Начнем с того, что мне уже давно не 20. Ненамного больше, чтобы считать этот возраст детским, но и не так мало, чтобы воспринимать 20-леток всерьез.

У меня есть работа, небольшая, но собственная квартира, есть толстый кот, который любит рыбные консервы и ночные бега. У меня даже есть друзья. Целых двое взрослых, самодостаточных человека.

Мне не на что жаловаться. Хотя…

Мы не будем копаться во всем, что было перечислено выше. Потому что, если быть до конца честной, мне до жути не нравится моя работа, дорога от офиса до моей квартиры занимает целый час, а мой кот, он…Нет, с котом все в порядке! И с друзьями. Они отличные, но проблема в том, что они пара. Настоящая, что не на есть. Они женаты.

И вот мы трое, словно счастливая шведская семья, сидим за столиком претенциозного ресторана, ковыряем вилками разбросанный по тарелке салат латук и обсуждаем очередной экзистенциальный кризис.

Лилли, женское “Инь” этого счастливого союза, с видом эксперта во всех вопросах, касающегося моей жизни, тычет вилкой мне в лицо и уже в третий раз громко, чтобы все слышали, повторяет:

— Му-жи-ка! Тебе нужно найти нормального мужика!

Портер, противоположный Лилли “Ян”, откинувшись на кресло рядом со своей активной женой, удовлетворенно улыбается и кивает, поддакивая этой истеричке.

— Такое чувство, что без мужика все равно, что без почки!

— Я говорю о счастье, понимаешь? Вот, посмотри на себя!

Я зачем-то всерьез опускаю взгляд на свою грудь и ниже настолько, насколько позволяет поза и размер стола.

— Ну и?.. Что со мной не так?

— Да все!

— Серьезно?!

Видимо, почувствовав приближающийся катаклизм, Портер заставляет себя отлипнуть от спинки кресла и вставить свои два слова в эту интеллектуальную беседу.

— Лилли имеет в виду твой флер, понимаешь?

— Господи, вы двое просто мастера эпитетов!

— Ты не подаешь сигналы!

— Какие еще сигналы?

— Ну, хлопать ресницами, прикусывать губу, накручивать волосы на палец…

Я не могу сдержать смех.

— Накручивать волосы на палец? Где ты набрался этих пошлостей? Нашел космополитен 20-летней давности?

Лилли присоединяется к моему смеху и машет на Портера рукой.

— Не слушай его, он ничего не понимает.

— Минуточку!

Явно сильно оскорбленный, но не настолько, чтобы обидеться Портер, поднимает указательный палец вверх. Мы послушно замираем в предвкушении вдохновляющей речи.

— Во-первых, я — мужчина!

Гордо заявляет он.

— А, во-вторых, тебя никто не спрашивал!

Лилли, как обычно, обламывает Портера. А он, как обычно, добродушно усмехается и обнимает свою маленькую, но устрашающе-активную жену.

— Думаю, дело в твоей работе.

— Я тоже так думаю, Лилл!

— Правда?

— Конечно! Я верстальщик в отделе научной литературы. Знаете, над чем я сейчас работаю?

Лилли и Портер молча смотрят на меня, ожидая продолжения. Я лезу в сумку, достаю толстенную рукопись и бросаю ее на стол.

— «Копролиты. Знания внутри.»!

Лилли корчится.

— Копролиты — это…

— Доисторическое дерьмо, да! И мне выпала честь приложить, так сказать, руку к этому шедевру!

Портер и Лилли молча переглядываются, пока я пыхчу себе под нос.

— Не важно, ребята. Все окей. Я ни на что не жалуюсь. Правда!

— Здесь я осознаю, что все последние наши встречи я только и делала, что жаловалась.

— Черт…

Я с сожалением смотрю на своих друзей. Мне действительно стыдно.

— Я просто невыносима, да?

Лилли протягивает руку и кладет ее на мою.

— Что ты! Все в порядке!

Портер вздыхает.

— Хотя…

Лилли резко оборачивается и стреляет в Портера грозным взглядом. Я не могу сдержать смех.

— Боже, вы двое, наверное, самая странная пара!

— Это ты еще не видела нас в деле!

— В каком еще_

Я не успеваю закончить предложение, как Лилли многозначительно поднимает бровями и до тебя доходит.

— Оу, поняла!

Я смотрю на часы и понимаю, что мне пора.

— Ладно, ребята! Я вынуждена покинуть вас.

Лилли снова оживает.

— Точно! Твой корпоратив!

— Мее…

Я скептически морщу нос. Ненавижу эти корпоративы. Крутые ребята из отдела современной литературы и литературе об искусстве пьют Moet & Chandon и говорят о высоком пока я с другими батанами заливаю шампанским второй поднос с канапе.

— Мне еще нужно переодеться. Там «дресс-код»

Я изображаю кавычки, а ребята смеются.

— Может быть сегодня ты подцепишь вашего нового гендира! Я слышала, он самый сексуальный мужчина в городе!

— И где ты это услышала?

— Ну, технически я не слышала, а загуглила, когда ты сказала, что у вас поменялось руководство. Так что я видела его и могу ответственно подтвердить его звание самого секси босса!

Портер поднимает брови и с претензией смотрит на жену. Она сразу же поворачивается к нему

— Кроме тебя, милый! Сначала ты, потом он. Он — номер два!

Затем она поворачивается ко мне и незаметно для Портера отрицательно машет головой.

Я не могу сдержать смех, глядя на друзей.

Все-таки, они у меня классные.

Через час я уже роюсь в шкафу в поисках приличного платья или чего угодно, что подошло бы для модного клуба.

Гудрон, мой кот, высоко подняв пушистый хвост, трется задницей о мои ноги.

— Гудрон, отвали! Не видишь, я занята.

Гудрон говорит «мяу». Я ничего не понимаю.

Наконец, я откапываю среди давно забытых вещей, парочку вечерних платьев.

Этого вполне достаточно для дурацкого корпоратива.

Может показаться, что я совсем несимпатичный человек. Ну, возможно так и есть. Тяжело быть милой и приятной, когда спишь по пять часов, потом весь день вчитываешься в до боли скучный текст и лишь иногда, если очень повезет, развлекаешься. У меня нет времени на приятные хобби вроде йоги. Нет денег на квартирку поближе к центру. И уж тем более у меня нет никаких сил на знакомства и романы. Это слишком энерго затратно. А мне еще делать уборку и другие домашние дела.

Я втискиваю свою слегка разросшуюся за последние месяцы задницу в узкое платье и тяжело вздыхаю. Гудрон медленно моргает, глядя на меня.

— Думаешь, я похожа на грушу?

Он не отвечает. Впрочем, как обычно.

— Да ну тебя!

Я хватаю единственный в моем гардеробе клатч и перекладываю туда несколько вещей, которые, как я считаю, нужно всегда иметь при себе: бальзам для губ, тампон, перцовый баллончик и презерватив.

Теперь я готова.

Приходится раскошелиться на такси, чтобы добраться до места вовремя. У входа в клуб стоят два охранника. Приближаясь к ним, я чувствую себя подростком, который пытается скрыть очевидное — свой возраст. У меня даже немного вспотели ладошки.

Я показываю одному из них свой рабочий бейдж. Парень даже не вчитывается, а просто показывает большим пальцем за свое плечо. Это кажется даже обиднее, чем, если бы он меня не впустил.

Внутри меня встречает приглушенный свет и музыка, от громкости которой меня начинает подташнивать. В нашем издательстве больше половины сотрудников старше 30-ти. Тот, кто устраивал эту вечеринку, явно намерен очистить места для молодых кадров.

Я пытаюсь слиться с толпой и как можно более незамеченной добраться до бара. Бармен сразу же подходит и наклонившись ко мне через стойку, кричит:

— Что тебе сделать?

Я бы хотела сказать куннилингус. У него явно умелый рот. Но я не настолько дерзкая

— Я буду бокал красного вина.

Уже через пару минут я крепко сжимаю в своих руках стакан. Как будто только он может спасти меня от чувства отчужденности.

Внезапно из-за спины я слышу знакомый голос

— Ты здесь одна?

Я с большим трудом сдерживаю рвотный позыв, но оборачиваюсь. Мой редактор, Клайд, смотрит на меня похотливым уже нехило поддавшим взглядом.

— Клайд!.. Кажется, у тебя проблемы со зрением!

Он удивленно поднимает брови.

— Это еще почему?

— Потому что вокруг хренова туча твоих коллег, а ты спрашиваешь одна ли я здесь.

Крейг как обычно поджимает уголки губ в попытке превратить очередной наш диалог в шутку.

— Вижу, ты не настроена на веселье.

— Нет, не настроена.

— Боже, да расслабься уже!

Он бросает эту фразу так, как будто это я только что грязно шептала всякую дичь на ухо своему сотруднику и уходит.

И слава богу! У меня вовсе нет настроения играть в дурацкие игры.

Я допиваю остатки своего напитка и ищу глазами Ленни, единственного человека в нашем издательстве, от которого меня не тошнит. Видимо, он тоже искал меня, так как через секунду я встречаюсь с его взглядом. Он сразу широко улыбается из другого конца зала и тычет пальцем куда-то в сторону. Я срываюсь с места и иду в том направлении, куда он указал. Мы встречаемся у лестницы, ведущей куда-то наверх, но закрытой сигнальной лентой, на которой висит табличка “хода нет”. Ленни подходит ко мне и, не оглядываясь по сторонам, словно какой-то мелкий мошенник, говорит

— Красивое платье.

— Спасибо.

Он говорит со мной, но его взгляд скользит по толпе. Я не свожу с него удивленного взгляда.

— Кого ты ищешь?

— Никого.

Внезапно он отстегивает ленту и толкает меня на лестницу.

— Что ты?…

— Давай, давай! Наверх!

Не знаю почему, но я включаю самую высокую скорость, которую мою ноги могут выдать на каблуках.

Когда Ленни перестает меня подгонять, я останавливаюсь и замираю. Прохладный ночной воздух обдувает мое лицо, а шум города вокруг кажется тишиной после громко грохочущей музыки.

— О, это мне нравится!

Я расслабляю спину и чуть ссутулено плетусь к диванчикам с видом на город.

— Ты всегда знаешь, что мне нужно, Ленни!

— Еще бы, детка!

Ленни садится на скамейку рядом со мной и, засовывая руку во внутренний карман своего пиджака, заговорчески говорит.

— У меня есть еще кое-что, чего тебе явно не хватало.

— И что же…

Я не успеваю договорить, когда вижу в руке Ленни кривую самокрутку с характерным запахом.

— Ты серьезно?

— Да, конечно!

Я не могу сдержать смех.

— Я вроде как перестала увлекаться этим, когда окончила университет.

— Да ладно тебе! Внизу — скука! Все уже напились и прыгают под Тейлор Свифт. Миа из бухгалтерии сосется с парнем из отдела продаж. Твой Крейг клеится к очередной стажерке. Что еще нам делать?

Я почти сдалась, но еще делаю вид, что думаю. Ленни толкает меня плечом.

— Все будет ок, детка!

Он достает зажигалку и прикуривает. Дым, исходящий от самокрутки, сам собой проскальзывает мне в ноздри. Я уже чувствую его расслабляющую силу. Ленни делает большую затяжку и передает сигарету мне. Пока я, так сказать, втягиваюсь, он задумчиво смотрит на меня.

— Ты планировала сегодня с кем-то…

Он выставляет указательные пальцы и трех их друг об друга. Мне становится так смешно, что я издаю звук, больше похожий на хрюк. Мы оба громко смеемся.

— Ленни, ты такой дурак!

Уже почувствовав расслабление, я обмякаю на скамейке.

— Я не дурак!

— Не обижайся.

— И я не обижаюсь. Ты ведь знаешь, детка, после моей Шелли, ты для меня на первом месте.

— Твоя Шелли — шиншилла.

— А никто не говорил, что главная в жизни любовь должна быть человеком.

— Иногда ты размышляешь как маньяк!

Мы снова хохочем, передавая самокрутку друг другу, когда у Ленни в штанах звонит телефон. Он достает его и смотрит на экран.

— Черт! Это Диана.

— Вот, кто должен быть у тебя на первом месте.

— Брось! Мы скоро расстанемся. Сейчас. Отвечу ей и вернусь.

Ленни отдает мне косячок и уходит в неизвестном направлении, чтобы в очередной раз поговорить со своей девушкой, как с гиперопекающей мамой.

Я еще раз втягиваю в себя горечь запретной сигареты, окончательно сползаю по спинке скамейки и упираюсь подбородком в грудь. Я щуру глаза и увлеченно играю ресницами с маленькими огоньками ночного города. Меня прерывает уже немного знакомый голос.

— Не помешаю?

До меня не сразу доходит что происходит. Даже в обычном состоянии я довольно заторможенная, а сейчас, когда большую половину косяка выкурил не Ленни, я даже не знаю, как себя назвать. Не знаю, сколько времени мне понадобилось перед тем, как я сообразила, что нужно повернуть голову. Надеюсь, что реальность оказалась быстрее, чем мое восприятие времени в этот момент.

Сначала я вижу ботинки. Блестящие. Как новые. Затем мой взгляд поднимается выше и выше, и выше, и… Я смотрю прямо в глаза своему визави. Наш новый босс, о котором так лестно отзывалась Лилли еще пару часов назад.

Он добродушно улыбается мне. И тогда меня накрывает, что я поняла. То есть, наоборот. Я резко вскакиваю на ноги, прячу руки за спину и тушу косяк в одном из цветочных горшков за моей спиной.

— Ой, мистер…

Как на зло его фамилия это кошмар логопеда.

И мой. Потому что сейчас я даже свое имя выговорить не могу.

— …Гентельшфе…

— Просто Макс.

Он спокойно смотрит на меня, но при этом в его глазах столько усмешки. Кажется, что это один из тех снов, в котором стоишь голым перед толпой, и все громко смеются и показывают на тебя пальцем.

— Простите, мистер Макс.

— Так тоже можно.

Он делает несколько шагов в мою сторону и садится на мою скамейку. Я продолжаю стоять и прятать руки за спиной. Мистер Макс бросает на меня вопросительный взгляд.

— Присядете?

Я чувствую себя неловко и чувствую непреодолимую потребность сбежать.

Можно просто провалиться сквозь землю. Подходят оба варианта.

— Я лучше пойду.

— Это из-за меня?

— Ну….

Да, это из-за тебя. Как будто что-то рядом с ним происходит не по его желанию и/или вине.

— Да ладно тебе!

Это “тебе” немного отрезвляет меня. Я сосредотачиваю помутненный взгляд на его лице. Черт, таких мужчин не бывает. Назовите самого сексуального актера голливуда и он будет выглядеть квазимодо рядом с мистером Максом.

Наверное, его девушка постоянно ревнует его. Хотя, я слышала, у него никого нет.

Еще бы! Если вся рыбка в море твоя, зачем выбирать одну.

Мистер Макс кладет руку на место рядом с собой и приглашает меня сесть мягким похлопыванием.

Я просто сажусь. К тому же, я уже устала стоять.

Еще Ленни куда-то пропал!

Пару минут мы просто сидим рядом. Мистер Макс смотрит вдаль и, обдуваемый ветром, пахнет как самое приторно сладкое клише. Представьте самый мужественный и приятный аромат. Представили? Так вот он будет казаться зловонием по сравнению с тем, как пахнет мистер Макс.

Хотя странно, что я вообще чувствую какие-то запахи. Мне кажется, уже минут пять я просто не дышу. На всякий случай. Чтобы не скомпрометировать себя.

Мистер Макс решает нарушить тишину

— Мне кажется, я ни разу тебя не видел. В каком отделе ты работаешь?

Конечно, он не видел меня. И с чего бы было иначе?

Меня по-настоящему задевает это и, когда я отвечаю, каждый звук, издаваемый моим ртом, кишит желчью.

— Я из отдела научной литературы!

Мистер Макс широко улыбается и кивает.

— Тогда понятно!

Что там ему понятно — не знаю. Но мне понятно одно — мистер Макс — мудак!

Я почти готова сказать ему это в лицо, когда он говорит.

— Я совершенно ничего не понимаю в науке. Честно сказать, для меня ваш отдел — что-то трансцендентное!

Я посмеиваюсь. Да, он растопил мое холодное сердце.

— Вы знаете слово “трансцендентный”! Даже в нашем не все могут этим похвастаться.

— Правда?

— Думаете, я вру?

Не знаю почему, но я расслабляюсь. Дурман от встречи с Ленни превращается в опьянение от встречи с мистером Максом. Он тоже выглядит спокойным.

— Так, и что же интересного сейчас происходит в научном отделе?

Я пожимаю плечами

— Ничего.

— Совсем?

— Нет, ну что-то происходит, но ничего интересного.

— Над чем работаешь ты?

— Я?

Я удивленно кошусь на мистера Макса. Он кивает мне, подтверждая серьезность своего вопроса.

— Я редактирую трактат о копролитах.

Несколько секунд мистер Макс смотрит на меня с еле скрываемой усмешкой, а затем говорит

— Думаешь, это станет бестселлером?

— О, я уверена!

Мы оба громко смеемся. А когда замолкаем, мистер Макс поворачивается ко мне и с серьезным выражением лица и спрашивает

— Почему ты пошла именно в научный отдел?

— На самом деле это никогда не было моим желанием.

— Правда?

— Конечно! Разве я похожа на человека, который всерьез интересуется наукой?

— Почему нет?

— Не знаю. Не знаю, зачем я это спросила. На самом деле, я хотела работать в отделе настоящей литературы. В смысле, художественной. Не то, чтобы научная литература была не настоящей, просто…

У меня в голове такой бардак. Чувствую, как зарываю себя в нем.

— В общем, в художественном не было вакансий. Мне предложили пойти в научный, а потом перевестись. И вот, уже прошло пять лет, а я все там же.

Мистер Макс с сожалением поджимает губы, но ничего не говорит. Меня осеняет, что только что я слишком много растрепала своему новому боссу. Как помощь свыше из-за спины раздается голос Ленни. Он все еще говорит со своей девушкой, но по крайней мере он здесь.

Я облегченно выдыхаю и встаю с места.

— Что ж, приятно поболтали, но мне пора. Хорошего вечера, мистер Гентельшфе…

— Просто Макс.

Я виновато кривлюсь.

— Простите.

— Ничего.

Я уже хочу уйти, как мистер Макс останавливает меня.

— Как тебя зовут?

— Что?

Я оборачиваюсь и озадаченно смотрю на него.

— Ты не представилась.

— Правда?

— Да. Так, как твое имя?

— Я Полли. Полли Манн.

— Что ж, приятно было познакомиться, Полли Манн.

Я неловко киваю, разворачиваюсь и иду прочь. Мой шаг кажется спокойным, но я ощущаю его как бег. А точнее, побег. Схватив Ленни за локоть, я тащу его внутрь. Он озадаченно хлопает глазами, но поддается.

После еще одной порции алкоголя с чувством выполненного долга, я делаю отсюда ноги.

Мне ужасно больно. По-настоящему! Слишком яркий свет, слишком громкий шум машин за окном и слишком много выпившая я.

И не только выпившая.

Почему жизнь так несправедлива к нам? С возрастом, когда мы стали мудрее, осмысленнее и нам все чаще хочется утонуть в жалости к себе и безнадежном отчаянии за судьбу человечества, единственный способ расслабления, бокальчик-другой, оказывается почти смертельным уже на следующее утро.

Я не открываю глаза. Слезаю с кровати и на ощупь иду в ванную. Я даже не включаю свет. С открытой дверью, от кого мне закрываться, спускаю трусы и сажусь на унитаз. Жаль, что похмелье нельзя выписать из себя, как испорченное масло из машины. Закончив, я сижу на унитазе еще какое-то время, привыкая к вертикальному положению тела и необходимостью оставаться в нем.

Кое-как я чищу зубы и принимаю душ, а потом сажусь за тарелку хлопьев с молоком и хрустя всем этим изобилием клетчатки и злаков, листаю ленту новостей.

Час от часу не легче. Если конец света — не миф, то он уже начался.

Меня прерывает звук ключа в замочной скважине. Единственный человек, у которого есть ключ от моей квартиры, …

— Доброе утро, сестренка!

Пегги, моя сестра. Она старше меня на две минуты и, видимо, день нашего рождения был последним днем, когда я была успешнее и быстрее ее.

Она влетает на мою кухню, и я устаю от одного ее пышущего энергией вида.

— Ты только проснулась?

— Что ты здесь делаешь?

Она игнорирует мой вопрос и лезет в холодильник.

— Ты слышала про новое пространство недалеко от твоего издательства?

— Ты в курсе, что перед тем, как приходить к кому-то, нужно предупреждать?

Она даже не смотрит на меня, а достает обезжиренный йогурт, который сама и купила для меня, открывает его и начинает есть.

— В общем, там несколько зон. Первая — зона здоровья. Ну, йога, пилатес, капоэйра…

Я теряю всякую надежду на конструктивный диалог и переключаюсь с попытки разговора на размокшие в молоке хлопья.

— Во второй зоне можно перекусить, выпить фреш коктейли и посмотреть лекцию TED на большом экране. А в третьей зоне…

— Господи, скажи, что там стоят реаниматологи. Потому что после всего этого людям будет нужна специализированная помощь.

Пегги, наконец, обращает на меня внимание.

— Ты выглядишь ужасно.

— Спасибо.

Я встаю из-за стола и выливаю свой завтрак в раковину.

— Зачем ты пришла сюда? Я дала тебе ключи на случай форс-мажора, а не случай, если тебе будет распирать от желания свести меня с ума.

К моей ноге прижимается Гудрон и в привычной ему манере трется об нее задницей. Пегги смотри как я распаковываю пакет с кошачьим кормом и выдавливаю его в мисочку.

— Почему ты такая бука?

— Серьезно?

Я бросаю на сестру косой взгляд.

— Ты сейчас назвала меня букой?

— Да. Ты такая…

Пегги задумывается прежде, чем сказать

— …нуарная!

— Не уверена, что ты понимаешь значения этого слова!

Я ставлю перед Гудроном его завтрак, а сама направляюсь в спальню. Пегги идет следом.

— Ну скажи, что ты собиралась делать сегодня? Дай угадаю! Ничего!

— Ничего!

Я говорю вместе с Пеги. Она недовольно машет головой.

— Ты сама себя закапываешь. Давай, встряхнись! Надень что-то удобное и поехали со мной в это новое место.

— И что я буду делать там? Заниматься капоэйрой?

— Почему бы и нет?

— Потому что…

Я сажусь на край кровати.

— Потому что в таких местах все просто красуются друг перед другом

— Ерунда! Не нужно ни на кого обращать внимания. Просто попробуй. Это может понравиться тебе. Нельзя целыми днями сидеть дома и читать книжки. Активность — важный элемент счастливой, наполненной жизни! Надень что-нибудь удобное, расслабься и действуй!

— Ладно-ладно, я поеду с тобой. Только хватит этих речей в духе Тобби Роббинса!

Пегги явно чувствует себя победителем. Впрочем, как всегда.

Я переодеваюсь в самое удобное и приличное, что у меня есть.

Пегги водит так, как будто мы участвуем в соревнованиях Формулы — 1. Поэтому, когда мы добираемся до этого расхваленного пространства, я рада уже тому, что осталась жива.

Мы входим на территорию, которая когда-то принадлежала какому-то заводу или что-то вроде того. На входе стоит большой стенд с подробной картой зон и активностей. Пегги тычет пальцем в одну из зон.

— Смотри, расслабляющая йога в гамаках. Начнем с нее.

Я пожимаю плечами.

— Гамак — звучит не так уж плохо.

Через пятнадцать минут я уже проклинаю Пегги, гамаки и того, кто придумал назвать это “расслабляющей йогой в гамаках”. Сидя в гамаке, как на качелях и смотрю по сторонам на остальных участников этого действа. Они и правда выглядят расслабленными. Я поворачиваюсь в другую сторону, чтобы взглянуть на сестру. С закрытыми глазами она висит вверх ногами и блаженно улыбается.

Я спрыгиваю с гамака и тихо, чтобы не потревожить других любителей “пойожиться” в субботу в 10 утра, шепчу

— Я пойду найду туалет.

Пегги открывает глаза.

— Ты не можешь потерпеть немного?

Я отрицательно машу головой.

— Не получается, как следует насладиться тем, что мы тут делаем. Зов природы берет свое.

Пегги фыркает.

— Ты просто качалась в гамаке, когда нужно было делать то, что показывал инструктор.

— У меня упрощенная программа. Для новичков!

Пегги отмахивается от меня и снова закрывает глаза. Я выхожу из зоны йоги в гамаках и иду в сторону палаток с пончиками.

План активности на сегодня перевыполнен, так что я заслужила свою дозу сахара. Я покупаю большой шоколадный пончик, кофе и сажусь на отдаленную скамейку в модном фудкорте. Сделав первый укус, я удовлетворенно закрываю глаза.

— Боже, если ты есть, спасибо тебе за этот пончик.

— Это что-то вроде молитвой перед едой?

Я вздрагиваю, ошарашенно оглядываясь. Мистер Макс, собственной персоны, стоит возле облюбованной мной скамейки и тяжело дышит. Его спортивная одежда и блестящие от пота бицепсы говорят мне “пока этот божественного вида мужчина занимался спортом в этом модном месте, ты уплетала сладкий, жирный пончик.”

То ли от чувства вины перед своей толстеющей задницей, то ли из-за незапланированной встречи с мистером Марлон Брандо я возвращаю пончик в его пластиковую коробку и вытирая пальцы о салфетку, улыбаюсь.

— Здравствуйте, мистер …

Я снова напрягаю мозг, чтобы воспроизвести его фамилию, но он в который раз спасает меня.

— Просто Макс.

Я киваю.

— Точно! Мистер просто Макс.

— Или так.

Он упирается кулаками в бока, стоя напротив меня и улыбается.

— А ты?..

Он пытается вспомнить мое имя. Ну, конечно! Конечно, он его не запомнил. На что я вообще надеялась. В момент, когда я уже не могу скрывать свое разочарование, он реабилитируется.

— Полли, верно? Полли Манн!

— Да.

— Ты тоже живешь недалеко от этого места?

— Хм…

Я даже не знаю, как сказать ему, что существует жизнь за пределами центра города. Пожалуй, не буду его расстраивать.

— Нет, я живу не рядом.

— О, значит я ошибся.

— Да, немного.

— Мы сталкиваемся второй раз за два дня знакомства. Странно, да?

Очень странно, учитывая, что в офисе я вижу его каждый день. Вот что на самом деле странно, так это то, почему он вообще со мной разговаривает.

— Может выпьем свежевыжатого сока или кофе?

Он стреляет глазами на стакан с кофе, стоящий рядом со мной.

Я не могу скрыть удивления и немного паники.

— Выпить кофе?

— Ну да. Я довольно поздно встал и еще не завтракал.

— Я должен встретиться здесь кое с кем через полчаса. Почему бы не совместить приятное с полезным.

Интересно, что из этого полезно, я или встреча кое с кем.

Вообще, конечно, его внимание очень льстит. Такие, как он, не видят таких, как я. Да чего уж там, он и не видел. За те полгода, что он занимает должность гендира он понятия не имел о моем существовании. Кто он, а кто я? Но сейчас на нем влажная футболка и спортивные штаны. Он почесывается так, как будто он такой же обычный человека, как вы или я. Нет, я знаю, что он и так обычный, но сложно представить его, не знаю, сидящим на унитазе или блюющим в подворотне. Хотя прямо сейчас это именно то, что я пытаюсь сделать, чтобы расслабиться. Но вместо того, чтобы воспроизводить в голове его отталкивающие образы, я просто вижу его голым. И это совсем не помогает расслабиться.

Мистер Макс поднимает палец вверх.

— Жди здесь, никуда не уходи. Я возьму нам кофе и вернусь.

Он говорит это само собой разумеющимся тоном. А я чувствую себя идиоткой. Но есть и плюс. Теперь, когда он появился, у меня напрочь отбило желание что-либо есть. Моя задница и бока, должно быть, ликуют.

Через пять минут мистер Макс сидит со мной на скамейке в парке, есть пончик и, запивая его кофе, пытается угадать что я редактировала перед копролитами.

— Скажи хотя бы какая область?

— Ладно. Это связано с космосом.

— Так, это уже что-то. Но я все равно не смогу угадать!

— Нет, не сможете.

— Тогда скажи. После копролитов мне и правда интересно! К тому же, я ведь должен знать, что происходит в каждом отделе нашего издательства.

— Ну, я мелкая сошка. Чтобы рассказать о реальном положении вещей в нашем отделе, вам нужен кто-то поважнее меня.

Он ничего не отвечает, а только внимательно смотрит на меня и кивает. Внезапно раздается громкий женский голос.

— Мааакс!

И я, и, собственно, сам Мааакс, оборачиваемся на звук.

Длинноногая ксерокопия Анджелины Джоли и Мерлин Монро в одном флаконе движется в нашем направлении и, широко улыбаясь, машет наманикюренной рукой.

Макс смотрит в ее сторону и, уже не оборачиваясь на меня, говорит.

— Мне пора.

Я чувствую гнетущее разочарование внутри. Мне хочется треснуть себя только за то, что где-то в глубине души, даже ни разу не проговорив словами, я могла решить, что ему интересно с…

Что я могу быть интересна ему.

Девушка подходит совсем близко и Макс поднимается на ноги, чтобы приветственно поцеловать ее идеальную щеку. Я замечаю, что он хочет обернуться, чтобы что-то сказать. Но девушка хватает его за руку и достаточно тихо, чтобы это казалось шепотом, но и достаточно громко, чтобы я слышала каждое слово, говорит

— Скажи, что ты не ел эти дешевые холестериновые бомбы!

— Не говори так.

Я чувствую себя максимально неловко и пытаюсь сделать вид, что не слышу их разговора. Мистер Макс поворачивается ко мне, и я встречаюсь с его извиняющимся взглядом.

— Мне действительно пора. Было приятно поболтать.

— Да. И мне.

Через минуту эта умопомрачительная пара уплывает в мир без холестерина и без меня. А я устало откидываю голову назад, не оставляя надежду, что в такой позе моя шея свернется сама собой и мне не придется думать о способах самоубийства.

Пегги, нашедшая меня слишком быстро и слишком не вовремя, садится рядом.

— И кто это был?

Не поднимая головы и перекатываю ее на бок, чтобы посмотреть на сестру.

— О ком ты спрашиваешь?

