В 01.40 22 июня командир 1-го корпуса ПВО[1] генерал-майор Даниил Журавлев отдал приказ развернуть в боевую готовность 80 % частей. После этого в течение нескольких часов в Москве царили напряжение и неопределенность. В 3 часа ночи на основании различных полученных противоречивых сведений Журавлев приказал привести в боевую готовность уже все части корпуса, а также о занятии всеми подразделениями зенитной артиллерии, пулеметов и прожекторов огневых позиций согласно мобилизационным планам. И наконец, в 04.30 в штабе 1-го корпуса ПВО было получено сообщение о «массовом нарушении немецкими самолетами границы», а также налете на Брест-Литовск. После этого во всех частях была объявлена тревога.

В 05.20 командир 24-й иад ПВО, которая организационно входила в Московскую зону ПВО и находилась в оперативном подчинении у 1-го корпуса ПВО, доложил, что его подразделения готовы к отражению авиаударов противника. Попутно все полки и батареи, находившиеся в лагерях, в срочном порядке сворачивались и двигались на свои позиции. Впрочем, на развертывание все равно ушло много времени. Только к 19.00 было получено подтверждение о развертывании на огневых позициях в Москве и вокруг нее от 6 зенитно-артиллерийских полков. В общей сложности к вечеру первого военного дня в боевой готовности находилось 102 артиллерийские батареи и 18 прожекторных рот. На позиции было доставлено 25 795 снарядов среднего и 7000 – малого калибра. Одновременно с этим на подступах к столице было развернуто 565 постов ВНОС и 595 планируемых.

Во всех советских документах указывалось, что в июне «в границах Московской зоны ПВО самолеты противника не появлялись». На самом деле их просто не заметили. Уже 22 июня Ju-88D из 1-й эскадрильи Aufkl.Gr.Ob.d.L. (известной также как группа Ровеля) достиг Москвы и с высоты 10 000 м сделал первые аэрофотоснимки советской столицы. Поскольку погода была ясной, солнце стояло практически в зените, никто попросту не заметил маленькую светящуюся точку в небе. А если кто и заметил, решили, что это наш самолет. Тем более москвичи только-только узнавали о начале войны. Отметим, что большая часть населения восприняла новость о нападении Германии с оптимизмом, а кто-то даже с радостью. Никакого уныния и тревоги на лицах, как это потом показывали в фильмах и писали в книгах (прикладывая, судя по одежде, фотографии октября 1941 г.), и в помине не было. Народ веселился, пел песни про Гитлера и верил в скорую победу. Никто из граждан не мог даже подумать, что за ними уже сейчас наблюдает «всевидящее око фюрера»…

23 июня 1-й корпус ПВО продолжал развертывание. В 18.00 позиции заняли уже 129 батарей среднего калибра, в том числе 72 с орудиями калибра 85 мм и 58 калибра 76 мм. На позиции было подвезено 70 тысяч снарядов. Посты ВНОС были развернуты в полном объеме, а в небо на высоту 3500 м впервые сданы аэростаты заграждения.

А вот состояние 24-й иад ПВО к началу войны было много хуже, чем это принято считать. В дивизии насчитывалось всего 278 истребителей, в том числе 130 И-16, 48 Як-1, 46 И-153, 41 МиГ-3 и 13 ЛаГГ-3. Таким образом, согласно советской терминологии, две трети матчасти (176 штук) составляли самолеты «старых типов» (см. табл, на с. 12).

В течение 23 июня 24-я иад выполнила 35 вылетов на патрулирование. Отметим, что приказ о формировании на основе 24-й иад и управления фактически не существовавшей 78-й иад 6-го истребительного авиакорпуса ПВО был подписан 19 июня. Однако выполнить его к началу войны не успели. Начавшиеся события заставили поторопиться, и уже 24 июня в документах впервые упоминается название 6-й иак ПВО.

Боевой состав 24-й над ПВО по состоянию на 22 июня 1941 г.

В 02.40 24 июня посты ВНОС сообщили о приближении к Москве неопознанного самолета. В связи с этим в 02.42 по приказу командира 6-го иак полковника Ивана Климова в воздух было поднято в общей сложности 178 истребителей, то есть большая часть имевшихся машин. 16-й иап взлетел почти в полном составе – 78 самолетов! А в 02.50 в Москве с личного разрешения Сталина[2] была впервые объявлена воздушная тревога, а в 03.08 зенитная артиллерия открыла заградительный огонь. Противник в итоге обнаружен не был, зато 4 И-153 из 120-го иап подбили на подступах к столице пассажирский ДС-3 № 3482 летчиков Смирнова, Гаршунова и Симбера из ГВФ, который совершил вынужденную посадку на аэродроме Алферьево. У «Дугласа» было прострелено хвостовое оперение, бензобаки и рация. В 04.14 по приказу генерал-майора Михаила Громадина был дан отбой ВТ.

В течение дня 6-й иак выполнил еще 175 вылетов на патрулирование, в ходе которых истребители 11-го иап перехватили еще одну цель, которой снова оказался свой ТБ-3. Во время этих «учений» корпус понес и первые потери. Один Як-1 совершил вынужденную посадку на брюхо в районе Турино¹. Истребитель был полностью разбит, а летчик получил травмы. ЛаГГ-3 младшего лейтенанта Сбруева из 24-го иап из-за отказа мотора совершил вынужденную посадку на аэродром Внуково. Сразу два истребителя из только что вошедшего в состав корпуса 176-го иап также были повреждены. Летчик Айдаров при посадке забыл выпустить шасси, а летчик Гришин отбил обе консоли плоскостей. Младший лейтенант Григорий Федосеев из 34-го иап вследствие отказа мотора сделал аварийную посадку на аэродроме Липицы.

25 июня 6-й иак выполнил 15 вылетов на патрулирование и сопровождение летевших без заявки «Дугласов» ГВФ. Несмотря на начало войны, летчики гражданской авиации продолжали летать как в мирное время, а истребители тратили много времени и сил (и даже несли потери) на их «воспитание». А вот настоящего противника в небе Москвы никто даже и не подумал атаковать.

Днем 26 июня Ju-88D-1 из 4-й эскадрильи группы Ровеля, пилотом которого был обер-лейтенант Корнелиус Ноэль, а штурманом обер-лейтенант Йозеф Биспинг, ориентируясь по позывным московской радиостанции, на большой высоте достигли столицы. Небо в этот день было совершенно ясное, и экипаж отчетливо видел под собой все районы огромного города. На центральных улицах и площадях Ноэль и Биспинг различили даже ехавшие по ним троллейбусы и трамваи. Кремль и Красная площадь тоже лежали как на ладони. «Юнкерс» сфотографировал несколько районов Москвы, а также зенитные батареи вокруг города. Интересно, что экипаж наблюдал подъем советских истребителей, но, по его словам, ни один из них не смог набрать нужную высоту. А вот по советским данным, разведчик снова не был замечен вовсе. 6-й иак выполнил в течение дня 14 вылетов, но все они были сделаны на патрулирование и перехват летевших без заявки гражданских самолетов. Возможно, эти полеты и наблюдали Биспинг с Ноэлем, приняв их на свой счет.

Неудачно сложился для корпуса день 27 июня. Было выполнено 47 вылетов и потеряно 3 самолета. Младший лейтенант Благодарев из 24-го иап на ЛаГГ-3 атаковал идущий на малой высоте без заявки У-2. Открыв предупредительный огонь, истребитель проскочил под бипланом, пилот слишком поздно начал выводить машину из пике и разбился. Сержант Евстратов из 27-го полка при посадке слишком сильно ударил машину о ВПП и сломал шасси, а капитан Ломако из 34-го иап разбил свой МиГ-3 на взлете из-за неправильного управления мотором. Все эти случаи с машинами «новых типов», без сомнения, являлись свидетельством спешки, с которой эта техника внедрялась в полках, а также недоработанностью самих самолетов, в такой же спешке принимавшихся на вооружение практически без серьезных государственных и войсковых испытаний.

29 июня было произведено 33 вылета и посажено сразу 8 «неправильно летевших» самолетов, в том числе 2 ДС-3, 2 ТБ-3, 2 «Сталь-2» и по одному «Дугласу» и СБ. При этом был разбит И-153 лейтенанта Иваненко из 120-го иап. Воспитанием «воздушных хулиганов», летавших где попало, пришлось усиленно заниматься и в следующие дни. К примеру, 1 июля на аэродром Алферьево был принудительно посажен ДС-3, на аэродром Кубинка – ББ-22, СБ и ДС-3, на аэродром Клин – ДС-3. В тот же день на дальних подступах к Москве – в районе Вязьмы, Ржева и Калинина – были впервые замечены дальние разведчики люфтваффе.

К началу июля в состав 6-го иак было передано еще 5 авиаполков. Правда, только два из них – 176-й и 177-й иап – имели матчасть – по 12 и 15 И-16 соответственно. 178, 233 и 309-й полки только еще находились в стадии формирования, причем в первом и последнем насчитывалось лишь по 5 летчиков. Зато остальные части были срочно пополнены самолетами с различных баз и авиазаводов, расположенных вокруг столицы. Истребители Як-1 и ЛаГГ-3, серийное производство которых только еще разворачивалось, поступали в корпус вне очереди. В результате уже к 1 июля парк самолетов достиг почти 400 машин (см. табл на с. 15).

2 июля вследствие опасений командования, что немцы вот-вот появятся и над Москвой, а также по-прежнему большим количеством нарушителей 6-й иак выполнил 207 вылетов. При этом 2 истребителя из 27-го иап потерпели аварии. В этот день из вылета к советской столице не вернулся Ju-88D-2 W.Nr. 0857 «F6+NH» лейтенанта Вальдемара Люча из 1-й эскадрильи дальней разведки Aufkl.Gr. 122. Впрочем, нет сведений, что самолет был сбит ПВО или фронтовыми истребителями. Сам же Люч вместе с экипажем сумел перейти линию фронта и выйти в расположение немецких частей. По данным архивных документов, в этот день летчик

11-го иап лейтенант С.С. Гошко на своем Як-1 сбил тараном Не-111[3] и был награжден орденом Ленина. Летчик был ранен и в свой полк не вернулся, впрочем, некоторые сомнения в достоверности этого события вызывает тот факт, что в летной книжке пилота район тарана указан как Великие Луки. Сами тараны тогда еще были «не в моде» у советской пропаганды, поэтому эпизод не получил широкой известности.

Наличие истребителей в 6-м иак ПВО по состоянию на 1 июля 1941 г.

3 июля снова было замечено 2 разведчика в районе Ржева и Вязьмы, которые вели аэрофотосъемку железных дорог. В этот день было выполнено уже 260 вылетов. На сей раз два летных происшествия случилось в 24-м иап: «Мл. лейтенант Орлов при посадке на аэродроме Инютино снес шасси, а лейтенант Акимов не выпустил шасси и сел на «живот». Отметим, оба случая были с новыми ЛаГГ-3.

После 03.00 4 июля одиночный самолет совершил налет на железнодорожную станцию Можайск, расположенную всего в 100 км от Москвы, сбросив на нее 4 фугасные бомбы. С расположенного восточнее аэродрома Кубинка было поднято два звена Як-1 из 11-го иап. Одно – для патрулирования над базой, второе – под командованием капитана Логинова – для перехвата бомбардировщика. Дальнейшие довольно странные события так описаны в журнале боевых действий: «В 20 км юго-западнее Можайска Логинов на Н=500 м обнаружил ТБ-3, который обстрелял звено Логинова и на все предупреждения о посадке отвечал огнем, после чего тов. Логинов атаковал и сбил ТБ-3, бомбивший Можайск и обстреливавший караулы склада». Во время этой «операции» сразу 2 истребителя потерпели аварии. У Як-1 лейтенанта Юшкова на взлете сложились шасси, а лейтенант Родионов слишком резко затормозил, вследствие чего самолет скапотировал. Позднее выяснилось, что был сбит бомбардировщик ТБ-3 из 3-го ТБАП[4]. Несмотря на это, данные эпизоды начала июля можно считать первым по-настоящему боевым крещением 6-го иак и началом воздушной битвы над Подмосковьем, которая продлится без малого три с половиной года.

5 июля корпус выполнил 47 вылетов, из которых по 14 пришлось на МиГ-3 и Як-1, 10 – на И-16, 6 – на И-153 и 3 – на ЛаГГ-3. Снова не обошлось без происшествий. Старший лейтенант Дунайкин из 11-го иап при взлете сломал шасси и винт, а лейтенант Платонов при атаке идущего без заявки У-2, дабы посадить его на аэродром, слишком сильно уменьшил скорость у своего Як-1, не смог выйти из атаки и врезался в землю… В связи с появлением разведчиков в районе Вязьмы и Можайска в 13.03 в Москве объявлялась воздушная тревога.

6 июля 6-й иак выполнил 19 вылетов и потерял 2 самолета. И-16 капитана Тимофеева из 176-го иап при развороте на посадку свалился в штопор и разбился, а И-153 младшего лейтенанта Николаева из 120-го иап скапотировал во время взлета.

Днем 7 июля Ju-88D-1 обер-лейтенантов Ноэля и Биспинга из 4.(F)/Ob.d.L. второй раз провел аэрофотосъемку Москвы, сделав качественные снимки всего города, в том числе Красной площади и Кремля. Впоследствии именно эти фотографии были использованы для подготовки первых массированных налетов. При этом полет разведчика над столицей уже в третий раз остался незамеченным. В тот день одно звено 27-го иап перебазировалось в Калинин, а 18 Як-1 из 11-го иап перелетели на аэродром Волтулино. На следующий день 13 И-153 из 16-го иап перебазировались в Быково, а звено из 120-го иап – в Калугу.

Вечером 8 июля в 18.22–19.55 был зафиксирован пролет неопознанного двухмоторного самолета по маршруту Вязьма— Гжатск – Можайск— Кубинка— Москва— Волоколамск— Ржев. В силу довольно сильной и высокой облачности цель, летевшая на высоте 7500 м, так и не была толком опознана, хотя ее отчетливо видели с позиций некоторых зенитно-артиллерийских полков, в том числе над Красной Пресней. Истребители выполнили 42 вылета, в том числе 10 на перехват, но ни один из летчиков не смог перехватить противника. Причем кто-то даже доложил, что самолетов было два, но тип разведчика установить не удалось.

Из-за плохой системы оповещения (наблюдатели не смогли определить тип и направление полета разведчика) в штабы поступали запоздалые и неверные данные. Не случайно в тот же день командующий Московской зоной ПВО генерал-майор Михаил Громадин издал специальную инструкцию «О работе постов ВНОС», которая требовала от наблюдателей не только своевременно обнаруживать самолеты противника, но и определять их число, курс полета и тип, после чего оперативно сообщать эти данные на главный пост ВНОС и КП авиаполков. Затем во второй половине июля было дополнительно развернуто свыше 700 наблюдательных постов.

9 июля в окрестностях Москвы были снова зафиксированы полеты разведчиков, в том числе над Ржевом, Вязьмой и Сухиничами. 6-й иак выполнил 40 вылетов, но все они закончились безрезультатно. Все эти дни в Подмосковье стояла ясная, теплая (до плюс 30 градусов) и безветренная погода, идеальная для полетов авиации.

10 июля люфтваффе совершили налеты одиночными самолетами на Вязьму и Сухиничи. В этот день корпус выполнил 84 вылета, но они в очередной раз привели лишь к авариям. Младший лейтенант Виктор Талалихин из 27-го иап при взлете уехал за пределы ВПП и разбил свой МиГ-3, а старший лейтенант Иванов в силу «сдачи мотора» сел с убранными шасси. А вот МиГ-3 младшего лейтенанта Тараканчикова из 34-го иап из-за отказа мотора сел на лес. Истребитель был полностью разбит, а летчик получил ранения.

На следующий день 1-й корпус ПВО продолжал ударно готовиться к отражению налетов. В районе Москвы стягивались все новые и новые зенитные и прожекторные части, а истребители осваивали новые площадки вокруг города. 15 самолетов из 177-го иап перебазировались на аэродромы Подольск и Дубровицы, а две эскадрильи 120-го полка перелетели из Тушино в Чертаново. Ситуация на фронте тем временем складывалась катастрофически. Окружив большую часть войск Западного фронта к западу от Минска, 2-я и 3-я танковые группы вермахта вышли к Витебску, Орше и Могилеву, таким образом преодолев уже больше половины расстояния от границы до Москвы. Передовые части 4-й танковой группы тем временем прорвались к Тарту и Пскову. И только на юге обстановка пока оставалась относительно благоприятной. До советской столицы немцам оставалось всего 400 км по прямой.

В 13.30 12 июля посты ВНОС сообщили о том, что над Вязьмой в сторону Москвы прошел неопознанный самолет. В 14.00 с аэродрома Клин в дополнение к уже находившимся в воздухе машинам было поднято 3 истребителя, чтобы «встретить самолет Ju-88». Однако встреча опять не состоялась, так как «Юнкерс» резко изменил курс и исчез. При посадке на аэродроме Кубинка Як-1 младшего лейтенанта Воронежцева, как указано в документе, «…промазал, разбил машину, сам жив». В целом в течение дня корпус произвел 89 вылетов.

13 июля корпус выполнил в общей сложности 24 вылета. При этом в 12.30 звено ЛаГГ-3 из 24-го иап во время патрулирования в районе Вязьмы случайно встретило Do-17 и атаковало его. В результате «Дорнье» был сбит старшим лейтенантом Андреем Бондаренко в районе Дорогобужа. По документам противника в этом бою был потерян Do-17Z-2 W.Nr. 3371 «5К+НТ» из 9-й эскадрильи KG3 «Блиц». Все 4 члена экипажа лейтенанта Отто Книпа числятся пропавшими без вести. Это была не только первая зафиксированная победа нового советского истребителя ЛаГГ-3, но и первая победа в войне кадрового 24-го иап и всего корпуса. Правда, во время боя пропал без вести младший лейтенант Лобанов. А вот в 11-м иап был разбит очередной Як-1 младшего лейтенанта Тихонова, который скапотировал при посадке и получил сильные повреждения.

Отметим, группа 24-го иап в это время базировалась на передовом аэродроме в Вязьме, которая находилась уже всего в 200 км от линии фронта, почти на передовой. Уже на следующий день во время взлета старший лейтенант Бондаренко зацепил крылом своего ЛаГГа за насыпь и потерпел катастрофу. Машина была полностью разбита, а летчик получил травмы и отправился в госпиталь. Тем временем в ночь на 14 июля и уже в дневное время люфтваффе совершили 3 налета на Вязьму, один на Ржев, а также наносили удары по поездам на участке Великие Луки – Ржев. Разведчики доходили до Калуги и Гжатска.

Освоение истребителей ЛаГГ-3, которые были приняты на вооружение без соответствующих испытаний, фактически по личной прихоти Сталина, шло непросто. «Завод сравнительно быстро освоил серийный выпуск этих самолетов, и первые ЛаГГ-3 начали поступать на аэродром в Люберцы в начале 1941 года, – вспоминал В.Е. Слугин, в тот период заместитель начальника Эксплуатационно-ремонтной службы авиазавода № 21. – Самолеты на аэродром перегонялись летчиками завода. Для их приемки и последующей передачи в воинские части была направлена большая комплексная бригада. При осмотре прилетевших самолетов на каждом выявлялись массовые течи всех систем: гидравлики, бензина, воды и воздуха. Вероятно, при полете происходила опрессовка соединений. При устранении течи подтяжкой гайки неизбежно происходило «закусывание» по резьбе, и влекло оно за собой обязательную замену и дюралевой арматуры и трубопровода. Пришлось организовать трубочную мастерскую. С завода трубки и арматуру привозили буквально возами, как хворост.

ЛаГГ-3 имел убирающиеся в полете шасси, но гидроподъемники были без гидрозамков выпущенного положения. При продолжительной стоянке давление из системы, естественно, стравливалось до нуля. Достаточно было незначительных усилий – подуть ветру или прислониться к самолету, – как одна из ног шасси медленно складывалась, и крыло ложилось на землю. Утром, входя в ангар, мы наблюдали обычную картину: несколько самолетов полулежат.

Подставляя свои спины, поднимали крыло, одновременно ручной помпой в кабине создавали давление. Была изобретена шестеренчатая помпа Езерова. Ее ресурса хватало на три – пять летных часов. В целом гидравлика работала плохо, и перед каждым летным днем нужно было проверить ее работоспособность с помощью выносной помпы, работающей от электропривода. Для этой цели возле командного пункта дивизии был вырыт столб и подведено электричество. На отработку гидравлики с утра устанавливалась очередь из 10–15 самолетов. Вся перекатка производилась вручную. Это место мы прозвали «столбом позора». Да и в действительности это было недалеко от истины. Под окнами командования дивизии мы проводили эту работу, но уверенности, что самолет проработает полный летный день, не было. Хватало максимум на два – три полета».

В конце июня 24-й полк все еще занимался переподготовкой на аэродроме Люберцы. Произошедшие события заставили резко ускорить процесс, в подразделение в срочном порядке пригнали только что собранные на авиазаводе № 21 в Горьком самолеты, а потом доукомплектовали ее старой матчастью. По состоянию на 15 июля 24-й иап, сформированный по довоенному штату (80 самолетов), базировался на аэродромах в Вязьме (13 ЛаГГ-3 и 3 И-153), Инютино (50 ЛаГГ-3 и 10 И-16) и Спас-Лыкшино (11 И-16). Таким образом, только в одном полку ПВО Москвы было на вооружении 88 истребителей. Правда, уже вскоре с целью пополнения других частей 24-й авиаполк, как говорится, «раздербанили». Что касается 233-го иап, то согласно первоначальным планам все 26 летчиков, числившихся в нем, должны были пройти переподготовку на ЛаГГ-3. Но начало войны изменило и эти планы. Поставки с заводов пока носили штучный характер, поэтому для того, чтобы полк быстрее мог вступить в строй, его тоже сделали «смешанным», вооружив сразу тремя типами истребителей: ЛаГГ-3, И-16 и МиГ-3.

Кстати, еще 9 июля вождь подписал постановление «О противовоздушной обороне Москвы», согласно которому количество зенитных орудий в 1-м корпусе ПВО следовало срочно довести до 800, а число истребителей в 6-м иак до 1008. Организационная структура корпуса была определена в 16 полков 63-самолетного состава. Забегая вперед, скажем, что если в части пушек этот грандиозный план в целом удалось выполнить, а потом и перевыполнить, то в отношении самолетов он так и остался на бумаге. Фронтовая авиация несла огромные потери, а промышленность, особенно в условиях эвакуации многих предприятий, была просто не в состоянии восполнять эту убыль, дополняемую еще и большим количеством аварий и катастроф. В конечном счете даже к концу 1941 г. постановление от 9 июля удалось исполнить примерно на 50 %.

15 июля полковник Климов получил приказ командования активнее привлекать свои полки к боевой работе, в том числе борьбе с разведчиками на дальних подступах к Москве. Истребители были направлены патрулировать вдоль железнодорожных линий Москва – Калинин, Москва – Ржев и Москва – Вязьма. В 13.00 над Москвой появился Ju-88D «6M+DM» унтер-офицера Рихарда Лёвера из 4-й эскадрильи дальней разведки Aufkl.Gr. 11, который трижды на высоте 6500 м прошел над центром города. В 14.23 звено ЛаГГ-3 капитана Копытина, лейтенантов Прохаева и Белова из 233-го иап было поднято «на догон»[5] этого самолета, находившегося к югу от Москвы. В итоге только Белов смог установить визуальный контакт с целью и, по утверждению пилота, атаковать ее в 25 км юго-западнее Серпухова. Однако после двух заходов он потерял противника. Тип атакованного самолета Белов не определил, а его коллеги на базу вовсе не вернулись. При этом данную цель на разной высоте неоднократно фиксировали зенитные батареи (впервые замечен в 14.17, периодически открывался огонь), а в 14.40 один из постов ВНОС доложил, что в районе Серпухова на высоте 200 м пролетел Ju-88, за которым гнались два наших истребителя. Через 10 минут другой пост в районе Малоярославца донес, что в 25 км южнее города на запад пролетел самолет противника на высоте 150 м. Наконец, в 15.11 с поста № 1948 донесли, что этот же самолет уходит с набором высоты и его уже никто не преследует. Куда в итоге пропала пара ЛаГГ-3 Прохаева и Копытина, которую, вероятно, и видели в районе Серпухова, история умалчивает. Ясно лишь, что пилот Ju-88 после контакта с нашими истребителями применил классический прием с резким переходом в пике и выводом у самой земли, после чего ушел от них на бреющем.

В середине месяца в Подмосковье по-прежнему стояла хорошая погода, несмотря на облачность, видимость составляла от 10 до 15 км.

16 июля, когда танки Гудериана ворвались в Смоленск, 6-й иак выполнил 125 вылетов без встреч с противником.

А вот как описывал журнал боевых действий неприятные события следующего дня: «ИА произвела 62 самолето-вылета для патрулирования по основным ж. д. магистралям. 177 иап: мл. лейтенант Воронцов из-за порчи мотора сел вынужденно и поломал самолет. 309 иап: звено самолетов Як-1 над аэродромом

Люберцы сорвалось в штопор и два не вышли из него, разбились. Летники лейтенант Сапаркалеев и сержант Жердев убиты».

18 июля немецкие самолеты-разведчики проводили аэрофотосъемку Ржева и Вязьмы, а бомбардировщики и штурмовики атаковали железнодорожные и военные объекты в Вязьме. 6-й иак из-за плохих погодных условий (облачность 10 баллов, дождь) не действовал, а в Москву продолжали прибывать все новые и новые подразделения ПВО, в том числе ранее эвакуированные из Минска и Смоленска. Правда, одновременно с этим началось формирование 10 полков противотанковой обороны (ПТО), вооруженных зенитными орудиями. На Центральный аэродром Москвы прибыла 1-я отдельная авиаэскадрилья (оаэ) под командованием майора Иноземцева в составе 9 МиГ-3, а на аэродром ЦАГИ Раменское – 2-я оаэ полковника Юмашева в составе 6 МиГ-3, 4 И-153 и 2 И-16. На следующий день на аэродром Тула для прикрытия города перебазировалась эскадрилья 124-го иап под командованием майора Николая Круглова в составе 11 МиГ-3.

В тот же день подробные аэрофотоснимки Москвы, сделанные разными экипажами, легли на стол начальника Генерального штаба сухопутных сил Франца Гальдера. На них были видны «очень крупные предприятия с ширококолейными подъездными путями». Какие-либо оборонительные сооружения вокруг советской столицы пока отсутствовали. В то же время экипажи разведчиков докладывали о сильной противовоздушной обороне и большом количестве аэростатов заграждения. Результаты рейдов также докладывались инспектору разведывательной авиации генералу Рудольфу Богачу. На основании полученных данных составлялись схемы расположения зенитной артиллерии, аэродромов, а также изучалась тактика действий советских истребителей.

19—20 июля в подмосковном небе царило затишье, вызванное проливными дождями, которое, как потом оказалось, было затишьем перед большой бурей…

19 июля Гитлер подписал директиву ОКХ № 33, в которой, среди прочего, предусматривалось воздушное наступление на Москву, после которого должны были последовать удары по Ленинграду, Горькому, Рыбинску и другим промышленным центрам. Когда командование люфтваффе в ответ посетовало на недостаток сил, фюрер распорядился перебросить на Восточный фронт несколько авиагрупп из Бельгии и Франции. Первый удар по советской столице был запланирован на 21 июля. По сути это была первая крупная стратегическая операция на Восточном фронте, получившая название «Клара Цеткин», в честь немецкой коммунистки, основательницы Коммунистической партии Германии. При этом цели «наступления» носили скорее политический и пропагандистский, чем военный характер. Нацистское руководство считало, что бомбардировка Москвы станет «народным бедствием» и «ускорит катастрофу русских».

Отметим, что главным сторонником налетов на столицу СССР был командир поддерживавшего операции группы армий «Митте» VIII авиакорпуса генерал фон Рихтхофен. Обладавший не только жестоким и деспотичным характером, но и патологической страстью к разрушению городов, он еще со времен Гражданской войны в Испании считал подобные методы необычайно эффективными. Тем более массированные налеты на Варшаву, Роттердам, Белград действительно деморализовали правительство и население и во многом «ускорили катастрофу» Польши, Голландии и Югославии. Вид горящих развалин и тысяч трупов доставлял Рихтхофену необычайное удовольствие, о чем он неоднократно писал в своем дневнике. Рейхсмаршал Геринг поддержал идею скорее из соображений «престижа», мол, сам по себе налет на столицу большевизма станет символичным актом.

Кроме того, в момент, когда принималось решение, немецкие войска взяли Смоленск, а передовые части достигли Ельни, которая находилась в 250 км от Москвы. В соответствии с планом «Барбаросса» командование вермахта уже вскоре планировало начать решающее наступление на столицу. Поэтому авиаудары по городу, являвшемуся важным транспортным и промышленным центром, как казалось, могли способствовать успеху будущих операций. Между тем командующий 2-м воздушным флотом генерал-фельдмаршал Альберт Кессельринг, хоть и был заядлым оптимистом, не испытывал восторга от идеи немедленно бомбить Москву. Во-первых, он не хотел рисковать экипажами, судьба которых, в случае если самолет будет подбит над советской территорией, вызывала серьезную тревогу. Во-вторых, у люфтваффе в тот момент попросту не было сил для по-настоящему массированных налетов на столь крупную цель.

К моменту нападения на СССР на Востоке было сосредоточено 27 бомбардировочных авиагрупп из разных эскадр и две отдельные эскадрильи. Все эти подразделения к началу войны располагали в общей сложности 673 боеготовыми двухмоторными бомбардировщиками, в том числе в составе 1-го воздушного флота – 210, 2-го воздушного флота – 192 и 4-го воздушного флота – 271. По типам самолетов имелось: 411 Ju-88, 215 Не-111 и 47 Do-17. Во Франции и на Средиземном море в тот момент оставалось всего 12 групп. В течение первого месяца практически все бомбардировщики в основном выполняли тактические задачи по поддержке наступления, атакуя мосты, железные дороги, войсковые колонны и артиллерийские батареи. При этом за прошедший месяц многие эскадрильи понесли серьезные потери, часть машин вышла из строя по техническим причинам. Снять же самолеты с северного и особенно южного участков фронта, где постоянно шли ожесточенные бои, не было никакой возможности.

В итоге накануне налета на Москву немцам пришлось собирать бомбардировщики буквально с миру по нитке. Поскольку свободных резервов практически не было, на аэродромы в Восточной Пруссии и Восточной Польше были вызваны ценнейшие элитные и специализированные авиагруппы:

– KG4 «Генерал Вефер» (58 Не-111, из них 45 в строю), которая специализировалась на атаках особо важных, удаленных и точечных целей, а также минных постановках;

– III./KG26 «Лёвен» (29 Не-111, 21 в строю), которая специализировалась на атаках военно-морских баз и кораблей;

– KGr.100 «Викинг» (12 Не-111, 10 в строю), являвшаяся авиагруппой цельфиндеров и специализировавшаяся на наведении на цель групп бомбардировщиков с помощью радионаведения;

– I./KG28 (20 Не-111, 14 в строю), базировавшаяся на норвежском аэродроме Бардуфос и являвшаяся первой в люфтваффе авиагруппой колесных торпедоносцев.

Всего эти 6 элитных авиагрупп располагали 90 исправными бомбардировщиками. Стоит ли говорить, что сама по себе идея согнать из разных концов Европы (например, III./KG26 со Средиземного моря, KGr.100 из Франции, a I./KG28 из Норвегии) эти подразделения, оторвав их от важных задач ради совершенно ненужной в оперативном отношении цели, была полным идиотизмом. К тому же в распоряжении люфтваффе пока еще не было передовых авиабаз, оборудованных для действий двухмоторных бомбардировщиков, поэтому налеты на Москву предстояло выполнять с аэродромов, расположенных в Восточной Пруссии и Западной Белоруссии, в 800—1000 км от цели. То есть практически на пределе их дальности. Соответственно в самолеты можно было загрузить лишь минимальную бомбовую нагрузку, а в устаревшие Do-17Z из III./KG3 и вовсе не более 500 кг. Одним словом, «Клара Цеткин» напоминала скорее авантюру и хулиганство, нежели серьезную операцию.

Но, как говорится, приказ есть приказ… Общее оперативное руководство операцией было поручено командиру II авиакорпуса генералу Бруно Лёрцеру. 20 июля командующий флотом генерал-фельдмаршал Кессельринг в свойственном ему духе провел совещание с командирами в связи с предстоящим «историческим» авиаударом. Фельдфебель Людвиг Хавигхорст из торпедоносной I./KG28 вспоминал: «Накануне удара по русской столице на аэродром Тересполъ, где находились две наши эскадрильи, прибыл генерал-фельдмаршал Кессельринг. Он обратился к экипажам:

– Мои авиаторы! Вам удавалось бомбить Англию, где приходилось преодолевать сильный огонь зениток, ряды аэростатных заграждений, отбивать атаки истребителей. И вы отлично справились с задачей. Теперь ваша цель – Москва. Будет намного легче. Если русские и имеют зенитные орудия, то немногочисленные, которые не доставят вам неприятностей, как и несколько прожекторов. Они не располагают аэростатами и совершенно не имеют ночной истребительной авиации».

Правда, некоторые летчики по-иному передавали суть патетического воззвания Кессельринга. В частности, по воспоминаниям экипажей KG53 «Легион «Кондор», на указанном «брифинге» им, наоборот, было сказано, что русские будут отчаянно защищать свою столицу и там ожидается сильное противодействие ПВО. В общем, как это нередко бывает, каждый услышал и запомнил то, что хотел услышать…

В 10.00 21 июля Лёрцер провел оперативное совещание с командирами эскадр и авиагрупп, на котором были утверждены основные цели первой атаки, а также число самолетов, время вылета, маршруты полета. По окончании брифинга было разрешено начать инструктаж командиров эскадрилий и штурманов.

Летчиков KG53 приказ о большом налете на Москву застал в палатках возле аэродрома, в которых они за москитными сетками скрывались от необычайной жары и комаров. Командир 1-й эскадрильи обер-фельдфебель Вилли Хауг вспоминал: «Это была вторая половина дня воскресенья. Экипажи находились в своих палатках. Солнце буквально сжигало нас здесь, на русской земле. Это 21 июля 1941 года на нашей авиабазе Минск-Дубинская. Весь день в нашем палаточном городке царило торжественное молчание. Мы слушаем концерт по заявкам по радио, который связывает нас с домом.

В полдень нас посетил командир группы оберст-лейтенант Кауфманну который объявил нам, что сегодня начнется нечто важное…»

Была объявлена готовность № 3, означавшая, что вылет последует через несколько часов. После этого летчики начали готовиться к вылету: складывали в свои бомбардировщики парашюты, шлемофоны и запас воды. Хауг приступил к изучению карт и маршрута полета. Тем временем бортмеханик Ханнес Дюнфельдер пожарил для всего экипажа картошечки. Эта идиллическая картина: полураздетые летчики, кушающие на траве, и мирно стоящие на летном поле «Хейнкели» – сильно контрастировала с тем, что вскоре им предстояло делать.

Пока Хауг и его члены экипажа ужинали, по аэродрому прозвучал сигнал «готовность № 2», означавший, что вылет начнется примерно через полчаса. Пилот продолжал свой рассказ: «Как только мы поужинали, пришел командир эскадрильи гауптман Аллмендингер и объявил, что нам предстоит ночная атака в составе большого соединения на Москву («Клара Цеткин»)… Вскоре мы уже бежим по аэродрому. Унтер-офицер Ретчек сообщает, что машина готова к вылету. Мы с моим экипажем летаем уже с начала войны (Польшау Франция) и стали дружным коллективом. Можем полагаться друг на друга на 100 %. Мы первыми выруливаем на старт. Бросаем взгляд на часы, и началось. Двигатели взревели, и наш Не-111 «А1+АВ» покатился по взлетно-посадочной полосе».

В 18.00 по берлинскому времени, то есть когда в Москве было уже восемь часов вечера, с аэродромов начали один за другим взлетать немецкие бомбардировщики. Всего в воздух поднялось 195 самолетов. Собравшись в боевые порядки, группы «Хейнкелей», «Юнкерсов» и «Дорнье» взяли курс на Москву. KGr.100 «Викинг» выполняла роль цельфиндеров и шла первой в растянутом эшелоне бомбардировщиков. В районе захваченной немцами Орши был установлен специальный радиомаяк, посылавший узконаправленный сигнал точно в направлении Москвы. Держась в его створе, «Хейнкели» следовали строго определенным курсом и при достижении цели должны были сбросить контейнеры с осветительными ракетами.

Вилли Хауг продолжал свой рассказ: «Смоленск – позади нас. Мы летим вдоль шоссе, которое ведет в Москву. Пролетаем Вязьму. Наши «Хейнкели» идут своим курсом на восток над широкими русскими равнинами… Наш фронтовой опыт внушает нам некоторую степень уверенности, тем не менее мы всегда внимательны и тщательно выполняем свою работу. Напряженно всеми глазами мы осматриваем небо в поисках истребителей противника. Но пока мы видим только красивый закат». Примерно то же самое наблюдали и другие экипажи. Людвиг Хавигхорст вспоминал: «Наш Не-111 «1Т+1К» шел в эскадрилье Хеллмана. Горящий Смоленск являлся хорошим навигационным ориентиром. Четким белым штрихом просматривалась дорога Смоленск – Москва».

Тот день в Москве с самого начала выдался довольно тревожным. В 09.32 был засечен одиночный самолет, идущий курсом на Москву. В 09.55 батареи 745-го зенап открыли огонь, а в городе был подан сигнал ВТ. Однако потом разведчик скрылся где-то за облаками. В 10.37 тревогу отменили. В 21.58, примерно на закате, поступило сообщение о движении большой группы самолетов в сторону Москвы. В частях 1-го корпуса ПВО было объявлено положение № 1. В 22.10 цели подошли к зоне световых прожекторных полей, и в столице снова была объявлена воздушная тревога. Ночь была ясной, а температура воздуха составляла плюс 15–20 градусов.

На тот момент корпус располагал в общей сложности 1044 зенитными орудиями, в том числе 796 среднего и 248 малого калибра[6], а также 336 пулеметными установками, 618 прожекторами и 124 аэростатом заграждения. В 6-м иак насчитывалось почти 500 истребителей, в том числе 170 И-16, 127 МиГ-3, 91 Як-1, 70 И-153 и 37 ЛаГГ-3. Однако корпус был предназначен в первую очередь для отражения дневных налетов, ночью же могла действовать лишь небольшая часть этого «скопления».

Первыми над городом появились «Хейнкели» из KGr.100, сбросив на него осветительные и зажигательные бомбы, четко обозначив цель для последующих бомбардировщиков. Объекты и сектора столицы были поделены между эскадрами. Так, KG55 «Грайф» бомбила Кремль, здание ЦК ВКП(б) и МОГЭС, KG53 «Легион «Кондор» – Белорусский вокзал, один из авиационных заводов, центральный аэродром и фабрику имени Клары Цеткин[7], KG4 «Генерал Вефер» наносила удар по военным объектам в западных и северных районах столицы. Бомбардировщики шли над городом на высоте 2000–4000 м и даже ниже. В итоге многие из них попали в самую гущу световых прожекторных полей, после чего долгое время обстреливались зенитками и подвергались атакам истребителей. Неожиданностью было также большое количество висящих повсюду аэростатов. Однако все это производило скорее большой зрительный эффект, нежели свидетельствовало о сильной ПВО.

Вилли Хауг так описывал происходящее: «Перед нами в темноте раскинулась Москва. Альтиметр показывает высоту 1200 м. Оборона оказалась слабее, чем мы ожидали. Первые прожекторы на подступах к Москве. Они как пальцы шарят через темную ночь. Тем не менее лучи прожекторов не затронули нас… Я насчитал где-то 50—100 огней. Это не то, что мы ожидали и про что нам говорили на брифинге перед полетом, однако мне все равно неприятно это скопище лучей… А это что такое перед нами? Прожекторы ярко освещают какой-то самолет. Сразу несколько лучей поймали машину. Взяв бинокль, я увидел, что это Не-111 с нашими товарищами на борту. Он делает дикие оборонительные маневры, чтобы вырваться из тисков «светильников». Но напрасно.

Тем временем мы поднялись до 1700 м и достигли окрестностей Москвы. Внизу мы видим страшные пожары и зенитный огонь из всех стволов. Вот один прожектор затрагивает нас, но вскоре теряет. По нам стреляют зенитки. Впереди, слева и справа совсем рядом взрываются зенитные снаряды».

Советские зенитчики умели стрелять в основном методом заградительного огня, то есть не целясь в конкретный освещенный самолет, а попросту беспорядочно палили в тот или иной сектор неба. Тем не менее огромное количество разрывов на разных высотах производило сильное впечатление, особенно на малоопытных пилотов. И тех, кто наблюдал этот «адский фейерверк» с земли. «С наблюдательного поста, расположенного на одной из вышек центра города, нам было видно, как сплошная стена огня преграждала путь вражеским самолетам, – вспоминал В.П. Пронин, в 1941 г. председатель Моссовета. – Они метались, уходя из зоны поражения частью на север, а частью на юг, но и там, казалось бы, в кромешной тьме перед ними мгновенно возникал шквал огня».

Низ фюзеляжа и плоскостей у Не-111 «А1+АВ» Вилли Хауга, как и все у всех самолетов группы, специально перед налетом на Москву был окрашен в черный цвет. Пролетая между лучами прожекторов, пилот не раз мысленно поблагодарил гауптмана Будера, который инициировал подобную окраску. Хауг считал, что именно благодаря ей прожектористы не могли поймать его. Сбросив бомбы на цель, пилот увеличил скорость и перевел «Хейнкель» в пологое пикирование. Скорость при этом возросла до 500 км/ч, а двигатели начали буквально «скулить». Снизившись до 300 м, бомбардировщик, пролетая прямо над крышами домов, вскоре вышел из зоны зенитного огня. После пяти минут подобных виражей опытный Хауг развернул машину и вскоре лег на западный курс.

«Скоро мы увидели 10–20 прожекторов, создававших световое поле, – вспоминал фельдфебель Хавигхорст. – Попытки обойти его не удались: прожекторов оказалось много слева и справа. Я приказал поднять высоту полета до 4500 м и экипажу надеть кислородные маски. Внезапно по нашему самолету открыла огонь русская зенитная артиллерия. К счастью, она стреляла неточно, но плотность разрывов была высокой.

Когда наш самолет вплотную подлетал к Москве, мы увидели под собой Ju-88 из другого соединения – он готовился пикировать на город. Собирались освободиться от своего бомбового груза и мы. В это время раздался взволнованный голос радиста:

– Внимание, аэростаты!

Я приказал сбросить бомбы, и, как только мы повернули обратно, радист сообщил о приближении вражеского истребителя. Русский ночной истребитель (у них вообще не должно было существовать подобных) атаковал нас сверху слева. Радист открыл огонь, и к нему тотчас присоединился бортмеханик. Тогда истребитель был подбит и, загоревшись, перешел в пикирование. Это был первый истребитель, сбитый нашим экипажем».

Отметим, что Кессельринг был отчасти прав насчет ночных истребителей, а Хавигхорст, в свою очередь, не совсем прав. Полноценных ночных истребителей (оснащенных радиостанциями, радарами и другим специальным оборудованием), конечно, не было. Но были обычные истребители, пилоты которых были обучены ночным полетам.

Несмотря на то что налет пошел не совсем по плану, большинство экипажей поставленную задачу выполнили. При этом некоторые Ju-88A, невзирая на зенитный огонь, даже атаковали цели с пикирования. В ходе бомбардировки в Москве возникли 1166 пожаров, в том числе на оборонных объектах – 36, на объектах военных ведомств – 70, на объектах железнодорожного транспорта – 8 (в частности, сгорела сортировочная станция на Соколиной горе), на хозяйственных объектах – 241 и в жилом секторе – 660. Пострадали и такие важные заводы, как авиационный № 1, на территорию которого упали четыре крупные фугасные бомбы и 173 зажигалки, металлургический завод «Серп и Молот», электромашиностроительный завод «Динамо», фабрика «Трехгорная мануфактура» и др. Полностью сгорели Угрешский химкомбинат, завод «Москватоль», склады и мастерские НКПС, 2 плодоовощных комбината и гараж НКВД. В жилом секторе особенно сильно пострадали Трубниковский переулок, где было уничтожено несколько домов подряд, а также Хорошевское шоссе, где сгорело дотла несколько кварталов деревянной застройки.

II./KG55, невзирая на сильный зенитный огонь, все же смогла поразить Кремль. Ее командир майор Эрнст Кюль лично контролировал работу экипажей, описывая на высоте 1500 м круги над центром города. При этом летчики отчетливо видели, как по ним с земли стреляют четырехствольные пулеметы «Максим», не причинявшие, впрочем, никакого вреда «Хейнкелям». Одна бомба SC500, сброшенная с Не-111, попала в Большой Кремлевский дворец, пробила перекрытие в Георгиевском зале, воткнулась в пол и не взорвалась. В 30 м от здания, в Тайницком саду, взорвалась вторая бомба, кроме того, в разных частях Кремля попадали термитные зажигалки типа В1. Фугасная бомба крупного калибра попала в дом № 10 на улице Моховой, недалеко от Кремля. В результате один подъезд полностью обрушился, в подвале были завалены несколько десятков людей.

Другая цель 55-й эскадры – МОГЭС также была «накрыта». На ГЭС-1 были повреждены щитовые, трансформаторы и фидеры, разрушены здания главной конторы и гаража, а на ГЭС-2 в результате прямых попаданий были разрушены щитовые, отключились три машины. Были аварийно отключены несколько линий и подстанций, без света остались улицы Горького, Бронная, Сретинский бульвар и гостиница «Москва». 10 фугасных бомб разорвались в непосредственной близости от ТЭЦ № 9, был разрушен забор, но сам объект не пострадал.

Во многих местах города были выведены из строя водопровод, газопровод и линии электросети. Бомба, сброшенная «Хейнкелем» из KG53, разрушила водопровод большого диаметра на площади Белорусского вокзала. Вода мощным потоком устремилась к станции метро, где укрывалось несколько тысяч москвичей. Люди вынуждены были в панике выбегать на улицу и искать другие укрытия. На самом вокзале, но особенно на прилегающих железнодорожных путях возникли огромные очаги пожаров, полыхавшие до утра. На всю столицу разносился ужасающий грохот взрывающихся вагонов с боеприпасами и цистерн с горючим, горели пакгаузы и хлебозавод на Грузинском валу. «Мы вздыхаем с облегчением, когда пересекаем линию фронта, – заканчивал свой рассказ о первом рейде на советскую столицу Вилли Хауг. – После почти пяти часов полета мы в конечном итоге безопасно приземляемся обратно в Минске-Дубинской».

Всего в ходе первого налета на Москву были сброшены 104 т фугасных бомб, в том числе несколько новейших SC2500, а также 46 тысяч килограммовых зажигалок. По официальным данным, пострадали 792 человека, из них 130–150 погибли. «Воздушный налет на Москву, – записал в дневнике начальник Генштаба сухопутных сил генерал-оберст Гальдер. – Участвовало 200 самолетов. При бомбежке были применены новейшие 2,5-тонные бомбы».

Зенитная артиллерия выпустила 29 тысяч снарядов всех калибров, а зенитно-пулеметные полки почти 130 тысяч патронов. При этом зенитчики доложили о 5 сбитых самолетах, а пулеметчики об одном. 6-й иак совершил в течение ночи 173 вылета, и его штаб заявил о том, что сбито «до 12 самолетов». Правда, официально летчикам было засчитано только 8 групповых и личных побед, которые были записаны в летные книжки следующим образом:

– младший лейтенант Чулков из 41-го иап в районе Истры сбил Не-111;

– старший лейтенант Кухаренко сбил Не-111 в районе Голицыно;

– капитан Константин Титенков, лейтенанты Бокач и Лапочкин (все из 11-го) сбили в группе 2 Не-111;

– старшие лейтенанты Ченский и Федор Чуйкин из 27-го иап сбили 2 Ju-88 в районе Химок;

– младший лейтенант Лукьянчиков сбил Ju-88 в районе Боровска.

Были и другие заявки на сбитые самолеты, так, звену Блитенкова записан «двухмоторный бомбардировщик». Политрук Кузнецов доложил, что в районе Истры обстрелял самолет, но его падения не видел.

Таким образом, в общей сложности части ПВО претендовали на 14 сбитых самолетов[8]. В действительности люфтваффе над советской территорией потеряли только 2 бомбардировщика:

– Не-111Н-6 командира 4-й эскадрильи KG55 «Грайф» обер-лейтенанта Хармса был подбит МиГ-3 летчика-испытателя Байкалова из 2-й САЭ, затем добит зенитчиками и упал на Красную Пресню;

– Do-17Z-2 W.Nr. 3367 «5К+ЕТ» лейтенанта К. Кухно из 9-й эскадрильи KG3 «Блиц» был подбит летчиком-испытателем Марком Галлаем из 2-й отдельной истребительной авиаэскадрильи ПВО Москвы. Он несколько раз атаковал в ночном небе «Дорнье», после чего противник с резким креном вывалился из лучей прожекторов и устремился к земле. Кухно удалось дотянуть до района Витебска, однако до линии фронта бомбардировщик все же не долетел и совершил вынужденную посадку на советской территории[9]. Все 4 члена его экипажа были ранены и взяты в плен. Еще несколько самолетов получили повреждения, но все же смогли дотянуть до своей территории и были списаны после вынужденных посадок. Среди них можно назвать Не-111Н-5 из III./KG26 «Лёвен» (все 4 летчика из экипажа лейтенанта Хорста Людвигса погибли) и Ju-88A-5 W.Nr. 5282 из 6./KG3, который разбился на аэродроме Бояры около Минска (все 4 летчика из экипажа Людвига Бриксиуса были тяжело ранены).

Собственные потери 6-го иак составили 4 истребителя, но все они являлись небоевыми. У двух отказали моторы, а у третьего внезапно «загорелся самолет». Все трое летчиков покинули машины на парашютах. Еще один Як-1 из 11-го иап был разбит во время вынужденной посадки из-за выработки горючего.

Готовясь к следующему удару в ночь на 23 июля, немцы несколько изменили тактику. Высота полета была увеличена настолько, чтобы бомбардировщики проходили над поднятыми над столицей аэростатами и на максимальной дальности действия прожекторов, что должно было непременно снизить эффективность последних. Во втором массированном налете приняло участие 115 бомбардировщиков. Данный подход был стандартным для люфтваффе: в первом вылете задействовать максимум сил, по возможности все доступные самолеты, дабы используя эффект внезапности нанести цели максимальный урон. А дальше аккуратно добивать ее меньшим числом машин. В данном случае ни о каком максимальном ущербе речи, конечно, не шло, учитывая размеры цели и количество бомбардировщиков, но схема была та же, типовая. «21.55. Самолеты противника идут с запада, – записал дежурный штаба 1-го корпуса ПВО. – Части приведены в положение № 1. 22.05. Противник подходит к кромке световых полей. По городу объявлена ВТ. Второй налет противника на Москву».

На сей раз на город было сброшено 98 тонн фугасных бомб и 34 тысячи килограммовых зажигалок. Интересно, что зенитная артиллерия выпустила всего 6340 снарядов, что не шло ни в какое сравнение с прошлой ночью (почти в пять раз меньше!). Понятно, что и плотность огня была соответствующей, не создавшая немецким экипажам столько помех. По данным противника, все бомбардировщики прошли над целью в боевом порядке и поразили большинство из намеченных объектов. От взрывов и возникших пожаров пострадали 63 предприятия и 96 жилых домов. Сильные разрушения получили фабрика имени Свердлова, Пресненский машиностроительный завод, завод газоаппаратуры и др. На ГЭС-1 было разрушено распределительное устройство 6,6 кВ – прекратилось питание московского трамвая и других важных объектов. Фугасная бомба попала в машинный зал ГЭС-1 и ударилась о крышку разобранной турбины. На восстановление были брошены все силы, и к утру 23 июля московскому трамваю вновь было дано питание. На ГЭС-2 упало более 150 зажигательных бомб, однако все они были быстро затушены.

Сильные пожары полыхали в столице до самого утра. Одна фугасная бомба пробила перекрытие тоннеля на перегоне Смоленская – Арбат, другая попала в эстакаду метромоста неподалеку, а третья разорвалась у входа в вестибюль у Арбатской площади. Наибольшие жертвы вызвала паника, возникшая на лестнице эскалатора. II./KG55 снова наносила удар по Кремлю. 3 фугасные бомбы попали в Красную площадь, причем одна взорвалась прямо перед святая святых для советской власти – мавзолеем Ленина. Правда, самого «жильца» в здании уже не было, в начале июля его мумию уже эвакуировали в глубокий тыл. На территорию Кремля упало 76 зажигательных бомб, в том числе 14 на Соборную площадь, 15 – на Большой сквер, 4 – на Большой Кремлевский дворец и 3 – на корпус № 14. Интересно, что большая часть предназначенных «резиденции советского правительства» бомб обычно попадала в ее южную – выходящую к реке часть. Вероятно, штурманы бомбардировщиков ориентировались и целились именно по характерному изгибу реки в этом месте. Также в результате бомбежки загорелся один из корпусов больницы имени Боткина. Людские потери во время второго налета оказались еще большими: по данным НКВД, от взрывов и пожаров пострадало 943 человека, в том числе 213 погибло, 353 тяжело ранено.

Отбой воздушной тревоги был дан в 03.12. По итогам налета зенитчики претендовали на 3 сбитых самолета. Истребители 6-го иак выполнили 202 вылета и, согласно докладам летчиков, штаб последнего заявил еще о 4 сбитых бомбардировщиках. В частности, старшему лейтенанту Федору Чуйкину из 27-го иап был записан сбитый в районе Химкинского водохранилища Ju-88. При этом пилоты утверждали, что помимо Не-111 и Ju-88 видели и атаковали над Москвой несколько четырехмоторных «Фокке-Вульф Курьеров». Собственные потери составили 4 истребителя.

Фактические потери люфтваффе составили 1 торпедоносец[10] Не-111Н-5 W.Nr. 3800 из 2-й эскадрильи KG28. Самолет был поврежден зенитным огнем, перетянул через линию фронта и совершил вынужденную посадку в районе Барановичей. «Хейнкель» был полностью разбит, но его экипаж не пострадал. Можно сказать, что налет прошел для люфтваффе вовсе безнаказанно.

Днем 23 июля 6-й иак выполнил 118 вылетов и доложил сразу о 3 сбитых самолетах-разведчиках. Что не подтверждается данными противника.

В 18.43 в Москве, где еще продолжались разбор завалов и поиски погибших, снова завыли гудки воздушной тревоги. Это было связано с сообщениями о приближении с запада группы самолетов. Одновременно с этим послышалась зенитная стрельба. Это батареи 250-го зенап открыли огонь по видимой цели. Вскоре самолет (это был разведчик, который фиксировал результаты второго налета) скрылся за облаками. В 20.05 тревогу отменили, москвичи стали расходиться по домам, но, как оказалось, ненадолго. В 21.30 поступило сообщение о том, что группа немецких бомбардировщиков прошла Вязьму курсом 90 градусов, в связи с чем в Москве опять завыли гудки воздушной тревоги.

По советским данным, в третьем массированном налете в ночь на 24 июля участвовало «до 180 машин противника тех же марок и Do-215, Do-17». В действительности авиаудар наносился 125 самолетами, которые сбросили около 140 т фугасных и зажигательных бомб. На этот раз пострадали такие важные промышленные объекты, как авиационный завод № 1 имени Авиахима, машиностроительный завод № 4, завод № 28 и др. Прямыми попаданиями фугасок были разрушены театр имени Вахтангова и фабрика «Мосфильм». Бомбы попали в расположенный на Красной площади ГУМ, а также в Кремлевскую больницу.

Налет проходил в условиях сильной облачности, из-за чего работа прожекторов оказалась неэффективной, «поля» создать не удалось, и было освещено всего 7 целей. Зенитная артиллерия вела заградительный огонь «на большую высоту», израсходовав 20 487 снарядов среднего калибра, а МЗА стреляла по пикирующим и «снижающимся» машинам, расстреляв 691 снаряд калибров 25 мм и 37 мм. 6-й иак выполнил 182 вылета, по итогам которых летчики заявили о 13 воздушных боях и 4 сбитых бомбардировщиках. Собственные потери составили 5 истребителей. Не вернулись с задания лейтенант Борис Васильев из 11-го иап и лейтенант Василий Цымбал из 34-го иап (позже оба возвратились в свой полк без самолетов). Лейтенант Шишкин из 27-го иап и капитан Михаил Найденко из 34-го иап вследствие полного израсходования горючего покинули свои машины на парашютах, а старший лейтенант Николай Бурьян из 16-го иап разбил свой самолет во время вынужденной посадки.

И снова налет прошел для люфтваффе практически безнаказанно. Только один Не-111Н-3 W.Nr. 6873 из штабного звена KG53 «Легион «Кондор» был поврежден и разбился (70 % повреждений) при аварийной посадке на аэродроме Орша. При этом два члена экипажа были ранены.

24 июля штаб 6-го иак ПВО оптимистически сообщал:

«Выводы:

а) Противник понизил интенсивность налетов ввиду измотанности его личного состава, больших потерь при налетах и на аэродромах базирования».

На чем были основаны данные утверждения, неизвестно. Как видим, противовоздушная оборона Москвы оказалась малоэффективной. Небольшими силами и при минимальных потерях люфтваффе удалось нанести советской столице довольно серьезный урон. А вот командование советской противовоздушной обороны, все еще находившееся под впечатлением Битвы за Британию, налетов на Белград и Крит, было несколько озадачено. Получалось, что для защиты Москвы с большим трудом сосредоточили массу истребительных полков, а также самолетов «новых типов», но они, по сути, не понадобились. Ночью удавалось поднять от силы 100–120 самолетов (некоторые опытные пилоты делали сразу по два вылета), но ущерб, нанесенный противнику, даже по преувеличенным докладам летчиков, оказался небольшим.

Тем временем по другую сторону фронта командование люфтваффе не испытывало особого энтузиазма от налетов на советскую столицу. Армейские части, рвущиеся вглубь страны, буквально заваливали штабы воздушных флотов заявками на уничтожение тех или иных целей. Бомбардировщики требовались повсюду, а в то же время атаки Москвы не приносили никакой ощутимой пользы, кроме пропагандистского эффекта, которого по итогам трех массированных налетов оказалось вполне достаточно. Поэтому собранная с большим трудом авиационная группировка, в том числе специализированные авиагруппы, стала постепенно «растаскиваться», используясь для других целей. Вместе с тем, чтобы формально выполнять приказы Геринга и Гитлера, налеты было решено продолжать мелкими группами и даже одиночными машинами.

Вот как описывал журнал боевых действий 1-го корпуса ПВО четвертый налет люфтваффе на Москву в ночь на 25 июля:

«1.40. Частям приказано перейти в положение № 1. Самолеты противника идут курсом 90°.

1.45. По городу объявлена ВТ. Самолеты противника подходят к зоне световых полей.

3.30. Частям положение № 2. Городу отбой ВТ. Четвертый налет противника отбит.

ИА совершила 259 самолето-вылетов для боя и патрулирования. Сбито пять самолетов противника типа Ю-88, из коих два найдено, один сгорел весь вместе с экипажем, а из оставшихся двух взяты в плен три вражеских летчика (это были летчики экипажа Не-111Н-5 W.Nr. 4250 «А1+НН» из 1-й эскадрильи KG53 «Легион «Кондор», который числится пропавшим без вести) и вся документация. Самолет И-16 34 иап сбит своей ЗА, мл. лейтенант Кабашов тяжело ранен. Самолет разбит. 24 иап: лейтенант Терентьев на ЛаГГ-3 свалился в штопор и разбился».

По данным службы МПВО, в ходе этого налета на Москву было сброшено 7 фугасных бомб, в результате был разрушен дом № 24 на Большой Коммунистической улице.

По немецким данным, в этот день было потеряно еще два бомбардировщика. Не-111Н-5 W.Nr. 5592 из 9./KG53 был сбит зенитным огнем, но его экипаж смог перейти линию фронта. Еще один Не-111Н-6 W.Nr. 4105 из 4./KG53 разбился при аварийной посадке на аэродроме Орши. Все четыре летчика (пилот унтер-офицер Людвиг Барон) погибли. Но произошло это днем или ночью, в немецких документах не уточняется.

Ну а 25 июля Москва пережила первый дневной налет люфтваффе, сведения о котором в советских документах довольно противоречивы. Согласно журналу боевых действий 1-го корпуса ПВО, в 17.00 после получения сообщения «идут самолеты противника» в частях было объявлено «положение № 1». В 17.43 в городе была объявлена воздушная тревога. Далее от 19.00 идет расплывчатая запись: «Городу отбой, а части, оставаясь в положении № 1, вели огонь по самолету бомбардировщику на большой высоте и пикировщику на подступах к Москве». А в 19.52: «Самолеты противника ушли». А вот в оперативной сводке № 6 штаба МПВО Москвы сообщается, что после объявления воздушной тревоги в 17.44 «бомбардировщики беспорядочно сбросили 22 фугасных и до 100 зажигательных бомб». В результате были разрушены железнодорожные пути и платформа на станции Москва-Сортировочная, а также сгорел склад толевого завода. Людские потери составили 13 человек убитыми и 26 ранеными. «А у нас на станции кромешный ад – фашист метко прицелился: его бомбы попали в стоявшие там электрички, – вспоминал В.Р. Катков, в 1941 г. начальник депо станции Москва-Сортировочная. – Саша Жаринов в этот момент привел эшелон в Люберцы, пришлось отправить его срочно вытаскивать разбитые поезда. Были человеческие жертвы. Погибли наши деповцы Дима Дмитриеву молодой машинист, машинисты Осипов и Булаев. В ближайших домах взрывной волной убило жителей. Но не оправдался вражеский расчет запугать советского человека: не страх, а ненависть рождал в нас этот кровавый террор».

6-й иак в течение дня выполнил рекордное количество вылетов – 507 и заявил о 3 сбитых самолетах. По немецким данным, в дневном налете участвовали I./KG28 и II./KG3 «Блиц». Первая не понесла никаких потерь, а вот Ju-88A-5 Вильгельма Бендера из 5-й эскадрильи KG3 получил серьезные повреждения от близких разрывов зенитных снарядов. Сам пилот получил осколочные ранения в спину и левое плечо. Подбитую машину с парашютами в панике покинули командир-штурман обер-лейтенант Р. Гуль и радист. Однако

Бендер, несмотря на серьезное ранение, все же сумел справиться с управлением и, преодолев немалое расстояние, приземлился на брюхо на своем аэродроме Орша-Зюд.

Отметим также, что части ПВО намного преувеличили и масштабы налета и собственные достижения. Согласно той же сводке МПВО, в вечернем налете якобы участвовало 120 самолетов, «следовавших восемью эшелонами», но к городу будто бы «прорвалось» не более шести – восьми машин. Это была, в общем-то, стандартная схема приписок, когда брали примерно реальное число пролетевших над объектом самолетов, потом прибавляли к ним еще 100–120, после чего вырисовывалась «победа». Ее начали внедрять в июле 1941 г., а потом с успехом использовали в течение всей войны.

Кроме того, 25 июля из вылетов к Москве не вернулись сразу два разведчика:

– Ju-88A-5(F)[11] W.Nr. 0453 «F6+AO» фельдфебеля Мартина из учебно-боевой эскадрильи (Erganzungstaffel) Aufkl.Gr. 122 при падении в районе станции Дорохово взорвался;

– Ju-88A-5(F) W.Nr. 0285 «F6+AK» лейтенанта Штукмана из 2-й эскадрильи Aufkl.Gr. 122 совершил вынужденную посадку на лесной поляне около Истры. Через 5 дней самолет доставили в Москву и выставили на всеобщее обозрение на площади Свердлова.

В районе Истры разведчики были перехвачены и сбиты советскими истребителями. По всей видимости, один «Юнкерс» «завалили» старший лейтенант Кузьменко и младший лейтенант Михайлов из 41-го иап, а второй – капитан Логинов и лейтенант Борис Васильев из 11-го иап. Причем Як-1 Васильева был сбит огнем бортстрелка, но летчик спасся, выпрыгнув с парашютом. Кроме этого, лично сбитый в районе Истры Ju-88 был записан на счет пилота И-16 лейтенанта Федора Чуйкина из 27-го иап. В ряде послевоенных источников утверждается, что оба «Юнкерса» были сбиты в результате воздушных таранов, что не подтверждается анализом документов военных лет. По немецким данным, в районе Москвы в этот день был потерян также Не-111Н-6 «А1+КЕ» из 3-й эскадрильи KG53 «Легион «Кондор», который, скорее всего, сбили пилоты И-153 младшие лейтенанты Шевчук и Штучкин из 120-го иап.

Ночью штаб 1-го корпуса ПВО дважды получал сообщения о приближении каких-то самолетов, которые до Москвы так и не дошли.

В течение 26 июля в штаб 1-го корпуса ПВО несколько раз поступали ложные сообщения о приближении немецких самолетов:

«11.30. Части переведены в положение № 1. По донесению постов ВНОС идет группа самолетов на Москву.

14.00. Части переведены в положение № 2. Наличие группы самолетов не подтвердилось.

15.50. Части переведены в положение № 1. Посты ВНОС доносят о шуме группы моторов.

19.20. Части переведены в положение № 2. Самолеты по донесениям ВНОС больше не идут».

В 23.38 было получено очередное, теперь уже не ложное сообщение о приближении группы самолетов. По немецким данным, в 6-м налете участвовало 65 бомбардировщиков, которые сбросили на Москву тяжелые фугасные бомбы и порядка 150 зажигалок разной конструкции.

Были полностью или частично разрушены обувная фабрика, электромашиностроительный завод «Динамо», заводы № 93, 239, ремонтная база наркомата обороны № 1 и 10 жилых домов. 31 человек погиб, почти 300 получили ранения и контузии. Прямым попаданием было полностью уничтожено только что построенное здание школы на Земской линии. Более 300 человек, находившихся в бомбоубежище, устроенном в ее подвальном помещении, оказались похороненными заживо. Несмотря на пожар, охвативший здание, бойцы МПВО смогли оперативно разобрать завалы и спасти большую часть людей.

Эти факты, во-первых, лишний раз показывают, что целями авиаударов были только военные объекты, попадания в жилой сектор носили случайный характер. Во-вторых, несмотря на сильный заградительный огонь, экипажи самолетов сбрасывали «груз» не по площадям, а на конкретные цели в черте города. Впрочем, все это нисколько не помешало командованию 1-го корпуса ПВО записать в журнале боевых действий, что «пятый налет противника, в котором участвовало 110–120 самолетов, тоже отбит».

На «отбитие» было затрачено почти 34 тысячи снарядов. 6-й иак выполнил 89 вылетов и заявил о 6 сбитых самолетах, в том числе 4 Ju-88 и 2 неопознанных («так как при падении взорвались и сгорели»). Победы были записаны на счета лейтенантов Лепилина и Коровченко из 41-го иап, а также лейтенанта Боровского из 120-го иап. При этом истребитель Лепилина вернулся на базу с многочисленными пробоинами от ответного огня. «Наши три летчика оставили самолеты в воздухе, опустившись на парашютах, – сообщал журнал боевых действий. – Самолеты разбиты». По немецким данным, во время налета пропал без вести вместе со своим экипажем только один Не-111Н-5 из III./KG26 «Лёвен».

В течение 27–28 июля истребители выполнили 428 вылетов, в основном на патрулирование и перехват разведчиков. Летчики отчитались о 4 сбитых самолетах, при этом было повреждено 7 своих машин, а лейтенант Акуленко погиб. В ночь на 28-е вследствие плохой погоды (ливневый дождь) немцы не выполняли налетов на Москву, хотя Не-111Р-4 W.Nr. 2961 лейтенанта Шварца из 3-й эскадрильи KG55 «Грайф» разбился южнее Торопца. Все члены экипажа погибли, поэтому точную причину его гибели немцам установить не удалось.

В 22.13 28 июля от постов ВНОС снова поступило сообщение о том, что группа самолетов прошла Вязьму и движется курсом 90°. Через три минуты в столице в очередной раз завыли гудки воздушной тревоги, а народ толпами ринулся в бомбоубежища, щели и на станции метрополитена. На сей раз на Москву было сброшено 14 фугасных и около 1500 зажигательных бомб. Из-за облачной погоды экипажи сбрасывали груз по площадям, без точного прицеливания, поэтому пострадал в основном жилой сектор. Взрывами и пожарами было полностью или частично разрушено 19 жилых домов, два магазина и типография завода «Мосжилстрой». Погибло 5 человек, 79 получили ранения и контузии.

Зенитная артиллерия вела мощный заградительный огонь, израсходовав 33 тысячи снарядов, а крупнокалиберные пулеметы выпустили почти 30 тысяч патронов. 6-й иак выполнил 131 вылет и отчитался о 4 сбитых самолетах. По немецким данным, в эту ночь был сбит Не-111Н-5 W.Nr. 4115 «1Н+HS» из 8-й эскадрильи KG26, который упал около деревни Головино в Истринском районе. Анализ архивных данных позволяет сделать вывод, что с большой долей вероятности его в 01.26 сбил тараном пилот МиГ-3 старший лейтенант Петр Еремеев из 27-го иап. Один из членов экипажа бомбардировщика бортмеханик А. Зерабек спасся, выпрыгнув с парашютом, и сумел позже перейти линию фронта. Наш летчик также выпрыгнул с парашютом и был представлен к званию Героя Советского Союза, которое так и не успел получить, так как 2 октября пропал без вести за линией фронта[12]. Наше же командование снова отметило, что и этот налет «оказался тоже отбитым».

Ночь на 30 июля, как и последующий день, в Подмосковье прошли спокойно. 6-й иак выполнил 174 вылета, которые прошли без встреч с противником.

В следующую ночь, по советским данным, произошел очередной налет, начавшийся в 00.35 по московскому времени. Зенитная артиллерия снова вела мощный заградительный огонь, выпустив 7,5 тысячи снарядов, вследствие чего «противнику и в этот раз не удалось прорваться в Москву массой». А вот в журнале боевых действий 6-го иак указано, что люфтваффе «пытались произвести налет на г. Москва, но ввиду плохих метеоусловий бомбы были сброшены в южном и юго-западном секторах». В районе столицы стояла облачность 7—10 баллов на высоте 300 м и шел ливень. По немецким же данным, никакого налета на столицу не было вовсе…

В ночь на 1 августа небольшая группа немецких самолетов в условиях сильной облачности совершила очередной налет в рамках операции «Клара Цеткин». При этом если в предыдущие дни самолеты шли на столицу с северо-западного, западного и юго-западного направлений, то в этот раз заход на цель осуществлялся с юго-востока со стороны Коломны. В 22.43 в столице была объявлена воздушная тревога, однако ни прожектористы, ни поднятые по тревоге 2 истребителя не смогли обнаружить противника. Целью налета был Государственный подшипниковый завод ГПЗ-1, расположенный на юго-востоке Москвы недалеко от ЗИСа. Это был единственный в СССР производитель подшипников для всей авиационной и танковой промышленности. Таким образом, маршрут полета был выбран не случайно!

Директор ГПЗ-1 А.А. Громов вспоминал: «В одну из последних июльских ночей вражеские самолеты сбросили на завод тяжелые фугасные бомбы. Одна из них упала где-то вблизи главного корпуса. Последовал оглушительный взрыв, и все кругом окуталось едким дымом. Взрывной волной разрушило одну из стен. Из разорванных водонапорных труб хлынула упругая струя воды. Мы устремились к месту взрыва. Под ногами хрустели осколки стекла. Бездыханная женщина лежала неподалеку. Это была первая жертва фашистской бомбардировки. В те дни все мы стали солдатами одного фронта…» От возникших пожаров также пострадали жилые бараки и овощехранилище, расположенные рядом с предприятием. Один человек был убит, еще 29 получили ранения и контузии. На этот раз зенитчики расстреляли 14 214 снарядов, а командование корпуса снова объявило об «отбитии» налета. По немецким данным, в этот день в районе Вязьмы был потерян Не-111Н-5 W.Nr.3830 «А1+ЕН» из 1-й эскадрильи KG53 «Легион «Кондор». Весь экипаж обер-лейтенанта А. Кемпе попал в плен. Но сведений о том, что этот «Хейнкель» участвовал в налете на Москву, не обнаружено.

Боевой состав 6-го иак ПВО по состоянию на 31 июля 1941 г.[13]

В общей сложности в течение июля 6-й иак ПВО выполнил 8052 вылета, в том числе 1015 ночью, и заявил про 59 сбитых самолетов (46 Ju-88, 10 Не-111 и 3 Do-215). Конечно же, эти данные являлись, мягко говоря, преувеличенными, зато оправдывали в глазах начальства концентрацию такого количества истребителей в одном авиакорпусе. Собственные потери за месяц оказались немалыми: 36 истребителей, из которых примерно 20 безвозвратно. Погибло 7 летчиков, еще 15 получили различные травмы и ранения.

В 22.50 1 августа в Москве в очередной раз была объявлена воздушная тревога, продолжавшаяся до 02.00. На Молотовский и Калининский районы были сброшены 2 фугасные и около 1000 зажигательных бомб, от которых возникло 27 пожаров и был прямым попаданием разрушен жилой дом. Зенитная артиллерия израсходовала 10,5 тысячи снарядов, а ночные истребители совершили 83 вылета. Ни один летчик не смог установить визуальный контакт с бомбардировщиками. 9-й налет[14] объявили «безрезультатным».

На следующую ночь в условиях плохой видимости одиночные самолеты снова появились в районе Москвы, но цель, видимо, обнаружить не смогли. Во всяком случае, если верить сводке МПВО, бомб на город не сбрасывалось. 6-й иак в течение ночи совершил 99 вылетов и доложил о двух сбитых самолетах при одном потерянном истребителе. Над прожекторной зоной № 5 (севернее Наро-Фоминска) летчики 34-го иап Александров и Щербина перехватили и атаковали Не-111Н-5 W.Nr. 4044 из 2./KG53 «Легион «Кондор»[15]. Бомбардировщик получил тяжелые повреждения, но все же перетянул через линию фронта и разбился при аварийной посадке около деревни Дубинская (Воложинский район Минской области). При этом все 5 летчиков его экипажа погибли.

3 августа в течение светлого времени суток полки 6-го иак выполнили 334 вылета, то есть в воздух поднимался практически каждый боеготовый самолет. При этом имел место только один контакт с противником. В 20.00 в районе Гжатска патрулировавшие истребители попытались перехватить Ju-88, но его пилот тотчас перешел в пикирование с выводом у самой земли и ушел. Подобная тактика, когда летчики каждый день поднимались в воздух и барражировали в определенных квадратах, была отражением довоенной советской доктрины использования истребителей. Именно так понималось так называемое «господство в воздухе»: с раннего утра до вечера держать над аэродромами и прикрываемыми секторами определенное количество машин. Подобный подход в начале войны активно применялся и во фронтовых полках и дивизиях. Но там, ввиду износа матчасти и потерь, от него быстро приходилось отказываться, переходя на вылеты по боевой необходимости. В 6-м же иак, где проблем с новыми самолетами, ремонтом не было, а потери чаще случались из-за небоевых причин, предвоенная доктрина продолжала работать еще долгое время.

В ночь на 4 августа силы люфтваффе совершили 11-й налет на Москву, в котором участвовало 9 бомбардировщиков. Воздушная тревога была объявлена в 23.30 и длилась до 01.40. На город было сброшено 30 фугасных и свыше 1000 зажигательных бомб, вследствие чего возникли пожары на 11 предприятиях и в 9 жилых домах. Особенно серьезно пострадали фабрика профилактических препаратов, завод имени Ярославского и клуб фабрики имени Клары Цеткин (какое совпадение!). По данным службы МПВО, погибло 23 человека, 97 получили ранения[16]. Но все это не помешало командованию 1-го корпуса ПВО снова объявить, что налет отбит! «Он, как и все предыдущие, был для противника неудачен», – сообщал журнал боевых действий. Однако по-настоящему неудачной выдалась эта ночь в 6-м иак. Выполнив 50 вылетов, летчики вывели из строя и разбили сразу 5 истребителей. Лейтенант Александров из 34-го иап и лейтенант Кальянов[17] из 419-го иап во время посадки «поломали» самолеты, старший лейтенант Бардин из 34-го полка совершил вынужденную посадку на брюхо, а его однополчанин старший лейтенант Гридин из-за отказа мотора упал в лес и погиб. Младший лейтенант Павлов из 420-го иап во время посадки забыл выпустить шасси и грохнулся «на пузо». Встреч с противником не было. Зенитная артиллерия ввиду плохой видимости израсходовала всего 4670 снарядов. По советским данным, один бомбардировщик налетел на аэростат заграждения и упал.

В течение светлого времени суток корпус выполнил 298 вылетов общим налетом 147 часов. Таким образом, каждый истребитель в среднем находился в воздухе лишь около 30 минут. Имела место одна встреча с противником. Пара «Чаек» младших лейтенантов Нечаева и Николаева из 120-го иап на маршруте патрулирования Алферьево – Гжатск встретила Ju-88, летевший на высоте 4000 м. Бипланы преследовали «Юнкерс» до станции Шаховская.

Экипажи из эскадры KG53 «Легион «Кондор», базировавшейся в Орше, чаще других продолжали участвовать в налетах на Москву. Причем 4 августа «Хейнкели», согласно хронике эскадры, атаковали некую «зондерцель», каковой, вероятно, являлся авиазавод № 1 имени Осоавиахима. Во всяком случае, все сброшенные зажигательные бомбы упали на территорию расположенного бок о бок с ним завода № 32 НКАП, занимавшегося выпуском авиационного вооружения, а также на соседние жилые кварталы. Пожар на предприятии, особенно в котельной и на складах, полыхал до полудня следующего дня, так что его смог сфотографировать самолет-разведчик, пролетевший над Москвой около 13.00.

По советским данным, и этот налет был «успешно отбит», хотя ни на один сбитый самолет ни зенитчики, выпустившие 21 514 снарядов, ни ночные истребители не претендовали.

Только лейтенант Сельдяков из 34-го иап доложил, что в 00.50 видел и атаковал в районе Наро-Фоминска неопознанный самолет, но тот ушел пикированием. При этом 6-й иак понес очередные небоевые потери, было разбито 2 истребителя из 34-го иап и один из 120-го полка.

Днем 5 августа корпус выполнил 305 вылетов. В 19.00 в 20 км к западу от Можайска лейтенант Обухов из 11-го иап на высоте 3000 м атаковал Ju-88, но тот ушел от него на бреющем полете.

В ночь на 6 августа звено «Хейнкелей» из KG53 совершило 13-й налет на Москву, сбросив на нее 6 фугасных и 200 зажигательных бомб. На сей раз, если верить советским сводкам, опытные летчики промахнулись, сгорело два неких «каменных строения», а жертв среди населения не было. Советская зенитная артиллерия вела мощный заградительный огонь, расстреляв 21 084 снаряда, а 6-й иак совершил 26 вылетов. Капитан Ненашев из 27-го иап на И-16 дважды атаковал в световом поле Ju-88, а младший лейтенант Виктор Талалихин из 177-го иап на таком же истребителе обстрелял бомбардировщик в районе Внуково. Однако ни один вражеский бомбардировщик не пострадал.

В течение дня корпус выполнил 356 вылетов. В 18.50 пилот Як-1 политрук Казаков из 11-го иап в районе Гжатска несколько раз атаковал Не-111, который, по его словам, «ушел, маскируясь облачностью».

Вечером 6 августа часть экипажей KG55 «Грайф» получила приказ совместно с «Хейнкелями» из III./KG26 совершить очередной налет на Москву. Альфреду Штробелю, летавшему на Не-111 «IG+СС», сообщили, что целью авиаудара в этот раз будет центр города и Кремль, а ему самому предстоит лететь к объекту атаки в первой волне бомбардировщиков. Кроме того, среди целей налета значились промышленные и коммунальные предприятия «политического центра Советского Союза».

Полет над рекой Березиной и Смоленском проходил в условиях плотной облачности, и у летчиков даже возникло сомнение, что им удастся выполнить задачу. Однако как только «Хейнкели» подошли к Москве, облака неожиданно рассеялись, и немцы отчетливо увидели перед собой огромный, скрытый во мраке затемнения город. «Наш метеоролог снова был довольно точен в своих прогнозах, предсказав хорошую видимость над целью, – вспоминал Штробель. – Мы пролетаем над темным силуэтом Москвы. Нам надо отыскать красную штаб-квартиру в сети кварталов и улиц. Красные артиллеристы ставят перед нами железный занавес из снарядов. Не имеет значения! Мы поразим его!

Сейчас мы находимся на окраине города. Мы летим в первой волне. Три тяжелые зажигательные бомбы, которые мы сейчас сбросим, обладают очень большим эффектом. В них содержится лишь немного взрывчатки для разбрызгивания горючей жидкости. Две большие магистрали в Москве ведут от западной окраины до центра города и являются хорошими ориентирами. Мы знаем, где Кремль, мы найдем цель, обозначенную в полетном задании. Даже если мы над бурлящим котлом, а вокруг проходят очереди из блевотины[18] и лучи прожекторов». Вскоре впереди, прямо над центром Москвы между аэростатами заграждения вспыхнули осветительные ракеты, сброшенные с цельфиндеров.

«Сейчас наши самолеты сбрасывают фугасные бомбы тяжелого калибра и сразу же после этого следуют зажигательные бомбы для новых разрушений», – писал в рапорте Штробель. – Мы разворачиваемся домой, меняя курс, но нам еще приходится проходить через зенитный заградительный огонь, который предназначен уже для следующей волны немецких бомбардировщиков».

Эскадрилье Штробеля действительно удалось поразить Кремль, только довольно «скромно». Согласно советской сводке МПВО, в ночь на 7 августа на его территории упало 67 зажигательных бомб, а также одна «нефтеналивная» (видимо, ее и имел в виду Штробель). Кроме того, в Москве было полностью или частично разрушено 4 предприятия и 15 жилых домов. И это притом, что погода в ту ночь была не лучшей: стояла довольно сильная облачность, местами туман и дымка, видимость составляла от 1 до 6 км. Тем не менее итоги и этого авиаудара, когда люфтваффе снова поразили святая святых – Кремль, не помешали командованию ПВО заявить, что «налет оказался неуспешным и отбитым»…

Зенитчики израсходовали 18 153 снаряда, причем почти четвертая часть пришлась на 37-мм орудия МЗА, которые в эту ночь вели наиболее интенсивный огонь. Зенитки стреляли по «Хейнкелям», заходившим на Кремль, не только с «наземных» позиций, но и с крыш высотных зданий в центре города: Концертного зала имени Чайковского, гостиницы «Москва», жилых домов на улице Горького и др. Именно их разрывы упомянутый Штробель и называл «блевотиной». 17,5 тысячи патронов расстреляли расчеты счетверенных установок с пулеметами «Максим».

6-й иак в эту ночь выполнил 104 вылета и заявил сразу о 7 сбитых самолетах. При этом было разбито в авариях и катастрофах 4 своих самолета, 3 из которых в 27-м иап. Среди многочисленных пилотов ночных истребителей, поднятых по тревоге в эту ночь, был и И-16 младшего лейтенанта Виктора Талалихина из 177-го иап ПВО. Последний представлял собой типичный образ «сталинского сокола».

Начав трудовую деятельность в 1934 г. на Московском мясокомбинате, Виктор быстро понял, что его призвание – быть летчиком. В ту эпоху это было обычное дело. Тысячи мальчишек и подростков, видя в небе пролетающие во время воздушных парадов самолеты, сразу представляли себя в их кабинах. Именно летчики в середине 30-х были главными героями и идеалами для подражания. В конце концов, это был и своего рода социальный лифт, позволявший выходцам из простых крестьянских и рабочих семей сделать успешную карьеру и прославиться (может быть, на всю страну!). Причем довольно скоростной. Ведь чтобы, скажем, дослужиться до мастера или начальника цеха на заводе, требовались многие годы непосильного труда. В колхозах тоже ничего хорошего, кроме почетной грамоты за трудодни, большинству молодых людей не светило. А вот в авиации подняться «на небо», как в прямом, так и в переносном смысле, было значительно проще и быстрее.

Мечта Талалихина, как и тысяч других, сбылась. В 1937 г. в возрасте 19 лет он поступил в Борисоглебскую военную авиационную школу летчиков, где и получил звание младшего лейтенанта. Во время советско-финской войны Талалихин совершил 47 боевых вылетов, и за ним числилось сбитыми в группе 4 финских самолета. Вскоре последовала и первая боевая награда – орден Красной Звезды.

Войну с нацистской Германией Виктор Талалихин встретил на службе в 177-м иап, защищавшем Москву. Когда начались налеты люфтваффе, летчик много раз вылетал на задания, но всякий раз возвращался ни с чем. Впрочем, это и неудивительно, так как советские ночные истребители отличались от дневных только тем, что летали по ночам. Никаких приборов, РЛС и даже раций на них не было. Пилоты могли полагаться лишь на собственное острое зрение, яркую луну и, иногда, на лучи прожекторов. Поэтому, когда в ночь на 7 августа Талалихин вдруг увидел перед собой силуэт бомбардировщика, он решил, что такой шанс упускать нельзя. После короткой атаки и обмена очередями между ним и бортстрелками летчик в 23.28 пошел на таран. От удара немец получил сильные повреждения хвоста и сразу начал падать вниз. Утром обломки самолета были найдены около деревни Кузнечики Подольского района.

