Первопроходец
Второй этап. Война Марионеток. Земля получила понятную цель, но путь к ней окажется весьма тернистым. Объединение или раскол? Победа или забвение? Егерю придётся сыграть совершенно новую для себя роль, и от его успеха будет зависеть дальнейшая судьба всей планеты.
- Aladmaxx Норм. Хотя километровая боёвка утомляет и пролистывается.
Глава 1
Я сижу в кресле, глядя как мирно посапывает Драгана, то есть делает то, в чём мне сейчас отказано, когда молчание ночи разрывает паническое пиликанье Трансивера.
А прямо перед этим перед глазами встаёт сообщение от Сопряжения:
В первую секунду в голове образуется абсолютный вакуум. Мысли разбегаются, никак не желая складываться во что-то связное и осмысленное. Непреложная, сука, Истина атаковала Уайтклэй, и Алана мертва… Два простых слова, а звучат как приговор.
Кипящая ненависть поднимается откуда-то из глубины, накрывает с головой, перехватывает горло. Следом приходит слепая ярость и жажда мести. Монолит горько пожалеет, что связалась с нами. Война так война. Я вырву её сердце голыми руками.
Пальцы сами собой выдёргивают Трансивер, на экране которого летят тревожные сообщения от Раздробленных Пульсаров.
— Бекка, — отрывисто бросаю я, увидев изображение моей заместительнице. — Код красный в Уайтклэй. Нова из Непреложной Истины. Алана мертва. Дай сводку по остальным форпостам. Всё спокойно? Где наши?
— Вижу. Так. Тай, Эрис и Соловей находятся в самом Уайтклэй. Гидеон и Шерхан во Фритауне вместе с Ваалисом. Кобальт и Базальт в Чадроне. Медея в Денби, — торопливо и чётко отзывается Девора, чьи пальцы молниеносно порхают над интерфейсом. — Шелкопряд, Аод и Джей всё ещё на задании. А по остальным форпостам пока тихо, атак не зафиксировано.
— Хорошо. Переводи всех в режим повышенной боеготовности. И пусть патрули утроят бдительность, неизвестно, готовит ли враг ещё сюрпризы.
— Сделаю.
Связь прерывается, а я уже несусь в Телепортариум, расталкивая ошарашенных соклановцев, засидевшихся допоздна в штабе.
Ещё несколько секунд, и вот я на окраине форпоста, там, где полыхает ожесточённая битва. И где Тай в одиночестве сдерживает натиск инопланетного ублюдка, которому помогает целая армия теней.
Десятки электрических залпов сжигают их всех, уравнивания положение.
— Прости, — негромко произносит Ваалис, покосившись на меня. — Надо была вначале прыгать к тебе, но я слишком спешил сюда, не понимая масштаб угрозы. И мои ребята явно прокололись.
— Потом обсудим, — резко бросаю я.
Лютый мороз окружает две мечущиеся фигуры. Воздух искрит от мощнейших всплесков сырой арканы, вспышки от ударов режут глаза даже сквозь визор шлема. Вся эта какофония меркнет на фоне зрелища, разворачивающегося предо мной.
Николай двигается с невероятной скоростью и грацией, кружа вокруг противника смертельным вихрем.
Мечнику приходится несладко — его броня зияет дюжиной проколов, а кожа покрыта глубокими кровоточащими ранами. Стоит любой из них затянуться, как тут же появляется новая. Такими темпами скоро его регенерация не будет успевать за повреждениями.
И всё же он не сдаётся, не отступает ни на шаг. Навстречу чудовищным энергетическим атакам и выпадам плазменных кинжалов он бросает всю свою невероятную ловкость, весь свой талант и богатейший арсенал. На какой-то миг мне кажется, что сейчас Тай не выдержит, дрогнет под натиском, но нет. Вот он вновь оказывается за спиной врага, и лезвие катаны сплетается с
Это поединок не только навыков и способностей, но и несгибаемой воли, абсолютного бесстрашия. Он в полной мере демонстрирует, насколько суров и бескомпромиссен бывает Тай, когда дело касается защиты соратников, особенно тех, кто не может за себя постоять.
Иногда мне кажется, что для него вся жизнь — непрерывная череда вызовов, которые нужно принимать с гордо поднятой головой. И сейчас он раз за разом бросается в пекло, не задумываясь о цене и последствиях для себя, как и подобает самураю.
Наконец, мечнику обрушивает на оппонента всю разрушительную мощь трофейной способности. Огромный водоворот сминает тело инопланетянина, дробит кости и крошит в кашу плоть. Ублюдок ещё пытается кричать, грозить и брыкаться, но стихия неумолима. Через несколько секунд от него остаётся лишь бесформенный комок измочаленного мяса.
Не успевает водяной смерч развеяться, как мы уже бросаемся к своим.
Аланы больше нет. Её глаза закрыты, а на губах застыла умиротворённая улыбка. Словно она, наконец, обрела покой после всех перенесённых страданий. Надеюсь, Акне удастся увидеть дочь и сказать ей всё, что она не успела при жизни.
Стон Хва-Ён вырывает меня из мыслей. Фух, хоть бы она цела! Мгновенно вкалываю ей в шею регенеративный коктейль, пока Ваалис перебрасывает её в сопровождении одного из наших бойцов порталом к целительнице Мириам. Там Соловей будет в надёжных руках.
Сам же я направляюсь к останкам долговязого выродка. Тошнотворное зрелище, но нужно проверить тело. Беглый осмотр подтверждает, что он состоял в клане Непреложной Истины. Не то чтобы в этом оставались какие-то сомнения.
Ожидаю, что Тай заберёт способность, но он лишь вытягивает её Экстрактором. На мой вопросительный взгляд негромко поясняет:
— Больше подойдёт Шелкопряду…
— Возможно, — неопределённо отзываюсь я, а сам шагаю к Шелли, застывшей вместе с матерью у разрушенной стены своего дома.
Бедная девочка всё ещё дрожит, но пытается взять себя в руки.
— Т-там… там был пришелец, дядя Егерь, — лепечет она. — Он х-хотел похитить меня. Н-назвал меня Провидицей. Ценной. Если бы не тётя А-алана и тётя Хва-ён…
Не выдержав всех накопившихся переживаний, она начинает безутешно рыдать. Мама тут же подхватывает малышку на руки, принимаясь утешать. Я мрачно киваю. То, чего я так боялся, всё-таки случилось. Способность Шелли предвидеть будущее может стать невероятным козырем для любого клана. Неудивительно, что за ней началась охота.
Поймав зарёванный взгляд девочки говорю:
— Послушай, я знаю, что тебе страшно, но мы тебя в обиду не дадим, слышишь? Я обещаю, что никто больше не причинит тебе вреда.
Даже если для этого мне придётся превратить территорию Налаксии в стекло.
— А… а тётя Алана? — всхлипывает она. — Она в-ведь… она…
Очень непросто подобрать верные слова. Как объяснить ребёнку, что смерть, увы, это неизбежная часть жизни? Сколько не бегай от неё, носатая всё равно однажды окажется быстрее.
— Алана не хотела бы, чтобы ты рыдала в три ручья, малышка. Она отдала жизнь, защищая тебя. И это был её осознанный выбор. Её последним желанием было, чтобы ты прожила долгую, счастливую и безопасную жизнь. И я намерен выполнить его.
Принцесса Единорогов шмыгает носом, кусая губы. А потом вдруг выдаёт:
— Дядя Егерь… а ты ведь отомстишь за неё, да? Ты же самый сильный. Ты им всем покажешь?..
— Обязательно. Выпорю всех к чёртовой матери. Никто не смеет отнимать у нас тех, кто нам дорог. Они за всё ответят, обещаю.
Кажется, мои слова немного успокаивают девочку. Она утыкается лицом в плечо матери, и та одними губами шепчет мне: «Спасибо».
— Шелли, милая, — мягко спрашиваю я, — ты не могла бы… заглянуть за грань? Посмотреть, что нас ждёт впереди?
Провидица внимательно смотрит на меня и решительно кивает, совсем как взрослая. Её лицо становится неестественно неподвижным, черты заостряются. И когда она вновь открывает глаза, в них плещется бездонная пугающая мудрость.
— Враг носит дружескую маску, — произносит Принцесса Единорогов глухим безжизненным голосом. — Предательство. Обман. Затаённая обида. Ненависть, сжигающая изнутри. Горечь потери. В голове туман, наведённый чужим лживым языком. Слепая вера приведёт к смерти.
По спине пробегает неприятный холодок. Вновь эти недобрые пророчества, полные скрытого смысла и угрозы. Я слышал их от неё и прежде. Кто этот таинственный упырь? Неужели кто-то из наших готовит удар в спину? Мысль о предательстве внутри клана вызывает обжигающий гнев.
— Шелли… — осторожно обращаюсь к ней, боясь спугнуть транс. — Ты можешь сказать точнее? Кто этот враг? Откуда ждать беды?
Увы, малышка лишь растерянно моргает, приходя в себя. Похоже, это всё, что ей удалось увидеть. Вероятно, став Квазаром её возможности существенно усилятся, но пока она настолько мала, не может быть и речи о том, чтобы выставить её в бою один на один против Кваза.
Поблагодарив их обоих, отправляю семью Хаксли отдыхать под присмотром охраны. Фритаун теперь их новый дом, а конкретно, наш штаб, как самое укреплённое место.
Сам же погружаюсь в тяжкие раздумья. Снова и снова прокручиваю в голове туманные намёки Провидицы, пытаясь ухватить ускользающую суть.
Змея, притворяющаяся кроликом. Лживые речи… Всё это не даёт покоя, наполняет сознание паранойей. Кому можно верить? Как уберечь товарищей от скрытой угрозы?
Я ведь постоянно нахожусь рядом со своим ближайшим окружением и уже должен был бы почувствовать мощные негативные эмоции со стороны того или той, кто желает мне зла. Или предатель способен их скрывать, или его нет среди тех, кого я вижу чаще всего.
Не проходит и часа, как основной состав уже собирается в переговорной.
— Итак, разбор полётов, — стараюсь, чтобы голос звучал ровно и веско. — Что, чёрт нас всех побери, произошло?
— Нет никакого сомнения, что Нова целенаправленно пришёл за девочкой, — подаёт голос Девора. — Враг захотел прибрать к рукам нашу Провидицу. Вопрос лишь в том, откуда они узнали о ней? Мы специально засекретили всю информацию о ней. Даже среди членов клана многие не в курсе её существования.
— Думаешь, крыса? — хмурюсь я.
— Всё может быть. Иные варианты: утечка через интерфейс самого Сопряжения, либо у этих тварей глаза и уши получше наших. Разведка, сканеры, псионика — всё возможно.
Тай, до этого молча стоявший у стены, вдруг подаёт голос:
— Если предатель действительно затесался в клан, его надо найти. Иначе мы подставимся по полной.
— Всё так.
Чего далеко ходить, у Санта Муэрте уже был такой живчик по имени Эль Гато, сливавший информацию Консорциуму. И ведь сидел на должности её зама, был в курсе разной важной информации.
— Пока всем нам не помешает лишний раз озаботиться безопасностью. Бекка, организуй Шелли персональную охрану. Не спускайте с неё глаз, ни днём, ни ночью, ясно?
— Егерь, есть ещё кое-что, о чём тебе стоит знать, — хмурится Савант. — Одновременно с тем, как Непреложная Истина послала своего агента за Шелли, они нанесли сфокусированные удары по последним укреплениям Консорциума и Пожирателей Света, оставшимся на Земле. Те базы оказались уничтожены, и теперь у клана Налаксии не осталось соперников на нашей планете.
Собравшиеся встречают эту информацию долгой паузой.
— Тебе ли не знать, Бекка, что любой кризис — это не только опасность, но и возможность. Сколько процентов Земли сейчас у нас под контролем? — спрашиваю я, хотя знаю ответ.
— Минуту, 34%.
— А у Непреложной Истины с учётом новых захваченных территорий?
Савант отвечает без запинки:
— 25%.
— Ковбой, ты серьёзно задумал то, что я думаю? — округляет глаза Эрис.
— Выбить зубы одной наглой Смурфетте? О да!
— И у тебя есть какой-то план? — уточняет Шерхан.
— Я работаю над этим.
Через четверть часа все мы расходимся, а на мой Трансивер приходит долгожданный вызов от Эха — брокера по информации.
Лицо ксеноса искажается от ярости. Похоже, не привыкла она, чтобы ей отказывали.
— Да как ты смеешь⁈ — шипит она, и вокруг её фигуры начинает вибрировать земля. — Я стирала в пыль кланы, что в сотни раз крупнее всех земных вместе взятых. Это твой последний шанс! Склонись передо мной, или я вырежу не только вас, но и все ваши семьи до седьмого колена!
Я лишь качаю головой и цокаю языком.
— Сомневаюсь, что у тебя это получится, Лакси. Видишь ли… Ты сейчас ровно там, где мне нужно.
Собеседница не выглядит впечатлённой.
— Я живу достаточно долго, Егерь, чтобы повидать множество самых разных ловушек. Умелый и не очень. Подготовленных со всем тщанием или на скорую руку. И я знаю, как факт, что за сутки, прошедшие с момента начала войны ты не мог успеть придумать ничего действительно эффективного. Неуёмные амбиции и ошибочная уверенность в собственной хитрости — это всё, что у тебя есть.
Монолит вздымает бровь, и землю под нашими ногами чертит трещина, разделяя меня от тех, кто стоит позади. Она продолжает:
— Вчера ты лишил меня одной из Нов. Вычеркнул его из числа моих доверенных бойцов, и за это придётся ответить всему твоему клану. Поверь, я получу массу удовольствия, наблюдая как эта тупая самодовольная ухмылка сползает с твоего лица.
— Знаешь, Лакси, ты права, — усмехаюсь я, глядя прямо в пылающие яростью глаза Монолита. — Мой клан и впрямь не способен тягаться с твоей империей в одиночку. Непреложная Истина раскинулась во множестве миров, как спрут, и вырвать его щупальца будет непросто.
Я медленно смещаюсь, и она провожает меня настороженным взглядом, явно ожидая подвоха.
— Но видишь ли, у меня есть два серьёзных преимущества, — продолжаю я, вкрадчиво понизив голос. — Первое — лишь один из нас недооценивает другого.
Ксенос презрительно фыркает, но я вижу, как пылает аркана, сгустившись вокруг её фигуры.
— А второе… За свою плодотворную карьеру ты наплодила столько врагов и завистников, что хватит на добрую дюжину таких планет, — ухмыляюсь я. — Взять хоть клан Разомкнутый Круг. Помнится, ты знатно потрепала их, отхватив жирный кусок. Или Пожирателей Света и Консорциум, которых вчера ты лишила всех с таким трудом завоёванных территорий. Или Арикант, потерявший своего внука, благодаря действиям твоего Новы. Пускай того бойца уже нет в живых, Кудесник до сих пор точит на тебя зуб. Десятки фракций больших и малых мечтают увидеть, как ты упадёшь на самое дно.
Всё это и даже больше я знаю благодаря отчёту Эха.
Я вижу, как с каждым именем лицо Налаксии мрачнеет всё сильнее. О да, память у неё хорошая. Всё помнит, ничего не забыла.
— Конечно, многие из них трусоваты, чтобы в открытую пойти против тебя. Ещё бы, кому охота закончить, как старина Хроф и его цветущий водный мирок. Даже самые борзые предпочтут отсидеться в тёмных щелях, пока ты на свободе. Эта акция, кстати, подарила тебе целую толпу ненавистников…
Рука Налаксии начинает мелко подрагивать. То ли от гнева, то ли от едва сдерживаемого желания снести мне голову.
— Но знаешь, что будет, если ты вдруг окажешься заперта на этой богом забытой планетке? — вкрадчиво шепчу я. — Если все узнают, что тебе больше не вырваться отсюда, что можно не опасаться твоего возмездия? О-о-о, вот тогда-то грызня начнётся знатная! Даже самые трусливые твари повылезают из нор, чтобы урвать кусок пожирнее. В конце концов, когда ещё блохам выпадет шанс безнаказанно погрызть могучего льва?
В воздухе висит звенящее напряжение, готовое вот-вот взорваться.
— Конечно, им нужен сигнал, — как бы размышляю я вслух. — Нечто, что покажет — волк и впрямь загнан в угол. Что-то весомое и однозначное…
В этот миг прямо под ногами Аурона разверзается портал. Ошарашенный ксенос не успевает и рта раскрыть, как проваливается в бездонный провал и исчезает. А за ним, спустя долю секунды, падает в свой собственный портал и Тай.
— Как насчёт того, что твой верный лакей внезапно оказался на северном полюсе? — ухмыляюсь я, наслаждаясь замешательством на лице Налаксии. — Там его ждёт очень… Хм… тёплый приём.
Ваалис под взглядом Монолита блокирует пространство для всех иных телепортаций и порталов.
— Он способен за себя постоять, — сухо роняет ксенос, но я ощущаю её напряжение.
— О, не сомневаюсь, — киваю я. — Вот только там его поджидает не честный бой один на один. Мины, мины и ещё раз мины. Как думаешь, эта обленившаяся на тепле пиявка готова к такому повороту? Впрочем, это уже неважно. Ловушка захлопнулась.
И действительно, спустя несколько секунд лицо Налаксии искажается, будто от удара под дых. Её глаза расширяются, а губы беззвучно шевелятся. Я понимаю без слов — Аурон мёртв. Тай справился.
— Что ж, сигнал подан, — удовлетворённо резюмирую я. — Могу поспорить, сейчас все ваши многочисленные недоброжелатели, получив весточку, ринулись штурмовать ваши драгоценные укрепления. Благо хозяйка отлучилась, а прислуга распустилась. Тот же клан Разомкнутый Круг, готов руку отдать на отсечение, уже вовсю громит вашу столицу.
Налаксия молчит, буравя меня взглядом, полным ядовитой ненависти. О, как же ей, должно быть, хочется размазать меня по стенке!
— Что ж, ничтожество, — цедит она сквозь зубы. — Похоже, недооценила я тебя. Что есть, то есть. Но если ты думаешь, что я вот так просто сдамся, то крупно ошибаешься. Всё, что мне нужно — покончить с тобой здесь и сейчас, а потом вернуться в свои владения и навести там порядок. В конце концов, не только ты умеешь плести интриги. У меня тоже припасено немало сюрпризов.
Она скалится и щёлкает пальцами. Из теней за её спиной выступают две до боли знакомые фигуры. Шелкопряд… и Джей. А рука последнего сжимает за горло окровавленное тело Аода! То, что Лазутчик мёртв, не подлежит сомнению. Со сквозной дырой в грудине Квазы обычно не живут.
Глава 2
Я смотрю на Налаксию, чья физиономия так и светится от злорадства. Она явно считает, что переиграла меня, заполучив на свою сторону Шелкопряда и Джея. Только она не учла одного — я никогда не делюсь с кем попало своими секретами и планами.
— Знаешь, землянин, — тянет Монолит, — ты так уверен в верности своих соратников, но, похоже, зря. Как видишь, они с лёгкостью предают тебя при первой же возможности. И, поверь, это только начало.
Её глаза горят триумфом, а губы кривятся в издевательской ухмылке. Я молчу, позволяя ей упиваться своим мнимым превосходством.
— Взять хотя бы Кочевников Ва’Руты, — продолжает ксенос. — Ещё вчера они выступали верными союзниками вашему драгоценному Евроальянсу, а сегодня уже всаживают им нож в спину. Прямо сейчас их бойцы вырезают укрепления Гарма изнутри.
Она неприятно скалится, явно наслаждаясь эффектом своих слов.
— А Небесные Драконы? — тянет собеседница. — Вот уж кто должен был извлечь урок из произошедшего разгрома от твоих, Егерь, рук.
— Увы, они так и не поумнели. Теперь же за свою глупость они расплачиваются собственной кровью. Прямо в эту минуту их когда-то верные союзники из клана Дзиккё громят форпосты.
Она победно жмурится, будто сытая кошка, объевшаяся сливок. Уже предвкушаю, как сотру это высокомерное выражение с её рожи.
— В конечном счёте, отчаянное сопротивление вашей жалкой планеты ничего не решает, — выплёвывает Налаксия. — Все миры рано или поздно сгорают в пламени Второго Этапа. Это неизбежно, как восход солнца. И тогда уже будет неважно, кто кому присягал в верности, а кто кого предавал. Выживут лишь те, у кого хватит личной силы и воли вырвать своё право на существование. Остальным уготована участь удобрения для расцвета великих кланов.
Она окидывает презрительным взглядом моих соратников. Вижу, как напрягается Драгана. Её рука тянется к рукояти меча, пальцы подрагивают от едва сдерживаемого желания покромсать эту тварь в труху.
— Личные интересы — вот что правит разумными, — чеканит смурфетта. — И биологический вид тут не имеет ни малейшего значения. Никто не станет жертвовать собой ради высоких идеалов, когда на кону стоит собственная шкура. Никто не будет бросаться грудью на амбразуру во имя спасения своего захолустного мирка. Каждый в первую очередь печётся о своём благополучии. И это нормально. Естественно. Так устроено мироздание, Егерь.
Она поигрывает пальцами, будто стряхивая с них невидимую грязь. Её ногти отливают насыщенной синевой, почти сливаясь по цвету с кожей.
— И поэтому Истина, которую несёт наш клан, Непреложна, — торжественно провозглашает она. — Только сила имеет значение. Всё остальное — блажь и самообман слабаков. А уж моей-то силы хватит, чтобы стереть в порошок и тебя, Егерь, и всех тех ничтожеств, что сейчас копошатся на моих территориях в тщетных попытках урвать кусок пожирнее. Я преподам тебе последний урок, который старина Хроф выучил перед смертью… Не стой у меня на пути, и проживёшь чуть дольше!
Её глаза пылают убийственной решимостью. Я чувствую, как вокруг собеседницы фигуры начинает сгущаться аркана. Воздух трещит от напряжения. А я всё так же предпочитаю отмалчиваться, пропуская всю эту патетическую болтовню мимо ушей. Вместо этого обращаюсь к Джею, стоящему подле Монолита:
— И чем же она тебя купила, а, дружище? Неужто посулила мешок арканы, бочку варенья и корзину печенья, а? Или, может, наобещала винтовку покруче? За что именно ты меня продал?
Мой бывший товарищ вздрагивает, будто от пощёчины. На его лице мелькает сложная гамма эмоций — обида, гнев, ненависть.
— Да плевать мне на её посулы, — цедит он. — И на аркану тоже. Всё, что мне нужно — это месть. А она — мой инструмент для её свершения.
Я вопросительно вздёргиваю бровь, предлагая продолжать. Как интересно стелет. Наверное продумывал монолог, и как бросит мне его в лицо. Зачем человеку мешать.
Джей судорожно сглатывает, на его скулах ходят желваки.
— Ты не знаешь, а если бы даже знал, тебе было бы плевать. Я любил её! Любил! — хрипло повторяет он. — Мою Аманду. Она была для меня всем — светом в непроглядной тьме, якорем посреди штормящего моря, глотком свежего воздуха в затхлом склепе. Когда она улыбалась, для меня не существовало больше ничего.
Его голос срывается, он шумно втягивает воздух сквозь стиснутые зубы.
— А потом пришли эти ублюдки, — рычит он. — Кселари. Именно ты спровоцировал их! Именно ты подставил всех нас под удар! И когда я увидел её лежащей в луже собственной крови, с дырой в груди, весь мой мир рухнул, — неожиданно перескакивает он с одной мысли на другую. — Я держал её, пока она истекала кровью, целовал её лицо и умолял не покидать меня.
По щекам Джея текут слёзы, но он не делает попыток их стереть. Лишь смотрит на меня с неприкрытой ненавистью.
— Ты обещал защитить нас, Егерь, — шепчет он. — Обещал, что сможешь остановить любую угрозу. Что мы под твоей защитой. Но когда пришёл час испытаний, ты не справился. Ты подвёл нас!
Последние слова он почти выкрикивает. На миг в его глазах вспыхивает настоящее безумие.
— Я хочу, чтобы ты страдал так же, как страдал я, — чеканит он. — Хочу, чтобы ты почувствовал всю ту боль и отчаяние, что жрут меня изнутри. И единственный способ добиться этого — убить тебя. Вырвать сердце, как ты вырвал моё. Но я не дурак, нет. Я знаю, что слаб. А она — нет. Поэтому здесь и сейчас я отрекаюсь от тебя и всего, что ты символизируешь. Я больше не один из твоих доверчивых имбецилов из Десперадос. Я — воин клана Непреложной Истины.
С этими словами он гордо вскидывает подбородок, встречая мой взгляд. Ну что ж, признаю, это было сильно. Эмоциональный текст, уверенная подача, даже слёзы были весьма к месту. Не каждый найдёт в себе смелость вот так, в лицо, озвучить причины своего поступка. И уж точно не каждый найдёт в себе смелость продать врагам соратников, тех, с кем делил хлеб, с кем сражался плечом к плечу, защищая город от внешней угрозы. Тут нужно иметь особый склад характера.
— Хорошего ты себе помощника нашла, Лакси, — хмыкаю я. — Джей — так-то парень неплохой, только ссытся и глухой. С ним твой клан станет сильнее.
Я перевожу взгляд на Шелкопряда. Этот стоит, не шевелясь, словно изваяние. Лицо бесстрастно, будто высечено из камня.
— А ты? — интересуюсь я. — Чем я обидел тебя? Мешал развиваться? Отвалил слишком мало трофеев? Редко хвалил за успехи? Или, может, заставлял застилать свою койку по утрам?
Мой сарказм, кажется, пролетает мимо цели. Парень даже бровью не ведёт, лишь сверлит меня немигающим взглядом.
Монолиту, похоже, надоедает наша пикировка. Она недовольно морщится и взмахивает рукой, обрывая Шелкопряда, уже открывшего было рот для ответа.
— Довольно болтовни, — рявкает она. — Покончите с этими отбросами. Немедленно!
Её пальцы указывают на моих товарищей — Гидеона и Девору. Те давно готовы к бою.
— А меня ждёт главное блюдо… — хмыкает ксенос, встретившись со мной взглядом.
Однако Тан даже не дёргается с места. Вместо этого он спокойно смотрит на Налаксию и произносит:
— Впервые в жизни я встретил того, за кем готов идти не ради подачек или посулов. Того, кто действительно этого достоин. Кому я могу доверить спину, не опасаясь получить нож промеж лопаток. Сражаться не ради выгоды или страха, а потому что это правильно. И это — ты, Егерь. Моё место — рядом с тобой. До конца.
Во глазах Тана, обращённых теперь на меня, пылает огонь решимости. Такой взгляд бывает у человека, готового идти за тобой даже в адское пекло.
Не успевает Налаксия и рта раскрыть, как Шелкопряд активирует свой
В следующее мгновение время для меня замедляется. Словно кто-то нажал на паузу в безумном калейдоскопе событий. Я вижу, как рука китайца стремительно выхватывает прямой клинок из ножен одним слитным, отточенным до совершенства движением.
Вот короткий меч со свистом рассекает воздух, описывая смертоносную дугу. Лезвие, кажется, плавно скользит сквозь пространство, приближаясь к своей цели. И, будто живое существо, жаждет напиться крови.
Краем глаза замечаю, как широко распахиваются от изумления глаза Джея. Он не успевает ни отшатнуться, ни даже вскинуть руки в защитном жесте. Лишь беспомощно открывает рот в беззвучном крике, когда клинок входит в его шею чуть повыше кадыка.
На долю секунды лезвие застывает, погрузившись едва ли на треть. А потом стремительно завершает свой разрушительный путь. Острая сталь, кажется, без малейшего усилия перерубает трахею, сосуды, мышцы и позвонки.
Голова Джея, отсечённая одним безупречным ударом, кувыркаясь отлетает в сторону. В глазах предателя я успеваю заметить отблеск недоумения и обиды, прежде чем они стекленеют. Тело ещё несколько мгновений стоит, будто в замешательстве, а затем грузно валится на землю, заливая всё вокруг фонтаном крови.
Меч продолжает свой неумолимый ход, по широкой траектории атакуя Налаксию. Вот только теперь его клинок встречает более серьёзное препятствие в лице укреплённой арканой плоти Монолита.
Она отшатывается с воплем, зажимая ладонью рассечённую до самой кости щёку. Клинок с хрустом бьётся в упругую преграду, но не может прорубить её. Прочность тела этой Новы слишком высока.
Я вижу, как ярость и боль искажают черты ксеноса, как полыхают неистовым огнём её глаза.
Ткач Теней пытается развить успех. Он молниеносно изменяет стойку и наносит ещё один удар, целя Монолиту в горло. Невероятно, но Тан каким-то образом ухитряется превзойти свою предыдущую скорость. Его движения почти неуловимы для взгляда, плавно перетекают одно в другое.
Увы, он всего лишь Квазар.
В последний миг, когда острие клинка уже почти касается её кожи, взбешённая противница вскидывает руку в повелительном жесте. Земля под ногами Шелкопряда взрывается исполинским каменным столпом.
Время вновь обретает свой привычный ход. Тело Тана отбрасывает прочь чудовищным ударом, впечатывая в стену форпоста с такой силой, что я отчётливо слышу хруст костей.
Крик боли разносится в воздухе. Не давая передышки, ксенос швыряет в него несколько гранитных копий. Те насквозь прошивают плоть, пригвождая истекающего кровью Тана к стене, как бабочку к разделочной доске.
Шелкопряд судорожно хватает ртом воздух. На его губах пузырится кровь.
— Один ради многих… — хрипя и проглатывая буквы, шепчет он.
Небрежный жест рукой Монолита, и последний каменный шип пробивает лицо Ткача Теней, образовав дыру в городской стене.
Странно. Я думал, что уже привык к смертям. Что очерствел душой за все эти месяцы, насмотревшись на горы трупов, в том числе и своих друзей. Но сейчас, глядя как умер этот юркий китаец, которого я действительно считал собратом по оружию, что-то внутри меня взрывается.
Вокруг стучат пули и плазмы, исторгаемые мерами защиты форпоста, но меня интересует лишь одна синяя, как ягоды черники, фигура.
Глава клана Непреложной Истины прыгает ко мне, обрастая слоем камней. Её голос, самоуверенный и громкий хорошо слышен даже сквозь рокот пулемётов:
— Не разочаруй же меня, Егерь. Не смей умирать слишком быстро.
— Нет, Лакси, ты так и не поняла, что происходит. Ты пришла на поножовщину с пистолетом.
Глава 3
Мир вокруг нас застывает. Вспышки выстрелов и взрывов замирают, будто окутанные невидимым коконом безвременья. Даже пыль и осколки зависают в воздухе, словно в янтаре. Кажется, само мироздание затаило дыхание в предвкушении развязки. Просторный купол накрывает нас двоих, выталкивая за его пределы всех остальных.
Налаксия недоуменно моргает, а затем её глаза расширяются от изумления. Каменный доспех, ещё секунду назад покрывавший тело ксеноса прочной бронёй, с грохотом осыпается на землю бесполезными обломками. Она неловко взмахивает руками, пытаясь удержать равновесие, но всё же падает на одно колено.
— Какого?.. — потрясённо выдыхает она, а потом до неё доходит. — Что ты сделал, ничтожество?
Я мрачно усмехаюсь, глядя на её растерянное лицо. Впервые с момента нашей встречи в голосе Монолита слышится неподдельный страх.
— Всё очень просто, Лакси, — рычу я. — В обычной ситуации ты бы наверняка с лёгкостью размазала меня по стенке. Даже с учётом всех моих улучшений и новых способностей, шансы не в мою пользу. Всё-таки ты сильнее меня, и глупо это отрицать.
Противница рывком поднимается на ноги. В её пылающих глазах разгорается бешеный огонь.
— Так какого чёрта ты творишь? — рычит она. — Боишься смотреть в лицо своей смерти?
— Ошибаешься, — качаю головой я. — Просто я не собираюсь сражаться с тобой по твоим правилам. С этого момента мы будем играть по моим.
С этими словами я вытаскиваю из-за пазухи Последний вдох — трофейный режик Калибана, и перехватываю его обратным хватом. Лезвие ножа тускло поблёскивает в свете полуденного солнца, еле заметно вибрируя.
— Только ты, я и наша сталь. Лицом к лицу, один на один.
Монолит судорожно сглатывает, а затем хлопает по своему поясу в поисках оружия. К счастью для неё же, в одном из кармашков обнаруживается чуть изогнутый боевой нож, пригодный и для драки, и для хозяйственных нужд. Выхватив его, ксенос принимает боевую стойку. Даже сейчас, лишённая своих сверхспособностей, она выглядит смертельно опасной.
— Что ж, посмотрим, на что ты способен, — цедит она сквозь зубы. — Это ничего не меняет. На моём счету десятки тысяч жертв, и все они полегли от моей руки в честном бою. Думаешь, сумеешь продержаться дольше пары секунд?
— Ты слишком много болтаешь для той, кто сейчас сдохнет! — бросаю я и, крутанув оружие, кидаюсь в атаку.
Налаксия реагирует мгновенно. Уйдя от моего выпада перекатом, она тут же контратакует снизу, метя остриём мне в живот. Я едва успеваю отклониться, чувствуя, как лезвие со свистом проносится в миллиметре от брони.
Не давая ей перевести дух, я обрушиваю на противницу град ударов. Колющие, рубящие, режущие — я вкладываю в них всю свою силу и скорость. Ксенос ловко уворачивается и парирует, но не всегда успевает за моим темпом. Вот один из ножей чиркает её по предплечью, оставляя глубокий порез. Ещё удар — и на щеке Налаксии расцветает кровавая полоса.
Рыча от ярости, она переходит в наступление. Её клинок мелькает так быстро, что почти сливается в размытую полосу. Острая боль обжигает моё плечо — зазевался, пропустил удар сбоку. Тут же получаю ещё один, в бедро.
Сцепив зубы, продолжаю атаковать, превозмогая боль. Адреналин бурлит в венах, заглушая всё остальное. Сейчас для меня существует только схватка.
Постепенно преимущество Налаксии раскрывается во всей красе. Её тело, даже лишённое подпитки арканой, сильнее и быстрее моего. Реакции острее, движения экономнее. Каждый удар ксеноса несёт в себе чудовищную мощь, от которой немеют руки. Различия в физиологии и строении тела, с которыми ничего не поделать.
Впрочем, и я не лыком шит. Во-первых, Монолит отвыкла от схваток врукопашную, особенно на ножах. Ей уже давно нет нужды убивать кого-либо, прикладывая для этого физическую силу. Нет, её удел — дальнобойные сокрушительные атаки.
А вот я кое-что перенял у Стрелков Гилеада. Уж они-то в своё время были теми ещё мастерами короткого клинка. Особенно та парочка блондинистых близняшек — вот уж кто филигранно владел холодным оружием.
Поток их воспоминаний захлёстывает меня, освежая опыт и навыки. На миг я становлюсь ими — теми девчонками с далёкой планеты, что столько раз смотрели в лицо смерти с ножами в руках. Я вижу их глазами, чувствую их телами.
Это придаёт мне сил.
Руки словно живут своей жизнью, нанося удары с немыслимой точностью и скоростью. Уклоняюсь за миг до того, как клинок Налаксии впивается в плоть, поднырнув ей под руку. Тут же контратакую, и остриё чертит кровавую борозду на боку ксеноса под металлический визг вскрываемой брони.
Монолит шипит от боли, но не сдаётся. Мы кружим друг напротив друга, как два хищника, выискивая малейшую брешь в обороне противника. Звон стали, хриплое дыхание, лязг клинков. Весь мир сужается до этого смертельного танца.
Секунды текут одна за другой, но никто из нас не может взять верх. Слишком велика цена ошибки. Малейший просчёт — и враг вырвет тебе сердце. Пот заливает глаза, мешаясь с кровью из многочисленных порезов. Руки дрожат от напряжения, но я терплю и продолжаю наносить удары.
Вот оппонентка жёстко блокирует мой рубящий замах — конечность сушит, но я проворно разжимаю ладонь, позволяя ножу упасть в подставленную левую руку и почти без замаха вбиваю остриё в живот Смурфетты. Удар получается очень сильным и точным, а хриплый крик боли, рвущийся из её груди эхом отражается от стен купола.
Извернувшись всем телом, она соскальзывает с клинка, уходит от моего последующего выпада и контратакует. Острая боль обжигает моё предплечье. Её клинок распарывает кожу и мышцы до самой кости. Рана получается глубокой и болезненной.
Наши лезвия высекают снопы искр, когда сталкиваются друг с другом. Доспехи Налаксии превращаются в лохмотья, перемазанные кровью — моей и её собственной, но и моя броня выглядит не лучше. Всё тело горит огнём от многочисленных порезов.
В какой-то момент я допускаю ошибку. Увлёкшись атакой, оставляю незащищённым корпус. Клинок Монолита распарывает мне живот, чудом не задев внутренности. Кровь мгновенно заливает пояс. Боль ослепляет, но я заставляю себя не терять концентрацию. Пошатнувшись, всё же умудряюсь поймать руку Налаксии в момент нового замаха. Рывком дёргаю её на себя и впечатываю лоб в переносицу. Взвыв, Монолит подаётся назад. Похоже, я сломал ей нос.
Всё правильно. Древний закон дуэли: Бей лицо, коли яйцо.
Тут же с силой лягаю её в колено. Налаксия теряет равновесие, и этого мне хватает.
Одним стремительным движением захожу ей за спину, заламывая руку с ножом. Ксенос брыкается и извивается, пытаясь освободиться, но я держу крепко. Резко вывернув кисть Налаксии, заставляю пальцы разжаться. Нож со звоном падает на землю, и я пинком отбрасываю его прочь.
Монолит что есть силы бьёт затылком мне в лицо. В глазах темнеет от боли, но я не разжимаю хватку. Наоборот, ещё сильнее заламываю ей руку и дёргаю на себя, ломая запястье. Одновременно бью ногой под колени.
Противница падает на спину, увлекая меня за собой. Мы катимся по земле, осыпая друг друга градом ударов. В ход идут уже не только ножи, но и кулаки, колени, локти. Налаксия впивается зубами мне в нижнюю губу, вырвав шмат мяса. Взвыв от боли, я что есть силы бью её лбом в лицо. Ксенос разжимает челюсти, и я тут же оказываюсь сверху, оседлав её торс.
Кулак левой руки встречается с её носом, отбрасывая синюшную голову к земле. Что-то хрустит, возможно, мои костяшки, возможно, её хрящ.
Потоки крови с оторванной губы заливают её лицо, попадая прямо в глаза. Мешают и сбивают врага с толку.
Дезориентированная она пытается протереть лицо, но в бою даже секундная заминка может дорого обойтись.
Перехватив нож обратным хватом, я замахиваюсь, метя остриём в глаз Монолиту. Однако Налаксия успевает перехватить ладонью моё запястье. Завязывается ожесточённая борьба. Рука Монолита, сжимающая мою кисть, дрожит от напряжения. На её предплечье вздуваются мощные мышцы, лицо искажает звериный оскал.
— Я… не умру… здесь! — сдавленно шипит она. — Я… глава… богами проклятой… Непреложной Истины! — Я — Монолит! Моя воля — закон!..
Кончик ножа неумолимо приближается к глазу Монолита. Миллиметр за миллиметром, преодолевая сопротивление. Пот заливает глаза, дыхание со свистом вырывается из груди. Руки дрожат от напряжения, но я не могу позволить себе дрогнуть. Не сейчас.
Внезапно что-то меняется во взгляде оппонентки. Безумная ярость сменяется искрой… страха? Да, теперь я вижу это отчётливо — ксенос боится. Осознание близкой смерти плещется в расширившихся зрачках.
Бросив вес всего тела на одну руку, с силой бью свободным кулаком по рукояти ножа, и его остриё рывком сокращает дистанцию до податливой плоти.
— Я — Монолит! — как заговорённая шепчет враг. — Моя воля…
— А я — Стрелок! — усилием проталкиваю неразборчивый голос сквозь рваное мясо. — И Шелкопряд передаёт привет!
Ещё один свирепый удар. Черты инопланетной твари искажаются, когда лезвие входит в её глазницу, вспарывая плоть. Слышу исступлённый крик, больше похожий на животный вой.
Из развороченного ока на щеку течёт густая зелёная кровь вперемешку с мозговым веществом. Тело Монолита бьётся в конвульсиях подо мной, но я упрямо давлю, вгоняя нож всё глубже.
А потом всё стихает. Последний выдох срывается с губ ксеноса, и она обмякает подо мной, дёрнув ногами. Её жетон начинает мерцать, так и требуя к себе внимание.
Всё кончено.
Я тяжело перекатываюсь на спину рядом с телом, пытаясь отдышаться. Болит всё — руки, ноги, рёбра, лицо. Кажется, нет ни одного места, которое не было бы покрыто кровоподтёками и ссадинами, но оно того стоило.
Многие ради всех, Тан.
Многие ради всех…
Судорожно сглатываю солоноватую от крови слюну и оглядываюсь по сторонам.
Первое, что бросается в глаза — защитники форпоста и бойцы Непреложной Истины проживают свой самый худший день. Пыль и брызги крови будто бы парят в воздухе, искрясь в свете полуденного солнца.
Зато фигуры Деворы, Гидеона, Ваалиса и Драганы, напротив, движутся с немыслимой скоростью, оставляя за собой размытые следы. Вот дроккальфар взмахивает мечом, и боец Монолита падает на землю, разрубленные напополам.
В тот же миг Ваалис вскидывает руки, и пятёрка ксеносов взрывается кровавыми ошмётками, разорванная невидимой силой пространства.
Краем глаза замечаю, как огромная туша боевого меха Деворы с рёвом прорывается сквозь ряды обороняющихся. Бекка, сидящая в кабине управления, крушит всё на своём пути исполинскими манипуляторами. Бронированные клешни сминают тела врагов в кровавую кашу, а из дула большой пушки вырываются сгустки плазмы, прожигая в толпе дыры размером с грузовик.
Следом за мехом несётся Гидеон, паля из своих револьверов. Каждый его выстрел находит свою цель, снося бойцам Непреложной Истины головы и разрывая грудные клетки. Пламя пляшет на кончиках пальцев паренька, превращая пули в раскалённые добела искры. Там, где они касаются плоти, вспыхивают языки дьявольского огня, мгновенно испепеляя жертв.
Чего я не вижу, так это тела самого Шелкопряда. Там, где он находился, остались лишь каменные копья.
Регенеративный инъектор с шипением дарит мне тепло.
— Ваалис! — рявкаю я. — Тая к Евроальянсу. Сам к Драконам! Я здесь закончу. Выполнять!
Перевожу взгляд на остатки защитников, что пятятся прочь от городских врат.
— А сейчас у вас начнётся
Глава 4
Я сижу на чадящем остове боевого меха, бездумно глядя перед собой. В голове всё ещё стоит звон от недавней схватки, а в ушах до сих пор звучит предсмертный крик Налаксии. Кажется, даже сейчас я чувствую на губах солоноватый привкус её крови.
Многие здания в этом форпосте обуглены ударами моих молний. Многие тела превратились в почерневшие костяки. Находится в этом месте физически неприятно.
Полчаса назад мы одержали величайшую победу в этой войне. Если бы ещё вчера кто-то сказал мне, что клан Непреложной Истины падёт так быстро, я бы не поверил. Их сила и влияние казались непоколебимыми, а Монолит — и вовсе неуязвимой.
Однако всё изменилось благодаря Эху. Загадочный брокер, занимающийся торговлей информацией, не подвёл и честно отработал заплаченные ему миллионы. Он снабдил меня бесценными сведениями обо всех тайных врагах и завистниках Налаксии. О тех, кому она наступила на хвост, перешла дорогу и на чьих мозолях особенно безжалостно оттопталась. О тех, кто мечтал увидеть её падение, но боялся бросить открытый вызов.
И я вышел с ними на связь. Пообещал, что запру Монолита на Земле, лишив её владения главной защитницы. Что наступит час расплаты, когда каждый сможет урвать кусок послаще. Многие не поверили. Смеялись мне в лицо, называли безумцем. Самые же умные подняли статистику, увидев сколько Нов я уже прикопал на Земле, и ухватились за этот шанс.
А потом наступил момент истины.
И мой расчёт оправдался.
Жаль только, что мне не удалось предусмотреть предательство.
Грёбаный утырок Джей…
В последний раз я видел его на похоронах Кухулина, и тогда
Нет, это во мне говорит злость. В какой-то степени я прекрасно его понимаю. Утрата любимого человека может сломать или искорёжить душу так, что сам себя не узнаешь. Понимаю… но не оправдываю. Это был его выбор, и его плата. Так же как мне пришлось заплатить новыми смертями на своей душе за собственные ошибки. Второй разведчик, Элиас, по-крайней мере точно не заслужил того, чтобы бывший соратник прикончил его ударом в спину.
А Тан… Как же я ошибался на его счёт. Принял его решение за предательство, хотел вырвать ему глотку голыми руками. А он, выходит, просто разыграл этот спектакль, чтобы подобраться к Налаксии поближе. Сыграл роль двойного агента, рискуя собственной шкурой.
Его самопожертвование, его последний удар чуть не стоили Монолиту жизни. Окажись Тан сильнее и быстрее — и моя дуэль бы даже не понадобилась. Увы, ему не хватило могущества…
От раздумий меня отвлекает громкий хлопок портала. Ваалис возвращается, но не один — рядом с ним я вижу Тая, Медичи, Гарма и…. Шелкопряда!
Тело последнего, истерзанное и окровавленное, безвольно обвисает на руках Николая. Его лицо — бледное, обескровленное, а грудь едва заметно вздымается от дыхания. Чёрт возьми, да он больше похож на труп, чем на живого человека!
Вскочив на ноги, делаю рефлекторный шаг вперёд. Тысяча вопросов вертится на языке, но я не успеваю озвучить ни один. Тай, с ввалившимися от боли глазам, прихрамывающий и покрытый глубокими ранами, слабо приподнимает руку:
— Жив я, жив. Вроде бы. Хотя та падла чуть не отправила меня к праотцам.
Он пытается ухмыльнуться, но вместо этого лишь кривится от боли. Я перевожу взгляд на Медичи. Обычно идеальная укладка итальянки сейчас растрёпана, под глазами залегли тени, а на лбу блестит испарина. Ей явно пришлось несладко.
— Я вернула долг… — устало выдыхает она. — Ещё немного, и было бы поздно. Хорошо, что успели.
Гарм рядом довольно скалится, обнажая клыки. Его доспех сплошь покрыт кровью и ошмётками плоти, но сам гигант выглядит абсолютно невредимым. И очень, очень довольным.
— Знатная была рубка! — гаркает он. — Давно так не развлекался. Спасибо, что помог разобраться с этими хренососами. Иначе бы всё могло повернуться совсем иначе.
Кочевники Ва’Руты, бывшие союзники Евроальянса, перекупленные Лакси, предали землян. Атаковали изнутри укреплений и форпостов.
— Потом сочтёмся, — бросаю я небрежно.
Наконец перевожу взгляд на Шелкопряда. Кажется, его забыли закопать — так плохо он выглядит, вернувшись к жизни. Ткач Теней судорожно хватает ртом воздух, дрожа, как в лихорадке. Поверить не могу, что эта развалина — тот самый юркий китаец, которого я знал.
— Еле откачала, — поясняет Медичи, проследив за моим взглядом. — Душа уже почти ушла, но я успела поймать её за хвост. Теперь будет жить… наверное.
Кое-как поднявшись, Тан бредёт ко мне, пошатываясь и спотыкаясь. По пути он несколько раз чуть не падает, но каким-то чудом удерживается на ногах. Наконец, добравшись, он хватает меня за грудки и заглядывает в глаза.
— Один за многих, да?.. — хрипит он надтреснутым голосом. — Я пытался… Но не сумел. Снова. Прости…
Его лицо синеет, и мне на миг кажется, что он вот-вот отрубится, но вместо этого с губ Шелкопряда срывается надсадный кашель, и он сгибается пополам, харкая кровью себе под ноги.
Рефлекторно вгоняю ему в бок Регенеративный инъектор, хотя для него это явно будет уже не первый за сегодня.
— Жив, придурок, — с облегчением хмыкаю я. — Только посмей мне тут сдохнуть.
Азиат садится на землю чуть в стороне, пытаясь прийти в себя. Пусть отдохнёт, заслужил.
Поворачиваюсь к Таю, который выглядит немногим лучше, но, по крайней мере, стоит на своих двоих. И он мне кое-что должен. Ответы.
— Ну, и как всё прошло? — спрашиваю без обиняков. — С этим, как его… Маятником?
Мечник прикладывает к разбитым губам банку пива, отхлёбывает и отвечает:
— Если бы не ловушка, лежать бы мне уже в сырой земле. Эта тварь оказалась крепким орешком, ох крепким. Но мины всё-таки подпортили ему малину.
Он постукивает себя по нагруднику и добавляет:
— Вот здесь пробил насквозь, я чуть кишки там не оставил. И по горлу полоснул. По касательной, правда, но всё одно неприятно.
— Ничего, попросишь потом Эрис размять тебе плечики, а пока, инъектор и вперёд. Готовимся ко второму раунду. Надо захватить оставшиеся объекты обезглавленного клана.
Николай отрывисто кивает, а я перевожу взгляд на оклемавшегося азиата и бросаю:
— Шёлк, пройдёмся.
Пока мы медленно бредём прочь от остальных, краем глаза кошусь на спутника. Каждый его шаг даётся с трудом, он то и дело спотыкается, но упрямо продолжает идти. Китаец выглядит так, будто его пережевал и выплюнул Ктулху, но в глазах всё ещё горит упрямый огонёк. Живучий, сукин сын.
Когда мы отходим достаточно далеко, я останавливаюсь и разворачиваюсь к Тану. Тот стоит, опустив голову и тяжело дыша. Похоже, короткая прогулка вымотала его сильнее, чем казалось.
— Ну и какого хера это было, а? — начинаю я без предисловий. — Какого дьявола ты в одиночку попёрся к этой суке? Почему не сказал мне о своём «гениальном» плане?
Воздушные кавычки заставляют его лишь ещё ниже опустить голову. Поникшие плечи, всё тело буквально излучает усталость и боль, но когда он наконец поднимает на меня взгляд, в нём пылает нечто сродни вызову.
— Потому что так было надо, — хрипло отвечает он. — Монолит ни за что не поверила бы, что я переметнулся на её сторону, если бы заподозрила подставу. Моё якобы предательство должно было выглядеть по-настоящему. А это значило — держать всех в неведении. В том числе и тебя.
Я стискиваю зубы, с трудом сдерживая желание встряхнуть этого дебила, как котёнка. Он что, совсем больной? Неужели не понимает, насколько глупо и самонадеянно поступил?
— И чем, по-твоему, это закончилось? — рычу я. — Тебя убили, придурок! Если бы не Медичи… Ещё чуть-чуть, и мы бы уже закапывали твой хладный труп!
— Да… Но я жалею лишь об одном, — неожиданно перебивает меня собеседник. — О том, что не смог прикончить эту синюю суку сам. Не хватило сил довести дело до конца.
В его голосе звучит неприкрытая горечь пополам с сожалением и злостью. Он сжимает кулаки так, что костяшки белеют. Кажется, будто Шелкопряда трясёт — то ли от боли, то ли от переполняющих эмоций.
— В последнее время я чувствовал себя совершенно бесполезным, — вдруг признаётся он, и его голос становится твёрже. — Ненужным. Моя роль свелась к вылазкам на разведку да редким стычкам. Чепуха! В то время как остальные сражались с врагами и вносили реальный вклад, я отсиживался по теням. Прятался, как последний трус.
Он судорожно сглатывает и продолжает, сверля меня немигающим взглядом:
— Я хотел на деле доказать свою преданность тебе, Егерь. Показать, что чего-то стою, что могу принести пользу. Даже такой ценой. Ведь я обязан тебе всем. Ты дал мне новый смысл. Цель. Вытащил из той выгребной ямы, в которой я гнил всю жизнь.
В горле Тана словно ком встал, но он не опускает глаз, не отводит взгляда. Упрямо смотрит прямо на меня.
— Ты многого обо мне не знаешь, Егерь, — чеканит он. — Моё прошлое — та ещё помойка на заднем дворе у Триад. Я годами был на самом дне. Расходный материал. Тень, на которую всем плевать. Думал, так и сдохну в какой-нибудь подворотне с перерезанным горлом.
Он сглатывает и продолжает с нажимом:
— А потом появился ты. Дал мне второй шанс. Мог прикончить там, на базе Драконов, но не сделал этого… Как я мог тебя подвести после такого?..
Смотрю на этого невысокого, тощего китайца — и не узнаю. Куда делась вся его немногословная закрытость, отстранённость и практичность.
Шагнув вперёд, хлопаю Ткача Теней по плечу.