— Об этом парне, который говорил с тобой.

— Ты что сидела за фикусом с биноклем?

— Он похож на бога.

— На какого именно?

— Он тебе явно нравится.

— А ты явно не собираешься отстать от меня.

— Я сидела на соседней скамейке, а ты даже не заметила.

— То, что я тебя не заметила, не значит вообще ни-че-го.

— А то, что ты краснела как школьница что-нибудь значит?

— Сама ты краснела!

— Серьезно! Ты была красная как помидор за день до того, как его можно срывать.

— Впечатлена твоими познаниями о выращивании овощей.

— Ну, серьезно! Кто этот был?

— Наш новый генеральный директор.

— Ты вроде говорила, что он толстый и от него воняет супом.

— Я говорила так год назад. Этот новый!

— Новый директор?

— Да. Версия 2.0.

Пегги похотливо улыбается.

— Эта версия мне нравится!

Я улыбаюсь и опускаю взгляд на свой надкусанный пончик. После встречи с мистером Максом и его пассией желание есть что-то, кроме сельдерея, пропало напрочь. Я поднимаю пончик и смотрю на него несколько секунд.

Мне очень жаль, но нам нужно расстаться.

Вздохнув, я говорю сестре

— Будешь пончик?

Она колеблется секунду, но потом отрицательно машет головой.

— Нет. У меня свидание в 6. Нужно быть в форме.

Я смотрю на пончик тоскливым взглядом, а потом бросаю его в урну.

Понедельник после корпоратива — лучший понедельник в году. Все стыдливо прячутся в мнимой занятости и стараются как можно меньше взаимодействовать с коллегами.

Только за это можно любить корпоративы!

Я вчитываюсь в скучные предложения, растянутые на полторы страницы, когда в наш отдел входит Скай, помощница мистера Макса. Прямо с порога она обращается к Крейгу.

— Мистер Гентшенфельд просит вас присоединиться к общему собранию.

Крейг нервно вскакивает из-за своего стола.

— Но мы никогда не участвуем в собраниях. Мы всегда обходились письменными отчетами.

— Если это вопрос, то ответ такой — Мистер Гентшенфельд просит вас присоединиться к общему собранию.

Она мне нравится.

Явно взволнованный Крейг начинает судорожно собирать какие-то бумаги и что-то бубнить под нос, а мы, все остальные серые мыши погружаемся в свою рутину. Только я опускаю взгляд в текст, как Скай говорит

— И Полли!

Я вопросительно смотрю на нее.

— Ты тоже идешь.

— Я?! Зачем?

Мое удивление такое же, как и у остальных. Широко раскрытые глаза, рот. В общем и целом, глупый вид. Скай пожимает плечами.

— Я просто передаю то, что мне сказали.

Затем она разворачивается и уходит.

Я растерянно поднимаюсь на ноги и выхожу к лифту вместе с Крейгом. Когда двери лифта закрываются, Крей поворачивается ко мне с озлобленным лицом.

— Что ты сделала?

— Что?

Я непонимающе смотрю на него в ответ.

— С чего бы еще генеральному директору приглашать меня на совещание! И к тому же, вместе с тобой! Очевидно, ты где-то накосячила и сейчас мне придется разгребать это дерьмо!

Я хочу плюнуть ему в лицо. Последние три года я только и делаю, что отбиваюсь от его навязчивого внимания, а теперь он еще и катит на меня бочки. Ну уж нет! Этого я не стерплю.

Я разворачиваюсь к нему лицом и говорю:

— Мое дверьмо?!

— Извини?!

— Не извиню. Ты еще даже не знаешь, для чего тебя вызвали, но уже делаешь выводы. И в твоем воспаленном уме это связано с недовольством руководства! Может быть это ты накосячил и поэтому так нервничаешь? Потому что я совершенно спокойна. Мне не о чем волноваться!

Я отворачиваюсь и напряженно смотрю на циферблат, чтобы чертов лифт скорее остановился, а я могла оказаться подальше от этого придурка. Крейг снова поворачивается ко мне и уже даже открывает рот, чтобы издать очередной раздражающий звук, когда двери лифта спасительно открываются передо мной.

Пока, придурок!

Я иду так быстро, как только возможно, оставляя Крейга далеко позади.

В переговорной за длинным столом уже сидят представители разных отделов. Когда вхожу я, почти каждый из них смотрит на меня с недоумением. Я не нахожу ничего лучше, чем помахать им рукой и забиться в отдаленный угол, чтобы как можно дольше оставаться незамеченной.

Наверняка, я вообще не должна быть здесь. Скай точно что-то перепутала, и сейчас я поставлю себя в дурацкое положение просто фактом своего присутствия.

Крейг с деловитым видом садится за стол рядом с местом, явно предназначенным мистеру Максу. По всем законам жанра мистер директор входит в переговорную точно после моей мысли о нем.

Я сразу отмечаю про себя, что выбранное мной место стратегически идеально. Я вижу всех, но не все видят меня!

Мистер Макс не садится. Он упирается ладонями в столешницу и обводит взглядом присутствующих.

— Всем доброе утро!

Он не задерживает взгляд ни на одном человеке, сидящем в зоне его видимости. Но потом замечает меня. И несмотря на то, что я изо всех сил пытаюсь сделать невозможное и за секунду взрастить в себе сложные хромофорные органы, как у осьминога, и слиться со стеной, он видит меня лучше, чем кого бы то ни было еще.

Остановив на мне свой испытующий взгляд, он обращается ко всем присутствующим.

— Начнем с главного.

Я вопросительно поднимаю бровь. Не специально. Это нервный тик.

— С сегодняшнего дня произойдут некоторые перестановки.

Все начинают испуганно переглядываться и шумно ерзать задницами на своих стульях.

Мистер Макс словно не замечает общего напряжения. Одному за другим представителем разных отделов он объявляет о разных кадровых перестановках, а затем поднимает глаза на уже пожилую Агнес Дарелл, редактора отдела художественной литературы.

— Миссис Дарелл, сколько в вашем отделе стажеров на сегодняшний день

— Трое.

Растерянно отвечает она.

— Боюсь, на данном этапе развития нашего издательства нам придется отказаться от практики стажировок. И, конечно, дайте им хорошие рекомендации перед тем, как попрощаетесь.

Миссис Дарелл смотрит на него широко раскрытыми глазами.

— Но мистер Гентшенфельд!

Как ей удается выговорить эту непроизносимую фамилию?

— Стажеры не получают заработной платы и позволяют остальным сотрудникам не выполнять некоторые рутинные дела. И, как следствие, каждый штатный сотрудник может брать на себя больше работы. Мы платим обычную зарплату уже имеющимся сотрудникам вместо того, чтобы нанимать кого-то еще.

Мистер Макс задумывается.

— Вы правы!

Миссис Дарелл облегченно улыбается, но ее лицо снова вытягивается, когда мистер Макс говорит

— Оставим одного стажера, самого лучшего. А место еще одного корректора поставим мисс Манн.

Все в замешательстве переглядываются. Все, кроме Крейга.

— Кто такая мисс Манн?

Неуверенно спрашивает миссис Дарелл.

Крейг, скрещивает руки на груди и, откинувшись на спинку кресла, кивает в мою сторону.

— Это она!

Все поворачивают головы и смотрят на меня.

Это как в ночном кошмаре, когда ты стоишь на сцене голой, а заполненный зал тычет в тебя пальцем и громко смеется.

Я чувствую как мое тело включает режим “опоссум”. Замерев, я встречаюсь своими большими от шока глазами с не менее шокированными взглядами остальных.

— Я ознакомился с работой мисс Манн и решил, что ей пора переходить на новый уровень.

Все возвращаются в обычные позы.

Демонстрация простого смертного ликующей толпой закончилась. Один Крейг недовольно пыхтит.

— Вы, должно быть, ошиблись! Полли не способна даже вовремя вернуться с обеденного перерыва! О каком новом уровне здесь вообще можно говорит?

Я, кстати, ни разу не опоздала. Но этому придурку только дай возможность как следует проучить меня за годы отказов от его грязных приставаний!

Мистер Макс молча переводит взгляд на Крейга и, глядя в его маленькие бесцветные глазки, говорит

— Кстати говоря, с Вашей работой я тоже очень внимательно ознакомился. И у меня возник ряд вопросов. В финансовой отчетности явно видно, что Ваше руководство приводит нас к значительным убыткам.

— Мы отвечаем за науку. Наука — не для всех.

— И, очевидно, не для Вас!

Так его, мистер Макс!

Я не могу сдержать довольную улыбку.

— На этом все. Можете приступать к работе.

Я вместе со всеми встаю с места, когда слышу голос мистера Макса.

— Мисс Манн, а вы останьтесь.

На секунду я застываю на месте, а потом обратно сажусь на стул. Дождавшись, когда все выйдут из переговорной, мистер Макс запирает дверь и опускает жалюзи.

— Это, чтобы никто нам не помешал.

Наверное, сейчас я выгляжу еще хуже, чем обычно. Не в том смысле, что обычно я урод, а в том, что со мной часто случается что-то неловкое и неказистое.

Я должна что-то сказать, а не молчать как рыба.

— От меня что-то нужно, мистер Генд…Гешт…

— Макс.

— Мистер Макс.

— Мистер Макс?

Самый странный диалог в моей жизни.

— Извините. У вас сложная фамилия.

— Я знаю.

Он не просит меня сесть ближе, а сам подходит, подкатывает один из стульев ближе ко мне и садится напротив.

И, конечно же, свои ноги он расставляет максимально широко.

Надеюсь, он не заметил, как я посмотрела на его XY хромосомную зону.

Он смотрит на меня проникновенным, изучающим взглядом.

Именно таким взглядом психиатры сканируют серийных убийц, определяя их невменяемость.

— Как дела с копролитами?

— Мы с ними только начали узнавать друг друга. Но, если вам интересно, могу держать вас в курсе развития наших отношений.

Мистер Макс громко смеется, обнажая ровные белоснежные зубы.

Он точно носил брекеты в школе.

Я представляю его улыбку с железными накладками брекетов.

И все равно он кажется идеальным.

— Надеюсь, ты не против перевода в другой отдел?

— Вовсе нет. Ведь я хотела именно этого.

— Отлично.

Он удовлетворенно кивает, но я не могу избавиться от неприятного чувства. Я думаю и думаю, и каждый раз в голове появляются мысли о том, что теперь я что-то должна ему. Моя голова сейчас лопнет.

— Мне кажется, я могу слышать твои мысли.

— Сомневаюсь.

Он усмехается, а затем откидывается на спинку кресла и, соединив пальцы обеих рук, как какой-то киношный злодей, говорит

— Я сделал это не из-за того, что ты рассказала.

— Правда? А почему? До этого момента вы даже не знали о моем существовании.

— Виноват. В свое оправдание скажу, что я не знаю больше половины всех, кто на меня работает. Но, как мне кажется, я делаю все, чтобы это изменить.

— Оу, тогда вы должны познакомиться с Хавьером. Он отлично моет окна!

— Хм.

— Серьезно! Однажды это может спасти кого-то от самоубийства.

— Каким образом?

— Не знаю. Например, кто-то решит резко выброситься из окна, разбежится, решив, что оно открыто, но только врежется. При таких обстоятельствах это минимальный вред.

— И правда.

Мистер Макс прищуривается, глядя мне в глаза. И хотела бы я сказать, что на меня это ничуть не влияет. Конечно, меня привлекают и его идеально прищуренные глаза, и его белые зубы, и даже его широко расставленные ноги. Но я не из его лиги. Да что там лиги! Я даже не из его спорта. И вообще не из спорта.

Мне становится совсем тошно, когда я думаю об этом.

— Я могу идти?

— О, да, конечно. Тебе еще нужно переехать с первого этажа.

Он подмигивает мне и встает с места.

Я тоже поднимаюсь и с, почему-то, разочарованно опущенными плечами плетусь к двери.

Хотя по всей логике я должна радоваться, ведь мое желание работать в отделе художественной литературы сбылось.

Я уже кладу руку на дверную ручку, когда до меня доходит. Мистер Макс так и не сказал мне то, ради чего попросил меня остаться.

Я поворачиваюсь к нему. Он уже изучает какие-то бумаги, поэтому, когда я зову его, он выглядит немного удивленным.

— Мистер…

Я даже не буду пытаться произнести это.

— Мистер Макс, вы ведь хотели что-то сказать мне?

— А, точно!

Он бьет себя ладонью по лбу.

— Я хотел сказать, чтобы ты ничего не планировала на вечер следующей пятницы.

— Почему?

— Потому что я хочу, чтобы ты присоединилась ко мне на ежегодном литературном форуме. Думаю, тебе будет полезно послушать некоторых лекторов.

Я не могу заставить свои брови не взлететь выше нормального уровня их обитания.

— Вы шутите?

— Конечно, нет.

— Но входной билет на него стоит как половина моей зарплаты! Как бы мне не хотелось, я вряд ли могу…

— Тебе не нужно об этом волноваться. Ты ведь пойдешь со мной.

— Ладно.

Все, что меня сейчас беспокоит, скрывается за этими глазами. Глазами мистера Румпельштильцхена.

Это только в моей голове произносится правильно. А вот ртом?!..я даже не стану пробовать.

Мистер Макс еще раз подмигивает мне.

— Можешь идти.

Со смешанными чувствами…Элвис покинул здание.

-

— Какая разница. Ты всегда можешь сказать “нет”.

Лилли показывает проходящему официанту, что нам нужен счет.

— К тому же, тебе давно пора нарушить целибат.

— Нет у меня никакого целибата.

— Слушай, Хавьер отличный парень. Вернее, мужчина. Он породистый жеребец.

Сквозь смех я закатываю глаза и тянусь к счету, который официант положил перед нами.

— Не смейся! Вот увидишь, от одного взгляда ты захочешь на нем прокатиться.

— Боже, Лилли! По-моему, тебя уже заносит.

Лилли отмахивается от меня и говорит:

— В общем, сегодня в восемь он будет ждать тебя в этом месте.

Она протягивает мне карточку с номером и адресом какого ресторана с названием “Шелковый путь”. Я поднимаю на нее вопросительный взгляд.

— Это суши бар.

— Ненавижу суши.

— Можешь не есть. Выпей саке, расслабься, а потом пригласи его на кофе или на фильм… Короче, на основное блюдо.

Я молча смотрю на Лилли. Она открывает глаза и говорит так, как будто я не поняла ее

— Я говорю о сексе!

— Я поняла.

Я встаю на ноги.

— Мне пора. Обеденный перерыв сейчас закончится.

Лилли откидывается на спинку кресла.

— Беги, моя рабочая лошадка. А я, пожалуй, выпью глинтвейн. Без него я отсюда не выйду.

— Развлекайся, алкоголичка.

Через семь минут я уже вхожу в лобби нашей редакции. Как только я подхожу к лифту, меня встречает тучный мужчина.

— Не работает.

— Что?

Я не сразу понимаю, что он говорит. Он недовольно сводит брови и начинает говорить громче.

— Говорю, лифт не работает. Пешком поднимайтесь.

Я не знаю, что ему ответить. Ненавижу, когда мне хамят, но отвечать не умею.

Я разворачиваюсь и иду к лестнице.

Хорошо, что мы работаем не в тысяча этажном здании.

Преодолев два лестничных пролета, я слышу рингтон смс уведомление и останавливаюсь, чтобы прочитать его. В этот же момент дверь напротив резко открывается. и кто-то впечатывается прямо в меня. Как-то машинально я вытягиваю руки, чтобы защититься и попадаю этому “кому-то” в глаз.

— Ой!

— Ауч!

Я с сожалением протягиваю руки к пострадавшему от моей невнимательности и только тогда замечаю, что это Мистер Макс.

— Ой, простите.

Он трет один покрасневший глаз, а другим смотрит на меня.

— Это было сильно.

— Мне очень жаль.

— Но, с другой стороны, приятно видеть такое рвение к работе. Вы ведь поэтому неслись по лестнице со скоростью колибри?

Никто так не говорит.

С наигранным сожалением я киваю.

Вообще-то, он виноват не меньше моего. А извиняюсь только я.

Не могу сдержать недовольного вздоха.

Мистер Макс убирает руку от своего глаза и, быстро моргая после ярого потирания, говорит:

— Вы тоже меня извините. Я не смотрел, куда шел.

— Точно.

Не знаю, зачем я говорю это вслух своему боссу.

Возможно, я умственно отсталая. Тогда он не сможет уволить меня за фамильярность. Инвалидов и пассажиров с детьми нельзя увольнять. Или это про автобусы.

Усмехнувшись, мистер Макс говорит:

— У меня есть ощущение, что вы думаете о чем-то, связанным со мной.

Конечно, ты так думаешь.

Я пожимаю плечами.

— Я ни о чем не думаю.

— Вообще ни о чем?

— Ну да.

Я стучу большим пальцем по своей голове.

— Эта штука работает с перерывом на обед. А обед закончится…

Я достаю телефон и смотрю на часы.

— Через восемь минут.

— Какая точность.

— Ну да…

Я снова стучу по своей голове.

— Это еще и калькулятор.

— Это впечатляет.

— Знаю!

Несколько секунд мы стоим молча.

Ну что он стоит. Я же не могу просто послать его и пойти по своим делам.

Мистер Макс поднимает брови и, засунув руки в брюки склоняет голову набок и говорит:

— Как новое место?

— Неплохо. Теперь у меня есть окно.

Мистер босс, мистер брючный костюм улыбается.

— Это существенный плюс.

— По крайней мере, для меня.

— А тебя довольно просто впечатлить.

Снова “ты”. Он переключается в местоимениях чаще, чем Майли Сайрус показывает свой язык.

— Ладно, не буду тебя задерживать.

Я киваю. Я постоянно киваю ему. Хотя не всегда согласна.

— Да, я пойду.

— Давай!

Давай? Серьезно?!

Он подмигивает мне и проходит мимо, чтобы быстрым шагом спуститься вниз. Я слушаю его шаги и затем тоже ухожу.

Вечером Лилли без предупреждения звонит в мою дверь. Я открываю.

— Кажется, мне нужно сменить адрес.

— Я все равно тебя найду!

Она проходит мимо и уверенным шагом направляется в мою спальню. Я плетусь следом.

— Конечно! Добро пожаловать! Чувствую себя как дома!

Я вхожу в спальню вслед за Лилли. Она уже копошится в моем шкафу и выбрасывает на пол одну вещь за другой.

— Не то, не то…

— Что ты делаешь?

— Провожу инвентаризацию, не видно?

— Инвентаризация подразумевает подсчет, а не утилизацию.

— Не умничай, а лучше-ка…

Она достает два платья, явно купленных мной под аяуаской…

На такое трезвый ум не вдохновляет.

— Надень одно из них.

— Тебе мало того, что я вообще согласилась пойти на это свидание?

— Конечно, мало. Я хочу, чтобы это свидание закончилось пылким сексом, а не пожиманием ладоней.

Я вздыхаю и сажусь на кровать. Лилли поднимает поочередно две вешалки.

— Вон то тоже неплохое. Оно, конечно, не говорит однозначное “да”. Скорее “возможно, но…”, но это хоть что-то.

— Ладно. Иди уже!

Я отбираю у нее вешалки и толкаю в коридор.

После лекции о том, как быть шлюхой, не привлекая к себе лишнего внимания я ухожу.

Скоро я вхожу в знаменитый “Шелковый путь”. За маленькими столиками сидят сплошь одни парочки.

Я чувствую себя каким-то инородным элементом.

Из конца зала мне машет какой-то мужик.

Только не говорите, что это и есть Хавьер.

Я уже проглатываю комок злости на Лилли, когда кто-то легонько касается моего плеча. Я и моя недоверчивость ко всему, чего касаются солнечные лучи, резко оборачиваемся.

На меня смотрит ходячий секс со слегка раскаченными бицепсами.

Ладно, все не так плохо.

Он улыбается мне.

— Полли, верно?

— Ну да.

Не знаю, почему я так торможу. Наверное, это одно из моих сильных качеств. Я пока не готова признать, что у меня есть слабые качества, так что запишем это в сильные.

— Хавьер.

Он протягивает мне руку. Я опускаю глаза и вижу перстень на мизинце.

Еще один самовлюбленный прямоходящий.

— Ну что ж…

Он показывает рукой на один из свободных столиков.

— Пойдем?

Ладно. Я пойду с тобой. Но ничего не обещаю.

— Да, конечно.

Дурацкая привычка быть милой и вежливой. Пора отучаться.

Сразу, когда мы садимся за столик, нам приносят меню.

Я открываю его и делаю вид, что читаю. Хотя на самом деле я выглядываю из-за него посмотреть на Хавьера.

По крайней мере он умеет читать. Значит Лилли и правда всерьез занималась его поиском.

Он поднимает на меня простой доброжелательный взгляд.

— Попробуй темаки.

Я стараюсь выглядеть доброжелательно, но мои брови не хотят расходиться.

Наверное, я выгляжу слегка напряженной. Нужно показать, что я не собираюсь откусить ему руку или…. Неважно.

Не дожидаясь моего ответа, Хавьер подзывает официантку и делает заказ.

— Нам, пожалуйста, две порции темаки и авамори.

— Аво что?

И это моя первая реплика за этим столом.

Да я душа любой компании!..

— Это что-то вроде саке, но не саке.

Такое объяснение могла придумать и я.

— Понятно.

Хавьер чуть склоняется ко мне через стол и подзывает сделать то же самое.

Я не двигаюсь, а он шипит мне.

— Знаешь, по ночам здесь проводят тараканьи бои. Прямо на столах, за которыми клиенты едят днем. Они ставят их один за другим и…

Он бросает странный жест похожий на зигу в мою сторону. Я даже немного отшатываюсь.

— Вперед!

Так, если до этого меня пугала идея есть сырую рыбу, то сейчас мне страшно просто сидеть.

Хавьер широко улыбается и подмигивает мне.

— Лилли сказала, что ты горячая штучка. Что-то пока не видно. Но ничего, я подожду. Я не из тех, кто давит на девушку.

Я убью Лилли.

Нам приносят еду и напитки. Хавьер набрасывается на бедные конвертики риса с несчастной рыбой, которую даже не попыталась превратить в нормальную еду, прошедшую термическую обработку. Набив полный рот, он говорит:

— Ешь. Это отвал башки.

Я вздыхаю. Я больше не могу участвовать в этой рыбно-тараканьей комедии.

— Знаешь, Хавьер. Думаю, мне лучше уйти. Мы не очень подходим друг к другу.

Он проглатывает еду и с абсолютным непониманием смотрит на меня.

— Это из-за суши? Не любишь рыбу?

Как-то не хочется его расстраивать. Такой блаженный. Просто ребенок.

Я киваю.

— Да, не люблю.

— Я могу съесть твою порцию.

— Это отличная идея.

Я протягиваю руку и двигаю свою тарелку в его сторону.

— Значит, ты остаешься.

— Нет, прости…Не могу.

Я уже хочу уйти, как он жалобно спрашивает

— Хотя бы скажи, что не так?

Такой милый. Как бульдог. Бочонок слюны и грустные глаз. Не хочется его расстраивать.

— Извини. Я не могу остаться из-за… фазы Луны по отношению к Сатурну.

Оставив бедного Хавьера сидеть одного, я выхожу на улицу, вызываю такси и жду его.

Внезапно из-за спины я слышу знакомый голос

— И что там с Луной?

— Что?

Я оборачиваюсь и вижу его, мистера ниоткуда взявшегося. Он улыбается и выжидательно смотрит на меня. Не знаю зачем, но я продолжаю раскрывать эту незнакомую мне тему.

— Там Меркурий в фазе Луны по отношению к Альфа…

Чем дальше я говорю, тем шире он улыбается. Я сдаюсь.

— Это чушь. Я не знаю, что там с Луной и остальными штуками…

— Я понял это.

— Неудачное свидание?

— Да.

— И часто так?

— Скажем так… Если бы это было спортом, я бы завоевывала исключительно золото.

Мы оба замолкаем. Я хочу заткнуть эту молчаливую дырку хоть чем-то.

— Я вас не заметила.

— Да, ты выглядела немного потерянной.

Может быть потому, что так и есть.

— Это из-за моей подруги.

Я показываю большим пальцем на дверь “Шелкового пути”, имя ввиду Хавьера.

— Да?

— Да. Она заставила меня встретиться с этим недоразумением.

Зачем я вообще оправдываюсь перед ним.

Мистер белоснежная улыбка широко улыбается.

— Понимаю. Я тоже не раз проходил через это.

Еще бы ты не проходил. С такой-то задницей.

Боже, о чем я вообще думаю.

Словно божий промысел приезжает мое такси.

— Это за мной.

— Я понял.

Мистер джентльмен открывает передо мной дверь.

— Спасибо.

Я подхожу, чтобы сесть, как вдруг он говорит:

— Не хочешь немного прогуляться?

Я поворачиваю голову и вопросительно смотрю на него.

— Тот, кого я ждал, сильно опаздывает. Не хочется сидеть одному в баре. Тем более, когда такая погода.

— Ну, ладно, почему нет.

Почему нет?! Потому что он твой босс с лицом, которое может объединить миллионы женщин и заставить на него молиться.

Что у меня в голове?

Уже через минут 20, когда замерзшие пальцы ног переходят в стадию полного онемения мы с мистером Максом останавливается.

— Красиво, да?

Он смотрит на заснеженные деревья, а я пожимаю плечами.

— Не любишь зиму?

— Не очень.

— Почему?

— Не знаю. Холодно, нужно носить много одежду и шапки…

— А что с шапками?

— Шапки — зло. Ты либо выглядишь плохо в шапке, либо когда ее снимаешь.

— И как у тебя?

— Никак. Я же без шапки.

— Не холодно?

— А вам?

Мистер Макс усмехается.

— Я держусь.

Не знаю, что еще говорить. Я стою рядом с ним и жду, когда в поле нашего зрения произойдет хоть что-то, что можно обсудить. Ничего не происходит, когда из пальто мистера Макса не раздается негромкий сигнал уведомления.

— Извини.

Он достает телефон, что-то читает, затем быстро печатает ответ и прячет телефон в карман пальто. Несколько секунд мы снова просто стоим.

Я вообще не понимаю, что я здесь делаю. И еще больше я не понимаю, что делает он.

Я уже открываю рот, чтобы сказать что-то вроде ”было весело, но мне пора” или “было странно. Надеюсь, это никогда не повторится”.

В общем, я хочу сказать хоть что-то, но мистер Макс опережает меня. К счастью.

— Думаю, мы уже достаточно замерзли, чтобы уйти.

— Согласна.

Мы идем по тропинке, когда он спрашивает.

— Тебе по пути?

— Да, все окей.

Серьезно, я сказала “да”? Это даже близко не в мою сторону.

— Отлично. Я рад, что нам по пути.

А как я рада! От одной перспективы, что потом придется переплачивать таксисту за лишние километры, меня охватывает необычайная радость.

Скоро мы выходим на безлюдную улицу и как-то синхронно останавливаемся. Я улыбаюсь так, как если бы от этого зависела судьба планеты.

— Ну, до свидания?

— Спасибо, что прогулялась со мной. Ненавижу ходить один.

— Не за что.

Не проходит и секунды, как из-за спины мистера Макса выходит та самая девушка, глядя на которую я отказалась от сладкого, нежного, невероятно пленительного пончика.

Черт! Я снова его хочу.

— Мааакс!

Она звучит как кошка в течку. Впрочем, как и в прошлый раз.

— Извини, что так задержалась.

Она правда не замечает меня или притворяется?

Макс кивает и спокойно отвечает ей.

— Все в порядке. Полли составила мне компанию.

Вот теперь она точно меня заметила. Не говоря ни слова, она бросает на меня какой-то жуткий взгляд. Наверное, Тед Банди смотрел таким же взглядом на своих жертв.

— Полли?

Она как будто одновременно и улыбается, и угрожает.

Я решаю проигнорировать ее так же, как до этого она игнорировала меня.

Меня устраивает такой вариант.

— Ладно, мне пора. Спасибо за…

Я случайно перевожу глаза на Круэллу Де Виль. Кажется, она сейчас начнет стрелять радиоактивными лучами из глаз.

Просто жесть.

— Мда… До свидания.

— Увидимся.

Это последнее, что я сегодня слышу. Это “увидимся” как-то по-особому воздействует на меня. Позорище! Я как ребенок. Неужели я буду теперь обсасывать это его “увидимся” в своей голове!

Я кошусь на Гудрона.

— Я сильно упаду в твоих глазах, если наряжусь только из-за того, что вечером иду с мистером Максом на этот форум?

Кот ничего не отвечает.

Было бы странно, если бы ответил.

Я примеряю уже третий наряд, но каждый раз мне кажется, что я выгляжу по-дурацки.

Никогда не любила походы по магазинам, разговоры о шмотках и любование у зеркала. И я думаю об этом, любуясь на себя в зеркало. Мир противоречив. Чем я хуже?

Гудрон сладко потягивается на освещенным утреннем солнцем ковре.

Вот кому везет в жизни.

Я прохожу мимо него, задерживаясь на секунду, чтобы почесать ногой его толстое пузо. Он в восторге. Если бы с людьми было так же.

Все это время каждое мое утро проходило примерно одинаково. Несмотря на то, что Макс импульсивно перевел, меня в другой отдел и пространство вокруг меня изменилось в лучшую сторону.

Когда в среду я пересеклась в обеденный перерыв с Лилли, она сказала, что я расцвела. Глупо звучит, но приятно же, черт подери!

Честно сказать, я и чувствую себя лучше. Увереннее, что ли. Не знаю, почему мистер Макс вообще обратил внимание на мой накуренный монолог на той крыше, но я даже рада, что все это произошло. К тому же, где-то в глубине души я немного надеюсь на… Даже не стану до конца формулировать эту мысль в голове.

Я сажусь за свой стол. Это важно проговорить. Потому что здесь, в отделе художественной литературы совершенно другой мир. Да простит меня автор труда о копролитах, я не променяю этот стол, стул и даже урну для мусора ни на что. По крайней мере, еще лет пять.

Повышение раз в пять лет, это именно тот темп, который я способна вынести.

Этот день довольно волнительный. Несколько раз я вижу мистера Макса, когда он выходит из своего кабинета и идет мимо меня. Не прямо мимо меня. Но в поле моего зрения. Это звучит смешнее, если учитывать большие идиотские очки, в которых я работаю.

За час до окончания работы на мою рабочую почту приходит сообщение

Встретимся на подземной парковке в 6:20.

