— Почему я узнаю об этом только сейчас⁈ — вице-президент Pak Industries со всей силы швырнул стопку отчетов в лицо своего личного финансового аналитика и аудитора. — Как это могли скрывать почти полтора года⁈

— Имел место подлог финансовой отчетности, — ответил молодой мужчина. — Никто не хотел, чтобы это вышло за пределы корпорации, в первую очередь руководители на местах.

— Конечно же не хотели! Они понимали, что я их на органы пущу! Всех! Продам китайцам на запчасти! Бесполезные ублюдки!

В сердцах Пак Бо Гом схватил еще одну стопку документов и сбросил ее на пол.

Сегодня утром к нему срочно пришел аналитик и его личный финансовый консультант, которого он нанял несколько месяцев назад для финансового аудита той части компании, которая находилась под его, Пак Бо Гома, непосредственным контролем. И выяснилось, что почти полтора года назад значительная часть средств, которая была бережно выведена вице-президентом под видом дивидендов на личные счета, бесследно исчезла. Причем вычистили не только корейские, но и международные счета, уцелело только то немногое, что он хранил в виде ценных бумаг в банковских ячейках. В общей сложности бесследно исчезло почти двадцать миллиардов вон.

— Пострадали не только счета ваших компаний, господин Пак Бо Гом, — невозмутимо продолжил мужчина. — Деньги ушли и с общих счетов конгломерата.

— Сколько?

— В общей сложности, с вашими деньгами, пятьдесят миллиардов, — ответил мужчина.

Пак Бо Гом тяжело опустился в кресло и закрыл лицо ладонями. Пятьдесят миллиардов, целое состояние, это чистая прибыль подконтрольных ему предприятий как минимум за два года. Такая сумма не могла просто испариться, пропажу давно кто-нибудь бы заметил. Этот вопрос он и задал аналитику.

— Конечно же, головной офис был в курсе происходящего, — ответил аудитор. — Я думаю, источник подлога отчетности находится именно здесь. На самом верху, если вы не были в курсе.

— Ты намекаешь, что мой отец пережил ограбление, а потом подделал финансовые документы? — спросил Пак Бо Гом.

— Цифры не могут врать. Если не сильно всматриваться, то все выглядит прилично. Но едва копнешь, окажется, что все счета ведут в тупик, а часть контрагентов просто не существует. Очевидно, что глава Pak Industries попытался скрыть эту проблему от инвесторов, — ответил мужчина. — Если бы эта информация всплыла, на рынке началась бы паника. У вашей семьи есть контрольный пакет, но вы же знаете, как реагируют игроки и инвесторы. Даже небольшие неприятности могут вызвать шторм на KOSPI и KOSDAQ. А ваш конгломерат задействован в слишком многих производствах. Это зацепит не только вашу семью, но ударит по рынку всей Кореи.

— Хочешь сказать, отца заставили пойти на подлог? — уточнил Пак Бо Гом. — Этот старик психопат и параноик, я не верю, что кому-то удалось его запугать.

— Я точно знаю, что эта информация смертельно опасна, — ответил консультант. — Господин Пак Бо Гом, я бы не стал углубляться в этот вопрос, иначе…

— Мой собственный отец обокрал меня. Точнее, он умолчал об этом, что еще хуже. Какие компании конгломерата пострадали сильнее всего?

— Подконтрольные вам и председателю, — ответил аудитор.

— Только они? — уточнил вице-президент.

— Вы управляете наиболее технологичными производствами, бумаги которых публично торгуются на бирже.

— А что с компаниями моей племянницы?

— Вы о Пак Сумин?

— Да, о ней.

Аудитор моргнул и тут же потянулся в стоящую на полу сумку за своим планшетом. Несколько минут тишины и Пак Бо Гом получил ответ.

— Ей принадлежит только трастовый фонд, который в свою очередь управляет недвижимостью в центре Сеула, а из крупных предприятий — имеет паи в нескольких строительных компаниях и основную долю в бетонном заводе недалеко от Пусана. Это всё закрытые акционерные общества, средства вашей племянницы вряд ли пострадали, — наконец-то ответил специалист.

— Все понятно.

— Еще какие-нибудь вопросы, господин Пак Бо Гом?

— Подготовь подробный отчет по структуре бизнеса Пак Сумин. Я хочу независимый свежий взгляд, — махнул рукой чуть успокоившийся вице-президент.

— Вы же понимаете, что без внутренних отчетов конгломерата я…

— Все доступы я тебе предоставлю, — высокомерно ответил Пак Бо Гом. — Свободен.

Аудитор поклонился, после чего пятясь, вышел из кабинета вице-президента. Пак Бо Гом же задумчиво посмотрел в окно, решая, что же ему делать дальше.

Если дыра в финансах подконтрольных ему компаний вскроется, то он потеряет еще большую сумму. Но самое главное, его статус и влияние будут подорваны. Совсем скоро он готовился вступить в наследство — отцу осталось недолго — но текущая ситуация ставила крест на всех его усилиях. Немного поразмыслив, Пак Бо Гом сначала потянулся к офисному телефону, на другом конце которого сидел его секретарь, но в последний момент передумал. Некоторые вещи стоит держать в тайне даже от таких проверенных подчиненных. Это семейное дело.

Вместо офисного телефона мужчина неловко достал из кармана личный смартфон, нацепил на нос очки и близоруко стал тыкать пальцем в экран. Он хотел сделать операцию — контактные линзы доставляли ему огромный дискомфорт — но врачи сказали, что роговица слишком тонкая и могут быть осложнения. Так что дабы не ударить в грязь лицом, ему приходилось ходить без очков и пользоваться ими только в крайних случаях. В таких, как сейчас.

Найдя контакт своего младшего сына, Пак Хи Шуня, вице-президент открыл окно SMS-сообщений и начал писать.

«Зайди ко мне сегодня вечером. Для тебя есть особое задание».

Мужчина перечитал сообщение, нажал на самолетик отправки, после чего спрятал телефон в карман.

Пак Минхо в последний раз наломал дров. Пока в этот вопрос Пак Бо Гом не совался слишком глубоко, но и то, что ему удалось выведать, не сулило для старшего сына ничего хорошего. Китайская триада, похищение племянницы. Пак Михно слишком радикален для того, чтобы решать такие деликатные вопросы, как этот, с финансами. Так что лучше привлечь к работе младшего сына. Пусть разузнает, как именно конгломерат потерял деньги, кто в этом виноват. Пострадали только электронные счета, это аудитор проговорил четко. Да, тоже самое было написано и в его бумагах.

Им очень повезло, что основные активы девчонки находятся за пределами публичного поля и не пострадали. Они отлично залатают дыры в отчетности конгломерата, а акционеры смогут спать спокойно. Дело за малым — наконец-то получить контроль над тем, что успел оставить своей дочери погибший брат Пак Бо Гома.

Но почему отец скрыл факт того, что у них украли деньги? Пак Ки Хун был абсолютным хозяином своей империи, пусть часть компаний торговалась на бирже, был публичный совет крупнейших акционеров, но Пак Бо Гом слишком хорошо знал стиль отца. Он бы не допустил такого развития событий, если бы обстоятельства пропажи финансов со счетов их компаний не были чрезвычайно удручающими. Вполне возможно, тут были замешаны и другие крупные компании, именно поэтому никто из конкурентов не обратил внимания на странности в отчетности, а ведь чужие финансовые документы зачастую изучаются внимательнее, чем свои собственные.

Если бы он был в нормальных отношениях с тетушкой Чхве Кан-Ми, то обратился бы к ней напрямую. Очевидно, без ее костлявой лапки тут не обошлось, только эта старая ведьма могла провернуть этот номер так, чтобы никто ничего не заподозрил. Скрывать потерю таких средств на протяжении полутора лет! Да еще и у него под носом! От одной мысли, что от него скрыли столь чувствительную информацию, руки вице-президента сжимались в кулаки. Отец ему не доверяет? После стольких лет упорного труда, после всего, что он сделал ради компании⁈ Он даже женился на той, на ком указал ему старик! В отличие от брата, который встал в позу, сначала обрюхатил, а потом привел в семью какую-то безродную шалаву! Он, Пак Бо Гом, всегда был идеальным сыном Пак Ки Хуна, тем, кто встанет у руля Pak Industries! Так почему же он оказался в таком положении?

Чем больше мужчина размышлял о произошедшем, тем непонятнее ему становилась ситуация. Еще эта девчонка, Пак Сумин. Отец без конца стравливал его с покойным братом и в итоге Пак Бо Гом вышел победителем из этой борьбы, пусть и по столь непримечательной причине. Но зачем продолжать продвигать эту бездарную девку? Неужели старик видит в ней что-то, чего не заметил Пак Бо Гом?

Телефон в кармане Пак Бо Гома завибрировал и мужчина, достав аппарат, прочитал короткое сообщение от своего младшего сына.

«Зайду в 19:00».

В любом случае, ему срочно нужны деньги. И он прекрасно знал, где их взять так, чтобы никто ничего не заподозрил. А после того, как он все уладит, у него состоится серьезный разговор с Пак Ки Хуном о будущем конгломерата.

— И где это ты пропадаешь?

— Что ты забыл в моей квартире?

Пак Хи Шунь только вернулся из офиса, а его братец сидел, развалившись на белоснежном диване с бокалом красного в руке. На столике перед ним — варварски вскрытая бутылка из личной коллекции Пак Хи Шуня.

Молодой человек широким шагом подошел к столу и подхватил бутылку дорогого французского вина со стола.

— Ты мне должен пятнадцать тысяч долларов, — холодно сообщил младший брат.

— С какой стати? — улыбаясь, спросил Пак Минхо.

— С той, что ты влез в мою коллекцию. Опять.

— Ты слишком зациклен на своей конуре, братец, — рассмеялся Пак Минхо. — Мебель на заказ, ковры ручной работы, антиквариат на подставках. Не жилье, а музей.

— Тебе не понять красоты этих вещей, пабо.

— Ты как меня сейчас назвал? — вспыхнул Пак Минхо.

— Вот пока ты будешь реагировать на такие мелочи, тебе не стать главой конгломерата, братец, — едко усмехнулся Пак Хи Шунь, сбрасывая с плеч пиджак. — Так что ты забыл в моем доме? И как ты вообще сюда попал?

— Думаешь, шавки Юн Донджина могут меня остановить?

— Ты угрожал нашим сотрудникам?

— Не понимаю, почему ты пользуешься услугами людей этого старика, — усмехнулся Пак Минхо. — Он просто прилипала, ничего больше.

— Этот прилипала стоит за плечом нашего деда и шепчет ему на ухо, придурок, — оскалился младший брат, с сожалением глядя на вскрытую бутылку вина. Этот идиот еще и пробку раскрошил, вместо деликатного пластинчатого штопора, которым и стоит вскрывать такие бутылки, он использовал обычный, винтовой. Да еще и прокрутил пробку насквозь. Теперь вино только на выброс, он к нему даже не притронется.

Пак Минхо же, наблюдая за страданиями своего младшего брата, встал со своего места и стал прохаживаться по гостиной, обставленной, словно зал музея Британской империи.

— О чем хотел поговорить с тобой отец?

— Ты же еще пять минут назад не знал, где я был, — едко ответил Пак Хи Шунь. — А теперь утверждаешь, что я был у отца.

— Я просто теряю терпение, глядя на твою тупую рожу, братик, — с улыбкой ответил Пак Минхо. — Что тебе сказал старик?

— Что ты слишком любопытный и тебе следует знать свое место, — огрызнулся младший.

— Вот оно как? А мне кажется, он дал тебе какое-то важное задание, и меня крайне интересует, на какую тему.

— А что, чувствуешь во мне конкурента? — улыбнулся Пак Хи Шунь. — Не волнуйся, у тебя уже был один шанс и ты облажался. Теперь моя очередь.

— Значит старик дал тебе задание касательно этой сучки Пак Сумин?

— Зачем ты спрашиваешь, если так все знаешь, братец? — удивился Пак Хи Шунь.

Сейчас они переместились на стерильную, более похожую на операционную, чем на жилое помещение, кухню. Молодой мужчина аккуратно поставил загубленную бутылку вина на мраморную столешницу и повернулся к брату.

— Пак Минхо, — начал Пак Хи Шунь. — Тебе на самом деле не стоит лезть в это дело. Ты уже наломал дров и с заказом у триады, и с контролем исполнения.

— Как ты узнал⁈ — вспыхнул Пак Минхо.

— Не у одного тебя есть надежные контакты и брокеры, — улыбнулся младший брат. — Тебе очень повезло, что Юн Донджин с возрастом потерял нюх, и пока эта информация не достигла ушей нашего деда. Хотя его очень интересует, что же произошло с его единственной внучкой. Ты знаешь, что Пак Сумин чуть серьезно не пострадала из-за твоей безалаберности? Кстати, дед ничего не пока знает, в том числе моими стараниями. Странно, правда? Я подтираю за тобой, хотя из нас двоих старший ты, хён.

Последнее слово прозвучало как ругательство. Пак Хи Шунь хоть и признавал в Пак Минхо брата, но категорически отказывался признавать его старшинство. Для него очередность рождения не значила ровным счетом ничего.

— Ты слишком много себе позволяешь и лезешь туда, куда не следовало бы лезть, — прошипел Пак Минхо.

— И что бы ты сделал на этот раз? Нанял группу арабских террористов, чтобы они подорвали нашу сестру? — улыбнулся Пак Хи Шунь. Ему нравилось бесить брата. — Ты совершенно не понимаешь ситуацию. Отец тебе больше не доверяет. Во всяком случае, не в текущей ситуации. Тебе дали довольно простое, но в тоже время важное задание. Все висело на волоске, тебе надо было всего лишь очернить Пак Сумин перед дедом. И что ты сделал? Ты обделался, братец. Крупно обделался. В том числе и потому что бросил все на самотек. Я такой ошибки не допущу.

Взбешенный Пак Минхо развернулся и бросился прочь из квартиры. Проходя мимо столика, на котором он оставил бокал с вином, он немного задержался, после чего взял в руки посуду. Сделал несколько небольших глотков.

— Знаешь, — уже спокойно ответил Пак Минхо брату, который замер в дверном проеме, скрестив руки на груди, — ты считаешь себя слишком умным. Такой весь из себя молодец, все контролируешь. Но твое высокомерие сыграет против тебя, вот увидишь.

После этого Пак Минхо перевернул бокал и вылил остатки вина на белоснежный диван и дорогой ковер, после чего просто разжал пальцы, отпуская посуду в свободное падение.

— Вот ты будешь выглядеть точно так же. Красное размазанное пятно, — через плечо бросил Пак Минхо, уже стоя у входной двери.

— Убирайся, ублюдок, — прошипел Пак Хи Шунь.

— Давай братец, покажи, как ты не обделаешься, — улыбнулся Пак Минхо. — А я с удовольствием за эти понаблюдаю со стороны. Только потом не плачь и не вини всех вокруг. И кстати, твое вино полнейшая дрянь и кислятина. Ха! Бывай!

После этих слов Пак Минхо вышел из квартиры, не забыв при этом хлопнуть дверью напоследок.

Еще несколько минут Пак Хи Шунь простоял, подпирая плечом дверной косяк и наблюдая, как дорогое красное вино впитывается в его антикварную мебель и ковер. Наверное, их уже не спасти. Ни один реставратор не возьмется вывести эти пятна. Наверное, проще было бы отмыть кровь с ковра, чем красное вино.

Пак Хи Шунь в красках представил, как берет клюшку для гольфа или бейсбольную биту, и разбивает голову старшего брата, словно переспелый арбуз. Как во все стороны летят кости, ошметки мозгов и брызги крови. Он частенько в детстве представлял различные способы, которыми бы хотел избавиться от этого назойливого и драчливого ублюдка. Но нельзя. Он много лет терпел и ждал момента, чтобы показать отцу, что именно он, Пак Хи Шунь — его настоящий и единственно достойный наследник. А участь Пак Минхо — прожигать жизнь, веселиться с девицами и принимать поспешные решения. В этом они с их двоюродной сестрой были до боли похожи.

Тяжело опустившись на диван, прямо рядом с растекшимся пятном от красного вина, молодой мужчина достал из кармана смартфон и открыл свои заметки. Отец дал ему задание не в пример сложнее, чем до этого получил Пак Минхо. Но в отличие от этого бешеного пса он сможет с ним справится.

Цель — сделать так, чтобы активы Пак Сумин перешли под контроль семьи. Сделать это можно будет несколькими путями, от обычного рейдерского захвата до размытия доли через подставное увеличение уставного капитала ее предприятий. Вариантов была масса, но прежде чем начать действовать, ему нужно провести разведку. Узнать, что за люди окружают Пак Сумин, какие у нее тылы. В отличие от Пак Минхо, Пак Хи Шунь не будет переть напролом. Его методы намного тоньше и элегантнее.

Прямо как вино, которое разлил его старший брат.

Дорогие читатели! Обычно я этим не занимаюсь, но для третьего тома СТП было решено сделать исключение. Итак, каждому, кто подарит этой книге награду произвольной величины на стену придет в гости Сумин-ян с благодарностью:

Для истинных же ценителей данного персонажа и всей истории в целом у меня есть специальное предложение. За награду ровно в 41 рубль (это важно!) вы станете членом очень элитного фонда. Почти как WWF, только круче:

Внимание! Награды не суммируются, так что если вы закините 51, 100 или даже 1000 рублей (мое вам почтение в таком случае!) на вашу стену все равно придет Сумин-ян. Годзилла отзывается только на наградку в 41 рубль.

Если вы не хотите получить стикер, но хотите оставить награду — напишите мне об этом в личку, ЛС открыты.

Спасибо за внимание.

Везли меня сравнительно недолго.

После того, как меня закинули в кузов буса и я наконец-то сумел унять внутреннюю панику и успокоить сердцебиение, я внезапно осознал, что попал в руки не к NIS и даже не к китайцам. Мужчины, которые сравнительно аккуратно приняли меня под руки и затолкнули в бус, были одеты как типичные охранники. У одного из них я увидел рукоятку тазера, выглядывающую из-под пиджака. А боевым оружием, как я смог разглядеть, вовсе был вооружен только старший группы.

Меня не били, не орали. Просто силой усадили на отдельное кресло и изъяли содержимое карманов — смартфон и кредитку Пак Сумин — на этом все насилие было закончено.

— Куда едем? — спросил я, не обращаясь ни к кому конкретно.

Мужчины промолчали и сделали вид, что вообще меня не услышали.

Я на это только хмыкнул, уселся поудобнее и пальцем отодвинул тряпичную шторку, которой было закрыто окно.

Ехали мы по центру Сеула, не в сторону порта или на север, а на восток, это уже хорошо. Из всех известных мне точек в том направлении был головной офис конгломерата семьи Пак. Я там уже однажды был, во время семейного совета, на котором выступала Пак Сумин. Неужели мне назначили принудительную аудиенцию? Вопрос только, с кем именно. Если это ее дядюшка, то у меня большие проблемы.

Когда мы подъехали к головному офису Pak Industries, я был уже совершенно спокоен. Бус остановился у бокового служебного входа, двери открылись, на землю спрыгнули два охранника. Следом, провожаемый еще двумя мужчинами, из машины вышел и я. Остановился, потянулся, всем видом демонстрируя, что происходящее меня ни сколько не нервирует.

— Двигай, — подтолкнул меня в спину один из мужчин.

— Иду, иду, — ответил я.

Отпираться смысла не имело. Эти четверо были достаточно крепкими, чтобы просто скрутить меня и занести в нужный кабинет на руках, а если попробую убежать, то и тазером в спину шваркнуть могут. Получать удар током мне не хотелось, тем более, если бы меня хотели закопать, то везли бы прочь из Сеула, а не в самый центр города. Так что мне просто предстоит какой-то не слишком приятный разговор.

Интересно, как там Пак Сумин? Мне подумалось, что прямо сейчас в ресторане стынет наш с ней обед, а девушка сидит на кухне и ждет, когда я вернусь с едой. Эти придурки еще и телефон у меня забрали, так что только могу представить, сколько гневных сообщений она мне настрочила.

А если она подумает, что я все же сбежал? От этой мысли по спине пробежали мурашки, во время получасовой поездки в бусе я был так увлечен мыслями о том, к кому же меня везут, что даже об этом и не подумал.

— Я могу получить свой телефон? — спросил я у старшего.

— Он тебе не понадобится, — грубо ответил мужчина.

— Вообще-то, мне надо отчитаться перед начальством, что возникли непредвиденные…

Закончить я не успел. Один из охранников отвесил мне хлесткую оплеуху и толкнул в спину, в сторону служебного входа.

— Шевелись давай, северянин! — рыкнул охранник и я понял, что пытаться разговаривать с этими болванами, как с разумными людьми совершенно бесполезно.

Меня провели внутренними коридорами, которыми пользовались охрана и уборщики, и в итоге мы вышли на одном из верхних этажей, оказавшись в прямом и длинном коридоре, который оканчивался одной-единственной высокой двустворчатой дверью. Ну, конечно же, большое начальство — большие двери. Как иначе?

Главное, чтобы Пак Сумин не наломала дров. Как мне потом лучше заходить в квартиру? Перекатом, или сначала закинуть через дверь еду, чтобы показать добрые намерения? Отдадут ли мне телефон, чтобы я смог позвонить? Или лучше все сказать лично? Или написать? Всю дорогу до массивных дверей я думал о том, какой из вариантов оповещения Пак Сумин нанесет мне наименьший ущерб.

— Стоять, — скомандовал один из охранников, хватая меня за плечо.

Вот как. Притащили на свою территорию и стали распускать руки. Видимо, все же волновались, что я начну буянить и вырвусь из микроавтобуса. Но вот из этой цитадели из стекла и бетона мне уже деваться некуда — вот и обнаглели эти охраннички.

Чем дольше я оставался с этими людьми, тем больше они меня бесили. Что это вообще за методы такие, хватать людей на улице?

Один из охранников приложил руку к уху и что-то послушал, после чего коротко скомандовал:

— Ждем.

Ждать пришлось почти полчаса, во всяком случае я успел досчитать до тысячи семисот, когда дверь наконец-то открылась, а я, под конвоем четырех человек, попал в просторную приемную.

Как оказалось, мы стояли у боковой двери. Основной вход — обычная офисная двустворчатая дверка — находился слева от нас. Видимо, вход за моей спиной использовался для визитов персон, чье присутствие афишировать не слишком хотелось. В том числе и для визитов влиятельных лиц и переговорщиков, если судить по красному ковру, который был расстелен по всему нашему пути.

Осознание того, что этим амбалам пришлось тащить меня через отдельный вход для влиятельных персон, чтобы меня не заметили другие сотрудники, немного приподняло мне настроение.

Секретарь за широким столом окинул нас взглядом, после чего снял телефонную трубку, нажал на кнопку и доложил о нашей готовности.

Да сколько можно? Такое чувство, что я иду не в рабочий кабинет большой шишки, а пытаюсь проникнуть на режимный объект.

Когда я наконец-то попал за вторые, уже менее внушительные и массивные двери, то очутился в просторном рабочем кабинете какого-то большого начальника, который, впрочем, на своем рабочем месте сейчас отсутствовал. Два охранника тут же встали у дверей, еще двое — остались стоять у меня за спиной. Ну, понятно, лишнее движение, и меня тут прожарят разрядом электрического тока. Не думаю, что они начнут палить из боевого оружия в присутствии большого босса.

Еще пять минут бесцельного стояния посреди комнаты и боковая дверь наконец-то открылась. Я ожидал увидеть дядюшку Пак Сумин, но в комнату сначала вошел отец госпожи Юн Хян Ми, убедился, что охрана расставлена по местам, а следом за ним в комнату вплыл старик Пак Хи Кун.

Не торопясь, дед Пак Сумин прошел за свой рабочий стол и опустился в кресло. Демонстративно переложил документы в небольшую стопку, после чего сложил руки перед собой и наконец-то посмотрел на меня.

— Ты знаешь, кто я такой, северянин?

— Господин Пак Ки Хун, — я уважительно склонил голову, хоть и не поклонился целиком.

В следующий момент на мой затылок легла ладонь одного из охранников, который попытался согнуть меня под девяносто градусов, но я смог вырваться.

— Вижу, манерам тебя не обучили, — хмыкнул старик.

— Не понимаю, почему я должен кланяться человеку, который приказал притащить меня сюда силой, — ответил я старику, выпрямляясь и одергивая чуть задравшуюся футболку.

Я все еще был в вещах, в которых ходил в поход, и это заставляло меня чувствовать себя уязвимо. Тяжело на равных говорить с людьми в строгих костюмах, когда на тебе майка и спортивные штаны. Я бы чувствовал себя намного комфортнее сейчас в пиджаке, а лучше — в моей армейской форме. Тогда разговор бы ощущался совершенно иначе.

— Я приказал доставить тебя на беседу, — ответил старик. — Как ты понимаешь, твое желание здесь присутствовать нас не интересовало.

— Я сотрудник вашей компании, господин Пак Хи Кун, вы всегда могли вызвать меня через отдел кадров. И при этом информация не вышла бы за пределы ограниченного круга лиц, — ответил я, сверкнув глазами на Юн Донджина, отца госпожи директора по персоналу Юн Хян Ми.

Юн Донджин от такой наглости даже кашлянул, а вот старик Пак Хи Кун даже рассмеялся.

— Нагл, остер на язык. Ты знаешь, мальчик, что способность к юмору и сарказму один из признаков интеллекта?

— Догадывался, — ответил я.

— Ты знаешь, почему ты здесь? — прямо спросил Пак Хи Кун.

— Очевидно, из-за того, что я работаю на вашу внучку, госпожу Пак Сумин, — ответил я. — А еще потому что она убрала старую бесполезную охрану.

— Точно умен, — довольно протянул Пак Хи Кун. — Значит, ты понимаешь, что ты должен будешь делать дальше?

— Работать на госпожу Пак Сумин, в точности выполняя ее указания и свои должностные обязанности? — включил я дурачка.

— А еще минуту назад ты говорил такие умные вещи, северянин… — покачал головой господин Пак Ки Хун.

— Я не слишком силен в ребусах или чтении мыслей, — ответил я.

Старик нахмурился, а Юн Донджин чуть дернул головой.

В следующий момент мне по шее прилетел удар ребром ладони, от которого у меня потемнело в глазах.

— Знай свое место, северянин, — уже совершенно другим тоном сказал Пак Ки Хун и я почувствовал, что прямо сейчас меня в этом кабинете могут и пристрелить. Этот старик пожрал на своем пути к вершине сотни, если не тысячи конкурентов. Что для него еще один безродный беглец?

— Мне платит, предоставляет жилье и паек именно госпожа Пак Сумин. Я не понимаю, почему должен исполнять ваши указания, — прямо ответил я, держась за шею.

Кровь стучала в висках, в глазах немного плыло. Ударили бы сильнее или рукоятью пистолета, и я бы потерял сознание.

— У тебя нет другого выбора, — внезапно подал голос Юн Донджин. — Ты не можешь проигнорировать приказ господина Пак Ки Хуна.

— Я всегда могу уволиться, — улыбнулся я. — Если я не буду работать на госпожу Пак Сумин, то и доносить не буду способен, ведь так? Я, кстати, давно подумывал поменять место…

Юн Донджин потянулся к стопке с документами и, выудив желтую папку, бросил мне ее под ноги.

— Ты будешь делать все, что тебе прикажут, — сказал советник Пак Ки Хуна.

Я посмотрел на старика, который ожидал моей реакции, оглянулся на застывшую за спиной охрану, после чего поднял с пола документы. Одного взгляда на первую страницу мне хватило, чтобы волосы на шее пришли в движение.

Короткое досье на меня, Ким Аран. Фотография господина Ма Донга, описание моего маршрута в день похищения Пак Сумин. В папке было абсолютно все про меня. Номера телефонов и банковской карты, старый адрес, даже номер паспорта.

— Наш конгломерат — это одна большая семья, — начал Пак Ки Хун. — Я, как основатель, несу ответственность за каждого сотрудника, чей труд лежит в основе процветания моего бизнеса. И конечно же я не позволю, чтобы эта информация попала в руки неправильных людей. Например, в руки твоего знакомого, с которым ты так мило пил чай посреди ночи, северянин. Но ты же понимаешь, что если ты уволишься, то и эту большую семью ты покинешь?

Я поднял глаза на старика Пак Ки Хуна. Старый маразматик, который привык играть людскими жизнями, словно это фишки на доске. Он сейчас прямо мне говорил, что единственное, что отделяет меня от триады — мой статус его работника. Уйду из InterConnect, перестану работать на Пак Сумин — и меня тут же бросят на съедение бездомным собакам. Такая папка в руках триады значительно упростит им задачу.

— Если ты думаешь о бегстве из страны, то об этом тоже можешь забыть, — усмехнулся Пак Ки Хун. — Ты не поднимешься на борт ни единого самолета, тебя не примет ни одно судно. Можешь попробовать сбежать вплавь обратно на родину, но не факт, что тебя не расстреляют свои же. Так что перестань тратить мое время и слушай внимательно…

Закончить старик не успел. Двери в кабинет с грохотом распахнулись, а на пороге появилась Пак Сумин.

Одета годзилла была не в пример лучше, чем я. И если ее обычный рабочий костюм я понять мог — его выстирали и оставили в пентхаусе горничные, то когда она успела сделать макияж?

К девушке тут же прыгнули двое, что стояли по сторонам от двери, но Пак Сумин только прорычала:

— Руки убрали, уроды! — заорала годзилла, рывком сбрасывая ладони охранников со своих локтей. — Старик! Что ты вытворяешь⁈

— Сумин-ян, у меня к тебе тот же вопрос… — сверкнул глазами Пак Ки Хун.

Широким шагом Пак Сумин пересекла кабинет и с силой ударила ладонями по столу, наклоняясь к собственному деду настолько близко, что, казалось, она хочет ударить его своей головой. И это бы у нее получилось, не будь стол больше метра в глубину.

— Почему моего ассистента хватают твои амбалы⁈ Он вообще-то на работе!

— Что-то я не припомню, чтобы его забрали из офиса, — холодно возразил Юн Донджин.

— Он работает на меня круглосуточно! — заорала Пак Сумин. — Мои руки и ноги! Из-за вас я пропустила обед, который этот придурок должен был мне принести! А вы его перехватили прямо посреди этого задания⁈ Как я вообще могу нормально работать, если вы даже моих ассистентов хватаете⁈ Сам же говорил, старик, что я должна проявить себя! И я вкалываю, как проклятая, но стоит мне отправить человека за едой, вы тут как тут!

Обед? Я моргнул пару раз, пытаясь понять, что тут происходит.

— Сумин-ян, мне кажется, ты…

— Что вы тут устроили? Нужен новый доносчик⁈ — продолжала орать Пак Сумин, стуча кулаком по столу. — Так я сама буду отзваниваться! Или позвоните в компанию Мун Джина, у них есть мое расписание, договоритесь, чтобы они пересылали вам отчет!

При упоминании здоровяка Юн Донджин скорчил такое лицо, будто бы перед ним вывалили огромную кучу дерьма. Пак Ки Хун же с нескрываемым интересом наблюдал за собственной внучкой, которая сейчас пыталась проломить кулаком массивную столешницу.

— Мы можем связаться с твоей охранной компанией? — уточнил Пак Ки Хун.

— А что, у твоих сотрудников руки в гипсу⁈ Телефоном умеет пользоваться даже этот водонос, своих бы мог научить!

Девушка не оборачиваясь ткнула в меня указательным пальцем, демонстрируя старикам того самого водоноса в моем лице.

— И вообще, что это за слежка⁈ Вы за кого меня принимаете⁈ Хотите результатов и моего участия в бизнесе семьи⁈ Так ведите себя соответственно!

— Сумин-ян, мне кажется, ты забываешься… — нахмурился Пак Ки Хун.

— Это ты, дедуля, уже совсем забыл, что я не девочка, а взрослая самостоятельная женщина! — воскликнула Пак Сумин. — Все! Мы уходим!

Годзилла развернулась на каблуках и, подхватив меня до локоть, потащила из кабинета.

— Позвоните Мун Джину, я предупрежу директора моей охранной фирмы о том, что ему нужно будет сотрудничать с дебилами Юн Донжина! — напоследок крикнула Пак Сумин, после чего мы с годзиллой вывалились из кабинета в приемную.

— Мощно… — пробормотал я. — Только отпусти.

— Нам надо сваливать, — прошипела Пак Сумин.

— Дай секунду, — сказал я, выкручиваясь из хватки годзиллы. — Эй! Ты! Верни мои вещи!

Старший из четверки скорчил недовольную мину, но все же потянулся во внутренний карман и достал мой мобильник и черную кредитку Пак Сумин. Одним движением выхватив свои вещи, я вернулся под прикрытие разъяренной внучки Пак Ки Хуна и мы спешно покинули обитель главы конгломерата.

— Ты как узнала, что я здесь? — шепотом спросил я.

— Онни позвонила, — ответила Пак Сумин.

— А ты быстро.

— С моим дедом иначе нельзя, — ответила девушка, наконец-то отпуская мой локоть, когда мы вошли в лифт.

— Есть хочу, — протянул я, глядя в зеркальный потолок кабины лифта.

— Хоть бы спасибо сказал, что вытащила.

— Спасибо.

— Я тоже есть хочу.

— Давай поедим.

— От тебя смердит, как от псины.

— Я закажу навынос. Или можем забрать старый заказ и погреть в микроволновке.

— Сделай новый.

— Свинины двойную порцию.

— И соуса двойную. Закажи вообще бокс.

— Который с кучей закусок?

— Ага.

— А осилишь?

— Еще у тебя половину мяса стащу.

— Договорились.

Лифт остановился на первом этаже, мы вышли через фойе к главному выходу, собирая удивленные взгляды местных клерков. Пак Сумин в строго костюме в сопровождении какого-то оборванца в спортивках. Мне даже интересно, в какие сплетни в итоге это все выльется.

Только когда мы сели в машину Пак Сумин и тронулись с места, я понял, по какому краю только что прошел. А еще я осознал, что накрепко заперт в Корее. Этот чокнутый старикан, Пак Ки Хун, теперь просто так меня не отпустит.

Хотя я и так больше не собирался покидать страну. Сейчас я очевидно находился там, где должен был быть.

По пути мы заехали забрать заказ из ресторана, после чего уже через пять минут были в квартире.

— Я сейчас сдохну… — протянула Пак Сумин.

— Мне в душ надо, — ответил я, на ходу стягивая со спины футболку.

— Давай быстрее!

В ванную я влетел пулей, окатил себя кипятком и залился гелем для душа, после чего так же пулей выскочил. Я, как и Пак Сумин, сейчас был готов убить за порцию жирной свинины с рисом, вчерашние возлияния давали о себе знать.

Годзилла уже успела переодеться в домашнее и ждала меня на кухне. Она что, использует какие-то секретные техники переодевания? Перед девушкой стоял завязанный пакет из доставки, она даже не сгребла со стола грязную посуду, которую оставили предыдущие визитеры. Сама же Пак Сумин сейчас сидела, поставив пятку на стул и положив подбородок на колено.

— Кто тут вчера был? — спросил я, сгребая все ненужное со стола в мойку.

— Онни и Мун Джин, — ответила годзилла не меняя позы, так что когда она говорила, то ее голова забавно дергалась на коленке. — А что?

— Да ничего, могли бы хоть прибрать за собой, — вздохнул я.

— Для этого есть прислуга, — легкомысленно ответила Пак Сумин.

— Которую ты сегодня не пустила прибраться, — едко заметил я, доставая из холодильника воду для себя. — Пиво или сок?

— Давай сок. Хотя нет! Пиво! Или…

— Так пиво или сок?

— Наверное все же сок… — после секунды размышлений ответила Пак Сумин.

Я понял, что так мы ни к чему не придем, так что достал из холодильника и банку пенного, и стеклянную бутылку натурального апельсинового сока, название которого я даже выговорить не мог. Что-то то ли на французском, то ли на итальянском. В моем холодильнике вообще было подозрительно мало корейских продуктов, хотя мне чаще нравилась именно местная еда.

— Скажи, твой дед всегда так поступает? — спросил я, наконец-то опуская палочки в отделение с рисом.

Передо мной стоял большой прямоугольный бокс с десятком различных отделений. Тут был рис, два вида тушеной свинины, копченые яйца, лоточек с соевым соусом, пара видов кимчи, маринованные грибы и еще какие-то салатики. Всего по чуть-чуть, но в сумме этот бокс был почти на килограмм еды, который я планировал запихнуть в себя без всяких угрызений совести. Желудок реально уже начал прилипать к позвоночнику.

— Как мудак? — уточнила Пак Сумин.

— Как психопат или бандит, — ответил я. — Меня схватили буквально на тротуаре и закинули в бус, как какой-то мешок.

— По мнению Юн Донджина ты слишком незначителен, чтобы с тобой церемониться, — ответила годзилла, набивая при этом рот едой. — Это все его приказы. Дед просто сказал доставить тебя к нему.

— Но он-то знает, как работает его служба безопасности.

— Знает, — кивнула Пак Сумин. — Ты посмотри на Мун Джина. Он же работал на Юн Донджина, занимал в итоге довольно высокий пост. И при этом без вопросов поломал толпе народу руки-ноги. Там все такие.

— Без принципов? — уточнил я.

— Без мозгов, — ответила Пак Сумин с набитым ртом. — Ну и без принципов, это тоже.

— Прожуй сначала.

— Не приказывай мне.

— Если ты сейчас задохнешься, то это будет даже не смешно, — ответил я.

Пак Сумин фыркнула, но тут же закашлялась и стала стучать кулаком в грудь. Ну вот, а я предупреждал! Девушка ткнула пальцем в бутылку сока и я, скрутив широкую пробку, плеснул ей полстакана.

— А я…

— Лучше молчи, — просипела Пак Сумин.

— Но ты же сама…

— Кан Ён Сок, предупреждаю…

— Ладно-ладно, — я сделал вид, что вернулся к еде. — Но что со мной будет? Твой дедуля однозначно дал понять, что я должен следить за тобой для него. Иначе он мне устроит увлекательную и полную приключений, но не слишком долгую жизнь.

— Ничего он тебе не сделает, — сказала девушка, подхватывая палочками кусочек кимчи. — Он старый лис, который всегда ищет, где тонко.

— Где тонко?

— Проще давить на точки, где нет сопротивления, чем пытаться действовать грубой силой, — ответила Пак Сумин. — Это принцип айкидо или какого-то другого единоборства, которым занимался мой дед.

— А чем ты занималась?

— Откуда ты знаешь?

— Я видел, как ты вырубила менеджера Сима. Да это вообще все видели.

— Почему раньше не спрашивал? — удивилась Пак Сумин.

— Да как-то к слову не приходилось, — пожал я плечами. — Будешь?

В моих палочках сейчас был кусок свинины, процентов на восемьдесят состоящий из чистого сала. Я любил жирную еду, но по мне, сало должно быть отдельно, а мясо — отдельно. Только тогда от обоих продуктов можно получить настоящее удовольствие. Ну, или мяса должно быть больше, чем сала, но ни в коему случае не наоборот. Годзилла хищно сверкнула глазами и мигом уволокла у меня этот лакомый кусочек, даже слова не сказав. Касательно моих причуд в отношении сала и мяса она уже была в курсе.

— Тайский бокс, — ответила Пак Сумин.

— Ого, — ответил я. — Внушительно. А почему не какая-нибудь борьба? Или обычный бокс?

— Потому что можно бить людей локтями и коленями, — фыркнув, ответила годзилла. — А деда не бойся. Мы ему сегодня дали отпор.

— Уверена? Он собрал на меня очень плотное досье, если эту папку отдадут триаде, то меня даже слепой найдет.

Пак Сумин серьезно посмотрела на меня и отложила палочки в сторону.

— Я только что вытащила тебя из кабинета человека, который входит, наверное, в первую сотню самых влиятельных лиц Кореи. Еще и наорала на него. Почему ты считаешь, что он будет заниматься такими мелкими пакостями? И почему считаешь, что я тебя не смогу защитить от деда?

Я замолк и, поджав губы, стал размышлять над словами Пак Сумин.

— Неправильно это как-то.

— Что неправильно?

— Что я прячусь за твоей спиной, — ответил я. — Если честно, для меня это немного… унизительно.

Пак Сумин пару раз моргнула, после чего от души расхохоталась.

— Господи, какой же ты тупой, Кан Ён Сок! А еще обижался, что я пульт тебе в голову бросила! Так там же сплошная кость! Ни единой извилины! — хохотала Пак Сумин, вытирая слезы.

— А по мне так это совсем не смешно, — ответил я.

— Ты серьезно? — сквозь смех и слезы уточнила годзилла.

— Ну, как бы да.

— Ты же понимаешь, что присосаться ко мне подобным образом был бы не прочь даже Мун Джин? Чтобы я отгоняла от него и Юн Хян Ми ее папашу?

— Я не Мун Джин. Я даже не южанин.

— Ну, это сразу видно, дитя коллективного хозяйства, — фыркнула Пак Сумин. — Короче, дед тебе не угроза, просто поверь мне на слово. Скажем так, он если и не потерял к твоей персоне интерес, то должен был серьезно поостыть.

— Ты уверена? — уточнил я. — О, еще сало.

— Давай сюда! — миг, и кусочек перекочевал из моего бокса в бокс годзиллы. — Уверена. Я думаю, эти идиоты на самом деле свяжутся с фирмой Мун Джина и будут получать сводку от охраны напрямую.

— И ты не планируешь ничего прятать? — уточнил я.

— А зачем? — удивилась Пак Сумин. — Пусть наблюдают. Мне скрывать нечего. Они сами втащили меня во все это дерьмо, так что пусть смотрят.

— Неужели ты так сопротивлялась?

— Я планировала спиться и умереть счастливой, когда совсем состарюсь.

— Состаришься, это во сколько? — уточнил я.

— Не знаю, — протянула годзилла. — Двадцать семь? Тридцать?

— Серьезный горизонт планирования, — покачал я головой.

Доедали больше не касаясь визита к Пак Ки Хуну. Тут все и так было понятно — дед меня крепко прижал, пытаясь сделать своим доносчиком, но Пак Сумин успела вовремя. Откуда госпожа Юн Хян Ми узнала, что меня приняли амбалы ее папаши, я не спрашивал, а годзилла и не рассказывала. Не мое это дело, на самом деле.

После еды и небольшой уборки на кухне, во время которой Пак Сумин просто сидела на своем стуле и раздавала мне ценные советы и указания, никак более в процессе не участвуя, каждый занялся своим делом. Годзилла завалилась перед телевизором смотреть кино, я уселся за компьютер, к которому не подходил уже несколько дней. Впереди были еще два дня выходных, и раз уж я остаюсь в Корее, то пришло время запустить свои лапки в систему, которую установили спецы из фирмы Мун Джина. А для этого мне стоит сначала перечитать целый вагон мануалов и документации, которые у Пак Сумин не вызовут никаких подозрений. Главное не забывать держать на втором мониторе окно переводчика с английского на корейский, упорно изображая, что иностранных языков я не знаю.

Вечером мы еще раз поели — на этот раз я просто заварил нам лапши с сосисочками, которым, впрочем, Пак Сумин тоже была рада — и я присоединился к годзилле в ее ничегонеделании. Уселся в кресло, и пока девушка, закинув ногу на спинку дивана смотрела дорамы, погрузился в чтение манхвы.

— Если засыпаешь, то иди в спальню, — сказал я, поглядывая на клюющую носом годзиллу. Глаза у нее уже слипались, а будить ее и перетаскивать в другую комнату я не хотел.

— Сам иди, — огрызнулась Пак Сумин, но с дивана встала и поплелась в соседнюю комнату.

Наблюдая столь удивительное зрелище, я даже опешил. Мне не придется метаться по квартире в поисках, где лечь спать, либо же будить это тело, чтобы переместить его в спальню, а самому остаться работать за компьютером? Почему-то вспомнились слова Пак Сумин о том, что каждый раз закрывая глаза, она чувствует, что тонет. От этого мне стало не по себе, но я только отогнал эти мысли. Мун Джин говорил, что у него есть какой-то специалист, и даже прислал пару сообщений. Но терапия начнется только со следующей недели, а пока лучше не раскачивать лодку, которая и так пережила сегодня мощнейший шторм.

Перед сном я заглянул в спальню и, убедившись, что годзилла крепко спит, прикрыл дверь и пошел на диван. Надо будет сходить за вещами Пак Сумин наверх, ведь, по всей видимости, теперь мы окончательно живем в этой квартире вместе.

— Как тебе то, что произошло днем? — спросил Пак Ки Хун своего советника.

Рабочий день уже давно закончился, все сотрудники, которые сегодня вышли на работу, несмотря на государственный праздник накануне, уже отправились по домам. В головном офисе сейчас осталась только охрана, уборщики, круглосуточные дежурные в нескольких отделах и двое стариков, заседающих в кабинете главы конгломерата.

— У девчонки совершенно отсутствует уважение к старшим, — проскрипел Юн Донджин, с удовольствием вытягивая ноги.

Пак Ки Хун с насмешкой посмотрел на своего старого соратника и помощника. Единственный человек, не связанный с ним кровными узами, но приближенный настолько, что после рабочего дня может позволить себе говорить с ним таким тоном. Он ценил Юн Донджина именно за его способность во время работы всецело подчиняться его воле и приказам, а вечером — превращаться в старого друга, с которым можно спокойно обсудить все произошедшее.

— В любом случае, мы остались в выигрыше, — покачал головой Пак Ки Хун. — Согласись парень стучать — был бы соглядатай. А если нет — у Сумин-ян есть надежный человек.

— Вот только ваша внучка все испортила, — прокомментировал Юн Донджин. — Появилась как раз в тот момент, когда вы его приперли к стенке, и ему нужно было делать выбор.

— Не думаю, что все так плохо, друг мой. Все же, ставить людей в совершенно безвыходную ситуацию не стоит, в таких условиях человек может превратиться в бешеную крысу, — ответил Пак Ки Хун.

— И чего же мы тогда добились?

— Мы добились того, что он будет служить моей внучке, — ответил глава конгломерата, поднимаясь из своего кресла. Время ежевечерней прогулки по кабинету, словно это был тюремный дворик. — Это тоже неплохой результат. Ты связался с фирмой Мун Джина?

— Этого головореза? — скривился Юн Донджин.

— Ох, прекрати, тебе теперь часто придется пересекаться с этим мужчиной, — усмехнулся Пак Ки Хун. — Видишь, как все сложилось? А я еще тогда говорил, что тебе стоит принять его.

— Он головорез и ублюдок.

— Он просто слишком похож на тебя в молодости, — заметил Пак Ки Хун.

— И это тоже проблема, — ответил Юн Донджин. — Моя дочь достойна лучшего. Уж точно не подобного отброса…

Пак Ки Хун покачал головой. Отцы. Отцы никогда не хотят отпускать своих единственных дочерей, считая, что не родился еще мужчина, достойный их руки. У него были сыновья, но даже с ними он натерпелся. Особенно от младшего, Пак Киёна. Он должен был жениться на девушке из хорошей семьи, а в итоге привел в дом мать Пак Сумин. Какой это позор! Пак Ки Хун так и не смог простить сына до самой его смерти, а потом уже было поздно. Но, на удивление, Пак Сумин выросла более хорошим человеком, чем он ожидал. В ней чувствовался дух семьи Пак намного сильнее, чем в ее двоюродных братьях, сыновьях Пак Бо Гома. Она чем-то была похожа на свою двоюродную тетку, Чхве Кан-Ми, только более вспыльчивая и агрессивная. Кан-Ми всегда была же более похожа на змею, затаившуюся в высокой траве. Спокойная и расчетливая. Привлечь ее к работе с финансами семьи было одним из лучших кадровых решений Пак Ки Хуна в свое время.

— Поговори с дочерью, реши уже это проблему, — сказал наконец-то Пак Ки Хун. — Нам нужны крепкие отношения с этой фирмой. Есть ощущение, что Пак Сумин начнет вкладываться в бизнес Мун Джина.

— Его услуги стоят немало, — заметил Юн Донджин. — Да и ваша внучка пока не была замечена в расширении бизнеса, который достался ей в наследство. Всем занимаются наемные управляющие и главы фонда, а они крайне осторожны и консервативны.

— Я думаю, скоро все поменяется, Юн Донджин, все поменяется, — протянул старик, замирая перед окном и глядя на Сеул. — В любом случае, у девочки появилась цель. Ей нужно наращивать силу и влияние, а для этого нужны деньги.

— Думаете, она уйдет из InterConnect?

— Не сейчас, она не посмеет ослушаться моего приказа. Но уже скоро. Надо бы подыскать ей место в головном офисе, поближе к Пак Бо Гому и братьям. Пусть поработают вместе.

— Это может стать проблемой, господин. Вы же знаете, кто стоит за заказом.

— Я накажу Пак Минхо за безалаберность, когда этому придет время, — ответил старик. — Пусть пока думает, что ему все сошло с рук. И Пак Бо Гом тоже получит свое. Борьба внутри семьи за влияние это одно, но вот похищения… Что следующее? Заказное убийство?

Старик фыркнул и продолжил курсировать по кабинету, Юн Донджин же еще чуть поразминал ноги, после чего поднялся со своего места и, откланявшись, ушел заниматься делами. Приказ был понятен — связаться с новой охраной Пак Сумин и наладить контакт. Ему это не нравилось, но его доводы на Пак Ки Хуна не работали, так что придется подчиниться. В отличие от тех, кто относился к семье Пак, Юн Донджин знал, когда нужно отступить в сторону и принять предлагаемые условия. Именно таким образом он столько лет и продержался подле Пак Ки Хуна.

Пак Ки Хун же продолжил размышлять о том, что делать дальше. В последние дни Пак Бо Гом проявляет излишнюю активность и сует свой нос в финансовые документы, будто бы он что-то заметил. Атака, которую пережили многие чеболи полтора года назад, увела со счетов корейских компаний почти полмиллиарда долларов, и если бы это стало известно, то рухнула бы не только биржа. Вся страна стала бы посмешищем в глазах мирового сообщества, ведь обокрали их, вероятнее всего, северяне.

Что удивительно, режим Чучхе ни словом не обмолвился об успешной операции, хотя в целях пропаганды они трубят о любых мало-мальских успехах на любом направлении, будь то киберпреступность или что угодно еще. Но нет, на севере тоже было тихо, словно в склепе, а значит поднимать эту тему на юге точно не стоит. Вот только любопытство его сына может выйти боком для всех. Ведь рассказывать о ситуации сыну он не планировал — это даст Пак Бо Гому серьезный рычаг давления на Пак Ки Хуна, с помощью которого он может вынудить старика уйти в отставку. Текущий же глава считал, что его старший сын все еще не готов занять пост главы конгломерата. Слишком высокомерен, слишком жаден и подвержен эмоциям. Ему надо стать крепче, холоднее. Только тогда он сможет достойно управлять семейным бизнесом.

Пак Ки Хун уселся за свой стол, снял телефонную трубку и набрал хорошо знакомый внутренний номер. Эта старая ведьма точно еще в офисе.

— Дорогая Кан-Ми! — с улыбкой на лице воскликнул глава конгломерата. — Еще в офисе, да? Дорогая племянница, зайди ко мне минут на десять, есть пара вопросов. Срочно? На самом деле не очень, просто хочу кое-что уточнить касательно прошлогоднего отчета. Да? Будешь через десять минут? Отлично! Жду тебя.