Сбитым самолетом оказался Не-111Н-5 «1Н+HR» из 7-й эскадрильи KG26 «Лёвен», пропавший без вести в эту ночь. 4 летчика, в том числе и командир экипажа штурман лейтенант Й. Ташнер, погибли. А вот пилот – фельдфебель Рудольф Шик выпрыгнул с парашютом и был взят в плен. И-16 Талалихина упал в лес вблизи деревни Мансурово Домодедовского района, а сам он на парашюте приземлился в речку Северку. И уже на следующий день летчику было в срочном порядке присвоено звание Героя Советского Союза.

Советская пропаганда извлекла максимум из тарана Талалихина, порой явно перегибая палку. «Фашистский стервятник был сражен сталинским соколом, – писала пресса. – При осмотре трупов на месте падения «Хейнкеля» оказалось, что экипажем руководил подполковник, награжденный Железным крестом…» Больше всех старалась журналистка Елена Кононенко: «Бомбардировщик тяжело плыл по небу. Холеный гитлеровский подполковнику командир экипажа, матерый фашистский волк, злобно предвкушал, как он будет бомбить столицу Советского Союза… Охваченный жарким пламенем и дымом, «Хейнкелъ» рухнул вниз… Виктор напрягает всю волю, все силы и выбрасывается с парашютом. Приземляется в небольшое озеро. Он жив. Он полон счастья, любви к родной земле, к Москве, к советским людям. Вот они бегут прямо к берегу, прямо к нему. Родные руки обнимают его, родные губы целуют его мокрые, грязные щеки…»

Заметим, что в самом начале войны командование и правительство не особо поощряло воздушные тараны, это считалось чуть ли не сознательной порчей матчасти. Ведь на то летчику и даны пушки и пулеметы, чтобы разить врага очередями! К тому же считалось, что наша авиация лучшая и самая сильная в мире, к чему бы пилотам таранить «слабых», а не сбивать их из бортового оружия? Поэтому многие ранние тараны не были замечены пропагандой, о них не писалось в газетах, наградами летчиков тоже не баловали. И только после того, как ВВС РККА понесли огромные потери, а события на фронте приняли катастрофический характер, появился лозунг «сбивать врага любой ценой». Этот переход произошел примерно к началу августа, так что таран Талалихина пришелся как раз ко двору.

Германская пропаганда в эти дни тоже буйствовала и нагло врала. Берлинское радио сообщало: «Люфтваффе подвергают Москву уничтожающей бомбардировке… Заводы и фабрики, расположенные вокруг Москвы, настолько разрушены, что всем иностранцам запрещен выезд за пределы Москвы. Кремль и почти все вокзалы разрушены, Красной площади не существует. Особенно пострадали промышленные районы. Москва вступила в фазу уничтожения».

Как видно, в большинстве вылетов против советской столицы силы люфтваффе не несли никаких потерь либо теряли максимум по одному-двум самолетам. Таким образом, противовоздушная оборона Москвы была сильной только в количественном отношении. Зенитные батареи и ночные истребители вроде обычных И-16, Як-1, И-153 и МиГ-3 оказались малоэффективны против мелких групп немецких бомбардировщиков, особенно действовавших на большой высоте.

Из трудов, описывавших налеты на Москву, складывается впечатление, что немецкие летчики на аэродромах пребывали в унынии и обсуждали ужасы противовоздушной обороны. Однако не стоит забывать, что подобные вылеты были для большинства из них привычным делом. На фронте все жили одним днем, и впечатления от бомбежек быстро сменялись бытовыми проблемами. Так, тот же Альфред Штробель, накануне бомбивший Московский Кремль, на следующий день столь же «драматично» описывал, как они со своим экипажем «Цезарь-Цезарь» поймали в окрестностях аэродрома свинью и зажарили ее. Среди обслуживающего персонала эскадрильи оказался опытный забойщик Хубер, который сначала оглушил животное молотком по голове, а потом, неторопливо сходив за ножом, зарезал его. В результате перед очередным вылетом летчики хорошенько поужинали свежим жарким.

В следующие две ночи налетов на Москву не было. 7 августа 6-й иак выполнил 131 вылет и провел 3 воздушных боя. В которых, по докладам летчиков, были в разных местах атакованы 3 Do-215, 2 из которых сбиты.

В 13.25 в районе станции Дорохово звено Як-1 в составе политрука Вихрова, лейтенантов Обухова и Грачева из 12-го иап на высоте 2000 м встретило Do-215. Летчики тотчас ринулись в атаку. Однако у Грачева ответным огнем был сразу же пробит расположенный под фюзеляжем радиатор, вся вода вытекла, вследствие чего летчику пришлось совершить вынужденную посадку на брюхо. Погоню продолжали два оставшихся Яка. Многочисленные очереди проходили мимо цели, при этом бортстрелок «Дорнье» не подпускал наши истребители на близкую дистанцию. В итоге Вихров, как и подобало политруку, призванному личным примером вдохновлять подопечных, пошел на таран. Но во время сближения в Як-1 попала очередная пулеметная очередь, и он мгновенно вспыхнул. Вихров покинул самолет с парашютом. Оставшись в одиночестве, Обузов продолжал преследование Do-215 до Вязьмы, где якобы и сбил его.

В 13.30 в районе Гжатска еще одно звено Як-1, только уже из 11-го иап, в составе лейтенантов Степана Верблюдова и Алексеева также повстречало Do-215. После третьей атаки у Верблюдова был пробит маслобак, и он совершил вынужденную посадку в 22 км восточнее Можайска. Алексеев же просто отстал, в итоге разведчик ушел.

В тот день на аэродроме Орша из-за повреждения двигателя совершил вынужденную посадку на брюхо Do-215B-l W.Nr. 0018 «L2+HS» из 1-й эскадрильи Aufkl.Gr.Ob.d.L. Самолет получил повреждения 70 % и был списан. Стало это причиной технической неисправности или боевых повреждений – неизвестно.

Третий Do-215 был атакован летчиками 124-го иап. Его командир майор С. Полунин докладывал по этому поводу командиру 6-го иак полковнику Ивану Климову: «7 августа 1941 г. в 17.10\ получив сообщение с КП аэродрома Тулы о полете к городу со стороны Сухиничей на большой высоте неопознанного самолета, мой заместитель капитан Круглое на МиГ-3 вылетел на перехват. Он набрал 7000 м и патрулировал около Мясково. В 17.30 на высоте 8000 м заметил следы конденсирования выхлопных паров. В это время по радио передали: «Противник – выше». Но Круглов никого там не обнаружил. Спустя некоторое время летник все же заметил приближающуюся точку выше по курсу истребителя на 200–300 м. Тонка быстро росла в размерах, и с дистанции 3000–4000 м Круглов опознал вражеский самолет. С расстояния 300–500 м он перешел в лобовую атаку, выпустив две очереди с кабрирования и на наборе высоты. Затем МиГ-3 свалился на левое крыло и прошел на 100–150 м от противника. Вероятно, немцы не заметили истребитель, поскольку экипаж ответной стрельбы не вел. Капитан Круглов вывел самолет в горизонтальный полет, набрал высоту и повторил атаку снизу справа. Две длинные очереди поразили правый мотор самолета противника, который задымил. Нижний стрелок открыл ответный огонь. Круглов начал энергично маневрировать, смог выпустить по врагу еще две очереди с 200–300 м. Противник пытался уйти в грозовое облако. Тогда советский летчик решил добить неприятеля с близкой дистанции; после двух коротких очередей он подбил и второй мотор. Несмотря на это, вражеский самолет скрылся в облаке. Попытки обнаружить его не удались. Круглов снизился до 2000 м и здесь не нашел противника. Тогда он восстановил ориентировку и благополучно сел на тульском аэродроме».

Do-215B-2 W.Nr. 0069 «Т5+ВС» фельдфебеля Фердинанда Шихгаллера из все той же l.(F)/Ob.d.L., командиром экипажа которого был штурман лейтенант Йоахим Вабик, в результате атаки получил серьезные повреждения. Немцам ничего не оставалось, как совершить вынужденную посадку на брюхо. Разведчик приземлился в районе Малоярославца, а летчики вскоре были задержаны органами НКВД и попали в плен. На допросе Вабик рассказал, что курс его самолета был проложен через Брянск на Калугу, после чего он должен был вернуться через Рославль обратно в Оршу. Однако экипаж по какой-то причине уклонился от маршрута на восток и был перехвачен[19]. Этот «Дорнье» стал первой безвозвратной потерей 1-й эскадрильи группы Ровеля на Восточном фронте. Хотя четырьмя днями ранее Шихгаллеру уже приходилось совершать вынужденную посадку в районе Орши из-за отказа двигателя своего Do-215B-2 W.Nr. 0068. В результате посадки «Дорнье» был полностью разбит (100 %), но тогда его экипаж не пострадал.

1-я эскадрилья группы Ровеля перебазировалась в Оршу в самом конце июля. Тогда подразделения люфтваффе в связи с быстрым продвижением вглубь советской территории часто меняли места дислокации. Позднее, в годы отступления, как правило, столь же быстро менялись аэродромы в обратном направлении. А вот l.(F)/Ob.d.L. предстояло «зависнуть» в Орше почти на три года…

8 августа летчиками 6-го иак было выполнено 54 вылета. В 18.20–19.00 в районе Рузы пара Як-1 лейтенантов Михаила Родионова и Петрова преследовала на высоте 2000 м Ju-88, но тот ушел в облака. А командиру эскадрильи 34-го иап капитану Михаилу Найденко был записан сбитый в районе Наро-Фоминска Не-111 (не подтверждается данными противника).

Вот как описывал журнал боевых действий 1-го корпуса ПВО дневные события 9 августа: «ИА патрулировала и вела борьбу с разведчиками противника. Сделано всего 54 самолето-вылета. 27 иап: капитан Тимохин совершил вынужденную посадку из-за нехватки горючего. 419 иап: старший лейтенант Кальянов при вынужденной посадке сжег самолет, а сам получил ранения».

В ночь на 10 августа в условиях ясной погоды силы люфтваффе нанесли уже 15-й авиаудар по Москве. На сей раз главной целью стал расположенный на юго-востоке столицы металлургический завод «Серп и Молот», на который были сброшены 30 фугасных и 1000 зажигательных бомб. В результате был поврежден прокатный цех, а в районе предприятия разрушены 13 жилых домов. По данным службы МПВО, во время бомбежки погибли 48 человек, еще 83 было ранено.

6-й иак выполнил 106 вылетов, а зенитная артиллерия выпустила 11 528 снарядов, заявив о 6 сбитых самолетах. В действительности зенитным огнем был сбит Не-111Н-5 W.Nr. 4520 «А1+НН» унтер-офицера Освальда Шлиманна из 1-й эскадрильи KG53 «Легион «Кондор». Согласно немецким документам, весь экипаж пропал без вести. Кроме этого, летчики 34-го иап младшие лейтенанты Виктор Киселев и Дедовский доложили, что над световым прожекторным полем № 5 они атаковали и сбили 2 Ju-88. По немецким данным, Ju-88A-5 W.Nr. 6461 из 4-й эскадрильи KG3 «Блиц» числится пропавшим без вести вместе с экипажем. Еще один Ju-88A-5 W.Nr. 3469 St.I./KG3 при возвращении разбился около города Чериков (райцентр в Могилевской области). В целом же налет посчитали «отбитым»…

Днем летчики 6-го иак выполнили 67 вылетов, которые прошли без встреч с противником.

В ночь на 11 августа 83 Не-111 из KGr.100 «Викинг», I./KG28 и KG53 «Легион «Кондор» совершили очередной налет на Москву. Согласно донесениям постов ВНОС, самолеты шли к цели двумя маршрутами: одна группа летела через Вязьму, Гжатск, Можайск, остальные со стороны Сычевки на Волоколамск. При подходе к линии световых прожекторных полей самолеты набрали высоту 6000–7000 м, после чего начали планировать с приглушенными моторами. Воздушная тревога была объявлена в 22.51 и продолжалась до 03.05.

Основными объектами атаки были авиазаводы в пригородах столицы, на которые немецкие самолеты сбросили 49 фугасных и 14 тысяч зажигательных бомб. В результате серьезно пострадали корпуса авиазавода № 240 и сборочный цех авиазавода № 22 имени Горбунова (сгорели три только что построенных бомбардировщика). Однако одними авиазаводами дело не ограничилось. Согласно данным МПВО, получили повреждения 32 промышленных предприятия, в том числе фанеролесопильный завод, Бутырский химический завод и др. Пожары уничтожили пять складов и магазинов. Людские потери составили 54 убитых и 298 раненых. Около 500 зажигательных и 2 бомбы SC1000 были сброшены на аэродром Кубинка, образовав воронки диаметром 30 м.

Это был серьезный успех сил люфтваффе, стоивший им одного бомбардировщика. Не-111Н-3 W.Nr. 2029 «6N+MH» из 1-й эскадрильи KGr.100 столкнулся с аэростатом заграждения и упал в Москву-реку. Вместе с экипажем погиб и командир эскадрильи лейтенант Освальд Лохбрюннер (его сменил тогда еще мало кому известный обер-лейтенант Ханс Бётхер). Другой самолет из 3-й эскадрильи той же группы – Не-111Н-3 W.Nr. 3207 – был поврежден зенитным огнем, но все же смог дотянуть до своей территории и приземлиться на фюзеляж в районе Ельни. Оба бортстрелка из его экипажа были ранены. В этом налете группа, как обычно, выполняла роль цельфиндеров, двигаясь в первом эшелоне, и обозначала цели осветительными и зажигательными бомбами. Ну а командование 1-го корпуса ПВО, подытоживая этот один из самых разрушительных налетов на столицу, заявило, что и он «был отбит совместными действиями ИА и ЗА».

Для эскадры «Легион «Кондор» это был последний, девятый налет на Москву. Больше «Хейнкели» с эмблемой в виде пикирующего с бомбой в когтях кондора в небе столицы не появлялись. «Викингам» же из 100-й авиагруппы, напротив, предстояло еще не раз делать это. Новый командир 1-й эскадрильи обер-лейтенант Ханс Бётхер вспоминал: «Из всех вылетов, которые я совершил на Востоке, самыми трудными оказались ночные налеты на Москву. Зенитный огонь был очень интенсивным и велся с пугающей кучностью». Впрочем, летчик, видимо, имел в виду именно летние налеты, когда Москва еще находилась в глубоком тылу. В будущем ему еще предстояло летать над ней и в куда более комфортных условиях…

Утром 11 августа с аэродрома Мигалово (Калинин) взлетела пара МиГ-3 лейтенантов Алексея Катрича и Михаила Медведева из 27-го иап. Летчикам была поставлена задача перехватить Не-111, замеченный в этом районе. У Медведева вскоре возникли проблемы с мотором, и он повернул на базу. Над железнодорожным перегоном Калинин – Бологое на высоте 8 км Катрич перехватил разведчик, коим оказался Do-215B-2 W.Nr. 0075 «T5+LC» из l.(F)/Ob.d.L (пилот унтер-офицер Рудольф Лиеблинг, командир экипажа штурман лейтенант Рудольф Род ер). Согласно докладу летчика, он выполнил несколько атак и повредил один из двигателей «Дорнье», после чего у него отказало вооружение. В итоге Катрич в 09.40 смог протаранить противника на высоте 8 км, а сам благополучно приземлился на аэродроме. Разведчик же упал в районе поселка Старица в 45 км северо-восточнее Ржева. Хотя бой происходил примерно в 160–170 км от столицы, в пропагандистских целях было объявлено, что Катрич совершил «первый высотный таран в небе Москвы»[20].

Тем временем операция «Клара Цеткин» подходила к концу. В ночь на 12 августа 30 самолетов (в том числе Не-111 из I./KG28) сбросили на Москву 55 фугасных бомб, включая большое количество SC1000. Один из таких боеприпасов разорвался на площади у Никитских ворот на Красной Пресне. В брусчатке образовалась воронка глубиной 12 м и диаметром 32 м, погибли зенитчики расположенных неподалеку батарей, а главное, был сброшен с постамента памятник К.А. Тимирязеву.

Одной из целей авиаудара опять был Кремль. Интересно, что сотрудники кремлевской комендатуры потом утверждали, будто бы в 00.30 «по звуку» заметили на высоте 4–5 км одномоторный самолет, который в течение нескольких минут кружил над Кремлем, создав два круга дымовой полосы с перекрестием в центре. А уже через полчаса именно по этой «мишени» якобы и были сброшены фугасные бомбы. Одна из них взорвалась у подъезда президиума Большого Кремлевского дворца (немцы были уверены, что там живет Сталин). Другая бомба большого калибра попала в здание Арсенала, полностью разрушив его восточную часть и повредив многие близлежащие постройки, включая здание комендатуры, гараж, общежития подразделений гарнизона, складские помещения и здание правительства. Было уничтожено 2 правительственных лимузина ЗиС-101 и 4 ГАЗ М-1, повреждено 3 автомобиля. Еще одна фугасная бомба разорвалась в 25 м от Боровицких ворот, а другая в Александровском саду. Были выведены из строя телефонные кабели, связывавшие Кремль с Домом правительства и с рядом наркоматов, в том числе с НКВД. На территории Кремля погибло 15 человек, 53 было ранено. Кроме того, в столице были повреждены два моста через реку, полностью или частично разрушено 18 жилых домов и одно предприятие.

В эту ночь зенитные батареи расстреляли 12 778 снарядов всех калибров и заявили об одном сбитом самолете (записан на счет 274-го озад), который был сначала поврежден, затем во время снижения налетел на трос аэростата и упал в реку Москву. Однако речь, несомненно, идет о Не-111Н-3 «6N+MH», который был потерян во время предыдущего налета, но был поднят из воды сутками позже. Истребители совершили 85 вылетов и претендовали на еще один сбитый бомбардировщик.

Однако в действительности налет прошел для противника безнаказанно.

Учитывая относительно небольшое число участвовавших бомбардировщиков, можно констатировать, что операция «Клара Цеткин» закончилась удачно для немцев. В ходе только первых трех массированных налетов в Москве были полностью или частично разрушены 85 промышленных предприятий, 147 жилых домов и множество других объектов. При этом, по официальным советским данным, погибли 336 человек, еще 1360 получили ранения и контузии. Общие же потери немцев за три недели операции с 21 июля по 12 августа в ходе 17 налетов составили всего 13 бомбардировщиков, включая совершившие вынужденные посадки и разбившиеся уже на немецкой территории (около 2 % от принимавших участие). Это, разумеется, не шло ни в какое сравнение с потерями, понесенными минувшей весной над Англией.

Бомбардировки Москвы часто сравнивают с налетами на Лондон, Ковентри и другие английские города осенью 1940 г. Дескать, советская противовоздушная оборона не позволила немцам сделать то же самое с советской столицей. В действительности сделать этого немцы и не могли. Следует напомнить, что только за один день 7 сентября 1940 г. немецкие бомбардировщики произвели 625 самолето-вылетов для авиаударов по Лондону. За полуторамесячную операцию «Клара Цеткин» не набралось и шестисот вылетов.

Что же касается целей, поставленных фюрером и Герингом, то они, естественно, не были выполнены. Чтобы действительно сровнять с землей такой огромный город, как Москва, силами 100–120 бомбардировщиков, требовались по крайней мере десятки непрерывных налетов. Однако в условиях продолжавшегося блицкрига немцы просто не могли позволить себе такой роскоши. Самолеты требовались ежедневно по всему фронту для атак самых различных целей. Посему, как это часто бывало, командование люфтваффе и 2-го воздушного флота приняло компромиссное решение: большую часть бомбардировщиков снова привлечь к поддержке сухопутных войск, одновременно продолжая эпизодические налеты на Москву небольшими группами «Юнкерсов» и «Хейнкелей».

Днем 12 августа 6-й иак выполнил 41 вылет, но встреч с противником не было. В ночь на 13 августа над Москвой стояла низкая облачность, вследствие чего аэростаты заграждения в небо не сдавались, а прожекторы не включали. Тем не менее зенитчики после полуночи вели «заградительный огонь по звуку мотора», выпустив 2871 снаряд. «Семнадцатый налет, в котором участвовало 30–35 самолетов, также был отбит, и эта затея снова не удалась», – записали в журнале боевых действий. По немецким данным, никакого налета не было вовсе, да и не могло быть, учитывая практически нулевую видимость на маршруте полета и над самой Москвой (сплошная облачность на высоте 300 м, дожди). В журнале боевых действий 6-го иак никакого налета вовсе не упоминается.

«Противник производил разведывательные полеты на подступах к объекту за облаками, – сообщалось в журнале боевых действий авиакорпуса за 13-е число. – При встрече с истребителями противник уходил в облака».

«Налета противник предпринять не решился», – указано в донесении 1-го корпуса ПВО за 14 августа. В течение этого дня 6-й иак выполнил 152 вылета на патрулирование и перехват разведчиков. Старший лейтенант Дурнейкин из 419-го иап атаковал неопознанный самолет, но в решающий момент у него отказало вооружение. Сержант Толубеев из 233-го иап при посадке на аэродром задел телеграфный столб и потерпел катастрофу. Летчик погиб. Кроме того, в этот день 251-й зенап по ошибке открыл огонь по своему СБ в районе Люберец, который затем еще и атаковали истребители. К счастью, в последний момент пилоты увидели звезды и сопроводили бомбардировщик на аэродром.

Вот как описывал журнал боевых действий события 15 августа: «Попытки налета противник не осмелился произвести. ИА произвела для патрулирования 176 самолето-вылетов. 27 иап: мл. лейтенант тов. Иванов атаковал летающую лодку без опознавательных знаков и, подбив ее, принудил сесть. Она принадлежит 30 авиазаводу. Летала без заявки. 24 иап: мл. лейтенант Бойков при посадке на МиГГ-3[21] имел отказ «левой ноги», сел на одну и поломал ее и плоскости. 419 иап: мл. лейтенант Лацехонов при взлете по своей вине поломал шасси – дал резкий тормоз. 309 иап: мл. лейтенант Писарев грубо посадил И-16 и поломал его». Всего в этот день было совершено 176 вылетов общей продолжительностью 72 часа.

Ночью части 1-го корпуса ПВО снова отражали налет на Москву, который, по немецким данным, осуществлялся силами III./KG26 «Лёвен». По данным службы МПВО, бомб на город не падало. Ночные истребители выполнили 21 вылет. На свой аэродром не вернулся Не-111Н-6 W.Nr. 4106 из 9./KG26. Судьба пяти членов его экипажа сложилась драматично. По немецким данным, два летчика были убиты еще в воздухе, пилот обер-лейтенант Фриц Ульрих застрелился уже на земле, бортстрелок унтер-офицер Ханс Вальке взят в плен. А вот штурман гауптман Отто Штиллер вначале попал в списки пропавших без вести, но позже оказалось, что ему удалось скрыться в лесу и через 2 недели перейти линию фронта в районе Ельни.

Днем 16 августа 6-й иак в основном занимался патрулированием над железнодорожными перегонами Волоколамск— Ржев, Кубинка – Гжатск, Малоярославец – Юхнов. Всего было выполнено 222 вылета. В 09.30 летчики 34-го иап младшие лейтенанты Лукьянов, Горюнов и Цымбал в районе деревни Воробьи Истринского района сбили Ju-88. Это был разведчик Ju-88A-5(F) W.Nr. 0309 «F6+FK» из 2.(F)/122. И снова три члена его экипажа погибли, а один попал в плен.

В 23.40 в Москве была объявлена воздушная тревога, которая продолжалась до 03.35. Зенитная артиллерия выпустила 7916 снарядов, а 6-й иак выполнил 69 вылетов. Младший лейтенант Венедикт Ковалев из 11-го иап в районе Наро-Фоминска сбил Ju-88. На самом деле Ju-88A-5 W.Nr. 6295 из 1-й эскадрильи KG3 «Блиц» был только поврежден и разбился при аварийной посадке на аэродроме Орши. Собственные потери составили 6 истребителей. Младший лейтенант Фокин, идя на таран бомбардировщика, налетел на трос аэростата, после чего выбросился с парашютом. Лейтенант Гуляев из 17-го иап и лейтенант Маслов из 25-го иап совершили вынужденные посадки на брюхо. Младший лейтенант Авдеев из 16-го иап во время посадки потерпел катастрофу. Младший лейтенант Шишунов из 24-го иап и лейтенант Кобашов из 121-го иап во время полета выбросились с парашютами. При этом у Шишунова парашют не раскрылся и он разбился. По данным службы МПВО, бомбы на Москву в эту ночь не сбрасывались. Зато удару подверглись различные предприятия и военные объекты в Балашихинском, Ухтомском (ныне Люберецкий) и Раменском районах Подмосковья.

17 августа в ЦПКиО имени Горького состоялся митинг, посвященный противовоздушной обороне Москвы. Выступивший с речью председатель исполкома Моссовета В.П. Пронин заявил, что «налеты вражеской авиации не нарушили четкого ритма труда и жизни столицы», а немецкая авиация «получила достойный отпор часовых московского неба». С речами также выступили Герой Советского Союза Виктор Талалихин, поклявшийся и дальше смело защищать город, и поэт В.И. Лебедев-Кумач.

В ночь на 18 августа силы люфтваффе, как бы в подтверждение сказанного, выполнили совсем уж скромный 18-й налет на Москву силами одного-единственного бомбардировщика. Он сбросил одну фугасную и 100 зажигательных бомб, которыми был разрушен дом № 8 по улице Усиевича и поврежден водопровод на улице Вельяминовской. «Генерал-майор артиллерии т. Журавлев в интересах продуктивности работы промышленности г. Москва принял смелое решение по городу ВТ не объявлять, а своими активными действиями не допустить авиацию противника к городу, – сообщал журнал боевых действий. – ЗА открыла огонь при освещении прожекторов. Первая группа противника отбита, самолетов над городом не было… 0.05. После того как был отражен и второй вал налета самолетов противника, которых было около 4 шт., по настоянию члена ВС МВО тов. Щербакова, который сказал, что население, слыша стрельбу ЗА, все равно укрылось в убежища, объявлена ВТ по городу». Ночные истребители выполнили в этот раз 79 вылетов, младшие лейтенанты Сакталов и Нестеров по ошибке сбили советский бомбардировщик ДБ-3. Его штурман был убит еще в воздухе, остальные члены экипажа выпрыгнули с парашютами.

Впрочем, следующая дождливая и облачная ночь показала, что даже один бомбардировщик способен нанести серьезный ущерб городу. «Фашистские стервятники решили еще раз попробовать добраться до нашей столицы», – записал дежурный штаба 1-го корпуса ПВО по поводу очередного объявления воздушной тревоги в 22.38. Зенитная артиллерия выпустила 2974 снаряда. Истребители выполнили 54 вылета, но противника не обнаружили. Зато старший политрук Мурзин был ослеплен прожекторами, потерял ориентировку, вследствие чего вошел в пике и разбился. Также пропали без вести младший лейтенант Фоменко и сержант Картенников.

Между тем одиночный немецкий самолет сбросил 1 фугасную и 100 зажигательных бомб на район Сокольников. В результате загорелось 11 деревянных домов, было убито 22 человека и 77 ранено. Фугаска разорвалась прямо на позициях 3-й батареи 176-го зенап, в результате чего было выведено из строя 2 орудия, убито 7 зенитчиков и 11 ранено.

Отметим, что эти немецкие самолеты неоднократно сбрасывали бомбы на ложные цели или так называемые «имитационные площадки» вокруг Москвы. Это были наскоро построенные ложные аэродромы, фабрично-заводские постройки и т. и. По данным НКВД, с 15 по 30 августа на эти «цели» в районе Наро-Фоминска, Звенигорода, Красногорска и т. и. было сброшено свыше 30 фугасных и 1822 зажигательных бомбы, а также 27 осветительных ракет.

Днем 20 августа 6-й авиакорпус выполнил 272 самолето-вылета. Пара в составе лейтенанта Кириллова и младшего лейтенанта Емельянова из 121-го иап сбила Ju-88, который «вместе с экипажем сгорел». А капитан Вишенков из 11-го иап сбил Do-17 «с опознавательными знаками из разноцветных кругов». Сам летчик предположил, что «Дорнье» принадлежит румынской авиации! На самом деле был сбит вполне себе немецкий разведывательный Bf-11 °C-5 W.Nr. 2447 «8М+СК» из 2.(F)/33, по немецким данным пропавший без вести.

Куда более загадочный эпизод случился в этот же день с ЛаГГ-3 лейтенанта Павла Деменчука. Сводка 6-го иак ПВО сообщала: «Летчик 24-го иап лейтенант Деменчук в районе деревни Некрасово (25 км сев-зап. Медынь) в 17.30 атаковал и сбил Ю-88 противника. В 17.45 встретил в том же районе Хе-111. После нескольких атак принял решение таранить уходящего Хе-111. При таране лейтенант Деменчук погиб». С большой долей вероятности можно утверждать, что ЛаГГ-3 сбил метеоразведчик из Wekusta 26. В тот день Не-111Н-3 W.Nr. 3183 «5М+А», в экипаж которого входил пилот фельдфебель Роберт Диклер, старший метеоролог эскадрильи Август Хиллеке, обер-фельдфебель Ханс Шоппелин и фельдфебель Эдуард Бусеман, совершал вылет до района Рязани. По немецким данным, там он был перехвачен советскими истребителями, которые сумели повредить один из моторов «Хейнкеля». Экипаж сообщил, что возвращается на одном двигателе, но больше на связь не выходил, а самолет на базу так и не вернулся. Метеоразведчик упал в 160 км к юго-западу от Москвы в районе между Калугой и Тулой[22]. Возможно, П.В. Деменчук несколько раз атаковал один и тот же самолет, поскольку маловероятно, чтобы в глубоком тылу в одном районе одновременно оказалось сразу два самолета. Просто вначале пилот принял метеоразведчик за Ju-88, а потом за Не-111.

21 августа в условиях сплошной облачности и дождей (температура воздуха составляла плюс 21 градус) 6-й иак выполнил 56 вылетов. При этом один Не-111 упал[23] в районе Малоярославца.

В конце месяца в подмосковном небе установилось затишье, которое наивное командование ПВО трактовало как свою победу. Налеты на город также прекратились. А вернувшаяся жаркая и солнечная погода (до плюс 29 градусов днем) невольно вселяла оптимизм и поднимала настроение.

Москвичи, изрядно напуганные первыми налетами и разрушениями, вздохнули с облегчением. Большая часть столицы оставалась нетронутой, будто и не было никаких бомбежек, к зениткам на улицах и крышах домов все уже привыкли, а аэростаты в небе воспринимались как нормальный атрибут жизни, вроде трамваев и телефонных будок. Хотелось верить, что худшие дни для Москвы уже позади. Хотя после сообщения Совинформбюро от 14 августа о падении Смоленска, переданного через месяц после того, как немецкие танки ворвались в город, вызвало настоящий шок у всего населения СССР, и особенно у москвичей. Уж очень неприятные ассоциации с войной 1812 г. возникали! Тот факт, что сообщение было передано в завуалированном тоне, без указания даты («на днях») и подробностей, с одной стороны, вызвал страх (так вот – «на днях» – и до Москвы дойдут!), с другой – недоверие к официальным сводкам («скрывают от народа правду, значит, дело совсем плохо…»). Именно после сообщения о сдаче Смоленска даже у оптимистов лица стали угрюмыми, затем появились и фотографии, как встревоженные граждане слушают репродукторы…

Но пока все было тихо, летнее солнце припекало, и ничто не предвещало новой грозы. Этот необычный факт отмечал и противник. «На остальном фронте[24] исключительно спокойно, отмечается прежде всего полное бездействие авиации», – писал в дневнике начальник Генштаба сухопутных войск Гальдер. В действительности затишье, по всей видимости, было связано, так сказать, с общим падением у нацистского руководства интереса к «московской теме». Вопреки мнению военных, фюрер считал, что Москва не является главной целью операций, главное-де, быстрее взять Ленинград, обеспечить левый и правый фланги группы армий «Митте», занять Киев и Крым. Все силы люфтваффе были брошены на выполнение этих задач. Поэтому воздушные бои приняли эпизодический характер.

22 августа самолет-разведчик вел аэрофотосъемку в районе Солнечногорска, Звенигорода и Можайска, а ночью, как романтично выразился дежурный штаба 1-го корпуса ПВО, «самолет неопознанный бродил за облаками».

23 августа 6-й иак выполнил 43 вылета, при этом некий младший лейтенант из 27-го иап преследовал Ju-88 до полного израсходования бензина, после чего совершил вынужденную посадку на брюхо, погнув винт и смяв водорадиатор[25]. Следующие дни прошли без серьезных событий.

24 августа полетов немецких самолетов зафиксировано не было, а в следующие дни на дальних подступах к столице появлялись только одиночные разведчики. 24-го числа корпус выполнил 25 вылетов, в течение 25-го и 26-го числа – 54, 27-го – 63, 28-го – 37, 29-го – 11, 30-го – 10.

Тем временем 26 августа по приказу командования ВВС КА из состава 6-го иак было выведено сразу 6 авиаполков. 12, 25 и 28-й иап были переданы в ВВС Северо-Западного фронта, а 17, 35 и 121-й иап – в состав ВВС Ленинградского фронта. Отметим, что какие-то полки, сформированные и подготовленные на базе 6-го иак ПВО, передавались в другие соединения насовсем, другие лишь во «временное пользование». Причем подобные боевые командировки могли продолжаться как короткий период, так и год-полтора.

31 августа погода в Подмосковье не очень способствовала полетам авиации. Стояла низкая облачность на высоте 600 м и туман. Корпус выполнил всего 25 вылетов, тем не менее произошло сразу несколько встреч с противником. В 10.30 младший лейтенант Дмитрий Мухомедзянов в районе Серпухова обнаружил Ju-88, летевший на высоте 8000 м. Летчик преследовал разведчик, однако догнать не смог, по одним данным, из-за нехватки бензина, по другим, из-за слабой тяги мотора. Мухомедзянов совершил вынужденную посадку на одном из фронтовых аэродромов. Примерно в это же время младший лейтенант Голышев, патрулировавший на И-153 в районе Калуги, также заметил разведчик, но преследовать не смог из-за нехватки горючего. А вот пара МиГ-3 старшего лейтенанта Лукина и младшего лейтенанта Виктора Коробова из 34-го иап преследовала и сбила в 30–40 км за линией фронта Ме-110. В действительности они сбили Do-17Z W.Nr. 4231 из 9./KG3 «Блиц». Обломки Ме-110 были действительно найдены в этом районе, но это был метеоразведчик Bf-11 °C-5 W.Nr. 2227 «5М+0» из Wekusta 26, сбитый накануне Як-1 из 12-го иап. Оба члена его экипажа пилот лейтенант Альберт Волльман и метеоролог доктор Альберт Нойхаус погибли[26].

В течение августа 6-й иак выполнил 6895 самолето-вылетов (в том числе 840 ночью) общей продолжительностью 6254 часа. То есть в среднем каждый полет истребителя продолжался 0,9 часа. Было заявлено 30 сбитых самолетов, в том числе 17 Ju-88, 7 Не-111, 3 Do-215 и по одному Do-17, Me-110 и… даже FW-200. Собственные потери составили 26 истребителей, включая поврежденные во время вынужденных посадок, и 6 погибших летчиков. Кроме того, в месячном отчете корпуса приводились совершенно бредовые сведения о том, что силы люфтваффе провели 16 налетов на Москву, в которых якобы участвовало 1250 самолетов, из которых будто бы «прорвалось к городу 29». Вроде как немецкие летчики целыми армадами, не щадя сил и моторесурса, пытались достичь цели, но всякий раз вынуждены были бросать бомбы неизвестно куда и разворачиваться[27].

Боевой состав 6-го иак ПВО по состоянию на 1 сентября 1941 г.

Как видим, в течение месяца состав корпуса сильно изменился, а количество самолетов сократилось на 80 штук. При этом почти половину матчасти к началу осени составляли машины так называемых старых типов. И все же основной, можно сказать, базовой моделью в противовоздушной обороне Подмосковья стал высотный перехватчик МиГ-3, причем впоследствии он оставался таким в течение многих месяцев и даже лет (см. табл на с. 69).

На удаленных аэродромах Ржев, Грабцево (Калуга) и Зеленцово, как бы создавая передовой рубеж обороны в 100–120 км от столицы, базировались соответственно эскадрилья 34-го иап, звено 120-го иап и эскадрилья 24-го иап. Второй рубеж проходил в 80–90 км от города по линии аэродромов Юркино – Клин – Алферьево – Чертаново – Инютино-Спас-Лыкшино – Липицы, на которых базировались соответственно 176-й иап, 27-й иап, 120-й иап, 21-я оаэ, 24-й иап, эскадрилья 27-го иап и 25-я оаэ, 178-й иап. Основная часть сил корпуса базировалась вокруг Москвы (Тушино, Кубинка, Внуково, Дубровицы, Люберцы, Монино и др.), создавая круговую ПВО вокруг нее.

Наличие истребителей в 6-м иак ПВО по состоянию на 1 сентября 1941 г.

В начале сентября ожесточенные воздушные сражения шли в районе Ленинграда, Чернигова и Конотопа, а также Киева, Кременчуга, Николаева и Одессы. А вот в Подмосковье продолжалось затишье. В первые дни месяца держалась жаркая, по-настоящему летняя погода, температура воздуха доходила до плюс 26 градусов. И только к началу второй недели началось небольшое похолодание, периодически сопровождавшееся дождями. При этом с 1 по 7 сентября ни один самолет люфтваффе в зоне 1-го корпуса ПВО не появлялся, как будто никакой войны и не было. Летчики, солдаты в окопах, лихорадочно укреплявшие линии обороны, москвичи и жители Подмосковья невольно с ностальгией вспоминали недавние времена. Ведь лето начиналось так хорошо, мирно, а со страниц газет трудящихся призывали радоваться великому счастью «быть вне войны». Теперь же вся западная часть страны была оккупирована врагом, а кровопролитные битвы, каких еще свет не видывал, шли на гигантском фронте от Ледовитого океана до Черного моря, на земле, воде и в воздухе, в горах, на островах, в тайге, болотах, лесах, равнинах и степях. А чего ждать впереди?

2-го числа 6-й иак выполнил 17 вылетов, на следующий день всего 5, 4 сентября – 6,5 сентября – 0,6 сентября – 12, 7 сентября – 57. И все они прошли без встреч с противником.

И только 8 сентября периодически фиксировались полеты разведчиков на большой высоте, а в 16.00 3 Не-111 совершили налет на аэродром Сухиничи. В этот день 6-й иак выполнил 54 вылета, но все они закончились безрезультатно.

Тем более неожиданным для уже немного расслабившихся частей ПВО стал «юбилейный» – 20-й налет люфтваффе на Москву, произошедший в ночь на 9 сентября, то есть после ровно трехнедельной паузы. В 23.50 в городе завыли гудки воздушной тревоги, а вскоре послышался уже привычный грохот сотен зенитных орудий. На этот раз было сброшено 40 фугасных и около 700 зажигательных бомб, в результате взрывов и пожаров серьезно пострадали ГПЗ № 1 и завод № 161. Также было разрушено 3 жилых дома, гараж и прямым попаданием уничтожена железнодорожная платформа, груженная танками. По данным службы МПВО, было убито 2 человека и 10 ранено. Зенитные батареи явно оказались не готовы к налету, так как успели расстрелять всего 7335 снарядов, честно отчитавшись, что ни в кого не попали.

6-й иак выполнил 33 вылета. Старший лейтенант Барчук из 176-го иап в районе Дмитрова перехватил Ju-88. По докладу пилота после первой же атаки противник скрылся в облаках и ушел. Стоит ли говорить, что и этот налет посчитали «неудачным» и «отбитым» на том основании, что в нем якобы участвовало 25 самолетов, а «прорвалось» всего 3…

Днем летчики совершили 66 вылетов на перехват разведчиков. При этом было зафиксировано сразу два тарана. В 08.25 в районе Алексина пара МиГ-3 старшего политрука Сенергина и младшего лейтенанта Зонина из 124-го иап на высоте 6500 м атаковала Ju-88, который ушел от них в облака. Видимость в этот день была не очень, стояла сильная облачность и дымка. В 16.05 в районе Тулы младший лейтенант Н.Л. Грунин из того же полка перехватил Ju-88 и после нескольких неудачных атак из-за отказа бортового вооружения протаранил его. После этого летчик покинул свой истребитель на парашюте. Уже вечером, в 18.20 (по другим данным, в 12.36) младший лейтенант Иванов из 27-го иап сбил «Не-111»[28] (по другим данным, Ju-88) в районе Московского моря, который упал в районе станции Решетниково. Наконец, младший лейтенант Чесноков в 15 км севернее Павловска тараном сбил Ju-88, весь экипаж которого выпрыгнул на парашютах и был взят в плен. По немецким данным, подтверждается потеря одного разведывательного Ju-88D-1 W.Nr. 0587 «6M+DM» 4.(F)/11, сбитого в районе Тулы (3 летчика погибли, а пилот лейтенант Рудольф Лозер выпрыгнул с парашютом и был взят в плен), и одного бомбардировщика Ju-88A-4 W.Nr. 1200 из 4./KG3 «Блиц».

В ночь на 10 сентября в условиях сильной облачности и дымки, ограничивавших видимость до 3–4 км, 12 «Хейнкелей» из III./KG26 «Лёвен» совершили очередной налет на Москву, который 1-й корпус ПВО посчитал даже за два. В 22.29 была в первый раз объявлена воздушная тревога, но самолеты так и не появились («отогнали», по выражению штабистов). В 00.55 тревога была отменена, затем в 02.12 объявлена снова. «Противник одиночными самолетами идет с запада, южнее Москва, заходит с востока от Москвы, ходит по кромке огня ЗА, но к городу не идет, действует на изнурение, на срыв производственной работы Москвы», – сообщал журнал боевых действий 1-го корпуса ПВО по горячим следам. Истребители выполнили 46 вылетов, но никого не обнаружили. «Ввиду сильной дымки поиск самолетов противника был затруднен», – говорится в журнале боевых действий 6-го иак. А вот зенитчики, расстрелявшие 4767 нарядов, заявили об одном сбитом заградительным огнем самолете в районе Ногинска. Это был Не-111Н-6 W.Nr. 4110 из 8-й эскадрильи KG26. Двум летчикам удалось сбежать и потом перейти линию фронта, остальные, в том числе и командир эскадрильи гауптман Эрхард Пёхлер, погибли. Немцы, по всей вероятности, так и не смогли обнаружить цель из-за плохой видимости, сбросив фугасные и зажигательные бомбы на северные и восточные окрестности Москвы.

Днем 10 сентября корпус выполнил 84 вылета, в основном на перехват разведчиков, но лишь в одном случае это удалось. В 8.47 звено 120-го иап в составе 3 И-153 и 1 МиГ-3 в районе Княжьих Гор перехватило Me-110, летевший на высоте 8500 м. Впрочем, бипланы не очень подходили для атак подобной цели, да еще и на больших высотах, поэтому вскоре все три «Чайки» отстали. МиГ-3 продолжал преследование до Ржева, где у самолета стало заканчиваться горючее.

С 11 по 13 сентября самолеты-разведчики люфтваффе вели интенсивную разведку над всем тылом Западного фронта, в основном вдоль линий железных дорог. Истребители выполнили за три дня 89 вылетов, но боев не было. Зато 11-го числа в корпусе произошло сразу несколько происшествий с истребителями МиГ-3. У младшего лейтенанта Аркадия Ковачевича (в документе Калацевича) отказал мотор в полете. А во время посадки, дабы не столкнуться с бомбардировщиком ДБ-3, он резко затормозил и потерпел аварию. Младший лейтенант Супрун вследствие отказа мотора совершил вынужденную посадку и разбил самолет. А вот МиГ-3 младшего лейтенанта Тищенко и вовсе загорелся в воздухе. Летчик сумел спастись, но вскоре умер в госпитале от полученных ожогов. Следующие дни прошли без серьезных событий и инцидентов.

14 сентября 6-й иак выполнил 20 вылетов. На сей раз отличились младшие лейтенанты Б.Г. Пирожков и В.И. Довгий из 124-го иап, которые дважды и последовательно (в 12.50 и 12.55) на своих И-153 таранили и таки сбили один и тот же «Юнкерс». Вот как данный эпизод описан в документах: «Пара 124 иап на самолетах МиГ-3 в составе мл. лейтенанта Пирожкова и мл. лейтенанта Долгого в 12.50 на Н=7500 м в районе Тула встретили Ю-88 противника. После нескольких безрезультатных атак мл. лейтенант Пирожков винтом своего самолета отрубил правую плоскость стабилизатора и руль поворота. В результате повреждения винта мл. лейтенант Пирожков ушел на свой аэродром, произвел нормально посадку. Мл. лейтенант Долгий, видя, что противник продолжает уходить со снижением на Н=1800 м, вторично таранит Ю-88, в результате чего полностью разрушает хвостовое оперение Ю-88 противника. Самолет противника упал у дер. Ханино (65 км западнее Тула). Мл. лейтенант Долгий после тарана произвел вынужденную посадку с убранными шасси в 1 км от места падения Ю-88 противника».

Невезучий, дважды протараненный дальний разведчик Ju-88A-4 W.Nr. 1271 «8H+GH» из l.(F)/33 упал на околице деревни Ханино. По немецким документам самолет числится пропавшим без вести вместе с экипажем в районе Тула— Вязьма[29].

15 сентября корпус выполнил 25 вылетов, 16-го – 17, 17-го – 17, 18-го – 13. Между тем из-за кризисного положения на некоторых фронтах (в то время как под Москвой пока царило затишье) командование продолжило отбирать полки у 6-го иак. 18 сентября 24-й и 563-й авиаполки[30] убыли с аэродрома Клин на новые места базирования. На их место перелетело 10 истребителей из 11-го иап и 10 из 123-го иап.

В ночь на 18 сентября один немецкий самолет сбросил бомбы в районе деревни Воронцово. Зенитная артиллерия вела заградительный огонь, израсходовав около 1500 снарядов.

На следующую ночь тревога в Москве не объявлялась, самолеты в районе города не появлялись, а бомбы не сбрасывались. Но зенитные батареи снова по кому-то стреляли, а потом было объявлено, что очередной налет «отбит без объявления тревоги огнем ЗА».

В ночь на 20 сентября над столицей стояла сплошная облачность, сделавшая невозможной как работу прожекторов, так и полеты ночных истребителей. А вот немцам она не помешала не только совершить налет, но и точно поразить стратегически важный объект. В 23.20 была объявлена воздушная тревога, а в 23.55 пара самолетов сбросила 2 фугасные и 200 зажигательных бомб. Большая часть их попала в ГПЗ-1, на котором возникло 32 очага пожаров и был разрушен сборочный цех. Ранения и контузии получили 12 человек. Предприятие уже в третий раз подвергалось авиаударам, которые причинили ему серьезный ущерб[31]. Зенитная артиллерия вела довольно слабый заградительный огонь, израсходовав 3792 снаряда калибра 85 мм и 1764 калибра 76 мм. Любопытно, что в журнале боевых действий 6-го иак было вовсе указано, что «самолетов противника в границах боя ИА Московской зоны ПВО не было»…

21 сентября из-за плохой погоды 6-й иак выполнил всего 2 вылета. В следующие два дня небо несколько развеялось, в связи с чем было совершено соответственно 32 и 76 полетов на патрулирование и перехват разведчиков. Трижды летчики устанавливали визуальный контакт с последними, но осуществить перехваты не удалось. Увидев истребители, пилоты «Юнкерсов» тотчас скрывались в облаках. В 10.00 22 сентября пара И-153 лейтенантов Набатова и Шпака в районе Калуги случайно встретила Не-111 на высоте всего 500 м. Не успели «Чайки» выйти в атаку, как тот исчез в облачности. А в 16.20 23-го числа И-16 младшего лейтенанта Петрова из недавно сформированного 445-го иап в районе Каширы безрезультатно атаковал Ju-88, который также спешно скрылся в облаках.

В 20.55 23 сентября от постов ВНОС было получено сообщение, что в районе Вязьмы курсом 90 градусов прошла группа самолетов. Части 1-го корпуса ПВО тотчас были переведены в положение № 1. В 21.02 в Москве была объявлена воздушная тревога. Световой день к этому времени сильно сократился, в девять вечера уже было темно. Зенитная артиллерия вела интенсивный заградительный огонь, израсходовав 14 208 снарядов. На город было сброшено 12 фугасных и около 100 зажигательных бомб. На этот раз больше всего пострадали Казанский вокзал (разрушены посадочные платформы, пути и контактная сеть) и завод «Каучук». Также были разрушены 2 жилых дома, гараж аптекоуправления, частично сгорели склад строительства Дворца Советов и пристань-ресторан на Москве-реке. По данным службы МПВО, было убито 4 человека и ранено 18[32]. Отметим, что в журнале боевых действий 6-го иак и этот налет, в отражении которого летчики участия не принимали, был вовсе не обозначен.

В этот же день в районе Марково (Раменский район Московской области) был сбит Bf-109E-7 W.Nr. 3757 из 9-й эскадрильи JG27, которая только что была переброшена из-под Ленинграда. Его пилот оберфельдфебель Франц Блажитко попытался выйти к линии фронта, но через два дня был пойман и взят в плен. На его счету числилось 29 воздушных побед. Интересный факт: немотря на то что на допросе Блажитко дал точную информацию, ему не поверили, так как, по советским данным, его часть действовала на Ленинградском направлении, где 19 сентября около Колпино был сбит и попал в плен друг Блажитко фельдфебель Эрнст Рипе. А вот каким образом и с какой целью «Мессершмитт» залетел в район к юго-востоку от Москвы, история умалчивает. Быть может, Блажитко попросту заблудился, попав на новый и незнакомый ему театр боевых действий?

Тем временем в Подмосковье летнее тепло сменилось резким похолоданием. Дул порывистый северный ветер, как будто предвещавший приближающиеся тяжелые события, а по ночам начались заморозки.

24 сентября истребители выполнили 161 вылет и заявили о двух сбитых самолетах. В 17.10 командир эскадрильи 11-го иап капитан Константин Титенков на Як-1 на высоте 9000 м перехватил в районе Волоколамска Ju-88. После первой же атаки его пилот применил типовой прием с резким переходом в пикирование на бреющий полет. Тем не менее, по утверждению летчика, он догнал и сбил «Юнкерс» в районе Ржева. В 18.15 пилот МиГ-3 младший лейтенант Пирожков из 423-го иап в 10 км к югу от Сухиничей на высоте 1000 м атаковал и сбил еще один Ju-88. По немецким данным, в районе Тулы был сбит Bf-110E-2 W.Nr. 3810 «F6+PK» из 2.(F)/122. Но скорее всего, его сбили 2 Як-1 из 12-го иап (пилоты Логвинов и Обухов).

В ночь с 24 на 25 и с 25 на 26 сентября зенитчики снова вели заградительный огонь и отбивали атаки на Москву. Однако точно определить, были ли в эти дни реальные налеты люфтваффе и какие цели они преследовали, довольно затруднительно. Все эти дни в Подмосковье стояла сплошная облачность, временами шли холодные ливни, время от времени переходящие в снеговые заряды. Так что время для налетов было не самое удачное. И все же отдельные немецкие экипажи сбрасывали бомбы по площадям фактически наугад. Так, в ночь на 27 сентября на Кунцевский, Красногорский, Подольский, Павлово-Посадский, Луховицкий, Ленинский, Ухтомский и Раменский районы было сброшено 35 фугасных и свыше 500 зажигательных авиабомб, от взрывов и пожаров пострадал ряд небольших городов, поселков и деревень. При этом в журнале боевых действий 6-го иак никаких налетов за эти дни снова не отмечено. В обед 25 сентября капитан Круглов из 445-го иап[33] безуспешно атаковал в районе Каширы неопознанный самолет, а на следующий день командир эскадрильи 11-го иап старший лейтенант Кухаренко в районе Звенигорода и Истры перехватил Ju-88, который скрылся в облачности.

Днем 27 сентября погода несколько прояснилась, и корпус выполнил 165 вылетов. В 08.40 пара И-153 лейтенанта Набатова и младшего лейтенанта Шпака в районе Калуги атаковала группу из 4 бомбардировщиков Ju-88. По докладу летчиков, после боя на высоте 1000 м один из «Юнкерсов» горящим пошел к земле. По немецким данным, атакованный истребителями Не-111Н-5 из 3-й эскадрильи KG53 «Легион «Кондор» перетянул через линию фронта и разбился при вынужденной посадке. Два члена его экипажа погибли.

Младший лейтенант С.Г. Жгун и старшина Терентий Шиманюк из 178-го иап во время патрулирования на высоте 8000 м встретили одиночный Do-215 и атаковали его, выполнив пять заходов. По возвращении на базу пилоты донесли, что противник с горящим мотором «был потерян в облаках». Однако этот факт не подтверждается данными противника.

В 17.00 младший лейтенант Таруев из только что вошедшего в состав 6-го иак 423-го иап в районе Калуги встретил Не-111, который после трех его атак скрылся в облаках. Собственные потери корпуса за день составили 4 самолета. Лейтенант Виктор Киселев из 34-го иап из-за отказа техники совершил вынужденную посадку в районе деревни Бабинка. Истребитель был полностью разбит, а пилот тяжело ранен. Як-1 лейтенанта Грамзина из 11-го иап во время посадки в Кубинке лоб в лоб столкнулся с взлетавшим Як-1 лейтенанта Венедикта Ковалева. Грамзин погиб, а Ковалев получил тяжелейшие травмы. Еще один летчик 177-го иап во время полета в темноте выбросился на парашюте.

В ночь на 28 сентября на различные цели вокруг Москвы было сброшено 44 фугасные бомбы. Наиболее серьезно пострадал завод наркомата боеприпасов в Загорском районе, в который попало 8 бомб крупного калибра. В результате предприятие получило сильные повреждения и частично сгорело, погибли и были ранены десятки рабочих.

28 сентября 6-й иак выполнил 302 вылета. Младший лейтенант Г.К. Старцев из 171-го иап в районе станции Скуратове своим И-16 таранил в правую плоскость вражеский самолет, а сам выпрыгнул на парашюте. Не-111Н-6 W.Nr. 4441 «6N+FH» из 1-й эскадрильи KGr.100 «Викинг» дотянул до своей территории и разбился во время аварийной посадки. При этом один член экипажа погиб, а пилот и штурман получили травмы.

В последние дни сентября в Подмосковье по-прежнему стояла холодная погода. Утром в низинах и лощинах стояли густые туманы, а днем небо было затянуто облаками. Временами моросил дождь, переходящий в снег. Тем не менее авиация действовала довольно интенсивно. 29-го числа было выполнено 18 вылетов, а на следующий день – 70. Правда, люфтваффе особой активности не проявляли. 30 сентября первый воздушный бой провел недавно сформированный 564-й иап. Лейтенант Романенко в районе Гжатска сбил «под облаками» одиночный Ju-88 (не подтверждается). Во время полета на рекогносцировку местности пропал без вести командир 233-го иап майор Кузьменко.

В ночь на 30 сентября зенитчики в условиях сильной облачности и нулевой видимости вновь «отбивали» налет на Москву, израсходовав 540 снарядов. По немецким данным, торпедоносец Не-111Н-5 W.Nr. 3680 «1T+LL» из 3-й эскадрильи KG28 получил прямое попадание в мотор и совершил вынужденную посадку на советской территории. Два члена его экипажа погибли, а пилот и бортрадист попали в плен.

Тем временем после долгого полуторамесячного затишья на Западном фронте в воздухе снова запахло жареным. 25 сентября штаб ЗФ направил донесение Сталину: «Немцы перебросили на смоленское направление с Ленинградского и Южного фронтов до 300 одномоторных, двухмоторных истребителей и 90 пикирующих бомбардировщиков». Через два дня командующий Западным фронтом генерал-полковник Иван Конев предупредил командующих армиями, что в ближайшее время возможен переход немцев в наступление. В тот же день Ставка приказала «на всех участках фронта перейти к жесткой, упорной обороне, при этом ведя активную разведку сил противника и лишь в случае необходимости предпринимая частные наступательные операции для улучшения своих позиций». Между тем в составе ВВС ЗФ к концу сентября имелось всего 106 боеготовых истребителей и 63 бомбардировщика. Получалось, что в случае начала боев за Москву основная нагрузка ляжет на 6-й иак ПВО, который по состоянию на 1 октября располагал 444 истребителями, из которых свыше 300 находились в исправном состоянии.

В конце сентября в ожидании удара противника ротация частей шла чуть ли не каждый день, как и смена мест базирования. Буквально несколько дней назад – 24 сентября в состав 6-го иак вошел 169-й иап с 19 МиГ-3, но уже 27-го числа он убыл на Северо-Западный фронт. 21 сентября 24-й иап на истребителях ЛаГГ-3 убыл в Ленинград, но в то же время корпус пополнился новым 564-м иап в составе 23 летчиков и

23 ЛаГГ-3. Большая часть полка разместилась на аэродроме Инютино (где раньше базировался 24-й иап), а 8 «экипажей» на передовом аэродроме Вязьма-Старое. Одновременно с этим 178-й полк также был разделен на две части. Девятка ЛаГГ-3 и одна эскадрилья, вооруженная И-16, остались в Липицах, а третья с 9 И-16 убыла на авиабазу Калуга-Грабцево.

24 сентября группа в составе 3 МиГ-3 и 3 И-16 из 176-го иап перебазировалась в Ярославль. А уже через три дня она перелетела дальше на северо-запад – в Рыбинск. 28 сентября 20 И-16 перебазировались из Тушино на передовой аэродром Знаменка-Вязьма. 29 сентября в состав 6-го иак вошли 445-й иап (на истребителях МиГ-3) и 95-й иап (на двухмоторных истребителях Пе-3бис). Первый разместился в Кашире, второй в Чкаловской. 30 сентября 171-й иап был прикомандирован к корпусу для обороны городов Тулы и Сталиногорска.

Рассредоточение и перебазирование значительной части истребителей на передовые аэродромы осуществлялось в связи с опасениями Сталина, что ожидавшееся наступление на Москву Гитлер обязательно предварит массированным дневным налетом на Москву, как это уже случилось в Ленинграде 8 сентября. «Задача этих полков: в случае большого дневного налета противника на Москву они должны дать первыми бой и тем самым обеспечить истребительной авиации, базировавшейся в районе столицы, возможность своевременно и полностью изготовиться к бою, а при возвращении с налета – встретить и преследовать немецких бомбардировщиков до места посадки», – говорилось в соответствующем приказе Ставки от 27 сентября.

В течение сентября 6-й иак выполнил в общей сложности 6620 самолето-вылетов, в том числе 86 ночью, заявив про 10 сбитых самолетов (7 Ju-88, 2 Не-111 и 1 Do-215). Средний показатель 662 вылета на один заявленный сбитый самолет, разумеется, является вопиющим! Получается, что летчики лучших полков совершали совершенно бесцельно сотни и тысячи полетов, барражируя в небе, любуясь пейзажами и впустую сжигая бензин и моторесурс. Не говоря уже о сизифовом труде тысяч техников, загрузке транспорта бесцельным перемещением вышедших из строя машин на заводы-производители и обратно и т. д. и т. и. При этом большая часть побед была записана пилотам МиГ-3. Впрочем, это неудивительно, учитывая тот факт, что к концу сентября в 6-м истребительном авиакорпусе насчитывалось уже 177 МиГов, а немецкие самолеты в районе Москвы действовали в основном поодиночке и не всегда (из-за погодных условий) на больших высотах. Собственные потери составили 10 истребителей и 3 погибших летчика.

Боевой состав 6-го иак ПВО по состоянию на 1 октября 1941 г.

Как видим, в течение месяца состав 6-го иак ПВО снова существенно изменился, а количество самолетов увеличилось примерно на 10 %. Тем не менее уже к этому времени практически сформировался основной боевой костяк корпуса, который будет неизменным в течение трех последующих лет. В первую очередь это 11, 16, 34, 120, 177, 178, 309, 445, 562 и 564-й авиаполки. Именно на эти части, ставшие своеобразной «золотой десяткой» корпуса, легла основная нагрузка по противовоздушной обороне Москвы и Подмосковья.

Наличие истребителей в 6-м иак ПВО по состоянию на 1 октября 1941 г.

В ночь на 1 октября под Москвой снова слышался гул моторов, а зенитная артиллерия периодически вела заградительный огонь, выпустив 2809 снарядов. При этом прожекторы из-за низкой облачности не включались. Воздушная тревога в городе не объявлялась, бомб, по данным службы МПВО, также сброшено не было. Однако налет, видимо, все-таки был. Во всяком случае, Главное командование вермахта в своей сводке сообщало, что «в ночь на 1 октября бомбардировщики нанесли удары по военным объектам в Москве». Кстати, использование зенитных прожекторов, по всей видимости, не столько мешало противнику, сколько, напротив, помогало найти цель. В облачную погоду при полном затемнении и отсутствии лучей даже опытным экипажам было непросто отыскать город. Поэтому именно в ночи, когда прожекторы не включались, немцы чаще всего сбрасывали свой груз мимо города.

Утро первого октябрьского дня в Подмосковье не предвещало ничего особенного. Во всяком случае, на аэродромах. В низинах и долинах стоял сильный туман, ограничивавший видимость до 50—150 м, который после восхода солнца стал постепенно рассеиваться. После обеда установилась ясная и безоблачная, хотя и весьма прохладная погода. В районе Ржева и Вязьмы несколько раз появлялись немецкие разведчики, но в целом небо все еще оставалось относительно мирным.

6-й иак выполнил 202 вылета и провел 2 безрезультатных воздушных боя. Продолжалось и перебазирование некоторых частей. В течение дня 12 И-16 из 495-го иап прибыли на аэродром Ржев (на следующий день к ним присоединилось еще четыре «ишака»), еще 8 – в Тулу; 14 И-16 из 233-го иап перелетели из Тушино в Наумово; 17 ЛаГГ-3 из 564-го иап из Чкаловской – в Инютино. Тем временем в составе 1-го корпуса ПВО стали формироваться так называемые «подвижно-кочующие» отряды. В частности, 11-я батарея 862-го зенап МЗА, 16-я батарея 707-го зенап МЗА и взвод крупнокалиберных пулеметов 20-го зенитно-пулеметного полка убыли «кочевать» в район Малоярославца – Мятлевской и Медыни.

Еще 30 сентября 2-я танковая группа немцев перешла в наступление в районе Брянска, предваряя начало широкомасштабной операции «Тайфун». Однако ожидавшегося массированного налета на Москву, вопреки ожиданиям Сталина, не последовало. А вот в ночь на 2 октября «Хейнкели» из 1-й эскадрильи KGr.100 «Викинг», взлетевшие с аэродрома в Бобруйске, действительно совершили налет на столицу. Согласно записям в летной книжке ее командира обер-лейтенанта Ханса Бётхера, для которого это был 69-й боевой вылет, его самолет поднялся в воздух в 20.52 по берлинскому времени. При этом Бётхер лично вел строй, выполняя роль цель-финдера.

Надо сказать, что к этому моменту летчик уже успешно выполнил немало ответственных заданий, с особой точностью поражая железнодорожные станции, заводы, аэродромы и скопления войск противника, а также зарекомендовал себя хорошим тактиком. Не случайно данный налет на столицу был не похож на все предыдущие. При подходе к линии фронта «Хейнкели» набрали большую высоту, не были замечены постами ВНОС, а достигнув цели, начали плавно планировать к ней с приглушенными моторами. В результате в Москве даже не объявили воздушную тревогу, а зенитная артиллерия открыла огонь уже после появления осветительных ракет и взрывов бомб. Причем сбрасывались они с большой точностью, поразив 4 предприятия и 4 жилых дома, расположенные бок о бок с ними. «ЗА вела заградительный огонь, так как самолеты противника летели на высоте, не досягаемой прожекторами, – сообщал журнал боевых действий 1-го корпуса ПВО. – Израсходовано снарядов 85-мм – 910, 76-мм <…>[34].

Прожектора делали поиск, но ввиду большой высоты полета противника целей освещено не было. Ночники действовали и сделали 36 самолето-вылетов. Встреч с противником не было». В общей сложности эскадрилья Бётхера сбросила 20 фугасных и около 160 зажигательных бомб. 4 человека было убито и 20 ранено. Не понеся потерь, в 01.50–02.00 бомбардировщики KGr.100 приземлились в Бобруйске, как бы показав всем, почему эта авиагруппа считалась элитной[35]. А вот III./KG26 «Лёвен» потеряла в этот день Не-111Н-6 W.Nr. 4122. Весь экипаж погиб. К сожалению, в немецких документах отсутствуют какие-либо подробности о районе и причинах его гибели.

Как видим, зенитная артиллерия даже толком не успела пострелять (немцы отметили «слабый зенитный огонь»), зато подбила 6 аэростатов заграждения. Тем не менее и этот налет не постеснялись объявить «отбитым», а в журнале боевых действий 6-го иак и вовсе скромно указали, что ночью «противник одиночными самолетами под облаками производил полеты в Московской зоне ПВО»…

Днем 2 октября была относительно хорошая погода, хотя стояла плотная облачность на высоте 200–600 м. С раннего утра до позднего вечера «Штуки» из StGl и StG2 «Иммельман», Hs-123 и ВМ09Е из II.(Sch)/LG2, Bf-llOE из SKG210 наносили удары по позициям советских войск, командным пунктам и узлам связи, а также аэродромам ВВС Западного и Резервного фронтов. Одновременно с этим Не-111 из II. и III./KG4 «Генерал Вефер», KG53 «Легион «Кондор», III. /KG26 «Лёвен», I./KG28; Ju-88A из KG3 «Блиц» бомбили железнодорожные узлы, мосты, шоссе, скопления советских резервов в ближнем тылу.

Аэродромы 6-го иак в первый день немецкого наступления избежали ударов, а над глубоким тылом действовали в основном самолеты-разведчики. Младший лейтенант Иванов из 27-го иап сбил Ju-88. Еще один Ju-88 был кем-то сбит в 45 км севернее Ярцево. Летчики 233-го иап, действовавшие с аэродрома Наумово, заявили о 3 сбитых самолетах при потере одного своего. В тот же день 20 И-153 из 120-го иап срочно перебазировались в Ржев, откуда совместно с ржевской группой 34-го иап нанесли первый вылет на атаку наземных целей. «Чайки» бомбили и обстреливали танки и бронемашины 3-й танковой группы в районе к югу от Белого. Всего было выполнено 243 вылета. Для сравнения: ВВС Западного фронта в этот день выполнили 112 вылетов, а ВВС Резервного фронта – всего 30. При этом большая часть вылетов в сложившейся обстановке выполнялась на атаку наземных целей.

По немецким данным, в районе Медыни зенитным огнем был сбит Не-111Н-6 W.Nr. 5349 из 8-й эскадрильи KG53 «Легион «Кондор». Его экипаж числится пропавшим без вести. 9-я эскадрилья KG26 «Лёвен» потеряла в этот день 2 своих самолета – Не-111Н-5 W.Nr. 3596 и Не-111Н-6 W.Nr. 4429. Из 10 членов обоих экипажей 4 числятся пропавшими без вести (это указывает на то, что один самолет был сбит над советской территорией), 1 убит, 4 ранены. К сожалению, как и накануне, никаких подробностей про обстоятельства их гибели нет… Что касается Не-111Н-5 W.Nr. 3986 «1T+EL» из 3./KG28, то его сбил истребитель, точный район не указан, все члены его экипажа погибли. Еще 2 Do-17Z-2 потеряла 9-я эскадрилья KG3 «Блиц». Сплошная линия фронта отсутствовала, так как из 8 немецких летчиков 3 попало в плен, 1 пропал без вести, а остальные 4 смогли скрыться в лесах и потом выйти к своим наступающим частям.

В ночь на 3 октября германские бомбардировщики KG4 «Генерал Вефер» наносили удары по различным целям в Подмосковье. В частности, был совершен массированный налет на железнодорожный узел в Вязьме. В 20.17 в Москве была объявлена воздушная тревога, продолжавшаяся до 01.00. При этом зенитная артиллерия вела заградительный огонь, израсходовав 14 тысяч снарядов, который велся практически вслепую (прожекторы не использовались из-за низкой облачности). В результате было сбито 33 аэростата заграждения, поднимавшихся (из-за сильного ветра) на высоту 2–2,5 км. По совпадению немецкие экипажи при отсутствии огней прожекторов, видимо, цель опять не нашли. Во всяком случае, издание «Зольдат им Вестен» на следующий день сообщило, что «в ночь на 3 октября бомбардировщики нанесли эффективные удары по военным объектам в Москве, а также крупному военному заводу юго-восточнее Харькова».

Утром 3 октября в Подмосковье шел дождь и стояла довольно плотная дымка. Но к обеду видимость значительно улучшилась. Немецкие разведчики совершали полеты в основном над линией фронта и ближним советским тылом до линии Ржев – Вязьма – Орел. При этом в районе Ржева в небе были впервые замечены истребители ВГ-109. В 15.40 по берлинскому времени KGr.100 «Викинг» совершила налет на аэродром Орел, сбросив на него фугасные и осколочные бомбы (уже тем же вечером в город, где по улицам еще ходили трамваи, неожиданно ворвались немецкие танки). В районе цели «Хейнкели» были безуспешно атакованы двумя истребителями ВВС Брянского фронта.

6-й иак выполнил в течение дня 391 вылет, в основном над тыловыми объектами. Только «Чайки» из 120-го иап патрулировали непосредственно в районе линии фронта к северо-западу от Вязьмы. Летчики доложили о 6 воздушных боях и 3 сбитых самолетах. Для сравнения, ВВС Западного и Резервного фронтов в этот день выполнили в общей сложности 487 вылетов, заявив о 10 сбитых самолетах. Но абсолютное большинство вылетов пришлось на штурмовые и бомбовые удары по немецким войскам. Также были нанесены удары по аэродромам Боровское и Шаталово.

Без каких-либо подробностей немцы сообщают о потере в этот день вместе с экипажем Не-111Н-5 W.Nr. 3643 «1T+DK» из 2-й эскадрильи KG28. Возможно, торпедоносец снова участвовал в налете на Москву. Во всяком случае, в 00.55 части 1-го корпуса ПВО зафиксировали (по звуку) в зоне огня зенитной артиллерии два неопознанных самолета. Полки вели заградительный огонь (также по звуку), израсходовав около 1000 снарядов. Над городом стояла сплошная облачность и дул порывистый ветер, сорвавший сразу 120 аэростатов заграждения, из которых потом удалось разыскать только 35. Прожекторы из-за нулевой видимости не включались. Видимо, из-за этого экипажи «Хейнкелей» снова не смогли обнаружить ненаблюдаемую визуально цель. Командование 2-го воздушного флота, по всей вероятности, считало, что такие спецы, как летчики 28-й эскадры, найдут ее в любую погоду…

В этот день Гитлер выступил с речью по радио по поводу начала третьей зимней кампании. Среди прочего он заявил, что уже 48 часов на Восточном фронте проводится «гигантское наступление». Также фюрер сказал, что не нападал на СССР, а нанес лишь «превентивный удар», а сейчас – под Москвой – он будто бы ведет оборонительную войну в интересах всей Европы.

В течение 4 октября силы люфтваффе бомбили и штурмовали советские войска, базы снабжения, железнодорожные узлы и эшелоны в районе Сычевки, Вязьмы, Занозной, Сухиничей, Калуги и Медыни. Собственно, нарушение железнодорожных перевозок с целью, с одной стороны, не допустить своевременного подвоза резервов и снабжения к линии фронта, а с другой – затруднить эвакуацию, были одной из основных задач, поставленных бомбардировочной авиации во время операции «Тайфун». Атака указанных целей производилась на широком фронте от станции Бологое до Курска. Например, KGr.100 «Викинг» утром совершила налет на железнодорожный узел и аэродром Курск. Некоторые бомбардировщики и разведчики пролетали совсем близко к Москве. Как следует из немецких документов, главной целью аэрофотосъемки была железная дорога Ярцево – Вязьма – Москва, на которой было выявлено большое количество стоящих поездов. При этом причину загруженности участка определить не удалось. Штурмовики Ju-87 из I. и III./StG2 «Иммельман» совершили 152 вылета, атакуя советские войска в районе Белый – Сычевка – Вязьма, потеряв при этом 3 самолета.

Боевая работа 6-го иак распределилась следующим образом. Як-1 из 11-го иап и МиГ-3 из 16-го иап прикрывали западные подступы к Москве, выполнив по 24 и 21 вылету соответственно. «Ишаки» и МиГи из 27-го полка патрулировали над железнодорожными мостами и плотиной Московского моря (33 вылета). Две эскадрильи МиГ-3 из 34-го иап, базировавшиеся в Тушино, патрулировали в районе Москвы. Тяжелые истребители Пе-3 из 95-го иап в основном патрулировали над железнодорожными перегонами Малоярославец – Сухиничи и Вязьма – Тихонова пустынь. 5 «пешек» в сопровождении 10 МиГ-3 из ржевской эскадрильи 34-го полка и группы И-16 из 495-го иап нанесли удар по немецким танкам к югу от Белого, сбросив на них 4,2 тонны бомб. После этого они развернулись и со второго захода обстреляли танки и бронемашины из бортового оружия. В данном случае Пе-3 действовали аналогично немецким истребителям-бомбардировщикам ВТ-110. Понятно, что подобная тактика была чревата большими потерями. Сразу 3 наших двухмоторных истребителя пропали без вести.

Наиболее отважно действовал в этот день 120-й иап. «Чайки» совершили 50 вылетов в районе к югу от Белого, с малой высоты пуская реактивные снаряды и паля по танкам и автомашинам из пулеметов. Всего по немецким колоннам было выпущено 336 «эрэсов». Атакующие наземные цели бипланы прикрывали И-16 из 495-го иап, которые и сами активно участвовали в штурмовках. По тем же целям «работали» штурмовики И-153 и Ил-2 из состава ВВС Западного фронта. Внизу вдоль дорог, по которым двигались немцы, наблюдались сотни взрывов и пожаров, виднелись горящие машины и разбегающиеся солдаты. В общем, зрелище было впечатляющее, но, увы, оно никак не отразилось на скорости движения немецких войск. Если верить журналу боевых действий, удары И-153 обошлись без потерь, а вот в 495-м полку пропал без вести И-16 сержанта Воронкова.

Остальные полки занимались более простыми и безопасными задачами. И-16 и МиГ-3 из 176-го иап прикрывали северные подступы к Москве, И-16 из 177-го иап – Подольск. 178-й иап выполнил 26 самолето-вылетов, прикрывая железнодорожный участок Калуга – Алексин. При этом в районе Тулы младший лейтенант Николай Юрьев на ЛаГГ-3 атаковал одиночный Не-111, но тот «на большой скорости ушел в облака». 564-й иап прикрывал г. Москва, выполнив 8 вылетов. В 09.00 капитан Константин Капустин и младший лейтенант Георгий Трушков на высоте 4000 м атаковали одиночный Do-217, который также ушел от них в облака. И-16 и 153 из 309-го иап прикрывали Коломну, МиГ-3 и И-16 из 423-го и 445-го иап – Тулу, Каширу и Коломну, Як-1 из 562-го иап – Можайск и Гжатск. Истребители 171-го иап, который снова вошел в состав корпуса, барражировали в районах Тула – Сухиничи и Тула – Калуга. При этом летчики безрезультатно атаковали Do-215. Всего же корпус выполнил в течение дня 371 самолето-вылет, в том числе 75 на атаку наземных целей. Средняя продолжительность вылета истребителя, как обычно, составляла 0,9 часа.

Для сравнения, ВВС Западного и Резервного фронтов в течение дня выполнили 359 вылетов, заявив о 32 сбитых самолетах. Интересно, что на южном фланге 9-й армии (в районе Белого) немцы впервые отметили применение английских истребителей «Харрикейн».

В ночь на 5 октября звено Не-111 из I./KG28 совершило очередной налет на Москву. Воздушная тревога в городе объявлялась дважды – в 01.00–02.12 и в 02.43–04.20. «Зенитная артиллерия заградительным огнем отражала налет, все самолеты не выдерживали огня ЗА и уходили на запад, – в традиционном духе записывал дежурный штаба 1-го корпуса ПВО. – И только одному самолету удалось прорваться к городу на северо-запад и сбросить фугасные и зажигательные бомбы. ЗА израсходовала артснарядов: 85-мм – 5346 шт., 76-мм – 807 шт. Истребительная авиация несла патрулирование световых прожекторных полей, встреч не было, произведено 11 самолето-вылетов. Прожекторы производили освещение под облаками, освещенных целей не было. АЗ в связи с сильным ветром в небо не сдавались». Целью налета, видимо, был авиазавод № 1, в районе которого было сброшено 5 фугасных бомб. Однако они упали рядом с целью, в основном в районе летного поля, выбив окна в цехах и оборвав провода. Частично пострадал склад НКО № 322. 10 человек получили ранения. Кроме того, в эту ночь были сброшены бомбы на деревню Мятлево и другие объекты в Подмосковье, а на деревню Дербень сброшено 9 диверсантов, из которых трое были найдены мертвыми, двое пойманы, остальные исчезли. По немецким данным, в этом районе были сбиты сразу 2 Не-111Н-6 из 2-й эскадрильи KG28 (W.Nr. 4230 «1Т+СК» и W.Nr. 4445 «1T+LK»). Два бортмеханика из разных экипажей выпрыгнули с парашютами и были взяты в плен. Остальные летчики погибли или пропали без вести. Что именно стало причиной гибели самолетов, до сих пор неизвестно.

Днем 5 октября стояла довольно хорошая погода (облачность от 3 до 10 баллов, видимость 10–15 км, температура воздуха плюс 10–12 градусов), благоприятствовавшая работе авиации. Люфтваффе наносили удары по Ржеву, Вязьме, Занозной, Сухиничам, Калуге и Медыни. Группы Ju-87, Не-111 и Ju-88A в основном бомбили железнодорожные объекты.

6-й иак выполнил 355 вылетов, причем в этот раз имело место много контактов с противником:

– в 08.50 старший лейтенант Петр Веселков из 564-го иап четырежды атаковал Не-111 в районе Сухиничей. По утверждению летчика, самолет с горящей плоскостью перешел на бреющий полет и «был потерян». В смысле из виду…

– в 09.35 в районе Тихоновой Пустыни пара И-16 старшины С.Г. Жгуна и сержанта Николая Юрьева из 178-го иап встретила 6 Не-111, летевших на высоте (как утверждали летчики) 9000 м. Летчики преследовали их до Юхнова, но «противник на повышенной скорости от истребителей ушел»;

– в 12.15 в районе Медыни младший лейтенант Швагирев и сержант Коваленко из 178-го иап на высоте 2000 м перехватили одиночный Не-111. При этом после 3-й атаки у ЛаГГ-3 Коваленко загорелся мотор, и с задания летчик не вернулся. А его коллега несколько раз попытался протаранить «Хейнкель», но всякий раз промахивался, проскакивая под ним;

– в 13.10 лейтенант Арнольд Якобсон из 562-го иап в районе Мещовска атаковал группу из 6 Ju-88. На аэродром Як-1 не вернулся[36];

– в 14.50 в районе Медыни лейтенант Киселев из 562-го иап на Як-1 встретил разведчик, идущий на высоте 7000 м. Летчик преследовал его до Кубинки, где у него подошло к концу горючее;

– в 15.00 в районе Юхнова ЛаГГ-3 сержанта Серова из 564-го полка на высоте 2000 м несколько раз атаковал еще один Не-111, но в итоге у истребителя преждевременно закончилось горючее, и летчик повернул на базу;

– в 15.00 в районе Тулы звено МиГ-3 из 171-го иап во главе с майором Крюковым атаковало Ju-88. Командир дважды пытался на глазах коллег таранить «Юнкерс», но всякий раз попадал в воздушную струю моторов и отбрасывался назад. В итоге на свой аэродром Крюков не вернулся;

– в 16.45 пилот Як-1 капитан Павел Никитин из 562-го иап в районе Малоярославца атаковал Ju-88. После второй атаки у летчика отказало вооружение, в то же время он был ранен в руку ответным огнем бортстрелков. После этого Никитин вернулся на базу;

– в 16.50 капитан Константин Капустин из 564-го иап в районе Мосальска сбил разведчик Hs-126. По немецким данным, в районе Москвы 5-го числа был потерян только один Hs-126B-1 W.Nr. 3311 из 1.(Н)/14, который после атаки советского истребителя перетянул через линию фронта и разбился при вынужденной посадке в районе Симоново. Правда, кроме Капустина на эту победу претендуют еще лейтенант С.П. Гайдамака из 41-го иап на МиГ-3 и младший лейтенант А.Д. Гребнев на И-16. Им обоим тоже был записан в этот день лично сбитый «Хеншель»;

– в 17.25 в районе Мятлево пилот И-16 старший лейтенант Иван Тикунов из 178-го иап встретил 10 Не-111, идущих на высоте 2500 м. Летчик произвел атаку по ведущему «Хейнкелю» последнего звена. Далее при попытке таранить бомбардировщик с набором высоты Тикунов свалился в штопор, вывел машину на высоте 800 м и противника потерял.

Люфтваффе действительно понесли в указанных районах определенные потери. Так, были подбиты и совершили вынужденные посадки 2 Ju-88D-1 из l.(F)/33, получив 70 % и 45 % повреждений. В результате атаки советского истребителя был ранен пилот Не-111Н-6 W.Nr. 4482 из 2-й эскадрильи KG28 обер-фельдфебель Г. Шуберт. Он сумел дотянуть самолет до своего аэродрома в Сещинской, но разбил его при аварийной посадке.

95-й иап выполнил 14 вылетов на прикрытие железнодорожных станций Вязьма, Калуга, Сухиничи и Занозная. При этом не вернулись с задания 2 Пе-3 (экипажи Иванова и Рассадина, Чарусина и Пермякова). В целом же день прошел для наших летчиков неудачно. Причем все три попытки тарана вражеских самолетов оказались безуспешными, оказалось, что для этого мало одного героизма и решимости.

Но еще более шокирующими были данные воздушной разведки района Юхнова, которую провели по заданию командования летчики 6-го иак[37]. Во время первого вылета в 14.00 было обнаружено движение большой колонны танков по дороге Юхнов – Вязьма. Причем она уже форсировала реку Угру и находилась на подступах к городу. Повторные вылеты, проведенные в 18.30 и 18.50, позволили установить, что все дороги от Спас-Деменска через Мосальск до Юхнова забиты танками, бронетранспортерами и грузовиками. В самом городе также уже находились немцы, а над ним барражировала большая группа Bf-109 из JG51 (опознаны как «Не-113»). Получалось, что за каких-то трое с половиной суток немцы прорвали фронт на глубину 135 км, а местами продвинулись на 150–160 км. А главное, что от центра Юхнова до Кремля было всего 190 км по прямой, а советских войск во всем этом пространстве не было вообще.

ВВС Западного и Резервного фронтов выполнили в течение дня 272 вылета, в основном нанося удары по дорогам в районе Спас-Деменска, Демихи, Устья, Плющево и Юхнова. Действовавший бок о бок с фронтовыми авиаполками 233-й иап (с аэродромов Наумовка и Шайковка) с 1 по 5 октября вел тяжелые бои и заявил о 19 сбитых самолетах. При этом за 5 дней было потеряно 13 И-16, погибло и пропало без вести 8 летчиков. После этого к Наумовке вышли немецкие танки, 3 неисправных самолета пришлось уничтожить, а части техперсонала и летчиков пешком пробиваться к своим.

В ночь на 6 октября в районе Москвы снова появились «Хейнкели». В этот раз противовоздушная оборона действовала довольно слабо, было израсходовано всего 3 тысячи снарядов, аэростаты из-за сильного ветра не поднимались, а ночные истребители сделали всего 6 вылетов. Прожектористы сумели осветить 2 цели, но бомб на город сброшено не было. Впрочем, по немецким данным, целью налета в эту ночь был «крупный транспортный узел западнее Москвы». По данным противника, во время этого рейда были потеряны вместе с экипажами Не-111Н-6 W.Nr. 4108 из III./KG26 «Лёвен» и Не-111Н-3 W.Nr. 3172 «6N+FL» из З./KGr.lOO «Викинг». Но опять-таки, никаких подробностей об этих эпизодах в документах противника нет. Зато это позволило командованию 1-го корпуса ПВО снова объявить о полном отбитии налета и разгроме противника.

В течение 6 октября немецкие разведчики в основном действовали над железнодорожной линией Вязьма – Калуга— Тула, а бомбардировщики и штурмовики наносили удары по перегонам Медынь – Калуга, Калуга – Малоярославец. Вечером «Хейнкели» из KGr.100 совершили налет на железнодорожный перегон Орел – Горбачево. Кстати, погода в этот день резко ухудшилась. Подмосковье окутал циклон, температура воздуха опустилась до 0 – минус 2 градусов. Видимость сократилась местами до 1 км, шел дождь, перемежающийся мокрым снегом.

