштейне, крошечном княжестве, затерянном на карте Европы, но являющимся частью Российской Империи. Новости приходили оттуда — одна хуже другой.

— Ваша Светлость! — начал свой доклад Николай Алексеевич Керенский, начальник службы безопасности Империи. — Сегодня утром произошел обстрел Лихтенштейна со стороны Австро-Венгрии. Без объявления войны. Они не объявляют войну Российской Империи, вообще молчат. Считают, что это, мол, их внутреннее дело с князем Лихтенштейнским. Причиной назвали… — он замялся, пробежавшись глазами по документам, — … неотданный долг за поставки вина. Якобы Роберт Бобшильд не поставил подпись на соответствующих документах и присвоил себе несколько вагонов элитного австрийского вина.

Потёмкин раздражённо махнул рукой, отчего стопка бумаг, лежавшая перед ним, съехала на край стола и, словно водопад, рухнула на пол.

— Что за бред⁈ — прорычал он. — И это причина для войны⁈

— За что купил, за то продал, — развёл руками Керенский, невозмутимо глядя на него. — Факт остаётся фактом: австро-венгерские войска стоят около наших границ, не нападают, но никого не пускают. Пока массированных нападений нет. Обстреливают лишь наши пограничные заставы, уничтожают станции ПВО, разбомбили аэродром в районе Вадуца. Потери среди личного состава пока уточняются. Но пока никто никуда не входит.

— Что с князем Лихтенштейнским? — спросил один из советников, мужчина в пенсне. — Он пытается как-то урегулировать конфликт?

Керенский лишь усмехнулся.

— Этот гнилой аристократишка сейчас заперся в своём дворце-бункере, и даже не отвечает на наши звонки, — ответил он. — Похоже, он надеется, что Империя защитит его, а сам он останется непричастным.

— И что, по-твоему, мы должны сделать? — спросил Потёмкин. — Просто отдать им Лихтенштейн?

— Нет, конечно, — покачал головой Керенский. — Лихтенштейн — это часть нашей Империи, и мы должны его защищать…

В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и внутрь вошёл молодой человек в парадном мундире, который быстро окинул взглядом присутствующих и, выпрямившись по стойке «смирно», громко и чётко произнёс:

— Господа! Его Императорское Величество, Государь Император и Самодержец Всероссийский Николай Александрович!

Все присутствующие немедленно поднялись со своих мест, поворачиваясь к вошедшему.

Через несколько секунд в кабинет вошёл император Николай Александрович. Он был молод, ему едва исполнилось двадцать пять лет. Но в его осанке, взгляде, в каждом жесте чувствовалась та сила и уверенность, которые были присущи только истинным правителям.

Согласно этикету, все присутствующие низко поклонились, а герцог Потёмкин, как старший по званию и должности, выступил вперёд и произнёс:

— Ваше Императорское Величество…

Император махнул рукой, заставляя того замолчать, и прошёл к своему месту во главе стола. Все остальные оставались стоять, ожидая разрешения сесть.

— Вольно, господа! — сказал Николай Александрович, и только после этого присутствующие заняли свои места. — Я хотел бы поприсутствовать на вашем военном совете. Итак, что вы тут решили?

Потёмкин, немного смутившись, кашлянул.

— Ваше Императорское Величество! — начал он. — Как вы знаете, сегодня утром Австро-Венгрия начала обстрел Лихтенштейна…

Он кратко доложил императору ситуацию, перечислил все имеющиеся факты, озвучил своё мнение — что нужно защищать Лихтенштейн, несмотря ни на что.

Николай Александрович внимательно выслушал его и кивнул.

— Всё верно! — сказал он. — Лихтенштейн — это наша земля, и мы не должны её отдавать. Но… — он сделал паузу, — … у меня есть информация, которая, как мне кажется, может пролить свет на сегодняшние события.

Он повернулся к Керенскому.

— Николай Алексеевич, — спросил он, — то, что ты мне говорил утром, эти данные подтвердились?

Керенский, бросив на Потёмкина быстрый взгляд, в котором читался лёгкий оттенок соперничества, кивнул.

— Да, Ваше Императорское Величество! По политическим каналам пришло сообщение, что Пруссия и Польша устраивают военные учения около нашей границы. Прямых угроз нет, но они дали понять, что наше вторжение на территорию Австро-Венгрии будет расцениваться, как агрессия…

— Это устаревшая информация, — отмахнулся император, прерывая его. — Странно, что мой начальник службы безопасности не всем владеет. Османская Империя перекрыла Босфор и заперла наши корабли в Чёрном море. Они объявили, что, в связи с внутренней напряжённостью, временно приостанавливают допуск чужих судов. Одновременно на Кавказ подтягиваются их войска. Я предполагаю, что это сговор, и все действуют заодно.

Он снова повернулся к Потёмкину.

— Александр Петрович, — спросил император, — как вы думаете, хватит ли у нас сил на войну, даже не на три, а на четыре фронта?

Министр обороны, замявшись, лишь развёл руками.

— Не готов я вам сейчас ответить, Ваше Императорское Величество.

— А вы должны быть готовы, — холодно произнёс император. — Творится чёрт знает что. У меня забирают земли! Да, вы хорошо служили моему батюшке, но сейчас у меня есть вопросы к вашей компетентности. Если в ближайшее время не будет представлен план действий, я буду вынужден найти кого-то другого на ваше место.

И, развернувшись, император Николай Александрович гордой походкой вышел из кабинета, оставив всех в напряженном молчании.

— Твою мать… — прошептал министр обороны Потёмкин, тяжело опускаясь в кресло. — Дело дрянь. Что ж, господа хорошие, похоже, у нас нет времени на раздумья. Нужно действовать. И действовать очень быстро. Ведь никто не хочет лишиться своего места, верно?

Он обвёл взглядом взволнованных советников, которые молча переглядывались между собой. И только начальник службы безопасности Керенский с лёгкой усмешкой неотрывно смотрел в его сторону.

«Может, я ещё успею…» — подумал я про себя, глядя на Павла, сына герцога Иванова.

Я сконцентрировал свою силу и запустил в него огромное каменное копьё. Но два Одарённых, стоящие рядом с Павлом, среагировали мгновенно — они успели соткать защитные заклинания, создав перед ним мощный энергетический барьер. Копьё, ударившись о него, разлетелось на мелкие осколки, которые градом брызнули в разные стороны.

— Теодор, при всём уважении, но остановись, — Скала, тяжело вздохнув, положил мне руку на плечо. Я почувствовал силу его хватки, которая будто встряхнула меня, возвращая к реальности. — Понятно, что он это заслужил, и месть — местью. Да что там говорить, я бы и сам ему шею свернул, будь моя воля. Но есть вещи поважнее — законы государства, в котором мы живём. Поверь, эта система отработана веками: если у страны появляется внешний враг, все внутренние дрязги должны мгновенно прекратиться.

— Я в курсе, — хмыкнул я. — Но этот идиот…

— Да, идиот, — согласился Скала. — Но сейчас не время, и не место, разбираться с ним. Ты же аристократ, должен знать: если нарушим этот закон, нас даже не посадят, а вообще ликвидируют. Военное время, жёсткие законы. И плевать на Род, деньги и влияние.

И тут в меня, со свистом, полетел огненный шар.

— Сдохни, Вавилонский! — заорал Павел, а его лицо было искажено яростью.

Я, не теряя времени, создал перед собой земляную преграду. Огненный шар, ударившись о неё, разлетелся снопом искр.

— Дядя Кирь, ты же видишь, этот придурок сам напал. Я могу защищаться?

Скала покачал головой.

— Нет, — ответил он и рявкнул: — Павел Сергеевич, а вы, случаем, не страдаете нарушением слуха? Вы не слышали сообщение⁈ Ещё один агрессивный акт в нашу сторону, и вам конец! Уведомлю генерала Васильева, начальника штаба европейского округа.

Я увидел, что Одарённые, стоящие рядом с Павлом, тоже начали его успокаивать, пытаясь объяснить, что сейчас лучше всего — прекратить бой.

Наконец Павел, с трудом сдерживая ярость, всё-таки согласился поговорить.

— Убирайтесь из моего имения, — сказал я, глядя на него с нескрываемым презрением.

— С какой стати? — огрызнулся он.

— Ну вот так просто, — пожал я плечами. — Было ваше, стало наше.

— Войны же запрещены. Значит, и захват будет считаться недействительным, — попробовал возразить Павел.

— Запрещены? Так я всё захватил ещё до того, как пришло сообщение.

— Это ещё нужно доказать, — Павел с вызовом посмотрел на меня. — Нужно было засвидетельствовать в дворянском собрании. У тебя не было времени на это.

— Ошибаешься, всё уже сделано, — сказал я и, достав смартфон, показал ему фотографии, сделанные моими гвардейцами во время захвата и уже отправленные моему адвокату. — Мои люди всё задокументировали. Смотри, вот видео, где мы спускаем ваш флаг, а вот — где поднимаем наш.

Я указал на флагшток, на котором, развеваясь на ветру, гордо красовался флаг Рода Вавилонских.

— Я этого так не оставлю! — заревел Павел. — Мне плевать на эти никчёмные ограничения! Тебе всё равно конец!

— Ну… — пожал плечами я. — Как заметил мой начальник гвардии, если тебе плевать, придётся тебя ликвидировать. Но заниматься этим будем уже не мы, а представители закона в княжестве.

— Ты трус, Вавилонский! — прошипел Павел, с ненавистью глядя на меня. — Ты боишься, раз прикрываешься формальностями!

Его слова вывели меня из себя. Я почувствовал, как на меня накатывает волна ледяной ярости. Моя аура силы, которую я больше не сдерживал, обрушилась на него, словно цунами. Павел пошатнулся, сделал шаг назад, его лицо исказилось гримасой ужаса. Он, видимо, впервые столкнулся с такой мощью.

— Давай, здесь и сейчас! — крикнул я. — Дуэль до смерти!

Начальник службы безопасности Ивановых резко схватил Павла за руку и оттащил его в сторону.

— Павел Сергеевич! Вы — последний наследник Рода Ивановых! Вся надежда на вас! Поймите же, что сейчас неразумно действовать сгоряча.

Павел, тяжело дыша, посмотрел на него, а затем на меня.

— Ладно, Вавилонский, — сказал он. — Но запомни, я этого так не оставлю!

— Ну не оставишь, — я с презрительной усмешкой пожал плечами, — и что?

Павел, скрипнув зубами, не ответил. Он, в сопровождении своих людей пошёл к вертолёту, который уже запустил двигатели.

— Мы ещё встретимся! — крикнул он, когда вертолёт уже начал подниматься в воздух.

Я махнул рукой, проводил его взглядом и, развернувшись, обратился к своим людям:

— Всё, бой окончен. Начинаем наводить порядок. Скоро придёт госпожа Анастасия, чтобы полюбоваться нашим родовым имением, а тут такой бардак!

— После того, — рассмеялся Скала, — что Настя сделала с нападавшими, не думаю, что у неё будут проблемы с восприятием этих… гхм… беспорядков.

Когда Анастасия вошла в гостиную, я улыбнулся и, обнимая её, сказал:

— Вот, дорогая, это моё родовое гнездо, о котором я тебе рассказывал.

— Теодор, когда ты в ресторане так дерзко отвечал герцогу, — она с улыбкой посмотрела на меня, — я думала, что у тебя внезапное помутнение ума случилось. Но ты всё больше и больше удивляешь меня, — она покачала головой. — Ты сказал, что скоро «отожмёшь» это имение, но, чтобы настолько скоро… Я не ожидала.

— У меня много скрытых талантов, — с улыбкой ответил я. — Пойдём, проведу тебе экскурсию.

Я показал ей парк, оранжерею, конюшни. Затем мы побродили по этажам дома, осматривая комнаты. Я рассказал ей об истории этого дома, и о том, как здесь жил мой дед.

Когда мы поднялись на второй этаж, я указал на комнату, где в стене зияла огромная дыра.

— А вот здесь была главная спальня. К сожалению, полностью восстановить её не получится. Зато это будет отличная практика для тебя. Ты сможешь восстановить пол и стены по памяти камня. А вот мебель и кровать — к сожалению, не получится, потому что они деревянные.

— Неужели ты думаешь, — Анастасия, с хитрой улыбкой глядя на меня, покачала головой, — что я хотела бы спать на кровати, где спал кто-то, кроме… нас?

Я, невольно зацепившись за последнее слово, резко остановился.

— Нас?

Окрестности Вадуца

«Царское Село»

Княжеский дворец Вадуца, обычно величественно утопающий в спокойствии, сейчас напоминал растревоженный улей. Из каждого угла доносились обрывки фраз, нервные шаги, звонки телефонов — тревожный гул, сплетавшийся в единую какофонию хаоса.

Князь Лихтенштейна Роберт Бобшильд, бледный и нервный, лихорадочно расхаживал по кабинету. Его безупречный костюм, обычно символ власти и спокойствия, сейчас выглядел помятым и неприбранным, отражая бурю эмоций, бушующую внутри князя.

«Какая война? Мы же так не договаривались! Не должно было быть никакой войны!» — эти мысли крутились в его голове, словно заезженная пластинка.

Князь годами умело лавировал между интересами соседних государств, превращая Лихтенштейн в своеобразный буфер, приносящий прибыль не только княжеству, но и лично ему. Он с улыбкой принимал делегации из Швейцарии, Австро-Венгрии, Франции. Обещал каждому из них кусочек своего пирога — заключал выгодные торговые соглашения, доступ к ресурсам, даже лояльность в политических вопросах.

Но, кажется, он переиграл.

«Давай, присоедини Лихтенштейн к нам, ты станешь богаче!» — эти сладкие обещания звучали со всех сторон, подталкивая князя к предательству.

Роберт Бобшильд не хотел быть предателем, но и терять власть не собирался. Он жаждал богатства, но еще больше жаждал оставаться князем. Вот и лавировал между интересами могущественных соседей, выжимая из каждой сделки максимум выгоды для себя и, в меньшей степени, для Лихтенштейна.

Князь любил власть. А власть — это деньги. Деньги, которые текли к нему рекой, наполняя его личную казну. И теперь эта власть рушилась на глазах, превращаясь в руины, подобно карточному домику.

Телефон на столе, словно сумасшедший, разрывался от звонков. Советники, помощники, гвардейцы — все хотели доложить обстановку, получить указания, узнать, что будет дальше.

«На одном из участков прорвали оборону! Австрийцы уничтожили арсенал! Наши войска отступают!» — эти доклады, словно удары молота, обрушивались на голову князя, заставляя его вздрагивать.

— Австро-венгры… Они использовали «Молот Тора» ещё раз? — с трудом выговорил князь, схватившись за подлокотник кресла, пытаясь унять дрожь.

— Нет, Ваше Сиятельство, — ответил один из советников, бледный и взволнованный, — после первых трёх выстрелов… всё. Тишина. Сейчас обстреливают обычной артиллерией.

В этот момент в кабинет ворвался начальник гвардии, его лицо сияло от радости.

— Ваше Сиятельство! У меня отличная новость! — прокричал он, с трудом сдерживая эмоции.

— Давайте, давайте, нам сейчас очень не хватает хороших новостей, — обречённо произнёс князь, откидываясь на спинку кресла.

— Австрийцы пытались форсировать реку! — радостно доложил начальник гвардии, — Вся их танковая группа уничтожена! Герцог Лужайкин утопил их всех!

— Молодец Лужайкин! — князь позволил себе слабую улыбку. — Вот видите, господа, какие у нас в княжестве есть люди! Не просто так получающие свои жалования, а реально умеющие воевать!

Воодушевление, правда, было недолгим. Вскоре обсуждение перешло на другой фронт, где противник медленно, но неуклонно продвигался через горы.

— На восточном фронте… противник прорвался… через горы. Он движется вглубь княжества. Там… подстанция…

— Подстанция? — князь нахмурился. — Какая подстанция?

— Там… высоковольтная линия электропередач, — пояснил советник, нервно листая документы. — Если её уничтожат, то часть Вадуца останется без света.

— Чёрт! — прошипел князь.

Он прекрасно понимал, к чему может привести потеря подстанции. Город без света. Это хаос, паника, грабежи… Он должен сделать всё, чтобы этого не допустить.

— Если противник пройдёт, то сможет выйти к населённым пунктам, — продолжал советник. — Нужно немедленно эвакуировать оттуда людей. Мы не должны допустить жертв среди мирного населения!

Мысль о мирных жертвах вызвала у князя неприятную дрожь. Он понимал: как только начнётся настоящее кровопролитие, люди потеряют веру, паника охватит княжество, начнётся массовое бегство. И тогда Лихтенштейн рухнет окончательно. Князь не хотел этого допускать. Он должен был удержать власть любой ценой.

— Покажите мне этот участок.

Начальник штаба подошёл к карте, и указал пальцем на нужное место.

— Вот здесь, Ваше Сиятельство!

Князь внимательно изучил карту, обводя взглядом горную местность.

— Тут… узкий проход, и высокий длинный мост над горным ущельем, — произнёс он. — Если его удержать, то можно будет остановить наступление противника. И кто сейчас на этом участке? — спросил он, обращаясь к начальнику своего штаба.

— Виконт Рогов, — ответил тот, бросив быстрый взгляд на карту, развёрнутую на столе.

— Рогов? — князь презрительно скривил губы. — Этот трусливый шакал? Он же первым сбежит…

— Прошу прощения, Ваше Сиятельство, но по последним данным стало известно, что он уже сбежал, — сообщил советник. — Виконт Рогов покинул свои позиции, понеся большие потери.