— Слушай сюда, Шелкопряд, — говорю, глядя ему в глаза. — Ты не бесполезен. И уж точно не трус. Ты залез на базу кселари, раскрыл их план и выдержал пытки. Ты разобрался с Вепрем. Только конченный псих мог провернуть всё то, что сделал ты. Рисковать собой, добровольно лезть в эту мясорубку — на такое не каждый способен.
Тан лишь коротко кивает, принимая мои слова.
— Наш клан — это нечто большее, чем просто кучка бойцов, ясно? — продолжаю я, чеканя каждое слово. — Десперадос — значит Отчаянные. И каждый здесь важен. Даже такой отбитый наглухо упрямый засранец, как ты. Особенно такой упрямый засранец. Потому что слабаков мы с собой не таскаем. Ты станешь сильнее, даже если мне придётся тебя пинками загнать на следующий ранг, понял⁈
Замечаю, как уголки его губ дёргаются в намёке на усмешку. Мы стоим так ещё несколько мгновений, и я почти физически ощущаю, как его отпускает напряжение. Будто тает лёд, сковывающий тело и душу.
Наконец он отстраняется и смотрит на меня с прищуром.
— Мастак речи толкать, а? Смотри, ещё немного практики — и в политики подашься? — тянет он, и в его голосе слышится еле уловимая насмешка.
Я только фыркаю и показываю ему средний палец.
— Закройся и пошли уже. Дел ещё невпроворот.
Тан согласно хмыкает и, прихрамывая, ковыляет следом. Вот теперь я точно вижу старого-доброго Шелкопряда. Упрямого и живучего, как клоп.
Что ж, по крайней мере одной головной болью меньше. Теперь можно со спокойной душой вернуться к остальным и продолжить наводить шороху.
В конце концов, именно это наш клан умеет лучше всего.
Сейчас надо ковать железо, пока горячо. Разгромить ублюдков, пока они не опомнились от потери главной курицы.
Чувствую, как губы сами собой расплываются в предвкушающей ухмылке.
Уже на подходе к товарищам срабатывает мой Трансивер, и я слышу голос Одиссей, который вместе с Сынами Свободы и Ликом Смерти должен был брать форпост Непреложной Истины под названием Сан Игнасио. Достаточно небольшой и где точно не имелось Новы.
— Давай, — глухим голосом говорю я, — какая задница случилось в этот раз? У них было шесть секретных Супернов в подвале? В войну ввязалась новая сторона? Смурфетта выжила?
— Да нет, Егерь, — чуть растерянно отзывается Никос. — Непреложная Истина… покинула все форпосты на Калифорнийском полуострове. Они эвакуировались с Земли. Мы… победили.
Глава 5
Я медленно приближаюсь к останкам Налаксии, стараясь не скользить взглядом по развороченной глазнице и искажённым страхом чертам. Даже мёртвая, она способна внушить отвращение пополам с брезгливостью. Присев на корточки рядом с телом, принимаюсь методично обыскивать его.
Первым делом, оттянув край её нагрудника, изучаю мерцающий жетон, засевший в коже, как монета в пластилине.
При виде этой суммы в моих ушах отдаётся характерный звук игрального аппарата и механический голос, орущий: «ДЖЕКПОТ!»
Следом прохожусь
Затем осматриваю Экстрамерное хранилище. Ого, да тут целый арсенал! Гранаты, мины и боеприпасы всех мастей. Регенеративных инъекторов столько, что хватит вылечить маленькую армию. Полно непонятных приблуд, которые имеют ситуативную пользу.
Особый интерес вызывает внушительная плазменная пушка[1].
Ствольная коробка диаметром не уступает моему бедру, и к тому же является совершенно прозрачной, открывая вид на переплетение золотистых нитей. Не то направляющие, не то фокусирующие элементы. Да нет, через пару секунд приходит понимание, благодаря
Да уж…
Какое счастье, что
От чтения меня отвлекает странный металлический скрежет, ввинчивающийся прямо в уши. С удивлением понимаю, что это Тай точит свою катану, сидя на груде дымящихся обломков. Причём, понимаю, что звук продолжался уже несколько минут, просто я слишком сильно погрузился в изучение трофеев.
Николай прячет клинок в ножны и с интересом вертит в руках пару единиц оружия, похожего на катары. Кажется, Маятник был тот ещё модник.
— Эй, — окликаю его, пряча мрачную усмешку. — Нехило ты того ушлёпка пощипал.
Тай переводит на меня спокойный взгляд и с непроницаемым выражением лица отзывается:
— На себя посмотри. У дамочки, небось, даже коронки вытащил.
Я только фыркаю, пряча добычу в кольцо.
— Колись давай, что полезного отжал? — требую, подходя ближе.
— Очень солидную сумму в аркане. Покойный не бедствовал. А ещё
Н-да, удачное приобретение. С его нынешним арсеналом и классовой спецификой это умение превратит его практически в идеальную боевую машину ближнего боя. Можно и врага провоцировать, выманивая его в уязвимое положение, чтобы поразить из неожиданной точки, так и самому уберечься от неожиданной атаки. Главное постоянно держать в уме собственные перемещения.
Возвращение домой выходит приятным во всех отношениях. Жители теперь уже города Фритауна встречают нас радостным криками, а Драгану, участвовавшую в захвате вражеской базы, переполняет отступающее напряжение. Она была уверен, что мы идём на смерть, но всё равно последовала за мной. Слишком уж грозная репутация окружала клан Непреложной Истины. И в ночи ушастая выкладывается по полной, стремясь избавиться от стресса. Доказывает каждой клеточкой своего совершенного тела, что мы ещё живы.
Полной захват всех оставленных форпостов занимает у нашего альянса больше трёх суток, и всё это время я провожу в тренировках с Гидеоном и Эйденом О’Райли — лидером Соколов, прости Господи, Егеря. Последний все эти недели упорно выполнял данное ему задание и десятками свозил во Фритаун выживших с окрестных штатов. Ему не хватает навыков, но он компенсирует их старанием и энтузиазмом.
С раннего утра и до глубокой ночи мы занимаемся, оттачивая боевые приёмы и техники. Я начинаю с основ — правильной стойки, перемещений, блоков и уклонений. Эйден впитывает знания, как губка, жадно ловя каждое моё слово.
Затем мы переходим к более сложным элементам. Работа с оружием, огнестрельным и холодным, комбинации ударов, контратаки. Я показываю, как правильно держать револьвер, винтовку и нож, как стрелять стоя, сидя и лёжа, как наносить колющие и режущие удары, как метать клинки в цель. Гидеон внимательно следит за каждым движением, а потом повторяет раз за разом, пока не добивается идеального исполнения.
Очень быстро я ставлю Мэтта в непривычную для него роль — учителя и заставляю Пироманта объяснять новичку уже известную для амиша науку. Поначалу процесс идёт со скрипом. Гидеон смущается и путается в словах, но я подбадриваю его, даю советы, как лучше донести информацию. И вскоре парень обретает уверенность в себе.
Теперь уже он гоняет Эйдена по тренировочной площадке, заставляя отрабатывать удары и связки до автоматизма. «Левой, правой! Уворот, блок, стреляй! Быстрее, ещё быстрее!» — разносится его звонкий голос. О’Райли пыхтит от натуги, пот градом катится по его лицу, но он упрямо продолжает, не позволяя себе расслабиться ни на миг.
В перерывах между спаррингами я делюсь с ними тактическими хитростями, которые почерпнул из опыта Стрелков Гилеада. Как правильно выбрать позицию в бою, как использовать особенности ландшафта, как предугадывать действия противника. Парни слушают, раскрыв рты, а потом забрасывают меня вопросами, стараясь уточнить каждую деталь.
Иногда к нам присоединяются Тай или Шелкопряд, делясь своими знаниями. Тай показывает, как обращаться с мечом, как наносить молниеносные разящие удары. Шелкопряд учит сливаться с тенями, двигаться бесшумно и незаметно. Порой захаживает Шерхан и вставшая на ноги Соловей. Первому есть что рассказать про использование взрывчатки, а вторая может продемонстрировать отточенную до блеска технику рукопашного боя. Гидеон и Эйден жадно постигают искусство нанесения тяжких телесных повреждений, несовместимых с жизнью.
Глядя на них, я чувствую смесь гордости и грусти. Гордости за то, как быстро они учатся, как стремятся стать сильнее. И грусти от того, что мне приходится учить этих, ещё по сути, мальчишек убивать. Однако я гоню от себя эти мысли. В конце концов, сейчас такое время — или ты, или тебя. И я сделаю всё, чтобы мои люди были готовы дать отпор любому врагу.
Тренировки продолжаются с рассвета до заката, с короткими перерывами на еду и отдых. Мы отрабатываем стрельбу в движении и с подготовленной позиции, удары, броски, захваты, пока руки не начинают дрожать от усталости. Я не даю им расслабляться. Подгоняю, требую большего, выжимаю все силы. Потому что знаю — в реальном бою второго шанса не будет.
Словно чувствуя, как истекает отведённое мне время, я вбиваю в головы двух парней максимум знаний и умений, доставшихся мне от Стрелков Гилеада. Каждый приём, каждый трюк, каждая частичка опыта — всё идёт в ход. Я не знаю, сколько ещё у меня осталось дней, но мне нужно быть уверенным, что эти двое смогут постоять за себя и защитить тех, кто им дорог. А самое главное, донести мои знания до тех, кто будет в будущем оберегать Землю.
На исходе третьего дня, когда последний занятый форпост переходит под наш контроль, я собираю Гидеона и Эйдена в центре площадки. Они стоят передо мной, уставшие, покрытые синяками и ссадинами, но с решимостью в глазах. Я окидываю их внимательным взглядом и позволяю себе лёгкую усмешку.
— Что, парни, надеялись отделаться малой кровью? — спрашиваю я, скрестив руки на груди. — Думали, пара тренировок — и всё, можно идти крошить монстров?
Эйден бросает на меня настороженный взгляд, не зная, как реагировать. А вот Гидеон лишь ухмыляется в ответ — он-то уже привык к моей манере.
— Адские колокола, размечтался! — отзывается он бодро. — Думаешь, так просто от нас отделаться? Не-ет, теперь тебе придётся нас терпеть, пока мы не переймём всю твою науку.
Я одобрительно хмыкаю. Однажды из него выйдет отличный лидер…
— Ну, с тобой-то всё ясно, — киваю я ему, а потом перевожу взгляд на Эйдена. — А вот ты, новичок, меня удивил. Не думал, что ты так быстро освоишься. Неплохо, совсем неплохо для первого раза.
Рыжеволосый веснушчатый парень расплывается в довольной улыбке, но тут же берёт себя в руки и серьёзно кивает.
— Спасибо, Егерь. Я старался быть полезным. Хочу помочь нашему делу всем, чем смогу.
Я одобрительно киваю. Парень явно смущён и немного скован, но глаза горят искренним энтузиазмом. Из него может выйти толк, если направить в нужное русло.
— Послушайте, — говорю я, обращаясь уже к обоим. — Вы оба здесь, потому что у вас есть потенциал. Потенциал стать не просто хорошими бойцами, а настоящей опорой нашего клана. Теми, на кого все остальные смогут положиться в трудную минуту.
Они внимательно смотрят на меня, не перебивая.
— Однако этого мало, — продолжаю я твёрдо. — Мало просто уметь махать кулаками или стрелять из пушки. Главное — то, ради чего вы это делаете. Ради кого вы готовы рисковать своей жизнью. Помните, вы в ответе не только за своих близких но и за всю Землю. Не забывайте об этом, принимая решения. Иногда приходится рисковать одним ради многих. Иногда приходится рисковать многими ради всех. Такова горькая правда нашего ремесла.
Я повторяю слова моей наставницы практически дословно, и краем глаза почти вижу её сморщенное, иссечённое шрамами бесстрастное лицо.
Гидеон решительно кивает, и я знаю — он понимает. Понимает и принимает эту ответственность. А в глазах новичка сквозит задумчивость.
— В общем, добро пожаловать в Десперадос, Эйден, — ухмыляюсь я. — Теперь ты часть нашей тёплой и дружной семейки отморозков. Уже рад? Завещание в порядке?
— Заверено нотариусом! — бравирует он, маскируя неуверенность.
— И запомните главное, — назидательно поднимаю палец я. — Десперадос своих не бросают. Даже если свои — те ещё засранцы.
— Это ты на что намекаешь? — щурится Мэтт.
— Я? Намекаю? — невинно округляю глаза я. — Как можно⁈ Я ж в лоб всегда говорю. Например, что ты — тот ещё засранец, но засранец, за которого я глотку любому перегрызу. Всё, а теперь кыш отсюда. Дайте отдохнуть от ваших рож, а то от умиления радугой блевать тянет.
— Есть! — гаркает Гидеон и, подмигнув мне, утаскивает порядком ошарашенного Эйдена.
Оставшись в одиночестве, не могу удержаться и открываю Картограф, в котором у меня зафиксирован счётчик всех подконтрольных территорий. За последние дни он знатно вырос, и… прямо на моих глазах он разом подпрыгивает с 55% до 57%.
[1] Художник — Jake Griffith.
Глава 6
Я окидываю взглядом просторный зал швейцарского бункера, заполненный людьми. Многие лица мне знакомы, другие вижу впервые. Политики, военные, лидеры кланов — все они собрались здесь, в этом месте, овеянном призраками прошлого. Тяжёлые воспоминания о нападении кселари будто повисли в воздухе, отравляя атмосферу едва уловимым напряжением.
В прошлый раз яйцеголовые упыри попытались единым махом вырезать всю верхушку Земли, собравшуюся на саммит в Адельбодене, и им это почти удалось.
Когда я предложил провести новый саммит здесь же, на меня посмотрели, как на сумасшедшего. Хотя логика весьма проста. Враг хотел лишить нас жизней. Показать, что на своей собственной планете мы нигде не можем чувствовать себя в безопасности. Однако мы выжили, одержали победу и теперь сделаем место, где из-за всеобщих разногласий человечество едва не потерпело фиаско, символом единства. Символом новой эпохи.
Находясь здесь, невольно вспоминаю резню в узких тоннелях, грохот выстрелов и клаустрофобное ощущение ловушки, стремительно захлопывающейся вокруг всех нас. А ещё армию кселари во главе с Новой, поджидавшую нас у резервного выход. Спасибо каменнолицей Горгоне, что взяла его на себя.
Тряхнув головой, отгоняю мрачные мысли и сосредотачиваюсь на происходящем. Главная тема саммита, естественно, выбор единого представителя Земли перед лицом галактического сообщества. Это решение нельзя принимать легкомысленно. От него зависит слишком многое — наше будущее, наша свобода, само наше выживание. А ещё, конечно, курс доллара, очереди в поликлиниках, наличие туалетной бумаги в супермаркетах, а также ответ на извечный вопрос: признают ли ксеносы ананас допустимым ингредиентом для пиццы?
Обвожу взглядом лица собравшихся, поочерёдно задерживаясь на каждом из них. Артур Виндзор, британский монарх. Высокий мужчина лет пятидесяти с породистым лицом, русыми волосами, аккуратными усами и ярко-голубыми глазами.
Его некогда идеальный костюм сменился Магазинными доспехами средней руки, а под глазами залегли глубокие тени. К моему удивлению за прошедшее время он из Войда стал Квазом. Класс у него серебряный — Дуэлянт. Немудрено, ведь фехтование до прихода Сопряжения было уделом спортсменов, гиков и аристократов.
Чуть в стороне Наполеон IX Бонапарт и Императрица Юйлань Цин о чём-то совсем не по-королевски шушукаются. Оба монарха до сих пор Войды, а значит, так и не интегрировались полноценным образом в Сопряжение. Не осознали важность личной силы. Рядом с китаянкой ошивается её верная телохранительница Бай-Ху.
В сопровождении пары дюжих бойцов потерянно стоит Эмилиано Альварес — сын убитого на прошлом саммите испанского императора. Пацану лет 15 и он явно не был готов занять престол. Потерять отца в столь юном возрасте и принять корону, которая в настоящий момент значит примерно ничего… Не позавидуешь ему.
Знакомая фигура привлекает моё внимание. Владимир Романов, седьмая вода на киселе, последний представитель исчезнувшей династии. Он вежливо поднимает в мою сторону бокал с вином, и я отвечаю ему таким же символическим кивком. Посмотрим, что выйдет из моей затеи.
Замечаю краем глаза, как на меня украдкой поглядывает Мартин Кейн — новый исполняющий обязанности президента США. Прошлый получил дырку в голове усилиями кселари. Темнокожий мужчина лет тридцати пяти держится особняком явно чувствует себя не в своей тарелке.
С момента последней попытки бывших сильных мира сего вернуть себе влияние и власть прошло несколько месяцев, и они лишь сильнее ушли на второй план. Нынче всем заправляют кланы, и вся реальная власть сосредоточена в руках их лидеров.
Ко мне неспешной походкой приближается старый знакомый Масару «Хотэй» Фудзикава. Несмотря на грузную фигуру и добродушное лицо, он всё ещё входит в двадцатку Топа РБМ. В ходе короткой, но содержательной беседы выясняется, что он так и не примкнул ни к одному клану, зато каким-то образом умудрился занять пост Премьер-министра Японии, которая, воспользовавшись моментом, заявила об отделении от Китайской Империи.
Оставшись в одиночестве, я опираюсь на стену, обдумывая варианты. Да, среди присутствующих немало тех, кто мог бы справиться с обязанностями полпреда Земли, но кто из них действительно достоин? Кто сумеет отстоять наши интересы перед галактическими державами? Ответ очевиден — только тот, кто обладает как нужными навыками, так и верным моральным компассом.
Мой взгляд невольно обращается к лидерам кланов. Истинным властителям этого дивного нового мира. Из Гарма с его звериной яростью вышел бы дерьмовый политик, хотя силы ему не занимать. Больше чем уверен, в течение года, если не сдохнет, он станет Новой. Причём сделает это без чьей-либо помощи.
В зале присутствуют и остальные важные шишки: близнецы из Танца Кали, Санта Муэрте из Лика Смерти, Громобой из Омута, Мангуст из Небесных Драконов, который старательно держится подальше от своей императрицы, видимо, так и не пошёл к ней на поклон, Фарис, Зигзаг, Кайпора, Одиссей и многие другие.
Наконец, гомон в зале начинает стихать. Пора браться за дело. Опираюсь ладонями о стол и неторопливо поднимаюсь. Десятки глаз обращаются ко мне, полные надежды и опасений. Они ждут, что я предложу решение. Ждут, что возьму на себя эту ношу.
Что ж, придётся их разочаровать. Я не политик и не дипломат. Мои таланты нужны в другом месте — на передовой, а никак не в кабинетах и на банкетах. Лишь одно я знаю точно. Кто бы ни стал нашим голосом, он должен быть достаточно морально силён, чтобы отстаивать общие интересы. Достаточно мудр, чтобы просчитывать ходы врагов. И достаточно хитёр, чтобы вести свою игру.
У меня на примете есть кандидатура, но прежде чем огласить её, я должен выслушать остальных. Понять, что они думают, чего хотят, на что надеются.
— Что ж, — мой голос звучит негромко, но в повисшей тишине его слышно даже в самых дальних уголках зала, — в прошлый раз в куда более узком кругу я обещал, что если мы объединим наши усилия, сможем добиться невозможной цели. Так и вышло. Мы прошли в игольное ушко там, где провалились десятки и десятки миров. Осталась сущая малость, не разосраться на почве выбора кандидатуры представителя нашей планеты.
Гарм хмыкает и со скрипом откидывается на спинку стула.
— Раз уж мы здесь собрались, предлагаю высказаться всем, кто желает. Кого вы видите в роли представителя Земли? Кого считаете настолько толковым, что готовы доверить ему или ей наше будущее? Подумайте как следует, от этого выбора зависит слишком многое.
Обвожу присутствующих внимательным взглядом, стараясь поймать малейшие оттенки эмоций. Сомнения, неуверенность, жажда власти, страх — всё это смешивается в причудливый коктейль на их лицах. Они колеблются, не решаясь сделать первый шаг. Что ж, вполне ожидаемо.
Неспешно на ноги поднимается Видар. Его громовой бас разносится под сводами:
— Не могу поверить, что говорю это, но ты, Егерь, подходишь лучше всех. Ты собрал альянс, ты надрал зад Консорциуму и Непреложной Истине. Да даже среди инопланетных тварей твоё имя знают и боятся. Кто, если не ты?
В зале поднимается шум, одни выкрикивают слова поддержки, другие спорят. Они все смотрят на меня, ожидая реакции.
Я чувствую, как губы сами собой растягиваются в усмешке. Вот значит как? Предлагают корону? И это говорит горилла в человеческом костюме, которая даже управление отрядом по зачистке Рейда не была готова никому уступить.
— Позвольте не согласиться, — встаёт со своего места Наполеон IX. На его губах играет снисходительная улыбка. — При всём уважении, Егерь — отличный лидер и солдат, но не дипломат. Сейчас нам нужен тот, кто умеет вести переговоры, находить компромиссы. Тот, кто всю жизнь посвятил политике.
Он красноречиво умолкает, давая всем возможность оценить намёк. Я едва сдерживаю усмешку. Вот же павлин напыщенный.
— Неужели вы намекаете на себя, господин Бонапарт? — едко интересуется императрица Китая. — Насколько я помню, ваши предки не славились особым талантом к дипломатии. Скорее, к завоеваниям и узурпации власти. Переговоры под дулом пушек — это единственная дипломатия, которая оказалась им по плечу.
Лицо Наполеона искажается от гнева, но он берёт себя в руки.
— Помнится, ваши предки тоже не брезговали завоеваниями, — парирует он. — И те, кто ещё недавно считались нерушимой частью вашего государства, нынче ведут самостоятельную игру, — мимолётный взгляд на Масару. — Однако я веду речь о настоящем. Сейчас Земле нужен лидер, способный принимать непростые решения. Лидер с железной волей и государственным умом. Таким лидером могу стать я.
— Вы говорите о лидерстве, но посмотрите правде в глаза — ни у кого из нас больше нет реальной власти, — подаёт голос Эмилиано Альварес, юный император Испании. — Те, кого мы когда-то вели за собой, мертвы либо разбрелись кто куда. Все наши титулы и регалии — просто слова. Наши слова значат столько же, сколько граффити на заборе.
Его голос дрожит, но он упрямо продолжает:
— Мой отец пал от рук кселари на предыдущем саммите. И я не желаю, чтобы его смерть была напрасной. Наш представитель должен быть символом единства и надежды. Маяком, за которым пойдут люди. И я верю, что Егерь сможет стать таким символом.
По залу вновь прокатывается шепоток. Кто-то выкрикивает слова поддержки, другие неодобрительно качают головами.
— Мальчик дело говорит! — рокочет Кастер, лидер Сынов Свободы. — Сейчас не время цепляться за прошлое. Надо смотреть в будущее. А будущее — за такими, как Егерь. За теми, в ком сила и мудрость сочетаются с состраданием и желанием защитить свой народ.
Бррр. Если бы лесть была сладкой, всё помещение затопило бы клубничным вареньем.
— Всё это замечательно, — вклинивается Мартин Кейн, исполняющий обязанности президента США, — но давайте не забывать о слоне в комнате. Егерь, конечно, отличный боец и командир. Но разве он представляет всю Землю? Разве готов выражать волю и чаяния всего человечества, а не только своего альянса?
Несколько лидеров кланов, не входящих в наше объединение, согласно кивают. Вот оно, началось.
— Он прав, — подаёт голос Матео Валенсуэла, глава клана «Зов Атакамы».
Крепко сложенный мужчина среднего роста с бронзовым оттенком кожи, характерным для жителей Южной Америки. Его глубоко посаженные карие глаза излучают природную проницательность, а густые чёрные волосы с проседью у висков небрежно зачёсаны назад. Челюсть с лёгкой щетиной настолько квадратная, что кажется, будто он сбежал из Майнкрафта.
— Я предлагаю свою кандидатуру. В конце концов, мой клан контролирует значительную часть ресурсов в своём регионе. У нас есть вес и влияние.
— Вес и влияние? — фыркает Деклан Флинн из Изумрудного Легиона. — Вы продали задницу Волноходцам. Нам же не привыкать отстаивать свои интересы с оружием в руках. И уж мы-то точно не станем церемониться с инопланетными тварями.
— Вот именно! — рявкает Гарм. — Пока вы тут яйца чесали, мы вскрывали глотки ксеносам.
Чиди Нвоко, лидер южноафриканского клана «Бенну», резко поднимается, его глаза сверкают гневом:
— Ты думаешь, только вы там кровь проливаете? Мои люди тоже сражаются! Каждый день мы теряем бойцов, защищая свой Сектор от этих монстров. Но знаешь что? Мы делаем это не ради власти или привилегий. Мы делаем это, потому что кто-то должен защищать простых людей.
— Наивные сказки для простаков, — сплёвывает незнакомый мне смуглый худосочный мужик с глазами навыкате.
— Вы просто бережёте свои задницы, — продолжает он, — как и мы все. Оставьте эту пафосную чушь доверчивым идиотам.
— Не согласна, — вклинивается Василиса Агафонова из Серебряных Волков. — Сейчас не время для эгоизма и тщеславия. Наш представитель должен быть самоотверженным, готовым пожертвовать всем ради общего блага. Полагаю, Егерь в полной мере обладает этими качествами.
— Да у него врагов больше, чем блох на собаке! — фыркает глава испанского клана «Багряный Рассвет». — Его же прикончат в течение месяца. Нет, нам нужен кто-то с твёрдой рукой, кто наведёт порядок. Кто-то вроде меня.
— Нужно сделать ставку на молодых и амбициозных! — кричат с задней части зала.
— Зелёные юнцы, которые думают, что могут управлять планетой, — ворчит Наполеон. — Нет уж, друзья, здесь нужен опыт и мудрость. То, что приходит с годами и шрамами.
Спор разгорается с новой силой. Все перебивают друг друга, стараясь перекричать оппонентов. Каждый стремится доказать свою точку зрения, убедить остальных в своей правоте.
Краем глаза замечаю, что некоторые из них, вроде близнецов Сингх или Фариса, стараются держаться в стороне от всеобщей свары. Похоже, они уже определились со своим выбором и теперь просто ждут развязки.
Страсти накаляются. Лидеры кланов вскакивают со своих мест, тыча друг в друга пальцами и перекрикивая оппонентов. То и дело звучит моё имя, но каждый вкладывает в него свой смысл.
— Егерь — наш единственный шанс!
— Убийца и преступник!
— Он спас мою семью!
— Альянсу нельзя доверять!
— Он освободил Бомбей!
— Кого ещё выдвигать, если не его?
Шум нарастает, словно рёв приближающегося шторма. В какой-то момент мне кажется, что ещё чуть-чуть — и дело дойдёт до рукоприкладства.
Поднимаю руку, призывая к тишине. И когда все взгляды вновь обращаются ко мне, неторопливо произношу:
— Благодарю за доверие, Гарм, Кастер, но у меня иные планы, и просиживание штанов на межгалактических совещаниях в них не входит. Предпочту заработать геморрой иным способом.
Гидеон тихонько смеётся. Санта Муэрте улыбается уголками губ.
— Я действительно не политик и не дипломат. Я — Стрелок Гилеада, и у меня совершенно иная миссия. Да, я призывал создать альянс. Да, я побеждал врагов, но не потому, что жаждал власти. Просто кто-то должен был это сделать. Сейчас же я буду говорить не как лидер клана, а как человек, который хочет, чтобы его дом, его планета выжила и процветала.
Опираюсь ладонями о края трибуны и обвожу зал тяжёлым взглядом.
— В одной умной книжке было написано, что человеку, который рвётся к власти должно быть запрещено занимать любые важные посты. Почти все вы рвали глотки, доказывая, что именно вам нужно получить столь желанный пост. Некоторые хотели доверить его мне. Однако несколько человек сохраняли спокойствие, понимая, что криками ничего не решить, — мой голос звучит хрипло, но твёрдо. — Нам нужно выбрать того, кто будет говорить от имени Земли, не имея фаворитов, не думая о собственном кармане или личном могуществе. Что ж, я скажу вам, кто должен занять эту позицию
Глава 7
— Этим человеком должен стать Владимир Романов.
По залу прокатывается волна удивлённых выдохов и недоумённых взглядов. Краем глаза замечаю, как сам предмет разговора сцепляет руки в замок и стойко выдерживает обратившиеся к нему взгляды.
— Знаю, это может показаться неожиданным, — продолжаю я, игнорируя зарождающийся ропот. — В конце концов, Романов не из тех, кто рвётся к власти. Он не выдвигал свою кандидатуру, не стучал себя кулаком в грудь, доказывая своё право на лидерство. Но, может, именно поэтому он и подходит лучше всех?
Обвожу взглядом притихший зал, встречаясь глазами с каждым из присутствующих. Политики хмурятся, явно не в восторге от моего выбора. Лидеры кланов недоумённо переглядываются, пытаясь понять мою логику.
— Вспомните его речь на прошлом саммите, — киваю я в сторону дальнего родича покойного императора. — Разве в его словах не звучала искренняя забота о судьбе нашей планеты? Разве он призывал к войне и распрям, а не к единению перед лицом общей угрозы? Романов радеет за будущее Земли, и не на словах, а на деле. Многое из того, что он тогда предлагал, мы воплотили в жизнь — был создан альянс, силами которого Земля набрала нужный процент контролируемых территорий.
По залу вновь прокатывается шепоток, но на этот раз в нём слышатся одобрительные нотки. Похоже, не я один тогда обратил внимание на пламенную речь Владимира.
— К тому же, — продолжаю я, вновь перехватывая инициативу, — Романов — не политик по своей природе, иными словами, не лицемер и не лжец, готовый ради власти пойти по головам. При этом у него есть необходимое образование и связи в высших кругах. Из него не придётся лепить дипломата и государственного деятеля, он уже им является.
Кто-то из политиков недовольно фыркает, но я не обращаю внимания. Моя цель — не угодить им, а донести свою мысль.
— Ещё один важный момент, — я многозначительно обвожу взглядом лидеров кланов. — Владимир Романов не связан ни с одной из наших группировок. Он не станет тянуть одеяло на себя, лоббируя чьи-то интересы. Его задача — представлять всю Землю, и я верю, что он справится.
Главы кланов задумчиво кивают, обмениваясь быстрыми взглядами. Похоже, этот аргумент попал в цель. Никому не хочется, чтобы представителем Земли стала чья-то карманная собачонка.
— И последнее, но не менее важное, — я перевожу взгляд на Владимира, который уже взял себя в руки и слушает с напряжённым вниманием. — За время, прошедшее с момента Сопряжения, Романов никак не запятнал свою репутацию. Он не совершал сомнительных поступков, не был замечен в грязных делишках. Напротив, он всегда действовал открыто и честно. Разве не такой человек должен представлять нас перед лицом галактического сообщества?
В зале воцаряется тишина. Все обдумывают мои слова, примеряя их к реальности. Я же пользуюсь паузой, чтобы мысленно вернуться к тому моменту, когда сам обдумывал возможные кандидатуры.
Первым на ум приходит Одиссей. Опытный военный, талантливый стратег и компетентный лидер. Он — прирождённый полководец, все его навыки заточены под войну и сражения. Сможет ли он вести хитрые переговоры, заключать многоходовые сделки, лавировать между интересами разных сил? Вряд ли. Это не его стихия.
Была ещё Медичи. Умница, красавица, с тонким политическим чутьём и изворотливым умом. Она бы точно с лёгкостью очаровала галактических лидеров, обведя их вокруг пальца. Но можно ли ей доверять? Все эти интриги с попыткой натравить друг на друга Гарма и Винченцо, о которых когда-то разузнал Шелкопряд, и от которых, Изабелла, видимо, отказалась… Нет, Медичи слишком себе на уме. Она всегда будет преследовать свои интересы или интересы своего клана, а не всеобщее благо. Да и способности её нужны здесь, на Земле. Целителей её уровня по пальцам пересчитать можно.
Хотэй — тоже вариант. Уважаемый в определённых кругах, к тому же Квазар. Но чем он лучше других? Никаких особых качеств не показал. Нет, не тянет он на земного представителя.
Ну и моя правая рука, Девора. Уж в её-то интеллекте я не сомневаюсь, как и в преданности нашему делу. Она бы точно блюла интересы Земли, действуя с холодным расчётом и логикой. Но вот незадача — Бекка не слишком хороша в общении с людьми. Ей сложно находить подход, очаровывать, вызывать симпатию. А представителю Земли без этого никак. Тут нужен кто-то с развитыми социальными навыками и природным обаянием.
Вот так, методом исключения, я и пришёл к фигуре Романова. Надеюсь, интуиция меня не подводит… По крайней мере, уж в чём-чём, а в искренности его намерений я уверен на все сто. Всё-таки
Мои размышления прерывает скрипучий голос Артура Виндзора:
— И всё же, Егерь, не кажется ли вам, что безусловно уважаемый господин Романов слишком… слаб для такой роли? Он ведь даже не Квазар.
«В отличие от меня», — невысказанная фраза повисает в воздухе. Британец действительно сильно продвинулся с прошлого раза.
По залу прокатывается одобрительный гул. Похоже, эта мысль посетила не только монарха Альбиона.
— О, в этом ты прав, — киваю я, не скрывая сарказма. — Куда ему тягаться с матёрыми Квазарами и Суперновами с других планет. Только вот незадача — а что Квазар-то сделает, если дело дойдёт до конфликта? Боюсь, против тамошних акул даже Кваз не выстоит, а лишних Нов у нас нет. Так что уровень силы тут не так уж важен.
— То есть вы предлагаете отправить на заклание, прошу простить мой французский, слабака, которого растопчут при первой же возможности? — уточняет с сарказмом Артур.
Некоторые из участников смотрят на меня с вызовом, явно разделяя озвученные сомнения. Что ж, пора всё прояснить.
— Не совсем, — качаю головой я. — Во-первых, как бы грубо это звучало, Романова будет не жалко потерять. Нет смысла ставить представителем того, чья утрата окажется невосполнимой для Земли. Это риск, свойственный данной позиции, и Владимир осведомлён о том, что его пребывание на посту может выйти очень коротким. Во-вторых, не стоит недооценивать Романова. Он может и не боец, но свои таланты есть и у него. Политическое чутьё, например, или умение находить нужные слова. А во-третьих… скажем так, он там будет не один.
Британец удивлённо вскидывает брови.
— Я сам составлю ему компанию, — бесстрастно продолжаю, сверля взглядом присутствующих. — И не просто так, а чтобы до всех этих галактических упырей дошло: нашего представителя лучше не трогать. Если кто-то там решит, что землянин — это лёгкая добыча, то я быстро объясню, почему это хреновая идея. Причём объясню доходчиво, с первого раза, — на этих словах я молниеносно вгоняю нож в трибуну, заставив лезвие с дребезжанием завибрировать.
Последнюю фразу я сопровождаю красноречивым оскалом, и по рядам проносится одобрительный гул. Всем прекрасно известно, что я слов на ветер не бросаю.
Слово берёт китайская Императрица. Окинув меня оценивающим взглядом, она проникновенно произносит:
— Вынуждена признать, в словах Егеря есть резон. Однако остаётся вопрос опыта. Не слишком ли велика ноша для человека, который всю жизнь был лишь одним из многих? Дипломатия и умение вести переговоры — всё это требует отточенных навыков и хватки. Господин Романов слишком молод и неопытен. Это прекрасные качества, но не в политике.
Что ж, замечание резонное. Пора и на него ответить.
— Всё так, — вежливо киваю я ей. — Опыта у Романова и впрямь маловато. Но знаете, что? По-моему, это даже хорошо. Он пока не успел научиться лицемерить, изворачиваться и предавать. Не успел замарать руки в грязных политических играх. А значит, ему будет проще действовать честно и открыто, отстаивая интересы Земли, а не своих покровителей.
Юйлань прищуривается, но возражать не спешит. Похоже, мои слова её если не убедили, то заставили заткнуться.
Бросаю быстрый взгляд на Владимира. Тот сидит, выпрямившись в кресле, и во всей его позе читается напряжение. Он явно не ожидал, что обсуждение его кандидатуру будет происходить
Поток моих мыслей прерывает негромкий голос Мангуста:
— А что насчёт представительства кланов? Разве не логичнее отправить кого-то из наших? Тех, кто уже доказал свою силу и лидерские качества? Взять хоть Гарма, Санта Муэрте, моего доброго друга Одиссея или меня, в конец концов…
Обвожу взглядом предводителей кланов, многие из которых согласно кивают. Да, не им не хочется упускать возможность получить дополнительную власть и влияние. Что ж, пора их разочаровать.
— Логика мне понятно, — спокойно встречаю его взгляд. — Но скажи мне, Шен, разве можем мы сейчас позволить себе отправить куда-то наших лучших бойцов и командиров? Тех, на ком держится оборона и безопасность Земли? Чёрта с два. Лидеры кланов нужны здесь. Чтобы помогать выжившим и отстраивать Землю. Чтобы защищать наш дом, пока политики будут отстаивать наши интересы на галактической арене.
По залу вновь прокатывается одобрительный гул. Краем глаза замечаю, как одобрительно щурится Вьюга, как задумчиво поглаживает подбородок Кастер. Да, кажется, этот аргумент пришёлся им по душе.
Пользуясь паузой, обвожу взглядом собравшихся. Политики, генералы, лидеры кланов — все они сидят, погружённые в размышления. Обдумывают мои слова, прикидывают варианты. Где-то в глазах мелькают сомнения, где-то — искорки интереса. Никто не спешит открыто возражать, но я прекрасно понимаю — это ещё не конец.
Голос подаёт Санта Муэрте. Окинув меня пристальным взглядом своих тёмных глаз, она произносит низким, чуть хрипловатым голосом:
— Значит, Романов… Интересный выбор, Егерь. Не думала, что ты решишь довериться аристократу, да ещё и из бывших. Но, признаю, в твоих словах есть резон. Если он и впрямь так искренен в своих намерениях, то может стать достойным представителем Земли.
Она на мгновение умолкает, будто взвешивая свои следующие слова, а затем добавляет:
— Однако не забывай — там, наверху, свои правила игры. Сможет ли Романов быстро освоиться? Сумеет ли отстоять наши интересы, когда на кону будут стоять судьбы миров? Это большая ответственность, Егерь. Очень большая.
Матео, лидер Зова Атакамы, до этого сидевший с непроницаемым лицом, подаёт голос:
— А что если Романов не справится? Если окажется, что он не готов к такому грузу? Что тогда, Егерь?
В его вопросе мне чудится скрытый подтекст, но я предпочитаю не заострять на этом внимание. Вместо этого пожимаю плечами и отвечаю прямо:
— Тогда мы сменим представителя. Выберем другого, более подходящего. В конце концов, Владимир — не незаменимая фигура. Он лишь тот, кто, по моему мнению, лучше всего подходит под текущие задачи.
Матео кивает, удовлетворённый ответом. На его губах мелькает едва заметная хищная улыбка. Возможно, спит и видит, что в следующий раз порулить дадут ему. Ничего, однажды длинная рука закона доберётся до каждого. Особенно до тех, кто сотрудничал с ксеносами во вред интересам Земли.
Неожиданно со своего места поднимается Эмилиано Альварес. Юный император Испании ещё никогда не выглядел таким решительным.
— Я согласен с Егерем, — звонко произносит он, глядя прямо перед собой. — Сеньор Романов — достойная кандидатура. Несколько раз я пересекался с ним на публичных мероприятиях ещё до Сопряжения. Он искренен, честен и предан своему делу. Таких людей сейчас слишком мало, особенно среди власть имущих.
Эмилиано обводит взглядом притихший зал и добавляет:
— К тому же, он понимает, что значит потерять близких. Знает боль утраты, когда враг отнимает у тебя самое дорогое, — голос парня слегка дрожит. — С таким грузом на сердце не станешь разбрасываться чужими жизнями. А значит, и нам можно на него положиться.
На миг в зале воцаряется тишина. Все пытаются осознать тот факт, что мальчишка, которому едва ли исполнилось шестнадцать, говорит мудрее и взвешеннее, чем иные матёрые политики. Невольно проникаюсь к нему уважением. Быть может, не всё ещё потеряно для будущих поколений.
Последним своё мнение озвучивает Мартин Кейн. Исполняющий обязанности президента США в своём привычном тёмно-синем костюме сидит, сцепив руки в замок и о чём-то напряжённо размышляя. Когда он всё же заговаривает, его голос звучит глухо и отрешённо:
— Мистер Романов, по всей видимости, не самый очевидный выбор. Он непубличный человек, не слишком опытный дипломат и политик. Однако, вероятно, в этом-то и кроется его сила. Кому, как не такому вот неприметному, но искреннему человеку пытаться объединить наши расколотые ряды? Сплотить уцелевших землян перед лицом невиданных раннее угроз?
Он переводит усталый взгляд на Владимира и заключает:
— Что ж, вам выпал уникальный шанс. Шанс войти в историю — или провалиться в безвестность. Решать вам. Но знайте: на кону стоит слишком многое. Не подведите нас. Не подведите Землю.
Владимир медленно встаёт, застёгивает пуговицу пиджака и обводит взглядом собравшихся. Он делает глубокий вдох и начинает говорить, тщательно подбирая слова:
— Друзья мои, я понимаю ваши сомнения. Поверьте, у меня их не меньше. Когда Егерь пришёл ко мне с этой затеей, я поначалу отказался.
Это, кстати, правда. Он предлагал более опытных и умелых кандидатов на свой взгляд, а не рвался с энтузиазмом к «кормушке» должности. И мне это понравилось.
— Я не политик, не дипломат и не великий воин. Я простой человек, волею судьбы оказавшийся в эпицентре этого безумия. Но знаете что? Я люблю нашу Землю. Люблю каждого каждый клочок её израненной поверхности.
Его голос крепнет, наливается силой. В нём появляются стальные нотки, заставляющие всех невольно прислушаться.
— Да, я многого не знаю. Да, мне придётся учиться на ходу. Но я обещаю вам: я не подведу. Не отступлю, не сдамся, не прогнусь под чужим давлением. Буду защищать интересы Земли до последнего вздоха. Потому что мы уже сделали невозможное, выполнив ключевое условие второго этапа. И я сделаю всё, чтобы отстоять наш дом.
Владимир обводит взглядом притихший зал, встречаясь глазами с собравшимися. И в этот миг каждый видит в нём не просто очередную говорящую голову из телевизора, но человека, готового взвалить на свои плечи судьбу целой планеты.
— Мне страшно, — просто говорит он. — Страшно ошибиться, подвести, не справиться. Это нормально. Страх делает нас людьми. Заставляет двигаться вперёд, преодолевать себя. И богом клянусь: я преодолею.
Он на миг умолкает, а затем добавляет уже тише, но с какой-то тихой уверенностью:
— Но знаете, что придаёт мне силы? Осознание того, что за моей спиной стоит всё человечество. Мы прошли через войны, катастрофы, эпидемии — и выстояли. Не сгорели, а восстали из пепла. И если и дальше мы будем действовать сообща, нет такой силы во вселенной, которая сможет нас остановить.
В зале настолько тихо, чтобы можно услышать несуществующую муху.
— Давайте голосовать, — хлопнув ладонью по трибуне, говорю я.
Глава 8
Накалённая атмосфера зала сменяется гробовой тишиной в тот миг, когда все, наконец, погружаются в интерфейс Сопряжения, дабы отдать свой голос за первого в истории Земли полномочного представителя.
Я же внимательно слежу за собравшимися. За тем, как у некоторых едва заметно подрагивают веки. За движением зрачков под тонкой кожей. За лёгким подёргиванием пальцев. За каждым микровыражениями, способными выдать истинные эмоции и мотивы.
Пальцы нервно отстукивают ритм по колену, пока цифры на виртуальном табло выборов стремительно меняются.
Первое, что бросается в глаза — далеко не все прислушались к моим аргументам. Часть лидеров кланов голосует за меня, видимо, считая, что лишь Нова способен отстаивать интересы кланов перед лицом галактических держав. Я вижу, как подпрыгивает моё имя в рейтинге кандидатов.
Гарм и Одиссей — каждый из них получает свою долю голосов от тех, кто видит в них сильных лидеров или надеется обрести могущественного покровителя. Меня это не удивляет. Люди всегда ищут, к кому бы прислониться, под чьё крылышко спрятаться. А учитывая разношёрстность собравшихся здесь кланов и группировок, было бы чудом, если бы они проголосовали единогласно.
По паре голосов зарабатывают и Артур Виндзор с Наполеоном. Вот уж чудеса. Всё это время толку от них было примерно ноль целых, хрен десятых.
Что меня удивляет, так это уверенно ползущий вверх Матео «Хамелеон» Валенсуэла, клан-лид Зова Атакамы. С чего такая поддержка?..
Кастер и Мангуст откровенно самовыдвигаются.
Сйчас не время для честолюбия. Голоса разбиты, разрознены, как и сами земляне, а ведь каждый процент — на вес золота.
Выиграет вовсе не тот кандидат, который заручится поддержкой большинства кланов. Нет, в конечном счёте победит тот, кто сможет объединить абсолютное большинство разрозненных рядов землян. Переживших Сопряжение, отразивших натиск нечеловеческих форм жизни и отстоявших своё право на существование. Выбор представителя — лишь часть задачки. Вторая, не менее важная — удержаться на этом посту, делом доказав, что от тебя есть весомая польза.
Признаться, даже я не до конца понимаю, как устроена система голосования. Сопряжение, как всегда, крайне неохотно делится критериями отбора. От Ваалиса знаю лишь, что выбор не окончательный, и заветный пост можно потерять.
Словно в ответ на мою мысленную просьбу, ситуация начинает стремительно меняться. Романов стартовал в гонке с низов, но сейчас на моих глазах стремительно набирает очки. Вот его фамилия проносится мимо Наполеона, обходит Артура, перепрыгивает подавшегося вперёд Одиссея.
Однако пристальный взгляд цепляется за неожиданные цифры напротив фамилии Матео. Лидер клана Зов Атакамы, который замарался исполнением прихотей Волноходцев, каким-то непостижимым образом умудряется держать третью строчку рейтинга, отставая от меня всего на пару процентов.
Подозрения мошкарой роятся в голове. Не мог же он подкупить всех этих людей? Или же дело в чём-то ином? И ведь я даже не понимаю, кто его поддержал. Чёртово анонимное голосование!
За прошедшие месяцы кроме нашего альянса на Земле образовалось куча небольших и средних кланов, поделивших полотно планеты на разноцветные заплатки. Некоторые из них контролируют всего один Сектор. Другие — два-три. Представители самой немногочисленной группы разрослись настолько, чтобы образовать свои собственные союзы и альянсы. С нами они не пересекались, отсиживаясь в стороне. Понимали, что добром это не кончится, и вот сейчас затеяли свою игру…
Воздух вокруг звенит от напряжения, пока взгляды собравшихся постепенно обретают ясность, возвращаясь из элементов дополненной реальности. Политики и кланлидеры хмуро вглядываются в меняющиеся цифры на виртуальном табло. В их волнении я улавливаю зарождающуюся надежду. Слишком многое сейчас стоит на кону. Слишком велик риск проиграть и остаться не у дел.
Я держу лицо бесстрастным. Гоню прочь назойливые сомнения и мрачные мысли. Что бы ни случилось, земляне должны видеть мою твёрдую уверенность.
Финальные цифры на табло вспыхивают ослепительно белым, высвечивая имя победителя. Торжествующая улыбка сама собой расползается на моем лице.
Владимир Романов. Первый полномочный представитель Земли, избранный абсолютным большинством голосов.
Второе место за Хамелеоном. Третье за мной.
Вижу, как сам монарх поначалу застывает, осознавая весь груз свалившейся на него ответственности. Секундное замешательство быстро сменяется спокойной решимостью. Он поднимается со своего места и кланяется собравшимся, безмолвно благодаря всех за оказанное доверие.
Одну долгую секунду в зале царит потрясённая тишина. А затем собравшиеся взрываются свистом и хлопками. Пусть не все из них голосовали за Романова, но сейчас, в этот исторический момент, все мы — земляне, которые только что сделали очень важный шаг.
— Мы это сделали, — тихо, одними губами произносит Девора.
В её по обыкновению сдержанном голосе я слышу едва сдерживаемый восторг. Уголки губ девушки едва заметно приподнимаются, словно она из последних сил удерживает рвущуюся наружу улыбку.
— Ещё нет, — так же тихо отзываюсь я, — но мы на верном пути.
Не успевают стихнуть аплодисменты, когда вдруг перед глазами встаёт очередное оповещение:
Провисев минуту, он сменяется следующим.
Все молчат, читая и перечитывая строки официального объявления. Кто-то неверяще трясёт головой. Кто-то возбуждённо перешёптывается с соседом. А кто-то просто застыл, осмысливая новую реальность.
Постепенно напряжение спадает, сменяясь упоительным чувством эйфории. У нас получилось. Мы в буквальном смысле выбили себе место под звёздами!.
Романов, бледный, но невозмутимый, заговаривает первым:
— Что ж, теперь нам предстоит сделать следующий шаг — определить, как именно мы будем строить отношения с иными мирами и фракциями, — его голос звучит ровно, но в нем чувствуется ощутимая нотка напряжения. — Мы не можем позволить себе оставаться в изоляции, но и бездумно присоединяться к кому-то тоже опасно. Нужно тщательно взвесить все за и против, просчитать возможные последствия.
Он обводит взглядом притихший зал, словно ища поддержки.
— Главное сейчас — не допустить, чтобы Земля стала разменной монетой в чужих играх. Да, мы пока не самые сильные и влиятельные. Но мы должны научиться отстаивать свои интересы, лавировать между космическими акулами. И здесь многое будет зависеть от слаженной работы всех кланов, от нашего единства перед лицом внешних вызовов.
В зале нарастает одобрительный гул.
Со своего места поднимаюсь я, и взгляды собравшихся тут же скрещиваются на моей скромной персоне.
— Владимир прав, — негромко, но твёрдо произношу я. — Нужно и дальше сохранять единство, иначе нас сожрут поодиночке и не подавятся. При этом стоит познакомиться с крупными игроками, чтобы найти потенциального союзника и в перспективе, возможно, вступить в одну их фракций.
Набираю в грудь воздуха и продолжаю:
— У каждого земного клана будет свой голос и своя роль. Задача Представителя — не командовать, а координировать и отстаивать общие интересы Земли. И не надо питать иллюзий. Путь к реальному влиянию в Содружестве будет долгим и непростым. Уверен, множество матёрых упырей захочет испытать нас на прочность, и для этого даже не придётся захватывать Сектора, ведь кроме военного вмешательства есть ещё и экономическое, политическое и культурное. Нам предстоит не раз доказывать свою силу и право на место под солнцем. Так что расслабляться не стоит. Яйца в кулак, и вперёд!
Коротко кивнув Романову, передаю ему эстафету, и сажусь на место.
Владимир тут же подхватывает:
— Безусловно, нам нужно выработать единую стратегию отношений с другими мирами. Определить наши приоритеты, красные линии, возможные уступки. Делать это будем сообща, учитывая мнение всех кланов. Поэтому я предлагаю завтра провести новое совещание с участием всех заинтересованных сторон. Обсудим варианты, взвесим риски.
По залу вновь прокатывается волна оживления и одобрительных кивков.
Впереди ещё много работы, криков, ругани и трудных решений, но первый шаг сделан.
Земля заявила о себе.
Пора учиться играть по-крупному.
Отрешившись от происходящего, задумчиво вытряхиваю сигарету из кольца и закуриваю. Сделав пару затяжек, поднимаю взор, когда внезапно меня обжигает волной ненависти.
Её адресат — Владимир Романов.
Её источник — Матео «Хамелеон» Валенсуэла.
Глава 9
Наблюдая, как вал поздравлений обрушивается на ошарашенного Романова, я прокручиваю в голове вполне очевидную мысль. Матео. Хамелеон. Прихвостень Волноходцев. Он занял второе место на выборах. А значит, если с Владимиром что-то случится, этот ушлёпок займёт его место.
Станет Представителем, получив возможность говорить от имени Земли и заключать сомнительные сделки. Например те, что могут быть на руку его бывшим покровителям. Несмотря на смерть Хрофа, сколько-то ведь их должно было выжить. Клан вполне мог отступить и перегруппироваться.
От одной этой мысли пальцы сами тянутся к кобуре. Ну уж нет. Романов, конечно, тот ещё фрукт, будучи аристократом, но он хотя бы наш фрукт. Человек, кровно заинтересованный в благополучии Земли. А Матео… кто знает, какую игру он ведёт и кому на самом деле служит.
Без задержки поднимаюсь со своего места и под удивлёнными взглядами собравшихся решительным шагом иду прочь из зала по коридорам бункера, пока не оказываюсь на улице. Уперевшись взглядом в холодное небо над заснеженными вершинами Альп, осознаю, что в руках до сих пор зажата тлеющая сигарета.