6-й иак ПВО выполнил в общей сложности 216 самолето-вылетов, в том числе 44 на штурмовку и 53 – на разведку, остальные на патрулирование и перехват противника. Главной операцией стали штурмовые удары по Юхнову. Авиация получила приказ любой ценой задержать дальнейшее продвижение немецких танков, а также постоянно докладывать об их местонахождении. Трижды – в 08.00, 12.00 и 17.00 – истребители корпуса появлялись в районе города. Разведка показала, что немцы уже продвинулись на 30 км в направлении Гжатска. Тем временем с запада к этому городу уже приближались передовые части 3-й танковой группы. Котел, в который попали части 19, 20, 24 и 32-й советских армий, окончательно вырисовался. Штурмовые удары в основном наносились И-153 из 120-го иап и Пе-3 из 95-го иап в сопровождении истребителей. В район Юхнова уже была подтянута зенитная артиллерия, а в небе постоянно патрулировали «Мессершмитты», поэтому наша авиация понесла серьезные потери. С задания не вернулось сразу 11 самолетов, в том числе сразу 6 «Чаек» (старшего политрука А.С. Пасечника, лейтенанта Кохана, младших лейтенантов Косарькова и Артемова, лейтенантов Мидина и Цыганова), 3 ЛаГГ-3 (старшего лейтенанта Петра Веселкова и сержанта Платонова из 564-го иап и младшего лейтенанта Николая Юрьева – из 178-го полка), 1 Як-1 младшего лейтенанта Бокача из 11-го иап и 1 И-16 младшего лейтенанта Гущина из 423-го иап. В районе Гжатска в бою с «Не-113» были сбиты 2 ЛаГГ-3 лейтенанта Константина Капустина и младшего лейтенанта Георгия Трушкова из 564-го иап. И если Капустин был ранен, но вернулся в часть, то Трушков погиб. Политрук А.С. Пасечник из 120-го полка и старший лейтенант Веселков также возвратились в свои подразделения без самолетов.

В этот же день немцы заняли Брянск, окружив к югу от него большую часть войск одноименного фронта.

В ночь на 7 октября московские зенитчики снова отчитались об отражении налета, произведя всего 850 выстрелов. Под Москвой стояла облачная погода, дул холодный северо-западный ветер и шел снег.

Днем силы люфтваффе атаковали железнодорожные станции и перегоны в тылу советских войск и совершили налет на город Ржев. Ju-87 из StG2 «Иммельман» группами по 25–30 самолетов беспрерывно атаковали окруженные советские войска, не давая им возможности организовать прорыв из котла. Экипажи «Штук» отчитались о 20 уничтоженных танках, 34 орудиях и около 650 автомобилях.

6-й иак выполнил 273 самолето-вылета, из которых 110 – для ударов по прорвавшимся немецким частям в районе Юхнова. Основная нагрузка снова легла на 120-й иап, который выполнил 49 вылетов. При этом младший лейтенант Нечаев в районе цели залпом своих PC сбил Me-109. Скорее всего, это был Bf-109E-7 W.Nr. 5009 из испанской 15.(Spain)/JG27. Группа Як-1 из 562-го иап нанесла штурмовой удар по немецкому аэродрому к югу от Юхнова. Пе-3 из 95-го полка появлялись в районе города дважды. Сначала в 12.00–12.15 был нанесен удар по колонне автомашин в районе станции Угрюмово, затем в 17.45–18.00 была атакована колонна к западу от Юхнова. Як-1 из 11-го иап прикрывали действия

Пе-3 и И-153 и сами обстреливали различные цели в районе города. При этом в ходе второго вылета в 17.25 группа в составе 5 Яков капитана Константина Титенкова, лейтенантов Бориса Васильева, Лапочкина, Степана Верблюдова и Сергея Кацевала атаковала и сбила Me-110. Летчикам было записано по ⅕ победы. В тот день в полосе группы армий «Митте» был потерян по неизвестной причине только один Bf-110E-2 W.Nr. 4513 «3U+EM» из 4-й эскадрильи ZG26 «Хорст Вессель». Еще один поврежденный Bf-110E-2 из 6./ZG26 совершил аварийную посадку на аэродроме Смоленск.

На других участках фронта в этот день имело место еще множество встреч с противником:

– в 07.30 в районе Клина младший лейтенант Скворцов из 27-го иап атаковал Ju-88, который ушел в облака;

– в 07.30 лейтенант Ступаченко из 176-го иап в районе Талдома встретил Ju-88, который ушел в облака;

– в 07.46 лейтенант Самсонов из 176-го иап в районе плотины Московского моря атаковал Ju-88, который ушел в облака;

– в 10.00 сержант Ильченко из 27-го иап в районе Клина атаковал Ju-88, который ушел в облака;

– в 16.00 младший лейтенант Иванов из 27-го иап атаковал Ju-88, который шел на бреющем полете. Увидев истребитель, его пилот тотчас начал резкий набор высоты и скрылся в облачности;

– во время отражения массированного налета на Ржев ржевская эскадрилья 34-го иап заявила о 3 сбитых Ju-88, еще на один сбитый бомбардировщик претендовал 495-й иап. По данным противника, в этот день в указанных районах были потеряны с экипажами два бомбардировщика – Ju-88A-4 W.Nr. 1316 из 5./KG3 «Блиц» и Ju-88A-6 W.Nr. 2468 из St.I/KG76. В районе Сомово и Горбачево огнем с земли были сбиты сразу 2 Не-111 (W.Nr. 4403 и W.Nr. 6879) из KGr.100 «Викинг». Кроме того, в районе Духовщины был сбит Bf-109E-7 из 8-й эскадрильи JG27. Свой второй воздушный таран в районе Москвы совершил летчик 171-го иап младший лейтенант Старцев.

В ночь на 8 октября в Подмосковье стояла сплошная облачность и шел мокрый снег, вследствие чего прожекторы не включались, а ночные истребители в воздух не поднимались. Тем не менее зенитчики отчитались, что слабым заградительным огнем по ненаблюдаемым целям (выпущено 755 снарядов) в очередной раз сорвали попытку противника бомбить столицу. Скорее всего, никакого налета не было вовсе, зато в районе Малоярославца и Козельска с транспортных самолетов (нередко для этих целей использовались и обычные бомбардировщики Не-111) были сброшены диверсионно-разведывательные группы.

8 октября в условиях плохой погоды и ограниченной видимости 6-й иак героически выполнил 329 вылетов и заявил о 5 сбитых самолетах (3 Ju-88, 1 Не-111 и 1 Ме-109). В том числе в районе Ржева лейтенант Виктор Коробов из 34-го иап сбил Ju-88A-5 W.Nr. 4276 «Fl+Ш» из 1-й эскадрильи KG76, а его экипаж был взят в плен. Над излучиной реки Угра сбили Bf-109E-7 фельдфебеля К. Марауна из III./JG27. Летчик также попал в плен. В районе Ново-Петровского старший лейтенант Немятый из 519-го иап на МиГ-3 тараном сбил Ju-88A-5 W.Nr. 4350 из St./KG3, который числится пропавшим без вести в районе Каширы. Наш летчик остался цел и был награжден орденом Красного Знамени.

Группы И-153, И-16 и Як-1 из 11, 120, 233 и 562-го авиаполков снова бомбили и обстреливали немецкие войска в районе Юхнова, попутно ведя разведку этого района. Суммарно по этой цели было выполнено 130 вылетов. Летчики довольно скромно доложили об уничтожении колонны мотоциклистов и «до 40 автомашин». Пропали без вести Як-1 лейтенанта Лапочкина из 11-го иап и И-153 политрука А.С. Пасечника из 120-го полка (вторично). Отметим, что передовые немецкие части уже вышли к Медыни (30 км к северо-востоку от Юхнова) и в район Гжатска (60 км к северу от Юхнова), таким образом, недавно занятый город уже находился в тылу противника.

9 октября в условиях сильной облачности и плохой видимости корпус выполнил 410 вылетов. И-153 из 120-го иап, а также Як-1 из 11-го и 562-го полков на сей раз бомбили и обстреливали немецкие части на дороге Юхнов – станция Угрюмово – Гжатск. Для выполнения данной задачи был выполнен 41 вылет, при этом «Чайки» израсходовали 189 PC и 40 осколочных бомб АО-8. Люфтваффе в основном бомбили окруженные советские войска, а в 17.35 совершили массированный налет на Ржев (по данным 1-го корпуса ПВО, в нем участвовало «100 самолетов Me-110»). Судя по всему, во время этого налета был сбит Не-111Н-6 W.Nr. 4438 «1T+NL» из 3-й эскадрильи KG28. В районе Старицы немцами был высажен воздушный десант.

10 октября 120-й и 562-й авиаполки продолжали наносить удары по различным целям в районе Юхнова. В частности, были атакованы «передовые площадки» Сабинки, Глагольня и Юхнов, с которых, по данным разведки, действовали немецкие истребители, а также колонна бронетехники в районе Марьино (7 км северо-западнее Юхнова). ВВС Резервного фронта также всю первую половину дня проводили штурмовки в районе Юхнова, выполнив 20 вылетов. Тяжелую потерю в этот день понес 11-й иап. Во время возвращения на аэродром Кубинка в условиях резко ухудшившейся видимости (снежный заряд) потерпел катастрофу капитан Константин Титенков. Его Як-1 врезался в дерево, рухнул на землю и загорелся. Пилот, имевший на счету 4 личные и 2 групповые победы, погиб. Кроме Титенкова по небоевым причинам погибло еще 3 летчика.

Все эти действия выполнялись скорее по инерции и уже никак не могли повлиять на ход сражения. К вечеру 10 октября немецкие войска вышли на линию Оленино – Сычевка – Гжатск – Медынь – Козельск, в то время как передовые части 2-й танковой армии[38] достигли пригородов Мценска. До Москвы оставалось всего 100 км. А для 6-го иак ПВО повторялась ситуация, в которую полтора месяца назад попал 7-й иак ПВО в Ленинграде. Из собственно корпуса, прикрывавшего крупный тыловой город, он фактически превратился во фронтовое соединение, которое теперь вынуждено было совмещать сразу три задачи: заниматься собственно противовоздушной обороной, прикрывать свои отступающие войска и объекты в прифронтовой полосе, а также наносить авиаудары по наступающим танковым частям противника. Правда, стоит оговориться, что сил у 6-го иак ПВО для этого было вполне достаточно. В то время как ВВС Западного и Резервного фронтов к тому моменту были практически разгромлены, в его авиаполках по-прежнему насчитывалось около 450 самолетов и свыше 400 летчиков. Подобной штатной численностью и боеготовностью к тому моменту не могли похвастаться ни одни ВВС фронта!

Впрочем, в этот решающий момент Гитлер фактически сам снял непосредственную угрозу прорыва танков к Москве. Еще вечером 8 октября он лично вмешался в ход операции, объявив главной задачей наступление на север и северо-восток – на Калинин и Торжок. Фюрер в тот момент увлекся идеей захвата обширного района между Новгородом и Тихвином на северо-западе и Калинином и Рыбинском на юго-востоке с тем, чтобы еще до начала зимы достичь Вологды и Ярославля. 9 октября рейхсминистр Геббельс объявил по радио, что «исход войны решен и с Россией покончено». Одним словом, взятие Москвы нацистскому руководству казалось вопросом решенным, а Гитлер (как это уже было в начале сентября с Ленинградом) произнес «гениальную» фразу: «Цель достигнута, хотя еще не занята»…

В ночь на 11 октября над столицей снова стояла сплошная облачность, вследствие которой зенитные прожекторы не действовали, а ночные истребители в воздух не поднимались. Тем не менее, по советским данным, небольшая группа самолетов совершила налет на Москву, сбросив бомбы в пригородах. Зенитная артиллерия выпустила 5755 снарядов, сбив 26 аэростатов заграждения (8 из них улетели). По всей видимости, зенитным огнем был поврежден Не-111Н-3 W.Nr. 6929 из KGr.100 «Викинг», который смог долететь до своей территории. Два члена его экипажа были ранены. Отметим, что выключенные зенитные прожекторы в условиях плохой погоды снова оказались самой надежной защитой для города, как это нередко бывало во время Второй мировой войны.

Днем 11 октября установилась довольно хорошая погода, видимость составляла 8—10 км. Люфтваффе атаковали различные цели в Подмосковье, в основном железнодорожные узлы, станции и перегоны, а также совершили массированный налет на Тулу. В 14.15 9 Ju-88 нанесли авиаудар по аэродрому Кубинка, сбросив помимо бомб листовки на русском языке. В 15.15 6 Ju-88 вторично бомбили ту же цель. И если в первом случае атака прошла внезапно, то через час в районе Кубинки произошли воздушные бои (подробностей, увы, нет). 6-й иак выполнил 615 вылетов, доложив о 3 сбитых самолетах. Капитан Михаил Найденко из 34-го иап в районе Медыни сбил Me-109. Сержант Федор Краснопивцев из 564-го иап в районе Подольска таранил Ju-88, после чего совершил вынужденную посадку на брюхо. Истребитель был полностью разбит, а летчик отправлен в госпиталь с тяжелыми травмами и был награжден орденом Ленина. Но скорее всего, он таранил не «Юнкерс», а Не-111Н-6 4494 «А1+ВР» из 6-й эскадрильи KG53 «Легион «Кондор».

При сопровождении бомбардировщиков Пе-2 зенитками был подбит Як-1 лейтенанта Ивана Калабушкина из 562-го иап. Летчик совершил вынужденную посадку на брюхо, а через несколько дней вернулся в часть. И-153 и Пе-3 из 120-го и 95-го авиаполков в сопровождении МиГ-3 из 34-го и 445-го иап наносили штурмовые удары по немецким войскам в районе Юхнова. При этом было сбито 6 МиГ-3 из 34-го полка и погибло 3 летчика (Алексей Макаров, Иван Дыкин и Владимир Фокин).

12 октября силы люфтваффе наиболее активно действовали в районе Калинина, Можайска и Малоярославца. Штурмовики и пикирующие бомбардировщики наносили удары по линиям обороны, дорогам и местам выгрузки войск, а также колоннам на марше. Разведчики совершали полеты над железнодорожными линиями вокруг Москвы, в первую очередь в районах Серпухова и Каширы, Коломны и Рязани. Были совершены налеты на Клин, Кубинку и Бронницы, при этом повсюду самолеты разбрасывали пропагандистские листовки с призывом прекратить бессмысленное сопротивление и сдаваться. Особенно сильный удар был нанесен в 08.15 по аэродрому Кубинка. 9 Ju-88 сбросили около 200 осколочных бомб, которыми было повреждено множество самолетов ВВС Западного фронта, а также 3 Як-1 из 563-го иап. В районе Медыни в ходе штурмовки советских войск были сбиты зенитным огнем сразу 2 ВГ-110 W.Nr. 3719 «S9+MP» и W.Nr. 3788 «S9+EP» из 6-й эскадрильи SKG210. Все члены их экипажей погибли или пропали без вести.

В течение дня корпус выполнил 485 вылетов и доложил о 15 сбитых самолетах. Больше всего отличились на этот раз летчики 564-го иап. Младшему лейтенанту Петру Веселкову, лейтенанту Александру Бухтаревичу, сержанту Александру Дятлову были засчитаны сбитые лично Me-109. Младший лейтенант Дмитрий Мухомедзянов из 178-го иап в районе Тарусы сбил Ju-88, а лейтенант Иван Заболотный в районе станции Барыбино – Ju-88.

В ночь на 13 октября в условиях нулевой видимости (прожекторы не работали, ночные истребители в воздух не поднимались) 1-й корпус ПВО снова отражал налет на Москву. Зенитные батареи вели слабый заградительный огонь, израсходовав 1354 снаряда, а дежурный по штабу потом написал, что немцы «сбросили бомбы за городом». При этом Главное командование вермахта сообщило, что «в течение прошедшей ночи бомбардировщики наносили удары по важным военным объектам в Москве».

Тем временем ситуация, особенно на правом фланге, стремительно ухудшалась, а тыловые аэродромы быстро превращались в прифронтовые, которые стали регулярно подвергаться авиаударам. В 08.15 был совершен налет на Липицы, не причинивший, правда, серьезных повреждений. Было ранено 2 летчика. Днем пятерка И-16 из 495-го иап буквально под огнем немецких танков эвакуировалась из Мигалово в районе Калинина на аэродром Власьево. Из-за частых перебазирований командование 6-го иак утратило связь с рядом полков, а централизованное руководство частями на время прекратилось. Сведения о действиях подразделений носят отрывочный характер. В течение дня истребители 6-го иак выполнили 450 вылетов, решая задачи по прикрытию Москвы, железнодорожных перевозок на участках: Фрязево – Костырево, Москва – Коломна, Шатура – Окатово, а также Иваньковской ГЭС, канала Москва – Волга от Кимр до Дмитрова и Тулы. Полки донесли о 6 сбитых самолетах. Больше всех отличился младший лейтенант Виктор Талалихин из 177-го иап, которому было записано сразу 2 сбитых Не-111 (не подтверждается документами противника). В тот же день корпус получил пополнение в виде 28-го иап (17 МиГ-3), который перебазировался из Рязани в Люберцы.

К концу дня немецкие танки, совершившие стокилометровый бросок вдоль правого берега Волги и значительно оторвавшиеся от своей пехоты и тыловых частей, достигли юго-западной окраины Калинина. За город завязались упорные бои, однако, несмотря на отчаянные контратаки разрозненных советских частей, немцам при поддержке штурмовиков из II.(Sch)/LG2 удалось закрепиться. В тот же день на другом конце фронта была оставлена Калуга.

Ну а под Медынью произошло редкое для Восточного фронта событие – штурмовик Ил-2 (из 215-го или 502-го ШАП) сбил восточнее города немецкого аса лейтенанта Йоахима Хакера из 7-й эскадрильи JG51, который имел на своем счету 32 победы.

Утром 14 октября погода в Подмосковье резко ухудшилась. Стояла сильная облачность на высоте 100–200 м, а внизу туманы. Тем не менее уже после 07.00 немецкие разведчики были замечены в районе Наро-Фоминска, Серпухова, Коломны, Каширы и Шатуры. Некоторые из них подходили довольно близко к Москве, вследствие чего зенитная артиллерия периодически открывала огонь. В течение дня было израсходовано 1170 снарядов. Истребители-бомбардировщики Bf-110Е-З из 3-й эскадрильи ZG26 «Хорст Вессель» атаковали поезда на железнодорожной линии Торжок – Ржев. При этом пропали без вести сразу два «Мессершмитта» с экипажами:

– Bf-110E-3 W.Nr.4393 «3U+HL» (пилот лейтенант Комле, штурман ефрейтор Хилгерс);

– Bf-110E-3 W.Nr. 4336 «3U+LL» (пилот лейтенант Хук, штурман ефрейтор Фогельсанг).

Пилоту одномоторного штурмовика Bf-109E-7 W.Nr. 6416 лейтенанту X. Франку из St.II.(Sch)/LG2 повезло больше, его также сбили огнем с земли около Калинина, но он смог вернуться в свою часть.

Еще вечером 8 октября KGr.100 «Викинг», выполнив последний вылет из Бобруйска, откуда она действовала начиная с 1 августа, перебазировалась на передовой аэродром Сещинская, расположенный северо-западнее Брянска. Последний только недавно был отбит у советской авиации, на летном поле еще было полно разбитых истребителей и бомбардировщиков, а в окрестных лесах действовали разрозненные группы наших солдат, оказавшихся в окружении. В общем, на обустройство на новом месте ушло несколько дней и первый вылет из Сещинской «викинги» выполнили только поутру 14 октября. Целью специализированной авиагруппы стали железнодорожные объекты к югу от Москвы. Согласно донесению командира 1-й эскадрильи обер-лейтенанта Бётхера, в ходе рейда было уничтожено 90 вагонов. Вечером KGr.100 атаковала те же цели, сбрасывая на них фугасные бомбы SC500 и осколочные SD50. Среднее время вылетов сократилось теперь до 3,5–4 часов. Отметим, что у авиабазы в Сещинской был ряд преимуществ. Дело в том, что еще в начале войны там базировались советские дальние бомбардировщики. Поэтому аэродром имел протяженную и самое главное – бетонную ВПП. Которой, в отличие от большинства полевых площадок, была не страшна распутица.

6-й иак выполнил 283 вылета и заявил о 5 сбитых самолетах. Свою вторую победу одержал на ЛаГГ-3 младший лейтенант Дмитрий Мухамедзянов из 178-го иап, который в районе Михнево сбил Ju-88. Также второй сбитый самолет (Ju-88 в районе Воскресенска) записали пилоту МиГ-3 лейтенанту Ивану Заболотному из 16-го иап. Оба сбитых «Юнкерса» оказались разведчиками из 4.(F)/14 и 3.(F)/33. «ВВС противника, используя плохие метеоусловия, одиночными бомбардировщиками и разведчиками производили полеты в границе боя ИА, при встрече с истребителями уходили в облака», – сообщал журнал боевых действий корпуса. Для сравнения, ВВС Брянского фронта в течение дня выполнили всего 30 вылетов, обстреливая и бомбардируя немецкие войска в районе Хвостовичей и Закромского, на дороге Карачев – Нарышкино, а также совершили налет на аэродром Орел.

Вечером 14 октября штаб группы армий «Митте» под влиянием фюрера издал весьма оптимистический приказ, предваряющийся «эпиграфом»: «Противник перед фронтом группы армий разбит. Остатки отступают, переходя местами в контратаки». Всем соединениям был отдан приказ на дальнейшее «преследование» и продвижение сразу ко множеству далеких целей. 9-я армия и 3-я танковая группа получили приказ двигаться на север в район Вышнего Волочка. 4-я армия и 4-я танковая группа должны были окружить Москву с севера, запада и юга, в то время как 2-я танковая армия – с востока, достигнув района Орехово-Зуева и Ногинска. В дальнейшем моторизованные части должны были продвигаться на Ярославль и Рыбинск. На юге 2-й армии была поставлена цель продвигаться на Воронеж. Люфтваффе в этом приказе ставилась задача в первую очередь оказывать поддержку наступающим дивизиям.

А вот как описывал журнал боевых действий 1-го корпуса ПВО очередной налет на Москву в ночь на 15 октября: «ЗА вела массированно заградительный огонь. ИА в воздух не поднималась в связи с низкой сплошной облачностью, прожекторы по этой же причине не светили. В результате боя к городу прорвалось 4–5 самолетов, которые сбросили фугасные и зажигательные бомбы. Имеются разрушения и жертвы среди гражданского населения. Частям объявлялось положение № 1 с 20.40 14.10 до 4.55 15.10. Городу объявлялась воздушная тревога с 4.03 до 4.55. ЗА за время ведения заградительного огня израсходовала артснарядов: 85-мм – 11 541 шт., 76-мм – 6656 шт., 75-мм – 59 шт., 105-мм[39] – 76 шт. АЗ сдавались в воздух на высоту до 5000 м. Огнем ЗА подбито 38 аэростатов, из них 14 шт. улетело». По данным службы МПВО, на город было сброшено 7 фугасных и свыше 300 зажигательных бомб. В результате в Ростокинском районе возник сильный пожар на заводе № 58. Также были разрушены 2 склада Калининской железной дороги и 12 жилых домов. 20 человек погибли, еще 65 получили ранения и контузии. «В ночь на 15 октября бомбардировщики атаковали важные военные объекты в Москве, – сообщало Главное командование вермахта. – Наблюдалось несколько очагов пожаров». По немецким данным, этот налет выполнила KGr.100 «Викинг», причем «Хейнкели» использовали бомбы большой мощности SC1800. «Результаты налета наблюдать не удалось, – говорится в хронике эскадры. – Сильное зенитно-артиллерийское прикрытие и прожектора, а также патрулировавшие над целью ночные истребители сильно затрудняли действия экипажей». Отметим, что, по советским данным, истребители не действовали вовсе! А прожектора, как видим, нередко не только «затрудняли», но и помогали найти цель в сильную облачность. Если конкретные объекты были не видны, немцы попросту целились по центру обширного прожекторного поля.

Днем 15 октября некоторые самолеты-разведчики снова пролетали над окрестностями Москвы. Зенитная артиллерия выпустила 553 снаряда. Бомбардировщики же Не-111 и Ju-88A в условиях плохой видимости действовали поодиночке и на малой высоте над передним краем новой линии обороны и тылом советских войск. При обнаружении подходящих целей они сбрасывали на них фугасные и осколочные бомбы. Именно такого «охотника», вынырнувшего из облаков прямо над окрестностями аэродрома Липицы, подловил и сбил ЛаГГ-3 Герасима Григорьева из 178-го иап. Ju-88A-5 W.Nr. 3409 из уже хорошо знакомой летчику по боям в Белоруссии 3-й эскадрильи KG3 «Блиц» упал юго-западнее аэродрома. Из 4 членов его экипажа двое попали в плен и дали ценные сведения о составе и дислокации немецкой авиации на Московском направлении. Тем не менее еще двоим, пользуясь туманом и дымкой, удалось скрыться в лесу и затем благополучно перейти уже совсем близкую линию фронта. Это была уже третья личная победа летчика, который воевал с первого дня войны.

Именно Григорьеву в будущем было суждено стать одним из самых результативных асов 6-го иак ПВО. И это несмотря на то, что почти все свои победы он одержал на истребителе ЛаГГ-3, считающемся у нас «неудачным», «неповоротливым» и якобы уступавшим по боевым качествам более «распиаренным» и «любимым летчиками» Як-1 и МиГ-3. Григорьев родился 16 марта 1921 г. в деревне Анцыферово Смоленской области. Окончил 7 классов и в 1938 г. аэроклуб в городе Николаеве. После этого он был призван в ряды Красной армии и направлен в Одесскую военную авиационную школу летчиков, которую успешно закончил в 1940 г. К началу войны младший лейтенант Г.А. Григорьев числился рядовым летчиком 163-го иап, входившего в состав 43-й иад ПВО. Дивизия базировалась в Белоруссии, и ею командовал один из героев войны в Испании генерал-майор Г.Н. Захаров. Дивизия была полностью укомплектована боевой техникой и личным составом (которого имелся даже переизбыток). На 22 июня в нее входили четыре авиаполка:

– 160-й иап имел в своем составе 66 И-153 (60 в строю) и 72 летчика, базировался на аэродроме Пронцевка;

– 161-й иап насчитывал 64 И-16 (62 в строю) и базировался на аэродроме Зубово;

– 162-й иап имел 54 И-16 и место базирования аэродром Едлино;

– 163-й иап, где и служил наш герой, имел в своем составе 59 И-16 и 72 пилота и базировался на аэродроме Лубнище.

22 июня ни один из аэродромов базирования 43-й авиадивизии не подвергся атакам немецкой авиации. Уже утром 162-й иап майора М.М. Резника перебазировался в полном составе на аэродром Барановичи и с 09.00 приступил к боевым действиям. К вечеру командир полка доложил о 3 сбитых немецких самолетах, которые были записаны на счет летчиков Пятина, Овчарова и Бережного. С 12.00 160-й полк майора А.А. Костромина и 163-й майора Лагутина приступили к выполнению своей боевой задачи по ПВО столицы Белоруссии города Минска. К вечеру было отрапортовано про 10 сбитых немецких самолетов, причем один сбитый и один поврежденный Ju-88 были записаны на счет командира дивизии. Таким образом, 243 истребителя дивизии по численности вполне могли противостоять всей немецкой истребительной авиации, приданной группе армий «Митте».

Тем не менее, попав под раскрученную с 1939 г. «мясорубку люфтваффе», 43-я иад ненадолго сохранила свою боеспособность. Уже 30 июня 161, 162 и 163-й полки передали оставшуюся в строю боевую технику в 160-й иап и убыли в тыл для переформирования. Последний продержался на фронте немногим дольше и 3 августа также был отведен в тыл. При этом на счету полка числилось 1683 боевых вылета и 33 достоверно одержанных победы. Второе место занял 163-й иап – 810 самолето-вылетов и 31 воздушная победа. Две из них принадлежали Герасиму Григорьеву. В его летной книжке отмечены сбитый 24 июня северо-западнее Минска Не-111 и 25 июня также в районе Минска Do-215. В действительности же Григорьев сбил на И-16 Ju-88A-4 из KG3 «Блиц» и Do-17P W.Nr. 3583 «6М+КК» из 2.(F)/11, которая была придана штабу VIII авиакорпуса. Его экипаж выпрыгнул с парашютами над советской территорией, но из-за стремительного наступления немцев на этом направлении избежал попадания в плен.

Попав в запасной авиаполк, Герасим Григорьев вскоре получил направление в 178-й иап. По состоянию на 15 июля он базировался на аэродроме Липицы около Серпухова. Но так как особенной активности под Москвой немецкая авиация в этот период не проявляла, подразделение было решено перебазировать в тыл для перевооружения на ЛаГГ-3. На фронт, на свой прежний аэродром 178-й иап вернулся только в начале октября…

Возвращаясь к событиям 15 октября, всего в тот день 6-й иак выполнил 391 вылет и донес о 5 сбитых самолетах. В частности, младший лейтенант Виктор Талалихин из 177-го иап южнее Медыни сбил Me-110, одержав свою 5-ю победу. Впрочем, она снова не находит фактического подтверждения… В ударах по наземным целям в эти дни истребители не участвовали, в то время как ВВС Западного фронта, наоборот, в полном составе бомбили и обстреливали вражеские войска. К примеру, ВВС 5-й армии совершили 36 вылетов, атакуя войска 3-й танковой группы юго-западнее Калинина и автомашины на дороге Медынь – Юхнов.

Вечером этого дня немцы заняли Боровск, от которого до Москвы оставалось 90 км.

16 октября под Москвой по-прежнему стояла сильная облачность, но видимость составляла временами до 4–6 км.

6-й иак занимался прикрытием железнодорожных участков Москва – Фаустово, Фаустово – Коломна, Москва – Загорск, а также канала Москва – Волга, плотины Московского моря, Серпухова, моста через Оку и другие объекты. 177, 495 и 565-й авиаполки вели разведку «на себя» в районе Боровска и Волоколамска. Всего было выполнено 330 вылетов, при этом некоторые полки в воздух не поднимались.

О том, что положение столицы серьезно ухудшилось, свидетельствовали и начавшиеся во второй половине месяца дневные налеты на город. После падения Калинина и выхода немецких войск к Можайской линии обороны обширное поле постов ВНОС, расположенных на дальних и средних подступах к Москве, было окончательно потеряно, а линия фронта находилась в 100–120 км от нее. Следовательно, отработанная система оповещения больше не работала, а бомбардировщикам требовалось всего 25–30 минут полета над советской территорией, чтобы достигнуть города.

Утром 17 октября командир l./KGr.l00 «Викинг» обер-лейтенант Ханс Бётхер в одиночку совершил налет на Москву. Согласно летной книжке пилота, его Не-111 поднялся в воздух в 07.49, сбросил на южную часть города одну бомбу SC500, две SC250 и восемь SD50. В 10.40 после 2 часов и 51 минуты полета самолет вернулся обратно в Сещинскую. При этом, по советским данным, самолету удалось незаметно проникнуть в воздушное пространство над городом, в связи с чем сигнал воздушной тревоги объявлен не был.

В 09.45 по московскому времени юго-западные районы столицы внезапно сотряс грохот взрывов (по данным службы МПВО, было сброшено 9 фугасных бомб). Прямыми попаданиями был разрушен склад с мукой на хлебозаводе № 6, а также повреждена железнодорожная станция Воробьевы горы. Погибло 2 человека, еще 6 получили ранения. Сам Бётхер сообщил, что над целью по нему велся лишь слабый зенитный огонь.

В тот же день летчик совершил еще один вылет, сбросив точно такой же «ассортимент» бомб на железнодорожные сооружения на южной окраине Москвы. При этом налет одиночного «Хейнкеля» на советскую столицу был даже отмечен в очередном пафосном сообщении Главного командования вермахта от 18 октября: «Мощные бомбовые удары были нанесены в течение вчерашнего дня и прошедшей ночи по важным военным объектам в Москве. Вследствие взрывов большого количества фугасных и зажигательных бомб в центре города и в излучине р. Москва возникли сильные пожары». Как видим, насчет «мощных бомбовых ударов» немцы явно преувеличивали, как и в отношении значения упомянутых «важных объектов».

Стояла низкая облачность, поэтому «Хейнкели» и истребители-бомбардировщики ВГ-110 действовали на высотах 400–600 м группами по 10–15 машин, атакуя различные объекты к западу и юго-западу от Москвы. Истребители 6-го иак занимались в основном прикрытием железнодорожных перевозок, станций и мостов, в том числе в районе Наро-Фоминска и Боровска, прямо перед линией фронта. Всего было выполнено 568 вылетов и сбито 12 самолетов, в том числе 3 «Не-113» и 3 Hs-126. По данным противника, юго-восточнее Малоярославца был сбит Bf-109F-2 W.Nr. 5420 унтер-офицера Хайнца Йона из I./JG51, который погиб. К тому моменту он успел одержать 8 побед. По нашим данным, над станцией Решетниково этот «Не-113» (именно «Фридрих» часто идентифицировали как этот «секретный» самолет) сбила пара МиГ-3 старших лейтенантов Алексея Катрича и Федора Чуйкина из 27-го иап.

Тем временем оптимистическое и победное настроение, царившее у германского командования, быстро сменилось осознанием того факта, что «русские не сдаются». «Признаков отхода противника нет… Противник по-прежнему оказывает сильное сопротивление… Следует ожидать, что противнику который к тому же сможет использовать в обороне многочисленные речки, протекающие поперек направления наступления, и впредь окажет упорное сопротивление», – таковы были выдержки из оперативной сводки Главного командования сухопутных сил за 18 октября. При этом в донесении 4-й армии были впервые отмечены «активные действия вражеской авиации, совершавшей налеты на маршевые колонны и командные пункты». И действительно, из тыловых частей, военных училищ, сводных полков, народного ополчения, вырвавшихся из окружения подразделений советскому командованию не только удалось создать новую линию обороны на подступах к Москве, но местами и контратаковать прорвавшиеся части противника. А вот нацистская газета «Фёлькишер беобахтер» («Народный наблюдатель») все еще продолжала заданный фюрером оптимистический тренд: «Весь мир уже понял, что в этой операции уничтожены последние полностью боеспособные войска большевиков – группа армий Тимошенко – и тем самым решена судьба Восточной кампании».

В течение 18 октября 6-й иак выполнил 682 вылета, в основном на прикрытие тех или иных тыловых объектов. В воздушном бою был сбит Як-1 лейтенанта Зибарева из 11-го иап. Пилот погиб. Над Апрелевкой старший лейтенант Александров из 34-го иап сбил Ме-110. Скорее всего, это был «шнелль-бомбер» Bf-110E-6 W.Nr. 2254 «S9+AM» из 4./SKG210. Впрочем, в этот день в зоне ПВО Москвы пропал без вести еще один двухмоторный «Мессершмитт» – Bf-110E-2 W.Nr. 2729 «бК+YA» из 5.(Н)/23.

Группа МиГ-3 и И-16 из 27-го иап совершила налет на аэродром Мигалово (Калинин), где, по данным разведки, начали базироваться немецкие истребители и штурмовики.

И это действительно было так. В период с 8 по 13 октября «Штуки» из I. и III./StG2 «Иммельман» поддерживали наступление 3-й танковой группы на Калинин. При этом, по первоначальным планам, местный аэродром Мигалово должен был стать важной авиабазой люфтваффе в ходе дальнейшего продвижения на Вышний Волочек, Калязин и потом на Ярославль. Уже вечером 14-го числа, то есть через сутки после того, как из Мигалово улетели И-16 из 495-го иап, первое звено Ju-87 из I./StG2 приземлилось там. Затем на транспортных самолетах туда же прибыла часть наземного персонала. Однако помимо обслуживания самолетов ему вскоре пришлось заняться непосредственно организацией круговой обороны аэродрома. «Калинин был занят стремительной атакой, в том числе удалось в неповрежденном состоянии захватить мост через Волгу, – сообщает хроника StG2. – Однако все леса вокруг буквально кишели русскими солдатами. Аэродром, на котором находился штаб и I./StG2, постоянно находился под обстрелом. Зенитные орудия были расставлены по краю летного поля и беспрерывно вели огонь по атакующим русским, в то время как с воздуха их неустанно атаковали сами «Штуки»[40].

Кроме того, в Мигалово перебазировалась часть штурмовиков ВМ09Е-7, HS-123A-1 и Hs-129B-1 из II.(Sch)/LG2 майора Отто Вайсса. Прибыв в самое пекло, фактически прямо на передовую, их пилоты совершали по нескольку вылетов в сутки. При этом нередко им приходилось летать в сильном тумане на высоте 30–50 м над землей. 16 октября в Калинин прибыли также истребители Bf-109 из II./JG52 и испанские добровольцы из 15-й эскадрильи JG27. Уже по этой концентрации люфтваффе на узком пятачке можно понять, какое значение придавали немцы удержанию Калинина! Это притом, что в это самое время штурмовиков и истребителей не хватало на Московском направлении…

Возвращаясь к вышеупомянутому налету 27-го иап, то он оказался эффективным. По немецким данным, были повреждены или подбиты и позже списаны сразу 4 штурмовика Bf-109E-7 из 4 и 5-й эскадрилий (Sch)./LG2. Один сбитый мессер был записан на счет младшего лейтенанта Аркадия Ковачевича. В ходе вылета пропал без вести сержант Потапов. К тому моменту немцы еще не установили прочную связь с передовой танковой группой, ведущей бои в городе, более того, между Старицей и Калинином все еще функционировали советские переправы через Волгу. Поэтому немцы окопались вокруг города и вели почти круговую оборону. Для их снабжения даже пришлось использовать бомбардировщики Не-111 и транспортные Ju-52, которые прямо под огнем садились в Мигалово[41]. К вечеру этого дня немцы заняли Можайск и Малоярославец.

19 октября погода в Подмосковье, как и на всем Восточном фронте, резко ухудшилась. Небо закрыли тучи, висевшие на высоте 50—100 м, в низинах установился туман, пошел снег, а видимость сократилась до 500–800 м. Активность люфтваффе сразу же резко снизилась, хотя одиночные разведчики все же появлялись в районе Москвы. Единственной крупной операцией стал массированный налет на Тулу, в котором, по советским данным, участвовало 27 самолетов. На перехват поднимались истребители из 171, 178 и 423-го иап, но о сбитых самолетах не сообщалось. Всего корпус выполнил 40 вылетов. При этом ввиду отхода частей Красной армии прервалась связь с аэродромами Ватулино и Чертаново. ВВС Западного фронта атаковали части 4-й немецкой армии, а также совершили налет на Калинин, вокруг которого шли ожесточенные бои. Всего было выполнено 48 вылетов. «Несмотря на плохую погоду, вражеская авиация совершала налеты на бреющем полете, особенно против 19-й ТД», – сообщалось в сводке Главного командования сухопутных сил.

На следующий день снова стояла сплошная облачность и шли дожди. В результате люфтваффе практически бездействовали. Получила долгожданную передышку и наша авиация. 6-й иак выполнил всего 10 вылетов, в основном на разведку.

Утром 21-го числа погодные условия несколько улучшились, хотя по-прежнему фиксировалась 10-балльная облачность и временами лил дождь. Днем «Хейнкели» из KGr.100 «Викинг» совершили налет на Москву. Пользуясь той самой облачностью, самолеты вышли к цели не замеченными постами ВНОС и беспрепятственно сбросили 66 фугасных и осколочных бомб на северо-западные районы Москвы. Воздушная тревога в городе снова не объявлялась, и жители даже не успели пойти в укрытия. Зенитная же артиллерия при этом даже не успела открыть огонь. В результате были полностью или частично разрушены заводоуправление авиазавода № 1 имени Осоавиахима, заводы № 51 и 58, водопровод Рублевской станции в Киевском районе, автобусная станция и несколько бараков. По данным службы МПВО, погибли 29 человек, еще 70 получили ранения. Отметим, что помимо обычных фугасных и осколочных бомб в этом налете немцы использовали и необычные бетонные осколочные бомбы SBe50, начиненные нитратом аммония со смесью древесной муки с алюминиевой пудрой. Железобетонный корпус бомбы толщиной 4–5 см был начинен поражающими металлическими элементами. Тем самым данный боеприпас отчасти напоминал «адские машины», которые ныне используют террористы.

В течение дня и в ночь на 22 октября от бомбардировок пострадало сразу 15 районов Московской области, на которые было сброшено 105 фугасных бомб и несколько сотен зажигательных. В результате близ Мытищ пострадала электроподстанция и высоковольтная линия электропередачи, шедшая к столице. Были и другие разрушения и жертвы.

Характерно, что истребители 6-го иак ПВО вовсе не участвовали в отражении дневных налетов на Москву и ее окрестности. Более того, в журнале боевых действий корпуса про них даже «забыли» упомянуть. Не отразили этот факт и в соответствующей схеме действий авиации противника за 21-е число (нарисовав, будто бы немцы ходили «вокруг да около» столицы, но в ее небо не залетали), видимо, чтобы не портить общую героическую картину бесконечных полетов «на прикрытие» и «патрулирование» (по большей части бесцельное барражирование над определенными районами). В течение дня корпус выполнил 164 вылета. 27-й иап с аэродрома Клин осуществил повторный налет на аэродром Мигалово (Калинин). Летчики отчитались сразу о 15 уничтоженных на земле Me-109 и еще двух мессерах, сбитых в воздухе. По данным противоположной стороны, испанская 15.(Spain)/JG27 потеряла в районе Калинина 2 своих Bf-109E.

В этот день 13 И-153 и 4 МиГ-3 из 120-го иап, которые в течение месяца успешно освоили роль штурмовиков, перебазировались на Центральный аэродром столицы.

ВВС Западного фронта и ВВС 5-й армии в течение дня выполнили 172 вылета, в основном нанося удары по наземным целям в районе Можайска, Боровска и Малоярославца.

К этому моменту авиация фронтов изрядно поредела. К примеру, в составе ВВС Брянского осталось 79 самолетов, в том числе 17 Пе-2, 12 Як-1, 11 МиГ-3, 11 И-16, 8 У-2, 6 Р-5, 6 СБ и 4 Ил-2.

Днем 22 октября стояла относительно хорошая, хотя и облачная погода. Люфтваффе выполнили сразу несколько налетов на Москву. Бомбардировке подверглось 8 районов города, на которые было сброшено в общей сложности 45 фугасных, осколочных и бетонных бомб. Больше всего пострадали станция Москва-товарная Западной железной дороги, где были повреждены пути и сброшены с рельс платформы, а также Киевский вокзал. В Октябрьском районе на улице Бутырская взрывы разрушили 3 дома, а в Дзержинском районе – 8 домов. Десятки других зданий и строений получили повреждения. По данным службы МПВО, погибло 14 человек, еще 46 были ранены. Поскольку гудки воздушной тревоги всякий раз давались с опозданием, москвичи даже не успевали добежать до укрытий.

6-й иак выполнил в течение дня 441 вылет, прикрывая Москву, войска в районе Наро-Фоминска и ведя бои с немецкими самолетами над линией фронта. Летчики доложили о 17 сбитых самолетах. Больше всего отличился 34-й иап майора Л.Г. Рыбкина, который провел над Минским шоссе непосредственно к западу от столицы 24 воздушных боя и доложил о 12 победах, которые были записаны на счета старших лейтенантов Н.И. Александрова (лично сбитый Do-215 в районе Наро-Фоминска и Ju-88 в районе Внуково – в группе с 3 однополчанами), З.А. Дурнайкина, Тихонова (Не-111 в районе Тихоново), старшего политрука Ю.И. Герасимова, лейтенантов А.Ф. Кода, Виктора Коробова (Не-111 в районе Апрелевки), А.Н. Потапова и Ю.С. Сельдякова. Собственные потери полка составили 1 МиГ-3. Противник действительно понес существенные потери, достаточно сказать, что из 27 самолетов, потерянных в этот день люфтваффе на всем Восточном фронте, 15 были сбиты в зоне ПВО Москвы. В том числе в районе к юго-западу от Москвы были потеряны Do-17Z-2 W.Nr. 2627 из 8./KG3 и Ju-88A-4 W.Nr. 1252 из 2./KG3. В районе Апрелевки и Тихоново немцы потеряли 2 Не-111Н-6 из III./KG53 «Легион «Кондор» и III./KG26 «Лёвен». В районе Подольска пропал без вести вместе с экипажем Hs-126B-1 W.Nr. 3136 «У7+2В» из 2.(Н)/23. В районе Можайска был сбит Bf-109F-2 W.Nr. 8976, а в районе Малоярославца Bf-109F-2 W.Nr. 12960 (оба из I. /JG51).

На фронте тем временем наиболее ожесточенные бои шли в районе Калинина. 6 дивизий и одна танковая бригада непрерывно штурмовали подступы к городу. Несколько раз нашим удавалось ворваться на окраины, однако немцы при активной поддержке авиации всякий раз переходили в контратаки и отбрасывали противника на исходные линии. Так, позиции 5-й стрелковой дивизии в течение дня до 20 раз бомбили и обстреливали Bf-109E, Hs-123A-1 и Hs-129A из II. (Sch)/LG2. Одновременно с этим с бомбардировщиками Не-111 частям 1-й танковой и 36-й моторизованной дивизий, защищающих Калинин, сбрасывались грузовые контейнеры с боеприпасами и продовольствием. А на центральном участке фронта части 4-й немецкой армии ворвались на западные окраины Наро-Фоминска, от которого до столицы оставалось 60 км.

«До наступления морозов не приходится рассчитывать на хорошую погоду», – писал в своем приказе командующий группой армий «Митте» генерал-фельдмаршал фон Бок. В связи с этим он приказал сформировать из личного состава простаивающих из-за распутицы и нехватки топлива танковых и моторизованных дивизий сводные пехотные группы и отправлять на передовую. Предварительно обеспечив орудиями и конными повозками. Недопустимо, мол, в решающий час допускать бездействие такого количества солдат за линией фронта… Данный факт наглядно свидетельствовал о начале кризиса в вермахте, а также довольно низком интеллектуальном уровне фельдмаршала, до поры до времени пользовавшегося большим доверием фюрера.

23 октября в Подмосковье опять стояла пасмурная и дождливая погода, которая, однако, не помешала активным действиям авиации обеих сторон. Германские бомбардировщики и штурмовики наносили беспрерывные удары по позициям советских войск в районе Мценска. Только «Хейнкели» из KGr.100 «Викинг» трижды атаковали эту цель.

Первый раз Не-111 обер-лейтенанта Бётхера поднялся в воздух в 07.07 по берлинскому времени. На позиции танков и пехоты к северо-востоку от Мценска он сбросил 1 бомбу SC500, 2 SD250 и 8 SD50. Причем из-за сильной облачности атака производилась с высоты всего 600 м. В 08.55 Бётхер приземлился в Сещинской, а уже в 10.14 его самолет, загруженный фугасными и бетонными осколочными бомбами, вновь взмыл в небо. На сей раз продолжительность вылета составила чуть меньше двух часов. После трехчасового отдыха в 15.13 «Хейнкель» командира 1-й эскадрильи опять взлетел и спустя час сбросил на советские войска 1 SC500 и 10 SBe50. Получается, что только один экипаж в течение суток сбросил на одну и ту же цель 3,7 тонны бомб. При этом действия бомбардировщиков, летавших на малых высотах, сверху активно прикрывались истребителями люфтваффе. В районе Мценска огнем с земли был поврежден Не-111Н-6 W.Nr. 4166 из 2-й эскадрильи KGr.100. Один член его экипажа был ранен. В тот же день 2-я танковая армия Гудериана снова вышла на оперативный простор, начав двигаться на Тулу.

В 18.23 5 Не-111 из III./KG26 «Лёвен» совершили очередной дневной налет на Москву, сбросив на нее 43 фугасные и осколочные, а также 1500 зажигательных бомб. В результате возник большой пожар на продовольственных складах Московского государственного управления резервов на Волочаевской улице (они и были главной целью). Также пострадал завод Оргавиапрома и Даниловский рынок, был разрушен большой жилой дом № 84 на улице Осипенко. Погибло 23 человека, 83 получили ранения и контузии. Противник потерял по неизвестной причине Не-111Н-6 W.Nr. 4107. Два члена экипажа (в том числе и пилот – лейтенант X. Лёр) пропали без вести, остальные смогли избежать попадания в плен и перейти линию фронта.

Цель налета была не случайной. Во второй половине октября 1941 г. германская бомбардировочная авиация нанесла серию ударов по базам государственных материальных резервов, расположенным вокруг Москвы. Целью этой операции было в преддверии наступающей зимы лишить советские войска под Москвой и мирное население необходимых запасов и в первую очередь зерна для выпечки хлеба. Бомбежке подверглись элеваторы на станции Тихонова Пустынь под Калугой, в городе Александров, а также в Ярославской, Ивановской, Тульской, Горьковской и других областях. Налеты, как правило, выполнялись одиночными машинами с опытными экипажами, внезапно появлявшимися над целью из облаков либо в сумерках.

6-й иак в течение 23-го числа выполнил суммарно 400 вылетов и доложил о 5 сбитых самолетах. Так, лейтенант Иван Заболотный из 16-го иап в районе Каменка – Каменское сбил Me-109, одержав свою 3-ю победу. Собственные потери составили 8 истребителей, в том числе 5 Як-1. С заданий не вернулись: старший политрук В.И. Герасимов из 34-го иап, лейтенант Н.В. Гурьев, сержанты Иванов и Мечковский из 562-го иап, сержант Внуков из 233-го иап, младший лейтенант Довженко из 177-го иап, младший лейтенант В.Н. Микельман и сержант Евстигнеев из 11-го иап. «Снижение активности действий днем бомбардировочной авиации противника в течение 23.10 вызвано активными действиями наших истребителей, патрулирующих над линией фронта, – сообщал журнал боевых действий корпуса. – Увеличение потерь нашей ИА произошло в результате сильного противодействия ИА и ЗА противника над линией фронта. ИА противника противодействует нашим истребителям в группах не менее 10 самолетов».

«Снижение активности противника» было связано еще и с тем, что этот день стал настоящей «черной датой» в истории бомбардировочной авиации люфтваффе на Восточном фронте. Только в одном районе Подмосковья (Одинцово— Немчиново) было потеряно сразу 10 бомбардировщиков, в том числе 8 Не-111 и 2 Ju-88. Погибло или пропало без вести 37 летчиков, в том числе командиры двух эскадрилий (7./KG53 и 8./KG53). Точная причина гибели такого количества «Юнкерсов» и «Хейнкелей» в одном месте неизвестна, часть из них, по всей вероятности, была сбита летчиками 34-го и 41-го иап, остальные, видимо, погибли из-за сложных внезапно изменившихся метеоусловий.

Немецкие истребители также понесли в этот день большие потери. Так, над Угодским Заводом был сбит Bf-109F-2 W.N. 9189 унтер-офицера Гюнтера Шака из 7-й эскадрильи JG51. Пилот спасся с парашютом[42]. Меньше повезло обер-фельдфебелю Хайнцу Шаваллеру из 1./JG51, который погиб в обломках своего Bf-109F-2 W.Nr. 6663 южнее деревни Щелковичи (Московская область), так и не одержав своей 13-й воздушной победы. Возможно, его сбил лейтенант А.И. Щербатых из 34-го иап, которому был засчитан один лично сбитый Me-109 в районе Дорохово.

Для сравнения, ВВС Западного, Брянского, Юго-Западного фронтов и авиация ГК в этот день суммарно произвели 650 самолето-вылетов.

Потери немецких бомбардировщиков в районе Одинцово— Немчиново 23 октября 1941 г.

24 октября в Подмосковье снова стояла пасмурная и холодная погода, шел снег, видимость составляла не более 3 км. Тем не менее и ВВС РККА, и люфтваффе напрягали все силы. 30-я советская армия продолжала штурм Калинина, одновременно производя атаки с северного, восточного и юго-восточного направлений. Группа истребителей Пе-3 из 95-го и 208-го иап в сопровождении МиГ-3 из 27-го и 28-го иап нанесла штурмовой удар по аэродрому Мигалово (Калинин). При этом двухмоторные истребители при первом заходе сбрасывали бомбы, а во время второго обстреливали цель из бортового оружия. МиГи также обстреливали аэродром с бреющего полета, а также вели бои с немецкими истребителями над Калинином. Летчики отчитались о 30 самолетах, уничтоженных на земле, и еще 2, сбитых в воздухе. Собственные потери оказались тяжелыми. На свои базы не вернулось 7 МиГ-3 и 5 Пе-3. Еще один двухмоторный истребитель потерпел катастрофу при возвращении на базу. Погиб командир 208-го иап ветеран финской войны майор Степан Кибирин вместе со своим штурманом капитаном Федором Кононовым.

Всего же истребители корпуса, несмотря на плохую погоду, выполнили 550 вылетов и заявили о 32 сбитых самолетах! Получалось, что 6-й иак за один день будто бы вывел из строя свыше 50 машин противника. ВВС Западного фронта произвели лишь 318 вылетов и почти все для ударов по наземным целям в районе Рузы, Можайска, Вереи и Малоярославца, а ВВС Брянского фронта – 54 вылета.

Немецкая авиация так же активно действовала в районе Калинина, бомбила и штурмовала советские войска вокруг города. Огнем зенитной артиллерии был сбит Bf-110E-2 W.Nr. «3U+UL» из 3./ZG26 «Хорст Вессель», экипаж которого в составе обер-лейтенанта Ф. Аюнгера и ефрейтора Адлера пропал без вести.

Ожесточенные воздушные бои происходили в этот день и к западу от Москвы. Погибли в боях младший лейтенант А.И. Щербатых из 34-го иап, старший лейтенант М.М. Бабушкин из 16-го иап, Борис Васильев из 11-го иап. Также в бою с ВГ-109 был сбит МиГ-3 старшего лейтенанта Георгия Приймука из 16-го полка. Летчик сумел покинуть горящую машину с парашютом и, несмотря на ранения, остался цел.

А вот работа 6-го иак ПВО по прямому назначению (защита московского неба), как обычно, не сложилась. Вечером люфтваффе силами III./KG4 «Генерал Вефер» совершили очередной налет на Москву, сбросив на нее 25 фугасных и 600 зажигательных бомб. Основной целью снова стала станция Москва-товарная Западной железной дороги, где были разрушены пути и база НКПС. Также был разрушен квартал домов во 2-м Самотечном переулке. По данным службы МПВО, было убито 8 человек и 17 ранено. «В течение ночи бомбардировщики наносили удары по военным объектам и военным заводам в Москве», – сообщало Главное командование вермахта на следующий день.

Немцы заняли Тарусу, выйдя на подступы к Серпухову. В районе последнего во время вылета на атаку наземных целей пропал без вести «шнелль-бомбер» Bf-110E-2 «S9+AM» из 4./SKG210. Экипаж в составе лейтенанта X. Фишера и унтер-офицера Ф. Байерера пропал без вести.

В этот же день фюрер вдруг осознал «гигантское стратегическое значение Воронежа», в связи с чем командующий 2-й танковой армией генерал-оберст Гудериан получил приказ срочно выделить для этой цели 6 пехотных, 1 танковую и 1 моторизованную дивизии, которые передавались во 2-ю армию. Таким образом, во время решающего сражения под Тулой крупные силы были брошены в юго-восточном направлении, удлиняя и без того непомерно растянувшийся фронт группы армий «Митте» и создав массу проблем тыловым службам и транспортным подразделениям.

25 октября наиболее ожесточенные бои снова проходили в районе Калинина. 31-я советская армия атаковала город с северо-запада, 30-я армия – с северо-востока и юго-востока, а 29-я армия – с юго-запада. В общей сложности в штурме участвовало 10 дивизий, причем бои не утихали ни днем ни ночью. К исходу дня бойцам 133-й стрелковой дивизии удалось овладеть несколькими кварталами в северной и северо-западной частях города. При этом советские войска подвергались мощным ударам немецких штурмовиков и бомбардировщиков, от которых особенно пострадала 119-я стрелковая дивизия, занимавшая позиции к югу от города. Поскольку сухопутная связь с калининской группировкой по-прежнему отсутствовала, грузы доставлялись по воздуху: либо на аэродром Мигалово, либо в сбрасываемых контейнерах. Фактически эта битва, проходившая с огромными потерями, но без особых успехов, стала некой репетицией будущих сражений за Демянск и Ржев…

Большая активность люфтваффе также наблюдалась в районе Волоколамска, Истры, Клина и Звенигорода. «Штуки», Hs-123 и Bf-110 атаковали войска на марше, укрепления и транспортные узлы перед фронтом 4-й танковой группы. В то же время к югу от Москвы действовали лишь мелкие группы немецких бомбардировщиков и одиночные разведчики.

6-й иак в этот день поставил рекорд, выполнив в течение дня 716 вылетов, большую часть из которых на прикрытие войск Западного фронта и штурмовку. Летчики заявили о 20 сбитых самолетах при 4 потерянных. Наибольшие потери понес 120-й иап. И-153 и МиГ-3 бомбили и обстреливали немецкие войска в районе Дракино и Тарусы, сбросив на них 26 осколочных бомб и выпустив 120 «эрэсов».

Лейтенант Герасим Григорьев из 178-го иап восточнее Серпухова сбил Не-111. На самом деле подбитый им Не-111Р-4 W.Nr. 2968 из 9-й эскадрильи KG4 «Генерал Вефер» перетянул линию фронта, но был полностью разбит при вынужденной посадке (100 % повреждений). Из его экипажа один человек был убит и один ранен. Младший лейтенант Иван Голубин из 16-го иап одержал сразу две победы, сбив в районе Дятлово и Машково пару Me-109.

ВВС Западного фронта выполнили 385 вылетов, нанося удары по немецким войскам в районе Можайска, Дорохово и Малоярославца.

Вечером одиночный самолет сбросил на Сталинский район столицы 2 фугасные и 400 зажигательных бомб. На сей раз серьезных последствий не было, сгорели строения в Парковом проезде.

В тот день произошло довольно знаковое событие. На аэродром Чкаловская к востоку от Москвы прибыл только что закончивший перевооружение 126-й иап под командованием капитана Василия Найденко. Полк, имевший на вооружении всего 12 Р-40 «Томахаук», вошел в состав 6-го иак.

Найденко был, пожалуй, одним из неординарных советских асов. Он один из немногих прошел в качестве летчика-истребителя сразу четыре войны подряд! Василий родился 7 декабря 1915 г. в Кривом Роге в типичной рабочей семье. Вскоре отца перевели на работу в Пятихатки, где Василий окончил 7 классов и местное ФЗУ, после чего в духе времени пошел работать на железную дорогу. В отличие от многих современников, которые, как Валерий Чкалов, «однажды увидев в небе самолет», решили стать летчиками, Найденко пришел к авиации довольно необычным путем. Сначала юноша хотел стать художником и в 1933 г. поступил в Киевский художественный институт. Однако та эпоха, «век неспокойный», по выражению известного летчика Емельяна Кондрата, не очень располагала к творчеству. Уже в 1934 г. по спецнабору Найденко был призван в ряды Красной армии и направлен в Одесскую военную авиационную школу пилотов, после которой попал в довольно известную 107-ю истребительную авиаэскадрилью Белорусского военного округа. А потом летчик сразу попал в пекло – в Китай. Там молодой летчик на истребителе И-16 участвовал в 27 воздушных боях и лично сбил 4 самолета, еще 17 в группе. В то время в ВВС РККА поощрялся «коллективизм», и число совместных с однополчанами побед зачастую превышало личные в несколько раз. По окончании опасной командировки Василий Найденко был награжден орденом Красного Знамени.

Не успев как следует отдохнуть, летом 1939 г. летчик в составе 22-го иап участвовал уже в войне на Халхин-Голе. Там он совершил 79 боевых вылетов, сбив 6 самолетов лично и 19 в группе. В итоге – второй орден Красного Знамени. А потом, как говорится, «из огня да в полымя». Во время советско-финской войны капитан Найденко в качестве командира эскадрильи 25-го иап одержал еще 2 личные и 1 групповую победу. В итоге к началу Великой Отечественной войны на счету летчика было уже три войны, 12 личных и аж 36 групповых побед! И по этому показателю он был одним из рекордсменов в нашей авиации.

Вступив в бои с люфтваффе на новом истребителе МиГ-3 в качестве командира 126-го иап, Василий Найденко быстро стал одним из самых результативных советских асов первого периода войны. С 23 июля по 17 августа он, судя по представлению к званию Героя Советского Союза, сбил 26 самолетов лично и в группе, в том числе 2 августа сбил 3 Ju-88 и Hs-126, 7 августа – 2 Ме-109 и Hs-126, а 17 августа сразу 5 самолетов: 3 Ju-88 и 2 Ме-109! Впрочем, в летной же книжке пилота в период с 12 июля по 15 августа есть записи только о двух личных (12 июля и 15 августа) и четырех групповых победах[43]. Забегая вперед, отметим, что непосредственно в составе ПВО Москвы Василий Найденко не одержал ни одной победы, а его боевой счет пополнится только в августе 1942 г., во время боевой командировки в Сталинград.

26 октября в Подмосковье стояла пасмурная погода с ограниченной видимостью. По утрам в низинах подолгу держались туманы. Битва за Калинин достигла своей кульминации. Две пехотные дивизии 9-й немецкой армии вдоль берега Волги вышли на подступы к городу, атаковав позиции 119-й стрелковой дивизии. Позиции последней вновь подверглись наиболее мощным ударам Ju-87 и Bf-ПО. Причем последние в силу низкой облачности атаковали с бреющего полета и чуть ли не с высоты 20 м. ПВО дивизии заявила о 6 сбитых самолетах. Тем временем бои шли в северо-западной части города.

Советская авиация ввиду неблагоприятных метеоусловий бездействовала, 6-й иак и ВВС ЗФ не сделали ни одного вылета.

27 октября погода несколько улучшилась. Люфтваффе в основном наносили удары по переднему краю обороны советских войск на всем фронте от Калинина до Тулы, но наибольшее число авиаударов было зафиксировано в районе вокруг Клина и Волоколамска.

Корпус выполнил 694 вылета, в том числе 56 на штурмовку, остальные – на прикрытие войск Западного фронта, Москвы и Тулы. 120-й иап совместно с 6 Ил-2 из 65-го ШАП в течение дня выполнил сразу 5 вылетов на атаку наземных целей в районе северо-западнее Тарусы и севернее Рузы. В первом налете участвовало 5 И-153 и 5 МиГ-3 (были атакованы зенитно-пулеметные точки и пехота), во втором – 3 И-153 и 3 МиГ-3 (атакована группа танков), в третьем – 6И-153 и 3 МиГ-3 (атакованы всадники и автомашины), в четвертом – 10 И-153 и 3 МиГ-3 (атакованы автомашины, артиллерия и пехота) и в пятом – 11И-153 и 7 МиГ-3 (по докладам летчиков «уничтожено до 50 автомашин и рассеяно большое количество пехоты»). Всего было сброшено 90 осколочных бомб и выпущено 250 PC. 11-й иап занимался тактической разведкой в районе Волоколамска (который в тот же день был занят противником) и Наро-Фоминска. Корпус отчитался о 17 сбитых самолетах при потере 4 своих истребителей. В частности, группа МиГ-3 из 34-го иап в районе Дорохово сбила Не-111. Первая групповая воздушная победа была записана на счет младшего лейтенанта Николая Тараканчикова. Сбитые в районе Клина Me-109 и Ju-87 были записаны на счет младшего лейтенанта Аркадия Ковачевича из 27-го иап. А вот среди погибших оказался Герой Советского Союза младший лейтенант Виктор Талалихин из 177-го иап, чей И-16 был сбит в бою с «Мессершмиттами». Нес потери и противник. Пропал без вести Bf-110E-1 W.Nr. 4080 «3U+CP» из 6-й эскадрильи ZG26 «Хорст Вессель». На сбитый Me-110 в этот день претендовали летчики сразу трех полков (34-го, 42-го и 171-го), причем в разных районах Подмосковья – Наро-Фоминска, станции Теплое и Волоколамска.

В Калинине по-прежнему шли ожесточенные бои. В то время как 133-я стрелковая дивизия 31-й армии в ходе уличных боев прорвалась к Огородному переулку и трамвайной линии на северо-западе города, на юго-западе части 29-й армии вели бои с рвущимися к городу частями 9-й армии. А вот дивизии 30-й армии, ведущие наступление с северо-восточного направления, в течение дня многократно подвергались ударам бомбардировщиков и штурмовиков, вследствие чего продвинуться не смогли. В небе периодически шли воздушные бои. На счет старшего лейтенанта Федора Чуйкина из 27-го иап был записан сбитый в районе Калинина Me-109.

Утром 28 октября под Москвой стояла пасмурная и дождливая погода с туманами, и только к вечеру небо стало проясняться. Резкое улучшение погоды привело к тому, что это стал один из самых тяжелых дней, пережитых москвичами. Воздушная тревога объявлялась в городе четыре раза, а периодические бомбежки, выполнявшиеся одиночными самолетами и мелкими группами, продолжались с утра до позднего вечера. Одними из первых над городом появились «Хейнкели» из 1-й эскадрильи KGr.100. Не-111 ее командира обер-лейтенанта Ханса Бётхера взлетел из Сещинской в 09.40 по берлинскому времени, а около 11.00 он сбросил на город 1 фугасную бомбу SC500, 4 бетонные SBe50 и 4 осколочные SD50. Уже после обеда – в 14.45–18.15 – эскадрилья выполнила повторный налет на Москву, в ходе которого Бётхер, совершавший свой 87-й боевой вылет, сбросил на город еще 3 фугасные и 8 осколочных бомб[44].

Всего же в течение дня немцы сбросили на столицу 110 фугасных, осколочных и свыше 1200 зажигательных бомб. В Таганском районе были повреждены железнодорожные пути и разрушен жилой корпус мясокомбината, в Ленинском – кирпичный завод, в Ленинградском пострадали школа № 155, 4 жилых дома и Институт иностранных языков. Но главной целью этих авиаударов был центр города и Кремль. Тем самым немцы стремились посеять панику среди высшего руководства, а также парализовать работу органов власти. При этом Бётхеру и его сослуживцам удалось добиться сразу 15 прямых попаданий в Кремль. Одна из бомб взорвалась в сквере у Оружейной палаты, другая на Красной площади возле Спасской башни, третья рядом с Царь-пушкой, еще несколько попало в здание арсенала. Были контужены секретарь Московского горкома партии А.С. Щербаков и председатель исполкома Моссовета В.П. Пронин. Одна из фугасных бомб разорвалась прямо посередине улицы Горького (ныне Тверская) напротив Центрального телеграфа. На улице опрокинулось несколько автомобилей, пострадало много людей, стоявших в очереди у диетического магазина. Также прямым попаданием была разрушена боковая часть Большого театра. Частично обрушилась стена главного фасада и перекрытие вестибюля. Также было разрушено несколько домов на набережной Москвы-реки.

По горячим следам служба МПВО доложила лишь о 26 погибших и 144 раненых, хотя в действительности жертв было гораздо больше. Только на территории Кремля погиб 41 человек, 4 пропало без вести, а 101 получил ранения.

Интересно, что в журнале боевых действий 6-го иак ПВО эти одни из самых мощных осенних налетов на Москву снова не упоминались. Хотя на приложенной схеме полетов немецких самолетов все-таки обозначили, что курс как минимум двух из них проходил над городом, а также скромно вписали, что корпус «прикрывал г. Москва». Как именно «прикрывал», осталось невыясненным… В общей сложности было выполнено 409 вылетов, в том числе 19 на разведку (11-й и 562-й иап изучали район Кубинка – Дорохово – Наро-Фоминск) и 18 – на штурмовку. И-153 и МиГ-3 из 120-го иап, действовавшие с Центрального аэродрома Москвы, наносили удары по немецким войскам в районе Покровское (25 км севернее Волоколамска) и Михайловское (15 км северо-западнее Рузы). Сбросив 24 бомбы АО-8 и выпустив 120 «эрэсов», летчики отчитались о 31 уничтоженном автомобиле, 1 бензоцистерне и 40 повозках с грузами и солдатами. В воздушных боях корпус сбил 3 самолета. В частности, группе МиГ-3 из 27-го иап был записан сбитый в районе Волоколамска Ме-109. Возможно, это был испанский Bf-109E-7 W.Nr. 2796 из 15.(Spain)/JG27. При этом 4 своих истребителя пропали без вести. Младший лейтенант Николай Тараканчиков из 34-го иап западнее Наро-Фоминска сбил Не-111, а младший лейтенант Аркадий Ковачевич из 27-го иап – Ju-88 в районе Зубцова.

Несмотря на то что линия фронта под Москвой в целом стабилизировалась, а 3-я танковая группа увязла под Калинином, Главное командование вермахта по-прежнему смотрело на положение вещей с оптимизмом, рассчитывая «с наступлением благоприятной погоды бросить 3-ю танковую группу на Ярославль и Рыбинск, южнее р. Волга».

29 октября в Подмосковье установилась ясная (местами) погода, благоприятствовавшая активным действиям авиации. 6-й иак выполнил 663 вылета, в основном на прикрытие войск Западного фронта и Тулы. Летчики отчитались о 44 сбитых самолетах. Люфтваффе действительно понесли под Москвой серьезные потери, в том числе от советских истребителей. Хотя они и не были такими большими, как заявил 6-й иак. Анализ наших и документов противника позволяет сделать следующие выводы:

– старший лейтенант Иван Поляков из 28-го иап в районе Волоколамска сбил Hs-126B-1 W.Nr. 4339 из 3.(Н)/12;

– младший лейтенант Еременюк «завалил» еще один «Хеншель» – Hs-126B-1 W.Nr. 3317 из 7.(Н)/13;

– прямо над аэродромом Волынцево группа МиГ-3 из 16-го иап сбила Bf-110E-3 W.Nr. 4102 «3U+KL» из 3./ZG26 «Хорст Вессель»;

– в районе Ферзиково (Калужская область) старший политрук Николай Басков из 445-го иап сбил дальний разведчик Ju-88D-2 W.Nr. 0826 из l.(F)/22;

– в районе Медыни на счету тройки И-16 из 177-го иап был Me-109F-2 W.Nr. 9218 из 1./JG51;

– в районе Серпухова МиГ-3 из 42-го или 27-го иап сбил Не-111Н-6 W.Nr. 4386 «A1+LN» из 5-й эскадрильи ICG53 «Легион «Кондор».

А вот старшему лейтенанту Федору Чуйкину из 27-го иап была записана уже 5-я личная победа. В районе Высоковское он сбил Do-215. Лейтенант Иван Заболотный из 16-го иап, который сбил в районе Башкино сразу 3 самолета (2 Me-109 и 1 Ju-88). Таким образом, летчик одержал уже 6 личных побед и все в течение октября, сразу став одним из лучших асов полка. Но настоящим героем дня стал пилот МиГ-3 младший лейтенант Иван Голубин из 16-го иап, который одержал сразу 4 личные победы! На счет молодого летчика были записаны 3 Me-109, сбитые в районах Башкино, Котово и Воробьи – Чернецкая, и Ju-87, сбитый в районе Комарове. Таким образом, Голубин одержал уже 7-ю личную победу, также став результативным пилотом 16-го полка.

Собственные потери летчиков ПВО тоже оказались тяжелыми и составили 16 истребителей. 3 летчика погибли в воздушных боях, еще 11 не вернулись с заданий. Кроме того, 2 истребителя разбились при посадках. Истребители 120-го иап, как обычно, штурмовали немецкие войска в районе Волоколамска, совершив 28 вылетов.

Вечером состоялся очередной налет на Москву, в ходе которого на город было сброшено 27 фугасных и осколочных и 1300 зажигательных бомб. На этот раз экипажам III./KG26 «Лёвен» удалось добиться прямого попадания в здание ЦК ВКП(б) на Старой площади. В это время в одном из залов шло заседание объединенного бюро МК и МГК ВКП(б), на котором рассматривался вопрос об обороне на ближних подступах к Москве и в самом городе. «Заседание открылось вечером в кабинете А.С. Щербакова, – вспоминал Б.Н. Черноусов, в 1941 г. секретарь Московского комитета ВКП(б). – Докладчику командующий Московским военным округом генерал П.А. Артемьев подробно рассказал, как построена оборона столицы, какими силами мы располагаем… Я смотрел на лица присутствовавших на заседании товарищей. Все они были спокойны и решительны. Не успел П.А. Артемьев закончить свой докладу как в кабинете вдруг погас свет, раздался сильный взрыв и треск ломающихся перекрытий. Посыпались куски штукатурки. Все поняли, что бомба попала в здание МК партии. Кто-то зажег спичку, и первое, что попросил сделать Щербакову – собрать разбросанные по полу чертежи, схемы обороны Москвы, ибо они представляли большую ценность. Из кабинета мы выбирались через черный ход, так как входную дверь заклинило. Внизу нам сообщили, что убито и ранено несколько работников Московского комитета. Среди поврежденных автомашин мы нашли целую и поехали в Моссовет».

Кроме того, были частично разрушены завод «Станко-нормаль», фабрика «Непрерывка» и несколько жилых домов. «Крупные силы бомбардировочной авиации в дневное и ночное время наносили удары по Москве фугасными и зажигательными бомбами, – сообщало 30 октября Главное командование вермахта. – Наблюдались крупные очаги пожаров и сильные взрывы». Летчики доложили про 4 сбитых Не-111 в районе Наро-Фоминска, Дорохово и Зарайска. По немецким данным, был потерян Не-111Н-6 W.Nr. 4491 из III./KG26, причем вместе с самолетом погиб и командир 9-й эскадрильи гауптман Отто Штиллер. Однако, был ли он сбит во время налета на Москву или при других обстоятельствах, точно не установлено. «Налеты немца с каждым днем ожесточенней и длительней, – писала в этот день в своем дневнике московский врач Е. Сахарова. – Вчера был разрушен Большой театр. Бомба упала на ул. Горького возле телеграфа, в очереди у диетического магазина было много пострадавших и убитых… Москва имеет необычный вид и настроение: на мостах баррикады, в переулках тоже. Москва готовится к великому бою. Люди ходят с вещами, заплечными мешками, как будто куда-то уезжают или переезжают. Под вечер, в сумерках, целыми семьями и квартирами идут с детьми в бомбоубежища, с узлами, чемоданами, на ночевку. Вся жизнь у каждого выбита из колеи. Рушатся все планы, все обращено на помощь фронту. У каждого сжимается душа, и сердце пылает ярой ненавистью к врагу».

Тем временем положение в районе Калинина стабилизировалось. Немцы смогли установить сухопутную связь с гарнизоном, а наступление советских войск выдохлось. А вот в районе Тулы вермахту при непрерывной поддержке «шнелль-бомберов» Bf-110E-1 из SKG210 удалось отбросить части 50-й армии непосредственно к окраинам города. В тот же вечер 171-й и 423-й авиаполки в связи с приближением противника эвакуировались с Тульского аэродрома в Каширу и Волынцево соответственно.

30-го числа погода вновь резко испортилась, температура воздуха упала почти до 0 градусов, в низинах стояли туманы, периодически лил дождь. Летчики 6-го иак впервые столкнулись с обледенением самолетов во время полетов в облачности. Поэтому было принято решение истребители не поднимать. Люфтваффе также действовали ограниченно, небольшими группами и одиночными самолетами нанося удары по переднему краю обороны Западного фронта.

31 октября в районе Москвы снова стояли туманы и периодически шел снег. Однако погода все же была более благоприятной, что позволило 6-му иак выполнить 377 вылетов, в том числе 27 на штурмовку. Причем на сей раз в ней принял участие 428-й иап. 6 МиГ-3 обстреливали «мотомехчасти» и зенитные установки в районе Ватулино – Костино— Воронцово. А вот как описывал журнал боевых действий работу 120-го иап:

«Штурмовал наземные войска противника в районе Волоколамску ДракинОу Таруса. Произвел 21 с/в, налет 19 ч 31 м. Израсходовано 93 ВС у 10 АО-8, 1 БК. В результате штурмовки:

1. Сожжена деревня Роховское, где был штаб армейского корпуса, уничтожено 7 зенитных точек; 10 км южнее Дракино атакована колонна пехоты с артиллерией и автомашинами на привале длиной 2–3 км;

2. У д. Шишкино и д. Петрищево (8—10 км юго-западнее Тарусы) уничтожено до 20 автомашин и до роты пехоты, 20–30 груженых повозок и 3–5 танкеток;

3. Обнаружен и обстрелян понтонный мост через р. Протва (4 км северо-западнее устья р. Протва)».

Потери корпуса составили 3 истребителя, один из которых был сбит зенитным огнем.

Днем 31 октября силы люфтваффе совершили очередной налет на Москву, сбросив на нее 117 фугасных и осколочных бомб. В результате было полностью или частично разрушено 3 предприятия и 7 жилых домов. По данным службы МПВО, составленным по горячим следам, погибло 11 человек, 50 получили ранения. SKG210 продолжала поддерживать наступление на Тулу, обстреливая и бомбя позиции советских войск вокруг города. При этом был сбит Bf-110E-1 W.Nr. 3880 «S9+DA» из штабного звена группы. Экипаж в составе ефрейторов Й. Майра и К. Шульце получил ранения, но остался цел.

Всего в течение октября 6-й иак ПВО совершил 11 908 самолето-вылетов, в том числе 637 на штурмовку и 17 – на разведку. Летчики отчитались о 275 сбитых самолетах, еще 45 якобы были уничтожены на земле. Реальные потери люфтваффе под Москвой были, разумеется, значительно скромнее и составили около 90—100 машин, притом что значительная часть из них была сбита ВВС ЗФ, ВВС РФ, войсковой ПВО, разбилась в результате аварий из-за сложных метеоусловий. И все же, по меркам немцев, потери были серьезными, было сбито, пропало без вести, разбито во время аварийных посадок как минимум 29 Не-111, 17 Bf-109, 12 Bf-110, 9 Ju-88, 4 Hs-126 и т. д.

На большей части фронта установилось относительное затишье. Немецкие войска перегруппировывались, подтягивали технику, артиллерию и подкрепления для продолжения наступления. Командующие армиями как раз изучали свежий приказ фюрера, в котором, как ни странно, Москва, вроде бы являвшаяся главной целью наступления, не упоминалась вовсе! Гитлер в тот период увлекся очередной гениальной идеей отрезать Урал от северных и южных районов СССР. Посему в первую очередь он хотел с помощью выброшенных вперед «особо подвижных соединений» осуществлять «систематическое перерезание железных дорог», ведущих от Москвы на север – к Вологде и на юг – к Ростову-на-Дону. Именно с этой целью (а вовсе не для окружения Москвы, это было «второстепенной задачей») 3-я и 4-я танковые группы должны были продвигаться через канал им. Москвы к Ярославлю, а 2-я танковая армия – на Рязань и Каширу.

Боевой состав 6-го иак ПВО по состоянию на 1 ноября 1941 г.

В течение прошедшего месяца количество полков в 6-м иак ПВО увеличилось с 17 до 23. Правда, общее количество самолетов изменилось при этом несильно – с 458 до 480 машин. В некоторых подразделениях осталось всего по 6—10 боеготовых истребителей, а в среднем один полк к началу ноября располагал 15,4 исправного самолета. Обращает на себя внимание, что большая часть подразделений стала «смешанной», в смысле использовала сразу два типа матчасти. При этом основу парка составляли МиГ-3 и «устаревшие» И-16, в то время как доля таких машин «новых типов», как Як-1 и ЛаГГ-3, свелась к минимуму. Но в любом случае корпус по-прежнему оставался самым мощным авиационным объединением ВВС РККА. Во многих фронтовых авиадивизиях к тому моменту оставалось по 10–15 самолетов, а истребительный или бомбардировочный «полк», воюющий на 3–4 машинах, вообще был в порядке вещей.

Схема базирования корпуса в связи с отступлением и приближением линии фронта вплотную к Москве также заметно изменилась. Большая часть полков сконцентрировалась непосредственно вокруг Москвы и к востоку от нее. Лишь четыре полка теперь базировались непосредственно у линии фронта. 27-й и 436-й иап находились на аэродроме Клин, 562-й иап – в Кубинке, а 432-й – в Волынцево (северо-восточнее Тулы). Впрочем, даже подмосковная авиабаза Внуково теперь находилась всего в 40 км от линии фронта.

Наличие истребителей в 6-м иак ПВО по состоянию на 1 ноября 1941 г.

Начало ноября ознаменовалось очередным резким ухудшением погоды. В Подмосковье наблюдалась сплошная облачность высотой 25—200 м, стояли сильные туманы и шел мокрый снег с дождем. 6-й иак выполнил 47 вылетов, в том числе 12 на разведку. ЛаГГ-3 и И-16 из 178-го иап на малой высоте разведывали районы Тарусы, Дракино и к западу от Серпухова. При этом не вернулся с задания истребитель младшего лейтенанта Максимова. Впрочем, на следующий день летчик вернулся в часть. Как оказалось, его самолет на малой высоте был подбит зенитной артиллерией, Максимов перетянул через линию фронта и выпрыгнул с парашютом.

Люфтваффе в этот день также действовали ограниченно, одиночные бомбардировщики наносили удары по позициям советских войск в районе Тулы, а штурмовики поддерживали действия 110-й пехотной дивизии в районе Калинина. Именно на этих двух участках в начале месяца шли наиболее ожесточенные бои. При этом снабжение частей немецкой 2-й танковой армии, 3-й и 4-й танковых групп из-за ужасного состояния дорог в основном осуществлялось по воздуху самолетами Ju-52. В течение осени для доставки грузов группе армий «Митте» были задействованы даже грузовые планеры Go-242 из LLG1 и LLG2 и Ме-321 из KGzbV2. «Гиганты» буксировались тремя тягачами ВТ-110, а для «наведения» в качестве лидирующих самолетов использовались ВТ-108 «Тайфун». По большей части планеры перевозили бензин для танковых дивизий.

2 ноября снова стояла пасмурная погода, а видимость составляла от 1 до 3 км. 16-й иап патрулировал над Рязанью, 445-й – над Каширой, 178-й – над Серпуховом, а 171-й – над Тулой. Всего было выполнено 38 вылетов, которые прошли без встреч с противником. «2-й воздушный флот из-за плохой погоды не действовал», – сообщало суточное донесение группы армий «Митте».

3 ноября 27, 28, 120, 176 и 436-й полки выполнили 29 вылетов, большую часть из которых на разведку. ВВС Западного фронта, несмотря на плохую погоду, наносили удары по немецким войскам. Немцы отметили только «незначительную активность» на участке 3-й танковой дивизии в районе Тулы.

В ночь на 4 ноября силы люфтваффе совершили очередной налет на Москву, сбросив на нее 23 фугасные и осколочные бомбы. В Октябрьском, Сокольническом и Краснопресненском районах возникли многочисленные пожары, было полностью разрушено несколько кварталов. По данным службы МПВО, погибло 4 человека, 14 получили ранения.

Видимость несколько улучшилась на следующий день. Тогда произошло множество воздушных боев. 6 МиГ-3 из 28-го иап совместно с «Чайками» из 120-го полка и в сопровождении МиГов из 34-го иап совершили налет на аэродром Инютино. Ранее эта авиабаза использовалась нашими истребителями, теперь же разведка обнаружила там немецкие бомбардировщики и истребители. По советским данным, в результате штурмовки было уничтожено и выведено из строя 6–7 бомбардировщиков неустановленного типа и 1 истребитель (не подтверждается). Помимо аэродрома, И-153 наносили удары по немецким войскам к западу от Серпухова. Два пилота 120-го иап – младшие лейтенанты Набатов и Николаев – на базу не вернулись. Во время вылета в район Наро-Фоминска пропал без вести также МиГ-3 лейтенанта Коршунова из 16-го иап.

Но наиболее тяжелым выдался тот день у летчиков 177-го иап. Прикрывая войска Западного фронта в районе Дорохово, они совершили 39 вылетов и заявили об одном сбитом Me-109 и одном Hs-126. В этом бою был сбит Bf-109E-3 W.Nr. 3293 испанского летчика комманданте (майора) Анхела Саласа Ларраабаля из 15.(Spain)/JG27, который совершил аварийную посадку на нейтральной полосе. На следующий день поисковая группа немецких пехотинцев нашла и спасла испанца. При этом был сбит и погиб сержант Зубков, а старший лейтенант Савинов, младшие лейтенанты Севастьенов и Турков пропали без вести. Возможно, наши летчики стали жертвами пилотов III. и IV./JG51, которые в течение 4 ноября активно действовали над юго-западными пригородами Москвы. Третья группа претендовала на 11 побед при потере 2 ВТ-109 (один пилот был сбит зенитным огнем и погиб, второй совершил вынужденную посадку на своей территории), а четвертая заявила о 9 победах при одном потерянном «Мессершмитте».

Пилот ЛаГГ-3 младший лейтенант Веселков из 564-го иап заявил о сбитом Ju-88. В том же районе пилоты Як-1 из 11-го иап сбили 2 Do-215. Скорее всего, наши летчики атаковали не «Дорнье», а двухмоторные «Мессершмитты» из II./ZG26 «Хорст Вессель». Сразу 2 Bf-llOD-З вернулись на аэродром Дугино, расположенный в 17 км к югу от Сычевки рядом с железной дорогой Ржев – Вязьма, с боевыми повреждениями и совершили аварийные посадки на брюхо. Старший лейтенант П.Е. Жидков из 445-го иап на И-16 атаковал в районе Серпухова Ju-88. При этом истребитель был сбит ответным огнем, упал и взорвался. Пилот погиб. «Юнкерс» же дотянул до линии фронта, где экипаж выпрыгнул с парашютами. Младший лейтенант Виктор Коробов в районе Инютино сбил Me-109.

