Данный текст созвучен делу Света.

Ночной Дозор.

Стоял месяц май, светило солнце, но время настоящего тепла еще не наступило. Недели четыре до него, не меньше. Весна в последние годы почему-то всегда приходила поздно и неохотно, даже в эти южные и благословенные края, и лето, соответственно, тоже.

Первые дни после визита в охотничий домик Юсупова Швед провел в напряженном ожидании. Телефонного звонка, неожиданной встречи где-нибудь в кафе или на улицах Севастополя, вызова по скайпу - любого способа выйти на связь, кроме, разве что, бумажного письма. В силу возраста Швед еще помнил бумажные письма. В восьмидесятые и самом начале девяностых довелось их и получать, и отправлять, но уже к исходу двадцатого века мобильники и электронная почта начертали жирный крест на традиционном человеческом методе удаленного общения. Теперь, обнаружив в супе лавровый лист, говорили не "письмо получу", а "е-мейл придет".

Однако день за днем истекла неделя, а со Шведом так никто и не связался. Швед тихо недоумевал, постепенно склоняясь к мысли, что надо бы выйти на связь самостоятельно. Поскольку никаких координат Кондора не имелось, следовало, наверное, написать Завулону. Личного телефона шефа Дневного Дозора Москвы Швед не знал, хотя в прежние годы Завулон несколько раз звонил ему. Сам. Номер, естественно, не определялся, так что связь была в высшей степени анизотропная. При нужде российские Темные обычно набирали московский офис, излагали проблему и Завулон, если признавал проблему значимой, либо связывался сам, либо озадачивал кого-нибудь из подчиненных.

Шведу довелось недолгое время посидеть в начальственных креслах - сначала шефа Причерноморского Дозора, а спустя некоторое время Киевского, так что он в определенном смысле был ближе к Завулону, нежели большинство Иных сопоставимой силы. В конце концов, Завулон Шведа знал лично, пусть недолго и не так, наверное, близко, как своих старинных приятелей из элиты, однако из толпы середняков, не поспоришь, выделял.

Правда, телефона своего так и не рассекретил. Ни раньше, ни теперь.

Впрочем, общение голосом Швед недолюбливал; еще до переезда в Крым, он пристрастился к общению по скайпу, видеозвонкам предпочитая кондовый текстовый чат, как во времена ICQ. Окружающий народ давно уже сбежал в мессенджеры поновее и помоднее, кто в телеграм, кто еще куда, а Швед так и сидел в старом привычном скайпе.

Поэтому на восьмой день он стер-таки пыль с ноутбука, запустил скайп и написал в чат, где обычно возникал Завулон когда Швед ему по какой-то причине бывал нужен:

"Шеф, Кондор куда-то пропал. Что делать?"

Чат был тот самый, посредством которого (правда, в видеорежиме) Завулон десять лет назад велел откочевывать из Киева в Крым.

Ответ пришел через два дня. Короткий и неожиданный:

"Какой еще Кондор?"

Швед, конечно, удивился, но даже в этот момент продолжал считать Кондора посланцем Завулона. Решил, что шеф просто замотался, отвлекся и забыл. Поэтому он как мог дипломатично сформулировал ответ:

"Ну, тот, который привез ваше поручение насчет книги".

Скорее всего, первые смутные подозрения насчет Кондора появились у Шведа именно в этот момент, но полного осознания пока не случилось.

Поскольку на первое сообщение шеф среагировал достаточно быстро, имелись все основания полагать, что и со вторым он тянуть не станет. Однако прошло целых пять дней - и ни гу-гу. В скайпе Швед волей-неволей пообщался с рядом людей, с которыми не связывался годами, но Иных среди них не было ни единого. Большинство разговоров свелись к совету не дурить и поставить уже телеграм.

На шестой день около десяти утра Шведа разбудила Ниночка, подав к дивану кофе и свежую распечатку. Швед, одновременно и продирая, и протирая глаза принял и прочел:

"Симферополь, улица Крейзера, дом 8, входи во двор, дальше разберешься. Выезжай прямо сейчас".

И затейливый вензель, которым обычно подписывался Завулон, хотя как его передавать через информационные сети, а потом воспроизводить на принтере - было совершенно непонятно. В Сумраке вензель, между прочим, светился.

Швед прочел и перевел взгляд с распечатки на Ниночку.

- Пришло по обычному каналу семь минут назад! - бодро доложила та и выдохнула: - Фух! Вокруг дома пришлось бежать! Шеф, можно я отлучусь, я же ничего не успела, ни одеться толком, ни накраситься...

Ниночка и впрямь облачена была не в деловое-летнее, а в драные джинсы и черную майку а-ля Сара Коннор. В положенных местах майка натягивалась довольно-таки туго, да и под джинсами угадывалось много интересного. Ну и легкая, но красивая "паранджа" на лице, куда ж девице без нее?

- А кофе-то зачем? - недоумевающе поинтересовался Швед.

- Не надо? - Ниночка явно обрадовалась. - Тогда я сама выпью!

Швед только рукой на нее махнул - иди, мол.

Умыться-собраться - дело недолгое. Такси вызывать не имело смысла - до автовокзала ходили замечательные троллейбусы, без толкотни, зато с кондиционером. А такси еще поди дождись, особенно в начале лета.

В Симферополе он был через два часа с небольшим, причем с самого начала даже магией пользоваться не пришлось: ни очереди за билетами, ни долгого ожидания автобуса, и как автобус подошел - поехали почти сразу. Еще и место оказалось удобное, с видом в лобовое стекло. И кондиционер рабочий - к счастью, древние украинские "Эталоны", кошмар крымских междугородних трасс, недавно посписывали в металлолом и Севастополь наполнился жизнерадостно-белыми автобусами российских марок. Местные по привычке называли их топиками. Нет, в них наверняка полно импортных деталей, но какая по большому счету пассажирам разница? Марки-то свои, КАвЗы да ПАЗики. А топики хорошие, уютные. Означенные два часа Швед добросовестно продремал, иногда приоткрывая глаза и поглядывая на стремительно летящие навстречу таврические пейзажи.

Единственный раз, когда магией Швед все-таки воспользовался - подтолкнул шофера поехать в Симферополе не по Кирова и Александра Невского, а по Маяковской и Гоголя. Как раз на углу Гоголя и Крейзера и вышел, сказав водиле: "Спасибо" и наложив простенькое и безвредное заклинание с говорящим названием "забудь".

Нужный дом был совсем близко, Швед даже ноги толком размять не успел. Как и велено, вошел через ворота во внутренний дворик и сразу понял что означало "там разберешься". Незатейливые магические метки-стрелочки, невидимые посторонним. Нужно было свернуть направо, войти в здание, подняться на второй этаж и...

Последняя метка располагалась прямо на двери и стрелочкой не являлась, скорее походила на мишень с крестиком и парой концентрических окружностей.

Швед постучал и ощутил адресованное только ему: "Входи!"

За дверью обнаружился гостиничный номер, чрезвычайно простенький, без столичных понтов, зато довольно просторный, на два окна. Прямо напротив входа, у правого окна, располагался диван, а перед ним - журнальный столик. На диване с бокалом в руке сидел Юрий - второе лицо московского Дневного Дозора и официальный куратор белорусского. Швед знал, что он на несколько лет уезжал в Минск реформировать тамошний Дозор, но потом Завулон вернул его в Москву, вменив в обязанности приглядывать за Белоруссией.

Ближе к левой, дальней стене на большой двуспальной кровати возлежал, закинув руки за голову, Завулон. Он был одет; без пиджака, правда. И обут. Такое впечатление, что вошел в номер и сразу решил прилечь, отдохнуть.

- Здравствуйте! - поздоровался Швед.

Юрий кивнул, глядя в основном на игру света в наполнявшей бокал жидкости. Вид он сохранял аристократически-скучающий. Завулон, не меняя позы, перевел взгляд на Шведа.

- Здорово, Темный, - сказал шеф буднично. - Как ты тут, в Тавриде? Обжился?

Швед пожал плечами и кратко ответил:

- Как вы и велели... Все бросил и из Киева уехал. Вот... Сижу тут... В ожидании.

Завулон вдруг порывисто вскинулся и сменил лежачее положение на сидячее, чуть наклонившись вперед и опершись локтями о колени.

- Возьми стул, чего встал столбом... - проворчал он почти добродушно.

Швед повертел головой. Стульев в номере было два, один далеко, у кровати Завулона, второй ближе, в углу, у дивана. Выбрал, естественно ближний.

- Давай, давай, рассказывай, чего там у тебя стряслось и что там за Кондор? И хорошо бы это не оказалось пустышкой, а то получится, что мы зря ехали сюда из Краснодара.

Швед сжато пересказал встречу с вампиром в Балаклаве, разговор о книге, визит в квартиру на Годлевского, потом напрасное ожидание в домике Юсупова и под конец попытался как-то передать собственное недоумение от всего произошедшего. Его не перебивали, хотя по глазам Завулона стало понятно, что теперь шеф заинтересовался еще сильнее - иначе зачем вообще маги такого уровня тащились сюда из Краснодара - или откуда они там прибыли в Симферополь на самом деле?

Когда Швед закончил, Завулон первым делом уточнил:

- Кондор сам сказал, что приехал с поручением от меня или это ты так решил и озвучил, а он не стал поправлять?

Швед, по правде говоря, толком не помнил подробностей, а восстанавливать память заклинанием было как-то неловко, поэтому он положился на интуицию и необъяснимую внутреннюю уверенность:

- Скорее, второе.

- Скорее? Или второе? - переспросил Завулон, раздражаясь.

- Ну, в общем, впрямую он не говорил, а уточнять мне в голову не пришло. Вампир все-таки... Старый, высший, не мне ровня. Да и... вы же мне тогда, десять лет назад, сказали - ты понадобишься мне в Севастополе. Я и ждал все эти годы... Между прочим, как раз перед встречей с Кондором я впервые задумался - какого хрена я тут вообще торчу и сколько еще предстоит торчать? И тут бац - первый сильный Темный с киевских времен передо мной. Что я еще должен был подумать?

- Что угодно, лишь бы без последствий, - Завулон несколько смягчился.

Тут Шведа осенило:

- Кстати! Кондор же мне запечатление передал! После него у меня последние сомнения и исчезли. Вынимайте...

Швед торопливо открылся. Завулон одним экономным пассом и считал запечатление, и отволлейболил его Юрию. Тот по-прежнему таращился в бокал и выглядел все так же отстраненно.

- Ух ты! - сказал Завулон через пару секунд. И не без восхищения добавил:

- Зацени, Юра! А ведь основа действительно моя. Узнаешь?

Зам шефа наконец-то изволил шевельнуть головой. Кивнул. Узнал, стало быть.

Швед с интересом ждал продолжения.

- То, что у тебя в кармане, в правом. Это откуда? - спросил Завулон требовательно.

В кармане Швед привез найденный в доме Юсупова кисет с камешками. В последний момент перед отъездом вспомнил о нем и захватил с собой. Правильно, значит, сделал. Швед торопливо полез в карман, вынул кисет-мешочек, но Завулон внезапно жестом остановил его:

- Дай-ка угадаю! Там необработанные драгоценные камни?

Швед кивнул, без особого удивления.

- И во время разговора Кондор вертел один или пару из них в руках? И, скорее всего, показывал тебе?

- Точно! - подтвердил Швед, встал, взял кисет за шнурок-завязку и преподнес Завулону, после чего вернулся на место.

- Всплыл таки князюшка наш, - сварливо произнес Юрий. - Старая перечница...

- Это с твоей точки зрения старая, - Завулон усмехнулся, как всегда кривовато и чуточку зловеще.

Его то ли улыбка, то ли, скорее, ухмылка давала надежду на то, что происшествие с Кондором все же не содержит в себе ничего фатального, начальство слегка пожурит Шведа за напрасный крюк из Краснодара, потом москвичи пару дней прокутят, либо прямо в Симферополе, либо где-нибудь на море. Вероятнее, что сами, но может и Шведа с собой прихватят - ранее, случалось, прихватывали. И все вернется на круги своя: Завулон с Юрием укатят в Первопрестольную, а Швед останется на своей непонятной крымской вахте.

Однако, надеялся Швед зря: ничего еще не закончилось.

- Про книгу подробнее что знаешь? - вернулся к допросу Завулон.

Швед, снова непроизвольно пожав плечами, припомнил словесное описание:

- На вид старая, в коже, с металлической застежкой. Вроде бы, к ней - в смысле, к застежке, а не к книге - опасно прикасаться, а уносить книгу Кондор велел в полотняной сумке с заранее наложенной фиточарой. А самое интересное, что книга никак не называется, и страницы у нее чистые. Без текста. И без рисунков.

