Их любовь началась с первого взгляда. Когда он однажды вошел в класс и встретился с ней глазами, сильная сладкая боль поразила его прямо в сердце. Теперь он думал только о ней. Каждый вечер, сделав уроки, он проходил мимо ее дома и смотрел на ее окно. Оно горело в ночи нежным желтым светом, и как ему казалось, освещало его путь радостным сиянием. В школе он сел рядом с ней за парту и все время смотрел на нее.

– Мальчик, – говорила она ему иногда, капризно поводя плечами и встряхивая своими черными локонами. – Почему ты всегда забываешь дома карандаши и ластик?

Он виновато улыбался, пряча за спиной испачканные чернилами руки, и молчал. Потом, когда они стали старше, она стала называть его Ником. Это имя так и осталась за ним в школе. Часто Алена снилась ему в образе очаровательной богини с длинными кудрявыми волосами, рассыпанными по загорелым плечам. Она была одета в красивую розовую тунику и греческие сандалии. Ник с любовью протягивал к ней руки, но она смеясь, всегда улетала от него на ослепительно белом облаке. Проснувшись, он грустил и смотрел в окно на старый заросший крапивой забор. Ник мечтал, что, когда вырастет большим, то обязательно отправиться в далекое и опасное путешествие. В Греции он разыщет знаменитый Олимп – жилище богов, о котором он читал в толстой книжке, поднимется на эту гору и отыщет свою богиню с черными кудрявыми волосами. Улыбаясь нежной застенчивой улыбкой и глядя Нику прямо в глаза, она поднесет ему напиток богов – чудесную Амброзию. Сделав глоток из золотой чаши, он станет равным богам и обретет неземное счастье, любовь и вечную молодость.

В классе Ник всегда садился за парту рядом с ней. Ему нравилась ее красивая шея и волны кудрявых волос, рассыпавшиеся по плечам. Он катал из бумаги маленькие шарики и кидал в нее, пытаясь попасть за воротник. Когда ему это удавалось, Алена поводила плечами, оборачивалась и бросала на него гневные взгляды. От этих взглядов у Ника краснели щеки, а по коже бежали мурашки. Однажды, когда Алена заболела гриппом и не пришла в школу, он затосковал, и сидя один за партой, смотрел в окно на плывущие белые облака. Они медленно изменяли свой облик, превращаясь в огромное ласковое море, освещенное солнечным светом. Ник представлял, как плывет по нему на парусном корабле среди прыгающих дельфинов и косаток, и мечтал открыть новые неизведанные страны. Нос корабля, словно ножом разрезал изумрудные волны, оставляя за собой белые беспокойные буруны. «Когда я покорю все моря и океаны, я вернусь домой и подарю Алене большую раковину, такую же, как я видел дома у Сережки Сарычева. Она бросится мне на шею, обнимет и заплачет от счастья. Мы поженимся на следующий день и будем жить вместе долго и счастливо!» – мечтал он, глядя вдаль. Когда она после долгого отсутствия появилась в школе, Ник подбежал к ней, и очень смущаясь и путая слова, пригласил в кино. Для него это был поистине героический поступок, и он с трудом подавил внутреннее волнение, хотя голос его продолжал дрожать. Алена тоже смутилась и сказала, что не сможет пойти с ним, потому что они с мамой в субботу идут в гости. Глаза у нее засветились, и Ник понял, что ей было приятно, когда он заговорил с ней. В этот день он был особенно счастлив, потому что смог совершить такой непростой для него шаг. Он радовался жизни и носился вверх и вниз по лестнице словно сумасшедший.

Их дружба крепла с каждым днем. Алена смотрела на него своими огромными глазами и улыбалась. Часто он звонил ей по телефону и они подолгу разговаривали. После каждого разговора шариковой ручкой он делал отметки на обоях. С каждым днем их становилось все больше и больше. Иногда Ник провожал подругу из школы домой и нес ее портфель. После каждой встречи с ней, возвращаясь домой он испытывал какое-то необыкновенное чувство счастья, которое переполняло его всего. А когда в школьном актовом зале играли в «ручеек», Ник всегда выбирал только ее. Казалось, так будет продолжаться всегда. Но судьба преподнесла ему неприятный сюрприз.

В начале весны в школе должен был состояться карнавал. Все ученики были взбудоражены. Разговоры были только о предстоящем вечере и о приготовлении карнавальных костюмов из ватмана, раскрашенного гуашью. Ник решил, что обязательно будет мушкетером в голубом плаще, шляпе с огромными полями и сапогах с деревянными шпорами. Тогда он сможет пригласить Алену на танец и сказать ей, наконец, как сильно она ему нравится. Этому событию он придавал очень большое значение и решительно к нему готовился, раскрашивая разноцветными красками бумажное перо на шляпе. Однако произошла история, которая сломала все его планы и разрушила его сказочный мир.

За неделю до школьного вечера было решено всем классом пойти в поход в Опалиху. Ник основательно подготовился к этому событию: взял, на всякий случай, перочинный нож, бутерброды с холодными котлетами, приготовленные мамой, и сладкий чай в термосе. Казалось, все должно было пройти прекрасно, но не тут-то было…

Толпа подростков гудела как пчелиный рой, наслаждаясь пьянящим воздухом весны. Ребята гуляли, смеялись и бегали за девчонками, хватая их за косы. Потом пили сладкий чай и ели вкусные бутерброды. Ник смотрел на Алену восхищенными глазами. Она вся раскраснелась от бега, ее чудесные волосы рассыпались по плечам. Она очаровательно улыбалась, сверкая белоснежными зубами. На душе у Ника было так легко и радостно потому, что рядом с ним была Алена. Она смотрела на него горящими глазами и хлопала длинными ресницами. Небо вдруг стало голубым и ласковым, а солнечные лучи, робко выглянувшие из-за края леса, казались золотой паутиной, разбросанной по полям. Он стоял рядом с Аленой и, не отрываясь, смотрел на нее. Она застенчиво улыбалась ему в ответ и отводила глаза. Ник что-то сказал и взял ее за руку. Она опустила глаза, и ее рука осталась в его руке. Счастье переполняло его. Больше всего Ник хотел, чтобы этот миг продолжался вечно. Но вдруг небо потемнело, и на землю упали первые крупные капли дождя. Он услышал стук топора. Звук был глухой и тоскливый. На душе почему-то стало тревожно, как будто сейчас, в это время, происходило что-то нехорошее. Солнце боязливо спряталось за тучи, потемнело, дохнуло холодным осенним ветром. Алена перестала улыбаться и отошла к другим девчонкам. Побежав на звук, Ник увидел, как второгодник Кукат с остервенением рубит под корень зеленую прекрасную елку. Она вздрагивала от каждого удара и поскрипывала, словно просила о пощаде. В воздухе стояло гнетущее напряжение, и каждый удар топора казался ударом погребального колокола. Нику почудилось, что он слышит стоны, и призывы о помощи. Дерево молило и звало его:

– Спаси меня, спаси! Не дай мне погибнуть! Боги отблагодарят тебя! – шумело у него в голове.

Вокруг Куката сгрудились парни, подбадривая его. Топор с остервенением вгрызался в сочную древесину, каждый раз вырывая из тела дерева по крупному куску. Нику во что бы то ни стало хотелось прекратить эту расправу над деревом. На секунду Ник даже представил себе, как он подскакивает к Кукату и хватает его за руку, не давая опуститься топору. Но подумать об этом было гораздо проще, чем сделать на самом деле. Ник шагнул вперед и остановился. Первым желанием было отвести глаза и незаметно уйти в лес. Так было бы проще для всех и, в первую очередь для него самого. Но что-то удерживало его на месте. Он чувствовал, как постепенно в груди зарождается раздражение и протест. Кукат как палач продолжал свою грязную работу. Он был грозой всей 704-й школы. Ребята боялись его и обходили стороной. Никто с ним не связывался. Кукат чувствовал себя королем и мог пойти на любую подлость, чтобы поддержать свою «репутацию». Парни из его компании, посмеиваясь и сплевывая сквозь зубы, одобрительно улюлюкали, предвкушая очередную выходку своего дружка. Они встали в круг, закрывая своего лидера широкими плечами. Другие ученики, возмущенные его поступком, молча стояли, потупив глаза в землю, ковыряя ботинками прошлогоднюю траву, как будто ничего не происходило. Никто не находил в себе смелость остановить Куката, но внезапно в круг, растолкав парней, задыхаясь, вбежала Алена. Ее пальто было расстегнуто, а розовые туфельки испачкались в грязи. Она порывисто схватила Куката за рукав, пытаясь его остановить. Он засмеялся от удовольствия, поняв, что его выходка все же не осталась незамеченной. Резко стряхнув ее руку, он грубо и демонстративно оттолкнул Алену на глазах у всех. Слезы брызнули у нее из глаз, она оступилась и упала на мокрую траву, испачкав пальто. Подняв заплаканные сверкающие глаза, Алена с мольбой посмотрела на Ника. Он стыдливо отвел глаза. Она всхлипнула, и ее слова застучали в его голове молотками:

– Спаси! Спаси ее, спаси эту елку, сделай это ради меня!

Страх овладел всем его существом, когда он понял, что она хочет, чтобы он остановил самого Куката. Руки его вдруг стали липкими, а колени мелко затряслись. Собрав все свое мужество, Ник вошел в круг и остановился напротив Куката. От страха он лишился дара слова, только сопел и сглатывал слюну. Алена встала и принялась старательно чистить пальто, внимательно наблюдая за происходящим. Кукат не обратил на Ника никакого внимания, продолжая методично работать топором.

– Нельзя рубить деревья! Они полезные и выделяют кислород, – тихо сказал Ник, опустив в землю глаза.

Кукат на секунду остановился, вытирая грязной рукой пот с лица. Глаза его стали большими, а брови удивленно полезли наверх. Никогда и никто из учеников не осмеливался противоречить ему.

– Тебе чего, пацан?! – сказал он с угрозой, дыхнув на него чесноком. Топор в его руке зловеще блеснул.

– Не надо рубить елку! Она хорошая! – робко выдавил из себя Ник и, наконец, подняв глаза, посмотрел на Куката.

– Пошел отсюда, салага! Хочешь по соплям получить? – голос Куката зловеще захрипел, и в нем послышалась скрытая угроза. Он засунул топор за пояс и вызывающе выпрямился, разминая руки и готовясь к нападению. Все прекрасно знали эти движения. В прошлом году Кукат жестоко побил Сашку Агеева просто за то, что тот огрызнулся на него, проходя мимо. Ник испугано оглянулся. Учительница Зоя Александровна была далеко и ничего не видела. «Если Кукат начнет меня бить, она даже не успеет подбежать» – подумал он. Круг мальчишек сомкнулся за его спиной, закрывая от свидетелей. Все они явно были на стороне Куката, кроме Сережки Сарычева. Это был худенький, интеллигентный мальчик в очках, и в драку он бы не полез.

– Не связывайся! Ну его на фиг… Пойдем отсюда, – тянул он за рукав Ника. – Подумаешь, одна елка, тут их много растет!

Ник сразу же схватился за эту спасительную мысль. Не связываться же из-за какой-то елки с самим Кукатом! Ему сразу же стало легче дышать. Опустив голову и не глядя никому в глаза, как побитая собака, он бочком выбрался из круга. Обернувшись, он увидел, как сверкнули на него Аленины глаза! В них не было злости, они горели презрением и разочарованием. Алена резко повернулась, пренебрежительно дернула плечом и побежала прочь. Как будто издалека Ник услышал за спиной смех парней и услышал обидные слова, которые хлестнули его, словно кнутом. Парни, сплевывая через плечо, презрительно смотрели в его сторону. Раньше Ник не раздумывая полез бы с ними в драку, а сейчас, даже не повернув головы, он медленно побрел, еле перебирая ногами. Он был готов провалиться сквозь землю. Он должен найти Алену и все ей объяснить: что Кукат – плохой мальчик, что он, Ник – сделал все, что мог, но его не послушали, что ничего страшного не случится, если срубят одну елку. В лесу же их очень много!

– Почему она так защищала эту елку? Может она волшебная? – подумал он. Хотя Ник понял, разумеется, что дело тут не в елке, а в нем. Он просто струсил, испугался Куката! Если бы он был храбрее, то остановил бы Куката, даже если бы ему пришлось драться с ним. Алена поверила бы в него, и их дружба стала бы еще крепче. Тогда Ник смог бы каждый день провожать Алену домой и нести ее портфель. А вечером в тени кустов у подъезда он обнял бы ее и поцеловал в губы. От этих мыслей ему сразу стало жарко, и мурашки побежали по коже. Он представил себе ее бездонные голубые глаза и даже почувствовал ее дыхание и тонкий аромат духов. Но все пошло не так. Вздрогнув, он снова вернулся в реальность. «Алена больше не будет сидеть со мной за одной партой, не даст нести свой портфель, не станет со мной танцевать и играть на школьных вечерах в „ручеек“. Когда я буду проходить мимо нее, она будет презрительно отворачиваться» – понял он.

– Я сам, сам, струсив, разрушил свое счастье. Я должен был что-то сделать, должен! – мысли бешено стучали у него в голове. Сзади он снова услышал стук топора, который звенел в ушах как тревожный набат. Потом послышался оглушительный треск и шум падающего дерева! Дышать стало тяжело, перед глазами поплыли круги.

На мгновение он увидел заснеженную равнину и маленького зеленого гнома, который, сидя верхом на елке, медленно по спирали набирал высоту. Что-то невообразимо грустное было в его печальном полете. Казалось, что он покидает эту негостеприимную Землю и навсегда уходит в другие миры. Внизу на снегу стояли двое детей – мальчик и девочка. Дети протягивали к гному руки и умоляли его вернуться. Гном печально помахал им своим красным колпачком и медленно исчез за горизонтом. Дети остались одни среди голой заснеженной равнины. Ник с удивлением узнал в мальчике самого себя, а в девочке, одетой в меховую мутоновую шубку, – Алену. Небо потемнело, и холодный свистящий ветер стал кидать сверху колючие снежинки. Мальчик бросился к девочке, пытаясь схватить ее за руку, но сильный снежный вихрь подхватил ее и, закружив, унес за горизонт. Вдали мелькнула коричневая шубка и скрылась за снежной пеленой. Мальчик отчаянно бросился за ней, но бешеные порывы ветра не давали ему идти. Он долго брел вперед к горизонту, звал и плакал, пока обессилев не упал на холодный колючий снег. Его маленькая фигурка казалась черной точкой на фоне огромной заснеженной равнины.

Ник сильно потряс головой, пытаясь сбросить с себя наваждение. Его щеки горели, словно были обожжены сильным ветром, а руки совсем закоченели. Недалеко за деревьями «гудел» его класс. Все складывали рюкзаки, тушили костер, собираясь домой. Он тупо взглянул на ребят, не понимая, где он находится и что с ним случилось. Внутри у него что-то оборвалось, как будто свершилось что-то ужасное, непоправимое. Слезы брызнули у него из глаз, и он бросился бежать в лес, не разбирая дороги.

Прошло время. Листья на кленах пожелтели, как будто их выковали из золота. Вечера стали холоднее, а по утрам трава покрывалась инеем. Школа каждое утро гудела как большой муравейник. Уроки, учителя, домашние задания занимали все его свободное время. Казалось, ничего не изменилось, но Ник понимал, что где-то что-то оборвалось, и что произошло событие, которое перевернуло всю его жизнь. Он чувствовал, что тот порядок вещей, который никогда не меняется и повторяется из года в год, изменен. Его жизненные часы взяли другой ритм и пошли в другую сторону, в какую он не знал, но чувствовал: что-то должно случиться. Смутное предчувствие тяготило его, заставляло нервничать.

После этого случая Алена стала избегать его. Когда они встречались, она отводила глаза и переходила на другую сторону улицы. Однажды он долго ждал ее у входа в метро, зная, что она должна ехать домой из музыкальной школы. Когда она появилась, он, преодолевая огромную робость, подошел к ней, пытаясь заговорить. Слова, которые он с трудом произносил, казались ему глупыми и ненастоящими. Они с трудом лезли из горла. Взглянув на него, она опустила глаза и быстро пошла дальше по улице. Ник побежал следом за ней, пытаясь догнать. Он чувствовал себя ужасно скованно и неловко. Схватив Алену за руку, он резко повернул ее к себе. Она взглянула на него, покраснев, глаза ее засверкали, став еще красивее от гнева, грудь вздымалась от прерывистого дыхания. Она хлестнула его словами, словно плеткой:

– Не ходи за мной! Не подходи ко мне, вообще, никогда! – ее голос сорвался на крик. – Ты! Ты! Трус, у тебя нет чувства собственного достоинства, ты готов унижаться даже перед девчонкой! – на глазах у ее появились слезы, она резко вырвала свою руку и убежала, звонко застучав по мостовой каблучками.

Ник остался стоять как вкопанный. Ярость переполняла его. Глаза его сверкали, он трясся от бешенства. Еще ни разу ни одна девчонка не говорила ему таких обидных слов. Ему захотелось ударить ее, сделать ей больно, наговорить гадких обидных слов. Небывалая тяжесть навалилась на него. Он резко повернулся и пошел в другую сторону. Наступила усталость, апатия, захотелось плакать и жалеть себя. Он понял, что навсегда потерял ее. Ему захотелось убежать, спрятаться, никому не показываться, никого не видеть. Весь вечер он бродил по знакомым улицам и всегда оказывался рядом с ее домом. Окно на шестом этаже светилось маленьким желтым пятнышком. Там, за занавеской, в этом маленьком волшебном мирке живет эта девочка, без которой он не может существовать. Но для него там уже нет места. Он струсил, предал ее, дал Кукату срубить елку. Интуиция подсказывала ему, что эти роковые события окажут влияние на всю его жизнь. Целую неделю он не ходил в школу, притворившись больным и обманув маму. А когда после долгого отсутствия пришел в класс, надеясь увидеть ее, то с ужасом обнаружил, что на ее месте сидит другая незнакомая рыжая девчонка. Еле дождавшись звонка, он спросил Сережку Сарычева, почему Алены нет в классе. Она перевелась в другую школу, услышал он ответ, который чуть не свалил его с ног.

Шло время, но ничего не менялось. Часто по вечерам он стоял под ее окном, надеясь увидеть Алену. Иногда он видел, как она легкой походкой шла по улице, и в его ушах звенел стук ее каблучков. Но подойти и заговорить он не решался. Целыми днями он сидел дома, занимаясь математикой, историей, биологий, рисованием. Он брался за все, что могло отвлечь его от мрачных мыслей. Учителя удивлялись, почему это Смоленский сначала забросил учебу и чуть не вылетел из школы, а сейчас стал одним из лучших учеников. Многие девчонки стали кокетничать с ним, пытаясь обратить на себя внимание, но он оставался непреклонен и одинок.

Начались каникулы. Все разъехались по дачам. Алена тоже куда-то уехала. Теперь он даже не мог встретить ее на улице, или следить за ней из своего окна. Стало совсем грустно. Ник вышел на улицу и сел на скамейку перед школой. Он подумал, что если бы не этот случай в лесу на лужайке, все могло бы быть иначе. Сам того не осознавая, он мысленно возвращался в еловый лес и пытался изменить ситуацию. Часто ему снилось, что он вступает с Кукатом в яростный бой, пытаясь защитить дерево. Инстинктивно он чувствовал, что если бы он тогда не струсил, у него все было бы по-другому. Сам того не замечая, он прошел мимо чего-то очень важного и необходимого, отчего его жизнь сейчас так скучна и неинтересна. Уже много дней он не видел Алены, она была где-то очень далеко. Иногда острая мысль пронзала все его существо: она должна быть где-то здесь рядом, в этом пространстве! Она не могла просто так исчезнуть из его жизни. Ник должен ее увидеть. Он должен ей все объяснить. Он должен попросить у нее прощенья. Может, еще не поздно? Он должен найти ее и сказать ей, что любит ее до сих пор и любил всегда, и если можно все еще вернуть назад, он готов, не колеблясь, отдать за нее свою жизнь. Все свое детство он хотел сказать, что любит ее, но так и не успел. Сейчас это самое главное! От этого зависит вся его жизнь и, может быть, существование всего мира и всей Вселенной.

Откуда-то подул холодный ветер. Музыка прекратилась, и страшный барабанный бой загремел в ушах. Высокие, обитые медью двери распахнулись, и в зал ворвалась толпа воинов. Среди них своим ростом и мощью выделялся их предводитель. На его плечи был накинут алый плащ с изображением черного дракона. Толпа шарахнулась от них и задрожала.

Ник рванулся вперед, к Алене, и закрыл ее своим телом. Обветренные лица воинов стали еще суровее, короткими копьями они уперлись ему в незащищенную грудь. Вперед вышел их предводитель, центурион по кличке Лис. Бывший гладиатор, он отличился в боях, когда Юлий Цезарь покорял Египет. Ему не было равных в коротких яростных стычках. Ник с удивлением узнал в нем Куката, вожака школьной шпаны, которого боялись даже старшеклассники. Он не сказал ни слова, но все поняли – сейчас будет поединок. Лис демонстративно снял с себя алый плащ, шлем и отстегнул нагрудник. Это означало, что если будет бой, то он закончится смертью одного из участников, как на гладиаторской арене Древнего Рима. Юный легионер из когорты Лиса вышел вперед и поставил посреди зала красивый резной столик из слоновой кости, на котором лежал короткий римский меч и изящный круглый щит, обрамленный сверкающими самоцветами.

– Личное оружие Юлия Цезаря, – сразу угадал Ник.

– Кто подойдет к ней, тот будет иметь дело со мной! Всем понятно? Ну кто? Кто хочет получить по морде? – проревел Лис голосом Куката. Его когорта с воинственным кличем стала бить коротким мечами в круглые щиты, висевшие у каждого воина на левом предплечье. Лис вдруг увидел Ника, растерянно стоящего посреди зала. От злости его лицо перекосило. Уже давно никто не бросал ему вызов так открыто. В его глазах мелькнуло какое-то далекое воспоминание, он пытался вспомнить его, но не сумел. Тряхнув головой, Лис коротким прыжком выскочил на арену и обнажил меч. Ник пытался что-то сказать, но не мог. Страх заполнил все его существо – руки стали липкими и неуклюжими, мелко затряслись колени.

– Не связывайся! Ну его на фиг! Пойдем лучше домой! – Сережка Сарычев энергично тряхнул его за руку. – В прошлом году в полнолуние он избил Сережку Кондратьева просто так, за то, что тот не дал ему откусить яблоко! – прошептал Сарычев ему на ухо, делая ужасные глаза.

– Может, правда, не связываться? Он же псих! – пронеслась в голове Ника спасительная мысль.

И уже собираясь уходить, он виновато поднял глаза и взглянул на Алену. Она застенчиво улыбалась. В ее взгляде не было осуждения, казалось, она все понимала и прощала.

– Глупый гном, наверно все наврал, к ней и подойти-то нельзя, – подумал Ник.

И вдруг он представил себе, как опустив голову под свист и улюлюканье толпы, еле волоча ноги, он побредет к выходу, и только Сережка Сарычев, семеня за ним, будет оборачиваться и огрызаться.

– Да отстаньте вы все! Ну, чего вы привязались к человеку? Мы с психами не связываемся!

Противный Лис, подойдя к Алене с рычаньем, подхватит ее на руки, стремительно вбежит в свой шатер и бросит ее, беззащитную, на мягкие персидские ковры… Волна ярости медленно подступила к горлу, глаза расширились, руки сжались в кулаки. Он попытался что-то сказать, но не мог. Тысячи воинственных предков пробудились в нем и требовали участия в битве. Что происходило дальше, Ник не понимал, как будто, кто-то другой делал за него все. Словно на крыльях он подлетел к столу, схватил меч и щит и яростно бросился на Лиса. Битва началась. Они ходили вокруг, сверля друг друга глазами, готовые в любую секунду нанести удар противнику. Первым ударил Лис. Это был молниеносный выпад. Короткий римский меч, просвистев над головой, непременно поразил бы его в левой плечо, но в последний момент он сумел увернуться и парировать этот удар. Лис завалился на правую сторону и открыл лицо. В ту же секунду со всей силы Ник ударил его щитом в переносицу. Удар был настолько силен, что на мгновение Лис потерял сознание. Многолетний опыт и постоянные тренировки помогли ему выйти из трудного положения. Через секунду он снова занял свою обычную боевую стойку, выставив вперед короткий меч. Но все же, Лис был потрясен. Он был уверен в своем превосходстве и не ожидал такого поворота событий. Обычно от его коронного удара не уходил никто. Встретив серьезный отпор, Лис изменил тактику. Теперь он не стремился решить исход боя бешеным наскоком, а стал изматывать своего противника, нанося рубящие удары слева и справа. Они сыпались один за другим, становясь все опаснее и опаснее. Ник отчаянно защищался, с трудом увертываясь от разящего клинка. С каждой минутой его положение становилось все отчаянней. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди, пот застилал глаза, меч стал непомерно тяжелым.

– Как это просто – драться с римским центурионом и совсем не страшно умирать, – подумал он, машинально, как во сне, отбивая удар за ударом.

В следующую секунду его меч, выбитый коротким техничным приемом Лиса, со звоном упал на паркет.

– Все, конец! – мелькнула в его мозгу последняя мысль.

Сквозь пелену, застилавшую глаза, он увидел, как справа, словно в замедленном темпе, на него опускается кованный римский клинок. Ник попытался поднять левую руку, чтобы прикрыться щитом, но рука висела как плеть, словно ее не было совсем. Перед его глазами пронеслись картинки из далекого детства. Они катаются вдвоем на коньках, держась за руки, падает пушистый снег, электрическая лампочка, раскачиваясь на фонарном столбе, освещает маленький уютный каток, расчищенный от снега. Она улыбается ему своей очаровательной, застенчивой улыбкой, зашнуровывая белые фигурные коньки.

Страшный удар пришелся прямо в висок, боли не было, все поплыло перед глазами, ноги и руки не слушались, пошатнувшись, Ник рухнул на пол. Лис ударил его рукояткой меча, играя как кошка с мышкой со своим обезоруженным противником. Каток стал удлиняться и превратился в огромное ледяное поле, заполнявшее все пространство до горизонта. Черные тучи закрыли небо, ледяной ветер дул в лицо, мешая идти. Девочка в клетчатой юбочке и белых снегурках едва виднелась вдали. Ник понимал, что теряет ее навсегда. Она уходила все дальше и дальше, исчезая за горизонтом. Он пытался ее догнать, но ноги были как ватные и не слушались.

– Подожди! Не уходи! – Ник хотел крикнуть, но слова застряли в горле.

Смертельная тоска охватила все его существо. Слезы стали капать из глаз. Захотелось закрыть их ладонями и разреветься, как когда-то давно, в детстве. Внезапно тучи на минуту разошлись, как будто кто-то сверху пытался их раздвинуть, Выглянуло ласковое солнце. Раздался шум вращающегося пропеллера, и из-за тучи верхом на елке вылетел зеленый гном. Он сделал круг почета над катком и лихо подрулил к Нику.

– Крепись, мой мальчик! Я знаю, тебе нелегко, но ты справишься! Не упусти девчонку! Я помогу тебе в трудную минуту! Но только ты сам можешь изменить судьбу! Только сам! – его пронзительный голос зазвенел в ушах.

Гном снял с елки красивую бумажную хлопушку и дернул за нитку. Раздался оглушительный взрыв. Вихрь разноцветного конфетти закружил в воздухе, и Ник очнулся.

– Говорил тебе, не связывайся, – плакал рядом Сережка Сарычев.

– Где я тебе теперь меч достану? Возьми! У меня только это осталось, – он сунул ему в руку маленькую деревянную саблю, вытащенную из фиолетовых рук пластилинового солдатика.

Ник осторожно взял ее двумя пальцами, не понимая, что он с ней будет делать. Сабля вдруг засверкала, закрутилась в его руках и стала увеличиваться в размерах, превратившись в кривую турецкую саблю, усыпанную алмазами. Она принадлежала великому турецкому султану Баязету, почему-то понял он, осматривая грозное оружие. Быстро вскочив на ноги, Ник снова бросился в бой. Боли он совсем не чувствовал. Лис, не ожидавший такого поворота событий, отчаянно сопротивлялся. Тяжело дыша, он отбивал бешеные удары сыпавшиеся на него со всех сторон. Сабля, выкованная и закаленная дамасскими мастерами, была тверже, чем римский клинок, и значительно длиннее. Она как влитая сидела в руке и как будто сама наносила молниеносные и страшные удары своему противнику. Исход поединка был предрешен. Через минуту Лис тяжело рухнул на одно колено, выронив клинок. Увидев, что его не прикончили сразу, он стал на колени и подставил шею для последнего удара, ожидая решения толпы.

– Крови! Крови! Убей его! – ревела и бушевала толпа.

– Дай ему разок! – подскочил Сережка и пнул Лиса ногой. – Он у меня в прошлом году деньги отнимал, собака!

Постепенно крики умолкли. С суровыми и величественными лицами, какие всегда бывают у людей перед казнью, все вытянули вперед руки с опущенными вниз большими пальцами.

– Пусть уходит, – тихо сказал Ник.

– Как, крови не будет?! Опять не будет крови?! – разочарованный ропот грозно пронесся по толпе. Отложив щит, Ник отдал саблю Сережке Сарычеву. Она тут же стала на глазах уменьшаться и превратилась опять в маленькую деревянную сабельку с рукояткой, обмотанной конфетной фольгой. Убедившись, что его не убьют, Лис вскочил на ноги и решительно пошел к выходу. Его когорта последовала за ним.

– Ну, погоди! Мы с тобой еще встретимся в другом месте! – прохрипел он, спускаясь по лестнице.

Олег Борисович поправил фрак, сел за рояль и, высоко подняв руки, ударил по клавишам. Музыка рванулась ввысь, заполнив все вокруг. Как заведенные, вновь закружились пары.

Алена стояла посреди зала, освещенная тысячами невидимых ламп. Ветер развивал ее черные волосы и играл складками белоснежного с алмазными блестками платья. Застенчиво улыбаясь, она глядела на Ника из-под пушистых ресниц. Радость победы сменилась чувством глубокого всеобъемлющего счастья.

– Она моя! Моя богиня! Никто не может помешать мне любить ее и быть рядом с ней! Даже боги! Я не стыжусь своей любви! Пусть все знают! И 10-й «А» и 10-й «Б», и учителя, и родители, и директор!

Он был готов умереть за свою любовь! Ник подошел к ней и взял ее за руку. Из толпы вышли улыбающиеся и счастливые Ромео и Джульетта. Они держались за руки и не сводили влюбленных глаз с друг друга. В знак особого почтения перед силой любви, преклонив колени, они положили к их ногам охапку благоухающих фиолетовых гиацинтов. Тристан и Изольда в глубоком поклоне преподнесли им в дар нежные голубые незабудки.

– Великая богиня! – обратились они к Алене. – Мы будем вечно благодарны тебе, за то, что ты подарила нам Любовь! Мы отдали за нее свои жизни! А после смерти ты наградила нас, оставив нам наши чувства. Да здравствует Любовь – сила, перед которой склоняют головы даже Боги!

Снова грянула музыка, и все закружились в танце. Алена смотрела Нику в глаза и нежно обнимала руками за шею. Он ощущал под кофточкой ее упругое теплое тело и, прижимаясь к ней, чувствовал, как бьется ее сердечко. Он был счастлив и хотел, чтобы танец никогда не кончался. Ник понял, что долгие годы ему мешало жить чувство острой неудовлетворенности. Ему казалось, что он не достиг в своей жизни чего-то очень важного, но не мог понять чего. Теперь Ник был счастлив, потому что смог, наконец, сказать Алене о своей любви! Он увидел, как синева ее глаз разрастается, превращаясь в огромный синий океан, видневшийся внизу. У него захватило дух, когда он понял, что стремительно падает с огромной высоты.

Теплая, нежная волна обдала его брызгами. Он почувствовал на губах соленый привкус моря. Вокруг плавали рыбы удивительной красоты, тараща на него свои круглые глаза. Удивленная акула, грациозно вильнув хвостом, медленно проплыла мимо. Навстречу, совершая гигантские прыжки над водой, плыла стая косаток. Самец, поднырнув вниз, резко всплыл прямо под Ником. Вокруг забурлили белые буруны, и парень оказался сидящим на огромной спине этого гигантского то ли дельфина, то ли кита. Обеими руками Ник схватился за черный блестящий плавник. Началась бешеная гонка! Косатка то уходила под воду, то выпрыгивала и неслась над водой. Чувство скорости опьяняло и захватывало. Немного сзади, по бокам, как боевое охранение, плыли еще две крупные косатки. Остальные замыкали процессию. Впереди расстилалась необъятная гладь изумрудного океана, покрытого белыми барашками волн. Огромные облака на горизонте были похожи на сказочных фантастических животных. Из-за них выглянуло ослепительное солнце и заиграло бликами на воде. На горизонте появилось облако, которое стало быстро приближаться.

Скоро стало видно, что на нем стоит большой белый трон, на котором сидит приятного вида мужчина в белом хитоне и венке. В правой руке он держал скипетр, символ верховной власти. Сзади него на белых облачках толпилось многочисленное общество, которое с любопытством взирало на Ника. Особенно выделялся маленький пухленький мальчик с белыми крылышками за спиной. В руках он держал золотой лук и стрелы и непрерывно целился во все стороны. Женщина ослепительной красоты в розовой тунике и кожаных греческих сандалиях сидела у подножия трона и, загадочно улыбаясь, грозила пальцем малышу. Она была удивительно похожа на Алену, ее сверкающие глаза излучали радость и доброту. Глядя на нее, хотелось расплакаться от счастья и умереть от любви.

– Избранный, Избранный! – пронеслось в воздухе.

Из воды вынырнули два блестящих тритона и, запрокинув головы, затрубили в раковины. Косатки остановились и стали плавать по кругу, приветливо кивая своими мокрыми головами. Вода в середине круга вздыбилась, и из глубины показалась косматая голова Посейдона. В его длинной седой бороде запутались очаровательные русалки. Они со смехом падали вниз, разбрызгивая вокруг себя алмазные брызги. Они были так красивы, что хотелось забыть все на свете и навсегда остаться с ними в изумрудной теплой воде.

– Плыви к нам юноша, плыви! Здесь так прекрасно! Зеленые струи теплой воды вольются в тебя, и ты забудешь о своей несчастной любви. Здесь так весело и беспечно! Здесь нет тоски и печали! Мы покажем тебе затонувшие корабли и подарим несметные сокровища! А в глубине океана на самом дне живет огромный морской змей, который будет каждый вечер катать тебя на своей чешуйчатой спине и рассказывать удивительные истории! – они протягивали к нему свои нежные руки и со слезами на глазах умоляли остаться с ними.

Ник грациозно спрыгнул в воду со спины косатки и, набирая скорость, поплыл к русалкам. Он заметил, что плывет очень легко и быстро, стремительно рассекая воду. Оглянувшись назад, он с удивлением увидел, что вместо ног у него вырос великолепный русалочий хвост. Косатки закивали головами и стали издавать громкие одобрительные звуки. Посейдон тоже снисходительно улыбнулся. Тритоны лихо выкатили огромную раковину, запряженную дельфинами. Русалки удобно устроились в ней, оставив свободное место посередине. Лицо красивого мужчины, сидевшего с величественным видом на троне, недовольно поморщилось. Прекраснейшая женщина у его ног закрыла ладонями лицо. Слезы капали у нее из глаз. На лету они становились жемчужинами и, цокая, скакали по ступенькам трона. Падая в воду, они превращались в разноцветных рыбок и расплывались в разные стороны. Пухленький херувимчик с крылышками тоже расстроился. Отбросив лук в сторону, он громко плакал, вытирая кулачками заплаканные глаза. Из-за горизонта стремительно верхом на елке вылетел зеленый гном. Величественный мужчина на троне посмотрел на него с удивлением, подняв брови. Свита сзади него оживилась.

– Гермес! Как долго тебя не было с нами. И что за странный наряд на тебе? И почему вместо воздушного облака ты оседлал какую-то драную зеленую ветку? – вопросы сыпались на него со всех сторон.

Посейдон недовольно забулькал, не ожидая для себя ничего хорошего. Зависнув в воздухе над пловцом, гном со страхом на лице зашептал Нику на ухо:

– Что ты делаешь! Негодный мальчишка! Сколько можно с тобой мучиться и выручать тебя из неприятных ситуаций! Тебе мало вечной любви, которой соблаговолила наделить тебя наша повелительница – великая богиня Афродита! Тебе захотелось еще с девками поразвлечься! Посмотри, до чего ты себя довел, бездельник! У тебя уже вырос рыбий хвост сзади! Так и будешь всю жизнь мокнуть в воде! Сейчас же одумайся и остановись! Последствия твоего поступка будут ужасны! Великие боги могут разгневаться и поссориться из-за тебя, и тогда погибнет наш мир! Пойдет брат на брата! Не плыви к русалкам! Обрати взор свой на великую богиню Афродиту, владычицу над чувствами людей и богов! И изменишь ты тогда судьбу свою и судьбу нашего мира! И восторжествует тогда над миром красота и любовь!

Ник в замешательстве остановился, покачиваясь на изумрудной поверхности океана. Но было уже поздно!

– Брат мой! – раздался грохочущий голос, похожий на раскаты грома. Солнце сразу спряталось за тучи, и облака, на которых сидели боги, потемнели.

– Я же просил тебя не вмешиваться в установленный древними богами порядок, который мы чтим со времен мироздания! Раз в тысячу лет в день полного парада планет Избранный сам выбирает свою судьбу и может стать богом, присоединившись к нам и взойдя на Олимп. Его сын, рожденный от брака с любвеобильной Афродитой, будет обладать неизмеримой мощью и возглавит Олимп, и все мы преклоним свои головы перед Царем Богов. И распространиться тогда власть богов Олимпа на другие миры, и будет длиться она вечно. Так предсказали великие богини Мойры, что держат в своих руках судьбы богов и людей! Власть наша ослабевает! Все трудней и трудней становится управлять мирозданием, все трудней удерживать планеты на их орбитах! И когда потухнет солнце, погибнут Олимпийские боги! Уйдут в небытие в темное царство Тартара! Погибнут люди! Погибнет любовь! Погибнут русалки и тритоны! И только немногие из нас уйдут в другие миры, где не будет солнца, не будет изумрудного океана и яркой зелени цветов. Тогда не сможем мы готовить и пить напиток богов – Амброзию, которая дарует нам вечную молодость и вечную радость, и станем похожи мы на бледные тени Аида!

Небо над морем потемнело, ветер усилился, и волны из изумрудно-зеленых стали свинцовыми. Мужчина на троне стал расти, увеличиваясь в размерах, пока его голова не достигла облаков. Его свита, сидевшая сзади на облаке, с огромной скоростью унеслась и исчезла за горизонтом. Засверкали молнии, ударяя в черную громаду воды. Русалки с тритонами исчезли, испуганно уйдя на глубину. Ник остановился, с удивлением обнаружив, что больше не хочет плыть к русалкам. Он медленно покачивался на верхушке волны и со страхом смотрел на спор двух гигантов. Посейдон вынул из воды волосатую руку с огромным трезубцем и, прикрыв глаза от сверкающих молний, громко заревел:

– Брат мой старший! Великий повелитель Олимпийских богов Зевс-громовержец! Знаешь ты, что не страшны Океану молнии! Не могут причинить они вреда изумрудным волнам! Не можешь ты сбросить меня в темницу богов и титанов Тартар! Переполнят воды мои Великий Тартар и погибнет мать наша Гея Земля, отдав все свое тепло холодным волнам. И разорвется тело ее, и превратится в пар. И погибну я, разорвавшись на миллиарды кусочков вместе с Геей Землей! Но и ты погибнешь вместе с нами! Не будет у тебя облаков, не будет Великого Олимпа – дома богов! Не будет священного напитка Амброзии! Не могут существовать Олимпийские боги без Геи Земли и Отца Океана, как не может жить Океан без Олимпийских богов! Не желаю я зла избраннику. Устало отцовское сердце видеть, как страдают мои дочери нереиды без мужа. Хотел я сделать его мужем моих дочерей – прекрасных русалок. Наделил бы я его неизмеримой мощью, передав всю власть над океаном. А сам бы нянчил моих любезных внуков и внучек. И продлилась бы тогда жизнь океана на миллиарды лет, и радовались бы Олимпийские боги силе его! Но не пришло, видно, время радоваться отцу Океану, оставляю я его тебе. Не должны Олимпийские боги ссориться между собой, ибо наступит тогда Хаос, и погибнет Вселенная!

И он стал медленно закручивать воду своим огромным трезубцем, образуя водоворот. Засвистел ветер, забурлила вода, и весь изумрудный океан, закружившись в водовороте, в секунду всосался в маленькое отверстие на дне и исчез как вода в ванной.

Солнце слепило глаза и пекло голову. Легкий ветерок слегка облегчал полуденный зной. Рядом шумел красивый весенний лес, щебетали птицы, кругом были распустившиеся подснежники. На поляне, облитый солнечными лучами, возвышался стог сена. От него шел сильный запах прошлогодней травы. Казалось, стоит лечь на него, и ты заснешь сладким детским сном. Из-за деревьев вышла красивая молодая женщина. Ее одежда была сшита из крупных зеленых виноградных листов. На голову был надет венок из лесных цветов. В руке она держала лозу с крупными красными гроздьями винограда. Она была очень похожа на Алену. Рядом с ней шли два пятнистых оленя с великолепными ветвистыми рогами. У ее ног сновали зайцы и белки, а сзади боязливо выглядывала бурая медведица с медвежатами. Заиграла удивительная мелодия, и Ник увидел маленького толстого человечка с рогами на голове. Вместо ног у него были козлиные копыта и длинный хвост. Он играл на свирели и в такт мелодии топал своими мохнатыми кривыми ногами. Все звери пустились в пляс. Рядом с ним толстый пухленький мальчик с белыми крылышками корчил смешные рожицы и грозил всем своим маленьким золотым игрушечным луком со стрелами. Сверкая изумрудными каплями, медленно струился ручей. В нем плавали две русалки с рыбьими хвостами. Их лица казались удивительно знакомыми. В одной Ник узнал учительницу математики Людмилу Петровну, в другой – учительницу химии Нину Михайловну. Они резвились как две молодые рыбки и плескали на него изумрудные капли.

– Смелее, смелее! – кричали они, указывая рыбьими хвостами на стог сена.

– Только смелый может получить благосклонность нашей всемогущей богини!

Деревья стали расти и увеличиваться в размерах. В густых ветвях прятались дриады. Их шелковистые волосы развевались на ветру и колыхались вместе с листвой.

– Смелее, смелее, – кричали они, показывая на стог сена своими тонкими руками, похожими на ветви деревьев.

– Только смелый может получить благосклонность нашей всемогущей богини!

Человечек с рожками на голове заиграл на свирели еще громче и пустился в пляс. Зайцы и белки запрыгали еще быстрее, а олени стали с разбега бодать друг друга своими ветвистыми рогами. Сзади них стояла нежная важенка, ожидая победителя. Ее огромные бездонные глаза, обрамленные черными ресницами, выражали покорность и страсть. Олени, храпя и перебирая копытами, разошлись в стороны для разбега и, развернувшись с огромной скоростью, кинулись друг на друга. Молодой и резвый олень, наклонив голову, несся навстречу сопернику грациозными прыжками. Огромный черный бык с тяжелыми ветвистыми рогами и мощной шеей летел вперед, сотрясая землю огромными копытами. Комья земли летели от него во все стороны. Раздался оглушительный треск. Олени сшиблись. Сцепившись рогами, они уперлись в землю, и каждый их них старался вытолкать другого из круга. Старый олень надавил всей своей массой и стал теснить молодого назад. Казалось, еще немного и он выйдет победителем. Напряжение достигло предела. Молодой олень не выдержал, ноги у него подломились, и он покатился по земле. Старый самец встал на дыбы, прицелился и, опустившись на передние ноги, сделал резкий выпад рогами. Еще мгновение и молодой олень был бы пронзен насквозь. В последнюю секунду он вскочил на ноги и отпрянул в сторону. Острые рога ветерана прошли в сантиметре от его шеи. Придя в себя, молодой олень снова бросился на своего соперника. Матерый самец не ожидал такого поворота событий. Он уже мысленно чувствовал себя победителем и наслаждался триумфом. Удар, нанесенный молодым оленем, был резким и неожиданным. Он атаковал своего противника сбоку. Его острые рога, словно вилы, проткнули дубленую шкуру ветерана. Брызнула красная кровь. Старый олень зашатался и упал на колени. Собрав свои последние силы, он поднялся и, наклонив голову, бросился в бой. Они опять сшиблись, молодой напирал все сильнее и сильнее, тогда как старый начал быстро уставать. Трава вокруг них окрасилась кровью. Важенка стояла сзади и, казалось, все происходящее ее мало касается. Она шевелила своими очаровательными ушками и закатывала черные бездонные глаза. Очередной удар, и вот уже старый олень снова упал на колени, голова его зашаталась, и из пасти вырвался хриплый рев. Это был крик отчаяния. Молодой олень резко развернулся и атаковал снова. Старик медленно подставил под удар свою ветвистую голову. Следующий удар опрокинул его на спину. Казалось, теперь ничто не помешает молодому оленю закончить свою победную схватку. Он набрал скорость и победоносно понесся вперед, опустив свои острые рога, чтобы последним ударом прикончить старика. Женщина в зеленых одеждах сделала шаг вперед и бросила между ними зеленую виноградную ветвь. Олень на ходу затормозил и в знак глубокой покорности склонил перед ней свою великолепную голову с ветвистыми рогами. Старый самец стоял, тяжело дыша и, опустив голову, молча ожидал своей участи. Не дождавшись, он резко развернулся и стал ломиться один сквозь густые заросли вереска, оглашая лес трубным ревом.

– Мы с тобой еще встретимся!

Нику показалось, что он слышит эти слова в реве старого самца. Женщина с очаровательной игривой улыбкой погладила молодого оленя по мощной упругой шее. Он ласково терся об нее головой и пытался лизнуть ей руку. Важенка повернула к ним голову и нетерпеливо взбрыкнула копытами. Она устала ждать победителя. Богиня, смеясь, потрепала своего любимца по мягкой шерстке и движением руки отпустила его. Он бросился к важенке. Пухлый мальчик с толстыми щечками и белыми крылышками, выглядывающими из-за его спины, достал маленький золотой лук со стрелами. Женщина, смеясь, погрозила ему пальчиком. Мальчик, игриво строя смешные рожицы, натянул лук и быстро пустил две стрелы. Одну за другой. Одна попала в сердце молодого оленя, другая в сердце важенки. Казалось, два ярких солнечных луча поразили оленей. На секунду они остановились и внимательно посмотрели друг на друга. Потом по их молодым телам пробежала стремительная судорога. Олень весь напрягся и, подняв морду кверху, громко взревел. Его рев, полный страсти, прогремел на весь лес. Он был готов драться со всеми оленями мира, лишь бы завоевать право на свою возлюбленную. Важенка глядела на него огромными влюбленными глазами и от желания перебирала копытами. Они подошли поближе и потерлись друг о друга мордами. Маленькая, великолепно сложенная олениха казалась фарфоровой статуэткой на фоне высокого молодого оленя.

Они оба благодарно оглянулись на женщину в одежде из зеленых листьев и крупными прыжками скрылись в чаще леса. Оттуда донесся треск ломаемых веток и олений рев, полный страсти.

Женщина в зеленой одежде подошла к Нику и, улыбаясь, протянула ему виноградную гроздь. Крупные прозрачные ягоды просвечивали на солнце. Внутри них чернели мелкие семечки. Страшно захотелось пить. Ягоды светились на солнце и сами просились в рот. Ник взял несколько ягод и проглотил. Он почувствовал на губах необыкновенный вкус душистого винограда. Никогда еще он не пробовал ничего подобного. От легкого опьянения у него закружилась голова.

– Наверное, такой вкус бывает лишь у Амброзии – напитка богов, – подумал он.

Непонятная сила влилась в его тело. Все мышцы стали упругими и мощными. Хотелось бегать, прыгать, драться. В груди сладостно заныло. Он стал искать глазами женщину в зеленой одежде. Она стояла в тени кипарисового дерева, обнимая его одной рукой.

– Как она красива, – подумал он.

Из-под короткой розовой туники выглядывали стройные красивые ноги, обутые в кожаные сандалии. Женщина смотрела на него и улыбалась. Ее глаза были полны грусти и любви. Она грациозно тряхнула головой, и копна черных кудрявых волос рассыпалась по ее загорелым обнаженным плечам. Ему показалось, что лицо женщины стало медленно приближаться к нему, хотя она стояла на месте. Он видел ее черные, бездонные, раскосые глаза, яркие страстные губы.

– Какая она красивая, – успел подумать он, – как она похожа на Алену.

Больше всего на свете ему захотелось прижаться к ней и поцеловать ее. Потом лежать с ней вместе на ароматном стогу сена и смотреть в бездонное голубое небо. Он протянул к ней руки, пытаясь ее обнять. Козлоногий Пан громче заиграл на свирели, его копыта пустились в пляс. Вместе с ним в огромном хороводе закружились все звери. Мальчик с крылышками взлетел вверх и спрятался за маленькое белое облачко, продолжая сверху грозить всем своим игрушечным луком. Русалки зашлепали своими рыбьими хвостами, разбрасывая тысячи изумрудных брызг. Дриады замотали головами, похожими на кроны деревьев. Музыка становилась все громче и громче, хоровод пляшущих фигур сливался в одну линию. Лицо красивой женщины в зеленых одеждах стало уплывать вдаль. Ник попытался схватить ее за плечи, но его руки уцепили только несколько виноградных лоз.

– Испытание! Испытание! – услышал он крики русалок, теряя сознание.

– Только Избранный может пройти испытание, только Избранный!

Пляшущие фигуры слились в один разноцветный вихрь и со страшным грохотом исчезли.