Два коротких сообщения, и через минуту рядом со мной открывается разрез портала, из которого выходит худощавая фигура.
На всякий случай врубаю
— Шелкопряд… — спокойно произношу я. — У меня есть для тебя работа.
— Да? — скупо спрашивает он.
— С этого момента ты ходишь неотрывной тенью за Романовым. Везде. Есть у меня такое «наитие», — изображаю воздушные кавычки, — что один хитрожопый жучара решил его убрать. И, возможно, импульсивность сыграет против нашего комбинатора.
— А именно?.. — вскидывает бровь китаец.
— Скорее всего Хамелеон. Будем брать на живца.
— Понял. Сделаю.
И так же внезапно исчезает, как будто его и не было.
Да уж… Часа не прошло с начала нового этапа, как начались интриги. Осталось скинуть мальца с башни и увидеть карлика, тогда будет полный фулл-хаус.
Скучно явно не будет…
Зимнее ночное небо раскинулось над альпийской долиной, усыпанное мириадами звёзд. В их холодном свете разрушенный и частично восстановленный после нападения кселари форпост, где разместились лидеры кланов и политики со всего мира, кажется ещё более мрачным и зловещим.
Одинокий силуэт скользит вдоль стены двухэтажного здания, сливаясь с тёмными провалами окон. Он движется бесшумно и целеустремлённо, явно зная конечную цель своего пути.
Проникнуть в покои Романова, минуя все кордоны охраны и системы безопасности, для него — довольно просто. Даже успевает порадоваться, что того сторожат простые Войды, а не Квазары или, упаси Господи, Новы. Фигура бесшумно просачивается внутрь помещения, не потревожив ни одного охранника.
Просторная комната погружена в чернильный сумрак. Лишь через неплотно задёрнутые шторы пробиваются несколько полосок лунного света, очерчивая контуры мебели. На широкой кровати, укрытый тяжёлым одеялом, безмятежно спит новый Представитель Земли.
Его лицо, обычно напряжённое и сосредоточенное, сейчас разглажено и выглядит безмятежным. Правая рука мужчины свешена с кровати, пальцы едва касаются мягкого ворса ковра. Грудь мерно вздымается и опадает в такт размеренному дыханию.
Прямо сквозь стену, словно дым, просачивается тёмная фигура, прижимая руку к коротким ножнам возле бедра. Мягкие шаги, сдавленное дыхание. Незнакомец крадётся к кровати, где безмятежно спит ничего не подозревающий Романов. На долю секунды в тусклом свете блестит острое лезвие изогнутого ножа.
За миг до того, как холодная сталь найдёт себе новое пристанище в пульсирующем тёплом мясе жертвы, из непроглядной тьмы отточенным движением вылетает прямой клинок, окутанный тенями. Один стремительный беззвучный взмах, и голова убийцы с глухим стуком падает на ковёр, заливая его пузырящейся кровью.
От этого звука монарх резко просыпается, непонимающе моргая спросонья. А затем видит перед собой незнакомца, невозмутимо вытирающего меч краем простыни.
— Господин Романов, всё в порядке, — негромко произносит Шелкопряд. — Егерь приставил меня к вам для охраны. Судя по всему, это было не лишним.
— Что… что здесь произошло⁈ — севшим голосом спрашивает Владимир, во все глаза глядя на обезглавленный труп у своей кровати.
— На вас только что пытались совершить покушение, — без обиняков отвечает китаец. — К вашему счастью, неудачно. Нужно сообщить Егерю.
Пока Романов трясущимися руками набирает воду из графина, стоящего на столике возле кровати, Тан связывается с лидером клана.
Спустя десять минут захожу к ним, окидываю цепким взглядом комнату, труп, бледного Владимира и его охрану, что до сих пор находится на взводе, обшаривая здание. Пытаются замаскировать собственный провал напускной активностью.
— Как спалось? — хмыкаю я. — Добро пожаловать в высшую лигу, Представитель. Всего полдня на посту, а тебя уже хотят прикопать. Причём, даже не наши дражайшие соседи по галактике.
Мои слова звучат цинично, но скрывают за собой горькую правду. Такого «подарка» на новом посту Романов явно не ожидал.
— Кто это сделал? — сглотнув, спрашивает он. — Зачем?
— Кто-то, кому не нравится твоё избрание, — пожимаю плечами я. — А может, тот, кто метит на твоё место. Пока не знаю. Но обязательно выясню.
— Если бы взяли его живым, — мрачно добавляет собеседник, — смогли бы узнать имя заказчика.
— Если бы у бабушки были колёса, она была бы велосипедом. Твоя безопасность была важнее. Даже у киллера с не очень высоким рейтингом могли быть весьма неприятные сюрпризы. Не стоило рисковать.
Шелкопряд тем временем докладывает, что обыскал тело убийцы, но не нашёл ничего, что могло бы пролить свет на его мотивы. Ничего, кроме зашифрованного Трансивера в кольце, конечно, и здесь нам понадобится помощь Деворы
— Владимир, собирай манатки, — говорю я Романову. — Сегодня после совещания мы с тобой отправляемся на Нексус. Здесь ты в опасности.
— Но ведь у нас ещё трое суток до дедлайна. Это время можно использовать, чтобы лучше проработать нашу стратегию. Я же теперь Представитель…
— В первую очередь ты — мишень, — обрываю его я. — А Представитель из тебя будет паршивый, если тебя прирежут в первый же день.
С интересом поглядываю на людей, которые один за другим входят в зал совещаний. После его завершения мы с Романовым должны прыгнуть во Фритаун, и до того нужно решить ещё кучу вопросов.
Первым делом озвучиваю произошедшее ночью.
— Господа, у меня для вас пренеприятные известия, — мрачно начинаю я. — К нас едет ревизор. Ладно. Шутка. Этой ночью было совершено покушение на нашего новоизбранного Представителя. А вот это уже не шутка.
По залу прокатывается встревоженный гул.
— К счастью, я предвидел возможность такого исхода, и приставил к Владимиру своего бойца. Убийца нейтрализован, но опасность сохраняется. Нам не удалось установить его принадлежность, но, исходя из мотивов предполагаемых заказчиков, совершенно очевидно, что за этим стоят ксеносы. Наняли местного исполнителя, чтобы запутать возможное расследование.
Ага, как же. Ребекка взломала Трансивер покойника за пять минут. И пускай там не было компромата вида «Убей Романова! Живо! С меня миллион. Целую, Матео», зато последним сообщением шло приглашение посетить Пуэрто Грау, городок на западном побережье Южной Америки. По нашим данным по счастливому совпадению там расположен форпост Зова Атакамы. Отправителем же послания значится не Хамелеон, но некая Кармен «Эль Фуэго» Ортега. Одна из его советниц. Такие вот пироги с котятами.
Краем глаза внимательно слежу за реакцией Матео. Хамелеон бледен и напряжён, но держит себя в руках.
— Поэтому для обеспечения безопасности после совещания я и Романов отправимся на Нексус, — продолжаю вещать, изучая лица собравшихся.
После моего объявления совещание протекает в напряжённой атмосфере. Но, тем не менее, мы успеваем согласовать несколько ключевых моментов. Во-первых, любые контакты с другими мирами и фракциями Содружества отныне должны идти через Представителя. Во-вторых, мы договариваемся о едином порядке распределения между земными кланами полученных от иных фракций ресурсов. Мало ли, подвалит такое счастье. В-третьих, определяем наши «красные линии» — принципиальные вопросы, на которые Земля не пойдёт на уступки, даже если межзвёздные державы нам будут обещать небо в алмазах. Это наш суверенитет, право на самоопределение и невмешательство в наши внутренние дела.
Когда все расходятся, откидываюсь на спинку кресла, массируя переносицу. Веки словно налиты свинцом. Множество бессонных ночей подряд даром не проходят даже для Суперновы. Держусь исключительно на
Через полчаса стою на городской стене, окидывая взглядом раскинувшийся вокруг Фритаун. Совсем недавно я парил над ним и с той высоты город казался игрушечным — аккуратные домики, ровные улочки, заснеженные скверы. И лишь массивная стена вокруг напоминает о том, что эта идиллия — хрупка и уязвима.
Я невольно хмурюсь, вспоминая, через что нам пришлось пройти, чтобы отвоевать и отстроить этот уголок безопасности: Самеди, Вальтора, кселари, Консорциум, Ехидна, Непреложная Истина и многие другие. Сколько крови пролито, сколько жизней отдано. Многие ради всех… И сколько ещё будет отдано, если мы не сумеем его защитить.
Поэтому я и здесь. Поэтому последние пять дней колдовал над укреплениями Уайтклэй, Денби, Чадрона и Фритауна. И сегодня моя работа наконец будет завершена.
Мысленным усилием активирую
Ячейка за ячейкой, слой за слоем кристаллическая структура расползается по стенам, опоясывающим город. Аметистовые жилы вспыхивают в солнечных лучах, слепя глаза, но я не прекращаю — продолжаю вливать свою силу, чувствуя, как она струится по холодному металлу, заполняя собой каждую трещинку, каждый изъян.
Спустя полчаса моё улучшенное зрение фиксирует полное покрытие стен кристаллическим панцирем. С удовлетворением киваю сам себе. Теперь обычные снаряды и взрывчатка будут намного менее эффективны против фортификаций Фритауна. А энергетические залпы кристаллы попросту впитают или вовсе отразят в нападающих. Неплохой сюрприз для незваных гостей.
В гарнитуре срабатывает сигнал входящего звонка, и через миг я слышу голос Ваалиса:
— Егерь, мои снайперы засекли приближение одинокой цели с запада. Тебе стоит на это взглянуть.
— Что, настолько интересная зверушка? Волк с хером на лбу?
— Боюсь, что нет. Это Супернова. Она одна, но направляется явно в нашу сторону.
Мгновенно подбираюсь, чувствуя, как веселье отступает.
— Какой клан?
— Клана нет. Позывной — Вечноцвет.
Глава 10
Пу-пу-пууу…
Вот уж кого я не ожидал снова увидеть.
И какого хрена этому фикусу понадобилось в моём форпосте? Снова будет устраивать моральные тесты и проблему вагонетки? При первой встрече Вр’кса «ВечноЦвет» Зрт’вин сожрала одного из людей Мэгги и едва не прикончила нас с Таем, Гидеоном и Нако. Всучила мне странное семечко и свалила в закат. Да, потом этим самым семечком я прибил Крайтакса, но особой благодарности к пришельцу всё равно не испытываю. Уверен, у неё были свои мотивы.
В спешном порядке добираюсь до границы города, и на всякий случай отдаю своим команду не стрелять, пока ВечноЦвет не предпримет агрессивных действий. Чую, любой конфликт с этой тварью может очень дорого нам обойтись. А у меня и без того полно забот.
Оперевшись на парапет, наблюдаю, как фигура загадочного существа неспешно приближается к городским стенам. Ветер треплет её щупальца и развевает лоскуты ткани, заменяющие одежду. На гротескной маске застыло её обычное нечитаемое выражение — то ли любопытство, то ли насмешка. Поди разбери этих ксеносов…
ВечноЦвет останавливается в паре сотен метров от ворот и замирает, словно каменное изваяние. Безмолвная, неподвижная, зловещая. Только кончики отростков лениво шевелятся, будто стебли диковинного растения.
Да какого хрена она на полторы тысячи превосходит мой РБМ⁈ Я для чего отправлял на тот свет всяких ушлёпков в огромном количестве? И как смогла так быстро набрать рейтинг, будучи Квазом в момент нашей первой встречи? Или… или это не та версия фикуса, что нам тогда встретилась? Они же проживают свою жизнь набекрень, а не последовательно…
Гляжу на неё сверху вниз, силясь понять, что у неё на уме. Зачем явилась? Почему одна? И почему именно сейчас, когда вся моя команда в сборе, а я сам вскоре отбуду на Нексус? Хочет закончить начатое?
Вместо атаки Вр’кса вдруг вскидывает переплетение щупалец в странном жесте. Кажется, она подзывает меня. Хочет поговорить?
Хмурюсь, прикидывая варианты. Нутром чую — это ловушка, но и любопытство разбирает. Не каждый день загадочная инопланетянка заявляется на порог. Может, выведаю что-то полезное…
Коротко бросаю Ваалису и Таю, чтобы глаз не спускали с ситуации и были готовы эвакуировать гражданских в случае чего. Сам же спрыгиваю со стены и широким шагом направляюсь к замершей Супернове. Правая рука как бы невзначай лежит на кобуре.
Не успеваю я преодолеть и половины дистанции, как ВечноЦвет оживает. Из переплетения щупалец и масок прорывается низкий, вибрирующий звук. Инопланетная речь, в которой с трудом угадываются хоть какие-то отдельные звуки.
Встроенный универсальный переводчик принимается за дело. Поначалу толку от него чуть. Вр’кса всё бубнит и бубнит, а генерируемый гаджетом текст похож на пьяного Пикассо — обрывки слов вперемешку с бессмыслицей. Однако постепенно устройство адаптируется, и из белого шума проступают осмысленные фразы.
…До отбытия… Важный разговор… Сохранить в тайне…
Хмурюсь ещё сильнее. Она явно не просто так прикатила. У неё ко мне какое-то дело.
Пока я гадаю, что за дело, ВечноЦвет вдруг вонзает пучок щупалец прямо в мёрзлую землю. Рывком, будто гвозди заколачивает. Её тело пульсирует, налитое изнутри тусклым сиянием.
А затем прямо на голом заснеженном пустыре вокруг нас вдруг начинают стремительно расти деревья. Да какие — исполинские дубы и вязы, гигантские ели и сосны. За считанные секунды они превращаются в густой девственный лес, окружая нас неприступной стеной. Кроны смыкаются в вышине, погружая всё в зеленоватый полумрак.
Выхватываю револьвер, готовясь к бою, но в этот миг внутри меня будто гаснет огонь. Внутренне ядро, раскалённый сгусток арканы, который пылал в груди с момента Возвышения, — исчезает, оставляя звенящую пустоту.
По телу прокатывается волна слабости. Колени подгибаются, дыхание сбивается. Даже зрение мутнеет, теряя привычную сверхчёткость.
С запозданием осознаю, что все мои параметры и способности откатились к базовым, невероятно хреновым. Будто не было всех этих месяцев прокачки и эволюции. Снова стал тем же парнем, каким впервые столкнулся с монстрами в первый день Сопряжения.
Ощущение знакомое, ведь совсем недавно я проделал это с Налаксией, но там я управлял ситуацией и был готов к таким переменам.
— Не волнуйся, — ровно произносит Вр’кса. — Я заблокировала аркану в небольшом радиусе. Так надо.
— Это ещё, блять, зачем? — сиплю я, стискивая бесполезный ствол.
— Чтобы наш разговор остался в тайне. Сопряжение постоянно слушает всё и всех везде, где течёт аркана, но сейчас оно ослепло и оглохло.
Щурюсь, разглядывая её в призрачном свете.
— У нас мало времени, — продолжает она. — Долго стазис я не удержу, да и Сопряжение что-то заподозрит. Так что слушай внимательно.
Сглатываю вязкую слюну. Киваю.
— Я хотела поблагодарить тебя, Егерь. За то, что ты помог мне родиться.
Моргаю. Чего⁈ Эта тентаклевая образина — моя дочь⁈
Собеседница, кажется, считывает моё охреневшее лицо.
— Нет, не в том смысле, — её маска издаёт низкий звук, похожий на смешок. — Ультхаки доверяют свои семена лишь тем, кого считают достойными. Чью суть познали и приняли. Ты был готов пожертвовать собой, спасая друзей. Это и есть твоя истинная природа.
Невольно вспоминаю тот бой у водохранилища. Да, я тогда собирался подорвать нас обоих к чертям, лишь бы Тай и остальные успели свалить. Не думал, что ксеносы ценят такие порывы.
— Как это работает? — хрипло спрашиваю я. — То семя, да и вообще… — неопределённый жест рукой.
ВечноЦвет плавно покачивается, переплетая щупальца в замысловатом узоре.
— Ультхаки существуют вне обычного течения времени. Для нас причина может следовать за следствием, а смерть — предшествовать рождению.
— Ты, сам того не зная, уже исполнил свою роль.
— Замечательно. Чистый восторг. Всегда мечтал увеличить поголовье чокнутых ксеносов на своей планете. Как мы вообще сейчас можем понимать друг друга? — резко меняю я тему. — Разве ваш язык не считается неподдающимся расшифровке?
— Всё так, и поэтому мы говорим на диалекте одного из далёких миров Сопряжения. Ты должен знать кое-что ещё, — после короткой паузы добавляет ходячий пучок корней.
— Например? — хмуро бросаю я.
Терпеть не могу этих хреновых ксеносских загадок.
— Я изначальный обладатель
В голове взрывается фейерверк.
Целый шквал мыслей проносится и стихает, оставив место голым эмоциям. Ошеломлению, если быть точным.
Как⁈ Как, чёрт возьми, она может знать о событиях из уже стёртой временной ветки⁈ Той самой, где Говнюк сумел снять
— Откуда тебе это известно? — настороженно спрашиваю я. — Той реальности больше нет.
Вр’кса лишь печально покачивает щупальцами.
— Нет ничего истинно стёртого, Егерь. Всё, что было, оставляет след. Отпечаток в ткани мироздания. И те, кто умеет смотреть, способны его различить. Я вижу время также чётко, как ты видишь сейчас меня.
— Тогда кто вообще смог нанести тебе раны в той реальности? И в памяти Говнюка ты выглядела иначе — огромной уродливой тварью.
— Тот, с кем я надеюсь больше никогда не встретиться. Что касается второго вопроса, то всего лишь боевая форма.
— Значит, ты путешествуешь в прошлое? Как это вообще возможно?
ВечноЦвет качает головой и вздыхает.
— А как ты преобразуешь кислород в углекислый газ, расщепляешь материю на энергию и существуешь в теле из мяса? Всё это — итоги эволюции.
Она нетерпеливо стучит корнями-щупальцами по земле.
— Твой вид эволюционировал, чтобы собирать фрукты с самой дальней ветки. Мой — чтобы бороться с многомерными хищниками, которые могут убить тебя ещё до своего появления.
Я невольно сглатываю. Звучит как полный трэш… и в то же время отвечает на многие вопросы.
— Ультхаки научились манипулировать вероятностями, играть со временем как с глиной. Для нас прошлое, настоящее, будущее — просто разные грани единого целого. Мы видим их все разом.
Собеседница вдруг фиксирует на мне пронзительный взгляд сразу нескольких масок.
— Не пытайся постичь непостижимое, человек. Это знание не для твоего ума. Просто прими как данность — в мире есть вещи, которые тебе не подвластны. И существа, которым ты в подмётки не годишься.
Меня передёргивает. Выходит, эта тварь в курсе всего? И про вторжение людей Джейка в её логово, и про его жалкую смерть, и про то, как я подобрал
Стоп. Так может…
— Ты пришла вернуть свою способность? — сипло спрашиваю я, невольно прикрывая грудную клетку рукой.
Пришелец лишь качает увенчанной масками башкой.
— Нет. Раньше она принадлежала только вискафам, но Сопряжение скопировало наши умения, как копирует любые опасные биологические виды. Пойми,
У меня голова вновь идёт кругом. Так, стоп. Надо сосредоточиться на главном. Она упомянула термин, который фигурирует в описании способности:
— Кто такие эти… вискафы?
Вр’кса издаёт низкий гудящий звук. Кажется, так она вздыхает.
— Последняя искра былого величия. Те, в ком ещё теплится пламя Предтеч.
— А поконкретнее, чёрт возьми⁈
— Вискафы — это не биологический вид или самоназвание расы, — терпеливо поясняет ВечноЦвет. — Вискафы — это ступень развития. Что-то вроде вашей религиозной касты. Мой народ, ультхаки — далёкие потомки Предтеч, и лишь в единицах из нас до сих пор теплится искра их изначальной силы. Таких зовут вискафами — «Просвещёнными».
— А Ульткхары?
Вроде Аксарта «Тернового Листа» Рейго из клана Серых Скитальцев, что теперь сидит в Денби.
— Они являются нашими далёкими потомками.
— Предтечи… Кто они? Древняя раса? Боги?
— Те, кто были до нас, — невнятно отвечает собеседница. — Те, кто постигли суть мироздания и перешли на иной уровень бытия, преодолев границы бренной плоти. Они растворились в четырёхмерном пространстве, слившись с самим временем.
От её слов по коже бегут мурашки. Даже не знаю, благоговение это или ужас. А может, всё вместе.
Набираю воздуха для следующего вопроса. Сдаётся мне, сейчас прозвучит самое важное.
— Ты знаешь, кто стоит за Сопряжением? Кто всем этим управляет?
Вр’кса вдруг застывает. Щупальца её начинают конвульсивно подёргиваться, а маски беззвучно оборачиваться вокруг своей оси, сменяя улыбку на оскал и обратно.
— Он грядёт… — потусторонний шёпот срывается с её губ.
Ошарашено гляжу на собеседницу.
— Кто? О чём ты?
— Мы ещё встретимся, — бросает она напоследок.
А в следующий миг земля под её щупальцами вспучивается и смыкается, поглощая ультхака целиком, словно испуганного червя, юркнувшего в нору. Только примятая трава намекает, что здесь кто-то был.
Ошарашено верчу головой. Да что такое, мать их, происходит⁈
Внезапно знакомое тепло вспыхивает в груди, когда аркана вновь заполняет мои каналы.
И тут всё идёт по звезде.
Импровизированный лес вокруг меня вдруг начинает распадаться. Могучие стволы рассыпаются прахом, листья превращаются в пепел. За считанные секунды от буйной растительности не остаётся и следа. Лишь голый утоптанный снег, но через миг исчезает и он. Процесс хорошо мне известный.
К сожалению.
А за границей исчезнувшей чащи я вижу знакомый силуэт.
Креллик херов Зверобой собственной персоной.
Глава 11
Я стою посреди заснеженного пустыря, напряжённо глядя на возникшего будто из ниоткуда Креллика. Только снег похрустывает под моими ногами, пока я поворачиваюсь, отслеживая перемещения наёмника.
Зверобой с равнодушной методичностью осматривает поле, бывшее недавно лесной чащей. Его взгляд скользит по следам на снегу и разрытой земле. Ни один из нас не произносит ни слова, но в воздухе висит почти осязаемое напряжение.
— Где она? — вдруг резко спрашивает Креллик, впиваясь в меня немигающими чёрными глазами.
— Кто? — отзываюсь, пытаясь тянуть время.
Креллик раздражённо дёргает щекой.
— Не испытывай моё терпение, мальчишка, — цедит он. — Ты знаешь, о ком я.
Значит, я прав. Зверобой выслеживает Ультхака. Видимо, очередной жирный контракт.
Лихорадочно прикидываю варианты. Сдать Вр’ксу? Да чёрта с два. Пусть я ни хрена не понимаю в её мотивах, но эта сущность, похоже, ключ к разгадке многих тайн. Нельзя позволить Креллику до неё добраться.
— Исчезла, — отвечаю как можно небрежнее. — Куда — не знаю. А если б и знал, хрен бы тебе сказал.
На губах Зверобоя появляется кривая ухмылка.
— Наглец, — почти одобрительно тянет он.
От его снисходительной улыбки в висках начинает стучать кровь. Кипящая злость рвётся наружу. Знаю, что против Креллика у меня пока что нет шансов, но и трусливо поджать хвост я не могу.
— И что теперь, сифилитик ты безносый, будем драться? — с кривым оскалом уточняю я.
Если покойная Лакси была элементальщицей, освоившей бой на длинной дистанции и отвыкшей сражаться в рукопашной, то этот бледный упырь носит на поясе ножны. И я не сомневаюсь, что он отменно орудует их содержимым. Вот почему я не испытываю особой уверенности в том, что
Наёмник вдруг начинает хохотать. Сухо, безжизненно, запрокинув голову. Его смех эхом разносится над пустырём, отражаясь от стен Фритауна.
— Спасибо за поднятое настроение! — собеседник качает головой в надвинутом чёрном капюшоне, словно до сих пор не может поверить в сказанное. — Ты меня позабавил. Нет. Мы не будем драться. Во-первых, Я не убиваю бесплатно. А во-вторых, драки бы не вышло. Слишком силы неравны.
Он с шумом втягивает морозный воздух в щели своего деформированного практически отсутствующего носа.
— Но я уверен, что очень скоро кто-нибудь заплатит мне солидный куш за твою буйную голову, — Креллик щёлкает пальцами. — И тогда, поверь, я исполню заказ с превеликим удовольствием.
Ах ты ж сукин сын!..
Он замечает мою реакцию и ухмыляется ещё шире. Делает шаг вперёд, нависая надо мной всей своей худощавой долговязой тушей.
— Знаю, о чём ты думаешь, — вкрадчиво произносит он. — Ты уже поверг не одну Нову и заработал себе кое-какую репутацию. Может, ты и впрямь сильнее, чем кажешься. Может, Налаксию ты и правда прикончил в честном бою, в чём я глубоко сомневаюсь. Только вот незадача…
Креллик склоняется к моему уху и шепчет почти интимно:
— Мальчишка, твоя дерзость однажды станет причиной твоего падения. Таких борзых выскочек в Сопряжении никто не любит. Возомнил себя центром вселенной, а на деле ты просто песчинка в жерновах истории. И скоро об этом узнают все.
Его слова меня не трогают, заставляя равнодушно зевнуть.
Словно заметив мою реакцию, противник отстраняется и окидывает меня презрительным взглядом.
— Вы, земляне, ещё не понимаете, с чем связались, — почти скучающе говорит он. — Мните себя достойными, раз выбились в Третий Этап. А на деле вы просто сменили один ошейник на другой.
Киваю в сторону Фритауна, гордо возвышающегося за моей спиной.
— Разве похоже, что мы ходим на поводке? Все, кто пришёл к нам с мечом, остались лежать на 6 футов[1] под нашей гостеприимной землёй.
Креллик лишь качает головой и смеётся. Тихо и уверенно.
— Наивный недоумок. Неужели ты веришь, что Содружество — это свобода? Очнись. Вы лишь получили иллюзию выбора и самостоятельности. На деле же вам просто милостиво разрешили выбрать себе нового хозяина.
Его слова, произнесённые спокойным, ровным тоном, бьют под дых сильнее, чем любые угрозы и оскорбления. Потому что в глубине души я чую — он прав. Мы продвинулись вперёд, но всё равно остаёмся лишь пешками в чужой игре.
— Ты возомнил себя особенным, да? — почти ласково спрашивает Зверобой, и я невольно ощущаю исходящую от него ауру опасности, как от ножа у горла. — Я видел сотни таких, как ты, — продолжает он. — Дерзких щенков, возомнивших себя волками. И знаешь, что с ними стало? Все они встретили меня.
— Ути боже мой, самый грозный хищник в детском саду. Хочешь медаль за избиение слабаков?
— Продолжай бравировать, — усмехается собеседник. — Я люблю, когда чужая самоуверенность осыпается с треском ломающихся костей.
Вдруг он осекается и вскидывает голову, словно прислушиваясь к чему-то. Бросает быстрый взгляд на небо, хмурится.
— Что ж, на сегодня хватит душеспасительных бесед, — бросает он почти весело. — Дела ждут.
Ксенос разворачивается и делает несколько размашистых шагов прочь, но потом оборачивает ко мне лицо и добавляет:
— Ах да, чуть не забыл. О чём вы с ней говорили?
— Обсуждали твою мамашу, и почём она нынче берёт за ночь.
Долгую секунду стоит звенящая тишина…
А потом под тихое жужжание слой кожи на моём лице перестаёт существовать, и мучительная боль окрашивает мир алым.
Мне хочется вскрикнуть. Мне хочется отшатнуться и согнуться, с шумом втягивая в себя обжигающе холодный воздух.
Вместо этого я стою, держа руки на пояса возле кобуры, и не спускаю глаз с оппонента. На это требуется колоссальная выдержка, и лишь благодаря
— Замечательно. Так даже лучше, — сипит он.
С этими словами наёмник исчезает. Просто растворяется в воздухе у меня на глазах, оставляя после себя лишь горький привкус угрозы.
Несколько секунд стою дезориентированный. В голове крутятся слова Креллика, разъедая подобно кислоте.
— Хрен тебе, — шепчу почти беззвучно. — Хрен вам всем по самые гланды. Не на того напали.
Разворачиваюсь и широким шагом направляюсь обратно к воротам Фритауна. Спина прямая, челюсть упрямо выдвинута вперёд.
Закрываю за собой тяжёлую дверь переговорной и окидываю взглядом собравшихся. Все они здесь — мои друзья, боевые товарищи, ставшие почти семьёй за долгие месяцы борьбы плечом к плечу. Тай, Гидеон, Девора, Ваалис, Драгана, Шерхан, Эрис, Соловей, Шелкопряд и ещё несколько человек… Те, кто прикрывал мне спину и делил все невзгоды долгого пути.
Вздыхаю и скрещиваю руки на груди. Сейчас на мне нет доспехов, потому что дело предстоит куда более безопасное и куда более трудное.
Даже здесь, в стенах штаба, воздух словно звенит от напряжения. Все они уже догадываются, зачем я их собрал.
— Друзья, — начинаю без предисловий. — Наступил важный момент в истории нашего клана. Да что уж там, в истории всей Земли. Сегодня… я покидаю вас. Сопряжение открыло нам дорогу к звёздам, и отныне все мы стали частью Содружества Миров. И теперь я намереваюсь отправиться туда, чтобы прикрыть нашего Представителя и закончить начатое.
Не все, но самые близкие из моего окружения, понимают, о чём идёт речь. Возможно, навязчивая идея, возможно безумие, но я найду наследие Эриндора и получу свои ответы.
Замечаю, как в первых рядах зашевелились мои друзья и соратники. По их лицам вижу — они готовы хоть сейчас сорваться вслед за мной. Качаю головой, глядя на них.
— Знаю, многие из вас хотят отправиться со мной. Но этого не будет. Земля сейчас как никогда нуждается в своих защитниках. Поэтому вы все останетесь здесь. Будете охранять наш дом и помогать выжившим.
Замечаю, как поникли плечи Гидеона. Эх, парень, знаю, что ты хочешь быть рядом, но тебе ещё расти и расти. А пока — твоё место здесь.
— Егерь, какого чёрта? — вскидывается обычно молчаливый Тай, до боли стискивая рукоять катаны. — Почему мы не можем пойти с тобой? Кто будет прикрывать тебе спину среди этих космических шакалов⁈
— Он прав, — подаёт голос Гидеон, сверкая глазами. — Мы одна команда. Куда ты — туда и мы.
Поднимаю руку, осаждая их, и встречаю взгляд Николая твёрдо, но с теплотой.
— Нет. Ваше место здесь. Земля сейчас слаба и уязвима. А наш долг — защищать её. Работы — непочатый край.
— Но как же?.. — растерянно произносит Эрис.
— Никаких «но», — жёстко обрываю её я. — Это не просьба, а приказ. Клан теперь возглавляет Тай. Слушаться его, как меня. А тебе, старик, — снова скрещиваю взгляд с мечником, — придётся взвалить на себя ещё больше. Землю должен оберегать Нова — таков расклад. Справишься?
Тай упрямо выходит вперёд, и я шепчу:
— Послушай, брат. Ты — единственный человек, кроме меня, кто достиг ранга Новы. И единственный, кому я могу доверить клан в своё отсутствие.
Николай скрипит зубами, но молчит. Затем кивает.
Крепко пожимаю его руку, глядя в глаза.
— Держи их в узде, — негромко говорю я. — Я тебя знаю, ты справишься.
— Будь осторожен там, — так же тихо отвечает он. — И если с тобой что-нибудь случится, клянусь, я залью их звёзды кровью.
Мы обнимаемся — двое друзей, прошедших сквозь огонь и воду, смерти и предательства, триумфы и поражения. Потерявших соратников, но не сломленных.
Металлическая прохладная банка пива неожиданно ложится мне в руку, и, кивнув, я прячу её в кольцо.
— Когда я найду и прикончу
Мечник кивает со слабой улыбкой.
— Это ещё не всё, — отстранившись, поворачиваюсь к Гидеону.
Амиш стоит, сжав кулаки и опустив голову.
— Эй, Мэтт, — зову его мягко. — Подойди сюда.
Гидеон шагает громко шмыгая носом.
— Ты стал настоящим бойцом, шкет. Я горжусь тобой. Теперь твой черёд учить других, как я учил тебя.
— Мне кажется, что я подведу тебя, Егерь, — севшим голосом роняет Гидеон. — Я не такой сильный и уверенный…
— Чушь собачья! — отрезаю я. — В тебе есть всё, что нужно. Просто поверь в себя, как я верю в тебя.
Взлохматив белобрысую шевелюру, обнимаю Пироманта, и на миг мне кажется, что Лёшка здесь, рядом со мной. Смотрит, как раньше.
— А теперь соберись. Стрелкам Гилеада не пристало распускать нюни.
Пиромант шмыгает носом и выпрямляется. В его глазах уже горит решимость.
Вновь обращаюсь к толпе.
— Эйден!
Рыжий веснушчатый парень вздрагивает, услышав своё имя. Неуверенно выходит вперёд.
— Поможешь Гидеону, — киваю я ему. — На вас теперь Соколы. Мэтт — ты главный, Эйден — твой зам. Вдвоём передайте новобранцам всё, чему я научил вас. Вырастите из них настоящих Стрелков Гилеада. Нам позарез нужны толковые бойцы. Вместе вы справитесь.
— Да… Конечно!
Со вздохом шагаю к Деворе. Бледная она смотрит на меня сухими покрасневшими глазами. Явно всё поняла задолго до сегодняшнего объявления. Всю ночь, небось, не спала, продумывая, как бы уговорить меня взять её с собой.
— Бекка, помогай Таю советами, как помогала мне. На тебе также связь с нашими союзниками по альянсу. Следи за ними и если понадобится, втолкуй этим кретинам, что сейчас не время ссориться. Нужно держаться вместе, пока не разберёмся что к чему в этом грёбанном Содружестве. Да и Гарму не давай особо борзеть, а то у него вечно фляга свистит.
— Как скажешь, Егерь, — глухо отзывается она.
И неожиданно порывисто обнимает меня, пряча лицо на груди. Неловко, непривычно. Не в её это стиле.
— Не дай там себя убить, — бурчит она. — Иначе найду и засуну твоё сознание в дрона!
Неловко похлопываю её по спине, чувствуя, как моя рубашка стремительно намокает.
— Вот она, немецкая бесчувственность, — усмехаюсь я. — Побереги её лучше для гостей с других планет.
— Береги себя, Егерь, — уже серьёзнее произносит она. — Ты… нужен всем нам. Не хочу потерять тебя, как потеряла дедушку.
— Не потеряешь, Бекка. Обещаю. И вообще, хватит. А то ведь все решат, что ты экспрессивный и сентиментальный человек, — неуклюже шучу я. — Будут за советами приходить по своей любовной жизни…
Она с шумом отстраняется, сверкая покрасневшими глазами и с силой вбивает мне в ладонь контейнер с домашней едой от бабули Эстер.
Кошусь на Ваалиса. Наш дорогой союзник безмолвно стоит у стены, скрестив руки на груди. Неторопливо киваю ему.
— Пригляди тут за нашими, ладно?
— До тех пор, пока я жив, Десперадос всегда будут друзьями Раздробленных Пульсаров, — степенно кивает пришелец. — Вы можете рассчитывать на нашу помощь. Мой клан в долгу не останется. Не на словах — на деле.
Что ж, Осьминожка слов на ветер не бросает.
С двумя Новами у Земли есть все шансы справиться с большинством угроз.
Прощание с остальными друзьями проходит скомкано, сумбурно.
— Будь осторожен, капитан, — басит Шерхан. — Не лезь на рожон почём зря и всегда планируй пути отхода.
— И возвращайся скорее, — добавляет Соловей. — Без тебя здесь будет совсем тоскливо.
— Обязательно, — с лёгким сердцем вру я.
Если верить Иерофанту, покинув Землю, я больше никогда не смогу на неё ступить. Эту цену готов заплатить хоть в любой момент, лишь бы устранить того, кто в ответе за всё это.
Чуть поодаль вижу Кёртиса — священника, приход которого мы спасли в самом начале всей этой эпопеи.
— Сын мой, да пребудет с тобой Господь до самого конца, — он осеняет меня крестом. — Твоё дело правое. С Богом!
Криво ухмыляюсь. Похоже, Пастырь всё ещё истово уверен, что вера направляет мои пули.
Отстраняюсь и иду дальше. Едва не спотыкаюсь о Ракету. Пушистый пёс смотрит так пронзительно, будто в душу заглядывает.
— Приглядывай тут за всеми, — глажу его по загривку я. — Позаботься о Шелли, а она позаботится о тобе.
Ракета несильно лижет мою ладонь шершавым языком и тихонько скулит.
Легка на помине ко мне подбегает Провидица и, прижавшись, начинает безутешно рыдать.
— Ну всё, хорош сырость разводить, — с теплом в голосе ворчу я, бесцеремонно вытирая её мокрое лицо краем рукава. — Ты уже большая девочка. Должна о Рак… о Пушистике заботиться. Он ведь тоже будет скучать.
Малявка судорожно кивает, размазывая по щекам слёзы вперемешку с соплями.
Бережно глажу Принцессу по волосам и разворачиваюсь к последнему — и самому, пожалуй, сложному члену нашего экипажа. Сразу вижу, как она дрожит. От гнева. Дроккальфар стоит, скрестив руки на груди и сверля меня испепеляющим взглядом. Её серебристые глаза мечут молнии, и мне кажется, ещё немного — и вокруг вспыхнет настоящее пламя. Вся её поза просто вопит: «Только попробуй меня тут бросить, скотина! Я из твоей шкуры коврик сделаю!»
— Драгана, — негромко начинаю я, положив руки ей на плечи. — Послушай…
— Нет, это ты послушай! — шипит она сквозь зубы, как дикая кошка. — Я. Никуда. Тебя. Одного. Не отпущу. Либо вместе — хоть на край вселенной, либо я тебя прямо здесь и сейчас спеленаю по рукам и ногам! Третьего не дано. Однажды я уже потеряла мужа, и второй раз этого не допущу! Слышишь⁈
Медленно вздыхаю. От неё ж не отвяжешься. Да и не хочу, если честно.
— Поедешь со мной, — негромко отвечаю я, — но только при одном условии.
— Каком? — почти рычит она.
— Наступит момент, когда тебе нужно будет беспрекословно послушаться меня. Что бы ты там не думала. Как бы не хотела пойти наперекор. И я хочу, чтобы ты подчинилась. Если поклянёшься…
— Кройц с тобой! — не задумываясь, отвечает она. — Клянусь!
— Вот и славно.
Последним дохожу до Шелкопряда и шепчу одними губами:
— Хамелеон должен сегодня умереть.
Этот вопрос мы с Таном уже обсудили. После смерти Матео, Ткач Теней передаст Трансивер покойного Одиссею в качестве доказательства виновности лидера Зова Атакамы в покушении на Романова.
А после этого Шелкопряд должен последовать за мной на Нексус. Есть у меня определённые планы на этого азиата. В конец концов, я обещал, что сделаю из него Нову.
До Телепортариума меня провожает целая толпа людей, среди которых я вижу множество знакомых и не очень лиц. Все они связывают со мной свои надежды, страхи и мечты. Такой груз ожиданий может сломить, но я почему-то чувствую, что он, наоборот, придаёт мне сил.
Романов уже дожидается меня у небольшой полусферической постройки.
— Егерь, пора, — негромко окликает меня он.
— Твоё величество уже заждалось?.. Идём.
Он лишь слабо улыбается в ответ.
Мы заходим под купол Телепортариума, и выбираем далёкую точку назначения.
Всё. Пути назад нет. Я ступаю на неизведанную территорию.
Ну, погнали, Стрелок. В первый раз, что ли…
[1] Шесть футов — эвфемизм для обозначения захоронения в могиле или, в более общем смысле, смерти. Шесть футов долгое время было традиционной глубиной могилы.
Глава 12
Миг переноса, который в этот раз длится дольше обычного, и мы оказываемся под знакомым куполом Телепортариума. В отличие от привычных нам, этот раз в десять крупнее и больше напоминает центральный зал аэропорта или вокзала, чем уютную каморку, укрытую панцирем из белого камня.
Гладкие круто изгибаются, образуя замкнутое пространство с высоким потолком. Мягкий свет, не имеющий видимых источников, освещает всю комнату и создаёт тёплую атмосферу.
Под ногами у нас огромная приподнятая платформа из полированного материала, усеянная только появившимися и отбывающими странниками. Некоторые прощаются с семьями и товарищами, иными чуть растерянно вертят головами по сторонам. Прямо как мы сами.
Итак, надо сразу удостовериться в словах Иерофанта… На миг вновь фокусируюсь мысленно на своём доме, но получаю ответ, который не может застать меня врасплох:
Аналогичное сообщение высвечивается при выборе любой иной точки назначения на поверхностности Земли.
Медленно вздыхаю, тряхнув головой и растираю лицо ладонью.
Что ж, жребий брошен. Путь назад отрезан — за спиной Рубикон.
Теперь только вперёд.
— Какого
Обернувшись, наблюдаю завершающий этап сложного элемента художественной гимнастики под названием «наглый ушлёпок взлетает вверх тормашками, чтобы приложиться о немилосердно-жёсткий пол». Силами Драганы исполнение великолепное.
Серокожий гуманоид, покрытый коротким мехом, сдавленно охает и застывает, когда у его щеки вонзается лезвие чуть изогнутого клинка.
— Что ты там вякнул, кройцево дерьмо? — любезно интересуется дроккальфар.
— Я… я хотел сказать… зачем вы тут… А-а-а! — его конечность, зажатая в руке девушки, выгибается слишком сильно. — … Стоите, когда можете сидеть в ресторане моего брата! Вот и всё! Отменное место! Скидка! Очень крупная скидка для моих новых друзей!
— То есть ты промоутер? — уточняю я. — Только очень агрессивный и старательный?
— Да?.. — скривившись, неуверенно тянет незнакомец.
— Обычно люди просто раздают листовки, но твой метод, безусловно, тоже рабочий. И мне кажется, тебе пора. Явно забыл утюг вытащить из розетки.
— Да… Да! — радостно кивает пришелец, на лице которого ясно написано, что он понятия не имеет ни что такое утюг, ни что такое розетка.
Придав ему пинком ускорение, Драгана прячет меч в ножны.
— Дорогая, — приближаю губы к её виску, — давай хотя бы в первые полчаса обойдёмся без международных инцидентов, ладно?
— Этим кройцам стоит проявлять уважение в присутствии Новы, любимый, — сканируя глазами пространство, отзывается она, и изображает «добрую» улыбку.
Романов, до этого момента полностью погруженный в свои мысли, вздрагивает от хлопка по плечу и отмирает:
— Да… Нам стоит покинуть камеру Телепортариума.
Исполинская космическая станция Нексус простирается вокруг, насколько хватает глаз, и даже дальше. Это колоссальный улей, величественный и невообразимо сложный. Башни и шпили разных размеров и форм вздымаются ввысь, словно рукотворные горы из металла и стекла. Некоторые из них тонкие и изящные, будто иглы, пронзающие космос, другие — массивные и приземистые, напоминающие древние крепости.
Бесчисленные переходы, мосты и туннели соединяют эти структуры, образуя замысловатую трёхмерную паутину. Арки из сияющего металла, кажущегося почти живым в мерцающем свете далёких звёзд, грациозно изгибаются между зданиями, создавая впечатление воздушности и лёгкости, несмотря на очевидную прочность конструкции.
Я вижу десятки и десятки уровней, уходящих вверх и вниз на сотни, если не тысячи метров. Каждый этаж — это отдельный мир, полный жизни и движения. Здесь и там виднеются огромные открытые пространства, напоминающие площади или парки, где, кажется, могли бы уместиться целые форпосты.
Поверхность станции испещрена мириадами огней — от ярких голографических рекламных вывесок до россыпи маленьких светлячков — технических ботов, занятых ремонтом какого-то узла. Все эти огни создают иллюзию звёздного неба, отражённого в зеркальных гранях космического чуда, но лишь иллюзию… Высоко над головой простирается металлическая плоскость, полностью отрезая нас от космоса.
Знаю, что где-то вдалеке должно быть тусклое свечение белого карлика, главного источника света для этого рукотворного мира, но оно не может пробиться через сотни метров этого металлопластового слоённого пирога.
Воздух вокруг нас гудит от едва уловимой вибрации — станция живёт, дышит, работает. Я ощущаю лёгкое головокружение, пытаясь охватить взглядом и осознать масштаб этого творения. Нексус — это не просто станция, это целая вселенная, созданная разумом и руками живых существ, и теперь мы стоим на пороге этого нового мира.
На миг теряю дар речи, пытаясь осмыслить, как подобное вообще возможно построить.
Краем глаза замечаю, что Романов и Драгана тоже застыли рядом, потрясённые не меньше меня. Дипломат судорожно сглатывает, а глаза дроккальфар широко распахнуты от изумления.
— Невероятно… — еле слышно выдыхает она.
Согласно киваю. Других слов и не подобрать.
Неожиданно к нам подходит невысокий тип в сером комбинезоне. Не сказать, что напрочь загаженном, но и очень чистым его не назвать. Его кожа имеет зеленоватый оттенок, а вместо волос — извивающиеся красные отростки, похожие на тонкие щупальца. Прямо дальний родственник Ваалиса, если не считать цвета шкуры. В целом, выглядит, как какой-то трудяга.
— Приветствую на Нексусе! — бодро произносит он. — Меня зовут Джазаа́р, я местный гид. Первый раз здесь?
Механически пожимаю руку, слегка морщась от прикосновения к влажной прохладной коже, заставив незнакомца удивлённо изучить собственную конечность. Ну да, ритуалы приветствия у всех народов свои.
— Егерь, — отвечаю сухо и немногословно.
По мне и так видно, что на Нексус пожаловал деревенщина с задворок галактики.
Джазаар дружелюбно кивает, но вдруг его глаза расширяются, а щупальца на голове начинают подрагивать. Он почтительно склоняет голову передо мной:
— О, простите моё невежество! Я не сразу распознал в вас Супернову. Для меня честь принимать столь могущественного гостя на нашей легендарной станции!
Закатываю глаза.
— Слушай, как там тебя, давай без всего этого, — раздражённо взмахиваю рукой.
Гид понимающе кивает:
— Конечно, конечно! Понимаю. Тогда вам стоит замаскироваться. Многие влиятельные гости так делают, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
Активирую
— Идеально! — одобрительно цокает языком Джазаар. — Теперь вы сольётесь с толпой. Не желаете небольшую экскурсию по станции? За скромное вознаграждение я могу показать вам самые значимые места и рассказать немало любопытного.
Обмениваюсь взглядами со спутниками. У нас ещё куча дел, но сперва не мешало бы освоиться и собрать побольше информации. Да и Драгана, кажется, сгорает от любопытства. Романову тоже не помешает познакомиться со своими новыми обиталищем, так сказать.
— Не откажемся, — киваю гиду. — Веди, но давай обойдёмся без туристических магнитиков и фотографий с местной живностью.
Джазаар радостно потирает ладони и приглашающе машет нам следовать за ним:
— Отлично, вы не пожалеете! Для начала хочу сказать, что Телепортариум, через который вы прибыли — лишь один из нескольких на станции. Нексус — место, куда стекаются пути со всех уголков Содружества…
Мы неспешно идём вслед за ним по переходу из прозрачного материала, любуясь открывающимися видами. Поразительная картина: бесчисленные огни, очертания различных построек и шпилей, пронизанные светящимися венами энергетических линий. Чем-то напоминает то, как я представлял себе город будущего в детстве… Только куда более масштабно.
Внезапно спутник останавливается и поворачивается к нам, эффектно взмахнув рукой:
— Уважаемые гости, перед вами — легендарный Нексус, детище гениального Эриндора Мечтателя! Это не просто космическая станция, а самый настоящий город среди звёзд!
— Город? — недоверчиво переспрашивает Романов. — Хотите сказать, что это экуменополис? Сверхагломерация, полностью покрывающая поверхность искусственной планеты?
— О, не совсем планеты, — подмигивает гид. — Видите ли, Нексус — это многослойная сферическая оболочка, охватывающая звезду в своём центре. Именно она питает всю станцию, обеспечивая её энергией.
У Императора округляются глаза:
— То есть… это Сфера Дайсона? Структура, полностью окружающая звезду для сбора её энергии? Я думал, это лишь теоретическая концепция!
— Поразительное достижение, не правда ли? — гордо кивает Джазаар, будто он только вчера собрал её собственными руками. — Лишь гений уровня Эриндора мог воплотить эту безумную идею в реальность.
Качаю головой, пытаясь уложить услышанное в сознании. Значит, мы внутри гигантской сферы диаметром с планету, в центре которой — звезда… Голова идёт кругом от одной мысли о технологиях и ресурсах, необходимых для создания подобного.
— Получается, вся внутренняя поверхность сферы — это один сплошной мегаполис? — уточняю я.
— И внутренняя, и внешняя! — подтверждает меня местный. — Нексус — величайший город в истории Вселенной. Разумеется, жизнь здесь существенно отличается от привычной вам. Никаких лесов, полей и гор — лишь бесконечные лабиринты улиц и переходов.
— И как люди не сходят тут с ума в этих искусственных джунглях? — хмыкает Драгана.
Джазаар многозначительно улыбается:
— О, у нас хватает способов себя развлечь, поверьте. К тому же, жизнь в разных частях станции имеет свои особенности. Чем ближе к внешней оболочке, тем престижнее и дороже жильё.
— Почему? — удивляется Владимир.
— Всё дело в виде, — поясняет Джазаар. — На внешних ярусах через прозрачные участки оболочки можно любоваться звёздами, астероидами, туманностями… А те, кто ютится ближе к центру, лишены этой роскоши — их со всех сторон окружает лишь металл, пластик и камень. Для многих внешние уровни — предел мечтаний…
— А как насчёт кровожадных тварей? — перебивает его Драгана. — Чем тут вообще можно заработать? Охота отменяется по умолчанию в этой железной скорлупе?
— Ну, не совсем, — чешет затылок проводник. — Конечно, дикой фауны у нас нет, это не приграничный мир. Но некоторые твари всё же просочились на станцию и расплодились на нижних ярусах, ближе к ядру. Впрочем, для таких сильных ребят, как вы — это не противники. А вот для простых обывателей соваться туда — чистое самоубийство.
— Тогда как местным разжиться арканой? — допытывается дроккальфар. — Всем приходится копить гроши, рискуя жизнями в этих трущобах?
— Ну что вы! — смеётся Джазаар. — У нас есть масса других вариантов. Многие предпочитают отправляться порталами в менее развитые миры и охотиться там — конечно, за определённую плату владельцам местных Секторов. Это более выгодно и куда безопаснее, чем лезть в наши технические уровни. Правда, счета за телепортацию могут влететь в копеечку, если увлечься…
— Поэтому они работают вахтами, да? — предполагаю я.
— Многие, но не все, — соглашается ксенос.
Драгана понимающе хмыкает, а Романов внимательно слушает, явно делая мысленные заметки. Я же прикидываю, как бы ненавязчиво выяснить у гида про интересующие меня фракции и силы, делящие Нексус. Но для начала надо бы заняться размещением.
— Джазаар, не подскажешь, где тут можно остановиться? — интересуюсь я. — Где вообще обитают Представители планет Содружества?
— О, так вы с официальным визитом? — приподнимает бровь гид. — Что ж, тогда вам сторону дипломатического квартала. Идёмте, я вас провожу. Вы здесь новички, поэтому вам стоит знать, что на Нексусе собралось множество различных группировок. Какие-то имеют лишь номинальное влияние, с иными считаются даже главы средних кланов… Поэтому не стоит привлекать к себе внимания. При всём уважении, вам лучше не высовываться, пока вы хорошенько не изучите обстановку на станции…
Под его бесконечную болтовню мы сворачиваем на один из проспектов, направляясь к лифтам, проходящим сквозь все уровни, как пояснил провожатый, когда в одном из узких проходов краем глаза я замечаю какое-то движение.
В тускло освещённом коридоре вижу нескольких крупных пришельцев с бугристой фиолетовой кожей, двумя парами оранжевых глаз и торчащими из под верхней губы клыками, а также слышу приглушённые звуки борьбы
Прищурившись, я различаю две маленькие фигурки — явно дети, судя по размеру. Один из ксеносов грубо хватает ребёнка за шкирку и с размаху забрасывает его в узкий технический колодец в полу.
— Лезь давай, мелкий паршивец! — рычит он. — Починишь кабель, получишь еду. Будешь копаться, и я сломаю ей пальцы. Тогда посмотрим, сколько милостыни она сможет наклянчить.