Вроде бы и лица у шефа с замом не дрогнули, и поз они не изменили, но именно в этот момент Швед отчетливо понял: после его реплики все внезапно вывернулось совсем в другую от желаемой сторону. И недавно вспыхнувшая надежда на ненапряжный исход канула куда-то глубоко в нижние слои Сумрака.

Завулон раскрыл кисет Кондора и с каменным лицом заглянул туда. Осторожно, словно ядовитое насекомое, вынул яшмовый стерженек и внимательно его осмотрел. Кажется, и в Сумраке тоже.

- Твою жеж мать, - тихо сказал Завулон по-русски, а потом добавил еще несколько слов на незнакомом Шведу языке. Тоже, несомненно, матерных.

Юрий залпом влил в себя все, что было в бокале, поставил его на столик и нервно встал. Завулон мрачно поглядел на зама.

- Сядь, не мельтеши, - сказал Завулон и Юрий нехотя опустился на диван. А шеф снова обратился к Шведу:

- Ну-ка, парень, откройся еще разок! Так проще, чем тянуть из тебя нужное по капле. Лишнего не возьму, тайного не трону.

И сотворил малый знак Темного Зарока.

Шведу, понятное дело, стало еще страшнее, но перечить он не мог и не смел. Потверже оперся о спинку стула и открылся.

Очнулся Швед на полу. Над ним склонился, присев на одно колено, Юрий и несильно, даже можно сказать - бережно, шлепал ладонью по щекам. Судя по умеренно горящей физиономии, успел шлепнуть раз десять.

- Ожил! - Юрий опустил в очередной раз занесенную руку. - Вставай тогда. Давай, помогу.

Помощь оказалась не лишней - Шведа при попытке выпрямиться не слабо качнуло. Но через десяток секунд он опять сидел на стуле, и сидел сравнительно прямо. Завулон как и раньше занимал краешек кровати, чуть наклонившись вперед, опираясь локтями о колени и сцепив ладони в замок.

- Вот такая хрень, брат-Темный, - сказал он задумчиво.

Швед молча ожидал - что же дальше.

Примерно через пол-минуты Завулон встрепенулся, внимательно посмотрел на Юрия, словно что-то выверял и взвешивал в уме, потом вздохнул и распорядился:

- Просвети пока юношу! Я скоро.

И ушел в Сумрак.

Швед и Юрий остались в номере вдвоем. Честно говоря, Швед не помнил - оставался ли когда-нибудь со вторым по силе московским Темным с глазу на глаз. Кажется, никогда прежде. Даже Завулона Швед знал лучше, чем Юрия.

- Пить будешь? - спросил Юрий буднично. Словно и не случилось ничего.

- А что там у вас?

- Сотерн. Хороший.

- Буду.

Юрий непонятно откуда, как фокусник, вынул непривычного вида бутылку и второй бокал - из Сумрака, что ли? Наполнил, добавил себе тоже и снова убрал бутылку куда-то за подкладку мироздания. Швед ощущал довольно мощную незнакомую магию, но действий Юрия не понимал и не успевал отследить.

Сотерн оказался превосходный.

Юрий тоже пригубил и наконец-то заговорил:

- Значит, так. Раз велено - просвещаю. Кондор - это князь Юсупов, Николай Борисович-младший. Последний истинный Юсупов, если считать по мужской крови. Вампир, как и все Юсуповы. Это первое. Второе: Пустая Книга - старинный артефакт. До такой степени старинный, что происхождение его сокрыто в безднах времен. Скорее всего, Книга старше Иных и вообще старше людей. Ее страницы действительно пусты, почти всегда. Но! Изредка, если я правильно помню - раз в шестьдесят пять лет, при определенных условиях в ней ненадолго может возникнуть коротенький текст в несколько строк. Воспринять его сумеет не всякий; чаще всего смысл этих строк так и остается непонят. Среди Иных ходят невнятные слухи, будто возня с этими текстами - на самом деле попытка довести до рабочего состояния древние заклинания большой мощи. Или забытые, или вновь ожившие - рассказывают по-разному. В целом это байки, конечно. Даже ты знаешь, что работающее заклинание одними словами не записать. Да и древних языков давно уже никто не помнит. Однако если отбросить байки и обратиться к чистому знанию, мнение сведущих Иных таково: Пустая Книга действительно может помочь в фиксации доселе нераспространенных заклинаний. Иными словами, если она попадет в руки практикующего мага с большим опытом, обширными знаниями и сильной волей - результат непредсказуем, и есть подозрения, что в старину такое несколько раз происходило. Последствия всякий раз оказывались разрушительными, чтобы не сказать катастрофичными. Все та же молва практически все потрясения в истории человеческой цивилизации вроде войн, эпидемий и прочих катаклизмов, включая Всемирный Потоп, приписывает как раз попыткам реализовать на практике работу с Пустой Книгой. Вряд ли это в действительности так, люди и без всяких книг готовы резать друг друга миллионами, а извержение какой-нибудь Тамборы магией не вызовешь, хоть ты весь язык о заклинания сотри. Но за некоторыми бедами маги, работавшие с Пустой Книгой, так или иначе стоят. Между прочим, чаще это были Светлые маги, включая еще Светлого Мерлина, а также Гесера и Иоскеху. Инквизиция, опять же, отметилась - Кармадон-Совиная Голова, ты его должен знать, и Торквемада, только не всем известный Томас, а еще отец его, Хуан. Ну и наши, Темные, тоже кое-чего натворили, не без этого - ифрита бин Мансура хотя бы вспомнить. Который также звался Абдалла Уссуф аль Хазред. Или божественную Кали. В итоге Пресветлый Гесер пришел к выводу, что эксперименты с Книгой следует прекратить и его в целом поддержал даже охочий до древностей Совиная Голова, а значит и вся европейская Инквизиция скопом. Их и прекратили - лет триста назад, специальным эдиктом. Собственно, о Пустой Книге ко дню сегодняшнему уже стали забывать, как ты сам понимаешь - к облегчению многих посвященных. И тут внезапно ты со своим Кондором...

Юрий прервался, а Швед сообразил, что слушает чуть приоткрыв рот, как ребенок волшебную сказку.

В определенном смысле - так все и обстояло.

- Теперь о странном, - снова заговорил Юрий. - Юсуповы, конечно, вампиры старые и очень сильные, даже младший Николай и даже оба митохондриальных Феликсовича. Но они вампиры, а не маги. Сомневаюсь, что кто-нибудь из них способен самостоятельно совладать с Пустой Книгой. Так что, кто-то за господином Кондором определенно стоит, и можешь представить какой это силы Иной, если двухсотлетний вампир у него за подручного.

- А это обязательно маг? - выпалил Швед, потому что не смог сдержаться.

- Нет, необязательно, - пожал плечами Юрий. - Возможно - колдун, любой. Возможно - Светлый чародей. Возможно - джинн или если Темный - ифрит. Даже ведьмак или ведьма могут интересоваться... но не вампир же!

- А вы киевлянина Рублева помните? Он вообще-то оборотень, но при этом и маг тоже. И довольно сильный!

Оказалось, Юрий Рублева не забыл:

- А, канис-громовержец! Как же, как же! А к чему ты его вспомнил?

- Вдруг и Кондор этот по природе дуал - маг-вампир?

- Вряд ли. Юсуповы всегда на виду. Был бы Кондор-Николай магом - я бы знал. Да и... как бы это сформулировать попонятнее... Он всегда больше интересовался музыкой, живописью и драгоценностями, чем магией. Хотя...

Юрий внезапно умолк, словно вспомнил нечто чрезвычайно важное и сейчас соображает - следует ли в это посвящать сопляка-Шведа.

- Что?

Швед вздрогнул. Спрашивал не он. Юрий сам себя спрашивать не мог, а в номере еще секунду назад они были вдвоем, больше никого.

Еще секундой позже Швед понял. Во-первых, узнал голос. А во-вторых увидел. Завулон вернулся из Сумрака и сидел на прежнем месте.

Юрий, не выказывая удивления, повернулся к шефу:

- Я сейчас сообразил, что Николай-младший одно время служил в Петербургской публичной библиотеке. Чуть ли не директором.

- Помощником директора, - уточнил Завулон сварливо. - А дед его Эрмитажем заведовал, тоже любопытное место с любопытными экспонатами. Как раз подобные прощелыги и интересуются всякими запретными книгами. Но ты додумался, молодец!

- Благодарю! - Юрий ничуть не смутился, судя по тону. Он шутливо отсалютовал Завулону бокалом и пригубил сотерна.

- Ввел молодого в курс? - спросил Завулон.

- Ввел. Но ты же знаешь: такого рода артефакты - не мой конек. Что вспомнил, то и рассказал.

Швед подумал, что сидеть вполоборота к шефу неловко и повернулся вместе со стулом - ножки противно заскрипели о плитку.

Завулон дождался тишины и с некоторым пафосом объявил:

- Ну, что, господа? Некоторое шевеление действительно происходит. Позавчера в Севастополь прибыли двое порученцев Европейского Бюро Инквизиции. Само по себе это еще ни о чем не говорит, конечно. Но до вчерашнего дня европейская Инквизиция не интересовалась Севастополем со времен Первой обороны и бравого матроса Кошки, грозы полевых кухонь. Однако хуже всего не это.

Завулон сделал эффектную паузу, во время которой у Шведа аж мурашки по коже пробежались.

- Хуже всего, что на сцене уже отметился сам Пресветлый Гесер. Неделю назад он посетил усадьбу Архангельское под Красногорском. Более всего его заинтересовали павильон Каприз и Чайный домик. Знаешь, что раньше располагалось в этом павильоне?

С последними словами Завулон в упор поглядел на Шведа, стало быть, вопрос адресовался ему.

- Что? - выдавил Швед.

Завулон не стал тянуть интригу за хвост и ответил, просто и коротко:

- Юсуповская библиотека. Если совсем точно - особая ее часть, закрытая. Основная часть помещалась на втором этаже главной усадьбы, но самое ценное Юсупов без особой огласки перенес в тот самый отдельный павильон. Именно туда Гесер и нанес визит.

- А смысл? - вклинился Юрий. - Все равно усадьба была разграблена еще в восемьсот двенадцатом. Среди наполеоновских офицеров было немало Иных. Если книга хранилась в Архангельском, неважно во дворце или в Капризе, ее давно прибрали к рукам.

Завулон осклабился - чуточку хищно, чуточку иронично, как умел только он:

- Мы вообще не знаем, владели ли Юсуповы Пустой Книгой. Доказательств этому никаких нет - по крайней мере, мне они неизвестны. Тут другое для нас важно: сам факт, что Гесер заинтересовался и вынюхивает. Гесер никогда не вмешивается во второстепенные дела - только в особо важные. И крайне редко действует лично - мало у него подручных, что ли? Но в Архангельское он ездил, причем, если не считать шофера - сам, без других дозорных. А значит, поступим мы так...

Завулон хлопнул ладонями по бедрам и порывисто встал.

- Ты! - он ткнул в Шведа указательным пальцем, словно намеревался пронзить насквозь. К счастью, не дотянулся - от пальца до груди осталось около полуметра пустого пространства. - Ты поедешь назад, в Севастополь, и примешься ждать. Скорее всего, первыми на тебя выйдут Светлые. Потом Инквизиция. Не исключаю, что внезапно объявится Кондор, такое тоже возможно. Задание твое обычное, Швед! Слушать, запоминать, делать выводы.

"Ух ты! Меня назвали по имени! - осознал Швед. - Что-то нерядовое грядет? Когда я нужен, Высшие мигом вспоминают и имена, и прозвища, и телефоны, и адреса. А если не нужен - максимум: "Эй, Темный!"

- Тебе сейчас очень хочется спросить - а что говорить им всем? - продолжал Завулон.

Тут он попал в самую точку, потому что Швед, как обычно случалось, знал очень мало и, увы, очень плохо представлял что конкретно от него требуется.

- Все просто: отвечай на вопросы и при этом говори правду. Тогда точно не запутаешься. И не бойся правды: все равно ты знаешь меньше Гесера и Инквизиторов. Поэтому ничего важного и не выболтаешь. Прикажут отвести в квартиру на Годлевского - веди. Прикажут ехать в Балаклаву в охотничий домик - езжай. Делай все, что прикажут, кроме одного: не открывайся им как сейчас мне. Только если будет официальный приказ из Праги или Берна на оперативное вмешательство в память. Со всеми печатями и уведомлениями. Если такой приказ действительно будет - я тебе сообщу. Возможно, ты станешь первым, кому я об этом сообщу. Главное, чтобы ты в любой миг, в любую секунду, мог рассказать мне все, что с тобой произошло по данной теме. Ты понял?