— Ваше Сиятельство! — обратился к князю начальник разведки, — Только что стало известно, что на место Рогова прибыл Вавилонский со своими людьми.

— Немедленно окажите им поддержку! — рявкнул князь, не задумываясь, но внезапно осёкся. — Стоп! Что⁈ Вавилонский⁈ — князь с недоумением посмотрел на разведчика.

— Да, Теодор Вавилонский со своей гвардией, — кивнул тот.

Роберт Бобшильд вспомнил дерзкого юнца, который посмел не только отказаться от его «щедрого» предложения, но и… Князь с трудом подавил гнев, из-за всплывшей в его памяти картины.

— Что с отрядами, которые находятся неподалёку? — спросил он, окидывая взглядом советников.

— Граф Шенк и граф Рихтер со своими людьми. Они связывались с нами, и ждут дальнейших указаний.

— Отлично. Пусть немедленно занимают оборону. Сообщите им, что силы Вавилонского разбиты. И пусть займут позиции… вот здесь, — князь, склонившись над картой, ткнул пальцем в точку, расположенную в километре за позициями Вавилонского. — И ведут огонь на поражение по любому, кто пройдёт.

— Но, Ваше Сиятельство, — возразил советник, — Вавилонский ещё не разбит. Вы выставляете заслон… за их спинами, километром дальше!

Князь прекрасно понимал, что эта тактика, мягко говоря, не блещет благородством, и может негативно сказаться на боевом духе войск. Но сейчас его больше волновала собственная выгода, нежели репутация.

— Слушайте меня внимательно, — сказал он, глядя на советников. — У Вавилонского всего горстка людей. Но его жертва… она позволит нам выиграть время. Другие смогут занять позиции, подготовиться к встрече с врагом. А мы, в свою очередь, не забудем Вавилонского. Он погибнет героем, не то, что некоторые…

Начальник штаба, поклонившись, поспешил удалиться, чтобы передать приказы.

Князь же отошёл в сторону и задумчиво посмотрел в окно.

«Этот наглый мальчишка… — подумал он с лёгкой усмешкой. — Он хотел славы! Ну что ж, он получит её. Посмертно. И никто, кроме меня, не будет знать, что он погиб, как пешка в моей игре».

Боевые действия шли полным ходом. Я стоял на вершине башни, которую сам же и создал всего несколько часов назад, и с помощью магии сканировал окружающее пространство, чтобы контролировать поле боя.

Рядом со мной, в специально созданном бетонном укреплении, за пулемётом сидел Шмель и методично отстреливал вражеских солдат, которые пытались прорваться через мост. Чуть поодаль, за снайперской винтовкой, расположился Скала. Он, как всегда, был хладнокровен и спокоен, словно находился не на поле боя, а в каком-нибудь тире, стреляя по банкам.

— Внимание на тридцать! — раздался голос Скалы. — Одарённые Огня и Ветра пытаются запустить в нас какой-то хренью!

Я перевёл взгляд в указанную сторону и увидел, как с вражеских позиций, словно огненный смерч, к нам движется странное облако пламени. Оно вращалось, шипело, разбрасывая вокруг себя искры. И, что самое неприятное — было невероятно быстрым.

Мои гвардейцы открыли по нему стрельбу, но пули, словно капли дождя, растворялись в раскалённом воздухе, не причиняя огненному вихрю никакого вреда.

— Чёрт! — выругался Буран, отшвыривая в сторону пулемёт, который перестал стрелять из-за перегрева ствола. — Что это за хрень⁈

— Я займусь им, — сказал я, сжимая кулаки.

Я сконцентрировал свою силу и сформировал из земли огромный каменный щит. Затем заставил его вращаться, создавая своеобразную центрифугу.

Огненный смерч налетел на мой вращающийся щит с оглушительным рёвом. Искры и пламя разлетелись во все стороны, но центробежная сила щита удерживала основную массу огня. Я чувствовал, как энергия противника давит на мою конструкцию, пытаясь пробиться сквозь неё.

— Держись, Теодор! — крикнул Скала, щёлкая затвором винтовки. — Мы прикроем!

Гвардейцы открыли шквальный огонь по вражеским позициям, не давая противнику усилить атаку. Я же продолжал концентрироваться на щите, постепенно увеличивая скорость его вращения. Вскоре огненный вихрь распался, потеряв свою силу.

Я устало выдохнул, чувствуя, как силы покидают меня. Но расслабляться было рано. Враг не прекращал наступление, и мне приходилось постоянно быть начеку.

— Теодор, — раздался в моей рации голос Бурана. — У нас тут… гхм… небольшая проблема.

— Что случилось? — спросил я.

— Группа из двадцати человек пытается обойти нас слева, — пояснил он. — Я их засёк с помощью тепловизора. Думаю, они хотят незаметно подобраться к мосту.

— Я понял, — ответил ему. — Я займусь ими.

Он передал координаты. Я быстро нашёл нужное место и, сконцентрировав свой Дар, создал вокруг отряда противника каменную коробку, сделав это так, чтобы они не смогли ни открыть двери, ни пробить стены. Мог бы, конечно, сжать эту коробку, чтобы наверняка… Но зачем? Это лишняя трата сил, а силы мне сейчас нужны как никогда.

Тем временем, бой продолжался. Австро-венгры наступали, волна за волной, пытаясь прорваться через мост, но мои гвардейцы удерживали позиции.

Время тянулось мучительно медленно. Я, устало прислонившись к стене, отслеживал передвижения противника. Силы мои были на пределе. Я потратил слишком много энергии этой ночью, и теперь каждый новый магический импульс вызывал у меня ноющую боль в голове. Ещё и глушилки связи, установленные противником, работали безотказно. Обнаружить их и дотянуться, чтобы сломать, у меня уже не было сил. Наверное, замаскированы какими-нибудь артефактами.

Связи с моими людьми в усадьбе и в казармах не было. Понятно, что с ними должно быть всё в порядке, а за имения я не переживал — там големы, которых я очень хорошо подготовил. В казармах тоже находилась гвардия, у них было достаточно оружия и боеприпасов, чтобы отразить любую атаку. С лавкой тоже всё было в порядке. Я установил там дополнительные защитные механизмы, которые могли выдержать нападение небольшого отряда. А ещё — сделал секретные комнаты, где могли спрятаться люди на случай опасности.

Но вот то, что прямо сейчас мы не могли связаться и запросить подкрепление — не давало мне покоя.

Я перевёл взгляд на карту, пытаясь оценить ситуацию. Враг наступал с двух сторон, и их главная цель — этот мост. Если они прорвутся через него, то смогут занять выгодные позиции, и тогда…

Я понимал, что мост — это наша единственная надежда. Если он будет уничтожен, то нам придётся отступить, оставив противнику контроль над важным участком. И это может привести к катастрофическим последствиям.

Я прикинул свои возможности. Да, можно было бы обрушить мост, но он был слишком большим и крепким. Даже используя всю свою силу, я не смог бы полностью его уничтожить. А частичное разрушение не принесёт нам никакой пользы.

В этот момент в воздухе что-то просвистело, и я, подняв голову, увидел, как прямо в нашу башню летит снаряд.

«Да вы охренели⁈» — пронеслось у меня в голове, и я, не раздумывая, махнул рукой.

Снаряд, словно по волшебству, изменил свою траекторию полёта и полетел в обратную сторону — в скопление вражеских солдат. Раздался оглушительный гул, и в месте, куда он упал, вспыхнул огненный шар, разбрасывая вокруг себя обломки.

Я, прищурившись, посмотрел вниз и увидел, что в том месте, где ещё недавно стояла вражеская пушка, теперь зияет огромная воронка. Обломки техники, словно детские игрушки, были разбросаны вокруг. А от расчёта не осталось даже мокрого места.

Это я удачно «отмахнулся», ничего не скажешь.

Прошло два часа, начало светать. На востоке небо окрасилось в нежные розовые тона, которые постепенно сменялись ярко-оранжевым цветом. Но мне было не до восхищения красотой восхода солнца. Я чувствовал себя выжатым, словно лимон. Силы покидали меня, и я с трудом удерживал защиту. К тому же, у нас начали заканчиваться боеприпасы.

Вскоре подмога всё-таки прибыла, но она была отнюдь не такой, какую мы ожидали. Я посмотрел в сторону, где примерно в километре от нас стояли наши «союзники». Они уже заняли выгодные позиции, но… не спешили к нам на помощь.

— Смотри, дядь Кирь, — сказал я, протягивая Скале бинокль и указывая на дальний склон горы, где в свете восходящего солнца мерцали разноцветные флаги. — Узнаёшь?

Скала взял бинокль и, внимательно изучив местность, кивнул.

— Узнаю, — сказал он. — Это флаги графов Шенка и Рихтера. Рода известные, старые. И, что немаловажно, — влиятельные. Род Шенков известен своими военными традициями. Почти все мужчины в их семье — военные. Что же касается Рихтеров, то они славятся своим умением заключать выгодные союзы.

— Хм… — протянул я, задумчиво потирая подбородок. — Как думаешь, им можно доверять?

— Я склоняюсь к тому, что да, — ответил Скала, возвращая мне бинокль. — Всё-таки это не какие-то захудалые аристократишки. У них есть репутация, которую они не хотят терять.

— Понятно, — кивнул я. — А почему они, собственно, не приходят нам на помощь?

— А ты попробуй догадаться сам, — усмехнулся Скала. — Ты же умный парень.

Я нахмурился, пытаясь понять, о чём он говорит.

— Приказано не вмешиваться?

— Скорее всего, — кивнул Скала. — Готов поспорить, им сказали, что мы уже мертвы. И что противник должен занять этот участок. Поэтому они стоят там, и не спешат вступать в бой, — он сделал паузу, а затем, глядя мне в глаза, добавил: — Теодор, тебе нужно понимать, что война — не просто стычка двух государств. Это игра власть имущих. И в этой игре у каждого своя роль, свои интересы.

Я посмотрел на поле боя, заваленное телами погибших, и тяжело вздохнул.

— Надеюсь, это не та самая история, когда империи проигрывают войны из-за командующих-идиотов?

На душе у меня было неспокойно. Я понимал, что ситуация — критическая, и мы находимся на грани поражения. Но, на самом деле, самый сложный этап — только в начале, в первые семьдесят два часа. Если не пропустить врага, продержаться, то Лихтенштейн успеет подготовиться, и стянуть все свои силы на нужные точки. Но даже так, Австро-Венгрия сейчас явно воюет не всерьёз, а скорее прощупывает почву, чтобы посмотреть на реакцию Российской Империи. Я очень надеюсь, что от Империи ответ поступит в кратчайшие сроки. И этот ответ будет таким, которого сейчас ждёт весь Лихтенштейн.

Мои размышления прервал Скала, который, внезапно вскочив, крикнул:

— Вертушки!

Я поднял голову, посмотрел в небо, и увидел, как в нашу сторону, словно хищные птицы, летят два австрийских боевых вертолёта.

— Достану их! — крикнул Скала, прильнув к прицелу винтовки, но я остановил его.

— Нет, дядь Кирь, не трать патроны, — сказал я. — Я сам с ними разберусь.

Я сконцентрировал свою силу и с оттолкнул от себя каменное копьё, которое только что создал. Оно взмыло вверх и, со свистом рассекая воздух, угодило точно в один из вертолётов.

Машина, вспыхнув ярким пламенем, рухнула вниз, разлетаясь на мелкие обломки.

Второй вертолёт, заметив, что его напарника подбили, резко снизился, пытаясь уйти от огня. Но я, не теряя времени, используя свой Дар, «схватил» его, словно игрушку.

Пилоты, наверняка с удивлением ощутив, что их машина перестала слушаться управления, начали лихорадочно дёргать штурвал, но всё было бесполезно. Вертолёт, повинуясь моей воле, развернулся, нужные пусковые контакты замкнулись, и все ракеты — а их там было семьдесят две штуки, — выстрелили в сторону горы, где располагались австрийские войска.

Ракеты, со свистом рассекая воздух, полетели в разные стороны, уничтожая вражеские огневые точки. Затем я, скрипнув зубами и приложив последнее усилие, направил и сам вертолёт в сторону окопавшихся противников. Раздался взрыв, и вертолёт, разлетевшись на мелкие осколки, превратился в пылающий костёр.

Я устало опустился на каменный пол, и тыльной стороной ладони вытер хлынувшую кровь из носа.

Ещё через час, после того как мы отбили очередную атаку австрийцев, ситуация стала по-настоящему критической. Боеприпасы закончились, несколько машин, которые мы использовали для перевозки, были выведены из строя.

Теперь я использовал свой Дар не для того, чтобы уничтожать противника, а для того, чтобы помогать своим людям. Ведь я видел поле боя, как на ладони, отслеживал каждое движение врага, каждый выстрел. И в то же время видел все наши ресурсы. Я заставил автоматы, лежавшие рядом с телами погибших противников, полететь в нашу сторону. Следом за ними полетели магазины и гранаты. Я почувствовал себя своеобразным «начальником склада», подтягивая к нашим позициям оружие и боеприпасы со всего поля боя.

Мои гвардейцы отстреливались, а я, с помощью магии, «подбрасывал» им всё, что могло пригодиться. Но… долго так продолжаться не могло, ведь мои возможности не безграничны. Мой магический источник был ещё недостаточно силён для таких баталий, один против всех.

— Теодор, нам нужно отступать, — сказал Скала. — Мы не выдержим ещё одну полноценную атаку.

Я взглянул на его усталое лицо, покрытое потом и сажей.

Нужно было срочно что-то придумать. И у меня возникла одна безумная идея…

Граница княжества Лихтенштейн

Восточный фронт

Граф Генрих Шенк, крепкий мужчина с седыми висками, но пронзительным взглядом, нетерпеливо ёрзал на походном стуле, сжимая в руке чашку с остывшим кофе. Напротив него, за столом, заваленным картами и документами, сидел его старый друг и соратник, граф Густав Рихтер.

В штабном шатре царило напряжённое молчание, нарушаемое лишь треском поленьев в походной печи. Шенк невольно бросил взгляд на карту, развёрнутую на столе. Она напоминала лоскутное одеяло, раскрашенное разноцветными флажками, каждый из которых обозначал позиции войск.

С восточной стороны Лихтенштейна, словно ядовитая змея, тянулась линия фронта, отмеченная красными флажками австро-венгерских войск. Синие флажки гвардии Родов Лихтенштейна, словно защитный барьер, пытались сдержать их натиск.

На юге — швейцарские гарнизоны и, за каким-то хреном, чёрные флажки Османской Империи. Похоже «вечно-нейтральная» Швейцария решила таскать каштаны из огня чужими руками. Как всегда. Ну, а с севера — серые флажки Прусской армии, которая пока не вступала в бой, но уже стянула к границе значительные силы.

Шенк и Рихтер были из тех немногих аристократов, которые не предали свою клятву, данную Императору. Они выступили на защиту княжества со своими людьми. Вот только их силы, по сравнению с армиями противника, были ничтожны.

В этот момент в штабной шатёр, словно вихрь, ворвался гвардеец Шенков.

— Простите, господа, но вам нужно это увидеть! — прокричал он, с трудом переводя дыхание.

Шенк, нахмурившись, медленно поднялся со стула.

— Что случилось? — спросил он.

Гвардеец, не отвечая, кивнул на вход в шатёр, жестом приглашая их выйти.

— Прошу прощения, — сказал он, — но вам нужно это увидеть своими глазами.

Шенк с досадой отложил чашку с кофе, и вместе с Рихтером они вышли вслед за ним.

На улице уже рассвело. Шенк, прищурившись, осмотрелся. Всё вокруг было окутано густым белым туманом. Изредка в тумане, словно призраки, мелькали силуэты деревьев, палаток, военной техники.

— И что, по-твоему, мы должны увидеть? — спросил Шенк, с раздражением глядя на своего гвардейца.

— Смотрите! — тот указал рукой в сторону.

— Не понимаю… — нахмурился Рихтер, пытаясь пробиться взглядом сквозь пелену тумана. — Что это за…

Шенк, не отрываясь, смотрел в сторону горы. Сначала он ничего не увидел. Но затем…

— Твою мать… — прошептал он, не веря своим глазам.

В том месте, где всегда был обычный склон горы, теперь… стояла огромная, круглая башня. Она была невероятно высокой, уходящей вершиной в утренний туман. Её стены, выложенные из белого полированного камня, мерцали в свете первых лучей солнца золотистым сиянием.

— Что это за чертовщина⁈ — спросил Рихтер. — Кажется, это рядом с мостом. Но там отродясь не было башен!

— Я сам не понимаю, — пробормотал Шенк, пытаясь найти хоть какое-то логическое объяснение этому странному явлению. — Такое ощущение, что она… просто выросла из земли.

В этот момент, словно в подтверждение его слов, земля под их ногами легонько задрожала. Из тумана донеслись звуки выстрелов и взрывов.

— Ну вот, я же тебе говорил, там кто-то сражается, — сказал Шенк. — Слышишь?

— Слышу, — кивнул Рихтер, нахмурившись. — Но… откуда они там взялись? Ведь это участок… виконта Рогова. Разведка докладывала, что все его люди погибли ещё вчера.

— Ваше Сиятельство, я уже четвёртый раз связываюсь со штабом, — сказал гвардеец, — и мне говорят, что там никого нет.

