Обучение операторов человеко-машинных систем с помощью тренажерной подготовки к действиям в экстремальных условиях представляет собой важную теоретическую и практическую задачу. Некоторые принципиальные вопросы такой подготовки являются темой нашей статьи.

Прежде чем перейти к изложению конкретных материалов, выскажем несколько общих методологических положений.

В любом виде операторской деятельности формирование знаний, умений, навыков опирается на природные задатки и приобретенные качества человека, обусловленные всей системой компонентов профессиональной деятельности: «человек — орудие труда — процесс труда — окружающая среда — продукт труда». Поскольку речь идет об обучении человека, то такая составляющая деятельности, как технические средства, должна опираться на специальные психологические требования. Практический опыт работы на тренажерах показывает, что одним из недостатков при их конструировании является примат физического подобия над психологическим. Психологическое подобие тренажера орудию труда должно включать такие составляющие, как подобие самому процессу труда, развернутому во времени и пространстве, отношения подобия между операциональным составом действий и операций в обучении с реальным результатом деятельности. Но поскольку результат деятельности выражается не только в конечном продукте, но и формируется как образ задолго до его материального воплощения, то основанием такого психологического подобия должны стать соответствия основным функциям психики: познавательной, регуляторной, коммуникативной. При такой постановке вопроса предметная деятельность оператора на тренажере будет включать выработку необходимых качеств восприятия и мышления, программ сенсомоторных действий, стратегий решения и т. д. Тренажер как техническое средство обучения должен позволять формировать и управлять познавательной деятельностью человека.

На тренажере должно быть обеспечено формирование адекватных образу — цели и образу — объекту основных задач и ситуаций деятельности. В имитируемой профессиональной деятельности формируются цели, мотивы и эмоционально-волевые стороны личности обучаемого, которые составляют основу профессиональных качеств оператора. Таким образом, тренажер должен выступать как средство и условие формирования психологической структуры трудовой профессиональной деятельности.

С помощью тренажера развиваются специфические особенности коммуникативных качеств личности. Тренировка коммуникативных функций обеспечивает становление межличностных отношений, нравственных ориентиров и морально-волевых качеств специалиста.

Тренажер должен выступать как средство и условие формирования профессиональной ячейки-коллектива, включающего профессионально подготовленных и социально ответственных за выполнение задания специалистов. Таким образом, тренажеры обеспечивают не только тренировку и контроль знаний, но и формирование физических, психических, социальных качеств личности, обеспечивающих высокую надежность действий при выполнении задания.

Эти положения относятся к общей программе обучения. При подготовке к деятельности в экстремальных условиях тренажер должен обеспечивать формирование специальной психической готовности личности, включающей возможности прогнозирования и конструирования будущего.

Предлагаемая концепция обучения состоит в том, что в процессе обучения не только отрабатываются алгоритмы деятельности, но формируются внутренние условия для протекания психических процессов, необходимых для выполнения новых видов профессиональной деятельности. К специальным условиям обучения на тренажере следует отнести и некоторые значимые черты среды обитания, представляя последние как информационный комплекс. К примеру, моделирование невесомости или перегрузок выступает, с одной стороны, как средство формирования гомеостатической регуляции защитно-приспособительных механизмов организма, а с другой — как средство формирования новых информационных элементов оперативного образа деятельности человека. Поясним эту мысль примером. В сопряженной деятельности летчика, космонавта есть ситуации, требующие выраженной концентрации внимания на отдельных объектах восприятия, что приводит к резкому снижению чувствительности периферии сетчатки. В этом случае в процессе обучения необходимо формировать не просто навыки распределения внимания между двумя равноценными задачами, а новое качество функционирования рецепторных и афферентных систем, в частности, сохранение высокой чувствительности периферии сетчатки к движению объекта в поле зрения при одновременной загрузке центрального зрения. Такая ориентация профессиональной тренировки связана с тем, что в человеческой психике многие функции, качества представлены как потенциальные возможности. Тренировка в экстремальных условиях представляется, таким образом, как средство высвобождения скрытых возможностей, необходимых для повышения их надежности. Следовательно, проблема состоит в формировании потенциально возможной работоспособности.