- Понял! - Швед невольно встал со стула. Встал достаточно быстро, но все же не вскочил, будто салага перед генералом.

Задание действительно было несложным. И действительно привычным. Завулон уже поручал ему это вот "смотри и запоминай", не посвящая в тонкости событий. Иногда это полезно, запустить в самую гущу, в самый водоворот кого-нибудь попроще тузов. Не шестерку, уже точно не шестерку. Скажем, десяточку. Или даже валета.

- Сбрось ему связь! - велел Завулон Юрию.

Тот со вздохом достал смартфон и произнес:

- Принимай!

На экране Швед рассмотрел QR-код, видимо с полным мобильным контактом.

- Так это... Некуда мне принимать, - пробормотал Швед, вынимая свой допотопный мобильник. - У меня - вот...

- Кнопочник? - изумился Юрий. - Какая прелесть!

Завулон тоже высказался:

- Ну и молодежь пошла! Ретрограды и обскуранты хуже меня!

Швед растерянно стоял, сжимая в потной ладони верный "Филипс". Ну не любил он смартфоны! Но не оправдываться же?

- Пиши ручками, че! - фыркнул Юрий. - И наберешь потом, я твой номер зафиксирую...

Когда с обменом контактами было покончено, Швед осмелился задать единственный вопрос, по его мнению важный.

- Скажите, шеф... А если вдруг на меня снова выйдет Кондор, он должен понять, что я знаю - он князь Юсупов?

У Завулона вдруг сделалось непроницаемое лицо.

- Неважно что Кондор поймет, а чего не поймет, - сказал он до оторопи серьезно. - Главное - будь осторожен. Очень осторожен. Как никогда. А главное - не встречайся с ним там, где живешь ты сам или живут твои друзья.

На следующий день в двенадцать тридцать Швед пришел на Годлевского. Пришел в буквальном смысле - пешком. Всю дорогу он размышлял: как бы так все устроить, чтобы незнакомый вампир не входил в квартиру, а правильнее бы и в подъезд тоже. Лучшее, что придумалось - это дождаться визитера снаружи, под окнами. А что, сесть на лавочку и читать книгу, например - пока не появится. Уж вампира-то нетрудно распознать еще на подходе. Да и вампир Шведа в свою очередь издалека распознает, как пить дать. Одна беда - никаких лавочек у дома на Годлевского не наблюдалось, ни со стороны улицы, ни даже во дворе. То ли не пережили первые пост-советские времена, то ли их вообще никогда тут не было.

Во второе верилось с трудом. Советский Союз при всех его недостатках имел и массу неоспоримых достоинств, одно из которых - соседский коллективизм. Люди, живущие рядом, чаще по-настоящему дружили, чем собачились. Швед хорошо помнил детство: лавочки у каждого подъезда, а где-нибудь во дворе обязательно вкопанный стол с не менее обязательными мужиками-доминошниками. Но это по выходным и праздникам, а в будни домино только вечером, после работы. Южные города во многом схожи, в этом Швед неоднократно убеждался. Севастополь и Николаев на бытовом уровне отличались мало, тем более, что оба в свое время успели побыть закрытыми городами с той лишь разницей, что в Севастополь въезд был заказан любым иногородним, а в Николаев - только иностранцам.

Как назло по пути на Годлевского не случилось ни одного хозяйственного магазина, где можно было бы купить банальную пластиковую табуретку или креслице, какие обычно пользуют в прибрежных уличных кафе. Попался музыкальный магазин, куда Швед на всякий случай заскочил - но покупать банкетку для пианиста или вертящийся стульчик барабанщика показалось слишком жирно, а ничего проще в магазине не продавалось. В аптеки и продуктовые заглядывать было бессмысленно. Потом Швед вспомнил, что около подъезда снятой квартиры есть релинги над цокольным этажом. Полноценно сидеть на них, конечно, не получится, но кое-как примостить пятую точку минут на десять - не проблема. Поэтому он плюнул и никуда больше не заходил.

Добрел он, все же, рановато: если вампир пунктуален и явится вовремя, все равно нужно убить целых полчаса. А если припозднится - и того больше. Поэтому Швед решил послоняться по ближним окрестностям - по двору, по переулочкам, по лестницам, взбегающим к улице Шмидта. Как минимум одна лестница на задах имелась, это Швед знал точно.

Бродил он минут пятнадцать, то и дело сверяясь со временем. В двенадцать сорок шесть, нарочито неторопливо вернулся к подъезду и присел на релинг.

За пять минут мимо проехало несколько машин - ни одна не задержалась. Пешеход прошел всего один: молодой тощий парень-подросток со школьным рюкзаком.

Швед встал, пошатался под окнами туда-сюда, выгадав еще четыре минуты.

В без пяти час напротив подъезда затормозил автомобиль - какой-то из новомодных китайцев, заполонивших в последние годы российские дороги. И почти сразу Швед ощутил: его прощупывают через Сумрак. Осторожно и довольно топорно. Неумело.

Сам он пока воздерживался от сканирования: кто слишком усердствует, того и самого лучше видно.

Наконец из машины вылезли два парня лет двадцати; может чуть больше. Оба вампиры, но совершенно точно слабенькие, новообращенные.

Степенно приблизились. Один до комичности торжественно осведомился:

- Простите, вы Швед?

Говорил парень по-русски, чисто, но со странным едва уловимым акцентом. Или это интонации у него были нездешние?

Выдержав подобающую паузу, Швед ответил:

- Он самый.

- Арсений Трубецкой, Иной, Темный, - представился первый из парней со все тем же интонационным акцентом и энергично кивнул, на пару секунд зафиксировав голову в склоненном положении.

- Михаил Воронин, Иной, Темный, - подал голос второй; акцент и кивок в его исполнении ничем не отличались.

- Я так понимаю, меня вы знаете, - Швед развел руками. - Чем могу служить?

Откуда вынырнула последняя фраза, из каких дебрей подсознания Швед сообразил через пару секунд. И заодно понял, что напоминают ему манеры и интонации парней. Старые советские фильмы о событиях столетней давности - оба визитера говорили и двигались в точности как киношные белогвардейские офицеры.

И печати с регистрацией у них временные, кстати.

- Наш хозяин желает поговорить с вами. Он ожидает неподалеку. Изволите проехать с нами?

Швед и не думал кочевряжиться.

- Изволю, - вздохнул он. - Поедемте.

Перед ним предупредительно распахнули китайскую автодверцу.

Рулил Воронин. Насколько мог судить неопытный в этом деле Швед - очень аккуратно, без единого лишнего движения, без напрасных ускорений и торможений - спокойно и размеренно. Ехали куда-то на север, сначала по Новороссийской, потом по улочкам, которые Швед не особенно знал. По его представлениям должны были в итоге выехать к Артбухте, но внезапно, не доехав, автомобиль вильнул к обочине и припарковался напротив сталинского здания, то ли недавно отремонтированного, то ли сохранившегося лучше прочих. Выше первого этажа дом был явно жилым, а на первом раньше помещался то ли магазин, то ли какое-то учреждение; глядя на высоченные витринные окна, Швед склонился к версии магазина. Стекла в окнах были дымчато-зеркальные, что внутри - не видно.

Трубецкой потянул на себя массивную дверь, придержал и жестом пригласил Шведа войти. Ни рядом с дверью, ни над или на ней не было никаких табличек или надписей. Вообще. Просто солидная и эффектная дверь с литыми бронзовыми ручками.

Миновав просторный тамбур, Швед оказался в гардеробной. Невзирая на теплый сезон гардеробщик присутствовал на положенном месте. Одет он был в белоснежную рубашку; вместо галстука - крапчатая бабочка; поверх рубашки - жилетка. И почему-то шляпа-канотье на макушке. Все, что ниже пояса, скрывала деревянная стойка, но, надо понимать, штанами и обувью гардеробщик тоже не пренебрег. Шведу он кивнул, величаво и торжественно.

За следующей дверью, снова распахнутой перед Шведом, обнаружился обеденный зал.

"Ресторан? - подумал Швед с легким удивлением. - Без вывески снаружи?"

Зал пустовал фактически полностью - занят был единственный столик у среднего окна. Трубецкой жестом указал именно на этот столик, чуть выждал, пока Швед не направится туда, а затем вышел прочь, в гардеробную.

Ожидал Шведа мужчина средних лет, невысокий, круглолицый, с нарождающейся лысиной и аккуратно подстриженной щеточкой усов. Пиджак его, светлый и легкий, небрежно висел на спинке соседнего стула. Ромбик салфетки, заткнутый за ворот рубашки, скрывал грудь. Мужчина вкушал что-то рыбное с овальной тарелки, ловко орудуя двузубой вилкой и ножом.

Швед подошел вплотную. Он ожидал, что мужчина прервется, возможно даже встанет и поприветствует, однако не тут-то было - он даже взгляд от тарелки не оторвал. Зато откуда-то вынырнул официант, одетый точно так же, как гардеробщик, только без канотье.

- Присаживайтесь, молодой человек, - внезапно сказал обедающий мужчина, по-прежнему не глядя на Шведа. - Закажите что вам угодно, и прошу не стесняться - плачу я.

- Благодарю, - коротко ответил Швед.

Официант предупредительно взялся за стул, помогая усесться.

"Елки-палки!" - подумал Швед, раздражаясь. - Ухаживают, словно я какая-нибудь кисейная барышня!"

Официант уже подавал пепельницу и меню, оформленное как книга чуть увеличенного формата и забранное в пурпурный сафьян. Выглядело оно богато и презентабельно - снаружи. Самое время выяснить каково там внутри.

Швед даже пожалел, что не особенно голоден. Ресторан без вывески - скорее всего, нечто вроде закрытого клуба, куда просто так, с улицы попасть невозможно. А в таких местах обычно подают очень нетривиальные вещи - как в плане еды, так и в плане напитков.

Вот интересно, откуда в севастопольском ресторане медвежатина, жареная ломтиками? То есть, что жареная - оно, конечно, ладно, хоть дольками, хоть ломтиками, удивительного мало. Но вот откуда она в принципе, как таковая? Отломили кусочек Аю-Дага? Насколько Швед знал, в Крыму медведи не водятся. Неужели специально везут из, например, Сибири? Но как - самолеты сейчас не летают...

Разве что кто-нибудь из магов помогает с порталом.

"А ведь объяснение вполне годное, - внезапно осознал Швед. - Для закрытого клуба-то..."

Что ж, если случился повод впервые в жизни отведать медвежатины - глупо им не воспользоваться. Особенно за чужой счет.

Официант честно предупредил: ждать придется минут сорок, поскольку готовить будут с нуля. Но Швед не расстроился - как раз аппетит разыграется, а под красное вино тем временем можно беседовать с круглолицым господином, благо со своей рыбиной он благополучно расправился, утерся салфеткой и вынул ее из-за воротника.

- Насколько я знаю, вас зовут Дмитрием, - заговорил мужчина.

- Верно, - кивнул Швед.

- Я - Феликс. Феликс Феликсович Юсупов-младший.

- Я понял, - кивнул Швед. - Знаете, я видел ваши старые, еще дореволюционные снимки в сети. На фото вы выглядите худощавым.

Князь пожал плечами:

- Да, после официальной смерти я несколько располнел. Годы, знаете ли, влияют на метаболизм. Особенно, когда годов много, а метаболизма, как вы, наверное, уже тоже поняли - не особенно. Вы маг?

- Маг. Но по меркам Иных молодой и не особенно сильный.

Юсупов с прищуром поглядел на Шведа. Внимательно, оценивающе. Швед уловил только слабый всплеск Силы и совсем не почувствовал прощупывания.

- Второй уровень, - вынес вердикт князь. - В порыве вдохновения даже чуть сильнее. Ниже первого слоя Сумрака получается ходить?

- Нерегулярно, - Швед попытался увильнуть от прямого ответа. - И исключительно в порыве вдохновения, увы.

Вообще говоря, на второй слой ему впервые удалось провалиться только перед лицом смертельной опасности. Но не объяснять же это первому встречному вампиру, будь он хоть сто раз князь?