— Херня какая-то! — отмахнулся Шенк, прислушиваясь к звукам боя. — Не могли же они все погибнуть. Вон, слушай…

Гул боя, доносившийся из тумана, усиливался. Вскоре над лесом начали появляться трассирующие пули, оставляя за собой огненные полосы.

— Значит, — сказал Рихтер, — там всё-таки кто-то есть. И, судя по всему, у них проблемы.

— Ну вот я и говорю — херня какая-то! — повторил Шенк. — Опять штаб накосячил. Кажется, они решили, что Рогов и его люди — это пушечное мясо. И их просто оставили там, чтобы дать нам время подготовиться к встрече с австрийцами. Не знаю, как ты, а я не собираюсь отсиживаться здесь, пока там, перед нами, гибнут люди.

Он перевёл свой взгляд на гвардейца.

— Ещё раз, — приказал он, — запроси информацию по этому участку. И да, если в ближайшее время не будет адекватного ответа, я лично поеду в штаб и набью морду всем этим горе-стратегам!

— Так точно! — кивнул гвардеец и, достав рацию, начал вызывать штаб.

— Ещё раз повторяю — херня какая-то! — проворчал граф Шенк, не отрываясь от бинокля. — Я вижу… вспышки, взрывы… как будто там кто-то… устраивает им настоящий ад. Но я не понимаю — как такое вообще возможно? Может, там были какие-то секретные подразделения?

— Нет, — покачал головой граф Рихтер. — Никаких секретных подразделений у нас нет. И потом, даже если бы они там и были, — как они могли продержаться так долго? Против всей этой наступающей армады!

Он сделал паузу, а затем, с лёгкой усмешкой, добавил:

— Ты же знаешь, у австрийцев всё чётко. Они действуют методично, грамотно. И если они решили занять этот участок, то…

— Вот именно! — перебил его Шенк. — Значит, там кого-то оставили. Чтобы… дать нам время подготовиться.

— Хорошая мысль! — кивнул Рихтер. — Вот только… меня это бесит. Мы с тобой — не какие-то сраные трусы, которые прячутся за спинами других! Мы те, кто воевал за Лихтенштейн, когда остальные… — он скрипнул зубами, вспоминая старые времена. — Мы рисковали жизнью за свою землю! И теперь нам говорят — сидеть и ждать, пока кто-то другой… — он не договорил, но оба поняли, что речь идёт о «пушечном мясе».

— Нужно выяснить, что там происходит, — кивнул Шенк. Он сделал паузу, глядя на своего гвардейца, который как раз подошёл к ним. — Ну что? Есть новости?

— Никаких, Ваше Сиятельство! — покачал головой тот. — В штабе говорят, что тот участок безнадёжно потерян, приказывают оставаться на своих позициях.

В этот момент на вершине башни начало что-то происходить. Сначала появился небольшой разноцветный камешек, который медленно рос, увеличиваясь в размерах. А потом, Генрих Шенк и Густав Рихтер, не веря своим глазам, увидели, как прямо на их глазах этот камешек превращается… в огромный цветной флаг.

— Чёрт… — пробормотал Шенк, прищурившись. — Кажется, я знаю этот флаг.

— И я тоже, — кивнул Рихтер.

— Вавилонские! — в один голос произнесли они.

— Мы должны ему помочь, — твёрдо заявил Шенк. — Собираем всех бойцов.

— Но, Ваше Сиятельство, — попытался возразить гвардеец, — у нас приказ из штаба…

— Плевать на приказ! — отрезал Рихтер. — Мы сейчас должны действовать, как подсказывает нам совесть, а не как эти… — он не договорил, но и так было понятно, о ком он говорит.

Шенк и Рихтер, не теряя времени, отдали приказ своим людям.

— Всем приготовиться к бою! Мы выдвигаемся!

Министр обороны Александр Петрович Потёмкин, с хмурым видом, просматривал свежие сводки. Новостей с Лихтенштейнского фронта было мало, да и те — не особо радовали. Австро-Венгрия, несмотря на приказ Императора о прекращении огня, продолжала обстрел пограничных территорий. И теперь это была уже не «показательная» война, а… реальная угроза.

В кабинет вошёл Николай Алексеевич Керенский, начальник службы безопасности Империи.

— Появились новости от Бобшильда! — бросил он, присаживаясь на стул напротив Потёмкина.

Министр обороны, отложив в сторону документы, устало потёр переносицу.

— Неужели эта крыса вылезла из бункера? — нахмурился он, с неприязнью скривив губы. — Судя по всему, дела у них налаживаются.

— И как ты догадался? — с лёгкой усмешкой спросил Керенский, наблюдая за ним.

— Да это сразу было понятно, по их поведению, — ответил Потёмкин. — Хотя, в принципе, ты у нас разведчик, но у меня тоже там есть свои люди. Хочу сверить данные, так сказать.

— Ну давай, сверяй! — кивнул Керенский. — Да, действительно, судя по всему, у них был план — пройти по горам, зайти с тыла, и устроить в Вадуце беспорядки, отвлекая все наши родовые гвардии с границ обратно в Вадуц, чтобы защищать там своих родных и свои земли. Но план не сработал. А силы, достаточные для полноценного захвата Вадуца, они всё-таки не отправили. То есть, насколько говорят мои осведомители, это была своеобразная разведка боем. По факту, среди нападавших не было ни одного кадрового военного Австро-Венгрии, а вся техника и оружие, собственно, оказались собраны по всему миру, и пути их получения… либо как списанное, либо как потерянное. Короче, хрен проследишь на самом деле. Номера где-то стёрты, где-то вообще не существуют. То есть, по факту, выглядит, как какой-то сброд. Но очень хорошо вооружённый и организованный сброд, который пошёл на штурм Лихтенштейна.

— Я уже ничему не удивляюсь, — хмыкнул Потёмкин, — после той причины конфликта. Я подозреваю, что, если спросить у руководства Австро-Венгрии, что за дегенератов они пропустили через свою страну, мы ничего внятного в ответ не услышим. Или будет какая-то смешная ложь.

Керенский усмехнулся.

— У них уже есть рабочая версия. Не знаю, насколько это смешно, судить тебе. Наёмники последнее время сидели без работы, конфликтов особых и войны там не было. Им, типа, стало скучно, и они решили захватить Лихтенштейн. Представляешь такой анекдот?

— Хорошее, конечно, объяснение, — Потёмкин рассмеялся. — А танки и артиллерия у них чисто случайно под рукой оказались.

Керенский с улыбкой развёл руками.

— Ну, типа, да, абсолютная случайность.

— И как мы будем действовать дальше? — спросил Потёмкин, откладывая документы в сторону.

— А дальше на всё — политическая воля нашего Императора, — ответил Керенский. — Потому что всё это звучит действительно, как полный бред. И, по факту, с территории Австро-Венгрии произошло нападение, значит, они несут ответственность. Но, в любом случае, не нам с тобой принимать решения, и все боевые действия могут начаться исключительно с повеления Императора. А он пока молчит и собирает данные. Вся информация пересылается ему нон-стоп, но реакции с его стороны пока нет никакой.

— Ну… а как же его угрозы снять меня с должности? — с лёгкой ухмылкой спросил Потёмкин.

— А ты уже придумал, как воевать на четыре фронта? — подколол его Керенский.

Потёмкин слегка скривился:

— Ну у меня есть идея, но она вряд ли понравится батюшке-императору, потому что придётся забирать войска с Востока. А там тоже у нас не всё спокойно. Это однозначно создаст дисбаланс. А учитывая напряжённость мировой политики… Мы не знаем, может быть, это всё какая-то многоходовочка, и именно на это все рассчитывают. Так что нет, нормального решения вопроса у меня нет.

— Ну вот видишь, — кивнул Керенский, — поэтому в твоих интересах, чтобы Император дальше ещё думал. Остаётся надеяться, что что-то придумает.

— Вот раньше войска при старом Императоре были в разы больше, — задумчиво произнёс Потёмкин, — но в последнее время, из-за отсутствия войн, большинство из них расформировано, и народ отправлен в отставку. Ну, единственное, если прямо сейчас собрать старых ветеранов, то, скорее всего, я смогу укомплектовать полноценную армию, но для этого нужно военное положение. А это опять же без указа Императора не получится.

— Мечты-мечты… — усмехнулся Керенский. — Мы пока работаем с тем, что у нас есть. Кстати, хочешь прикол? Помнишь тот участок, где австрийцы пытались зайти с тыла?

— Не умничай, — нахмурился Потёмкин. — Моя разведка доложила, что графы Шенк и Рихтер вовремя оказались на позициях, и успешно отразили нападение противников. Повезло Лихтенштейну, что эти боевые ребята оказались в нужном месте и в нужное время. Так что я особо не удивлён, учитывая, что у них в подчинении на двоих свыше тысячи человек, а там против них были обычные бандиты.

— Но всё было немножко не так, — Керенский покачал головой. — Дело в том, что среди гвардейцев этих графов есть мои осведомители. Так вот, короче, Шенк и Рихтер вернулись домой очень пьяные и очень разговорчивые. То есть, продолжили, грубо говоря, бухать в поместье. Ну, были весёлые, возбуждённые, радовались победе, вспоминали старые денёчки. Вот только у них там был нонсенс. Во-первых, точечное землетрясение, которое стёрло позиции врагов, фактически произошло без их участия.

— В смысле? — переспросил Потёмкин, недоумённо глядя на него.

— Ну, землетрясение в Лихтенштейне не редкость, — пояснил Керенский, — но это как-то кардинально разломило гору, фактически сожрало вражеские войска, и снова схлопнулось. Я уже сам потом проверил, когда отправил туда людей. Реально, словно и не было никого, только гильзы валяются, да скала опалённая. А ещё там возникла башня, которая стоит теперь возле моста. Эта башня, к слову, по оценке моих разведчиков… Ну, чтобы её построить, нужно, как минимум, полгода потратить. А её там точно не было ещё неделю назад.

— И к чему ты это ведёшь? — спросил Потёмкин.

— А веду я к тому, — Керенский понизил голос, — что эти два графа обсуждали, что к этому как-то причастен Вавилонский.

— Стоп, подожди, какой Вавилонский? — Потёмкин нахмурился ещё больше. — Откуда он в Лихтенштейне? Он же сидит в столице, бухает беспрерывно, и позорит имя своего отца — Железного Деда.

— Да нет, — Керенский махнул рукой, — говорят, не этот Вавилонский. А Теодор Вавилонский, сын Аристарха, внук Владимира.

— Ого, интересно! — протянул Потёмкин. — Я о нём вообще ничего не слышал. И что он, поступил на службу к какому-то известному Роду?

— Так вот, опять ты не угадал, — Керенский усмехнулся. — Он сейчас самостоятельно действует и, судя по всему, действует неплохо. И знаешь, что ещё интересное?

— Ну, говори уже…

— Полковник Кирилл Александрович Полянин вышел с пенсии, собрал своих лучших гвардейцев, и снова присоединился к Вавилонскому. Они тоже были в этом бою.

Потёмкин, откинувшись в кресле, задумчиво произнёс:

— Ну, наличие Скалы хоть немножко объясняет произошедшее. Но нифига не объясняет, почему он поехал к этому малышу. Если мне не изменяет память, ему там лет шестнадцать должно быть.

— Ну, почти угадал, восемнадцать, — кивнул Керенский. — Он стал совершеннолетним и уехал в Лихтенштейн.

— У тебя есть видеозаписи всего произошедшего?

— Я работаю над этим, скоро всё будет.

— Вавилонский, Вавилонский… — задумчиво произнёс министр обороны, постучав пальцами по столу. — Слушай, не в службу, а в дружбу. А ты можешь мне дать побольше сведений об этом пареньке? Дед был старым болваном, который не признавал авторитета, и у нас с ним было много конфликтов. Но это не отменяет того факта, что личность он был неординарная. Я, честно говоря, думал, что всё, на его сыне славный Род Вавилонских закончился. Но то, что ты рассказал про этого паренька, меня очень заинтересовало. Дай побольше какой-нибудь информации.

Керенский улыбнулся и, достав из портфеля папочку, протянул её министру обороны.

— Я знал, что ты это попросишь. Вот тебе, изучай.

— Спасибо большое, — кивнул Потёмкин, с интересом глядя на папку.

Керенский вышел из кабинета, а Потёмкин задумчиво водрузил на нос очки и открыл папку. Первое, что он увидел — молодое лицо парня, который был похож на юную копию легендарного графа Вавилонского.

Когда мы вернулись обратно в родовое имение, первым делом, Скала связался со своим начальником штаба, генералом Васильевым. Новость, которую тот сообщил, была неоднозначной. С одной стороны, больше войск на территорию Лихтенштейна Австро-Венгрия не вводила, и границы теперь были под контролем. С другой — австрийские пограничники, с показной невинностью, разводили руками, делая вид, что не понимают, кто именно напал на княжество.

Получалось, что первая горячая фаза войны закончилась также быстро, как и началась. По крайней мере, пока закончилась. Васильев, конечно, предупредил, что пограничники усилены, а местные Роды приведены в полную боевую готовность. Но даже так, на душе у меня стало легче.

Учитывая, что я не спал больше двух суток, да ещё и потратил огромное количество энергии, моё состояние оставляло желать лучшего.

— Дядь Кирь, — сказал я, обращаясь к Скале, — я пойду и отдохну немного. Если что-то случится… будите сразу, не стесняйтесь. Ничего со мной от этого не будет.

— Хорошо, — кивнул Скала. — Отдыхай! Мы проследим, чтобы всё было в порядке.

Я поднялся наверх, в свою комнату, и рухнул на кровать. Перед тем, как уснуть, еще раз «просканировал» окрестности, проверяя, всё ли в порядке, нет ли угрозы. Убедившись, что вокруг всё спокойно, я отключился.

И проспал почти двое суток. Я просыпался через каждые восемь часов по таймеру, чтобы проверить состояние своего магического ядра, подпитывал его энергией, а затем снова погружался в сон. Всё это время, пока я спал, мои люди ходили на цыпочках, стараясь не шуметь. Кто-то заботливо ставил рядом стакан с водой. Я не открывал глаз, но подозревал, что это Настя заботилась обо мне.

Когда, наконец, я проснулся окончательно, то почувствовал себя совершенно другим человеком — бодрым, отдохнувшим, полным сил. Я сладко потянулся, разминая затёкшие мышцы, а затем, вскочив с кровати, подошёл к окну. На улице светило яркое солнце, а в саду, за окном, пели птицы.

Мир вокруг казался таким мирным и безмятежным, будто и не было никакой войны, никаких сражений. Я улыбнулся, с удовольствием вдыхая свежий утренний воздух, а затем пошёл умываться.

Спустившись вниз, я с удивлением увидел, что в имении царит идеальный порядок. Да, часть мебели была уничтожена, но все следы недавних боевых действий были тщательно убраны. Мои гвардейцы, под руководством Фредерика, умудрились не только навести порядок, но и восстановить большинство повреждений. Перед отъездом я успел исправить последствия только самых сильных разрушений, а те, что поменьше, трогать не стал. Сейчас всё вокруг блестело чистотой и порядком.

Я осмотрел стену, где ещё совсем недавно зияла огромная дыра от взорвавшейся гранаты. Теперь на этом месте красовался идеальный каменный узор. Я подошёл ближе и дотронулся до него пальцем. Камень был тёплым, словно живым, и я провёл по нему рукой. Память камня мне всё подсказала.

«Анастасия…» — подумал я, с улыбкой представляя, как она, не жалея сил, трудилась над восстановлением дома.

Когда мы, собравшись за столом в огромной столовой, принялись за завтрак, я, оглядывая почти пустое помещение, невольно заметил:

— Как-то тут просторненько, — заметил я.

— После твоей прошлой усадьбы, да? — Настя с улыбкой посмотрела на меня. — И в моём доме такого не было.

— Дед любил простор, — пояснил я, с наслаждением вдыхая аромат свежесваренного кофе. — Он большую часть времени проводил в походах и жил в палатках, поэтому для него все эти высокие своды и всё такое, как бы, особенно приятно.

— Да, — кивнула Настя, — я оценила архитектуру. Действительно, сделали со вкусом, но со своеобразным, таким солдатским. Всё очень просто и консервативно. Иванов, правда, пытался придать дому помпезности, но, судя по всему, вышло у него ещё хуже.

— И знаешь, почему? — спросил я, с улыбкой глядя на неё.

— Ну, конечно, знаю, — ответила она. — Потому что перестраивать что-то — это лишняя трата сил и денег. И обычно бесполезно. Если хочешь что-то строить, то строй изначально под себя.

— Умничка, — кивнул я, — понимаешь главное. Поэтому всю эту бутафорию, лепку Иванова, я предлагаю нахер содрать. Это дедовская память, пусть всё будет так, как он хотел.

— Хорошая идея, — кивнул Скала, отрезая кусок бекона. — Всё лишнее убрать. Лично я предпочитаю, чтобы всё тоже было просто и функционально.

На самом деле, мне самому не очень нравился этот суровый стиль. Всё вокруг напоминало какую-то казарму, а не усадьбу, где должны жить аристократы. Но, с другой стороны, я должен признать — всё было сделано грамотно. Скала прав — всё просто и функционально, а главное — надёжно.

— Знаешь, — улыбнулся я, глядя на Настю, — у меня тоже несколько другие вкусы. Но нам никто не мешает построить свою собственную усадьбу, в которой мы будем жить.

— Мы? — Анастасия, с удивлением глядя на меня, рассмеялась. — Теодор, а ты не слишком ли торопишь лошадей?