— Отпусти её! — высунувший из люка, фальцетом орёт пацан — жилистый, чумазый ксенос с парой коротких рожек на макушке.
В ответ огромная пятерня отвешивает ему хлёсткую пощёчину, заставив мелкую голову мотнуться назад.
— Отпустите её! — умоляюще просит он. — Эриндор всемогущий!.. Я же вам не техник. Используйте ремонтного бота!
— Ты меня ещё поучи, дрянь мелкая! — огрызается здоровяк. — Бот стоит денег, а такой мусор, как вы, валяется на каждом углу. Лезь давай, пока я не передумал и не скинул вас обоих в шахту!
Второй ребёнок пытается вырваться, но другой громила удерживает девчонку, занося ногу для пинка не то над её другом, не то над родственником.
Всё ясно…
Эти ублюдки используют беспризорников для опасной работы, потому что взрослому там не пролезть, а ремонтный бот слишком дорогой.
Не раздумывая ни секунды, я резко сворачиваю, заставив гида удивлённо затормозить.
Амбалы поворачиваются ко мне с наглыми ухмылками, за которыми стоит абсолютная уверенность, что им никогда и ничего не будет. В принципе. Один из них, обладатель квадратной челюсти и подпиленных клыков, небрежно отшвыривает девчушку в сторону и надвигается на меня.
— Тебе больше всех надо? Вали отсюда, пока цел.
Спокойно смотрю на него и роняю:
— Вы сейчас в шаге от того, чтобы до конца жизни питаться через трубочку, ломая голову, как же так получилось. И это, поверь мне, благоприятный вариант развития событий. В том, что похуже, трубочки вам больше никогда не понадобятся.
— Слышь, герой, ты вообще знаешь, кто мы такие? — скалится его напарник, вытаскивая из-под нагрудника массивный пистолет. Мы из Пакта!
Для парочки Квазов с не самым высоким рейтингом, у них напрочь отбито чувство самосохранения. С учётом того, что моя ключевая информация скрыта, они, что, даже не допускают шанса, что могут не выгрести в текущей ситуации? Или так уверены в имени, которым прикрываются?..
— Это у себя в обосранном мирке ты был большой и важной шишкой, — пихает меня в грудь второй. — Здесь расклад иной. Так что не лезь не в своё дело и проваливай, пока не вывалился из шлюза, чтобы полюбоваться на звёзды!
— Э-э, господин, — робко окликает меня сзади гид. — С господами из Пакта действительно лучше не…
— Да-да! — щерится первый. — Послушай свою подружку и свали.
— Очень хорошо!.. — губы сами собой поджимаются, обнажая клыки.
Мой ботинок встречается с коленом ближайшего, и сустав трескается, противоестественно выгибаясь в обратную сторону. Перехватив согнувшегося противника, с силой вбиваю его лицо в стену, и хрустнувший вместе с клыками нос превращается в лопнувшую мармеладку.
Второй противник успевает даже навести на меня ствол, но я подцепляю огнестрел рукой, пропуская через себя пару десятков тысяч вольт
Всхлипнув, бедняга валится на спину, крепко приложившись затылком.
А пара беспризорников уже удирает прочь по улице так, что только пятки сверкают. Ну и ладно. Не то чтобы я рассчитывал на благодарность.
— Господин… — сглотнув, блеет Джазаар. — Что вы натворили?.. Это же Пакт…
— Хуякт, не выдерживаю я. — Что за, мать его, Пакт?
— Пакт Шестерых, — словно ребёнку объясняет провожатый. — Главный клан Нексуса, представляющий крупнейшую межвёздную державу.
— Правда, хорошо, что обошлось без международных инцидентов? — скалится Драгана.
Глава 13
Оставив пару мускулистых недоумков отдыхать в луже собственной крови, мы шагаем вдоль широкого проспекта, освещённого мириадами огней и голографических вывесок. Несмотря на обилие света, здесь царит какая-то мрачноватая атмосфера — слишком много теней по углам, слишком сомнительные личности шныряют туда-сюда.
Гид семенит чуть впереди, то и дело испуганно озираясь по сторонам. После стычки с громилами из Пакта бедняга совсем скис. Явно дал бы дёру, но боится получить в спину молнию, не зная мой темперамент.
— Эй, Джазаар, — окликаю его я. — Расскажи-ка поподробнее про этот ваш Пакт. Кто это нахрен такие, и за что их все так боятся?
Проводник нервно сглатывает и ускоряет шаг, но, наткнувшись на мой тяжёлый взгляд, сдаётся:
— Ох, господин, вы и правда не знаете? Это же легенды Нексуса!
Я молчу, ожидая продолжения.
— Ну, в общем, давно, — неуверенно начинает он, — когда Нексус только создали, станцией пытались завладеть шесть мелких кланов во главе с амбициозными Суперновами. И на почве этого между ними начались конфликты. Говорят, у каждого из них был зуб на соперников, вот они и сцепились не на жизнь, а на смерть. Только никак не могли добиться решающего перевеса — то одни одержат верх, то другие. Один разгромит другому базу, а тот захватит пяток чужих крафтеров. Всё в таком духе. В общем, одни убытки несли, да друг другу глотки рвали без толку.
— Кажется, я начинаю догадываться, к чему всё пришло — хмыкаю я.
— Вы очень проницательны. В один прекрасный день они уселись за стол переговоров и решили создать… как его… стратегическое партнёрство. Объединить, значит, ресурсы, делить прибыль и всё такое. А для того, чтобы всё это работало, распустили собственные кланы и сделали единый. Твари проклятые… — шепчет он себе под нос.
Ксенос так увлекается рассказом, что даже осмеливается сплюнуть под ноги. Потом, правда, испуганно косится на меня, но я великодушно пропускаю этот жест мимо ушей.
— Вот так и появился на свет Пакт Шестерых, — продолжает гид. — Уж не знаю, кто додумался их так назвать.
Джазаар горько усмехается:
— С тех пор они только и делают, что набивают карманы и плюют на всех с верхних этажей своих небоскрёбов. Солидную часть бизнеса на Нексусе прибрали к рукам — от игорных домов до чёрного рынка. Простому смертному не пробиться. К примеру, слышали про Звёздную пыль?
— Неа, — равнодушно качаю головой.
— Самое роскошное заведение на станции. Там такие деликатесы подают, что язык проглотишь. И цены — космос! Простому Квазу, не говоря уж о Нове, туда нос не сунуть.
— Понятно. А кто эти самые шестеро расскажешь?
— Эх, предпочёл бы не упоминать почём зря, но вам отказать не могу, — косится на меня проводник. — Фираз «Багряный Вихрь» Халлан, Имера «Блуждающий Шторм» Агрелл, Данайл «Копьё-во-Мгле» Фериос, Эстелин «Сердце Льда» Ташал и Орд «Метеор» Ней а’Тарн. Причём Орд лишь цикл назад сменил прошлого члена Пакта. Вызвал его на дуэль и убил при весьма сомнительных обстоятельствах, после чего занял место убитого.
— Если я ещё не разучился считать, то это всего лишь пять важных шишек.
— Всё верно. Личность шестого или шестой никому не известна. Предпочитает держаться в тени.
— Спасибо за информацию.
— Вы, господин, конечно, дело хорошее сделали, за детей вступились, — торопливо роняет проводник, — но с Пактом шутки плохи. Это вам не какие-нибудь безмозглые Пустышки. У этих ребят вся станция под контролем и в Содружества своё прикрытие. Они действительно кого хочешь из шлюзов выкинут.
Хмурюсь, обдумывая услышанное. Похоже, у местных царьков и впрямь широкий размах. Конечно, меня лично это не пугает, но вот за своих беспокоюсь. Не хотелось бы подставлять Романова или, тем более, Драгану под удар в первый же день. Надо будет потолковать с Танцором, может, у него найдутся связи на этой станции. Есть у меня такое чувство, что вляпаться в неприятности мы ещё успеем…
Бросаю взгляд на спутников. Драгана без капли волнения вертит головой по сторонам. Владимир же озабоченно покусывает губу — бедняга, не думал, наверное, что дипломатическая миссия будет такой нервной.
— В общем, так, Джазаар, — решительно произношу я. — Я тебя нанимаю до конца дня. Веди нас в этот дипломатический квартал, а по дороге поподробнее расскажешь, что там к чему. И не юли. Сам понимаешь, я уже рядом, а эти ушлёпки из Пакта далеко.
Гид суетливо кивает, бледнея до синевы:
— Как скажете, господин Егерь! Всё расскажу, всё покажу! Только вы это… Не надо меня… Мне ещё жить охота.
Криво ухмыляюсь и хлопаю беднягу по плечу:
— Да не трясись ты так, не укушу.
Что ж, первое знакомство с Нексусом можно считать состоявшимся. Что-то мне подсказывает — скучно здесь точно не будет…
После долгих блужданий по лабиринтам улиц и переходов, а также путешествию на лифтах сквозь уровни мы наконец достигаем пресловутого Дипломатического квартала. Надо признать, зрелище впечатляет.
Это целый город в городе, отделённый от остальной станции массивной стеной из белого металла. На стене через равные промежутки расположены замаскированные сторожевые вышки, увенчанные куполами из тёмного стекла. Частокол турелей и сканеров недвусмысленно намекает, что незваным гостям тут не рады.
У ворот нас встречает целый взвод охраны — рослые ребята в глухих шлемах и с внушительным вооружением. Все Квазы за полторы тысячи РБМа. Они придирчиво изучают нас визорами и
Наконец нас пропускают внутрь, дав ещё одного провожатого. За стеной обнаруживается настоящий оазис роскоши и комфорта. Широкие улицы вымощены светлым камнем, вдоль них тянутся аккуратные ряды деревьев и кустарников, доставленных с иных планет. То тут, то там журчат фонтаны причудливых форм. В воздухе разлит сладковатый аромат цветов и свежей зелени.
Здания в квартале тоже на загляденье — изящные, будто игрушечные, дворцы из стекла и металла. Некоторые увиты плющом, другие сверкают, отражая блеск далёкой рекламы. На балконах и в окнах мелькают силуэты в дорогих одеждах. Всюду снуют разумные со всех уголков вселенной.
Наконец мы добираемся до отведённых нам апартаментов. Просторная квартира с панорамными окнами, из которых открывается захватывающий вид на сияющий огнями Нексус. Необычная мебель, странноватые предметы искусства — картины и статуи, а также обилие непонятной техники. Если я правильно понимаю назначение этой хрени, в углу негромко мурлычет камин, имитирующий живой огонь.
— Прямо как дома! — замечает Романов, крутанувшись посреди комнаты. — Только у венценосных родственников вкус был получше, — задержавшись у кособокой статуэтки, констатирует он.
— Не расслабляйся, Вова, — ухмыляюсь я. — Это всё мишура.
Однако больше его не дёргаю. В конце концов, спутнику и правда не помешает немного передохнуть перед грядущими баталиями. Путь неофита в дебрях галактической политики будет долгим и тернистым.
— Ладно, ребят, вы тут осваивайтесь пока, а я прошвырнусь по округе. Надо разведать, что к чему.
— Будь осторожен, — бросает мне вслед дроккальфар.
Киваю и выхожу за дверь.
За стенами квартала, там же где мы его оставили, меня уже ждёт Джазаар.
— Ну что, приятель, продолжим экскурсию? — подмигиваю я гиду.
Тот со вздохом кивает и плетётся за мной. Несколько минут неспешно бредём по улице, разглядывая встречных прохожих. Разношёрстная публика, ничего не скажешь. Вон парочка шустрых ящеров, похожих на покойного Монарха Пламени, что заглянул на огонёк в Ново-Симбирск. Вон некто, до крайности напоминающий медоеда в доспехах и с бластером на поясе. А вон томная красотка с кожей цвета весенней листвы — чую, какая-нибудь элитная представительница древнейшей профессии.
— Слушай, Джазаар, — говорю я, когда мы усаживаемся на скамейку в маленьком скверике, где очень не хватает деревьев — повсюду металл и камень. — А расскажи-ка мне ещё про ваших местных игроков. Помимо Пакта. Кто тут у вас на слуху, а?
Гид задумчиво чешет подбородок и принимается загибать пальцы:
— Если брать кланы, то это Янтарные Крылья, Орден Гипериона и Разомкнутый круг. У них тоже немалый вес в Содружестве.
Про первых не слышал, вторые — это Сильфир, а третьи — пришелец с Конклава в бабкином халате, что организовывал мероприятие.
— А из одиночек самый известный — Арикант «Кудесник». Слыхали о таком?
Ещё бы. Я общался с ним, когда строил заговор против Налаксии. Этот Нова потерял внука от её лап. Так сказал Эхо — информационный брокер. Правда, чем известен сам Арикант, не упоминал.
— Просвети.
— О, это легендарный крафтер! — оживляется Джазаар. — Говорят, у него волшебные руки. Один из немногих, кто может собрать оружие ступени S — Абсолютное оружие! Настоящий гений!
— Поди, с прибабахом? — хмыкаю я, прикидывая трезвость мысли у среднестатистического гения.
Общались мы с ним всего несколько минут, но даже так мне показалось, что у мистера Кудесника не все дома.
— Есть такое, — соглашается гид. — Очень взбалмошный. То может отказаться от заказа главы сильного клана, то за бесценок создать оружие никому не известному одиночке. Поди пойми, что у него на уме. Но мастер — первой руки, этого не отнять.
— Ну а кроме кланов кто тут главный из межзвёздных держав? — продолжаю расспросы. — На уровне Содружества.
Джазаар вздыхает и принимается загибать пальцы на второй руке:
— Ох, господин, там такие силы, что нам и не снилось. Взять хотя бы Единение — это союз самых древних рас Содружества. Говорят, их старейшины помнят ещё времена до прихода Сопряжения, но, как по мне, это сказки.
Гид нервно оглядывается по сторонам и продолжает полушёпотом:
— А ещё есть Хранители Равновесия. Настоящие фанатики. Следят, чтобы никто не нарушал законы и правила Сопряжения. Если кто-то идёт поперёк его воли, Сопряжение частенько посылает их разобраться с штрафником, если не хочет воздействовать напрямую. Связываться с ними — себе дороже. Говорят, их послушники не боятся смерти, потому что уверены, что их души уйдут на перерождение по воле Сопряжения.
— И получат семьдесят девственниц?
— Что? — таращит на меня глаза собеседник.
— Что? — отвечаю ему невинной улыбкой.
Качнув головой, он нервно облизывает губы и продолжает:
— Но есть и другая сила, с которой все считаются — Симмахия. Это альянс самых воинственных держав.
— Прямо как кселари?
— О нет, эти держатся наособицу. Они ни с кем не могут ужиться. Насколько мне известно, они даже на заседаниях Содружества толком не принимают участия. Их Представитель просто следит за происходящим, но не голосует и не участвует в обсуждении.
Джазаар судорожно сглатывает и на миг прикрывает глаза, будто собираясь с духом.
— Ну и последние — это Триумвират. У них во главе стоят три искусственных интеллекта, а представители этой фракции предпочитают усиливать себя имплантами.
— Звучит похоже на Пожирателей Света.
— Да, этот клан является частью Триумвирата.
Гид замолкает и опасливо косится на меня, словно боится, не сболтнул ли лишнего. Я задумчиво потираю подбородок. Похоже, в политику Содружества лучше не лезть без крайней нужды. Там фриков, пользуясь коронным выражением отца, как говна за баней.
— Что ж, Джазаар, спасибо за ликбез. Будь добр, дождись у Телепортариума моего спутника, и проводи его к нам.
Расплатившись, покидаю его и возвращаюсь в выделенное нам жилище. Несколько часов занимаюсь тем, что исследую его, пытаясь отыскать всевозможные жучки, закладки и тайные ходы.
А вечером появляется Шелкопряд.
— Дело сделано, — лаконично сообщает он.
— Хамелеон не доставил проблем? — с интересом смотрю на китайца.
— Даже не понял, что его убило, — с ноткой похвальбы отзывается тот.
— Музыка для материнских ушей. Хорошая работа. Полагаю, Трансивер у Одиссея?
— Да.
— Отлично. Драгана, свет моих очей! — громко окликаю дроккальфар.
Когда та заходит, недоумённо покосившись на меня, сообщаю им обоим:
— Поскольку Дороти больше не в Канзасе, ей нужно соответствовать местной обстановке.
По глазам обоих понятно, что они вообще не соображают, о чём я.
Без лишних слов прижимаю свой жетон вначале к метке девушки, а потом — Шелкопряда. Два транша по десять миллиона уходят на их счета, разом делая обоих богаче, чем они когда-либо были.
Параметры ушастой мне известны из беседы, а информацию соклановцев мог изучать, пока числился лидером. Поэтому я знаю наверняка, что у обоих все параметры достигли ступени C. Ткач Теней также взял ступень B в Ловкости и Резонансе, а дрокк — только в Скорости. Переданной им суммы хватит, чтобы добить все параметры до ступени B и подтянуть хвосты в способностях.
Учитывая, что на счету у меня лежало 75 миллионов, возможность усилить соратников кажется оправданной. То, что прокатывало в глуши — на Земле, может не сработать в самом сердце Сопряжения. Мне нужно, чтобы товарищи могли за себя постоять.
— Какого кройца ты творишь⁈ — взрывается Драгана.
— Спасибо! — с глубоким поклоном в девяносто градусов выдаёт Шелкопряд.
— Бери пример с него, — киваю на азиата. — Вот это правильная реакция.
— Не меняй тему.
— А ты сама сообразишь, зачем вам нужно столько арканы, или мне разжевать? Тут у охраны РБМ превосходит ваш почти в полтора раза. Если так и будете плестись в хвосте, то следующая стычка станет для вас последней.
Дрокк бурчит себе под нос, но прекращает спорить. Несмотря на внешнюю ершистость, от неё исходят волны благодарности. Забота даже кошка приятна.
Ладно, пока они заняты делом, сгоняю по-быстрому в Магазин. Есть там у меня целых два незавершённых дела.
Глава 14
Привычным образом раскрывается овал портала. Знакомое лёгкое головокружение, и я стою посреди безликого помещения, обводя его внимательным взглядом. Обстановка хорошо мне знакома. Комната совсем небольшая, десять квадратных метров или около того. Голые стены, низкий потолок, длинный прилавок, за которым обычно маячит неунывающая физиономия Такирама. Однако сегодня меня встречает непривычная картина.
Вместо вездесущего шестирукого покрытого мехом торговца за стойкой скучает женщина-пришелец[1]. Её кожа носит тускло-серый оттенок, отливающий багрянцем возле ушей, висков и линии волос. Если их вообще можно так назвать. Извивающиеся, словно живые, серебристые нити постоянно шевелятся. От кожного покрова к макушке уходят изгибающиеся не то перья, не то отростки плоти. Глаза серебристые в окружении чёрных племенных татуировок. Всё вместе — странное, завораживающее зрелище.
Завидев меня, незнакомка оживляется. Плавным движением поднимается со стула и улыбается — насколько я могу судить по выражению её лица.
— Приветствую вас, уважаемый клиент, — мелодично произносит она. — Добро пожаловать в Магазин Сопряжения. Меня зовут Нейа́ра. Чем могу быть полезна?
От её голоса по рукам пробегают мурашки. В нём одновременно слышится и безмятежность, и затаённая печаль, и какая-то неуловимая угроза. Встряхнувшись, шагаю к прилавку.
— И тебе не хворать, — хмыкаю я. — Меня зовут Егерь. А где Такирам? Непривычно видеть здесь кого-то другого.
Нейара склоняет голову набок, рассматривая меня с вежливым любопытством.
— Ах, вы, должно быть, только прибыли из другого мира, да? Видите ли, за каждой планетой, включённой в Сопряжение, закреплён свой продавец. Такирам отвечает за иной мир, а я — за Нексус. К сожалению, не имею понятия, где сейчас ваш знакомый.
Хмурюсь, переваривая информацию. Раньше мне казалось, что Магазин един для всех миров, но, похоже, всё сложнее. Хотя… однажды при мне он ведь играл в шахматы с представителем иного Магазина? Выходит, не соврал.
«Закреплён»? Это не похоже на обычную работу.
Возможно плоды
— То есть вы все заперты здесь? По одному на каждый мир? И не можете уйти?
Нейара печально улыбается и разводит руками:
— Похоже, вы лишь недавно попали в Содружество… Понимаю, во время Первого и Второго Этапа большой объём информации запрещён к разглашению.
Она хмурится и продолжает:
— К сожалению, вы правы. Мы — узники Сопряжения, несущие наказание за свои прегрешения. Каждый из нас совершил нечто, чем разгневал систему. И теперь мы обречены искупать вину, обслуживая одну из планет Сопряжения, пока оно не сочтёт наш долг оплаченным.
От её слов веет такой безысходностью, что у меня невольно губы сжимаются в нитку. Даже страшно представить, что такого могла совершить эта девушка, чтобы угодить в экстрапланарную тюрьму, вернее, в рабство…
Качаю головой, прогоняя непрошеные мысли. Сейчас у меня есть более насущные дела.
— Сочувствую твоей участи, Нейара, — произношу, стараясь, чтобы голос звучал искренне. — Но сама понимаешь, от моего сочувствия легче никому не станет. Так что давай-ка лучше займёмся вопросами торговли.
Глаза-бездны пришелицы вспыхивают интересом. Она кивает и плавным жестом указывает на прилавок:
— Разумеется, уважаемый клиент. Чего вы желаете? Магазин к вашим услугам!
— Для начала мне нужно получить доступ к аукциону. Есть у меня там один лот, который давно пора проверить. А потом загляну в Павильон Метаморфоз — хотелось бы изучить его ассортимент на Нексусе.
Нейара понимающе кивает и взмахивает рукой, указывая на терминал.
Итак,
Выходит, на ровном месте Магазин срубил 930 штук. А сколько таких транзакций за сутки проходит через него? Там прибыль должна быть в размере нескольких сотен миллионов в день… Эх, мне бы получать хотя бы 1% от общего оборота, и я бы смог так прокачать свой клан, что кселари хватил бы инфаркт.
В данный момент у меня на руках ещё четыре чужие способности:
На аукционе есть отдельный раздел с поиском и предложением услуг, и Магазин в качестве посредника, конечно, тоже берёт свою комиссию за то, что сводит две стороны.
Пролистываю список объявлений, внимательно вчитываясь в каждую строчку. Тут есть всё, что душе угодно — от банальных мелких поручений до смертельно опасных миссий.
Вот, например, некто по имени Зафир ищет для своей дочери на время поездки в один из миров текущей Стадии телохранителя-Кваза, чей РБМ превышает двенадцать сотен. Платит щедро — полмиллиона единиц арканы за три дня работы. Однако и риски соответствующие. На тех планетах сейчас жарко, взять хотя бы Землю. Поэтому нужен кто-то действительно крутой, чтобы обеспечить ей безопасность.
А вот запрос от анонимного заказчика. Предлагает два миллиона за похищение некоего артефакта из хранилища клана «Янтарные Крылья». Судя по тому, что их упоминал гид, как весьма мощных ребят, это практически самоубийственная миссия. Выходит, лезть к ним — чистой воды безумие. Тем более, когда они будут настороже, ожидая вторжения.
Так, что тут у нас дальше? Ага, ещё один аноним желает устранить конкурента по бизнесу. Называет цену в полтора миллиона и обещает бонус за креативность. Любопытно, это он так намекает, чтобы смерть выглядела естественной? Или наоборот — хочет, чтобы было громко и показательно, в назидание другим? Экий затейник…
Так, а это что? Объявление от главы корпорации «Элгамеш Прайм». Ищет охотников за головами для поимки сбежавшего топ-менеджера, укравшего чертежи новейших разработок. Сулит баснословное по меркам среднестатистического Квазара вознаграждение — десять миллионов — и подробности при личной встрече. Звучит интригующе.
И это лишь верхушка айсберга. На любой вкус и цвет найдётся работёнка. Будь ты хоть мастером интриг, хоть отпетым головорезом — Сопряжение всегда предложит, где применить свои таланты, ведь деньги не пахнут, да?.. А в наше время и подавно.
Открываю форму создания нового объявления и формулирую мысленный текст: «Меняю способности
Окидываю взглядом готовый текст и удовлетворённо киваю. Должно сработать. Такой товар на дороге не валяется. Наверняка найдутся желающие заполучить эксклюзив. А мне пригодится что-то действенное и по-настоящему мощное в двух стихиях, усиленных моим
— Я закончил, — сообщаю Нейаре. — Мне нужны добавки ступени B.
— Безусловно. С вас 172 032 единиц арканы.
С этими таблетками риск отторжения падает с двадцати девяти всего до четырёх процентов, и уже через минуту я любуюсь описание своей новой способности.
Вкупе с
— А теперь в Павильон метаморфоз.
Торговка послушно кивает, и я направляюсь к моей любимой многофункциональной двери. Глядишь, и правда там найдётся что-нибудь стоящее. В конце концов, на Нексусе наверняка полно всяких диковинок, о которых на Земле и не слыхивали. Грех не воспользоваться случаем и не вооружиться по полной.
А уже через пять минут я выхожу обратно в главный зал в лёгком раздражении с неоправдывавшимися надеждами. Похоже, на Нексусе ассортимент Павильона метаморфоз разбирают в первые же часы после ресета. Иначе не могу объяснить, почему там сейчас осталось лишь две мусорные, которые не годятся даже на перепродажу.
На миг прикрываю глаза, пережидая уже привычное лёгкое головокружение. Тело будто налито свинцом, мысли путаются. С трудом разлепляю веки и растираю лицо ладонями, пытаясь прогнать усталость. Куда там! Она въелась в самую плоть, в самую душу — не вытравишь одним усилием воли.
Вот уже несколько недель я не могу позволить себе полноценный отдых. Причина проста и незатейлива — Скульптор Грёз. Теперь вынужден постоянно быть настороже, чтобы не угодить в его ловушку.
То и дело морщась от тупой боли в висках, шагаю на кухню. Да, я Супернова. Да, у меня развиты Выносливость, Регенерация и Стойкость, но даже моему организму нужна передышка. Я не машина, чтобы без устали крутиться сутки напролёт. Однако сейчас об этом остаётся только мечтать.
Последнее время
Честно говоря, я уже сам себе напоминаю выжатый лимон, но деваться некуда. Пока я не найду способ нейтрализовать Скульптора или хотя бы защититься от его влияния, о нормальном отдыхе можно забыть.
Вот и сейчас, вместо того чтобы завалиться на койку и проспать часов двенадцать, вынужден перебиваться активацией
Кривлюсь и встряхиваю головой, прогоняя предательскую слабость. И всё же где-то в глубине души зудит мерзкий холодок сомнения. Надолго ли меня хватит? Сколько времени я ещё продержусь на одном честном слове и силе воли? Ведь рано или поздно организм потребует своё. Я ведь, по сути, уже еду на одних парах, с пустым бензобаком. И даже самому могучему мотору нужно топливо, чтобы работать.
К кройцу всё! Надо шевелиться. Дел невпроворот, а времени в обрез. Потом как-нибудь наверстаю упущенное — отосплюсь за всё разом. А пока надо держаться.
Варианта перманентно решить эту проблему всего два: разобраться с нанятым убийцей или с заказчиком. И если не получится первое, придётся пойти вторым путём. Правда, прорыв обороны Дома Архарц окажется делом нелёгким. В этом можно даже не сомневаться. Если только не получится каким-то образом выманить её из своей уютной скорлупы…
Перекусив, уже открываю Трансивер с мыслью позвонить Танцору и расспросить его на тему Ириэля, ведь Сильфир упоминал, что знает, как можно с ним связаться, когда в дверь нашего жилища вежливо звонят.
Легко поднявшись, касаюсь сенсорной клавиши, и прочная створка отъезжает в сторону, являя мне крепкого на вид мордоворота в дорогом костюме. Широкоплечая груда мышц великолепного бирюзового цвета с костяным ирокезом на голове.
Пакт Шестерых гласит строчка его клана.
— Господин Егерь? — вежливо интересуется незнакомец.
И не дожидаясь кивка продолжает:
— Господин Эстелин приглашает вас присоединиться к нему для беседы в Звёздной пыли. Он настаивает на вашем присутствии.
[1] Художник — Aaron Sims.
Глава 15
Окидываю посыльного насмешливым взглядом. Он стоит на пороге, заложив руки за спину и расправив могучие плечи. Грозная аура, исходящая от его фигуры, пытается давить на меня, но в этом столько же толку, как доить быка. Незнакомец при всех своих габаритах всего лишь Кваз.
Кривлю губы в усмешке:
— Настаивает, значит?.. А что, если я вежливо пошлю господина Эстелина вместе с его приглашением прямо на хер? У меня, веришь, дел по горло.
На лице посланца не дёргается ни единый мускул. Прямо гипсовая маска, а не живая мимика. Почти с восхищением наблюдаю за этой непробиваемой невозмутимостью. Годы тренировок на лицо… Или просто от природы рожа кирпичом. Одно из двух.
— Думаю, господин будет крайне… огорчён, — степенно кивает он. — Никто не отказывал ему прежде. Не уверен, что ваш ответ будет истолкован верно. Но, конечно, решать вам.
От его нарочито спокойного тона так и веет ледяной угрозой. Мол, только дёрнись, умник, и Пакт тебя в порошок сотрёт. Я-то не сомневаюсь, что Эстелин не привык к отказам. Да вот беда — мне плевать.
Любопытство — это, по сути, единственное, что останавливает меня от реализации намеченного плана действий. Просто интересно, Пактовская шишка будет меня тоже запугивать или попробует нечто иное? Купить, к примеру.
— «Огорчён…» О-о нет, этого, конечно же, допустить нельзя… — с сарказмом скалюсь. — Он же не для того за интернет, в смысле Нексус, платит, чтобы его там на хер посылали. Вот что, дружок, дай мне минуту привести себя в порядок. А то негоже являться в приличное место без гульфика.
На безэмоциональном лице посыльного возникает недюжинная работа мысли, а потом перед ним захлопывается дверь.
— Драгана, Шёлк, Володя! — окликаю спутников, вернувшись в гостиную.
Постепенно все трое собираются вокруг меня, с интересом ожидая продолжения. При этом Романов, степенно вышедший из спальни, выглядит сибаритом на отдыхе. В махровом халате и пушистых тапочках с бокалом вина в руках. Разве что огуречной маски на физиономии не хватает. Судя по кольцу на пальце, Экстрамерное хранилище монарха хранит множество мелочей, отвечающих за создание уюта и комфорта.
— Итак, дамы и господа, по какому-то невероятному стечению обстоятельства, упыри из Пакта хотят со мной побеседовать.
Дроккальфар тут же тянется к ножнам с хищной усмешкой на лице.
— Обязательно бахнем, — обрываю её порыв, нежно коснувшись лиловой щеки, — но потом.
— А ведь тот гид говорил, что от них будут проблемы, — вздыхает Владимир.
— Наша задача? — сухо уточняет Тан.
— Перейти на режим осады. Вы вдвоём бережёте нашего общего подопечного, пока меня нет. Если что, вначале стреляйте, потом задавайте вопросы.
— Как скажешь, любимый, — невозмутимо кивает девушка.
— Если что-то пойдёт не так, я напишу вам, поэтому держите Трансиверы под рукой. На этом всё.
Пять минут спустя я и посланник вражеского клана уже шагаем по широкому проспекту, поблёскивающему металлическим отливом. Небоскрёбы вокруг сверкают, будто начищенные бриллианты. Витрины магазинов так и пестрят голограммами, рекламирующими последние модели ховербайков, плазмоганов и прочих игрушек для взрослых мальчиков. Прохожие на улицах щеголяют как в костюмах и платьях, так и во вполне себе грозной броне, в зависимости от выбранного ремесла владельца.
Идя по улице, я невольно морщусь от какофонии звуков, обрушивающихся на меня со всех сторон.
Шум двигателей проносящихся ховербайков отдаётся в черепе низким гулом, будто над головой кружит стая разъярённых шмелей. Обрывки разговоров прохожих сливаются в невнятный гомон, из которого то и дело выныривают отдельные фразы:
— … Слыхал, вчера на нижних уровнях Шестёрки устроили знатную заварушку!..
— … Ты представляешь, эта стерва вышла за Нарта! А мне клялась в любви до гроба! Ну я ей, суке, устрою…
— … У Прыткого Моу новая партия гекса, закинься разок — будешь летать неделю!..
Раздражённо встряхиваю головой, пытаясь абстрагироваться от этой ахинеи. Сосредотачиваюсь на мерном шаге своего провожатого, на мягком поскрипывании и звоне его сапог по металлу. Ритмичный звук действует умиротворяюще, помогает не захлебнуться в водовороте чужих голосов.
Постепенно начинаю выхватывать из общего гула отдельные любопытные моменты. Обрывок беседы двух ящеров в потрёпанных доспехах:
— … Как думаешь, что в этот раз будет ждать на Полигоне?
— Не знаю, друг. Может, снова оружие?
Хмурюсь, прокручивая в голове последние слова. «Полигон» — где-то я уже слышал этот термин. Кажется, Танцор как-то упоминал его. В каком контексте? Память, улучшенная
Надо будет порасспросить Сильфира подробнее при случае.
Тем временем мы добираемся до ресторана.
— Прошу сюда, — сопровождающий указывает на парадный вход с вычурной вывеской «Звёздная пыль».
Ну надо же, как пафосно. Небось, за один вечер тут спускают годовой бюджет среднего форпоста. И в это вот хлебное местечко меня так настойчиво зазывают… Любопытно. Хотя… У них там и оливье, небось, не делают, так что всё тлен.
Внутри обстановка под стать названию — чёрные стены и полы с мерцающими искорками-звёздами, полупрозрачные колонны, парящие в воздухе столики… Всё вокруг так и вопит — смотри, смотри, мы элита, мы не чета вам, плебеям! Планеты меняются, понты остаются…
За высоченной стойкой метрдотеля дежурит субтильный гуманоид, упакованный в явно дорогую ткань. Кожа у него изумрудно-зелёная, будто свежий газон, а глаза — чёрные, с вертикальными зрачками. Экий огурчик с пупырышками…
— Прошу вас, — кланяется он, растягивая губы в елейной ухмылочке. — Ваш столик уже ждёт. Позвольте проводить…
Пока ксенос ведёт нас к точке назначения, прислушиваюсь к звукам вокруг. Приглушённые разговоры, деликатное позвякивание столовых приборов, шелест одежд. На первый взгляд — ничего особенного. Обычный светский гомон.
Однако сквозь него я различаю и кое-что поинтереснее. Тихий, едва различимый голос за неприметной дверью слева, из-за дистанции кажущийся шёпотом:
— Дегенераты! Я вам что говорил⁈ Их нужно было только припугнуть, а не крошить в труху!
Любопытно. Уж не связано ли это с тем, что обсуждали на улице. Какой-то громкой акцией Пакта, устроенной днём раньше.
А чуть дальше — встревоженный бубнёж официанта на кухне:
— … Ты слышал, кто сегодня в третьем кабинете? Сам Эстелин! Он же никогда не появляется! Не к добру это, ох не к добру…
Пока обдумываю услышанное, метрдотель подводит нас к массивной двери из тёмного дерева на втором этаже. Тихо шуршит уходящая в невидимый зазор створка, и я шагаю внутрь.
В комнате действительно холодно. Причём настолько, что кажется, кто-то забыл выключить портал, открытый прямиком в Арктику. В кресле у дальней стены посреди неприкрытой роскоши восседает антропоморфный ксенос. Сизая кожа и крупные черты лица, особенно мясистый нос с горбинкой. Бесцветные глаза залегают в глубоких провалах, окрашенных тёмным, словно чужак, как и я, страдает от жёсткого недосыпа. Голова совершенно лысая, покрытая тонкой коркой чистого льда, сбегающего вниз по щеке. Рассеянный взгляд устремлён на бокал с лазурной жидкостью, которая, увы, смёрзлась намертво.
Его доспех, щедро украшенный инеистыми узорами, несколько диссонирует с обстановкой. Похоже, кто-то отдаёт предпочтение надёжной броне, а не броским костюмам.
???
???
Обвожу цепким взглядом кабинет, отмечая расположение дверей, вентиляции, возможных укрытий. Привычка, въевшаяся в подкорку — сперва наметить пути отхода и оборонительные позиции, а уж потом думать об остальном.
— Егерь, — безэмоционально кивает Эстелин. — Спасибо, что принял моё приглашение.
— Очень не хотел тебя огорчать, — с кривой ухмылкой плюхаюсь в кресло напротив. — Что у нас сегодня на повестке дня? Война? Или так, дворовая склока?
Мышцы привычно напрягаются, готовые помочь телу в любой момент сорваться в бой. Уж больно подозрительна вся эта внезапная любезность. Особенно после того, как я отметелил их бойцов.
И в то же время не могу не признать — от грядущей схватки умов в предвкушении покалывают кончики пальцев. Сколько раз так уже было — сижу, улыбаюсь, веду светскую беседу, а сам зорко слежу за каждым жестом моего визави, готовый в любой момент ударить на опережение.
Ксенос начинает говорить сухими и бесстрастным тоном:
— Мои братья и сёстры, Те-Кто-Равны, считают меня донельзя скучным и бесчувственным, и в чём-то они безусловно правы. Мне нет дела до пустых увеселений. Меня не трогают обычные ссоры и перепалки. Меня не найдёшь в борделе или на арене, разгоняющим кровь по жилам в бессмысленной схватке с измученной тварью из дальнего уголка Сопряжения… А всё потому что я твёрдо понимаю, что важно, а что нет…
Эстелин отрывает взгляд от замёрзшего напитка и внезапно меняет тему:
— Знаешь ли ты, когда я в последний раз наслаждался вкусом дорого алкоголя?
— Сложно сказать, но судя по твоему облику, Мистер Фриз, сейчас ты можешь делать это разве что в виде ректальной свечи.
— Твои слова, сколь бы грубы и язвительны они не были, недалеки от правды.
Собеседник проводит по краю бокала пальцем, и тот за удар сердца покрывается сеткой льда, а затем трескается.
— Я забыл, что такое вкус горячей пищи или живительный ток вина по пищеводу.
— Слышал, у Креллика примерно такие же проблемы. Возможно, он что-то сможет посоветовать.
— О, поверь, я прекрасно его понимаю, — Эстелин переплетает пальцы. — Это существование в чём-то похоже на ад, но такова цена силы. Она никогда не даётся даром…
— Дай угадаю, ты знаешь, что важно, а что нет, и важна лишь сила, верно?
— Если бы мы с тобой встретились, будучи первобытными существами посреди дикой чащи, твой ответ оказался бы корректен. Там всё действительно решала только сила, — лекторским тоном замечает он. — Однако мы, слава Сопряжению, беседуем в иных условиях, и здесь главную роль играет не сила, а
Вклиниваюсь в этот словесный поток и раздражённо бросаю:
— Эстелин, я люблю, когда со мной говорят прямо и по сути. Демагогию оставь тем, кто от неё без ума.
— Как скажешь, Егерь. Я узнал, что сегодня между тобой и представителями нашего клана произошло какое-то недопонимание.
— Да, члены вашего клана недопоняли, что нельзя силком пихать детей в технические колодцы, — мой голос лязгает сталью. — Я, знаешь ли, очень беспокойно реагирую, когда вижу двух здоровых лбов, угрожающих беспризорникам смертью, если те не полезут в вонючую дырку в земле.
— Вот как… — хмурится снеговик. — Что касается первого, те двое понесут наказание. Нашему клану хватает средств, чтобы использовать правильный инструмент для работы. И бездомные дети таким инструментом не являются.
— Что касается второго, здесь мы возвращаемся к тому, что ты назвал демагогией. Проекция силы, Егерь. Твоя репутация бежит впереди тебя. Отмечают, что ты резкий, как клинок, и столь же непримиримый. Что тебя невозможно запугать или купить, хотя Консорциум пытался сделать и то, и другое. На данный момент никому не удалось и убить тебя, хотя против твоего клана выходили фракции весьма могущественные. Последней в череде знатных трофеев на твоём пути стала Налаксия Монолит. Как ты её одолел, Егерь? — с искренним интересом спрашивает он. — Я видел её силу собственными глазами.
— Сила, говоришь? Просто впечатляющая иллюзия. Жаль, что иллюзии не останавливают лезвие.
— Возможно…
Эстелин задумчиво смотрит на меня, словно оценивая каждое слово. Затем он чуть наклоняется вперёд и произносит:
— Егерь, ты должен понимать, что для нашего клана репутация — это всё. Пакт Шестерых держится на уважении.
— На том, что никто не смеет безнаказанно бросать нам вызов. Любой, кто решит проверить нас на прочность, должен получить соразмерный ответ. Иначе очень скоро нас загрызут те, кто посчитает, что наша сила — лишь мираж.
Хмыкаю и скрещиваю руки на груди:
— Не всегда мудро отвечать на каждый удар втройне. Иногда стоит принять удар и сделать шаг назад. Чтобы трезво оценить ситуацию, понять свои слабости и устранить их. Бездумная агрессия в ответ на любой вызов ведёт лишь к краху.
Мой собеседник медленно кивает, обдумывая сказанное:
— Ты прав, Егерь. Поспешные решения губительны, но и промедление может стоить не меньше. Поэтому так важно найти золотую середину. Уметь отличить истинную угрозу от пустых провокаций.
Ксенос чуть прищуривается и продолжает:
— Знаешь, я давно усвоил одну простую истину. С врагами можно поступать лишь двумя способами — либо устранять их, либо превращать в союзников. Среднего не дано.
— И к какой категории ты меня относишь? — откинувшись на спинку кресла, смотрю на него с прищуром.
Гексарх едва заметно улыбается краешком губ:
— Я хочу, чтобы ты выступил от имени Пакта Шестерых на грядущем Полигоне. Стал нашим чемпионом.
Глава 16
— Давай начнём с начала. Что это вообще за Полигон такой? Какой-то чемпионат?
Эстелин, будто только и ждавший этого вопроса, удобнее устраивается в кресле. Несмотря на могучее телосложение, двигается он на удивление грациозно и плавно.
— О, это уникальное событие, Егерь, — начинает он степенно, словно читает лекцию нерадивому студенту. — Настоящая легенда Содружества. Полигон проводится раз в 49 лет, собирая сильнейших бойцов со всех уголков Сопряжения, и всегда на разных планета. Всегда в строжайшей тайне. Никто не знает место проведения до последнего момента.
Сразу отмечаю про себя — 49 лет. Семь во второй степени. Снова число семь, которое постоянно всплывает, когда речь заходит о Сопряжении. Слишком часто для простого совпадения. Здесь явно кроется какой-то сакральный смысл…
— Полигон — это серия испытаний для сильнейших бойцов из миров, успешно прошедших второй этап. Состязания всегда уникальны и полны сюрпризов. Это может быть что угодно — от боёв до первой крови до полосы препятствий в невообразимых условиях.
Слушая Эстелина, я встаю и не спеша прохаживаюсь по кабинету, разминая затёкшие мышцы. Мимоходом провожу пальцами по гладким бокам расписных ваз и блестящей чешуе инкрустированных самоцветами статуэток. Обстановка поистине роскошная, под стать заведению.
— То есть каждый раз — кот в мешке? — уточняю я, остановившись у панорамного окна.
За ним простирается Нексус во всём своём сверкающем великолепии и головокружительном размахе. Бесчисленные небоскрёбы устремляются ввысь, словно исполинские иглы, пронзая полотно сумрачного неба, укрытого металлом от бездны космоса. Их зеркальные грани переливаются всеми оттенками неона, отражая безумную пляску рекламных вывесок и уличных огней. Некоторые башни увенчаны причудливыми скульптурами или сложными голографическими проекциями, превращающими их в гротескные маяки среди урбанистических джунглей.
У подножия стальных гигантов лепятся разномастные строения поменьше — приземистые бункеры, ажурные особняки, хаотичные нагромождения жилых модулей. Они будто цепляются за могучие стволы небоскрёбов, образуя многоярусные лабиринты улиц и переходов.
Между зданиями змеятся широкие магистрали и узкие переулки, залитые мерцающим светом фонарей. По ним снуют потоки транспорта — юркие ховербайки, тяжеловесные флаинги и неуклюжие грузовые платформы. Вереницы огней тянутся сквозь город, словно светящиеся артерии в теле исполинского организма.
А над всем этим хаосом парят патрульных дроны и громады рекламных платформ, представляющие собой гротескную пародию на дирижабли. Они лениво дрейфуют над небоскрёбами, то и дело окутываясь клубами голографического дыма или вспыхивая неоновыми надписями.
И повсюду — непрерывное движение, неистовый ритм мегаполиса, никогда не засыпающего, никогда не умолкающего. Миллионы огней, вспыхивающих и гаснущих в бесконечном танце. Миллионы жизней, текущих по стальным венам улиц… А под ними бесчисленные подземные технические уровни, как соты улья.
Я стою и смотрю, не в силах оторвать взгляд. В груди разгорается неясное чувство — смесь восторга и тревоги. Нексус завораживает, пленяет, одурманивает своим масштабом и блеском. Но в то же время в нём ощущается что-то зловещее, неестественное. Будто всё это великолепие — лишь мираж, скрывающий тлен и безумие.
Как легко затеряться в этих техногенных дебрях. И так же легко сгинуть без следа…
— В каком-то смысле, — возвращает меня к жизни голос Эстелина. — Здесь есть свои традиции. Всегда проводится два параллельных состязания — одно для Квазаров, одно для Супернов. У каждого — свой формат и свой главный приз.
— Любопытно, — тяну я, не оборачиваясь. — И как же он проходит? Надеюсь, это не просто махание членами перед публикой?
Гексарх едва заметно морщится от моего тона, но продолжает как ни в чём не бывало:
— Полигон — это испытание, призванное выявить лучших из лучших. Каждый раз Сопряжение придумывает что-то новое, так что заранее подготовиться невозможно. Единственное, что остаётся неизменным — деление на два формата: для Квазаров и для Супернов. У Квазов сложность ниже, но риск сложить голову всё равно огромен.
— А у Супернов?
— У них всё гораздо серьёзнее, — в голосе собеседника прорезаются морозные нотки. — Здесь проверяют не только силу и навыки, но и стратегическое мышление, умение адаптироваться к необычным условиям, волю к победе. Состязание может длиться сутки напролёт без права на отдых или передышку. Временные союзы приветствуются, но в конце должен остаться только один.
Он ненадолго умолкает, и в повисшей тишине я слышу лишь едва уловимое мерное гудение вентиляции да далёкий гул транспорта за окном.
— Звучит как весёлая вечеринка для любителей острых ощущений, — хмыкаю я. — И что в прошлый раз было? Бои без правил в жерле вулкана? Ныряние в чан с кислотой на скорость?
— Не совсем, — качает головой один из лидеров Пакта. — В прошлый раз Полигон проходил на Байфии. Квазаров отправили в лабиринт, кишащий опасными тварями вроде местных Кхрыглов и хитроумными ловушками.
С ноткой ностальгии вспоминаю Такирама, который рассказывал мне когда-то об этих милых зверюшках.
— Нужно было не только дойти до финиша живым, но и собрать по пути как можно больше специальных меток. Чем больше меток — тем выше итоговое место.
Задумчиво потираю подбородок. Квест на выживание, значит. Что ж, довольно стандартный сценарий. Выживает либо самый быстрый, либо самый умный. А чаще всего — самый безжалостный.
— А что насчет Супернов? — спрашиваю я, внимательно глядя на Эстелина. — Им какое развлечение устроили?
На лице Гексарха мелькает тень какого-то сложного чувства. Не то горечи, не то сожаления. Но он быстро берёт себя в руки и отвечает ровным голосом:
— Для Супернов организаторы приготовили нечто особенное. Представь гигантскую арену, заполненную смертоносными механизмами и аномалиями. Правила просты — побеждает последний выживший. Ограничений почти нет, разрешены любые способности и оружие. Это была настоящая бойня…
Присвистываю сквозь зубы. Вот это размах! Инопланетная версия Голодных игр на максималках. Королевская битва для самых упорных и упоротых.
— И кто же победил в этой битве века? — интересуюсь я.
Ксенос на миг прикрывает глаза, словно погружаясь в воспоминания:
— Тот турнир выиграл Танцор. Лидер клана «Орден Гипериона».
Сильфир? Надо же, остроухий не поделился со мной этой историей.
— А что насчёт призов? — негромко спрашиваю я,
— За победу в категории Супернова дают поистине эксклюзивные вещи, — отвечает снеговик. — Древние реликвии — абсолютное оружие и доспехи, чертежи утраченных технологий, способности ступени S, право владения целой россыпью Секторов на ещё неосвоенных мирах. Говорят, однажды главным призом был целый необитаемый мир, изобилующий ресурсами.
Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Неужели Сопряжение и впрямь может раздавать настолько щедрые награды? Хотя чего ещё ждать от системы, которая устраивает кровавые игрища на потеху кучке празных ушлёпков? Им нет дела до цены, главное — устроить красочное шоу…
— Говорят, в одном из Полигонов главным призом был генератор барьера, разработанный самим Эриндором. Щит ступени S с невероятной защитой от кинетических, термических и энергетических угроз.
Вот это действительно любопытно… Если там бывают цацки от Эриндора Мечтателя, кто знает, может и его личные вещи найдутся? Какие-то намёки на то, где именно на Нексусе он спрятал свой тайник.
— А что насчёт Полигона, который проходил на Атарии? — вновь заговариваю я, обернувшись к собеседнику.
— Мне мало что известно, — тот неопределённо пожимает плечами. — Я тогда был слишком молод и не входил в Пакт, а выжившие участники не особо любят делиться информацией о пережитом. Знаю лишь, что это была какая-то экстремальная гонка через непроходимые джунгли, кишащие агрессивной фауной. Многие участники погибли или сошли с дистанции, даже не дойдя до финала.
— И кто же победил?
— В категории Квазаров — Горгона. Среди Супернов — Звёздный Мудрец.
Значит, старушка Арианнель всё же обскакала тогда Танцора… А ксенос в бабкином халате с Конклава когда-то лютовал и мог себя показать…
— Возвращаясь к твоему первоначальному предложению. С чего бы мне представлять интересы вашего клана?
Эстелин скупо усмехается уголком рта:
— Как я уже говорил, Егерь, Сопряжение — это царство теней и зеркал. Здесь всё решают образы и символы. Твоё выступающий под флагом Пакта на самом важном состязании сразу даст понять всем, что мы находимся в союзе. Любые разговоры о прошлом инциденте смолкнут.
Так вот в чём дело… Им нужен громкий жест, чтобы показать наши «тёплые» отношения. Замять конфликт и намекнуть на альянс, даже если его нет. Умно, ничего не скажешь.
— Любопытно девки пляшут, — задумчиво цежу я сквозь зубы. — Выходит, ты хочешь, чтобы я рискнул шкурой ради славы вашего клана? Ради чужих интересов. И какой мне с того прок?
— О, поверь, тебе это тоже выгодно, — вкрадчиво произносит покрытый льдом пришелец. — Сам посуди. Во-первых, это возможность проявить себя перед всем Содружеством. Шанс войти в историю. Стать живой легендой, о которой будут говорить по всему Содружеству. Немногие Новы удостаивались такой чести. Если станешь чемпионом, о тебе узнают в самых дальних уголках галактики.
Ага, особенно посмертно. Слава — это, конечно, приятный бонус, но не то чтобы я к ней сильно стремился. Мне вполне хватает и своей известности.
— Во-вторых, это доступ к уникальным ресурсам. Призы Полигона бесценны, они помогут тебе усилить себя и свой клан, защитить родную планету.
Знает падла, на какие кнопки давить…
— В-третьих, ты получишь поддержку Пакта Шестерых. Наши связи, наше влияние, наши знания — такой союз может быть тебе полезен. Однако кроме нас будут и другие, — продолжает Гексарх, — победа на Полигоне — это мощный рычаг влияния. Ты сможешь заручиться поддержкой сильных мира сего, получить доступ к ресурсам и знаниям, о которых раньше мог только мечтать.
А вот это уже интереснее. Связи и информация — самая твёрдая валюта в наше неспокойное время. Такие вещи на дороге не валяются.
— Допустим, — медленно тяну я. — Но вы вряд ли затеяли всё это, просто чтобы развеять слухи о нашем противостоянии. В чём истинная подоплёка?
Эстелин одобрительно хмыкает:
— Скажем так, Егерь — мы оба можем извлечь из этого выгоду. Как я уже говорил, твоё участие под нашим флагом станет сильным сигналом для всего Содружества. Но дело действительно не только в этом.
Он чуть наклоняется вперёд, понизив голос до доверительного полушёпота:
— Ставки, Егерь. На каждый Полигон участники и зрители заключают пари. Это многомиллионный бизнес, целый теневой тотализатор, где крутятся просто умопомрачительные суммы. И в этот раз мы хотим сорвать куш.