Старик положил трубку и холодным взглядом посмотрел на телефонный аппарат. Нет, больше звонков не нужно. Если с этим не справится Чхве Кан-Ми, то не справится никто другой. И да помогут им все мыслимые и немыслимые боги, если эта история всплывет на поверхность.

Из квартиры мы с Пак Сумин не выходили и к воскресенью она все же заставила меня посмотреть одну дораму, в обмен пообещав, что потом мы посмотрим какой-нибудь западный сериал или фильм.

Так что когда я заварил нам лапши и мы устроились на диване, я погрузился в мир крайне специфичного корейского производства. Нет, я был человеком, закаленным северокорейским и китайским кинематографом, но именно южнокорейские ленты до сих пор воспринимались мной как что-то запретное и непонятное, а происходящее в этих сериалах настолько отличалось от реальности, которая существовала за окном, что я вообще сомневался в адекватности людей, которые это снимали.

— То есть я правильно понял, что этот мужик, который был на мосту, вселился в тело школьника, который пытался покончить с собой? — спросил я Пак Сумин, глядя на происходящее. — А покончить с собой он пытался потому что его трое козлов в школе били?

— Ага… — ответила годзилла, неотрывно глядя в экран. — Крутой сюжет, да?

— Фигня какая-то, — честно признался я. — Ты смотрела фильм «Патруль времени»?

— Это что-то американское? С этим, лысым из боевиков?

— Нет, с лысым из боевиков, это «Петля времени», — ответил я.

— Ну, тогда точно не видела, — ответила Пак Сумин. — А это старый фильм?

— Лет десять уже точно.

— Старье. А чего ты про него вспомнил?

— Вот там сюжет классный, — ответил я. — Я кучу денег за файл отвалил в свое время.

— За файл?

— Ты вообще знаешь, как на севере распространяют контент?

— По партийной подписке?

— Очень смешно.

— А я и не шутила.

— Его возят на флешках из Китая. Рыбаки, сезонные рабочие, даже бизнесмены и дипломаты.

— И что возят?

— Все подряд. Но фантастика редко попадается. Больше боевики.

— Ну, боевики всегда кассу хорошую собирают. Мстителей смотрел?

— Про мужиков в цветастых трико? Нет. Даже за хранение такого примера капиталистического морального разложения можно уехать лет на пятнадцать в лагеря, никто не рискует. А на боевики попроще смотрят, можно вообще штрафом отделаться. Или вот строгую фантастику пропускают. Тоже неплохо.

— Почему? — удивилась Пак Сумин.

— А ты никогда не задумывалась, что почти во всех боевиках американское правительство — плохое? — спросил я. — Ну, то есть люди хорошие, а вот собирательный образ власти — плохой? У нас очень хорошо разошелся фильм «Законопослушный гражданин», отличный пример гнилой американской системы. Мне иногда кажется, что власти сами его распространяли.

— Это тот, где у мужика семью убили и он специально в тюрьму потом сел?

— Он самый.

— Крутой фильм, да.

— Но власти же в нем козлы? — уточнил я.

— Еще какие, — хмыкнула Пак Сумин. — Так что за «Патруль»?

— А, там сюжет намного круче, чем в этой дораме, — сказал я, тыча пальцем в экран. — Там главный герой агент временной полиции, который создал невозможный парадокс и в итоге породил сам себя.

— Это как?

— Ну, это тяжело объяснить, но очень круто смотрится. Хоть и мозги вытекают к концу фильма от противоречий.

— У тебя-то? Ты же эталонный душнила.

— Это все мое математическое образование.

— Не отнекивайся! Так! Если ты хотел показать мне эту жесть, то даже не думай! Никаких парадоксов!

— Да ладно тебе…

— Нет! И вообще, в экран смотри! Тут драка в туалете сейчас будет!

Пак Сумин демонстративно схватила пульт и сделала погромче, чтобы не слышать, что я ей там говорю. Мне же ничего не оставалось, кроме как есть лапшу и наблюдать, как корейские школьники пытаются справиться со взрослым мужчиной, который захватил чужое тело. Хотя в какой-то момент я проникся пониманием к главному герою: в основном, он точно так же, как и я, не понимал, что за дичь творится в южнокорейской системе образования и почему все хотят с ним подраться.

— Это поэтому столько школьников прыгают в Корее с крыш? Потому что там какая-то жесть в школах творится, а ты только про экзамены думаешь?

— А ты откуда знаешь? — спросила Пак Сумин.

— Про ваш экзамен сунын отлично и на Севере слышали. Упоминают, как пример бесчеловечной капиталистической системы, цель которой эксплуатировать простого человека.

— Ну, так-то в этом ваши правы, — ответила годзилла. — Мне на самом деле повезло, что я училась в Европе. Если бы мне пришлось сдавать сунын, я бы, наверное, тоже на себя руки наложила. Совершенно безумная вещь, еще и с каждым годом все сложнее и сложнее.

— Неужели тут настолько не уважают рабочие специальности? — удивился я. — Многие из северян с удовольствием идут работать по строительным специальностям после периода адаптации.

Пак Сумин на секунду задумалась, не зная, что на это мне ответить.

— Ну, понимаешь, рабочая специальность это же обычная жизнь, — протянула девушка. — От зарплаты до зарплаты, сложно найти постоянное место, пашешь за минималку, никогда не купишь жилье.

— Да вроде тут не так и сложно прожить, если работаешь, — пожал я плечами, всасывая остатки лапши.

— У тебя просто планка… Даже не знаю, она просто отсутствует, — подняла брови Пак Сумин. — Никто так жить не хочет. Все хотят успеха, вот такую красивую квартиру, машину, поездить по миру, новые брендовые вещи. А для этого нужно хорошее образование. И в итоге получается замкнутый круг.

— Не знаю, я радовался рисоварке. И своему холодильнику, — ответил я. — Впрочем, они до сих пор меня радуют.

— Сказал человек, который на работу ходит в вещах на сто миллионов вон, — фыркнула годзилла.

— Это ты мне их купила, а не я себе сам, — возразил я.

— Но вещи-то хоть нравятся?

— Нравятся, — согласился я, наблюдая за происходящем на экране беспределом. — Слушай, а почему они его бьют?

— Потому что он толстый очкарик? — удивилась Пак Сумин. — У вас толстых разве не гнобили?

— Толстых? — иронично переспросил я, подняв бровь.

Годзилла на секунду зависла, а только потом до нее дошло. Не было на севере толстых, детей так точно. Даже те, у кого были деньги на хорошее и разнообразное питание, старались держать себя в форме. Просто чтобы не привлекать внимания начальства.

— Будем считать, что его бьют за то, что он в огромных очках, — подытожила Пак Сумин.

— Да, уже неплохо, — согласился я.

Конечно же, я издевался над годзиллой и чуть не попался. Сюжет школьного буллинга был мне совершенно понятен, но поиграть перед Пак Сумин в ничего не понимающего в южной жизни северокорейца было почти весело.

В итоге к пятой серии я окончательно сдался и уполз обратно за компьютер, а Пак Сумин поставила на паузу и перешла на какой-то другой сериал, который она смотрела до этого. Как она вообще запоминает сюжеты? Я частенько видел, как на экране мелькают одни и те же лица популярных сериальных актеров, только в разных амплуа. Но, наверное, к этому надо было просто привыкнуть и переключаться не составит труда.

В понедельник утром мы чуть не подрались за очередь в душ. Я специально встал на полчаса раньше, чтобы спокойно помыться, сходить за кофе и выпечкой для Пак Сумин, но едва я проскользнул в спальню, чтобы пройти в ванную, годзилла зашевелилась и разлепила один глаз. Выглядело это так, будто бы я пробудил древнее необузданное зло.

— Куда⁈ — сонно прорычала она.

— Мыться, — ответил я, продолжая движение и даже ускоряясь. Если проскользну внутрь, то выкурить оттуда меня она уже не сможет.

— Я первая!

— Мне за кофе еще идти!

— Мне плевать! — сказала Пак Сумин, скатываясь с постели и прикрываясь тонким одеялом. — Давай, иди отсюда! Сходи принеси мне кофе сначала, как раз выйду!

— При всем уважении… — начал я, но ответом мне стал хлопок двери в ванную и звук поворачивающегося замка.

Ну понятно.

Пришлось немытым и растрепанным тащиться в кофейню. Даже линзы надеть не дала, так что такого же сонного баристу я радовал видом своих толстенных очков на минус семь. В остальном утро прошло без происшествий. Но вот когда я уже собирался выйти из квартиры, чтобы пойти на метро, Пак Сумин окликнула меня:

— Ты куда собрался? — удивилась годзилла.

— На работу?.. — вопросительно протянул я.

Голова была чуть сырая и укладка, которую показал мне Лоренцо, держалась просто отвратительно. Или это волосы так уже отрасли и мне снова пора постричься?

— Учитывая, что каждый норовит тебя украсть, ездить теперь будем вместе, — заявила годзилла. — Подожди меня в машине, я скоро выхожу.

Ну, аргумент это был серьезный, так что мне не осталось ничего, кроме как спуститься на паркинг и, неловко поздоровавшись с охраной, усесться на место для второго пассажира.

Мне больше нравилось ездить на метро. Я мог каждое утро брать такси, но на метро лучше ощущалось движение. Плюс там не бывало пробок, а давка была мне нипочем. В поезде я мог наблюдать за простыми корейцами, подмечать, кто как одевается и что читает в дороге. Хоть я и прожил здесь почти год, но до конца к жизни на юге все еще не привык.

Теперь же меня лишали и этого элемента самостоятельности и я оказывался прикован к годзилле совсем уж короткой цепью.

— Домой я буду ездить один, — заявил я, когда машина уже выехала из паркинга и мы были на полпути на работу. — Так удобнее заходить за ужином. И просто быстрее.

— Уверен? — уточнила Пак Сумин.

— Сама же сказала, что твой дед больше меня не тронет. В ближайшее время так точно.

— Есть еще мои братья и дядя.

— Прятаться за твоей юбкой бесконечно я все равно не смогу. Да это только еще больше их раздразнит, — ответил я. — Лучше мне оставаться просто твоим ассистентом.

— А что, ты не мой ассистент, а кто-то другой? — с удивлением спросила Пак Сумин.

Я повернул голову и внимательно посмотрел девушке в глаза. В итоге наш зрительный контакт задержался настолько, что стал неловким и мы оба, почти одновременно, отвели взгляд.

— Ладно, ты прав, — согласилась Пак Сумин. — Наверное, и на работу тебе время от времени стоит ездить одному.

При этом девушка опять потянулась за косметичкой и начала по второму кругу проверять макияж, хотя вроде бы, все было как всегда идеально.

— Согласен, — ответил я, глядя строго в окно.

Как и ожидалось, менеджер Ким Бон-Со стал звездой сплетен в отделе. Главной темой дня был вопрос, безопасно ли спать в обнимку с еще горячим кострищем. Мнения, ожидаемо, разделились. Половина сотрудников заявляла, что это совершенно безопасно, и даже полезно для здоровья, вторая же половина настаивала, что между теплом потухших углей и ожога третьей степени один не до конца прогоревший уголек или сдвинувшийся камешек.

Я в этой дискуссии особого участия не принимал, предпочитая наблюдать за беседой у кофемашины со стороны. Ведь у меня была другая проблема.

Джин Су намеренно избегала любого контакта со мной, даже не смотрела в мою сторону. То, что произошло между нами во время тимбилдинга сильно задело девушку, и сейчас я беспокоился о том, как бы она не затаила на меня обиду. Ведь у нас с ней была одна маленькая общая тайна, которая совершенно не вписывалась в мой образ северянина, далекого от сферы высоких технологий.

Тогда мне удалось обмануть Джин Су и сыграть на ее эмоциях, сфокусировать внимание девушки на менеджере Симе и мести этому увальню, который не давал молодой стажерке жить. Но что если она начнет задумываться о том, что произошло в тот день? Плюс ко всему, на все это накладывалась история с ноутбуком Пак Сумин, и пусть я тогда наплел кучу всякой чепухи касательно образовательных видео на ютубе и прочих роликов о сборке компьютеров, на деле эта версия не выдерживала никакой критики.

При этом как помириться с Джин Су я не знал. Мы еще с госпожой начальницей отдела вместе на этаж вошли, ведь было бы глупо мне стоять у входа в офис и ждать, когда поднимется Пак Сумин. Тогда бы получилось, что ассистент приходит позже его начальника. А ждать в машине отказалась уже годзилла, заявив, что бесцельно торчать в салоне она не намерена. Это, кстати, стало еще одним аргументом в пользу того, чтобы в офис мы ездили по отдельности. Главное чтобы она не додумалась нанять мне собственную охрану. Это будет уже перебор.

— Тебе надо сдать на права, срочно, — заявила годзилла во время обеда.

— Я принес кофе и еду, а вы начинаете разговор с таких страшных вещей, госпожа Пак Сумин, — скорбно протянул я. В автошколу идти я не хотел. Как не хотел учить местные правила и сдавать экзамены.

— Нет, тебе надо. Будешь ездить на машине сам в офис. Всяко безопаснее, чем в общественном транспорте, — парировала годзилла.

— Почему вы так беспокоитесь о моей безопасности? — прямо спросил я.

— А разве это не твоя основная ко мне претензия? — вопросом на вопрос ответила Пак Сумин.

Крыть мне было нечем, так что я просто скорчил кислую мину и поспешил выскользнуть из аквариума своей начальницы. Тут годзилла ударила по самому мягкому и нежному. Я на самом деле считал, что именно я оберегаю совершенно неприспособленную и безответственную Пак Сумин от тягот реального мира. Но как-то незаметно мы поменялись ролями, и теперь именно молодая чеболька в открытую рассуждала о том, как же сделать мою жизнь безопаснее. И от этого мне было немного не по себе.

— Эй! Хубэ! Чего такой кислый? — окликнул меня менеджер Ким. — Занят?

— Не особо. Вот, только закончил обед.

— Отлично, значит, занесешь эти отчеты в отдел кадров! — воскликнул менеджер, нагружая меня целой стопкой распечаток.

— А почему на бумаге? — удивился я.

— Спроси что-нибудь полегче! — воскликнул Ким Бон-Со. — Сам задавался этим вопросом. Чуть не умер от старости, стоя над МФУ, пока все это печаталось.

Быстро полистав верхние бумаги, я понял, что это были отчеты о прошедшем тимбилдинге. Какие-то цифры, схемы и даже липовые результаты турнира по спортивному ориентированию, на который мы все дружно забили ради вкусной еды и пенного пива.

— Все, давай! Вперед! — хлопнул меня по спине хён, задавая вектор движения.

Уже поднимаясь на этаж отдела кадров, я почти полностью осознал, что длинные выходные закончились, началась обычная рабочая неделя. А значит, позади остались и все потрясения. Но в этот момент лифт остановился на одном из этажей, и внутрь вошла госпожа Юн Хян Ми.

Когда я в последний раз видел госпожу директора? Наверное, в день, когда мы с Пак Сумин вернулись из китайского квартала и приглашенные госпожой Юн Хян Ми визажисты гримировали нас для выступления на совете. В голове промелькнула и сцена, которую я учудил, чтобы обмануть наблюдателя. Вот только при воспоминаниях о подробностях того вечера лучше всего мне запомнилась не прижатая к дивану госпожа Юн Хян Ми, а тяжеленный кулак Мун Джина. Вспомнив, как одним ударом этот гигант сломал мне нос, у меня появилось непреодолимое желание выйти на ближайшем этаже. Но я держался.

— О, Ён Сок, — улыбнулась госпожа директор по персоналу, хотя ее глаза были совершенно ледяными. — Ты куда?

— К вам, — ответил я, поднимая перед собой стопку документов. — Сказали занести в ваш отдел. Отчеты по тимбилдингу.

— Уже? У вас хороший менеджер, — удивилась госпожа директор. — Кстати, зайдешь ко мне в кабинет?

По моему взгляду было отчетливо видно, что заходить к госпоже Юн Хян Ми — это последнее, чего бы я сейчас хотел, но эта женщина отказов не принимала. И я это прекрасно знал.

— Конечно, только сдам бумаги, — ответил я с натянутой улыбкой.

Почему-то вспомнилось, что она и Мун Джин оставили бардак на моей кухне, и сейчас госпожа Юн Хян Ми резко стала мне крайне неприятна.

Я знал, о чем пойдет разговор. Мун Джин отписал вчера, что на этой неделе надо выкроить вечером время для визита психиатра, который работает с жертвами насилия. А значит, сейчас госпожа директор будет меня грузить важным заданием по подготовке годзиллы к этому мероприятию.

Не надо было быть ясновидящим, чтобы предвидеть реакцию Пак Сумин на визит подобного специалиста. Сейчас госпожа Юн Хян Ми готовилась выдать мне задание, шансы на выживание в ходе которого стремились к нулю.

— Госпожа Юн Хян Ми? — я просунул голову в кабинет директора по персоналу, искренне надеясь, что пока я заносил бумаги, эта женщина куда-нибудь испарилась.

— Кан Ён Сок! Заходи! — крикнула госпожа директор, даже не отрывая взгляд от экрана ноутбука. Пришлось войти и замереть перед дверью, ожидая дальнейших указаний.

— Чего застыл? Садись, располагайся! Я очень хотела с тобой поговорить, — сладко-сладко улыбнулась госпожа директор, и я понял, что сейчас состоится битва не на жизнь, а на смерть.

— Спасибо, я постою, — ответил я.

— Нет, ты проходи, устраивайся, — настаивала госпожа Юн Хян Ми, указывая рукой на узкий диванчик для посетителей.

— Нет, спасибо.

— Не заставляй приказывать, Кан Ён Сок, — чуть нахмурилась госпожа Юн Хян Ми и мне пришлось подчиниться. Но сел я на самый краешек, всем своим видом показывая, что очень хочу идти.

На самом деле я довольно много знал о языке тела. Как занять уверенную позу, как показать закрытость или расположение к собеседнику. Как высоко стоит держать подбородок или как долго удерживать зрительный контакт. Все это было мне нужно не только по долгу службы, когда приходилось подавлять людей одним своим присутствием, но обернулось другой стороной той же медали, когда я сбежал на юг. Тут мне приходилось постоянно играть роль забитого и неуверенного беглеца-северянина, так что всякие некомфортные и напряженные позы я освоил в совершенстве.

— Такое чувство, что мы с тобой снова оказались на ревью перед окончанием стажировки, — улыбнулась госпожа директор, подсаживаясь рядом. — Воды?

Я бросил короткий затравленный взгляд на композицию из трех стаканов и большой стеклянной бутылки. Коротко кивнул.

Госпожа директор налила полстакана мне, потом — себе. Все это в абсолютной тишине, я даже дышать старался тише. Напряжение в комнате росло невиданными темпами.

— Кан Ён Сок, я знаю, что ты сейчас делаешь, — заявила госпожа Юн Хян Ми.

— Что делаю? — удивился я.

— Выключай режим северокорейского беглеца, ты уже давно от него избавился.

— Вы говорите какие-то странные вещи, госпожа директор по персоналу Юн Хян Ми, — оттарабанил я полный «титул» подруги годзиллы.

Госпожа Юн Хян Ми только фыркнула и покачала головой.

— Ладно, ты знаешь, зачем я тебя позвала. Ты должен поговорить с Сумин-ян и подготовить ее к визиту специалиста.

— Нет, не должен, — тут же выпалил я.

Госпожа Юн Хян Ми с удивлением посмотрела на меня, я же поймал взгляд женщины и совершенно невинно пялился на нее, словно перед ней вовсе и не человек, а щеночек.

— Ты надо мной издеваешься, наверное, — выпалила госпожа директор.

— Это вы издеваетесь, — ответил я. — Почему вы просто не поговорите с госпожой Пак Сумин и сами ей все не объясните⁈

— Потому что в последний раз она чуть меня не придушила! — выпалила госпожа директор. — Мы с Мун Джином считаем, что ты — лучший кандидат принести нашей Сумин-ян эти новости. И не спорь со мной! Кстати, специалист тоже считает, что это должен делать человек, с которым Сумин-ян наиболее близка и которому она доверяет!

На эти слова я даже не нашелся, что ответить, так что просто захлопнул рот, госпожа же Юн Хян Ми поняла, что сболтнула лишнего.

— Я про то, что ты постоянно с Сумин-ян. Помогаешь по работе, приносишь еду и кофе, вы живете рядом. Она к тебе привыкла и не станет сильно противиться… — стала перебирать благовидные предлоги госпожа директор. — Ты понимаешь, о чем я?

— Понимаю, — наконец-то ответил я. — Я поговорю, сбросьте мне детали на почту.

Я понимал, что требовать что-то от этой богатой и властной женщины я просто физически не могу. Наше мнимое равенство зиждилось исключительно на особом отношении ко мне Пак Сумин. Фактически же, я даже глаз поднять на госпожу Юн Хян Ми не имел права, исходя из местных порядков и традиций. И то, что госпожа директор вот так села рядом и уговаривала меня помочь моей начальнице и ее подруге — уже огромная жертва с ее стороны. Так что артачиться дальше смысла не имело, да и если посудить, то она во всем была права. Пак Сумин больше всего общалась именно со мной и, наверное, конкретно наши взаимоотношения вполне смогут без особого ущерба пережить скандал, который учинит годзилла, едва услышит о том, что ей подыскали мозгоправа.

Остаток дня я старался избегать Пак Сумин, время от времени поглядывая на годзиллу и строя планы. Работенку мне госпожа Юн Хян Ми подкинула непростую, значит и к ее выполнению надо подходить творчески. Что я знаю об умиротворении женщин? На самом деле немало, но вот Пак Сумин в «обычные» женщины записать у меня не получалось. Но мне нужно как-то задобрить годзиллу, для того, чтобы смягчить потенциальный ущерб от принесенных новостей. Почему-то я был железно уверен, что слова о том, что ей нужно будет заниматься с психиатром или психотерапевтом, вызовут эффект взорвавшейся бомбы. Причем не какой-то сопливой бомбочки, а чего-нибудь большого и увесистого, кило на пятьсот или даже тысячу в тротиловом эквиваленте.

— Чего ты такой загадочный? — внезапно спросила Пак Сумин, когда я принес ей вечерний бамбл.

— Да так… — протянул я. — Не могу придумать, что на ужин заказать.

— Да? Ну, тогда просто поедим лапши, — беззаботно пожала плечами Пак Сумин, переводя взгляд на экран ноутбука. К моей гордости, печатать она стала немного быстрее, хотя основные письма все еще набивала на экране смартфона с кучей ошибок и опечаток.

— Может, мне самому что-нибудь приготовить? — внезапно спросил я.

— Самому?

— Ну да.

— Ты имеешь в виду, риса сварить? — уточнила Пак Сумин.

— Я умею готовить не только рис, — заметил я. — Могу приготовить мясо. Или потушить свинину с подливкой.

— А звучит неплохо, — сощурилась Пак Сумин. — Но мы точно голодными не останемся?

— Чуть что до лотков на углу десять минут туда-обратно, принесу куриных шашлычков, — пожал я плечами.

Очень надеюсь, годзилла оценит мои старания и у меня получится отвлечь ее внимание вкусной домашней едой.

Особенность готовки дома всегда заключается в запахах и ароматах. Свежие приправы, горячее, только с плиты блюдо. Свинина с подливкой уже через пятнадцать минут начинает застывать и превращаться в бесформенное желе, это блюдо, которое надо есть буквально со сковородки. В одном из заведений, откуда я брал еду навынос, подавали рис со свининой и перцем прямо в чугунной сковородке, раскладывая блюдо слоями. Снизу — слой риса, который впитывал все соки мяса, потом — толстый слой тушеной свинины, порезанной крупными кубиками и залитой острой подливкой на муке с добавлением острого соуса, а верхний слой — свежий перьевой лучок, порезанный кольцами, вперемешку с острым перчиком чили или маринованным перцем халапеньо. К такому блюду кроме кимчи подавали еще маринованные грибочки, салат из морских водорослей с кунжутом и пряным маслом. Иногда вместо нарезных перчиков можно было взять острые перчики в масле, фаршированные сыром тофу. Но, конечно же, важнее всего была температура и консистенция риса и подливки. И сегодня я собирался воспроизвести это блюдо для разговора с Пак Сумин.

Сегодня график у меня был плотный. Сразу после работы надо бежать на метро, ехать в сторону дома, потом — в магазин, за свежим мясом, луком, морковью, водорослями, перцем и мукой, которой в стандартных запасах не водилось. Когда я проходил мимо морозильников, мой взгляд упал на очищенные королевские креветки и мне подумалось, что было бы неплохо запечь их в темпуре на шпажках. Даже открою вместе с Пак Сумин баночку пива под такую закуску, почему бы и нет? Взял я и бутылку обычного красного вина — добавить к мясу, чтобы сделать его мягче. Уже пробивая продукты на кассе, я получил от годзиллы сообщение, что она собирается домой.

Когда Пак Сумин приехала, готовка была в самом разгаре. Красно-белое яйцо рисоварки исправно пыхтело, готовя порцию риса, я уже порезал и обжарил свинину, изредка помешивая мясо, и готовился засыпать в сковородку полукольца репчатого лука. Переодеться я толком не успел, только сбросил пиджак и рубашку, и натянул на себя футболку и фартук, в котором обычно мыл посуду. Хотя у плиты было так жарко, что по моей спине уже катились капельки пота, общая система климат-контроля с такой задачей справлялась плохо.

Как завороженная, Пак Сумин посмотрела на шкварчащее на плите мясо, на меня, с большим шеф-ножом в руке, ловко нарезающего сейчас морковь. Если добавить ее чуть попозже, когда я уже буду готов заливать мясо смесью воды и заранее обожженной на плите муки, то она получится на зубок, горячей, но немного хрусткой.

— Я думала, ты пошутил, — выдавила из себя ошарашенная Пак Сумин, наблюдая за моими действиями. — Ты где готовить научился?

Я бросил на годзиллу короткий взгляд. Как бы ей так ответить, чтобы не обидеть?

— На севере не так много ресторанов и закусочных. Только столовые при предприятиях, да и те работают до четырех, — аккуратно ответил я, помешивая на плите мясо с луком.

— Я пойду пока переоденусь… — ответила годзилла и как-то быстро, бочком, бочком, свалила из кухни.

Впрочем, в одиночестве я пробыл не долго. Уже через десять минут Пак Сумин устроилась на своем месте, традиционно поджав под себя ногу и упершись пяткой в стул, а подбородком — в собственную коленку. Вот только в отличие от того же мытья посуды, наблюдала годзилла за процессом молча, даже толком не шевелилась. Мне показалось, что домашнюю готовку она вовсе видела в первый раз.

Я плеснул на сковородку чуть красного вина, чтобы слегка протушить в нем лук и мясо, а когда вся влага испарилась, добавил заготовку для подливы, залил сковородку двумя стаканами кипятка и накрыл все это дело крышкой. Как раз будет полчаса заняться креветками в темпуре.

— А когда будет готово? — робко спросила Пак Сумин.

— Полчаса, минут сорок, — ответил я.

— Я есть хочу. Тут так пахнет…

Я был готов и к такому развитию событий, так что в следующий момент в руках годзиллы оказалась почищенная морковь.

— Это что такое?

— Попробуй, она сладкая, как яблоко.

— Если бы я хотела есть морковь, я бы так и делала! Я мяса хочу!

— Через полчаса.

— Надо было заказать из ресторана! — вспыхнула годзилла. — А если невкусно?

— Все будет вкусно.

— Я не буду есть морковку!

— Ладно, десять минут подождешь?

— Подожду чего?

Я демонстративно подхватил со стола пакет с королевскими креветками и показал на заранее подготовленную банку пива.

— Ну ладно, уговорил, — фыркнула Пак Сумин. — Только давай быстрее.

В сотейник вошли два литра подсолнечного масла, и пока оно нагревалось на плите, я аккуратно смыл с креветок ледяную глазурь и замешал простенький пивной кляр, в котором тут же обвалял первую партию ракообразных. Тем более, судя по красным спинкам, эти креветки уже были ошпарены кипятком на производстве, и мне нужно всего лишь запечатать их в кляре с помощью масла, чтобы получить темпуру.

Когда первая креветка опустилась в сотейник, я подумал, что сейчас меня окатит кипящим маслом и на этом мои кулинарные эксперименты закончатся. Но пена быстро осела, я досчитал до двадцати, контролируя цвет кляра на глаз, после чего достал первые три креветочки из масла, выложил их, еще обжигающе-горячие, на салфетки и вместе с банкой холодного пива поставил перед Пак Сумин.

— Прошу, госпожа Пак Сумин! — улыбнулся я, заложив руку за спину, словно мы были в каком-то странном европейском кино.

Годзилла как-то странно на меня посмотрела, после чего потянулась к банке с пивом, щелкнула ключом и, сделав пару глотков для храбрости, взялась за запеченную в масле креветку и совершила первый осторожный укус.

— Вкусно? — спросил я.

Пак Сумин не ответила. Откусила еще от горячей креветки и запила все это парой глотков пива.

— Ты это зря сделал, Кан Ён Сок! Очень зря! — хитро заявила годзилла, доедая уже вторую креветку. — Теперь постоянно будешь мне это готовить!

— Прибавка к зарплате будет? — спросил я, бросая взгляд на Пак Сумин через плечо. Я уже стоял у плиты и готовился опускать вторую партию креветок в масло.

Годзилла от смеха фыркнула прямо в банку с пивом, слегка забрызгав стол перед собой. Говорить о прибавке, когда у меня была в кармане черная кредитка, было как минимум странно.

— Сколько хочешь? — серьезно спросила Пак Сумин.

— Не знаю, — пожал я плечами, доставая креветки из масла. — Как-то раз мне обещали десять миллионов вон в месяц.

— Ты тратишь на себя больше этой суммы, — заметила годзилла. — Жилье, одежда…

— Значит, прибавки не будет? — уточнил я.

— Сам же говорил, что модель государственного содержания тебе ближе, — заметила девушка. — Да и вообще, одними креветками не отделаешься! Где там мясо?

Еще двадцать минут, — ответил я. — Так что пока у нас перекус креветками.

— Что значит «у нас»? Тебе этой вкусноты не достанется, — дерзко заявила Пак Сумин. — Мне тут одной мало будет.

— У нас еще главное блюдо. И закуски. Много закусок, — напомнил я.

— Эй! Я кореянка! Так что тащи сюда свою еду и смотри внимательно, как она исчезнет! — горделиво заявила Пак Сумин.

В итоге, пока тушилось мясо, я подкармливал годзиллу креветками, а сам между подходами к сотейнику с маслом приготовил салат из водорослей и разложил по тарелочкам прочие закуски.

Когда же я наконец-то сел за стол, Пак Сумин выглядела совершенно сытой и даже немного пьяной, девушка успела выдуть две банки пива, от которых ее чуть разморило.

— Попробуй хоть, — кивнул я на порцию Пак Сумин.

Девушка деловито подняла большой палец, сделала глубокий вдох, после чего взялась за палочки. Чуть пошевелила свинину, взяла немного риса и… Я понял, что зря все это затеял.

Пак Сумин всегда любила поесть, но я никогда не видел ее такой довольной. Девушке нравилось все, хотя на мой вкус, в подливе чуть не хватало соли, да и мясо можно было потушить чуть подольше, минут на пятнадцать, тогда бы блюдо было еще нежнее. А лучше полчаса. В принципе, то же блюдо можно сделать с томлёной говядиной, но тогда готовку придется начинать в обед, потому что такое мясо придется тушить минимум несколько часов на очень медленном огне.

— Почему ты раньше никогда ничего такого не готовил? — спросила наконец-то годзилла. — Это очень вкусно, прямо со сковородки. И вокруг нет никаких назойливых ублюдков, что ходят в рестораны.

— Да как-то никогда об этом не задумывался, — пожал я плечами, налегая на рис и мясо, полностью игнорируя многочисленные маленькие тарелочки с кимчи, соусами и грибами. — Да и еда из ресторанов мне была всегда в новинку. И готовят там вкуснее.

— Вкуснее? — удивилась Пак Сумин. — Ты придурок, Кан Ён Сок! Какое вкуснее⁈ Ресторанная еда, это ресторанная еда! И из доставки она всегда не первой свежести, уже остывшая! А свежим даже лапша из коробки вкуснотища!

— Если так любишь домашнюю еду, то чего сама не готовишь? — спросил я и только потом понял, какую чушь сморозил.

Пак Сумин ничего мне не ответила, просто продолжила молча есть.

Выждав, пока девушка почти прикончит свою немаленькую порцию, я решил перейти к гвоздю сегодняшней программы.

— Слушай, тут такое дело… Госпожа Юн Хян Ми сегодня пригласила меня на беседу и сообщила, что на неделе придет специалист, который…

— Мне уже все рассказал Мун Джин, — ответила девушка.

— Правда? — тупо переспросил я. — Когда?

— Звонил сегодня в обед. Объяснил, что у меня, скорее всего, посттравматическое расстройство, как у ветерана какого-нибудь Афганистана, — спокойно сообщила девушка. — Сказал, у него есть хороший специалист.

— И ты согласилась? — осторожно уточнил я.

Пак Сумин внимательно посмотрела на меня, после чего отложила палочки в сторону.

— Ты конечно же считаешь, что у меня беды с головой…

— Нет, я не посмел бы…

— Кан Ён Сок! Считаешь! — хлопнула ладонью по столу Пак Сумин. — И в случае с похищением это на самом деле так! Я же не тупая! Я плохо сплю, мне некомфортно умываться… Эту проблему надо решать. Так?

Девушка демонстративно откинулась на спинку стула и посмотрела мне в глаза. С виду такая холодная и высокомерная, сейчас Пак Сумин ждала, что я с ней соглашусь. Потому что в таких делах людям всегда требуется поддержка.

— Тогда я не понимаю, почему госпожа Юн Хян Ми так на меня наседала и настаивала… Могла бы и сама поговорить с тобой.

— Онни? — уточнила годзилла. — Не, она бы не смогла. Я бы ей такой скандал устроила… А Мун Джин другое дело. Ему нет никакого резона раздувать из мухи слона.

Я попытался проследить за логикой годзиллы, но в итоге сдался. Видимо, Мун Джин просто в таких вопросах выглядел для нее более авторитетно, вот и все.

Остаток вечера мы провели за просмотром дорамы. Пак Сумин — развалившись на диване, а я — расплывшись кляксой по креслу. Оба так объелись, что даже разговаривать не хотелось. Просто тупо смотрели в экран телевизора, время от времени комментируя происходящее. Ну а еще у меня на ровном месте добавилось новых забот. Теперь надо думать, что я буду хотя бы раз в неделю готовить на ужин. Таков был мой новый уговор с Пак Сумин.

Правда, десять миллионов вон она мне платить все равно отказалась, но я и не настаивал. Меня устраивала и моя текущая зарплата вместе с содержанием.

К концу августа я все же поддался на уговоры Пак Сумин и пошел сдавать на права. Был выбран ускоренный вариант: несколько занятий с инструктором, сдача экзаменов и практической части, без полноценной подготовки. Южнокорейские правила я был способен выучить и сам, а водить и так умел, хоть очень давно и не садился за руль.

Так что в моем расписании стало еще меньше свободного времени. Дважды в неделю, в понедельник и четверг, я ездил на окраину Сеула в учебный центр для водителей, где за отдельную плату практиковался с инструктором перед сдачей государственного экзамена. По вечерам после работы — зубрил правила и новые для себя дорожные знаки. При этом рабочих и домашних обязанностей у меня меньше не стало: я все еще стабильно вел переписку с коллегами за годзиллу, а по субботам готовил для нас домашний обед или ужин. Сегодня был ужин.

На мои вопросы, почему наследница корпорации Pak Industries предпочитает не рестораны высокой кухни, а стряпню беглого северокорейца, Пак Сумин отмахивалась и говорила, что в ресторанах она наелась, а вот моя готовка ей в новинку. И что скоро ей все это надоест и мы опять вернемся к доставкам и еде на вынос.

— Если ты считаешь, что я ничего не смыслю в еде, то поспешу тебя огорчить, — высокомерно заявила Пак Сумин со своего наблюдательного поста, с которого отлично открывался вид на то, как я нарезаю шампиньоны для очередного блюда.

— Да ладно? — съязвил я, орудуя новеньким кованым шеф-ножом неприличной остроты и еще более неприличной стоимости.

Этот комплект купила Пак Сумин, заявив, что мне нужен хороший рабочий инструмент. Я сначала сопротивлялся, но девушка оказалась права. С комплектом профессиональных ножей готовка на самом деле пошла быстрее. Осталось только освоить технику быстрой шинковки, и чуть что, я смогу подрабатывать кухарёнком в каком-нибудь семейном ресторанчике в провинции.

— Слышал про звезды Мишлен? — спросила Пак Сумин.

— Что-то очень смутно и издалека, — ответил я.

— Ну, это путеводитель по лучшим ресторанам мира. Выпускается компанией Мишлен.

— Они же вроде шины делают, нет? — уточнил я, припоминая, что видел в городе рекламу с запоминающимся дутым человеком-шиной.

— Делают, — согласилась годзилла. — Это французский производитель покрышек. Очень старый, кстати.

— Тогда какое отношение они имеют к ресторанам?

— Они с начала двадцатого века выпускают путеводитель для путешественников, сначала по Европе, а потом и по миру. Типа как дополнительный материал для тех, кто путешествует на автомобиле, — продолжила рассказывать Пак Сумин. — Там отмечались места, куда стоит заехать поесть. А в итоге этот путеводитель стал самым влиятельным рейтингом мировых ресторанов с системой оценки от одной до трех звезд.

— Удивительно подробный рассказ, — хмыкнул я. — Обычно тебе ничего неинтересно и ты ничего не знаешь.

Благо, под рукой у Пак Сумин ничего не было, и поэтому ей пришлось запустить в меня мягкой домашней тапочкой. Совсем не больно.

— Я про этот сраный гид Мишлен слушала от одного идиота всю дорогу в этот сраный мишленовский ресторан, — рыкнула годзилла. — Так что прояви немного уважения к пережитым мной страданиям!

— Значит, ты ела в лучших ресторанах мира? — уточнил я.

— Одна звезда, две, три. В Лондоне таких заведений было достаточно, — скучающим тоном ответила Пак Сумин. — Так что не думай, что я не пробовала лучшие блюда!

— И при этом продолжаешь требовать от меня готовить? — уточнил я.

— Давай-давай, работай, — проигнорировала мой вопрос Пак Сумин.

Я подчинился, тем более грибы нужно было поворочать, иначе бы они пригорели. Совсем скоро я добавлю немного молока и муки, еще немного масла, поперчу и буду помешивать, пока не получится грибной вариант соуса бешамель. Сегодня я решил попробовать что-нибудь из европейских рецептов, и мне показалось, что этот соус отлично будет сочетаться с запеченной в духовом шкафу свининой, хотя изначально я планировал сделать острую подливку.

— Интересно, в Сеуле есть такие рестораны? — внезапно спросил я.

— А что, хочешь сходить?

— Я такого не говорил.

— Но спросил же.

— Мне просто интересно, оценили ли европейские критики что-нибудь из местных заведений. Или они предвзяты и нашу еду воспринимают только в картонных коробках в забегаловках.

— Наверное, есть, — неопределенно ответила Пак Сумин. — Я в Сеуле не особо ходила по ресторанам.

— Да? А как давно ты вообще вернулась из Европы?

— Почти два года назад.

— И за это время ни разу не ходила в рестораны?

— Ходила, конечно, но это скорее были закрытые клубы. И вообще, почему тебя это интересует⁈ Твое дело лопаточкой работать, давай-давай, шевелись!

— Сейчас возьму и спалю соус. Специально.

— Будешь переделывать тогда.

— Ты за это время от голода умрешь и в итоге доставку закажешь.

— Значит будешь опять готовить завтра! — безапелляционно заявила годзилла.

Я начал опасаться, как бы после этого разговора в голове Пак Сумин поселилась идея посетить мишленовские рестораны в Сеуле. Тем более, девушка уже сидела в телефоне и что-то сосредоточенно искала.

— Вот! Лапшичная в торговом квартале на Букчон-Ро! — воскликнула девушка. — Одна звезда, но непрерывное место в путеводителе аж с 2017 года! И пишут, что там подают фантастическую по вкусу калгуксу. И пельмешки там вкусные.

— Звучит как забегаловка на углу, где я беру кимпабы, — заметил я.

— Ну, одну звезду часто дают просто местам с сильными фирменными блюдами. Посмотри сам, — сказала годзилла, протягивая мне смартфон.

Тут девушка была права. В меню меньше десятка позиций. Несколько видов лапши ручной нарезки, пельмешки, пара лапшичных супов и, в общем-то, и всё меню по еде. Но при этом у заведения на самом деле была звезда Мишлен.

— Что, удивлен? — довольно спросила Пак Сумин. — Надо будет после работы заехать. Там вроде очереди небольшие.

— Можно, — пожал я плечами. — В такое место я бы заглянул.

Это на самом деле было интересно. Меню выглядело совершенно не впечатляюще, а значит лапша и пельмешки должны быть там высшего качества, чтобы обзорщики мирового рейтинга обратили на нее внимание. Тем более столько лет подряд без изменения качества! Я слышал про китайские рестораны, которые десятилетиями варят один и тот же бульон, просто добавляя на ночь воды и свежих ингредиентов, но вот чтобы простая забегаловка получал международные премии… Это звучало как минимум интересно.

Когда я уже закончил с готовкой и разложил нам с Пак Сумин по порции свежего риса, по куску свиной отбивной и все это заправил грибным соусом, в дверь постучали.

— Это еще что… — едва не выругалась годзилла, роняя кусок мяса обратно в тарелку.

— Я открою, — ответил я, вставая с места и показывая девушке ладонью, чтобы она не двигалась.

Этот стук в дверь был как минимум странным знаком, ведь на этаже дежурила охрана.

Когда я уже взялся за дверную ручку, карман завибрировал — это было сообщение от одного из охранников и одновременно оповещение от системы видеонаблюдения о том, что в здании посторонние. Почему так долго? Я старался сильно не палиться перед инженерами Мун Джина, так что старался не слишком сильно вмешиваться в работу системы распознавания лиц, но это привело к тому, что информацию я стал получать с задержкой. Сколько? Секунд сто, не меньше. Отвратительно, надо выкроить времени и сесть, переписать скрипты. Может быть, полноценно вломиться на сервер и получить прямой доступ, ведь толку от этой системы, если я получаю уведомление, когда кто-то уже ломится в дверь?

Почему-то готовясь к худшему, я нажал на дверную ручку и аккуратно потянул дверь на себя.

На пороге стояли четверо. Два наших охранника, еще один телохранитель, которого я не знал, но профессию которого безошибочно определил по короткой стрижке и казенному костюму, и высокий мужчина в дорогущем наряде. Мои тряпки стоили миллионы вон, но тут богатство прямо бросалось в глаза. Ткань, швы, то, как он был подогнан по фигуре. Это человек был очень богат. И при этом чем-то похож с годзиллой внешне.

— Господин Кан Ён Сок… — подал голос один из наших охранников, но я только сверкнул на него взглядом. И так было понятно, что этих парней нещадно продавили авторитетом и буквально вломились к нам с Пак Сумин на порог.

— Эй! Кто там⁈ — крикнула годзилла с кухни.

— Сестра! — воскликнул мужчина, делая шаг в квартиру и буквально отпихивая меня плечом в сторону. — Я решил заглянуть к тебе, ведь ты не отвечаешь на мои сообщения!

У меня не было дурной привычки шерстить переписки Пак Сумин, и влезал я только в те папки почты, которые касались работы. А мессенджеры вообще не трогал. По всей видимости, до этого дня, потому что я вспомнил этого мужчину, а о желании нанести визит со стороны таких людей стоило бы знать заранее.

Ведь это был Пак Хи Шунь, младший из двух двоюродных братьев Пак Сумин.

— Сумин-ян, ты не против, что я так без приглашения, так ведь? — улыбнулся мужчина, без затей, прямо в обуви проходя на кухню. Впрочем, грязи он вряд ли нанесет, максимум его дорогие туфли касались бетона паркингов и коврика в автомобиле. Такие люди пешком, само собой, не передвигаются.

Пак Сумин вышла из кухни навстречу незваному гостю и встала в дверном проеме, подперев плечом косяк.

— Чего тебе? — в голосе девушки сквозил лёд.

Пак Хи Шунь бросил короткий взгляд в мою сторону и сказал:

— Я бы хотел поговорить с тобой в приватной обстановке, сестра.

— Тогда своего головореза можешь оставить за дверью.

— Скажи своей прислуге уйти, — настоял мужчина.

Пак Сумин подняла бровь, показывая, что совершенно не понимает этой претензии.

— Мой ассистент останется там, где и должен быть. Рядом со мной.

— Это семейное дело, Сумин-ян. Посторонним людям об этом знать не стоит, — продолжил улыбаться Пак Хи Шунь.

— Так я же сказала, это ассистент, а не посторонний. Тем более тут везде есть камеры, — так же гадко улыбнулась в ответ годзилла. — Или ты считаешь, что можешь вломиться ко мне домой и навязывать свои условия?

— Охрана сказала, что это квартира ассистента, — заметил мужчина.

— Этот дом целиком мой, — высокомерно сообщила Пак Сумин. — Впрочем, ты и так это знаешь, да?

Мужчина только усмехнулся, покачал головой и внезапно протиснулся мимо Пак Сумин в кухню.

— Ну, раз уж я у тебя в гостях, то давай поговорим как семья! Вижу, ты готовилась со своим ассистентом ужинать, так, Сумин-ян? — спросил мужчина, демонстративно отодвигая третий стул и усаживаясь на свободное место. Мы с Пак Сумин обычно сидели рядом, чтобы годзилле было удобнее воровать мое мясо, так что сейчас рассадка получилась весьма агрессивная. Брат и сестра лицом к лицу и мое место прямо между ними.

— Чего вы ждете, давайте продолжим, — улыбнулся мужчина. — У вас найдутся приборы? Хотя я могу ограничиться только вином…

— Одну минуту, — включился я в разговор, потому что Пак Сумин была сейчас в таком шоке от подобной наглости, что едва дышала. Я вообще боялся, как бы она не потеряла сознание. — Сегодня ужин простой. Рис, свинина, грибной соус.

— Звучит перспективно, — улыбнулся мне Пак Хи Шунь, хотя его взгляд оставался совершенно ледяным. Такими глазами на меня смотрел его дед несколько недель назад.

— Вина нет, могу предложить воду или пиво, — продолжил я ухаживать за незваным гостем, изображая гостеприимство, пока Пак Сумин сидела на своем месте и собиралась с мыслями.

— Пиво… Не очень люблю. Воды, будьте добры. Скажите, как вас зовут? — поинтересовался мужчина.

— Кан Ён Сок, — ответил я. — Личный ассистент госпожи Пак Сумин.

— Из службы технической поддержки? Я думал, вы помогаете моей сестре только в офисе.

— Я выполняю любые поручения госпожи Пак Сумин.

— Правда? Прямо любые?

— Абсолютно. И любой сложности, — ответил я.

— Вот как… — протянул Пак Хи Шунь, наблюдая, как я наливаю в высокий узкий стакан воды Evian. — благодарю вас.

После того, как на третью персону было накрыто, пришло время приступать к еде, вот только никто так и не шелохнулся.

Первым взялся за палочки Пак Хи Шунь.

— Давно я не брал их в руки… — протянул мужчина. — Знаешь, сестра, в центре открылся прекрасный ресторан французской кухни. Именитый шеф, прямая доставка продуктов из прованса и с севера Италии. Великолепные блюда.

— Мне больше по душе корейская кухня, — ответила Пак Сумин, едва не втыкая палочки в свою тарелку, с таким остервенением она взялась за свой кусок свинины.

— Правда? А я вот по запаху чувствую, что у нас какая-то вариация соуса бешамель… — протянул Пак Хи Шунь, аккуратно, почти аристократически, поднося к носу мясо. — Как интересно… Вы готовили, Ён Сок?

— Да, — ответил я, аккуратно беря с тарелочки с закусками кусочек кимчи.

— Добавьте в следующий раз чуть больше мускатного ореха в соус и следите за консистенцией. У вас он как-то расслоился… И грибы лучше использовать не эти безвкусные, а дикие или лучше белые сушеные, но это исключительно мое мнение… А так… Любопытно. Вполне любопытно.

Мужчина вернул кусок на тарелку, отложил палочки в сторону и после сделал несколько глотков воды, будто бы желая смыть даже отголоски вкуса и аромата мяса, которые могли проникнуть на его язык. То, как демонстративно он поступил с едой, говорило лишь о том, что сейчас он глумился над нашим с Пак Сумин ужином. Годзилла же в это время вошла во вкус и вгрызлась в свинину с таким остервенением, что казалось, будто девушка вот-вот зарычит как дикий зверь. Или как дикая годзилла.

— Вижу, плебейские радости все еще близки твоему сердцу, сестра, — заметил Пак Хи Шунь.

— Приперся портить мне аппетит, братец? — спросила Пак Сумин.

— Нет, я просто пришел извиниться за то, что произошло с тобой в прошлом месяце. Слышал, это доставило тебе немало проблем… — протянул Пак Хи Шунь, при это бросив на меня короткий, но весьма выразительный взгляд. Этот хлыщ был в курсе моей роли в спасении годзиллы.

— Так это было твоих рук дело? — уточнила Пак Сумин. — Значит, я могу воткнуть тебе палочку в глаз?

— Палочку в глаз надо втыкать моему братцу-дебилу, — ответил мужчина. — Я же пришел просто извиниться и перекинуться парой слов. Убедиться, что у тебя все хорошо. Как я и говорил раньше, ты не отвечала на мои звонки, я начал волноваться.

— Мог отправить письмо с уведомлением о вручении, — ответила годзилла. — Значит, ты так спокойно говоришь о преступлениях Пак Минхо?

— Преступлениях? Сумин-ян, ты очень категорична. Это была просто халатность с его стороны, вот и все.

— Халатность уже не преступление? — уточнила девушка.

— Смотря как посмотреть, — улыбнулся Пак Хи Шунь. — Ты примешь мои извинения от лица Пак Минхо?

— Даже не подумаю. Пусть сам приползет и упадет ко мне в ноги, тогда я подумаю, — фыркнула девушка.

— Ты все еще слишком вспыльчива, сестра.

— Братец, у тебя еще сегодня куча дел, — прямо намекнула Пак Сумин, что Пак Хи Шуню пора выметаться.

— Знаешь, это на самом деле так, — сказал мужчина. — Вижу, у тебя все идет своим чередом. Эта квартира, этот ассистент, эта… еда. Все у тебя, как и всегда, я зря волновался.

Мужчина встал со своего места и, чуть поправив рукава пиджака, неспешно двинулся на выход из кухни.

— Провожать не буду, — бросила, не поворачивая головы, Пак Сумин.

— Даже не надеялся, — улыбнулся Пак Хи Шунь. — В следующий раз пожалуйста, сними трубку. Мне не очень нравится так вламываться к людям. Тем более этот аромат… Мои вещи не очень любят частые стирки.

— Просто сломай где-нибудь на лестнице себе шею, Хи Шунь, — ответила годзилла.

— Ты такая грубиянка, Сумин-ян. Ладно, приятного аппетита. Ён Сок, сестра, — мужчина дважды дернул подбородком, имитируя легкий кивок, после чего вышел из квартиры, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. Вместо него это сделал один из охранников.

Пак Сумин сидела не двигаясь, гипнотизируя взглядом тарелку.