- Ну, что ж, будем считать, формальности соблюдены. Как Иной, Темный, приветствую Иного, Темного. А вопрос у меня к вам следующий: к вам ведь недавно обращался мой старший родственник? Тоже со скудным метаболизмом? Он мог назваться Николаем Борисовичем, но мог и как-нибудь иначе.

Швед выдержал паузу, соображая - что имеет смысл произносить вслух, а что нет. В целом Завулон велел говорить правду, тогда, мол, не запутаешься. Но выбалтывать все подчистую вряд ли разумно.

- А я могу спросить о причинах вашего любопытства?

- Любой Темный имеет право спросить, - вздохнул Юсупов, как показалось Шведу - грустно. - Скорее всего, Николай пытался вас втянуть в достаточно рискованную авантюру, связанную с нашей старой семейной реликвией. И да, заранее сознаюсь: эта реликвия напрямую связана с магией. Но самое главное - она опасна. Смертельно опасна, особенно Иным не самой выдающейся силы. Кроме того, несколько могущественных и влиятельных личностей довольно давно живейшим образом интересуются этой реликвией и в настоящий момент находятся здесь, в Севастополе.

Швед решил, что самое время продемонстрировать некоторое погружение в тему:

- Полагаю, вы имеете в виду Пресветлого Гесера и Инквизитора Дункеля?

Если князь и оценил осведомленность Шведа, то никак этого не показал.

- Их тоже. Но не только их. Не удивляйтесь, Дмитрий, я наводил о вас справки. Лайк Шереметьев не стал бы приятельствовать с безнадежным магом. И уж точно безнадежный маг никогда не заинтересовал бы в качестве собеседника Судью Мертвых Шиндже, а с вами такое случалось как минимум однажды. Знаю я также и то, что вы на хорошем счету у Завулона. И именно поэтому отмахнуться от сложившейся ситуации уже не удастся - на доске тяжелые фигуры.

Швед еще немного потянул время и наконец неохотно сдался:

- Вы правы, я беседовал с вашим родственником.

Неохоту он скорее изобразил, нежели действительно испытывал, сообщая Юсупову о контакте с Кондором. Не забросив наживку не поймаешь рыбы. Зачем-то же этот старый (моложе Кондора, правда) вампир затеял эту встречу и этот разговор? Неплохо бы выяснить - зачем.

- О чем шла речь в беседе? Можете ответить одним словом? Тогда я сразу пойму - действительно ли тут замешана та самая реликвия или же мои тревоги напрасны. Если нет - о дальнейших подробностях можете умолчать, это будет значить, что волнуюсь я зря. И беспокойство упомянутых тяжелых фигур также напрасно.

- Ваш родич говорил со мной о книге, - Швед ответил длиннее, чем просили, но сама манера разговора с князем к этому поневоле располагала. - Я не вру, клянусь изначальной Тьмой.

Юсупов откинулся назад, на спинку стула.

- К сожалению, - произнес он с горечью, - вы подтвердили мои наихудшие подозрения. Речь шла о книге с чистыми страницами, так ведь?

- Так.

Вновь подавшись вперед, князь пристально посмотрел Шведу прямо в глаза и спросил:

- Но до книги мой любезный предок не добрался, я прав?

- До книги никто не добрался, ни ваш любезный предок, ни я. Там, где по его словам книга должна была находиться, я ее не нашел. И, поверьте, вовсе не потому, что плохо искал. Просто ее там не было. Уж не знаю - кто-то меня опередил или же ее там никогда и не бывало. Более того, ваш предок вдобавок не явился на назначенную встречу и, хотя минул уже почти месяц, более со мной не контактировал, даже по телефону. Почему - опять же не знаю. Собственно, это все, что я могу вам сообщить в связи с вашей реликвией. И никаких планов я на нее не строил и не строю - хотя бы потому, что слишком мало знаю о ней.

На этот раз Юсупов замолчал на целую минуту. Швед просто сидел и ждал, стараясь не разглядывать собеседника совсем уж бесцеремонно. Но вообще было интересно - вторично за месяц ему довелось беседовать с настоящим потомственным князем, причем на этот раз Швед с самого начала знал с кем говорит.

Если он ничего не путал в генеалогии Юсуповых, Кондор приходился Феликсу Феликсовичу родным дедом, через дочь. Оттого Юрий и назвал его митохондриальным Юсуповым. Отцом Феликса был менее родовитый аристократ с двойной фамилией Сумароков-Энгель... чего-то там на букву "Э". Кажется, Энегельгардт. Или как-то похоже, Швед не помнил, потому что прочел о Юсуповых по диагонали, в википедии, а заучивать наизусть было явно незачем. Когда наследников по мужской линии не осталось, этому самому графу Сумарокову-Эль-чего-то-там, тоже Феликсу Феликсовичу, как супругу урожденной Юсуповой, высочайше даровали право именоваться титулом старинного княжеского рода. Кроме того, Швед запомнил, что у сегодняшнего собеседника, Феликса Феликсовича-младшего, был родной брат, Николай Феликсович, по официальной версии умерший в двадцать шесть лет, как и многие другие Юсуповы до него, однако тут нетрудно было догадаться, что двадцать шесть в знаменитом княжеско-вампирском роду - просто время инициации, а не роковой возраст, когда Юсуповы трагически гибнут.

- Скажите, Дмитрий... Могу ли я попросить вас о небольшом одолжении? Если мой родственник все-таки выйдет на связь, сообщите мне, пожалуйста. Я давно ищу с ним встречи, но он оборвал все старые связи и обнулил прежние контакты. Боюсь, он ввязался в игру не по чину и мой долг - остановить его.

- Если просит князь, как можно отказать... - вздохнул Швед. - Но вопрос в том, что вашего родственника ищут все, кому не лень. В первую очередь - те самые тяжелые фигуры.

- Тем не менее... - Юсупов, не вставая, выудил из нагрудного кармана пиджака визитку и положил на стол перед Шведом.

Прежде чем прикоснуться к ней, Швед чуть склонил голову и присмотрелся. Визитка была равномерно серой, без надписей. Усмехнувшись, Швед простер над ней ладонь и взглянул через Сумрак.

Только так стали заметны цифры, складывающиеся в номер мобильного телефона. Российский. Но не крымский.

На всякий случай Швед проверил визитку на предмет подвязанных сюрпризов - боевых или следящих. Но ничего такого не нашлось, визитка выглядела именно как визитка - обычный человек не увидит ничего, а Иной разглядит телефонный номер. Лаконично, изящно и достаточно надежно.

"Надо и себе таких визиток нашлепать, - подумал Швед. - Сидорова пнуть, он у нас по мелкой полиграфии, если не сможет сам - подскажет к кому обратиться".

Прежде чем спрятать визитку в карман, Швед быстро сотворил "чехол". Нужды в нем особой не было, но сдержаться Швед не смог, решил, что проще потратить чуток Силы, чем действовать вопреки выработанной привычке. Ну их этих старых вампиров... Особенно, князей.

На этом Юсупов внезапно сменил тему и следующие минут пятнадцать они говорили о Севастополе - прежнем и нынешнем. Швед даже почерпнул для себя кое-что любопытное; а потом принесли медвежатину.

Юсупов извинился, встал и, оставив пиджак на спинке стула, направился в сторону, где появлялись и исчезали официанты. Надо думать, в уборную.

А Швед всецело отдался гастрономии, благо повод был - интереснее не придумаешь. Можно сказать, медвежий повод.

"Не судьба проехаться в новом двухэтажном вагоне", - подумал Швед и тяжко вздохнул.

В день приезда Швед объявил выходной и полную свободу. После незапланированных приключений в дороге следовало дать команде придти в себя, а самому проанализировать случившееся, тем более, что никакого внятного плана действий у Шведа по-прежнему не имелось, а вопросов возникла прорва. Кто на них напал? Зачем напал? Почему так топорно, хотя перевес в силе явно был на стороне нападавших и как так получилось, что зеленая, как не крути, команда сравнительно легко отбилась, не понеся никаких потерь?

Непонятного накопилась уйма, и это следовало обсудить хотя бы и с Пашкой, невзирая на его очевидную неопытность. В диалоге Шведу и самому лучше думалось.

Шагрон с Мартой сразу же наладились кататься по городу и Швед их отпустил с легким сердцем: под присмотром московского мага Марта точно не пропадет. Ниночка в свою очередь навострилась гулять. Ну, еще бы: впервые в жизни приехать в Питер и бессмысленно сидеть в четырех стенах? Да сейчас!

Зато Пашка вполне был готов и посидеть, особенно если не на сухую. Поэтому вышел он вместе с Шагроном и Мартой, договорившись, что до магазина они его подкинут, а если это далеко - то и назад. А потом уж пусть катаются. Ниночка приоделась, намарафетилась и ушла пешком, заявив, что из окна автомобиля город толком не увидишь. А Швед в спокойной обстановке прошелся по квартире, осмотрелся и принялся плести магическую защиту.

Квартира ему действительно понравилась. Равно как и дом. Старое почтенное здание о шести полных этажах и одном мансардном поверх. С полукруглыми эркерами, один из которых очень кстати оказался в снятой для него с Пашкой квартире, в самой большой комнате из трех. Надо понимать, в квартире Марты и Ниночки этажом ниже аналогичный эркер тоже присутствовал. Здание явно недавно ремонтировали, с улицы оно выглядело свежим и ухоженным, а со двора Швед еще не глядел, потому что подъезд (то есть, парадное) выходил(о) прямо на Измайловский проспект. Первый этаж был нежилой - кофейня со свежей выпечкой, булочная, продуктовый магазин. Напротив, через проспект жизнерадостно зеленел сад Валентина Пикуля, словно в пику недавним размышлениям о скудной питерской флоре. Зарослей синего мха на лестницах и приквартирных площадках Швед не отследил, но в этом как раз не было ничего необычного: местные жители вполне могли оказаться малоэмоциональными людьми. Хотя, если как минимум две квартиры сдаются внаем - по идее тут должна бывать самая разношерстная публика.

С защитой и сигнализацией Швед возился добрых полчаса. Сильные Иные преодолеют, конечно, но на это придется употребить некоторое время, которое Шведа с командой вполне может спасти. Равным придется напрячься, и времени это займет еще больше. А от мелюзги скорее всего и вовсе защитит полностью. Но пасаран, как говорится!

Заодно Швед потрудился над маскировкой привезенных амулетов. Место, где они лежали, заметно светило, но плохо сканировалось: никто и не разберет толком - что именно тут светит на весь ближайший Сумрак?

Вскоре и Пашка с грузом прибыл. Обозначился еще этажом ниже и Швед загодя открыл проходик в готовом заграждении.

Засели по совдеповской привычке на кухне, благо она тут была просторная, квадратов десять, а то и все двенадцать. Накрыли холостяцкий стол, Пашка сварганил исполинскую яичницу, Швед настрогал всякие колбасы-буженину-ветчину, вывалили в фарфоровую миску маринованных огурчиков; открыли, налили.

- Ну, чего? За приезд, а потом начинаем мозговой штурм и разбор полетов, - объявил Швед.

Пашка возражений не возымел.

- Значит, так, - с набитым ртом заговорил Швед минуты через три. - Повтори-ка - как все для тебя началось? Ничего больше не вспомнил?

Пашка с задумчивым видом потянулся к бутылке и налил по второй. Сегодня он выбрал не коньяк, а простую водку. Хорошую, правда, потому что став Иным быстро отучился покупать ширпотреб - доступный, но, увы, не самый качественный.

- Я спал, - начал рассказывать он. - Проснулся от стука в окно. И, мягко говоря, офигел, потому что снаружи, за окном, с крыши вагона свешивался ты и делал какие-то знаки, которые я никак не мог истолковать. Во-первых, ты висел вниз головой и видел я только твое перевернутое лицо, плечи и руки. Во-вторых, была ночь; освещал тебя исключительно слабенький свет из купе. Хреново освещал, надо сказать. Ну и в-третьих, спросонья любой человек... и Иной тоже, немного подтормаживает, согласись. Короче, какое-то время я на тебя таращился, ничего не понимал, и главное чего не понимал - что ты забыл за окном и почему не вернешься в вагон через Сумрак? Потом я тебя рукой поманил, вот так - заходи, мол, свалишься еще! И ты сразу проломился сквозь стекло и столик, а потом шарахнул меня чем-то магическим и навалился сверху. Кажется, я заорал, хотя совсем уж наверняка не скажу. И начал отбиваться как мог. Потом в купе из коридора ввалился настоящий ты, а тот ты, который нападал, вдруг обернулся вампиром...