Они сидели обнаженными на огромной белой кровати размером с большую комнату и, взявшись за руки, смотрели друг на друга. На потолке виднелся огромный плафон, изображающий сидящую на облаке Афродиту, нежно обнимавшую маленького Амура. Рядом молодой пастушок, забыв о своих овечках, страстно целовал хорошенькую пастушку. Афродита ласково улыбалась и приветливо кивала им головой. Овечки безмятежно щипали травку. Толстый очаровательный мальчик с маленькими крылышками, хитро щурясь, прятал за спиной золотой лук со стрелами. Крылатые грифоны, сидящие по бокам, от нетерпения перебирали своими мощными когтистыми лапами. Амур прицелился и выстрелил. Стрела, сверкнув на солнце яркой вспышкой, попала в девушку, сидящую на кровати. Она изогнулась и громко застонала. Грифоны забили крыльями и одобрительно закивали головами. Афродита шаловливо погрозила Амуру пальчиком. А он, кривляясь, достал вторую стрелу, и снова выстрелил. Острая сладкая боль пронзила Ника! Слезы закапали у него из глаз. Желание заполняло его всего, начиная с головы и кончая кончиками пальцев. Он не мог говорить, только рычал и всхлипывал, как пьяный, и все сильнее сжимал свою возлюбленную в объятьях, осыпая ее поцелуями! Она стонала от страсти и прижималась к нему все сильнее и сильнее. Афродита, Амур, грифоны закружились над ними все быстрее и быстрее, пока не слились в один мерцающий, бешено крутящийся круг. Кровь толчками ударяла ему в голову, разливаясь по всему телу необъяснимым блаженством. Он видел ослепительно красивое лицо девушки с разметавшимися на подушке черными волосами, ее закрытые от счастья глаза, ее пушистые длинные ресницы. Страстным поцелуем он впился в ее губы, замерев от огромного, неземного счастья.

– Алена! Алена! Афродита! Моя Богиня! – прорычал он, закатывая глаза и теряя сознание. Она прижалась к нему еще сильнее, напряглась и громко закричала. Ее крик и его рычание слились в один оглушающий звон!

Звенел школьный звонок. Грифоны, Афродита и Амур исчезли. Кровать сиротливо стояла посреди 10 «Б» класса, стены которого были завешаны наглядной агитацией. На подоконниках стояли горшки с фикусами. В класс, громко хлопнув дверью, вошла учительница математики Людмила Петровна и строго сказала:

– Ну, мальчик, ты нахал! Я от тебя этого не ожидала! Давай сюда дневник! Завтра пришлешь в школу своих родителей!

Нику захотелось умереть от стыда, и он натянул одеяло до подбородка.

– Извините, Людмила Петровна! Все как-то само собой получилось, – пряча глаза, пролепетал он. – Но, это в последний раз, я вам обещаю! – уверенным голосом заверил он учительницу математики.

Она фыркнула от возмущения, развернулась и, топая каблуками, решительно вышла из класса, громко хлопнув дверью. Оглушительно ревя мотором и лихо крутя огромный руль, на своем письменном столе, заваленном бумагами, в класс въехал директор школы Алексей Гаврилович. Ехидно смеясь и грозя пальцем, он сделал круг вокруг кровати и вырулил наружу в коридор.

– Исключу из школы обоих! Завтра на педсовет! – удаляясь, крикнул он прокуренным голосом.

С гвалтом и топотом в класс ворвался десятый «Б». Толпа протиснулась в дверь и остановилась, как вкопанная. Все с удивлением уставились пару, на лежащую в кровати. Наступила гнетущая тишина.

– Товарищи! – выйдя из оцепенения, строгим голосом сказала староста класса Людка Ходова, направив на них сквозь линзы очков свой ядовитый взгляд. – Посмотрите, в каком виде они здесь разлеглись, эти разложившиеся от безделья ученики! Чем это вы здесь занимались целый урок? А! Урок биологии себе устроили вместо математики! Мы этого так не оставим! Придется ставить вопрос на бюро! Вы еще пожалеете!

Ее взгляд не обещал ничего хорошего, а косички с белыми бантиками затряслись от возмущения. Неожиданно резко зазвенел второй звонок, и все с грохотом вылетели из класса. Кровать неожиданно закрутилась вокруг своей оси и стала плавно подниматься. Она прошла через потолок, затем через пятый этаж, удивив своим появлением учительницу начальных классов Зою Алексеевну, и под гвалт восторженных первоклашек через чердак вырвалась наружу. Затем она стала стремительно набирать высоту. Сверху здание школы казалось все меньше и меньше, пока не превратилась в маленький квадратик, окруженный такими же квадратиками. Кровать ходила ходуном и со страшной скоростью неслась вверх. Влюбленные обнялись и со страхом смотрели вокруг себя. Словно на ковре-самолете они стремительно вошли в слой облаков. Густой туман окутал все вокруг. Ничего не было видно. Как пробка из воды, кровать вырвалась наружу из облака. Засияло ослепительное солнце. Внизу, словно снежные поляны, до горизонта простирались белые облака, а над ними раскинулось сияющее голубое небо. Неизъяснимая радость наполнила их обоих. Хотелось плакать и смеяться одновременно. Они всхлипывали, и слезы изумрудным дождем капали у них из глаз. На лету слезы превращались в белых голубей, которые, махая крыльями, летели рядом с ними, указывая путь. Впереди засверкала гряда облаков, похожих на горные вершины. Из-за них яркими лучами прорывалось чудесное сияние. Кровать резко пошла вверх прямо на вершину самой большой горы.

«Это священная гора Олимп, где живут Олимпийские боги», – промелькнуло в голове Ника.

Кровать поднялась почти до самого верха и остановилась, тихонько покачиваясь. На самой вершине, на великолепной зеленой лужайке, стоял трон, сделанный из слоновой кости. На нем сидел бородатый мужчина, одетый в богато расшитый греческий хитон и сандалии с кожаными ремешками. Его голову украшал лавровый венок. В руке он держал скипетр, символ царской власти. Ник и Алена сошли с кровати и стали робко оглядываться вокруг. К ним подскочил юноша, одетый в красный плащ, застегнутый медной фибулой, изображающей быка. На ногах у него были сандалии с маленькими крылышками. Они трепетали, готовые в любой момент унести своего хозяина.

– Гермес, Гермес! – услышал Ник шепот вокруг.

Гермес взял Ника и Алену за руки и подвел к Зевсу, который величественно приветствовал их кивком головы. У его ног сидела богиня неземной красоты. На ней была легкая розовая накидка и сандалии. Загорелые стройные ноги, видневшиеся из-под короткой туники, привлекали взоры других богов. Ее огромные, затянутые поволокой глаза, с нежностью и любовью смотрели на Ника, обещая неземное блаженство. Ее лицо было ему очень знакомо, но он никак не мог вспомнить, где он видел эту богиню в последний раз. Козлоногий фавн с безумными от вина глазами, приплясывая, играл на свирели. Вокруг него в танце кружились полуобнаженные дриады в одежде из виноградных лоз. За их спиной виднелся девственный лес, полный зверей. Огромные полосатые тигры ходили рядом с пятнистыми оленями и не трогали их. Большая бурая медведица играла с тремя маленькими медвежатами. Они пытались вскарабкаться ей на голову, а она ласково скидывала их обратно на траву своими мягкими лапами. Музыка заиграла громче. Это была удивительная мелодия, заставляющая забыть все на свете. Дриады кидали влюбленные взгляды в сторону Ника и призывными жестами манили его к себе. Из лесу выскочила целая стая бородатых фавнов. Перебирая своими копытами, они бросились к наядам и пустились в пляс. Чахлая виноградная лоза, растущая в мраморном вазоне, стала увеличиваться на глазах. Она извивалась, как змея, сворачиваясь кольцами, обвиваясь вокруг танцующих фигур. На ней появились крупные гроздья спелого винограда. Танцующие пары срывали гроздья и с криками радости кидали их в огромный медный чан. Другие босыми ногами давили виноград. Ярко-красный сок, словно кровью, окрашивал ноги дриад. Дионис, красивый, великолепно сложенный молодой мужчина, одетый в леопардовую шкуру, зачерпнул золотой чашей вина и с поклоном подал бородатому мужчине.

– Владыка мира! Повелитель богов! Зевс-громовержец! Свершилось предсказание великих Мойр! Снова Олимпийские боги вернулись на гору Олимп, снова растет и плодоносит божественная виноградная лоза, снова боги могут пить напиток вечной любви и молодости – Амброзию!

Зевс торжественно поднял чашу.

– Да здравствует великий Избранный, который помог богам снова вернуться на Олимп, и вернуть в мир любовь и вечную молодость!

Боги криками приветствовали Ника! Зевс первым отпил из чаши и передал ее красивой богине. Она тоже отпила и пустила чашу по кругу. Весь сонм Олимпийских богов, захлебываясь, пил из чаши, вино в которой не кончалось. Дриады и фавны черпали вино золотыми черпаками и пили, пили, пили. Пухлый мальчик с белыми крылышками за спиной, глотнув из чаши, совсем захмелел и, летая зигзагами над поляной вверх и вниз, стрелял в танцующих своими золотыми стрелами. Деревья на поляне стали быстро расти. Прямо на глазах на них вырастали яблоки, груши, сливы, айва, персики, абрикосы, финики и бананы. Они тут же созревали и падали на землю. На земле вырастали удивительные дыни, арбузы, огурцы, помидоры. Яркими красными гроздьями сверкала в зеленой траве крупная земляника, и виднелись коричневые шапочки белых грибов. Фавны доили тучных коров и коз и готовили ароматный сыр. Дриады пекли на камнях нежные пшеничные лепешки и раздавали пирующим. Гермес подскочил к Нику и подал ему чашу с вином. Оно бурлило словно живое, наполняя воздух удивительным ароматом. Ник поднял чашу, приветствуя Зевса, и сделал глоток. Он почувствовал, как по телу разлилась приятная теплота, на душе стало спокойно и весело, все тревоги и переживания остались позади. Голова у него закружилась, и он ощутил, как земля стала уходить из-под ног. Зевс, Афродита, Дионис, Гермес, фавны, пастухи и пастушки поплыли у него перед глазами стремительным вихрем и исчезли.

Опушка леса, залитая солнцем, радовала глаз зеленью. Синеватые ели как солдаты вытянулись стройными рядами. Класс, вырвавшийся на природу, носился и галдел, наполняя лес звонкими детскими голосами. Ник искал глазами Алену, но ее нигде не было видно. Внезапно на землю упала тень. Огромное облако заслонило солнце, природа вокруг затихла и замерла, словно ожидая какой-то непонятной угрозы. Ник почувствовал легкую тревогу. Он услышал стук топора. Этот звук отдавался у него во всем его теле и пугал. Ноги сами понесли его вперед. Выбежав на опушку, он увидел, как второгодник Кукат, глава всей местной шпаны, рубит прекрасную зеленую елку. Нику показалось, что он слышит мольбы дерева о помощи. Елка тряслась и казалось, что она зелеными мохнатыми ветками как руками пытается остановить своего мучителя. В толпе он увидел Алену. Она пыталась остановить Куката, схватив его за руку. Кукат оттолкнул ее, грубо смеясь. Алена с мольбой взглянула на Ника, который стоял за спинами ребят. Страх захлестнул его, ему захотелось повернуться и уйти, спрятаться где-нибудь одному. Пересилив себя, он сделал робкий шаг и вошел в круг. Наступила тишина. Все молча глядели на него. Ситуация показалась ему странно знакомой. Глаза Алены излучали любовь и мольбу, она мысленно просила его о помощи. Ему казалось, что он явственно слышит ее слова. Она была похожа на какую-то очень знакомую и очень дорогую ему женщину.

– Афродита, богиня любви, – вспомнил он, – там, в актовом зале, когда я дрался с Лисом.

Дрожь в коленях прекратилась, кулаки налились тяжестью, появилось спокойствие и решимость. Он почувствовал, как тело его напряглось и приготовилось к схватке. Кукат презрительно посмотрел на него, отложив топор. Его лицо напоминало Нику какой-то неприятный эпизод.

– Лис! – вспомнил он, – римский центурион, вызвавший его на поединок в каком-то далеком сне.

Кукат презрительно посмотрел на него.

– Тебе чего, пацан? По соплям захотел? В штаны не наложишь? – грубая усмешка исказила и без того неприятное лицо Куката.

Толпа парней за его спиной одобрительно загоготала.

– Зачем ты рубишь это великолепное дерево? – спокойно сказал Ник. – Оно выделяет кислород и вообще украшает эту зеленую поляну.

– Чего? Ты чего, блин, книжек перечитал? – лицо Куката растянулось в противной улыбке.

Хохот стал еще громче.

– Я тебе щас по сопелке настучу, Кулибин.

– А ты попробуй! – спокойно сказал Ник, снимая очки и отдавая их Сережке Сарычеву, который тревожно сопел за его спиной.

На секунду Ник обернулся и поймал благодарный взгляд Алены. Она со страхом ждала, чем это все кончится. Нику стало все равно, что сейчас сделает с ним Кукат, на глазах у этой девочки он будет драться до последнего. Кукат увидел, что его соперник на миг отвернулся, подставив для удара подбородок. Он резко подскочил, замахнулся и нанес сильный удар справа. Кукат явно думал, что одного удара будет достаточно, чтобы вырубить этого сопляка. Обычно он укладывал парней с первого раза, стараясь ударить раньше, пока противник не ожидает нападения. Но на этот раз быстрой победы не получилось. Ник мгновенно среагировал, закрывшись левой рукой, словно щитом, а правой резко двинул Кукату под дых. Тот застонал и согнулся. Наступила тишина. Еще никто не осмеливался так вести себя с Кукатом. Через несколько секунд он выпрямился и пришел в себя. Ник увидел его бешеные глаза, налитые кровью. Пена выступила у него на губах. Град беспорядочных ударов обрушился на Ника, словно ураган. Кукат молотил кулаками без разбора, пытаясь запугать и забить своего противника с первого наскока. Все происходило словно во сне. Ник уклонялся от ударов и коротко отвечал. У него было ощущение, что дерется не он, а кто-то другой. Кукат с хрипом сильно ударил левой рукой. Ник отклонился и потерял равновесие. Воспользовавшись его замешательством, Кукат резко ударил его коленом в живот. Яркие круги поплыли у Ника перед глазами, он согнулся и рухнул на землю.

Толпа ребят продолжала галдеть. Ник стоял на коленях, опустив голову вниз. Алена рвалась к нему, но ее держали за руки, не давая вмешиваться. Кукат, вытирая кровь с губ, медленно подходил, готовясь занести ногу для удара. Его час наступил, теперь он рассчитается за все. Его месть будет жестокой. На секунду ему показалось, что этот маменькин сынок в очках уже не в первый раз переходит ему дорогу. Тем хуже для него. Сейчас он без жалости разделается с этим «ботаником» и снова будет королем школы.

«А дерется он ничего, – подумал Кукат. – Не ожидал такого от отличника!»

Метя под ребра, он размахнулся и с силой ударил ногой. Ник сгруппировался и подставил под удар прижатые к туловищу локти. Поняв, что он не достиг цели, Кукат продолжил с остервенением бить лежащего на земле противника. Опрокинувшись на спину, Ник раскачивался взад и вперед, все время поворачиваясь к Кукату согнутыми, готовыми для удара ногами. Когда тот приближался слишком близко, Ник делал короткий выпад ногой и наносил чувствительный удар по корпусу.

«Скотина! Откуда у него такая техника?» – думал Кукат, крутясь около него и безуспешно пытаясь ударить его.

Резко перевернувшись на бок, Ник наконец вскочил на ноги. Теперь он уже сам ходил вокруг Куката, нанося короткие обманные удары, пытаясь заставить противника ошибиться. Два резких хука левой ошеломили Куката, голова его дернулась, он остановился и, опустив руки, стал тупо оглядываться по сторонам.

«Откуда у этого книгоеда такая смелость и такое упорство?» – удивился он.

Прямой правой Ник опрокинул его на траву. Тот упал как подкошенный, резко взмахнув руками.

– Ну, что? Еще или хватит? – спокойно спросил Ник, наклоняясь к нему.

– Хватит! – скрипя от злости, прошипел Кукат.

– Елок больше рубить не будем?

– Больше не буду! – еле ворочая языком, выдавил тот из себя.

Обернувшись к парням, Ник спокойно сказал:

– Может кто-то тоже хочет по соплям? Прошу в круг.

Ответа не последовало. Все стояли, молча опустив в землю глаза.

– Ну, погоди, мы с тобой еще встретимся! – зло прокричал, уползающий из круга Кукат.

Ник размахнулся и треснул ему в зад ногой. Тот даже не пикнул и быстро спрятался за спины ребят. Стерев пот со лба, Ник подошел к Алене и взял ее за руку.

– Спасибо, что ты спас это дерево, – сказала она, глядя на него влюбленными глазами, – теперь оно сделает нас счастливыми!

– Я знаю, я все знаю! – ответил он, обнимая ее. Алена, запрокинув голову, глядела на него заплаканными глазами. Слезы текли по ее щекам. Он не удержался и поцеловал ее прямо в губы.

Время шло. Многие парни из класса завели себе девчонок и очень гордились этим. Уединившись в туалете и лихо стряхивая пепел с сигарет, они часами рассказывали о своих победах. Считалось особым шиком делиться подробностями и смаковать детали. Однажды в их классе появился новичок по фамилии Ляхомский. Это был крупный и наглый парень. С первых же минут он стал центром внимания и кумиром всех девчонок. С парнями Ляхомский расправлялся без особого труда, раздавая тычки и зуботычины направо и налево. Все буквально смотрели ему в рот, когда он, стоя у доски, лихо пудрил мозги очередной учительнице. Парень стал неформальным «вожаком стаи», как он сам любил говорить. Нику было совершенно все равно, кто лидер в классе, ведь он сам никогда не претендовал на роль вожака. Единственное, чего он хотел, чтобы его оставили в покое, позволяя другим парням побороться за лидерство. Однажды на перемене Ник сидел за партой и напевал свою любимую мелодию, которая всегда вызывала у него грусть и напоминала о любви.

– Я в весеннем лесу пил березовый сок, с ненаглядной певуньей в стогу ночевал, был я силен и смел, только счастья не знал, – руки в такт выбивали мелодию на парте. Внезапный окрик вывел его из сладостного оцепенения.

– Перестань стучать, скотина! Ты мешаешь мне думать! Ник обернулся. Над ним возвышался сам Ляхомский в окружении кучки парней.

Нику так не хотелось прерывать своих грез и «возвращаться» в класс. Он посмотрел на Ляхомского отсутствующим взглядом и продолжил соло на парте. Расплата не заставила себя ждать. Не получив ответа, Ляхомский смачно заехал ему книгой по голове. Раздался громкий шлепок. Затем наступила полная тишина. Все затаили дыхание и ждали развязки. Парни думали, что «очередная жертва утрется», и драки не произойдет. Но те немногие, что знали Ника, думали иначе. Несколько секунд он сидел, вытаращив глаза и не понимая, что произошло. Потом до него дошло, что новичок унизил его на глазах всего класса. Кровь ударила Нику в голову. Он видел только ухмыляющуюся рожу Ляхомского. Дальше все происходило как в замедленном сне. Ник вскочил и рванулся к нему, пытаясь нанести удар. Но ему помешала парта, и кулак просвистел рядом с лицом соперника. От неожиданности Ляхомский отпрянул в сторону и выронил книгу. Другой удар левой рукой смачно треснул его в нос. Брызнула кровь. Схватив его за грудки, Ник сначала остервенело мотал его по классу, а потом несколько раз врезал по голове. Все это произошло в какие-то секунды. Парни повисли у него на руках и оторвали от Ляхомского. Тот, хлопнув дверью, выскочил из класса. За ним выскочила его «свора». Ярость пропала, наступило тупое успокоение. Ник, тяжело дыша, сел за парту. Он знал, что сейчас будет продолжение разборки, но уже не боялся. Ему было все равно, он был готов на все. Через три минуты в класс заглянуло несколько парней, и один из них нагло заявил, что Ляхомский ждет его в туалете. Ник встал и решительно пошел вперед. Он был готов продолжить драку. Первый успех окрылил его. За ним повалила «группа поддержки», смакуя впечатления от стычки и предвкушая новое развлечение. К удивлению Ника Ляхомский не собирался «мочить» его. Он оказался далеко не таким крутым, каким себя подавал. Его глаза выражали испуг, когда он смотрел на него, вытирая кровь с разбитой губы. Он стал что-то говорить, явно оправдываясь. До Ника наконец дошло, что драки не будет, его соперник струсил. Толпа загалдела от разочарования. Многие, раньше заискивающие перед Ляхомским, теперь обзывали его обидными словами. Сережка Сарычев, выскочив из-за спины Николая, остервенело заорал:

– Врежь ему, врежь еще, этому гаду! Вспомни, как он выпендривался перед всем классом!

Ярость снова медленно начала закипать внутри, Ник почувствовал, как его кулаки наливаются кровью. Он поднял тяжелый взгляд на Ляхомского, намереваясь нанести удар. Его встретил взгляд испуганных, почти заплаканных глаз. В них он прочел страх и мольбу о пощаде. Злость пропала сама собой. Ник резко повернулся и вышел.

За ним повалила толпа. Ляхомский облегченно вздохнул, поняв, что сейчас его бить не будут. С этой минуты Ник перестал быть «странным» мальчишкой, его стали уважать, чувствуя скрывающуюся за ним силу. После этого случая многие девчонки стали его замечать и оказывать ему всяческие знаки внимания.

На Алену его победа над Ляхомским не произвела никакого впечатления. Она считала, что мальчишеские драки – это признак плохого воспитания. Она подросла, похорошела, носила короткие юбки, а ее улыбка по прежнему «валила» Ника с ног. После коротких встреч с ней, он предавался сладостным мечтам, немного грустил, но ему нравилось находится в таком состоянии. Ему было достаточно видеть ее, нести ей портфель и часто звонить ей по телефону. Все в классе знали, что он ее верный рыцарь. Постепенно его рыцарство стало ей надоедать. Однажды в их класс пришел новенький. Его перевели из другой школы. Он сразу привлек к себе внимание всех девчонок, хотя ничем особенным не выделялся. Алена тоже стала оказывать ему знаки внимания. Это бесило Ника. Он никак не мог понять, что она нашла в новичке. Он не был красавцем, не был драчуном, не обладал ни одним из достоинств, которые так ценили парни. Он был просто наглым и уверенным в себе мальчишкой. И Алене это нравилось. Когда однажды новенький пошел провожать ее после школы, Нику захотелось размазать его по стене. Но он понял, что, если сделает это, то навсегда потеряет Алену, а этого Ник не хотел. Алена стала избегать встреч с ним, перестала звонить и все дальше и дальше отдалялась от него. Он попытался чаще бывать в компании, которая образовалась вокруг Алены и ее парня. Но, видя, какие они кидают взгляды друг на друга, Ник понял, что он стал третьим лишним, и ему нечего больше здесь искать. Он перестал бывать в этой компании, больше не провожал Алену и не звонил ей. Она сделала вид, что ничего не произошло и ничего между ними не было. Ник понял, что должен был вести себя более решительно: звонить ей, приглашать на свидания, говорить ей, что любит ее, как там, во сне. А он не сделал этого, ему не хватило мужества. Он слишком упивался своим чувством, своей влюбленностью – и вот результат. Его любовь встречается с другим, а он не может нечего сделать. И никакая драка здесь не поможет.

В школе начались выпускные экзамены. Все бегали с озабоченными лицами из кабинета в кабинет, сдавая «хвосты». Многие, обложившись учебниками, писали шпоры. Родительский комитет сбился с ног, обеспечивая достойное питание учеников на экзаменах. Мальчишки уже подсчитывали, сколько шоколадок можно будет съесть на сочинении и сколько выпить газированной воды. Было весело и тревожно. Весна пьянила запахом свежей травы. Впереди всех ждала разлука со школой и новая неизвестная жизнь. Мальчишки важно рассказывали, в какие институты они пойдут учиться после школы, а девчонки грустили и все хотели стать учительницами младших классов. После выпускного вечера 10-й «Б» всю ночь гулял по весенней Москве. Парни играли на гитарах и важно дымили, подметая улицы «клешами». Девчонки держались отдельной группкой. Вскоре почти все разбились на пары. Мальчишки галантно предлагали своим избранницам пиджаки. Ник все время держался рядом с Аленой, поглядывая на нее исподтишка. Но она не смотрела в его сторону. Новичок давно перевелся в другую школу, но это не изменило их отношений. Другие парни к ней не подваливали, боясь конфликта с Ником. Когда он, осмелев от выпитого пива, предложил ей свой пиджак, она, пожав плечами, молча отказалась. Он чувствовал, что теряет ее, но ничего не мог сделать.

Лето закончилось, все разбежались по институтам, изредка перезваниваясь. Вскоре он услышал от друзей, что Алена вышла замуж за солидного мужчину с положением. Этот день был для него самым тяжелым. Он не мог найти себе места. Три часа он проторчал в атлетическом клубе, «накачивая» себя железом, но облегчения не наступало. Затем на стадионе он до потери пульса играл в футбол, задирая игроков, но все уклонялись от драки, никто не хотел с ним связываться. Время опять полетело с огромной скоростью. Несколько раз он пытался ей звонить, но она не хотела ни говорить с ним, ни видеть его. Потом он узнал, что она надолго уехала в заграничную командировку.

Вечерело. Солнце медленно закатилось за горизонт. Грозный Олимп покрылся тучами. С гор потянуло холодком. Внезапно небольшое белое облако сорвалось с вершины Олимпа и опустилось у подножия горы. С облака сошли две фигуры, закутанные в плащи, и уселись на ствол поваленного дерева. От них исходило яркое сияние. Одинокий пастух, пасший своих коз неподалеку, с ужасом узнал в незнакомцах Олимпийских богов. От страха он выронил свой посох и, побросав своих коз, сломя голову бросился бежать вниз в долину.

– Нас никто не слышит? – спросил Зевс у Гермеса.

– Нет, Ваше Величество. Я позаботился об этом. Все боги пируют в вашем дворце, и нашего отсутствия никто не заметит! Бедный пастух, который нас случайно увидел, уже убежал и еще долго не придет в себя.

– Отлично! О нашем разговоре никто не должен знать! – Зевс поежился, закутался в плащ и продолжил. – Прошла уже не одна тысяча лет со дня последнего сражения с Черным драконом. Эта великая битва не выявила сильнейшего. Мы были молоды, сильны, уверены в себе. Волшебная виноградная лоза постоянно цвела, давая нам Амброзию – напиток богов. Это значительно увеличивало нашу мощь. Как ты помнишь, поняв это, Черный дракон прервал битву, ушел на окраинные земли и затаился. Мы думали, что больше не услышим о нем и праздновали победу. Как мы ошибались! Со временем Дракон подчинил себе многих богов, и его магия значительно усилилась. Он занимал все новые и новые территории и, наконец, сумел перекрыть нам поток энергий. Теперь он боится вступать в битву сам и выставляет против нас своих лучших бойцов. – Зевс расправил складки плащи и посмотрел на Гермеса.

– Прошло уже много времени с той поры, как Избранный сразился с посланцем Черного дракона и победил.

– Вы имеете ввиду поражение центуриона Лиса?

– Да! – Зевс не любил, когда его перебивали на полуслове.

– После его победы виноградная лоза снова зацвела, и мы получили Амброзию! Олимпийские боги вернули свою силу, и мы смогли отвоевать у Черного дракона часть своих территорий. С тех пор прошло много времени. Влияние Дракона усилилось.

Виноградная лоза больше не цветет! У нас нет Амброзии! Мы слабеем! Наша мощь убывает!

– Говорят, последний бурдюк с Амброзией остался у Пана, – ввернул Гермес.

– Я знаю об этом! Пойди, найди его в этом огромном лесу! Да и Пан его так просто не отдаст! Что нам один бурдюк Амброзии! По глотку на всех не хватит!

– Но, все же кое-что, – не согласился Гермес.

– Хотя бы поднимет боевой дух!

– Ты лучше подумай, что нам делать дальше, – недовольно пробурчал Зевс.

– Если Черный дракон снова решит дать нам генеральное сражение, от нас не останется мокрого места!

– Не думаю. Судя по моим данным, он достаточно измотан. По крайней мере в ближайшее время не начнет. Боюсь, что он может поменять тактику. Скорее всего будет изводить нас мелкими стычками и ждать, пока мы совсем ослабеем! Да, Вы не забыли, что в ближайшее время дракон выставит своего бойца на поединок? Если он победит, мы лишимся части наших территорий. Говорят, что он подбирается к заповедному лесу Пана! В случае нашей победы у нас будет передышка, и мы сможем собраться силами.

Зевс почесал бороду.

– Думай, кого мы выставим на поединок! Мы должны что-то предпринять, времени осталось совсем мало.

– Тут нечего думать! Нам нужен новый боец, молодой, красивый, смелый, умеющий принимать неординарные решения. Назовем его Избранный. Лучше не из нашего измерения. Без него мы не справимся! Но для этого его нужно долго учить и тренировать, потому что соперник у него будет нешуточный!

– Может, обойдемся своими силами? Почему бы нам не попробовать Геракла, Тесея или Персея? Прославленные герои Греции, полубоги! Двое – мои сыновья, третий – сын моего брата Посейдона, прекрасная родословная, голубая кровь, отличные данные. Как ты считаешь, Гермес?

Зевс посмотрел на своего помощника.

– Я думал об этом, – Гермес встал и выпрямил затекшие ноги. – Нам нужен не только победитель в поединке! Нам нужен герой, который сумеет остановить самого Черного дракона. Он должен обладать не только силой и умением, но и мозгами, потому что тот потенциал, который он будет иметь, представляет собой страшную силу и может разрушить весь наш мир!

– Ты не преувеличиваешь?

– Нисколько!

– Чем тебя не устраивают мои кандидатуры?

– Сейчас объясню. Действительно, эти герои совершили множество славных деяний! Их знают во всем эллинском мире. В любом доме, на любой черно-лаковой амфоре вы найдете изображение их подвигов. Начнем с Геракла. Он самый известный и прославленный воин, обладающий неимоверной силой. Его историю знает вся Греция, а, возможно, и весь мир! Возьмем больше, даже в других мирах и других измерениях знают, кто такой Геракл! Какой пример может быть более героическим? Он совершил множество выдающихся подвигов: победил Немейского льва, Лернейскую гидру, вычистил Авгиевы конюшни, достал яблоки Гесперид, держал Землю вместо Атланта, укротил многоголового пса Цербера, охраняющего вход в царство Аида, победил бога смерти Таната и еще много-много других. Кажется, лучше кандидатуры для сражения с Черным драконом не найдешь.

Но при этом он вспыльчив, агрессивен и не очень сообразителен. В основном опирается на свою грубую силу. Простите, Ваше Величество, что я позволил себе так говорить о вашем сыне, но Вы сами понимаете, дело очень важное, ошибки здесь быть не может.

– Продолжай, – милостиво позволил Зевс.

– Вы не забыли, как тяжело давалась ему учеба?! Еще будучи мальчиком, он убил кифарой своего учителя музыки Лина и был вынужден уйти из школы пасти стада в лесистый Киферон.

– Эту историю я надолго запомнил! Меня вызывали в школу на родительское собрание! Столько нервов я там потратил! Но Лин первый ударил его! Воин должен отвечать ударом на удар! – Зевс был явно раздражен упоминанием об этом неприятном случае.

– Но не ученик! Учитель имеет право наказывать учеников, иначе они никогда ничему не научатся!

– Ты прав, Гермес. Мальчик немного перегнул палку! – неохотно согласился он.

– А его вспыльчивость и необузданный нрав! Выпив лишнего, он вступил в бой с самим богом смерти Танатосом и чуть не обломал ему крылья! Сами понимаете, к каким это могло привести последствиям! Ну, и наконец, его наивность и неосмотрительность. Он попался на элементарный трюк с отравленной рубашкой и в результате погиб! Его жизнь трагически оборвалась! Причем он даже не разобрался, что его отравил кентавр Несс и обвинял в этом свою жену Деяниру! Конечно, за его выдающиеся заслуги Вы сделали его богом, как-никак он очистил Авгиевы конюшни и почти всю Землю от чудовищ, но сколько нужных дел он мог бы еще совершить, если бы не его наивность, если не сказать глупость!

– Ты считаешь, что он не одолеет Черного дракона?

– В открытом бою одолеет, но дракон просто не выйдет с ним на бой! А первая элементарная ловушка погубит его!

– Да, пожалуй ты прав, он не подойдет, – Зевс задумчиво почесал бороду.

– Ну, а Тесей?

Гермес на секунду задумался.

– Тесей это более подходящий вариант, но не лучший.

– Почему ты так думаешь? – Зевс немного заволновался.

– По силе Тесей лишь немного уступает Гераклу, но соображает значительно лучше. С какой легкостью он совершал свои подвиги и обходил ловушки! Вы помните, как он разделался с братьями Паллантидами, перекупив их посла Леоса?! Неожиданно напав на засаду, он перебил их почти всех. Это был великолепный план, достойный настоящего стратега! Венцом его хитрости была история со Скироном. Вы помните этого мошенника?

– Что-то не припоминаю. Зевс задумался и снова почесал бороду.

Гермес продолжил:

– Разбойник Скирон притворялся немощным и просил всех заходящих путников омывать ему ноги. Когда они садились напротив него, Скирон ударом ноги сбрасывал несчастных со скалы в море, где их останки пожирала гигантская черепаха. Тесей заподозрил неладное и предложил Скирону сделать массаж стоп. Тот естественно не смог отказаться от такого удовольствия. Когда он ударил Тесея правой ногой, тот крепко держал его левую. В результате короткой борьбы вниз со скалы полетел не Тесей, а сам Скирон. Он погиб, а Тесей прославился как победитель самого хитрого разбойника!

– Неплохо придумано! – одобрил Зевс.

– Я уже не говорю об его победах над Керкионом и Прокрустом, здесь тоже нужна была голова. Но его величайший подвиг – это, конечно, победа над Минотавром! Здесь раскрылись все его таланты: искусство владеть мечом, отсутствие страха и умение обольщать женщин. Соблазнив дочь царя Миноса Ариадну, он получил от нее меч и клубок ниток. Плюс она рассказала ему правду о Минотавре. На самом деле, он был не так силен, как о нем думали, и расправлялся, в основном, с безоружными девушками и юношами, потерявшими голову от страха. Перед боем Тесей уже знал все его слабости и блестяще использовал их. После победы над чудовищам он бежал, пообещав взять Ариадну с собой. Но при первой же возможности высадил ее на пустынном берегу Наксоса, якобы по воле богов, для того, чтобы отдать ее в жены богу Дионису.

– Это чистой воды вздор! Я никогда не давал такого распоряжения!

– Естественно, Тесей просто хотел развязать себе руки и освободиться от женщины, которую он использовал.

– Хитрый мальчишка! Так чего ж мы ждем! Выставим Тесея против Черного дракона, и делу конец, раз он такой удалой! – Зевс заметно оживился.

– Я думал об этом, – немного помолчав, сказал Гермес. – Но к сожалению, Тесей не выдержал бремени славы и совершил много непростительных ошибок!

– Каких таких ошибок?

– Ну, во-первых, возвращаясь после победы над Минотавром и бражничая с матросами, он забыл сменить черный парус на белый. Его отец погиб, бросившись со скалы, думая, что его нет в живых. Во-вторых, загордившись, он связался с дурной компанией!

– Кого ты имеешь ввиду?

– Я имею ввиду вождя лапифов Пейрифоя, который в основном занимался тем, что угонял стада у добропорядочных людей. Подружившись, они наломали много дров! На свадьбе Пейрифоя в Фессалии они устроили пьяную драку с кентаврами! В результате почти всех их перебили! Затем они похитили в Лаоконии прекрасную Елену, виновницу Троянской войны. Вы помните, к каким трагическим последствиям это привело?! Но самый вопиющий проступок они совершили, когда Пейрифой уговорил Тесея похитить для него жену Аида Персефону! Молодчики спустились в подземное царство и ультимативно потребовали от Аида отдать его жену.

– Это, уже ни в какие ворота не лезет! Пойти против Олимпийских богов – это не позволено никому! – возмущенно воскликнул Зевс.

– Выходит позволено! Аид, конечно, разобрался с ними, коварно предложив Тесею посидеть на своем троне, с которого тот потом не мог встать. Затем он жестоко наказал обидчиков. Но сам факт! Какова наглость! Попытаться похитить богиню!

– Да, мальчик вступил на скользкий путь, – согласился Зевс. – Ну а что было потом?

– В конце концов, Тесей совсем потерял хватку, богатство, титулы, царство, стал выпивать. Это привело к печальному результату. Царь Эвбеи Никомед, чтобы не отдавать свои долги, столкнул Тесея со скалы! Так погиб великий герой, подававший большие надежды!

– Да, мальчик не выдержал бремени славы, а мы так на него надеялись! – Зевс замолчал, обдумывая услышанное. Через секунду глаза его загорелись, как будто он что-то вспомнил:

– А что ты думаешь о Персее?

– Начинал он неплохо! – оживился Гермес. – Пожалуй, он был лучший из всех! У него были все задатки своего великого отца!

– Спасибо! – довольный Зевс кивнул ему. Гермес немного подумал, затем продолжил. – Само таинство его рождения, когда Вы проникли в спальню его матери золотым дождем, наложило романтический отпечаток на всю его последующую жизнь.

– Да, это моя любимая романтическая история! Какая была женщина! До сих пор не могу забыть. Богиня! – Зевс мечтательно закатил глаза и вздохнул.

Гермес между тем продолжил:

– У ребенка было трудное детство. Жестокий дед посадил свою дочь и внука в деревянный ящик и выбросил в море. Его подобрали и воспитали чужие люди. Это впоследствии сказалось на его характере и доставило нам много трудностей. Мы усиленно готовили его к сложнейшей миссии – добыть голову Горгоны Медузы. Мы не могли напрямую вмешаться в это дело, иначе навлекли бы на себя гнев Геи-Земли. Пришлось действовать через царя Полидекта. Он заставил Персея принять окончательное решение.

– Неплохо придумано! – одобрил Зевс.

– Медуза представляла собой реальную опасность! Она обладала поистине уникальным оружием. Ее взгляд превращал в камень всех, даже богов! Она ютилась вместе со своими сестрами на необитаемом острове. Даже боги не знали, где она прячется. Только старые Грайи знали, где находится чудовище. В любой момент Медуза могла покинуть свое тайное убежище. Последствия для нашего мира были бы тогда непредсказуемы! Мы еще не знали, кто стоит у нее за спиной, и это тревожило нас. По моему совету Персей отнял у старух единственный глаз. В обмен на него старые Грайи были вынуждены рассказать ему, где скрываются медузы.

– Ты всегда даешь неплохие советы! Я не зря назначил тебя начальником штаба, – похвалил его Зевс.

– Стараюсь, Ваше Высочество, – Гермес довольно улыбнулся. Он любил, когда его хвалили. Хотя он сам был богом обмана, но всегда попадался на самую примитивную лесть.

– Для выполнения миссии мы вынуждены были отдать Персею ряд артефактов, которые имеют только боги. Аид отдал ему свою шапку, надев которую, человек становится невидимым. Я отдал свои летающие сандалии, чтобы он мог парить как птица, Афина – свой зеркальный щит. Гефест выковал ему меч, а нимфы подарили волшебную сумку, стенки которой не пропускали враждебные энергии. Ставки были очень высоки! Мы рисковали! Но Персей оправдал доверие. Как орел с высоты, он спикировал на остров, приблизился к Медузе, глядя в отражение щита, и отрубил ей голову! Ее сестры могли разорвать его в любую секунду, но его спасла шапка Аида. Надев ее, он стал невидимым. Через секунду он умчался с проклятого острова на крылатых сандалиях!

– Я помню эту историю. Мой мальчик великолепно справился со своим заданием! Надо отдать должное и начальнику штаба, который до мелочей спланировал эту сложную операцию!

– Спасибо! – поклонился Гермес. – С тех пор, как Вы назначили меня начальником штаба, я чувствую себя на седьмом небе.

– А ты и есть на небе! – захохотал Зевс. Он любил каламбуры.

– Значит, решили, берем Персея, лучшего не найти.

– Я не уверен, Ваше Величество.

– Не уверен? Почему?

– Я в свое время Вам не докладывал, не хотел Вас огорчать, но после выполнения задания Персей наделал много ошибок.

– Каких? – взгляд Зевса стал строже, а в голосе послышались ледяные нотки. Он не любил, когда от него скрывали детали.

– Персей получил грозное оружие, которое по своей мощи превосходило оружие многих богов! Кроме того, у него были средства доставки и маскировки: летающие сандалии и шапка-невидимка! По Вашему распоряжению он должен был сразу сдать имеющиеся у него артефакты. В первую очередь раздать вещи их владельцам, а голову Горгоны Медузы передать лично Афине Палладе.

– Да, я давал такое распоряжение, – подтвердил Зевс. – Насколько я помню, он передал голову Горгоны Афине.

– Да, передал, но не сразу! Сначала он вдоволь наигрался с этой опасной игрушкой!

– Не может быть!

– Может! Вы помните брата титана Прометея, великана Атласа?

– Конечно, помню! Этого чудака-садовода, который выращивает золотые яблоки на своем участке, трудно забыть. Я даже собирался навестить его. Говорят, он очень боится, что у него похитят его урожай.

– Сейчас уже не боится!

– Не понял! Что может случиться с бессмертным титаном?

– Сейчас узнаете! Персей, недовольный тем, что старик не захотел принять его как гостя, разозлился на него, достал из мешка ужасную голову и дал ему посмотреть в глаза Горгоны Медузы!

– Не может быть! Каков озорник!

– Я бы сказал хулиган, если не больше! Через секунду старик превратился в огромную каменную гору, подпирающую небо! Сами понимаете, к каким катаклизмам это могло привести! Но это еще не все!

– А что, есть еще что-то?

– Есть! У мальчика началась звездная болезнь. Когда он освободил Андромеду, убив большую рыбу, ее отец, царь Кефей обещал отдать ее ему в жены.

– Ну и что из этого? Обычная история для равнинной Греции, таких множество.

– Не совсем обычная. На свадьбу явился бывший жених Андромеды Финей с дружками и устроил разборку. Поняв, что ему может достаться на орехи, Персей достал голову Медузы и, хотя его молили о пощаде, превратил всех в каменные статуи.

– А я и не знал! Почему мне об этом не докладывали! – Зевс помрачнел.

– Мне не хотелось расстраивать Вас всякими пустяками, – Гермес выдавил из себя улыбку.

Зевс помрачнел, глаза его засверкали.

– Ничего себе пустяки! Половину греков превратил в камни! Скоро некому будет молиться в моих храмах! В следующий раз прошу сразу меня информировать!

– Конечно, отец! – Гермес вскочил и приложил руку к блестящему шлему.

– Продолжай! – буркнул Зевс.

– Подвиги могли повториться, – начал Гермес, – неизвестно, к каким непредсказуемым последствиям они могли привести. Мне пришлось употребить все свое влияние, чтобы уговорить мальчишку отдать голову Горгоны, а то сколько он еще мог бы натворить дел! Если бы он попал под чужое влияние, я имею ввиду ваших врагов, обладая таким оружием, он мог оставить от Олимпа одни каменные статуи!

– Да! Выходит, мы рисковали! – поморщился Зевс.

– Еще как! Слава богу, что все окончилось благополучно! Теперь к нашему вопросу. Если мы выпустим Персея против Черного дракона, и он победит, а это вполне возможно, неизвестно, какое оружие он получит от своего соперника и как он его использует. Персей слишком легкомысленный, чтобы ему доверять!

– Понятно, а на дракона голова Медузы не действует?

– Нет! Пробовали, ничего не получилось! Он ее не боится! Он пришел к нам из другого измерения, и наше испытанное оружие на него не действует.

Зевс немного подумал.

– И кого ты хочешь предложить?

– Избранного!

– Это тот мальчик, которого ты выбрал?

– Да, он!

– А справится?

– Если он не погибнет в первом бою, я подготовлю его. Для начала он должен научиться владеть оружием. Я нашел ему учителя. Старый спартанец, лучший из лучших!

– Тогда вариантов других нет. Остается только Избранный!

– Да, Ваше Величество, только Избранный сможет справиться с этой задачей.

Зевс больше не раздумывал.

– Действуй! Я даю добро! – он повернулся к Гермесу, давая понять, что разговор окончен.

– Слушаюсь, Ваше Преосвященство! Да! Чуть не забыл. Для выполнения задания мне понадобится флакончик с Амброзией, который вы всегда носите с собой.

Зевс помрачнел.

– Может, без нее обойдешься? Сам знаешь, это последний флакон!

– Чтобы доставить Избранного на Олимп, мне нужна Амброзия. Я надеюсь, что мы прибудем прямо к началу назначенного драконом поединка.

Зевс нехотя снял с шеи флакон Амброзии и протянул ее Гермесу. Гермес с поклоном взял ее и спрятал в складках своего плаща. Резко развернувшись, бог воров прямо с места взмыл в небо. Через несколько секунд он превратился в черную точку и исчез за горизонтом.

– Каков шельмец! – подумал Зевс, качая головой. – Лучшего помощника у меня еще не было!

Ник бодро шел по Ленинскому проспекту, размахивая портфелем. В Университете только что закончилась лекция и семинар по истории Древней Греции. В голове крутились отрывки мифов и легенд. Сегодня парень был в ударе! Его выступление на семинаре было лучшим в группе! Все девчонки смотрели на него восхищенными глазами, когда он рассказывал о греко-персидских войнах.

– Вот бы оказаться в Древней Элладе и лично принять участие в крупном сражении! Или победить какого-нибудь прославленного героя и стать известным на всю Грецию! – глядя на проплывающие мимо облака, мечтал он. – Это было бы здорово! Я стал бы самым крутым парнем в университете! Девчонки стали бы вешаться мне на шею!

Настроение у него было хорошее. Думать о плохом не хотелось, но все же грустные мысли вертелись у него в голове, не давая расслабиться. Он вспомнил вечеринку, которая прошла на прошлой неделе. В груди приятно защемило. У них в группе было много красивых девчонок, и некоторые заглядывались на него. Но ему нравилась только одна – высокая блондинка с голубыми глазами. Ее звали Соня Чичерина.

На вечеринках, которые собирались у кого-нибудь из одногруппников, когда родителей не было дома, он танцевал только ней и ее подружкой Олькой. Под музыку «Битлз» он кружился с Соней, крепко обнимая ее за талию. Свет был притушен. Она улыбалась и закатывала глаза, отдаваясь танцу. Он чувствовал под руками ее теплое тело. А ее взгляд обещал многое. Ник давно мечтал об этом, восхищенно поглядывая на нее на лекциях. Он даже представлял себе, как это произойдет, и от волнения у него дрожали колени. Вскоре Ник стал с ней встречаться, надеясь стать Сониным парнем. Но его мечтам не суждено было сбыться. Эта идиллия быстро закончилась. Ее требования были слишком высоки. Она искала себе другого мужчину, не такого как Ник. Какие у нее вкусы, он узнал очень быстро. На следующую вечеринку она пришла с незнакомым парнем. Он страшно выпендривался, поражая девчонок своей спортивной фигурой.

– Где она только откопала этого придурка! – подумал Ник, – наверное, на стадионе.

На вечеринке она танцевала только со своим парнем, и потом тот пошел ее провожать, хотя до прежде эта привилегия принадлежала ему.

В этот вечер, расстроившись, Ник хватил лишнего. Сонька с парнем уже ушли. Не выдержав, он бросился за ними. Догнал их уже в метро, схватил ее за руку, развернул и высказал в лицо все, что накипело. Парень угрожающе надвинулся на него и толкнул в грудь.

– Пошел вон, сопляк! Научись сначала драться, а потом бегай за девчонками! – он занес руку, и Ник понял, что тот сейчас ему врежет. От страха он зажмурился и снял очки.

Сонька встала между ними, не дав своему ухажеру ударить его.

– Кому ты нужен? Только и можешь, что трепать языком на семинарах! Ты даже не сможешь дать сдачи!

Бросив на Ника презрительный взгляд, она схватила за руку своего парня, и убежала с ним вниз по эскалатору. Ник остался стоять один, оплеванный и униженный. Ее слова звучали у него в голове!

Он струсил! Побоялся, что ему врежут! Ему надо было самому ударить этого придурка и увести с собой девушку. Но он этого не сделал!

Позднее Ник понял, что его бросили! Его, самого лучшего студента на истфаке МГУ, подающего такие надежды! Это было дико обидно! Он продолжал ходить на лекции, как будто ничего не случилось, но все уже знали: его бросила Сонька! Девчонки, которых он раньше игнорировал, бросали на него насмешливые взгляды, а парни сочувственно молчали.

Ник на минуту задумался. Да! У него были те же самые проблемы. Он вспомнил школу. Тогда он тоже струсил и его тоже бросила девчонка. Ник страшно переживал. Но потом с ним произошла странная история. Какое-то наваждение. Может это был просто сон или игра воспаленного воображения? Этот сон помог ему перестроить сознание, и он набил морду самому Кукату! А теперь все повторяется сначала. Он снова трусит и его снова бросают! Вернее, сначала бросают. А потом Ник трусит. Правда, этот новый парень Соньки Чичериной не Кукат. Тот был старшеклассником, а этот – накачанный студент. С таким связываться страшно. Но все равно, в тот момент в метро Ник должен был ему врезать. А потом будь что будет! Приходят всякие придурки со стороны и уводят девчонок! Его девчонок! А потом еще и выпендриваются и угрожают!

В голову поползли странные мысли. «Тогда Олимпийские боги помогли мне, когда я потер елочную игрушку и ко мне явился гном. Но теперь ее уже нет. Мама давно выбросила все старые елочные украшения. Значит, возврат в волшебный мир Олимпийских богов невозможен. А может, его и не было. Просто я спал и мне все это приснилось? – он потер лоб рукой. – Тогда боги помогли мне, и я сумел выправить положение. А сейчас? Я упустил свой шанс, проявил слабость, не довел дело до конца! Как следствие этого, я не умею вести себя с девчонками и боюсь драться с парнями. Девчонки бросают меня и выбирают других, а парни презирают как труса, который не может постоять за себя! Я должен что-то сделать! Должен!»

Ник шел по улице и продолжал мечтать.

«Ах, если бы я совершил какой-нибудь подвиг, как Геракл или Тесей, или летал бы по небу на крылатых сандалиях, как Гермес, чтобы все узнали, какой я крутой».

Тогда Сонька точно прибежала бы к нему и попросила прощения! Они снова были бы вместе.

«Если бы это было только возможно», – подумал он, ускоряя шаг.