Я почему-то оглядываюсь по сторонам. Как будто кто-то может увидеть. Или так, как будто кому-то интересно.

В шесть все начинают быстро собираться и практически бегут из офиса, врываясь в многообещающие выходные.

А мне нужно нарисовать себе нормальное лицо и спускаться под землю.

Я беру сумку и иду в туалет. Сделав свои делишки, я подхожу к зеркалу и пытаюсь скрыть синяки под глазами дешевой пудрой.

Гиблое дело!..

Как раз, когда я тяжело вздыхаю, дверь одной из кабинок открывается, и ко мне выходит та самая девушка, которая была с мистером Максом в парке.

Мы сразу узнаем друг друга. И это узнавание не радует ни одну из нас. Женщины!.. Странные мы существа. Вместо того чтобы поддерживать друг друга, мы все время конкурируем.

Мне с ней не конкуренты. Или точнее, я ей не конкурентка. Это можно понять по высоте ее каблука и ортопедической стельки моих туфель. По ее линии декольте и моему удобному лифчику без косточек. И даже по взгляду. Как бы мне не хотелось казаться уверенной и непоколебимой, во мне просто этого нет. Вечно сомневающаяся, проходящая через ресентименты и заливающая вином очередной кризис среднего возраста я. И она!

И она встает рядом со мной около зеркала, достает из сумочки красную

(Конечно, какую еще!) помаду и обводит ей свои слегка подкаченные губы. Одновременно она косится на меня. Я прячу свою пудру в сумку и бросаю последний неуверенный взгляд на свое отражение.

— Ты же не думаешь, что это сработает?

Она презрительно поднимает бровь, обращая свою фразу моему отражению.

О, я знаю это змеиное выражение лица. И я поступлю как поступают взрослые люди и притворяюсь, что не услышала.

Несмотря на то, что я смотрю точно ей в глаза, я притворяюсь ветошью и разворачиваюсь, чтобы уйти. Но, по всей вероятности, этой женщине явно не хватает мексиканских страстей.

— Ты — никто! И, если ты питаешь надежду, что сам Максимилиан Гентшенфельд обратит на тебя внимание, ты смешна!

Максимилиан?! А я и не знала. Ну и имечко у него.

Девушка Максимилиана смотрит на меня таким злым взглядом, что я почти чувствую страх. Серьезно, она очень злая!

— Держись от него подальше! Надеюсь, ты все поняла!

Мне нечего ей ответить. С чего она вообще взяла, что я претендую на руку и сердце мистера Макса или, как там его, Максимилиана.

Я не успеваю ничего ответить. Я даже не успеваю придумать, что ответить, как она уже хлопает тяжелой дверью прямо перед моим носом.

Что она вообще здесь делала?

Как ни в чем не бывало я выхожу из туалета и направляюсь на подземную парковку нашего офиса.

Как только я оказываюсь внизу ко мне подъезжает маскулинный Додж Челленджер. Из открытого стекла со стороны водителя на меня смотрит мистер Макс.

— Запрыгивай!

Я киваю и уже собираюсь обойти машину, чтобы сесть на пассажирское сиденье рядом с водителем, как из-за плеча мистера Макса выглядывает мой туалетная подруга.

Ну, отлично!..

До этого момента я и не подозревала, что мои колени когда-нибудь поднимутся так высоко, что станут подпирать подбородок. Но вот я сижу на заднем сидении доджа моего босса и делаю вид, что не чувствую себя, мягко, стесненно. Во всех смыслах.

Заднее сиденье этой машины явно не приспособлено для полных или слишком высоких пассажиров. Да и пассажиров в целом.

Мистер Макс поднимает глаза, чтобы посмотреть на меня в зеркале заднего вида.

— Там не очень удобно. Извини.

Я смотрю на него максимально спокойным взглядом, но все равно чувствую, что на моем лице написано больше, чем я хотела бы показать.

— Я в порядке! Не беспокойтесь обо мне.

Вставляет свои пять копеек та, кому выпала честь сидеть рядом с хозяином.

Боже, пусть эта машина уже въедет в какой-нибудь грузовик, и мы покончим с этим раз и навсегда.

Мистер Макс ловко переключает тему на аннотации мероприятий форума, на который наша храбрая, еще не до конца сплоченная тройка весело мчится по вечернему городу. Отличная фраза! Когда буду рассказывать об этом путешествии Лилли и Портеру, скажу именно так.

Спустя мучительные полчаса в салоне, заполненным приторно-сладким запахом духов красотки, я, наконец, могу выйти и сделать глоток чистого воздуха.

В большом холле, уставленным стендами с книгами и без книг, очень много людей. Что как нельзя кстати! Я могу отпочковаться от “счастливых молодоженов” и заняться тем, что я лучше всего умею — делать вид, что я умная.

Я уже открываю рот, чтобы сказать мистеру Максу, что дальше я сама, когда он говорит

— Теперь мы с Полли пойдем на лекцию, а ты пока погуляй, Марта.

Марта. Наконец, мы узнали ее имя.

— В смысле, погуляй?!

Марта краснеет от злости и, бросив на меня угрожающий взгляд, гордо разворачивается, вильнув своими волосами и уходит. Я смотрю ей вслед.

Мистер Макс поворачивается ко мне

— Извини ее.

Я пожимаю плечами.

— Я ее понимаю. Если бы мой парень попросил меня уйти, а сам пошел на лекцию с другой девушкой, я бы отреагировала примерно так же.

— Парень?!

Мистер Макс не на шутку удивлен. И меня это радует.

— Мы не вместе.

— Оу…Тогда у меня еще больше вопросов.

— Наши семьи давно знакомы. Марта училась со мной в одной школе.

Я пытаюсь представить его прыщавым школьником. Не получается.

— Она долгое время жила в другой стране, а сейчас вернулась и попросила составить ей компанию в туре по местам молодости. Ну, или что-то вроде этого.

— Ммм, ясно.

Очень тяжело изобразить безразличие, когда внутри кипит раздражающая радость.

Да, радость тоже может раздражать.

— Пойдем. Через 5 минут начнется выступление Шарли Дэвидсон

— Шарли Дэвидсон?!

Я почти подпрыгиваю на месте.

— Я не знала, что она будет здесь.

— Конечно, будет. Ты удивлена.

— Разве не видно!

Мистер Макс снова усмехается. Я уже начинаю привыкать к этой усмешке. Но не к тому, что она со мной делает.

Через пару минут мы уже сидим в первом ряду, ожидая выступления женщины, которую я боготворю. Не пытаясь скрыть своего восторга, я оглядываюсь по сторонам, выпрямив спину.

— Тебе действительно не терпится увидеть ее?

— Конечно!

— Почему?

— Почему?

Я в изумлении смотрю на мистера Макса.

— Она невероятна. Она пишет о том, что скрывается от всех. Правду о том, что происходит перед тем, как люди приходят в магазины и покупают книги. А таким серым мышкам, как я, не достается ничего. Вы читаете книгу и даже не представляете, что львиную долю выполнили вот такие люди. Да, автор создал свой мир. Но сделал это не идеально. И мы, корректоры, доводим его труд до этого идеала. Вы удивитесь, но даже профессора путают запятые и злоупотребляют деепричастными оборотами.

Мистер Макс снова делает это. Игриво поджимает уголок рта.

— Ты права. Но меня этим не удивишь.

— Да, точно. Я просто увлеклась.

— Так значит…серая мышка?

Я опускаю взгляд, внезапно осмыслив, что сказала слишком много. Ну, почему нельзя отмотать время назад и проконтролировать себя вместо того, чтобы разразиться словесным поносом.

— Это просто речевой оборот.

Мистер Макс расслабленно откидывается в кресле

— Если тебе интересно мое мнение…

Он делает длинную интригующую паузу.

— Я думаю, ты совсем не мышка.

— Эмль…

Я издаю странный звук из несуществующего в природе сочетания букв и одновременно корчу лицо, как будто у меня инсульт. Мое невнятное выражения чувств прекращается, когда гаснет свет и затихший в предвкушении зал начинает громко аплодировать. Я присоединяюсь ко всем, когда чувствую тепло приблизившегося к моему уху мистеру Макса.

— Наслаждайся.

О, знал бы он, как я наслаждаюсь. И это совсем не связано с лекцией.

Следующие полтора часа я получаю удовольствие такой силы, что это даже трудно описать. Интеллектуальный кайф вперемешку с сексуальным напряжением от одной мысли о том, что одна половина моего тела почти касается одной половины тела мистера Макса.

После того как лекция заканчивается, совершенно удовлетворенная я поднимаюсь с кресла и поворачиваюсь к моему благодетелю.

— Спасибо, мистер…

Я снова запинаюсь.

— Просто Макс. Мы ведь договорились.

— Хорошо, мистер Макс.

— Мистер Макс звучит еще хуже. Может уже перейдем на ты и не будем мучить друг друга?

— Я постараюсь, но к этому нужно привыкнуть.

— В любом случае, спасибо.

— Не за что. Считай это повышением квалификации.

Макс уже делает шаг в сторону выхода из зала, но я останавливаю его.

— Мист…

Я осекаюсь.

— Макс!

— Он заинтересованно поднимает бровь.

— Да?

— Зачем ты это делаешь?

— Что именно?

— Ну, переводишь меня в отдел, в котором я мечтала работать. Потом приглашаешь сюда! Почему я?

Макс молчит несколько секунд. Его лицо становится очень серьезным. Слишком серьезным. В один момент мне даже кажется, что он злиться. Но потом он улыбается и говорит.

— Давай будем считать, что это награда за хорошую работу.

Он подмигивает и уходит.

Еще несколько часов я брожу от стенда к стенду и посещаю еще парочку лекций. Мистер Макс со своей подругой детства, которая уже присвоила его себе, довольно быстро уходят.

Вечером я наполняю миску Гудрона кормом, когда звонит мой телефон.

— Ну как ты там?

Лилли никогда не здоровается. Она говорит, так кажется, что мы и не расставались.

— Я не так плохо, как могло бы быть.

— Рада слышать! Сегодня пятница, надеюсь, ты собираешься принарядиться и выйти с нами в люди?

— О, нет! Я сегодня уже выходила в люди. Так что план по социализации выполнен. Или даже перевыполнен.

— Фу! Ты скучная.

— Какая есть.

— Давай так! Ты не будешь принаряжаться, но все равно встретишься с нами.

— С чего такая настойчивость? Хотите предложить мне секс втроем?

— А ты согласишься?

— Нет.

— Тогда отложим этот разговор до тех пор, пока ты не решишь попробовать что-то новенькое.

— То есть обычный секс? С мужчиной?

— Ха-ха! Короче, Кэрри Брэдшоу, натягивай трусы и жди нас с Портером. Мы уже подъезжаем.

— Что?

Я говорю это коротким гудкам.

Вот вам и демократия!

Видит бог, я не хотела, но вот уже почти полночь, а я сижу в каком-то баре под названием “Ирландский бык” и пью уже которую порцию вишневого сидра. Стены уже начинают слегка кружится. Я откидываю голову назад и вздыхаю

— Лиииилл!

— Чего?

— Пообещай мне кое-что.

— Что?

— Пообещай, что, если я буду в коме, ты будешь выщипывать лишние волоски на моем лице.

— А у тебя есть лишние?

— Один. Я бы тебе показала, но сегодня утром он покинул этот мир.

— Мир его праху.

Мы втроем немного приуныли после того, как я рассказала о мистере Максе и всем, что с ним связано. Портер решает нарушить молчание.

— Так я что-то не понял, он нравится тебе?

Не сговариваясь, мы с Лилли поворачиваемся к Портеру.

— Нравится?! Ты серьезно?

— Ты что не слушал?

Портер выставляет ладони перед собой, защищаясь от нашего напора.

— Тише-тише, дамы! Я просто пытаюсь понять.

Лилли фыркает.

— Мужчины! Все-то вам нужно разъяснять.

Я достаю из сумки телефон, ввожу в поиск имя и фамилию с несколькими лишними буквами, так заботливо исправленными гуглом, а затем тычу экраном мобильного в лицо Портер.

— А теперь скажи, он вообще может кому-то не нравиться?

Лилли наклоняется, чтобы тоже взглянуть.

— Матерь божья! Срань господня!

— Похоже, только что ты серьезно уверовала!

Лилли забирает мой телефон и начинает листать другие фото мистера Макса.

— Ну то, что он красавчик очевидно. А что с головой? Все на месте.

— На месте.

— Девушка, жена?

— Нет. Только эта Марта. Но он сказал, между ними ничего нет.

— Это хороший знак. Возможно, таким образом он дал тебе понять, что у него есть для тебя свободное место.

— Свободное место? Он что, автобус?

— Я имела в виду место на члене!

— О, Лилли!

— Ты серьезно!

Мы с Портером громко вскрикиваем, привлекая внимание других посетителей бара

— Что такого? Ты сексуальная, интересная и даже временами умная. Уверена, он не прочь подарить тебе пару оргазмов.

— Это сарказм?

— Сарказм, оргазм…какая разница!

— Вообще-то большая. Никакой связи.

— Меее…

Лилли отмахивается и делает большой глоток из своего стакана с пивом.

— Мужчины не делают ничего просто так. За неделю вашего знакомства он дважды тебе помог. Он точно хочет тебя!

Я задумываюсь. Возможно, Лилли права. Просто сложно представить, что такой мужчина может всерьез заинтересовать такой, как я.

— Вообще-то, может быть ты права…

— Вот!

Уже изрядно подвыпившая Лилли громко кричит и тычет в меня пальцем.

— Перед лекцией Шарли Дэвидсон он шепнул мне на ухо “наслаждайся”.

Лилли и Портер переглядываются, а затем одновременно поворачиваются ко мне и в унисон говорят

— Ты ему нравишься!

— Он точно тебя хочет!

Выходные проходят быстро и скучно. Даже Пегги не вваливается в мою квартиру со своей активной жизненной позицией.

Я стою перед зеркалом и как никогда критически оцениваю свой внешний вид.

Да уж…Наверное, стоит обновить гардероб.

Я выхожу из дома и довольно быстро добираюсь до работы.

Я вхожу в лифт, и в последнюю минуту в него забегает Клайд.

— Полли! Какая встреча!

Его взгляд похотливо сканирует меня. Я закатываю глаза.

— Мы оба работаем здесь!

Проигнорировав мою реплику, Клайд подходит ближе

— Скажи-ка мне вот что!

Я стреляю в него суровым, как мне кажется, взглядом.

— Что ты сделала, чтобы тебя перевели в другой отдел?

Я делаю шаг назад, увеличивая таким образом расстояние между нами.

— Давай же, рассказывай! Не может быть, что новый босс осчастливил тебя за твою работу.

— Почему же не может?!

Я начинаю закипать.

— Я хорошо делаю свою работу. Последние пять лет я быстро и безупречно делала все, что от меня требовалось! И даже больше! Если бы ты был не таким придурком, давно бы заметил!

Мои слова бесят Крейга. Он резко бросается на меня и, схватив за руку, прижимает к стене.

— Отпусти!!

Я извиваюсь, но Крейг не сдается, продолжая свои попытки обездвижить меня.

— Может сделаешь для меня то же, что сделала для босса? Тебе-то что, раз уже один раз сделала это.

— Отвали!

Я истошно кричу, когда двери лифта открываются и нас встречает Макс.

На долю секунды Клайд еще удерживает меня, но потом резко отскакивает в сторону. Для меня эта доля секунды растягивается в вечность. Вечность, где я вижу то, как выглядит эта картина для Макса.

Он видит растрепанную, извивающуюся в руках Крейга меня.

Мне так противно и стыдно, что я тяжело выдыхаю и, замерев на месте, опускаю глаза.

Крейг тут же бодрится и, мерзко улыбаясь говорит

— Доброе утро, босс.

Макс делает шаг в лифт и двери за ним закрываются. Он нажимает кнопку нужного этажа. Этажа, который подходит мне, но не подходит Крейгу. Который только и успевает открыть рот, чтобы промямлить

— Вообще-то, мой этаж…

— Что здесь произошло?

Холодный и жесткий голос Макса заполняет все небольшое пространства лифта. Я обхватываю себя руками, предвидя полный крах своей репутации и при этом отсутствие желания оправдываться и разъяснять что здесь было на самом деле.

Крейг же наоборот, ищет оправдания.

— Ничего не произошло. Я и Полли старые друзья и…

— Мы не друзья!

Я выплевываю это машинально. Макс бросает на меня короткий и как будто даже обеспокоенный взгляд, а затем снова смотрит на Крейга.

— Здесь есть камеры, и я все равно узнаю правду. Так что…

Он протягивает руку и нажимает “стоп”. Лифт дергается и останавливается.

— …я жду объяснений!

Мне совсем этого не хочется. Мне хочется сбежать, но я стою и жду, когда Крейг расскажет боссу, что только что домогался меня.

Макс делает угрожающий шаг в сторону Крейга.

— Ты знаешь, что сейчас произойдет?

Крейг только широко раскрывает глаза и пятится назад. Я лишь искоса посматриваю на них.

— Ты спустишься на свой этаж, соберешь свои вещи и навсегда забудешь дорогу сюда.

— Но…

Макс обрывает Клайда

— И, если я увижу тебя еще хоть раз, ты уедешь отсюда на заднем сидении полицейской машины. Ты понял?

Клайд молчит.

— Я спрашиваю, ты понял?

— Да…

В молчании мы доезжаем до нашего этажа, а Крейг остается в лифте, чтобы вернуться вниз и навсегда покинуть это здание.

Только оказавшись в коридоре, я включаю максимальную скорость, подгоняемая желанием закрыться в туалете и предаться акту жалости к себе. Я уже сворачиваю за угол, как кто-то хватает меня за локоть.

— Постой, Полли.

Макс останавливает меня за секунду до того, как я планировала заплакать.

Ненавижу расклеиваться. И почему я вообще так расстраиваюсь из-за долбанного Клайда!

Макс нависает надо мной.

— Ты в порядке? Он что-то сделал?

Я закрываю глаза и отрицательно машу головой.

— Все в порядке. Мне нужно в туалет.

Я пытаюсь держаться, но крепкая рука Макса и его не безразличный тон делают свое дело.

Ну, отлично…

Глаза застилает от подкативших слез и одна из них позорно скатывается по моей щеке, навсегда разрушая мою репутацию взрослого и контролирующего себя человека.

Я смахиваю слезу и делаю все, чтобы остановить этот водопад.

— Извини. Мне очень стыдно…

Макс усмехается. Но не хитро или издевательски, а по-доброму.

Что еще хуже.

— Зато мы, наконец, перешли на “ты”.

Я не могу не улыбнуться.

— Ну вот, ты улыбаешься.

Я поднимаю голову и смотрю Максу в глаза. В первый раз он так близко, что я могу рассмотреть цвет его глаз, длинные черные ресницы и губы, которые так и манят.

Черт, зачем я вообще думаю о таких вещах. Мне нужен револьвер, чтобы выбить эту дурь.

— Мне нужно работать….

— …, чтобы забыть обо всем этом.

Мистер Макс отрицательно машет головой.

— Пойдем со мной.

— Куда?

— В мой кабинет. Тебе не стоит сейчас оставаться одной.

— Я и не останусь. Сейчас начало рабочего дня. В офисе полно людей, так что…

— И им всем плевать. Пойдем, поговорим у меня. Ты немного отвлечешься и пойдешь заниматься делами.

Он не дает мне время на раздумья, а просто подзывает меня рукой и тут же разворачивается и уверенным шагом идет в сторону своего кабинета. Секунду я перерабатываю информацию, а затем иду следом. Когда я прохожу мимо столов своих коллег прямо следом за боссом, некоторые настороженно проводят нас взглядом.

Они точно сделают из этого события настоящую историю. С чего бы Максимилиану Румпельштильцхену приглашать меня в свой кабинет.

Мистер Макс закрывает за мной дверь, и вот я стою в кабинете гендиректора и, со всей силы сжав пальцами ручки своей сумки, смотрю в пол перед собой.

Конечно, проигрывая в голове возможные сценарии такого развития событий, мне представлялось, что я уверенно и остроумно отвечаю на все вопросы, используя мастерство использования эпитетов и острого сарказма.

И вот я здесь. Хочется дать себе подзатыльник и крикнуть “ну и чего ты молчишь”.

Будто почувствовав мою растерянность, мистер Макс спешит на помощь.

— Присядь.

Я прохожу к маленькому диванчику и осторожно, как если бы это был не диван, а бомба, сажусь.

— Выпьешь чего-нибудь?

Что-то во всей этой ситуации, наконец-то, отрезвляет меня. Я нервно грызу внутреннюю часть щеки, пока мистер Макс ждет моего ответа, но потом говорю

— Зачем ты это делаешь?

Не произнося ни слова, он отворачивается и идет в сторону мини-бара. Затем поворачивается ко мне спиной и спрашивает серьезным, даже немного отстраненным тоном.

— Я налью тебе немного виски?

— Сейчас утро.

Я не свожу с него напряженного взгляда. Не могу понять, он злится или это такая извращенная форма пытки.

— Тогда выпью я.

Он разом опрокидывает бокал и поворачивается ко мне.

Мне кажется, или он пытается перевести тему? Я выпрямляюсь на своем месте и снова спрашиваю

— Так ты ответишь?

— Отвечу на что?

— Зачем ты помогаешь мне? Зачем помог там, в лифте? Ты не обязан….

— Я обязан!

Его голос становится жестче, но в следующую секунду все меняется. Макс делает несколько шагов в мою сторону, но затем останавливается всего в паре метров.

— Я был обязан вмешаться сегодня. Я слышал кое-какие слухи о Клайде, но и не предполагал, что это правда.

— Значит, ты не подумал, что я…что я сделала что-то…

Я ненавижу себя за то, что так краснею и невнятно мямлю, но сейчас по-другому не получается.

— Что я позволила ему…

— Конечно, нет! Это не выглядело чем-то взаимным.

Я облегченно вздыхаю. Зная, что мистер Макс не решил, что я имею хоть какие-то отношения с этой крысой, Клайдом.

Мягкий взгляд Макса словно обнимает меня. Если сравнить все то, что было со мной до этого взгляда и после, можно с уверенность сказать, что я вовсе не жила.

Секунда моего замешательства и мягкости мистера Макса заканчивается, когда он отводит взгляд и откашливается. В следующий момент в его глазах читается только отстраненность.

— К тому же, Клайд был выше тебя по должности. Он редактор отдела, а ты всего-навсего верстальщик.

Всего-навсего…

Он снова поднимает на меня взгляд. И я точно могу сказать, что в этих глазах и близко нет ничего действительно заинтересованного во мне и во всем, что меня касается.

— Любые отношение между членами руководства и подчиненным категорически запрещены уставом издательства. Помимо того, что Клайд пересек черту морали, приставая к тебе, он нарушил одно из важнейших правил. За такое увольняют.

Мое сердце, кажется, только что остановились. Я перестаю дышать и думать. Словно управляемая невидимым кукловодом, я поднимаюсь на ноги и говорю ровным голосом.

— Спасибо за помощь, мистер….

Я снова спотыкаюсь в одном и том же месте.

Чертова фамилия.

— В общем, спасибо…

Не ожидая услышать что-то в ответ, быстрым шагом я вылетаю из кабинета Макса и мчусь подальше. Подальше от его глаз, от его низкого, мягкого голоса и его кабинета, пропитанного мужским дурманящим запахом, его запахом.

Весь день я отвлекаюсь работой настолько насколько это возможно. И благополучно дожив до вечера, уношу ноги так быстро, как никогда раньше.

Только я вхожу в свою квартиру, как меня встречает Гудрон и запах чего-то горелого. Из кухни валит пар и слышен грохот посуды. Я сбрасываю обувь и уже разгоняюсь, чтобы бежать на пожар, как из кухни выходит Пегги, разгоняющая полотенцем дым.

Я не могу удержаться и не съязвить

— Пегги! Ты вынуждаешь меня всерьез задуматься о смене замков!

Пегги делает бровки домиком. Никто не может устоять от этого ее выражения лица. Никто, кроме меня!

— Сотри это выражение со своего лица.

Я открываю окна, чтобы выпустить дым. Пегги перестает изображать святую великомученицу и пожимает плечами.

— Я просто хотела испечь печенье

— В моей кухне?

— Кто-то же должен в ней готовить.

— Она ждала того самого, а теперь ее первый раз будет плохим воспоминанием.

— О, пожалуйста!

Я подхожу к столу, на котором стоит противень с маленькими почерневшими по краям печеньками.

— Мда, Пегги!.. Повар из тебя, как из меня Хемингуэй.

— Ты себя недооцениваешь.

Пегги хватает одно печенье и откусывает кусок. Я пристально наблюдаю за ней. В первую секунду она улыбается и кивает, как будто все получилось отлично. Но потом не выдерживает и, скривившись, бежит к раковине и выплевывает в нее пережеванное печенье.

— Какая прелесть!..

— Кажется, я переборщила с содой.

Пегги начинает громко смеяться, и я тут же подхватываю ее.

— Обещай никогда не угощать меня своей стряпней!

— Даю слово

Скоро дым рассеивается. Мы закрываем окна и устало плюхаемся на диван.

Я поворачиваю голову и вопросительно смотрю на сестру.

— Так, зачем ты пришла?

Она молчит несколько секунд, а потом поворачивается и сводит брови.

— Кажется, я беременна.

— Бере…что?!

— …менна! Чем ты слушаешь?!

— Прости, я не была к такому готова.

— От кого?

Я свожу брови в недоумении. Моя сестра образец нездорового феминизма. Мужчины — зло; женщины, поддерживающие мужчин — зло; зло — порождение патриархата, а значит тоже зло!

Пегги виновато опускает взгляд.

— Ну, был там один…

Что я вижу! Пегги краснеет?

— В общем, он был нормальный, понимаешь? Ничего такой!

— Ничего такой? Это самая высокая оценка мужчины, которую я когда-либо слышала от тебя

— Не правда! Я не такая уж мужененавистница!

— Ну да! Что-то не помню восторженных реплик.

— Значит, у тебя проблемы с памятью. Совсем недавно я восхищалась твоим секси боссом.

— Фу!

Я изображаю отвращение, за которым прячу свое постыдное увлечение мистером Максом.

Я смотрю на сестру вопросительным взглядом.

— И что ты будешь делать?

— Не знаю. А ты что бы сделала?

— Ясное дело! Встала бы на путь многодетной матери.

— Мне не до шуток!

— Извини, я перестаю контролировать себя, когда нервничаю.

— А теперь представь, какого мне.

— Ты уже сообщила новость счастливому папочке?

— Нет. И не думаю, что сообщу.

— Почему?

— Это был секс на одну ночь. Не думаю, что он вообще помнит обо мне.

— Что, ты настолько плоха в постели?

Пегги усмехается и легонько бьет меня по руке.

— Тебя уже не остановить, да?

— Я стараюсь, как могу.

Вздохнув, Пегги поднимается с дивана.

— Ладно, поеду домой. Посмотрю документалку об абортах, чтоб на эмоциях не сделать этого.

— Отличный план!

Я взглядом провожаю сестру, бросая ей в спину

— И, пожалуйста, оставь ключи от моей квартиры!

— Не дождешься!

— Попытаться стоило.

Уже на пороге Пегги поворачивается ко мне.

— Кстати, о твоем боссе!

Я нервно прикусываю щеку, как будто это может спасти меня от собственных чувств.

— Он уже подкатил к тебе?

Я громко цокаю и закатываю глаза.

— Этого не будет!

— Что-то не верится. Он так смотрел на тебя в том парке.

— Может у него косоглазие, а ты приняла это за флирт.

— Даже, если у него косоглазие, он явно был заинтересован в тебе каждым своим косым глазом!

Я поднимаюсь с дивана и иду к сестре, чтобы помочь ей выйти из моей квартиры и не ворошить во мне то, что я сама стараюсь игнорировать.

— Иди уже, пожалуйста! У тебя своих проблем нет?

— Есть, но мне нравится отвлекаться на твои.

— Тогда делай это тихо и за порогом моей квартиры.

Пегги смеется, а я улыбаюсь ей в ответ.

— Ладно, зануда.

Она обхватывает меня руками и какое-то время мы просто стоим обнявшись.

— Дай мне знать, что ты решила с этим…как его…

— Ребенком?

Пегги разжимает руки и смотрит на меня, приподняв одну бровь.

— Ну, технически это еще не ребенок.

— Ты будешь идеальной тетей!

Я закрываю дверь за сестрой и как никогда сильно чувствую одиночество. Мой взгляд скользит по комнате и останавливается на Гудроне, который старательно вылизывает свою задницу. Я улыбаюсь.

Все не так уж плохо. Да?

Последние две недели были сумасшедшими. Моя новая начальница, миссис Даррелл, буквально забрасывает меня работой. Так весь рабочий день я тружусь, как настоящая пчелка, не опуская рук и не поднимая головы.

Так, наверное, никто не говорит. Но мой мозг буквально плавится от количества информации, проходящей через меня. Так что легкий тупизм в конце дня — не самое страшное последствие.

Я заканчиваю последнее на сегодня задание и с чувством выполненного долга встаю из-за стола, чтобы, как всегда по пятницам, засесть в очередном модном баре с Лилли и Портером и порассуждать о проблемах социального неравенства и кризисе веры.

Шучу, конечно. Мы снова будем сплетничать и жаловаться на жизнь.

Я подхожу к лифту, когда меня догоняет миссис Даррелл.

— Полли, подожди, пожалуйста.

Я оборачиваюсь на ее голос.

— Я не задержу тебя надолго. Просто хотела сказать, что ты отлично работаешь. Я, честно признаться, совсем не ожидала такого.

— Правда? Вы совсем не верили в меня?

— Ох, не то, чтобы…В общем, я решила дать тебе очень интересную, но сложную работу. Не буду раскрывать все карты пока мистер Гентшенфельд не выразил свое согласие. Хотя, уверена, он полностью поддержит твою кандидатуру. В общем, отдохни на этих выходных как следует, потому что тебя ждет долгая и очень ответственная работа.

Я смотрю на миссис Даррелл широко раскрытыми глазами, предчувствуя что-то грандиозное.

— Ну ладно, дорогая. Хороших выходных!

— Спасибо. И вам!

Миссис Даррелл уходит как раз в тот момент, когда приезжает лифт. Я вхожу и нажимаю первый этаж. Как раз, когда я собираюсь выходить, на мой телефон приходит сообщение от Лилли.