Таковы самые общие предпосылки к обучению операторов. Разработка конкретных методов обучения к действиям в экстремальных условиях предполагает также знание о некоторых общих психологических характеристиках аварийной ситуации, ее влияние на психическое отражение субъекта.

Исследователи, изучавшие поведение летчика в сложных условиях полета, предлагали делить летные качества на две категории: а) проявляющиеся в обычных условиях, б) проявляющиеся в сложных аварийных условиях. Одним из наиболее важных качеств хорошего летчика признается способность к правильным действиям в критической ситуации.

Первая группа качеств достигается в результате автоматических действий. В то же время специалистами неоднократно подчеркивалось, что вследствие чрезмерной автоматизации навык может оказаться вредным. В этом случае навык приобретает слишком жесткую структуру, затрудняющую поиск решения в нестандартной обстановке. Анализ обучения летчиков в ФРГ показал, что неподготовленность к принятию самостоятельных решений в аварийной обстановке связана с таким недостатком обучения, как формирование стандартизованного мышления.

Правильное решение в критической ситуации заключает в себе не только способность к логическому мышлению, но также и способность к интуитивным формам оценки и принятия решений в невербальных ситуациях.

Специальные исследования индивидуально-психологических качеств лиц, попадавших в аварии, показали, что успешному выходу из нее способствовали не только смелость и решительность, но и способность «разделять внимание», способность выделить главное.

Из приведенных примеров можно сделать вывод о том, что исследователи придавали важное значение специальным качествам, позволяющим человеку успешно выйти из усложненной обстановки.

Прежде чем исследовать нарушения психической регуляции, возникающие в экстремальных условиях, рассмотрим сначала систему психической регуляции на примере поведения летчика в нормальных условиях.

В обычном полете летчик осуществляет свои действия по управлению самолетом на основе высокой автоматизированности навыков. Управление самолетом и его системами подчиняется довольно жестким закономерностям. Человек в этих условиях успешно прогнозирует свои действия и их результаты. Каждый раз конкретная цель полета достигается практически одними и теми же средствами: определенным комплексом автоматизированных движений. Именно благодаря автоматизированным действиям летчик обладает значительными резервами для выполнения задач, не связанных прямо с пилотированием самолета.

Физиологическими механизмами, обеспечивающими функционирование автоматизированных навыков в обычных условиях полета, служат: ориентировочная реакция, динамический стереотип, сформированные установки, доминантные состояния и др.

Рассмотрим теперь базовый уровень, на котором осуществляется приспособление человека к воздействию экстремальных условий. Под экстремальными условиями будем понимать крайние значения тех элементов ситуации, которые в средних своих значениях создают оптимальный фон (норму]. Всякая аварийная ситуация начинается с появления необычного, нового для данного момента условия деятельности. Переключение всех систем организма на обнаружение и оценку нового раздражителя начинается с помощью ориентировочно-исследовательской реакции (ОР). Ключевое обстоятельство состоит в том, что ОР возникает до того, как будет достигнута дифференцировка. Это означает, что хотя ОР способствует повышению чувствительности анализаторов, но при отсутствии на этом этапе образа новой ситуации и плана действий задерживается оценка нового события, что влечет за собой информационную неопределенность того первичного нового сигнала, с которого начинается ее оценка. В результате этого мобилизуются адаптивные механизмы, реализуются автоматические акты, в том числе включающие вегетативные компоненты. Все процессы развиваются на фоне торможения текущей деятельности. Характерно, что отсутствие возможности к прогнозированию действий приводит к воспроизведению стереотипов, на основе которых нельзя обнаружить и дать оценку нового события. Доминирование стереотипных оценок еще более задерживает осознание возникшей проблемной ситуации.