— Полагаю, ваша казна и так не пустует.
— Безусловно, но никто не поверит, что Нова-новичок с примитивной планетки сможет победить. Ставить будут на более громкие имена, но мы знаем, чего ты стоишь на самом деле. Все будут ждать, что Пакт выставит проверенного бойца. Кого-то вроде Данайла или Имеры. А мы вместо этого поставим на тёмную лошадку, Нову-выскочку. И когда эти простофили увидят, как наш чемпиона рвёт всех на части… Наши ставки превратятся в золотые горы!
Впервые он утрачивает холодную отстранённость. Его глаза горят шалым огнём, и я невольно усмехаюсь. Хитро придумано, ничего не скажешь. Вот только меня терзают смутные сомнения.
Гексарх, словно почувствовав мои сомнения, мягко улыбается:
— Егерь, послушай… Я ведь обратился к тебе не просто так. Ты доказал, что способен на невозможное. Что готов идти до конца, не щадя себя. Таких как ты — один на миллион. Я действительно верю, что ты сможешь победить.
Засранец льстивый…
Предложение и правда заманчивое. Почти от всех проблем решение — и репутацию поднять, и союзников получить, да и приз, опять же, лишним не будет… Одно «но», слишком уж легко и сладко Эстелин расписывает перспективы… Прямо сказка для наивных лопоухих юнцов. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, это любой дурак знает.
Ксенос терпеливо ждёт, не торопя с ответом.
— Когда должен состояться следующий Полигон?
— По нашим оценкам, если пользоваться единицами измерения твоей родной планеты, в течение недели.
— Пока я не готов дать ответ. Слишком много всего нужно переварить, но затягивать я не буду.
Гексарх чуть разочарованно вздыхает, но кивает:
— Как скажешь, Егерь. Надеюсь, ты примешь верное решение. Ради всех нас.
На этой многообещающей ноте мы и расстаёмся.
Глава 17
Шагая по длинному переходу с прозрачными стенами, я в очередной раз убеждаюсь, насколько же огромен Нексус. Станция растянулась на сотни тысяч километров, охватывая собой белого карлика в облаке звёздной пыли. Звезда пошла на покой, когда люди ещё только выбирались из пещер на Земле. Теперь от неё остался лишь мерцающий огонёк в центре исполинской конструкции — Сферы Дайсона. Такое себе атомное сердце — один укол в самый центр, и жахнет в закат сразу три ближайшие необитаемые планеты.
Всю дорогу до цели Романов не находит себе места. Поправляет то манжеты, то воротник, словно они сковывают его движения.
— Егерь, ты уверен, что этот галстук достаточно сдержанный? Первое впечатление — оно ведь так важно…
— Самое то, если надумаешь на нём повеситься, — вежливо отвечаю я.
Драгана окидывает его оценивающим взглядом, но воздерживается от комментариев. Лишь уголки её губ чуть подрагивают в намёке на усмешку. Присутствующим там существам одежда нашего представителя будет до лампочки.
Шелкопряд и вовсе молчит, скользя в тени по правую руку от меня.
Наконец мы добираемся до главного зала. Овальный амфитеатр, спрятанный в самом центре Дипломатического квартала, заполнен разношёрстной публикой под завязку. Здесь и Представители рас со всех концов галактики, и наблюдатели с десятков планет.
Как удалось узнать, в Содружестве придают большое значение показной открытости и прозрачности. Мол, любой ассенизатор с Глиза может прийти поглядеть, как вершится политика, что, конечно, полная чушь. Хотя бы потому, что кордоны вокруг квартала не пропустят совсем уж левых зевак.
Гомон голосов сливается в монотонный гул, как прибой, накатывающий на скалы. Звуки шипящие, щёлкающие, рыкающие… Высокие и низкие, относительно привычные человеческому уху и совершенно чуждые… Здесь общаются на десятках языков, вынуждая присутвующих подстраиваться.
В центре зала — помост с пятью занятыми креслами.
Фракцию Единения представляет отдалённо антропоморфный ксенос[1], изгибами напоминающий дерево, но при этом будто вырезанный из цельного куска малахита. Руки — переплетение ветвей, из ключиц торчат почти что коралловые полипы. Форма головы треугольная, но лица как такового нет. На его месте проходит вертикальный разрез, из которого наружу выглядывают тонкие ростки.
Из одежды на нём что-то вроде тоги или платья, а пол угадать даже не берусь. Имя — непроизносимый набор согласных, точно кто-то украл уличные указатели на словенском и на их базе пытался написать инструкцию по сборке мебели из ИКЕА.
Даже сквозь фальшивую мишуру цивилизации в существе угадывается древняя, почти первобытная мощь тех, кто по слухам видел зарождение самой Вселенной.
Хранитель Равновесия — это странное существо[2], похожее на гуманоида с чертами колибри. Тонкий острый клюв практически делит лицо пополам, изгибаясь к мелкому провалу рта. Сизая кожа лица во многих местах украшена сложной конструкцией из золотистого металла, которую можно принять и за тиару, и за венец, и за ритуальный шлем.
Одежда простая и свободная, больше напоминающая рубище бедняка, чем костюм дипломата.
Представитель кселари оказывается женщиной[3] — первой особью женского пола этой расы, которую мне довелось увидеть. Хорошо знакомая мне вытянутая голова яичной формы, а также лицо, скрытое так, чтобы виднелись лишь глаза. Совершенно синие, как две сапфировых линзы, в которых невозможно разглядеть ни одной эмоции.
Она носит обтягивающий костюм сложного дизайна серебристо-серого оттенка. Замысловатый крой выделяет стройный силуэт, акцентируя внимание на её высоком росте и изящном телосложении. Каждая линия наряда словно создана, чтобы подчеркнуть грациозность фигуры, балансируя на грани между элегантностью и функциональностью. Лишь на уровне бёдер штаны сверху укрыты свободной юбкой цвета глубокого пурпура, а горло от подбородка до ложбинки практически не существующей груди, как воротник, укрывает сложное украшение из ультрамариновых драгоценных камней.
Незнакомка неподвижна и безмолвна, словно высеченная из камня статуя. Только исходящая от неё аура ледяного спокойствия и некой брезгливости выдаёт, что это живое существо.
Симмахия прислала на встречу воина[4] в массивной броне, больше похожей на экзоскелет. Широкоплечий гигант небрежно развалился в кресле, поглаживая пару хищных зверей, свернувшихся у его ног. На белом, без капли пигментации или волоска лице, привлекают внимание лишь немигающие чёрные глаза хищника. Всем своим видом он будто говорит: «Вы отнимаете у меня время».
Нар-Вексис «Несломленный» из рода Градан. Супернова. И хочет, чтобы остальные об этом знали.
Наконец, от Триумвирата явилось непонятное бесполое существо[5], чья плоть давно переплелась с металлом и пластиком. Высохшая кожа лица натянута на металлической основе, точно мембрана на барабане. Причём, судя по оттенкам, сама кожа принадлежала существам трёх различных видов.
Мозг бережно спрятан в металлической ёмкости черепа, но непонятно, осталось ли в нём хоть что-то живое и органическое, кроме холодного расчёта машины.
Навигатор «Первопроходец» Ки’лаан’тор. Кваз. РБМ под пятнадцать сотен.
Кроме них в зале ещё с десяток Представителей от одиночных планет. Кто-то из них уже не первый век в Содружестве, а кто-то, вроде нас, лишь недавно шагнул на галактическую арену.
Мы занимаем отведённые нам места, которые не сложно отыскать, спасибо табличке. Я сажусь по правую руку от Романова, Драгана и Шёлк чуть позади. По выражению лица Владимира видно, что он чувствует себя не в своей тарелке среди всех этих воротил космической политики. Однако выправка и стать выдают в нём прирождённого аристократа, лидера, пусть пока и не оперившегося.
Объявляют начало очередного заседания Содружества, и все разговоры стихают. Слово берёт ходячий кусок малахита в тоге. Низким, лишённым эмоций голосом он принимается разглагольствовать, отчего половина зала откровенно скучает.
— … Наши ветви приветствуют новый росток в саду Содружества — мир под названием Земля. Владимир Романов, пускай твои корни глубоко проникнут в почву нашего единства, твои амбиции питают почву нашего общего будущего, а свет древних звёзд питает твой рост.
Император встаёт и чуть неуверенно кланяется под тихий перешёпот. Главы великих держав смотрят на него с плохо скрываемым высокомерием.
Сколько таких энергичных новичков довелось им увидеть? И сколько из тех сохранило своё место в Содружестве, а не проиграло в большой гонке, как Гилеад?..
Обсуждаются новые торговые пошлины, пограничные споры, безопасность Секторов. Сразу видно, кто из Представителей уже старожил, а кто зелёный юнец. Бывалые со скучающим видом ковыряются в Трансиверах, лишь делая вид, что слушают. А вот новички впитывают каждое слово, горят глазами и то и дело подают безмолвные сигналы, чтобы задать вопрос или уточнить детали.
Краем глаза замечаю, как Представители двух одиночных миров, сидящих довольно далеко от нас о чём-то вполголоса переговариваются между собой. Благодаря
— … слышал они еле прошли Второй Этап. И как такой мусор только проникает в Содружество?.. Это так прискорбно!
— Вот и славно. Они же как дети. Чем наивнее, тем проще будет прибрать их ресурсы к рукам. Только прикинься другом и советчиком…
Мысленно заношу обоих говорунов в мой личный чёрный список. Шит-лист, как говорил старик Олли. При случае обязательно выражу им всё своё неудовольствие с занесением в печень.
Во время перерыва замечаю также, что вокруг Романова начинают увиваться разного рода прихлебатели и доброжелатели. Так и рвутся пожать ручку, завязать беседу, зазвать на бокал Фендарийского альциона. Владимир поначалу теряется от такого внимания, но быстро приходит в себя. С достоинством выслушивает всю эту ахинею, догадавшись, что его хотят использовать втёмную.
Один из помощников Хранителей Равновесия приближается к Романову и что-то ему нашёптывает, многозначительно кивая в сторону выхода, ведущего в приватные залы. Вова вопросительно смотрит на меня. Я еле заметно киваю. Мало ли что у них на уме, но нам нужно понять расстановку сил. Монарх едва заметно хмурится, но кивает. Сопровождаю его на тет-а-тет, где среди обилия пустых слов мой мозг выцепляет следующий фрагмент:
— Мы ценим потенциал, — вкрадчиво произносит ассистент, поскольку сам птице-ксенос на беседу не явился. — А в землянах определённо есть потенциал. Взять хотя бы вашего спутника…
Он кивает в мою сторону. Я стою поодаль, скрестив руки на груди, всем своим видом излучая холодную невозмутимость. Хотя внутренне весь обращаюсь в слух.
— Слухи о подвигах Егеря долетели и до наших ушей, — продолжает тот. — Говорят, он в одиночку одолел саму Налаксию Монолит? Впечатляющий результат.
Бровь Романова ползёт ещё выше и он отзывается:
— Это так. Земля славится своими героями, но чем именно мы обязаны встрече?
— О, не прибедняйтесь… — складывает пальцы вместе пришелец. — Если у вас есть такие воины, возможно, ваш мир не столь примитивен, как многие считают. Быть может, стоит присмотреться к вам повнимательнее. Наладить… партнёрские отношения, так сказать.
Владимир задумчиво барабанит пальцами по колену. Бросает на меня вопросительный взгляд. Я чуть заметно качаю головой: не верю ни единому слову этого болтуна.
— Благодарю за лестное предложение, — сухо произносит Император. — Но сейчас, пожалуй, рановато говорить о каком бы то ни было партнёрстве. Мы лишь вступили в Содружество. Нужно осмотреться, утрясти формальности, разобраться в происходящем. А уж потом…
Сливает он чужака довольно грамотно, и явно вежливее, чем это сделал бы я.
На том и прощаемся.
После очередного раунда дебатов объявляют короткий перерыв. Делегаты разбредаются кто куда — одни спешат перехватить стаканчик местного аналога кофе, другие собираются кучками, чтобы перемыть косточки коллегам.
Я стою чуть в стороне, прислонившись к колонне и лениво разглядывая публику. Внезапно замечаю, что ко мне целеустремлённо движется роскошная красотка из Льфёсальфар. Высокая, статная, остроухая, с точёной фигуркой и копной струящихся золотистых волос.
Подплывает ближе, одаривая ослепительной улыбкой.
— Какое совпадение… Надо же, сам Егерь! — мурлычет она, обольстительно стрельнув глазками. — Наслышана о ваших подвигах.
И придвигается чуть ближе, словно невзначай касаясь моего плеча прохладной ладошкой. Н-да, а она своего не упустит. Сразу видно, хищница, идущая на запах славы и силы.
— Всё вранье, — сухо роняю я.
— Ой, да бросьте! — девица качает головой. — Скромничаете. Говорят, вы в одиночку одолели Налаксию Монолит? Такая репутация дорогого стоит.
— Польщён вашим вниманием, — сухо роняю я, — но слухи сильно преувеличены. Она просто несколько раз упала на мой нож.
— Ой, да бросьте! — собеседница заливается мелодичным смехом, точно ручеёк, игриво шлёпнув меня по руке. — Такой сильный, мужественный… Супернова! Неужели вам не хочется рассказать о своих приключениях поподробнее? Быть может, за ужином где-нибудь… в более приватной обстановке? Я могла бы многое поведать вам о местных порядках, а вы развеяли бы мою скуку. Показали, что умеют ваши дикие, но решительные сородичи?.. — она многозначительно стреляет глазками.
Да-да, и прочистили мне водопроводные трубы.
Даже если за ней никто не стоит из мечтающих подложить ко мне в койку медовую ловушку, с такими поклонницами стоит держать ухо востро. Явно хочет урвать кусочек чужой славы. Размечталась. Не для тебя моя роза цвела.
— Послушайте…
— Можно просто Лорелея! — с придыханием перебивает она.
Пока обдумываю продолжение фразы, рядом возникает Драгана. Глаза сверкают, как два куска арктического льда, а голос — словно удар хлыста:
— Похоже, потаскуха крашеная, ты ошиблась залом. Бордель дальше по коридору.
Красотка аж отшатывается. Смерив Драгану презрительным взглядом, отвечает:
— Это ещё что за фурия? Егерь, душа моя, неужели вы с этой… дикаркой? И почему крашеная? Это мой естественный цвет! — с обидой завершает она.
Продолжить пререкания ей не дают. Не успевает красотка и глазом моргнуть, как Драгана хватает её за затылок и впечатывает лицом в ближайшую колонну. Та верещит, схватившись за сломанный нос, который пятнает красивое платья кляксами крови.
Голос дроккальфар низкий и угрожающий испускает смертельную угрозу, но выражение лица — само спокойствие:
— Слушай сюда, кройцева подстилка. Этот мужчина — мой. Мой и ничей больше. Если ещё раз увижу, что ты крутишься рядом и распускаешь перья, одним увечьем ты не отделаешься. Я вскрою тебя вот этим клинком, прибью потроха к земле и заставлю бежать, пока они не размотаются до самого конца. Тебе всё ясно?
Фанатка лишь испуганно кивает, не смея даже пискнуть. По её лицу видно, что такого отпора она явно не ожидала.
— Вот и чудненько, — цедит Драгана. — А теперь брысь отсюда, пока из твоих костей не получился новый ворпалит.
Несостоявшаяся пассия пулей уносится прочь, только каблучки стучат. Ушастая провожает её тяжёлым взглядом, скрестив руки на груди.
— Какая ты ревнивая, — с усмешкой замечаю я.
— Больше всего на свете я не люблю, когда трогают моё оружие, моего мужчину и мой клан, — невозмутимо парирует она. — Все эти вещи — неприкосновенны. Не для чужих лап.
Приблизившись к острому уху, прикусываю его и шепчу пару слов, от которых дроккальфар едва заметно румянится. Её ладонь было ныряет ко мне за пазуху, но девушка вовремя вспоминает, где мы находимся, и берёт себя в руки.
— Между прочим, пока ты здесь прохлаждался и подкатывал к пустоголовым девкам, я разузнала кое-что интересное, — в голосе Драганы слышится лёгкая обида, но больше напускная, чем настоящая.
— А именно?
— Для начала скажи, ты собираешься принять предложение Эстелина?
Задумчиво потираю подбородок:
— Знаешь, я пока не решил. Оно, конечно, заманчивое, но смердит изрядно. А что?
— А то, что мне удалось выяснить, что моя любимая матушка планирует участвовать в предстоящем Полигоне, — с кривой усмешкой роняет дрокк.
[1] Художник — Xander Smith.
[2] Художник — Pablo Munoz Gomez.
[3] Художник — Karoline Mordzik.
[4] Художник — Greg Danton.
[5] Художник — Kapoff.
Глава 18
Довольно потираю руки, обдумывая новость. Перспектива столкнуться с Галадрой вызывает у меня живейший интерес. На ловца, как говорится, и зверь бежит. Если прикончу её, убью разом двух зайцев — избавлюсь от опасного врага и лишу Скульптора Грёз заказчика, заставив отказаться от задания.
— Вот как? И что твоя матушка забыла на Полигоне? — спрашиваю я, хотя уже догадываюсь об ответе.
— Очевидно, она надеется поквитаться с тобой за все унижения, что ты нанёс нашему Дому, — Драгана скрещивает руки на груди, её глаза опасно сверкают. — Представь, какой триумф для неё — уничтожить ненавистного Егеря на глазах у всего Содружества. А ещё, скорее всего, хочет поправить материальное положение клана. Уверена, ей пришлось изрядно потратиться, чтобы нанять Калибана и того ублюдка, что мешает тебе спать.
— Звучит как вызов, — хмыкаю я, чувствуя, как внутри разгорается знакомый азарт. — Что ж, возможно, это ещё один повод принять предложение Эстелина. Разве я могу упустить шанс поставить твою мамашу на место? На похоронах любимой тёщи порвём не один боян…
— Из-за особенностей своего класса она действительно сильна по меркам Сопряжения, — предостерегает Драгана, — поэтому и умудрилась сохранить клан, будучи в нём единственной Новой. Недооценивать её было бы очень опасно.
— Не волнуйся, я не собираюсь повторять ошибок прошлого, но и бегать от возможной конфронтации не в моих правилах.
— Знаешь, — задумчиво произносит девушка, глядя куда-то вдаль, — моя мать всегда отличалась… сложным характером. Даже по меркам дроккальфаров. С самого детства она требовала от нас с сестрой беспрекословного подчинения и совершенства во всём. Малейшее неповиновение жестоко каралось.
Она горько усмехается, и я вижу в её глазах отблеск старой боли.
— Помню, однажды я посмела усомниться в её решении наказать слугу за разбитую вазу. Мне было лет пять, наверное. Так она в ярости вцепилась мне в волосы и швырнула на колени, приказав смотреть, как бичуют бедолагу. До смерти. Сказала, что, если я хоть раз отведу взгляд или моргну, меня постигнет та же участь.
Драгана судорожно выдыхает и трёт лицо ладонью, будто стирая страшные образы прошлого.
— С тех пор я зареклась подвергать сомнению её волю. По крайней мере, в открытую. Но про себя решила, что никогда не стану такой, как она. И обязательно обрету свободу.
Я молча киваю, слова тут излишни. Тяжело представить, каково это — расти с таким родителем. Моя мать не была идеальной, но она хотя бы любила нас с братом. А отец, конечно, был скотиной, но явно до Галадры ему было ещё падать и падать.
— И вот теперь она собирается заявиться на Полигон, — горько произносит спутница. — Снова готовая убивать и унижать, лишь бы утвердить своё превосходство и причинить мне боль. Как уже было прежде.
— Иногда мне кажется, что для неё все это — просто игра, способ развлечься. Ведь в глубине души она презирает всех и каждого.
Я кладу руку ей на запястье и слегка сжимаю, пытаясь приободрить. Она на миг накрывает мою ладонь своей и благодарно улыбается. В этот момент я просто радуюсь, что Драгана все-таки смогла вырваться из-под гнёта этой чокнутой мамаши. Даже если ради этого ей пришлось отречься от семьи и клана.
— Участие в Полигоне может открыть нам новые возможности, — перевожу тему, пытаясь отвлечь её от тягостных мыслей. — Кто знает, вдруг выясним что-нибудь важное об устройстве Сопряжения. Или Эриндоре.
Драгана задумчиво прикусывает губу и улыбается:
— Ну, если ты решишься, то я буду рядом. В конце концов, драться с моей безумной роднёй — это уже почти семейная традиция.
— Что есть, то есть, — усмехаюсь. — Вальтора, по крайней мере, тихонько сидела в своей конуре, не отсвечивая и не мешая нам жить. Твоя же дражайшая матушка задалась целью серьёзно помотать нам нервы. Ладно давай пока не будем забегать вперёд. У нас есть ещё несколько дней до начала Полигона. Нужно хорошенько всё обдумать и подготовиться.
Заседание близится к концу. Последние формальности утрясены, дежурные реверансы розданы, но осадок остаётся. Все эти мимолётные взгляды, перешёптывания за спиной, снисходительные усмешки… Великие державы смотрят на нас, как на диковинных зверушек, которые каким-то чудом затесались в цивилизованное общество. Относятся, как к потешным провинциалам, которых можно дёшево купить блестящими погремушками да пустыми обещаниями. Неприятное, надо сказать, чувство, но ничего. Рим не за один день строился.
Я покидаю зал заседаний в сопровождении своих верных спутников — Драганы, Шелкопряда и Романова. Очередной раунд бесконечных политических игр остаётся позади, но усталость и напряжение никуда не делись. Такова цена представления интересов Земли на галактической арене.
— Ну что, как тебе эти галактические разборки? — усмехаюсь я, обращаясь к монарху. — Не жалеешь ещё, что ввязался во все это?
Владимир устало улыбается и качает головой:
— Пока не жалею. Здесь при наличии высоких рисков прекрасное поле для манёвров. Используя всевозможные уступки и преференции, можно добиться многого для нашей планеты.
— Главное не продешевить и не вляпаться в какую-то сомнительную авантюру, если нас захотят использовать втёмную.
— Поверь мне, от интриг Содружества не скроешься нигде, — хмыкает Драгана, поправляя свой клинок на поясе. — Они достанут тебя даже на другой стороне вселенной.
— Спасибо, утешила, — вздыхает услышавший это Романов. — Но я понимал, во что ввязываюсь, когда соглашался стать Представителем Земли.
— В какую фракцию входит ваш мир? — уточняю у остроухой.
Мы заходим в лифт, который начинает свой бесшумный спуск.
— Увриксиар состоит в Симмахии, — отзывается та. — Сборище самых воинственных и свирепых миров.
— Даже странно, что кселари обошли его стороной, — замечает Владимир.
— Ничего странного, — пожимает плечами дроккальфар. — Эти чокнутые шовинисты не признают никого равным себе. С ними практически невозможно вести дела.
И учитывая, что мы щёлкнули их по носу, возможно, вскоре придётся нанести упреждающий удар… Это будет лучше, чем ждать, когда они закинут ещё несколько легионов на Землю. Тем более, что мне туда теперь дорога закрыта.
— Что скажешь по первому дню? — интересуется монарх.
— Ты молодец, Влад, — говорю я, хлопая его по плечу. — С Хранителями сделал всё верно. Используем мягкую силу и избегаем скользких предложений. Главное, не теряй бдительности и помни — здесь у всех свои интересы, и далеко не все желают нам добра.
— Кстати об интересах, — негромко встревает Шелкопряд, до этого молча шедший рядом. — Я уже успел наслушаться о Полигоне, который должен вскоре состояться.
— И?
— Я бы хотел выступить на нём. Это отличный шанс показать, чего стоят земляне, — невозмутимо продолжает Тан. — Да и призы там обещают солидные — ценные технологии, редкие способности, мощное оружие. Разве не заманчиво?
— Заманчиво-то заманчиво, — киваю я. — Но что-то мне подсказывает, что за эти призы придётся заплатить куда больше, чем просто потом и кровью. Но в целом я не возражаю. Единственное, нужно тебя усилить по максимуму перед этим. Успел уже потратить полученную аркану?
— В процессе. Повышение параметров требует времени.
Двери лифта с мелодичным звоном открываются, и мы выходим в огромный атриум, залитый мягким золотистым светом. Фонтаны, парящие в воздухе скульптуры, экзотические растения в кадках — типичный антураж Дипломатического квартала, призванный подчеркнуть богатство и могущество станции.
Повсюду снуют разумные всех рас и мастей — роскошно одетые дипломаты, сосредоточенные на своих заботах дельцы, подтянутые вояки, элегантные дамы в умопомрачительных нарядах. И каждый из них — будто часть какой-то диковинной мозаики, кусочек пёстрого и многоликого пазла, имя которому — Содружество Миров.
И всё же под внешним лоском и сиянием прячется нечто иное. Будто под слоем сусального золота таится ржавое железо.
Едва мы делаем несколько шагов, как я вдруг ощущаю странное, неуютное чувство. Будто неведомая угроза маячит на краю сознания, а между лопаток зудит от чужого недоброго взгляда. При этом багровых пятен нет, так что опасность не представляется немедленной. Я застываю на месте и медленно оглядываюсь, пытаясь понять, что не так.
На первый взгляд все как обычно — снуют разумные всех рас и мастей, журчат фонтаны, душисто пахнут дивных цветочки, но, присмотревшись, я замечаю странности. Двое крепких ребят в гражданском на дальней стороне зала как-то очень уж пристально пялятся на нас. Вот мелькнула и тут же скрылась в тени юркая фигура. Необычно притихли, будто сгустились звуки вокруг.
— Радость моя ушастая, — вполголоса окликаю Драгану, — скоро начнётся мясо.
Напарница мгновенно подбирается, правая рука привычно ложится на рукоять клинка. Её ноздри трепещут, втягивая воздух, глаза сужаются.
— Ты прав. Что-то не так, — еле слышно отзывается она. — Слишком тихо.
Романов и Шелкопряд тоже напрягаются, уловив нашу настороженность. Жизнь быстро научила их доверять моему чутью.
Внешне мы стараемся ничем не выдать своей подозрительности. Спокойно идём к выходу из атриума, небрежно переговариваясь о всякой чепухе. Однако внутри я судорожно просчитываю варианты — пути отступления, возможные засады, потенциальные угрозы. В голове невольно всплывают лица многочисленных врагов, что мы успели нажить за время своих приключений.
Возможно кто-то из них решил поквитаться, но кто? Консорциум? Пожиратели Света? Непреложная Истина? Кселари? Галадра не дотерпела до Полигона? У Калибана нашёл любимый племянник?
— Двое сзади и один слева, за колонной, — еле слышно бормочет Шелкопряд.
— Вижу, — так же тихо отзываюсь я. — Драгана, Шёлк, по моей команде бережёте Влада. Используем толпу как прикрытие. Если что, я заберу их внимание на себя.
— А чего тянуть? Давай ударим первыми, — кровожадно скалится дроккальфар, но послушно кивает.
Романов бледнеет и облизывает пересохшие губы:
— Это из-за меня, да? Кто-то решил убрать ненужного Представителя?
— Мы пока даже не знаем, кому перебежали дорожку, — подаёт голос Ткач Теней. — Может, Егерь по привычке показал кому-то всю широту своей души, — на каменном лице не намёка на улыбку, но в глазах пляшут чертята.
Я на автомате показываю ему средний палец и, мы ускоряем шаг, лавируя меж снующих вокруг пешеходов. Краем глаза, замечаю, что «хвосты» тоже прибавили ходу. Нехорошо. Похоже, эскалация неминуема.
— Давайте к западному выходу, — командую вполголоса, мысленно прокладывая маршрут по извилистым коридорам станции. — Там должно быть меньше народа, плюс блокпост с охраной.
— Может, разделимся? — озвучивает кретинское предложение монарх. — Так будет сложнее нас выследить.
— Давай без твоих светлых идей, — качаю головой. — В таких случаях шансы выжить выше, когда держимся вместе. Тем более, если у них найдётся Нова, а он найдётся, они же знали на кого шли, вам будет нечего ему противопоставить.
Мы ныряем в боковой коридор, ведущий прочь от атриума, но все ещё полный гуляющего народа. Многочисленные неоновые вывески, рекламные проекции и витрины слепят глаза. Шелкопряд едва не сталкивается с разносчиком какой-то уличной снеди, но в последний момент огибает его, не сбавляя шага.
Преследователи не отстают, упрямо следуя за нами на расстоянии. Двое все так же позади, один слева. Четвёртый появляется справа, вынырнув из-за угла магазинчика. Ну-ну, больно вы, парни, самоуверенные.
— Так, ребят, у нас минимум четверо на хвосте, — негромко оповещаю я спутников. — Скоро начнут смыкать кольцо. Впереди может быть засада. Готовьтесь…
Незаметно касаюсь пальцем металла Колючки. Родной вес оружия в руке удивительным образом успокаивает.
Не успеваю договорить, как сверху снижается грузовая платформа- антиграв. Не дожидаясь приземления, с неё сыплются фигуры и сразу открывают огонь.
Ну вот, другое дело. А то будто в цивилизованное общество попали.
Глава 19
Вот тебе и мирная жизнь на Нексусе! Только расслабились, называется. Краем глаза замечаю, как остальные преследователи догоняют нас, поднимая стволы. Толпа испуганно шарахается в стороны, не желая попасть под раздачу.
Под грохот автоматной очереди и гул плазмы я активирую
Драгана врубается в гущу схватки, её изогнутый меч со свистом рассекает воздух, обращая доспехи в лоскуты. Кровь веером брызжет на стены. Я краем сознания отмечаю вопли ужаса в толпе, но мне не до того.
Уворачиваюсь от удара серповидным топором и выбрасываю в противника левую руку, уже сжимающую плазменный кнут. Распустившись в полёте, он стегает ублюдка, и обмякшее тело оседает на пол, пока его голова стучит по земле футбольным мячом.
Расслабляться некогда. На смену павшим из переулков выскакивают новые бойцы. И, судя по их ауре, это уже не просто наёмники, а Новы!
— Берегись! — заторможенно кричит Драгана, когда один из них вскидывает руки, и в нашу сторону несётся шквал раскалённых добела игл.
Скоростью они не уступают мне, и прошивают защитный барьер насквозь, впиваясь в броню. Чувствую, как Модуль управления лихорадочно направляет нанороботов к пробоинам, стремясь их залатать. Шелкопряд совершает невероятный кульбит, уклоняясь от атаки, и всаживает остриё меж пластин доспеха ближайшего стрелка.
Окатываю дальнюю группу
Практически одновременно в центр вражеского построения ударяет сноп ослепительно-белых молний, сорвавшихся с моих пальцев. Разряды ветвятся, превращая доспехи неприятеля в оплывший металл. Двое врагов вспыхивают факелами, когда электричество находит уязвимые места в силовой броне. Запах озона и горелой плоти забивает ноздри.
На секунду на поле боя повисает звенящая тишина, но затем вопли боли и ярости возобновляются с новой силой. Уцелевшие пытаются контратаковать из всех стволов, но я уже нырнул за ближайшее укрытие. Надо мной проносится целый шквал разрывных пуль и плазменных сгустков, но
Краем глаза цепляю, как Драгана отбивает удар, нацеленный в Романова, но этого мало. Взмах руки, и вокруг него вырастают аметистовые пластины.
Подобравшийся слишком близко здоровяк-Нова едва не сносит мне голову ударом двуручного молота. Для его комплекции чудовищная скорость. От столкновений бойка с землёй во все стороны прокатывается волна землетрясения, и окружающие постройки вибрируют, но, слава богу, не рушатся.
Бью в упор
С помощью
Краем глаза замечаю, как Драгана изящно уклоняется от серии ударов живчика-Кваза с кастетами-шокерами и контратакует
Враги все прибывают, не давая передышки. Я уже сбился со счета, скольких уложил. Какого хера происходит? Где охрана Дипломатического квартала⁈
Поле боя предстаёт смазанным и хаотичным. Обычно под ускорением я успеваю вобрать в себя всё, изучить каждого противника, оценить диспозицию, но сейчас творится какая-то чертовщина. Бедлам и пожар в борделе, а не сражение.
Шелкопряд пропускает взмах тесаком и, получив глубокую рану, ослепляет противника
Аметистовый купол Императора содрогается от размашистых ударов амбала с молотом. Меня окружает сплошное полотно светящихся игл, что так и ищут любую брешь в моей защите. Спасает лишь
— Сука! — хриплю я, рванув к врагу, но мне наперерез выскакивает женская фигура, окутанная мраком.
Вынужденный уворачиваться от молниеносных атак, вижу, как кристаллы с треском складываются внутрь, открывая фигуру сжавшегося монарха. А через долю секунды голова Романова с мокрым чавканьем сминается под бойком тяжёлого оружия. Перед самой смертью в широко распахнутых голубых глазах застывает выражение удивления и обиды.
Раз за разом бью в упор
Плазма лишь опаляет доспех Новы. Тот скалится и вскидывает свободную руку с длинными когтями, будто утыканными бритвами. Я уклоняюсь, но недостаточно быстро — когти распарывают бронепластины на плече, впиваются в плоть. По телу сразу же распространяется какая-то зараза. В глазах темнеет, но
Электрический шторм накрывает всё поле боя, выжигая сопротивление. Раз за разом слепящие пучки бьют в юркого ублюдка с иглами, который становится нематериальным.
Новый вопль за спиной. Оборачиваюсь и вижу, как на два куска распадается тело Шелкопряда. Нижняя половина в луже крови, а верхняя ещё конвульсивно дёргается в руках у иного Новы.
Боль пронзает грудную клетку и с запоздалым удивлением фиксирую сквозное отверстие на уровне ключицы. Снайпер. С чем-то крайне убойным. Но ведь
Выхватываю из кольца Гелиос, подарок Налаксии, игнорируя пульсирующую боль в плече. Ярость и горечь потери затапливают разум багровой пеленой. Должно быть, снайпер использовал что-то на основе антиматерии, раз сумел пробить мой барьер. Это его не спасёт. Никого из этих ублюдков не спасёт.
Активирую
Раскалённая плазма с рёвом закручивается вихрем, формируя вокруг меня пылающую сферу. Жар настолько силён, что плавится даже камень под ногами. Сам воздух испаряется, а громила с молотом пронзительно воет, обернувшись вспыхнувшей свечой.
Визор тут же поляризуется, защищая глаза. Плечо немеет, когда Модуль управления вкалывает мне Регенеративный инъектор, начиная срочную работу по восстановлению повреждённых тканей и сосудов. Боль отступает на задний план, вытесненная ненавистью.
Шквал атак, обрушившийся на меня, захлёбывается, едва столкнувшись с бушующей вокруг аурой. Разрывные пули с шипением испаряются, не долетая до тела. Плазменные разряды втягиваются в пылающую корону и лишь подпитывают её, раскручивая всё сильнее.
Дикая первобытная сила переполняет каждую клетку, требуя выхода. Кажется, протяни руку — и сожмёшь в кулаке сами звёзды.
И я даю ей волю.
С гортанным криком направляю её в центр вражеского построения. В то же мгновение вся накопленная
Юркий Нова формирует на пути атаки зеркальную стену и каким-то образом перенаправляет её прочь от себя и союзников, влево. В точку, где не повезло оказаться свежему подкреплению.
А затем мир взрывается белым.
Чудовищный по мощи плазменный взрыв накрывает противников, в радиусе десятков метров испепеляя всё живое. Те, кто находился в эпицентре, просто исчезают, распадаясь на атомы. Стоявшие чуть дальше вспыхивают живыми факелами, когда перегретый воздух выжигает плоть до самых костей. Немногие уцелевшие в панике разбегаются, вопя от ужаса и боли.
От большей части нападавших остались лишь обугленные скелеты да оплавленные куски брони. Расплавленный камень шипит и пузырится под ногами.
Мрачное удовлетворение разбивается о пронзительный крик боли. Разворачиваюсь и застываю. Грудь дроккальфар пронзает длинное лезвие копья. Кровь толчками бьёт из раны, заливая броню. Из уголка её рта стекает алая струйка, а подрагивающая рука направлена в мою сторону.
— Драгана! — ору я,
Но не успеваю.
Нова небрежно рассекает её на две части и стряхивает требуху с клинка, разворачиваясь ко мне. В его глазах — бездушный холод и превосходство. Он что-то рявкает, но я не разбираю слов. В ушах нарастает шум, заглушая звуки битвы. В груди жжёт неистовая, опустошающая ярость, требующая крови.
Что-то ломается во мне. Исчезают последние капли самоконтроля. Из горла рвётся утробный, животный рык. Я уже не человек. Бью Нову в упор
Не знаю, сколько проходит времени.
Когда ко мне возвращается контроль, я стою посреди улицы Нексуса, окружённый ордой напирающих врагов. Тела павших — и друзей, и недругов — устилают мостовую. Всё тело покрыто рублеными и колотыми ранами, ожогами. Левой руки не достаёт, как и изрядного куска грудины, а правое колено точно сломано. Броня истерзана в клочья. Каждое движение даётся с трудом.
Это какое-то безумие. Всё происходящее неправильно, невозможно.
Что-то не даёт покоя, царапает подсознание. Словно мир вокруг — лишь декорация, бутафория. Чем дольше я сражаюсь, тем сильнее крепнет это ощущение. Слишком уж легко и охотно меня атакуют среди бела дня, посреди людной улицы, невзирая на возможных свидетелей. Будто нападающим совершенно плевать на последствия и на месть со стороны ключевых кланов Нексуса.
Внезапно понимаю, что во всём происходящем не хватает деталей. Важных, ключевых деталей. Я не помню внешность ни одного из противников. Ни их лиц, ни особых примет. Все они словно вылеплены из серого пластилина — безликие, на одно лицо. Без шрамов, без татуировок или иных отличительных черт. Здоровяк и мелкий. Мужчина и девушка. Ближник и снайпер. Архетипы, а не разумные существа. Откуда они вообще взялись? Как прошли через охранные посты Дипломатического квартала?
Почему я не слышу криков раненых мирных жителей? Шальные пули и плазменные сгустки непременно должны были задеть случайных прохожих. Но вокруг лишь оглушительная какофония выстрелов и взрывов. Ни заполошного воя сирен, ни грохота рушащихся зданий.
От этого осознания по спине пробегает холодок. Что за чертовщина здесь творится? Неужели?..
Стиснув зубы, вскидываю голову и ищу взглядом ближайшую рекламную вывеску, на которую обратил внимание по пути на заседание Содружества. Фигуристая девица сжимала яркий напиток и призывала освежиться.
Сейчас же яркие неоновые буквы переливаются всеми цветами радуги, назойливо лезут в глаза, но стоит сфокусировать на них взгляд, и символы теряют всякий смысл. Распадаются на бессвязный набор закорючек и загогулин. Точно мозаика, собранная пьяным ребёнком.
Ещё один выстрел отбрасывает меня назад, но, игнорируя боль, перевожу взгляд на другую голограмму. Та же ерунда — ни слога не разобрать. Этого просто не может быть в реальности.
Если только…
Если только я не в реальности.
Тихий, язвительный смешок.
Столь знакомый и такой же ублюдочный.
Вот почему все происходящее кажется таким неестественным. Вот почему я не мог разобрать текст на вывесках. Во сне происходит понижение активности областей мозга, отвечающих за обработку визуальной информации, в том числе распознавание букв и слов. Этот случайный факт я почему-то чётко запомнил, встретив его в одной книжке.
Значит, я сплю, и это мой кошмар.
«Наконец-то дошло, Егерь? — ехидный голос впивается прямо в мозг. — А я уж думал, ты так и будешь бестолково драться, пока тебя не порежут на ленты. Признаю, ты отыграл знатное представление. Столько драмы, столько эмоций. Тебе стоит ценить то, что имеешь, — наставительно произносит он. — Один злополучный день, и ты легко лишишься всего. Вся заработанная слава, всё богатство разом потеряет смысл».
Кажется, он говорит на собственном опыте.
Шёпот Шелли в моих ушах:
Чёрт возьми! Я ведь знал, что мне нельзя спать! Видно, даже моих сил не хватило, чтобы противостоять неумолимой усталости. И теперь я плачу за это.
— Чего ты хочешь, ублюдок? — цежу сквозь зубы.
Вместо него отвечают мои друзья. Фальшивые трупы вдруг поднимаются и неестественно кривляясь, с вывернутыми суставами, устремляются ко мне.
— Егерь, как ты мог, — шепчет разорванными губами Драгана. — Ты не уберёг нас!
— Слабак! — плюётся кровью Шелкопряд. — Из-за тебя мы погибли.
— Я доверил свою жизнь тебе, но ты подвёл, — стонет Романов, держа в руках собственную смятую голову.
Из подворотен и тоннелей выплёскиваются новые порождения кошмара — гротескно изломанные, нашпигованные лезвиями твари, в которых лишь с трудом угадываются живые существа.
«Время разговоров прошло, друг мой. Лучше тебе умереть прямо сейчас, иначе мне придётся взяться за твоё окружение, как желает заказчица, но, как по мне, это слишком грубо. Я работаю тоньше. Поэтому, просто закрой глаза».
Мир вокруг плывёт и искажается, враги множатся и обретают чудовищные, противоестественные формы. Стены домов корёжатся и гниют на глазах, с неба хлещет кровавый дождь.
Я стреляю из последних сил, почти вслепую, давно перестав целиться. Руки и ноги будто налиты свинцом, в глазах двоится от усталости. Усталости искусственной, порождённой воле господина этих мест.
Каждый новый противник кажется все более устрашающим и могучим, словно в насмешку над моим бессилием. Где-то на грани сознания теплится понимание, что все это лишь морок. Как трудно помнить об этом, когда от боли плавится рассудок.
Спотыкаюсь, падаю на одно колено. Чудовищная тварь, похожая на помесь краба и богомола, заносит надо мной лапу. Из последних сил вскидываю револьвер, но он лишь сухо щёлкает — кончились патроны. Тварь скалится и обрушивает смертоносное лезвие.
За секунду до того, как она пробьёт мне голову, грудная клетка взрывается волной ярчайшей боли, и всё вокруг исчезает во тьме.
Глава 20
Ха́стор «Златоуст» Дан Ро́ос, третий своего имени, давно не получал настолько выгодных заказов.
Типичная его цель является предводителем целого клана, а потому сидит в хорошо укреплённом объекте, находится под защитой многочисленной охраны, располагает обширными ресурсами для отражения любой угрозы и имеет множество путей отхода на случай непредвиденных обстоятельств.
И если с последними пунктами можно так или иначе разобраться при должной подготовке, то первый по своей сути имеет один каверзный нюанс. Глава той или иной фракции частенько может выставить в дополнении к сотням Квазов ещё по крайней мере одного, а то и двух Супернов. Биться же сразу с парой Нов занятие не для слабых духом, а… для идиотов. К таковым Хастор себя не причисляет.
Он любит работать чётко, быстро и чисто. Так, чтобы ещё спустя много часов после его ухода никто не мог сказать, что вообще произошло. Именно поэтому частью его подготовки к операции всегда идёт тщательное изучение своей цели, её окружения и обстановки. Хастор может неделями наблюдать за объектом, выискивая малейшие слабости в системе защиты, анализируя распорядок дня и привычки. Каждая деталь, каждая мелочь может стать ключом к успеху операции.
Златоуст не зря носит своё прозвище — его талант заключается не только в умении незаметно проникать в самые защищённые места, но и в способности манипулировать другими, используя слова как острейшее оружие. Нередко именно его
В этот раз у него нет такой роскоши, как отсутствие ограничений по срокам исполнения заказа, поскольку наниматель готов щедро заплатить за немедленный результат. В других обстоятельствах Хастор бы отказался, несмотря на количество нулей в строке обещанной награды. Не зря он столь тщательно выработал свод своих правил, где «никогда не спешить» стоит в самом начале списка, но ситуация, увы, сложилась взрывоопасная.
Во-первых, мишень прошлой работёнки выжила несмотря на все приложенные усилия, лишив его заработка. А Златоуст никогда не предпринимает повторных попыток. Если цель уже знает, что за ней ведётся охота, задача усложняется в разы. Слишком легко потерять голову при таких условиях. Лучше уж отступить и попытать счастья с иным заказом. Всё это прописывается в договоре, поэтому заказчик не может обвинить его в халатности. К тому же Хастор не берет задаток в отличие от многих своих коллег и всегда получает плату лишь по факту выполнения задачи.
Во-вторых, один из родичей давным-давно ликвидированного объекта, также Нова и довольно могущественный, встал на его след, вынудив Златоуста спешно покинуть привычный ареал обитания. Всё это вылилось в незапланированные и довольно значительные расходы, изрядно просадив подушку безопасности.
И, наконец, в-третьих, цель его текущей миссии — довольно зелёная Нова, которая лишь недавно вышла на широкий простор, покинув свой захолустный мирок. Да, она уже успела заработать несколько зарубок около своего имени, выжив в противостоянии с кселари, Консорциумом и парой иных кланов не последней руки.
Болтают также, что объект разделался с Калибаном, но в это Хастору верится с трудом. Коллега отличается недюжинной силой и совершенно фантастической живучестью. Если же он действительно пал, то покойника Златоусту совершенно не жалко. Тот всегда работал громко и топорно, обладая вдобавок вздорным характером и взрывным темпераментом.
Однако, даже если последнее правда, цель не находится под защитой многочисленной охраны, а тем более второго союзного Новы, там, где она обитает в текущий момент. За ней не стоят никакие матёрые кланы или могучие фракции — он навёл справки. И, в довершение всего, мишень остановилась в Дипломатическом квартале, который хоть и укреплён своими собственными бойцами, но та несёт службу весьма небрежно. Не составит никакого труда как проникнуть внутрь, так и покинуть территорию после завершения миссии.
Всё вместе это и делает предстоящую работу столь выгодной.
Именно по этой причине Хастор легко и непринуждённо шагает по улицам Дипломатического квартала Нексуса, словно он здесь частый гость, а не наёмный убийца, явившийся по заданию.
На первый взгляд в нём нет ничего примечательного — среднего по меркам Супернов роста, доспехи скрыты простой, но добротной одеждой. Таких как он тут сотни, если не тысячи.
В его глазах пляшут лукавые искорки, а на губах играет едва заметная усмешка. Наёмный убийца знает, что никто из прохожих, которых он минует, не сможет потом вспомнить его лицо или фигуру. Он — призрак, скользящий сквозь реальность, не оставляя следов в памяти случайных свидетелей.
Именно благодаря этому своему таланту — способности
Продолжая свой путь, Хастор размышляет о предстоящем задании. Противник, насколько удалось выяснить, предпочитает сражаться на дистанции, используя дальнобойное оружие, а также обладает электрокинезом. Тем больше причин не доводить дело до драки.
Возможно, у его цели и впечатляющий послужной список, но сейчас он далеко от родных земель, и здесь, на Нексусе, уязвим, как никогда. Опасение вызывает лишь один из спутников Егеря — дроккальфар. Ему плевать на её боевые навыки, Кваз всё равно ничто не сможет противопоставить Нове. Дело в её грозной родне из Дома Архарц. Хоть и шепчут, что Драгану давным-давно изгнали из семьи, но, кто знает, вдруг в случае её смерти мать решит забыть былые обиды и поквитаться с убийцей своей дочери?
Как раз по этой причине наёмник предпочитает не устранять никого кроме своей непосредственной мишени. Ни к чему множить количество тех, кто жаждет твоей крови. Ведь одному из них рано или поздно может повезти.
Объекта сопровождают ещё двое: заурядный Кваз, даром что золотой, и Пустышка, ставший внезапно Представителем целой планеты. Златоусту почти жаль последнего. Не успел освоиться, а уже оказался втянут в смертельные интриги Содружества. Впрочем, с ним вряд ли возникнут проблемы. Всё-таки тот не боец, а дипломат.
Продолжая анализировать расклад сил, Хастор не замечает, как ноги сами приносят его к нужному зданию. Оно почти ничем не выделяется среди прочих. Разве что охрана у входа кажется чуть более расторопной, чем обычно. Впрочем, это и неудивительно — как-никак, тут остановились почётные гости.
Коротко усмехнувшись и поправив висящий на поясе короткий клинок в ножнах, убийца решительно направляется внутрь. Он знает, что камеры наблюдения его не засекут, а охранники и консьержи после вежливой просьбы и не подумают остановить. Для них он — просто ещё один безликий постоялец, мимолётное видение, тут же выветрившееся из памяти.
Двери лифта распахиваются на нужном этаже с мелодичным звоном. Хастор шагает по коридору, мурлыча под нос какой-то незамысловатый мотивчик. Он абсолютно спокоен и собран.
Стук в дверь, продолжительная пауза, и створка отъезжает в сторону, а на пороге возникает безымянный Кваз собственной персоной. Вид у него откровенно встревоженный, если не сказать испуганный. На скулах человека ходят желваки, в глазах плещется подавленная паника. Он судорожно оглядывается по сторонам, будто высматривая кого-то, а потом переводит взгляд на чужака.
— Вы ещё кто такой? — резковато бросает он, окидывая незваного гостя подозрительным взором. — Мы никого не ждём.
Хастор лучезарно улыбается и примирительно воздевает ладони. Его голос так и сочится доброжелательностью:
— Прошу прощения за вторжение, уважаемый. Я — целитель душ из Храма Вселенской Благодати и почувствовал, что в этих апартаментах кому-то нужна моя помощь. Тебе стоит пропустить меня.
Златоуст чуть склоняет голову набок, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. Шелкопряд колеблется, явно разрываясь между подозрительностью и отчаянной надеждой, но мощная способность берёт своё. Слова, слетающие с губ чужака, обволакивают разум человека, путают мысли, гасят былую настороженность.
— Целитель, говорите? — медленно произносит Кваз, и в его глазах разгорается робкая надежда. — Что ж, возможно, ваш визит действительно как нельзя кстати…
Он отступает в сторону, пропуская Хастора внутрь. Тот переступает порог с вежливым полупоклоном, мысленно ухмыляясь.
Внутри обстановка под стать фасаду — богато, но безлико. Дорогая, но явно стандартная мебель, никаких личных вещей или элементов декора. Впрочем, иного и не следовало ждать. Дипломатический квартал не место для уюта и самовыражения.
Из гостиной доносятся приглушённые голоса — резкий, встревоженный женский и растерянный мужской. Похоже, дроккальфар и дипломат о чём-то спорят, едва не срываясь на крик. Златоуст навостряет уши, пытаясь уловить суть, но из-за накладывающейся речи слов не разобрать.
— Быть может, тебе стоит прогуляться, друг мой? — вкрадчиво предлагает он застывшему в нерешительности Шелкопряду. — Освежить голову, развеяться. А я пока побеседую с твоими друзьями, узнаю, в чём проблема.
Кваз медлит секунду, но потом согласно кивает и, развернувшись на каблуках, покидает апартаменты. Хастор провожает его удаляющуюся спину самодовольной ухмылкой. Один есть, остались двое.
Голоса тем временем становятся всё громче и отчётливее. Теперь Убийца ясно различает панические нотки в голосе Драганы и растерянность Представителя. Они точно не в себе.
Шагнув в гостиную, неуловимый наёмник застывает на пороге, озадаченно хмурясь. Представшая картина настолько абсурдна, что даже его невозмутимость даёт трещину.
Посреди комнаты, в кресле, распростёрся объект. Глаза закрыты, лицо искривлено гримасой, а грудь шумно вздымается в такт дыханию. Спит… Он спит! Прямо в доспехах, будто его сморило на месте.
Рядом на коленях пристроилась дрокк. Она что есть силы трясёт Егеря за плечи, но тот и не думает просыпаться, вяло болтая головой. Дипломат суетится рядом с кувшином воды, поливая лицо спящего в тщетных попытках привести того в чувство.
— Да очнись же ты, Кройц бы тебя побрал! — в сердцах восклицает дроккальфар, встряхивая спутника так, что его зубы лязгают. — Нельзя тебе спать, сноходец прикончит!
Хастор ошарашенно моргает, пытаясь уложить в голове невероятную ситуацию. Цель, к которой он так тщательно готовился, лежит тут в полной отключке. Беззащитная, уязвимая. Бери голыми руками. Такого за всю свою карьеру Златоуст припомнить не может.
От его неловкого покашливания Драгана резко разворачивается всем корпусом, инстинктивно нащупывая рукоять клинка. Серебристые глаза вспыхивают опасным огнём, узкие ноздри трепещут. Вот это реакция!
Однако Хастор уже справился с секундным замешательством. Проникновенно заглянув девушке в глаза, он мягко произносит:
— Не стоит так волноваться. Я пришёл помочь. Ступай на воздух, развейся. Твой друг в надёжных руках.
Изгнанница застывает, видимо, борясь с наваждением, но
Представитель Земли провожает её ошарашенным взглядом и поворачивается к незваному гостю. На лице человека смесь недоумения и робкой надежды.