— У меня много вопросов к Мун Джину, — наконец-то сказал я, глядя через всю кухню на входную дверь, край которой виднелся с моего места.

— Ты про то, как он прошел мимо охраны? — хмыкнула Пак Сумин. — Это его особенность. Открывать любую дверь ногой. Когда этот ублюдок говорит, даже дышать и думать тяжело.

— Я это почувствовал, — ответил я.

На самом деле, каждый раз, когда Пак Хи Шунь открывал рот, я будто бы застывал на месте, не в силах пошевелиться. Что-то такое было в его интонациях и манерах, что заставляло человека застывать на месте. То ли это гнетущее ощущение опасности от фигуры этого человека, то ли властные высокомерные волны, которые исходили от молодого мужчины. Кан Гванджин внутри меня буквально зарычал, едва этот щеголь появился на пороге. Мне хотелось приосаниться и при первой же возможности отвесить этому человеку пощечину за дерзкие разговоры, но мне приходилось сидеть, опустив взгляд, что бы этот ублюдок ни сказал и не сделал. Нельзя привлекать к себе еще больше внимания.

— Ужин очень вкусный, кстати, — зачем-то сказала Пак Сумин.

— Я знаю, — ответил я. — Правда, твой братец более утонченная личность.

— Он просто эстетствующий сноб и психопат, — фыркнула Пак Сумин, — подай мне банку пива. А лучше две!

Тут я спорить не стал. Просто встал и достал сразу и себе и годзилле по две банки. Чтобы два раза не вставать.

— Знаешь, Пак Хи Шунь из тех людей, кто наслаждается высокой французской кухней и кислым вином столетней выдержки. И закусывают все это вонючим сыром.

— Мне больше интереснее, зачем он приходил, — заметил я, щелкая ключом на банке.

Пак Сумин немного помолчала, сделала пару глотков пива, но все же ответила мне:

— Это было объявление войны, если хочешь. Я же сказала, он эстет. Если бы это было приемлемо, он бы бросил мне в лицо перчатку. Или прислал письмо. Это же Пак Хи Шунь, ему нужно покрасоваться.

— Значит, снова война? — уточнил я.

— А она никогда и не заканчивалась, — улыбнулась годзилла, делая большой глоток пива. — Или ты забыл на кого работаешь?

Я только улыбнулся в ответ и продолжил ужинать. Плохо, что второй из братьев заявился на наш порог и, во всеуслышание вспоминая промашку Пак Минхо, заявил о своем участии в семейных разборках. Хорошо, что он оказался настолько высокомерен, что не смог обойтись без этой бесполезной демонстрации. Если объявление войны — то пора подготовиться.

И в первую очередь я разберусь со сраной системой распознавания лиц, чтобы оповещения доходили сразу же, а не когда незваные гости уже обивают мой порог. Да, сначала это, а потом уже все остальное.

Каждый раз, когда я уезжал на занятия в учебный центр, годзилла занималась с психотерапевтом.

Я ни разу не видел этого мужчину, да и не стремился. Мун Джин и госпожа Юн Хян Ми заверили Пак Сумин в том, что это один из лучших специалистов по травматическим расстройствам в стране, который специализируется как раз на жертвах насильственных действий, так что я в эту тему не влезал. Вместо того чтобы мозолить им глаза, я ехал через половину города в учебку, где катался с инструктором на автодроме или по городским улочкам, отрабатывал парковку и различные маневры.

Сегодняшнее занятие должно было стать одним из последних. В целом, инструктору нечему меня было учить: дома я ездил на чем угодно, начиная от тракторов и старых армейских грузовиков, и заканчивая более-менее современными китайскими иномарками, так что южнокорейские автомобили никакого культурного шока у меня, как у водителя, не вызвали. Конечно, мне было любопытно, каково ездить на коробке «автомат», но и с классической механической схемой переключения передач я справлялся. Помогал и опыт общения с продуктом автопрома Поднебесной, и часы, проведенные за рулем фургона, когда я еще был рядовым и младшим лейтенантом.

Водить мне нравилось. Это было довольно простое, но в то же время увлекательное занятие, доступа к которому я лишился после того, как мое зрение окончательно упало до значения в минус семь. Пока толщина моих очков не слишком пугала командование, я, наравне еще с десятком штатных «водителей» нашей роты крутил баранку, а после возил и нашего командира. Однако с ростом моих хакерских навыков, которые сопровождались пропорциональным падением зрения, за руль меня пускали все реже и реже, и в итоге я стал вечным пешеходом. Уже в качестве капитана и одного из командиров нашей кибер-роты, я имел право на собственный транспорт и водителя, если вопрос касался служебных дел, все же, мои капитанские погоны весили в армейской иерархии довольно много — спецвойска вам не шутка — но былого удовольствия я уже от этих поездок не получал. А самому садиться за руль вместо зеленого пацана было не к лицу.

Так что, посещая учебный центр, я в определенной степени наслаждался происходящим. Моим инструктором оказался мужчина немного за пятьдесят с усталым лицом, не слишком приветливый и немного крикливый, имени которого я толком и не расслышал, только фамилию — Чхва. Так что все эти выезды я просто называл его «господин инструктор Чхва», что целиком мужика устраивало.

— Ну, вот и все, — хлопнул по коленям господин инструктор. — Давай, Ён-кун, паркуй агрегат и заканчиваем. Когда планируешь на государственную комиссию?

— Через пару дней, — ответил я.

— Все вопросы выучил? — уточнил инструктор.

— Все семьсот штук, — кивнул я мужчине, выруливая на парковочное место нашей учебной машины. — Я готов.

— Смотри, пересдача тоже денег стоит! И еще неделю ждать, если провалишься! — наставительно сообщил господин Чхва.

Я сдержанно кивнул мужчине, благодаря того за совет. Ездил я на занятия в своих старых вещах, которые купил еще до более близкого знакомства с годзиллой, так что выглядел я как человек, для которого семь с половиной тысяч вон — ощутимая сумма. Два кило риса! Шутка ли? Конечно не шутка.

— Посмотришь расписание, если захочешь, будешь у меня сдавать площадку и город, я принимаю экзамены в государственной инспекции, — продолжил господин Чхва. — Все четыре маршрута этого года мы с тобой откатали, вроде ты справляешься неплохо, проблем быть не должно.

— Спасибо, господин инструктор Чхва, — склонил я голову.

— Все, выметайся давай, у меня еще два студента сегодня, — махнул на меня рукой мужчина.

Я отстегнул ремень и вышел из машины. Впереди была финальная подготовка к теоретическому экзамену, после пара дней перерыва, и потом — практика.

Но перед этим мне нужно еще сделать уйму дел.

Внезапный визит Пак Хи Шуня меня нехило взбесил. Нет, не разозлил, не обескуражил, не напугал. Именно взбесил. Этот высокомерный пафосный ублюдок вломился в мою квартиру, будто к себе домой, угрожал как мне, так и Пак Сумин. А еще он пренебрег едой, хотя и сам напросился сесть за стол. Нет, про белые грибы он конечно оказался прав — позже я вычитал этот момент в рецептах — да и про мускатный орех тоже все было сказано верно. Но иногда важно не то, что говорят люди, а то, как они это делают.

И вот в речах Пак Хи Шуня я чувствовал явную угрозу. Он сильно отличался от своего старшего братца, который побежал к бандитам из триады, чтобы спихнуть на них грязную работу. Этот противник будет сильнее, опаснее и изворотливее и я просто не могу позволить себе сидеть и ждать, когда же он нанесет свой удар.

Благо, мир вступил в цифровую эпоху, где каждый современный человек оставляет за собой жирный цифровой след. Конечно же, наибольшей информацией обладают технологические гиганты, которые предоставляют в пользование свои сервисы. Службы Kakao, Google, Microsoft. Бесплатная электронная почта, сервисы карт и геолокации, бесплатные операционные системы на смартфонах. Кажется, мы живем в мире благоденствия и доступности, но за все это приходится платить. И платой является информация. О тебе, твоих привычках, перемещениях, образе жизни.

Смартфон подсматривает твою СМС-переписку на уровне системы и собирает данные о том, где ты платил картой. Смартфон подслушивает тебя, чтобы показывать релевантную тагретированную рекламу. Когда ты садишься за компьютер, твой профиль привязывается и к нему, и уже на нем отслеживаются твои действия. Даже если у тебя там стоят рабочие учетные записи, достаточно одного пересечения пары логинов или сервисов, нахождения двух устройств в одной сети и вот, твое рабочее место уже помечено как кросс-девайс. Корпорации всегда знают, где ты находишься и что делаешь, но что самое важное, массив так называемой Big Data или больших данных, позволяет предсказывать твое поведение в будущем. И все это обезличено и почти безопасно, во всяком случае, с точки зрения закона. Каждый человек, у которого есть профиль в социальных сетях, смартфон в кармане и банковская карточка, в системе интернет-гигантов является просто неким «пользователем» с порядковым номером. Это называется «обезличенный профиль». Никакой чувствительной информации, никаких имен, логинов, паролей или номеров банковских карт. Только косвенные данные, которые позволят манипулировать твоим потребительским поведением на всех уровнях. Так сейчас устроен современный цифровой мир.

Я читал, что по последним отчетам более девяноста процентов информации, которую собирают о пользователях, никак не используется и является мусорной. Но ведь остается десять процентов, правильно? А что можно сделать со всей этой информацией, если она перестанет быть обезличенной? Что если собрать по крупицам данные о пользователе, но при этом наполнить их персональными данными? Имя и фамилия, адрес почты, номер телефона, место проживания. Если собрать достаточно много косвенной информации, то рано или поздно ты станешь знать о человеке больше, чем его гипотетический личный биограф.

Да ты будешь знать о цели больше, чем сама цель о себе знает.

И первый виток этой бездонной информационной спирали называется OSINT — Open-source intelligence, или исследование по открытым источникам.

Люди так надменны, они вываливают в публичный или около-публичный доступ невероятные объемы информации. Незначительной, бесполезной и совершенно безопасной. Пока кто-нибудь всю эту информацию не соберет воедино, не сведет в единый профиль для того, чтобы познакомиться с человеком поближе.

Пак Хи Шунь стал моей OSINT-целью. Чтобы нащупать точки и направления, на которые стоит нацелить векторы моих будущих атак, мне стоит собрать максимально подробный первичный профиль этого ублюдка. Сколько у него почтовых адресов? Модель и номер телефона? Привычки? Геолокации? По крупицам, я аккуратно воссоздам цифровой слепок жизни этого засранца, после чего приступлю к более решительным действиям.

Почему я выбрал OSINT, а не прямой взлом?

Я не знаю, сколько у меня будет попыток и насколько хорошо защищен цифровой периметр Пак Хи Шуня. Если он сноб и эстет, то может немало внимания уделять и цифровой гигиене. О человеке намного больше говорит не его личная переписка, а то, пользуется ли он инкогнито-режимами и одноразовыми виртуальными картами для совершения платежей. Наличие менеджера паролей KeePass или любого другого софта подобного рода скажет мне о человеке больше, чем все его СМС-сообщения, отправленные с личного телефона. Цифровая гигиена — это способ мышления, подход к жизни, граничащий с паранойей. Есть люди, которые предпочитают прятаться на виду, а есть те, кто ревностно подчищают за собой любые цифровые следы. Мне нужно понять, к какому типу относится ублюдок Пак Хи Шунь.

Я ехал на метро в сторону дома и размышлял, с чего же мне стоит начать. Первое — собрать всю публичную информацию о Пак Хи Шуне. Статьи, новости, заметки. Он был наследником крупной корпорации, этого добра должно быть в сети достаточно. Дальше — сложнее. Необходимо найти личные профили в социальных сетях, но с этим мне может помочь годзилла, точнее, ее смартфон. Если Пак Хи Шунь писал ей через мессенджер — а он делал именно это, ведь в рабочей почте никаких писем я не нашел — то там должен быть номер его телефона. Это была мощная отправная точка, которая позволит мне нашерстить немало информации.

В сети было достаточно как и легальных, так и не очень чистых на руку OSINT-сервисов, которые запускали поисковых ботов по указанной тобой информации. Номер телефона один из важнейших ключей, который поможет мне повысить эффективность поиска данных, которые я потом увяжу в общий профиль.

Следующий шаг, после того, как вся публичная информация из сети будет извлечена — атака на головной офис Pak Industries. Мне не хотелось этого делать, но сейчас это был наиболее эффективный вектор, которому мне стоило следовать. Если я проникну в офисную сеть, то смогу вытащить IMEI телефона Пак Хи Шуня и его охраны, может быть, даже, смогу провести незаметную атаку и подсадить на его смартфон червя, который будет слать мне в режиме реального времени информацию обо всех контактах и перемещениях. Но прежде чем лезть так глубоко в личное пространство своего противника мне стоит получить его публичный образ.

— Я пришел! — крикнул я с порога, сбрасывая ботинки и опуская на пол пакет с едой из ресторана, которую я прихватил на ужин по пути домой.

Пак Сумин не откликнулась, только махнула мне рукой. Девушка сидела на диване, поджав ноги, и пялилась в экран смартфона. На экране телевизора шла какая-то дорама, которую годзилла вряд ли даже слушала — просто белый шум на фоне. Лицо Пак Сумин было немного опухшим. Как я подозревал, во время сессий со специалистом девушка частенько плакала. Но я вопросов не задавал, а она — ничего мне не рассказывала.

— Сегодня было последнее занятие, на следующей неделе поеду сдавать экзамены, — сообщил я годзилле, проходя мимо нее в спальню, переодеться.

— Еды взял? — коротко бросила девушка. — И когда практический экзамен сдаешь?

— Взял шашлычков и набор из морепродуктов, это сегодня было блюдо дня, — ответил я. — А на практику пойду после зачета теории. Думаю, еще через пару дней.

— И будешь водить? — уточнила Пак Сумин.

Я ее уже не видел — нырнул в комнату и с огромным удовольствием стянул с себя обноски, которые опрометчиво называл одеждой еще полгода назад. Меня даже не узнали в ресторане, хотя я постоянно беру там еду минимум раз или два раза в неделю. Подумали, что я какой-то курьер и долго объясняли, что блюдо дорогие и ворочать в дороге их нельзя.

— Ну, если будет что, — съязвил я, окончательно избавляясь от одежды. — Все, я в душ! Через десять минут ужинаем.

Мне не нравилась эта тихая Пак Сумин. Лучше бы она была язвительной и гадкой, как обычно. Я говорил о ее состоянии с Мун Джином, на что мужчина ответил, что все в порядке. Каждый, кто попадает с проблемами на прием к психотерапевту или психиатру, после занятий выглядит так, будто бы его фургоном сбило. Так что тут я ни на что повлиять не мог. Только как обычно заботиться о чебольке, снимать с нее часть рабочих вопросов, а теперь еще — готовиться к столкновению с ее двоюродным братцем. Если Пак Сумин не в настроении — а она, скорее всего, весь вечер просидит, уставившись в экран смартфона — то займусь сбором открытых данных.

— Слушай, что ты можешь рассказать о своем брате? — спросил я у Пак Сумин, которая сейчас лениво ковырялась в своем порционном боксе.

— А что ты хочешь знать?

— Ну, привычки, увлечения, статус. Он женат? Все что угодно, — ответил я.

— А тебе это зачем?

— Хочу узнать получше, с кем нам придется иметь дело. Ну и самое главное, какова его цель.

— Что ты имеешь в виду? — вяло уточнила годзилла.

Даже пива к ужину не взяла. Ее состояние меня стало тревожить.

— Ну смотри… — начал рассуждать я, подхватывая палочками лапку осьминога и обмакивая ее в острый соус. — Мы знали, чего хотел добиться его брат, Пак Минхо, когда заказал у триады твое похищение.

— Он хотел опозорить меня перед дедом и не позволить мне показаться на семейном совете, — ответила Пак Сумин.

— Именно. И эта цель была весьма очевидна, — ответил я. — Но что от тебя надо Пак Хи Шуню? После того, как ты вытащила меня из кабинета господина Пак Ки Хуна, он же больше не выходил с тобой на связь? То есть увиденное его удовлетворило…

— Ты не можешь знать, о чем думает старик, — ответила Пак Сумин. — Это все домыслы.

— Но меня больше на улице амбалы господина Юн Донджина не хватали. Так ведь?

— Так.

— И никаких крупных мероприятий, на которых можно подорвать твой авторитет, в ближайшее время не предвидится?

Пак Сумин задумалась, в глазах девушки появилась жизнь. Я смог ее отвлечь от размышлений, в которые ее погрузила сессия с психотерапевтом.

— Ничего такого.

— Тогда что этому выродку тут было нужно? — прямо спросил я.

То, как я фривольно отзывался о члене семьи Пак Сумин, должно было бы девушку задеть, но годзилла даже ухом не повела. Как же глубока пропасть ненависти между ними?

— Я тебе объясняла, он пришел с объявлением войны, — ответила наконец-то девушка, продолжая есть. — Этого недостаточно?

— У любой войны есть цель, явная или скрытая, — продолжил я рассуждать. — Кстати, как тебе мидии?

— Вкусные. Лучше, чем в прошлый раз.

— Мне тоже так показалось. Так вот, в чем цель Пак Хи Шуня? Какой ущерб он хочет тебе нанести? Или сделать что-то другое?

Этот вопрос не давал мне покоя уже несколько дней, и я наконец-то его озвучил.

Пак Сумин задумалась, я же продолжил есть. Ужин сегодня и вправду был неплох.

— У меня есть только две вещи, — наконец-то ответила годзилла. — Моя фамилия и мои деньги. Больше с меня взять нечего. Я бы на твоем месте не слишком напрягалась на этот счет. Этот хитрый змей всегда идет окольными путями, никогда не догадаешься, о чем думает Пак Хи Шунь. Так что предлагаю просто реагировать на его действия, быть готовыми к тому, что что-то случится. Вот и все. Может, он вообще ничего не сделает, дед не позволит. Так что это все просто лишние тревоги.

Ответ Пак Сумин меня не слишком обнадежил, но и этого мне было достаточно. Я только коротко согласился, что читать мысли других людей невозможно, но слова Пак Сумин пролили свет на ситуацию.

И в самом деле. Если они не могут ударить по ее статусу в глазах старика Пак Ки Хуна, то единственный вектор атаки — финансы.

Деньги, всегда и во всем виноваты деньги. Я подозревал, что наследство годзиллы для ее родни как бельмо на глазу, но не думал, что они будут посягать на финансы девушки столь открыто. Ну что же, пусть будет так. Ведь я тоже был своего рода специалистом по финансовым вопросам, и кое-что понимал в способах отъема имущества.

В моей голове стал зарождаться не самый приятный для Пак Хи Шуня план. Судя по рассказам Пак Сумин, он был высокомерным снобом, который коллекционировал вина и любил роскошную жизнь. Интересно, останутся ли у него силы и время вредить нам с годзиллой, если я ударю по его кошельку первым?

— И зачем ты вызвонила меня в мой единственный выходной?

Это были первые слова Юн Хян Ми после того, как она села в машину.

— Мне не с кем пройтись по магазинам, — ответила Пак Сумин.

— Взяла бы северянина, в чем проблема? Обязательно я?

— Онни, ты же не бросишь меня в трудную минуту? — заканючила Пак Сумин, за что тут же получила тяжелейший взгляд госпожи директора по персоналу.

— Я не понимаю, что мы будем делать в этой крысиной норе, где обитает этот твой Лоренцо, — фыркнула Юн Хян Ми.

— Кто сказал, что мы поедем к Лоренцо?

— Ты же сказала, что тебе надо по магазинам.

— Не за одеждой! За одеждой я бы и сама съездила, все равно у тебя совершенно нет вкуса.

В следующий момент Пак Сумин пришлось выдержать еще более испепеляющий взгляд старшей подруги.

— Тогда куда?

— Мне нужна новая машина, — заявила Пак Сумин. — Так что поедем в автосалон.

— Ты серьезно? У тебя и так есть «Фантом» и два джипа для сопровождения и охраны. Зачем тебе еще одна машина?

— Разве должны быть причины для покупки хорошей вещи? — удивилась Пак Сумин. — Тем более пришел очередной отчет из фонда, могу себя порадовать парой новых игрушек.

— Все идет настолько хорошо?

— Выручка растет, прибыль тоже, — пожала плечами Пак Сумин. — Ты же знаешь, я в стройку особо не лезу, этим занимаются управляющие. Они получили хороший подряд в начале года, вот, на счет поступили деньги.

— И по этому случаю ты решила купить еще одну машину?

— Онни, согласись, из всей моей семейки я живу скромнее всего, — фыркнула Пак Сумин. — Вспомни хотя бы, на чем ездят мои двоюродные братья. Дядюшка Бо Гом когда-то подарил Пак Минхо на девятнадцатилетние спорткар.

— Помню, — поморщилась Юн Хян Ми. — Этот придурок газовал на своей телеге каждый раз, когда подъезжал к офису. Никакого уважения к окружающим. Я тогда частенько заходила к отцу и наблюдала этот кошмар.

— Или видела машину Пак Хи Шуня? — продолжила Пак Сумин. — Так что и мне стоит немного расширить ассортимент в своем гараже.

— Ладно, — протянула Юн Хян Ми, потирая пальцами виски. — И куда же мы едем?

Пак Сумин только усмехнулась. Ее личный «Фантом» уже вез девушек по заранее указанному охране адресу.

— А как твои сессии? — через несколько минут молчания, будто бы невзначай, спросила Юн Хян Ми.

— С психотерапевтом? Я думала, Мун Джин в курсе.

— Мы не твоя семейка, Сумин-ян. Это специалист, который связан врачебной этикой. Конечно же, мы не в курсе.

— Разговариваем, — пожала плечами девушка. — О том, что произошло. О моем детстве. Много о чем.

— И помогает?

— Так себе, на самом деле. Хотел выписать мне препараты, но я отказалась.

— Почему же? — удивилась Юн Хян Ми.

— Ну, в первую очередь, потому что их нельзя мешать с алкоголем… — легкомысленно продолжила Пак Сумин, но увидев лицо подруги, быстро поправилась. — Шучу! Шучу! Их на самом деле нельзя мешать со спиртным, но дело не в этом!

— А в чем же? — холодно спросила госпожа директор по персоналу.

Пак Сумин притихла, хмуро глядя в окно.

— Если я сяду на таблетки, то появятся рецепты. Если появятся рецепты, то мой дорогой дядюшка сможет поднять вопрос о моей вменяемости и дееспособности… Ко мне и так относятся предвзято из-за того, что я женщина. Не стоит делать им таких подарков.

— Ты на самом деле боишься такой чепухи⁈ — удивилась Юн Хян Ми. — Это же лекарства!

— А что, не стоит? — съязвила Пак Сумин.

На самом деле любые препараты, которые влияют на суждения и ясность мышления были под вопросом. И Юн Хян Ми четко это понимала, но не хотела принимать.

— Ну всегда же есть варианты, — задумчиво протянула старшая подруга. — Хочешь, я напишу Мун Джину?

— Чтобы твой парень достал мне наркоты? — едко уточнила Пак Сумин. — Это прямо подарок для моей семейки! Тут даже думать не надо — сразу сдавать органам! И никаких проблем с захватом наследства!

— Ты параноишь, Сумин-ян.

— Я трезво смотрю на вещи, сестренка, — ответила девушка, глядя в окно. — Мне нельзя допускать таких ошибок. Нельзя даже создавать возможностей для атаки…

— Ты стала какой-то очень собранной. Раньше тебя это все мало беспокоило, — удивилась Юн Хян Ми. — Ты будто сама нарывалась.

— А теперь осторожничаю, — ответила девушка. — Не наседай на меня! Тем более мое расстройство таблетками почти и не лечится! Это не депрессия! Так что буду я закидываться колесами или нет… Тут образ жизни важнее.

— И что говорят про образ жизни? — спросила Юн Хян Ми.

Пак Сумин загадочно улыбнулась.

— Ну, тут у меня все более-менее на верном пути. Лучше скажи, как твои дела? Готовишься к переводу?

Этот вопрос застал Юн Хян Ми врасплох. Девушка нервно переложила маленькую сумочку слева направо, одернула платье, после чего спросила:

— Откуда слышала?

— Это очевидно, — фыркнула Пак Сумин. — Я вот тоже готовлюсь.

— Тебя приглашал на разговор глава⁈ И ты молчала⁈

— Нет, не приглашал, но зная этого старого выродка, он точно что-то задумал и не оставит меня в покое. Техподдержка скоро закончится, думаю, меня или двинут вверх внутри InterConnect, или переведут на схожую должность уже в головном офисе. У материнской же компании есть отдел разработки программного обеспечения?

— Только для внутренних нужд конгломерата, — ответила Юн Хян Ми. — На аутсорс головная компания ничего не производит из таких продуктов.

— Вот туда, скорее всего, меня и воткнут, — хмыкнула наследница семьи Пак.

— Посмотрим… — протянула ее подруга.

За разговором время пролетело незаметно. Машина с пассажирами остановилась у небольшого автосалона на севере Сеула. Аккуратный газон, огороженная территория, отдельная парковка для посетителей. Охрана отработала как положено, оба бойца помогли хозяйке и ее гостье выбраться наружу, пока третий боец визуально контролировал периметр. Про себя Пак Сумин отметила, что Мун Джин после инцидента с Пак Хи Шунем заменил часть людей и в ее окружении появились новые лица. Видимо, в пару к «дешевым» армейским ветеранам все же, хоть и на время, приставили более профессиональных бодигардов. Интересно, выставит ли он за это ей счет, или подобный апгрейд произошел за счет фирмы?

Махнув охране пальцами оставаться снаружи, две подруги направились внутрь здания. С улицы даже понять было нельзя, какими машинами торгуют внутри, но едва переступив порог, девушки оказались в мире роскошных немецких автомобилей.

Все южнокорейцы были патриотами в плане автопрома. На улицах в основном можно было увидеть автомобили марок KIA, Hyundai, Daewoo или SsangYong, в последние годы стали мелькать и китайские новинки, в основном электрокары, которых родная промышленность пока производила недостаточное количество. Японских машин на улицах почти не было — по понятным причинам, ведь ниппоны до сих пор даже не извинились за зверства периода оккупации, так что все японское было в Корее не слишком популярно. А если корейцы что-то у островных соседей перенимали, то старались модернизировать и сделать лучше оригинала.

А вот европейские автомобили на улицах корейских городов были признаком статуса. Особенно в Южной Корее уважали продукт немецкого автопрома. Мерседесы или BMW бизнес или премиум-класса — знак высокого статуса владельца. Корея, наверное, была крупнейшим покупателем баварских авто в Азии в пересчете на сто тысяч населения. Так много, как на полуостров, европейцы не поставляли автомобилей больше ни в одну страну региона. Хотя, конечно же, в абсолютных числах лидировал Китай. С Поднебесной в целом было тяжело тягаться, когда дело касалось абсолютных значений.

Как только девушки вошли в шоурум, в их сторону выдвинулась парочка молодых консультантов.

По сальным улыбкам одного из них стало сразу же понятно, что молодых львиц — а состояние отца Юн Хян Ми, господина Юн Донджина, не сильно уступало состоянию Пак Сумин, хоть и выражалось оно не в активах, а в ценных бумагах — приняли за двух содержанок, которые зашли поглазеть на дорогие машинки.

— Чем могу помочь… — начал один из консультантов.

Молодой мужчина хоть и был одет в дорогой костюм, но Пак Сумин сразу же заметила, что сидел он на нем совершенно отвратительно.

— Позовите менеджера, — тут же бросила Юн Хян Ми, отворачиваясь от мужчин, и увлекая Пак Сумин за локоть в сторону стройно стоящих в ряд черных автомобилей.

— Простите нас… — продолжил один из мужчин, — но это серьезный салон и мы не проводим экскурсии…

Юн Хян Ми окатила консультанта таким взглядом, что мужчина буквально сжался и чуть не сел на задницу.

— Менеджера, живо, — прошипела молодая женщина.

Пак Сумин знала, кого брать с собой в подобные места. Она могла быть хоть трижды чеболькой, но из-за своего пола постоянно сталкивалась с тем, что с ней не хотели разговаривать как с полноправным клиентом. В том числе из-за ее молодости. Особенно это касалось сотрудников мужского пола, женщины были чуть более снисходительны, но и они чаще всего видели в Пак Сумин не богатую владелицу нескольких успешных семейных предприятий, а просто молодую заносчивую представительницу золотой молодежи. Хотя и на последних Пак Сумин не слишком тянула — у нее не было волочащейся за ней свиты из прихлебателей, да и одевалась она хоть и дорого и со вкусом, но без модных кричащих брендов. То, что она переняла у европейцев, они называют «quiet luxury» или «тихая роскошь». В высшем финансовом свете Европы считается нормальным не только не демонстрировать бренды одежды, но и отпарывать любые внутренние лейблы и перешивать пуговицы, чтобы происхождение предмета гардероба нельзя было определить даже при стирке. Деньги любят тишину — так постоянно повторяли в Лондоне, поэтому Пак Сумин хоть и неосознанно, но все же стремилась следовать этому правилу, демонстрируя минимум в своей одежде. Не касалось это Кан Ён Сока — на некоторых его вещах можно было найти фирменные нашивки или инициалы, но и они не были сильно заметными или, того хуже, кичливыми как в дешевых коллекциях бренда Luis Vuitton, который владельцев бюджетных сумок или клатчей превращал в свою ходячую рекламу.

Так как Юн Хян Ми получила схожее образование, пусть и не такое углубленное, как Пак Сумин, она тоже была знакома с принципом «тихой роскоши» и, выходя вместе с подругой на публику, старалась этому правилу соответствовать.

Менеджер злобно цыкнул и поспешил куда-то вглубь салона. Его же коллега остался на месте, держась в десятке шагов позади и наблюдая, чтобы гостьи не натворили бед.

— Может, поедем в другой салон? — уточнила Юн Хян Ми. — У меня вроде есть контакты в главном корейском офисе мерседес. Если я позвоню и попрошу…

— Онни, ты же знаешь, так будет где угодно, — хмыкнула Пак Сумин. — Да и времени у нас не так много. Надо справиться за полтора часа.

— Уверена?

— Абсолютно.

Когда обе девушки прошли основные популярные модели и наконец-то вышли к той части автосалона, где располагались интересующие Пак Сумин автомобили, перед ними выплыл менеджер. Подтянутый мужчина средних лет с огромным носом и широкими залысинами, к удивлению девушек, европеец. Точнее определить его национальность у кореянок не получалось.

Мужчина на секунду замер, окинул посетительниц взглядом после чего развернулся на каблуках и что-то прошипел ехидно улыбающемуся консультанту. Видимо, выговаривал за то, что сразу не стал выполнять свою работу.

— Дорогие посетительницы, рад приветствовать вас в нашем скромном салоне, — обворожительно улыбнулся менеджер, приветствуя девушек на идеальном корейском. — Надеюсь, вы простите мне мой грубый акцент…

— Ох, ваш корейский превосходен, — с легкой вежливой улыбкой ответила Юн Хян Ми.

Менеджер чуть поклонился, после чего взглядом спровадил обоих консультантов.

— Прошу простить моих подчиненных, они все еще не всегда способны выполнять свою работу должным образом, но я обязательно поработаю над их манерами, — продолжил мужчина. — Можете обращаться ко мне Жан. Чем могу помочь дорогим леди?

У этого мужчины определенно был наметанный глаз. Он сразу же понял, кто перед ним стоит, и пусть беседовал он с Юн Хян Ми, но его слова в первую очередь были обращены к Пак Сумин, которая, в отличие от подруги, внимательно осматривала стоящие рядом автомобили.

— Мы торопимся, Жан, — продолжила Юн Хян Ми. — Думаю, мы бы с удовольствием посмотрели автомобили, на которых можно уехать прямо сейчас. Правильно, Пак Сумин?

— Да, все верно, — ответила девушка, поглаживая пальцами капот одной из машин.

— Могу я поинтересоваться, для кого приобретается автомобиль? Задачи, пожелания, предпочтения? — спросил мужчина.

— В первую очередь, удобство водителя и пассажира переднего сидения, — сказала Пак Сумин.

Менеджер только улыбнулся, но в его голове уже защелкали строчки вариантов и опций.

— Тогда прошу сюда, — еще раз поклонился мужчина. — У нас один из лучших выборов машин премиум-класса в Сеуле. Пройдемте.

Когда обе девушки прошли вперед, мужчина обернулся и бросил испепеляющий взгляд на стойку, за которой сейчас жались те два придурка. Едва не упустили таких клиентов! Ему определенно нужно будет поработать над тем, чтобы выбить из этих корейцев их предрассудки. Ведь известно, что у денег теперь нет не только возраста, но и пола, а как можно было сомневаться в двух бизнес-леди, которые ушли вперед, Жан совершенно не понимал.

— У вас есть предпочтения по марке? — спросил мужчина. — У нас есть последние модели как BMW, так и мерседес.

— А вы знаете, на какой машине ездит лидер Северной Кореи? — внезапно спросила Пак Сумин.

От этого вопроса глаза на лоб полезли не только у менеджера, но и у Юн Хян Ми.

— Вы интересуетесь с какой-то конкретной целью? — уточнил менеджер.

— Ну, я видела в новостях, что у него какой-то черный люксовый автомобиль, похожий на этот, — пальцем указала девушка на один из мерседесов. — Это так?

— Лидер соседнего государства на самом деле совершал официальный визит, а потом передвигался на собственном майбахе, — ответил менеджер. — Но вы должны понять, что это был спецзаказ. Там и удлиненная база, близкая к лимузину, и специальное бронирование… Я не думаю, что такой автомобиль можно купить в автосалоне. Это прямой заказ заводу.

Пак Сумин прошлась мимо одного из указанных ею мерседесов, едва касаясь налакированной поверхности кончиками пальцев.

— Тогда покажите нам наиболее похожий автомобиль, — ответила девушка. — Они же комфортные для водителя и переднего пассажира?

— Такие транспортные средства ориентированы на комфорт пассажиров сзади, в первую очередь, — ответил менеджер, — но и передние места, само собой…

— Тогда показывайте, — отрезала Пак Сумин. — И скажите своим подчиненным, пусть готовят документы. Я планирую отсюда уехать на чем-нибудь из этого.

Девушка указала ладонью на ряд лучших автомобилей, представленных в салоне, и менеджер только сглотнул. Так быстро подобные сделки он еще не совершал.

Машина была выбрана за двадцать минут. Девушку мало интересовали технические характеристики. Сначала она уселась на водительское сидение, после — на переднее пассажирское. На задние места Пак Сумин даже не взглянула. После девушка достала смартфон и сверилась с фотографиями майбаха северокорейского лидера.

— Пройдем на стойку или в ваш кабинет? — прямо спросила молодая чеболька.

— Вам нужна модель на четыре или на шесть литров? — зачем-то спросил мужчина.

— Какая дороже?

— На шесть, — ответил менеджер. — Триста восемьдесят миллионов вон. На четыре литра стоит триста миллионов.

— Значит, беру на шесть, — махнула рукой девушка.

— Тогда прошу в мой кабинет, — опять поклонился совершенно сбитый с толку менеджер. Обычно женщины интересовались чем-то более спортивным или агрессивным. Майбах — это солидный мужской автомобиль, в чем-то степенный и очевидно не дамский. — Сейчас оформим все необходимые документы.

Меньше, чем через час, все формальности были улажены. Подтверждение от банка пришло почти мгновенно, как и деньги за автомобиль. Все, до последней воны единым платежом с отдельного счета.

Удивленный и обескураженный, менеджер наблюдал за тем, как охранник двух дам садится за руль, а выбранный девушкой автомобиль выезжает прямо из шоурума на парковку и встраивается в колонну из еще трех автомобилей. Сами же покупательницы без вопросов усаживаются под присмотром охраны на заднее сидение Роллс Ройс «Фантом». Минута — и от всей колонны не осталось и следа. Машина была продана.

Наверное, сейчас менеджер одного из многочисленных автосалонов немецких авто в Сеуле наблюдал за самым быстрым выбором и продажей автомобиля премиум-класса в его практике. Да и вообще, в практике всего корейского офиса. Он даже подумать не успел предложить страховку или дополнительные функции, которые предлагают всем клиентам. Но, как справедливо подумал Жан, этим покупательницам они были ни к чему.

Накануне перед экзаменом в государственной инспекции я вломился на сервер, который установили специалисты Мун Джина. То, как Пак Хи Шунь заявился на наш порог, говорило только об одном — остановить подобного человека охрана не способна. А если они не могут остановить человека в костюме, то как же они будут действовать против вооруженных специалистов?

Моя паранойя, разогнанная ночным временем суток и третьей чашкой крепкого зернового кофе, твердила, что защита моей тушки — исключительно моя забота. А значит, мне нужно вернуть полный контроль над камерами и системами этого здания.

Мои опасения, что на сервере будет установлена какая-то серьезная система удаленного мониторинга и анализа трафика не оправдались. Серверный бэк выглядел хоть и эффективно, но довольно просто, а доступ к системе осуществлялся спецами Мун Джина через удаленную консоль. Так что пока никто намеренно не будет искать следы моего присутствия, меня и не обнаружат.

Раньше я забирал информацию прямо с сервера, который стоял в соседней комнате, но чтобы не создавать излишней сетевой активности, которая могла привлечь внимание, пришлось использовать таймауты, что привело к серьезной задержке. Не знаю, то ли я ошибся запятой в коде, и получил такую конскую задержку, то ли причиной стало еще что-то, но на этот раз я решил зайти с другой стороны. Ведь информацию от системы распознавания лиц на камерах получал и центральный офис, а значит, сервер стучался через интернет на внешние адреса. Тут-то я и поработаю.

Определив, как выглядит видеопоток, который отправлялся по выделенному каналу в офис охранной фирмы, я провел небольшую MitM-атаку и вклинился в поток трафика на уровне одного из общедомовых маршрутизаторов; выделенную линию связи к серверу никто не тянул, здраво рассудив, что все здание и так принадлежит Пак Сумин. Благо, никакого end-to-end шифрования тут не использовалось, хотя я еще и удивился, почему к шифрованию трафика отнеслись настолько халатно. Но, как это часто бывает в закрытых проприетарных решениях, разработчики просто не предусмотрели возможность того, что эта информация вообще может кому-нибудь понадобиться. Я не вмешивался в работу самого сервера и системы, не пытался отправлять фальшивые команды или проводить какие-либо прочие инъекции. Я просто тихонечко дублировал весь поток трафика, который отдавал сервер на внешку, и перенаправлял все это на свои удаленные виртуальные машины. В общем-то, это даже не касалось уровня защиты системы — я вламывался в местную локальную сеть, а не атаковал сам сервер. Дальше в дело уже пошел мой старый скрипт с оповещениями через мессенджер, который я немного доработал, так как типов срабатываний у системы распознавания лиц стало больше, а кадров, наоборот, стало меньше.

Конечно, хотелось все это дело протестировать, узнать, как быстро я буду получать оповещения на этот раз. Но выходить в маске или с большой коробкой в руках в коридор и маршировать перед ночной охраной — так себе затея. Придется дождаться утра и держать при себе смартфон, терпеливо отсчитывая секунды с момента появления в поле видимости камер.

Еще одно дело, которому я уделил внимание — отмывка биткоинов. То, что я поленился сделать это раньше, задержало меня в Сеуле, и в итоге я остался с годзиллой, но теперь ситуация стала накаляться и если придется рвать когти, то в заначке стоит иметь что-то большее, чем четыре зарплаты ассистента руководителя службы технической поддержки. Думал ли я о том, что мне придется вытаскивать не только себя, но и Пак Сумин из Сеула? Конечно же, думал. Проблема была в старике Пак Ки Хуне, который буквально запер меня в этой стране. Я не сомневался, что напротив моих документов загорится галочка не выездного гражданина по причине долговых обязательств или еще по какой-нибудь сфабрикованной чепухе. Но никто не отменял бегство нелегалом. Если выбор будет стоять между жизнью в разваливающемся бунгало где-нибудь на задворках Пхукета, куда меня привезет жадный до денег рыбак, или пропиской ниже двух метров от уровня земли, то я выбираю первое. Но для подобных маневров надо запастись достаточным количеством налички. В первую очередь — стоит поискать брокеров, которые переправляют лодками северян из Китая в тот же Таиланд, где беглецы уже обращаются в южнокорейское посольство. Думаю, стоимость вывоза человека из Кореи будет стоить примерно столько же, максимум вдвое дороже. Это, по моим предварительным прикидкам, тысяч пятнадцать долларов на человека, может, двадцать. Итого мне надо запасти сорок тысяч наличностью чтобы сбежать самому и вытащить из потенциальной мясорубки еще и Пак Сумин.

В какой-то момент меня посетила мысль, а согласится ли годзилла вообще бежать из страны? Вся ее предыдущая жизнь была чередой актов саморазрушения, чистое мортидо, стремление к смерти. Однако сейчас она вела себя более собранно, была готова бороться, давать отпор. Но что, если мы проиграем? Как поступит гордая чеболька? Выберет жизнь и бегство, или же предпочтет встретить свой конец с высоко поднятой головой? Ее семейство, ее дядя и братья точно не позволят ей жить свободно даже нищей. Пусть и без активов, она все еще была внучкой Пак Ки Хуна, могущественного чеболя. А значит, она представляет ценность как минимум как племенная кобыла. Думаю да, продажа ее в качестве жены кому-нибудь из партнеров — наиболее очевидный исход событий, если Пак Сумин проиграет внутрисемейные разборки. Наверное, часть ее поведения и проистекала из идеи, что на гуляющую девку, которая без конца пропадает по сомнительным заведениям и клубам, пользуется услугами жиголо и не в меру пьет, никто не позарится даже с учетом возможности породниться с семейством Пак. Хотя, как знать. Если ее правильно «упакуют» перед брачной продажей, желающие могут и найтись.

Так как она поступит в этом случае? Примет свою судьбу и сломается, или выберет жизнь?

Сейчас годзилла была не в том состоянии, чтобы вести с ней подобные разговоры, так что я просто молча готовился. Я не хотел снимать деньги с ее кредитки, все же, это были бы подозрительные транзакции, а у Пак Сумин были серьезные проблемы с доверием. Интересно, что бы случилось, если бы она застала меня в дверях с собранной сумкой? Думаю, одной ссорой все бы не ограничилось.

Почему-то я уже не рассматривал варианты отдельного существования. За прошедшие четыре месяца я так свыкся с тем, что Пак Сумин стала маховиком моей унылой южной жизни, что даже не рассматривал другие варианты. Проблемы, которые подкидывала семья девушки, только будоражили кровь, бросали мне вызов и как специалисту, и как мужчине. Ну, в самом деле, как долго я бы мог читать манхву? Тайтлы-то не бесконечны и уже сейчас мне приходится перекапывать завалы из посредственных произведений, чтобы найти какую-нибудь очередную годную попаданку в новеллу или фэнтези-мир. Даже пришлось обратить взгляд на более популярные около-культиваторки, где герой восходит на вершину общества верхом на авторском произволе, без какой-либо рефлексии или четкого плана, просто потому что она самый сильный и успешный.

Когда я уезжал на экзамен, годзилла выглядела какой-то загадочной. Только спросила, сколько времени это займет и даже не ехидничала, чтобы без прав я не возвращался.

Я же подготовился по полной программе. В честность людей на низовых должностях я не верил — коррупция везде одинаковая — так что пришлось опять доставать вещи из своего старого гардероба, а по карманам я разложил заранее заготовленные суммы в двести и пятьсот тысяч вон. Первую я планировал вложить в паспорт, вторую — держать рядом с телефоном, как запасной вариант. Дважды ездить сдавать на права я не собирался, а давать взятки, как житель севера — умел виртуозно. Как и на глаз определять тех, кто эту самую взятку готов принять.

Уже подъезжая на общественном транспорте к инспекции, где принимали экзамен, я запоздало подумал, что с вопросом получения водительского удостоверения мне стоило бы обратиться в ассоциацию. Пусть подъемные от государства мне уже платить перестали — в прошлом месяце пришла последняя транзакция на казенную карточку — но я был все еще северокорейским беглецом. Там бы я, наверное, смог получить и права не только для вождения легковых автомобилей, но и на тяжелую технику. Вот только зачем мне права на грузовик? Вопрос риторический. Документ карман не тянет! Если есть корка, то пусть лежит. Мало ли, как обернется жизнь. Тем более тяжелые грузовики я водить умел, и не нежные южные, с коробкой автомат и климат-контролем, а суровые армейские грузовики севера, где и сцепление было двойное, и о гидроусилителе руля конструкторы даже не слышали. Справился бы я с обычным местным дизельным грузовичком-пятитонкой? Да без проблем! Но переигрывать было уже поздно. Может быть, в будущем отучусь на категорию водителя грузовиков, если будет свободное время.

После подачи необходимых документов в специальное окошко и оплаты государственной пошлины, я направился на площадку, сдавать первую часть практического экзамена. Тут все просто — нужно выполнить основные элементы парковки, развороты и в целом показать инструктору, что ты понимаешь, как держаться за рулевое колесо и не путаешься в педалях.

Принимал у меня экзамен приятный на вид молодой мужчина лет тридцати пяти. Так как экзамен был общий, нас в машину набилось сразу трое студентов, один за рулем, двое на заднем сидении. Это экономило время экзаменаторам и не создавало толчею на месте посадки-высадки.

Вместе со мной сдавали еще несколько парней. Один — уверенно выполнил все элементы, получил заветную печать на свой бланк, а вот второй уже был не так уверен. Едва не забыл пристегнуться перед тем, как завести автомобиль, но вовремя опомнился. Но и этот парень с площадкой справился.

Последним сдавал я. В своих огромных очках с толстыми линзами, я ловко выполнил все элементы, чем вызвал удивленные вздохи с заднего сидения и благосклонный кивок экзаменатора.

Следующий этап — выезд в город. Мы с парнями опять поменялись, и экзаменатор достал планшет, который автоматически выбирал один из четырех основных маршрутов — A, B, C или D. Во время экзамена планшет работал в качестве навигатора, указывая, какие элементы нужно выполнить по ходу движения. Это исключало человеческий фактор и недопонимание, ведь никому не придет в голову винить машину.

Первый студент откатал маршрут без каких-либо проблем. После сверки документов по паспорту он получил свою печать и тут же выскочил из салона, отправившись к заветному окошку. Права выдавались на месте — двадцать минут и все готово, так что его нетерпение я мог понять.

А вот со вторым парнем возникли проблемы. Даже сидя сзади я чувствовал, как он нервничает и видел, с какой силой он сжимает руль. Аж до белых костяшек. Первый перекресток мы пересекли нормально, но вот уже на втором случилось происшествие.

— Стоять! — крикнул экзаменатор, ударяя по педали тормоза, хотя до стоп-линии было еще метров двадцать. — Не сдал!

— Господин экзаменатор! — взмолился парень, понимая, что просто не успел среагировать, ведь он планировал начать тормозить чуть позже. Скорость была небольшая. — Прошу!

— Все, на выход! Придешь через неделю или две! — был не преклонен мужчина.

Печать в руках экзаменатора поменялась, и вместо желаемого кругляшка одобрения на бланк был поставлен жирный знак отказа.

— Все, к обочине! — скомандовал экзаменатор.

Едва машина остановилась, парень выскочил с водительского места и, с силой хлопнув дверью, поспешил прочь. Экзаменатор проводил «провалившегося» тяжелым взглядом, я же заерзал на заднем сидении.

— Господин экзаменатор, я могу садиться? — спросил я, указывая на водительское место.

Мужчина раздраженно махнул рукой, приглашая меня за руль.

— Давай, на маршрут D, поехали на исходную, — коротко бросил мужчина, вешая планшет на специальную подставку над приборной панелью.

Я знал, что в салоне велась запись, так что ничего не говоря, аккуратно вырулил на необходимый перекресток, после чего мужчина коснулся экрана, и мы начали экзамен.

В целом, я справился. В одном моменте меня чуть подрезали, но я успел среагировать и сбросить скорость, чем вызвал недовольство экзаменатора, но формально придраться ко мне было нельзя — машина дернулась с такой силой не по моей вине. Уже когда маршрут закончился, мужчина выключил планшет и достал мои документы.

— Кан Ён Сок… — протянул экзаменатор. — Сколько зрение, минус семь?

— Именно так, господин, — ответил я, чуть склоняя голову.

Мужчина задумчиво пожевал губы, посмотрел на меня, мою одежду, после чего все же потянулся за печатью, которая свидетельствует об успешной сдаче экзамена.

— Передачи ты как-то резко переключаешь, и со сцеплением работаешь странно… — протянул он. — Где-то учился?

— Имел дело с тяжелой техникой, — честно ответил я.

— Вот как? — уточнил мужчина.

— Да.

— И где же дают водить тяжелую технику без прав?

— На севере.

— О, правда? Ты северянин? — удивился мужчина. — А по говору не скажешь.

— Я много практиковался, господин инспектор, — ответил я.

— Я слышал, вам государство из наших налогов пособие неплохое платит, да? — улыбнулся мужчина.

Ясно. Не зря я остался последним. Второй парнишка, судя по мольбам, сдавал на права уже не в первый раз, и до него пока не дошло, в каком порядке нужно садиться в машину. Уверен, что у всех местных инструкторов был общий доступ к базе и все понимали, кого надо «подстричь», а кто сдаст сам. Или кто решил этот вопрос еще в учебном центре. До меня доходили слухи, что там «помогали» удачно сдать государственный экзамен, конкретно его практическую часть. Но для этого надо было оплатить персональные занятия с инструктором уже по отдельному, частному тарифу, из которого и формировалась взятка.

— Всего год, у меня уже выплат нет, — честно ответил я.

— Но кое-что же накопил, так? — не унимался мужчина.

— Кое-что накопил, да, — согласился я. — Кстати, вам нужен мой паспорт? Сверить данные на бланке?

Я опустил руку в карман, где лежали мои документы, и извлек совсем новенький южнокорейский документ, который-то и открывали всего пару раз. Протянул экзаменатору. Мужчина принял паспорт, открыл на странице с фотографией и ловко уронил к себе на колени, прикрытие папочкой с документами, двести тысяч вон. Посмотрел вниз, убедился, что я дал ему достаточно.

— А знаешь, что самое классное во всей этой ситуации? — ехидно спросила Пак Сумин, покачивая в пальцах полупустую банку пива.

— Что же? — спросил я скорее из вежливости, ведь девушку сегодня точно было не остановить.

Мы оба сидели перед телевизором и смотрели очередную дораму. На этот раз Пак Сумин выбрала что-то более серьезное и это уже была история с налетом криминала и разборок, а лицо актера в главной роли было такой ширины, что оно едва помещалось в кадр. Правда, и фигура у него была внушительная, чем он очень сильно напоминал мне Мун Джина. Только последний был еще и повыше.

Когда я узнал, что после моего ухода годзилла собралась буквально за пятнадцать минут, заехала за госпожой Юн Хян Ми и в течение следующего часа эти две дамы сумели где-то купить целый Майбах, слов у меня просто не осталось. Вот это конечно целеустремленность! Но скажу честно, Пак Сумин удалось меня подловить, такого номера я от нее не ожидал. Я догадывался, что она рано или поздно купит какую-то отдельную машину для наших поездок на работу, но я даже представить себе не мог, что это будет настолько внушительный автомобиль. В моей голове это была какая-то усредненная иномарка европейского или американского производства. Может быть даже что-то спортивное, что вполне подходит Пак Сумин и по возрасту, и по статусу. Но уж точно не целый Мерседес Майбах.

— Теперь я смогу отправлять тебя в дальние рестораны за едой, и ты будешь привозить ее горячей! В отличие от этих тупых курьеров на скутерах, которые везут по два часа! — выдала Пак Сумин.

— Я не буду возить еду в салоне автомобиля за триста миллионов вон, — категорично ответил я.

— Не триста, а триста восемьдесят миллионов вон! Попрошу! — поправила меня Пак Сумин.

— Тем более!

— Мы купим термосумку!

— А если суп прольется?

— Герметичную термосумку! И вообще, у этой машины еще и багажник есть! В нем и будешь возить!

— Такие термосумки бывают вообще? Герметичные?

— Пошьем на заказ!

— Это будет самое дорогое курьерское авто в Сеуле, ты же в курсе? — уточнил я у девушки.

Пак Сумин только довольно хихикнула и от души приложилась к банке пива. Настроение у девушки было отличное.

— Ладно, это твоя машина. Я не смогу тебя заставить возить в ней еду, — смиренно сообщила годзилла, но я уже чувствовал подвох.

— Но?..

— Почему ты считаешь, что будет какое-то «но»?

— А разве не будет?

— Смотри, у тебя же есть права, так? — начала рассуждать годзилла. — В твоей машине я тебя заставить еду возить не смогу, но ты всегда сможешь взять «Фантом» или один из джипов охраны…

Сейчас я взглядом мог забивать гвозди, но у Пак Сумин на такие вещи был иммунитет. Годзилла этого даже не заметила.

Телефон в моем кармане коротко хрюкнул, пришло пуш-уведомление.

— Что такое? — тут же спросила Пак Сумин.

Я достал аппарат и посмотрел на экран. Пришел первый отчет OSINT, который я запросил через поисковых ботов на одном платном сервисе еще накануне. К сожалению, наиболее мощные инструменты не поддерживали корейский язык — работали в основном на английском — так что приходилось пользоваться местными разработками.

— Информация о твоем братце, — ответил я, открывая автоматически сформированный PDF-файл, который мне прислал на почту бот.

Пак Сумин встала со своего места и, подойдя к моему креслу, уселась на подлокотник, заглядывая в экран моего смартфона.

— Ого! — удивилась девушка, когда увидела таблицу с упоминаниями, ссылками и короткими заголовками, в которых упоминался Пак Хи Шунь или его полные тезки. — Откуда у тебя все это?

— Сто тридцать тысяч вон с твоей кредитки творят чудеса… — задумчиво ответил я, листая файл.

Ничего интересного, только мертвые профили социальных сетей и не относящиеся к делу учетные записи каких-то посторонних людей. Как я и ожидал, публичный цифровой след Пак Хи Шуня был исчезающе мал для того, чтобы собрать о нем достаточно информации.

— Как-то негусто, — хмыкнула из-за моего плеча годзилла. — Может, ты им мало заплатил?

— В самый раз, — ответил я. — Дороже стоят только персональные исследователи, но они могут наследить…

Вдруг я поймал себя на мысли, что как-то слишком много демонстрирую годзилле, а это неправильно. Девушка и так четко понимала, что у меня есть целый вагон тайн и секретов, которые ей бы хотелось узнать, а сейчас я показываю совершенно нетипичное для северянина поведение. Так что я сделал скучающий вид, заблокировал экран смартфона и спрятал аппарат в карман. Подальше от любопытных глаз начальства.

— Чего ты так напрягся? Из-за того, что всадил в бесполезный файл такую сумму? — спросила годзилла.

— Да, немного обидно. Думал, отчет будет получше. Во всяком случае, я надеялся, в нем будет хоть что-то полезное о твоем братце.

— А что ты хочешь узнать о Пак Хи Шуне? — уточнила девушка.

Пак Сумин продолжала сидеть на подлокотнике, опершись рукой на мое плечо. Пряди волос девушки, которые сейчас чуть выбились из ленивой гульки на макушке, перехваченной толстой резинкой, приятно щекотали мне шею.

— Стоит разузнать о его привычках, хотя бы. Не только с твоих слов, но реальные отчеты. Какие места посещает, чем интересуется и так далее. Какую-то конкретику кроме того, что он коллекционирует вино и предпочитает французскую кухню, — начал объяснять я, изредка поглядывая на сидящую рядом Пак Сумин.

— И зачем нам это?

— Ну тебя же подловили на посещении клуба, — заметил я. — Если похищение произошло на выходе из офиса, то у Ким Аран не было бы столько времени… А так я хватился тебя только к утру, когда понял, что ты не вернулась.

При упоминании подвала ноготки Пак Сумин чуть впились в мое плечо, но девушка довольно быстро взяла себя в руки и опять расслабилась.

— Думаешь, зная подробности, мы сможем подловить его точно так же? — уточнила годзилла. — Только учти, никаких бандитов!

— Зачем бандиты, если есть Мун Джин и его спецы? — усмехнулся я. — У него лицо пострашнее, чем у большинства преступников.

Пак Сумин, которая сейчас делала глоток пива, фыркнула от смеха и едва не залила нас обоих пенным напитком.

— Вот тут ты прав! Рожа у парня онни точно уголовная! Но он хороший специалист и неплохой человек, на самом деле. Кстати, может ему и позвонить?

— Не слишком ли разорительно отдавать такой заказ его конторе? — уточнил я.

— Деньги не проблема, — хмыкнула годзилла, добивая банку пива и слезая с подлокотника и направляясь в сторону кухни. — А если надо, пусть найдут субподрядчика. Это, наверное, даже будет и лучше. Подыщут кого-нибудь близкого к конкурирующим фирмам. Если они даже спалятся, то будет похоже на промышленный шпионаж за сыном вице-президента конгломерата Пак. Тебе пива взять?

— Не, еды в меня больше не залезет, — ответил я, намекая, что если к пиву достать еще и закусок, то я буквально тресну в пузе.

— Слабак, — фыркнула Пак Сумин, ныряя в дверной проем. Хлопок дверцы холодильника, звон стекла и уже через двадцать секунд годзилла вернулась в гостиную с высоким бокалом и бутылкой темного Гиннесса, который хранился у нас для приготовления кляра. — Зачем обязательно что-то есть?

— Ну а как иначе? — спросил я. — Рыбка, или фаршированные огурцы. А лучше маринованная свинина на гриле. Как по-другому?

— В английских пабах все, что тебе необходимо — это пиво и немного орешков, да и то, последнее необязательно, — наставительно сообщила Пак Сумин, усаживаясь на диван.

— Зачем тебе стакан? — спросил я. Обычно годзилле посредники в лице посуды были ни к чему.

— Фокус показать хочу, — хмыкнула девушка.

— В Лондоне научили?

— Именно. Гиннесс же непростое пиво, ты знал? Ценится за плотную, словно скатанная вата, пену, и мелкие пузырьки.

— Я даже не удивлен, что ты столько знаешь о пиве.

— Не подкалывай, а лучше запоминай, — ответила Пак Сумин.

В это время девушка надела стакан на заранее открытую стеклянную бутылку, после чего ловко перевернула всю конструкцию, прижимая горлышко ко дну.

— И в чем фокус? — спросил я.

Годзилла же, ничего не говоря, просто схватила бутылку пальцами за донышко и стала аккуратно поднимать, постоянно удерживая горлышко на уровне поступающей в стакан жидкости. Десяток секунд — и вся посуда наполнилась пивом, при этом казалось, что пена занимает весь объем стакана.

— Вот так правильно переливать это пиво в бокал, а не по краю, как с другими сортами, — ответила Пак Сумин. — И никаких закусок не надо!

Она еще пару секунд понаблюдала за бурной игрой пузырьков, а когда в нижней трети стакана все же показалось черное как смола пиво, сделала несколько глубоких победных глотков, оставив на верхней губе пушистые коричневатые усы из пены.

Заинтригованный более процессом, чем вкусом напитка, я встал со своего места и отправился на кухню. Бутылка пива, такой же высокий, как и у Пак Сумин, стакан. И уже через минуту я повторял ту же процедуру, что и годзилла, наблюдая, как плотные мелкие пузырьки до самого дна пронизывают весь бокал.

Вкус на самом деле отличался. Изначально слишком солодовый, налитый в бокал таким образом Гиннесс заиграл совсем другими красками.

— А бриты знают толк в выпивке, — чмокнул я губами, наслаждаясь ранее неизвестным мне вкусом.

Пиво было на вкус совершенно самодостаточным и при этом настолько плотным, что мне совершенно не хотелось портить этот вкус и консистенцию какой-либо едой. Наверное, островитяне были правы в том, что к таким напиткам они подают просто орешки или просто картофельные чипсы. В голове мелькнуло что-то под названием «fish and chips», но я не стал заострять на этом внимание. Потом погуглю, что за блюдо.

— Только не вздумай ляпнуть такое где-нибудь в лондонском пабе, — хихикнула Пак Сумин. — Потому что сначала тебе дадут в морду британцы, а потом от души добавят ирландцы. Это ирландское пиво.

— Неужели такая большая разница? Остров то один, — пожал я плечами.

— Большая, поверь на слово. Как между севером и югом, а то и больше, — сообщила Пак Сумин. — Ну, так что, мне написать Мун Джину?

— Думаю, стоит, — согласился я, отпивая плотного пива. — Но пусть и в самом деле ищут стороннего подрядчика.

После этого мы окончательно переключились на обсуждение пива и способов его употребления. Даже к просмотру фильма больше не вернулись.

Я не знаю, что изменилось. Может, Пак Сумин стала более открытой и менее склочной — что маловероятно, но я хотел в это верить! — то ли я просто привык. Но сейчас я полноценно наслаждался обществом молодой чебольки. Мы говорили о пиве, через некоторое время вернулись к фигуре Пак Хи Шуня, девушка кое-что рассказала о своей семье и учебе за границей. Когда в холодильнике закончился Гиннесс — припасена была всего одна упаковка для приготовления кляра, а не употребления внутрь — мы оба перешли на обычный светлый лагер. И хоть нам обоим завтра нужно было с самого утра быть в офисе, мы просидели в гостиной до глубокой ночи, а спать ушли почти осипшими от, казалось бы, бесконечных разговоров обо всем подряд.

Эта глава короче, чем обычная. Ее первостепенная задача — помочь пофиксить расписание прод, которое съехало из-за зуба. Надеюсь, порадую вас еще и в полночь/ночью.

У элитного французского ресторана в центре Сеула был непростой день. Сегодня тут ужинал их постоянный и самый привередливый клиент — господин Пак Хи Шунь.

Молодой чеболь лениво покачивал в руках бокал с аперитивом, дожидаясь как основного блюда, так и своего гостя. Отец в очередной раз захотел увидеться, но на этот раз парень отказался ехать к старику или топтаться в его душном кабинете, а просто предложил разделить совместную трапезу.

Сквозь высокомерно прикрытые веки Пак Хи Шунь наблюдал со своего места за другими гостями ресторана. Вот эту пару он видел пару раз в год, этот мужчина ужинал тут так же часто, как и сам Пак Хи Шунь, а вон той молодой паре это заведение очевидно было не по карману. И молодой мужчина, и его спутница не менее получаса внимательно изучали меню, хотя в нем было всего полтора десятка позиций. По мнению Пак Хи Шуня в подобных заведениях больше внимания стоит уделять винной карте, нежели еде; готовить местный шеф умел, и чтобы ты не заказал, это будет на вкус просто превосходно. А вот неудачный выбор вина может трапезу безнадежно испортить.

Когда парочке принесли тушеные утиные ножки вместе с бутылкой молодого белого вина, Пак Хи Шуня передернуло. Кощунство! Очевидное кощунство! Впрочем, он понимал подобный выбор: молодое белое было самым дешевым в винной карте, поэтому выбор пал на него. Но оно было уместно к гребешкам, рыбе или белой птице, такой как курица или индейка, но уж точно не к насыщенному красному мясу утки. Белое можно было бы предпочесть, если бы утка была приготовлена в азиатском стиле, по тем же китайским рецептам, но не в случае традиционного французского ресторана.

Подозвав гарсона коротким взмахом пальцев, мужчина быстро распорядился:

— Принесите за тот столик по бокалу бургундского средней выдержки, — распорядился молодой мужчина. — И немедленно уберите оттуда белое! Невозможно смотреть!

Обслуга молча принялась распоряжения, а Пак Хи Шунь продолжил свое наблюдение. Ему было плевать на унижение этого мужчины, на неловкость, что испытает женщина. Он просто не мог ужинать в месте, где прекрасную утку его любимого шефа запивают белым. Не мог допустить такого произвола!

Сдержанно кивнув ошарашенной парочке, показывая, что это он распорядился поменять их напиток, Пак Хи Шунь бросил недовольный взгляд на наручные часы. Половина девятого. У отца осталось десять минут, после чего он уходит. Ждать родителя даже лишнюю секунду он был не намерен. Хотя, может быть стоит остаться и поужинать? Но вид утки рядом с белым вином отбил у него весь аппетит и даже с приходом отца он от основного блюда, скорее всего, воздержится. Возможно, возьмет гребешков. Уж их-то можно подавать с белым вином.

Ровно в тридцать девять минут в зал вошел Пак Бо Гом. Отец даже не потрудился переодеться — был прямо в рабочем костюме, что вызвало у Пак Хи Шуня дополнительное раздражение. Никакого уважения к месту, где они собрались принимать пищу.

— А ты все предпочитаешь эти европейские заведения, — вместо приветствия сказал Пак Бо Гом, садясь напротив сына.

На часах было ровно без двадцати девять.

— Здесь хотя бы в зале не пахнет кухней, то есть умеют готовить, — высокомерно ответил молодой мужчина, лениво отбрасывая со лба прядь волос. — Впрочем, твои предпочтения в еде, отец, обсуждать бесполезно.

— Я тебе уже говорил, что выхожу из подобных заведений голодным, — ответил Пак Бо Гом. — Хотя я понимаю, что тебя привлекает в подобных местах.

Было видно, что старик не намерен ссориться и в целом прибывает в неплохом расположении духа.

— Есть хорошие новости? — спросил Пак Хи Шунь после того, как они сделали заказ. Молодой чеболь решил начать с гребешков, а его отец выбрал ту самую утку.

— Это ты мне скажи, — с улыбкой ответил его отец, отпивая из стакана воды. — У тебя есть новости?

— Ты интересуешься моими делами, или спрашиваешь о сестре? — прямо спросил Пак Хи Шунь.

— Расскажи о своих делах, если хочешь, — пожал плечами Пак Бо Гом. — Как идет с галереей?

Главное увлечение и инвестиционная площадка Пак Хи Шуня, выставочная галерея на окраине Сеула, которая приносила ему неплохую прибыль. В первую очередь, благодаря качественному подбору консультантов и выставляющихся там художников. В мире искусств уже стали ходить разговоры, что это небольшое помещение, где демонстрировались различные эксклюзивы, скоро может стать крайне влиятельным местом на региональном рынке. А это огромные деньги и еще большее влияние. Многие корейцы, японцы и китайцы предпочитали инвестировать либо в картины, либо в антиквариант. Кто-то для уклонения от уплаты налогов, кто-то — с иными целями. Настоящих ценителей искусства, утонченных личностей, среди них было немного, так что Пак Хи Шуню не составляло труда делать на этих толстосумах неплохую кассу. И при этом работать полный рабочий день в офисе своего отца.

— С галереей все хорошо, спасибо за твой интерес, отец. Вышли в этом году на чистую прибыль в восемьсот миллионов вон. К концу года будет еще один всплеск продаж, думаю, получится продать на миллиард двести миллионов. Не меньше.

— Рад слышать, — кивнул Пак Бо Гом. — Я не верил в это твое предприятие, но ты доказал, что способен вести собственный бизнес отдельно от семьи.

— Ты никогда ни во что не веришь, если это делаю я, — фыркнул Пак Хи Шунь.

— Ты заблуждаешься, Хи-кун.

— Это у тебя просто плохая память, отец.

Немного помолчали. За это время подали блюда. Гребешки для Пак Хи Шуня и проклятую утку для Пак Бо Гома.

— А что с Пак Сумин? — спросил Пак Бо Гом через некоторое время.

— Что ты хочешь знать?

— Все, что касается этого дела, — серьезно ответил старший. — Ты же понимаешь, как это важно?

— Отобрать ее наследство? — съязвил парень.

— Вернуть в семью то, что она бездумно прожигает, — прорычал Пак Бо Гом. — Ей досталось слишком многое для ее куриных мозгов!

С этим Пак Хи Шунь был не совсем согласен. Его дед, Пак Ки Хун позаботился о том, чтобы во главе трастового фонда и управляющей компании Пак Сумин встали хорошие, талантливые люди. Достаточно осторожные для того, чтобы не привести к убыткам и при этом достаточно инициативные, чтобы строительный бизнес его сестренки процветал. Кое-где, по всей видимости, помогал и сам дед, подталкивая компании внучки в нужную сторону и организовывая ей нужные подряды. Даже бетонный завод не простаивал и регулярно выдавал продукцию отличного качества, даже было расширение производства. Хотя, казалось бы, на таком конкурентном рынке базовых стройматериалов сложно расти — тут все было давно и надежно поделено, а экономика региона в последние годы переживала не лучшие времена. Эпоха, когда Китай взмывал вертикально вверх и тянул за собой всех соседей — прошла. Пришло время медведей, работы с малой маржой и низкими рисками. Никаких бычьих трендов и быстрых денег. Ни на фондовом рынке, ни в реальном секторе.

— Знаешь, чем больше я узнаю о своей сестре, тем интереснее становится ситуация, — ответил мужчина, отправляя в рот кусок гребешка. Приготовлено, как и всегда, просто идеально.

— Что же тебя удивляет? — спросил Пак Бо Гом, терзая утиную ножку.

— Она не так много тратит. И зарабатывать не особо стремится, но ее траты серьезно взлетели только четыре месяца назад.

— И как же?

— Когда она стала руководителем службы техподдержки и пригрела северянина, — ответил Пак Хи Шунь.

— Вот как? Думаешь, она с ним спит?

— Я практически в этом уверен, — хмыкнул молодой мужчина. — Но скажу честно, это самый дорогой жиголо в Сеуле. Я даже был удивлен.

— Кто? Этот северокореец? — удивился Пак Бо Гом. — Я вроде видел его мельком на совете… Ничего впечатляющего.

— Значит что-то сестренку все же впечатлило, — хмыкнул младший сын. — На днях она подарила ему целый Майбах. В топовой комплектации. И именно этот северянин заявился в китайский квартал, чтобы прищемить хвост моему тупому братцу Минхо…

— Говори о членах семьи уважительно, Хи-кун, — резко осадил его Пак Бо Гом. — Он твой старший брат.

— А это правило распространяется на мою сестру? Или я могу называть ее, например, шлюхой? — уточнил Пак Хи Шунь.

Пак Бо Гом одарил своего младшего сына тяжелым взглядом. Всегда он так, ловит собеседника на слове и все переворачивает с ног на голову. Вместе с острым умом его младший сын получил еще и полнейшее отсутствие манер. Ему было совершенно плевать на людей и чувства. Больше его интересовали картины, статуи, вазы и европейское вино. Пак Бо Гом был уверен, что если бы нашлась бутылка достаточно редкая, то его младший сын без всяких колебаний перерезал бы за нее глотку кому угодно.

— Кстати говоря, — начал Пак Бо Гом, доставая телефон из кармана и открывая фотографию. — Оцени.

— О! — глаза молодого мужчины загорелись. — Вино начала двадцатого века?

— Что скажешь? — спросил отец.

— Неоправданно дорого, неликвидно. Ты же знаешь, моя коллекция это еще и вложения, а тут стартовая цена в пятьдесят тысяч долларов. За время торгов она вырастет до ста или ста пятидесяти, — махнул пальцами Пак Хи Шунь. — Лучше вложить эти деньги в картины. Или более молодые, но достойные урожаи.

— Я знал, что ты здраво смотришь на подобные вещи, — кивнул Пак Бо Гом, убирая смартфон.

Но блеск в глазах младшего сына говорил сам за себя. Он хотел это вино, но его фонд был не резиновым, а спускать солидную часть прибыли с галереи на одну бутылку — минимум триста миллионов вон по оценкам Пак Хи Шуня — тот не собирался.

— Так значит, ты говоришь, что этот северянин вовсю пользует мою дорогую племянницу? — продолжил беседу Пак Бо Гом.

— Люди могут говорить что угодно. Счета и чеки не врут, — самодовольно ответил Пак Хи Шунь. — И самое удивительное в том, что она охотно за него платит.

— Значит, ты нашел способ вывести ее из себя, — ответил Пак Бо Гом. — Пак Сумин очень эгоистичная и жадная девочка, всегда ею была. Никогда не любила делиться. Особенно своими игрушками, просто не выпускала их из рук. И очень огорчалась, если они внезапно ломались. А знаешь, когда человек огорчен, он допускает ошибки, так?

Отец и сын переглянулись и молча продолжили трапезу. Свое разрешение на активные действия Пак Хи Шунь получил, а если надо, ему поможет и Пак Бо Гом. А пока Пак Сумин будет занята спасением своей новой игрушки, можно будет провернуть и захват через размытие доли уставного капитала. За нужные веревочки Пак Хи Шунь уже подергал, справки навел и людей, которые были бы готовы помочь ему изнутри, он уже нашел. Первой его целью будет бетонный завод на юге страны — как самый крупный актив в копилке сестрицы. Забрать остальное будет уже делом техники, без внутренних поставок все ее строительные фирмы очень быстро почувствуют на своем горле удушающую хватку Пак Хи Шуня. И тогда нужно будет только подставить руки и подхватить их, словно дорогую китайскую вазу, чтобы не упали и не разбились.

Дочь обычно не отвечала на его звонки и перезванивала потом сама, так что единственный способ спокойно поговорить с ней вне офиса — это приехать домой, тем более свободного времени у Юн Донджина было не так и много.

Пожилой мужчина приехал к небольшому жилому комплексу, где сейчас жила его девочка и, оставив машину на улице, нащупал в кармане связку ключей. Два — от его собственной квартиры и один от дома Юн Хян Ми. У него всегда был свой ключ, просто на всякий случай, точно так же как и дочь всегда имела доступ к его жилищу, пусть никогда этим правом не пользовалась.

Поднимаясь по лестнице старый телохранитель думал о том, что сказал ему господин Пак Ки Хун. Примириться с дочерью? Он и этот выродок похожи? Пусть другие и видели в Юн Хян Ми взрослую самостоятельную женщину, для него она навсегда останется малышкой Хян Ми-ян, маленькой, чуть угрюмой девочкой, которая всегда держалась за его мизинец или пряталась за ногу, если ей что-то или кто-то не нравился.

В квартире было темно и пустынно, хотя Юн Донджин точно знал, что дочь уже должна быть дома. Свет в гостиной не горел, только узкая полоска ночника пробивалась из-под двери спальни в дальнем конце помещения. А еще он увидел на пороге обувь. Туфли его девочки, небрежно сброшенные прямо перед дверью рядом с мужскими туфлями невероятных размеров. Он моментально пересек гостиную, взялся за ручку двери спальни и ворвался внутрь. Весь его благожелательный настрой, которым он преисполнился, пока ехал сюда, просто улетучился. Сейчас в висках Юн Донджина яростно стучала кровь, отзываясь зловещими барабанами в ушах.

— Дрянная девчонка, как ты смеешь так поступать⁈ И что здесь забыло это животное⁈ — прорычал с порога старый телохранитель.

— Почему ты вообще без спроса входишь в мой дом⁈ — вскрикнула женщина, прикрываясь одеялом.

Юн Донджин стоял в дверях спальни и наблюдал, как его дорогая, его любимая и единственная дочь сидит на постели, а рядом с ней развалилась эта гигантская свинья по имени Мун Джин.

Зря он поддался на уговоры своего господина, зря послушал старика Пак Ки Хуна и решил поговорить серьезно с дочерью. Лучше бы глаза его не видели того позора, который развернулся прямо перед ним. Сколько же достойных мужчин пытались за ней ухаживать! Сколько предложений выгодного брака поступало! Они могли породниться с отличными семьями, в которых с Юн Хян Ми, как с любимой и желанной невестки сдували бы пылинки! Но он не мог заставить свою дочь пойти на подобный шаг, а она даже не смотрела на тех, кто к ней сватался. Всегда окатывала высокомерным холодным взглядом, будто бы перед ней были какие-то насекомые. Сколько же ему пришлось извиняться за подобное ее поведение! Сколько ночей он не спал, волнуясь о ее будущем! И как она ему отплатила? Она же обещала, клялась, что больше не будет связываться с этим выродком! И вот, что он видит⁈ Эти двое опять вместе!

— Я думаю, вам стоит поговорить вдвоем… — протянул мужчина, показывая бывшему начальнику спину и не спеша натягивая брюки, которые валялись рядом с кроватью.

— Ты никуда отсюда не уйдешь, ублюдок! — прошипел Юн Донджин.

— Отец! — Юн Хян Ми вскочила с кровати и подбежала к своему родителю, пытаясь того вразумить.

— Закрой рот! Мы не так воспитывали тебя с матерью, — сбросил пальцы молодой женщины со своего локтя сподвижник Пак Ки Хуна. — Не так!

— Да вы вообще в моем воспитании участия не принимали!!! Просто сбросили учителям!!!— прокричала Юн Хян Ми прямо в лицо взбешенному мужчине.

Хлесткий удар пощечины разорвал пространство комнаты. Юн Донджин прожигал взглядом непокорную дочь, которая от неожиданности даже присела, и сейчас держалась за стремительно наливающуюся кровью щеку.

— Не смей так говорить о матери, паршивка, иначе… — сквозь зубы выдавил Юн Донджин, но закончить не успел.

Следующим звуком в комнате был щелчок затвора пистолета, дуло которого Мун Джин направил прямо в грудь потенциального тестя.

— Ты еще и смеешь направлять на меня оружие, щенок⁈ — вспыхнул мужчина. — Совсем страх потерял⁈

— Мертвецы ничего сделать не могут, — ответил Мун Джин. — Если хоть шелохнетесь в сторону своей дочери, господин Юн Донджин, я устрою вам экскурсию в Мозамбик. Без предупредительных, без ранений в плечо.

— А в голову-то попадешь? — высокомерно спросил Юн Донджин.

— По такой тыкве точно не промахнусь, но можем проверить, — ответил Мун Джин.

— Прекратили, немедленно! — прокричала изо всех сил Юн Хян Ми. — Мун Джин, убери эту дрянь! Отец! Выйдем!

Мужчины даже не шелохнулись и Юн Хян Ми почувствовала, что ситуация проще не становится. Спустя долгую минуту Мун Джин наконец-то стал опускать ствол пистолета. После чего мужчина стал поднимать с пола свои вещи. Рубашку, пиджак, белье.

— Отец, послушай, тебе надо понять, что я уже взрослый человек, и ты не можешь так врываться в мой дом… — начала Юн Хян Ми, пока ее любовник собирался.

— Ты моя дочь, и я могу делать все, что посчитаю нужным, — ответил Юн Донджин, не сводя взгляда с наглеца, который посмел так опозорить его перед Юн Хян Ми.

— Вы сами себя опозорили тем, что вломились сюда, — бросил через плечо мужчина, пройдя мимо отца с дочерью к двери и уже с порога обращаясь к Юн Хян Ми. — Я позже позвоню, Ёбо.

От последнего слова у Юн Донджина буквально внутри все взорвалось. Ёбо⁈ Так он обратился к его дочери⁈ Будто бы они уже давно женаты, будто они чтят традиции их народа, а не занимаются тайными встречами по отелям, а теперь и в ее доме⁈ Будто бы они — не безмозглая беспринципная молодежь, которая ничего не знает об уважении к старшим⁈

Он бы мог стерпеть, если бы этот ублюдок обратился к Юн Хян Ми по имени, но так⁈ Мун Джин, несомненно, сделал это специально, только чтобы побесить его, несчастного родителя! Других причин для этого нет!

Только этот подонок развернулся, Юн Донджин потянулся к скрытой кобуре под полой пиджака. Он все еще был личным телохранителем Пак Ки Хуна, и пусть года его уже были не те, раз в месяц он выезжал на стрельбище. Просто чтобы не забыть запах оружейного пороха.

Юн Хян Ми не успела помешать отцу. Когда она поняла, что происходит, охваченный яростью Юн Донджин уже выхватил пистолет из кобуры и, не взводя курок, навскидку, всадил две пули в спину уходящего Мун Джина.

Было уже за полночь, а мы находились в одном из госпиталей Сеула.

Пока Пак Сумин успокаивала подругу, я стоял и подпирал стену возле палаты Мун Джина, ожидая, пока оттуда выйдет персонал. Мне нужно было поговорить со здоровяком относительно слежки за Пак Хи Шунем, но в первую очередь меня интересовало, что же произошло в доме госпожи Юн Хян Ми, но даже близко подходить к молодой женщине у меня желания не было. Единственное, что я знал точно — Мун Джин в сознании и будет жить.

Полиция ушла еще до нашего приезда и подробностей я не знал, но в любом случае, эта ситуация нас касалась слабо, так что я был в безопасности.

Когда медсестры выкатили из палаты тумбу с материалами и двинулись по коридору по своим делам, я аккуратно проскользнул в приоткрытую дверь и увидел удивительное зрелище. Мун Джин, сидящий на койке в казенной больничной одежде, которая на нем даже не сходилась толком, уплетающий маленькой ложечкой такое же маленькое вишневое желе. Перед мужчиной на откидном столике уже стояло две пустые баночки с одного края столика, а с другого его ждало еще четыре.

— А вы времени даром не теряете, господин Мун Джин, — хмыкнул я.

— От потери крови меня всегда пробивает на поесть, а тут только желе и шоколадки в такое время, — ответил мужчина, улыбаясь во все зубы и отправляя в рот очередную порцию трясущейся бордовой субстанции.

Я окинул взглядом фигуру здоровяка, точнее, ту ее часть, что торчала над столиком, и заметил, что пострадала только правая рука Мун Джина, на которой сейчас была повязка. Поддерживающую руку в спокойном состоянии люльку через шею Мун Джин уже успел снять и отбросил в сторону. Видимо, она мешала ему поглощать желешечку.

— Так что случилось? Когда госпожа Юн Хян Ми позвонила Пак Сумин, голос у нее был такой, что мы подумали, что тебя убили…

— Это и убили? — усмехнулся Мун Джин, поднимая правую руку. — Даже кость цела! О чем ты, Ён-кун? Всего лишь лёгкий самострел.

— Самострел?

— Ну да. Я подстрелил сам себя, — хмыкнул Мун Джин.

Сомневаясь в адекватности мужчины, мне захотелось проверить, нет ли у него жара.

— Мы слышали немного другую версию от госпожи Юн Хян Ми… — начал я.

— Запомни, Ён Сок, нет никаких других версий. Я подстрелил сам себя, точка, — серьезно ответил Мун Джин. — И этого точно не делал старик Юн Донджин.

— Подстрелил, себя в заднюю сторону руки? — уточнил я, глядя на то, как наложена повязка.

— Я сказал персоналу и полиции, что не очень умный, но очень ловкий, — рассмеялся здоровяк, но тут же его выражение лица сменилось на серьезное. — Все остальное осталось в той комнате, вот и все. Так и передай потом госпоже Пак Сумин, ничего делать не надо, даже если Хян Ми попросит вмешаться.

Я пару секунд помолчал, обдумывая сказанное. Очевидно, Мун Джин сейчас покрывал своего злейшего врага и главное препятствие, но зачем и почему? Собственно, этот вопрос я и озвучил.

Мун Джин, тяжело вздохнув, взялся за очередную баночку желе и, сняв крышечку, принялся объяснять:

— Первое, в этой ситуации столько же моей ответственности, сколько и старика. Второе — Хян Ми любит своего отца, я не могу засадить этого мерзавца. Да даже если бы захотел, господин Пак Ки Хун этого не позволит, а для меня будут только дополнительные проблемы. Да и ранение несерьезное, скорее царапина. Многое предъявить старику не смогут, особенно с учетом того, что я первый направил на него оружие. Может статься и так, что все вывернут в самооборону и за решетку уже отправлюсь я, понимаешь? А это подарок для Юн Донджина, который я делать не собираюсь. Так что самое лучшее, как я могу поступить в этой ситуации — покрывать его до конца. Вот и все. Понять и простить взбешенного родителя…

На лице Мун Джина появилась горькая усмешка, буквально на мгновение, после чего он продолжил поглощать больничное желе.

— Мне стоит передать это Пак Сумин? — уточнил я.

— Слово в слово, — ответил Мун Джин. — Я не уверен, что Юн Хян Ми сейчас рассуждает здраво. Крови с меня все же натекло, как со свиньи… Она может принять поспешные решения. И в итоге попросить подругу о ненужной услуге. А вот от тебя мне услуга понадобится.

Мун Джин воровато оглянулся, после чего отбросил одеяло и сполз с койки. Сверкая огромным голым задом, мужчина подошел к шкафчику для одежды и пошарил в собственных вещах, которые были просто свалены в кучу.

— Вот, держи, — сказал мужчина, аккуратно протягивая мне кобуру, из которой торчала узнаваемая рукоять пистолета Glock.

— Как ты это в больницу пронес⁈ — удивился я, даже не двинувшись в сторону оружия.

— Давай уже, бери, — прошипел Мун Джин. — Пистолет, из которого меня подстрелил старикан, я у него забрал, у меня есть точно такой же P226, как и у него. Это обычное оружие для охраны Пак Ки Хуна… Но вот этот ствол надо вынести.

Я понимал, что просил от меня Мун Джин. Если все трое придерживаются версии самострела, то Мун Джину пришлось забрать пистолет отца госпожи Юн Хян Ми. Но у меня был вопрос.

— Почему просто не поменялись? — спросил я.

— А ты бы дал в руки свое оружие человеку, который тебя только что подстрелил? — задал риторический вопрос здоровяк. — Sauer старика я уже сдал полиции, но этот пистолет надо убрать. Не волнуйся, он совершенно чистый.

Я принял из рук мужчины кобуру с глоком и окончательно понял логику происходящего. Многие забывают, что у этого австрийского изделия нет привычного рычага предохранителя и самострел из него практически невозможен. Чтобы выстрелить из глока, нужно правильно нажать на двойной спусковой крючок, что даже при неправильном или неполном хвате рукояти почти невозможно. В довесок он был еще и бескурковым. В SIG Sauer P226, как я понял, была классическая компоновка, с флажком и привычным курком и обычным спуском. И я был впечатлен, как раненый в руку Мун Джин так быстро просчитал все эти нюансы.

Скажем прямо, если бы речь шла об обычных людях, то вся эта история моментально бы рассыпалась на части, так как была слеплена на коленке. Первая же экспертиза показала бы, что на коже Мун Джина нет ожога или следов пороха, а на руке Юн Донджина — есть. И что угол пулевого отверстия не совпадает. И что вообще, под таким углом самострел, пусть и навылет, просто невозможен.

Но пока все трое говорили одно и то же, пока у мужчин были связи в полиции и прокуратуре, оружие — легальное, а пострадавших, вроде как, и нет, то дело замнут. Потому что никто не захочет копаться в личном белье подобных людей, особенно пока они сами этого не хотят.

— Почему я? — спросил я, пряча кобуру за пояс и прикрывая все это дело пиджаком.

— Первым в палату пришел, — усмехнулся здоровяк.

— Я серьезно.

— Коллеги это коллеги. Тем более они мои подчиненные. А не стоит смешивать рабочие и личные вопросы, — наконец-то ответил мужчина, возвращаясь в койку. — Слушай, принесешь мне шоколадного молока? Я видел в торговом автомате на входе. Мне сестры запретили выходить, сам понимаешь.

Мун Джин развел руки в стороны и показал, что больничная рубашка на нем просто не сходится в спине.

Тут я с младшим медперсоналом был совершенно солидарен. Вид огромного зада Мун Джина мог привести к серьезным последствиям в отдельно взятом учреждении здравоохранения, так что лучше ему оставаться в палате.

Уже на обратном пути от автомата с охапкой баночек шоколадного молока, печеньем и шоколадкой — очевидно, что мужчине одной маленькой баночки не хватит, а сейчас его пробивает на сладкое — я столкнулся с Пак Сумин.

— Опа! Молочко! — воскликнула годзилла, тут же воруя у меня одну из баночек с трубочкой. — Не замечала, что ты сладкоежка.

— Это раненому, — хмуро ответил я.

Пистолет за поясом неприятно оттягивал ремень и норовил стащить с меня штаны. Я этому сопротивлялся, но не слишком успешно. Да еще и кобура неприятно впивалась в кожу. Хорошо, хоть заплечные ремни Мун Джин додумался отстегнуть.

Я занес сладости Мун Джину, после чего мы с годзиллой наконец-то отправились домой.

— Ты оставила подругу одну? — спросил я, ерзая на своем сидении и пытаясь найти позу, в которой проклятый пистолет не будет впиваться в спину.

— П-ф-ф! Хян Ми уже укатила домой, — сообщила Пак Сумин. — Ее там ждет отец, думаю, им много о чем надо поговорить.

— Ты говорила, что в Мун Джина выстрелили дважды, тебе так сказала госпожа директор. Но у него одна рана, в руке, — сообщил я.

— Онни уверена, что отец в последний момент передумал, — задумчиво сообщила девушка, глядя в окно. — Там расстояние было метров пять, даже слепой бы попал по этой туше. Может, он вообще просто хотел припугнуть наглеца.

— И что, им ничего не будет за эту стрельбу?

— А ты видел, чтобы Мун Джин хотел дать этому делу ход? — спросила в ответ Пак Сумин. — Они уже все замяли. У Юн Донджина друзья и знакомые во всех структурах, он слишком давно работает на моего деда.

— Какой-то бред, — сказал я, потирая виски.

Часы на телефоне показывали два часа ночи, а завтра нужно было на работу. Дома мы будем к половине третьего, пока лягу… Спать осталось меньше четырех часов.

— Не думаю, что Мун Джин в ближайшее время нам поможет, во всяком случае, пока пыль не уляжется, он будет занят беготней по кабинетам нужных людей, — продолжила Пак Сумин.

— Ты про ситуацию с твоим братом?

— Ну, мы же хотели оставить ему заказ на добычу информации, — ответила девушка.

Это было правдой. Сейчас Мун Джину точно было не до сторонних заказов, которые слабо относились к его профилю. Что тогда остается? Единственное публичное место, через которое можно пощупать Пак Хи Шуня — его собственная выставочная галерея в южной части города.

— Я думаю, нужно сходить в его галерею.

— Интересуешься современным искусством?

— Интересуюсь наглыми визитерами.

— Пак Хи Шунь знает тебя в лицо, — заметила Пак Сумин.

— Правда? — удивился я. — А он видел северянина?

— Ты про те обноски, которые ты хранишь в шкафу?

— Не про них, но про обычную одежду, — ответил я. — Твой брат даже не смотрел в мою сторону, он слишком для этого важный человек, а я лишь прислуга. Скажи, ты узнаешь кого-нибудь из охраны, если встретишь этих людей на улице в другой одежде?

Пак Сумин задумалась.

— Вот, что и требовалось доказать. Вы слишком высокомерны, чтобы запоминать лица простых людей, — подытожил я.

— Не приравнивай меня к моей семье, — зло бросила Пак Сумин и добавила к своим словам болезненный тычок пальцами под ребра.

— Я про богачей, вообще-то, — ответил я. — Но я думаю, мне будет достаточно просто переодеться, не делать укладку и нацепить очки.

— И кем ты представишься? Ты забыл, для кого эта галерея?

— Но там же проходят выставки? А в галереи и музеи ходят не только богачи, но и художники, — продолжил я развивать свою мысль.

— Ты и художник?

— А что, не похож?

— Что ты там хочешь найти? — не унималась Пак Сумин.

«Ethernet-порт или любой компьютер», — хотелось ответить мне, но сказал я совершенно другое.

— Хотя бы осмотрюсь. Стоит хотя бы убедиться, что это помещение хорошо горит.

Пак Сумин резко повернула голову от окна и очень внимательно на меня посмотрела.

— Ты хочешь совершить поджог?

— А если да?

— Это серьезное преступление.

— А твое похищение, это детские игры? — уточнил я.

Девушка замолкла. Только сжала ладони в кулачки и уставилась в незримую точку перед собой.

— Ты сама говорила, что они ублюдки. И я хорошо помню, по какому краю мне пришлось пройти во время разговора с триадой. Не говоря уже об одном биткоине, который мне пришлось заплатить за одно-единственное имя. Единственное, что запрещено вашим дедом, это, как я понимаю, убийства? — продолжил я давить на годзиллу.

— Да, смерти или увечий членов семьи этот старикан не потерпит. А вот все остальное… Ладно. Я поняла. Сделаем, как ты предлагаешь, — сдалась Пак Сумин.

Когда мы приехали домой Пак Сумин сразу же пошла спать. Я дождался, пока девушка ляжет, после чего вытащил проклятый пистолет из-за ремня. Покрутил его вместе с кобурой в руках, после чего не нашел ничего лучше, чем разрядить оружие и положить все это добро в нижнюю полку тумбы для бумаг и документов, что стояла у меня под столом. Все равно другого надежного места для хранения подобных вещей у меня не было.

Говорить об оружии Пак Сумин я не стал по нескольким причинам. Первая — тревожность девушки, связанная с ее травматическим расстройством. Вторая — любопытство годзиллы. Я банально опасался, что она ненароком устроит пальбу прямо в квартире и уже нам придется оправдываться перед властями. Надо будет поскорее вернуть ствол Мун Джину, а пока — пусть тихо себе лежит в тумбочке.

Спать почему-то не хотелось, так что перед сном я еще раз пошерстил интернет на предмет информации о галерее Пак Хи Шуня. Никаких фотографий, никаких видео оттуда не было. Только короткое описание и пара заметок с открытия три года назад — это всё, что я смог обнаружить.

В шпионские игры мне играть совершенно не улыбалось, но пришло время вернуться к основам взлома, а именно — к социальной инженерии. Для проникновения на объект, конечно, стоило бы найти «бегунка», который за небольшое вознаграждение выполнил бы мое задание, но было бы слишком очевидно, от кого исходит подобный приказ. Сейчас явных врагов кроме Пак Сумин у этого щеголя не было.

А значит, придется идти самому. Даже если меня поймают, я всегда смогу прикрыться тем, что меня отправила сама Пак Сумин осмотреться и выглядеть все будет плюс-минус прилично. Мне же хотелось заразить локальную сеть галереи — там точно должна быть как и система видеонаблюдения, так и доступ в сеть. Устраивать внешнюю атаку у меня сейчас не было ни времени, ни ресурсов — мне нужно было прятаться не только от врагов, но еще и от моей текущей сожительницы. Мы проводили с Пак Сумин едва ли не каждую минуту жизни, и личного пространства у меня было очень и очень немного. Даже если я занимался своими делами, девушка всегда была рядом — ела, смотрела кино или просто дрыхла на диване. Так что серьезно развернуться и устроить выверенную внешнюю атаку на объект Пак Хи Шуня я просто не смогу.

А вот подбросить флешку с червем, получить доступ к локальной сети, если найду точку доступа или пощупать его вайфай-сеть — вполне. Но для этого требовалось мое личное присутствие.

В голове уже стал щелкать список того, что мне понадобится. Чистый смартфон, который будет не жалко сбросить, одежда из секонда, нужно подготовить пару червей с автозапуском, если мне посчастливится увидеть где-нибудь бесхозный USB-порт. В идеале было бы взять с собой нетбук или ноутбук, с помощью которого я смогу с комфортом развернуть полноценный софт, но это может выглядеть слишком подозрительно. Еще нужно арендовать какую-нибудь старую машину. Или художники ездят исключительно на общественном транспорте? Я собирался прикрыться легендой о том, что я молодой, подающий надежды творец в каком-нибудь авангардном жанре. Где вместо рисования, например, сморкаются кровью на холст или вымазывают себя красками и потом катаются по полу. Что-нибудь такое, максимально абстрактное и при этом очень современное.

И это было самое сложное. Мне нужны холсты, хотя бы несколько штук, с помощью которых я смогу попасть внутрь. Открытых выставок заведение Пак Хи Шуня не проводило, так что выбор у меня был невелик. Уж скорее я сойду за нищего художника, чем за потенциального богатого покупателя, который взялся буквально из ниоткуда. Нет, такой номер точно не пройдет — я точно знал, что все, что касается искусства, это закрытый клуб «для своих».

Но на самом деле больше всего мне хотелось, чтобы все это поскорее закончилось и я просто вернулся к своей спокойной работе в техподдержке. Тем более и на работе было не все так гладко — приближался конец года, толщина отчетов росла, как и нервозность менеджера Кима. Клиенты тоже названивали, у многих подходили к концу лицензии, и в целом атмосфера в офисе была не слишком доброжелательная. Сегодня была ночь со вторника на среду, значит, впереди у меня два рабочих дня, после чего я вплотную займусь галереей господина Пак Хи Шуня.

Это был беспроигрышный вариант. Ведь, как я и сказал Пак Сумин в машине, даже если у меня ничего не получится, ее всегда можно будет просто сжечь. Главное только знать, с какого конца поднести спичку.

Когда Юн Хян Ми вошла в квартиру, ее отец сидел на кухне и мелкими глоточками потягивал соджу.

Криминалисты уже покинули место стрельбы, оставив только кровавые пятна на полу, которые уже давно высохли и накрепко зацепились за дорогую узорную плитку, которой был вымощен пол всей квартиры. Юн Хян Ми немного постояла в гостиной, посмотрела на это безобразие. После чего бросила сумку прямо на пол и, скинув туфли, направилась на кухню. Хоть глаза и резало от пролитых от шока и страха слез, пусть в ушах еще стояли гулкие хлопки двух выстрелов, что Юн Донджин сделал почти шесть часов назад, ей еще предстоял тяжелейший разговор с отцом.

— Мун Джин в порядке, — сообщила молодая женщина, доставая из шкафчика небольшую рюмку и подсаживаясь за стол.

Как полноправная хозяйка дома, она подтянула к себе бутылку соджу, налила себе сама, немного, меньше половины, и махом выпила, хлопнув стекляшкой о столешницу. Сейчас ей хотелось смыть весь этот вечер, этот запах пороха, крови, вкус собственных слёз на губах.

— Со следственной группой я все уладил, — спокойно сообщил Юн Донджин, бросив на дочь только короткий взгляд. — Утром сделаю пару звонков в управление и прокуратуру, не стал беспокоить так поздно уважаемых людей… Никто не узнает.

— Ты слишком печешься о том, что подумают посторонние, — едко ответила женщина, опять наливая себе выпить. — Вместо того чтобы думать о себе.

— Ты неправа…

— Не спорь со мной, отец. Ты сейчас не в той ситуации, чтобы спорить, — резко оборвала Юн Хян Ми отца.

Юн Донджин только виновато опустил голову, после чего перехватил бутылку и налил себе. Выпили. Каждый свое.

— Почему ты так ненавидишь Мун Джина? Потому что он такой же, как и ты? — наконец-то задала давно мучавший ее вопрос Юн Хян Ми.

— Потому что он такой же, как я, — глухим эхом ответил Юн Донджин.

— Не увиливай, и не передразнивай.

— Ты совершенно права, Ми-ян, — ответил мужчина. — Я его ненавижу, потому что он такой же, как я.

— Но ты же достойный человек, — продолжила наседать женщина. — Я не понимаю тебя! Просто не понимаю!

Юн Донджин горько усмехнулся и покачал головой, а после посмотрел на дочь таким пронзительным взглядом, что ей стало не по себе. Этот взгляд был чернее тучи, глубже самой глубокой ямы. В этом взгляде была глухая ярость, злоба, все самое темное и омерзительное, что только можно представить. Сейчас родной отец смотрел на нее глазами жестокого и неумолимого — даже не человека — животного, которое без раздумий способно убить, едва ему прикажут или если у него появится на то малейшее желание. Или возможность. Это был зверь, готовый рвать, ломать, растаптывать других, просто потому что может это сделать.

Длилось это недолго, несколько мгновений. После чего Юн Донджин моргнул, а когда опять открыл глаза, за столом опять сидел стареющий седой мужчина, почти старик. Сидел и крутил в пальцах небольшую стопочку для соджу.

— Ты не знаешь, каков я на самом деле, моя милая Ми-ян. Каков я с другими людьми. Ты видела лишь ту часть меня, которую я хотел, чтобы видела ты и твоя мать. Но когда я говорю, что Мун Джин слишком на меня похож, я говорю о том, что я всегда оставлял на работе. О том, чего ты во мне никогда не видела, потому что дочь не должна видеть такого в родном отце, — наконец-то сказал мужчина. — Вот почему я ненавижу этого ублюдка.

— Ты боишься, что Мун Джин навредит мне? — спросила Юн Хян Ми.

— Навредить может кто угодно, — задумчиво протянул Юн Донджин. — Я просто знаю, что он отброс, который прогрызал себе зубами путь наверх. Я сделал всё для того, чтобы у тебя был лучший выбор. Лучшие перспективы, образование. Лучшие знакомства. Всё для моей маленькой Ми-ян.

— Я уже не маленькая девочка, отец. И ты ошибаешься.

— В чем же?

— В Мун Джине. И в себе, — ответила женщина.

Юн Донджин немного помолчал, будто собираясь с мыслями.

— Почему ты отказалась даже рассмотреть варианты женихов из хороших семей? Почему?

— А чем они все так хороши? — задала ответный вопрос Юн Хян Ми. — Ты про избалованных мальчиков из частных школ, чьи родители занимают высокие посты? Про сыновей министров и больших начальников? Или про кого?

— Это все уважаемые молодые люди из хороших семей.

— Вот именно. Из хороших семей. Но семья не делает их самих хорошими, — отрезала Юн Хян Ми. — Они родились и выросли с этим знанием. Им все вокруг твердили, что они из хороших семей, что они достойны самого лучшего. Они не знают, как это, сидеть поздно вечером вдвоем с мамой и ждать отца, который ушел на ночное дежурство. И просыпаться и проверять, вернулся ли он.

— У полицейских работа опаснее моей, — покачал головой мужчина.

— Вот только у полицейских не написано в инструкции останавливать своим телом пули. А у тебя это была основная задача. Ты ходил на работу, чтобы умереть вместо другого человека. И я всегда это понимала! Вот в чем разница! — злясь, выпалила Юн Хян Ми. — Эти твои мальчики из хороших семей… Нет у меня с ними ничего общего! У них свои проблемы, у меня — свои! Разные миры, разные плоскости! Или ты хотел бы, чтобы я жила как тень при муже, который меня даже понять не способен⁈

— Уж точно я не хотел бы, чтобы ты со своей дочерью сидела и ждала, вернется ли муж утром домой или в твою дверь постучится его начальник с конвертом в руках! — прокричал Юн Донджин. — Вот чего я не хотел!

— И не придется! Мун Джин уже перерос тебя! В том числе и благодаря твоей ненависти! Ему больше не надо стоять рядом с клиентом и быть готовым поймать за него пулю! Он управляет теми, кто так поступает! Да, это он тот, кто стучится в дверь к вдовам, случись что с их мужьями! Но потом, всучив проклятый конверт и выдавив соболезнования, он всегда вернется домой! Вот в чем ваша разница, отец! — закричала в ответ Юн Хян Ми, тыча в отца пальцем. — Ты же до сих пор остался там, в прошлом! До сих пор стоишь рядом со стариком Пак Ки Хуном, ждешь свою третью пулю!