- Он не мог войти в купе, - перебил Швед. - Вампир не может войти без приглашения, никуда, даже в купе поезда, пока кто-нибудь изнутри его не позовет. Вот он и делал тебе знаки. И ты купился, махнул рукой, чтобы заходил.

- А почему он выглядел как ты?

- Хороший вопрос, но кажется я знаю. Помнишь, я еще днем насторожился, мигалок понаставил и всем велел держать ухи на макухе? Не хотел вас попусту будоражить, потому ничего подробно не объяснил. Я когда в гальюне зубы чистил, меня прощупали. Чуть зубной щеткой не подавился. Сначала я не понял - кто? Зачем? А теперь, кажется, сообразил: это было не прощупывание, они мою личину срисовали! А потом вампир этот на себя ее нацепил. Чтобы обмануть тебя и войти в купе. И вошел таки!

- Вот падла! - с чувством процедил Пашка, наливая по третьей.

Через несколько минут, когда яичница в основном была съедена и нарезанного на тарелках сильно поубавилось, Швед справедливо решил:

- Давай-ка еще по одной - и с выпивкой на сегодня все. Нервы пригладили, расслабились, и хватит. Вдруг еще кто пожалует. Да и мозги лучше в рабочем состоянии держать.

- Разумно! - согласился Пашка. - Как раз, еще одну - и плепорция. Как на вахте!

Когда початая бутылка была убрана в холодильник, а на столешнице у плиты зашумел включенный электрочайник, Швед продолжил размышлять вслух:

- Знаешь, я думаю, нас тогда в поезде и после, в Люберцах, не столько прихлопнуть хотели, сколько на вшивость проверить. Испытать, оценить на что способны. Ты, уж извини за прямоту, пока в силу не вошел: и знаешь мало, и выглядишь нестрашно. Марта вообще... пока не перекинется - просто безобидная девчушка, даже если через Сумрак глядеть. Нинель моя... Тут, блин, как всегда с ведьмами, все сложно и запутанно: я и сам не знаю на что она способна. В принципе, она тоже ведьма еще молодая, стаж лет десять с гаком. Но чему-то она училась точно, потому что иногда такое показывает... У меня челюсть на пол валится.

- Тебе чай или кофе? - перебил Пашка, шарясь по шкафам над чайником.

- Кофе, поди, растворимый?

- А какой еще? - удивился Пашка. - Нормальный варить надо, тут и посуда правильная нужна, и сам кофе, и подогрев знакомый. В гостях по первому разу точно хрень несъедобная получится, пока не приловчишься. Джезва тут есть, в принципе... Но кофе я все равно растворимый взял. "Московская кофейня на паях", арабика. Будешь?

- Лучше чай.

- Чай так чай. Я не выпендривался, взял обычный "Ахмад". Ща заварю.

Он принялся греметь крышкой заварочного чайника, шелестеть оберткой - хозяйствовал, в общем. А Швед размышлял. Вполголоса.

- Вот, значится, и прощупали. Убедились, что совсем уж на халяву нас не возьмешь - брыкаемся. Да и вписались за нас очень показательно - уж если Хена самолично полез в драку... Это, я тебе скажу, очень о многом говорит. И стена эта китайская, непрошибаемая - наверняка, кто-то из суперов расстарался. Возможно, сам Пресветлый Гесер. Или Совиная Голова. Им-то нужно, чтобы мы до Питера добрались в целости и сохранности, а я в итоге добрался до Книги... Как, кстати, до нее добираться? Сходить для начала в Юсуповский дворец? В библиотеку? Так, вроде бы, Гесер в московское имение Юсуповых наведывался, а не в Питер. Или он как раз и выяснил, что Пустой Книги там нет и не было, и поэтому меня и направили именно сюда? Но почему тогда не дали никаких инструкций - куда идти, чего делать? Или, раз Книга меня выбрала, инструкции и не нужны, все само собой произойдет? Эх, блин, как всегда - вопросов тьма, а отвечать никто не торопится...

- Да не суши ты напрасно голову, Швед, - посоветовал Пашка, стоя у плиты. - Что сказано - делай, а что не сказано - всегда успеешь. Я, как ты верно подметил, пока зелен в магии и прочих волшебных штучках. Максимум на юнгу тяну. Но и ты, как вижу, покуда не капитан. Вот пускай капитаны и капитанят, а ты свою вахту тащи и куда не велено не встревай, да и все.

- Сейчас чаю попьем, - задумчиво произнес Швед. - И надо, наверное, прогуляться. Только недалеко, по ближним окрестностям. Поглядим что тут и как, в садик заглянем, про проспекту прошвырнемся. Неплохо бы до метро дорогу разведать, а то в столицах иной раз на тачке хрен куда доедешь по пробкам, а на метро - за милую душу. В Москве точно так. Думаю, и Питер в этом смысле мало отличается.

- Отчего не прогуляться? Хотя, где ближайший магазин я уже знаю! - весело оскалился Пашка.

Так в итоге и сделали. Очертили практически правильный квадратик: по Измайловскому проспекту дошли до Троицкого, поглазели на собор и Колонну Славы, свернули направо, к Московскому проспекту; Троицкий проспект при этом внезапно стал Первой Красноармейской улицей. По ней в итоге дошагали до Техноложки. Соответственно, дорогу к метро можно было счесть разведанной.

Потом Пашка заявил, что ему жизненно необходимо отведать местной шавермы и понять, наконец, чем она отличается от обычной керченской шаурмы. Но шавермы они по пути не встретили. "Ростикс" встретили, "Бургер Кинг" встретили, даже кафешку со знакомым по яхтенным походам названием "Мармарис" встретили, а шаверму - нет. Швед поворчал на Пашку - вроде, только что поели же, куда еще шаверму, на что тот убежденно ответил, что запас рундук не тянет. В процессе всего этого они потихоньку двинулись на юг по Московскому, отсчитывая бесчисленные Красноармейские улицы-перпендикуляры. И по той, которая Седьмая, вернулись практически в исходную точку. И вот тут, когда дом, в котором они остановились, уже был хорошо виден чуть впереди, наконец обнаружилось заведение под говорящим названием "Шаверленд 24/7". Пашка всхрапнул и целеустремленно наладился ко входу.

- Я вон там в скверике буду, на лавочке, - сказал Швед, которому шавермы совершенно не хотелось.

- Но пива-то хоть взять тебе? - уязвленно справился Пашка.

- Мы же договорились сегодня не пить! - напомнил Швед.

- Да все равно мы сегодня уже пили...

- Я не буду, - отрезал Швед.

Словно предчувствовал.

- Ладно, - не стал спорить Пашка и нырнул в "Шаверленд". А Швед перешел через дорогу и оказался в скверике. Точнее, в саде Пикуля.

Здесь было зелено; на детской площадке с плетеной из толстых веревок лазалкой и рядом на качелях резвились дети. Тут же, на лавочках по центру обосновались мамаши; ближе к границам садика преобладали ватаги подростков - везде было занято без шансов, кроме самой дальней от "Шаверленда" лавочки. На этой сидел одинокий благообразный пожилой мужчина и читал газету. Бумажную газету.

Мужчина был Иным, и Швед его сразу узнал. И, честно говоря, меньше всего ожидал встретить в Санкт-Петербурге.

- Аркадий Семенович? - окликнул Швед.

Иной отвлекся от чтения, повернул голову на возглас и брови его удивленно приподнялись.

- Дима? - с хрипотцой сказал он. - Бог мой, вот так встреча! Какими судьбами вы здесь?

- Тот же вопрос хотел задать вам, Аркадий Семенович!

Иной привстал с лавочки и они со Шведом обнялись - бывший начальник научного отдела киевского Дневного Дозора Аркадий Бермас и бывший временный шеф того же Дозора Дмитрий Шведов. Аркадий Семенович Бермас был гораздо старше Шведа - до размена третьей сотни ему оставалось лет пятнадцать - и в киевском Дозоре прослужил не в пример дольше. До инициации он был обычным киевским врачом, имел частную практику. Насколько Швед знал, за всю жизнь Бермас выезжал за пределы Киева и Киевской сначала губернии, а потом области считанное число раз. Он очень любил свой родной город; в частности и поэтому тоже Швед так удивился, встретив его здесь, в Санкт-Петербурге.

- Все мы жертвы нынешнего суматошного времени, Дима. Времени инверсий - помните наши диспуты? Можете себе представить - мне стал омерзителен мой родной, мой любимый город! Не столько он сам, конечно, сколько те, кто его наполнил за последние двадцать лет. Не выдержал я. Уехал. У меня тут, в Петербурге, сестра, хоть поговорить есть с кем. Вот видите, гуляю, прохлаждаюсь, будто на пенсии. Прессу почитываю.

- Понимаю, - Швед склонил голову; чувство его было вполне искренним, хотя в этом смысле перемены последних лет он подробно пока не рассматривал. А ведь действительно: еще тогда, десять-двенадцать лет назад возникла уверенность, что практически все в мире периодически переполюсуется, обращается в собственную противоположность. Свет становится Тьмой и наоборот. Враги помогают. Друзья предают. Зло лечит, добро убивает. Излом тысячелетий, время инверсий. Вот и еще одна инверсия: когда-то Швед тоже полагал Киев лучшим городом мира, а Санкт-Петербург - мрачным и недобрым местом. О сегодняшнем Киеве не хотелось даже думать, а по сегодняшнему Питеру он с удовольствием только что побродил, как бродил по многим другим городам, знакомым и незнакомым. И вопреки прежним впечатлениям сегодняшний Питер Шведу скорее нравился - глупо было это не признавать.

- Ну, а вы тут какими судьбами, Дима? Из Киева вы, помнится, исчезли даже не попрощавшись.

- А меня как с Дозора сместили, сразу Завулон подобрал, - объяснил Швед. - Велел из Киева уезжать в конце тринадцатого. Резко уезжать, и без рекламы. Я и уехал.

- В Москву? Или на юг, в Николаев?

- На юг, но чуток подальше Николаева. В Крым. Точнее, в Севастополь.

- О-о-о, Севастополь! Прекрасное место. Древний город. Я, конечно же, имею в виду по совокупности, и Херсонес, и Ахтиар, и собственно Севастополь. Достойный выбор!

- Ну, выбирал не я, выбирал Завулон... - пожал плечами Швед. - Но мне тоже нравится. А сейчас, можно сказать, в командировке.

И тут Шведа словно подтолкнул кто-то, какой-то злой и бесцеремонный бесенок.

- Аркадий Семенович, а вы совершенно случайно с князьями Юсуповыми не знакомы? По прежним временам?

Бермас усмехнулся:

- Что вы, Дима, как простой киевский врач может водить знакомство со столичной аристократией? Вы даже не представляете до какой степени нелепо звучит ваш вопрос.

- Я имею в виду, по нашей части... По линии Тьмы.

Тут Бермас непроизвольно подобрался, как старый вояка при виде высокого чина - спина выпрямилась, плечи развернулись, подбородок вздернулся.

- Разумеется, я знаком с историей и традициями рода Юсуповых. В том числе и с, как вы выразились, тонкостями по линии Тьмы. Они вампиры, практически все. Вас это интересует?

- Не сам факт, а скорее то, что из этого факта вытекает. Юсуповы ведь владели древними реликвиями, магическими артефактами?

- Реликвиями и артефактами среди могущественных Иных много кто владел. Юсуповы в том числе. Род старый и безумно богатый, возможности огромные. Сам бог велел собрать обширное... э-э-э... наследие, скажем так.

- И где сейчас все их реликтовые сокровища?

- Частично увезены за рубеж самими Юсуповыми, частично прибраны Инквизицией, частично растащены в смутное время сто лет назад... Сто лет назад смута была глобальнее, Дима. И страшнее, гораздо страшнее. Что там люди - Иные гибли десятками. Вы комментарии фон Кисселя к булгаковской "Белой гвардии" не читали?

- Увы...

- Интереснейшее исследование! Местами интереснее, чем у Булгакова. И ведь все правда! Ни строчки вымысла - и это ужасает больше всего!

- Не сомневаюсь, - вздохнул Швед, лихорадочно соображая как бы половчее разговорить Аркадия Семеновича на интересующую его тему. Теоретически - многолетний начальник научного отдела киевского Дозора должен был знать о Пустой Книге очень много, если не вообще все. Это огромная удача, что Швед его встретил.