— Вы правда можете ему помочь? — спрашивает Пустышка. — Мы уже всё перепробовали, а он не приходит в себя.
Наёмник кивает с самым проникновенным видом, подходя ближе.
— Разумеется, но для этого мне нужно сосредоточиться. Ступай вслед за подругой, подыши свежим воздухом. Здесь воздух сгустился от печали.
Дипломат колеблется лишь миг, а потом послушно кивает и удаляется, оставляя Хастора наедине со спящим. Он неспешно приближается к распростёртому телу, рассматривая своего врага со смесью восхищения и разочарования.
Удача, безусловно, но он уже представлял, как заговорит с мишенью, став её лучшим другом. Убедит выпить яд на основе арканы или подержать мощную взрывчатку. Тот, кого он готовился убивать хитростью, вот так запросто раскинулся у его ног. Бери и режь. Даже как-то обидно…
— Похоже, это будет мой самый лёгкий заказ, — задумчиво бормочет Златоуст, склоняясь над Егерем, и неспешно тянется к висящим на поясе ножнам.
Пальцы любовно бегут по клинку, а глаза наслаждаются его смертоносной красотой. Это не просто оружие — это настоящее произведение искусства. Три кромки лезвия закручены в тугую спираль, сходясь в атомарное остриё. Такой клинок способен пронзить любую броню, вспороть любую плоть.
Главная же особенность кинжала в ином. Внутри рукояти скрыт резервуар с концентрированным ядом — смесью убийственных токсинов, усиленных арканой, что производит один виртуоз-отравитель с золотым классом. Цена у подобного расходника кусается, но эффект того стоит. Даже капли этой отравы хватит, чтобы убить Квазара, а Нове достанется целая порция.
Хастор прикидывает, куда лучше ударить. Горло или голова? Слишком рискованно, вдруг шевельнётся во сне, а ближний бой, увы, не его сильная сторона. Живот? Надёжнее, но агония затянется. Пожалуй, лучше всего метить в сердце. Один удар — и дело сделано. Не зря же изучал анатомию своей цели, как делал всегда, получив новое задание.
Наёмник примеривается, занося клинок над грудью спящего, и плавным, отточенным движением вгоняет клинок промеж рёбер Егеря, метя точно в сердце. Бронепластины трескаются, пропуская смертоносный эскадий. Остриё входит в плоть как в глину, почти не встречая сопротивления.
В этот миг палец Хастора давит на едва заметный бугорок на рукояти, и из резервуара в рану выплёскивается концентрированный яд. По телу объекта пробегает судорога, дыхание сбивается. Даже в беспамятстве, на самом краю небытия, организм пытается бороться со смертельной отравой.
Хастор наблюдает за угасанием жизни в своей жертве с холодным, почти клиническим интересом. Он видел сотни смертей, и эта ничем не отличается от прочих. Напрасная борьба, обречённая на провал. Агония, растянувшаяся на считанные мгновения. Последний судорожный вздох. И вот уже некогда могучий воин, гордость целой планеты, обмякает, уходя в небытие.
— Всегда бы так просто, — довольно роняет Хастор, выдёргивая клинок из остывающей плоти.
Глава 21
Текст…
Какой-то текст дрожит на внутренней поверхности моих опущенных век.
Он же дублируется механическим голосом в моей голове.
С трудом прихожу в себя, судорожно втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. Сознание затуманено, мысли путаются, отказываясь складываться во что-то связное. Я словно выныриваю из глубин кошмара, цепляясь за реальность, но та ускользает, дробится калейдоскопом бессвязных образов.
Весь мир окрашен болью. Дикая, невыносимая, выкручивающая внутренности боль, пульсирующая в груди в такт моему рваному прерывистому сердцебиению. С ним явно что-то не так, поскольку каждый удар посылает волну жгучей рези по всему телу, а каждый судорожный вдох даётся с трудом, будто мои лёгкие залиты расплавленным свинцом.
Тело не слушается, мышцы сводит мучительной судорогой. Что произошло? Где я? Память услужливо подкидывает обрывки — бойня на износ на улицах Нексуса, гул плазмы, рокот пулемётов, взрывы… Тяжёлый смрад крови и озона, забивающий все остальные запахи.
Перед моим внутренним взором проносятся картины — вспышки пережитого только что кошмара. Погибшие друзья, оборванные жизни, лютое бешенство и град ударов, уничтоживших даже надежду. А потом — провал, душная тьма, затянувшая меня в свои липкие объятия.
Стиснув зубы, прогоняю жуткие видения. Всё это наваждение. Иллюзия. Ловушка разума, созданная сучьим Скульптором Грёз.
Как я вообще позволил усталости взять верх? Ведь знал же, что нельзя спать…
Так вот в чём дело… Вот почему боль в груди сейчас такая реальная, такая неподдельная. Это не кошмар. Не очередная пытка в царстве Морфея. Это действительность. И, судя по агонии во всём теле, весьма паршивая действительность.
Все этим мысли пролетают в голове за долю секунды.
С трудом разлепив веки, я осоловело моргаю, пытаясь сфокусировать зрение. Картина мира рассыпается — всё плывёт, контуры предметов двоятся. Я различаю лишь смутный силуэт, маячащий надо мной, но миг, и картинка фокусируется.
Неизвестный хмырь[1] — это первое, что я вижу, распахнув глаза. Кожа цвета мха или болотной топи, покрытая небольшими беспорядочными наростами. Отсутствие волос на овальной голове, а также какого бы то ни было носа. Лишь пара надрезов на утолщении, что выпирает между лыбящейся пастью и глазами. Из-под бесформенной одежды выглядывают доспехи.
В руках у него зажат длинный кинжал с тремя закрученными в тугую спираль лезвиями по типу Jagdkommando. От классического земного ножа его отличает россыпь отверстий возле острия, из которых сочится бурая дурно-пахнущая субстанция.
Наблюдая за стремительно несущимся к лицу оружием, осознаю — этот ушлёпок и есть причина моего столь дерьмового пробуждения.
Незнакомец ухмыляется во время атаки, обнажая частокол мелких острых зубов. Его глаза горят злорадным весельем, а узловатые пальцы сжимают рукоять кинжала.
Витое лезвие поблёскивает в тусклом свете, приближаясь к моей глазнице, чтобы закончить начатое. С его острия медленно стекают тягучие бурые капли, источая тошнотворную вонь гниения и распада.
Инстинкты срабатывают быстрее мысли. Мысленное усилие, и из меня выстреливает сноп бритвенно-острых невидимых нитей.
Убийца, вскрикнув от неожиданности и боли, отлетает к стене, с грохотом впечатываясь в неё спиной. Мимолётное напряжение, и струны, повинуясь моей воле, отзываются назад, раздирая броню врага.
Незнакомец ошеломлённо трясёт головой, словно не веря в произошедшее. По его подбородку стекает струйка густой зелёной крови. В жёлтых глазах вспыхивает злоба пополам с досадой. Увы, раны не столь глубоки, как хотелось бы.
Кажется, этот тип не привык, чтобы жертва давала отпор. По его реакции понятно — киллер рассчитывал сработать быстро, тихо и чисто. Не вышло. Что ж, сам виноват. Следовало бить наверняка.
Кто он вообще такой? Кто его послал? Галадра? Консорциум? Мозг категорически отказывается выдавать хоть какие-то ответы, будто все шестерёнки засыпаны песком. Не могу даже сосредоточиться, чтобы пройтись по нему
— Ах ты ж ублюдок! — шипит раненый, скалясь в окрашенной кровью улыбке.
Заставляю себя занять вертикальное положение, несмотря на всё сопротивление тела. Оно никак не хочет покидать кресло, и самое простое усилие отзывается новой волной боли на месте сердечной мышцы. Судя по тому, что всё вокруг заляпано моей кровью, а в броне имеется солидный прокол, меня чуть не зарезали как свинью. Прямо во сне.
Незнакомец выпрямляется и впивается в меня немигающим взглядом. Его зрачки вспыхивают золотом, и реальность будто плывёт, дёргается, выцветая по краям.
Всё ещё плохо соображая от боли и слабости, я не сразу понимаю, что происходит. А когда осознаю — становится слишком поздно. Псионика убийцы уже запустила свои щупальца в мой разум, оплетая сознание липкой паутиной лжи.
— Всё в порядке, приятель, — проникновенно шепчет незнакомец, сверля меня гипнотическим взглядом. — Ты всё не так понял. Я на твоей стороне. Не стоит драться со своим лучшим другом.
Голос журчит, струится, просачивается в каждую клеточку моего мозга. Такой убедительный, такой искренний. Разве можно ему не верить? Я чувствую, как истончается моя воля, как слабеет контроль над собственным разумом. Это даже не больно. Просто сладкая патока, заливающая сознание тягучим наваждением. Я почти готов поддаться, опустить руки, смирившись.
— Ну же… Не упорствуй. Зачем всё это? — настойчиво цедит зеленокожий упырь, подступая ко мне.
На самой задворках разума, вспыхивает крохотная искра.
— Возьми револьвер, — шелестит вкрадчивый голос, заполняя каждый закоулок разума. — Направь его на себя. Давай же, ты хочешь этого. Ты жаждешь покоя, избавления от боли. Смерть — это милосердие. Ты его заслужил…
Мысли отравлены ядом повиновения. Рука дёргается, против воли тянется к бедру, где в кобуре притаился Бутон. Пальцы подрагивают, будто кто-то невидимый взялся за запястье, подталкивая, направляя. Из груди рвётся сдавленный хрип, пот заливает глаза.
— Ну же, будь хорошим мальчиком, — мурлычет болтливая мразь, впиваясь взглядом в моё перекошенное лицо. В жёлтых глазах пляшут отблески безумного веселья. — Сделай это. Избавь себя от страданий. Один короткий миг — и всё закончится…
Обрывки чужих вязких, липких мыслей закрадываются в сознание, просачиваются сквозь трещины
Пальцы смыкаются на рукояти револьвера. Ладонь скользит по металлу, лаская, точно любимую женщину. Оружие будто само прыгает в руку, ложась как влитое.
Холодный ствол упирается в висок, посылая по коже волну мурашек.
Лишь благодаря пассивной способности я не верю сладким речам, пытаюсь не поддаться магнетизму лживого языка. Передо мной враг. Коварный, опасный, привыкший добиваться своего любой ценой.
С рыком повышаю
— НЕТ! — нечленораздельный рык рвётся из груди.
Из последних сил отшвыриваю от себя револьвер, и тот с жалобным звяканьем отлетает в сторону.
Почти сразу же психический барьер вновь прогибается под чужим напором. Защитная способность трещит по швам под градом бесплотных атак. Изнутри черепной коробки будто вворачивают раскалённые иглы, но я держусь. Непокорно, на одном только бешеном упрямстве, цепляясь за остатки своего «я». Сдаться, уступить внешнему давлению — всё равно что подписать себе смертный приговор.
— Упрямый сукин сын… — цедит враг сквозь зубы. Его лицемерная улыбка превратилась в кривой оскал, глаза полыхают раздражением. — Как скажешь… Не хочешь по-хорошему, тогда давай по-плохому!
Он напрягается, и реальность взрывается чудовищной болью. Кажется, будто пылающие стержни вонзились в виски, прожигая плоть до кости. Зрение меркнет, распадаясь на осколки. Сознание захлёстывает ослепительно-белый шторм. Кровь течёт из носа, из ушей, застилая зрение алой пеленой. Каждый удар сердца отдаётся барабанным громом в висках.
Из последних сил цепляюсь за ускользающий рассудок. Мысленно сжимаюсь в комок, собираю всё, что осталось — всю свою волю, всё упрямство, всю ненависть. Закрываюсь, как за щитом, вжимаюсь лбом в пол. Упал на колени и не заметил.
Снова рука предательски дёргается к оброненному Бутону. Пальцы сводит болезненной судорогой. Хватаю себя за запястье, сжимаю, словно капкан, до хруста. Боль отрезвляет, помогает сфокусироваться. Отвлекает от навязчивого желания подчиниться чужой воле, выполнить вложенный в голову приказ.
Хер тебе, гнида. Сдохну, но не сломаюсь.
[1] Художник — Tobias Frank.
Глава 22
Боль. Моя старая подруга. Якорь, не дающий сорваться за грань. Глотаю её, как живительный эликсир, захлёбываясь, давясь, упиваясь. В висках стучит, в ушах звенит. Зато вражеская псионика на миг ослабляет свою хватку. Всего на долю секунды, но мне хватает.
Однажды я уже сделал это. Будучи связанным в подвале забытого бара за миллионы световых лет отсюда, я пытался выбраться из наручников и никак не мог. И тогда в мою голову пришла светлая идея повысить ступень
Не время медлить или раздумывать. Решение принято. Обратного пути нет. Пан или пропал.
С моего счёта исчезает 3,650,000 единиц арканы.
Едва я успеваю отдать мысленный приказ об улучшении
Виски сдавливает невидимый обруч, стискивает так, что, кажется, голова вот-вот лопнет спелым арбузом. Собственный сдавленный крик доносится будто издалека, приглушённый и исковерканный.
В ушах нарастает оглушительный гул, перекрывающий все прочие звуки. По лицу щедро струится что-то тёплое и липкое. Кажется, сосуды в носу и глазах не выдержали чудовищного напряжения. Поле зрения затмевают алые круги.
Из последних сил цепляюсь за реальность, но та ускользает, рвётся лоскутами, расползается по швам. Разум затапливают обрывки воспоминаний, образов, фантасмагорических видений. Они проносятся с невероятной скоростью, сменяя друг друга, словно в бредовом калейдоскопе.
Залитый солнцем двор, смех брата, ласковые руки матери. Беззаботное счастье, которого больше никогда не будет. Память услужливо подбрасывает картинки из прошлого, словно издеваясь над нынешним бессилием.
Следом приходят воспоминания юности. Первая драка, первая кровь на разбитых костяшках. Горечь несправедливости, жгучая ненависть к миру, где прав лишь тот, у кого больше силы. Жажда мести, злой огонёк в груди, толкающий вперёд, всё дальше и дальше.
Череда образов прокручивается всё быстрее, почти сливаясь в единый мутный поток. Служба в армии, бесконечная муштра, тупое следование приказам. Чувство, что бежал от одной западни и попал в другую, в бесконечный лабиринт, из которого нет выхода. Дембель и упоительное ощущение свободы. Шанс начать всё заново.
Перед внутренним взором проносятся лица — друзей, врагов, случайных попутчиков. Тех, кто помог, тех, кто предал. Тех, кого я убил. О, как же их много… Целое море крови, и с каждым новым лицом оно становится всё глубже. Я захлёбываюсь в нём, иду ко дну, отчаянно молотя руками.
Лица, места, звуки, запахи — всё сливается в один пёстрый вихрь, затягивающий в безумный водоворот. Я теряю себя, распадаясь на миллион фрагментов. Уже не понимаю, где кончаюсь я и начинается остальной мир.
Агония, кажется, длится целую вечность. Или, быть может, краткий миг. Время теряет всякий смысл, закольцовывается, течёт вспять. Прошлое и будущее смешиваются в одну пульсирующую точку, пронзительно-острую, невыносимо болезненную. Наверное, именно так воспринимают течение времени ВечноЦвет и её сородичи. Как они только ещё не рехнулись?..
Внезапно всё прекращается. Словно кто-то щёлкнул выключателем, погасив безумную круговерть. Сознание проясняется, обрывки мыслей собираются воедино. Я судорожно втягиваю воздух, будто выныривая из глубины.
А незнакомец отшатывается, хватаясь за голову. Безжалостный откат от использованной им способности, что наткнулась на невидимой стену — мой
Его зрачки гаснут, а с губ срывается сдавленный хрип. Связь прервана. Контроль разума разрушен.
Чувствую его оторопь. Растерянность. Даже страх. Он явно не ожидал, что я окажусь способен на такой трюк. Пожалуй, никто бы не ожидал. Даже я сам. Это за гранью возможного, за пределами здравого смысла.
Невесело усмехаюсь разбитыми губами. Поздравляю, паскуда. Твой болтливый язык официально обломал зубы о мой
Чужая воля рефлекторно вновь бьётся о мою защиту, словно волны о скалы. Раз за разом она обрушивает на преграду всю свою ярость, всё своё могущество, но когнитивный блок выстаивает, с лёгкостью поглощая удары.
— Это… невозможно… — хрипит наёмник, и в его вытаращенных глазах плещется шок. — Ты был мой! Я видел твои параметры! Ты не мог!.. Просто не мог! Как⁈
Он встряхивает головой, явно пытаясь взять себя в руки. Его пальцы судорожно стискивают рукоять кинжала. Бешенство мешается с растерянностью.
Вместо ответа судорожно втягиваю воздух, пытаясь отдышаться. Всё тело будто налито свинцом, голова раскалывается от чудовищного напряжения.
Мимолётное усилие, и я вижу его имя. Все остальные поля скрыты
Хастор уже оправился от потрясения и в его руке тускло поблёскивает окровавленный кинжал. Двигает им он не очень умело. Похоже привык, что жертва не дёргается и послушно ждёт, пока ей вскроют глотку, как овца на жертвоприношении.
Незнакомец облизывает губы серым языком и шипит:
— Крепкий ты орешек, Егерь. Не думал, что сможешь отбиться от моего
Оба тянем время, пытаясь прийти в себя, правда, мне однозначно хуже, чем ему.
Сплёвываю на пол кровавую слюну и хрипло шепчу:
— Давай, лягушонок Кермит. Ты же помнишь: в Сопряжении нет места слабому. Так иди и возьми своё…
— Что ж, прекрасно, — цедит он сквозь зубы. — Это не единственный мой козырь.
Пол в точке, где меня уже нет, прожигает насквозь, и этажом ниже звучат испуганные крики на неизвестном языке. Надеюсь, из-за нашей потасовки никто не пострадает.
Последняя фраза противника звучит угрожающе, но каково же моё удивление, когда он… начинает драпать. Его силуэт искажается, вытягиваясь к двери, а затем молниеносно схлопывается в новой точке, словно отпущенная невидимой рукой резинка.
Прямо на ходу меняю траекторию, сворачивая за ним, и обгадившийся Гринч мимоходом создаёт на моём пути чёрный блестящий барьер из чего-то похожего на вулканическое стекло, закрывая выход из комнаты от стены до стены.
С виду непроходимая преграда.
К его несчастью, подобное не может меня остановить даже при всём желании. Кратковременный фазовый сдвиг
Двигаюсь на чистых инстинктах, на первобытном, зверином упрямстве. Добыча бежит. Значит, её надо догнать. И плевать, что тело всё ещё пытается заштопать полученные раны. Плевать, что голова набита ватой, а перед глазами плавают круги.
Хастор пытается перенестись к новой точке, но миг, и я уже у него за спиной.
А дальше за меня начинает говорить Последний вдох.
Вкладывая в удар всю свою ненависть, всё бешенство, вбиваю вибрирующее лезвие под лопатку противнику. Туда, где спрятан его Модуль управления. Пронзая мышцы, сухожилия и электронику, эскадий входит в плоть, укрытую доспехом легко, словно лопата в рыхлую землю. С жалобным воплем ксенос отшатывается, пытается во всяком случае, но уже поздно пить боржоми.
Молниеносным движением выбиваю его опорную ногу, и ушлёпок с грохотом рушится наземь. Затылок Хастора дёргается от боли и изумления, едва не стукнув меня по лицу.
Второй раз мой клинок со свистом рассекает воздух и вонзается под рёбра Златоуста, погружаясь по самую рукоять. Новый крик боли, полный отчаяния и страха. Кровь толчками выплёскивается из раны, окрашивая одежду.
Убийца булькающее хрипит, неловко вывернув конечность, хватается за мою руку, будто это сможет её остановить.
Чтобы отсечь любые мысли о сопротивлении, высвобождаю электричество. Яркие искры пляшут на пальцах, с потрескиванием срываются с кончиков. Ослепительная вспышка бежит по металлу, зарывается в недра чужого тела, прошивая внутренности разрядом тока.
Пронзительное верещание раздирает барабанные перепонки. В воздухе разливается омерзительный запах палёной плоти. Враг бьётся в конвульсиях, его тело выгибается дугой.
— Я расскажу… — невнятно хрипит Хастор. — Расскажу, кто меня… нанял…
Рывком переворачиваю полубесчувственное тело на спину, и в третий раз остриё ножа находит себе новое пристанище в податливой плоти оппонента. На этот раз в животе. Резким движением дёргаю Последний вдох вниз, распарывая зелёную брюшину до паха.
Псионик заходится беззвучным криком. В нём смешались боль, животный ужас и отчаянная мольба о пощаде. Кровавая слюна плёнкой покрывает его губы.
Мне плевать.
Я прекрасно помню, как чужая воля упирала ствол револьвера в мой висок. Как нашёптывала сладкоголосые обещания, уговаривая сдаться и сдохнуть.
— Конечно, расскажешь, — ласково улыбаюсь, склонившись к самому его лицу. — Куда ты денешься.
Забавно, конечно… Мне стоило бы поблагодарить упыря, ведь лишь в результате его вмешательства я не сдох в кошмаре Скульптора Грёз. Клиническая смерть прервала действие чужой способности, и если бы Златоуст действовал чуть более оперативно и грубо, никакой инъектор не исцелил бы отрезанную голову. Вот что значит — не привык марать руки.
Взгляд пришельца мутнеет, теряет осмысленность. Похоже, шок и кровопотеря делают своё дело. Его веки трепещут, дыхание превращается в хриплые стоны. Однако я безжалостно давлю на рукоять клинка, заставляя Хастора возвращаться из небытия. Мне нужны ответы.
Склонившись к самому его рту, слышу еле различимый, прерывающийся шёпот. Губы убийцы двигаются, силясь произнести слова. Сквозь всхлипы и бульканье доносится искомое.
Имя заказчика.
Кровавые пузыри лопаются на его губах, а потом он обмякает. Затихает. И только выпученные мёртвые глаза таращатся в никуда.
Глава 23
Я сижу на полу в луже собственной и чужой крови, тупо пялясь на остывающее тело Хастора. Даже не знаю, сколько прошло времени — минута или десять? Сознание всё ещё мутное после отравления, ментальной схватки и употребления инъекторов. В ушах стоит ровный гул.
Слышу музыкальный звук прибывшего лифта, а за ним нарастающий топот и бряцанье экипировки. Из-за угла коридора вылетает целый отряд охраны Дипломатического квартала. Усилием фокусируюсь на них — напряжённые лица за полупрозрачными визорами шлемов, оружие на изготовку, броня нефритового цвета.
— Всем оставаться на… гнилые потроха, что тут случилось⁈ — ошарашенно вопрошает, видимо, командир.
Я поднимаю на него усталый взгляд и усмехаюсь:
— А на что это, по-твоему, похоже? Какой-то ушлёпок пытался меня грохнуть, пока ваша бдительная охрана тут всем скопом полировала друг другу стволы.
Офицер смущённо отводит глаза, видно, задет за живое. Проворонить убийцу, который умудрился просочиться в охраняемое здание — это залёт. По голове начальство за такое не погладит.
— Мы возьмём ситуацию под контроль, — мямлит кто-то из подчинённых. — Сейчас же отправим группу прочесать все этажи и…
— Отлично. Пока вы там чешетесь, — обрываю, морщась от боли в грудной клетке, — я хочу понять какого хрена у вас нет никаких мер противодействия псионикам? Твою мать, да эта гнида сюда зашла как к себе домой! Скорее всего, заболтала каждого встреченного, ровно как и моих ребят. Где они, кстати?
Отряд смущённо топчется в проходе, не зная, куда деться от моего праведного гнева. Утихшая со смертью Хастора злость медленно нарастает в груди. Вот же долбоёбы! Жизни моих друзей висели на волоске, а они тут в карты резались, что ли⁈
Со стороны лифта доносится частый стук шагов и знакомые взволнованные голоса, но их приближение останавливает гарканье кого-то из бойцов, выставленных в оцепление:
— Всем покинуть этаж! Это место преступления, тут может быть опасно!
Поймав взгляд их командира, резко бросаю:
— Дайте пройти моим людям.
Охрана недоумённо переглядывается, но, получив кивок офицера, нехотя повинуется. Один из них бежит передать приказ товарищам.
Через несколько секунд Драгана буквально залетает за угол, отчаянно шаря взглядом по сторонам. Когда её глаза останавливаются на моей помятой и окровавленной фигуре, в них отражается волнение. Приятно, чёрт побери.
— Егерь!.. Что… Да на тебе же живого места нет!
Подскочив, она начинает лихорадочно ощупывать и осматривать меня со всех сторон. И плевать, что у меня на разорванной броне кровищи — как из скотобойни. И что рожа краше в гроб кладут. Дроккальфар заглядывает меня в глаза с искренней тревогой. Надо же, не знал, что она умеет ТАК волноваться.
Вслед за девушкой вбегают запыхавшийся Шелкопряд и Романов. Если у азиата на лице никаких эмоций, лишь
— Что тут стряслось⁈ — вскрикивает монарх, в шоке разглядывая учинённый погром.
Просто мастер задавать риторические вопросы.
— Всё просто. Пока я безмятежно дрых, как спящая красавица, припёрся этот хрен с горы, видимо, промыл вам мозги, а затем воткнул мне заточку в сердце, гнида зелёная.
Драгана бережно ощупывает мою грудь, выискивая затянувшуюся рану.
С друзьями нужно побеседовать, но делать это лучше без чужих глаз. Бросаю через плечо онемевшим охранникам:
— Тело останется у меня. Моя добыча. А вы свободны, можете идти чесаться.
Бездари чёртовы…
— Управляющий зданием вскоре пришлёт кого-нибудь произвести ремонт в вашем помещении, — озвучивает офицер.
Кивком подтверждаю, что услышал, и добавляю:
— Ах да, мне понадобится запись с сенсоров в этом коридоре и тех, что стоят внутри наших апартаментов. И не надо говорить, что никаких сенсоров нет, ладно? Вы же хотите замять эту ситуацию, а не эскалировать?
Командир мнётся, но соглашается. Нехотя местная стража расходится, оставив нас в покое.
Вернувшись к себе, с интересом изучаем разрушения. Энергетическая атака покойника проплавила три сквозные дыры в полу диаметром с мой корпус. Самое интересное, что ударили они под углом и, пробив перекрытие, ушли в наружную стену этажом ниже, которую также прожгли.
Активирую
— Что именно этот вам сказал?
— Представился целителем. Посоветовал развеяться, голову проветрить, — оправдывается Шёлк. — Я даже и не подумал усомниться. Это звучало как самая разумная идея на свете.
— И мне то же самое, — скривившись, подхватывает Драгана. — Велел идти прогуляться. Я просто взяла и… подчинилась.
Она смущённо прикусывает губу и опускает глаза. Ясно всё с вами, ребятки. Загипнотизировали вас, как цыплят.
Ничего не ответив, возмущённо сопит Володя.
— Псионик-Нова, — поясняю спутникам. — Вы ничего противопоставить ему и не могли.
Повезло ещё, что этот говнюк больше никого не тронул. А то поубивал бы всех по-тихому и поминай, как звали…
— В какой момент я отключился? — уточняю у Драганы. — Заседание Содружества было сегодня?
— Да. Как только мы пришли с заседания, ты сел в кресло. Я вышла на минуту из комнаты, возвращаюсь, а ты уже провалился в сон, — хмурясь, резко взмахивает рукой девушка. — Мы пытались тебя разбудить, но бесполезно. А потом этот ублюдок заявился. Дальше ты сам всё видел.
Я медленно киваю, прикрыв глаза. Значит, часть после заседания, где нас преследовали и атаковали на улице мне полностью привиделась.
Романов тем временем с тревогой взирает на зелёные лужи крови под трупом Златоуста.
— Егерь, тебе удалось узнать, кто его вообще нанял? Опять Непреложная Истина?
Я лишь невесело качаю головой. Если бы. С ними хоть всё ясно, знаешь, где друзья, а где враги.
— А может, это моя мать проявляет активность? — вдруг подаёт голос Драгана, с подозрением глядя на меня.
— Не-а, — качаю головой.
— И что нам теперь делать? — растерянно спрашивает Владимир, переводя взгляд с меня на труп врага и обратно.
— Вам — ничего, а я пойду и побеседую кое с кем. По-хорошему, конечно. Как это умею. До моего возвращения никуда не соваться и держать круговую оборону. Убедитесь, что присланный ремонтник тот, за кого себя выдаёт.
Нехотя товарищи принимают сказанное и расходятся.
Опустив взгляд, изучаю тело убитого.
Неплохая штука, весьма дальнобойная. Может быть ситуативно полезной. Бьёт почти в два раза дальше, чем мой
Вытащив способность Экстрактором, стягиваю с его пальца Экстрамерное кольцо и отправляюсь в душ, чтобы смыть с себя кровь и грязь. Есть, конечно, и свои плюсы от произошедшего. Я хоть сколько-то поспал и теперь голова гудит чем меньше.
Эх, и здорово же этот гад меня отделал! Был ближе к успеху, чем многие более разрушительные Новы до него. Ну да ладно. Раны заживут, доспехи отремонтируются, но обида, сука, вещь долгоиграющая. И больше чем заносить людей в свою чёрную книжечку, я люблю только вычёркивать их оттуда.
В связи с публикацией некролога.
Клацнув по Трансиверу, набираю сохранённый контакт и говорю:
— Эстелин, привет, есть одно дело…
Неспешным прогулочным шагом я захожу в ресторан «Звёздная пыль». Внутри приглушённый свет и негромко играет ненавязчивая музыка. Изысканные интерьеры, умопомрачительные ароматы, услужливый персонал. Всё как я люблю, ага. Разве что аппетита почему-то нет.
Ко мне тут же подлетает метрдотель. На лице гостеприимная улыбка, но в глазах — настороженность.
— Я хочу видеть владельцев, — бросаю с порога, не тратя время на расшаркивания. — Меня ждут.
Сотрудник суетится, не переставая нервно улыбаться:
— Прошу прощения, но у господ сейчас важное совещание. Они не принимают посетителей. Быть может, вы оставите свои контакты, и… Ах, вы, должно быть, Егерь? — вдруг сдавленно пищит ксенос, вглядевшись в моё лицо. — Н-нам передали, что вы можете прийти. Прошу, следуйте за мной!
Лифт возносит нас на самый верх башни-небоскрёба, где расположен пентхаус. С тихим шипением створки разъезжаются, и меня вталкивают в просторный зал с панорамными окнами от пола до потолка. Голова даже чуток кружится от открывающегося вида — бескрайнее звёздное небо и россыпь огней гигантского мегаполиса внизу. Как будто парим в невесомости.
Помещение забито охраной, но меня ждут и без проблем ведут в одну из угловых комнат. Такие же окна во всю стену. Вычурное освещение и картины на стенах. Но моё внимание тут же приковывает массивный круглый стол в центре помещения. За ним чинно расселись шестеро разумных, при виде которых метрдотель испуганно тушуется и пулей вылетает прочь.
Обвожу их цепким взглядом, впитывая детали. У пятерых
Высоченный широкоплечий громила с серо-синей кожей, затянутый в оранжевый экзоскелет. Тот ещё бугай, аж кресло под ним трещит. Орд «Метеор» Ней а’Тарн.
Рядом — смазливый блондинчик[1] из расы Льфёсальфар. Весь из себя пижон. Чёлка вихрами и коса аж до задницы. Бледная, восковая кожа. Чёрная щегольская одежда с иголочки, у бедра ножны с длинным узким клинком — что-то вроде рапиры. Фираз «Багряный Вихрь» Халлан.
Единственная дама[2] в этом гадюшнике — Дроккальфар с сиреневыми волосами и угловатыми некрасивыми чертами лица. Во лбу алая татуировка или клеймо — перевёрнутая пирамида, уходящая остриём к переносице. Глаза переливаются кислотными оттенками, выдавая наличие какой-то способности. Взгляд цепкий, так и сверлит. Не женщина, а ходячий сканер. Имера «Блуждающий Шторм» Агрелл.
Пол следующего понять невозможно. Гуманоид[3], затянутый в глухой доспех с ног до головы и такой же шлем, за плечами плащ, а голова укрыта капюшоном. Строение нижних конечностей — пальцеходящее, как у собаки, с выгнутой в обратную сторону пяткой. Бронированный хвост свисает через специальное отверстие в кресле. У подлокотника примостилась снайперская винтовка, размерами не уступающая солидной ракетнице. Данайл «Копьё-во-Мгле» Фериос.
Ну и куда ж без Эстелина, с которым я уже имел сомнительное удовольствие познакомиться. Непроницаемое выражение физиономии. Ледяная неуютная аура.
Последний шестой лидер Пакта — настоящая загадка. Непонятное существо, мерцающее всеми цветами радуги. Хаотичное смешение форм и красок. Непонятно ни какого он пола, ни какого вида. Похоже на оптическую маскировку. Ушлый гад. Лишь у него
— Эстелин, — приветственно киваю единственному знакомому.
— Егерь, — так же сухо отзывается он.
— Какого⁈.. — гаркает Орд, едва меня завидев, аж со стула привстал. — Эсти, ты совсем охренел — всякую шваль пускать на наши сходки⁈
— Какой сюрприз! — театрально воздевает руки Фираз, сверкнув белозубой улыбкой! — Наш будущий чемпион собственной персоной.
— Это Егерь — тот самый Нова, который поможет нам всем заработать неприлично много арканы, — невозмутимо представляет меня Эстелин.
Орд лишь хмыкает и бурчит так, будто сходит лавина:
— Всего лишь самоуверенный говнюк, который унизил наших бойцов. Его по-хорошему стоило бы поставить на место, но ты, ледышка, обожаешь сложные комбинации даже там, где они напрочь не сдались.
Фираз смеётся, сложив руки на колене. Имера негромко вздыхает.
Игнорируя дешёвую подначку, покачиваюсь на пятках и оглядываю Гексархов.
— Я смотрю, все в сборе. Ну что ж, тем лучше.
— Полагаю, — сухо осведомляется Имера, — это не визит вежливости. Что ты хотел?
— Просто вернуть одному из вас забытое имущество.
Выудив из кольца окровавленную голову Хастора, небрежно швыряю её на стол. Обрубок с шумом катится, оставляя изумрудный след на древесине. Напоследок покачнувшись, замирает аккурат перед ошарашенной мордой великана, пялясь мёртвыми глазами в потолок.
Повисает гробовая тишина.
Глядя в поросячьи глазки Метеора, поясняю с самой дружелюбной улыбкой:
— Орд, дружище, если уж посылаешь кого-то по мою душу, убедись, что у него хватит силёнок выполнить работу. Запомни раз и навсегда: пытаться убить меня — ошибка. Не добить меня — фатальная ошибка.
[1] Художник — Anastasia Bulgakova.
[2] Художник — Veronika Kozlova.
[3] Художник — leonardo.osnova.
Глава 24
В зале повисает звенящая тишина. Все взгляды обращаются на меня — удивлённые, весёлые и откровенно злые. Н-да, похоже, не все здесь в курсе произошедшего. Ну что ж, сейчас исправим.
Орд дёргается, будто от удара. В его глазах мешаются ярость и… Нет, не стыд. Ему плевать, что правда выплыла наружу. Лишь досадно, что провал наёмника усложнит ситуацию.
Вовне он, впрочем, проецирует иную реакцию:
— Ты на что намекаешь, сопляк⁈ При чём тут мы вообще? Держишь нас за идиотов? — сипит громила, медленно наливаясь чёрной краской.
— Почему же «вас»? — хмыкаю я. — Нет, только тебя.
Имера брезгливо кривится. Данайл и Эстелин бесстрастны. Фираз сохраняет вежливое недоумение, но глаза становятся жёстче. Последний участник Пакта закрыт наглухо, не позволяя считать никакие эмоции.
Метеор рявкает:
— Я тебе голову от…
— Ближе к делу, Егерь, — холодно осаживает меня Имера, не меняя позы. — И больше конкретики.
— Легко. Примерно час назад на меня было совершено покушение. Весьма, надо сказать, топорное и неумелое. «Яблоко от яблони…» и всё такое, — глубокомысленно покачиваю головой. — Вот я и пришёл поговорить с его заказчиком, чтобы время не тратить.
— И ты считаешь, убийца действовал по приказу Орда? — сухо осведомляется Данайл, голос у него, будто ожил шредер[1]. — На чём основано такое подозрение?
Ухмыляюсь и активирую небольшое устройство — голографический проектор, подсоединённый к Трансиверу.
Над столом всплывает мерцающая проекция допроса Хастора, благодаря записи, полученной от офицера из Дипломатического квартала:
«О… Орд… — хрипит наёмник на записи, давясь собственной кровью. — Орд меня нанял… Прошу… Инъектор!..»
Выразительно вздёргиваю бровь, обведя собравшихся красноречивым взглядом. Метеор багровеет, сжимая кулаки. Того гляди, стол разнесёт вместе с комнатой. Остальные Гексархи медленно переводят на него взгляды. Кто-то откровенно презрительно, кто-то насмешливо. Но особого удивления на лицах я не наблюдаю. Видно, не впервой амбалу лажать по-крупному.
Кивнув на отрезанную голову, поясняю, хотя слова тут излишни:
— Этот ушлёпок был так любезен, что разболтал, кто его нанял. Прежде чем я перерезал ему глотку, конечно.
— Ложь! — ревёт Орд, брызжа слюной. — Фальшивка! Я не нанимал этого недоумка! На кой хрен мне вообще сдался этот Егерь⁈ — он вскакивает, нависнув над столом и партнёрами по клану.
Договорить не успевает — Имера хлёстко, как пощёчина, бросает:
— Заткнись, кретин! Сядь и не позорься больше.
Фираз гаденько хихикает в кулак, не скрывая злорадства. Данайл лишь качает башкой, мол, что с дурака взять. Один Эстелин да пятно ярких цветов в форме гуманоида сохраняют невозмутимость, но и по льдышке видно — придурковатый собрат по Пакту его конкретно подставил.
Косо взглянув на дрокка, Метеор подчиняется.
— Мотив, — коротко бросает Данайл. — Какой у него мотив?
— Почём мне знать? — пожимаю плечами. — Возможно, хотел продвинуть какого-то своего кандидата, чтобы тот выступил от имени клана на Полигоне. Возможно, хотел сам поучаствовать. Возможно… — обрываю себя, потому что
Значит, вот как…
По скулам здоровяка ходят желваки, глазёнки мечут молнии. Ишь, как засуетился.
— Ты… Да ты… Да я тебя!.. — задыхаясь от ярости, он судорожно стискивает огромные кулаки.
— А ведь дружище Орд действительно
— Закройся малявка! — грохочет Метеор.
Имера с неодобрением качает головой:
— Ты и правда думал, что тебе это сойдёт с рук, Орд? Что никто не прознает о твоей маленькой авантюре? Не ожидала от тебя такой глупости.
А голос её прямо твердит обратное.
— Действительно, — язвительно тянет блондинчик с косой. — Даже маскировку толковую не удосужился придумать, общаясь с наёмником. Позволил сдать себя с потрохами. Воистину, «Глупость звучит подобно грому, но смысла в ней не больше, чем в эхе».
Метеор в ярости обрушивает кулаки на стол, отчего покрытие трескается, сложившись гармошкой, а голова Хастора подскакивает и с глухим стуком падает на пол. Все вздрагивают от неожиданности.
— Заткнитесь вы все! — рычит громила. — Нихрена вы не понимаете! Этот сучонок специально всё подстроил! Он подставил меня! Да он же просто…
— Просто что? — ласково интересуюсь я, скрестив руки на груди. — Ну же, договаривай. Не томи.
— Ты!.. — задыхается от ненависти Орд, тыча в меня трясущимся от бешенства пальцем. — Ты всё подстроил, выродок! Откуда только запись взял, а? Состряпал небось, ловкач хренов⁈ Думаешь, самый умный, да⁈ Да я тебя перешибу одним!..
Не могу не отметить, что ему хватает мозгов упорно всё отрицать, даже будучи припёртым к стенке. Ведь действительно есть небольшая вероятность, что я подделал видео.
Небрежно отмахиваюсь от его истеричных воплей и перевожу взгляд на прочих Гексархов. С усмешкой развожу руками, мол, полюбуйтесь, какого идиота вы к себе подобрали. Куда катится ваш хвалёный Пакт, а?
Эстелин морщится, словно от зубной боли.
— Что ж, Егерь, — сухо произносит он, переплетя пальцы и пристально глядя на меня. — Раз всё так обернулось, позволь от лица Пакта принести тебе извинения за инцидент. Поверь, наш многоуважаемый Орд действовал по собственной… гм… инициативе, не согласовав ни с кем свои действия. Мы этого не одобряем и готовы компенсировать тебе неудобства. В разумных, конечно, пределах…
— О компенсации обязательно поговорим, — продолжаю как ни в чём не бывало. — но для начала давайте я решу вашу общую проблему. А вы, так и быть, выплатите мне скромное вознаграждение. По рукам?
— Это какую такую «проблему»? — вкрадчиво осведомляется Фираз, подавшись вперёд.
— Ну как какую? — делано удивляюсь я. — Тупую трёхметровую проблему, которую давно пора прикончить! — кивок на насупленного Орда. — Вы же не думаете, что этот обмудок так легко отделается? Я хочу его в назидание прочим утилизировать. Медленно и со вкусом.
— Чего⁈ — взвивается гора мышц, отбросив кресло к стене
У великана аж вены вздулись на висках. Как бы инфаркт не хватил.
— Спокойно, здоровяк, — одёргивает его Имера и поворачивается ко мне. — Егерь, при всём уважении, это сугубо внутреннее дело Пакта. Как поступать с провинившимися — решать будем сами. Без советов со стороны.
— А я не возражаю, — внезапно огорошив всех, произносит безымянный Гексарх. — Орд действительно оказался весьма никчёмной заменой павшему Вальрику. Он, несомненно, силён, но одной лишь физической мощи мало для того, чтобы вести наш клан к процветанию. Напоминаю, когда решалась его судьба, мой голос был не в его пользу, и сейчас мы пожинаем плоды необдуманного решения.
Попутно отмечаю точность формулировок. Кто бы не скрывался за этой маскировкой, он или она намеренно старается не выдать свой пол.
Слова анонима повисают в воздухе, словно приговор. Имера и Эстелин обмениваются быстрыми, почти незаметными взглядами. В их глазах читается напряжённая работа мысли — похоже, реплика таинственного собрата застала их врасплох.
Данайл чуть склоняет голову набок, будто задумавшись. Несмотря на скрывающий лицо шлем, в его позе сквозит настороженность. Он явно не ожидал, что кто-то поддержит моё предложение, да ещё и так рьяно.
Фираз злорадно скалится и откидывается на спинку кресла, забросив руки за голову. Этот точно не будет жалеть своего соратника.
Однако больше всех, конечно, потрясён Орд. Лицо громилы стремительно багровеет, точнее, чернеет, став почти антрацитовым. На лбу вздуваются желваки, кулаки судорожно сжимаются и разжимаются. Того гляди, от ярости лопнет, бедняга.
— Тварь, да как ты смеешь сомневаться в моей силе и в моём праве⁈ — сдавленно рычит он, испепеляя безымянного взглядом. — Этими руками, — могучие кулаки сжимаются, заставив хрустнуть экзоскелет, — я оторвал голову вашему ничтожному Вальрику. Я здесь единственный, кто по-настоящему печётся о благополучии Пакта! Вы же только и можете, что распускать языки да продумывать хитроумные уловки, пока всякие дерзкие сосунки мешают нашу репутацию с дерьмом! Этот недоносок должен был сдохнуть уже в тот день, когда унизил наших бойцов! А вместо этого ему всё сойдёт с рук! Более того, вы сделаете из него чемпиона, когда среди нас есть гораздо более достойные воины!
Он тяжело дышит, огромные кулаки подрагивают:
— Вы довели прославленный клан до того, что какие-то убогие юнцы, едва вылезшие из грязи, смеют бросать нам вызов! И мы должны это терпеть? Да таким мало выпустить кишки, их ещё и на всеобщее обозрение вывесить нужно! Для острастки прочим! Чтобы даже помыслить не смели идти против нас!
— Сила без разума — как меч в руках слепца, — равнодушно парирует безликий Гексарх, едва заметно пожав плечами, — опасна для всех, включая владельца. Ты не умеешь думать на перспективу, Орд. И сегодняшний инцидент — лучшее тому подтверждение.
От этих слов здоровяка едва не разрывает на части. Кажется, ещё чуть-чуть — и он просто бросится на обидчика прямо здесь. Однако Имера вовремя хватает Орда за предплечье, с силой сжимая, словно клещами. И её мелкая, на его фоне, рука совсем не кажется такой уж хрупкой. По крайней мере, амбал морщится, когда чужие пальцы впиваются в его наруч.
— Уймись! — шипит она, прожигая его яростным взором. — Даже не думай! Только хуже сделаешь!
Фираз брезгливо кривится, глядя на побагровевшую физиономию Метеора. В его глазах — неприкрытая насмешка пополам с презрением.
— Да уж, новичок, наворотил ты дел… — тянет он с ехидной ухмылкой. — Твой энтузиазм бы, да в полезное русло…
Я лишь молча наблюдаю за разворачивающейся сценой, старательно сохраняя невозмутимость. Не ожидал, что в высшем эшелоне Пакта кипят такие нешуточные страсти. Того гляди, друг друга поубивают, и мне напрягаться не придётся.
Впрочем, кое-что всё же настораживает. Я чуть прищуриваюсь, внимательнее приглядываясь к анониму. Уж больно лихо он Орда с говном мешает. С чего бы? Неужели и правда считает громилу профнепригодным? Или это просто многоходовочка такая, чтоб соперника убрать чужими руками? Хрен его разберёт, этого хитреца.
Имера, убедившись, что исполин заткнулся, подаёт голос:
— Повторюсь, Егерь, мы сами разберёмся, как поступить с… провинившимся. Вопрос, считай, исчерпан.
— Разберёмся, — односложно подтверждает Данайл.
— Что ж, Егерь, — сдержанно кашлянув, продолжает Эстелин. — Мы приносим извинения за произошедшее. Поверь, это досадное недоразумение не было санкционировано Пактом. Всего лишь печальная самодеятельность. Мы готовы возместить причинённый ущерб.
Ухмыляюсь, скрестив руки на груди:
— Да неужто? И чем же вы собрались откупаться? Деньгами? Или, может, скидочными купонами в этот ваш сраный ресторан?
— Мы обладаем значительными возможностями на Нексусе, — спокойно поясняет ледышка. — Тебе может пригодиться наше… содействие в различных делах.
Хм, в теории я могу припрячь Пакт искать всю информацию по Эриндору или получить доступ к уже имеющейся у них.
— Такой вариант меня устроит. Обсудим позже тет-а-тет, что меня интересует.
— На этом всё? — холодно интересуется дроккальфар с алой пирамидой во лбу.
— Почти.
Ловлю полный ненависти взгляд Орда и добавляю с усмешкой:
— Я принял решение. Я стану вашим чемпионом на Полигоне.
[1] Шредер — офисное устройство для измельчения бумаги.
Глава 25
В зале повисает напряжённое молчание. Все взгляды скрещиваются на мне — удивлённые, яростные, задумчивые, но никто не возражает. Похоже, лидеры Пакта ждали моего решения. И мой ответ их полностью устраивает.
Эстелин медленно наклоняет голову, не сводя с меня пронзительного взгляда. В его ледяных глазах вспыхивает удовлетворение напополам с затаённым торжеством.
— Прекрасно, — цедит он, растягивая тонкие губы в холодной усмешке. — Ты принял мудрое решение, Егерь. Уверен, твоё выступление на Полигоне станем весьма… занимательным зрелищем. Не подведи нас.
Ему вторит Имера:
— От твоих результатов на состязании будет зависеть репутация Пакта. Мы ждём от тебя только победы. Любой другой исход будет расценён… скажем так, как невыполнение договорённостей. Надеюсь, ты меня услышал.
В её тоне мне чудится лёгкая угроза, но я мысленно отмахиваюсь. Можно подумать, они сейчас в том положении, чтобы диктовать мне условия. Сами же вляпались из-за одного отбитого на всю голову качка.
Вернувшись в наши апартаменты после «содержательной» беседы с местными воротилами, я первым делом сажусь в глубокое антикварное кресло, притаившееся в углу гостиной. Не знаю, что это за порода дерева, но на ощупь поверхность невероятно гладкая и приятно холодит кожу. Позволяю себе несколько мгновений тишины и покоя, просто сидя с закрытыми глазами и переводя дух.
Драгана входит в комнату практически бесшумно. Лишь легкий ветерок, поднятый её стремительным движением, овевает моё лицо. Приоткрываю один глаз и вижу, как подруга грациозно опускается в соседнее кресло, закидывая ногу на ногу. Её лицо непроницаемо, но в этом нарочитом безразличии я улавливаю тень беспокойства.
— Ну и как всё прошло? — наконец, спрашивает она, нарушая уютную тишину. — Эти ребята из Пакта оказались сговорчивыми?
Хмыкаю и неопределённо пожимаю плечами:
— Да как сказать… Скорее, они просто очень хотят сделать хорошую мину при плохой игре. Облажались по полной, приняв в клан деревенского дурачка, а теперь пытаются спасти репутацию.
Закурив, поясняю:
— Один из них — Нова по имени Орд — нанял того говорливого ушлёпка. Похоже, сам хотел выступать от имени Пакта на Полигоне. Забрать всю славу и награды себе. Самое смешное, что ему, по сути, ничто не мешало записаться на состязание и так. Просто тогда бы недоумку пришлось объяснять, почему он идёт против интересов клана, который намерен поднять бабки на моей победе. И то, можно было бы отбрехаться, сказав, что просто пытается максимизировать шансы на успех. Мол, если я сдохну, то он подхватит знамя.
Дрокк задумчиво прищуривается, рассеянно покусывая нижнюю губу.
— Так значит, это Орд пытался тебя убить? — уточняет девушка, рассеянно накручивая прядь волос на палец. — Нужно избавиться от него. Врагов нельзя оставлять в живых. «Лучшее время для устранения противника — при первой же возможности», — так говорит мой народ.
Звучит немного громоздко, в оригинале наверняка гораздо элегантнее.
— Ага, — подтверждаю я, наконец отводя взор от её губ. — Кретин, что с него взять. Не переживай, я злой и у меня хорошая память. Он своё получит.
Продолжаю скользить по ней взглядом. Мысли выветриваются из головы, оставляя лишь внутренний жар. Драгана легко улыбается, словно читая меня, как раскрытую книгу, и медленно, почти неуловимо, перемещается ко мне на колени. Мы тянемся друг к другу. Эмоции вспыхивают, распаляя лихорадочное возбуждение.
Жадный поцелуй. Прохладные ладони скользят по коже, проникнув под доспехи. Хриплое, учащённое дыхание. Скрежет замков и грохот падающего на пол нагрудника. Шелест снимаемой одежды, падающее сверху бельё.
Она впивается мне в шею, прикусив кожу. Боль и наслаждение в равной мере. Намотав её волосы на кулак, с силой оттягиваю девушку назад и целую её обнажённую грудь.
Хлёсткая пощёчина, а затем — неожиданная нежность. Моя щека вспыхивает огнём, но страстный поцелуй посылает новую волну тепла по всему телу. Драгана играет со мной, коварно улыбаясь.
Девушка отстраняется, выпрямляясь во весь рост. Её глаза сверкают, как у хищницы, готовой к прыжку. Совершенное обнажённое тело достойно искусной мраморной статуи. Она скрещивает руки на груди, вздёрнув подбородок — воплощение неприступной воительницы. Лиловая ступня упирается мне в грудь, прижав корпус к креслу. На мгновение кажется, что передо мной гордая и властная принцесса дроккальфар.
Хмыкнув, сбрасываю с себя изящную ножку. Поднявшись, я нависаю над Драганой, и её взгляд теплеет. Мимолётное усилие, и она падает передо мной на колени.
— Чего желает мой господин? Мой всемогущий Нова… — напускная суровость исчезает, уступив место нарочитой покорности. — Эта преданная наложница исполнит любой его каприз, — в голове ушастой затаённая радость.
Схватив её затылок, я прижимаю красавицу к бедру и, заглянув ей в глаза, негромко роняю:
— Пускай покажет насколько она счастлива, что «господин», — смешок, — выжил.
Волна наслаждения пробегает по телу.
Кажется, она в эйфории.
Некоторое время мы молчим, приводя дыхание в порядок. Драгана, лежащая сбоку на кровати, смотрит куда-то в потолок, явно о чём-то напряжённо размышляя. Наконец, не встречаясь со мной взглядом, она тихо произносит:
— Я проанализировала всё, что сегодня случилось и… Получается, я ни капли тебе не помогла. Ни с этим наёмником, ни раньше. Я… я бесполезна. Только мешаюсь у тебя под ногами и отвлекаю. Не спутница, достойная Суперновы, а всего лишь обуза… Думаю, мне лучше вернуться на Землю.