Ждем тебя у выхода!

И следом еще одно.

Шевели задом, детка!

Я не могу не улыбаться, читая сообщение Лилли. Наконец, двери открываются и я выхожу в красивый холл нашего издательства.

Я уже почти подхожу к выходу, как меня догоняет мистер Макс.

— Полли!

Я поворачиваю голову. Он смотрит на меня своими красивыми глазами и широко улыбается своей красивой улыбкой, а потом говорит своим не менее красивым голосом.

— Как прошел день?

— Да как обычно.

Он только улыбается в ответ, а потом кивает в сторону выхода.

И вот мы двое выходим на улицу. Первое, что я замечаю, стоящих неподалеку Лилли и портера. Они видят меня, потом замечают мистера Макса, а в следующую секунду превращаются из взрослых серьезных людей в парочку тупых подростков. Лилли показывает мне грязные жесты руками.

Я даже не хочу знать, что они означают.

Мистер Макс и я останавливаемся у входа. Я сразу же понимаю, что это акт прощания. Как рукопожатие, только без прикосновений. Нужны слова. Я открываю рот, чтобы сказать “пока” или “до свидания, мистер Макс”, но он опережает меня.

— Миссис Дарелл очень хорошо отзывается о твоей работе.

Я зачем-то пожимаю плечами.

— Надеюсь, тебе нравится в новом отделе?

— Да, конечно. Ведь я всегда хотела…

— Ведь ты всегда хо…

Мы говорим это одновременно, отчего нам обоим становится неловко. Я снова краснею.

Это уже стало привычкой…

Макс засовывает руки в карманы и с улыбкой поджимает губы.

Свои безупречные губы.

— Что ж, хороших выхо…

Он прерывает свою фразу и с замешательством смотрит в сторону, где стоят Лилли и Портер и, видимо, хотят уничтожить мою и так довольно сомнительную репутацию.

Лилли машет мне рукой, а Портер поднимает большие пальцы вверх и кивает головой, словно автомобильный болванчик.

Мистер Макс смотрит то на них, то на меня в замешательстве. Все, чего я сейчас хочу, чтобы кто-то из нас всех провалился под землю. Неважно кто. В принципе, могу и я.

— Ты знаешь их?

Я сжимаю губы и отрицательно машу головой.

— Впервые вижу.

— Странно…

Портер громко кричит

— Полли!

— Да, детка!

Я точно убью их. И пусть меня посадят, потому что после такого я не смогу смотреть Максу в лицо.

Он улыбается.

Все, я пропала.

— Вижу, твои друзья не могут дождаться тебя.

— Они мне больше не друзья.

Мистер Макс громко смеется.

— Ладно, Полли Манн, я не стану тебя задерживать. Хороших выходных.

— И вам.

Макс склоняет голову на бок и бросает взгляд, который отныне я буду называть ”перейдем на ты”.

— То есть и тебе.

— Отлично!

Он слегка машет мне ладонью и уходит.

Проводив его взглядом, я подхожу к свои пока еще друзьям.

— Надеюсь, вы составили завещания, потому что мне придется убить вас обоих.

— С чего бы? Мы не сделали ничего плохо!

— Но и хорошего вы тоже не сделали.

Лилли, как обычно, отмахивается от меня.

— Кстати, о завещаниях.

Я уже предчувствую подставу.

— Мой отец умер. Завтра похороны. Портер рано утром улетает по работе, так что ты идешь со мной.

— Во-первых, это не звучит как просьба. Скорее, как приказ.

— Потому что это он и есть.

— А, во-вторых, по твоему улыбающемуся лицу так и читается вселенская скорбь!..

— Что я могу сказать? Я совсем его не знала. Всю жизнь он только и делал, что отмахивался от меня деньгами. И теперь, когда он умер, он делает то же самое.

— Бедная, как тебе тяжело! Злодей папочка не давал тебе жить, как живут остальные смертные! Даже не представляю как тебе было трудно в собственном домике в Майами. Какая жалость!

Совсем не слушая меня, Лилл продолжает.

— В общем, он там что-то мне оставил. Не знаю, что, но его поверенный сказал, я должна быть на похоронах, чтобы сразу после них быть на оглашении завещания.

— И причем здесь я?

— Эй, ты ведь моя подружка, мой бро!

— Бро?! С каких пор я бро!

Лилли громко и театрально цокает.

— Короче, я заеду за тобой в 9. Надень что-нибудь унылое, у тебя полно такого, и постарайся делать печальное лицо.

Она бросает на меня оценивающий взгляд.

— Хотя твоя обычная одежда тоже подойдет.

И она мой друг. Представляю, что обо мне говорят враги.

— А сейчас пойдем выпьем и обсудим этого красавца босса, с которым ты там болтала.

Я бросаю взгляд на Портера. Он улыбается и пожимает плечами. А потом наша дружная компания стартует туда, где водку смешивают с сиропами и где музыка заглушает лишние мысли.

Утро начинается со звонка Лилли. Я подношу трубку к уху с еще закрытыми глазами.

— Алло…

— Ты спишь?

— Нет.

— А почему голос сонный?

— Потому что я спала. Пока ты не позвонила.

— А, тогда все нормально. Ты ведь помнишь, что мы идем на похороны?

— На похороны твоего отца. Помню-помню. Как и то, как ты скорбишь!

— В общем, давай там, просыпайся. Я буду в 9.

— Хорошо.

Лилли кладет трубку, а я послушно следую ее указаниям, поднимаюсь и тащусь на кухню, чтобы включить кофемашину. Гудрон, услышав, что я проснулась, несется за мной с намерением получить свой завтрак.

Я наполняю его миску и ставлю перед его носом. Он тут же набрасывается на еду, издавая милые чавкающие звуки.

Ну что за засранец!

Пока варится кофе я принимаю душ и привожу себя в порядок.

Ближе к 9 часам я переодеваюсь во что-то унылое.

Как завещала Лилли.

Ровно в девять я сажусь в машину Лилли. Она протягивает мне стаканчик с горячим кофе.

— Это тебе.

— О, спасибо!

— Не благодари!

Она скептически смотрит на мою одежду.

— Мда… Я, конечно, сказала про “что-то унылое”, но не думала, что ты так точно исполнишь мою просьбу.

— Ты откупилась от меня кофе, чтобы заслужить право раскритиковать мой гардероб?

— Критиковать твой гардероб — моя обязанность. И, если ты не начнешь прислушиваться ко мне, боюсь, ты закончишь жизнь одинокой старушкой в очках, живущую на чердаке в нашем с Портером доме с белым заборчиком!

— В твоей вселенной я живу у вас на чердаке?

— Почему ты не спросила про дом с заборчиком?

— Точно! Это менее реалистично, чем я на чердаке!

По пути к кладбищу мы много шутим и смеемся.

Если сказать это вслух, звучит не очень.

Служба проходит спокойно. У всех дорогие шляпки, надменные лица и ни капли слез. Гроб опускают и все подходят, чтобы запустить ухоженные пальцы в чашу с землей и бросить горсть. Лилли тащит меня за собой и по очереди мы делаем то же самое.

Когда все начинают расходиться, я наклоняюсь к Лилли.

— Ну все. Поехали на оглашение завещания.

— Поехали?

— Ну да. Или пошли. Не важно! Мне здесь неуютно.

— Что ж, мне очень жаль, потому что завещание огласят в кабинете управляющего этим…

Лилли оглядывается и добавляет

— …кладбищем.

— Тогда пойдем туда.

— Да. Только я пойду туда одна.

— Я не против. Подожду в коридоре или что там. Пошли!

Лилли хватает меня за руку.

— Там нет коридора. Это просто маленькая пристройка.

Она указывает рукой на какой-то кирпичный сарай.

— Серьезно?!

— Да. Так что погуляй пока. Я скоро!

В следующую секунду я уже стою одна в окружении мрачных надгробий. Святой отец, аккуратно убирающий свою библию и другие церемониальные вещи, дарит мне теплую улыбку.

Я отвечаю ему неловкой.

В полном недоумении, что делать, пока Лилли получает свое наследство, я подхожу к яме с ее отцом и, сложив руки в замок перед собой, заглядываю вниз. Дорогой гроб, пока лишь немного присыпанный землей, напоминает мне о смерти.

И зачем о чем-то переживать?… В конце концов все мы просто канем в лету.

Мои мысли прерывает знакомый голос.

— Соболезную.

Я резко оборачиваюсь и от неожиданности отшатываюсь назад. Нога соскальзывает по мокрому снегу, приближая мое погребение раньше предусмотренного мне срока. Я неловко поднимаю руки в стороны, готовясь то ли взлететь, то ли драматичней упасть, когда мистер Макс хватает меня за талию и притягивает к себе.

Все останавливается: падение, время, снегопад и мое сердце.

— Это было близко.

Макс лишь слегка улыбается мне. Я возвращаюсь в реальность.

И она мне очень нравится.

Легкий аромат, исходящий от Макса, его сильные руки вокруг моей талии и даже материал его пальто — все это просто сносит мне крышу.

Немного придя в себя, я выпрямляюсь и делаю все возможное, чтобы отпочковаться от мистера Макса.

Мне бы хотелось не делать этого никогда.

— Спасибо.

— Не за что. Лучше немного отходить от края.

— Да. это хорошая идея.

Макс кивает с печальной улыбкой.

— В любом случае, я просто увидел тебя и хотел выразить свои соболезнования.

— Соболезнования?! Соболезнование чему?

Я свожу брови в замешательстве.

— Я имею в виду…

Макс кивает на вырытую яму, с гробом отца Лилли.

— А!

Вскрикиваю я и широко улыбаюсь.

— Ничего страшного. Я его даже не знаю!

Мистер Макс явно озадачен. За спиной слышится неловкое откашливание святого отца. Я поворачиваюсь к нему с извиняющейся улыбкой.

— Извините.

Он не одобрительно кивает и, забрав все свои вещи, уходит в сторону часовни. Я снова поворачиваюсь к Максу. Он вопросительно смотреть на меня.

— Так это что-то вроде твоего хобби, приходить на похороны незнакомых людей?

— О, нет! Нет — нет!

Я активно размахиваю руками. Слишком активно. Надо прекратить!

— Это отец моей подруги! Я и правда не знала его. Так что, здесь нет ничего странного.

Посмеиваясь, Макс кивает.

— Да, ничего странного.

— Да, ничего!

Несколько мгновений мы стоим и улыбаемся друг другу.

Я бы стояла так вечно. Но нужно возвращаться на землю и начать вести разговор здорового человека.

— Так…

Я неловко растягиваю слова.

Почему-то рядом с ним мой мозг сжимается до размера грецкого ореха, и я выгляжу умственно отсталой.

— Так ты тоже кого-то хоронишь.?

Я киваю на гроб отца Лилли.

Макс посмеивается, и только тогда я слышу себя со стороны.

Черт, я говорю так, как будто речь о любимой книге или фильме, а не о чьей-то смерти.

— Извини. Я не хотела говорить об этом так радостно.

— Ничего. Я здесь не для того, чтобы кого-то хоронить.

— О! Значит это твое хобби, приходить на похороны незнакомых людей?

— Не совсем. Каждый месяц я приношу цветы на могилу матери.

Вот теперь точно “черт”.

— Извини. Теперь я чувствую себя идиоткой!

— Ничего. Ты ведь не знала.

— Мне жаль, что твоя мама…

Я тяжело вздыхаю, а мистер Макс улыбается, чуть склонив голову набок.

— Это было очень давно.

Я не нахожу ничего лучше, чем просто кивать. Это отличный лайфхак — когда не знаешь, что сказать, просто кивай.

— Так, какие у тебя планы на ближайшие часы?

— Ну, мы с подругой хотели…

За моей спиной раздается громкий и слишком веселый для кладбища голос Лилли.

— Полли, эй!

Эй? Серьезно?

Я оборачиваюсь и стреляю в Лиллю самым своим грозным взглядом.

— Это та девушка, которая звала тебя возле нашего офиса?

Сказать, что я чувствую себя глупо — это ничего не сказать.

Я перевожу на Макса невинный взгляд.

— Нет! Нет, наверное, просто похожа. Знаешь, по статистике, почти у всех людей где-нибудь есть двойник.

Я говорю это очень высоким голосом. Таким голосом я не говорила никогда.

Лилли приближается к нам и сразу же берет в оборот Макса.

— Здравствуйте! Я Лилли.

— Макс. Очень приятно!

— Очень приятно, Макс. Так вы встречаетесь с моей деткой?

Она снова заставляет меня закатывать глаза. Такими темпами я могу попасть в книгу рекордов Гиннеса по самому большому закатыванию глаз в мире.

— Этот мой директор, Лилли!

Наигранно серьезно эта провокаторша кивает и показывает пальцами “окей”.

— Если ты закончила, думаю, нам пора.

— Вообще-то…

Нет-нет-нет, только не думай…

— Я только что узнала, что мне срочно нужно ехать в одно место?

— В какое?

Если она сейчас включит сваху, клянусь, я устрою ей путешествие в такое место, из которого не так легко выбраться!

Лилли смахивает волосы с лица и с невинным видом выдает

— Кажется, у меня дома потоп.

— Ничего. Выбросишь меня где-нибудь.

— Нет, не могу. Мне пора. Может быть Макс тебя подбросит?

Так бесцеремонно, как она, не сводничает никто.

— Да, конечно.

— Не стои___

— Ну все. Пока!

Моя уже бывшая подруга убежала в сторону парковки так быстро, как могла.

Наверное, она предчувствовала, что я близка к тому, чтобы убить ее и здесь же закопать. Можно даже в еще не засыпанной могиле ее отца. Макс с трудом сдерживает улыбку.

— Она милая.

Я хмуро смотрю в ту сторону, куда убежала Лилли.

— Жаль, что жить ей осталось недолго.

Мистер Макс снова смеется, а потом замолкает, сохраняя улыбку на лице.

И какую улыбку. Если бы я была хотя бы на грамм более уверенной в себе, точно решила бы, что нравлюсь ему.

В полном непонимании, как вести себя дальше, я рассеянно смотрю по сторонам. Только сейчас я до конца осознаю, что мы стоим посреди кладбище, возле свежевырытой могилы и ведем светскую беседу. Мистер Макс явно думает о том же, так как через миг говорит

— Думаю, нужно сменить обстановку, как ты на это смотришь?

— Положительно.

Мистер Макс улыбается и кивает.

Я бы вечно смотрела, как он улыбается и кивает. И за что мне эта пытка? Я убью Лилли!

В странном молчании мы идем к парковке. Я не могу перестать думать о том, как мне будет неловко сесть в машину моего босса и о том, сколько еще раз я выставлю себя неадекватным тормозом.

Пора устанавливать себе план на день. Что-то вроде, пять раз за день. Если не адеквата выходит больше положенного — штраф. Осталось придумать, как штрафовать саму себя. Надо исключить что-то, что слишком сильно мне нравится. Например….

Я поднимаю глаза на Мистера Макса. Он счищает с лобового стекла пушистый снег, который нападал за то время, что его не было.

Например, мистера Непроизносимая фамилия.

Он поднимает на меня глаза.

— Готово. Поехали?

Я молча киваю ему в ответ и сажусь на пассажирское сиденье.

В этот раз мне позволено сидеть спереди. Хорошая девочка!

Довольно долго мы едем молча. Я напряженно смотрю на дорогу и, чтобы отвлечься, считаю количество желтых такси, которые попадаются нам по пути.

Макс бросает на меня короткий взгляд.

Не нужно быть Полом Экманом, чтобы заметить мое напряжение.

— Знаешь, я тут подумал…

Мне даже страшно представить, о чем он там подумал.

— …может нам выпить кофе? Технически, еще утро.

Мной снова одолевает идея, что мистер красавчик (да, это его новое прозвище) немного флиртует.

Нет, не может быть.

Видимо, я размышляю слишком громко, потому что Макс спрашивает

— В чем дело?

— А?

Я вздрагиваю и поворачиваюсь к нему лицом.

— Мне кажется, я сейчас слышал, как в твоей голове заработали шестеренки.

— Нет. Это вряд ли. Ты ведь в курсе, что там мозг?

Мистер Макс снова смеется.

Очень плохо, если 80 процентов нашего общения он смеется над очередной моей репликой?

— Так что скажешь? Не против чашки кофе?

— Знаешь….

— Думаю, это отличная идея!

Не знаю, зачем я согласилась. Теперь, когда я сижу в приторно уютной кофейне напротив мистера Боголикого (кажется, я слишком часто придумываю ему прозвища). В общем, теперь мне еще не комфортнее. Хотя, с другой стороны, я чувствую что-то очень приятное.

— Какой кофе ты предпочитаешь?

— Мне нравится просто черный кофе.

— Неплохой выбор.

— Только неплохой?

— Я имел в виду хороший. Хороший выбор.

— Да ладно, я просто шучу.

— Я понял.

Наверное, здесь что-то подмешивают в кофе. Потому что я настолько расслабилась, что напрочь забыла о том, что мужчина передо мной — мой босс. Человек с лицом …

Да я даже не знаю, с кем можно его сравнить. Таких людей просто не существует. Какой-то сгенерированный при помощи искусственного интеллекта чувак, и затем распечатанный на 3D-принтере.

Мистер Макс слегка дотрагивается пальцами до моей лежащей на столе ладони. Я вздрагиваю.

— Ты здесь?

— Да. Да, а что?

— Просто ты немного отключилась.

— Нет, я просто…

— Задумалась?

— Да.

— И о чем же?

О том, какой ты сексуальный.

— Да так, о своем.

— Ну, допустим.

Он коварно улыбается. Даже не коварно. Скорее, игриво. Он что, флиртует?

— Что?

Мой голос, непривычно низко и грубо нарушает тишину между нами.

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не сбежать из этого кафе куда-нибудь далеко. Возможно, в другую страну. Еще лучше на другой континент.

Макс, или как его там, Максимилиан ухмыляется.

— Ты смешная.

— Так себе достоинство.

— Я бы поспорил.

К столику подходит официант и ставит перед нами чашки с кофе и большой кусок шоколадного торта. Я уже открываю рот, чтобы сказать, что мы этого не заказывали, как Макс мягко останавливает меня прикосновением руки

— Надеюсь, ты не из тех девушек, кто есть исключительно зеленый салат.

Эта фраза вызывает у меня неподдельный смех.

— Нет. Я точно не из таких.

И это видно по моей заднице.

В голове тут же всплывает мой недавний пончиковый марафон. после которого больше часа я не могла дышать.

— Да, я точно не из таких.

— Хорошо. Потому что это лучший шоколадный торт в этом городе.

— В городе? Даже не буду спрашивать откуда у тебя такие данные.

Макс смеется своим бархатно-велюровым смехом, от которого мои трусики становятся немного более изношенными, чем за секунду до этого.

Мне нужна вакцина от этого мужчины.

В следующее мгновение происходит то, чего я больше всего боялась — Макс берет вилку, для меня все это происходит в режиме слоу моушен, мягко втыкает ее в кусочек торта, а потом подносит все это к моему лицу.

— Попробуй. Ты не пожалеешь.

Я уже жалею.

Я нервно сглатываю собственную слюну, то ли от вида торта, то ли от осознания того, что сейчас я буду открывать рот, глядя в глаза эротической фантазии любой женщины.

Но назад пути нет. Я делаю это. Я открываю рот. Макс осторожно подносит вилку ближе и я, как большая рыба-попугай, захватываю эту наживку. Торт и правда божественно вкусный, но из-за охватывающий меня паники я почти сразу проглатываю его. Примерно так же, как голодная собака, долгожданный корм.

— Что скажешь?

Все еще чувствуя крошки, застрявшие между зубов, я киваю.

— Да, очень вкусно.

Я сказала бы что угодно. Все, что он может попросить. И кто бы сделал иначе.

В следующее мгновение, он слегка наклоняет голову набок и немного усмехается. Так родители усмехаются забавным, чудаковатым действием своих детей. Мой мозг дорисовывает его возможные дальнейшие действия.

Только не это! Боже, если ты есть, скажи, что он не собирается убрать крошку, оставшуюся на моих губах. А, если собирается, сделай, чтобы он передумал!.

— Извини, у тебя…

И он протягивает руку к моему рту.

Я поняла. Бога нет…

Слегка обхватив мое лицо, он касается большим пальцем уголка моего рта и смахивает что-то, чего я не вижу и даже не чувствую.

Может там ничего и не было, а он просто повторяет проверенные столетней голливудской историей клише.

— Теперь все в порядке.

— Спасибо.

Он все еще держит руку возле моего лица. Я чувствую теплый запах его кожи. Чувствую тепло его запястья и небольшую грубость кожи его пальцев.

Внезапно раздается громкий щелчок, и вспышка фотоаппарата ослепляет нас. Мы оба резко поворачиваемся.

— Интересно…

Клайд с телефоном в руке скользко и уродливо улыбается, растянув свои маленькие губки, смоченные слюной.

Всегда знала, что мелкие губки бывают только у засранцев. Рот, как жопа — знак говнюка!

— Теперь все встало на свои места. Мистер Гентшенфельд, как не стыдно! Нарушаете устав.

— Это ты кое-что нарушаешь.

Максимилиан встает со стула. В этот момент он выглядит еще сексуальнее, чем до этого.

— Думаешь, накопал что-то компрометирующее?

— Разве нет? Серая мышь из научного отдела на свидании с боссом. По-моему, это достойно первой страницы в газете.

Я сердито вздыхаю. Мое терпение давно на исходе.

— И что ты будешь делать с этим фото? Что там такого?

— О, поверь, дорогуша, я сумею воспользоваться этим в своих интересах…

— Не сомневаюсь! Такие тараканы, как ты, выживают даже в мусорной куче!

— Следи за язычком, Полли!

— Это ты следи за язычком! Давай пропустим часть, где мы пытаемся договориться о чем-то. Совершенно понятно, что это бесполезное занятие. Просто скажи, чего ты хочешь?

— О, что вы, мистер Гентшенфельд! Разве я могу хотеть от вас что-то! Даже, если так, я никогда…

— Заканчивай! Что ты хочешь?

— Я хочу назад свою должность.

— Что еще?

— И двойную зарплату + премия каждый квартал.

Максимилиан молчит несколько секунд. Не похоже, что он размышляет над тем, что просит Клайд. Скорее, он пытается сдержать свою ярость.

— Хорошо. С понедельника возвращайся.

— Отлично!

— Но, если ты используешь это против Полли, клянусь, ты пожалеешь, что родился на свет.

— Что вы! Пока мы сотрудничаем, я буду нем как рыба.

Дорога до моего дома — настоящая пытка. Я не знаю, что сказать или сделать, чтобы снять это напряжение. Макс даже не смотрит на меня и от этого, почему-то, я чувствую себя виноватой.

Наконец, мы подъезжаем, и Макс глушит мотор.

— Извини!

— Прости.

Мы поворачиваемся и долго смотрим друг на друга. Только сейчас я замечаю в его глазах сожаление.

— Я не хотел сделать ничего, что могло бы скомпрометировать тебя.

— Серьезно?! Все это никак не угрожает мне. А тебе….

— Это угрожает нам обоим. Так что…

Он замолкает, а затем, опустив взгляд, говорит жестким голосом

— Подобное не должно повторится.

Я почти уверена, что мое сердце остановилось. Похоже, что на какую-то долю секунды я умерла.

Макс молчит. Мистер Макс молчит. Всего за одно мгновение он снова становится для меня мистером Максом, мистером Непроизносимая фамилия.

Кажется, что салон сжимается в попытке избавиться от меня, как от паразита. Я вздыхаю.

— Мне пора. Спасибо, что подве…

Я чувствую, что черту, которую мы каким-то естественным способом стерли, снова стоит обозначить.

— Спасибо, что подвезли, мистер Геншт…Геш. Гешф…

От моих неловких попыток произнести его имя от снова улыбается. Но через секунду его лицо вновь становится серьезным.

— Просто Макс.

— Мистер Макс. Спасибо.

— Не…

Я не могу больше не секунды находится рядом с ним. Не волнуясь о том, как это будет выглядеть, я открываю дверь и уношусь подальше от мистера Макса и его доджа.

Если меня когда-нибудь спросят, каким способом можно усложнить себе жизнь в кратчайшие сроки, я скажу — влюбиться в своего босса.

Боже, когда это оформляется в цельную мысль, я хочу убить себя.

Неужели я действительно попалась на крючок? Я была о себе лучшего мнения. Бегая по квартире в халате, я пытаюсь собрать свои вещи и что еще важнее свои мысли.

Сегодня миссис Даррелл скажет мне что-то, чему я буду рада.

Надеюсь, это стиратель памяти. Как у людей в черном. Сейчас он бы пригодился мне как никогда.

Мысли сами собой переносят меня в субботнее утро, где я опустилась ниже, чем когда бы то ни было.

Я натягиваю уже третью юбку в надежде, что сегодня это сделает меня увереннее и серьезней. Юбки — не самая моя любимая одежда. Мягко говоря.

Как только я сдаюсь и лезу в шкаф за штанами, раздается звонок в дверь.

Сейчас 7:30! Кто может звонить в такую рань?

Я бегу к входной двери и заглядываю в глазок. Из коридора на меня смотрит искаженная от линзы раздутая, как воздушный шарик, голова Пегги.

— Открывай уже!

Я поворачиваю замок и впускаю сестру. Не здороваясь и даже не задерживаясь в коридоре ни на секунды, она несется в сторону моего туалета, попутно вещая

— Я сейчас описаюсь!

Я вздыхаю, закрываю дверь и возвращаюсь к своему шкафу.

Через минуту в комнату входит Пегги. Она опирается о дверной косяк и с раздражающей ухмылкой наблюдает как я натягиваю очередную пару удобных для моей задницы штанишек.

— Вкуса у тебя, конечно, нет!

Я поворачиваюсь к ней с мрачным взглядом.

— Твоего мнения никто не спрашивал!

— Как твой сексуальный директор?

— Переходишь сразу к делу?

— Зачем тянуть!

— Действительно. Как твоя беременность?

— Я первая спросила. Сначала ты, потом я. Итак, как твой секси босс?

— Он в порядке. Спасибо, что спросила. Теперь отвечай на мой вопрос.

— Ну уж нет! Ты просто отмахнулась от меня. Расскажи мне больше.

Я вздыхаю и корчу кривую рожицу.

— О, что-то интересное!

Она слишком хорошо меня знает, пора это исправить.

— Так и?

— Ничего такого. Мы случайно встретились на кладбище и потом он подвозил меня, и…

— Подожди-подожди. Ты сказала на кладбище?

— Ну да.

— Что ты там делала? И что он там делал?

— Я была с Лилли на похоронах ее отца. А он навещал могилу своей матери.

— Полли, да это судьба, не иначе!

— Иди ты!

Я бросаю в Пегги одну из юбок, и она ловко ее ловит.

— Так! А что потом?

— Потом был момент. Ну, такой…

— Какой?

— Ну….

Я пытаюсь подобрать нужное слово, чтобы передать то, что я чувствовала, но при этом так, чтобы не подпитывать воображение Пегги. И что еще важнее, свое собственное.

— Колись уже! Ты же литературный работник! Как тебе вообще работу дали с таким словарным запасом?

— Я просто думаю.

— Что тут думать! Просто скажи, что было.

— В общем, он делал “это”!

- “Это”?!

— Ну…

Я подхожу к Пегги и так же, как вчера делал Макс, подношу руку к ее лицу, замираю и смотрю в глаза. Пегги поднимает одну бровь.

— Пытаешься высосать мой мозг?

Я убираю руку.

— А он у тебя есть?

Пегги подходит к моей кровати и по-свойски ложится на бок, опершись головой на свою ладонь.

— То есть у вас был романтический момент!

— Ну, это было похоже. Но вряд ли.

— Почему вряд ли?

— Ты же видела его. И ты даже видела его подругу!

— Ну, видела. И что?

— Да они же богожители! А у меня шелушатся пятки.

— Пятки? О, да. Это настоящая проблема. Прости, но теперь ты можешь забыть обо всех мужчинах. Сухие пятки — это приговор.

— Дело не только в этом!

— Да какая разница, в чем дело. Ты сейчас придумаешь тысячу и одну причину, по которой можно забить на собственные желания, зарыться с головой в эту твою гору нафталиновой одежды…

Пегги кивает на все, что я перемерила за это утро.

— …а потом умереть в этой квартире, отдав свое милое личико на растерзание Гудрона.

Услышав свое имя, Гудрон подходит к Пегги и трется об ее ноги. Пегги наклоняется к нему и проводит рукой по спине.

— Что, засранец! Признавайся, ждешь, когда она окочурится?

Гудрон мурчит.

— Знаю, что ждешь.

Я не могу не улыбаться.

— Я надеюсь его пережить.

Сестра опять наклоняется к Гудрону.

— Слышал, что она говорит? Можешь прогрызть себе путь в будущее уже сегодня ночью. Начни с носа.

Я вздыхаю и сажусь рядом с сестрой. Она обнимает меня, как всегда.

— Не грусти. Все будет в ажуре. Просто хватит прятаться от мира, от себя. Ты красивая баба! Зачем ты прячешь себя? Покажи этому твоему красавчику, какая ты на самом деле. Хрен бы с ним! Пусть глотает слюни и идет в жопу. Найдешь еще сотню таких же!

Я поджимаю губы и ничего не отвечаю.

Таких, как он, больше нет.

Конечно, я не скажу этого Пегги. Она не поймет.

Я поднимаюсь на ноги и продолжаю искать что надеть.

— Теперь твоя очередь. Что с твоей беременностью?

— Она есть!

Пегги говорит это гордо. Почти бравурно.

— Я думала, это уже известный факт.

— Он был известный, но не подтвержденный. Теперь все официально. Во мне зреет жизнь. Я что-то вроде пивной бочки.

— Какая милая аллегория.

— В общем, я рожу этого ребенка.

— Звучит угрожающе.

— Не смейся. На самом деле я немного нервничаю.

Я смотрю на сестру. Ее всегда такое уверенное лицо сейчас кажется мне растерянным.

Еще бы. Даже не знаю, какое бы лицо было у меня!

Я смотрю, как она ковыряет пальцем покрывало на моей кровати.

Я сажусь рядом с Пегги и кладу ладонь поверх ее ладони.

— Я, конечно, даже не могу представить, что ты чувствуешь. Но мне не все равно. Я буду с тобой при любом раскладе. Это даже забавно. Ты станешь мамой, а я — тетей.

— Ты будешь ужасной тетей.