Таким образом, в случае возникновения аварийной ситуации сложившаяся деятельность требует перестройки. Из сказанного следует, что автоматизированные действия, достаточные для управления в нормальном полете, не дают возможности выявить альтернативную (проблемную) ситуацию. Принятие правильного решения в аварийной ситуации требует особых качеств мышления, обеспечивающих быстрое выделение тех новых признаков, на основе которых оно принимается.

Прежде чем остановиться на этих особых качествах мышления, следует рассмотреть психологическую структуру аварийной ситуации.

В аварийной ситуации, в отличие от стандартных условий обычного полета, происходит существенная перестройка взаимодействий между психическими процессами и функциями. Так, например, в обычном полете для процесса сличения используется, как правило, информация, заложенная в кратковременной памяти. В случае внезапного усложнения обстановки или возникшей аварийной ситуации план и реализация действий нарушаются прежде всего потому, что привычные сигналы (звуки, вибрация, перегрузки и др.) приобретают черты новизны или неопределенности. В этих условиях требуется сосредоточивать внимание на прежних действиях, но одновременно «отстраиваться» от контроля за управлением ввиду необходимости извлечения информации из новой ситуации и из долговременной памяти.

Таким образом, для эффективности выполнения действий требуется не только переключение внимания, но и его распределение между двумя одинаково высокомотивированными задачами. Поскольку в момент аварийной обстановки возникает незапланированная проблемная ситуация, для решения которой отсутствует готовый план действий, то основной механизм сенсомоторного навыка — экстраполяционные рефлексы (вполне достаточные для неосложненного полета) не в состоянии обеспечить необходимую эффективность действий. В частности, авиационными врачами и психологами, изучающими психические состояния в летной деятельности, было показано, что в условиях, когда возникает необходимость выполнять одновременно два чрезвычайно близких умственных действия, может возникнуть особое психическое состояние, выражающееся в ощущении неясности, спутанности мыслей и т. д., составляющих субъективное переживание проблемной ситуации.

Из приведенных посылок в данном контексте главной является следующая: в случае отсутствия новой схемы и плана действия в аварийной обстановке задерживается исследовательская активность, направленная на преодоление неопределенности ситуации. Внимание и психическая активность концентрируются на новизне раздражителя, возникает выраженное доминантное состояние, которое задерживает внимание на самом раздражителе, не обеспечивая развертывания продуктивного процесса. Если задержка в переключении на новый образ действий сопровождается повторной активацией всех мозговых структур, ведающих автоматическими действиями, то естественно возникает повторная актуализация системы регуляции, осуществляемой по принципу динамического стереотипа. В этих условиях «сенсомоторный автоматизм оказывается невыгодным в том отношении, что из-за него в значительной степени уменьшается бдительность, тогда как во время полета в критические моменты требуется быстрое переключение внимания на новое действие».

Деятельность человека в аварийной ситуации должна начинаться не с привычного действия, а с переосмысливания ситуации на основе новой информации. От летчика в этих условиях требуется не только фиксированный сенсомоторный навык, но и включение продуктивных (творческих) форм психической деятельности.

Итак, основное психологическое отличие аварийной полетной ситуации от обычного управления летательным аппаратом состоит в том, что человек начинает свою деятельность не с исполнительных операций, а с переосмысливания ситуации. Такая деятельность выглядит как параллельность действий и включает в себя одновременное осуществление текущего контроля за состоянием летательного аппарата и преобразование информации для принятия решения и действий по ликвидации аварийной ситуации. Таким образом, как стержень готовности к экстремальной ситуации нами выделяется продуктивный процесс мышления, принципиальное отличие которого от автоматизированных сенсомоторных стереотипов состоит в том, что он направлен на поиск и анализ новых признаков, на оценку ситуации, на принятие решения и выбор стратегии действий. Отсюда следует вывод для практики обучения: твердое знание инструкции и отработанные до автоматизма навыки не могут обеспечить надежных действий, если у человека не сформированы возможности к продуктивным процессам.

Поскольку технические усовершенствования не устраняют возникновения новых опасных ситуаций, необходимо проведение психофизиологической подготовки, которая должна быть направлена на развитие психических функций и состояний, обеспечивающих выполнение полетного задания в самых сложных условиях. В связи с этим мы считаем, что для успешности действий в аварийной ситуации у летчика должна быть сформирована слаженная система защитных и приспособительных механизмов, позволяющих активировать такую его мобилизацию, при которой факт аварийной ситуации потерял бы свою выраженную экстремальность.

Роль этих механизмов состоит в том, что они как бы нейтрализуют главные черты аварийной ситуации, а именно неожиданность, неопределенность и дефицит информации. Другими словами, указанные психологические качества способствуют перекодированию нового сигнала с неопределенным содержанием в сигнал прагматический, который и запускает сформированный предшествующей летной практикой нужный в данный момент стереотип действия (автоматический акт).

Экспериментальный материал показал, что оптимальное построение ответа человека в аварийной или усложненной обстановке начинается с создания и решения проблемной ситуации. Причем летчик в этих ситуациях должен выполнять двоякую умственную деятельность: либо создавать новые системы действий, которые ранее ему вообще были неизвестны, либо создавать новую комбинацию из ранее известных действий. И в том, и в другом случае эффективность выхода из опасной ситуации будет обеспечиваться не столько автоматизмами, сколько активацией интеллектуальных процессов (отражающих профессиональный опыт), обеспечивающих прежде всего задачи диагностирования новой обстановки.

Экспериментальные материалы, касающиеся приема и переработки информации при частичных отказах техники, показали: а) что две трети времени, затраченного на выход из «особого случая», используется летчиком для определения характера отказа; б) наибольшей «экстремальностью» обладает такое состояние системы «летчик-самолет», когда необходима и осознается потребность для вмешательства в управление, а информации (сигналов) для принятия решения летчиком недостаточно; в) главными факторами, дезорганизующими поведение, являются дефицит и неопределенность информации.

Таким образом, основное содержание интеллектуальной деятельности человека в процессе взаимодействия с техникой состоит в постоянном решении задач в проблемных ситуациях. Как показано экспериментально, главной причиной многих затруднений являлось отсутствие у летчика адекватного плана действий. Вместе с тем человек способен к разработке такого плана, если он обладает системой умственных навыков.

Каковы их главные черты?

По мнению Н. Д. Заваловой, они сводятся к следующему. Первая их особенность заключается в способности к переработке неполноценной информации, к преобразованию неявного сигнала в явный. Вторая составляет гибкость и легкую приспосабливаемость к меняющимся условиям. Третья обеспечивает внутреннюю активность, побуждающую к продуцированию новых решений.

Для наших целей из общей интеллектуальной деятельности необходимо выделить такую специфическую ее часть, которая составляет оперативное мышление; ее реализация и составляет решение задач, возникающих при рассогласовании между запрограммированным и реальным ходом события.

Оперативное мышление является не только основным звеном переработки информации, но и способом переработки неполноценной информации. Другими словами, оперативное мышление как составляющая интеллекта проявляется тогда, когда необходимо разработать новый план (схему) действий, комбинацию действий и т. п. В результате комбинаций этих действий (умозаключений, сопоставлений, анализа) неопределенный сигнал превращается в прагматически определенный.

Таким образом, оперативное мышление не просто участвует в диагностировании ситуации, но одновременно и нейтрализует одно из самых отрицательных свойств аварийной ситуации — ее неопределенность и дефицит информации.

Рассмотрим на конкретном примере, как осуществляется оперативное мышление в аварийной ситуации.

В экспериментах при выполнении полетного задания инструктором без предупреждения вводился отказ кренового автопилота. Данный отказ специальной сигнализации не имеет, но вместе с тем о нарушении в работе автопилота к летчику поступает следующая информация: а) угловое вращение самолета вокруг центра масс; б) изменение линии естественного горизонта; в) изменение показаний основных пилотажных приборов; г) резкое смещение тела и головы от вертикали; д) ощущение рывка ручки управления.

Все названные признаки по-разному обобщались лицами, имеющими различный опыт с подобного рода отказами.

Для группы летчиков, практически не имевших опыта опознания отказов, каждый признак осмысливался отдельно, причем осмысливание не заканчивалось продуктивной выработкой нового решения. Напротив, имел место элементарный перебор вариантов вероятных причин резкого отклонения в режиме полета. В частности: «что-то ввел инструктор», «что-то с управлением», «отказал бустер», «отказал АРУ», «отказал автопилот». Переборка вариантов нередко сопровождалась двигательной проверкой выдвинутой гипотезы, т. е. импульсивным действием (отключением бустера и т. д.).

Отсутствие в данном случае способности к быстрой выработке новой схемы действий на основе укрупнения оперативных единиц в единый целостный образ (план) действий задерживало до 180 с процесс решения о характере отказа.

В группе летчиков-испытателей наличествовал более сжатый перебор вариантов, быстрое формирование образа действий по типу: «Нет, это не бустер, так как возникшая перегрузка характерна именно для отказа автопилота». Схема действий одна — выключить автопилот. Время принятия решения — 3–5 с.

Таким образом, оперативное мышление обладает свойством сокращать алгоритм диагноза. Сокращение процесса диагностирования есть основной буфер против неопределенности информационной среды.

Итак, мы отметили, что в приведенном примере действий летчиков в аварийной ситуации в лучшую сторону выделилась та группа, которая смогла из многих признаков выбрать наиболее важные и на основе их анализа построить такую схему, которая одновременно была и разгадкой причины, и способом действия.

Следующим компонентом специального летного навыка, обладающим свойством сокращать процесс постановки диагноза, является антиципация. Антиципация есть психологический процесс предвосхищения, ориентации на предвидимое будущее. Этот процесс составляет предсказание логики событий. Антиципация становится возможной благодаря скрытому состоянию ожидания, настраивающего летчика на определенный тип поиска.

В экспериментах с отказом автопилота предвосхищающее поведение обнаружено у наиболее успешно действующих летчиков. Антиципация возникла благодаря изменению субъективной оценки содержания сигнала (наличной информации). Процесс формирования антиципации был раскрыт в момент повторения отказов.

Как показали эксперименты, из всех признаков отказа автопилота наиболее значительными являлись: угловое ускорение, боковая перегрузка и усилия на ручке, т. е. неинструментальные сигналы. Эти признаки и обнаруживались своевременно, но вначале они вызывали главным образом лишь ориентировочную реакцию.

При введении повторных отказов яркое и своеобразное ощущение перегрузки получило определенное сигнальное значение — недифференцированный сигнал преобразовался в определенное обобщение. Иначе говоря, в результате повторения ситуации у оператора была сформирована концептуальная модель, с помощью которой происходит преобразование новой информации. На основе такой модели дальнейший процесс принятия решения осуществлялся методом сличения. В результате достигалось сокращение времени принятия решения (до 2 с вместо 108 с), так как все испытуемые заявили: «При первом ощущении перегрузки рука сама тянулась к кнопке отключения автопилота. Рывок руки служил сигналом к действию. Это означает, что неинструментальные сигналы теперь выступали не как разрозненные и неопределенные, но как система условных, включенных в одну проблемную ситуацию.

Можно сделать заключение, что антиципация обеспечивает возможности планирования поведения в новой ситуации. Экспериментальное подтверждение этому факту мы получили при анализе качества деятельности летчика, в частности по критерию перерегулирования изменения величины обратного крена при парировании отказа. В процессе повторения отказа уровень координированного (а не импульсивного) вмешательства резко возрастал. Это явление имеет свой физиологический механизм. Дело в том, что проприоцептивная афферентация участвует не только в регуляции моторной деятельности, но и в активации поведения.

Итак, оперативное и предвосхищающее мышление можно определить как характеристики специальных навыков, способствующие эффективности и надежности действий в аварийных условиях. Вводя понятие «специальные навыки», мы не отрываем их психофизиологического содержания от общепринятого понятия навыка как действия, которое автоматизируется в процессе упражнения. Термин «специальный» имеет тот смысл, что тренировка к действиям в опасных условиях полета должна предусматривать вычленение из общей структуры поведения тех элементов, которые наиболее необходимы для их использования в конкретной полетной ситуации.

Во многих работах была дана психологическая классификация аварийных ситуаций, показаны формы дезорганизации действий, раскрыты некоторые психофизиологические защитные механизмы человека, способствующие ослаблению воздействия стрессора. Все вышеизложенное позволяет обосновать принципы тренировок специальных навыков к готовности действий в особых условиях деятельности.

Отводя особое место (в системе обучения и тренировки) специальным навыкам, мы основываемся на принципах тренировки, разработанных в педагогической и авиационной психологии.

Вычленяемая для самостоятельного упражнения часть деятельности должна состоять из действий, на по своей психологической структуре одинаковых с действиями, совершаемыми в реальной трудовой обстановке. Прежде всего должны тренироваться особенности внимания, восприятия, памяти и мышления в процессе выполнения действий, а также движения, которыми реализуется это действие.

Тренировка должна опираться на физическое и психологическое моделирование реальных условий деятельности. Избранная модель должна психологически соответствовать той, с которой человек будет работать в реальной обстановке.

Задачей тренировки является формирование не только автоматизированных действий, но и тех психофизиологических механизмов, которые способствуют активации свойств психики, осуществляющих адаптацию организма любой вариативности раздражителя.

Как известно, тренировка летчика к действиям в особых случаях полета подразделяется на несколько самостоятельных этапов. На предварительной подготовке к полетам проводится устный опрос по знанию действий особых случаев (знании инструкции). С точки зрения психологии, такой метод направлен на тренировку оперативной и долговременной памяти. Эта форма тренировки необходима и полезна, но недостаточна, так как пассивна. Этот этап желательно разнообразить. Прежде всего использовать соответствующие макеты приборных досок, на которых можно легко динамически набирать изменения показаний тех приборов, которые характерны для той или иной ситуации.

Если отказала гидросистема, на приборной доске летчик должен сам обнаружить эту информацию, которая соответствует данному отказу.

Для тренировки антиципирующих возможностей психики можно использовать обычные макеты приборных досок, дополнив их пультами, позволяющими реализовать то или иное умственное решение. В качестве сигнала-предвестника можно использовать не только инструментальные сигналы, но и такой фактор, как чувство времени.

На динамическом стенде предъявляется на короткое время «кусок» полетной ситуации, задача состоит в предвидении ожидаемого события и в выполнении действия в соответствии с этим предвидением.

Например, предъявляется показание скорости, высоты, крена и курса. Задача состоит в том, чтобы вывести самолет из крена при достижении заданного курса. Но включение соответствующего рычага или кнопки на пульте управления можно произвести только после умственного преобразования всех элементов ситуации (так как доска закрылась шторкой) и на основании прошлого опыта по чувству времени произвести действие. В задаче варьируются показания скорости, крена, высоты, от которых зависит инерционность разворота. Данную модель можно насытить и другими предвестниками, анализ которых позволяет человеку предвидеть помеху.

Для тренировок оперативного мышления необходимо в процессе управления (на самолете или тренажере) создавать проблемные и конфликтные ситуации, для чего со специальных пультов на табло нужно подавать ложные аварийные сигналы или вводить отказы без включения сигнализации, создавать ситуации, когда собственные ощущения противоречат показаниям приборов (имитации иллюзий). Можно использовать введение психологических помех, давать ложный сигнал типа флуктуации индексов, указателей, неустойчивости в работе сигнализаторов («то засветит, то погаснет»). Эффективным средством, вызывающим особые затруднения в принятии решения, являются ложные речевые команды.

Тренировка умственных процессов должна носить направленный характер, состоящий не только в опробовании всех деталей, необходимых для действий, но и в выработке навыков построения образов действий в случаях аварийной ситуации в данном летном упражнении, над данной местностью, в данных погодных условиях и т. д. Например, при остановке двигателя на взлете иногда рекомендуют посадку «прямо перед собой». Но далеко не все аэродромы располагают такой возможностью. В связи с этим в создавшейся аварийной обстановке может возникнуть растерянность и пассивность.