«Крупные силы 2-го воздушного флота действовали на всех участках фронта, – сообщало суточное донесение группы армий «Митте». – Перед 2 ТА, 4А и 9А налеты совершались на скопления войск, колонны, полевые и артиллерийские позиции, барачные лагеря и занятые[45] населенные пункты. Нарушалось движение по железным дорогам южнее и восточнее Москвы. Совершены налеты на несколько аэродромов. Во второй половине дня крупные соединения нанесли мощный удар по предприятиям в г. Горький». Отметим, немцы, как и наши, также преувеличивали «мощь» своих ударов. К примеру, тот же г. Горький с 16.10 до полуночи подвергался ударам мелких групп по 2–3 Не-111 и одиночных самолетов из KGr.100 «Викинг», I./KG28 и III./KG26 «Лёвен» (в общей сложности около 13 машин), но уж никак не «крупных соединений». Все три специализированные авиагруппы базировались на аэродроме Сещинская и были фактически объединены в одну эскадру под оперативным руководством командира KG28 оберста Эрнста Рота. Всего же 2-й воздушный флот выполнил в этот день 339 вылетов.

6-й иак ПВО совершил 395 самолето-вылетов и потерял 8 истребителей. Отметим, что суммарно советская авиация на центральном участке фронта произвела 824 вылета. Таким образом, около половины боевой работы пришлось на корпус.

5 ноября погода значительно улучшилась, установился легкий морозец, что благоприятствовало действиям авиации. Особенно успешно действовали ВВС Брянского фронта. Ночью был совершен налет на Орел, а днем штаб 2-й танковой армии доложил о сильных бомбежках позиций 53-го и 43-го армейского корпусов под Тулой. На остальных участках особой активности советской авиации замечено не было.

И это притом, что ВВС Брянского, Западного фронтов, авиация ГК и 6-й иак выполнили за день 1172 вылета, из которых свыше половины – 679 пришлось на последний. Летчики ПВО заявили о 9 сбитых самолетах. 120-й иап совершил повторный налет на аэродром Инютино, на этот раз отчитавшись о 3 уничтоженных и 5 поврежденных самолетах.

Люфтваффе также действовали всеми имеющимися силами. По всему фронту велась ближняя и дальняя разведка, штурмовики Ju-87 и истребители-бомбардировщики ВТ-110 наносили удары по советским войскам в полосе 4-й танковой группы под Волоколамском. Кроме того, был совершен массированный налет на Серпухов. Пилоты IV./JG51, действовавшие с аэродрома Ермолино, в этот день снова вели свободную охоту в окрестностях Москвы и заявили о 5 победах.

Несмотря на довольно хорошую погоду и большое количество истребителей в воздухе, противовоздушная оборона «проспала» очередной налет на Москву. Днем одиночный самолет с большой высоты сбросил на город 9 фугасных бомб. Было частично разрушено несколько жилых домов, погибло 5 человек, еще 1 получил ранения. При этом воздушную тревогу объявить не успели.

6 ноября ВВС Западного, Брянского фронтов и истребители ПВО совершили рекордное количество вылетов – 1374. При этом 6-й иак выполнил чуть меньше половины из них – 613 вылетов. В 33 воздушных боях было якобы сбито 25 самолетов. Например, на счет звена МиГ-3 из 16-го иап было записано сразу 2 сбитых «Не-113» в районе Воробьи – Чернецкая и Машково – Пашино. Младший лейтенант Николай Найденов из 445-го иап северо-западнее Тулы сбил Ju-88. Пара МиГ-3 из 28-го иап в районе Атейцево сбила Ме-109 (½ победы засчитана младшему лейтенанту Ивану Холодову). Документы противника подтверждают потерю только 4 машин. В том числе в районе Клина был сбит Bf-109F-2 W.Nr. 9184 командира I./JG52 обер-лейтенанта Карла Хайнца Лисманна, который был тяжело ранен. В районе Воронино старший лейтенант Федор Митрофанов из 445-го иап сбил Ju-88A-5 из II./KG3 «Блиц». Три летчика погибли, а штурмана лейтенанта X. фон Гёра взяли в плен зенитчики из 336-го озад, которому и записали сбитый Ju-88. Еще один двухмоторный «Юнкерс» был записан на счет аса 16-го иап старшего лейтенанта Ивана Заболотного.

Правда, немцы особой активности советской авиации в этот день не отметили, за исключением района Калинина, на который с большой высоты сбрасывались бомбы, и ближнего тыла 4-й армии, в котором наши самолеты сбрасывали зажигательные бомбы на поселки и деревни. Цель этой акции была понятна – в связи с началом зимы лишить противника крыши над головой. Подобные рейды ближних бомбардировщиков, истребителей и легких ночных бомбардировщиков У-2 и Р-5 тогда начались по всему Восточному фронту. Каждый полк с гордостью отчитывался о том, сколько домов сожжено, разрушено и подожжено. О том факте, что в этих самых домах в основном проживали наши же мирные жители, в том числе старики, женщины и дети, старались как бы не думать…

Люфтваффе же в основном наносили авиаудары по железным дорогам и аэродромам, поддерживали действия 43-го и 53-го армейских корпусов под Тулой. «Штуки» и Bf-ПО в сопровождении ВГ-109 из JG51 атаковали советские танки, наступающие севернее автострады Гжатск – Москва на позиции 4-й армии. Снабжение 2-й танковой армии, 3-й и 4-й танковых групп осуществлялось воздушным путем, в том числе грузовыми планерами.

В 19.30 одиночный самолет снова безнаказанно сбросил на Москву порцию из 7 фугасных и осколочных бомб, разрушивших несколько хозяйственных строений на окраине города.

Как известно, утром 7 ноября на Красной площади было решено провести традиционный военный парад, посвященный 24-й годовщине Октябрьской революции. В отличие от торжественного собрания, которое провели накануне на станции метро «Маяковская», это мероприятие невозможно было спрятать под землю. Более того, немцы о парадах знали и вполне могли осуществить очередной налет на Кремль. Парад готовился в строгой секретности, войска были стянуты к Красной площади лишь под утро, а раздача приглашений началась в 05.00 утра. Зенитные расчеты 1-го корпуса ПВО, которые должны были пройти в колоннах боевой техники, получили реальный боезапас и были проинструктированы, как действовать в случае авианалета. Был разработан и план скорейшей эвакуации в ближайшее бомбоубежище Сталина и его свиты. Тем не менее риск был велик, учитывая случаи, когда немецкие самолеты незамеченными достигали города без объявления тревоги.

Но погода не подвела. Если еще утром и днем 6 ноября под Москвой стояла ясная и морозная погода, то уже к вечеру ее достиг фронт очередного циклона. «Днем ясная, сухая, морозная погода, – сообщал штаб 2-й немецкой армии. – К вечеру пошел снег при сильном ветре». А уже ночью над Москвой установилась сплошная облачность высотой 50—200 м. Видимость местами сократилась вовсе до 50 м. Впервые за долгое время 7 ноября советская авиация вовсе не поднималась в воздух. Да этого и не требовалось. Сталин сказал свою знаменитую фразу «везет большевикам», а самая надежная метеорологическая ПВО позволила даже открыто транслировать парад по радио. Несомненно, это был огромный пропагандистский успех. «Мы тогда уже думали, что Москва или уже взята (просто от народа скрывают), или вот-вот падет, – вспоминала Нина Дегтева, в то время жительница города Лысково Горьковской области. – Тем более своими глазами видели на днях зарево от бомбежки г. Горького. Боялись, что скоро и здесь будут немцы… И вдруг такая новость: на Красной площади парад, и Сталин выступает! Все мы были просто потрясены этим. Многие люди буквально ревели на улицах. Все понимали, что, значит, не все еще потеряно».

Кстати, резкое потепление после начавшихся было морозов (их очень ждали немцы) не только прикрыло парад, но и оттянуло новое наступление на Москву. Дороги в полосе группы армий «Митте» после небольшого подмерзания вновь стали совершенно непроходимыми. Невозможно было не только наступать, но и осуществлять нормальный подвоз автомобилями.

8 ноября в Подмосковье так же стояла пасмурная погода со снегом и дождем. Тем не менее авиация обеих сторон производила ограниченные действия. Например, ВВС Западного фронта выполнили 74 вылета, нанося удары по немецким войскам в районе Волоколамска и Малоярославца. «В полосе 12 АК налеты на бреющем полете и бомбардировки, – доносил штаб 4-й армии. – На участках 57, 20 АК и 4-й танковой группы – незначительные действия вражеской авиации». А в районе Тулы ударам подверглись позиции 53-го армейского корпуса, особенно 167-й пехотной дивизии. 6-й иак выполнил 83 вылета на разведку и патрулирование над Москвой.

Люфтваффе действовали малыми силами. II авиакорпус, действовавший на южном крыле группы армий «Митте», осуществлял в основном транспортные перевозки на снабжение 2-й танковой армии, а также разведку с помощью одиночных истребителей. Бомбардировщики VIII авиакорпуса нанесли серию ударов по железным дорогам Бологое— Рыбинск и Москва – Ярославль. Кроме того, истребители занимались сопровождением Ju-52 и грузовых планеров, доставляющих бензин и другие предметы снабжения 3-й и 4-й танковым группам.

9 ноября погодные условия несколько улучшились, хотя местами по-прежнему шел дождь со снегом, а видимость составляла до 2 км. Германская авиация значительно активизировалась. Штурмовики и пикирующие бомбардировщики наносили удары по позициям советских войск к районе Тулы, а на северном фланге – по железным дорогам Бологое – Рыбинск и Москва – Ярославль. Но наибольшую активность люфтваффе проявляли непосредственно в районе Москвы. Были атакованы сразу несколько аэродромов к югу от города. Так, в 11.00 Не-111 с бреющего полета обстрелял

Суково, а в 14.37 Ju-88 сбросил 11 осколочных бомб на Дубровицы. Начиная с 13.50 немцы мелкими группами и одиночными машинами выполняли налеты на столицу, в ходе которых на город было сброшено 67 фугасных, осколочных и около 1500 зажигательных бомб. Были полностью или частично разрушены несколько предприятий и десятки жилых домов. По данным службы МПВО, погибло 26 человек, 137 получили ранения и контузии. Пожары в городе полыхали до следующего утра.

6-й иак выполнил 382 вылета, прикрывая войска Западного фронта, железнодорожные перевозки и Москву. Летчики отчитались о 3 сбитых Ju-88 при 2 потерянных истребителях. Один из них западнее Серпухова сбил пилот ЛаГГ-3 лейтенант Герасим Григорьев из 178-го иап. По немецким данным, это был Ju-88A-5 лейтенанта X. Майера из I./KG76, который пропал без вести, так и не выполнив задания – бомбардировки железнодорожной станции Талдом на Савеловском направлении.

Во время вылета на штурмовку в район Косой Горы пропали без вести младший лейтенант Шпак и Карамышев из 120-го иап. Отметим, что Шпак с начала войны далеко не в первый раз не возвращался с заданий, но потом всякий раз приходил в часть пешком. Всего ВВС РККА выполнили в течение суток 790 вылетов на всех фронтах. Таким образом, на 6-й корпус пришлась половина всей боевой работы нашей авиации.

10 ноября метеоусловия опять ухудшились, стояла низкая облачность, и шел снег, перемежающийся с дождем. Такая погода снова вынуждала немцев много сил тратить на обеспечение снабжения фактически отрезанных (грязью) от тыла войск. Кроме того, несколько дивизий в этот период занималось прочесыванием тыловых районов в поисках еще не сдавшихся после окружения частей и партизан, а также ремонтом дорог. В целом по всему огромному фронту шла позиционная война с взаимными вылазками, разведывательными рейдами, нападениями на деревни и поселки в прифронтовой полосе и артиллерийскими перестрелками. И только на южном крыле 2-я танковая и 2-я полевая армии, несмотря на распутицу, медленно продолжали наступление на Сталиногорск, Елец и Воронеж. Немецкие бомбардировщики в основном совершали налеты на железные дороги к северу и югу от Москвы, а также аэродромы ВВС Западного и Брянского фронтов.

6-й иак действовал ограниченно, занимаясь патрулированием над Москвой, Тулой и Серпуховом. Было выполнено 33 вылета, которые прошли без встреч с противником.

Утром 11-го числа погода по-прежнему оставалась пасмурной и теплой с сильной облачностью и дымками. Местами шел сильный снегопад. Немецкие бомбардировщики поддерживали наступление 43-го армейского корпуса, пытавшегося прорваться к Туле с северо-запада по дороге Алексин – Тула, железным дорогам к северу и югу от Москвы, а также по советским аэродромам. В 13.00 и 14.19 было совершено два налета подряд на Раменское, в ходе которых было сброшено 18 фугасных бомб. В 13.25 были атакованы Люберцы (сброшено 14 бомб, из которых 4 не взорвались), а в 14.45 – Дубровицы (сброшено 9 осколочных бомб). По советским данным, серьезного ущерба эти бомбардировки не причинили. В обеденное время 2 Не-111 совершили налет на Москву (сигнал ВТ подан в 12.47), сбросив на нее 15 фугасных и осколочных бомб. По данным службы МПВО, взрывы «причинили незначительные разрушения», тем не менее погибло 22 человека, а 72 получили ранения.

Корпус выполнил 307 вылетов, но доложил только об 1 сбитом самолете неуказанного типа. По немецким данным, в этот день был потерян вместе с экипажем Не-111Н-6 W.Nr. 4409 «1Т+?К» из 2./KG28. Но никаких подробностей о причинах и районе его гибели не найдено. Не-111Н-3 W.Nr. 3207 из З./KGr.lOO «Викинг» был поврежден зенитным огнем и при возвращении разбился во время аварийной посадки. Два летчика из его экипажа погибли. Кроме того, был сбит зенитками Не-111Н-6 W.Nr. 4100 «Ш+DR» из 7./KG26 «Лёвен», экипаж которого погиб.

И-153 и МиГ-3 из 120-го иап, взлетавшие с Центрального аэродрома столицы, снова атаковали наземные цели в районе Тулы и Серпухова, выпустив по ним 74 «эрэса». Был в очередной раз подбит зенитным огнем политрук Сергей Колесников, который совершил вынужденную посадку на своей территории. Летчик получил ранения и был отправлен в госпиталь. В суточном донесении группы армий «Митте» отмечались «налеты на бреющем полете» на позиции 17-й танковой дивизии 2-й танковой армии. Также в этот день были зафиксированы многочисленные налеты на Калинин, в результате которых немецкие войска в городе понесли существенные потери.

Тем временем немецкие штабы уже вечером 11 ноября сообщили о резком изменении погоды («к вечеру начало подмораживать», «небольшой мороз») и одновременно улучшении состояния дорог. Это позволило резко форсировать подготовку к «последнему наступлению», которое, по мнению некоторых, должно было «решить исход войны».

Уже утром 12 ноября, несмотря на продолжающиеся местами снегопады, температура воздуха резко упала до 15 градусов мороза. Люфтваффе поддерживали наступление 43-го и 54-го армейских корпусов на Тулу, наносили удары по железным дорогам и аэродромам. Самолеты-разведчики действовали по всему фронту от Калинина до Ельца. При этом Hs-126 под прикрытием истребителей корректировали огонь артиллерии и вели аэрофотосъемку прифронтовой полосы. Транспортная авиация занималась снабжением танковых дивизий. Впрочем, Ju-52 и грузовые планеры, конечно же, не могли полноценно заменить железные дороги и автомобильный транспорт. «Танковые корпуса армии не располагают достаточными запасами горючего, – докладывал на следующий день штаб 2-й танковой армии. – Нынешнего поступления горючего едва хватает на перевозки в целях снабжения армии. Пополнение запасов до 5–6 норм расхода, необходимых для выхода к р. Ока, неосуществимо без существенного увеличения поступления горючего».

6-й иак выполнил 545 вылетов общим налетом 459 часов. Таким образом, средняя продолжительность вылета в связи с началом морозов сократилась до 0,84 часа. При этом наибольшее внимание уделялось борьбе с немецкими корректировщиками. Летчики доложили о 5 сбитых самолетах, в том числе 3 Hs-126 и 2 Ju-88. Один из «Юнкерсов» северо-западнее Серпухова сбил старший лейтенант Федор Митрофанов из 445-го иап. Впрочем, все эти победы не подтверждаются данными противника. Собственные потери корпуса составили 2 истребителя МиГ-3. Был сбит и погиб младший лейтенант Зорин из 445-го иап, а младший лейтенант Голдобин из 565-го полка пропал без вести. Противник особенно отметил продолжающиеся бомбардировки Калинина и его окрестностей. 10-й зенитный полк люфтваффе, находящийся в городе, заявил о «юбилейном» – 50-м советском самолете, сбитом им.

13 ноября в Подмосковье стояла морозная, но облачная погода с дымками и снегопадами. Корпус произвел 409 вылетов, прикрывая войска Западного фронта, Москву, а также Яхрому, Загорск, Каширу, Серпухов и Сталиногорск. 6 Як-1 из 436-го иап прикрывали бомбардировщики ВВС Западного фронта, которые совершали очередной налет на Калинин. В 11.26 9 И-153 и 6 МиГ-3 из 120-го иап нанесли штурмовой удар по немецким войскам к югу от Тулы. В 15.20 девятка «Чаек» в сопровождении 3 МиГ-3 атаковали колонну автомашин в деревне Бор-Караулово (28 км западнее Серпухова). Летчики заявили о 2 сбитых самолетах, при этом не вернулось с заданий 4 истребителя (2 Як-1 лейтенанта Коблякова и младшего лейтенанта Лобова из 562-го иап, И-153 младшего лейтенанта Кравцова из 120-го иап и МиГ-3 старшего лейтенанта Черненко из 428-го иап). В районе Алексина кто-то из пилотов И-153 залпом своих PC сбил истребитель немецкого аса обер-фельдфебеля Эдмунда Вагнера из JG51. По другим данным, он был сбит в бою с пикирующими бомбардировщиками Пе-2. Летчик, имевший на своем счету 58 побед (из них 22 он одержал в октябре 1941 г. под Москвой), погиб[46]. Противник отметил «оживленные» действия советской авиации в полосе 7-го и 9-го армейских корпусов 4-й армии, а также сильные налеты на Калинин и аэродром Старица.

Вечером «Хейнкели» из I./KG28 совершили очередной налет на Москву, основной целью которого были железнодорожные объекты в черте города. Воздушная тревога была объявлена уже затемно – в 19.55. По данным службы МПВО, на город было сброшено 17 фугасных бомб, от которых сильно пострадала станция Москва-товарная Западной железной дороги. Также было разрушено 8 жилых домов, погибло 6 человек, 33 получили ранения. При возвращении один из немецких бомбардировщиков (Не-111Н-6 W.Nr. 4543) разбился при посадке на своем аэродроме Сещинская.

14 ноября установилась ясная и не очень морозная погода, способствовавшая активным действиям авиации. Воспользовавшись «улучшением» (с военной, не общечеловеческой точки зрения, разумеется) погоды, советские войска перешли в наступление против 4-й германской армии, которое было особенно сильным на участке 12-го и 13-го армейских корпусов в районе Серпухова. В нескольких местах танкам удалось прорвать немецкую оборону, и только своевременное появление «Штук» из StGl, которые в течение трех часов наносили удары по советским войскам, немцам удалось стабилизировать положение. В свою очередь, наши войска поддержал 120-й иап, который дважды бил «эрэсами» по ближнему тылу противника к западу от Серпухова. Летчики отчитались о 22 выведенных из строя автомашинах и 17 конных повозках.

Ju-87 из StGl, а также Bf-110Е из II./SKG210 тоже наносили удары по советским частям к югу от Алексина, которые уже две недели пытались прорвать фронт 43-го армейского корпуса. Одновременно с этим транспортные Ju-52 сбрасывали на позиции последнего контейнеры с продовольствием и боеприпасами. Корпус оборонялся в глухой лесистой местности к северо-западу от Тулы, был фактически отрезан от остальных частей и долгое время снабжался только по воздуху.

Активно действовала вражеская авиация и в районе Москвы. В 13.26 в городе была объявлена тревога, после чего на город было сброшено 18 фугасных и осколочных бомб. По данным службы МПВО, «серьезных» разрушений они не причинили, погибло 2 человека и 6 получили ранения. А в 15.50 немцы набрались наглости, и 6 ВТ-110 в сопровождении одномоторных истребителей совершили налет на Центральный аэродром столицы, сбросив на него 13 осколочных бомб.

В районе Москвы, к северо-западу и югу от нее постоянно шли воздушные бои. Летчики 6-го иак доложили сразу о 62 схватках с врагом и 31 сбитом самолете. Больше всего побед, в том числе непосредственно над столицей, засчитали пилотам 28-го иап, действовавшим с аэродрома Монино. Так, лейтенантам Константину Федотову и Ивану Холодову были засчитаны сбитые лично Me-109. Этот же полк понес и самые большие потери: 5 МиГ-3 пропали без вести (лейтенанты Пойденко и Чернов, сержанты Безгудов и Алексеев, младший лейтенант Глушко). Также не вернулись с заданий старший лейтенант Сергеев из 233-го полка и сержант Ковалев из 562-го. В последнем особенно отличилось звено Як-1 лейтенанта Ивана Калабушкина, которому в этот день было записано сразу 3 сбитых самолета, в том числе Me-110 и 2 «Ме-115». Вообще же пилоты 562-го полка тогда отчитались о целом десятке коллективно сбитых «сто пятнадцатых». По два сбитых в группе «Ме-115» были засчитаны летчикам Ивану Струкову, Петру Сергееву, Евгению Иванову, Ивану Соколову и т. д.[47] А вот старший лейтенант Федор Митрофанов из 445-го полка в районе Высокиничей сбил Ju-88, одержав свою 3-ю личную победу. Младший лейтенант Николай Тараканчиков из 34-го иап сбил Me-109 южнее Подольска, а его однополчанин младший лейтенант Виктор Коробов – Me-110 в районе Внуково. Увы, в данном случае практически все заявленные победы не подтверждаются данными противоположной стороны.

Вообще же хроники практически всех подразделений люфтваффе, действовавших в тот период под Москвой (особенно штурмовиков и истребителей), отмечают исключительно низкие и редкие боевые потери, каковых не наблюдалось ни ранее во время операции «Барбаросса», ни над Балканами, ни даже в небе над Польшей в сентябре 1939 г.! Например, IV./JG51, с 7 по 27 октября базировавшаяся на аэродроме Юхнов, за этот период записала на свой счет 37 сбитых самолетов (в основном это были бомбардировщики СБ, Пе-2, Ил-4) при одной безвозвратной потере. III./JG51, в начале октября получившая задачу вести «свободную охоту» и прикрывать наступление танков на Юхнов, только с 1 по 8 октября одержала 18 побед при одной собственной потере. Затем в период до 22 октября пилотами «Мессершмиттов» был сбит, по немецким данным, еще 41 самолет (в основном из состава ВВС ЗФ), в том числе 10 октября – 12, 17 октября – 9 и 22 октября – 8.

Собственные потери составили 2 Bf-109F-2. 23-го числа группа перебазировалась поближе к линии фронта – в Малоярославец и до конца месяца успела одержать еще 31 победу при 3 потерянных истребителях. В течение ноября группа записала на свой счет 26 побед при 3 потерянных машинах и 2 летчиках (самой тяжелой из них стала упоминавшаяся гибель Эдмунда Вагнера). В основном сбивались бомбардировщики Пе-2 и ДБ-3, а, к примеру, 10-го числа к западу от Серпухова был сбит биплан У-2.

Похожий боевой путь во время наступления на Москву прошла и II./JG51. В течение 11–19 октября, действуя на южном фланге, ее пилоты одержали 13 побед при одной потере. 20-го числа группа перебазировалась на аэродром Орел, действуя из которого в полосе наступления 2-й танковой армии она сбила еще 18 самолетов (в основном бомбардировщиков и штурмовиков) при 1 потерянном Bf-109. С 5 по 8 ноября летчики II./JG51 записали на свои счета 14 побед при одной потере. I./JG51 с 1 по 12 октября одержала 24 победы при 1 сбитом мессере. С 12 по 31 октября группа действовала с аэродрома Медынь, сбив еще 47 советских самолетов. При этом 1 летчик погиб, 3 пропали без вести. Правда, уже 6 ноября группа убыла в Старую Руссу.

В то же время ВВС Западного фронта практически в полном составе занимались атакой наземных целей. Штурмовики Ил-2, истребители Як-1, МиГ-3 и ЛаГГ-3 появлялись из дымки на бреющем полете, внезапно атакуя войска на марше, автомашины и повозки, а также мосты, узлы дорог и населенные пункты. Подобные налеты особенно страшны были тем, что с момента визуального обнаружения самолетов до открытия ими огня и сброса «эрэсов» и бомб проходило всего несколько секунд, многие солдаты и водители даже не успевали спрятаться. Особенно большие потери от ударов авиации немцы понесли 14 ноября в полосе 4-й армии и 3-й танковой группы. Штаб подчиненного последней 41-го армейского корпуса жаловался «наверх»: «Непрерывные воздушные атаки увеличивают наши потери в людях и технике, угрожают перевозкам и снабжению».

Отметим, что к середине ноября в составе ВВС ЗФ было пять авиадивизий, в которых насчитывался всего 181 самолет (81 истребитель, 80 бомбардировщиков Пе-2 и 20 Ил-2). Территориально 47-я авиадивизия базировалась в районе Тушино, 77-я АД – к югу от Москвы на аэродромах Власьево, Подольск и Степыгино. Части 43-й и 146-й авиадивизий находились соответственно в Раменском и Егорьевске, а ночные бомбардировщики из 23-й АД – в Тейково, Борисовском и Добрынинском к востоку от столицы. Понятно, что такими силами наносить эффективные удары по тылам противника было затруднительно, тем не менее наши летчики, что называется, старались, как могли.

Боевой состав ВВС Западного фронта по состоянию на 15 ноября 1941 г.

Согласно общепринятым данным, 15 ноября якобы началось второе немецкое наступление на Москву. Однако это не совсем так, а скорее даже совсем не так. Наоборот, в этот день 16-я советская армия предприняла наступление в районе Волоколамска, а части 5, 43 и 33-й армий в нескольких местах атаковали позиции 4-й армии. Особенно ожесточенные бои шли на участке 12-го и 13-го армейских корпусов. Бросив в бой только что прибывшие с Дальнего Востока 415-ю «сибирскую» дивизию и 125-й танковый полк, при массированной поддержке реактивных минометов советские войска перешли в наступление в районе Серпухова. Целью этой операции, которую потом обзовут «частными ударами», было вовсе не «сковывание противника», а разгром 4-й немецкой армии и выход на ранее оставленную Можайскую линию обороны, дабы отодвинуть фронт от Москвы. А как минимум «измотать» и «изнурить» немецкие войска и сорвать их наступление. Атакующие советские войска подвергались непрерывным ударам штурмовиков Ju-87 из StGl, которые и позволили противнику удержать фронт.

Немцы же в этот день вели в основном разведку боем и занимали исходные позиции. И только в районе Волжского водохранилища некоторые части, также поддержанные ударами штурмовиков из StG2 «Иммельман», продвинулись вперед. В 13.00 был совершен налет на аэродром Тушино, на который было сброшено 80 фугасных и осколочных бомб. В результате было сильно повреждено летное поле, уничтожен 1 МиГ-3 6-го иак и несколько самолетов 47-й АД ВВС ЗФ.

Корпус выполнил 324 вылета, средняя продолжительность полета истребителей составила 0,8 часа (48 минут). Учитывая, что только на набор высоты, а потом на полет к базе, снижение и посадку тратилось от 20 до 30 минут, получается, что эффективность подобной боевой работы была крайне низкой. Из всего полета лишь 20–25 минут оставалось на выполнение задания и ведение боев. Заметим, немецкие истребители Bf-109E/F в нормальных условиях могли находиться в воздухе до 2 часов, а с подвесными баками (которые у нас не использовались вовсе) – 3 часа. Причиной тому были крайне неэкономичные двигатели, а также необходимость постоянно летать на малых высотах, когда расход бензина еще больше возрастал. Типичная высота работы авиации под Москвой была значительно меньше «классической» в 4000 м! Таким образом, боевая производительность истребителей люфтваффе в среднем была в 2,5–3 раза выше, чем в ВВС РККА. Этот существенный факт надо учитывать при сопоставлении номинального количества боевых вылетов обеих сторон.

120-й иап по уже сложившейся традиции наносил удары по наземным целям в районе Серпухова. Штурмовку немецких войск в районе Городища впервые осуществили и Як-1 из 436-го иап. «Результат штурмовки: рассеяна мотомехколонна противника длиной до 2 км», – сообщал журнал боевых действий. Летчики 6-го иак отчитались о 8 сбитых самолетах, при этом 4 истребителя не вернулись с заданий. По немецким данным, северо-восточнее Тулы был сбит Не-111Н-5 W.Nr. 3926 «A1+ES» из 8-й эскадрильи KG53 «Легион «Кондор». Из пяти человек экипажа два погибло, а трое, в том числе и пилот фельдфебель Франц Граве, взяты в плен. Восточнее Можайска в районе Дорохово был сбит Bf-109F-2 W.Nr. 12913 унтерофицера Бернарда Вильски из 6./JG52. Пилот погиб. Позже этот «Фридрих» (который летчики часто опознавали как «Не-113») был эвакуирован, восстановлен и испытывался в НИИ ВВС Красной армии. Что, впрочем, не помешало сбивать мифические «Хейнкели-113» и дальше… Сбитый в составе группы Me-109 был записан как групповая победа на счет сразу 5 пилотов Як-1 из 562-го иап. Немцы в этот день отметили сильные налеты на Калинин (по советским данным, целью являлся мост через Волгу) и налет одиночных бомбардировщиков на Брянск.

16 ноября командующий группой армий «Митте» генерал-фельдмаршал фон Бок предупредил командующих армиями, что резервов нет вообще (кроме одной дивизии), поэтому в начинающемся наступлении следует, как в «идеях чучхе», опираться на свои силы. Уже этот факт говорит о том, что операция началась в духе полнейшего авантюризма. В танковых дивизиях не хватало топлива, кое-где не успели даже подвезти снаряды для полевой артиллерии. Это же касалось и авиации. Несмотря на то что главная цель наступления не была достигнута, еще в начале ноября многие подразделения стали отводиться в тыл для пополнения, реорганизации и отправки на другие фронты. Восточный фронт покинули I./KG2 «Хольцхаммер», KGr.806, сразу несколько подразделений ближней и дальней разведки. 13 ноября, как раз накануне нового наступления, в Германию улетела специализированная авиагруппа KGr.100 «Викинг», а через два-три дня вслед за ней отправились KG54 «Тотенкопф» и KG55 «Грайф». Далее началась переброска на Сицилию штабов и управлений 2-го воздушного флота и II авиакорпуса. В итоге на центральном участке фронта остался лишь VIII авиакорпус генерал-оберста Вольфрама фон Рихтхофена. Который тоже изрядно похудел, еще и поделившись рядом подразделений с другими фронтами. В частности, специализированная авиагруппа III./KG4 «Генерал Вефер» майора Вольфганга Бюринга 15 ноября перелетела на аэродром Плескау (Псков), а еще раньше в Старую Руссу убыла I./JG51. Для того чтобы как-то закрыть «дыру» между районом действий VHI авиакорпуса и 4-м воздушным флотом (а она получилась довольно большой!), было даже сформировано так называемое 2-е временное внештатное Командование непосредственной поддержки пехоты (Nakafue 2) со штабом в городе Орел. Впрочем, фюрер не видел в этом никакой проблемы. «Наличие двух воздушных флотов ничего не меняет в оперативно-тактическом отношении в использовании их на трех направлениях, ибо для группы армий «Митте» выделен отдельный авиационный корпус», – заявил он на одном из совещаний.

Насчет боевых действий 16-го числа тоже имеются некие разночтения. По советским данным, немцы перешли в наступление силами 4-й танковой группы у Волоколамска, но были героически сдержаны частями 316-й стрелковой дивизии (именно тогда имел место эпизод, позднее получивший название «подвиг 28 панфиловцев»). Однако в советских и немецких оперативных сводках данный эпизод описан несколько иначе. 4-я танковая группа не столько наступала, сколько отражала советские атаки, причем сами панфиловцы тоже вели наступление! «316 СД и группа Доватора, нанося удар своим правым флангом, овладели районом Бортники— Софьевка – Блуды и вели бой на рубеже Хрулево – Давыдово», – говорится в оперативной сводке Генштаба Красной армии за 16 ноября. И только на участках 46-го и 5-го армейских корпусов немцы немного продвинулись вперед, захватив и возвышенность к северо-востоку от Волоколамска. Особенно критическое положение сложилось для вермахта в полосе 13-го армейского корпуса 4-й армии. В результате беспрерывных боев, проходивших в лесистой местности, противнику лишь ценой больших потерь удалось удержать фронт. При этом решающую роль снова сыграли штурмовики Ju-87 из StGl, которые с утра до позднего вечера наносили удары по советским войскам. «При отражении русских атак решающее значение имели беспрерывные налеты пикировщиков из соединения Хагена[48], — докладывал штаб 4-й армии. – Преждевременный вывод их из боя существенно ослабил бы фронт обороны». «Авиация противника в течение всего дня проявляла большую активность, – сообщал журнал боевых действий находившейся по ту сторону фронта 49-й советской армии. – В 13.30 массированный налет пикирующих бомбардировщиков производился на боевые порядки и КП войск правого крыла армии». Кроме того, люфтваффе поддерживали наступающие части 56-го армейского корпуса в районе Волжского водохранилища и наносили удары по железным дорогам.

Вечером одиночный бомбардировщик совершил налет на Москву, сбросив на Таганский район 5 фугасных бомб. Погибло 2 человека, 16 получили ранения.

6-й иак выполнил 454 вылета и заявил о 10 сбитых самолетах, в том числе 4 Ме-109, 3 Ju-87, 1 Ju-88, 1 Do-215 и 1 Me-110. 120-й и 436-й авиаполки снова занимались штурмовкой наземных целей. Однако эти сведения не подтверждаются данными противоположной стороны. В районе Каменки в бою с Bf-109 был сбит МиГ-3 летчика Н.А. Вычика.

В этот же день переучившаяся в Кинешме на английские истребители «Харрикейн» часть 28-го иап перелетела на аэродром Люберцы, снова войдя в состав корпуса. Первоначально полк располагал 11 самолетами этого типа. При этом остальная часть полка по-прежнему воевала на МиГ-3, в связи с чем был образован как бы еще один 28-й бис иап.

17 ноября группа армий «Митте» в разных местах медленно и постепенно действительно начала разворачивать наступление. Хотя, учитывая тот факт, что до этого в течение двух недель советские войска беспрерывно атаковали Калинин, фронт 9-й и 4-й армий, местами глубоко вклиниваясь в их позиции, это было, можно сказать, контрнаступление немецких войск под Москвой! Обескровив многие дивизии, командование Западного и Калининского фронтов само облегчило противнику задачу, позволив прорвать оборону довольно слабо подготовленными и кое-как оснащенными подразделениями.

Из-за плохой погоды (хотя согласно метеосводкам было ясно и морозно) люфтваффе действовали ограниченно. «Штуки» их StGl снова поддерживали обороняющиеся части 13-го армейского корпуса в районе Серпухова, а также наступающие на северном крыле войска. В течение дня – в 09.45 и 15.31 было совершено два подряд налета на Москву. На город было сброшено 50 фугасных и осколочных и 800 зажигательных бомб. От взрывов и пожаров пострадали многие объекты и жилые дома в Советском, Калининском и Первомайском районах. Были убиты и ранены десятки москвичей.

6-й иак в отражении налетов не участвовал «ввиду плохих метеоусловий», хотя и было совершено 70 вылетов шестью полками. Зато якобы сбили 1 Hs-126…

18 ноября, несмотря на плохую погоду (туманы, видимость менее 1 км), люфтваффе заметно усилили в целом вялую деятельность, всячески пытаясь поддержать свои войска, идущие в «последнее наступление». Была выполнена серия налетов на аэродромы 6-го иак, а также наносились удары по переднему краю обороны советских войск. В 09.40 10 Ju-88 совершили налет на Люберцы, сбросив на него 15 бомб. Было сильно повреждено летное поле, уничтожен 1 «Харрикейн» 28-го бис иап и ранено 5 человек. В 15.00 3 Не-111 под прикрытием «Мессершмиттов» атаковали Внуково, сбросив 18 осколочных бомб. И там летное поле получило сильные повреждения, был уничтожен 1 И-153. Передовой аэродром Клин четырежды подвергался авиаударам, но без серьезных последствий.

С раннего утра до поздней ночи одиночные самолеты с большой высоты бомбили Москву, сбросив на нее 7 фугасных бомб большой мощности и 450 зажигалок. Воздушная тревога в городе объявлялась четыре раза (в 07.15, 13.59, 19.55 и 23.05). На сей раз пострадали фабрики и жилые дома в Ленинском и Фрунзенском районах столицы.

Корпус выполнил 260 самолето-вылетов, в ходе которых было зафиксировано 12 воздушных боев. Летчики отчитались о 9 сбитых самолетах (5 Me-109, 3 Не-111 и 1 Me-110) при 6 потерянных машинах. Погибли младшие лейтенанты Швагирев и Максимов из 178-го иап и два пилота 27-го полка; пропал без вести лейтенант Алексеев из 436-го иап. ЛаГГ-3 сержанта Бурлакова из 564-го иап был подбит и совершил вынужденную посадку на брюхо на своей территории. По немецким данным, в районе Серпухова был сбит советским истребителем Не-111Н-4 W.Nr. 6966 из I./KG28. Скорее всего, его сбил старший политрук Николай Басков из 445-го иап, которому в этот день был засчитан лично сбитый Не-111 в районе Яблонево.

19 ноября в Подмосковье установилась пасмурная погода, потеплело до плюс 6 градусов. Действия авиации носили ограниченный характер. В 09.30 и 14.00 немцы дважды бомбили аэродром Тушино, не причинив серьезных повреждений. Был совершен очередной беспокоящий налет на Москву, но из-за плохой видимости большая часть бомб была сброшена за пределами города. Только в парке Северного порта столицы упало 10 зажигательных бомб.

6-й иак выполнил 30 вылетов на штурмовку. И-16 из 27-го иап обстреливал немецкие войска в районе Дорино— Ново-Завидово, при этом не вернулся с задания младший лейтенант Шутов. Этот же район атаковали 7 И-153 из 120-го иап, сбросившие 28 PC и 6 ФАБ-50. Затем по тем же целям отстрелялись и Яки из 436-го иап. Немцы оценили действия советской авиации как «незначительные». Кстати, в этот день командиром 6-го иак ПВО был назначен полковник Алексей Митенков, бывший заместитель Ивана Климова. Последний был повышен в звании до генерал-майора и переведен на должность заместителя командующего войсками ПВО территории страны по истребительной авиации.

20 ноября стало редким днем на Восточном фронте, когда германская авиация почти не действовала, а наша, наоборот, летала. «Из-за неблагоприятной погоды совершено лишь несколько вылетов с целью метеорологической разведки и нарушения железнодорожного движения», – говорилось в оперативном донесении группы армий «Митте». А вот как описывал журнал боевых действий боевую работу 6-го иак:

«436 иап штурмовал наземные войска противника в районе Воздвиженское, Копылов, Гологузово. Произведено 18 самолето-вылетов с налетом 8 ч 15 м. Уничтожено 10–12 автомашин, 10 мотоциклов, рассеяно до роты пехоты противника. Наблюдением установлено большое скопление войск противника в районе Копылов – Решетниково. Решетниково прикрыто огнем ЗА.

27 иап штурмовал наземные войска противника в районе Ново-Завидово – Гаврилково – Безбородово – Копылов. Произведено 14 самолето-вылетов с налетом 8 ч 40 м. Уничтожено 13–15 танков, 40–45 автомашин с пехотой и 12 мотоциклистов. Рассеяно до 50 чел. пехоты и до взвода конницы. Израсходовано 54 PC и 1 БК[49]. Наблюдением установлено: движение мотомехколонны из Тургиново на юг, 12 км западнее Копылов – 200–250 всадников.

120 иап – штурмовал наземные войска противника в районе Ново-Завидовский, Воловниково, Гологузово, Донино. Произвел 6 с/в с налетом 4 часа. Выпущено 36 PC, израсходован 1 БК. Уничтожено до 20 автомашин с пехотой, 6–8 броневиков, рассеяно до 2 взводов пехоты».

Потери составили 1 И-16 лейтенанта Костенко из 27-го иап, который не вернулся с задания. Позднее выяснилось, что летчик произвел вынужденную посадку в 12 км западнее Кимр. «Наша авиация не действовала, а вражеская действовала активно», – сообщал штаб 3-й танковой группы, ведущей наступление в указанном районе Завидово и Копылова. Штурмовыми ударами наша авиация пыталась поддержать контратаки против 6-й танковой дивизии немцев. Около деревни Брюхово рядом с КП 16-й армии был сбит ближний разведчик Hs-126B-1 W.Nr. 3168 «5F+6H» из 1.(Н)/14. Наблюдатель был убит, а пилот оберфельдфебель А. Борнек был взят в плен, из которого умудрился сбежать при перевозке его в тыл!

21 ноября метеоусловия снова были неблагоприятными. Наши ссылались на сильный туман и облачность, а немцы – на сильный ветер. В итоге 6-й иак не сделал ни одного вылета, хотя ВВС Западного фронта все-таки действовали. Немцы отметили многочисленные налеты на малой высоте на части 56-го армейского корпуса 3-й танковой группы. Люфтваффе действовали ограниченно. «Шнелль-бомберы» Bf-110Е из SKG210 оказывали поддержку частям 2-й танковой армии и на бреющем полете наносили удары по советским войскам и танкам в районе города Ефремова и станции Узловая. Там же активно действовали и «Хейнкели» из I./KG28 и KG53 «Легион «Кондор». При этом в районе Каширы был сбит очередной торпедоносец Не-111Н-6 W.Nr. 4400 «1T+FK» из 2-й эскадрильи KG28.

В то же время «Штуки» из III./StG2 «Иммельман», которые в ноябре базировались на аэродроме Горстково в 100 км к западу от Москвы, несмотря на ограниченную видимость, бомбили советские войска в районе Солнечногорска, к которому подходили части 2-й танковой дивизии

5-го армейского корпуса. Бомбардировщики атаковали железнодорожный перегон Бежецк – Бологое. В этот день немцы вышли к Клину – на севере и к Сталиногорску – на юге. Уже в полночь последний был захвачен внезапной танковой атакой.

Ну а советская авиация снова занялась уничтожением только что оставленных населенных пунктов, выполняя в высшей степени аморальный приказ Сталина «оставить немцам снежную пустыню». «Авиация армии бомбардировала скопление войск противника и зажигала населенные пункты противника, – доносил штаб 49-й армии. – В результате бомбардировки в Троицкое, Н. Вязовня, Высокиничи возникли большие пожары». «Боевым приказом № 20 штарма 50 23.00

19.11 командиру эскадрильи ночников капитану Бурову с 20 по 25.11 на основании приказа ставки № 0428 от 16.11.41 г., ночью произвести сжигание всех построек на территории занятой противником район: Дедилово, Богородицк, – сообщал журнал боевых действий соседней 50-й армии. – В первую очередь сжечь все постройки (жилые дома, надворные постройки и все виды сооружений) в районе Дедилово, Стойлово, Панино и Киреевка. Во вторую очередь – Богородицк, Ново-Покровка и Ивановское». Ну а потом, после освобождения, кто-то эти пепелища сфотографирует (да еще плачущую бабулю на фоне в придачу) и подпишет: «Деревня, сожженная гитлеровцами»…

22 ноября снова стояла плохая (для авиации) погода. Люфтваффе действовали только южнее Москвы. Не-111 бомбили позиции советских войск перед наступающими частями 3-й и 4-й танковых дивизий и железнодорожные перегоны Москва – Серпухов и Москва – Кашира. Штурмовики и бомбардировщики наносили удары по маршевым колоннам в районе Венёва. Кроме того, несколько раз совершались налеты на аэродром Волынцево, расположенный к северо-востоку от Тулы. И хотя матчасть находившегося там 436-го иап не пострадала, в тот же вечер полк эвакуировался в Дядьково. В районе Тулы был сбит Не-111Н-5 W.Nr. 4495 «А1+СМ» из 4-й эскадрильи KG53 «Легион «Кондор». Все 5 летчиков его экипажа числятся пропавшими без вести.

В 17.00 в связи с подходом немецких танков к Клину истребители 27-го иап перелетели в Химки. А уже вскоре оборвалась и связь с этой некогда тыловой авиабазой… Всего же

6-й иак выполнил 29 вылетов и провел 5 безрезультатных воздушных боев.

23 ноября стоял слабый морозец, сопровождавшийся сильной облачностью и туманами. Видимость составляла не более 1 км. Корпус совершил 56 вылетов, в основном на разведку погоды и перехват разведчиков. Но воздушных боев не было. У немцев действовали в основном двухмоторные штурмовики и бомбардировщики, которые с малой высоты бомбили и обстреливали советские войска в районе Венёва.

Также одиночные самолеты бомбили железнодорожные станции и перегоны к югу от Москвы. При этом северо-восточнее Тулы (очевидно, зенитным огнем с земли) был сбит очередной Не-111Н-5 W.Nr.3557 «A1+IS» из 8./KG53. Все 5 летчиков из экипажа лейтенанта Эрнста Глазова, несмотря на то что от места приземления до линии фронта было более 30 км, смогли избежать попадания в плен и вернулись в часть. Сплошных позиций в условиях морозов и маневренной войны действительно не существовало, оборона в этом обширном районе носила очаговый характер.

В течение дня немцы заняли Клин и Солнечногорск. До Москвы оставалось около 40 км.

24 ноября погода в районе Москвы несколько «улучшилась» (облачность на высоте 200 м, видимость 1–2 км, снег), что позволило 6-му иак увеличить количество вылетов. Боевая работа распределилась следующим образом:

– 3 Як-1 из 11-го иап вылетали на перехват вражеских самолетов (безуспешно);

– МиГ-3 из 16-го иап прикрывали железнодорожную станцию Михнево и г. Рязань, выполнив 20 вылетов;

– МиГ-3 и И-16 из 27-го иап патрулировали над собственным аэродромом (24 вылета);

– МиГ-3 из 28-го иап прикрывали перегон Загорск – Мытищи (24 вылета);

– 34-й иап прикрывал свой аэродром (2 вылета);

– 4 Пе-3 из 95-го иап барражировали над перегоном Быково – Воскресенск;

– 120-й иап произвел 12 вылетов на разведку и штурмовку;

– 177-й иап прикрывал г. Серпухов и вылетал на разведку, совершив 22 вылета;

– 2 ЛаГГ-3 из 178-го иап вылетали на перехват разведчиков;

– И-16 и И-153 из 309-го иап прикрывали район Воскресенск – Коломна. Летчики выполнили 22 вылета и провели 2 боя;

– 423-й иап штурмовал немецкие войска в районе Венёва;

– 3 МиГ-3 из 428-го иап барражировали над своим аэродромом;

– 495-й иап выполнил 22 вылета на прикрытие Загорска и Ногинска;

– 564-й иап прикрывал г. Подольск (7 вылетов);

– 13 МиГ-3 из 565-го иап патрулировали над перегоном Под ольск – Л опасня.

Всего корпус выполнил 117 вылетов и провел 5 безрезультатных воздушных боев.

На северном фланге немцы подошли к Истре, а на юге начались бои за Венёв. Благодаря тому что в полосе 2-й танковой армии погода была лучше, чем к северу от Москвы, почти все подразделения люфтваффе действовали на этом направлении. В то время как «Хейнкели» бомбили железнодорожные составы и станции в районе Ряжска, Рязани, Каширы и Серпухова, штурмовики Hs-123, Bf-109E-4/B и Bf-110E-2 атаковали населенные пункты, дороги и позиции советских войск. Кроме того, был совершен налет на город Тамбов, в котором, по данным дальней разведки, находился главный лагерь снабжения войск Юго-Западного фронта[50]. На севере действовали лишь одиночные Ju-87 из StG2, которые бомбили боевые порядки советских войск.

Наибольших успехов у немцев в этот день добилась 10-я моторизованная пехотная дивизия. Ее передовые подразделения достигли города Михайлова, а также аэродрома, расположенного в 2 км к северо-востоку от города. Базировавшийся там полк успел в последний момент улететь, зато на железной дороге был остановлен эшелон с 8 погруженными на платформы самолетами. Впереди лежал обширный и безлюдный лесной район и дорога на Рязань, до которой оставалось 50 км.

25 ноября погодные условия не изменились. К западу и северу от Москвы стояли туманы с дымкой, время от времени шел снег, что сводило на нет поддержку авиацией наземных войск. В районе Тулы и Рязани, напротив, стоял мороз и, по выражению немцев, «легкий снег». В связи с этим «Хеншели» и «Мессершмитты» снова носились на бреющем, атакуя скопления войск, маршевые колонны и полевые укрепления перед всем фронтом 2-й танковой армии. В то же время бомбардировщики совершили налеты на аэродром в районе Мичуринска, железнодорожный перегон Рязань – Ряжск и химический завод № 204 в Котовске рядом с Тамбовом и сам город Тамбов. В районе Ряжска был сбит Ju-88A-4 W.Nr. 2566 «5К+ВВ» командира II./KG3 «Блиц» обер-лейтенанта Фридриха Паская. Экипаж пропал без вести. Сбитый «Юнкерс» был записан как личная победа командиру 171-го иап подполковнику Орляхину.

Благодаря непрерывной поддержке штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков Гудериану удалось добиться новых впечатляющих успехов в духе классического блицкрига. В то время как еще продолжались бои в районе Венёва, части 4-й танковой дивизии вышли к Серебряным Прудам, а усиленный разведотряд 17-й танковой дивизии стремительным броском достиг окрестностей Каширы. Впереди виднелись покрытая льдом Ока и железнодорожный мост, от которого до юго-восточных окраин Москвы оставалось около 100 км. Учитывая, что передовые части 3-й танковой группы подходили к каналу Москва – Волга, окружение столицы в тот момент многим казалось вполне реальным. Танковые клинья северного и южного крыльев группы армий «Митте» разделяло всего 170 км! Единственной частью, которая оказалась на пути немцев к мосту через Оку, был 352-й озад 1-го корпуса ПВО. Зенитчики поначалу не поверили, что видят немецкие бронемашины и танки, но потом все же открыли по ним огонь и задержали.

6-й иак из-за потери аэродромов к югу от Москвы не мог оказать поддержку 50-й армии, ограничившись прикрытием Коломны и Воскресенска, а также барражированием над войсками Западного фронта к северо-западу от столицы. 120-й иап совместно с ВВС ЗФ штурмовал немецкие войска в районе Головково – Стрелино, Дубинино и Солнечногорска. По наземным целям И-153 и МиГ-3 выпустили 139 PC, сбросили 8 ФАБ-50 и 40 АО-15. «Многократные налеты на населенные пункты в районах действия 87-й и 252-й пехотных дивизий. На участке 11 ТД налеты на бреющем полете на гать через Истринское водохранилище», – докладывал штаб 4-й танковой группы. «В полосе корпуса самолеты противника бомбили и атаковали на бреющем полете», – жаловался штаб 56-го армейского корпуса. К северо-западу уже ВВС

Калининского фронта совершили 2 налета на Калинин, а истребители с малой высоты обстреливали шоссе Калинин— Клин.

26 ноября в условиях переменной погоды корпус выполнил 338 вылетов. Однако средняя продолжительность каждого по-прежнему составляла 48 минут, поэтому эффективность боевой работы истребителей была невысокой. Даже заметив противника, летчики, как правило, пытались сбить его с первой же атаки, а от преследования отказывались из-за ограниченного радиуса действия. Не случайно при 26 проведенных воздушных боях было сбито всего 2 самолета. В районе Детчино был сбит Не-111Н-6 W.Nr. 4975 «А1+ВА» из St./KG53 «Легион «Кондор». 4 летчика погибли, а пилот бомбардировщика гауптман X. Лоренц выпрыгнул с парашютом и через несколько дней смог перейти линию фронта. Кроме того, в районе Солнечногорска был сбит Bf-109F-2 W.Nr. 12811 из 6./JG52. Позже этот самолет был восстановлен и испытывался в НИИ ВВС Красной армии. Собственные потери тоже оказались невелики – пропал без вести лейтенант Лебедев из 176-го иап. 120-й иап снова штурмовал наземные цели в районе Солнечногорска и Клина, а 7 И-16 из 445-го полка атаковали автомобили в том же районе.

В связи с подходом немцев к Кашире 171-й иап перебазировался на аэродром Ряжск. В подмогу ему 16-й иап перелетел из Люберец в Рязань для усиления ПВО этого города, ставшего теперь прифронтовым.

День 27 ноября стал одним из самых критических во всей битве за Москву. В то время как на южном фланге немцы вели бои на подступах к Кашире, 3-я танковая группа вышла к замерзшему каналу Москва – Волга, а 4-я танковая группа заняла Истру. В то же время передовые части 5-го армейского корпуса прорвались в район Крюково, от которого до окраин Москвы оставалось чуть больше 20 км. В этих условиях, невзирая на продолжавшийся период плохой погоды, командование приказало бросить все силы авиации на удары по приближающимся к Москве немецким войскам.

В операции участвовало сразу 11 авиаполков 6-го иак ПВО: 11, 27, 28, 34, 120, 177, 178, 233, 436, 445 и 562-й. Таким образом, для штурмовок в районах Солнечногорска, Каменки, Мордвеса, Клина были использованы самолеты И-153, И-16, Як-1, МиГ-3 и, вероятно, ЛаГГ-3. Всего на атаку наземных целей было затрачено 183 вылета. Еще 393 выполнили на прикрытие отчаянно обороняющихся уже в окрестностях столицы войск. Летчики отчитались о 16 сбитых самолетах. Так, пара ЛаГГ-3 в составе лейтенанта Герасима Григорьева и младшего лейтенанта Ивана Нечипуренко из 178-го иап сбила в районе Велегожа Hs-126, а во время второго вылета – Ju-88 в районе Серпухова. Старший лейтенант Иван Заболотный из 16-го иап на МиГ-3 сбил Do-215 в районе Захарово. Однако эти победы не находят подтверждения. Зато испанцы потеряли двух своих опытных пилотов, в том числе и командира эскадрильи. В районе Истры во время штурмовки позиций советских войск был сбит огнем с земли Bf-109E-7/B W.Nr. 3771. Его пилот капитан Аристидес Гарсия-Лопес Ренгел пропал без вести. В этом же районе и также во время вылета на штурмовку пропал без вести Bf-109E-3 W.Nr. 3185 опытного испанского летчика и командира 15.(Spain)/JG27 комманданте Хосе Муньйоса Переса Хименеса (в немецких документах обозначен как «майор Йозеф Мюнос»). Интересно, что, по данным советских документов, в этот день в районе Авдуевки зенитчики сбили самолет, тип которого они определили как Hs-123. В обломках было найдено тело испанского майора с двумя орденами на кителе. Хименес действительно постоянно носил два ордена («За военные заслуги» и «Военный крест»), которыми был награжден в Гражданской войне в Испании. Правда, по другим данным, испанец покинул падающую машину с парашютом. Но в любом случае его дальнейшая судьба неизвестна…

Лейтенант Иван Калабушкин (который воевал с первого дня войны, и это была его 12-я воздушная победа) из 562-го иап сбил Не-111Н-5 W.Nr. 3960 «1T+GK» из 2-й эскадрильи KG28. Из 4 летчиков его экипажа 3 числятся пропавшими без вести, а вот бортмеханик «ушел огородами…» и через несколько дней перешел линию фронта. Кроме того, в этот день Як-1, который пилотировал младший лейтенант Ручкин из 445-го иап, юго-восточнее Оленьково атаковал и подбил Не-111Н-6 W.Nr. 3773 «А1+АК» из 2./KG53. Бомбардировщик совершил аварийную посадку на советский аэродром в районе Калинина. Все 4 немецких летчика из экипажа лейтенанта Эрвина Фелла до сих пор числятся пропавшими без вести. При поддержке частей 2-й танковой армии был сбит штурмовик Hs-123B-1 из 10.(Sch)./LG2.

Потери составили 9 машин, в том числе 7 Як-1, 1 И-153 и 1 МиГ-3. Большая часть из них была сбита в ходе штурмовок. Не вернулись с заданий капитан Шокун из 34-го иап, лейтенант Лепский, младший лейтенант Головатый и сержант Варфоломеев из 11-го иап, старший лейтенант Максим Кулак из 120-го иап[51], лейтенант Беляев из 436-го иап, младший лейтенант Гнатенко, сержанты Клочков и Шавелев из 562-го иап. Почти все они были сбиты огнем с земли, при этом Клочков, Шавелев и Головатый совершили вынужденные посадки на своей территории и позднее вернулись в части.

После долгого (по военным меркам) перерыва пара Не-111 из I./KG28 в 17.40 совершила налет на Москву, сбросив на нее 2 фугасные и 20 зажигательных бомб. В результате был частично разрушен комбинат имени Цюрупы в Сокольническом районе. Особенно серьезно пострадал цех сортовых размолов.

28 ноября погода в Подмосковье значительно улучшилась, а видимость увеличилась до 2–6 км. 6-й иак выполнил 520 вылетов на прикрытие Москвы и войск Западного фронта и еще 171 – на штурмовку. Летчики доложили о 39 воздушных боях и 20 сбитых самолетах. В частности, младшему лейтенанту Сергею Рубцову из 120-го иап был записан сбитый в районе Яхромы Me-109.

– Пе-3 из 95-го и 208-го авиаполков бомбили немецкие войска в районе Литвиново – Пешки;

– Як-1 из 11-го иап атаковали район Солнечногорск— Истра;

– И-16 из 445-го иап наносили удары по позициям 17-й немецкой танковой дивизии к югу от Каширы;

– МиГ-3 и И-16 из 28-го и 177-го иап атаковали наземные цели в районе Солнечногорска;

– И-153 из 120-го иап наносили удар по району Хоруг-вино – Шелепаново – Литвиново.

Всего истребители ПВО сбросили на различные цели 108 бомб и 448 PC. Немцы отметили действия советских ВВС в полосе 4-й танковой группы: «Самолеты противника с бреющего полета бомбили район северо-восточнее г. Истра и переправы через р. Истра». Потери корпуса составили 3 самолета. В воздушном бою был сбит И-16 сержанта Бычкова из 445-го иап, пропали без вести Як-1 сержанта Бурмистова из 11-го иап и И-16 лейтенанта Котунина из 445-го иап.

В связи с выходом немцев на северные подступы к Москве истребителям приходилось снова оттягивать свой фронт на восток. 12 МиГ-3 и 2 И-16 из 27-го иап, а также 6 Як-1 из 436-го иап перебазировались на аэродром Загорск, расположенный в 60 км к северо-востоку от столицы. На аэродром Монино прибыл свежий 291-й иап в составе 7 экипажей на самолетах ЛаГГ-3. К тому моменту укомплектовывать полки даже по сильно сокращенным штатам (20 самолетов плюс 20 пилотов) не удавалось, приходилось отправлять на передовую фактически эскадрильи в составе пары звеньев.

В 17.05 одиночный Не-111 из III./KG26 «Лёвен» совершил налет на Москву, сбросив кассету с зажигательными бомбами на авиазавод № 22. В результате возник пожар в цехе № 5. При возвращении бомбардировщик был сбит. 3 летчика числятся пропавшими без вести, четвертый смог перейти линию фронта. На сбитые Не-111 в этот день претендуют летчики 445-го иап старший лейтенант Федор Митрофанов (в районе Ситня – Щелканово) и лейтенант Николай Благодаренко (южнее Климовское). Митрофанову в этот день был засчитан еще и сбитый в паре юго-восточнее Стародуба Me-109.

В ночь на 29 ноября немцы по льду форсировали канал Москва – Волга южнее Яхромы, создав небольшой плацдарм на восточном берегу. Южнее шли бои в районе Красной Поляны, а отдельные разведгруппы приблизились к Химкам. Однако кульминационная точка наступления группы армий «Митте» была пройдена. В этот же день командующий Западным фронтом генерал Г.К. Жуков попросил Сталина разрешить начать контрнаступление.

В районе столицы снова установилась нелетная погода, стояла сильная облачность и туманы, видимость составляла около 1 км. 6-й иак выполнил 126 вылетов, но средняя продолжительность каждого составила всего 0,66 часа (39 минут). Получалось, что истребитель взлетал, набирал высоту, 15–20 минут кружил над заданным районом, после чего брал курс на базу. Отчасти это было связано с предельным приближением линии фронта к местам базирования. Еще в конце октября был подготовлен план передислокации части полков 6-го иак на аэродромы к востоку от Москвы – в Шатуре, Орехово-Зуево, Ногинске, Кольчугино, Владимире и др. Строительство новых площадок в этих районах ударными темпами вело управление аэродромного строительства НКВД с широким использованием сил местного населения. Предполагалось, что в случае непосредственной угрозы окружения столицы 5–6 авиаполков останутся в городе, а остальные перелетят на восток, чтобы оттуда продолжать боевые вылеты в районе города. В общем, «на крайний случай», про который, конечно, никто не хотел думать, организация ПВО планировалась по типу Ленинграда. К концу ноября угроза окружения действительно стала реальной, но еще не дошла до той степени, когда следовало начинать перебазирование.

5 Пе-3 из 208-го иап совершили налет на цели к северо-западу от Истры, сбросив на них 6 ФАБ-100 и ФАБ-50. «Рассеяно до двух рот пехоты и несколько автомашин», – сообщал журнал боевых действий. За это «рассеивание» пришлось заплатить двумя экипажами младшего лейтенанта Филонова и лейтенанта Баса, которые пропали без вести. У немцев в районе Каширы пропал без вести вместе с экипажем еще один торпедоносец Не-111Н-6 W.Nr. 4403 «1T+DK» из 2./KG28.

30 ноября погода слегка улучшилась, под Москвой потеплело до минус 3 градусов, а видимость увеличилась до 2 км. Немецкие бомбардировщики, истребители-бомбардировщики и самолеты непосредственной поддержки с небольшой высоты бомбили и обстреливали позиции советских войск в районе Крюково, Красной Поляны и Звенигорода, деревни и поселки в прифронтовой полосе, а также железные дороги к югу и юго-востоку от Москвы. В 15.28 был совершен налет на саму столицу, в ходе которого было сброшено 55 фугасных и осколочных бомб. От взрывов и пожаров пострадали десятки различных объектов в Краснопресненском, Ленинском и Первомайском районах. По данным службы МПВО, погибло 37 человек, еще 86 получили ранения и контузии. «Штуки» в этот день не использовались из-за сильной облачности.

6-й иак выполнил 564 самолето-вылета[52], заявив о 16 сбитых самолетах. К примеру, группа МиГ-3 из 34-го иап сбила в районе Черной Грязи (к северо-западу от Москвы над Ленинградским шоссе) 2 Me-110 (не подтверждается). При этом две групповые победы были записаны на счет младшего лейтенанта Тараканчикова. По немецким данным, в районе Солнечногорска был сбит Bf-109F-2 W.Nr. 12765 унтер-офицера Отто Милльбауэра из 3-й эскадрильи JG52, который погиб. Примечательно, что Милльбауэр двумя неделями ранее также был сбит за линией фронта. Но в том случае его нашел и вывез спасательный Fi-156. Кстати, в этот день II./JG52 перебазировалась на аэродром Клин, расположенный всего в 70 км от окраин Москвы. Как потом оказалось, он стал ближайшей к столице авиабазой люфтваффе за всю войну…

11, 28, 34, 120, 95 и 208-й полки атаковали различные наземные цели в районе к юго-востоку от Солнечногорска. Истребителями было выпущено 538 PC, 5500 снарядов и сброшено 144 фугасных бомбы. Собственные потери составили 5 истребителей, в том числе 2 Як-1, 2 Пе-3 и 1 МиГ-3. Зенитным огнем и истребителями были сбиты старший политрук Казаков из 11-го иап, экипажи лейтенанта Пожидаева и старшины Алешина из 208-го иап; без вести пропали младший лейтенант Головатый из 11-го полка и сержант Бородин из 428-го. Действия советской авиации, в том числе 6-го иак, были отмечены немецким командованием. «20 АК: сброшены фугасные и зажигательные бомбы. 5 АК: активные действия авиации, особенно по передовым наступающим частям. В отдельных налетах участвовало до 20 самолетов», – сообщал штаб 4-й танковой группы. «Оживленные действия вражеской авиации на участках обоих корпусов», – доносил штаб 3-й танковой группы.

Отметим, что советские летчики всякий раз докладывали о множестве взорванной и сожженной вражеской техники. Только с 27 по 30 ноября корпус отчитался о 105 уничтоженных танках. Точный контроль за результатами налетов не проводился, пораженными полагали все машины, вблизи которых взорвались бомбы и «эрэсы» или же просто окутавшиеся дымом. Командование же верило пилотам на слово, поскольку не было заинтересовано в обратном (надо же «наверх» докладывать, «к чему их, супостатов, жалеть»). В действительности уничтожение и даже повреждение танка прямым или близким попаданием, особенно самолетами, для этого не приспособленными, конечно же, было делом случая. Та же 3-я танковая группа по состоянию на 30 ноября располагала всего 75 исправными танками (в среднем 25 машин на дивизию), похожее положение с матчастью было и в соседней 4-й танковой группе и в танковой армии Гудериана.

В общей сложности 6-й иак ПВО выполнил в течение месяца 8262 вылета, в том числе 4683 на прикрытие войск Западного фронта и 1418 на штурмовку и около 2000 собственно на противовоздушную оборону, то есть по прямому назначению. Летчики отчитались о 190 сбитых самолетах, 660 уничтоженных автомобилях, 156 танках, 47 мотоциклах, 22 бронемашинах и т. д.

В действительности именно в ноябре наши летчики, как никогда, завысили свои достижения. Достоверно установлены потери немцев в районе Москвы в размере лишь 30 самолетов, часть из которых можно с долей вероятности записать на счет истребителей ПВО. В том числе 13 Не-111, 10 Bf-109, 3 Ju-88, 2 Bf-110, 1 Hs-123 и 1 Hs-126. Часть из них была на счету зенитной артиллерии, сухопутных войск и ВВС Западного фронта.

Наличие истребителей в 6-м иак ПВО по состоянию на 1 декабря 1941 г.

К началу декабря на фронте под Москвой установилось некое шаткое равновесие. Немцы еще вроде как наступали, хотя местами уже были отброшены назад (плацдарм на восточном берегу канала Москва – Волга просуществовал буквально считаные часы, а 17-я танковая дивизия вынуждена была отойти от Каширы на юг), а наши пока не наступали и во многих местах вели тяжелые оборонительные бои. Поняв, что окружить Москву в сложившихся условиях вряд ли удастся, фон Бок приказал 4-й армии начать давно запланированное наступление в центре фронта. Оно началось утром

1 декабря силами 20-го армейского корпуса по обе стороны от Наро-Фоминска. Немецкая авиация, пытаясь поддержать этот удар, действовала в основном одиночными самолетами и мелкими группами, преимущественно на малой высоте. В 10.00, 12.10 и 14.30 аэродром Внуково, теперь находившийся в прифронтовой зоне, трижды подвергался налетам одиночных самолетов, которые сбросили на него 22 фугасные и осколочные бомбы. Однако серьезного ущерба они не причинили. В 11.30 над аэродромом Химки так же внезапно из облаков появился неопознанный самолет, сбросивший 8 бомб. Было повреждено летное поле, но истребители не пострадали. В 10.00 группа самолетов (по всей вероятности, Bf-ПО) совершила очередной налет на Москву, сбросив 29 фугасных бомб. В результате был частично разрушен литейный цех завода имени Войкова. Поскольку рабочим с начала октября запрещалось покидать цеха после сигнала ВТ, количество жертв оказалось большим: 28 погибших и 93 раненых.

Полки 6-го иак в отражении налета на столицу, как обычно, не участвовали, совершив лишь 38 коротких вылетов на прикрытие своих аэродромов и войск. Средняя продолжительность боевого вылета составила 34 минуты! Таким образом, был поставлен своеобразный антирекорд неэффективности использования истребителей. Особенно учитывая тот факт, что в зимних условиях (температура составляла 11 градусов мороза) на подготовку к вылету каждой машины уходило много времени и сил (один только залив подогретого масла и воды чего стоил). Сбитых самолетов зафиксировано не было… По немецким данным, в этот день хорватская 10.(Croat)/KG3 потеряла с экипажами 2 своих Do-17Z-2 (W.Nr. 1200 и 2666). На одном из них погиб командир эскадрильи бойник[53] Владимир Гравац. Кроме этого, в районе Голосино пропал без вести Ju-88A-4 W.Nr. 3578 из 5./KG3. 208-й иап снова бомбил немецкие войска, при этом в районе Пелиси парой ВГ-109 был сбит Пе-3 старшины Аленина, который погиб. Штурман же выпрыгнул из горящей машины с парашютом и вернулся в часть спустя два дня.

2 декабря наступавшим вдоль Минской автострады немецким частям удалось выйти в район к югу от Голицыно и Апрелевке. Из этого района оставалось всего 18 км до аэродрома Внуково и 30 км до окраин Москвы. Однако на своем пути немцы встретили не только советские войска, но и непроходимые дебри из лесных завалов, заграждений и минных полей. Тем не менее Сталин изрядно перепугался, узнав об этом наступлении, приказал срочно занять войсками внешний пояс укреплений Московской зоны обороны, направив туда 5 дивизий и 7 строительных бригад из Горького и Тамбова.

Наступление поддерживали «Штуки» из StG2 «Иммельман», истребители-бомбардировщики из II./ZG26 «Хорст Вессель» под прикрытием одномоторных «Мессершмиттов». В 15.00 был совершен налет на аэродром Внуково, на который было сброшено 25 фугасных и осколочных бомб. Летное поле было выведено из строя. К западу и северо-западу в небе периодически шли воздушные бои. 6-й иак выполнил 652 вылета, в том числе 40 на штурмовку. Летчики отчитались о 36 воздушных боях и 15 сбитых самолетах.

В районе Вязьмы МиГ-3 из 428-го иап сбил Do-17Z-2 W.Nr. 2904 9-й эскадрильи KG3 «Блиц», которая последней в люфтваффе все еще использовала эти устаревшие машины в качестве бомбардировщиков. Над Наро-Фоминском зенитной артиллерией было сбито 2 Ju-87R-4 (W.Nr. 6208 «6G+NR» и W.Nr. 6288 «6G+FN») из II./StGl. На одном из них погиб командир 5-й эскадрильи обер-лейтенант Йоахим Ригер, который успел совершить 257 боевых вылетов [54]. Над Кубинкой наш истребитель (к сожалению, не удалось установить, из какого полка был летчик) сбил разведчик Hs-126B-1 W.Nr. 4289 «H1+6R» из 7.(Н)/12. Оба члена его экипажа погибли. Над

Рублево (ныне знаменитая Рублевка) был сбит Bf-109F-2 W.Nr. 12745 из 4./JG52, его пилот погиб. Сбитые Me-109 в этом районе были засчитаны летчикам 11-го, 16-го, 19-го и 564-го иап. Так, сержант Всеволод Александров на ЛаГГ-3 сбил «Мессершмитт», но затем сам был сбит в районе Дедовска и погиб. В районе Павшино пара МиГ-3 из 28-го иап сбила Me-109 (½ победы засчитана младшему лейтенанту Алексею Рязанову).

Собственные потери корпуса составили 7 истребителей, включая ЛаГГ-3 Александрова. Пропали без вести старший лейтенант Потапов из 34-го иап, сержант Полянский из 562-го иап, лейтенант Даниленко и младший лейтенант Богданов из 177-го иап. У МиГ-3 старшего лейтенанта Поясова из 565-го иап отказал мотор, вследствие чего он совершил вынужденную посадку на брюхо в районе Внуково.

В ночь на 3 декабря силы люфтваффе совершили налет на Москву, сбросив на нее 47 фугасных и осколочных бомб. Большая часть их взорвалась на пустырях и в лесополосе между Михайловским шоссе и академией имени Тимирязева. По данным службы МПВО, пострадавших не было.

3 декабря под Москвой снова стояла нелетная погода с сильной облачностью и снегопадами. В небо поднимались только отдельные самолеты. 6-й иак выполнил 52 вылета средней продолжительностью 30 минут каждый, которые прошли без встреч с противником.

4 декабря погода резко улучшилась для авиации и ухудшилась для пехоты (похолодало до минус 17 градусов, а видимость увеличилась до 8—10 км. Корпус произвел 660 вылетов, из которых 186 на штурмовку. В атаках наземных целей в районе Яхромы, Красной Поляны, Черной Грязи и Крюково участвовали Як-1 из 11, 436 и 562-го иап, МиГ-3 из 16, 28, 495-го иап, Пе-3 из 95-го и 208-го иап. Истребители выпустили 615 PC и сбросили 160 фугасных бомб, заявив об уничтожении 15 танков, 125 автомашин, 42 фургонов с войсками. В оперативной сводке Главного командования сухопутных войск были отмечены только действия советской авиации на фронте 3-й танковой группы: «Вражеская авиация бомбила позиции нашей артиллерии».

Люфтваффе действовали довольно активно, летчики ПВО доложили о 33 воздушных боях и 19 сбитых самолетах. Собственные потери составили 5 истребителей. Пропали без вести 2 Як-1 из 562-го полка (сержанты Иванов и Левин), Пе-3 лейтенанта Чиркова и старшего лейтенанта Гончарова из 95-го полка, МиГ-3 сержанта Чепикова из 423-го и ЛаГГ-3 старшего сержанта Пионтковского из 178-го. Почти все они были потеряны во время штурмовок. За исключением Левина, который, очевидно, погиб в районе Калинина при таране Не-111. Над каналом имени Москвы старший политрук Николай Басков из 445-го иап сбил Bf-109E-7/B W.Nr. 4086 еще одного испанского добровольца лейтенанта Рикардо Бартоломео Чаввария из 15.(Spain)/JG27, который до сих пор числится пропавшим без вести. В этом же районе старшим лейтенантом Иваном Калабушкиным из 562-го иап был сбит Не-111Н-6 W.Nr. 4479 «1Т+КК» из 2./KG28. Торпедоносец совершил вынужденную посадку на брюхо прямо на улице города Дмитрова, к немалому изумлению местных жителей. При этом пилот осуществил ее так ювелирно, что не пострадал даже забор, хотя у «Хейнкеля» при ударе и оторвало левую плоскость. Группа МиГ-3 (ведущий лейтенант Федор Митрофанов) из 445-го иап заявила о еще одном сбитом Не-111 восточнее Алабино, а группа МиГ-3 из 34-го иап о сбитом Ju-88 в районе Кубинки (записан по '/₆ сразу шести пилотам, в том числе капитану Найденко и младшему лейтенанту Коробову). Младший лейтенант Аркадий Ковачевич из 27-го иап в районе Крюково сбил Me-110, одержав свою 5-ю личную победу. Но эта, как и многие другие заявки не находят подтверждений.

В этот день немцы добились последнего успеха в ходе своего наступления. 3-я танковая дивизия, наступая с востока, заняла станцию Ревякино и перерезала железную дорогу Москва – Тула, а затем и проходящее параллельно шоссе. Немецкие войска поддерживали действовавшие из Орла скоростные бомбардировщики Bf-110E-2 из SKG210. А вот в районе Наро-Фоминска, так и не сумев прорваться к Москве с юго-запада, части 4-й армии отходили обратно за реку Нара.

В ночь на 5 декабря Не-111Н-6 из I./KG28 совершили налет на Москву, в ходе которого на город было сброшено 32 фугасные и 80 зажигательных бомб. Пострадали Измайловская электроподстанция и ряд объектов в Сталинском районе. 2 человека погибли, 24 получили ранения.

5 декабря 6-й иак выполнил 481 вылет, в том числе 99 на штурмовку (участвовали 11, 16, 28, 95, 208 и 495-й авиаполки). Операция обошлась в 3 пропавших без вести самолета: 2 МиГ-3 младших лейтенантов Павленко и Алексея Рязанова из 28-го иап (позднее вернулся в часть) и И-16 младшего лейтенанта Вороженцева из 495-го иап. А вот боевая работа по прямому назначению оказалась не особо результативной: 6 воздушных боев и 1 сбитый самолет неустановленного типа…

Этот день, как известно, стал переломным во всей битве за Москву и Второй мировой войне в целом. Еще 3 декабря командующий 4-й танковой группой Хёпнер честно сообщил «наверх», что измотанные беспрерывными боями части наступать более не в состоянии, и вежливо спросил – «не предпринять ли отход?». А через два дня уже штаб 3-й танковой группы сообщил фон Боку, что продолжать наступление в текущих условиях невозможно, а «улучшение в этом отношении не ожидается». При этом командиры передовых частей были в курсе, что советские войска подтягивают свежие силы и готовятся к контрнаступлению, эти же данные сообщала ближняя и дальняя разведка люфтваффе (первая фиксировала концентрацию войск вблизи фронта, вторая – непрерывное движение военных эшелонов с солдатами и техникой через Ярославль, Горький и Тамбов на запад). Но «наверху» от этих «пессимистических» сообщений просто отмахнулись.

Первыми перешли в наступление войска Калининского фронта, на следующий день к ним присоединились части Юго-Западного и частично Западного фронтов. Авиация получила приказ все силы бросить на поддержку наступления (благо и в воздухе воевать-то было особо не с кем).

6 декабря в ударах по наземным целям участвовали сразу 12 авиаполков 6-го иак из 25, то есть половина подразделений. Истребители выпустили почти 500 реактивных снарядов и сбросили 142 фугасные, осколочные и зажигательные бомбы. В воздушных боях было сбито 4 самолета. Так, пара ЛаГГ-3 лейтенанта Герасима Григорьева и его ведомого из 178-го иап над аэродромом Троицкое сбила разведчик Hs-126. В тот день немцы потеряли под Москвой Hs-126B-1 W.Nr. 4047 из 2.(Н)/41, который упал в районе Юрятино. Штурман «Хеншеля» лейтенант А. Эмет был убит, а пилот уцелел, и ему удалось благополучно перейти линию фронта. Правда, на эту победу претендует еще и лейтенант С.П. Гайдамака из 41-го иап, который доложил о сбитом Hs-126 севернее Тарусы. Боевых потерь в корпусе не было, МиГ-3 младшего лейтенанта Сивкова из 495-го иап совершил вынужденную посадку из-за заклинивания мотора.

Люфтваффе совершили налет на объекты Московской окружной железной дороги, сбросив 7 фугасных бомб. В результате были повреждены несколько путей и эшелонов, 30 человек получили ранения.

По данным У НКВД по Москве и Московской области, в период с 22 июля по 6 декабря на столицу было сброшено 1732 фугасные и почти 60 тысяч зажигательных бомб. В результате взрывов и пожаров пострадало 132 предприятия, в том числе 3 завода, 12 фабрик и 7 предприятий городского и железнодорожного транспорта уничтожено полностью. Также был полностью или частично разрушен 1291 жилой дом, 86 складов, 85 культурно-просветительских, учебных, научных, лечебных и общественных учреждений, включая Московский университет, Музей изящных искусств имени Пушкина, Ленинскую библиотеку, консерваторию, здания издательств газет «Правда», «Известия», журналов «Московский большевик» и «Огонек» и т. д. Погибло 1404 человека, 2037 было тяжело ранено, и 3301 получили легкие ранения и контузии.

Приходится признать, что данные последствия налетов, во-первых, являлись достаточно серьезными, а во-вторых, были в целом прямо пропорциональны количеству задействованных в них самолетов и сброшенных ими бомб. Как видим, в вылетах, нередко проходивших в условиях плохой погоды, как правило, участвовали небольшие группы бомбардировщиков, а зачастую и вовсе одиночные машины. Число относительно массированных налетов можно пересчитать по пальцам, и только в трех участвовало свыше 100 машин. Потери, которые понесли люфтваффе в столичном небе, не только не были большими, но даже существенно уступали тем, которые бомбардировщики иногда несли при атаке куда менее защищенных ПВО целей (железнодорожных станций, военно-морских баз, переправ и т. д.). Таким образом, противовоздушная оборона Москвы при всей ее количественной мощи оказалась малоэффективной[55].

7 декабря в условиях сильных морозов и относительно хорошей видимости (ее ограничивала переменная облачность и дымка над местами сражений, возникавшая из-за безветренной погоды) 6-й иак выполнил 446 вылетов, при этом около трети снова пришлось на штурмовку. Отметим, что для ударов по наземным целям в основном использовались самолеты МиГ-3, Як-1 и Пе-3, реже И-16 и И-153. «Для штурмовых действий по войскам противника были привлечены части, вооруженные самолетами И-153, И-16, МиГ-3, Як-1_У Пе-3 у имевшие пулеметно-пушечное вооружение и приспособления для установки PC и подвески бомб», – сообщали по этому поводу «выводы» командования корпуса за 1941 г.

На этот раз атаки выполнялись как на северном крыле фронта, так и на южном в районе Мордвеса. Истребители сбросили 130 бомб и выпустили 551 PC. Также было проведено 5 воздушных боев и сбито 5 самолетов. На счет младшего лейтенанта Сергея Рубцова из 120-го иап был записан Me-109.

8 декабря началось небольшое потепление, связанное с резким ухудшением видимости. Корпус совершил 55 вылетов, а в ударах по наземным целям участвовали только 3 Як-1 из 11-го иап, выпустившие по танкам и автомашинам в районе Литейново – Кочергино – Селиваново 18 PC. Младший лейтенант Семченко на аэродром не вернулся. Также пропал без вести МиГ-3 младшего лейтенанта Ивана Заболотного из 16-го полка (позднее вернулся в часть и даже заявил о сбитом в этот день Ju-88). В этот день после ожесточенных боев были освобождены Крюково, Яхрома и Красная Поляна. Непосредственная угроза Москве была снята.

Немцы тоже летали ограниченно, что, однако, не помешало им совершить налет на железнодорожные объекты в районе Мичуринска. В ходе рейда был сбит Не-111Н-3 W.Nr. 5632 из 3-й эскадрильи KG53 «Легион «Кондор». Несмотря на то что до линии фронта было около 150 км, а на улице стоял «не май месяц», экипаж в полном составе перешел линию фронта и вернулся в свою часть.

9—11 декабря из-за плохой погоды авиация действовала ограниченно (выполнено соответственно 46, 0, 91 вылет). В последний день пропал без вести МиГ-3 младшего лейтенанта Черномаза из 565-го иап.

Немцы же, невзирая на трудности, продолжали действовать на пределе возможностей и нести серьезные потери. 9 декабря в зоне ПВО Москвы пропал без вести Ju-88A-4 W.Nr. 1368 из St./KG3 «Блиц». А на следующий день в районе Сталиногорска пропал без вести Не-111Н-5 W.Nr. 3815 «1T+CL» из 3-й эскадрильи KG28. В этот же день в районе Клина зенитным огнем сбили DO-17Z-3[56] W.Nr. 2633 из 9./KG3 и штурмовик Hs-123B-1 W.Nr. 2254 из 10.(Sch)/LG2. 11 декабря в районе Скнятино из-за обледенения разбился Bf-110E-1 W.Nr. 3984 из 4-й эскадрильи ZG26 «Хорст Вессель». Тем временем на правом крыле Западного фронта была освобождена Истра, а на левом – Сталиногорск. А фюрер во время обеда в «Волчьем логове» заявил присутствующим, что «война идет к концу»…

12-го числа под Москвой резко потеплело, временами даже шел дождь. Из 77 вылетов 51 пришелся на штурмовые действия, в которых снова участвовали в основном истребители Як-1 и МиГ-3. Было сбито 2 Ме-109, один из которых был записан на счет звена МиГ-3 из 120-го иап (лейтенанту Сергею Рубцову засчитали ⅓ победы).

13 декабря снова началось резкое похолодание, позволившее активизировать действия авиации. 6-й иак выполнил 195 вылетов, притом 44 Як-1, МиГ-3 и Пе-3 из 11, 28, 208 и 562-го иап снова поддерживали наступающие войска. Пара МиГ-3 старшего лейтенанта Константина Федотова и сержанта Вишнякова из 28-го полка заблудилась и совершила вынужденные посадки на брюхо в районе Звенигорода. Юго-западнее Каширы пропал без вести Bf-109F-2 W.Nr. 12932 из 6./JG51. По данным противника, были также потеряны Не-111Н-6 W.Nr. 4346 из III./KG26 и Не-111Н-6 W.Nr. 4573 «1T+LL» из 3./KG28, но никаких подробностей об обстоятельствах и районах их гибели нет, за исключением того, что все члены обоих экипажей погибли. Тем временем немцы под угрозой окружения начали спешно отводить войска из Клина.