— Не ставь на мне крест. Я могу тебя удивить.

Какое-то время Пегги молчит, но в конце концов поднимается и скептически смотрит сначала на меня, а потом на груду разбросанной одежды.

— Ты собираешься надеть что-то из этого?

— Вообще, да. А что?

— Это кошмар. Серьезно, когда ты в последний раз шопилась?

— Шопилась? В 2005-м!

— Не смешно.

— Смешно. Так уже никто не говорит.

— Откуда тебе знать. Ты ведь не шопишься, а значит не встречаешь тех, кто шопится.

— Туше.

— Знаешь что?

— Что?

— Ты будешь моим проектом!

— Проектом?

— Да. Я сделаю из тебя такую конфетку, что наш мистер крепкая задница не сможет думать ни о чем, кроме твоей не очень крепкой задницы.

— У меня нормальная задница.

— Правильно! Главное позитивный настрой.

Пегги вскакивает с места и с головой ныряет в мой шкаф. Выставив свою пятую точку, она роется внутри, комментируя каждую вещь, которая попадается ей на глаза.

— У тебя все еще хранится юбка, которую ты носила в 10-м классе?

— Да. Она все еще мне как раз.

— По размеру, возможно. По всем остальным критериям — однозначное нет.

В следующее мгновение моя юбка летит прямо мне в лицо.

— Пегги, у меня нет времени на твое модное шоу. Мне пора выходить на работу. Сегодня важный день.

— Я не сомневаюсь.

Немного более удовлетворенная, чем пару минут назад, она распрямляется и, держа в руках несколько нарядов, устало вздыхает.

— У тебя там настоящий кошмар. Сегодня вечером мы поедем за покупками.

— Ох, ну и бред!

Я машу рукой и уже собираюсь схватить свои удобные штаны, когда Пегги подлетает к ним, как ежик Соник, выхватывает почти из моих рук, открывает окно и все выбрасывается.

— Что ты…

С улицы слышится хриплый голос.

— Там что обалдели?! Я вызову полицию!

Сестра тихо ржет, а я еле сдерживаюсь, чтобы не треснуть ее.

— Твой случайный залет только что спас твою жизнь. Если бы не этот ребенок, тебя было бы не спасти.

Пегги подходит и протягивает мне вещи.

— Примерь. Это точно будет намного лучше всего, что ты обычно носишь. Эти вещи даже не совсем ужасны.

— Видимо, это был комплимент.

Я беру вещи и поворачиваюсь, чтобы пойти в ванную и переодеться, когда Пегги хватает меня за локоть.

— Стоп!

— Что?

— Еще один момент.

Она протягивает руки к моему лицу и снимает очки.

— Другое дело!

— Серьезно? Ты ведь в курсе, что очки носят, чтобы видеть, а не потому, что это какой-то модный тренд.

— Во-первых, совсем не модный. А, во-вторых, я знаю, у тебя есть линзы. Они в ящике в ванной.

— В моей квартире ты ориентируешься лучше, чем в своей.

— Это моя суперспособность!

— Нет, твоя суперспособность — доставать меня до конца времен.

— Я очень способная.

Когда я переодеваюсь и выхожу к сестре, она драматично прикладывает тыльную сторону ладони ко лбу и падает на кровать.

— Голливуд потерял звезду, когда ты решила стать бизнес-леди.

— Я думаю так же.

Я поворачиваюсь к зеркалу и нервно втягиваю воздух, одновременно приглаживая юбку.

— Как я?

— Просто бомба.

Пегги подходит ко мне, останавливается за спиной и смотрит на мое отражение в зеркале.

— Но вечером все равно идем по магазинам.

Я оборачиваюсь и смотрю ей в лицо.

Нужно соглашаться. В конце концов, она беременна. А беременным нужно уступать.

— Хорошо.

— Отлично! Я заеду за тобой.

— Договорились.

Я добираюсь до офиса без приключений. Я даже почти не переживаю, думая о том, что именно миссис Даррелл хотела мне сказать.

Почти…

Я жду лифт, когда справа от меня не появляется, словно из ниоткуда, мистер Макс.

— Доброе утро.

Я открываю рот и втягиваю воздух, который уже успел пропитаться его ароматом. Мой рот наполняется вкусом его парфюма.

И, видимо, моей слюной, так как я не могу перестать молчаливо пялится на него как рыба.

Наконец, я прихожу в себя.

— Доброе утро.

Двери лифта открываются, и мы с Мистером Максом входим внутрь.

И, естественно, вместе с нами туда не входит ни одной души. Ведь 9 утра самое спокойное время в большом издательстве с сотнями сотрудников.

Я подпираю стенку с зеркалом своей задницей и упираюсь взглядом в пол. Макс остается стоять на месте. Его левая рука скользит в карман брюк, где и остается. Я сканирую взглядом его фигуру. Идеально скроенный пиджак выгодно подчеркивает его рост, ширину плеч и, господи боже, задницу.

Не понимаю, почему говорят только про женские попки, когда есть мужские.

Не поворачиваясь ко мне, мистер Макс говорит:

— Как прошли выходные?

— все отлично.

За исключением того, что мы с тобой почти перешли черту, где заканчиваются профессиональные отношения и начинается прямолинейный флирт.

— А у тебя?

Я спрашиваю это и упираюсь взглядом в его спину. Несколько секунд он молчит. Кажется, что он взвешивает каждое слово, которое собирается произнести. Подождав пару секунд, мистер Макс достает левую руку из кармана и за секунду до того, как лифт остановится на нужном нам этаже нажимает кнопку «стоп». От резкой остановки лифт дергается. Я чувствую, как мои глаза нервно раскрываются, превращая меня в девочку на одной из картин Маргарет Кин.

— Что такое?

Я удерживаю зрительный контакт с Максом. Он делает то же самое, только лучше.

— Я должен извиниться.

— Извиниться?! За что?

Макс втягивает воздух и тяжело выдыхает.

— Думаю, я мог ввести тебя в заблуждение.

— В каком смысле?

— В том, что…

Кажется, что сейчас из его рта выйдет что-то, что мне не понравится. Я уже хочу, чтобы тросы этого злосчастного лифта оборвались, и мы оба разбились, падая вниз. Или пусть его сразит внезапная немота. Что угодно, только не то, что произойдет сейчас.

Вселенная не слышит мои мольбы, так что в следующий момент Макс говорит:

— Я хочу сказать, если хотя бы на долю секунды дал тебе понять, что между нами может быть что-то, кроме профессиональных отношений…

Нет, нет, нет! Ничего не говори! Пожалуйста, замолчи!

Я изо всех сил делаю все, что нужно вселенной, чтобы услышать меня. Читаю «отче наш», мысленно пою «ом мани падме хум», дышу маткой…

Все что угодно! Только не то, что сейчас произойдет.

— Если это так, я должен попросить прощения.

И это происходит.

— Из-за моего безответственного поведения я поставил под угрозу не только себя, но и тебя. Этого больше не повторится.

Он нажимает кнопку, и лифт за секунды добирается до нашего этажа. Лишь слегка повернув голову ко мне, сухим, до смертельного обморожения голосом мистер Макс говорит:

— Хорошего дня.

Я не успеваю что-то ответить, так как Макс выходит из лифта и уверенными шагами направляется к своему кабинету. А я остаюсь стоять в холле у лифта с сумкой в руках и с разочарованием на физиономии.

Все утро я вчитываюсь в какой-то новый роман одной из самых известных писательниц любовного чтива, Леди Море. Название — тихий ужас.

Нет, «Тихий ужас» не название, а мое отношение к названию. А само название, которое Миссис Даррелл вместе с автором утвердили звучать немного иначе. Так что можно с гордостью заявить, что великий шедевр, к которому я приложу свою руку, именуется «Король моего сердца».

Прямо сейчас король обнажил свой меч и собирается показать свои навыки владения этим смертоносным оружием.

А вообще, в этом что-то есть.

Я тихо смеюсь сама с собой, когда из-за спины раздается голос Скай, секретарши нашего босса.

— Манн, тебя просят подняться к мистеру Гентшенфельду

Я медленно поворачиваюсь к ней.

— Зачем?

Скай раздраженно цокает.

— Откуда мне знать. Пойди и сама узнай!

Скай — самое приветливое существо в мире, где вместо “доброе утро” говорят “гори в аду”.

Я подхожу к кабинету Мистера Макса и останавливаюсь.

Перед тем, как войти внутрь, нужно собраться и сделать максимально расслабленное лицо, тело и эту штуку в моей голове, которая не дает мне ни минуты покоя.

Скай, сидящая за ресепшеном позади меня, ехидно говорит:

— Что, боишься?

Я поворачиваюсь к ней с каменным лицом.

— Чего именно?

— Не знаю. Наверняка, есть чего.

Мне хочется запустить что-нибудь ей в голову. Я и так нервничаю, а она подбрасывает дров в этот чертов огонь.

В конце концов, мое желание уйти подальше от Скай становится сильнее, чем мой страх встретиться глаза в глаза с Максом.

Я чуть слышно стучусь и из-за двери слышится его низкий, ласкающий слух голос.

— Войдите.

Как можно медленно и мягче я открываю дверь. Это глупо, но сначала я просовываю голову. Меня встречает две пары озадаченных глаз — Макс и миссис Даррелл.

— Входи, Полли.

Теперь, когда я вижу, что в кабинете будет не только Макс, но и миссис Даррелл, я чувствую облегчение. Но, с другой стороны, что-то внутри меня разочаровывается.

Я вхожу и закрываю за собой дверь. Макс стоит, скрестив руки и слегка облокотившись своим идеальным задом о стол. Миссис Даррелл садит в кресле для посетителей.

— Входи, входи! Присаживайся.

Она улыбается, а Макс следит за мной внимательным, цепким взглядом. Я прохожу вперед и осторожно сажусь на край второго кресла для посетителей. Миссис Даррелл смотрит на меня мягким взглядом, будто пытаясь успокоить.

— Не нужно переживать. Мы пригласили тебя по приятной причине.

— Приятной?

Мой вопрос звучит глупо и двусмысленно. Точнее, как будто я восприняла ее предложение двусмысленно. Миссис Даррелл продолжает.

— Признаться честно, когда мистер Гентшенфельд перевел тебя в мой отдел, я была озадачена. Но теперь, лично наблюдая, как ты работаешь, могу с уверенностью сказать, что ни на секунду не пожалела.

Ух ты! Меня хвалят. А я причитала из-за того, что на меня повесили “Короля моего сердца”.

— У нас появился особый, очень важный клиент. И после долгих размышлений, я решила отдать эту работу тебе. Наш клиент очень специфически относится ко всем видам редактуры. Она хочет, чтобы каждая правка была согласованна с ней лично, и чтобы все было сделано как можно быстрее. Поэтому все, над чем ты работаешь сейчас, придется передать кому-то другому.

— И “Короля моего сердца”?

Зачем я это сказала. Макс и миссис Даррелл смотрят на меня широко раскрытыми глазами.

— Не думала, что тебе так понравится такого рода материал. Особенно после стольких лет в научном отделе.

Я не могу проконтролировать себя и тяжело вздыхаю. Моя реплика прозвучала так, как будто этот долбанный “Король” — лучшее, что было у меня в жизни. Но назад пути нет.

— Да. Эта книга глубже, чем может показаться.

— Правда?

Макс произносит первую реплику за то время, что я здесь. И это не просто какое-то слово. Это насмешка. Хитрая уловка, чтобы я почувствовала смущение и неловкость.

— Да.

Я не сойду с пути. Если “Король моего сердца” уже плотно засел в моем сердце, нужно идти до конца.

Мы с Максом смотрим друг другу в глаза. Всего долю секунды, но какую долю. Я точно знаю, что он играет со мной. Но не понимаю, зачем.

В следующее мгновение голос миссис Даррелл выводит меня из размышлений о Максе.

— Я обсудила свое решение с мистером Гентшенфельдом, и он полностью поддерживает выбор твоей кандидатуры.

— Так…

Наконец, я беру себя в руки и, конечно, не до конца, но становлюсь немного профессиональнее, чем за минуту до этого.

— Так что это за особенный клиент?

— Ох, а я не сказала?

— Нет.

— Это Шарли Дэвидсон.

— Нет!!..

Мой выкрик немного пугает миссис Даррелл и на секунду она отшатывается. Но уже в следующий момент начинает смеяться.

— Думаю, это означает, что ты согласна.

— Согласна? Да я больше, чем согласна. Шарли Дэвидсон!! Да я ее обожаю.

— Я, почему-то не удивлена.

— Так когда начнем?

— Завтра. Уже завтра.

— Неужели? Так быстро?

— Да. У мисс Дэвидсон очень плотный график. Поэтому тебе придется ездить с ней по разным городам, чтобы она могла полноценно участвовать в работе над своей книгой. Это не проблема?

— Нет! Нет, конечно.

Меня так сильно переполняют эмоции, что я совсем забываю о Максе. Но не проходит и минуты, как миссис Даррелл напоминает мне о нем.

— Мисс Дэвидсон сейчас в Канкуне на симпозиуме литераторов, поэтому завтра тебе придется полететь туда. И так как мистер Гентшенфельд тоже должен там быть, ты полетишь с ним.

Наверное, в это мгновение мое лицо вытягивается так сильно, что я больше похожа на кричащего в отчаянии человека с картины “Крик”. Миссис Даррелл странно улыбается прежде, чем спросить:

— Это ведь не проблема?

Это очень, очень, очень, очень большая проблема. И я хочу закричать это ей в лицо. Но я натягиваю рассеянную улыбку и слегка качая головой, говорю:

— Нет! Нет, почему это должно быть проблемой.

— Отлично. Значит…

Миссис Даррелл переводит взгляд на Макса.

— Мистер Гентшенфельд заберет тебя завтра утром. Так ведь?

— Да, конечно. Мы с моим водителем приедем к твоему дому к 9-ти.

— Это необязательно.

Это прозвучало неуверенно.

— Нет, все в порядке. Нам как раз по пути. Будет лучше, если мы сразу будем вместе. Не придется блуждать по аэропорту.

— Ладно…

— Что ж! Раз все решено, можем возвращаться к работе!

Я встаю с места и вслед за миссис Даррелл иду к выходу, когда мистер босс говорит в мою спину, затылок и зад:

— До завтра, Полли!

Я даже не поворачиваюсь, а только тихо отвечаю

— До завтра.

После работы Пегги, как и обещала, везет меня по магазинам.

Уже второй час мы ходим по торговому центру. Я и мои ноющие ноги хотят лечь и лежать, не двигаясь.

— Пегги, мне уже надоело. Почему мы не можем взять тот первый костюм?

— Ты ведь шутишь, да?

— Нет, я не шучу. Я устала и хочу домой. Мне еще вещи собирать.

— Тебе нечего собирать. Твой гардероб — шлак.

Я устало мотаю головой.

— Все! Последний магазин и уходим.

— Отлично.

Утро следующего дня начинается с умывания, кофе и квеста в виде надевания линз. Я смотрю на себя в зеркало и вижу там слабачку. Слабачку, которая проиграла сестре в бою очки батана против линз крутой телочки.

Ладно. Раз-два — и готово, так ведь?

Я держу пальцем верхнее веко и одновременно оттягиваю вниз нижнее. Сейчас я похожа на пучеглазый скелет из “Ночи живых мертвецов”. Я помещаю линзу в глаз и закрываю его. Одинокая слеза скатывается по моей щеке. Думаю, эта слеза — проклятье в мою сторону от моего же глаза.

Расправившись с глазами, я начинаю одеваться. Через 20 минут приедет мистер Макс и, как не прискорбно это осознавать, я хочу ему нравится. Хочу, чтобы он смотрел на меня и чувствовал что-то, что-то…Ну, что там чувствуют мужчины, когда женщина им нравится. Эрекцию?

Нет, если у моего босса будет вставать каждый раз, когда я вхожу в комнату, будет так себе.

Я в последний раз смотрю на разложенные вещи, которые мы с Пегги купили накануне. Надену это. Думаю, с этим можно работать.

Когда я спускаюсь к машине, в которой меня ждет мистер Макс, мое сердце позорно колотится в груди. Хотела бы я сохранять спокойствие, но, как показала практика, я этого не умею. Водитель Макса забирает у меня чемодан и открывает двери. В салоне меня ждет Макс. На его губах играет еле заметная улыбка. Он скользит взглядом по моему наряду и останавливается, когда его глаза встречаются с моими.

— Ты без очков.

Это очевидно.

Я пожимаю плечами.

— Хотела бы я сказать, что прозрела за сегодняшнюю ночь, но это не так.

— Жаль. Это произвело бы фурор.

— Действительно жаль. К сожалению, у меня нет ничего, что может произвести фурор.

— Я не был бы так уверен.

Сказав это, Макс отворачивается к окну. Я снова чувствую, что мы играем в какую-то игру. Я наряжаюсь для него. А он намекает, что ему это нравится.

Когда мы проходим в салон для бизнес-класса, я не могу промолчать.

— У тебя что, нет своего самолета?

— Нет. Я же не миллиардер?

— Что?!

Я театрально хватаюсь за грудь, и несколько пассажиров испуганно косятся на меня.

— Почему ты раньше не сказал?!

Макс смеется.

— Я надеялся, что ты никогда не узнаешь.

Как-то неосознанно я легонько бью его по плечу.

— Обманщик.

Мы садимся на свои места. Как только моя задница устраивается в кресле, я одобрительно киваю.

— О, даже так?

С лица Макса все еще не сошла предыдущая улыбка, как подступила новая.

— Ты когда-нибудь летала бизнес-классом?

— Нет.

— Тебе понравится.

— Возможно.

Я поворачиваюсь к Максу. Пухлый мужичок, сидящий через проход от нас, приветливо улыбается, когда я говорю:

— Но, если с самолетом что-то случится, мы все умрем одинаково. Вне зависимости от того, каким классом летели.

Мужик широко раскрывает глаза, достает из кармана пиджака четки и начинает нервно перебирать их. Макс бросает на него короткий взгляд, а затем снова обращается ко мне.

— Ты сеешь хаос. Это немного пугает.

— Нет. Это уравнивает.

Почти сразу, как самолет взлетает, я отключаюсь. Кресла такие удобные, а я такая невыспавшаяся.

Я открываю глаза только когда все пассажиры начинают покидать салон. Под своим ухом я чувствую что-то твёрдое, но при этом уютное. Не сразу, но скоро до меня доходит, что я лежу на плече мистера Макса, я резко выпрямляюсь и, повернувшись к нему, говорю

— Ой, извини! Я не…

Что может быть более неловким, чем пустить слюну на плечо своего сексуального, невероятно обворожительного, вкуснопахнующего босса. Ничего. Ничего не может быть более неловким. И я знаю это потому, что чувствую свои вытекшие слюни в уголке своего рта и, бросив быстрый взгляд на плечо Макса, замечаю небольшое мокрое пятнышко.

Макс прослеживает мой взгляд, в котором смешался панический ужас, жуткий стыд и трагическую безысходность.

— Это ничего.

Он говорит это так, будто я наступила ему на ногу.

— Прости. Я сама не заметила, как отключилась. Я оплачу химчистку.

— Не надо. Было даже забавно.

— Забавно? То, что я пускала слюни тебе на плечо?

— И это. И твои милые похрапывания.

Отлично! Я еще и храпела. Наверное, краснее, чем сейчас я не была никогда. Заметив ужас на моем лице, Макс добавляет:

— Расслабься. Я просто шучу.

Мой вздох облегчения ни с чем не сравнить.

Скоро мы добираемся до отеля. После заснеженного города видеть людей в коротких платьях и майках немного не привычно.

Я совсем не подумала, что здесь тепло и не взяла купальник. Но, с другой стороны, я приехала работать, а не отдыхать. Так что, скорее всего, купальник мне не понадобится.

Мы регистрируемся и идем к своим номерам, которые, конечно же, находятся совсем рядом. Нет, не так. Они буквально рядом. Как только я провожу ключ-картой и дверь открывается, раздается голос мистера Макса.

— Мы встретимся с Шарли Дэвидсон только вечером на открытии симпозиума, так что у нас есть целый день.

Я слушаю его очень внимательно, но не поворачиваюсь. Если бы я была кошкой, мои уши повернулись бы к нему вместо меня.

— Может вместе пообедаем и осмотрим окрестности?

Опасно. Опасно! Надо сказать “нет”. Cказать “нет”

— Да, конечно.

Слабачка! Хочу треснуть себя.

Мистер Макс улыбается.

— Тогда встретимся через…

Он поднимает глаза вверх, будто умножает трехзначные числа, а не подсчитывает сколько времени нужно, чтобы переодеть штанишки.

— …минут через 15 в холле, подойдет?

— Да. Я буду там.

— Отлично. Я тоже буду.

Я киваю, как будто меня заклинило.

— И я приду.

— Да. Ты уже сказала.

— А, да…

Чтобы не показаться еще более чудаковатой, я проскальзываю в номер и захлопываю за собой дверь.

Теперь, когда я осталась одна, можно спокойно повеситься. После такого количества идиотских ситуаций, легче убить себя, чем оправдаться в глазах мистера Ген. Гишт…Гевт… Да чтоб его!

Я переодеваюсь и иду в холл. Как только я выхожу из коридора, я вижу его. Он ждет меня и от этой мысли все внутри меня взволнованно трепещет. Не знаю, говорят ли так, но это именно то, что я чувствую.

Мистер Макс поворачивается и, увидев меня, замирает. Мы двое, разделенные несколькими метрами и снующими людьми смотрим друг другу в глаза. Я не знаю, что в этот момент испытывает он, но точно знаю, что испытываю я.

И от этого мне становится невыносимо больно. Ведь я знаю наверняка, что такой мужчина, как Максимилиан Генш…. Да какая разница! Таки как он не встречаются с такими как я. С такими как я даже не спят.

От всех этих мыслей романтический флер, на мгновение окутавший меня разлетается. Я вздыхаю и отвожу глаза, безвозвратно теряя зрительный контакт с Максом. Когда я подхожу, он смотрит на меня каким-то странным взглядом. Но я стараюсь и вовсе не смотреть на него, поэтому не могу сказать, что именно отражается в его взгляде.

Возможно, жалость. Невзрачная ботаничка снимает очки и неумело наряжается в светскую львицу в попытке впечатлить красавчика босса. За всей этой фантазией я напрочь забыла, кто такой Максимилиан Г. Пусть он будет просто Г. По крайней мере это можно выговорить. Все это время я игнорировала один важный факт. Все его прошлые отношения были с женщинами, до которых мне никогда не дорасти.

Я киваю в сторону выхода.

— Пойдем.

Не дожидаясь его ответа, я ускоряю шаг. Макс быстро догоняет меня.

— Постой, Полли!

Макс хватает меня за локоть и поворачивает лицом к себе. Я опускаю взгляд и прикусываю щеку. Я всегда делаю это, когда нервничаю. И за последние недели я уже прогрызла себе кровяную язву.

— Что-то не так?

Все не так.

Я отрицательно машу головой.

— Я просто немного устала.

— Конечно. Меня тоже утомляют долгие перелеты.

Я никак не реагирую, а просто говорю

— Давай уже пообедаем.

В ресторане мы почти не разговариваем. Я буквально заставляю себя, хотя на самом деле совсем потеряла аппетит. Несколько раз Макс пытается начать беседу, но я с трудом выдавливаю из себя несколько реплик, и скоро он перестает пытаться.

После обеда я отказываюсь от прогулки, ссылаясь на головную боль и иду к себе в номер.

К вечеру я чувствую себя бодрее. Помогли несколько часов жаления себя и предвкушение знакомства с Шарли Дэвидсон.

Я надеваю самое красивое платье, что Пегги помогла подобрать, и сделав легкий макияж выхожу из номера. Как на зло, по всем законам жанра, ровно в этот же момент из своего номера выходит мистер Макс. На нем безупречный смокинг, выгодно подчеркивающий его рост и фигуру. Закрыв дверь, он поворачивается ко мне и несколько мгновений просто смотрит.

— Отлично выглядишь.

Я не могу считать в этих словах никакого подтекста. Он говорит это просто из вежливости или здесь есть что-то большее?

Нет, пора прекратить эти фантазии. Это становится смешным!

Я сдержанно улыбаюсь и киваю.

— Спасибо. Ты тоже.

Какая-то неловкая пауза возникает между нами. Макс сводит брови вместе сначала, словно задумавшись, прикусывает губу. Но после нескольких секунд спрашивает:

— У себя все в порядке?

— Да.

— Ты можешь сказать мне.

— Сказать что?

— Что происходит? С того момента, как мы оказались здесь, ты сама не своя.

— Я в порядке. Не нужно беспокоиться об этом. Давай просто пойдем и встретимся с Шарли Дэвидсон. Мы ведь здесь для этого.

Я уже хочу уйти, когда Макс хватает меня за локоть и притягивает к себе. В следующую секунду он прижимает меня к своей груди и требовательно заглядывает в мои глаза говорит:

— Пытаешься меня обмануть?

— Нет. Не пытаюсь.

Я пытаюсь защитить свое сердце.

— Мне снова кажется, что я могу слышать твои мысли.

Сомневаюсь.

Я отвожу глаза, заставляя себя быть сильной. Но Макс притягивает меня еще ближе. Он подносит свою руку к моему лицу и слегка касаясь подбородка, заставляет меня поднять глаза. Он просто смотрит на меня. Смотрит в мои глаза. В эти чертовы линзы.

Момент тянется бесконечно долго, но мне нравится каждое мгновение. Я даже почти отпускаю себя, когда звук чьих-то шагов из-за угла приводит нас в чувства.

Мы разрываем невидимую нить, связывающую нас только что и отдаляемся, когда из поворота возникает высокая фигура Марты.

— О, Максимилиан! Уже встречаешь меня?

Шарли Дэвидсон пристально и оценивающе смотрит на меня.

— Так ты думаешь, что мы справимся так быстро?

— Конечно.

Я уверенно киваю.

— Это же ваша книга! Вы долгие годы работали в том же качестве, что сейчас работаю я. Странно, что я вообще вам понадобилась.

Мисс Дэвидсон заливисто смеется. Честно говоря, ее низкий, оглушающе громкий смех немного пугает меня и точно привлекает внимание окружающих.

— Честно говоря, я пишу, не глядя в экран. Почти что с закрытыми глазами. Так что можешь быть уверенной, недостатка работы у тебя не будет.

— Рада слышать.

Прячась за бокал с шампанским, я перевожу взгляд на Макса, стоящего в противоположном конце зала. Марта то и дело пытается коснуться его плеча или взять под руку.

Вот же стерва!

Я не могу сдержать свою ярость и, сведя брови, бубню себе под нос что-то несвязное. Мисс Дэвидсон отвлекается от своей беседы и наклоняется к моему уху, чтобы сказать

— Чувствую здесь какую-то историю.

Я быстро переключаюсь со слежки за Максом и делаю вид, что просто оглядываю зал.

— А? Что? Да я просто смотрю, изучаю…

— Изучаешь Максимилиана Гентшенфельда?

Как они все выговаривают это?!

— Я тебя понимаю.

Говорят, наше тело выдает все наши мысли и эмоции. Сейчас я сжимаю губы. Что это значит?

— Он действительно хорош. Но внешность часто обманчива. И, что еще обиднее, недолговечна. Мы все стареем, дряхлеем… Однажды ты проснешься и увидя в зеркале свое лицо, не поверишь, что это ты.

Это звучит так печально, что на секунду я забываю Макса и его подругу. Я поворачиваюсь к мисс Дэвидсон.

— И что с этим делать?

— Делать! О, с этим ничего не сделать. Если повезет — ты найдешь человека, который будет смотреть на тебя молодыми глазами и видеть твои не менее молодые глаза. Возраст не имеет значения, если есть хотя бы один человек, который видит в тебе тебя. А внешность… это условности!

Я вздыхаю и снова перевожу взгляд на Макса.

— Даже если так, в наше время внешность многое решает.

— Ох, это чушь!

— Чушь?

— Конечно! Посмотри на них!

Она указывает на группу девушек в открытых блестящих платьях.

— Что они здесь делают?

— Не знаю. Участвуют в симпозиуме.

— Я прошу тебя! В качестве кого они могут участвовать? Все мыслительные процессы этих женщин направлены на переработку филлеров.

Я усмехаюсь.

— А вы прямолинейны.

— Что тут скажешь. Мне слишком много лет, чтобы тратить время на подбирание слов.

Помолчав несколько секунд мисс Дэвидсон кладет руку мне на плечо.

— Сегодня только первый день. Впереди еще пять сумасшедших дней. В перерывах между моими выступлениями и лекций и встреч с кучей бесполезных людей мы должны успеть плодотворно поработать. Так что будь на связи. Будь всегда готова. И…

Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на Мистера Макса, а затем смотрит на меня.

— …и перестань себя недооценивать!

Подмигнув мне, она разворачивается и уходит. По пути за ней, словно зацепившиеся за липкую ленту мухи, собирается несколько человек. Через секунду я теряю ее из вида.

Я облокачиваюсь о стену и со скучающим видом пью шампанское. Со стороны может показаться, что меня не волнует никто и ничего. По крайней мере, я надеюсь, что это так. Потому что внутри меня все бурлит и кипит.

Мне хочется взлететь к облакам, когда я вспоминаю все эти сладкие моменты с Максом. А затем хочется разбиться об стену и никогда не вспоминать о свалившейся с неба Марты с ее фальшивой улыбкой и такими же фальшивыми зубами и губами.

Хотя стоит признать, что она на самом деле красива. Нет, понятно, что все женщины красивы, каждая по-своему. Но она красива не по-своему, а по всем канонам современного понятия женской красоты. Так что я совсем не удивлюсь, если Мистер Упругий зад выберет ее вместо невнятного существа вроде меня.

Увлеченная своими мыслями я не замечаю, как ко мне подкрадывается Макс.

— Привет.

Я поворачиваю голову и сразу же встречаюсь с его игривым взглядом.

Ох, ну зачем природа сделала тебя таким…таким…

— Скучаешь?

— Не так чтобы очень.

— Но немного, да?

Я пожимаю плечами. Не хочу показаться слишком заинтересованной в разговоре. Хотя мое сердце стучит так, что кажется его слышат все.

— Как ты? Как Марта?

Не знаю, зачем я спрашиваю. Меньше всего мне хочется что-то знать про эту женщину. Макс кивает в сторону небольшой кучки мужчин и женщин, рядом с которыми стоит Марта и уверенно улыбаясь что-то рассказывает.