И тут Шведа вдруг одолели сомнения. Удача - капризная дама, как известно. И как-то ему в последнее время подозрительно везет. От нападения в поезде отбились, хотя на первый взгляд расклад был не в их пользу. Шагрон примчался по зову, словно только и ждал звонка - он ведь вполне мог быть занят, или вообще мог отсутствовать в Москве. И тут, в Питере - не успели приехать, и нате вам - закоренелый домосед-киевлянин, ходячая энциклопедия по делам Света и Тьмы, сидит, дожидается чтобы Швед выяснил все, что его интересует в данный момент. Разве не подозрительно?

"Скорее всего, - с неясной тревогой подумал Швед, - меня осознанно и тонко ведут. Совиная Голова, Завулон, Гесер - все вместе или кто-нибудь из них по отдельности. Мне, бредущему в потемках, подкладывают дощечки над ямками, ставят указатели на развилках, поддерживают под локотки, дабы не упал и подпинывают на поворотах, дабы не совался куда не следует. Шагрон приедет - впрямую спрошу: не велено ли ему было вчера кататься по Москве, желательно где-нибудь на юго-востоке, поближе к Люберцам, и ожидать звонка с воплем о помощи по транспортной части..."

- Скажите, Аркадий Семенович, вы знаете что-нибудь о Пустой Книге? - спросил Швед вслух, решив, что узел проще разрубить, чем развязывать.

Бермас внимательно поглядел ему прямо в глаза - Шведу показалось, что он улавливает там горечь и разочарование.

- Разумеется, знаю. Но это запретная тема, Дима. Любые манипуляции с Пустой Книгой запрещены эдиктом Инквизиции от августа одна тысяча шестьсот девяносто седьмого года. И подписан сей эдикт в том числе Оливером Розендорфером, Пресветлым Гесером и Завулоном. Ну и еще несколькими не менее весомыми лицами мира Иных.

- Манипуляции с Пустой Книгой в мои планы не входят, Аркадий Семенович. Да и рылом я не вышел для этого - ну какой из меня сильный маг? Меня послали только ее найти.

- Кто послал? - глухо уточнил Бермас.

- Оливер Розендорфер, Пресветлый Гесер и особенно Завулон, наш с вами прямой шеф. Насчет остальных весомых лиц не скажу, но наверняка они также осведомлены о моей миссии. Да, Аркадий Семенович, да, я сейчас работаю под тройным патронажем и где-то тут неподалеку вьются наблюдатели.

- Значит, опять... - горечь прорезалась не только во взгляде Бермаса, но теперь и в голосе тоже. - Что ж им неймется-то, Великим...

Он помолчал.

- Кто от нас наблюдает?

- Юрий.

- Минский?

- Он уже опять московский, но да, он.

- А от Светлых?

- Некто Солодовник. Вряд ли вы его знаете, он моего возраста. А от Инквизиции оборотень Хена.

- Сам Хена? Да уж... - Бермас покачал головой и вдруг снова поглядел Шведу прямо в глаза. - Я вам не завидую, Дима. Очень может быть, что вы войдете в историю как главный виновник неисчислимых бедствий. А истинные виновники как обычно останутся в тени.

- Поздно рефлексировать, Аркадий Семенович. У меня выбора нет. Или найду ее, или развоплотят, как у весомых водится.

- Так всегда и бывает, Дима. Так всегда и бывает...

Бермас помолчал, что-то обдумывая, потом негромко спросил:

- Скажи-ка, Дима... Только, пожалуйста, правду. В миссию тебя отрядила упомянутая троица Великих под эгидой европейского Бюро или... еще кто-нибудь?

- Если вы спрашиваете о том, беседовал ли я со Стражем и приняла ли меня Книга, то да, беседовал, и да, приняла, - ответил Швед буднично.

Бермас печально покивал с видом человека, покорно принимающего неизбежное.

- Что ж... - произнес он словно бы через силу. - Тогда противиться и впрямь бессмысленно. Я и все мои знания к вашим услугам, Проводник!

Последнее слово он произнес так, что не возникло ни малейших сомнений: писать его следует с заглавной буквы.

- Проводник? - переспросил Швед машинально.

- Тот, кого избирает Пустая Книга, становится Проводником, - пояснил Бермас. - Правда, до сих пор, по крайней мере в исторически отслеживаемый период времени, она избирала магов посильнее... Простите, Дима, однако так оно и есть.

- Я догадываюсь, - спокойно ответил Швед. - И я это давно принял.

Он помолчал. Потом, наконец, сформулировал то, что хотел:

- Аркадий Семенович, раз уж мы внезапно встретились... Мне бы аналитическую справку о Пустой Книге, а? Как в Дозоре, как всегда от научного отдела. Особенно беспокоят возможные сюрпризы в случае, если с Книгой пытается работать слабый маг. Моего уровня. Чтобы очередной забег по граблям не устраивать.

- Справку - это можно, - почти без эмоций ответил Бермас. - Посижу ночку, изучу вопрос, освежу в памяти. Вам как, обязательно письменно или можно на словах?

- Не стоит письменно. На словах даже лучше. Меньше следов, меньше хвостов.

- Что ж... Вы где остановились в Петербурге?

- А вот в этом доме, - Швед по-простецки указал пальцем. Дом за листвой еле просматривался. - Четвертая квартира.

- Буду честен, в памяти освежать придется довольно много. Из того, что вам наверняка понадобится. Не буду тянуть, пойду штудировать. Телефончик у вас сменился, наверное?

- Московский - прежний. Да и украинские все еще работают...

Аркадий Семенович вынул смартфон - с виду пожилой и заслуженный, и некоторое время копался в нем. Потом вызвал и вопросительно глянул на Шведа.

Трубка в нагрудном кармане завибрировала и разразилась хард-роковыми риффами от Z.Z.Top. Номер, с которого звонил Бермас, в записной книжке отсутствовал, поэтому Швед к нему добросовестно вбил имя и зафиксировал.

- А вы где обитаете?

- У сестры. Это неподалеку. На Московском проспекте.

- А тут как оказались?

- С Пикулем встречался, - спокойно ответил Бермас. - Точнее, должен был встретиться. Только он опять не пришел.

Аркадий Семенович поглядел на наручные часы и добавил:

- И, наверное, сегодня уже не придет.

Швед усмехнулся:

- А Пикуль всегда назначает встречи в садике имени себя?

- Не имени себя, а имени своего сына. Я должен был встретиться с Саввой Михайловичем. Были у нас общие интересы одно время... Он ведь земляк мне, из Киевской губернии родом.

- Не знал, - вздохнул Швед. - Как все в жизни затейливо переплетено... Устанешь удивляться.

- Дожив до определенных лет, перестаешь удивляться, - грустно заметил Аркадий Семенович. - Ладно, пойду я. Буду срочно нужен - звоните, даже если поздно, я все равно долго не сплю.

- А сестру не разбужу?

- Нет, у меня отдельная комната. Сестра тоже Иная, давно обустроилась в смысле жилья. До встречи, Дима.

- Всего доброго, Аркадий Семенович!

Бермас встал на ноги, подобрал с лавки газету и направился прочь из садика.

- Аркадий Семенович! - окликнул его Швед. - Вы не туда! Московский проспект там!

И указал - где.

- Я знаю, не беспокойтесь! Я сейчас не сразу домой, сначала в архив. А туда на метро, с Балтийской.

"И действительно, чего это я? - сконфузился Швед. - Кого учить взялся?"

Едва Бермас скрылся из виду на горизонте появился Пашка с пакетом в руках. Пакет выразительно позвякивал.

Подошел, уселся, вынул из пакета бутылку пива и подал Шведу.

- На детской площадке? - с сомнением протянул Швед.

- А кто нас тут арестует? - изумился Пашка. - Отбреем!

- Да все равно неудобно как-то... Мы, конечно, с краешку, но все равно... Ладно, пусть дети и мамашки нас почти не видят, зато студенты! Какой пример молодняку подаем?

- Слабый пример! - заверил Пашка. - Студенты водку пьют, я видел, когда мимо проходил. Бери, не кочевряжься!

Швед вздохнул и принял. Но "сферу невнимания" все-таки поставил.

- С кем это ты тут? Что за старичок? - поинтересовался Пашка.

- Эпический старичок, из киевского Дозора. Начальник научного отдела. Бывший, понятно, К сестре откочевал после легко догадаться каких событий. Ходячая энциклопедия.

- Из киевского? - Пашка недобро прищурился. - А ты ему зачем?

- Скорее, он мне зачем. Вопросов у меня много. Понять бы еще какие из них по-настоящему важные...

- Поймешь, - беспечно напророчил Пашка. - Ты упертый, я уже убедился.

По пути назад Швед оставался рассеянным и невнимательным. Не угодил под автомобиль и не свалился с моста - и то хорошо, хотя, наверное, мог бы в такой задумчивости. Слишком уж неожиданным и странным было все, что он услышал от Аркадия Семеновича.

В сущности, ему предстояло вообразить то, что он ждет от Пустой Книги, и, по-видимому, записать это на одной из страниц. Разумеется, в Сумраке. Возможно - ниже первого слоя. Аркадий Семенович предположил, что придавать слишком много значения формальной стороне процесса нет смысла - скорее всего, оно все произойдет само собой, главное - представить и захотеть.

С "представить" складывалось особенно плохо. В сущности, среднестатистический злодей на его месте желал бы могущества, желательно - абсолютного. Праведник непременно попытался бы осчастливить мир. Весь и сразу. И чтобы никто не ушел обиженным. А все, кто посередке между праведником и злодеем, попытались бы добиться внушительных преференций лично для себя.

Очевидно было: внятно представить нечто могучее, чем возможно будет потом с толком пользоваться, маг уровня Шведа не в состоянии. Его сегодняшний потолок - огнем швыряться или вампиров-заурядов гонять, только на подобное и хватало знаний и сил. Не скажешь, что "огнюха", он же "файрболл", или тот же "серый молебен" такие уж сложные заклинания. Хотя и не рядовые, это да. Да и не вынашивал Швед никаких злодейских замыслов по завоеванию мира: ему это было просто неинтересно.

А вот осчастливить мир, в принципе, представлялось благим делом, исполнить которое ничего не мешало. Почти ничего. Кроме сущей мелочи: понимания как. И что именно послужит счастьем всему миру сразу. Понятно, что мир большой, люди в нем разные и счастье каждый понимает по-своему. Тут и одному человеку угодить попробуй... Сто процентов замаешься. Что же говорить о нескольких миллиардах? Нет, вообразить нечто годящееся на роль всеобщего блага совершенно точно выше сил среднего Иного. Тут и гений, пожалуй, не справится.

"Скорее всего, - думал Швед с легкой тревогой, - так и придется мне полагаться на "само собой", а потом, когда в итоге ни хрена не выйдет - просто развести руками и честно заявить: "Я старался! Не срослось! Простите!"

Уже свернув на Измайловский проспект, Швед дозрел до мысли, что раз уж не получается представить добро, можно хотя бы уменьшить в мире количество зла. Но проблема не исчезла: вообразить мир без войн и болезней еще можно. А вот причину, по которой их не будет, причем убедительную...

В общем, постепенно Швед склонился к мнению: какое-то время следует просто плыть по течению, отдаться тому самому "само собой". А там, глядишь, что-нибудь дельное и придумается.

Оставался вполне предметный и осязаемый первоочередной вопрос: как найти Пустую Книгу? Даже работающее "само собой" не поможет, если тупо и бездеятельно сидеть на месте. Нужно что-нибудь предпринимать, бередить мироздание, так, чтобы волны расходились, да подальше. Тогда, возможно, и "само собой" сработает. И в этом смысле грядущая ночная вылазка во владения князей Юсуповых стала казаться в высшей степени необходимой.

Возможно, и Брумель не просто так возник из ниоткуда, и Аркадий Семенович обнаружился в Питере не случайно. И Пашка с Мартой нарисовались на горизонте очень заранее и с дальним прицелом.

Все возможно. Просто теперь нужно все это с толком использовать.

Задумавшись, Швед шагал по проспекту, пока, наконец, не осознал, что сад Пикуля, а значит и дом, где они базировались, остались в паре кварталов позади. Уже и глава Троицкого собора просматривалась над домами на противоположной стороне.

Возвращаться почему-то отчаянно не хотелось.

"Пройтись, что ли? - подумал Швед нерешительно. - Побродить? Я же люблю бродить по городам, где бываю. На этот раз Северная Пальмира встречает меня совсем иначе. Пройдусь, прочувствую. Может быть, пойму - что в прошлый раз пошло не так? Не в банде же Черных было дело, в конце концов..."

И он двинулся дальше.