– А почему бы и нет! – услышал он вдруг громкий голос за своей спиной. Ник удивленно обернулся. Напротив него стоял мужчина в потертом драповом пальто с большими коричневыми пуговицами. Воротник его пальто был поднят, а на голове неуклюже сидела меховая шапка-ушанка. Он был явно навеселе. От него пахло жигулевским пивом. Незнакомец чем-то напоминал гнома из старой сказки. Ощущение, что он когда-то где-то его видел, поразило Ника.

– Что? Есть проблемы? Девчонка бросила? Обидели? Я могу помочь! – произнес незнакомец приятным голосом. Какое-то невообразимое обаяние было во всем его облике. Ник остановился, словно вкопанный.

«Он что, читает мои мысли?», – подумал он.

Незнакомец схватил его за рукав и, улыбаясь, потянул за собой. Ник слепо повиновался ему. Почему он пошел за незнакомцем, он не знал, какая-то сила тянула его. Они зашли в соседнее кафе и сели за столик. Тусклая люстра освещала небольшое помещение. По периметру стояли белые колонны. Тихо играл джаз. На подиуме медленно двигались пары.

– А здесь неплохо! – подумал Ник. – Как я раньше не замечал этого уютного местечка.

Незнакомец достал бутылку пива и хлебнул из нее. Ник заказал две чашки кофе.

– Как тебя зовут? – спросил Ник у своего спутника, который с наслаждением вдыхал кофейный аромат.

– У меня много имен, – ответил незнакомец. – Греки зовут меня Гермесом, римляне Меркурием, у вас одно время меня звали Зеленым гномом, а ты можешь звать меня Гермием Петровичем, – засмеялся мужчина, – кофе у вас неплохой, давно не пробовал такого удивительного напитка!

– Хорошо, Петрович, я вижу, ты уже с утра слегка хлебнул пивка, – улыбнулся Ник. Он был рад любому собеседнику, лишь бы забыть о своих огорчениях.

– Скажи мне, кем ты работаешь, чем занимаешься? – спросил он.

Тот хитро улыбнулся.

– Я покровительствую путешественникам, оказываю услуги торговцам, иногда сопровождаю души умерших в царство Аида, выполняю поручения верховных богов, в общем, забот у меня хватает.

Ник засмеялся.

«Ну, прикольный мужик», – подумал он.

От собеседника исходило неподдельное обаяние, и Нику было приятно сидеть с ним и болтать глупости.

– Значит, ты покровительствуешь торговле, помогаешь путникам и иногда выполняешь поручения богов. Я тебя правильно понял?

– Да, несомненно!

– А сейчас ты пьешь кофе и хочешь решить все мои проблемы?

– Да, юноша, именно так! Я знаю! Ты испытал большое разочарование. Тебя бросила девушка, потому что ты не смог завоевать ее. Женщины любят храбрых мужчин, одной эрудиции здесь может не хватить! Ты жаждешь большой любви, но у тебя не хватает духа принять ее! Ты хочешь стать героем, участвовать в поединках, но у тебя не хватает смелости нанести первый удар! Я прав?

– Да, пожалуй! – согласился Ник. – И как же ты сможешь мне помочь?

– Очень просто!

Мужчина достал из кармана пальто хрустальный флакон. Было видно, что это антикварная вещица.

– Что там внутри? – спросил Ник, глядя на играющую на свету жидкость.

– Там внутри Амброзия – напиток богов и героев. Если ты выпьешь глоток, то станешь подобным богу! Это придаст тебе силы и смелости и решит все твои проблемы.

Ник взял флакон и стал с любопытством рассматривать его.

– Мне кажется, что это просто вода из-под крана, – засмеялся он.

– Считай, как хочешь, пусть будет вода из-под крана, лишь бы только тебе это помогло!

– А ты сам пил?

– Да! – засмеялся незнакомец. – Пил, конечно! Это любимый напиток Олимпийских богов!

– И что я должен сделать?

– Ничего, просто выпить глоток и все.

– И сколько денег ты просишь за один глоток?

– Нисколько! Просто одно условие.

– Интересно, какое?

– Проблема в том, что там, где я живу – на Олимпе, Амброзия кончается. Ее становится все меньше и меньше. Волшебная виноградная лоза перестала плодоносить. Олимпийские боги слабеют и теряют силу.

– Почему?

– Древний неземной бог, которого мы называем Черным драконом, вторгся в наш мир! Его темная аура перекрыла каналы энергии, которые питают виноградную лозу, и она завяла. Ты должен пройти обучение и сразиться с Черным драконом! Тогда виноградная лоза снова станет плодоносить, и Олимпийские боги опять получат свою Амброзию! Мир будет спасен!

– Только и всего? Сразиться с Черным драконом! – Ник захохотал. – Ну, ты и прикольный дядя! А что я с этого буду иметь?

– Ты станешь величайшим героем Греции, совершишь множество подвигов, твое изображение появится на греческих амфорах наряду с изображениями Геракла и Тесея.

– Это уже неплохо, изображение на амфорах! – глаза Ник заблестели. Он представил, как его однокурсники будут рассматривать в музее черно-лаковые амфоры, на которых будет изображена его атлетическая фигура.

– Это далеко не все, – улыбнулся незнакомец, который, как показалось Нику, прочитал его мысли.

– Ты испытаешь то, что испытывали прославленные герои! Ты будешь сражаться и побеждать, будешь вступать в единоборство с богами и титанами, носится под облаками на колеснице, запряженной крылатыми конями. Тебя ждут удивительные приключения и небывалые испытания, но ты сможешь все преодолеть и выйти победителем. Ты проживешь множество жизней и станешь самым прославленным героем Греции. Но, пожалуй, самое главное – ты найдешь самого себя, выпустишь на свободу героя, который прячется у тебя глубоко внутри! Если не струсишь, то получишь дары богини любви Афродиты. Ты испытаешь божественную любовь, которую боги даруют не каждому! Будешь любить и будешь любим! Самые красивые женщины Греции разделят с тобой ложе, если, конечно, ты этого пожелаешь, – улыбнулся незнакомец. – И, наконец, если ты выполнишь волю богов, то сможешь сам стать богом, как это было со многими прославленными героями.

– Неплохо сказано, Петрович! До того как ты стал пить пиво, ты наверное много учился? – засмеялся Ник.

– Да, – улыбнулся незнакомец. – Одно время я подрабатывал на полставки в Академии наук, чтобы заработать себе на бутерброд.

Ник попытался сделать серьезное лицо.

– Значит, понятно, мне нужно выпить глоток, сразиться с Черным драконом, стать героем и испытать настоящую любовь? Я получу все, что я хочу, а вы – свою Амброзию. Я правильно понял?

– Да! – глаза незнакомца таинственно блеснули.

– И Сонька, и все другие девчонки будут вешаться мне на шею?

– Именно так, если только ты сам этого захочешь.

Нику понравилась эта игра. Он почувствовал азарт. Молодой человек медленно взял флакон и стал рассматривать его, потом открыл хрустальную пробку. Он вдохнул аромат спелого винограда. Ник почувствовал сильное желание сделать глоток, как будто напиток притягивал его.

– Пей! – прошептал незнакомец. Его вкрадчивый голос проникал в подсознание. – Пей! Не пожалеешь! Богиня любви окажет тебе свое покровительство!

Ник поднес флакон к губам и сделал глоток! Голова у него закружилась. Стол поехал куда-то в сторону. Его собеседник стал быстро меняться на глазах: спина выпрямилась, лицо стало молодым и прекрасным. На голове у него появился медный греческий шлем, из-под которого волнами спадали кудрявые локоны. На ногах вместо грязных ботинок оказались греческие сандалии, по бокам которых трепетали маленькие крылышки. На плечи был накинут красный плащ, застегнутый медной пряжкой с изображением быка. Бык мычал и мотал рогатой головой. В руках незнакомец держал жезл, по которому, извиваясь, ползли две змеи. Они шипели и высовывали жала. Взгляд незнакомца стал жестким и властным. Он решительно взял Ника за руку, и они вместе взмыли в воздух. Последнее, что увидел Ник, была земля стремительно уходящая у него из-под ног. Он закричал и потерял сознание.

Почувствовав на лице свежий ветер, Ник открыл глаза и осмотрелся. Он несся над облаками на золотой колеснице, запряженной шестеркой крылатых лошадей. Кони неслись со страшной быстротой, бешено работая ногами. От напряжения с них капал пот. Внизу блестело на солнце изумрудно-голубое море. Справа чернели горные вершины, покрытые темным лесом. Руки Ника крепко сжимали поводья, управляя стремительно мчавшейся колесницей. На нем были великолепные греческие доспехи, сверкавшие на солнце. На поясе болтался короткий, обоюдоострый меч. За спиной висел тугой лук и инкрустированный золотыми пластинами колчан со стрелами. Рядом сверкало полированным наконечником тяжелое боевое копье. Оглянувшись по сторонам, Ник заметил у горизонта маленькое черное пятнышко, которое росло на глазах и увеличивалось в размерах. Присмотревшись, парень увидел колесницу, запряженную великолепными лошадьми. Из-за развевавшихся конских грив он никак не мог разобрать лица всадника в черных доспехах. Колесница увеличивалась на глазах, а плащ всадника закрывал горизонт. В ушах у Ника стоял неимоверный гул, как будто извергалось десять вулканов сразу. Черный всадник натянул поводья и придержал коней. Они взвились на дыбы, рассекая воздух копытами. Оглянувшись, Ник увидел противника и стремительно понесся к нему навстречу. Теперь Ник мог рассмотреть его. Черные доспехи грозно поблескивали на солнце, лицо всадника закрывал железный греческий шлем с прорезями для глаз, отчего вся его фигура казалась зловещей.

«Какого черта он прет на меня, – подумал Ник. – Я даже не знаю, кто он и что ему нужно». Ник резко потянул поводья вправо, и его лошади на бешеной скорости сделали резкий поворот. Черный всадник, не ожидая такого маневра, с грохотом проскакал мимо. Он развернул коней и, снова помчался Нику вслед. С каждым скачком черные лошади становились все ближе и ближе. Ник погнал коней вперед, они рванулись и, выбиваясь из сил, понесли. Его колесница летела как стрела. Черные лошади не отставали. Он уже чувствовал за своей спиной их оглушающий топот. Страх стал потихоньку заползать в его и без того напуганную душу. Колени мелко затряслись, руки стали липкими и слабыми. За спиной Ник услышал громовые раскаты. Это был отвратительный голос Черного всадника.

– Стой! Трусливый заяц! Если в тебе есть хоть капля храбрости, сразись с великим Черным воином!

Нику показалось, что сзади его обожгло горячим дыханием. Черный плащ становился все больше и больше. Вот он уже закрывал полнеба. Кони начали пугаться и шарахаться из стороны в сторону.

– Потерпите, мои милые, не подведите, – продолжал понукать коней Ник. Лошади и без того понимали, чего от них требует седок и, задыхаясь, неслись из последних сил. Взглянув вниз, Ник увидел, что горы уже кончились, и он стремительно летит над бескрайним морем.

Впереди, на горизонте, возвышались белые облака. На одном из них на высоком троне сидел величественный мужчина с черной бородой, одетый в белоснежную тогу. На голове его красовался венок из лавровых листьев. У подножия трона сидела целая толпа красивых мужчин и женщин. Они вели неторопливый светский разговор, делая вид, что их не интересует предстоящий поединок. Но это было не так. Они тревожно поглядывали на бойцов, ожидая, чем закончится бой. Между ними сновали дриады, разнося прохладительные напитки. Их великолепно сложенные тела были едва прикрыты одеждой из виноградных листьев. Играла легкая удивительная музыка. Козлоногие паны кружились в танце, кидая страстные взгляды на полуодетых лесных дев. Над всем этим веселым сборищем парил пухлый розовощекий мальчик с растрепанными белыми крылышками. Он строил забавные рожицы и, пугая танцующих, целился в них из своего маленького золотого лука. Внизу под облаками плескалось изумрудное море. На троне, сделанном из разноцветных кораллов, покачивался на волнах крупный мужчина с зеленой бородой, по бокам которой свисали клочья морской тины. В руках он держал огромный заостренный трезубец. Задрав голову и потрясая трезубцем, он что-то кричал. Вокруг него кругами плавали огромные киты и косатки. Они резвились в прозрачной воде, поднимая кучу брызг. На плоской раковине, запряженной четверкой дельфинов, лихо неслись по воде русалки, подпрыгивая на волнах. Они весело смеялись, и солнце блестело на их мокрых волосах.

Черный воин бросил поводья и осмотрелся. Обученные кони не дрогнули и продолжали стремительно нестись по прямой. Быстрым движением он достал лук и вытащил из колчана стрелу с острым железным наконечником. Натянув тетиву, он прицелился и выстрелил. В последний момент, инстинктивно почувствовав приближение стрелы, Ник резко потянул поводья вправо. Лошади дернулись, круто повернув колесницу, стрела прошла мимо, просвистев над его головой. Толпа на облаке ахнула, женщины закрыли лица руками и заплакали. Музыка затихла, и танцы прекратились. Маленький пухлый мальчик с белыми крылышками за спиной и золотым луком в руках перестал носиться, как угорелый, и неподвижно застыл в воздухе с изумлением на лице. Мужчина, сидящий на троне, нахмурил свои густые черные брови и недовольно замотал головой. Солнце сразу скрылось, и на горизонте появились грозовые тучи. Загремел гром, и засверкали молнии. Посейдон недовольно почесал затылок трезубцем. Океан внизу зашумел, волны покрылись белыми гребешками. Косатки встревоженно зафыркали и трусливо сбились в стаю. Испуганные русалки шумно нырнули и ушли на дно в спокойную глубь океана.

От страха у Ника закружилась голова. Он понял, что, если бы не его ловкий маневр, Черный великан мог прострелить его насквозь. Отчаяние овладело им. Ему захотелось развернуть колесницу и умчаться подальше от этого страшного всадника. Оглянувшись, он увидел прекрасную женщину, одетую в розовую римскую тунику. Над ее головой порхал пухленький мальчик с белыми крылышками, размахивая своим золотым луком. «Афродита – богиня любви», – сразу понял Ник. Она сидела на белоснежном облаке и болтала обутыми в греческие кожаные сандалии ножками. В ее глазах светилась радость и любовь. Она протянула к нему руки и улыбнулась. Он услышал ее слова:

– Спаси меня, спаси! – шептали ее губы. – Если ты не струсишь, то станешь самым счастливым из смертных. И тогда я стану твоей. Я подарю тебе великую любовь… Только избранные из людей, отмеченные печатью богов, испытали это чувство. Они получили бессмертие – величайший из даров, которыми боги могут наделять людей. Теперь они на горе Олимп, равные богам, пьют божественную Амброзию, смеются от счастья и плачут. Любовь никогда не покидает их счастливые души. Спаси меня, и любовь перевернет твою жизнь, ты тоже станешь равным богам. Если ты отступишь, любовь и счастье покинут тебя! Люди начнут проклинать тебя как ничтожного труса, опозорившего их род. Тоска и грусть станут твоим уделом. Боги отвернутся от тебя. Удача покинет твой дом. Защити меня! Сразись с Черным воином! Порази его в самое сердце! Ты победишь!

Погрозив пальчиком пухлому мальчику с крылышками, она продолжила:

– Это старый и древний Бог. Он древнее матери Земли, древнее отца Океана, древнее грозных титанов, которых низвергнул Зевс в глубокий Тартар. Он пришел в наш мир из других миров. И имя ему – страх. Бессильны против него молнии всемогущего Зевса. Бессилен против него трезубец и волны царя океана Посейдона. Бессильны против него золотые стрелы Купидона, не знающие преград. Богини Мойры, что держат в своих руках судьбы Вселенной, предсказали, что только один человек, отмеченный богами и судьбой, сможет противостоять богу-разрушителю. Только человеческое сердце, не знающее страха, может спасти Любовь. Во многих обличьях предстает Черный великан. Может он перемещаться в разных мирах и менять ход времени, но не может он победить юное любящее сердце храбреца. На ее лицо опустилась печаль, и она продолжила:

– Черный великан погубит меня. Он хочет захватить Олимп и распространить свою власть над великими Богами. Погибнет тогда Земля. Умчит он меня на своей черной колеснице к себе домой, в далекие миры, где не светит яркое солнце, не плещется прозрачное море, куда не залетают птицы. Там нет любви, и даже всесильный Купидон не властен над этим безжизненным пространством. Туда не залетают его золотые стрелы. Там нет ни начала, ни конца, ни света, ни тьмы. Только безжизненная равнина простирается до горизонта. Там нет богов и людей, там не растет солнечный виноград, там нет Амброзии. Зачахну я там от тоски и скуки, и погибнет тогда Любовь. И погибнет без меня Земля. Перестанут люди и боги любить друг друга. Перестанут встречаться любящие друг друга, перестанут рождаться люди и звери. Затупятся стрелы Купидона, и не сможет он поражать ими влюбленных. Любовь покинет Олимп, и проникнет холод в души людей и богов. Оставят тогда веселые Олимпийские боги негостеприимную Землю, уйдут они в другие миры. Погибнут тогда мать Земля и отец Океан.

Богиня глядела на Ника блестящими влажными глазами и улыбалась. Ее короткая туника еле прикрывала стройные загорелые ноги. Черные кудрявые волосы развевались на ветру. Вся ее фигура, все линии стройного тела выражали чувственную негу и желание. Нику захотелось броситься к ней, прижаться, обнять, вдохнуть запах ее божественных ароматных волос. Как же она хороша! Как же она похожа на Алену, на ту девочку, в которую он был влюблен в школе!

Его мечтания прервал грохот копыт. Черный воин приближался с огромной скоростью. Его кони хрипели. Казалось, что черный шлем с прорезями для глаз ухмыляется зловещей улыбкой. Страх снова сковал Ника.

«Развернуть коней и быстрей ускакать подальше от этого Черного всадника, пожалуй, было бы самым разумным», – подумал он.

Ник уже собирался выполнить свое намерение, пока было еще не поздно, но взгляд, брошенный им на Афродиту, поменял его решение. Ее влажные сияющие глаза молили о помощи и таинственно влекли к себе. Что он получит, если позорно покинет поле боя? Тоску и одиночество. Горькие сожаления, что упустил выпавший на его долю единственный шанс обладать женщиной, о которой мечтали самые знаменитые герои Греции. И все это только по тому, что он позорно струсил! В голове у него шумело, щеки горели. Лицо Афродиты стояло у него перед глазами и все увеличивалось, пока не заполнило весь горизонт. Он готов драться за нее с любым противником и умереть у нее на глазах во имя великой любви! Все эти мысли пронеслись у него в голове в считанные доли секунды. Стряхнув наваждение, Ник попробовал оценить обстановку. Он участвовал в настоящем сражении. На секунду он увидел всю картину со стороны. В ярко синем небе, покрытом белоснежными пушистыми облаками, на огромной скорости несутся навстречу друг другу два всадника – белый и черный. Сидя на большом круглом облаке, с тревогой наблюдают за ними Олимпийские боги. Внизу плещутся морские волны. Посейдон, приложив руку к глазам, внимательно следит за ходом поединка.

«Наверное, такое бывает только во сне», – подумал Ник. Неожиданно он понял, что белый всадник – это он, что он не спит, и битва будет самая настоящая. На секунду страх опять охватил его. Снова захотелось притормозить коней, повернуть и скрыться в спасительной прохладе гор, лежащих внизу. Он чуть было не сделал это. Его руки дрогнули, неуверенность передалась несущимся вперед коням. На полном ходу колесница вильнула и понеслась в другую сторону. По-видимому, это почувствовали и все участники действа. Нику показалось, что на лице Черного воина мелькнула зловещая улыбка, хотя под черным шлемом нельзя было увидеть его лица. Ник подсознательно ощутил, что сила Черного воина увеличилась, и увидел, как встали его кони на дыбы, предвкушая скорую победу.

Олимпийские боги на облаке заволновались. Тень пробежала по лицу Зевса. Он заерзал на своем троне и ударил об пол жезлом. Вдали загрохотал гром, и среди ясного неба сверкнула молния. В отчаянии Зевс вскочил с трона и простонал:

– О, великие боги! Неужели белый всадник струсит и покинет поле боя! Неужели оставит Олимп на растерзание врагу!

Тотчас к нему на своих летающих сандалиях стрелой подлетел Гермес и зашептал сзади на ухо:

– Не извольте беспокоится, Ваше Величество! Афродита сделает все, чтобы мальчик не струсил и сразился с Черным всадником. Выдержки у него маловато! Молод еще! Вы же знаете, программу подготовки не успели завершить. Пришлось поставить необстрелянного юнца на поединок с опытным бойцом. Но зато посмотрите, какие у него данные, каков напор! Он далеко пойдет!

– Ты в нем уверен? – недоверчиво переспросил Зевс, усаживаясь на трон.

– Уверен, Ваше Величество, абсолютно уверен!

– Что, нельзя было кого-то поопытней подыскать? Например, Геракла или Персея? Они уже проверены, надежны.

– Ваше Высочество, я же Вам докладывал, – засуетился Гермес. – Ни Геракл, ни Персей не подойдут. С этой задачей может справиться только Избранный! Предназначенный судьбой! Согласно предсказанию, такие рождаются раз в тысячу лет! Шансов на победу все равно мало, но я верю, что один из избранных убьет Черного дракона! Согласно договоренности, сегодня он выставил своего бойца – Черного всадника. Зная его коварство, я боюсь, что всадник – и есть Дракон или, по крайней мере, одно из его воплощений. Если это так, то нашему бойцу несдобровать.

– Как у него с вооружением? – коротко спросил Зевс.

– В полном порядке, не беспокойтесь, все самое лучшее. Меч, щит и доспехи выкованы самим Гефестом! Несколько стрел дала ему Афина. Вы знаете, они бьют без промаха, во всяком случае, по обычным целям! Копье дала Артемида, свою колесницу одолжил Аполлон, в настоящее время это лучшие кони, быстрее только кони Гелиоса, но для боя они не подходят.

– Ну, что ж посмотрим на поединок, – Зевс успокоился и поудобнее уселся на троне. Гермес примостился рядом, готовый в любую минуту ответить на вопросы своего повелителя.

– Если мы победим в этом бою? – спросил Зевс.

– Черный дракон обещал навсегда покинуть пределы Олимпа.

– Если проиграем?

– Осада продолжится, нападение может последовать в любую минуту! Но, согласно договоренности, пока Избранный жив, мы в безопасности.

– Так позаботьтесь, чтобы Избранный был жив и принял бой! – рявкнул Зевс и отвернулся от Гермеса.

Дернув поводья, Ник успокоил коней. Они пошли ровнее, почувствовав сильную руку седока. Проносясь мимо Олимпа, Ник оглянулся и увидел перед собой юное лицо Афродиты.

– Не бойся, любимый, ты сможешь победить в этом бою! – услышал он издалека нежный голос. Ее слова наполнили его душу радостью. Страх постепенно исчез, и он перестал бояться.

– Ты великий воин, закаленный в боях и избалованный победами! – ее голос продолжал звучать в его голове. – Убей своего врага! Наградой тебе будет моя любовь и вечная молодость. Любовь будет с тобою всегда, где бы ты ни был.

Не дай врагу надругаться надо мной! Не дай ему завладеть моим телом! Оно принадлежит тебе!

Кровь ударила Нику в голову! Он представил себе, как Черный всадник грубо срывает одежды с его любимой, и задрожал от ярости! Он ощутил жгучую ненависть к своему врагу, ему захотелось ударить его и сбросить на землю. Стиснув зубы, Ник натянул поводья и послал коней вперед. Они, словно почувствовав желание хозяина, яростно заржали и стрелой понеслись навстречу противнику.

Черный воин приближался, угрожающе потрясая копьем. Но что-то уже изменилось. Его движения не были уже такими уверенными, как раньше, а взгляд не был таким страшным.

Ник тряхнул головой и натянул поводья. Его кони больше не неслись в паническом страхе, увлекая за собой седока. Они на полном ходу мчались вперед, лавируя между белыми облаками. Черный воин яростно хлестнул поводьями своих коней и пустился в погоню. Ник услышал за спиной его громкий голос.

– Я – Гесион по прозвищу Черный всадник! Еще никто не побеждал меня в открытом бою! Еще никто не уходил от меня живым с поля боя! Даже боги боятся выходить со мной на поединок! У меня только один повелитель – Черный дракон! Присоединяйся к нам, мы вместе разрушим ненавистный Олимп и станем властелинами мира! Ник почувствовал, как легкие его раздуваются, и из груди вырывается крик.

– Я – Патрокл Великолепный, прозванный Белым всадником, лучший ученик Ксантиппа, великого воина Эллады, потомок древнего рода Эвримахов, любимец богов и женщин. Я участник и победитель многих конных схваток, прославившийся в войнах с варварами! Я принимаю бой и буду биться с тобой во славу Олимпийских богов! Он резко натянул поводья. Кони с храпом встали на дыбы, чуть не скинув вниз сидевшего в колеснице. Ник быстро повернул и, хлестнув коней, прибавил ходу. На весь маневр были потрачены считанные секунды.

– Тебе никогда не видать Афродиты! – яростно прорычал он, оглядываясь на Черного всадника. Тот, нахлестывая коней, неотступно следовал за ним, уже предвкушая быструю победу над беглецом. Ник резко притормозил. Кони встали как вкопанные, чуть не сбросив вниз седока. Ник не удержался и упал на колени. Черный всадник на полном ходу промчался мимо. Он попытался сходу поразить копьем лежащего на дне колесницы и закрывающегося щитом Белого всадника. На огромной скорости копье лишь слегка задело щит Ника, оставив на нем неглубокую царапину. В то же мгновение Ник вскочил, натянул поводья и, гикнув на коней, послал их вслед Черному всаднику. Кони, послушные рукам опытного ездока, проделали этот сложный маневр быстро и слаженно, как будто они каждый день выполняли этот смертельный номер. Теперь положение резко изменилось. Черный всадник из преследователя превратился в добычу. Он явно не ожидал такого поворота событий.

Потеряв удобную позицию для нападения, он сам превратился в преследуемого. Теперь уже Белый всадник наседал сзади, угрожая копьем. Он старался отсекать все возможные попытки Черного всадника уйти в сторону и теснил его к горам, которые с каждой минутой становились все ближе и ближе. Огромная черная скала закрыла солнце. Воздух стал холоднее, подул резкий ветер. Обе колесницы теперь мчались вдоль ущелья, едва не задевая острые скалы осями колес.

Теперь Черный всадник заметно нервничал. Он то и дело хлестал лошадей, которые и без того неслись, как только могли. Оглянувшись назад, он попытался оценить обстановку. Его положение стало очень тяжелым. В узком ущелье он не мог развернуть лошадей и атаковать Белого всадника. Тогда он принял отчаянное, безумное решение. На большой скорости он пошел вверх, параллельно огромной скале. Ее вершина стремительно приближалась. Казалось, еще чуть-чуть, и он перевалит через горный хребет, уйдя в сторону.

– Не уйдешь, не упущу! – заскрежетал зубами Ник и, что есть силы натянув поводья, послал коней вперед. Кони хрипели, выбиваясь из последних сил. Мысленно он рассчитал траекторию полета и надеялся перехватить Черного всадника еще до того, как тот успеет перескочить через хребет. Он понимал, что если сейчас не затормозит, не сумеет остановить коней, то неизбежно разобьется о скалу, нависавшую над ним.

Перед глазами у Ника поплыли туманные образы его детства. Вот он маленьким ребенком бежит к ручью и тащит домой наполненную водой тяжелую амфору. Вот он фехтует игрушечным деревянным мечом со своим старым учителем-спартанцем Ксантиппом и звонко смеется, когда ему удается уколоть своего наставника. Вот отец первый раз сажает его на коня, и он, вцепившись ему в гриву, кричит от страха. А вот он скачет на своем бешеном коне по степи, наслаждаясь полетом.

Полет! Кони летят слишком быстро. Надо притормозить, иначе конец. Он придержал коней, и они замедлили бег. Это дало возможность Черному всаднику оторваться на несколько локтей вперед и вылететь из узкого ущелья. Вслед за ним на поверхность вынырнула колесница Белого всадника. Темный сумрак ущелья сменился ослепительным солнечным светом. Его кони продолжали набирать высоту. Внизу чернели горные хребты, а сверху простиралось необъятное голубое небо. Воспользовавшись небольшой заминкой, Черный всадник на огромной скорости успел развернуть коней и теперь мчался навстречу Нику. Его черный шлем угрожающе блестел на солнце. Прикрывшись щитом, он выставил вперед тяжелое копье. Колесницы неслись друг на друга на огромной скорости. Черный всадник становился все ближе и ближе. Нику казалось, что он уже чувствует на своем лице его горячее дыхание. Черный шлем с прорезями для глаз, приближаясь, становился все больше и больше, пока не закрыл от него все небо. Собрав оставшиеся силы, Ник ударил копьем прямо в ненавистный шлем. В то же мгновение страшный удар копья обрушился на него самого. В последний момент он инстинктивно закрылся щитом. Ему показалось, что огромная скала обрушилась на него. Все смешалось у него в голове. Перед глазами поплыли черные круги. Все остальное он помнил как во сне. Ник видел, как вдребезги разлетелся от сильного удара его щит, как заваливаясь на бок, пытаясь остановить колесницу, скачет вперед Черный всадник.

Кони Ника, потеряв управление, бешено понесли. Он пытался натянуть поводья и остановить скакунов, но сил уже не было. Рванув в разные стороны, кони порвали постромки и опрокинули колесницу.

Ему показалось, что небо перевернулось, и Ник, размахивая руками, полетел вниз с огромной высоты. Он видел под собою изумрудную реку, которая стремительно неслась ему навстречу. Свежий ветер обдувал его разгоряченное лицо. Он понял, что ему осталось жить несколько минут, но эти минуты были восхитительны и незабываемы. Страх прошел, он ощущал необыкновенную легкость. Переворачиваясь в воздухе, он падал вниз с невероятной скоростью. «Падение Фаэтона», – вспомнил он древнюю легенду.

«Неужели я испытываю те же чувства, что и Фаэтон?!» – подумал Ник. Разум его затуманился, мысли перепутались.

«Прости меня, мой божественный отец Гелиос, – зазвучал голос у него в голове. – Прости меня, мать моя Климена! Зачем я не поверил твоим словам, о Божественный Гелиос, что ты мой отец? Зачем я потребовал от тебя, чтобы ты разрешил мне управлять своей золотой колесницей? Ведь даже сам громовержец Зевс не может удержать твоих бешеных коней! Зачем ты поклялся священными водами Стикса, что исполнишь любое мое желание? О мать моя, Климена! Зачем ты родила меня на свет, чтобы подвергнуть таким испытаниям? Уже взошла заря – розоперстая Эос! Жить мне осталось всего несколько минут! Волосы мои горят факелом, и я падаю вниз со страшной высоты! Скоро гесперийские нимфы найдут мое тело в реке Эридан! О бедный я, бедный, сгубила меня моя гордыня!»

Продолжая переворачиваться в воздухе, Ник падал с огромной высоты. Земля, небо, река, горы – все переворачивалось у него перед глазами. Он весь сжался, ожидая удара об землю.

Внезапно он почувствовал, что сбоку налетел вихрь. Ник почувствовал резкий толчок. Чьи-то сильные руки схватили его, встряхнули и удержали от падения. От неожиданности он потерял сознание.

Когда Ник очнулся, то увидел, что плавно летит среди белых облаков. Под ногами у него проплывали холмы, покрытые зеленой травой, впереди синело необъятное море.

– Долго же ты спал! – услышал Ник приятный вкрадчивый голос. Открыв глаза, он с удивлением увидел на своей груди большие сильные руки, обнимающие его. Слева развевался на ветру красный плащ. Он стал оглядываться, пытаясь разглядеть своего спасителя.

– Не волнуйся, сынок, сиди спокойно, мне и так тяжело! – его летящий спутник явно обладал чувством юмора. Он начал плавно снижаться, и скоро они опустились на зеленую опушку леса. Незнакомец бережно опустил Ника на мягкую траву и потрепал по плечу.

– Ты держался молодцом! Зевс остался доволен!

Почувствовал под ногами твердую почву, Ник закричал от радости.

– Я жив! Жив! Я не разбился! Я не упал в воды Эридана как Фаэтон! Как прекрасна жизнь!

Размахивая руками, Ник приплясывал от радости. Придя в себя, он с любопытством посмотрел на своего спасителя. Перед ним стоял красивый стройный юноша.

Что-то знакомое было в его облике. На нем была легкая кожаная одежда, которую обычно надевают путники, собираясь в дорогу. Плечи его покрывал красный шелковый плащ. На голове был круглый медный шлем, из-под которого выбивались черные кудрявые локоны. Было видно, что он не воин. Его стройные ноги, обутые в крылатые сандалии, подрагивали от напряжения. Он тяжело дышал, спасение Ника далось ему нелегко.

– Кто ты, юноша? Кого мне благодарить за свое спасение? – с поклоном спросил Ник.

– Я – Гермес, посланник Богов, покровитель путников и Бог торговли, – ответил тот с легким поклоном, приветливо улыбаясь.

– Ты не узнал меня, впрочем, это не удивительно, мы сейчас в другом мире, но я знаю тебя давно. По велению Зевса я спас тебя, смертный. Я не люблю официальных титулов и речей, мы можем перейти на «ты», если не возражаешь. Если ты не против, я буду называть тебя Избранным, так будет точнее.

– Да, конечно, ты можешь называть меня, как тебе больше нравится. Что со мной случилось, я почти ничего не помню? Я куда-то летел, с кем-то дрался? Кто этот черный воин? Почему он напал на меня? Чего он хотел? Я чувствую, что у меня болит все тело.

– Да, Избранный, ты сегодня дрался. И еще как! Немногие прославленные герои смогли бы выдержать этот бой! За твоей битвой следил весь Олимп и все Олимпийские боги. Слишком много было поставлено на карту. Сам Черный дракон, приняв облик Черного всадника, дрался с тобой!

– Ну и как я сражался?

– Ты был великолепен! Ты не смог одолеть его, но ты задал ему перцу! Он запомнит этот бой надолго! Ты ранил его, попав копьем в его шлем. Такой удар могут нанести только самые опытные воины. Поэтому он не смог развернуться и добить тебя. Иначе мы бы сейчас с тобой не разговаривали. Копье, одолженное тебе воительницей Артемидой, обладает огромной силой. Все Боги знают, что оно не уступает по своей мощи несокрушимым молниям самого Зевса, только предпочитают об этом умалчивать. Теперь Черный дракон скрылся залечивать свои раны. Разведка доложила, что он направился в чертоги зловещей богини Кали.

– Кто она?

– Это древняя богиня, которая жила на земле еще до Олимпийских богов. Сила и мощь ее очень велики, но не беспредельны. Если она объединится с Черным драконом, это будет очень опасно для Олимпийских Богов. Ты должен этому помешать! Но пока ты еще не готов. Морально не подготовлен. Во время битвы ты почувствовал страх и едва не сбежал с поля боя. Потребовалась вся любовная мощь прекрасной Афродиты, чтобы остановить тебя.

Ник покраснел и отвел глаза в сторону.

«Откуда он знает? Ведь я только подумал об этом!» – он с удивлением посмотрел на Гермеса.

– Гермес знает все, вернее должен знать все! Не волнуйся, я просто умею читать мысли. Такая у меня должность. Не расстраивайся, многие на твоем месте испытали бы страх. Главное, что ты не отступил и принял бой. Это самое важное! Тебе нужна специальная подготовка. Без нее ты не одолеешь дракона. Ты должен будешь пройти все стадии обучения, которые проходили величайшие герои Древней Греции. Ты должен стать одним из них. Вернее, всеми.

– А как это можно сделать – стать любым из них?

– Не волнуйся, положись на меня, это уже моя забота. Сегодня, например, во время сражения ты был Патроклом, прозванным Белым всадником. Ты думал как он, вел себя как он. Завтра будешь Нарциссом или Адонисом, послезавтра Тесеем или еще кем-нибудь другим. Ты должен пройти обучение, научиться владеть копьем и мечом, как будто ты с ними единое целое. У тебя будут лучшие учителя Спарты. Они всегда славились своим умением владеть оружием. Главное, чтобы ты мог выходить из самых сложных ситуаций, точнее умел сохранять себе жизнь и добиваться своей цели. Только тогда ты будешь готов к поединку и сможешь победить дракона! Хотя ты совсем не должен поступать так же, как поступали они. В этом и заключается твоя сила. Ты – другой. Но ты должен быть очень осторожным и все взвесить, прежде чем принимать какое-либо решение. Хотя, как показывает опыт, на принятие решения часто нет времени. В этом случае тебе поможет удача и, конечно, твоя великолепная интуиция.

Твой разум, пройдя через многие трансформации, станет очень восприимчивым. Сегодня, падая с огромной высоты, ты на несколько минут стал беднягой Фаэтоном. Его душа осталась здесь после гибели, и даже сам Аид не смог забрать ее к себе.

– Кто этот герой, и почему его имя крутится у меня в голове? – спросил Ник, обращаясь к Гермесу.

– Это старая легенда, впрочем, для меня это не легенда, а реальные события, – ответил, немного помолчав, Гермес. – Фаэтон был сыном титана Гелиоса, который есть Солнце, и Климены – дочери морской богини Фетиды. Друзья дразнили его, что он сын простого смертного. Гордыня сгубила его. Он пошел к отцу и потребовал от него доказательств его отцовства. Слов несчастной матери было ему недостаточно. На беду Гелиос поклялся священными водами Стикса, что выполнит любое желание своего сына. Неразумный Фаэтон попросил отца разрешить ему прокатиться на его колеснице. Это было равносильно смерти. Отец не смог ему отказать. Фаэтон не удержал бешеных огненных коней, мчавшихся на огромной скорости, и, потеряв управление, едва не сжег всю Землю. Зевс не мог допустить вселенского катаклизма. Существование Земли и Богов было поставлено под угрозу. Своей молнией он разбил колесницу, и Фаэтон упал вниз с огромной высоты. С тех пор его душа вселяется в людей, падающих с высоты, и они испытывают страх, который испытал Фаэтон. Ты сам только что его чувствовал. Не правда ли?

– Правда!

– Впрочем, эту историю у нас знает каждый ребенок.

Поправив свой плащ, Гермес продолжил:

– Теперь, когда я тебя спас, ты должен пройти через испытания, которые проходили другие герои. Ты окажешься на их месте, ты сольешься с ними в единое целое, услышишь их мысли и чувства, ощутишь их мужество и безмерную отвагу. Но ты почувствуешь и страх, который чувствовали они, почувствуешь боль, которую они испытали. Но в то же время ты будешь оставаться самим собой и сможешь влиять и изменять события, происходившие с ними. И только преодолев все трудности и испытания, ты сможешь победить Черного Дракона. Такова воля Олимпийских богов, и ты должен исполнить ее! За это ты получишь величайшую награду, которую получают смертные – ты вернешь свою любовь, которую ты потерял, и получишь бессмертие.

– А что, если я откажусь? Почему я должен драться за Олимпийских богов против Черного дракона, это ведь ваша война. Почему я должен пройти столько испытаний? Ради чего? Только потому, что это воля богов?

– Ты прав, Избранный, – совсем не рассердившись, ответил Гермес. – Это наша война. Но ты, сам того не желая, стал частью этой войны. Если захочешь, можешь вернуться назад в свое измерение. Ты забудешь все, что произошло здесь с тобой, но не вернешь свою любовь и всегда будешь испытывать страх и стыд, что не сумел покорить вершины, которые видел. Весною, глядя на Луну и вдыхая пьянящий воздух, ты будешь желать любви, но она к тебе не придет. Твоя любимая отвернется от тебя и уйдет к другому. Таково наказание великой Афродиты для тех, кто струсил и не смог завоевать свою любовь! Ты будешь выть, как волк на Луну, но не почувствуешь облегчения. Даже кони дерутся в табуне, чтобы обладать красавицей кобылицей. Олени ревут и вызывают на бой соперника, чтобы покорить сердце своей избранницы. Твое место через тысячу лет займет другой Избранный, который, надеюсь, будет счастливее тебя. Он победит Черного дракона, и богиня наградит его своей любовью! Он будет самым счастливым из смертных, его имя будет греметь по всей Греции.

– Достаточно, Гермес! – жестко сказал Ник. Мне не нужно описывать, что испытывает трус, бросивший свою любимую. Я пришел сюда, чтобы драться и побеждать. Во имя любви я готов на все! Я согласен на твои условия.

– Вот и хорошо, мой мальчик, невозмутимо промолвил Гермес, – честно говоря, я в тебе нисколько не сомневался, недаром я самый хитрый из богов, – он громко рассмеялся, показывая белые крепкие зубы.

– А почему вы не использовали против дракона прославленных героев, Геракла, например? Ему же не было равных, – спросил Ник.

Гермес на секунду задумался. Потом снова заговорил:

– Ты спрашиваешь о героях, мой мальчик, которые много раз спасали Олимп от чудовищ? Много раз они вступали в битву с ужасными монстрами. И Геракл, и Персей, и другие. Без них наш мир был бы иным. Но все они, даже самые сильные и коварные, равные по силе Богам, были рождены в нашем мире. А Черный дракон – порождение зла. Он был рожден в другом мире и не подвластен нашим законам. Он вторгся в нашу галактику и везде сеет разрушения и страх. Герои привыкли драться с земными чудовищами, дракон им не по зубам. Даже боги не смогли победить его. Это был великий бой, в котором не было победителя!

– Расскажи мне про эту битву, – попросил Ник.

Гермес не заставил себя долго просить. Удобно расположившись на траве, он начал свой рассказ:

– Боги выставили против Черного дракона лучших из лучших. Но разящие стрелы Аполлона, которые могут испепелить каждого, даже богов и титанов, отскочили от него, словно он сделан из железа. Зевс обрушил на него шквал огня и засыпал его молниями, но не смог причинить ему вреда! Со времен битвы Богов с Титанами я не помню такого сражения! Моря кипели при приближении Черного дракона, горели леса, потоки лавы текли по склонам гор. Застонала Гея, вспенился Океан, все они пришли на помощь Олимпийским Богам. Тогда Зевс принял невиданное решение. Он выпустил сторуких великанов-гекатонхейров из Тартара, взяв с них клятву – помочь Олимпийским Богам в борьбе против Черного дракона. Согласились гекатонхейры, они вышли из-под земли и вступили в битву на стороне Олимпийских богов. Вздыбились великаны, отрывали они своими руками целые скалы от земли и бросали их в Черного дракона. Ливень огромных скал обрушился ему на голову! Казалось, никто и ничто не сможет выдержать такого натиска. Но своим огненным дыханием плавил дракон летящие камни и, не долетая до него, они капали на землю огненными брызгами, сжигая все вокруг! Зевс снова обрушил на него сверху шквал огня! Сверкали молнии, грохотал гром. Невиданная мощь противостояла силе Черного дракона! Молнии били прицельно из-за каждого облака. Зевс метал их одну за другой. Они оплавили чешую Черного дракона, но не смогли поразить его! Он кружил в небе и, ворочая тяжелой головой, посылал огненные смерчи в разные стороны! Своим огненным дыханием он сжигал целые леса! Закипали реки! Испарялись облака! От взмахов его крыльев в воздухе возникали огромные смерчи, сметая все на своем пути. В океане поднимались гигантские волны. Они достигли такой высоты, что сам владыка морей, грозный Посейдон не мог с ними справиться, и они опрокинули его несущуюся в атаку колесницу. Посейдон ушел на дно океана оплакивать свое поражение, оставив поле боя земным богам. Златокудрый Аполлон, несясь на своей огненной колеснице, бесстрашно разил врага золотыми стрелами. Они вспыхивали, словно золотые лучи, и отскакивали от дракона! Великая воительница Артемида с криком бросила в него свое копье, выкованное самим Гефестом. Со свистом пронеслось оно в воздухе и пронзило дракону его когтистую лапу. Он взревел от боли, и из раны у него закапала черная горячая кровь. Но это не решило исход боя. Дракон вырвал своими зубами копье из раны и снова стал жечь дыханием все вокруг, как будто было это не копье, а простая иголка. Не было еще в истории Земли такого сражения.

– Я присутствовал там, поверь мне! – глаза Гермеса засверкали. – Даже мне было страшно! Нам всем было не до шуток! Битва с титанами была жалкой стычкой по сравнению с этой битвой! Иногда мне казалось, что Гея-Земля расколется на множество кусочков. Впрочем, это все эмоции. Я заканчиваю. Олимпийские боги не смогли одолеть Черного дракона. Он легко уходил он молний Зевса, не поражали его разящие смертоносные стрелы Аполлона. Даже целые скалы, летящие в него, не могли принести ему вреда. Хотел было Зевс сбросить его в Тартар и навсегда оставить пришельца там, где некогда сидели Титаны. Казалось, вот-вот ему это удастся! Изловчившись, он сбил пучком молний летящего дракона, и тот упал в бездну – ужасный Тартар. Мы верили, что удача сопутствует нам! Богиня Ника уже забила своими крыльями, предвещая победу! Но пришелец легко вышел из темноты Тартара и ушел за облака. Я думаю, – немного помолчав, сказал Гермес, – что ему это удалось, потому что Черный дракон умел управлять Временем и менять свои обличья. Скорее всего, он успел улизнуть до того, как Зевс сбросил его в Тартар! Впрочем, это следует еще проверить. Из всех богов только отец Зевса Крон ушел от Зевса живым в другие миры благодаря своей способности менять Время и перемещаться по другим измерениям.

– И кто же выиграл сражение? – спросил взволнованно Ник.

– Это была пиррова победа! Никто не выиграл, никто не победил, все проиграли! Но Олимпийские боги потратили столько энергии, что не смогли больше вырастить священную виноградную лозу на горе Олимп, которая дает богам Амброзию, дарующую бессмертие. А без нее нет счастья у Олимпийских богов, нет радости. Наша сила ослабла, мы были вынуждены уйти из мира людей. Мы покинули свои храмы и святилища и остались властвовать только на Олимпе.

– А Черный дракон?

– Думаю, он тоже потерял часть своих сил. Но он периодически вторгается в область, принадлежащую богам, и снова вступает с нами в сражение. О последствиях я боюсь и думать. У нас нет прежней силы, которую давала нам священная Амброзия, и мы не можем победить Черного дракона. В промежутках он строит всякие козни, вступает в союзы с нашими врагами, в общем, всячески портит нам жизнь. Я подозреваю, что он копит силы для генерального сражения. Если мы проиграем, это будет катастрофой для всего мира! Олимп исчезнет, а с ним веселье, радость, любовь, жизнь! Мы уже перестали веселиться и влиять на мир людей. В общем, положение сложное.

– Неужели все так плохо?

– Нет, есть, конечно, и положительные моменты. Бог Пан не участвовал в общем сражении, он напился как всегда пьян и заснул в своей хижине в глухом лесу. Он не услышал зова своего повелителя Зевса и проспал все сражение. А когда проснулся, то обнаружил, что у него в бурдюке осталось несколько капель Амброзии. Он сохранил эту Амброзию, вылив часть ее в бочку с виноградным вином. И стал единственным обладателям этого волшебного напитка. Кто выпьет это дивное вино в полнолуние, тот становится сатиром и приобретает бессмертие. Он навсегда остается жить в лесу и служит Пану. Олимпийские боги знают об этом, но ничего не могут поделать. Не могут они пить это вино, иначе превратятся в сатиров и дриад и навсегда останутся в услужении у Пана. Но Амброзия осталась! Я точно знаю! Она хорошо спрятана, и я надеюсь, рано или поздно мы ее получим. Она может нам очень помочь при генеральном сражении с драконом. Зевс неоднократно требовал вернуть Амброзию на Олимп, но Пан считает ее своей и ни на какие уговоры не поддается! Он наивно полагает, что может отсидеться в своем заповедном лесу! Другой положительный момент – это ты, Избранный. Чтобы доставить тебя сюда, Зевсу пришлось израсходовать последние капли Амброзии, которые он хранил в хрустальном бокале.

Богини судьбы Мойры предсказали, что при стечении определенных обстоятельств ты сможешь победить Черного дракона. Титан Прометей тоже говорил об этом. Думаю, Черный дракон догадывается, что мы готовим ему великого героя и будет очень осторожен. Его методов мы пока не знаем. Вся надежда на тебя. Но главное, ты должен быть хорошо подготовлен к бою с рептилией. Сам понимаешь, это дело нелегкое. Дракон не должен догадаться, что ты пришел из другого измерения. Поэтому, тебе нужно стать частью нашего мира, как бы объединить в своей сущности главных героев Греции. Тогда он ничего не поймет. Если ты сможешь это сделать, дракон будет считать тебя одним из нас и потеряет бдительность. Это даст тебе определенное преимущество. Хотя, сам понимаешь, всего предусмотреть мы не можем! Если ты будешь действовать за территорией Олимпа, тебе придется рассчитывать только на себя! Вот вкратце наша программа. О награде я уже говорил, так что действуй, – закончил Гермес.

Было видно, что эта речь далась ему нелегко.

– Операцией руковожу я. Конкретные детали будешь получать только от меня! Зевс, естественно, в курсе. У нас будут еще помощники, но тебе об этом пока лучше не знать.

Ник внимательно слушал Гермеса. Лицо его стало серьезным.

– Я сделаю все, что смогу! Ваш мир стал частью моего мира, и я не хочу его гибели!

– Я в этом не сомневался, сынок, – довольно засмеялся Гермес. – Я всегда верил в тебя! Ты отличный парень! У тебя все получится! – он дружески хлопнул Ника по плечу.

Они легли на мягкий зеленый мох, положив руки под голову. Дул теплый ветер, солнце ласково выглядывало из-за верхушек деревьев. В воздухе летали яркие стрекозы и бабочки. Только сейчас Ник почувствовал, насколько он устал. Поединок с Черным всадником, падение вниз, Фаэтон, Гермес – все события закружились у него в голове. Он вдруг понял, что сильно хочет спать. Глаза слипались сами собой. Ник сделал глубокий вдох. Голова сама упала ему на грудь. Последнее, что он помнил – это улыбающийся Гермес и его жезл – кадуцей, направленный прямо на него.