Женщина вскочила со своего места и неловким движением руки зацепила бутылку соджу. Емкость качнулась, упала на бок и, бодро покатившись с края стола, расшиблась на мелкие осколки о пол кухни.

Больше ни слова не говоря отцу Юн Хян Ми выскочила из кухни. Пересекла гостиную, замерла на пороге в спальню перед пятнами крови и, недовольно фыркнув, направилась в гостевую комнату. Завтра вызвать клининг и убрать весь этот бардак, чтобы даже напоминания о нем не осталось.

Юн Донджин еще немного посидел на своем месте, покрутил в руках пустую стопку. После чего встал, аккуратно переступил через осколки и расплывшееся вонючее пятно соджу и направился к выходу. Его машина до сих пор стояла на улице, ждала хозяина. Нужно вызвать водителя, но он подождет там, снаружи. Лучше подышать остывающим сентябрьским воздухом.

Через четверть часа все стихло, ближе к пяти утра начало светать. Первые лучи восходящего солнца выхватили небольшую выщерблину, оставшуюся в стене от пули напротив двери в спальню. От пули, которую Юн Донджин в последний момент передумал вгонять прямо промеж лопаток мужчины, которого так любит его дочь.

День на выезде прошел довольно незаметно.

Как только мы вошли в офисное здание, нас тут же взяли в оборот представители клиента. Крикливая женщина-менеджер и такой же крикливый лысеющий мужчина, общение с которыми на себя тут же взял менеджер Ким.

— Ваша система не работает! — верещал мужчина, а лицо его было таким красным, что, казалось, его сейчас же хватит удар. — У нас работа стоит! Все стоит!

— Мы не можем заполнить ни одну форму! Сделайте что-нибудь! — в унисон повторила за коллегой женщина.

— Уважаемые клиенты! — менеджер Ким тут же поклонился, а мы следом за ним. — Мы лучшие специалисты технической поддержки, лично прибыли, чтобы решить вашу проблему! Пожалуйста, покажите нам серверную и ответственных администраторов, чтобы мы могли как можно скорее исправить возникшую ситуацию!

Стоять согнутым в унизительно-просящем поклоне мне не слишком улыбалось, но выбора не было: наша компания на самом деле была виновата, а каждый час простоя стоил SeoulTrack немалых денег.

В итоге нас завели в небольшую комнатушку с серверной стойкой и пообещали привести ответственного за это помещение.

— Да помогут нам высшие силы, — выдохнул менеджер Ким, глядя на сервер, который притаился на нижней полке. — Этот хлам застал еще эпоху империи Хан…

Сервер и вправду был древним, настолько, что даже порядком уставший xeon второго поколения, который до сих пор использовался во многих бюджетных дата-центрах, показался бы пиком высоких технологий.

— Кан Ён Сок, помоги! — сказал мужчина, отключая сервер от питания и сети, и вытаскивая его из стойки. — Пациент признаков жизни не подает.

Едва мы водрузили раритет на стол и вскрыли крышку, то увидели, что вместо ожидаемого монстра до-зеоновской эпохи внутри стоит обычная материнская плата с бытовым процессором. Щурясь, менеджер Ким прочитал маркировку и полез в гугл, я же с первого взгляда узнал модель железа. Это был древний Athlon XP выпуска начала нулевых. Какой именно частоты — надо смотреть уже внимательнее. Все это дело охлаждалось стоковым кулером AMD, а в четыре порта оперативной памяти были воткнуты три планки DDR2.

— И как это все вообще работало… — пробормотал менеджер Ким, потирая затылок.

— Если у нас минимальные требования, это Windows Server 2003, то вполне себе работало, — подал я голос. — Тут даже с запасом, по идее.

— Кан Ён Сок, ты не представляешь, каких размеров тут база данных, — ответил менеджер. — И что самое печальное, я не вижу тут дублирующей машины для бэкапа…

— Вроде взрослый мужчина, а веришь в сказки, — фыркнула старший специалист Ким Бо Сун. — Я пойду, кого-нибудь поищу. А то нас тут бросили. Чжа Мин Кван, за мной!

Я понимал, почему женщина так поступила. У меня тоже было жгучее желание сбежать из комнаты, чтобы не видеть этого ужаса.

В это время менеджер Ким уже достал и подключил к сети рабочий ноутбук. Через полчаса все же нашелся местный сисадмин, который включил наше оборудование в домен, а после началось самое веселое. Менеджер Ким просил про бэкап.

— Так вот же он, — ответил админ, тыча пальцем в отрытый корпус горе-сервера на второй винтчестер. — На него все и пишется. Я сам RAID-массив настраивал! А основной сервер в ремонт уехал! На техническое обслуживание!

Мы с менеджером Кимом переглянулись. И что нам в этой ситуации делать? И какое еще, к демонам, техническое обслуживание с вывозом оборудования⁈

План был простой. Мы уже готовились поднять временный сервер на базе нашего ноутбука, параллельно Ким Бон-Со отправил письмо Пак Сумин и в отдел по работе с клиентами с сообщением, что оборудование на месте не соответствует заявленному. В сопроводительных документах у клиента тут была развернута нормальная серверная стойка, стояла дублирующая машина и вообще, все должно было быть красиво и прилично. Вот только или кто-то пожалел денег, прикинув, что «и так сойдет», или просто оборудование до стойки не доехало, зацепившись за чьи-то липкие ручонки.

Но если вся боевая база лежала на двух железных гробах времен палеозоя, которые и из стойки для дисков выкручивать страшно, да и подключить которые нет возможности к ноутбуку, то как нам поступить?..

— Надо кого-нибудь ограбить, — внезапно выдал я, гипнотизируя взглядом мертвый сервак.

— Ты о чем? — спросил менеджер Ким.

— Надо пройтись по офису и найти машину достаточно древнюю для того, чтобы там были порты IDE, — ответил я.

— Не думал, что ты разбираешься.

— Ну, дома все компьютеры похожи на эти, — честно ответил я. — Их и изучали в рамках информатики.

Менеджер Ким, помня, что образование у меня есть, хоть и северное, только согласно закивал головой. В целом, план ему понравился, так что, отодвинув в сторону жующего сопли админа, который очевидно был профнепригоден, мы отправились на поиски визгливой парочки, которые, выслушав суть проблемы, довольно быстро включились в ее решение.

Обход всех четырех этажей занял больше двух часов. За это время я наглотался пыли, залез под десятки столов и вскрыл столько же системников, в поисках самого древнего и убогого компьютера в этом здании. Подходящая машина нашлась в гараже — ровесник того самого Athlon, на котором крутилась наша система учета. Компьютер мы у гаража изъяли и побежали вместе с ним в серверную, чтобы использовать в качестве донора органов. Все, что нам нужно — вытащить с мертвого сервака БД, чтобы подбросить ее на рабочее окружение. Делать это было решено по сети, так как все компьютеры сейчас были в одном локальном домене и этот путь будет быстрее всего.

В это время старший специалист Ким Бо Сун сидела на телефоне и ругалась с кем-то из отдела продаж, ведь именно продажники настояли на том, чтобы мы сразу же поехали в SeoulTrack, после того, как от этой «чести» отказались разработчики и наши штатные администраторы.

По уму, нас тут вообще быть не должно — все упиралось в проблемы с оборудованием на месте, но кто-то слишком умный или слишком хитрый решил перебросить проблему на наши плечи. Идеальным раскладом было бы развернуться и уехать, едва мы увидели пустую стойку и какой-то гроб вместо полноценного сервера, но тогда могла пострадать честь отдела. Во время очередного перерыва, пока БД переливалась с донорской машины на наш ноутбук, об этом сообщил мне менеджер Ким.

— Ты пойми, Кан Ён Сок, мы же в самом низу, — задумчиво сообщил мужчина, делая глоток кофе из прозрачного одноразового стаканчика.

Тонкий пластик обжигал пальцы, но усталость брала свое. Так что мы оба сейчас стояли посреди пустого коридора, тягали мерзкий кофе — в нашем офисе был молотый, а это растворимый из пакетиков — и ждали, когда перельются данные.

— Это вообще не наша проблема, — пожал я плечами.

— Если приехали, то наша. Сделали бы крайними, что ничем не помогли, хотя имели возможность. Наше дело сейчас — вбить пару костылей, а потом кричать на весь офис, что в SeoulTrack все вот-вот рухнет, — ответил менеджер Ким. — Ладно, пойдем, проверим как там база.

К счастью, копирование закончилось без особых проблем, хотя менеджер Ким и нашел кусок витой пары, чтобы быстро обжать кроссовер для прямого подключения между компьютерами на случай, если ляжет маршрутизатор или произойдет еще что-нибудь с сетью. Мы запустили серверную часть нашего ПО на ноутбуке, подбросили скопированную базу и через админа назначили машину новым сервером. Охлаждение ноута тут же взвыло — пошли подключения местных менеджеров, которые полдня валяли дурака — но так как на нем стоял твердотельный накопитель, мы надеялись, что с нагрузкой некоторое время он будет справляться.

К концу дня вся наша команда, включая даже меланхолично-безразличного Чжа Мин Квана, была в легком шоке от случившегося. Весь этот выезд ощущался как бредовая ошибка, проблема, с которой даже не мы должны были разбираться, но жизнь заставила.

Пыльные после ползанья под столами в поисках донорской машины, уставшие и голодные, мы четверо погрузились в автомобиль менеджера Кима и поехали обратно в офис.

Что-то во всей этой истории меня смущало. Появились какие-то сервисники, которые изъяли нормальное оборудование. Сам сервак перекинули на какой-то еле живой гроб, который отдал концы в течение недели, а администратор и менеджеры компании делали вид, что все идет по плану. Я конечно понимал, что IT-инфраструктура крайне сложное в управлении хозяйство, тут нужно и понимание, и квалификация, но такая череда ошибок? А ведь самое важное в том, что если бы мы не справились, то у отдела начались бы серьезные проблемы. И самое главное, почему этим вопросом не занялись системные администраторы, которые как раз и занимаются первичными выездами к клиентам и все настраивают на оборудовании заказчика? Почему эту железячную проблему спихнули на простых саппортяшек, которые обычно работают удаленно?

Вопросы устало крутились в моей голове, но ответов у меня не было. Я точно знал, что мне нужно обсудить все это с Пак Сумин, потому что я не верил в совпадения. Если подобное повторится у кого-то еще, то это определенно саботаж.

Сразу же на ум пришел Пак Хи Шунь с его кознями. Годзилла говорила, что ее братец весьма извращенный персонаж, который предпочитает действовать окольными путями и разыгрывать сложные схемы. Даже будучи ребенком он лгал и приукрашивал так виртуозно, что взрослые не могли понять, где начинается одна ложь, заканчивается другая и наконец-то идет правда.

Но все это совершенно не имело смысла. Позиции Пак Сумин в плане работы в качестве руководителя службы технической поддержки мы уже отстояли, так зачем ставить палки в колеса на этом направлении? Или родня решила, что девушке просто разок повезло и сейчас можно продемонстрировать главе семейства, что на длинной дистанции она не справляется? Сегодня SeoulTrack вернулась к работе, простояв без дела всего пять часов. Это вызовет сдвиги в графиках поставок компании, но не такие критичные, чтобы предъявлять какие-то серьезные требования InterConnect. Но что, если бы это все затянулось на несколько дней? Менеджер Ким настоял на том, чтобы руководство логистической компании сразу же подписало акты выезда и поставило печати, что работа системы восстановлена, а сама проблема заключается в ненадлежащем оборудовании, то есть находится за пределами ответственности InterConnect вообще и технической поддержки продукта в частности. Но если бы…

Додумать я не успел. Машина тормознула возле нашей офисной стекляшки, мы втроем выгрузились у входа, а менеджер Ким Бон-Со отправился парковать свою карету. Время было уже вечернее, многие уехали домой и особых проблем с этим не возникнет.

Я задрал голову и посмотрел на многоэтажное здание перед собой. Времени уже было начало восьмого, так что нужно только подняться за своей сумкой и отправиться домой. Интересно, Пак Сумин уже уехала или еще ждет меня? И почему годзилла не звонила и не писала, даже на счет ужина? Неужели у нее тоже случился какой-то локальный завал?

Когда я поднялся на этаж, то увидел, что в стекляшке начальника отдела уже пусто. Не было на столе и рабочего ноутбука годзиллы — девушка забрала его с собой. Так что, подхватив свою сумку, я быстро попрощался с коллегами и вышел на улицу. Значит, поехала домой одна.

Уже спускаясь в метро, я написал годзилле сообщение с вопросом, что взять на ужин. Ответ пришел только минут через пять.

«Ничего не надо. Я сегодня останусь у онни».

На это я только пожал плечами. Мне же легче, а Пак Сумин будет сегодня выполнять роль хорошей подруги. О рабочих вопросах сможем поговорить завтра утром, по пути на работу. Опустив смартфон в карман, я уставился в собственное отражение в окне вагона метро. Вокруг была толчея, а в голове уже крутились планы на вечер. Заварить себе лапши с сосисками или перехватить шашлычков? А еще, раз уж сегодня вечером Пак Сумин нет дома, можно отправиться покататься по вечернему Сеулу, чтобы привыкнуть к машине. Я и так планировал это сделать в ближайшие несколько дней.

Усталость, которая преследовала меня весь день, после ужина отошла на второй план. Почувствовав прилив сил, я подхватил ключ от Майбаха, который лежал на моем столе и ждал своего часа, и отправился на подземный паркинг.

Машина стояла чуть в стороне от основных машин кортежа Пак Сумин. Сейчас здесь был только один квадратный джип, на котором ездила вторая команда охраны — девушка отправилась к подруге с минимальной делегацией.

Я уверенно подошел к машине и, немного постояв перед водительским местом, все же открыл дверь и сел внутрь. Привыкнуть к этой машине было сложно, все же, слишком массивная и представительная, мне было бы комфортнее ездить на чем-нибудь попроще. Охрана лишних вопросов не задавала — каких-то особых указаний насчет моей персоны они не имели — так что выехав на улицы города, я просто бесцельно поехал по прямой, время от времени совершая левые и правые повороты.

Соваться на узкие улочки на такой махине я не рисковал и придерживался широких улиц или переездов между районами. Не превышал скорость, хотя даже легкое касание педали газа вызывало рывок вперед с ощутимым ускорением. Шестилитровый бензиновый монстр под капотом требовал выхода своей мощи, и мне с трудом удавалось держать его в узде.

По радио играла какая-то популярная мелодия, но едва слышно, я больше был сосредоточен на неспешной езде и поиску чувства габаритов автомобиля, чем на популярных южных песнях.

Примерно через час я уперся в окраину города и, открыв бортовой навигатор, понял, что почти выехал за пределы Сеула. Река Хан осталась далеко позади — я почти сразу пересек ее по одному из мостов и отправился в северную часть столицы, позади остались и пригороды. Плюнув на карты, я повернул руль вправо на первом же повороте. На следующем повороте опять поверну направо и отправлюсь обратно, на юг, ведь разворачиваться и ехать той же дорогой мне совершенно не хотелось.

Миновав какие-то дома и парковки, внезапно я въехал в лесополосу, а дорога взяла круто вверх. По всей видимости, в своем нежелании повторять старый маршрут, я банально потерялся.

Внутри проснулся дух авантюризма. Что впереди? Я упрусь в тупик или выеду в другой части Сеула? Проверить это можно было только одним способом — двигаться вперед. И я ехал. Петляя по узкой дороге, которая едва выхватывалась светом фар, я продвигался вперед, все выше и выше, пока не оказался во дворе старого буддийского храма.

Свет внутри не горел, а по обширной парковке и отбойникам у дороги я понял, что попал в какое-то туристическое место. Времени уже было почти одиннадцать, вокруг — ни души. Где-то за кронами деревьев светилось сентябрьское небо, подсвечиваемое многочисленными огнями огромного города. Но тут, на высоте, все ощущалось совершенно иначе.

Выйдя из машины, я замер, привыкая к окружающей меня темноте. Вот, впереди проступили очертания небольших деревянных лавочек, которые я принял за бревна, чуть левее от меня — показался ствол старого дерева. В отличие от других деревьев на этой высоте, это было в обхвате не меньше метров трех, а то и все четыре. Массивное, почти коренастое, выросло оно невысоким, но все равно вызывало уважение. Почему-то, глядя на него, мне сразу вспомнился Мун Джин.

Я не пошел на лавочки. Просто уселся капот и, опершись ладонями о теплый от работы двигателя металл, запрокинул голову и стал смотреть в ночное небо. Ночной недосып, беготня по офису SeoulTrack — все навалилось на меня разом. Благо, хоть годзилла нашла себе занятие на вечер и сейчас была с госпожой Юн Хян Ми, а не донимала меня требованием принести ей пива или каких-нибудь закусок.

Я не считал, сколько времени находился во дворе этого храма, но когда я снова сел за руль, бортовые часы показали начало первого ночи. Вернусь домой я хорошо, если к двум. Опять недосып, но сегодня впервые за долгие месяцы я почувствовал себя расслабленно. Все же, мне очень не хватало времени, когда я мог бы побыть наедине с самим собой. Надо будет обсудить вопрос моего личного пространства с Пак Сумин, думаю, она отнесется к этому с пониманием, ведь в последние недели у нас не было ни единой причины для серьезного конфликта или даже мелкой ссоры.

На улице моросил мелкий бесящий дождь.

Пак Хи Шунь не любил ждать, но торопить Чон Чи Гука было бесполезно. Этот мужчина средних лет с заплывшим лицом делал свою работу качественно, но в том темпе, в котором сам считал нужным. И плевать он хотел на все нормы приличия, условности и правила. Человек, который по долгу службы запускает руки по локоть в грязь и кровь, на такие мелочи не разменивается. Так что такое лишние десять минут, если Пак Хи Шуню пришлось ждать больше недели?

Дверь в лимузин молодого чеболя открылась, и на пассажирское сидение с кряхтением опустился Чон Чи Гук, роняя с прозрачной накидки капли дождевой воды на дорогую кожу сидения. Младший сын Пак Бо Гома обратил внимание, что за время, которое они не встречались лично — текущий заказ он сделал с помощью электронной почты, как и перевел деньги на указанные иностранные счета — фигура специалиста широкого профиля расплылась еще больше. Стресс или гормональные проблемы? По большому случаю, Пак Хи Шуню было плевать, но если его контрагент болен, то стоит озаботиться поиском нового исполнителя особых заказов.

— Доброго вечера, уважаемый господин Пак Хи Шунь, — склонил голову мужчина.

— Здравствуй, Чон Чи Гук, — кивнул в ответ молодой чеболь. — Переходи сразу к делу, не будем тратить время.

Исполнитель мелко кивнул и запустил руку под дождевик, извлекая на свет пакет документов.

— Тут все отчеты, единственный экземпляр, само собой. Смета по операционным расходам. Кого-то удалось прижать, других пришлось покупать.

— Хорошо. Сколько компаний ты смог зацепить?

— Из поставщиков и контракторов — восемь. Пока последствия незаметны, но уже через неделю дела строительных компаний вашей сестры встанут. Перебои материалов, расторжение краткосрочных договоров, требование предоплаты. Единственная компания, которая сорвалась — это логисты. Но это чистое совпадение, — четко отрапортовал мужчина.

— Вот как? Совпадение? — поднял бровь Пак Хи Шунь, просматривая бумаги из конверта.

— Техническая поддержка InterConnect вмешалась и довольно быстро восстановила работу системы учета. Все же, эта компания работает со многими фирмами вашего конгломерата и я не рискнул устраивать более серьезный саботаж. Но и этого будет достаточно. Заказы фирм Пак Сумин сдвинули в расписании так, как надо, — ответил Чон Чи Гук.

— Что касательно северянина? Ты нашел исполнителей?

— Как вы и рекомендовали, я связался со своими контактами из триады, — кивнул головой Чон Чи Гук. — У них есть к нему определенные вопросы и они были только рады, когда я пришел к ним с предложением.

— Вот как? Прямо рады? — уточнил Пак Хи Шунь.

Чон Чи Гук усмехнулся, отчего стал похож на огромную жабу.

— Господин, вы же знаете, что китайцы никогда ничего не говорят прямо. Но за годы я научился распознавать их настроения сквозь этот бесконечный поток уклончивых фраз. Они взяли время подумать, но я уверен, что триада в деле. Они были против повторного заказа на вашу сестру, но вот ее ассистент — совершенно другое дело, — ответил мужчина.

Пак Хи Шуню нравилось то, что он слышал от своего наемника. Ловушки вокруг Пак Сумин были расставлены, мины под предприятия — заложены. Главное все сделать правильно и подорвать все в нужном порядке, и тогда монолитная плотина ее фонда сначала даст течь, а потом и рухнет. Он уже лично связался с основными держателями долей и сделал им крайне заманчивые предложения по довыпуску акций в связи с изменением уставного фонда бетонного завода. Как только весь план придет в движение, будет созван совет акционеров, где он совершенно легально, под видом помощи бизнесу сестры, войдет в долю предприятий, а вместе с несколькими жадными старыми ублюдками вовсе получит полный контроль над наследством Пак Сумин. Текущая доля девушки составляла 50% и одну акцию, но после рейдерского захвата у нее останется чуть более чем четверть от этой массы. С ничтожной долей в двенадцать процентов она, фактически, не только потеряет управление над заводом, а потом и над строительными фирмами, но и лишится львиной доли дивидендов.

Молодой чеболь прикрыл глаза и вспомнил, чего ему стоил этот план. Ему пришлось изъять немалую часть собственной ликвидности и попросить финансовой поддержки от отца, но вместе они сумели собрать необходимые двадцать три миллиарда вон. Рыночная оценка бетонного завода вместе со строительными компаниями составляла не менее двухсот миллиардов, так что игра стоила свеч. Он нашел уязвимую точку в структуре бизнеса Пак Сумин и сейчас изо всех сил давил на нее.

Конечно, если бы сестра сама занималась делами своего фонда и компаний, то провернуть такой номер у него не получилось бы. Но ее безразличие к бизнесу, владелицей которого она являлась, лишь сыграло Пак Хи Шуню на руку. Другие пайщики предприятий Пак Сумин были недовольны ее апатичностью, а многие считали молодость и дерзость девушки вовсе оскорбительной для них. Так что переманить на свою сторону парочку стариков, которые были не слишком преданы его покойному дяде, не составило никакого труда, а остальные пойдут на поводу у Пак Хи Шуня, когда поймут, что без должного руководства бизнес терпит крах. Пока компании будут в рукотворном кризисе, стоимость предприятий Пак Сумин обвалится, и это вынудит ее распродать оставшиеся акции за бесценок. Другой модели поведения от этой девчонки он не ожидал. Ну а когда все закончится, Пак Хи Шунь разожмет свою железную хватку, которой он планировал перекрыть кислород строительным фирмам, и все вернется на круги своя. Главное все делать быстро и без запинок.

Конечно, Пак Сумин сумеет выручить не менее пяти-шести миллиардов вон во время распродажи своего наследства, к которому он ее склонит, но это буквально сделает ее просто очередной богатенькой девочкой без какого-либо влияния внутри семьи. А то, как бездумно она живет, приведет к тому, что через три-четыре года она приползет на коленях к отцу, и тогда Пак Бо Гом сможет выгодно продать ее в качестве послушной жены кому-нибудь из партнеров конгломерата семейства Пак.

Но чтобы все получилось, Пак Сумин нужно сломать. Пак Хи Шунь сумел выяснить, что ее посещает довольно специфичный психотерапевт, который специализируется на работе с жертвами насилия и страдающими от посттравматического синдрома. А это значит, все начнется с очередного акта насилия, пусть и не над самой Пак Сумин — вредить сестре физически он не мог — но над ее ассистентом. Сначала Пак Хи Шунь думал, что парня будет достаточно просто поймать на улице и переломать ему кости силами каких-нибудь банд, но когда пришла информация о психотерапии, он понял, что давление стоит усилить. Нужно не просто сломать любимую игрушку сестры. Пусть это будет налет с погромом, пусть сестренка наблюдает весь этот ужас снова, мысленно вернется в подвал. И это обязательно должны быть опять китайцы. И пока Пак Сумин будет метаться по клетке собственного разума, Пак Хи Шунь нанесет свой главный удар.

Идеальный план, который он терпеливо готовил больше месяца. Сейчас последний кирпичик — согласие триады на активное участие. Но они согласятся. Триада никогда не прощает обид, а ассистент Пак Сумин здорово прижал им хвост. Пак Хи Шунь не знал, что именно он сказал китайцам, но был уверен, что северянин пошел ва-банк и пригрозил гневом Пак Ки Хуна, а переходить дорогу старикану желающих в Сеуле не было. Слишком большой ущерб мог нанести этот старый пёс даже международным гигантам, не говоря о локальных компаниях или таких предприятиях, которыми владеет китайская триада в Корее. Так что тут интерес мафии из Поднебесной был очевиден и кристально ясен — они жаждут отомстить за пережитое унижение. И Пак Хи Шунь благородно предоставляет им такую возможность, и даже готов приплатить.

— Хорошо, я доволен твоей работой, Чон Чи Гук, — наконец-то сказал Пак Хи Шунь, заканчивая просматривать документы. — Только давай больше без этой бумажной волокиты. Скинь мне все отчеты в электронном виде.

— Господин Пак Хи Шунь, вы же знаете, я не доверяю таким… — начал Чон Чи Гук, но нарвался на взгляд молодого чеболя и мигом осекся. — Я понял вас. Я пришлю файлы.

— Ценю твою понятливость, — кивнул головой молодой мужчина. — Свободен.

Зашуршал дождевик, щелкнул замок. На мгновение в салон лимузина прорвался шум сентябрьского дождя, но уже через секунду хлопок двери отсек его от Пак Хи Шуня. Его доверенный исполнитель, Чон Чи Гук, растворился в сеульской ночи, будто бы этого человека тут никогда и не было. Почти сразу же тронулся с места и лимузин, увозя будущего наследника семьи Пак прочь с места встречи.

Пак Хи Шунь был уверен, что его отец по достоинству оценит его старания и наконец-то признает, что он более талантлив и умен, чем вспыльчивый и прямолинейный Пак Минхо. По-другому и быть не может, ведь он всегда добивается своего.

— И чего ты ко мне так зачастила?

Юн Хян Ми уже третий раз за неделю наблюдала в своей гостиной кислую рожу подруги, и не сказать, что это доставляло ей хоть какое-нибудь удовольствие.

— Я просто беспокоюсь о том, как дела у моей онни, — невинно ответила Пак Сумин, отпивая пива из банки.

Специально для подруги Юн Хян Ми прошлось купить несколько упаковок, потому что без алкоголя сидеть Пак Сумин отказывалась, а наливать ей соджу в планы госпожи директора по персоналу не входило. Как и поить другими крепкими напитками.

Девушки после работы успели поужинать в небольшом ресторанчике в центре, немного выпить там, а теперь сидели в квартире Юн Хян Ми, хотя хозяйка совершенно не понимала, почему Пак Сумин напросилась к ней в гости на этот раз.

— Как дела у Мун Джина? — внезапно спросила Пак Сумин.

— Все так же, как и вчера. Лежит, корчит из себя раненного, — поморщилась Юн Хян Ми. — Видимо, ему доставляет удовольствие валяться в кровати целыми днями.

— Ну, у него огнестрельное ранение, — пожала плечами девушка.

— У него дел по горло, а он бездельничает. Говорит, отпуск по болезни, — поморщилась Юн Хян Ми. — Ты лучше скажи, что происходит?

— А что происходит?

— Сама знаешь, не увиливай.

— Онни, я не понимаю, о чем ты говоришь!

— Сумин-ян! Не строй из себя идеальную подружку! Что ты запланировала на завтра? Поход по магазинам, дорогой ресторан? Что? — не унималась Юн Хян Ми.

— Почему я просто не могу хотеть проводить с тобой время? — надулась Пак Сумин. — Почему ищешь подвох?

— Потому что подвох есть. Я его не ищу, я о нем знаю, — ответила Юн Хян Ми, и тут ее озарило. — Только не говори, что ты у меня прячешься…

Пак Сумин потупилась и попыталась спрятать смущение за банкой пива.

— Так! Выкладывай, что происходит! — выпалила Юн Хян Ми. — Что уже натворил этот северянин⁈

В голове директора по персоналу InterConnect стали крутиться самые разные теории. Большинство из них — непристойные, но озвучивать она их не стала. Пусть Сумин-ян все расскажет сама.

— Да ничего не натворил, — отмахнулась Пак Сумин. — Просто услышала кое-какие слухи в офисе и все. Что он переспал со своей коллегой, с которой они вместе стажировались, а потом устроили публичную сцену.

— И поэтому ты домой не являешься, а сидишь у меня вечерами? — иронично спросила Юн Хян Ми.

— Он просто мой ассистент, — холодно ответила Пак Сумин. — Пусть спит, с кем хочет.

— Ты этому ассистенту купила Майбах.

— Это мой Майбах, у него просто есть ключ, — возразила Пак Сумин. — Все документы оформлены на мою фирму, так что это просто широкий жест, который ничего на самом деле не значит.

Юн Хян Ми только покачала головой. Было видно, что ситуация Пак Сумин тревожит, но никак помочь подруге она не могла. Что тут посоветовать? Сама Юн Хян Ми в подобных ситуациях не бывала, а подруга, очевидно, на контакт идти не хочет. Такое поведение со стороны Сумин-ян было ей хорошо знакомо. Девушка закрылась и сейчас упорно делала вид, что все мирское ее мало интересует.

— Я слышала, в твоем отделе прямо поток заявок, — решила переключиться на другую тему директор по персоналу. — Бесконечные проблемы у клиентов, даже делали несколько выездов.

— Этим всем занимается мой менеджер, Ким Бон-Со, — ответила руководитель отдела технической поддержки, — я в это особо не встреваю. Хотя он сегодня приходил и жаловался.

— На что?

— На то, что у клиентов происходит какая-то чертовщина. Даже обвинял отдел разработки в том, что они специально сделали последний патч системы таким плохим, чтобы добавить нам работы, — ответила Пак Сумин.

— И что думаешь?

— Думаю, что это все чушь. Я списалась с руководителем разработки, у них все штатно. Да и проблемы возникают как-то случайно. Если бы проблема была в продукте, то характер заявок был бы массовым, а такого нет, — ответила девушка.

Лицо Пак Сумин немного расслабилось, а взгляд перестал быть таким стеклянным, как когда они говорили о северянине.

Это была непростая ситуация, Юн Хян Ми сейчас удалось увести разговор в нейтральное рабочее русло, но она знала, что рано или поздно этот гнойник придется вскрывать.

То, что Пак Сумин отрицала происходящее, даже не удивляло. Скорее, Юн Хян Ми удивилась бы, если бы девушка отреагировала как-то иначе. Это только на незначительные проблемы ее подруга бросалась с готовностью и без всяких раздумий, но как только вопрос касался межличностных отношений, Пак Сумин пряталась в свою раковину холодного избегания. Эта черта появилась у нее после учебы в Лондоне и у Юн Хян Ми ушло немало сил на то, чтобы добиться доверия старой подруги. Конечно же, на их общении настаивал отец, который когда-то их и познакомил, не смотря на разницу в возрасте, но с годами Юн Хян Ми самостоятельно приняла решение продолжать общаться с Пак Сумин. Она была одной из немногих людей, кто знал детали ее истории с Мун Джином и при этом безоговорочно занимал ее сторону в этом вопросе. Да и вообще, завести себе подругу, учитывая должность отца, для Юн Хян Ми было почти невозможно. Впрочем, та же проблема была актуальна и для Пак Сумин. Вот только у молодой чебольки вместо назойливого папаши было целое семейство, которое относилось к Пак Сумин крайне неоднозначно.

— Я знаю, что мне надо поговорить с ним и сказать, что подобное поведение для моего ассистента неприемлемо, не с коллегами… — внезапно подала голос Пак Сумин, постепенно распаляясь. — Но знаешь, как-то мерзко. И удивительно, когда он вообще успел⁈ Мы же постоянно работали, он даже из дома толком не выходил по вечерам — вечно свои манхвы читает или за компьютером сидит, как приклеенный!

— А ты не думала, что это просто слухи? — спросила Юн Хян Ми.

— Нет, я аккуратно поспрашивала у сотрудников, все говорят одно и то же. Они спали вместе на тимбилдинге, а на утро была очень громкая ссора с оскорблениями, — поморщилась Пак Сумин. — Мерзость. Я даже подумать не могла, что он такой человек. Обычно северянин, конечно, грубоват, но черту никогда не переходил. А его поведение бросает тень и на мою репутацию! Которая и так не самая лучшая! Отличный у нас тандем, пьяница и бабник! Уже вижу, как хохочет Пак Бо Гом и хмурит брови мой ублюдочный дедуля!

— Значит, обсуди это с ним. Или хочешь, я вызову его на беседу? Отношения с коллегами… О таком как минимум нужно докладывать в отдел кадров, чтобы не было конфликта интересов, — внезапно даже для самой себя предложила помощь Юн Хян Ми.

Пак Сумин только отмахнулась, опрокинула в себя остатки пива и сжала в ладони пустую банку, по всей видимости, представляя, как ее ладонь сжимается на горле наглеца по имени Кан Ён Сок.

За целую неделю беготни и выездов к клиентам, у которых все буквально рушилось само по себе, я понял одно — на обслуживающий персонал всем всегда плевать.

Видимо, это я был такой внимательный, что смотрел на бейджики курьеров или знал в лицо охранников в нашем доме и офисе. У меня была не самая полезная для юга, но совершенно необходимая на севере привычка: заглядывать в лица и отслеживать чужие взгляды, чтобы считывать чужие намерения. Делал я это украдкой, незаметно, чтобы окружающие не приняли за дерзость и неуважение. Но я всегда четко знал, сколько вокруг меня людей, чем они заняты и, скорее всего, какие у них намерения.

Южане в этом плане были слишком расслабленные.

Первоначальный план проникнуть в галерею в качестве художника все еще у меня был, но теперь, после суматошной трудовой недели, созрел и другой, более надежный и в тоже время более простой.

Для этого мне всего лишь надо обвалить интернет в отдельно взятом здании или районе.

Звучит дико, но это только если делать все удаленно. Во всей Корее была большая тройка провайдеров, которые предоставляли услуги связи населению. Конечно, это были в первую очередь сотовые операторы, но за проводной интернет отвечали тоже в основном они.

За неделю я успел подготовить всё к визиту в галерею в качестве художника — даже заказал на барахолке у одного художника пару максимально абстрактных полотен без рамки, чтобы взять холсты с собой и выдать за свои работы — но вариант прямого доступа под видом ремонтника мне понравился больше.

Все это делалось в условиях строжайшей тайны от Пак Сумин, и даже если бы я захотел привлечь девушку в этот процесс, то не смог бы объяснить собственные навыки. Так что я изо всех сил избегал общества годзиллы, пару раз задерживался на выездах и для покупки необходимых вещей использовал собственную карту и накопления. Посылки — приходили на почтомат, а нужные вещи я складывал в арендованный на пару недель фургончик, который запарковал в двух улицах от нашего дома.

План был простой.

Фактически всех интернет-провайдеров можно разделить на три уровня. Провайдеры «последней мили» — те самые ребята, которые предоставляют доступ в интернет для конечных потребителей. Провайдеры второго уровня — крупные оптовые игроки, которые работают как с частными клиентами, так и с провайдерами третьей ступени, агрегируя их трафик и предоставляя доступ к инфраструктуре. И над всем этим стоят магистральные провайдеры первого уровня, или, как их еще называют, Tier-1 провайдеры: именно они контролируют прямые каналы международного доступа и точки выхода за пределы государственной сети в глобальный интернет. Их особенностью является то, что сетями друг друга эти игроки обычно пользуются напрямую, используя взаимозачет друг перед другом, и взымая плату только с более низких потребителей, напрямую подключенных к ним внутри страны.

Да, за десятилетия развития интернета инженеры не придумали ничего лучше, чем объединять сети поменьше в сети побольше, увеличивая сечение кабеля и их количество, а потом и пропускную способность, если говорить о переходе на оптические технологии. И в случае предоставления услуг «последней мили» — то есть подключения конкретных потребителей, например, домохозяйств, офисов или других клиентов, все сводится к коробке маршрутизатора где-нибудь на подстанции или в каком-нибудь подвале. Который, в свою очередь, уже через сеть местного значения подключен к маршрутизатору побольше, а он в свою очередь — к другому, и так до тех пор, пока вся эта связка не упрется в международный шлюз Tier-1 провайдера.

Какая мне от этого была польза?

Первое — на подобном оборудовании всегда экономят и ставят такое, которое выдержит расчетную нагрузку без какого-либо запаса прочности. Именно поэтому бизнес-клиенты, которым нужно стабильное соединение, обращаются за выделенным каналом к Tier-2 провайдерам, избегая подключения к рядовым точкам доступа.

Второе — никому и в голову не придет атаковать какой-то конкретный маршрутизатор, потому что это просто не имеет смысла. Это оборудование довольно стойкое к перегрузкам и при этом достаточно тупое, чтобы большинство проблем с ним лечилось банальной удаленной перезагрузкой. Или выездом ремонтной бригады, которая перезапускает маршрутизатор вручную, задавая после этого ему нужные настройки о том, кто он такой и что должен делать.

Третье — найти такой маршрутизатор через интернет практически невозможно. Но если приехать в нужное место и подключиться к любой Wi-Fi-сети и пробросить маршрут на какой-нибудь внешний адрес, например, на DNS от Cloudflare по адресу 1.1.1.1, то маршрутизатор сам расскажет о себе все необходимое. Первый IP будет твой собственный, второй — роутера, к которому ты подключен, а уже третий или четвертый — того самого сетевого оборудования провайдера в ближайшем подвале, через которое трафик уходит в большое плавание. И вот именно его можно перегрузить каким-нибудь гадким образом. Например, DDoS-атакой. Но опять же, кому может понадобиться делать что-то подобное, правда? Ведь это совершенно не имеет смысла.

А мне вот понадобилось. Только проблема была в том, что выскользнуть по-тихому из дома у меня не получилось.

— Куда ты собрался? — спросила Пак Сумин, заходя в квартиру.

Сегодня она задержалась в офисе, так что я надеялся, что к моменту, когда годзилла приедет домой, я уже возьму ключи от машины и укачу в сторону элитного района, в котором располагалась галерея Пак Хи Шуня. Здание, которое принадлежало брату Пак Сумин, находилось недалеко от исторического центра города, на севере, буквально на другой стороне улицы от музея современного искусства OCI. С крыши галереи, должно быть, открывался неплохой вид на ворота Кванхвамун — одну из главных исторических достопримечательностей столицы — за которыми располагалась территория дворца Кёнбок и еще несколько культурно-значимых объектов.

Там же, в соседнем с галерей здании, я присмотрел один ресторан, из которого можно будет подключиться к местной сети и найти адреса интересующего меня оборудования.

— Прочитал отзывы о неплохом ресторане на правом берегу, в центре, — ответил я.

— Тогда я хочу поужинать, — пожала плечами Пак Сумин, внезапно передумав разуваться.

Я посмотрел на годзиллу так, будто впервые видел. Что сейчас вообще было? Пак Сумин предложила сходить в ресторан, а не взять навынос? Та самая годзилла, которая воротила нос от заведений со звездой Мишлен, сейчас вот так запросто соглашалась куда-то пойти, потому что ей скучно?

— Ну давай… — с сомнением ответил я.

Все мои планы летели к чертям. Я хотел посидеть полчаса в заведении, выпить кофе, дождаться, пока через местный вайфай заранее скачанный на телефон софт сделает трассировку, после чего я спокойно выйду на улицу, сяду в машину и отправлюсь домой. Но тут назревал целый ужин, а это в мои планы точно не входило. Мне через пару дней в том районе ошиваться на старом фургоне в форме ремонтника, которую я заказал на барахолке!

Я подхватил со стола ключ от машины и поспешил за Пак Сумин, которая молча развернулась и вышла за дверь.

От сопровождения годзилла отказалась — оставила охрану дома, заявив, что ей опостылели рожи бодигардов — после чего мы вдвоем спустились на паркинг.

— Я сяду сзади, — заявила Пак Сумин, став возле машины.

Понимая, что происходит что-то непонятное, я молча открыл дверь и дождавшись, пока чеболька усядется на заднее сидение, сам проследовал за руль.

Ехали в тишине. Пак Сумин потребовала выключить радио, потому что оно ее раздражало, и всю дорогу молча провела, сидя в смартфоне и листая ленту. Я же не спеша двигался по вечернему Сеулу, лавируя в плотном автомобильном потоке. Время еще было не очень позднее — начало десятого, так что автомобилей на улицах хватало, пусть пробок уже не наблюдалось.

Когда мы приехали к нужному нам ресторану странности продолжились. Не дожидаясь меня, Пак Сумин сразу же пошла к лифту — заведение находилось на верхних этажах высокой офисной стекляшки — я же поехал парковать машину. Когда я поднялся в ресторан, то обнаружил, что девушка уже заняла столик прямо у огромного панорамного окна, из которого открывался вид на дворцовый комплекс. Изначально рассчитанный на двоих, этот столик сейчас был сервирован на одну персону: второй стул отсутствовал, как и любые приборы, салфетка или стакан с водой.

— Что такое? — спросила Пак Сумин, когда я подошел ближе. — Я же сказала, что хочу поужинать.

В голосе годзиллы сквозил мертвенный холод, так что я даже не нашелся, что ответить. Только поклонился и сказал:

— Я поднялся сообщить, что машина припаркована. Какие-нибудь указания?

— Подожди меня внизу или на баре, — махнула пальцами Пак Сумин.

Я развернулся и направился к стойке — мне все равно нужно подключиться к вайфаю этого заведения, чтобы прощупать местную сеть. А что происходит сегодня с годзиллой, я выясню позже. Но что-то точно происходило. Еще недавно мы обсуждали с ней поход в мишленовскую забегаловку, но на этой неделе все пошло наперекосяк. Когда это началось? С момента моего выезда в офис SeoulTrack или позже? И что вообще происходит?

Отогнав непрошенные мысли, я сосредоточился на работе. Шторма в настроениях Пак Сумин не могли повлиять на мои планы. Пак Хи Шунь представлял опасность не только для годзиллы, но и для меня, так что с этим выродком нужно разобраться и как можно быстрее.

Я заказал вирджин-мохито — безалкогольный коктейль из газировки, мяты и сока лайма — и подключился к вайфаю заведения. После чего открыл небольшую мобильную утилиту для трассировки соединения и пробросил первый пинг на случайный IP-адрес.

Программа быстро вернула мне список из двенадцати хопов — точек обмена трафиком, каждая из которых имела свой IP-адрес. Несколько хопов информацию о задержке не вернули, отмахнувшись от меня таймаутом — скорее всего это как раз и были магистральные международные шлюзы, после чего отправка пакетов повторилась еще трижды и трассировка успешно завершилась.

Для верности я попробовал различные публичные адреса и DNS-серверы, чтобы убедиться, что данные по интересующим меня узлам совпадают, после чего, предварительно сделав несколько скриншотов, убрал смартфон в карман. Конечно, идеально было бы подойти к галерее Пак Хи Шуня и попробовать поймать сигнал гостевой сети и там, но я не хотел лишний раз светиться на камерах, как самого здания, так и CCTV. Так что придется ограничиться информацией, которую я собрал здесь. В любом случае, даже если атака на третий хоп трассировки не принесет желаемого результата и не положит интернет в галерее, я всегда могу попробовать обвалить четвертый узел — но тогда без связи останется весь район. Да и стоит мне это будет очень немало денег, ведь ботнет придется закупать в разы мощнее.

Но меня это не смущало. Миксеры исправно отмывали имеющиеся у меня битки и складировали деньги на десяток разных кошельков в биткоинах, эфириуме и стейблкоине USDT — криптовалютном аналоге американского доллара, курс которого был фиксированным. За прошедший с тимбилдинга месяц с хвостиком я успел пропустить через различные схемы отмыва крипты почти 240 BTC. На комиссии сервисов и платах за транзакции я потерял около 15% от общей суммы, но теперь в моем распоряжении было чуть больше 200 битков или 12 миллионов долларов США. Конечно, в случае вывода «в серую» через обнал, с меня собьют еще от 10 до 30%, но таков криптовалютный мир, если не можешь работать в белую. Да и чтобы расплатиться с ботоводами выводить деньги мне не придется — они с радостью возьмут в любой криптовалюте или USDT, только успевай по номеру кошелька переводить.

В целом довольный проведенной вылазкой, я бросил короткий взгляд на свою нанимательницу.

Пак Сумин сидела с ровной спиной и неспешно терзала какое-то европейское блюдо с помощью ножа и вилки. С моего места не было видно, что именно заказала годзилла, и на секунду меня укололо ее поведение. Я был так увлечен мыслями о предстоящей атаке на галерею, что даже не задумывался о том, как грубо себя вела чеболька. Будто бы кто-то засунул ее голову в стиральную машину и выполоскал все, что произошло с нами за последние четыре месяца. Как и не было совместной работы, ужинов, спасения из лап Ким Аран, вечернего просмотра дорам и неловких ситуаций. Пак Сумин из той, кого я знал, превратилась обратно в ту, кого я встретил в кофейне на первом этаже офиса InterConnect. И от этого, к моему удивлению, было даже немного больно.

Я не стал дожидаться, когда девушка поужинает. Расплатился за свой коктейль и спустившись вниз, направился на парковку. Просто подгоню машину к выходу и буду ждать Пак Сумин уже за рулем, как это делали другие водители — таких бедолаг как я тут насчитывалось еще как минимум три человека. Припарковав машину напротив входа, я достал свой смартфон и открыл Kakao. Лучшее время, чтобы почитать в тишине и комфорте.

Пак Сумин провела в ресторане почти час, и если бы не очередная исекайная история, то я бы конкретно заскучал, а так время пролетело незаметно. Единственная проблема — желудок прилипал к позвоночнику, но когда приедем домой, я заварю себе сырный булдак и поужинаю. Опять же, как я надеялся — в тишине и покое.

Когда фигура годзиллы появилась из дверей фойе, в котором находился лифт в ресторан, я нехотя отложил смартфон и вылез из машины, открыть для нее дверь. Не говоря мне ни слова — даже не глядя на меня — Пак Сумин уселась в салон, после чего я вернулся на водительское место и, коснувшись кнопки пуска двигателя, завел машину, готовый выдвигаться в сторону дома.

— Я вижу, ты тут развлекался, — фыркнула чеболька.

Сначала я не понял, о чем она говорит, но после мой взгляд упал на экран незаблокированного смартфона, который я бросил в подстаканник под приборной панелью. На экране сейчас был весьма яркий кадр, который сразу же бросался в глаза.

Я молча потянулся к смартфону и заблокировал его, после чего спрятал устройство во внутренний карман и, положив руки на руль, тронулся с места.

— И чего это ты молчишь? Я задала тебе вопрос, Кан Ён Сок, — раздалось с заднего сидения.

— Нет желания отвечать.

— Еще и дерзишь мне?

— Это вы странно себя ведете, госпожа Пак Сумин, — холодно ответил я, мельком глядя на чебольку в зеркало заднего вида.

— О, так я опять госпожа Пак Сумин, да? — фыркнула годзилла. — Давай, вези меня домой, не тормози.

Тон, которым Пак Сумин со мной сейчас говорила, почему-то приводил меня в состояние бешенства. Хотелось или втопить педаль газа до упора, чтобы шестилитровый двенадцати цилиндровый монстр под капотом рванул машину вперед, выдавливая из годзиллы испуганный вскрик, либо же наоборот, хотелось ударить по педали тормоза и выйти из машины. Короче, что угодно, только бы не выполнять этот высокомерный приказ.

— Охрана сказала, что каждый раз, когда меня не было вечером дома, ты брал машину и уезжал, — опять подала голос чеболька. — Развлекался?

— Тренировался, — ровным тоном ответил я, не сводя глаз с дороги.

— Тренировался, значит… — фыркнула Пак Сумин. — И с кем же?

— Я не понимаю вопроса.

— Все ты понимаешь! Я про Джин Су! — вырвалось у Пак Сумин.

От удивления я все же ударил по педали тормоза, сворачивая к обочине. Благо, машин уже было немного, и никто нам в задницу на полном ходу не влетел. Обернулся и посмотрел на Пак Сумин, которая сейчас бледная, сидела и смотрела в окно, даже не поворачивая на меня голову.

— В смысле, а причем тут Джин Су? — переспросил я.

Пак Сумин не ответила, просто продолжала молча смотреть в окно.

— Ну и ладно, — ответил я, выворачивая руль и возвращаясь в транспортный поток.

Пусть молчит, но и я тогда выполнять ее капризные приказы не намерен. Сейчас я хотел есть и знал, куда отправлюсь.

Когда мы притормозили у небольшого уличного кафе, где торговали лапшой навынос, Пак Сумин стала что-то подозревать. Я заглушил мотор, выскочил из машины и под удивленные взгляды парочки поздних клиентов сделал заказ. Порция яичной лапши с острым соусом и курицей, газировка и несколько маленьких шашлычков из куриных сердечек на шпажках. Когда через пять минут мой заказ был готов, я уверенно подхватил пакет и, положив еду на переднее пассажирское сидение, вернулся за руль.

— Я сказала, чтобы ты отвез меня домой, а не занимался, чем тебе вздумается, — прошипела с заднего сидения Пак Сумин.

— Сказала, — согласно кивнул я головой. — Но рабочий день окончен, а я не ужинал. Так что сейчас я хочу поесть.

— Ты забываешься, Кан Ён Сок.

— Ничего не знаю, — ответил я, трогаясь с места. — Если что-то не устраивает, могу позвонить охране, чтобы приехали, или вызвать такси.

Пак Сумин ничего не ответила, опять уставилась в окно, продолжая тихо сидеть и злиться на заднем сидении. Я же вывернул на уже знакомую мне улицу и стал глазами искать нужный поворот к храму.

Я приезжал сюда каждый раз, когда садился за руль. Брал что-нибудь из еды, сидел на теплом капоте и смотрел в ночное небо. Так почему же сегодня должно быть иначе? Поведение годзиллы вызвало во мне внутренний бунт и мне хотелось привезти эту гадкую чебольку на свое секретное место и язвительно предложить поискать здесь Джин Су, о которой она упомянула.

Конечно же, до Пак Сумин дошли слухи, хотя менеджер Ким Бон-Со убедил меня в том, что все уладил и люди не будут трепать лишнего. Да и сама Джин Су поработала над тем, чтобы история о нашей ругани не расползалась по отделу, пусть и избегала меня с того самого дня. Но, как оказалось, в офисе работали слишком говорливые люди, которые решили ввести Пак Сумин в курс дела. Или кто ей рассказал? За последний месяц произошло столько всего, что я даже и думать о той истории забыл, особенно в свете того, как сильно мы поругались с Пак Сумин после моего возвращения из национального парка. Так что разгребать последствия событий давно минувших мне сейчас совершенно не хотелось.

Я явно видел, что годзилла напридумывала себе непонятно чего и теперь относилась ко мне, как к мусору. Вполне возможно, она подумала, что это я на самом деле стал приставать к вчерашней стажерке, пользуясь своим положением ассистента руководителя отдела. В принципе, так поступают довольно часто, особенно те, кто страдают различными властными комплексами. Но я точно не был в их числе. Если бы мне нужна была женская компания, я бы нашел способ ее получить и без подобных омерзительных принуждений, как могла выглядеть история с Джин Су со стороны. Еще, небось, и наплели, что я ей нагрубил во время тимбилдинга… Чем больше я размышлял о ситуации, тем больше понимал, в какой дерьмовой позиции сейчас находился.