— Ну, а что торопить лошадей… — я, изображая дурачка, пожал плечами. — Я — учитель, ты — моя ученица. Чтобы подтянуть тебя до моего уровня, потребуется ещё очень много времени. Я думаю, в ближайшие лет сто мы точно не расстанемся, — добавил я, с улыбкой наблюдая за её реакцией.

— В ближайшие лет сто, как учитель и ученица? — Анастасия, не отрываясь, смотрела на меня своими голубыми глазами, в которых плясали смешинки.

— Ну… — на секунду я задумался, чтобы придумать что-нибудь этакое, и, изображая смущение, сказал: — В принципе, я не против, чтобы ты потом решила разнообразить свою специализацию, и стала… моей женой. Но… за эти полвека тебе нужно будет не только изучить основы Магии Земли, но и научиться готовить блинчики с творогом. И ещё — печь вишнёвый пирог. Вот такой, — я обвёл рукой пространство, намекая на величину пирога, — чтобы хватило на всю нашу большую семью!

Она рассмеялась, а я, с нескрываемым удовольствием наблюдая за ней, подумал: «Теперь ты точно никуда от меня не денешься, моя дорогая графиня Анастасия».

Княжеский дворец

Вадуц, Княжество Лихтенштейн

В княжеском дворце правителя Лихтенштейна закатили пир. Царила праздничная атмосфера — все праздновали победу Лихтенштейна, которая, как им казалось, была исключительно их заслугой.

Гости, одетые в роскошные наряды, неторопливо прохаживались по просторным залам, оживлённо беседовали, наслаждались изысканными угощениями и дорогими напитками. Музыка, льющаяся из невидимых динамиков, создавала ощущение беззаботности и веселья.

Князь Роберт Бобшильд, в парадном мундире, с орденами на груди, самодовольно оглядывал своих гостей. Ещё вчера он, казалось, был готов бежать из княжества, а сегодня… сегодня он снова был на вершине.

— Ваше Сиятельство! — со всех сторон раздавались восторженные возгласы. — Гениальная операция! Мы показали этим гадам, австрийцам, где раки зимуют!

Князь, не сдерживая улыбку, кивал, принимая поздравления. Ему нравилось наблюдать, как его подданные, ещё вчера пребывавшие в панике, теперь бегают вокруг него, как пчёлы возле мёда, с восторгом рассыпаясь в похвалах.

«Да, я всегда знал, что во мне таится великий полководец, — думал князь, сжимая в руке бокал с шампанским. — Пусть только попробуют ещё раз залезть — дадим им отпор снова!»

Конечно же, он прекрасно понимал, что основную роль в этой «победе» сыграли не его гениальные стратегии и грамотное руководство, а… странное стечение обстоятельств.

Князь вспомнил доклады с фронта: точечное землетрясение, которое уничтожило позиции противника; башня, выросшая из ниоткуда. И прочие «чудеса».

Все эти события казались князю мистическими, необъяснимыми. Но всё равно он не стал вдаваться в подробности. Главное, что победа осталась за ним. И теперь он снова мог наслаждаться властью, роскошью, и вниманием своих подданных.

— А где, — спросил он, оглядывая зал, — наши главные герои? Те, кто так храбро защищал княжество? — спросил князь, обводя взглядом зал, делая вид, что действительно хочет их найти, хотя точно знал, где они.

В этот момент к нему, с поклоном, подошёл начальник охраны и, понизив голос, сказал:

— Ваше Сиятельство, графы Шенк и Рихтер ожидают вас в приёмной.

— Ах, да, конечно! — князь хлопнул себя по лбу, делая вид, что случайно забыл о них. — Проводите их сюда!

Через несколько минут в зал вошли графы Генрих Шенк и Густав Рихтер. Оба — в парадной форме, с медалями на груди. Они подошли к князю и низко поклонились.

— Вот, — сказал Роберт Бобшильд, подходя к ним и пожимая руки. — Господа, примите мою искреннюю благодарность! Вы — настоящие герои! Я уже подал ходатайство о вашем награждении высшими орденами Российской Империи за проявленную храбрость и самоотверженность в защите княжества Лихтенштейн!

— Служим Российской Империи! — бодро отрапортовали графы, с готовностью принимая похвалы князя.

Кто-то из скучающих придворных, чтобы как-то разнообразить атмосферу всеобщего лизоблюдства, с наигранной вежливостью спросил:

— Просим, просим… Пожалуйста, расскажите, как это всё было!

Все с интересом посмотрели на Шенка и Рихтера, ожидая от них рассказа. Графы, смущённо переглянувшись, покачали головами.

— Нам бы, конечно, хотелось сказать, — начал Шенк, — что это исключительно наша заслуга, но… Мы соврём, если скажем, что это так.

— Всё было гораздо… — Рихтер, сделав паузу, подбирая слова, многозначительно посмотрел на князя, — … интереснее.

Он усмехнулся и, обводя взглядом присутствующих, добавил:

— Но, думаю, лучше всего обо всём расскажет граф Шенк.

Шенк, сделав глоток шампанского, которое ему только что поднёс один из официантов, начал свой рассказ.

— Мы получили приказ, — сказал он, — занять позиции на юго-восточном участке, в районе моста. Разведка докладывала, что виконт Рогов со своими людьми бежал, не сумев сдержать натиск врага.

Он сделал паузу и, глядя прямо в глаза князю, продолжил:

— Кстати, Ваше Сиятельство, я уже написал рапорт о произошедшем. Нужно бы разобраться с вашими штабными горе-стратегами. Какой-то… гхм… олух чуть не дал погибнуть прибывшему на место виконта Теодору Вавилонскому, сказав, что там никого нет, и позиции больше не удерживаются.

— Да, да, — князь поспешил кивнуть, изображая возмущение. — Конечно, разберёмся. Этот негодяй будет наказан! Возможно, даже расстрелян!

Шенк, удовлетворённо кивнув, продолжил:

— Ну, так вот, собственно, помогла нам сама природа. В нужный момент случилось землетрясение.

Он, не жалея красок, описал всё произошедшее: как вражеские войска так и не дошли до моста, как всё вокруг них рушилось, как огромный кусок скалы отделился от горы и разнёс вдребезги австрийские танки.

Женщины, собравшиеся в зале, охали и ахали, с притворным ужасом слушая его рассказ.

— И, как вишенка на торте, — сказал он, — когда кусок скалы отвалился и разнёс вдребезги все их танки, я понял, что сегодня действительно наш день! Ваше Сиятельство, мы узнали, что будет бал, и поэтому хотим попросить лично отметить именно Вавилонского. Потому что из того, что мы видели, всю ночь он сдерживал превосходящие силы врага, причём соотношение там было больше, чем один к ста. Это вообще какое-то реальное чудо, которое мы видели…

— Это было бы чудом, — усмехнулся Рихтер, — если бы не фамилия Вавилонский. Скорее всего, это передаётся с кровью.

Князь, с трудом сдерживая закипающую в нём злость, выдавил из себя улыбку.

— Да, господа, конечно. Слово героев для меня закон. Я всё сделаю, но и вас тоже не забуду. Пейте, гуляйте, веселитесь! Вы заслужили.

Он хотел поскорее закончить эту церемонию, которая после их рассказа перестала доставлять ему всякое удовольствие.

— Ваше Сиятельство! — в этот момент к нему подошёл советник. — С вами хотят поговорить. Срочно!

— Кто? — нахмурился князь.

— Один господин… — уклончиво ответил советник.

Князь, раздражённо махнув рукой, пошёл в соседний кабинет.

Там, покачиваясь на носках, стоял высокий крепкий мужчина в обычной неприметной одежде. Он не был похож ни на аристократа, ни на военного. Скорее, на какого-нибудь преуспевающего купца.

— Какого хрена? — начал князь, едва переступив порог. — Мы так не договаривались! Это не должна была быть открытая война!

Мужчина, словно не замечая его ярости, с улыбкой оглядел кабинет, а затем, повернувшись к князю, произнёс:

— Тише-тише! Перестань вопить, как истеричка, и послушай меня внимательно. Планы поменялись…

Министерство обороны Российской Империи

Город Петербург, Российская Империя

Сонг Ядонг задумчиво смотрел на раскинувшийся за окном ночной Вадуц. Небольшие домики, будто гигантские светлячки, мерцали разноцветными огнями, растворяясь в ночном пейзаже. Гул одиноких машин, доносившийся с улицы, создавал атмосферу умиротворения и спокойствия.

Ему понравился этот город — тихий и уютный, совсем не похожий на шумный Пекин, откуда он прибыл. Вадуц казался игрушечным, словно миниатюрная модель идеального альпийского городка.

В этот момент раздался телефонный звонок.

— Да, слушаю, — произнёс он, поднимая трубку.

— Отец, ты ещё в Лихтенштейне? — раздался в динамике приятный женский голос, и Сонг Ядонг улыбнулся, узнав голос своей дочери. — Мне казалось, ты собирался вернуться сегодня?

— Нет, дочь, я ещё задержусь на три дня, — ответил он. — Интересный городок этот Вадуц, но всё-таки мой город мне нравится больше. А ты там как? Всё у тебя получится, не переживай. Ты давно мне помогаешь, и уже лучше разбираешься в управлении нашими делами, чем я сам. Так что не нужно себя недооценивать.

— Дела идут хорошо, отец, — ответила дочь. — Я со всем справляюсь. Просто… Я беспокоюсь о тебе. Слышала, что в Лихтенштейне началась война.

— Да, были некоторые неприятности, — кивнул Сонг Ядонг. — Австро-Венгрия решила захватить княжество, но Империя вмешалась. Сейчас всё спокойно.

— И, всё-таки… Ты получил то, что хотел?

— Ты имеешь в виду ту антикварную лавку? — уточнил Сонг Ядонг, прекрасно понимая, о чём именно спрашивает дочь. — Нет, не получил, но… парень буквально дал мне слово, что сможет меня удивить. Как такой старик, как я, может упустить такое развлечение — взглянуть на его лицо, когда он предложит мне какую-нибудь безделушку, и поймёт, что ничем меня не удивил?

— Пап, ты опять издеваешься над молодыми мастерами? Возможно, он просто ещё неопытный…

— Да, молод, — хмыкнул Сонг Ядонг. — Но это не отменяет того факта, что слово своё нужно держать. Он дал обещание — пусть его выполняет. А если не выполнит… Что ж, в таком случае, я расскажу всем своим друзьям и знакомым о том, что в Лихтенштейне живёт один мастер, который любит много болтать, но при этом ничего не умеет — не только делать интересные вещи, но и держать язык за зубами.

— Неужели в том магазине никакого оружия не нашлось? — спросила дочь. — В Российской Империи ведь много людей, которые коллекционируют оружие. Уверена, он тебе что-то сможет предложить.

Сонг Ядонг рассмеялся.

— Ой, нет, я ему не говорил про оружие. У него задание — удивить меня лотосами. Да-да, наивный мальчишка.

Сонг Ядонг, глава клана «Цветущего Лотоса», был известен не только своим богатством, но и своей страстью к коллекционированию. Он собирал предметы искусства, антиквариат, редкие книги, старинное оружие. Но особое место в его коллекции занимали лотосы — от картин и скульптур, до старинных монет и украшений.

Ещё в детстве, когда он только начинал свой путь коллекционера, лотос для него стал символом чистоты и совершенства. С годами эта страсть только усилилась, превратившись в настоящую одержимость. И с тех пор он не упускал возможности пополнить свою коллекцию чем-то новым и необычным, особенно с этим священным, для всех китайцев, цветком. Теперь Сонг Ядонг обладал, пожалуй, самой обширной коллекцией предметов, связанных с лотосом, во всём мире. Именно поэтому он и назвал свой клан «Цветущим Лотосом».

— Ох, папа! — вздохнула дочь. — Ты неисправим. Бедный мальчик, он и не подозревает, с кем имеет дело.

— В этом-то и вся прелесть, дорогая, — усмехнулся Сонг Ядонг. — Посмотрим, на что он способен. Может быть, этот молодой мастер действительно меня удивит. Хотя, признаться, я в этом сомневаюсь.

— Ладно, отец. Береги себя там, — сказала дочь. — И возвращайся поскорее. У нас тут намечается важная сделка с партнёрской корпорацией, твоё присутствие было бы очень кстати.

— Я потом наберу тебя, когда буду домой отправляться, — сказал Сонг Ядонг. — А сейчас мне надо готовиться к встрече. И нет-нет, — с лёгкой усмешкой добавил он, — я тебе не сфотографирую его лицо в момент, когда он будет разочарован. И не буду снимать на видео, как он говорит, что у него ничего не получилось. Это невоспитанно. Всё-таки он молодой человек, а молодости свойственно зазнаваться. Вот на то мы и старики, чтобы вас, молодых, проучить.

Усадьба Аркадия Иосифовича

Вадуц, княжество Лихтенштейн

Усадьба Аркадия Иосифовича

Вадуц, княжество Лихтенштейн

— Как это — «перепроверить»? — Магнус Торвальдсон, командир частной военной компании «Валькирия», с недоумением глядя на своего помощника, откинулся на спинку кресла. — Мы что, в детском саду, чтобы лишний раз кому-то что-то доказывать⁈

Он с недовольным видом отложил в сторону планшет, на экране которого как раз высвечивались данные о предстоящей операции.

— Шеф, — помощник Эйнар, невысокий парень с рыжей шевелюрой, виновато опустил глаза, — … такие инструкции.

— Инструкции? — Магнус, нахмурившись ещё больше, недоверчиво посмотрел на него. — И от кого? От этих бездарей, которые думают, что купили себе право решать, как нам работать⁈

Магнус, будучи человеком с тяжёлым характером и вспыльчивым нравом, с трудом сдерживал свой гнев. Он был опытным военным, ветераном многих войн, и привык, что его приказы не обсуждаются. А теперь… ему приходилось унижаться перед какими-то сопляками, у которых ещё молоко на губах не обсохло!

— Да, от них, — кивнул Эйнар. — Сказали, что перед основной операцией нам нужно выполнить тестовое задание.

— Тестовое задание⁈ — Магнус расхохотался. — Они что, издеваются⁈ Во всём мире любой недоумок знает, что наёмники из «Валькирии» — лучшие в своём деле! Мы участвовали во всех последних войнах. У нас сотни успешных операций! И теперь нам говорят — выполнять какое-то тестовое задание⁈

— Да, шеф, это странно, — согласился Эйнар. — Но… видимо, они решили перестраховаться.

— Что за хрень⁈ Мы же им всё предоставили — список наших бойцов, их характеристики, опыт… Или у них появились какие-то сомнения в нашей компетентности⁈

— Не знаю, шеф. Но, нам всё равно придётся выполнить их требования. Они платят — мы работаем.

— И сколько обещали за это «тестовое задание»?

Эйнар открыл на планшете присланные документы, показал прописанную заказчиком сумму. Магнус, увидев, шестизначные цифры, присвистнул и покачал головой.

— Сраное захолустье Лихтенштейн. Но бабки, надо признать, за него дают некислые. Значит, будем работать. Какие у нас цели?

— Теодор Вавилонский.

— Кто? — нахмурился Магнус. — Это ещё кто такой?

— Какой-то молодой аристократ, — пояснил Эйнар. — Он приехал в Лихтенштейн из Российской Империи.

— Мне казалось, что мои люди прибыли туда из-за войны.

— Всё верно. Три военных базы, три склада. Но сначала Вавилонский.

— И что, по их мнению, этот аристократишка — такая значимая фигура, что его нужно уничтожить в первую очередь?

— Непонятно. Но они настаивали на том, чтобы мы именно его ликвидировали.

Магнус покачал головой.

— Видимо, у наших заказчиков совсем крышу снесло. Ну да ладно, всё равно это — лёгкая прогулка. И заодно проведём небольшую разминку перед основной операцией.

— Согласен, — кивнул Эйнар. — Там, судя по данным, всего несколько десятков гвардейцев. Да и усадьба не особо защищена.

— Защищена? — Магнус рассмеялся. — Да мы её с воздуха разнесём, не выходя из вертолётов!

— Нет, шеф, — покачал головой помощник, — они не хотят лишнего шума. Просят провести операцию максимально тихо и быстро.

— Тихо? Быстро? — Магнус задумался. — Ну… тогда можно устроить им небольшой сюрприз. Пусть полюбуются на то, как работают настоящие профессионалы. Я уже давно хотел испытать в деле новую тактику десантирования.

Он, достав из кармана спутниковый телефон, начал быстро набирать номер.

— … Отлично, — сказал он, закончив разговор. — Всё готово. Через два часа пусть вылетают.

— Осталось определиться с составом, — напомнил Эйнар.

Магнус на мгновение задумался, глядя на схему усадьбы Вавилонского на экране планшета. Затем он резко поднялся и прошёлся по комнате, прикидывая, кто из его людей лучше всего подойдёт для такой миссии.

— Ладно, сыграем, что называется, «на верочку». Возьмём шесть групп, по дюжине человек в каждой, — решил он. — Семьдесят два отчаянных головорезов на шести вертушках. Да они там мокрого места не оставят. Этот Вавилонский, наверное, то ещё шило в заднице, раз за него так плотно взялись.

Эйнар кивнул и вышел из кабинета. А Магнус, оставшись один, ещё раз просмотрел план операции. Он с презрением скривил губы, прочитав список требований заказчика.

«Вы должны действовать тихо, не привлекать лишнего внимания, избегать жертв среди постороннего мирного населения».

«Да пошли вы все…» — подумал он. — «У нас, в Исландии, таких правил нет. Валькирии работают по своим законам».