– Отдохни немного, мой герой, – ласково сказал Гермес, поправляя на спящем Нике ворот его хитона. Меня называют не только богом торговли, но и еще и богом сна, – добавил он, – ты устал, сынок. Впереди у тебя много дел, много испытаний и перевоплощений, пока ты снова не обретешь самого себя. А сейчас я отправлю тебя на обучение к лучшему учителю Спарты Анаксагору. Ты станешь его учеником. Он подготовил уже немало прославленных воинов.

Гермес выпрямился, вскинул вверх руки и стал медленно подниматься над лесом все выше и выше, набирая высоту, пока не превратился в маленькую летящую точку. Внизу, раскинувшись, спал Ник, он то дергался во сне, с кем-то воюя, то улыбался, раскрывая объятия. Ему снились удивительные сны. Недаром Гермеса называют богом снов. А может быть, это были и не сны, ведь Гермес не только бог сна, но и бог обмана.

Прохладный бриз растрепал волосы спящего Ника. Стало свежо. Он вздрогнул и проснулся, потягиваясь и оглядываясь по сторонам. Он лежал на белом морском песке, рядом шумел прибой. Вдалеке виднелись горы.

«Какой странный мне приснился сон, – вспомнил он, – бешеная скачка на колеснице с крылатыми конями, поединок с Черным всадником. Удар копьем. Падение вниз с головокружительной высоты. Летающий человек в шлеме и крылатых сандалиях, поймавший меня в воздухе. Вот забавно. Я так устал, что заснул прямо на песке. Вчера с отцом мы целый день работали на винограднике. Пора идти домой. Солнце уже высоко. Аэлла обещала сегодня пойти со мной купаться».

Он стряхнул песок с хитона и быстро побежал вдоль линии прибоя. Волны ласково омывали его колени. Впереди он увидел красивую девушку с черными кудрявыми волосами. Она шла к морю, подставляя лицо солнцу.

– Аэлла, Аэлла, – закричал он ей.

Увидев его, она помахала платком и пошла ему навстречу. Он схватил ее за руку, и они, смеясь, побежали по берегу моря. Прохладный ветерок обдувал их разгоряченные тела. Впереди черной глыбой над морем возвышался утес.

– Полезем? – предложил Ник.

Словно обезьяны, они ловко вскарабкались вверх по скалам. Вот она – вершина. Тяжело дыша, они стояли на краю обрыва. Перед ними открывалось голубое необозримое море.

– Прыгаем? – спросил он.

На ее лице отразился страх.

– Прыгаем! – крикнул он и, взявшись за руки, они прыгнули со скалы.

У них захватило дух. Море стремительно надвигалось на них. Небо переворачивалось вверх ногами.

Удар! Брызги! Они погрузились в прохладную, изумрудную мглу. Ему вдруг показалось, что у Аэллы появился рыбий хвост. Ее волосы, черные и мокрые, застилали ему глаза. Рядом с ними сновали разноцветные юркие рыбки. Большой неуклюжий краб пытался спрятаться в расщелину прибрежной скалы. Энергично работая руками, они с шумом вынырнули на поверхность и смеясь, наперегонки поплыли к берегу, усталые и счастливые вылезли из воды и легли на горячий песок.

Он посмотрел на ее стройное, загорелое тело, едва прикрытое мокрой туникой.

«Какие у нее красивые бедра… – подумал он. – Какое крепкое упругое тело».

У него появилось желание обнять ее. Он притянул Аэллу к себе за руку и заглянул в черные, бездонные глаза. Она ответила ему ласковым и нежным взглядом. Ник почувствовал на своем лице ее нежное дыхание и ощутил на губах Аэллы соленый привкус морской воды.

Ему захотелось слиться с ней в единое целое и замереть, чтобы запомнить этот миг навсегда.

«Как хорошо быть частью этого мира! Как хорошо любить и быть любимым! – подумал он, целуя ее приоткрытые губы. – Я счастлив! Я безмерно счастлив! Я останусь здесь навсегда, женюсь на Аэлле, и у нас будет много детей!»

Громкий топот копыт неожиданно прервал блаженство двух влюбленных. Из-за холмов показалась группа всадников в черных шлемах. Они были вооружены короткими широкими мечами и круглыми деревянными щитами, обтянутыми кожей. Отовсюду бежали мирные жители, пытающиеся спрятаться. Кое-кто сопротивлялся, но безуспешно.

– Ахейцы! Ахейцы! – пронзительные крики разорвали благодатную тишину.

Ник вскочил, схватил Аэллу за руку и бросился бежать к спасительному утесу. Но было уже поздно. Их нагонял вооруженный воин.

Всадник поднял меч и плашмя нанес удар. Словно небо обрушилось на Ника, в глазах у него потемнело, и он, как подкошенный, рухнул на песок. Когда он открыл глаза, то увидел, как всадник затаскивает на лошадь отчаянно сопротивляющуюся Аэллу.

– Не трогай ее! – взревел Ник и, вскочив на ноги, вцепился руками в его лодыжки, пытаясь стянуть с седла. Удар пяткой в живот отбросил его назад. Он снова лежал на земле. Последнее, что он видел, были огромные копыта коня над головой, увозящего его возлюбленную. Слезы брызнули у него из глаз. В отчаянии он упал на песок, закрыв голову руками. Рыдания сотрясали его тело.

С гор прилетел сильный ветер и пригнал целую стаю маленьких белых облаков, одно из которых зависло прямо над головой Ника. Оно застыло на одном месте, а все другие, гонимые ветром, уплывали вдаль. Впрочем, чего только не бывает в природе! На облаке находились две невидимые снизу фигуры. Одна принадлежала грузному солидному мужчине в белом хитоне, другая – стройному юноше в красном плаще и кожаных сандалиях с крылышками. Оба они лежали на животах, свесив головы вниз, и внимательно следили за происходящими событиями.

– Не слишком ли ты перестарался! – строго спросил Зевс Гермеса, глядя, как внизу продолжается бойня.

– Посмотри! Моего мальчика чуть не убили! Он еле живой. Бедняга, как распереживался! Нельзя было сделать все это более деликатно, более мягко? Смотри, как его треснули мечом! Не дай бог убьют!

Гермес поморщился, он не любил критики. Приставив руку ко лбу, он внимательно наблюдал за происходящим внизу.

– Ваше Величество, – прошептал он Зевсу, оглядываясь по сторонам, – в нашем с Вами деле, как Вы знаете, само понятие «деликатность» неуместно.

– Говори проще, у меня нет времени вступать с тобой в философские диспуты. – потребовал Зевс.

– Да, да, конечно, на первый взгляд, это кажется довольно жестоким. Мальчик только что дрался с Черным рыцарем, едва не погиб, потом падал с огромной высоты как Фаэтон, пять минут полежал на пляже со своей девушкой, и на тебе – набег, удар по голове и похищение любимой! – нехотя согласился с Зевсом Гермес. – Всего невозможно предусмотреть!

– Чего невозможно? – не понял Зевс.

– Того! – обиделся Гермес. – Я этот набег не планировал, времени не было! И сам удивлен не меньше вашего.

– Как не планировал? Я был уверен, что операция разработана до мельчайших подробностей, – в голосе Зевса послышался металл.

– В общих чертах, да, – оправдывался Гермес. – Но Вы должны понять, Ваше Высочество, здесь не может быть плана, есть только общее понимание поставленной задачи. Мы предполагаем одно, а на деле получается все несколько иначе. Фактор неожиданности исключать нельзя! Избранный действует самостоятельно, в соответствии со своими убеждениями. Да, обстоятельства, с которыми он постоянно сталкивается, влияют на его поведение, они постоянно меняются, они могут быть непредсказуемыми, но его мотивация остается прежней. Причем она настолько сильна, что переходит с ним из измерения в измерение.

– В чем же его мотивация? – не выдержал Зевс. – Чего же он хочет, в конце концов? Деньги, власть, могущество, силу, бессмертие? Я все могу дать! Этого хотели все самые великие из смертных.

– Боюсь, что все это ему не нужно, Ваше Величество. Если бы он хотел это получить, задача была бы намного проще.

– Так что же он хочет, ради чего рискует жизнью?

– Психологи назвали бы его «романтиком», – блеснул своими познаниями Гермес. – Индивид пытается определить свое место в мире с помощью самого сильного чувства, которым часто страдают смертные и боги.

– Так что же это за чувство?

– Любовь, Ваше Величество. Да, любовь! Отсюда стремление к подвигу, самопожертвованию ради своей женщины, отсюда небывалая отвага и решительность. Все эти качества присущи великим натурам. Добавим к этому его ум и находчивость, способность принимать нестандартные, непредсказуемые решения – все это делает его очень опасным противником, даже для самого Черного дракона. С другой стороны, он прост, наивен, великодушен, что, в свою очередь, сбивает его соперников с толку.

– Может, было проще положиться на Геракла или Персея? Все-таки герои, проверенные в деле… – Зевс недоверчиво покачал головой.

Гермес на секунду задумался.

– Геракл, конечно, сильнее, это без сомнения, а Персей владеет мечом лучше любого из нас, но они абсолютно предсказуемы. Черный дракон заранее знает, что они могут предпринять в любой ситуации, и поэтому они для него не представляют никакой опасности. Избранный же – человек, он совершенно непредсказуем, и дракону будет с ним значительно труднее справиться.

– Ладно, ты меня убедил, – буркнул Зевс и опять стал смотреть вниз. – А если он погибнет? – спросил он, немного помолчав.

– Это может случиться в любую минуту. Тогда нам придется ждать другого Избранного еще тысячу лет и влачить жалкое существование. Пока жив Черный дракон, мы обречены на медленное угасание. Амброзия перестала поступать, используем последние запасы энергии, а, значит, сил и возможностей становиться все меньше и меньше.

– Да, перспектива не сладкая, – промычал Зевс. – Раньше все было гораздо проще. С непокорными титанами я расправлялся при помощи молний, отправляя их на вечное заточение в бездонную пропасть Тартара, а с чудовищами, рожденными мятежными титанами, расправлялись герои и полубоги. А теперь не знаешь, какую тактику применить. На прямое столкновение Черный дракон не идет, но постоянно угрожает. Уже много веков мы находимся в полной боевой готовности! А это изматывает! Причем приходится держать рядом постоянную армию! А это тоже расходы!

Ни отдыха тебе, ни развлечений! Не то, что в добрые старые времена! Что ты думаешь по этому поводу, Гермес?

– Я уже докладывал Вам о моих соображениях. Черный дракон имеет такую силу, потому что он пришел из другого мира, неизвестного нам. Он не из нашей Солнечной системы. Никто из наших богов не бывал там и не сталкивался с подобными явлениями. Он обладает способностью аккумулировать энергию, становясь все сильнее и сильнее. Похоже, страх, источаемый человечеством за последние тысячелетия, и является топливом, питающим его силу. Думаю, мощные волны страха и привлекли его в наш мир. Поэтому мне и пришла в голову идея, что победить его сможет именно представитель человеческой расы. Проявив отвагу, он может лишить Черного дракона его основного источника энергии – человеческого страха. А мы, Боги, сможем помочь Избранному познать себя и побороть свой испуг. Так мы выиграем битву и вернем себе свой источник энергии – Амброзию.

Теперь о его тактике. Если вы помните, когда он первый раз появился в ущелье в Фессалии, вы послали туда Лучезарного Аполлона, чтобы он разделался с ним, как в свое время с легендарным Пифоном. Но напрасно прождал его Аполлон целый день, готовя свои смертоносные стрелы. Черный дракон не принял сражения и не вылез из своей пещеры. Он покинул ущелье только ночью, когда Аполлон не мог его видеть. Почему он не принял бой? Почему уклонился от прямого сражения при его мощи? Этого мы не знаем. У него совершенно другая тактика, которую мы не смогли пока понять! На эти вопросы у меня еще нет ответов. Иногда мне кажется, что он изучает нас, играет, как кошка с мышкой, чтобы в последний момент нанести решающий удар! Главное, определить источники его силы. Тогда справиться с ним будет значительно легче. Что-то подсказывает мне, что привлекает его человеческий страх – это и дает ему неимоверную мощь. Поэтому подготовить нашего Избранного будет непросто, ведь мы должны провести его по всем глубинам его собственной души, где очень много страха. Нам необходимо помочь ему справиться со своими слабостями. Он должен встретиться лицом к лицу с Самим Собой. Только тогда Избранный победит. Задача эта нелегкая, пока мы не знаем, сколько темных ходов таит его память. Но я уверен, – добавил Гермес, наблюдая, как Зевс мрачнеет все больше, не получая окончательного плана, – что эта задача нам по плечу, ведь мы – Олимпийские боги!

Зевс немного повеселел, и они снова стали смотреть вниз.

Между тем, внезапный и жестокий набег продолжался. Безоружные напуганные люди в панике бежали, пытаясь спасти собственные жизни. Всадники продолжали свою жестокую работу: мужчин безжалостно убивали, а женщин перекидывали через седло и скакали прочь. Царила полная паника. Только один пожилой спартанец не испугался и оказал сопротивление. Он схватил бревно и бросил его под копыта вражеского коня. Конь резко остановился. От неожиданности всадник выпал из седла и грохнулся на песок. В один прыжок спартанец подскочил к нему и резким движением свернул ему шею. Он подхватил меч своего противника и кинулся на помощь остальным. Увидев гибель своего товарища, несколько всадников, пришпорив коней, бросились за ним.

Тяжело дыша, спартанец успел добежать до большого валуна и спрятался за ним. Первому всаднику пришлось обогнуть камень, чтобы добраться до старика. Он придержал своего коня, поднял его на дыбы и нанес страшный удар сверху. В последний момент спартанец, прикрывая мечом голову, поднырнул под руку ахейца и, не разворачиваясь, ударом назад поразил противника прямо в грудь. Меч легко прошил кожаный нагрудник и глубоко вошел в тело. Ахеец захрипел, дернулся и упал. Земля обагрилась алой кровью.

Старик вскочил на его коня, пришпорил и галопом выскочил из-за валуна. Это было настолько неожиданно для других воинов, что они, растерявшись, остановились как вкопанные, затем, придя в себя, бросились к своему умирающему товарищу.

Спартанец быстро оценил обстановку. Впереди он увидел юношу с окровавленной головой, лежащего на песке, и группу всадников, которые прикрывали сзади воина в черном шлеме, увозящего лежащую поперек седла девушку. В одно мгновение он принял решение, натянув поводья и послав своего коня вперед. Одним рывком спартанец втащил юношу на седло впереди себя и пришпорил коня. Началась бешеная скачка. Ахейцы, увидев беглецов, бросились в погоню. Сразу несколько десятков всадников пустились им наперерез.

Спартанец был опытным воином, было видно, что он не в первый раз попадал в такие переделки. Одного взгляда ему хватило, чтобы принять единственно правильное решение. Если он успеет проскочить вдоль скал по полосе прибоя до равнины, где начинаются оливковые рощи, то он спасен. В густых зарослях можно легко запутать врага.

Он пришпорил коня, и тот понесся из последних сил, глубоко увязая копытами в песке. Пятнадцать легковооруженных всадников, вытянувшись в цепочку, пустились за ним в погоню. Кони хрипели, постепенно начиная уставать. Лошадь спартанца, нагруженная двойной ношей, выбивалась из сил. Ее бока потемнели от пота, она стала заметно сдавать. Преследователи медленно приближались.

Вперед вырвался молодой ахейский воин. Его смелость и азарт придавали ему сил. Другие всадники подбадривали его криками. Он то и дело пришпоривал своего резвого скакуна, и расстояние между ним и спартанцем медленно сокращалось. Кажется, еще два скачка, и он догонит беглецов. Спартанец уже несколько раз оглядывался, слыша за своей спиной приближающийся топот копыт. Он знал, что с двойной ношей ему не уйти. Ахейцы не понимали, почему он не бросит свою ношу, один он мог бы спастись. Но спартанец и не думал об этом. Странно, но этот юноша был ему почему-то дороже собственного сына.

Все ближе и ближе слышался за спиной храп чужого коня. Ахеец вытащил из ножен короткий широкий меч и еще раз пришпорил почти загнанного скакуна. Уже каких-то два метра отделяли кончик меча молодого ахейца от незащищенной шеи спартанца. Старик резко натянул поводья вправо и одновременно пришпорил пятками лошадь. Она захрипела и сделала резкий скачок в сторону. Ахеец на полном скаку проскочил вперед. Поняв свою оплошность, он придержал рвущегося вперед коня, развернулся и снова послал его в галоп. Но несколько спасительных секунд было уже выиграно.

Спартанец успел доскакать до ближайшего кустарника, спрыгнул с коня и быстрым движением привязал поводья к толстому корню. Затем не торопясь, достал пристегнутый к седлу лук, наложил стрелу и натянул тетиву. Молодой ахеец, увлеченный скачкой, ничего не смог понять. Последнее, что он слышал в своей жизни – это свист летящей стрелы. Он почувствовал резкий толчок, боль в груди, в глазах у него потемнело и, наклонившись, он медленно сполз с лошади. Конь заметался, таща за собой убитого седока. Спартанец сходу поймал за узду его коня, перекинул через седло раненого юношу и крепко привязал его к лошади ахейца. Затем вскочил в седло, схватил за уздечку вторую лошадь с привязанным седоком и пустился прочь. Его преследователи значительно отстали. Все ближе и ближе была спасительная полоса густого леса. Вдруг сбоку из-за гряды скал выскочили два ахейских всадника. Они преследовали беглецов по верхней тропе и не были видны. Погоняя своих быстрых коней, они неслись наперерез, пытаясь отрезать беглеца от леса. Повернуть назад – значит погибнуть. Скакать вперед – драться сразу с двумя противниками. Спартанец принял решение. Его руки, держащие поводья, даже не дрогнули. Он отпустил вторую лошадь с раненым седоком, ударив ее по крупу рукояткой меча. Она взбрыкнула и пустилась бешеным галопом к спасительным зарослям. Пришпорив своего коня и достав короткий меч, он помчался навстречу врагам. Первый ахеец на полном скаку попытался достать его длинным копьем. Спартанец несся прямо на него, подставляя себя под удар. Всадники сближались на дикой скорости. Когда до столкновения осталось несколько метров, ахеец замахнулся и с силой бросил копье. Резкий наклон туловища вбок, и тяжелое копье просвистело прямо над головой спартанца. Он быстро выпрямился и коротким ударом меча поразил ахейца в горло. Тот захрипел, опрокинулся и, как сноп, свалился на землю. Конь продолжал тащить его по песку, оставляя кровавый след. Второй всадник, подскочив сбоку, обрушил на спартанца страшный удар меча. Обернувшись, тот еле успел его отразить. Второй удар задел его левую руку. Спартанец дернулся, скривившись от боли. На рукаве выступили капли крови. Не обращая внимания на рану, спартанец коротким выпадом всадил ахейцу меч в бок, под кольчугу. Охнув, тот завалился на спину и медленно сполз с коня.

Развернувшись, спартанец снова пришпорил коня, направив его в спасительный лес. Левая рука сильно саднила, с нее капала кровь, оставляя на горячем песку след. Вот, наконец, спасительная прохлада. Вот он спасительный лес. Листья хлещут по разгоряченному лицу всадника. Он все дальше и дальше уходит от погони. Теперь преследователям будет труднее найти его. Спартанец спешился и, оставаясь незаметным, стал следить за своими врагами из-за кустов.

Ахейцы, доскакав до трупов своих товарищей, слезли с коней и осмотрели убитых. Они были в явном замешательстве. Убитые считались лучшими воинами и погибли от руки какого-то неизвестного старика. Спартанец слышал, как они громко спорили между собой. Более осторожные предлагали прекратить преследование, так как в лесу поймать беглецов будет намного труднее чем на равнине, а у них и так достаточно потерь. Более горячие, особенно брат погибшего воина, настаивали на продолжении погони. Суровый воин с потемневшим от гнева лицом требовал найти и убить старика, погубившего его брата. Немного посовещавшись, ахейцы не решились следовать за беглецом в лес и повернули обратно. Погоня была окончена.

Спартанец, разорвал на себе рубашку и обмотал кусками ткани копыта своего коня. Вскочив в седло и стараясь не шуметь, он стал разыскивать вторую лошадь. По едва измятой траве он определил, куда поскакал конь с раненым седоком, и уже через несколько часов нагнал ее. Осторожно отвязав юношу, он спустил его на землю. Ник застонал и открыл глаза.

– Где я, что со мной? – прошептал он запекшимися губами.

– Не бойся парень, все уже позади. Ты родился в рубашке, раз спасся сегодня, – старик улыбнулся и потрепал его по волосам.

После удушающей жары вечер освежал своей прохладой. Потрескивал костер, разбрасывая искры. Спартанец устало сидел, помешивая палочкой угли, на которых жарилась лесная куропатка. Рядом, разметавшись, спал беспокойным сном Ник. Недалеко журчал горный ручеек.

Прозрачная изумрудная вода падала с каменного уступа, разбиваясь на тысячи мелких брызг. Среди темных валунов, поросших зеленым мхом, медленно плавали, шевеля плавниками, крупные темные рыбины. Спартанец осмотрел свою руку. Рана была неглубокой. Он вытащил из костра головешку и, морщась от боли, прижег рану. Затем он взял меч и стал точить лезвие кусочком камня.

Ник открыл глаза и посмотрел вверх. Белые пушистые облака плавно скользили по голубому небу, освещенному солнцем. На душе было спокойно, тянуло в сон. Голова уже перестала болеть, но шрам на лбу еще напоминал о нанесенном ему ударе.

«Какой странный сон приснился мне, – подумал он. – На нас напали ахейцы, Аэллу похитили, а я чуть не погиб. Меня спас старый спартанец».

Он приподнялся на локтях и осмотрелся кругом. Увидев сидящего рядом старика, он наконец понял, что это был не сон.

– Аэлла, Аэлла! – закричал он и вскочил на ноги.

Рыбы в испуге бросились в разные стороны.

– Не волнуйся, сынок! Мы спасем ее! – сильные руки снова уложили его на траву.

Ник уткнулся головой в душистое сено и зарыдал.

– Не трясись, ты мужчина! – голос спартанца зазвучал тверже. – Я хорошо знаю ахейцев, они не трогают женщин. Они живут по строгим законам, и женщина, захваченная в бою, является собственностью воина, который ее взял. Ее не убьют. Она будет служанкой или наложницей в доме воина.

Плечи Ника стали подрагивать еще сильнее. Сквозь рыдания он спросил:

– Кто этот воин, что увез Аэллу?

Спартанец задумался.

– Я знаю его! Это ахейский царь Амфион. Я воевал против него во время Пелопонесской войны и хорошо запомнил его лицо.

Уткнувшись в землю, Ник едва сдерживал рыдания.

– Я знаю, тебе тяжело, малыш, – голос спартанца звучал уже мягче. – Завтра будет легче. Попытайся уснуть.

Он подбросил несколько веток в костер, огонь запылал ярче. Что-то одухотворенное было в облике этого старика, который только что спас ему жизнь, а теперь ухаживал за ним, как за ребенком.

– Расскажите мне о себе, – успокоившись, попросил его Ник. Спартанец замялся. Было видно, что ему трудно говорить на эту тему.

– Что мне рассказывать, я простой человек, – ответил он, раскидывая веткой угли.

– Ну, пожалуйста! – продолжал настаивать Ник.

– В моей жизни было много трудностей, много войн, много жестокости, много крови. Такая жизнь у любого ветерана, таких тысячи. Если ты остался в живых и не стал калекой, на старости лет ты получишь кусок земли от своего царя и жалкую пенсию, чтобы хватило на кружку виноградного вина. Что еще нужно такому человеку, как я?! Вот, пожалуй, и все!

Глядя ему в глаза, Ник инстинктивно чувствовал, что он что-то недоговаривает, что он скрывает какую-то тайну, и эта тайна неразрывно связана с ним. Он подумал, что его сегодняшнее спасение не было случайным. Старик рисковал собою, чтобы спасти его, даже когда его собственная жизнь висела на волоске.

– Расскажи мне про свою жизнь, старик, – тихо попросил он. – Для меня это очень важно.

На этот раз тот не стал отказываться. Поудобнее устроившись у костра, спартанец начал свою историю.

– Родился я в маленьком городке Эритрее, что находится недалеко от Спарты. Семья у нас была простая и небогатая. Маленький домик и кусок земли с виноградником у подножия горы – это все, что мы имели. Отец мой был воином, и всю свою жизнь проводил в казарме, обучая военному делу молодых солдат. Мать не покладая рук работала на винограднике, зарабатывая на кусок хлеба. Целыми днями я торчал на улице со своими приятелями, играл в мяч, купался в море, охотился в горах. Постепенно охота стала моим любимым занятием. Я мог с утра до вечера бегать по горам, выслеживая быстрых оленей. Это была непростая задача. Я умел прятаться в зарослях, поджидая добычу, преследовать ее как гончий пес, перепрыгивая через горные ручьи. Иногда я по несколько дней охотился, не бывая дома. Я научился ночевать в лесу один у костра, жаря себе на углях куски оленины или пойманную в ручье форель. Скоро я вырос, стал сильным и выносливым, одним словом, стал настоящим охотником. Впоследствии все эти качества пригодились мне на войне и не раз спасали мне жизнь. Когда мне удавалось подстрелить оленя, я был счастлив. Я приносил свою добычу домой. Мать радовалась моему успеху, а отец одобрительно похлопывал меня по плечу. Я знал, что он гордился мной и любил меня, хотя никогда не говорил об этом. Весною он собирался отдать меня учиться на воина, но не успел.

Однажды соседний царь из Элевсины совершил дерзкий набег на наше селение. Все было так неожиданно, что наши мужчины не смогли дать достойный отпор. Мы все бежали в горы, а отец с другими воинами организовал оборону. Я тоже рвался в бой и, наверное, погиб бы в первой схватке, но отец запретил мне драться, приказав заботится о матери. Ослушаться его я не мог. Женщины с детьми и старики ушли в горы. Я и еще несколько старших юношей, вооруженные копьями, прикрывали их отход. В воздухе стоял запах гари. Сверху нам было видно, как горела наша деревня.

Отец пришел на рассвете. Его доспехи были в грязи, а на голове запеклась кровь. Собрав оставшихся в живых мужчин, ночью он атаковал захваченное врагом селение. Больше я его не видел. Говорили, что он геройски погиб в бою. Мы с матерью остались одни. Охотиться я уже не мог и, чтобы прокормить семью, целыми днями работал на винограднике. Жизнь моя была очень грустной, мне не хватало отца, я винил себя, что не пошел вместе с ним.

Но однажды все резко изменилось. Я встретил ее. Я увидел очень красивую девушку на берегу горной реки, когда та набирала воду в глиняный кувшин. Наверное, в этот момент меня поразил в сердце из своего лука маленький проказник Амур. Что-то защемило у меня в груди, когда я взглянул на нее, как будто маленькая стрела вонзилась мне в сердце. Потом боль прошла, но я уже не мог забыть эту девушку. Я стал сбегать из виноградника и караулил ее на тропинке, когда она ходила за водой. Скоро она заметила меня. Ее глаза сверкали как алмазы, а губы были ярче красных кораллов, за которыми мы ныряли на дно. Она была похожа на яркий красивый цветок. Мой влюбленный взгляд и сильное загорелое тело понравились ей, и скоро мы стали дружить. Ее звали Ксанта. Мне так нравилось это имя! Я помогал ей носить воду и везде сопровождал Ксанту.

Мы стали неразлучными, и сельчане уже поговаривали, что когда наступит праздник осеннего урожая, надо будет готовиться к свадьбе. Я так любил ее, что даже ни разу не поцеловал, боялся ее обидеть. Какой я был дурак! – Спартанец глубоко вздохнул, вспоминая что-то, и продолжил:

– Но наше счастье скоро кончилось. Молва о ее красоте достигла поганых ушей нашего царя Иолая. Однажды, когда я работал на винограднике, с криками прибежала ее мать. Она рассказала, что Ксанту похитили какие-то люди, прискакавшие на дорогой колеснице. Они позвали ее по имени и, когда она подошла к ним, схватили и силой увезли. Девушка сопротивлялась и кричала, но никого не было рядом. Я так жалел об этом! Почему я не смог ее защитить? Почему меня не было с ней? Если бы этого не произошло, моя жизнь сложилась бы по-другому.

Я бросился искать ее. Подлые похитители оставили след. На пыльной дороге валялась фибула от мужского плаща. Она была оторвана во время короткой стычки, и хозяин не заметил ее отсутствия. Мать Ксанты отдала ее мне. На красивой золотой фибуле стояла царская печать. Сомнений не было, ее похитил царь Иолай!

– Не может быть! – удивленно воскликнул Ник. – Сам царь похитил ее!

– Да, это был именно он. Молва давно уже донесла до него слухи о красоте Ксанты, а когда он увидел ее на празднике весны, то задумал похитить.

– И что же ты сделал? – снова спросил Ник.

– Ничего особенного, – ответил задумчиво старик. – Я вызвал его на поединок и в тяжелом бою убил.

– Царя на поединок?

– Да! По древним законам Спарты любой воин мог вызвать на поединок даже самого царя!

Ник с интересом посмотрел на старика.

«Этот человек так много испытал на своем веку, – подумал он. – Но ни физические, ни душевные муки не сломили его. И я не сдамся».

Он стиснул зубы и утер слезы.

– Я сделаю так же! Я убью воина, который увез Аэллу! – Ник уже не плакал, в его глазах светилась решимость.

– Это был тяжелый поединок, – продолжал старик. Царь Иолай был очень сильным бойцом, закаленным в беспрерывных войнах. Ему не было равных в Греции.

Каждой утро он выезжал на своем скакуне на Розовое плато в сопровождении лучших воинов и упражнялся в боевом искусстве.

– Как же ты смог победить такого грозного воина, да еще и царя?

Ник с интересом посмотрел на старика.

– Мы, спартанцы, особый народ, – сказал старик. – Воинская честь и права воина охраняются древними родовыми обычаями, которые боится нарушить даже высшая знать. Я знал, что, если я вызову царя на поединок, он не сможет ответить отказом. В случае его поражения я могу потребовать назад свою возлюбленную. Таковы древние законы Спарты. Конечно, Иолай был прославленным воином, победившим многих закаленных бойцов, а я простым влюбленным мальчишкой. Но я был очень упрям и хотел идти до конца. Любовь и тоска съедали меня, когда я представлял, как он срывает одежду с моей возлюбленной. Я не ел, не пил и только, как сумасшедший, бродил по лесам, рыдая, как ты сейчас. Я чуть не лишился рассудка, не зная, как вернуть любимую. Наверное, я бы погиб где-нибудь в лесу, и дикие звери разорвали бы мое бедное тело, но боги пожалели меня. Однажды, когда я, обессиленный своими скитаниями, заснул на зеленой опушке, мне приснилась женщина неземной красоты. Она была одета в белую тунику и кожаные сандалии. У нее были удивительные красивые черные волосы. Это была богиня. Она парила надо мной на маленьком облаке. Рядом с ней порхал пухленький мальчик с белыми крылышками. Он смеялся и целился в меня из своего золотого лука. Она грозила ему пальчиком и улыбалась.

– Наверное, я знаю эту Богиню, – сказал Ник. – Продолжай, что было потом?

– Она ласково улыбалась мне, – продолжал задумчиво старик. – Каждое ее слово было для меня словно волшебная музыка. Она сказала, что помогает смертным, в которых попадает стрела Амура, но только самым смелым, готовым отдать свою жизнь за любовь. Если я не струшу и вызову царя Иолая на поединок, она вернет мне мою возлюбленную.

– Что же было дальше? – с интересом спросил Ник.

– Я проснулся бодрым и уверенным в себе. У меня не оставалось больше никаких сомнений. Единственно, кого мне было жаль, это мою старую больную мать, которая ждала меня в своей деревне. Однако умирать я не собирался. Я хотел отомстить Иолаю и наказать его. Я знал, что без специальной подготовки не смогу одолеть его, а этого мне хотелось больше всего. Смерть больше не страшила меня. Я понимал, что умереть на поединке – это высшая честь для спартанца, а умереть, защищая свою любовь – что может быть слаще?! Я знал, что, если погибну, мое тело не будет брошено псам на съедение, его с воинскими почестями предадут огню. Это утешало меня. Я даже мысленно представлял себе огромный костер и Ксанту, которая рыдает, глядя, как огонь пожирает мое тело. Но это были грезы романтичного юноши, потерявшего возлюбленную, а я должен был не грезить, а действовать.

Мне нужно было знать своего противника, как самого себя. Здесь мне пригодилось мое умение маскироваться и прятаться в лесу. «Если я мог обмануть чутких оленей и подобраться к ним на расстояние выстрела из лука, то уж людей я и подавно обману», – думал я, разрабатывая свой план.

Сначала я следил за Иолаем из укрытия и запоминал удары, которые он наносил своим воинам во время учебного боя. Потом отрабатывал их в одиночку на лесной поляне. Я изучил его манеру драться, освоил его любимые приемы. Но этого было мало. Я прекрасно понимал, что выйти на бой с прославленным воином Греции без соответствующей подготовки, было равносильно самоубийству. Но ждать долго я не мог. Мне не давала покоя мысль, что Ксанта находится в его доме. Я знал, у него было много наложниц кроме нее, но от этого мне не становилось легче. Целыми днями на поляне у ручья я тренировался и отрабатывал удары до изнеможения. Вечером разжигал костер и жарил на углях пойманную в ручье форель. Это была моя единственная еда, не считая ягод и диких фруктов. Иногда в силки попадался заяц или куропатка, тогда у меня было целое пиршество.

Однажды одинокий старик, собирающий в лесу хворост, проходил мимо и увидел меня. Наверно, боги сжалились над моими страданиями и послали мне его. Он угостил меня овечьим сыром и молоком. Уже несколько месяцев я не ел такой пищи и набросился на нее как зверь. Я понравился ему, и он решил мне помочь. Старик предложил мне стать его учеником, и я с радостью согласился. Об этом я мог только мечтать – учиться военному искусству у мастера. Что побудило его к этому, я не знаю, ведь я не мог ему ничем заплатить. «Наверно, старый учитель не может без ученика», – подумал я. А я был хорошим учеником. Меня не надо было заставлять тренироваться, я сам этого хотел. Моего учителя звали Анаксагором, в молодости он был прославленным воином и участвовал во многих сражениях. Его ученики были известны на всю Грецию. Но старость и бедность взяли свое, и со временем он отошел от дел.

Встретив меня, он понял, что я одаренный ученик, и со временем могу стать хорошим воином. Я рассказал ему, что хочу вызвать царя Иолая на поединок и, если не погибну, потребовать у него мою Ксанту. Анаксагор долго слушал меня, постукивая по ладони стрелой. Он сказал, немного помолчав, что Иолай один из лучших воинов Греции, и одержать победу над ним практически невозможно. Многие пали от его меча или остались калеками. Еще никому не удавалось победить его в открытом поединке. Анаксагор сказал, что хорошо знает его манеру боя, в свое время Иолай был лучшим его учеником. Но впоследствии учитель отрекся от него, потому что он нарушил кодекс чести воина. Иолай стал использовать свою силу и умение для черных дел и снискал себе славу грубого бойца и завоевателя.

Мое учение длилось долго и было очень трудным, но я хотел победить. Когда оно закончилось, учитель дал мне свой меч и сказал, что я готов. Больше ему было нечего мне дать. Мне было жалко расставаться с ним, я полюбил старика, как родного отца, но мне нужно было выполнить свой долг.

– Ты боялся? – спросил Ник.

– Да! Боялся! Но я не мог поступить иначе! – ответил старик.

На следующий день я вызвал царя на бой. Он был очень удивлен, что какой-то юноша, земледелец из соседней деревни, хочет сразится с ним. Когда начался бой, он насмехался надо мной, думая закончить его двумя-тремя ударами. Но когда он почувствовал, что его выпады не достигают цели, Иолай изменил свою тактику. Он понял, что сражается с серьезным противником. На его стороне был опыт. На моей – отвага, молодость и желание отомстить. Много раз моя жизнь висела на волоске, но каждый раз боги спасали меня!

– Посмотри! – он расстегнул рубашку и показал глубокий шрам на груди, – он ранил меня обманным ударом, я истекал кровью, но не сдавался! Пытаясь добить меня, он применил свой коронный прием, которому его научил Анаксагор. Я был готов и, отразив его меч, ответил резким ударом! Иолай не ожидал нападения! Мой меч вонзился ему прямо в горло! Он упал и больше не встал никогда!

– А что было потом?

– Потом мне вернули Ксанту, и мы были с ней безмерно счастливы. Но я не смог простить ей, что она была наложницей Иолая! Иногда я представлял ее в его объятиях, и это сводило меня с ума! Я продолжал ревновать ее к каждому кусту! Я не мог воспользоваться дарами Афродиты и превратил свою жизнь в ад! Через несколько месяцев я ушел от Ксанты, завербовавшись наемником в отряд спартанцев, идущих на войну.

– А она?

– Через год она вышла замуж за одного торговца виноградом из нашей деревни и нарожала ему кучу детей.

– Ты видел ее?

– Нет, не мог. Хотя много раз порывался с ней встретиться. Иногда она мне и сейчас снится по ночам. С тех пор я всю свою жизнь воюю, а как вышел в отставку, стал учителем фехтовании в Фессалии.

– Значит ты не из Сидона?

– Нет, я прибыл издалека.

– Что же привело тебя сюда?

– Однажды, когда я спал у костра, укрывшись плащом, ко мне снова явилась великая Богиня. Она была похожа на мою возлюбленную Ксанту! Чувства вновь вспыхнули во мне и я снова просил ее вернуть мне любовь и любимую, даже если мне придется встретиться с ней в царстве Аида!

Богиня сказала, что я должен спасти одного влюбленного юношу из Сидона, которому грозит опасность! Тогда она снимет с меня мою печаль и снова вернет мне мою любовь и умиротворение. Три дня я скакал сюда, боясь опоздать. Но, кажется, успел. Вот почему я здесь.

– Как ты узнал меня?

Спартанец внимательно посмотрел на Ника.

– По твоим глазам. В них такой же блеск, как у Богини.

– Научи меня воинскому искусству!

– Зачем тебе это, сынок?

– Я хочу так же, как ты, вызвать на поединок своего обидчика и вернуть себе невесту.

– Это непростое дело, не каждый сможет выдержать тренировки. Зачем тебе это нужно? Иди домой к матери. Дома ты найдешь себе другую девушку, не хуже прежней.

– Я все равно буду драться с ним, даже если ты мне не поможешь, – сломанный сучок громко хрустнул в сжатой руке Ника.

– Знаю, знаю, – старый воин, улыбнувшись, одобрительно закивал.

– Ты смелый парень. А это главное. Если ты боишься, то проиграешь. Страх – вот главный враг! Только глядя смерти прямо в глаза, можно победить.

Он поднялся и подбросил в костер охапку веток. Пламя ярко запылало.

– Времени у нас мало, завтра построим хижину и начнем тренировки. Ослушаешься меня один раз – и можешь искать себе другого учителя! Ты готов?

– Да! Я готов стать твоим учеником! – Ник встал и поклонился спартанцу.

Солнце медленно закатилось за горизонт. Стемнело. Старик завернулся в овечью шкуру, продвинулся поближе к костру и через минуту уже захрапел. Ник остался сидеть у костра, изредка помешивая прутиком угольки. Перед глазами у него стояла Аэлла. Ее черные волосы развивались на ветру, она смотрела на него пылающим взглядом и в мольбе протягивала к нему руки. Он представил себе, как Амфион молча затаскивает ее в свою постель, срывая на ходу одежды… На глаза навернулись слезы. Он сидел, уставившись в одну точку. Скоро усталость взяла свое и, уронив голову на грудь, он заснул глубоким сном.

Много дней Ник усиленно тренировался под наблюдением своего наставника. Как лань носился он по лесу, не чувствуя под собою ног. После обеда, когда солнечная колесница бога Гелиоса переваливала за горизонт, они приступали к отработке приемов ведения боя. Ник научился играть тяжелым мечом, как легким прутиком. Движения его руки стали быстрыми и четкими. Теперь он наносил удары один за другим, одновременно уклоняясь от меча противника. Набивая песком овечьи шкуры и подвешивая их на деревьях, Ник научился драться одновременно с тремя противниками. Это были элементы древней восточной борьбы. Откуда ее знал его учитель – осталось для Ника тайной. Спартанец научил его также некоторым приемам, которые придумал и разработал сам: как уклоняться от скачущего галопом коня, как защищаться щитом от прямого удара противника, уходя корпусом в сторону и одновременно неожиданно атакуя сбоку, и многим другим. Ник беспрекословно выполнял все его требования. Как заведенный он бегал, прыгал, подтягивался, отжимался, таскал камни и рубил, рубил и рубил. Ночью он падал от усталости и спал как убитый.

Дни проходили за днями. Время летело для него очень быстро. Иногда он с ужасом замечал, что начинает забывать свою Аэллу. А иной раз, наоборот, она отчетливо возникла у него перед глазами. В эти моменты единственным, что давало Нику возможность не сойти с ума, были бесконечные изнуряющие тренировки. Однажды утром после очередного пробежки через лес спартанец спокойно сказал ему, что завтра занятий не будет.

– Как не будет?! Почему? – Ник с удивлением уставился на него. – Ведь мы готовимся к бою с Амфионом, мы должны еще больше тренироваться! – от волнения он схватил спартанца за рукав.

– Я научил тебя всему, что знал сам, – грустно сказал старик, понимая, что он лишает себя ученика. – Больше я уже ничего не смогу тебе дать. Ты готов к бою. Сегодня ты спустишься с гор и пойдешь в город.

Он порылся в углу хижины и извлек из-под груды тряпок великолепный клинок. Солнце сразу заиграло на его лезвии.

– Этот клинок принадлежал самым прославленным воинам Греции. Его сделал лучший мастер Эллады Ксантикрит. Он подкинул в воздух шелковый платок, который извлек из глубины хитона и, резко взмахнув мечом, легко разрубил его надвое.

– Секреты выплавки стали этого клинка ушли в могилу вместе с мастером. Только оружие, выкованное богом Гефестом, лучше этого. Я хотел подарить его сыну, – сказал он задумчиво, – но у меня его нет, вернее, теперь есть. Клинок твой.

– Это тот самый меч?

– Да, это меч моего учителя Анаксагора. Я убил им Иолая, а ты убьешь Амфиона! Ты мой последний ученик, других не будет! Помни мои наставления, берегись левой Амфиона, он использует кинжал и, уходя от удара мечом, бьет им с разворота.

Ник молча взял меч, поклонился Мастеру и пошел вниз, не оглядываясь.

– Прощай! – услышал он вслед. – Да будет с тобой благословение Богини!

Прежние чувства вновь нахлынули на Ника. Он вдруг понял, как хорошо ему было с учителем. Он словно заменил ему отца. Физические нагрузки оттеснили его душевные муки на второй план. В лесу он был счастлив! Он даже начал забывать про Аэллу! И вот, все вернулось на свои места, и он должен выполнить задуманное и отомстить.

Солнце сияло над пробудившимся Олимпом. Зевс сладко потянулся, сидя на своем троне, зевнул и, приложив ладонь ко лбу, стал всматриваться вдаль. От всевидящего ока повелителя ничто не могло ускользнуть. Порхая словно птичка, к нему неслышно приблизился Гермес.

– Наблюдаете за подготовкой Избранного? – поинтересовался он.

– Да. Твой спартанец неплохо подготовил мальца! Ты считаешь, что он уже готов?

– Готов, Ваше Величество! Готов! Все приемы конного и пешего боя, причем с различными видами оружия он уже освоил. Плюс сильнейшая мотивация освободить любимую девушку, похищенную злодеем!

– Тогда проверь его!

– Как проверить? Он же идет на поединок! Там и проверим!

– А если Черный дракон перевербует его? Он может сделать это так, что Избранный даже не заметит и будет считать это своим решением! Разве ты знаешь мало таких случаев?

– Немало!

– Тогда лети в заповедный лес и проверь его! Не мне тебя учить, как это делать! Если он после твоего внушения не выйдет на поединок, считай, что операцию мы провалили!

Гермес поклонился и взмыл в воздух. Боги подняли головы и стали следить за его полетом. Скоро он превратился в маленькую точку и исчез за горизонтом.

Через час Гермес, словно хищная птица, бесшумно приземлился на опушке леса. Спрятавшись за деревьями, он стал незаметно наблюдать за Ником, который задумчиво шагал по лесной тропинке. Затем Гермес достал из складок своего плаща жезл-кадуцей и, направив его в сторону Ника, что-то зашептал. Бронзовые змеи, обвивающие жезл, ожили, зашипели и уставились своими красными глазами на Избранного.

Было раннее утро. Солнце освещало пробудившийся лес. Воздух был чист и прекрасен. Над деревьями порхали птицы. Птичье щебетание ласкало слух. На дорогу неожиданно выбежал красавец олень. Он испуганно повел ушами и бросился в чащу леса, треща сломанными кустами. Вслед за ним потрусила важенка с маленьким олененком. Бабочка села на цветок и раскрыла свои очаровательные крылышки. Вот, пыхтя, спешил куда-то еж, неся у себя на иголках лесное яблоко. Ник вдруг впервые с удивлением увидел, как прекрасен вокруг него мир. Жизнь кипела, опьяняя звуками и запахами. Во время тренировок под строгим взглядом учителя он, словно загипнотизированный, ничего не замечал вокруг. Теперь, оставшись один в лесу, он будто прозрел. Голова у него закружилась, глаза затянула молочная пелена, коварные мысли стали залезать в голову. Сладкий вкрадчивый незнакомый голос зазвучал в ушах:

– Зачем ты идешь в город? Разве тебе плохо здесь? Ты же знаешь, что Амфион непобедим. В лесу так хорошо, а жизнь так прекрасна. Мягкий зеленый мох будет служить тебе ложем. Кругом полно еды. В ручье плещется крупная, жирная форель, на каждом шагу встречаются олени и кабаны. Достаточно одного выстрела из лука, и обед готов. Внизу в долине гуляют тучные стада. Один набег, и у тебя будет целое стадо коров и овец. По утрам ты будешь есть ароматный сыр и пить душистое молоко. Многие девушки будут рады разделить с тобой ложе, а их так много внизу, в долине, и они так красивы. Они будут ласкать тебя и выполнять все твои желания. Со временем ты забудешь Аэллу! В твоей хижине всегда будет тепло и сытно. Разве это не счастье? Подумай об этом! Зачем тебе погибать в жестоком поединке?

Ник медленно шел по лесной тропинке. Убаюканный сладкими мыслями, он был уже готов отказаться от своего намерения драться с Амфионом и остаться жить в лесу. Вернуться к учителю он не мог. Ник знал, что в конце концов спартанец узнает о его трусливом поступке и осудит его. Это огорчало. Задумавшись, он брел по лесу, не разбирая дороги.

Ветка акации больно хлестнула Ника по лицу, расцарапав щеку. Он почувствовал нежный запах этого цветка. Аэлла любила эти цветы, и Ник часто дарил их ей целыми охапками. Сладкая тоска снова запала ему в душу. Он вспомнил Аэллу, ее улыбку, нежный запах волос. Теперь другой владеет ею, целует ее, срывает с нее одежду! Ярость переполнила его. Он почувствовал, как сжимаются его кулаки. Страх пропал. Видно, боги управляли его судьбой. Ник снова почувствовал холод и вес стального меча, висевшего у него на поясе, снова стал уверенным в себе. Уроки старого спартанца не прошли даром.

Решившись, он быстро выбрался из леса и зашагал вниз к городу.

Дорога, мощенная красным туфом, петляла среди огромных валунов, отколовшихся от скал. Ник знал, что он на верном пути. Правда, иногда он заглядывал в кусок пергамента, на котором учитель нарисовал ему, как пройти к городу. К полудню показались первые каменные постройки, прилепившиеся к холмам. За ними возвышалась высокая стена, сделанная из крупного серого ракушечника. Огромные дубовые ворота были обиты толстыми листами желтой меди. Подойдя к ним, Ник трижды ударил рукояткой меча в бронзовый круг, висевший на цепи. Глухой звон разнесся над окрестностями. Сверху на башне показалась голова стражника в остроконечном, блестящем на солнце шлеме. Приложив ладони ко рту, стражник громко прокричал:

– Кто ты, чужестранец? Что тебе нужно в нашем городе?

Ник ответил, задрав голову вверх:

– Я вольный житель Сидона! Согласно древним обычаям Архонта, я взываю к высшей справедливости и именем Олимпийских богов вызываю вашего царя Амфиона на поединок! Он похитил мою невесту!

Стражник исчез. Минуты тянулись бесконечно долго. Видимо, наверху обсуждали создавшуюся ситуацию. Ник знал, что он рискует жизнью, но страха не было. В любой момент его могли сверху поразить стрелой. Он стоял, как открытая мишень.

Наконец, ворота заскрипели и открылись. Отряд вооруженной стражи взял его в кольцо. Ника повели внутрь города. Из-за спин стражников он мог видеть только тяжелые трехэтажные здания, сделанные из грубого камня. Городские жители с удивлением смотрели на молодого человека, окруженного воинами. У него отняли меч и втолкнули в тесную, темную каморку, которая служила тюрьмой.

– Твою судьбу будут решать старейшины! – прохрипел стражник и захлопнул перед ним тяжелую дубовую дверь.

Сколько прошло времени, Ник не знал. Иногда ему приносили воду и какую-то жалкую бурду, которая называлась супом. Что будет с ним дальше, он тоже не знал. Однажды, когда он лежал на циновке, глядя в потолок, дверь неожиданно распахнулась, и яркие лучи солнца ослепили его. Стража выволокла его наружу, направив на него копья. Ника вывели на улицу. Он с наслаждением глотнул свежего воздуха и взглянул на ослепительно синее небо.

– Как прекрасен мир! – подумал он. – Как не хочется умирать! Может, мне надо было остаться в лесу? Нет! Я бы никогда не простил себе этого! Струсив, жить одному в лесу – что может быть более унизительным для греческого воина?

Грубо толкая в спину, стражники повели его по узким улочкам наверх, на площадь. Перед ним темной громадой выросло серое здание Колизея. Они вошли в узкий темный проход. Впереди засветилось отверстие, закрытое толстой решеткой. Один из стражников открыл замок и вытолкнул его вперед.