Стоит отметить, что перед штурмовками в передовые части Красной армии высылались делегаты из штаба 6-го иак. По идее они должны были обеспечивать взаимодействие между сухопутными войсками и авиацией, как это всегда практиковалось в люфтваффе. Однако из-за нехватки раций эти делегаты отправлялись туда с «пустыми руками», точнее, с блокнотами и карандашами! Вся их роль сводилась лишь к «поддержанию авиакорпуса в курсе наземной обстановки». Иными словами, делегат периодически звонил в штаб по полевому телефону через коммутатор и диктовал общую текущую обстановку, мол, части наступают там-то и туда-то, а линия фронта примерно тут… Интересно также, что части Красной армии не использовали никаких опознавательных знаков «свои войска», как это практиковалось в вермахте. Только мотомехчасти иногда размещали на башнях танков и бронемашинах полотнища (вы их когда-нибудь видели на фото?). Иными словами, «взаимодействие» авиации с войсками было довольно слабым, а удары по своим войскам в таких условиях, как признавался даже штаб 6-го иак, «не исключались».

14 декабря был зафиксирован первый «огненный таран» в 6-м иак ПВО. В тот день в условиях морозной и ясной погоды был выполнен 531 вылет и 11 воздушных боев. Яки из 11-го иап по сложившейся традиции обстреливали немецкие войска в районе Ново-Петровского и Теряевой слободы. При этом истребитель лейтенанта Венедикта Ковалева был подбит малокалиберной зениткой. По свидетельству однополчан, пилот не стал прыгать с парашютом, а направил горящую машину прямо на позицию зенитной батареи. Также в этот день не вернулись из вылетов 3 Як-1 сержанта Батышева из 11-го полка, старшего лейтенанта Окная из 436-го и младшего лейтенанта Соколова из 562-го полков и ЛаГГ-3 сержанта Фастовца из 291-го иап. Позднее выяснилось, что Окнай из-за плохой погоды заблудился, израсходовал все топливо и совершил вынужденную посадку в районе Немчиновки. Кстати, в этот день в боевых вылетах впервые активно участвовали «Харрикейны» из 28-го иап-бис и «Томахауки» из 126-го иап. До контрнаступления «иномарки», видимо, берегли в резерве. Группа МиГ-3 из 27-го иап заявила о сбитом в районе Истры Ме-110. В действительности в районе Москвы пропал без вести вместе с экипажем только Ju-88A-4 W.Nr. 2605 из 4-й эскадрильи KG3 «Блиц».

На следующий день на атаку наземных целей пришлось 100 вылетов из 444. Летчики отчитались о 16 воздушных боях и 5 сбитых самолетах. В частности, младшему лейтенанту Николаю Тараканчикову из 34-го иап был записан сбитый в группе Ju-88 в районе Часцов. Но больше всех в очередной раз отличился сержант Иван Голубин из 16-го иап, который в этот день одержал сразу 3 личные победы. Сначала в районе Воронцово он сбил 2 Me-109, а затем в ходе другого вылета в том же районе – Ju-87. Таким образом, на счету лучшего аса полка было уже 10 личных и 2 групповые победы. Правда, в последнем бою МиГ-3 Голубина сам был сбит группой «Мессершмиттов» (победа была записана на счет командира III./JG51 гауптмана Р. Лепплы)[57]. Общие потери 6-го иак составили 4 самолета. Помимо Голубина не вернулись с задания капитан Дурнайкин из 34-го иап, сержант Кондратьев из 564-го иап и экипаж лейтенантов Смирнова и Пигина из 208-го иап. Младший лейтенант Степан Ридный из 126-го иап на Р-40В в районе Мытищ сбил Не-111. Немцы в этот день в зоне ПВО Москвы потеряли два таких самолета. Не-111Н-6 W.Nr. 4412 «1Т+НК» и Не-111Н-6 W.Nr. 4575 «1Т+МК» из многострадальной 2-й эскадрильи KG28. Один экипаж пропал без вести, второй погиб в полном составе.

16 декабря был освобожден Калинин. В районе города, местами превратившегося в груду развалин, непрерывные бои шли в течение двух месяцев. Правда, отходящим немецким частям в скором времени очень пригодился опыт длительных боев в полуокружении. Части 9-й армии и 3-й танковой группы отходили в общем направлении на Ржев… В этот день из-за снегопадов наша авиация не действовала. А вот у немцев в районе Тулы огнем с земли был сбит очередной «торпедоносец» Не-111Н-6 W.Nr. 4408 «1T+FL» из 3./KG28, а в районе Рузы – Bf-109F-2 W.Nr. 12626 из 2./JG52 (пилот погиб). Кроме этого, немцы потеряли два «шнелль-бомбера» Bf-110E-2 W.Nr 4418 «S9+VM» из 4./SKG210 в районе Красной Зари, a Bf-110E-6 W.Nr. 2152 «S9+MN» из 5./SKG210 – в районе Верховья.

С 17 по 23 декабря вследствие неблагоприятных метеоусловий (сильная облачность, снегопады) авиация, в том числе 6-й иак, действовала в ограниченных масштабах. В основном выполнялись лишь короткие полеты продолжительностью от 40 до 50 минут и на небольшой высоте. Плохая погода приводила к большим небоевым потерям. Так, например, 17 декабря на Не-111Р-2 W.Nr. 2623 из St.I/KG28 разбился командир этой некогда специализированной, а ныне практически разгромленной авиагруппы оберст-лейтенант Хекманн.

Наши летчики старались действовать с наименьшим риском, оказывая посильную помощь наземным частям. 18 декабря пилотам 3 Як-1 (ведущий старший лейтенант Иван Калабушкин) из 562-го иап засчитан сбитый Не-111 (по другим данным, Me-110) в районе Павловской Слободы. По немецким данным, в тот день был сбит Не-111Н-6 W.Nr. 4557 из I./KG28, а вот подбитому Не-111Н-6 из III./KG26 «Лёвен» удалось вернуться на свой аэродром, имея на борту убитого и одного раненого. В этот же день в районе Дуброво-Руза по весьма нестандартной причине («обстрел из танка») был потерян штурмовик Ju-87R-4 W.Nr. 6264 «Тб+ER» из 7-й эскадрильи StG2 «Иммельман».

Отметим, что боевой путь первой в люфтваффе эскадрильи колесных торпедоносцев I./KG28[58], фактически 5 месяцев выполнявшей роль сначала специализированной бомбардировочной группы, а под конец уже обычной «летающей артиллерии», так и закончился в заснеженном Подмосковье. Прибыв на Восточный фронт в начале жаркого августа с 14 боеготовыми бомбардировщиками-торпедоносцами, до морозной предрождественской недели она потеряла только над Подмосковьем 22 самолета, десяток опытных экипажей и своего командира. В итоге остатки авиагруппы решили объединить с III./KG26 «Лёвен» (также изрядно потрепанной), которая до операции «Барбаросса» тоже имела «морской» профиль. Последняя оставалась в Сещинской до середины января, после чего убыла в Германию.

19 декабря в районе Богородицка пропал без вести Не-111Н-6 W.Nr. 4499 из 5./KG53. Над только что освобожденной от немцев станцией Горбачево наша ПВО сбила сразу 2 Не-111Н-6 (W.Nr. 4299 и W.Nr. 4608), а в районе Дятьково – Не-111Н-6 W.Nr. 4503, – все из II./KG53 «Легион «Кондор». Впрочем, небоевые потери были еще и больше. 20 декабря при перебазировании с аэродрома Горстково в

Дугино попали в снежный заряд и разбились сразу 7 штурмовиков Ju-87 разных модификаций (В-1, В-2, R-2, R-4) из III./StG2 «Иммельман»! Из состава их экипажей 6 летчиков погибло, а 2 получило тяжелые травмы. В 6-м иак же потерь почти не было, только 20-го числа пропал без вести Як-1 лейтенанта Кабашева из 562-го иап.

21 декабря сразу 3 немецких самолета пропали без вести. В районе Тулы – Ju-88A-4 W.Nr.1360 «5К+АС» из St.II/KG3 «Блиц» (вместе с его экипажем числится пропавшим без вести и командир группы гауптман Курт Петерс). В районе Завидово – разведывательный Do-17P W.Nr. 3591 из 2.(F)/11, а в районе Ново-Петровское – Ju-88A-5 W.Nr. 6407 из 9./KG76. Над Машкино (Коломенский район) был сбит Bf-109F-2 W.Nr. 8304 из 9./JG51.

Продолжали немцы нести потери и в следующие дни. 22 декабря в районе Тула – Алексин пропал без вести Не-111Н-6 W.Nr. 4694 из II./KG4 «Генерал Вефер», а в районе Крапивна – Одоев Ju-88A-4 W.Nr. 3640 из 5./KG3 «Блиц». Над Шайково (Шайковка) был сбит Bf-109F-2 W.Nr. 12894 из 5./JG51. Его пилот погиб.

23 декабря немцы зафиксировали катастрофические потери остатков своей авиации на Московском направлении. В районе Козельска пропал без вести Bf-110E-2 W.Nr. 4001 «S9+DP» из 6./SKG210. В районе Тула – Одоев – Алексин пропали без вести 2 Не-111Н-6 (W.Nr. 4599 «5J+MN» и W.Nr. 4640 «5J+GN») из 5./KG4 «Генерал Вефер», a Ju-88A-4 W.Nr. 1466 из St.II/KG3 «Блиц» – в районе Калуга – Одоев. Единственным самолетом, судьбу которого удалось установить, был Не-111Н-6 W.Nr. 4605 из II./KG53 «Легион «Кондор», сбитый ПВО над Тимошево.

Столь большие по немецким меркам потери авиации были вызваны рядом причин. Во-первых, тяжелыми и часто меняющимися в течение суток погодными условиями. До этого люфтваффе еще не приходилось действовать в столь суровом климате, у летчиков и техников попросту не было опыта полетов и эксплуатации техники в условиях сильных морозов, обледенения и снегопадов. Во-вторых, имел место и отрицательный «человеческий» фактор. Со второй половины ноября вся авиация под Москвой была сосредоточена в руках генерала Рихтхофена, стремившегося буквально выполнять приказ Гитлера «держаться любой ценой». Будучи человеком жестоким и даже кровожадным, никогда не считавшимся с мнением подчиненных, он повсюду видел залог успеха в «максимальной концентрации усилий» и старался выжимать из подразделений «все соки». Даже экипажи ближних разведчиков, курьерских и транспортных самолетов (вплоть до Fi-156) получали приказ брать на борт бомбы и попутно с выполнением основных задач «бить противника». Бомбардировщики использовались не по назначению, для ударов с малых высот по наступающим советским частям, постоянно подвергаясь обстрелам с земли, и потому несли самые тяжелые потери.

Рихтхофен отличался еще и тем, что нещадно поносил (а заодно доносил на них фюреру) командиров сухопутных частей, обзывая их дураками, бездарями, трусами и пораженцами. Когда в конце декабря критическое положение сложилось на участке 6-го армейского корпуса к северу от Ржева, а 39-я советская армия прорвала фронт, тот заявил напрямую Гитлеру, что во всем виноват «идиот генерал Ферстер» (командир указанного корпуса). Была-де «благоприятная обстановка для обороны», а тот сразу «потерял боевой дух» и «допустил бегство войск». Начальник Генштаба сухопутных войск генерал-оберст Гальдер, которому Рихтхофен уже надоел своими постоянными жалобами и истериками, сам предложил фюреру назначить его «по совместительству» командиром 6-го армейского корпуса. Что называется, хочешь попробовать – вперед! И уже вскоре произошел беспрецедентный факт. Возле штаба приземлился «Шторьх» Рихтхофена, который, к изумлению его работников, объявил, что отныне он командует корпусом и берет все дела в свои руки. Впрочем, пока «главный специалист фюрера», как его иногда называли, вникал в наземную обстановку (которая «снизу» выглядела не так просто, как из кабины «Шторьха»!), фронт окончательно рухнул, а части советской 39-й армии вышли на подступы к Ржеву. А вскоре командующим 9-й армии был назначен генерал Вальтер Модель, который был чем-то похож на Рихтхофена характером, и быстро, в довольно грубой форме («…а не пойти ли вам, герр генерал авиации, в одно место?! Командуйте своими самолетами!») отстранил буйного «совместителя» от каких бы то ни было вмешательств в дела наземных войск.

Тем временем продолжалась и ротация частей 6-го иак. 17 декабря в состав корпуса вошли 161-й и 163-й авиаполки, оснащенные истребителями Як-1. Они разместились в Монино и Химках. Затем в состав 6-го иак вошел свежий 438-й иап с истребителями ЛаГГ-3, разместившийся на аэродроме Люберцы. 163-й полк вступил в бой 20 декабря, впервые приняв участие в штурмовке немецких войск в районе Можайска. 161-й и 438-й полки дебютировали 24 декабря, когда в условиях относительно летной погоды (облачность 6—10 баллов высотой 100–300 м) 6-й иак выполнил 542 самолето-вылета, в основном на прикрытие своих войск в районе Рузы, Дмитрова, Калуги, Серпухова, Тарусы и Малоярославца. В ходе 13 воздушных боев, по нашим данным, было сбито 7 самолетов. В частности, лейтенант Герасим Григорьев из 178-го иап на ЛаГГ-3 сбил в районе Недельное Ju-88. Вероятно, это был Ju-88A-4 W.Nr. 1364 из состава только что переброшенной под Москву из Заполярья 6-й эскадрильи KG30 «Адлер». Его экипаж числится по немецким документам пропавшим без вести. Под Мурманском в это время была полярная ночь, посему летать там было практически невозможно. В то же время летчики KG30 имели большой опыт полетов в суровых условиях, так что акклиматизация им не требовалась. Вот «полярниками» и решили усилить Московское направление, перебросив на заснеженный аэродром Орша.

Пилот МиГ-3 лейтенант Сергей Рубцов из 120-го иап в районе Трехсвятское сбил Не-111, одержав 3-ю личную победу. С задания не вернулось 6 летчиков: 2 МиГ-3 старшего политрука Чипуренко и младшего лейтенанта Родионова из 428-го иап, И-16 младшего лейтенанта Давыденко из 233-го иап, Як-1 младшего лейтенанта Пузанова из 163-го иап, Пе-3 лейтенанта Кирикова и капитана Смирнова (штурман) из 95-го иап и ЛаГГ-3 младшего лейтенанта Рассадкина из 438-го полка.

Позднее выяснилось, что последний из-за отказа мотора на малой высоте совершил жесткую вынужденную посадку, получил многочисленные травмы и попал в госпиталь. Чипуренко позднее вернулся в часть, как и Кириков со Смирновым. Оказалось, что из-за плохой видимости они совершили вынужденную посадку на брюхо в районе Подольска. Давыденко также выжил. Во время боя у него закончился бензин, после чего пилот совершил аварийную посадку. Спустя несколько дней объявился и младший лейтенант Родионов, который аналогично совершил вынужденную посадку в районе озера Сенежское, а затем долго добирался по заснеженным дорогам и тропам «домой».

К этому времени немцы отступали уже по всему фронту, но особенно быстро на южном фланге. Командующий 2-й танковой армией генерал-оберст Хайнц Гудериан, понимавший всю сложность положения, даже не пытался выполнять категорические приказы «стоять любой ценой» и т. и. Напротив, он стремительно отвел все свои части на 100–120 км, побросав все тяжелое вооружение и значительную часть техники. Зато это позволило сохранить армию боеспособной, избежать котлов и в дальнейшем удерживать растянутый фронт. Фюрер долго терпел эти «выходки», но 25 декабря все-таки отправил Гудериана в отставку. На северном фланге наши войска также рвались вперед. 20 декабря был освобожден Волоколамск, а 26 декабря западная часть Наро-Фоминска.

25 и 26 декабря из-за плохой погоды полки вылетов не проводили, а 27-го в условиях метелей было совершено всего 33 полета, причем все на разведку погоды.

28 декабря снова установилась ясная и морозная погода. Корпус выполнил 424 вылета, в том числе 126 на штурмовку (11, 16, 28, 95, 177, 208, 562-й авиаполки). На сей раз удары наносились к юго-западу от Москвы в районе Малоярославца и Боровска, а также шоссе Белоусово – Малоярославец— Медынь. Истребители сбросили 168 фугасных бомб и выпустили по разным целям 272 «эрэса». Помимо автомашин, повозок и танков летчики заявили об уничтожении сразу двух мостов к юго-западу от Малоярославца. В воздушных боях было сбито 4 самолета. Лейтенанту Рубцову из 120-го иап записан сбитый лично Me-109, а младшему лейтенанту Ефиму Лозовому из 126-го иап – Ju-88. Группой в составе 7 «Харрикейнов» из недавно прибывшего 736-го иап в районе Волоколамска было сбито 2 Ju-87 (всем пилотам записали по ²/₇ победы). При этом был потерян и первый «Харрикейн» – пропал без вести младший лейтенант Ратников. По немецким данным, в этот день в районе Москвы был сбит штурмовик Hs-123B-1 W.Nr. 2328 из 10.(Sch)/LG2.

29 декабря стало последним днем 1941 г., когда авиация в Подмосковье действовала активно. Вот как описывал журнал боевых действий работу 6-го иак:

«Состояние погоды: облачность 10 баллов, высотой 400— 3000 м. Видимость от 1 до 6 км. Температура – 17°.

Части корпуса прикрывали г. Москва, войска Западного фронта в районах: Спас-Осташево, Недельное, Прудки, Калуга, г. Рязань, ст. Шаховская, Дятлово – Середа.

28, 177, 16, 208 и 95 иап штурмовали наземные войска противника в районах: Якшино – Осташево, Дубосеково – Калинино – Шаховская, Дятлово – Середа.

Всего частями корпуса произведено 421 с/в с налетом 328 час. 56 мин., из них на штурмовку наземных войск противника 111 с/в.

Израсходовано: 221 PC, 74 ФАБ-100, 50 ФАБ-50, 25 АО-25, 8160 снарядов, 13 670 патронов.

В результате штурмовки задержано движение автоколонны: голова – Репино, хвост – Чернево, прекращены погрузочно-разгрузочные работы на ст. Шаховская. Уничтожено и повреждено 164 автомашины с грузом и пехотой, 2 БЗ[59], 17 фургонов, 23 конных повозки, 3 зенитных орудия, подавлено 2 точки ЗА, рассеяно до 4–5 батальонов пехоты. Разогнано скопление противника в деревнях: Дубосеково, Клишино, Черново и Внуково».

Конечно же, разгон скоплений противника был важным делом, но, конечно же, не для этого создавался элитный авиакорпус ПВО. В последние два дня года полки практически не действовали из-за сильных туманов (хотя было морозно и ясно). А вот люфтваффе (видимо, решили «поздравить» москвичей с новым годом) по личному приказу Рихтхофена совершили два подряд беспокоящих налета на крупные города. В 23.00 30 декабря одиночный Ju-88A-4 из 6./KG30 «Адлер» сбросил на Москву 3 фугасные бомбы. В результате были разрушены 2 жилых дома на улице Брюлова. Ранения получили 7 жителей. А в новогоднюю ночь «Юнкерс» обер-лейтенанта Копака из той же эскадрильи совершил дальний рейд к Горькому, сбросив бомбы «на завод». Правда, в советских документах подробностей этого налета обнаружить пока не удалось. Без потерь у немцев не обошлось – в районе Великоселье – Кумганово был сбит Bf-110D-3 W.Nr. 4369 «3U+DM» из 4./ZG26 «Хорст Вессель», а на следующий день в районе Калинина пропали без вести Не-111Н-6 W.Nr. 4502 из 5./KG53 «Легион «Кондор» и Ju-88A-4 W.Nr. 8601 из 4./KG76.

Общий итог боевой работы 6-го иак ПВО за декабрь таков: 6324 самолето-вылета, в том числе 2810 на прикрытие войск Западного фронта, 1605 – на штурмовку и 64 – на разведку, 132 воздушных боя и 82 сбитых самолета.

Последние данные, конечно же, являлись сильным преувеличением. Тем не менее VIII авиакорпус действительно понес под Москвой тяжелый урон, особенно учитывая тот факт, что в течение многих дней авиация вообще бездействовала. Точно установлена потеря от огня с земли, истребителей и погодных условий как минимум 58 самолетов. При этом наибольшие потери, как и в катастрофическом для них октябре, снова понесли двухмоторные бомбардировщики (19 Не-111 и 9 Ju-88). Кроме того, люфтваффе лишились как минимум 10 Ju-87, 6 ВТ-109, 5 Do-17, 5 ВТ-110, 2 Hs-126 и 2 Hs-123. Но только часть из них можно с уверенностью записать на счет наших истребителей.

Отчет о действиях соединения за 6 месяцев 1941 г. был полон весьма оптимистических выводов: «В октябре, когда линия фронта приблизилась к г. Москва, авиация противника имела значительно большие возможности, однако наибольшее количество самолетов, действовавших в течение дня, не превышало 60–70 самолетов. В декабре под Москвой за сутки появлялось 30–20—5 самолетов противника. Со второй половины октября немцы ввели в действие бомбардировщики Ю-87, а несколько позже Ю-86. Это являлось показателем недостатка основных типов боевых самолетов… По причине вышеизложенного вместе взятого, с большими потерями, понесенными противником от нашей ЗА и ИА, к концу года так резко уменьшилось количество налетов и количество участвовавших в них самолетов… На протяжении 6 месяцев войны было установлено, что бомбардировщики и разведчики в бой с нашими истребителями не вступали. Истребители противника вступали в бой только при численном превосходстве. Установлено также, что немецкие летчики не принимали лобовых атак, за исключением Me-110, имевшего сильное лобовое оружие. Бомбардировщики при встрече с истребителями беспорядочно сбрасывали бомбы и на повышенных скоростях уходили на запад…

Эффективность немецкой бомбардировочной авиации низка, особенно по узким целям».

Таким образом, уже в начале войны наши авиаторы считали «Штуки» «устаревшей» машиной! Что, однако, не помешало немцам вплоть до 1944 г. с успехом использовать их на Восточном фронте. Что же касается описаний тактики экипажей люфтваффе (с намеком на свои героические действия), то штаб 6-го иак, видимо, полагал, что основной целью воздушной войны является демонстрация собственной доблести и смелости (иначе к чему бы бомбардировщикам и разведчикам вступать в бой, а истребителям идти в убийственные лобовые атаки?), а не выполнение боевой задачи с наименьшими потерями.

За первые полгода войны корпус отчитался о 1575 воздушных боях и 646 сбитых самолетах, в том числе 18 – тараном. Эти цифры были преувеличены примерно в 7–8 раз, если не больше. Собственные боевые потери составили 289 самолетов и 147 погибших летчиков. Еще несколько десятков машин и пилотов было потеряно по небоевым причинам.

Боевые потери 6-го иак ПВО с 22 июня по 31 декабря 1941 г.

К началу 1942 г. в 6-м иак ПВО насчитывалось суммарно 493 истребителя в 29 полках, в том числе 324 так называемых «новых типов» (191 МиГ-3, 60 Як-1 и 73 ЛаГГ-3). Таким образом, основу парка по-прежнему составляли высотные перехватчики МиГ-3. В связи с тем, что линия фронта все еще проходила в непосредственной близости от столицы, большая часть полков по-прежнему базировалась к востоку и юго-востоку от Москвы. Дальше всех в тылу – в 60 км от города – находился 309-й пап (Гридино), а самым «южным» в корпусе был 423-й полк, который базировался в Туле. Ближе всех к передовой – во Внуково – находились 28-й и 34-й авиаполки. Отметим, что подразделения располагались как бы в четыре линии. В первой (Внуково – Остафьево – Дубровицы – Липицы – Тула) находились преимущественно полки, оснащенные МиГ-3, во второй (Москва – Люберцы— Раменское – Кашира) – в основном МиГ-3 и ЛаГГ-3, в третьей (Химки – Чкаловская – Монино – Ногинск – Гридино) – Як-1 и МиГ-3.

Впрочем, период, когда полки ПВО были буквально прижаты к Москве, прошел. Уже 3 января 27-й иап перелетел из Загорска на передовой аэродром Клин, который не так давно был освобожден от немцев (с 30 ноября по 14 декабря там базировалась II./JG52). «При обследовании аэродрома Клин, который был освобожден нашими войсками от немцев, видно, что заправка производилась вручную, синтетический бензин при низкой температуре превращался в маслянистую жидкость с наличием крупинок (частичная кристаллизация)», – сообщалось в отчете 6-го иак.

В Новый год из-за плохой погоды советские самолеты почти не поднимались в воздух. А вот силы люфтваффе не дремали и в ночь на 2 января совершили налет на Москву парой самолетов. Те в качестве «новогоднего подарка» сбросили 2 фугасные бомбы, 3 канистры с воспламеняющейся жидкостью. В результате был полностью разрушен и сгорел склад наркомата обороны № 312. При этом воздушная тревога в городе не объявлялась.

В 20.08 по московскому времени группа бомбардировщиков нанесла повторный авиаудар по Москве, сбросив на Фрунзенский и Железнодорожный районы 20 фугасных бомб. На этот раз было разрушено несколько жилых домов, погибло 14 человек, 59 получили ранения. Истребители 6-го иак в воздух не поднимались.

2 января 6-й иак совершил 114 самолето-вылетов, в том числе 58 – на прикрытие своих войск и железнодорожных перевозок, 47 – на штурмовку и 9 – на разведку погоды. При этом первую задачу в основном выполняли самолеты МиГ-3 и Пе-3, в то время как для метеоразведки по большей части использовались ЛаГГ-3 и И-153. Для ударов по наземным целям применялись Пе-3, И-16 и в меньшей степени МиГ-3. Кстати, погода в этот день не радовала: минус 31 градус, туманы и дымки, видимость 400 м – 2 км.

В ночь на 3 января силы люфтваффе снова совершили третий подряд налет на Москву, сбросив на Советский район 11 фугасных бомб. В результате было разрушено 3 жилых дома, по данным службы МПВО, 2 человека погибли, 10 были ранены. И снова воздушная тревога в городе не объявлялась. Самолеты подходили к цели на большой высоте с приглушенными моторами в условиях сплошной облачности, вследствие чего попросту не были замечены. Чем занимались многочисленные операторы РЛС, непонятно. Но главный удар в эту ночь был нанесен по Подольскому крекинго-электролитному заводу, который являлся крупнейшим в стране. По данным службы МПВО, на предприятие было сброшено 105 фугасных и зажигательных бомб, которые вызвали многочисленные повреждения и сильный пожар на складе готовых аккумуляторов. Завод был выведен из строя на длительное время.

3 января прикрытие своих войск в районах Внуково— Малоярославец – Зубово – Ломакино – Глотово осуществляли в основном истребители МиГ-3 и И-16, в то время как Пе-3 из 95-го и 208-го полков в сопровождении МиГов из 28-го полка наносили удары по наземным целям в районе Юхнова, Медыни и станции Шаховская. Отметим, обе цели находились на противоположных – левом и правом флангах Западного фронта. Кстати, во время захода на станцию Шаховская (25 км к западу от Волоколамска) экипажи «пешек» неожиданно получили радиограмму: «Идите на свой аэродром». Уже по возвращении на базу приказ признали ложным, решив, что его послал противник, который «широко практикует радиоподслушивание».

Во время патрулирования к югу от Юхнова на МиГ-3 временно исполняющий обязанности командира эскадрильи 445-го иап лейтенант Федор Митрофанов на высоте 800 м встретил Не-111, который тотчас атаковал с близкой дистанции. «Хейнкель» снизился до высоты 200 м и пытался уйти от погони, но, по утверждению летчика, был настигнут и прямым попаданием PC сбит в районе деревни Доманово. Это была 4-я личная победа летчика, ставшего одним из лучших асов 445-го полка и корпуса. В данном случае она с большой долей вероятности подтверждается. В указанном районе был подбит Не-111Н-6 W.Nr. 4501 из 4-й эскадрильи KG53 «Легион «Кондор», который разбился при вынужденной посадке на фюзеляж. 178-й иап в этот день занимался разведкой в тылу противника. С такого задания не вернулся командир полка подполковник Р.И. Раков. Правда, летать он предпочитал не на «новом типе», а на старом добром И-16. В районе Малоярославца Раков вступил в бой с тройкой Bf-109, сбил одного (не подтверждается документами противника) из них, после чего был сбит сам в районе Угодского Завода. Разведкой погоды в этот день в районе Дмитрова – Кимр – Волоколамска в основном занимались И-16 и МиГ-3 из 28, 176 и 233-го авиаполков. В районе Москвы по-прежнему стояла очень морозная, но притом совсем не ясная погода. Повсюду были туманы и дымка, ограничивавшие видимость до 2 км – 200 м. Полеты авиации проходили на малой высоте вплоть до бреющего полета.

4 января мороз немного упал, а видимость слегка улучшилась. Это позволило увеличить интенсивность боевой работы до 318 самолето-вылетов, примерно две трети из которых пришлось на прикрытие войск Западного фронта. «При штурмовках скоплений пехоты, техники противника и средств ЗА наши истребители применяли тактику группового удара, при этом одно звено атакует, второе прикрывает его действия, – сообщалось в журнале боевых действий. – Штурмовка производилась пикированием по одному, затем звенья менялись местами. Подход к цели и уход от цели производился с превышением звена над звеном 100–200 м».

В этот день впервые в наступившем году в воздухе была в больших количествах замечена и вражеская авиация. Так, звено И-16 лейтенанта Финогенова, младших лейтенантов Михайлова и Чернявского во время штурмовки немецкой пехоты в районе Рылово – Юрьевское на высоте 1600 м случайно встретили Ju-88, летевший в сопровождении пары Me-109. При этом немцы, увидев наши истребители, тотчас рванули вверх в сторону солнца. Тем не менее «ишакам» удалось догнать «Юнкерс» и в ходе трех последовательных атак сбить его (что не подтверждается данными противника). Аналогичным образом звено МиГов лейтенантов Федора Митрофанова, Василия Рожкова и Шаповалова из 445-го полка во время патрулирования в районе Калуги на высоте 1000 м встретились с парой самолетов (Ju-88 и Не-111). Увидев противника, их пилоты тоже тотчас развернулись в сторону Вязьмы, одновременно снизившись до бреющего полета. Однако, по утверждению советских летчиков, им удалось догнать и сбить обоих противников. «Хейнкель» был записан на счет командира звена Митрофанова, а «Юнкерс» – на счет Рожкова. Лично сбитый Do-215 в районе Малоярославца был записан на счет младшего лейтенанта К.А. Крюкова из 428-го иап. А вот МиГ-3 Шаповалова пропал без вести. Из двухмоторных бомбардировщиков противник в этот день потерял только хорватский Do-17Z-2 W.Nr. 2700 из 10.(Croat)/KG3, который после атаки советского истребителя совершил аварийную посадку на фюзеляж в районе Старицы. Но он, по всей видимости, стал жертвой ВВС Калининского фронта.

Тяжелые истребители Пе-3 из 95-го и 208-го авиаполков произвела два налета подряд на аэродром Юхнов. Летчики довольно скромно отчитались о 5 уничтоженных на земле Me-110. При отражении налета пытавшийся взлететь командир III./JG51 гауптман Р. Леппла из-за чрезмерной торопливости врезался в стоящий на полосе Ju-52 и разбил свой Bf-109F-2 W.Nr. 8185. Летчик получил травмы. Собственно, этим весь ущерб от налета и ограничился… Всего же в этот день летчики 6-го иак претендовали на 8 сбитых в воздушных боях самолетов. Собственные потери составили 5 машин, из которых 2 были сбиты огнем с земли во время штурмовых ударов и 3 не вернулись с заданий (в том числе старшего лейтенанта Ивана Заболотного и лейтенанта Ивана Шумилова из 16-го иап). И если Шумилов на следующую ночь вернулся в часть, то Заболотный, имевший на своем счету 110 боевых вылетов и 10 личных побед, погиб[60]. «Ограниченность действий ВВС противника объясняется низкими температурами (-20, -35 градусов) и неумением эксплуатировать матчасть в условиях зимы» — так объясняли в штабе корпуса низкую активность люфтваффе.

На следующий день основные усилия авиакорпуса были направлены на прикрытие своих войск (правда, особой необходимости в этом не было, их в очередной раз никто не атаковал). И только МиГ-3 из 27-го иап вели разведку железной дороги в районе станции Шаховская, после чего перегон до станции Княжьи Горы был атакован десяткой Пе-3 из 95-го иап. По итогам дня летчики заявили о двух воздушных боях и 2 сбитых Me-109 (не подтверждается документами противника).

6 января из-за резко ухудшившейся погоды авиация практически бездействовала. А вот по данным 1-го корпуса ПВО в 11.25 над Москвой появился одиночный немецкий самолет, который был сбит огнем зенитной артиллерии. Ju-88 упал на Тушинский аэродром и сгорел. По немецким данным, это был разведывательный Ju-88D-1 W.Nr. 1133 «5F+BM» из 4.(F)/14. Кроме того, противник потерял еще 2 Не-111Н-5 (W.Nr. 3341 и W.Nr. 4887) из St./KG53 «Легион «Кондор», и Не-111Н-4 W.Nr. 3224 из III./KG26 «Лёвен», которые были атакованы над линией фронта и совершили аварийные посадки уже на своей территории. По советским данным, сбитые в районе Митяево 2 Не-111 записаны на счет лейтенанта Евгения Горбатюка из 28-го иап и звена из 3 МиГ-3 того же полка (ведущий сержант Сергей Вишняков). Еще один сбитый вечером в районе Малоярославца Не-111 был записан на счет старшего лейтенанта Н.М. Соркина из того же 28-го иап.

7—9-го числа 6-й иак в основном опять атаковал наземные цели и патрулировал над своими войсками. В штурмовках, как обычно, участвовали Пе-3 (в том числе в очередной раз атаковали станцию Шаховская), а также ЛаГГ-3 из 438-го иап, И-16 из 233-го иап и МиГ-3 из 428-го иап. Правда, за три дня имела место всего одна встреча с противником и один безрезультатный воздушный бой с неустановленным самолетом. А 10 января из-за сильных снегопадов в воздух не поднимался ни один самолет.

Между тем в этот период произошли существенные изменения в боевой работе 6-го авиакорпуса. После серьезных декабрьских успехов советских войск, когда немцы местами были отброшены на 90—120 км от рубежей, достигнутых ими к 5 декабря, уже в первую неделю января наступление неожиданно замедлилось и местами даже застопорилось. Во-первых, немецкое командование немного пришло в себя, во-вторых, ряд командиров, ратовавших за отступление в тыл, был заменен Гитлером на более «стойких» (в прямом смысле, то есть готовых стоять насмерть), в-третьих, за счет сокращения протяженности фронта удалось уплотнить боевые порядки и закрепиться в ряде опорных пунктов. Да и советское командование, во-первых, еще не имело опыта крупных наступательных операций (за полгода привыкли только биться в обороне и наносить тактические «булавочные уколы»), во-вторых, допустило ряд грубых просчетов, упорно пытаясь прорвать оборону в одних и тех же местах. Сказывалась и нехватка разведданных, в том числе добытых авиацией.

Довольно спорное с логической и стратегической точки зрения решение было принято и в отношении 6-го авиакорпуса. В то время как у люфтваффе явно не было сил для каких-либо серьезных операций, а вражеских самолетов в небе почти не встречалось, командование ВВС почему-то приказало прекратить авиаудары по наземным целям и сосредоточиться на прикрытии тыловых объектов, городов, железнодорожных перевозок и войск на марше.

11 января было выполнено в общей сложности 243 самолето-вылета, в том числе 155 на прикрытие войск в районе Малоярославца, Волоколамска, Калуги, Боровска и 85 – на прикрытие автоперевозок Западного фронта на участках Клин – Городня и Городня – Калинин. 3 ЛаГГ-3 из 291-го иап осуществляли прикрытие (скорее психологическое) г. Москвы.

На следующий день схожая картина: 275 вылетов, из которых 257 на прикрытие войск, 7 – на прикрытие аэродромов, 6 – на прикрытие Москвы. И только звено МиГ-3 из 28-го иап атаковало автомашины на дороге Адамовское – Михнево. Потери корпуса за день составили 2 самолета, сбитые на малой высоте огнем с земли. Звено МиГов из 177-го иап провело короткий воздушный бой с парой Me-109, во время которого и был сбит своей зенитной артиллерией сержант Самраков. Летчик погиб.

13 января воздушная война в Подмосковье неожиданно активизировалась. Только летчики 28-го полка провели 5 боев с истребителями и разведчиками. Правда, во всех случаях последние сразу же уходили в сторону солнца, наши летчики ослеплялись и теряли противника из виду. В 12.40 в районе Афанасьево звено МиГ-3 из 177-го иап во главе с лейтенантом Финогеновым встретилось с 3 Me-109, которые после первой же атаки перешли на бреющий и ушли на запад. Это были штурмовики Bf-109E из I./Sch.Gl, они летали не парами, а тройками. Эскадра непосредственной поддержки войск на поле боя Sch.Gl была сформирована как раз в этот день на базе бывшей II./(Sch)/LG2. Штаб 6-го иак по итогам этих боев сделал довольно правильный вывод, что немецкие летчики занимаются разведкой и имеют указание при первой же опасности уходить на свою территорию, избегая боев. Такая тактика позволяла люфтваффе выполнять ограниченные задачи оставшимися у них весьма скромными наличными силами, одновременно избегая ненужных потерь. В тех условиях было не до самопожертвования и тем более пополнения счетов побед!

15 января звено Як-1 из 27-го иап в районе Волоколамска атаковало одиночный Ju-88, который после первой атаки сбросил бомбы и скрылся в облачности. В том же районе пара МиГ-3 лейтенанта Иванова и младшего лейтенанта Александра Чиликина на высоте 400 м также встретила «Юнкерс», который сбрасывал бомбы на советские войска. В момент атаки у Иванова отказал мотор, тем не менее оставшийся истребитель сбил бомбардировщик, который упал в районе Волоколамска. Потерь Ju-88 у немцев в этот день не было отмечено. Был потерян только один Не-111Н-5 W.Nr. 3751 «А1+НТ» из 9-й эскадрильи KG53 «Легион «Кондор». Но достоверно установлено, что его сбила пара Р-40В из 126-го иап. Лейтенантам Степану Ридному и Петру Беляснику было подтверждено сбитие Не-111 в районе Рождественское – Назарьево.

На следующий день 6-й иак провел 10 воздушных боев и доложил о 4 сбитых самолетах. Звено МиГ-3 старшего лейтенанта Евгения Горбатюка из 28-го иап во время патрулирования в районе Медовников встретило на встречнопересекающемся курсе одиночный Не-111, который шел на высоте 100 м. Бомбардировщик тотчас ушел в облачность. При этом советские истребители разделились: два также ушли в облака, а один остался под ними. Когда экипаж «Хейнкеля» над облаками увидел преследователей, пилот пошел вниз, пробил облачность и снова перешел на бреющий полет. Однако там его внезапно атаковал и сбил третий МиГ-3. В 13.35 в районе Боровска пара МиГ-3 старшего лейтенанта Крюкова и сержанта Крюкова из 428-го полка сбила Ju-88. Еще одну групповую победу одержали пилоты МиГ-3 из 28-го иап младшие лейтенанты Сорокин и Федоров, сержант Ефим Гольдберг из 562-го иап. Им был засчитан сбитый в районе Волоколамска Не-111. Наконец, пара Р-40 лейтенантов Степана Ридного и Петра Белясника из 126-го полка в районе Назарьево сбила еще один «Хейнкель». По данным противника, в этот день были потеряны:

– Ju-88D-1 W.Nr. 1485 «8H+GL» из 4.(F)/11 пропал без вести в районе Наро-Фоминск – Калуга;

– Ju-88A-4 W.Nr. 2562 «5К+КР» и Ju-88A-4 W.Nr. 3564 «5К+СН» из 5./KG3 и 6./KG3 пропали без вести в районе Зубово – Калуга;

– подбитый Ju-88A-4 W.Nr. 1174 из 5./KG30 «Адлер» был разбит при аварийной посадке в районе Тарасово[61].

Собственные потери корпуса составили 1 МиГ-3 из 28-го иап, который пропал без вести (его сбил ВТ-110 из II./ZG1, пилоту которого фельдфебелю Тамму был засчитан сбитый в этом районе И-16). Отметим, бои снова проходили на предельно малых высотах в условиях сильной дымки и туманов с ограниченной видимостью.

17 января было выполнено 444 вылета, в том числе 196 на прикрытие войск и 248 – на прикрытие железнодорожных перевозок. При этом зафиксировано всего 4 встречи с противником и 2 результативных боя: лейтенант Александр Чиликин из 27-го иап сбил Ju-88. Скорее всего, это был Ju-88E-1 W.Nr. 1239 «6М+АМ» из 4.(F)/14, пропавший без вести в районе Калуга – Можайск. А лейтенант Минаев из 736-го иап (на «Харрикейне») – Me-110 в районе Истры. Возможно, это был Bf-110E-1 W.Nr. 3822 из 6-й эскадрильи ZG1, который потерян по неизвестной причине в районе Полюдова. Экипаж тяжелого истребителя не пострадал.

18-го числа при 571-м самолето-вылете 6-й иак ПВО провел 10 воздушных боев и доложил о 3 сбитых самолетах. 126-й иап в районе Ржева сбил 2 Me-109, один из которых был атакован и подбит лейтенантом Матюшиным во время взлета с аэродрома Ржев. Данные противника подтверждают потерю Bf-109F-2 W.Nr. 9182 из 1-й эскадрильи JG52. Его пилот обер-фельдфебель Роберт Поц, который успел одержать 10 воздушных побед, погиб. Младший лейтенант Максимов из 428-го иап на МиГ-3 атаковал и сбил в 50 км северо-западнее Медыни Hs-126 (не подтверждается данными противной стороны).

19 января зафиксировано 388 вылетов и 7 воздушных боев. Летчики передовой Калужской группы сбили 1 Не-111 (подбитый Не-111Н-6 W.Nr. 4696 из II./KG4 «Генерал Вефер» перетянул через линию фронта и был разбит во время вынужденной посадки), потеряв при этом один свой истребитель (в 11.30 обер-лейтенанту Р. Йостену из 3./JG51 записан сбитый И-61), а сержанты Николенко и Бородин из 428-го иап в районе Износки сбили Do-215 (на самом деле это был хорватский Do-17Z-3 W.Nr. 2529 «5К+ВТ» из 10. (Croat)/KG3, пропавший без вести вместе с экипажем в районе Вознесенское). Старшему лейтенанту Семену Левину из 126-го иап был записан сбитый Me-109.

На следующий день летчики сводной Калужской группы, задачей которых была поддержка наступления на Юхнов и воздушно-десантной операции в районе Вязьмы, донесли о четырех воздушных боях, в ходе которых сбили 1 Ju-88 в 10 км к юго-западу от Юхнова и 1 Me-109 (обе победы не подтверждаются документами противника).

Сводная Калужская группа была сформирована на аэродроме Калуга-Грабцево. Ее задачей была поддержка наступления на Юхнов и воздушно-десантной операции в районе Вязьмы. Обширные советские просторы не позволяли немцам осуществить оккупацию всей занятой территории. Многие районы вообще не были заняты, там хозяйничали партизаны и местное «самоуправление». Вопреки сложившемуся в советских и современных художественных фильмах клише, согласно которому в любом селе и мелком городишке непременно была комендатура, увешанная флагами и портретами фюрера, гарнизон, шлагбаумы (и непременно играла веселая немецкая музыка!), во многих населенных пунктах немецкую власть представляли только старосты, выбранные из местного населения. Из войск там можно было встретить разве что немногочисленные строительные части и какие-нибудь подразделения связи. Это создавало благоприятную обстановку для высадки десантов, которую невозможно было даже представить в Западной Европе.

На рассвете 18 января с аэродрома Внуково взлетело 16 транспортных самолетов ПС-84. Они сбросили в районе к юго-западу от Вязьмы первых 462 парашютиста из 5-го воздушно-десантного корпуса. Вечером там приземлились 4 самолета с группой специалистов в составе 65 человек. Они подготовили около Знаменки, занятой партизанами, аэродром. Три ПС-84 сумели взлететь и вернуться обратно, четвертый самолет застрял в снегу. Уже утром 19 января он был обнаружен немецкой воздушной разведкой и уничтожен в ходе атаки ВТ-109. В тот день из Внуково вылетело еще 20 транспортных самолетов с десантниками (включая огромные самолеты ТБ-3), но из-за плохой погоды лишь 11 из них достигли цели. 20 января люфтваффе начали воздушные атаки против десанта. На земле были уничтожены 2 ПС-84, еще один сбит в воздухе. Но несмотря на трудности и морозную погоду с дымками, к 22 января удалось доставить на немецкую территорию больше 1000 бойцов с пушками и минометами.

21 января имели место 5 безрезультатных воздушных боев при 273 самолето-вылетах. Четверка Ju-88 нанесла удар по аэродрому Грабцево (Калуга).

На следующий день при 297 вылетах произошел всего один бой. В районе Яковлево старший лейтенант Николай Самохвалов из 126-го авиаполка сбил Ju-88. Скорее всего, это был Ju-88A-4 «ВЗ+GN» из 5-й эскадрильи KG54 «Тотенкопф», недавно переброшенной на центральный участок фронта. Погода по-прежнему оставляла желать лучшего. При сильных морозах небо было затянуто дымкой, стояла низкая облачность и туманы. Из-за безветренной погоды дымы от множества пожаров не рассеивались в атмосфере, а образовывали широкую пелену, которая также ограничивала видимость. В таких условиях очень много сил тратилось на подготовку самолетов к вылетам, взлет, поиск объекта, наземных ориентиров, обратный полет и поиск своего аэродрома, а потом и посадку в условиях плохой видимости. В то же время встречи с противником по-прежнему носили чисто случайный характер. Кстати, все эти дни корпус продолжал время от времени и на всякий случай прикрывать собственно Москву методом барражирования над городом. Так, 18 января эту задачу выполняли ЛаГГ-3 из 291-го полка, а 20-го числа – пара Як-1 из 11-го иап.

24 января имели место лишь два воздушных боя. Пилот МиГ-3 лейтенант Симонов из 436-го иап в районе Мосальска сбил Ме-109 (BM09F-2 W.Nr. 9204 из St.IL/JG51), а старший лейтенант Левин из 126-го полка – Не-111. Предыдущий и следующий дни прошли вообще без встреч с люфтваффе.

К этому моменту немецкие войска оставили Можайский выступ и отошли на спрямленную линию фронта к востоку от линии Ржев – Гжатск, но южнее продолжали удерживать возвышенности в районе Юхнова. Далее к югу в районе Кирова, Людиново и Жиздры вермахт тоже упорно оборонял ряд опорных пунктов. Тем временем части советской 39-й армии и 11-го кавалерийского корпуса прорвали слабые немецкие заслоны к западу от Ржева и, обходя опорные пункты и города, устремились в южном направлении вдоль железной дороги Ржев – Сычевка – Вязьма. Одновременно с этим началось наступление на Валдайской возвышенности, нацеленное в глубокий тыл группы армий «Митте». Учитывая же, что с октября в этих районах действовали партизанские отряды, сформировавшиеся из окруженных и ушедших в леса дивизий, получалось, что в ближнем тылу у противника постепенно формировался отдельный фронт, который грозил полным окружением 4-й и 9-й армий.

Тем временем оперативная группа генерала Белова в составе 1-й и 2-й гвардейских, 41, 57, 75-й кавалерийских дивизий, а также 239-й и 325-й стрелковых дивизий прорвалась через немецкие заслоны к юго-западу от Юхнова и вышла в район к югу от Вязьмы. Части 6-го иак получили приказ прикрывать группу Белова и другие подразделения, действующие в немецком тылу.

Нередко в окружении и полуокружении оказывались не только немецкие сухопутные части и гарнизоны, но и аэродромы люфтваффе. Так, III./StG2, до середины февраля базировавшаяся в Дугино (17 км к югу от Сычевки), несколько раз в буквальном смысле отражала атаки советских танков и кавалерии. В то время как непосредственные подступы к аэродрому защищали зенитные орудия, а часть наземного персонала вела огонь из пулеметов, сами «Штуки» совершали по 5–7, иногда 10 вылетов в день, атакуя противника на дальних подступах. При этом общее время вылета сократилось до 15 минут, включая взлет, посадку и даже подвеску бомб! Учитывая же, что в авиагруппе в этот период было в среднем 30 боеготовых штурмовиков, получается, что небольшое по численности подразделение выполняло от 150 до

300 вылетов в день. Несколько раз отдельные танки достигали окраин аэродрома, но всякий раз подбивались зенитками или срочно взлетевшими Ju-87. В итоге важную авиабазу, как и другие ключевые опорные пункты, немцам все-таки удалось удержать. Кстати, помимо «Штук» в этот период в Дугино базировались и другие подразделения, в частности II./JG52 (с 14 декабря по 20 января), двухмоторные «Мессершмитты» и ближние разведчики.

Насыщенно прошел день 26 января в полках ПВО. Из 305 самолето-вылетов 138 пришлось на прикрытие войск. Причем истребители Як-1, МиГ-3, И-16, Р-40 и «Харрикейны» барражировали уже не только над линией фронта, но и над немецкими тылами в районе Вязьмы и Сычевки. Именно там, в районе Ржева пара МиГ-3 капитана Федора Чуйкина и младшего лейтенанта Александра Чиликина из 27-го иап на высоте 1000 м встретила четверку «Мессершмиттов», которые, в свою очередь, прикрывали свои войска. Журнал боевых действий так описывал последующие события: «Пара МиГ-3 снизилась до 200 м и, оставаясь незамеченной, зашла в хвост Me-109, капитан Чуйкин атаковал ведомого второй пары с Д=200 м, повредил ему мотор, со второй атаки Me-109 упал горящим в 10 км сев. Ржев. После этого Me-109 заметили МиГ-3 и зашли им в хвост; МиГ-3 стали уходить на полной скорости с набором Н, затем резко убрали газ, вследствие чего Ме-109 проскочили МиГ-3, подставив себя под удар последних. Один Ме-109 стал заходить в хвост капитана Чуйкина, но был атакован Чиликиным (огонь по кабине и мотору), загорелся и упал в том же районе. Оставшиеся 2 Ме-109 вышли из боя на бреющем полете. Ме-109 во время воздушного боя пытались оттянуть МиГ-3 на свою территорию и подставить под огонь ЗА». По данным противника, в этом бою был сбит Bf-109F-2 W.Nr. 12909 из 9-й эскадрильи JG51, его пилот погиб.

Кроме того, пилот МиГ-3 лейтенант Николай Мирошниченко из 34-го иап в районе Гусево сбил Не-111. Еще на один сбитый в районе Гусево – Пирово «Хейнкель» претендовала группа МиГ-3 из 34-го иап (по ⅓ победы записаны младшим лейтенантам Тараканчикову и Коробову). На самом деле в этом районе был сбит Ju-88A-4 W.Nr. 1378 «4D+ HN» из 5./KG30 «Адлер». На прикрытие перевозок в этот день было произведено 142 вылета, которые прошли без существенных событий. А вот МиГи из недавно вернувшегося в состав корпуса 120-го иап в этот день выполнили 9 вылетов на производство киносъемок.

27 января истребители 6-го иак снова прикрывали прорвавшиеся в немецкий тыл части в районе Вязьмы, Гжатска и Ржева. В районе последнего звено «Томахауков» из 126-го иап атаковало группу из 4 Ju-88, которых прикрывало 5 «Мессершмиттов». В результате без потерь со своей стороны было сбито 2 Me-109 (⅓ победы засчитана лейтенанту Беляснику и ⅔ победы – лейтенанту Ефиму Лозовому). Данные противника подтверждают потерю одного Bf-109F-2 W.Nr. 12894 из 5./JG51, пилот которого погиб. На южном фланге наступления в районе Юхнова лейтенант Самсонов из 436-го иап сбил Me-109, а старший политрук Руденко из 28-го полка – Не-111 в районе Сажино (по записи в летной книжке, в районе Мокрыщево – Хмелита). Несмотря на свой большой боевой опыт, наш летчик ошибся в определении цели атаки. На самом деле он атаковал и подбил Ju-88A-4 W.Nr. 8669 из 6-й эскадрильи KG76, который разбился во время вынужденной посадки в районе Мишуково. На аэродроме Грабцево в результате двух налетов Bf-110 из I./NJG4 были уничтожены 9 ТБ-3, 1 Як-1 и 1 И-16 из 436-го иап, 13 ТБ-3 получили серьезные повреждения. Первая на Восточном фронте авиагруппа ночных истребителей была только что сформирована, но зачастую использовалась не по прямому назначению, а в качестве истребительной и даже истребительно-бомбардировочной.

В тот день количество истребителей иностранного производства в корпусе увеличилось. После переобучения на «Харрикейны» из Кинешмы на аэродром Гридино прибыло 14 таких машин.

28 января отличились летчики 27-го иап. Звено МиГов капитана Федора Чуйкина в 15 км западнее Ржева сбило Ju-52 (не подтверждается данными противника)[62], а младший лейтенант Полоченко сбил Ju-88 к северо-востоку от города. Вероятно, это был разведывательный Ju-88D-1 W.Nr. 1199 «5F+FM». По одним данным, он был из состава 4.(F)/14, по другим, уже был передан в l.(F)/Ob.d.F. Несмотря на продолжающиеся сильные морозы до 26 градусов, небо по-прежнему не было ясным, стояла облачность до 10 баллов на высоте до 300 м. Последние дни января прошли без воздушных боев. При этом боевые потери противника продолжали оставаться на высоком уровне. Только 30 января на Московском направлении люфтваффе потеряли 4 Не-111 из KG4 «Генерал Вефер», KG53 «Легион «Кондор» и 3 Ju-88A из KG3 «Блиц» и 4.(F)/11.

Упомянутые выше потери KG3 стали последними, понесенными эскадрой за этот период. Всего с июля по январь она только в районе Москвы лишилась 33 бомбардировщиков, в том числе 21 Ju-88A-4/A-5 и 12 Do-17Z. Вскоре II./KG3 отправилась на отдых и переформирование. Хотя под Москвой «Юнкерсы» «молниеносной» эскадры еще появятся…

В общей сложности 6-й иак ПВО выполнил за месяц 6753 самолето-вылета общей продолжительностью 6414 часов. Таким образом, средний вылет истребителя составлял около часа, что было стандартным показателем для нашей авиации. При этом 3684 полета было выполнено на прикрытие войск, 2173 – на прикрытие железнодорожных объектов и перевозок, 507 – на штурмовку, 160 – на прикрытие городов, в том числе Москвы, 140 – на прикрытие выгрузки войск, 115 – на метеоразведку, 107 – на прикрытие аэродромов, 85 – на прикрытие автоперевозок, 46 – на прикрытие маршей и погрузки войск, 31 – на штурмовку аэродромов, 25 – на разведку и фотографирование, 18 – на прикрытие мостов, 9 – на киносъемку, 8 – на перехват самолетов-разведчиков и 5 – на сопровождение транспортных самолетов. Это еще раз наглядно показывает, что собственно противовоздушной обороной многочисленные полки, сосредоточенные вокруг Москвы, занимались в самую последнюю очередь. Так сказать, факультативно!

Боевая работа люфтваффе в январе, конечно же, не шла ни в какое сравнение с месяцами наступления на Москву. Достаточно сказать, что в весьма обширной зоне действия 6-го иак было зафиксировано всего 187 пролетов немецких самолетов! Корпус отчитался за месяц о 46 воздушных победах (16 Ме-109, 9 Ju-88, 8 Не-111, 6 Ме-110, 3 Hs-126, 2 Ju-52 и 2 Do-215), при этом самых больших успехов достиг 126-й иап, вооруженный американскими истребителями

Р-40 (у нас их называли «Кертисс»), на счету которого было 7 побед. По 5 сбитых самолетов числилось за 27-м иап (МиГ-3), 95-м иап (Пе-3), 177-м иап (МиГ-3, И-16) и 428-м иап (МиГ-3). 4 победы одержал 736-й иап, вооруженный «Харрикейнами», по 3 победы – 28-й иап (МиГ-3), 176-й иап (МиГ-3, И-16) и 445-й иап (МиГ-3, И-16). Таким образом, наименьших успехов в воздушных боях (правда, немногочисленных и скорее эпизодических) добились полки, воевавшие на Як-1 и ЛаГГ-3. Пилотами Яков вовсе не было одержано ни одной победы, а пять полков, оснащенных деревянными машинами, смогли записать на свой счет лишь один сбитый Ju-88 (564-й иап). Но главное, что в среднем на один заявленный сбитый самолет пришлось 147 вылетов истребителей.

Реальные потери люфтваффе в районе Москвы, которые с большой долей вероятности можно отнести на счет истребителей ПВО и ВВС Западного фронта, составили около 30 самолетов (12 Ju-88, 10 Не-111, 4 ВГ-109, 2 Do-17 и 2 ВГ-110). Самый большой урон, как обычно, понесли двухмоторные бомбардировщики, которым приходилось действовать на малой высоте, нанося удары по наступающим советским войскам, железнодорожным станциям и перегонам, аэродромам и базам снабжения.

Любопытно, что и потери 6-го иак распределились примерно пропорционально записанным воздушным победам. Корпус утратил по боевым причинам за январь 17 истребителей, из которых 9 было сбито в воздушных боях, 3 – зенитной артиллерией, 2 уничтожено на аэродромах и 3 пропало без вести. По типам было потеряно: 8 МиГ-3, 3 И-16, по 2 Як-1 и Р-40 и по одному «Харрикейну» и И-153. А вот все пять полков (253-й иап в середине месяца убыл в 106-ю иад ПВО), оснащенных ЛаГГ-3, вовсе не имели боевых потерь.

Боевой состав 6-го иак ПВО по состоянию на 1 февраля 1942 г.

По состоянию на 1 февраля в составе 6-го иак насчитывалось 496 самолетов по списку, но всего 257 считались исправными. Обратим внимание, что из 28 полков 11 оставались «смешанными», то есть воевали на совершенно разнотипных машинах, в том числе 8 – на МиГ-3 и И-16. По всей вероятности, именно такое сочетание (высотного перехватчика нового типа и маневренного истребителя старого типа) считалось наиболее оптимальным по итогам боев 1941 г.

Впрочем, уже 2 февраля корпус получил серьезное пополнение в лице сразу 45 английских истребителей «Харрикейн», прибывших в составе 67-го и 429-го иап. Первый был, можно сказать, элитной частью, о которой слагали легенды (в июне – октябре воевал в Молдавии и под Одессой), второй был сформирован, как говорится, с нуля.

В тот день 6-й иак совершил 323 вылета, в том числе 188 на прикрытие войск и 90 на прикрытие железнодорожных перевозок.

Особое внимание уделялось перегонам Клин – Калинин и Калинин – Вышний Волочек. Самый дальний участок до последнего населенного пункта патрулировали двухмоторные Пе-3 из 95-го иап. Они же совершили 5 вылетов на разведку аэродрома Смоленск. В районе Ржева звено «Харрикейнов» старшего лейтенанта Доброхотова из 736-го иап сбило Ju-52, а звено старшего лейтенанта Задорнова атаковало второй транспортник. По утверждению летчиков, им удалось поджечь средний мотор самолета, но тот под прикрытием «Мессершмиттов» все же смог уйти в сторону Сычевки. По данным противника, потерь Ju-52 в этот день в данном районе не отмечено. А на Вяземском направлении, в районе Фокино младшие лейтенанты Цапанов и Кунава из 177-го полка сбили Ju-88. Противник в этот день потерял 2 Ju-88A-4 из 6-й эскадрильи KG54 «Тотенкопф», но оба от огня с земли. Звено 178-го иап отчиталось о безрезультатном воздушном бое с 9 Me-109 в районе Урюхина.

В ночь на 3 февраля силы люфтваффе совершили налет на аэродром Мясново, где базировалась Калужская группа истребителей. На базу было сброшено около 500 зажигательных и 11 фугасных бомб. В результате были повреждены 2 МиГ-3 калужцев. А уже днем был нанесен очередной авиаудар по Грабцеву. Там группа потеряла 2 Як-1 и 1 У-2, еще один Як получил повреждения.

«Томахауки» из 126-го иап совершили очередной рейд в немецкий тыл в районе Сычевки и Ржева. Отметим, аэродром Чкаловская, на котором он базировался совместно с

Пе-3, находился к востоку от Москвы и достаточно далеко (по меркам советской авиации) от линии фронта – порядка 170 км. Однако Р-40, в отличие от отечественных истребителей, имели гораздо больший радиус действия, на них активно использовались и подвесные баки. На этот раз особо отличился старший лейтенант Степан Ридный, который сначала в составе звена сбил в районе Сычевки Hs-126 (Hs-126B-1 W.Nr. 4128 из 3.(Н)/21), а затем в районе Никитье уже лично «завалил» Ме-109 (Bf-109F-2 W.Nr. 11869 из 10./JG51, его пилот погиб). А вот летчики 34-го иап заявили сразу о 3 немецких самолетах, сбитых северо-западнее Юхнова (2 Не-111 и 1 Ju-88), один из которых (в 14.40) был засчитан в качестве личной победы младшему лейтенанту Николаю Тараканчикову. Еще на две воздушные победы претендовали летчики 177-го авиаполка. Группа в составе младших лейтенантов Цапанова, Фролова и Фунтова сбила 2 Ju-88. По данным противника, потерь бомбардировщиков в этот день не было. После налета на Грабцево старший политрук Николай Басков и лейтенант Федор Митрофанов из 445-го полка вели бой с 9 Me-110 и сбили пару из них (в действительности был сбит один Bf-110E-1 W.Nr. 3960 из I./ZG1, оба немецких летчика погибли). Вообще этот день на Восточном фронте сложился для I./ZG1 крайне неудачно – было сбито несколько самолетов (в основном в районе Торопца), и погиб ее командир. Всего же в этот наконец-то ясный день (видимость впервые после длительного времени составляла 15–20 км) летчики 6-го иак ПВО доложили о 9 сбитых самолетах.

С целью затруднить высадку десантов в своем тылу и работу воздушного моста в районе Вязьмы немцы продолжали периодически наносить удары по советским аэродромам. В ночь на 4 февраля был совершен налет на авиабазу в Туле, на которую было сброшено 50 фугасных и 200 зажигательных бомб. В результате был поврежден МиГ-3 из 423-го иап.

4 февраля летчики авиакорпуса провели 8 воздушных боев и отчитались о 8 сбитых самолетах. Снова отличились летчики 126-го иап, совершавшие очередной рейд в район Ржева и Сычевки. Звено «Томахауков» старшего лейтенанта Степана Ридного, лейтенантов Шумилова и Матюшина в районе Векшино и Сычевки последовательно сбили 2 Ju-52. Противник подтверждает потерю только одного Ju-52/3m W.Nr. 5129 «TD+АЕ» из состава KGr.z.b.V800, четыре летчика его экипажа числятся пропавшим без вести. В том же районе (около Вязовки) пилот «Харрикейна» лейтенант Гробовой из 287-го полка сбил Me-109.

Но наибольшее количество боев произошло в районе авиабазы Грабцево. Звено Як-1 из 11-го иап, патрулируя в районе объекта, увидело идущую курсом на аэродром четверку «Мессершмиттов», атаковало ее на встречных курсах, а затем, завязав бой на виражах, старшие лейтенанты Лапочкин и Сергей Кацевал в паре сбили один Me-109. Третий летчик лейтенант Бритиков догнал и сбил в районе Юхнова еще один сто девятый. А четверка МиГ-3 из 445-го иап, вылетевшая из Каширы, в районе Грабцево провела бой с 6 мессерами, заявив по возвращении, что три из них были сбиты. Личные победы записаны на боевой счет старшего политрука Николая Баскова[63] и лейтенанта Митрофанова. Из всех многочисленных заявок на сбитые Me-109 документами противника подтверждается потеря только одного – штурмовика Bf-109E-7 W.Nr. 0681 унтер-офицера Корнелиуса Эйнедерта из I./Sch.Gl, который, вероятно, был сбит МиГ-3 лейтенанта Федора Митрофанова из 445-го полка южнее аэродрома Грабцево. Пилот погиб, а в летную книжку Митрофанова была записана уже 7-я личная победа.

Следующий день – 5 февраля – также был богат на воздушные схватки. Пилоты «Томахауков» из 126-го авиаполка на этот раз доложили о 3 сбитых самолетах в районе Ржева. Звену старшего лейтенанта Владимира Каменщикова были записаны сбитые в группе Me-109 и Ju-88, а паре старшего лейтенанта Степана Ридного и лейтенанта Михаила Михалина – Me-109. В том же районе (станция Осуга) «Харрикейнами» из 736-го иап был сбит Ju-52 (это был Ju-52/3m W.Nr. 5072 из KGr.z.b.V600, пропавший без вести вместе с 5 летчиками в этом районе), а МиГами из 34-го иап (пилоты лейтенант Виктор Коробов и младший лейтенант Байков) – Ме-110 (станция Угрюмово). По данным противника, северо-западнее станции Угрюмово был сбит ночной истребитель Bf-110D-3 W.Nr.3682 «3N+JL» из 3-й эскадрильи NJG4.

Впервые за долгое время в этот день отличились и пилоты 178-го иап. Пара истребителей лейтенантов Ивана Тикунова и Гайдамака, вылетевшая на прикрытие войск в районе Васильевка – Окроково – Вязовка – Морозовка, перехватила и сбила двухмоторный самолет, опознанный как FW-187. На каких самолетах они летали – И-16 или ЛаГГ-3, сводка умалчивала. Еще на один сбитый Ju-88 претендовали пилоты МиГ-3 младший лейтенант Сорокин и сержант Печеневский из 177-го полка. Они сбили Ju-88A-4 W.Nr. 8593 «Fl+АС» из штабного звена II./KG76.

В ночь на 6 февраля силы люфтваффе совершили налет на аэродром Мясново, на котором базировались истребители Калужской группы. В результате было уничтожено 2 МиГ-3, еще 2 И-16 и 1 МиГ-3 были повреждены. Из наземного персонала погиб один человек, двое получили ранения. Затем уже в 10.53 11 Bf-ПО провели штурмовку аэродрома Тула. Но там матчасть не пострадала.

В течение дня полки 6-го иак выполнили 382 самолето-вылета, в том числе 196 на прикрытие своих войск, 103 – на прикрытие железнодорожных перевозок, 83 – на прикрытие аэродромов. На сей раз было зафиксировано 6 воздушных боев и столько же воздушных побед. Пара МиГ-3 из 34-го иап сбила Не-111 в районе Ильинки, а младшие лейтенанты Михайлов и Чернявский в 10 км северо-восточнее Калуги – Me-110. Но больше всех отличились пилоты «Харрикейнов» из 287-го авиаполка. Звено капитана Николая Храмова в районе Сычевки сбило 2 Me-109 и 1 Me-110[64], а паре младших лейтенантов Чистякова и Борисова был засчитан сбитый в группе Hs-126. По данным противника, из всех заявленных в этот день сбитыми самолетов подтверждается только тяжелое повреждение огнем с земли в районе Юхнова Hs-126A-1 W.Nr. 3102 из 7.(Н).32, пилот которого был ранен.

7 февраля ясная погода снова сменилась на облачную, а видимость снова сократилась, что сразу же сказалось на интенсивности боев. Во время очередного рейда в район Сычевки – Ржева звено старшего лейтенанта Степана Ридного из 126-го иап сбило разведчик Hs-126. Потерь «Хеншелей» в этот день у немцев не было. Возможно, наши летчики сбили Hs-123A-1 W.Nr. 0794 из 8./Sch.Gl, по немецким данным потерянный в районе Okovokovo[65]. Его пилот лейтенант Рудольф фон Захридничек (сын австрийского маршала Первой мировой войны, словака по происхождению) погиб. Кроме этого, в районе Медыни пропали без вести вместе с экипажами два бомбардировщика – Не-111Н-6 W.Nr. 4637 «5J+JM» из 4./KG4 и Не-111Н-6 W.Nr. 4811 «А1+НР» из 6./KG53.

В следующие дни из-за плохой погоды авиация к западу от Москвы действовала ограниченно. 8-го числа 6-й иак выполнил всего 58 вылетов, 9-го – 71, 10-го – 158, 11-го – 33, 12-го – 0, 13-го – 49, 14-го – 61. 10 февраля в районе Мосальска пропал без вести Не-111Н-6 W.Nr.4561 «5J+DP», а в районе Зубово – Не-111Н-6 W.Nr. 4679, оба из 6-й эскадрильи KG4 «Генерал Вефер». Возможно, один из них сбил старший лейтенант Семен Левин из 126-го иап, которому была записана победа над Ju-88.

11 февраля произошел весьма редкий случай. Во время вылета на прикрытие железнодорожных эшелонов на перегонах Поворово – Клин, Клин – Завидово двухмоторный истребитель Пе-3 из 95-го иап (экипаж старшие лейтенанты Степанов и Корниенко) в 30 км к югу от Калинина сбил Ju-88. По данным противника, в этом районе были потеряны в этот день Ju-88A-4 W.Nr. 3667 «3Z+CH» и Ju-88A-4 W.Nr. 2626 «3Z+BH», оба из 1-й эскадрильи KG77. А вечером 13 февраля снова отметились сто десятые. В 16.10 5 Bf-110 нанесли штурмовой удар по аэродрому Старица, уничтожив там 1 МиГ-3.

15 февраля видимость улучшилась до 6—11 км, в связи с чем корпус выполнил 244 вылета. Наиболее сложную операцию выполнили 2 Пе-3 из 95-го полка, которые провели разведку глубокого тыла противника. Поднявшись поодиночке со своего аэродрома Чкаловская к востоку от столицы, самолеты сначала летели строго на запад до Велижа. Маршрут был проложен над малонаселенными районами и лесами, вдали от линейных ориентиров с целью обеспечить скрытный подход к цели. Первым объектом для аэрофотосъемки, которая велась с помощью камер АФА-5, стал немецкий опорный пункт Велиж, затем разведчики повернули на Витебск, являвшийся крайней точкой маршрута. «При наличии облачности использовалась ее нижняя кромка, – рассказывалось в рапорте «Тактика действий разведчиков типа Пе-3». – В зоне действия ЗА производилось маневрирование по высоте и со скоростью. Огонь ЗА открывался с опозданием, разрывы наблюдаются на одинаковой высоте с самолетом, но преимущественно позади… При преследовании истребителями противника самолет Пе-3 на повышенной скорости уходит с набором высоты, при этом на высотах 6000–7000 м истребители типа Ме-109 его не догоняют». В общем, все как у немецкого Ju-88D… Развернувшись в районе Витебска, «пешки» прошли по маршруту Смоленск – Ярцево – Вязьма – Москва.

16 февраля 95-й иап продолжал заниматься дальней разведкой, а вот 6 Р-40В из 126-го полка во главе с капитаном Арсениным во время патрулирования в районе Мончаново— Окроково провели два воздушных боя, заявив о сбитых Ju-88 и Не-111. В частности, старшему лейтенанту Ридному была записана ⅙ победы. По данным противника, в этом бою был потерян редкий для Восточного фронта тяжелый истребитель Ju-88C-6 W.Nr. 3615 «F1+YM» из 4./KG76. Впрочем, в этот же день сбитый Ju-88 был также записан на счет старшего лейтенанта Семена Левина из 126-го иап. Еще на 1 Не-111 и 2 Ju-88 претендовала целая группа «Томахауков» (в частности, старшему лейтенанту Самохвалову были записаны ⅙> Не-111 и ²/₆ Ju-88).

Погода опять улучшилась, и число вылетов снова стало расти. 16-го числа – 280, 17-го – 379, 18-го – 256, 19-го – 328. Не обходилось и без воздушных боев. 17 февраля «Харрикейнами» из 736-го иап в районе Мончаново был сбит Ju-88 и Ме-109 в районе Панино (записан на счет старшего лейтенанта Алексея Рязанова), а звено «Томахауков» из 126-го полка во главе со старшим лейтенантом Николаем Самохваловым в 22 км к северо-западу от Ржева сбило Do-17 (все потери противника этого дня не подтверждаются его данными).

Ну а немцы в 11.00 атаковали аэродром Мясново, на котором базировался 423-й полк. В результате бомбежки и обстрела группы из 9 Bf-110 был поврежден 1 МиГ-3 и ранен один техник.

Трагический случай произошел в 126-м иап. При взлете со своего аэродрома из-за обрезки мотора погиб при аварии своего истребителя («Томахаук» Мк. ПВ «АК325») один из лучших асов полка старший лейтенант Степан Ридный, который с 22 июня 1941 г. совершил 172 боевых вылета и одержал 6 личных и 11 групповых побед[66].

На следующий день наконец отличились летчики прославленного 67-го иап. При возвращении с задания по прикрытию своих войск группа «Харрикейнов» была внезапно атакована со стороны солнца парой мессеров, которые сбили одну из машин. В ходе завязавшегося боя также был сбит один из нападавших. Вероятно, это был Bf-109F-2 W.Nr. 12929 из 4-й эскадрильи JG51.

19 февраля 6-й иак действовал следующим образом. МиГи из 11, 28, 34 и 176-го полков, а также «Харрикейны» из 67, 287, 429 и 736-го полков прикрывали войска 39-й армии, ведущие ожесточенные бои к западу от Ржева, в основном в районе станции Уваровка. Немецкие солдаты в сугробах и опорных пунктах, отражающие бесконечные лобовые атаки советской пехоты, вероятно, были немного удивлены. В течение светлого времени суток над небольшим участком фронта можно было наблюдать пролет до 40–50 «Харрикейнов» в сутки. Причем это происходило почти ежедневно, как бы воочию показывая роль ленд-лиза в снабжении ВВС Красной армии. А вот прикрытием железнодорожных перевозок в ближнем тылу советских войск занимались истребители МиГ-3, И-16 и ЛаГГ-3 из 27, 176, 178, 423, 441[67], 445, 485 и 495-го авиаполков. 28-й, часть 67-го и 171-й полки (МиГи и «Харрикейны») прикрывали аэродромы Кубинка и Тула. 67-й полк, помимо уже перечисленных задач, успел также выполнить и 16 вылетов на сопровождение транспортных самолетов, сбрасывавших грузы для частей 33-й армии к югу от Вязьмы. А вот 95-й иап опять занимался разведкой. 3 Пе-3 фотографировали передвижение немецких войск по коммуникациям между Витебском – Оршей – Смоленском— Ярцево.

В общей сложности на выполнение всех перечисленных задач было сделано 328 самолето-вылетов. При этом имели место 3 воздушных боя. В районе Ржева пара МиГ-3 старшего лейтенанта Виктора Киселева и лейтенанта Букварева из 34-го иап сбила Me-110. В тот день в районе Гжатска пропал без вести Bf-110E-1 W.Nr. 4086 «3U+GM» (пилот фельдфебель Ф. Бергман, бортмеханик унтер-офицер А. Лидекер) из 4-й эскадрильи ZG26 «Хорст Вессель». В том же районе звено лейтенанта Платова сбило Ju-88, еще об одном сбитом двухмоторном «Юнкерсе» доложило звено капитана Михаила Найденко из того же полка. Данные противника подтверждают потерю вместе с экипажами Ju-88A-4 W.Nr. 2630 «ВЗ+ЕС» из St.II/KG54 и Ju-88A-4 W.Nr. 6649 «ВЗ+НР» из 6./KG54. Кроме этого, в районе Острицы 3 И-16 из 728-го иап сбили еще один «Юнкерс» – Ju-88A-4 W.Nr. 1274 из 4./KG3 «Блиц».

В последующие дни боевая работа проходила в том же духе, но почти без встреч с противником. 21 февраля пара «Томахауков» из 126-го иап сбила Me-109 в районе юго-восточнее Афанасьево. Лейтенанту Михаилу Михалину было записано ½ победы.

Тактика прикрытия войск истребителями была следующей. Первое звено шло в строю «клин» с интервалом 50 м, на дистанции 25 м, второе звено также следовало «клином» позади первого на расстоянии 200–300 м с превышением на 200–400 м, что, по замыслу командиров, позволяло сорвать штурмовку, а заодно прикрыть «нижнее» звено. При наличии облачности звенья также шли над указанным районом клиньями в пеленге друг за другом, при этом каждый летчик имел свой сектор наблюдения. Кроме того, практиковалась тактика, когда группа из 6–8 истребителей строилась в виде «змейки» над районом патрулирования, образовывая замкнутый круг.

К этому моменту в 6-м иак сложилась следующая система оповещения и наведения истребителей. На наиболее вероятных направлениях полетов противника были выделены посты ВНОС, которые должны были не только сообщать о курсе, высоте и типе целей, но и наводить на них свои самолеты. Все они были пронумерованы по градусной шкале для простоты запоминания летным составом. Посты были оснащены уже не только стрелами-полотнищами, но и радиостанциями и прямой телефонной связью с командными пунктами близлежащих полков и КП корпуса. В Клину и Серпухове были установлены РЛС РУС-2, а в Химках, Внуково и Люберцах – английские РЛС MRU-105. Каждой из них был выделен свой сектор обнаружения.

После получения от постов ВНОС сообщений о цели дежурный по наведению отдавал приказ РЛС на поиск цели (почему-то круглосуточно они не работали!). Командир того или иного полка, получив точные данные о курсе цели, принимал решение о подъеме в воздух истребителей и направлении их в соответствующую зону ожидания. Далее дежурный по наведению, нанеся на карту данные о цели, начинал планировать ее перехват («встречу» и «догон»). Непосредственное наведение истребителей осуществлялось в основном с КП полков.

23 февраля в День годовщины создания Красной армии (так этот праздник тогда назывался) стояла отличная ясная погода, температура воздуха составляла минус 7 градусов. Как бы в знак этой даты, которая в 1942 г. отмечалась с особым размахом, 6-й иак выполнил рекордное количество вылетов за месяц – 525. Правда, воздушных боев состоялось всего пять, а результативным признали вовсе один. Пара МиГ-3 (ведущий капитан Найденко) из 34-го иап в районе Некрасово сбила Me-110. В этот день во время боевого вылета был поврежден Bf-110D-2 W.Nr. 3815 из I./NJG4, который совершил аварийную посадку на брюхо на своем аэродроме Шаталово. При этом пилот «Мессершмитта» фельдфебель Ш. Дикнайт впоследствии умер от полученных ранений, а бортмеханик В. Шмидт также был ранен, но остался жив. В то же время в районе Уварово в бою с Bf-ПО был сбит Як-1 сержанта Ефима Гольдберга из 562-го иап. Летчик получил тяжелые ранения и надолго выбыл из строя.

На следующий день немного, так сказать, «размяться» и пострелять довелось летчикам 11-го иап. Вот как этот эпизод описан в журнале боевых действий: «Звено Як-1 11 иап, ведущий капитан Курышев, при патрулировании в районе Некрасово – Рогозино вело воздушный бой с 4 Me-109. В районе патрулирования сзади на 200–300 м и выше были обнаружены 2 Me-109. Звено стало в вираж, но пара Me-109 боя на виражах не приняла и ходила выше звена также на виражах. Через 5 минут подошла неожиданно в облачности и еще пара Me-109, атаковав ведущего, который с разворота пошел в лобовую атаку в лобовую пару, затем, пробив тонкий слой облачности, стал в вираж, где был атакован первой парой Me-109, но, имея горючего на исходе, вновь вошел в облачность и возвратился на свой аэродром. Пара Як-1, оставшаяся под облачностью, продолжала вести бой со второй парой Me-109, в результате которого лейтенант Глазов, подбив Ме-109 и затем, будучи подбит ЗП и ЗА, произвел вынужденную посадку в поле. Cm. лейтенант Гошко в начале боя оторвался от группы и произвел посадку на свой аэродром». По данным противника, в этом бою был сбит штурмовик Bf-109E-3 W.Nr. 1570 из 4-й эскадрильи Sch.Gl.

В ночь на 19 февраля советское командование начало вторую воздушно-десантную операцию в районе Москвы. На сей раз целью был район в немецком тылу западнее Юхнова (город по-прежнему удерживался вермахтом). Транспортные самолеты выполнили 89 вылетов и сбросили 528 парашютистов. При этом 59 самолетов не обнаружили заданный район и вернулись обратно. В следующую ночь было выполнено 153 вылета (134 самолета достигли цели) и сброшен 2551 парашютист. В ночь с 20 на 21 февраля взлетело 65 транспортных самолетов, 37 из них достигли цели. Часть машин совершала посадки на немецкой территории и высаживала бойцов на поверхности. Из-за плохой погоды и неважной организации многие экипажи не могли найти район десантирования и возвращались обратно. В ночь на 22 февраля в немецкий тыл вылетело 112 транспортных самолетов и 100 достигли цели (доставлено 296 бойцов).

Немцы быстро зафиксировали высадку десанта, но не смогли принять эффективных мер противодействия. Только в ночь на 23 февраля западнее Юхнова ночной истребитель сбил сразу 2 огромных самолета ТБ-3. «Самолет, из которого только что выпрыгнули наши товарищи, загорелся и огненным метеором понесся к земле, – вспоминали участники десанта И.И. Громов и В.Н. Пигунов. – Загорелся и второй ТБ-3. Из него сквозь языки пламени вылетали черные фигурки, над которыми раскрывались купола парашютов, некоторые из них мгновенно сгорали. На фоне неба и пылающего самолета-великана четко выделялись парашюты. По ним полосовали огненные трассы фашистского истребителя. Объятый пламенем самолет, как и первый, устремился к земле навстречу своей гибели. Судьбу ТБ-3 разделили и те парашютисты, которые не успели его покинуть». Третий транспортник получил многочисленные попадания, но смог приземлиться в районе высадки. На его борту погиб командир 4-го воздушно-десантного корпуса генерал Ф.Ф. Левашов. Высадив на месте командование 4-го ВДК, ТБ-3 взлетел и взял курс на Раменское. Но и на обратном пути невезучий транспортник подвергся атаке ночного истребителя. У самолета были выведены из строя все двигатели, но он чудом сумел приземлиться на своей базе.

Ночным истребителем, который сбил сразу 2 ТБ-3 и третий повредил, был Не-111 обер-фельдфебеля В. Тайге из KG53 «Легиона «Кондор»! В это время люфтваффе начали использовать в этой роли бомбардировщики Не-111. Эти машины за счет своей архаичной конструкции хорошо держались в воздухе даже на малой скорости, имели мощное вооружение и хорошо подходили для подобных миссий, особенно для атаки тихоходных ТБ-3. Впрочем, две подтвержденные воздушные победы Тайге (в летную книжку ему были записаны сразу 3 сбитых ТБ-3) стали единственным серьезным успехом люфтваффе в этой десантной операции. С 18 по 24 февраля в заданном районе западнее Юхнова было сброшено 6779 десантников и 1431 тюк с грузами. Наши транспортные самолеты выполнили 555 вылетов и потеряли только 3 машины.

26 февраля в условиях сильной облачности и снегопадов 6-й иак выполнил 64 боевых вылета. Например, 564-й иап участвовал в прикрытии наземных войск в районе Некрасово – Киселево – Рогозино, а 178-й иап в одиночку прикрывал выгрузку войск в районе Калуги, выполнив 9 самолето-вылетов. Однако немецких самолетов в небе замечено не было. Повезло только паре МиГ-3 старшего лейтенанта Ивана Холодова и младшего лейтенанта Воробьева из 28-го иап, которая в 23 км юго-восточнее Гжатска обнаружила летящий на малой высоте Hs-126 и сбила его. Потерь немецких «Костылей» в этот день не было отмечено, но кем-то был сбит штурмовик Hs-123B-1 W.Nr. 2345 из 8-й эскадрильи Sch.Gl, который был потерян в этом районе.

На следующий день погода улучшилась и было совершено 307 самолето-вылетов, в том числе 205 на прикрытие войск и 83 – на прикрытие железнодорожных перевозок в ближнем тылу. 95-й иап снова занимался разведкой, фотографируя районы Орла, Брянска, Жиздры и Рославля. Было проведено 10 воздушных боев, в которых отличились исключительно пилоты «Харрикейнов». Старший лейтенант Коновалов из 488-го иап в районе Юхнова сбил Me-109, младший лейтенант Кузнецов в районе Городни – Me-110. А капитану Задворному из 736-го полка был засчитан сбитый в районе Извольска Me-109. В этот день на центральном участке фронта немцы потеряли только один Bf-11 °C-6 W.Nr. 2249 из 6-й эскадрильи ZG1, но он был сбит зенитной артиллерией в районе Глазово. Кроме этого, кто-то из наших летчиков подбил Bf-109E-7 W.Nr. 6522 из 4./JG51, который совершил вынужденную посадку на своей территории.

В 23.00 был совершен налет на аэродром Тула, на который было сброшено 12 фугасных бомб. Прямыми попаданиями были разрушены караульное помещение и землянка, погибло два караульных.

28 февраля корпус выполнил 427 самолето-вылетов, в том числе 248 на прикрытие наземных войск, 137 – на прикрытие железнодорожных перевозок, 28 – на прикрытие Тулы, Москвы и Коломны, 13 – на прикрытие аэродрома Липицы (все 178-й иап) и еще несколько на разведку, перехват разведчиков и т. и. В течение дня летчики отчитались о 10 воздушных боях и 7 сбитых самолетах, из которых 4 были на счету пилотов МиГ-3 из 120-го иап. Капитан Томилин в районе Медыни сбил Ме-110, лейтенант Богачев в районе Вязище – Do-215, лейтенант Сергей Рубцов в районе Воскресенска – Do-215, а лейтенант Сорокин в районе Дубровки – Ме-110. В тот день под Москвой люфтваффе действительно понесли серьезные потери в двухмоторных «Мессершмиттах». В ходе вылета в район Юхнов – Медынь пропал без вести Bf-110Е-2 W.Nr. 4495 «S9+FN» (пилот унтер-офицер X. Рохде, бортмеханик обер-ефрейтор Е. Похц) из 5./ZG1. Еще один Bf-110E-1 W.Nr. 4053 из той же группы получил повреждения, однако смог долететь до аэродрома Брянск и совершить аварийную посадку на брюхо. При этом был ранен пилот обер-фельдфебель Гюнтер Виттиг. А в районе Костовичей днем советскими истребителями был сбит ночной истребитель Bf-110D W.Nr. 3325 из 3-й эскадрильи NJG3. Его пилот обер-лейтенант Г. Бёмель погиб, а второй член экипажа, по всей видимости, остался цел.