Как видно, необходима конкретность тренировки, при которой целенаправленность выступает как один из ее дополнительных принципов.

Следующий этап тренировки происходит в кабине самолета. При тренировке в условиях кабины целесообразно включать в нее и интеллектуальные задания, в частности осуществление воображаемых действий. По мнению известных летчиков-методистов М. М. Громова, Г. Г. Голубева, для снятия напряженности в полете большое значение имеет умение летчика проигрывать в уме все действия (проигрывать, а не повторять пункты инструкции). Проигрывание воображаемых действий в аварийной ситуации означает и чувственное переживание ситуации и тех ее признаков, которые присущи данному «особому случаю» полета.

Умение осуществлять свои действия при проигрывании в воображении нестандартных (аварийных) ситуаций есть не что иное, как своеобразное психологическое моделирование усваиваемых способов действий и тренировка.

Иначе говоря, реальная встреча с аварийной ситуацией после эмоционального проигрывания осознается как встреча с уже знакомой ситуацией. В этих условиях нейтрализуется главный стрессор — неожиданность.

Принято считать, что часть тренировок по выработке готовности к действиям в экстремальных условиях надо осуществлять непосредственно в полете, так как на наземных тренажерах не создается эмоциональный фон ситуации опасности. В связи с этим необходимо отметить, что в реальных аварийных ситуациях эмоциональная напряженность выступает в своем отрицательном качестве только при одном условии, когда человек не понимает ситуацию и не знает, что делать. Готовность к действиям даже в экстремальных условиях, угрожающих жизни, связана не столько с эмоциональной устойчивостью как таковой, сколько с особенностями психической регуляции действий в этих условиях. Именно с этих позиций надо подходить как к содержанию инструкций, так и к оценке подобия тренажеров психологическому содержанию тех ситуаций, в которых работает человек.

Исследованные психологические механизмы ошибочных профессиональных действий показали, что существуют ситуации, психологическую сущность которых не удается смоделировать на тренажере. К этим ситуациям относятся те случаи, когда развертывание процесса обнаружения ситуации, опознания и принятия решения определяется неинструментальными сигналами, т. е. не прямыми, а косвенными признаками ситуации, приводящей к отказу, к аварии. Это положение имеет принципиальное значение, так как неучет его ведет к формированию профессиональных навыков, не обеспечивающих эффективных действий в реальной аварийной обстановке. Трудность состоит не только в значении эмоционального компонента, а в принципиально различных способах обнаружения новой информации, поскольку изменилось психологическое содержание ситуации — она стала «скрытой» ситуацией.

Практика обеспечения готовности операторов человеко-машинных систем к действиям в экстремальных условиях нередко ограничивается показом технологической схемы развертывания той или иной нестандартной (аварийной) ситуации. Не касаясь всех профессий, отметим, что для летной профессии одного этого метода недостаточно.

Материалы экспериментальных исследований убеждают, что отказы систем управления, двигателя и некоторых систем контроля опознаются не только с помощью индикаторов и сигнализаторов, но и с помощью косвенных признаков, характеризующих поведение самолета. Поэтому в процессе тренировки необходимо добиваться, чтобы неинструментальные признаки приобрели роль значимого и достоверного сигнала изменения ситуации. В тех случаях экспериментов, когда неинструментальный сигнал оставался неопределенным, нарушался прежде всего процесс принятия решения. Это нарушение выражалось как в искажении перцептивного образа ситуации, так и в деформации информационного поиска. Указанные изменения, в частности, нашли свое выражение в увеличении времени фиксации взгляда на второстепенных приборах до 7–10 с (вместо 0,4–0,6 с). В процессе тренировки, где производилось обучение целенаправленному вычленению неинструментального сигнала как предвестника назревающих угрожающих событий, время фиксации на приборах (с показаниями которых производились умственные преобразования) уменьшалось до 0,8–1,2 с.