Свет солнца снова ослепил Ника. Он стоял один посреди арены. Несколько дней парень почти ничего не ел, и его шатало от слабости. Рев толпы оглушил его. Он увидел направленные на него тысячи глаз. Его рассматривали, словно дикого зверя. Неожиданно наступила тишина. Старейшины, сидевшие на главной трибуне, встали и подняли вверх руки. Ник услышал резкий голос одного из них.

– Сидонец! Согласно древнему закону Архонта, ты имеешь право вызвать нашего царя, достопочтенного Амфиона, на поединок. Да будет так! Да будут Олимпийские боги благосклонны к нему! В случае его победы, если ты останешься жив, ты станешь его вечным рабом, и на тебя наденут цепь.

Толпа снова взревела. Старейшина поднял руку, призывая всех к тишине.

– В случае твоей победы ты получишь все, что ты попросишь!

– Я прошу отдать мне Аэллу, мою возлюбленную!

– Да будет так, чужеземец!

Толпа снова разразилась громкими криками. Стражник бросил ему сверху на песок его меч. Ник схватил его, почувствовав знакомую тяжесть клинка. Он сделал несколько взмахов и принял боевую стойку. Радость переполнила его.

Он будет драться! Он так хотел этого! Он выполнит то, что ему предназначено судьбой!

Оглушительно загремели трубы. Ворота распахнулись, и на арену в полном боевом снаряжении торжественно вышел Амфион. Он вскинул вверх руки, приветствуя публику. Толпа разразилась криками и рукоплесканиями. Увидев стоящего Ника, Амфион засыпал его насмешками. Толпа с ревом приветствовала каждую его шутку.

– Это действительно ты, сидонец! Мне говорили, что со мной будет драться мальчишка, которого я ударил мечом по голове, но я не верил. На этот раз пощады не будет! Я отправлю тебя в царство Аида, а твое тело будет брошено на съедение псам!

Амфион нисколько не сомневался в своей легкой победе. Он был значительно крупнее и опытнее. Черный щит, черное копье, черный шлем с прорезями для глаз составляли его вооружение. За поясом у него торчал кинжал, покрытый тонкой вязью.

– Мне уже второй раз придется драться с черным воином, – подумал Ник, затягивая потуже пояс. Его чувства обострились до предела. Он слышал каждый шорох, видел каждую травинку на земле.

Амфион опустил руки, закрылся щитом и, словно бык, резко ринулся вперед. Ник еле успел увернуться и отпрыгнуть в сторону. Это была очень опасная атака. Меч просвистел всего в сантиметре от его лица. Развернувшись, Амфион снова бросился на противника. Удары тяжелого меча посыпались один за другим. Ник еле успевал отбиваться, уходя корпусом в стороны. У него не было щита, и это давало его противнику значительное преимущество.

Ник дрался как во сне, механически отражая выпады противника. Он словно видел себя со стороны. Огромный черный воин яростно нападал на юношу в белом хитоне. А тот с трудом отбивался, отходя к краю арены. Казалось, еще чуть-чуть, и все будет кончено. Толпа неистово ревела, приветствуя каждый удар Амфиона. Едкий пот застилал глаза Нику. Это был его первый бой на мечах. Его противник считался одним из лучших бойцов Архонта. Толпа криками подбадривала своего царя. Симпатии были явно на его стороне. Постепенно Ник пришел в себя. Рисунок боя стал более понятен ему. Он вспомнил слова своего учителя:

– Надо сначала измотать своего противника, а потом добить! Следи за его левой! В любой момент твой противник может использовать кинжал!

Ник стал активнее атаковать, тесня своего врага к краю арены. Амфион, уверенный в победе, старался решить исход боя одним решительным ударом. Но каждый раз Ник ловко уходил от него и сразу атаковал. Это выматывало противника. Амфион начал уставать. Его дыхание стало прерывистым, а на лбу появились капли пота. Он отбросил тяжелый щит и выхватил короткий кинжал. Теперь у него было два клинка, а у Ника один. Амфион стал осторожнее. Он берег дыхание, удары его стали более точными. Он понял, что сражается с серьезным противником, и для победы ему понадобиться все его мужество и умение.

Соперники кружили друг против друга, пытаясь получить хоть какое-нибудь преимущество. Затем они взрывались, яростно осыпая друг друга ударами. Зрители чувствовали, что скоро наступит развязка. Воспользовавшись секундной заминкой, Ник перешел в нападение. Его меч замелькал с удвоенной быстротой. Амфион еле успевал отражать удары. Он уже сильно устал, дыхание его стало хриплым. Собрав последние силы, он вложил их в мощный удар сверху. Ник успел уклониться, но его противник, резко развернувшись, достал его руку кинжалом. Острая боль пронзила Ника. В глазах у него потемнело. Он зажал рану и зашатался. Кровь закапала на песок. Толпа взорвалась криками:

– Добей его, добей! Слава Амфиону! Слава лучшему бойцу Эллады! – орали трибуны.

Окрыленный успехом, Амфион бросился вперед. Теперь он не сомневался в победе. Правая рука его противника весела как плеть. Ник перехватил меч в левую руку и приготовился к обороне. Спартанец учил его драться левой рукой, но он не так свободно владел ею, как правой. Положение его значительно ухудшилось. Он понимал, что защищаясь левой рукой против двух клинков, долго не выдержит.

Амфион снова нанес сверху мощный режущий удар. Все затаили дыхание. Казалось, этот удар будет последним. Все остальное произошло в мгновение ока. Ник парировал удар мечом, ушел корпусом вправо и, когда соперник по инерции провалился вперед, резкой прямой подсечкой сбил его с ног. Амфион грузно опрокинулся на спину, ударившись головой о землю. В следующую секунду в его горло уперся клинок.

– Бросай меч, похититель чужих невест! – прохрипел Ник.

Амфион медленно отбросил уже ненужный ему меч. Наступила гнетущая тишина. Слышно было, как над Колизеем пролетела пчела. Одно движение, и меч вонзится в горло царя Архонта.

Ник смотрел на воина, распластавшегося у его ног. Амфион похитил его возлюбленную! Он срывал с нее одежду! Он трогал ее! Он спал с ней. Ярость наполнила его сердце. Рука его задрожала, он поднял меч, чтобы проткнуть горло противника.

Все ахнули.

Амфион в страхе закрыл лицо руками. Он понял, что пришла его последняя минута! Слезы брызнули у него из глаз.

– Прости меня! Прости! Я все верну, я заплачу выкуп!

Меч застыл в воздухе! Амфион лежал на спине, теперь уже от стыда закрывая лицо руками.

Ник медленно опустил меч. Ярость ушла. Перед ним на песке лежал не грозный царь, а просто человек, который отчаянно хотел жить. Перед глазами Ника возник образ его учителя Анаксагора, и в ушах зазвучали слова:

– Я знаю, что ты не сделаешь никому зла и не перейдешь на сторону черных богов, поэтому я, не боясь, дарю тебе свой меч. Не убивай своих поверженных врагов!

Ник посмотрел на меч Анаксагора и убрал его в ножны. Повернувшись, он медленно побрел прочь. Воины расступились, пропуская его.

Амфион заревел от ярости, вскочил на ноги, вырвал у воина копье и, размахнувшись, нацелился в незащищенную спину Ника.

Легионеры, стоявшие по краям арены, глухо зароптали. Старый центурион с криком возмущения выбил из рук царя копье. Он сорвал с себя нашивки и бросил их к ногам Амфиона. Опозоренный царь растерянно стоял, не зная, что делать. За секунду Ник стал знаменитым. Он победил лучшего бойца Архонта и, вместо того, чтобы убить, подарил ему жизнь. Подняв здоровую руку вверх, Ник поприветствовал толпу. Толпа взорвалась радостными криками! Напряжение постепенно проходило. Ник почувствовал слабость и головокружение. Он с трудом сделал еще несколько шагов. Солнце поплыло у него перед глазами, небо перевернулось, и он без сознания упал на песок.

Ник очнулся в тишине и открыл глаза. Он лежал в большой светлой комнате на мягкой кровати, сделанной из киммерийского дуба. Через открытое окно виднелись горы, покрытые лесом. Легкий прохладный ветер освежал его лицо.

Увидев, что он проснулся, к нему подошла черная рабыня и, улыбаясь, поставила перед ним поднос с фруктами.

– Ваша рана совсем не опасна. У себя на родине я занималась врачеванием и умею лечить. Через неделю у вас останется только шрам.

– Ник встал, надел на себя хитон и перепоясался мечом.

– Где я? – спросил он.

– Вы в царских покоях, вас отнесли сюда, когда вы потеряли сознание после боя.

Она позвонила в колокольчик. Вошли четыре воина в парадных одеждах с пиками в руках. Они встали с четырех сторон и пошли впереди, указывая ему путь. Ник с удивлением оглядывался вокруг. Они шли через анфилады множества комнат, обставленных богатой мебелью, сделанной из ливанского кедра. Многочисленные залы, куда они входили, были выложены белым мрамором. Наконец, впереди засверкали факелы, и они вошли в большой зал, украшенный греческими колонами. Посреди зала стоял трон, сделанный из железного дерева. Стража подвела его к трону, знаками показав, что он может сесть, и с поклоном удалилась. Ник сидел на троне и с удивлением оглядывался по сторонам. Он не понимал, почему ему оказана такая честь.

Оглушительно загремели трубы, и в зал вошли старейшины. Низко поклонившись ему, они встали перед троном. Вперед вышел один из них и, преклонив колено, сказал:

– Меня зовут Диомед, я главный из старейшин и отвечаю за порядок в стране. Согласно древнему закону Архонта, победивший царя в поединке сам становится царем. Проигравший в бою больше не может править нашим народом! Прими из моих рук корону Архонта и стань нашим господином!

Он сделал едва заметный знак. Два черных раба внесли сверкающую алмазами корону Архонта. Диомед взял ее и с поклоном протянул Нику. Ник с удивлением услышал, что ему предлагают стать высшим сановником этой страны. На секунду на его лице отразилось удивление. Он встал с трона и жестом приказал положить корону на место.

Старейшина в изумлении отступил на шаг. В зале наступила полная тишина. Затем зазвучал спокойный и уверенный голос Ника:

– Я благодарен вашему народу за то, что вы выбрали меня. Возможно, я был бы хорошим царем. Но боги определили мне другую судьбу. Я должен выполнить свое предназначение. Приведите мне мою Аэллу! – Глаза его заблестели.

Сейчас он увидит свою возлюбленную. Он так давно мечтал об этом. Ему все равно, что она была в постели царя. Он любит ее еще сильней.

Воины бросились исполнять его приказ. Через несколько минут они вернулись одни. На их лицах была написана растерянность. Они что-то объясняли старейшинам, оживленно жестикулируя. Вперед вышел Диомед.

– Повелитель! Она исчезла из запертой комнаты! Никаких следов! Замок на дверях цел! Решетка на окне не повреждена! Наверное, на то была воля богов! Мы найдем ее!

Старейшина сделал знак воинам. Те бросились к выходу.

– Отмените свой приказ! Я сам ее найду! Это моя судьба! – Ник медленно сошел с трона.

– Дайте мне бурдюк с водой, овечьего сыра и фруктов. Я оправляюсь в дорогу!

– Не стоит путешествовать одному, повелитель! Кругом столько опасностей! Мы дадим тебе отряд воинов, который будет охранять тебя, – промолвил с поклоном Диомед.

– Нет! Я должен идти один.

Ник отстранил старейшин и медленно вышел из зала. Он прошел через площадь, заполненную народом, и вышел на дорогу. Через час с котомкой за плечами он бодро шагал по тропинке в сторону леса. Радость переполняла его.

Он оправдал доверие своего учителя. Выиграл тяжелый бой с лучшим бойцом Эллады, стал знаменит! Если бы захотел, мог стать царем Архонта! Впрочем, он всегда может к этому вернуться. Да, но он не нашел своей возлюбленной. Где она? Наверное, уже дома у мамы. Но почему она убежала, не попрощавшись с ним? Это его немного беспокоило. Столько событий произошло за последнее время, голова идет кругом!

Ее образ стал немного тускнеть. Ник уже не думал о ней каждую минуту. Впрочем, он, конечно, любит ее и вернется к ней, только немного попозже. Сначала он выполнит свое задание. Какое он не помнил, но верил, что обязательно вспомнит. Оно казалось ему очень важным! Он знал, что впереди его ждут необыкновенные приключения, и радостно шагал навстречу своей судьбе.

Лес скоро кончился, и Ник вышел на открытую, поросшую редким кустарником равнину. Впереди показалось синее море. Он присел на горячий от солнца камень, сорвал травинку и стал медленно жевать ее.

Ник вспомнил Аэллу, ее глаза, ее объятия. У него приятно защемило сердце.

«А может, надо было остаться во дворце и послать отряд на ее поиски?» – подумал он.

– Нет, не надо! – раздался громкий бодрый голос.

Ник резко повернулся, схватившись за меч. За его спиною стоял улыбающийся Гермес. Его плащ был в пыли, а крылышки на сандалиях еще трепетали от долгого полета.

– Как ты подкрался ко мне, пройдоха, что я тебя не заметил?

Гермес засмеялся.

– Разве это трудно королю воров? В свое время я украл жезл у самого Зевса, и он ничего не заметил! Однако, Зевс не любит об этом вспоминать. Теперь к делу! У нас очень мало времени! Ты уже закаленный в боях воин. Надо испытать тебя еще в одном бою. Это будет сложный поединок! Твоим соперником будет самый прославленный воин Трои. Ты уж не подкачай!

– Но я хочу вернуться к Аэлле! Кстати, где она?

– Дома, у мамы.

– Как она смогла бежать?

– Я ей немного помог, – улыбнулся Гермес.

Ник отвел от него глаза.

– Я уже устал от всех этих приключений и боев! Хочу работать в поле, ухаживать за виноградником, ужинать дома в кругу своей семьи!

– Быстро ты устал, – удивился Гермес. Разве тебе не нравится твоя жизнь? Крутые схватки, красивые женщины, невероятные приключения! Не каждый бог может похвастать этим.

– Нравится!

– То-то! Аэлла никуда от тебя не денется, если ты не струсишь! Сейчас тебе лучше быть подальше от нее.

– Почему?

– Ты помнишь набег ахейцев, когда ее похитили?

– Конечно! – Ник показал шрам у себя на виске.

– Так вот! Я его не планировал! Программой было предусмотрено только твое обучение у спартанца!

– Кто же тогда его организовал?

– Я полагаю, Черный дракон. Об этом не знает даже Зевс. Ты мог погибнуть в любую минуту! Спасибо старику спартанцу, что тебя спас!

Гермес поправил фибулу на плаще.

– Пришлось с ходу перестраивать программу. Это было не просто. А насчет Аэллы… Любая женщина, находящаяся рядом с тобой, подвергается потенциальной опасности, пока…

– Что пока?

– Пока, ты не убьешь Черного дракона! Понятно?

– Да.

– Так что? Домой на виноградник или будешь дальше сражаться?

– Дальше сражаться!

– Молодец! Мой мальчик, я в тебе никогда не сомневался!

Довольный Гермес достал из-за пояса свой знаменитый жезл-кадуцей и сделал им несколько пассов. Бронзовые змеи ожили, зашипели и уставились на Ника. Ему сразу сильно захотелось спать. Он зевнул и прилег на траву. Через несколько секунд он уже крепко спал.

Гермес наклонился и поправил ему хитон.

– Прости меня, мой мальчик, тебе предстоит еще много трудных дел!

Сияло солнце, облака медленно тянулись к горизонту. Внизу блестело голубое море. Было видно, как у берега плескались русалки. На одном из облаков, удалившись от посторонних глаз, беседовали Зевс и Гермес.

– Ты видел? – лицо Зевса выразило беспокойство. – Он чуть не погиб!

– Но ведь не погиб, Ваше Величество.

– Когда Амфион ранил его в руку, я чуть не упал с облака, – продолжал Зевс.

– Несомненно, положение было сложным, но я был уверен в мальчишке, ведь я подыскал ему лучшего учителя Эллады! Да и сам герой наш проявил отменные качества: самообладание, умение побороть страх в критический момент – это важные вещи! – сказал Гермес и, немного погодя, добавил:

– Насколько вы помните, Ваше Преосвященство…

Зевс недовольно поморщился, он все никак не мог привыкнуть, что Гермес всегда путает его титулы.

– Избранный пришел в наш мир по двум причинам – избавиться от страха и испытать настоящую любовь! Все это он может получить здесь. Мотивация, как сами видите, очень сильная. Для того, чтобы сделать его мотивацию еще сильнее, мы дали ему девушку, которую он должен был спасти.

– Кстати, ты не знаешь, куда она исчезла?

– Конечно, знаю! Но в интересах нашей с вами безопасности, вы сами знаете, что повсюду существуют уши, я скажу вам это несколько позже.

Гермес оглянулся по сторонам и даже заглянул под облако.

– Девушка, как и Избранный – ключевая фигура в нашей игре, и мы делали на нее ставку. Теперь, когда ее роль в спектакле сыграна, я временно удалил Аэллу. Пусть поживет пока у родителей. Если понадобится, мы снова пригласим ее на сцену.

Зевс одобрительно кивнул головой.

– Ты сказал мне как-то, что Избранный боится своих соперников? Разве это подобает настоящему герою?

– Если бы Избранный не знал страха, он совершил бы много ошибок. Вспомните Геракла! Его необузданный нрав и прямолинейность. Сколько он наломал дров в свое время!

– Не очень-то наезжай на Геракла, он очистил нам Авгиевы конюшни и заодно Землю от чудовищ, порожденных титанами!

– Я помню, Ваше Величество! Избранный – не бог, он – другой, он – человек, он более нежен, более тонок, но непоколебим! Только боясь и преодолевая свой страх, он может победить! Черный дракон – самый сильный соперник в Галактике, но мы знаем источник его силы – человеческий страх. Ощущая его, Дракон вступит в бой. Это как раз то, что нам надо! Наш Избранный научится контролировать свой страх, пройдя все перевоплощения. Будучи человеком, он, конечно, не избавится от страха полностью, но будет знать, как иметь с ним дело. Хитрость нашей тактики заключается именно в том, что, оставаясь представителем человеческой расы, наш герой одновременно станет одним из нас. Не ожидая такой двойственности, Дракон не сумеет распознать в нем представителя другого измерения с иной мотивацией, другим стереотипом поведения, кроме того, ему негде будет черпать свою силу – и вот тут-то он может проиграть. Другими словами, – торжественно закончил Гермес в восторге от своей речи, – Дракон не сможет раскусить внутреннюю сущность нашего героя и попадет в ловушку!

– Ну, замудрил! Философ! Может, все же выпустим Геракла или Персея?

– Я же говорил Вам, Ваше Величество – не сработает! Главная наша задача – довести подготовку Избранного до конца, чтобы он не сорвался до намеченного срока! Как Вы не можете этого понять!

– Ну, ладно, ладно! Даю добро! Ну, уж очень ты замудрил!

– Стараюсь, Ваше Высочество, сами понимаете, на карту поставлено само существование Олимпа, здесь ошибок делать нельзя!

– Хорошо, действуй! Если что, можешь приказывать от моего имени!

– Спасибо, Ваше Величество. Это мне очень поможет! Сами знаете, какие у нас боги! Пока не скажешь: «По приказу Зевса!», ничего не сделают, бездельники!

Зевс засмеялся.

Гермес помедлил, словно хотел еще что-то сказать.

– Еще, что-нибудь?

– Да. Чтобы действовать эффективно, Избранный должен четко представлять поставленную задачу, ну за исключением, конечно, нюансов, которые ему не следует знать. Поэтому я прошу Вашего разрешения информировать его о происходящих в нашем мире событиях с максимально возможной точностью. Это важно для выполнения задания! Это повысит его мотивацию!

– Если это так необходимо, я согласен! В каком направлении дальше пойдет ваша учеба?

– Он уже достаточно подкован в военном отношении и отлично зарекомендовал себя как воин, победив Амфиона. Теперь ему надо подыскать соперника посильнее.

– Кого ты имеешь ввиду?

– Гектора!

– Сына троянского царя Приама?

– Да, его.

– Да это же лучший воин Эллады! Ему нет равных!

– Я знаю, поэтому и хочу, чтобы Избранный с ним сразился!

– А если Избранный погибнет? Только непобедимый Ахилл, сын богини Фетиды, сумел одолеть Гектора! Да и то только потому, что божественная мать выкупала его в мертвых водах реки Стикс, и его тело стало неуязвимым!

– Почти неуязвимым! Парис поразил его в пятку!

– Я помню Троянскую войну! Она перессорила всех Олимпийских богов и чуть не довела мир до погибели!

– Если Избранный падет в бою, значит такова его судьба! Тут ничего не поделаешь.

– Да, – Зевс почесал бороду. – Если нет другого выхода, пусть сразится! А если он победит Гектора, что потом?

– Если он победит Гектора, то станет великим воином, не знающим поражений, таким, как Тесей или Аякс. Но этого мало для поединка с Черным драконом! Помимо железных мускулов и боевых навыков он должен обладать еще и другими качествами!

– Какими?

– Ну, например, уметь выходить из безвыходных ситуаций, где требуется смекалка, уверенность и, самое главное, он должен верить в победу!

– Признайся, что ты ему еще приготовил?

– У меня есть подробный план. Я уже выбрал Избранному ряд сложных заданий. Но в целях безопасности, пока идет подготовка к операции, позвольте мне сохранить это в тайне. Я доложу Вам позднее, когда все будет готово!

Зевс нахмурил брови.

– Ты считаешь, что это действительно секретно?

– Да, очень!

– Ну тогда ладно, расскажешь позднее. Смотри! Всю ответственность я возлагаю на тебя! Следи за Избранным, если что помогай! Докладывай о каждом его шаге!

– Не волнуйтесь! Гермес еще вас не подводил!

– Я надеюсь! А что потом?

– После всех этих испытаний я хочу направить Избранного к Пану, пусть потрется среди сатиров, получше узнает заповедный лес, это ему в будущем пригодится. Это будет его последней задачей перед встречей с Драконом!

– Хорошо, только смотри, чтобы не хлебнул волшебного вина, а то станет сатиром и останется там навсегда.

– В этом-то и заключается испытание, – улыбнулся Гермес. Он не должен хлебнуть волшебного вина! Если он устоит перед соблазном, его шансы победить Черного дракона значительно повысятся!

– Когда тебе понадобится помощь, можешь использовать Марса и Афродиту, я им скажу.

– Хорошо, Ваше Величество. – Гермес почтительно склонил голову.

Подул свежий ветер. Облако заколебалось, сделало круг над морем и медленно поплыло в сторону Олимпа.

Ник проснулся на пустыре, заросшем чахлой травой. Солнце сильно пекло голову. Впереди возвышались стены легендарной Трои. Он встал и стряхнул песок с колен. Неторопливыми движениями поправил доспехи, подтянул перевязь меча и поднял с земли свой щит.

Перед собой в мутной дымке он увидел лицо женщины, которое показалось ему знакомым. Прекрасная Елена, жена спартанского царя Менелая, похищенная Парисом! Он узнал ее. Женщина стояла наверху, на крепостной стене и махала ему рукой. Ее золотистые волосы были в беспорядке разбросаны по красивым загорелым плечам. По ее щекам текли слезы радости и любви.

Ник сделал несколько неуверенных шагов к ней навстречу. Яркое солнце слепило его и обдавало жаром. Невыносимо хотелось пить.

Воздух вдруг задрожал от оглушительного грохота. Поднимая тучи пыли, на него стремительно неслась боевая колесница, запряженная четверкой лошадей. Взглянув на всадника, Ник с удивлением увидел, что ему навстречу мчится троянский воин! Он был облачен в дорогие боевые доспехи и вооружен коротким остро отточенным копьем. На поясе в лучах солнца блестел широкий обоюдоострый меч.

– Гектор, Гектор, Гектор! – ревела многотысячная армия троянцев, потрясая копьями. Времени на раздумье не было. Бешено мчавшаяся квадрига приближалась с каждой секундой. Вскочив на стоящую рядом колесницу, запряженную четверкой великолепных белоснежный коней, Ник натянул поводья и помчался на встречу противнику.

– Ахилл, Ахилл, Ахилл! – взревела за его спиной греческая армия.

Соперников разделяло поле шириной метров триста. Сквозь каменистую поверхность местами пробивалась жухлая, иссушенная солнцем трава. Было очень жарко.

Тактика боя моментально возникла в его голове, память потихоньку открывала перед ним свои тайны, Ник чувствовал себя так, как будто он всю жизнь участвовал в боях. Резвые кони, управляемые твердой рукой, летели как птицы. Колесницы с огромной скоростью неслись друг на друга, лоб в лоб.

– Так, я знаю, сейчас будет бросок копья! – подумал Ник.

Его противник славился своими бесподобными бросками. Действительно, коротким резким взмахом руки, доведенным до автоматизма бесконечными тренировками, Гектор резко метнул свое копье.

Ник успел наклониться и прикрыл корпус тяжелым щитом. Короткое копье, чуть не сбив его с колесницы, вонзилось в середину обитого коваными пластинами щита. Удар был такой силы, что щит не выдержал и треснул. Ник потряс им, пытаясь сбросить копье, но все было бесполезно. Оно застряло намертво. В ярости он кинул щит на землю вместе с копьем.

Колесницы вплотную сблизились. Казалось, что схватка происходит как в замедленном сне. За секунду до столкновения, потянув поводья влево, Ник развернул коней и попытался ударить левым боком по колесам противника. Гектор хотел уйти от столкновения, но время было уже упущено. На огромной скорости две колесницы сшиблись. Удар было настолько сильным, что колесница Гектора отлетела на несколько метров и развалилась на ходу.

Троянцы, затаив дыхание, смотрели на поле боя. Кони продолжали нести остатки упряжи вместе с седоком. Словно заправский акробат, Гектор, перевернувшись несколько раз через голову, вскочил на ноги. Он выхватил свой короткий кованый меч и приготовился к бою. Его глаза метали молнии, со лба капал пот, смешанный с грязью.

Вдох облегчения пронесся по рядам троянцев.

– Гектор! Гектор! – ревели тысячи воинов потрясая копьями.

Ник придержал лошадей и ловко спрыгнул на землю. Его колесница тут же умчалась вперед. Возгласы удивления пронеслись по рядам ахейцев. Он знал, что по негласному кодексу чести он мог продолжать бой с колесницы, обладая огромным преимуществом над соперником. Но, видя своего врага пешим, он не захотел оставить его в невыгодном положении.

Обнажив свой меч и достав с пояса легкий щит, Ник медленно пошел навстречу врагу. Противники стали осторожно кружить друг против друга, прикрывшись щитами и выставив вперед широкие греческие мечи.

Ник знал, что Гектор лучший боец на коротких мечах. Ему нет равных среди троянцев. Многие прославленные воины пали от его меча. Техника Гектора была безупречной и отточенной. Его учителями были лучшие фехтовальщики Трои.

Меч Гектора порхал словно бабочка, но жалил как оса! Он взлетал и опускался, резко рассекая воздух. Ник с трудом успевал защищаться, подставляя под удары круглый щит. О нападении нечего было и думать. Постепенно, втянутый в эту длинную игру, где финалом должна стать смерть одного из противников, Ник начал уставать. Он чувствовал, что его движения становятся все медленнее и медленнее, а меч Гектора продолжал разить почти с прежней скоростью. Ник тяжело уворачивался от меча, подставляя под удары свой щит. Пот заливал ему глаза. Дыхание стало хриплым и прерывистым. Порезы от меча на руке причиняли ему невыносимую боль. Казалось, что ничто не может спасти его от неминуемой смерти.

«Наверное, не так страшно умирать, – подумал он, механически отражая удары. Один удар, темнота и все.

Скорее всего и боли не почувствую. Зато умру как герой! Обо мне сложат баллады. А Гомер напишет поэму о моих подвигах!»

От этих мыслей стало веселей на душе. Ник начал двигаться быстрее, отражая выпады соперника. Гектор проявлял признаки нетерпения. Еще никто так долго не сопротивлялся его натиску. Он изменил тактику и перевел свои атаки на ноги противника.

Чтобы уклониться от ударов, Нику приходилось перепрыгивать летящий со страшной скоростью меч.

«Почему он пытается поразить меня в ноги? – подумал он. – Ну, конечно, все троянцы считают, что меня невозможно сразить холодным оружием. Моя мать богиня Фетида искупала меня, когда я был младенцем в черных водах Стикса – реки мертвых. Мое тело стало железным. Только пятка, за которую она меня держала, осталось уязвимой. Чушь! Но раз вам так хочется считать, считайте».

Ник демонстративно выставил вперед ступню, обутую в кожаные сандалии. Ахейцы вздрогнули от страха и зароптали. Гектор с победным криком бросился вперед и сделал выпад, пытаясь пронзить ногу противника мечом. Он промахнулся и, завалившись влево, оголил левый бок. Резким отработанным движением Ник всадил ему под ребра короткий греческий меч.

– Ахилл, Ахилл! – скандировала толпа.

Гектор зашатался и схватился рукой за левый бок. Сквозь пальцы на песок закапала алая кровь. Теперь он уже не мог с такой скоростью работать мечом, дыхание его стало учащенным, движения замедлились.

Ник принялся яростно атаковать, нанося хлесткие удары мечом слева и справа. Этой тактике его научил сам хитроумный Одиссей, царь Итаки. Она изматывала противника, сбивала ему дыхание и заставляла делать ошибки.

Гектор еле успевал отбиваться, закрываясь щитом. Песок рядом с ним потемнел от крови. Отбив щитом очередной удар, Гектор собрал последние силы и, сделав обманный финт, резко выставил вперед меч. Это был его коронный прием, который всегда приносил ему успех в поединках. Но сейчас у него не хватило сил, и Ник легко парировал его выпад. Сходу развернувшись, используя инерцию своего тела, он сильно ударил Гектора щитом в голову. Тот зашатался и упал. Стоя на одном колене и закрываясь щитом, он был все еще очень опасен, пытаясь снизу нанести уколы мечом.

Резкий удар справа перебил Гектору сонную артерию. Он захрипел. Из горла хлынула кровь. Прославленный воин затуманенным взглядом в последний раз посмотрел на своего противника и в агонии рухнул на песок. Ник закричал от радости. Десятки тысяч воинов подхватили его крик. Подняв над собою щит и меч и потрясая ими, он исполнил дикий танец победы.

Наклонившись к лежащему на песке мертвому врагу, он обвязал ему ноги и привязал конец каната к своей колеснице. Легко вскочив на передок, он послал вперед лошадей. Троянцы застонали от горя, видя, как тело их любимца волочится в пыли. Тучи стрел полетели вслед Нику с крепостных стен. Подняв над собою щит, он мчался навстречу своим войскам, не вполне осознавая свой жестокий поступок. Почему-то он помнил, что именно так поступают настоящие победители.

С гулом и грохотом армада греческих колесниц пошла в атаку на Трою. В считанные часы тяжеловооруженная и прекрасно обученная армия троянцев была разбита и беспорядочно бежала за стены города. Моральный дух солдат упал после потери их любимца Гектора. Лучники вяло отстреливались с крепостных стен, и пращники изредка метали камни в сторону ахейцев.

– Да здравствует Ахилл! Да здравствует Ахилл – победитель знаменитого Гектора! – раздавались громкие крики греков.

Ник чувствовал, как взлетает вверх и опять стремительно падает на руки своих друзей. Гордость переполняла его, хотелось новых побед и новых боев, страх перестал для него существовать.

Облако висело над разгоряченной Троей. Внизу шел горячий бой. Зевс и Гермес, свесившись вниз, наблюдали за поединком. Зевс вздрагивал при каждом ударе Гектора и закрывал глаза. Гермес молча, с видом знатока, следил за Избранным.

– Смотри, чего вытворяет, смотри, чего вытворяет! – при каждом ударе Зевс дергал Гермеса за хитон.

Гермес сосредоточенно молчал.

– Как ты думаешь, кто одержит верх? – спросил Зевс, отдуваясь.

– Надеюсь, Ахилл, наш Избранный в обличье Ахилла. Хотя при схватке равных соперников исход боя угадать невозможно.

Зевс посмотрел вдаль. За грядой облаков угадывались силуэты других богов.

– Смотри, Гермес! Мы не одни наблюдаем за поединком!

– Другие боги тоже наблюдают за схваткой.

– Я приказывал никому не говорить!

– Да, но такое событие трудно утаить!

– Ты знал и молчал!

– Знал, но не молчал, а кое-что предпринял. Вы же знаете, как болезненно ваша семья относится к Троянской войне. А бой Ахилла и Гектора – ее кульминация! Вы же помните, как все перессорились и передрались при ее завершении. Афина ранила Марса и издевалась над Афродитой, которая заварила всю эту кашу. Аполлон помогал троянцам, и даже Посейдон вмешался! Вас хитростью усыпили с помощью бога сна Гипноса, и Вы чуть не проспали все главные события.

Зевс нахмурился, он не любил, когда ему напоминали о его слабостях.

– Ну, не усыпили, а я просто прилег вздремнуть под деревом на вершине горы Иды, устав наблюдать за бойней троянцев с греками. А вы сделали из этого целую историю. Зато потом, когда я проснулся, пришлось задать всем жару и навести порядок. Чтобы не своевольничали без меня!

– Я помню, как вы грозились подвесить Вашу супругу Геру на золотой цепи между небом и землей!

Зевс смутился.

– Да, грозился, но смотри, не передай Гере, а то сам знаешь, как женщины на это реагируют. Потом неприятностей не оберешься!

Гермес кивнул.

– Сейчас, когда схватка великих героев повторяется, и исход боя неизвестен, боги просто не могут пропустить такое зрелище!

– Ну ладно! Пусть смотрят. Но если кто-то вмешается, мой гнев будет ужасен!

Тем временем битва продолжалась. Удача была на стороне Ахилла. Еще несколько ударов, и Гектор пал, сраженный мечом. Воздух огласили торжествующие крики греков. Зевс облегченно вздохнул.

– Ну, кажется, все кончилось. Избранный опять оказался на высоте.

– Я в нем не сомневался! – ответил Гермес. – Пусть немного попирует, отдохнет после боя, а завтра отправим к нему богиню Ириду с указанием идти в заповедный лес выполнять новые задания.

– Опять задания! Какие?

– Доложу Вам завтра утром!

– Хорошо, только не проспи!

– Что Вы, Ваше Высочество! Разве я когда-нибудь опаздывал?

– А то нет!

Гермес обиделся.

– Сейчас мне надо слетать в заповедный лес. Там все уже готово для нового действа!

– Ты думаешь, Избранный послушается?

– Куда он денется!

– Хорошо, действуй!

Облако задрожало и быстро поплыло в сторону Олимпа.

Солнце вышло из-за облаков и снова засияло над Олимпом, осветив соседние вершины, покрытые снегом. Зевс зажмурился. У него было хорошее настроение, и боги чувствовали это.

– Гермеса ко мне, – скомандовал он.

Марс бегом побежал выполнять распоряжение. Через несколько минут перед ним предстал запыхавшийся Гермес. Его помятый хитон с остатками сухой травы говорил о том, что хозяин недавно спал под каким-то кустом.

– Что? Опять спишь в рабочее время?

– Мой сон и есть мое рабочее время, Ваше Величество!

– Не понял?

– Во сне я вырабатываю новые стратегии для нашего плана.

– И какую же ты стратегию выработал сейчас? – скептически спросил его Зевс.

– Я придумал новое испытание Избранному.

– Это я знаю! Докладывай, какое?

– Секунду. Дайте мне прийти в себя. – Гермес вытащил из волос соломинку и одернул хитон.

Зевс на минуту задумался:

– А не хватит ли ему вообще испытаний, по-моему, он и так отлично подготовлен.

– Думаю, нет.

– Тогда говори, что ты придумал?

– Ну, для начала я хочу сделать из него Нарцисса, а потом, если останется в живых, ему придется побывать Адонисом!

– Да ты с ума сошел! И Нарцисс, и Адонис были лучшими из лучших, и оба погибли! Мы можем потерять последнего Избранного!

– Можем! Но эти испытания необходимы. У него отличная физическая подготовка, он испытан во многих боях, прекрасно владеет оружием, но…

– Что но?

– Мы не знаем, в какие условия он может попасть в ходе схватки с Черным драконом. Поэтому надо поставить его в такую ситуацию, где первую скрипку сыграет не боевая подготовка, а внутренние психологические качества, скрытые в глубинах его памяти. Именно их он может использовать в поединке против Дракона.

– Не понял?

– Другими словами, Избранный должен выжить в таких условиях, где не надо сражаться, а надо думать, анализировать и противостоять нефизическому натиску. Если качества, которые мы в нем возбуждаем, являются составляющей его личности, что очень вероятно, ведь его воплощения на Земле были многочисленными, тогда ему предстоят нелегкие испытания. Для нас это большой риск, но попробовать стоит, так как без этого его подготовка перед схваткой с Драконом будет недостаточной. Если не мы, то Дракон найдет в глубинах его памяти нужные воспоминания и использует их против Избранного. Пройдя наше испытание, он выдержит и в поединке. Пусть побывает в этой шкуре, – закончил Гермес.

– Но эта шкура может его погубить! – вполне резонно возразил Зевс.

– Ну, этого мы не допустим! Зато он получит хорошую прививку!

– Ты уверен, что это нужно? Это смертельно опасно!

– Уверен!

– Ну, смотри! Головой мне за него отвечаешь! – Зевс грозно повел бровями.

– Не беспокойтесь, Ваше Превосходительство, все будет в лучшем виде!

Гермес закутался в плащ и стрелой взмыл в воздух.

– Ишь чего надумал, шельмец! – улыбнулся Зевс и продолжил задумчиво следить за проплывающими облаками.

Ник стоял один на опушке леса, покрытой изумрудно-зеленой травой. Солнце ласково припекало. Повсюду цвели яркие желтые и красные цветы. Вокруг росли плодовые деревья. Легкий теплый ветерок разносил благоухающий аромат. Спелые сливы и инжир так и просились в рот. Ник протянул руку и сорвал несколько плодов. Нежная сочная мякоть приятно таяла во рту.

Рядом приветливо журчала прозрачная речка. Большие темные рыбины медленно шевелили хвостами. Казалось, они приглашали его окунуться в прохладную воду. Ник разбежался и прыгнул. По воде разбежались круги. Рыбки испуганно бросились в глубину. Холодная вода освежала. Сделав несколько сильных гребков и окунувшись с головой, он выбрался на берег. Когда вода успокоилась, он посмотрел вниз на свое отражение. Только сейчас Ник обратил внимание на свое тело. Он с удивлением оглядывал стройные ноги, широкую грудь и руки, покрытые мускулами.

«Ба, да я сложен как бог!» – подумал он.

Но больше всего его поразило лицо.

«Оно такое красивое! Почему я раньше этого не замечал?» – Ник глядел, не отрываясь на свое отражение в воде. Мысли медленно наполняли его голову:

«Какой красивый юноша! Какие красивые ноги, какая красивая фигура, какое красивое лицо. Наверное, многие девушки любят меня? Но зачем мне они? От них одно беспокойство. Они такие надоедливые. Вечно пристают со своей любовью. Зачем мне эта любовь? Если я буду любить их, я буду переживать, потеряю сон и стану хуже выглядеть. Это мне ни к чему. Пусть убираются со своей любовью, со своими вздохами да ахами, со своими глазами, полными слез! Мои глаза лучше и красивее.

Я сам буду любить себя, ведь я самый лучший, самый красивый, самый обаятельный! Самый! Самый! Самый!»

Он не заметил, как заговорил вслух, глядя на свое отражение в воде. Эхо подхватило его голос, и по лесу пронеслось: «Самый, самый, самый»…

Ник стал усиленно вспоминать, где он и что он здесь делает. Постепенно пришло прозрение.

«А, вспомнил! Я охотился в этом лесу и заблудился. Но, наверное, пора домой. Мой отец, речной бог Кефис, уже давно ждет меня. Я обещал ему вовремя вернуться из леса. В последнее время он очень беспокоился обо мне и не хотел отпускать одного. А моя мать, прекрасная нимфа Лавриона, она давно ждет меня у порога и, наверное, приготовила уже вкусные сырные лепешки и кружку козьего молока. Она так любит меня. Но сам я люблю себя больше. Как же хочется есть. Надо идти домой. Охота давно закончилась, я так устал. Но я не могу оторваться от воды, я смотрю на свое изображение, оно так прекрасно, я так люблю его».

Он снова посмотрел в воду и крикнул:

– Нарцисс!

– Цис! Цис! – отозвалось эхо.

– Это мое новое имя. Какое оно красивое! Он тряхнул головой, и мысли снова потекли, словно река.

«Какая противная эта нимфа Эхо. Не зря великая богиня Гера наказала ее обетом молчания. Теперь вместо ответа она произносит лишь последние слова».

Он вспомнил свою недавнюю охоту.

Великолепный олень неожиданно выскочил из чащи и испуганно застыл, тяжело дыша и вращая своими круглыми глазами. Рука Ника мгновенно потянулась за стрелой. Он быстро прицелился и сразу выстрелил. Но было уже поздно. Огромным прыжком, ломая кустарник, олень скрылся в чаще. Капли алой крови на изумрудной траве показали Нику, что его добыча была ранена. Как цепной пес, он бросился вслед за оленем, который мчался все дальше и дальше, оставляя за собой коридор из сломанного кустарника. Ник бежал за ним, закрываясь от веток руками. Ноги будто сами несли его вперед. Грудь тяжело вздымалась от быстрого бега, пот застилал глаза. Бежать было все трудней и трудней, но он не отставал. Олень мчался впереди, ломая ветки. Он то спускался по склону, то опять круто уходил в гору. Пятен крови уже не было видно, очевидно, рана оказалась небольшой. Жалко, может уйти. Но азарт подгонял Ника, и он продолжал бежать по следу. Через несколько мгновений треск кустов впереди затих, и юноша понял, что упустил желанную добычу.

Теперь он почувствовал, как ужасно устал. Ноги гудели от быстрого бега и были в кровь исцарапаны ветками. Ник остановился и перевел дух. Рядом виднелась опушка леса, внизу протекал прозрачный ручей. Он вошел в воду, давая уставшим, израненным ногам долгожданную прохладу. Только теперь он заметил, что, увлекшись погоней, заблудился. Какая жалость. Скоро уже стемнеет.

А он не знает дороги. Придется, видимо, заночевать в лесу.

«Отец опять будет беспокоиться. А мать и вовсе не заснет», – подумал он, садясь на траву.

Ник не заметил, как из-за кипариса на него с восторгом смотрела прекрасная, молодая девушка с черными кудрявыми волосами. Она сделала неосторожное движение, и под ее ногой хрустнул сучок.

– Эй, кто здесь? – стрела с натянутой тетивой грозно направилась в ее сторону.

– Здесь! – крикнула она мелодичным голосом в ответ.

– Иди сюда, – крикнул он и, опустив лук, увидел прекрасную нимфу.

– Сюда, сюда! – таинственно ответила она, опуская свои прекрасные глаза.

В изумлении он протянул к ней руки и крикнул:

– Иди ко мне!

– К тебе, к тебе! – закричала нимфа и бросилась к нему в объятия.

– Зачем ты мне?

– Тебе, тебе! – ответила нимфа со слезами.

– Зачем мне твоя любовь?

– Любовь, любовь! – прокричала она в отчаянии и заплакала.

– Ты будешь мешать мне охотиться, мешать заботиться о себе. У меня не будет времени любоваться собой, я должен буду любить тебя. А я этого не хочу!

– Хочу, хочу, – плача ответила Эхо.

Грубо оттолкнув девушку, Ник резко повернулся и ушел в лес. Рыдая, она заломила руки и бросилась в лесную непроходимую чащу.

В этот день он поздно вернулся домой, найдя, наконец, нужную тропинку. Прогнав бедную девушку, юноша даже не расстроился. Хорошо поужинав, он спал, как всегда, крепким сном.

Бедная отвергнутая нимфа горько рыдала, забившись глубоко в лесную чащу.

«Пусть себе плачет, – засыпая, думал он. – От этих девчонок только одно расстройство».

Высоко в небе на белом облаке восседала во всей своей красе прекрасная Афродита. Рядом с ней, опершись на свое копье, отдыхала величественная воительница Афина Паллада. Они потягивали виноградное вино из бокалов, сделанных из горного хрусталя, и мирно беседовали. Внезапно Афродита прислушалась и с тревогой посмотрела вниз.

– Что там случилось? – спросила, повернувшись к ней, Афина. – Опять какие-нибудь разборки? Снова мой братец Марс затеял очередную резню?

– Нет, хуже, – отвечала ей Афродита. – Я слышу плач своей ученицы, прекрасной нимфы Эхо. Гера жестоко наказала ее, наложив обет молчания. Чтобы облегчить ее участь, я одарила нимфу своей любовью, но отверг ее надменный Нарцисс. Он отказался от даров великой богини!

Афродита внимательно посмотрела вниз. Потом раздраженно повернулась к Афине.

– Страдает от любви отверженная нимфа! Я накажу Нарцисса за его гордыню! – ее разгневанное лицо, покрылось ярким румянцем. Она выглядела еще прекраснее, чем прежде.

– Полюби же и ты Нарцисс, и пусть не ответит тебе взаимностью человек, которого ты полюбишь!

Величественным жестом она подозвала к себе пухленького мальчика с золотым луком за спиной. Тот подлетел к ней и завис на уровне ее глаз, трепеща своими крылышками.

– Стрелял в них? – строго спросила она его.

– Стрелял, стрелял, моя повелительница, – захныкал тот, – но та стрела, которую я запустил в Нарцисса, была тупа и сломалась об его черствую душу. Я же не знал, что он такой каменный, что даже мои стрелы его не берут, – промямлил кудрявый божок и громко заплакал.

– Ну ладно, ладно, – успокоила его Афродита. – Я накажу Нарцисса! Я знаю, – она с укором посмотрела на Амура, – ты любишь шутить, стреляя своими стрелами только в мужчин, и тогда они любят друг друга. Я не одобряю это. Но это тоже любовь. Наточи стрелу, натяни лук и выстрели в Нарцисса, когда посмотрит он на свое изображение. Лети! Не мешкай! Не принял он мой дар как величайшее счастье, пусть примет его как величайшую муку! – громко сказала прекрасная Афродита.

Затрепетав крыльями, Амур быстро, как птичка, полетел вниз и скоро скрылся с глаз в глубоком лесу.

– Не очень ли ты с ним круто? – недовольно заметила воительница Паллада, поправляя свой сияющий шлем.

– Ничего, пусть помучится! Никому не позволено отвергать дары богов!

– Я прошу тебя, отмени свой приказ! Я знаю Нарцисса, он прекрасный охотник и сложен как бог. Мы часто охотились с ним вместе в лесах Киферона.

– Он отверг дары богини! Он нарушил закон любви! Он должен быть наказан! – Афродита была непреклонна.

– Ну и черт с тобой! – Афина в сердцах бросила хрустальный бокал вниз.

– Никогда не можешь пойти навстречу, когда тебя просят! Любовь для тебя дороже дружбы!

Разгневанная богиня поднялась на ноги, запахнула плащ и взмыла в воздух. Вскоре она исчезла из виду. Афродита осталась одна сидеть на облаке. Ссоры между подругами бывали часто, и дамы не придали размолвке большого значения. Афродита знала, что Афина, хоть и обиделась, но непременно будет наблюдать за развитием событий из какого-нибудь укромного местечка. Было понятно, что эта история чрезвычайно заинтересовала обеих богинь, и они обязательно дождутся ее конца.

Ник с трудом огляделся вокруг. Все тот же лес шумел у него над головой, тот же ручей струился у его ног. Голова болела, все тело налилось тяжестью, каждое движение давалось с трудом. Он снова посмотрел на себя в воду.

«Как же я похудел, – отметил он. – Лицо осунулось, оно уже не такое розовое и свежее. Румянец куда-то пропал. Вместо него бледные щеки. Почему я здесь, почему не ухожу?»

С трудом он понял, что провел на этом месте уже несколько дней. Юноша снова вглядывался в любимые с детства черты своего лица.

«До чего же они красивы! Я не могу уйти потому, что очень люблю его. Кого? Кого?! – подумал он с трудом. – Ну, его, его – этого красивого человека в воде. Да это же я сам! Значит, я люблю самого себя? Да, я безумно люблю самого себя! Я должен быть каждую секунду рядом с собой, я должен смотреть на свое изображение».

Ник подумал, что мог бы поймать рыбу, плещущуюся рядом, и съесть. Но тогда по воде пойдет рябь и испортит его изображение. Оно исчезнет на несколько минут. Нет, этого делать нельзя! Он не может жить без него. Ник мог бы сделать несколько глотков прохладной воды и утолить свою безумную жажду. Но тогда его отражение исчезнет на несколько секунд, а он не может остаться без него.

Все забыл бедный Ник. Своего отца, могучего Кефиса, свою мать прекрасную нимфу Лавриону, отечество, друзей и учителей. В изумлении смотрит он на свое отражение в воде, и любовь все сильнее и сильнее овладевает им. Он хочет поцеловать свое отражение, обнять его, но целует только прозрачную воду ручья. Расходятся по зеркалу воды круги, и уходит от него его любовь. Понял Ник, что скоро умрет. Из последних сил подполз он к ручью взглянуть на свое изображение.

– Никто не страдал так жестоко, как я! – воскликнул он. – Разделяют нашу любовь не горы и моря, а лишь тонкая полоска воды. Не можем мы быть с тобою вместе! Выйди же, друг мой любезный, из ручья! Дай мне обнять тебя!

Затуманился у него разум.

– О горе мне, горе! – воскликнул он. – Полюбил я самого себя! Немного осталось мне жить. Не увижу я больше ни отца, ни своей любимой матери! Станут оплакивать меня мои лучшие друзья. В полном расцвете уйду я из жизни в темное царство Аида. Буду скитаться там, среди мрачных теней. Но не смерть страшит меня. Жду я смерти как избавления от невыносимых мук!

Слезы закапали у него из глаз и упали в воду. Вода заколебалась, и изображение пропало.

«Где ты? Где? Не уходи, любимый мой. Вернись, останься, дай мне еще полюбоваться на тебя!»

Успокоилась вода, и опять смотрит безумно Ник на свое изображение. Склонив голову, он почувствовал тонкий аромат цветов. Рядом с ним вырос белый красивый цветок, цветок смерти.

– Нарцисс, нарцисс! – зашептала трава.

– Нарцисс, нарцисс! – зажурчал ручей.