— Она здесь как рыба в воде.

Что странно…

Я не успеваю сдержать первую самую честную реакцию и делаю недовольную рожицу. Макс усмехается.

— Она не вызывает у тебя теплых чувств?

— Что меня выдало?

Мистер Макс ничего не отвечает. Вместо этого он забирает бокал с уже теплым от моей руки шампанским, затем подзывает парня с подносом, оставляет там мой бокал и берет меня за руку.

— Хочешь сбежать?

Он еще спрашивает. Я улыбаюсь, но не так чтобы он решил, что я только этого и ждала.

— В принципе, я не против. Если ты не собираешься убить меня?

— Нет. Если только ты не попросишь!

— Будем держать кулачки.

Не знаю, что со мной не так. Я могу удержаться от лишнего кусочка торта, как бы тяжело это не было. Могу остановиться на втором бокале вина за ужином. Я даже могу пройти мимо мешочков ароматических саше и свечей в IKEA. Но я совершенно не контролирую себя рядом с ним.

Будь проклят тот день, когда он появился в непосредственной близости к моей скучной самой что ни на есть обычной жизни.

Все было так просто.

Уже через пару минут мы с мистером Максом выходим через черный ход галереи, в которой собрались сотни литературных ботанов в дорогих костюмах.

Я перешагиваю порог следом за самым сексуальным в пределах километра батаном. Меня тут же обдает теплым вечерним бризом. Как-то интуитивно я закрываю глаза и втягиваю влажный морской воздух. Мистер Макс улыбается.

— Тебе уже нравится?

Я открываю глаза и как только понимаю, какая нелепая и абсолютно неуместная улыбка на моем лице, снова становлюсь серьезной.

— Здесь замечательно!

— Но разве в таких местах бывает иначе?

-

Макс вздыхает и со снисходительной улыбкой машет головой.

— Тебя тяжело удивить, не так ли?

Я ничего не отвечаю.

Ему не нужно делать ничего, чтобы меня удивить. Я удивлена уже одним фактом, что он проводит время со мной, а не со своей упругозадой или с какой-нибудь другой подругой.

— Пойдем, я кое-что покажу.

Все как-то само собой складывается. И это ужасно странно. Вот в моей голове расцветали пышным цветом десятки тревожных мыслей. И вот босая я рядом с таким же босым мистером боссом и смотрю на теперь уже цветущее голубым свечением море.

Мы ничего не говорим. Я ничего не говорю.

Это так красиво, что не хватит никаких слов. Я бросаю туфли на песок, сажусь рядом с ними и обхватив колени продолжаю смотреть на синее свечение, усиливающееся от катающихся взад-вперед волн.

Слева от меня раздается звук падения еще одной пары обуви, а затем ее владелец опускается на песок рядом со мной. Это как кадр из “Достучаться до небес”. Только сейчас темно и, надеюсь, никто из нас не умрет.

Внезапно что-то осознав, я оглядываюсь по сторонам. Рядом нет ни души, что странно для таких мест. Только в кино все самые красивые места пустуют в ожидании главных героев. В жизни возле Эйфелевой башни некуда яблоку упасть, на смотровой площадке Эмпайр-стейт-билдинг нужно ждать по 20 минут прежде, чем один из туристских биноклей освободился, а в Мертвое море медленно окунаются десятки стариков.

— Почему здесь никого нет?

— А?

Словно выйдя из глубоких размышлений, Макс поворачивается ко мне.

— А, это закрытый пляж. После фуршета здесь будут запускать фейерверк.

— Кошмар.

— Почему?

— Ненавижу фейерверки.

Макс внимательно смотрит на меня секунду, а потом спрашивает:

— А что ты любишь?

— В смысле?

— Ну…

Он задумчиво поднимает глаза к небу перед тем, как сказать:

— Давай сыграем в игру?

— Что за игра?

Только не говори правда или действие. Я застрелюсь, если он это скажет.

— Поочереди будем говорить, что мы ненавидим и любим. Например, я ненавижу запах метро, а люблю просыпаться под звуки дождя. Твоя очередь! Ты ненавидишь фейерверки, а любишь…

Макс замолкает с вопросительно ожидающим выражением лица. Сначала я молчу. Пытаюсь переварить все, что он сказал и не сильно концентрироваться на мысли, почему он это делает.

— Ладно.

Будь что будет. Мне хочется с ним говорить и играть в глупые игры. Со мной ничего не случится, если я сделаю это сейчас. Я вздыхаю и говорю:

— Я люблю запах свежих газет.

Макс довольно улыбается. Эта улыбка ощущается примерно так же, как похвала от любимого учителя в школе.

— Отлично. Продолжим?

— Да, ладно.

— Итак, я ненавижу сладкие духи у женщин. И люблю…

Он задумывается, а потом переводит на меня серьезный взгляд.

— Вообще-то, я люблю тот аромат, которым пользуешься ты.

И вот оно. Вот так ощущается остановка сердца. Именно так, как сейчас чувствую я.

Мистер Макс усмехается. Наверное, мое лицо сейчас похоже на батат, вытянутое и красное.

— Все в порядке?

Я проглатываю свое смущение и отворачиваюсь к морю. Словно разочаровавшись, Макс тихо вздыхает и тоже отворачивается.

Что я делаю? Что мы делаем?

Я снова не могу остановить собственные мысли. Мне приходится приложить максимум усилий, чтобы решиться на более или менее прямой разговор. С такими же усилиями бодибилдеры делают жим лежа с семидесятикилограммовой штангой.

— Зачем мы здесь?

— В каком смысле?

— В прямом. Твоя…

Я не хочу это говорить, но скажу.

— …там твоя Марта и куча важных и полезных людей, а ты приводишь меня сюда, чтобы посмотреть на планктон и сыграть в глупую игру?

— Глупую?

Я вздыхаю, устало закидываю голову назад и падаю на песок.

Я чувствую себя такой потерянной.

Какое-то время я смотрю на небо. Несмотря на светящийся город здесь видно столько звезд, сколько я, наверное, не видела за всю жизнь. Мое поле зрения заполнено только этим небом. Вселенной над нами. Чем-то далеким и неведомом. Большое пространство с неизвестными процессами, смыслами…по сравнению со всем этим мы ничто.

Я думаю об этом то ли стараясь убежать от мыслей о Максе, то ли потому, что это действительно волнует меня гораздо сильнее.

Нет, это не так. Все, что меня волнует, сейчас сидит рядом.

Внезапно надо мной нависает он. Заключив меня в тюрьму из опершихся с обеих сторон от меня рук, Макс смотрит мне в глаза. Его лицо, затмившее собой целую вселенную, вызывает во мне столько же сильных и противоречивых чувств, сколько звезд на небе над нами.

Мы смотрим друг другу в глаза. Он в мои, я в его, он — в мои…я — в его…

А дальше…

Дальше весь мой маленький, так тщательно охраняемый мною, мирок, состоящий из похожих один на другой дней, в которых мне одновременно и скучно, и спокойно, переворачивается вверх дном.

Это лицо, красивое, невероятное лицо приближается к моему, совершенно обычному. Эти губы, притягательно нежные губы ложатся на мои, самые заурядные губы.

Я одновременно и задыхаюсь, и перенасыщаюсь концентрированным кислородом.

Если рай и существует, это именно он. Бесконечный поцелуй с Максимилианом Геншт…Геш… К черту!..

Не знаю, сколько это длится. Или очень долго, или очень медленно. Все, что я знаю — я уже никогда не буду прежней.

Губы Макса отрываются от моих. Я медленно открываю глаза и снова вижу его лицо. Оно улыбается. Он улыбается.

— Привет.

Хм, какая глупость.

— Привет.

Я не знаю, что нужно говорить. Спасибо? Мне нужно сказать ему спасибо?

Наверное, мое лицо сейчас выражает ужас, смятение, радость и еще кучу эмоций. Макс сводит брови в замешательстве.

— Все хорошо?

Я не знаю.

— Да.

— Уверена?

Я молча киваю. Тогда Макс потягивает мне руку.

— Не хочешь подняться на ноги?

— Хочу.

Можно порадоваться, что я могу сказать что-то, кроме “да”.

Мы встаем на ноги. Наша одежда, волосы, руки и ноги — все в песке. Макс берет меня за руку и мягко тянет за собой к воде.

— Нужно смыть весь этот песок.

— Хочешь поплавать?

— Почему нет?

Я не могу сдержать глупый смешок. Никогда бы не подумала, что именно он может вести себя так безрассудно.

— Может потому, что на тебе дизайнерский костюм, а сюда сейчас придут участники симпозиума?

Макс просто пожимает плечами и улыбается такой улыбкой, которую ни я, ни кто-то из наших коллег никогда раньше не видели. Это совсем другой Максимилиан мистер босс. Это вообще никакой не мистер.

— Пойдем?

Он протягивает мне руку и смотрит в ожидании. Я пожимаю плечами, потому что…

— Я не умею плавать.

— Правда?

Я киваю.

— Тогда я помогу.

Разве можно ему отказать. Я даю ему руку и он ведет меня к воде. В тех местах, куда мы наступаем, свечение становится еще больше. Я не могу отвести взгляда.

— Это невероятно! Так красиво!

— Да.

Когда Макс говорит это, я поворачиваю голову. Все это время он смотрел на меня. Только на меня.

Когда мы заходим достаточно далеко, он приближается ко мне и, обхватывая за талию, прижимает к себе. Мы качаемся на волнах и смотрим друг другу в глаза.

— Что мы делаем?

— Мы?

— Да.

— Хорошо проводим время. Разве нет?

Я не знаю, что ему ответить. Мне очень хорошо, но все это приводит в смятение. Я вспоминаю Клайда.

Господи, это ужасно. Такой момент, а в моей голове всплывает этот урод. Макс читает меня как открытую книгу.

— Что там у тебя?

Он легонько касается указательным пальцем моего виска.

Я смущенно улыбаюсь.

Боже, я никогда не думала, что я такая размазня!

— Я просто вспомнила то, что сказал Клайд.

Как только я произношу это имя, Макс кладет палец мне на губы.

— Его здесь нет.

В следующий момент он обрушивается на мои губы. Я поддаюсь этому внезапному импульсу и полностью растворяюсь в нем.

Я снова в раю. Боже, я была очень хорошей девочкой. Оставь меня в этом раю.

Макс скользит руками по моей талии, спускается ниже и легко проскальзывает под плавающее на воде платье. Его руки на моей коже ощущаются чем-то правильным и безусловном. Внезапно с берега раздается одобряющий восклик и свист.

Оторвавшись друг от друга, мы поворачиваем головы. На берегу стоят гости фуршета. Кто-то одобрительно кричит, кто-то шепчется, кто-то просто смотрит на нас. Но только одна фигура из толпы привлекает мое внимание.

— Надеюсь, тебя похитил сексуальный наркобарон, и ты звонишь сказать, что прямо сейчас тебя ждет горячий мексиканский секс.

— Нет, не ждет.

— Черт!

Разочарованное чертыхание Лилли даже немного смешит меня.

— Тогда зачем ты звонишь?

— Знаешь, ты очень странный друг.

— Я настоящий друг. Никто, кроме меня не скажет тебе, поднимай свой зад и тащи его в тренажёрный зал не то ты закончишь как жирный умерший мужик из фильма “Семь”.

— Это тот, что с Бредом Питтом?

— Да.

— Фу!

— Вот именно. Так что такого срочного произошло, что ты звонишь мне в первом часу?

— Я и мистер Макс…

— Переспали!

Я вздыхаю. Лилли просто озабоченная.

— Нет!

— Нет?.. Если это не секс, я отключаюсь.

— Ты серьезно?!

— Нет, конечно. Выкладывай.

— Он меня целовал.

— А ты?

— Что я?

— Ты целовала?

— Ну да.

— Так и говори: “мы целовались”!

— Ты сейчас придираешься к формулировке вместо того, чтобы сосредоточится на главном?

— Я просто оттягиваю момент, чтобы подумать, что на это ответить.

— И что надумала?

— Во-первых, я уверена, что все это связано с тем, что ты сняла очки и надела что-то помоложе, чем моя бабушка.

— Пегги проболталась?

— Встретила ее с утра.

— Класс.

— А во-вторых, серьезно?! Я горжусь тобой, детка!

— Это не совсем то, что я планировала услышать.

— Где он сейчас?

— Как где? В своем номере.

— А должен быть в твоем!

— Ты можешь на минутку сосредоточиться и услышать меня?

— Я тебя слышу. Ты целовалась со своим сексуальным боссом и теперь загоняешься. Это совершенно естественно. Этот парень красив как бог. Успешен как, не знаю, с чем сравнить управление издательством, но это, безусловно, заслуживает уважения. И вдобавок ко всему этому букету — холост. Кто-то должен был взять его в оборот. И я рада, что это сделала именно ты.

— Взять в оборот?..

— Ну да! Слишком сильно сказано для тебя. Но мило хлопать глазками и ничего не делать, когда он действует, тоже стратегия.

— Думаешь, я такая тряпка?

— Когда дело касается мужчин, ты младенец, моя дорогая.

— Спасибо за такую оценку.

— Так в чем проблема?

— На самом деле проблем несколько.

— Начни с самой серьезной.

— Ну, не так давно Мистер Макс уволил Клайда…

— Твоего заносчивого начальника?

— Да.

— Давно пора! И…?

— Потом Клайд увидел меня с Максом во время такого момента, когда…

Только сейчас я до конца понимаю, что то, что тогда случилось было именно тем, что подумал Клайд.

Да, я и правда тормоз…

— В общем, это было на грани нарушения одного из правил нашего издательства.

— Не мутить с коллегами?

— Да. И тем более с начальством!

— Фигня! Это правило должно быть отправлено в топку. Мы что в пятидесятых?

— Не важно, Лилли. Это правило есть. И Клайд видел, как я и мистер Макс почти нарушили его.

— Что конкретно он видел?

— Сложно описать. Ничего такого, но при этом компрометирующий момент. И, что еще хуже, он нас сфотографировал.

— Дерьмо!

— Да. Он пригрозил тем, что сдаст нас совету директоров. Так что Макс вернул ему должность.

— Хм…

— Что за “хм…”?

— Я думала, твой мистер Макс вроде крутого босса из женского романа. Убивает одним взглядом и сокрушает всех врагов, как Брюс Уиллис.

— Лилли, можешь быть хоть немного серьёзнее? Меня только перевели в отдел, где я хотела работать. Дали отличную работу с женщиной, которую я боготворю. Если кто-то узнает, что я имела хотя бы какие-то, даже самые невинные отношения, это будет катастрофа. Макс потеряет свою должность из-за нарушения субординации. А я навсегда останусь серой мышью, которая надеялась сделать карьеру через постель начальника.

— Начнем с того, что постели не было.

— Потом ты никому ничего не докажешь.

Несколько секунд Лилли задумчиво молчит, и я тяжело вздыхаю.

— Нас видела Марта.

— Марта?

— Подруга Макса.

— Та, которую ты назвала красивой?

— Она и правда красивая!

— Видимо, не такая и красивая. Или этого недостаточно.

— Она не оставит это без внимания.

— Да какое ей дело!

— Она ясно дала мне понять, чтобы я даже не приближалась к Максу. Но я приблизилась и теперь…

— Мда… Я забираю свои слова о том, что твоя жизнь — сплошное болото с цитатами депрессивных поэтов и самоубившихся писателей.

— Ты так говорила?

— Я просто шучу. Надо же как-то развеять эту тупиковую ситуацию.

— Хорошо сказано.

— А, если серьезно, тебе понравилось с ним, ну…

Я закрываю глаза и сразу же возвращаюсь в момент нашего поцелуя.

— Мне безумно понравилось.

Но реальность быстро бьет меня по голове. Я вздыхаю и открываю глаза.

— Но все это невозможно.

— Почему? Из-за всяких Клайдов и Март?

— Не только. Я ему не пара.

— Что это вообще значит?

— Мы слишком разные!

— И что! Посмотри на нас с Портером. Мы как огонь и фломастер. И до сих пор вместе и даже счастливы.

— Это потому, что вы любите друг друга.

— Нет. То есть да, конечно, мы любим друг друга. Но в самом начале нужна не только любовь, но еще и страсть. Если любовь останется, в будущем вы всегда сможете вспоминать ту страсть, которая вас связала.

— Нежели между тобой и Портером нет страсти? Я всегда думала, что вы настоящие экспериментаторы!

— Это так, но какими бы классными мы не были, девять лет вместе дают о себе знать. У меня уже не дрожат коленки, когда он говорит, что хочет меня. А он не стремиться исследовать каждый сантиметр моего тела, потому что знает его вдоль и поперек.

Я чувствую в голосе Лилли грусть. Этого почти никогда не случается, так что это заставляет задуматься.

— Я и не знала, что…

— Ничего! Не акцентируй внимание на нас с Портером. Мы никуда не денемся. Давай вернемся к твоему…

Я не дослушиваю Лилли, потому что в мою дверь стучат.

— Лилли, кто-то пришел. Мне нужно открыть.

— Да, конечно. Беги!

— Спокойной ночи. И спасибо!

— Всегда пожалуйста.

Я кладу трубку и иду открывать дверь.

В коридоре стоит Макс, в спортивных штанах и футболке. Такой домашний и простой.

— Привет.

Он мягко улыбается.

— Привет.

Я тоже улыбаюсь. Знаю, что все это глупо, но улыбаюсь.

— Мы здороваемся третий раз за сегодня.

— Правда?

— Да.

— А прощаемся?

Я задумываюсь и почти сразу понимаю, что ничего такого не было.

— Думаю, мы не прощались ни разу.

— Это отлично. Не хочу с тобой прощаться. Я как раз думал, что мы можем немного выпить перед сном?

Он держит в руках бутылку красного вина и два бокала. Его лицо — настоящее искушение. Эти глаза, губы, щетинистые щеки… Он фантазия большей половины женщин, населяющих планету.

Но я не должна поддаваться.

Чтобы не передумать я опускаю глаза и стараюсь звучать как можно более уверенной.

— Вообще-то, я уже собиралась ложиться.

— Оу… Ты уверена, что не хочешь?

Я стараюсь не смотреть на него. Не дать этим глазам сбить меня с правильного пути. Мне тяжело, но я должна объясниться с ним. Боже, как же это тяжело.

Я поднимаю на него глаза и говорю быстро и безэмоционально:

— Нам не стоит делать это?

— Пить вино?

Он пытается шутить. Не сдаваться!

— Я говорю не о вине

— Я понял. Просто решил, что ты передумаешь.

Если ты попросишь, я передумаю.

Но Макс смотрит мне в глаза и молчит. Я не могу выносить эту тишину. Мне нужно говорить хоть что-то, и я продолжаю:

— Сначала Клайд, который все еще может навредить нам обоим. Теперь Марта!

— Она никому не скажет.

Серьезно?! Почему он так ей доверяет?

— Я не уверена в этом так, как ты.

Макс опускает голову, прикусывает губу и смотрит в пол несколько секунд, словно продумывая возможные ходы. Затем он снова поднимает взгляд на меня.

— Слушай, я понимаю, что это все безумие. Но, если быть до конца откровенным, мне совсем плевать на то, что сделает Клайд или кто-то еще. Ты…

На секунду он отводит взгляд, но затем снова смотрит на меня и говорит мягко и проникновенно:

— Ты нравишься мне. Очень.

— Почему?

Я свожу брови в смятении. Наверное, нельзя показывать мужчинам свою слабость, но я уже сделала это, так что пусть все будет как будет.

Услышав мой вопрос, Макс в удавлении отшатывается и смотрит на меня как будто у меня три глаза или ирокез.

— Почему?

— Да. Почему?

Он трясет головой, как будто сбрасывая резко охватившую сонливость.

— Если тебе нужна причина, то вот она.

Он показывает на меня рукой, в которой держит вино и бокалы.

Я молчу.

— Ты. Ты — причина!

— Это странно.

— Что тут странного?

— Ладно, проехали.

Мне резко становится стыдно за то, что я начала этот “неуверенная в себе я” разговор. Не закрывая двери, я разворачиваюсь и иду к кровати. Макс заходит в номер вместе со мной и закрывает дверь изнутри.

Я сажусь на край кровати и вздыхаю.

— Извини.

— За что?

Он ставит вино и бокалы на столик.

— За то, что веду себя как школьница.

Макс улыбается и садится рядом.

— Ты сомневаешься.

— Да.

— Это нормально.

Я хочу отбросить все эти сомнения и страхи, но это не так просто. Я заглядываю Максу в глаза. Его лицо серьезно, но в этих глазах гораздо больше тепла, чем просто в улыбающемся лице.

— А ты? Ты сомневаешься?

Словно зная наперед, что после моего вопроса повиснет пауза, я начинаю считать про себя.

Один, два, три…

— Я не сомневаюсь.

Он говорит это и сразу прижимается губами к моим губам. Я не могу сопротивляться ему, потому что последние часы, дни, недели, мне нужен только он.

Я падаю на спину, полностью расслабившись под Максом. Безрассудный, бескомпромиссный, безумный Макс.

Его поцелуи становятся глубже и требовательнее. Я подставляю им шею и тянусь к ним грудью. Все происходит само собой. Будто в каком-то безумном танце мы снимаем одну вещь за другой и отбрасываем прочь. Я чувствую его большие горячие ладони, изучающие мое тело. Его широкая грудь щекочет мою кожу грубыми волосками. Я запускаю волосы в его слегка вьющиеся волосы и кажется, сливаюсь с ними.

Каждое действие имеет сакральный смысл. Ни одно движение не происходит просто так, случайно. Все, что совершается в этой постели, было предрешено.

Мне еще никогда не было так хорошо, как сейчас.

Макс гладит мои волосы, пока я молча вожу пальцем по его груди.

Я вдруг совсем перестаю переживать. Как будто только что я получилась гарантии нашей безопасности.

Я чувствую, что Макс улыбается.

— О чем думаешь?

— Думаю, о том, что только что отдалась большому боссу, словно героиня женского любовного романа.

Макс громко смеется.

— Я не такой уж большой босс! У меня даже нет личного самолета!

— А лимузин есть?

— И лимузина тоже нет.

— Тогда ты точно не большой босс. А знаешь?..

Я поднимаюсь и задумчиво смотрю на Макса.

— Что?

— Может ты вообще не босс?

Комната снова заливается его громким густым смехом. Я чувствую себя хорошо. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Сегодня самый лучший день в моей жизни. Буквально!

Я сижу за столиком лучшей в городе пекарни с видом на спокойную морскую гладь, запиваю чуррос отменным кофе, листаю рукопись книги, написанной моим кумиром, и слушаю голос невероятного, самого красивого, умнейшего и прекраснейшего мужчины вы мире.

Да я сама себе завидую!

— Ты знаешь, что высовываешь язык, когда задумываешься?

— Неправда!

— Правда. И это очень мило.

Я делаю небольшой глоток кофе и снова ныряю в текст. Мне приходится сосредотачиваться больше обычного, потому что я чувствую на себе взгляд Макса. Я вздыхаю и откладываю текст в сторону.

— Так, это нужно закончить.

— Что?

Макс широко раскрывает глаза и вопросительно смотрит на меня.

— Это!

Я тычу пальцем в его глаза.

— Ты таращишься, и я не могу сосредоточиться!

— Считай, это испытание твоей стрессоустойчивости. Я как представитель руководства просто обязан проверить способна ли моя сотрудница превозмогать трудности.

— Руководитель? Сегодня ночью ты как руководитель нарушил устав. Так что не надо проверять меня, когда у самого есть парочку скелетов в шкафу.

Макс закидывает голову назад и громко смеется.

Каждый раз, когда он так смеется, я таю изнутри.

— А тебя не так просто подловить.

— Конечно! Ты ждал чего-то другого?

— Нет. Я сразу понял, что с тобой не соскучишься.

— Да? И что меня выдало?

— Ты курила косячок на корпоративе. А, когда я застукал тебя, не испугалась и начала разговаривать со мной.

Я молчу пару секунд, всматриваясь в его лукавые глаза.

— Ничего я не курила.

Он слегка усмехается.

— Я учился в университете и это было почти обязательным действом на каждой вечеринке. Так что этот запах я ни с чем не спутаю.

— Ну что ж, о тебе это говорит гораздо больше, чем обо мне.

Макс снова смеется, а мое тело радуется, выражая это приятный теплом, перетекающем от от ног до груди.

Я не перестаю мысленно щипать себя, чтобы убедиться, что все это не сладкий сон, а что ни на есть реальность. Реальность, где мое лицо обдувает морской бриз, кричат чайки и обожающим взглядом на меня смотрит истер Макс. Я должна работать, а не растекаться ленивым тестом.

Я беру себя в руки и, схватив рукопись, поднимаюсь на ноги. Макс поднимает на меня озадаченный взгляд.

— Куда это ты?

— Я должна работать.

Макс улыбается, понимающе кивает и поднимает руки вверх.

— Ты права. Мне тоже нужно решить кое-какие вопросы. Но вечером я хочу тебя в моем номере. Ты справишься с этим заданием?

— Это будет сложно, но я сделаю все возможное.

— Я рад.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но меня останавливает рука Макса, схватившая мою ладонь. Я оборачиваюсь, а он встает на ноги и притягивает меня к себе.

— Ты кое-что забыла.

— Что?

Он подносит руку к моему лицу, и впиваясь взглядом в мои глаза, тихо говорит

— Это.

И его губы ложатся на мои. Я закрываю глаза и полностью растворяюсь в этом поцелуе. С трудом я прерываю поцелуй и делаю шаг назад.

— Такими темпами я не уйду никогда.

— Я чувствую то же самое.

Мы с трудом прощаемся и на крыльях, опьяненная всем, что со мной происходит, я лечу в свой номер, чтобы поработать.

Я уже подхожу к отелю, когда мне на встречу идет Марта. Заметив меня, она сводит брови вместе и уверенным шагом движется в мою сторону.

Я слишком сильно расслабилась. Нужно почаще напоминать себе, что вокруг куча бесполезных или даже зловредных людей.

Оказавшись передо мной, она останавливается.

— Думаешь, ты победила?

Я не могу сдержаться и не закатить глаза.

— Нет. Я думаю о том, как мне тебя обойти.

Она почти пыхтит своим красным, напомаженным в 10 утра на курорте.

— Не думаю, что ты понимаешь во что ввязываешься. Он тебе не пара.

Я устало вздыхаю.

— Слушай, мне нужно работать. Мы можем отложить этот разговор на…

Я задумчиво поднимаю взгляд прежде, чем сказать…

— Навсегда. Да, давай отложим навсегда.

Марта делает шаг ко мне и за счет своего роста и тридцати сантиметрового каблука впечатывает меня в землю одним своим взглядом.

Признаться честно, это немного пугает.

— Я не хочу вступать с тобой в эту борьбу. Даже наоборот, я пытаюсь помочь тебе.

— Ага, помочь!

— Да. Что ты о нем знаешь? С чего ты взяла, что он относится к тебе серьезно! Ты вообще в курсе, сколько женщин прошли через его постель. Знаю, он кажется тебе милым, но это только маска. Ему совершенно все равно на тебя, на меня — на всех.

— Что же ты так хочешь быть с ним?

— Это сухой расчет. Я знаю его с детства. Знаю его семью, его друзей и то, как он обходится с такими как ты!

— С какими?

Она поднимает одну бровь и делает безразлично презрительный взмах рукой.

— С такими маленькими, слегка страшненькими бедными овечками. Неделю другую он будет гулять с тобой по красивым местам, потом покажет звезды, покатает на яхте. Возможно, он даже приведет тебя в свою квартиру. Хотя, вряд ли. До этого уровня дошли только самые настойчивые. Дело твое, что делать. Я просто предупреждаю, что бы он не говорил и не делал, все останется так как сейчас. Ему не нужны отношения. А я — его старый друг. И мы можем заключить выгодный союз.

После последней фразы она отстраняется. На ее лице появляется какое-то безразличие, которое на мгновение дальше превращается в жалость.

— Он оставит тебя с разбитым сердцем. И сделает это быстрее, чем тебе кажется.

Не сказав больше ни слова, он оставляет меня у входа в отель. Мое приподнятое настроение быстро падает. Я не верю Марте, но что-то внутри меня настораживается и начинает накручиваться как спагетти, образовавшись в большой давящий на виски шар.

Если она права, я выставлю себя идиоткой.

Я не хочу думать об этом. Марта просто хочет напугать меня. Ничто в поведении Макса не подтверждает ее слова. Это чушь!

Отогнав все мысли о том, что говорила Марта, я сосредотачиваюсь на работе. После такой встречи это становится намного сложнее, чем могло бы быть полчаса назад.

Через пару часов в мой номер кто-то стучится. Я открываю и вижу Шарли. Она широко улыбается.

— Я освободилась и теперь мы можем поработать над моей книгой.

— Отлично. Я как раз занята именно этим.

— Не против, если мы сделаем это здесь, в твоем номере?

— Нет! Конечно, нет! Входите.

— Спасибо.

Шарли заходит и разглядывая оценивающим взглядом стены и предметы интерьера, проходит к креслу и садится.

— Мне нравится это место. А тебе?

— Вы о городе, об отеле или об этом номере?

— Обо всем. Город, отель, номер…

Она бросает на меня странный будто бы даже изучающий взгляд.

— … о компании, с которой ты проводишь свободное время?

Я как-то неловко краснею и отвожу взгляд. Почему-то я не хочу, чтобы кто-то знал, что меня и Макса что-то связывает. Я иду к соседнему креслу и не глядя на Шарли отвечаю:

— Да в общем-то все отлично. Это хорошее место. И люди хорошие.

Шарли улыбается, и можно заметить, что она знает гораздо больше, чем я говорю

— Он интересный человек.

Я понимаю, о ком она говорит, но все равно спрашиваю:

— Кто?

Шарли добродушно улыбается.

— Господи, девочка, да ты совсем не умеешь врать?

— Это плохо?

— Иногда.

Несколько секунд мы молчим. Я смотрю в пол, а Шарли — на меня.

— Ладно. Обсудим это в другой раз.

В другой раз? Мы будем обсуждать это снова?

Я ничего не отвечаю, а берусь за рукопись.

— Ладно. Давайте поработаем.

— Вот это настрой!

Несколько часов мы работаем и останавливаемся только, когда на улице темнеет.

Уже изрядно уставшие, мы просто болтаем о том, о сем.

— Вы пишете так откровенно. Вы не боитесь, что вас не поймут?