От изумления я чуть не подпрыгиваю. Это ещё что за пораженческие настроения⁈
— Так, стоп-стоп-стоп! — торопливо перебиваю её, пока она не развила эту мысль. — Ты совсем сдурела? Это с какого перепугу ты, интересно, стала бесполезной? А кто со мной в одиночку завалил того прародителя в Испытании? Лишь вдвоём мы смогли победить в том бою.
Дрокк упрямо мотает головой, так что белоснежные пряди разлетаются по подушке:
— Это факт, Егерь… Когда на тебя напал этот псионик, я ничего не смогла ему сделать. На том уровне, где мы сейчас находимся, умения Квазара абсолютно никчёмны. Ты бы погиб, и совершенно никак не смогла бы этому помешать… Когда ты только стал Новой, я предупреждала, что так и будет. Разрыв между нами будет только увеличиваться с каждым днём, и я никогда не смогу шагнуть на следующую ступень. Ни с моим серебряным классом…
В её словах есть логика, отрицать невозможно, и с этим придётся что-то решать, но не всё в мире измеряется только силой. Глядя в её потемневшие от обуревающих эмоций глаза, мягко произношу:
— Послушай меня внимательно. Ты — не обуза. Знаешь, в чём твоя главная сила? В том, что я могу на тебя положиться. В бою и в жизни. Ты всегда прикрываешь мне спину, и не важно, что один раз не сложилось. Главное — мы работаем в тандеме, доверяем друг другу. И если ты будешь накручивать сопли на кулак, никому лучше не станет. Ты мне нужна сильной и уверенной, а не измотанной самобичеванием. Ясно тебе?
Девушка отводит взгляд, но я мягко беру её за подбородок, вынуждая снова посмотреть на меня:
— Послушай, то, что случилось — не твоя вина. Давай рассуждать логически. Хастор — опытный убийца и мастер манипуляций. Он провёл не только тебя, но и Шелкопряда. Даже будь ты начеку, вряд ли смогла бы ему помешать. Чёрт, да он даже меня, Нову, едва не заставил вышибить себе мозги. Так что нет смысла грызть себя — лучше сосредоточиться на том, как не допустить подобного в будущем.
Драгана неуверенно кивает, и я продолжаю:
— Сейчас важно не то, что случилось, а как мы это используем. Хастор показал бреши в нашей обороне. Значит, будем устранять. Себе я уже прокачал защиту от ментального воздействия. Надо найти что-то подобное и для тебя. Или, возможно, какой-то артефакт из арканиума сможет помочь в этом деле.
Некоторое время Драгана молчит, обдумывая мои слова. Я почти физически ощущаю, как в ней борются чувство вины и желание поверить в мою искренность. Наконец, она шумно вздыхает и кивает:
— Ладно, убедил, Кройц языкастый. Ты точно его способность не забрал?
Хмыкаю.
— Спасибо, — тихо произносит девушка, и в её голосе я слышу неподдельную нежность. — Правда, спасибо. Я не знаю, что бы делала без тебя, — она переплетает наши пальцы.
Облегчённо улыбаюсь в ответ. Кажется, кризис миновал. Не люблю все эти душещипательные разговоры, но куда деваться? Кто-то же должен вправлять мозги остроухой.
Мы команда, и точка. Вместе влипаем, вместе и выкарабкиваемся.
— Обращайся, — усмехаюсь я. — Кстати, я там у Пакта разглядел кое-что интересное. У одной из их главарей, того же дроккальфара, на лбу красная перевёрнутая пирамида. Что бы это могло значить?
Драгана мгновенно подбирается, как гончая, почуявшая дичь. В её глазах вспыхивают искорки любопытства пополам с настороженностью:
— Так, погоди. У кого конкретно ты это видел?
— У Имеры, которая Блуждающий Шторм, — терпеливо повторяю я. — Стерва, одна из шестерых.
Подруга некоторое время задумчиво смотрит в никуда, а потом мрачно роняет:
— Я слышала о ней… Имера из Дома Агре́лл. Мясник из Энрикса́ра. Второй крупнейший город планеты, — поясняет она на мой вопросительный взгляд. — Егерь, это очень, очень дерьмово. Такое клеймо ставят только закоренелым преступникам, нарушившим фундаментальные законы Увриксиара.
— Ого, как всё серьёзно, — присвистываю я. — И что же такого ужасного натворила наша железная леди? Фальшивила на ворпалите? Перепутала местами ножи для рыбы и мяса на знатном приёме?
— Она вырезала весь свой Дом, Егерь. До последнего дрокка.
Я ошарашенно моргаю, пытаясь переварить услышанное. Целый Дом — это ж сколько народу? Сотни? Тысячи? Да уж, недооценил я Имеру. Это надо быть совсем отмороженной, чтобы пойти на такое.
— Н-да… — только и могу выдавить я. — Вот так вот просто?
— Да, — мрачно подтверждает собеседница. — Взяла и вырезала всех подчистую. Стариков, женщин, детей. Никого не пощадила. Даже по меркам дроккальфар — это безумная и бессмысленная жестокость.
— И как после такого она ещё на свободе разгуливает? — недоумеваю я. — С её-то послужным списком?
Подруга невесело усмехается:
— Она ждала казни, когда в нашу жизнь пришло Сопряжение. То были турбулентные и сумеречные времена. Имера же умеет выкручиваться из любой ситуации. Она выжила и обрела силу. Супернове никто не указ.
Задумчиво тру переносицу. Да уж, похоже, я здорово недооценил эту суку.
— Что ж, будем иметь в виду, — наконец, произношу я. — Спасибо, что просветила.
— Обращайся, — отзывается Драгана, устало откидываясь на кровать.
Какое-то время мы лежим в тишине, погружённые каждый в свои невесёлые мысли. Я размышляю об Имере и о том, какие сюрпризы она может преподнести в будущем. Всё-таки недооценивать противника — это последнее дело. Особенно если противник — безжалостная психопатка, охочая до власти и не гнушающаяся самыми грязными методами.
Встрепенувшись, говорю:
— Ладно, дел ещё невпроворот, а я тут лежу. Пойду-ка я навещу Магазин, надо кое-чем затариться, — решительно поднимаюсь, чувствуя, как оживают расслабленные мышцы.
Заскочив в душ и одевшись, ободряюще подмигиваю подруге и, открываю портал прямо посреди гостиной. Знакомое марево зазывно переливается всеми цветами радуги.
Вываливаюсь в торговом зале Магазина и шагаю к прилавку.
— Приветствую вас, уважаемый клиент, — нейтрально произносит она.
С тоской вспоминаю дружелюбного Такирама. Вот с кем было приятно иметь дело! Не то что эта серая вобла.
— И тебе не хворать, красавица, — бурчу я, подходя к прилавку. — Давай сразу к делу.
Глаза Нейары вспыхивают жадным блеском.
Надо бы прикупить добавок для более гладкой интеграции
Сразу закидываю в себя капсулы и вытягиваю из Экстрактора умение.
Понятно, то есть
Дальше надо бы глянуть, не откликнулся ли кто на моё объявление об обмене парочки способностей. Активирую доску объявлений и пробегаю глазами по длинному списку предложений. Я запрашивал либо способность, убирающую необходимость во сне, либо связанную с воздушной стихией. Мне же по традиции предлагают всё, что угодно, кроме того, что нужно.
И тут мой взгляд выхватывает одно сообщение: «В обмен на ваши способности ступени S предлагаю
Так-так, и что же мы имеем? Очень интересные способности, очень! То, что доктор прописал для моего арсенала. Да и условия обмена устраивают — никакой доплаты. Пожалуй, стоит согласиться. Хватит уже таскать с собой этот хлам!
Не раздумывая, отправляю контрагенту подтверждение сделки и опускаю батарейки Экстрактора, содержащие способности, в открывшийся передо мной отсек. Тот захлопывается, а через миг выдаёт мне две обновки в точно таком же формате. Жаль, что пока не могу их интегрировать. Надо добить звёзды в параметрах и взять ступени S.
Так, с этим разобрались. Что там дальше по списку? Раз не вышло одним способом, попробую другим. Небрежным тоном интересуюсь:
— Слушай, Нейара, у вас там в базе случайно не завалялся никакой инфо-пакет на монстра со способностью, позволяющей обходиться без сна? А то, понимаешь, кошмары замучили, глаз сомкнуть не могу. Ступень А предпочтительна.
Серебряные глазищи торговки с интересом проходятся по мне.
— Минуту.
Её пальцы порхают над голографической клавиатурой, вводя запрос в поисковую систему Магазина.
— Так, что тут у нас? — бормочет себе под нос она, быстро просматривая результаты. — Есть подходящий вариант. Сколопендроморф с Карнии, способность
Присвистываю сквозь зубы. Нихрена себе! Полмиллиона только за данные.
С другой стороны, оно того стоит. Сколько можно жить, ожидая, что грёбаный Скульптор, доберётся до тебя во сне?
— Заверни, — решительно киваю я.
Торговка расплывается в плотоядной ухмылке и бодро оформляя покупку. Система списывает нужную сумму, и в моём Трансивере возникает блок информации о выбранной цели: координаты, умения, особенности. Ладно, будем считать, что не зря потратился.
— Поздравляю с приобретением! — щебечет Нейара.
Один есть, остался ещё один.
— Теперь найди-ка мне монстра со способностью ступени А, связанной с воздушной стихией.
Продавец послушно ныряет обратно в базу данных Магазина.
— Любопытно, любопытно… — бормочет она себе под нос, сосредоточенно изучая описания. — Итак, Коатль, Крылатый Змей с планеты Галар! Пассивная способность
Задумчиво чешу подбородок. Звучит весьма соблазнительно, ничего не скажешь и, надеюсь, поможет убить двух зайцев одним камнем.
Перевожу взгляд на Нейару и молча киваю. Торговка удовлетворённо щёлкает клавишами, оформляя вторую покупку.
Удовлетворённо хмыкнув и напоследок смерив взглядом зазывно мерцающий торговый зал, решительно шагаю в портал. Клубящееся марево смыкается за моей спиной, и реальность привычно вздрагивает, смазываясь в череду цветных пятен. Перемещение между мирами давно стало для меня рутиной.
Выныриваю обратно в спальню и окликаю Драгану:
— Собирайся, ушастая любовь моя, мы отправляемся на охоту.
Глава 26
Перед тем как отправиться на Карнию, решаю подстраховаться. Всё-таки оставлять Романова без присмотра на станции, кишащей матёрыми интриганами и убийцами — верх безрассудства.
Шелкопряда нахожу на кухне с металлической кружкой в одной руке и Трансивером в другом. Запах зелёного чая перепутать невозможно. Вероятно закупился ещё в земном Магазине. А вот на экране планшета краем глаза улавливаю текст — что-то про Теневой сдвиг, экспу и орков.
Усмешка сама возникает на лице. Тан же смущённо чешет щёку и поясняет:
— Подсел на эти книги… Помогают отвлечься… Забыть о том, какое вокруг творится дерьмо.
— Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось, — пожимаю плечами. — Слушай, у меня тут дельце образовалось. Мы с Драганой будем в отъезде. На тебе остаётся присмотр за нашим дорогим царственным балластом. Не спускай с него глаз.
Шелкопряд кивает, сцепив руки перед собой:
— Будет сделано, Егерь. Не подведу.
— Да нет, в одиночку ты не вытянешь.
Азиат застывает, его лицо бесстрастно, но я слышу тревожные нотки в голосе:
— И что ты предлагаешь?
— Наведайся в Магазин и подбери бойцов-Квазов себе в помощь через доску объявлений. Обращай внимание на количество выполненных заказов, отзывы от прошлых нанимателей. Репутация — наше всё в этом бизнесе. Если будут сомнения, обратись за советом к Ваалису.
— А ты не думаешь, что наёмники могут продаться тому, кто предложит больше? — резонно замечает китаец.
— Могут, конечно, но от Новы они Романова всё равно не уберегут, а тот пока не успел никому дорогу перейти. Это больше для перестраховки. В любом случае, как вернусь, я их сам прощупаю на тему надёжности.
— Хорошо.
— Отвечаешь головой, — повторяю я. — Надеюсь, ты меня понял.
— Предельно чётко, — кивает Шелкопряд.
— У меня есть и чем подсластить горькую пилюлю, — хмыкнув, бросаю ему режик Хастора.
Кинжал с закрученными лезвиями, целых три режущих кромки, а также возможность впрыскивать яд. Хорошая штука, хоть и всего лишь ступени А. Правда, это для меня «всего лишь», а для Кваза — невероятная ценность.
Оставив Тана восхищаться обновкой, оповещаю Драгану, чтобы была готова отчаливать через час и пока жду, ещё раз перепроверяю снаряжение и боеприпасы. В Трансивере лежит инфо-пакет на Карнию и Сколопендроморфа. Беглым взглядом пробегаюсь по сведениям.
Атмосфера пригодна для дыхания, уровень гравитации — чуть выше, но в пределах привычного для землян диапазона, уровень инсоляции[1] — экстремально контрастный. Проще говоря, планета с крайне медленным вращением. Отсюда длительные периоды света и темноты. Насколько понимаю, дни или ночи длятся неделями. А это даёт резкие перепады температур между световыми и тёмными периодами. Соответственно, флоре и фауне нужно постоянно адаптироваться к меняющимся условиям.
В остальном ничего особо угрожающего, так, по мелочи — убийственная живность и настолько же агрессивная растительность, экстремальная вулканическая среда, высокая геотермальная активность и «живительные» источники, способные сварить заживо вкупе с токсичными испарениями. Обычный набор радостей на далёких планетах. В общем, ничего такого, с чем бы мы не смогли бы справиться. Мы ведь тоже не лаптем щи хлебаем.
Что касается самих обитателей этого мирка, лучше всего их когда-то охарактеризовал Такирам: «Карнианцы отличаются фатализмом. По их мнению, любая защита рано или поздно будет пробита. Любая удача однажды обернётся трагедией».
Сколопендроморф, в свою очередь, обладает целым набором милых активных способностей: выброс ядовитых испарений, умение концентрировать геотермальную энергию для мощной атаки, сверхбыстрое перемещение на короткие дистанции на и под землёй, адаптивный камуфляж и создание локальных вибраций для обнаружения добычи.
Из пассивных: та самая способность обходиться без сна, устойчивость к экстремальным температурам, высокая регенерация, возможность видеть в различных спектрах излучения, иммунитет к большинству токсинов и прочный экзоскелет.
В общем, замечательный покемон. Дайте двух.
Драться с гадиной на её же поле будет непросто.
Драгана возникает на пороге комнаты, уже полностью экипированная и вооружённая до зубов. Остроухая нетерпеливо переминается рядом с ноги на ногу. Глаза азартно блестят, губы кривятся в предвкушающем оскале. Хорошо, когда у твоей девушки есть хобби.
Полчаса спустя и, облегчив кошелёк на четыреста тысяч арканы, мы оказываемся на другой планете. Стоит выйти из Телепортариума на улицу города, построенного неподалёку от нужных координат, как взгляду открываются улицы, мощённые грубо подогнанными каменными плитами. Они представляют собой удручающее зрелище как с точки зрения чистоты, так и изящества. Здешние аборигены, похоже, вообще не сильно заморачиваются с системами фильтрации или канализации.
На минуту взлетев ввысь, рассматриваю окрестности.
Большинство зданий — приземистые, грубые, даже примитивные. Их стены будто вылеплены впопыхах, абы было, без лишних изысков. Недолговечные материалы — бетон или подобие вперемешку с какими-то местными аналогами пластика и композитов. Всё для удобства сноса и быстрой перестройки.
Сооружения лепятся друг к дружке, образуя кривые узкие улочки. Ни тебе тенистых садов, ни изящных беседок, ни затейливых фонтанов — максимум утилитарности и минимум архитектурных изысков. Собственно, что ещё ожидать от народа с менталитетом «всё равно скоро сдохнем»?
Среди всего этого хаоса возвышаются, подобно скелетам циклопических чудовищ, многосекционные башни, сваренные из металла и полупрозрачных панелей. Кажется, будто какой-то безумный конструктор возвёл их за одну ночь, накидав уровень на уровень, не особенно заботясь о плане и здравом смысле.
На окраине маячит массивный цилиндр из матово-чёрного материала — единственное высотное здание в этом царстве приземистости. Ничего так, внушает. Хотя если приглядеться поближе, становится очевидно, что конструкция далеко не новая: где-то пластины обшивки погнулись и облезли, где-то зияют проплешины, через которые видна внутренняя структура.
Опустившись, замечаю, как Драгана уже с любопытством озирается по сторонам.
Вскоре мы бредём по тесным улочкам. Здесь полно народа: ковыляют старики, опираясь на клюки; спешат по своим делам мрачные работяги с потухшими глазами; носятся под ногами ватаги немытых детишек.
Прохожие — под стать своему городу. Вроде гуманоиды, а вроде уже и нет. Слишком чуждые лица, фигуры, пластика движений. У большинства кожа землисто-серого оттенка, сухая и грубая, словно покрытая слоем пепла. На вытянутых безбровых лицах — россыпь мелких шрамов и металлические бляшки, вживлённые в скулы и лоб. Глаза — мутно-белёсые, без зрачков, будто подёрнутые бельмами.
Двигаются карнианцы резко, порывисто, их конечности то и дело прошивает нервная судорога. У многих шеи и руки украшены угловатыми татуировками.
Глаза части существ, что суетливо снуют по мощёным булыжником мостовым в вечных хлопотах, кажутся пустыми и безразличными. Ни удивления, ни любопытства при виде нас — только тупая безнадёга вкупе с бессмысленным упорством. Наверное, для них любой приезжий — не более чем очередной участник бесконечно воспроизводящегося фарса.
Остальные провожают нас настороженностью и подозрительностью, словно мы тут не просто чужаки, а беглецы с каторги, которые заявились из последних сил просить подаяния. Ещё б шарахались как от прокажённых, для полноты картины. Впрочем, не исключено, что причина в другом: как ни крути, а я со своим ростом и бронёй и Драгана с её ушами представляем собой достаточно колоритную и явно подозрительную парочку.
Одежда карнианцев тоже не особо радует взор — нечто бесформенное, перепачканное и местами залатанное. Интересно, это у них такая традиция — носить обноски через поколение, или попросту денег на обновки не хватает?
Подняв голову, разглядываю клубящееся, словно гноящаяся рана, ржаво-багровое небо. В просветах между бешено несущимися тучами мелькает горчичный диск местного светила. Хочется сплюнуть. До чего ж погано в этом мирке! И как только кто-то умудряется тут жить?
При этом они каким-то образом до сих пор выпускают качественную экипировку. Когда-то я носил их доспех и использовал автомат производства Карнии. Безусловно, сейчас мы не в главном городе планеты, но всё равно не верится, что уровень жизни на периферии и в мегаполисе может разительно отличаться.
Не успеваю я как следует погрузиться в размышления о бытии карнианцев и их удивительной способности не замечать собственную нищету и убогость, как Драгана придвигается ко мне почти вплотную, её дыхание шевелит волосы на моём виске:
— Мне здесь не нравится, Егерь. Чутьё буквально вопит об опасности. Давай поскорее закончим с делами и свалим.
Согласно киваю:
— Аналогично, подруга. Что-то вот ни разу не тянет поселиться тут на пенсии. Ладно, давай ускоримся и не будем терять время.
Плюнув на всё, призываю ховербайк и мы начинаем лететь на скорости мимо обшарпанных домишек над головой прохожих, у которых под ногами чавкает какая-то пакостная жижа. Нос щекочет вонь разложения вперемешку с удушливыми химикатами. Тяжёлый воздух давит на плечи. Кажется, вдыхаемый кислород на вкус — как перебродивший компот.
Ну и дыра! Колыбель фаталистов и самоубийц. Истинное отражение мировоззрения местных. Всё подчинено диктату нестабильности, энтропии, распада. Ничто не вечно, ничто не имеет подлинной ценности.
Петляем по узким улочкам около четверти часа. Наконец, выбираемся из города и летим над разбитой дорогой, пока не исчезает и та. За пределами стен — унылый безжизненный пейзаж, словно мы очутились в одном из тех артхаусных фильмов, где весь хронометраж занимают бесконечные планы пустынных равнин и тоскливо завывающего ветра.
Вокруг, насколько хватает глаз — бурая каменистая пустошь и изрытая оползнями почва, кое-где оживляемая клочками чахлой серой растительности, больше похожей на мох или лишайник с редкими вкраплениями кислотно-зелёного. Небо затянуто плотной пеленой облаков кислотно-жёлтого оттенка. То тут, то там на горизонте вспыхивают зарницы вокруг зубчатых вулканических пиков, но раскатов грома что-то не слыхать.
По мере приближения к горам гнетущую тишину нарушают лишь отдалённое ворчание магмы в недрах да пронзительные крики каких-то летучих созданий, что чёрными росчерками мелькают в вышине. Солнце почти касается края неба, окрашивая мир в болезненные желтушные тона. По прикидкам, до наступления темноты — часа три от силы.
Надо ускориться. Не хотелось бы встретиться с Сколопендроморфом в потёмках. Тем более, мне уже известно, что он отлично видит в инфракрасном спектре и имеет кучу иных противных сюрпризов для назойливых охотников.
Преодолев очередной подъём, оказываемся на гребне пологого холма. Дальше местность понижается, переходя в череду каменистых распадков и овражков, покрытых жёсткой растительностью. Где-то там, в одной из расселин, и окопался наш клиент. Ховербайк приходится отозвать и дальше двигаться пешком.
Вздохнув, в очередной раз оглядываюсь на Драгану. Та с вызовом вскидывает точёный подбородок, длинный клинок в её руках поблёскивает холодной сталью.
Спускаемся по склону, то и дело поскальзываясь на россыпях гравия. Драгана ругается сквозь зубы на ломаном грубом наречии дроккальфар. Не нужно обладать Универсальным переводчиком, чтобы понять, что это — чистый мат-перемат
Дно ущелья встречает нас удушливым жаром и вонью сероводорода. Должно быть, где-то рядом бьют термальные источники. Так, это уже веселее. Как и говорил инфо-пакет: горячие ручьи для нашей твари — что родной дом.
Ориентируясь по нарастанию «ароматов», двигаемся вглубь распадка. Камни под ногами плавно сменяются зыбучим грунтом, испещрённым лужицами мутно-жёлтой жижи. Всюду — клубы пара, зелёные пятна примитивной растительности, скопления неведомых минералов. Красота, аж дух захватывает! Нет.
Аккуратно обходим крупный гейзер, из которого с шипением вырываются струи кипятка и какой-то подозрительно знакомой кислоты. Нормальный такой стихийный огнемёт. Драгана невольно отшатывается, прикусив губу.
— Ты как, ушастая? — окликаю её, не забывая сканировать пространство.
— В порядке, — отмахивается дроккальфар. — За себя волнуйся лучше.
— Угу. Я чую какое-то движение впереди. Похоже, наш клиент нас заметил и вышел поздороваться.
С треском рассыпаются камни, открывая нашему взору свёрнутые кольца.
Твою дивизию, ну и громадина!
[1] Инсоля́ция — облучение поверхностей солнечным светом (солнечной радиацией).
Глава 27
Отрывисто приказываю Драгане укрыться и прикрывать меня издали. Она коротко кивает, падая на одно колено за валуном и вскидывая брошенную ей снайперскую винтовку.
Шипение нарастает, переходя в басовитый рокот множества суставчатых конечностей, несущих массивное тело хищника. Уже можно различить отдельные детали — мелькание зазубренных лезвий конечностей, переливы хитиновой брони, пульсацию вздутых нарывов, наполненных ядом. Сколопендроморф — настоящая машина смерти, идеальный продукт эволюции, заточенный окружающим миром под свои нужды.
Тварь реально здоровенная: в длину метров двадцать, не меньше. Чудовищная помесь мокрицы, многоножки и богомола. По хищно изогнутому, хитиновому телу бегут волны плотно спаянных сегментов, усеянных пористыми бугорками и острыми шипами.
Каждая выпуклость оснащена парой фасеточных глаз, беспрестанно шарящих вокруг. От удлинённой, приплюснутой башки отходят две пары мощных челюстей, щерящихся зазубренными крючьями и покрытых едкой слюной. По бокам головы топорщатся пучки гибких, нитевидных антенн, трепещущих в воздухе и считывающих малейшие изменения среды. Подо ртом пульсируют набухшие железы с парализующим ядом.
Длинное членистое туловище опирается на россыпь сегментированных лап, с каждым шагом вонзающихся в каменистый грунт, как стальные копья. Каждая конечность — это клубок литых мышц и жил, обтянутых хитиновыми пластинами и увенчанных парой зазубренных, как ножи мясника, лезвий на концах — отличный инструмент для бурения почвы, лазанья по отвесным скалам и потрошения жертвы.
Поверх основного панциря там и сям выпирают гроздья опухолевидных наростов в палец толщиной. Эти штуки пульсируют и переливаются в такт биению гигантского сердца монстра. Кажется, там внутри клубится сжатая до предела энергия. Неизвестно, то ли твари Карнии эволюционировали наравне со своей средой обитания, впитав аркану, то ли Сопряжение
Хвост гада — длинный, сегментированный, как кнут. Венчает его костяной, игольчатый шип, сочащийся зеленоватой жижей. Небось, своих жертв тварь для начала парализует, а потом уже неспешно доедает, наслаждаясь каждым куском. Сучья тварь…
Ёжусь от омерзения.
Сильно же придётся попотеть, чтобы завалить эту образину. Хотя, судя по информации от Сопряжения, тварь не так уж и непобедима. Есть у неё несколько уязвимых точек, в том числе — хитиновые стыки между сегментами на брюхе. Но для начала придётся его хорошенько погонять.
Начать решаю с
На миг тварь застывает, вереща от боли, а затем, отвечает своей собственной дальнобойной атакой. Земля под ногами Сколопендроморфа начинает дрожать. Бронированное исполинское тело напрягается, а множество фасеточных глаз вспыхивают недобрым огнём. Воздух вокруг существа мерцает, искажаясь от нарастающего жара.
Внезапно, словно извергающийся вулкан, Чудовище высвобождает накопленную геотермальную энергию. Волна раскалённого воздуха вырывается из пор на его теле, превращая окружающее пространство в настоящий ад. Камни трескаются и плавятся, растительность мгновенно вспыхивает и обращается в пепел.
Термальный удар распространяется ярко-красным лучом, выжигая всё на своём пути. Температура достигает таких высот, что даже даже молекулы воздуха, кажется, начинают распадаться, создавая зловещее голубоватое свечение. Воздух наполняется удушливым запахом серы и озона.
Спастись удаётся лишь благодаря автоматически сработавшему
Сколопендроморф, эпицентр этого огненного шторма, кажется неуязвимым в пылающем хаосе. Его хитиновый панцирь светится от жара, но остаётся невредимым. Чудовище издаёт пронзительный крик торжества, который эхом разносится по выжженной пустоши, оставшейся после его масштабной атаки.
Отвечаю на это новым
Плазменные револьверы Горгоны работают, как часы. Мощнейшие лучи перфорируют хитин, и тот брызжет осколками, не выдержав чудовищного жара.
Ранения лишь разъяряют Сколопендроморфа. Тварь рывком сокращает дистанцию и обрушивает на меня град ударов лезвиями-конечностями. Приходится кружиться на сверхблизкой дистанции, уворачиваясь от смерти. Бутон приходится спрятать в кобуру, чтобы выхватить Увриксиарский боевой кнут. Увы, оружие ступени С уже неспособно причинить вред настолько крепкой твари. Для Новы оно, как щекотка.
Приходится вдарить
Надо отвлечь тварь и разорвать дистанцию.
Создаю иллюзорную копию —
Развороченная глотка и оторванные жвала — это наименьшие из проблем чудовища. Пока тот находится в замешательстве, я вскидываю револьверы и всаживаю поток точных выстрелов промеж фасеточных глаз. Толстый сегментированный панцирь на голове пытается отразить плазму, но та прожигает его насквозь, оставляя сочащиеся ихором и слизью дырки.
Вот теперь мрази действительно нехорошо.
Драгана, затаившаяся на возвышении, открывает огонь из своей снайперской винтовки, беря чудище на прицел. Увы, её пули высекают искры из хитина, но не пробивают. Лишь пара выстрелов, угодивших в обнажённое мясо ран зато злят врага, заставляя переключить внимание на новую угрозу.
Монстр пригибается, готовясь к прыжку, и внезапно выпускает струю горячего ядовитого пара из пор на брюхе. Драгана уворачивается грациозным прыжком, но край её накидки тает прямо на глазах, съеденный кислотой. Лишь благодаря дистанции ей хватает скорости вовремя отреагировать и успеть сместиться в сторону.
Чувствую, как в носу начинает щипать, а в голове мутнеет. Концентрация ядов в воздухе зашкаливает. К счастью, у меня есть контрмера. Активирую
Заметив, что газовая атака не сработала, оппонент меняет тактику. Теперь он распластывается по грунту и сливается с ним, точно хамелеон. Адаптивный камуфляж делает тварь почти невидимой на вулканической почве. По крайней мере он так думает, пока моё зрение переключается вначале на инфракрасный диапазон, а когда тот не помогает — слишком много источников тепла, на ультрафиолетовый. Охваченная арканой мишень вырисовывается идеально.
Монстр начинает перемещаться резкими рывками, используя, чтобы застать добычу врасплох. Его движения становятся неуловимыми и непредсказуемым. Секунда — и он справа от меня, еще миг — и уже за спиной!
Не будь у меня
Прыгаю назад, вверх и в сторону, оттолкнувшись от каменной глыбы с помощью
Парю в воздухе, перемещаясь резкими рывками по всему полю боя. С небес в цель вонзаются электрические разряды, один за другим, Драгана вгоняет взрывные боеприпасы в уже открытые раны, но насекомое слишком живуче.
Я веду прицельный огонь из револьверов, всаживая заряд плазмы за зарядом в тело монстра. Его защита постепенно разрушается, а движения замедляются — ожоги и потеря крови делают своё дело.
На второй минуте боя
Отрывистый приказ в гарнитуру, и Драгана скачками начинает обходить тварь по флангу, ведя непрерывный огонь. Сколопендроморф мечется, не зная, кого атаковать.
Пора поставить точку.
Внезапно монстр резко меняет свою цель и разворачивается в сторону Драганы. Вижу, как тварь аккумулирует всю свою мощь для сокрушительного
Остроухая пытается сбежать, активировав что-то из своего арсенала, но раскалённый луч чертит камни за её спиной, прожигая, кажется саму гору. Прыжком она бросает себя за огромный валун, прочности которого не хватит, чтобы остановить преследующую её по пятам смерть. Я знаю это так же чётко, как то, что мне нужно сделать дальше.
В этот момент мой мир сужается до размеров туннеля. Секунды кажутся вечностью, но я обязан успеть.
Активирую сразу три способности, синхронизируя их в единую связку:
Четыре снаряды разгоняются до чудовищных скоростей. И все они бьют прямиком в центральный нервный узел на туловище Сколопендроморфа.
Мощнейший выстрел прошивает хитиновую броню насквозь, разрывая нервные окончания и дробя позвонки. Поток термальной энергии мгновенно иссякает. Перебитый пополам монстр испускает жуткий визг, больше похожий на скрежет металла. Его конечности судорожно дёргаются, а из жуткой раны хлещет густая кровь вперемешку с ошмётками внутренностей.
Противник дёргается в судорогах и заваливается набок, подмяв под себя несколько конечностей. Бешено щёлкает жвалами, но движения его замедленны и хаотичны.
Без всякой жалости я отрываю оставшиеся конечности прицельными выстрелами, полностью обезоружив ублюдка.
Битва почти окончена.
Сфокусировавшись, подхватываю далёкую лиловую фигурку и несу её к себе по воздуху. Нова хрипит, угасающее сознание вот-вот провалится в забытьё.
— Это было близко… — осипшим голосом тянет девушка, стирая испарину с лица. — Думала, это конец.
— Драгана, — поймав её взгляд, говорю твёрдо и совершенно серьёзно, — помнишь, как я согласился взять тебя с собой только при одном условии? Ты поклялась, что, когда придёт время, ты беспрекословно послушаешься меня. Что бы ты там не думала. Как бы не хотела пойти наперекор.
— Да… — с ощутимым напряжением в голосе отзывается она.
— Пришло время исполнить клятву. Вызови Нову на поединок и добей. Это приказ.
Глава 28
— Я не могу, — Драгана качает головой, её янтарные глаза яростно сверкают. — Не могу так поступить. Это… Это будет нечестно. Я не сделала ничего, чтобы заслужить эту победу.
В голосе дроккальфар отчётливо слышится горечь пополам с негодованием. Она сжимает кулаки и отворачивается, напряжённо глядя на издыхающего монстра.
Меня накрывает волной раздражения. Можно подумать, сейчас есть время обсуждать кто и что заслужил.
— Драгана, — стараюсь говорить спокойно и терпеливо, несмотря на бушующие внутри эмоции. — Послушай…
— Нет, это ты послушай! — резко перебивает она, резко разворачиваясь и впиваясь в меня пылающим взглядом. — Я ценю твою заботу, правда. Но ты подумал о последствиях? Сопряжение накажет тебя за нарушение правил! Оно ведь всегда так делает, разве нет? А я… я не могу позволить тебе пожертвовать собой ради меня. Только не снова.
На последних словах её голос надламывается, и девушка судорожно сглатывает, пытаясь совладать с собой. Между её бровей залегает скорбная складка.
Понятно, её мучает не только вопрос честности, но и страх. Страх снова потерять дорогого ей человека из-за собственной слабости. Как когда-то она уже потеряла мужа.
Шагнув ближе, кладу руки на её плечи, приближая к себе. В глубине её расширенных зрачков плещется целый водоворот противоречивых чувств: упрямство, отчаяние, смятение, любовь.
— Драгана, — мягко повторяю я, стараясь вложить в голос всё своё тепло. — Я прекрасно понимаю твои опасения. И уважаю твоё благородство, правда. Но подумай сама: разве Налаксия заслуживала своего ранга? Разве Вальтора или Самеди достигли вершин благодаря кристальной честности и кодексу чести? Нет. Сопряжение — одна гигантская помойка. И его правила меня заботят меньше всего на свете.
Свободной рукой легонько глажу её по щеке, чувствуя, как она инстинктивно льнёт к ладони, несмотря на сомнения.
— Тот случай с Хастором, он ведь многое расставил по местам, верно? Ты поняла, что Квазару будет гораздо сложнее выжить на нашем уровне. А я осознал, что не могу быть везде одновременно, защищая тебя от любой угрозы. Ты должна стать достаточно сильной, чтобы позаботиться о себе.
Дальше не продолжаю, потому что перед глазами невольно встаёт отвратительная картина: окровавленное тело Драганы, распростёртое на камнях, остекленевшие глаза, смотрящие в небо. Почти то же самое, что я пережил со смертью Накомис.
— Лишь получив ранг Новы, ты повысишь свои шансы на выживание. И я обеспечу тебе эти шансы, даже если придётся пойти против всего мира. Потому что ты — моя женщина. И я люблю тебя.
Драгана судорожно выдыхает.
— Но цена?.. — лихорадочно шепчет она. — Ты ведь понимаешь, что Сопряжение не спустит тебе такое? Вдруг оно… Вдруг тебя…
— Тшшш, — прерываю её, накрывая губы лёгким поцелуем. — Что бы оно ни сделало — переживу. В конце концов, оно ведь не может меня убить, верно? А со всем остальным как-нибудь справлюсь. Эта та цена, которую я готов заплатить.
Драгана слабо, невесело хмыкает, но в глазах у неё по-прежнему стоит затравленное выражение. Она явно продолжает сомневаться. В обычной жизни она несгибаема и уверенна в себе до чёртиков, но в том, что касается меня дует на воду, обжёгшись на молоке. Воистину, я её уязвимость, а она — моя.
Что ж, похоже, настало время тяжёлой артиллерии.
— Ты обещала, — напоминаю я, глядя на неё в упор. — Клялась, что подчинишься любому моему приказу, когда придёт время. Так вот, оно пришло. Доверься мне, прошу. Не спорь. Я всё беру на себя.
С этими словами я отстраняюсь и, порывшись в кольце, достаю Гелиос, плазменную пушку, взятую с тела Налаксии. Молча протягиваю его девушке.
Та неуверенно принимает оружие, скользя кончиками пальцев по прозрачной поверхности корпуса. В золотистых отсветах плазменных элементов её лицо кажется совсем осунувшимся.
Мы долго смотрим друг на друга, не произнося ни слова. Но я вижу, как постепенно в её глазах смирение берёт верх над бунтарством.
Наконец, она медленно кивает и, развернувшись, направляется к полумёртвой туше Сколопендроморфа, закинув оружие на плечо.
Оба исчезают с глаз, перенесённые Сопряжением на поедиинок. А я остаюсь ждать, хмуро закурив, пока секунды утекают в вечность.
Несмотря на уверенность в том, что тварь неспособна оказать сопротивление, крошечная частичка меня спрашивает: «А что если?..» А что, если насекомое и правда припасло какой-нибудь последний трюк?
Мысленно одёргиваю себя. Раз просил её довериться мне, должен верить в неё точно так же.
Секунды тянутся бесконечно долго. И когда над плато, наконец, вспыхивает ослепительная вспышка, возвещая об окончании дуэли, я невольно сминаю сигарету в руке.
Драгана появляется живая и невредимая. А у её ног распростёрто обезображенное опалённое тело монстра, превращённое в рваное месиво плазменными разрядами.
Из развороченной груди Сколопендроморфа стремительно прорастает пульсирующий аркановый кристалл, переливающийся всеми оттенками серебра. Одна из двух целей, ради которой мы и явились сюда.
— Давай, — хрипло подбадриваю я напарницу. — Собирай аркану.
Никогда больше не нуждаться в отдыхе и сне, всегда быть полным сил, ясным разумом и энергией. Неуязвимость к покушениям Скульптора Грёз. Бесценное умение для того, кто желает выжить.
Я уже вижу нужную мне способность, когда текст меняется.
Серебро Ступени A уступает место медным переливам ступени B, и в голове у меня вспыхивает холодное осознание.
Выходит, месть Сопряжения начинается прямо сейчас. Оно действительно вознамерилось меня поиметь с самого порога без цветочков и смазки, подсунув не то умение, что я рассчитывал заполучить и за которое оплатил инфо-пакет.
Вот ведь злопамятная дрянь! Наверное, глупо было ожидать, что оно спустит на тормозах вопиющее нарушение правил.
Драгана непонимающе хмурит брови, но я качаю головой, молчаливо прося не заострять внимания.
— Забирай способность. У меня есть аналогичная.
Ушастая сглатывает и всё же поглощает трофей, видимо, решив расспросить меня позже.
В этот момент перед моим внутренним взором вспыхивает знакомый алый текст. Глаза лихорадочно пробегают по обращению:
Проглотив ругательства, стискиваю кулак и возражаю:
— Слышь, ты, ушлёпок небесный! Хочешь поговорить о нарушении правил? Давай поговорим. А почему бы тебе для начала не разобраться, куда подевались мои награды за прорыв параметров на ступень А? Я сделал это первым. Где хоть одна способность⁈
Наверное, глупо орать свои претензии в пустоту, но иного способа достучаться до адресата нет.
Ответа нет. Лишь гнетущая, давящая на барабанные перепонки тишина. Такое ощущение, будто Сопряжение попросту игнорирует мои слова, отмахиваясь от них, как от назойливого зуда.
Это настораживает. Раньше я никогда не сталкивался с подобным. Обычно система всегда даёт хоть какой-то ответ или пояснение, пусть даже в своей туманной, уклончивой манере. Сейчас же — будто глухая стена.
Всё больше убеждаюсь, дело или в каком-то сбое, или во вмешательстве некой внешней силы. Того утырка, что дёргает за ниточки всем происходящим.
Драгана бросает на меня встревоженный взгляд, но я отмахиваюсь. Мол, не обращай внимания, попью таблеток, само пройдёт.
Однако внутри продолжает нарастать глухая злоба. В работе привычного механизма появилась ощутимая трещина. И кто знает, во что выльется в будущем?
Спустя долгую минуту, текст обновляется, но неприятный осадок уже никуда не исчезает.
Хмыкнув, задумчиво чешу подбородок. Вот и ответ, как разумные становятся этими несчастными торговцами в Магазине. Подтверждение слов Нейары в действии. Значит, она, Такирам и прочие — по сути, такие же провинившиеся игроки, отбывающие трудовую повинность. Любопытно…
Сейчас не время и не место ломать над этим голову. Надо убираться отсюда, пока какая-нибудь местная живность не пожаловала на запах падали.
Подхватываю Драгану за руку и тяну прочь от этого проклятого места, бормоча себе под нос:
— Ничего. Прорвёмся.
Изрытое язвами ржаво-багровое небо пылает над головой, порождая кровавые миражи. В Карнии мне явно не рады. Придётся написать плохой отзыв.
Знакомое ощущение переноса, и через миг я уже оказываюсь в знакомом зале Телепортариума на станции Нексус. Драгана появляется следом. Стоимость услуги действительно оказалась на 10% дороже и стоила 220 тысяч единиц арканы.
Выяснилось, что на неё тоже наложили штрафы, но обошлось без перманентных и никто, по крайней мере, не назначил за её голову охоту, выдав убийцам десятикратный стимул.
Второй дерьмовой новостью, которая по масштабам никак не могла сравниться с мстительностью Сопряжения, оказался тот факт, что запас нанитов в моих доспехах упал до критичной отметки. И если не пополнить, восстановление брони будет невозможно. Хорошо, что подобный расходник у меня есть при себе, спасибо сражённым Новам.
Дома, хотя думать в подобном ключе об этих апартаментах чудно, нас встречает запах свежесваренного кофе и Шелкопряд с Романовым. Оба улыбаются с облегчением, будто не думали нас снова увидеть.
— Ну наконец-то! — восклицает Владимир, порывисто вскакивая. — Мы уж думали, вас сожрали в той дыре. Впрочем, судя по вашему виду — чуть не сожрали…
Хмыкаю и устало плюхаюсь в кресло, вытягивая гудящие ноги. Драгана опускается на подлокотник рядом.
— Считай, угадал, — выдыхаю я. — Была там одна плюшевая зверушка — просто загляденье. Пятнадцать метров чистой любви и обаяния. Зато теперь наша группа стала сильнее.
С этими словами многозначительно киваю на Драгану. Романов удивлённо приподнимает брови и переводит взгляд на девушку, явно что-то прикидывая в уме. Ну да, прошлый раз я улетал в компании Квазара, а вернулся — уже с одной свежеиспечённой Суперновой.
Владимир благоразумно оставляет расспросы при себе.
Перевожу взгляд на Шелкопряда, сидящего с непроницаемой физиономией. Впрочем, напряжённая спина и едва заметно подрагивающие пальцы выдают его с головой.
— Прости, старик. Я рассчитывал сделать из вас двоих Нов в ближайшие дни, но Сопряжение сделало а-та-та. И этот вариант для нас теперь закрыт. Остаётся только повышать твой арсенал и искать подходящую цель.
Вкратце описываю исход и реакцию со стороны всевидящего ока.
Тан на мгновение прикрывает глаза, медленно вдыхая и выдыхая. Когда он вновь открывает их, во взгляде нет ни тени разочарования или обиды. Лишь бесконечное, всепоглощающее спокойствие человека, давно смирившегося с капризами судьбы.
— Не стоит извинений, Егерь, — ровным голосом произносит он, и в интонациях сквозит едва уловимая горечь пополам с ноткой усталой смирения. — Стать Новой — моя головная боль, а не твоя. Я и не ожидал, что ты будет тянуть меня на следующий ранг. Это было бы неуместно.
Драгана еле заметно дёргает уголком рта. Ощущаю исходящее от неё раздражение. Не думаю, что Ткач Теней намеревался кинуть камень в её огород, но восприняла она его слова именно так.
Азиат чуть склоняет голову набок, и в уголках губ проскальзывает призрак печальной улыбки:
— Жизнь полна превратностей. Нам ли не знать, что порой даже самые продуманные планы рушатся, разбившись о законы реальности. Тут уж ничего не попишешь — остаётся лишь принять случившееся и двигаться дальше.
Тан расправляет плечи и медленно выдыхает:
— Что же до моего арсенала — полагаюсь на твоё решение. Ты мой командир и друг. Если сочтёшь нужным помочь мне стать сильнее — я буду безмерно признателен. Если же решишь, что момент неподходящий — приму и это. В любом случае, я помню, за кем пошёл.
— Ну ты ещё поэмы слагать начни, — усмехаюсь я. — Всё нормально. Работаем.
Щёлкаю пальцами, привлекая внимание, и спрашиваю в лоб:
— Скажи лучше, удалось найти наёмников? Если да, как они? В курсе ли своих обязанностей?
— Да, всё улажено. Через Ваалиса получил доступ к доске объявлений, и тот помог подобрать кандидатов.
— Как у них там, кстати, дела?
— Всё ровно. Захватывают Сектора и потихоньку берутся за города. Недавно зачистили Чикаго — Кастер очень хотел перебраться туда со своими крафтерами.
— Понятно. Ладно, вы повышайте параметры, а мне нужно кое-кому позвонить.
Решив не откладывать дело в долгий ящик, ухожу в другую компанию и набираю Танцора.
— Приветствую, Сильфир. Не отвлекаю? — дежурно интересуюсь.
— Егерь, добрый день. Нет, всё в порядке. Чем обязан? Это по поводу вашей малоприятной ситуации? Могу поинтересоваться, как так получилось? Вы же трезвомыслящий человек… — в его голосе слышится укор.
Понятно, значит, Сопряжение действительно обнародовало информацию про награду за мою голову.
— Я принял решение исходя из нужд клана. Думаю, вы понимаете, каково это.
Остроухий силуэт на другой стороне медленно кивает.
— Насколько мне известно, — меняю тему, — вы дважды принимали участие в Полигоне. Я хотел бы узнать, каково это было? Любая информация, которой сможете поделиться.
Глава 29
В динамиках воцаряется мёртвая тишина. Я уже начинаю подозревать, что связь прервалась, но нет, спустя полминуты молчания, Танцор всё же подаёт голос.
— Могу я узнать, почему вы интересуетесь? — бесцветно роняет он.
— Мне крайне важно понимать, чего ожидать и к чему готовиться.
— Ах, значит, решили принять участие в этом карнавале смерти. Понимаю, ценные призы манят Нов со всех уголков вселенной.
Мой собеседник на миг прикрывает глаза, и на его лице мелькает тень странной эмоции — не то печали, не то ностальгии.
— Что ж, Егерь, — наконец, произносит он, вновь обратив на меня взгляд серых, словно кусок стали, глаз. — Раз уж вы просите, я поделюсь с вами своими воспоминаниями. Но предупреждаю — они едва ли добавят вам оптимизма.
Невольно хмыкаю и откидываюсь на спинку кресла, готовясь внимать.
— У меня, знаете ли, и без того поводов для радости раз-два и обчёлся.
Слышу, как Нова устало вздыхает и невесело усмехается:
— Как вы верно подметили, я дважды участвовал в этом состязании. И оба раза оставили у меня самые мрачные воспоминания. Что ж, впервые на Полигоне я оказался, ещё когда пребывал в ранге Квазара. О, поверьте, это было поистине незабываемое приключение! Нас забросили в совершенно дикие джунгли, кишащие кровожадной фауной и ядовитой флорой. Неведомые организаторы будто задались целью воссоздать ад во всех его проявлениях.
Он ненадолго умолкает, погружаясь в воспоминания, и я невольно представляю, каково это — оказаться одному посреди враждебных зарослей, где любой куст и камень таят опасность.
— Нам нужно было пройти полосу препятствий длиной в сотню километров, начинённую всевозможными ловушками и каверзами. И, будто природных напастей было мало, — продолжает остроухий, — нам ещё и приходилось сражаться друг с другом. Куча соперников, только и мечтающих о том, как бы пустить друг другу кровь, устранив конкурентов. Естественный отбор в чистом виде.
Танцор замолкает. Похоже, воспоминания даются ему нелегко.
Такие расклады мне хорошо знакомы. Закон джунглей во всей красе, чтоб его…
— И кто же тогда победил? — тихо спрашиваю, хотя уже знаю ответ.
Сильфир грустно улыбается и качает головой:
— В тот раз фортуна отвернулась от меня. Я дошёл до финала, но уступил одной юной особе. Её звали Арианнель Локвуд. Горгона… Стрелок, как и вы. Только прирождённый, с самого Гилеада… Удивительная девушка — сильная, дерзкая, с сокрушительной волей к победе. Увы, тогда моих навыков не хватило, чтобы её превзойти. В тот день её имя гремело по всему Сопряжению…
В груди что-то болезненно ёкает. Моя бывшая наставница, мой ментор… Перед глазами встают алые ягоды на фоне снежной кромки. Пока она не решила умереть от моей руки. Но об этом Танцору знать не обязательно.
Собеседник, кажется, замечает моё замешательство, но деликатно обходит его молчанием. Вместо этого он мягко подытоживает:
— Что ж, таков был мой первый опыт, но я извлёк из него ценные уроки. И когда представилась возможность взять реванш уже в ранге Суперновы — я ею воспользовался.
Он переводит дыхание и продолжает, явно воодушевляясь от нахлынувших воспоминаний:
— О, если в первый раз Полигон был просто испытанием, то во второй он стал поистине легендарным событием! Организаторы превзошли себя, создав невероятную гигантскую арену, под завязку напичканную смертоносными ловушками и аномалиями. Это была настоящая игра со смертью, где все средства хороши.
Присвистываю сквозь зубы, представив масштаб и размах описываемого безумия. Чистой воды гладиаторские бои, только с применением сверхспособностей.
— И что, совсем никаких ограничений? — уточняю на всякий случай.
Льфёсальфар кивает, и в его глазах мелькают лукавые искры:
— Можно сказать и так. Единственное условие — не погибнуть самому. Всё остальное… кхм… приветствуется.
Понятно, классика. «В Сопряжении есть место только сильному. Ибо он возьмёт всё сам».
— Каково это было? Полагаю, настоящая мясорубка.
Мой собеседник медлит с ответом, словно собираясь с мыслями.
— Не стану лукавить, — наконец, признаёт он. — Да, бои выдались тяжелейшими. Каждый противник был силён, опытен и умел. До сих пор болью отзываются воспоминания о поединке с одним Новой по прозвищу Мясник. Даже Регенерация не спасла от ран и увечий… — инстинктивно он потирает рёбра с левой стороны, скрытые роскошной рубашкой по фактуре похожей на шёлк.
— Но, как видите, я справился, — в голосе собеседника прорезаются стальные нотки, плохо скрываемая гордость. — Стал чемпионом и обладателем главного приза. Так что оно того стоило, не спорю.
Ещё бы, учитывая какие призы на кону, тут и менее азартный не удержится.
— Могу поинтересоваться, что вам досталось? — любопытствую, подаваясь вперёд.
Сильфир тихо смеётся, отчего уголки его глаз собираются лучиками морщин:
— Скажем так, Егерь, моя награда была… достойной. Но подробностями я, пожалуй, делиться не стану. Во-первых, это конфиденциальная информация. А во-вторых, не хочу невольно сформировать у вас неверные ожидания. Ведь призовой фонд имеет свойство меняться от раза к разу. Никогда не знаешь наверняка, чем тебя порадуют устроители.
Разочарованно цокаю языком, но не настиваю. В конце концов, остроухий и так поведал немало. Грех жаловаться.
— И напоследок хочу дать вам один совет, — добавляет лидер Ордена Гипериона, вновь посерьёзнев. — Не обольщайтесь насчёт своих шансов. История Полигона знает немало случаев, когда побеждали отнюдь не фавориты. Зачастую удача улыбается самым хитрым и циничным, а не просто сильным. Бывало, что триумф доставался тем, кто просто отсиживался в укрытии, пока другие вскрывали друг другу глотки. Так что будьте предельно осторожны и не теряйте бдительности ни на миг. Полигон коварен и беспощаден. Он с лёгкостью может обмануть и погубить неосторожного дебютанта.
Я невесело хмыкаю. Что ж, приму к сведению.
— Спасибо, Сильфир, — искренне произношу, глядя моему визави в глаза. — Теперь я хотя бы примерно представляю, с чем придётся столкнуться.
Танцор мягко улыбается и кивает в ответ:
— Всегда рад помочь, Егерь. Что бы ни ждало вас впереди — желаю вам удачи и победы. Пусть ветер фортуны всегда дует в ваши паруса. А когда придёт час — я буду искренне болеть за вас.
На том мы и прощаемся. Изображение Трансивера гаснет, оставляя меня наедине с тяжёлыми мыслями.