– Нарцисс, нарцисс! – зашумел темный лес.

– Цис, цис! – прокричала бедная Эхо, видя приближающуюся кончину своего возлюбленного.

Плачет влюбленная в него нимфа, прячась среди густых ветвей, но не может помочь своему избраннику. Наказала его за гордыню богиня любви Афродита. Ведь он отверг ее дары.

Бог Пан со свитой прибежал посмотреть на гибель своего любимца. Шумит горестно лес. Прячется среди его густых ветвей Пан, сливаются его густые волосы с листвой, горят от горя его глаза. Вся свита тут: и могучие сатиры с козлиными ногами, и прекрасные дриады с зелеными волосами. Смотрят они на Нарцисса и Эхо и плачут от горя. Нарушил Нарцисс своей гордыней ход естества, и покарала его за это Богиня.

Ник с трудом поднял отяжелевшую голову и огляделся вокруг. Он лежал на опушке леса на берегу горного ручья и, не отрываясь, смотрел на свое отражение. Никогда еще он не чувствовал себя так плохо.

«Отчего я так ослабел? Что со мной случилось? Ах да, я люблю этого прекрасного юношу, что прячется в ручье. Я хочу его обнять. Мечтаю прижать к своей груди. Но это же я, это мое отражение, значит, я люблю себя? Я должен умереть из-за любви к себе? Отдать жизнь за любовь к самому себе? Ну что ж, умирать так умирать, ведь это так сладостно и приятно – умереть от любви! Многие прославленные герои отдавали свою жизнь за своих возлюбленных. И я отдам… За себя. Так захотели великие боги, и я должен покориться своей судьбе! Скорее бы умереть, тогда бы я так не мучился от любви. Нет. Нет, еще бы чуть-чуть пожить, ведь это так прекрасно – страдать от неразделенной любви к себе. Это высшее наслаждение! А что это за девушка, которую я оттолкнул в лесу? Кажется, ее звали Эхо. Перед смертью надо извиниться перед ней, кажется, я обидел ее».

– Эхо, эхо! – еле прошептал он.

– Эхо, эхо! – ответила она ему из леса.

– Прости меня!

– Ти меня, ти меня! – ответила она ему в ответ, и у нее из глаз брызнули слезы.

Вездесущий Гермес, набирая скорость, несся над облаками. «Надо спешить», – подгонял он себя. – «Как бы не опоздать!»

Сделав крутой вираж, он лихо приземлился на вершине Олимпа, разогнав своим внезапным появлением оленей, пасшихся на зеленой лужайке.

Зевс, сидя на троне, неторопливо беседовал со своей супругой Герой. Обычно Гермес почтительно дожидался, пока супруги закончат свой разговор, и только после этого докладывал новости. Сейчас же он, нарушая этикет, бросился прямо к Зевсу.

– Что случилось? – Зевс удивленно поднял брови. – Опять ты беспокоишь меня из-за какой-то ерунды. Что, опять украл коров у Аполлона или еще что похуже? – спросил он, грозно глядя на Гермеса.

– Нет, Владыка. Сколько можно помнить каких-то грязных коров. Я еще в пеленках лежал, когда пропали эти животные, а Вы до сих пор мне о них напоминаете! – обиженно произнес он. – У меня дела поважнее этих коров.

– Ну, говори, что там у тебя, – потребовал Зевс. – Да побыстрей, по сути давай.

– Я всегда по сути, – обиделся Гермес. Все знали, как он любит большие напыщенные речи. – Вы помните, Ваше Преосвященство, эту давнюю историю с Нарциссом?

Все боги давно привыкли, что Гермес, волнуясь, постоянно путался в обращениях к Зевсу. Учитывая важность сведений, которые он постоянно приносил, Зевс делал вид, что не замечает его дурацкую привычку.

– Ну конечно, помню! – Зевс заулыбался. – Это все шуточки Афродиты, сделала мужика влюбленным в самого себя. Отказался от даров богини любви, вот и доигрался. Лучше бы занимался любовью с нимфами!

Схватившись за живот, Зевс громко захохотал.

– Ох уж эти мне женщины, не любят, когда мужчины любят друг друга. Особенно самих себя!

Он снова расплылся в улыбке.

Гермес, поправив плащ, продолжил:

– Как Вы знаете, Афина Паллада просила Афродиту пощадить своего любимца Нарцисса, с которым она часто охотилась вместе. Ему не было равных в лесах Кипра. Он ни разу не возвращался домой без добычи. Плюс внешние данные. Ну, сами понимаете. Такие юноши очень нравятся солидным и влиятельным дамам. Но Афродита осталась непреклонной. Ее желание наказать мальчишку было очень сильным. Своим надменным поведением он подорвал ее авторитет. Его наказание стало для нее вопросом принципа. После этого богини даже поссорились. Афродиту, конечно, можно понять. Это вопрос ее профессиональной чести. Что будет, если все мужики начнут отвергать женщин и умирать от любви к самим себе? Кто станет рожать детей? Такие вещи могут перевернуть мир, построенный богами! Естественно, Нарцисс был жестоко наказан Афродитой несмотря на заступничество Афины. Ну уж, а на просьбы его отца, речного бога Кефиса, и опальной нимфы Эхо она не обратила внимания.

– Все знают эту старую как мир историю, – недовольно произнес Зевс. – Если ты хочешь мне сказать что-то новое, говори! Ты оторвал меня от важных дел. Ворвался сюда и прервал мою беседу с супругой, – он посмотрел на Геру, – чтобы просто напомнить мне печальную историю Нарцисса?

– Нет, конечно. Стал бы я нестись как угорелый, чтобы пересказать вам еще раз старую историю. Конечно, нет! Вы забыли, господин мой, что Нарцисс был одним из Избранных, который не смог пройти испытание. Будучи сыном речного бога и лесной нимфы, он обладал блестящими способностями. Афина Паллада неоднократно рекомендовала его для исполнения великой миссии. Но мудрейшая Афродита послала ему испытание, которого он не выдержал.

– Да, да, помню, конечно, он был Избранным, который не прошел испытание и погиб. – Зевс сделал вид, что он хорошо помнил детали этой истории.

Гермес гордо выпрямился и, посмотрев Зевсу прямо в глаза, чеканя каждое слово, произнес:

– Сейчас наш новый Избранный, которого мы с таким трудом нашли, и который блестяще выдержал почти все испытания, умирает смертью Нарцисса.

– Как умирает? Почему умирает?! Почему не доложили вовремя? Подлецы! – Зевс от гнева изменился в лице. Он впервые употребил в своем лексиконе такое крепкое выражение.

Гермес поднял вверх правую руку. В ней тотчас появились песочные часы. Он перевернул колбу вниз, и из нее стал медленно сыпаться песок.

– Если мы ничего не предпримем, через десять минут потеряем последнего Избранного, – произнес он без всяких эмоций.

Лицо Зевса потемнело.

– Что же ты молчал! Негодник! Почему сразу не доложил?

– А что я сейчас делаю? – обиделся Гермес.

– Что же делать… Что же делать? – запричитал Зевс. – Где Афродита, где Паллада?

– Ваше Высочество, – как всегда нашелся Гермес. – Афродита и Паллада наблюдают за смертью Нарцисса.

Остальные боги и богини тоже. Не так часто на Олимпе происходят такие эпохальные события.

Зевс оглянулся и увидел, что рядом с ним нет его обычной свиты. Только Марс упорно тренировался неподалеку в метании копья.

Гермес важно продолжал. Он был очень доволен, что именно он, а не кто-то другой из богов смог доложить Зевсу об этом важном событии.

– Итак, что мы имеем в данный момент… Афродита уже ранила нового Нарцисса своей стрелой. Причем, как мне известно, первая стрела не сработала, что говорит о хорошей психологической устойчивости Избранного. С досады она всадила ему двойную дозу.

– Ну и что, что теперь будет? – с ужасом в голосе спросил Зевс.

– Ну, Вы знаете, Ваше Величество, против двойной дозы практически никто не может устоять. Даже бог.

– Ну что ж теперь делать будем, что делать-то будем, говори, негодник! – умоляюще произнес Зевс. – Я же знаю, что ты, подлец, что-то придумал.

– Ну, есть у меня, конечно, одна задумка. – Гермес с хитрым видом пожал плечами.

– Какая? – спросил Зевс. – Говори быстрей!

– Мне кажется, она не сработает. Ваша супруга будет против.

Зевс поглядел на все уменьшающееся количество песка в колбе и рявкнул:

– Говори!

– Ну вообще-то, я стараюсь не вмешиваться в женские разборки, но если вы требуете, тогда другое дело, – стал жеманиться Гермес.

– Говори! – рявкнул Зевс, и гром зарокотал на вершинах гор.

Гермес поежился, наклонился к уху Зевса и зашептал:

– Ну, в общем, Ваша супруга, величественная Гера, наказала тут одну простушку, лесную Нимфу Эхо, и наложила на нее обет молчания. Теперь она может только повторять за другими части слов словно попугай.

– Что дальше? – промычал Зевс. – Причем здесь это?

– Я не знаю, зачем она это сделала, но догадываюсь. Говорят, что у нее был очень красивый голос. Ну и мордашка тоже ничего.

– Побыстрее можешь? – гаркнул Зевс.

Гермес посмотрел в сторону Геры. Та с невозмутимым видом сидела рядом с троном и делала вид, что их разговор с Зевсом ее не касается.

– Ну, – продолжил Гермес неуверенно, – говорили, что она нравилась мужчинам, богам, героям и даже сатирам. Особенно всем нравился ее дивный голос. Говорили, что и Вы как-то положили на нее свой божественный глаз.

Зевс покраснел и насупился. Он взглянул на песочные часы. Его острый взгляд проник в толщу песка и пересчитал количество оставшихся песчинок, которые неумолимо падали вниз. Время таяло на глазах.

– Теперь, – продолжал Гермес невозмутимо, – чтобы Эхо перестала привлекать таких мужчин как… – Он хотел сказать Вы, но увидев грозный взгляд Зевса, запнулся и продолжал уже не так уверенно, – чтобы она перестала привлекать таких мужчин, каких много в нашем лесу… Ну понимаете, всяких там речных богов, полубогов и так далее… Так вот, Ваша супруга сделала ее полунемой. В общем, говорить с ней стало не о чем. Теперь она только и делает, что повторяет за другими одни и те же фразы, да и то коверкает. Интерес к ней со стороны интеллектуальных мужчин сразу упал, чего и добивалась Ваша дражайшая супруга. Вы понимаете, что настоящий мужчина должен поговорить с женщиной перед этим… Ну, чтоб не сразу. Ну, а если она еще и в истории разбирается и языки знает, то сами понимаете, как все к ней потянутся.

– Достаточно! – заорал Зевс, увидев, как последняя песчинка медленно скользит к отверстию в песочных часах.

– Ах, Вы об этом, – перехватив взгляд Зевса, как бы невзначай произнес Гермес и одним движением руки остановил падение песчинки. Она медленно застыла в воздухе. Стало как-то туманно. Движение прекратилось. Гермес с Зевсом парили одни в тумане, похожем на молочный кисель.

– Простите меня, Ваше Высочество. Вы ведь знаете, что мои способности унаследованы от моего дедушки, дай бог ему здоровья. Как и Ваш почтенный батюшка Крон, повелитель времени, которого Вы в свое время благополучно свергли с престола, я имею скромную способность останавливать время и перемещаться в пространстве. Только богиня любви Афродита может проделывать то же самое. Учитывая значительный интерес Вашей супруги к этому щекотливому вопросу, который мы с Вами должны сейчас обсудить, я решил дать нам возможность побыть друг с другом наедине.

– Правильно! – прохрипел Зевс. – Правильно!

Его голос в «остановленном времени» звучал тише обычного.

Движения обоих богов были какие-то странные, казалось, что они плавают в невесомости.

– Говори, что нужно сделать, – промычал Зевс.

– Ах, Вы опять об этом, – заулыбался Гермес. – Все очень просто. Поговорите с вашей супругой, пусть снимет на некоторое время обет молчания с Эхо. Только она сейчас может оторвать Нарцисса от самолюбования.

– Только и всего? – спросил Зевс.

– Только и всего! – пожимая плечами, ответил Гермес. – Но, конечно, это не все, – он улыбнулся своей хитрой улыбкой, – у меня есть подробный план действий. Вы же знаете, я всегда тщательно готовлюсь, прежде чем представить Вам на обсуждение любую проблему.

– Ну тогда давай, докладывай! – зловеще сощурился Зевс.

– Вы когда-нибудь выращивали утят? – с хитрым видом неожиданно спросил Гермес.

– Я? Утят?

– Да, Вы.

– Нет, конечно! – удивился Зевс. – Зачем мне это?

– Так вот, – продолжил невозмутимо Гермес. – Если бы Вы когда-нибудь выращивали утят, то Вы бы знали, что, если утенок, который только что вылупился из яйца, не увидит свою маму утку, а увидит вместо нее кошку, то он будет бегать за ней, как за уткой.

– Правда? Как интересно! – удивился Зевс.

– Правда, правда! – без тени сомнения подтвердил Гермес. – Я часто бывал на скотном дворе по государственным делам, разумеется. И все видел своими глазами. Они такие премиленькие.

– Кто? Утята?

– Гусята тоже, но пастушки лучше. Впрочем, я немного отвлекся.

– Я тоже так думаю, – подтвердил Зевс.

Он уже начал привыкать, что Гермес всегда ходит вокруг да около, прежде чем дойдет до сути дела. Зато его предложения всегда отличались оригинальностью и нравились Зевсу. Недаром он держал его при себе как помощника по особым, в том числе, деликатным поручениям.

– А дальше, – продолжил Гермес, паря рядом с Зевсом, – утенок будет не только бегать за кошкой, но и любить ее как свою родную мамочку. Эффект первого взгляда. Недаром говорят, любовь с первого взгляда самая сильная.

– Хорошо, – сказал Зевс уже мягче.

– Я понял, что утенок полюбит кошку с первого взгляда как свою родную мамочку. А теперь объясни, голубчик, какое это имеет отношение к нашей задаче спасти от смерти Нарцисса, то бишь Избранного?

– Прямое! – невозмутимо продолжил Гермес. – На этом же принципе – «увидел – полюбил» – основана поражающая сила стрел бога Эрота. Как вы знаете, он прекрасный стрелок, не уступающий в своем искусстве никому, кроме разве что лучезарного Аполлона. Но даже его он смог поразить своей стрелой. Стрелы настигнут и пронзят любого смертного, и даже боги не могут спрятаться от них. Вы знаете, Владыка, как мучился от любви сам Аполлон, пораженный стрелой этого шалуна. Эрот стреляет не просто так. Эрот стреляет наверняка. Но его жертва должна посмотреть на предмет своей любви, лучше в глаза. В этот момент и подкрадывается вездесущий Эрот и поражает влюбленных своими стрелами. Когда Нарцисс нагнулся и увидел в воде свое отражение, коварный Эрот пронзил его своей стрелой, и Нарцисс полюбил сам себя. И такова сила этой любви, что не может он оторваться от своего изображения, не может пить, не может есть, только глядит и глядит, любуясь на себя! От такой любви не долго и умереть. Что и должно скоро случиться.

– Это я знаю! Что теперь делать-то будем? – не выдержал Зевс. – Насчет нимфы я понял. Сейчас поговорю с Герой, а дальше-то что?

– А дальше, Владыка, с Вашего разрешения, я позабочусь обо всем сам. У меня очень много дел, и я должен все успеть. Мне нужно связаться с речным богом Кадисом, чтобы он своим течением размыл изображение Нарцисса, но не тронул изображения Эхо, которая по моей просьбе подойдет сзади и нагнется над водой. В этот момент Эрот должен будет всадить в Нарцисса третью стрелу. Сделано должно быть все идеально, быстро и точно. Малейший отход от плана, и операция сорвется. Да, еще один момент. Надо попросить воительницу Палладу, чтобы она обеспечила прикрытие.

– Не совсем понял? – удивился Зевс. – Какое прикрытие? Кому? Там же нет никаких войск.

– Войск там, конечно, нет и быть не может. Но мы не знаем планов Черного дракона. Коварный враг может работать через подставных лиц. Малейшее вмешательство поставит всю операцию под угрозу.

– Молодец! Действуй! План одобряю! Можешь приказывать от моего имени, – приободрился Зевс, потирая от удовольствия руки.

– Позволь мне отбыть, Владыка! – Гермес склонился в поклоне. – Надо спешить.

– Дозволяю, иди! Вернее, лети! Да, время пока подержи! – напомнил Зевс.

– Подержу, подержу, повелитель, – улыбнулся Гермес. Крылышки на его сандалиях затрепетали, и он пулей помчался назад к Нарциссу.

Сделав несколько гребков руками, Зевс выбрался из молочного облака и снова как ни в чем не бывало оказался сидящим на своем троне рядом с супругой. Она явно не заметила его временного отсутствия.

– Дорогая, – начал неуверенно Зевс.

– Да, дорогой, – Гера обворожительно улыбнулась.

– Ты помнишь эту дурнушку, ну, ту нимфу из соседнего леса. Как ее там звали? Маха или Эха, нет, кажется, Эхо.

– Нет, милый, не помню! – Гера опять ласково улыбнулась.

– Ну как же, как же, – Зевс сразу занервничал, – ну ту, ту!

– Какую милый?

– Ну ту, ту самую, на которую ты наложила обет молчания.

– А, на эту противную гордячку. Конечно, помню. Она непочтительно отозвалась о твоих мужских способностях, за что и была мною наказана.

Зевс крякнул и покраснел. После некоторой паузы, в течении которой он собирался с мыслями и набирался храбрости, он неуверенно продолжил:

– Ну в общем, я прошу тебя, дорогая, хотя бы на некоторое время снять с нее твое, несомненно справедливое, наказание.

Гера нахмурила брови и зло посмотрела на своего божественного супруга.

– С каких это пор ты стал просить меня за своих девок! – она сделала над собой усилие и поправилась. – За своих подданных.

– Дорогая, – продолжил Зевс виноватым голосом, – я понимаю, тебе трудно менять свое решение. Тебе кажется, что это может подорвать твой авторитет в глазах подчиненных. Но уверяю тебя, все поймут, что ты сделала это ради меня.

– Ради тебя? – с яростью в голосе переспросила Гера.

– Это очень важно, пойми! – настаивал Зевс.

– Для кого важно? – сделала невинные глаза Гера. – Для тебя? Ты хочешь мило поболтать с ней как в прошлый раз? Разве общество образованных богинь тебя больше не устраивает? Тебе нужны девки, которые живут в лесу и гуляют с сатирами? – в глазах Геры засверкал гнев. Она уже не боялась называть вещи своими именами.

– Женщина! – Зевс помрачнел лицом.

В горах сразу же раздался раскат грома. Испуганные олени прыгнули в чащу.

– Если тебя просит Верховный Бог и твой законный супруг, ты должна повиноваться! Речь идет о деле государственной важности!

– Что ж это за важность? Тебе хочется поболтать с лесной нимфой?

– Гибнет Избранный! С его гибелью может наступить и наша. Мы должны помочь ему. Сейчас только Эхо может спасти его, – говоря эти слова, Зевс собрался с духом и выглядел очень величественно, как и подобает Владыке мира.

Гера все еще помнила, как однажды разгневанный Зевс подвесил ее на золотых цепях, привязав к ногам тяжелые наковальни. С тех пор она боялась ссориться со своим могущественным супругом и всегда шла на уступки.

– Так бы сразу и сказал, что речь идет о жизни Избранного. Конечно, я помогу. Мне это ничего не стоит, – пожав плечами, быстро сдалась Гера.

Зевс облегченно вздохнул и вытер пот. Дело было сделано. Теперь очередь за Гермесом.

Вылетев из молочного облака, Гермес стал стремительно набирать высоту. Скоро величественный Олимп, закрытый белыми облаками, остался далеко внизу. Быстро сориентировавшись на местности и взяв нужное направление, Гермес позволил себе расслабиться. Теперь он наслаждался стремительным полетом, паря на воздушных потоках.

Гермес приложил руку к глазам и, закрываясь от солнца, посмотрел вниз. Затем, плавно паря, он стал медленно снижаться. Под ним до горизонта простирался густой лес. То тут, то там виднелись заросшие деревьями скалы. Словно яркая лента внизу сверкала на солнце горная речка.

– Кажется, я уже на месте, – облегченно вздохнул Гермес. Он замедлил движение, снизился и стал кругами летать над лесом. Наконец, он увидел то, что искал. Прямо над речкой, заросшей осокой, висело небольшое белое облачко. Среди голубого неба оно было одно единственное и парило неестественно низко. На облаке полулежали Афродита и Афина и чинно беседовали. Они уже успели помириться. Над ними завис полный кудрявый мальчик с крылышками и золотым луком.

Афродита расчесывала свои черные великолепные волосы черепаховым гребнем. Афина, сняв с себя шлем и эгиду, отдыхала после гимнастических упражнений. Рядом лежал большой круглый щит. На нем, греясь на солнышке и свернувшись в кружочек, дремала большая змея. Над головой Афины порхала ее неизменная спутница – богиня победы Ника. Она была очень маленькая и обычно сидела у Афины на руке. Она мало разговаривала. Только когда начиналась битва, она волновалась и своими резкими криками воодушевляла воительницу.

Выпятив губы и раздувая легкие, Гермес втянул в себя воздух. Маленькое облачко, проплывающее рядом, стремительно приблизилось. Он спрятался за ним и прислушался.

– Дорогая, – обратилась Афина к Афродите, – не будь жестокой! Посмотри, как мучается этот прекрасный юноша. Может, ты пожалеешь его и отменишь свое наказание. С кем я буду теперь охотиться в лесах Киферона? Мне было так приятно проводить с ним время.

– Извини, дорогая. Ты же знаешь, что теперь я не могу отменить свое решение. Действие стрелы Эрота не может остановить сам Зевс.

– Как жалко, посмотри, как бедняга мучается. Нельзя ли хотя бы облегчить его участь. А его отец с матерью! Они будут долго оплакивать своего единственного сына! – сокрушенно покачала головой Афина. – А влюбленная в него нимфа? Смотри, как горестно она плачет, наблюдая за муками любимого. Клянусь своим копьем, она никогда теперь не выйдет замуж.

– А когда ты бросаешь в бой целые легионы молодых красивых юношей, и они гибнут на твоих глазах, радуя тебя своими подвигами, их родители и их возлюбленные не скорбят после их гибели? – отпарировала недовольная Афродита. – А здесь, на прекрасной лесной опушке, рядом с влюбленной в него нимфой юноша умирает сам, наслаждаясь последними мгновениями своей жизни. Умирает прекрасной смертью, страдая от любви. Он отнесся ко мне без должного почтения и отверг мои бесценные дары. А ведь я награждаю ими далеко не каждого. Только избранные могут наслаждаться моими дарами. Даже боги принимают их с благодарностью. Теперь пусть берет их, неблагодарный, вопреки своему собственному желанию. Они уведут его, такого молодого и красивого, в темное царство Аида.

Обе богини печально продолжали сидеть на облаке и следить сверху за последним спектаклем, который разыгрывал в своей жизни Нарцисс. Его отец – речной бог Кадис горевал, видя, как страдает его сын. Ему хотелось взбурлить свои спокойные воды и бурунами рассеять отражение Нарцисса в воде. Но он не мог безнаказанно нарушить волю великой Афродиты и плакал от горя. Его слезы превращались в речные потоки и печально струились вниз. Было слышно их тихое журчание.

– Прощай, прощай, прощай! – спрятавшись в лесной чаще, нимфа Эхо тихо плакала, наблюдая, как страдает ее возлюбленный. Она знала, что была причиной его будущей гибели и от этого страдала еще сильнее.

Все Олимпийские боги, спрятавшись за облаками, тайно наблюдали за последними моментами жизни Нарцисса.

Притих буйный Дионис. Перестал он пить виноградное вино и, глядя на Нарцисса, ронял на траву свои слезы. Превращались они в заросли дикого плюща и обвивали старые могущие ели.

Притихли его менады, больше не поют, не пляшут, грустно наблюдают они за Нарциссом и плачут, плачут.

Сам бог Пан перестал играть на свирели и перебирать своими козлиными копытами, только мотал и тряс от горя густой бородой. Жалел он Нарцисса, но не мог помочь ему. Все боги были опечалены и грустны.

Даже неистовый Марс, участник многих кровавых битв, незаметно смахнул скупую слезу.

– Пора начинать! – подумал Гермес и вылетел из-за облака.

Поглощенные мрачной картиной, остальные боги даже не заметили его появления. На ходу подлетев к двум великим богиням, он шлепнулся рядом с ними на облако.

– Чем опечалены, мои дорогие? – произнес он довольно бодро. Его веселый вид явно не соответствовал происходящим трагическим событиям.

– Можно подумать, что ты ничего не знаешь, – поддела его Афина.

– Нарцисс умирает. Да как умирает! А нам его жалко, очень жалко! – произнесла печально Афродита, роняя слезы.

– Мне тоже! – нашелся Гермес. – Только это не Нарцисс.

– Как не Нарцисс, как не Нарцисс, а кто же тогда? – уставились на него удивленные богини.

– Это Избранный, и, если мы его сейчас не вытащим оттуда, он умрет. Мы не можем потерять нашу последнюю надежду! Его надо срочно спасти! – торопливо стал объяснять Гермес.

– Почему же мы раньше ничего не знали? – обиженно произнесли богини.

– Приказ Зевса. Никому ничего раньше времени не говорить! Сохранять тайну! Проверить Избранного испытанием Нарцисса, чтобы подготовить его для будущих подвигов. Враг ничего не должен знать! Поэтому такая секретность, – бодро отпарировал Гермес.

– Но он же не выдержал испытания! – ехидно заметила Афродита, поправляя свои великолепные волосы.

– Конечно, не выдержал. Да и кто его сможет выдержать? Если он мог бы выдержать испытание, я бы здесь с вами не беседовал, – нервно потирая руки, ответил Гермес. – Даже боги не могут противиться стреле Амура. Короче, его надо срочно спасти!

– Что же мы можем сделать? Стрела Амура поразила его прямо в сердце, обратного хода нет! – произнесла Афина.

– Не волнуйся, всю ответственность я беру на себя! – важно произнес Гермес. – Я уполномочен руководить операцией!

– Понятно! – одновременно произнесли обе богини.

– Итак, Афина. Вам именем великого Зевса поручено охранять площадку от нападения. Гермес перешел на «вы», учитывая важность порученной ему миссии. Афина удивленно огляделась вокруг и поправила на себе бронзовый защитный нагрудник.

– Да здесь же никого нет, кроме своих! – удивилась она.

– В том-то и дело, что нет. Враг хитер и коварен! – невозмутимо продолжил Гермес. – Он может воспользоваться подставными лицами. Малейшее нарушение плана, и Избранный погибнет! Задача ясна?

– Да, высокомудрый Гермес. Только ты мог так тщательно все предусмотреть, – произнесла Афина с легким сарказмом.

Ей не надо было два раза объяснять. Приказ Зевса не обсуждался другими богами. Она надела на себя свой шлем и Эгиду, лежащие рядом, взяла щит, поправила перевязь и стремительно взвилась в небо. Маленькая богиня Ника, трепеща своими крылышками, еле успевала за ней. На бреющем полете Афина стала делать круги над поляной, зорко следя за происходящим. При малейшей опасности воительница была готова атаковать любого врага своим смертоносным оружием.

Гермес продолжал действовать.

– Афродита! Твоя задача сдержать Амура, чтобы он не натворил новых дел. Пусть сидит тихо и не играет своими стрелами! А то беды потом не оберешься!

Гермес спрыгнул с облака и тихо спланировал на лужайку. Любовные стоны Нарцисса и плач Эхо его явно не интересовали.

– Эхо!

– Да, мой повелитель! – прекрасная нимфа вышла из-за деревьев и склонилась в глубоком поклоне.

– Не плачь, девочка! Сегодня мы не будем горевать! Сегодня мы будем веселиться! Сегодня твой день! День, когда восторжествуют жизнь и любовь! Довольно скорби, довольно смертей! Слишком печально что-то стало на Олимпе! Пора всех развеселить! – Гермес был явно в ударе.

Руководство операцией налагало на него большую ответственность. Он немного нервничал.

– Слушай меня внимательно. Подойдешь сзади к Нарциссу. И как только вода в ручье забурлит, наклонись и выгляни у него из-за спины. Да так, чтобы в воде отразилось твое лицо. Дальше можешь импровизировать на свое усмотрение. Но главное, запомни! Нарцисс должен увидеть в воде твое отражение! Ясно?

– Мой повелитель! – на глазах у прекрасной нимфы засверкали слезы. Но это были уже слезы радости. Она поняла его замысел с полуслова.

Гермес продолжал действовать. Он прекрасно знал, что от его быстроты зависит сейчас жизнь Избранного.

Своим нутром он всегда чувствовал наступление решающего момента и в такие минуты становился быстрым и собранным. В этом ему не было равных. Недаром Зевс так высоко ценил своего божественного сына.

Трепеща крылышками на сандалиях, Гермес подлетел к ручью и подул на воду.

– Кефис! Бог стремительной реки! Именем великого повелителя богов я, Гермес, сын Зевса, вызываю тебя! – прозвучал его решительный голос.

Вода в ручье заколебалась, забурлила фонтаном, стремительно взвилась вверх, и перед Гермесом предстал водяной. Его борода, руки, ноги – все двигалось и текло, как струи воды. Он был весь прозрачный, только спутанные волосы выглядели как зеленые водоросли. Плавные очертания бога реки колебались. Наконец, раздался его мелодичный голос, похожий на журчание ручейка:

– Слушаю тебя, великий Гермес. Зачем вызвал ты меня из спокойных глубин? Разве мало наказали меня великие боги, заставив глядеть на гибель моего любимого сына? Позволь мне уйти обратно в темный омут и там плакать от горя в одиночестве, – слезы закапали у него из глаз. Они сливались со струйками воды и растворялись в ручье. Железное сердце Гермеса смягчилось, когда он увидел страдания отца.

– Не печалься, старик! Великие боги хоть и суровы, и наказание их неминуемо, но и они знают сострадание и жалость. Оставь свои печали, отбрось горе! Впусти в свое сердце радость и веселье! Сегодня мы не будем плакать, настал день радости! – на лице Гермеса играла хитрая улыбка.

Он приосанился и торжественно продолжил:

– Именем Зевса я повелеваю тебе! Размой своими быстрыми струями изображение Нарцисса, и как только Эхо наклонится к ручью, успокой воду и покажи своему сыну ее изображение. Увидев прекрасную нимфу, он перестанет мучиться от любви к себе и не погибнет!

– Хвала великим богам! Хвала их великодушию! Спасибо, что простили Вы моего неразумного сына! Хвала великому Зевсу-громовержцу, что сжалился он над Нарциссом и решил спасти его от гибели. Вечно воды моей реки, пока не пересохнут, будут служить усладой для Олимпийских богов и богинь. Благодарю и тебя за твою мудрость, сын Зевса и Майи! Я знаю, что твои усилия сохраняют мир на Олимпе и меняют историю людей и богов! Пусть вечно дымятся жертвенные огни в твоих храмах! Пусть люди и боги вечно превозносят твой ум, хитроумный сын Зевса! Я с радостью сделаю все, что ты велишь!

Кефис с шумом упал вниз, а потом растворился в воде. По реке пошли большие круги.

Гермес оглянулся по сторонам и громко позвал:

– Дионис! Дионис!

Из леса вышел стройный юноша, весь обвитый зеленым плющом. Рядом с ним робко шли олени, и грациозно выступали полосатые тигры. Вокруг него, кружась, танцевали красивые, полуодетые девушки-вакханки. Судя по их замедленным движениям, они были явно навеселе.

Вид у Диониса был уставший. Скорее всего он, как всегда, только что закончил веселую пирушку.

– Ты опять гуляешь, неугомонный! – в голосе Гермеса прозвучало неудовольствие. – Даже скорбь богов тебя не трогает, жалкий повеса!

Дионис обиженно пожал плечами, явно собираясь удалиться в зеленую прохладу леса.

– Нет, постой! – уже веселее сказал Гермес. – Сегодня и тебе найдется работа! У тебя наконец-то будет повод порезвиться и повеселить Олимпийских богов. Мы собираемся отпраздновать новое рождение Нарцисса и его бракосочетание с нимфой Эхо.

– О, великий сын Зевса! Твоя мудрость не знает границ!

Сообщение Гермеса явно обрадовало Диониса. Он нутром почувствовал веселую пирушку. За это он готов был на все.

– Сегодня мы попляшем. Сегодня порезвимся. Сегодня будет праздник для моих очаровательных вакханок! Пойду позову великого Пана и пьяницу Селена, с ними будет веселей! – прокричал он и вприпрыжку побежал в лесу. Вслед за ним последовала вся его нестройная свита.

Гермес остался один. Он весь собрался и приготовился к действию. Наступил решающий момент.

«Что бы Зевс делал без меня? – подумал он. – Наверное, все завалил бы, как всегда! Ну да ладно, надо выручать отца. Всегда мне приходиться отдуваться за родственников. Что-то очень тихо в лесу. Как бы чего не вышло. Надо быть начеку».

Жизнь медленно оставляла Нарцисса. Перед глазами поплыли черные круги. Пить уже не хотелось. Хотелось закрыть глаза и затихнуть. Из последних сил он пытался удержать голову, чтобы смотреть на свое отражение. В памяти шевельнулось какое-то воспоминание. Неожиданно пришла злость. Это придало ему сил.

«Проклятые боги! За что они так наказали меня? Я обречен безответно любить свое собственное изображение. Эта любовь пожирает меня. Я не могу сопротивляться ей… Не могу? Почему? – вдруг возникла смутная мысль. – Она забирает мою жизнь… как сладостно умереть от любви! Как романтично!»

Эта мысль показалась ему сладостной, когда-то давно он уже испытывал что-то подобное, и это было великолепно. Однако другая мысль не давала ему окончательно сдаться, он смутно ощущал в себе воина. В голове на секунды вспыхивали образы, события, но он терял их, не успевая осознать.

Он вспомнил о своих родителях, ему было жаль покидать их, слезы закапали у него из глаз.

«Бедная мать! Бедный отец!»

Он представил себе, как они будут убиваться, когда его бездыханное тело найдут на берегу реки, и слезы закапали у него из глаз еще сильнее. Голова стала клониться все ниже и ниже. Вокруг начали появляться белые бутоны. Они распускались на глазах и превращались в великолепные цветы с приторным ароматом. В ушах зазвенела грустная мелодия.

«Пора! – подумал Гермес. – Он устал бороться с собой. Опыт приобретен. Еще несколько минут и будет поздно!»

Своим всепроникающим взглядом он видел яркую стрелу Амура, торчащую из спины Нарцисса. Он знал, что даже сам Зевс не может противостоять действию этих стрел.

«Вытащить ее я не смогу. Попробую хотя бы немного ослабить ее действие!»

Быстро вынырнув из-за облака, он стремительно полетел вниз к Нарциссу. Умирающий из последних сил вглядывался в свое отражение. Гермес уперся ногами в спину юноши, схватился обеими руками за стрелу и что было силы потянул на себя. Если бы под его руками была скала, он, наверное, поднял бы ее в воздух, но стрела лишь немного поддалась благодаря нечеловеческими усилиями.

Нарцисс громко застонал и изогнулся. Он был поражен в самое сердце. Однако усилия Гермеса не прошли даром. Любовь ослабила свою хватку. Нарцисс поднял голову и впервые за много дней отвел глаза от своего изображения.

Гермес понял, что наступил решающий момент.

– Кадис! Не спи! Взбаламуть воду!

Дважды просить ему не пришлось. Вода в ручье заколебалась, вспенилась. Сильные струи размыли отражение юноши.

– Эхо! Твою мать! – голос Гермеса перешел на крик.

Он тянул стрелу из последних сил. Нимфа бегом подбежала к берегу и наклонилась к воде. Бурная река тут же успокоилась, и в воде отразилось лицо прекрасной девушки.

– Амур, стреляй! Твою мать! У меня сил не хватает держать стрелу!

Маленький, пухленький мальчик, махая крылышками, стремительно подлетел к Нарциссу, натянул лук и выстрелил.

Гермес отпустил стрелу и с трудом, отдуваясь, взмыл в воздух.

«До чего же тяжело было тащить стрелу!» – подумал он.

Теперь оставалось только ждать. Операция отняла у него последние силы. Он до конца не был уверен в успехе своего предприятия. В глубине души он надеялся и на Избранного, что-то должно было всплыть в его памяти, что-то не дающее ему сдаться окончательно.

«Избранный он или кто, в конце концов?! – убеждал себя Гермес, – должен же он обладать какими-то скрытыми качествами, иначе мы бы не выбрали его спасать Олимп!»

Резкая сладостная боль пронзила все существо Нарцисса. Казалось, что его ранили стрелой. Но боль была желанной и сладостной. Он застонал, открыл глаза и снова посмотрел в воду. Внизу он увидел отражение прекрасной девушки.

«До чего же она прекрасна! Какие красивые у нее глаза, какие черные кудрявые волосы! Какая милая застенчивая улыбка. Кто же она?» – любовь снова заполнила все его существо и была она вдвое сильнее, чем прежде.

Он вспомнил. Ради этой девочки он готов был пожертвовать своей жизнью, готов был сражаться и умереть. С ней он учился в школе, с ней, взявшись за руки, гулял по улице. Алена! Он резко вскочил на ноги и повернулся к ней. Она стояла рядом, такая красивая! Такая прекрасная! Такая любимая!

– Меня зовут Эхо, – тихо сказала девушка и взяла его за руку.

«Эхо, эхо…» – загремело в лесу.

– Я так долго ждала тебя! Теперь мы с тобою никогда не расстанемся!

Заиграла веселая ритмичная музыка. Радость наполнила всех, кто услышал эту удивительную мелодию. Взявшись за руки и легко пританцовывая, Дионис с менадами вышел из леса. Их головы украшали венки из вьющегося винограда.

– Друг мой! – сказал Дионис, подходя к Нарциссу и обнимая его. – Я очень рад за тебя! Это было очень сложное испытание, но ты вышел из него с честью! Ты мог погибнуть, но ты сумел преодолеть наказание богов и остаться в живых! Да будет благословенна любовь, подаренная людям Великой богиней! Встань же, мой ослабевший друг! Выпей ароматного виноградного вина и забудь о своих печалях! – Дионис протянул ему бурдюк с виноградным вином.

Ник приподнял голову и посмотрел на бурдюк.

– Как я устал, как хочется пить! – он прильнул к бурдюку с вином и несколько секунд жадно глотал. Вино оказало волшебное действие. Силы сразу же вернулись к юноше. Он быстро встал и огляделся. Красавицы менады со смехом окружили его.

– Какой красавчик! И сложен, как бог! Давайте поцелуем его! Они бросились на Ника, и каждая старалась чмокнуть его в губы. От такого обилия красавиц у него закружилась голова.

– Такие красотки! Одна краше другой!

Вдруг они расступились, и вперед вышла нимфа удивительной красоты.

– Эхо! Эхо! – послышался восторженный шепот.

Ник увидел ее влажные от слез глаза, устремленные на него, и шестым чувством ощутил силу ее любви.

– Нарцисс! Нарцисс! Ты жив! – едва смогла вымолвить она и бросилась ему на шею.

Он обнял ее и стал гладить по волосам.

– Я так страдала! Я так страдала! Я думала, ты погибнешь!

– Я чуть не погиб! Твоя любовь спасла меня!

Пьяные менады снова с хохотом бросились на него, пытаясь повалить на траву.

– Оставьте их! – властно сказал Дионис.

Менады сразу отступили.

– Ему сейчас не до нас. Мы найдем другое место для веселья! Лес велик! Вина хватит всем!

Нетвердой походкой он величественно удалился. Менады с тирсами в руках, распевая веселые песни, последовали за ним.

– Пойдем со мной! – Эхо властно взяла Ника за руку.

Он безропотно последовал за ней. Зайдя в гущу леса, она остановилась на зеленой лужайке.

– Закрой глаза! – сказала она.

Он медленно закрыл глаза, ожидая, что будет дальше. Затем он почувствовал на своих губах влажный поцелуй. Крепко обняв ее, он ответил на него.

– Боги наказали тебя за то, что ты отверг мою любовь – дар великой Афродиты, но ты сумел выстоять и победить проклятье богов! Как я люблю тебя, Нарцисс! Я люблю тебя больше жизни! Я уже один раз оплакивала твою смерть! Слава богам, что ты снова со мной!

Ник зарылся лицом в ее пушистые волосы и почувствовал тонкий запах лаванды.

Я тоже люблю тебя, – но я не Нарцисс!

– Ты шутишь со мной?

– Нет!

– Мне все равно, кто ты! Я безумно тебя люблю! – ее глаза светились от счастья.

– Я тоже безумно люблю тебя! Я не отвергну дара Великой богини любви.

Он нежно обнял ее, прижал к себе и повалил на шелковую траву…

– Вот так всегда! – проговорил недовольный Гермес, прячась от любопытных глаз за маленьким облаком. – Эхо спасла Нарцисса, а Гермес здесь ни при чем! Страна не знает своих героев! Такая уж у меня работа – всегда оставаться в тени.

Он ласково посмотрел на влюбленных, лежащих на траве.

– Отдохни немного, мой мальчик! Ты заслужил эту награду и оправдал мои ожидания, Избранный… Завтра тебе предстоит много трудных дел. Ты уже не будешь Нарциссом, ты будешь Адонисом.

Прикрываясь облаком от любопытных взглядов, он плавно взлетел и взял курс на Олимп.

Ветер со свистом гнал грозовые облака. Скалистые горы, словно кривые гигантские стрелы тянулись ввысь. Над мрачным глубоким ущельем клубился густой туман. Всюду царили уныние и страх. С другой стороны темного провала доносился зловещий вой, наводящий ужас на одиноких путников.

Высоко в небе возникла белая точка. Это было облако. Обгоняя тяжелые свинцовые тучи, оно остановилось и зависло над ущельем. В наступающих сумерках облако слегка светилось. Если присмотреться, можно было заметить две темные фигуры, которые сидели на нем.

– Смотрите! – сказал Гермес Зевсу, свешиваясь вниз.

Под его тяжестью облако слегка накренилось и закачалось. Зевс подполз к краю и тоже взглянул вниз. Мрачная картина открылась их взору. В глубине ущелья протекала черная река, водопадом обрушиваясь в бездонную пропасть. Там начиналось царство Аида. Белый липкий туман поднимался из бездны. Здесь кончался мир живых и начиналось царство мертвых. Звери не забегали сюда, птицы не пролетали над мрачным ущельем. Только ангел смерти Танат, пролетая, разгонял своими черными крыльями туман, да перевозчик Харон перевозил души умерших в царство Аида на своей мрачной лодке.

– Ты знаешь, я не люблю здесь бывать, – зашептал Зевс на ухо Гермесу. – За этой рекой начинается царство моего братца Аида.

Он приставил ладонь к глазам, пытаясь рассмотреть что-то внизу.

– Ты точно знаешь, что она здесь, или это простая болтовня, и я зря трачу свое драгоценное время?

Гермес поднял на него свои невинные глаза.

– Гермес никогда не ошибается, отец! Мои сведения из самых надежных источников! Клянусь своим шлемом!

Он сделал вид, что обиделся, и стал еще внимательнее рассматривать что-то внизу.

– Да вон она! Вон! Да смотрите же, смотрите! – Гермес резко дернул Зевса за рукав. Тот даже вздрогнул от неожиданности.

– Где? Вон там слева, на скале!

Зевс наклонился, чуть не перевернув облако. Наконец он воскликнул:

– Вижу, вижу! Вон она! Вон! – он показал пальцем на женскую фигуру, видневшуюся внизу.

– До чего же несчастная себя довела! Лица на ней нет. Не побоялась примчаться одна в это страшное место. А ведь самая красивая женщина на Олимпе! Богиня любви! Все от нее без ума! Надо же, не убереглась… Полюбила простого смертного! Разве мало ей богов? Чего только не делает с богинями любовь! Какая печальная история…

Гермес смущенно отвел глаза, предпочитая ничего не отвечать. Он, как и многие другие боги, был неравнодушен к прелестям Афродиты.

– Когда прилетим домой, напомни мне. Я отчитаю этого мальчишку Амура. Ишь, распустился! Чего себе позволяет!

– Это его природа, Ваше Превосходительство! Вы же сами знаете, что против его стрел бессильны даже боги!

Зевс крякнул. Со стрелами Амура не мог справиться никто. Даже он!

– Не печальтесь, Ваше Величество! – было видно, что Гермес тоже расстроился. – Эта история не могла иметь счастливого конца. Любовь богини со смертным не может длиться вечно. Ведь смертные так мало живут и так быстро стареют. Тогда как боги остаются вечно молодыми. Даже если бы на Адониса не напал вепрь с железными клыками, все равно их любовь не продлилась бы долго. Со временем Адонис бы постарел, потерял свою красоту и силу, а Афродита осталась бы юной и прекрасной. Любовь старика и девушки, что может быть печальней?!

– Да, ты прав, – согласился Зевс.

В глубине души он знал, что такая любовь бывает вечной, особенно, если один из влюбленных бессмертен. Хотя прошло уже много веков, и его сердечные раны зарубцевались, он не мог забыть свою прекрасную Данаю, в спальню к которой он проник золотым дождем. Ее страстные ласки заводили его больше, чем объятия многих богинь! Он, громовержец, повелитель богов, был как мальчишка влюблен в простую смертную женщину!

Зевс поежился, вспоминая, какой скандал устроила ему Гера, когда узнала, что он встречается с простой смертной. Гера, его божественная супруга, царица богов, кричала как базарная торговка и кидалась в него тарелками!

Голос Гермеса вывел Зевса из задумчивости.

– Вы поступили благородно, Ваше Высочество! Слыханное ли дело: каждые полгода возвращать простого смертного из царства мертвых в царство живых, чтобы соединить двух влюбленных! Все называют богиней Афродиту. Нет, отец! Вы бог любви, покровитель всех влюбленных!

Зевс довольно улыбнулся. Ему было приятно слышать льстивые слова Гермеса.

– Далеко пойдет шельмец! – подумал он. – Я не ошибся, когда взял его в помощники. Хорошо придумал – назвать меня покровителем влюбленных! Это должно поднять мой пошатнувшийся в последнее время авторитет.

Зевс задумался.

В последнее время ему было нелегко. Он пошел на этот отчаянный шаг не от хорошей жизни. Слыханное ли дело! Просить своего несговорчивого братца Аида о такой услуге! Каких нервов ему это стоило! Одно его появление из преисподней напугало Зевса до смерти! Братец совсем одичал, сидя под землей со своими мертвыми душами.

Отвык от светских манер. Однако его просьбу удовлетворил, хотя мог и отказать. Зевс прекрасно понимал, что, хотя он и царь богов, но его старшие братья Аид и Посейдон имеют свои собственные царства и фактически независимы от него. Слава богу, теперь Адонис получил разрешение раз в полгода выходить в мир живых! Это была первая просьба Зевса такого рода. Фактически он просил нарушить закон, который установили древние боги, и это могло привести к негативным последствиям. Каким? Он и сам не знал, ведь это было исключение из правил.

Как он хотел попросить Аида, чтобы тот отпустил из своего царства его возлюбленную Данаю! Но Зевс не мог себе этого позволить. Гера никогда не простила бы ему этого. Сейчас он должен считаться с ней, она имеет большое влияние на Олимпе. Многие боги поддерживают ее.

Зевс мечтательно закрыл глаза, снова вспоминая прелести Данаи. Обнимая ее роскошное тело, он нашептывал ей на ушко ласковые слова. Она изнывала от желания, но не понимала, что это Зевс играл с ней как кот с мышью. То дотрагивался до нее, то отходил. И только тогда, когда с ее губ стали срываться страстные стоны, он не выдержал и, приняв свой облик, овладел ею. Он до сих пор не может забыть ее глаз. Ласки этой простой смертной женщины волновали его больше, чем изысканное искусство любви многих Олимпийских богинь. Как жалко, что все это быстро закончилось. Жизнь земных женщин так коротка! Но он никогда не забудет ее! По крайней мере, он просил Аида, чтобы тот позаботился о ней и обеспечил ей достойные условия, хотя прекрасно понимал, что в царстве мертвых даже лучшее хуже самого плохого в мире живых.

Гермес прав, он покровительствует влюбленным и особенно влюбленным богиням, но не до такой же степени, чтобы вызывать своего братца из царства мертвых. Ради этого он не стал бы портить себе нервы и вгонять себя в стресс. Но здесь игра стоила свеч. Он должен был что-то предпринять. Потеряв Адониса, Афродита загрустила и впала в уныние, перестала выполнять свои прямые обязанности. А это уже катастрофа. Амур, сидя у ног плачущей Афродиты, сам зарыдал, да так, что не смог летать! Его золотой лук перестал стрелять, тетива отсырела от слез. Люди перестали влюбляться, играть свадьбы, рожать детей. Этого Зевс допустить не мог. Да и боги тоже сидели унылые. Никто не влюблялся, не флиртовал, не ухаживал друг за другом, не изменял никому, словом, наступила такая скука, что Олимп можно было завоевать голыми руками. Поэтому и пришлось встречаться с Аидом и просить его об одолжении. Адониса стали выпускать в мир живых на полгода. Афродита опять стала проводить с ним время в горах Киферона, где он продолжал охотиться. Она успокоилась и перестала плакать. Амур снова начал летать, как заведенный и разить всех без разбора своими стрелами. Словом, все постепенно наладилось, и жизнь вошла в свое обычное русло. Боги были довольны.

Гермес посмотрел на Зевса и сразу понял, о чем тот думает. Он быстро отвернулся и сделал вид, что изучает линию горизонта. Он знал, что шеф не любит, когда читают его мысли.

– Внимание! – шепнул он Зевсу и кивком головы указал вниз на Афродиту.

Богиня стояла на краю горного ущелья в ослепительно белом платье, плотно облегающем ее стройную фигуру. Ее распущенные волосы развевались на холодном ветру. Печальные глаза были устремлены в одну точку. Вся ее величественная фигура застыла, как каменное изваяние.

– Смотрите, смотрите, начинается! – Гермес толкнул задремавшего было Зевса в бок. Тот вздрогнул и открыл глаза.