Кроме того, лейтенант Байков из 34-го полка в районе Вязьмы сбил Не-111, а группа капитана Найденко (⅓ победы была засчитана младшему лейтенанту Николаю Тараканчикову) в районе Русиновки – еще один «Хейнкель». Это был один и тот же Не-111Н-6 W.Nr. 4497 из II./KG53 «Легион «Кондор», который в конце концов удалось сбить в районе Вязище. Пилоты МиГов майор Сидоров и старшина Мельников из 428-го иап в районе Белого Камня сбили Me-109, что не подтверждается данными противоположной стороны.

Суммарно 6-й иак ПВО выполнил за месяц 6176 самолето-вылетов общей продолжительностью 6603 часа, что в целом соответствовало показателям января (учтем, что в феврале меньше дней). Любопытно, что если в прошлом месяце средняя продолжительность боевого вылета истребителя составляла 0,95 часа, то в феврале она выросла до 1.05 часа. Данный факт объясняется увеличившейся долей самолетов иностранного производства, которые могли находиться в воздухе дольше наших. При этом 2743 полета было выполнено на прикрытие войск, 2222 – на прикрытие железнодорожных объектов и перевозок, 811 – на прикрытие аэродромов, 135 – на прикрытие выгрузки войск, 126 – на прикрытие городов, в том числе Москвы, 62 – на разведку и спецзадания, 48 – на метеоразведку, 23 – на сопровождение транспортных самолетов и 6 – на перехват самолетов-разведчиков.

А вот активность люфтваффе в феврале возросла сразу в 4.5 раза. В течение второго месяца 1942 г. в районе Москвы было зафиксировано в общей сложности 850 пролетов немецких самолетов, в том числе 708 днем и 142 в ночное время суток.

6-й иак ПВО отчитался за февраль о 58 сбитых самолетах (17 Ме-109, 12 Ju-88, 10 Ме-110, 7 Не-111, 5 Ju-52, 3 Hs-126, 2 Do-215, по одному FW-198 и Do-17). При этом самых больших успехов добился 34-й иап, вооруженный истребителями МиГ-3, на счету которого было 11 побед. На втором месте оказался 126-й иап (Р-40), заявивший о 10 победах. 7 сбитых самолетов числилось за 736-м иап («Харрикейн»), 6 – за 287-м иап («Харрикейн»), по 5 – за 177-м иап (МиГ-3, И-16) и 445-м иап (МиГ-3, И-16). 4 победы одержал 120-й иап (МиГ-3), 3 победы – 11-й иап (Як-1), еще ряд полков одержал всего по одной победе, среди которых был и 178-й иап. Интересно, что по расходу боеприпасов на первом месте оказались ленд-лизовские патроны «Кольт-Браунинг» – 81 586 штук. На втором месте с большим отрывом шли старые добрые ШКАСы – 55 340 штук, а «бронза» досталась 12,7-мм пулеметам БС – 12 140 шт.

Реальные потери люфтваффе под Москвой остались примерно на уровне января, установлено как минимум 30 утраченных по боевым причинам самолетов, которые с большой долей вероятности можно отнести на счет 6-го иак ПВО и летчиков ВВС Западного фронта. В том числе 9 Ju-88, 8 Bf-110, 4 Bf-109, 3 Не-111, 2 Hs-126, 2 Hs-123 и 2 Ju-52. Отметим, что в немного уменьшенных пропорциях эти цифры в целом соответствуют заявленным летчиками ПВО.

Что касается наших потерь, то 6-й иак утратил по боевым причинам за февраль 25 истребителей, из которых 5 было сбито в воздушных боях, 3 – зенитной артиллерией, 5 уничтожено на аэродромах и 13 пропало без вести. При этом наибольшие потери пришлись на «Харрикейны» – 12 машин и МиГ-3 – 5 машин. На третьем месте оказались Пе-3 – 4 штуки. Также было потеряно 2 Як-1 и по одному «Томахауку» и штабному У-2.

По состоянию на 1 марта в составе 6-го иак насчитывалось 492 самолета по списку, из которых 290 считались исправными. При этом лучше всего обстояло положение в полках, оснащенных МиГами, Яками (сказывалось близкое расположение заводов-производителей), И-16 и И-153 («старые типы» были более ремонтопригодными). В то время как свыше половины «Харрикейнов» и «Томахауков»[68] простаивали из-за нехватки запчастей. ЛаГГи в условиях зимы также показали себя не лучшим образом, оказались исключительно сложными в обслуживании, в итоге лишь около четверти имевшихся машин в полках удавалось поддерживать в исправном состоянии. Кстати, серийное производство МиГ-3 к этому времени было полностью прекращено. Интересно, что «устаревших», но исправных истребителей И-153 и И-16 в некоторых «новых» полках стало больше, чем «профильной» матчасти.

Наличие самолетов в 6-м иак ПВО по состоянию на 1 марта 1942 г.

Ситуация на фронте к началу календарной весны складывалась следующим образом. В районе Валдайской возвышенности советские войска глубоко продвинулись по глухим и лесным районам вокруг Андреаполя и Торопца, в итоге упершись в линию отчаянно удерживавшихся немцами опорных пунктов Старая Русса – Холм – Великие Луки – Велиж – Демидов – Белый. Образовалась огромная Андреапольская дуга, правый фланг которой извивался вокруг Демянской «крепости», в которой с 7 февраля оборонялись отрезанные части 16-й армии, а левый в другой немецкий опорный пункт – Оленино. В районе Ржева, Сычевки, Гжатска и Вязьмы части 9-й армии вермахта продолжали обороняться в полуокружении, отбивая атаки с востока, севера и запада. Одновременно с этим в тылу у немцев – к юго-западу от Вязьмы и юго-востоку от Смоленска в полном окружении действовали части 33-й советской армии, 1-го Гвардейского кавкорпуса, 4-го воздушно-десантного корпуса и многочисленные партизанские отряды. Крупные железные дороги, в первую очередь Смоленск – Ярцево – Вязьма – Сычевка— Ржев – Оленино, контролировались подвижными отрядами немцев. Южнее части 10-й советской армии перерезали рокаду Брянск – Вязьма и достигли Кирова, в то время как соединения 61-й армии почти полностью блокировали еще одну гитлеровскую «зимнюю крепость» – Волхов. Начало марта охарактеризовалось продолжением ожесточенных битв за Ржев, Вязьму, Юхнов и Варшавское шоссе к юго-западу от Юхнова.

1 марта 6-й иак выполнил суммарно 340 самолето-вылетов. В 17.05 в районе Медыни группа из 9 МиГ-3 120-го иап встретила группу из 8 Ju-88, которых прикрывали 15 Ме-109. В ходе большого воздушного боя лейтенант Рубцов подбил один «Мессершмитт», еще один был сбит лейтенантом Сорокиным (не подтверждается).

В следующие два дня в связи с оттепелью и снегопадами количество вылетов снизилось, и встреч с противником зафиксировано не было. 4 марта в районе Юхнова старший лейтенант Чемоданов из 429-го иап на «Харрикейне» сбил Ме-109.

Тем временем 95-й иап убыл из состава корпуса в авиацию ВМФ в ОМАГ ВВС СФ. Карьера тяжелых истребителей Пе-3 в ПВО Москвы получилась яркой, насыщенной многочисленными событиями, однако по прямому назначению они почти не применялись, а все последнее время занимались исключительно дальней разведкой в интересах сухопутных войск.

Боевой состав 6-го иак ПВО по состоянию на 5 марта 1942 г.

Между тем в ночь на 6 марта немцы после длительного перерыва возобновили беспокоящие налеты на Москву. В 00.56 в городе была объявлена воздушная тревога, а вскоре над ним появилась первая группа бомбардировщиков. Рейд, в котором приняло участие 17 машин, длился до 03.25. Всего на Москву было сброшено 16 фугасных и 80 тяжелых зажигательных бомб. Последствия авиаудара на этот раз оказались очень серьезными. Была разрушена ситценабивная фабрика, разрушен трехэтажный дом № 32 на улице Горького и четырехэтажный дом № 18 на Коровинском шоссе. Одной из целей налета снова был Кремль, в который попало 3 фугасные бомбы. Одна из них взорвалась около Набатной башни, вблизи Спасских ворот, уничтожив щель, в которой укрывались 8 бойцов полка специального назначения. Вторая упала на площади возле здания комендатуры, третья – у Архангельского собора. Многие здания получили повреждения, повылетали оконные рамы и двери, обсыпалась штукатурка. На территории Кремля погибло 12 человек, 32 получили ранения и контузии. Всего же в городе было убито 30 человек, 102 были ранены. На перехват бомбардировщиков вылетало 10 истребителей (МиГ-3 и «Харрикейны») из 16, 34 и 429-го авиаполков, но «ночная охота» не дала результатов.

Днем 6 марта корпус выполнил 222 самолето-вылета. Боевая работа распределилась следующим образом. «Харрикейны» из 67, 287, 429 и 736-го иап, МиГ-3 из 27-го и 233-го иап, Як-1 из 562-го иап и «Киттихауки» из 126-го иап действовали на дальних рубежах, прикрывая войска в районе Данилино, Емельяновки, Быково, Кострово, Акатовки, Грязной (126 вылетов). В то же время истребители Як-1, И-16, МиГ-3 и И-153 из 11, 177, 445, 564 и 565-го полков занимались прикрытием железнодорожных перевозок на перегонах Малоярославец – Тихонова Пустынь, Малоярославец – Калуга (76 вылетов). МиГи, «ишаки» и ЛаГГи из 34, 171, 176, 178 и 423-го иап прикрывали аэродромы посадки Липицы, Кубинка, Клин и Тула (38 вылетов).

При этом было проведено 10 воздушных боев и заявлено о 4 сбитых самолетах. Пилот Р-40 старший лейтенант Николай Самохвалов в районе Большое Устье сбил Не-111, другая пятерка «Томахауков» во главе с капитаном Арсениным в том же районе сбила Ju-88. Еще одна группа Р-40 северо-западнее Юхнова сбила Me-109 (У₄ победы засчитана лейтенанту Ефиму Лозовому). А вот как описывался в журнале боевых действий бой истребителей 445-го полка: «2 И-16 – летчики лейтенант Ручкин и сержант Елагин 445 иап при патрулировании в районе Тихонова Пустынь встретили 10 Me-110. После двух атак с Д. =300–400 м ведущего группы противника Me-110 ушел в западном направлении, а группа рассыпалась по 2–3 самолета. Сержант Елагин в это время вел воздушный бой на встречных курсах с другим Me-110, сбил его на второй атаке, но, будучи сам атакован 3 Me-110, – имитировал беспорядочное падение и вышел из боя. Лейтенант Ручкин вышел из боя, маневрируя по высоте и направлению». По данным противоположной стороны, в этот день на всем Восточном фронте был потерян только один Bf-110Е-З из Stab./StG2 «Иммельман», уничтоженный в ночь на 6 марта на аэродроме Вязьма в результате налета советской авиации. Кстати, этот удар наносился самолетами ВВС Западного фронта, которым тогда удалось уничтожить и повредить еще и 4 Do-17, 5 FW-189A из 2.(F)/11 и 1 Fi-156. То был один из самых удачных налетов на немецкий аэродром с начала 1942 г.

Понесла потери и наша авиация. К примеру, над Юхновом в бою с Bf-109 был сбит «Харрикейн» старшего лейтенанта Павла Леонтьева из 67-го иап, который выпрыгнул с парашютом и получил тяжелое ранение. Это был один из ветеранов полка, воевавший с первого дня войны. Летая на И-16 в небе Молдавии, Леонтьев в течение месяца с 22 июня по 23 июля 1941 г. одержал 3 личные и 2 групповые победы, сбив по одному Ме-109, Ме-110, PZL P.24, Hs-126 и Ju-88. К моменту рокового боя Леонтьев успел совершить 175 боевых вылетов[69].

7 марта снова отличились летчики 287-го иап. 6 «Харрикейнов» во главе с капитаном Николаем Храмовым в районе Юхнова вели бой с 4 «Мессершмиттами», в результате которого Храмов[70] и его ведущий сбили по одному Ме-109. В том же районе младший лейтенант Бычков сбил «Не-113». Документы противника подтверждают потерю одного Bf-109F-2 W.Nr. 8325 из 4-й эскадрильи JG51.

В 12.27 8 марта станцией радиообнаружения MRU-105 в г. Клин был обнаружен идущий на большой высоте Ju-88. На перехват были подняты 3 МиГ-3 из 27-го иап. Вскоре лейтенант Аркадий Ковачевич с помощью радионаведения вышел на противника, который летел на высоте 6000 м. Увидев перехватчик, пилот «Юнкерса» развернулся курсом 180 (на запад) и стал уходить с одновременным набором высоты. Тем не менее, если верить докладу летчика, он сумел настичь разведчика на высоте 8000 м. В ходе первой атаки Ковачевич, как того и требовала инструкция, убил заднего стрелка, а затем начал стрелять по моторам. Вскоре те загорелись и Ju-88 горящим упал в районе деревни Субботники. На самом деле Ju-88D-5 W.Nr. 1719 из 4.(F)/14 был только подбит и тяжело поврежден при аварийной посадке на аэродроме Смоленска.

9 марта было выполнено 333 боевых вылета и проведено 5 воздушных боев. Звено «Киттихауков» из 126-го пап в районе Юхнова сбило 2 Me-109, а старшему лейтенанту Владимиру Каменщикову был записан сбитый лично Me-109 севернее Калиновки. Группа из 5 МиГ-3 34-го полка во главе с капитаном Михаилом Найденко в районе Доброе сбила Ju-88 (был записан на счет всех пяти летчиков). Пилоту «Харрикейна» старшему лейтенанту Гробовому из 287-го иап был записан сбитый лично в районе Морозово Me-109. В документах противника всех этих потерь не отмечено.

В следующие два дня из-за сильных снегопадов было выполнено всего 20 и 34 самолето-вылета соответственно.

12 марта при 300 самолето-вылетах был зафиксирован всего один воздушный бой. В районе Гжатска лейтенант Сергей Рубцов из 12-го гв. иап[71] сбил в составе группы разведчик Hs-126. Это был Hs-126B-1 W.Nr. 4054 из 3.(Н)/13. Один член его экипажа был убит, второй тяжело ранен.

В течение 13—15-го числа из-за нелетной погоды самолеты 6-го иак не поднимались в воздух. Тем временем происходили некоторые организационные изменения. 171-й и 423-й авиаполки убыли в 125-ю иад. All, 309 и 488-й авиаполки, с 1 по 15 марта находившиеся в командировке на аэродроме Едрово (Северо-Западный фронт), перелетели на аэродромы постоянного базирования.

Во второй половине марта тактика использования истребителей несколько изменилась. Отныне для прикрытия своих войск вблизи линии фронта стали использоваться преимущественно «Харрикейны» из 67, 287, 429 и 736-го полков, «Киттихауки» из 126-го иап, чуть реже МиГ-3 из 27-го и 34-го полков, изредка – Як-1 из 562-го иап. Патрулирование над Москвой, Тулой и другими важными тыловыми объектами по большей части возложили на МиГ-3 из 12-го гвардейского, 16, 171, 233 и 423-го полков. При этом истребители И-16, И-153 и ЛаГГ-3 были выведены уже в «третью линию», то есть им отводилась чисто вспомогательная роль вроде прикрытия аэродромов посадки других истребителей, разведки погоды и в лучшем случае патрулирования над железными дорогами. В последнем случае это объяснялось тем, что люфтваффе над ними появлялись редко, в основном роль истребителей сводилась к контролю обстановки и моральной поддержке железнодорожников. Во всяком случае, серьезных воздушных боев над перегонами и станциями ни в феврале, ни в марте зарегистрировано не было.

Тем временем большая часть полетов, как всегда, проходила почти без встреч с противником. Так, 17 марта лейтенант Крюков из 428-го иап пытался перехватить одиночный Do-215 в районе Каменки, но после первой же атаки у его МиГа заклинило мотор… 18 марта при 251 боевом вылете был проведен всего один воздушный бой. В районе Красного Холма 6 «Харрикейнами» из 429-го иап был сбит Ju-88 (не подтверждается).

Утром 19 марта 2 ВТ-110 совершили внезапный налет на аэродром Кубинка, сбросив на него 10 фугасных и 11 осколочных бомб. В результате был уничтожен «Харрикейн» из 67-го иап, убито 3 техника и один ранен. Несмотря на снегопад, дымку и довольно сильную облачность, день стал относительно богат на воздушные бои. 4 МиГ-3 из 34-го иап и 2 МиГ-3 из 1-го иап ПВ НКВД в районе Старицы сбили Me-110. 4 МиГ-3 из 34-го иап в районе Уваровки встретили группу из 15 Me-110 и, по утверждению летчиков, сбили один из них (победа была записана на счет 6 летчиков, в том числе лейтенанта Коробова). Во время прикрытия войск в районе Ржева группа из 8 «Харрикейнов» из 287-го и 736-го авиаполков на высоте 700 м встретила большую группу Ju-87 и Ju-88, которых сопровождала пара сто десятых и четверка сто девятых. По утверждению наших летчиков, бой закончился полным разгромом противника. Звено старшего лейтенанта Гробового последовательно сбило два бомбардировщика, после чего остальные беспорядочно сбросили бомбы и ретировались. А во время боя с истребителями «Харрикейн» младшего лейтенанта Бычкова сбил еще один Me-109. В действительности немцы потеряли в районе Москвы 4 самолета:

– Ju-88A-5 W.Nr. 3655 «B3+BP» из 6./KG54 был потерян в районе Ржева вместе с экипажем;

– Bf-109E-7 W.Nr. 2805 белая «R» из 4./Sch.Gl был сбит истребителями, а его пилот унтер-офицер В. Броддем до сих пор числится пропавшим без вести;

– Bf-110E-3 W.Nr. 2456 «Тб+FA» из St./StG2 «Иммельман» пропал без вести в районе Старицы. Экипаж в составе трех фельдфебелей А. Буххольца, В. Хана и К. Доерра навсегда исчез в белой мгле…

– Bf-11 °C-7 W.Nr. 3635 из I./NJG4 был сбит зенитной артиллерией в районе Гжатска. Экипаж в составе лейтенанта Р. Коттмана и унтер-офицера В. Брауна погиб.

20 марта в 10.30 8 самолетов совершили налет на город Клин, в том числе местный аэродром. В результате был поврежден 1 МиГ-3 27-го иап. В то же время старший лейтенант Мотаков и лейтенант Александр Чиликин сбили 2 Ju-88 (не подтверждается). В районе Ягодино пилот «Харрикейна» младший лейтенант Глазунов сбил Me-109. В действительности подбитый Bf-109F-2 W.Nr. 9229 из St.III./JG51 разбился при аварийной посадке на аэродроме Дугино.

Из-за того, что число исправных истребителей английского производства значительно сократилось, командование корпуса стало посылать их на задания смешанными группами сразу из нескольких полков. При этом «Харрикейны» отправлялись на наиболее опасный участок фронта в районе Ржева, где часто появлялись немецкие самолеты. В 13.55 21 марта над станцией Панино 9 «Харрикейнов» из 287, 488 и 736-го полков вступили в воздушный бой с группой «Не-113» и Me-109. По его итогам капитану Николаю Храмову и младшему лейтенанту Бычкову было записано по одной личной победе, которые не подтверждаются данными противника.

На следующий день в том же районе (поселок Деньгино) звено «Киттихауков» во главе с лейтенантом Ефимом Лозовым из 126-го иап сбило еще два Me-109. В действительности там был сбит еще один штурмовик Bf-109E-7 W.Nr. 6142 унтер-офицера Ф. Вольфа из 4-й эскадрильи Sch.Gl, который, по немецким данным, пропал без вести.

23 марта погода опять ухудшилась, хотя 6-й иак и выполнил в чрезвычайно трудных условиях 185 вылетов. На следующий же день в воздух поднимались только 4 МиГ-3 из 34-го иап, и то на разведку погоды в районе Можайска. 25 марта вследствие нулевой видимости авиация в воздух не поднималась вовсе, а 26-го был выполнен 41 вылет на прикрытие перегона Решетниково – Калинин, железнодорожных мостов через Московское море, станции Волоколамск и аэродромов Кубинка и Клин. Последний в 11.21 и 14.27 дважды подвергался бомбардировке, однако все сброшенные бомбы упали мимо цели.

В ночь на 27 марта люфтваффе совершили очередной беспокоящий налет на Москву. Днем в условиях сплошной облачности звено МиГ-3 из 27-го гв. иап в районе Можайска провело воздушный бой с группой Ju-88, в результате которого лейтенантом Панковым был сбит один «Юнкерс» (не подтверждается).

28 марта погода оставалась нелетной, 6-й иак произвел 101 вылет, в основном на прикрытие железнодорожных перевозок. А в 20.00 уже в темноте произошел следующий эпизод. На аэродром Клин с задания возвращалась группа советских бомбардировщиков. К ним пристроились три неопознанных двухмоторных самолета, которые при снижении выпустили красные ракеты. На тот момент это был сигнал «Я свой самолет». Однако «поведение» этих «НЛО» почему-то показалось наземным службам подозрительным, и сигнал на посадку дан не был. После этого все три самолета перешли в пикирование и сбросили 15 фугасных бомб, вследствие чего был поврежден один биплан У-2. В прилегающем поселке Майданово был разрушен один дом и убито два бойца 601-го батальона аэродромного обслуживания. Что это были за неопознанные самолеты – немцы или же свои, решившие, что перед ними вражеский аэродром, так и осталось невыясненным…

Одновременно с этим одиночный самолет сбросил 3 фугасные бомбы на Москву. Воздушная тревога была объявлена в 19.53 и продолжалась до 21.10. Бомбы взорвались в парке возле стадиона «Динамо». Никто не пострадал.

29 марта корпус выполнил 223 самолето-вылета. Боевая работа распределилась следующим образом. МиГ-3 из 12-го гвардейского, 34, 176, 177, 445-го иап, Як-1 из 11 и 562-го иап, ЛаГГ-3 из 178-го иап и «Харрикейны» из 488-го иап прикрывали войска в районе Можайска, Наро-Фоминска, Тихоновой Пустыни, Малоярославца и мосты через Московское море (179 вылетов). В то же время истребители МиГ-3 из 16-го полка совершили 4 вылета на прикрытие города Москвы. МиГи и «Харрикейны» из 27, 287 и 429-го иап прикрывали аэродромы посадки Кубинка и Клин (22 вылета). МиГ-3 из 16-го гвардейского и 176-го авиаполков выполнили 8 вылетов на сопровождение самолетов ПС-84 по маршрутам Москва— Юркино, Юркино – Рыбинск. И наконец, истребители 565-го иап и 1-го иап ПВ НКВД занимались прикрытием выгрузки войск в районе Орехово-Зуево и Коломны. При этом в течение дня было проведено всего два воздушных боя, в ходе одного из которых лейтенант Аркадий Ковачевич из 27-го иап в районе Гжатска сбил Ju-88. На самом деле это, по всей вероятности, был Не-111Н-6 W.Nr. 4975 «А1+ВА» из штабного звена St./KG53 «Легион «Кондор».

Обращают на себя внимание существенные изменения в боевой работе авиации по сравнению даже с началом месяца. Во-первых, истребители «Харрикейн» из-за серьезных потерь, износа матчасти и выхода из строя почти всех машин были выведены из первой линии во вторую. Основная нагрузка снова легла на проверенные МиГ-3. Во-вторых, значительно сократилась глубина боевой работы корпуса. Если раньше истребители действовали вплоть до линии Ржев— Гжатск – Вязьма – Юхнов, то теперь они как бы оттянулись в тыл примерно на линию Волоколамск – Можайск – Малоярославец – Калуга.

В 20.20 люфтваффе совершили массированный налет на аэродром Клин (по советским данным, участвовало 50 самолетов), сбросив на него 38 фугасных бомб. В результате было повреждено множество строений, ангаров и прилегающих построек, а взлетно-посадочная полоса была полностью выведена из строя. Одновременно с этим был нанесен удар по Москве, на которую было сброшено 8 тяжелых фугасных бомб. На этот раз пострадал Ростокинский район, в котором было разрушено несколько жилых домов. Полностью рухнул

8-этажный жилой дом на улице Мясницкая. Одна из бомб снова упала возле Кремля – в Тайницком саду напротив Безымянной башни. В результате взорвался грузовик с боеприпасами, в котором находилось 39 снарядов. Были уничтожены и 2 стоявшие рядом автомашины. Погибло 15 человек, 96 получили ранения.

30 марта люфтваффе совершили еще и налет на Серпухов, 3 самолета сбросили на него 5 фугасных бомб крупного калибра, которые взорвались в центре города. В результате был поврежден городской водопровод, линии электропередачи, полотно железной дороги и 3 дома. Несколько десятков жителей погибли либо получили ранения.

6-й иак в этот день при 324 самолето-вылетах провел всего два воздушных боя. При этом группа Як-1 из 11-го пап во главе с лейтенантом Зуевым в районе Преснецово сбила Me-109. Победа не подтверждается данными противника.

В ночь на 31 марта одиночный немецкий самолет снова сбросил на Москву 3 фугасные бомбы, которые попали в склад плодоовощного комбината на Нагатинском шоссе. 4 человека погибло, еще трое получили ранения и контузии. При этом истребители 6-го иак, которые в прошлые ночи вовсе (ни разу!) не поднимались на перехват бомбардировщиков, на сей раз выполнили 19 вылетов, барражируя в районе световых прожекторных полей № 4, 5, 6, 7 и 8. В них участвовали исключительно высотные перехватчики МиГ-3 из 16, 34, 177 и 428-го авиаполков. Впрочем, все полеты прошли безрезультатно. Стоит отметить, что в этих рейдах участвовали не только двухмоторные бомбардировщики, но и ночные истребители Bf-ПО из I./NJG4, в том числе ее новый командир гауптман В. Тирфельдер.

Зато днем летчики отчитались о 5 воздушных боях и 3 сбитых самолетах. Лейтенант Сорокин из 12-го гвардейского иап в районе Колочь сбил Ме-109Ф, пара МиГ-3 из 27-го иап в районе Московского моря после 10 атак сбила на высоте 4000 м Ju-88, а лейтенант Аркадий Ковачевич, уже ставший признанным асом полка, в районе Уварово на высоте 8000 м перехватил еще один Ju-88. По утверждению летчика, после восьми атак «Юнкерс» с горящими моторами произвел вынужденную посадку в районе деревни Слобода в 30 км к югу от Гжатска. На самом деле подбитый Ковачевичем[72] Do-17M W.Nr. 2306 из 2.(F)/Nacht. перетянул линию фронта и разбился при аварийной посадке на аэродроме Смоленска. Два члена его экипажа были тяжело ранены.

По результатам последних налетов люфтваффе 1 апреля Сталин написал вовсе не шуточную записку наркому НКВД

Лаврентию Берии, командующему ПВО территории страны генералу Михаилу Громадину и прокурору СССР Бочкову:

«Как видно, московское певео[73] стало плохо работать:

1. Артиллеристов в Клину на позициях не оказалось; певео проспало налет на Москву.

2. Поручается тт. Берия, Громадину и Бочкову срочно расследовать это дело и доложить ГОКО».

Уже через два дня комиссия закончила работу и нашла всех виновных! Коими оказались «систематически пьянствовавший» военком Главного управления ПВО СССР бригадный комиссар Курганов, просто пьянствовавший начальник ГУ ПВО генерал-майор Алексей Осипов и разгильдяйство-вавший военком 745-го зенап полковой комиссар Захаров. Был издан приказ № 0063 «О состоянии ПВО Московского корпусного района ПВО», согласно которому Курганов и Захаров пошли под трибунал, а Осипов был снят с должности[74]. Попутно выяснилось, что служба ВНОС по-прежнему работала плохо, ее наблюдатели слабо разбирались в типах самолетов, путая своих с чужими (например, Пе-2 с ВГ-110 и «Харрикейн» с Bf-109), а оповещение происходило медленно. Досталось и 6-му иак. В постановлении указывалось, что слишком много истребителей находилось в ремонте, то есть в небоеготовом состоянии, плохо использовалась радиосвязь для наведения самолетов с земли.

Одновременно с этим был сформирован Московский фронт ПВО (МФ ПВО), было приказано усилить его зенитными орудиями, в том числе снять 272 85-мм зенитки с различных фронтов. Таким образом, беспокоящие налеты люфтваффе, проведенные по личному приказу Рихтхофена[75], хоть и не приводили к серьезным разрушениям и потерям, сильно нервировали Сталина (приказал сделать противовоздушную оборону «полностью непроницаемой») и сковывали значительные, даже астрономические по меркам начала 1942 г. силы и средства, которые невозможно было использовать на фронте.

6-й иак ПВО выполнил за месяц 5552 самолето-вылета общей продолжительностью 6345 часов. Таким образом, объем боевой работы в сравнении с февралем несколько сократился, а вот средняя продолжительность боевого вылета истребителя возросла с 1,05 до 1,15 часа. Что опять же объяснялось значительной долей самолетов иностранного производства, особенно в начале месяца. При этом 2674 полета было выполнено на прикрытие железнодорожных объектов и перевозок, 1589 – на прикрытие войск, 535 – на прикрытие аэродромов, 291 – на прикрытие авиадесантов, 163 – на перехват, 121 – на прикрытие городов, в том числе Москвы, 76 – на прикрытие погрузки и выгрузки войск, 48 – на дежурство в световых полях, 28 – на сопровождение транспортных самолетов, 29 – на радиоучения и облет постов ВНОС и 22 – на разведку. Опять же отметим, что число вылетов на прикрытие войск резко сократилось, а боевые задачи стали выполняться в основном над своими тылами.

Активность люфтваффе в марте в очередной раз значительно увеличилась и возросла почти вдвое. В течение третьего месяца 1942 г. в районе Москвы был зафиксирован в общей сложности 1501 пролет немецких самолетов, в том числе 150 ночью. Правда, последняя цифра вызывает явные сомнения, так как в нее входят и значительные приписки 1-го корпуса ПВО, сделанные в ходе налетов на столицу.

Корпус отчитался за март о 43 сбитых самолетах, в том числе 26 Me-109, при этом самых больших успехов достиг 287-й иап, вооруженный «Харрикейнами», на счету которого было 14 побед. Вообще же на долю пилотов, воевавших на ленд-лизовских машинах, пришлась большая часть заявленных сбитых самолетов – 24. По 6 сбитых машин записали на счет 12-го гвардейского и 27-го полков. Понесенные потери оказались прямо пропорциональны заявленным успехам – 14 сбитых в воздушных боях и пропавших без вести истребителей, в том числе 11 «Харрикейнов» и 3 МиГ-3.

По расходу боеприпасов на первом месте снова оказались ленд-лизовские патроны «Кольт-Браунинг» – 84 052 штук. На втором месте с еще большим отрывом оказались ШКАСы – 40 040 штук, на третьем БС – 8375 штук.

Отметим также, что некоторые полки были на долгое время выведены в третью линию, занимаясь изматывающей, изнашивающей матчасть, но при этом второстепенной и малозаметной боевой работой. Например, 178-й иап в течение месяца 22 дня занимался прикрытием железнодорожных перевозок, один день прикрытием аэродрома посадки Липиды и 8 дней не действовал из-за нелетной погоды.

Всего в течение марта люфтваффе выполнили 6 налетов на Москву, все одиночными машинами и мелкими группами. В результате бомбардировок, по данным службы МПВО, в городе погибло 37 жителей, 169 получили ранения и контузии. При этом ни один немецкий самолет во время этих авиаударов не пострадал.

Реальные потери люфтваффе под Москвой в марте оказались значительно ниже заявленных летчиками ПВО побед. Только 11 самолетов можно с большой долей вероятности отнести на счет 6-го иак ПВО, в том числе 4 ВТ-109, 2 Bf-110, 2 Ju-88 и по одному Hs-126, Не-111 и Do-17. Отчасти это было связано с тем, что в марте начался вывод с центрального участка фронта еще остававшихся подразделений VIII авиакорпуса на отдых и пополнение, а главное, убыли почти все двухмоторные бомбардировщики. Оставшиеся же, в связи с тем, что фронт удалось стабилизировать, стали использоваться более экономно и щадяще. Сыграла свою роль и смена командования (об этом ниже). Примечательно, что самая большая боевая нагрузка на центральном участке фронта в марте выпала на двухмоторные «Мессершмитты». Они же понесли и самые большие потери. Всего было сбито истребителями, зенитной артиллерией, разбилось из-за погодных условий и технических проблем 15 Bf-110 из ZG26, II./ZG1, I./NJG4, I./NJG3 и StG2. Еще как минимум 12 сто десятых получили различные повреждения от 25 % до 65 % по немецкой шкале. Перечисленные подразделения вскоре пришлось вывести с фронта на отдых и доукомплектование, в том числе в рамках перебазирования VIII авиакорпуса на юг.

К началу апреля корпус утратил свое прежнее значение ввиду достаточно большой удаленности линии фронта от аэродромов базирования. Кроме того, во время контрнаступления советское командование заставляло авиацию работать буквально на износ, полкам приходилось бросать в бой все наличные самолеты и не щадить матчасть. В итоге к началу фактической весны (в полосе Москвы таковая всегда наступает примерно 1 апреля) многие подразделения на огромном фронте утратили боеспособность. Это коснулось и 6-го иак ПВО. Число полков в нем сократилось до 23, а количество истребителей уменьшилось до 377, из которых лишь 200 по состоянию на 5 апреля числились исправными. При этом в 13 полках число боеготовых машин колебалось от 2 до 8 штук. В то же время авиазаводы в тот период были не в состоянии восполнять убыль матчасти.

Наличие истребителей в 6-м иак ПВО по состоянию на 5 апреля 1942 г.

Как видим, общее состояние матчасти в самом элитном авиационном корпусе страны к тому моменту было не лучшим. В полках, оснащенных «Харрикейнами» и МиГ-3, лишь чуть более трети парка оставалось в исправном состоянии. Но в самом плачевном состоянии к концу сражения оказались три полка, имевшие на вооружении самолеты ЛаГГ-3. 291-й иап фактически выбыл из боевой работы, 178-й пересел на «устаревшие» И-16, а 564-й на «архаичные» И-153. Характерно, что к концу месяца штаб 6-го иак ПВО решил наконец пополнить небоеспособный 291-й иап… передав ему 3 ЛаГГ-3 из 178-го полка вместе с летчиками.

Первая декада апреля, которая считается окончанием Битвы за Москву, в 6-м иак прошла спокойно, то есть практически без встреч с противником. Исключение составило лишь 6 апреля, когда звено Як-1 из 562-го иап, занимавшееся привычным патрулированием над железной дорогой, в районе Батюшково было неожиданно атаковано четверкой ВГ-109, которые сбили машину младшего лейтенанта Самсонова. По немецким данным, единственный сбитый на этом участке фронта Як-1 в 11.27 записан на счет фельдфебеля Рихарда Кванте из 6./JG51. Немцы также воспользовались этим «окном» относительно хорошей погоды и 6 апреля внезапно совершили налет на Москву, который выполнила пара пикирующих бомбардировщиков Ju-88A-4 из II./KG54 «Тотенкопф». На город было сброшено 7 фугасных бомб. В результате в Москворецком районе на улице Большая Полянка прямым попаданием было разрушено здание райсовета, а в Ленинградском районе – водопроводная магистраль и водоразборная колонка. По данным службы МПВО, погибло 5 человек, 10 получили ранения. При этом воздушная тревога в городе не объявлялась.

После этого события налеты на Москву совершенно неожиданно для командования ПВО и самих москвичей прекратились. Забегая вперед, отметим, что они не возобновились ни летом, ни осенью 1942 г. Наши командиры, разумеется, приписывали (а историки и по сей день приписывают) этот факт себе. Мол, «противник понял, что Москва ему не по зубам», «понес большие потери» и из неких рациональных соображений (которые германскому командованию были, в общем-то, не свойственны) принял решение «от этой затеи отказаться». Однако по совпадению люфтваффе начиная с апреля 1942 г. почему-то вообще перестали бомбить тыловые города в полосе группы армий «Митте», как относительно хорошо прикрытые ПВО (Горький, Ярославль), так и слабо защищенные (Рыбинск, Сталиногорск, Рязань и т. д.). Точнее, эпизодические авиаудары были, но без каких-либо серьезных разрушений и больших жертв среди населения. Хотя силы для этого в распоряжении образованного весной 1942 г. командования «Ост» имелись. Бомбежки крупных городов начались только в июне 1943 г., и то по прямому приказу Главного командования люфтваффе.

Думается, причина столь «гуманного» отношения к городам, в то время как на южном участке фронта, как и на северном, их буквально стирали с лица земли, кроется, как ни странно, в личностном плане. В начале апреля, сразу после стабилизации положения на фронте командир VTII авиакорпуса генерал-оберст Рихтхофен был отправлен в отпуск, а позднее Гитлер лично поручил ему оказывать поддержку 11-й армии в Крыму. Будучи человеком агрессивным и даже кровожадным, не скрывавшим своего удовольствия от пожарищ и массовых разрушений, он был ярым сторонником уничтожения городов. Именно он в течение 1942 г. последовательно сжег сначала Керчь и Севастополь, потом Воронеж, Ростов-на-Дону, Сталинград, Астрахань, Грозный, Орджоникидзе и т. д. А вот на центральном участке фронта Рихтхофена сменил генерал Роберт фон Грайм. Который был полной противоположностью своего предшественника: осторожный, мягкий к подчиненным и, главное, добрый по характеру! Он никогда не отличался ненавистью к русским и иным «второсортным» народам, старался беречь вверенные ему подразделения, а не «выжимать из них все соки». И среди прочего не являлся сторонником террористических налетов на города.

Из-за распутицы часть аэродромов полностью вышла из строя, а сырая и дождливая погода и низкая облачность также сводили на нет активность авиации. Так, 9 апреля 6-й иак выполнил всего 33 самолето-вылета, на следующий день – 12, 11-го числа – 67, 12-го – 110, 13-го – 81, а 14-го – 9.

Только в середине месяца удалось более-менее восстановить интенсивность полетов. 15 апреля корпус выполнил 143 самолето-вылета. При этом в операциях впервые приняли участие «Аэрокобры» из 28-го иап. Полк только что прибыл из Кинешмы, где закончил переподготовку на американские истребители. При этом он стал первой частью в ВВС РККА, начавшей воевать на этих машинах. Боевая работа распределилась следующим образом. МиГ-3 из 12-го гвардейского, 27, 34 и 565-го иап, Як-1 из 11-го и 562-го иап, «Харрикейны» из 67-го и 429-го иап, И-16 из 178-го иап и Р-39 из 28-го иап прикрывали железнодорожные перегоны Тихонова Пустынь – Детчино, Наро-Фоминск – Балабаново, Малоярославец – Детчино, Малоярославец – Тихонова Пустынь (128 вылетов). В то же время истребители И-16 из 178-го полка, «Харрикейны» из 488-го полка и И-153 из 565-го совершили 5 вылетов на перехват немецких самолетов в районе Орехово-Зуева, Серпухова и Коломны. МиГи из 27-го иап прикрывали аэродром посадки (10 вылетов). При этом в течение дня был проведен всего один воздушный бой. Во время прикрытия перевозок в 30 км к западу от Медыни (возле линии фронта) пара МиГ-3 из 34-го иап была наведена на Ju-88, который, по утверждению летчиков, был сбит. Документы противника подтверждают потерю в районе Гжатска Ju-88D-1 W.Nr. 1419 из l.(F)/Ob.d.L.

В следующие дни интенсивность полетов в корпусе держалась примерно на том же уровне (125–150 вылетов). 17 апреля в районе Детчино пара «Харрикейнов» из 488-го иап атаковала одиночный Ju-88. Однако последний смог уйти от истребителей, зато пропал без вести пилот одного из них – лейтенант Кудинов. Позднее определили, что над немецкой территорией самолет был сбит зенитной артиллерией.

18 апреля 6-й иак выполнил 157 самолето-вылетов, из них 59 на перехват. Однако одному лишь старшине Николаю Дуднику из 178-го иап в районе Серпухова удалось обнаружить Не-111, идущий курсом 270. И-16 выполнил одну атаку, затем преследовал «Хейнкель» в западном направлении. Но вскоре у Дудника закончился бензин, и он вынужден был ни с чем приземлиться на аэродроме Хомяково.

«Из 3 самолетов в течение дня, прошедших в зоне действия ИА 6АК, только один разведчик был встречен истребителями, причинами, мешающими осуществлению наведения и встречи, являются:

1. Отсутствие четкой организации наведения на аэродроме Клин.

2. Ошибочные данные постов ВНОС о высоте и курсе самолетов противника.

3. Недостаточная внимательность летчиков за воздухом.

4. Выпуск самолетов на перехват противника без раций (565 иап).

5. Отсутствие связи КП иак со многими постами наведения», – сообщало по этому поводу командование 6-го иак.

Неудачи преследовали летчиков и в следующие дни. 20 апреля старший лейтенант Костенко из 27-го иап, вылетевший на перехват вражеского самолета, обнаружил его в районе Теряевой Слободы, но догнать его не смог из-за неправильно указанной высоты с пункта радионаведения Клин. Пара И-153 из 565-го иап в районе Тихоновой Пустыни на высоте 3800 м атаковала Не-111, который просто ушел от тихоходных бипланов по прямой в западном направлении. И наконец, пара «Киттихауков» из 126-го полка в районе Калуги провели безрезультатный воздушный бой с Ju-88, который также ушел от них.

Аналогичным образом прошел и следующий день. 6-й иак выполнил 221 самолето-вылет, в том числе 30 на перехват немецких самолетов в районе Солнечногорска, Дмитрова, Красногорска, Наро-Фоминска, Переславля-Залесского и Александрова (90—100 км северо-восточнее Москвы). МиГ-3 лейтенанта Еременко из 34-го иап в районе Наро-Фоминска атаковал четверку Ju-88, которые, по его утверждению, беспорядочно сбросили бомбы и ушли на запад. В районе Тихоновой Пустыни пара И-153 из 564-го полка встретила 3 Ju-88 (возможно, те же самые) и безрезультатно пыталась их атаковать. Точно так же два Р-40 из 126-го иап в районе Детчино провели безрезультатный воздушный бой с Me-110. В этот период после потери 7 апреля 2 ВТ-110 из St./StG2 и 2 из I./NJG4 самолеты этого типа в составе командования «Ост» отсутствовали. В общем, не везло в этот день ни пилотам «новых типов», ни «устаревших типов», ни «иномарок»…

Тем временем потеплело до плюс 15 градусов, а во всем Подмосковье установилась солнечная и безветренная погода. С одной стороны, она идеально подходила для воздушных боев, с другой, видимо, многие летчики под влиянием тепла расслабились. И неудивительно, учитывая, что позади была долгая и суровая зима, во время которой приходилось ежедневно выполнять десятки вылетов в пургу, метель, туманы и морозы, одним словом, в тяжелейших условиях.

22 апреля было выполнено 175 боевых вылетов, в том числе 91 на прикрытие железнодорожных перевозок, 41 – на прикрытие автоперевозок, 18 – на прикрытие аэродромов посадки, 12 – на перехват, 9 – на прикрытие переправы через реку Нара у Наро-Фоминска и 4 – на сопровождение самолета ПС-84 по маршруту Москва – Ярославль. Один вылет был проведен ночью на патрулирование в СПП № 6. Прикрытие шоссе и железных дорог осуществлялось парами на участке 20–40 км на высотах 2000–5000 м. Смена патрулей производилась непосредственно в воздухе. Наведение на одиночные самолеты-разведчики осуществлялось с помощью станций MRU-105 с авиабаз Внуково, Люберцы и Химки и с помощью РУС-2 с аэродрома Клин. Впрочем, в этот раз ни один вражеский самолет перехватить не удалось, зато пара перехватчиков из 27-го иап в районе Клина была сама перехвачена двумя Ме-109Ф, которые внезапной атакой со стороны солнца сбили МиГ-3 старшего лейтенанта Журавлева. Летчик спасся на парашюте.

Только 23-го числа летчикам, наконец, способствовал успех. Пара МиГов из 12-го гвардейского иап в районе Медыни на высоте 1500 м атаковала 2 Ju-88 и сбила один из них. Победа была записана на счет лейтенанта Сергея Рубцова. Еще об одном сбитом в районе Юхнова «Юнкерсе-88» доложила другая пара летчиков из 34-го авиаполка. Впрочем, все три победы не подтверждаются данными противника.

24 апреля 6-й иак выполнил 135 вылетов и провел два воздушных боя. Капитан Михаил Найденко[76] из 34-го иап с помощью радионаведения перехватил в районе Уварово Ju-88, летевший на высоте 3000 м. Согласно донесению пилота, «самолет противника с горящим мотором со снижением ушел за линию фронта». В том же районе летчики того же полка лейтенанты Байков и Георгий Урвачев также атаковали Ju-88. Который также «ушел с горящим мотором», только на этот раз не за линию фронта, а в облачность…

В следующие два дня погода испортилась, полил дождь, а еще не высохшие после зимы аэродромы снова раскисли. А к концу месяца резко похолодало, и местами даже опять пошел снег. Поэтому число вылетов сократилось, а встречи с противником стали редкостью. К примеру, 29 апреля советская авиация вовсе не поднималась в воздух, а в последний день месяца было совершено всего 23 вылета. 27-го числа пара МиГ-3 из 27-го иап вылетала на перехват Ju-88 и в районе Талдома на высоте 7000 м дважды атаковала его. Однако потом у обоих перехватчиков отказало все вооружение и им пришлось ни с чем вернуться на базу. Как оказалось, техники перепутали сорта масла и смазали пушки и пулеметы не «высотным» составом.

В общей сложности 6-й иак ПВО выполнил за месяц 3512 самолето-вылетов, то есть на 2000 меньше, чем месяцем ранее. При этом львиная часть – 2255 полетов – была выполнена на прикрытие железнодорожных объектов и перевозок, 403 – на перехват и лишь 140 – на прикрытие войск.

При этом в районе Московского фронта ПВО было зафиксировано 438 пролетов немецких самолетов, хотя эти сведения вызывают сомнения. Так, 69 целей вовсе не были опознаны, а 10 идентифицированы наблюдателями как Do-215 и т. д.

Результаты боевой работы на сей раз оказались довольно скромными, явно не оправдывая огромное количество самолето-вылетов: 4 сбитых Ju-88, из которых 2 – «вероятно». Отличились только 12-й гвардейский и 34-й авиаполки. Собственные потери: 3 истребителя (по одному Як-1, МиГ-3 и «Харрикейну»). При этом подтверждается с большой долей вероятности лишь одна победа летчиков противовоздушной обороны.

По состоянию на 1 мая 1942 г. 6-й иак ПВО располагал 428 истребителями, из которых 268 считались исправными. Основу парка по-прежнему составляли МиГ-3 и «Харрикейны», однако из 115 последних лишь 32 находились в боеготовом состоянии. В то же время общее количество Як-1 достигло 49 (40 исправных).

Наличие истребителей в 6-м иак ПВО по состоянию на 1 мая 1942 г.

Начало мая не порадовало авиаторов хорошей погодой. Постоянно шли ливни и грозы, по утрам в низинах стояли сильные туманы, а низкая облачность сильно ограничивала видимость. 5 мая шел сильный снегопад, а на следующий день – дождь со снегом. Причем снегопады продолжались вплоть до вечера 10 мая, снова превратив большинство аэродромов в месиво грязи. Летчики грелись в своих казармах, а самолеты в основном простаивали на земле. Например, 6 мая 6-й иак выполнил всего 6 вылетов, 7 мая – 18, 8 мая – 22, 9 мая – 68, 10 мая – 37, 11 мая – 39. Те истребители, что все-таки поднимались в небо, в основном занимались патрулированием железных и автомобильных дорог, иногда пытались перехватить замеченные вражеские самолеты.

9 мая лейтенант Шорохов из 126-го иап в условиях плохой видимости и снегопада в районе Недельное на высоте 800 м случайно встретил Ju-88, однако после первой же атаки тот скрылся в сплошной облачности.

11 мая в ходе патрулирования в районе Детчино пара МиГ-3 из 233-го иап провела безрезультатный воздушный бой с Ju-88, который также благополучно скрылся в низкой облачности.

13 мая в Подмосковье резко потеплело, однако из-за повторно наступившей распутицы большая часть аэродромов снова пришла в полную негодность. В тот день был проведен 81 вылет и два безуспешных боя. Сначала пара МиГ-3 из 34-го иап атаковала в районе Наро-Фоминска Do-215, который, как обычно, скрылся во мгле, потом пара «Харрикейнов» аналогичным образом упустила Ju-88 под Детчино.

16 мая с помощью станции наведения MRU-105 на пролетавший в районе Серпухова Ju-88 был наведен ЛаГГ-3 лейтенанта Суханова из 178-го иап. Однако тот сразу же скрылся в облачности. «В течение последнего времени противник ведет систематическую воздушную разведку в районе Юхнов, Сухиничи, Калуга, Малоярославец без захода в зону боя ИА, – сообщал журнал боевых действий. – При приближении наших истребителей резко меняет курс, уходит в западном направлении, избегая встреч с нашими истребителями». С другой стороны, было бы странно, если бы одиночные самолеты-разведчики, целью которых было сфотографировать те или иные объекты, при виде советских самолетов всякий раз вступали с ними в бой. Чтобы поупражняться в стрельбе, поставив под угрозу и выполнение задания и собственную жизнь.

Пик боевой работы в этом месяце пришелся на 17 мая, когда в условиях жаркой погоды (плюс 27 градусов) и видимости до 10 км корпус выполнил 260 вылетов. Боевая работа распределилась следующим образом. МиГ-3 из 27, 177, 233 и 445-го иап, Як-1 из 11-го и 445-го иап, И-153 из 564-го иап прикрывали железнодорожные перегоны Детчино – Малоярославец, Москва – Мичуринск и мосты через Московское море (140 вылетов). МиГ-3 из 16-го иап барражировали над шоссе Малоярославец – Медынь (20 вылетов). «Аэрокобры» из 28-го иап, «Харрикейны» из 309 и 736-го полков занимались прикрытием аэродромов Малино, Монино, Дятьково и Клин (47 вылетов). А вот МиГи из 34-го иап, ЛаГГи из 178-го иап и «Харрикейны» из 429 и 488-го полков совершили 18 вылетов на перехват в районе Загорска, Можайска и Истры. А вот 12-й гвардейский и 287-й полки проводили учения по радионаведению. Впрочем, вся бурная деятельность оказалась напрасной, ни одной встречи с противником не было…

А вот 18 мая при 109 самолето-вылетах было проведено сразу два успешных (если верить донесениям) воздушных боя. Пара МиГ-3 из 16-го иап в районе Медыни на высоте 2800 м перехватила одиночный Ме-110 и атаковала его «эрэсами». По докладу пилотов, «Мессершмитт» «со снижением ушел в западном направлении». Впрочем, ни одной потери ВГ-110 на Восточном фронте в этот день не зафиксировано.

Bf-110 на этот момент в составе командования «Ост» не было, скорее всего, наши летчики атаковали разведывательный Do-17… А вот пилот МиГ-3 лейтенант Николай Мирошниченко из 34-го иап был по радио с КП полка наведен на Do-215, пролетавший в районе Малоярославца. На высоте 6800 м он перехватил его и преследовал до Мосальска. Там после третьей атаки «Дорнье» загорелся и взорвался в воздухе на высоте 3000 м (на самом деле атакованный ночной разведчик Do-17M из 2.(F)/Nacht благополучно вернулся на свой аэродром).

19 мая МиГ-3 младшего лейтенанта Кузина из 445-го иап был наведен по радио с постов наведения в районе Каширы на Ju-88, который перехватил на высоте 5500 м. Летчик дважды атаковал его, но в итоге «Юнкерс» вошел в облачность «и был утерян».

20-го числа пара Як-1 из 11-го полка во время прикрытия разгрузки войск на станции Мятлевская провела безрезультатный воздушный бой с 3 Ме-109Ф, которые так же удачно скрылись в облачности.

22 мая летчики этого же полка провели еще один безрезультатный бой с парой мессеров в районе Уваровки.

Конец мая также не порадовал хорошей погодой, постоянно лил дождь, гремели грозы, и стояла плотная облачность. Так, 25 мая 6-й иак выполнил всего 15 вылетов, а на следующий день ни один истребитель в небо не поднимался.

Тем временем 24 мая 4-я немецкая армия начала операцию «Ганновер», целью которой был разгром так называемой группы Белова – остатков частей 33-й армии, 1-го гвардейского КК и 4-го ВДК в районе к юго-западу от Вязьмы. Эти части по-прежнему вели бои в полном окружении и снабжались по воздуху. С воздуха наступление поддерживали в основном «Штуки» из II./StG2 и «Хейнкели» из II./KG53, которые наносили удары по боевым порядкам и дорогам через леса и болота, а также так называемым «зафронтовым» аэродромам – площадкам внутри котла, на которых садились транспортные самолеты и базировались советские истребители. Люфтваффе быстро захватили полное господство в воздухе над этим районом и действовали практически безнаказанно. Истребители ВВС ЗФ действовали лишь ограниченно, а 6-й иак к прикрытию группы Белова, как это было в январе, не привлекался вовсе.

В ночь на 30 мая немецкий двухмоторный самолет (скорее всего, это был импровизированный ночной истребитель Не-111Н-6 из 6-й эскадрильи KG53 «Легион «Кондор») пристроился к группе возвращавшихся с задания бомбардировщиков Пе-2, которые следовали на аэродром Дубровицы. Имитируя заход на посадку, немец подал правильный сигнал «Я свой самолет», после чего с бреющего полета обстрелял аэродром из бортового оружия и сбросил 2 фугасные бомбы. Несколько «пешек» получили повреждения.

На следующую ночь немецкие ночные истребители также были активны. Один из них под видом заходящего на посадку бомбардировщика атаковал аэродром Раменское, другой обстрелял садящийся ТБ-3 на аэродроме Липицы. По немецким данным, экипажу Не-111Н-6 (пилот фельдфебель Бауэр) из 6./KG53 был засчитан сбитый в 22.55 в 4 км восточнее Ушаково ТБ-3. Во всех этих случаях посты ВНОС либо вообще не замечали немецких самолетов, либо опознавали их как Пе-2 и Ил-4.

Боевой итог мая оказался довольно скромным. Выполнив 2379 вылетов, в том числе 279 на перехват, истребители корпуса отчитались всего об одном сбитом Do-215. Собственные потери составили 2 истребителя: Як-1 и «Харрикейн» были сбиты зенитным огнем над территорией противника.

Боевой состав 6-го иак ПВО по состоянию на 1 июня 1942 г.

Как видим, к началу второго военного лета 6-й иак ПВО несколько усилился. Благодаря плохой погоде и снижению интенсивности вылетов, а также полученным пополнениям число боеготовых самолетов вернулось к «докризисным» значениям. Основу парка по-прежнему составляли МиГ-3, которые на других участках фронта уже стали редкостью. Они состояли на вооружении 9 из 22 авиаполков. Произошла также некоторая ротация частей, но основной костяк корпуса оставался стабильным. Поскольку истребители уже давно не использовались для ударов по наземным целям, в начале лета с большинства «Харрикейнов», ЛаГГ-3, МиГ-3 и Як-1 с целью увеличения скорости было снято реактивное вооружение.

1 июня имела место очередная безуспешная попытка перехвата разведчика по радионаведению. Пара «Харрикейнов» из 309-го иап в районе Малино вышла на Ju-88, однако тот сразу же нырнул в облачность и исчез восвояси. Этому способствовала и продолжавшаяся облачная и сырая погода, ограничивавшая видимость.

2 июня было выполнено в общей сложности 198 самолето-вылетов, в том числе 73 на прикрытие железнодорожных перевозок, 57 – на прикрытие Шатуры, Серпухова и Малоярославца, 13 – на сопровождения транспортного самолета по маршруту Рязань – Москва и 50 – на перехват. Правда, только в двух случаях он оказался результативным. Старший сержант Борисов из 309-го иап в районе Коломны смог перехватить Ju-88, идущий на высоте 7900 м. Однако после первой же атаки у его «Харрикейна» отказало вооружение. Тогда Борисов, видимо уставший от утомительных безрезультатных полетов, решил идти на таран. Дважды истребитель приближался к хвосту разведчика, но оба раза резко отбрасывался струей воздуха. Видимо поняв, что советский летчик настроен весьма решительно, пилот «Юнкерса» решил не испытывать судьбу, резко бросил машину в пике, а на высоте 3 км вошел в облака. Ну а в документах потом указали, что «старший сержант Борисов не знал техники тарана, поэтому противник ушел безнаказанно». Еще один Ju-88 был упущен парой Як-1 из 562-го иап в районе Наро-Фоминска. Только он шел на высоте 2000 м. Возможно также, что это был тот же самый «Юнкерс», который не смог протаранить Борисов. По итогам дня командование корпуса посетовало также на «недостаточную четкость работы» английских станций MRU-105, которая-де и позволяет противнику всякий раз уходить в облачность!

На следующий день в Подмосковье снова гремели грозы, следовательно, хватало и облаков. Летчики корпуса выполнили 67 вылетов, в том числе 16 на перехват. На сей раз встретить противника повезло пилоту И-153 лейтенанту Прудникову из 564-го иап. Западнее Малоярославца на высоте 3700 м он дважды обстрелял Ju-88, после чего тот опять же исчез в проклятой облачности.

Примерно в это же время патрулировавшая над перегоном Детчино – Тихонова Пустынь пара Як-1 младшего лейтенанта Михаила Родионова и младшего лейтенанта Петра Сергеева из 562-го иап заметила Ju-88, летевший в районе Малоярославца на высоте 3000 м. Не исключено, что это был тот же самый «Юнкерс», который упустили «Чайки» из 564-го полка. После двух атак разведчик резко пошел вниз, выровнялся на высоте 50 м и стал уходить на бреющем. Сергеев немного отстал от ведущего и наблюдал дальнейшее со стороны. Родионов, не отставая от «Юнкерса», несколько раз стрелял по нему из 20-мм пушки. Затем стрельба прекратилась, а когда самолеты пролетали над деревней Шумятино, Як-1 пошел на таран. По свидетельству Сергеева, его ведущий отрубил винтом часть правой плоскости разведчика, но тот, немного покачавшись, продолжал полет. Тогда Родионов зашел слева и своей правой плоскостью вторично ударил противника. Через 700 м Ju-88 (это был Ju-88D-1 W.Nr. 1764 «6M+LM» из 4.(F)/11) упал на поле около деревни Шумятино. Однако и Як-1 младшего лейтенанта Михаила Родионова получил такие сильные повреждения, что не мог продолжать полет. Практически вслед за падением «Юнкерса» Як-1 грохнулся на брюхо на неровной местности, проскользил 20 м и врезался в земляной вал. Родионов погиб. «Беспредельная преданность к родине мл. лейтенанта Родионова, большое желание во что бы то ни стало уничтожить фашистского стервятника заставило мл. лейтенанта Родионова дважды таранить самолет противника, не щадя своей жизни во имя достижения успеха», – патетически подытоживался этот эпизод в документах корпуса. Это был последний 242-й боевой вылет летчика, который воевал с первого дня войны, одержал 2 личные и 3 групповые победы[77].

4 июня облачность снова мешала советским летчикам и помогала немецким. Выполнив 56 вылетов на перехват, лишь в двух случаях первым удалось установить визуальный контакт с противником. В районе Волоколамска пара МиГ-3 провела безрезультатный бой с Ju-88 на высоте 7 км, а шестерка МиГов из 12-го гвардейского авиаполка в том же районе пыталась атаковать еще один «Юнкерс», но в решающий момент тот скрылся от них в облаках.

Журнал боевых действий за 5 июня сообщал: «Старшиной Дулиным 565 иап на самолете МиГ-3 в районе Серпухов на Н=9200 м проведен воздушный бой с Ju-88, который после 3-й атаки перешел в пикирование и на Н=6000 м был потерян в облаках».

В ночь на 6 июня 18 немецких самолетов, которых приняли за Me-110 (на самом деле это были «ночные истребители-эрзац» Не-111Н-6 из 6./KG53 «Легион «Кондор»), совершили налет на аэродром Кубинка, сбросив на него 40 фугасных и 200 зажигательных бомб. В результате были уничтожены Пе-2, МиГ-3 и «Дуглас» из 230-й сад и Як-1 из 11-го иап, 1 летчик погиб, 5 получили ранения. Интересно, что командование Московской армии ПВО решило использовать этот факт как доказательство выполнения «апрельских указов» Сталина и Берии, заявив, что целью налета якобы являлась Москва, но «своевременным подъемом ночных истребителей» противник был рассеян и разогнан. Вследствие чего вроде как и вынужден был сбрасывать бомбы на первую подходящую цель, которой по случайному совпадению оказалась крупная авиабаза в Кубинке. При этом ночью было выполнено 27 вылетов, в которых участвовали Як-1 из 11-го иап, МиГ-3 из 16, 27, 34, 445-го иап, И-153 из 565-го иап и «Харрикейны» из 429-го иап. Однако только пилотам 11-го полка, который базировался непосредственно в атакованной Кубинке, удалось перехватить в ночном небе группу из 4 Me-110. По итогам боя, произошедшего в районе озера Тростянское, старшим лейтенантам Кошевалю и Борадулину, а также сержанту Бычкову были записаны сбитые лично «Мессершмитты». В районе самой Москвы немецкие самолеты не появлялись. По данным противоположной стороны, никаких потерь ВГ-110 ни 5, ни 6 июня не зафиксировано, а все «Хейнкели» из 6./KG53 вернулись на базу.

7 июня в Подмосковье в очередной раз стояла почти нелетная погода: 10-балльная облачность на высоте 100–300 м, дождь, ограниченная видимость. 6-й иак выполнил всего 11 вылетов, в том числе 8 на перехват. Лейтенант Лапочкин из 11-го иап был наведен на цель по радио и в районе Можайска атаковал Do-217, который, по его утверждению, после третьей атаки скрылся в облачности. Правда, с горящим мотором… В действительности подбитый Do-17M W.Nr. 2338 из 2.(F)/Nacht дотянул до своего аэродрома в Смоленске, но разбился во время аварийной посадки и сгорел.

Следующий неудачный перехват имел место 10 июня. На сей раз лейтенант Дмитрий Мухомедзянов из 178-го иап преследовал Ju-88 в районе Высокиничи. И снова после трех его атак «Юнкерс» скрылся в облачности…

11 июня находившаяся в воздушной засаде в районе Нудоля пара Як-7Б из 12-го гв. иап была по радио наведена на Ju-88 в районе Московского моря. «Сблизившись на дистанцию 200 м на Н=8300 м лейтенант Крюков огнем из пушек убил стрелка верхней башни, – сообщал журнал боевых действий. – Ю-88 пикированием перешел на бреющий полет. Лейтенант Крюков сделал 3 попытки захода на таран на Н=100 м, но из-за низкой высоты маневр захода на таран был затруднен. Преследование было прекращено из-за выработки горючего». Бросается в глаза полная безграмотность при составлении данного документа. Если распространенную путаницу между Не-111 и Ju-88 или же между Bf-110 и Do-215 еще можно понять, то об отсутствии на «Юнкерсе» «верхней башни» к лету 1942 г. всем летчикам и штабистам наверняка уже было известно! Как и о том, что пушек во множественном числе на Як-7Б, конечно же, не могло быть.

Тем временем роковая облачность, в которой постоянно скрывались немецкие самолеты, продолжала злодейски висеть в районе Москвы. 12 июня ее снова определили в 10 баллов на высоте 600—1000 м. В этот день в бой впервые вступили «Аэрокобры» из 28-го иап. Старший лейтенант Боркун в районе Рогачева провел бой с Ju-88, но тот в очередной раз «с горящим мотором вошел в облачность и был потерян».

С 13 по 16 июня встреч с противником не зафиксировано, а погода оставалась стабильно облачной и дождливой. Притом мешала она не только днем, но и ночью. В 00.35 17 июня одиночный самолет сбросил 3 фугасные бомбы на аэродром Раменское. Вылетевший на перехват И-153 старшего лейтенанта Королева смог перехватить противника, но после второй атаки тот скрылся в облаках.

С 18 по 23 июня в течение недели в Подмосковье опять шли беспрерывные дожди, при этом заметно похолодало. Истребители почти не поднимались в небо, к примеру с 21 по 23-е число было выполнено всего 15 полетов. Стоит отметить, что лето 1942 г., впрочем как и 1941-го, в мемуарной литературе и кино закрепилось исключительно как «жаркое и солнечное». Такова психология человека и особенность нашей памяти – май, июнь и июль в противовес октябрю и ноябрю непременно ассоциируются с жаркой погодой и ясным небом. Однако изучение сводок погоды показывает, что первое военное лето в Восточной Европе, наоборот, выдалось дождливым и прохладным, а большая часть дней была неблагоприятной для полетов авиации. То же самое мы видим и в 1942 г.: в мае вообще шел снег, сменившийся затяжными дождями и грозами, а июнь также стал дождливым и облачным. Зачастую погода полностью приковывала самолеты к земле.

Тем временем немецкая операция «Ганновер» закончилась, а обширный лесисто-болотистый район к юго-западу от Вязьмы был в целом очищен от советских войск. Лишь небольшой части группы Белова удалось прорваться к своим. Однако к юго-западу от города Белого части 39-й армии по-прежнему удерживали другой обширный лесной район, образовывая как бы малый выступ внутри немецкого Ржевского выступа.

В преддверии нового летнего наступления люфтваффе провели серию налетов на различные объекты в глубоком тылу и прифронтовой полосе. Правда, из-за нехватки сил командование «Ост» ограничилось по сути точечными ударами. В ночь на 25 июня был совершен налет на Клин, где были сброшены бомбы и на местный аэродром. По советским данным, в нем участвовали 4 Ju-88 и 2 Do-215. Приближение самолетов со стороны Вязьмы было запеленговано станцией MRU-105 на аэродроме Кубинка в 22.08. Поскольку первоначально они держали курс в сторону Москвы, в небо было поднято 44 ночных истребителя из 233, 488 и 565-го иап. МиГи и «Харрикейны» патрулировали в световых прожекторных полях. Однако западнее Можайска вражеские самолеты повернули на северо-восток и в 22.26 прошли в районе Волоколамска в направлении Клина. Отход от цели осуществлялся тем же курсом.

Одновременно с этим несколько Не-111Н из I./KG4 «Генерал Вефер» совершили налеты на Саратов и Горький. В первом бомбежке подвергся шарикоподшипниковый завод ГПЗ-З, во втором – склад лесоматериалов авиазавода № 21.

Днем находившееся в засаде к северо-западу от Можайска звено Як-1 старшего лейтенанта Степана Верблюдова из 11-го иап атаковало в районе Уваровки четверку Ме-109Ф. Однако немцы принимать бой не стали, а взяли и скрылись в пресловутой облачности. А вот другая группа из 4 Як-1 в том же районе заявила сразу о двух сбитых «Мессершмиттах», один из которых упал в районе Гжатска. Конец июня вообще стал для 6-го иак ПВО более удачным. Отметим, что к этому времени в корпусе было подготовлено уже 156 летчиков-ночников. Больше всего их числилось в 16-м и 27-м полках – 18 и 14 человек соответственно, по 10 – в 126, 445 и 736-м иап. При этом в качестве ночных истребителей использовались практически все имевшиеся типы машин: И-153, МиГ-3, Як-1, И-16, Р-40, «Харрикейны» и даже Р-39.

На следующую ночь были проведены повторные налеты на Саратов и Горький. Одновременно с этим 14 Не-111 совершили налет на аэродром Липицы, сбросив на него 65 фугасных бомб. В результате был уничтожен 1 ЛаГГ-3 и сильно повреждено летное поле. На перехват с аэродромов Липицы, Кашира и Дубровицы были подняты ночные истребители И-16, МиГ-3, Як-1 и ЛаГГ-3 из 177, 178 и 445-го иап. Светлые летние ночи облегчали обнаружение вражеских самолетов и наведение на цель, которое осуществлялось с КП полков и с использованием данных станций MRU-105. По возвращении летчики заявили о 6 сбитых и 1 подожженном самолете, то есть фактически о полном разгроме противника! Младшему лейтенанту Печеневскому из 177-го полка был записан сбитый Ju-88, а его однополчанину лейтенанту Фролову подбитый Ju-88, который был потерян из виду в районе Алексина. Лейтенант Василий Рожков из 455-го полка также заявил о победе над Не-111. Но больше всего отличились пилоты 178-го полка. Старший лейтенант Герасим Григорьев (в этот раз летчик вылетел не на привычном ЛаГГ-3, а на И-16) в районе Барыбино сбил Ju-88, капитану Чикунову был засчитан сбитый лично Не-111, а лейтенанту Дмитрию Мухомедзянову и старшине Николаю Дуднику по одному Ju-88. Кстати, эти события также позволили утверждать и доложить Сталину, что немцы в ночь на 26 июня якобы собирались бомбить Москву, но снова были «разогнаны и рассеяны» на дальних подступах. По немецким данным, недавно прибывшая на аэродром Сещинская I./KG4 «Генерал Вефер» в этот день потеряла 2 Не-111 вместе с экипажами. Один из них – Не-111Н-6 W.Nr. 7139 «5J+FH» обер-лейтенанта Гастерштадта из 1-й эскадрильи – был сбит в районе Серпухова. Но кто конкретно «завалил» его, определить довольно сложно.

В ночь на 27 июня 12 Не-111 совершили налет на Клин, сбросив на него 117 фугасных, осколочных и 1000 зажигательных бомб. Из них 30 фугасок упало на аэродром. В результате сгорел один ангар и было сильно повреждено летное поле. Отметим, что налеты на аэродромы как и немцев, так и нашей авиации чаще всего не наносили серьезного ущерба, но все равно упорно повторялись. Через несколько часов после бомбардировки Клина был совершен налет уже на станцию Волоколамск. В это время на путях находился пассажирский состав, в котором погибло 13 человек, еще 32 получили ранения и контузии. На этот раз, в том числе из-за плохой погоды, налет прошел для немцев безнаказанно.

Днем 27 июня 6-й иак выполнил 168 вылетов, отчитался о 7 воздушных боях и одном сбитом самолете. Старший лейтенант Ручкин из 455-го иап в районе Медыни сбил Me-109.

В последние дни июня число вылетов в корпусе снова резко упало из-за очередного ухудшения погоды (дожди, облачность). Заметим, в течение первого летнего месяца в Подмосковье не было зафиксировано ни одного дня с ясной погодой!

29 июня было выполнено 69 вылетов, в том числе 23 на прикрытие аэродромов, 17 – на перебазирование, 13 – на перехват разведчиков в районе Морд веса и Юркино, 11 – на прикрытие моста через Московское море и 4 – на прикрытие Москвы в ночное время. При этом пилот ЛаГГ-3 старший лейтенант Герасим Григорьев из 178-го иап был по радио наведен на Ju-88 в районе Мордвеса. По утверждению летчика, после двух атак «Юнкерс» с горящим мотором скрылся в облачности.

В 23.10 одиночный самолет сбросил 6 фугасных бомб на Каширу, в результате чего возник сильный пожар на городской электростанции. Во время разбора завалов и тушения погибли начальник штаба МПВО города М.А. Войтенко и еще несколько бойцов. Правда, в журнале боевых действий МФ ПВО, видимо дабы не портить в целом оптимистическую для себя картину, было скромно указано, что в Кашире лишь погибло 2 мирных жителя, и всё[78].

30 июня младший лейтенант Иван Юрьев из 562-го иап вылетел «по-зрячему» на истребителе Як-1 на перехват Не-111. Ему удалось догнать вражеский самолет в районе Рязани на высоте 7500 м. Однако экипаж «Хейнкеля» неожиданно оказал ожесточенное сопротивление, вел интенсивный огонь и сбрасывал «дистанционные бомбочки». В результате Юрьев стрелял в основном с большой дистанции, израсходовал весь боезапас, но так и не смог повредить противника. Летчик, разумеется, уже подумывал о таране, но, по его утверждению, в этот момент Не-111 резко рванул влево и скрылся в облачности. Но по немецким данным, в этот день под Москвой (в районе Вязьмы) был сбит только разведчик Bf-110E-3 W.Nr. 2522 из 2.(Н)/33. Это был первый потерянный после длительного перерыва сто десятый на Московском направлении.

Суммарно 6-й иак ПВО выполнил за месяц 2877 самолето-вылетов, то есть примерно на 500 больше, чем месяцем ранее. При этом впервые с начала войны (!!!) наибольшая часть из них – 701 полет – была выполнена на перехват немецких самолетов. 466 вылетов выполнили на прикрытие аэродромов, 170 – на прикрытие объектов ПВО, 162 – на патрулирование ночью в световых прожекторных полях, 103 – на сопровождение транспортных самолетов и 28 – на перебазирование. Конечно же, изменение тактики являлось прямым следствием упомянутых «апрельских указов» Сталина. Впервые за много месяцев корпус занимался в основном тем, для чего он предназначался и в соответствии с названием.

В районе Московского фронта ПВО было зафиксировано 500 пролетов немецких самолетов, при этом 6-й иак ПВО отчитался за июнь о 12 сбитых самолетах, в том числе 6 Ju-88, 3 Me-109, 2 He-111 и 1 Ме-110. Самых больших успехов достигли 11-й и 178-й авиаполки, на счету которых было по 3 победы. Собственные потери составили 1 Як-1, разбитый после тарана. «Летники 6 иак накопили богатый опыт ведения воздушных боев, в результате чего, не понеся потерь, сбили 12 самолетов противника за месяц», – довольно бравурно комментировал этот факт журнал боевых действий. В действительности немцы потеряли в зоне ПВО Москвы только 3 самолета (He-111, Ju-88D и Do-17M), один из которых разбился уже на своей территории.

В течение месяца продолжалось и совершенствование тактики, в особенности перехватов одиночных самолетов с помощью РЛС, а также усиление ночной истребительной авиации. Было подготовлено 56 «ночников», 72 «высотника», переучено на новую матчасть 52 пилота, введено в строй 22 молодых летчика.

28 июня вермахт начал операцию «Блау», целью которой был выход к Волге и захват Кавказа. Для советского командования, ожидавшего повторное наступление на Москву, это стало полной неожиданностью. Сталин и его окружение были уверены, что немцы для того так упорно и удерживают Ржевский выступ, чтобы с него кратчайшим путем опять двинуться на столицу СССР. Тем не менее она по-прежнему оставалась, по сути, прифронтовым городом, расположенным всего в 130–135 км от линии фронта.

Начало второго летнего месяца снова не порадовало авиаторов хорошей погодой. В Подмосковье опять гремели грозы и повсюду стояла плотная облачность. А в ночь на 1 июля летчики 11 и 429-го полков испытали на себе новое оружие люфтваффе – аналог советских «ночных ведьм» и «чокнутых будильников». Самолет, впоследствии опознанный как Hs-126, подошел на малой высоте к аэродрому Кубинка, дал правильный сигнал «Я свой самолет», после чего сбросил 7 осколочных бомб на соседнюю деревню Чапаевка. В 23.50 такой же самолет почти в то же самое время снова появился над Кубинкой, на этот раз сбросив на аэродром 4 фугасные бомбы.

Считается, что первые эскадрильи легких ночных бомбардировщиков (первоначально назывались Behelfsstaffel) были созданы в люфтваффе только осенью 1942 г. В частности, в Орше была сформирована l./Behelfsst. Lw.Kdo «Ost», оснащенная различными устаревшими и учебными одномоторными самолетами Не-46, Ат-66 и Go-145, а также двухмоторными FW-58B-1 и Ju-W34. Однако первые налеты загадочных бипланов, которые всегда идентифицировались постами ВНОС по внешнему виду и звуку мотора как Hs-126, начались уже в середине лета.

Не-46 являлся первым серийно выпускавшимся самолетом в авиации рейхсвера, а затем и люфтваффе, созданным специально для ближней разведки. Впервые он поднялся в конце 1931 г. Вскоре конструкция самолета была подвергнута радикальным изменениям. Нижнее крыло было демонтировано для улучшения зрения вниз, летные характеристики при этом не ухудшились. Так появилась версия Не-46С-1. Она была оснащена радиальным двигателем Siemens/Bramo 322В мощностью 660 л/с.

В 1933 г. именно в таком виде разведчик был принят на вооружение и начал серийно строиться. Самолет имел размах крыльев 14 м, мог нести камеру, размещавшуюся вертикально в задней части кабины, и бомбовую нагрузку до 440 кг. Оборонительное вооружение состояло из вращающегося 7,9-мм пулемета MG17. До конца 1934 г. фирма «Хейнкель», до определенного времени ставшая основным поставщиком самолетов-разведчиков, выпустила свыше 500 Не-46С-1. Машина еще несколько раз модернизировалась, вследствие чего появились модификации He-46D и Не-46Е. Главным отличием последнего был капот типа NACA. Производство разведчика продолжалось до конца 1936 г. К этому времени Не-46 были оснащены практически все эскадрильи ближней разведки. Однако срок службы биплана оказался недолог. Уже в начале 1938 г. на вооружение люфтваффе поступил Hs-126. Главным недостатком Не-46 была низкая максимальная скорость, всего 250 км/ч и небольшой радиус действия. Тем не менее первый серийный самолет-разведчик успел принять участие во Второй мировой войне. 2-я и 4-я эскадрильи ближней разведки Aufld.Gr.31 воевали на них во время Польской кампании. Затем и они были перевооружены на «Хеншели». Тем не менее боевая карьера Не-46 на этом не закончилась.

Некоторые модернизированные He-46W-2 использовались венгерской авиацией на Восточном фронте.

Именно благодаря отсутствию нижнего крыла Не-46 очень часто путали у нас с Hs-126, а по ночам практически всегда принимали за него. Что касается Аг-66 и Go-145, то они никогда не рассматривались как военные самолеты, хотя отдельные «Арадо», ввиду больших потерь, уже в 1941 г. применялись для ближней разведки на спокойных участках фронта. Например, 30 августа в районе Липовка – Богланово командир 165-го иап майор Маслов сбил Аг-66 из Verbst.63, который он опознал как Hs-126. Именно так в дальнейшем идентифицировались практически все «Арадо» и «Готы» на Восточном фронте. Ну а «Фокке-Вульфы» и «Юнкерсы» обычно опознавались как Ме-110.

Основной задачей «беспокоящих» бомбардировщиков была атака различных объектов (аэродромов, складов, железнодорожных станций, населенных пунктов и т. д.) в ближнем тылу советских войск. Однако довольно часто они действовали и в 100–120 км от линии фронта. В отличие от наших У-2 экипажи немецких «ночных ведьмаков» «Хейнкелей», «Арадо» и «Готов» состояли из одного человека.

Наличие истребителей в 6-м иак ПВО по состоянию на 1 июля 1942 г.

2 июля корпус выполнил 56 вылетов, в том числе 10 на перехват не опознанных постами ВНОС самолетов в районе Александрова, Малоярославца, Тарутино и Дмитрова. В одном из случаев удалось добиться успеха. Вот что сообщал журнал боевых действий: «Наведенные по радио летники 178 иап капитан Тикунов и ст. лейтенант Григорьев на самолетах ЛаГГ-3, находясь на Н=4000 м, в районе Таруса заметили Ю-88 курсом на Тула. 2 ЛаГГ-3 взяли курс на перехват. Ю-88 заметив истребителей, развернулся и пошел курсом 270. Капитан Тикунов произвел первую атаку на попутно пересекающихся курсах на Н=7000 м. Ю-88 отвернул влево, и его стрелок произвел одну длинную очередь по ЛаГГ-3, вслед за этим Ю-88 был атакован ст. лейтенантом Григорьевым, после чего стрелок огонь прекратил, и самолет начал резко терять высоту у атакуемый ЛаГГ-3. На Н=1500 задымил правый мотор Ю-88, противник пытался уйти со снижением на одном моторе. На Н=400 м старший лейтенант Григорьев подошел вплотную к Ю-88 и длинной очередью зажег левый мотор, после чего Ю-88 врезался в землю».

Отметим, в сводке забыли упомянуть, что ЛаГГ-3 капитана Ивана Тикунова был серьезно поврежден ответным огнем (пробита водосистема) и не мог продолжать атаку. По немецким данным, истребителями 178-го иап был атакован Ju-88D-5 W.Nr. 1179 из 4.(F)/11, который вовсе не врезался в землю. Опытному немецкому пилоту удалось оторваться от преследования и пересечь линию фронта. Немного не долетев до базы в Смоленске, «Юнкерс» из-за выработки горючего в пробитых баках совершил вынужденную посадку. Которая закончилась серьезными повреждениями машины – по немецкой классификации 50 %, что требовало капитального ремонта в заводских условиях. Реально же самолет в таких случаях просто разбирали на запчасти.

В следующие дни снова шли ливни, поэтому истребители в основном оставались на земле. 4 июля корпус выполнил 23 вылета, при этом пара МиГ-3 из 12-го гв. иап в районе Ростова атаковала Ju-88, который, по утверждению летчиков, с дымящимся мотором скрылся в облачности.

В ночь на 5 июля самолет, снова опознанный как Hs-126, сбросил 4 фугасные бомбы на аэродром Кубинка. Интересно, что патрулировавший на Як-1 в СПП № 5 лейтенант Бритиков из 11-го иап утверждал, что перехватил в свете прожекторов Hs-126 и даже произвел по нему одну атаку, после чего цель потерял. В действительности это был биплан из l./Behelfsst. Lw.Kdo «Ost».

В ночь на 7 июля РЛС засекли сразу 5 немецких самолетов (определенных как «разведчики»), которые на высоте 6000–7000 м с интервалом 5—10 минут пытались пролететь над Москвой. В связи с этим было выполнено 13 вылетов ночных истребителей из 11, 16, 28, 177, 429 и 736-го полков. Однако в световых полях они так никого и не обнаружили, а штаб потом констатировал, что «большое количество самолетов, находящихся в воздухе одновременно, затрудняло работу постов ВНОС».

В ночь на 8 июля неопознанный самолет сбросил 3 фугасные бомбы на аэродром Инютино.

9 июля в условиях жаркой (плюс 28 градусов) и ясной погоды (видимость до 20 км) корпус выполнил в общей сложности 133 самолето-вылета. Боевая работа распределилась следующим образом. МиГ-3 из 34-го и 565-го иап прикрывали железнодорожную станцию Наро-Фоминск и мосты через Московское море (18 вылетов). ЛаГГи, «ишаки» и Яки из 178-го и 445-го полков барражировали над Серпуховом и Каширой (10 вылетов). «Харрикейны» из 309, 429, 488-го полков занимались прикрытием аэродромов Малино, Монино, Суково и Кубинка (12 вылетов). А вот Як-1 из 11-го иап, «Аэрокобры» из 28-го иап, МиГ-3 из 177-го иап и «Харрикейны» из 429-го иап ночью патрулировали над Москвой (10 вылетов). Самое же большое число полетов (83) было произведено на перехват вражеских самолетов. Впрочем, только паре МиГов лейтенантов Платова и Николая Тараканчикова удалось в районе Клина перехватить одиночный Не-111, который они преследовали до Переславля-Залесско-го, где атаковали его на высоте 8800 м. Рапорт был довольно типовым: «Самолет противника с горящим мотором был потерян в густой дымке». Отметим, что советские летчики в таких случаях всякий раз докладывали одно и то же: догнали, обстреляли, ушел с горящим (дымящим) мотором. Также стоит добавить, что «Хейнкели-111» поодиночке и на больших высотах никогда не летали, скорее всего, речь шла о разведчике Ju-88D.

Но самое интересное в этот день все же происходило прямо над Москвой. «В дневное время 1 самолет-разведчик противника прошел над г. Москва на высоте более 10 000 м., – было записано в журнале боевых действий. – Пролет разведчика противника днем над г. Москва вызывает необходимость иметь 1 полк высотников с новой облегченной матчастью и неизношенными моторами… Необходимо иметь специальный тип облегченного истребителя для действий на высотах 10 000—12 000 м».

Товарищи имели в виду (про изношенные моторы), что штатные высотные перехватчики МиГ-3, которыми располагал 6-й иак, были уже давно сняты с производства, многие прошли по 2–3 капремонта, с поставками двигателей также были проблемы. Поэтому МиГи еле-еле достигали высоты 8000–9000 м, а их ТТХ уже не соответствовали изначально заложенным в конструкцию. Все попытки перехвата «НЛО» в тот день закончились безрезультатно. Более того, даже определить тип самолета, безнаказанно пролетевшего над столицей, не удалось.