Но оправдываться я не буду. И унижаться — уж точно. Пак Сумин обязана мне слишком многим, постоянно говорила о доверии и преданности, но едва до нее дошли какие-то мутные слухи, и она сразу записала меня в непонятно кого? Как это вообще воспринимать и понимать? Выглядело это как минимум двойным стандартом, а как максимум — предательством уже со стороны чебольки, которого она так опасалась в моем исполнении. Что было вдвойне иронично.

Когда закончился город и начался лес, Пак Сумин немного поерзала на своем месте, но ничего не сказала. Майбах же уверенно тащил нас в гору, в сторону приглянувшегося мне храма. Вот и знакомое коренастое дерево, и небольшая парковка, на которой я всегда оставлял машину.

Заглушив мотор, я подхватил пакет с едой и открыл водительскую дверь.

— Ты куда? — внезапно спросила Пак Сумин.

— Туда же, куда и каждый раз, когда уезжал из дома, — ответил я, после чего вылез из машины и резко захлопнул дверь.

Лапша была совсем свежая, и пусть в ночной темноте есть было неудобно, я неплохо справлялся с этой нетривиальной задачей. Конец сентября, на улице было зябко, но капот был все еще теплым, а ноги обдувало из решетки радиатора системой охлаждения двигателя, которая тихо шелестела даже после глушения двигателя, выгоняя лишнее тепло из моторного отсека. А если тепло в зад и ноги — тепло и всему остальному телу.

Когда я уже почти прикончил лапшу и выпил половину банки газировки, тихо открылась и потом хлопнула пассажирская дверь. А еще через некоторое время рядом со мной устроилась смутная черная фигура.

— Значит, ты сюда ездил?

— Ага.

— И как нашел это место?

— Заблудился. И в итоге доехал аж досюда.

— В том ресторане отвратительно готовят, туристическое место, — внезапно сказала Пак Сумин.

Я почувствовал, как обстановка стала немного разряжаться.

— Почему ты упомянула Джин Су? — прямо спросил я. — Тебе что-то рассказали сотрудники?

— Мне сказали, что ты с ней в отношениях. Что вы спите, — через некоторое время ответила Пак Сумин.

— И ты решила, что я по вечерам езжу к девушке?

Годзилла промолчала, хотя ответ был очевиден.

— Я ездил сюда. Посидеть в тишине. Почитать. Перекусить. Подумать, — ответил я. — И я не сплю с Джин Су. Никогда не спал.

— В отделе говорят о другом. И когда я вызвала ее к себе в кабинет, вид у нее был очень виноватый, — ответила Пак Сумин.

— Что еще говорят мои дорогие коллеги? — уточнил я.

— Про ругань, что ты как-то обзывал несчастную девушку и… — Пак Сумин запнулась.

Я же фыркнул и расхохотался, вспоминая, что именно так взбесило в тот день Джин Су.

— Чего ржешь? — Пак Сумин спрыгнула с капота и встала передо мной, зябко сложив руки на груди. На девушке была только легкая блузка и совсем тоненький короткий жакет.

— Я вспомнил, почему Джин Су так на меня обиделась.

— То есть ты ее все же обидел?

— Она напилась до отключки и я кое-как уложил ее спать в своей палатке.

— И приставал?

— Ты сейчас серьезно?

— Я должна была спросить.

— Конечно же, я к ней не приставал.

— Тогда почему вы утром поругались? — настойчиво спросила Пак Сумин, все еще стоя прямо передо мной.

— Хочешь шашлычок? — попытался я отвлечь девушку.

— Хочу. Я в том ресторане почти ничего не съела, умираю с голоду. Но не переводи тему! — ответила Пак Сумин, перехватывая у меня одну из двух шпажек с сердечками. — Почему она кричала, что ты ее обзывал?

Я умолк, глядя куда-то в сторону.

— Потому что ночью во сне я ее обнял.

— Значит, приставал? — вспыхнула Пак Сумин и я понял, что сейчас шпажка вонзится мне в глаз.

— Нет, не приставал, — ответил я. — Но обозвал.

— И что ты там уже наплел? Давай, не тяни! Или клянусь, я прямом сейчас тебя тут и отпинаю! Заодно согреюсь! — вскрикнула Пак Сумин, а ее возглас прокатился по всей площадке и утонул где-то в черноте окружающих нас деревьев.

— Я говорил во сне. А она обиделась, подумала, что я издеваюсь и обзываю ее монстром. Вот что случилось. Вот почему мы с Джин Су поругались.

— Монстром? И как ты ее назвал? — спросила девушка.

— Годзиллой, — ответил я.

Пак Сумин ничего не сказала, так и застыла с шашлычком в руке. Я же сидел, потягивал газировку и смотрел в сторону, не зная, что делать дальше. Все равно у меня не было другого выбора, кроме как рассказать об истинных причинах нашей с коллегой ссоры. Мне было ни к чему врать еще и об этом. Достаточно, что я скрываю свою настоящую личность и характер.

— Я замерзла!

Спина Пак Сумин с размаху влетела мне в грудь, с такой силой, что я едва не уронил почти пустую банку газировки на капот.

— Можем сесть в машину, — сказал я, глядя на темечко чебольки прямо перед своим носом.

— Еще чего! Твоя машина стоит триста восемьдесят миллионов вон! Еще сидения запачкаем! Смотри, сколько соуса! — фыркнула Пак Сумин.

Я на секунду замер, после чего вытащил из-под спины девушки полы своего пиджака и, запустив ее под прикрытие плотной ткани, аккуратно приобнял одной рукой за плечи. Она на самом деле замерзла, я чувствовал это по легкой дрожи. Моя же ладонь дрожала совсем по другой причине, но я надеялся, что Пак Сумин этого не заметила. Потому что в это время, вполне довольная жизнью, опершись на меня, словно о стену, годзилла принялась терзать свой шашлычок.

Когда Пак Сумин ушла в спальню, я выждал примерно полчаса, после чего выскользнул из-под тонкого одеяла. Все для проведения атаки у меня было готово, кроме оплаченного ботнета. К сожалению, подобные вещи нельзя закупить заранее, управлять ими через какую-нибудь приятную панель управления или что-то в этом роде. Можно максимум предварительно забронировать мощности, внеся соответствующую предоплату.

Так как старыми профилями и аккаунтами на профильных ресурсах даркнета я пользоваться больше не мог, то и отношение ко мне в хакерском сообществе было, как к новичку. Просто за предварительную запись с меня уже сбили десятую часть битка — а это немалые деньги, почти шесть тысяч долларов! — и то, никаких гарантий давать не стали. Предположительное окно атаки зависело не только от меня, но и от готовности исполнителя принять заказ.

К счастью, ботнетов в современном мире было достаточно, как любил поговаривать наш политрук, храни судьба тех идиотов, что придумали концепцию IoT, или «интернета вещей». Около десяти лет назад появилась мода делать умным всё подряд: от микроволновок до лампочек. За стремлением создать футуристичное автоматизированное жилище прямиком из научной фантастики, оснащать модулями связи стали все подряд. Включая холодильники, чайники, стиральные машины, запорные механизмы водоснабжения, дверные замки и так далее. И если в случае «умных дверных глазков» — суть мини-камер, вмонтированных в дверь — чайников и стиральных машин, которые можно было включать удаленно через интернет, мне все было понятно, то вот зачем доступ в интернет микроволновкам, холодильникам и утюгам — я понять и принять не мог.

Но все эти устройства объединял один серьезный изъян: они не могли стоить сильно дороже точно таких же, но «глупых» бытовых приборов. Нет, когда только началась истерия «умного дома», все эти оснащенные копеечными вайфай-модулями устройства стоили баснословных денег, но когда волна схлынула и люди поняли, что не так уж это и удобно, как рассказывают производители, пошла жесткая конкуренция с традиционными устройствами. А значит, нужно экономить на всём: от компонентов до софта. И, конечно же, это вылилось в то, что каждое это устройство с, зачастую, прямым доступом в сеть, было крайне и крайне уязвимо.

Мне вспомнилось, как один парень просто шутки ради собрал ботнет из умных холодильников и микроволновок и только покачал головой. Прав был политрук, храни судьба этих жадных идиотов, ведь сейчас собрать ботнет даже из ста тысяч устройств совершенно не проблема. И в отличие от ботнета из зараженных компьютеров и смартфонов, за активностью IoT-устройств никто толком не следит. Чего стоил только скандал со стиральной машиной от LG, которая ежедневно выгружала в сеть данных почти на четыре гигабайта. И не куда-то там, а, скорее всего, на сервера компании! Причем что именно отправляла стиралка никто не знает — об этой истории я узнал уже будучи на юге и поинтересоваться у знакомых ботоводов, их ли это шалость, или это «заводские пасхалки», я не мог. Мои новые соотечественники из LG тоже стоически промолчали, так что тайна общительной стиральной машины осталась неразгаданной.

Так что мощности у ботоводов сейчас были в изобилии, нужно было только осуществить атаку.

Я включил компьютер, поднял VPN-соединение и постучался на удаленную виртуальную машину, через которую выходил на контакт с бывшими коллегами. Такая себе защита, но пока я не делал ничего заметного и значимого, даже этого было достаточно для того, чтобы сохранять некое подобие приватности. Тем более я знал, к кому обращаться. Проблема была только в том, что люди на том конце были без понятия, с кем имеют дело.

Списавшись с ботоводом, договорился, что атака будет разделена на два этапа. Сначала на адрес, под которым сидел маршрутизатор, следующий за ресторанным роутером, после — уже на четвертый хоп, чтобы гарантированно положить сеть во всех близлежащих зданиях. Фактически, сейчас я готовился провести так называемую инфраструктурную или volumetric L3/L4-атаку. Способ распространенный, но обычно используемый для того, чтобы изолировать физическую цель от сети интернет или прикрыть этим действием другие, более изощренные и значимые векторы. Сам DDoS, по договоренности с ботоводом, будет проведен банальным SYN flood, то есть через эксплуатацию особенностей работы сетевого стека протоколов TCP/IP. Их главная проблема в том, что для установления связи по протоколу TCP ответному устройству, на которое отправлен запрос, необходимо отправить ответный пакет. Если очень грубо и в миниатюре — это чем-то похоже на ту самую трассировку, которую я выполнил со своего смартфона, сидя за барной стойкой в ресторане. Мой телефон отправил запрос на определенный адрес, получая последовательные ответы по TCP от каждого узла и сервера, через который проходил пакет. При этом с каждым из них происходила так называемая процедура «тройного рукопожатия» или трехэтаптного подтверждения. То есть сначала мой смартфон отправлял запрос на соединение, сервер отвечал пакетом синхронизации для установки получателя и уже мое устройство в ответ отправляло третий пакет с окончательным подтверждением, что связь установлена. Только после этой процедуры приема-отправки-приема конечный сервер устанавливает TCP-соединение с адресатом, который к нему обратился.

Конечно же, такое количество запросов не может быть бесконечным. Объем не только одновременно обрабатываемых, но и поставленных в очередь запросов на соединение ограничен, и если очередь запросами переполнена, то запросы на новые соединения просто отклоняются. Это приводит к потере пакетов, а в случае фатальной перегрузки канала — то есть когда процент мусорных запросов на установление TCP-соединения на порядки превышает число запросов от легитимных пользователей, последние полностью теряют доступ к ресурсу или, как в моем случае, к доступу в сеть.

Я надеялся на то, что смогу поймать нужные мне тайминги и проникну в галерею до того, как легитимные специалисты со стороны провайдера вообще отреагируют на происходящее. Были мысли за компанию положить интернет где-нибудь еще в Сеуле, но тогда это стоило бы мне намного больше денег и повышало шансы на то, что делом займутся не простые ребята первой линии, как в моем отделе, которые отвечают на звонки, а вполне себе матерые сетевые инженеры. Так что я делал ставку на внезапность и, как не странно, социальную инженерию.

Ведь все привыкли доверять людям в униформе, так?

Довольный, выключив компьютер, я улегся спать. Завтра утром будет самая сложная часть плана, но я должен справиться.

— И куда это ты собрался? — спросила Пак Сумин за завтраком.

— Надо съездить в ассоциацию, я так и не подписал документы, что мне выплачены подъемные в полном объеме. А потом хочу заглянуть к дядюшке Бо.

— Это еще кто? — удивилась годзилла, богато намазывая мягким белесым сыром внутренности разрезанного надвое круассана. После она готовилась положить туда три вида колбасы и в таком виде запихнуть в себя, запивая все это большим стаканом латте.

Я пристрастий этой извращенки не разделял и завтракал как любой нормальный кореец — порцией лапши с двумя вареными яйцами и сосисочками, закусывая все это острой кимчи. Но, как говорила сама Пак Сумин, это все были отголоски ее учебы в Европе и США. При этом традиционный английский завтрак она на дух не переносила. Особенно ее бесил знаменитый «черный пудинг» — суть кровяная колбаса — а также тушеная фасоль. Хотя мне наоборот, этот набор продуктов казался более уместным, чем холодная булка с холодным непонятным сыром и такой же холодной колбасой. Хорошо хоть лето кончилась и сейчас Пак Сумин пила горячий латте, а не какой-нибудь модный айс-кофе, в котором льда и соевого молока было в разы больше, чем самого бодрящего напитка.

— Мой сосед со старой квартиры, — ответил я. — Помог мне пару раз после переезда.

Как именно мне помог дядюшка Бо я упоминать не стал. Не стоит напоминать годзилле о Ким Аран.

— Хорошо, — пожала плечами Пак Сумин. — Но тогда заедь на обратном пути за ужином.

— Может, за обедом? — уточнил я.

— Нет, за ужином, — мотнула головой годзилла. — Сегодня я планирую лежать на диване, есть всякую гадость типа чипсов и смотреть сериалы.

— Впрочем, как и всегда… — протянул я, за что едва не получил удар тупым столовым ножом. Но даже им можно покалечить, если бить в горло или глаз.

Когда главное препятствие было преодолено, дело осталось за малым. Я спустился на паркинг, сел в машину и, проехав буквально пару улиц, остановился на небольшой парковке, где оставил арендованный фургон. Уже в бусе я переоделся в рабочую робу, нацепил на грудь распечатанный на принтере бейджик сотрудника компании-провайдера и, натянув на голову кепку с логотипом фирмы, уселся за руль.

Теперь нужно доехать на другой конец города, а по пути — связаться с ботоводом и перевести ему оставшуюся сумму за проведение атаки.

Любой DDoS стоил денег, даже такой тупой и примитивный, как SYN flood. А так как второй попытки у меня могло и не быть, то заказал я мощностей с многократным запасом, что стоило мне еще тридцать тысяч долларов. С сожалением глядя, как очередной кусок монеты улетает на чужой кошелек, я спрятал смартфон и продолжил крутить баранку. До галереи ехать еще минимум полчаса, пока придет подтверждение транзакции, пока ботовод проведет подготовку… Ждать мне придется не менее часа, а то и полутора, но я наверняка не знал, смогу ли вообще ускользнуть от Пак Сумин, или девушка закапризничает и придумает мне какую-нибудь работу. Или вообще увяжется за мной в ассоциацию, ведь она все еще являлась моим непосредственным начальством.

Справедливости ради стоит отметить, что и к такому развитию событий я был готов. Мне на самом деле стоило посетить государственное учреждение и подписать «выпускные» документы, но это была лишь формальность и лишний повод встретиться с куратором. Большинство моих соотечественников на эту процедуру забивали, занятые самостоятельной жизнью и заработком денег в этом крайне недружелюбном обществе.

Когда я прибыл на место, ботовод уже отписался о готовности, и я дал отмашку на старт атаки. Сейчас нужно подождать полчаса, после чего позвонить по одному из номеров, указанных как контактный для галереи Пак Хи Шуня. Подозреваю, это был телефон поста охраны или кого-то из администрации.

Моя профессия постоянно подразумевала ожидание. Ожидание ответа на форуме, ожидание, когда скомпилится код. Ожидание, когда вернется политрук и даст доступ в сеть. Всю жизнь мне приходилось чего-то ждать, так что я без каких-либо проблем достал из кармана смартфон, открыл Kakao и принялся читать.

Когда сработал будильник, я спокойно смахнул оповещение, после чего еще пару минут потратил на дочитывание главы. И только после этого закрыл приложение, достал из кармана свеженькую раскладушку с чистым номером, перешел в сохраненные номера и, прочистив горло, нажал кнопку вызова.

— Да! Слушаю! — донеслось из трубки спустя пять долгих гудков.

— Добрый день! Вас беспокоят из службы технической поддержки SK Telecom, — обтекаемо начал я, изо всех сил контролируя собственный акцент.

— Какой еще службы?

— Проводного доступа в интернет, — уверенно продолжил я врать. — Сегодня была авария в вашем районе, пожалуйста, проверьте, стабильно ли работает сеть. Попробуйте зайти на какой-нибудь сайт.

С другого конца трубки донеслось невнятное мычание, после чего я услышал клики мышкой и стук по клавиатуре.

— Грузит? — участливо уточнил я.

— Знаете, все висит… — неуверенно ответили с той стороны.

— Понятно. Пожалуйста, не кладите трубку, сейчас я перенаправлю к вам техника, он проверит настройки оборудования и в вашем здании, — сказал я. — Чоксон-дон 156, все правильно?

— Да, все верно.

— Собственная парковка есть?

— Да, конечно! — оскорбленно сообщил администратор.

— Хорошо, техник скоро будет у вас, в течение часа максимум. Откройте шлагбаум.

— Пусть едет быстрее! Мы не можем так работать! — закричали прямо в трубку.

— Уважаемый клиент, мы делаем все возможное! — добавил я чуть эмоций в текст. — Конечно же, мы постараемся как можно быстрее исправить ситуацию!

— И мы требуем компенсации за простой!

Ага, требуют. Я специально прочитал пользовательское соглашение этого провайдера и при отсутствии доступа в сеть сроком менее суток он никакой ответственности не несет. Но сообщать администратору я об этом не стал.

— По данному вопросу с вами отдельно свяжется специалист отдела продаж, но ваша заявка будет первой в очереди!

— Ждем! — после чего с того конца оборвали соединение.

Я звонил на офисный номер, но на всякий случай все же выключил мобильник. Теперь отсчет пошел на минуты, но в любом случае, трогаться раньше, чем через четверть часа, мне не стоило. Так что я просто завел новый будильник и вернулся к чтению манхвы.

Заехать на территорию галереи оказалось довольно просто. Это было небольшое двухэтажное здание, втиснутое между высотным офисным строением и каким-то государственным учреждением, судя по вывескам, которые я увидел через окно. Сколько стоила земля под строительство в этом месте — я даже не хотел думать, но очевидно, местечко было крайне статусным. Неплохая точка для собрания бомонда — современное и не очень искусство на фоне исторического дворцового комплекса.

Я пониже опустил козырек кепки, припарковал фургончик и вышел на парковку. Из кузова был извлечен ящик со всяким хламом — отвертки, наборы патчкордов, пара обжимников с барахолки. На плече — сумка с ноутбуком. Во второй руке — распечатанная бухта витой пары, а в глазах — невероятная тоска. Если вы никогда не видели сетевого инженера на выезде, то уж точно представляли себе его именно так.

— Здравствуйте! — поклонился я вышедшему встречать меня администратору. — SK Telecom!

— Заждались уже! Работа колом стоит! — сразу же перешел в нападение мужчина средних лет в дорогом костюме и в шейном платке вместо галстука. Голос был тот же, что и по телефону, значит, он был в курсе моей легенды. — Давайте за мной! Живо!

Этот человек хорошо знал свое хозяйство. Мы быстро прошли узкими внутренними коридорами и, выйдя на цокольный этаж, уперлись в распределительный шкаф, в котором было собрано различное оборудование. Главный электрощит, какие-то провода и так необходимый мне сетевой маршрутизатор, из которого выходило несколько десятков кабелей. Именно он и был мне нужен.

— Сколько времени займет работа? — нетерпеливо спросил мужчина.

— Сложно сказать… Если есть проблемы с регистрацией в сети или таблицами маршрутизации, то мне нужно будет переписать MAC-адреса и убедиться… — Все что я говорил имело не очень много смысла, но звучало громоздко, почти угрожающе. А еще очень скучно и непонятно.

— Отвечайте на вопрос! — не выдержал администратор.

— Минут тридцать, — ответил я, не поднимая глаз. — Но постараюсь за двадцать!

— Сделайте все за пятнадцать, — цыкнул языком мужчина, разворачиваясь ко мне спиной. — Или я сообщу вашему руководству!

— Спасибо за доверие к нашей компании! — крикнул я мужчине в спину, согнувшись в поклоне и не разгибаясь, пока не стихли звуки его шагов.

Конечно же, я справлюсь за пятнадцать минут. Мне нужно было всего пять.

Достав из сумки ноутбук и заранее заготовленный обжатый кусок витой пары, я воткнулся в один из свободных портов, после чего начал осматривать оборудование. Наклейка с заводским логином и паролем нашлась прямо в углу верхней крышки. Очень надеясь, что моя жизнь сейчас упростится до безобразия, я нагло постучался на 192.168.0.1, ввел дефолтные данные и оказался в админ-панели устройства. Впрочем, это и ожидаемо: никто не будет хранить таблицу десятков тысяч логинов и паролей, когда можно оставить данные прямо на устройстве. Да и, строго говоря, если кто-то получил физический доступ, то тут уже никакие пароли не помогут. Просто мне не пришлось заморачиваться лишний раз и я прямо сейчас организовал для себя прямой доступ в сеть галереи.

Заражать на месте сеть мне было не сильно нужно. Зачем торопиться, если теперь я смогу сделать все удаленно и без каких-либо проблем? Довольный, я достал смартфон и отписался ботоводу, чтобы он прекращал атаку. После чего, сохранив на ноутбук информацию и открыв нужные для дальнейшей работы порты, я на всякий случай запустил в сеть страховочный скрипт, который будет время от времени стучаться на внешку, отключил ноутбук и стал собирать свои вещички.

Как раз к моменту, когда по коридору опять застучали каблуки туфель администратора. А ведь прошло всего тринадцать минут вместо пятнадцати. Неприятный тип.

— Ну что тут у вас⁈ — визгливо начал мужчина.

— Закончил, — ответил я. — Оборудование перезагрузил, таблицы новые подкинул… Сейчас настройки сети примет и все будет готово.

Маршрутизатор за моей спиной приветливо помигал лампочками подключенных портов, будто бы поддерживая меня в этом вранье.

— Сколько ждать?

Я только пожал плечами.

— Минут десять еще. Но я точно закончил, на этом всё, — ответил я, закрывая дверцы электрощита за собой.

Администратор подозрительно посмотрел на меня. По нему было видно, что мужчина раздумывал, не потащить ли меня с собой в кабинет, чтобы проверить работоспособность сети прямо сейчас. И устроить скандал, если ничего не заработает.

Но атака уже должна была закончиться, так что с учетом даже времени на перезагрузку узла, минуты через три-четыре все должно вернуться на круги своя.

— Хорошо, я вас выведу, — ответил наконец-то администратор, поворачиваясь ко мне спиной.

— Благодарю! — опять согнулся я в поклоне и, спешно подбирая с пола свои вещи, заспешил за мужчиной.

Уже когда я сел в фургон и выехал с парковки, руки пробила нервная дрожь, а губы растянулись в довольной улыбке. Я всегда работал удаленно, но адреналин, который я получил сейчас во время вот такой вылазки, был подобен наркотику. Меня захлестывала эйфория от столь удачно разыгранной партии. Ну а самое главное — теперь я имел доступ к сети галереи Пак Хи Шуня, причем именно к узловому маршрутизатору. Идеальное место для проведения MitM-атаки и подмены пакетов и сертификатов, воровства паролей, почты и чего угодно, что будет передано по рабочей сети. Я даже смогу незаметно подкинуть вредоносный софт на его телефон, хотя для этого потребуется время.

Единственное, о чем я жалел сейчас — мне было не с кем поделиться моим успехом. Ни одна живая душа не должна была узнать о том, что я только что провернул ради того, чтобы в будущем прихватить Пак Хи Шуня за мягкое брюшко.

Мун Джин приехал по адресу, где ему была назначена встреча. Довольно большой ресторан с хорошей едой и еще большим числом посетителей. Людное место. Когда заказчик лично вызвал его в Пусан, то сначала мужчина хотел отказаться, сославшись на ранение, но Юн Хян Ми настояла на том, чтобы он ехал. Еще и отправилась вместе с ним, заявив, что это прекрасный повод провести вместе время, подальше от ее назойливого папаши. Да и в Пусане было теплее, чем в Сеуле, который уже вовсю заливало дождями, так что после деловой встречи они планировали поужинать в одном модном заведении в центре города. Сама же Юн Хян Ми решила прогуляться по городу, пока он будет занят.

Мужчина ждал заказчика уже десять минут, и чем дольше ему приходилось сидеть в одиночестве за столиком, тем неуютнее он себя чувствовал. Нет, подобные встречи были в порядке вещей — не все клиенты хотели афишировать свои контакты с фирмой Мун Джина, которая предоставляла не только охранные, но и кое-какие другие услуги. В том числе, если вопрос касался силовых операций. Благодаря знакомствам в NIS и полиции, власть имущие смотрели на это сквозь пальцы, да и клиентуру Мун Джин подбирал осторожно. В совсем уж грязные дела мужчина старался не ввязываться.

Вот, к столику принесли его заказ — порцию тушеной говядины с закусками, а вместе с многочисленными тарелками и блюдцами на стол в итоге лег и коричневый конверт для бумаг.

Хмыкнув себе под нос, Мун Джин отодвинул конверт и, взявшись за палочки, принялся есть. Зная вкусы Юн Хян Ми, в ее модном кафе он будет помирать с голоду. И дело будет даже не в заоблачных ценах подобных заведений, а в величине порций. Про себя всякие модные места с именитыми шефами Мун Джин называл «дегустационными». В такое место можно было сходить, если хочешь пощекотать вкусовые сосочки и попробовать что-нибудь необычное, но наесться в подобных заведениях просто невозможно. А ему нужно было не только соблюдать режим питания и норму калорий, чтобы не терять в массе, но и иметь запас сил. Ведь сегодня ночью спать он особо не планировал. Тот редкий случай, когда Юн Хян Ми не сможет сбежать от него домой или наоборот — выгнать из своей спальни. Сегодня они будут вместе до утра.

Довольный, полный предвкушения, Мун Джин запустил палочки в рис, перемешивая его с острым мясным соусом. Вот сейчас подкрепится — а потом уже дела.

Смартфон мерзко завибрировал в кармане как раз в тот момент, когда он подцепил палочками сочный кусочек мяса и уже готовился отправить его в рот.

— Слушаю, — ответил на звонок мужчина.

— Господин Мун Джин, доброго вечера! — донеслось с той стороны. — Вы уже ознакомились с нашим предложением?

— Я думал, что мы обсудим все лично, раз уж вы настояли на моей поездке в Пусан, — ответил здоровяк, намекая, что конверт можно было отправить обычным курьером.

— Поверьте, ваше присутствие здесь было практически жизненно необходимым, — вежливо сообщил заказчик. — Откройте конверт, будьте добры.

Мун Джин тяжело засопел, но просьбу выполнил. Отложил в сторону телефон, после чего вскрыл конверт. Внутри была фотография. Совсем свежая, только-только отпечатанная на лазерном принтере. На ней Юн Хян Ми шла по торговому центру, как понял сам Мун Джин — прямо здесь, в Пусане. Ошибки быть не могло: на молодой женщине было платье, которое она купила специально ради этой поездки, Мун Джин видел его буквально час назад в гостиничном номере.

— Это что такое? — прорычал мужчина, хватая трубку со стола и сжимая телефон с такой силой, что экран едва не пошел трещинами. Он попытался оглянуться по сторонам, но голос быстро его осадил.

— Сидите смирно, господин Мун Джин. Сейчас вы отложите в сторону телефон. Когда придет время, к вам подойдет официант с трубкой и набранным номером вашей фирмы. Вы ее возьмете и отзовете охрану госпожи Пак Сумин на полчаса. Что-нибудь придумаете, вы человек умный. Могу сразу сказать, что вашей клиентке ничего не угрожает, однако у моего заказчика есть дело к ее ассистенту… Вы понимаете, о чем я?

— Это что еще за игры вы тут устроили… — начал кричать Мун Джин, но его тут же перебили.

— Господин Мун Джин, если вы еще раз повысите голос, госпожа Юн Хян Ми получит удар ножом в горло и печень. Знаете, сколько сумасшедших бродит по улицам корейских городов, которые бросаются на столь эффектных женщин? Не испытывайте судьбу. Скоро вам принесут телефон, сделайте все, как положено, и отлично проведете остаток вечера со своей подругой. А теперь положите свой смартфон на край стола, он вам больше не понадобится.

Мун Джин замер, прижимая устройство к уху и глядя в одну точку.

— Может быть, вы хотите, чтобы госпоже Юн Хян Ми сначала пробили печень, а потом уже ударили по горлу? — участливо спросил голос на той стороне.

Смартфон в ладони Мун Джина жалобно хрустнул. Корпус и экран все же не выдержали давления, но к чести устройства, оно все еще продолжало работать. Отложив пострадавший аппарат на край, как того и требовал голос, Мун Джин замер на месте. Почти сразу же у его стола появился официант, который мигом смахнул устройство со стола в карман фартука и исчез где-то в глубине зала.

Впервые за долгое время ситуация казалось безвыходной и Мун Джин понял: ему придется согласиться на поставленные условия и молиться, чтобы в Сеуле произошло чудо. Потому что между долгом перед клиентом и жизнью Юн Хян Ми он без вопросов выберет второе.

Почти неделю я мониторил сеть галереи и проверял каждое новое устройство, которое подключалось к вайфаю, но поймать мобильник Пак Хи Шуня мне так и не удалось. А еще мне показалось, что галерея — это скорее прачечная, чем реально работающее заведение — там буквально ничего не происходило. Минимум персонала, два охранника на входе. Влезать в контур сигнализации я не стал, так как понимал: там может быть что угодно и вообще, лучше судьбу не испытывать. Если в галерее выставляются дорогие предметы, то контур защиты направлен, в первую очередь, на реальное проникновение. Там торгуют не информацией и бизнес-секретами, а полотнами, посудой и прочими артефактами старины, которые вполне себе можно прихватить с собой.

Такое тихое место можно отлично использовать для отмыва денег. Кто знает, какие сделки там заключаются и сколько стоят полотна? Как киберпреступник я знал множества способов обналичивания и отмыва средств, которые мы крали со счетов различных фирм и отдельных лиц для нашего правительства. И до широкого распространения криптовалют мои предшественники часто обращались к антиквариат-брокерам черного рынка.

Схема довольно проста. Вы за бесценок покупаете какое-нибудь полотно или скульптуру из консервных банок и даете ей отлежаться некоторое время. После этого прикормленный оценщик объявляет его величайшим произведением искусства десятилетия, из-за чего цена взлетает до неприличных значений. Например, с сотни долларов до десяти тысяч. Или ста тысяч. Выходить на суммы, близкие к миллиону — чревато, можно привлечь излишнее внимание. Далее через цепочку подставных фирм-однодневок где-нибудь в оффшорной зоне, правительство которой не задает лишних вопросов, вы покупаете произведение искусства сами у себя, пользуясь услугами какого-нибудь торгового дома или галереи. Покупатель остается анонимным, фирмы ликвидируются, а у вас на руках, за вычетом комиссионных всех участников процесса, остается некоторая сумма кристально чистых и легализованных денег. И даже если вашей сделкой заинтересуются, то и вы, и все участники цепочки — уже не существуете. С вашего счета деньги ушли в сторону таких же однодневных фирм-брокеров где-нибудь в Гонконге, уже обналичены и вложены в какие-нибудь бумаги или товары, торговый дом — просто выступил оценщиком и посредником, а покупателя не найти в офшорах. Ну а «произведение искусства»? Оно отправляется в костер или на переплавку, потому что реальная его стоимость — все те же сто долларов. А еще именно оно является единственным веским доказательством того, что эта сделка вообще была когда-либо совершена.

Конечно же, с приходом криптовалют все стало значительно проще, хотя и в этой области контроль становится из года в год все жестче и жестче. Например, я точно знал, что правоохранительные органы США отслеживают все крупные транзакции в биткоинах и других популярных публичных блокчейнах для борьбы с наркотрафиком и прочими криминальными движениями. Или, как в случае с моей родиной — для обхода санкций. Поэтому, чтобы не «зазвенеть» на весь цифровой мир, обращаться с крупными суммами в криптовалюте нынче приходится крайне медленно и осторожно, постоянно оглядываясь через плечо, не стоит ли там дядя Сэм.

В итоге, отчаявшись дождаться главного приза, я стал шерстить почту администратора на предмет каких-нибудь зацепок. Хоть что-нибудь, что поможет мне подкопаться к Пак Хи Шуню. Подойдет что угодно — от прямых доказательств мутных дел, через которые гаденыша можно будет припереть к стенке и до квартальной отчетности по закупке туалетной бумаги.

Но нашел я только цепочку писем, в которых Пак Хи Шунь сообщает об отмене выставок в ближайшие два месяца и снятии предзаказов на кейтеринг и прочие услуги сопровождения.

Суммы там фигурировали немаленькие, но ничего сверхъестественного. Единственное, чего я не понял — а почему все замерло? Казалось, галерея внезапно вышла на незапланированные каникулы, а сам хозяин потерял к ней всяческий интерес.

Готовится к чему-то? Было похоже на то. Пак Сумин говорила, что ее двоюродный брат весьма изощренный товарищ и если он строит какие-то серьезные козни, то, возможно, это требует от него максимальной концентрации внимания и времени. И на побочный бизнес, которым он занимался, скорее всего, из собственного тщеславия, времени у него не остается.

Мне бы пригодился взгляд годзиллы на эти письма, но я не мог объяснить их происхождение. Неспособность делиться с девушкой информацией меня напрягала, как и тот факт, что мне приходится работать над ее проблемами, будучи настолько ограниченным в свободе действий.

С другой стороны, даже если рабочая переписка ничего мне не показала, то какой информацией может обладать Пак Сумин кроме смутных догадок? Как ни печально было признавать, но моя вылазка пока не дала никаких существенных дивидендов, а учитывая, что с момента визита Пак Хи Шуня в квартиру прошло уже достаточно времени, то может я так ничего разузнать и не смогу.

Мой план сжечь его галерею ради отвлечения внимания… Тут надо выбирать момент. Но если я не знаю, что затеял этот ублюдок, то как мне понять, когда стоит действовать? Даркнет глубок и обширен, там всегда можно найти парочку исполнителей, которые закинут в окно несколько бутылок с зажигательной смесью, не боясь ни системы CCTV, ни будущего тюремного срока. Слишком много человек должно денег бандитам и мафии, и хорошее предложение за простенькую работу — это буквально их билет в жизнь. Найти таких людей, даже через посредников, не особая проблема. Возможно, я даже выйду инкогнито на брокеров той же триады, почему нет? У китайцев на меня есть зуб, но если они не узнают личности заказчика — а такие вещи вообще знать вредно — то для них это будет лишь очередная разборка между богатенькими корейцами. Тем более, галерея Пак Хи Шуня была исключительно его личным предприятием, которое никак не относилось к конгломерату семьи Пак и конкретно к старику Пак Ки Хуну. А если не цеплять деда и членов семьи напрямую, то за работу браться можно без особых проблем. У таких людей врагов хватает.

— Поедешь сегодня к госпоже Юн Хян Ми? — спросил я у Пак Сумин через плечо.

Девушка сидела на диване в моей домашней футболке и коротких шортах, поджав колени к груди, и трескала острые чипсы из огромного, размером почти с саму Пак Сумин, пакета.

— Не, она в Пусане с Мун Джином, у него там внезапно замаячила какая-то встреча. После того, как старик Юн Донджин продырявил ее парня, они совсем перестали прятаться, вот она и поехала вместе с ним на все выходные, — ответила годзилла, даже не своя взгляд с экрана. — А что такое?

— Да просто хруст такой стоит, что даже наушники не спасают, — едко подколол я чебольку.

В ответ годзилла демонстративно запихнула в рот сразу пяток чипсин и стала похожа на машину-дробилку. Во всяком случае, грохот от работы ее челюстей стоял примерно такой же. Поддерживать контакт с близкими людьми посоветовал психотерапевт, так что Пак Сумин теперь дважды в неделю ужинала со старой подругой или ходила вместе с директором по персоналу на обед во время рабочего дня. Это дало мне немного больше времени для собственных дел, так что такому развитию событий я был только рад.

После нашей поездки к храму мы были там с Пак Сумин еще два раза. Каждый раз брали какой-нибудь еды навынос, приезжали на место и просто сидели в тишине. Пак Сумин где-то раздобыла теплые пледы и в последнюю поездку вовсе постелила себе на деревянной скамейке, высеченной из огромного бревна, и лежала, смотрела в ночное небо. Я обычно сидел на капоте машины, ел, потягивал газировку и наслаждался тишиной.

Во время этих поездок мы почти не разговаривали. Просто приезжали, ели, сидели в тишине. При этом я хорошо помнил слова годзиллы о том, что она ненавидит природу — это было перед тимбилдингом — и что ее сердцу милее бетон и стекло городской застройки. Но, как оказалось, выбор правильного места изменил мнение чебольки, либо же дело было в осенней прохладе и легкодоступности места, которое я нашел совершенно случайно.

— Ты почту вчера проверила? — спросил я, открывая аккаунты Пак Сумин.

— Зачем проверять почту в вечер пятницы?

— Может, потому что отдел разработки любит выкатывать обновления в конце недели и что-нибудь ломать?

— Подождет до понедельника.

— А потом мне строчить десятки писем с извинениями перед коллегами, — поморщился я, открывая ящик своей начальницы.

В рабочей почте ничего важного не было. На следующую неделю продажники запланировали большое совещание, на которое мы пойдем вместе, так что я внес задачу в календарь Пак Сумин, а также форваднул приглашение на ее личный ящик. В него она хоть изредка заглядывает.

Через пару секунд телефон Пак Сумин зажужжал, но девушка даже не шелохнулась — продолжила смотреть в экран.

— Даже не посмотришь? — спросил я.

— Это письмо от тебя.

— Уверена?

— А кто еще мне будет писать? — удивилась Пак Сумин, и в этот момент телефон завибрировал во второй раз.

Мы переглянулись, но девушка только фыркнула и, пожав плечами, вернулась к просмотру кино. Настроение у нее сегодня было странное.

До самого вечера я просидел за компьютером, а когда пришло время ужина, зашевелилась уже годзилла.

— Съезди за пельмешками в китайский квартал, — заныла девушка.

— Это через весь город тащиться, — ответил я, поднимаясь из-за стола. Если речь зашла о пельмешках, то пришло время торгов. Но из дома мне выйти придется.

— Хочу пельмешек…

— Могу предложить что-нибудь в радиусе двадцати минут езды, — ответил я, натягивая на ноги кроссовки. — Иначе все остынет.

— А я говорила, давай купим термосумку!

— Пельмешки бы это не спасло. Если хочешь, могу приготовить завтра. Или купить где-нибудь замороженных, — ответил я. — А сегодня на выбор лапша, кимпабы, рис со свининой.

— Давай лапшу, — наконец-то выбрала Пак Сумин. — И принеси мне пива.

— Сама возьми, — хмыкнул я, открывая входную дверь. — До холодильника же дойдешь?

Тапочка, метко брошенная мне в голову, бессильно ударилась о закрывшуюся за моей спиной дверь. Я же, удовлетворенный тем, как удачно подобрал тайминги, достал из кармана телефон и стал искать номер нужного мне заведения. Пусть начинают готовить, не хочу терять пятнадцать минут на ожидание.

На этаже было пусто. Хоть это меня и смутило, я не обратил на этот факт внимания. И, как выяснилось совсем скоро — очень зря.

Я посмотрел в один конец коридора, потом — в другой. Никого.

Уже подойдя к лифтам, я для верности пару раз нажал на кнопку, хотя оба уже и так ехали вверх, и принялся ждать. Позвоню в ресторан с паркинга, а то внутри этой железной коробки постоянно пропадает сигнал.

Смартфон в моей руке хрюкнул раз, другой. Я лениво бросил взгляд на экран и увидел, что мне пришло сообщение. Наверное, Пак Сумин что-то забыла и теперь наваливает мне заказов на соусы и закуски. Иногда мне казалось, что покупка термосумки не такая уж и плохая затея — всяко удобнее, чем таскать бесконечное число пакетов, которые норовят выскользнуть из рук.

Я смахнул экран блокировки, ввел пин-код и открыл мессенджер.

Мои ладони моментально похолодели, когда я увидел, что сообщения мне слала не годзилла, а система распознавания лиц.

Потратив не меньше пяти драгоценных секунд, я пытался понять, что это значит. Но чат бот был неумолим. За первыми двумя последовало еще два сообщения о неизвестных визитерах. Сначала из фойе, а теперь — от лифтов.

Я поднял глаза и увидел, что оба лифта уже были на четырнадцатом этаже. В этот момент ситуацию под контроль взял Кан Гванджин.

Не теряя больше времени, я развернулся и легкой трусцой подбежал к двери своей квартиры. Ввел код на замке, открыл дверь и ввалился внутрь ровно в тот момент, когда лифты приветливо дзинькнули на нашем этаже. При этом я едва не снес годзиллу, которая брела с кухни с холодным пивом в руке.

— Эй! — вскрикнула девушка, которую я чуть не снес дверью. — Ты чего⁈

Времени объясняться у меня не было, мозги кипели. Написать Мун Джину? Он и так скоро будет здесь. Где охрана? Это уже не имеет значения. То факт, что в коридоре было пусто уже настораживает. Там всегда стоял хотя бы один бодигард. И днем, и ночью? Да, всегда, там всегда стоит охрана. Я ни разу не видел, чтобы в коридоре было пусто. Может ли это быть совпадением? Отсутствие охраны и одновременная сработка системы распознавания лиц не совпадение. Такие цепочки событий нельзя игнорировать. Не сейчас. А что, если я ошибся? Лифт остановился на этом этаже, внутри было четверо. Стоит ли так рисковать? Стоит.

— Иди в спальню, — бросил я Пак Сумин, подбегая к своему столу.

— Тут что вообще происходит⁈ — воскликнула Пак Сумин, но я тут же приложил палец к губам и зашипел на девушку.

— Сумин!

Видимо, мое лицо и тон поменялись настолько, что девушку проняло. А последней каплей стало то, что я достал из нижней полки пистолет, который отдал мне на хранение Мун Джин. Я все ждал, когда он за ним приедет, но здоровяк так и не объявился.

Пак Сумин коротко икнула, после чего на кончиках пальцев, будто пол жег ей ноги, бросилась через гостиную к спальне. Я же спокойно покрутил оружие в руке, отвел назад затворную раму, проверил пустой патронник. Нажал на спуск, возвращая раму на место, после чего вогнал в рукоять заряженный магазин и опять дернул раму, загоняя патрон в ствол. Двойной спусковой крючок вернулся в боевое положение, оружие было готово к использованию. Взвесив в руке пистолет, я быстро прошел через всю комнату и, хлопнув ладонью по выключателю, чтобы погасить в комнате свет, вошел в темную кухню и стал за стенкой.

Если я ошибся, то ничего не произойдет, а я просто зря напугал Пак Сумин и засветил перед ней оружие.

Но если я прав, то в ближайшую минуту-две дверной замок пикнет и откроется, ведь вскрыть его не проблема. Замки на входных дверях вообще скорее защита от честных людей, нежели от воров и бандитов.

Я стоял в темноте и сжимал рукоять пистолета, стараясь не забывать дышать. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Время тянулось невероятно медленно, в ушах стучала кровь. Я никогда ни в кого не стрелял, только по мишеням ради сдачи нормативов. Так что сейчас от волнения меня едва не выворачивало. Хорошо, что желудок был пуст.

Дверной замок тихо щелкнул. Я еще сильнее сжал рукоять пистолета. К сожалению, я оказался прав. Главное, чтобы Пак Сумин не выходила из комнаты. Что бы тут сейчас не случилось.

Звук шагов. Одна пара ботинок, вторая, третья. Четвертый человек сейчас должен находиться в дверном проеме.

Не дожидаясь, пока все четверо окажутся внутри, я сделал шаг в сторону и, вскинув пистолет, всадил две пули в черный силуэт в дверях. От грохота выстрелов и вспышек в глазах сразу же заскакали красные точки, я перестал вообще что-либо видеть.

Оглушенный выстрелами, я перевел ствол влево, туда, где начиналась гостиная, и сделал еще пять беспорядочных выстрелов. Дистанция была буквально в упор, стрелял я на уровне груди, промахнуться тут было просто невозможно.

Едва грохот выстрелов стих, комнату разорвало от криков и хрипов. Понимая, что противников могло остаться еще двое, я сделал шаг вперед, желая включить свет. Это было ошибкой.

Едва я ступил в небольшое пространство перед входной дверью, на меня тут же бросилась темная тень, сбивая с ног и выкручивая руку, в которой я держал глок. Кубарем мы вкатились обратно в кухню. Прогремело еще несколько выстрелов, я почувствовал, как с потолка на меня посыпалась бетонная крошка и штукатурка, а пальцы бандита потянулись к моему горлу.

Борясь за свою жизнь, я зубами вцепился в руку, которая пыталась меня придушить, и изо всех сил сжал зубы, прокусывая плоть насквозь. Рот мгновенно наполнился чужой кровью, противник глухо завыл и чуть дернулся, стремясь убрать конечность подальше от моего лица.

Этого мне хватило для того, чтобы вывернуться и, прислонив ствол пистолета к чему-то мягкому — как мне казалось, к корпусу неизвестного — еще два раза нажать на спуск. Пистолет с готовностью лягнул меня отдачей в ладонь, неизвестный захрипел и попытался отползти в сторону. Мои глаза уже немного адаптировались к темноте, и я понял, что вижу только двоих. Одного я уложил в дверях. Второй был на мне. Где еще двое?

Я рванул на себя пистолет и почувствовал, что он застрял — по всей видимости, в затворную раму, на уровне патронника, попал кусок плотной ткани куртки, который заклинил оружие. Вместо того чтобы отодвинуть затвор и освободить весь механизм, я ожесточенно рвал рукоять на себя, пытаясь выдрать кусок плотной кожи. Раненый мной мужчина при этом еще был в сознании и пытался вяло сопротивляться, но я игнорировал его, считая, что больше угрозы он для меня не представляет.

Нужно как можно быстрее освободить пистолет. Сколько у меня осталось патронов? Меньше десяти — точно. Но этого хватит, если буду стрелять прицельно…

Левый бок обожгло от резкой боли и, опустив глаза, я увидел, что к нему тянется рука бандита, сжимающая рукоять ножа. В глазах на секунду потемнело, руки перестали слушаться, но я сумел сделать самое правильное в этой ситуации — наконец-то освободить свое оружие и вогнать еще одну пулю в грудь нападавшего.

Нож так и остался торчать в моем боку. В ужасе я сначала потянулся к клинку, желая его достать, но внутренний голос — мой настоящий голос, голос Кан Гванджина — сказал мне этого не делать. Если достану, кровотечение усилится, и я очень быстро потеряю сознание.

Нужно продержаться, хотя бы еще пять минут. Интернет они отрубить не могли — система оповещения имела дублирующий сотовый модуль связи. Для изоляции им бы пришлось положить вышки мобильных операторов в радиусе нескольких километров, что в таком огромном городе как Сеул просто невозможно, а РЭБу тут взяться неоткуда — так что скоро сюда прибудут боевики из агентства Мун Джина. Моя задача — продержаться это время и сделать так, чтобы они не смогли добраться до Пак Сумин.

То, что целью была именно девушка, я даже не сомневался. Видимо, Пак Хи Шунь не просто так был братом Пак Минхо. Оба предпочитали играть максимально грязно.

Покачнувшись, я попытался встать на колени, а после — опираясь о стену и придерживая локтем рукоять ножа в ране, чтобы лезвие не пошло дальше — поднялся на ноги.

Стараясь не делать слишком глубокие вдохи, я побрел в сторону гостиной, держа пистолет в упор к корпусу, согнутой в локте правой рукой. Так, даже если на меня налетят, я смогу выстрелить несколько раз перед собой.

Рана в боку пульсировала огнем, а звон в ушах смешивался с репликами актеров очередного сериала, который до этого смотрела Пак Сумин. Я едва не поскользнулся в луже крови, которая натекла с еще одного подстреленного мной бандита, когда я стрелял буквально вслепую. Значит, уже трое, остался четвертый.

Чтобы не упасть, пришлось дернуться, отчего нож в боку сдвинулся, и я едва не потерял сознание. По левой ноге обильно текла кровь, я чувствовал, как стали неметь пальцы. Еще минута, и я просто не смогу стрелять, но последнего, четвертого бандита, нигде видно не было. Я потянулся к выключателю на стене и хлопнул по клавише. Точечное освещение в потолке равномерно залило комнату светом, отчего картина двух трупов — одного в дверях, а второго на входе в гостиную — окончательно приняла очертания дурного сна. И кровь. Она была, казалось, повсюду, и в отличие от вязкой темной крови из кино, похожей на вишневый джем, эта кровь была ярко-алой, отчего выглядела совершенно потусторонней.

— Кан Ён Сок? — донесся громкий шепот из спальни. — Это ты?..

— Да, — прохрипел я.

Дверь в спальню слегка приоткрылась, и в узкой щели показалось бледное, перепуганное лицо Пак Сумин. Девушка бросила на меня короткий взгляд и вскрикнула — уверен, выглядел я неважно. Я хотел что-то сказать ей, но проследил за взглядом девушки и понял, что за диваном что-то есть. Точнее, кто-то.

Проковыляв с максимально возможной скоростью вдоль стены, стараясь при этом не потревожить нож в собственном брюхе еще сильнее, я обнаружил четвертого бандита. Пропажа получила своё: одна пуля вошла в спину и еще одна в плечо. Сейчас мужчина лежал на боку, видимо, пытаясь спрятаться. Едва я появился в его поле зрения, глаза бандита округлились, а сам он начал вставать на ноги. Его рука потянулась куда-то под кожанку — точно такую же, как у трех остальных нападавших — и я понял, что сейчас он достанет нож.

Пак Сумин же все еще стояла в дверях спальни — с ее позиции все было отлично видно.

— Закрой дверь, — сказал я девушке, считая оставшиеся у меня секунды до момента, когда этот ублюдок все же встанет и бросится в последнюю атаку. Казалось, он то ли игнорировал наличие у меня пистолета, то ли посчитал, что у меня закончились патроны, раз уж я его не прикончил сразу.

— Что? — непонимающе пробормотала девушка.

— Сумин, закрой дверь и подожди в спальне, — повторил я уже более жестким тоном.

Девушка подняла на меня глаза, в которых уже плескались слезы пополам с истерикой. Губы Пак Сумин ходили ходуном — она понимала, зачем я прошу ее закрыть дверь, но отказывалась это принимать.

— Я…

Я же молча смотрел на нее, не отводя взгляд. Вот, мужчина встал на ноги, опираясь о спинку дивана и оставляя на дорогой светлой обивке кровавые отпечатки. Время уходило, словно вода сквозь песок.

В итоге, она все же подчинилась. Отвела взгляд и резко закрыла дверь. Хлопок на мгновение отвлек бандита и он повернул голову на звук, я же в это время получил возможность закончить то, что начал, когда эти четверо только входили.

Двойной спусковой крючок глока нажимался тяжело, почти нехотя. Руки уже онемели и пальцы не слушались, но я, опершись о стену спиной, все же смог сделать два выстрела. Один прошел мимо, и пуля вгрызлась в бетон за спиной бандита, а вот вторая угодила точно в грудь.

Мужчина пошатнулся, сделал несколько шагов вперед. В его правой руке сверкнул нож, который был уже совершенно бесполезен. Я сделал еще два выстрела, оба — в цель. И только после этого бандит осел на пол, цепляясь при этом за диван, пытаясь остаться на ногах, добраться до меня и перерезать мне глотку.

Все, что было после, я помнил плохо и урывками.

Помнил то, что кое-как дошел до дивана и рухнул на него, пытаясь удержать на месте нож в ране и сжать ее края. Помнил, что из спальни наконец-то показалась Пак Сумин. Помнил, как девушка сквозь слезы разжимала мои окоченевшие от кровопотери пальцы с рукояти пистолета и пыталась зажать мою рану какой-то простыню. Помнил, как почти одновременно на пороге квартиры появились бойцы из агентства Мун Джина, полиция и врачи. Помнил топот десятка ног, громкие выкрики служивых, истеричные, но от этого еще более властные вопли годзиллы. Помнил носилки, помню служебный грузовой лифт, которым пользуется обслуга здания. Помнил тряску в машине скорой, капельницу перед глазами и обеспокоенные лица медиков. Помнил отделение больницы, голос Пак Сумин где-то вдалеке, творящуюся вокруг суматоху.

А потом — очнулся в палате реанимации.

Полицейский, сидящий на стульчике у стены, с интересом глянул на меня, спрятал в карман свой смартфон и вышел куда-то за дверь. Ну, конечно же, я буду под охраной. Как иначе? Перед глазами встала картина разгромленной квартиры. Четыре трупа, я с ножом в брюхе. Повсюду кровь, металлический запах в воздухе, который смешался с пороховыми газами и вонью испражнений убитых. Тошнотворная комбинация, едва я подумал о запахе, желудок скрутило спазмом.

Бок, на удивление, не болел. По всей видимости, меня прооперировали и вкололи конскую дозу болеутоляющих.

Я откинул голову на подушку и, пытаясь остановить вращение потолка перед глазами, стал вспоминать анатомию человеческого тела. Что там слева вообще находится? Печень справа, это я знал точно. А что находится слева? Сердце, но оно намного выше, закрыто ребрами.

Резкое осознание, что если бы нож вошел под острым углом и чуть выше, то удар достиг бы сердца, заставило поежиться. В глазах чуть прояснилось, дыхание участилось, и мне стоило немалых сил кое-как успокоиться.

Не важно, куда мог дотянуться нож. Важно, что я жив и пришел в сознание. Это значит, рана оказалась не такой тяжелой. Несколько переливаний крови, капельницы и через некоторое время я…

Мысли в голове роились, я пытался переварить произошедшее. Четверо в одинаковых кожанках, насколько я смог понять — все корейцы. Скорее всего, из какой-то банды. Но как они прошли через охрану и телохранителей? Где были бойцы Мун Джина? Почему эти люди беспрепятственно поднялись на этаж, вошли в квартиру и едва меня не убили? И что было бы с Пак Сумин и со мной, если бы не этот проклятый пистолет, который всучил мне Мун Джин?

От мысли о перестрелке мне опять поплохело. Хотя, какая это была перестрелка? Скорее, расстрел. Если у нападавших не было с собой огнестрельного оружия — а его скорее всего не было, потому что с подобными вещами в Корее было строго и тут предпочитали орудовать ножами, дубинками и кастетами, а не устраивать Дикий Запад — то я угодил в огромную кучу дерьма.

Мун Джин кое-как замял историю со стрельбой в доме госпожи Юн Хян Ми, но я отправил к праотцам четырех человек. Вот этими самыми руками…

Волна паники и отвращения к самому себе захлестнула с головой, но из этого состояния меня смог вырвать внутренний голос. Кан Гванджин буквально схватил меня и как следует встряхнул, выгоняя из головы любые намеки на сожаления или истерику.

Я сделал то, что должен был сделать. Без пистолета у меня не было ни единого шанса, меня бы просто пустили на ремни. И потом неизвестно что сделали бы с Пак Сумин. Я все сделал совершенно правильно. Удержать четверых готовых к стрельбе людей на прицеле физически невозможно. Никаких предупредительных, никаких окриков или попыток напугать. Они пришли убивать, они принесли с собой холодное оружие и как-то избавились от нашей охраны. Очевидно, они работали наверняка и провели серьезную подготовку. А значит, я не мог поступить как-то иначе.

Я сделал то, что должен был сделать.

Вот только в глазах корейского закона я был массовым убийцей, да еще и незаконно хранил в доме оружие непонятного происхождения. Должно случиться буквально невероятное, чтобы прямо из этой палаты я не уехал в тюремную камеру. Каких-либо других, более надежных способов выкрутиться из того дерьма, в которое я угодил, я не видел.

Мун Джин и Юн Хян Ми на ночь застряли в Пусане. Искать машину и мчать почти пятьсот километров до Сеула по ночным трассам смысла было немного — выигрыш по времени минимальный, так что оба вернулись в Сеул первым же скоростным поездом KTX-Cheongryong, который отбывал по расписанию в шесть утра, а уже в девять они стояли на перроне в столице. Лететь утренним рейсом не хотелось — пусть это был всего лишь час в пути, но прохождение контроля в аэропорту тоже занимало время, да и добираться от воздушной гавани было дольше, чем от вокзала. В итоге решили ехать поездом и поспать пару часов в вагоне первого класса.

Они уже знали, что все относительно в порядке. Пак Сумин цела, Кан Ён Сок жив и хоть ранен, его жизни и здоровью уже ничего не угрожает. Вот только на этом хорошие новости заканчивались. Северянин уложил четырех человек из пистолета неизвестного происхождения — откуда у него появилось это оружие, никто не знал, а сам Кан Ён Сок пока был без сознания. Точнее, никто не знал, откуда у него ствол, кроме Мун Джина, но делиться этим знанием с Юн Хян Ми и ее подругой он пока не спешил.

— Ублюдок!

Последовавшая за выкриком хлесткая пощечина была ожидаема и Мун Джин на нее даже не отреагировал, а Юн Хян Ми, которая стояла за спиной своего мужчины, только смотрела в пол.

— Где были твои люди, подонок⁈ — продолжала кричать Пак Сумин.

Все трое сейчас стояли посреди пустой палаты, которую выкупила для себя чеболька, будто бы здесь был отель. Но сопротивляться желаниям Пак Сумин администрация больницы не рискнула, девушка была сейчас больше похожа на разъяренную кошку, нежели на человека.

Она все поняла в тот момент, когда увидела, что охрана прибыла на место вместе со специальными службами, которые ехали не меньше пятнадцати минут. А ведь время реагирования системы, которую поставили специалисты Мун Джина, обеспечивала приезд группы в течение вдвое меньшего времени. Тем более, база агентства была не так далеко от ее дома, а сама Пак Сумин первым делом отправила сообщение охране. Это означало только одно — они были рядом, но выжидали, а когда увидели полицию и скорую, то присоединились к ним. В итоге Мун Джин во всем сознался, а Юн Хян Ми просто стояла рядом с ним и молчала.

— Пак Сумин, мне пришлось… — начал Мун Джин.

— Но это тебя не оправдывает! — закричала Пак Сумин. — Ты мужчина или кусок дерьма⁈

— Я не мог рисковать жизнью Хян Ми! — воскликнул мужчина. — Тем более, они заверили, что цель не ты, а твой ассистент! Это месть триады конкретно Ён Соку!

— Ты подписал со мной договор! И вчера ты знал, что произойдет, но все равно позволил этому случиться!

— Я не мог не отдать приказ! — вспыхнул Мун Джин. — Меня загнали в угол!

— Так откусил бы себе язык, ублюдок! — продолжала орать Пак Сумин, тыча пальцем в грудь владельца агентства. — Откусил бы себе язык и захлебнулся своей вонючей кровью! Весь Сеул узнает, какой ты кусок дерьма! Каждая вонючая псина в этой стране будет в курсе, что Мун Джин — худший телохранитель в Корее!

— Сумин-ян… — Юн Хян Ми сделала шаг вперед, прикрывая собой мужчину от разъяренной подруги. — Послушай, ты должна понять, что бывают ситуации…

Женщина протянула руку к подруге, но та только хлопнула ее по ладони.

— А ты вообще закрой свой рот! — закричала Пак Сумин. — Зачем ты вообще потащилась в этот сраный Пусан⁈ Что, потрахаться в другом городе захотелось, да⁈ Реши уже свои гребанные проблемы со своим тупым папашей, подруга, и живи как взрослый человек!

Юн Хян Ми резко поменялась в лице, а Пак Сумин поняла, что сболтнула лишнего, но остановиться девушка не могла.

— Вы двое, — продолжала шипеть Пак Сумин, — мне глубоко насрать, что вы там чувствуете и какую вину испытываете. Четверо бандитов вломились в мой дом, пырнули ножом Кан Ён Сока. Там все залито кровью! Даже телохранители моего деда не могли бы быть такими бесполезными, как люди этого кабана. И сейчас вы стоите передо мной и не знаете, что сказать! И еще неизвестно, что будет дальше! Ведь пистолет-то откуда-то взялся⁈ Так⁈

— Это моё оружие, я отдал его Кан Ён Соку, когда вы приезжали в больницу. Чтобы не было лишних вопросов у следователей по самострелу, — тихо ответил Мун Джин.

— Так какого хрена ты его не забрал⁈ — воскликнула Пак Сумин. — Хотя знаешь, хорошо, что не забрал! Я буду валить всю вину на тебя. И за пистолет, и за случившееся! Потому что Ён Соку пришлось все это сделать! Ему пришлось убить четырех человек! Потому что ты, тупая жирная скотина, не понимал, во что ввязался, когда подписал со мной договор на охрану! Думал, подмахнешь бумаги, отправишь пару человек, и у тебя будет повод почаще кувыркаться с моей подругой⁈ Ты ведь поэтому вообще взялся за мои проблемы, ведь так, да, Мун Джин? Так достань свою голову из задницы и начни думать! Я в состоянии войны с собственной семьей. С сыном того самого Пак Ки Хуна, при виде которого у таких, как ты, начинают дрожать колени! А ты таскаешься по стране, будто бессмертный, и таскаешь за собой онни, будто бы вся жизнь — прогулка! Тупой ты кусок дерьма!

На последних словах голос Пак Сумин сорвался и девушка захрипела. Связки такой длинной реплики просто не выдержали.

— Я вас двоих предупреждаю. Если Кан Ён Сока посадят за незаконное владение оружием и убийство, пусть и с целью самообороны, я вас обоих в пыль сотру, любовнички. Так что начинайте ползать на коленях и лизать пятки всем, до кого сможете дотянуться. Ты! — Пак Сумин ткнула пальцем в подругу, которая сейчас стояла бледная, словно полотно. — Звони своему папаше! Пусть поднимает свои связи в прокуратуре! Мне плевать, что ты ему пообещаешь за эту услугу, плевать, за кого он потребует выйти замуж! Не сделаешь все, что можешь — крупно пожалеешь! Ты меня поняла, сестренка⁈

Юн Хян Ми злобно зыркнула на подругу, но прекрасно понимала, что спорить с Пак Сумин сейчас не стоит. Она в бешенстве и говорит все, что приходит в голову. Конечно, в ее словах было зерно истины — они с Мун Джином уже сделали кое-какие звонки — но в квартире Пак Сумин и Кан Ён Сока пролилось столько крови, что замять это дело почти невозможно.

— Теперь ты! — продолжила чеболька, наседая на Мун Джина. — Я знаю, что у тебя есть друзья в армии, полиции и даже в NIS. Звони! Умоляй, предлагай взятки. Хоть в рабство себя продай! И будешь отчитываться передо мной так, как перед ее папашей не отчитывался. Ты и твои шары теперь у меня вот здесь!

Пак Сумин демонстративно сжала пальцы в кулачок и потрясла им перед носом гиганта.

— Да, я понял… — начал Мун Джин.

— Я не слышу! — прокричала Пак Сумин.

— Я понял вас, госпожа Пак Сумин, — громче повторил Мун Джин, сгибаясь перед чеболькой в глубоком поклоне.

Следом за своим мужчиной тоже самое повторила и Юн Хян Ми.

— Убирайтесь, — фыркнула девушка и демонстративно отвернулась.

У нее еще были дела. Пусть эти двое носом землю роют, ведь они и в самом деле были виноваты. Именно из-за них все и смогло случиться. Ублюдок Пак Хи Шунь все же нашел брешь в ее обороне. И каков паразит! То, что заказ был на Ён Сока, она даже не сомневалась, но что бы делали те четверо из банды, если бы у северянина не оказалось пистолета? Скорее всего, его бы поставили на колени и прямо у нее на глазах зарезали, словно собаку.

Девушка зажмурилась и прижала кулак ко лбу, пытаясь прогнать жуткое наваждение. Нет, сейчас не время раскисать.

Что бы сделал в этой ситуации Кан Ён Сок? Как он сохраняет такое хладнокровие в моменты, когда, казалось бы, нужно паниковать?

Пак Сумин вспомнила, с каким лицом ее ассистент ворвался в квартиру, как четко подошел к столу, как достал пистолет, о существовании которого она даже не догадывалась. Как назвал ее просто по имени, Сумин, а не полной формой.

Девушка закрыла ладонями опухшие от слез и недосыпа глаза и стала думать. Как бы поступил Кан Ён Сок в этой ситуации?

Телефон появился в ее руках сам собой. На экране и корпусе были грязные разводы от крови северянина, которую она так до конца и не вытерла, но сейчас Пак Сумин было на это совершенно плевать. Трубку взяли через три гудка.

— Слушаю.

— Где мой дед? — прямо спросила девушка.

— Девочка, если тебе…

— Я тебе не девочка, а госпожа Пак Сумин, старый пёс. Не забывай, с кем говоришь, — прорычала чеболька. — Спрашиваю в последний раз. Где старик?

— Сегодня у господина Пак Ки Хуна назначено несколько встреч и…

— В какое время?

— Я не обязан…

— Юн Донджин, не заставляй меня класть трубку и звонить напрямую старику, — перебила мужчину Пак Сумин. — Отвечай, во сколько и где назначена следующая встреча.

— В двенадцать. Главный конференц-зал в головном офисе.

Не дожидаясь, что дальше ей скажет старый помощник и охранник главы семейства, Пак Сумин просто сбросила вызов. Это было крайне грубо, но необходимо. Времени на разговоры с Юн Донджином у нее не было, да и мужчина скоро сам все узнает от своей дочурки. Хотя, может он уже в курсе? Дед же должен был за ней следить и ему должны докладывать. А карета скорой помощи, полиция и криминалисты возле здания, которое принадлежит Пак Сумин, не заметить очень и очень сложно. Хотя, если за дело взялся Пак Хи Шунь, заручившись поддержкой Пак Бо Гома, информацию могли и придержать. Если не у братца, то у дяди для этого достаточно длинные руки и тугой кошелек.

Сейчас была половина одиннадцатого. До главного офиса семейной компании на такси ехать минут сорок. Значит, времени у нее на переодевания и прочие моменты нет. Девушка осмотрела свою одежду. На плечах был жакет, она успела сбросить окровавленную майку и переодеться в чистую блузку, но все равно заляпала ее кровавыми разводами с влажных после мытья рук. Лицо тоже не в лучшем состоянии. Но даже это пойдет ей на пользу. Пусть старикан увидит, до чего доводят его игрища с Пак Бо Гомом и собственными внуками. Пусть посмотрит, что творят эти два мелких ублюдка, а в этот раз — конкретно Пак Хи Шунь.

Нападавшими были корейцы из какой-то банды. Выходя из квартиры, она обратила внимание на одинаковые кожаные куртки. Может, какие-нибудь байкеры из пригородов, может — другие отребья. Но сейчас Пак Сумин четко знала, что к вечернему вторжению приложила руку китайская триада. Уже во второй раз за последние месяцы. Этого так просто оставлять нельзя.

Когда Пак Сумин приехала в офис, ее уже ждали. Даже пытались задержать — скорее всего, по приказу Юн Донджина — но ни один из охранников не решился применять силу против внучки главы конгломерата.

Когда она вошла в конференц-зал, внутри было пусто. Только Пак Ки Хун сидел во главе длинного стола из темного дерева, словно ожидая ее визита, а за плечом старика стоял Юн Донджин.

— Пусть он выйдет, — бросила Пак Сумин, дернув подбородком в сторону мужчины.

— Сумин-ян, говори уважительно, — проскрежетал Пак Ки Хун, внимательно рассматривая девушку.

— Пусть выйдет, — повторила Пак Сумин. — И позвонит своей дорогой дочурке, если она еще сама с ним не связалась. Они с Мун Джином неплохо развлеклись в Пусане, у Юн Хян Ми есть для отца новости.

— И какие же? — спросил старик.

Девушка пожала плечами.

— Кто знает. Может, что он скоро станет дедом. Или еще какая благая весть. Пусть сам узнает.

Ей доставляло удовольствие наблюдать, как Юн Донджин поменялся в лице. Мужчина чуть дернулся, а Пак Сумин, с легкой улыбкой наблюдая за метаниями личного помощника Пак Ки Хуна, наслаждалась происходящим. Сейчас ей было глубоко плевать, какие последствия вызовут ее слова для онни. Сегодня она перла напролом.

— Иди, — бросил старик через плечо. — Вернешься через десять минут, нам надо подготовиться к следующей встрече.

— Благодарю вас, господин, — склонился в поклоне Юн Донджин и быстро двинул через зал.

Проходя мимо Пак Сумин, он бросил на девушку испепеляющий взгляд, но наглая чеболька только фыркнула в ответ. За последние сутки она и не такое видела, ее подобными зырканьями точно не напугать.

— Итак, — начал старик Пак Ки Хун. — Зачем ты пришла?

— На меня вчера вечером напали, — начала девушка.

— И что? — поднял бровь старикан. — Ты сама отказалась от моей охраны и подчиненных Юн Донджина. Твоя безопасность, это твоя забота. Ты заявила, что уже взрослая и самостоятельная.

— Четыре трупа в моей квартире, — продолжила девушка. — Это для тебя шутки?

— А ты думаешь, мир крутится вокруг тебя? — хмыкнул Пак Ки Хун. — Сумин-ян, я люблю тебя как свою единственную внучку, но мне кажется, что ты забываешься.

— Это все устроил Пак Хи Шунь вместе с дядей, — продолжала стоять на своем Пак Сумин. — Они пришли за головой моего ассистента, Юн Хян Ми и Мун Джин утверждают, что целью был именно он, но как ты думаешь, оставили бы четыре головореза меня в покое?

Девушка смотрела своему деду прямо в глаза, не отводя взгляд. Пак Ки Хун же всем видом показывал, что этот разговор для него утомителен.

— И у тебя есть доказательства, что это сделал твой двоюродный брат? — наконец-то спросил глава семьи.

— Нет, но…

— Никаких «но», Сумин-ян. Ты приходишь ко мне, врываешься посреди рабочего дня и заявляешь, что брат и дядя пытались убить твоего человека, а тебя бросить на произвол судьбы с четырьмя головорезами? — иронично спросил старик. — Я все правильно понимаю?

Что ответить на это Пак Сумин сразу не нашлась. Для нее вся ситуация была предельно понятна и ясна. Во всем виноват дядя, Пак Бо Гом. Без его одобрения братья даже пальцем бы пошевелить не посмели, даже посмотреть на ее тень.

— Я пришла не за тем, чтобы обвинять моих братьев и дядю, прошу простить меня, — склонила голову Пак Сумин, чем вызвала немалое удивление у старика.

— Тогда зачем же пришла моя любимая внучка? — поинтересовался глава семьи.

— Я хочу просить о помощи семьи, твоей помощи, — продолжила Пак Сумин.

— Тебе нужна моя помощь? — продолжил удивляться старый чеболь. — И какого же рода?

— Мой ассистент, которого ты вызывал на беседу, Кан Ён Сок… Он застрелил нападавших. Моя охрана меня предала, но не он.

— Застрелил? Ты сказала, в твоей квартире было четыре трупа.

— Да. Всех четверых.

— И где же этот северянин теперь?

— Он получил удар ножом в бок и сейчас в реанимации после операции, — продолжила Пак Сумин.

— И в чем тогда проблема?

Пак Ки Хун так и сыпал вопросами. Было видно, что старик заинтригован. Таких ситуаций с Пак Сумин у него пока не было, и он не думал, что вообще подобное когда-нибудь случится. Сейчас девушка покорно стояла перед ним, склонив голову, и о чем-то просила. Не требовала, не сыпала угрозами или оскорблениями, а говорила довольно спокойно и сдержанно. Для Пак Ки Хуна подобное было в новинку.

— Он использовал пистолет, которого у него быть не должно. Его на время передал на хранение Мун Джин, чтобы уладить проблемы с Юн Донджином… — продолжила Пак Сумин.

— И теперь ты боишься, что твоему северянину грозит тюрьма за четыре трупа? — хмыкнул Пак Ки Хун. — Справедливо боишься, наши законы суровы к тем, кто незаконно хранит оружие. До пятнадцати лет за незаконное хранение, еще от пяти лет до пожизненного за каждое убийство… Даже если это самооборона, то превышены разумные пределы, прокурор не будет снисходителен к беглецу с севера. Убиты были корейцы?

— Да, — тихо ответила Пак Сумин.

— Это камера смертников, — подытожил Пак Ки Хун. — Может, даже, первая казнь с девяносто седьмого года. Или пожизненные работы. При очень большой удаче, лет десять заключения.

— Я это прекрасно понимаю, — сказала девушка. — Даже при всех обстоятельствах и моих показаниях, Кан Ён Соку грозит не меньше десяти лет срока.

— Тогда чего ты от меня хочешь, Сумин-ян? — спросил Пак Ки Хун.

Девушка сглотнула, после чего сделала шаг вперед и пошла через весь зал к месту, где сидел старик. Не дойдя и пяти шагов, девушка остановилась, замерла, высоко вздернув подбородок.

А после случилось то, чего Пак Ки Хун точно не ожидал.

Пак Сумин сначала опустилась на одно колено, после — на другое, и согнулась в традиционном поклоне Чоль, едва не касаясь лбом пола и вытянув руки прямо перед собой. В первый и последний раз девушка делала это в день похорон ее родителей и, как считал Пак Ки Хун, больше он этого жеста от Пак Сумин никогда не увидит. Особенно после того, как девушка отучилась в Европе и США и окончательно потеряла связь с родной культурой.

— Дедушка, прошу тебя, спаси моего человека, — сказала Пак Сумин, глядя в пол перед собой.

— Почему ты так просишь за него? — спросил старик после некоторой паузы.

— Он специально вернулся в квартиру и дал бой. Он меня не бросил и защитил. Один раз совпадение, но это уже вторая угроза, с которой он справился. Это мой человек, как Юн Донджин — твой. Спаси его от тюрьмы, дедушка, — ответила Пак Сумин.

Пак Ки Хун сложил ладони вместе и внимательно посмотрел на сгорбленную фигуру Пак Сумин перед собой.

— Юн Донджин мне как член семьи. Если ты говоришь, что это для тебя так же важно… Хорошо, — согласился Пак Ки Хун. — Ты меня убедила.

Девушка поднялась на ноги и, все так же склонив голову, стала прощаться, старик молчал. Но уже у самых дверей, когда Пак Сумин уже почти вышла из зала, бросил внучке в спину:

— Будь внимательна, милая Сумин-ян. О северянине не беспокойся, я все улажу. Но зачастую за такими потрясениями мы теряем из виду по-настоящему важные события.

— Это предупреждение? — уточнила Пак Сумин.

— Совет, — кивнул старик.

— Спасибо, дедушка, я его учту, — опять поклонилась Пак Сумин, после чего выскользнула из помещения.

Пак Ки Хун остался один, обдумывать произошедшее. Вытащить северянина из этого переплета будет непросто, но если этим займется лично он, то нет ничего невозможного. Судебное разбирательство состоится, но его должны будут оправдать, этого добиться он в состоянии. Даже при таком количестве трупов и непонятно откуда взявшемся пистолете. А то, что это было оружие Мун Джина — официального телохранителя Пак Сумин — даже играло им на руку.

Но больше всего его удивило поведение Пак Сумин. Он точно знал, что девушка его ненавидела, до хруста зубов не переносила. Но ради этого северянина уже во второй раз она заявилась к нему лично, а теперь он еще и удостоился чоля, которого не ожидал получить даже после собственной смерти. Максимум — плевок в погребальную урну, если бы Пак Сумин оказалась рядом во время похорон.

Старый чеболь только покачал головой. Удивительные дела происходят, а за происходящим становится наблюдать все интереснее и интереснее. Он уже не был уверен, что Пак Бо Гом так просто одолеет племянницу, как заявлял ранее. У Пак Сумин оказались достаточно острые когти, а также достаточно гибкости, чтобы дать ему и его сыновьям достойный отпор.

Когда Пак Сумин пришла в мою палату, был уже вечер. Судя по внешнему виду, девушка успела съездить переодеться и приняла душ, хотя раньше на ней я этой одежды никогда не видел. Лицо Пак Сумин было уставшее и какое-то серое, под глазами легли тени мешков, хотя, уверен, я сейчас выглядел не лучше.

— Пришла проверить, не сдох ли еще? — спросил я, после того, как полицейский тактично покинул палату. Глаза страж правопорядка держал строго в пол, видимо, он уже успел познакомиться с годзиллой.

— Да вот смотрю, стоит ли мне искать нового водоноса-доставщика, — ответила Пак Сумин, закидывая мне на ноги сумку с ноутбуком.

От неожиданности я дернулся и потревожил рану. Обезбол, которым меня пичкали, уже начал отпускать, так что я ощутил весь спектр эмоций и чувств благодаря только недавно зашитой ране.

— Ой!.. — воскликнула Пак Сумин, пытаясь сдернуть сумку с моих ног.

— Давай сюда! — прошипел я сквозь боль, подтягивая к себе устройство. — И как ты додумалась?

— Бросить тебе его на ноги?

— Вообще привезти.

— Ты забываешь, что я получила элитное образование?

— Почти никогда не помню.

— Сказал выпускник северокорейской помойки.

— Политехнической северокорейской помойки, попрошу не перевирать факты.

Мы посмотрели друг на друга и оба улыбнулись. Внутреннее напряжение никуда не делось, перед глазами нет-нет, но появлялись сцены из вчерашнего вечера и не сказать, что мне было от их наличия тепло и спокойно на душе. Что переживала Пак Сумин с ее посттравматическим расстройством, я даже думать не хотел.

Я открыл сумку и достал из нее свой смартфон, ноутбук, зарядные. Пак Сумин взяла все, что было нужно.

— Слушай, скажи прямо, — вдруг остановился я, хотя ноут уже лежал на коленях и я готовился его включить. — Сколько мне светит?

— Ты о чем? — спросила Пак Сумин, устраиваясь на свободном стульчике в изголовье.

— Ты знаешь о чем. Сколько мне светит за четыре трупа?

— Это была самооборона.

— Не смеши. Я не рожден в Намчосоне, а беглец из Чосона. С меня здесь другой спрос.

— Ты все равно кореец, — возразила Пак Сумин. — Гражданин, как и любой другой.

Я только посмотрел на девушку, а она отвела взгляд. Мы оба понимали, что это лишь слова. Северяне — как нелюбимые дальние родственники. Их могут приютить и терпеть, но и спрос с них жестче, чем со своих, родных корейцев.

— Тебе интересно среднее или максимальное?

— Давай начнем с вышки, — ответил я.

— Камера смертников, — ответила Пак Сумин.

— А среднее?

— Лет десять.

— Превосходно.

Я выдохнул, тупо уставился на черный экран ноута перед собой. Что делать? Меня пока под стражу не взяли — я только под надзором. Когда я смогу встать с постели?

— Из страны тебя не выпустят, — Пак Сумин будто бы прочитала мои мысли. — Дело уже завели, не могли не завести.

— Ты считаешь, что беглеца с севера остановят мягкие южные границы? — улыбнулся я.

— Я была сегодня у деда. Он все уладит, — внезапно выпалила Пак Сумин.

Я не нашелся, что ответить, но, видимо, все было и так понятно по моему выражению лица.

— Ты же его ненавидишь, — наконец-то смог выдавить я из себя.

— Ничего не изменилось, — ответила девушка. — Но пусть сделает хоть что-нибудь полезное. Хоть раз.

— И что ты за меня отдала? — с тревогой спросил я.

Пак Ки Хуну не так многое нужно было от своей внучки, да и не так и многим она владела. Наследство, личная свобода — вот и весь не очень длинный список.

— Я проявила уважение, — обтекаемо ответила годзилла, поджимая губы.

— Уважение? Это как?

— Это когда разговаривают вежливо.

— И все? Твой дед стоит так дешево?

— Ну, были не только слова. Он получил от меня то, что давно хотел, — продолжала юлить Пак Сумин.

— И что?

— Поклон чоль. И я его назвала дедушкой. Дважды. Хотя нет, даже трижды. И попросила о помощи как главу семьи, — наконец-то выдавила из себя смущенная годзилла.

— И всё?

— Ты что, считаешь, что это мало для этого ублюдка⁈ Ты бы видел, какой он сидел довольный! Как вспомню, аж в глазах темнеет от злости! — моментально вспыхнула Пак Сумин.

Дверь в палату приоткрылась и показалась обеспокоенное лицо полицейского. Убедившись, что тут никого не убивают, страж порядка быстро прикрыл дверь.

— То есть он не потребовал от тебя переписать все имущество на братьев или выйти замуж? — уточнил я. — Вроде, ты говорила, что твоей семье только это от тебя и нужно.

— Это нужно моему дяде, — фыркнула годзилла. — Дед же еще и тщеславен. Ему нужно уважение.

— И ты его ему дала?

— Пришлось. Или хочешь десяток лет повкалывать на благо общества? — язвительно поинтересовалась Пак Сумин. — Короче, старик все уладит. Думаю, суд будет, но решат в нашу пользу.

Я промолчал, обдумывая слова Пак Сумин. Дергаться в таком состоянии просто опасно для здоровья, тем более я не знал, какие травмы получил. Меня сегодня не кормили — только ставили капельницы, был осмотр, я проспал почти весь день. Если рвать когти, то делать это прямо сейчас. С другой же стороны у меня был вопрос, который беспокоил меня с самого утра, а в свете визита Пак Сумин к деду, мне стало еще интереснее.

— А Пак Хи Шунь? — спросил я. — Что с ним?

Годзилла резко погрустнела и промолчала.

— Дед сказал, что пока нет доказательств, то нет и спроса и это просто мои домыслы, — ответила девушка. — Я же говорила, в нем слишком мало от человека.

— Доказательства, да? — уточнил я.

— Мун Джин говорит, что это была месть триады конкретно тебе… — начала Пак Сумин.

— Мун Джин? А он тут причем? — перебил я девушку.

Дальше мне пришлось выслушать крайне неприятную историю о том, как наш подрядчик нас же и продал за безопасность госпожи Юн Хян Ми. Это был последний кирпичик, который целиком собрал в моей голове картину произошедшего. И то, почему не было охраны в коридоре, и то, почему бодигарды вломились в квартиру вместе с экстренными службами, хотя должны были появиться намного раньше.

По спине пробежал неприятный холодок. Я боролся, исходя из того, что нам с Пак Сумин нужно продержаться не больше десяти минут. Я не знал, как вооружены преступники, пришлось действовать наверняка. А если бы я решил забаррикадироваться и держать дверь на прицеле? Они бы просто выкурили нас с помощью дыма или угрозы поджечь квартиру. Пожарная сигнализация была на месте, но…

Не время думать «ах, если бы». Один-единственный пистолет у преступников ставил крест на любой затее с обороной и снижал мои шансы на выживание во много раз. Я сократил численное превосходство противников, имея преимущество во внезапности, реализовал ситуацию наилучшим возможным образом. Единственная серьезная ошибка — паника на полу кухни. Надо было просто перехватить затвор пистолета и достать кусок куртки, который попал в раму, а не дергать оружие, словно истеричка.

— Я сотру его в порошок, когда все закончится, — хмуро пообещала годзилла. — Будет парковки возле торговых центров охранять вместо важных персон.

Тут я был с девушкой согласен. Мун Джин облажался по полной программе и больше ему веры нет, как и его агентству. Но еще я знал, что госпожа Юн Хян Ми — единственная подруга Пак Сумин и скорее всего, у нее получится смягчить гнев чебольки, пообещав, что здоровяк никогда больше не покажется ей на глаза.

Но и требовать прямо сейчас крови Мун Джина рано. Я стрелял из его пистолета, а значит, многое зависит от того, что скажет наш бывший главный телохранитель. Если он скажет, что пистолет я украл, пытаясь прикрыть собственный зад — мне крышка. Ну, или дело как минимум неслабо так усложнится. Я верил во власть Пак Ки Хуна, но он не был всемогущим. Государственная машина огромна и неумолима, это я знал как северянин очень хорошо. И против такой махины не может долго переть даже такой влиятельный чеболь, как дед Пак Сумин.

Когда девушка меня оставила отдыхать — как оказалось, Пак Сумин выкроила себе палату на этом же этаже и сейчас также находилась под охраной полиции, ведь телохранителей у нее больше не было — я все же потянулся за ноутбуком.

Было у меня одно дельце, которое нужно было провернуть.

Раз уж Пак Хи Шунь нанес нам подобный удар, то нельзя оставаться в долгу, так ведь? Самое время выйти на биржи даркнета и разместить заказ через брокеров. Благодаря доступу в сеть галереи у меня была вся необходимая информация о здании: расписания, численность персонала, графики работы. Время жечь — в прямом смысле. Эта сраная галерея должна вспыхнуть синим пламенем, потому что оставлять брата Пак Сумин безнаказанным я не собирался. Хватит и того, что я как-то проигнорировал участие старшего — Пак Минхо — в похищении годзиллы, решив, что подмоченная репутация перед Пак Бо Гомом для него достойное наказание.

Но в этот раз мне не просто сломали нос, а Пак Сумин пытали водой. На этот раз я получил удар ножом, а годзилла чуть не попала в лапы четырех отморозков. Ким Аран, при всей ее тупости и безбашенности, была женщиной и имела ко мне реальные счеты. И была, как северянка, по-своему исполнительна. Но то, что произошло вчера…

Когда я поднял VPN и зашел на одну из своих машин для «темных» дел, то первым делом обратил внимание на новинки в почте администрации галереи. К моему удивлению, на конец недели была назначена выставка-аукцион, подготовка к которой шла уже полным ходом.

Я не мало посидел, перелопачивая тонну писем с рабочей почты администрации и точно знал, что экспонаты начинают завозить за несколько дней, потому что устроителю нужно будет еще оформить зал и определиться с размещением предметов. Это тоже занимает время. Конечно же, чем больше предметов искусства находится внутри, тем строже охрана. Но я ничего не планировал выносить. Я хотел все это уничтожить.

Оскалившись, я стал выписывать даты в отдельный документ и делать заметки. После чего полез проверять, что еще приплыло в мои сети. И, к моему удивлению, в галерее было зарегистрировано присутствие нескольких новых мобильных устройств, которые подключились к рабочему запароленному вайфаю. Не веря в свою удачу, я стал проверять, что именно мой троян, который атаковал любой мобильник, оказавшийся в сети, смог вытащить для меня с этих девайсов.

Неужели Пак Хи Шунь избегал своего детища, потому что готовил атаку на Пак Сумин? А как только все пришло в движение — спокойно опять занялся своими делами?

Все выглядело именно так, а это говорило о том, что он либо отморозок, либо психопат. В любом случае, таких как он к людям выпускать нельзя, а лучше сразу сдавать на поруки узкопрофильным специалистам.

На этот раз этот ублюдок от меня никуда не денется. Когда я убедился, что получил доступ к аккаунтам Пак Хи Шуня, то первым же делом снял дамп со всей его личной почты. Без сортировки и разбора — просто поставил на выгрузку все и сразу, благо пользоваться Пак Хи Шунь местным почтовым сервисом, а при наличии токена и информации об устройстве мне не составило труда обойти систему двухфакторной аутентификации. Даже если он проверит сессии, то будет уже поздно — вся его переписка уже у меня в руках.

Дальше я не полез, да и здоровье не позволяло. Уже когда я ставил на копирование содержимое ящика, в глазах скакали черные точки, а бок начал болеть так, будто бы в моем брюхе до сих пор сидел бандитский нож.

Довольный, я разорвал соединение с виртуальной машиной, откинулся на подушки и закрыл глаза. Самое важное было сделано. Заказ в даркнете размещен, посмотрим, кто откликнется. Но главной удачей было то, что Пак Хи Шунь наконец-то появился в галерее. Завтра я смогу внимательно просмотреть его переписку, уверен, там найдется что-нибудь стоящее. Хотя бы какая-нибудь зацепка, косвенное доказательство, что налет на квартиру — рук дело двоюродного брата Пак Сумин.

Мне было совершенно не жаль денег, которые с меня затребует брокер за подобное дело. Пол монеты, монета, даже две — у меня хватало денег для того, чтобы разгромить не только галерею, но вообще все имущество, которое хоть как-то относилось к Пак Хи Шуню. Если будет сильно болеть рана — у него есть еще очень дорогая квартира. Мое же жилище пострадало? Так почему бы не поделиться впечатлениями с этим высокомерным выродком?

Я понимал логику действий молодого чеболя, но отказывался ее принимать. Выросшие с осознанием своей исключительности, в них не было ничего человеческого. Пак Сумин смогла избежать этой участи из-за гибели родителей и учебы за границей, она была паршивой овцой, брошенным ребенком и росла самостоятельно. Но вот Пак Минхо и Пак Хи Шунь имели с нормальными людьми столько же общего, сколько имел какой-нибудь муравьед. Или медведь. Даже собаки были человечнее, чем эти два ублюдка, которым признание папаши и статус следующего наследника корпорации Пак были важнее, чем банальное самоуважение. А ведь они на самом деле вели себя, как настоящие отбросы. Похищать собственную сестру, чтобы помешать ей попасть на собрание? Подсылать головорезов и угрожать расправой женщине, чтобы устранить охрану? Вместо того чтобы продемонстрировать собственные исключительные качества на поле бизнеса — а ведь именно этой изворотливости и решимости ждет от них Пак Ки Хун, если я хоть немного понимаю его мотивацию — они пытаются очернить одинокую родственницу. Вместо того чтобы самим быть лучше, они пытаются сделать так, чтобы все вокруг них были хуже.

Мне доводилось видеть подобных людей на родине. Паразиты, которые любое окружение превращают в ведро с крабами; им недостает личных моральных качеств для того, чтобы двигаться вверх самостоятельно, так что они просто топят всех вокруг. Если у одних людей для достижения вершин вырастают крылья, то другим для этого пути обязательно нужна гора из костей. Потому что все, что они умеют — это ползти, летать подобные твари банально неспособны.

Я размышлял и над действиями деда Пак Сумин. Старик был продуктом другой, менее человечной эпохи, но неужели он не видит, каким испытаниям подвергает единственную дочь своего погибшего младшего сына? И чего он пытается добиться подобными действиями?

Говорят, человека сложно сломать, что тяготы закаляют характер, делают людей тверже стали. Но даже сталь имеет свои пределы. Она может порваться, если перетянуть слишком сильно, или рассыпаться осколками, если из-за перекалки в горниле жизненных бед внутри металла создается слишком высокое напряжение. Я знал людей, про которых говорили, что они, как тот стальной прут — гнутся, но не ломаются, про тех, кто всегда возвращался в исходное состояние, чтобы на их долю не выпало.

Но такие люди были не стальными. Скорее, они были как стеклянные капли Принца Руперта. Пока ты бьешь по основной толстой части молотом, разбивается не капля, а проминается наковальня под ней. Все благодаря колоссальному внутреннему напряжению внутри стекла. Но если такую вещицу ухватить за слабый хвостик, то она разрывается на миллион осколков, без какого-либо усилия. Так же и люди, которых потрепала жизнь. Они могут держать прямой удар, пока ты не найдешь этот их самый «хвостик», потянув за который от человека остаются только бесполезные осколки.

Я опасался, что испытания, выпавшие на долю Пак Сумин, превратили ее в такую стеклянную каплю. Со стороны казалось, что она непробиваемая капризная девица, которая воплощает в своем высокомерии все смыслы, которые только можно вложить в титул чеболя. Но вечерами, когда я работал за компьютером, а годзилла смотрела кино, я видел только девушку, на чьи хрупкие плечи слишком рано рухнул груз взросления и одиночества. Он не сломал ее, закалил, но я даже представить не мог, какой груз внутреннего напряжения несет чеболька и еще меньше я хотел бы проверять, где ее предел. Потому что если она его достигнет, то на месте Пак Сумин останется только миллион блестящих осколков.

Пак Хи Шунь прогуливался по выставочному залу своей галереи вместе с арт-директором и планировал размещение экспонатов очередной выставки-аукциона.

На душе у молодого мужчины было тепло и хорошо: его план пришел в движение, и пусть гаденыш-ассистент остался жив, но своего он добился. Сестра торчала в больнице, а заседание совета акционеров бетонного завода прошло вчера вечером. Он позаботился о том, чтобы Пак Сумин была оповещена в последний момент электронным письмом, а управляющий, который был доверенным лицом Пак Сумин, случайно «забыл» позвонить девушке, решив, что это событие не стоит ее внимания.

Пока все складывалось как нельзя лучше. Проголосовали на заседании так, как было нужно Пак Хи Шуню: уставной фонд предприятия был увеличен на заранее оговоренную с акционерами сумму, достаточную для размытия доли Пак Сумин до ничтожных двенадцати процентов. Довыпуск акций — одобрен. Единственное, чего не смогли обойти акционеры и юристы — право приоритетного выкупа, прописанное в уставе, которое сохранялось за всеми участниками акционерного общества, но Пак Хи Шунь точно знал, что такой суммы у его сестры точно нет и за неделю, пока будет действовать ограничение, деньги она найти не сможет. Это было просто невозможно, никто в Корее не даст Пак Сумин двадцать миллиардов вон, а за границей контактов у сестры не было. И как только блок будет преодолен, он станет полноправным основным владельцем предприятия сестры и преподнесет эту добычу своему отцу в качестве трофея и доказательства собственных способностей. И это только первый шаг. Далее — расчленение и скупка всех больших и малых предприятий, основанных покойным дядей и замкнутых в один мини-конгломерат, которые он оставил Пак Сумин.

Как вообще старик Пак Ки Хун допустил, чтобы такая часть весьма ценных активов вышла из-под контроля семьи? Или тогда он был не так жесток и внимателен к тому, что делают его наследники? Когда Пак Хи Шунь открывал эту галерею, то буквально стер ноги по колено в поисках инвесторов и денег, ведь доступ к семейным финансам ему был закрыт. Как сказал отец, передав слова деда: «Хочешь открыть бизнес на семейные деньги? Значит сделай его частью конгломерата Пак». Делиться своим детищем с семейством Пак Хи Шунь не хотел, так что эти ограничения пришлось преодолевать. И это всего лишь галерея в центре Сеула! А у сучки Пак Сумин была целая мини-империя под рукой! Если бы она лично занималась бизнес-вопросами своего наследства, то уже через десять-пятнадцать лет смогла бы основать собственный клан и стать независимым, пусть и мелкого пошиба, чеболем! Очевидно, эта девица недостойна подобных богатств. Оставленное ей покойником должно вернуться в лоно семьи.

И раз уж все готово и сейчас нужно просто ждать, то самое время устроить выставку, которую ему и пришлось отложить. Сидеть без дела Пак Хи Шунь не любил.

Телефон в кармане мерзко завибрировал и Пак Хи Шунь увидел очередное оповещение о входе в аккаунт. Последние пару дней интернет шалит, но он проверял настройки и устройство было его, да и локация была не какая-то подозрительная, а Сеул. Времени показать аппарат кому-нибудь из красноглазых крыс-айтишников в головном офисе у него не было — нужно заниматься делами. Он точно знал, что его устройство надежно защищено паролем, он нигде не светил свой адрес электронной почты и никогда не открывал письма из сомнительных источников. По словам специалиста, который консультировал его по вопросам информационной гигиены, этого достаточно для того, чтобы на девяносто девять процентов исключить все возможные угрозы.

Все шло более-менее спокойно, пока на следующий день Пак Сумин не зашла в мою палату. Девушка тихо села на стульчик в изголовье кровати и, сложив руки на коленях, замерла, глядя в одну точку, на ней не было лица.

— Что случилось? — спросил я, налегая на химозное больничное желе.

В чем-то я понимал Мун Джина, который при мне точно так же лежал и уплетал эту гадость. Вроде и скрипит на зубах, чувствуешь, как язык меняет цвет из-за дешевых красителей, но остановиться не можешь.

— Кан Ён Сок, скажи, откуда ты всё знаешь? — расплывчато спросила годзилла.

— Знаю что? — продолжил я задавать вопросы.

Пак Сумин бросила мне на колени свой смартфон с разблокированным экраном. Взяв аппарат в руки, я увидел окно личной почты девушки. Ничего необычного, в основном в ящике лежали форварды рабочей переписки, которые я делал с корпоративного ящика на аккаунт годзиллы.

— Что-то не так? — уточнил я, листая список писем.

— Письмо, которое пришло вместе с твоим последним сообщением. Которое было про совещание, — тихо ответила Пак Сумин.

Я нашел необходимое сообщение. Адресата я не знал, да даже если бы увидел это письмо, то внутрь бы не полез — слишком это было похоже на личную переписку с кем-то третьим, а читать чужие письма я не хотел. Мне хватило дома того, что почти любое сообщение на форуме или ответ по электронной почте при вербовке агентов «на земле» мне приходилось согласовывать с политруком и вышестоящим начальством. С распечатками и кучей подписей, которые потом подшивались в отдельный журнал переписки. Так что на чтение чужих писем у меня была стойкая аллергия, точно так же, как была аллергия и на случаи, когда читали мою почту.

— Тут про какое-то собрание, — наконец-то сказал я. — Это по вопросам твоего бизнеса?

— Ага, — ответила Пак Сумин. — Про мой завод под Пусаном.

— У тебя есть целый завод? — удивился я. — Я думал, что твои компании занимаются только стройкой.

Пак Сумин посмотрела на меня, как на тупого, так что пришлось заткнуться. Ну, в целом логично. Цикл почти полного производства — на любой стройке всегда нужно много бетона.

— И что не так? — спросил я.

— Они размывают мою долю. Вот зачем нужно было это нападение, — ответила девушка, закрывая лицо ладонями. — А я еще думала, почему Пак Хи Шунь поступил настолько грубо и ему несвойственно. И ведь дед меня предупреждал…

— Когда? — поднялся я на локте.

— Когда приходила к нему, — в глазах Пак Сумин стояли слезы, девушка на меня не смотрела, осматривая углы палаты, будто ища выход. — Сказал, чтобы я была внимательнее, потому что могу пропустить что-то важное.

— То есть, он был в курсе? — спросил я.

— Я не знаю, — ответила Пак Сумин. — Но я знаю, что это конец, Кан Ён Сок. Все закончилось.

Девушка глубоко-глубоко вдохнула, втягивая воздух через нос, пытаясь подавить рвущиеся наружу слезы обиды.

— В смысле, все закончилось?

— Через пять дней закончится срок приоритетного выкупа новых акций, — ответила Пак Сумин, тыча пальцем на смартфон, — и после этого у меня вместо контрольной половины останется процентов десять-пятнадцать. Я потеряю все. На этот завод завязаны все фирмы, все мои доходы… В ближайшие месяцы я стану нищей.

— А если заложить имущество и бизнес? Взять кредиты? — начал перебирать я варианты. — У тебя есть несколько зданий, дорогие машины, вещи… Какая там сумма?

Я задавал эти вопросы с довольно простой целью. Уставные фонды закрытых компаний редко были слишком большими.

— Мне не хватает пятнадцати миллиардов вон, — ответила Пак Сумин. — Даже если я заложу все, что у меня сейчас есть из активов. И даже если я выкуплю только часть акций, это все равно будет только четверть от объема всего выкупа моей новой доли… И я знаю, что будет дальше. Пак Хи Шунь обвалит работу строительных фирм, там и так уже не все гладко шло, но я думала, это временные трудности и скоро управляющие все наладят. Ладно, давай не будем об этом. Я просто пришла сказать, что я банкрот и тебе стоит поискать новую работу. Майбах, кстати, оставь себе. Это выходное пособие. Я напишу юристу, чтобы он подготовил документы на дарение.

— Ты так говоришь, будто бы завтра останешься без единой воны на счету, — возразил я. — Ты сказала, сумма выкупа двадцать миллиардов, а тебе не хватает пятнадцать? Так это пять миллиардов вон! Целое состояние!

— Которое исчезнет, как только начнут давить на строительные фирмы, — ответила девушка. — Кан Ён Сок, я не хочу об этом говорить. Мне нужно подготовиться к разговору с дедом по поводу моего места в семье. Пока я еще смогу как-то торговаться.

Вот он, тот самый хвостик капли Руперта. Я видел, как решимость и внутренний стержень Пак Сумин, который позволял ей бунтовать против родни все эти годы, разлетелся на мелкие осколки. Пак Хи Шунь нашел уязвимые точки сестры и со всей силы надавил на них.

Больше всего в своей жизни Пак Сумин боялась предательства, вспомнить только нашу с ней ругань. Она опасалась приближать к себе людей, потому что боялась, что они от нее отвернутся. Но у нее было наследство, которое оставил ей отец, и которое принадлежало только ей. Но и тут Пак Хи Шунь нашел, как подступиться. Если бы Пак Ки Хун решил захватить предприятия внучки, он бы смог это сделать напрямую, но старый чеболь не вмешивался в эти дела. Не таким образом. Он просто стал в сторону и наблюдал за борьбой наследников, как проклятый заводчик смотрит, кто из очередного помёта самый сильный. И Пак Хи Шунь сумел найти альтернативный способ, как ослабить сестру, не пользуясь властью и именем Пак Ки Хуна. Он нашел предателей, которые пошли у него на поводу и согласились размыть долю основного владельца системообразующего предприятия.

Как я понимал, это была одна из форм рейдерского захвата.

Если бы Пак Сумин вовремя отреагировала на письмо, то, наверное, сумела бы заблокировать принятие этого решения на совете акционеров. Если бы присутствовала лично. Я прикрыл глаза и вспомнил вечер нападения. Я форваднул Пак Сумин письмо о совещании, но на телефон пришло два оповещения. Именно в тот момент, да? Практически идеально подобранный тайминг — нападение случилось через несколько минут, и если бы оно прошло успешно, то Пак Сумин ни за что не могла попасть на собрание.

Хотя, кто сказал, что нападение провалилось? Нет, Пак Хи Шунь добился своего. Его сестра пропустила момент принятия судьбоносного решения и сейчас могла только наблюдать, как наследие ее отца, небольшая строительная империя, сейчас лишалась своего сердца. Как я понял, практически все было завязано на этот бетонный завод на юге, без него бизнес-активы Пак Сумин не имели никакого смысла.

Я вспомнил лицо этого высокомерного гада, который заявился на наш порог. Как он сидел за столом, высокомерно комментируя мою готовку, как лгал и насмехался. Неужели он все спланировал уже тогда?

И теперь, когда весь его разыгранный как по нотам план сработал, он спокойно вернулся к повседневной жизни?

Вот только меня интересовало два вопроса: что я смогу накопать на телефоне этого ублюдка, и откуда у хлыща, который любит старое вино и абстрактную мазню двадцать миллиардов вон для выкупа акций? Ведь даже у Пак Сумин, которая была неприлично богата, такой суммы быстро не наберется. Откуда эти деньги взял Пак Хи Шунь? И ведь это не полная сумма, еще какую-то часть ему придется компенсировать держателям, которые одобрили довыпуск, то есть и их доли тоже будут размыты.

Так откуда деньги?

И как я могу до них добраться?

Хотя бы доказать факт их существования?

Собрать такую огромную сумму… Я уверен, Пак Хи Шунь запустил руку в семейную кубышку, чтобы получить достаточный объем ликвидности для этой операции.

Но ведь это деньги не его, а Пак Бо Гома или вовсе Пак Ки Хуна, так?

А вот это уже не похоже на честную борьбу наследников. Подтягивать такие активы, когда старый пердун демонстративно самоустранился — как минимум неспортивно.

Но как я могу это повернуть себе на пользу?

Украсть эти деньги если и возможно, то след сразу же приведет к Пак Сумин. Она первый бенефициар подобного события. Украсть и спрятать? Вывести в крипту? Проблему с довыпуском акций это не решит, доля Пак Сумин будет размыта и она потеряет контроль над наследством. Так как бы мне и грушу съесть, и зубы почистить?

— Я думаю, рано сдаваться, — ответил я девушке. — И Майбах я не возьму. Ты видела, какой у него расход на сто километров? Мне придется работать на двух работах, только чтобы заправлять это чудовище, да и то, я смогу выезжать на нем раз или два в неделю. А техническое обслуживание? А страховка? Хочешь и меня банкротом сделать?

Пак Сумин вяло улыбнулась, но ничего не ответила. Просто забрала телефон у меня из рук и собралась на выход из палаты.

Девушка сказала все, что хотела. Она уже внутренне сдалась.

— А вообще, почему бы тебе не поговорить с онни? — внезапно спросил я у годзиллы.

— О чем? У нее и близко нет таких денег, — ответила Пак Сумин.

— Ну, может кто-нибудь захочет проинвестировать тебя? Какие-нибудь старые контакты? — уточнил я, намекая на прошлых партнеров.

— Если ты о людях, с которыми работал мой отец, то все они сидят в совете акционеров, — ответила Пак Сумин. — И они уже выбрали сторону, Кан Ён Сок. Все выбрали сторону, остался только ты. У тебя есть пятнадцать миллиардов вон? Взаймы на лет пять?

— Нету, — покачал я головой.

Есть, но я уверен, ты не захочешь знать, откуда эти деньги.

— Вот видишь, — подытожила Пак Сумин. — А Майбах забери. Сможешь его продать, я разрешаю.

— Подарки не перепродают, — возразил я.

— А это не подарок, а выходное пособие, — ответила девушка и вышла за дверь, оставив меня одного в палате.

Когда шаги за дверью стихли, я откинулся на подушку и уставился в потолок. Рана в боку болела, каждое движение давалось мне немалой ценой, но я понимал, что рано или поздно все это закончится.

Но допустить, чтобы Пак Хи Шунь так просто выиграл? После того, как я получил удар ножом из-за этого ублюдка? Война Пак Сумин с ее семейством стала уже и моим личным делом. Я мог сойти с этого поезда раньше, до того, как уложил четырех человек из чужого пистолета, до того, как получил лишнюю дырку в собственном теле. До того, как провел с Пак Сумин столько времени и показал девушке тот самый храм, к которому мы теперь вместе ездили посмотреть на звезды и поесть еды из дешевых уличных ресторанчиков и лавок.

Но последняя станция осталась далеко позади. Впереди — только рельсы, которые приведут меня или к тотальному поражению, или к победе. Ким Аран пыталась на меня давить и жестоко за это поплатилась. Попыталась отомстить — и триада отправила ее к праотцам, я был железно уверен, что гадкой генеральской дочурки уже давно нет в живых. Триада такие промахи не прощает. Теперь меня пытался убить Пак Хи Шунь. Может ли закрыть глаза на подобное Кан Ён Сок? Может быть. Может ли проигнорировать это Кан Гванджин?

Все было бы намного проще, если бы я мог рассказать Пак Сумин о своих накоплениях! Двадцать миллиардов вон? Пятнадцать миллионов долларов? Даже не десятая часть суммы, которая у меня была. И это даже не вся сумма, которую я успел пропустить через миксеры крипты.

Вот только я не могу просто взять и кинуть Пак Сумин на счет непонятно откуда взявшиеся деньги. Как минимум, потому что всякие службы моментально перевозбудятся и заблокируют счета, а Пак Сумин обвинят в уклонении от уплаты налогов. И сядет она на соседнюю скамью подсудимых вместе со мной.

Но я обязан помочь годзилле. Хотя бы потому, что она просила за меня перед Пак Ки Хуном. И самый главный вопрос: если Пак Сумин потерпит поражение во внутрисемейной борьбе, станет ли дед выполнять свое обещание и спасать мою задницу? Очень в этом сомневаюсь. Еще одна причина для того, чтобы вмешаться.

Вот только если в прошлый раз я спасал Пак Сумин из рук Ким Аран, чтобы в том числе спасти и себя, то на этот раз все было по-другому.

Я не хотел, чтобы моя жизнь менялась. То, как я жил сейчас, меня полностью устраивало, а у меня это пытались отнять. Вот только тот, кто привык отнимать — это я сам.

Любое дело стоит начать с поиска агентуры и исполнителей. Я привык действовать чужими руками через подставных лиц. Галерея от меня никуда не убежит, но теперь появился еще один проект, требующий моего внимания. Так что мне понадобятся помощники, причем такие, которые не станут болтать лишнего, которых я могу крепко держать в узде.

Рука сама потянулась к телефону, я открыл электронную почту и нашел нужный контакт.

«Есть срочный разговор» — только это я написал в письме и отложил смартфон в сторону.

Когда Юн Хян Ми получила странное сообщение от Кан Ён Сока, то даже не знала, как на него реагировать. Что северянин от нее хочет и почему в письме не было никаких подробностей? Чутье подсказывало женщине, что для начала стоит поговорить с Пак Сумин и она даже несколько раз брала в руки смартфон, чтобы позвонить подруге, но каждый раз вспоминая перекошенное от злости и гнева лицо чебольки, тут же передумывала. Нет, разговаривать со старой подругой еще не время, слишком свежи воспоминания того жуткого вечера, слишком Пак Сумин еще зла на нее. Но и игнорировать сообщение от северянина она не могла. Странный стажер, на которого ни с того ни с сего положила глаз Пак Сумин, и который в итоге стал ее ассистентом, сейчас остался единственным человеком во всем мире, которому она еще доверяла. И Юн Хян Ми не знала, чем грозит ей и Мун Джину это самое доверие, потому что на Кан Ён Сока сейчас было завязано слишком многое. Так что молодая женщина решила откликнуться на зов и прийти к северянину на разговор.

— Закрой дверь, — неформально бросил Кан Ён Сок, слегка опуская экран ноутбука, который лежал у него на коленях. — Ты не торопилась, госпожа директор по персоналу.

В словах северянина сейчас сквозил какой-то потусторонний холод, и Юн Хян Ми моментально стало крайне некомфортно. Дверь женщина за собой плотно прикрыла, отсекая их от коридора и полицейского, который дежурил на пластиковом стульчике рядом с палатой.

— Потрудись использовать формальную речь, я старше тебя по возрасту и выше по статусу, — вздернула подбородок женщина, выходя на центр палаты и вставая напротив койки, на которой лежал северянин.

— Правда? — издевательски уточнил северянин, а в его глазах блеснула сталь.

И куда делся скромный и всегда вежливый молодой мужчина, который даже голоса никогда не повышал и не поднимал головы в ее присутствии, говорил тихо, словно шелест падающей листвы? Этого человека в палате она не наблюдала. Перед ней лежал кто-то совершенно другой.

— Именно, — подтвердила Юн Хян Ми, хотя уверенности в ее голосе поубавилось.

— Давай я кое-что объясню, Юн Хян Ми, — начал Кан Ён Сок, окончательно закрывая ноутбук и откладывая его в сторону, на небольшой столик рядом с койкой. — Ты и Мун Джин потеряли всякое право на уважительное обращение после того, как я получил удар ножом. За тебя получил, кстати говоря. Понимаешь?

— Это все вздор, — ответила женщина. — Мы тебе ничего не должны. То, что случилось, лишь последствия твоего выбора работать на Пак Сумин.

Что это ничтожество себе вообще позволяет и почему так себя ведет? И почему он сует нос в дела своей хозяйки, которая буквально достала его из какой-то помойки, в которой он сидел до этого? Чем дольше длился этот разговор, тем меньше Юн Хян Ми понимала, что тут происходит. Но картина перед глазами ей совершенно не нравилась, а наглость северянина приводила почти в бешенство.

— Нет, — покачал головой Кан Ён Сок. — Это последствия выбора Мун Джина, который поставил твои жизнь и здоровье выше моих. Твой мужчина знал, что со мной хотят сделать, но даже не колебался. И не спорь, мы оба знаем, что он принял решение моментально и даже не пытался сопротивляться навязанным условиям. Так что, Юн Хян Ми, ты задолжала мне один удар ножом.

Парень отбросил одеяло и, опустив ноги на холодный бетонный пол, тяжело встал с койки. Используя пустую стойку для капельниц как посох, он сделал несколько шагов и встал прямо напротив директора по персоналу компании InterConnect.

— Как будешь отдавать долги, Юн Хян Ми? — нагло спросил Кан Ён Сок.

— Что ты имеешь в виду? — с опаской спросила женщина.

— Во сколько ты оцениваешь карьеру своего мужчины? Свободу своего отца? Свою собственную? — стал перечислять Кан Ён Сок. — Ты же понимаешь, что вокруг меня сплелся такой клубок преступлений, что стоит мне заговорить…

Кан Ён Сок покачал головой и начал прохаживаться по палате.

— Доктор сказал, мне нужно начинать двигаться. Осторожно, чтобы швы не разошлись, но и лежать постоянно нельзя. А у меня еще и спина болеть стала, койки здесь слишком мягкие, — внезапно пожаловался мужчина. — Так во сколько ты оценишь свободу своих мужчин, Юн Хян Ми?

— Ты что-то от меня хочешь?

— Что я хочу не так и важно, важно то, что стоит на кону, — резко ответил Кан Ён Сок. Северянин дошел до стены и сейчас медленно разворачивался. — Я хочу услышать, что ты осознаешь все риски. И то, что даже если твой папаша выйдет сухим из воды, то Мун Джина я растопчу. А не справлюсь я — его добьет Пак Сумин. Исход этой истории зависит лишь от того, согласишься ли ты расплатиться по счетам за принятый мной удар ножом, Юн Хян Ми. Ты понимаешь меня?

— Что тебе надо? — прямо спросила женщина.

Сейчас она с такой силой сжимала ручки своей небольшой сумочки, что, казалось, кожаные ремешки вот-вот лопнут.

— Услуга, — усмехнулся Кан Ён Сок. — Ты говорила с Пак Сумин?

Эта неформальная речь больно резала по ушам, раздражала, но Юн Хян Ми держалась. Сейчас перед ней был не тихий северянин и ассистент, с которым игралась его подруга, а раненое, и от этого еще более опасное животное. Зверь, который сейчас словно дикий камышовый кот с пойманной мышью, игрался с ней, подпинывая лапой в нужном ему направлении.

— О чем? — уточнила Юн Хян Ми.

— Значит, не говорила, — выдохнул мужчина. — Значит, у меня есть для тебя новости. Бетонный завод под Пусаном, знаешь о нем?

— Конечно же, — ответила женщина.

— Через пять дней Пак Сумин потеряет в нем долю, какое-то размытие акций или как это правильно называется, — махнул пальцами северянин.

— Рейдерский захват бизнеса, — подсказала Юн Хян Ми.

— Он самый, — согласился северянин.

— И чего ты от меня хочешь? Завод стоит миллиарды вон, у меня или моего отца нет таких денег! — вспыхнула женщина.

Кан Ён Сок замер у стены, держась за стойку.

— Я знаю, — просто ответил северянин. — Но это не значит, что денег нельзя найти.

— О чем ты говоришь? — спросила женщина.

— А вот вопросы задавать вредно, — улыбнулся Кан Ён Сок, и от этого оскала Юн Хян Ми едва не вздрогнула. — А теперь слушай внимательно, дочь Юн Донджина. Ты позвонишь своей подруге и узнаешь, что происходит. И сыграешь в дурочку, сильно удивляясь этим внезапным новостям. А потом скажешь, что попробуешь найти инвестора.

— Хочешь, чтобы я нашла для Пак Сумин инвестора? — спросила Юн Хян Ми. — О какой сумме вообще идет речь?

— Миллиардов двадцать или около того, — пожал плечами северянин и поковылял обратно к койке. — Что-то я устал… Знаешь, как болит свежая колотая рана? Хотя откуда тебе знать, это же меня продырявил бандитский нож.

— Ты говоришь какую-то чушь, еще и позволяешь себе такую грубость… — начала заводиться Юн Хян Ми. — Какие-то инвесторы, разговоры… Что ты вообще несешь⁈ Я что…

Северянин посмотрел на нее так, что женщина осеклась. Она снова почувствовала себя маленькой мышью, с которой просто играются. И как вообще Пак Сумин смогла пригреть такого человека⁈ Он же натуральный головорез! Бандит! Это сквозило в каждом движении, каждом слове, даже в его позе!

— Твое дело выполнять мои приказы, а не задавать вопросы или пытаться думать. Последнее надо было делать раньше, пока вы не поехали с Мун Джином на пару в Пусан без нормальной охраны, — прошипел северянин.

— Наглец! Прекрати мне угрожать или…

— Юн Хян Ми, ты убивала людей? — внезапно спросил Кан Ён Сок. — Конечно же нет, но говорят, для большинства это очень тяжело, лишить другого человека жизни. Твои с Мун Джином решения вынудили меня сделать это собственными руками. Четырежды за один вечер. И знаешь что?

Женщина неосознанно сделала несколько шагов назад, пока не уперлась спиной в дверь.

— Человеческая жизнь стоит удивительно мало, — продолжил северянин. — Особенно, если этот человек стоит у тебя на пути, как те четверо. В отличие от Мун Джина я мужчина, и делаю то, что нужно сделать, а не только то, что я хочу. Так что поэтому я до сих пор в Сеуле и сейчас говорю с тобой, Юн Хян Ми. Но если ты думаешь, что то, что я сказал о твоем парне и отце — шутка, то давай проверим. Сможет ли массовый убийца, которому грозит смертная казнь, рассказать на суде правду? О самостреле, о пистолете в квартире. О вашей лжи полиции и манипуляциях следствием. Думаешь, это будет сложнее, чем убить четверых?

Кан Ён Сок смотрел на нее прямо. Без мерзких ухмылок, без взгляда исподлобья. Он не издевался, не ерничал, не пытался ее запугать. Он просто вываливал на нее неоспоримые факты. И в самом деле, ему даже не придется лгать. Достаточно просто рассказать правду об их преступлениях и посмотреть, что из этого получится. А Пак Сумин только подольет масла в огонь, почему-то Юн Хян Ми была уверена в том, что старая подруга встанет на сторону северянина и сделает все для того, чтобы сломать им троим — ей, отцу и Мун Джину — жизнь. И в чем-то она будет даже права. Ведь они были виновны.

— Что я должна сделать? — наконец-то выдавила из себя женщина, отводя взгляд в сторону.

— Вот такой разговор уже намного лучше, — кивнул головой северянин. — Найди кого-нибудь, кто мог бы сойти за инвестора. Кого-нибудь за границей. В Китае, например. Из старых партнеров отца Пак Сумин. Ты же сможешь это сделать?

— В архивах конгломерата что-нибудь найдется, — ответила женщина. — Отец даст мне доступ к документам.

— Вот и отлично. Найди какую-нибудь фигуру. И раздобудь подставную фирму. Лучше две. Одну в офшорной зоне, вторую — корейскую. Если не будет двух, можно только одну. С действующими банковскими счетами и какой-нибудь заявленной инвестиционной деятельностью.

— Что ты хочешь сделать? — спросила женщина, но северянин тут же поднял вверх палец.

— Ты не задаешь вопросов, а выполняешь приказы, — ответил Кан Ён Сок. — А фирмы нужны по их прямому назначению. Проивестировать приоритетный выкуп акций. Подготовь все так, будто бы инвестор на самом деле существует. Договор, счета, процент отступных. Все что потребуется, чтобы это выглядело и работало, как настоящая инвестиция.

— И что потом?

— Передашь мне реквизиты первой фирмы в цепочке, — ответил Кан Ён Сок.

— Откуда у тебя такие деньги? — удивилась женщина.

— Опять вопросы, — шикнул Кан Ён Сок. — У меня нет денег, но я знаю к кому обратиться, чтобы их достать. Хотя и придется попотеть. Но твое дело — фирмы, документы и обставить все так, чтобы даже Пак Сумин свято поверила в существование инвестора. Ты меня поняла?

Женщина с удивлением смотрела на человека на больничной койке. Кто он, черт возьми, такой? Чей-то сын из другой семьи? Нет, она знала в лицо всех чеболей этого возраста. Большинство из них. Северокорейский шпион? Очень маловероятно. Соседям нужны деньги внутри страны или для внешних закупок, но точно не для инвестиций в предприятия юга. Точно не в бетонные заводы молодых девушек. Тогда кто же он такой⁈

— Ты меня поняла? — повторил свой вопрос Кан Ён Сок.

— Да, — кивнула женщина.

— Хорошо. Крайний срок выкупа акций — вторник. У тебя срока до понедельника или четыре дня. Жду отчеты по почте, заголовки писем придумаешь сама, что-нибудь похожее на рабочие письма InterConnect. А теперь свободна, можешь идти, — сообщил молодой мужчина, после чего мигом потерял к ней интерес. Демонстративно потянулся за ноутбуком, всем видом показывая, что ему нужно работать.

Юн Хян Ми тяжело сглотнула и выскользнула за дверь, будто побывала в кабинете большого начальства.

Как это вообще понимать⁈ И что самое удивительное, этот северянин так обложил ее, что сейчас у нее не было другого выбора, кроме как подчиниться и выполнить его приказ. Каких-либо способов уклониться от выданного задания или провалить его без серьезных последствий Юн Хян Ми просто не видела.

Когда дверь за госпожой Юн Хян Ми закрылась, я наконец-то смог выдохнуть. Бок жгло так, что я уже пожалел о своем небольшом представлении.

Сегодня утром мой врач совершал обход и наконец-то сообщил последствия ранения. Нож бандита задел селезенку и врачам пришлось провести спленэктомию, то есть орган пришлось удалить. Операция не самая сложная, да и как объяснил доктор, селезенка — это не почка, и уж тем более не печень, без нее жить можно и вполне комфортно, но вот дня четыре-пять мне стоило полежать без особого движения. Хотя динамика выздоровления у меня была обнадеживающая, а врачи планировали выпнуть меня из реанимации в сторону общих палат уже завтра, рассекать перед Юн Хян Ми мне все же не стоило.

С опаской посмотрев под больничную рубашку, я проверил наличия пятен крови на перевязке. Еще расхождения швов мне не хватало, это отсрочит мою постановку на ноги. Но и лежать во время разговора я не мог. Это банальная психология, тяжело давить на человека, когда смотришь снизу вверх, да еще и с больничной койки. Так что пришлось встать на ноги на денек раньше и бравурно маршировать по палате, опираясь на стойку для капельниц.

Но Юн Хян Ми сдалась, я видел это по ее затравленному взгляду. В будущем мне придется что-то предпринять, чтобы закрыть ей рот, но на короткой дистанции она станет послушным исполнителем.

Вообще, завербовать кого-нибудь со связями и возможностями — лучший исход работы по поиску агентуры «на земле». Из-за необходимости работать удаленно моему подразделению постоянно приходилось искать доверчивых или наивных людей на местах. Ну, или соблазнять тех, кто был не против переступить черту закона. Чего только стоила массовая операция по обналу с серых кредитов, которую провернули мои предшественники, задействовав подставных лиц по всей Юго-восточной Азии. Да, потери на «комиссии» были солидные, но одновременно вычистить столько банковских счетов — это нужно было готовить долго и терпеливо.

Если проводить аналогию с шахматами, Юн Хян Ми не тянула на ферзя — для этого ей не хватало ресурсов — но в конкретной ситуации была как минимум конем, а при должном развитии ее как моего инструмента, имела перспективы стать и ладьей. К моему удивлению, отражение атаки на Пак Сумин хоть и обвалило защиту, выстроенную на поле, но в итоге противник «зевнул» вайфай-сеть своей галереи, а это было фатальной ошибкой. Как и в шахматной партии, абсолютно выигранную позицию можно слить за один ошибочный ход, точно так же Пак Хи Шунь сейчас стремительно терял свое преимущество, не уделив достаточного внимания собственной обороне, полностью сосредоточившись на атаке.

А за такие вещи в шахматах наказывают очень жестоко, впрочем, как и в реальной жизни.

Изучение почты этого паразита дало мне целый вагон информации. Подробный план атаки на Пак Сумин, как лично, так и на ее бизнес. Переписка с партнерами, информация об аккумуляции средств для выкупа акций бетонного завода и многое другое. Отдельно мое внимание привлек подробный план обвала бизнеса Пак Сумин, где все как по нотам, разыгрывалось в одну большую симфонию рейдерского захвата. Меня впечатлило то, что Пак Хи Шунь не побоялся вмешиваться в дела подконтрольных конгломерату фирм и напрямую вредить их бизнесу, а целый каскад технических проблем, которые наблюдались в различных организациях-клиентах InterConnect и на объекты к которым мы ездили целую неделю, тоже оказалось делом рук сына Пак Бо Гома.

Собрав информацию о вредительстве сторонним компаниям, я переключился на список лиц, которым угрожал или которых подкупил Пак Хи Шунь для того, чтобы обложить свою сестру со всех сторон. Информацию приходилось выуживать по крупицам, обрывки имен и должностей из переписок и отчетов агента Пак Хи Шуня, суммы, которые были переведены на счета, названия различных фирм. Все это я сопоставлял до позднего вечера, собирая в одну большую и вонючую бомбу из дерьма.

Когда прошло время ужина, в моей палате появилась Пак Сумин. На девушке все еще не было лица, но выглядела она чуть живее, чем вчера. А еще перед собой она катила кресло-каталку.

— Предлагаешь отправиться на прогулку? — усмехнулся я, пересаживаясь в инвалидное кресло.

— Сегодня погода хорошая, погоняешь по парковке, — фыркнула годзилла.

— Есть хорошие новости?

— Не, я все еще по уши в дерьме, но сегодня в обед встретилась с онни, — сообщила девушка, выкатывая меня из палаты. Хотя держалась за рукоятки она скорее ради галочки, ведь я налегал руками на колеса.

— И как? — спросил я.

Пак Сумин нахмурилась.

— Все еще хочется выцарапать ей глаза, но она предложила поискать по старым контактам отца. Может, и найдется кто-нибудь из инвесторов. Даже если я потеряю контрольный пакет, можно зацепиться значительной долей. Если вместо десяти процентов с хвостиком у меня будет хотя бы тридцать, игнорировать мой голос в совете не смогут. А банкротить строительные компании Пак Хи Шунь не решится, да и с дедом можно поговорить на эту тему…

— Ты простила госпожу директора? — уточнил я.

— Простила⁈ — фыркнула Пак Сумин. — До прощения ей еще очень далеко. Если это вообще возможно. Но пока у меня не так много союзников, а она предложила какое-то подобие помощи. Пусть работает, посмотрим на результаты.

— То есть, ты решила все же бороться? — уточнил я, поворачивая голову и глядя на идущую за моей спиной Пак Сумин.

Мы заехали в лифт, и девушка нажала на кнопку первого этажа. Не знаю, что она сказала полицейским, но коп на стульчике даже не шелохнулся, только что-то пробурчал в рацию и остался на своем месте.

— Сдаться сразу было бы слишком просто, — ответила Пак Сумин, выкатывая мое кресло из кабины лифта. — Во всяком случае, делать такой подарок дяде и братьям я не собираюсь. А если уж придется унижаться, то тогда я лучше буду это делать перед стариком Пак Ки Хуном, чем перед этими выродками.

— Одно другого не лучше, — заметил я.

— Но это больше, чем ничего, — ответила Пак Сумин.

— Значит, будете искать инвестора? — осторожно уточнил я, выкатываясь с помощью Пак Сумин из больших дверей приемного покоя на пандус перед парковкой. Свежий октябрьский воздух ударил в грудь. Самый разгар осени, но еще относительно сухо и не так холодно.

— Если найдется, то это будет чудо, — ответила Пак Сумин, подкатывая кресло к скамейке и усаживаясь рядом.

Я же достал из-под сидения плед и накинул его себе на грудь. Это годзилла тоже предусмотрела.

— Когда тебя выпишут? — спросила девушка.

— Должны на следующей неделе, — ответил я. — Завтра после обеда уже могут перевести в общую палату, дней пять на то, чтобы края раны стянулись, через пару недель снять швы. Но торчать в больнице не обязательно. Так врач сказал. А как дела в офисе?

— Ты про отдел? Без понятия, — пожала плечами Пак Сумин. — Да и без тебя я все равно там ничего не сделаю. Юн Хян Ми оформила мне неоплачиваемый отпуск, а что будет дальше увидим. Пока всем занимается Ким Бон-Со.

Я ничего не ответил. Просто запрокинул голову и посмотрел в глубокое ночное небо над Сеулом. Свет городских огней превращал небосвод в бездонное черное пятно и единственное, чего мне сейчас захотелось — это перенестись с Пак Сумин во дворик старого храма на горе. Там звезды светили нам намного ярче.

Последняя прода 3 тома уже завтра! Завтра же первая глава 4 тома. Не забудьте добавить в библиотеку, поставить лайк, показать друзьям и знакомым!:)

День Икс совпал с днем моей выписки из больницы. Накануне я получил извещение об уголовном деле, но заседание суда об избрании меры пресечения на время следствия будет проведено только через неделю, так что пока я был просто под подпиской о невыезде. Ну и отпустили меня домой под честное слово одного могущественного чеболя, но этого никто вслух, конечно же, не говорил.

Пак Сумин приняла помощь деда и теперь ее снова окружали люди Юн Донджина. За неимением лучшего — пусть и так, тем более, сейчас девушке было глубоко плевать на слежку, которую за ней мог устроить старик, у нее были проблемы посерьезнее.

Она не подавала виду, но я видел, что годзилла сильно нервничает. Ей пришлось принять предложение Юн Хян Ми и искать возможные контакты среди бизнес-партнеров покойного отца, кто мог бы вложиться в основанное им предприятие, но пока, очевидно, со всех сторон было глухо. Госпожа директор по персоналу еще несколько раз встречалась с подругой, но по скупым рассказам Пак Сумин можно было сделать вывод, что встречи эти были далеки от тех теплых посиделок, что были между ними в прошлом. Юн Хян Ми стабильно отыгрывала свою роль, а я даже получил пару писем с отчетами.

Старая подруга Пак Сумин превосходно справилась с моим заданием. Не знаю, дело в связях, или все на самом деле было проще, чем я думал, но уже на третий день после нашего с ней разговора мне на почту пришло письмо с реквизитами и контактами юриста, который занимался управлением нужных мне юридических лиц.

Так как наша квартира была разгромлена, мы въехали в пентхаус Пак Сумин. Я даже не удивился тому, что девушка не рассматривала мое заселение в какую-нибудь другую квартиру, а на проживании в пентхаусе настояли люди Юн Донджина. Все довольно просто: в него банально сложнее проникнуть из-за системы паролей в лифте и на технических лестницах. Просто зайти с улицы и вломиться в него нельзя, в отличие от жилья, которое мы с годзиллой занимали ранее этажом ниже.

По распоряжению Пак Сумин сюда перенесли все наши вещи. Мой рабочий стол стоял уродливым пятном посреди богатого интерьера гостиной, но занимал почти такое же расположение, как и в квартире — чуть позади и по диагонали от дивана, расположенного напротив огромного ТВ-экрана. Тут уже система была повнушительнее, а диагональ я даже и представить себе не мог. Наверное, метра три, не меньше. В целом, пентхаус был похож по своей планировке на квартиры, только ванных комнат и спален тут было больше, в отличие от апартаментов на этажах.

Один из охранников повел меня через гостиную, показать мою комнату, Пак Сумин же осталась разбираться с делами. Скоро должна была приехать Юн Хян Ми — директор по персоналу позвонила буквально двадцать минут назад, когда мы только ехали из больницы, и настояла на встрече.

Пак Сумин этому вторжению была не слишком рада, но я знал, что «новости» мой послушный агент принесет хорошие. Наконец-то «найдется» инвестор, который под внушительный процент от прибыли на ближайшие три года будет готов оплатить приоритетный выкуп акций, то есть проинвестировать конкретно Пак Сумин, а не входить в закрытое акционерное общество на общих условиях.

Вопрос с отступными мы с Юн Хян Ми обсудили накануне отдельно по телефону. Я настоял на том, чтобы сделка выглядела натурально, а значит, годзилле придется потерпеть некоторые убытки. Необходимую для выкупа ее акций средства я уже перевел с криптобирж на счета подставной фирмы «инвестора» через банк на Каймановых островах, и сейчас нужно было только согласие девушки на эту авантюру. Всю прошедшую неделю Пак Сумин готовилась больше не к спасению своего бизнеса, а к тому, чтобы максимально усложнить жизнь Пак Хи Шуню. Девушка консультировалась с корейскими юристами — ее знание международного права не слишком помогало в случае с корейскими реалиями, и уже планировала пойти на принцип и сделать все для того, чтобы завод и строительные фирмы просто прекратили свое существование. Это был буквально последний суицидальный рывок — идти по судам и требовать признать допвыпуск акций ничтожным решением. Вероятность того, что счета заблокируют на время выяснения обстоятельств, а суд встанет на сторону Пак Сумин, стремилась к нулю. Девушка сама вырыла себе яму тем, что не принимала активного участия в делах собственных предприятий, являясь исключительно конечным выгодоприобретателем. Оспорить квалификацию Пак Сумин и «трезвость» ее суждений у совета акционеров не составит труда, да и дед чебольки мог подключиться к этому процессу и просто помешать ей обанкротить собственное наследство, которое Пак Бо Гом и его сыновья видели в составе конгломерата как подчиненные семье компании.

Я надеялся, что двойная прокладка из офшорных организаций запутает следы и для налоговой все будет выглядеть как привлечение иностранного капитала, а не как личные средства Пак Сумин, так что и контракт нужен такой, чтобы он не вызывал подозрений у специалистов. А я был уверен, документ будут изучать, ведь как только Пак Хи Шунь поймет, что его провели, шум поднимется такой, что аж в ушах звенеть будет.

Единственное слабое звено во всей это цепочки — сам бетонный завод, точнее люди, которые сидели внутри. Но и этот вопрос я уже прозондировал через Юн Хян Ми. Вообще, за эту неделю я понял, как удобно иметь исполнительного и способного помощника, и почему Пак Сумин всегда сбрасывала на меня столько своей работы. Стоило быть менее усердным и полезным, оставалось бы больше времени на чтение манхвы.

Пришлось искать через третьи руки и некоторых коллег Мун Джина, но госпожа директор смогла подписать на дело десяток крепких ребят, которые сопроводят нас завтра утром в Пусане на личное подписание документов. И в тот момент, когда мы сядем в самолет, отправляющийся в южный портовый город, Пак Хи Шунь будет слишком занят происходящим вокруг, чтобы хоть как-то отреагировать.

Я с удовольствием достал из кармана смартфон и посмотрел на время. Начало второго дня. Билеты в Пусан я забронировал заранее сразу на два вечерних рейса, если не получится купить свободные места — хотя в бизнес-классе всегда должно найтись несколько свободных кресел. Уверен, у Пак Бо Гома и Пак Ки Хуна был собственный самолет для деловых полетов по региону, но Пак Сумин пока до таких высот не доросла.

Пока не доросла, уверен, у девушки еще все впереди.

— Подруга! — донеслось откуда-то из гостиной и я понял, что это была Юн Хян Ми.

Я встал с края кровати, на которой устроился проверить расписание самолетов, и поковылял в сторону гостиной. Рана заживала хорошо, на следующей неделе уже должны снять швы.

— Госпожа директор по персоналу Юн Хян Ми! — воскликнул я, увидев посреди главной комнаты пентхауса молодую женщину. — Доброго дня!

Как того и требовала ситуация, я тут же согнулся в неловком поклоне, придерживая раненый бок.

— Не стоит гнуть спину, Кан Ён Сок, не для нее, — услышал я голос Пак Сумин, а в следующий момент девушка аккуратно погладила меня по спине ладонью, показывая так, чтобы я разогнулся. — С чем ты пришла?

— Отличные новости! — деланно-восторженно воскликнула Юн Хян Ми.

Наши взгляды на мгновение встретились и женщина едва не вздрогнула. Я же только чуть улыбнулся и, пропустив вперед Пак Сумин, отправился на кухню, сделать женщинам кофе.

Пока все шло по плану, и я был очень этому рад.

За несколько часов до начала выставки на парковку галереи заехали неприметный грузовик и микроавтобус. Как и уверял заказчик, никаких проблем с проникновением не возникнет — охранник на входе только скользнул по поддельным документам взглядом и поднял шлагбаум, запуская группу электриков на территорию учреждения.

Из буса вышли семеро. Шесть человек сразу же принялись разгружать огромный, занимающий почти все пространство кузова грузовика генератор, а последний, главный в группе — отправился к грузовому входу, возле которого сейчас стояла вооруженная охрана.

— Стоять! — рыкнул один из охранников в дешевом костюме и с рацией на поясе. — Кто такие?

— Электросети! Из обслуживающей компании! — важно сообщил мужчина, протягивая документы по заказ-наряду. — Привезли дополнительный генератор, вот, как и заказывали, двадцать киловатт!

— А, это вы, — охрана переглянулась. Документы были в порядке, да и от управляющего галереей сегодня пришло письмо по электронной почте, где этот сноб предупреждал о том, что перед выставкой привезут новое оборудование. Удивительное дело, ведь обычно этот хлыщ предпочитал носиться туда-сюда и орать на всех подряд.

Из письма же выяснилось, что в экспозиции было задействовано слишком много софитов, и чтобы все здание в итоге не осталось без электричества, было принято решение арендовать дополнительные мощности и перебросить на них часть нагрузки.

— Поможете затащить? — спросил один из электриков, но охрана даже не шелохнулась. Ну конечно же, кто станет гнуть спины лишний раз? Эта дура весила больше чем полтонны и это при условии, что с генератора сейчас был снят металлический кожух, который нужно будет поставить на место после монтажа.

Так что грузчикам пришлось закатывать и огромный дизель-генератор, и заносить дополнительное оборудование в щитовую самостоятельно. Тут была вытяжная система, которая должна была выводить выхлоп через техническую вентшахту на улицу, и канистры с топливом, и силовые кабели, и все остальное. Благо, помещение находилось не слишком далеко от рампы и времени это все заняло не много.

Через полчаса работа была почти завершена. Как и просил клиент, генератор был установлен, канистры с топливом — поставлены рядом. Рукав вытяжки для виду проброшен, но до конца не смонтирован. На это не было времени. Вот только в канистрах был не дизель, как мог бы подумать знающий человек, а смесь бензина с растворителем. Крайне летучая и прекрасно горящая дрянь.

Когда грузчики убрались из помещения восвояси, фальшивый электрик прошелся по канистрам, чуть приоткрывая горловины, чтобы в течение часа помещение насытилось огнеопасными парами, после отправился колдовать с электрощитом.

Схема пожарной сигнализации здесь была довольно простая, но надежная. Но для того, чтобы исключить вероятность того, что пожар будет потушен раньше времени, нужно было отключить систему оповещения. После — проникнуть в соседнее со щитовой подвальное помещение и перекрыть кран подачи воды в оросительную систему. То есть даже если специальные запорные колбы от температуры лопнут, то вода довольно быстро закончится, как только накопленное в системе давление будет сброшено.

По техническим коридорам туда-сюда сновали люди, так что затеряться в этой толпе человеку в спецовке не составило никакого труда. Грузчики уехали с территории почти сразу же, через сорок минут после них за пределы галереи выехал и микроавтобус, за рулем которого сидел электрик.

В галерее же остался купленный по дешевке генератор, заправленный топливом и обложенный со всех сторон канистрами с горючей смесью. Примерно за час до начала выставки работы внутри закончатся, лишний персонал — выйдет прочь, чтобы не мозолить глаза элитным гостям грядущего мероприятия. На парковке, вместо фургончиков и дешевых корейских автомобилей появятся элитные немецкие авто и спорткары.

И вот в этот момент, когда все будет готово к началу вечера, в техническом помещении прогремит такой силы взрыв, что в галерее не останется ни единого целого окна, а огненный шар, прокатившийся по узким коридорам, приведет к возникновению бушующего пожара.

Система пожаротушения не сработает, и пока экстренные службы будут ехать на вызов, продираясь через вечерние пробки в центре Сеула, от небольшого, но крайне ценного здания Пак Хи Шуня останется только пылающая бетонная коробка.

Утро понедельника в офисе бетонного завода Пак Сумин в Пусане началось крайне необычно.

К главному входу в административное здание подъехала целая колонна джипов GLE, из которых тут же высыпалось полтора десятка крепких парней с армейскими повадками и короткими уставными стрижками.

Пока охрана на входе пыталась понять, что происходит и силилась удержать мужчин, в фойе вошла Пак Сумин в сопровождении нескольких боевиков, юриста с портфелем и молодого мужчины, который нес сумку с ноутбуком. Эта небольшая процессия миновала пост охраны, прошла к лифтам и, пока молчаливые, но очень решительные боевики сопровождения блокировали выходы из здания и не давали охране даже потянуться за телефонами, в полном составе погрузилась в один из лифтов и отправилась на верхний этаж, где прямо сейчас собрались основные акционеры предприятия.

Когда двери в зал совещаний распахнулись, пожилые мужчины чуть привстали, готовясь поприветствовать своего нового делового партнера Пак Хи Шуня, однако вместо него увидели Пак Сумин. На лицах многих проскользнула пренебрежительная ухмылка, но вот некоторые стали нервно озираться по сторонам, ища поддержки у своих товарищей.

— Доброго утра, господа, — улыбнулась Пак Сумин, по-хозяйски проходя во главу стола и опускаясь в кресло, подготовленное для ее брата. — Вижу, все уже в сборе. Начнем заседание?

— Госпожа Пак Сумин! — воскликнул один и дольщиков, приподнимаясь со своего места. — Потрудитесь…

— Молчать! — рявкнула чеболька, с силой ударяя по столу ладонью. — Сейчас мы подпишем бумаги о том, что я выкупаю новые акции в полном объеме и перевожу соответствующую сумму в уставной фонд предприятия, господин Хон Чжон Ён, наш главный бухгалтер, подтверждает, что деньги отправились на счет и лично проследит за их зачислением. После чего мы внесем соответствующую запись в журнал и зафиксируем окончание процедуры. До этого момента зал никто не покинет. Вам всё понятно⁈

— Но деньги могут идти до пяти дней! — возмутился один из акционеров.

— Значит нам стоит понадеяться, что ордер обработают быстрее или вам придется поверить мне на слово, — недобро улыбнулась Пак Сумин.

— Да это бред! Откуда такая сумма у девчонки! — вспыхнул другой совладелец предприятия, вскакивая со своего места. — Это все обман! Запугивание!

Пак Сумин окатила мужчину холодным взглядом, но даже не шелохнулась. А вот охрана за ее спиной пришла в движение, готовая применить к дебоширу силу.

— Если вы ждете моего брата, то можете и не надеяться, — сообщила Пак Сумин. — Поверьте, он еще не скоро сможет покинуть Сеул. Так что давайте начнем, мне тошно находиться с вами всеми не то что в одной комнате, а даже в одном городе.

Старики, сидящие за длинным столом, притихли, опустив голову. То, что планировалась как легкая афера для того, чтобы присосаться к капиталу конгломерата Пак и перевести завод под управление уважаемого господина Пак Бо Гома, обернулось катастрофой. И, судя по тому, как вела себя Пак Сумин, у девчонки оказалось пара тузов в рукаве.

Молодой ассистент сделал шаг вперед и, положив перед чеболькой сумку, достал ноутбук, включил, развернул экраном к девушке.

— Ну что же, — довольно оскалилась Пак Сумин, — приступим.

— Это что вообще такое⁈

Пак Ки Хун впервые за долгие годы так сильно повышал голос, и у него было для этого достаточно причин.

Его сын, Пак Бо Гом, и младший внук, Пак Хи Шунь, сейчас стояли перед патриархом склонив головы и не зная, что ответить.

Госпожа Чхве Кан-Ми стояла позади своего дяди и прожигала взглядом двоюродного брата и своего племянника. Ведь накануне вечером к ней на почту аноним прислал крайне любопытный файл с разбором махинации такого масштаба, что даже от беглого ознакомления с основными пунктами у нее зашевелились волосы на затылке. В своих игрищах брат и племянник зашли настолько далеко, что в итоге пришли к прямому вредительству компании. Подкуп, шантаж, срыв сроков поставок и остановка работы целых отделов, не говоря уже о репутационном ущербе, который понесли компании конгломерата Пак. Все это было делом рук этой парочки.

— Потрудитесь объяснить, как это все произошло⁈ — продолжил орать Пак Ки Хун, вставая со своего места и потрясая перед собой распечатками, которые принесла ему на стол госпожа Чхве еще накануне поздно вечером. — У вас что, совсем мозгов нет⁈

— Отец, пойми… — подал голос Пак Бо Гом, но старик уже был рядом и отвесил мужчине хлесткую пощечину.

— Тебя стоило бы выпороть, как я это делал, пока ты был мал! — прошипел старик. — И ты! Хи Шунь! Как ты собираешься вести бизнес, если не знаешь меры!

Следующая пощечина прилетела уже внуку, который только в ужасе схватился за щеку. Ни отец, ни мать его никогда не били. Не считали это правильным, да и поводов всегда идеальный Пак Хи Шунь для такого обращения не давал.

До этого дня.

Сегодня глава семейства был буквально в ярости.

— Вы сейчас же объясните, зачем выкачали из семейного бизнеса двадцать миллиардов вон, почему саботировалась работа многих компаний, почему вы изваляли имя семьи Пак в дерьме и перьях! Сейчас же! — проорал старик, бросая увеситую стопку бумаг в лицо своему сыну.

— Деньги были собраны для того, чтобы выкупить акции предприятия, которое мы хотели присоединить к нашему конгломерату, отец, — тихо ответил Пак Бо Гом.

Мужчина с такой силой сейчас сжимал кулаки, что ногти вот-вот должны были пробить кожу ладоней. Но говорил он все же спокойно. Все было бы намного хуже, если бы старик молчал, а не требовал объяснений. Тогда у него не было бы и малейшего шанса прояснить ситуацию.

— Отец! — внезапно встрял Пак Хи Шунь. — Тебе не стоит оправдываться! Это все было на благо…

В следующий момент Пак Бо Гом впервые ударил своего сына. Ударил жестче и сильнее, чем это сделал ранее уже постаревший Пак Ки Хун, ударил так, что младший внук главы конгломерата Пак упал на пол, держась за разбитые губы. Хотя это был всего лишь удар открытой ладонью.

— Закрой рот и прояви уважение к главе семьи, — выплюнул сквозь зубы Пак Бо Гом. — Если старшие требуют от тебя объяснений, то ты должен быть благодарен за такую возможность.

Ошарашенный, Пак Хи Шунь переводил взгляд с отца на деда, но хуже всего было то, что свидетелем всей этой сцены стала Чхве Кан-Ми. Эта старая змея, почему именно она стала свидетелем подобного унижения⁈

— Что за предприятие? — спросил старик.

— Бетонный завод.

— Какой?

— В Пусане.

— Бо Гом, отвечай прямо. Это тот бетонный завод, о котором я думаю? — уточнил Пак Ки Хун. — Вы пытались обанкротить Пак Сумин и захватить ее наследство?

Мужчина молча склонил голову. Сейчас главное не делать резких движений и не провоцировать главу семейства на необдуманные поступки. Пусть кричит, пусть отчитывает. Когда пыль уляжется, все вернется на круги своя.

— Племянница, — поднял руку Пак Ки Хун, подзывая госпожу Чхве. — Скажи, сколько человек работает в компаниях Пак Сумин?

— У меня нет точной информации, дядюшка, — елейно ответила Чхве Кан-Ми. — Я могу лишь предположить…

— Так предположи.

— На бетонном заводе, который планировали захватить ваш сын и внук, будет не меньше пятисот сотрудников, если считать с водителями, грузчиками и техническим персоналом. Но основная масса, конечно, рабочие, — стала рассуждать женщина, довольно поглядывая на двух заигравшихся наследников.

— Но это же только часть? Насколько я помню, там целая империя, — продолжил Пак Ки Хун.

— Не империя, но разносторонняя структура. На завод завязана логистическая и с десяток строительных фирм разных размеров и профилей. От дорожного строительства до жилых домов, — продолжила Чхве Кан-Ми. — В каждой фирме не менее десяти-пятнадцати человек административного персонала и неясное число рабочих. Вплоть до сотни, если мы говорим о дорожниках или крупном высотном строительстве.

— То есть, еще тысяча-полторы тысячи человек, так?

— По самым скромным расчетам.

— Итого две тысячи человек.

— Все верно, дядя.

Пак Ки Хун тяжело посмотрел на своего сына и младшего внука. И если Пак Бо Гом стоял не шевелясь, то юнец, который приложил ко всему происходящему руку сильнее всего, сейчас наматывал на кулак кровавые сопли, злобно зыркая на деда.

— Две тысячи человек. Скорее всего, две тысячи мужчин, потому что это строительство, — тихо начал Пак Ки Хун. — У каждого есть или жена, или подруга. Может, даже есть дети, что нынче редкость, но встречается. А может, и двое, если это этнические корейцы-эмигранты, которые часто работают в нашей стране на стройке. У каждого точно — стареющие или престарелые родители, которым нужно помогать, ведь они сыновья. И вы двое ради удовлетворения своих амбиций рисковали работой двух тысяч человек? Судьба пяти тысяч людей против вашей жадности и неспособности ужиться с девочкой-сиротой⁈

Последние слова Пак Ки Хун буквально прокричал, стуча ладонью по столу.

— Вам следовало дать по удару палкой за каждого сотрудника компаний Пак Сумин, которых вы подвергли опасности! А лучше, по удару за каждую вону, которую вы вытащили из оборота действующих предприятий, чтобы захватить этот бетонный завод. Что вы там придумали? Взятки акционерам? Подкуп? На какое преступление пошли на этот раз⁈

— Исходя из суммы, могу предположить, что речь идет о размытии доли, — подала голос госпожа Чхве.

— Рейдерский захват, значит, — недобро улыбнулся Пак Ки Хун. — Я прислушался к вашим доводам полгода назад, когда вы настояли на том, чтобы устроить Пак Сумин проверку. Она на самом деле позорила нашу семью. После — вы пытались давить на свою сестру и племянницу. В итоге дошли до того, что рисковали сотрудниками и целыми производствами, лишь бы получить желаемое! А итог⁈

— Мы не думали, что ты узнаешь… — подал голос Пак Хи Шунь, но нарвавшись на взгляд отца, тут же заткнулся.

— Не думали, что узнаю⁈ Может у вас и получилось спрятать вывод денег на вашу авантюру, но думаете, если бы вы принесли мне этот завод и компании моего покойного сына как трофей, то заслужили бы похвалу? Той ценой, которую пришлось бы за это заплатить⁈ Вон! Все есть в тех бумагах! Имена, суммы, расчеты возможных потерь и убытков! Годы работы псу под хвост из-за вашей жадности! Вот бы какой был итог!

— Пак Сумин недостойна того, чтобы жить самостоятельно! Она позор нашей семьи! — воскликнул Пак Бо Гом. — И ты сам это знаешь, отец!

— Пак Сумин пока единственная из всех моих потомков, кто оправданно носит фамилию Пак! — прокричал в ответ старик. — Потому что только Сумин-ян, как и я, думает о людях, которые от нее зависят и за которых она несет ответственность! И готова на все, чтобы в первую очередь защитить своих людей, пока вы, будто безродные ублюдки, рассматриваете их как пыль под ногами! Ваши костюмы! Ваши машины! Ваши вина, развлечения и дорогие часы! Все это сутки труда тысяч и десятков тысяч простых рабочих на наших предприятиях! Это они вам это дали, и вы обязаны о них заботиться, а не устраивать бандитские разборки с саботажем и нападениями! Всё! Хватит! Я запрещаю вам двоим как-то вмешиваться в дела Сумин-ян и в ее бизнес! И это касается Пак Минхо в том числе! Все! Вы пытались доказать мне, что Пак Сумин позор семьи и недостойна того, чтобы самостоятельно вести дела⁈ А я увидел, что недостойны своего наследства тут именно вы!

Глава семейства наконец-то выдохся и замолк, тяжело втягивая воздух сквозь зубы. Старый чеболь на самом деле был в бешенстве, в последний раз Пак Бо Гом даже и не помнил, когда видел его в таком состоянии. Когда погиб брат? Точно нет. Тогда Пак Ки Хун превратился в каменное изваяние, ни единый мускул не дрогнул на лице этого человека. Но сейчас он буквально рвал и метал.

— Кое-кто работы все же лишится, — продолжил Пак Ки Хун. — Вас из семьи я выгнать не могу, но всех, кто был причастен к вашим делам и умолчал, не доложив мне… Я лично назначу и тебе, Пак Бо Гом, и твоим сыновьям новых управляющих менеджеров. Надежных людей, которые помнят, кто здесь владелец, а кто — только наследник. Ты меня понял?

— Да, отец, — Пак Бо Гом и его сын глубоко поклонились и, пятясь, вышли из кабинета патриарха.

Пак Ки Хун только потер пальцами переносицу, словно собираясь с мыслями.

— Сегодня поработаешь со мной, Ми-ян, Юн Донджин занят увольнениями.

— Конечно, дядюшка, — ласково ответила женщина. — Сделать вам чаю?

— Будь добра, а потом будем разгребать этот бардак.

Старик задумчиво посмотрел на ворох бумаг, которые остались лежать на полу. На некоторых листах виднелись капли крови из разбитых губ Пак Хи Шуня. Но малец это заслужил. Сегодня ночью сгорела его галерея и только чудом никто не пострадал. У Пак Ки Хуна были некоторые догадки на тему того, что именно произошло, но он предпочитал держать свои мысли при себе.

В отличие от его внуков, Пак Сумин четко понимала, где пролегает черта, через которую не стоит переступать. Определенно, надо будет пригласить внучку на ужин. Хотя бы для того, чтобы услышать, как именно все прошло в Пусане, в который, по отчету людей Юн Донджина, она вылетела еще вчера вечером.

Мои дорогие читатели! История Кан Ён Сока и Пак Сумин продолжается и первая глава четвертого тома уже доступна для чтения! Переходим на новый том по ссылке: https://author.today/work/381148 или через кнопку «следующая книга». Спасибо за ваши лайки и комментарии под этой и следующей книгой цикла!

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Специалист технической поддержки – 3