— Кого мне бояться?

— Читателей. Люди могут сказать, что вы выращиваете в молодых специалистах негативизм.

— Мне плевать, что скажут люди. Я пишу эту книгу не для того, чтобы она стала бестселлером. Я хочу поделиться своими знаниями, открыть людям глаза на суть профессии индустрии в целом. И что еще важнее, подготовить этих самый специалистов к реальности, в которой мы живем. К заниженным зарплатам и абсолютную неблагодарность со всех сторон.

— Но как же так? Неужели вас совсем не волнует, что книга провалится.

— Я готова к провалу и возмущению. Но я знаю, что всех недовольных обязательно найдется парочка другая толковых людей, которые сумеют понять мой посыл. И что еще важнее, поможет им.

Я широко улыбаюсь, и Шарли бросает на меня вопросительный взгляд.

— Что такое?

— Просто я очень рада работать с вами.

— Я тоже рада нашему знакомству. Ты толковая. В наше время это большая редкость.

Вздохнув, Шарли поднимается на ноги.

— Думаю, мне пора. Завтра в восемь я читаю лекцию. Надеюсь, увидеть тебя там.

— Я обязательно буду там!

— Отлично. Увидимся после.

Оставшись одна, я выхожу на балкон и после целого дня работы в номере наслаждаюсь свежим вечерним воздухом. Внезапно справа от меня раздается самый приятный голос, который я слышала в жизни.

— Привет.

Я немного вздрагиваю, но быстро расслабляюсь, увидев улыбающееся лицо Макса.

— Это ты?

— Я. Как дела

— Ну, знаешь… Я немного устала.

Макс опирается на отделяющую наши балконы решетку и, усмехнувшись, заглядывает мне в глаза.

— Ты такая красивая в закатном свете.

— Ты говоришь как герой любовник.

— А разве я не герой?

— Точно не знаю, но то, что ты любовник — не подлежит сомнению.

Макс тянется ко мне рукой, и взяв меня за запястье, притягивает к себе.

— Насколько сильно ты устала по шкале от валяться на диване до взбираться на Эверест.

— Ну…думаю я где-то на валяться на диване с видом на Эверест.

— Неплохо!

Он снова смеется. Если он будет продолжать это, я начну писать об этом стихи.

— Может тебе хватит сил для прогулки?

— Думаю, я могу это выдержать.

— Тогда встретимся через 15 минут на улице.

Я ухожу с балкона и сразу же иду к своему неразобранному чемодану.

Пегги обеспечила меня нарядами на всю оставшуюся жизнь. Столько юбок и платьев у меня не было никогда.

Я быстро переодеваюсь и выхожу.

Он уже стоит и ждет меня. Ждет, как тогда, в холле. Только теперь на нем другие брюки и рубашка. Как можно быть таким безупречным. Как это вообще возможно!

Мне кажется мои щеки горят так сильно, что могут осветить улицу. Я подхожу к мистеру Максу, мистеру Совершенство. Он смотрит на меня таким взглядом, что я начинаю чувствовать себя самой красивой и желанной.

— Отлично выглядишь.

— Лучше, чем там на балконе?

— Каждый раз, когда я смотрю на тебя, ты выглядишь отлично. В том, что я не сказал этого раньше, я признаю себя виновным.

— Виновным? Может и суд будет?

— Я и без суда соглашусь на самое суровое наказание. Главное, чтобы оно было исполнено тобой.

Он притягивает меня к себе и мягко целует.

Это похоже на самые трепетные первые отношения. Когда все еще невинно, но пожар разгорается с нечеловеческой силой.

— Пойдем. Я хочу показать тебе одно место.

— Будет что-то еще более впечатляющим, чем светящийся планктон?

— Это будет тяжело, но я постараюсь держать планку.

Это так странно. Я держу его за руку. Мы идем по ночной улице с еще теплым после знойного дня асфальтом. Вокруг куча людей, прогуливающихся, как и мы, болтающих, как и мы и влюбленных.

Как и мы?

Мы заходим в переулок и как будто оказываемся в другом мире. Здесь темно и безлюдно.

— Пока я заинтригована.

— Подожди. Мы почти на месте.

Макс ведет меня к металлической двери и звонит в звонок. Через несколько секунд нам открывает высокий мужчина. Откуда-то позади него звучит приглушенная музыка.

— Привет, Роб!

— Какими судьбами! Рад видеть!

— Взаимно!

Макс поворачивается ко мне.

— Это Роб, мой хороший друг. Роб, это Полли.

— Привет, Полли.

— Пришли за хорошей музыкой?

— Именно!

— Тогда вы не ошиблись дверью! Прошу.

Роб приглашает нас жестом войти.

Макс поворачивается ко мне. Его усмешка и огонь в глазах — восьмое чудо света.

— Ну что, готовы услышать то, что снесет вам крышу.

— Еще бы!

— Тогда добро пожаловать.

Роб отходит, а Макс тянет меня внутрь. Потом заглядывает через плечо и подмигивает

— Надеюсь, ты любишь джаз!

Музыка льется как мед и растекаясь по маленькому темному залу, наполненными какими-то невероятными, словно из прошлого людьми, обволакивает меня.

Я не свожу взгляда с высокого худого контрабасиста, ловко перебирающего толстые струны. Макс наклоняется к моему уху, и я слышу его томительный баритон так идеально вписывающийся в окружающую нас атмосферу.

— Тебе нравится?

Я даже не смотрю на него. Моим вниманием целиком и полностью овладели музыканты на сцене. Мне хочется смеяться и плакать, настолько это потрясающе.

Через мгновение я все же поворачиваюсь лицом к Максу и встречаюсь с его изучающим меня взглядом. Он улыбается. Он снова улыбается, а я снова не могу игнорировать тот факт, что эта улыбка убивает меня. Я недолго думаю и, наконец, говорю:

— Спасибо.

Он протягивает руку через маленький круглый столик, только условно разделяющий нас.

— Ты отлично вписываешься!

Если бы я была ледяной фигурой, я бы растеклась в лужу. Но я это я. Так что я не нахожу ничего лучше, чем улыбнуться и опустить глаза.

Мы замолкаем и сосредотачиваемся на меланхоличном соло трубы. Я украдкой смотрю на Макса. От его кожи отражается мягкий свет. Внутри меня растет что-то большое и теплое. Все эти глупые эпитеты про согревающее чувство в груди, про расплавленный шоколад и бабочек в животе — все это сейчас происходит со мной. И будь проклят тот, кто скажет, что эти фразы ничего не описывают!

Я просыпаюсь посреди ночи, когда Макс крепко спит. Его умиротворенное лицо притягивает еще сильнее, чем когда он бодрствует.

Все это какой-то странный до жути сладкий сон. И мне все это нравится.

Осторожно, чтобы не разбудить Макса, я встаю с постели и иду на балкон. Теплая тихая ночь встречает меня стрекотанием сверчков и цикад. Я опускаюсь в плетеное кресло и поджав ноги, прячу нос в большую рубашку Макса. Она пахнет так же, как он. Чем-то мягким и теплым. Запах, от которого словно возвращаешься в далекое прошлое, наполненное приятными мелочами.

Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю этот запах.

— Не спится?

Голос Макса не пугает меня. Кажется, что я заранее знала, что именно в этот момент он появится за моей спиной и спросит именно то, что и спросил.

— Я тебя разбудила?

— Нет, я хотел обнять тебя, но получилось обнять только твою подушку.

Мне смешно и жутко приятно. Макс садится на соседнее кресло и хитро улыбаясь похлопывает себя по колену, подзывая меня.

— Здесь немного прохладно. Не знаю как тебе, но мне точно нужно обо что-то греться.

— Хочешь использовать меня в качестве грелки?

— Предлагаю использовать в этом качестве себя.

Я смеюсь и переползаю на колени к Максу. Он крепко прижимает меня к себе и притягивает для поцелуя.

— Тебе очень идет моя одежда. Не хочешь ходить так всегда?

— Думаю меня могут понять неправильно.

Мы тихо смеемся. Макс гладит мои бедра и покрывает мягкими осторожными поцелуями мое приоткрытое плечо. Я смотрю на горизонт, где гладь воды сливается с темным ночным небом.

Заметив мой взгляд, Макс показывает указательным пальцем на небо.

— Видишь там три звезды, образующие треугольник?

— Да.

— Смотри на нижнюю звезду слева.

— Смотрю.

— Эта звезда называется Денеб. Это хвост лебедя, созвездия Лебедь. Смотри.

Макс берет мою руку и взяв его в свою, обхватывает пальцы, оставляя только указательный и проводит невидимую линию.

— Это голова.

Он снова рисует по небу моим пальцем.

— Здесь крылья, видишь?

— О боже, да!

— Говорят, это созвездие — сам Зевс, летящий на Землю в образе лебедя для одного из своих знаменитых любовных похождений.

Я приподнимаю бровь и заглядываю Максу в глаза.

— Интересный выбор истории.

Он заливисто смеется.

— На самом деле эта история — все, что я знаю о звездах. Просто захотелось тебя впечатлить.

Внезапно внутри меня что-то щелкает. Я вспоминаю то, что мне сказала Марта.

— Он будет гулять с тобой по красивым местам, потом покажет звезды, покатает на яхте. Возможно, он даже приведет тебя в свою квартиру…

Я неосознанно укладываю все, что мы с Максом делали последние дни, в эту аморальную формулу, которую рассказала Марта.

Макс сразу замечает, что выражение моего лица изменилось.

— Что-то не так?

— Я…

Я резко вскакиваю на ноги. Мое сердце бьется даже сильнее, чем тогда, когда мы впервые поцеловались.

Макс вскакивает на ноги вместе со мной.

— Тебе плохо?

— Извини. Мне нужно идти!

Я убегаю из номера Макса так быстро, как это возможно, босиком и в одной рубашке. Благо наши номера рядом.

Я сразу бегу в ванную, надеясь таким образом спрятаться от Макса, который может легко перебраться ко мне через балкон. Я снимаю его рубашку, залезаю в душ и, включив воду, сажусь на пол.

Дурацкая привычка еще со школьных времен. Почему-то мне всегда казалось, что успокоиться и меньше плакать получается лучше, когда ты голый и на тебя течет вода.

Если то, что Марта сказала, правда, то…

Я не хочу об этом думать. Как только я представляю это, меня тошнит от самой себя. От того, что я повелась на эти на его глаза, смех и теперь еще и член!

Какая же я буду дура при таком раскладе!

Сквозь шум воды прорывается стук в дверь ванной.

Ну, конечно, он не может просто оставить меня в покое.

— Полли! Открой, пожалуйста. Что случилось?

Я выключаю воду, встаю, обматываюсь полотенцем и отвечаю:

— Я хочу побыть одна. Уйди, пожалуйста!

— Не могу. Давай поговорим!

Мне сейчас совсем не хочется говорить.

Я тяжело вздыхаю.

С одной стороны, я понимаю, нужно держаться и не позволять манипулировать собой. А с другой…

Я уже достаточно сильно вляпалась, чтобы хотеть быть с ним, говорить с ним и просто знать, что он рядом.

Я подхожу к двери, но не открываю, а просто кладу на нее руки и упираюсь лбом.

— Полли. Пожалуйста, открой. Я не понимаю, что происходит.

— Я не могу открыть.

— Почему?

— Я… Не знаю.

— Я правда ничего не понимаю. Ведь все было хорошо!

Он действительно кажется растерянным.

Возможно, я и правда накрутила себя. Он ни на секунду не дал сомневаться в себе. Это только из-за Марты. Она с самого начала сказала, что не оставит меня в покое, пока я не исчезну. Она зародила в моей голове эти сомнения, а я захватила наживку и делаю хуже, в первую очередь себе самой.

— Полли.

Макс повторяет мое имя снова и снова. У него так хорошо получается. Никто никогда не произносил мое имя так, как делает он.

— Полли…

Я закрываю глаза и медленно открываю дверь. Макс смотрит на меня такими печальными глазами, что на секунду мне становится стыдно.

Я повела себя как ребенок…

— Извини.

Он берет меня за руку и мягко притягивает к себе.

— Я что-то сделал не так?

— Нет, просто…

Я вздыхаю, опустив плечи, говорю:

— Марта сказала, что…

Я не знаю, какие подобрать слова, чтобы это не звучало по-детски. Во всех сценариях, прокручиваемых мною, я выгляжу глупо. Или я глупа, что поверила. Или глупа, что не поверила.

Но мне нужно что-то сказать.

— Она сказала, что все так и будет.

— Как? Когда и что она тебе сказала?

Я мотаю головой и отхожу.

— Не важно. Я просто накрутила себя. Прости. Наверное, мне правда нужно побыть одной.

Макс долго смотрит на меня.

Не могу понять, он в шоке от того, что понял, какая я замороченная. Или он переживает за меня. Что он чувствует? Почему молчит? Почему молчу я?

Он чуть улыбается и, вздохнув, снова подходит ко мне.

— Тебе нужно отключить эту штуку.

Он мягко дотрагивается до моего лба.

— Есть способ это сделать?

Я не могу не засмеяться.

— Боюсь, что отключив ее, отключатся и другие мои “штуки”.

— Нет, этого нам не нужно.

Он обнимает меня и, аккуратно обхватив мой подбородок, нежно касается губами моих губ.

— Значит мне придется отвлекать тебя от нехороших мыслей.

Он скользит пальцами по моим рукам и, остановившись на плечах, бросает хитрый взгляд на полотенце, обмотанное вокруг моего тела.

— Думаю, это нам не понадобится, как считаешь?

Мое глупое лицо снова глупо улыбается.

— Ты прав. Но тогда тебе нужно избавиться от этого.

Я провожу пальцами по резинке его боксеров.

— Легко.

На следующий день после завтрака мы с Максом расходимся каждый по своим делам. Я — на лекцию Шарли, а Макс на какую-то деловую встречу.

После лекции мы с Шарли работаем до обеда, после чего она просит прерваться.

И вот в середине дня я остаюсь наедине с собой и понимаю, что совсем забыла какого это.

Я совсем забыла и Лилли, Пегги и даже о Гудроне.

Интересно, как он там.

Я спускаюсь к пляжу и, найдя удобное место в тени, звоню сестре. Она довольно быстро отвечает

— Звонишь проконтролировать как я забочусь о твоем коте и кактусе?

— И тебе привет!

— С твоими сублимированными детьми все в порядке. Можешь сосредоточиться на том, чем ты там занимаешься. Кстати, когда ты возвращаешься?

— Через три дня. И Гудрон и мои кактусы — это просто Гудрон и мои кактусы, а не сублимированные дети. Я вообще не уверена, что так говорят.

— Не умничай! Лучше расскажи, что там с нашим мистером директором заучкой?

— Почему заучкой?

— Ну, у него же не нефтяная империя, а издательство.

— И ты, и Лилли — ужасные друзья!

— Я твоя сестра, а семью, как известно, не выбирают. Что касается Лилли — ты выбрала ее сама. Кстати, мы недавно пересеклись.

— Знаю. Она сказала.

— А, отлично! Так что там с мистером как там его? Он научил тебя выговаривать свою фамилию?

— Интересно, как это должно выглядеть?

— Легко. Ты голая под ним и кричишь “ да, мистер Румпельштльицхен, да, да!”

— Ужас! Ты ужасна!

Пегги громко смеется.

— А, если серьезно? Как там у вас?

— У нас?

— Да ладно тебе! Я по голосу слышу, что у тебя был секс.

— Как это отражается на голосе?

— После секса ты начинаешь немного басить.

— Басить, значит?

— Ну да. Так что колись, вы нарушили один из смертных грехов?

— Пегги, я знаю тебя всю жизнь, но никак не привыкну к тому, как ты говоришь!

— Я все еще жду ответ. Что-то было?

Я молчу пару секунд. Но потом быстро отвечаю

— Да.

— Я знала! Я так и сказала Лилли — наша девочка, наконец-то, займется сексом. А то я начала переживать, что твой цветочек запылится.

— Ладно. Я только что поняла, что звонила только, чтобы узнать про Гудрона и фикусы. Если все в порядке, то я кладу трубку.

— Нет-нет! Я хочу подробностей!

— Пока!

Я сбрасываю Пегги и с блаженной улыбкой перевожу взгляд на прозрачную голубую гладь Мексиканского залива.

Здесь очень красиво. Хотя, говорят, в этих водах орудуют акулы-убицы. Надо пересмотреть “Челюсти”.

Я обдумываю всякую ерунду. Об акулах, убивающих людей. Потом о маньяках, убивающих людей. И о кокосах, убивающих людей. На всякий случай я поднимаю голову и проверяю нет ли там одного из этих опасных кокосов.

Все чисто!

Чуть позже я снова встречаюсь с Шарли. Наша с ней работа — сплошное удовольствие. Я даже не говорю о том, как мне нравится копаться в ее тексте. Сама она, как личность, как женщина покоряет меня даже больше, чем было до этого.

Мы сидим в небольшом ресторанчике и попиваем сладкую и коварную Палому. Текила почти не чувствуется, поэтому достаточно быстро мы нехило пьянеем, становясь ближе и роднее.

Алкоголь — лучший социальный клей. Хотя завтра я буду, мягко говоря, не в форме.

Шарли делится всем, что знает о нашем деле. А я наслаждаюсь в первый раз в жизни выпавшей мне возможностью учиться у кумира и проводить время с одним из самых привлекательным мужчиной, которого я когда-либо знала.

И все это одновременно!

Еще целых два дня моя жизнь кажется идеальной. Днем мы с Шарли работаем над ее книгой то под пальмами, то на уютных летних верандах маленьких ресторанчиков и в других местах, где даже работа становится отдыхом. А вечерами мы с Максом много гуляем, много целуемся и много, очень много, очень-очень много занимаемся сексом.

В последний день здесь Шарли говорит, что у нее есть дела, так что я могу просто отдохнуть, а продолжим мы уже, когда вернемся домой. Узнав об этом, Макс оживляется. Мы еще лежим в постели, когда он, чуть приподнявшись на локте и посмотрев на меня хитрым взглядом, говорит:

— Значит сегодня я устрою тебе настоящее курортное приключение.

— Звучит немного самонадеянно.

Он приближается к моему лицу и, чмокнув кончик моего носа, говорит:

— Обещаю, тебе понравится.

Он резко встает с постели и начинает одеваться.

— Встретимся на улице через час.

Я не могу скрыть своего удивления.

— Серьезно! Мы же только проснулись.

— Чем раньше начнем, тем больше у нас будет времени.

После ухода Макса я принимаю душ и переодеваюсь.

Мы встречаемся в лобби и, не задавая никаких вопросов, я иду за Максом в неизвестном мне направлении.

Довольно скоро мы оказываемся у пристани, и то чувство, которое я уже испытала несколько дней назад возвращается.

Макс ведет меня к большой пришвартованной яхте и довольно улыбаясь смотрит на меня. Наверное, мое лицо выражает слишком много эмоций, поэтому он считывает удивление.

— Знаю, это банально. Но не выйти в этом месте на яхте — непростительная оплошность. Пойдем!

Макс берет меня за руку и ведет на яхту. Я молча иду за ним.

Я не знаю, что и думать. Но он делает все точь-в-точь как говорила Марта.

Когда мы поднимаемся на палубу, нас приветствует капитан.

— Полли, познакомься с Филиппом. На сегодня — он наш капитан.

Филипп улыбается мне и на автомате я делаю то же самое и протягиваю ему руку.

— Мне очень приятно, Филипп.

Он отдает мне честь и уходит:

— Ну что, готова увидеть всю красоты Мексиканского залива.

Макс такой воодушевленный. От этого я чувствуя себя еще хуже. Неужели ему настолько важно пополнить список своих побед, что он так легко водит меня за нос.

— Полли, что думаешь?

Я просто киваю.

То, что происходит внутри меня, наверное, просто невозможно описать.

Через полчаса мы с Максом сидим на палубе и наслаждаемся умиротворяющим пейзажем. Точнее, Макс наслаждается. Я ни на минуту не прекращала думать, что все то, что я приняла за искреннюю привязанность оказалось ложью. Отточенным за долгие годы профессионального донжуанства сценария.

— Полли.

Он мягко проводит пальцами по моему плечу и целует его.

— Все хорошо? Ты какая-то молчаливая.

Я вздыхаю. Выяснять отношения на яхте посреди залива — так себе идея.

В попытке улыбнуться. я только сжимаю губы.

— Все в порядке. Просто немного укачивает.

— О, я и не подумал. Вот…

Он наливает стакан минеральной воды и протягивает мне.

— Выпей. Это должно помочь.

Я беру стакан и заставляю себя сделать глоток.

— Спасибо.

После обеда мы, наконец, возвращаемся на берег.

Эти несколько часов были для меня настоящей пыткой.

В тяжелом молчании мы возвращаемся в отель и поднимаемся на наш этаж. Когда вместо того, чтобы пойти в номер Макса я иду к своему, он удивленно говорит:

— Тебе там что-то нужно?

— В смысле?

Я говорю холодно и безразлично. За последние часы я исчерпала свои далеко не выдающиеся актерские таланты.

— Я думал, мы пойдем ко мне.

Конечно, ты думал. В последний раз трахнемся, чтобы ты сделал еще одну засечку над своей кроватью.

— Нет, я пойду к себе.

Пару секунд я смотрю в пол. Затем задумчиво прикусываю губу.

— Увидимся позже.

Я не жду ответа или какого-то комментария от Макса, а быстро вхожу в свой номер и закрываю дверь.

От эмоциональной усталости я падаю на кровать.

Как я могла поверить, что это все реальность! Надо было прислушиваться к себе. Я с самого начала знала, что мы не пара. Я сама позволила себя обмануть. А теперь мне так больно, что кажется, я никогда не смогу улыбаться. И я больше ни дня не хочу растрачивать себя на этого человека. Марта была права, когда сказала, что немногие доходят до четвертого пункта. И я не из них.

После недолгих размышлений я решаю, что мне лучше как можно скорее вернуться домой. Я собираю чемодан и решаю найти Шарли, чтобы предупредить о своем отъезде. Как только я выхожу из номера, меня встречает Макс.

— Привет.

Я поднимаю взгляд и, как бы это не было сложно, заглядываю в глаза.

Они все еще безумно красивы, и от этого еще тяжелее.

— Ты можешь объяснить, что случилось? Снова.

— Нет. Ничего не случилось.

— Но я ничего не понимаю! Мы отлично проводили здесь время. Нам не нужно было ни от кого прятаться. Нам было весело, так?

Я ничего не отвечаю. Просто не знаю, что ответить.

Ему было весело. Это худшая формулировка для описания отношений.

— Прости, мне нужно найти Шарли. Поговорим позже.

Я обхожу Макса и иду к Шарли.

Она встречает меня с улыбкой, но заметив мою скорбную физиономию, обеспокоенно спрашивает:

— Что-то произошло?

Я вздыхаю, но решаю не отвечать на этот вопрос.

— Я сейчас выселяюсь из отеля и поеду в аэропорт.

— Почему?

— Просто мне пора возвращаться к обычной жизни.

Шарли кивает с каким-то пониманием и сочувствием, а затем многозначительно говорит:

— Мужчины!..

Я печально усмехаюсь. Она понимает меня лучше, чем я сама. И это всего за неделю нашего знакомства. Невероятно.

Я поднимаю на Шарли взгляд

— Знаете, только ради знакомства с вами я должна была встретиться с мистером Гентшенфельдом.

Теперь я усмехаюсь еще печальнее.

— Надо же! В первый раз у меня получилось выговорить эту дурацкую фамилию!

Шарли широко расставляет руки.

— Иди сюда, я тебя как следует обниму.

Я с радостью обнимаю ее. Это придает мне немного сил, чтобы вынести все то, к чему я не была готова.

Я сдаю свой билет и покупаю другой на ближайший рейс. В этот раз я лечу эконом классом, а сам перелет занимает в два раза дольше времени, но мне все равно.

Главное как можно скорее улететь подальше от Максимилиана Гентшенфельда и сделать все возможное, чтобы больше никогда не видеть его лживое лицо.

Как только я приземляюсь на мой телефон начинают один за другим приходить сообщения. Несколько из них от Макса, но я даже не открываю их, чтобы лишний раз не теребить еще слишком свежую рану. Я открываю только одно сообщение, от Шарли. В нем она дает мне понять, что будет работать со мной без привязки к нашему издательству. Это придает мне силы сделать еще один шаг, чтобы избавить себя от контактов с Максом.

Прямо в аэропорту я нахожу лист бумаги, ручку и на столике быстро пишу заявление на увольнение. По пути к дому, я закидываю его в издательство, и уезжаю.

Я стучусь в дверь Пегги и жду. Спустя, наверное, целую вечность она открывает.

— Эм….привет?

— Ты удивлена?

— Ну, ты пришла без предупреждения.

— Ты всегда так делаешь и даже не стучишься.

Пегги только пожимает плечами.

— Можно я поживу у тебя?

— Нет.

— Серьезно, Пегги, мне нужно залечь на дно.

— Ты что перевезла в заднице партию мексиканского кокаина?

— Не смешно.

Я отталкиваю сестру и вхожу вместе со своим чемоданом внутрь. Пегги закрывает дверь.

— Тебе придется спать на диване. Или в ванной, если захочешь поплакать.

Я бросаю на нее хмурый взгляд.

— Я больше так не делаю.

— Ну, конечно! А я не встречаюсь с горячим двадцати двух летним пожарным.

Я не могу сдержать улыбку.

— А ты встречаешься.

— Да!

Пегги говорит это гордо и даже немного задиристо.

— Так что, раз уж ты решила пожить в моей гораздо лучше, чем твоя квартире, будь готова к часам сладостных звуках наших секс марафонов.

— О господи! Я лучше сниму номер в отеле.

— Да шучу я! Он уехал на две неделе, так что можешь спать спокойно.

Я сажусь на диван Пегги и бросаю взгляд на баночку с мороженным на журнальном столике.

— Что это?

— Мороженое с фисташками.

— О, я буду!

Я иду на кухню, беру большую ложку и, вернувшись, начинаю есть мороженое.

Пегги устраивается рядом и несколько секунд смотрит на меня, а потом берет пульт от телевизора и говорит:

— Я собиралась пересмотреть “Изгоняющий дьявола!

— Кошмар!

Я загребаю побольше мороженого и перед тем, как засунуть все это в рот, киваю на телевизор.

— Врубай!

Следующие два часа мы смеемся каждый раз, когда пугаемся, и объедаемся мороженым. Решив, что одного мороженого мне будет мало, Пегги открывает бутылку вина. А себе наливает яблочный сок.

В час ночи мы с сестрой гуглим мистера Макса. Он снова стал Максом, потому что я слишком пьяна даже просто пытаться выговорить его фамилию.

— Боже, он такой красивый.

Сидя на полу, я бьюсь головой об стеклянный столик Пегги.

— Если ты его разобьешь, будешь покупать новый.

Я поднимаю голову и печально смотрю на нее.

— Ты вообще слушала меня?

— Ну да. Твой босс трахал тебя в Мексике, показывал звезды и катал на яхте. Пока все звучит так, что я завидую.

— Серьезно?! Завидуешь?! Посмотри на меня!

Я почти плачу.

— Я раздавлена! Мне так плохо, что кажется, я не доживу до утра!

— Раздавлена? Да забей, Полли! Думай в свою пользу!

— Это как?

— Ну смотри!

Пегги зачем-то очищает стол перед собой и с видом Наполеона, расчерчивающего на карте свою стратегию, говорит:

— Вот ты. А вот он!

Я правая ладонь, а Макс левая.

Конечно, левая, какая еще!

— Он подумал, что ты станешь очередным его завоеванием, а ты…

Она резко накрывает правой рукой левую. Я даже слегка пугаюсь.

— А ты сделала это первая. Ты его поймала, а не он тебя.

Я закатываю глаза.

— Чушь какая-то. Кажется, из-за беременности ты немного отупела.

— Да, это тоже.

Мы смеемся, а потом как-то согласованно замолкаем и смотрим в пустоту между нами.

— Я соврала про пожарного.

— Правда?

— Да.

— Зачем?

— Не знаю. Хотелось представить каково это, влюбиться.

— Это ужасно.

Пегги поворачивает голову и смотрит на меня серьезным, редко используемым ею взглядом.

— Ты его любишь?

Я вздыхаю и качаю головой.

— Слишком мало времени прошло, чтобы делать такие заявления, не находишь?

— Нет.

Я смотрю на нее с немым вопросом.

— Помнишь, мама рассказывала про то, как в первый раз увидела папу?

Я киваю с улыбкой на лице.

— Он отдал ей последнюю в магазине банку арахисовой пасты, когда подумал, что она тянется за ней.

— Хотя она тянулась за шоколадной.

— Но взяла арахисовую.

Мы вместе вздыхаем.

— Мне бы тоже хотелось, чтобы кто-то отдал мне последнюю банку арахисовой пасты.

— Только у тебя аллергия на орехи.

— Ну и что. Я бы просто хранила ее.

— Да… Я тоже.

-

Спустя два месяца я все еще живу у сестры. После очередного дня работы с Шарли я возвращаюсь в ее квартиру.

Пегги, не церемонясь, встречает меня вопросом:

— Слушай, не подумай, что мне не приятна твоя компания и …

Он опускает взгляд вниз, где Гудрон точит когти об ее диван.

— …. и твоего кота. Но ты вообще собираешься возвращаться домой?

— Да, конечно. Немного позже!

— Думаешь, он придет к тебе?

— Он не придет.

— Зачем тогда ты здесь прячешься?

— Я…

Я не знаю. Может быть, потому что мне не хочется оставаться одной. Или потому, что в глубине души я надеюсь, что он будет искать меня. Преодолеет все трудности, найдет меня и скажет, что все не так, как выглядит.

Боже, я хочу убить себя за эти сопливые фантазии!

Пегги закатывает глаза.

— Понятно.

— Что тебе понятно?

— Ничего.

Она разворачивается и идет на кухню. Я бегу за ней.

— Что тебе понятно?

— Какая разница! Ты ведь все равно будешь все делать по-своему!

— Если тебе есть что сказать — просто скажи.

— Не хочу ранить твои чувства.

— Можно подумать, тебя это когда-то волновало.

— Ну да, ты права. Тогда слушай!

Я сажусь на стул и смотрю на сестру.

— Во-первых, прекрати эти страдания. Не могу больше видеть твою унылую физиономию!

— Ну, спасибо!