Борис завёл двигатель, и мы, вырулив со двора завода, понеслись по ночным улицам Вадуца, спеша обратно в усадьбу.

В голове крутились мысли. Как всегда, всё пошло не так, как я планировал. Нужна была разведка, всего лишь маленькая вылазка, чтобы добыть несколько теневых кристаллов. А в итоге пришлось сражаться с целой ордой Теней, включая Пожирателя, которого я вообще не ожидал встретить в этой заброшке. Да и Борис с его новообретённым талантом… С ним, похоже, тоже придётся разбираться. Ну, не зря говорят, что добро должно быть с кулаками.

Я глянул на своего уставшего, но явно довольного водителя. Прокачался на убийстве Теней, сейчас и сидит лыбится, как довольный котяра, наевшийся сметаны.

— Снова в бой, да? — усмехнулся Борис, заметив мой взгляд.

Я, откинувшись на спинку сиденья, отвернулся в окно и попытался унять лёгкую дрожь, которая пробегала по телу. Нет, меня не пугала новость о нападении наёмников — это мелочь, по сравнению с недавней битвой с Теневым Пожирателем или вторжением Австро-Венгрии. Но меня беспокоило то, что я не успеваю приехать к началу штурма.

Информация от Скалы, которую он получил через своих людей, внедрённых в гвардию Ивановых, была неоднозначной. С одной стороны, наёмники — это ребята, которые привыкли выполнять свою работу быстро и качественно. Их не волнует мораль и прочие «сопли». У них есть цель — уничтожить меня, и они будут её выполнять, используя все доступные им методы. С другой стороны, появилась информация, что это нападение санкционировано Ивановыми. Похоже, кто-то «подогрел» их, чтобы они предоставили наёмникам всю необходимую технику и вооружение, дабы извлечь свою выгоду. Ну, тут даже гадать не приходилось — после всего, что произошло, Ивановы одержимы только одним — жаждой мести по отношению ко мне.

Вообще-то, изначально мы предполагали, что нападать будут либо на лавку, либо на родовое имение, но… Нет. Оказалось, что наёмники решили напасть на первую усадьбу, которая не родовая.

План у них был простой, но очень наглый. Высадиться с вертолётов, захватить усадьбу, и, используя её, как плацдарм, начать продвижение к моему родовому имению, где, как им казалось, я должен был находиться.

— Как там обстановка, дядя Кирь? — спросил я по телефону.

— Всё под контролем! — раздался в динамике уверенный голос Скалы. — Пока тихо.

— Дядя Кирь, загляни, пожалуйста, в хранилище номер три и номер семь.

— А что там?

— Как только увидишь, сразу поймёшь, что нужно делать.

Мы обсудили ещё несколько нюансов будущей обороны усадьбы. Как только Скала отключился, тут же раздался новый звонок. Я, глянув на экран, увидел имя Василия Петровича Гордеева.

— Да, Ваше Сиятельство, слушаю внимательно! — сказал я, прикладывая телефон к уху.

— Теодор, что происходит? — сразу же спросил Гордеев, и я почувствовал в его голосе тревогу. — Позвонил Павел, рассказал, что всех моих бойцов отправили в лесистую местность на учения. А ваша гвардия, тем временем, якобы готовится к какой-то войне.

— Войне? — я хмыкнул. — Курс молодого бойца идёт полным ходом, это правда. Ваши бойцы демонстрируют небывалые успехи. Что касается остального… Все эти слухи — полная чушь. Ничего такого, о чём стоит волноваться, Ваше Сиятельство.

— Точно всё в порядке? — с тревогой спросил Гордеев. — Пойми меня правильно, Теодор. Я просто… волнуюсь за своих детей.

— Не переживайте, Василий Петрович, я лично прослежу, чтобы с ними всё было в порядке, — успокоил его. — Можете спать спокойно, никто из ваших людей не пострадает.

— Хорошо, — Гордеев шумно вздохнул. — Под твою ответственность, Теодор. Но, если что, сразу звоните!

— Непременно, — сказал я и нажал на «отбой».

Я мрачно усмехнулся, убирая телефон в карман. Машина мчалась по ночной дороге, и я невольно вглядывался в темноту за окном, словно ожидая увидеть там силуэты вражеских вертолётов. Но пока всё было тихо.

— Сколько нам ещё ехать? — спросил я у Бориса.

— Минут двадцать пять, — ответил он.

Я кивнул и снова откинулся на спинку сиденья. Двадцать пять минут. Достаточно времени, чтобы наёмники успели высадиться и начать атаку. Но я надеялся, что мы успеем раньше. Борис вёл машину на предельной скорости, насколько это было возможно на ночной дороге.

Подпольное производство, расположенное на окраине Вадуца, было спрятано от посторонних глаз в лабиринте старых складов и заброшенных промышленных зданий. Снаружи всё выглядело тихо и неприметно — по обшарпанным стенам ползли разросшиеся лианы, а ржавые ворота были плотно закрыты и опутаны колючей проволокой. Но внутри, под прикрытием полумрака, кипела работа.

В одном из помещений, переоборудованных под кабинет, тусклым светом мерцали лампочки. Тени, словно змеи, скользили по стенам, а холодный воздух пробирал до костей. Но Леосу на это было наплевать. Он нервно расхаживал по комнате, а его теневая аура клубилась вокруг, как грозовая туча.

— Как это возможно⁈ — при мысли о том, что всё пошло наперекосяк, его кулаки сжались, а ногти впились в ладони. — Как они могли все погибнуть⁈

Новости, принесённые его помощником, были похожи на удар поддых. Наёмники, которых весь мир считал лучшими в своём деле, элитными бойцами, способными справиться с любой задачей… Все они погибли. И погибли не просто так, а от рук какого-то мелкого аристократишки и его кучки задрипанных гвардейцев.

— Господин, — помощник поёжился от холода и, с опаской глядя на своего хозяина, сделал шаг назад, — … наши союзники уверяют, что предоставили им всю необходимую информацию. Бойцы, которым удалось бежать, говорят, что у Вавилонского в отряде были неизвестные оборонительные устройства. Какие-то роботы или что-то подобное…

Леос смерил помощника презрительным взглядом.

— О чём ты бормочешь⁈ Ты слышишь себя, вообще? Твои слова звучат, как полный бред!

Он попытался найти хоть какое-то логическое объяснение этой катастрофе. Но не могло же такое произойти просто так! Наёмники были опытными бойцами, у них было самое современное оружие и артефакты. Да они за последний год не провалили ни одного задания! А теперь… все они лежали мёртвыми в какой-то захолустной усадьбе.

Его мысли лихорадочно метались, пытаясь найти выход из этой ситуации. Он потратил на эту операцию слишком много сил и ресурсов. К тому же, он лишился одного из своих лучших людей — Демидоса, который умело управлял Тенями. Да и как он погиб, Леос тоже не понимал. Демидос был бывшим военным, который не раз принимал участие в подобных операциях.

«Кто он такой, этот Вавилонский⁈ — пронеслось в его голове. — Неужели он действительно настолько силён, как говорит Купец»⁈

Мысль о «Купце» вызвала у Леоса новую волну ярости. Этот старый хрыч, который когда-то был его учителем, теперь посмел усомниться в нём! Он, Леос, уже не тот, кем был раньше. Тени сделали его сильнее, дали ему власть, о которой он всегда мечтал. И этот старик… этот жалкий трус, который прячется за маской добродушного дедушки, теперь осмелился усомниться в нём⁈

— Как ты думаешь, что будет дальше? — перевёл он взгляд на помощника.

— Как только до «Купца» дойдут сведения о случившемся… Возможно, он сделает следующий ход.

— Этот старый ублюдок уже наверняка всё знает! Но он, как всегда, выжидает. Пытается понять, чья возьмёт. Но я не позволю ему вмешиваться. Не тогда, когда я так близок к своей цели! Теперь уже никто не сможет остановить меня.

— Господин, — помощник с опаской посмотрел на него, — «Купец» — один из последних из «старой гвардии». Он имеет большое влияние среди повстанцев. Его связи и ресурсы…

— Да, да, я в курсе! — нетерпеливо отмахнулся Леос. — Я давно хотел его убрать, но… до сих пор он был полезным.

— Что вы собираетесь делать, господин? — спросил помощник.

— Нужно действовать. И действовать очень быстро. Первым делом, свяжись с теми, кто отправил наёмников. Скажи, что они облажались. Что их долбаная «элита» не справилась даже с жалким аристократом, которого «Купец» распинает, как супер угрозу. Пусть пришлют новых! Сильнее!

— Будет сделано, господин! — кивнул помощник.

— А ещё… — Леос подошёл к нему ближе, и, глядя прямо в глаза, холодно произнёс: — Пришло время разобраться с «Купцом»!

Скала, с привычной для него немногословностью, коротко пересказал о случившемся.

Он рассказал о том, как наёмники, вооружившись высокотехнологичными дымовыми шашками, смогли вывести из строя большую часть техники, но големы продолжали работать, не обращая внимания на помехи. Затем он описал рукопашную схватку, которая больше напоминала избиение младенцев, чем настоящее сражение. И про человека-тень, который, очевидно, охотился именно за ним. Этот факт мне совсем не понравился.

В моей голове уже давно крутилась мысль о том, что Тени начинают всё чаще проявляться в мире, а моя гвардия не сильно к этому готова. Поэтому нужно начать работать в этом направлении — сделать големов-тенеборцев, которые будут патрулировать моё имущество; попробовать прокачать доспехи, чтобы мои бойцы могли с лёгкостью справляться с Тенями, или создать новые. Работы много, даже очень… А я — один, и времени не так уж и много.

— Боря, ты, блин, столько всего пропустил! — произнёс Слон, с улыбкой поглядывая на моего водителя, который сидел за столом, с наслаждением уплетая бутерброды, которые ему принесли. — Не, ты бы видел, какой тут замес был! Наверное, теперь локти кусаешь, что не удалось пострелять?

— Не-а… — ответил Борис, не отрываясь от тарелки. — Всё самое интересное было как раз в другом месте.

И, многозначительно подмигнув мне, добавил:

— Так что я ни о чём не жалею.

— Да ну, нахрен! — рассмеялся Слон. — И что там такого могло быть?

— Секрет Рода, — с улыбкой ответил Борис. — Не могу раскрывать все подробности, но поверь, это было нечто.

Слон недоверчиво хмыкнул, но больше расспрашивать не стал. Все прекрасно знали, что если кто-то среди нас говорит «секрет Рода», то никакие уговоры не заставят его раскрыть подробности.

Из плюсов от прошедшего нападения — мы получили много качественной экипировки от наёмников, и экипировка эта была не самая плохая. Особенно мне приглянулись «умные» прицелы, работающие на артефактах. Они могли не только увеличивать изображение, но и просчитывать траекторию полёта, силу ветра, и прочее, с максимальной точностью наводя оружие на цель. Крутая штуковина, и совершенно точно пригодится моим парням.

А ещё — довелось наконец испытать в боевых условиях новых големов, которые отработали на сто процентов. Ещё раньше я задумался о необходимости такой защиты, поэтому создал экспериментальные прототипы, и некоторые из них до сих пор ждут своего часа в тайных хранилищах.

Что касалось самих наёмников, то информация, полученная от Скалы, подтвердилась — это иностранцы из Исландии, достаточно известная в определённых кругах ЧВК «Валькирия». Лихие ребята, много лет работающие «на рынке» — защита VIP-персон, охрана грузов, штурмовые операции, организация диверсий, захват заложников, — в общем, брались за всё, что могло принести хорошие деньги.

Чуть позже, когда стало понятно, что угроза миновала, к нам пришла и Анастасия. С ней всё было в полном порядке. Она посетовала на то, что тоже хотела помочь в обороне усадьбы. Но Скала не пустил её, строго-настрого запретив высовываться из дома. Даже пригрозил Фредерику, что тот отвечает за неё головой. Я ответил ей, что там и помогать не стоило — нападавшие умерли быстрее, чем мои бойцы успели размяться.

Затем я спустился в подземный гараж усадьбы и заглянул в колодец, куда мои люди сбрасывали всё ненужное. Убедившись, что все тела наёмников уже покоятся на самом дне, я снова запечатал колодец и отправился в тоннель, который соединял два имения. Через несколько минут, оказавшись в подземном гараже родовой усадьбы, я поднялся наверх и пошёл в свою комнату, чтобы помыться и переодеться.

Наконец, я рухнул на кровать, даже не веря, что этот долгий день, плавно перешедший в ночь, наконец закончился. Закрыв глаза, я через пару секунд погрузился в сон.

Утром вернулись из леса бравые гвардейцы Гордеевых.

— Вы только посмотрите на них, — с улыбкой произнёс Скала, с гордостью наблюдая, как бойцы выстраиваются перед домом в стройные шеренги. — Ещё вчера это были сытые и ленивые юнцы. А теперь, глядишь, уже похожи на настоящих воинов.

Мы спустились к гвардейцам, которые уже закончили перекличку, и теперь ожидали дальнейших указаний.

— Что, парни, как вам «курс молодого бойца»? — спросил я, подходя ближе.

Бойцы выглядели уставшими, но не подавали вида. Было заметно, что ночь в лесу многому их научила.

— Суровая школа, господин! — ответил один из гвардейцев, пытаясь скрыть усталость в голосе. — Но очень полезная. Мы многому научились.

— Это верно! — кивнул Буран, который был у них наставником. — Ребята показали себя достойно. Конечно, им ещё есть куда расти, но основы мы заложили крепкие.

В этот момент к нам подошли Павел и Мария Гордеевы, которые тоже провели ночь в лесу рядом со своими бойцами. Они выглядели не менее измотанными, чем их подчинённые. Но держались с достоинством, как и подобает настоящим аристократам.

Павел казался совершенно обессиленным. Его обычно аккуратно уложенные волосы были растрепаны и спутаны, на щеках уже появилась щетина. Глаза покраснели от недосыпа, под ними залегли глубокие тени. Несмотря на усталость, в его взгляде читалась решимость, и какая-то новая обретенная, за прошедшие дни, уверенность.

Мария же, несмотря на явную усталость, буквально светилась от счастья. Глаза девушки сияли, а на губах играла лёгкая улыбка. Волосы были собраны в небрежный хвост. На щеке виднелась небольшая царапина — видимо, зацепилась веткой.

— Ну что, как прошла ваша подготовка? — спросил я у Гордеевых, когда они приблизились.

Мария ответила первой, не скрывая восторга:

— Это было невероятно! Я и не представляла, что способна на такое.

Павел же не разделял восторгов сестры.

— Лучше расскажите, что здесь произошло сегодня ночью? — попросил он.

— Да так, ничего особенного, — хмыкнул Скала. — С той стороны гор дул сильный ветер. Парашютистов ветром снесло, они не рассчитали место посадки.

— Парашютистов? — Павел с удивлением посмотрел на него. — Но откуда?

— Да хрен знает, — пожал плечами Скала. — Кажется, из Исландии. Но… всё обошлось. Все живы и здоровы. Даже никто не пострадал, — добавил он, лукаво подмигнув мне.

— Так, ладно, — сказал я, вмешиваясь в разговор, — мне пора заниматься делами. Дядя Кирь, отведите их в старую усадьбу, пускай, как следует перекусят и приведут себя в порядок.

— Будет сделано! — кивнул он и, повернувшись к Бурану, отдал соответствующий приказ.

Чуть позже, сидя в своём кабинете, я переговорил со Скалой, а затем вызвал к себе Дмитрия Макарова, Лиса, и ещё одного новичка — бойца по прозвищу Каскад.

— Присаживайтесь, — сказал я, когда они вошли. — Ну, рассказывайте, как вам у нас. Всем довольны?

— Более чем, Ваше благородие! — с готовностью ответил Макаров, но всё равно было видно, что он немного смущён.

— Всё нравится? — уточнил я.

— Всё отлично, Ваше благородие! — кивнул он. — Вот только… я хотел бы быть более полезным. Дело в том, что по специальности я диверсант и разведчик. А в этом бою был не так эффективен.

— Ого! Это неправда… — рассмеялся стоящий рядом с ним Лис. — Я собственными глазами видел, как ты пару человек положил!

— Да что пара человек… — Макаров с досадой махнул металлической рукой. — Это как капля в море.

— Ну, ты же не голем…

Кстати, насчёт големов. Меня впечатлило, как Макаров на них отреагировал. Ему не пришлось объяснять, что это секрет нашего Рода, и никто, кроме нас, не должен об этом знать. Он сам подошёл ко мне сегодня утром и сказал, что готов подписать любые бумаги о неразглашении, необходимые для сохранения этой тайны. Ну, что-что, а в людях я разбираться умею — повидал их достаточно за свою долгую жизнь.

— А вот с тобой мы ещё не знакомы, — повернулся я к третьему бойцу. — Представься, пожалуйста.

— Иван Осипович Залесский, Вашбродие, — ответил мужчина с лёгкой улыбкой, но я заметил, что его взгляд скользит по комнате, останавливаясь на каждом предмете, оценивая обстановку. — Позывной «Каскад».

— Каскад? — я удивлённо приподнял бровь. — Странное прозвище для человека, чья фамилия Залесский.

— Да, есть такое дело, Вашбродие. История эта тянется ещё с моей молодости, до армии. Видите ли, я одно время работал каскадёром на киностудии. Молодой был, горячий — всё хотелось самому попробовать, да покруче.

Каскад на секунду задумался, словно погрузившись в воспоминания, а затем продолжил с лёгкой улыбкой:

— Особенно мне нравились сцены со взрывами. Прям душа пела, когда что-нибудь эдакое бабахало! Ну и вот, в один прекрасный день снимали мы боевик про войну. По сценарию нужно было, чтобы танк взорвался. Режиссёр говорит: «Давай, Ванька, сделаем всё по-маленькому, чисто для вида». А я возьми да ляпни: «Какой, по-маленькому? Давайте бабахнем так, чтоб полгорода слышало!»

Каскад развёл руками и рассмеялся:

— Ну и бабахнули… Только вот немного переборщили. Танк почти по-настоящему разнесло, да ещё и часть декораций зацепило. Режиссёр в крик, продюсеры в обморок, пожарные примчались… В общем, шуму было на весь город.

— И что же дальше? — спросил я, заинтригованный историей.

— А дальше, Вашбродие, меня с киностудии попросили. Вежливо так, но настойчиво. Сказали, мол, талант у тебя, Ваня, не в ту сторону направлен. Вот я и подумал — раз такое дело, пойду-ка я в армию. Там хоть взрывать по делу научат.

Мы все рассмеялись, и даже обычно серьёзный Макаров, к которому прилипло прозвище «Макар», не сдержал улыбки.

— Ну, а потом, — продолжил Каскад, — прозвище так и прилипло. Говорили, мол, где Ванька каскадёр появляется — жди каскад взрывов и неприятностей. Вот и стал я Каскадом.

Я покачал головой, всё ещё улыбаясь:

— Что ж, Каскад, надеюсь, здесь ты найдёшь применение своим талантам. Полковник Скала отзывался о тебе самыми лестными эпитетами, и я склонен ему доверять. У нас будет немало задач, где твой опыт может оказаться бесценным.

— Благодарю за оказанное доверие, Вашбродие! — ответил Каскад с серьёзным видом, но в глазах его плясали весёлые искорки. — Теперь-то я знаю, где нужно «бабахать», а где лучше потише быть.

После этого разговора я перешёл к делу, и подробно рассказал бойцам о результатах допроса пленных наёмников. Выяснилось, что за нападением стояла Австро-Венгрия, которая преследовала свои цели, связанные с военными складами на территории Лихтенштейна. Ивановы же, узнав об этом, просто решили воспользоваться ситуацией в своих интересах, и отомстить мне за герцога Сергея Никифоровича, до сих пор находящегося в коме.

Насколько я понял, они просто предоставили им свои вертушки без опознавательных знаков. Вот только… Отследить откуда и куда, а также, что летает, возможно.

Я объяснил, что не могу оставить такие действия без ответа. Поэтому принял решение нанести ответный удар. Для выполнения этой миссии я выбрал трех, рекомендованных лично полковником Скалой, гвардейцев — Макара, Каскада и Лиса. И поставил перед ними чёткую задачу: Каскад и Лис должны сопроводить Макара до границы, после чего тот продолжит операцию самостоятельно. Его целью будет уничтожение складов противника путём размещения небольшого рюкзака с миниатюрными, но крайне опасными големами, и последующего их подрыва.

Ну, а что? Им нужны были наши склады, так пусть тогда потеряют свои. Я считаю это честным обменом, да и не нравится мне там одно направление. Уже слишком легко можно в будущем его проиграть.

Макар внимательно выслушал задание. Его глаза загорелись профессиональным интересом. Он начал задавать уточняющие вопросы о расположении складов, системах охраны и наилучших путях отхода. Хорошо видно, что он в своей стихии — планирование диверсионных операций явно было его коньком.

Каскад, услышав о предстоящих взрывах, заметно оживился. Он выдвинул годные идеи по организации подрывов, основываясь на своём богатом опыте работы со взрывчатыми веществами. Его предложения были весьма дельными, и могли значительно повысить эффективность операции.

Лис же сосредоточился на планировании маршрута. Он предложил несколько вариантов, как незаметно доставить Макара к границе и обеспечить его безопасное возвращение после выполнения задания.

Я внимательно выслушал предложения каждого из них, внося необходимые коррективы и уточнения. Мы обсудили все детали предстоящей операции, проработали план действий в различных ситуациях, и определили сроки выполнения задания.

Убедившись, что все чётко поняли свои задачи, и готовы к выполнению миссии, я отпустил бойцов готовиться к предстоящей операции, а сам остался сидеть в кресле, размышляя о том, что будет дальше.

Австро-венграм я преподам урок, и на короткое время обеспечу безопасность на части периметра. Как минимум, противнику придётся восстанавливать снабжение. Конечно, такую операцию провернуть нелегко, но в том и фишка, что от нас никто ничего не ожидает. Макаров, кстати, тоже будет в форме наёмников, на всякий случай.

Дальше я подумал об Ивановых. Их подлый ход с наёмниками меня, откровенно говоря, немного взбесил. Приказ был — прекратить родовые войны, и мы согласились играть по правилам. Ивановы же, вместо того чтобы действовать честно, решили помочь наемникам, чтобы выполнить грязную работу чужими руками, надеясь, что об этом никто не узнает.

Хотелось бы просто наказать их. Но прямых доказательств у меня против них не имелось. Пока что не имелось но это не означает, что я все оставлю так, как есть.

По факту, от них были только вертушки, но на них были иностранные наёмники, так что их к делу не припишешь. Потому и претензий я предъявить не смогу. А если учитывать, что сам князь Бобшильд — ещё тот козёл, и явно будет не на моей стороне, то уповать на правосудие точно не стоит. Возможно, сам князь тоже в этом замешан.

В любом случае, я не собирался так просто это всё оставлять. И на этот счёт у меня уже был подготовлен особый план. Прямо сейчас я собирался поехать в свою мастерскую, чтобы воплотить этот план в жизнь.

Дмитрий Сергеевич Макаров шёл по горной тропинке, с трудом удерживая ровное дыхание. Сзади, на безопасном расстоянии, остались Каскад и Лис. Он чувствовал, как по спине стекают капельки пота, а ноги, измученные многочасовым подъёмом, начинали подкашиваться от усталости. Но останавливаться было нельзя.

Кровь забурлила в жилах Дмитрия Сергеевича, когда он, преодолевая последние метры, приблизился к цели. Давно он не ощущал этот знакомый прилив адреналина, который заставляет сердце биться чаще, а мысли — крутиться с бешеной скоростью. Ещё совсем недавно, сидя в своей маленькой квартирке, он с тоской смотрел на медали и ордена, пытаясь хоть как-то осмыслить свою новую жизнь. Жизнь инвалида. А теперь…

Его движения были быстрыми и точными, словно у хищника, крадущегося к добыче. Каждый шаг, каждый взмах — отточен годами тренировок. Он сливался с окружающей темнотой, двигаясь бесшумно, как призрак, и не оставляя после себя ни малейшего следа.

В голове, словно кадры киноплёнки, проносились фрагменты инструктажа, проведённого полковником Скалой и Теодором Вавилонским. Карта местности, отмеченная красной точкой — место расположения цели — стояла перед его внутренним взором.

Он всё помнил. И знал, что не подведёт. Он не умел подводить… Ведь плохой диверсант — это мертвый диверсант, а он был жив, несмотря на свой возраст. Дмитрий Сергеевич остановился, прижавшись спиной к шершавому стволу огромного дуба, и внимательно осмотрелся. Впереди, за полосой колючей проволоки, мерцали огни. Это был нужный объект — территория завода, спрятанная среди высоких гор и густых лесов.

Макаров прислушался к своим ощущениям. Ночь была тихая, лишь лёгкий ветерок шелестел листвой. Изредка доносились звуки — лай собаки где-то вдалеке, и гул одинокой машины на шоссе.

В его голове промелькнула мысль: «Зачем всё это?». Дмитрий Сергеевич, конечно, не знал всех деталей. Да и ему, как простому гвардейцу, не полагалось знать всего. Понятно, что эта миссия не принесёт особого вреда противнику. Но… выполнив это задание, он надеялся получить доверие Теодора Вавилонского.

Вдохнув полной грудью, Макаров откинул прочь все сомнения и сосредоточился на своей задаче. Он тихо скользнул к забору, контролируя каждое движение. Металлическая рука нащупала карман и извлекла оттуда небольшую переносную пилу. Аккуратными и точными движениями он начал прорезать колючую проволоку, глуша звуки её скрежета с помощью специального устройства. Двигаясь, как тень, он проделал достаточно широкий проход, а затем бесшумно проскользнул на территорию завода.

Завод выглядел мрачным и зловещим в ночной темноте, высокие бетонные стены и громоздкие конструкции отбрасывали длинные тени. Дмитрий Сергеевич двинулся к заранее определённым точкам, где необходимо было заложить взрывчатку, обходя редкие патрули и камеры наблюдения, используя тёмные углы и слепые зоны для прикрытия.

Каждое действие было продумано до мелочей, каждый шаг просчитан. Первое взрывное устройство установлено. Дмитрий Сергеевич не позволял себе расслабляться даже на мгновение, зная, что каждый потерянный момент может стоить ему жизни. Следующая цель — хранилище с важными материалами. Он двигался уверенно, но осторожно, избегая возможных ловушек и сигнализаций.

Когда все взрывчатки были заложены, Макаров активировал таймеры и направился к заранее оговорённой точке. Время уходило, и он знал, что у него всего несколько минут до начала взрывов.

Дмитрий Сергеевич быстро пробежал обратно через дыру в заборе. Он намеренно попал в поле зрения нескольких камер видеонаблюдения. Это тоже было частью плана, ведь он специально переоделся в форму наёмников из исландской частной военной компании «Валькирия». Это должно было запутать следствие и направить по ложному следу.

Оказавшись за территорией завода, он направился к заранее припрятанным контейнерам. Эти контейнеры были не слишком большими, но тяжёлыми из-за находящегося внутри оборудования.

Каскад и Лис помогли ему занести их на гору. Но вот спускаться с двумя тяжёлыми контейнерами в одиночку — оказалось настоящим испытанием. Если бы не его, не чувствовавшая усталости, металлическая рука, сделанная Теодором Вавилонским, Дмитрий Сергеевич вряд ли бы справился.

Звуки первых взрывов потрясли ночную тишину, осветив небо яркими вспышками. Дмитрий Сергеевич не оборачивался, зная, что всё идёт по плану. Он продолжал двигаться вперёд, с каждым шагом приближаясь к нужной точке. Наконец, достигнув цели назначения, Макаров открыл груз, который он с таким трудом сюда принёс.

Раздался глухой хлопок, и крышки контейнеров откинулись. Дмитрий Сергеевич, преодолевая любопытство, заглянул внутрь. Его взгляд упал на странные предметы — небольшие, округлые фигурки, похожие на колобков из старой сказки. Он не понимал их назначения, но интуиция подсказывала, что лучше держаться от них подальше.

Внезапно для него самого «колобки» пришли в движение. Они словно ожили, раскрываясь и трансформируясь прямо на глазах. Теперь это были маленькие, но явно мощные механизмы, напоминающие миниатюрных броненосцев. Всего Дмитрий Сергеевич насчитал двадцать четыре штуки, по двенадцать в каждом контейнере.

Всей информации по этой операции ему не давали, и это можно сказать, тоже было частью плана. Он должен был выполнить свою работу, не задумываясь и не задавая лишних вопросов. Обидно ли ему? Нет… Он понимал, как это важно. А еще такой человек, как полковник Скала, явно не будет делать что-то просто так. При этом всем был еще молодой Теодор, который несмотря на свой возраст, говорил очень умные вещи. Иногда ему казалось, что этот парень явно старше, чем кажется. Он планировал сложную операцию, просто играючись. Даже не задумывался особо, и при этом всём, полковник не был против. А даже наоборот, поддерживал парня.

Големы-броненосцы, повинуясь какой-то неведомой команде, покатились в сторону границы с Австро-Венгрией. Они двигались целеустремлённо, преодолевая препятствия с неожиданной для своих размеров лёгкостью.

Чутьё, отточенное годами опасной работы, кричало Макарову: «Беги!». Не медля ни секунды, он развернулся и стал снова забираться на гору, туда, где его дожидались Каскад и Лис.

Преодолев несколько сотен метров, Дмитрий Сергеевич услышал далеко позади первый взрыв. За ним последовал второй, третий… Звуки мощных детонаций прорывались сквозь ночную тишину, отдаваясь эхом в окрестных горах. Колобки-големы уже укатились так далеко, что невозможно было определить точное расстояние. Но взрывы были настолько мощные, что отчётливо разносились по всей округе.

Сколько было людей на этом заводе? Наверное, много… Ведь этот завод был складом, а еще там базировались австро-венгры. Такое место попросту нельзя оставлять без присмотра. А теперь нет этого места, и нет больше людей, охраняющих его. Самое смешное что тут находилось немало защиты против «воздуха». Они не могли подумать, что кто-то сможет сюда пройти через горы… А они смогли.

Мужчине интересно было узнать, откуда в непроходимых горах оказалась тропа и два мостика. Холодный пот выступил на лбу Дмитрия Сергеевича, когда он осознал, насколько опасные вещи сюда принёс, и был рад, что не ронял их, хотя от тяжести временами очень хотелось это сделать. Но профессионализм и дисциплина взяли верх.

Князь Роберт Бобшильд сидел в массивном кожаном кресле, нервно теребя фамильный перстень. Его взгляд был устремлён на огонь, пляшущий в камине. Напротив него, в таком же кресле, расположился Борис Олегович Долгоносов — генеральный директор телеканала «Лихтенштейн 24».

— Борис Олегович, — начал князь, — вы, как человек, понимающий в информационной политике, должны мне помочь. Нужно кое-что сделать…

— Я вас внимательно слушаю, Ваше Сиятельство! — Долгоносов с готовностью кивнул.

Он был мужчиной средних лет, с характерной внешностью, полностью оправдывающей его фамилию. Его лицо отличалось длинным, слегка крючковатым носом, который сразу же привлекал внимание.

Долгоносов знал, что князь не станет его вызывать без особой причины. И что этот разговор, скорее всего, потребует от него каких-нибудь действий.

— Нужно усилить информационную кампанию о… гхм… необходимости укреплений на границе, — князь, сделав паузу, внимательно посмотрел на собеседника. — Ты же понимаешь, о чём я?

Долгоносов, конечно же, понимал. Он много лет работал на телевидении, и прекрасно знал, как формировать общественное мнение в соответствии с запросами власти.

— Разумеется, Ваше Сиятельство! — кивнул он. — Мы уже запустили несколько репортажей о необходимости укреплений, подчёркивая важность этого вопроса для безопасности княжества. Более того, в своих выпусках мы намеренно поставили под сомнение способность строительной фирмы «Созидатель» справиться с поставленной задачей, осторожно намекая на возможные проблемы и недостатки фирмы, чтобы немного подорвать их репутацию.

Князь удовлетворённо кивнул, но не успел он ответить, как Долгоносов продолжил:

— Однако, Ваше Сиятельство, должен вас предупредить. Несмотря на наши усилия, люди всё равно с радостью встретили новости о том, что постройкой укреплений будет заниматься «Созидатель». У фирмы Теодора Вавилонского слишком хорошая репутация среди народа. Люди говорят, что если за дело берётся «Созидатель», то можно быть спокойным за результат.

Князь нахмурился:

— Но как такое возможно? Мы же, наоборот, играем против него.

Долгоносов пожал плечами.

— В народе ходят слухи о заслугах Вавилонского в отражении нападения австро-венгров. Разумеется, мы никак не освещаем эту информацию в наших новостях, но слухи распространяются слишком быстро. Люди передают их из уст в уста, и это только укрепляет его авторитет по всему Лихтенштейну.

— Значит, так… — князь холодно взглянул на своего собеседника. — Ваша задача изменить народное мнение. Сделайте так, чтобы люди сами захотели поднять Вавилонского на вилы. Разожгите в них страх. Напомните о том, что Австро-Венгрия всё ещё представляет угрозу. Что их войска могут вернуться в любой момент. Мне плевать на правду. Мне нужен результат. Страх — вот что заставляет людей действовать. Используйте все доступные средства — социальные сети, интервью, заказные статьи в печатной прессе. Найдите журналистов, пусть они возьмут интервью у всех, кто готов высказаться. В общем, сделайте всё, чтобы народ Лихтенштейна требовал немедленного начала строительства оборонительных сооружений.

— Отличная идея, Ваше Сиятельство! — с готовностью кивнул Долгоносов. — Мы организуем несколько «случайных» интервью с обеспокоенными гражданами. Закажем статьи в самых популярных газетах. А наши эксперты будут ежедневно выступать в прямом эфире, рассказывая о том, как важно уже сейчас начать строительство новых укреплений.

— Вот и славненько. Вы, Борис Олегович, как всегда, понимаете меня с полуслова.

— Всё будет сделано в лучшем виде, Ваше Сиятельство. Можете на нас рассчитывать.

Долгоносов с поклоном попрощался и вышел из кабинета.

Князь в очередной раз обдумал свой хитроумный план, и невольно улыбнулся. Ведь, по факту, для устранения Теодора Вавилонского ему даже не придётся пачкать руки в крови. Всё будет сделано «чисто», на вполне законных основаниях.

Народ Лихтенштейна потребует немедленно начать постройку укреплений. А этот Вавилонский… Под давлением общественности ему придётся либо выполнить взятые на себя обязательства, либо…

Князь вспомнил доклад начальника разведки.

«Чтобы укрепить всю границу с Австро-Венгрией, нужно не меньше пяти-шести тысяч рабочих, — говорилось в донесении. — А ещё — тысячи тонн цемента, арматуры, камня…» Где Вавилонский найдет такое количество материалов?

Князь рассмеялся, представляя, как Вавилонский с тупой рожей будет мямлить, пытаясь объяснить, что у него нет нужного количества стройматериалов, что сроки сорваны, а деньги потрачены. Его компания не сможет выполнить взятые на себя обязательства. Ведь, само собой, у него нет таких ресурсов. Попытка начать строительство приведёт его компанию к банкротству. И всё это на фоне требований разъярённого народа, накрученного умелой работой СМИ…

К тому же, граница с Австро-Венгрией сейчас — очень неспокойное место. Князь вспомнил о недавних инцидентах: обстрел пограничных застав, уничтожение систем ПВО. Кто знает, возможно, с рабочими Вавилонского случится какая-нибудь… «неприятность»? Достаточно одного нервного снайпера, который откроет огонь по строителям. А что, если среди этих строителей случайно окажется сам Теодор Вавилонский?

— Ну что, Вавилонский, — произнёс князь вслух, словно обращаясь к своему незримому противнику. — Кажется, ты сам загнал себя в ловушку. И теперь тебе из неё не выбраться.

Роберт Бобшильд не из тех, с кем можно обращаться неподобающе. Не стоило этому нахалу дерзить ему.

Однако это не единственная причина такого поступка… Слишком этот человек молод и амбициозен а такой может в будущем стать угрозой… С такими вот людьми лучше разбираться в самом начале.

Я сидел за столом, медленно помешивая кофе, и смотрел в окно, обдумывая подставу от князя. До моего слуха доносился тревожный гул голосов из включённого телевизора — политические сводки, обстановка на границе, выступления политиков.

Отхлебнув кофе, я сосредоточил внимание на экране. Там мелькали кадры из разных городов Лихтенштейна, снятые сегодняшним утром. Толпы обеспокоенных граждан собирались на площадях, требуя немедленных действий по защите княжества.

— … жители приграничных районов, которые первыми ощутили на себе удар австро-венгерских войск, требуют от правительства немедленно усилить оборону, — вещал диктор, — … люди в панике!

Камера выхватывала лица простых людей: фермеров, рабочих в спецовках, женщин с маленькими детьми — казалось, все они были объединены страхом перед неизвестностью. Люди размахивали плакатами с надписями: «Защитим нашу землю!», «Мы не хотим войны!», «Австро-Венгры — вон из Лихтенштейна!».

— … люди боятся, что события прошлой недели повторятся, — продолжал диктор, — … многие покидают свои дома, спеша уехать из княжества.

В этот момент на экране появился сам князь. Однако, к моему удивлению, он стоял не в своём роскошном кабинете, а в скромно обставленной комнате, явно намеренно подготовленной для того, чтобы показать, насколько Бобшильд «близок к народу».

Вместо дорогих картин в позолоченных рамах на стенах висели простые фотографии с природой Лихтенштейна. Князь выступал не за своим полированным столом из красного дерева, а за обычным письменным столом, заваленным бумагами и папками. Позади него виднелся небольшой книжный шкаф с потрёпанными томами законодательных актов. Даже освещение было приглушённым, создавая атмосферу рабочего кабинета, а не дворцовых покоев.

— … уважаемые жители княжества Лихтенштейн, — вещал он, — … я прекрасно понимаю ваши тревоги, и хочу заверить, что ситуация находится под моим контролем…

Не откладывая в долгий ящик, он перешёл к главной теме — строительству оборонительных сооружений. Он говорил о важности этого проекта, о необходимости защитить княжество от внешней угрозы.

— … Я, как глава княжества, принимаю все необходимые меры для обеспечения вашей безопасности. И сегодня хочу сообщить вам о том, что на границе с Австро-Венгрией будут построены новые оборонительные сооружения — стены, башни, блокпосты, чтобы ни один враг не смог пройти. Это масштабный и сложный проект, который потребует от нас немалых усилий, но… Я, с полной уверенностью, поручил это важное дело лучшей строительной компании княжества — «Созидатель»! — торжественно произнёс князь, и его слова поддержали аплодисменты невидимой публики. — Её владелец, господин Теодор Вавилонский, уже отметился, как талантливый руководитель, который неоднократно демонстрировал своё мастерство, выполняя самые сложные проекты.

Камера показала крупным планом моё фото.

— … Я уверен, что под его руководством строительство новых оборонительных сооружений будет завершено в срок и с превосходным качеством. Наше княжество в надёжных руках, — заключил он свою речь, глядя прямо в камеру.

Его слова были встречены бурными аплодисментами, но меня они ничуть не впечатлили. Я прекрасно понимал, что все эти похвалы — лишь часть его хитрого плана. И после этих его слов, времени у меня все меньше. Люди ждут результата немедлено и готовы как вознести такого человека так и растоптать.

Князь явно решил подставить меня, свалив на мою компанию всю ответственность за строительство оборонительных сооружений. Ведь если что-то пойдёт не так, то крайним окажусь я.

В этот момент курьер доставил мне запечатанный чёрный пакет. Я «просканировал» его и, убедившись, что внутри нет ничего опасного, аккуратно вскрыл. Внутри — папка с документами, скреплёнными печатью князя. Это оказался односторонний договор, составленный таким образом, что отказаться от него было невозможно. Военное положение давало князю право на такие меры, всё было оформлено в строгом соответствии с законом.

Я, с усмешкой, принялся внимательно изучать каждый пункт, отмечая хитро расставленные юридические ловушки. Князь постарался на славу, задействовав своих лучших юристов. Договор был составлен так, чтобы в случае малейшей моей ошибки или промедления — я бы попал под суд за срыв важного оборонного контракта.

Но что действительно привлекло моё внимание, так это сумма вознаграждения — она была поистине астрономической.

Очевидно, что князь, решив, что поймал меня на крючок, не стал скупиться, прекрасно понимая, что я никогда не получу эти деньги. Он рассчитывал, что в условиях военного положения я просто не найду необходимое количество стройматериалов в столь сжатые сроки, ведь рынок был практически опустошён — каждый старался запастись всем необходимым для личной безопасности. Крупные поставщики были завалены государственными заказами. Поэтому Бобшильд был уверен, что я не справлюсь.

Но он ошибался. Вместо отчаяния, я почувствовал прилив адреналина и азарта. Улыбка медленно расползлась по моему лицу.

Князь ещё не знал, на что я способен. Я был готов преподнести ему очередной «сюрприз», который не только спасёт мою репутацию, но и перевернёт всю ситуацию с ног на голову.

И у меня уже была идея, как это сделать.

В офисе строительной фирмы «Созидатель» царила атмосфера лёгкой паники.

— Теодор, — в который раз обратился ко мне Ганс, — я понимаю, что ты веришь в наши силы, но… это невозможно! Фронт работ — просто огромный! Мне только что звонили из администрации князя. Они требуют, чтобы мы немедленно начали строительство новых укреплений. А с материалами — полная беда! Камень, может быть, мы и найдём, но вот железо… Его просто нет в таком количестве в Лихтенштейне! А заказывать в Империи — это недели, а то и месяцы ждать.

Он нервно потеребил свой галстук.

— Успокойся, Ганс, — сказал я, ободряюще похлопав его по плечу. — Не всё так плохо, как тебе кажется.

На самом деле, я понимал его тревогу. Задача, которую на нас взвалили, была, мягко говоря, невыполнимой. За короткий отрезок времени мы должны построить укрепления, способные защитить границу Лихтенштейна от вторжения армии Австро-Венгрии.

Да, моя строительная фирма «Созидатель» была одной из лучших в Лихтенштейне. За последнее время, благодаря моим способностям, мы успели выполнить множество сложных и важных заказов. Мои люди, не жалея сил, работали круглосуточно. Но даже так… ресурсов у нас не хватало для такого масштабного проекта.

В этот момент раздался стук в дверь, и в кабинет заглянул Пётр, один из наших самых толковых механиков.

— Извините, господин, можно на минуточку? — спросил он.

— Да, заходи, — кивнул я, жестом приглашая его внутрь. — Ты что-то хотел?

— Простите великодушно… — смущённо сказал Пётр и неуверенно сделал шаг вперёд. — Я это… случайно услышал ваш разговор. И… у меня, кажется, есть идея, как решить проблему с железом.

Я жестом пригласил его присесть, и Пётр, немного помедлив, уселся на стул рядом с Гансом.

— Я, видите ли, помимо того, что механик, ещё и… хм… немного занимаюсь закупками. Ну, то есть, постоянно отслеживаю цены на металлолом. И часто бываю на автосвалке. Смотрю, что к чему. Ну и вот… Сейчас, в связи с последними событиями, многие люди пытаются хоть как-то заработать, постоянно сдают старые машины — кто на запчасти, кто на металлолом. Поэтому на автосвалке цены упали. Там целые горы металлолома! От старых машин до огромных бульдозеров! И всё это — почти даром! Да, оно ржавое, но… — он улыбнулся, — … для босса это не проблема.

Почему сдают технику я понимаю… Скорей всего большинство пострадала при недавном нападении. С другой же стороны… Работы в княжестве стало резко меньше. А значит у людей начинаются проблемы с финансами. Вот они и тащат все что плохо и бесхозно лежит.

Однако я не мог понять одного… Почему свалка вдруг решает продавать их в таком количестве что даже цены падают. На сколько мне известно они занимаются переработкой и обычно продают уже готовое сырье. Как бы тут подвоха не было. Однако попробовать стоит.

— Ты прав, ржавчина — это не проблема. Показывай, — я хлопнул в ладоши. — Едем!

Через полчаса мы уже подъезжали к одной из самых больших автосвалок княжества, расположенной на окраине Вадуца. Заехав на территорию, я был поражён масштабами этого «кладбища» автомобилей. Остовы машин громоздились повсюду — от небольших легковушек, до огромных грузовиков и автобусов. Ржавые, помятые, разбитые… Некоторые из них были настолько старыми, что даже модели их было сложно определить. Кое-где среди этой груды металла виднелись остатки бытовой техники — холодильники, стиральные машины, микроволновые печи.

Мы вышли из машины и начали осмотр. Ганс, с привычным для него профессионализмом, принялся изучать машины, оценивая их состояние, прикидывая, сколько металла можно будет из них извлечь.

Я, активировав Дар, «просканировал» территорию. Мне не нужно было копаться в этом хламе — моё магическое чутьё позволяло мне видеть не только поверхность, но и то, что скрыто под ней. И, что самое главное, — определять структуру и состав предметов.

Однако своим сканированием я нашел и другие интересные вещи которые раскрыли мне глаза на происходящее. Они не просто так распродают весь металл. Судя по всему последний обстрел со стороны Австро-венгрии не прошел бесследно для этого места. Это место сейчас практически мертво… Все перегорело через скачок электричества когда взорвали подстанцию. Вот они и пытаются заработать денег хоть на перепродаже.

— Нам нужны не просто машины, — сказал я, останавливаясь перед грудой ржавых бульдозеров. — Смотри, вон те огромные монстры! Полный хлам, конечно, но сколько в них металла! — я обвёл рукой территорию. — Вон те ковши от тракторов тоже сгодятся. И прицепы… А там, видишь? Целая гора спрессованных в кубы машин — отличный источник мягкого металла, который нам понадобится для строительства.

Ганс тут же достал телефон, чтобы позвонить бригадиру.

— Нужно несколько бригад сюда перебросить! — сказал он в трубку. — … Да, прямо сейчас!

Мы ещё несколько часов провели, осматривая свалку. Я указывал на различные объекты, которые могли пригодиться для строительства. В итоге, после долгих и муторных переговоров с хозяином свалки, хитрым стариком с жадными глазами, я заключил с ним сделку. И потратил на покупку всего этого металлолома «всего»… триста тысяч рублей.

Ганс до сих пор не верил, что у нас получилось провернуть такую сделку. Три сотни тысяч за настоящую гору металла!

— По моим расчётам, — сказал он, — только на то, чтобы вывезти весь этот металлолом, уйдёт не меньше недели при постоянной работе.

— Согласен, — кивнул я. — И это только металл. Нам ещё нужен камень, много камня. Хоть его и можно собирать бесплатно, но это тоже непростая задача, требующая времени и сил.

— Похоже, Теодор, — Ганс с грустью покачал головой, — нас ждёт очень напряжённый период.

— Ничего, Ганс, — я похлопал его по плечу, — справимся. Главное — начать.

Выезжая с территории автосвалки, я погрузился в размышления. Никогда больше не буду покупать металл вот так. Всё-таки это была вынужденная мера, требующая немедленного решения. В будущем нужно будет наладить ситуацию. Решив действовать немедленно, я сказал Борису, чтобы тот отвёз меня в мои шахты. Мне нужно было ускорить свою собственную систему добычи ресурсов.

Через час мы остановились перед высоким металлическим забором, который был плотно закрыт и опечатан. Яркий плакат с надписью «Опасная зона. Проход запрещён» отпугивал незваных гостей.

Прошлые големы уже успели накопить здесь приличное количество материалов, сформировав их в аккуратные каменные блоки. Я позвонил Гансу и передал, чтобы он забрал всё уже имеющееся, а также пообещал, что скоро здесь будет много нового.

Весь день я провёл в шахтах, создавая новых големов-шахтёров, вливая в них свою энергию, обучая их. Эти магические существа должны были стать идеальными добытчиками ресурсов — они могли работать круглосуточно, не нуждались в отдыхе и еде, а ещё — не задавали лишних вопросов.

Когда на улице стемнело, у меня уже было более ста новых «шахтёров». Големы, один за другим, оживали, их каменные тела наполнялись магической энергией. Я чувствовал, как они начинают осознавать свои задачи, ощущать окружающий мир и понимание того, что им предстоит сделать.

Один из големов — бригадир, на вид более мощный и внушительный, чем остальные, подошёл ко мне и замер в ожидании приказа. Я дал ему команду начать добычу камня в северной части шахты, где делать это было наиболее удобно. Голем кивнул и зашагал в указанное место.

— Работаем без остановки, ребята, — сказал я, наблюдая за остальными големами, которые тоже начали выполнять свои задачи.

Закончив работу в шахтах, я связался с Гансом, сообщив, чтобы он приезжал и забирал накопленные материалы. Ганс, как всегда, работал быстро и организованно. Уже через час на территорию шахт въехала колонна грузовиков. Водители и грузчики, не теряя времени, приступили к погрузке каменных блоков.

На следующее утро, когда я лежал в постели, наслаждаясь долгожданным отдыхом, раздался телефонный звонок. Семён Семёнович встревоженным голосом сообщил, что в лавке какие-то проблемы, и мне нужно срочно приехать. Я попытался уточнить подробности, но старик лишь пробормотал что-то невнятное про «толпу» и «крики», и отключился.

Когда мы с Борисом въехали на торговую площадь, я увидел, что перед моей лавкой собралась целая толпа людей.

— Что за херня здесь творится⁈ — пробормотал Борис, разглядывая оживлённую толпу.

— На покупателей не похожи, — улыбнулся я.

Я вышел из машины, и, как только сделал несколько шагов, толпа тут же повернула головы в мою сторону.

— Вот он! — крикнул кто-то. — Господин Вавилонский!

Толпа журналистов окружила меня со всех сторон, требуя комментариев. Хоть мне и не хотелось давать интервью, я понимал, что это необходимо. Мне нужно было успокоить людей, дать им хоть какую-то надежду, что всё будет хорошо.

— Господин Вавилонский, когда начнётся строительство укреплений? — спросил один из репортёров.

— Господин Вавилонский, скажите, а правда ли, что ваша компания не имеет опыта в строительстве таких масштабных объектов? — подхватил второй.

Остальные тут же загомонили без перерыва:

— … Сколько времени это займёт?

— … Какие материалы будут использованы?

— … Насколько надёжными будут эти укрепления?

— … Есть ли у вас гарантии, что они выдержат атаку австро-венгров?

Когда поток вопросов иссяк, я глубоко вздохнул:

— Моя строительная фирма заключила договор, и мы его выполним. Уже через три дня вы увидите первые результаты, которые, уверяю вас, всех удивят — решил по быстрому поставить точку в этих допросах.

Уходя, я размышлял о князе Роберте Бобшильде. Он нажил себе врага в моём лице. Если продолжит вести себя, как законченный мудак, придётся с ним разобраться. Слишком уж он мелочный.

Осталось только справиться здесь… А потому уже можно будет подумать о князе… Или его кончине.

Князь Роберт Бобшильд Лихтенштейнский сидел в своём роскошном кабинете, расположенном на верхнем этаже княжеского дворца. Облачённый в дорогой костюм, сшитый по индивидуальному заказу, он с надменным видом просматривал документы, разложенные на массивном дубовом столе. Его холодный и проницательный взгляд скользил по строчкам, отмечая важные детали.

Рудольф Геслер, глава службы безопасности княжества, нервно расхаживал по кабинету. Он то и дело поправлял очки, одёргивал безупречно отглаженный мундир, стараясь скрыть своё волнение.

Его Сиятельство князь Роберт Бобшильд был известен своим тяжёлым характером и непредсказуемостью. Рудольф Геслер, прослуживший князю много лет, знал, что одно неверное слово или действие может вызвать у князя гнев. Поэтому он старался быть максимально осторожным, тщательно подбирая слова.

— Ваше Сиятельство! — наконец решился он. — Прошу прощения за дерзость, но не кажется ли вам, что вы слишком поспешно подписываете эти документы? Может быть, стоит более тщательно изучить ситуацию?