Времени было около пяти вечера. С Аркадием Семеновичем говорили долго; а потом Вера Семеновна пригласила к обеду и слышать не хотела об отказе. Обед получился с налетом ретро - дореволюционные сервиз, приборы тусклого серебра, фарфоровая супница с умопомрачительным рисунком, блюда, о которых в России успели забыть век назад, накрахмаленные салфетки и обтекаемая светская беседа ни о чем. Шведу казалось, что его видят насквозь и чувствовал себя при этом будто школьник на застолье взрослых и мудрых, когда главное - не умничать вслух и вести себя прилично.

Швед так себя и вел. В основном помалкивал, иногда поддакивал, на вопросы отвечал немногословно, чаще вообще односложно. От впечатления, будто Вера Семеновна от души развлекалась во время всего обеда, Швед так и не отделался.

Впрочем, никакого негатива он все равно не ощутил. И поблагодарил хозяйку на выходе вполне искренне.

Поскольку Швед был сыт, ни в какие заведения заходить не имело смысла; он шел и шел прямо по проспекту, изредка задерживаясь на светофорах, если горел красный, и когда вышел к третьему по счету мосту увидел Исакий.

Швед неровно дышал к красивым строениям - особенно почему-то притягивали его старые жилые дома, а уж их в Петербурге было не счесть. То, что именовалось памятниками архитектуры и шедеврами зодчества (тот же Исакий, к примеру) как ни странно, притягивало меньше. Дворцы и соборы - это нечто возвышенное и неприкосновенное, ими можно долго любоваться, можно даже войти внутрь и приобщиться к великолепию, но задержаться в них на сколько-нибудь продолжительное время, низменно говоря - пожить, ощутить ауру и энергетику, постичь суть и впитать дух... Не то, чтобы это было невозможно для Иного. Нет, это было бы неправильно. Не по-честному. Но если уж добрел до Исакия - надо хотя бы рассмотреть как следует, снаружи и изнутри, в реале и Сумраке!

Швед улучил момент, когда на него никто из прохожих, вроде бы, не заострял внимания, и ухнул в Сумрак. И сразу же отследил вампирью дорожку неподалеку.

А потом - вторую и третью. Первая вела от места, где стоял Швед, мимо памятника (кто-то верхом на коне) в гостиницу "Астория", прямо ко входу. Две другие - непосредственно к собору. И прошли тут вампиры совсем недавно, в лучшем случае - минут пять-семь назад.

Швед огляделся - площадь в Сумраке выглядела, конечно же, иначе, чем в реале. И была пустынной. Собор казался еще величественнее и выше, подпирая потемневшее небо. Швед быстро пошел к памятнику, туда, где вампирьи дорожки разделялись.

На месте он вынырнул из Сумрака, на кольцевой брусчатке, у металлической ограды.

- Александр Первый, Император Российский, - шепотом прочел Швед надпись на постаменте.

Прочел и виновато вздохнул:

- Простите, Ваше Императорское Величество, не признал со спины...

Собственно Александра с этой точки видно было плохо - разве что ноги в стременах. Остальное заслонялось могучей конской грудью, а также шеей и головой.

Швед повернулся к памятнику спиной, к собору лицом.

"Опять вампиры, - подумал он с легким раздражением. - Случайность? Вероятнее всего - случайность. Город-то большой, а место - просто туристская Мекка. Но Хена предостерегал: "Не верь".

Значит, исходить следует из того, что за ним... ненавязчиво присматривают, скажем так. Осталось понять за кем конкретно присматривают - за рядовым Темным магом второго уровня, за адептом миссии под тройным патронажем или же за Проводником.

Швед где-то слышал, что вампира по оставленной дорожке можно даже опознать, но сам этого делать не умел. Да и вообще, стычка в поезде с такими же Темными, как и сам, совершенно не радовала и закономерно наводила на грустные мысли. Ладно бы еще с дикими, но с легальными вампирами и еще какой-то однозначно Темной нечистью - даже Хена, вон, не выдержал, вмешался. Кстати, а наблюдателям вообще позволено в такое вмешиваться? Выходит, позволено. Хотя, Хена давно выше всяких правил.

Неужели снова придется биться со своими? Сейчас Швед один, а вампиров минимум трое. Но есть и плюсы: время хоть и к вечеру, но еще пару-тройку часов будет светло, и место людное, устанешь глаза отводить. Кстати, не стоит на это и силы тратить: если нападут - пусть сами отводят, Инквизиция потом с них же и спросит. Как с нападавших.

Может, лучше вернуться к своим, на Измайловский, подобру-поздорову? Наверное, так и следует поступить.

Швед успел сделать несколько шагов по брусчатке, и тут неожиданно зазвучал зов - откуда-то со стороны "Астории". И вдобавок зазвонил мобильник.

Пришлось остановиться и глянуть на экран.

Звонил Кондор. Номер, по крайней мере, был тот, по которому они в июне связывались перед сорвавшейся встречей в Балаклаве.

Швед вжался задницей в ограду, словно это могло прикрыть тыл. Но думал он сейчас не об этом - он мучительно решал вопрос: отвечать на звонок или нет.

Поколебался и все-таки ответил:

- Слушаю.

- Не уходи, - сказали ему. - Подожди. Надо поговорить.

Это не Кондор, - практически сразу же понял Швед. И по голосу, и чутьем.

- Мы знакомы? - спросил он угрюмо.

- Лично - нет. Но общие знакомые есть.

Только сейчас Швед уловил в речи собеседника легкий, почти неуловимый акцент. Примерно так же говорят хорошо знающие русский славяне из Европы - какие-нибудь сербы или словаки, но точно не поляки и не болгары. Поляки все время норовят пришептывать, а короткое болгарское "ы" вообще не спутаешь ни с чем.

- Я у памятника, - сообщил Швед. - И отсюда никуда не сдвинусь, так что подходи, если хочешь поговорить. Только один. Я в последнее время недоверчив. Пять минут у тебя.

- Хорошо, - ответил звонивший.

Швед отнял трубку от уха; зов к этом времени уже умолк. Неторопливо вынув из потайного кармашка заряженный амулет, Швед взвел его, намотал шнурок на ладонь, а сам амулет сжал в кулаке.

Потом на всякий случай он ушел в Сумрак и наспех просканировал окрестности. Вампирьи дорожки медленно истаивали. Они будут хорошо заметны еще часа два. Сильные Иные перестанут их улавливать на рассвете, а Швед, пожалуй, уже к середине ночи.

В Сумраке памятник казался крупнее и монументальнее, а металлическая ограда вокруг него - выше. Деревья тут, на первом уровне, практически не имели листвы, напоминая сухостой, поэтому громада Исакия просматривалась очень хорошо. У входа в собор клубилась непроглядная темень. Именно из нее вынырнули сразу два вампира и направились в сторону Шведа и памятника. Пройдя примерно половину пути они замедлились, а потом и вовсе встали на почтительном расстоянии.

Вскоре Швед засек и гостя, приближающегося со стороны "Астории". Этот шел в одиночестве - медленно и осторожно. Тоже, небось, сканировал окрестности. Значит - чего-то боялся.

Швед терпеливо ждал. Вокруг было пустынно - только приближающийся вампир и пара других чуть в отдалении. Словно не в городе, а в какой-нибудь дальней глуши.

Когда вампир приблизился, Швед некоторое время молча разглядывал его. Он не был начинающим, но и до матерого еще не дорос. Бледное, будто иссохшее лицо напоминало страшноватую маску.

- Здравствуй, маг, - поздоровался пришедший.

- И тебе не хворать, вампир, - отозвался Швед.

Обмен любезностями был чисто формальный: любой маг вполне мог позаботиться о собственном здоровье, да и вампиры со своими хворями обычно прекрасно справлялись.

- Меня прислала одна высокородная особа. Кто именно - ты должен догадаться по номеру телефона.

- Я догадался, - не стал притворяться Швед. - А что ж эта особа не пожаловала лично?

- С этим есть некоторые технические трудности, но я как раз и хочу договориться о личной встрече.

Швед хмыкнул:

- Насколько я имел счастие убедиться, высокопоставленная особа склонна не являться на встречи. Да и потом: раз уж под рукой телефон - не проще ли было по телефону?

- Не проще. Есть вещи, которые лучше с глазу на глаз, да в тихом неприметном месте. И вообще... лучше бы не вслух.

- Да, - Швед, не скрывая иронии, покосился на громаду Исакия, потом на конного императора за спиной. - Место в высшей степени неприметное!

- Мы пытались привлечь твое внимание еще около Фрунзенской, но ты не заметил, - сообщил вампир печально. - Получилось только здесь.

- А зачем мне вообще нужно с кем-нибудь встречаться? - спросил Швед, стараясь, чтобы это прозвучало максимально риторически. - Особа меня, как выяснилось, обманывала. А в Питере я не на прогулке, между прочим, а на работе. И я должен похерить работу и встречаться с тем, кто меня обманул?

- На то были свои причины. Весомые. Да и предложение, которое собирается выдвинуть означенная особа, несомненно покажется тебе очень привлекательным. Ты ведь не так давно возглавлял Дневной Дозор Украины? Так?

- Возглавлял, - подтвердил Швед. - И что?

- Есть интересный пост в не слишком известной, но очень перспективной европейской организации. И очень, очень заманчивые возможности на этом посту.

- Сгораю от любопытства, - скучным голосом произнес Швед. - Что за организация?

- Вампирская Лига Верхней Силезии. Штаб-квартира во Вроцлаве. Упомянутая особа занимает там пост почетного президента и верховного попечителя.

- Хм... Но я же не вампир.

- Это не является препятствием. Среди вампиров почти нет приличных магов, а без магов трудно вести любую осмысленную деятельность. Вот и ищем честолюбивых.

- О, да, я просто средоточие честолюбия, - пробормотал Швед. - Бешено аплодирую и неистово рукопожимаю. Неужели никого лучше не нашли?

- Мы и не искали. Пока не подвернулся тот, кого избрала Пустая Книга. Не делай страшное лицо, маг, оно у тебя все равно не страшное. Да, да, Лига прекрасно осведомлена о всех важных событиях сегодняшних дней. Не буду забегать вперед, но сразу скажу: мы хотим, чтобы Проводник чуть-чуть подправил мир для нас, для вампиров, и Пустая Книга в этом тебе поможет. Будь нашим магом в этом походе, и уверяю: жалеть не придется никогда. Остальные подробности, извини, при встрече с известной тебе особой...

В этот самый момент, перебивая вампира, громыхнул чей-то властный голос:

- Инквизиция! Всем выйти из Сумрака!

Шведа самопроизвольно выплюнуло в обычный мир - не то чтобы против воли, но без малейших с его стороны усилий. На кольце вокруг памятника, поперек проезжей части, стояло несколько черных микроавтобусов с распахнутыми настежь дверцами, а вокруг было серо от инквизиторских балахонов. Вампира уже держали под локотки и на всякий случай - в магическом захвате. Чуть поодаль, в скверике еще одна группа инквизиторов винтила остальных двоих. Самого Шведа пока никто не трогал, но рядом недвусмысленно воздвиглись два особенно рослых инквизитора, так что охота к резким движениям пропала у Шведа сама собой.

В ближайшие минуты вампиров упаковали в транспорт и основная часть микроавтобусов умчалась прочь. Осталось только два - один побольше размерами, второй скорее минивэн вроде "Ауруса", на котором разъезжал Шагрон. Почти все инквизиторы подчищали в Сумраке следы захвата. Один из тех, которые находились рядом со Шведом, характерным движением прижал бусину гарнитуры в ухе, потом повернулся и скупым жестом велел заглянуть в минивэн.

Швед, разумеется, подчинился, но сначала деактивировал и спрятал взведенный амулет. Не хватало еще чтобы шарахнуло не к месту.

Внутри он без особого удивления нашел Завулона и Дункеля. Завулон сидел у самого выхода, в среднем ряду, Дункель - в глубине, на одном из двух директорских мест. Стало быть, рулил процессом именно он, а Завулон выступал скорее свидетелем. Странно, что не присутствовал Гесер, но вообще он мог и присутствовать, незримо, где-нибудь на заднем плане.

Дункель был мрачен; Завулон, насколько мог судить Швед - задумчив.

Когда Швед протиснулся мимо шефа и сел рядом с Дункелем, кто-то снаружи закрыл дверцу.

- Рассказывай, - велел Дункель.

- Что именно? - уточнил Швед. - И с какого момента?

- Для начала - какого рожна тебя понесло сюда, к Исакию?

Швед честно признался:

- Никакого. Просто гулял. Вообще я шел домой... в смысле, на съемную квартиру. Но задумался и проскочил мимо. Возвращаться не хотелось, пошел дальше, благо, время до ночи у меня есть.

- Ночью визит в Юсуповский дворец?

Помедлив, Швед подтвердил:

- Да.

- Сам решил или этот твой, херсонский надоумил?

Конечно же, о Брумеле наверху знали. Стоило ли сомневаться?

- Главная инициатива от него, но в принципе я и сам собирался.

- Что за инициатива?

- Он сказал, что знает где стило. А где стило - там, вероятно, и Книга, - сообщил Швед буднично. - Ну, я и подумал - зачем без толку метаться? Искать всегда легче, если знаешь где искать. Выведет на Книгу - хорошо. Не выведет... буду дальше думать.

- Ну да, ну да... - пробормотал Дункель, остекленело глядя в спинку кресла перед собой. - А вампиры эти что? Как на тебя вышли? И где, черт возьми, Кондор? Это же он тебе звонил минут пятнадцать назад?

- Нет, звонил не Кондор, звонил тот, с кем я общался у памятника. Но номер входящего - Кондора. Именно тот, с которого он набирал меня в Крыму. Могу показать.

Швед выразительно потряс на ладони свою трубку от Philips.

Совиная Голова брезгливо покосился на нее, но взглянуть все-таки соизволил.

- Вот глядите... Входящий, Кондор. Это когда он назначил мне встречу в охотничьем домике и не пришел. Видите? Дата, время. А вот сегодняшний звонок, четверть часа назад. Вот, номер совпадает.

- Вижу, - буркнул Дункель. - О чем говорил с вампиром?

- Он меня вербовал.

- В каком смысле?

- Сказал, что представляет некую Вампирскую Лигу из Верхней Силезии и у них свои планы на Пустую Книгу, но им нужен маг. Предлагал мне стать этим магом.

Кажется, Дункель не ожидал подобного поворота и натурально обомлел:

- Вот так вот, в открытую? Хм, хм... И как - ты, согласился на них работать?

- Не успел. Как раз вы с гвардией пожаловали.

- Но согласиться хотел? - спросил Дункель с нажимом.

Швед поморщился, вздохнул и заговорил снова:

- Послушайте, герр Инквизитор! Я вполне отчетливо представляю: моя миссия - найти Книгу, сдать в ваши руки и отвалить в сторону. Возможно - произвести с Книгой некие манипуляции, но ясно же, что не по собственной воле, а по вашей указке и под вашим же непосредственным надзором. Как можно всерьез рассматривать мое согласие или несогласие на предложение каких-то вампиров, которых я впервые в жизни вижу, из какой-то Лиги, о которой я впервые в жизни слышу? Да, возможно я на словах и согласился бы, дабы побольше узнать о Книге, а значит - и о собственной миссии. Ну и что с того?

Дункель смерил Шведа долгим совиным взглядом, потом совершенно по птичьи встрепенулся и втянул голову в плечи.

- Подробности вампир обещал при встрече с Кондором, - добавил Швед, стараясь быть убедительным. - Он не успел изложить детали этой встречи - ни место, ни время. Сказал только, что собираются выкатить мне жирное предложение, а в остальное посвятит Кондор. После этого появились вы. Это все, что я могу сообщить.

Некоторое время все молчали. Потом Дункель обратился к Завулону:

- Ну, что скажешь?

Тот меланхолично шевельнул бровями:

- А что тут говорить? Обычная возня перед актом. Каждый норовит пробиться к Книге первым и протолкнуть свой вариант. Сколько еще всяких Лиг, Альянсов и Фракций проявится, сколько одиночек, сколько мелюзги, середняков и тяжеловесов повылезает из темных углов...

- Тяжеловесы, хвала небесам, сознают положение и участвуют в пакте.

- Но параллельно втихаря строят планы и проталкивают собственные хитроумные варианты. Ты же и сам кое-что задумал, скажешь нет, Дункель?

- Ты тоже задумал? - ничуть не смутился Инквизитор. - Хотя, чего я спрашиваю, я же не просто догадываюсь, я знаю.

- План у меня есть, - хмыкнул Завулон. - И даже не один. Но действовать я начну только если все вдруг пойдет не так как задумано и договорено, если покатится ко всем чертям. Тогда, уж прости, каждый сам за себя. Кто успел - тот и в дамки. Как всегда.

- Все так говорят, - Дункель горестно вздохнул. - А ты, молодой? Есть у тебя свой план?

- Пока нет, - честно сознался Швед. - Но я обязательно придумаю.

Завулон запрокинул голову и гулко захохотал, а Дункель обернул совиное лицо к Шведу, какое-то время пристально глядел на него, отчего по спине прошвырнулся неприятный холодок, а потом с отеческими интонациями сообщил:

- Если бы ты сказал что-нибудь иное, я бы тебя выгнал из дела прямо сейчас. А потом протащил бы через Бюро приказ на твое развоплощение. Наверное. Так что... Иди, готовься к ночной акции.

Швед дисциплинированно подался вперед, но Дункель вдруг передумал:

- Хотя, стоп. Давай-ка мы тебя лучше подвезем. А то опять куда-нибудь встрянешь.

Через четверть часа Шведа высадили перед домом номер 21 по Измайловскому проспекту, прямо напротив парадного. И с места черный минивэн с Дункелем и Завулоном внутри сдвинулся только когда Швед вошел и принялся подниматься по лестнице.

Телефонный звонок вырвал Шведа из сна.

Он отключился вчера на диване в нижней квартире, в большой комнате. Кто-то заботливо накрыл его пледом - наверное, Ниночка. Из кухни доносился неистребимый аромат вчерашнего плова.

Швед выловил трубку из щели между спинкой и массивом. Номер высветился очень интересный: хронологически первый московский префикс МТС, а затем шесть нулей и на конце пятерка.

- Слушаю.

Звонил Завулон.

Швед не поверил себе. Завулон рассекретил ради него свой мобильник? Быть не может!

- Проснулся? - спросил Завулон как ни в чем не бывало.

- Уже да.

- Выйди вниз, в садик.

- Мне же запретили выходить.

- Я разрешаю. Выходи.

Швед чертыхнулся, отбросил плед и побрел в санузел. В квартире он остался в одиночестве - запрет, по всей видимости, действительно отменили.

Минут через пять Швед спустился, перешел через проспект и углубился в садик. На уже знакомой самой дальней лавочке чинно сидели Завулон и Аркадий Семенович Бермас.

"Ну да, ну да, - подумал Швед саркастически. - И он тоже. У нас теперь все в агентах, даже те, кто уже несколько лет живет в Питере у сестры..."

- Доброе утро, - поздоровался Швед, хотя было уже изрядно за полдень.

- Здравствуйте, Митя! То есть, пардон муа - Дима! - отозвался Бермас.

Завулон молча кивнул, испытывающе глядя на Шведа.

- Ну как? - спросил он через несколько секунд. - Что чувствуешь?

- Выспатость, - ответил Швед уклончиво. - Или выспанность? Не помню как правильно.

Завулон как обычно спрашивал с подвохом - вопросы его обычно бывали многослойны и неоднозначны; пока не поймешь подоплеку - и ответить-то трудно.

У всех трех входов в садик маячили долдоны из Инквизиции, по двое. Мимо одной парочки Швед только что прошел. Они не старались казаться незаметными: поглядывали на дальнюю лавочку открыто. Завулона это наверняка не устраивало.

- В такое время лучше всего сидеть у воды. А, мореман? Что скажешь?

Шведу почему-то вспомнилась Балаклава, самая первая встреча с Кондором. Как давно это было - чуть ли не пол-жизни назад...

Завулон и Бермас переглянулись и синхронно встали с лавочки. А Швед и присесть не успел.

Троица внезапно перенеслась куда-то на набережную; Шведа Завулон заботливо взял за плечо и вынудил шагнуть в нужном направлении. Все произошло так быстро и слаженно, что открытия и закрытия портала Швед толком и не видел: шагнул - и все.

Гранитная лестница полого спускалась и уходила в волны - вода на Неве стояла высокая, приливная. Сверху доносился шум проезжающих автомобилей. По реке сновали теплоходики и туристические катера. Сама Нева была широченная, шире Днепра в Херсоне и примерно такая же, как Севастопольская бухта в первой трети. А вот лестница была неширокая, как раз троим усесться в ряд на нижних сухих ступеньках.

- Вчера, когда Совиная Голова упоминал о появлении у нас Великого мага, он не фантазировал, - произнес Завулон, глядя на солнечные блики в волнах. - И я заметил, что фразу эту ты примерил к себе, но с одной стороны - не смог поверить, а с другой - не понял с чего бы. Я тут проконсультировался с наукой на всякий случай. И в памяти покопался заодно. И знаешь что?

- Что? - переспросил Швед, поскольку от него явно этого ждали.

- Это возможно. Но не неизбежно. Великими просто так, от балды не становятся.

- Я догадываюсь. Но не понимаю - с чего бы величию внезапно снизойти на меня. Я понимаю - тренировки, практика. Можно слегка подтянуть врожденные силы. Но вот так вот, из пешек в ферзи?

- Сомневаешься, - хищно улыбнулся Завулон. - Это хорошо! А вот что думать не желаешь - плохо. Хорошо, подскажу. Вчера ты обнулил старинный артефакт экстраординарной силы. Как полагаешь, куда эта сила подевалась? Сила никуда не исчезает, если помнишь уроки по теоретической магии для новообращенного молодняка.

Швед пожал плечами:

- Об этом я как раз думал, еще вчера. Сила приходит из Сумрака, туда же она и уходит.

- Сумрак - среда, но не субстрат для Силы. Субстрат - мы, Иные. Да, конечно, изначально способности Иных, особенно магов, сильно разнятся. Но способности - не есть константы. Иначе не работали бы заклинания из "Фуарана" и "Кебра Нагаст", из "Кассагар Гарсарра" и "Дху Двиммеморк". В сущности, ты сейчас повторяешь путь Шалим Шахара, которого еще звали "Вечерний-Утренний". Слыхал о таком?

- Нет.

- Значит, учиться тебе еще и учиться. С Аркадием Семеновичем ты, к счастью, хорошо знаком. Это твой наставник на ближайшие годы. Будешь расширять кругозор. Перерабатывать чужое знание в свое. Вопросы есть?

Вопросы у Шведа, конечно же были. Неисчислимый ворох вопросов. Только вряд ли Завулон станет отвечать на них прямо сейчас.

- Так это что, - поинтересовался все же Швед. - Я остаюсь в Питере?

- Хочешь, оставайся, - тон Завулона снова сделался равнодушно-отстраненным. - Хочешь - возвращайтесь в Крым. Аркадия Семеновича сам поселишь, да гляди уж, расстарайся - с комфортом и удобством! Учитель же!

Швед повернулся к Бермасу, но его мнение узнать не успел.

- Кстати, о Крыме, - снова заговорил Завулон. - "Массандрой" угостишь? Прямо сейчас.

- Хм, - озадачился Швед. - А где в Питере можно разжиться правильной "Массандрой"?

- Понятия не имею, - Завулон едва заметно улыбнулся - кривенько, на одну сторону. - Зато ты наверняка знаешь правильные места в Севастополе. Или Ялте. Или в Коктебеле. Что смотришь? Открывай портал.

- Как портал? - ошалело переспросил Швед. - Это ж сколько Силы на портал надо!

- Сколько надо, столько и бери, - сказал Завулон. - Давай, давай, пробуй - представил куда тебе надо, и открыл ход, делов-то. Как будто дверь открываешь. Давай! Пробуй!

Швед зажмурился и попробовал. Кажется, ему кто-то деликатно помог, словно больному, заново учащемуся ходить. Поддержал, не позволил упасть, направил. Но так или иначе Швед, Завулон и Бермас исправно перенеслись в памятный ресторанчик на набережной Балаклавы. Пока Швед растерянно озирался, хватая ртом воздух на манер выброшенной на берег рыбины, Бермас озаботился отводом глаз для всех невольных свидетелей, а Завулон деликатно расчистил от сторонней публики нужный столик. Тот, за которым осталась сидеть только Лариса Наримановна.

- Наконец-то, джентльмены! - подала она голос. - Я вас заждалась.

Завулон поцеловал ей руку и присел рядом.

К этому моменту Швед опомнился, приосанился и деловито уточнил:

- "Гурзуф" тридцать седьмого года устроит, дамы и господа? - поинтересовался он невыносимо светским тоном.

- Всецело, - заверил Аркадий Семенович. - Всецело...