— Серьезно! Ты портишь эмоционально поле моей квартиры. Хочешь здесь жить — не страдай больше суток. Первое правило этого дома.

— С каких пор у твоего дома есть правила?

— С тех пор, как твоя задница здесь поселилась.

Она переводит взгляд на Гудрона. На этот раз он точит когти о ковер.

— И этот монстр. Ему нужны какие-то кошачьи варежки! Не кот, а шредер.

Я подхожу к Гудрону и беру его на ручки. Он сладко мурчит и трется о мой подбородок мокрым носиком.

— Никакой он не монстр. Он лапочка.

— Короче!

Пегги встает в позу воина. Широко расставляет ноги и в какое-то мгновение мне кажется, что сейчас она начнет громко кричать и высовывать язык, исполняя новозеландский боевой танец хака. Но она решает продемонстрировать только самое начало этого боевого ритуального танца.

— Тебе пора.

Она выкатывает из-за двери мой чемодан и демонстративно достает ручку.

— Вот. Я все собрала.

Я поджимаю губы. Язык моего тела явно говорит, что я что-то хочу сказать.

— Я серьезно, Полли. Ты должна вернуться к себе и жить обычной жизнью. Он не объявился. Значит тоже живет своей жизнью. Ты достаточно пострадала, пора вернуться в строй.

Не знаю почему я вообще к ней пришла. Моя сестра самый не эмпатичный человек.

— Ладно.

Я подхожу к чемодану и хватаю его за ручку. Гудрон отталкивается от меня и приземляется на пол.

— За Гудроном заеду вечером. Переноска сломалась.

— Мне это не нравится, но я согласна.

Я вхожу в свою квартиру и сразу же чувствую какое-то одиночество. Раньше такого не было. Мой дом был моей крепостью, а теперь…

Это логово старой кошатницы.

Оставив чемодан в прихожей, я иду на кухню и включаю чайник.

В тот день я оставила свой телефон в прикроватном столике. Точнее, сначала выключила, закутала в носок, положила в коробку и затем закрыла в ящике.

Не буду его включать. Если Он мне писал, я могу снова расклеиться. А если не писал, расстроиться.

Налив себе чашку чая, я достаю ту копеечную развалюху, что купила для связи с самыми близкими и набираю Лилли.

— Привет.

— Привет.

— Что с голосом? Я думала, мы прошли через пик твоих душевных терзаний.

— Я приехала домой.

— Оу…

— И к тому же без Гудрона.

— Тогда дважды “оу”.

— Я серьезно. Мне как-то не по себе.

— Хочешь немного развеяться?

— Не откажусь.

— Это мне нравится. Я знаю одно модное местечко с голыми танцовщицами и коктейльным меню.

— Голые танцовщицы?

— Там без пошлости. Просто искусство.

— Хм, ну ладно. Пойдем смотреть на голых танцовщиц.

— Там дресс-код. Так найди среди тех вещей, что ты покупала с Пенни, что-то элегантно-сексуально-эффектное.

— Ты опять придумываешь несуществующие слова.

— Это все существует. Я просто соединили их вместе

— Ладно. Я больше не выдержу твоих соединений увидимся вечером.

— Я сброшу адрес. Можно на твой старый номер или ты все еще прячешься от интерпола?

— Все еще прячусь.

— Поняла. На связи!

Вечером я приезжаю к этому модному месту, где меня ждет Лилли. Я быстро замечаю ее и Портера весело машущих мне рядом, стоя у входа.

— Полли! Мы здесь!

Что за дурацкая привычка каждый раз махать руками и кричать!

Я подхожу и смотрю на них серьезным взглядом.

— Не обязательно каждый раз кричать.

— Нам нравится смотреть как ты смущаешься.

Я приветственно обнимаю их по очереди, и мы входим внутрь.

Здесь довольно приятно. Музыка играет достаточно тихо, чтобы слышать ее, но и не так громко, чтобы приходилось кричать, чтобы тебя услышали.

— Ну как?

— Неплохо.

— Ты еще не пробовала коктейли. В апельсиновый ликер добавляют фортунеллу?

— Что добавляют?

— Ну, такие маленькие цитрусы.

— Кумкват?

— Ну да.

Добавляет Портер.

— Так бы и сказала, а то — фруктунелла!

Мы садимся за барную стойку и смотрим коктейльную карту.

Ты должна попробовать что-то необычное.

— Должна?

— Да. Отпусти себя, выпей текилу из пупка танцовщицы и займись сексом в туалете с незнакомцем.

— Я, пожалуй, остановлюсь на первом пункте.

Портер качает головой и смотрит на Лилли влюбленными глазами.

Как они вообще умудрились создать такой крепкий союз.

Не проходит и полминуты, как ко мне подходит бармен и спрашивает, что я буду. Я скольжу по впечатляющему списку коктейлей и говорю

— Я попробую Космического зомби.

Положив голову на плечо Лилли, я смотрю как танцовщица выделывает такие фигуры, которые не подвластны хордовым.

— Как думаешь, она может ласкать саму себя языком. Ну…там!

Лилли поворачивает голову и, наверное, смотрит на меня. Я не знаю. Ведь я у нее на плече, а мои глаза с особой внимательностью следят за слишком красивой для моей неуверенности девушку.

— Она мне не нравится.

Я встаю с места и указывая на сцену пальцем громко, видимо, чтобы услышали охранники с улицы, кричу.

— Это объективизация женского тела. И навязывание стандартов красоты, которые обычным женщинам и не снились.

Лилли смеется, но тянет меня за руку. Я отталкиваю ее руку и лезу на сцену. Да, я пьяна. Но это только к лучшему. Кто-то должен прекратить это. Последнее, что я слышу это ржание Лилли и голос Портера.

— Надо достать ее оттуда.

Он тянется руками к моим ногам, но я ловко уворачиваюсь и, подбежав к танцовщице, встаю перед ней и обращаюсь к залу.

— Настоящие женщины так не выглядят!

Я обвожу руками невероятно идеальную фигуру этой танцовщицы.

— Выведите сюда нормальных женщин. С растяжками, целлюлитом и геморроем!

Лилли громко переспрашивает:

— Геморроем?!

Я хочу продолжить свою вдохновляющую речь, но большой плечистый охранник хватает меня и тащит к выходу. Я висну на нем и громко кричу:

— Долой объективизацию, лукизм и менсплейнинг. Мир должен принадлежать женщинам!!

Это последнее, что я говорю внутри бара. В следующий момент я уже стою на улице и, немного покачиваясь, жду, когда придут Лилли и Портер и заберут меня.

Видимо, они не особо спешат. Я жду уже целую вечность.

Опершись спиной о стену, я закрываю глаза.

Главное унять эти вертолеты.

Я уже почти засыпаю, когда, наконец, кто-то касается моего плеча. Я закатываю глаза, ожидая увидеть друзей.

— Ну, наконец-то, меня уже два раза хо…

Как только мои веки разлепляются, я вижу его. Мистера, мать его, Гельш…

Черт, я же уже научилась выговаривать его фамилию.

И тут он говорит:

— Привет, Полли.

Привет, Полли!..

Я мысленно передразниваю его. Свалился на мою голову.

— Отличная речь.

Он смотрит на меня своими долбанными красивыми, как океан, глазами.

Чтоб его! Чтоб его! Чтоб его!

Я отталкиваюсь от стены и немного покачиваюсь. Макс подхватывает меня, но я сразу же отталкиваю его.

— Не надо мне помогать.

— Я просто хотел…

— Я не хотела!

Повернувшись к нему спиной, я иду в неизвестном направлении, но делаю это очень уверенно.

Главное — не показывать вид, что я понятия не имею, куда ведет эта улица.

— Полли, подожди!

Он догоняет меня и хватает за руку. Я поворачиваюсь и стреляю в него своим самым устрашающем взглядом. Наверное, со стороны я похожа на озлобленного мопса, но даже мопсы кусаются.

— Отпусти!

— Куда ты идешь?

— Тебе какое дело? Я иду по своим делам. Думаешь у меня нет дел?! Есть! И мне надо идти, так что от…

— Там тупик.

Он прерывает меня этой репликой и даже несмотря на сильное опьянение я осознаю, какая же я дура.

Выдохнув, я поднимаю на него уставшие глаза.

— Неважно. Просто оставь меня, ладно? Иди туда, куда шел или к тому, к кому шел. Но, прошу, оставь меня.

Макс сводит брови и смотрит на меня самым печальным взглядом.

Хотя, может, и нет. Он немного двоится. Я тычу ему в лицо указательным пальцем.

— Ты знал, что фруктунэлла — это кумкват?

— Имеешь в виду фортунелла?

— Ну да. Все-то ты знаешь!

Я икаю и тяжело вздыхаю.

— Извини. Кажется, я выпила лишнего.

— Похоже на то.

Макс осторожно касается моей руки.

Я почти готова забыть все то дерьмо, через которое я прошла из-за него.

— Ты как?

Никак. Хочу амнезию.

— Я окей.

— Может тебя подбросить?

— Нет. Со мной мои друзья.

Словно ангелы-телохранители из-за угла появляются Портер и Лилли.

— Вот ты где!

Лилли машет и кричит.

Как всегда.

В следующую секунду, когда Макс поворачивается к ним, лицо Лилли искажает такая злость, что даже мне становится страшно.

— О-оу!

Я по-дурацки хихикаю и кошусь на Макса.

— Кажется, у тебя неприятности, приятель!

— Приятель?!

На секунду его голос и то, что он говорит, отправляет меня в недалекое прошлое. Когда мне начало казаться, что между нами что-то особенное. И пока он не сказал, что “нам просто было весело”.

Я снова злюсь и это видно по моему лицу.

Лилли быстро подходит, подхватывает меня под руку и, зыркнув на Макса, шипит:

— Пойдем отсюда.

Она тащит меня прочь от Макса, но он идет следом.

— Полли, давай поговорим!

— Не о чем говорить!

Лилли берет на себя все мои реплики, так, что я даже немного расслабляюсь.

— Полли!

Он игнорирует Лилли.

Ошибка новичка!

Лилли резко останавливается и, отпустив меня, обращается к мистеру Максу.

— Чего тебе надо от нее? Ты недостаточно сделал?

Макс смотрит только на меня и говорит только со мной.

— Дай мне пять минут.

Я очень хочу дать ему эти долбанные пять минут. Ну, что еще может случиться? Хуже ведь не будет!

Я уже открываю рот, чтобы сказать.

Да-да, тысячу раз да.

Из-за угла появляется она.

— Макс, вот ты где?

Мое сердце отрывается и тяжело падает на землю. Я чувствую, что не выдержу. Меня мутит, шатает и колбасит одновременно. Марта подходит к нам с широкой улыбкой.

— О, привет!

Она доброжелательно машет мне.

Я только поднимаю на нее уставшие глаза.

Надеюсь, скоро я проснусь и пойму, что это был сон.

Лилли смотрит многозначительным взглядом на Марту, а потом снова обращается к Максу.

— Держись от нас подальше!

Он хочет что-то сказать, но Лилли не так проста.

— Это все!

Мне кажется, что она несет меня на руках как ребенка. Потому что мы молниеносно уносимся из этого переулка.

Дальше склейка.

Я лежу на полу в своей гостиной, Портер спит на диване, а Лилли открывает вторую бутылку вина. Наполнив свой бокал, она обращается ко мне

— Может все же выпьешь.

— Нет. Если я выпью еще, то впаду в алкогольную кому.

Я закрываю глаза и вздыхаю.

— Мне так плохо, Лилл!

— Да, ты не на шутку надралась.

— Я не об этом.

— Я знаю.

Мы замолкаем. В ночной тишине слышны только посапывания спящего Портера. А затем звонок в дверь.

Портер подскакивает с дивана

— Кто? Что?

Лилли машет на него рукой.

— Спи. Разберемся.

Я плетусь в коридор и открываю.

— Ты кое-что забыла.

Пегги протягивает переноску с Гудроном.

— А, да…

Я выпускаю Гудрона из переносной тюрьмы. Пегги входит в гостиную и обводит взглядом спящего Портера, валяющуюся на полу пустую бутылку и еще одну, только что открытую на столике.

— У вас тут вечеринка?

— Что-то вроде того.

— Мне подходит.

Пегги приносит себе сок из холодильника и приземляется на пол рядом со мной и Лилли

— Что на повестке дня?

Я молчу, а рот Лилли занят поглощением замороженной пиццы. Пегги закатывает глаза.

— Понятно. Ты продолжаешь жалеть себя, только теперь в своей квартире…

— Ты такая бесчувственная!

— Я не бесчувственная. Я — реалист! Ну, не повезло, не срослось — со всеми бывает. Надо двигаться дальше, а не нудеть и хоронить себя.

Я молчу. На помощь приходи Лилли.

— Мы встретили его.

Пегги молчит пару секунд, а потом настороженно спрашивает:

— И как прошло?

— Хреново…

Добавляю я, взбиваю подушку и ложусь на пол в позе грустного клубочка.

— А поконкретнее можно?

— Он хотел поговорить. Она была пьяная. А потом вышла та баба, которая…

— Которая рассказала план Дон Жуана?

— Да.

— Мы можем перестать говорить об этом?

— Конечно.

Пегги и Лилли многозначительно переглядываются. В этот момент Портер вздыхает и открывает глаза.

— Вы спать вообще собираетесь?

— Не видишь у нас экстренное собрание!

— Несанкционированное. А значит супер-экстренное.

— Короче, как хотите…

Портер смотрит на меня своим помятым лицом.

— Я пойду в твою спальню.

— Окей.

Когда он уходит, его место на диване занимает Гудрон. Он ложится на тепленькое и, спрятав мордочку в своих мягких лапках, мурчит.

Странно, но в этот момент мы трое смотрим на него и, кажется, чувствуем что-то общее. В какой-то момент мы даже вместе вздыхаем. И тогда в дверь снова звонят.

Мы трое переглядываемся.

— Это он!

Лилли подскакивает и с каким-то неожиданным оживлением начинает шептать

— Это точно он. Он увидел тебя и понял, что сильно накосячил. А теперь он пришел. Сейчас будет долгая речь, ты заплачешь, а потом…

— Застрелюсь?

Лилли машет на меня рукой и обращается уже к Пегги.

— Это точно он.

Я подхожу к двери. Чтобы как можно дольше сохранить интригу, я выбираю не смотреть в глазок. Но, честно говоря, я тоже думаю, что это он. Готовясь к тому, что сейчас будет трудно, и я должна быть стойкой и выглядеть не слишком помятой, хотя это невыполнимая задача. Я открываю.

На пороге стоит молодой парень и глазеет на меня. А я — на него. Так и стоим.

Из гостиной вываливаются девочки. Увидев незнакомца, они застывают так же, как мы с парнем.

— А…где Натали?

— Ее нет.

Не знаю, почему я отвечаю так, как будто знаю, кто такая эта Натали.

— А где она?

Я молчу, не сразу сообразив, что нужно сказать, что он ошибся, перепутал, в общем, не туда попал.

— Не знаете, как ее найти?

Я вздыхаю и качаю головой.

— Вообще-то…

Звонок подъехавшего лифта прерывает меня. Я, парень перед моей дверью и две торчащие из-за угла головы Лилли и Пегги с какой-то необъяснимой общей надеждой смотрим на двери лифта.

Кажется, что они открываются слишком медленно. Но все же открываются, а это уже хоть что-то.

Дальше, в лучших традициях женского кино, из лифта выходит Он.

Последние, отягчающие мое состояние, капли алкоголя выветриваются. Я вижу и чувствую все совершенно трезво и здраво.

— Полли.

Он произносит мое имя. Как хорошо у него получается.

— Мы можем поговорить?

За спиной слышатся звуки борьбы между Лилли, пытающейся выйти и остановить меня и Пегги, обтягивающую Лилли обратно в гостиную.

Я делаю шаг и оказываюсь в коридоре, прямо рядом с незнакомым парнем. Он молчаливо чего-то ждет. Но никто уже не видит его

— Что ты хочешь мне сказать?

Дурацкий вопрос. Все понимают, что он будет говорить. Иначе, он бы не пришел.

Хотя, может он социопат и пришел, чтобы сказать что-то вроде “ты мне нравилась, но пришел момент, когда я не могу удержаться от непреодолимого желания перерезать тебе горло. Согласна ли ты..”

— Так что?

Он прерывает мои мысли. Я смотрю на него и киваю.

— Да, ладно. Говори.

— Честно, я не знаю, с чего начать. Я не подготовился и…

Он начинает хлопать ладонями по карманам, пытаясь что-то отыскать. Наконец, он достает какую-то маленькую смятую бумажку.

— Вот, я тут набросал.

Я в растерянности наблюдаю, как мистер Макс, красавчик босс, ради которого многие женщины готовы бросить мужей и детей, словно мальчик смотрит в бумажку и читает.

— Полли, я очень виноват. Я был ослеплен своей страстью настолько, что забыл обо всем. Я перестал видеть очевидное…

Макс останавливается и поднимает на меня глаза. Из того, что он только сказал, я поняла только свое имя.

— Вообще-то, дальше я не придумал.

За спиной слышится скептическое хрюканье Лилли и последующая затрещина ей от Пегга.

— Больно же!

— Тише! Я ничего не слышу.

Мистер Макс делает шаг ко мне навстречу. Я настороженно смотрю на него. Я уже немного устала. Мои веки так и норовят поцеловать друг друга и тем самым усыпить меня.

— Послушай!

Словно набравшись смелости, Макс подходит ко мне и решительно берет меня за руки. Я даже не пытаюсь сопротивляться. Этих прикосновений мне не хватало как воздуха.

Знаю, клише, не комильфо и т д.

Но сейчас в моей пустой, одурманенной им голове есть только штампы. Штампы воздух, бабочек и тому подобной чуши.

Макс заглядывает мне в глаза. Я позволяю ему это.

— Я вообще ничего не понял тогда. Я вернулся, а тебя просто нет. Я звонил тебе, писал, но ты растворилась. В один момент я всерьез задумался, что я выдумал тебя.

Я усмехаюсь. Все почти как раньше.

— Думал, что у тебя галлюцинации?

— Нет. Не настолько, но мне очень хотелось найти тебя и поговорить. Понять, в чем дело.

— Наверное, мне стоило сказать, что…

— Ты думала, что я придерживаюсь какой-то схемы.

Я широко раскрываю глаза. Это доказательство. Он знает в чем дело.

— Значит…

— Это ложь.

— В каком смысле ложь?

— Ну, знаю, по мне не скажешь, но я очень тщательно готовлюсь ко встречам, поездкам, даже к диалогам.

Я приподнимаю бровь так сильно, что на секунду кажется, мне сведет глаз. Такого, конечно, не бывает. Так что я буду первым случаем. Возможно, это даже назовут моим именем. Синдром Полли.

Макс чуть улыбается, глядя на меня.

— Ты снова делаешь это.

— Что я делаю?

— Задумываешься в середине разговора.

Я выпрямляюсь.

— Извини.

— Ничего

— Ты говорил про свои подготовки…

— В общем…

Он достает телефон и открывает заметки.

Это куча списков и заметок. От списка продуктов до расписания порядка уборки.

Я не могу не усмехнуться.

— Что это?

— Я составляю списки.

За моей спиной снова раздается хрюканье. На этот раз Пегги присоединяется к Лилли.

— Чудила.

Я сердито свожу брови, но Максу все равно.

— Перед тем, как поехать в Канкун, я составил план нашего отдыха. Я даже заготовил темы для разговоров.

— И тот, что про звезды…

— Да. Я все записал.

Макс пролистывает заметки ниже и ниже пока не доходит до тех чисел, когда мы были в Канкуне.

— Но…

Я удивленно поднимаю на него глаза.

— Но почему ты не сказал?

— Я не знал, что…

— Что Марта расскажет мне.

— Да. Я узнал об этом только сегодня. После того, как ты… когда твоя подруга увела тебя.

Я молчу. Что тут скажешь. Какая-то глупая, бестолковая история.

— Я звонил тебе каждый день. Я написал сотни сообщений. Я приходил к тебе. И ни в один из этих раз я и понятия не имел, в чем дело. Она сама все рассказала. Что хотела найти что-то, чем я интересуюсь и залезла в мой компьютер. А там список очередной придуманной мной программой. Она поступила плохо. Но теперь ты знаешь. И я знаю.

— Почему она рассказала только сейчас?

— Думаю, ее замучила совесть, когда она увидела степень моего отчаяния. Она не такая уж плохая.

— Отчаяния?

— Полли.

Макс убирает телефон в карман и заглядывает мне в глаза.

— Знаю, мы не так давно начали это. Не знаю, как назвать то, что произошло между нами. Но я всерьез влюбился в тебя. Так глупо, но думая о тебе, я начинаю мечтать, как ребенок. Я чувствую себя невероятно наполненным. Ты — лучшее, что со мной случалось. Теперь, когда тебе пришлось пройти через такое, наверное, ты не захочешь видеть меня. Хотя бы из-за того, что я не разобрался раньше.

Он усмехается, глядя в пол и добавляет.

— К тому же, теперь ты знаешь, что я такой…

— Замороченный?

Он снова усмехается.

— Именно.

Я смотрю в его глаза и теперь, когда он раскрыл какую-то свою чудаковатость, вижу в нем не мистера Макса, а простого парня с непроизносимой фамилией.

Я протягиваю руку к его лицу и мягко провожу по щеке.

— У всех есть странности.

За моей спиной раздается насмешливый голос Пегги

— Она собирает шерсть своего кота, чтобы после смерти сделать его копию.

— И еще она срывает запекшуюся кровь с ранок и есть ее.

Я немного краснею, а Макс улыбается самой нежной улыбкой, которую я когда-либо видела.

— Ты правда все это делаешь?

Я пожимаю плечами.

— Если я скажу “да”?

— Я могу с этим смириться.

Мы смотрим друг на друга и подходим еще ближе. Макс приподнимает мою голову за подбородок и тянется, чтобы поцеловать. Я уже закрываю глаза, когда незнакомый парень откашливается.

Мы все оборачиваемся и понимаем, что все это время он стоял здесь и смотрел наше странное шоу. С краснеющими щеками, он неуверенно спрашивает:

— Так Натали не живет здесь?

Мы все смотрим на него и через пару секунд начинаем громко заливисто смеяться.

Странно, что я снова здесь.

Я рассматриваю версии обложки для книги Шарли, когда за моей спиной раздается противный голос Клайда.

— Недолго ты держалась!

Я чувствую тошноту и, закатывая глаза так, как может разве что хамелеон, поворачиваюсь к нему.

— Ты все никак не успокоишься?

— Я не успокоюсь до того момента, пока ты не займешь свое место?

— И ты, конечно, знаешь, что это за место.

— Такие как ты должны подавать кофе, а не работать с лучшими из нас!

— Знаешь, я тут подумала. Я тоже знаю, где тебе место. Давай ты угадаешь. Оно начинается на жо…

Клайд сжимает свои кулачки. Он похож на гномика Ворчуна из Белоснежки. Если бы он был ребенком или хотя бы карликом, было бы смешнее.

— Еще не конец. Думаешь, обманула систему? Трахнулась с начальником и….

Клайд не успевает закончить свою злодейскую речь, когда за его спиной появляется Макс. Рядом с ним стоят трое из пяти членов совета директоров.

Уверена, они слышали каждое слово, сказанное Клайдом.

— Клайд, кажется…

Он так сексуально холодно говорит с Клайдом, что я уже представляю как буду использовать этот его голос, когда мы останемся наедине.

— Да.

Клайд, как говорится, кочевряжится.

— И что?

— Я хотел сообщить это лично, но раз мы встретились здесь…

Все сотрудники вокруг делают вид, что работают, хотя сами внимательно наблюдают за тем, что происходит рядом с моим столом.

— Мы с членами директоров пересмотрели кое-какие пункты в нашем уставе.

Макс отводит взгляд от Клайда и обращается уже ко всем сотрудникам.

— С этого дня отменяется правило об отношениях между сотрудниками. Если вы встретили нужного человека на работе…

Он переводит взгляд на меня. Его голос сразу смягчается

— Никто не имеет право запрещать вам быть вместе.

В его глазах столько нежности, что я чувствую себя самым счастливым человеком. Этот приятный момент снова прерывает противный голос Клайда.

— И при чем здесь я?!

Макс оборачивается на членов совета директоров и один из них кивает ему, как бы одобряя его следующее действие.

— Помимо этого, мы закрепили некоторые этические правила. Со всем списком вас всех ознакомят. А вы…

Он смотрит на него холодным пронзительным взглядом.

— Вы должны покинуть наше издательство из-за угроз и шантажа. Такие вещи не могут быть прощены. Реализуйте свои нереализованные шпионские способности в другом месте.

Сказать, что мне приятно — это ничего не сказать.

Кажется, что на этом месте должен случится еще какой-то поворот. Главный злодей повержен, влюбленные воссоединились, но..

Шесть месяцев (или около того) спустя

Пегги смотрит на меня взглядом дракона.

— Пусть мне дадут долбанное обезболивающее! Я сейчас разорвусь!

— Пегги, уже поздно. Ты спра…

— Аааааааааа!

Я поднимаю испуганный взгляд на Макса, который боится даже пикнуть. Я пытаюсь сделать так, чтобы Пегги не сломала мои пальцы пока сжимает их с нечеловеческой силой и кричит громче, чем пожарная сигнализация.

— Я могу уйти.

— Нееет!

Пегги бросает на Макса еще более устрашающий взгляд, чем на меня.

— Я хочу, чтобы мой сын увидел мужчину, когда родится.

— Да он еще и не видит ничего…

— Он почувствует!

Мы с Максом переглядываемся. Он отрицательно машет головой и одними губами произносит

— Помоги…

Это смешно, и я начинаю смеяться. Заметив это, Пегги резко поворачивает на меня голову.

— Тебя что-то развеселило?!

— Нет.

Я пытаюсь проглотить последний смешок, чтобы успокоить Пегги, но она снова начинает кричать, переставая замечать все, что происходит вокруг.

— ААААААААА!

В палату входит врач, слегка насвистывает и пока моет руки спокойно говорит.

— Так-так-так…

Он обтирает руки бумажными полотенцами.

— Сейчас посмотрим насколько мы готовы.

Медсестра надевает ему перчатки.

— Я готовааааа. Пусть это закончится!

С абсолютно умиротворенным видом доктор запускает руку куда-то в междуножье моей сестры и говорит:

— Отлично. Думаю, пора начинать.

Спустя несколько часов мы с Максом и Лилли с Портером входим в палату Пегги, которая только открыла глаза после сна и взяла на руки свою дочь. Мы все смотрим на нее, как на инопланетянина.

— Они же говорили, что будет мальчик.

Лилли шепчет это только мне, но слышат, естественно все. Пегги хмуро отвечает.

— Погрешности случаются.

— Почему она такая красная?

Пегги вытягивает руку, словно отталкивая всех нас.

— Вообще-то здесь можно находиться только самым близким.

— О, это как раз мы!

— Ты уже знаешь, как назовешь ее?

— Я думала Купер.

— Думаю, девочке с таким именем будет нелегко.

— А как насчет Лилли. Хорошее имя!

Пока Лилли и Портер при придумывают имя моей племяннице, Макс подзывает меня в сторону.

— Что?

Он немного колеблется, но потом продолжает.

— Не подумай, что я пытаюсь перетянуть одеяло на себя, но это правда нужно как можно быстрее …ну…

— Чего?

Если бы он был таким же нерешительным в самом начале, сейчас я была бы с кем-то другим.

— Я думал твоя сестра родит только через две недели, так что взял на это время билеты в Канкун.

Я улыбаюсь.

Этот парень делает все, чтобы мне было хорошо.

— Хочешь поехать в Канкун?

— Ну да. Ведь скоро год с тех пор, как мы…ну…

— Потрахались?

— Ну да. Не обязательно говорить так при…

Макс стреляет глазами в сторону малыша.

— Да ладно! Он пока еще не знает наш язык. Он ничего не поймет. К тому же он и не слышит нас с такого расстояния.

— Зато мы слышим!

Мы с Максом поворачиваем головы в сторону Пегги. Она стреляет в нас убийственным взглядом.

— Думаю, вы все уже насмотрелись на малыша. Даже, если нет, мы насмотрелись на вас! Давайте, идите уже.

Когда мы садимся в самолет до Канкуна, я лениво обвожу взглядом бизнес-класс кресла и сидящих на них деловых женщин и мужчин.

— Ты все еще не миллиардер?

— Ты разочарована?

Макс достает из кармана пакетик с M&M’s и улыбается.

— Так даже лучше. Иначе ты был бы первым миллиардером, жующим M&M’s с довольным лицом пятиклассника.

Макс громко смеется своим фирменным смехом, от которого ноги подкашиваются даже у мужчин.

Хотя, нет. По крайней мере я надеюсь, что нет.

Скоро самолет садится, и мы благополучно добираемся до отеля. Наш номер для молодоженов выглядит тошнотворно банально. Розочки, фрукты и шампанское. Я падаю на кровать.

— Все-таки, хорошая была идея — сказать, что мы молодожены.

— Это была твоя идея.

— Да! И она была хороша.

Макс садится рядом со мной и проводит рукой по моему бедру.

— Как думаешь, чисто теоретически…Мы могли бы стать?..

Я поднимаюсь и кладу указательный палец на его мягкие теплые губы, которые делают со мной что-то невообразимое.

Мы смотрим друг на друга. Смотрим глубоко, нежно, проникновенно…

Я хочу, чтобы это длилось вечно.

— Я хочу, чтобы это длилось вечно.

— Что?

— Мы.

Я наклоняюсь и целую Макса. Он тут же перехватывает инициативу. В следующий момент я лежу на спине. Под моей задницей дюжина пахучих розовых лепестков, вырванных из несчастных цветков. Макс покрывает меня поцелуями, которые не потеряли своей прелести. Он точно знает, что мне нужно. А я знаю, что нужно ему.

Макс отрывается от моих губ и проникновенно смотрит мне в глаза.

— Хочешь что-то сказать?..

— Только то, что люблю тебя.

Я улыбаюсь. Это счастливый конец. Или не конец? В любом случае…

Я кладу ладони Максу на щеки. Мне не нужно ничего говорить.

Я улыбаюсь ему так же, как он улыбается мне. Он чувствует ко мне то же, что чувствую я.

— А ты? Хочешь что-то сказать?

— Нет. Я могу показать…

И мы снова становимся одним целым.

КОНЕЦ.

Больше книг на сайте — Knigoed.net