Ветер внезапно стих. Наступила полная тишина. Заиграла тихая печальная музыка. Воздух над Афродитой начал сгущаться, образовывая ровный плотный овал. Словно волшебное зеркало он светился и плыл над скалами.

– Портал! Портал! Окно в мир мертвых сейчас откроется! – возбужденно зашептал Гермес.

Афродита заплакала и протянула вперед руки.

Из овала медленно вышел прекрасный юноша. Он был великолепно сложен. Его фигуре могли позавидовать даже Олимпийские боги. Белые кудрявые локоны падали на его широкие плечи. Мелодия стала еще печальнее. Лицо юноши казалось очень бледным, глаза были закрыты. На его груди белел страшный шрам. Он тяжело вздохнул и открыл глаза. Румянец разлился по его щекам. Увидев Афродиту, он вскрикнул и бросился к ней навстречу. Юноша прижался к любимой, и они замерли, обняв друг друга.

Первым заговорил Адонис.

– Любовь моя! Как я тосковал по тебе в мрачном царстве Аида! Даже среди мертвых я не находил себе места! Как я счастлив, что снова вижу тебя, могу прижать тебя к своей груди, почувствовать теплоту твоего тела, вдохнуть чистый горный воздух! Я благодарен богам за то, что они позволили мне вновь увидеть тебя!

По его щекам побежали слезы.

Афродита, плача, целовала его руки и прижимала их к своему лицу.

– Любимый! Как я тосковала по тебе! Ни среди богов, ни среди людей нет равного тебе! Завистливые боги! Они разлучили нас. Отняли у меня мое сокровище. Бросили моего возлюбленного в царство Аида.

Она стала с нежностью гладить его огромный шрам.

– Что ты! Что ты! Не говори так!

Юноша еще сильнее сжал ее в своих объятиях.

– Мы снова вместе. Слава богам! Целых полгода мы будем неразлучны! Выходя из царства мертвых, я как будто рождаюсь заново. Я никогда не забываю тебя, и с каждым новым рождением люблю тебя все больше, в каждой своей короткой новой жизни я буду с тобой! Ты видишь, даже сама смерть не смогла разлучить нас! Я хочу быть рядом с тобой вечно! Если ты только не разлюбишь меня… Тогда я убью себя сам и больше никогда не выйду из мрачных чертогов Аида!

– Нет, милый! Нет! Богиня любви никогда не разлюбит тебя. Согласно воле Зевса ты стал почти бессмертным, каждые полгода ты будешь выходить из царства мертвых и обретать новую жизнь! Я буду всегда встречать тебя здесь, и все это время мы будем неразлучны! Так будет продолжаться вечно! – на глазах богини показались слезы.

– Пойдем, любимый. – Афродита взяла его за руку. – Ты слишком много испытал из-за меня! Мне не следовало влюбляться в тебя. Я принесла тебе так много горя…

– Что ты, родная! Я так счастлив, что судьба свела меня с тобой! За тебя я готов отдать жизнь и смерть тоже! Лишь бы быть рядом с тобой, думать о тебе, видеть тебя во сне.

– Пойдем отсюда, милый! Здесь очень мрачно. Туманы несут снизу холод и сырость. Нас ждут в солнечной Аркадии. Там так много солнца и тепла! Ты опять сможешь охотиться, а на привале я, как и прежде, буду согревать тебя своим телом.

Она засмеялась. Ее звонкий смех странно звучал в этом мрачном месте. Взявшись за руки, они стали медленно спускаться со скалы.

– Каковы голубки! – Зевс толкнул локтем Гермеса и незаметно смахнул рукавом непрошеную слезу. – Даже меня растрогало.

– Да, любовь меняет людей, делает их лучше! – согласился Гермес. – Они становятся почти как боги!

Зевс смахнул еще одну слезу и снова принял свой грозный вид, как и подобает Владыке богов.

– Но ты все же мне скажи, зачем ты притащил меня сюда? Только чтобы посмотреть на трогательную встречу двух влюбленных?

– Нет, не только! – заулыбался Гермес. – Надо было поговорить, чтобы никто не слышал. А здесь подходящее местечко. И еще я хотел, чтобы Вы посмотрели на Адониса, оценили его способности. Посмотрите, как он сложен. Мощные плечи. Широкая грудь. Стройные ноги. Не каждый бог имеет такую фигуру! Недаром Афродита влюбилась в него! Конечно, Геракл сильнее, но Адонис намного быстрее. А как ловко он владеет копьем! В этом ему нет равных! Мы готовили его для встречи с Черным драконом. Встреча с диким кабаном прервала его жизнь и наши планы. Если бы он заколол этого кабана, то стал бы претендентом на роль Избранного.

– Неужели он не смог завалить простого кабана? – удивился Зевс.

– Это был не простой кабан. Я подозреваю, что это был кто-то из богов. Простой кабан не нашел бы Адониса в такой глухой чаще. У кабана были железные клыки и железная щетина. Он выскочил неожиданно и застал Адониса врасплох. Тот не смог выйти из этого испытания живым. Таковы правила игры. Или убиваешь ты, или убивают тебя!

– Зачем богам убивать Адониса?

– Ну, Ваше Величество, здесь много причин: зависть, ревность. Адонис единственный из смертных, кто спит с богиней. Не просто с богиней, а с богиней любви Афродитой! Боги ревнивы, особенно если учесть, что она так часто дарила им свою любовь…

Афродита ничего не знала об их коварных планах, иначе она могла бы помешать схватке и предупредить Адониса.

– Да, с простым кабаном он, конечно же, справился бы. Ты точно думаешь, что это был бог? Мало ли в Аркадии всяких чудищ, порожденных Геей Землей и непокорными титанами? Помнишь Эриманфского вепря, разорявшего окрестности Псофиса? Только Геракл сумел его победить!

– Я уверен, что это бог! Только скорее всего он не наш, не земной!

– Почему ты так решил?

– Как Вы сами знаете, Ваше Преосвященство, за долгую историю нашего существования люди составили подробные родословные каждого бога и даже каждого чудовища, когда-либо появлявшегося на земле. А их было немало. Когда я учился в школе, меня интересовали афинские архивы. Я провел не один десяток лет, изучая пыльные манускрипты. Благо, времени у меня тогда было достаточно. На каждое чудовище составлялось подробное описание, где указывалась дата рождения, предки, привычки и так далее. Основные, конечно, хорошо известны. Это Немейский лев, Лернейская гидра, Стимфалийские птицы, Эриманфский кабан и многие, многие другие менее известные. Нам потребовалось воспитать целую плеяду выдающихся героев, которые постепенно освободили землю от этих монстров. Особенно отличились Геракл, Тесей, Тезей и другие великие воины. Некоторые из них так прославились, что стали богами и взошли на Олимп. Например, ваш сын Геракл.

– Я знаю историю Древней Греции не хуже тебя! Можешь не читать мне лекций. Что ты хочешь всем этим сказать?

– Я хочу напомнить Вам, отец, что все герои были Избранными и готовились к сватке с Драконом. Но ни один не дошел до финала. Ни один не встретился с ним в решающем сражении. Дракон, обладая поистине чудовищным коварством и хитростью, расправлялся с ними, не вступая в открытый бой!

– Ты хочешь сказать, что дракон причастен к их гибели?

– Именно! Он устранял соперников заранее, чтобы не встретиться с ними в открытом бою. Так было с Гераклом. Он был лучшим! Все чудовища, которые как бы случайно встречались ему на пути, были уничтожены. А его позорная служба в Тиринфе у Эврисфея… Двенадцать лет он служил под началом этого слабовольного царя! Как мы могли недосмотреть, что все было заранее подстроено, и Эврисфей был на службе у Черного дракона!

– Ты в этом уверен?

– Уверен! Как обыкновенный царь Тиринфа мог придумать такие сложные задания, которые даже бог не может выполнить?!

– Не умаляй достоинства богов! – Зевс нахмурил брови. – Я сам бог! Меня обманула Гера, она не хотела, чтобы сын моей любовницы Алкмены повелевал всеми потомками персеидов. С помощью богини обмана Аты она затуманила мой разум и ускорила роды жены Сфинела. Эрисфей родился первым и стал царем. А свои подвиги Геракл совершил, чтобы освободиться от опеки царя и стать свободным. Я был в курсе и всегда помогал ему!

– Ваше Высочество! – волнуясь, Гермес опять спутал обращение к Зевсу.

Впрочем, последний уже начинал привыкать к этой особенности своего лучшего советника.

– Я не худший из богов, как Вы знаете! И я не уверен, что смог бы выполнить те задания, которые получил Геракл!

– Не умаляй своих достоинств. Я знаю, что ты бы справился!

– Спасибо, папа! Конечно, справился бы, но другим способом, – Гермес с улыбкой склонил голову.

– Ты все еще продолжаешь считать, что Гераклу ставили палки в колеса?

– Без всякого сомнения! Три года царица Лидии Омфала держала у себя прославленного героя Греции. Видите ли, его ей продали в рабство… Кто продал? Зачем продал? Может быть, чтобы держать его подальше от Черного дракона?

Царица просто издевалась над ним, унижала, пыталась сломить его воинственный дух. Она наряжала его в женскую одежду и заставляла прясть пряжу со своими служанками. При этом она отбирала у него его палицу и облачалась в его боевые доспехи. А этой палицей он уже убил Лернейскую гидру и Немейского льва и мог с таким же успехом убить Черного дракона.

– Продолжай! Я слушаю!

– Так вот. Геракл несмотря ни на что блестяще справился со всеми заданиями, совершил множество подвигов и преодолел все ловушки, расставленные Черным драконом. Кроме одной.

– Какой?

– Терпение, Ваше Превосходительство! Терпение!

– Дракон прекрасно понимал, что в открытом бою у него нет шансов.

– Ты так думаешь?

– Уверен!

– Значит непобедимость дракона – это миф?

– Думаю, да. Но не все так просто. Он очень хитер и старается не рисковать, когда это возможно. Он отравил Геракла!

– Не может быть!

– Может! Вы помните эту нашумевшую историю, когда кентавр Несс, перевозя Деяниру через реку, пленился ее красотой и попытался похитить? Геракл, услышав крик супруги, поразил кентавра стрелой, смоченной ядом Лернейской гидры. Умирая, кентавр успел сказать Деянире, что, если когда-нибудь Геракл разлюбит ее, то, намазав одежду супруга его кровью, она вернет любовь своего мужа.

– Я помню эту трогательную историю. Одно время на Олимпе только и говорили об этом.

– Да, но суть в том, что все это подстроил Черный дракон! Это была блестящая многоходовая комбинация.

– Ты уверен?

– Уверен! Мы потеряли лучшего из лучших. А Дракон устранил соперника.

– А как же кентавр Несс? Он же погиб! Неужели он сознательно пошел на гибель ради Черного дракона?

– Конечно, нет! Его просто обманули.

– Почему ты считаешь, что это дело рук, вернее лап, Черного дракона, а не кого-либо другого? У Геракла даже здесь, на Олимпе было много врагов.

– Простите, сэр. У меня свой источник. Я поговорил с друзьями этого кентавра и выяснил, что ему посулили большие деньги, если он разыграет этот маленький спектакль. Единственное, что ему не сказали, что выстрел Геракла смертелен.

– И кто же все это организовал?

– Доверенное лицо царя Эврисфея Лихас! Он сказал Нессу, что просто хочет разыграть Геракла и поднять его на смех, когда он наденет измазанный кровью кентавра хитон.

– Каков мерзавец! Надеюсь, ты уже нашел его и допросил?

– Пытался. Я прочесал все селения в округе. Описанного мной человека никто не видел. Он исчез. Как будто в Тартар провалился.

– Что ты об этом думаешь?

– Это был не смертный. Я уверен. Это был или сам Черный дракон, а как он умеет перевоплощаться не хуже старца Нерея, мы уже знаем, или кто-нибудь из богов.

– Ты хочешь сказать, что кто-то из богов уничтожил моего любимца, надежду Олимпа, Избранного?

– Да, Отец! Этого я не исключаю.

– Ну, дела! – Зевс глубоко задумался.

– Это еще не все.

– Не все? После того, что ты мне рассказал, я думаю, ты меня больше ничем не удивишь.

– Удивлю! Вы читали сказку про Ивана-царевича и Змея Горыныча?

– Ты чего, смеешься? Как я мог читать эту сказку! – глаза Зевса от удивления полезли на лоб.

– Вы знаете, я был очень любознательным ребенком. – пожал плечами Гермес.

– Не только любознательным. Я помню, как ты украл стадо священных коров у Аполлона.

– Зачем же Вы так, Сир! Опять вспоминаете плохое. Вы же знаете, что никаких коров я не крал. А если и крал, то никогда не признаюсь, – обиделся Гермес.

– Вот это я знаю точно, что не признаешься. – строго промолвил Зевс.

Гермес помолчал немного, но поймав на себе взгляд отца, продолжил:

– Кроме прочего, я обладал и другими способностями, которые помогли мне впоследствии получить образование и занять достойное место на Олимпе.

– Какими такими способностями?

– Способностями к наукам и тягой к образованию, особенно к гуманитарному. Сначала я изучал историю и греческую поэзию. Моими учителями были лучшие умы Греции.

– Когда же ты успел?

– Ну, я нашел время. Боги же бессмертны!

– Где же ты учился?

– В лучших афинских гимназиях. Я был простым студентом и учился вместе со всеми. Люди так доверчивы, их так легко обмануть, особенно богу. Изучив греческую литературу и поэзию, я занялся историей и филологией других стран и народов. Правда, для этого мне пришлось посещать далекие страны и изучать иностранные языки. Для бога это не составляет труда.

И вот однажды в одной северной стране, которая называлась Московией, сидя в библиотеке, я нашел книгу «Русские народные сказки», это что-то типа наших «Мифов Древней Греции». Кстати, наш Избранный – уроженец именно этой страны. Сами понимаете, прежде чем я нашел его, мне пришлось перелопатить кучу архивных и библиотечных фондов.

– Ну и что дальше? – Зевс с любопытством смотрел на советника.

– Прочитав эту книгу и проведя качественный анализ, я пришел к выводу, что Иван Царевич – это наш Избранный, а Змей Горыныч – это Черный дракон!

– Неужели это на самом деле так?

– Нет, конечно! Это просто сравнение. Но, думаю, что Черный дракон в свое время напакостил и в этой стране. Его деятельность обросла легендами и попала в устное народное творчество, которое впоследствии было записано седыми летописцами.

– Понятно. И что дальше, господин ученый? Теперь я понимаю, почему в свое время ты увлекался музой Клио! Бедная, ее туника всегда была в архивной пыли. Она такая умная, но с ней всегда так скучно говорить!

– Умная, но говорить не скучно. Смотря на какие темы, – загадочно улыбнулся Гермес.

Он поправил свой блестящий шлем и продолжил:

– Иван Царевич побеждает дракона в неравной борьбе. Но не ломовой силой, как Геракл, а с помощью смекалки и своих друзей. Причем Дракон не дает ему генерального сражения. Иван Царевич побеждает его постепенно.

– Как, по частям?

– Так! Сначала волка, потом лису, потом зайца, потом утку и так далее. Только убив их всех, Иван Царевич уничтожает Дракона!

– Начинаю понимать, куда ты клонишь. Ты считаешь, что наш Дракон так прочно обосновался на Земле, что приобрел ряд образов, и все они либо вселяют страх, либо обращены к самым темным сторонам человеческой натуры, а наш Избранный должен их победить?

– Вот именно! Причем с помощью этих приемов Дракон уже расправился с прежними нашими избранниками. Он внедрялся в саму сущность земных образов, как личинки откладывал там нужные ему качества, вселяя страх и хаос в окружающих, и опирался на них в своей борьбе. Он делает это давно, теперь все пропитано страхом, лишь наш Избранный может противостоять этому. Очень надеюсь… После нашей подготовки…

– Вот это да! Да тебе цены нет! – удивился Зевс.

– Спасибо, Ваше Величество! – Гермес отвесил почтительный поклон. – Это моя гипотеза, она еще требует проверки. Но на самом деле все намного сложнее. Наш Дракон намного хитрее Змея Горыныча. Он не только физически расправляется со своими противниками с помощью перевоплощений, но и пытается влиять на психику Избранных.

– Что ты имеешь ввиду?

– Вспомните, как погиб Нарцисс, глядя на свое отражение. А ведь какие надежды мы на него возлагали!

– Да, помню. Он был одним из лучших, а сломался на пустом месте.

– Это было не пустое место, а заранее подготовленная ловушка.

– Не может быть!

– Может!

– Что же нам делать? Может, он таким же образом расправиться с нашим последним Избранным?

– Не исключено.

– Значит, мы опять проиграем?

– На этот раз не думаю!

– Какой у тебя план? Не томи. Говори!

Гермес оглянулся по сторонам и, наклонившись еще ниже к уху Зевса, зашептал:

– Тактика Черного дракона сложна и непредсказуема, но мне кажется, я подобрал к ней ключи.

– Отлично, продолжай…

– В принципе, Черный дракон действует однотипно, свою тактику он будет применять и к нашему Избранному. Поэтому мы и выбрали такую нестандартную личность из далекой северной страны. Мы должны учесть все предыдущие провалы и подготовить его так, чтобы он не повторил ошибок своих предшественников.

– Понятно! – Зевс задумчиво почесал бороду.

– Хотя вы сами понимаете, Ваше Преосвященство, Дракон – сильный соперник, он может поменять свою тактику в любую минуту.

– Что же нам тогда делать?

– В данный момент, я думаю, мы должны поговорить с Адонисом и узнать, на чем тот прокололся. Вы сами понимаете, что рассказать, как он погиб и как погибли другие Избранные, он может только сам. Ведь только он выходит из царства Аида! Остальным Избранным это не разрешено.

– Я прекрасно помню, что он выходит. Можешь не говорить мне, – Зевс поудобнее уселся на облаке.

Облако заколебалось и просело под его тяжестью.

– Какое неприятное место! – он поглядел вниз на мрачные скалы.

Гермес подвинулся к нему поближе.

– Я хотел, Ваше Благородие, чтобы Вы еще раз взглянули на Адониса и оценили его мощь. Если Избранный выдержит испытание, которое не выдержал Адонис, он готов к бою с Черным драконом. Если нет, то он погибнет.

– Теперь я понял твою задумку, – лицо Зевса повеселело. Ты хочешь снова устроить Избранному испытание, как Адонису?

– Вот именно!

– Ну, что ж… Я согласен! Действуй! А что, если железный вепрь задерет нашего Избранного?

– Тогда его ждет участь Адониса, и он попадет в царство Аида. А нам еще тысячу лет ждать нового претендента. Если за это время нас не одолеет Черный дракон…

– Хорошо! Если ты считаешь, что без схватки с железным вепрем Избранный не будет готов к бою с Черным драконом, то пусть схватка состоится.

– Еще одна деталь, Ваше Величество.

– Что еще?

– Как Вы помните, для полного вхождения в образ, Избранный во время схватки с вепрем должен быть Адонисом. В лесу у ручья он был Нарциссом, падая с небес – Фаэтоном и так далее.

– Я не совсем тебя понимаю.

– Это очень просто, Ваше Величество. Я Вам раньше об этом говорил, но сейчас хочу уточнить детали. Избранный действует в разных незнакомых ему условиях, но существует в реальных событиях. Во время боя с вепрем – он Адонис, во время боя с Гектором – он Ахилл, но в то же время он Избранный. Это как два человека в одном теле. Трюк не новый и давно отработанный богами. С каждым боем в его памяти вспыхивают воспоминания прежних воплощений, приобретенных качеств, удачных или неудачных действий, он набирается опыта, проходит испытания, оттачивает мастерство борьбы со страхами и то же время остается самим собой. Такой нестандартный подход может принести нам удачу. Дракон будет драться с Адонисом, но это не только Адонис, у него еще и мозги Избранного.

– Понял. План твой поддерживаю, одобряю, даю зеленый свет.

– Да, но чтобы устроить Избранному схватку с вепрем, мы должны вернуть время назад.

– Ты сможешь это сделать?

– Конечно, Ваше Величество! Я обладаю способностями повелевать временем, такими же, как были у Вашего отца Крона.

– Ну тогда действуй! Да, не забудь напомнить Адонису, чтобы написал мне подробный отчет о своей схватке с вепрем.

– Непременно, Ваше Величество!

Зевс облегченно вздохнул.

– Кажется, Гермес опять расставил все на свои места. Если бы еще не воровал, цены бы ему не было!

Облако закружилось и, набирая скорость, помчалось прочь от гибельного места.

Взошло солнце и осветило лес, раскинувшийся у подножия горы Олимп. На небольшом белом облаке, парившем над лесной поляной, сидели две богини и весело болтали. Внизу извилистой голубой лентой струился ручей. Солнце ласково припекало. Облако опустилось вниз и зависло прямо над травой.

Афродита сорвала травинку и стала кусать стебелек, задумчиво глядя вдаль. Афина, разомлев от жары, сняла с головы свой блестящий бронзовый шлем. Копна рыжих кудрявых волос рассыпалась по ее плечам. Она достала черепаший гребень и стала расчесывать свои великолепные волосы.

– А ты ничего. Хорошенькая, – улыбнулась Афродита, глядя на свою воинственную подругу. Богиня-воительница никогда не снимала свой шлем в обществе богов, всегда поддерживая свой воинственный имидж.

– Можно подумать, что ты никогда не видела моих волос! – засмеялась Афина.

– Никогда! – улыбнулась Афродита. – Ты же всегда ходишь в шлеме.

Они задумались, наслаждаясь покоем, и некоторое время молчали.

– Расскажи мне про него, – неожиданно попросила Афина.

Афродита слегка покраснела.

– Ты же все знаешь от других.

– Расскажи мне сама!

Афродита снова задумалась, кусая травинку.

– Хорошо! Мы встретились с ним в лесах солнечного Кипра недалеко от Киферона. Ты знаешь, у меня там есть укромное местечко. Среди платанов и кипарисов рядом с зеленой лужайкой в скале расположен заросший грот. Вода, бьющая из родника, образует купальню. Там очень красиво. Я люблю нежиться там в полуденную жару.

Однажды сын царя Кипра Адонис охотился там и случайно набрел на мой грот. Когда он увидел меня без одежды, то совершенно остолбенел. Застыл словно каменный. Он никогда не видел такой совершенной фигуры. Ты же знаешь, мне есть, что показать!

Афродита улыбнулась.

– Знаю, даже боги не могут устоять перед твоей красотой, – согласилась Афина.

– Сначала я хотела наказать дерзкого мальчишку, как Артемида Актеона, за то, что он ворвался ко мне без спроса! Но потом передумала. Парень был божественно хорош! Даже Олимпийские боги не могут похвастать такой фигурой. Он был высок, строен, тонкая талия, широкие плечи, длинные кудрявые волосы. В общем, все как надо! Я бы позабавилась с ним и отпустила, как я часто делала со смертными, но на мою беду этот проказник Амур заметил мой интерес к юноше и выстрелил в меня своей стрелой. Противный мальчишка! Другой стрелой он поразил Адониса. Ты же знаешь, даже боги не могут устоять перед его стрелами!

– Ну и как? – спросила Афина. – Что ты почувствовала?

Только Афина, Гестия и Артемида не поддавались любовным стрелам Амура. Хотя все, что было связано с любовными историями, всегда их интересовало.

– Ты же знаешь, я богиня любви, я дарю любовь богам и смертным, но то, что я испытала сама, не поддается никакому описанию!

– Расскажи!

– Как только стрелы коснулись нас, мы бросились друг другу в объятия, забыв все приличия. Я даже забыла набросить халат!

– Продолжай!

– Это было божественно и неповторимо, я ничего подобного не испытывала даже с богами! Мы слились с ним в страстном объятии. Он сжимал меня и осыпал поцелуями. Время перестало для нас существовать. Адонис такой страстный и нежный! У него такое великолепное тело!

Мы занимались любовью в лесу на траве, вокруг нас бродили дикие львы, пантеры и барсы, над нами кружились птицы, а мы даже не обращали на них внимания. Потом мы пошли во дворец его отца и после ужина на царском ложе делали то же самое. Он такой неутомимый и такой милый! Я совсем потеряла голову! Ты знаешь, у меня было много любовников, среди них самые могущественные боги, но такого не было никогда. Я совсем забыла про свои обязанности, перестала бывать на Олимпе, забыла про Патмос и цветущую Киферу. Зевс был недоволен, но ничего не говорил. Больше всего я боялась, как бы мой муж не узнал про мою интрижку! Ему могли рассказать завистливые боги. Ты же знаешь, он такой нервный и невыдержанный.

– Конечно, знаю, мне не раз приходилось осаживать его!

Афродита поправила свои великолепные волосы и продолжила:

– Единственное, что огорчало меня, это то, что мой возлюбленный чересчур увлекался охотой. Чтобы быть с ним рядом, мне приходилось лазать по лесам, словно я не богиня любви, а богиня охоты! Но зато на привалах, когда мы были одни, вдали от людей и богов, мы были счастливы. Нам никто не мешал наслаждаться друг другом. Мне было так хорошо в его объятиях! Я хотела, чтобы это продолжалось вечно!

Афина улыбнулась.

– Дальше рассказывай, – попросила она. – Мне нравятся такие истории.

– Адонис был очень отважен. Он вступал в единоборство со львами, медведями, барсами, ходил на кабанов. Я очень беспокоилась за его жизнь. Меня не оставляло плохое предчувствие. Я боялась, что боги могут позавидовать нашей любви и наказать его. Так и произошло. Однажды он ушел, не предупредив меня, и его смертельно ранил кабан. Я нашла его истекающего кровью. Он сказал мне «я люблю тебя!» и умер у меня на руках. Из капель его крови выросли прекрасные цветы Анемоны. Я не могу смотреть на них без слез. Я сидела, словно каменная, и ничего не могла сделать! У смертных только одна жизнь. Ему уже ничто не могло помочь. Я так страдала! Зевс сжалился надо мною, вернее, он понял, что, если Богиня любви станет Богиней печали, естественный ход мироздания может быть нарушен. Он попросил своего брата Аида, и тот разрешил Адонису раз в году выходить из царства мертвых и проводить шесть месяцев со мной.

– Я встречаю его у входа в царство Аида, на границе живого и мертвого мира, и мы уходим с ним в солнечную Аркадию. Это, конечно, мало, но я снова стала смеяться, я снова счастлива.

– А Марс?

– Марс делает вид, что ничего не происходит, больше ему ничего не остается.

– Как ты думаешь, кто убил Адониса? Простой кабан или кто-нибудь из богов?

– Не знаю, но очень бы хотела узнать.

Афина задумалась и замолчала. Ветерок шевелил ее волосы.

– Гермес говорил мне, что боги готовили Адонису испытание. Он был одним из Избранных. Он должен был встретиться с Черным драконом и убить его!

– Я даже не знала об этом, – удивилась Афродита.

Афина продолжила:

– Я подозреваю, что к его смерти причастен Черный дракон. Он узнал все заранее и устранил соперника, устроив ему ловушку. Гермес говорил мне по секрету, что скоро появится новый герой, который войдет в образ Адониса и сразится с железным кабаном. Для этого нужно будет вернуть время назад. Гермес обещал сделать это. Если он победит, Адонис останется живым, и вы снова будете вместе.

Афродита улыбнулась:

– О, кажется, я знаю этого героя! Это мой хороший знакомый. Лишь бы он победил! Я так хочу этого!

Афина засмеялась.

– У тебя все хорошие знакомые – твои бывшие или будущие любовники… Смотри! Не увлекайся нашим новым героем, говорят, что у него уже есть девушка.

Богини засмеялись и, взявшись за руки, медленно взмыли в небо.

Ник бодро шел по лесной тропинке, сжимая в руках тяжелое копье. Над его головой шумела зеленая листва.

«Как хороша жизнь! – подумал он. – Сегодня мне предстоит увлекательная охота. Я давно мечтал о такой. Жители Кипра видели вчера в низине огромного кабана. Бедняги от страха потеряли дар речи. Они просили меня убить это чудовище. Старейшины говорят, что у него железная щетина и железные клыки. У страха глаза велики! Мои руки сильны, мои ноги быстры. Я не в первый раз иду на охоту. Мое копье не знает промаха. Недаром Адониса называют лучшим охотником солнечного Кипра. Ни один вепрь не уходил от меня живым», – он прибавил шагу, насвистывая веселую мелодию.

Ник вспомнил свою любимую и улыбнулся.

«Последнее время моя возлюбленная Афродита стала беспокоиться за меня. Она боится, что я могу погибнуть на охоте. Женские нежности! Дай им волю – они из любого мужчины сделают ребенка. В одиночку я охотился не только на кабанов, но и на львов. Но как же я люблю ее! С тех пор, как я встретил ее в лесах Киферона, мое сердце разрывается от счастья. Божественная! Твои ласки и поцелуи делают меня самым счастливым из смертных! В твоих нежных объятиях я забываю даже об охоте».

Он прибавил шагу. Лес кончился, и его глазам открылась болотистая равнина. Подул свежий ветер, небо потемнело, из-за горизонта показались свинцовые тучи. Стал накрапывать мелкий дождь. Ник подозвал своих собак. Те жалостно завыли и сбились кучей вокруг него. Высунув языки, они стали повизгивать от страха.

Их беспокойство встревожило его.

«Что это они так испугались? – подумал он. – Они не в первый раз охотятся со мной на кабана».

Он прошел еще немного вперед и увидел у ручья следы огромных кабаньих копыт. Они были намного больше обычных. Ник поставил свою ногу рядом с отпечатком копыт и удивленно застыл. Его ступня была меньше, чем копыто.

«Это необычный кабан, – подумал он, – наверное, это оборотень или еще хуже – чудовище. Немало их здесь было еще совсем недавно. Надо быть начеку!»

На секунду мелькнула трусливая мысль… А может быть, уйти? Он и так прославленный воин. Все знают о его смелости и отваге! Зачем ему лишние неприятности? Скажет, что не нашел кабана и все. Ему поверят! Его авторитет вне сомнения! Тем более, что Афродита предупреждала его об опасности. Может, это какой-нибудь ревнивый бог в образе кабана! Тогда он реально рискует жизнью. Он не обязан драться с богом из-за каких-то местных жителей.

Рука, держащая копье, дрогнула. Он почувствовал страх. В душе пробудились какие-то смутные воспоминания, может, когда-то он уже отступал?

«А что я скажу сам себе? – подумал Ник. – Что я струсил и сбежал от кабана, пусть он будет даже богом. Что скажут обо мне мои будущие дети? Что их отец испугался и не принял бой?»

Он крепче сжал в руке копье и вошел в чащу. Следы кабана вели в заросли ивняка. Собаки, повизгивая, последовали за ним. Ветки хлестали его по глазам, тропинки уже не было видно.

Неожиданно он услышал оглушительный треск веток. Ломая кустарник и грозно хрипя, на него несся огромный вепрь.

Да, это было поистине чудовище. Кабан был размером с быка. Словно рога торчали его железные клыки. Кабан угрожающе хрипел. От бешенства у него изо рта капала пена. Времени для маневра не оставалось. Испуганные собаки бросились в кусты. Ник быстро принял боевую стойку, прицелился и с силой бросил копье. Оно должно было поразить кабана в шею рядом с хребтом.

Много раз он выполнял этот бросок, и это всегда приносило ему удачу. Лязгнув, копье отскочило от огромного животного и сломалось.

«Афродита! Она предупреждала меня, чтобы я не ходил на эту охоту. Она знала! Это ловушка… Это смерть!»

Кабан, рыча, приближался. Взрывая копытами землю, он несся, направив свои железные клыки в грудь юноши. Еще секунда – и он будет пронзен. Ник закрыл глаза и мысленно отделился от тела. Он почувствовал боль в своей груди. Со стороны он увидел себя лежащим на траве с разорванной грудью.

«Смерть неизбежна. Это судьба! – пронеслось у него в голове. – Я больше никогда не увижу Афродиту. О, жестокие боги! Зачем вы лишили меня моей возлюбленной?! Зачем я не послушал тебя, моя богиня, и обрек себя на гибель? Бедный, бедный Адонис! Твоя возлюбленная будет вечно оплакивать тебя».

Вдруг спасительная мысль мелькнула у него в голове. Он вспомнил:

«Я не Адонис! Я Избранный! Я не должен повторить его судьбу!»

Ник быстро открыл глаза. Кабан был в метре от него. Резким прыжком Ник отпрыгнул в сторону, и кабан на огромной скорости промчался мимо. Его обдало жарким дыханием, железные клыки прошли в нескольких сантиметрах от его груди. Развернувшись и выворачивая огромные комья грязи, кабан снова бросился в атаку. Ник мгновенно оценил ситуацию. Оружия не было. Сломанное копье валялось рядом. Охотничий нож, висевший на поясе, не подойдет. Это словно иголка против слона! Бежать? Кабан нагонит его и разорвет. Залезть на дерево? Кабан сломает любое дерево, да и у болота растет только мелкий кустарник. Болото! Вот спасение!

Ник быстро побежал в сторону болота. Кабан, настигая, мчался за ним по пятам. Вот оно спасительное болото, заросшее осокой! Прыгая с кочки на кочку, Ник несся, словно заяц от волка. Кабан медленно настигал его. Тяжело дыша, он следовал по пятам. Болотная жижа стала медленно засасывать его. Но кабан упорно продолжал свою погоню. Волоча на себе комья грязи и веток, он, словно гора, двигался на Ника. Тот медленно удалялся от него, прыгая с кочки на кочку, ведя кабана в трясину. Наконец кабан остановился. Болото стало постепенно засасывать его. Он отчаянно барахтался, пытаясь выбраться. Но было уже поздно! Скоро над поверхностью возвышалась только огромная голова с красными разъяренными глазами.

– Я обманул тебя, проклятое чудовище. Я ушел от своей судьбы. Никто не разлучит меня с моей возлюбленной. Никто! – Ник презрительно бросил в морду вепрю пучок мокрой травы.

Кабан в последний раз отчаянно зарычал, и его голова медленно скрылась под водой. По черной жиже волнами пошли круги. Огромные пузыри стали шумно лопаться на поверхности. Постепенно вода успокоилась, и только сломанные плавающие ветки напоминали о трагедии.

Ник отдышался и вытер пот грязной рукой.

– На этот раз пронесло! – подумал он. – Афродита не будет плакать. Я победил чудовище.

Он выбрался на твердую почву, отряхивая с ног мокрую траву. Только теперь он почувствовал, как устал. Забег по болоту дался ему нелегко.

Через час, позвав своих собак, Ник уже бодро шагал в сторону Киферона.

– Каков молодчик! – восхищенный Зевс потрепал Гермеса по плечу, отчего у последнего чуть не свалился шлем.

Они наблюдали за происходящим сверху, сидя на облаке.

– Да, парень не подвел! В последний момент принял неординарное решение и победил! А какова тактика! Какова тактика! Без потерь выйти из безвыходной ситуации!

– Да, он поменял все тактические боевые разработки наших героев. Здесь явно чувствуется влияние Востока – убегая побеждать! – согласился Гермес. – Однако и наша подготовка сыграла роль, ведь он сам вспомнил, что он Избранный, это даже для меня сюрприз. Наш герой учится быстрее, чем я полагал. Его память открывается перед ним во всей полноте, и он уже умело пользуется прошлым опытом…

– А что ты думаешь по поводу кабана? – прервал Зевс рассуждения Гермеса, – может быть, это кто-нибудь из наших? Из богов?

– Думаю, что эту штучки Черного дракона. Кабан был железный и запрограммированный на убийство. На наших это не похоже. Хотя… Все может быть! Слишком много богов ревнует Афродиту к Адонису. Не каждый из смертных спит с Богиней.

– Да, над этим надо подумать. Если что узнаешь, сразу докладывай. В любом случае, Избранный блестяще выдержал испытание. Теперь можно отправлять его к Пану. Ты не передумал?

– Нет, Сир! Это его последнее задание.

– Ну, тогда действуй!

Зевс поправил свою мантию, и облако быстро понесло его в сторону Олимпа.

Ник вошел в лес и бодро зашагал по лесной тропинке. Свежий ветер ласково обдувал его разгоряченное лицо. Он был доволен собой. Он выдержал испытание и выиграл, хотя его жизнь висела на волоске! Отчаянного страха уже не было, он не только лучше владел собой, но и чувствовал какую-то необыкновенную уверенность и легкость, как будто внутри все правильно разложили по полочкам. Он помнил, что избран для великой цели.

Ник с удовольствием вспоминал моменты своей схватки. Как ловко он расправился с железным кабаном, заманив его в болото! Слава о нем разнесется по всей Элладе! Надо найти своего учителя и рассказать ему все, он будет доволен своим учеником!

Ник прибавил шагу и смело двинулся вперед. Огромные деревья шумели над ним, размахивая своими мохнатыми лапами. Тропинка становилась все уже и уже, пока не пропала. Лес становился все темней и темней, вековые ели цеплялись друг за друга разлапистыми ветками. Ник остановился и осмотрелся.

– Туда ли я иду? – подумал он.

Он помнил слова Гермеса, что последнее испытание ждет его в чаще заповедного леса, но не знал, какое.

Наконец, к вечеру он вышел на поляну. Кругом рос низкорослый кустарник. Под ногами мягко прогибался мох. Ник почувствовал, как усталость навалилась на него. Слишком много событий обрушилось на его бедную голову, слишком много испытаний пришлось ему перенести. Очень захотелось спать. Он прилег на мягкий мох и с наслаждением вытянул уставшие ноги.

Перед глазами побежали видения. Он увидел молодого человека, похожего на бога. На нем был широкий красный плащ с застежками, на ногах крылатые сандалии.

– Гермес! – узнал он.

– Спи, мой герой! – шептал Гермес, водя перед ним жезлом. – Ты совершил сегодня столько славных дел. Тебе нужно отдохнуть. Впереди у тебя еще много прекрасных подвигов, которые прославят тебя на всю Элладу! Когда ты проснешься, то будешь уже в хижине, в заповедном лесу. По вечерам к тебе будет заходить в гости сам бог Пан, стуча по камням своими раздвоенными копытцами. Так приятно выпить с ним стаканчик пьянящего виноградного вина, любуясь на танцующих в хороводе нимф… Вы будете охотиться с ним на благородных оленей, а потом отдыхать у костра, наслаждаясь вкусом нежного, жареного на углях мяса. Не каждый смертный может попасть туда. Даже боги, устав от дел на заоблачном Олимпе, спускаются в этот лес отдохнуть и поиграть с дриадами.

Ник открыл глаза и тряхнул головой, пытаясь сбросить с себя наваждение. Он оглянулся по сторонам. Рядом никого не было. Вокруг шумел листвой девственный лес. Легкий ветерок обдувал его разгоряченное лицо. Где-то вдалеке заиграла флейта. Из низины стал подниматься густой молочный туман. Голова закружилась сильнее, туман заклубился и стал еще гуще. Ник уронил голову на грудь и заснул крепким сном.

Когда он проснулся, то с удивлением увидел, что находится внутри старой лесной хижины, сделанной из огромных бревен. Стены были завешаны шкурами диких зверей и увиты дикорастущим виноградом. В жилище одну из стен заменяла замшелая скала. Оттуда бил прозрачный родник, образуя внизу естественный водоем, ограненный большими круглыми валунами. Сквозь прозрачную воду можно было видеть темные спины плавающих рыб. Посреди хижины пылал, потрескивая, огонь. На вертеле аппетитно жарилась туша оленя.

За огромным дубовым столом сидел полный розовощекий старик и, улыбаясь, пил из хрустального бокала красное вино. Из его густых вьющихся волос проглядывали маленькие острые рожки. Он почесывал свой круглый живот и перебирал копытами. В огромных волосатых руках он держал трубку и, попыхивая, пускал к потолку затейливые кольца дыма. Старик был уже навеселе. Рядом на столе стояла деревянная кадушка с квашеной капустой.

– Посмотри, как у меня хорошо! – он ласково похлопал Ника по плечу. – Ну где ты еще сможешь попробовать такой оленины?

Огромным ножом он отрезал кусок от дымящейся лопатки и передал Нику. Тот впился в сочное мясо зубами и замычал от удовольствия. Мясо было восхитительно. Мягкое, сочное, пропахшее дымком. По телу сразу же разлилась волна сытости.

– Хлебни-ка еще моего домашнего пивка, – Пан откупорил бочку и наполнил пенистым напитком подставленную глиняную кружку.

Воздух наполнился чудесным ароматом. После первого глотка в голове зашумело, и по телу разлилась приятная теплота.

– Пей! Пей! Не бойся! Это, конечно, не Амброзия, но пиво отменное! Амброзии мы давно уже не пробовали, приходиться обходиться своим домашним винцом, – он захохотал, подрагивая всем телом.

Пан достал со стены большой кожаный бурдюк и налил себе молодого виноградного вина.

Заиграла свирель. Ее мелодия доносилась издалека, как будто одинокий пастух играл где-то далеко-далеко. С каждой минутой музыка становилась все громче и громче. Она проникала внутрь и вызывала в душе непонятные воспоминания и острые желания. Хотелось вскочить, замахать руками, беситься, выделывать ногами различные кренделя. Тело дергалось в такт мелодии, готовое пуститься в пляс. Стены маленькой хижины раздвинулись, и она превратилась в огромный зал. Блики от факелов, развешенных по стенам, заплясали быстрее.

В дальнем конце зала послышался мерный топот копыт, который усиливался с каждым ударом. Бокалы из горного хрусталя, стоящие на круглом столе, сделанном из мореного дуба, стали мелко трястись, издавая мелодичный звон. Впереди замелькали быстрые тени. С трудом всматриваясь в движущуюся толпу фигур, Ник увидел большой хоровод, крутившийся посреди зала.

Взявшись за руки и мерно ударяя копытами в земляной пол, косматые сатиры танцевали сиртаки. Их бороды и хвосты мерно мелькали из стороны в стороны, копыта взлетали и вновь опускались вниз в такт удивительной мелодии. Глаза были безумны от выпитого вина. Тела напряжены, движения слажены как единый механизм.

Сам огромный Пан, возвышаясь над ними на целую голову, переваливался с ноги на ногу, выделывал коленца не хуже самого молодого сатира. При каждом прыжке его огромный живот трясся из стороны в сторону, словно огромный бурдюк.

Ник почувствовал, что ноги его сами пускаются в пляс. Он уцепился за дубовый стол, чтобы остаться на месте, но ноги вынесли его на середину круга.

Сатиры с восторженным ревом приветствовали своего нового товарища. Музыка резким толчками ударяла в голову. От выпитого пива по телу разливалась необыкновенная приятная энергия. Вокруг сплетался целый лес волосатых мускулистых рук, похожих на узловатые корни дерева. Повсюду слышались хриплое дыхание и звериный рев. В обезумевших от вина глазах сатиров проскакивали искорки безумия.

Откидывая очередное коленце, высоко подпрыгнув в воздух, Ник с удивлением увидел вместо своих ног покрытые рыжей шерстью козлиные копыта. Он понял, что значительно раздался в плечах и покрылся узлами мускулов. Голова его странно зачесалась, ему показалось, что у него выросли острые козлиные рога.

Музыка гремела в ушах. Сотни копыт ударяли в такт, земля вокруг содрогалась. Ник почувствовал, что захмелел. Он стал одним из сатиров и упивался этим ощущением. Ему хотелось бегать, прыгать, дурачиться, драться, вырывать с корнем деревья, ломиться через лес, распугивая зверей, гоняться за лесными девами, хватать их за руки, обнимать, прижимать к себе и любить, любить, любить!

Музыка вдруг заиграла тише, в ней стали чувствоваться романтические нотки, она сделалась более мягкой, томной. Факелы, горящие вдоль стен, потускнели, как будто кто-то мягкой рукою притушил свет. Сатиры приостановили свою бешеную пляску, подошли к двери и, глубоко дыша, стали всматриваться в чернеющий рядом лес, раздувая ноздри от возбуждения.

Кустарник впереди зашевелился, и из темноты, держась за руки, вышли красивые молодые дриады. Их стройные тела были едва прикрыты листьями дикого винограда.

Головы украшали зеленые венки из дикого плюща. Шелковистые волосы были рассыпаны по обнаженным загорелым плечам. Их ноги были стройны и быстры, талии тонки, а бедра упруги. В каждом движении чувствовалась звериная грациозность.

Взявшись за руки, лесные дриады словно втекли в просторный зал и плавно начали свой танец. Жалобно заплакала флейта, и в такт ей ударили тимпаны. Музыка то становилась громче и быстрее, то замедлялась, утихая, как течение весенней реки. Движения девушек то ускорялись в такт удивительной мелодии, то замедлялись. Как деревья под легким ветерком они раскачивались из стороны в сторону, держа в руках увитые плющом тирсы.

Словно волшебный лесной оркестр играл эту удивительную мелодию. В ее звуках слышался шум листьев и журчанье тихого лесного ручейка, щебетанье птиц и томное от страсти мычание марала, призывающего к себе самку. Движения лесных дев становились все стремительнее, позы и жесты все откровеннее и привлекательнее. Их глаза блестели как звезды на ночном небе, а губы пылали ярким огнем. Они бросали призывные взгляды на молодых сатиров, краснея от неподдельной стыдливости.

Сатиры, смотревшие на танцующих дриад, дрожали от возбуждения, их мускулы напряглись, а чувства обострились до предела. Самые решительные уже включились в пляску, выделывая руками хаотичные движения. Топая ногами, они кружились каждый вокруг своей избранницы. Другие, менее решительные, еще стояли вдоль стен, перебирая копытами. Стреляя глазами и раздувая ноздри, они выбирали себе подруг.

Флейты заиграли громче, в них зазвучали нечеловеческая тоска и нега. Хотелось забыть все на свете и заплакать от любви. Повсюду слышалось тяжелое, возбужденное дыхание танцующих. Несколько пар, кружившихся в середине, не выдержали напряжения. Их руки сплелись в страстном объятии, губы слились в поцелуе.

У Ника закружилась голова и затряслись колени. Он почувствовал сухость во рту и от слабости облокотился о стену. Перед его глазами сплетался целый лес рук, ног, тел. Казалось, что деревья, сучья, стволы переплетаются между собою в страстном объятии, и вся эта масса рычит и стонет от страсти. Кругом слышались вздохи, мощные козлиные копыта переплетались со стройными загорелыми ножками дриад. Курчавые головы с козлиными рогами и нежные женские головки сливались в страстных поцелуях. Как будто все сошли с ума!

В углу зала, покрытого звериными шкурами, копошились груды тел. Казалось, они сливаются между собой в одну большую кучу. Повсюду, на полу, на столах, на стульях парочки любили друг друга.

Около родника три осатаневших сатира страстно целовали раскрасневшуюся нимфу. Совсем потеряв голову, она громко стонала в их могучих объятиях. Это была их ночь! Ночь древней всепобеждающей любви!

Кто-то нерешительно потянул Ника за руку. Он оглянулся и увидел дриаду необыкновенной красоты. У нее были черные вьющиеся волосы и блестящие карие глаза. Она была так похожа на Алену! Ее смуглая кожа была покрыта ровным загаром. Из-под зеленой, сделанной из виноградных листьев юбки виднелись стройные ноги, обутые в кожаные сандалии. Она смотрела нежными от страсти глазами и тянула его за собой в темный угол. Он был не в силах сопротивляться и последовал за нею. Нимфа улеглась на теплую мягкую шкуру, пахнущую хлевом и молоком, и потянула его за собой.

– Меня зовут Тина, – ее глаза приблизились к нему, и он почувствовал ее нежное дыхание, – А как зовут тебя, незнакомец?

Ее нежный приятный голос звучал у него в ушах.

– У меня много имен. Друзья зовут меня Ником. Боги называют Избранным. Еще я был Фаэтоном, падающим с небесной колесницы Гелиоса, Ахиллом, победившим троянского царевича Гектора, Нарциссом, влюбленным в свое отражение, и Адонисом, победившим железного вепря! Кто я сейчас? Я не знаю! Боги не раскрыли мне своих замыслов!

– Я никогда не видела тебя здесь раньше! – ее нежная рука обвилась вокруг его шеи и стала гладить по волосам. – Какие у тебя светлые волосы и нежная кожа. Ты, наверно, пришел к нам издалека.

Она взяла его руку и всмотрелась в ладонь.

– Я чувствую в тебе силу. Она очень велика! – сказала девушка, глядя ему в глаза. – Ты прибыл из далеких мест, в тебе есть что-то другое, инородное. Ты не из нашего леса и не из нашей страны. Но у тебя добрая душа. Я вижу в ней большую любовь и большую отвагу. Боги дают тебе возможность познать себя, они испытывают тебя, чтобы ты соединил все, что вспомнишь в единое знание. Ты сможешь использовать его в последнем сражении за Любовь. Ты почти прошел свой путь и готов. Я знаю! – вдруг ее глаза засветились, словно яркие огоньки в лесу. – Ты прибыл сюда, чтобы спасти наш мир! Мы поможем тебе, потому что мы любим тебя! Сильно любим!

Голос нимфы журчал, как весенний ручеек. Ее рука опустилась ему на спину, и он почувствовал нежное поглаживание, от которого побежали мурашки по коже.

– Сегодня полнолуние, праздник Весны. В эту ночь любовь собирает свою обильную жатву, – тихо прошептала она, – я покажу тебе кое-что.

Нимфа приблизила свои глаза к глазам Ника. У него закружилась голова, и он увидел в глубине ее глаз необъятный зеленый мир, где каждая травинка была живым думающим существом.

– Мы все связаны единой нитью, никто не может существовать отдельно, никто не может быть счастлив отдельно, спасая одного, ты спасаешь всех и себя тоже, – сказала она, – помни об этом.

Нимфа поправила зеленые листочки, закрывающие ее ножки, и продолжила:

– Всесильный бог козлоногий Пан дает прием в своем зеленом дворце. Лесные девы со всего леса собираются здесь. Лесная оргия соединяет в себе самые мощные силы Вселенной – мужское и женское начала. Лучшие из лучших встретятся этой ночью здесь, во дворце Пана, и познают друг друга! Так было заведено задолго до рождения Олимпийских богов, и будет продолжаться дальше, когда бессмертные боги покинут этот мир. Даже боги испытывают в эту ночь волнение и странную грусть, чувствуя сильный зов Геи Земли, которая древнее Олимпийских богов. Даже они, царствующие над всем миром, не имеют власти в эту ночь и не могут противиться древним силам любви, не могут остановить влюбленных. Только богиня любви Афродита вместе с древними языческими богами приобретает небывалое могущество! Сам Зевс боится этой ночи и отсиживается на своем Олимпе!