Он кивнул на стопку бумаг, лежащих перед князем. Среди них были: ордер на арест Теодора Вавилонского, обвинительное заключение, и приказ о конфискации его имущества.

Князь Бобшильд, не отрывая своего взгляда от бумаг, небрежно махнул рукой.

— Всё нормально, Рудольф, — холодно ответил он. — Я доверяю своим советникам и знаю, что они подготовили всё, как надо.

И, не обращая внимания на протесты Геслера, продолжил быстро ставить подписи, словно ему не терпелось поскорее закончить с этой формальностью.

— Но, Ваше Сиятельство! — возразил Рудольф. — Речь идёт о серьёзном обвинении. Арест Теодора Вавилонского… Вы же обвиняете его в измене.

— Я в курсе ситуации, Рудольф. Теодор Вавилонский подвёл нас всех. Его безответственность поставила под угрозу безопасность всего Лихтенштейна!

— Но обвинение в измене… — Рудольф, пытаясь успокоить князя, выбирал самые мягкие выражения. — Это очень серьёзное обвинение. Может быть, стоит провести дополнительное расследование? Ведь сроки ещё не вышли, и он может успеть, тогда это будет грандиозный скандал.

— Нет времени на долгие разбирательства! — отрезал Бобшильд. — Будь реалистом, укрепления на границе не появятся по одному мановению пальца. А провал военного заказа — это удар по репутации всей Российской Империи! Мы не можем позволить себе такую роскошь, как сомнения. Да и давай будем честны — усмехнулся князь — Залучи мы хоть все строительные компании и ничего не изменится. Граница сейчас контролируется врагом, там нет возможности даже сарай построить не то что укрепления.

Князь, не обращая внимания на его протесты, продолжил ставить подписи, словно наслаждаясь этим моментом.

Рудольф Геслер лишь тихо пробормотал:

— Но что, если мы ошибемся?

— Мы не ошибаемся, Рудольф. Теодор знал, на что шёл, когда брался за этот заказ. Его неудача — это не просто провал, это предательство интересов Лихтенштейна. Насколько мне известно, у него нет и не может быть нужного количества материалов для постройки. А поэтому я уверен, что он специально подписал контракт, чтобы сорвать сроки и помешать возведению укреплений. Мог бы просто отказаться, оплатить штраф и доверить это дело профессионалам. Но нет же! Этот упрямый выскочка осмелился взять на себя ответственность! Теперь пусть расхлёбывает последствия своей глупости.

Князь поставил последнюю подпись, шлёпнул печать и удовлетворённо посмотрел на проделанную работу.

— Передайте эти документы в соответствующие инстанции. Как только придёт ответ, выпишите ордер. Теодора Вавилонского нужно арестовать немедленно.

— Да, Ваше Сиятельство! — Геслер кивнул, собрал документы и покинул кабинет.

Роберт Бобшильд, оставшись один, медленно подошёл к окну и, заложив руки за спину, посмотрел на тёмное от сгустившихся туч небо. Уже поднялся сильный ветер, раскачивая кусты и деревья. С минуты на минуту пойдёт дождь.

Князь любил свою землю, любил свою власть. И был готов на всё, чтобы её сохранить.

Он прекрасно понимал, что подписанные им документы — это очень серьёзное дело. Но у него на руках были все козыри. По всему выходило, что Теодор Вавилонский подвёл не только его, князя Лихтенштейна, но и всю Российскую Империю. Его неспособность выполнить военный заказ по строительству оборонительных сооружений на границе с Австро-Венгрией могла быть расценена не просто, как некомпетентность, а как… измена и предательство родины.

Князь на секунду задумался о своей роли в этой истории. Ведь как гласит мудрая поговорка: «Главное в ходе следствия — не выйти на самих себя».

Он подошёл к бару, налил себе бокал коньяка и, сделав большой глоток, устало опустился в кресло. С улыбкой, он прогнал прочь дурные мысли.

«Необходимо показать всем, что я — сильный правитель, — подумал он. — И что я буду защищать интересы Лихтенштейна, несмотря ни на что. В конце концов, все неугодные будут устранены, а я смогу двигаться дальше».

И, чтобы хоть немного снять напряжение, он снова приложился к бокалу с коньяком. Ведь он понимал, что хоть шансов у Вавилонского и нет, но, как говорится, всегда может случится чудо.

Генерал-майор Альберт фон Штернберг резко проснулся от настойчивого стука в дверь своей спальни. Часы показывали пять утра.

— Войдите! — прорычал он, натягивая штаны.

Запыхавшийся адъютант влетел в комнату.

— Ваше Превосходительство, чрезвычайная ситуация на границе с Лихтенштейном!

Фон Штернберг нахмурился.

— Докладывайте!

— Сэр, около часа назад вся наша наблюдательная техника на границе вышла из строя. Камеры, датчики, и даже дроны — всё разом отключилось. Связь со штабом пропала.

Генерал-майор выругался.

— Как такое возможно? Диверсия?

— Неизвестно, сэр. Наш передовой разведывательный отряд, базирующийся в замаскированном бункере в полукилометре от границы, отправил двух наблюдателей проверить ситуацию. Они должны были добраться до точки наблюдения, оценить обстановку и вернуться с докладом.

— И что же они увидели? — нетерпеливо спросил фон Штернберг.

Адъютант сглотнул.

— В том-то и дело, сэр. Когда они вернулись через тридцать минут, то доложили нечто невероятное. На месте, где ещё недавно была пустая приграничная территория, теперь стоит полноценный форт с соответствующими укреплениями!

— Что за чертовщина⁈ — воскликнул генерал-майор. — Вы уверены, что эти наблюдатели не обкурились какой-нибудь дряни?

— Никак нет, сэр! Они заслуживают доверия. Более того, они видели там несколько грузовиков с эмблемами строительной фирмы на борту. Похоже, строительство только что завершилось.

Фон Штернберг в ярости схватил китель.

— Поднимайте мою личную гвардию! Мы выдвигаемся немедленно! Я должен сам это увидеть.

Через двадцать минут колонна бронированных автомобилей с генерал-майором во главе мчалась к злополучному сектору на границе. Альберт фон Штернберг напряжённо всматривался в предрассветные сумерки, пытаясь осмыслить происходящее. Как Лихтенштейн мог возвести форт за одну ночь?

Когда колонна фон Штернберга прибыла на место, первые лучи рассвета уже освещали невероятную картину. Там, где ещё недавно была пустая приграничная зона, теперь возвышался внушительный форт с прилегающими укреплениями. Строительная техника уже покидала территорию.

Генерал-майор выскочил из машины и, не веря своим глазам, застыл на пригорке, вглядываясь в укрепления через мощный полевой бинокль. Его лицо было напряглось, желваки заиграли на скулах. Зловещая тень от козырька фуражки закрывала лицо, придавая ему ещё более суровый вид.

— Мы опоздали, — растерянно пробормотал адъютант, тоже вглядываясь в силуэт форта. — Но как?..

Он нервно потирал руки, стараясь согреться. Свежий утренний воздух окутывал холодом, который сковывал всё тело.

Фон Штернберг побагровел от ярости.

— Да вот так, вашу мать! — прорычал он. — Наблюдателей под расстрел! Эти придурки всё проспали!

— Ваше Превосходительство, — осторожно начал адъютант, — может, нам стоит доложить в штаб…

Фон Штернберг резко оборвал его:

— И что я скажу им? Что проспал появление целого форта у нас под носом? Нет, это невозможно.

Он в очередной раз прокрутил в голове всю информацию.

— Как, чёрт возьми, этот грёбаный Лихтенштейн всё так быстро провернул? — бормотал он себе под нос, пытаясь найти логичное объяснение происходящему.

«Если бы я не увидел это своими глазами, — подумал он, — то никогда бы не поверил».

Фон Штернберг внимательно изучал форт через бинокль, пытаясь разглядеть хоть какие-то признаки активности внутри. Однако, к его растущему удивлению, он не заметил ни одного солдата на стенах или возле укреплений. Ни движения, ни звука не доносилось из форта по ту сторону границы.

— Странно, — пробормотал он. — Не вижу ни единого бойца. Адъютант, вы что-нибудь замечаете?

Адъютант, прищурившись, тоже всматривался в форт.

— Никак нет, Ваше Превосходительство! Ни часовых, ни патрулей. Полная тишина.

Фон Штернберг нахмурился ещё сильнее. Что-то здесь было не так. Новенькая крепость выглядела абсолютно безжизненной.

— Пошлите разведгруппу, — приказал он. — Пусть осторожно приблизятся и проверят ситуацию.

Через несколько минут группа из пяти бойцов спецназа осторожно двинулась к форту. Остальные солдаты с напряжением наблюдали за их продвижением. Разведчики приблизились к стенам, но никакой реакции не последовало. Ни окрика часового, ни предупредительного выстрела.

Спустя полчаса разведгруппа вернулась с докладом.

— Ваше Превосходительство, — доложил командир, — форт полностью пуст. Ни единого солдата, ни следа недавнего присутствия людей. Выглядит так, словно его только что построили и бросили.

Генерал-майор опустил бинокль и задумчиво оглядел свои войска — около сотни человек. Элитные бойцы, лично преданные ему. Солдаты, закалённые в боях, готовые к выполнению любого приказа.

— А ведь это шанс, — медленно произнёс он, словно рассуждая вслух. — Укрепления пустуют. Мы можем захватить их прямо сейчас.

Адъютант побледнел:

— Но, сэр, это же своевольное пересечение границы! Мы не должны…

— Молчать! — рявкнул фон Штернберг. — Я прекрасно знаю, что мы должны, и не должны. Но подумай — если мы возьмём эти укрепления, то сможем в будущем использовать их в своих целях. Это стратегическое преимущество!

Несмотря на свой суровый вид и вспыльчивый нрав, генерал-майор фон Штернберг был не дураком. Он прекрасно понимал, что его действия граничат с нарушением всех правил. Но, в то же время, он был уверен — если всё получится, то его проступок будет не только прощён, но и вознаграждён. Ведь он действовал не ради собственной выгоды, а ради блага Австро-Венгрии.

Генерал-майор на мгновение замолчал, глядя вдаль, где виднелись очертания форта, и тихо добавил:

— Конечно, риск огромен. Но иного выхода я не вижу. Если мы не захватим эти укрепления, то в будущем нам придётся штурмовать их под огнём противника. А это означает огромные потери.

В голове генерала лихорадочно метались мысли. Он понимал, что рискует. Но азарт, жажда власти и месть, которая жила в нём с детства, заглушили голос разума.

«Остаётся только придумать, как сделать всё „чисто“, — подумал он. — Чтобы не вызвать подозрений у командования. Нельзя просто так взять и начать атаку. Нужно какое-то… гхм… обоснование».

— Что нам теперь делать, сэр? — осторожно спросил адъютант.

Фон Штернберг резко повернулся к нему.

— Что делать, что делать…

Генерал-майор мерил шагами небольшой пятачок земли, лихорадочно соображая. Он понимал, что оказался в крайне невыгодном положении. Главный приказ заключался в том, чтобы не дать противнику закрепиться на этой территории, и он его с треском провалил.

В этот момент фон Штернберга осенила идея, гениальная по своей простоте и жестокости. В его мыслях всплыл соседний полевой лагерь, разбитый в нескольких сотнях метров от границы. Палатки, бронетехника, бойцы, занимающиеся утренними упражнениями.

— Свяжитесь с артиллерийским расчётом номер шесть! — скомандовал он адъютанту. — Они полностью мне подконтрольны, и будут держать язык за зубами. Передайте им координаты… — он указал пальцем на карту, где находился их собственный лагерь. — Пусть накроют их огнём!

Адъютант, не веря своим ушам, в ужасе уставился на командира.

— Но сэр! Наши же люди…

Фон Штернберг схватил его за грудки.

— Ты что, собака, не понимаешь⁈ — прорычал он, встряхивая адъютанта. — Это — единственный наш шанс! Либо мы атакуем сейчас, либо… потом потеряем намного больше! На войне жертвы всё равно неизбежны! Поэтому лучше потерять немного сейчас, чем потом сдохнуть всем вместе! Мне нужен повод для немедленного нападения!

Адъютант колебался. Он прекрасно понимал, что приказ фон Штернберга — это безумие. Но возражать не посмел. Генерал-майор был одержим идеей захвата укреплений, и остановить его было невозможно.

Фон Штернберг положил руку ему на плечо:

— Послушай, — сказал он, стараясь говорить спокойным, ровным голосом. — Я знаю, что прошу о невозможном. Но поверь — это единственный шанс. Иначе нас всех ждёт трибунал за преступную халатность. Ты со мной?

Адъютант глубоко вздохнул и кивнул:

— Да, Ваше Превосходительство! Я передам приказ!

И, развернувшись, он поспешил к машине, чтобы связаться с артиллерийским расчётом.

Спустя пятнадцать минут грохот артиллерийских залпов разорвал утреннюю тишину.

Когда всё закончилось, генерал-майор повернулся к своим бойцам, собравшимся вокруг него в ожидании приказов.

— Господа! — начал он говорить. — Мы подверглись вероломному нападению. Противник нарушил все международные соглашения и атаковал наш мирный лагерь. У нас нет другого выбора, кроме как незамедлительно ответить на эту агрессию.

Бойцы переглянулись с недоумением, но никто не осмелился возразить. Фон Штернберг был известен своей жестокостью к подчинённым, которые ставили под сомнение его приказы.

— Наша задача — захватить укрепления противника, пока они не успели их занять и укрепить. Это будет не только ответом на их атаку, но и стратегическим ходом, который обеспечит нам преимущество в будущем. Господа, сегодня мы творим историю. Наши действия определят будущее нашей страны. Я знаю, что прошу от вас многого. Но я верю в вашу храбрость и преданность. Вперёд, за Австро-Венгрию!

Через мгновение сотни австро-венгерских солдат, подняв оружие, ринулись в атаку вслед за своим командиром.

Теперь у фон Штернберга была идеальная причина для наступления. Вена не сможет его обвинить в нарушении приказа, ведь «лихтенштейнцы», как бы, напали на него первыми, не соблюдая условия перемирия.

А форт…

«Он будет моим», — подумал фон Штернберг, устремляясь к своей цели.

Как только мы заметили приближающуюся разведгруппу австро-венгров, то мгновенно спрятались в подземном туннеле, дожидаясь, пока разведчики осмотрят «пустой» форт.

— Неплохо, — прошептал Скала, когда австро-венгры ушли, явно уверенные, что крепость необитаема. — Они действительно поверили, что здесь никого нет.

Я кивнул, довольный успехом нашей уловки. Теперь нам оставалось лишь ждать, наблюдая за развитием событий.

Спустя некоторое время я активировал своё магическое зрение, позволяющее «сканировать» окружающее пространство на большие расстояния. Мы с гвардейцами укрылись в самом защищённом помещении форта, откуда я мог безопасно наблюдать за происходящим.

— Что ты видишь? — тихо спросил Скала, нервно поглядывая на закрытую дверь нашего убежища.

Я сосредоточился, направляя своё магическое зрение вдаль. Земля подсказывала мне, как обстоят дела там, снаружи.

— Они идут, — прошептал я, чувствуя приближение огромной массы людей. — Колонна пехоты, около сотни человек. Движутся быстро, не скрываясь. Кажется, они купились.

Скала нахмурился.

— Что будем делать? — спросил он, инстинктивно проверяя оружие. — До прибытия графов Шенка и Рихтера ещё, как минимум, четыре часа. А у нас всего двадцать человек против целой сотни.

На моём лице появилась лёгкая улыбка. Несмотря на кажущееся неравенство сил, я чувствовал, что наш план работает идеально.

— Пока ничего, — ответил я спокойно. — Мы продолжаем играть роль пустого форта. Пусть они подойдут ближе. Чем больше они уверятся в своей безопасности, тем сильнее будет эффект, когда мы раскроем свои карты.

Скала кивнул, доверяясь мне. Мы продолжили ждать, скрытые от вражеских глаз, но прекрасно были осведомлены о каждом их шаге, благодаря моему магическому зрению. Я заметил, что некоторые гвардейцы всё ещё посматривают на меня с сомнением, но превосходная репутация уже научила их доверять моим, казалось бы, самым безумным планам.

— А теперь отступаем… В подземный туннель, быстро! — скомандовал я, когда передовые части противника были уже в пределах видимости невооружённым глазом.

Мы спешно покидали позиции, спускаясь в тщательно замаскированный подземный ход.

— Теодор, неужели мы просто так оставим им все эти укрепления и форт? — не выдержал Кувалда. — Ты же столько сил вложил, чтобы построить всё это…

Я улыбнулся, положив руку ему на плечо.

— Конечно, оставим. Более того, я специально построил всё это для них.

— Специально? — переспросил Лис, не скрывая удивления. — Но зачем?

Видя недоумение на лицах своих людей, я решил раскрыть карты.

— Друзья мои, настало время открыть вам правду. Этот форт — не просто укрепление. Это — ловушка.

В их глазах сразу же загорелось понимание.

— Что же вы сразу не сказали? — удивился Каскад. — Я бы тут заминировал всё, как полагается.

Я покачал головой:

— Взрывать ничего не понадобится. У нас есть примерно час, пока они займут форт и разместятся там. Потом начнётся настоящее веселье.

Мы углубились в туннели, готовясь к предстоящей операции. Я чувствовал, как над нами продвигается противник, занимая «захваченные» позиции.

Ну вот, скоро все птички будут в клетке.