Речь, разумеется, шла о новом высотном разведчике Ju-86R. Еще в июне с завода Дессау на аэродром Орша, где базировалась 1-я эскадрилья Aufkl.Gr.Ob.d.L., прибыли два первых таких самолета, в то время еще считавшиеся экспериментальными. Поскольку группа Ровеля занималась одновременно и стратегической дальней разведкой в интересах Главного командования люфтваффе, и испытаниями новой техники, именно ей поручили проверить машину в деле. Ну а Москва, имевшая мощную ПВО, как нельзя лучше подходила для этого. Правда, сразу осуществить полеты не удалось из-за все той же облачной и дождливой погоды. Для ведения аэрофотосъемки с высоты 12–13 км требовалась идеальная видимость, а в июне, как было показано выше, не выдалось ни одного такого денька. Начало следующего месяца в Подмосковье снова оказалось пасмурным, потому-то высотные «Юнкерсы» и простаивали почти целый месяц. Ну а их московский дебют стал эдаким камушком, который вызвал настоящий камнепад с лихорадочными попытками создания нового класса перехватчиков, ударной подготовкой «летчиков-заоблачников» («сверхвысотников») и т. д.[79]

Впрочем, уже на следующий день в районе Москвы снова установилась довольно плотная облачность, а количество вылетов истребителей 6-го иак ПВО сократилось до 63.

11 июля было выполнено 45 вылетов, в том числе 20 на перехват. Пара Р-40 старших лейтенантов Семена Левина и Кривошеева из 126-го иап в районе Тарусы на высоте 7500 м встретила Ju-88. «Киттихауки» преследовали его вплоть до Мосальска, произвели 12 атак, в результате которых, по докладу летчиков, был убит задний стрелок и подожжены оба мотора. Однако дальнейшую погоню пришлось прекратить из-за перегрева моторов на истребителях. Тем не менее Ju-88D-1 W.Nr. 430135 «7A+NM» из 4.(F)/121 был сбит, а его экипаж до сих пор числится пропавшим без вести.

В ночь на 13 июля во время посадки бомбардировщиков ДБ-ЗФ на аэродроме Липицы в хвост к ним пристроился неопознанный самолет (позднее определен как Me-110), подавший сигнал «Я свой самолет». Затем он сбросил 6 фугасных бомб, которые упали на юго-восточной окраине базы.

Тем временем в Подмосковье наконец установилась более-менее хорошая погода. Однако число вылетов все равно оставалось на довольно низком уровне и не шло ни в какое сравнение с показателями полугодовой давности. Во-первых, из-за сложившегося кризисного положения на некоторых участках фронта 6-й иак подвергся довольно крупному сокращению. В течение месяца на Брянский фронт убыло сразу 5 полков: 27, 176, 233, 287 и 508-й иап (всего 120 самолетов и 146 летчиков). Во-вторых, в связи с развитием радиолокационных средств обнаружения и методов наведения с земли тактика беспрерывного патрулирования, приводившая к большому расходу моторесурса, быстрому выходу матчасти из строя и переутомлению личного состава, наконец была признана малоэффективной. Вместо барражирования над теми или иными объектами стало чаще практиковаться дежурство на земле. В частности, такой вид боевых заданий, как «прикрытие железнодорожных перевозок», ранее отнимавший много сил и средств, летом полностью сошел на нет.

Интересный эпизод имел место 15 июля. В тот день корпус выполнил 97 самолето-вылетов, в том числе 42 на перехват, 16 – на прикрытие аэродромов, 12 – на прикрытие Шатуры и Каширы, 7 – на патрулирование в СПП, 8 – на сопровождение самолета ПС-84 по маршруту Кубинка – Дятлево и 7 – на прикрытие моста через Московское море. При этом летчики 445-го иап в районе аэродрома Кашира сбили… сферический аэростат с гондолой, наполненный немецкими листовками.

На следующий день снова шли ливни, и 6-й иак выполнил всего 18 вылетов. А 17 июля – 50. Пара МиГ-3 лейтенантов Букварева и Платонова в районе Завидово безуспешно атаковала Ju-88, шедший курсом 240. Летчики утверждали, что произвели 5 атак, после чего «Юнкерс» скрылся в облачности.

В ночь на 18 июля легкий ночной бомбардировщик в очередной раз атаковал аэродром Липицы, сбросив на него осколочную бомбу SD70.

19 июля отличились летчики 562-го иап. Пара Як-1 в районе Малоярославца сбила Ме-110. Скорее всего, это был разведчик Bf-110E-3 W.Nr. 2509 из 2.(Н)/33, который, по немецким данным, был сбит советским истребителем в районе Юхнова. Весь его экипаж в составе пилота фельдфебеля К. Кеске, штурмана обер-фельдфебеля Р. Унгермана и бортстрелка фельдфебеля X. Шмидта погиб. А пара Яков младших лейтенантов Василия Помогалова и Алексея Горбачева в районе Сляднево атаковала группу из 14 Ju-88 и сбила два из них.

В ночь на 21 июля люфтваффе совершили два подряд налета на аэродром Кубинка, сбросив на него 12 фугасных бомб. Однако наши самолеты, как обычно, не пострадали. А вот в районе Сухиничей был сбит Не-111Н-6 из 2./KG4 «Генерал Вефер». Его экипаж (в том числе и командир этой эскадрильи гауптман Герман Кюль, еще 25 декабря 1940 г. награжденный Рыцарским крестом) числится пропавшим без вести. По немецким данным, с 18 по 20 июля «Хейнкели» из II./KG4 провели целую серию массированных налетов на вокзалы в Белеве и Волове, а также на станции Сухиничи-Рогачево и Сухиничи-Кудринская. Кроме того, специально выделенные экипажи по ночам охотились за эшелонами в тылу советских войск.

Днем 21 июля советский истребитель (видимо, из состава ВВС Западного фронта) сбил еще один Bf-11 °C-5 W.Nr. 2232 из 2.(Н)/33. Все три летчика (в том числе и командир эскадрильи гауптман О. Хельд) погибли.

С 20 по 24 июля имели место лишь эпизодические и безрезультатные воздушные бои.

Кстати, в течение июля немцы значительно упрочили свои позиции в районе Ржева. В течение 2—23 июля 9-я армия, пользуясь затишьем на восточном и северном участках Ржевского выступа, провела операцию «Зейдлиц», в ходе которой был полностью очищен большой лесной район у истока Днепра, который с конца зимы занимала 39-я советская армия к северо-западу от Вязьмы. Сначала немцы перекрыли коридор к северу от города Белый, через который осуществлялось снабжение 50-тысячной группировки, а затем сходящимися ударами полностью уничтожили ее. Теперь Ржевский выступ приобрел относительно ровный профиль, напоминавший, по выражению фюрера, «кулак, постоянно грозящий Москве».

25 июля снова отличился 562-й иап, базировавшийся на аэродроме Инютино. В районе Вереи майор Павел Никитин и младший лейтенант Иван Юрьев на высоте 2500 м встретили одиночный Ju-88 и после четырех атак сбили его.

Вечером в 19.15 был нанесен авиаудар по аэродрому Внуково, на который было сброшено 5 фугасных бомб. В результате погибло 3 человека, еще 3 техника получили ранения. Рано утром 27 июля (в 05.55) было сброшено 4 фугасные бомбы. На сей раз обошлось без жертв. Немцы явно пытались копировать «изнуряющие» налеты советских ночных бомбардировщиков. То есть не столько уничтожали матчасть, сколько мешали летчикам спокойно спать.

Последние воздушные бои в этом теплом месяце произошли 28 июля. Старший лейтенант Николай Мирошниченко из 34-го иап в районе Клина сбил Ju-88 (не подтверждается).

В течение месяца 6-й иак ПВО выполнил в общей сложности 2416 вылетов, в том числе 1132 (то есть почти половину) на перехват. Правда, число заявленных побед на фоне этого количества выглядело весьма скромно: 6 сбитых самолетов, в том числе 5 Ju-88 и 1 Me-110 (подтверждается 2 Ju-88 и 1 Bf-110). И это притом что РЛС засекли суммарно 900 пролетов немецких самолетов за линией Торжок – Белев. Бомбардировщики и штурмовики люфтваффе, как правило, не залетали глубоко на советскую территорию, в основном нанося удары в прифронтовой полосе. В течение месяца авиаударам в основном подвергались боевые порядки и тылы Калининского и Западного фронтов, аэродромы ВВС Западного фронта и лишь изредка железные дороги к югу, северу и частично восточнее Москвы.

К началу августа из-за отправки сразу пяти полков на Брянский фронт боевая мощь 6-го иак значительно сократилась. В составе 17 полков осталось 368 истребителей (180 новых типов, 46 старых типов и 137 иностранного производства), из которых 237 числились исправными. Впрочем, для задач, которые реально выполнял корпус в тот период, этого было вполне достаточно.

Наличие истребителей в 6-м иак ПВО по состоянию на 1 августа 1942 г.

В связи с сокращением полков и не очень хорошей погодой (9 дней шли дожди) интенсивность боевой работы корпуса снова снизилась. К тому же в зоне действия корпуса было зафиксировано всего 102 пролета немецких самолетов, в том числе 43 ночью. Люфтваффе действовали по большей части над линией фронта или над ближним тылом Западного и Калининского фронтов. В среднем в течение августа ежедневно выполнялось лишь 64 самолето-вылета.

При этом немцы продолжали «изнурять» советские аэродромы. В 16.27 3 августа в условиях сильной облачности одиночный самолет сбросил 6 фугасных бомб на аэродром Кубинка, в результате чего был поврежден 1 самолет, убит 1 и ранено 3 человека. Затем в 22.55 неопознанный «ночной ведьмак» сбросил еще одну бомбу и с бреющего обстрелял базу и прожекторы. На сей раз погибло 2 человека. В ночь на 4 августа на аэродром Внуково было сброшено несколько осколочных бомб, а в момент посадки бомбардировщиков 17-й БАД на аэродром Липицы на него было сброшено 2 фугасные бомбы.

4 августа войска Западного фронта перешли в наступление в районе Ржева. Основной удар наносился на участке, который обороняли 161-я и 162-я пехотные дивизии. К исходу дня нашим войскам удалось занять 11 населенных пунктов на Сычевском направлении. Немецкая авиация бомбила атакующие войска и их тылы, а также совершила налеты на Волоколамск и правый берег Волги в 40 км южнее Старицы. Ночью активно действовали ночные истребители противника. 6-й иак выполнил 121 вылет, в том числе прикрывал перегон станция Шаховская – Волоколамск. Но воздушных боев не было.

5 августа люфтваффе вели разведку в районе Волоколамска, Кимр, Клина и Малоярославца, фиксируя движение эшелонов в направлении Ржевского выступа. В 13.59 к северу от Волоколамска было сброшено 2 фугасные бомбы. Налетам подверглись также Уваровка и район в 25 км к юго-западу от Старицы, а всего было зафиксировано 36 пролетов над тылом Западного фронта.

6-й иак выполнил 89 вылетов, в том числе 46 на перехват. В 06.10 Як-1 младшего лейтенанта Николая Глазова из 11-го иап был наведен по радио на Ju-88, который перехватил в районе озера Тростянское и сбил его в районе Гжатска. По всей видимости, это был Ju-88D-1 W.Nr. 430134 из l.(F)/Ob.d.L. Три летчика из его экипажа погибли, а четвертый, несмотря на ранение, смог избежать плена и перейти линию фронта.

В ночь на 6 августа самолет, опознанный как Me-110, долго кружился над Окой в районе Серпухова, Каширы и Коломны (по-видимому, это был ночной разведчик Do-17M), а попутно в 00.19 сбросил 3 бомбы на аэродром Липицы. Он неоднократно обстреливался зенитной артиллерией, выпустившей 294 снаряда.

Днем корпус выполнил 95 вылетов. Младший лейтенант Колганов из 562-го иап атаковал Ju-88 в районе Серпухова. По докладу пилота противник с горящим мотором ушел в облака, предварительно выпустив по Як-1 отравляющие газы… Пара Як-1 старших сержантов Нестерова и Гультяева из 445-го иап с помощью радионаведения была выведена на очередной Ju-88 (Ju-88D-1 W.Nr. 1146 «6M+GM» из 4.(F)/11) и сбила его на высоте 7000 м в районе Каширы. Два члена экипажа «Юнкерса» выбросились с парашютами и скрылись в лесу. Однако потом они были задержаны местными колхозниками.

Что касается газов, то случаи, когда советские летчики (поодиночке и целыми эскадрильями) заявляли о применении противником неких отравляющих веществ, не были редкостью. Например, 21 июля 1941 г., возвращаясь с патрулирования в районе Рыбницы, четверка МиГ-3 из 55-го иап встретилась с группой из 4 Ju-88. Однако атака не удалась, так как «экипажи самолетов МиГ-3 были обстреляны огнем и голубым дымом. После посадки летчики жалуются на головную боль». Проще говоря, пилотам показалось, что «Юнкерсы» применили против них некое химическое оружие. В последующие годы войны подобные таинственные «отравления» в воздухе время от времени повторялись, хотя никакого разумного объяснения им так и не нашли.

7 августа в 11.54 6 Ju-87 нанесли удар по району сосредоточения войск Западного фронта в верховьях Москвы-реки в 45 км юго-западнее Волоколамска. Вечером того же дня, в 17.20 самолет, опознанный как Ju-88, пристроился к возвращавшейся с задания группе Пе-2 и Ил-4 и с высоты 5000 м сбросил на аэродром Кубинка 6 фугасных бомб. На этот раз 2 человека получили ранения.

8 августа, введя в бой только что прибывшие танковые дивизии, немцы перешли в контрнаступление в северо-восточной части Ржевского выступа. Бои там снова приняли затяжной характер.

9 августа в условиях относительно хорошей погоды (плюс 13–28 градусов, многослойная облачность, видимость 10–15 км) корпус выполнил в общей сложности 59 самолето-вылетов. Боевая работа распределилась следующим образом. Як-1 из 11, 445 и 562-го иап, «Аэрокобры» из 28-го иап, МиГ-3 из 34-го, 177-го иап и ЛаГГ-3 из 178-го иап занимались прикрытием аэродромов Кубинка, Внуково, Кашира, Клин, Инютино, Дубровицы, Липицы (27 вылетов). Яки, МиГи и «Киттихауки» из 11, 12-го гвардейского, 34, 126, 178, 445 и 562-го авиаполков вылетали на перехват (23 вылета). МиГ-3 из 34-го иап занимались привычной задачей – барражированием над мостом через Московское море (6 вылетов), а 3 Як-1 из 11-го иап сопровождали транспортный самолет.

В 09.20 пара МиГ-3 старших лейтенантов Тихонова и Виктора Киселева из 34-го иап в районе Клина на высоте 8000 м перехватили Do-215. «После третьей атаки мотор самолета ст. лейтенанта Киселева заклинился, – сообщал журнал боевых действий 1-го корпуса ПВО. – Cm. лейтенант Тихонов атаковал противника с дистанции 100 м, но ввиду того, что противник зажег самолет ст. лейтенанта Киселева, атаки были прекращены».

В 09.30 другая пара МиГов старшего сержанта Белоусова и старшего лейтенанта Сельдикова из того же полка вылетела для патрулирования над аэродромом Клин. Находясь на высоте 6000 м в районе Тургиново, летчики заметили выше себя идущий курсом 270 градусов (на восток) Ju-88. Белоусов и Сельдиков тотчас ринулись в погоню за разведчиком. Когда перехватчики достигли высоты 9000 м и вышли в атаку, у Сельдикова задымил мотор, и он вынужден был прекратить атаку. В свою очередь, у Белоусова в решающий момент отказало вооружение. Тогда летчик принял решение идти на таран. Подойдя к «Юнкерсу» с превышением на 5–6 м, он сбавил газ, но был отброшен воздушной струей от винтов. Сделав повторный заход, Белоусов ударил винтом по фюзеляжу и кабине разведчика. Как утверждал летчик, его перебросило через моторы «Юнкерса», после чего он взял курс на базу. A Ju-88 «перешел в беспорядочное падение». Правда, что с ним стало, Белоусов не наблюдал, что, однако, не помешало в штабе нарисовать красочный рисунок, на котором вражеский самолет врезается в землю и взрывается. На самом деле Ju-88D-1 W.Nr. 430126 из 4.(F)/121 перетянул линию фронта и разбился при вынужденной посадке на фюзеляж уже на своей территории. Так что наш летчик, который за свой таран был награжден орденом Красного Знамени, был недалек от истины…

В следующие дни имело место только несколько безуспешных воздушных боев. В 13.59–15.11 12 августа был снова зафиксирован полет неопознанного самолета на высоте 10 000 м по маршруту Михнево – юго-восточнее и южнее Москвы – Звенигород – Можайск. В 14.22 на перехват поднималась пара МиГ-3 из 177-го иап, однако подняться на такую высоту не смогли. Летчики заявили, что, наверное, был Ju-88, хотя толком и не разглядели. Но скорее всего, в районе Москвы снова пролетал Ju-86R из 1-й эскадрильи Aufkl.Gr.Ob.d.L. Причем это был его последний вылет. Обе машины израсходовали моторесурс, составлявший всего 25 часов, и убыли обратно в Германию. Кстати, ранним утром того же дня наши истребители упустили еще один разведчик, заявив, что тот резко увеличил высоту с 6 до 9 тысяч метров.

Менее удачно и безнаказанно прошли фронтовые испытания стратосферного разведчика в 3-й эскадрилье Aufkl. Gr.Ob.d.L. 8 августа Ju-86R-1 W.Nr. 5094 был потерян в районе Старой Руссы. По советским данным, его сбил на Як-1 военком эскадрильи 1-го гв. иап батальонный комиссар П.А. Дранко, которому в тот день был записан сбитый в районе деревни Аносово (Новгородская область) Do-17.

На фронте тем временем продолжались ожесточенные бои. Причем в районе Ржева и Сычевки беспрерывно атаковали советские войска, а в районе Волхова, наоборот, вели наступление части 2-й танковой армии вермахта, занявшие ряд населенных пунктов.

В 19.36 13 августа был совершен налет на станцию Уваровка, в результате которого было убито 4 красноармейца, а через несколько минут нанесен авиаудар по району в 25 км севернее Медыни. 6-й иак выполнил 82 вылета. В 09.36 пара Як-1 старшего лейтенанта Гоя и старшего сержанта Нестерова из 445-го иап безрезультатно атаковала Не-111 в районе Ожерелье – Таруса.

14 августа в 12.28–13.23 самолет, опознанный как Не-111, появился в районе Шатура – Раменское к востоку от Москвы. Еще один «Хейнкель» в 18.33 встретил в районе Малоярославца сержант Рябченко из 562-го иап. Летчик преследовал его до Можайска, но упустил.

15 августа немецкая 2-я танковая армия продолжала наступать, вышла к реке Жиздра и пыталась форсировать ее. Создалась реальная угроза выхода противника к Сухиничам. В 08.12 самолет, опознанный как Hs-126, неожиданно появился в районе Можайска и сбросил 2 бомбы. Было убито и ранено несколько мирных жителей. В 07.10 сержант Платун из 11-го иап преследовал Ju-88 от Можайска до Шаховской, а в 08.15 сержант Ягменов из того же полка на высоте 7500 м перехватил FW-189 в районе Волоколамска. По докладу летчика, «рама» ушла резким снижением.

18 августа, в то время как на Ржевском выступе 9-я немецкая армия вела маневренную оборону, отходя к Волге, к югу 2-я танковая армия при активной поддержке авиации форсировала реку Жиздру в районе Грини и Климова. В 13.37 в районе Малоярославца пара старшего лейтенанта Фадина и лейтенанта Ярославского атаковала Ju-88, который, по их утверждению, «с дымящимся мотором ушел на запад». В 22.51 был совершен налет на станцию Уваровка, в результате которого имелись разрушения и жертвы.

22 августа 6-й иак выполнил 52 вылета и заявил о двух сбитых самолетах. В 17.30 старший лейтенант Герасим Григорьев из 178-го иап, патрулируя на ЛаГГ-3 в районе своего аэродрома, заметил самолет, идущий курсом на запад. Догнав его в районе Серпухова, наш летчик опознал цель как Ju-88 и сбил его в районе Юхнова. В 18.15 во время выполнения задания по прикрытию аэродрома Кубинка пилот Як-1 сержант Валентин Воронков из 562-го иап заметил Ju-88, идущий на высоте 5000 м. Наш летчик действовал довольно нестандартным способом. Трижды он заходил на атаку со встречных курсов и атаковал «Юнкерс» спереди. По утверждению Воронкова, после третьей атаки противник был сбит. По немецким данным, потерянных «Юнкерсов» в этот день не было, только севернее Вейно (Ульяновский район Калужской области) пропал без вести вместе с экипажем Не-111Н-6 W.Nr. 7611 «5J+LL» из 3-й эскадрильи KG4 «Генерал Вефер». Однако установить причину его потери не удалось.

23 августа 562-й и 178-й авиаполки выполнили 10 безрезультатных вылетов на перехват разведчиков. На следующий день разведчик Me-110 и один неопознанный пытались перехватить летчики 11-го и 34-го иап.

25-го числа над Подмосковьем было зафиксировано 7 пролетов разведчиков в районах Волоколамска, Клина, Завидово, Каширы и Коломны. В 17.00 МиГ-3 младшего лейтенанта Фадеева из 34-го иап был по радио наведен на Ju-88 в районе Решетниково. По докладу летчика, он настиг «Юнкерс» в районе Старицы и атаковал, но тот с горящим мотором ушел в облака…

На фронте продолжались ожесточенные бои в районе Ржева, Сычевки, Гжатска и к югу от Сухиничей. В ночь на 26 августа одиночные немецкие самолеты (скорее всего, это были ночные разведчики) совершили налеты на районы Истры, Волоколамска, Можайска и Клина. Правда, жертв и разрушений не было. В 23.35 в СПП № 5 был внезапно освещен самолет, опознанный как Не-111, который резко изменил курс и скрылся в темноте.

В конце месяца возобновились ночные беспокоящие налеты на подмосковные аэродромы. В ночь на 27 августа было сброшено 2 фугасные бомбы на аэродром Клин, а еще 3 на ложный аэродром. Кроме того, самолеты, опознанные как Ju-88, сбросили 60 фугасных и осколочных бомб на аэродром Липицы. В результате был уничтожен бомбардировщик Ил-4 из 17-й БАД. При этом один из бомбардировщиков нагло кружил на малой высоте и пускал ракеты с требованием дать посадку.

В ночь на 28 августа был совершен налет на станцию Волоколамск и перегон Волоколамск – Истра. «Есть разрушения», – лаконично сообщал журнал боевых действий.

30 августа 6-й иак выполнил 113 вылетов, правда, 79 из них не боевых, а на перебазирование. При этом было проведено два воздушных боя. В 16.50 пара Як-7Б капитана Алексея Катрича и лейтенанта Ярковича из 12-го гв. иап в районе станции Шаховская сбила Ju-88 (скорее всего, это был не «Юнкерс», a Do-17M W.Nr. 2252 из 2.(F)/Nacht, который после атаки советского истребителя в этом районе перетянул линию фронта и разбился (80 %) уже на своей территории). А пилот МиГ-3 старший лейтенант Федор Митрофанов из 445-го иап заявил, что на высоте 8500 м к северо-западу от Юхнова он сбил FW-187.

Последний относился к довольно обширной коллекции «фантомных» немецких самолетов, которые довольно часто фигурировали в сводках и донесениях пилотов. В отличие от вымышленного «FW-198» такая машина реально существовала. Это был тяжелый двухмоторный истребитель FW-187 «Фальке», построенный в количестве 9 экземпляров (3 прототипа и 6 единиц установочной серии). Однако он не выдержал конкуренции с Bf-ПО, не был принят на вооружение, а все построенные самолеты были на какое-то время сведены в эскадрилью ПВО завода фирмы «Фокке-Вульф» в Бремене. При этом в целях дезинформации противника рейхсминистерство авиации активно «рекламировало» FW-187 в качестве «нового тяжелого истребителя». В СССР к этой информации, как водится, отнеслись со всей серьезностью, и рисунки самолета, наравне с «Do-29», «Не-113» и «FW-198», красовались в справочниках-определителях, таблицах и на стенах авиационных школ. При этом в графах «размах крыльев», «длина», «масса» и т. и. стояли прочерки. Сообщалось лишь, что машина якобы оснащена двигателями DB-601, имеет максимальную скорость 580 км/ч и может использоваться в качестве штурмовика. Чаще всего FW-187 путали с внешне похожим на него штурмовиком Hs-129B, а также его конкурентом Bf-110.

Всего в течение августа 6-й иак ПВО выполнил 1988 вылетов и заявил о 6 сбитых самолетах, в том числе 5 Ju-88 и 1 FW-187. На сей раз эти сведения практически совпадают с данными противоположной стороны (3 Ju-88D, 1 Не-111 и 1 Do-17M). Естественно, список сбитых немецких самолетов в зоне ПВО Москвы был в этом месяце намного больше. Так, например, 14 августа южнее Слободки (Ульяновский район Калужской области) был сбит в воздушном бою Bf-109F-2 W.Nr. 9176 немецкого аса (49 воздушных побед) обер-фельдфебеля Рихарда Кванте из 6-й эскадрильи JG51. По советским данным, его сбили 2 ЛаГГ-3 из 523-го иап (пилоты Харченко и Еличев). В этом же бою был сбит Ju-87D-3 W.Nr. 2226 «J9+OK» из 9./StGl. 17 августа в районе Сухиничей пропал без вести вместе с экипажем Ju-88A-4 W.Nr. 6736 из 6-й эскадрильи KG1 «Гинденбург». На следующий день около Сусеи (Калужская область) был сбит Ju-87D-1 W.Nr. 2409 «J9+MK» из III./StGl. 19 августа в районе Сухиничей пропал без вести вместе с экипажем (куда входил и командир II./KG1 майор Г. Лох) Ju-88A-4 W.Nr. 4170 из St.IL/KGl «Гинденбург».

23 августа в зоне ПВО Москвы люфтваффе потеряли 5 истребителей. Северо-западнее Ульяново (той же Калужской области) были сбиты Bf-109F-2 W.Nr. 12939 из II./JG51 и Bf-109G-2 W.Nr. 14152 из St.I./JG52. Оба пилота были ранены и выпрыгнули с парашютами. В 8,5 км восточнее Коптево (Белевский район Тульской области) был сбит Bf-109G-2 W.Nr. 13508 из 3./JG52. Его пилот обер-фельдфебель Генрих Вильгельм Анерт (ас с 57 воздушными победами) погиб. 30 августа в районе Новогрынь (Калужская область) был сбит Не-111Н-6 из II./KG53 «Легион «Кондор». Его экипаж выпрыгнул с парашютами и спасся. Но все эти победы были на счету зенитчиков и фронтовых истребителей.

Это летнее затишье в подмосковном небе сыграло и отрицательную роль. В связи с большими потерями на фронтах, особенно под Сталинградом, командование продолжало повсеместно «дербанить» тыловые части ПВО, отправляя «лишние» полки, летчиков и даже отдельные самолеты на наиболее кризисные участки. Не стал исключением и 6-й иак. В течение месяца он передал в другие части 72 самолета, в том числе 9 Р-39, в город Иваново, 10 «Харрикейнов» и 5 Як-1 в резерв ВВС КА, 20 Як-1 и 18 «Киттихауков» на Сталинградский фронт (убыли 11-й и 126-й авиаполки) и 10 И-153 в Ярославль.

Полки из 6-го иак ПВО в годы войны считались «элитными». Во многих из них была образцово-показательная дисциплина, служили лучшие политработники и летчики, в том числе дети известных партийных и государственных деятелей. Положение с техниками, поставками запчастей и т. и. тоже было куда лучше, чем на фронте. Однако, попадая в реальные «горячие точки», подразделения быстро становились самыми обыкновенными. Летчики, успевшие совершить десятки и даже сотни вылетов и имевшие на своем счету по нескольку побед, сбивались в течение нескольких дней. Взять хотя бы тот же 126-й иап. Он прибыл под Сталинград 28 августа и был подчинен 268-й иад 8-й воздушной армии, которую иногда называли «дивизией смертников» (из-за огромных потерь). До

11 сентября с аэродрома Солодники полк, располагавший в момент прибытия 18 Р-40, выполнил 194 боевых вылета, в том числе 163 на сопровождение штурмовиков Ил-2. За этот период летчики провели 43 воздушных боя и заявили о 36 сбитых самолетах (в том числе 23 Me-109). Стоит ли говорить, что эти данные были сильно преувеличены, так как превышали суммарные потери мессеров на южном фланге Восточного фронта за указанный период. При этом за две недели боев было потеряно 12 «Киттихауков» и погибло 7 опытных летчиков. После этого элитный полк пришлось вывести в тыл на переформирование.

Особенно во время этой командировки отличился один из самых необычных летчиков ВВС РККА и командир полка майор Василий Найденко, о котором уже рассказывалось выше. С 28 августа по 5 сентября опытнейший летчик, который в составе ПВО Москвы почему-то не одержал ни одной победы, сбил 13 самолетов лично и в группе. В том числе 29-го числа на его счету было сразу 3 FW-189 (правда, по немецким данным, никаких потерь «рам» не зафиксировано). 5 сентября во время 589-го боевого вылета над Сталинградом Р-40Е майора Найденко был сбит в бою с Bf-109G. Летчик, раненный в ногу, с трудом сумел покинуть падающую машину на парашюте, при этом неудачно приземлившись (точнее, приводнившись) прямо в Волгу. Летчика спас баркас Волжской военной флотилии, после чего в госпитале врачам пришлось ампутировать ему левую ногу. К тому моменту на счету аса (начиная с Китая) было 22 личных и 56 групповых побед, по этому показателю он был, наверное, уникальным летчиком в нашей авиации[80].

К 31 августа число истребителей в 6-м иак сократилось до 299, 180 из которых находились в исправном состоянии. Почти все оставшиеся 14 полков из-за нехватки матчасти пришлось сделать «смешанными», то есть воюющими на разнотипной матчасти. Например, 28-й иап в придачу к «Аэрокобрам» получил несколько «Томахауков», 309-й и 429-й полки, давно воевавшие на «Харрикейнах», получили в дополнение к ним И-16 и Яки.

А вот 34-й иап в августе получил на вооружение 5 экспериментальных истребителей МиГ-9. Последний представлял собой обычный МиГ-3 с мотором М-82 (он же АМ-82, АШ-82) и внешне напоминал «роковой истребитель Чкалова» И-180. Разработка машины началась еще в мае 1941 г., когда целая группа КБ, в том числе Поликарпова, Сухого, Яковлева и Микояна, получила приказ срочно поставить перспективный радиальный мотор на свои самолеты. Получилось примерно то же самое, что и впоследствии с ЛаГГ-5 (Ла-5). У МиГ-3 просто изменили конструкцию и увеличили габариты капота, подогнав их под М-82.

По оптимистическим расчетам, новый истребитель должен был развивать максимальную скорость 630 км/ч и иметь мощное вооружение, состоящее из трех крупнокалиберных пулеметов и двух ШКАСов. Первые опытные экземпляры – МиГ-9 № 6501 и МиГ-9 № 6502 построили довольно быстро и уже в июле – августе 1941 г. начались их испытания. И тут быстро стало ясно, что создать принципиально новый истребитель, попросту «присобачив» к старому другой мотор, не так-то просто. Вместо обещанных 630 км/ч машина еле-еле выдавала 540 км/ч. Наблюдались большие проблемы с винтомоторной группой и аэродинамикой. Кроме того, работы затормозила эвакуация базового авиазавода № 1 и ОКБ Микояна в Куйбышев в октябре 1941 г. В итоге вместо планировавшейся войсковой серии к началу 1942 г. было построено еще 3 прототипа (№ 6503, 6504 и 6505). Работы активизировались только после возвращения конструкторского бюро в Москву, но к тому моменту было упущено слишком много времени. В Горьком уже осваивался выпуск Л а-5 с тем же мотором, а КБ Яковлева относительно успешно переделало в скоростной истребитель учебно-боевой, создав Як-7Б.

Однако формально проект никто не закрывал, на него были затрачены значительные средства, посему МиГ-9 все-таки решили проверить в бою. Правда, в относительно безопасных условиях – в 6-м иак ПВО. По одним данным, в 34-й иап, а затем и 12-й гв. иап было передано в общей сложности 4 самолета. Однако, если верить данным о наличии матчасти в корпусе, в эти два полка попали все 5 прототипов.

Боевой состав 6-го иак ПВО по состоянию на 1 сентября 1942 г.

В начале осени, в связи с обострением боев за Ржев, люфтваффе резко активизировали деятельность в районе Москвы. В результате серьезно ослабленный 6-й иак вынужден был напрягать все имеющиеся силы, значительно увеличив интенсивность боевой работы. 2 сентября был выполнен 131 вылет, на следующий день – 171, 4-го числа – 149, 5 сентября – 86, 6 сентября – 173.

В 18.56 1 сентября 22 Ju-88A-4 из II./KG1 «Гинденбург» совершили налет на Волоколамск, сбросив на него 25 фугасных бомб большой мощности. В результате была полностью разрушена станция и другие железнодорожные сооружения, а также линии связи, погибли и получили ранения десятки красноармейцев и местных жителей. 6-й иак в отражении налета не участвовал, как всегда занимаясь погонями за разведчиками и сопровождением пассажирских самолетов с чиновниками и военными. Правда, все-таки произошла пара воздушных боев, в ходе которых был сбит 1 ЛаГГ-3…

2 сентября было проведено два воздушных боя, в ходе которых летчики 28-го иап старший лейтенант Федоров и сержант Барановский в районе Юхнова сбили Ju-88.

3 сентября на счет 28-го иап был записан один сбитый Ju-88 и еще один на счет 178-го иап. Однако данные победы не подтверждаются данными противоположной стороны. В то же время в районе Кубинки в бою с «Юнкерсом» был сбит ЛаГГ-3 лейтенанта Василия Васина из 564-го иап. Летчик спасся с парашютом.

4 сентября 6-й иак произвел 55 вылетов на прикрытие погрузки и выгрузки войск на станциях Можайск, Дорохово, Звенигород, Наро-Фоминск. В 09.15 старший сержант Соколов из 564-го иап на ЛаГГ-3 атаковал в районе Можайска Ju-88, который ушел пикированием.

5 сентября пилот «Аэрокобры» капитан Иван Поляков из 28-го иап был наведен по радио на Не-111 в районе Боровска. Перехватив «Хейнкель» на высоте 8000 м, он сбил его после четырех атак. Еще один сбитый Не-111 был записан на счет старшего лейтенанта Константина Федотова из того же полка[81]. В очередной раз наши летчики ошиблись, определяя цель своей атаки. Это был Ju-88D-1 W.Nr. 430335 «6M+GM» из 4.(F)/11, который числится пропавшим без вести вместе с экипажем.

В 18.35–18.39 линию фронта в районе Гжатска пересекли сразу две группы Не-111 и Ju-88 под прикрытием 10 Ме-109. 57 бомбардировщиков шли на классической высоте 4000 м компактными группами вдоль железной дороги Гжатск – Можайск. Поскольку подобных налетов уже давно не было, а курс противника пролегал на восток, в штабе 6-го иак ПВО предположили, что «Юнкерсы» и «Хейнкели» идут на Москву. Первый массированный налет на столицу после практически годичной паузы!

В 18.42 с аэродрома подскока Борисово, расположенного в районе Можайска, на перехват были подняты первые 7 истребителей. Через две минуты из Алферово, расположенного к северу от железной дороги, взлетели еще 4 машины. Одновременно с этим с авиабазы Внуково были по тревоге подняты 16 Р-39 и Р-40 из 28-го иап. С аэродрома Кубинка взлетела группа в составе 16 МиГ-3 из 16-го иап. В 18.55 из Инютино дополнительно подняли группу Як-1 из 562-го иап, а из Клина – группу МиГ-3 из 34-го иап. Всего около 60 истребителей. На остальных аэродромах корпуса также царило оживление, летчики запрыгивали в кабины и ожидали сигнала на взлет. Операторы РЛС напряженно следили за полетом целей, а зенитные батареи уже готовились начать заградительный огонь. В 18.42–18.46 противник прошел Можайск, где произошли первые воздушные бои, а в 18.47 в Москве был впервые за долгое время подан сигнал «Воздушная тревога».

Однако когда до города оставалось около 50 км, бомбардировщики резко изменили курс и направились к аэродрому Кубинка. На последний было сброшено 170 фугасных и осколочных бомб. В результате было уничтожено 2 Пе-2, разрушен склад боеприпасов Западного фронта и ранено 4 военнослужащих. В соседней деревне Чапаевка сгорело 4 дома. После этого самолеты развернулись и взяли курс на запад. Последние две группы истребителей, взлетевшие из Инютино и Клина, в итоге опоздали, и налет отражался в основном силами 28-го и 34-го авиаполков. Летчики последних доложили суммарно о 10 сбитых самолетах, в том числе 5 Ju-88, 3 Не-111 и 2 Me-109. При этом в воздушном бою была сбита «Аэрокобра» из 28-го иап. Увы, в данном случае ни одна из заявленных побед не подтверждается данными противоположной стороны. В этот день в зоне ПВО Москвы советским истребителем был сбит только один разведчик Bf-110E-3 W.Nr. 2497 из 2.(Н)/33…

Утром 6 сентября немцы снова попугали москвичей. В 08.44 несколько одиночных самолетов пролетели совсем близко к столице, при этом в городе с 08.35 до 09.14 объявлялась воздушная тревога. А в 17.00 Hs-126 на высоте 1000 м неожиданно появился в районе Малоярославца, где по нему было выпущено 829 зенитных снарядов.

Кстати, в этот период легкие ночные бомбардировщики люфтваффе активно действовали не только под Москвой, но и на соседних участках фронта. Так, в ночь на 11 сентября биплан, опознанный как Hs-126, совершил налет на аэродром Луги, что в районе Андреаполя. «С 21.00 до 2.00 с перерывами 2 самолета противника Не-126 летали вокруг аэродрома Луги и бросали минки («лягушки») с большим количеством мелких взрывов на аэродроме в районе стоянок и в районе д. Анихоново, – сообщал журнал боевых действий 253-го иап ПВО. – Обнаружено большое количество нервзорвавшихся мин». В ночь на 1 октября одиночный самолет (также опознан как Не-126) снова бомбил «лягушками» аэродром Луги.

7 сентября немецкие самолеты вели разведку вдоль железнодорожных линий в районе Дмитрова, Александрова, Волоколамска, Можайска, Истры, Раменского и Подольска, таким образом охватив почти все пути, ведущие к Москве и из нее. Корпус произвел 92 вылета, при этом пара Р-39 старшего лейтенанта Стевака и старшины Бизлева из 28-го иап в 11.56 сбила Ju-88, которым на поверку оказался бомбардировщик СБ из некоего загадочного «85-го авиаотряда». При этом один член экипажа погиб, двое получили тяжелые ранения. Военная прокуратура начала расследование.

8 сентября 6-й иак выполнил 52 самолето-вылета и провел три воздушных боя. Младший лейтенант Василий Помогалов из 12-го гв. иап сбил Не-111. А вот как описывал журнал боевых действий бой, проведенный летчиками 34-го иап: «Мл. лейтенант Федосеев и ст. сержант Максимов в районе Шаховская, наведенные с КП иап по радио Н=7000 м, за облаками обнаружили Ю-88, сблизившись на Д=200–250 м. открыли огонь на Д=50 м с выходом из атаки вниз и последующим заходом сверху-сзади. После третьей атаки Ю-88 с пикирования вошел в облачность; пара МиГ-3 также вошла в облачность, при выходе из облачности мл. лейтенант Федосеев своего ведомого не обнаружил. По наблюдениям местных жителей и наземных войск, в этот день из облачности упало 2 самолета за линией фронта, двухмоторный и одномоторный. Предположительно, ст. сержант Максимов, войдя в облачность следом за Ю-88, столкнулся с ним, при этом летчик погиб. Наблюдением установки «Пегматит» подтверждается внезапное исчезновение двух самолетов из поля наблюдения станции». По немецким данным, Ju-88D-1 W.Nr.430281 «5F+GM» из 4.(F)/14 числится пропавшим без вести. Вечером был совершен очередной налет на станцию Волоколамск, на сей раз обошедшийся без серьезных последствий.

К этому моменту очередное наступление Западного фронта на Ржевский выступ окончательно выдохлось, теперь уже наши войска подвергались яростным атакам танков и пехоты противника, пытаясь удержать занятое.

10 сентября в 17.09 старший лейтенант Гвоздев из 445-го иап в районе Каширы на высоте 7200 м был наведен на Do-215. Летчик выполнил две атаки, но у него отказало вооружение. Тогда пилот решил идти на таран. Однако опытный экипаж, разгадав намерения истребителя, подпустил его поближе, а затем резким маневром рванул в облака.

10—11 сентября 52 истребителя из 12-го гвардейского, 34, 177, 429 и 445-го авиаполков временно перебазировались на аэродромы Луги (Андреаполь) и Андреаполь-Центральный. На данном эпизоде стоит остановиться особо, так как он представлял собой весьма любопытный способ использования авиации.

В сентябре советское командование приступило к разработке очередной крупной операции на Ржевско-Вязем-ском выступе. После того как все попытки взять город Ржев в лоб, с северного и северо-восточного направлений, провалились, теперь удар было решено нанести с северо-западного направления, то есть с Андреапольской дуги. Кроме того, подготавливалась и операция в районе Великих Лук – на противоположной стороне дуги. При этом глухой и лесистый край был беден коммуникациями, почти все воинские перевозки приходилось осуществлять по одной-единственной железной дороге, проходившей от станции Бологое через Андреаполь – Торопец, а потом на восток – к Нелидово. Скрыть от противника подготовку к наступлению в силу этих причин было очень трудно. В связи с вышесказанным авиация получила приказ усилить борьбу с немецкими самолетами-разведчиками и бомбардировщиками. Однако сил имевшихся на Андреапольской дуге полков было, мягко говоря, недостаточно для выполнения этой глобальной задачи. Во многих частях имелось всего по 5–7 боеготовых истребителей, а иногда и меньше. Пополнить же их новой техникой в то время, когда львиная доля истребителей уходила на Сталинградский фронт, просто не было возможности.

В связи с этим командование ВВС КА приняло решение организовать боевую работу вахтовым методом, то есть посылая на Андреапольскую дугу полки с других фронтов, в том числе из состава 6-го иак, в боевые командировки. При этом широко практиковалось создание временных «командований», как это было принято в люфтваффе, когда к штабу того или иного полка временно прикреплялись летчики и самолеты других подразделений для оперативного руководства. Иногда создавались и вовсе временные авиагруппы, получавшие лаконичное название «группа «Харрикейнов» или «группа МиГов».

Такие командировки могли длиться как неделями, так и несколько дней, а то и вовсе сутки. Так, упомянутая группа истребителей 12-го гвардейского, 34, 177, 429 и 445-го авиаполков в течение 11 сентября совершила вылеты на прикрытие аэродромов Андреаполь и Луги, а затем большая часть самолетов перелетела обратно на подмосковные аэродромы. А с 8 по 11 сентября истребители 16, 178, 309 и 445-го иап выполняли спецзадание по прикрытию выгрузки и сосредоточения войск в районе Ельца. Там они произвели 29 вылетов, после чего вернулись на свои основные базы.

12 сентября корпус выполнил 39 вылетов, половину из которых на перехват. Пилот МиГ-3 старший лейтенант Федор Митрофанов из 445-го иап в районе Калуги на высоте 7000 м перехватил одиночный Ju-88. После шести атак у «Юнкерса» загорелся правый мотор, а в 15 км западнее Калуги из него выпрыгнули два члена экипажа, которые опустились на парашютах на советской территории. Сам разведчик, по утверждению Митрофанова, «сгорел в воздухе». Официально эта 9-я личная воздушная победа летчику не была засчитана, в его летной книжке она почему-то отсутствует. Хотя, по немецким данным, именно в районе Калуги пропал без вести Ju-88D-1 W.Nr. 430141 «Т5+СН» из l.(F)/Ob.d.L.

В тот день немецкие бомбардировщики под прикрытием истребителей провели целую серию массированных налетов на позиции советских войск в районе Ржева и Сычевки.

15 сентября в условиях плохой видимости (облачность на высоте 200–300 м, дымки и туманы, плюс 12 градусов) корпус выполнил в общей сложности 89 самолето-вылетов. Боевая работа распределилась следующим образом. МиГ-3 из 12-го гвардейского и 16-го иап, «Харрикейны» из 736-го иап занимались прикрытием железнодорожных станций Можайск и Калинин (21 вылет). МиГ-3 из 16, 34 и 445-го полков, МиГ-9 из 34-го иап и И-16 из 178-го иап прикрывали аэродромы Кубинка, Крутышки, Алферово и Липицы (17 вылетов). 6 МиГ-3 из 12-го гв. иап барражировали над Москвой. МиГи, ЛаГГи и Яки из 12-го гвардейского, 34, 178 и 445-го авиаполков вылетали на перехват (13 вылетов). 19 МиГ-3 из 16-го иап сопровождали транспортные самолеты ПС-84 по маршруту Муром – Москва. 16-й и 28-й полки ночью совершили 3 вылета на патрулирование в СПП.

В этот день отличились пилоты ЛаГГ-3 из 178-го иап. В 08.40 пара истребителей младшего лейтенанта Простакова и старшины Николая Дудника на высоте 7800 м в районе Дрожино сбила Ju-88, а в 09.05 лейтенант Мухамедзянов в районе Медыни на высоте 4000 м сбил Не-111. Противник подтверждает потерю в квадрате Qu.5312 своего Do-17M W.Nr. 2285 «К7+МХ» из 2.(F)/Nacht. Его экипаж через 2 недели перешел линию фронта и вернулся в свою часть.

В ночь на 16 сентября аэродром Кубинка подвергся очередному налету, в ходе которого на него были сброшены 4 фугасные бомбы. Жертв и повреждений не было. А в течение дня над Западным фронтом было отмечено рекордное количество полетов германской авиации – 1152. Бомбардировщики и штурмовики под прикрытием истребителей с утра до ночи утюжили позиции советских войск. При этом зенитчики и фронтовые летчики заявили о 9 сбитых самолетах.

«Аэрокобры» и «Киттихауки» из 28-го иап в течение 15–17 сентября выполняли ответственное задание – сопровождали самолеты ПС-84 с высокопоставленными лицами по маршруту Куйбышев – Москва. Всего было затрачено 52 самолето-вылета.

После небольшой двухдневной метеопаузы бои в воздухе продолжились 19 сентября. В 07.12 и 11.26 было совершено два налета на Волоколамск. «Имелись жертвы и разрушения», – сообщал журнал боевых действий. Корпус выполнил 38 вылетов. Во время вылета на перехват разведчика старший лейтенант Виктор Киселев из 34-го иап увидел в районе Княжьих Гор разрывы зенитных снарядов. Ринувшись туда, он увидел звено Не-111, идущее на высоте 4500 м. Киселев доложил, что он атаковал отставший «Хейнкель» и сбил его атакой спереди. Бомбардировщик упал в районе Погорелого Городища. По немецким данным, в этот день в районе Ржева пропали без вести вместе с экипажами 2 Не-111Н-6 из I./KG4 «Генерал Вефер». Среди пропавших оказался и командир авиагруппы гауптман Хельмут Болце.

21 сентября немецкие разведчики вели разведку в районе Клина, Волоколамска, Истры, Звенигорода и Малоярославца, подходя довольно близко к Москве. Летчики ПВО выполнили 107 вылетов, но оба воздушных боя закончились безрезультатно. У МиГ-3 сержанта Кокачева из 16-го иап в 10.14 произошел обрыв шатунов мотора. Летчик выпрыгнул с парашютом и получил травмы.

В ночь на 22 сентября ночные разведчики сбросили бомбы на станции Покровское, Редькино и Шаховская. В последнем случае они попали в цель, причинив разрушения и жертвы. Днем в 13.22 40 Ju-88 совершили налет на Волоколамск и железнодорожный мост через реку Лама. В результате было разбито 2 паровоза, 4 вагона, разрушен пакгауз, убито 20 и ранено 35 человек. Противовоздушная оборона Волоколамска на тот момент состояла из 3 батарей 85 орудий, 3 батарей МЗА и 16 крупнокалиберных пулеметов. Зенитная артиллерия выпустила 512 снарядов, а пулеметчики 487 12,7-мм патронов. Было заявлено об одном подбитом «Юнкерсе». При этом ни передовая Алферьевская группа, ни остальные полки 6-го иак своей задачи не выполнили, в смысле перехватить противника в очередной раз не смогли… Повышенный интерес люфтваффе к Волоколамску, разумеется, был не случайным, именно через эту станцию шла доставка грузов и войск в район Ржева. Одновременно с этим немцы постоянно бомбили станцию Торжок, через которую шли эшелоны с северного направления.

В конце сентября в связи с началом очередных боев за Ржев подразделения 6-го иак впервые после долгого перерыва были снова привлечены для прикрытия войск Западного фронта и прифронтовой полосы. 23-го числа группа из 8 Р-40 из 28-го иап к востоку от Ржева вступила в неравный бой с 15 ВТ-109. Впрочем, наши летчики не растерялись и впоследствии заявили, что без потерь со своей стороны сбили сразу 3 «Мессершмитта». Кстати, в этот день люфтваффе совершили массированный налет на железнодорожную станцию Волоколамск, но истребители 6-го иак никакого противодействия ему почему-то не оказали.

23 сентября 10 «Томахауков» и «Киттихауков» из 28-го полка прикрывали советские войска в районе Зубцова и Ржева, в котором в тот момент шли ожесточенные уличные бои. Там они встретили группу из 9 Ju-88, которых прикрывала четверка мессеров. И снова, если верить рапортам пилотов, бой закончился полным разгромом противника! Сбитыми посчитали 3 бомбардировщика и один истребитель, еще по одному Ju-88 и Me-109 посчитали подбитыми. Однако, по данным противоположной стороны, никаких потерь не зафиксировано.

Менее удачно сложился бой пары МиГов старшего сержанта Гоя и старшего лейтенанта Петрова из 445-го иап.

С помощью радионаведения они вышли в районе Коломны на Не-111, идущий на высоте 7500 м (скорее всего, это был Ju-88D). Однако Петров после атаки пропал без вести, а Гой сел в Рязани из-за выработки бензина. Тем не менее в журнале боевых действий указали: «Предположительно Не-111 ушел с горящим мотором и включенным автопилотом в западном направлении».

Интересно, что, в то время когда пилоты Р-40 28-го авиаполка бились на фронте с мессерами, их коллеги на «Аэрокобрах» снова выполняли спецзадание. С 21 по 25 сентября они эскортировали транспортные самолеты по маршруту Москва – Арзамас.

25 сентября корпус выполнил 160 вылетов, что стало рекордом месяца. По большей части они проходили над тыловыми районами, и только 20 Як-1 из 562-го иап сопровождали бомбардировщики до линии фронта в районе Ржева и обратно. «Ст. лейтенант Супрун и старшина Кравченко 16 иап в 10.48 вылетели на перехват разведчика противника, – сообщал журнал боевых действий. – Севернее Верея на Н=6000 м летчики заметили Ю-88 на Н=7000 м, который, заметив преследующих истребителей, перешел в планирование «змейкой» по горизонту, затрудняя тем самым ведение огня истребителей. После первой атаки ст. лейтенанта Супрун с Д=100–150 м в момент выхода из атаки стрелок Ю-88 дал длинную очередь по самолету, пробив бензобаки МиГ-3, в результате чего тот вошел в крутую спираль. Старшина Кравченко выбросился на парашюте и приземлился на своей территории с пулевым ранением в плечо. Ст. лейтенант Супрун продолжал последовательные атаки, в результате чего у Ю-88 загорелся центроплан и фюзеляж, самолет упал в 40 км южнее Гжатск».

Пара МиГ-3 старшего лейтенанта Виктора Киселева и сержанта Петухова из 34-го иап в районе станции Шаховская перехватила Ju-88. После длительной погони и 12 атак уже над Ржевским выступом Киселеву удалось подбить разведчика, который, по его утверждению, упал на немецкой территории. При этом истребитель был поврежден огнем зенитной артиллерии и получил тяжелые повреждения. Киселев с трудом перетянул через линию фронта и совершил вынужденную посадку на брюхо в районе деревни Карманово. По немецким данным, в этом районе только один Ju-88D-1 W.Nr. 1491 из 4.(F)/14 был поврежден (10 %) в результате атаки советского истребителя.

26 сентября 6-й иак выполнил 92 вылета. Вылетевшая в 17.45 из засады с аэродрома подскока Борисово пара Як-7Б младших лейтенантов Василия Помогалова и Алексея Игошина из 12-го гв. иап в районе станции Уваровка атаковала FW-189, но тот ушел от них со снижением.

На следующий день в том же районе на высоте 2000 м летчики того же полка снова перехватили (возможно, тот же!) FW-189 и на сей раз «сбили». По данным противоположной стороны, ни одной «рамы» на Восточном фронте в этот день потеряно или повреждено не было. В 11.12 в районе Калинина пара истребителей лейтенантов Митошина и Манушкова из 16-го иап на высоте 7000 м перехватила Ju-88. Однако атаку в итоге выполнял один Митошин. По докладу летчика, ему удалось поджечь один из моторов «Юнкерса», но ответным огнем у него самого были пробиты маслобак, бензобак и козырек. Сам Митошин получил ранения.

В 10.55 28 сентября пара Як-1 лейтенанта Анатолия Ломакина и младшего лейтенанта Алексея Горбачева безуспешно атаковала в районе Медыни Ju-88. В этот день в корпусе второй раз за войну сменился командир. Назначенного командиром 36-й иад полковника Митенкова сменил на этом посту бывший командир 104-й иад ПВО генерал-майор Александр Демидов.

29 сентября 6-й иак выполнил 82 вылета и заявил о 3 сбитых самолетах. В 09.23 пара в составе старших лейтенантов Ивана Левши и Пашенко из 12-го гв. иап в районе Ржева, где немцы перешли в контрнаступление и теснили наши части из города, вступили в бой с 8 Bf-109 и сбили один из них. В 15.58 старший лейтенант Василий Помогалов из того же полка в районе Уваровки снова атаковал и сбил FW-189, который упал в район Рогозино. И снова победа над «рамой» не подтверждается. А в 16.10 старшие лейтенанты Таценко и Ефим Лозовой из 28-го полка в районе Шаховской атаковали группу из 4 Ju-88 и сбили один из них. По данным противника, в этот день под Москвой пропал без вести вместе с экипажем только Не-111Н-6 из 4-й эскадрильи KG4 «Генерал Вефер».

В ночь на 30 сентября был совершен налет на станцию Покровка (в 15 км юго-восточнее Клина), на которую было сброшено 9 бомб. В результате был отбит угол здания станции, разрушено железнодорожное полотно и связь. К счастью, был ранен лишь один человек. Движение поездов было восстановлено через 2 часа.

В последний день сентября воздушных боев в Подмосковье зафиксировано не было. Тем не менее Ju-88D-1 W.Nr. 1145 из 4.(F)/14 в ходе очередного вылета на аэрофотосъемку получил повреждения в 30 %.

В течение месяца 6-й иак ПВО выполнил 2810 вылетов, в том числе 572 на прикрытие железнодорожных объектов, 547 – на прикрытие аэродромов, 476 – на перехват, 426 – на перелеты и перебазирования, 313 – на сопровождение транспортных и ударных самолетов, 258 – на прикрытие объектов ПВО, 201 – на прикрытие войск и всего 14 – на прикрытие Москвы. Правда, в это число входили и вылеты 126-го иап, находившегося в сталинградской командировке, но формально по-прежнему приписанного к 6-му иак ПВО. РЛС засекли в общей сложности 3200 пролетов немецких самолетов на линии Старица – Сухиничи. Бомбардировщики и штурмовики люфтваффе, как правило, не залетали глубоко на советскую территорию, в основном нанося удары в прифронтовой полосе. Непосредственно в зоне действия 6-го иак был зафиксирован пролет 101 разведчика, 71 бомбардировщика и 16 истребителей.

6-й иак ПВО отчитался за сентябрь о 115 воздушных боях и 35 сбитых самолетах (19 Ju-88, 7 Не-111, 7 Ме-109 и 2 FW-189). При этом самых больших успехов добился 28-й иап, вооруженный американскими истребителями, на счету которого было 16 побед. На втором месте оказался 16-й иап (МиГ-3), заявивший о 6 победах. 4 сбитых самолета числилось за 12-м гв. иап (МиГ-3, Як-7Б), 3 – за 34-м иап (МиГ-3, МиГ-9). Интересно, что по расходу боеприпасов на первом месте опять оказались ленд-лизовские патроны «Кольт-Браунинг» – 27 040 штук. На втором с большим отрывом шли ШКАСы – 12 305 штук, а «бронза» досталась БС – 8955 штук. Фактически данными противника с большой долей вероятности подтверждается как минимум 6 сбитых самолетов, в том числе 3 Ju-88D, 2 Не-111 и 1 Do-17M.

Собственные потери 6-го иак составили 6 истребителей, в том числе 2 МиГ-3 и по одному ЛаГГ-3, Як-7Б, Р-40 и «Харрикейну».

Наличие истребителей в 6-м иак ПВО по состоянию на 1 октября 1942 г.

К началу октября в составе 6-го иак ПВО насчитывалось 14 полков, притом почти все они использовали «смешанную» матчасть. Так, 12-й гв. иап воевал на МиГ-3, МиГ-9 и Як-7Б, 34-й иап – на МиГ-3, МиГ-9 и И-16, 309-й – на «Харрикейнах» и И-16, 429-й – на «Харрикейнах», Як-1, Як-7Б и И-16, 445-й – на МиГ-3, Як-1, Як-7Б и И-16 и т. д.

В 10.55 1 октября 11 Ju-88 совершили очередной налет на позиции советских войск к северо-востоку от Ржева. А в 10.57 пара ВГ-109 сбросила бомбы на станцию Старица, убив 4 человек. В первые дни месяца истребители 6-го иак несколько раз вылетали на перехват одиночных разведчиков, пролетавших в районе Москвы, но всякий раз безрезультатно.

В ночь на 3 октября неопознанный самолет сбросил 3 бомбы на суда, стоявшие с сигнальными огнями возле Иваньковской плотины в ожидании шлюзования. Взрывы прогремели в воде, при этом взрывной волной был убит 1 человек и ранено 2 из команды пароходов.

Зато 4 октября летчики заявили сразу 3 воздушные победы. В 10.30 младший лейтенант Василий Помогалов в очередной раз встретил «проклятую «раму» в районе Уварово.

Летчик доложил, что сбил разведчика и тот упал северо-западнее Гжатска. И снова данная победа не подтверждается данными противоположной стороны! В 11.15 пара МиГ-3 старшего лейтенанта Виктора Киселева и сержанта Петухова из 34-го иап в районе Волоколамска сбила Hs-126 (тоже не подтверждается). И наконец, в 15.20 младший лейтенант Помогалов (совершал уже второй вылет) и лейтенант Килейников из 12-го гв. иап в районе Уварово сбили опять FW-189, который якобы упал в районе Гжатска. И опять приврали…

5 октября старший лейтенант Плаксин из 445-го иап безуспешно атаковал Ju-88 в районе Михайлова.

6 октября 6-й иак произвел 77 самолето-вылетов, в том числе 16 только на перехват разведчиков в районе Михайлова (60 км к юго-западу от Рязани). Там пилот «Аэрокобры» старшина Барановский из 28-го полка, а также пара МиГ-3 старшего лейтенанта Семенова и сержанта Зенова из 34-го иап перехватили на высоте 7500 м Ju-88 и сбили его в районе деревни Глазово. По немецким данным, в этот день был потерян только один Ju-88 – в «районе Пенозеро» пропал без вести разведывательный Ju-88D-1 W.Nr. 430127 «Т5+СН» из l.(F)/Ob.d.L. Но скорее всего, его сбил МиГ-3 из 177-го иап (об этом ниже). В 20.07 при взлете с аэродрома Люберцы потерпел катастрофу МиГ-3 старшего лейтенанта Самсонова из 16-го иап. Самолет сгорел, а летчик погиб.

7 октября пара Як-7Б капитана Цыганова и младшего лейтенанта Алексея Игошина из 12-го гв. иап перехватила в районе Гжатска FW-189. Первую атаку истребители провели на встречно-пересекающихся курсах, вторая и третья – сверху, после чего разведчик был сбит. И снова сбитие «проклятой «рамы» не подтверждается данными противоположной стороны.

В следующие дни погода в Подмосковье резко испортилась, пошли осенние дожди, в связи с чем интенсивность боевой работы корпуса резко снизилась. 9 октября самолеты в воздух не поднимались, 10 октября было выполнено 27 вылетов, 11 октября – 12, с 12 по 14 октября – 0, 15 октября – 10, 16 октября – 17. В последний день пара Як-7Б из 12-го гв. иап в условиях плохой видимости в районе Уваровки атаковала одиночный Ju-88, но после двух атак тот исчез в облачности.

Кстати, 15 октября произошел довольно необычный случай. В 13.49 пулеметный взвод 20-го ЗПлП в районе станции Уваровка обстрелял и сбил Не-113 (израсходовано 400 патронов). Истребитель упал в районе станции Дровнино. Поскольку данный самолет до сих пор (хотя на дворе стояла осень 1942 г.) считался чуть ли не «секретным» и «редким», вооружение и приборы с него были оперативно сняты разведотделом 5-й армии. Сбить неуловимый «Хейнкель» над советской территорией, по понятным причинам, никогда не удавалось, поэтому, дабы распутать «тайну» этой загадочной машины, хватались, можно сказать, за каждую ниточку! Была даже распространена версия, что пилотам люфтваффе запрещено залетать на Не-113 вглубь советской территории и на машинах стояли «механизмы самоуничтожения». По немецким данным, это был вполне обычный Bf-109F-2 W.Nr. 8312 из 8-й эскадрильи JG51, который был сбит зенитным огнем в квадрате Qu.46352. Причем раненый пилот не только смог избежать попадания в плен, но и перейти линию фронта. К слову сказать, «Фридрих» этой модификации уже давно не являлся каким-то «чудо-оружием», скорее это, наоборот, была устаревшая вражеская техника, вряд ли достойная внимания разведотдела армии!

С 17 по 23 октября, то есть в течение целой недели, ни один истребитель в воздух не поднимался. При этом из-за распутицы полевые аэродромы полностью «раскисли» и стали непригодными для использования. В связи с этим часть истребителей 12, 28 и 177-го иап перебазировалась на аэродромы Центральный и Внуково, имевшие бетонное покрытие. 23-го числа 8 «Харрикейнов» сопровождали с Центрального аэродрома 2 «особо важных Ли-2» до аэродрома Маршанск. 24 октября было выполнено 11 вылетов, а в следующие двое суток снова ни одного. Таких длительных простоев советская авиация под Москвой не имела еще ни разу с начала войны.

Между тем днем 26 октября 2 Ju-88 в сопровождении 4 Me-109 совершили внезапный налет на станцию Уваровка. Взвод МЗА 237-го озад заявил об одном сбитом «Юнкерсе» и одном мессере.

27 октября было проведено 5 вылетов, при этом лейтенант Николай Тараканчиков из 34-го иап в районе Солнечногорска сумел перехватить Ju-88. По утверждению пилота, после нескольких атак разведчик упал в 25 км западнее Рузы. Летчику была засчитана 4-я личная победа. На самом деле подбитый Ju-88D-1 W.Nr. 1435 из 4.(F)/11, по немецким данным, был атакован советским истребителем в районе Лихославль – Гжатск, но перетянул линию фронта и разбился при аварийной посадке. Это была 11-я воздушная победа нашего летчика, и все они были одержаны на МиГ-3. А вот немецкая авиация, несмотря на плохую погоду, действовала довольно активно. С 09.20 до 12.00 в районе Ржева и Зубцова несколько раз пролетали разведчики FW-189A и Bf-110, а после обеда позиции советских войск с пикирования несколько раз бомбили Ju-87 и Ju-88A. Налеты пыталась отражать фронтовая авиация, однако при ее появлении «самолеты противника меняли курс и выходы из зоны боя ИА».

И только к концу месяца тучи над Подмосковьем наконец рассеялись, а 29 октября корпус, можно сказать, дал свой «генеральный бой». В тот день был выполнен 51 самолето-вылет, а боевая работа распределилась следующим образом. Р-39 из 28-го иап и МиГ-3 из 34-го иап, Як-7Б, Як-1 и «Харрикейны» из 429-го и 445-го иап барражировали над различными объектами ПВО (37 вылетов). Пара МиГов из 16-го полка патрулировала над аэродромом Люберцы, а пара «Аэрокобр» вылетала на «свободную охоту» в район Калуга – Медынь. А вот группа в составе 3 ЛаГГ-3 из 178-го иап, 4 Р-40 из 28-го иап и 3 МиГ-3 из 34-го иап вылетела на перехват немецких самолетов в районе Волоколамска. Каково же было удивление летчиков, когда вместо привычных «Юнкерсов», «Хейнкелей» или «рам» они встретили там группу из 12 немецких истребителей, причем 4 из них были опознаны как FW-190! По итогам короткого боя наши летчики заявили о 2 сбитых Me-109 и 1 «Фокке-Вульфе». Собственные потери составили 2 «Киттихаука», пилот одного из них погиб, второй совершил вынужденную посадку на брюхо в районе Волоколамска. Интересно, что, по данным Московского фронта ПВО, в этом бою был сбит 1 FW-187 и 2 «истребителя неустановленного типа (предположительно FW-190)». А по данным 1-го корпуса ПВО, 1 FW-189, 1 Ме-109 и 1 FW-190. При этом на счет старшего лейтенанта Виктора Коробова из 34-го иап действительно был записан сбитый северо-западнее Гжатска FW-187 (это была 5-я личная победа летчика). Так или иначе, все эти заявки не подтверждаются документами противной стороны.

В ночь на 30 октября был совершен налет на аэродром Мигалово (Калинин), на который было сброшено 75 фугасных, осколочных и зажигательных бомб. Однако никакого ущерба они не нанесли, лишний раз подтвердив, что успешные атаки авиабаз на войне были скорее делом случая.

Днем 6-й иак выполнил 27 вылетов и провел один воздушный бой. В 10.20 старший лейтенант Семен Левин и старший сержант Феликс Фомкин из 126-го иап сбили самолет неуказанного типа в районе Гжатска.

В 10.42 31 октября самолет, опознанный как Ju-88, сбросил 2 фугасные бомбы на железную дорогу к востоку от Малоярославца. В 12.00 другой самолет сбросил в районе Подольска листовки, которые, благодаря сильному ветру, долетели до улиц Москвы. Затем в 14.07 впервые после долгого перерыва был совершен налет на аэродром Кубинка. Причем днем. Одиночный Не-111 с высоты 8500 м сбросил на него 6 фугасных бомб. В 20.30 в районе к востоку от Каширы были сброшены 3 фугасные бомбы.

6-й иак в этот день произвел 30 вылетов и провел 2 безрезультатных воздушных боя с Ju-88 в районе Кубинки и Малоярославца – Калуги. У Р-40 младшего лейтенанта Фомкина в районе Княжьих Гор загорелся мотор. Летчик совершил вынужденную посадку на брюхо, а ценный «Киттихаук» полностью сгорел.

177-й иап с 21 сентября по 31 октября выполнял спецзадание командования в зоне действия 106-й иад ПВО (на левом фасе Андреапольской дуги). А именно прикрывал железнодорожные перевозки на перегонах Лихославль – Селижарово, Кувшиново – Осташков, Фирово – Селижарово, Фирово— Осташков, Фирово – Головастица. Располагая 25 МиГ-3, в течение этой командировки подразделение выполнило в общей сложности 422 самолето-вылета и доложило о 10 сбитых самолетах (8 Ju-88, 1 Не-111 и 1 Ме-109). 2 октября младшему лейтенанту А.Д. Печеневскому был записан лично сбитый Ju-88 (это был Ju-88D-1 из 5.(F)/122) восточнее Дулово. А 4 октября были сбиты Ju-88 и Ме-109 (потеря Ju-88 не подтверждается, но были подбиты 3 Bf-109F-2 из JG51, которые были повреждены на 55, 25 и 15 %), а 5 октября сразу 5 «Юнкерсов» (не подтверждается). 6 октября отличился старший лейтенант Василий Рожков[82], который сбил еще один Ju-88 (Ju-88D-1 «Т5+СН» из l.(F)/Ob.d.L) в районе Редуково. А на следующий день старший лейтенант Артемьев также сбил Ju-88 к юго-востоку от озера Селигер (не подтверждается).

Но наиболее интересный эпизод имел место 9 октября. Во время патрулирования над станцией Черный Двор четверка истребителей во главе с младшим лейтенантом Печеневским встретила группу из 4 Не-111, которых сопровождали 4 Bf-109F. Как утверждали наши летчики, после того как немцы увидели их, «Хейнкели» тотчас в панике побросали бомбы и отвернули, а мессеры и вовсе бросили подопечных и ушли в западном направлении. Но скорее всего, учитывая, что в этот день была сильная облачность и дожди, пилоты истребителей попросту потеряли визуальный контакт с противником. Кроме одной цели! «Несмотря на атаки истребителей, ведущий группы Не-111 один продолжал полет к цели – ст. Черный Двор, – сообщал журнал боевых действий. – Мл. лейтенант Пененевский принял решение таранить, для чего проскочил хвостовое оперение, оказавшись под правой плоскостью Не-111. Противник во избежание столкновения дал левую ногу, перешел в левое скольжение. Мл. лейтенант Печеневский, накренив самолет влево и задрав нос самолета, ударил винтом по правой плоскости Не-111, который перешел в беспорядочное пикирование, взорвавшись на своих бомбах». Сам Печеневский на высоте 500 м покинул тяжело поврежденный истребитель на парашюте и благополучно приземлился (летчик был награжден орденом Красного Знамени). По советским данным, в составе экипажа были «полковник и подполковник гитлеровских ВВС». По немецким же данным, в этот день в районе Осташков – Фирово пропал без вести вместе с экипажем из 5 летчиков Не-111Н-6 W.Nr. 7333 из I./KG53 «Легион «Кондор». Правда, ни «полковника и подполковника» гитлеровских ВВС, ни «полковника и подполковника» каких-либо иных родов войск в составе его экипажа не числилось…

С 2 по 16 октября боевую командировку на Андреапольской дуге в оперативном подчинении 106-й иад ПВО проходил и 488-й иап. Располагая всего 9 «Харрикейнами», полк выполнил за это время 118 вылетов, половину из которых на прикрытие железнодорожных перевозок. При этом летчики отчитались о 10 сбитых самолетах (5 Ju-88, 4 Me-109 и 1 Не-111). Собственные потери составили 3 истребителя и 2 летчика.

Всего в течение октября 6-й иак ПВО выполнил (включая командировки на Андреапольскую дугу) 1333 самолето-вылета и доложил о 32 сбитых самолетах (16 Ju-88, 7 Me-109, 5 FW-189 (ни один не подтверждается), 2 Не-111 и 1 FW-190). Из них 20 были сбиты в командировках и 12 непосредственно под Москвой. Увы, реальное подтверждение удалось найти только 4 из перечисленных побед (3 Ju-88D и 1 Не-111). Собственные потери составили 5 самолетов (3 «Харрикейна» и 2 «Киттихаука») и 3 погибших пилота.

Боевой состав 6-го иак ПВО по состоянию на 1 ноября 1942 г.

1 ноября 6-й иак ПВО выполнил 30 вылетов, а 429-й и 562-й полки провели два безрезультатных воздушных боя. В следующие два дня из-за сильных туманов и сплошной облачности авиация в Подмосковье не действовала.

4 ноября корпус произвел 65 вылетов. «С 11.40 до 12.28 1 Ю-88 на Н=4000 м прошел по маршруту: Лихвин – Калуга— Таруса – М. Ярославец, где был встречен нашими истребителями и 12.28 сбит, – сообщал журнал боевых действий МФ ПВО за 4 ноября. – Самолет упал горящим в дер. Лобаново (20 км западнее Боровск), три летчика убиты, один выбросился на парашюте и был задержан. В результате падения горящего самолета в дер. Лобаново сгорело 2 дома». Сбитым самолетом оказался Ju-88D-1 W.Nr. 430118 «6М+АМ» обер-фельдфебеля X. Шинагля из 3.(F)/11. Он был сбит парой ЛаГГ-3 капитана Герасима Григорьева и лейтенанта Балабайкина из 178-го иап. А вот другой разведчик, который прошел в 12.58–14.48 по маршруту Рязань – Коломна – Кашира на высоте 6000 м, перехватить не удалось (был только обстрелян 352-м озад).

5 ноября пилоты 28-го иап старшие лейтенанты Константин Коровкин и Борис Гусев доложили, что сбили в районе станции Шаховская Hs-126, который в 15.39 упал в районе деревни Большое Крутое. Правда, в журнале боевых действий корпуса эта победа почему-то не обозначена. Да и в документах противника она никак не отражена.

В ночь на 6 ноября 2 «Хейнкеля» из KG4 «Генерал Вефер» совершили налет на город Горький, сбросив бомбы на Московский вокзал и нефтеперегонный завод «Нефтегаз». В результате прямого попадания на последнем было разрушено здание котельной, вследствие чего предприятие примерно на месяц вышло из строя. Полет к цели, видимо, выполнялся с глубоким обходом Москвы и выходом на реку Оку – основной ориентир – уже к востоку от Рязани. Во всяком случае, в зоне МФ ПВО пролет немецких самолетов зафиксирован не был[83].

В 19.45 6 ноября в районе Можайска был засечен пролет 2 бипланов, опознанных как Hs-126, которые, немного не дойдя до города, развернулись и ушли на запад.

В 21.00 большая группа Не-111 из I. и II./KG4 «Генерал Вефер» совершила налет на аэродром Мигалово (Калинин) и железнодорожную станцию в 10 км к юго-востоку от Калинина, сбросив на них 140 фугасных и 620 зажигательных бомб. Авиабаза, несмотря на многочисленные попадания зажигалок, снова пострадала несильно, сгорел только 1 биплан У-2. Истребители 6-го иак вечером в воздух не поднимались, хотя и выполнили в этот день 22 вылета с другими задачами.

Тем временем ударили первые морозы, и в Подмосковье началась фактическая зима. Уже к 7 ноября температура воздуха, еще недавно державшаяся на плюс 4–8 градусов, упала до минус 10–12 градусов.

В 15.45 7 ноября одиночный самолет совершил повторный налет на аэродром Мигалово, сбросив на него 6 фугасных бомб.

В ночь на 8 ноября 23 Не-111 из KG4 снова нанесли удары по различным целям в районе Калинина, в том числе железнодорожным объектам и аэродрому Мигалово. По советским данным, было сброшено 75 фугасных и 180 зажигательных бомб. При этом налеты отражались только зенитной артиллерией и пулеметами. Кстати, весь ноябрь на том самом аэродроме Мигалово находился в боевой командировке 736-й иап, временно подчиненный в оперативном отношении 106-й иад ПВО. Выполнив в течение месяца всего 25 вылетов, его летчики почему-то так ни разу и не встретили противника. Даже в те дни, когда последний бомбил их собственный аэродром…

В 12.52 со стороны Сухиничей на высоте 7000 м появился самолет, опознанный как Не-111, который шел по маршруту Узловая – Скопин – Михайлов – Рязань – Коломна – Бронницы – Михнево. Несколько раз цель обстреливалась различными подразделениями зенитной артиллерии, а затем на перехват вылетели 3 пары истребителей. Посты ВНОС доложили, что «истребители в одно и то же время были в одном квадрате с самолетом противника». В 16.10 разведчик был атакован парой ЛаГГ-3 старшего лейтенанта Дмитрия Мухамедзянова и лейтенанта Суханова из 178-го иап. После нескольких безрезультатных атак Мухамедзянов «непроизвольно таранил» разведчика в районе деревни Черепеть. Однако «Юнкерс» найден не был, не отражен этот факт и в документах противника. При этом сам Мухомедзянов из-за выработки бензина произвел вынужденную посадку на брюхо в поле и разбил машину.

В тот день немцы потеряли под Москвой только один тактический разведчик – Bf-110Е-3 W.Nr. 2499 из 2-й эскадрильи NAGr.2, который был подбит советским истребителем, но дотянул до своего аэродрома Красилино. При аварийной посадке самолет разбился и сгорел, два летчика погибли, а третий получил тяжелые ожоги. Но до Рязани «Мессершмитты» не летали, действуя в основном в прифронтовой полосе.

Вообще же практически ни одного дня или ночи не было, чтобы в Подмосковье не фиксировались полеты немецких самолетов. Так, в 01.30–01.55 9 ноября Ме-110 (на этот раз тип самолета был определен правильно – это был Bf-110E из той же 2./NAGr.2) прошел по маршруту Медынь – Малоярославец – Серпухов – Кашира – Коломна – Рязань. В 01.55 в СПП № 7 и 8 была поднята пара ночных истребителей, но «Мессершмитт» к Москве не приближался.

А вот что сообщала сводка МФ ПВО за тот же день:

«В течение дня в границах фронта отмечено 3 самолета противника. С 11.46 до 13.30 1 Хе-111 на Н=3000–5000 м прошел по маршруту: Зубцов – Шаховская – Волоколамск – 20 км западнее Истра – Клин – Завидово – 20 км юго-восточнее Калинин – 20 км западнее Волоколамск – 20 км западнее Руза – Кубинка – Можайск – Уваровка и далее на запад. С 13.25 до 15.57 1 Ю-88 на Н=5000–6000 м прошел по маршруту: 20 км северо-западнее Алексин – Венев – Кашира – Серебряные Пруды – Старожилово – 10 км юго-западнее Рязань – Озеры – Кашира – Михнево – 20 км юго-западнее Бронницы – 10 км северо-западнее Коломна (с 15.23 до 15.39 постами ВНОС потерян) и далее Серебряные Пруды – 10 км севернее Алексин и на запад.

С 18.50 до 19.14 1 Хш-126 на Н=7000–8000 м вел разведку в районе 20 км южнее Шаховская – Волоколамск – 20 км восточнее Волоколамск и обратно Волоколамск, где сбросил 7 ФАБ и ушел через Шаховская на запад».

В 19.55 неопознанный одиночный самолет сбросил бомбы на узловую станцию Рыбное, расположенную в 5 км к северо-западу от Рязани. В результате было разбито 2 вагона военного эшелона, повреждены пути, убито 16 и ранено 60 человек. Виновными признали самих бойцов поезда, которые во время стоянки жгли костры…

Отметим, что дальние разведчики люфтваффе, несмотря на регулярные потери, не особо боялись летать в зоне мощной ПВО и, если посмотреть по карте, двигались не прямым и кратчайшим курсом, а практически кружили в небе, иногда в 50–60 км от окраин Москвы. А по ночам допотопные Hs-126 могли позволить себе летать в 70 км от города, да еще и сбрасывать бомбы. Хотя в действительности это были вовсе не «Хеншели», a Go-145, Не-46 или другие бипланы из l./Behelfsst. Lw.Kdo «Ost».

6-й иак в тот день выполнил суммарно 85 вылетов. Боевая работа распределилась следующим образом. Як-1, Як-7Б из 429 и 562-го иап, а также Р-40 из 28-го иап прикрывали аэродромы Кубинка, Алферьево и Инютино (38 вылетов). МиГи, Яки из 12-го гвардейского, 34-го и 445-го полков занимались прикрытием Волоколамска, Серпухова и Каширы (24 вылета). ЛаГГи из 178-го иап и Яки из 445-го иап выполнили 4 вылета на перехват разведчиков в районе Козельска и Каширы. Ночью по одному И-16 из 178-го иап, МиГ-3 из 177-го иап, «Харрикейну» из 309-го иап и МиГ-3 из 565-го иап патрулировали в световых прожекторных полях над Москвой (4 вылета). Ну а «Аэрокобры» из 28-го пап, как обычно, занимались конвоированием «особо важного» Ли-2 (15 вылетов). Вылеты на прикрытие Москвы, видимо, были вызваны упомянутым полетом Me-110 в 90 км к югу от города. В течение суток был проведен один безрезультатный воздушный бой.

В 12.38 10 ноября к югу от Москвы был замечен самолет, опознанный как Не-111. На перехват с аэродромов Кашира, Люберцы и Дубровицы были подняты 3 пары истребителей, однако из-за неправильно указанной высоты встреча с противником не состоялась. В течение дня на перехват одиночных самолетов еще дважды вылетали по четыре пары истребителей с разных аэродромов. И снова ни одному из летчиков не удалось обнаружить противника. В районе Ржева Не-111 и Ju-87 бомбили войска Западного фронта.

На следующий день в районе Москвы было засечено 3 разведчика, один из которых доходил до района Волоколамска и Завидово. И снова «Юнкерсы» безнаказанно провели аэрофотосъемку и ушли.

И только 12 ноября 6-му иак наконец сопутствовал успех. «Один самолет противника Ю-88 производил разведку с 10.40 по маршруту: Сухиничи – Козельск – Белев – Сталиногорск – Кашира – Серебряные Пруды – Старожилово – 20 км восточнее Рязань – Коломна – 10 км южнее Бронница – Михнево – 10 км севернее Серпухов, – сообщала сводка МФ ПВО. – Против самолетов противника были подняты истребители с аэродромов Кашира и Серпухов. Посты ВНОС хорошо работали, своевременно давали данные о самолете противника и правильно определяли его высоту. Установка МРУ аэродрома Люберцы хорошо вела цель, начиная с Бронницы. В 12.59 два истребителя 445 иап и один истребитель 178 иап, наведенные с КП иап, встретили противника. Летчик 178 иап капитан Григорьев атаковал противника и в 13.05 в районе аэродрома Дракино сбил его. Самолет Ю-88 врезался в землю, взорвался и весь сгорел. Экипаж самолета сгорел. У самолета найден кусок обгорелой карты, который взят в штаб 244 озад и будет доставлен в штаб фронта». Уже известный ас 178-го полка Герасим Григорьев сбил Ju-88D-1 W.Nr. 430313 «7А+ОМ» фельдфебеля X. Гунша из 4.(F)/121. Обратим внимание, что немец снова действовал, можно сказать, по-пижонски, почти 2,5 часа кружил над районом протяженностью около 200 км, на не очень большой высоте и, видимо, не особо опасаясь истребителей. Также отметим, что в журнале боевых действий 6-го иак данный воздушный бой почему-то датирован 13 ноября (есть даже соответствующий рисунок).

Впрочем, уже через 45 минут после падения «Юнкерса» в районе Мещовска линию фронта пересек очередной Ju-88D, пролетел который над Малоярославцем, Наро-Фоминском, Серпуховом, Тулой, после чего проследовал дальше на юг. В районе Тулы разведчик был наконец атакован 2 «Киттихауками» из 28-го иап и 1 ЛаГГ-3 из 178-го иап. По утверждению летчиков, самолет был ими подбит и с горящим мотором ушел в сторону линии фронта.

Еще один Ju-88, только уже в северном секторе в районе станции Шаховская, преследовала пара истребителей из 34-го иап. Они «проводили» разведчик до линии фронта, но не смогли приблизиться ближе 700 м.

Пара «Киттихауков» старшего лейтенанта Семена Левина и старшего сержанта Феликса Фомкина из 28-го иап в районе Волоколамска сбила FW-189. По немецким данным, никаких потерь и повреждений FW-189 на центральном участке фронта в этот день не зафиксировано.

А вот немецкие бомбардировщики и штурмовики в этот день действовали практически безнаказанно в прифронтовой полосе. В 09.30 12 Не-111 из I./KG53 «Легион «Кондор» совершили налет на железнодорожный перегон станция Шаховская – Погорелое Городище в районе Княжьих Гор, сбросив 160 фугасных бомб. В результате было частично уничтожено несколько поездов, погибли десятки людей, а работа железной дороги парализована на несколько часов. А в 13.55 11 Ju-87D-3 из III./StG2 «Иммельман» нанесли удар по перегону Торжок— Ржев в районе Старицы.

13 ноября немецкая авиация продолжала наносить удары по позициям советских войск и железным дорогам в районе Зубцова и Погорелого Городища. В районе Давыдово наши зенитчики сбили Ju-87D-3 из 8-й эскадрильи StG2 «Иммельман». Кстати, последнее к тому времени было практически полностью разрушено, как бы оправдывая свое не самое веселое название… Ну а разведчики Ju-88D, как обычно, барражировали над Подмосковьем вплоть до района Рязани. Основной задачей их экипажей была аэрофотосъемка железнодорожных объектов. Узловые станции и перегоны фотографировались по несколько раз в день, что впоследствии позволяло полностью отследить трафик и направление советских военных перевозок.

В 17.35 6 Ju-88A из KG3 «Блиц» совершили очередной налет на Волоколамск, сбросив на железнодорожную станцию 18 фугасных бомб. В результате было разрушено 6 пролетов железнодорожного полотна, 10 пролетов связи, разбит паровоз, 10 человек получили ранения и контузии.

Утром 14 ноября люфтваффе произвели массированные налеты на позиции советских войск в районе Зубцова и базу снабжения в Погорелом Городище. Также, по советским данным, 2 Hs-126 (здесь и далее речь идет о легких бомбардировщиках из l./Behelfsst. Lw.Kdo «Ost») нанесли авиаудар по железной дороге к юго-востоку от Волоколамска.