Итак, Полигон — чистой воды безумие, замешанное на жестокости, цинизме и коварстве. Игра, где цена поражения — жизнь, а победа достаётся не всегда достойнейшему. Как и всегда, нельзя будет верить ни единой живой душе. В конце концов, у каждого из нас на кону своя собственная шкура. А значит — глупо ждать благородства и честной игры.
Вот и славно, будем выживать, полагаясь лишь на себя. Благо, опыт имеется. А удача… Что ж, придётся постараться, чтобы задрать юбку этой капризной даме.
Со вздохом вновь кладу ладонь на экран Трансивера. Надо ковать железо, пока горячо. Тем более, если я собираюсь вытрясти из Пакта Шестерых по максимуму, время не ждёт.
На том конце принимают вызов почти мгновенно. Голограмма оживает, являя бесстрастное лицо Эстелина. Ледяные глаза смотрят прямо и цепко, точно сканируют на молекулярном уровне. Интересно, этому взгляду учат где-то, или врождённый талант?
— Егерь. Чем обязан на сей раз? — бесстрастно спрашивает он.
Ухмыляюсь и небрежно машу рукой:
— Да вот, решил напомнить о нашем уговоре. О компенсации, которая полагается мне за действия вашего «находчивого» товарища. Кстати, как там он поживает?
Ледышка еле заметно морщится, точно лимон проглотил, но всё же сдержанно цедит:
— Пока его судьба не решена. Мы обсуждает различные варианты.
— Ну обсуждайте-обсуждайте. Если что, я всё ещё готов провентилировать ему мозги за весьма скромное вознаграждение.
Что-то мелькает в глазах снеговика, но тут же гаснет. Ни один мускул не дёргается на застывшем лице.
— Мы учтём. Содействие какого характера ты хочешь от нас получить?
Подаюсь вперёд, упираясь локтями в колени, и смотрю на голограмму в упор:
— Информацию. Сведения об одной любопытной личности, о которой я мало что знаю.
— О ком конкретно речь?
Ухмыляюсь, прекрасно понимая, что мой вопрос ему заранее не понравится. Но выбора нет — надо узнать как можно больше о том, кто стоит за всеми этими чудесами Нексуса.
— Об Эриндоре Мечтателе. Создателе этой станции. Абсолютно всё, что удастся о нём нарыть.
Повисает долгая пауза. Клянусь, я практически слышу, как в голове моего собеседника с воем проносятся все варианты отказа и увиливания. Но я недвусмысленно давлю взглядом, без слов транслируя свою неуступчивость. Хочешь отделаться от меня подачкой — хрен тебе, а не сотрудничество на Полигоне.
Наконец, собеседник едва заметно хмурится, но почти сразу же берёт себя в руки. Ни дать ни взять — ожившая статуя.
— Егерь, ты хоть понимаешь, о чём просишь? Эриндор — одна из самых закрытых фигур в Содружестве. Любая информация о нём — на вес золота. Даже мне будет непросто её добыть.
Пожимаю плечами, всем своим видом демонстрируя абсолютное безразличие к его проблемам:
— Тогда хорошо, что ты один из могущественных Гексархов, у которого связи на самом верху, не так ли?
На лице Эстелина почти незаметно играют желваки, но он всё же сдерживается.
— Хорошо, — ровно цедит он, и голос его сочится холодом, способным заморозить Сахару. — Я постараюсь разузнать всё, что смогу. Но не жди мгновенных результатов. На это потребуется время.
— Договорились, — миролюбиво тяну, чуть разводя руками. — Будем считать, что после этого ваш долг будет погашен.
Попрощавшись со снеговиком со всей доступной мне вежливостью, обрываю связь и устало откидываюсь на спинку кресла.
Следом шлю аналогичный запрос Эху — брокеру информации, который уже выручил меня в дельце с Налаксией. На этот раз его аппетиты практически столь же неуёмны — четыре миллиона, половина вперёд. Ответ обещает дать в течение суток.
Что ж, на сегодня хватит интриг. Пора и делом заняться. В конце концов, аркана сама себя не потратит. А мне сейчас позарез нужно быть в лучшей форме. Но перед этим стоит обыскать Экстрамерное хранилище Златоуста.
Это не занимает долго времени, хотя бы потому, что оно не ломится от сокровищ. По правде говоря, по сравнению со многими трофейными кольцами других убитых мной Супернов, это набито довольно скудно. Возможно, перед смертью для него настали трудные времена. Или же он просто предпочитал странствовать налегке.
Итак, есть несколько Регенеративных инъекторов ступени А и лишь один ступени S, а также пара антидотов ступени А. Компактный плазменный пистолет, также ступени А и некоторое количество боеприпасов. Скромный ассортимент гранат ступени B и А вперемешку и одна элементальная граната ступени S, которую явно берёг для особого случая. Следовало использовать против меня. Быть может, помогло бы.
Из интересного внутри хранится небольшой комплект расходников для скрытного проникновения ступени А: Термопреломитель, Оптический маскировщик и Аркановый поглотитель. Когда-то аналогичные я использовал в Париже, чтобы избежать пристального внимания местных обитателей. Видимо, Хастор не везде мог пройти в открытые двери, иногда приходилось прятаться.
Самая же ценная находка среди всего это:
Хорошая штука, пусть и засекает далеко не все цели, благодаря их способности скрываться или технически усиленной маскировке.
Собираюсь заняться повышением ступеней своих способностей, когда из гостиной доносится настойчивый перезвон входной двери. За прошедшие дни мы несколько обжились, и я успел привязать Трансивер к локальной системе безопасности. С помощью сенсоров, закреплённых снаружи, на мой дисплей транслируется изображение неизвестного ксеноса. Его доспехи украшены треугольником с чем-то вроде глаза в центре — символом Хранителей Равновесия.
Тех самых фанатиков, что по словам нашего гида, карают нарушителей законов Сопряжения.
Глава 30
Щелчок открываемого замка эхом разносится по просторному холлу. Я чувствую, как мышцы невольно напрягаются, готовые реагировать на малейшую угрозу. Дверь плавно отъезжает в сторону, открывая мне нежданного гостя.
Первое, что бросается в глаза — это его диковинный облик. Прямоходящее существо, что-то среднее между ястребом и панголином. Острый изогнутый клюв, переходящий в чешуйчатую морду. Глубоко посаженные глаза цвета расплавленной меди. Высокое, явно мускулистое тело, покрытое доспехами. Мощные когтистые лапы, которые, впрочем, ничуть не мешают ему стоять ровно. С затылка на спину падает что-то вроде плаща из чешуи. Несмотря на сходство с птицей, крыльев нет. Броня пришельца богато изукрашена витиеватой резьбой с замысловатыми узорами.
???
???
Незваный гость не спешит объясняться, поэтому подгоняю его:
— Голубятня на крыше.
Мой голос голос звучит совершенно невинно, хотя в глазах пляшут чертята.
Издав нечто среднее между рыков и урчанием, пришелец цедит:
— Егерь? — низкий скрипучий голос чем-то неуловимо напоминает карканье ворона.
Глупо уточнять моё имя, когда
— Зовите меня Юмбраль, — наконец, представляется чужак. — Всего лишь скромный слуга Равновесия, — тянет пришелец, и в глазах его ни грамма дружелюбия.
Он чуть склоняет голову и прижимает когтистую лапу к груди в пародии на почтительный поклон.
— Итак, — усмехаюсь я, небрежно прислоняясь плечом к дверному косяку, — чем могу помочь?
— О, не стоит так волноваться, — хищно скалится пришелец. — Вас всего лишь призывают в Храм Вселенской Благодати для… беседы. Незамедлительно.
Любопытно. Целого Супернову используют в качестве посыльного. Это ж какого масштаба ЧСВ его отправителя? И какая власть таится в его руках?..
Уголки моих губ ползут вверх в саркастичной ухмылке. Надо же, какие любезные. Пригласили на разговор. А судя по интонациям ходячей рептилии, выбора мне не оставляют.
— И что будет, если я вежливо откажусь? — интересуюсь с нарочитой небрежностью.
Глаза пришельца вспыхивают недобрым огнём. Его голос становится угрожающе низким:
— Мне было приказано доставить вас для беседы, Егерь. И я располагаю карт-бланшем на применение силы в любой ситуации. Если вы откажетесь, это может быть расценено как оскорбление Хранителей. А подобное святотатство развязывает мне руки.
Он чуть подаётся вперёд, нависая надо мной, пытаясь во всяком случае. От него исходят волны едва сдерживаемой агрессии. Чую, этот парень только и мечтает, чтобы я дал ему повод пустить в ход когти и клюв. Прямо руки чешутся надрать мне задницу.
Видимо, моя репутация строптивого смутьяна добралась и до ушей этих чудиков. Неудивительно, что они решили припугнуть меня, прислав столь колоритного вестника.
Пара секунд тянется в напряжённой тишине. Мы буравим друг друга взглядами, словно два хищника, случайно забредшие на одну территорию. Стоит кому-то моргнуть, и полетят перья.
Боковым зрением замечаю, как на пороге гостиной появляются встревоженные Драгана и Шелкопряд. Оба уже при оружии.
Пора разряжать обстановку, пока не началась третья галактическая.
— Да мне только дай возможность языком потрепать, — ухмыляюсь я, чуть разводя руками. — Почему бы не пообщаться с приятным человеком?
Юмбраль кривит клюв в плотоядной ухмылке:
— Вот и славно. Прошу следовать за мной.
— Присмотрите за Романовым, — бросаю через плечо товарищам. — Я скоро вернусь.
Пока шагаю вслед за этим истуканом, мысленно прикидываю расклады. Похоже, вслед за публикацией новостей о негласной награде за мою башку, нашлись желающие урвать её. Что ж, пора платить по счетам. Остаётся надеяться, что ценник не будет заоблачным.
Когда через четверть часа мы подлетаем на роскошном флаинге Юмбраля к точке назначения, я невольно присвистываю. Храм Вселенской Благодати и впрямь впечатляет. Циклопическое сооружение из камня, похожего на светящийся мрамор, и золочёных колонн вздымается к небесам, затмевая своим великолепием всю округу. Однако стоит приглядеться, как понимаешь — это великолепие холодно и неживое. Словно огромный пустой саркофаг.
У парадного входа толпятся вереницы паломников. Кто-то простирается ниц перед статуями, кто-то истово бормочет молитвы, кто-то методично истязает себя. Новый тренд на самобичевание[1] из ТикТока? Среди молящихся особенно много калек и увечных. Похоже, Хранители славятся своим целительством.
Вслед за проводником я ступаю под гулкие своды огромного храмового зала. И сразу же запах, который я чувствовал ещё на подлёте, бьёт мне в лицо приторным душком местных благовоний. Из-за
Невольно прищурившись, пытаясь рассмотреть убранство в тусклом мерцании светильников. Их огоньки похожи на стаи светлячков, затерянные в сумраке.
Местное великолепие потрясает. Сияющие колонны взмывают ввысь, теряясь в непроглядной тьме под ребристой крышей. В полумраке загадочно мерцает серебристый металл, которым богато изукрашены стены и потолки. То тут, то там вспыхивают россыпи драгоценных камней, переливаясь всеми гранями.
Пол под ногами представляет собой мозаику из ониксовых плит, образующих замысловатый узор. Под шагами моего конвоира они чуть слышно звякают, словно живые.
Стены украшены многочисленными арочными нишами, в которых расположены неведомые статуи. Возможно, божества, возможно, святые. В неверных отсветах их лица кажутся искривлёнными беззвучным криком.
Я скольжу взглядом по довольно свежим росписям, повествующим о деяниях Хранителей. Всюду вооружённые воины, коленопреклонённые жертвы, неумолимые лики священных палачей. Картина безраздельного господства духа над плотью.
Повсюду мелькают Хранители в одеяниях из лиловых и чёрных тканей, украшенных витиеватыми символами. У каждого на груди сияет знак ока в треугольнике — всевидящий глаз их божества — Сопряжения.
В дальнем конце зала я замечаю колоссальную статую, вознесённую к самой крыше, должно быть, главный алтарь. Многорукое божество, чьё тело, соткано из живого металла и сияющих кристаллов, в которых я узнаю аркану. Каждая из бесчисленных рук держит свой символ: здесь и весы правосудия, и острые мечи возмездия, и древние фолианты законов мироздания. Лик монумента скрыт за глухой маской, на которой выделяется единственный огромный глаз, пронзающий своим немигающим взором всё пространство храма.
У подножия идола замерли две шеренги коленопреклонённых послушников. Их монотонное пение сливается в низкий вибрирующий гул, от которого выпадают коронки из зубов. Если бы они у меня ещё оставались.
На солидном расстоянии от них под приглядом местной охраны распростёрлась толпа увечных паломников. Они кидают полные обожания взгляды на статую и Хранителей, ступающих по храму.
Да уж, с размахом тут всё. Пышно, помпезно, до кричащей безвкусицы.
Моё внимание привлекает одна фигура, приближающаяся к верующим. Женщина в просторных ниспадающих одеяниях. Уже одно то, как она неспешно и уверенно ступает среди преклонённых голов, выдаёт в ней далеко не рядового адепта.
Узнаю её моментально, Алита «Светоч» Бресс, Супернова. Я уже видел её на Конклаве. Известна тем, что заключила сделку с Иерофантом, потеряв зрение, а теперь исцеляет других. Не то, как обретённый дар, не то, как особенность класса.
Её кожа, как и прежде, отливает глянцевым блеском, переливаясь всеми оттенками насыщенной бирюзы. В глазах клубится и пляшет первозданная сила чистой плазмы. Кажется, она вот-вот прорвётся наружу и испепелит всех вокруг.
Тёмные локоны волной ниспадают на её плечи, укрытые замысловатой вуалью. На лбу тускло мерцает монисто из янтарных чешуек неизвестного металла.
Воистину, титул «Светоча» она носит не зря. Буквально источает сияние и благолепие. Аж скулы сводит.
Вдруг Алита простирает изящную длань над головой искалеченной старухи. И прямо на моих глазах плоть несчастной начинает стремительно обновляться. Язвы затягиваются, коросты опадает, открывая розовую кожу. Скрюченные пальцы распрямляются. Спустя миг на месте умирающей развалины остаётся здоровая женщина, изумлённо взирающая на свои обновлённые ладони. Аналогичная судьба постигает ещё троих инвалидов — отрастают утраченные конечности, заживают ожоги и шрамы.
Толпа взрывается исступлённым ликованием. Со всех сторон летят восхваления чудотворице. Окружающие как один простирают к ней руки в немой мольбе об исцелении и благодати, но Супернова остаётся совершенно безучастной к их экзальтации. Она невозмутимо проходит мимо, не удостаивая взглядом рвущихся к ней калек и нищих.
С помощью
Словно почуяв моё ментальное вторжение, Алита вскидывает голову и впивается в меня немигающим взглядом. В глазах, которым положено быть слепыми, полыхает бездна силы и обжигающее пламя.
Виски стискивает резкая боль, будто кто-то всадил в них раскалённые спицы. Мой ментальный щуп точно прихлопнули титановой дверью. Светоч явно не желает, чтобы кто-то совал нос в её истинные помыслы и чувства.
Отвернувшись, я следую за своим провожатым вглубь анфилад Храма, думая о своём. Что бы не скрывалось за фасадом лазурной дамочки, это не имеет никакого отношения к святости и благочестию. Имидж, который она транслирует вовне, крайне далёк от того, кем она является на самом деле. Неудивительно. Чем более добродетельным хочет казаться человек, тем грязнее скелеты прячутся в его шкафу.
Наконец, мы останавливаемся перед массивными двустворчатыми дверями, покрытыми затейливой резьбой. Юмбраль небрежно касается их когтистой лапой, и они с мелодичным звоном распахиваются, являя моему взору кабинет местного иерарха.
И он полностью соответствует царящему вокруг фальшивому пафосу. Всюду драгоценные металлы, камни и ткани. На стенах — мозаики, прославляющие деяния Хранителей. Не хватает только инкрустированных бриллиантами плёток для самобичевания, видимо, ещё не успели доставить, и платного лифта в райские кущи.
А над всем этим великолепием царит… существо. Иначе и не скажешь. Оно восседает на резном троне словно король. И, судя по исходящей от него ауре собственной важности, наверняка считает себя именно таковым.
У него вытянутое лицо рептилии, покрытое мелкой желтоватой чешуей. Из пасти торчат длинные игольчатые зубы. Самое же неприятное — его глаза. Вернее, их отсутствие. На месте глазниц зияют провалы, в которых клубится первородная тьма. Что-то больно много у них слепошарых в одном месте.
Существо облачено в роскошные лиловые одеяния, расшитые золотом и усыпанные драгоценными каменьями. В правой руке оно небрежно сжимает витой жезл, увенчанный сияющим кристаллом.
Самое забавное — это всего лишь Кваз с бронзовым классом Жреца. О да, его РБМ искусственно раздут, но вся сила — не более чем мыльный пузырь. Выглядит впечатляюще, но лопнет от малейшего прикосновения реальной угрозы.
— Владыка Юра́о, — скрипит Юмбраль, склоняясь в почтительном полупоклоне. — Я доставил нашего… гостя, как вы и приказывали.
Кривя губы в плотоядной усмешке, иерарх взмахивает рукой, отпуская своего прислужника. Затем впивается невидящим взглядом в моё лицо.
— Что ж, рад приветствовать тебя в нашей скромной обители, Егерь. Прошу, присаживайся. Нам о многом надо побеседовать… — цедит собеседник замогильным голосом, пытаясь искусственно нагнать жути.
Наверное, на впечатлительных дурачков это работает, но меня веселит.
Неспешно опускаюсь в предложенное кресло, обитое алой тканью, похоже на бархат. Юрао пристально смотрит на меня своими пустыми глазницами, в которых клубится тьма.
— Итак, — вкрадчиво начинает Хранитель, — полагаю, ты догадался, почему мы пригласили тебя?
Изображаю на лице самую дружелюбную из своих улыбок и развожу руками:
— Даже не представляю. Наверное, побеседовать о спасении моей грешной души?
Морщинистые губы иерарха кривятся в снисходительной усмешке.
— В какой-то мере ты прав, — тянет он, небрежно поигрывая своим жезлом. — Ведь наш орден как раз и занимается тем, что несёт в массы слово истины.
Юрао чуть подаётся вперёд, буравя меня немигающим взглядом.
— Видишь ли, Егерь, мы, Хранители Равновесия, поклоняемся Сопряжению, как высшей силе во вселенной. Оно для нас — альфа и омега, начало и конец всего сущего. Ведь как можно не почитать силу, что способна менять миры на корню? Обрушивать цивилизации и возносить их к далёким звёздам. Дарить жизнь и смерть в равной мере. И, да, мы свято верим, что у Сопряжения есть своя воля, свой великий замысел. Однажды он откроется нам…
Он многозначительно умолкает, давая мне возможность проникнуться услышанным.
Проникаюсь изо всех сил. Зажмурив один глаз, настойчиво чешу мизинцем в ухе и блаженно вздыхаю.
Недовольно вздохнув, собеседник продолжает всё тем же елейным тоном:
— И когда кто-то дерзает нарушить законы, установленные Сопряжением, он идёт против его воли. А это не просто преступление. Это — кощунство. Акт вопиющего святотатства.
Меня так и подмывает язвительно поинтересоваться, по каким у них дням скидки на индульгенции.
— И какая же участь ждёт несчастных еретиков? — интересуюсь с вежливым интересом.
Юрао степенно вскидывает палец:
— Если вовремя не одуматься и не покаяться, их ждёт суровая кара. Сопряжение безжалостно к тем, кто попирает его заветы, но, — тут он многозначительно умолкает, — для прозревших грешников ещё не всё потеряно. Сопряжение велико в своём милосердии. И даже самый закоренелый отступник может искупить свою вину, если принесёт покаяние.
Ого, кажется, мы подошли к самому главному. Сейчас будет секретная информация, что требуется, дабы клирик замолвили за тебя словечко перед небесной канцелярией.
Плотнее усаживаюсь в кресле и складываю руки на груди, всем своим видом изображая крайнюю степень внимания и озабоченности. Ксенос что-то чувствует — его «взгляд» становится пронизывающим.
— Егерь, нам стало известно о твоём недавнем… кхм, проступке. Тяжёлом и непростительном. Признаться, все мы весьма удивлены и разочарованы. От Суперновы с твоей репутацией, одного из носителей благословенного ранга, мы ожидали большего благоразумия.
Грустно киваю, поджав губы. Да, я такой. Дерьмо, а не человек.
— Но не стоит отчаиваться, — продолжает он проникновенно. — Сопряжение велико в своей милости. И мы, как его верные служители, готовы помочь тебе обрести искупление.
Он чуть наклоняется ко мне и доверительно понижает голос:
— Для этого всего лишь нужно сделать добровольное пожертвование в наш Храм.
— Какой же суммы хватит, чтобы искупить мои тяжёлые грехи?
А вот и оно… То, ради чего всё это затевалось. Причина грандиозного храма и высоченной статуи. Всего лишь желание стричь купоны с лохов.
— Скажем, в размере… пятнадцати миллионов единиц арканы. Поверь, это сущие пустяки в сравнении с тем, что обретёт твоя душа. Наши лучшие жрецы будут неустанно возносить молитвы во имя твоего спасения и отпущения грехов.
Похоже, с индульгенциями я угодил прямо в яблочко. Смогу составить Шелли конкуренцию на поприще провидения.
Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не расхохотаться ему прямо в лицо. Должно быть, моя гримаса красноречивее всяких слов.
— Полно тебе, Егерь, — укоризненно качает головой Юрао. — Разве можно мерить вечное мимолётным?
Запрокинув голову, начинаю ржать. Смеюсь так, что на глазах выступают слезы. Господи!.. Какая ирония! Я пересёк половину вселенной, но даже здесь, за миллионы световых лет от Земли, сталкиваюсь всё с тем же: алчностью и меркантильностью, присущими любой организованной религии.
Святой попрошайка застывает с таким оскорблённым видом, словно я сношаю Алиту прямо на их главном алтаре.
Утерев слезу, перевожу дух и смотрю на иерарха в упор:
— Давай внесу ясность. Сопряжение действительно наказало меня за мои действия. Оно обложило меня солидными штрафами и санкциями. Видимо, вашему «божеству» хватает разума и власти, чтобы карать грешников без вашего участия. Ему не нужны посредники. Так что, боюсь, твоё щедрое предложение отклоняется.
С этими словами поднимаюсь с кресла и демонстративно отряхиваю доспехи.
— Что ж, если это всё, я, пожалуй, пойду. Дела.
Разворачиваюсь, но голос Юрао хлещет мне в спину:
— Не советую недооценивать наше влияние, Егерь! У Хранителей длинные руки. Те, кто бросают вызов Сопряжению и нам, его глашатаям, долго не живут. Мы всегда можем устроить показательную порку ослушнику в назидание другим.
Замираю на полушаге. Медленно оборачиваюсь и впиваюсь в иерарха тяжёлым взглядом. Чувствую, как внутри закипает ярость, грозящая выплеснуться наружу.
— Вот как? — цежу сквозь зубы. — Не ты ли только что вещал о милосердии и всепрощении? Или это распространяется только на тех, кто готов башлять?
Юрао аж перекашивает от злобы. Его жезл начинает зловеще потрескивать разрядами тёмной энергии.
— Ты смеешь богохульствовать в святая святых нашей веры⁈ — шипит он. — Не забывайся, еретик! У нас на службе стоят целые кланы. Сотни Квазаров. Дюжина Супернов. Мы способны испепелить тебя на месте.
— Ну так вперёд, — усмехаюсь я, широко раскидывая руки. — Я никуда не спешу. Зови своих лакеев. Вот только учти, ящерка, даже если каким-то чудом, они одолеют меня, прежде чем сдохну, я успею разнести к чертям весь ваш клоповник. Каждую колонну, каждую фреску, каждую статую. А потом собирайте свою богадельню по камешку.
Некоторое время мы буравим друг друга яростными взглядами. В глазницах Юрао полыхает инфернальное пламя. Ещё миг, и он ринется на меня, позабыв о своём священном сане и том факте, что вообще-то никчёмный Кваз.
Когда воздух между нами, кажется, вот-вот взорвётся от едва сдерживаемой ярости, я замечаю своё отражение в одной из блестящих поверхностей. Белые, ослепительно-яркие всполохи рвутся из-под моих век, прочерчивая на лице причудливые узоры. Радужки теперь напоминают два миниатюрных шаровых скопления, в которых сплетаются и пульсируют сотни и тысячи вольтовых разрядов. Статическим электричеством потрескивает броня
Долгую секунду я всерьёз обдумываю идею, прикончить этого дегенерата на месте, но в итоге отказываюсь от неё. Этим лишь сделаю из него мученика, а пустующий трон очень быстро займёт новая говорящая голова. К тому же, придётся драться минимум с двумя Новами, а возможно, и больше. Лучше уж самостоятельно выбрать поле боя и биться на своих условиях.
— Захочешь поквитаться со мной, Свомпи, я буду на Полигоне. Заодно и обойдёмся без уничтожения объектов культурного наследия.
Иерарх с усилием разжимает стиснутые челюсти. И, явно через силу, изрыгает:
— Да, мне доложили, что ты намерен участвовать в предстоящем Полигоне.
Не врёт, что характерно.
— Что ж, Егерь. Ты сделал свой выбор. Раз уж так жаждешь принять кару, мы предоставим тебе такую возможность. Посмотрим, как ты запоёшь, когда клинки возмездия явят тебе свою мощь!
Губы растягиваются в плотоядном оскале.
— Буду ждать с нетерпением. Пускай только не забудут написать завещание.
Вылетаю из Храма подобно разъярённому смерчу. Какой-то юный служка шарахается в сторону, боясь попасть под горячую руку. Хочется оказаться как можно дальше от этого гадюшника и лживых прощелыг, норовящих залезть тебе в карман под видом спасения души.
Ничего страшного. Просто теперь на Полигоне мне придётся убить не одну Нову, а больше. Просто праздник какой-то.
[1] Самобичевание — причинение себе физических страданий (обычно путём нанесения себе ударов плетью) из религиозного изуверства, фанатизма.
Глава 31
За прошедшие дни с момента убийства Налаксии я потихоньку повышал звёзды в параметрах, сжигая аркану, и добился немалых успехов. Полный апгрейд до ступени S занимает четырнадцать с половиной часов и стоит 19 807 027 единиц арканы. Как несложно подсчитать, улучшение всех параметров обойдётся богатенькому Буратино в 336 719 462 единиц арканы. У меня, увы, несмотря на свалившееся богатство, таких средств нет. И, уверен, их нет у 99% Супернов, кроме лидеров самых крупных и зажиточных кланов.
Так вот, тратя по три часа в день, когда представлялась такая возможность, я постепенно насыщал звёзды арканой, и сейчас до последнего шага мне остались считанные минуты. Ещё немного, и мой первый параметр нальётся благородным золотом ступени S. Невольно испытываю предвкушение, хоть и знаю, что всевидящее Сопряжение вновь прокатит меня с полагающимися плюшками.
Всё это обдумываю довольно отвлечённо, пока внутри моё тело охвачено неистовым жаром, словно в груди разгорелось миниатюрное солнце. Энергетическое ядро пульсирует в бешеном ритме, синхронизируясь с ударами сердца, которое, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. Каналы, по которым течёт энергия, раскаляются добела, и я чувствую, как они расширяются, готовые вместить ещё больше силы.
Каждый вдох приносит новую волну боли и экстаза одновременно. Перед глазами плывут разноцветные круги, а в ушах нарастает гул, словно я нахожусь в эпицентре энергетического шторма. Моё сознание балансирует на грани между ясностью и полным хаосом, пока тело отчаянно пытается адаптироваться к возросшей мощи. Я ощущаю, как каждая клетка моего существа трансформируется, принимая новый уровень силы. Исход возможен только один: либо прорыв, либо полное уничтожение
Когда последняя пятая звезда наливается синевой и гаснет, ощущаю, как светило, поселившееся в груди, перестаёт излучать убийственный жар, оставив лишь приятное тепло.
Готово.
Резонанс достиг финальной ступени.
Резерв моей грязной арканы подскочил аж до шестидесяти трёх тысяч. Этого хватит, чтобы долго и со вкусом вести боевые действия. Кроме того, косвенно улучшились все способности, завязанные на Резонанс.
Первый выбор дался мне легко, поскольку тот параметр является фундаментальным. С ним не ошибёшься. А вот дальше ситуация усложняется. Я бы с радостью поднял и Скорость, и Интеллект, и Регенерацию, но после долгих размышлений останавливаюсь на Ловкости. На неё у меня завязан почти два десятка умений, среди которых и
Проблема лишь в том, что мне требуется почти 15 часов непрерывной безопасности, а, учитывая мой навык заводить друзей, это может быть рискованно. Никогда не угадаешь, в какой момент очередной обиженный дурачок решит сотворить возмездие во имя Луны.
В конце концов решаю обратиться к Эстелину за помощью. По крайней мере, он кровно заинтересован, чтобы я дожил до Полигона. Для виду поломавшись, снеговик предоставляет конспиративную квартиру — одно из своих тайных убежищ, о которых по его словам не знают даже остальные Гексархи.
Сюда мы с соратниками и переезжаем до начала Полигона, постаравшись сбросить все возможные хвосты серией хаотичных прыжков через Телепортариумы Нексуса. На станции их аж под две сотни штук.
Не сказать, что это место совершенно безопасно. Во вселенной, где есть такие люди, как Провидцы, невозможно спрятаться с полной гарантией, но мои шансы дожить до конца процедуры повышаются.
Спустя пятнадцать часов ещё 20 миллионов единиц арканы сгорают, а моя Ловкость обретает ступень S.
Когда изучаю справку по себе, обращаю внимание, что
Следом захожу в раздел, в который очень давно не заглядывал — в Таланты. Тут, как и всегда, меня ждёт три обновки.
Итак, первая способность, по сути, позволяет вдвое увеличить боезапас. Патроны с шансом 50% не тратятся при выстреле, создавая свою копию. А значит, можно будет вести огонь вдвое дольше. Или взять с собой вдвое меньше патронов, освободив место для других припасов. Однако мощь этого умения даже не в бесконечных пулях, а в том, что я могу купить самые убойные боеприпасы и благодаря обновке, по сути, удвоить их количество. А это значительное удешевление боевых действий вкупе с повышением их эффективности.
Нетрудно представить, как охренеют соперники на Полигоне, когда я буду палить без остановки из бесчисленного арсенала пушек. Дожидаясь, пока у меня кончатся патроны, они рискуют досидеться до второго пришествия. Своего, разумеется — в виде моей пули промеж глаз.
Вторая способность —
На деле это умение позволяет, грубо говоря, стрелять сквозь стены, а точнее, сквозь любые препятствия, будь то силовое поле, физический объект или даже враг, прикрывшийся заложником. На те десятки или сотни метров, что пуля находится в состоянии квантовой неопределённости, она существует… и не существует одновременно. А значит, способна проникнуть сквозь любую преграду.
Звучит как абсолютный абсурд и плевок в лицо законам мироздания, но с каких пор Сопряжение считается с ними?
Так что теперь в моём распоряжении окажется воистину цирковой трюк — стрелять сквозь любую защиту. Пусть ушлёпки хоть в танках запрутся, хоть в бункер зароются — от квантовых пуль не спрятаться.
Единственное ограничение — моя зоркость и необходимость верно рассчитать обе фазы квантовых пуль. Хорошо, что мой глазомер после улучшения
Н-да,
Третья способность тоже не подкачала. Судя по всему,
Страшно даже представить, что будет с противником, словившим такой гостинец. Его плоть начнёт распадаться и отмирать прямо на глазах. Прекрасное зрелище — если ты по ту сторону ствола, конечно.
Нечто подобное проделывал сифилитик Креллик, но энтропия — это на порядок круче. По крайней мере, мне хочется так думать.
Безусловно, эффективность умения будет прямо противопоставляться Регенерации противника и другим защитным умениям, но всё равно это круто. Чем сильнее нагрузишь организм оппонента, заставляя отвлекать ресурсы от борьбы с собой на самовосстановление, тем выше шансы на победу.
Выходит, теперь у меня на вооружении три настоящие козырные карты. Осталось только освоить всю эту премудрость на практике. Желательно — не на собственной шкуре.
С такими мыслями я уже почти готов рвануть из квартиры в ближайшие трущобы — проверить обновки на первых подвернувшихся головореза, но, нет, нельзя. Слишком велик риск засветить свои новые возможности раньше времени. А мне позарез нужен эффект неожиданности на Полигоне.
На счету остаётся чуть меньше десяти миллионов, когда я принимаюсь за улучшение собственного арсенала. Учитывая, что каждый апгрейд стоит по 790 тысяч, особо не разгуляться.
Ха, да я теперь могу составить конкуренцию Алите. Правда, придётся крепко обниматься со всякими бедолагами. Но чего не сделаешь ради репутации.
Следом просматриваю описание Ментального заслона, повышенного до предела ещё в бою с Хастором.
Отлично, синергия с
Эта способность может быть крайне полезна, если окажусь посреди сильно заслонённой территории, как уже выпадало Танцору в джунглях.
Эта штука трудилась на моё благо в поте лица практически в каждой битве, позволяя одновременно применять по две-три способности, комбинируя их вместе.
То, что эта способность работает и на меня, я проверил почти сразу после её получения.
Учитывая тот факт, что я понятия не имею, в каких условиях будет проходит Полигон, это умение мне точно пригодится. Закинут меня вновь в снега или на дно морское, а я отращу себе жабры. Да и вообще, эта штука меня уже не раз спасала.
Против Златоуста это умение не вывезло. Надеюсь, теперь с ним будет больше шансов против всяких ушлёпков-отравителей.
Итого минус 9 480 000 единиц арканы, и у меня остаётся 457 тысяч. Маловато, учитывая, что я хочу ещё как минимум поднять
Значит, придётся поиграть в коммерсанта.
Начиная с зачистки Бомбея, а, может, даже ещё раньше, я закидывал в кольцо трофеи, забирая себе только самые нужные. Остальное складировалось в дальних уголках Экстрамерного хранилища по принципу балкона — авось когда-нибудь пригодится. Пора обратить это добро в живые деньги.
Распахнув двери «закромов», начинаю вытряхивать всю эту срань на Аукцион: Экстрамерные хранилища разных ступеней; комплект моих старых Карнианских доспехов ступени D и Ялоррианских доспехов ступени C; мои Револьверы «Каратель», «Челюсти» и «Магнетар», винтовки «Серое Веретено» и «Изгой», автоматы «Близнец» и «Швейка», дробовики «Разоритель» и «Отрыжка Варпа»; комплекты брони Зан’Дара, Калибана, Алерикса, Жнеца, Горнила, Налаксии и Златоуста; кое-какой их огнестрел и холодное оружие; многочисленные комплекты Универсальных переводчиков, Визоров, Картографов и Трансиверов.
У торговки Нейары, взирающей на это непотребство, брови уползают к кромке волос.
— А вы… весьма запасливый человек, да? — хмыкает она.
— Ты даже не представляешь насколько, — рассеянно отвечаю я, не отвлекаясь от дела. — Уверен, где-то тут лежит моя коллекция соток и карточек с покемонами.
Сроки реализации лотов ставлю короткие — по 3 часа. И уже на следующее утро захожу забрать свою чистую прибыль — 5.17 миллионов арканы. Столько удалось срубить в основном из-за трофейной дорогостоящей брони и оружия.
Я как раз заканчиваю проверять справку по себе любимому, когда приходит послание от Эстелина:
Глава 32
Ну что ж… Вот и пришло время отвечать за базар, как любил говорить мой уважаемый отец. Настал час Полигона, который наглядно продемонстрирует, кто и чего стоит. Уверен, я познакомлюсь и подружусь там с массой приятных нелюдей.
— Драгана, — негромко окликаю девушка, но она слышит.
— Да?
— Я отправляюсь на Полигон. Шёлк! — повышают голос. — Пакуй манатки, мы едем на местную Олимпиаду.
В дверном проёме возникает голова китайца, который мерно кивает и вновь скрывается.
— Я последую за тобой и буду болеть за тебя всем сердцем, — с грустной улыбкой роняет дроккальфар.
Она предпочла бы принять участие с Полигоне, чтобы спина к спине драться вместе со мной, но мы не знаем, что на этот раз подготовили устроители блядского цирка под названием Сопряжение. Если, как уже было прежде, они закинут участников на королевскую битву, мы с ней будем вынуждены сражаться друг с другом или оба умрём.
Поэтому после долгих споров я запретил ей лезть в этом, но Драгана настояла, что будет сидеть на вип-трибуне. Как удалось узнать, 99.99% зрителей наблюдают за состязанием удалённо, оплачивая доступ к потоковому видео с помощью весьма дорогой подписки. Грёбаное кабельное телевидение!.. Самые же обеспеченные могут купить билет в особую ложу и вживую наслаждаться зрелищем того, как сражаются и мрут местные гладиаторы. Туда же могут бесплатно попасть по одному члену семьи или другу от каждого участника.
Поднимаюсь из-за стола, чувствуя, как внутри нарастает странное волнение, сродни предвкушению. Несмотря на все опасности, что таит в себе грядущее испытание, я не могу отрицать — часть меня жаждет окунуться в эту кровавую круговерть.
Когда мысленно залезаю в Экстрамерное хранилище, чувствую на себе взгляд Драганы и немой вопрос.
Секунда, и на свет является мой небольшой сюрприз. Доспехи из матово-чёрного металла, чем-то похожего на обсидиан. Гладкие обтекаемые линии, сегментированные пластины, идеально подогнанные друг к другу. Не просто броня, а настоящий шедевр по меркам Сопряжения.
— Носи на здоровье, — хмыкнув, говорю я. — Прежде они только привлекли бы к тебе лишнее внимание, но теперь, став Новой, ты сможешь за себя постоять.
Это правда, ушастая наравне со мной занималась саморазвитием, повышая параметры и способности.
— Это… доспех Горгоны? — потрясённо выдыхает Драгана, подходя ближе.
В её голосе смешиваются восхищение и почти религиозное благоговение. Понять можно, она не думала, что когда-нибудь сможет прикоснуться к доспехам ступени S.
Ухмыляюсь уголком рта, ласково проводя пальцами по прохладному металлу нагрудника:
— Видишь ли, когда помираешь на руках своего ученика, завещая ему всё своё добро — это отличный способ вернуть раритеты в оборот.
За чёрным юмором пытаюсь скрыть неприятные воспоминания, вспыхнувшие в мозгу.
Драгана качает головой, не в силах отвести взгляд от доспехов. Вижу, как загораются азартом её глаза. Для любого воина обладание таким сокровищем — предел мечтаний.
— Егерь, это бесценный дар. Абсолютные доспехи способны защитить владельца практически от любого урона. Их в Сопряжении наперечёт…
Мягко улыбаюсь, накрывая её ладонь своей:
— Не такой уж бесценный, по сравнению с той, кому они предназначены. Теперь они твои. Мне будет куда спокойнее, зная, насколько надёжная защита оберегает мою женщину.
Драгана застывает, словно громом поражённая. В её глазах мелькает целая буря эмоций: удивление, недоверие, радость.
— Егерь… — шепчет она, на миг прикрывая глаза. — Я… У меня нет слов. Это королевский подарок. На Увриксиаре подобный дар открыл бы перед тобой двери самых влиятельных семейств. Матриархи крупнейших Домов соперничали бы за честь породниться с тобой, предлагая в жёны своих первых дочерей. Ты мог бы выбирать среди самых завидных невест планеты.
— Да нахер они мне сдались? Я уже нашёл себе ушастую оторву.
Смеётся, с силой ударив меня по груди, но тут же серьёзнеет, обхватывая моё лицо прохладными ладонями:
— Обещаю, что буду болеть за тебя всем сердцем и дождусь твоего возвращения. Но и ты пообещай мне кое-что. Вернись ко мне. Живым.
Накрываю её руки своими, заглядывая в глаза:
— Даю слово. В конце концов, разве могу я допустить, чтобы вся вселенная узнала, что мой самый опасный враг — это не другие Новы, а недосып от твоего храпа? — лукаво подмигиваю и тут же получаю тычок гораздо более ощутимый.
— Я не храплю, бесчувственный ты пень! — покраснев, взрывается она.
— Конечно, не храпишь… потому что обычный храп не может заставить стёкла вибрировать. Это уже явно инфразвуковое оружие. Ладно, — посерьёзнев, достаю из инвентаря батарейку от Экстрактора, — обнаружил, пока перетряхивал закрома. Так и не успел отдать её Алане, а она уже не сможет ею воспользоваться. Тебе же пригодится, чтобы отбривать назойливых ухажёров, пока меня не будет рядом.
Речь о
Драгана, подобрев, принимает дар. Обнимаю любимую, чувствуя, как она утыкается мне в плечо. Стоим так пару мгновений, черпая силы и поддержку друг в друге. А потом она отстраняется и касается рукой лица, вновь обретая привычную невозмутимость.
— Ну всё, хватит стенаний! Пора выдвигаться, Стрелок, а то опоздаешь на собственные похороны.
Усмехаюсь, позволяя ей этой колкостью скрыть боль. Иногда притворство — лучшее лекарство.
— Не забудь поставить на мою победу. Было бы обидно, выиграть и не навариться на этом.
Четыре с половиной миллиона арканы. Почти все оставшиеся у меня деньги, переданные Драгане. Именно такой будет моя ставка.
Втроём мы выходим на улицу Нексуса, направляясь в сторону указанного Телепортариума. Там уже поджидает Эстелин, одетый с иголочки и неизменно невозмутимый. Немного завидую его способности сохранять ледяное спокойствие даже перед лицом неизвестности.
— Ты как раз вовремя, — кивает он вместо приветствия. — Скоро начнётся официальное объявление. С этого момента у всех желающих будет ровно час, чтобы переместиться к точке сбора. Всё необходимое при себе?
Молча демонстрирую кольцо, под завязку забитое оружием, патронами и провиантом. С вероятностью процентов в девяносто, добрая половина вещей покажется бесполезным хламом, но лучше так, чем остаться с голой задницей посреди неизвестности.
Как по заказу, в этот самый миг по сознанию прокатывается безличный ментальный импульс, больше похожий на гулкий удар гигантского колокола. Перед глазами всплывает текст настолько лаконичный, что его легко было бы мимоходом пропустить:
Машинально проверяю крепления брони. Пальцы не дрожат, но внутри ощущается выброс адреналина.
— Что-нибудь слышал про этот мир? — уточняю у Эстелина.
Тот просто качает головой, подумав, добавляет:
— В этом нет ничего странного. Сопряжение часто выбирает захолустные миры, о которых никто не знает.
Мысленное усилие, и перед внутренним взором разворачивается масштабируемая карта с доступными для телепортации мирами. Искать вручную планету долго и муторно, поэтому просто озвучиваю требуемое название. В прошлые разы в подобных ситуациях карта автоматически фокусировалась на нужной планетарной системе. Сейчас этого не происходит, лишь формируется новый текст.
Ощущение стремительного падения — и вот я уже стою посреди огромного сумрачного зала, освещённого лишь тусклым аварийным светом. Высоко над головой нависают своды, подпираемые исполинскими колоннами из незнакомого чёрного камня. Под ногами — упругое покрытие вроде резины, совершенно поглощающее звук шагов.
То тут, то там я замечаю появляющиеся фигуры. Кто-то один, кто-то с группой поддержки. Ксеносы и гуманоиды, мужчины и женщины, охотники и солдаты. И в глазах у всех застыло одинаково удивлённое выражение.
В дальнем конце зала я различаю два прохода — левый и правый. И если над левым светится алая надпись «Зрители», то правый недвусмысленно маркирован, как «Участники». Что ж, по крайне мере, с навигацией тут всё просто…
Вдруг взгляд выхватывает из толпы до боли знакомую фигуру. Даже с такого расстояния я прекрасно различаю перекошенное лютой ненавистью лицо Орда, одного из лидеров Пакта Шестерых. Того самого ублюдка, что нанял Хастора, дабы прикончить меня.
Наши глаза встречаются, и я физически ощущаю исходящие от него волны удушливой злобы. Орд скалится, обнажая кривые желтоватые зубы, и шагает вперёд, грубо расталкивая локтями других Супернов.
— Ну что, щегол, вот мы и свиделись! — рычит он, остановившись всего в паре метров от меня. — Думал, тебе это сойдёт тебе с рук? Думал, можно безнаказанно унижать меня перед всем Пактом?
Медленно перевожу взгляд на Эстелина, безмолвно требуя объяснений. Тот лишь устало вздыхает и пожимает плечами:
— Мы проголосовали за его исключение из клана.
Хмыкаю и вновь смотрю на багровеющего от ярости здоровяка. Надо признать, на отсутствие наглости и самоуверенности жаловаться ему не приходится. Другой бы на его месте предпочёл переждать, пока страсти улягутся, но нет, наш герой-любовник решил пойти ва-банк и рискнуть всем в надежде на реванш.
— Слышь ты, щенок! — брызжет слюной Орд, тыча в меня толстым, как гигантская сарделька, пальцем. — Твоя удача закончилась! Я доведу до конца, то, с чем не справился тот недоумок и вырву тебе кишки! А потом отыщу всех твоих дружков и оторву головы уже им! Ты покойник, слышишь меня⁈ Покойник!
Зря он это, конечно, сказал. Теперь задача убить его повышает свой приоритет с третьестепенной до основной. Так или иначе этот культурист не уйдёт живым с Полигона.
Закатываю глаза и картинно зеваю, всем своим видом демонстрируя вселенскую скуку.
— Шикарная экспрессия! — цокаю языком, одаривая верзилу снисходительным взглядом. — У тебя выступление в Томском областном театре через десять минут. Что ты здесь забыл?
Резко шагаю вперёд, почти вплотную приближаясь к Орду. Голос лязгает сталью:
— Ты мог залечь на дно, и прожил бы дольше — обычно я не отвлекаюсь на всякий мусор под ногами. Но теперь я разберу тебя на атомы и наслажусь этим процессом по-настоящему. Жди, падаль, скоро встретимся.
Громила аж пятнами идёт от ярости, со свистом втягивая воздух сквозь стиснутые зубы. На миг мне кажется, что он сейчас просто плюнет на турнирные правила и бросится на меня с кулаками. И, видит Бог, я был бы совсем не против! Сбросить напряжение хорошей дракой сейчас было бы в самый раз.
Увы, похоже, остатки мозгов у Метеора всё же сохранились. Спустя несколько мгновений, грозящих перерасти в полноценную потасовку, он с усилием разжимает кулаки и скрипуче цедит сквозь зубы:
— Попомни мои слова, щенок! На арене тебе не спрятаться! Я найду тебя, даже если придётся перебить половину участников! И тогда мы посмотрим, кто кого!
С этими словами Орд резко разворачивается и, злобно отпихивая с дороги зазевавшихся соперников, чеканит шаг к правому коридору. Я провожаю его насмешливым взглядом, мысленно просчитывая варианты.
Что ж, этот раунд остался за мной. Громила повёлся на провокацию и теперь рвётся мне навстречу сломя голову, позабыв обо всём. А значит, велик шанс, что первым же и огребёт от более хладнокровных бойцов. При некоторой удаче, даже не придётся пачкать руки
Эстелин негромко произносит, играя в Капитана Очевидность:
— Этот кретин решил рискнуть и подался на Полигон дабы свести с тобой счёты. Безусловно, он глуп, но не стоит недооценивать его силу.
Хмыкаю, не сводя глаз с бугая:
— Я тебя услышал. Что ж, по крайне мере, это сэкономит мне время. Не придётся вылавливать этого дебила по всем закоулкам галактики. Сам пришёл — сам напросился.
Перед тем, как исчезнуть в дальнем проходе, тот как раз оборачивается и проводит большим пальцем по горлу в недвусмысленном жесте. Я одариваю его самой очаровательной из своих улыбок, показывая в ответ средний палец.
Снеговик направляется к ложе зрителей, а я целую на прощание Драгану и шагаю вслед за Метеором. Не отстаёт от меня и Шелкопряд.
На ходу обращаюсь к нему:
— Ну что, боец, вот мы и дождались своего звёздного часа! Покажем им, чего стоят Десперадос? — сдержанно улыбаюсь я, хлопая его по плечу.
Тан, привычно хмурый и молчаливый, лишь кивает в ответ.
— Эй, не трясись! — тычу его кулаком в бок, стараясь приободрить. — После кселари и смурфетты нам уже ничего не страшно. Мы теперь даже в цирке не смеёмся.
Азиат выдавливает бледную тень улыбки, но в глазах по-прежнему стынет тревога:
— Хотел бы я быть всегда настолько же уверенным, как и ты.
— Так будь. Притворяйся, пока это не станет правдой.
Шелкопряд молчит несколько секунд, а потом порывисто хлопает меня по плечу. Я на миг застываю, поражённый этим внезапным проявлением чувств от обычно сдержанного китайца.
— Порви там всех!
— Будь уверен, я заставлю их бояться мрака! — кровожадно скалится Ткач Теней.
Мы синхронно киваем друг другу и устремляемся каждый к своему проходу. По мере продвижения веселье отступает на второй план. В голове прокручиваются различные варианты экосистемы, с которой придётся столкнуться. Пустыня? Джунгли? Подводная локация? Вечная мерзлота?
В кольце у меня есть и особые насадки на ботинки, обеспечивающие устойчивость в условиях низкой гравитации, фильтры для очистки воды от токсинов и микроорганизмов, компактный анализатор состава атмосферы, оптический маскировщик и термопреломитель, которые так помогли мне в Париже. Я постарался подготовиться ко всему.
Вдруг ощущаю на себе волну обжигающей ненависти. Резко оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Галадрой Архарц собственной персоной. Престарелая дроккальфар не стала краше с момента нашей прошлой встречи на Конклаве. Наоборот, кажется, морщины стали ещё глубже, а запавшие глаза сверкают презрением. Хотя черты лица всё такие же холёные и породистые.
— Любимая тёщенька! — губы сами собой расползаются в кривом оскале. — То-то я услышал сзади цокот копыт. Как я рад нашей встрече! Не звонишь, не пишешь, кабачки не передаёшь. Я тебя чем-то обидел?
— Паяц! — цедит она в ответ.
— В прошлый раз ты искала старшую дочурку. Удалось найти? — мстительно вворачиваю нож поглубже.
Матриарх, кажется, на миг теряет самообладание. Её глаза вспыхивают неистовой яростью, а пальцы конвульсивно подрагивают, словно в жажде сомкнуться на моей глотке.
— Как ты смеешь… — шипит она, с трудом выталкивая слова сквозь стиснутые зубы. — Как смеешь упоминать её, мерзавец⁈ После того, что ты сделал!
Пожимаю плечами, всем своим видом излучая насмешливое превосходство:
— Ну ты же как-то ходишь по земле, не проваливаясь прямиком в преисподнюю. Понимаю-понимаю, Сатане не нужны конкуренты. Тем более с такой убогой завивкой. Конечно, возраст уже не спрятать, но могла бы хотя бы накраситься. Ты же не к мусоропроводу вышла?
Рефлекторно она притрагивается к гриве белоснежных волос. Её лицо, покрытое искусным макияжем, искажается, будто от пощёчины. На миг мне кажется, что её хватит удар.
Щёки Галадры пятнает гневный румянец. Её трясёт от с трудом сдерживаемого бешенства. Внезапно она вздёргивает подбородок и растягивает губы в ледяной усмешке:
— Смейся, пока можешь, ничтожество! Посмотрим, как ты запоёшь, когда я буду выдавливать из тебя внутренности! О, я буду наслаждаться каждым мигом твоих мучений!
— Прости, старушка, но на них уже имеют виды другие люди. Придётся встать в очередь. Твой номер шестнадцатый, тебя вызовут.
Галадра бросает на меня полный отвращения взгляд и демонстративно отворачивается.
— Клянусь, ты пожалеешь о своей дерзости! Вальтора будет отмщена!
С этими словами, чеканя шаг, она устремляется прочь, прямиком к проходу для Супернов. Я провожаю её насмешливым взглядом.
Ничего, рано или поздно, даже у самой матёрой твари находится свой укротитель. И я с превеликим удовольствием наступлю на её змеиную голову.
Решительно тряхнув головой, ныряю в сумрачный зев прохода. На другом его конце оказывается широкая площадка, заполненная десятками участников.
Минуты тянутся невыносимо медленно, но вот реальность мигает без предупреждения. Картинка смазывается. Угрюмый полумрак зала растворяется, уступая место бескрайнему, ошеломляющему простору. Уютное тепло мгновенно сменяется пронизывающим, убийственным холодом.
В тот же миг лёгкие судорожно сжимаются, отчаянно пытаясь удержать последние крупицы кислорода, но воздух неумолимо ускользает, оставляя за собой жгучую пустоту.
Шоу начинается!
Nota bene
Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.
У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: