Начало мая, праздники, прекрасная погода! Что может быть приятнее, чем прогулка с собаками в ближайшем лесу? Алёна и Павел даже не сразу поняли, что эти выкрики относятся к ним!

– У-бе-ри-те! Немедленно! Слышите! Уберите их отсюда! Вы что, не соображаете? Здесь же ДЕТИ!!! Уберите ваших собаааак!

Алёна оглянулась в поисках тех, кто мог так довести или напугать очень прилично одетую молодую женщину с ребенком лет шести, которого она с усилием схватила на руки.

– Я к вам, к вам обращаюсь! Немедленно уберите ваших псов! Ещё озирается, типа не соображает! Беременная, а туда же!

При упоминании о беременности Алёну, наконец, осенило. Визг, опасно приближающийся к границе ультразвукового диапазона, оказывается, относился именно к ним. Павел недоуменно пожал плечами. И Урс, и Бэк были в ошейниках, на поводках, да и шли вовсе не по детской площадке в городе, а по обочине просёлочной дороги, ведущей в лес.

– Простите, но псы абсолютно безопасны для вас, и все правила выгула выполнены, – если Павел думал, что как-то успокоит девицу, то он сильно ошибался.

– Да кто ты такой, чтобы решать, что безопасно моему ребенку, а что нет? Завели всяких убийц и ходят с ними туда-сюда! – заверещала она.

– Паш, пошли, – Алёна на нервных особ насмотрелась в школе. Бывало, что попадались мамы, уверенные в том, что уж её-то дитятко на голову выше всех вокруг, включая случайно пробегавших мимо Нобелевских лауреатов. Такие особы всех несогласных с собственным единственно правильным мнением старались истребить звуковыми залпами ещё на дальних подступах к гениальному дитяти.

– Идите, идите, да подальше! Чтобы и духу вашего в нашем посёлке не было! – верещала девица вслед. Лицо её сына опасно морщилось от пролетающих в непосредственной близости от него истеричных выкриков.

– Вот ребенок слушает, слушает, а потом сам так же визжать будет, – вздохнула Алёна, и успокаивающе положила руку на локоть мужа. – Не нервничай, говорить ей что-то совершенно бессмысленно. Она сейчас слышит только себя.

– И немудрено! Так орать-то! Интересно, где она живёт, надеюсь, далеко от нас, – Павел поёжился, представив такую особу в близких соседках.

Псы переглянулись и синхронно вздохнули. Им и в голову бы не пришло как-то навредить ребенку, а вот мать… От такой хотелось бежать, поджав хвост просто из-за крайнего омерзения.

– Это ж как Люська, только ещё хуже, – покачал тяжеленной чёрно-рыжей головой Бэк. Цвергшнауцер Люська, визгливая и истеричная, его всегда сильно доставала.

– Хуже, да! – согласился Урс, принюхиваясь к визгухе и её сыну. Так, на всякий случай, чтобы заранее подальше обходить. А то, мало ли, будут они с хозяйкой гулять, а на дороге попадется это… Место откуда хвост растёт… – Люську-то можно за поводок изловить, да к хозяйке отволочь, а эта сама себе хозяйка, и такая плохая для себя, аж удивительно! Ей бы себя подрессировать что ли… Да ещё и щенку своему голову морочит. Разве ж так можно? – недоумевал Урс.

Возвращаясь с прогулки, они снова услыхали знакомые крики, правда, уже активно перекрываемые незнакомыми голосами.

– Уберите! Немедленно уберите всех ваших собак и вот этого мальчика! Он только что отнял у Петеньки игрушку!!!

– Да это его игрушка, он просто свою забрал обратно!

– Он отнял. Петя ещё не поиграл. И убери свою шавку!

– Чего-то её заело на собаках, не находишь? – посочувствовал Павел.

– Да, пожалуй, среди всех объектов, которых она не любит, собаки занимают особое место, – согласилась Алёна.

Они аккуратно обошли подальше небольшую толпу, собравшуюся поинтересоваться, чего это с утра пораньше такие вопли, и уже довольно далеко ушли, как скандальная девица их увидела.

– Кууууда это вы попёрлись в наш посёлок? А ну, пошли отсюда вон! Убирайтесь, откуда пришли! – заорала она им вслед.

– Лиля! Они тут живут уже больше года. Не верещи! – устало сказал Фёдор, проходивший мимо с Чарой, послушно трусившей у его ноги. – И имеют право здесь ходить, где хотят, когда хотят и как хотят! А про Чару даже рот не открывай. Пожалуюсь твоей бабке!

Алёна вопросительно глянула на соседа, и Фёдор, пока они шли домой, охотно рассказал про скандалистку.

– Она с детства была громкая. Вечно чуть что – визг, крик, слёзы. Бабка у неё только за голову хваталась. Она на другом конце посёлка живёт, Ирина Ильинична. У неё внук и внучка. Мальчишка – Вовка, ну, сейчас уже Володя, конечно, и эта, – Фёдор мотнул головой в сторону раскручивающейся звуковой воронки. – Лилька. Володька – чистое золото. Хотя, бабка сразу так и говорила, что при такой сестрице он или с ума сойдёт, или вырастет очень и очень уравновешенным человеком. С ума не сошел, и вырос действительно спокойным непрошибаемо! А Лилька… Ну, вы сами слышали!

– А чего её так на собак-то плющит? – поинтересовался Павел, который нервных женщин не любил, опасался и вообще старался обходить как можно дальше.

– И на кошек, и на коров даже. Она вообще животных не любит. Считает, что это всё вредно, опасно, глисты, зараза, загрызание детей, взрослых и порча экологии. Во! – Фёдор выговорил всё это одним махом и пожал плечами. – Одна радость, когда Лилька с Кешей встречается.

– А Кеша это кто? – удивилась Алёна.

– Кеша? Это козёл. Замечательная по силе воздействия тварюга, я тебе скажу. Ты его ещё не видала? А! Ну, да, ты ж только в прошлом году приехала. Он как раз на вывозе был. Сначала на вязках, потом на выставке, а потом на съемках. Он какой-то супер – племенной, очень занятой зверь.

– На съемках? – переспросила Алёна.

– Да, в рекламе пива снимали. Даже того… Гримировали, то есть красили.

– Как красили? – удивился Павел.

– Натурально. Хозяйка рассказывала, что он хотел убить гримёра, режиссера и всех до единого актёров, – Фёдор рассмеялся. – Да вы не думайте, я не шучу. По рекламе козел должен был быть какой-то каштановый, что ли… Рыжеватый, короче говоря, а он до нужного колера не дотягивал. Да вы его сами увидите, он сейчас на той стороне на выпасе, – Фёдор махнул рукой, указывая направление, и Павел встревожился.

– Федь, а он не опасный? – он покосился на жену.

– Для Алёны? Да у неё же Урс! Для неё даже тираннозавр не опасен, – рассмеялся Фёдор. – Да и потом наш Кеша женщин не трогает в принципе. У него только одно исключение – Лилька! Она как начинает на него орать, козёл начинает звереть. Пару дней он доводит себя до нужной кондиции, а потом идёт войной. И тогда у нас такая лепотаааа, – мечтательно протянул Федор.

– Тишина? – понятливо подсказал Павел.

– Нет, лучше! Лилька орёт, козёл мекает, ногами топают оба, бегают. Народ кайфует. Кто-то предлагал билеты продавать на это зрелище! Вы не думайте, мы не садисты какие-то… – открестился Фёдор от возможных подозрений. – Просто эта зараза так всех достаёт, что никаких сил нет. Парнишку только её жалко. Муж с ней развёлся очень быстро, а вот ребенку деваться некуда. Причём, когда с ним бабка возится или дядя, он и спокойный, и рассудительный, а как только послушает материны завывания, во! Слышите, уже включился!

В крики Лили, легко перекрывающие остальной гвалт, вплёлся басовитый плач мальчишки.

– А козёл его не пугает? – уточнила Алёна.

– Не, он детей, женщин и животных не трогает. Незнакомых мужчин не любит, пьяных терпеть не может, ну, или если сочтёт мужчину себе соперником.

– А это как? – Павла Кеше официально не представляли, и ему не хотелось быть не только незнакомым, но ещё и попасть в ранг соперников.

– Да на коз не смотри, и не критикуй, только и всего. Птичек рассматривай, на собаку вот можешь любоваться, на свою жену! – понятливо рассмеялся Фёдор. – А то тут один специалист в позапрошлом году жён Кешиных оглядывал, да так… Критично. И нет бы молча, нееее, он ещё и булькал чего-то. Мол, эта не такая, а та не этакая, вымя маленькое, сама не красивая. А Кеша молча в кустиках стоял. Ждал, пока критик на территорию поглубже забурится. Он, вообще, козёл умный! Кому ж понравится, когда бюст супруги разглядывают, да высказывают чего-то там этакое? – резонно заметил Фёдор. – Вот и Кеше такое не нравится! Ох, и бегал потом этот критик от Кеши! Словно за олимпийскую медаль соревновался! Самое-то что чудное, что у нас народ простой как три копейки! Кеша пасется на участке хозяйки. Она несколько гектаров заросшего поля у колхоза в аренду взяла. Огородила. Ну, как огородила – жерди положены! Так нет, непременно кому-то надо залезть, впереться на чужую территорию и устроить корриду с Кешей.

– А Лиля? Неужели тоже лезет? – недоверчиво уточнила Алёна.

– А то как же! Она принципиально требует козла убрать! У неё это любимое слово. Всё надо убрать! Собак, кошек, других детей, козла и коз, и машины до кучи – экологию портят и ездиют, мешают Лилиному сыну на дороге играть. Есть такое слово дурацкое – яжемать. Вот явление верное, а слово поганое! У нас всех мамы есть, и святое пачкать такими дурищами противно! Такие как она, скорее яжпупземли! – разошелся Фёдор. – Дети-то вырастут, а вот характер этакий – это уже диагноз.

Про диагноз Алёна и Павел окончательно убедились уже к вечеру того же дня. Услышав знакомый визг у собственного забора, Павел вышел поинтересоваться, что надо?

– А! Вы тут проживаете! Так вот! Гуляйте со своими собаками у себя на участке, а не то я в полицию обращусь! Я законы знаю! Я всех проклятых собачников обхожу! Не выводите своих псов, а не то я их всех потравлю! – прямо ему в лицо завопила Лиля. Павел пожал плечами и хотел было закрыть калитку, решив, что ничего интересного или содержательного и так больше не услышит, а с пупом земли спорить – себе дороже, но его остановили.

– Паш, пропусти-ка! – голос Светы, в котором явно звучали стальные нотки, заставил Павла резво убраться из-под её ног. Светлана, ещё утром сильно жалела, что не пошла с сестрой и зятем прогуляться, поленилась, вдоволь набегавшись у озера с Иваном, Блэком и Касей. А вот теперь на ловца-то и зверёк прибежал! Нет, есть справедливость на свете! Есть! Света держала в руках смартфон и успела заявление этой дурищи полностью снять на видео.

– Милочка, вы законы о выгуле собак в принципе когда-нибудь читали? – осведомилась Света. – Можете не отвечать. Я и так знаю, что нет. Так вот я вам сейчас процитирую. Возможно, откроете для себя что-то новое!

Лиля хотела было ляпнуть, что и без законов всяких дурацких свои права знает, но не смогла и слово вставить. Эта блондинистая мегера завалила её какими-то словами вроде «кодекс», «подзаконный акт», «местные территориальные органы власти». И потом и вовсе добила:

– Так что владельцы собак при соблюдении озвученных правил имеют полное право выгуливать своих животных. А вот вы, дорогая моя, сейчас на грани нарушения закона.

– Чего это? – вскинулась Лиля.

– Угроза причинения вреда имуществу, принадлежащему гражданам. Статья 167 УК РФ, – мгновенно отозвалась Света. – Тем более, что угрозы слышали многие свидетели, и у меня она записана на видео.

Лиля хотела было что-то по привычке провизжать, но обнаружила, что язык от неожиданности как-то скомковался во рту. Не слушается.

– Очень рекомендую вам перед заявлениями подобного рода, впредь думать, что именно вы говорите, – блондинка опасно сверкнула глазами, вызвав волну восхищенных вздохов среди зрителей, пришедших на крики Лили.

– Блин, это даже круче, чем Кеша! – резюмировал происходящее какой-то высокий парень, с крошечной псинкой под мышкой. – Девушка, вам от нас с Фросей. – он предъявил псинку, подняв её повыше, – Респект и уважуха!

– Премного благодарна, – улыбнулась Света, а потом перевела взгляд на Лилю, которая всё пыталась разобраться с собственным непослушным органом речи. – У вас ещё какие-то вопросы, предложения, заявления имеются? Нет? Тогда не смею вас больше задерживать!

Света демонстративно медленно закрыла калитку, шагнула на участок и наткнулась на явно одобрительные улыбки бабушки и Матильды Романовны.

– Красиво милая! Грамотно, красиво и изящно! – отреагировала Матильда.

Лиля только зубами клацнула, когда перед её лицом закрылась калитка. Хотела было по привычке разразиться угрозами, но тут они не работали. Нельзя сказать, что уходила она молча. Выкрики про то, что она тут всем покажет, были, разумеется. Но такие неуверенные, что на это и внимания-то обращать не стоило.

А Светлана прошла к дому, и светским тоном обратилась к Алёне. – А кто это, тот Кеша, которого я круче?

– Да как бы тебе сказать… – Алёна едва сдерживала смех, – Ты только не удивляйся, но это козёл!

– В каком смысле? – удивилась Света.

– В самом прямом! Козёл натуральный, породистый, артистичный. И очень разумный. По крайней мере, так Фёдор утверждает.

– Я хочу на это посмотреть! – у Ивана аж глаза загорелись. – Мы коз как-то на катере вывозили, при наводнении. Восемь штук. Они, елки-палки, такие дисциплинированные оказались. Козёл чего-то мемекнул, и они как солдаты, плечом к плечу заходили! Только одна глазки моему приятелю строила и молнию на куртке жевала. Так ей козёл потом выговор сделал. Нет, честно. Чего-то там такое строгое заявил.

– Хорошо, что козёл молнией не заинтересовался. И куртки бы не было! – Марина Сергеевна рассмеялась. – Это звери серьёзные. Я с ними общалась, когда на конюшни ходила. Их часто держат с лошадьми. Во-первых, они очень бдительные, а во-вторых, от крыс полезно – крысы козловый запах не переносят. А бывает так, что козёл крыс ловит отлично, ну и в-третьих, лошадей веселят. Конь – животина нервная. А козёл – это и есть козёл. Скотина неунывающая, простая, как лопата и очень забавная. Ну, для тех, с кем ладит, конечно. Короче, в качестве перманентного антистресса – самое то!

– Ба, а ты ничего не перепутала? Как козлы могут крыс ловить? – удивилась Света.

– Копытами, милая. Очень метко и жестко. Сама видала. Это редко, конечно, но и такое бывает. Козлы – они ж азартные, – рассмеялась Марина Сергеевна.

– Тоже хочу познакомиться с артистичным коллегой по борьбе с истериями! – заявила Светлана.

– Вроде как женщин он не трогает, а вот мужчинам надо не смотреть на коз! – припомнила Алёна. – Козёл ревнивый, ни комплиментов, ни критики в адрес своих дам не переносит.

В конце концов, решили сходить и познакомиться к козлу коллективно. Позвонили Фёдору, тот уточнил у Зины – хозяйки козла. Рассказал о соседях, и она дала добро на посещение Кеши. Только посоветовала собак с собой взять – познакомить сразу.

– Иннокентий, он уважение очень любит, – рассказывала невысокая худощавая женщина с короткой стрижкой, встретившая их в конце улицы. – А вот крики, и Лилю вместе с её воплями, наоборот, не любит. И психов всяких, которые к козам лезут, не переносит абсолютно. Как раз хорошо, что познакомитесь, мало ли… выйдет он случайно. Нет, это редко бывает, только когда нам загон козий ломают.

– А зачем его ломают? – удивился Лёха, который тоже увязался смотреть козла.

– Ну, как зачем? Один вот жердины хотел уволочь, решил, что в хозяйстве-то пригодится. А что оно прибито, так, может, случайно кто-то гвоздей наколотил! Так, шел человек с молотком и гвоздями, дай думает, приколочу чего-нибудь… – флегматично вздохнула Зина.

– Стесняюсь спросить, и что было, когда Кеша вышел? – Иван выглядел как ребенок, которому сказку рассказывают.

– Много чего. Сначала мужик долго бегал там, – она махнула рукой на ближайшую рощицу, – Потом там, – она повернулась и помахала дальше. – И ведь так, знаете, быстро бегал, я прямо залюбовалась! Потом, он сообразил, что единственное его спасение – добежать сюда, и он рванул! Я думаю, что у этих… как негров нынче правильно называют? А! Афронигерийцев, которые лучшие бегуны, кондратий бы приключился от зависти, как тот мужик бежал! Причем он такой, с пузичком, а несся, словно он какой-нибудь джейран степной. Кеша даже удивился!

Иван бессильно повис на ближайшем заборе и вытирал слёзы от смеха.

– Вот и я смеялась, – согласилась с ним Зина. Но, самое забавное, что этот чудак домчался, у меня за спиной стал и потихоньку опять жердину тянет! Я ему говорю, мол, мужик, у тебя острое воспаление наглости? А он типа, а что? Это твоё что ли? А где написано, что твоё? И тут его догнал Кеша. Хорошо ещё не успел голову наклонить, а так лобиком двинул. Прямо до машины и добросил. Мужик даже гвоздодёр тут оставил! Так что мы были с прибыточком. Так сказать, трофей номер раз!

– Что, и номер два был? – живо заинтересовалась Света.

– А то как же! – с гордостью ответила Зина. Вон, Фёдор не даст соврать! Следующих двух гавриков он лично с дерева снимал. Они, отчего-то, нипочём не слазили. Ну, народ у нас добрый, соседи предложили костерок снизу разложить, но мы не решились, к тому же деревья жалко.

– А что же соседи гавриков-то так не возлюбили? – Матильда Романовна вопросительно изогнула безукоризненную бровь. – Причина-то должна была быть увесистая.

Зина одобрительно кивнула. – В корень зрите! Приезжали они как к себе домой. Лазили по огородам, собирали, что хотели. Тут же много дачников, которые только на выходные приезжают, вот к ним и лазили. Решили от большого ума козу увести. То ли продать, то ли молока надоить, не знаю, они ответить так и не смогли.

– А что так? – беззаботно уточнила Марина Сергеевна.

– Ну, они для того, чтобы козу вывести опять сломали забор, даже выбрали разумно – комолую, беленькую, пошли её ловить, – Зина хмыкнула, удивляясь такой поразительной беспечности. – Я так думаю, что Кеша специально дождался, пока они забор сломают, чтобы ему удобнее было выбегать. Потому что, он их на территорию запустил, а потом одного под колени сразу сбил, и прошелся сверху. По-моему, ещё и копыта вытер, судя по отпечаткам. Хотя, я не настаиваю, возможно, девочки тоже поучаствовали. Прошли как татаро-монгольское иго туда-сюда. Несколько раз. Короче, один просто лежал и орал. Второй схватил ломик и отбивался от Кеши. И этим только сильно его раздразнил. Сдавался бы сразу, дурачок! – с сожалением покачала головой Зина. – Ломик Кеша выбил быстро и пошел в атаку по всем правилам. То есть рога наставил. А это уже, знаете ли, чревато. Хорошо, я дома была, услыхала, что бой идёт, заорала, и Кеша его отпустил. Правда, не совсем отпустил. На дерево загнал. Когда они пробегали мимо лежащего, тот почему-то так впечатлился, что тоже вскочил и побежал на дерево. Ну, а дальше мы с Федором их долго снимали.

– Ломик, как я понимаю, это второй трофей? – Павел хохотал так, что тоже слёзы вытирал.

– Ломик и бампер. Кеша сильно разозлился, – извиняюще пожала плечами Зина. – Я честно предложила его забрать, но они почему-то не стали задерживаться. И больше уже не приезжали.

– Народ был очень Кеше признателен! – прогудел Федор.

– Ещё бы! – согласилась Света. – Самооборона от козла! Хоть патентуй прямо! И ведь фигушки кто признается, что ему козёл накостылял. Это ж со стыда сгореть можно!

– Ну, видимо, и это срабатывает, – покладисто согласилась Зина. Ей новые соседи понравились ещё по рассказу Федора. И собаки их понравились. По собакам вообще много можно сказать о людях!

– А ещё трофеи? – Лёха впечатлился, у него аж глаза горели.

– Ну, разумеется, были! – Зина прищелкнула пальцами, отгоняя от жердей двух козочек. – Один чудак просто не вписался в поворот. Сшиб угол, но он случайно. Расстроился сам. Вышел попытаться поставить обратно, а тут Иннокентий. Но мужик оказался не только порядочный, но и умный. Добровольно отдал микрофибровую тряпку с узорчиком в подсолнухи и щётку для стёкол. Пока Кеша их изучал, мужик жерди назад поставил. Я предложила тряпочку и щёточку вернуть, но от них уже так мало чего осталось… Так что это такие не совсем трофеи. То есть не совсем целые. А мужик теперь ездит и молоко покупает. Каждый раз Кеше чего-нибудь привозит типа сушек или сухарей. Он ванильные очень уважает!

– Ты лучше про критика расскажи! – напомнил Зине Фёдор.

– А! Это вообще гений! Приехал с женой дачку присмотреть. Знаете, такой специалист всего на свете. Нобелевский лауреат в пятом поколении, елки-палки! Увидал коз и полез про них жене лекцию читать. Ну, и читал бы на расстоянии, так нет! Снял жердину, перелез на участок, ходит, пальцами в вымя им тычет, типа маловато… Хорошо хоть не додумался руками их трогать! Ходил, ходил, а тут ещё козочка в кустике стоит!

– Ну, и? – Света сверкала глазами от любопытства.

– Он и решил уточнить, как у той козочки обстоят дела с выменем. Подошел поближе, а тут кустик как-то распадается, и на этого профессора козьих наук выдвигается Кеша. Чудак сходу определил, что вымени нет, и жить ему осталось немного! Одного взгляда хватило! Кааааак рванет этот мужичок от козла-то моего. Казалось бы… Мелкий, щуплый, а прям летел! Забор взял как чемпион мира по прыжкам в высоту! Только жердь-то он одну снял, когда на участок лез, а Кеша считает, что это даёт ему право на преследование злоумышленника. Короче, он даже за машиной гнался, так хотел догнать критика и оскорбителя!

– Надо думать, дачку они тут не купили? – Матильда Романовна вытерла слёзы, выступившие от смеха. – А от этого деятеля что осталось?

– Левый кроссовок и очки, – доложила Зина. – Я думала, может, приедет, заберёт, но нет… Так и не вернулся! Странный такой… В одной обутой ноге как-то неудобно машину вести!

Пока Зина рассказывала о козле, он скромно не появлялся, а когда понял, что его представили по всем правилам, вышел, гордо неся свою рогатую особу и позволяя благодарным зрителям налюбоваться собой, единственным и неповторимым.

– Ой, мамочки мои! – ахнули догадливые зрители, осознав всю продуманность выхода и красоту принятой позы. – Какой изумительный красавец!

– Вот это зверюга! – восхищенно завилял хвостом Блэк. – Вот бы его попасти!

– Я тебе попасу! Я тебя самого того… Выгуливать буду… Рогами! – пригрозил Кеша, насмешливо взмемекнув.

– Не связывайся! – беззвучно остановил Урс более увлекающегося Блэка. – Он – козёл умный, и опытный.

– Именно, что умный, – Кеша принюхался. Как уж он улавливал что-то сквозь собственное амбре, было абсолютно непонятно, но, тем не менее, про Урса он всё понял моментально и даже изобразил некий приветственный взмах рогами. – Ааа! Редкая порода! Кто из них твой?

– Женщина. Вот эта! – Урс указал на Алёну.

Кеша присмотрелся. – А! Ну, эту я бы и не тронул, тем более, она с козлёнком. Да тут, вроде и остальные нормальные… Про мужчин пока не знаю… А козы, в смысле женщины тихие, не орут! Я тут одну сильно не люблю. Такая визгливая, словно кошке на хвост наступили и так по ней и ходят, ходят! Мне кошки нравятся. А вопли такие не очень! О! А это кто? Тоже кошка?

– Тень! – Бэк, который следил за маленькой Тенькой, так отвлёкся на козла, что не заметил, как она выбралась из травы, около его лап и проскользнула внизу под жердями.

– Это собака, просто маленькая, – Урс говорил очень спокойно, но не сводя глаз с козла.

– Ой, мамочки, там Тень! – Алёна испугалась, мгновенно припомнив рассказ бабушки о козлах и крысах.

– Вот такую ещё не видел! Лохматенькую мелкую знаю, а этаких не видал, – Кеша, любознательно обнюхал Теньку потряс бородой над хвостиком-сабелькой и позвал своих коз и козлят познакомиться.

– Да вы не бойтесь, он даже с Фросей дружит, – Зина улыбнулась Алёне. – Фросю видели? Это такой йорк, килограмма два живого веса, из них полкило шерсти и полкило характера. А, вот и вторая ваша невеличка пошла знакомиться. Цвет-то какой красивый. Прямо золотистая. Умные девочки, сразу понимают, что Кеша – джентльмен.

Кася тоже не выдержала, и теперь виляла хвостом среди козлят, стараясь не дать им пожевать уши.

– Они вообще-то друг друга значительно лучше понимают, чем люди. Хотя, казалось бы… Абсолютно разные виды, – Зина только руками развела. – Как так выходит?

Кеша насмешливо мекнул и отчетливо подмигнул Урсу.

– Нам-то горааааздо проще, да, хранитель?

Козёл давал окружающим возможность налюбоваться на него самого, и на козлят, не забывая бдительно контролировать, а не слишком ли близко подошли его жены к забору? Не критикует ли их кто?

Зина пригласила новых знакомых зайти к ней и угостила вкуснейшим козьим сыром, продолжая рассказывать о Кеше.

– Я думала, что Лиля поутихла. Но, нет! Регулярно приходит и рассказывает мне, что на дачных участках держать коз запрещено. А то, что я специально арендовала землю сельхозназначения, она не понимает. Понятий таких не разумеет. Ходит, орёт, а Кеша злится.

– Жаль, что близко к Кеше она теперь не подходит, – с сожалением вздохнул Федор. – После осени прошлого года ни разу больше не приближалась. Издаля вопит.

– А что в прошлом году было? – непосредственный Лёха замер с куском сыра в зубах.

– В прошлом году, уже в ноябре, чего-то вступило Лиле, что она просто обязана сделать фото. Свои, разумеется. Приволокла какую-то свою подругу на дачу, и давай тут на местности шуршать, – начала Зинаида.

Фёдор хрюкнул, – У меня Люба чуть поленом в них не швырнула с перепугу. Думала, кабаны в зарослях возятся, а это Лиля почему-то в полушубке и летнем платье с хвостом каким-то в кружавчики в ельник пёрлась.

– Вечернее платье со шлейфом, – пояснила Зина. – Не спрашивайте меня, зачем. Я не разумею!

– А! Постановочные фото? – понимающе хмыкнула Светлана. У них в компании некоторые девушки этим увлекались. Правда, Свете было невдомёк, какое удовольствие можно получить, стуча зубами от холода, стоя босиком в снегу в романтическом наряде, развешивая собственные волосы на ветках деревьев, и делая вид, что это такой порыв ветра был, или изображая единение с природой по грудь в болоте, с венком из каких-то флористических излишков на голове.

– Ты ж, небось, вся синяя была? – как-то не удержалась она, и уточнила у коллеги.

– Да, подумаешь… Зато, смотри, какие фоткииии клёвыееее! А синяя, так фильтры наложили, и ничего, вполне розовая вышла! Нет, ты смотри, смотри, как романтично!

Света ничего романтичного в зеленой ряске на физиономии не видела, к тому же сильно подозревала, что в болоте были пиявки, но сумела промолчать. Потом ей пришлось любоваться видами другой коллеги, которая непонятно для чего оделась в русский сарафан с кокошником и отправилась изображать красоту в лесу. Там, вполне ожидаемо, были комары. Потом, прослышав про неожиданное угощение, прилетели лосиные мухи, а кто с ними хоть раз встречался, запоминает это на всю жизнь. Коллега это запомнила однозначно!

– Эти гадкие твари кусаются так, что оводам и не снилось, заползли под кокошник, а к нему ещё коса привязана! Я ору, пытаюсь это содрать, фотограф тоже вопит, потому что реквизит её собственный. Потом эти кровопийцы добрались и до фотографа! Короче, чтоб я ещё хоть раз когда-нибудь это сделала!!! Да ни-за-что!

Светка запомнила это отлично, и теперь с повышенным интересом слушала о Лиле.

– Ну, иииии? – Лёха с сыром и блестящими от любопытства глазами, аж подскакивал на стуле от нетерпения.

– Что тебе ииии? – хмыкнул Фёдор. – В ельнике они пофоткались, потом перебрались чуть дальше, потом ещё дальше, потом добрались до дома Семёныча. А ему уже под девяносто, но он ещё лет двадцать точно проживёт, судя по тому, что бегает быстрее этих тетёх на каблуках. Он-то решил, что это какие-то бомжи к огороду подбираются. Жаловался мне потом, что, мол, идут двое. Одна фигура с поклажей, другая в ватнике, а под ним вроде как ночнушка торчит и волочится. Что он мог подумать? Решил, что обокрали кого-то. Ну, и погнал этих непонятных людей подальше.

– А дальше были мы, – подхватила Зина. – Мы никого не трогали. Гуляли. Козы-то, когда трава отходит, и ветки отлично едят, им полезно. И тут выходят из лесочка два объекта… Кеша сначала ничего не понял даже. Таких он ещё не видал. Решил понаблюдать, отправил гарем и детей в тыл, а сам практически на цыпочках, отправился в разведку. Если бы они не решили на заборе фоткаться, вообще ничего бы не было. Он посмотрел бы, да и ушел. Он психов немного опасается, так, на всякий случай. Но, Лиля решила, что надо распластаться по жердинам и так… Романтично откинуться назад. Набросила тулуп на жерди, расположилась. Деваха эта, которая фотограф, сгрузила с себя поклажу, напялила на Лилю какую-то гирлянду из гербария и давай щёлкать. То с той стороны, то с этой, потом решила с нашей стороны пофоткать. Ну, и что, что забор стоит? Это же их не касается ни капельки! Короче, пролезла между жердин, пофоткала. Кеша её не тронул. Опознал, что женщина и решил не связываться, а вот когда она Лилю сюда развернула, уже на нашей территории повисеть на жердях, Кеша не выдержал. Вышел и порекомендовал убраться. А эта чудачка-фотограф обрадовалась. Говорит, что, ой, пофоткаемся с козочкой! Будет очень креативненько. Я им кричу, мол, валите с участка, потому что это козёл и он явно против с вами фоткаться! Фотограф, вроде прониклась и стала перебираться обратно, а Лиля по привычке завелась.

– А Кеша? – заинтересовались уже все.

– Ну, и Кеша тоже, он что, рыжий, что ли? Начал разгон брать, я ору, чтоб эти бежали, а Кеше, что б не смел. Кеша слышит, но мчится к ним. Лиля на жердинах застряла… Короче, Кеша врезал рогами по забору, Лиля катапультировалась по ту сторону, фотограф в истерике в кустах завязла. Я, правда, так и не поняла, смеялась она или от страха всхлипывала. Полёт Лили в вечернем платье со шлейфом и тулупе мне всю зиму снился! Визг тоже… А вы говорите, что Лиля может поутихнуть… Неее, нам это не грозит! А, может, это и не плохо. По крайней мере, козел не скучает!

– Ммммы тоже! – с трудом выговорили гости, пытаясь отсмеяться.

Фёдор переглянулся с Зиной и горделиво кивнул. Он так и знал, что привёл приличных, всё правильно понимающих людей!

А во дворе Кеша объяснял собакам, что следует делать, если они увидят рядом с его забором Лилю.

– Гоните её ко мне! Я уже давно мечтаю с ней поближе пообщаться. Очень уж достала. Прям рога чешутся! – объяснял он гостям-собакам.

Ночью Бэк и Урс привычно выследив Мышку и вернув её в дом, сидели на крыльце и обсуждали последние события.

– Что-то мне кажется, что лучше, если Лиля и козёл не встретятся, – вздохнул Бэк, – Очень бы хотелось, на это посмотреть, но всё-таки не стоит это специально устраивать!

– Однозначно. Тем более, что Света с ней и без рогов управится, – авторитетно кивнул Урс. – И гораздо тише!

У праздников есть один роковой недостаток – они заканчиваются. Причём, чем ближе праздник к своему окончанию, тем больше он похож на дождевого червяка, уползааааающего от жаждущих его продолжения. Кажется даже, что праздничный хвостик словно истончается, становится стремительным, безжалостно неуловимым!

– Казалось, ещё столько всего впереди, а оно раз и всё тут! – грустно вздохнул Лёха, когда уезжал с дачи. – Всё закончилось.

– Выше нос! У тебя уже скоро каникулы! – напомнила ему Алёна.

– Нуууу, когда там ещё эти каникулы. А вот до них сплошная скукотища… – заныл Лёха, который никогда ещё не был так далёк от истины!

Началось все в первый же учебный день после майских. Ещё до праздников Лёха решил, что вполне справился с конфликтом, который трудолюбиво раскручивала Вика Лапина. Её попытки натравить на Лёху окружающих стали уже настолько абсурдны, что попросту всем надоели!

– Вик, отвянь! Достала уже с командами своими, – порекомендовали ей сначала наименее управляемые из класса, а потом и все остальные перестали обращать внимание на её шипение в сторону Лёхи, Андрюшки и Марины Дымовой. Конфликт утих, зато дружеское отношение друг к другу у этих троих осталось.

Но Вика и не думала так просто сдаваться. Пожалуй, именно теперь, когда класс вышел у неё из повиновения, ей казалось особенно важно поставить Лёху на положенное ему место – куда-нибудь поглубже под плинтус.

– Свет, ты мой калькулятор не видела? – удивилась Маринка после переменки. – Странно, лежал тут… Людииии! Калькулятор мой у кого? – одноклассники пожимали плечами, показывая, что не в курсе.

– Я видела! – через несколько минут почти беззвучно прошипела Вика с соседнего ряда. – Его Лёшка к себе в рюкзак положил.

– Ерунду не говори! – Маринка пожала плечами, достала смартфон и включила калькулятор на экране. О том, что Лёша без спроса забрал её калькулятор ей и подумать было смешно.

Только вот… – Марин, ничего не понимаю, это же твой? – Лёха после урока с изумлением увидел калькулятор с девчачьими наклейками у себя на дне рюкзака. – Я не знаю, как он у меня оказался! Честно! Я не брал.

Он растеряно смотрел на Маринку, понимая, что выбрал слова какие-то неубедительные. Но в самом-то деле, как это могло произойти? Хотя, Марина и сама не верила, что Лёха решил что-то забрать, да ещё не отдавать, тем более, когда она спрашивала, видел ли кто её вещь?

– Не парься, я и не думала, что ты взял. Только вот откуда тогда Вика знала, что он у тебя?

– А я всё удивлялся, чего Лапина около нашей парты крутится! – вдруг припомнил Андрей. – Она что, совсем того? – он выразительно покрутил пальцем у виска.

– А когда ты её видел? – живо заинтересовались и Лёха и Маринка.

– Да вот как мы из класса выходили. Она последняя шла, потом вроде как вернулась, типа забыла что-то, а у Лёхи рюкзак на стуле стоял. И она так как-то притормозила рядом. Но я не видел, что она калькулятор туда сунула, математичка выгнала, вы ж знаете, она на проветривании у нас помешанная на всю голову! Чтоб всё срочно вышли и не вдыхали залетающий воздух!

– Нда… Похоже, Вика никак успокоиться не может! – Марина хмуро прищурилась. – И вообще-то это всё уже как-то небезопасно. Чего ей ещё в голову придёт?

– Надо с моей Матильдой поговорить! – осенило Лёху. Андрей активно закивал.

– Она такая клёвая! Я с ней знаком! Бомбическая бабулька!

Маринка слушала рассказы мальчишек про Лёхину бабушку и думала, что сама не отказалась бы с ней поболтать. Только вот… Напрашиваться как-то неловко.

– Слушай, а ты к нам не зайдёшь? Заодно с Матильдой поговорим, а потом я тебя с Урсом познакомлю и с остальными! – осенило Лёху. Как приглашают девочку в гости, он пока не очень себе представлял, но вроде как вышло неплохо. Маринка выпендриваться не стала, а взяла и согласилась.

– Если она адвокат, с ней и правда хорошо бы поговорить, а то, что эта невменяемая ещё придумает… – раздумывала она. Вечером сообщила родителям, что собирается в гости.

– Это тот, который голубя спас? И у него тетя – ваша историчка? – маме Марины учитель истории нравилась. Мальчишку она мельком видела, вроде вполне – вполне нормальный. Опять же, бабушка адвокат…

– А ты точно уверена, что он не брал твой калькулятор? – спросил отец.

– Точно! Да и зачем бы ему потом отдавать. Даже если испугался, просто подбросил бы куда-нибудь. Это точно Вика мутит. Она злится, что Лёха под неё не прогнулся, ну, и я тоже.

Маринкин папа припомнил похожую особу в собственном классе и горячо посочувствовал неизвестному ему Лёхе. Правда, та девчонка в его детстве дальше распространения сплетен не заходила, но её пакостный характер помнился до сих пор.

– Нет, ну ты представляешь, наш Лёша в гости девочку пригласил! – рассмеялась Матильда, после разговора со страшно смущенным Лёхой. – Завтра придёт. Им понадобился юридический совет!

– До чего они сейчас разумные стали, – порадовалась Марина Сергеевна, являя собой яркое нарушение правила, по которому дамы в возрасте часто сетуют на «нынешнее гнилое поколение».

Троица, которая на следующий день сидя в гостиной уплетала свежевыпеченный торт, выглядела абсолютно разумно, была в меру перепачкана кремом и весьма жизнерадостна.

– Ба, я калькулятор не брал. Сам он ко мне не залетел, зато Вика эта самая откуда-то точно знала, что он у меня в рюкзаке!

– А я видел, что она над вещами Лёхи как-то подзависла… – вступил Андрей. Он в гостях у друга проводил столько времени, что чувствовал тут себя как дома. Маринка сначала осторожничала, присматривалась, но как только познакомилась с Урсом, Бэком, Тенькой и кошками, растаяла окончательно и бесповоротно.

– Ой, ну какая же ты умница… – мурлыкала Маринка над Мышкой, начёсывая ей за ухом, второй рукой она осторожно перебирала шерсть на шее Урса. Девочке выдали тапочки с меховыми помпонами, и на одной из них сидела Тенька, поэтому Маринка могла думать только о том, что хорошо бы ещё ту собачку погладить. Интересно, можно ли её тоже на колени взять?

– Маринка! Сфокусируйся! – Лёха строго призвал её к порядку. – Тебе Вика что сказала? Дословно?

Матильда с трудом подавила улыбку. Надо же! А год назад этот самый Лёха считался страшным хулиганом и чуть не кандидатом в малолетние бандиты! А сейчас с девчушкой дружит. Девочка очень милая. И характер подходящий – не трусиха, хорошо воспитана, чувство юмора явно есть.

Маринка укоризненно покосилась на Лёху, но процитировать смогла.

– Ну, что я вам скажу… видимо, вы правы. Вика ваша заигралась в королеву класса, а тут такое неповиновение! Да тут не просто вы ей не подчинились, а остальные тоже наплевали на её приказы. Как такое пережить, если властности море, а доброты нет и воспитание хромает на все лапы? – Матильда покачала головой, грустно улыбнувшись через стол Марине Сергеевне. – Вечная история.

– Почему? – удивился Лёха.

– А ты думаешь, что вы, когда вырастаете, сильно-сильно меняетесь? Я не имею ввиду вынужденные поступки. Загнали человека в какую-то ситуацию, вот он и живет там, как может, как у него получается. Нет, я сейчас про осознанный выбор. Сделать гадость или нет? Напакостничать или такое и в голову не придёт? Заставить окружающих смотреть на тебя восхищенными глазами, пусть любой ценой, но заставить, даже путём унижения других. Плевать на них! Если такое в человеке есть, то оно, с большой долей вероятности, будет и дальше.

– Да, все так. Всё оттуда. Это так удивительно! Я иногда захожу за Алёной в школу и прямо вижу типажи. Капризная первая красавица, окруженная «фрейлинами», которых она меняет как перчатки. Серая мышка, рубаха-парень или хитрец себе на уме. Всё уже есть, – Марина Сергеевна подлила подруге чай. – И очень часто таким и остаётся. Подлец, «вылупившийся» в школе будет только расти дальше, совершенствуясь и достигая новых высот. Властная и недалёкая девочка будет и потом пытаться подавить всех, до кого дотянется… Разве что сама попадёт в переделку, и научится хоть немного думать о других.

Лёхе такие мысли в голову пока не приходили, он задумчиво зажевал их очередным куском торта и встретившись с весёлым взглядом Матильды, вдруг воспрял. Когда она так смотрит, значит, уже что-то придумала.

– Вика явно не успокоится. Хорошо бы ей показать, что она не права. Ну! Подумайте сами! – Матильда предпочитала подросткам давать не рыбу, а удочку.

– Оставить что-то на виду? – осторожно предположил Лёха, поразмыслив. – Для повторной попытки?

– И камеру на смартфоне включить? – дополнил идею Андрей.

– С одной стороны… Как-то нехорошо. Вроде как мы её провоцируем, – задумчиво произнесла Маринка, – А с другой – это же её выбор, взять или пройти мимо. А если взять, то потом что сделать? Посмотреть и положить на место или попытаться подставить Лёшку? Это ж вообще-то может быть опасно, то, что она сделала.

– Именно так, милая, – кивнула Матильда, ласково глядя на девочку. – Ты сразу не поверила, что Леша что-то украл, а если это будет кто-то другой? И этот другой потребует показать рюкзак? И что тогда?

– Подлая гадина! – разозлилась Маринка.

– Я не думаю, что она заходила так далеко в своих идеях, – успокаивающе улыбнулась тезке Марина Сергеевна. – Скорее просто хотела вас поссорить.

– Хорошо бы сделать так, чтобы у неё даже мыслей таких не возникало! – хмуро пожелал Андрей.

Бэк слушал, слушал, а потом недоуменно покосился на Урса.

– Не понимаю… Зачем?

– Ну, как ты не понимаешь? Вот в парке знаешь такого Масика? Белый, мелкий и выглядит, как болонка, – Урс с презрительно произнёс гнусную на его взгляд кличку. – Он вечно так безразлично пробегает мимо, словно никогда никого не кусал. А потом ррраз и впивается кому-то в лапу. Тот, кого укусили, конечно, ищет виноватого. Но на это белое и мелкое и подумать-то странно. Оно ж такое…

– Как наша кошка Аля, – подсказал Бэк.

– Именно. Облако наивное, – согласился Урс. – Только кто-то же виноват! В виноватые обычно определяют того, кто ближе, и начинается свара, хорошо, если не драка. А этот Масик ещё и помогает, чтобы, значит, соперники случайно не помирились. Кусает обоих, уже на всякий случай! Исключительно подлое создание. Вот и девица такая же. Надеялась, что Маринка начнёт лаяться с нашим Лёхой.

Бэк с сомнением посмотрел на Маринку. – Одно хорошо! Она бы не укусила! – Бэк, как приличный кобель, собачий закон знал. Никогда не трогал ни щенков, ни сук. Зато самому ему от пары скандальных собачьих дамочек уже досталось. Абсолютно ни за что!

– Чудак! Словами можно не то что укусить или цапнуть, а… порвать. Просто в клочья! – вздохнул Урс. – Так что хорошо бы они придумали, как остановить ту, которая как белый пакостный Масик!

Знала бы Вика, как о ней думают, лопнула бы со злости! Но она себя любила, любила так трепетно, нежно и предано, что и мысли не допускала, что кто-то может думать иначе. Через пару дней, перед уроком математики, узрев на парте Маринки Дымовой её смартфон, Вика ловко сгребла его и переправила через ряд, в рюкзак Лёхи, снова стоящий раззявленным, как по заказу.

– Так, выходим-выходим! Класс надо проветривать! – командовала математичка. – Вика, тебя это тоже касается.

– Сейчас, сейчас, – Вика выскользнула из класса, довольно ухмыляясь. – Я уже выхожу, – она быстро сменила ухмылку на милую улыбку, предназначавшуюся учительнице, стоящей в дверях.

Вика с нетерпением ждала, когда же Дымова начнёт искать свой смартфон, но она, как назло ничего ни у кого не спрашивала. В конце концов, королева класса решила немного ускорить события.

– Маринка, слушай, я видела, что у тебя на смартфончике такая наклейка интересная! Покажи поближе, а?

Маринка привычно сунула руку в рюкзак, а потом удивленно подняла брови.

– Странно и куда он делся?

– А! И смартфон пропал? Что-то много у тебя пропадет! – торжествующе начала Вика. – Так может, он там же, где и калькулятор был? – она, затаив дыхание, ждала следующее действие Маринки. – Давай я тебе позвоню, посмотрим, где он окажется?

Она уже даже воздуха в грудь набрала, чтобы погромче привлечь внимание окружающих, но сначала к ним подошел Андрей, а потом и сам Лёха аккуратно вынул смартфон Маринки из своего рюкзака.

– Да вот же… – Вика прибавила громкость и приготовилась всем показать, кто такой этот самый Лёха! Как вдруг…

– Вик, не надо орать. Мы знаем, что это ты сама сделала, – холодно сказал Лёха.

– Чего? Что ты выдумал такую ерунду? Мне-то эта дешевая моделька зачем? Скажешь ещё, что и калькулятор у Маринки я взяла?

– Уверен в этом!

– Да ты даже больше придурок, чем я думаю! – насмешливо фыркнула Вика. – Эй, народ! Полюбуйтесь на…

– Камера работала и на Маринкином смартфоне, и на Андрюхином, – Лёха говорил негромко, но так, что Вика почему-то замолчала, словно её кто-то заткнул. – Так что видно отлично кто взял, и куда положил.

Королева класса закрыла рот с таким стуком, словно у какого-то старинного сундука крышка захлопнулась.

– Я хочу тебя предупредить, что если ты ещё раз начнёшь кого-то подставлять или стравливать, или вещи начнут вдруг перемещаться сами по себе, мы эти видео покажем. Поняла? – Лёхе было так противно, что он едва выговорил эту фразу.

– Аааа сейчас? – до Вики с её потрясающей самоуверенностью как-то и не доходило до настоящего момента, что это может закончится плохо для неё самой.

– Нет, не будем, – Лёха покосился на Маринку и Андрея, оба кивнули. У них тоже было ощущение, что они влезли в какую-то неописуемую грязь. – Просто противно становится.

Они переглянулись и отошли от Вики, которая была в таком шоке, что даже не сразу дар речи обрела. Только и хватала ртом воздух от ярости и возмущения.

Пару дней она выстраивала коварные планы мести, но все разбивались о тот факт, что при любой гадости в адрес кого-то из этой троицы, они исполнят свою угрозу. Этого Вика допустить не могла никак и решила просто подождать. Ну, когда-то же они поссорятся и вот тогда она передавит их по одиночке!

Алёна начала серьёзно уставать. Конец учебного года, это всегда нагрузка на учителей. Особенно по тем предметам, которые входят в ЕГЭ. А тут ещё и обстановка в учительской стала накаляться. Химичка Инна Сергеевна уже особенно не сдерживаясь, высказывала своё мнение о коллегах, и Алёна, стараясь стакиваться с ней как можно реже, держалась от учительской подальше.

– Ничего-ничего. Осталось совсем немного. Потом уеду на дачу, и отдохну! Вот просто представить себе приятно… Дача, травка, деревья. И тишина… И, что показательно, никаких тебе химичек, ЕГЭ, завучей, директоров, совещаний и заполнения миллиона бумаг! Красота!

Сразу припомнился анекдот про мужика в ресторане и крысу, которую он крутил над головой, приговаривая: – Ээээх, красота, красотищщщща!

Как назло, крыса представилась с физиономией химички, и весь день прорывалась в Алёнины мысли, сопровождаемая развеселым, с трудом сдерживаемым хихиканьем.

А стоило только вернуться домой, крыса объявилась практически в натуральном виде. Прелестная соседушка Ираида, расслабившись от того, что давненько Свету не видала, решила душеньку свою потешить и впиться в кого-нибудь мимопроходящего. Как назло, попала на Алёну. Света теперь обычно заходила через соседний подъезд, чтобы лишний раз не провоцировать бабулю, Матильду или Алёну на доставку к входной двери воды на помывку собачьих лап. Собак она мыла сама, у себя, а потом чистые и радостные Блэк и Кася врывались на общую лоджию, топая влажными, но чистыми лапами и не доставляли окружающим проблем, ну, разве что с ног собьют…

Алёне сразу подумалось, что лучше бы она ванну воды натаскала, чем вот с этой особой беседовать…

– Ааааа! Ну и когда ты свою псарню изведёшь? Вон, с пузом уже ходит, а все дурью-то мается! – начала радостная Ираида. – Всю эту пакость усыпить надо, а то…

– О! Кого я вижу! – соседка Ульяна с Мэгги как раз возвращалась с улицы, наткнулась у входа на уставшую и бледную Алёну и страшно довольную собой Ираиду, сходу оценила обстановку, сверкнула глазами и вклинилась в разговор. – Ираида, ой, простите, отчества вашего не помню… Ну, это же ничего, да? Как я давно хотела у вас уточнить, а с какого это перепуга вы свой мусор у подъезда оставляете? Я уже сколько раз из окна вижу. Ещё раз увижу, собственный пакет с мусором на вас выкину, чтоб уж не обидно было вам со своим расставаться! Да! Прямо из окошка! – Ульяна хищно прищурилась, да так, что Ираида тут же поверила, что эта – точно выкинет!

В лифте Ульяна сочувственно улыбаясь Алёне, посоветовала:

– Ты, как только эту гадюку видишь, сразу представляй, как на неё мусор прилетает! Очень трудно стрессовать от человека, который в твоём воображении весь такой… Замусоренный. Причём, то, что может на неё снаружи упасть, ничто по сравнению с тем, что у неё внутри!

Алёна как представила Ираиду с банановой кожурой, напяленной на макушку на манер панамки, едва смогла в замочную скважину попасть, так хохотала!

– Урс, не бойся, я с ума не сошла, просто настроение хорошее! – успокоила она пса. Дома никого не было. Матильда была на работе. Разгоняла там по стенкам всякие юридические казусы и прочие неполадки. Бабушка поехала проверить сдающиеся квартиры, Павел с работы пока не вернулся, а Леха собирался после школы пойти к Андрею. Света и Иван тоже пока были на работе.

– Давно мы с тобой одни не оставались! – сообщила Алёна Урсу и услыхав расстроенное скрипение, увидела остальной коллектив, взирающий на неё с известной укоризной. – Да ладно вам! Я и вас всех, разумеется, имею ввиду. А как же!

Она переоделась и устроилась на диване немного передохнуть. – Чуточку осталось! Вот уйду в декрет, буду на даче с вами гулять, спать, есть и в гамаке валяться! – мечтала Алёна.

– А мы? – удивилась Тенька. – А мы где будем?

– Смотря кто… Ты можешь с Алёной в гамаке, как раз помещаешься! Аля на крыльце будет. Ты же знаешь, она дальше не выходит. Мышка… Она может быть везде и всюду, а мы будем её ловить и возвращать, возвращать и ловить, – реалист Бэк, хорошо понимал, что ему предстоит.

– А ещё у нас скоро будет человеческий щенок! – Урс принёс Алёне диванную подушку, чтобы она устроилась поудобнее. – И мы будем его охранять и воспитывать!

– Оооо! Я! Я воспитаю! – загорелась Мышка. – Я лучше всех воспитаю! Только ты ничего не понимаешь! Мяун говорит, что будет человеческий котёнок! А Мяун лучше знает!

Урс вздохнул, взял Мышку за шкирку, отволок её на лоджию и дверь закрыл прямо перед возмущенно сверкающими изумрудными глазами. – Угу, воспитает она! Котёнок… Удумала тоже! Да что знает этот рыжий болтун? У нас будет самый лучший в мире щенок!

Директриса мягко и укоризненно качала головой.

– Алёна Владимировна, я всё понимаю, но видите ли… Вы же уже присутствовали на ЕГЭ в прошлом году, и я, разумеется, внесла вас в списки и на этот год. Инструктаж вы проходили.

– Я сразу вас предупредила, что присутствовать не могу. Я беременна. В прошлом году едва-едва выдержала.

– Ничего страшного! – лучезарно улыбалась директриса. – Беременность, это не болезнь! Тем более, вы неплохо выглядите. Чувствуете себя, на мой взгляд, тоже вполне-вполне… раньше женщины работали до последнего дня, в поле рожали!

Алёна с усилием заставила себя не напоминать о детской и женской смертности «раньше». Просто потому, что поняла – это бесполезно. Абсолютно и совершенно!

Директриса хочет, чтобы утвержденные списки оставались в первозданном виде и всё тут! Плевать ей на то, что учителя на ЕГЭ сидят с детьми как пришитые. Нельзя встать, пройтись по классу, нельзя попить воды, в туалет и то нельзя! А ей, чисто физиологически, туда надо теперь довольно часто. Ей что, как пилоту реактивного самолёта памперс использовать? Алёна мрачно вышла из кабинета директора. Нет, никогда она не филонила. Не вымогала у врачей больничные по каждому чиху, работала честно и работу свою любила. Только не ЕГЭ!

– Это могут любить только ЕГЭовные разработчики и законченные мазохисты! Любите изощренные страдания? Тогда вам прямая дорога в школу на ЕГЭ! – думала Алёна. – Хватило мне прошлого года! Ладно, я тогда пережила всё это измывательство, а вот учительнице физики плохо стало. Скорую вызывали. А истерика у девочки?

Алёна вспомнила побелевшую как снег девчушку, которая сидела, уставившись в бланки остановившимся взглядом, а потом начала монотонно поскуливать. Алёна увидела, конечно, что девочке плохо. В нормальной обстановке она бы постаралась ей помочь. Есть такие впечатлительные люди, которые, бывает, стекленеют на контрольных, впадают в транс от ужаса. Чуть успокоить, немного отвлечь, переключить внимание – и всё будет отлично, человек приходит в себя. Но, на ЕГЭ даже вставать было нельзя, и она сидела, беспомощно глядя на то, как девчушка начинает рыдать, раскачиваться на стуле, а потом уже практически теряет сознание.

– Нет уж! Ещё раз такое сейчас я не выдержу. Я честно работаю, но нельзя же требовать от человека то, что он сделать не может! – размышляла Алёна.

Её в коридоре перехватила учительница физики и прошептала на ухо:

– Получилось? – она кивнула в сторону кабинета директрисы.

– Нет. Требует, чтобы я присутствовала, – мрачно отозвалась Алёна.

– Послушай меня! Не соглашайся. То есть не спорь, просто иди к врачу и пусть он тебе больничный выписывает. Я точно так сделаю! У меня давление подскакивает, как только я думаю про ЕГЭ. Приду к врачу, хорошенько подумаю про прошлый год и готово!

– У меня так не получится, – вздохнула Алёна.

– Ещё как получится. Истерика у той бедняжки у тебя в классе была? Ну, да. Я же помню! Вот представь это и готово дело! Главное, не сильно старайся, а то ещё ребеночек нервный будет! Думай о своём ребенке, а не о том, чего наше начальство желает! Ишь ты… взяла наша царица морей моду, беременных на амбразуру бросать! Обойдётся!

Домой Алёна пришла в задумчивости. После первого неудачного визита к гинекологу, когда от неё требовали срочно избавиться от животных, ей сменили врача. И Алёна была этим чрезвычайно довольна. Пожилая, спокойная и очень грамотная женщина, избавляться ни от кого не требовала, страшилок не рассказывала, ничем не пугала, лишних лекарств не выписывала, и вообще, относилась очень уважительно.

– Сходить к ней, что ли… – Алёна решила посоветоваться со своими дамами.

– Милая, да что ж ты ещё думаешь? К врачу – обязательно! Тем более, что я тут поспрашивала, она очень и очень грамотная. Старая школа. А по поводу твоей мымры… – Матильда хищно сверкнула глазами. – Хочешь, я схожу к этой твоей директрисе?

– Нееее. Мне тогда работать негде будет, потому как вместо школы будет котлован! – рассмеялась Алёна.

– Ну, преувеличиваешь, конечно, но самую малость! – хулигански хихикнула весьма польщенная Матильда. – Ладно, тогда давай к врачу, а потом посмотрим, как пойдёт!

Елена Трофимовна посмотрела на Алёну и покачала головой. Пушистые, пышные абсолютно седые волосы, вьющиеся широкой волной, были скрыты под накрахмаленной шапочкой, только одна белоснежная прядка выдавала это природное богатство. – Милая, и что же вы ещё сомневаетесь? Вы только рассказывать начали про ваше ЕГЭ, а у вас уже пульс частит! – она смерила Алёне давление и кивнула. – И тут тоже безобразия всякие происходят. Не-не, ни в коем случае, вам это противопоказано. Нам неприятности не нужны! Директрису вашу я отлично понимаю, кстати. Неистеричные и ответственные люди везде и всегда нужны. Но для вас и ребенка её нужды сейчас находятся на первом месте с конца! – она подмигнула медсестре и та, стала что-то строчить в карте.

– В стационар вам не надо. Лишнее пребывание там никому не полезно, а вот дома отлежаться – это да. Отлежаться, погулять, отдохнуть и думы о директоре и её желаниях брать не в голову, а на метр ниже! Погода чудная, так что идите и немедленно гуляйте, отдыхайте, дышите воздухом! Это у меня для вас такой рецепт как у врача в книге «Трое в лодке, не считая собаки».

С этим расчудесным рецептом и больничным, Алёна неспешно вышла из женской консультации и отправилась в парк. Настроение почему-то стало таким, какое бывало в мае в детстве. Вот уже последние дни учёбы, а дальше… Ура! Каникулы!

– Алёна? Привет! – знакомый голос заставил оглянуться и удивлённо поднять брови. Где только не встретишь знакомых людей, которых уже давным-давно не видела… Соню, с которой училась в институте, если честно, она бы и ещё столько же не видела. С радостью. И ведь ничего плохого она Алёне не сделала, но очень уж бесцеремонная.

Соня окинула Алену пристальным взглядом. – Выглядишь неплохо. Изменилась к лучшему, а то такая курица мокрая была, хоть прямо не смотри.

– Так и не смотрела бы, – у Алёны настроение было каникулярное, отличное, и она решила нипочём не позволять его портить!

– Чего? А! Ты шутишь? А чего на встречи выпускников не приходишь? Я так думала, что ты совсем замылилась, обабилась, а ты, вроде, ничего. Только потолстела немного. Но тебе даже идёт! Кого из наших видела?

– Никого! – в прошлом году Алёна не только видела однокурсника Сергея, она чуть было не влипла в отношения с ним, но, к счастью, Сергей предпочёл не помогать ей, когда Урса сбила машина, а смотреть какую-то аналитическую программу. Собственно, после этого она его уже никак не видела, ни в упор, ни даже в воспоминаниях. Не будешь же вспоминать пустое место?

– Ой, ну, ты и шляпа! – Соня всегда любила быть в центре событий, всё про всех знать, видеть, слышать, а Алёна как-то осталась неохваченной. – Так, давай мы сейчас тут сядем, и я тебе про всех-всех расскажу, а ты мне про себя всё расскажешь! Нет, сначала, ты мне про себя давай! Замуж ты, конечно, не вышла! Ну, конечно…

Соня обожала угадывать. Ей казалось, что она отлично разбирается в людях, в жизни, и если она что-то о ком-то думает, то это именно так и должно быть!

– Почему? – Алёна тихо усмехнулась по поводу оставленного дома обручального кольца. Пальцы начали немного отекать, и она решила его пока не носить.

– Ну… Ты только не сердись, но такие как ты, замуж не выходят. Не обижайся. Это же правда! Да оно тебе и не надо, на самом-то деле. Вот я вышла, и сын у меня есть. В планах дочку завести. Сейчас я тебе фотки покажу. Слууушай, а ты в фейсбуке есть? Нет? А чего? А ВК? И там нет? А! Так давай, заводи страницы, зафрендимся, я тебе сына показывать буду и мужа. Во, гляди! Это фото прямо только он родился, а это меня муж из роддома забирал, и это, во, во, глянь! Лимузин прям наняли! А это мы сыну фотосессию устроили на его месяц, смотри, как прикольно! У меня столько лайков на эти фотки. А это он голенький ползает… – Соня стремительно пролистывала фото, тыкая смартфон под нос Алёне, а та пыталась не рассмеяться. Нет, сначала-то она рассердилась и даже закручинилась. Сонька всегда так действовала на людей к ней не привычных, или успевших отвыкнуть. Алёна уже думала, как бы поскорее свалить и тут зацепилась за слово «фотосессия». Непроизвольно вспомнился рассказ дачной соседки про козла Кешу, и сознание стремительно прояснилось, словно козёл, потряхивая бородкой и тряся задранным в зенит хвостом, насмешливо мекнул над ухом.

– Так вот, о чём это я? А! К горшку мы Люка приучили в год.

– Кого? – Алёна решила, что ей мерещится.

– Ну, как кого, Люка. Мы так сына назвали. Необычно, да?

– Да уж… Необычно, это подходящее слово! – потрясенно кивнула Алёна.

– Вот и нам так кажется, во, смотри, какой важный, – фото задумчивого ребенка, восседающего на горшке, моментально напомнило Алёне, что токсикоз очень коварная вещь. И ничего, что у неё его не было. Вот так глянешь на фоточку, осознаешь, как зовут несчастного ребенка, и сколько именно подобных фоток-доказательств недалёкого ума его матушки уже разбросано по сети, прямо-таки тошнить начинает. – Ну, как тебе? А? – Сонька ответа не ожидала, листала галерею дальше, тарахтела, комментируя следующие фото, и сильно удивилась, когда получила нежданное:

– А ты не думаешь, что лет через десять-четырнадцать, мальчику очень не понравится, что куча его фото «а-ля натюрель» в общем доступе размещено?

– И что? Подумаешь… Сейчас таких фоток полно!

– Таких полно, а ему его личные фотки поперёк горла стать могут!

– Ты просто ничего не понимаешь и завидуешь, – выдала Сонька.

– Да уж… Куда уж мне, – Алёна встала со скамейки. – Ладно, пойду, у меня дела!

– Погоди, ты ещё про себя ничего не рассказала! – опешила Соня. От неё, как правило, никто так просто не уходил, а уж тем более такая рохля и размазня как эта…

– Зачем? Ты же про меня всё лучше меня самой знаешь, – рассмеялась Алёна. Ей как-то стало так наплевать, что и как будет о ней думать Соня! Звонок смартфона перебил Сонькин вопль по поводу того, что они непременно должны ещё встретиться, а сейчас Алёна должна ей дать свой номер.

– Да, была, отлично всё. В парке. Нет, ничего покупать не надо, всё есть. Не задержишься? Вот и хорошо. Жду тебя.

– А это кто? А ты с кем-то встречаешься? Слууушай, а чего ты не рассказала? А фото есть? Ну, покажи. Или в ВК пришли! Ну, чего ты такая?

– Какая такая? Сонь, это моя жизнь и я жадная! Я ни с кем не буду ею делиться. Ни рассказами, ни фотками. Ничем! – рассмеялась Алёна, глядя на бескрайнее, безграничное изумление, попросту не помещавшееся на широковатой Сонькиной физиономии. – Пока!

– Наверное, когда у головастика отпадает уже ненужный ему хвост, это приятно! – думала Алёна, шагая по аллее. – Не нужно общаться с теми, кто тебе несимпатичен, не нужно пытаться выполнить указания начальства, которые тебе не под силу. Не нужно рассказывать о том, о чём говорить не хочешь. Приятно, однако, когда нет нужды тянуть на себе то, что только отбирает силы, путается и мешает! Есть у меня теперь куда тратить силы и время!

Она покосилась на своё отражение в луже, оставшейся после ночного дождя, и вдруг сама себе понравилась! – Спасибо, Сонечка! После фоток Люка на горшке, я себе кажусь вполне – вполне миловидной!

Реакция домочадцев на рассказ о её встрече была неоднородной… Бабушка хохотала до слёз. Матильда призадумалась, а Лёха сделал вид, что его тошнит.

– Это жуть! Нет, честно! Это ночной кошмар любого подростка. Мамские фотки, это такое… Только подумать, что это ж всё вывалено на разглядывание! Бееее! Хорошо, что у меня мама не того… Ну, ей не интересно было. А Андрюха с матерью несколько лет назад поругался даже. Я не очень понял, что там были за фотки, но, видать крайне того… голопопные и горшочные! Ну, чего вы ржете? Я ж серьёзно! Вот как нормальному парню нормально жить, если это могут все разглядывать? Если одноклассники, ну, или девчонки? Это ж вааащщщще! – Лёху выразительно передёрнуло от неприязни к таким жутко дискредитирующим фоткам и видео.

– Между прочим, чую, что через несколько лет, будет просто вал претензий выросших детей к таким мамашкам. На западе это уже началось, – Матильда явно примеряла нормы Гражданского кодекса к возможным искам. – С одной стороны, мама-это святое, а с другой, собственная пятая точка, выставленная на обозрение без твоего сведения и разрешения, это тоже вещь важная, личная и подлежащая всесторонней защите!

Она тактично дождалась, пока Лёха удалится по делам, и рассмеялась, – Между нами девочками, у меня тоже такие фото Паши имеются. И я их даже временами пересматриваю, но посторонним их предъявлять… Это полный отстой! А ты, Алёнушка, между прочим, молодец! Ты справилась и вышвырнула эту девицу туда, где она и должна быть – подальше от твоей жизни.

Сидящие рядом псы переглянулись.

– Зачем? А? – ротвейлер недоуменно склонил тяжелую голову на бок, пытаясь уяснить эти вопросы, такие сложные для собачьего понимания. – Разве кому-то интересен чужой щенок?

– Нет, конечно. Или интересен, но только, чтобы решить, что этот хуже, а собственный лучше! – объяснил Урс.

– Тогда зачем?

– А не все это чуют! Чутьё пропало, наверное. Любая сука млеет над своими детьми, но показывать их посторонним не будет – лишнее это. Да и к чужим щенкам без нужды не пойдёт – и так дел хватает. А люди позабыли, что их дети – это их радость, их, и их стаи. А остальные собаки чужого щенка любить не обязаны. Ну, то есть люди не обязаны умиляться над чужими детьми. Многим людям даже собачьи детеныши чаще нравятся, чем чужие людские.

– Тогда зачем своих детенышей всем под нос пихать? Странно, да? – Бэк вздохнул. – Не понимаю!

– Видишь, и Алёна не понимает. И Павел тоже. Многие не понимают. Хорошо, что наши стайные люди такие же как мы… Непонимающие!

– Ну, я вот тоже не понимаю! Людские щенки они такие… Огромные, громкие и пахнут странно. С одного конца приятно, а с другого, бывает, что и не очень! – Тенька у своей заводчица ребенка видела и, хотя сама была крошкой, его отлично запомнила. – И они совсем без шерсти. Обидно им, наверное… Только родился, а уже так некрасиво жить! – посочувствовала она младенцам.

Вечно так бывает, кажется вот только бы дожить до отдыха, и будет возможность делать всё, что хотелось, и дух перевести, и заняться тем, о чём так мечталось… И как обычно, получается это как-то совсем не по задуманному.

Началось с того, что на дачу решила приехать Алёнина мама.

– Я так давно тебя не видела, а ты совсем меня не вспоминаешь! – начала она сходу, – Вот родишь, поймёшь, как оно, всю себя отдавать детям, а они потом тебе в душу плюют!

– Мам, никто тебе в душу не плевал, – Алёна только вздыхала на тирады мамы о том, что её все покинули, бросили, на мужиков променяли, носу не кажут.

– Да вам со Светой псы вонючие и то дороже родной матери!

– Люда, что ты тут устраиваешь? – строго спросила Марина Сергеевна, выходя на крыльцо.

– А ты, ты всех их поддерживаешь, хорошая, да? А я, значит, плохая? – ещё пуще завелась Люда. В принципе, она понимала, что несёт её куда-то не туда, но как назло, как раз накануне, её дачная соседка, которая из закадычной подруги и почти сватьи превратилась в страшную врагиню, язвительно поинтересовалась, и где же это её дочурки-то?

– Сбежали, да? На штаны променяли? Вот они дочери! А мой сыночек со мной! Он меня любит и уважает, не то, что твои дочурки!

Людмила невольно покосилась на рыхлого, вечно сонного соседкиного сыночка и скривилась. Ответила она, конечно, достойно! Так достойно, что соседка на некоторое время даже дар речи утратила, а когда обрела его вновь, оскорбительницы уже и след простыл!

Пока Люда ехала к младшей дочери на дачу, завелась пуще прежнего и прибыла уже словно грозовая туча. Как назло, на даче были только Алёна и Марина Сергеевна, так сказать, все свои, стесняться было некого, вот и понесло Людмилу.

Марина Сергеевна только тяжело вздохнула. Знала она чудесно эту дочкину особенность. Надо было срочно переводить разговор на какую-то другую тему.

– А вообще-то очень хорошо, что ты так вовремя приехала! – Марину осенило и она довольно потёрла руки, – Кто как не ты сумеешь посоветовать, как нам поступить.

– С чем? – против воли заинтересовалась Людмила.

– С проклятой облепихой! – Марина подмигнула Алёне, и та тут же разулыбалась. Если её мама что-то и любила делать, то это была работа в саду. А облепиха и правда замучила. Лезла она слева, с соседнего участка. Хозяева там давно не появлялись, и высаженные вдоль забора деревья превратились в густой лес. Да и ладно бы, какое кому дело, что там у соседей. Может, им нравится, что они будут продираться к дому, как в сказке «Спящая красавица», но росшая по краю участка облепиха решила, что ей там тесно и устремилась на территорию Алёны и Марины Сергеевны.

Нет, все восемнадцать деревьев-захватчиков в прошлом году они честно вырубили, но они снова пустили многочисленные побеги. Павел собирался этим заняться, только пока руки не дошли. А тут как раз Люда приехала в весьма подходящем настроении. Так чего ему просто так пропадать?

– А ну-ка, ну-ка? Чего тут? И вот это лезет? Да ну его! Это ж такая зараза! Топор есть? – Люда хищно блеснула глазами, собаки непроизвольно попятились, кошки растворились в пространстве, а облепиха горько пожалела о своём опрометчивом решении вырасти именно сюда. В конце концов, по ту сторону забора было не так уж и плохо. – Так, дайте мне во что-нибудь переодеться и идите обе отсюда, не мешайтесь под ногами!

– Иииии, эх, повыросло всякое непоймичто! Иххх, а вот нечего было вылазить, где не прошено! Иииишь, лезут и лезут!

– Ну, мама и даёт! Ба, ты гениальна! – Алёна опасливо косилась на матушку, которая как заправский дровосек вырубала и выкорчёвывала поросль.

– Она человек настроения, прямо как бурная река. Нет русла – или наводнение будет и все потонут, или разрушит всё и обратно все потонут. А если русло дать, ну или хотя бы направление указать, глядишь и обойдётся. И энергия дурная в дело пойдёт, и вреда окружающим не будет. Это как со Светой. Но у той хотя бы профессия даёт выход энергии, а твоей маме сложнее, – Марина Сергеевна мирно лепила вареники с творогом, игнорируя попытки Теньки намекнуть, что ей тоже вот то белое и вкусное очень надо! – Тень, ты же уже много слопала, жадинка.

Тень и правда последнее время стала напоминать хомяка Максима. Ей нужно было всё и желательно побольше, побольше… Вчера, ещё в Москве, Павел купил большую упаковку оленьих рогов. Специально для собак. Раздали всем. Урсу, ротвейлеру Бэку и Блэку достались крупные куски, Касе – поменьше, а маленькой Теньке самый маленький кусок-отрезок рога. Тень сначала вцепилась в него, а потом осмотрелась и оскорбилась.

– А почему мне так мало? Нет, ну почему?

– Тень, да у тебя же пасть маленькая, ну куда тебе больше? – Бэк взял свой рог и обнаружил на одном из его отростков, висящую и гневно рычащую тоненьким голоском Теньку.

– Ну и фто, фто мафенькая? – с трудом разобрал ротвейлер в тоненьком гневном рыке, который со стороны звучал так потешно, что смеялись все. И люди, и собаки.

Алёна с трудом отцепила оскорбленную чихуа от лакомства, выдала ей утешительный кусочек сыра, но обида не прошла! Напротив, плохое настроение и подозрение в том, что все её обделяют, укоренялось вся глубже и глубже! Сыр был съеден, жалкий кусочек рога запрятан в переноске и привезён на дачу, а теперь ещё и творога не дали! Какую-то несчастную четвёртую добавку пожалели!

В конце концов, Тенька, разочарованная выданной ей порцией, обиженная на всех и сердитая, удалилась в своё абсолютно тайное убежище в кустах. Правда, не с пустыми зубами.

– Маленькая. Ну и что, что маленькая? Почему мне вечно меньше всех дают? Урсу и Бэку вооон какие рога вчера дали. И Блэку и Касе тоже. И всем, ну всем дали больше, чем мне. Рот у меня не откроется… – передразнила она людские доводы припоминая вчерашнюю обиду. – Откроется! Большому куску рот радуется, – она довольно покосилась на действительно большой кусок, заботливо спрятанный в тайнике. Рог у Урса она утянуть не решилась, зато лакомство Бэка полночи на цыпочках волокла в свою переноску и закапывала в матрасик. Свой собственный рог она демонстративно выложила на матрас прямо у дверцы и добровольно упаковалась в переноску задолго до поездки.

– Не понимаю… И куда это мой погрызух делся? – удивлялся Бэк, обходя все комнаты и помещения. – Я ж его не ел! Нет. Точно не ел! Так, только чуть пожевал, и всё. И ведь такой вкусный он был… Неужели, я так увлёкся, что он того… закончился? Вроде не должен был… – он обнюхал переноску Теньки, оттуда рогом как раз пахло, но она сердито предъявила свой кусок и гневно фыркнула. Простодушный Бэк застыдился и оставил поиски лакомства.

– Вкусное – оно всегда такое странное! Только есть, а потом ррраз и нету… – вздохнул он.

И вот теперь Тень лежала на украденном роге, жевала свой кусок, скорбела о несправедливости жизни и о несоответствии собственной пасти мечтам и желаниям. – Вот бы мне быть большой-большой! Я бы тогда все лакомства забрала бы!

На роге лежать было неудобно, жестко. В кусте вокруг Теньки летало несколько местных, весьма гостеприимных комаров, жаловаться на жизнь ей скоро надоело, и она решила, что пусть даже она маленькая собака, зато у неё большое сердце и она всех простит. К тому же на кухне всегда как-то веселее и вкуснее жить. Она уже почти собралась выходить, как вдруг услышала шаги, и затаилась.

– И всё-таки не понимаю. Вспоминал, вспоминал, но точно не ел я тот рог! Неужели же Блэк упёр и сожрал? – рассуждал Бэк. – Обидно! Если бы ему не хватило, я бы поделился.

– Да, так как-то нечестно! Поговори с ним. Может, он просто чего-то недопонял… – рассудительно проговорил Урс и пододвинул свой кусок Бэку. – Возьми пока, я не очень хочу.

– Ты настоящий друг! А то мне что-то так его хотелось пожевать, аж зубы сводило! – признался смущенный Бэк. И насторожился. В кустах послышался тяжкий вздох, потом решительный шорох и на грядку вывалилась задняя половина Теньки, которая решительно задрав чёрный хвостик-сабельку, что-то тянула из куста. Последний рывок по традиции был самым трудным, но она справилась.

– Вот. Вот твой рог. Блэк его не брал.

– Тень, да как же ты его уволокла-то? У тебя же ротишко крохотный! – удивился Урс.

– А сюда ты его как привезла? – помотал головой Бэк.

– Уволокла с трудом, привезла в переноске! – с тяжким вздохом призналась честная Тень. – Мне ж обидно, что мне всё самое маленькое достаётся! Но я тут подумала… Вы же мне достались вон какие большие! Не у каждой маленькой собаки такие псы есть. Каждому своё! Правда?

– Правда! И… Тень, ты самая большая маленькая собака из всех, кого я знаю! – широкий язык Урса прошелся по спинке Теньки, практически полностью её накрыв.

Бэк ласково коснулся своим носом крошечной черной кнопочки, которая работала органом обоняния у Тени, и пообещал:

– Рога грызутся долго. Как только ты захочешь, я с тобой своим поделюсь!

Тенька радостно завиляла хвостом, неожиданно ощутив себя очень-очень большой собакой. Хотя, наверное, так и было. Ведь должно же где-то помещаться такое крупное великодушие?

Стук топора и свист лопаты, влетающей в землю с силой хорошо брошенного копья, первое время заставлял Алёну вздрагивать. А потом она, видимо, привыкла к этим звукам и задремала, когда раздался звонок смартфона.

– Алё? Алёна Владимировна? Вас беспокоит Сбербанк. С вашей карты только что была совершена подозрительная операция. Сумму три тысячи двести рублей кому-нибудь перечисляли?

– Нет, – Алёна соображала, когда последний раз оплачивала покупки картой, и выходило, что дня четыре назад.

– Так! Понятно, значит, мошенники! Мы блокируем этот перевод и вашу карту.

– Эээ, а теперь надо ехать в отделение и разблокировать? – расстроилась далёкая от банковских тонкостей Алёна.

– Нет, теперь только заказывать перевыпуск! – жизнерадостно сообщила девушка. – Хотя, есть другая возможность. У вас личный кабинет взломан, и мошенники могут добраться до денег на ваших счетах, надо все деньги перевести на карту.

– Зачем? – Алёна удивилась.

– Затем, что деньги на карте страхуются, а на счету нет.

– У меня нет страховки на карте, – расстроилась Алёна.

– Ничего, я вам сейчас подключу. Вы же приложением нашим пользуетесь? Я сейчас вам разблокирую кабинет, вы зайдете, перекинете деньги на карту. Только вот сейчас, прямо в течении пары минут. Хорошо? И я вам перезвоню! Да, и номер карты мне подтвердите.

– А вы его разве не знаете? – почему-то насторожилась Алёна.

– Девушка, это регламент у нас такой! – строго заметила её собеседница.

Алёна добралась до кошелька, вынула карту, назвала её номер. Нет, она, конечно, была в курсе, что данные с карты называть нельзя, но ведь кроме номера ничего не спросили…

– Хорошо, давайте, переводите деньги со счетов, – деловито велела девушка. – И я вам сейчас перезвоню.

Алёна быстро зашла в приложение и вдруг решила проверить, на какие такие нужды был произведен мошеннический платёж.

– Странно-странно… Никакого платежа нет.

И тут её взгляд упал на строчку с предупреждением банка о том, что служба безопасности может звонить всего-то с двух номеров – девятьсот ровно и ноль четыре сорок.

– А с какого номера мне звонили? Да ещё с таким дивным советом? – живенько заинтересовалась Алёна. – Московский номер, никакого сходства с указанными. А ну-ка… – на отправленный вызов ответил автоответчик и вежливо сообщил, что она звонит в агентство недвижимости. – Да ладно… Поздравляю вас Алёна Владимировна, однако, вы чуть не вляпались!

Звонок от девицы, упорно представляющейся сотрудницей службы безопасности Сбербанка, раздался ровно через пять секунд.

– Алёна Владимировна, вы выполнили перевод?

– Нет.

– Почему? Почему вы не выполняете распоряжения сотрудника службы безопасности банка?

– Я с удовольствием выполню ваши распоряжения, как только вы мне объясните, почему звоните не с того номера телефона. И вообще, представьтесь, я перезвоню в банк и уточню, есть ли у них такая сотрудница.

Девица даже не смутилась. – Алёна Владимировна, вы что? Первый раз слышали о переадресации звонков? У вас может отобразиться любой номер! Вы что? Отказываетесь выполнять мои указания? Вы понимаете, чем это для вас может закончиться? Я сейчас же заблокирую и закрою ваш счёт и внесу вас с черный список как человека, который не хочет противодействовать мошенническим действиям! – голос звучал так уверенно, чётко, напористо, что хотелось поднять лапки, сдаться и кинуться выполнять все команды компетентного «банковского сотрудника».

Правда, Алёна только усмехнулась. – Девушка, если вы думаете, что все вокруг полные идиоты, это не обязательно так и есть. Наш разговор записывается. У вас ещё есть, что мне сказать?

Видимо, сказать больше было нечего, и до Алёны из смартфона донеслись торопливые гудки.

– Ну, вооот, а я только начала получать удовольствие от общения… – сообщила Алёна погасшему экрану. – Ну, ладно, номер карты я сказала напрасно, надо бы подстраховаться, – она набрала коротки номер Сбербанка, сказала автоответчику, что её интересует, произнеся слово «мошенник» и уже через пару минут беседовала с настоящим сотрудником службы безопасности банка.

– Да, звонят часто. Если не наши номера, а представляются Сбером, лучше не разговаривайте. Да, давайте карту перевыпустим на всякий случай, не переживайте, сейчас я всё заблокировал, никто ничего не уведёт.

– Ну, всё равно через несколько дней в Москву надо ехать, – Алёна решила нипочём не расстраиваться. И тут сообразила, что ударов топора как-то давненько не слышно. Вышла на крыльцо и только глазами захлопала. Ни одной облепихи у забора больше не было. Зато вдоль него была прокопана канава, и её матушка трудолюбиво изничтожала корни, ползущие к ним на огород от соседей.

– Ишь ты! Мошенники прямо, а не растения. Тихой сапой и хвать чужое! – бормотала Людмила.

– Блин! Как же жалко, что эта самая деваха маме не позвонила! – вдруг остро пожалела Алёна. – От неё ничего не осталось бы… Мама на расстоянии её раскатала бы, да ещё и получила от этого кучу удовольствия. Видимо, каждому своё…

Людмила немного устала от борьбы с вредной порослью и уже не так гневно воспринимала окружающую действительность. Приезд Светланы с женихом её, пожалуй, даже обрадовал. По старшей дочери она попросту соскучилась, а её жених… Ну, о кого же лучше поточить когти?

Светлана что-то такое подозревала, поэтому от Ивана далеко не отходила и ловко парировала все колкости, которые на него обрушивала её мама. Ей это не доставляло ни малейшего неудобства или сложности.

– А эти псы… Иван, ну вы же медик, неужели вы можете мириться с антисанитарией? – Людмила демонстративно брезгливо отодвинула ногу от Каси. – Такой вред для здоровья!

– Это ошибочное мнение, – мягко улыбался Иван, краем глаза уловив гневную вспышку во взгляде Светланы. Она только хотела сказать, что её Кася почище многих людей будет, как за забором раздался громкий детский рёв.

Внучка Федора, рыженькая и очень шустрая девчушка Настя зачем-то полезла на лестницу, приставленную к сараю и рухнула оттуда. Тараща огромные, полные ужаса глаза, она рыдала так, что Федор и Люба заметались от ужаса вокруг, слабо соображая, что делать.

– Деда не трогай. Рука! – Настюшка подалась назад от деда и бабушки и снова залилась слезами.

– Плечо вывихнула! – охнул Фёдор.

– Соседи, помощь нужна? – Иван уже торопился к калитке.

– Ой, нужна, ой, скорее! – Люба, жена Фёдора, выскочила на улицу и замахала рукой, торопя врача.

Минут через десять, наревевшаяся и бледненькая Настя уже сидела на коленях бабушки и тихонько вздыхала от облегчения. Плечо совсем почти не болело, дядя Ваня рассказывал смешные истории и смазывал йодом её разбитые коленки, дедушка тяжело опёрся о стену и держался за сердце, а вокруг, горячо ей сочувствуя, крутилась Чара и все соседские собаки.

Людмила тоже была у соседей. Смотрела на будущего зятя и что-то прикидывала.

– Нет, конечно, я не то хотела для Светы. Безусловно, он неподходящий по всем параметрам! Только вот врач в семье, это же сплошная польза! Тем более, если умеет не только языком болтать, но и головой, и руками работать… Вон как быстро и плечо вправил, и ребенка успокоил в два счёта, и на Фёдора внимание обратил. Внимательный, значит!

– Фёдор, давайте-ка я вам валокордин накапаю. Такие стрессы не очень-то полезны, прямо скажем, – Иван заставил соседа выпить лекарство, пропустив мимо ушей жалобы на то, что оно противное и Фёдор его не любит.

После возвращения от соседей, Людмила хотела было продолжить увлекательное занятие по выматыванию нервных окончаний будущего зятя, но неожиданно для самой себя, сменила тему и заговорила о свадьбе.

– Света, может, всё-таки попышнее сделаем? – сомневалась она через полчаса, выслушав неожиданное для себя пожелание дочери о свадьбе только для своих.

– Нет, не хочу, – Света с раннего детства мечтала о белоснежном платье, как у всех сказочных принцесс разом, диадеме, карете… Не, ну ладно, ладно, о карете она перестала мечтать лет в тринадцать, как только представила, что выходит она такая из кареты, и вдруг ближайшая лошадь, особому этикету не обученная, берет и того… производит навоз прямо ей под ноги. После этого карета отправилась обратно, прямиком в сказку о Золушке, а Света принялась рассматривать длиннющие белоснежные лимузины.

Мечта о лимузине продержалась до позапрошлого года. Тогда Света по работе оказалась во Владимирской области, и её машина тащилась как раз за таким «свадьбовозом».

– Какой придурок заказал это таксообразное машинонесчастье на такие узкие улицы? – шипела разъяренная Светлана, которая жаждала проехать, но была вынуждена ждать, пока водитель сможет вписаться в проезжую часть. И, словно ему было мало этих сложностей, открылись два окошка по разные стороны машины и оттуда практически по пояс вывесились две развесёлые девицы-красавицы с длиннющими волосами и бокалами шампанского в руках.

– Уже того… Напраздновались слегка, – поняла Светлана, аккуратно проводя машину мимо лимузина, воспользовавшись тем, что он заехал на тротуар. Её внимание привлекла шевелюра левой Рапунцель, волосы которой каким-то чудом пронеслись мимо бокового зеркальца её драгоценной машины. Некоторое время в воображении Светланы крутилось зрелище волочащейся за её авто визжащей симпампули, вытянутой из окна лимузина запутавшимися волосами.

– Брррр, что-то мне и лимузины разонравились! – поняла Света, когда сумела изгнать из сознания прилипчивую картинку. – Ладно, ну уж платье-то… Платье будет!

Словно назло, через пару месяцев, присутствуя на свадьбе коллеги, она узрела платье своей мечты. На той самой коллеге, разумеется.

– Красота-то какая! – подумала Светлана. За прошедшие годы её вкус претерпел ряд изменений и стиль «баба на чайник с оборками» потускнел. Но это платье было прекрасным! Просто сказочным оно было пока невеста стояла или очень мееедленно шла. При скорости движения хоть чуточку превосходившей скорость ленивой улитки, край подола лихо попадал под ноги, а обручи, которые придавали желанный объем и пышность юбке, грозили сшибить с ног жениха. Но самый ужас наступил, когда пришла пора садиться в машину! Обручи, прижатые сидением снизу, неожиданно подняли юбку резко вверх, полностью заполонив собою всё пространство. Водитель занервничал.

– Ээээ, мне бы хоть немного в зеркальце дорогу видеть, – переживал он, с тоской взирая на отразившиеся в зеркале заднего вида бесконечные белоснежные оборки.

И даже это не стало последней каплей разочарования в платье! В конце концов, невеста могла бы научиться в нём ходить заранее, подумать, как именно она будет в нём садиться в машине. Вишенкой на торте стал выход новобрачной из машины! Сначала появились две изящные туфельки, потом не менее изящные ножки, обтянутые белыми чулками с кружевными подвязками, потом на помощь кинулся жених, почему-то смутившийся от того, что выход невесты превращается в подобие стриптиз-шоу. Ржущие аки кони гости, смущенный жених, и показавшаяся из складок юбки опасно покрасневшая невеста, ещё долго вспоминались Светлане, как только она думала о собственной свадьбе.

– Ладно, платье берем умеренное! Но фата! Фате быть! – решительно заявила себе Света. И вновь, словно в насмешку над её фантазиями, она узрела, как бывает, когда мечты исполняются.

Пробка на светофоре около ЗАГСА тянулась как скучное собрание по корпоративной этике. Невольно начнёшь глазеть в окошко! Тем более, что как раз в момент очередной глубокой пробочной задумчивости из дверей ЗАГСА вышла молодая пара. Счастливые новобрачные позировали фотографу, и тут подул ветер! Нет, день и так был ветреный, но этот порыв словно прилетел специально и именно для того, чтобы содрать с головы невесты фату!

– Ой, елки-палки… – посочувствовала Светлана девице, которая сражалась с ураганными порывами, взметнувшими расшитое невестино украшение, сейчас напоминающее кухонную занавеску. Занавеска летела вперёд, далеко опережая и невесту, и жениха, силясь добраться до опешившего фотографа. Как только порыв ветра стих, невеста, торопливо перебирая руками, вернула аксессуар на место, поправила причёску, глубоко вздохнула, улыбаясь жениху, и взвизгнула, потому что ветер снова понёс фату вперёд, закрывая её голову и почти два метра пространства перед ней белоснежной кружевной красотой.

Все водители, попавшие в пробку, горячо сочувствовали отчаянному противоборству сторон! К невесте присоединился жених, понимающий, что они застрянут на этом крыльце до вечера! Ветер справился и с ним.

– Блин, бедняга девка! Ей фату к башке гвоздиками приколотили, не иначе… – расслышала Светлана бас из соседней машины. – Так же скальпа можно лишиться!

Когда светофор всё-таки сжалился над водителями, свадебные сражения продолжались! На помощь жениху и невесте пришли гости, намертво вцепившиеся в фату и сияющие натужными улыбками в объектив измученного фотографа.

– Даааа, и что же остаётся от моей свадебной мечты? – уточнила у себя Светлана, проезжая светофор, – Одни туфли!

Вот туфли, белые, изящные туфли на высоком каблучке остались! Более того, Света их даже купила.

– Ну и ладно! Буду воображать себя невестой в туфлях! – решила она, бережно убирая остатки мечты в дальний угол шкафа. – Дело осталось за малым! Найти подходящего жениха! Ничего… Были бы туфли, а жених появится. Наверное!

Теперь и жених есть, и наконец, можно реально думать о свадьбе, но вот только мечты одна за другой ушли и возвращаться никак не хотели. Свете захотелось просто праздника для себя, Ивана и самых своих близких людей. Всё! Ну, разве что ещё те самые туфли…

– Ленка, это ты виновата! – по привычке напустилась старшая сестра на младшую. – Опять заразила… Я же на твоей свадьбе не была, но тоже такую хочу. Спокойную.

– Ну, это у нас вряд ли возможно… – с сомнением сказала Алёна, проследив взглядом за роскошным полосатым котом, пробравшимся чтобы покрутиться перед Алей, но нарвавшимся на злобную Мышь, Касю и Теньку.

– Гонииии его!!! Смеееерть лохматому гаааадууу! – грозно завывала Мышь, догоняя огромного котяру и награждая его приличными оплеухами.

– Чего это она? – Блэк был бы не прочь присоединиться, но Урс и Бэк сидели как к полу приколоченные, и он не осмелился.

– Развлекаются девочки… – вздохнул Урс. – Пусть побегают.

А Бэк объяснил. – Этот дурень ничего лучше не нашел, как пометить пару наших деревьев. Мышь тут же озверела и теперь воет, как только его видит.

– Хорошо как воет! Я бы сказал, что это кто-то большой… – с уважением заметил Блэк, у которого Мышь как раз умещалась на макушке.

– Смотри, ей так не ляпни… Освежует! – предупредил Урс. – Страшнее кошки зверя нет!

Кот опрометчиво ринувшись в крыжовник, застрял там, панически завывая и оставляя клочья роскошной недавно шубки на хищных колючках, прорывался на свободу, Мышь вторила угрожающим утробным воем. Кася и Тенька звонко лаяли.

Светлана смотрела на сие действо сверкая глазами и восторженно раздувая ноздри. – Да! Хочу свадьбу тут! Такой точно ни у кого не будет!

Ваня переглянулся со Светой и пожал плечами. – Милая, как скажешь, так и будет!

Он не знал, что его акции в глазах будущей тёщи резко поднялись в цене.

Павел вёз на дачу Матильду Романовну и Лёху. Ехал и недоуменно прислушивался. Всё ему мерещился в машине какой-то странный шорох.

– Мам, ты не слышишь? Звук странный, словно что-то шуршит.

– Да, мне тоже кажется, что есть такое, – Матильда стремительно глянула на безмятежного Лёху. Сам факт такого вида вызывал подозрения…

– Лёшенька, а что у тебя в сумке так шуршит?

Нет, точно определить источник звука было невозможно, но дедукцию никто не отменял, тем более для неё, с её-то опытом!

– Ээээ, ну, что чё сразу я-то? – Лёха сразу приготовился к защите.

– Ну, а кто? – парировала Матильда.

– Скорее бы кто-нибудь у Алёны родился! – проворчал Лёха. – Не одному же мне страдать от подозрений!

– Зубы не заговаривай… – порекомендовал дядька и Лёха смирился.

– Ну, это… Хорёк, – обреченно признался Лёха.

– Чего?! – удивился Павел.

– Кто?! – ахнула Матильда.

– Да не пугайтесь вы так. Это не мой. Маринкин. Ну, то есть ей недавно подарили, а у них билеты на море. Вот она и попросила… Это всего на две недели!

– Да чего же ты не сказал? – уточнил Павел.

– А ты бы разрешил?

– Нет! Ну, не знаю… Всё-таки нет! – определился Павел. – Чудак, у нас же на даче полный зоопарк, они его сожрут, или он сбежит.

– Дядь, ты чего? Наши сожрут? Урс? Да не смеши! А бежать точно не сбежит, я в гараже клетку видел. Там посидит пока, – Лёха перетащил поближе к себе огромную спортивную сумку и вытянул из небольшой переноски какой-то гладкий меховой шнурок, сверкнувший белой маской на мордочке и хитрыми бусинками глаз…

Павел только тяжело вздохнул. – Лёх, ты авантюрист!

– Да ладно тебе, дядь… Маринка очень просила, понимаешь? У неё все подружки его боятся, а Андрюха с родителями и Мэгги уже уехал. Что мне, отказать надо было?

Павел переглянулся с Матильдой Романовной и закашлялся, силясь скрыть смех. Кто бы мог подумать про Лёху, что он поступится собственным удобством и будет рисковать получением нагоняя, чтобы девочку выручить?

– Ну, помощь другу – это святое! – наставительно фыркнула Матильда и хитро подмигнула Павлу.

– Вот и я говорю! Да куда ты лезешь? – Лёха поймал животинку, перетекающую в его руках как живой ручеек.

– Лёх, если он сбежит в машине… – запереживал Павел.

– Не, я уже в переноску убрал! – ответственно доложил Лёха, быстро припоминая, где именно в последний раз он видел ту самую клетку, на которую так уповал.

– Леш, а ты в курсе, что хорёк – это родственник скунса? – невинным тоном уточнила Матильда Романовна.

– Да нет! Скунсы это такие вонючие, с хвостом! – Лёха покосился на сумку, которая активно шуршала и покачивалась.

– Да-да, Лешёнька! – подтвердил Павел. – И хорёк, и скунс, и даже росомаха – это всё куньи.

– Ого! Я чего-то и не знал… – Лёха осторожно заглянул в сумку. – Ну, Маринка сказала, что он того… Кастрированный и не воняет!

– Наивные вы дети! – вздохнула Матильда Романовна. – Хорьки ещё как воняют, и кастрированные тоже. Особенно, если испугаются. Так что первое правило хорьковода – не пугай хорька!

– А второе? – живо заинтересовался Лёха.

– Держи хорька под присмотром! – Павел перехватил инициативу. – Это уже не правило, это распоряжение. Если он сбежит, а он сбежит точно, будет у нас полный кирдык. Такой ароматизированный и очень активный!

Всю оставшуюся до дачи дорогу Лёха убеждал дядьку, что хорёк точно не сбежит, судорожно вспоминая, где эта самая клетка!

– Лёш, не страдай. Клетка в гараже на стеллажах справа, – Матильда все Лёхины признаки нарастающей паники и попыток вспомнить, расшифровала легко и непринуждённо. – Только, я сомневаюсь, что она подойдёт. Расстояние между прутьев слишком большое.

– Ба, ну, это ж не хомяк, а хорёк! Как он вылезет? – доказывал Лёха, уверенный в том, что его зрительная память его не подводит, и клетка сгодится.

– Алёнушка, ты как? – Павел шел от машины с такой улыбкой, что и менее наблюдательный человек понял – что-то случилось.

– Я – отлично, колись что произошло! – Алёне подозрительно сощурилась.

– Эээээ, как бы это… – замялся Павел. Он не очень себе представлял, как беременной жене сообщить о том, кто приехал к ним жить.

– Радость моя, ты только не волнуйся. Но наш добрый и отзывчивый мальчик Леша не смог отказать своей подруге Марине и приютил её хорька. На пару недель!

– Кого? – Алёна только глазами хлопала.

– Алён, ну это просто хорёк. Вот! – Лёха вытащил из сумки переноску и поднял повыше.

В этот момент произошло сразу несколько событий. Псы, которые крутились около машины и сразу учуяли что-то очень странное, увидели это странное и залаяли. А хорёк испугался…

– Ой, блин, что это? – ахнул Лёха, который опрометчиво поднял переноску почти к лицу. Получив с близкого расстояния убийственный по силе залп омерзительнейшего запаха, он от неожиданности выпустил переноску из рук. Хлипкая клеточка упала, ударилась об землю и развалилась на две половинки, а осознавший себя на свободе хорь, ловко юркнул в кусты.

– Нееет! – Лёха рванул было за ним, но из кустов послышался утробный вой, оттуда вылетел несчастный, страшно невезучий полосатый кот, рванул прятаться в привычный, и уже практически родной крыжовник, за котом вылетел хорь, а за ним Мышка!

– А ну пошел отсюда!!! Змей подколодный вонючий! – шипела она. Хорьков она раньше не видела, о том, что они существуют, знать не знала, сидела себе мирно в засаде, чтобы побить кота, а тут на тебе! Что-то длинное, вонючее, на коротких лапках. На взгляд приличной кошки – редкая гадость. И что ей надо делать? Смотреть что ли? Да вот ещё!

Хорь заметался. Сзади его догоняла какая-то фурия, с боков к нему рвались чудовищные твари, а впереди… О! Вот это пойдёт! Он в два счёта преодолел расстояние до Алёны и, мигом взлетев по её джинсам и футболке на плечи, улегся там, прикинувшись меховой опушкой. А что? Такой воротник на футболку! Мало ли… Ветерок подует!

Немая сцена продлилась недолго. – Урс, Бэк, фу! Нельзя! Тень, перестань лаять, а то он опять перепугается. Кто-нибудь может мне объяснить, что эта зверюга на мне делает? – всё-таки жизнь школьного учителя отлично тренирует людей, подготавливая их к всевозможным неожиданностям!

Матильда Романовна чуть не зааплодировала невестке. Удержалась, исключительно опасаясь напугать животину.

– Видимо, ты ему показалась самой безобидной, – рассудительно заметила Марина Сергеевна, появляясь на крыльце.

– Ааа, а я-то думала, что дела в моей харизме! – Алёна покосилась на забавную мордочку с белой маской, – Ну, и что нам с этим делать?

– Алёна, это только на две недели! – клялся Лёха, чувствуя себя исключительно мерзко. Воняло от него так, что аж дыхание перехватывало.

– Лешенька, ты сейчас себя как чувствуешь? – ласково уточнила у него Алёна.

– Фффффеееее, – отфыркивался Лёха.

– Понятное дело! – согласились окружающие.

– Могу тебя утешить. Этот запах выветрится быстро, – Марина Сергеевна вышла из дома с пластиковой кошачьей переноской, распахнула дверцу и подставила поближе к хорьку. Он тут же скользнул туда, решив, что переноска – это убежище понадёжнее. – Ну, вот, уже легче. Да, так вот. Этот запах выветривается минут за пять, но он и сам по себе вонять может.

– Родственник скунса! – пробурчал ничуть не утешенный Лёха.

– С биологической точки зрения – да. А с практической – вылитый козёл! Хори пролезут везде, где можно и где нельзя. Сожрут всё, что влезет, а что не влезет – понадкусают. Выкопают все, что выкапывается, и подкопают всё, что не поддаётся. Залезут в любую щель и в половине из них застрянут. Могут нырнуть в унитаз, чтобы проверить, а что там? Ввинтятся во внутренности диванов, шкафов, ящичков, да вообще любых не замурованных наглухо ёмкостей. И прошу учесть, что это очень краткий перечень того, что может хорь. А! Главное забыла. Он отбивается вонью от всего, что его пугает, а в мирное время может пахнуть сам по себе. Говорят, что может и не пахнуть, но нам это вряд ли грозит, потому как собак он боится, Мышь его тоже напугала, то есть превентивный обстрел на нервной почве никто не отменял.

– Блин! Я попал! – обреченно признался Лёха.

– Есть такое… – согласился Павел. – И что делать будешь?

Лёха поёжился. – Пойду искать клетку.

Благоухая так, что собаки от него отпрыгнули в разные стороны, волоча за собой полностью уничтоженное настроение и, ругая на чём свет стоит свою покладистость, Лёха побрёл в гараж.

– Женщины! Не зря говорят, что от них все беды! – доносились из гаража его тоскливые умозаключения.

Общество на крыльце переглянулось и эвакуировалось в дом, чтобы отсмеяться, не обижая страдальца.

– Убил наповал, – Матильда промокала выступившие от смеха слёзы. – Кстати, та клетка ему не подойдёт. Расстояние между прутьев большое.

– Ну, пусть попробует, – хмыкнул Павел.

Лёха клетку нашел, приволок её в дом, гордо осмотрел и кивнул. – Точно не пролезет.

С большой опаской достал из кошачьей переноски хоря и пустил в клетку. Тот тут же сунулся к прутьям.

– Ну, вот! Я же говорил, что не пролезет! – торжествующе заявил Лёха. – Ой, блин…

Хорь сунул мордочку к решетке. – Узковато… А если так? – он думал долю секунды, а потом ловко повернул мохнатое рыльце боком, отлично вписался между прутьями и стремительно заизвивался, силясь поскорее покинуть клетку.

Лёха нырком успел перехватить зверушку, упихать его обратно в переноску и с выражением крайнего ужаса уставился на компанию, благожелательно наблюдавшую за его метаниями.

– Я пропал? – уточнил Лёха, немного подумав.

– Ну, как бы да… – любезно ответил дядька. – Сам понимаешь, держать это на свободе нельзя. Прикинь, если он сбежит или наделает чего-нибудь где-нибудь?

– А он наделает! – уверенно кивнула Марина на переноску, откуда появилась лапа и ощупала запор на дверце. За лапой последовал нос и пара клыков, попытавшихся запор скусить.

– Народ, я сдаюсь. Я честно так больше не буду! Чего делать-то? – Лёха сдавался полностью и целиком, даже лохматая голова склонилась под грузом обстоятельств.

– Ладно, фретковод. Поехали в зоомагазин за клеткой, – вздохнул Павел. – Корм-то тебе Марина дала?

– Дала. И наполнитель, и лоток. Да она и клетку предлагала, но её трудно спрятать… – признался подпольный деятель.

– Ладно, разберемся. Девочки! Большая просьба, не пугайте зверушку, – лучезарно улыбнулся Павел «девочкам» и уволок Лёху, прихватив его за воротник рубашки.

– Какое счастье, что Света и Иван забрали маму! – прошептала Алёна. Людмила решила проверить, как там в её отсутствие чувствует квартира, а проще говоря, собралась припахать Ивана к перемещению одного из шкафов.

– Да уж… – согласилась Марина Сергеевна. – Повезло нам хоть в этом. Лёха, и правда, попал. У меня есть знакомая, Надя её зовут, которая в мусорном бачке зимой нашла двух таких. Хорь уже примёрз к дну, а самочка сидела на нём и пока держалась. Надя выловила дворника, они вдвоём перевернули бак, достали хорей. Пришлось долго лечить. Ещё дольше смиряться с запахом, подбирать корм, успокаивать. Потом ремонтировать то, что они обгрызли, выкидывать диван, вылавливать из унитаза, из ванной, из кастрюль, тазиков и трехлитровой банки с яблочным соком. Её попугай орал диким криком каждый раз, когда видел хорей и его можно было понять, потому что целью их жизни было его сожрать. Пришлось выработать железную реакцию и инстинктивное закрывание всех дверей. Она развешивала на стенках памятки.

– Какие памятки? – растеряно уточнила Алёна.

– Ну, например: «Надя! Где Фунтик?» или «Проверь, где Куся» или «Помни про Геру – он на твоей совести!» Гера – это попугай.

– И помогло? – живо заинтересовалась Матильда.

– Отчасти. Больше всего Гере помог сам Гера. Он, видишь ли, какаду. Размером гораздо больше хорька. Короче, когда Фунтик прокрался к Гере и собрался его слопать, Гера решил, что приличные какаду вполне-вполне родственники орлов! Он куснул охотничка так, что у того на холке рана получилась. Они же клювом прутья клеток перекусывают, что им тот хорёк, хорошо шею не перекусил. Фунтик впечатлился, под флагом этого завонял полдома, но к попугаю лезть перестал. Куся попробовала было, но Гера вошел во вкус побед и начал сам за ней следить, хищно скрежеща клювом. Она выползла из комнаты очень быренько и так… змейкой.

– Ну, так всё закончилось хорошо? – оптимистично заметила Алёна.

– Почему закончилось? Продолжается уже четвёртый год. То есть к попугаю они не пристают, зато лезут к Наде. Она утверждает, что похудела на восемь килограмм регулярно передвигая шкафы, чтобы высвободить хорей, избавилась от всех цветов, потому что они их выкопали и разгрызли на мелкие кусочки, заплатила кучу денег электрику, чтобы все провода были в коробах, привыкла закрывать унитаз на крючок.

– Какой крючок?

– Обычный. Приклеила ушко к керамике, а сам крючок к крышке. Ей пришлось это устроить, потому что Фунтик научился открывать обычным образом закрытую крышку и подлазить туда. Она как представила, что приходит, крышку открывает, а оттуда Фунтик выпрыгивает… Сами понимаете, после этого уже можно и не успеть к унитазу… Придумала крючок. Запоры на всех стратегических шкафах, ящиках, везде! Кусю она однажды извлекла из холодильника. Та нырнула за рукой, а Надя смотрела, куда лезет Фунтик и отвлеклась. Хорошо услышала стук, проверила, а там эта пройда дожирает колбасу, – Марина рассмеялась. – Зато, Надя утверждает, что стала ловкой, зоркой и очень спокойной. Очень! Непрошибаемо! Говорит, что с ними или спокоен как удав или сдохнуть можно!

– Чего-то мне это нравится всё меньше и меньше, – прокомментировала Алёна. Живность, сидящая на безопасном расстоянии от переноски, была с ней абсолютно солидарна!

– Может, его, того… – уточнил Бэк. – Прибить сразу?

– Лёха расстроится и Марина, – вздохнул Урс.

– Нда… жаль, жаль.

– А кто такой каду? – живо заинтересовалась Тень. – Ну, тот, который чуть не съел хоря?

– Птичка такая, – скупо объяснил Урс.

– Тогда я знаю, кто нам поможет! Урс, ты помнишь ту черно-белую курицу с длинным хвостом?

– Ту курицу, которая сорока? – уточнил пёс. – Помню, но… Она вряд ли его съест.

– Ээээй! Вы там что? Взбесились? Чего это меня курице скармливать? Я сам кур ем! – донеслось из переноски.

Псы мрачно переглянулись. – Тебя забыли спросить, что ты ешь, а что нет! – мрачно ответил Урс.

– Не, я так не согласен! Привезли куда-то, да ещё сходу напали, почти побили, угрожают! – фыркнул хорь из переноски.

– А ты сам-то? Прибыл нежданно-негаданно навонял тут, на хозяйку напал! Ещё и права качаешь? – Урс презрительно поднял губы, показав огромные клыки. Хорь, отодвинувшись на всякий случай подальше, покрутил носом.

– Ничего я не нападал! Просто спасался, чего у вас дикие кошки свободно бегают?

– Это я-то дикая кошка? – Мышка, которая спокойно слушала переговоры, внезапно подняла шерсть на спине и на хвосте дыбом и встала, повернувшись боком к дверце переноски. – Сидит в моей собственной переноске и ещё мне же что-то высказывает? Хам какой!

– Я не хам, я – хорь! Мне положено! – хорёк ничуть не смутился. – Твоя, говоришь? Ну, ладно!

– Чтооооо? Ах ты, поганая скотина! – Мышка отшатнулась от волны отвратительного запаха, который вырвался из переноски.

– Ой, что-то он пугается и пугается… – вздохнула Марина Сергеева, высунувшись в окошко. – Нервный какой-то зверь попался.

– Ээээ, а у него завод когда-нибудь заканчивается? – поинтересовалась со двора Алёна, благоразумно убравшаяся на свежий воздух, подальше от эпицентра кошмарного запаха.

– У них организм вырабатывает это бесперебойно! – грустно сообщила Марина внучке. – Матильда, ты как? – уточнила она у подруги, элегантно висевшей в соседнем окне.

– Бывало лучше, – флегматично сообщила Матильда, обмахиваясь кухонным полотенцем. – Хотя, и хуже бывало, но, реже! Надо же! Какой интересный способ сведения с ума своего ближнего… Всего-то хорёк, а какой замечательный эффект! – Матильда явно пометила данный факт, как особо интересный, и разместила в памяти поближе, чтобы осмыслить на досуге. – Интересно, девочка Марина тоже жертва, или ей успел так надоесть наш Леха?

Собаки и Мышка сразу эвакуировавшиеся на крыльцо, мрачно переглядывались.

– И что? Он это теперь всегда так делать будет? – уточнил осипший от вони Бэк. – Аж горло дерет!

– А у меня нос и слёзы… – пожаловалась Тенька.

– А моя переноска! Моя драгоценная переноска! Этот гад ещё пожалеет! – топала лапами Мышь.

– Да что тут сделаешь? – Урс хмуро отфыркивался.

– Что? Ты можешь вынести этого пакостника туда? – Мышь кивнула на кусты смородины.

– Могу, противно только…

– Потерпишь! Выноси! – Мышь в подобном настроении могла быть весьма неприятной! Урс хотел было поспорить, но осознал, что в доме переноске и правда делать нечего, да и проветрится дом без источника вони значительно быстрее. Он вдохнул поглубже и нырнул в ароматизированную атмосферу, вернулся через четыре секунды с переноской в зубах и, не дожидаясь повторения залпа выставил её под кусты.

– Что? Испугались? Поняли, что со мной лучше не связываться? – мерзко захихикал хорь.

– Бэк, включай шланг! – скомандовала Мышь, грозно сверкая зелеными глазами.

Алёна с утра поливала кусты смородины, отключила воду, когда приехал Павел с Матильдой и Лёхой. Бэк аккуратно повернул зубами рукоять шарового крана и прямо в решетчатую дверцу хлынул поток воды.

– Айййййй! Спасиииите! Помогиииитееее! – спрятаться от водяных струй было негде, и хорь завопил во всё горло.

– Откуда такие вопли? – перепугалась Алёна, и тут увидела… – Ой, мамочки вы ж его утопите!

– И поделом! По крайней мере, вымою мою переносочку! – воинственно прыгала вокруг Мышка.

Алёна отключила воду, вытащила из-под куста переноску и слегка наклонила её. Оттуда хлынул поток воды, прибивший хоря к решетке.

– Ну, не знаю… Вытащить бы его, высушить. А если сбежит? – она с сомнением осмотрела содержимое переноски. – Или опять обстреляет? Мне так и вовсе неохота это обонять…

– Да пусть только попробует! Перекушу пополам! – мрачно пообещал Урс.

Почти любой пушистый зверёк, внезапно оказавшийся в ледяной воде, будет выглядеть жалким и несчастным. Хорь не был исключением. Алёна решительно прошла в дом, отнесла переноску в гостевую комнату, распахнула дверцу и достала нечто свисающее на манер безнадёжно мокрой и катастрофически несчастной тряпочки.

– Да уж… Ты и попал! Если приехал в гости, так веди себя как следует! – Алёна закатала длинное тельце в полотенце, положила в кресло, отвернулась, чтобы протереть переноску изнутри, и увидела полотенечный рулончик, шустро уползающий к краю сидения.

– И куда это мы намылились? – доброжелательно уточнил Урс, прижимая лапой серединку рулончика. – Прямо как змейка, или ящерка… А ты знаешь, что бывает, когда на наш участок пробирается что-то такое?

– Отпуууустиии! – прохныкал хорь, – А то я тебя сейчас опять…

– Спущу в унитаз! – пригрозил Урс – И воду следом солью! Я умею. Попадёшь в такую яму… Ну, короче, твой запах там себя почувствует, как дома.

Хорь притих и обдумывал угрозу. Звучало серьёзно. Хорька вообще-то мало чем можно пронять. Особенно самца. Они пролазные, очень изобретательные, категорически неунывающие, и не признающие абсолютно никаких авторитетов. Но весьма неглупые.

– Надо немного подождать! Пусть только отойдёт подальше, я уж им устрою весёлую жизнь! – размышлял хорь, на всякий случай прикинувшись абсолютно послушным и управляемым существом.

Павел и Лёха объехали четыре зоомагазина из четырёх, имеющихся в наличии. Оказалось, что клетки для хорьков – редкость. Можно заказать, но когда привезут – не понятно.

– Для хорька? Может, для кролика подойдёт? – неизменно спрашивали продавцы.

– Нет, у нас такая уже есть, он через прутья пролазит! – объяснял Лёха.

– Ну, тогда для хомяка, – щедро предлагали продавцы.

– Дядь, ты не знаешь, почему хомяков так обделяют? У Макса клетка раз в пять больше и то он побегать любит.

– Ну, раньше хомяков вообще в банках трёхлитровых держали. Видимо, считается, что всё, что больше банки – уже хоромы.

– Дааа, ну, хоря туда просто не запихать. А что делать будем? – Лёха с волнением покосился на дядьку. А ну как скажет, мол, твои проблемы, сам и решай!

Нельзя сказать, что миссия по поиску клетки для свалившегося им на голову хоря была мечтой Павла! Ему страсть как хотелось выдать что-то вроде:

– Чем ты думал, когда брал без спроса это животное?! – или, можно ещё так: – Сам устроил проблему, сам и выкручивайся!

Он даже рот открыл, чтобы выразить свой гнев и раздражение, но покосился на расстроенного Лёху, у которого даже взлохмаченная шевелюра выражала огорчение и нарастающую, как снежный ком, панику и вместо очень умных и взрослых фраз сказал совсем другое:

– Не дрейфь, прорвёмся! – разве не это хочется услышать от близкого человека в любом возрасте, а уж тем более, когда ты подросток и часто не уверен даже в себе? Не «ты сам виноват, и разбирайся как хочешь», не «надо было думать головой, а не тем местом, которым ты думаешь обычно», и даже не «как ты научишься ответственности, если сам не отвечаешь за свои поступки», а вот так… Не бойся, разберёмся, мы ж не чужие! К кому ещё-то обращаться, если что-то случилось, даже пусть и по собственному неразумному умыслу?

Лёха вдруг, как маленький, взял дядьку за руку. – Дурак я, да?

– Нет. Просто хотел помочь и не сообразил вовремя спросить. Одно хорошо, что твоя Маринка не завела крокодила! А с этим зверем мы справимся!

– Так клетка же…

– А я придумал, как быть. Пошли! – Павел вернулся в последний магазин и…

– Ну, и как вы тут? – Павел осмотрел сидящих на крыльце. – Судя по всему была экстренная эвакуация?

– Именно! А потом наша живность в ответ устроила утопление хорька. Лёха, не подрывайся, он живой и даже почти сухой, – Алёна кивнула на стоящую на солнышке переноску, вокруг которой по периметру сидели три собаки и Мышь. – Вон, досыхает. А чего это такая странная конструкция? С крышей как у пагоды?

– Клетка для средних попугаев. Хорьков тут не держат. Так что будем считать, что это птичка такая! – рассмеялся Павел.

– Куда я попал! Куда? – взвизгнул хорь. – Здесь все сумасшедшие!

– А как его зовут-то? – уточнила Марина Сергеевна, ловко прикрепляя гамак, переданный вместе с кормом и наполнителем.

– Шнурок, – представил хорька Лёха. – Хорь Шнур.

– Ээээ, ну, некое сходство прослеживается… – согласилась Матильда, наблюдая, как хорь змейкой шмыгнул из переноски в дверцу попугайной клетки. – Да! Прямо вылитый Шнурок и в фас, и в профиль! Жаль, вы замочки купить не догадались. Маленькие. А то вон тут сколько дверок, целых три!

– Да они тугие. Я и сам их с трудом открываю! – удивился Лёха.

– Если бы ты там сидел, я бы и не переживала, – согласилась Матильда. – А вот про этого деятеля я не уверена. Одно знаю точно – в доме мы его держать не будем. Днём пусть на веранде, а ночью – в гараж. А то мало ли… Приснится зверушке кошмар, а мы ни за что ни про что задыхаться будем.

Лёха и не подумал возражать. Гараж у них на участке двухэтажный и на втором этаже его личная берлога. Там вполне комфортно даже ему, и Шнуру будет неплохо. Там не дует, не холодно, уютно и приятно!

Шнурок проверил новое жильё, обнюхал все углы, поел, посетил лоток, полазил на сучках, которые ему установили для променада, забрался в гамак и прикрыл глаза.

– Любой хорь должен точно знать, куда попал! – думал он, втихаря наблюдая за людьми и их зверьём. – Так, ну, всё понятно. Самый опасный – это вон тот большой самец. Остальных в расчёт можно не брать. Самки и щенок, это нам плёвое дело. Псы… Да подумаешь… Фукнуть в морду, вывести из строя и делать, что хочу! Мелкую чёрную шавку можно и покусать, чтобы знала, как курами угрожать хорю. А вот с поганой кошкой я разберусь по-свойски. Главное, выбраться отсюда!

Шнур уютно улёгся калачиком в гамаке и задремал, ведь всем известно, что хори любят ночь гораздо, гораздо больше, чем день!

– Лёш, ты клетку в гараж унёс? – уточнила Алёна, собираясь ко сну.

– Да, отнёс, поставил наверху на стеллаже, Матюша прямо испереживалась вся, так я проволочкой дверцы закрутил. На всякий случай! – негромко ответил Лёха.

– Ну, будем надеяться, что этого хватит, – решила Алёна.

Хорь отлично выспался, и как только Лёха ушел, выбрался из гамачка. Сунулся к дверцам и зашипел раздраженно. – Закррррутил дверррцы!

Он пытался скусить проволоку, но Лёха постарался и укрепил дверцы надёжно. – Ладно, не важно, хориный выход надеется всегда!

Шнурок просунул лапу через решетку, зацепился на опору стеллажа и начал рывками подтягивать клетку к краю полки. Через некоторое время гараж сотряс грохот рухнувшей клетки, защёлки, крепившие решетчатый верх к пластиковому поддону отлетели, и Шнурок, отряхнувшись, выбрался наружу.

– Велика сложность! Фрррр…

Он обследовал гараж, но оба окна были закрыты, дверь тоже, зато из вентиляционного отверстия под потолком первого этажа веяло ночной прохладой, заманчивыми шорохами, великой охотой и ночными приключениями!

Подъем по деревянной обшивке никаких сложностей для хорька не представлял. Цепляясь коготками за неровности дерева, полки, поставленные к стене предметы, Шнур легко добрался до узкой трубы, ведущей наружу. Пролезть сквозь неё мог бы и более крупный хорь. Шнурку это было сделать совсем просто.

Шнур покружился по участку, разгрыз забытый Тенью мячик и пометил его жалкие останки. Презрительно фыркнул в сторону спящего тёмного дома и выскользнул из-под ворот.

– Тэкс… Ну, и куда нам, хорькам, податься… Направо, налево? – он потянул носом, уловил потрясающе привлекательный запах курятника и юркнул на участок Фёдора. – Там собака! – он уловил запах псины, храпящей в будке так, что, кажется, даже крыша шевелилась. – Тоже мне… Посмотрю я, что тебе скажут хозяева, когда я разделаюсь с вашими курами.

Он старательно прошуршал вокруг курятника и нашел небольшой крысиный лаз в одном углу.

– Ха, как раз нам, хорькам, дверца оставлена! – нравилось ему о себе говорить так солидно.

Через секунду он уже был в курятнике. Моргнул пару раз, привыкая к полной темноте, сделал шаг к ближайшей курице, почему-то сидящей не на насесте, а в гнезде, курица открыла глаза, прищурилась в сторону звука и вдруг сделала совершенно нереальную вещь – вскочила, растопырила крылья и кинулась на хорька!

– Аааа, ты чё? Ой, ты чегооооо? Ай, ай-ай… Кура взбесилась! Мамочка, спасите!

– Первый пункт сработал! – Урс повернул с Бэку и хмыкнул. – Он, дурень, не учуял цыплят. А может, и не знал, что самая страшная птица – это кокошь.

– Кокошь? – удивился Бэк.

– Курица, которая водит цыплят. Такая за детей будет биться даже с лисой, и вполне возможно, победит, – Урс прислушивался к звукам от соседей. – По крайней мере, с хорём она справилась, слышишь, взвыл? А там ещё гуси… Я сказал Чаре, чтобы она гусака попросила в курятнике переночевать… Тамошний вожак, вообще очень основательный и солидный гусь. Пока до основания не доберется, фиг отпустит!

– Да, похоже, хорю хвост накрутили! – Бэк хмыкнул, как музыку слушая истошный хорячий визг. – А что у нас теперь по палну?

– По плану, – мягко поправил его Урс, не зря живший рядом с Матильдой и Мариной Сергеевной. – Хвост, ему, по-моему, почти оторвали, по крайней мере, он об этом вопит. Сейчас Чара и соседские кошки его погонят на улицу.

Словно по команде Урса вопли Шнура перекрыл солидный лай Чары и соседский объединённый кошачий хор.

– Как орут, как орут! – удивился Бэк.

– Так их же восемь штук! От одной Мыши шума много, а если их толпа? – восхищенно прислушивался Урс. – Хорошо пошли! Куууда? – он ловко изловил вышеупомянутую Мышку, которая мылилась выскочить в открытое окно веранды, около которого и заседал координационный собачий совет.

– Ты куда?

– Так любопытно же! Ну, пустииии… – Мышка заизвивалась в зубах Урса.

– Неее, твоя работа будет позже! Имей терпение! – вразумил упрямицу Бэк.

– Погнали в правильном направлении! – одобрил Урс. – И полосатый перехватил.

– Да что с него толку-то? – возмутилась Мышка, бывшая крайне низкого мнения о полосатом Алином ухажере.

– Он отвечает за пробег по улице. Ты же видела палн! – Бэк кивнул на бережно добытый кусок миллиметровки, щедро размеченный отпечатками лап разного размера. – То есть план! Всё будем делать, как положено!

– Ой, пожалеете ещё, что ему такую важность поручили! – посулила Мышь. – Точно подведёт!

Но она была не права. Местные свободногуляющие кошки и коты были совсем не рады известию о появлении в посёлке наглой хориной морды. Они опасались за котят, за себя и кормовую базу, а также за то, что люди могут подумать, что это кошки набедокурили, а вовсе не хорь, с радостью согласились помочь. И теперь Шнурка гнали по всем правилам великой охоты, не позволяя свернуть, не давая ни секунды передышки!

– Жалко, мало времени было. Надо было ещё сов привлечь. У Фёдора в сарае на чердаке живут. Им тоже хорёк тут ни к чему! – покачал головой Урс.

– Ничего, по-моему, ему и так хватит! – утешил друга Бэк, озабоченно заглядывая в бумагу. – Кажется, пора.

– Мышь! Ты на страже! Поняла? – строго уточнил Урс. – Отвечаешь за дом и безопасность всех, кто в нём. Если этот меррзяк запрыгнет сюда, плохо будет!

– Поняла! – Мышь уселась на подоконнике, распушилась и грозно сверкала зелеными глазами вслед псам, легко преодолевшим подоконник и скрывшимся в темноте.

– Думаешь, получится? – пыхтел Бэк

– Посмотрим… – Урс насмешливо пофыркал. – По крайней мере, хорь на месте!

Место, где оказался запыхавшийся хорь, было необычным… – Где это я? Неважно… Главное, что от этих придурковатых котов отделался. Ничего-ничего… Я каждого из них еще встречу один на один… – он принюхался. – Чем-то вкусненьким пахнет. Молоком что ли? Правда, необычно как-то…

– Точно! Всё как мне и говорили! Пробрался, значит, убивец поганый! – козёл Кеша стоял неподвижно и зорко следил за каждым движение поганца-хоря. Козлы отлично знают про мелких и вредных ласок, которые обожают доводить до нервных припадков домашнюю скотину, особенно лошадей. Хорей не любят за компанию. Кроме того, они могут напугать, а то и поранить маленьких козлят, да и козу покусать.

Кеша, как и все козы, прекрасно видел в темноте, поэтому, вдоволь мог наливаться гневом, наблюдая, как хорь, отряхнувшись и чуть освоившись, самоуверенно топает по козлятнику. По ЕГО козлятнику! Личному, неприкосновенному и совершенно, абсолютно не для хорей устроенному!

– Ну, ну, иди поближе… – Кеша и так собирался обойтись с пролазной животиной максимально жестко, но хорь сделал и совсем уж непозволительную вещь – он подкрался к Кешиной козе и понюхал её вымя! – Совсем совесть потерял? – взмемекнул сходу разъярившийся козёл и рванул к хорьку.

– Ээйййй, ты чё? Ой, мааамочки-хоречки… Хто это? – Шнур выпустил ядовитый вонючий залп, который никаким образом не повлиял на нападающую жуткую тварь. – Ай, чего тебе? Ой, спасите!

– Как ты думаешь? Его уже пора спасать? – Бэк склонил набок голову, прислушиваясь к воплям, меканью и топоту от которого крепкий сарай даже несколько покачивался. – Вроде, пятый круг дают и, кажется, уже по стенкам топают… Интересно, а они могут по стенкам?

– Они даже по скалам могут и по деревьям, – кивнул Урс. – Неее, давай ещё пару кружков подождём. По-моему, эти двое друг друга стоят!

На шум, козьи вопли и топот примчалась хозяйка Кеши и непонимающе уставилась на сарай. – И кого это Иннокентий опять поймал? Надеюсь, не змею… Я их эвакуировать не люблю! – рассуждала она. – А с другой стороны, может, кого-то уже бодает! – прислушалась ещё раз. – Неее, ещё гоняет! Ну, пусть погоняет. Чего под ноги-то попадаться!

– Шестой круг! – считал Бэк, – Седьмой… Пора?

– Да, давай, а то Маринка Лёхе за возврат шкурки Шнурка голову откусит! – согласился Урс и неторопливо направился к двери сарая.

– О! А вы тут что делаете? – удивилась соседка при виде двух собак. – Он что, кого-то из ваших поймал? Ну, это я не виновата! Я никого к козлу в гости в ночи не приглашаю. Кто сам залез и не спрятался, я ни при чем! Если что, выносить останки будете сами.

Она распахнула дверь и включила свет. Картина, представшая перед прижмурившимися зрителями, потрясала!

Козы и козлята жались по углам, а по полу метался хорёк, с высунутым от усталости языком, в арьергарде за ним азартно подпрыгивал козёл. Кеша точными ударами копыт гнал хорька к двери, где и собирался добить мерзкую животину, но яркий свет и внезапно появившаяся на пороге хозяйка его несколько обескуражили.

– Ой, кхех-хеее, фуууууу, ой, мамочки, да что ж тут было-то? – ахнула Зина, отпрянув от воздушных масс, вырывающихся из козлятника. – Вроде, с Кешей я уже ко всему привыкла, но это-то кто?

– Кто-кто… Хорь в пальто! – Урс предусмотрительно придержал приятеля, не позволяя ему шагнуть за человеком в сарай. – Газовая атака! Двойной концентрат. Ууууу, не, даже тройной! Козёл, хорёк и их дружеская встреча, кха-кха… Аж досюда долетает!

Из последних сил Шнурок юркнул между ногами незнакомого человека в спасительную темноту, шатаясь добрался до первых зарослей, где и рухнул прямо у лап двух крупных псов.

– Так-так… И кто это тут у нас? Змейка или ящерка? – протянул насмешливый знакомый голос у него над головой. – Ааааа, это хориный подкустовный выползень! И что это мы тут делаем?

Урс брезгливо поднял правую лапу, к которой подполз абсолютно измученный Шнур.

– Ссссп…

– Чего-чего?

– Спппси…

– Друг мой, Бэк, ты не знаешь, чего сипит этот странный зверь? – тоном хорошо воспитанного джентльмена уточнил у приятеля Урс.

– Понятия не имею. Он как-то так невнятно сипит! – пожаловался Бэк.

– Спасите! – простонал хорь.

– Кого? Кого тут надо спасать? – преувеличенно недоуменно огляделся Урс. Он ни разу не был псом вредным или коварным, но на кону стояло спокойствие его человека, а сладить с этим паскудным существом можно было только и исключительно подобными методами!

– Мммменяяяя. Спассиитттеее Шшшнюююрюююю! – взвыл хорёк, с ужасом оглядываясь на шум от сарая, где Кеша по зрелому размышлению решил, что недобитков оставлять как-то не по козлиному! Основательный козёл он что? Он доводит все дела до конца! В данном случае до хориного конца. Прибить насмерть и по останкам попрыгать всеми копытами – вот достойный итог!

– Ну, не знаю, не знаю… Ты сам решил сбежать, сам полез к козлу! Чего тебя спасать-то?

– Я хозззззяйский! Я – нужный! – припомнил хорь ключевую истину.

– Кому? Девочке Марине? Так если ты так ведёшь себя постоянно, она Лёхе нашему только спасибо скажет, что ты того… Закозлился!

– Нееее, я ей нрррравввлюююсь! – проскулил хорь, со всё возрастающим ужасом наблюдая за переговорами Зины и Иннокентия, который с истинно козлиным упорством рвался добить выползка.

– Ну, а мы-то тут при чём? Ты нас за день достал! Завонял всё, расстроил всех, клетку порушил, сбежал. Испортил Тенькин мячик, да ещё и напаскудничал на него!

– А сосед? К нам же ещё сосед явится с претензией! – напомнил основательный Бэк. – Ты ж в его курятник полез! Ты там, небось, такого натворил!

– Яяяя? – от возмущения у хоря даже голос прорезался. – Я натворил?

– А то, кто же? – невинно фыркнул Урс.

– Да это они там все того! Сумасшедшие по самые перья! Я просто заглянул, а эта… курица припадочная кааааак растопырит крылья, как кинется на меня! Когти, зубы!

– Глянь, видать козлом ему в голову вдарило! – сочувственно заметил Бэк. – Какие у курицы зубы, болезный?!

– Да там такой хапальник, что против него мои зубки! – оскорблено проскулил хорь. – Она мне чуть глаза не выклевала! На голове плешь чую… Ветром продувает! – пожаловался хорь, ощупав лапкой лысинку, оставшуюся на месте особенно ловкого куриного выпада. – Прям между ушей. У меня аж искры из глаз полетели, не успел очухаться, а там ещё змей какой-то! Длинный белый и шипит! И как хватит меня за бок! Я – бежать в дырку, а он меня за хвост и обратно тянуть! Чуть отстрелялся! А так бы и хвост оторвали и самого бы слопали! А потом эти припадочные напали.

– Какие именно? – Урсу было сложно не кататься по земле от смеха, но он старался и сдерживался.

– Какая-то псяка и коты! Мннннооогоооо! Я – бежать. Только вырвался со двора, а вокруг их ещё больше собралось. Ой, что ж вы мне не сказали, что тут так страшно-то?

– Да чего тут страшного? Нормальная ночь… – равнодушно хмыкнул Бэк. – Это про тебя ещё никто и не знает особенно. Вот если бы через пару дней сбежал… Тогда да!

– Что да? – хорь поджал хвост.

– Ну, то есть нет… Тогда бы было «нет хорям»! Видишь ли… Вас на свободе не очень-то любят.

– Да-ты-что? – Шнурок не подозревал, что окружающий мир так опасен и сложен.

– Ему еще повезло, что совы не прознали! – тихо сказал Урс Бэку.

– А что совы? – тут же испугался Шнур.

– Любят хорей! – уверенно заявил Урс. – Считают удлиненными мышами!

– Ой, это они зря… – хорь резко посочувствовал мышам.

– Ладно, бывай! Мы пошли. Пора нам! – Урс демонстративно потянулся и развернулся по направлению к дому. Бэк, не оборачиваясь на хоря, потрусил за приятелем. Козёл буянил в дверях сарая, в кустах хищно посвёркивали кошачьи глаза, а в небе явно кружили страшные совы, высматривая удлиненных мышей. И кто бы такое выдержал?

– Куда? Куда без меня? Подождите! – хорёк запрыгал за псами и спрятался от сов, выписывая сложные фигуры под собачьими лапами.

– Чего ты под нами мельтешишь? – строго уточнил Урс.

– Домой иду! – сообщил хорь.

– В Москву? Так тебе в другую сторону, – равнодушно кивнул Бэк, указывая направление.

– Неее, в клетку!

– Так она ж тебе не по нраву! Ты сбежал, небось её разбил! Неее, вали отсюда, вали!

– Никуда я не пойду! Вы что? Тут все какие-то сумасшедшие хорькоеды! Я в клетку! И буду там тихихинько так, как мышка… Удлиненная!

– Да неее, ты лучше на свободе поживи. И нам хорошо, спокойно. И воздух чище, и люди не нервничают, и мячики никто рвёт, и не гадит. Вот ночью прятаться будешь, а днем-то раздолье. Гуляй – не хочу! – покачал головой Урс.

– Не хочу! Тем более, что значит гуляй, если тут эти… Сороки есть. Они ж как куры?

– Сороки, гораздо, гораздо опаснее! – серьёзно сказал Урс. – Это ты вряд ли переживёшь. Не, от одной, может, и смоешься, но они стаями летают.

– Стаями? – Шнуру представились летящие за ним стаями черно-белые сумасшедшие куры, и он даже приотстал, а потом, опомнившись, кинулся за собаками. – Я буду хорошо себя вести!

– Ты понятия не имеешь, как это делается! – отмахнулся хвостом Урс. – И вообще, отстань. Надоел ты нам!

Чем больше собаки его гнали, тем ярче перед хорьком рисовалась безрадостная картина его жизни. Последний этап пути до участка он проделал с жалобным скулежом и вихляниями перед носом Урса.

– Ой, ну и приставучий ты! Как репей. Ладно. Иди в гараж, лезь в то, что осталось от клетки и сиди там! Даже если там осталась одна дверца – прячься под ней. И чтобы никаких фокусов в ближайшие две недели!

Псы, переглянувшись, внимательно наблюдали за тем, как хорь, ловко цепляясь за кирпичи, пробирается к вентиляционной трубе и втягивается внутрь, потом в гараже отчетливо загремело клеткой и наступила тишина, прерываемая только дальним скандалом оскорбленного Кеши.

Лёха крался к гаражу почти на цыпочках. Ночью, сквозь сон, ему померещился какой-то шум, а утром пришло подозрение, что «это жжжж» было неспроста. – А ну как сбежал? Это кошмарное создание потом же не поймать! Маринка меня не простит!

Открыл гараж, осторожно прокрался по лестничке наверх, и оторопело воззрился на валяющуюся на полу клетку. Поддон от неё был перевёрнут вверх дном, наполнитель высыпался, корм тоже. Металлическая верхняя часть со смешной крышей – пагодой валялась на боку.

– Всё! Я пропал! – решил Лёха и обреченно уселся на верхнюю ступеньку лестницы. – Этого паршивца точно теперь не найти.

Негромкое пофыркивание заставило страдальца повернуть голову. – Ой, кто это?

– Кто это, кто это? Я – это! – чихнул хорь, которому на прутьях сидеть было неудобно, поэтому, он приспособил в качестве мягкой подстилки гамак и теперь выглядывал из-за него. – Не видишь что ли?

– Не сбежал? Ой, счастье какое! – Лёха рванул к клетке, словно его катапультой туда метнули. Быстро перевернул клетку, поставил на пол, опасливо глядя на лениво зевающего в гамаке хорька. – Надо же, невозмутимый какой! Я его чуть не вывернул из лежанки, а ему хоть бы хны!

– Хны мне… Да после такой ночи, мне уже без разницы, как ты гамак трясёшь! Главное, чтобы здесь этих… Кур зубастых не было, и того… Козла чокнутого! – проворчал Шнурок.

Лёха быстренько собрал наполнитель в клетку, корм в миску, установил поддон и мигом надел верх клетки на её основание. – Так, защелки закрыть! Только вот… Ещё бы проволокой эту бандуру обмотать. Вдоль и поперёк!

Он аккуратно снёс клетку вниз, а потом установил её на крыльце дома, опасливо поглядывая на хоря. Хорь упорно спал.

– Чем он таким ночью занимался, что даже ухом не ведёт? – удивилась Алёна. Потом подозрительно принюхавшись, пошла уточнить, что это у них в травке такое… Благоухает. Нашла останки мячика, щедро помеченные со всех сторон и ещё более подозрительно воззрилась на клетку. – Чего-то я не поняла… Столкнул клетку, выбрался, разорвал Тенькин мяч, испоганил его, а потом ушел обратно в клетку? Да нуууу?

– Нууу, да! Я бы много чего сделал бы, если б тут все нормальные были! – вздохнул Шнур, упорно делая вид, что крепко спит. Конечно, Алёна его не поняла, зато отлично понял Урс.

– Вот как полезно быть ненормальными! – глубокомысленно фыркнул он, озабоченно провожая взглядом Теньку, которая искала мячик. – Ну, сейчас начнётся…

– Где моя игрушка? Где? – Тень смешно повела носиком, чихнула, потерла мордочку лапой, как кошка и, сделав шаг, ошеломленно уставилась на то, что осталось от её любимого мячика. – Ааааааййй! Кто? Кто это сделал? Кто посмел? – Тень медленно осознала и гибель любимой игрушки и виновника этого преступления!

Алёна попыталась было Теньку утешить, но не успела. Маленькая черная собачка рванула на крыльцо, начала кидаться на клетку с истошным, пронзительным лаем и вполне солидным рыком, явно копируя кого-то значительно более крупного и важного.

– Негодяй! Ты убил мой мячик! Я тебя сейчас сожррру! – Тень отважно напрыгивала на клетку, клетка покачивалась, хорь, вцепившись в край гамака, изумленно смотрел на мелкую шавку, так упорно атакующую его убежище.

– Ууубери её! Чего она… Ну, подумаешь, ну, поиграл я… – взмолился он, наконец, – Чего ты башкой трясешь?

Урс головой действительно потряхивал, пытаясь избавиться от одного особенно пронзительного Тенькиного визга. Пёс насмешливо глянул на хоря.

– Да чего я её убирать буду? Ты напакостничал, и она обижена. Вот ещё приманит к тебе сорок, будешь знать!

– Не надо! Мне и куры-психопатки хватило! – простонал хорь, раскачиваясь в гамаке. Тень угомонила Алёна, забравшая щенка в дом, и хорь было решил, что всё его приключения закончены, но не тут-то было! Насыщенная событиями ночь Шнурка утомила, он решил вздремнуть по-настоящему, проснулся от громкого стрекотания странной черно-белой птицы, которая с любопытством присматривалась к подвешенной в клетке яркой игрушке с колокольчиком.

– Ты кто? – удивился хорь.

– Я? А ты как думаешь? – застрекотала птица, и попыталась клювом достать игрушку. Подвеска была передана Мариной вместе с гамаком, и хорь считал её своим личным и неприкосновенным имуществом. Возмутился, попытался цапнуть нахалку за клюв и тут же едва увернулся от её удара.

Когда на возмущенный визг хорька неторопясь вышел Урс и отогнал сороку, Шнур решил, что единственное спокойное место в жизни – это квартира Марины! – Не-не, тут совершенно некомфортное место для нас, хорей! Не хорьковское тут направление! – думал он.

– Удивительно просто! Две недели, а от хорька ни малейшего беспокойства нет! Просто идеальный зверь! – качала головой Марина Сергеевна. Она, правда, подозревала, что объяснение этому не такое уж и простое. Особенно утвердилась в этом мнении, когда поговорила с Федором и Зиной.

– Какая-то скотина забралась в курятник, перепугала всех птиц, но, похоже, ей не поздоровилось! – рассказывал Федор, а Зина объяснила, что ночью их овчар и ротвейлер увели хорька, которого едва не затоптал Кеша, и теперь ей очень интересно, жив ли он?

– Кеша же прибить может запросто! – извиняющее развела она руками. – Да, как я поняла, это ваш?

– Временно. Попросили передержать.

– Ааа, ну тогда хорошо. Я-то сначала испугалась, что дикий. Они же бешенство переносят, а козы этим тоже болеют. Мои-то взрослые привиты, а вот козлята совсем маленькие.

– А что? У нас тут бешенство бывает? – заинтересовалась Марина Сергеевна.

– Бывает, конечно! Лет восемь назад лиса забежала к соседям. А у них внук во дворе играл. Хорошо, соседка увидела, что к нему лиса идёт, выскочила из дома, схватила ребенка на руки и в дом! Фёдору позвонила… Короче, лиса была бешеная. Страшно представить, что было бы, если лиса бы малыша цапнула. Он-то обрадовался, в шесть лет трудно представить, что лисичка не поиграть идёт…

Лёха приехал из Москвы после передачи ценного зверя и был в отличном настроении! – Удивительно приятно, когда не надо бояться, что хорь смоется!

– Надеюсь, Марина тебе спасибо сказала? – усмехнулась Матильда Романовна.

– Раз сто! Или даже больше! – Лёха довольно покивал. На самом деле, приятно, когда тебя от души благодарят! – Фссссё теперь можно отдыхать спокойно!

– Забавно, да? Можно подумать, это он хоря сторожил… – Алёна тихонько погладила Урса. – Мне бабуля рассказала, как вы его первой ночью выпасали. Уверена, что он и сидел спокойно только потому что ты его обратно загнал!

Урс тут же подумал, что Лёху он отлично понимает! Так приятно, когда тебя благодарят! Чудесно просто.

– Я только про миллиметровку не поняла. Бабушка говорит, что листок нашла, весь лапами отмеченный. Это ты план разрабатывал? – Алёна не смеялась. Она вполне серьёзно восприняла кивок Урса. Возможно, кому-то это могло бы странным показаться, но она уже неоднократно убеждалась в том, что у неё уникальный пёс. Пёс из породы хранителей!

Июль выдался жарким. Алёна радовалась, что сидит на даче. Всё-таки жара легче переносится на природе. Павел установил несколько оросителей для участка, и вокруг дома теперь было прохладнее и дышать стало гораздо легче.

Алёна как раз вышла, чтобы один из оросителей включить, как вдруг Урс, который несмотря на жару постоянно ходил с Алёной, резко насторожился, встал между хозяйкой и забором. Негромко скрипнула неплотно закрытая калитка, и на участок вошла лиса.

– Лиса? Что она тут забыла? – от жары мысли у Алёны были медленные, ленивые.

Зато Урс соображал стремительно. Он быстро прихватил хозяйку за запястье и поволок её к дому.

– Куда ты меня так тащишь? Ой, Тенька! – Тень скатилась со ступенек звонким чёрным горошком, Урс моментально изловил её, сунул в руки Алёны и подтолкнул хозяйку к крыльцу.

– Бэк, всех в дом! Скорее! Бешеная! Она бешеная!

Такие вещи животные понимают отлично. Бешенства они боятся жутко и хорошо узнают признаки этой страшной заразы.

– Убиррррайся! – Урс не собирался позволять безумной и смертельно опасной твари приближаться к его человеку.

Лиса шла, словно, не слыша грозный низкий рык. Она видела объект, и измененное страшной болезнью сознание давало чёткий приказ: «Кусай»!

Бэк затянул Алёну в дом, и стал в дверях, не позволяя выйти. Алёна крикнула бабушке, Матильде Романовне и Лёхе, которые завтракали на кухне, чтобы они не выходили.

– К нам на участок лиса пришла! Урс её не пускает.

Марина Сергеевна успела перехватить любопытную Мышку, заперла её и Тень в комнате, закрыла входную дверь.

– Бабушка! Там Урс! Зачем дверь? – ахнула Алёна.

– Затем, что он привит и надёжно. И он отлично знает, что делает. В дом сейчас не пойдёт! – Марина поняла это абсолютно чётко, словно сам пёс ей об этом сказал.

– Убиррррайся!

– Фёдор! – Марина схватила смартфон. – У нас на участке лиса. Похоже бешеная. Её не пускает Урс.

– Не выходите! Я сейчас.

Лиса рванула к дому, пытаясь обойти Урса, но он не дал. Увернулся от её броска и оттолкнул безумную тварь к забору. Лиса покатилась по дорожке, поднялась, отряхнулась и насторожилась. Страха она никакого не испытывала, зато учуяла новый объект. Совсем рядом, тут. По той стороне дурацкой людской загородки.

Лиса вильнула хвостом исчезая за калиткой, а там, совсем близко, послышался детский смех.

– Ой, смотрите, лисичка идёт!

Фёдор, который выскочил из своих ворот с ружьём, увидел собственных внучек, которые возвращались от Зины с бидоном молока. Он закричал, чтобы они бежали прочь, но девочки растерялись и замерли на месте. Фёдор не мог стрелять, боясь задеть детей, а лиса повела хвостом и устремилась к ним. Но добраться до цели не успела, потому что из калитки выскочил Урс и уже не раздумывая кинулся, сбил её с ног.

– Деда, деда, а почему Урсик лисичку обидел? – заплакали девочки.

– Он не обидел, он вас спасал! – Фёдор дрожащими руками сгрёб девчонок в охапку и передал перепуганной Любе. – Урс?

Пёс спокойно отошел от лисы и сел у калитки.

Алёна выскочила из дома, как только увидела, что Урс вырвался на улицу.

– Урс? – её драгоценный пёс, который только что спас не только её, но и соседских внучек, дружно ревущих на руках у бабушки от запоздалого ужаса, глянул на неё, встал и отошел подальше. – Урс, куда ты? – она застыла в ужасе, когда он уже совершенно осознанно увернулся от её рук.

– Нельзя! Не трогай меня!

– Алёна стой! Он привит? От бешенства привит? – Фёдор выговорил самый главный вопрос и у него даже горло от волнения перехватило. Как мало шансов у непривитой собаки после встречи с бешеной лисой, он знал отлично.

– Да, мы в марте всех привили! Фёдор, почему он уходит? – Алёна никак не могла понять, что случилось.

– Он весь в слюне лисы. Ты можешь коснуться, а если на коже ссадина или царапина, вирус может попасть в кровь, – Марина Сергеевна нежно обняла внучку за плечи. – Не волнуйся. С ним всё будет хорошо, он просто тебя бережет.

Урс облегченно вздохнул, пристально посмотрел на хозяйку и кивнул.

– Надо подождать. Я знаю. Просто подождать. Я потерплю.

– Да, и остальных животных пока не выпускайте! – велел Фёдор. – Вирус на воздухе в жару долго не живёт, но лучше подстраховаться. Мало ли слюна с лисьей пасти где-то капнула. Дадим солнцу его убить.

Приезд ветеринарной службы, забравшей лису, новая прививка Урсу на всякий случай, срочное сооружение временной будки для карантина в дальнем конце участка, заняли весь день.

Алёна постоянно ходила к псу, но он уворачивался от её рук.

– Не надо пока. Давай не будем рисковать, – Урс, как пёс необычный, знал для чего им колют иголкой кожу, но не то, чтобы совсем в это верил. Зато, как псы, убившие бешеных животных, спасая своих хозяев, сами заболевают, видел лично. – Если я почую, что я болен, сам пойду к Фёдору! – решил он. – Главное, не упустить момент.

– Ну, ваш герой абсолютно здоров! – обрадовано сообщил Алёне через две недели местный врач на ветстанции. – Какой умник. Просто замечательный! Берегите его!

– Зачем? Это я её берегу! – удивился Урс и счастливо вздохнул, когда его хозяйка его обняла. – Вот ради этого, можно что угодно сделать! – решил он, укладывая тяжеленную голову на руки Алёне.

Алёна устала от отдыха. Нет, в самом-то деле… Какой-то он очень утомительный получается. То мама, то хорь, то лиса… О последнем этапе отдыха ей даже вспоминать страшно было!

– Не бойся, я же рядом! – Урс чуял её страх и сразу же подсовывал голову для надёжности.

– Если бы не ты… – Алёна только потом сообразила, что для беременной встреча с животным больным бешенством может иметь жутчайшие последствия! Ведь когда колют вакцину, беременеть нельзя год! – Или если бы с тобой что-то случилось!

Павел даже думать не мог, что было бы, если бы не Урс, поэтому, пса постоянно гладил и благодарил.

– За что? Это же моя жизнь! Хранитель, который не может уберечь своего человека, умирает рядом. Как ты не понимаешь? – удивлялся Урс. Хотя, он много чему удивлялся. Например, тому, как люди не чуют, кто будет.

– Интересно, мальчик или девчонка? – Лёха спросил у Матильды словно между делом, хотя, вопрос его сильно интересовал. – Хорошо бы парень! Чего с девчонкой-то делать? Скукота одна!

– Это ты у Мариночки спроси, что делать… Она тебе популярно расскажет, а то и покажет, что иные девочки могут, даже взрослые.

Лёха покраснел. Марина Сергеевна на спор с ним на даче выбила из десяти мишеней десять! У него успехи были гораздо, гораздо скромнее.

– Нуууу, это исключение… – хмыкнул он.

– Мне тебе свои таланты продемонстрировать? – Матильда прошла мимо Лёхи на кухню и похлопала его по плечу. – Кстати, – крикнула она из кухни, – Можешь забрать свой смартфон и упаковку жвачки.

– Чего? – Лёха схватился за карманы. – Блин! Ну, как ты это сделала-то?

– Я ж девчонка элегантного возраста, со скукотой… – Матильда покрутила на пальце смартфон и ловко швырнула его Лехе.

– Неее, ты – кто угодно, но без скукоты! Беру свои слова обратно! И всё-таки, как? – он пораженно уставился на элегантную даму.

– Ловкость рук, милый и хорошие учителя! – Матильда хмыкнула. – Так что девочки тоже очень даже интересные!

– Ладно-ладно, с тобой не поспоришь… Но, всё-таки жуть как любопытно, кто ж будет?

– Неужели они сами не чуют? – недоумевал Бэк.

– Нее, люди не могут. Они как-то смотрят, кто родится! – Урс фыркнул.

– Да ну? Вот странные. Уже давно понятно кто!

– Это нам с тобой понятно! – Урс отправился к двери, проводить Алёну и Павла, которые как раз собирались на УЗИ, где им уже могли сообщить пол ребенка.

– Дядь, а ты кого хотел бы? – тихо осведомился Лёха, который тоже совершенно случайно оказался у дверей.

– Честно? Без разницы! Главное, чтобы ребенок здоровый был! – решительно ответил Павел. – С парнем, конечно, проще. Зато, с девчонкой не соскучиться!

Лёха покосился на кухню, где Матильда Романовна что-то мелодично напевала.

– Это уж точно! А уж с нашими, так и вовсе не заскучаешь! – пробормотал он.

Не то, что бы Алёна сильно волновалась, но всё равно, полностью расслабилась только после слов врача, что с ребенком всё хорошо.

– Развивается нормально, отклонений нет. Только, очень скрытный! Опять не хочет общаться. Дитятко, а дитятко, ты кто?

Алёна невольно рассмеялась, и обрадованный малыш зашевелился.

– О! Вижу! Надо же, как на вас сразу реагирует! Тоже радуется. Мальчик. Точно мальчик! А вы кого хотели? – осторожно уточнила врач.

– А нам с мужем не важно, решили, что кто родится, того и будем любить! – улыбнулась Алёна.

– Вот это самый правильный подход! А то перед вами девушка так расстроилась, что у неё мальчик, прямо слов нет. Всё требовала, чтобы я посмотрела получше, будто от этого что-то отв… ээээ изменится, – врач поджала губы, вспоминая нервную пациентку. – Мальчик! Здоровенький, славный, нет, ревёт в три ручья! Я думала, что там муж жаждал девочку, так нет! Он её в коридоре всё успокаивал, что мальчик хорошо, отлично даже. А эта упёрлась, хочу, мол, дочку и всё тут! А у нас не стол заказов, кого дают, того и видим! Вон, по-моему, ещё в коридоре всхлипывает, судя по звукам.

За дверью, и правда, были слышны рыдания. Алёна помнила, что прошла мимо симпатичной молодой женщины в кокетливом платье для беременных, плачущей навзрыд на плече у мужа. Ещё какая-то девушка, судя по тому, как они было похожи – сестра, её утешала.

– Я-то думала, что-то случилось, – невольно пробормотала Алёна.

– Случилось! Мозги куда-то делись! – проворчала врач. – Ладно бы в мирное время истерикой занималась, а сейчас-то всё на ребенке отражается. Она рыдает, и он там весь в ужасе и расстройстве. Вон, вы улыбнулись, ваш тут же расслабился, развернулся, ручонками машет. А её дитё, небось, как ёжик скукожилось от ужаса.

Врач встала, чтобы выпустить Алёну и пригласить следующую пациентку, но, шагнув в коридор, так и застыла с открытым ртом.

– Ну и ладно! Подумаешь, мальчик! А, может всё равно девочка! Вырастет, сам решит! Или сама, – уверенно вещала молоденькая девушка, сестра рыдающей навзрыд женщины. – Ну, чего ты так уставился? – шикнула она на зятя. – В Европе и в США это уже все знают, одни мы замшелые… Мальчик-девочка! А вдруг, этот ребенок не мальчик? – она показала пальцем на живот сестры. Та от потрясения захлопала глазами, икнула, но рыдать перестала.

– Чего? Как это? – беременная перевела взгляд на врачиху. – А может… Всё-таки ошибка?

– Никаких ошибок! Мальчик! – решительно замотала головой та.

– Само разберется! – взвизгнула сестра беременной, как все подобные личности, не переносившая, игнорирования своих высказываний.

– Милочка! Позвольте у вас уточнить, чем определяется пол ребенка? – мягкий и спокойный голос Елены Трофимовны – врача, у которой наблюдалась Алёна, заставил всех, кто был в коридоре повернуться и посмотреть на невысокую женщину в белоснежном халате и такой же шапочке.

– Эээ, ну органами. Половыми. А вы что, не знаете? – презрительно фыркнула девица.

– И что, если по какой-то причине эти органы удаляются, то женщина перестаёт быть женщиной, а мужчина мужчиной? – врач иронично подняла бровь. – Правда? Милочка, в каждой клеточке вашего тела, в каждой ДНК заложена информация о том, какого вы пола. Вы можете отрезать всё, что вас не устраивает, пришить, что хотите, но от этого вы не перестанете быть женщиной. Просто станете женщиной с пришитым ээээ, ну вы сами понимаете чем. Изуродованной по собственной неразумности. Потише, милая. Мы тут люди, конечно, замшелые, куда уж нам, зато кое-что знаем собственно о строении человека. Ваш племянник уже сейчас отличается от любой девочки его же возраста и отнюдь не только половыми органами. У него даже структура мозга отличается. Да, уже сейчас! У него уже мозг весит больше, но у девочки плотнее друг к другу размещаются нервные клетки. У него преобладают связи внутриполушарные, а у девочки-межполушарные. Не хлопайте глазами, потом погуглите, что это такое! У нас даже распределение серого вещества разное. У девочек – в коре, теменной области и височных долях, а у мальчиков – в задних и боковых частях коры! Любая девочка лучше, чем мальчик слышит, обоняет и воспринимает вкус, зато мелкие детали лучше увидит мальчик, особенно на движущихся предметах. Даже цвета воспринимаются по-разному! И вот если посмотреть сейчас на ваших родственников, которые в стрессе, в частности, из-за ваших высказываний, то у вашей сестры, как у всех женщин сейчас активизирована левая миндалина, а у вашего зятя – правая, а левое полушарие находится в состоянии покоя!

– Я не уверен, что у меня сейчас хоть где-то есть состояние покоя… – просипел несчастный будущий отец, – Но одно скажу! Мила, у нас будет сын, расти он будет, как мальчик, хочешь девочку – будет второй ребенок, а сестре своей лучше сама объясни, что она глупости говорит, а то я… я… тёще пожалуюсь!

Девица захлопнула рот и замолчала, прервавшись на середине путанной тирады о свободе выбора, ринулась, возмущенно топая по коридорчику направо и хлопнув дверью, с шумом удалилась.

– У меня тёща и тесть – чистое золото! – пояснил мужчина. – Абсолютно здравомыслящие люди, и в кого такая свободолюбивая младшая дочь у них получилась – ума не приложу! Мила! Ты успокоилась?

– Дааа. А у меня точно один мальчик? А близнецов быть не может? – ей неожиданно понравилась мысль о том, что плюс к имеющемуся мальчику может быть ещё и девочка, но её вопрос поверг врачей в состояние близкое к истерическому хохоту, а сдавленно фыркающий Павел, бросил на несчастного мужика, сочувственный взгляд, и увёл Алёну из женской консультации.

Отсмеяться им удалось только в парке.

– Фуууу, до чего же весёлое место, оказывается! – Павел вытер лоб, – Комедия какая-то! Но, если честно, я рад, что у нас мальчик!

– Ты был против девочки, коварный тип? – Алёна иронично приподняла брови.

– Неее, я за мальчика и за девочку, просто пусть старший будет мальчишка!

Лёха, узнав новости, облегченно выдохнул. – Парень – это понятно и логично! – решил он.

Урс и Бэк переглянулись понимающе, они-то уже некоторое время были в этом уверены.

А Матильда Романовна и Марина в один голос уточнили, как будущие родители собираются назвать сына?

– Подумать надо! – почесал затылок Павел. – Только не Андреем! – вот уж в честь собственного отца он ребенка называть не собирался.

Светлана, вернувшись с работы в препоганейшем настроении из-за крайней усталости и очередной командировки Ивана, которая опять сорвала их планы подать заявление в ЗАГС, обнаружила семейство хохочущим так, что Кася даже уши прижала в сомнении, смех это или что-то случилось.

– Что тут у вас? – когда она выслушала пересказ беседы в коридоре женской консультации, то обнаружила, что смеется вместе со всеми, – Дааа, не завидую я тому мужику. Одна надежда, что на его жену стресс от наличия сестрички так влияет.

Светлана невольно покосилась на Алёну, а потом решительно подошла, да и обняла её! – Да! Мне повезло! У меня нормальная, вменяемая и разумная младшая сестра, и чего вы так все смотрите? Была бы другая, я б её в детстве всё равно того… Ну, перевоспитала!

– Скорее прибила бы! – решила Алёна и тут сообразила, что вот так специально, чтобы обнять, Светлана к ней вообще никогда не подходила. Потихоньку вытерла глаза и подумала, мысленно обращаясь к сыну: – Ну, как бы мы тебя не назвали, но в том, что у тебя будет роскошная тётка я уверена!

– А может, Алексей? – Лёха был совсем не прочь быть старшим тёзкой.

– Неее, нам одного Лёхи хватает! А потом, прикинь, ты чего-то натворил, а ребенок пугаться будет от криков, мол, Лёха, иди сюда, опять ты…

– Ну, тогда Нафанаил! – Лёха хулигански ухмылялся.

– Почему? – удивилась Алёна. – Откуда ты это имя взял?

– Ну, как же… Домовёнок Кузька, и там ещё Нафаня был. Помните? Вот. Я как-то у бабы спросил, – Лёха бабой называл бабушку, оставшуюся в родном городе, – Какое это полное имя, она и ответила. Вы представляете, как шикарно! Нафанаил Павлович Звонников! – продекламировал он. – Ой! Урс, ну ты чего? Я ж шучу! – Лёха быстренько отступил к стене, и выставил руки, загораживая проход к собственному организму.

– А ты не шути, а то не ущипну, а укушу в следующий раз! – совершенно понятно щелкнул зубами Урс, усаживаясь рядом с Алёной. – Имя – штука серьёзная!

– У меня прадед был – его Степаном звали… – вдруг вспомнила Марина Сергеевна. – Говорят, изумительный был человек.

– Мариночка! А у меня так дядю звали! Я очень его любила! – Матильда улыбнулась.

– Мне нравится имя, – Алёна вопросительно глянула на Павла, а он усмехнулся и показал ей листок, на котором писал пришедшие в голову имена. – С ума сойти! Посмотрите!

На листке несколько раз повторялось имя «Степан». Урс прислушался.

– Хорошее имя. Твёрдое и тёплое. Нам подойдет! – широченная собачья лапа уверенно легла на лист, словно припечатывая его окончательным согласием!

Странно, как по-разному идёт время…

– Оно что, застыло? Всё август и август! – Алёна задумчиво покачивалась на садовых качелях.

Такие ей давно нравились, но она не решалась их покупать или говорить про это мужу.

– Дороговато как-то. И так, столько всего купить пришлось. И мебель, и одежду, и мелочей для ребенка миллион! Чего я буду ещё капризничать? – она обожала гамак, но с некоторых пор не пользовалась им. Чего-то втемяшилось в голову, что она так увеличилась в объеме, что верёвка может не выдержать. – Глупость конечно, несусветная! Но что я могу поделать, если как умная Грета из немецкой сказки выдумываю всякую ерунду, и эта самая ерунда так живенько представляется, что аж дурно становится!

Качели Алёне купила Светка. Она всегда была наблюдательна, а тут увидела, как Ленка с сомнением ощупывает веревки гамака, косится на него с сожалением, а потом решительно уходит на скамейку. – Точно боится! Вот дурында… – Светка уже и рот открыла, высказать всё, что о сестрице думает, а потом закрыла его. – Ребенка ещё расстраивать. Стёпка же не виноват, что мать у него такая… Эээээ, пугливая. А! Всё равно жизнь пошла под откос, свадьбы не будет, могу себе позволить, потратить деньги на такие садовые качельки. Я видела! Как раз для психованных беремчатых Ленок! И мне польза – гамак освободится! Да, Кася? – Светка сердито вытерла глаза и подхватила на руки стремительно стартовавшую к ней собаку.

Светкина жизнь пошла под откос из-за полного срыва всех планов! Она так хорошо всё решила, продумала, даже нарисовала эскиз шатров для беседки, и что? И ничего! Проклятая Ванина служба вела себя совершенно не по плану.

– Что у нас за жизнь такая? А? Если не наводнение, то лесные пожары, если не они, то землетрясение или какой-нибудь обвал чего-то там! Широка страна моя родная, постоянно где-то да кирдык! Я другой такой страны не знаю, где так нужен врач и сей же миг! – пробурчала она довольно нескладно. – Ладно, я всё понимаю, территория огромная, то одно, то другое, но перерывчик-то можно? – она сердито посмотрела на небо. – Ну, хоть небольшой, а? Ну, хоть пожениться уже что ли?! Что ж за постоянное откладывание? У меня сестре скоро рожать, а я ещё не замужем!

Дело было вовсе не в честолюбии старшей сестры, которая не замужем и завидует младшей, а в банальном страхе. Этот страх Светка загоняла подальше, пинала с размаху здравым смыслом, уволакивала в самые тайные уголки сознания, но он всё равно прорывался и душил. Мучили мысли о погибшем Ванином друге, который оставил ему Блэка, пугали всякими ужасами сны… Ваня уезжал в командировки довольно часто, приезжал усталый, хмурый, и вываливать на него собственные сомнения Светка не смела.

– Да, не скажешь же: «Милый, смертельно за тебя боюсь и понимаю, что пока мы не женаты, юридически я тебе никто». Если какая-то травма, мне же даже не сообщат! Я даже уточнить о нём не смогу! – если бы Свете кто-то сказал, что её мысли сродни Ленкиному ощупыванию верёвок на гамаке, она бы, наверное, сильно удивилась. Но факт оставался фактом – Света не чувствовала себя спокойно в статусе «любимая девушка Ивана».

– Ты чего такая странная? – Алёна сомневалась, сомневалась, а потом решила, что беременную Светка не загрызёт, можно рискнуть и спросить. Рискнула… Удивилась чуть не до полного онемения, когда Света, железобетонная и решительная как атомный ледокол, сходу разревелась и выдала все свои сомнения. Точнее, они сами приплыли в потоке слёз и сдавленных подвываний.

– Как тут что-то планировать? Его вызывают ночью и адью… Насколько, когда вернётся? Не, я понимаю, это даже не работа, это его натура, но мне-то что деееелать, хоть прямо с ума сходи!

Кася, усевшись рядом, сложила выразительную мордашку в уморительную трагичную гримаску, вытянула губы и тихонько поскуливала в такт Светиным всхлипываниям, да ещё и покачиваться начала, словно под музыку. Алёна терпела этот концерт ровно до того момента, пока к ним не присоединился Блэк, который уселся рядом, распахнул пасть, запрокинул голову и выдал соответствующую моменту руладу.

– Так! Стоп! Заканчивайте концерт. Тебе очень важно сейчас свадьбу делать? – строго спросила Алёна у сестры, покосившись на невозмутимого Урса, сидящего рядом.

– Ты что, издеваешься? Мне важно проклятый штамп в паспорте иметь! Чтобы знать, что меня к нему в любом случае пропустят и я смогу быть рядом!

– Так идите и ставьте этот самый штамп. Явно можно это сделать побыстрее исходя из характера работы Ивана. А праздник… Да как только будет возможность, скомандуете, и мы сразу отпразднуем! Мы очень дисциплинированные!

Светлана примолкла и изумленно посмотрела на Ленку. – Ты чего? Гений что ли? – она никак не могла сообразить, почему ей не пришла в голову такая простая и замечательная мысль!

– Нууу, как бы… – Алёна с трудом сдерживала смех, глядя, как сестра из крайнего уныния медленно, но верно перемещается в состояние «воспрял и полетел». Собаки, глядя на хозяйку, моментально заткнулись, подобрались, завращали хвостами, у кого какой был, и счастливо разулыбались. – Редкие проблески у всех случаются! – оправдалась она.

– Блин! Ну, конечно! Я с Ванькиного начальства писульку запросто достану! Так мол, и так, по причине специфики работы брачующегося невозможно спланировать день. Просим расписать срочно! Ааааа! Это выход! – она рванула к смартфону, потом затормозила, вернулась к Алёне смачно поцеловала её и унеслась в сопровождении Каси и Блэка.

– Урс, кто бы знал, что её может устроить действо под названием «просто поставить штамп»! А! Не хмурься, это такие странные людские заморочки… Просто Свете всегда было важно, чтоб был престиж, роскошь определенная, что о ней подумают, опять же. А оно вон как повернулось!

Светлана уехала в Москву, чуть дождалась Ивана с работы и спросила напрямик, не хочет ли он просто расписаться? В срочном порядке.

– Света, а я так хотел тебе предложить, но боялся, что ты обидишься. Я же понимаю, что для девушки это важно. Просто… Просто всякое бывает, и если что, я бы хотел…

– Вань! – Светлана вдруг почувствовала, что все её страхи исчезли сами по себе и осталась только уверенность в том, что она делает всё правильно, выбрала правильно, и вообще, всё будет хорошо! – Ты дурак? Ничего такого не будет, но поженимся срочно! С тебя бумажка от руководства, паспорт и ты сам. С меня – паспорт и туфли! Белые.

– Ээээ, может быть, ещё что-то из одежды? – озадаченно протянул Иван, ничего не знающий о эволюции Светиных свадебных желаний.

– Безусловно, – сдерживая смех, согласилась счастливая Светлана, – Но, туфли – это осколок моей мечты, и они будут меня вдохновлять на то, что она всё равно сбылась и гораздо, гораздо лучше, чем я могла бы себе вообразить!

Через четыре дня после этого разговора, в субботу утром на дачу приехала Газелька с веселым усатым водителем и парой грузчиков, которые ловко и быстро выгрузили у калитки роскошные садовые качели с навесом, подушками и москитной сеткой-шатром.

– Хозяева, принимайте! Заказ приехал! Велено передать, что сестра ваша скоро приедет! А это дарит вам в честь своей свадьбы! – проорал водитель.

Конечно, торт или пироги за час восемнадцать минут сделать невозможно! Запечь окорок или наготовить свадебных разносолов за такой короткий срок попросту нереально, но всё, что было возможно сделать, было выполнено! А остальное привезли молодожены.

– Так, нас поздравляем, не стесняемся, обнимаем, на туфли не наступаем! Это в некотором роде эксклюзивный свадебный концентрат! – командовала Света. – Мама с отцом едут, родственниц остальных НЕ везут. Я запретила. Вань, что ты делаешь? Поставь меня на землю!

– Не могу! Мне повезло просто немыслимо, и я всё боюсь, что проснусь и это всё невзаправду!

– Аааа, тогда ладно, но неси романтично, а не через плечо! – велела Светлана. – И да, если бы ты спал, то уже бы точно проснулся от лая. Блэк, Кася, хватит орать!

– Да разве же мы орём? Как люди не понимают? Мы радуемся! – Блэк широко открывал пасть и вопил громогласное собачье «ура», пока его не заткнули котлетой.

Урс только посмеивался. Он как раз думал о том, что иногда тот самый рыжий и болтливый кот был бы очень уместен!

Бывает такое, вспомни о ком-то, и он появится… Мяун явно был именно из упомянутой категории существ. Нет, сам он не прибежал и даже в переноске не прибыл, да ему и не надо было.

Алёна неспешно бродила по парку. Пришлось приехать в город на сдачу очередных анализов, на работу надо было наведаться, оформить декретный отпуск, да плюс ещё и Лёхе помочь к школе собраться. Пока дела делались, она ежедневно гуляла в парке.

– Моцион, будь он неладен! – ворчала она. Хотелось взять всех собак, но Павел категорически запретил.

– Только Урса! Алёна, Урс за тобой присмотрит, а за остальными тебе присматривать надо, – уговаривал он жену, старательно не глядя на жутко возмущенного Бэка и Теньку.

– Нет! Ну, ты послушай, что он говорит! Да как ему не стыдно! – переживал Бэк.

Урс только вздохнул. Про Бэка он был категорически не согласен, а вот мелкая чёрная чишка вполне попадала под определение существа, за которым присмотр был абсолютно необходим! Правда, сама она считала, что может контролировать и Урса с Бэком, и Алёну, ещё и на хозяина её хватит! Поэтому она сердилась, гневно рычала, лаяла тоненьким смешным голосочком, а под конец расплакалась. Чишки отлично умеют это делать и прекрасно пользуются такой возможностью. Глаза налились слезами, мигом намокла шёрстка, слиплись от влаги ресницы, короче говоря, картина под названием «обидели собачку, ироды», была представлена во всей красе.

– Нет! Тенька, я всё вижу, но на эти фокусы я не введусь! – насмешливо покачал головой Павел.

– Жестокий, бессердечный тип! – продолжала обливаться слезами талантливая актриса. На прогулку Алёна её всё-таки не взяла, зато утешила и угостила в виде компенсации за пережитое потрясение от безразличия окружающего мира вообще и твердокаменного хозяина в частности.

Гулять по людным местам Алёне не хотелось, и она каждый день уходила всё дальше от популярных мест, часто навещала свой любимый лесок, а потом начали появляться вороны.

– Вот странно. Словно они нас провожают! – удивлялась Алёна. Урс ворон недолюбливал. По весне несколько особенно наглых птиц пытались его ощипать, чтобы надрать пуха себе в гнёзда.

Мероприятие это было задумано филигранно. Работали парами, чётко деля аллею на отрезки. Вот до этой ёлки мимопроходящая собака в полном распоряжении одной вороньей пары, а дальше переходит в ведение другой! В каждой вороньей паре тоже были свои роли. Одна ворона отвлекает источник шерсти, а вторая торопливо выскубывает ценное сырьё с собачьего ээээ… крупа! Естественно, псы резко возражали против подобных мероприятий. Истерический лай, рычание и визг, вопли хозяев, старающихся помочь своим любимцам, обеспечивали округу бесплатным и громким представлением.

Ценность собак воронами определялась по густоте шерсти и опасности её носителя для добытчиков. Самым желанным псом для ворон во всей округе по весне становился огромный и флегматичный водолаз Гаврик, которому в силу природных особенностей шерсти было не жалко, а характер не позволял беспокоиться по таким мелочам.

На Урса и Бэка вороны тоже налетали. Но, с этой парой им было сложно. Во-первых, отвлекающая птица становилась отличной мишенью для пса, свободного от птицы-добытчицы, а когда отвлекающая вынуждена была спасаться от пёсьего броска, добытчица оставалась наедине уже с двумя весьма мрачно настроенными псами. Так, например, ворона, торопливо выдёргивающая клочки Урсовой шерсти, чуть сумела увернуться уже от двух пастей. И непосредственно от Урса и от Бэка, только что прогнавшего её супруга.

Несмотря на то, что вороны не сумели как следует поживиться его шерстью, Урс ничего не забыл. Общаться с воронами не желал и даже слушать их не собирался, хотя они неоднократно пытались с ним пообщаться.

– Зубы заговаррривают! – решил он. И убедился в том, что был прав, когда один крупный ворон спикировал над его головой и крикнул:

– Баррррран!

– Может и баран, зато, тебе не овца! – парировал Урс.

Несколько дней вороны продолжали следить за их с Алёной прогулками, Урс всё больше зверел и был уже готов вульгарно лаять в ответ на их надоедливое карканье.

Алёна приняла вызов смартфона, недоуменно глянув на экран. – А! Аня! Конечно, помню. Да, я гуляю с Урсом. Можно ли присоединиться? Конечно. Я у горбатого мостика. Ой, я тебя даже вижу уже, – она замахала рукой, приветствуя Аню, ту самую, которой так помогла Матильда Романовна, и которая с мужем и котом приходила к ним в гости.

Аня, шла одна, без собак. – Да, и меня тоже муж не пускает одну со всеми собаками гулять! – покивала она. Выяснилось, что у них и кроме этого возмутительного факта много общего. Примерно одинаковый срок беременности, оставленная, хоть и любимая работа, теплые отношения в семьях и, конечно, животные.

Гулять в компании оказалось гораздо приятнее. Неспешно шли, болтали, а когда Алёна отвлеклась на звонок от бабушки, Аня негромко окликнула Урса и сказала:

– У меня для тебя важное сообщение от Мяуна. Он просил сначала ворон передать, но ты их не хочешь слушать. Мяун нашел то, что обещал тебе найти!

Урс даже не сразу вспомни, что там собирался искать тот толстый котяра, а когда до него дошло, он медленно-медленно поднял на Аню голову и он замер, словно громом пораженный.

– Да, он нашел собаку-девочку твоей породы. Породы псов-хранителей.

На самом деле всё было немного не так. Несмотря на все свои старания, на развёрнутую сеть осведомителей и обещание приличной награды за информацию о тех, кого ему хотелось найти, Мяуну не везло. Кот был собой не просто недоволен. Он был отчаянно сердит! Все его усилия, все старания пропадали, словно тающий снег весной!

– Все подвалы, чердаки, куча квартир! Обыскали, обнюхали, облетали! Крысы, вороны, свободные радикалы, в смысле коты, даже псы и то ищут! Известие об объявленной за находки награде получила половина Москвы! Потом специально напросился и съездил на дачу к родителям Ани, там объявил, у родителей Олега объявлено! У Нины ищут все! Ни-ко-го.

– Мяун, ну, чего ты хотел? – успокаивающе мурлыкнула его жена Василина. – Ты меня вон сколько искал.

– Да, так ведь возможности были совсем другие! Я тогда искал один, а сейчас агентурная сеть какая! Где псица для Урса? Где наш возможный будущий зять? А? Где этот зять, ни дать его, ни взять! Я прямо чую, что он мне уже не нравится! Одни проблемы от этих зятьёв!

– Погоди-погоди, это моя фраза! – ухмыльнулась Васька. – Вроде, это тёщи у людей зятьёв того… по ушам когтями стучат и холку мылят!

– Ну, это да… Только мы-то коты! И мне, как порядочному говорящему коту, будущий зять уже не нравится!

– Ты его ещё не нашел… – фыркнула Василина.

– Вот именно! А уже на него злюсь! – нелогично заявил Мяун.

Подобные разговоры велись часто. Всю весну и половину лета Мяун страдал. Дома он часто и с надеждой смотрел в сторону вентиляционной решетки, откуда в случае удачи должно было поступить крысиное донесение. Подолгу сидел на балконе, веря, что вот-вот прилетит ворона и сообщит, что они нашли говорящего котёнка. Ну, или пару для пса-хранителя. Но все пролетающие мимо вороны был заняты поисками корма, подлетали только поздороваться, крысы шуршали где-то в подвале, дворовые коты и свободногуляющие собаки тоже ничем не радовали Мяуна. Поездка на дачу к Нине – бабушке Аниного мужа, ничего не изменила в раскладе полного отсутствия информации.

– Ни-ко-го… – разочарованно вздыхал Мяун. – Ну, ладно, пусть зять будет попозже, я сей секунд на нём и не настаиваю. Но псица нужна быстрее! Это ж пока они познакомятся, потом, время должно подойти нужное. Потом ещё два месяца пока щенков ждать! А потом его ещё растить! И что мне за наказание такое, а? Растить всяких… Но зато будет именно такой телохранитель, как мне для дочки нужно.

– Да с чего ты взял, что если псица найдётся, то она понравится Урсу, а Урс понравится ей? И почему так уверен, что даже, если все получится так, как ты хочешь, они отдадут тебе щенка?

– Васька! Ты вот за кого? Почему моя жена, мать его ребёнка так мало в меня верит? – взвыл Мяун. Нет, глупцом не был. Всё он отлично понимал. И о том, что найти подходящего котика невероятно трудно, и про невесту для Урса… Но он крепко уповал на своё котовое везение. И ещё он вспомнил про случайности. Вспомнил и глубоко призадумался.

– Они вечно шуршат вокруг. Если прислушаться, вполне можно уловить, как лёгонький сквознячок пошевелит шёрстку, коснётся занавески, и улепетнёт в окно. Случайность… Почему-то упавшая книга, в которой было спрятано и забыто что-то очень нужное, подкатившийся внезапно под ноги ледок на улице, отвлёкшийся встречный прохожий… Я ведь совсем-совсем случайно попал в этот двор, где в ноябре, в самый его мрачный день, меня нашла Аня! И уж абсолютно случайно она нашла мне Василину! Так может… Может поискать такую случайность?

Мяун воспрял было, но подумал и вздохнул. Нет, искать счастливую случайность не пошлёшь ворон или крыс, или даже мышей с воробьями… Она появляется только для того, кому предназначена, и только тогда, когда ей, случайности, положено появиться!

Деятельная натура Мяуна никак не хотела просто подождать, ему требовалось энергичное занятие. А раз все зависящие от него шаги он совершил, кот решил заняться хоть чем-то для себя полезным. Например, наведаться к своим тайным заначкам.

Когда зазвонил смартфон, он как раз шел к третьему абсолютно секретному месту. Так уж случилось, что смартфон он уронил. Случайно, разумеется. А потом и ещё пару раз. Это уже на обратном пути от нечего делать. Гаджет ехидно сверкнул экраном и погас.

– Гад ты! – любезно сообщил ему Мяун. – Подумаешь, упал… Обычно и больше падал, и ничего… – Ладно, сейчас я тебя включу, и только попробуй не сработать!

Смартфон этот был стареньким Аниным. Мяун уговорил её отдать ненужную говорилку ему, и вполне успешно ею пользовался. Дурацкие рекламные звонки его не раздражали, а забавляли, и он охотно беседовал со звонившими. Утверждал, что вреда от этого никакого, а ему разговорная практика. И вот сейчас, стоило только ему включить смартфон, как он снова зазвонил. Мяун потыкал лапой, принимая вызов, и уже приготовился слушать о выгодном кредите, услугах стоматологии или абсолютно бесплатном приглашении на платный семинар, как вдруг услышал знакомые детские голоса.

– Не толкайся. И тише ты! Если родители услышат… – Гошка, один из братьев-близнецов, племянник Аниного мужа, решительно прошипел в смартфон. – Алё! Мяун? Нам очень нужна твоя помощь!

Мяуна удивить было непросто. Поэтому он обрадовался, что в комнате он один, и никто его ошалелого от неожиданности вида не наблюдает.

– Алё? Миш, может, мы не туда попали? – засомневался мальчишка, обращаясь к брату.

– Туда, туда вы попали! – наконец справился со своим голос Мяун. – И вам здравствуйте.

– А, ну да. Зрасти, – отреагировал вежливый Гоша. – Мяун помоги, а? Ну, очень нужно!

– Да что у вас случилось-то? – приосанился кот. Надо же, за столько километров эти шебутные мальчишки звонят ему с просьбой о помощи. Взрослым не звонят, а ему, коту – вот запросто!

– Мы до бабушки Нины не дозвонились и у дяди Олега телефон занят, – горько вздохнул Гошка, с грохотом обрушив Мяуново самолюбие и котовую гордость. – Если бы ты не ответил, не знаю, что бы мы и делали. Мы нахулиганили и у нас телефоны папа забрал, мы звоним с его смартфона, и если он нас застанет… Ты же можешь передать дяде Олегу, что бы он перестал разговаривать и мы бы ему перезвонили?

Мяун от возмущения чуть дар речи не потерял! Он что? Секретарша что ли? Котик на побегушках?

– Нет! Не могу! – злобно прошипел кот. – Олег на работе!

– Ой, ну, что ж нам делать? Папа сейчас пойдёт искать смартфон и всё! И она погибнет, умрёт!

– Кто? – удивился Мяун слезам, явственно прозвучавшим в голосе Гошки. Насколько он помнил старшего из близнецов, тот скорее мог бы заставить рыдать окружающих.

– Ссссобааакааа! – совсем уже явственно всхлипнул Гоша. – Миииш, не реви! Не справились мы! А ведь ей пообещааалии! И она поняла, так кивала нам, вслед смотрела, она так ждёт!

Мяун озадаченно смотрел на смартфон, и тут одна из влетевших в его уши фраз заставила кота встряхнуться и напряженно переспросить:

– Собака вам кивала?

– Даааа. Она такая… Она всё-всё понимает! Она только не говорит! Кивает, когда соглашается и головой качает, когда хочет сказать «нет»!

– Так! Не реветь! Быстро расскажи мне, что это за собака и что с ней случилось?

Гошка воспрял моментально. Чем-то его так обнадёжил тон кота, что мальчишка боялся только, что он не успеет дорассказать.

– Мы её у заправки нашли. Она там живёт в будке на цепи. Охраняет заправку и какие-то сараи. Она такая хорошая! Только её кормят плохо. Мы ей еду стали носить, и она с нами познакомилась. А сегодня мы узнали, что хозяин заправки сменился, сараи будут сносить, а собаку хотят убиииить! – Гошка не выдержал и заплакал отчаянно, как может плакать вполне себе взрослый и серьёзный мальчишка от настоящего горя.

Мишка тоже всхлипывал, но всегда, если слабел брат, он был готов принять удар на себя, поэтому решительно забрал смартфон и продолжил:

– Мы просили родителей! Мы так просили! Ничего так в жизни не просили!

– Понятно, можешь не продолжать! – Мяун отлично помнил их родителей – рыхловатого, обожающего себя и страшно обеспокоенного своим здоровьем Борюсика и узкогубую, тощую, зацикленную на фанабериях мужа Алису. Конечно, таким глубоко начхать на всех собак мира, сколько бы их не было, но собственных детей-то могли бы пожалеть? Неужели они не понимают, что этим жестоко оттолкнули их от себя?

– Мы думали, что Нина или дядя сумеют уговорить папу… – Мишка крепился изо всех сил, но тоже начал всхлипывать.

– Нет, ребятки, ваших родителей уговорить могут только крысы! – подумал Мяун, припоминая визит Борюсика и Алисы в квартиру Олега. – Так, на кого похожа собака?

– На собаку! – признался Мишка.

– Я догадался… – вздохнул Мяун. – Размера какого, как овчарка, как лайка? Как болонка? Ну?

– Как овчарка, наверное. Только не породистая. Худая такая…

– А она старая? Ну, дряхлая?

– Нет, что ты! – Мишка не очень понимал, как это можно определить, но собака явно была не старой.

– Хорошо! Просто отлично! А собака вас слушается? С вами пойдёт?

– Да! Сегодня утром хозяин заправки уехал и сам сказал, что она ему не нужна, а новые эти… Которые приехали, сказали, что… – Мишка опять захлюпал носом.

– Так, я всё понял. Есть у вас какое-нибудь тайное место? Ну, быстро! Я не верю, что у вас такого нет!

– Есть! – признался Мишка. – У папы есть гараж, но машины нет, и мы… Ну, мы нашли ключи, и один взяли, а остальные специально потеряли. Папе не хочется ломать дверь, он надеется ключи отыскать и гараж сдавать, но сейчас он в гараж не ходит.

– Отлично! Быстро и незаметно идёте за собакой, снимаете ошейник, оставите его вместе с цепью и собаку уведёте. Объясните ей, что вы хотите её спасти и спрячете, за ней приедут. Отведёте её в гараж, туда отнесите миску или кастрюльку с водой, какой-нибудь еды, подстилку. Хоть тряпку.

– У нас там два старых одеяла, мы ей отдадим! – Мишка даже поверить боялся, что у них появилась надежда.

– Молодец! И да, скажите ей, что туда, куда она поедет, знают, кто она и тут есть пёс той же породы! А теперь в списке исходящих вызовов удалите два своих звонка на этот номер, положите смартфон туда, где он был, и дуйте на заправку! За собакой приедет ваш дядя Олег.

Мяун отключил смартфон и глубоко вздохнул! – Случайности… Главное, их поймать!

Олег только что вышел от руководства и пребывал в отличном настроении, когда позвонила Аня.

– Олежек, говорить можешь? Нам нужна твоя помощь!

Выслушав просьбу жены отпроситься на работе и срочно съездить на машине за двоюродными племянниками на довольно-таки приличное расстояние, он решил, что в этот жаркий августовский день просто перегрелся.

– Милая, а ты как себя чувствуешь? – осторожно уточнил он у жены.

– Отлично! Да, я забыла тебе сказать, что Нина тоже очень просит тебя поехать! Велела передать, что иначе она от огорчения помрёт и будет…

– Являться мне в кошмарных снах! – обреченно продолжил Олег, который был в курсе, что с двоюродной бабулей Ниной связываться может только потенциальный камикадзе! – Зачем ей мальчишки, да ещё в августе?

– Нужны! Срочно и немедленно. Бориса и Алису она уже известила и те от восторга подпрыгивают!

– Так, может, они сами пареньков и отвезут? – обрадовался Олег.

– Нет, ты не понимаешь, там есть собака… Совсем особая собака. Твои племянники её спасли и прячут от смерти и от Борюсика в его гараже. Её надо привезти сюда. Это Мяун устроил.

– Аааа, ну, тогда я всё понял, – обреченно согласился Олег. – Против Нины и Мяуна выстоять примерно, как против цунами и урагана! Ань, тебе рожать меньше чем через два месяца, разумно ли брать ещё собаку? Подумай о дочке!

– Олеж, её там убить хотят. Мальчишки выкрали у Бори смартфон, обзвонились тебе, Нине, добрались до Мяуна, по его команде увели собаку… Так что ты привези, а мы разберёмся. Пожалуйста!

Олег барабанил пальцами по рулю и злился:

– Делать мне нечего совсем, да? – не планировал он никуда ехать! Да и дорога с племянниками и какой-то псиной никак его не прельщала. Аня беременна… ну, не до того всем!

Был готов наплевать, не поехать, но вдруг вспомнил, как Ксюша привязала к дереву его Дика. Привязала и ушла. Оставила пса на морозе умирать. Вспомнил и понял, что спокойно жить не сможет, если не заберёт ту псинку.

– Ладно, даже мальчишки поняли, что надо её спасать. Им-то гораздо труднее было, и решиться, и сделать что-то этакое. Да ещё Мяун что-то говорил про псов из рода хранителей.

– Я тебе говорю, что это бесценные псы! Они редкие невозможно. Они чуют хозяина, любую опасность, которая ему или ей угрожает! Вот Урс, например. Урса помнишь? Он Алёну уже несколько раз спасал, – вещал кот перед выездом, не рискуя подходить слишком уж близко к разъяренному Олегу, от которого только что искры не летели.

Пока Олег доехал до места, наступило утро.

– Ну, на гостеприимство Борюсика рассчитывать не приходится, так что лучше в машине подремлю, – разумно решил он. – Хотя… Можно и вломиться в четыре утра, будет очень, очень бодряще!

Обдумав эту шикарную возможность потрепать Боречке нервы, от идеи отказался. – Лень как-то, лучше отдохну!

Проснулся от шума поливальной машины, в семь утра. Нашел круглосуточное кафе, выпил кофе и позвонил двоюродному братцу.

– Доброе утро, дружок! Я приехал, мальчишки готовы?

Борис жаждал сплавить сыновей к Нине хоть на какое-то время, поэтому не высказал то, что крутилось на языке, а демонстративно зевая, велел подождать часок.

– Нет уж, милый мой братец! Или я сейчас разворачиваюсь и еду назад, или я поднимаюсь и забираю их сейчас, – Олег был железно уверен, что мальчишки уже собрались и его ждут. И оказался абсолютно прав. Как только приоткрылась дверь квартиры Бориса, мальчишки выскочили оттуда с пухлыми сумками, набитыми вещами, словно за ними кто-то гнался. Боря выглянул так скупо, что стало понятно – он страшно опасается, что придётся пригласить Олега в квартиру.

– А что? Кофе не угостишь? – Олег решил немного похулиганить

– Ты что? Мы такой отравы в доме не держим! Я пью витаминный напиток! – гордо заявил Борюсик.

– Аааа, ну, пей, пей на здоровье! – издевательски хмыкнул Олег. Мишка и Гошка уже ждали его у подъезда.

– Нам туда, к гаражам. Она очень голодная была, мы отнесли, что могли… – судя по их унылому виду, смогли отнести немного.

– Показывайте, как ехать?

Когда Гоша открыл дверь гаража и тихо присвистнул, из темноты осторожно, но с достоинством выглянула молоденькая и очень худая собака.

– Ох ты, бедолага, тощая-то какая! – Олег уже выкинул из головы все мысли о том, что вся эта поездка затеяна зря. – Ну, иди ко мне, иди! Не бойся! У меня тоже собаки есть и кот болтливый.

Собака подняла голову и внимательно посмотрела ему в лицо.

– Поедёшь со мной? Мяун говорит… Мяун – это наш кот. Так вот, он говорит, что ты из особой породы. Это так? – Олег сам бы над собой посмеялся. Очень уж всё это выглядело… Фантастически… Раннее утро, он и двое мальчишек у приоткрытой двери гаража, да ещё его рассказ про говорящего кота…

– Бедная собака точно решит, что человек – псих! – мелькнула мысль. Мелькнула и пропала, потому что собака совершенно осознанно кивнула.

– Так кот не ошибся? – Олег опешил, но решил спросить так, что кивать было глупо. Но собака и не думала соглашаться, а покачала головой. – Тогда поехали!

Олег чувствовал, что это всё ему надо как-то осмыслить. Открыл багажник, где перевозил Дика, и куда накануне постелил старое одеяло. – Давай, забирайся!

Мальчишки разместились на заднем сидении, он сел за руль и тут сообразил, что в дорогу вообще-то лучше хоть какую-то еду взять.

– Так, вы завтракали? – покосился он не племянников.

– Кашу витаминную… – близнецы скорчили такие рожи, что их отношение к каше стало видно невооруженным глазом.

– Понятно всё, сейчас мы где-нибудь остановимся и поедим, а то я только кофе выпил. Да и даме нашей надо что-то купить, – Олег только усмехнулся, увидев в зеркале заднего вида, как над задним сидением стремительно выглянула и нырнула обратно остроухая собачья голова.

– Соображает! – с удовольствием подумал он.

В небольшом кафе мальчишки с удовольствием грызли куриные крылышки гриль и косились на многообещающие пирожные, стоящие перед ними. Олег доедал яичницу с ветчиной и поглядывал в окно на машину, припаркованную на стоянке рядом. Собака беспокойно выглядывала из окна.

– Девушка, не подскажете, а где тут хороший зоомагазин есть? И ещё бы собачий салон, ну, чтобы помыть собаку можно было? – уточнил он у официантки. Та, с любопытством посмотрела в окно, увидела собачий нос в машине и разулыбалась. Только не «служебной» улыбкой, а славной, настоящей. Словно клиент назвал тайный пароль, переводящий его из случайного посетителя, в человека своего, понятного и явно хорошего!

Через час сорок минут в багажнике на чистой новой подстилке сидела вымытая до блеска, высушенная и вычесанная собака. В новом ошейнике и перед миской еды.

– Ешь, не торопись, мы пока мороженое потребим, – объяснил ей Олег. Когда он заглянул, чтобы уточнить, как там собака, миска была пуста, а сама она крепко спала, свернувшись на чистом матрасике в тугой клубок.

Олег всю обратную дорогу посмеивался. – Спящая команда какая-то! Не только псинка уснула без задних лап, но и братья-разбойники. Ещё бы! Всю ночь не спали, волновались, приеду ли я и как там собака в гараже…

Цепь и будка, дорога и бесконечные машины, отвратительная вонь от серого дыма, который выдыхают эти человеческие коробки на колёсах, мерзко пахнущая жидкость, которую они зачем-то постоянно заливают в эти коробки.

Она видела это каждый день, и каждую ночь. Всё время.

За будкой был крошечный кусочек земли, на котором росло четыре пучка травы и подорожник. Она, когда уже на оставалось сил терпеть окружающую вонь, шла туда, близко-близко опускала нос к траве и закрывала глаза. Да поганый запах не исчезал, он, кажется, впитался в её шерсть навечно, но трава щекотала нос, и собака вспоминала о том доме, который у неё когда-то был. О мальчишке, который её выбрал и играл с ней, учил всяким собачьим командам, с гордостью выводил её гулять! Она была так счастлива, что у неё есть хозяин! Однажды, когда её мальчик уже вырос, а она сама была ещё совсем молоденькой, ей всего-то было тринадцать лет, она даже спасла ему жизнь.

– Петька, спорим, что ты до другого берега не доплывёшь? – задорно хохотала одна из девушек в его компании. Хозяин возмутился и пошел в воду, как собака его не останавливала – она-то понимала, что хозяин не справится. Он выпил странной прозрачной воды и теперь не очень хорошо соображает, а река ещё холодная.

– Отстань, дура! Сиди тут! – приказал хозяин и поплыл…

Тонуть начал примерно на половине реки, компания засуетилась на берегу, в ледяную воду никому лезть не хотелось, и пока они метались, она прыгнула в воду и едва-едва успела доплыть до хозяина. – Ах, ты, моя хорошая, умница моя! – он, едва придя в себя на берегу, хвалил свою собаку, но смотрел только на ту девушку, из-за которой и полез в реку.

Через полгода они поженились, и у собаки стала совсем другая жизнь.

– Мне надоела твоя шавка! – кричала молодая жена, хотя, собака изо всех сил старалась ничем-ничем её не беспокоить. – Избавься от неё!

– Милая, но ведь она со мной уже столько… и жизнь мне спасла!

– Аааа, это ты мне простить всё не можешь, а её благодаришь? – она не любила собак. Зато была очень ревнива к любому проявлению эмоций, предназначавшихся не ей.

– Родная, она уже старушка, ей уже четырнадцать, скоро сама того… Чего мы будет от неё избавляться?

– Да она фигачит как молодая! Я не желаю ждать! Убирай её куда хочешь! – визжала жена, но хозяин держался. Держался, пока она не сказала, что ждёт ребенка.

– Выбирай, или я и малыш, или твоя вонючая псина! Если ты сейчас опять начнёшь ныть про её старость, я поеду к маме!

– Хорошо, я только придумаю куда её… – хозяин пытался сообразить, куда можно пристроить собаку, но его жена отрезала ему все пути к достойному отступлению.

– Мой дядя согласен её взять в будку на заправку, пусть сидит, лает. Если ты такой мямля, что не можешь решить этот вопрос, как мужик, я всё устрою за тебя! Не хнычь, ты её не усыпишь и не выбросишь, поступишь, как порядочный! Она пристроена, и с ней всё нормально будет.

Собака подумала, что, когда хозяин её вёз на эту загадочную заправку, ему было даже тяжелее, чем ей. Он прятал глаза, говорил специально грубо, отрывисто, а когда вытянул её из машины за поводок, чего никогда в жизни не делал и сунул его кряжистому мужику, то ринулся в машину и уехал не оборачиваясь, словно за ним кто-то гнался.

– Пошли, нечего тут торчать! – чужой человек дёрнул поводок так, что передавило горло, и она долго кашляла, прицепил её на цепь у щелястой старой будки и ушел.

Ей казалось, что хуже уже быть не может, но этот самый человек недавно сказал, совсем чужим и незнакомым людям:

– С шавкой можете делать, что хотите, она мне не нужна, и вообще старая совсем.

Собака поняла, что жить ей осталось совсем немного, и этого хвостика жизни стало так жаль… Да, было трудно и голодно, и страшно, но она вспоминала о бывшем хозяине, сторожила бытовки, два раза даже прогнала воров. И у неё появился секрет. Два секрета. К ней начали приходить мальчишки. Сначала они забежали в надежде уговорить продать им немного той вонючей жидкости, которую люди закачивали в свои машины. Когда не вышло, решили швырнуть камень на крышу домика, где сидел тот, кто распоряжался вонючей жидкостью, но не успели, потому что один из них увидел собаку. Бутерброды с куриной грудкой они терпеть не могли и с успехом скормили их собаке, а сообразив, что она очень голодна, пообещали приходить и угощать её. С тех пор жизнь стала получше. Всегда радостнее, когда есть что-то хорошее впереди! Но даже эту небольшую радость у неё забирали вместе с жизнью.

Она уже ничего не ждала и совсем не поняла, что случилось, когда мальчишки пришли, посовещались, покосились на закрытое окошко, где раньше сидел кассир, и решились:

– Давай, никого нигде! Снимай ошейник!

– Гош, может, отстегнём цепь, а ошейник оставим?

– Мишка, не спорь. Мяун чего сказал? А! Ты боишься, как поведём! Так я предусмотрел, во! Верёвка! – Гошка решительно расстегнул ошейник, отбросил тяжело звякнувшую цепь подальше, аккуратно завязал на шее изумленной собаки веревку и сказал ей:

– Мы хотим тебя спасти, мы сейчас уведём тебя, спрячем, а потом за тобой приедут. Там, куда ты поедешь, знают, кто ты и есть пёс той же породы.

Собака изумлённо подняла глаза. – Моя порода? Разве кто-то о ней знает? И ещё можно найти такого же как я пса-хранителя? – подумала она.

Она шла за мальчишками как во сне, можно было и верёвку не привязывать. Шла и радовалась, что вокруг много травы, что в рюкзаке у Мишки чем-то вкусно пахнет, но больше всего тому, что она теперь не одна и кто-то думает о ней!

Два одеяла, сложенных друг на друга в старом тёмном гараже, показались ей лучшим в мире ложем, скудный ужин из риса и той же самой диетической куриной грудки – мечтой. А на следующий день, приехал тот человек, который спросил про её породу и отвёл в свою машину. Собака всё боялась, что она грязная, худая и плохо пахнет, что человек решит её не брать, но вместо этого её вымыли, и вычесали, и высушили ласковым тёплым воздухом, и в багажнике машины её ждал новый мягкий, чистый матрас и целая миска еды!

– Я сплю! – поняла собака. – Я сплю, проснусь и ничего этого не будет, ну, хоть во сне поем как следует!

Она и правда уснула у пустой, вылизанной до блеска новой миски.

Машина торопилась в Москву, спали сытые и довольные близнецы, это же очень трудно, не иметь возможности полагаться на своих родителей и действовать самим! И действовать не для того, чтобы облить краской дверь вредной соседке или нахулиганить в школьном дворе, а по-настоящему, всерьёз спасти чью-то жизнь. Олег осторожно и быстро вёл машину. Собака спала и видела во сне говорящего кота и много еды, а в городе, который она навсегда покинула, её бывший хозяин, после развода со своей женой, отправился на речку с компанией и поплыл, как тогда, на другой берег.

– Оставить, так сказать, всё плохое на этом берегу, и начать жизнь заново! – пьяно бормотал он. То, что его, практически утонувшего, сумели выловить из воды, было настоящим чудом, ещё большим чудом можно было счесть тот факт, что он сумел выкарабкаться после отёка мозга, почти без последствий, правда никто так и не понял, какую собаку он звал, когда ненадолго приходил в сознание…

Аня только руками всплеснула, увидев собаку.

– Да она же истощена совсем! Какая скотина довела до такого?

Собака растеряно опустила голову.

– Не понравилась… Сейчас выгонят! – испугалась она, попятилась. – Лучше сама… Я пойду потихоньку и всё.

– И куда ты собралась? Глупая! Ты что, решила, что ты не понравилась? – Аня поманила собаку, и та нерешительно шагнула в дом.

– Именно! Именно так она и решила! – Мяун, благожелательно следивший за эпохальным прибытием невесты для Урса, имел все основания себя хвалить и радоваться! – Дорогая моя! Тут тебе нечего опасаться. Никто тебя не прогонит, не обидит и не заденет.

Собака удивленно принюхалась. Да, про говорящего кота упоминали Миша с Гошей и мужчина, который её сюда привёз, но говорящие коты – это даже ещё более редкое явление, чем собаки её породы. Она не стала тогда думать о коте, просто потому, что не было сил, а вот теперь выясняется, что он на самом деле есть! Так может… может и пёс её породы тоже не вымысел?

– Не поверила, да? – Мяун всегда знал, что собаки менее сложные существа, чем коты. У этой прямо на морде всё написано. – И напрасно! У меня и жена имеется говорррящая, и дочка уже.

– Дочка? – удивилась собака. – В смысле твой щенок? Ой, котенок?

– Ну, да! И у тебя может быть. Я знаком с псом из вашей породы! Красавец неописуемый! Чего ты головой мотаешь?

– Нет! Нельзя!

– Почему это ещё? Тебе с простыми псами нельзя, потому что щенков не будет, а с таким как ты, наоборот!

– Нет, ты не понимаешь! Люди… Мы не нужны им! Я не хочу, чтобы мои дети так же мучились! – решительно заявила собака, ещё раз мотнула головой и покачнулась.

– Ай! – Мяун присел от неожиданного удара когтистой лапы по уху. – Васька, ты что?

– Чего ты к ней пристал? Ты что? Не видишь, что ли? Она измучена, едва на лапах держится, а ты уже знакомство, щенки! Какие там щенки, когда она сама-то жить боится?

Собака благодарно глянула на небольшую рыжую кошечку.

– Ты проходи, не бойся. Я не знаю, у каких ты людей жила, но тут… Как бы тебе сказать… Ну, тут всё по-другому. Люди, они очень разные. Тебе сколько лет?

– Восемнадцать с половиной.

– Почти как мне, – кивнула Васька. – И я тоже не хотела ни знакомиться ни с кем, ни детей иметь. Страшно потому что. Меня Аня случайно нашла, так же, как и Мяуна. Так вот, честно скажу, тут я поняла, что могу забыть о том, как жила раньше! Фу, я стала такая же болтливая, как Мяун! – Васька сокрушенно вздохнула. – Тебе бы поесть и отдохнуть. Да проходи уже, а то там Дик и Плюшка извелись, так жаждут с тобой познакомиться, я уж про мою дочку Малушу, и не говорю!

Вот так собака и вошла в новый для себя мир.

Изумляло её очень многое. Она уже и забыла, как это, когда можно не сжиматься в ожидании пинка или удара, как приятно, когда миска полна и еда не переводится. Да ещё не какая-то то там прокисшая каша или суп, а хороший корм!

– Неее, такую и показывать Урсу пока не стоит. Ветром же качает бедолагу! – переживал Мяун, переводил взгляд на Ваську и вздыхал: – Хотя, ты тоже тощая, все косточки видны! Ай! Ну что ты дерешься?

– Я – элегантная, а не тощая! – возмущалась Василина.

– Да-да, очень элегантная, но, может быть, будешь хоть чуточку больше есть? Всё-всё, молчу! – Мяун предусмотрительно прижимал уши к голове и отползал подальше от сердитой Васьки, которая критику в свой адрес воспринимала резко отрицательно.

Собака даже развеселилась чуточку, увидав толстого рыжего кота с плотно прижатыми к круглой голове ушами, перетекающего подальше от гневающейся кошечки. Сама собака сидела под столом и выдерживала двойную атаку. С одной стороны, сопела бульдожка, которая от неё не отходила, так и следовала всюду, а с другой – на хвосте сидела миниатюрная рыженькая Малуша. Малышка явно пошла телосложением в маму, и никакие уговоры и предложения Мяуна «покушать ещё чего-нибудь» не придавали ей основательности и должного, с точки зрения её солидного папеньки, веса.

– Вопрос! Как тебя зовут! – собака немного отвлеклась, на котёнка и вздрогнула от неожиданности, когда прямо перед её мордой на кухонном стуле появился Мяун. – Аня просила уточнить. Неудобно, знаешь ли, когда непонятно, как окликнуть!

– Я… Я не знаю, – призналась собака. – Раньше звали Альфа, потом, «эй, ты, шавка» или «поди сюда дура облезлая».

– Нда… – протянул Мяун, подумав, что с особенным наслаждением пообщался бы несколько минут с этим, явно одухотворенными и одарёнными людьми, которые так измывались над животиной, что даже имя им было лень ей придумать. – Я так понял, что ты Альфой снова называться не хочешь?

– Нет. Это имя мне дал мой прошлый хозяин. Он, когда меня отвёз… – собака тяжело вздохнула. – Он от меня отказался. Я так думаю, что имя тоже забрал.

– Вот бедолага! Для собаки, это вообще казнь! – подумал Мяун, он пододвинулся поближе, и неожиданно для себя полизал псине ухо – пожалел.

– Не расстраивайся и не вспоминай про дурака! Отказаться от такой как ты мог только полный уррррррод!

– Нет, он был красивый, – вздохнула собака. – Это я его разочаровала.

Она рассказывала немудрящую историю своей жизни, а Мяун ярился всё больше и больше. Слушал-то он сидящую перед ним псинку, а перед глазами вставали бесчисленные коты, кошки, котята, собаки и щенки, которых бросали на смерть, предавали, казнили ни за что, ни про что!

– Мяуш, с тобой всё в порядке? – Аня ласково погладила обоих – и кота, и безымянную пока собаку.

Шерсть, поднятая дыбом мгновенно опала, в глазах погасло диковатое выражение, от которого Малуша поспешно оставила собачий хвост и рванула к маме – спасаться. А Плюшка потихоньку уползла за Дика, сильно сожалея о слопанных накануне трех кусках сардельки, которые Мяун спрятал, а она случайно нашла.

– Фууу, хорошо, что ты пришла. Это я о нелюдях подумал.

– О нелюдях?

– Ну, да. Это люди, которые выглядят как люди, обычно ведут себя, как люди, но, если у них появляется возможность, показывают свою истинную натуру. Всегда только со слабыми, с теми, кто не даст ответа или не может дать. Например, с собакой, с котом, с любой животиной в их власти. Или с теми людьми, которым не повезло, оказаться с ними рядом. Правда, есть люди, которые не очень понимают, что делают. Этих ещё можно как-то привести в чувство, – Мяун помолчал, припомнив о Григории, которого чуть не утопил в ледяном озере. – А вот нелюдей – нельзя. Им хорошо жить так, как они живут. По-другому не хотят и не могут. Это не обязательно какие-то садисты-живодёры. Вот её, – кот мотнул головой на собаку. – Держали на цепи у заправки. Несколько лет. Так не то, что не приласкали ни разу, даже имя не сочли нужным дать! Для собаки это казнь просто!

Собачья голова склонялась всё ниже, словно воспоминания становились невыносимо тяжёлыми.

– Так, заканчиваем впадать в уныние! – Аня отлично поняла, что с ней происходит. – Всё, это прошло, закончилось и никогда больше не вернётся! Никогда! Поняла?

Она строго посмотрела на воспрявшую собаку, несмело махнувшую хвостом.

– Хорошо, а теперь давай решать, как тебя зовут?

Собака призадумалась и глянула на Мяуна.

– Ой, ну причём тут я? Я – кот. И в собачьих именах не разбираюсь.

– Он кот и великий обманщик, – хихикнула Аня. – Во всём он разбирается, просто ленится.

– Клевета! – завёлся Мяун. – Звали её Альфа, но она считает, что это имя забрал первый хозяин и она безымянная, то есть никто!

– Ой, ну, это глупости! – Аня решительно взяла процесс выбора имени в свои руки. – Пока Олег отвезёт мальчишек к Нине и вернётся, мы как раз с вами имя придумаем. Давай так, я буду называть имена, а ты слушай, понравится тебе или нет. Как только понравится – скажи Мяуну.

Собака кивнула. Ей вдруг так захотелось иметь имя! Это же так важно. Твоё собственное имя!

– Отлично! – Аня принесла ноутбук, нашла огромный перечень собачьих имён и начала прямо с буквы «А».

Через некоторое время стало понятно, что процесс затягивается. Выбор сделать не удавалось. Единственное, на что собака хоть как-то среагировала было ей предыдущее имя, но брать его заново она отказалась категорически.

– Вот и правильно! Новая жизнь – новое имя, – поддержала её Васька.

Но, сколько они не старались, имя всё не находилось, а собака становилась всё печальнее. И тут Аню осенило!

– Погоди! Мы с тобой перевернули имена на все буквы алфавита, от «А» до «Я», а что, если эти буквы объединить и тебе взять имя АиЯ. Айка, если по-простому, – Аня незаметно подмигнула Мяуну, намекая на некоторое созвучие её предложения и прежнего «забранного» имени собаки.

– Ая… Айка… – собака глубоко задумалась. – А мне… мне нравится! – её хвост не просто вильнул, а начал совершать столь энергичные движения, что легко снёс с лапок лёгонькую Малушу. – Ой, прости!

Когда приехал Олег, он даже не сразу сообразил, что это та же собака, которую он привёз!

– Что это вы такое с ней сделали? – тихо спросил он у Ани.

– Дали имя. Теперь она не пустое место.

– Она считала себя пустым местом?

– Ну, да… Думала, что сама виновата, что не смогла поладить с хозяйской женой, что хозяин забрал её имя. А вот теперь она Айка! Ей нравится, вот и она радуется этому.

Айка и правда радовалась. Только тот, кто был никем, поймёт, как здорово быть настоящей собакой, да ещё с редкими именем!

Правда, она понимала, что имя – это хорошо, конечно, но как ей дальше жить, она по-прежнему не знала.

– Я чую, что я тут не нужна, – она грустно покачала головой.

– Да почему это ты так в этом уверена? – Мяун присматривался к Айке и испытывал некие сомнения… Может, и не надо со щенком заморачиваться. Вот же, готовый пёс-хранитель. Она умненькая, молоденькая, то есть и по возрасту подойдёт, и с воспитанием особенно страдать не надо.

– Чую, – уверенно покивала Айка. – Меня взяли, чтобы я не пропала. Не выгонят, но это немного не то… Если бы я была щенком, я бы осталась, но я-то уже взрослая.

Мяун досадливо хмыкнул и проворчал про возвращение к плану «А».

– К какому? – удивилась Айка.

– Как к какому – самому главному! План так называется: «А не пойти ли нам поесть»? – хитрый Мяун и не собирался признаваться простодушной Айе, что если сама она не хочет, тогда снова срочно нужен щенок! А для этого им с Урсом нужно друг другу понравиться. В том, что Урс приглянется Айке кот не сомневался.

– Урс же красавец! Прям как я… Нет, хуже, конечно, но красавец! А вот она… Ну, такая тощая, что даже не изящная, как Васька, а просто истощенная! Непорядок! Надо кормить! А пока будем откармливать, найти способ псу сообщить, чтоб, значит, ждал… Переживал, предвкушал! – кот захихикал и отправился уговаривать ворон донести псу-хранителю срочное сообщение!

Когда даже не мечтаешь, даже запретил себе думать о чём-то, сочтя это недостижимой, пустой фантазией, и вдруг это что-то становится явью, да, пусть пока не увиденной, но уже где-то существующей… Такое известие может произвести странное воздействие.

– Не пойму никак! Что с Урсом? – Алёна озабоченно посматривала на пса. – Он какой-то не такой.

– Да, вид задумчивый, – согласился Павел.

– Может, приболел? – хозяйка озабоченно пощупала псу нос, на что он не обратил ни малейшего внимания, заворожено глядя в окно.

– Не думаю. Ест хорошо, бегает как лось. Сегодня с утра какой-то бо́рзый спаниель хотел напугать Теньку, так Урс его гнал до пруда, и там притопил в воспитательных целях, и всё это очень, очень живенько! – Павел фыркнул от смеха, припоминая, как верещал спаниель, осознав, что к этой мелкой чёрной собачонке ему лучше было вообще не приближаться!

– Тогда что с ним?

– Алёнушка, ну, у них же тоже есть свои мысли. Может, вспомнил что-то и взгрустнулось. А может, о чём-то призадумался.

Урс на самом деле призадумался, да так глубоко, что и не слышал хозяйские разговоры. Его швыряло от черного отчаяния, до безудержного восторга из-за того, что его мечта в принципе может осуществиться.

– Какая она? Неужели, это действительно бывает? На самом деле? – на морде появлялось восторженное выражение. Появлялось и исчезало, как только он думал о реальности: – Но как же мне быть? Бежать к ней? Я не могу! Алёна ждёт щенка, то есть ребёнка, ей нельзя волноваться! Я даже встретиться с той псицей не смогу, потому что Алёне трудно будет дойти туда, где живёт Мяун, а объяснить, куда и зачем надо доехать, я не смогу, – тут на Урса нападало натуральное уныние, морда становилась несчастной, нос клонился к полу.

– Вот, смотри, ну это же совсем на него не похоже! – вздыхала Алёна. Матильда Романовна и Марина тоже волновались за пса. То, что он ведет себя странно, заметили все.

– Как же мне быть? – страдал Урс. Впрочем, он знал, как. – Я всегда чуял, что от болтливых котов никакого прока нет! Лучше бы я его никогда и не видел. Жил себе спокойно и жил! – нелогично рассердился на Мяуна измученный переживаниями Урс. – Я не могу подвести Алёну. А что это значит? Это значит, что про псицу надо забыть! Но, как же тяжело-то… Вот же скот тот кот! Зачем так было мучить?

Урс был несправедлив к Мяуну. Тот, конечно, отнюдь не был созданием безгрешным и безобидным, но из пустого развлечения намеренно никого не мучил. Ну, разве что мышек, но это было давно и уже не считается!

– Ну, и что мы имеем? – размышлял Мяун. – А имеем-то мы проблемку… Айке нужен хозяин. Понимаю. Он всем нужен. Урсу нужна Айка. Пусть он сам пока не осознал, но нужна, – тут Мяун нежно покосился на Ваську, играющую с дочкой. – У Урса хозяева вполне подходящие! Ничего, среди того народа, который там живёт, найдёт себе эта чудачка хозяина, никуда не денется.

Кот обдумал это, словно пощупал лапкой, покрутил, осмотрел со всех сторон. И хихикнул:

– Тем более, насколько я понимаю, там скоро ещё один член семьи ожидается, и за ним присмотр ого-го какой будет нужен! Мальчишки – они всегда такие мальчишки… Хватит ей работы, ещё как! Так, значит, это понятно, куда её. Вопрос только в том, как это устроить. И тоже несложно. И где наша расчудесная Матильда Романовна? Я ведь знал! Точно чуял, что она мне пригодится!

Именно этими котовыми рассуждениями и был вызвал звонок Ани.

– Анечка? Да, конечно, могу разговаривать. Очень просишь приехать? Что-то случилось? Ну, хорошо, я с удовольствием приеду! – Матильде Аня понравилась, и ещё её очень заинтриговал Мяун. Ну, кто бы отказался от возможности пообщаться с говорящим котом, да ещё с таким обаятельным, воспитанным и весьма разумным! Только не Матильда Романовна.

Приехала она к оговоренному часу, с удовольствием поздоровалась с обитателями квартиры, к ней на колени тут же прыгнула Малуша и восторженно запищала при виде подарка – меховой мышки.

– Ой, а это кто? – удивилась Матильда, увидев очень худую и застенчивую собаку, похожую на овчарку.

– Это Аечка. Айка. Мы её недавно привезли из другого города. Там её… Ну, не очень хорошо всё было, – Аня не решилась при самой Айке рассказывать. Выручила Васька. Скомандовала что-то беззвучное Малуше, та ускакала в комнату, что-то загремело, Айка тут же метнулась за кошачьим ребенком. И Мяун заторопился.

– Айку хотели убить. До этого её предал хозяин, а она такая молоденькая, ей всего-то восемнадцать с половиной лет.

– Сколько? – ахнула Матильда.

– Ой, я же самое главное-то не сказал! – картинно покаялся Мяун. – Она из породы хранителей, как и ваш Урс. Они живут долго, практически как люди. Кстати, Урсу всего двадцать один год, он тоже совсем молодой. Они оба великая редкость! Да, не такая, как мы – говорящие коты, но почти-почти!

– Погоди-ка… Девочка его породы? Редкость? – Матильда слушала рассказ Мяуна о талантах хранителя и понимала, что бы как это всё странно ни звучало, поведение Урса доказывает, это – правда! – Слушай, а, может их познакомить? А то наш стал себя так странно вести…

– Ещё бы ему, бедолаге, не вести себя странно! – посочувствовал кот. – Нам-то проще. Мы, если попадаем к хорошим людям, им может всё про себя объяснить. А псы не могут. Нет, что-то показать в состоянии, кивать там, или головой покачать, но сложные вопросы жизни так не объяснить…

– Ты не отвлекайся! – Матильду многословными объяснениями с толку сбить было трудно. Она всегда была готова идти к цели через любые тернии. – Почему это ты сказал, что он и должен вести себя странно?

– Ну, он получил моё известие о том, что я нашел ему псицу. Вот и переживает, – Мяун, как грамотный стратег взял паузу и картинно вздыхал над блюдцем с колбасой. Матильда глянула на Аню, а та безмятежно улыбнулась, мол, не переживайте, он сейчас всё сам скажет – стиль такой у котика… Мяун помолчал ещё немного. Так, для порядка, и выдал: – Урс же у вас очень ответственный. Хозяйка у него котёнка ждёт. Ну, то есть ребенка, вот он и не решается сбежать и к нам заявиться. Переживает, бедняжка!

Матильда всегда гордилась скоростью мышления. – Да, и не говори… Это пережить, и правда, трудно. А на Аечку у вас какие планы?

Вот что Мяун в людях особенно любил, так это такое скоростное соображение! – Не стала ходить вокруг да около! Как рысь, сразу цап-царап! И ведь поймала-то самое главное! Ну, не зря я эту женщину сразу распознал, как настоящее сокровище! – порадовался своему здравомыслию Мяун.

– Мяуш говорит, что Ая тут оставаться не хочет. Ей хозяин нужен, – объяснила Аня, подыгрывая Мяуну.

– Ээээ, а может быть, она захочет пожить пока у нас? Ну, с Урсом познакомится. Да, и у меня скоро внук родится. А мальчики, это такое явление, за которым глаз и глаз нужен!

– Мадам! Позвольте выразить вам моё глубочайшее восхищение! – Мяун встал на лапы и элегантно склонил голову. – И как я сам-то не догадался…

– Полагаю, что ты как раз догадался, и мало того, что догадался, но и мою реакцию просчитал! – хихикнула страшно довольная Матильда. – Я вот одно не пойму, это ты такой уникальный, или вы все такие?

– Ну, как бы это… Оба утверждения верны! – горделиво приосанился кот. – Если коты не будут просчитывать свои действия, они попросту убьются в первом же сложном прыжке. Нет, встречаются, конечно, и простаки, и дурачки, и умники. И те, кто делает вид, что он – меховая подушка. Просто ему так проще. Но на самом деле, в массе своей, наш род вынужден размышлять и думать. А говорящие коты живут гораздо дольше обычных, мы можем много чего узнавать, учиться, наблюдать, делать выводы.

– Полагаю, мне очень повезло, что я встретилась с Анечкой и познакомилась с тобой! – Матильда улыбнулась. – А теперь скажи мне, пожалуйста, тебе-то это зачем?

– Как зачем? – Мяун принял изумленно-невинный вид. – Я сам столько искал Василину, что увидев вашего бедолагу, решил ему помочь…

– Просто так? Без расчёта и наблюдений? – Матильда покачала головой. – Не, не верю!

Мяуну показалось, что где-то отчётливо раздался лязг стали, словно захлопнулся капкан. – Ну, конечно же! Ваша репутация полностью заслужена! – он пофыркал. – То есть в моё бескорыстие вы не верите? – он с надеждой покосился на Матильду.

– Нет, прости… – адвокат лучезарно улыбалась, от души развлекаясь ситуацией. – Кота я ещё не раскалывала! – подумала она.

– Ах, не хотел я сейчас об этом говорить… Но, придётся! – Мяун заглянул в глаза Ани, и покаянно склонил голову. – Анечка, я надеялся, что ты меня поймёшь!

– Что ты ещё затеял? – осторожно уточнила Аня, сдерживая смех.

– Видишь ли… Я очень хотел заполучить для твоей малышки пса-хранителя! Честно сказать, надеялся на Айку, но, она, как ты помнишь, в нас хозяев не увидела. А вот если щеночка взять… Как ты на это смотришь?

Аня очень хотела напомнить Мяуну, что он выбора ей не оставил и затеял всё это, судя по всему, уже давненько… Но кота она любила, расстраивать его перед посторонними не собиралась и, судя по всему тому, что она слышала про Урса, щенок от пса-хранителя – это не просто хорошо, это потрясающе здорово!

– Очень положительно смотрю! Какая же мама откажется от такого щенка для своего ребенка?

– Никакая! И к кошачьим это тоже относится! – подумал Мяун, но, разумеется, это вслух не сказал.

Матильда хитро прищурилась. Что-то в этом объяснении не сходилось, но злого умысла не ощущалось, а тянуть объяснения с умного и обаятельного рыжего кота ей не хотелось.

– А! Ну, тогда понятно. Более-менее, в основных чертах! – Матильда покосилась на Мяуна и тот, сообразив, что она просто не хочет вытряхивать его из шкурки в поисках правды, сел ровненько, аккуратно обернул пышным хвостом лапки и принял самый безмятежный вид, под кодовым названием «и не стыдно вам подозревать такого прекрасного котика».

Аня улыбалась. Ей наблюдение за этой парой доставляло чисто эстетическое удовольствие! Но кота следовало выручать.

– Матильда Романовна, а может, Аечку позвать? Вы бы как раз познакомились с ней.

– Да, если можно! – Матильда даже заволновалась. А потом строго сама на себя прицыкнула: – Что ещё за глупости? Я что, не могу первый раз в жизни сама завести себе собаку?

Айка вышла с Малушей, свисающей с её спины на манер рыженького мехового коврика.

– Аечка – это Матильда Романовна. У них дома живёт Урс, – Аня погладила собаку, принюхавшуюся к гостье и несмело взмахнувшую хвостом.

– Я очень хотела с тобой познакомиться и спросить, не пойдёшь ли ты со мной? Нет, я не рискну предложить себя в качестве твоей хозяйки, но у меня очень скоро родится внук. Стёпочка. По опыту моей жизни, могу точно тебе сказать, что мальчишки с пелёнок попадают во всевозможнейшие приключения. Что мой сын Павел, что внучатый племянник Лёша, да кого не возьми… За ними глаз да глаз нужен! Да, у нас есть Урс, но он настроен на Алёну. Он, конечно же, будет охранять и Степашку, но я бы очень хотела, чтобы и ты была рядом с моим внуком!

Айка подняла глаза и теперь смотрела прямо в лицо женщины, которая говорила такие важные для псицы слова.

Собака оглянулась на Мяуна и начала пофыркивать, поскуливать, явно стараясь что-то объяснить.

– Что она говорит? – Матильда и волновалась, и была полна какого-то детского восторга.

– Она рассказывает, что сама росла с мальчишкой, и всё отлично понимает, но он бросил её, потому что она не сумела найти общий язык с его женой. Она сомневается, что вам стоит её приглашать, потому что она нехорошая хранительница, – с явным неодобрением произнёс Мяун.

– Да что ты, милая! Я тебе вот что скажу. Меня тоже бросили. Да, представляешь? Я была молода, у меня был маленький сын, а муж решил, что мы ему не подходим. Взял и уехал от нас! И я много лет не могла понять, за что? В чём я виновата? Так же, как и ты, милая! Так же! Так вот, недавно этот… с позволения сказать муж… приехал, и выяснилось, что он свалил потому, что у сына была аллергия. Руки чесались. Он расчёсывал их до крови, старался по ночам не стонать и не плакать, чтобы родителей не разбудить и не помешать! Чтобы папу не расстраивать! Поняла, в чем была наша с сыном вина?

Айка с трудом осознавала такой поступок человека. Оказывается, и людей так предают? Но ведь ни эта женщина, ни её щеночек, то есть ребенок, ни в чём не виноваты! Это отец их должен был поддержать и помочь! – Айка поднялась на задние лапы, правую переднюю сочувственно поставила на колено Матильде и решительно пролаяла.

– Говорит, что вы и ваш ребенок ни в чём не были виноваты. Это кобель – законченный дурак! – хихикнул Мяун, специально не смягчив фразу Айки.

– Именно милая! Я тоже так и поняла! Но в своё время поплакала вдоволь! – Матильда незаметно смахнула предательскую влагу и обнаружила прямо перед собой внимательнейшие собачьи глаза. Айка сочувственно слизнула солёную капельку с пальцев и положила длинную морду прямо в ладони Матильды. – И ты не расстраивайся. Я тебе честно скажу, твой бывший хозяин именно такой же, как и мой супруг! А ты вовсе ни в чём не виновата!

– Ну, я полагаю, переводить не надо? Да? – жизнерадостно расшумелся Мяун, но Аня мягко покачала головой и кивнула на Матильду и Айку.

– Переводить не надо, но не шуми, не мешай им. Они сейчас и без тебя разговаривают.

Матильда Романовна уж если принимала какое-то решение, то всегда действовала стремительно.

– Так, пешком не пойду! Далековато, да и девушка собачья ко мне не привыкла. Не хватало ещё рисковать. Карету мне! Карету! – она поразмыслила над возможностями. – Такси?

Позвонила, заказала машину, описала маршрут, предупредила, что с собакой.

– Матильда Романовна, давайте я вас отвезу? – предложила Аня.

– Анечка, вы лучше отдыхайте. Сейчас час пик будет, расстояние тут небольшое, но все нервы повыкручивают в пробках, – решительно отказалась Матильда Романовна.

– Я Аечке намордник дам, а то не пустят в такси, – Аня извиняющее покосилась на Аю. – Ты извини, пожалуйста, я понимаю, что тебе это не надо, но такой порядок…

– Ну, ты у нас девушка с приданым! – рассмеялась Матильда, получив и собаку с ошейником, поводком и намордником и пакет с её новой лежанкой. – Да мы купим всё.

– Я понимаю, просто у неё так долго ничего не было, что она очень трогательно относится к тем вещам, которые появились, – улыбнулась Аня.

– Ааа, тогда – это действительно очень важно, – согласилась Матильда. – Не переживай, милая, всё твоё твоим и останется.

Как только Матильда увидела водителя, она сразу пожалела, что не пошла пешком. Нет, смутила не козлиная длиннющая бородка, заплетённая в косицу, это дело личное как себя «украшать», зато тотально недовольный вид сразу насторожил.

– А чего это с собакой? Меня не предупредили!

– У вас на экране условия вызова и там русским по электронному написано, что поездка с собакой, – парировала Матильда, устраиваясь на заднем сидении и усаживая Айку внизу на коврик.

– Я думал какая-то маленькая собачка в переноске, а вы с такой крокодилицей! Да ещё небось, и шерстью всё запачкает и слюнями своими! – брюзгливо бухтел водитель.

Айка с каждым его словом сжималась всё больше и больше, но почуяла, что её гладит рука новой хозяйки и подняла голову. Матильда улыбнулась и подмигнула собаке, взяла смартфон и включила запись звука. Минут пять водитель расходился всё больше и больше, сообщив много из того, что он думал о старых бабках вообще и об этой в частности, о придурочных, которые заводят всяких псов, которые, конечно же, их слопают, а пока загаживают все газоны, и о том, что она ему должна заплатить больше на двести рублей, потому что ему ещё салон после этой поездки чистить. Говорил он со смаком, пока не догадался посмотреть в зеркало заднего вида. Бабка – божий одуванчик, вся в оборки и цветочки милейшим и довольнейшим образом улыбалась, чуть не облизывалась, внимая его ругани.

– Что же вы замолчали? Говорите-говорите, ни в чём себе не отказывайте, пока можете! – любезно порекомендовала ему пассажирка.

– И скажу! – он было продолжил, и тут увидел в руках пенсионерки смартфон. – А чего это вы меня снимаете? Я не разрешал!

– А мне и не надо ваше разрешение, дабы зафиксировать факт неподобающего обращения с клиентом! Да, кстати, выражение «старая кошелка» оскорбительно. Вы в курсе? Как и ещё ряд ваших фраз. А требование дополнительной оплаты является вымогательством по статье…

– Да чё ты знать можешь про статьи!? – взвился водитель, потрясая бородкой.

– Уважаемый, а я как раз адвокат широкого профиля, – кровожадно рассмеялась Матильда. – Вы бы лучше на дорогу смотрели, а то сейчас правила нарушили уже раза четыре!

Бульканье полузадушенного собственными эмоциями водителя, Матильда записывать не стала – очень малоинформативно. Зато сумму, возникшую на экране смартфона водителя, закрепленного на приборной доске, сфотографировала. Оплатила принципиально безналом. А выходя из машины ещё и салон сфоткала – безукоризненно чистый.

– Не скучайте без нас! Жалобу я отправлю сегодня, крайний срок – завтра. Нет, я бы не вредничала, но в следующий раз вы можете везти кого-то значительно более уязвимого и беззащитного, чем я!

– Куда жалобу? Я просто принял вызов! Подумаешь, напугала… – водитель по зрелому размышлению решил, что ничего такого уж страшного не случилось.

– Перевозчику, который вас прислал и в Общество защиты потребителей! – любезно сообщила ему Матильда. Вот эта любезность и пугала больше всего. – Лучше увольняйтесь сами. Вам нельзя работать с людьми. Возите грузы, им всё равно, как вы срываете на них своё настроение. Ну, не понравились мы вам, бывает, взаимно, кстати, но ведь вы же просто могли промолчать. Спокойно принять нас, спокойно довезти, получить деньги, кстати, я всегда даю больше – уважаю этот труд. Но вы сами напросились, делали это долго и с удовольствием. Теперь получайте и не забудьте расписаться!

Матильда провела Айку по парку, давая ей немного размяться, и заодно пообщаться да успокоиться. – Понимаешь, моя дорогая! Вот есть такие люди, которые сами ходят как бидон с гуано, ну, то есть с навозом, да и пусть бы, их дело, что в себе копить! Так ведь ещё и на окружающих это расплёскивают! Видимо, недаром говорят, что есть в человеке, то он и выдаёт. Ну, сидел бы, закрыв рот – остался б цел, так нет, давай гадить. Причём здоровому мужику или энергичной молодой женщине, из тех, что сами в кого хочешь вцепятся, было бы за что, он бы и слова не сказал. А тут просёк, что пенсионерка, на вид безобидная, да с собакой, тоже на вид не свирепой, ну, и понесло чудачка…

Айка вздохнула облегченно. Она уловила, что Матильда совсем не так проста, как кажется, но не ожидала, что за неё, собаку Айку будут заступаться, а не ругать за шерсть, которой она нигде, кстати, и не натрясла.

– Да, милая, не бойся, ты теперь наша. Мы за своих любого порвём на британский флаг! – хихикнула Матильда. – А паразита я всё-таки прищучу. У меня так знакомая на приём к кардиологу ехала в такси. Пока доехала да наслушалась высказываний о том, что с неё уже песок сыпется и дома сидеть надо, а не по больницам лазить, у неё сердечный приступ случился. Хорошо, врач сразу подхватилась и спасла! Я тогда того гада вышибла из его таксовочного бизнеса за день. Жалоб на него было множество, но всё глаза закрывали! А если бы не успели спасти мою знакомую? А если он бы дальше так гнусил? Нет уж, и этот обойдётся! Ну, как, ты успокоилась? Готова к встрече с Урсом? – Матильда покосилась на очень взволнованную Айку.

– Ой, мне как-то очень страшно! – Айка по-человечески, конечно, не говорила, но за время поездки, поняла, что Матильде доверять можно. И показала ей свой страх и неуверенность очень наглядно – вложила собственное ледяное мохнатое ухо в руку.

– А! Страшно? Не бойся. Он очень хороший. Давай-ка я тебе про него немного расскажу, – Матильда воображение имела отличное и, представив, как сложно вот так прийти к возможно, будущему жениху, начала рассказывать и о самом Урсе, и об остальных обитателях их дома. Чем больше говорила, тем спокойнее становилась собака. В конце концов, пушистый светло-серый с кремовым хвост завилял, а уши явно потеплели.

– Ну, вот, так-то лучше! Пошли? – и они пошли!

Урс, подходя к двери, замер как вкопанный. Он почуял, что возвращается Матильда и шел её встретить, но вот сейчас его нос сообщил ему, что она не одна. С ней идёт незнакомая собака. Да не просто собака!

– Не может этого быть! Быть этого точно не может! – он даже головой потряс.

– Чего? Чего не может? – Тенька рассчитывала, что Матильда может зайти в зоомагазин и принести что-нибудь вкусненькое или интересненькое! – Не принесла? Ничего-ничего не принесла?

– Неужели, это ОНА? – Урс сел прямо напротив двери и прислушался. Да, теперь не только обоняние, но и слух сообщали совершенно ясно – Матильда ведёт с собой собаку из породы хранителей!

Когда дверь распахнулась, Айка узрела настоящую собачью выставку. Прямо напротив входа сидели, замерев в ожидании: пёс, похожий на огроменного длинношерстного овчара, крупный ротвейлер и крошечная черная собачка. Сбоку с вешалки свисала серая зеленоглазая кошка, а в дверях показалась молодая женщина, явно ожидающая ребенка, с белоснежной кошкой на руках.

– Заходи, моя дорогая! Алёнушка, милая! Я завела себе и Стёпочке собаку! Она той же породы, что и Урс, – провозгласила с порога Матильда Романовна.

Урс только глазами хлопал.

– Какая… Какая красавица! – думал он. Мысли стали медленными, какими-то ползущими, словно дождевой червяк по бордюру.

– Очнись и приветствуй её! – подтолкнул его в бок Бэк. – Да очухайся ты! Она же понять не может, чего ты к месту примёрз!

Айка и правда смутилась и испугалась. Урса она увидела сразу. Увидела и немного струхнула. Не ожидала, что он такой красивый, мощный и ухоженный. Сразу показалась себе на его фоне настоящей замарашкой с впалыми боками и плохой от дурного питания шерсткой. – Не понравилась! – поняла она.

Алёна удивилась, но уловив взгляд Матильды и ласковые смешинки, так и прыгающие в её глазах, моментально сориентировалась

– Матильда Романовна! Вот так подарок! Как же вы её нашли! А красавица-то какая! А как зовут?

– Айка. Ая! Её Анин муж совсем недавно привёз издалека. Там её чуть не убили, очень плохо содержали. Печальная история. Она совсем ещё молоденькая и я уверена, что мы её быстро приведем в нормальное, довольное жизнью состояние, – Матильда всегда знала, что её невестка соображает быстро. И сейчас довольно смотрела, как Алёна, улыбаясь, гладит собаку, и разговаривает с ней.

– Заходи, не бойся. Смотри, это Урс, насколько я понимаю, вы с ним одной породы? Да?

Айка, мимолётно глянула на Урса и кивнула.

– Ты не думай, он просто так рад, что немного растерялся, – Алёна второй рукой погладила окостеневшего пса. – Вот это – Бэк, а эта кнопка, которая вертится у тебя в ногах – Тенечка. Мы все тебе очень рады, добро пожаловать в наш дом и в нашу семью!

Айка неожиданно качнулась вперёд и прижалась головой к Алёниным коленям так, как это делал Урс. – Ну, вот и хорошо, что ты меня поняла и поверила мне! Проходи скорее и знакомься с остальными!

Матильда в волнении потирала руки, и косилась на Урса.

– Отомри, медведь несчастный! – прошептала она ему, когда Алёна увела Аечку. – Она же решит, что тебе не понравилась и расстроится. Ей, знаешь, сколько всего пришлось пережить? И хозяин бросил, и на цепь на заправке посадили, и чуть не убили. Не смотри так. Мяун рассказал. Да, кстати, ей восемнадцать с половиной лет, и я знаю, что тебе двадцать один.

– Хоть какая-то польза от кота… – пронеслось во внезапно опустевшей голове Урса. – Хотя, что это я? Это же он Аю нашел! Я напрасно так плохо о нём думал? О чём это я? Какой кот? У нас в доме появилась собака моей породы, подходящая мне по размеру, да ещё такая красавица, а в мыслях одни коты! – он с досадой помотал головой. – Брррр! Вроде полегчало. Фуууф, вдохнуть, выдохнуть и пойти производить впечатление! – Урс дал себе установку, наметил план действий и шагнул в комнату.

– Иииииих! – летящий ему в физиономию серый комок, ощетинившийся когтями, зубами и пронзительным визгом несколько сбил Урса с настроя. – Спасибо, поймал! – невнятно поблагодарила его Мышь, уцепившаяся за роскошный густой мех на шее пса. – Это я показывала Айке, как я прыгаю!

Потом Тенька показывала, как она бегает и по-кошачьи пугает собак, потом Бэк тоже что-то демонстрировал, потом, заслышав, что что-то интересное происходит за перегородкой, Кася вскрыла задвижку, и из лоджии появились собаки Светланы и Ивана.

Айка перезнакомилась, навилялась хвостом, только и успевала оглядываться, смотреть, слушать, восхищаться. У неё уже даже голова кружилась!

– Оставьте вы её в покое! Затерзали! – Алёна видела состояние собаки, разогнала местный зверинец, расстелила её матрасик, переданный Аней, в уголке будущей детской, покормила Айку и та уснула сразу же, как только легла. Словно, кто выключил.

– Вот намучалась! – Алёна сидела на кухне с Матильдой Романовной и бабушкой, пила чай и начёсывала расстроенного Урса, который счёл, что опозорился по полной схеме.

– Не переживай! Может оно и к лучшему, что так получилось – у неё и так голова кругом пошла от нашего коллектива, тебя бы просто затоптали! Потом спокойно пообщаетесь, – Алёна ласково погладила пса.

Урсу сразу полегчало. Даже очень сильному и суровому существу очень бывает нужно доброе слово. Он прокрался в комнату, где спала Айка, тихонько положил рядом с ней самый большой олений рог, несколько наиболее вкусных погрызушек, и на цыпочках убрался назад, чтобы не разбудить.

Тенька озадаченно осмотрела миски. Ничего не поняла, и по собственному обыкновению начала приставать с вопросами:

– А ты почему не ешь? А? Тебе не вкусно?

– Вкусно, – вздохнул Урс, понимая, что эта прищепка теперь не отстанет.

– Тогда почему? Сейчас не будешь? А когда? Когда будешь? А? Ну, почему? По-че-мууууу ты молчишь-то? – Тень возмущенно затопала крошечными лапочками.

– Я не хочу. Тень, не приставай! – Урс потихоньку подвинул миску носом к Айке, которая ела и даже глаза закрывала от приятности и вкусности.

Бэк сообразил, что друг просто оставляет девочке свою порцию, мало ли, ей не хватит, и придержал Теньку за загривочек.

– Тень, а посмотри-ка, что там делает Мышка? По-моему, она ворует твой мячик!

Тень умчалась с громовым рыком и топотом, совершено неожиданным для собачки её породы.

Айка, уловив странный шум, открыла глаза, оторвалась от пустой миски и, обнаружив рядом полную, сунула морду туда. А потом, вдруг сообразила, страшно смутилась, резко отступила подальше. – Ой, извини, я в твою миску влезла.

– Так и ешь, я не хочу! – Урс как раз хотел, но сам отлично помнил, как был голоден, до того, как попал к Алёне и как долго не мог наесться.

Алёна, которая наблюдала за этим представлением от кухонного стола, только руками всплеснула.

– Не переживайте вы оба, еды достаточно на всех и добавка имеется! – она подложила Аечке и добавила Урсу. – Ешьте на здоровье!

Айка благодарно вильнула хвостом в сторону Алёны, повернулась к Урсу и кивнула ему:

– Спасибо тебе. Ты же мне уступаешь всё время. Ты не думай, я не всегда такая обжора.

– Чего ты глупости говоришь? Я тоже это знаю – когда долго голодал, потом какое-то время есть хочется постоянно. Не думай о таких мелочах, ешь на здоровье и не пугайся.

– Ааа, а хозяева против не будут? А то я боюсь просить, – понурилась Айка.

– Нет, что ты! Они тоже всё понимают, меня Алёна постоянно подкармливала. Она же и тебе даёт, а ты стесняешься чего-то…

– Да я всё думаю, а вдруг, решат, что от меня расходов много. Мне на заправке всё время говорили, что расходов от меня много, жру, как не в себя… – Айка тяжело вздохнула.

– Вот уж глупости! Не может тут никто так сказать! – решительно заявил Урс и ошибся.

Мама Алёны и Светланы только вошла в дверь, узрела Айку, стеснительно выглянувшую из кухни и тут же высказала своё ценное мнение. – Это ещё что? Ещё одну псину припёрла? Ты с ума совсем сошла? Я всё жду, когда ты вспомнишь, что у тебя голова на плечах есть и от этих избавишься, а ты ещё добавила! И жрут они немерено! И грязь везде! А тебе рожать скоро. Ты что, собираешься в этот хлев новорожденного тащить? – Людмила брезгливо оглядела безукоризненно чистую квартиру. И повернулась к Алёне.

– И чего ты завелась и выступаешь? – хмуро уточнила Марина Сергеевна у дочери. – Алёнушка, ты иди в гостиную, видишь, матушка у тебя в полёте. Сама уже тут, только метла ещё не долетела…

– А! Ты вечно её поддерживаешь! И до чего довела?

– Да, действительно… И до чего же? Замуж за любимого человека вышла, живут отлично, ребенок вот-вот будет, животные есть столько, сколько им надо, только вот критик нашелся… – отрезала Марина Сергеевна. – Непрошеный такой.

– Да! Я против, чтобы мой внук рос в хлеву.

– Милая, да у тебя в квартире и на даче твоей грязнее, чем тут. Как им жить, они сами решат. Без тебя. И голос тут не повышай.

– Я – мать!

– И я – тоже, – рассмеялась Марина Сергеевна. – Твоя, личная, и абсолютно эксклюзивная, единственная, так сказать, в своём роде. – Сходи с коня, снимай доспех и иди мой руки. А то скоро Света придёт, сама знаешь, она не Алёна, подобные выступления прекращает быстро, жёстко и надолго.

Алёна только головой покачала.

– Хоть прямо иди к сестре на курсы самообороны, – она погладила Айку. – И нечего пугаться и съеживаться. Это моя мама. Она собак, кошек и прочих животных не жалует, но сюда приходит редко, и мы её не слушаем. Так, поговорит-поговорит, потом примчится Светка, устроит ей сходу Ледовое побоище, и мама удаляется до следующего визита. Так что не обращай внимание.

– Как же не обращать? Ты нервничаешь! Это плохо, – Айка прислушалась, – И Стёпа нервничает. Это ещё хуже.

Она отчётливо чуяла, как маленький человечек испуганно прижал руки к груди и замер, прислушиваясь к сердитым звукам.

А на кухне Людмила принялась считать расходы на собак. – Корм, прививки, всякая ерунда типа игрушек. Вон их, сколько в коридоре понабросано! Мама! Ну, ты же взрослый человек! Неужели же ты не понимаешь, что ребенку нельзя быть в таких условиях! Это же антисанитария полная!

– Про антисанитарию ерунды не говори. И, знаешь, я каждый день жалею и себя ругаю, что ты у меня в таких условиях не жила! – наконец не выдержала Марина. – Было бы у тебя четыре собаки, и кошки, и хомяк, гладишь, человеком бы стала, а не жадной и ворчливой занудой!

– Чтоооо? – Людмила аж поперхнулась от внезапной обиды. – Мне повезло, что меня бабушка с дедушкой воспитывали. Они-то ради меня ничего не жалели!

– Да, я в курсе. На деньги, которые мы с твоим папой на тебя присылали, можно было особу королевской крови воспитывать. Вот и воспитали… Принцесску.

Светлана пришла домой очень довольная. Ей удалось найти настоящую шоколадную помидорную хурму. Она всегда небольшая, чуть приплюснутая и, если чуть надавить на шкурку, становится отчётливо видно коричневое пятнышко. По детству Ленка её обожала. Света всегда к хурме относилась спокойно и свою долю, редкий случай, отдавала сестре, вот и вспомнила, как та радовалась.

– Ну, хоть хурмы поест! А то всё не хочу, да не хочу… Ишь ты, капризоль какая! – привычно ворчала Светка, неожиданно для себя входя в роль заботливой старшей сестры. – Ваня сказал, что там калия много. Ей полезно! Так. А чего это у нас случилось? – спросила она у Каси, которая явно переживая и, подпрыгивая как мячик, плясала у входной двери.

– Что? Ну, нет бы вам нормально, по-русски разговаривать. Ну, что вам стоит-то? А Блэк где?

– Так я ж тебе говорю, только ты не понимаешь! Задвижку открывает! Я не достаю, ты кресло от двери далеко отодвинууулаааа! А там… Там… Алёну обижают!

Света всегда соображала быстро, стремительно сменила обувь, чтобы у беременной сестры не наследить, прошла на лоджию и обнаружила черного русского терьера Блэка, трудолюбиво отгрызающего задвижку.

– Баран! Зачем ты её околупываешь? Я тебе велела открыть, а не отгрызть! – рассердилась Кася на Блэка.

– Так она сразу не открылась, я того… Иииизык приссссемил, – пожаловался Блэк, решивший, что раз так, то дурацкая штука сама о таком злодействе пожалеет!

– Так! Блэк с дороги, и не слюнявь задвижку! – таким голосом вполне можно разгонять саблезубых тигров и пугать всяких терминаторов!

– Принцесску? Да! Я жила без псин дурацких! И не желаю, чтоб мой внук рос в таком безобразии. Чтоб его обжирала эта псарня.

– Да-ты-что? – Света гневно сверкала глазами от балконной двери, надёжно установив руки в бока. – Что-то ещё ты не желаешь? Ты скажи, скажи… не стесняйся! Только напомни мне, пожалуйста, а чего это ты пришла устанавливать свои порядки в дом, где хозяйка Алёна? Захочет она слона привести – пусть приводит! Главное, чтобы влез!

Картина втискивающегося в дверной проём слона была так ярка и необычна, что все замерли, пытаясь осознать и принять такой образ.

– Света! – Людмила помотала головой, вытрясла оттуда таки застрявшего в коридоре и панически трубящего слона, и возмущенно обратилась к старшей дочери. – Света! Неужели и ты поддерживаешь то, что тут ещё одна собака появилась?

– Мам, тебя это как касается? Не знаешь? И я не знаю. Если лично про меня спрашиваешь, то объясню. Я бы Айку себе зацапала. Она изумительно умна. Почти как Кася! – Кася для Светланы была эталоном и умнее её априори никого быть не могло. – Но, Айка – собака Матильды Романовны и Стёпы.

– Чего? Вы совсем ума лишились? Как можно еще не родившемуся ребенку собаку заводить?

– Легко. Мам, она телохранитель. Редчайшее явление, между прочим. Она как Урс.

– И что этот Урс?

– А ты разве про машину не знаешь? – удивилась Марина Сергеевна. – Да ладно? А, ну, да. Ты же про собак слушать не любишь. Тогда слушай сейчас.

Людмила не верила, и верить не хотела. Но поневоле сама припоминала, как читала о собаках, которые вытягивали людей из-под завалов, уводили от беды в землетрясениях, останавливали перед опасностями и выводили из безвыходных, казалось бы, ситуаций.

Света рассматривала ноготки и жалела об упущенных возможностях. Нет, она понимала, почему бабушка старается закончить разговор мирно. Ленке только скандала не хватало, и так усталая, тяжело ей, и матушка ещё цыганочку с выходом устроила!

Света заглянула в комнату, где сидела сестра и успокаивающе махнула рукой. – Спокойствие, только спокойствие! Дело-то хозяйское, – она обратила внимание, как напряженно прислушивается к Алёне Айка. – Не пугай ребенка. Бабуля уже угомонилась. И вообще, родишь, буду тебя учить отбиваться. Сколько можно так реагировать?

– Ладно-ладно, может, рожу и сама буду кидаться, загрызать любую угрозу! – отшутилась Алёна, и Айка тут же расслабилась, вильнула хвостом, обернулась на Свету.

– Что, перестал бояться? – понимающе кивнула та. И задумалась. – В принципе, это возможно. Любой врач может с трубочкой слышать серцебиение ребенка. Собака запросто может и без всяких спецсредств. Заколотилось сердечко – испугался. Всё логично. Надо присматриваться к Айке. Сдаётся мне, она Стёпку уже сейчас чует отлично.

Света вернулась в кухню и тихо сказала матери. – Не смей устраивать скандалы, а то я, когда Ваня будет уезжать в командировки, буду возвращаться в квартиру! Со всем, так сказать, хозяйством. Прикинь, как тебе весело будет?

Людмила только глазами захлопала. И, когда Светка приволокла огромный пакет с хурмой и велела её перемыть, с азартом енота-полоскуна принялась за дело.

– Ба! У нас нет ничего распилить? Выкопать? Отчистить? Я только кашу научилась варить, чтобы ничего не пригорало. Все кастрюли, как назло, чистейшие. А у нас мать, когда не занята, сразу дурью мается, – вздохнула Света. – Я ей пригрозила краткими, но содержательными визитами домой, но не знаю, насколько её хватит…

Марина покосилась на дочь, увлеченно моющую хурму. – Пока хватит, а дальше придумаем. Могу сказать, что стиралка сломалась и дать выстирать ковёр…

Пока зрел заговор против скандальной будущей бабушки, Айка тоже думала. – Она сказала, как раз то, чего я так боялась, но мне почему-то совсем не страшно и не обидно. Почему?

И тут её осенило! – Да потому, что я уже хозяйская! И мне всё равно, что говорят разные другие люди. Раз хозяева сказали, что всё хорошо, значит, так оно и есть!

Айкина уверенность наполнила её странным, давно забытым, но таким важным ощущением счастья.

Когда с работы вернулся Павел, он обнаружил в ванной тёщу, с азартом драившую старый коврик, который они стелили на лоджию в сильные морозы. Оценил весёлые улыбки на лицах жены, Марины Сергеевны и Светы, вызвал от соседей Лёху, и от греха подальше, отправился выгуливать собак.

– Так обидно, когда каникулы заканчиваются, – жаловался Леха, – И опять кучу всего поназадавали! И новая историчка – полный отстой. Везёт вам, взрослым!

– Лёх, зато у тебя нет тёщи, которая зачем-то работает енотом-полоскуном! – Павел взъерошил одной рукой и без того лохматую Лёшкину голову. – Так вот и думай, зачем ей эта штука нужна…

– Думаешь, планирует убийство и вынос в чистом коврике тела зятя, который разрешил ещё одну собаку? – расхохотался Лёшка. – Слушай, а чего эта самая собака так странно идёт? Передняя лапа у тебя на кроссе, и ухо её ты держишь?

– Она боится очень. Ну, что потеряем, бросим. Ей так спокойнее. Наверное, ещё спокойнее было бы как коале, повиснуть на мне и висеть, но мы с ней договорились, что она ходит так! Матушка развлекается до слёз, когда нас видит. Вот сейчас от подруги вернётся и снова начнёт веселиться. Знаешь, как странно себя чувствуешь, когда приходишь домой, а твоя мама тебе заявляет, что всю жизнь она вела себя очень хорошо, и теперь заслужила и уже даже завела собаку себе и своему внуку.

– Небось, зашибись какие ощущения! – оценил Лёха масштаб стихии.

– Не то слово! А! Вон и она, легка на помине, – Павел замахал рукой, увидев подтянутую и решительную Матильду Романовну, идущую к ним по аллее. – Хотя бы не так стрёмно возвращаться домой! Коврик уже не пугает!

– Чего это они такое говорят? – Айка не всегда улавливала нюансы человеческих разговоров.

– Не волнуйся, это они шутят. Они рады и шутят! – успокоил её Урс, сообразив, что она сама первый раз отошла от Павла и направилась встречать Матильду. – Оттаивает и поверила, что она с нами! – сообразил он.

Осень засыпала аллеи метелью узких светло-желтых ясеневых листьев, золотом березовых, расписными широкими лапами клёна, и Айка смело ступала всеми четырьмя лапами по этому богатству. – Я такая счастливая! У меня столько всего появилось и будет ещё больше! – думала она, ощущая рядом Урса, любимых и важных для неё людей и Бэка с Тенькой. – А потом я буду выгуливать своего маленького человека, смотреть как он растёт, ловить его, когда он полезет куда не надо. Я же знаю, что полезет! И буду ещё счастливее, ведь счастья много не бывает!

Алёна вздохнула и отодвинула подальше смартфон.

– По-моему, ухо бы с удовольствием сложилось или в трубочку скрутилось, только бы к нему опять эту говорилку не прикладывали! – посочувствовала она собственному органу слуха и включила громкую связь.

– Ты что? Почему ты не выбрала партнёрские роды? – верещала её давняя знакомая, с которой она в институте училась. У Оксаны уже двое детей, она считала себя супер-мега опытной во всех вопросах, касающихся потомства. – Ты хоть понимаешь, что сейчас уже сложно заставить медиков пустить твоего мужа на роды?

– Да я и не собираюсь…

– Почему это? Ты что? Тоже придерживаешься всякой замшелой глупости?

– Какой ещё замшелой глупости? – вяло удивилась Алёна.

– Ну, что мужу на родах делать нечего! Ещё некоторые в кучу примет верят! Вот ты, ты праздновала, когда поняла, что беременна? Или скрыла от всех? Наверняка скрыла! И, небось, не стриглась, и не красилась, и не вязала?

– Оксана, погоди… Причём тут стрижка и вязание?

– Так приметы же!

– Не знаю, я в приметы не верю. Краситься вот не красилась. И не вязала…

– Вот видишь!

– Да я вообще не крашусь. Мужу мой цвет волос нравится, и меня устраивает.

– А почему не вязала? – обвиняющим тоном спросила Оксана.

– Потому что не умею, – рассмеялась Алёна. – У меня бабушка вяжет шикарно, а у меня не получается.

– Ну, ладно, – недовольно фыркнула собеседница. – А почему не праздновала?

– А зачем? Кого это касается кроме моей семьи и меня? Начальство известила, когда надо было. Да и потом, на ранних сроках всякое может быть, зачем женщине устраивать шоу, а потом всем объяснить, что что-то было не так? Мы же все взрослые, так зачем это?

– На западе все так делают! И не считают, что это как-то неправильно!

– Их дело, – пожала плечами Алёна. – Мне пофиг, что они там считают или не считают.

– Ладно, а почему мужа в роддом не хочешь?

– А что он там забыл? – Алёна отлично видела, как Павла потряхивать начинает, как только он думает про её роды. – Помочь он мне не сможет, сидеть и наблюдать… Зачем?

– Чтоб знал, как дети трудно даются! – категорически заявила Оксана.

– Да он и так догадывается, мальчик-то уже взрослый.

– Уважать должен!

– Уважает добровольно! – парировала Алёна, которую разговор уже начал развлекать.

– Прочувствовать!

– Это вряд ли… физиология другая! – расхохоталась Алёна, и обрадованный весельем мамы Степашка зашевелился. – Слушай, Оксана, а как твой муж отнёсся к собственному присутствию на родах?

– Первый раз не успел, гад такой. А второй раз в обморок грохнулся! – торжествующе заявила Оксана.

– Знаешь, лично я понимаю необходимость мужей в роддоме только в двух случаях. Первый – когда роды в Новый год. Врачи – тоже люди, а в присутствии мужа с камерой не сильно расслабляются. И второй, если пара точно знает, что врачи не очень хорошие. Мало ли маленький посёлок или город, нет других. И то, муж должен снимать действия врачей, а не что-то другое. В этих случаях муж защищает своего ребенка и жену, а не мучается за компанию.

– Ну, и глупые у тебя взгляды! Устаревшие!

– Ээээ, позволь уточнить, а что, процесс какой-то новый? Новаторскими методами происходит? – расхулиганилась Алёна. Она отлично помнила, каким дрожащим голосом Павел уточнил у неё, хочет ли она, чтобы он был на родах. И как он возликовал, когда она категорически отказалась. И как обрадовалась её врач.

– Ой, милая… Как понатащут мужиков, а они-то там зачем? Ну, максимум воды подать. А потом выползут в коридор и плохо им. Жене больно, а они помочь-то не могут! Для чего, спрашивается, так измываться? На моей памяти было несколько гипертонических кризов, и с сердцем плохо бывало, один, бедняга потерял сознание, упал, лоб разбил о край стола. Через него бригада переступает, а он, как назло, ростом под два метра. А мы же в стерильном, куда там его вытаскивать – не до него! Потом уже, отволокли в уголок и лоб зашивали. Вот оно нам надо? Сама подумай? А если б он и вовсе убился, и кто отвечал бы? Ой, неее, и так ответственности хватает.

Алёна немного отвлекалась и обнаружила, что Оксана уже перешла к высказыванию прогрессивных взглядов на воспитание детей, клеймя как безнадёжно устаревшее явление, нелюбовь некоторых наших сограждан к раннему выносу младенцев в общественные места. Оксана пропагандировала слинг и хождение с ребёнком везде прямо с рождения.

– Да, я даже в Третьяковку с младшим ходила с трёх месяцев! Ходила бы и раньше, муж прямо скандал устроил!

– Слинг я уже купила, но вот зачем малышу Третьяковка в три месяца, я не понимаю!

– Как зачем? Для развития! – с досадой просветила несообразительную Алёну подруга.

– Оксан, да в таком возрасте ребенку всё равно, что там… Репин или Винни Пух на обоях! Винни даже лучше, потому как ярче и веселее. Да и в людные места совсем маленького без необходимости тащить…

– Да! Так я и знала! Ты такая же заиндевевшая в своих убеждениях, как… как… Моя мать и бабка!

Алёна покосилась на собравшееся вокруг общество, привлеченное громким и довольно визгливым голосом Оксаны, раздававшимся по громкой связи. Бабушка, Матильда Романовна и Лёха заглядывали в открытую настежь дверь, все собаки сидели рядком, озадаченно склонив головы набок.

– Именно так. Ты, главное, не расстраивайся, – решительно утешила её Алёна, – Не всем же быть столь радикально прогрессивными!

Быстренько закруглив такую содержательную беседу, она рассмеялась.

– Так и представляю её мужа, который не позволяет ей идти на выставку авангардного искусства с двухмесячным малышом.

– А что? Она могла бы пополнить тамошнюю экспозицию, – хихикнула Матильда. – Оставила бы на каком-нибудь постаменте использованный памперс. Посетители точно решили бы, что эта такая высокохудожественная инсталляция.

Лёха выглядел странно. – Слушай, а что, и правда, некоторые мужей в роддом тянут?

– Бывает.

– Ни-за-что не женюсь! – убежденно замотал головой Лёха.

– Выбирай ту, которая не потянет, только и всего! – обнадежила его Марина Сергеевна, и покосилась на псов. – А этих чего тут всех приморозило?

– Слушают, что ты не видишь? Пытаются осознать странности людей, – с ходу ответила Матильда и была абсолютно права.

– Не понял! Ну, я совсем-совсем не понял, – вздохнул Бэк. – Зачем таскать щенков в какую-то лерею?

– Не лерею, а галерею, – поправил его Урс. – Это что-то вроде парка, когда ты гуляешь и смотришь на чужие метки. А они гуляют и смотрят на стены и на фигуры всякие из камня.

– А зачем они смотрят на стены? – уточнила Айка.

– Там картинки, – вздохнул Урс. – Я по телевизору видел. Красивее всего рисуют собак.

– Ну, это правильно! – одобрил Бэк. – Но зачем туда носить совсем маленьких щенков? То есть людских щенят? Им же нужна только мама, тепло и молоко! Или не так?

– Так, так! – Урс хмыкнул. – Просто есть люди, которые хотят, чтобы их щенки росли быстрее и были лучше всех, вот они и пытаются так их сделать лучшими.

– Они выпьют больше молока? – удивилась Тенька.

– Нет, они даже вряд ли толком увидят, что там, на стенках, но их родителям нравится думать, что они уже особенные.

– Зря они так думают! – решительно высказался Бэк. – Щенки устают, пищат и всем мешают. Я помню, когда нас возили куда-то далеко и зачем-то осматривали, мы все так орали!

– И людские дети тоже орут, – кивнул Урс. – Ещё бы! Неудобно, и шумно, и свет яркий, и запахи разные непривычные, да вовсе это им не нужно. Просто так хочется их родителям, вот и всё.

– Бедные! – от души пожалела детей Тенька. – Я помню, когда в клетке сидела и ждала, когда меня купят, мне было очень, очень плохо и неудобно! Всё как ты сказал!

Урс согласно кивнул.

– Хорошо, что наша Алёна не потащит Стёпу в этот музей!

Алёна про забавный разговор вспоминала до вечера, а потом ей уже было некогда думать про глупости. Павел отвёз её в роддом, и утром родился крепенький горластый Степан, которому сходу не понравились врачи, без разрешения взявшие его от мамы, и он так яростно дал это понять, что бригада медиков, которая помогала Алёне, дружно расхохоталась.

– Неее, дружочек, верните меня обратно, уже не получится! Добро пожаловать! Ух, ты какой сурьёзный! Да иди, иди к маме, а то от возмущения весь роддом на уши поставишь.

Павел всю ночь метался по квартире, периодически натыкаясь на мебель, недоуменно её разглядывая, словно не узнавая.

– Нет, это же какое счастье, что у меня невестка Алёна! – думала Матильда Романовна. – Лара, если бы и решила родить, то точно заставила бы его бегать вокруг себя любимой, чтоб прочувствовал, так сказать, как ей трудно.

Урс хмуро следил за хозяином, время от времени переглядываясь с Айкой, а потом решительно остановил его метания, подтолкнул к креслу и приволок смартфон.

Звонок Алёны Павел принял сразу же, и облегченно выдохнул, чуть не стёк с сидения, услышав, что всё хорошо, Стёпа родился в шесть часов пятнадцать минут и был очень недоволен.

– Судя по всему, вставать рано он не любит! – тихо рассмеялась Алёна, покосившись на сосредоточенную и довольно-таки красную мордашку сына. – Поздравь наших, когда они проснутся.

– Милая, ты шутишь? Мы все не спим, включая Лёху, – просипел Павел, плохо соображающий от облегчения, что именно ему говорить, и делать. – Мне можно приехать?

– Нет, зачем? Тебя не пустят, а вокруг бегать и круги наматывать, какой смысл.

Громовой вопль Павла о Степане мог бы перебудить всех, но побеспокоил только хомяка Максима.

– И чего орёт? Подумаешь, один детеныш! У нас хомячихи по пятнадцать штук запросто рожают, – проворчал зверь, укладываясь поудобнее и прижимая к себе особенно вкусный орех.

– Слава Богу! – выдохнули в один голос Матильда Романовна и Марина. А Лёха прислонился лбом к дверному косяку и решил, что детей он тоже заводить не будет! Обалдеть, как всё волнительно!

– Только родился, а из-за него тут уже, можно сказать все по стенкам ходили! – ворчал Лёха.

Через четыре дня он, оставленный на хозяйстве, открыл дверь и узрел сияющего собственным светом дядьку, который нес увесистый кулёк с сыном.

– Ну… Вроде ничего так… А, они все такие мелкие? Или это нам недодали? – уточнил он, глянув на Стёпку, и беззвучно взвыл: – Ай! Айка, ну зачем сразу щипаться-то! Я ж пошутил!

– Не шути над моим хозяином! В следующий раз укушу! – рыкнула Айка, влюблённо глядя на кулёк.

Лёха возвращался из школы в препоганейшем настроении. Химичка озверела вконец, придиралась ко всему классу, а пуще всего – к нему. Пока Алёна работала, зараза Инна старалась лишний раз в его сторону и не смотреть, а сейчас как с цепи сорвалась!

– Блин, опять трояк, да ещё с минусом! Измывалась пол урока, а пару не поставила просто потому, что прозвонил звонок. Не успетушки! – он уныло вполз в лифт, выполз из него на восьмом этаже в таком же настроении, и только подошел к двери, как она распахнулась, Матильда цапнула его за рукав и торопливо втянула в квартиру.

– Ребенок! Ты-то мне и нужен!

– Может, и нужен, только ни на что не годен! – проныл Лёха, крепко подозревая, что его хотят приставить к Стёпке. Дитятко ему нравилось, но пока на расстоянии. Такое маленькое, что и подойти-то страшно!

– Годен, годен! – Матильда с видом человека, преподносящего подарок, что-то зашептала Лёхе на ухо.

– Ааааа, ну, так это всё меняет! Это завсегда!

– Не ори, и быстренько. Одна нога тут, а другая там. За это получишь тройную порцию.

Легендарный Матильдин пирог Лёха обожал, но за особыми сливками надо было ехать пару остановок в небольшой магазинчик. – Да фигня вопрос! А чего? Опять не ест?

– Да кто её спрашивать-то будет? Накормим! – решительно заявила Матильда, прочно уперев руки в боки. – Дуй за сливками, а то Мариночка уже начинку поставила.

Обычно, когда рождается грудной ребенок, возникает ряд вопросов с его кормлением. Пошло молоко или нет, достаточно ли его? Хорошо ли ребенок ест? Набирает вес? Стёпка к еде относился основательно и ответственно. Молока ему явно хватало, и вообще, проблем дитё доставляло неожиданно мало.

– Вот зайчик! – умилялись Матильда и Марина Сергеевна.

– Медведик! – поправлял их Павел. Он поначалу пребывал в убеждении, что Стёпка очень маленький и хрупкий. Специально посмотрел фотки новорожденных.

– Нееее, ну они какие-то совсем того… А, наш, получается, очень даже ого-го! Четыре триста, однако. Только всё равно на руки брать пока страшно! – рассуждал он. Матушка, уточнив, почему он сына не берёт и вовсе подзатыльник влепила, правда, перед этим велела наклониться, чтобы комфортно достать.

– Ну, не табуретку же мне таскать для воспитательного процесса! – воинственно заявила Матильда. – Пашенька, ты… ты… не отец, а аспид! Такой замечательный мальчик, а ты?

– Да я боюсь, что сломаю что-нибудь… – заныл Павел, вовремя отдёргивая от цепких матушкиных пальцев левое ухо. – Мам, несолидно мне уже с распухшим ухом! Я верю, что он не хрупкий, но… Всё равно, боязно.

– Тьфу, никакой помощи от тебя! Сгинь с глаз моих! И как тебя жена терпит? – притворно ворчала Матильда. Она чувствовала себя почти идеально счастливой. Почти, потому что её беспокоила Алёна.

– Ну, что ты так мало ешь? Ты ребенка кормишь! Да ещё как кормишь!

– Ну, примерно, как корова, – согласилась Алёна, – Только есть не хочется.

– Да что ж такое-то? – Матильда фыркала на малоежку-невестку. – Нормальные невестки едят и едят! Толстеют, выглядят, как кормящие мамочки! А моя? Моя после родов взяла и худеть начала, а чем потом малыша кормить?! – она ворчала с удовольствием и смаком. Надо же приличной свекрови хоть в чём-то проявлять свекобрость? Или нет?

– Знаешь, мне бы тоже гречка третью неделю подряд в горло не полезла… – вздыхала на кухне Марина.

Матильда только головой кивнула. Педиатр, посещавшая Степана после выписки из роддома, с важным видом заявила, что молодые мамочки имеют шансы уберечь своего ребенка от проблем только если будут строго-престрого следовать диете! Гречка, вареная говядина, яблочный сок. И всё!

– А курица?

– Аллерген!

– А рыба?

– Аллерген!

– А фрукты?

– Мамочка, вы что? Неграмотная? Везде же пишут, это очень сильный аллерген!

– А овощи и молочные продукты кормящая мать есть может? – подключилась Матильда.

– Только когда ребенок будет старше месяца! Да вы что, в самом-то деле? Разве же можно? Это же жутчайший аллерген! – педиатр очень серьёзно рассказала о безответственных мамашах, подвергающих новорожденных детей опасности воздействия на них страшных аллергенов, содержащихся буквально во всём! Выходило, что нельзя почти всё! И, вдогонку, ещё жареное, жирное, острое, солёное, сладкое, кофе, чай, шоколад даже нюхать ни-ни! Ни в каких сочетаниях и ни под каким видом. Низззззяяяя!!!

Алёна ради Стёпки и не на такие жертвы была готова идти, но вот есть то, что было можно, то есть несолёную гречку с такой же говядиной, её организм просто отказывался категорически.

– Так, надо действовать, а то это всё плохо закончится! – Матильда припомнила нужные контакты, позвонила одному хорошему знакомому и получила телефон очень приятной женщины-педиатра.

– Да ну, что вы! Зачем такие ограничения драконовские? У вас невестка больна? Нет? Так с чего такая диета? Ааааа, ну, это есть такие, как бы это… – врач замялась. Осуждать коллег не принято, но… – Короче говоря, алкоголь, кофе и крепкий чай действительно не нужно. Увлекаться очень жирной и жареной едой не стоит, экстремальные специи не рекомендуются, а в остальном – пусть ест что хочет.

– А аллергены? – с отчётливым смешком уточнила Матильда.

– Чем с большим количеством продуктов ребенок познакомится через молоко, тем меньше шансов на то, что он даст потом на них аллергию. Да, не стоит есть килограмм клубники сразу, но несколько ягод совсем не повредят. И всё остальное так же.

Именно этот разговор и сподобил Матильду испечь свой знаменитый яблочный пирог.

– Даже думать не хочу, чтобы у Стёпы началась аллергия на мой пирог! – решительно заявила Матильда. – Будем приучать постепенно. Марина, крути котлеты! Будем Алёну кормить!

– Вот, это дело! – обрадовался Урс. Это ещё Матильда не знала, что Алёна половину несолёной говядины скармливала собакам!

– Да, котлеты гораздо вкуснее! – согласилась Тенька.

Айка в обсуждении участия не принимала. Она была занята. Она теперь всё время была занята. Урс только вздыхал, но тут уж ничего не поделать…

Длинная кремово-серая морда постоянно оказывалась рядом с ребенком. В кроватке он? Прекрасно, Айка рядом. На пеленальном столике? Замечательно. Она около. Когда приходила врач, собак и кошек запирали. Первый раз, чтобы не начали лаять на чужого человека, и не напугали Стёпашку, а потом, послушав про аллергены, уже чтобы не напугать её саму.

– Тут-то вон, сколько аллергенов бегает, она в обморок брякнется и валяться будет. А они сверху топтаться! – решила Марина Сергеевна и на время визитов уводила всех животных к себе.

Алёна чувствовала, что стала очень уставать. – Да уж… Что-то меня эта диета подкосила. Я даже в роддоме себя ощущала не в пример бодрее! О! Кстати, пока Стёпка спит, позвоню Ане! Как там её дочка?

С Аней, хозяйкой Мяуна, она встретилась на следующий день после собственных родов. В палату, где разместили Алёну и Стёпу, положили и Аню, только что родившую дочку Настю. Обе обрадовались, и за три дня до выписки Алёны с сыном успели подружиться. Теперь, когда позволяли дети, перезванивались и с удовольствием болтали.

– Да какая там диета? Ем, всё что хочу. Правда, я ничего вредного и не хочу, но чтоб так по-драконовски… Алён, ты что? Ну, мало ли… Бывают и несколько ошибочные взгляды… Они даже меняются время от времени. Прочла твоя врач новую грозную статью про аллергены или на семинар сходила, сама перепугалась и остальных пугает. Не тирань себя и Стёпку. У нас ведь мамы и бабушки с пра-пра-прабабушками так над собой не издевались и ничего, мы же выросли. И аллергий на порядок меньше было, – Аня со стороны себя не слышала, конечно, но в моменты, когда ей надо было кого-то убедить, в голосе проскальзывали мягкие, но уверенные интонации, очень похожие на стиль разговоров Мяуна.

– Знаешь, наверное, ты права, а то что-то я совсем обессилела, – неожиданно для себя согласилась Алёна, до сего момента, стоявшая насмерть и отказывающаяся даже в воображении от любых соблазнительных блюд.

Алёна пришла со Стёпашкой с прогулки и поняла, что не просто голодная, а дико голодная!

– Только не гречка с говядиной! – решительно заявила она себе. – Яйцо съем с солью. Или хлеб с маслом, а лучше и то и другое! – решила она, замирая от собственной дерзости.

Но у порога её встретили такие запахи, от которых идея о вареном яйце испарилась сама собой.

– Всё, дорогая моя невестка! Не отвертишься! У меня официальное разрешение на питание кормящей со всевозможным разнообразием! Мне отличная врач-педиатр на все вопросы ответила и даже ссылку на статью прислала. И не кого-то там, а профессора, доктора медицинских наук, специализирующегося как раз в вопросах детского питания. Потом дам почитать, если хорошо себя вести будешь. А сейчас отдай Стёпку и иди ешь, пока в голодный обморок не рухнула, – скомандовала Матильда, придерживая на руках Тень, чтобы она под ноги Алёне не лезла.

– Какое счастье, съесть котлету с чёрным хлебом и огурцом! – думала Алёна. Сразу улучшилось настроение и жизнь заиграла яркими красками,

– Ну, вот, другое дело! – обрадовался Урс. Он никак не мог взять в толк, зачем Алёна так себя мучает. – Почему она так странно ела?

– А я знаю! – запрыгала вокруг его правой лапы Тенька. – А я слышала!

– И что ты слышала? – к Тени склонились три собачьи головы.

– Из-за страшной лергии! Она живёт в еде везде-везде! И чтобы она не напала на Стёпочку, Алёна не подпускала к себе эту вездешнюю еду!

– А сейчас? – удивилась Айка.

– Сейчас её прогнала Матильда, – ответственно заявила Тенька. – Каким-то специальным питательным фессором!

– Фуууух, вот Матильда-то у нас молодец! – облегченно выдохнул Бэк.

– Да! И как людям трудно жиииить! – пожалела всех скопом Айка, а потом спохватилась, и кинулась на звук Стёпочкиного попискивания.

Матильда ждала посланного за сливками Лёху, ждала, ждала, озверела вконец, особенно, когда выяснила, что смартфон он забыл в своём рюкзаке, брошенном под вешалкой. Потом начала нервничать… – Да где его носит? Ой, лучше бы сама сходила! Может, случилось что-то?

Когда Бэк и Урс сообщили, что Лёха вышел из лифта и идёт к двери, Матильда тут же перестала бояться, прихватила половник и решила устроить торжественную встречу неслуха…

– Ну? И где он? – спросила она у собак.

– Там! Точно там! – два носа показали ей на дверь.

– А чего тогда не заходит? – уточнила Матильда у собак.

Псы переглянулись. – Нуууу, обстоятельство у него… – фыркнул Бэк.

– Даааа, сейчас будет ему и обстоятельство, и по ушам заодно настучат! – согласился Урс.

Матильда решительно шагнула к двери, щёлкнула замком, и прищурилась в полумрак площадки.

– Лёха? И где тебя носит? У нас тесто из миски уже третий раз вылазит! Марина с ним сражается в поте лица! Ты что, потерял деньги или выпил по дороге сливки?

– Неее, вот они! – Лёха при появлении грозной Матильда как-то странно подался назад, протягивая ей на кончиках пальцев магазинный пакет.

– Ну, наконец-то! – Матильда схватила вожделенный продукт, шагнула было к двери, а потом развернулась обратно и подозрительно осмотрела внучатого племянника. – Так, колись, в чём дело?

Лёха заюлил под грозным взглядом Матильды. – Нууу, такое дело… Короче…

– Да, именно что короче! Что стряслось-то? Мы тебя ждём-ждём, извелись уже!

– Ба… Я тут… ну, что хочешь со мной делай, но я его выбросить не могу! – Лёха чуть отвел полу куртки и в полумраке сверкнули два ярких кошачьих глаза.

– Фууух, я-то думала, что-то случилось! А ты просто кота нашел?

– Неее, ну, то есть не совсем просто кота. Но я тебе объяснить не могу! – опять запутался Лёха.

– У нас все не просто так! – облегченно выдохнула Матильда. В конце концов, кот – это не ирландский волкодав ростом с пони, не игуана, которых тоже уже находят на улицах, и даже не удавчик метра два длиной. Если пареньку нужен личный кот, она, Матильда, ничего против не имеет. Должен же у него тоже кто-то быть. Даже у Мышки есть личный хомяк! Чем Лёха хуже? – Заходи уже, чего ты там стоишь?

– Ты не поняла? – Лёха настороженно покосился на Матильду. – Я с ним!

– Да и пожалуйста. Напугал ежа… – легкомысленно махнула рукой Матильда.

По предыдущему Лехиному опыту жизни, взрослые обычно категорически против любых животных, которых дети тащат в дом. Он уже пытался. В свои девять подобрал тощего котёнка, замерзающего около подъезда. Тот скандал ему снился в кошмарных снах до сих пор. И даже не сами крики матери и отчима, а то, что он должен был отнести котёнка назад! Он упрямо сидел с ним на лестнице, грел его, глотая слёзы, пока мимо не прошел бугай со второго этажа.

Мрачный плотный мужик как-то сразу понял, чего хлюпает носом хулиганистый пацан, который как-то на его глазах сиганул с козырька подъезда, в кровь разбил себе локти и колени, но даже не пикнул. Тогда никаких слёз не было, а вот теперь они так и капают на ушастую тощую рожицу, выглядывающую из-за отворота старенькой куртёнки.

– Чё? Не разрешили?

Лёха только головой досадливо мотнул, мол, чего лезешь?

– Давай мне! – пробасил над ним бугай. – Чего ты так удивился? Я как раз кота хотел завести, а у тебя есть лишний.

– Вы, правда, его возьмёте? Не ввввыбросите? – Лёха даже заикаться начал от волнения.

– Я тебе чего? Изверг какой-то что ли? – натурально обиделся бугай. – Меня, кстати, Николай зовут. Можно Коля.

– Лллёха! – представился Лёшка и неловко поднялся, придерживая пригревшегося за пазухой котёнка.

Николай оказался очень даже порядочным котовладельцем. Лёха потом часто наблюдал котёнка, быстро выросшего в здоровенного пятнистого котищу, на подоконнике дядь Колиной кухни. А тем вечером Лёха, передав котёнка Николаю, который тут же устроил его уже у себя за пазухой, побрёл домой. Мать продолжила ворчать, отчим подозрительно осмотрел взъерошенного, злющего Лёху и начал разглагольствовать, что не хватало ему ещё фокусы всяких довесков терпеть. Выносить всё это было совершенно невозможно!

– Ну, и что ты на меня так смотришь, словно я последнего кота у тебя отнимаю? – рассмеялась Матильда, шагнула к мальчишке и обняла его. – Дурачок, пошли домой вместе!

Хорошо, что она пошла вперёд и не оглядывалась, потому что Лёха внезапно понял, что у него постыдно защипало в глазах. Пусть было то, плохое, жестокое и безразличное, оно было и ушло. Он никогда не допустит подобного в своей жизни! Лёха вдруг пообещал себе, что, когда он вырастет и у него будет сын, и этот сын принесёт домой кота или собаку, он ответит так же, как и Матюша. Вот прямо дословно!

– Лёх, он взрослый? – Матильда недаром была умной и опытной. Она специально давала Лёшке возможность привести себя в порядок. – Кот или кошка?

– Кот. А по возрасту… И взрослый и нет. На вид взрослый. А так – маленький ещё, – абсолютно честно ответил Лёха и шагнул на свет.

– Ой, рыжий-рыжий и глаза такие красивые! – восхитилась Матильда. – Прямо, как Мяун!

– Мяун? – сказал кто-то.

Матильда резко подняла голову. Незнакомый и явно детский голос у них в прихожей заставил её оглядеться.

– Мяукает так забавно, да? Словно говорит… – нервно рассмеялся Лёха.

– Дааа, забавно. Очень, – протянула Матильда, но тут её позвала Марина, которая в одиночку упихивала в огромную кастрюлю сдобное тесто. Тесто было с этим не согласно категорически и шло наружу, явно решив людей посмотреть да себя показать.

– Матильдочка, милая! Это, случайно, не Лёша со сливками? – голос подруги отвлёк Матильду от раздумий.

– Да, Лёха, сливки и рыжий-рыжий кот! – тоном лучшей ученицы перечислила она пришедших.

– Какой кот? – Марина, крепко держа кастрюлю с тестом, выглянула в коридор. – Мамочки мои, какой красивый! Лёш, где ты его взял? Может, это хозяйский?

– Нет, он ничейный, его выгнали! – уверенно заявил Лёха.

– Ты с чего взял-то? – улыбнулась Марина, потыкав пальцами в тесто, обиженное таким обращением.

– Он… – Лёха едва удержался от правдивого ответа, но вовремя закрыл рот. Не скажешь же, что, да, сам сказал! В лучшем случае скажут, что он выдумывает, в худшем – решат, что его лечить надо.

В самом-то деле, он действительно счёл, что сходит с ума, когда, шагнув на тонкий и жалобный детский крик, который донесся с клёна, ещё покрытого желтыми листьями, увидел на ветке вовсе не маленького мальчишку, а вполне взрослого кота.

– Мама! Мамочкаааа! – кричал кот, прикрыв от ужаса глаза.

Первое слово кошки иногда могу произносить вполне отчётливо, Лёха сам по инету видел, но вот остальное…

– Мамочка, спасииии меня!

– Я с ума сошел? – Лёха схватился за ствол дерева, с ужасом смотрел вверх и тут кот открыл глаза.

– Ой, ты кто? Ты меня слышааль? Ой, мамааа! – морда кота настолько не вязалась с детским голоском, что Лёха нервно рассмеялся.

– Всё, шел за сливками и спятил! Приехали! – Лёха сам с собой никогда не говорил, но и котов таких не видел, так что счёл это логичным. – Так, всё-всё, домой и никаких стрелялок…

– Подожди, синими меня! Синимиииии! – плачущий детский голос заставил Лёху резко обернуться. Кот и хотел слезть, и панически боялся этого. – Пажаааалиста!

– Опять мерещится… – обреченно вздохнул Лёха. – Точно с ума сошел.

– Нет, ты не сошель, а ко мне пришель. Помоги мине! – всхлипнул кот.

– Ты что, говоришь? Правда, говоришь? – Лёха решил, что сумасшедшим он побыть всегда успеет, а вот с котом поговорить – это, по любому, интересно!

– Говоряяюююю, у меня пааапа говоряль! А мама не умелааа!

– А где твои родители?

– Папу я не видиль, а мама… Мама меня пирогоняеть. Говорит, что я уже большоооой! А я мааааинький.

– Ну, выглядишь ты, как большой, – засомневался Лёха.

– Да, маме так папа и рассказываль. Говорящие котики доооолго растут. Только мама сказала, ну, по-кошачьи, что я ей давино надоель. У неё сичас новые котята, а я не нужен. И хозяйка говоряла, что я совсем-совсем лишиний, – кот переступил лапками и чуть не упал с ветки. Взвыл от ужаса, вцепился когтями покрепче и глаза зажмурил. – Ой, только мне мама рассказывала, что мине низзя с людями говорять. Ты же людь? То есть чиловек?

– Человек, – согласился Лёха, который начал подозревать, что с ума он всё-таки не сошел, зато кое-кого нашел. Совсем-совсем необычного. – А тут ты как оказался?

– Полезь, – признался кот.

– Да я уж вижу, а полез зачем?

– Думаль сивой дом найти. Хозяйка как-то читала Феде сказьку, и там мальчик лазиль на дерево, чтобы с него увидеть сивой дом.

– А Федя это кто?

– Он мааинький, зовёт хозяйку бабушкой, – отчитался кот.

– Понятно, внук, значит.

– Да, это я силово забыль. Трудно учить силова, когда их низзяя говорять, – доверительно пожаловался кот. – Ой, я же опиять говоряююю с тобой! Ой, мамочкаааа!

– Погоди, ты уже пугался, что со мной говоришь! Чего опять-то? – Лёхе беседа начинала нравиться.

– Дааа, с тобой уже пугальси… Значит, с тобой можено? Поговорять можено?

– Можно! – решительно разрешил Лёха. – Ладно, про дерево я понял, ты решил дом найти, а зачем ты из дома сбежал?

– Мама побиииила. Сииильно! И хозяйка ругаиться, что я ем миного. А я всё время есть хочу. И сичас очень хочу! – жалобно сообщил кот.

– Так чего же ты маму звал, если он тебя прогнала и побила?

– Так это же мама! И у миня же больше никого нетути, – всхлипнул котик.

– А куда ты шел? – Лёха стал подозревать, что бросить здесь этого странного беднягу он просто не сможет.

– Я усилышаль, что вороны карькали, и пошель искать.

– Что?

– Говорящего кота! Он миня ищет. Может, это мой папа?

– Ну, твой папа же знал, где его кошка живёт? – Лёха лихорадочно обдумывал полученную информацию, даже голова закружилась от ощущения нереальности происходящего. Сказал он первое, что пришло ему в голову, а подняв глаза на кота, удивился. Тот сразу съёжился, словно поблёк, словно разом выцвела яркая шерстка.

– Ты чего?

– Да, я не подумаль. Папа зналь, значит, это не он…

– Ну, и что?

– Я думаль, может, я ему нужен. Вороны сказалии, что коту нужен говорящий котёнок. И он живёт воооон за тем парком. Я вылезь в форточку и побежаль за ними быстро-быстро… – котик совсем понурился. – Толико не успель, там машины, а вороны летают. А дорогу назад не помнию. Ты не зинаешь, как найти мой дом?

– Вороны летают! – кивнул Лёха. Он напряженно соображал. Да, это, похоже, действительно какая-то ошибка природы, а может, чудо природы, кто знает? Но котик действительно говорит и соображает, как ребёнок. Мальчик лет четырёх, наверное. Бросить его тут? Нельзя! А ну как заговорит с каким-нибудь человеком, и тот его или прибьёт с перепугу, или решит подзаработать на этаком чуде. Или на опыты продаст. Лёха смотрел на котика и неожиданно сообразил, что они… похожи! Его отцу он так же оказался не нужен, мама нашла другого мужа, родила нового ребенка, и Лёха оказался лишним. – Слушай, я не знаю, где твой дом, но, может, ты пока поживёшь со мной?

Не хотел Лёха в это ввязываться, боялся того, как воспримут кота дома, он-то отлично помнил, как мама требовала, чтобы он выкинул того, пятнистого… Но бросить этого смешного, наивного и несчастного рыжика на дереве он никак не мог!

– Ты миня зовёшь к сибе? – недоверчиво обрадовался котик. – Пиравда? Чесьтно? Ты не обманываешь?

– Честно и не обманываю, – подтвердил Лёха, изо всех сил надеясь, что его не попрут вместе с котом.

– Ой, мамочки! – тоненько взвыл котик, снова чуть не рухнув на землю, и тогда Лёха решился, положил на опавшие листья пакет со сливками, подпрыгнул, легко подтянулся на ветке, перебрался поближе к котику и, ловко сдёрнув его, перетянул к себе.

– Всё, глупыш, не бойся и не дёргайся. Сейчас спустимся. Только, чур, дома ничего не говори! Ладно? – Лёха подумал, что только сердечного приступа Матильде или Марине не хватало, или Алёну болтающим котом напугать, чтобы молоко пропало… – И так непонятно, пустят ли нас?

– И ты миня биросишь? – котику вдруг так захотелось, чтобы появился кто-то, кому он стал бы нужен!

– Нет, не брошу, – обреченно пообещал очень мрачный Лёха. – Эх, ты, довесочек… Держись за свитер, сейчас слезем.

Лёха сидел у себя в комнате с Рыжиком на коленях и тихо-тихо с ним секретничал.

– Нельзя, чтобы знали, что ты говоришь!

– А посему? Ты же знаеиишь? – котик доверчиво прижимался к Лёхиной руке.

– Мне – можно. А вот остальным – не надо. Смотри, Матюша и Марина – они в возрасте, испугаются ещё, с сердцем нехорошо будет. Алёна маленького кормит. А вдруг молоко пропадёт!

Лёха разговоры про пропажу молока постоянно слышал от собственной матери и знал, что это плохо. Павлу сказать теоретически было бы можно, но Лёху смутил сам факт того, что этот кот так отличается от остальных. Нет, во всякий бред, типа того, что это инопланетянин, притворившийся котом, он не верил, разумеется, но что должен подумать Павел?

– Решит ещё, что это какой-то мутант! А что? Запросто. И велит избавиться. Нет, дядька-то добрый, но у него же Стёпка. За сына может и испугаться.

Света и Иван в качестве объектов для откровений не рассматривались сразу. Лёха не умел быстро доверять людям.

Андрюхе рассказать хотелось невыносимо, но секреты друг хранил плохо, Маринке бы выболтал обязательно! – А что знает девчонка – знают все! – решительно заявил себе Лёха. – Поэтому, молчим-молчим! Понял, Рыжик?

– Поняль, – грустно кивнул котик. – А вийти из комнаты мине можено?

– А не страшно? – Лёха представил Рыжика собакам, но котик повис с закрытыми глазами у него в руках и изображал тряпочку, пока три больших носа и одна крохотная пипочка, старательно обнюхивали новенького.

– Страшно, – вздохнул Рыжик. – Там такие гирозные кошки.

– Какие? Аля, это которая белая, вообще мухи не обидит, а Мышка тебя гораздо меньше.

– Я не мух, а котёнок, – серьёзно пояснил Рыжик, – И белая мине сказалааа, чтобы я к маааленькому котёночку не подходил, иначе она меня побьёт. А серая сказалаааа, то, что останитсяяя, скормииит Максиму. Я не зинаюю, кто такой Максим.

– Бедный ты бедный! – Лёха рассмеялся, он и не думал, что Аля так серьёзно может охранять Стёпку. – Максима можешь не бояться, он маленький хомяк. Грызун, типа мышки. А собак ты не испугался?

– Нет, не очень. Большой пёс сиразу мине сказаль, чтобы я молчааль и его хозяйку не пугаль. Остальные пиросто понюхали, но никито не собиралься скармливать Максиму. А он точено не страшный? – переживал Рыжик. На самом деле, он был доволен. Его вкусно и досыта накормили, в комнате у Леши тепло и можно лежать на кровати, а то ему раньше этого никогда не разрешали. Ему Леша даже мячик дал, чтобы было не скучно. Только… Только всё равно скучно. За дверями топают чьи-то лапки и лапищи, весело, страшновато, конечно, но всё равно туда хочется. А ещё там запахи. Его хозяйка готовить не любила, хороших кормов не покупала, и Рыжику ничего особо вкусного не перепадало. Пару раз он сумел поймать сырную шкурку и до сих пор вспоминал, как это было здорово. – Так можено?

– Ладно, только не болтать! Понял? – Леха первый раз в жизни всерьёз озаботился чьим-то благополучием и сам себе удивлялся.

– Поняяль, – покивал котик и опасливо подобрался к двери.

Аля сильно переживала. – Зря я, наверное, так с малышом.

Мышка только фыркнула: – Переживёт! Зато уважать больше будет. А то вырастет как тот… Важный-важный Мяун.

Правда, сама тут же пожалела Рыжика и отправилась встречать его к Лёхиной комнате

Любопытный розовый нос высунулся из Лёхиной комнаты и тут же столкнулся с поджидающей его Мышкой. – Вышел, наконец-то? Ну, пошли, я тебе всё покажу!

– А бииить не будиишь? – осторожно уточнил Рыжик.

– Подумаю. Может и стукну, если плохо себя поведёшь. Ты ж вроде говорящий? – уточнила Мышь.

– Да. Толико Лёша запретиииль.

– Ну, и правильно! – Мышка не хотела лишаться внимания людей. – Узнают, что он говорящий, кто на меня внимание будет обращать? Всё же с ним будут носиться, – рассуждала она. Вскоре обе кошки уже провели неуклюжего и смущенного котика по всем квартирам, предъявили ему Максима и жабу, показали, где стоят миски с едой, и куда лучше не совать нос, потому что там Мышкины неприкосновенные запасы всяких натыренных нужностей и полезностей. С ними увязалась Тенька, и уже через час вся компания дружно носилась по лоджии, а потом, утомившись, отжала лежанку Бэка и спала там одним серо-бело-черно-рыжим клубком.

– Вот так винегрет! – восхитилась Марина Сергеевна.

– Да уж. У нас вся палитра собралась. Бэк, бедный мой, отняли лежанку? Ладно уж, можно в кресло. Всё равно, там никто обычно не сидит, – хулигански подмигнула ротвейлеру Матильда. – Я так рада, что Лёха приволок кота! Ему нужен был кто-то свой. И потом, сразу понятно, что сердце у мальчишки на месте.

– Это да! – согласилась счастливая Марина Сергеевна. Счастливая, потому что внучка перестала над собой издеваться, начала нормально питаться, и вот что удивительно – никакой аллергии у Степашки и близко не наблюдается!

Алёна смартфон схватила исключительно потому, что он не вовремя звякнул. Стёпка ел и очень не любил, когда его прерывают. Дешевле было ответить, тем более, что на экране высветилось имя Светы. Помянув недобрым словом собственную забывчивость, заставившую её забыть про волшебную кнопочку отключения громкости, Алёна решила, что быстренько поговорит, закруглит беседу и уж точно выключит гаджет! Но не тут-то было.

– Ленка, привет! Хотела тебе рассказать! – Алёна чуть не отшвырнула подальше вредную электронную говорилку. И как она забыла, что её сестра Светка и не подумала бы звонить ей днём. А значит, это Света-мозгожорка!

Такое дивное прозвище её однокурсница Светочка получила за крайнюю увлеченность поисками смысла жизни, истины и, главное, анализа буквально всего, что попадалось ей на глаза. Анализировала она филигранно. Разбирала всевозможные аспекты любого объекта анализа до атомов и молекулярного состава. Если бы она была химиком или математиком – цены бы ей не было. Но, к сожалению, Света Моторова по прозвищу мозгожорка после окончания педагогического, пошла учиться дальше и стала детским психологом.

Вершиной её карьеры в детском садике стал грандиозный скандал с хомяком.

Начиналось всё абсолютно невинно. Психолог – тётя Света попросила деточек нарисовать свою семью. Это же такой показатель любимых психологами отклонений и нарушений.

Всем известно, что изображение семьи должно быть каноническим! Папа выше, мама – пониже, в центре картинки, дети ещё пониже и по бокам, можно бабушек-дедушек на дальних рубежах. У всех персонажей должны быть глаза, уши (обязательно по две штуки на каждого, даже если персонаж стоит боком) и по пять пальцев на руках! Пренепременно!

Шаг вправо, шаг влево говорит о проблемах в семье. Нет, даже не говорит, кричит, гудит набатом! И ещё, конечно же, надо смотреть на цвета. На рисунке всё должно быть ярким, радостным, никаких темных оттенков. Ни-ни черного, коричневого или тёмно-синего. К счастью, Свете не попадались дети негроидной расы, иначе её сознание сломалось бы! Разрыв шаблона – вещь опасная!

Итак, в тот роковой день она собрала рисуночки деточек и отправилась их анализировать, щедро записывая замечания о проблемах в семьях.

– Так, у Петровых явно верховодит жена. Отец забился в угол. Возможно даже семейное насилие.

Ровная строчечка красивых буковок (ведь каждому известно, что почерк отлично характеризует человека и, судя по почерку, Света идеальна) посвященных семье Петровых, заклеймила весёлую и заботливую мать семейства как абьюзера по отношению к её мужу. А ведь картинка всего лишь указывала на то место в любимом кресле в углу комнаты, где уставший от тяжелой работы отец семейства отдыхает после работы.

– Таааак, у Весновых картина и вовсе мрачная… – Света рассматривает каракули. – Налицо тяжелая психическая проблема! Ребенок даже не может правильно нарисовать родителей! – это ничего, что Вася Веснов совершенно не любит и не умеет рисовать людей. Вот попросили бы машинки… Он даже марки разные может изобразить!

– Ой, а это ещё что за кошмар! С этим надо срочно разбираться! – ахнула Света. И разобралась. На комиссию к заведующей детского садика была срочно приглашена мама милейшей на вид девчушки Дашеньки.

– Вы понимаете, что это за ужас! – трясла перед лицом спокойной и приятной на первый вид женщины Светочка. – Это же алкоголизм в семье! А это? Это что, она так отца рисует? Опухший страшный! Это недопустимо – растить ребенка в такой атмосфере! – она бы и дальше продолжала в том же духе, но опешившая вначале страстной речи мама Даши, решительно взяла рисунок и упала на место, всхлипывая. Плечи бедной женщины затряслись.

Заведующая и воспитатель недоуменно переглянулись. Они обе видели Дашиного папу. На алкоголика он похож никак не был, но может, их психолог права? Их удивление развеялось с новым приступом смеха.

– Эээтттооо не мууууж!

– Да что вы? – язвительно спросила Света, – Вы ещё скажите, что это не стакан! – она потыкала ручкой в явное изображение стакана.

– Стакан, конечно. А рядом хомяк!

– Что за ерунда! Почему хомяк в центре семьи и больше всех?

– Да потому что мы его только вчера купили, – женщина с трудом подавила смех и объяснила, старательно не глядя на разъяренную Свету. – Мы возвращались от бабушки, а у метро продают ангорских хомячков. Женщина вместо переноски даёт пластиковый высокий стакан и закрывает его крышкой с дырочками для воздуха. Вот видите? Сбоку на рисунке кругляшок с точками. Дашка о хомяке мечтала давным-давно, ну, и вчера весь вечер только вокруг него и бегала. Понятно же, что она первое изобразила.

– Так это что? Хомяк такой опухший? – догадалась заведующая, старательно разглядывая рисунок.

– Именно. Он за щёки понапихал столько всего… – тут уже мама Даши не выдержала и рассмеялась снова, к ней присоединились и воспитатель с заведующей, которые уже давно подозревали, что страшные и ужасные характеристики, которые их штатная психоаналитическая единица ляпает на окружающих, несколько… как бы это помягче… не соответствуют действительности.

– Не верю! – взвилась оскорблённая Света. – Вы выгораживаете мужа.

– Ну, спросите у Даши, что именно она нарисовала. И да, кстати, а разве вы не должны были это сделать сразу? – резко прервала смех заведующая.

Даша, разумеется, могла говорить только о Хомочке. Да, это он в центре рисунка. Почему в центре? Потому что они все вчера сидели вокруг Хомочки. Это? Да, стакан, в нём Хомочка ехал домой. Щёки? Туда Хомочка сложил семечки, орехи, печенье, сухарик, сушку…

Света попробовала было сложными и хитрыми манёврами сбить вредного ребенка с толку, но она ни за что не сбивалась!

– Так, ну, я думаю, что этот вопрос можно считать закрытым, – облегченно выдохнула заведующая, но её прервала Дашина мама.

– Простите, но я так не думаю. Дело в том, что я преподаю психологию, и могу вас заверить, что на вывод вашей сотрудницы никак нельзя не обращать внимания.

Света наслушалась тогда много неприятного, но сдаваться не собиралась, и, если бы не Илья Гориков, продолжала бы работать в садике. Илью она направила на консультацию к районному невропатологу и психиатру, а противные родители Ильи взяли и вместо этого обратились к известному психиатру, профессору и светочу психиатрии. Предъявили мальчика и его рисунок, который и встревожил чувствительную Светочку.

– Ээээ, и что же ты рисовал? – заинтересовался профессор, благожелательно разглядывая лист с буро-серыми потёками и веселенькими проблесками ярких красок по краям.

– Как что? Луг, лес и дождь! – Илья никак не мог понять, почему взрослым не нравится коричневое месиво.

– А ты не мог бы мне ещё такую классную картинку нарисовать?

– Вам нравится? Возьмите эту, я не жадный! – щедро предложил Илья.

– Нет, эту я не могу забрать у твоих мамы и папы. Это же их личная картина! Ты мне нарисуй, пожалуйста, ладно?

Илья и нарисовал… Сначала зелёный луг, потом цветы, разные, яркие, красивые, потом вдали деревья. Коричневые стволы и зеленые листья, всё как положено, а потом смешал серую и коричневую краски и начал поверх всего этого разноцветья энергично возюкать кисточкой.

– А это зачем? – живо заинтересовался профессор.

– Ну, как же. Серый – это дождь. Вы разве не замечаете, что он такой?

– Да, я всегда это подозревал, – согласился профессор. – А коричневый?

– Когда дождь на землю падает, всё пачкается землёй, она мокрая, коричневая, вот и получается, что луг будет забрызган. Я такое на даче видел, когда в луже прыгал. А деревья у меня не высохли и тоже смешались. Вот.

Принесенное родителями Илюшеньки заключение профессора, поставило на карьере Светы в качестве психолога в детских садиках жирный крест, но не уменьшило её любви к психологии и анализу.

И вот теперь эта Света-мозгожорка принялась вещать что-то Алёне, нимало не смущаясь её возражениями. Отключить смартфон, прижатый плечом к уху, без участия обеих рук было проблематично. А Стёпку отрывать от груди ради этой пустомели – обидно!

– Если бы я не боялась напугать Стёпку, я б её послала куда-нибудь… К профессору на освидетельствование! – думала Алёна.

Наконец, когда Света прервалась, чтобы перевести дыхание, Алёна ловко попрощалась и уронила смартфон в приоткрытый ящик с бельём, тут же задвинув его ногой. – Фуух! Вот же гидра!

Света привыкла, что разговоры почему-то часто прерываются и упорно звонила, чтобы осчастливить бывшую однокурсницу беседой, тем более, что у неё имелось к Алёне конкретное дело.

Вечером умаявшаяся Алёна долго вспоминала, где оставила смартфон. Нашел его Урс, он привёл хозяйку к шкафу и показал, что надо выдвинуть ящик.

– Ой, ты мой золотой! Что бы я без тебя делала? – Алёна достала гаджет и недоуменно воззрилась на экран. – Она что, весь день звонила? С ума сошла со своими анализами всего и вся!

– Да, гудела эта штука долго! Прямо перекусил бы! – согласился Урс и глянул на Айку, которая активно кивала, соглашаясь с ним.

Алёна решительно внесла телефон Светы в чёрный список, и решила, что больше о ней не услышит, но не тут-то было.

– Слушай, к нам какую-то новую психологицу прислали, – позвонила ей через день коллега с работы. – Такая пссссссихованная. Забодала уже всех. Липнет с какими-то тестами, рисунками. Кстати, говорит, что тебя знает. Светлана Моторова.

Алёна чуть не поперхнулась. Первая мысль была:

– Дети! Срочно эвакуировать подальше! – а потом она решила, уточнить, и как успехи Светы Моторовой на новом поприще.

– Ну, в седьмом «А» они начали ей такое рисовать… – Лиля захихикала. – Ты понимаешь… То, что у нас в мужских туалетах завхоз закрашивает постоянно.

Алёна пофыркала, начиная испытывать к Свете что-то вроде очень-очень слабого сочувствия.

– Потом она отправилась в восьмой, и там тему продолжили… – Лиля понимала, что никогда уже не сможет забыть выражение лица их нового школьного психолога, когда она начала анализировать художества детей. – Тебе объяснить, что нарисовали следующие по старшинству классы? С учётом того, что она им НЕ понравилась…

– Не надо… – слабым голосом попросила Алёна. – Я догадываюсь.

Когда Лёха пришел домой со школы, Алёна спросила его о новом психологе.

– А! Эта… Анализатор ходячий. Она пришла, и давай нам втирать, что может любого проанализировать. Вот прям, с первого взгляда. Ну, и пошла-поехала… Такого налепила. Мы и не сдержались слегка. Выразили, так сказать, своё отношение… – Лёшка презрительно сморщился. – Ты не думай, мы знаем, что это не очень-то… Но реально же достала! Смотрит на нас, словно мы амёбы, а она нас препарировать собирается. Тебе бы никто такое не изобразил, ты же нас за людей считаешь!

Марина Сергеевна озабоченно качала головой.

– Дааа, что-то я того… Сдаю, наверное. Обидно! Только первый правнук родился, жизнь, можно сказать, начинается, а у меня слуховые галлюцинации возникать стали. И ведь такие странные. Всё кажется, что детский голос в квартире что-то говорит! Ой, даже никому не скажешь. Ну, кроме тебя, конечно. Ты-то меня не выдашь, да? – Марина печально погладила морду Урса и неловко вытерла глаза. – Понимаешь, ведь что обидно! Головой-то я отлично соображаю, что Степашка маленький совсем и никак говорить не может. А вот слышу и всё тут! И даже в разных комнатах, словно он уже бегает по дому. Ужас такой! Точно, с ума сошла!

– Точно накажу поросёнка! – вздохнул Урс. – Сколько уж раз сказано, что молчать надо, вести себя как нормальный кот! Натворил дел.

– И ведь страшно. А ну как ещё что-то мерещиться будет?

– Эх, и как теперь быть? Хорошо бы она забыла и успокоилась. Ладно, может, решит, что устала и утомилась, – понадеялся Урс.

Он, как мог, утешил Марину, а потом отправился к Рыжику.

– У тебя совесть есть? Ну, хоть какая-то? Ты зачем мне людей с ума сводишь? А? Ты знаешь, что большинство твоих собратьев живут и МОЛЧАТ! И ничего по-людски не произносят!

– Знаааааю, – понурился Рыжик. – Мама миня за это биииилааа.

Урс хотел было сказать, что сам так же сделает, но очень уж несчастный вид был у виноватого котика.

– Ну, пойми ты! Люди в вас не верят. Не знают, что вы есть. Думают, что если слышат что-то такое, что они больны!

– Беденые они, беденые… – от души пожалел Рыжик.

Урс хотел сказать, что пока Рыжика тут не было, люди вовсе не были бедными, но подумал, как было бы ему самому больно услышать такие слова. Подумал, да и смолчал. А вместо этого только вздохнул:

– Ты всё-таки поосторожнее. Не надо их пугать, – Урс не был уверен, что этого достаточно, и решил на прогулке посоветоваться с Айкой и Бэком.

Рыжик кивнул и поплёлся в комнату Лёхи, решив, что теперь будет себя вести очень-очень осторожно! Он слышал, как пришёл Павел, и позвал Лёху погулять с собаками, но даже не вышел проводить его.

Кот принял решение вести себя правильно! И выполнял это решение почти целых двадцать минут, пока не услышал странный звук. Вроде как дождик капает… Только вот на улице дождя нет. Рыжик насторожил уши и отправился было к выходу из комнаты, но припомнив о своей новой правильной жизни остановился. И чуть было не получил по носу распахнувшейся дверью.

– Ты чего тут сидишь? – Мышка была очень возбуждена, шерсть стояла дыбом, глаза сверкали. – Пошли быстрее!

– Не могуууу. Я чуть не сивёл Марину с умаа. И типерь веду сибя пиравильно!

– Дурень! У нас с потолка дождь идёт! Это, по-твоему, правильно? – Мышка гневно зашипела. Ах, если бы у неё был такой дивный талант! Она-то уж не позволила кому-то указывать ей как, когда и с кем ей говорить.

– Неет, это точено непиравильно! – удивился Рыжик. – Так пойди, позови людёв!

– Не могу! Марина в своей комнате дверь закрыла и не впускает меня, а Алёна в душе. Стёпка уснул, и она решила этой глупостью заняться! – Мышь никак не понимала, почему нельзя мыться языком. Люди такое дикие, право же! – А капает почти над Стёпой! Да быстрее же! Зови их!

– Мине же низзяя!

– Дурень! Нельзя – это когда просто так, а сейчас НАДО! Зови немедленно, иначе я тебе покусаю!

Рыжик промчался мимо Мышки и заскочил в детскую. Над кроваткой сидела Аля, готовая прикрывать спящего малыша собой, а по потолку расплывалось мокрое пятно, из которого бодро капала вода.

– Помогите!!! Спасиииитеееее! – взвыл испуганный Рыжик.

Алёна, перед тем как идти в душ, хотела бабушку позвать – посидеть со Степашкой, но беззвучно заглянув в комнату и, увидев лежащую Марину Сергеевну, решила, что та отдыхает.

– Ничего, Стёпа только уснул, несколько минут у меня точно есть! – она нырнула в ванную и включила воду.

Марина Сергеевна вовсе даже не спала. Пыталась читать, но ничего не вышло, прилегла в надежде отдохнуть и привести в порядок свою несчастную голову. Как вдруг услышала:

– Помогииитеее! – детский голосок звал из комнаты Степашки.

Покажите мне хоть одну нормальную бабушку, и тем более прабабушку, которая не среагировала бы на такое?! Марина взвилась, словно её катапультой запустили. Через две секунды она уже была в детской, моментально увидела подползающее к детской кроватке мокрое пятно, быстро достала из кроватки сонного малыша и переложила его в люльку от коляски.

Через пять минут, к моменту выхода Алёны из душа, кроватка уже была отодвинута в сторону, а под капель с потолка подставлен тазик.

– Бабуля, что у нас тут случилось? – ахнула Алёна.

– Классическое житейское дело. Занимайся Степашкой, а я схожу к соседям.

Марине некогда было анализировать своё душевное состояние, потому что у соседей был натуральный потоп из-за лопнувшего панорамного стекла, в огромном, литров на шестьсот, аквариуме. Сначала Марина помогала им собрать воду, потом они заверяли её в том, что всё возместят и бесконечно извинялись. Затем, уже вернувшись домой, пришлось быстро переносить Стёпкину кроватку в спальню родителей, потому что необходимо высушить потолок в детской. И только глубокой ночью Марина, наконец, смогла призадуматься, а что, собственно говоря, это такое было?

– Ну, ладно… Предположим, что я сошла с ума… Но с потолка-то реально лило! И, если бы мне не померещился крик, могло бы залить и самого Степашку. Да, Алёна пришла быстро, только всё равно в кроватку попало бы! Странное такое сумасшествие…

Урс, пришедший с прогулки в самый разгар суеты, не сразу выяснил, кто поднял тревогу, а когда понял, то глубоко призадумался. По всему выходило, что талант Рыжика оказался очень кстати. Только вот, как быть с людьми?

Он отправился к Марине Сергеевне и снова застал её в глубокой задумчивости. Посидел рядом, посопел сочувственно, да и решился!

– Пошли! – он толкнул носом Рыжика.

– Кккуда? – Рыжик сжался в комок, ожидая наказания, но всё-таки надеялся, что его не выгонят. Неужели, напрасно?

– Сдаваться пошли! Всё расскажешь Марине.

– Так ты же заперетил. И Лёша тожеее.

– Недопёсок правильно рассудил, но вы так её с ума сведёте! Пошли, говорю!

Марина Сергеевна удивилась, когда к ней в тёмную комнату пришли Урс и Рыжик. Нет, вся живность постоянно толклась рядом, но у этих двоих был очень уж торжественный вид.

– Что? – уточнила Марина. – Эх, и чего я спрашиваю… Вы же не ответите.

– Я… Я отвееечуууу… – детский голосок, неожиданно прозвучавший от рыжего молодого котика, заставил её подскочить на кровати и схватиться за сердце.

– Так… Опять начинается…

– Неее, я пиравда говоряю. Это я кирчаал, когдааа дождь с потолка закапал. То есть мине Мышка сказала, и велела зивать на помощь.

Урс, сидящий рядом, торжественно покивал.

Марина пощупала лоб. Жара не было. Бреда, скорее всего тоже. Только мерещится же…

– Лёша мине заперетил говорять, сказал, что вам пилохо буудет, – печально продолжал котик. – И Урс мне тоже заперетил, а сейчас вот велел. А то я вас висех с умаа сиведу.

– Однозначно! – подтвердила Марина и вдруг сообразила, что что-то этакое прозвучало про Лёху. – Погоди-ка… Ты сказал, что Лёшка знает про тебя?

– Даа. Он сиразу зинает. Я маму на дереве зивал, и он услышал.

– Офигеть! – Марина выдохнула неподобающее её возрасту слово. – Урс, зови Лёху.

Лёшка, ничего этакого не ожидая, переписывался с Андрюхой. Не, можно было бы зайти, живут же рядом, но лень вставать, одеваться, делать несколько шагов… Да и переписывались ни о чём, так, лениво перетирая кости знакомым. Урс оценил степень погружения недопёска в плоскую звонилку, попросту достал её из рук лентяя и деловито поволок в комнату Марины.

– Лаять ещё, уговаривать… Обойдётся! – решил Урс. Бэк, стоящий в коридоре, только хмыкнул.

– Правильный ход, вон, аж взвился…

– Совсем совесть потерял? Куда! Отдай! – Лёха, прыгая на одной ноге, торопливо натянул штаны и рванул за наглой собачьей животиной прямиком в комнату Марины Сергеевны.

– Ой, вы тут… – Лёха-то надеялся, что просто заберёт гаджет у Урса. А он, оказывается, смартфон Марине Сергеевне принёс.

– Леш, я спросить хотела… А ты как котика нашел? – осторожно уточнила Марина.

– Ну, в парке. Он на дереве сидел и орал.

– Да ничего я не ораль. Я маму зивал! – обиженно заявил Рыжик.

– Чего? Нифига себе не орал! Вопил на весь парк! – фыркнул Лёха и тут до него дошло… – Ой! Марина Сергеевна, вы только не волнуйтесь!

– Поздно, Вася пить боржоми! – торжественно произнесла Марина. – Если я уже решила, что совсем сошла с ума!

– А как быть с остальными? – через полчаса оживленной дискуссии спорщики так и не пришли к общему мнению.

– Ну, я бы не говорил. Алёна перепугается. Матильда тоже. Павел… Павел выкинуть может! – стоял на своём Лёха. – Марина Сергеевна, ну, пожаааалуйста!

– Ребенок! Ты хоть понимаешь, какой это ужас? – Марина качала головой.

– Я всё понимаю, но очень вас прошу! Если кто-то ещё заподозрит, мы сразу всё-всё расскажем. Правда, Урс?

Пёс кивнул.

– Он говоряет, чито правда! – старательно произнёс Рыжик.

– Да помолчи ты, болтун! Я и сам почти всё могу объяснить! – фыркнул Урс.

Ночью пёс из породы хранителей долго не мог уснуть и всё думал. – Если Алёна узнает про болтушку – Рыжика, может, попросить его что-нибудь передать? А что? Что я её люблю? Она знает. И мне не нужен говорящий кот или ещё кто-то, чтобы об этом ей сказать. Нет, всё-таки эти болтушки – нечто неправильное. Особенно тот, матёрый кошак. Интересно, а Рыжик о нём знает? Хотя, какая мне разница? Айку он нашел, спасибо ему, конечно, но всё равно, такие коты – это какое-то извращение. Это, как если бы я мяукал и умывался лапой! – Урс представил себе эту картину, и если бы кто-то на него в этот момент смотрел, то мог бы похвастаться уникальным зрелищем – откровенно посмеивающимся псом.

Как ни странно, именно протечка заставила Алёну окончательно освоиться с ролью матери. Кроватка Стёпки под боком в их спальне облегчила жизнь, и Павел решительно отказался перемещать сына обратно.

– Спит он отлично, и тебе прыгать туда-сюда не нужно. Угомонись. Пусть всё пока так будет.

– Удивительно, сколько времени высвобождается, когда не нужно выполнять придуманные кем-то правила, а можно позволить себе делать так, как удобно! – размышляла Алёна. – Насколько стало приятнее. И я даже могу чай выпить спокойно и с удовольствием. Ой, зря я это подумала, очень даже зря! – она хмуро покосилась на смартфон, на экране которого появился незабвенный образ Алёниной директрисы.

Звонок от начальства пришлось принять.

– Алёна, как ты? Как малыш? Всё отлично? Вот и славно. Я тебе отправила твою знакомую с документами, их подписать нужно. Какую знакомую? Ну, Светлану Моторову. Она у нас теперь психолог, утверждает, что вы вместе учились. Ты подпиши там всё, и с ней же вернёшь. И ещё… Ты там не торопись, особенно. Ладно? Внимательно почитай, посмотри.

Сказать, что Алёна удивилась – значит, ничего не сказать. Это выглядело как минимум некорректным – присылать кого-то к ней домой.

– Может быть, я лучше сама приеду и в школе всё подпишу? У меня свекровь дома и бабушка. Они с сыном побудут.

– Нет-нет… Не надо тебе. Зачем же? Лучше так!

И тут Алёну осенило. – Мне её подольше чайком попоить?

– Да! Именно! Я всегда знала, что ты умница! – возликовало начальство. – Если можно и пургенчику подсыпать и в сортире припереть! К нам из Департамента едут. Как раз после обеда будут, и она мне тут нужна как долгоносик в огороде! Ты прости, что я её тебе отправила, просто всё остальное мы уже перепробовали.

Урс насторожился, увидев, как помрачнела Алёна. Хозяйка быстро отправилась на кухню, где дружный коллектив готовил очередной обеденный шедевр.

– Дамы, к нам едет форсмажор по кличке Мозгожор! Тьфу, то есть моя бывшая однокурсница Светлана-Мозгожорка.

– Наверное, исключительно интересная личность, – Матильда Романовна с научным интересом осмотрела молоточек для мяса, который держала в руках. – А зачем она к нам едет? Она тебе нужна?

– Нет, категорически! Это моя директриса жаждала от неё избавиться перед приездом комиссии из Департамента. Не нашла ничего лучше, чтобы выдать ей бумаги и попросить срочно отвезти мне на подпись. Рекомендовала использовать пурген для приёма… Охарактеризовала Свету как долгоносика в огороде, – сосредоточенно отчиталась Алёна.

Урс сморщил нос и переглянулся с Бэком и Айкой. Тень, которая устроила задик на Алёниной тапочке, сосредоточенно тявкнула:

– А что такое мозгожорка? И кто такой этот партамент, который её спугнул? Чего вы опять все молчите? Я же всё должна знать, что в доме происходит. Она что, такса?

– Кто? – Урс с трудом сфокусировался на Тенькином вопросе.

– Ну, долгоносик? Мозгожорка же долгоносик? А долгоносики – это таксики. Мне нравятся! Через них прыгать хорошо. Прыгаешь, прыгаешь, а она всё не заканчивается…

Урс только головой помотал. Никак не успевал он за Тенькиными фантазиями!

– Она не такса, а человек, – фыркнул он, наконец.

– Тогда почемуууу?

– Вот придёт, и сама увидишь! – выручила Урса Айка. – Просто смотри внимательно-внимательно. Если нос вдруг увеличится, сразу нас позовёшь. Хорошо?

– Да! Я буду следить за долгоносиком! – обрадовалась Тень.

Алёна пока кратенько излагала характеристику Светки и дамы хищно подобрались.

– Так, пурген отменяем. Нет, можно было бы и дать, если бы сразу перебазировать эту особу в квартиру самой директрисы, и пускай бы она там туалет занимала, сколько влезет. Нам такого и даром не надо, и в придачу не требуется! – решительно заявила Марина, и Матильда согласилась с ней серией энергичных ударов отбивалкой по куску мяса.

– Нам надо сплотиться вокруг Алёны! – Матильда перевернула мясо и критически рассмотрела его. – И нечего тут ходить незваным мозгожорным долгоносикам!

– Нет, всё-таки она такса! Только притворяется человеком… Странно. С таксами я дружу. Неужели это какая-то плохая такса? – удивляла Тень.

Звонок домофона заставил Алёну поёжиться. Не любила она, когда в дом приходили «по делам». Дом – это только для своих.

– Не дрейфь, прорвёмся! – Марина Сергеевна покосилась на животных и, воспользовавшись тем, что Матильда раскладывала реквизит, подхватила под мышку Рыжика и удалилась с ним в свою комнату.

– Ты понял?

– Да, висё-висё поняль и сиделаю! – Рыжику идея понравилась.

Марина Сергеевна позвонила Лёхе и велела ему задержаться в школе. – У нас дома форсмажорный мозгожор, тьфу, вот привязалась фраза! Психолог ваш пришла. Не надо ей пока знать, что ты Алёнин племянник. Да, за Рыжиком присмотрю, не волнуйся.

– Чего-то мне кажется, что проще психине сразу отползать… – поразмыслил Лёха. – Жалко только, что не увижу, как её наши обработают…

Светлана шла с кипой бумаг и предвкушала общение с бывшей однокурсницей. Разговаривать с Леной она любила. Та не орала, не сбегала, правда, через несколько минут переставала реагировать на посторонние раздражители, но это ли не показатель внимания?

То, что Лена работает в той же школе, куда она устроилась, Светлана Моторова узнала недавно. Расстроилась, что не застала однокурсницу на работе. Кому как не ей излагать впечатления от новых коллег! А уж дети! Это же просто безобразие какое-то! Тупые, неразвитые брёвна с извращенным сознанием! А их родители и того хуже!

Света с радостью взялась за поручение директрисы, потому что появился шанс прекрасно провести время, осчастливив интеллектуальной беседой знакомую, завязнувшую в пелёнках и памперсах. Ожидания её не обманули! Лена выглядела типичной курицей-мамашкой. Без макияжа, без маникюра, домашний костюм и тапочки… Фу, мещанское убожество! Да ещё какие-то посторонние женщины в доме.

– Познакомься – это моя бабушка, Марина Сергеевна и моя свекровь – Матильда Романовна.

Алёна представила присутствующих друг другу, и дамы вежливо улыбнулись, глянув на тонкогубую тощую Свету, одетую с величайшей претензией на элегантность, брезгливо покосившуюся на гостевые тапочки.

– Это обязательно? В Америке никто не меняет обувь.

– Да, это обязательно. Мы же не в Америке. Извини, но в доме грудной ребенок, – спокойно улыбалась Алёна, думая про себя, что вообще-то эту самую Свету и не приглашала. – Если хочешь – можешь оставить бумаги, и я сама их отнесу, когда подпишу.

Моторовой категорически не хотелось возвращаться в школу и она, презрительно покосившись на тапочки, всё-таки их надела.

Алёна устроилась в гостиной, предложила Свете чай и принялась быстро просматривать документы.

– Как ты работаешь в этом гадюшнике? Это же невозможный коллектив! – начала Света. – Кого не возьми, все кандидаты на лечение! Особенно эта… Инна Сергеевна. Химичка. Отвратительная особа! Знаешь, что она мне сказала?

Психологический анализ Светой личности химички возымел неожиданные результаты. – Никогда бы не подумала, что мне Инна так понравится! – размышляла Алёна, слушая, насколько резко и грубо Инна потребовала у психолога убраться подальше от её класса и не лезть со своими тестами, рисунками и выводами. – Ого! Как изобретательно описан маршрут… – восхитилась она через минуту, выслушав жалобы на то, куда именно Света была послана грубой химичкой. – Прямо хоть записывай! Инна-то у нас, талант, однако!

– А дети! Это же просто омерзительные создания!

– Свет, а зачем же ты пошла в школу работать, если они тебе так не нравятся? – вдруг спросила Алёна.

– Ну, где-то же надо работать… График мне нравится, работа не пыльная, зарплата неплохая, отпуск опять же, больничные. Нет, в школе всё отлично, дети только мешают, родители и учителя! – сакраментальная фраза Светы поразила Алёну настолько, что она пожалела разом все три категории несчастных людей, вынужденных общаться с этаким психологом.

– Хотя, как я посмотрю… У тебя тут тоже атмосферка не очень-то здоровая! Выглядишь ты не сильно хорошо, ты уж прости, но я всегда говорю правду! – Света надеялась на несколько иную реакцию, но дождалась только вежливой улыбки и продолжила. – Ну, что ещё ожидать, когда муж на тебя скинул ребенка, небось, ещё и не помогает!

– С чем не помогает?

– Не с чем, а с кем. Ну, с ребенком… Обязанности надо делить пополам! – важно заявила Света, у которой ни мужей, ни детей не наблюдалось.

– Свет, а работать ему когда? И потом, знаешь, слишком сложно так жить… Я поменяла три памперса, теперь и ты поменяй три памперса! Всё, что в его силах он делает.

Светлана недоверчиво хмыкнула. Все умные статьи в интернете в один голос сообщали совсем другое, но у неё была в данный момент даже более благодатная тема:

– И как ты живёшь? Тут куча каких-то токсичных посторонних!

– Каких посторонних? – искренне удивилась Алёна. – И почему токсичных?

– Ну, тётки тут какие-то… Бабка и свекруха. А токсичных, потому, что в противном случае они бы тут и не жили! – Света моментально забыла свою утонченность. Жажда банальных сплетен оказалась сильнее. Она даже вперёд подалась и тут краем глаза заметила внизу движение. Собак и кошек она видела, конечно, но они её никак не заинтересовали. К животным она была всегда абсолютно равнодушна. Пользы и смысла в них не видела. И на мелкую черную собачонку, увязавшуюся за Леной в гостиную, тоже до сего момента не смотрела. А тут увидала, что псинка смотрит на неё. Да как смотрит! Не отрываясь, затаив дыхание!

– Чего это она так уставилась, как будто у меня нос сейчас вырастет? – недовольно уточнила Света.

– Любопытно ей, она же с тобой не знакома, – улыбнулась Алёна и покосилась на Урса и Бэка, застывших, как статуи рядом с ней. Псы упорно смотрели на руки хозяйке, стараясь не фыркать от смеха, потому что Тенька разочарованно сопела:

– Ой, спугнула. Ну, спугнула же, как тот партамент! Она же сама сказала про нос. Ладно, я сейчас сделаю вид, что на неё не смотрю, может, все-таки застану долгоносика-таксика! – Тенька представила себе, как морда этой неприятной тётки удлиняется, удлиняется, вытягивается, кончик носа становиться чёрным и блестящим, дальше покрывается рыжей, под цвет волос, шерстью… И так ясно ей это представилось, что чишка даже испугалась. Заворчала, прижалась к ноге хозяйки.

– Ты чего? – удивился Урс.

– Знаешь, я не хочу, чтобы она становилась таксикой! Они очень даже красивые. А эта… Она какая-то вся страшная! И даже таксиный нос её не спасёт! – решительно заявила Тень, сурово глядя на Моторову. – Однозначно! Он ей не пойдёт! Зато, очень пойдёт этот… Намордник!

Не зная, как низко котируется её особа в собачьем обществе, Светлана продолжила свою мысль.

– Да, так вот посторонние…

– У нас дома посторонних нет. Они – моя семья. Любимые люди, – чётко и ясно сказала Алёна. Ясно было бы всем, кроме Светы.

– Дорогая моя! Семья – это ты и муж. Ну, в некотором роде дети.

– Почему это в некотором роде? – недоумевала Алёна. Нет, ничего особо умного от Светы она и не ждала, но такие выверты мышления поражали до глубины души!

– Потому, что, когда они вырастают, их надо выкидывать из гнезда. Да, насильно! И они перестают быть частью семьи! Твой муж, он что, с мамочкой жил? Небось, мамсик? От фартука не отвязался?

– Ты такие глупости говоришь, что это даже слушать неприятно! – отрезала Алёна. – У меня замечательные муж и сын, любимая бабушка, прекрасная свекровь и они все моя семья. И родители, и сестра с мужем.

– Бред! Прости, но это слюнявый бред. Давай мы проведём анализ! – Светины глаза загорелись хищным блеском. Она обожала всё анализировать.

Матильда, в детской без усилий слышала неприятный высокий голос незваной гостьи. – Мне кажется, что с Алёны уже хватит! Мой выход. Ты на низком старте. И, кстати, так и не скажешь, какой сюрприз ты пообещала нашей гостье?

– Нет, это секрет! – улыбнулась Марина, покосившись на трёх загадочно ухмыляющихся представителей кошачьего племени.

– Алёнушка, наведайся к Стёпке, он там беспокоится что-то. Может, проголодался?

– Да, сейчас! – Алёна благодарно кивнула Матильде. Но её остановил удивленный голос Светланы:

– Ты что грудью кормишь?

– Ну, да…

– Да это же чистой воды анахронизм! Каменный век какой-то. Сейчас столько прекрасных смесей, с витаминами, микроэлементами… А в твоём молоке неконтролируемое количество гормонов! Это просто вредно!

– Свет, ты своего ребенка будешь кормить, как сочтёшь нужным, а я со своим как-нибудь сама разберусь. Ладно? И да, странно, как за столько лет млекопитающие не вымерли… По твоей теории все должны были скончаться давным-давно!

Светлана не ожидала резкого ответа, когда собралась с мыслями и сконцентрировалась на научных фактах, вычитанных ею в очень умных интернетовских статьях, выяснилось, что Лена ушла, а напротив сидит эта самая Ленкина свекровь.

– Вы давно с Алёнушкой знакомы? – мило улыбалась безобидная седовласая дама. Света воспряла. При её жажде к осчастливливанию окружающих, явление под названием «свободные уши» попадалось ей нечасто. А тут такая удача!

– Да, мы познакомились в институте, но Лена так и остановилась на педе, а я пошла дальше. Я – психолог! – столь гордый взгляд мог принадлежать как минимум королеве Елизавете Второй. – Моя специализация – анализ!

– Аааа, понятно, понятно, – Матильда умело подкидывала реплики, грустно глядя на эту особу, столь опрометчиво подпущенную к детям. – Тебе бы химические элементы анализировать, милая. Или кур на птицефабрике разделывать. Им уже всё равно… – думала она.

– Что вы думаете об анализе? – Свете захотелось уцепиться за какую-нибудь малограмотную фразу этой вульгарной бабки и распотрошить её до основания. Прямо до тапочек с меховыми помпонами. – Вы же понимаете, что используя анализ можно раскрыть любого человека как… как консервную банку!

– А что такое анализ? – мило улыбнулась Матильда. Ей до зубовного скрежета захотелось надеть что-нибудь тяжелое на голову этой самоуверенной девахи, так непринуждённо лезущей в чужие души и топчущейся там. Но, будучи профессионалом, Матильда легко загнала свои желания подальше и решила немного пошалить. Чуть послушала собеседницу, умело вклинившись в изрекаемые зазубренные прописные истины: – Нет, милая, анализ – это разложение. Просто и жестоко. Не всё нужно анализировать. И не всё возможно.

– Да что вы за глупости говорите! – Света оседлала любимого конька и была готова разразиться пламенной речью, только ей не дали такую возможность.

– Ну, хорошо, – мягкий смешок Матильды, людям её хорошо знающим, сказал бы многое… – Давайте проведем анализ… Ну, к примеру, голубя. Белого, красивого голубя. Вы, милая, голубей белых видели? – Света озадаченно кивнула. – Вот мы его анализируем, то есть… мммм… Разлагаем на составные части. И получается у нас что? – Матильда сделала выразительное движение рукой, а потом повела ею, словно раскладывая воображаемые кучки. – Вот, перья, вот мышечная ткань, вот косточки. Ну, самая неприглядная кучка – горка внутренностей. И всё?

– Ну, да… – Света завороженно смотрела на пустой стол.

– Нет. Не всё. Соберите это мысленно обратно. Синтезируйте! Ну, что получается?

– Ну… Голубь! – Света послушно кивнула.

– Нет. Трупик голубя, – Матильда с сожалением глянула на скатерть, словно он там и правда был… – Вы забыли самое главное. То, что не поддаётся анализу.

– Что?

– Жизнь, милая. То, что делает нас живыми. Любовь, чувства, страхи, надежды. Да, даже у голубей они есть.

– Я как раз анализирую чувства! – встрепенулась Света.

– Нет. Вы их пытаетесь разлагать на атомы и молекулы, но это совсем другая субстанция. Чай будете? – обыденно спросила Матильда, небрежно взмахнув рукой над столом, и Свете померещилось, что оттуда взлетел белый голубь…

– Чего это она? – Бэк невольно проследил за взглядом Светланы, неподвижно уставившейся в окно.

– Голубя видит! – хмыкнул Урс. – Матильда ей голову заморочила. Знаешь, когда человек делает вид, что палку бросил, и ты за ней бросаешься, а тебе это, оказывается, только померещилось, и палка в руках человека.

– Да! Знаю, конечно! Сколько раз сам так бегал.

– Вот и она бежит… За словами Матильды. Только сама ещё не поняла, у кого в руках палка.

Света потрясла головой и наваждение сгинуло. Никакого голубя, разумеется, нигде не было. Впрочем, этой… Лениной свекрови в комнате уже тоже не наблюдалось.

– Что за бред она тут несла? Анализировать можно и нужно всё! Это основа нашего изучения мира! Нашего познания, самопознания! – Света раздраженно оглянулась на звон посуды, доносящийся из-за прикрытой двери. – Любого знания!!!

– Извините, вам черный чай или зелёный? – заглянула в гостиную ещё одна посторонняя дама. Света сообразила, что это Ленина бабка.

– Мне? Зелёный! – нелюбезно ответила гостья.

– Рыжик, ну куда ты? Вам кот не помешает?

– Нет, чем он мне может помешать? – Света специально говорила отрывисто, явно демонстрируя нежелание тратить своё время на какую-то незнакомую тётку, да ещё в возрасте.

– Вот и славно! – возликовала Марина Сергеевна, пропустила туда же Мышку и Алю, плотно закрыла дверь. И удалилась на кухню, почему-то негромко посмеиваясь.

– Дикость какая-то! Натащить в дом каких-то бабок… Мазохизм! – Света этого терпеть не могла, считала слюнтяйством и потаканием токсичным отношениям. Понятие «токсичные отношения» Света очень уважала и прикладывала везде где можно и где нельзя. Она раздраженно фыркала, с нетерпением ожидая, когда же вернётся Лена и можно будет продолжить разговор, просвещая бывшую коллегу о том, в каких же невозможных условиях она живёт! Она даже начала потихоньку говорить себе под нос, готовясь к монологу.

– Какая недопустимая глупость и потакание токсичным родственникам и мужу! Как можно! Современная женщина, а стала коровой для ребенка! Молокозавод ходячий!

– Молочко – это оченно вкусено! – отчётливо произнёс у неё за спиной детский голосок. – И полееезено!

Света стремительно обернулась. В комнате – никого.

– Надо же… Померещилось такое… Да! Так вот! Есть отличные смеси, я вон, сколько рекламы видела… Уж такие отзывы, это же полезнее! Там и витамины, и микроэлементы, и аминокислоты. Всё время по телевизору показывают! Так зачем эти дурацкие жертвы?

– Неее, молочко вкусенее! Это точечно! – опять произнёс тот же голос, но уже гораздо увереннее.

Света отпрыгнула от окна и решительно заглянула под стол.

– Никого!

Прошла по комнате. Диван? Под ним ребенку не спрятаться. Сервант с посудой? Там тоже не скрыться. И за него не залезть. Кресла? Света заглянула за каждое.

– А чито тётя ищиет?

Жизнерадостный детский голосок заставил Светлану резко поднять голову и прилично стукнуться о край подоконника.

– Да где ты прячешься?

Света была уверена, что тут где-то засел мальчишка и развлекается, издеваясь над ней. Явно ещё какой-то родственничек этой малахольной Лены.

– Я не прячиюсь вовисе! – пискнул голосок.

Света повернула голову и упёрлась взглядом в рыжего кота, сидящего на небольшом журнальном столике.

– Брысь, урод! И вы обе! – рявкнула она на двух кошек. – А ну, кыш, отсюда! Развела не только богадельню, но ещё и какой-то кошачий приют! Ну, я-то точно знаю, что это! Это у неё неудовлетворенный материнский инстинкт! Ничего, скоро от всех избавится!

– А чито такое матерининский стинкт? – кот любознательно смотрел на Свету желтыми глазами. Света замерла и потрясла головой. Кот не исчез, и заданный вопрос словно повис в воздухе…

– Да что же это со мной? А? Пшел, я сказала! – Света схватила папку с документами и швырнула в кота.

Рыжик что-то такое подозревал. Неприятная тётка ему сильно не понравилась, он с удовольствием приступил к беседе, тем более, что поначалу ему беззвучно подсказывала Мышка.

– Ах, ну если бы я сама моглаааа говорить! – страдала она. – Она бы у меня вообще сразу с ума спрыгнула как Аля со шкафа! Бррррямссс и готово!

Но и так получалось неплохо. Тётка злилась, головой треснулась, вон чуть подоконник не выломался, аж цветок качается… Хорошо, что шуршалки кинула, поиграть можно.

Рыжик, спрыгнувший со столика, чтобы избежать столкновения с папкой, перебрался на подоконник и застенчиво выглянул из-за занавески.

– Ой, а вы ето нам поигирать кинулиии? – Света хотела было собрать бумаги, обернулась на мерзкий детский голосок и снова упёрлась взглядом в кота.

– Аля, давай! – Мышь словно в воду нырнула – прыгнула со столика в разлившееся белое море рассыпанных бумаг.

Белая Аля чуть помедлила, но последовала за подругой.

– Что, опять мерещится? – психолог-аналитик, как Света любила о себе думать, как-то притормаживал, анализировать себя отказывался, явно опасаясь возможных выводов. – Почему же мне мерещится? Таааак! Надо анализировать ситуацию! Только спокойно! Спокойно! Со мной говорит ребенок. Противный, мерзкий ребенок. Личинка отвратительная… Только тут никого нет.

– Как же нетути? И ты есть, и мы есть… – опять произнёс тот же голосок.

– Нельзя взрослым говорить «ты»! – назидательно произнесла Света и вдруг сообразила, что говорит с галлюцинацией! – Я ничего не говорила! – сообщила она в пространство.

– Тёть, посчему ты не говорилааа? Ты уже забыыыыла? Аааа, тибе пилохо, да? Это хорошооо! – обрадовался непосредственный Рыжик.

– Чего это? – с некоторой претензией даже, уточнила Света.

– Потому чито тибе нрявиться, когда другим пилохо. Может, если тибе самой так будииит, ты поймёшь, что так низззя… – Рыжик не очень понял, что он не так сказал, и почему так злится Мышка.

– Вот баран котячий! Зачем же ты всё выдал врагу? – рассердилась Мышка.

– Мне? Мне не нравится, когда другим плохо. Всем действительно плохо, и я просто им открываю глаза! – возмутилась Света. И осеклась. Стоит она в чужой квартире, в пустой комнате и разговаривает с кем-то… С кем? Ну, не с котом же!

– Нет, точно не с котом. Эти бесполезные твари годятся только на помойках мышей ловить. А ну, прочь с бумаг!

– Я мышков не люблю. У них толико голову и перед есть можено. Остальное сиииильно пахинет, – сообщил Рыжик со вздохом.

Света как раз шуганула серую кошку с бумаг, сделала шаг поближе к ним, чтобы поднять и собрать рассыпавшиеся листы, и тут одновременно произошло несколько событий. Она обернулась на кота, сделала шаг к бумагам и наступила на белоснежный хвост Али, которая притаилась под журнальным столиком.

– Какой ппппеееерее… ииииии…

Грохот от рухнувшей костлявой Светы, ощутившей рывок бумажных листов у неё из-под ноги, был сравним с падением шкафа средних размеров.

– Аля, Аля, ты жива? – Мышка тормошила Алю, одним махом взлетевшую на сервант.

– Жжжж… – Аля таращила ярко-голубые глаза и тряслась.

– Не жужжи, а отвечай по-кошачьи, ясно и понятно! А то укушу! – Мышка толкнула подругу в бок, и та немного пришла в себя.

– Жжживвваааа.

– Вот и хорошо. Интересно, а она? – Мышка с умеренным любопытством свесилась вниз и рассмотрела поверженного психолога.

Алёна распахнула дверь в гостиную и отпрянула. – Света! Что случилось? Ты почему лежишь на полу, да ещё на бумагах?

Светлана с трудом осознала себя в пространстве, перевернулась на бок и села. – Уууупала! – призналась она

– Тебе нехорошо, голова закружилась? – Алёна с недоумением осмотрела комнату. Ну, бывает, конечно, в собственных ногах можно запутаться. Но уж очень странно, даже с учётом падения, выглядела Мозгожорка.

– Даааа, наверное, мне нехорошо! Точно! Мне плохо! – радостно заключила Света, прибавив Алёне уверенности в том, что этот мозгожорный долгоносик ещё и не в себе. – Мне оооочень, очень плохо!

Она вдруг подозрительно посмотрела на Алёну. – Тут мальчик есть?

– Есть, конечно. У меня же сын… – Алёна решила, что ни за что не будет Стёпку этой чокнутой показывать, даже если та умолять будет. – Доанализировалась… – пронеслось в голове.

– Нее, говорящий мальчик.

– Точно! При падении осадок со дна окончательно вывихнутого сознания смешался с мыслительным процессом… – такая ассоциация вполне подходила к внешнему виду гостьи. Алёна с опаской покосилась на Свету и ответила:

– Свет, ему несколько недель всего-то. В таком возрасте дети ещё не разговаривают.

– Да я не про твоего! – досадливо помотала головой Света. – А тут в комнате говорящего мальчика нет?

– Свет! Сейчас в доме только один ребенок – мой. Ты, наверное, ударилась сильно, да?

– Ударилась! – Света потёрла костлявую пятую точку. – Особенно тут!

– Я всегда подозревала, что у неё там мыслительный центр! Как у динозавров! – Алёне даже неловко стало. – Чего это я… Она упала, треснулась, а я над ней издеваюсь!

– Светочка, ты вставай, аккуратненько. Вот так. Садись в кресло, а я пока документы соберу.

Выяснять, почему бумаги оказались так варварски вывернуты из папки, Алёна уже не решилась. Ну, упали и ладно. Хуже было бы, если бы Света их жевать начала. А ведь выглядит так, словно до этого совсем недалеко.

– А что это тут у вас случилось? – Матильда Романовна, сияя улыбкой и сверкающим чайником на подносе, возникла в дверях. – Так что-то упало…

– Это Света упала. Споткнулась и того… – Алёна опасливо покосилась на бывшую однокурсницу.

– А голубь? – вдруг спросила Света, сфокусировавшись на Матильде.

– Что, голубь, милая? – участливо уточнила та.

– Голубь тут был?

– Образно выражаясь, да… Вы, видимо головой ушиблись?

– Нет, ягодницей… В смысле ягодицей! – Света, конечно, могла бы разговаривать нормально, но её мыслительный процесс был загружен под завязку обработкой информации. – Я поняла! Это всё вы! – она обвиняющее воззрилась на Матильду.

– Что я?

– Вы тут говорили мальчиком и голубь… Это тоже вы! Вы – гипнотизёр! – задачка сошлась с ответом, и всё стало на свои места. Света торжествующе выпрямилась в кресле и поморщилась. Ягодница, то есть ягодичная мышца прилично побаливала.

– Нет, что вы. Я всего лишь практикующий адвокат, – Матильда кокетливо махнула в сторону Светы ухоженной ручкой с идеальным маникюром. – А вот про говорящего мальчика можно поподробнее? Вы так интересно выразились… Я бы с удовольствием поговорила и мальчиком, и девочкой, но у меня железное алиби – я на кухне десерт делала.

Марина Сергеевна выглядела абсолютно невозмутимо. Настолько, что Алёне хватило одного взгляда, чтобы понять, что бабушка к произошедшему, что бы это ни было, руку приложила точно!

Словно угадав её мысли, Марина всплеснула руками:

– Ой, и я тоже на кухне была и всё пропустила. Алёнушка, ты ведь не говорила мальчиком?

Алёна отвергла подобные инсинуации и, опасливо поглядывая на погруженную в какие-то размышления Свету, начала торопливо укладывать бумаги в папку и быстро подписывать их.

– Тогда мальчиком говорил… – Света покосилась на рыжего кота и вдруг захлопала глазами и закрыла рот. Да не просто закрыла, а можно сказать, захлопнула со стуком, словно кто-то уронил крышку сундука.

– Кто, милая? Кто говорил мальчиком и летал голубем? – Марина безмятежно подошла к коту и лаково его погладила.

– Ээээ, никто. Это… Это мне, наверное, показалось.

– И часто вам так кажется? – с живым интересом уточнила Матильда.

– Ннннет! – до Светы, наконец, начало доходить, как её поведение выглядит со стороны.

– А то у меня есть прекрасный психиатр. Замечательный специалист! Как раз специализируется на галлюцинациях.

– Вы что? На что вы намекаете? – взвилась оскорбленная Света.

– Милая, вы странно себя ведете. Возможно, просто ушиблись и ударились головой, но вы утверждаете, что это была не совсем голова…

– Я просто забыла! Я и головой ударилась! – наконец сообразила Света.

– Тогда оно понятно… – сочувственно покивала Матильда. – Сотрясение мозга – вещь коварная. Может быть, вы хотите полежать? Тут вот котики… Очень успокаивающее средство.

– Нееет! Только не коты! – Светлана вскочила с кресла и заозиралась, словно к ней уже подкрадывались с целью скрутить и оставить с успокаивающими котиками. – Я… Я пойду! Да! Точно… Мне пора.

– Погоди. Я же ещё не всё подписала! – Алёна никак не могла понять, что стряслось с самоуверенной Мозгожоркой. – Сядь, что ты вскочила?

– Нет! Я лучше постою!

– Чайку? Зеленого? – Марина вопрошающе подняла брови.

– Нет! – Света лихорадочно соображала. – Отравили? Подсыпали? Так я же ничего не пила и не ела… Но я же слышала мальчика!

Алёна подписала последний листок и тут же встрепенулась. Стёпа, решив, что Айка, это конечно, замечательно, но мама тоже нужна, басовито загудел.

– Мальчик? – заинтересованно прислушалась Света. – Нет, не тот…

Алёна опасливо передала папку Свете и заторопилась к сыну.

– Иди, иди, мы проводим, – ласково улыбнулась Матильда, и по хребту гостьи, до того самого пострадавшего при падении места, прошел отчётливый холодок.

– Я тороплюсь! Мне срочно надо! – она схватила папку, прижала её к себе как щит, и рванула к выходу. – Откройте! Немедленно откройте мне двери!

– А вы так и пойдёте в тапочках? Вам вашу обувь с собой завернуть? – любезно уточнила Марина, тоном, которым обычно спрашивают клиентов в ресторанах, торгующих навынос.

Когда штатный школьный психолог с низкого старта рванула в открытую дверь, Матильда триумфально захлопнула её и закрыла на все замки.

– С неё станется. Ещё ломиться будет, с требованием полетать голубем и поболтать мальчиком. Ну, голубя, каюсь, я ей сама немного нашаманила, такой специалистке можно и бронтозавра внушить! А вот с мальчиком… Колись, что ты сделала? Мне же страшно любопытно!

– Да, бабуль, что ты придумала? – Алёна держала на руках довольного жизнью Степашку. Ей тоже очень хотелось понять, чем же можно было за столь короткое время так выбить из колеи самоуверенную и непрошибаемую Мозгожорку-Свету.

– Девушки, а вы не забыли, что у меня алиби? – рассмеялась Марина Сергеевна. – Я вообще не шалю, никого не трогаю, починяю примус… То есть чай завариваю! Зелёненький такой!

Алёна и Матильда Романовна переглянулись. – Точно что-то скрывает! Вот ведь… Конспираторша. Ну, как же интересно-то… – одна и та же мысль посетила обеих.

Урсу тоже было очень любопытно, и он отправился к Мышке.

– И чего вы с этой заразой сотворили?

– Ты лучше спроси, что она сотворила?! Шуршалками белыми кидала, орала, на Алю наступила, и кааак брякнется на то место, откуда у людей хвост не растёт! Кто же знал, что эти самые долгоносики такие припадочные. Чуть что припа́дают!

– Дааа, а ещё она сказалаа, что Алёна нас висех выкиниет. Потому чито у неё какой-то творённый стинкт, – расстроенно добавил Рыжик.

– Чего?

– Творённый матерининский стинкт! – старательно отчитался Рыжик и опасливо покосился на Урса. – Ты как думаешь, выкиниет?

– Нее, ничего такого у Алёны нашей нет! Точно нет! Я бы знал! Так что не волнуйся, тут никто никого никуда не выкинет! – утешил Урс Рыжика и Алю. А Мышка и без утешений точно знала, что это всё глупости жорных долгоносиков! И тут до Урса дошло. – Ты что? С ней говорил?

– Ну, да. Мине бабушка разерешила. Сказала, что я могу поболтать… Мине сначала Мышка подсиказывала, а потом я сам поболтался! То есть поговорился.

– Аааа, ну, тогда оно понятно, чего её чуть в наших налапниках не вынесло! – Урс довольно похрюкал. – Ладно, толк и с тебя есть… Время от времени! – неохотно признал он. Бэк, представив картину беседы Рыжика и пакостной тётки, присоединился к приятелю.

– Молодец!

Расстроенной оставалась только Тень. – Нос у неё так и не вырос? Нет? Жааааль.

Лёхе в школе торчать быстро надоело, так себе удовольствие. Поэтому он с Андреем отправился в парк. Переживал немного о том, что пропустит зрелище общения семьи с психиней, но в результате оказался не в проигрыше.

– Слушай, а это не наша эта… Моторова? – Андрюха подёргал приятеля за рукав.

– О! Точно. Чего это с ней? – Лёха потянул приятеля в кусты, и они с живым интересом наблюдали исход психини.

– Нет! Не понимаю! Мне не может мерещиться! И головой я сильно не билась! Точно не билась! – Света разговаривала громким шепотом, изрядно пугая прохожих. – Но кто-то же говорил? Какой мальчик говорил? И где? Где он, гадёныш, прятался?

– Ты чего-нибудь понимаешь? – Андрей озадаченно покосился на Лёху.

– Понимаю! Ещё как понимаю! Мои дамы сломали психиню! – восторженно откликнулся Лёха. – Блин! Ну, как я пропустиииил!

Леша и Андрей незаметно следовали за Моторовой. А та вела себя откровенно странно. Подошла в детской площадке и стала сосредоточенно прислушиваться с писку малышей.

– Не, не этот… И не тот. Ну, какой же мальчик говорил?

– Эй, вы чего тут забыли, дамочка? – крупная, воинственно настроенная родительница смешного малыша, сосредоточенно карабкавшегося вверх по горке и неуклонно съезжающего вниз, заметила непонятную особу.

– Слушаю мальчиков! – огрызнулась Света, которую оторвали от анализа детских голосов.

– Чего? А ну пошла отсюда! Мальчиков она слушает… Ходят тут всякие! – мамочки, выгуливающие детей, подтянулись, отложили на время внутренние раздоры и мигом организовали общий фронт.

Светлана, погруженная в анализ, поняла только то, что какие-то низкоорганизованные особи мешают её изысканиям, и выразилась в ответ несколько резковато, описав навскидку возможные психологические проблемы у женщин на передовой линии обороны. Через полминуты стремительно сгущающегося мрачного молчания, необходимого для того, чтобы вдохнуть побольше воздуха в лёгкие, над площадкой бушевал настоящий девятибалльный шторм.

– Во дают! Я бы на месте этой Моторовой отползал бы подальше и побыстрее! – резюмировал восхищенный Андрей. – И то правда, кто её просил лезть к детям и чего-то высказывать их родителям? – удивлялся он, непроизвольно озвучив все проблемы профессиональной деятельности Светланы Моторовой.

Лёха заторопился домой в надежде выяснить детали произошедшего. Описание получил от Матильды и Алёны. Марина Сергеевна загадочно пожимала плечами:

– Матильдочка, ну, ты же видела? Я была рядом с тобой, что я могла сделать с этой странно-возбудимой особой. Представляешь, Лёшенька, она чуть в наших тапочках не убежала?!

– А какой мальчик ей всё мерещился? – решил уточнить Лёха, но тут же сам всё понял, потому что Марина встала, чтобы подать ему тарелку, и за спинами Алёны и Матильды выразительно показала взглядом на Рыжика.

– Да кто ж её знает, – рассмеялась Алёна, а Матильда вдруг призадумалась. Какое-то смутное воспоминание крутилось в памяти. Лёха знал, насколько Матильда хорошо соображает, поэтому торопливо стал «сбивать её со следа», рассказывая, что они с Андреем видели по пути домой.

– Её там не прибили? – озаботилась Алёна.

– Не знаю, а что? – удивился Лёха.

– Никакого в тебе сочувствия, ребенок! – укоризненно заметила Матильда.

– К этой? Которая сказала, что у нашего Гаврюшкина нарушение развития и его в спецшколу надо? Только потому, что он заикается? – Лёха от души жалел полноватого и безобидного Илюху Гаврюшкина, который так опешил и расстроился, что едва смог сдержаться. – Он учится нормально, просто старается говорить поменьше, трудно это ему даётся. Да вон Алёна знает. А она его прям сходу по стенке размазала. За что?

Дамы сощурились и грозно переглянулись. – Чего-то мне кажется, что мы с тобой недоработали, а Мариночка? – спросила Матильда. – Алёнушка, а ты там нигде подписи не пропустила?

– Вроде нет… – Алёна поняла с полуслова. Про Гаврюшкина она не знала и расстроилась очень. – Надо матери его позвонить. Пусть не обращает внимания на эту полоумную! – после рассказов Лёхи, и зашедшего к ним в гости Андрея её огорчение только усилилось, – Да её вообще к детям подпускать нельзя! Как можно такое ляпать! Им и так сейчас трудно. Возраст сложный, нагрузка дичайшая, постоянно добавляют какие-то безумные требования и новые дисциплины. А тут ещё и эта на их головы!

Матильда, выслушав Лёху и соседского мальчишку, отправилась в гостиную и призадумалась.

– Да, жаль-жаль… Я бы могла посильнее что-нибудь придумать. Но всё-таки, что же её так смутило? Мальчик говорил… Какой тут мог быть мальчик, тут только кошки были. Мяуна у нас нет. Один Рыжик… Стоп!

На память она никогда не жаловала, просто немного расслабилась после рождения Стёпочки. Когда столько мечтаешь и уже даже не надеешься вдруг получить такое тёплое, славное, пахнущее сладким молоком счастье – это ощущение кого хочешь расслабит. Правда, Матильда долго отдыхать не умела, поэтому странный звук детского голоса, когда Лёха только приволок Рыжика, непонятное поведение Марины и дикая реакция Мозгожорки, лихо закрутились в центрифуге Матильдиного воображения. Перед ней ясно всплыла картинка рыжего роскошного кота, сидящего на стуле в кухне её клиентки Анны Васильевой.

– И голосок такой милый детский, имечко переспросивший, я слышала! Мне-то уж он точно не померещился, я в игры с сознанием не играю! Разве что, когда с тем роскошным котом познакомилась!

Матильда рассмеялась, припомнив Мяуново незабвенное:

– Мадамммм, вы сделали мой день! – и ещё: – Сударррыня, не пугайтесь, я не глюк! Я просто говорящий кот!

– А ну-ка… Пойду я и побеседую с мальчиком… Лёшенькой! Сдаётся мне, что он отлично в курсе, кого он приволок! – решила Матильда. – И кто сказал роковое «мяу» для этой самой психованной девицы, он мне тоже сможет объяснить.

Леха сидел в своей комнате и уныло копался в рюкзаке. Уныло, потому что делать уроки не хотелось, даже думать об этом было неохота! На Матильду, пришедшую к нему в комнату, посмотрел с надеждой. Может, будет какой-нибудь повод ещё немного отложить ненавистное занятие.

– Лешенька, скажи мне, пожалуйста, а ты ничего странного в нашем доме не замечал? – Матильда взяла на вооружение метод Чебурашки и начала издалека.

Лёха моментально насторожился. Когда Матильда говорила таким невинным тоном, его ощущение опасности вопило как тревожная сирена. Он с преувеличенным интересом выволок из рюкзака кипу книг и, выигрывая время, сделал вид, что глубоко задумался, анализируя вопрос.

– Да вроде нет… А что? – наконец сказал он.

– Знаешь, у меня ощущение нехорошее. Словно я, как и та ваша психиня… С ума схожу! – Матильда прибавила трагизма в голос, постаралась поглубже упрятать смешинки и с серьёзным видом воззрилась на обескураженного Лёху.

– Да нееее, точно неее! Ты – молоток! С тобой всё окей! – Лёха постарался говорить, как можно более убедительно.

– Нет, милый. Боюсь, что нет… Если в моём элегантном возрасте начинают мерещиться детские голоса… Это что угодно, только не окейный молоток! – Матильда ласково смотрела на Лёху, лихорадочно ищущего ответ сложной задачи. Она-то уже была уверена в том, что всё поняла верно. – Наверное, мне лучше на даче пока пожить… Одной. Чтобы никого не напугать, если чего-то ещё мерещиться будет.

– Нет! Ба, ты что? – Лёха боялся признаваться, но тут уж выхода другого не оставалось. Если человек решает, что сходит с ума, да так, что ему лучше изолироваться от семьи, это очень плохо! Ну, испугается с котом – успокоится! Кот-то не страшный. Вон, Марина даже не сильно смутилась.

– Короче… Ба… Ты мне, скорее всего не поверишь, но у нас Рыжик не совсем обычный. То есть совсем-совсем не обычный! Он того… Говорить может!

– Все коты могут! – Матильда решила, что её временное неведение требует некоторой моральной компенсации.

– Все могут мяукать и орать, а этот разговаривает по-нашему! Ну, по-русски. И соображает тоже.

– По-русски? – уточнила Матильда с непроницаемым видом.

– Ты не веришь? – даже несколько обиделся Лёха. – Побудь здесь! Я сейчас.

– Классный у нас мальчик! – улыбалась Матильда. – До чего же хорошо, что он с нами!

Услышав торопливые шаги Лёхи в коридоре, она приняла серьёзный вид и воззрилась на мальчишку, держащего в руках Рыжика.

– Вот! Я тебе говорил, чтобы ты был осторожнее. Так нет, болтаешь почём зря. Теперь вот сам объясняйся!

Рыжик, перепуганный и смущенный, хлопал желтыми глазами, глядя на Матильду.

– Ну, и зачем ты его пугаешь? – Матильда погладила котика.

– Да, пугаиить и пугаиить… – жалобно поделился наболевшим Рыжик.

Матильда, хоть и была к этому готова, всё равно негромко ахнула. Во-первых, потому что не каждый день можно обнаружить у себя дома говорящего кота, а во-вторых, от того, что каждому приятно, когда он оказывается прав и сложная задачка решена филигранно и абсолютно верно.

– Ба, ты только не пугайся! Ты как? Тебе, может, это… Валокордин принести? – Лёха встревожено заглядывал в лицо Матильды. – Ты не думай, ты не сошла с ума! Вовсе даже нет! Они действительно бывают!

– Да я знаю, милый! Я с одним разговаривала. Просто это всегда такое ощущения чуда! – улыбалась Матильда и Лёхе, и Рыжику.

– Ты зинаешь такого как я? – пискнул Рыжик.

– Ты уже говорила с таким котом? – поразился Лёха. – А я-то переживал, что ты испугаешься!

– Да, и знаю, и говорила, – Матильда ответила обоим одновременно. – И хорошо, что переживал. Это же замечательно! Близкие люди и должны думать и волноваться друг за друга. А вообще-то, и ты, Лёш, его видел. Это Мяун. Помнишь, к нам в гости приходили люди, Аня и Олег, которые Мышку зимой нашли? С рыжим котом?

– Да! Конечно, помню, я ещё удивился, занафига они кота в гости приволокли.

– Это Мяун хотел побеседовать с Урсом. И Аечку он нам нашел.

– Кот? – продолжал удивляться Лёха. А он-то чудак, боялся, что это Матильде от потрясения плохо будет…

– Именно. Он вообще очень предприимчивый. Он Аечку искал прямо с разветвлённой сетью информаторов. И коты, и собаки, и крысы, и даже вороны участвовали!

– Вороны? Так это, можииит, он тот говорящий кот, который разысикивал ещё и говорящего котёнка? – заволновался Рыжик. – Я же за воронами из дома убежааал, когида они сказааали, что такого как я ищиет говорящий кот!

Матильда всегда соображала быстро. Вот и сейчас она выглянула в коридор и позвала Урса. После пары вопросов, всё разъяснилось.

– Ну, Рыжик, тебе повезло, можно сказать! У Мяуна чудесная дочка, я её видела. Рыженькая, очень обаятельная. Он сам много лет искал кошечку своего рода и, не желая таких поисков для дочки, решил озаботиться сам. Мяун вообще очень предусмотрителен.

– Ага, ему нужен зять, – хмыкнул Урс, согласно кивая.

– Я не хочу зяять! Я хочу с Лёшей! – Рыжику уже не хотелось искать других говорящих котов. Ему было хорошо тут! А потом, что такое зять? Всем известно, что это что-то очень плохое. Его прошлая хозяйка всегда говорила «мой зятёк проклятый» или «урод-зять». В воображении Рыжика зять представлялся в виде какого-то страшного котокараула!

– Да я тебя и не отдам! Ба! Мы же не отдадим Рыжика? – Лёха машинально сграбастал кота к себе на колени и прижал к себе.

– Рыжинька, зять – это муж дочери, – хмыкнула Матильда. – Тебе до этого ещё расти и расти, а Малуше так тем более! Она ещё младше тебя. Никуда мы тебя не отдадим, разумеется. Но насколько я поняла характер Мяуна, ему и самому наличие другого кота в доме будет не нужно. Достаточно того, что ты есть. Так что прекращай забираться Лёхе под свитер, а то он выглядит как кенгуру!

Лёха с трудом вытряхнул из-за пазухи Рыжика, но с коленей не спустил. Тому явно надо было пережить все новости, а на руках этот чудак всегда спокойнее себя чувствовал.

– Ба, а мы им скажем? Ну, тем, хозяева Мяуна?

– Конечно. Они же нам Айку отдали. Да не бойся, Рыжика за Айку мы не отдадим. Никаких таких условий не было! – Матильда довольно улыбалась. – А как вы погорели с Мариной?

Лёха хмыкнул и рассказал.

– Ааа, тогда понятно. А Алёна и Паша?

– Не знают, и я тебя очень прошу, не надо им говорить! Алёна испугается, а дядька может и того… Потребовать Рыжика убрать.

– Лёш, ты что, тоже как твоя психиня? Падал на ягодичные мышцы, а получил сотрясение головного мозга? – Матильда рассмеялась. – Алёна – учитель! И хороший, знаешь ли… После общения с учениками у хорошего педагога такой профессиональный иммунитет вырабатывается! Даже мои коллеги не все такой имеют! Мы всё-таки с клиентом общаемся больше один на один, а учитель – один против вас всех! Алёна больше испугается, если, как и я решит, что ей мерещится… – Матильда немного отступила от истины, исключительно для пользы дела, разумеется. Зачем же говорить, что она и до беседы с этими чудиками всё отлично знала?

– А дядька? – Лёха всерьез опасался его реакции.

– Ну, у мужчин менее гибкая психика, потому что они испокон веков с детьми и домашней живностью меньше дела имели, задачи другие были. Но я думаю, что и он справится. По крайней мере – я в него верю! Единственное, у него сейчас сложный проект, так что его радовать будем через неделю!

– А Алёну?

– Сейчас! – Матильда отправилась к Марине, хитро улыбаясь, заявила, что раз уж она сама не рассказывала подруге о говорящем коте, то и Марину простит, так и быть. А вот Алёну лучше осчастливить коллективно.

– В большой компании будет меньше шансов, решить, что у неё галлюцинации! – жизнерадостно заявила Матильда.

– Дааа, только если не подумает, что это коллективный глюк! – проворчал Лёха.

– Я не Глюк! Я – Рыжик! – обиделся котик.

– Вот и Мяун так же представлялся… – фыркнула Матильда. – Итак… Пошли признаваться!

Алёна только уложила Степашку и пила на кухне чай. Полная безмятежность на её лице сменилась неким осторожно-опасливым выражением.

– Граждане, а что у нас случилось, и отчего это у вас такие выразительные лица? – если бы с такой физиономией пришел один Лёха, можно было бы ожидать запуска на околоземную орбиту особо невезучего школьного унитаза, разбитых окон в кабинете директора или подселения змеи в сумку химичке… Но с ним были Матильда и бабушка с точно такими же лицами. Дело принимало серьёзный оборот!

– Мы случайно ограбили Гохран? – осторожно уточнила Алёна. – Или запустили межконтинентальную ракету, ненароком найденную у нас в парке?

– Ну, я же тебе говорила, что у неё профессионально разработанная гибкая психика! – возликовала Матильда. – Милая! Не переживай, ничего такого глобального мы не сделали. Просто у нас дома завёлся говорящий кот.

– Фууух, вы меня напугали! Тоже мне Америку открыли. Они все говорящие.

– Да, но я умею по-русскииии… – тоненько и смущенно признался Рыжик, сидящий на руках у Лёхи. – Я невиноватый, я так родиился!

– Обалдеть! И всё-таки они существуют! – восторженно ахнула Алёна! – Блин! Светка таки проспорила мне шоколадку!

– Походу, у них такая гибкая психика, что с ними сам психом станешь запросто! – прошептал пораженный реакцией Алёны Лёха.

– Да при чём тут психика! Мы с сестрой спорили, существуют говорящие коты или нет. Ну, после Лукоморья… Лёха, перестань хлопать глазами, у тебя такие возмутительно густые ресницы, что аж ветер от них! У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том, и днём и ночь кот учёный… Ну! Сообразил? – Алёна разговаривала с Лёхой, давая себе время оклематься от крайнего изумления и восторга.

– Аааа, понял! – Лёха удивленно смотрел на Алёну, ласково начёсывающую Рыжика.

– Вот мы с сестрой и спорили, существуют такие коты или нет. Я была уверена, что наше всё не врал!

– Наше всё?

– Ну, Пушкин же! – с досадой объяснила Алёна. – А! Чего я на тебя время трачу, когда уже три минуты могу разговаривать с моей мечтой! Кот, который говорит по-русски. Да ещё, небось, и других животных понимает? Ты же и переводить можешь?

– Можу, то есть могу, – признался Рыжик. – Вот Урс на меня постоянно ворчит и говоряет, что я болтушка!

– Ну, ему позволительно. Он у нас серьёзный и взрослый!

– Да какой же он взирослый, есели Аечка его всиго на два года младше, а ей восемнадцать?

Алёна в ужасе оглянулась на Урса. – Сколько?

Рыжик выслушал раздраженное собачье фырканье в свой адрес и пояснил, переводя речь Урса:

– Ты не бойся. Хранители живут так же, как и люди. Он молодооой ещё совисем, хотя ворчает как стаааарый, ой, а теперь ещё и ругаиться, что мне хвостик откусякаит! – Рыжик ловко подобрал хвост и полез на Алёнины плечи. На всякий случай.

Прошло немало времени, пока Алёна хотя бы для начала не наговорилась со своими животными.

– Алёнушка, они уже наши и с нами, а вот кое-кто хорошо бы находился подальше и от нас и от детей! – вдруг припомнила Матильда. – Я о Свете-мозгожорке! Как ты думаешь, а не продолжить ли нам содержательное общение с этой особой? В исключительно немирных целях… А то, прямо, руки и когти чешутся!

– А у людёв тоже когити чешаются? – обрадовался наивный Рыжик. – А ты говорял, что мине за кресло попадёт! – укорил он Урса.

Лёха после важного разговора шел в школу в приподнятом настроении. – Планы – это вещь хорошая, даже отличная. Но вот только когда ещё получится эту гадюку анализаторную к нам домой заполучить? – уточнил он сам у себя, и сам себе ответил: – Не скоро! И что она народ изводить будет всё это время? Нет, это хорошо, конечно, что Алёна маме Илюхи Гаврюшкина позвонила и успокоила. Но остальных-то она будет продолжать доставать, назначила же это… повторное тестирование. И чем ей наши прошлые рисунки не понравились? У самой, видать, одни комплексы!

На случай тестирования с ним побеседовала Матильда Романовна. Лично.

– Милый, мы тут с Мариночкой подумали и решили, что в следующий этап Алёну лучше пока не посвящать. Она нервничает, а ей вредно. Поэтому, делаем так…

Матильда показала Лёхе фото на экране смартфона, объяснила, что к чему, перекинула ему, а потом ещё кое-что на ухо пошептала.

– Ба! Ты – просто класс!

– Ну так… – фыркнула Матильда. – Знай наших!

Лёха успел многое. Практически все одноклассники были предупреждены и научены, что именно и как надо отвечать психологине. Да и картинка, которую она велела нарисовать, была у всех практически идентична. Не сложно же срисовать со смартфона!

Светлана Ивановна Моторова пришла в учительскую и опасливо покосилась на рисунки. В прошлый раз она возмущалась и орала так, что учительница биологии, осмотрев изображенное на рисунках, пожала плечами и заявила, что дети, видимо, готовятся к изучению репродуктивной системы человека, и в таких случаях визжать не рекомендуется.

– Ну, начнём! – на первом рисунке была изображена идиллическая картинка. Абсолютная безмятежность и отсутствие проблемных моментов Светлану удивило. – Надо же, прямо как из учебника по психологии. Ну, по крайней мере, не эта… репродуктивная система.

Второй рисунок был очень похож на первый. Светлана перевернула следующий, и дальше, дальше…

– Они что? Издеваются? – высокий и пронзительный голос запросто перекрыл негромкие голоса учителей.

– Что? Опять биологические объекты изобразили? – хмуро уточнил физрук. Он подозревал, что этой особе не хватает физической нагрузки. Ну, хоть бега трусцой… – Глядишь, и дурь повытряслась бы… – размышлял он.

– Нет! Хуже!

– Ещё хуже? – удивилась биолог. Подошла полюбопытствовать. – Ну, не знаю, что вам не нравится на этот раз. Я уж думала, они детализировали, так сказать, развили тему. А тут всё так невинненько.

– Да они же нарисовали полное отсутствие проблем! Тут просто психологический штиль. У всего класса! И почему-то на всех рисунках проставлен вчерашний день. Нет, у вас всё-таки ненормальные дети!

Учителя понимающе переглянулись. Их состояние на вчерашний день тоже можно было описать фразой «психологический штиль», так оживляюще на них подействовало отсутствие в школе этой самой Моторовой. Так это ещё при учете визита проверяющих из Департамента, которые никак не могли понять, почему у учителей на лицах такое благостное выражение.

– Это какой класс? – живо поинтересовалась химичка Инна Сергеевна, и подумала, что, пожалуй, сегодня совершенно зубодробительную самостоятельную устраивать этим деткам не будет. В качестве морального поощрения.

А на следующей перемене Светлана Ивановна пережила настоящий стресс. Шла она по коридору, морщась от противных детских голосов, невольно напоминающих её вчерашнюю необъяснимую слуховую галлюцинацию, раздавала направо и налево замечания, и вдруг услышала:

– Тёть, а чито это вы так кирчиииите? – тот самый мерзкий, тонкий детский голосок, который вчера чуть было не лишил её всегдашней уверенности. Светлана резко остановилась и медленно повернулась, никого подозрительного не увидела. То есть школьников вокруг множество, но все уже постарше, чем тот, кто мог говорить таким голосом.

Лёха, проскочил мимо, опустив голову, и смылся на лестницу. – Хорошо пошло! – кивнул он сам себе.

Светлана собралась с мыслями. С трудом убедила себя, что просто тембр голоса какого-то ребенка был похож на её вчерашний кошмар и отправилась беседовать с одним очень-очень невезучим пареньком из восьмого класса. Её сразу насторожил очень показательный симптом – обкусанные ногти. Она была уверена в том, что не ошиблась в диагнозе и вызвала мальчишку исключительно для того, чтобы в этом убедиться.

– Невротическое расстройство с очевидным аутоагрессивным поведением! Вон, как исподлобья косится. Я вас всех насквозь вижу, словно вы стеклянные! – она гордо шла по коридору, а за ней обреченно плёлся мальчишка. Как вдруг его остановил Лёха, пошептал что-то на ухо и кивнул в спину психологине. Жертва Моторовой просияла!

– Да ты чё?

– Тихо ты! Не спугни! И понял, да? – Лёха исчез за поворотом, и обернувшаяся Светлана ничего странного не увидела.

– Итак! Опиши мне свои фобии! – приказным тоном потребовала она у несчастного паренька.

– Нет у меня фобий, – тот подозрительно воззрился на вредную тётку, с надеждой ожидая обещанную помощь.

– Тёть, а тёть, а чито ж ты такая вирееднаяя? – раздался в кабинете психолога славный детский голосок.

Светлана замерла.

– Что ты сейчас сказал? – подозрительно покосилась она на анализируемого мальчишку.

– Нет у меня фобий! – уже гораздо увереннее заявил тот.

– Так не бывает!

– Тёть, а тёть? – Светлана кинулась к окну, распахнула его, но никого из детей поблизости не было. Крошечный диктофон, оставленный Лёхой под оконным отливом, она, разумеется, увидеть не могла.

– Где он? – Моторова резко повернулась к мальчишке. – Где этот мелкий гадёныш?

– Кккакой гадёныш? – парень подозревал, конечно, что у этой тётки крыша не просто едет, а прямо-таки с подпрыгом, но чтоб так…

– Тот, который сейчас говорил!

– Никто ничего не говорил! – мальчишка внезапно ощутил, что день-то прекрасен!

– Что ты врёшь? Сейчас тут говорил мальчишка. И вчера говорил мальчишка! Я же слышала!

– Ээээ, может, я пойду? – шанс смыться от этой чокнутой, упускать было нельзя!

Когда за объектом неудавшегося психического препарирования закрылась дверь, Светлана принялась себя уговаривать, что это именно он говорил детским голоском.

– Он издевается! Они все, все поголовно издеваются!

– А чито ты такая зляаая? А, теть? – на этот раз Светлана была уверена, что обнаружила поганца! Голос раздавался почти в комнате. Но подскочив к окну, она снова никого не увидела. – Не надо быть такой… – продолжал голосок, но уже от двери.

Лёхин старенький смартфон, прилепленный на двусторонний скотч над дверью кабинета психини, отлично выполнил свою роль.

– Тёть… Зачем тиибе надо мучить диитей? – голосок от окна заставил Светлану вывеситься из него и заорать во весь голос:

– Да потому что я вас всех ненавижу! Поголовно всех! Всех и каждого мелкого гадёныша!

Директор, которая выходила из школы в шоке обернулась и узрела почти выпадающую из окна первого этажа Светлану Ивановну Моторову, разъяренно выкрикивающую совершенно недопустимые вещи.

– Ээээ, а что это тут у нас случилось? – директор отлично видела старшеклассников, активно снимающих это безобразие, и понимала, что ситуацию надо срочно спасать! – Коллега, мне кажется, вы несколько переутомились и вам хорошо бы отдохнуть от вашей… гммм… активной трудовой деятельности! Да и от детей заодно.

– Я их видеть не могу, этих паразитов! Их истерики, их фобии, их патологическое поведение! – вопила Светлана.

– Нуууу, по-моему, всё это имеет место быть, но не совсем у учеников, – пробормотала химичка, тоже наблюдающая эту сцену.

На следующий день директор пришла в учительскую в расчудесном настроении.

– Уважаемые коллеги, хочу вас поставить в известность, что наш психолог приняла решение уволиться и покинуть наш коллектив.

– Ура, товарищи! – поддержал начальство физрук.

Коллектив выразил редчайшее единодушие и дружно подхватил его инициативу.

Когда Лиля позвонила Алёне сообщить подробности, она объяснила, что Моторову им навязали.

– У неё в Департаменте, оказывается, тётка работает. Вот и вручила она нам этот ценный кадр. Директриса сегодня на радостях раскололась. А вчера эта самая Моторова устроила форменную истерику. Орала на всю школу, что детей ненавидит. Дети к ней относились так же, с наслаждением всё это засняли, а родители с таким же наслаждением отправили жалобы в Департамент, и Моторову переводят работать в какой-то замшелый архив! Я тебе честно скажу, мы это дело вчера отметили! И вообще, сейчас такие счастливые…

Алёна только рассмеялась, припомнив коротенький стишок про козла:

– Заведи себе козла, а потом отдай козла,

Будет жизнь твоя прекрасна, и светла!

Лёха, услышав новости о результате его подрывной подпольной деятельности, удовлетворенно покивал, но пожалел, что не все фразы Рыжика, записанные загодя на диктофон и старый смартфон, удалось использовать.

– Не, нехорошо, конечно, так. Но делать-то что? Забодала бы! – делился он с Матильдой и Мариной Сергеевной.

– Милый, я сама адвокат, передо мной ты можешь не оправдываться, я тебя и так полностью поддерживаю. Марина, планы можно выкидывать. Мозгожорка оказалась слабачкой и сломалась на первом же пункте! И ведь два листа ценной планировочной бумаги пришлось потратить впустую! А какие были планы… Аж жалко… Может, вернём и обратно вышибем? – предложила она, совершенно хулигански улыбаясь и постукивая по спине подавившегося от потрясения и смеха Лёху.

Павел приходил с работы и падал почти без сил. Сложнейший проект, окончание которого сулило очень приличную премию, забирал всю энергию. Он с благодарностью думал о жене, которая его понимала и давала возможность передохнуть.

– Ты прикинь, а моя как упёрлась, что я тоже должен к дочке вставать. Да кто ж спорит? Но бывает же, ну нет сил. Хоть тресни – нет. Приехал вечером из командировки, сам с самолёта, спать хочу – помираю, а она мне ребенка на руки и демонстративно к телевизору ушла. Не, я понимаю, что она устала, но я и сам засыпаю на ходу. Хорошо, тёща подсуетилась – помогла, так я там и уснул в кресле, в детской, пока она дочку укачивала. Блин, дожили! Тёща лучше понимает, чем родная жена. А всё почему? Да потому что наслушались фиг знает чего! Да любой нормальный мужик сам поможет, если хоть какие-то силы есть, а если нет? Ну, реально нет? – возмущался коллега Павла. – Тебе, я смотрю, повезло. У тебя жена разумная.

Павел проснулся ночью, от того, что его разумная Алёна с кем-то тихо разговаривала.

– Стёпке сказки рассказывает? – усмехнулся он и уже почти уснул, как вдруг увидел, что Степашка безмятежно спит в кроватке.

– Небось с дамами нашими… – зевнул Павел, но невольно услышанная фраза заставила его встрепенуться:

– Ты всё-таки поосторожнее! Паше не попадись, – Алёнин голос нежно кого-то уговаривал, да ещё с такими воркующими интонациями, что сон с Павла как рукой сняло.

– Не понял… Может, чего-то опять Лёха учудил? – Павел поднял голову с подушки и прислушался.

– Ты его, конечно, толком не знаешь, но он совсем не злой. Не бойся… – рассказывала Алёна.

– Нее, не Лёха. Он-то меня отлично знает! – сообразил Павел, снова погружаясь в расслабленно-сонное состояние.

– Он приходит очень поздно, так что главное, чтобы он нас с тобой не застукал за беседами, когда он дома, – тихий голос Алёны подействовал на Павла как ведро холодной воды. Он прямо ощутил, как ледяной поток смывает и сон, и покой, и общее благодушное домашнее состояние.

– Чего? – Павлу мгновенно припомнился его первый брак и гадливость, которую он ощутил, когда Лара, мило улыбаясь, рассказала ему о том, что она ему изменяла с его другом. Он отлично помнил, что первым его чувством тогда было именно крайнее омерзение к этой женщине. До тошноты, до желания быть как можно дальше. – Нет! Только не Алёна! Быть не может!

Он не был наивным или глупым. Категорически не собирался страдать и мучиться раздумьями, лучше уж сразу! Шел по коридору беззвучно, чувствуя себя, словно в каком-то кошмарном сне.

А тихий и нежный голос Алёны снова уговаривал какую-то неизвестную ему сволочь!

– Ну, что ты так боишься?

– Правильно боится! – мрачно размышлял Павел, добравшись до двери гостиной. Темнота в городе редко бывает непроглядной. Тем более в Москве. В гостиной вполне можно было различить Алёну, сидящую на диване, и Лёшкиного рыжего кота, который, опершись передними лапами на колени, внимательно смотрел ей в лицо.

Павел замер у двери. Скандалить с Алёной посреди ночи ему казалось диким, но она же явно разговаривает с кем-то, да ещё так… недвусмысленно! Как узнать с кем? Дождаться окончания разговора и посмотреть смартфон?

– Погоди-ка, а где он? – Павел присмотрелся. На фоне окна обе руки Алёны были отлично видны. Правая лежала на спинке дивана, а левой жена гладила кота. – Совсем ничего не понял!

Урс, сидящий у ног Алёны, отлично слышал приближение Павла, и негромко пофыркивал, пытаясь привлечь внимание Рыжика, но глупый кот не реагировал, увлеченный беседой.

– Даааа, легико тибе говорить, чтобы я не бояяяялсяяя! А я висё равно боюююсяяя! – детский голосок, раздавшийся в гостиной, Павел ожидал услышать меньше всего! Кажется, даже появление из-за дивана какого-нибудь сказочного персонажа, типа избы на куриных ногах, его удивило бы меньше.

– Ну и напрасно! Павел тебя не обидит. Зря Лёха такие страсти тебе наговорил.

– Думаешь, здря? – засомневался детский голосок, явно исходящий от котейки. – Урс, зачем ты в миня носом пилюёшься? – вдруг заинтересовался котик.

– Дурень! На дверь посмотри! – рыкнул рассерженный Урс.

– На дверь? – пискнул Рыжик и повернул круглую рожицу с блеснувшими глазами к дверному проёму. Алёна тоже повернулась к двери и обнаружила там остолбеневшего от крайнего изумления мужа, который одной рукой держался за сердце, а другой ощупывал свой лоб, силясь понять, нет ли у него бреда, а если есть, то где именно?

– Лучше температуру на носу трогать! – машинально пробормотал Рыжик и метнулся на спину Алёны – прятаться.

– На носу? На чьём? – Павел выглядел настолько забавно, что Алёна не выдержала и рассмеялась.

– Паш, ты только не пугайся, тут у нас небольшое чудо случилось… Видишь ли… Кот, которого Лёха нашёл, оказался говорящим!

– Это настоящий кот… говорящий, а на цепи сидит Горыныч-змей… – машинально процитировал Павел кусочек известной детской песни. – Кот… говорящий… А Горыныча нам пока никто не подсуропил?

– Паш, думаю, что дракон – это уже несколько перебор даже для нас! – Алёна подошла к мужу, и обняла его. – Я сама только вчера узнала.

– Погоди… Так ты что, серьёзно? Это не розыгрыш? – безумные догадки крутились в голове Павла, но ни одна из них явно не подходила к данному случаю.

– Нет, прости… Не розыгрыш. Кот говорит. Причём, вполне осознанно и разумно. Более того, это не единственный такой кот.

– Что? – Павел добрался до кресла, рухнул туда и опасливо осмотрел комнату, словно опасаясь, что сейчас из углов полезут новые коты, болтающие на разные голоса, но явно по-русски.

– Пашенька, у нас такого нет. Твоя мама с ним общалась.

– Мама? Ну, это не показатель, она и бобра разговорит, если надо… – протянул Павел и помотал головой. – Знаешь, мне всё кажется, что я немного того…

– Неее, ты не того… – заверил его детским голоском рыжий кот, застенчиво выглядывающий из-за диванной подушки.

– Утешил! – саркастически хмыкнул Павел. – Глюк говорит мне, что я совершенно нормален!

– Я – не Глюк! Я – Рыжик! Ну, чиго он тоже обзываетисяяя! – обиделся Рыжик и полез на руки к Алёне в поисках утешения. – Висе такие большииие, а всё какие-то непонятные слова говоряюют!

– Хотя… С другой стороны, лучше уж говорящий кот, чем то, что я вначале подумал! – негромко рассуждал Павел, косясь на обиженного котика.

– Что-то мне кажется, что лучше не уточнять, что именно это было… – опасливо протянула Алёна.

– Да, пожалуй, не стоит! – кивнул Павел и, сфокусировавшись на коте, уточнил: – А почему он так странно говорит? Словно ребенок?

– Потому чито я маааинький ещё! – объяснил Рыжик.

– Он выглядит взрослым, но по-людски ему года четыре-пять, – пояснила Алёна.

– Мутант! – сочувственно кивнул Павел.

– Да чиго он опять обизываииится? Ты говоряла, чито он уминый и добрый. А только пугаиииит и обзываиииитисяяя! – обиженно протянул котик.

В дверях появилась очень сонная Тенька, которая осмотрела общество и тявкнула:

– А что такое мутант?

– Она спирашивает, чито такое мутант, а я сам не знаааю! – Рыжик доверчиво воззрился на Павла, а Павел уставился на практически невидимую в темноте чишку и с ужасом спросил:

– Они что? Теперь всё время будут всё спрашивать? Это что, правда? На самом деле? И мне не снится?

– Алёна, Алёна, а можеть, его кусьнуть? Тогда он, наверное, точино поймёт, чито не спит! И кито такой, этот самый мутант, если это не я? И кито такой тот глюк с которым миня висё время путаюют? – заторопился Рыжик, стараясь ничего не забыть.

Алёна и рада была бы хоть что-то ответить, но не могла – смех разбирал. А Павел вроде как проснулся окончательно, осознал, что это всё ему не кажется, не мерещится и вообще, вполне себе реальность.

– А с другой стороны, точно лучше говорящий кот, чем… – тут Павел вдруг ощутил такое облегчение! Дикость, конечно, странность неописуемая, но что только в нашей жизни не бывает. В конце концов, люди раньше много чего считали сказкой, а оно, оказывается, очень даже существует.

– Так! За мутанта я прошу прощения. Глюк – это когда кому-то что-то мерещится, это тоже не про тебя, и вообще, я бы хотел услышать подробности! И, ещё мне очень интересно, почему я об этом уникальном существе узнаю последним в доме? А? Жена моя, мать моего Степашки? Как ты могла? – живо заинтересовался Павел.

– А кто такой этот самый никальный существ? – заныла спросоня Тенька. – Ну, почему, почему мне никто ничего не рассказывает?

– Фантасмагория натуральная! – вздохнул Павел, он пересел на диван, обнял Алёну за плечи, и выдохнул: – Хотя, если так подумать, то это, по крайней мере, не скучно!

– Однозначно не скучно! – фыркнул Урс.

– Хозяин, бедняга, даже не представляет себе, насколько ему будет теперь весело, – посочувствовал Бэк.

Рыжик набрал было побольше воздуха, чтобы перевести, но его негромко предупредили:

– Будешь бобтейлом поневоле! Люди – существа нежные, им не всё слышать надо, что мы говорим. А то они нервничать будут и волноваться! Переводи только когда мы тебя об этом просим. Понял?

– Ага! А бобтейл это кито? – уточнил он у Алёны.

– Порода котов такая – бесхвостая. А что?

– Опять пугаююють! – тихо вздохнул Рыжик. – Не хочу быть бесхвостиковым говоряющим котиком!

Тенька, сидя на тапочке Павла о чём-то напряженно раздумывала, а потом громко тявкнула, привлекая внимание:

– А кто такая фасмагория туральная? Хоть это мне можно знать? Может, она не такая вредная, как вы тут. И с ней поговорить можно и поиграть?

– Рыжик, а то, что Тень лает, ты понимаешь? – вдруг заинтересовался Павел.

– Да. Но она сейчас так непонятно спрашиивает… Я и сам не знаю, кито это все такие… никальный существы и туральные фасмагории. Наверное, потом я буду ооочень умный и висё буду знать! Но сейчас, может, ты мине скажешь?

– Паш, лучше спать иди. А то, если ты завтра заказчикам и начальству будешь рассказывать о таких уникальных существах и натуральной фантасмагории, тебя отправят на лечение за счет честно заработанной премии! – рассмеялась Алёна.

– Точно! И Алёна про них знает! Надо проследить за ней. Может, она их где-то тут прячет! – решила Тенька.

– Да уж… лучше пойдем спать. Кстати, я хотел уточнить, есть ли хоть малейшие шансы, что мне это снится? Ну, вот это вот всё! – Павел махнул рукой на выглянувшего из-за Алёны Рыжика.

– Я не снюсяяя, – помотал головой Рыжик.

– Ни малейших! – уверенно ответила Алёна. А когда он уже добрался до родной и так опрометчиво покинутой подушки, тихонько спросила:

– А ты хотел бы, что бы мы тебе только снились?

Павел представил себе жизнь с абсолютно нормальной работой, с мамой, тоскующей в одиночестве и словно выцветающей от этой тоски. Представил Бэка, который истово его ждал у дверей и тоже грустил. Вспомнил свою жизнь такую разумную, упорядоченную, прохладную, как опасная бритва у горла и усмехнулся:

– Нет уж! Лучше вы всё, и говорящий кот в придачу! В миллион раз лучше!

– А я вот и говоряю, а Урс с Бэком сердятися, чито я за вами пошель! – детский голосок приближался к кровати, перечисляя плюсы говорящих котиков вообще и его личные в частности, пока Павел не сгрёб его за шкирку, не поднял на кровать и не закатал в край своего одеяла.

– Надо бы запомнить единственный способ затыкания говорящих Рыжиков… – пронеслось в его голове, и Павел глубоко и спокойно уснул.

С утра выяснилось, что есть ещё одна возможность – дать коту в зубы что-то съедобное и тогда, пока он жуёт, у слушателей есть некоторый шанс влить кофе в себя, а не на выглаженную белоснежную рубаху, и собраться на работу, а не хохотать, держась за живот.

Матильду Романовну поразило такое веселье из кухни сына, и она, потихоньку постучав, заглянула к ним.

– Вот, а я и говоряю, чито не надо пумпончики забирать, они же тама живут. И налапники без них такие сразу лысые-лысые, а Мышка… Ой, ой, я же просто забыл, что низзя это было говорять, а ты сразу дратииися… Алёёнааа, ну, что она бьётсяяяя больно!

Матильда схватилась за голову и глянула на сына. Павел, вовремя отставивший чашку на стол, с удовольствием смеялся, вытирая глаза. Рядом на стуле скакала разъяренная мелким ябедой Мышка и стучала по его округлому рыжему тылу.

– Попадиссссь мне только! Вот вссссеее уйдут, я тебе хвост накручу! – шипела она.

– Ну, я же не сказааал, что ты их спирятала под шкафом, где живёт жаба! Ой, мамочки! Оно сказалося случааайно! Алёёёнаа, спасиииии!

Матильда только головой покачала на притворное ворчание Павла, обещающего прийти вечером и выслушать их объяснения, про утаивание такого важного элемента в их жизни. Зато ей тоже почему-то припомнилась ухоженная, роскошная Лара, и она потихоньку и очень счастливо вздохнула. – Какой невозможно прекрасный сумасшедший дом! Как же я счастлива!

Невозможно прожить почти тридцать лет с одним характером, а потом, словно по мановению волшебной палочки, измениться. Светлана дивно поругалась с матерью, поссорилась с Иваном по поводу того, что он собирался взять подработку для съема квартиры сестричке, которая всё-таки перевелась в Москву.

– Да, я не белая и пушистая, а чешуйчатая и зелёная! – бормотала Светлана, орудуя тушью для ресниц и поглядывая на блузку болотного оттенка. – Прям по теме!

Вот бывает такое, встал человек не с той ноги, да так и идёт. И если ещё и характер у такого человека подходящий, то попадаться ему на пути, не важно, под какую именно ногу, просто небезопасно.

Первой это оценила Ираида из подъезда, где Ленка живёт. Нет, сама Света её не трогала, оно само приползло и начало цепляться к Касе.

– Чего это ещё удумали, на собаку ботинки одевать! Ишь ты…

Собственно, на этом её выступления и закончились, дальше она только рот разевала. Молча.

Кася и Блэк сидели рядом и восхищенно внимали речам хозяйки. Даже мимопробегающий Добби притормозил и заслушался, о чём быстро пожалел, упустив один из объектов игры.

Потом, приехала Света в офис, и как назло, ей принесли на проверку отчет о проведенной работе. Света начала читать и временное облегчение, наступившее после Ираиды, растаяло, как снег в мае.

– Люба, кто это делал? – Светлана непонимающе подняла глаза на коллегу.

– Роза.

– Кто?

– Ну, Роза. Ээээ, нам её перевели, потому что надеются, что мы её подтянем.

– Куда это можно подтянуть? Она же вообще ничего не соображает в том, чем занимается!

– Да, мы все уже в курсе. Поэтому тебе на проверку и принесли. Её дядя утверждает, что мы придираемся. Ты одна ещё не придиралась, то есть не проверяла. Так что твоя очередь!

– А дядя у нас кто? – уточнила Света тоном министра-администратора из фильма «Обыкновенное Чудо».

– Дядя у нас начальник отдела, – отчиталась Люба.

– Так пусть себе и берёт свою донну Розу.

– Не может. Он же начальник программистов. Ну, сисадмин всея корпорации – Артём Михалыч. А если Розочку взять туда, не только мы работать не будем, половину Москвы накроет! Она потыркает маникюром в кнопочки и наобум создаст какой-нибудь страшный компьютерный вирус.

Света тоскливо покосилась на отчёт. – Люба, скажи мне честно, мы всё испробовали, чтобы от неё избавиться?

– Ну, разве что средства физического воздействия ещё не применяли! Понимаешь, по слухам девушка приехала, чтобы выгодно выйти замуж. Поэтому никаких усилий для того, чтобы хоть чуточку вникнуть, она не прикладывает. Зачем? Ведь завтра она встретит принца, и он избавит её от нашей рутины.

– Ты какого-нибудь свободного принца знаешь? – уточнила Света.

– Нууу, разве что Джорджа, сына принца Уильяма, но он маленький ещё. Розочка его не заинтересует.

– Понятно. Ладно, пойдём другим путём! Зелёным и чёшуйчатым! – Света хмыкнула. – Пойду-ка пообщаюсь с девушкой.

– Ааа, может, её сюда вызвать? – опасливо покосилась на Свету коллега.

– Не стоит. Посмотрю цветочек наш ненаглядный в среде обитания, так сказать… – Света брезгливо, двумя пальцами, словно грязную тряпку, прихватила отчёт и направилась к огромному помещению, оборудованному перегородками, где трудились рядовые сотрудники их департамента.

До обеденного перерыва было ещё далеко, но Розочка, сочтя, что, выполнив непосильный труд по выписыванию показателей в отчет, имеет полное право отдохнуть, занималась благоустройством собственных ресниц. Изящно завивавшиеся вверх длиннющие ресницы, кое-где склеенные тушью, она разделяла обычной иглой. Света только вздохнула. На её взгляд, ни один макияж, даже нанесённый с учетом охоты на принцев, не стоит такого близкого соседства глаза и иглы. Роза вполголоса оповещала соседок о том, что гидра сейчас проверит отчёт и наверняка нагрузит её новой работой, а она и так очень устала, прямо-таки изнемогла от трудов непосильных. Соседки гидру-Светлану Владимировну заметившие чуть раньше, благоразумно развернулись к собственным рабочим местам, а Розочка, закончив макияж глаз, и убрав иглу в специальный кармашек косметички, приступила к губам.

– Роза? – Света с благодарностью вспомнила сегодняшнее утро, которое наградило её таким подходящим «гидринным» настроением. – Хотела вам сообщить, что у вас действительно уникальный отчет. За свою практику я ещё не встречалась с подобным совершенством. Ни одна цифра в нём не соответствует действительности.

Светины глаза сверкнули таким стальным блеском, что находящиеся рядом сотрудники непроизвольно подались в стороны. Дальнейшее пребывание Розы в общем помещении было сведено к минимуму, достаточному для того, чтобы собрать личные вещи и отправиться за страшной гидрой.

– Уволит? – перешептывались коллеги.

– Счас! Это слишком просто! – злорадно думала Светлана. Дело в том, что дядюшка Розы обладал очень сложным характером, и абсолютно бесспорным талантом к общению с компами. Даже самый мерзко, медленно и паршиво работающий агрегат, при малейшем участии в его существовании Артёма Михайловича, тут же очухивался, работал стремительно и с удовольствием. Его подчиненные шутили, что комп можно даже в розетку не включать, главное Михалычу под руки подсунуть, всё равно работать будет. Только вот личное присутствие этого самого Михалыча у компов их департамента было делом редким, очень ценным и сложнодобываемым.

– Уволить дурёху, или перевести дальше – много ума не надо, а вот сделать из неё чего-нибудь полезное, это совсем другой коленкор!

Роза, приведенная в крошечную комнатку, недоуменно огляделась.

– Сегодня поработаешь тут! Бумажки в папку пока подшей! – грозно приказала гидра – Светлана.

Всю дорогу домой она размышляла:

– Вопрос! Куда можно безвредно пристроить такую красу-девицу? Вариант заброса конкурентам для полного развала их организации, не предлагать. Дядюшка расстроится!

Поганое настроение сгущалось над головой Светочки всё сильнее. Даже Ираида, загодя увидав утреннюю скандалисту, спаслась бегством за тощую березу и делала вид, что её там не наблюдается!

Вернулась домой, выгуляла собак, выяснила, что Ваня опять задерживается. И пришла в такое расположение духа, что Блэк потихоньку принялся задвигаться под кровать, а Кася юркнула на лоджию и, открыв зубами задвижку, рванула за помощью.

– Кась, ты чего? Кася! Что случилось-то? – Алёна увидала смешную собаку, кружащую с самым озабоченным видом.

– Рыжика спроси, он объяснит! – посоветовал Лёха.

– Рыжинька, что она говорит? И почему ты так долго не говоришь? Уже целых полчаса?

– Айка не велелааа. А я толико спел маинькому. Ему пондравилося, он так весело мяукал! А Айка выгинала и рыкнула не петь! И не говорять. И вообсще молчать, пока не спиросят. Вот я и молчаал.

– Как будто затычку из бочки достали! – прошептал Павел, в восхищении внимавший этому словесному потоку.

– Только заткнуть обратно потом очень трудно! – посетовал Урс. – Кась, объясни ты этому болтуну, что у вас там случилось!

Кася залаяла, зафыркала, покрутила головой, показывая, что всё ой-ой как нехорошо.

– Она говоряит, что её самая лучишая в мире хозяйка оченно зляется и готова висех покусякать. Блэк спряталься под кроватью, но весь туда не помещиается. А она пирятаться не хочиет, а хочиет помочь хозяйке, потому чито она оченно зляется и готова висех покусякать! – монотонно забубнил Рыжик.

Павел прикрыл глаза рукой. – И ведь я не сплю! – простонал он.

– Однозначно! – Матильда успокаивающе подлила сыну чаю и похлопала по руке. – Ничего-ничего. Раньше и женщин за людей не считали, а вон как всё изменилось.

– Мам… Утешение так себе! – пробормотал Павел, представляя себе далёкое будущее и кинолого-фелино-нестическое движение за равные с человеком права.

– Не боись, они нас слишком для этого любят! – Матильда иногда это умела – немного угадывать мысли близких и любимых.

– Опять семейная телепатия? – хмыкнул Павел и снова прислушался к беседе Рыжика, Алёны и Марины Сергеевны.

– Да, она последнее время раздраженная, как гюрза в жаркую погоду. Людмила опять цепляется, да и матушка Вани активизировалась. Дочь всё-таки перевела в Москву учиться, а та постоянно ноет, что ей в общаге плохо-плохо и она ж девочка домаааашняя. Рыдает, цепляется за брата и пищит, что мать денег не присылает. Вот Ваня и собрался брать подработку, чтобы ей квартиру снимать. Привычка-то вторая натура. Так что со Светой они знатно поругались. Короче, полагаю, пора сходить к Свете в гости. Ну, или пригласить её к нам, а то она пока с Рыжиком не знакома, – говорила Марина Сергеевна.

– Шокотерапия? – хладнокровно подняла бровь Алёна.

– Именно так. Кася, погоди, не прыгай. Сейчас письмо хозяйке отнесешь, – Марина Сергеевна написала несколько слов с просьбой прийти и отдала бумажку обрадованной Касе.

– Единственная в мире почтово – скоростная собака! – сказал Лёха вслед образовавшемуся за Касей вихорьку.

Светлана пришла вместе с Касей, Блэком и собственным поганым настроением, которое никуда не делось, но было забито в самый дальний угол.

– Как дела, я думаю, можно не спрашивать, потому что над тобой только что молнии не блещут! – поприветствовала Марина внучку. – Мы собрались по одному очень любопытному поводу. Хотим тебе кое-кого представить.

– Хоть кому-то представить, как положено! – пробормотал Павел, ещё не полностью переживший прошлую ночь.

– И кого же? У нас новый зверь?

– Вот. Мой кот Рыжик! – Лёха поставил на стол Рыжика и вовремя убрал из-под него свою тарелку.

– Поздравляю! – хмуро кивнула Света. – Только я его уже видела.

– Да, но не слышала… – хмыкнул Павел. – Мноооого потеряла. Ну, ничего, наверстаешь…

– Здрасите! – жизнерадостно поприветствовал её Рыжик.

– Здрасссссс… – машинально откликнулась Света. Уже на середине слова она уловила, что это как-то неправильно и уставилась на кота. Тот молча рассматривал её.

Кася внимательно оглядывала обоих участников замерших на полпути переговоров и, не выдержав, тявкнула.

– Она говоряет, чтобы я тебе перевел! – начал Рыжик. – Говоряет, чито тебя оченно любит и ты самая-самая лучишая. Ой! Ну, чито ты сердишься, Кася. Ну, забыл. Самая-самая-пресамая! Вот!

Света молча посмотрела на Касю, потом снова на Рыжика и медленно-медленно опустилась на стул.

– А с другой стороны, может, так как у меня получилось, и лучше было… – пожал плечами Павел. – По крайней мере, креативненько! Не факт, что я пережил бы такой шок, если даже кремень-Света, так реагирует.

Света несколько раз пыталась заговорить, вышло с четвёртой попытки, зато потом вопросы посыпались градом.

Она забыла про сложности с матерью, ссору с Ваней, проблемы на работе. Только глазами сверкала пораженно.

– Не видела бы сама, ни за что бы не поверила. Класс какой! Ну, какой же класс! Вот я дура-то! И чего там сижу, злюсь. Всего-то к вам надо прийти. От вас же любые проблемы сбегают. Потому как в таком дурдоме ни одна порядочная проблема не выдержит!

– Как тараканы, да? – уточнил Рыжик.

– Да, именно! Вот посижу с вами ещё немножко, с котиком поболтаю… может, даже соображу, куда мне Розу девать.

– В вазу, как куда? – удивился Лёха. – Ну, или как Алёна – в ведро, то есть в вёдра!

– Она туда не влезет. Роза – это неописуема красивая и такая же тупая девица, – Светлана вдруг осознала, что может воспринимать вопрос с юмором и это здорово помогало – Правда, хладнокровная, как чёрная мамба. И принца ищет.

– Наборчик однако… – понимающе протянул Павел.

– Не то слово! – Света гладила Рыжика и Касю, краем уха прислушиваясь к Касиному пофыркиванию. Теперь-то она точно знала, что это означает! – Уволить не могу – дядя у неё крутая сыроежка. Перевести в другой отдел – не хотелось бы терять рычаг давления на дядю. Короче, такая противная деваха, прямо как мышь!

– А моя мама говоряет, чито ни одна мышь не пилоха. То есть лишиней не бывааает. Гиде-нибудь да пиригодится! – пискнул Рыжик. – Хоть ловить, хоть лопать, хоть охотиться!

Света сфокусировалась на котике и торжественно объявила:

– Устами котейца глаголет истина! Меня осенило!

На следующий день она обрадовала своё руководство необычной идеей:

– Вот есть клиент-крупнейший завод, и там у них деньги увели. Много и кто-то из своих. У нас в выездной команде по розыску украденных средств есть аудитор – высшей пробы, блестящий специалист, а выглядит она, как домохозяйка на пенсии. Там же имеется юрист-договорник – Егор, ну вы сами знаете… Больше всего похож на студента-второгодника. Да, ему тридцать пять, и он работал финансовым экспертом в полиции, но не представителен ни разу. И им сначала приходится доказывать, что они профи. Люди-то по одёжке встречают. А вот Роза как раз и может быть нашей «одёжкой» и, заодно, катализатором. При виде этой девушки реагируют все. Мужчины заинтересованно, женщины раздраженно. Так что нам полезно.

– Сунуть палку в муравейник? – начальство заинтересовалось.

– Именно так. И дать специалистам возможность видеть изнанку организации и спокойно работать.

– А у неё хладнокровия-то хватит?

– Оооо, вот этого в избытке! – уверенно ответила Света. – Поверьте мне! Девушка, которая может править макияж на глазах с помощью иглы, хладнокровнее Штирлица, за которым волочится парашют, пребывающего на беседу с Борманом!

Алёна с недоумением смотрела на совершенно гигантскую шоколадку.

– Свет, это чего? – сестра держала её на вытянутых руках с абсолютно серьёзным видом.

– Как что? Я тебе шоколадку проспорила. Помнишь, мы в детстве поругались, когда ты говорила, что говорящие коты бывают…

– Я-то помню, не знала, что помнишь ты…

– Ну и дура! Всегда ты меня недооценивала, – фыркнула грубая Светлана. – Чего ты смотришь как полный челнок зайцев на деда Мазая?

– Я тебя люблю! – Алёна взяла увесистую шоколадищу и обняла сестру.

– Сразу всё не лопай, Стёпка тебе за это спасибо не скажет, – проворчала очень польщенная Светлана.

– Да где же ты взяла такую огромную плитку?

– Специально искала, – хмыкнула Светка. – Проигрыш-то с процентами получается. И да… Я тебя тоже.

Она ехала на работу в расчудесном расположении духа. Даже напевала что-то, а когда пришла в свой кабинет, обнаружила на столе роскошный букет роз с карточкой, на которой было написано: «С благодарностью от коллектива за разминирование цветника».

Алёна отправилась в кухню и обрадовала дам своим выигрышем. – Кофий с шоколадом не желаем?

– Желаем, желаем… – согласились обе, вглядываясь в нежно-зеленоватый лист миллиметровки, на котором уже располагалось несколько линий.

– Ээээ, и кому нынче правим жизненные ориентиры? – осторожно поинтересовалась Алёна.

– Ванечке. Точнее не столько ему, сколько его сестричке и матушке. Ну, матушка у себя в школе руководит, сюда благоразумно не собирается, а вот девонька Юлечка из рода пиявок обыкновенных немедицинских напрягает семейную жизнь Светы. Непорядок! Света и так ещё не совсем научилась держать темперамент под контролем, а с этим несчастным братцем-кроликом, и вовсе в разнос пойдёт. Жалко их, – вздохнула Марина Сергеевна. – Хорошая пара, только мешать им не надо. А это значить, что мы должны дезактивировать тех, кто мешает.

Матильда кивала, что-то черкала в листе, прилагавшемся к миллиметровке, а потом подняла глаза на невестку.

– Алёнушка, надо бы Мяуну сообщить, что нашелся котёнок.

– Матильда Романовна, а они его себе не затребуют? – засомневалась Алёна. – Лёха нипочём не согласится, да и мы его уже полюбили.

– Не думаю… – хитро улыбалась Матильда. – Насколько я поняла, Мяун привык в своей семье верховодить и уж точнее не потерпит у себя дома другого кота.

– Так Рыжик же малыш! – удивилась Алёна.

– Малыш сейчас, а потом-то подрастёт. Мяун стратег, продумывает ходы далеко вперёд.

– Вы так о нём говорите, словно он… Ну, не знаю… Что-то вроде кардинала Ришелье.

– Это потому, что я ним общалась. Поговоришь ты и сама увидишь. Позвони Ане. Ты с ней последнее время часто перезваниваешься, так что это будет уместно.

Именно этот разговор и стал причиной телефонного звонка, раздавшегося в квартире на другой стороне парка, где и проживал обыкновенный говорящий кот Мяун.

– Ой, Алёнушка, привет! – обрадовалась Аня, которая только что была выгнана в кухню собственной мамой, с требованием немедленно поесть, попить, поспать, хоть на люстре повисеть вниз головой, короче, не мешать бабушке насладиться общением с дитятком ненаглядным внученькой Настенькой! – Как дела?

– Отлично! А у вас? – получив заверения в общем благополучии, Алёна несколько призадумалась, а потом, припомнив, что Аня-то со своим котом знакома и не удивится странному сообщению, выпалила: – Ты не могла бы передать Мяуну, что говорящий котёнок найден и живёт у нас!

Тишина в динамиках смартфона показалась оглушительной.

– А может, Матильде показалось? И кот у них обычный, и она, бедняжка, сейчас раздумывает, как вызывается скорая психиатрическая помощь? – перепугалась Алёна.

– Ээээ, ты сейчас что-то такое сказала… Ты не могла бы повторить? – Аня одним прыжком добралась до Мяуна, безмятежно спящего после утомительного ночного сочувствия Анечке и себе любимому из-за беспокойного человеческого дитятки, сдёрнула с подушки кота, который ничегошеньки не успел сообразить, шмякнула его в кресло и сунула под нос смартфон, включенный на громкую связь.

– Ань, если мы что-то не так поняли, и у тебя кот обычный, я официально от всего отопрусь! Скажу, что пошутила. Шутка такая, понимаешь?

– Алёна, у меня есть говорящий кот! – торжественно произнесла Аня. – Что ты только что сказала про котёнка?

Алёна облегченно выдохнула. – Я сказала, что у нас находится говорящий рыжий котик. Очень оригинально названный Рыжиком. Говорит по-русски, связно и разумно. А ещё говорит, что он шел в парк за воронами. Они переговаривались о взрослом коте, который ищет говорящего котёнка.

Мяун, совершенно ошалевший после столь неожиданного пробуждения, только глазами хлопал, а потом взвыл:

– Урааааааа! Заработало!!! Нашёлся!!!

– Ты с ума сошел! Ты чего вопишь? Разбудишь Настю! – шикнула на него Аня. Кот морду прикрыл лапой и из-под неё раздалось сдавленное, но ликующее:

– Ну, так урррряяяя же!

– Вот, это мой кот так радуется, – нервно рассмеялась Аня. Мяун упорно затеребил Анин рукав толстой лапой.

Аня отмахнулась, слушала то, что говорила Алёна.

– Котёнок бежал за воронами, но не успел, потерялся, влез на дерево, хотел дом найти, чудачок. Потом не смог слезть с дерева и начал звать на помощь. И его нашел племянник моего мужа, он с нами живёт. Принёс домой. Так что Рыжик – его котик.

Мяун скорбно опустил лапу и понурился.

– Но он очень бы хотел увидеться с соплеменниками, познакомиться! Может, и твоим это будет интересно. Он смешной такой. На вид – взрослый, годовалый рыжий кот. А так, наверное, ещё пяти лет нету.

Мяун воспрял. Его мозг работал со скоростью сверхмощного компьютера.

– Так… Котик говорящий имеется – это плюс! Имеется, но не у нас – это минус! Пусть не у нас, зато у очень приличных людей – это плюс. Да ещё и как на заказ подобранный – ещё плюс. Рыжий опять же – ещё плюсик. Не рыжие говорящие тоже бывают, говорят, но не знаю, не знаю… По-моему, это как-то некомильфо! – отвлёкся от калькуляции Мяун. – Малуше я бы такого мужа не выбрал.

– Можно, да? Точно не помешаем? – пока кот размышлял о расцветке шерсти у говорящих котиков, Аня, оказывается, уже договорилась о визите. – Мяун! Мяууун! Ты спишь, что ли? Алёна нас пригласила к ним сейчас в гости приехать и очень удачно, кстати, потому что мама пока с Настей побудет. Ты поедешь?

– Чего ты глупости спрашиваешь? И Ваську зови, ей тоже надо посмотреть на кандидата.

– А Малуша?

– Да вот ещё! Рано ей на котов смотреть! Удумала! – тут же оскорбился Мяун, – Надо ещё посмотреть, что за кот. А, может и не говорящий он вовсе, а так… Подделывается. Уточнить, здоровый ли… И прилично ли воспитан? Да и вообще!

Чем больше Мяун размышлял про это «вообще» тем меньше ему нравился Рыжик. К моменту входа в квартиру Звонниковых, Мяун уже был уверен, что это какой-то подлый самозванец, который решил втереться к нему в доверие.

Аня, с трудом переставила через порог переноску с котом и кошечкой, и тут же увидела наивную рыжую мордашку явно молодого котика, сидящего на руках у Алёны.

– Рыжик?

– Здрасите! – застенчиво пискнул кот, обращаясь к Ане.

– Аня! Выпусти меня немедленно! – Мяун страшно оскорбился. В самом-то деле, ну, что такое? Он, как последний кошак, заперт в пластиковой коробке, а она там с незнакомыми самозванцами болтает!

– Ой, прости, сейчас, – дверца переноски распахнулась, будто по ней изнутри торпеда ударила.

Мяун вышел с таким достоинством, словно, за ним волочился не хвост, а как минимум пара королевских мантий.

– Добрый день! – вежливо поприветствовал он собравшихся. – С кем я не знаком, разрешите представиться. Меня зовут Мяун. Прошу прощения за моё молчание в прошлый раз. Я счёл, что в тот момент это было неуместно.

Рыжик был восхищен. Он первый раз в жизни видел говорящего кота, да ещё какого!

– Ой, дяденька! Какой ты…

Мяун поднял на мелкого грубияна недобро прищуренные глаза и только хотел было высказать, что именно он думает о невоспитанных котятах, не знающих даже, что начала здороваться надо, но мимо прошла Василина, и доброжелательно мурлыкнула.

– Здравствуйте, я – Василина, жена Мяуна.

– Ой, тётенька. И вы тоже говоряете! И какая красиваяяя!

Если бы Мяун мог кусать взглядом, на шкурке Рыжика целого места бы не осталось.

– Я так и думал. Здороваться он не умеет, зато комплименты раздаёт! Неее, такой прррроходимец Малуше не подходит! – зловеще распушался Мяун, лихорадочно обдумывая, как бы морально потоптаться на Рыжике.

Аня сразу заметила тревожные признаки. – Злится и сильно, – сообразила она.

В прихожей повисло неловкое молчание.

Урс, наблюдавший встречу, ухмыльнулся.

– Ну, что, нашел котика, да не рад?

– Да с чего ты взял, что я такого искал? – огрызнулся Мяун. – Этот какой-то…

– Я вам не нрааавилюся? – пискнул Рыжик, тут же съёживаясь на руках Алёны. В этом доме его любили, хвалили, гладили, не ругали даже за разбитую вазу или громкие подпевания детской песенке про облака, которые белогривые лошадки. Он так надеялся, что сможет подружится со старшим котом из своей породы, и вдруг… Вдруг словно оказался в своём старом доме, где никому не был нужен, и только раздражал. – Ой, я висё не так сказаль, да? Я пока не так висё говоряяю, то есть говорююю. Мама меня била, есили я говорял, то есть говорил, и у меня ещё не так хорошо получаииться.

Мяун гневно повернулся к котику, и… Вспомнил себя. Его-то мама, в честь которой и была названа Малуша, сына обожала. Всю жизнь только о нём и заботилась, любила, хвалила, вылизывала, подталкивала к телевизору слушать умные передачи, уступала место на коленях их хозяйки, чтобы он мог с ней побеседовать. Он знал, что это великая, величайшая редкость, знал, и поэтому не позволял себе заводить романы с обычными кошками, которые могли иметь котят. Он-то полукровка. Его котята от простой кошки говорить бы не могли, зато были обречены на долгое взросление, когда о них уже никто не будет заботиться. Ведь обычные кошки редко терпят своих детей рядом много лет. Вот, видно, как мать этого бедняги.

– Не расстраивайся, – мягко сказал Мяун. – Ты хорошо говоришь. А будешь говорить ещё лучше. Я хотел сказать, что ты ещё совсем маленький. Сколько тебе?

Аня с облегчением выдохнула. Алёна опустила Рыжика перед огромным красавцем-Мяуном, и котик смешно заторопился к гостям, очень надеясь, что всё-таки им понравится.

– Ой, я же всипомнил! Я ж поздравиться забыл! То есть поздороваться! – вдруг сообразил Рыжик, и расстроено опустил голову.

– Ну, вспомнил же! – успокоил его кот. – Расскажи о себе.

Чем дольше Мяун слушал, тем мягче становился его взгляд. Василина так и вовсе полизала котику ухо, чтобы не огорчался.

– Ладно, не переживай. Ты очень хороший говорящий котёнок. Правильный и настоящий. Я как раз такого искал! – утешил Рыжика Мяун.

– Как хорошо! А то я так бояльсяяя! – Рыжик смутился, когда Мяун покровительственно лизнул его в лоб.

– Уважаемые говорящие коты! Если собеседование закончено, может быть, вы пройдёте для трапезы? – Матильда торжественно пригласила к столу хвостатое общество.

Коты с достоинством отправились за ней, а Рыжик тихонько спросил.

– А чито такое эта тряпеза? Для чего мы идём?

– Эх ты, темнота! – хотел сказать Мяун, но покосился на наивную и доверчивую мордашку Рыжика, на мягко кивнувшую Ваську и пояснил: – Еда. Это просто еда, угощение.

– Нррявится мне такая трряпеза! – развеселился котик и со всех лап кинулся в вперёд.

– Ну, как? – ухмыльнулся Урс. – Ты, вроде, сменил гнев на милость.

– Пойдёт! – кивнул Мяун.

– Заберёшь у нас эту болтушку? – поинтересовался Урс.

– Пока и не подумаю! – с достоинством ответил Мяун. – Кто-то же должен на вас положительно влиять!

Урс с сомнением хмыкнул, но решил тему не развивать. – Да, я ещё не поблагодарил тебя за то, что ты нашел Айку!

К счастью, он не обратил внимания, как зафыркала Василина, отлично знавшая, кто именно нашел псицу из породы хранителей.

– Потом поблагодаришь, – великодушно заявил Мяун. – У меня свой интерес. Мне нужен щенок из вашей породы для дочки.

– Ничего себе! – восхищенно возмутился Урс. Так он и знал, что какой-то подвох в этом имеется. – Ну, у тебя и запросы!

– А что? Есть ты, есть Аечка-умничка. Вы оба молоды, полны сил. Почему я не могу рассчитывать, что у вас будут дети? А ваши дети, насколько я знаю, довольно-таки быстро осознают свою цель жизни – это у вас защита хозяина. И дальше всё зависит от того, какой хозяин… Так?

– Так, – понурился Урс.

– А у нас будет самый лучший хозяин, то есть хозяйка! Дочка! – Мяун повёл головой одновременно указывая и на Аню, и на Василину, уже запрыгнувшую ей на колени. – И чего тебя смутило?

Урс поразмыслил… Если рассуждать так, как излагает этот кот, то всё очень даже правильно, и разумно. Одно не так!

– Нуууу, эээээ, как бы…

– Чего ты блеешь, словно ты не пёс, а баран? И, кстати, где Айка?

– С малышом! – с готовностью отчитался Урс.

– Она с тобой вообще-то хоть общается? – прищурился Мяун.

– Конечно! Мы даже разговариваем иногда, когда Стёпа спит, – горделиво кивнул Урс и приостановился, потому что кот закашлялся от насмешливого фырканья.

– Я всё понял! Судя по тому, как много спит наша Настя, ты успеваешь сказать Айке, что тебя зовут Урс и тебе двадцать лет! Я угадал?

Урс рассердился. Во-первых, потому, что проклятый кот так быстро отыскал его самое больное место, а во-вторых, ну, не признаваться же в этом!

Мяун абсолютно не обратил внимание на явные признаки гнева пса, зато хмыкнул:

– Да не кипятись ты. Псица занята детенышем. Пока просто оказывайся рядом, а дальше мудрый дядя – Мяун подумает, как решить твою проблему!

– Проклятый кот! – Урс злился, пыхтел и никак не мог перевести дух. Ровно до того момента, пока изящная Василина не шепнула ему тихонько на ухо:

– Он тебя просто дразнит, кстати, сам он тоже далеко не сразу смог добиться моего внимания. Не переживай. Ты обязательно понравишься Аечке!

Людмила таяла над Стёпой. Ей самой всегда страшно хотелось сына, а получились две дочки и обе какие-то… Ну, не идеальные! А вот внук!

– Будет самым-самым! – она уже начала узнавать, на какие развивающие занятия можно отдавать малышей и с какого возраста. – Буду водить его на плаванье, теннис, английский, французский, шахматы и рисование! – планировала она по дороге к Алёне. Приехала, только руки вымыла и зашла в детскую, чтобы насладиться общением со Стёпочкой, как обнаружила громадную псину! В детской!

– А ну пошла отсюда вон! Пшла!

– Мама, что случилось? – Алёна вбежала на крик и увидела мать, которая орала на Айку.

– Ты что, совсем с ума сошла? Как ты посмела запустить в детскую это!

– Мама, эта собака – лучшая нянька.

– Ты дура! Убери её отсюда! Немедленно убери!

– Так! И что здесь происходит? – Марина Сергеевна отодвинула с дороги Алёну и грозно посмотрела на Людмилу.

– Мама! Ну, хоть ты ей скажи, что нельзя, чтобы в одной комнате с грудным ребенком была какая-то псина!

– А что? – безмятежно уточнила Марина.

Перечень жутких последствий прервался плачем перепуганного криком Степашки.

Алёна забрала сына из кроватки и вышла из комнаты, в сопровождении Аечки.

– Вот ты посмотри! Так и тянется за ребенком. Да она его загрызёт и всё! А кошки задушат! А глисты, а аллергия, а вирусы?!

– Тебе всё это как-то не помешало вырасти абсолютно здоровым, по крайней мере, физически, человеком, – грустно сказала Марина. – Ты грудная была, а мы жили в доме на Севере. И у нас была прекрасная лайка. Она стерегла тебя лучше всякой няни. Будила меня при первом же твоём писке, утешала и смешила тебя, как только ты немного подросла. И ты росла без загрызов, удушений, аллергий и вирусов, а глистогонное полезно время от времени принимать и людям, и собакам.

– Мама! Ты что? – Людмила и представить себе не могла, что подвергалась в детстве таким опасностям. – Ты подпускала ко мне собаку?

– По твоему тону можно решить, что это был крокодил.

– Странно, что я выжила.

– Да, действительно… И ведь это ничего, что вирусов общих у нас практически нет, бешенство разве что, а аллергия как раз и развивается чаще там, где животных нет. От стерильности. И да, милая… Ещё раз здесь визг устроишь, больше в гости не придёшь! Поняла?

Людмила только рот закрыла. Аж зубами щёлкнула. Отлично она знала такой мамин взгляд. Говорили, что мама когда-то от волков отстреливалась, и Люда, будучи подростком, попросила показать, как она стреляет, сомневалась она в той истории. Мама и показала. От выстрелов из фиговенькой пневматики, все десять консервных банок, установленных на приличном расстоянии, укатились в траву. Компания подростков, перед которыми Люда хотела пофорсить, словно ошалелые пялились на то место, где были мишени, а Люда глянула на маму и уже не могла отвести взгляд. Глаза прищурены, лицо стало серьёзным и словно окаменело. Палец на курке, небольшой нажим, и очередная банка, едва заметная в густой траве, с коротким бряканьем падает. И про волков сразу поверилось, и про мишку белого, которого мама прогнала.

Такой взгляд означал, что последняя черта ооочччень близко. Переходить не рекомендуется!

– Я – бабушка! Я имею право на то, чтобы участвовать в жизни внука! – очень трудно остановиться на полном скаку. У Людмилы это и не получилось.

– Можешь у Степашкиной второй бабушки проконсультироваться, – холодно улыбнулась ей Марина. – Она адвокат высочайшей категории. Она тебе и про права, и про всё остальное популярно расскажет! Но про животных в этом доме даже рот не открывай!

Людмила была вынуждена смолчать. Зато, когда домой пришла, кинулась штудировать интернет, и была ошарашена.

– Да ладно? В США около тридцати лет проводились исследования и установили, что многие дети избавлялись от аллергии, если им заводили животных? И чем больше животных было, тем меньше становилось аллергических проявлений? Враньё! Не верю!

Почитала статьи аллергологов и приуныла. Козырь распался прямо в руках.

Зато она нарыла несколько заметок, где собаки нападали на детей. – Воооо! Вот этим-то я и буду оперировать. Вот они аргументы! – Люда потрясла перед лицом мужа распечатанными листами.

– Люд, ты бы лучше посмотрела, какие люди этих собак заводили. Вон же… Одну били цепями. Били взрослые, а когда хлестнула девочка – дочка хозяев, собака на неё кинулась.

– Но кинулась же!

– Так они ж её морально и физически сколько уродовали? Люди на людей чаще нападают! Гораздо! Люд, не лезь к Алёне. Она сама знает, что делает. А их новую собаку не знаю, а вот Урс…

– Этот Урс у нас дочь отнял! – завелась Людмила и умчалась на кухню, греметь сковородками и кастрюлями.

– А, по-моему, он её спас! – негромко сказал Алёнин отец. – Жаль, что у меня не хватило духа сделать это раньше! Не было бы Урса, сидела бы забитая серая Алёна у себя в комнате, прислугой работала бы Светке. Ни мужа не было бы, ни Стёпки. Да и Света так и оставалась бы ядовитой и вредной особой! Нееее, на мой взгляд, мы Урсу очень обязаны.

– Я не слышу и слышать не желаю, что ты там бухтишь! – крикнула из кухни его супруга.

Зато собственное мнение она решила высказать громко. Дождалась, пока матери дома не будет, и пришла в гости к Алёне. Но опять ей не повезло. Дома оказалась Света. На попытку потрясти у лица Алёны статейками из интернета, Светка, с нежной улыбкой и очень тихо, велела младшей сестре с ребенком свалить подальше и все двери по пути закрыть поплотнее. Для звукоизоляции.

– Нефиг Стёпашке такое слушать! – аргументировала она. А потом, когда сестра унесла племянника, с наслаждением выпустила пар в нужном направлении.

– Ещё раз услышу подобные глупости – вообще не позволю Стёпку тебе показывать. Ты его плохому научишь! – рявкнула в завершении скандала Светка. – Не хватало ещё! У меня один племянник всего-навсего, а ты над ним изгаляешься!

– Да я ему слова не сказала! – опешила Людмила.

– Не хватало ещё! Ты пытаешься лишить его личного телохранителя.

Людмила была в гневе, но отступать не собиралась. Сделала вид, что смирилась. Хмуро косилась на собак, чуть зубами не скрежетала на рыжего котищу, белую и серую кошку. Но молчала. Пока.

Снежок присыпал все деревья. Аллеи парка стали казаться на диво чистыми и праздничными. Небольшой морозец и свежий воздух, делали прогулки с ребенком сплошным удовольствием.

– Алёна! Я вырастила двух дочек! У тебя есть какая-то совесть? Ты мне что, ребенка не доверяешь? – Людмила очень болезненно стала относиться к тому, что вторая бабушка живёт около внука постоянно и всё время имеет к нему доступ. А она? Как только приходит, прямо-таки делегация её сопровождает. Два пса, кошки… Мать далеко не отходит, и Алёна крутится. А ещё и Светка постоянно заглядывает, если не на работе.

Ей и в голову не приходило, что это всё – последствия её скандального поведения. Светлана специально вызвала на разговор бабушку и Матильду.

– Мне категорически это не нравится. Ну, понятно, что у неё другое мнение, но зачем над малышом-то вопить? Зачем Ленку кормящую доводить? Если пропадёт у неё молоко, что Стёпке от этого хорошо будет, что ли? Как хотите, но надо контролировать, чтобы она не орала над этими двумя! – Света мотнула головой в сторону детской.

Коллектив и контролировал. Дружно и неотвязно.

Людмила как раз поднакопила аргументы для решающего скандала с младшей дочкой, но чувствовала, что запал не тот…

– Не хочется ругаться. Не хочется, а надо! Люда, надо! Ради внука! – уговаривала себя Людмила. – Ладно, постараюсь выйти с ним погулять, там все аргументы припомню, потренируюсь, и приду как раз поговорю! – она нехорошо покосилась на Айку, изображавшую неподвижную статую собаки у детской кроватки.

Алёна взгляд уловила и только зубы сжала. Если бы не Стёпка, ей уже не потребовались бы никакие защитные бастионы в виде старшей сестры или защита бабули. Сама бы справилась! Только Степашка, как любой ребенок, растущий в атмосфере любви и спокойствия, напряженных и скандальных разговоров боялся и сразу начинал поскуливать, а потом уже взвывал на полную громкость, возражая против такого безобразия!

– Алёна! Ну, имей ты совесть. Что, я не имею право с ребенком на улице пройтись? – гнула свою линию Людмила.

– Мам, да давай вместе!

– А я не хочу с тобой! Я, может, устала от тебя и твоей псарни. Хочу с малышом побыть без этого надзора! – она кивнула на Айку и Урса.

Алёне не хотелось отпускать маму одну со Степашкой, но Людмила вдруг заморгала, всхлипнула, и дочь не выдержала.

– Ну, в самом-то деле, что уж я. Не любит она собак – бывает. Но Стёпку-то любит. Очень. Ничего страшного. Вон, гуляют многие бабушки с внуками. И Матильда постоянно ходит, и моя бабуля.

Алёна проводила маму с коляской к лифту и остановила Айку.

– Подожди, пусть погуляет, успокоится, воздухом подышит. Глядишь, и ей и нам спокойнее будет. Ну, что мне делать-то она же моя мама. Понимаешь?

– Я понимаю, только мне как раз неспокойно… – Айка покрутилась у двери и замерла, словно к чему-то прислушиваясь.

Людмила шла с коляской, в которой посапывал румяный Стёпка, и радовалась.

– Ну, наконец-то! А то, прямо не подойди к родному внуку. Словно, я не бабушка, а чужая тётка! И псарня эта поганая под ногами!

Она начала прокручивать в голове планируемый разговор с дочерью, сама того не замечая, что сверкающий вокруг белый, чистый и лёгкий снежок, свежий воздух и даже обожаемый внучок – будущий гений и вундеркинд, становятся какими-то не сильно важными. Главное это они – её доводы. Доводы, сверкающие стальным блеском, отточенные многократными репетициями и заряженные крайним раздражением.

– А потом я ей скажу… – Люда в тот момент видела перед собой Лену. Тихую, серую, неинтересную девочку, так разочаровавшую её в детстве, так обидевшую уходом из дома, замужеством, и всем прочим. А главное, оскорбившую её этим проклятым псом, да и остальными дурацкими тварями.

– И ведь даже собственного сыночка не жалко. Зайку маленького сладкого. Ну, ничего, Стёпочка, бабушка Люда тебя спасёт! Я-то сумею защитить кровиночку!

Звонок смартфона отвлёк будущую защитницу подрастающего поколения, она достала гаджет и начала многословно жаловаться на дочку своей приятельнице, поглядывая на парковый пруд, появившийся в поле зрения.

– Сейчас вот спустимся потихонечку, кружок обойдём и пойдём, маме твоей мозги на место вправлять! – прошептала Люда спящему малышу.

– Нет, Валечка, это я не тебе… – ворковала она в трубку. – Представляешь, Ленка совсем с ума сошла!

Айка у двери насторожилась. Чуть прислушалась к чему-то тревожному. И это чувство не становилось слабее. Нет! Оно нарастало, как волчий вой.

– Ая, ты что? – Алёна выглянула в прихожую, где Айка кидалась на дверь, царапала её и громко лаяла.

Через секунду к ней присоединился Урс, а Рыжик, вывернувшийся из-под Алёниных ног, торопливо перевёл:

– Кирчат, чито есть опасность для Стёпы! Выпусти их скорее!

Алёне от ужаса казалось, что она невыносимо долго открывает замок, что дверь открывается, словно она тяжеленная, сделана из камня и двигается едва-едва, а сама она словно в ледяной, плотной воде кошмарного сна, когда бежишь, торопишься изо всех сил, но не получается успеть!

На самом деле, дверь распахнулась моментально, сама Алёна выскочила, только успев сунуть ноги в сапоги и схватить пуховик, правда, собаки были уже далеко внизу. Нажать кнопку домофона для них было плёвым делом!

Айка неслась впереди. Уж насколько Урс сильный и мощный пёс, но её подгоняло нечто сильнее инстинкта хранителя, любви и жажды помочь. Казалось, что это её щенок там, в той синей коляске, которую, увлёкшаяся перечислением недостатков дочери, Людмила выпустила из рук на спуске к пруду. Да, спуск не крутой, но от влажности покрывшийся тонким ледком, по которому так лихо заскользили колёса синей мальчуковой колясочки.

– Нет, ты представляешь? Она мне запретила эту погань от ребенка отгонять! Я ей говорю, мол, она же загрызть может… – Людмила излагала все подробности, потирая правой рукой замерзшую левую руку, держащую у уха смартфон. А когда хотела взять правой рукой ручку коляски, то схватила только ледяную пустоту. Недоуменно оглянулась и застыла от тошнотворного ужаса.

– Нееееет!!! – она отшвырнула смартфон, вместе с пиликающей что-то своё приятельницей, в снег и кинулась за коляской, уже понимая, что ей ни за что не успеть. Ограждение у воды совсем низенькое, и Стёпу просто выкинет в ледяную воду, ещё и коляской сверху накроет. Людмила в жизни так не бегала, – Нет! Пожалуйста, нет! Только не это! Господи, только не это!

Колено, так нелепо поврежденное в прошлом году, подвело, подвернулось, и Людмила рухнула вбок на пушистый белый снег.

И очень вовремя, потому что мимо промчались, нет, пролетели, почти не касаясь земли, две крупные собаки.

Айка догнала коляску первой и намертво вцепилась в нижнюю ось, она продолжала бежать за коляской, стараясь замедлить её. Урс, чуть обогнал и начал подталкивать колясочный бок плечом, сдвигая его с обледенелой дорожки налево, в снег.

Рыдающая Людмила не верила своим глазам, увидев, что коляска с самым любимым для неё человеком на всей земле, остановилась почти у загородки, завязнув в высоком сугробе, который устроили дворники, расчищавшие аллеи.

– Стёпка! – по спуску мимо пробежала Алёна в сопровождении ротвейлера. – Степашенька!

Перепуганный малыш гудел на одной ноте, а увидев маму и знакомые собачьи морды, начал длинно всхлипывать и вздыхать, словно осознав, что ему больше абсолютно нечего бояться.

Алёна положила сына в коляску, нагнулась и обняла разом и Айку, и Урса. – Хорошие мои, родные мои! Всё, я не плачу, нет, – три языка дружно слизывали слёзы. – Ой, мама!

Алёна развернула коляску и покатила её вверх по снежку, а добравшись до рыдающей Людмилы, начала её успокаивать.

– Как же это? Откуда они тут взззяяялиииись? – всхлипывала Люда. – Они же специально! Они специально бежали. Словно понимали и будто соображали, как сдеееелаааать!

– Мам, они чуют. Помнишь, я тебе про аварию на остановке рассказывала? А сейчас Айка начала кричать и биться в дверь. Стёпка её человек, она его охраняет и чувствует, когда ему что-то угрожает. Ну, вставай. Нельзя так в снегу сидеть.

– Не верррююю! – Люда вытирала лицо рукавом, – Так не бывааааееет! Чего тебе надо?

Она сфокусировалась на Бэке, который тыкал ей что-то в руку. – Ой, смартфон…

Людмила шла, тяжело прихрамывая, по белоснежным, праздничным, чистым аллеям, судорожно вцепившись одной рукой в ручку коляски, в другой мёртвой хваткой зажав периодически звонивший гаджет. Растрёпанная, в расстёгнутом пуховике и запыхавшаяся Алёна, то нежно поглядывала на сына и гладила собак, а то с опаской смотрела на мать.

– Я ничего не понимаю. Получается, я ни-че-го не понимаю. Да?

– Выходит так… – негромко ответила Алёна.

– Как странно, – почти беззвучно прошептала Людмила.

– Ещё бы! Всю жизнь быть уверенной, что всё знает лучше всех, дрессировать под себя всю семью, кусать тех, кто хоть как-то не слушается, и оказаться самой-самой неправой! – проворчал Урс. И резко затормозил, потому что Айка, счастливая от того, что Степашка в безопасности, что они так вовремя успели и так хорошо сработали, лизнула его в край губ, а потом кокетливо проскочила вперёд.

– Не отставай, хранитель! – она помахала хвостом и запрыгала около Алёниных ног.

А дома у открытой настежь двери их встречала бдительная и отважная Тенька.

– Ну, как вы? Успели? Всё хорошо? А я вас жду-жду! Дом сторожу! Никого не впускаю и не выпускаю!

– Да мы и не собирались… – начала было Мышка.

– Как же, как же… А кто хотел пойти и посмотреть? – наябедничала Тень. – Только я всё равно не пустила! И Рыжика тоже!

– Ну и чиго ты ябииидничааааишь! – обиделся Рыжик по-кошачьи. – Я пиросто выглянуть хотель!

– Да тихо ты! А то мы кое-кого совсем с ума сведём! – рыкнул Урс, покосившись на Людмилу, которая от пережитого стресса едва ноги переставляла.

– Мам, ты посиди пока, ладно? Я Степашку быстро переодену и тебе помогу, – Алёна видела, что её мама как села на стул у входа, так и сидит, только покачивается слегка из стороны в сторону.

– Даааа… – протянула Люда. – Стой! Ты почему Стёпочку взяла, а собак тут оставила?

– Как почему? Лапы же не мытые!

– Стой! Никуда без них не ходи! Я сейчас… Как эти лапы моют? В чём их моют-то? Чтоб Стёпка без собаки не оставался! Разве ж можно лишать моего внука такого присмотра!

Урс только вздохнул. Нарисовавшаяся было перспектива улучшения его личной жизни таяла, как первый снег.

Когда семья собралась вечером дома, и об обстоятельствах прогулки узнали всё, реакция была довольно ожидаемой.

– Какое счастье, что они у нас есть! – выразила общее мнение Матильда Романовна, потихоньку вытирая взмокшие от ужаса ладони. – Какое счастье, что они успели! Как хорошо, что мы вместе!!!

Конец четвёртой книги.

Продолжение следует.