Ее руки обвились вокруг его шеи и настойчиво потянули вниз, на пахнущую рогожей овчину. Голова у Ника закружилась, и он почувствовал на своих губах влажный поцелуй. Ее глаза, глаза дикой кошки, вплотную приблизились к его глазам. Он заглянул в них и увидел безбрежный зеленый океан, зовущий его! Он крепче сжал ее в объятиях и всем своим существом ощутил теплоту упругого юного тела.

Она изогнулась и громко застонала. Острая, сладкая боль пронзила Ника! Он почувствовал, как стрела Амура зашевелилась у него между лопатками. Слезы закапали у него из глаз. Чувство огромного неземного счастья заполнило все его существо! Он ощутил острое желание. Руки у него затряслись, дыхание стало прерывистым. Он уже не мог остановиться! Мир перестал для него существовать. Остался только он и нимфа! Он сорвал с нее одежду и стал осыпать поцелуями ее красивое тело!

Она стонала от страсти и прижималась к нему все сильнее и сильнее. Кровь толчками ударяла ему в голову, разливаясь по всему телу необъяснимым блаженством.

Он видел ее ослепительно красивое лицо с разметавшимися на подушке черными волосами, ее закрытые от счастья глаза, ее черные длинные ресницы. Страстным поцелуем он впился в ее губы, замерев от огромного, неземного счастья. Она прижалась к нему еще сильнее, напряглась и громко застонала. Ее крик и его рычание слились в один оглушающий звон! Пан стучал хрустальной палочкой по волшебному бокалу! Ночь всепобеждающей любви закончилась! Фавны, целующие нимф, закружились над ними все быстрее и быстрее, пока не слились в один мерцающий, бешено крутящийся круг.

Они лежали усталые на мягких шкурах. Он любовался ее обнаженным телом. Она подняла на него свои зеленые глаза.

«Как же она красива!» – подумал он.

Тина обняла его и прижалась к нему щекой.

– Ночь любви закончилась! Все, кто в эту ночь исполнил свое предназначение и познал любовь, будут счастливы!

Останься со мной, мой мальчик! Ты не пожалеешь об этом! Каждую ночь мы будем проводить с тобой в стогу ароматного сена. Я научу тебя всем хитростям любви, о которых ты еще не знаешь! Каждая ночь будет для тебя ночью радости и восторгов, как будто ты испытал все чувства впервые! Каждая ночь будет дарить тебе неземное блаженство! Только дриады обладают искусством любви, полученным в дар от языческих богов. Даже богини не могут сравниться с нами! Утром, с первыми лучами солнца, нас будут будить лесные пташки. Мы будем завтракать сочными лесными плодами. Ты будешь обходить свой лес, в котором так много чудес и волшебства. Вечерами мы будем ходить в гости к хлебосольному и вечно пьяному Пану. Он будет играть на своей волшебной свирели, и все будут петь и танцевать под эту музыку. У нас родится много детей. Девочки будут похожи на меня, а мальчики станут такими же, как ты, красивыми и сильными. У них будут маленькие острые рожки и быстрые копытца. Они будут встречать тебя, выбегая навстречу, когда ты будешь возвращаться с охоты! Девочки будут обнимать тебя и петь чудесные песни, когда ты будешь отдыхать на ложе из звериных шкур! Твоя жизнь будет легка и беззаботна. Ты будешь всегда чувствовать себя счастливым. Так будет продолжаться вечно! Вечно будет шуметь лес, вечно будет светить солнце, вечно будет журчать ручей… Только обними меня крепче! Только подари мне свою любовь! – она прижалась к нему еще сильнее, и он почувствовал, как толчками пульсирует ее сердце.

– Прости! – он нежно взял ее за руки. – Я не могу остаться с тобой, пока не выполню своего предназначения. Я должен спасти Олимпийских богов! Я должен победить Черного дракона, чтобы спасти твой и мой мир!

Нимфа замолчала, опустив глаза. Все, сказанное им, потрясло ее.

– А какой он, твой мир? – спросила она, подняв на него свои зеленые кошачьи глаза.

– О, он совсем другой, но такой же прекрасный, как твой. Там нет Олимпийских богов, нет русалок и дриад, нет веселых фавнов и гномов. Но там много интересного, там живут простые люди, они также любят прекрасное и готовы отдать свою жизнь за любовь! У меня там много друзей, и они ждут меня.

– Ты хочешь вернуться домой?

– Да! Я пришел сюда, чтобы изменить свою судьбу. Чтобы доказать себе, что я чего-то стою. Если для этого потребуется убить Черного дракона, я убью его! Я любил одну девушку из нашего мира и хотел доказать ей, что я именно тот, кто ее достоин! Я знаю, она ненавидит трусов. В том мире я был трусом. Я боялся, я очень боялся! Поэтому я пришел сюда, чтобы измениться, чтобы победить или погибнуть. Многие герои желали доказать своим возлюбленным, что они достойны их любви. Я хочу сразиться с самыми прославленными воинами древности и доказать, что я великий герой! Я чувствую в себе небывалую силу! Я хочу забыть, что такое страх.

– Постой, постой! – прекрасная нимфа с силой оторвала его от себя. – Я догадалась, что ты тот самый Избранный, о котором так много говорят в нашем лесу.

– Да, я тот самый. Но не Избранный, а просто человек.

– Ты смертный?

– Да, я простой смертный!

– А я думала – ты полубог!

– Я просто человек, но из другого мира!

Глаза нимфы потеплели, светлая улыбка озарила ее прекрасное лицо.

– Нет, ты не просто человек! Раз ты сумел проникнуть в наш мир, ты обладаешь даром. Твоя сила в отваге и любви. Сама великая Богиня любви покровительствует тебе и помогает своими чарами! Я не могу не рассказать тебе этого. За то, что ты остался верен своему предназначению, я помогу тебе! Я хотела промолчать, и тогда ты навсегда бы остался со мной, но в эту священную ночь я не могу лгать.

Она осмотрелась по сторона и наклонилась к его уху.

– Нас никто не должен слышать. – зашептала она. – Не говори об этом никому, даже своим друзьям. Если об этом узнают, меня может постигнуть жестокая кара.

– Клянусь честью! – Ник посмотрел в ее зеленые глаза. – Я никому не скажу!

– Я знаю! Слушай! Ровно в полночь, когда на небе появиться желтая Луна, самые сильные сатиры вынесут бочку священного вина. Это вино делается из винограда, который растет на южном склоне нашей горы. Но самое главное не в этом. Еще со стародавних времен Бог Пан сумел сохранить бурдюк настоящей Амброзии, напитка богов. Когда наступили тяжелые времена, и Амброзия перестала поступать, Пан сумел утаить немного от Олимпийских богов. Он смешал несколько капель с виноградным вином и получил удивительный волшебный напиток. Этот напиток никогда не кончается! Кто его выпьет в полнолуние, испытает на себе его волшебное действие. Он будет веселиться, смеяться, танцевать, почувствует огромную радость. Но как только над лесом взойдет желтая луна, он навсегда останется сатиром и вечно будет жить в нашем лесу. Таковы условия, установленные богами, и мы не можем изменить их. Когда Пан предложит тебе выпить бокал вина из его заветной бочки, под любым предлогом не делай этого! Да запомни, вино из бочки он всегда наливает в хрустальный бокал. Этот бокал не простой. Он обладает магией. Каждый, кто смотрит на него, хочет его выпить. Даже боги!

– Спасибо, что ты сказала мне об этом. Гермес тоже предупреждал меня.

– Ты знаком с самим Гермесом?

– Да, немножко, он отличный парень! А как же мои копыта и мой хвост? – Ник с тревогой покрутил своим волосатым хвостом.

– Не волнуйся! Как только наступит рассвет, и ты выйдешь из хижины Пана, волшебство кончится, и ты снова станешь тем, кем ты был до этого и приобретешь свой прежний облик.

Она с восхищением смотрела на Ника. В ее зеленых кошачьих глазах он увидел преданность и любовь.

– Жалко, что ты отказался остаться со мной! – Она нежно погладила его по руке. – В лесу меня называют зеленой гадалкой, как и всякая лесная ведьма, я могу предсказывать будущее. Дай мне свою руку!

Нимфа снова взяла его руку и, склонившись над ней, стала рассматривать его ладонь.

– Я вижу, что тебя еще ждут великие испытания. Олимпийские боги возлагают на тебя большие надежды. Оправдай их, и ты найдешь свою потерянную любовь.

Она снова внимательно всмотрелась в линии ладони. Что-то насторожило ее. Лицо ее помрачнело, голос стал тревожным.

– Бойся китайского императора! Не доверяй ему! Он принесет тебе много бед, – она с тоской посмотрела на Ника.

– Прощай! Не забывай свою лесную ведьму!

Отпустив его ладонь, она быстро исчезла в толпе других девушек.

В воздухе пронзительно зазвучали фанфары. Это два огромных тритона, вынырнувшие из водяного грота, затрубили в спиральные раковины. Факелы на стенах засверкали ярче, освещая огромный зал. Толпа сатиров и нимф застыла в напряжении, повернувшись к входу. Все почтительно склонили головы. Два огромных бородатых сатира на двух толстых бамбуковых палках внесли в зал огромную дубовую бочку. Тяжело дыша от тяжести, они почтительно опустили ее рядом с Паном. Улыбаясь от удовольствия, тот лихо выбил из бочки деревянную затычку. Воздух сразу же наполнился ароматом спелого винограда.

По толпе пронесся одобрительный гул.

– Наливай, наш повелитель! Наливай! Твои дети умирают от жажды!

Сатиры и дриады столпились вокруг, протягивая большие глиняные кружки. Трясясь от смеха, довольный Пан стал разливать вино длинным деревянным черпаком. Все пили его взахлеб, обливаясь и смеясь.

– Иди сюда, мой юный друг! – громовой голос Пана перекрыл шум. – Ты заслужил свой бокал доброго виноградного вина. Уважь меня и выпей со мной. Не робей! Твой мир станет лучше и радостней! В кругу веселых бражников ты забудешь свою любовь. Зачем тебе испытания, битвы и невзгоды? Олимпийские боги слишком много хотят от тебя! А что они дадут тебе взамен? Только любовь! Все молодые сатиры влюбляются, когда приходит их срок. Потом они становятся зрелыми мужьями, обремененными семьями и детьми. Только охота и кружка доброго вина могут скрасить их унылую жизнь. Выпей, и твоя печаль утонет в хмельном напитке! В награду ты получишь мою дочь, самую красивую девушку в заповедном лесу.

Пан оглянулся по сторонам и громко позвал.

– Тина! Тина!

Из толпы, смущаясь, вышла девушка необыкновенной красоты. Ее черные кудрявые волосы плавно спускались по плечам, зеленые глаза смотрели немного смущенно, сверкающие, словно жемчуг, ровные белые зубы великолепно оттеняли нежные розовые губы. Листья виноградной лозы прикрывали ее стройную, как у газели, фигуру. Девушка задрожала и опустила глаза. По залу пронесся гул одобрения. Пан взял ее за руку и подтолкнул к Нику. Она смутилась и покраснела, отчего стала еще привлекательнее.

Ник взглянул на нее и почувствовал, как защемило у него в груди. Он узнал ее.

Это она, дочь самого Пана! Это ее он обнимал. С ней провел великолепную незабываемую ночь. На секунду он потерял голову. До чего же она красива! У него еще никогда не было такой красавицы. Пан дарит ее Нику. Вот великая награда! Вот неземное счастье!

Словно угадав его мысли, Пан ухмыльнулся и продолжал:

– Многие великие сатиры добивались ее любви. Они были готовы выйти на смертельный поединок, лишь бы завладеть ею, но никому еще этого не удавалось. Она должна достаться лучшему! Я отдаю ее тебе! Выпей волшебный напиток! Останься с нами! Продолжи наш великий род! Я сделаю тебя повелителем сатиров и дриад, великим богом леса, равным мне. Наш заповедный лес станет расти и заполнит всю планету. И даже Олимпийские боги покорятся нам!

Он замолчал, ожидая от Ника ответа.

Юноша взглянул на Тину. Дрожа от напряжения, она искоса поглядывала на него. В ее глазах он прочел вопрос и понял, что уговаривая его не пить волшебный напиток, она страстно желала, чтобы он выпил вино и остался с ней навсегда! Глядя на ее кудрявые волосы, стройную фигуру и затуманенные от любви глаза, он вдруг почувствовал, как сильно она ему нравится, и как ему хочется обнять ее и осыпать поцелуями.

Пан взглянул на него и словно прочитал его мысли. Он протянул Нику огромную волосатую руку с бокалом вина. Вино пенилось и благоухало. Сразу очень захотелось пить. От горящих факелов распространялся жар. Было душно, во рту пересохло. Огромный бокал из горного хрусталя приближался к глазам, казалось, что он увеличивается в размерах и занимает все пространство вокруг. Вино искрилось в свете факелов словно живое, переливалось всеми цветами радуги и манило к себе!

«Один глоток, только один глоток!» – шумело в голове.

Руки сами потянулись и взяли кубок. Он был на удивление легок.

«Выпью все, – подумал он, – устал, больше не могу, хочу пить!»

Под одобрительный гул толпы Ник поднес кубок к губам.

Огромная гора уходила в небо, разрезая своей вершиной белые круглые облака. Соседние вершины, покрытые снегом, ослепительно блестели на солнце. Подножие горы заросло густым сосновым лесом, а на лысой макушке зеленела поляна, освещенная солнцем.

На облаке, почти рядом с вершиной, сидел на троне приятного вида мужчина в белом хитоне с золотым венком на голове. Скипетр – символ верховной власти, был крепко зажат в его правой руке. Толпа богов тревожно затихла, глядя на своего повелителя. Приложив руку ко лбу, Зевс пристально смотрел вниз, пытаясь что-то разглядеть. Там, под облаками, виднелась каменистая долина. Кое-где блестели под солнцем ниточки ручейков. Было видно, что повелитель богов находится в сильном волнении. Он что-то бормотал и грозил кому-то внизу. Скипетр, который нервно сжимал в руке Зевс, вдруг увеличился в размерах и стал потрескивать. Внутри него проскакивали мелкие искры. Казалось, вот-вот грянет гром, и из него выскочит ослепительная молния. Эти признаки недовольства весьма озадачили всю свиту, которая расположилась на соседних облачках у подножия трона. Даже пухленький мальчик с крылышками за спиной и маленьким золотым луком притих и испуганно спрятался за красивую молодую женщину в розовой тунике и кожаных греческих сандалиях.

Мужчина атлетического сложения в блестящих кованых доспехах величаво подошел к женщине и, наклонившись к ней, прошептал:

– Великая богиня! Ты знаешь все на свете и можешь угадать мысли любого, даже самого достойного из достойных. Не знаешь ли ты, почему наш небесный повелитель, владыка богов Зевс, так расстроен, что вот-вот испепелит кого-нибудь своими неотразимыми молниями? Что так беспокоит его там внизу?

– Конечно, знаю, мой дорогой Марс, – женщина ослепительной улыбнулась ему, показав ровные ряды жемчужных зубов. – Владыка озабочен, более того, он очень расстроен, разве вы не видите сами? Кажется, будто прямо сейчас он раскричится и разразится молниями! На Землю прольется очередной дождь, как всегда похолодает, и праздник будет окончательно испорчен. Я уже не говорю о нашем настроении.

– Вы правы, дорогая Афродита, – Марс почесал остро отточенным мечом свой гладко выбритый подбородок. – Уж лучше я бы сразился со всеми армиями мира, чем сидеть здесь и ждать очередной бури. Что же могло так сильно расстроить нашего Зевса, дорогая? – спросил он, стараясь быть предельно вежливым, – мы так давно пребываем в относительном спокойствии… Я даже не подозреваю, что могло внизу такого случиться, что Зевс так расстроился?

– Вы никогда ничего не подозреваете, дорогой Марс. Вам бы только принять участие в очередном сражении или охоте!

Афродита грациозно подняла загорелую руку и, закрыв от палящего солнца глаза, внимательно посмотрела вниз в густую чащу леса.

Марс, стоящий рядом с ней, увидел, что глаза ее затуманились, и в них, как в зеркале, отразись лес, горный ручей, хижина Пана, пляшущие сатиры и нимфы. Он знал, что богиня, обладающая даром ясновидения, пытается разобраться в событиях, происходящих внизу. Она долго неподвижно смотрела в одну точку, глаза ее покрылись пеленой, мысли витали где-то далеко-далеко. Наконец, она глубоко вздохнула и откинула назад свои прекрасные волосы.

Марс понял, что Богиня увидела те события, которые так взволновали Зевса. Через секунду она уже оценила обстановку и приняла решение. Марс заметил, что ее глаза снова приобрели свой первоначальный блеск.

Афродита вздрогнула и очнулась.

– Положение действительно серьезное, мой дорогой Марс, – она улыбнулась ему своей обворожительной улыбкой, показав белоснежные зубы. – Даже более серьезное, чем я предполагала. Зевс зря не будет сердиться. Сейчас на карту поставлена наша судьба.

Марс побледнел и судорожно схватился за меч.

– О, божественная, скажи, и я брошу все свои силы на спасение Олимпа! Ты знаешь, как я сражался с врагами, не ведая страха!

– Знаю, знаю, мой доблестный воин! – она подарила ему еще одну свою обворожительную улыбку. – Но боюсь, твоя доблесть и воинское искусство здесь бесполезны.

– Ну, а Зевс? – не унимался Марс. – Разве он не может своими не знающими преград молниями обрушить шквал огня на врагов и отправить их в подземный Тартар, как он сделал это с непокорными титанами?

– Дорогой мой! – Афродита наконец засмеялась.

– Может, но этим он все испортит и еще больше усложнит ситуацию.

– Так в чем же дело? Расскажи мне скорей! – Марс даже заерзал на месте от нетерпения.

– Конечно, расскажу, мой дорогой. Ты же знаешь, у меня нет от тебя секретов. – Она улыбнулась, но тут же стала серьезнее. – Избранный в опасности! А Гермеса, как назло, нет поблизости.

– Как в опасности? Почему? Где? Я готов сразиться с любым из его противников!

Афродита не смогла скрыть улыбку.

– С кем ты готов сразиться? С бокалом вина, который сейчас вот-вот выпьет наш герой? Если он это сделает, у него отрастут рога и хвост, и мы потеряем его. Он навсегда останется в лесу у Пана, – она нахмурилась, собираясь с мыслями.

– Так тяжело работать в последнее время! Никто не поможет. Все так и норовят нажаловаться на тебя Зевсу! Чуть что, Афродита виновата! Что бы они без меня делали, недоумки?! – она сердито посмотрела в сторону свиты, толпившейся вокруг Зевса. – Вместо того, чтобы сплотиться, собрать все силы в кулак и обрушить их на врага, каждый из богов тянет одеяло на себя, думает только о своей собственной выгоде! Вот уже миллионы лет мы, могучие Олимпийские боги, существуем на горе Олимп. Но никогда наше положение не было таким серьезным, как сейчас. Даже собрав воедино всю свою мощь, мы не можем победить Черного дракона. Только титан Прометей, даровавший людям огонь, величайший предсказатель будущего, сумел разглядеть во тьме веков единственный путь к спасению. Ты догадываешься, о чем я говорю? – она сверкнула на Марса своими темными глазами.

– Да, царица красоты! – Марс почесал спину обоюдоострым греческим клинком. – Конечно, как член семьи, я слышал об этом плане. Но прости меня, моя Богиня, для мозгов старого воина он настолько сложен, что я ничего не понял. Я знаю, что титан Прометей указал нам на появление Избранного. Его шансы победить Черного дракона должны были быть очень велики. Однако, я сомневаюсь. Клянусь Зевсом, я уже находил лучших из лучших! От меня требовалось вселять в них боевой дух великих предков. И что? Взять хотя бы Ахилла! Ему не было равных среди героев, пока случайная стрела не попала в его пятку.

– Ты знаешь, что стрела была не случайная! Это происки Черного дракона.

– Все равно обидно. Он был лучшим. Такие, как он, воины рождаются раз в столетие.

– Ты прав, о великий! – Афродита устала от его болтовни, сердясь, что Марс вечно переводит разговор на войны и сражения. – Ты же знаешь, что в этом вопросе дело нельзя решить только воинской доблестью и умением сражаться. Конечно, умение побеждать всегда ценилось богами. Но здесь все намного сложнее. Тысячу лет мы готовили этот план. Продумали, казалось, каждую деталь, каждую мелочь, и теперь все может погибнуть из-за какого-то бокала вина! Неизвестно, сможем ли мы найти второго такого Избранного. Прометей предсказал, что Избранные рождаются раз в тысячу лет, когда планеты выстраиваются в одну линию. Рожденный под звездами получает мощь и мудрость каждой из планет. По своей силе он равен богам. Но наш Избранный – человек, и вся его сила заключена в чувствах. Только с помощью них он оценивает свое состояние, свою готовность побеждать. Для этого ему и дана тропа воспоминаний. Пройдя по ней, Избранный обретает не только знания, он учится управлять собой, оценивать чувства, прислушиваясь к ним.

Афродита глубоко задумалась, понимая, что сказанное сейчас разъяснило для нее самой некоторые непонятные ранее мысли. Она посмотрела на Марса и просто сказала:

– Если он сумеет собраться и применить свои способности, он победит, если нет, то погибнет. Далеко не каждый Избранный обладает нужными качествами и может использовать свои способности. Остальные уже погибли, так и не сумев проявить себя. Ты же знаешь! В открытую сразиться с Черным рыцарем могут даже не все боги.

– Я готов, моя Богиня! – Марс театрально положил руку на эфес своего клинка. – Я выйду на бой с Черным драконом в любом его обличии хоть сию минуту, лишь бы ты одарила меня своим благосклонным взглядом.

– Я знаю, мой верный воин! – Афродита наградила его одной из своих обворожительных улыбок.

– Чем же ты так расстроена, Богиня? Ведь все, кажется, идет по плану?

– По какому?

– Ну, по тому, что разработал Зевс вместе с Гермесом.

Афродита нервно засмеялась.

– От этого плана не осталось и следа! События давно уже вышли из-под контроля и пущены на самотек.

Легким взмахом руки она поправила великолепную шапку черных кудрявых волос и продолжила:

– И в этот момент, когда судьба Олимпа поставлена на карту, когда особо преданные Владыке богов Зевсу день и ночь думают, как спасти наш мир, некоторые особо хитрые из богов пытаются отхватить себе лакомый кусочек, не думая при этом, что их легкомысленные действия могут окончательно загубить общее дело.

От гневных слов Афродита раскраснелась и от этого стала еще привлекательнее. Марс с нескрываемым удовольствием наслаждался блеском ее глаз.

– Конечно, я понимаю, – продолжала Афродита. – Прошли те времена, когда мы властвовали над миром. Наша власть сократилась до пределов Олимпа. Мы постоянно думаем о том, чтобы выжить и сохранить свое могущество в новых менее благоприятных для нас условиях. Только объединение всех наших сил для достижения общей цели сможет спасти нас. Если ты помнишь, дорогой Марс, в древние времена мы сплотились для борьбы с титанами. Только общими усилиями мы смогли победить. Без нашей поддержки даже повелитель богов Зевс не смог в одиночку справиться с ситуацией.

Марс удивленно смотрел на нее, пораженный ее прямотой.

– Конечно, помню, о божественная! – он гордо выпрямился и подтянул вооружение на поясе, как будто собирался идти в бой. Глаза его заблестели, а дыхание стало учащенным. – Я помню этот великий день, когда состоялось генеральное сражение! – его рука судорожно сжала рукоять меча. – Многие храбрецы погибли в этом бою. Но мы победили!

– Вы победили, потому что понимали, что только сообща можете выстоять и спасти свои жизни! А что теперь? – гневно продолжила Афродита. – Боги уже привыкли к своему скромному существованию. Они не хотят бороться, не хотят улучшать мир. Каждый думает только о том, чтобы в одиночку улучшить свое положение, затевая многочисленные интриги! Посейдон спит и видит, как бы улучшить породу своих дочерей-русалок. Он едва не увел у нас Избранного из-под самого носа. Конечно, если бы тот остался у дедушки Посейдона, – тут богиня презрительно хмыкнула, – то значительно улучшил бы потомство его водяных дочерей, может быть, у них выросли бы ноги! – она звонко рассмеялась.

Марс ответил ей раскатами грубого хохота.

– Но что бы мы имели в итоге? Избранного, скучающего от безделья в подводном дворце Посейдона? О победе над Черным драконом можно было бы забыть навсегда. Напрасно Посейдон думает отсидеться на дне своего океана. Мы слишком сильно связаны между собой, чтобы каждый мог спастись в одиночку. Когда боги наконец это поймут? Судя по нашему Избранному, даже люди уже становятся умнее нас.

– Богиня! Твои слова самые мудрые, что я слышал за свою жизнь! – Марс снова почесал мечом подбородок и для чего-то вытянулся по стойке смирно.

По его глазам было видно, что из сказанного он многого не понял, но готов был беспрекословно верить каждому ее слову.

– А теперь этот Пан! – Афродита недовольно топнула ножкой. – Мало того, что он постоянно напивается и ведет себя как извозчик, он перестал почтительно относиться к главным Олимпийским богам и поощряет древние языческие обряды, присущие только примитивным народам. Его сатиры вытворяют черт знает что! Особенно в полнолуние. Смотреть противно! Его беспробудное пьянство и блуд давно уже стали притчей во языцех. А что он отмочил в последний раз?!

– Что богиня?

– Можно подумать, ты не знаешь?! Он утаил от нас целый бурдюк Амброзии. Вместо того, чтобы попытаться восстановить общими усилиями божественную виноградную лозу, он не нашел ничего лучшего, как вылить большую часть последней драгоценной жидкости в вино. Мало ему обычного виноградного вина!

Марс потупился и опустил глаза. Все знали, что он был большим любителем захаживать на вечеринки к Пану.

Афродита сделала вид, что ни о чем не догадывается.

– Последнее время старый пьяница и распутник совсем обнаглел, даже Зевс не может его образумить, – продолжала она.

– Что же он сделал такого, Богиня, что ты так рассердилась на него?

– Ничего особенного! Просто без разрешения Зевса попытался заполучить себе Избранного… Не хватало, чтобы наша последняя надежда превратилась в сатира!

Марс от удивления вытаращил глаза. Такого даже он не ожидал от своего собутыльника.

Афродита отвернулась, давая понять, что разговор закончен, и стала внимательно глядеть вниз с облака.

На лице ее отразилась тревога. Резким движением она вскинула вперед ладони. Летящие рядом с облаком птицы застыли в воздухе. Ветер перестал дуть, облака повисли над неподвижной землей.

– Вот так! За всем приходится следить. Все приходится делать самой. Никому до этого нет никакого дела, – она повернулась к ничего не понимающему Марсу. – Я не могу так долго останавливать время. Даже здесь на Олимпе. Надо что-то срочно придумать, иначе мы потеряем Избранного и получим еще одного похотливого сатира.

Не опуская вниз ладоней, она строгим голосом спросила Марса:

– Какая самая красивая нимфа у Пана? Ну! Ну! Вспоминай!

Марс смутился и от неожиданности покраснел.

– Кажется, Тина, моя богиня. Дочь Пана. Хотя я в этом не уверен, – он тут же поправился, – но никто, никто не сравниться с твоей красотой, моя божественная! – он почтительно склонил голову в поклоне.

– Я в этом не сомневаюсь, можешь не подлизываться. Все давно знают, что ты нередко наведываешься в заповедный лес к Пану. И за тобой тоже водятся грешки.

– Только поохотиться на оленей, моя божественная! Только на оленей. Старый воин не может без охоты. Иначе я забуду, как натягивать тетиву и стрелять из лука.

– Знаю я твои охоты! – Афродита звонко засмеялась.

Марс смущенно опустил глаза.

– Амур рассказывал мне про твои забавы. Уже весь Олимп знает, с кем ты охотишься по ночам. Вернемся к делу! – ее голос стал суровым, в нем прозвучали металлические нотки. – Кто самый мощный и воинственный из сатиров в свите Пана? Ты должен знать. Вспоминай!

– Конечно, помню, моя божественная! – Марс оживился, радуясь, что разговор перешел в другую плоскость. – Этибальд – любимец Пана. Ему всегда достается больше вина из волшебной бочки. Он здоров, как бык, и очень свиреп. В заповедном лесу ему нет равных! Он уступает по силе только самому Гераклу.

– А как он относится к девушкам? Любит ли он какую-нибудь лесную красотку? – Афродита кокетливо улыбнулась.

Марс крякнул и ехидно захихикал:

– Он ничего не понимает в любви, он невинен как ягненок, сосущий молоко у своей матери. Но пассия у него имеется! Он безумно влюблен в Тину. Так и ходит за нею по пятам, так что другие сатиры, более опытные и искусные в любви, предпочитают обходить ее стороной, – он поправил перевязь и приосанился. – В прошлом году на празднике любви один мощный сатир, разгоряченный выпитым вином, попытался похитить Тину и умчать ее в лес. У них это так принято и считается нормой. Железный кулак Этибальда надолго охладил его любовный пыл. Это была знатная драка! – от приятного воспоминания Марс потер свои ладони. – Вы же знаете, Богиня, эти ребята не владеют искусством клинка, но зато в рукопашном бою им нет равных. А как они машут дубинами! – глаза его заблестели, разговор начал приобретать приятный для него оборот. – Дерутся они знатно, я давно не видел такой отличной драки. Это не то, что в старые времена, народ теперь стал не такой воинственный, не каждый день можно наблюдать за такой замечательной схваткой. Для бога войны видеть такой бой – настоящий праздник!

Он подтянул пояс и продолжил:

– Старый сатир был ветераном и не раз участвовал в сражениях. Он занял круговую оборону и отмахивался огромной дубиной от наскоков Этибальда. Тот вырвал с корнем первый попавшийся дуб и обрушил его на своего противника. Это было знатное зрелище! Последнего потом пришлось долго выковыривать из ветвей. После этого, я думаю, никто не захочет даже подойти к Тине. Теперь полнолуние, ночь любви, а она может опять остаться без сатира! Совсем зачахнет, бедняжка! – Марс громко захохотал, потирая свои огромные волосатые руки.

– Прекратите ваши солдатские сальности! Вы не в казарме! – Афродита недовольно топнула ножкой. – Я уже устала держать время. Сделайте так, чтобы ваш Этибальд приревновал Тину к Избранному и набросился на него. Это может спасти положение! Только скажите вашему протеже, чтобы он не покалечил нашего Избранного, иначе некому будет сражаться с Черным драконом.

Он нам еще нужен! Надеюсь, хоть это вы сделать можете? – она грозно посмотрела на Марса. – Или мне все придется делать самой? Бог вы или не бог, в конце концов?

– Бог! Моя Богиня! Я сделаю все, что в моих силах! – он гордо выпрямился и поправил без того великолепно сидевшую на нем амуницию. – Положитесь на меня!

Привычным движением он достал с пояса охотничий рог, сделанный из бивня азиатского слона, и громко затрубил.

Афродита испуганно заткнула уши руками.

Небо неожиданно потемнело. Откуда-то сверху налетел огромный темный смерч, закрутился вокруг Марса, подхватил его и взмыл в небо. Несколько секунд его еще было видно летящим высоко в облаках. Он становился все меньше и меньше, пока не превратился в маленькую точку и не исчез за горизонтом.

«Как бы он чего-нибудь опять не напортачил. Надо попытаться самой что-нибудь предпринять», – подумала, глядя ему вслед, Афродита.

Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь густую листву деревьев, освещая редкими лучами яркую зеленую траву. На небольшой поляне в глубине заповедного леса в глубокой задумчивости стоял молодой сатир. Подняв руки, он пытался посадить в гнездо выпавшего птенца. Над его головой с пронзительным чириканьем кружили обеспокоенные птахи. Птенец казался маленьким желтым пятнышком в его огромных мускулистых руках.

Каждое движение Этибальда было полно грации и скрытой мощи. На его теле, словно переплетенные корни дерева, играли мышцы. Он аккуратно посадил птенца обратно в гнездо и огляделся вокруг. Рядом мирно паслись пятнистые олени. Они совершенно не боялись огромного сатира. Он часто гладил их теплые спины и кормил с рук душистым сеном. Вот и сейчас, сорвав пучок зеленого клевера, он протянул его оленихе. Та осторожно взяла его своими нежными губами и с удовольствием захрустела, пережевывая сочные стебли.

Рядом среди темных камней бил холодный родник. Стекая вниз, он впадал в маленькое лесное озеро. Среди желтых кувшинок, сверкая темными спинами, резвились карпы. Опустив руки в прохладную воду, сатир попытался погладить юрких рыбок. Они недовольно бросились врассыпную. По воде побежали темные круги.

Внезапно на горизонте появилась маленькая черная туча, которая стала расти и приближаться с необыкновенной быстротой. Олениха испуганно бросилась в лес, затрещав ветками. Завиляв хвостами, рыбы быстро ушли на глубину.

Этибальд, подняв голову, посмотрел на приближающееся облако. Рука его потянулась к сучковатой дубине, лежащей неподалеку. Облако со свистом опустилось прямо посреди поляны, закрутилось маленьким смерчем и превратилось в мужчину атлетического сложения в блестящих доспехах.

– Я вижу, ты уже приготовился поприветствовать меня своей дубиной! – со смехом сказал ему Марс, поправляя съехавший за спину меч.

– Прости меня, великий Бог, – ответил Этибальд, опуская дубину, – ты так быстро свалился с неба, что я даже не сразу узнал тебя, о величайший!

Сатир с поклоном склонил голову.

– Ты прав, я действительно очень торопился, – Марс подошел к нему поближе и похлопал по плечу, – у меня к тебе дело, причем очень срочное.

– Опять охота? Мне уже надоело носиться по лесу, хочется немного отдохнуть.

– Нет, не охота, а кое-что другое. Думаю, тебя это заинтересует.

– Я должен что-нибудь сделать? – Этибальд вопросительно посмотрел на Марса.

– Сначала послушай! Я высоко ценю твою доблесть и силу, – начал издалека Марс. – Насколько я знаю, тебе нет равных в заповедном лесу. Один раз ты даже спас меня. Помнишь, мы охотились с тобой на кабанов в прошлом году? Если бы не ты, огромный секач распорол бы мне ногу. Я никогда этого не забуду!

– Прости, Владыка, сейчас я не могу охотиться, мой лук уже запылился.

Сатир показал рукой на огромный лук, одиноко висевший на ветке дуба.

– Мне не нужна охота. Я прибыл сюда не за этим. Я хочу сообщить тебе о более серьезных вещах.

– О каких? – Этибальд насторожился.

– Помнишь, как в прошлом году в ночь полнолуния ты подрался с Эвмеем?

– Конечно, помню! Он хотел утащить в лес Тину! Разве я мог ему это позволить?

– Конечно, нет. Такую девушку и я бы не отдал никому! За нее стоило подраться. Это была славная схватка! Не зря я обучил тебя приемам рукопашного боя! – воодушевился Марс. – Ты славно ему задал! Теперь никто не захочет приблизиться к Тине даже в ночь полнолуния!

– Ты и вправду так думаешь? – Этибальд опустил глаза.

Сколько раз он мечтал схватить Тину в объятья и унести в прохладную чащу леса, где никто не мешал бы ему насладиться своей любовью.

– Конечно, твои сатиры и близко к ней не подойдут, но…

– Что но? – Этибальд сразу помрачнел.

– Это я и хотел тебе сказать, – замялся Марс.

– Говори! – сатир гневно схватил его за обе руки и крепко сжал.

– Полегче, дружище! Ты забыл, что у тебя железная хватка! Я не хочу ходить с синяками! – Марс с трудом освободил руки. – В общем есть некто, кто имеет интерес к твоей Тине! И она к нему! Правда, чтобы обладать ею, он должен выпить волшебного вина и стать сатиром. И, насколько я знаю, сам Пан страстно желает этого.

– Кто это? – гневно воскликнул Этибальд.

– Избранный, любимец богов и богинь!

– Я убью его! – глаза сатира налились кровью.

Он схватил свою огромную, сучковатую дубину.

– Не вздумай! Ты навлечешь на себя гнев Олимпийских богов!

– Мне все равно! – глаза его негодующе сверкнули, а копыта стали рыть землю, выворачивая комья грязи.

– Я для того и примчался сюда, чтобы помочь тебе, – стал увещевать его Марс. – Тебе не надо никого убивать. Боюсь, что ты этого даже не сможешь. Это очень сильный соперник. Он выполняет волю богов. Его нельзя убивать.

– Я все равно убью его! Тина будет моя!

– Будет, будет! Только убивать никого не надо. Надо просто не дать ему выпить вина. Тогда он не останется в заповедном лесу, и у тебя не будет проблем.

– Как я это сделаю? – Этибальд на секунду задумался.

– Ну, как? Ты что, ни разу не дрался на пирушках? Задери его, тресни как следует, только не дубиной. Выбей у него из рук стакан с вином. Не дай ему стать сатиром. И Тина будет твоя.

Марс не успел договорить, как Этибальд повернулся и огромными скачками помчался в лес.

– Вроде, я все правильно сделал, – почесал затылок Марс. – Афродита будет довольна! Лишь бы только сатир не опоздал!

Стеклянный бокал переливался на солнце всеми цветами радуги. Красное виноградное вино пенилось в нем, словно кровь. Рот у Ника наполнился слюной, очень хотелось пить. Он облизал пересохшие губы и жадно сглотнул. Вино было прозрачным и искрилось на солнце мелкими пузырьками. Казалось, бокал был живым и притягивал к себе как магнит.

«Выпей меня, выпей! Утоли свою жажду! – просил он. – Вино так прекрасно, оно сделано из спелого винограда, собранного на южных склонах Эвбеи! Пей! Не медли! Мягкое тепло разольется по твоим жилам, запульсирует кровь, и ты узнаешь, что такое счастье… Под звуки флейты ты будешь плясать, и веселиться на зеленой поляне в хороводе прекрасных нимф. Они грациозны и прекрасны. Ноги их загорелы и стройны! Их глаза светятся любовью и желанием. Каждая из них будет рада отдать тебе свою любовь. Но самая красивая из них Тина. Кожа ее нежна как шелк. Зубы ее, словно жемчужины Посейдона. Нет среди дев красивей и прекраснее нее. Стан у нее гибкий словно лоза, глаза горят, как горные агаты, губы яркие как вечерний закат. Ласки у нее страстные и нежные. Полюбит она тебя, и станешь ты самым счастливым из сатиров. Дни будут лететь за днями. И каждый день будет светлее и радостнее прежнего. Ты узнаешь много интересных вещей и таинств, спрятанных в удаленных уголках заповедного леса. Сам великий бог Пан будет наливать тебе искристого вина, и твое блаженство будет продолжаться вечно. Пей же меня, пей! Не медли! Не упусти своего счастья!»

Ник судорожно схватил бокал обеими руками и поднес ко рту. Бурлящее вино переливалось через край и почти касалось его губ. Он уже приготовился сделать глоток, как вдруг, подняв глаза, неожиданно увидел красивую женщину в розовой тунике, элегантно сидящую на маленьком белом облаке. Она ослепительно улыбалась и кивала ему головой. Из-за ее спины выглядывал маленький пухлый мальчик с крылышками и недовольно грозил ему пальцем. Жестами они показывали ему, чтобы он не пил из хрустального бокала. Пить сразу расхотелось. Вино уже не казалось таким прекрасным и желанным. Бокал на глазах стал уменьшаться в размерах и потускнел.

Ник поставил бокал на дубовый стол и отошел в сторону. Он снова посмотрел вверх, но женщина на облаке и мальчик уже исчезли. Пан недовольно хмурился. Было видно, что он очень расстроен. Ник понял, что Пан рассердился. Ему хотелось загладить свою вину перед Паном.

– Прости меня, великий Бог! – он повернулся лицом к Пану. – Я нарушил законы твоего гостеприимства, не выпил великую чашу, не оправдал твоих надежд. Боги Олимпа надеются на меня, я должен выполнить великую миссию и спасти Олимп! Я не могу выпить твое волшебное вино и стать сатиром! Даже если в награду я получу самую красивую нимфу твоего леса. Когда я убью Черного дракона, твой заповедный лес будет цвести вечно и радовать сатиров и дриад. Когда расцветет волшебная лоза, ты получишь столько Амброзии, сколько захочешь, и приготовишь себе столько волшебного вина, что его хватит на весь лес. Я обещаю тебе!

Пан сразу размяк и подобрел. Было видно, что речь Ника понравилась ему. Он уже был готов примириться со своим поражением. Пан вытер рукавом мокрые усы, и пьяная улыбка снова заиграла на его губах. Теперь он уже не сердился.

– Жаль, что не удалось заполучить такого отличного парня, – смеясь сказал он. – Жалко, что ты сам отказался от своего счастья. Такого вина, как у меня, ты не найдешь во всей Вселенной. А таких девушек не сыщешь даже на Олимпе. Что нужно для счастья бедному фавну? Кружка пенистого виноградного вина да красивая нимфа, которая целует и обнимает его! А уж такой охоты, как у меня, нет во всей Греции. А если захочешь подраться, так и на этот счет у нас без проблем. Сатиры всегда были заядлыми драчунами. Все лихие парни, как на подбор. Уж они никогда не упустят случая помахать кулаками!

Вдруг какой-то шум привлек его внимание. Он замолчал и стал, прислушиваясь, смотреть в сторону леса. Все насторожились и притихли. Послышался мерный топот копыт. Сквозь кустарник с шумом ломился какой-то зверь. Через секунду все услышали громкий рев. В нем угадывались ярость и отчаяние. Все с испугом переглянулись, а Пан нахмурился.

– Этибальд! Этибальд! Жди беды! – шепотом пронеслось по толпе.

Топот копыт раздавался все громче и громче, нагнетая тревогу. Все с испугом повернулись к выходу и смотрели, ожидая увидеть что-то ужасное. Через секунду шкуры, прикрывающие вход, распахнулись, и в зал, освещенный факелами, ворвался огромный сатир. Он был на голову выше всех остальных. Его торс был покрыт узлами мышц, словно корнями дерева. В руках он держал дубовую дубину. Этибальд хрипло дышал, его грудь тяжело вздымалась при каждом вздохе. Было видно, что он пришел издалека и очень торопился.

Все расступились, освобождая дорогу. Он пошел прямо к деревянному столу, где грозно возвышался нахмурившийся при его проявлении Пан. Подойдя ближе, сатир встал на одно колено и склонил голову в поклоне, прижимая палицу к груди.

– Зачем ты явился сюда и нарушил веселье на моем пиру? – Пан грозно посмотрел на него, нахмурив брови. – Или тебе не известно, что в священный праздник полнолуния мы предаемся веселью и забываем все обиды и распри?! Сегодня молодые сатиры выберут себе непорочных девушек и уведут их в лес. Сегодня свершится обряд таинства любви и зарождения жизни. В эту ночь Гея Земля дарует своим детям любовь и счастье. Сегодня многие юноши станут мужчинами, а девушки женщинами. Самые достойные из них получат глоток священного вина и познают счастье. Так было всегда, так будет и теперь. Никто не может помешать этому! Даже Олимпийские боги, – голос Пана звучал страшно и грозно.

Возвышаясь над столом, Пан гневно засверкал глазами и стал похож на лесного зверя. Он начал медленно увеличиваться в размерах, пока его голова не достигла потолка зала. Все затихли и от страха попрятались по углам.

– Ты хочешь помешать этому и испортить наш священный праздник? – грозно обратился Пан к Этибальду. – Разве ты не знаешь, что я не люблю стычек между сатирами в этот священный день? Разве тебе было мало того прошлого случая?

– Я требую исполнения древнего закона, – твердо сказал Этибальд. Глаза его сверкали, а рука крепко держала палицу.

– Да кто тебя надоумил? Сам бы ты не догадался! – с досадой промолвил Пан. – Ты же знаешь, что уже почти две тысячи лет мы не применяли этот древний обычай. Выбери себе любую нимфу! Разве мало у меня красивых девушек? Выпей вина и садись с нами за стол.

При его словах зал одобрительно загудел.

– Вина и женщин хватит на всех. – Пан успокоился и стал уменьшаться в размерах, как будто из него медленно выпускали воздух, словно из надувного шарика.

– Я требую своего права! Я требую исполнения древних обычаев! Я знаю закон. Я буду драться за свою девушку. Мне нужна только Тина! – Этибальд был непреклонен.

При его слова Пан недовольно поморщился.

– Ты же знаешь, что мы давно отказались от этих варварских привычек, откажись и ты.

– Нет, я буду драться!

– Хорошо. Да будет так! Я исполню древний обычай предков. – Пан в сердцах ударил своей тяжелой рукой по дубовому столу. – Выбирай себе противника!

– Я уже давно его выбрал! – раздвигая толпу, он направился к Избранному.

Ник с ужасом увидел, как эта разъяренная гора мяса направляется прямо к нему. Все расступились, и он оказался один на один с грозным противником.

Ник стряхнул оцепенение и оценил обстановку. Она не сулила ему ничего хорошего. Напротив него стоял огромный сатир с узловатой дубиной в руках. Глаза его сверкали от ярости. Вокруг испуганно шумела толпа. Над ней возвышалась лохматая курчавая голова Пана.

Повернув голову, Ник увидел Тину. Ее глаза светились от счастья, она смотрела на него влюбленными глазами.

– Ты хотел выбрать Тину! – загрохотал голос Пана. – Этибальд тоже. По древнему обычаю он имеет право вызвать тебя на поединок. Победитель получит девушку.

– Но я не сатир! Я не пил священного вина! – голос Ника резко прозвучал в полной тишине.

– Ты не сможешь уйти из леса живым, не приняв бой. Таков закон. Его не может нарушить никто. – Пан был непреклонен.

Все расступились, Ник шагнул в образовавшийся круг. Откуда-то выскочил маленький курчавый сатир и дал Нику свою дубину. Она была значительно меньше, чем у Этибальда. Ник взвесил сучковатую палку на руке. Она была намного тяжелее его меча. Он еще никогда не дрался на дубинах. Это был новый для него вид оружия.

Толпа заревела от возбуждения.

– Начинайте! – Пан нетерпеливо бросил в круг зеленый платок.

Противники вышли на середину и стали кружить друг против друга, готовясь к атаке. Ник никогда не дрался с фавнами, но надеялся, что интуиция его не подведет.

Этибальд, зарычав от ярости, бросился в вперед. Ник отпрянул в сторону. Дубина, едва не задев голову, просвистела над его ухом.

Все ахнули.

– Надо быть осторожнее, – подумал он.

Атака повторилась. Ник, уклоняясь, уходил то вправо, то влево. Когда в очередной раз сатир занес над ним палицу, Ник, уходя в сторону, резко ударил его по руке. Сатир охнул от боли, его рука повисла. Он перехватил палицу в левую руку и стал наносить удары еще быстрее. Наверное, никто не выдержал бы такой атаки. Но у Ника был хороший учитель. Не зря они так много времени уделяли уходам и ныркам. Он двигался по кругу, увертывался, уклонялся, изматывая своего противника. Его туловище двигалось как метроном. Он ни секунды не стоял на месте, постоянно перемещаясь. Палица со свистом проносилась мимо него, не достигнув цели.

Сатир начал уставать, его дыхание стало хриплым, пот выступил у него на лбу. Огромная дубина уже не так быстро летала по воздуху. Но он продолжал в ярости наносить бесчисленные удары. Это была рискованная игра. Каждый удар мог быть смертельным.

Когда в очередной раз Этибальд замахнулся, Ник увернулся и с разворота резко стукнул его по плечу. Воя от боли, Этибальд выронил свою дубину. Ударом ноги Ник отбросил ее в сторону. Но это не умерило пыл его противника. Взревев от ярости, он с голыми руками бросился на Ника.

– Остановитесь! – громовой голос Пана прервал тишину.

Этибальд остановился как вкопанный. Глаза его блестели от гнева.

– Я буду драться дальше голыми руками, пока не убью его! – заорал он.

– Не будешь! – грозно прозвучал голос Пана, перекрывая шум леса. – Ты плохо знаешь наши законы! Ты уже уронил свою палицу. Потерявший оружие считается проигравшим.

В отчаянии Этибальд схватился за голову.

Пан продолжал:

– Несмотря на исход поединка, девушка имеет право сама выбрать себе возлюбленного.

Наступила тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием бойцов. Все смотрели на Тину. Она вышла и подошла к Этибальду.

– Ты заслужил мою любовь! Ты проиграл, но самому достойному сопернику. Я выбираю тебя!

Этибальд зашатался, рыдания стали сотрясать его грудь. Упав на колени, он стал целовать ее руки. Тина обняла его курчавую голову, прижала к себе и сказала тихим голосом:

– Подойди к Избранному и пожми ему руку. Я хотела, чтобы он остался со мной, но он не принял моей жертвы. Он настоящий рыцарь! Он выполняет волю богов. Он должен спасти наш мир.

Счастливый Этибальд подскочил к Нику и потряс ему руку.

Толпа взревела от восторга. Пан улыбался. Он был доволен. Громко грянула музыка. Гуляние продолжилось. Кубки с искрящимся вином снова стали разносить по залу. Пары закружились в танце. От радости Пан хлебнул лишнего, и скоро уронил голову на стол.

Падая от усталости, Ник шлепнулся на дубовую скамью. Он вытер пот, градом струившийся со лба. Руки его дрожали, ноги тоже. Схватка с Этибальдом отняла у него все силы. Он огляделся по сторонам. Вокруг него продолжалось веселье. Пьяные сатиры кружились в неистовом танце, обнимая полуобнаженных дриад. Рядом храпел Пан. Перед ним стояла большая глиняная кружка с пенящимся вином. Ник почувствовал, что силы покидают его, сказывалось напряжение последних дней. Было жарко, дико хотелось пить. Он протянул руку, поднял кружку и выпил ее до дна. С последним глотком, он почувствовал, что голова у него начинает кружиться. Движение времени вокруг него стало замедляться. Сатиры, дриады, спящий Пан медленно закружились и слились в один вертящийся цветной круг. Последнее, что он помнил, как медленно поднимается в воздух и стремительно несется куда-то вдаль.