Указанные факты служат основанием для рекомендации в реальных полетах таких видов тренировок, которые включают выработку предвосхищающих процессов путем активного введения в поле сознания неинструментальных отдаленных признаков отказа.

Смысл тренировки состоит в формировании умственного навыка по использованию предвосхищения как дополнительного способа ориентации, обеспечивающего высокую пластичность ранее сформированных автоматизированных действий. В этом мы видим путь к сокращению процесса принятия решения.

Подводя итог всему сказанному, можно заключить, что летная подготовка формирует не только физиологические защитные механизмы на факторы полета, но и психологическую устойчивость к основному фактору, снижающему работоспособность, — к стрессу. Другими словами, тренировка к действиям в реально моделируемых аварийных и усложненных условиях полета, как никакой другой род подготовки летчика, воспитывает у него чувство уверенности в себе при возникновении опасных ситуаций, делает его психологически подготовленным к любой нестандартной ситуации.

Летный опыт позволяет использовать отрицательные факторы полета (шум, вибрация, тряска, изменения температуры, влажности, перегрузки и т. д.) в качестве информации о состоянии управляемого объекта, а не только как информацию о состоянии собственного организма.

Итак, суть обучения летчика к готовности действовать в сложных и нестандартных условиях полета в концентрированном виде можно представить как привитие всего того драгоценного опыта, который накопили опытные пилоты и который мы называем общим ориентированием, молодым летчикам в более короткий срок.

Гератеволь З. Психология человека в самолете. — М., 1956.

Гримак Л. П., Пономаренко В. А. Психические состояния летчиков и формы их проявления в полете. — Военно-медицинский журнал, 1971, № 5, с. 72–76.

Гуревич К. М. Профессиональная пригодность и основные свойства нервной системы. — М., 1970.

Дельгадо X. Мозг и сознание. — М., 1971.

Завалова Н. Д., Пономаренко В. А. Характеристика поведения летчика при усложнении обстановки полета. — Вопросы психологии, 1970, № 2, с. 111–121.

Завалова Н. Д., Пономаренко В. А. Влияние стресса на характеристики деятельности оператора. — Техническая эстетика, 1969, № 7, с. 7–9.

Завалова Н. Д., Пономаренко В. А. Психология формирования специальных навыков действия в нестандартных ситуациях полета. — Космическая биология и авиакосмическая медицина, 1978, № 3, с. 3—10.

Завалова Н. Д., Пономаренко В. А., Лапа В. В. Методологические вопросы анализа познавательных процессов оператора в критических ситуациях. — В кн.: Вопросы кибернетики. М., 1980, с. 132–147. Ломов Б. Ф. О системном подходе в психологии. — Вопросы психологии, 1975, № 2, с. 31–45.

Минц Е. С. О профессиональной пригодности к службе в качестве летчика на основании статистических данных и психотехнических испытаний. — Вестник Воздушного Флота, 1920, № 3–4, с. 12–14.

Небылицын В. Д. Основные свойства нервной системы человека. — М., 1966. Полеский З. Психологические аспекты внезапности. — Вопросы психологии, 1971, № 6, с. 150–153.

15. Пономаренко В. А., Лапа В. В. Методологические вопросы моделирования критических условий деятельности оператора. — В сб.: Проблемы инженерной психологии, вып. I. Ярославль, 1974, с. 18.

16. Платонов К. К. Психологические вопросы теории тренажеров. — Вопросы психологии, 1961, № 4.

17. Пушкин В. И. Оперативное мышление в больших системах. — М., 1965.

18. Рудный Н. М., Пономаренко В. А. Формирование специальных навыков к действиям в усложненной обстановке. — Военно-медицинский журнал, 1974, № 7, с. 52–56.

19. Чайнова Л. Д., Горбов Ф. Д. О «трудных» состояниях, возникающих в задачах сложного различения при лимитированной деятельности. — Вопросы психологии, 1967, № 2, с. 71–78.