Утром 15 ноября «Хейнкели» из KG4 «Генерал Вефер» группами по 12 машин атаковали железнодорожный перегон Сухиничи – Козельск. А пикирующие бомбардировщики Ju-88A из KG3 «Блиц» группами по 5–9 самолетов наносили удары по войскам Западного фронта. 6-й иак в этот день из-за сложных метеоусловий выполнил всего 6 вылетов без встреч с противником (которому эти самые метеоусловия, видимо, не мешали).

В следующие дни из-за плохой погоды (метели, сплошная облачность) действия авиации практически прекратились. 16 ноября корпус выполнил всего 8 вылетов, а с 17 по 22 ноября ни один истребитель в небо не поднимался. Люфтваффе над Подмосковьем тоже не проявляли серьезной активности. К примеру, 20 ноября был зафиксирован только один пролет некоего FW-127 в районе Гжатска. А на следующий день над перегоном Гжатск – Уваровка – Можайск были замечены 3 Hs-126.

В 09.17–10.04 22 ноября Ju-88 прошел по маршруту Гжатск – Можайск – Руза – 20 км западнее Истры – Калинин – Торжок. Затем в 17.48–18.10 одиночный «Хеншель» прошел по маршруту Гжатск – 20 км западнее Волоколамска – станция Шаховская и далее на запад.

В ночь на 28 ноября было отмечено несколько полетов немецких бипланов, один из которых в 00.40 сбросил 6 фугасных бомб в районе Погорелого Городища. В результате были повреждены линии связи.

Но самый интересный случай произошел на полевом аэродроме Кондрово, расположенном в 46 км к северо-западу от Калуги. В 01.30 бойцы аэродромной службы услышали гул моторов, а затем увидели посадочные огни двухмоторного самолета. «Наверное, наши аварийную посадку совершают после очередного ночного вылета», – подумали они. Однако когда машина коснулась земли и покатилась по ВПП, стало ясно, что она как-то не похожа ни на один советский бомбардировщик. Более того, это был немецкий двухмоторный самолет с крестами на фюзеляже! Но вовсе не Не-111, как его первоначально опознали, a… FW-58! Как оказалось, машина получила повреждения в ходе ночного вылета, штурман потерял ориентировку (в плен попало 3 члена экипажа), вследствие чего пилот в итоге совершил вынужденную посадку на первом попавшемся аэродроме.

В основном FW-58 использовались в подразделениях метеорологической разведки, причем не в соответствующих эскадрильях Wekusta, а в так называемых фронтовых метеопостах (WeFlugSt). Устаревшие двухмоторные «Фокке-Вуль-фы» в основном использовались для ежедневных подъемов на определенную высоту с целью сбора данных о текущей погоде (температура воздуха, влажность, атмосферное давление, скорость ветра). Метеопункты могли быть как «тыловыми», то есть находились на территории рейха, обычно при крупных авиабазах и гражданских аэропортах, так и фронтовыми. Последние находились вблизи линии фронта. Весной 1942 г. WeFlugSt «Вена-Асперн» получил приказ сформировать новый фронтовой авиационный метеопункт на аэродроме Шаталовка-Ост. Однако процесс по какой-то причине (вероятно, сказывалась банальная нехватка квалифицированных метеорологов) затянулся, и WeFlugSt «Шаталовка» полноценно заработал только в конце 1942 г. О деятельности этого подразделения также сохранилось немного данных.

Впрочем, данный самолет все же оказался не метеоразведчиком. Согласно немецким данным, 28 ноября по неизвестной причине пропал без вести вместе с тремя летчиками легкий ночной бомбардировщик FW-58B-1 W.Nr. 0394 из l./Behelfsst. Lw.Kdo «Ost».

30 ноября немецкие бомбардировщики и штурмовики нанесли удары по позициям советских войск в районе Ржева. Зенитным огнем сбиты 2 пикирующих бомбардировщика Ju-88A-4 из 5./KG1 «Гинденбург» и Ju-88A-14 из St./KG3 «Блиц». 6-й иак ПВО с 24 по 30 ноября из-за продолжавшейся нелетной погоды нес дежурство на аэродромах.

Результаты боевой работы корпуса за ноябрь оказались весьма скромными. Располагая по состоянию на 1 ноября 205 исправными истребителями, он выполнил в общей сложности 610 самолето-вылетов, в том числе 291 на прикрытие аэродромов, 99 – на прикрытие объектов ПВО, 98 – на прикрытие железнодорожных объектов, 78 – на перехват, 29 – на сопровождение, 9 – на перелеты и поиск оторвавшихся аэростатов заграждения и 6 – на прикрытие Москвы по ночам. Это был своеобразный антирекорд с начала войны. И это притом, что РЛС засекли в течение месяца свыше 1000 пролетов немецких самолетов на линии Старица – Сухиничи (в том числе 757 бомбардировщиков и штурмовиков и 237 разведчиков). Летчики отчитались о 5 сбитых самолетах (3 Ju-88, 1 Hs-126 и 1 FW-189). Из них фактически подтверждаются только 2 Ju-88D. Собственные боевые потери составили 1 Р-40, который пропал без вести.

К началу декабря в составе 6-го иак числилось 15 полков. При этом на аэродром Чкаловская после длительной командировки наконец вернулся 126-й иап. Правда, располагала потрепанная часть всего 4 самолетами, половина из которых считалась исправными.

Наличие истребителей в 6-м иак ПВО по состоянию на 1 декабря 1942 г.

Обратим внимание, что парк самолетов самого элитного авиакорпуса страны спустя полтора года с начала войны по-прежнему представлял собой весьма разношерстную коллекцию. В ней все еще эксплуатировались как так называемые старые типы, так и новые, но уже давно снятые с производства, а также разнотипные «иномарки». Любопытно, что новейшие истребители Ла-5, на которые начали перевооружать некоторые полки уже в августе, в 6-й иак до конца года не поступили вовсе. Этот факт говорит о том, что боеготовности корпуса уже не уделяли такое первостепенное значение, как в начале войны. Большинство самолетов было сильно изношено и с трудом поддерживалось в исправном состоянии. А «Харрикейны» по большей части простаивали из-за нехватки запчастей.

В ночь на 1 декабря (в 02.44) неопознанный самолет сбросил 4 фугасные бомбы северо-западнее Волоколамска. Затем он же сбросил еще 2 бомбы в районе Завидово. Обошлось без жертв. Днем в зону действия корпуса залетало 3 разведчика, один из которых в 11.14–11.50 прошел по традиционному маршруту Детчино – Малоярославец – Боровск— Наро-Фоминск – Можайск – Уваровка. Вылетевшие на перехват истребители 429-го иап догнать противника не смогли. В южном секторе летчики 178-го иап так же безрезультатно гонялись за Ju-88. Впрочем, основные усилия люфтваффе были сосредоточены на советских частях, прорвавшихся в район южнее Ржева. В течение дня «Хейнкели» и «Юнкерсы» группами по 7–9 машин совершили 6 налетов на небольшой участок в 25 км к северу от Сычевки.

В ночь на 2 декабря неопознанные самолеты сбросили бомбы в районе аэродрома Алферьево и на Завидово. 6-й иак в течение дня выполнил 15 вылетов, в том числе 6 на перехват. Однако в трех случаях, когда удавалось установить визуальный контакт с целями, те тотчас скрывались в облачности.

В 01.24 4 декабря самолет, опознанный как Hs-126, долго кружил в районе Погорелого Городища, а потом сбросил 3 фугасные бомбы. Было разрушено несколько складов, повреждены линии связи, имелись убитые и раненые. На устранение повреждений проволочных линий ушло 10 часов.

В первой половине декабря в Подмосковье стояла в основном нелетная погода. Висела низкая облачность высотой 100–400 м, стояли дымки и туманы, часто шли снегопады и метели. Любой полет в таких условиях был сопряжен с опасностями. Так, 8 декабря вылетевший по срочному заданию с аэродрома Подлипки на Центральный аэродром УТ-2 из 1-й эскадрильи дивизии особого назначения из-за сложных метеоусловий грохнулся во дворе Артиллерийской академии. Летчики – старший сержант Амплеев и сержант Малышев – были срочно доставлены в институт имени Склифосовского, где вскоре скончались от полученных травм. Нес потери из-за плохой погоды и 6-й иак. 5 декабря погиб в авиационной катастрофе в районе деревни Ковылки Кирсановского района Тамбовской области гвардии лейтенант Василий Помогалов из 12-го гв. иап. К тому моменту летчик имел на своем счету 7 личных и 2 групповые победы и был награжден орденом Ленина.

Днем 6 декабря снова отличился 20-й ЗПлП, обороняющий станцию Уваровка и ранее сбивший из пулеметов «Не-113». На сей раз также пулеметным огнем был сбит Ju-88, который упал в 11 км северо-восточнее станции (не подтверждается).

9 декабря в короткий промежуток относительно хорошей погоды 6-й иак выполнил 15 вылетов на перехват разведчиков Ju-88D и FW-189A. Один из «Юнкерсов» прошел совсем близко к Москве через Клин и Истру и Подольск.

В следующие дни погода снова была нелетной, советская и немецкая авиация не действовала. Тем временем в районе Ржева шло очередное побоище. «Противник на правом крыле Западного фронта огнем из всех видов оружия и воздействием бомбардировочной авиации сдерживал продвижение наших войск», – сообщал журнал боевых действий 1-го корпуса ПВО за 10 декабря. В тот день было зафиксировано 6 пролетов разведчиков в районах Рузы, Истры, Клина, Можайска, Наро-Фоминска, Подольска, Серпухова. 6-й иак выполнил 37 вылетов, в том числе 15 на перехват. «Встреч с самолетами противника не было, – сообщала очередная сводка. – В большинстве случаев опаздывали с подъемом истребителей». Не обошлось и без инцидентов. У одной из «Аэрокобр» из 28-го иап во время взлета сложились стойки шасси.

16 декабря «Юнкерсы» снова бороздили подмосковное небо. Так, в период с 13.11 до 14.16 один из самолетов проследовал по маршруту Старица – Торжок – Лихославль – Калинин – Клин – Солнечногорск – Звенигород и далее на запад. «Истребители наводились, но встречи не было по причине того, что наша ИА ходила на низких высотах и плохо наводилась», – сообщал журнал боевых действий МФ ПВО.

В 19.46 2 неопознанных самолета совершили налет на станцию Волоколамск, сбросив на нее 8 фугасных бомб. В результате было разрушено 6 линий железнодорожного полотна и разбито 7 вагонов, в том числе 2 с людьми. Погибло 43 человека, 71 получил ранения. При этом налет оказался настолько внезапным, что ни зенитная артиллерия, ни пулеметы огня открыть не успели, не говоря уже об истребителях. Точнее, 15 самолетов из 34, 562 и 565-го иап были подняты на перехват противника в районе Волоколамска, а 4 МиГ-3 из 34-го иап специально патрулировали в том районе, но «встречи не было».

17 декабря немецкие самолеты продолжали разведывательные полеты вплоть до Истры и Кубинки и на юго-восток через Каширу и Рязань. При этом «Юнкерсы» не только вели аэрофотосъемку, но и разбрасывали листовки. В 12.40 в районе Каширы один из Ju-88D был безрезультатно атакован истребителями 445-го иап. После воздушного боя не вернулся на базу Як-1 сержанта Митова из 562-го иап.

В 20.00 6 немецких самолетов внезапно совершили налет на аэродром Мигалово (Калинин), сбросив на него 20 фугасных и 50 зажигательных бомб. В результате были разбит 1 Як-1 и поврежден 1 «Харрикейн», уничтожена зенитно-пулеметная установка. Было убито 4 человека и 3 ранено. А в 21.13 в южном секторе в районе Серпухова на высоте 1500 м был замечен одиночный самолет, опознанный как Me-110. Стоявший на ПВО города 244-й озад вел по «Мессершмитту» заградительный огонь, а пара ночных истребителей МиГ-3 из 16-го иап была поднята на перехват в СПП № 13.

С 18 по 25 декабря погода в Подмосковье снова стала нелетной. Температура воздуха «прыгала» с 0 до минус 18, постоянно шли метели, а видимость колебалась от 500 м до 4 км.

После некоторого перерыва 26-го числа люфтваффе возобновили относительно активные действия в Подмосковье. Это было связано с установившейся ясной и морозной погодой (температура воздуха минус 18 градусов, видимость до 8 км). Вот как описывал типичные полеты разведчиков журнал боевых действий МФ ПВО: «В период 13.00–13.50 один самолет противника Ю-88 на высоте 7000–5000 м производил разведку по маршруту: зап. Серпухов – 8 СПП, заходил в зону огня 82 ЗАП, где после открытия огня изменил курс на 270 и через 7 СПП вышел на запад. В 13.00–13.45 один самолет противника Ю-88 Н=6000–4000 м прошел маршрутом: сев. Уваровка – сев. Можайск – 5 СПП – Кубинка, где развернулся и ушел на запад. В 14.41–15.20 Ju-88 прошел Калинин – Ново-Завидово – Клин – 2 СПП, где развернулся и через 3 СПП ушел на запад». Кроме того, в 15.20–16.00 с востока курсом севернее Рязани – южнее Коломны и Каширы и далее через Калугу проследовал разведчик, видимо возвращавшийся из дальнего вылета в район Горького и Арзамаса.

Истребители 6-го иак перехватить разведчики не смогли из-за «разницы в высотах». Всего в этот день корпус выполнил 55 вылетов (рекорд месяца). Боевая работа распределилась следующим образом. «Киттихауки», МиГ-3, ЛаГГ-3, Як-1 и Як-7Б из 28, 34, 178, 562 и 429-го иап вылетали на перехват немецких самолетов (23 вылета). МиГи, И-16 и Яки из 177, 178, 429 и 445-го полков прикрывали аэродромы Клин, Кубинка, Алферьево, Липицы, Кашира, Инютино, Дубровицы (16 вылетов). 4 МиГ-3 из 12-го гв. иап прикрывали Москву, а 4 Р-40 из 28-го иап – станцию Волоколамск. А вот 8 «Аэрокобр» по традиции конвоировали некий спец-поезд на перегоне Москва – Солнечногорск. От кого именно прикрывали аэродромы, как, впрочем, и Волоколамск, непонятно. Как видим, данные объекты подвергались налетам только в темное время суток. Так что большая часть работы корпуса опять представляла собой по большей части бесцельное барражирование. «Встреч с самолетами противника не состоялось из-за разности высот, помех в работе установок и недостаточной наблюдательности патрулей», – сообщал журнал боевых действий 1-го корпуса ПВО.

В ночь на 27 декабря 11 Ju-88A из KG3 «Блиц» совершили налет на Калинин, сбросив на различные объекты 35 фугасных бомб, который снова оказался внезапным. «ЗА и ЗПл огня не вели, – сообщал журнал боевых действий. – Прожекторные установки работали как ВНОС. АЗ в воздух не сдавались. Авиация 6 иак вылетов боевых не производила». Проще говоря, противовоздушная оборона бездействовала! А в течение дня было зафиксировано несколько полетов разведчиков. В частности, с 14.39 до 15.10 со стороны Юхнова появился самолет, опознанный как Hs-126, который за облаками прошел по маршруту Медынь – Малоярославец, над Окой развернулся и полетел обратно. На прощание в районе Юхнова «Хеншель» сбросил 5 фугасных бомб. Интересно, что в этот день была зафиксирована перестрелка между немецким самолетом и… постом ВНОС. В районе поселка Новое неопознанная машина с высоты 200 м обстреливала наблюдателей, а те в ответ вели «групповой ружейный огонь». Истребители 6-го иак в течение дня несколько раз поднимались на перехват (пара Р-40 из 28-го иап и пара ЛаГГ-3 из 178-го иап), но он не состоялся на сей раз «из-за плохой видимости».

29 декабря еще раз показало, что всякого рода «устаревшие» самолеты и бипланы в реальных условиях могут представлять даже большую угрозу, чем новейшие штурмовики и бомбардировщики. В 19.52 одиночный самолет, опознанный как Hs-126, совершил налет на железнодорожную станцию Волоколамск, сбросив на нее 6 фугасных бомб. При этом биплан (это был Не-46 либо Go-145) вышел на цель незамеченным, вследствие чего не только сигнал ВТ, но и предшествующее положение «готовность № 1» объявлены не были. В результате взрывов и пожаров были уничтожены 2 паровоза, 6 вагонов, 10 пролетов путей, имелись многочисленные жертвы, в том числе из гражданского населения. Зенитные пулеметы открыли огонь лишь после того, как раздались взрывы. Отметим, что налет выполнялся в условиях ограниченной видимости, из-за которой ни один самолет 6-го иак ПВО в этот день не взлетал.

30 декабря немецкая авиация значительно активизировалась, всего РЛС засекли около 30 полетов на линии Старица – Сухиничи. В 10.26 поступило сообщение о приближении к Волоколамску Ju-88. На перехват с аэродрома Алферьево было поднято 2 истребителя из 34-го иап. Заметив их, разведчик тотчас повернул в сторону станции Шаховская. А когда перехватчики начали заходить в атаку, пилот резко бросил «Юнкерс» в отвесное пике и вывел у самой земли в районе Княжьих Гор.

В 12.00 на перехват очередного Ju-88, приближавшегося к Москве со стороны Тулы, с аэродрома Липицы была поднята пара ЛаГГ-3 во главе с ведущим капитаном Герасимом Григорьевым. В 15 км к западу от Серпухова ему удалось обнаружить противника. После этого истребитель преследовал разведчика до Малоярославца, где выполнил первую атаку. Затем Григорьев гнался за ним вплоть до Юхнова, где, согласно докладу пилота, сбил его[84]. Правда, на сей раз победа аса не находит подтверждения данными противоположной стороны. Еще 2 Як-1 из 562-го иап в тот день поднимались на перехват немецкого самолета в районе Рязани, но встреча не состоялась. Всего же в предпоследний день года корпус выполнил 45 вылетов, в том числе 14 на перехват.

Итоги боевой работы 6-го иак за декабрь выглядели еще скромнее, чем месяцем ранее. Было выполнено всего 232 самолето-вылета (сокращение почти втрое), в том числе 109 на перехват вражеских самолетов. При этом при потере двух истребителей (Як-1 и Як-7Б пропали без вести) был сбит только 1 Ju-88, что не подтверждается данными противника. Фактически же впервые с начала войны не было одержано ни одной воздушной победы. Заметим, что немецкая авиация, несмотря на плохую погоду, действовала достаточно активно. По данным постов ВНОС и РЛС, на линии Старица— Сухиничи было зафиксировано 265 самолето-пролетов противника, в том числе 125 разведчиков и 126 бомбардировщиков. Наибольшее число целей – 38 – было зафиксировано в районе Волоколамска, так как местная железнодорожная станция играла ключевую роль в снабжении правого крыла Западного фронта под Ржевом.

Командование корпуса по итогам года объявило: «6 иак с задачами по прикрытию объектов в зоне боя ИА справился, успешно отражая налеты противника на объекты в зоне боя и не допуская налетов на г. Москва, удерживал господство в воздухе. Успешным перехватом разведчиков противника заставил последнего отказаться от разведки непосредственно района г. Москва».

Показатели боевой работы основных авиаполков 6-го иак за 1942 г.[85]

Обращает на себя внимание огромная разница показателей между отдельными полками, как по числу вылетов, так и по количеству заявленных побед. Наиболее результативными полками оказались 28-й иап, одержавший 28 побед, 126-й иап – 25 побед и 34-й иап – 24 победы. Первый в течение года пересел с МиГ-3 на Р-39 и Р-40, второй постоянно воевал на Р-40, а третий использовал в основном МиГ-3. Ну а главное – это мизерное число заявленных сбитых самолетов при поистине гигантском количестве вылетов! Даже без учета того, что многие победы не находят реальных подтверждений, получается, что в среднем на 132,5 вылета истребителя приходилась всего одна воздушная победа. Абсолютное же большинство полетов проходило совершенно бесцельно.

И это притом, что самолеты, мягко говоря, не отличались особой надежностью, и поддержание полков в боеготовом состоянии требовало беспрерывного и беспросветного титанического труда сотен техников и механиков. Достаточно сказать, что в течение 1942 г. 81-й и 84-й РАБы (районы авиационного базирования), состоявшие, в свою очередь, из 12 батальонов аэродромного обслуживания (БАО) каждый, отремонтировали суммарно 7093 самолета, в том числе 1715 МиГ-3, 1013 Як-1, 898 ЛаГГ-3, 814 И-16, 747 «Харрикейнов», 524 И-153, 198 Р-40 и 159 «Аэрокобр». Понятно, что многие машины чинились не по одному разу. При этом у 600 истребителей был проведен капитально-восстановительный ремонт. Отметим, что далеко не все неисправности устранялись РАБами (не путать с рабами!). В случае выхода из строя самолетов и их отдельных узлов до истечения гарантийного срока (что случалось часто) машины отправлялись целыми партиями на заводы-изготовители. А потом целыми эшелонами возвращали обратно. И все это с использованием значительного количества транспорта и ручного труда.

Само ежедневное обслуживание такого количества самолетов также было непростой задачей. Достаточно сказать, что на истребителях ЛаГГ-3 и Як-1 в зимнее время масло, как и воду, необходимо было сливать полностью после каждого вылета через специальную горловину в нижней части одного из масляных фильтров, радиатора и пробку трубопроводов. В противном случае при морозах масло застывало и двигатель выходил из строя. Перед полетом масло надо было подогревать и заливать в баки при температуре 75–85 градусов по Цельсию.

В общем, чтобы осуществить такое количество вылетов, потребовалась поистине грандиозная и в прямом смысле слова «грязная» работа. Среди прочего, согласно ответам 6-го иак, «была проведена большая рационализаторская работа по изменению монтажных схем импортной материальной части в сторону улучшения их боевых качеств».

В приказе № 2 штаба 6-го иак от 3 января 1943 г. определялись боевые задачи на ближайшую неделю, которые в целом являлись типовыми: «…в светлое время выполняет задачи по прикрытию г. Москва, военно-промышленных объектов в границах зоны боя ИА и мостов через Московское море; ночью патрулированием в СПИ не допускает самолеты противника к г. Москва». Согласно плану использования ночных экипажей в ночное время, следовало иметь в общей сложности 30 истребителей, в любой момент готовых подняться на перехват и патрулирование в световых прожекторных полях. При этом 6 МиГ-3, по одному Як-1, Як-7, ЛаГГ-3 и Р-39 находились на 9 аэродромах в готовности № 1 (старт сразу после получения приказа). Остальные 20 машин (9 МиГ-3, 2 ЛаГГ-3, 2 И-16, 2 Як-7Б, 2 Як-1, 2 Р-39 и 1 «Харрикейн») постоянно должны были находиться в готовности № 2 (старт в течение нескольких минут после получения приказа).

Кроме того, в начале января командир 6-го иак ПВО генерал-майор Александр Демидов реорганизовал управление подразделениями. Так называемая зона боя истребительной авиации была разделена на четыре сектора, к каждому из которых была прикреплена определенная группа полков. При этом ответственность за боевую работу и подготовку каждой группы была возложена на заместителей командира корпуса. Так, северо-западным сектором (12-й гвардейский, 34, 126 и 736-й иап) руководил полковник Скрягин. В западный сектор вошли 28, 429, 562 и 564-й авиаполки (генерал-майор Котров), в юго-западный – 67, 177, 178 и 445-й иап (подполковник Королев). И наконец, восточный сектор (16, 309, 488 и 565-й иап) был поручен полковнику Зеленцову.

Положение на фронте к этому моменту изменилось несильно. После беспрерывных атак и наступлений, стоивших частям Западного фронта огромных потерь, удалось «откусить» от Ржевско-Вяземского выступа небольшой кусок в его северо-восточной части. Однако немцы заблаговременно создали несколько линий обороны западнее, а главное, смогли удержать всю жизненно важную для них железнодорожную линию Вязьма – Сычевка – Ржев – Оленино. Одним словом, за целый год беспрерывной бойни здесь мало что изменилось. В небе тоже царило новогоднее затишье, которое потом сменилось затишьем весенним…

Первый полет немецкого самолета в районе Москвы в 1943 г. был зафиксирован 5 января, когда одиночный Ju-88 прошел севернее Каширы вдоль Оки на восток.

6 января в 14.32 пара МиГ-3 из 34-го иап на высоте 7000 м встретила Ju-88 и преследовала его до района Гжатска. Согласно докладу постов ВНОС, после атаки противник «пошел с резким снижением». А лейтенант Платов утверждал, что «Юнкерс» с дымящимися моторами произвел посадку на брюхо у деревни Кривцы в 30 км к северу от Гжатска, что не соответствует действительности. Пропал без вести сержант Сидоренко из 445-го иап.

7 января был зафиксирован пролет 3 Ju-88, один из которых прошел по маршруту Волоколамск – Клин – Солнечногорек – Дмитров – Загорск – Александров – в сторону Ярославля, а потом через Калязин и Кимры пролетел обратно. Другой разведчик дошел через Можайск до Звенигорода, а потом через Солнечногорск и Волоколамск удалился в сторону Ржевского выступа. При этом «Юнкерс» настолько приблизился к Москве, что впервые за долгое время по нему открыли огонь зенитные полки, прикрывавшие город (четыре батареи 1202-го зенап). В районе Звенигорода разведчика перехватила пара Р-40 капитана Ивана Полякова и лейтенанта Воробьева из 28-го иап. По докладу пилотов, после четырех атак самолет противника вошел в облака и был потерян. Взлетевший в 13.39 МиГ-3 капитана Платова из 34-го иап в районе Завидово был наведен с КП полка на Ju-88. После первой же атаки пилот разведчика выполнил классический прием – перешел в пикирование с выводом у самой земли. Однако Платов все же сумел нагнать противника и долго преследовал его, периодически ведя огонь. Когда патроны и снаряды иссякли, летчик несколько раз пытался протаранить «Юнкерс». Однако пилот последнего, видимо, был опытным асом и снизился до высоты 5—10 м! В итоге Платов так и не смог подобраться к разведчику, чуть ли не сшибавшему верхушки деревьев, а в районе Сычевки тот сумел-таки уйти.

8 января помимо Не-111 (скорее всего, это был Ju-88D), летавшего на северо-восток вплоть до Ростова, было снова отмечено появление Hs-126[86], который с 14.42 до 15.33 кружил на высоте 1000 м в районе станции Шаховская.

В весьма необычную переделку попали летчики северо-западного сектора 6-го иак 15 января. В тот день над Подмосковьем был зафиксирован пролет 5 Ju-88, один из которых в 13.31 в районе деревни Осуга (25 км южнее Ржева) сбил на МиГ-3 командир эскадрильи 34-го иап капитан Виктор Киселев. В 16.00 к месту падения с целью подтверждения победы вылетели 3 истребителя: МиГ-3 самого Киселева и пара «Киттихауков» майора Гладкова и сержанта Солнышкина из 28-го иап. Как уже было показано выше, в начале 1943 г. в корпусе была введена такая практика. В случае если заявлено сбитие вражеского самолета над территорией противника, вылетать в предполагаемый район падения и фиксировать этот факт. Затем показания «свидетелей» документировались письменно, и уже на основании этого факта летчику записывалась победа.

Прибыв в нужный район, расположенный недалеко от линии фронта, тройка истребителей снизилась до высоты 3000 м, после чего летчики увидели лежащий на поляне Ju-88 и группу людей вокруг него. В этот самый момент Киселев увидел приближавшуюся с западного направления пару FW-190. Он тотчас отдал приказ принять бой с оттягиванием на свою территорию. Стоит отметить, что особого выбора у летчиков все равно не было, «Фокке-Вульфы» имели преимущество в высоте, а тягаться с ними ни в скорости, ни в маневренности ни МиГ-3, ни Р-40 не могли. Отклонившись от лобовой атаки советских истребителей, FW-190 проскочили и с набором высоты стали заходить в хвост одному из «Киттихауков». По утверждению капитана Киселева, тому все же удалось сбить один из «Фоккеров», который упал в районе Погорелого Городища. Однако и МиГ-3 в тот же момент был сбит ведомым «Фокке-Вульфом». Киселев выпрыгнул на парашюте.

А вот дальнейшая часть боя, описание которой, по всей видимости, было составлено со слов самого уже летевшего на стропах Киселева, выглядела несколько фантастически: «Появилось 3 Me-110, с которыми вступил в бой майор Гладков. Ведя бой с тремя Ме-110, Гладков сбил 2 Ме-110, которые упали в районе Погорелое Городище, в то же время самолет Гладкова был подожжен третьим Ме-110. Майор Гладков на Н=150–200 м выпрыгнул с парашютом, но был расстрелян в воздухе пулеметной очередью с Ме-110 противника». Тяжело раненного Гладкова оперативно подобрали и доставили в госпиталь, где тот и скончался. Третий летчик сержант Солнышкин, впервые участвовавший в воздушном бою, после первой же атаки FW-190 растерялся, потерял из виду все самолеты и вернулся на аэродром. Потеря немцами двух Ме-110 не подтверждается, к тому же в тот период в составе авиационного командования «Ост» не было ни одной эскадрильи, оснащенной самолетами данного типа. Разведчики же группами по 2–3 машины, естественно, не летали и тем более не вступали в бои с истребителями. В общем, с кем вели бой наши летчики, непонятно[87].

16 января было зафиксировано два пролета разведчиков. В 11.51 с аэродрома Инютино взлетел Як-7Б капитана Федора Митрофанова из 562-го иап. В 12.24 ему удалось перехватить Ju-88 в районе Боровска. После первой же атаки «Юнкерс», как водится, перешел в отвесное пикирование, а затем продолжил полет на высоте 50–70 м. Однако Як-7Б не отставал. По утверждению летчика, разведчик был им сбит и упал на немецкой территории в 40 км к северо-западу от Медыни. А вот посты ВНОС в этом районе доложили, что буквально у них над головой «Юнкерс» вышел из пике на высоте 50 м и ушел на запад с постепенным набором высоты. Для проверки в район падения была выслана «контрольная» пара истребителей, пилоты которых заявили, что видели там горящий самолет. В итоге победу Митрофанову все-таки засчитали, но документами противника она, как и зафиксированная днем ранее, не подтверждается. На счету одного из лучших асов 6-го иак теперь было 10 личных и 3 групповые победы, и через месяц ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Вечером того же дня был совершен внезапный налет на Калинин. На различные объекты было сброшено 20 фугасных и 200 зажигательных бомб. В результате было разрушено 8 зданий, 80 м железной дороги, разбито 7 вагонов, 1 автомашина, на аэродроме Мигалово сгорел самолет По-2. Погибло 7 человек. Это был первый авиаудар в зоне действия МФ ПВО с начала года.

17 января над Москвой на высоте 12 000 м появился самолет, опознанный как Ju-88, который навел много шороха. Разведчик прошел через сектора 11 зенитно-артиллерийских полков, барражируя в районе города и над ним с 12.45 до 13.56. Множество батарей с перерывами вело огонь из 85 орудий, используя станции орудийной наводки СОН-2, и израсходовали 640 снарядов. Кроме того, стреляли и батареи, оснащенные 76-мм зенитками. При этом все разрывы наблюдались значительно ниже и в стороне от самолета. Кстати, в этот день стояла ясная и морозная погода, способствовавшая высотной аэрофотосъемке.

В 21.10 одиночный немецкий самолет (опознан как Ju-88) прошел незамеченным вплоть до Клина. И только после того, как он сбросил 3 фугасные бомбы на станцию Покровка, цель была наконец обнаружена постами ВНОС. Через час был бомбардирован район Завидово, в 21.20 4 бомбы были сброшены в районе Можайска. В 21.23 еще одним самолетом была обстреляна станция Кузьминская и эшелон, а в 21.58 на станцию Клин было сброшено еще 4 бомбы. В результате этой «операции» было в разных местах ранено 7 человек. Кроме того, в эту ночь в районе к юго-западу от Каширы была сброшена группа диверсантов. На следующее утро там обнаружили два немецких парашюта, а органы НКВД приступили к прочесыванию местности.

18 января 6-й иак провел 5 воздушных боев и доложил о 2 сбитых самолетах. В 11.05 пара «Киттихауков» старшего сержанта Гусева и сержанта Михаила Абрамова из 28-го иап в районе станции Уварово была наведена по радио на Do-215, который был перехвачен на высоте 6500 м. Согласно докладу Абрамова, уже над немецкой территорией «Дорнье» был сбит и упал в 15 км юго-восточнее Сычевки. В то же время ответным огнем был подбит и Р-40 сержанта Гусева. Летчик перетянул через линию фронта и выпрыгнул на парашюте. В 16.10 МиГ-3 лейтенанта Платова из 34-го иап к юго-востоку от Калинина на высоте 7500 м перехватил Ju-88. Разведчик уходил в сторону Ржевского выступа, но, согласно докладу пилота, был сбит и упал в 5 км южнее Ржева. По данным противника, в этот день разведывательный Ju-88D-1 W.Nr. 1249 из 1-й эскадрильи Aufld.Gr.100 (бывшая l.(F)/Ob.d.L) был подбит советским истребителем в районе Гжатска, но он смог перетянуть линию фронта и разбился в ходе вынужденной посадки. Экипаж «Юнкерса» уцелел.

События этих двух дней наглядно показали, что система ПВО по-прежнему далека от идеала, а заявление о полном предотвращении разведывательных полетов над Москвой оказалось преждевременным.

После небольшой метеопаузы действия авиации возобновились 24 января. Ночью неопознанный самолет, появившийся со стороны Гжатска, сбросил 9 фугасных бомб на аэродром Инютино. На перехват был поднят один истребитель, который патрулировал в СПП № 5. Днем было зафиксировано несколько полетов разведчиков. Взлетевшая с Центрального аэродрома пара МиГ-3 старшего лейтенанта Крюкова и младшего лейтенанта Яковенко отправилась на перехват неопознанного самолета в районе Москвы. Ориентируясь по инверсионному следу, они поднялись на высоту 9000 м и установили визуальный контакт с целью, однако та летела еще на 2–2,5 км выше (это был высотный Ju-86R-1 W.Nr. 5159 обер-лейтенанта К. Хайдлера из l.(F)/100). В итоге МиГи преследовали «НЛО» до Волоколамска, после чего горючее стало подходить к концу, и истребители повернули на базу. При этом в журнале боевых действий о том факте, что над Москвой снова появился высотный немецкий разведчик, скромно умолчали, видимо дабы не портить ранее объявленную полную победу над ними… Впрочем, сам стратосферный разведчик на базу не вернулся. В районе Вязьмы Хайдлер внезапно начал терять управление, а машина пошла вниз. Перетянув через линию фронта, пилот выпрыгнул с парашютом и затем вернулся в свою часть. Что стало причиной катастрофы (по одним данным, зенитный огонь, по другим – технические проблемы), точно неизвестно.

На следующий день чем-то похожий случай произошел в 16-м иап. Лейтенант Хозяитов поднялся на высоту 9000 м, после чего истребитель резко пошел вниз. На высоте 4000 м пилот выбросился с парашютом, ударился о хвостовое оперение и приземлился с тяжелыми травмами.

26 января 6-й иак выполнил 34 самолето-вылета, в том числе 25 на прикрытие объектов и 9 – на перехват. С 12.58 до 13.10 пара истребителей капитана Федора Митрофанова и лейтенанта Арнольда Якобсона из 562-го иап преследовала Ju-88 от Малоярославца до Юхнова. При этом Якобсон в какой-то момент отвлекся на перезарядку пушки и противника потерял. По утверждению капитана Митрофанова, он убил на самолете «всех стрелков» и зажег моторы, но дальнейшей судьбы разведчика не наблюдал. Интересно, что пара, видимо, летела на разных модификациях Як-7. Во всяком случае, расход боеприпасов был указан следующий: 153 снаряда ШВАК, 400 БС и 900 ШКАС. Напомним, у Як-7Б были только ШВАК и ШКАС, а у Як-7Б – ВАК и БС.

В ночь на 27 января в районе станции Уваровка, а также в 50 км к северу – в районе Шаховской – снова были замечены летавшие на малой высоте Hs-126, которые сбрасывали бомбы на разные объекты.

Днем корпус выполнил в общей сложности 47 вылетов, в том числе 18 на перехват. Правда, треть из них ушла на преследование Пе-2, опознанного постами ВНОС как Do-215.

В 11.18 пара МиГ-3 из 34-го иап в районе к северо-востоку от Клина на высоте 7500 м была наведена на Ju-88, лейтенант Николай Тараканчиков сбил его в районе Княжьих Гор[88]. А пара Як-1 лейтенанта Анатолия Ломакина и сержанта Баранова из 562-го иап в 14.10 перехватила на высоте 8000 м другой Ju-88 в районе Малоярославца и сбила его в 10 км восточнее Темкино (по другим данным, в районе деревни Некрасово). Данные победы не находят подтверждений.

28 января разведчики продолжали полеты над Подмосковьем, как всегда летая вдоль многочисленных в этой местности железнодорожных линий. При этом летчиков 6-го иак на сей раз преследовали сплошные неудачи. В 12.58 пара истребителей сержантов Красавцева и Овчинникова из 1-го иап НКВД в 20 км западнее Волоколамска была наведена на неопознанный самолет, который тотчас ушел за линию фронта на бреющем. В 13.53–14.20 пара Як-7Б капитана Гладышева и сержанта Петухова из 429-го иап была с помощью радионаведения выведена на разведчик в 30 км юго-восточнее Кубинки. Несмотря на то что к погоне подключились и оказавшиеся поблизости истребители ВВС Западного фронта, противник смог уйти на бреющем вплоть до Гжатска, где и был потерян из виду. При этом во время возвращения на аэродром сержант Петухов потерпел катастрофу и разбился. Еще один Ju-88 перехватили, но упустили в районе Кашира— Венёв старший лейтенант Николай Благодаренко и младший лейтенант Кухаренко из 445-го полка.

В течение января на линии Старица – Сухиничи постами ВНОС и РЛС был засечен пролет 312 немецких самолетов, опознанных как разведчики. В том числе 174 Ju-88, 58 Hs-126, 28 Ме-110, 25 Ме-109, 14 FW-189 и 3 Не-111. 8 целей идентифицировать не удалось. «Зафиксированы случаи ведения разведки парой Ме-109 у линии фронта в районах: Ржев, Карманово, Можайск», – сообщалось в итогах боевой работы 6-го иак за месяц.

Корпус выполнил 374 вылета, в том числе 116 на перехват самолетов-разведчиков. Летчики доложили о 10 сбитых самолетах, в том числе 6 Ju-88, 2 Ме-110, 1 Do-215 и 1 FW-190.

Напомним, пару сто десятых и «Фокке-Вульф» записали сбитыми во время «случайного» воздушного боя в районе Погорелого Городища 15 января. Удалось найти подтверждение только одной победе (Ju-88D). Собственные потери 6-го иак составили 5 самолетов. В воздушных боях были сбиты 2 Р-40, по одному МиГ-3 и Як-7Б, еще один МиГ-3 пропал без вести. Погибло и «не вернулось» 3 летчика.

Боевой состав 6-го иак ПВО по состоянию на 1 февраля 1943 г.

* Вскоре все МиГ-9 были возвращены производителю в неисправном состоянии. Тем не менее уже никому не нужные самолеты все-таки доработали (видимо, сказалась фамилия конструктора) и в июне 1943 г. 3 прототипа № 6501, 6502 и 6503 передали на повторные войсковые испытания в 260-ю сад 7-й воздушной армии (Карельский фронт), где они эксплуатировались вплоть до полного износа и были списаны в 1944 г.

Боевой состав авиационного командования «Ост» и 1-й авиадивизии люфтваффе по состоянию на 1 февраля 1943 г.

К началу февраля основу парка по-прежнему составляли снятые с производства еще год назад МиГ-3. И это несмотря на большой износ и регулярные потери. Всего насчитывалось 112 таких машин, в том числе 88 исправных. Причем на МиГах все еще воевало 8 авиаполков из 15. А вот доля «иномарок» в корпусе неуклонно сокращалась, почти все «Харрикейны» числились небоеготовыми, а 126-й иап даже перевооружился с Р-40 на Ла-5, хотя и продолжал еще использовать несколько «Киттихауков».

5 февраля наступила морозная и ясная погода, а день стал первым в месяце, который был насыщен событиями в воздухе. В 09.47–10.49 Ju-88 прошел по маршруту: Уваровка— Боровск – Подольск – Бронницы – Наро-Фоминск – Верея— Можайск – Карманово. В 09.52 с аэродрома Инютино была поднята пара Як-7Б лейтенанта Арнольда Якобсона и младшего лейтенанта Анатолия Ломакина из 562-го иап. Им удалось подняться на высоту 9000 м и в 30 км к востоку от Боровска установить визуальный контакт с целью. В районе Малино Яки вышли в атаку, но истребитель Якобсона был сразу же сбит огнем бортстрелка. Самолет перешел в беспорядочное пикирование, врезался в землю в районе Бронниц и взорвался. Летчик погиб[89]. Ломакин же преследовал «Юнкерс» до Можайска, причем по пути к нему присоединилась еще пара МиГ-3 из 177-го иап. Летчики потом доложили, что «на самолете противника выведен правый мотор и убит башенный стрелок». Какой именно «башни», неизвестно…

В 15.46 со стороны Гжатска появился еще один «Юнкерс», который проследовал на высоте 5000 м через Уваровку – Верею – Боровск. В 16.02 в 10 км южнее Вереи разведчик был перехвачен парой Як-1 младших лейтенантов Петра Сергеева и Аркадия Ловчева из того же 562-го полка и в 16.10 сбит Сергеевым в районе станции Дровнино. Самолет якобы упал в 10 км южнее деревни Батюшково, что было подтверждено постами ВНОС в том районе.

Ну а в 15.58 третий Ju-88 вел разведку в секторе Мещовск – Калуга – Юхнов. В 16.38 западнее Мещовска он был атакован парой Як-1 капитана Герасима Григорьева и младшего лейтенанта Николая Дудника из 178-го иап. Правда, ведомый вскоре потерял ведущего и вернулся на базу, и Герасиму пришлось гнаться за «Юнкерсом» в одиночку. Согласно докладу летчика, после еще двух атак разведчик врезался в землю в 25 км к северо-западу от Сухиничей[90]. Если суммировать доклады 6-го иак, получается, что в этот день летчики добились практически стопроцентного результата! То есть перехватили и сбили все 3 самолета-разведчика, засеченные ПВО над Подмосковьем. В действительности «…после атаки одиночного советского истребителя…» был поврежден только один Ju-88D-5 W.Nr. 430213 «T5+QK» из 1-й эскадрильи Aufkl.Gr. 100, который сумел перелететь через линию фронта и совершить посадку на аэродроме Смоленск с повреждениями в 35 %. Кто именно из упомянутых летчиков повредил «Юнкерс», установить затруднительно.

6 февраля 6-й иак выполнил 48 вылетов, в том числе 20 – на прикрытие железнодорожных и шоссейных перевозок на перегонах Москва – Лихославль и Калинин – Медное, 18 – на прикрытие аэродромов и 10 – на перехват (в том числе 2 – на перехват своего Пе-2). В 12.18 пара истребителей из 445-го иап (старший лейтенант Николай Благодаренко и сержант Жандарев) была с помощью радионаведения выведена на Не-111, пролетавший в районе Серебряных Прудов (разведчик был обстрелян зенитчиками в районе Каширы). После нескольких безуспешных атак Благодаренко расстрелял все снаряды и патроны, после чего пошел на таран (наш летчик остался жив и был награжден орденом Ленина). «Хейнкель» (на самом деле это был Ju-88D-5 W.Nr. 430452 «Т5+КН» из l.(F)/100) упал в районе деревни Хохловка. «Самолет частично и экипаж 4 человека сгорели, – сообщал журнал боевых действий Московского фронта ПВО. – Моторы от самолета и… (неразборчиво, «ретатка»?) его увезены органами НКВД в г. Михайлов». В 13.02 капитан Федор Митрофанов[91] из 562-го иап в районе станции Уваровка несколько раз атаковал Ju-88, однако в этот раз разведчик смог уйти.

8 февраля в районе Старицы, станции Шаховская, Волоколамска, Медыни, Юхнова и Каширы были отмечены полеты разведчиков FW-189, Hs-126, Ме-109, Ju-88. Однако на этот раз никого перехватить не удалось, а поднявшаяся в 15.30 из засады на аэродроме Алферьево пара истребителей 34-го иап прибыла к Волоколамску слишком поздно.

9 февраля в 14.58–16.37 самолет, снова опознанный как Ju-88, прошел по маршруту Уваровка – Можайск – Звенигород. Однако в отличие от обычных разведчиков он не стал поворачивать перед Москвой, а проследовал дальше до Химок. При этом высота полета разведчика была определена в 11 000 м. Проследовав над Кунцево, где находилась ближняя дача Сталина, «Юнкерс» повернул на юг. Зенитные полки выпустили по нему 64 снаряда. Истребители «сопровождали» цель от Можайска до Москвы и далее до Малоярославца, однако ни один из них не смог набрать высоту в 11 км. В действительности это был высотный Ju-86R-1 W.Nr. 5153 «T5+SM» из l.(F)/100, причем до своей базы в Орше он не долетел. Уже после прохождения линии фронта «Юнкерс» внезапно загорелся и упал. Оба летчика – пилот обер-лейтенант К. Хайднер, спасшийся после предыдущей катастрофы, и штурман обер-лейтенант А. Лёр – погибли. Исследовав обломки, немецкие специалисты пришли к выводу, что катастрофа произошла из-за технической неисправности.

Истребители ЛаГГ-3 564-го иап, который незадолго до этого перебазировался на аэродром Мигалово (Калинин), вылетали на перехват разведчиков в районе Торжка. При этом старший сержант Василий Васин перехватил Ju-88, летевший курсом на юг, и после преследования сбил его юго-западнее Ржева. Возможно, это был Ju-88D-1 W.Nr. 1537 «T5+GH» из l.(F)/100, который, по немецким данным, был потерян в этот день в районе Вязьмы. Однополчанин Васина старший лейтенант Леонов преследовал другой Ju-88, но, расстреляв весь боекомплект, врага упустил. А вот вечером в 20 км к северу от Дмитрова после долгой погони истребители 4-го иак сбили «Фокке-Вульф Курьер», которым на поверку оказался Пе-8…

Обстоятельства этого дела были такими. В 16.35 Пе-8 № 42107 из 746-го АП ДД взлетел с аэродрома Чкаловская для бомбардировки станции Дно. Но в 17.09 его атаковал и сбил Як-7Б из 183-го иап, который пилотировал молодой летчик сержант Щелоков (взлетел с аэродрома Дядьково). Бомбардировщик упал на южной окраине деревни Орудьево. Все 12 членов его экипажа смогли выпрыгнуть с парашютами. 11 из них приземлились благополучно, а вот 12-й – второй пилот и командир 1-й эскадрильи полка майор Бойченко пропал без вести. Позже колхозники нашли тело летчика в лесу, и он был похоронен с воинскими почестями.

Ночь с 9 на 10 февраля в Подмосковье была и вовсе полна загадочных событий. Примерно в 19.20 бойцы наблюдательного поста № 2 1204-го зенап, расположенного в районе поселка Черная Грязь на Ленинградском шоссе, услышали тихое стрекотание мотора. При этом наблюдатели приняли его за шум едущей по трассе автомашины. Однако потом послышалась серия взрывов и пулеметная стрельба. Как впоследствии выяснилось, многие наблюдатели сразу нескольких зенитных полков видели какой-то самолет, но по звуку мотора определили его как свой Р-5. Еще бы, какой еще самолет мог лететь в 6 км от пригорода Москвы Химки и всего в 25 км от Кремля?! И только бойцы прожекторной точки 251-го озад, опять же по звуку мотора, предположили, что, скорее всего, это летит Hs-126. С последнего было сброшено 7 фугасных бомб, в результате чего пострадала деревня Елино и была убита и ранена часть бойцов воинской части, которая пешим маршем двигалась по Ленинградскому шоссе.

Поскольку факт пролета немецкого самолета (на самом деле это был Не-46 из l.Behelfsst LK Ost) фактически над пригородами столицы и сопутствующей бомбардировки выглядел даже более вопиющим, чем безнаказанные пролеты высотных разведчиков, было проведено тщательное расследование данного эпизода. Результаты, впрочем, получились довольно путаными:

«На запрос с КП артиллерии НШ[92] 176 ЗАП доложил, что НП-8 слышал в 19.20 шум мотора неопознанного самолета, который шел курсом 0 на Н=3000 м, а выйдя на Ленинградское шоссе, развернулся курсом 315, после чего НП-8 слышал взрывы на шоссе и пулеметную стрельбу в воздухе. Такие же данные при проверке дала прожекторная точка 176 ЗАП… Остальные подразделения 176 ЗАП самолета не наблюдали.

Зам. командира 251 ЗАП майор Анохин на запрос с КП артиллерии доложил, что НП-2 в 19.20 наблюдал самолет Р-5 курсом 0 на Н=3000 м. Достигнув Ленинградского шоссе, развернулся курсом 315 и после этого были слышны взрывы на земле и пулеметная стрельба в воздухе. Прожекторная рота 251 ЗАП, дислоцированная в этом районе, подтверждает такой доклад, причем по шуму мотора определила как Нш-126 [93]. Остальные подразделения 251 ЗАП самолета не наблюдали…

Вывод: самолет противника Нш-126 с направления Волоколамск шел курсом на Москву, вышел во 2 СПП и вышел оттуда курсом 315, сбросил на Ленинградское шоссе на участке Черная Грязь – Елино 7 ФАБ. Прожекторы самолет не освещали и поиск по нему не производили. НП1204, 1205, 251 и 176 ЗАП слышали взрывы и пулеметную стрельбу в воздухе, а на КП доклады от этих частей не поступали».

А через несколько часов был зафиксирован еще один интересный эпизод. Журнал боевых действий МФ ПВО сообщал: «В 1.00 1 Do-215, возвращаясь с боевого задания, нарушил режим полета и заявочный маршрут, прошел в зону огня и произвел посадку на аэродром Внуково. Летчик ст. лейтенант Колыбин. Самолет принадлежит 1 АТД ГВФ».

В следующие дни в Подмосковье установилась нелетная погода (снегопады, метели, туманы, облачность 10 баллов высотой 100–600 м). Поэтому в течение почти двух недель авиация обеих сторон отдыхала. Тем временем на аэродром Дубровицы после длительной боевой командировки вернулся 11-й иап. При этом полк, ранее воевавший на Як-1, перевооружился на МиГ-3.

Накануне очередной годовщины Красной армии советское руководство опасалось всякого рода «провокаций» со стороны немцев, поэтому все части ПВО, в том числе 6-й иак, были заранее приведены в состояние повышенной боевой готовности. Благо и погода после долгой метеопаузы начала развеиваться. Однако страхи оказались преувеличенными. 23 февраля над территорией Московского фронта ПВО было зафиксировано 19 полетов немецких самолетов, часть из которых доходила до Калинина и Волоколамска. Но все обошлось без «провокаций». 6-й иак выполнил 90 вылетов, но большая часть из них была «посвящена» прикрытию аэродромов базирования и только 2 – на перехват самолета противника, которым оказался Пе-2 из 47-го ГБАП. К счастью, ошибку заметили вовремя и бомбардировщик не сбили.

На следующий день над Подмосковьем четырежды пролетали разведчики, но перехватить их снова не удалось. Так, в 12.06 возвращавшийся с задания по прикрытию аэродромов МиГ-3 старшего лейтенанта Виктора Коробова из 34-го иап в районе Волоколамска на высоте 600 м случайно встретил Hs-126. Однако бензина в баках почти не было, и летчик не стал атаковать противника.

Вечером 27 февраля люфтваффе неожиданно активизировались. Вот как описывал события журнал боевых действий МФ ПВО:

«С 17.10 до 17.28 один Ju-88 на высоте 5000 м прошел по маршруту 20 км южнее Шаховская – 20 км юго-восточнее Волоколамск – Волоколамск – 15 км восточнее Гжатск.

В 16.40 в районе Уваровка сброшены листовки.

С 19.45 до 20.53 1 Hs-126 на высоте 1000 м вел разведку Уваровка – Можайск – Кубинка – Звенигород – Истра – Волоколамск – 20 км юго-западнее Завидово.

В 19.51 1 Hs-126 сбросил ФАБ 10 км западнее Можайск.

С 20.01 до 20.54 1 Hs-126 вел разведку на высоте 1000–1500 м в районе Уваровка – Можайск – Боровск— Малоярославец – Детчино, в 20.27 северо-восточнее Детчино сбросил ФАБ и далее станция Тихонова Пустынь и далее на юго-запад».

В районе Волоколамска зенитная артиллерия безрезультатно обстреливала «Хеншель» (на самом деле это был Не-46 либо Go-145 из l./Behelfsst LK Ost), выпустив по нему 90 85-мм и 134 37-мм снарядов. Также цель тщетно пытались осветить прожекторами. Очередные факты успешного применения «беспокоящих бомбардировщиков» под Москвой (один из них подходил к столице на расстояние всего 35 км) невольно наводят на мысль, что эти устаревшие машины были гораздо менее уязвимы для советской противовоздушной обороны, нежели «классические» Ju-88, Не-111 и Bf-110! Неожиданно оказалось, что ПВО, создававшаяся для борьбы с армадами двухмоторных бомбардировщиков и скоростными разведчиками, была практически бессильна против медлительных, летавших на малых высотах бипланов и «полубипланов». Кстати, за всю осень и зиму подразделение, вскоре сменившее название на l./Stoer Lw Kdo «Ost», не понесло ни одной боевой потери.

Выполнив в течение месяца 493 вылета, 6-й иак ПВО заявил о 4 сбитых самолетах (3 Ju-88 и 1 Не-111) и еще двух «подбитых». На этот раз с большой долей вероятности подтверждаются 3 победы (2 сбитых и 1 поврежденный Ju-88D). Собственные потери составили 2 истребителя и 2 погибших пилота.

Наличие истребителей в 6-м иак ПВО по состоянию на 1 марта 1943 г.

К началу марта корпус был значительно усилен и пополнен матчастью. Увеличилось даже количество высотных перехватчиков МиГ-3, а также самолетов Як-1, Як-7Б и Ла-5 при одновременном неуклонном снижении доли «иномарок». Обратим внимание, что «Харрикейны» на протяжении года списочно удерживали второе место по количеству матчасти, но фактически почти все находились в неисправном состоянии и в боевых действиях не участвовали.

В начале месяца обстановка на Западном фронте, где линия фронта оставалась позиционной целый год, резко изменилась. Еще 26 февраля немецкие дивизии неожиданно начали отход в районе Ржева, который постепенно перерос в эвакуацию всего Ржевского выступа. Операция проводилась поэтапно с занятием промежуточных рубежей и арьергардными боями. Уже вечером 6 марта 1-й полк ВНОС развернул передовой пост в районе полностью разрушенного Ржева, а на следующий день в Гжатске. Пока осуществлялся отход, разведывательная авиация люфтваффе внимательно отслеживала передвижения советских войск и транспортные перевозки с целью избежать неожиданных ударов. Советское командование вначале приняло действия противника за очередную перегруппировку (не верилось, что после стольких битв немцы сами сдадут Ржев!) и осознало, что происходит лишь 2 марта. «На правом фланге фронта противнику отведя в ночь на 2.3 основные силы 27 АК в южном направлении, в течение дня арьергардами вел сдерживающие бои, – сообщал журнал боевых действий 1-го корпуса ПВО. – В районах Монгалово, Ржев, Осу га продолжались пожары и взрывы».

4 марта 6-й иак выполнил 12 вылетов, в том числе 2 на перехват. Пара Яков лейтенантов Петра Сергеева и Ефима Гольдберга из 562-го иап в районе аэродрома Инютино была по радио наведена на Ju-88. По утверждению летчиков, после трех атак самолет загорелся и восточнее станции Занозная на бреющем полете перетянул линию фронта. Разведчик посчитали «подбитым» (потеря или повреждение Ju-88 данными противника не подтверждается).

7 марта самолеты Ju-88D, Bf-110 и Hs-126 на высотах от 2000 до 5500 м вели разведку железных дорог в районе Зубцова, Погорелого Городища, Можайска, Кубинки, Серпухова и Подольска. 6-й иак выполнил в этот день 47 вылетов, в том числе 10 на перехват. В 11.57 вылетевшая с аэродрома Алферьево пара МиГ-3 сержантов Красиличева и Овчинникова в районе Волоколамска перехватила (точнее, установила визуальный контакт) с Ju-88. Истребители преследовали его до линии фронта, однако из-за нехватки горючего догнать не смогли. В 13.18 ЛаГГ-3 лейтенанта Терентия Шиманюка из 178-го иап был наведен по радио на Ju-88 и атаковал его на высоте 7000 м в районе между Тихоновой Пустынью и Медынью. По утверждению летчика, после многочисленных атак, в ходе которых он расстрелял почти весь боекомплект, «Юнкерс» сел на брюхо в районе к северу от Полотняного Завода. Данный факт не подтверждается сведениями противника. Отметим, что 178-й полк в этот период использовал ЛаГГи, по комплекту вооружения соответствовавшие 35-й серии (1 20-мм пушка ШВАК + 1 12,7-мм пулемет БС).

9 марта в 13.33 пара МиГ-3 из 34-го иап, взлетевшая с аэродрома Алферьево, вылетела на перехват Ju-88, засеченный в районе Старицы курсом на юг. В районе Сычевки старший лейтенант Виктор Коробов был атакован парой Me-109. По утверждению летчика, он сбил один из мессеров, а второй, не приняв боя, ушел на запад. В тот день Сычевка уже находилась на советской территории, там как раз был размещен новый наблюдательный пост (всего в течение двух суток было размещено 5 новых НП ВНОС на бывшем Ржевском выступе).

11 марта было зафиксировано 7 полетов разведчиков, в том числе 3 в «зоне боя ИА». В южном секторе в 12.40 младший лейтенант Дудник из 178-го иап сбил Ju-88. По докладу пилота, у «Юнкерса» отвалилась плоскость и он упал в районе деревни Ивановка (25 км западнее Алексина). А в 12.40 в северном секторе пара МиГов старшего сержанта Урванцева и сержанта Годзина сбила еще один Ju-88, который, по докладу пилотов, упал в районе аэродрома Горбатовка (к западу от Сычевки). По немецким данным, Ju-88D-1 W.Nr. 430336 «6M+FM» из 4.(F)/14 числится пропавшим без вести в районе «восточнее Калуги». В 15.44 старший лейтенант Платов из той же части пытался перехватить в районе Волоколамска еще один разведчик, но в решающий момент у него заклинило мотор. МиГ-3 совершил вынужденную посадку на брюхо в 1 км от Алферьево.

В отличие от прошлого года весна на этот раз пришла довольно рано. После небольших морозов в начале марта уже 12-го числа установилась плюсовая температура. При этом сильных снегопадов не было, погода оставалась ясной, а видимость достигала 4—10 км. В следующие дни погодные условия также благоприятствовали работе авиации.

13 марта в 15.30 пара МиГ-3 капитана Николая Благодаренко и младшего лейтенанта Кухаренко из 445-го иап в районе станции Богатищево случайно встретила Ju-88. Доклад о дальнейших действиях был типовым: атаковали, «Юнкерс» спикировал до высоты 50 м, а потом с горящей плоскостью и дымящимися моторами скрылся в тумане. Советские летчики всякий раз доносили, что противник ими непременно был атакован и, скорее всего, попали, о чем свидетельствовал испускавшийся дым. Это был такой намек, что вражеская машина, как минимум, повреждена, а вполне вероятно, что и упала потом. То есть формально задача истребителей выполнена. По немецким данным, Ju-88D-1 W.Nr. 430544 из 4.(F)/121 после атаки советского истребителя перетянул линию фронта и разбился (50 % повреждений) при аварийной посадке.

Отметим, что на самолетах Ju-88 имелся специальный прибор под названием коптилка, предназначенный для введения в заблуждение вражеских летчиков. Простым нажатием кнопки в камеры сгорания двигателей одномоментно впрыскивалось масло. Это приводило к появлению сильно заметного дымного следа, тянувшегося за машиной в течение нескольких минут (пока масло не прогорит). И на эту незамысловатую уловку пилоты истребителей покупались довольно часто. Увидев дымящийся след, они полагали, что двигатель горит, и преждевременно прекращали преследование. Тем более к этому подвигал и упоминавшийся малый радиус действия истребителей. Летчики предпочитали лишний раз не рисковать, особенно оказавшись над вражеской территорией, и побыстрее повернуть «домой».

14 марта в 13.05 один Ju-88 прошел с юга курсом восточнее Юхнова и западнее Медыни, после чего повернул на запад. Несмотря на то что разведчик не заходил глубоко на советскую территорию, в 12.57 его перехватила пара истребителей капитана Ивана Калабушкина и майора Николая Гордеева из 562-го иап. По докладу летчиков, «Юнкерс» был ими сбит в 30 км западнее станции Угра и упал около деревни Крушинники. Еще один Ju-88 в 14.10–14.40 прошел по маршруту Гжатск – 15 км севернее Уваровки – Волоколамск – станция Шаховская – Зубцов и далее на запад.

15 марта в 12.52 взлетевший с передового аэродрома Алферьево МиГ-3 старшего лейтенанта Виктора Коробова в районе Зубцова на высоте 700 м встретил Не-111, который, по донесению летчика, гнал до самой Вязьмы, где и сбил его в районе Пекарево-Богородицкое. Как сообщалось в документах, «сбитие подтверждено повторным вылетом». Кстати, Вязьма к тому моменту тоже стала советской. По данным противника, в этом районе пропал без вести Ju-88D-1 W.Nr.1217 «7A+GM» из 4.(F)/121. К этому времени 4-я и 9-я германские армии завершили отход на новый, спрямленный рубеж обороны. А уже на следующий день 3 Не-111 под прикрытием пары «Мессершмиттов» сбросили бомбы на Вязьму.

На следующий день корпус выполнил 40 вылетов, в том числе 28 на прикрытие аэродромов Алферьево, Клин, Кубинка, Инютино, Липицы и Кашира, 8 – на перехват Пе-2, ошибочно опознанного как Do-215, и 4 – на перехват разведчиков. В 07.45 пара МиГ-3 старшего лейтенанта Коробова и сержанта Петухова из 34-го иап взлетела с передового аэродрома Алферьево на перехват очередного Ju-88. Истребители «проводили» его вплоть до линии фронта, которая теперь была довольно далеко, но догнать не смогли из-за «большой разности высот». К этому времени все многочисленные МиГи, собранные в полках под Москвой, уже прошли по несколько капремонтов и, конечно же, не могли выжать максимальные ТТХ. Поэтому неудивительно, что летчики все чаще были не в состоянии тягаться с Ju-88D, особенно если не смогли занять выгодную позицию с превышением по высоте.

18 марта пара истребителей в очередной раз была поднята на перехват Пе-2, опознанного постами ВНОС как Do-215. Но большая часть вылетов этого дня – 24 – была выполнена на сопровождение транспортных самолетов Ли-2.

19 марта в 10.54 пара ЛаГГ-3 младших лейтенантов Дудника и Балалайкина (в целом ряде документов назван Балабанкиным) из 178-го иап с КП полка была наведена на Ju-88 в районе Перемышля (30 км к югу от Калуги). После первой атаки разведчик, летевший на высоте 8000 м, как водится, перешел в отвесное пикирование с выводом у самой земли. Тем не менее, по утверждению летчиков, они выполнили пять атак, после чего «Юнкерс» загорелся и взорвался при ударе о землю в районе деревни Холмы (25 км к западу от Мосальска). По данным противника, в этот день на центральном участке Восточного фронта пропали без вести два разведывательных «Юнкерса»:

– Ju-88D-1 W.Nr. 430026 из 4.(F)/14;

– Ju-88D-5 W.Nr. 430191 из 4.(F)/121.

В ночь на 21 марта впервые после длительного перерыва под Москвой был замечен немецкий биплан (снова опознан как Hs-126), который на высоте 2000 м пролетел над Минским шоссе по маршруту Гжатск – Уваровка – Можайск и обратно тем же курсом.

В 21.24 22 марта в районе Медыни снова появился биплан, который через 5 минут сбросил 5 фугасных бомб, а в 21.53 удалился в западном направлении. В эти дни снова немного подморозило, но в целом погода оставалась хорошей, без снегопадов и лютых холодов, как это было в 1942 г.

Вот как описывал журнал боевых действий 6-го иак ПВО боевые вылеты истребителей 23 марта:

«Всего частями корпуса произведено 29 самолето-вылетов, налет 25 часов, 14 мин., из них:

а) на перехват разведчиков противника – 4 с/в, налет 3.43

б) на прикрытие аэродромов Инютино, Кашира, Липицы, Кубинка – 21 с/в, налет 17 ч. 32 мин.

Встреч с противником – 2, проведено 2 в/боя.

Расход БК: снарядов ШВАК – 120, патрон ШКАС – 1500.

178 иап – в 13.42 капитан Бородулин в районе ст. Пахомово (35 км южнее Серпухов) был наведен на Ju-88 противника. Преследовал самолет противника, ведя воздушный бой до полного израсходования горючего, после чего произвел посадку на аэродроме Дугна (20 км юго-западнее Алексин).

562 иап – в 10.17лейтенант Ярославский в районе Полотняный завод был наведен на Ju-88 противника. Преследовал, производя атаки с большой дистанции до Юхнов. По причине слабой мощности мотора больше сблизиться не мог. На исходе горючего преследование прекратил».

Тем временем началась распутица, некоторые аэродромы стали непригодными для использования. 9 Ла-5, 6 ЛаГГ-3 и 2 Як-1 из 178-го иап перебазировались с аэродрома Липицы в Волосово, еще 2 ЛаГГ-3 и 6 И-16 – на аэродром Кашира. 2 Як-1, 3 И-16 и 1 «Харрикейн» из 67-го иап перелетели из Павловского в Кубинку, а 5 Як-1 и 7 Як-7Б из 736-го полка перебрались из Химок в Клин.

В ночь на 24-е число биплан из l./Stoer Lw Kdo «Ost» снова отметился в районе Медыни, на сей раз сбросив 3 фугасные бомбы на аэродром Медынь. Из-за эвакуации Ржевского выступа легкие ночные бомбардировщики люфтваффе стали значительно реже проникать близко к Москве и действовали в основном на дальних рубежах.

Впрочем, все это были лишь «мелкие пакости», скорее наводившие советское командование на мысль, что активность люфтваффе после Сталинграда постепенно снижается и они способны лишь хулиганить, сбрасывая по ночам по 2–3 бомбы на плохо прикрытые зенитками объекты. Но главный сюрприз для Московского фронта ПВО немцы приготовили на 26 марта. Утро того дня начиналось буднично. В 11.42–12.08 очередной Ju-88D, появившийся со стороны Валдайской возвышенности, прошел по маршруту Старица— Погорелое Городище – Зубцов – Ржев и далее на запад. Потом в 13.35 еще один разведчик появился в районе Волоколамска, а потом проследовал вдоль железной дороги на Торопец, по которой как раз восстанавливалось прерванное на полтора года сквозное движение.

В 14.06 со стороны Смоленска появился третий за этот день разведчик. Он пролетел над Вязьмой, Гжатском, Уваровкой, Можайском, а потом через Кубинку взял курс прямо на Москву. Пройдя над зоной огня восьми зенитных полков и прямо над центром города, он на высоте 12 км дошел до восточной окраины столицы, затем дважды развернулся, полетал над Кремлем и другими районами, после чего в 16.01 тем же курсом удалился. Самое интересное, что после опроса летчиков и наземных наблюдателей на предмет того, на какой самолет был похож «призрак», был сделан вывод, что предположительно это «Мессершмитт-Ягуар»! Именно так его обозначили в журнале боевых действий МФ ПВО.

Впрочем, командование 6-го иак отнеслось к определению типа разведчика более осторожно, отметив в журнале боевых действий, что таковой не установлен, а также тот факт, что «противник, по-видимому, располагает некоторым количеством самолетов с потолком 12 000 м». «Самолет противника своими действиями – полет над нашими истребителями, идя им навстречу, вызывая ИА для набора предельного потолка, дабы выявить нашу возможность ИА в высоте, – говорилось в журнале боевых действий МФ ПВО. – Разница в высотах = ИА – 10 000 м, противник – 12 000 м. Можно предположить, что запас в высоте дает ему возможность взять груз около 300 кг. Не исключена возможность с Н=11 000 м бомбометания по городу вне воздействия наших истребителей».

Опасения командования Московского фронта ПВО, в общем, были не безосновательны. Еще в августе 1942 г. пара Ju-86R-1 из так называемой Опытной станции высотных полетов (VfH), фактически представлявшей собой экспериментально-боевое подразделение люфтваффе, провели успешные бомбардировки Англии с высоты 12 000 м. При этом специально переоборудованный высотный бомбардировщик мог нести одну бомбу SC250, что также примерно соответствовало приведенным выше расчетам. Впрочем, англичане долго наслаждаться безнаказанностью немцам не дали. Уже 12 сентября Ju-86R-1 гауптмана Хорста Гётца над побережьем Англии был перехвачен специально облегченным «Спитфайром» Mk.IX BF-273 из высотного звена (High Altitude Flight – HAF), который пилотировал флаинг-офицер князь Эммануил Голицын. И хотя опытнейшему летчику Гётцу тогда удалось уйти, отделавшись одним попаданием 20-мм снаряда в левую плоскость, этот эпизод заставил командование люфтваффе отказаться от планов формирования отдельной 14-й эскадрильи KG6, которую собирались оснастить высотными бомбардировщиками.

Наконец, ответим и на вопрос, о каком собственно «Ягуаре» шла речь? В действительности это был один из «фантомных» немецких самолетов из той же линейки, что и «Не-113», «FW-187» и «FW-198». И относился к невоплощенным и весьма экзотическим проектам, так и не дошедшим до передовой. В 1935 г. по заказу рейхсминистерства авиации были разработаны самолеты Bf-161 и Bf-162 «Ягуар». Второй создавался как скоростной бомбардировщик, а первый как специализированный самолет-разведчик. Внешне они напоминали тяжелый истребитель Bf-ПО, но имели более широкий фюзеляж, а «Ягуар» был оснащен внутренним бомботсеком.

На Bf-161 были установлены двигатели DB-600 мощностью 960 л/с. В отличие от Bf-162, где все три члена экипажа размещались в одной кабине, у разведчика пилот и штурман располагались спереди, а для бортрадиста-бортстрелка было сделано отдельное место в середине фюзеляжа. Bf-161V1 «D-ААВА» выполнил первый полет в 1938 г. Осенью того же года был готов второй экземпляр, имевший иную форму остекления. Внешне он напоминал не отличавшиеся красотой французские бомбардировщики того времени. В 1939 г. был построен Bf-161V3, после чего начались летные испытания. Однако к тому моменту уже было понятно, что в качестве разведчика может использоваться более скоростной Bf-110, поэтому нужда в специализированном самолете Bf-161 попросту отпала. Та же участь постигла и «Ягуар», не вышедший за рамки летающих прототипов. Точные данные о габаритах и размерах самолетов неизвестны, кроме длины, составлявшей 16,25 м. А вот в Советском Союзе «Мессершмитт-Ягуар» заметили и даже запомнили и внимательно изучали. А после пролета чем-то похожего на него (разнесенный хвост и два мотора) загадочного самолета над Москвой подумали, что немцы, вероятно, довели-таки семейство Bf-161 /Bf-162 до ума, превратив его в секретный высотный разведчик…

В последние дни марта в подмосковном небе установилось затишье.

В течение марта на линии Старица – Сухиничи было зафиксировано 260 пролетов немецких самолетов, в том числе 237 в ночное время. Интересно, что по типам больше всего было зафиксировано полетов Ju-88, а вот на втором и третьем месте с примерно равным количеством шли Me-110 и Hs-126 (24 и 23 соответственно). 6-й иак выполнил 605 вылетов, в том числе 493 на прикрытие, 92 – на перехват разведчиков и 20 – на сопровождение особо важных самолетов. Обращает на себя внимание небольшое число полетов на фоне значительно возросшей численности самолетов в корпусе (в среднем около 2 вылетов на одну исправную машину) и астрономическое количество вылетов на «прикрытие» объектов, хотя прикрывать было, в общем-то, не от кого. А в тех случаях, когда реально бомбили (Не-46, Go-145, Ju-W34, Do-217), наши истребители были бессильны. При этом полки отчитались о 8 сбитых самолетах, в том числе 6 Ju-88, 1 Не-111 и 1 Me-109 (с большой долей вероятности подтверждается сбитие 4 Ju-88D).

Боевой состав 6-го иак ПВО по состоянию на 1 апреля 1943 г.

После традиционной паузы в начале месяца, вызванной сильными дождями и сплошной облачностью, немцы возобновили полеты над Подмосковьем 4 апреля. Днем в районе Старицы – Ржева, Зубцова и Вязьмы появлялись одиночные Ju-88D, а после 21.00 послышалось стрекотание моторов бипланов l./Stoer Lw Kdo «Ost». Один из них долетал до района Волоколамска – Ново-Завидово, другой через Гжатск и Уваровку до Малоярославца. В районе Детчино и Вязьмы с самолетов были сброшены фугасные бомбы.

6 апреля в 22.40–23.07 самолет, опознанный как Hs-126, прошел по маршруту Ржев – Сычевка – Гжатск. При этом надо Ржевом он был обстрелян из 85-мм орудий 260-м озад.

Днем 8 апреля немецкие разведчики появлялись только на дальних подступах в районе Юхнова и Детчино. В 21.34–22.53 неопознанный разведчик прошел по маршруту Гжатск – Уваровка – Можайск – 20 км восточнее Волоколамска – 10 км западнее Клин – Калинин – Старица – Ржев. Ближе к полуночи Go-145 пролетел в районе Юхнова – станции Мятлевской (сбросил 4 фугасные бомбы) – Темкино – 20 км севернее Вязьмы. На сей раз один ночной истребитель 6-го иак вылетал на перехват «ночников», но не смог обнаружить противника.

10 апреля люфтваффе значительно активизировались. С 09.48 до 16.28 несколько Ju-88 вели разведку на линии Ржев – Сухиничи, а в 13.59 13 истребителей, опознанных как 10 Не-113 и 3 Ме-109, подошли к Вязьме, после чего разделились на группы по 3–6 самолетов и, выйдя в район в 25 км к северу от Спас-Деменска, с какой-то целью обстреливали поле в этом районе, снижаясь до высоты 100 м. Отметим, что с апреля 1943 г. NAGr.14, которая имела на вооружении разведывательные Bf-109G-4, базировалась на аэродромах Шаталово и Панково.

Ночью активно действовали Не-46 и Go-145 из l./Stoer Lw Kdo «Ost». В 21.22–22.10 один биплан на высоте 1000 м прошел по маршруту Юхнов – Мятлево. В 22.10–22.58 еще один «Хейнкель» либо «Гота» пролетал вдоль железной дороги Сычевка – Вязьма – Гжатск – 10 км западнее Можайска – Гжатск. При этом в районе Вязьмы с самолета были сброшены две фугасные бомбы. В 23.10 еще один самолет, как обычно опознанный как Hs-126, прошел по маршруту Завидово – Калинин – Старица – Зубцов – Сычевка. «Самолет противника достиг района Н Завидово незамеченным», – констатировал журнал боевых действий. «Неуязвимость Hs-126 для нашей ПВО объясняется его сложной определяемостъю и частичной невидимостью для наших станций», – говорилось по этому поводу в выводах о недостатках в боевой работе. Короче, настоящий «Стеле» получился…

Между тем истребители 6-го иак с начала месяца бездействовали из-за распутицы на аэродромах и плохой видимости. А 11-го числа при взлете с передового аэродрома Крутышки летчик 445-го иап старший лейтенант Ручкин сорвался в штопор и разбился. Летчик воевал с первого дня войны и имел на своем счету 7 лично сбитых самолетов противника.

12 апреля в зоне Московского фронта ПВО было зафиксировано 18 самолето-пролетов, при этом 14 целей распознали как Ju-88, 2 как «Не-113», 1 – Ме-110 и 1 – Hs-126. В основном разведка велась вдоль железной дороги Ржев— Вязьма и южнее Серпухова. В этот день был проведен первый за месяц воздушный бой. В 13.57 младший лейтенант Балабайкин (в ряде документов фигурирует как Балалайкин) из 178-го иап в 25 км южнее Козельска сбил Ju-88. При этом истребитель получил повреждения ответным огнем, а пилот был ранен в голову.

В ночь на 13 апреля на деревню Богатищево была сброшена фугасная бомба, которая разрушила 2 здания и ранила 5 человек. По данным службы МПВО, ее сбросил самолет Ил-4, но, скорее всего, это был Ju-W34 из l./Stoer Lw Kdo «Ost». А в 01.37 Не-46 сбросил 10 фугасных бомб севернее Вязьмы. В течение ночи несколько раз возвращавшиеся с заданий советские бомбардировщики опознавались как немецкие, вследствие чего в частях ПВО Москвы трижды вводилось «положение № 1» (наивысшая готовность к отражению налета). При этом самолеты сбрасывали бомбы на своей территории, некоторые полки вели по ним огонь, а с аэродромов Внуково, Клин и Кубинка на перехват поднимались МиГ-3 из 34-го иап, «Аэрокобры» из 28-го иап и Як-1 из 67-го иап.

Утром Ju-88D прошел по маршруту Медынь – Боровск— Серпухов – Калуга – Козельск. Причем на этот раз часть постов ВНОС, наоборот, опознала немецкий самолет как «свой Пе-2». А вот в 12.11–13.40 самолет, определенный как Ju-88, появился со стороны Вязьмы на высоте 6000 м, прошел через Гжатск – Кубинку – Кунцево – Тушино – Звенигород. Когда разведчик подходил к Москве, на его перехват было поднято несколько пар истребителей, некоторые из которых поднялись на 9500—10 000 м, но оказалось, что высота цели составляет 12 000 м. «Воздушные бои не состоялись из-за разности высот», – сообщал журнал боевых действий. В действительности это снова был Ju-86R. Также в этот день в районе Ржева был замечен FW-189, а ближе к полуночи в районе Юхнова опять появился биплан, похожий на Hs-126.

14 апреля корпус выполнил 20 вылетов, в том числе 4 на перехват. В 09.15 в районе Малоярославца Як-1 лейтенанта Тимохова из 562-го иап по радио был наведен на Ju-88, летевший на высоте 6000 м. По докладу летчика он выполнил несколько атак, но вынужден был прекратить преследование из-за нехватки горючего. При этом «подожженный» «Юнкерс» перетянул через линию фронта и ушел. В ночь на 15 апреля наши бомбардировщики продолжили налеты на свои же города и поселки. Так, один Ил-4 сбросил бомбы в районе Старицы, а Ли-2 – в районе Серпухова. А вот по окрестностям Юхнова отбомбился уже немецкий Не-46.

В ночь на 16 апреля неопознанный ночной разведчик прошел по маршруту Торжок – Калинин – Волоколамск – Можайск – Малоярославец – Тихонова Пустынь – Варшавское шоссе. Затем в районе Ржева было замечено 2 самолета, один из которых распознали как Hs-126.

В ночь на 17 апреля бипланы из l./Stoer Lw Kdo «Ost» снова летали над Подмосковьем, в основном над железными дорогами, на этот раз достигнув Можайска.

На следующую ночь было зафиксировано 4 полета Go-145 и Не-46, в том числе 3 в районе Вязьмы и один – возле Юхнова. Периодически с самолетов сбрасывались бомбы.

19 апреля 6-й иак выполнил 34 вылета, в том числе 13 – на перебазирование, 4 – на прикрытие аэродрома Инютино, 4 – на прикрытие объектов ПВО, 5 – на сопровождение Ли-2 по маршруту Мичуринск – Москва, 6 – на перехват своего самолета, опознанного как вражеский, и 2 – на перехват реального самолета противника. В 10.28 пара Як-1 старшего лейтенанта Андрея Кржевецкого и младшего лейтенанта Демьянова, из 562-го иап перехватила в районе Детчино Ju-88 и преследовала его до линии фронта. Согласно докладу младшего лейтенанта Николая Демьянова, после неоднократных атак разведчик был сбит в 20 км северо-восточнее Кирова (не подтверждается). Правда, Як-1 Кржевецкого на базу так и не вернулся, и он, соответственно, был объявлен «не вернувшимся с задания».

В ночь на 20 апреля самолет, как всегда опознанный как Hs-126, совершил налет на железнодорожную станцию Максотиха, сбросив на нее 10 фугасных бомб. В результате было разрушено 10 м путей и линии связи.

23 апреля пара МиГ-3 лейтенанта Зуйкова и сержанта Петухова из 34-го иап, взлетевшая с передового аэродрома Алферьево в районе Зубцова, на высоте 7500 м перехватила Ju-88. Заметив преследование, пилот «Юнкерса» перевел самолет в пикирование и вывел над лесом в районе Сычевки. Летчики доложили, что после их атак стрелок прекратил огонь, а левый мотор загорелся. Тем не менее в 20 км юго-западнее Сычевки тот все равно «над лесом был потерян».

В тот же день командир 6-го иак ПВО генерал-майор Демидов издал приказ, в котором, среди прочего, говорилось:

«Для перехвата самолетов противника ночью за облаками командирам: 34, 12, 28, 445, 16, 565, 562, 177, 178 иап выделить по два экипажа. На самолетах выделенных экипажей должны быть приборы ИФФ[94] и приемно-передающие радиостанции. Подъем самолетов ночью без приборов ИФФ ЗАПРЕЩАЮ.

Для перехвата днем самолетов противника, идущих над облаками, командирам полков выделить хорошо подготовленные экипажи по расчету: 12 Ге. иап – 8 экипажей, 16 иап – 6 экипажей, 34 иап – 4 экипажа, Алферъевская группа – 2 экипажа, 28 иап – 4 экипажа, и остальные полки – по два экипажа. Не менее 50 % выделенных экипажей должны иметь приборы ИФФ и приемно-передающие радиостанции.

Для наведения на самолеты противника, идущие за облаками, и ориентировки своих истребителей полностью использовать «Редут», «Пегматит» и «МРУ-105».

Первая упомянутая часть приказа была связана с бардаком, который царил в подмосковном воздушном пространстве весной. Советские самолеты постоянно нарушали режим полетов, летали где попало, в том числе прямо над Москвой, вводя в заблуждение части ПВО (местами еще и сбрасывали бомбы). Днем же нередко сложно было отличить свои самолеты от вражеских из-за плохой видимости. Эта путаница нередко помогала немецким летчикам попросту «затеряться» в скоплениях самолетов, летящих разными курсами и на разных высотах.

Утром 24 апреля в корпусе произошло сразу два трагических инцидента. Во время тренировочных полетов старший лейтенант Анатолий Ломакин из 562-го иап сразу после взлета упал и разбился. А в 67-м полку один летчик при посадке на аэродроме Кубинка задел столб, вследствие чего, как сообщало донесение, «разбил два самолета и сам убился». В 09.33–10.35 по маршруту Юхнов – Малоярославец – Спас-Деменск прошел Ju-88, на перехват которого с аэродромов Серпухов, Инютино и Внуково было поднято 6 истребителей. Однако встреча не состоялась, так как «самолет противника развернулся, не подходя в зону патрулирования ИА».

Совсем уж необычный, даже из ряда вон случай произошел под Москвой утром 26 апреля. В 10.00 посты ВНОС сообщили, что к юго-западному краю световых полей на высоте 2–3 км подходит… воздушный шар, причем «по виду шар-пилот», в смысле управляемый пилотом! «Неужели немцы докатились до того, что, как волшебник Гудвин из знаменитой сказки, решили вести разведку (а может, и бомбардировку!) советского тыла на воздушном шаре?» – вероятно, подумал кто-то. Так или иначе, к информации отнеслись со всей подобающей серьезностью. За странным объектом велось постоянное наблюдение. Воздушный шар, не дойдя до Москвы, повернул на юг, а потом на юго-восток – в сторону Рязани. Позднее командир 340-го зенитно-артиллерийского полка майор Фролов доложил, что в 3 км юго-восточнее населенного пункта Каганович замечено приземление шара, который какое-то время постоял там и улетел в неизвестном направлении. Когда на место посадки прибыла группа захвата, она обнаружила там лишь огромную кучу вражеских листовок. Что как бы являлось наглядным доказательством, что немцы действительно летают на воздушном шаре! Больше сведений о загадочном объекте в этот день не поступало.

28 апреля под Москвой потеплело до плюс 13 градусов, а видимость увеличилась до 10 км. Корпус выполнил 26 вылетов, в том числе 4 на перехват. В 10.00 севернее Ржева постами ВНОС был зафиксирован слабый шум самолета, идущего за облаками. Тотчас с передового аэродрома Алферьево, на котором истребители базировались вахтовым методом, поднялась пара Як-1 старшего лейтенанта Виктора Коробова и сержанта Петухова. По радио им поступил сигнал: «идите в район Можайска, Н=7000». Прибыв к городу, Петухов и Коробов увидели на указанной высоте самолет, который они опознали как FW-187 (ранее на счету Коробова уже числился сбитый самолет такого типа). Немцы же, заметив преследователей, тотчас повернули на запад. Идя встречным курсом, Коробов дал две очереди из пушки ШВАК и пулемета БС с дистанции 200 м. «Фокке-Вульф» (скорее всего, это был Bf-110Е из NAGr.4) тотчас сделал резкий переворот и перешел в пикирование в направлении облаков. Коробов пытался догнать его, но не смог. Дальнейшие поиски над облаками и под ними результатов не дали. Причиной неудачи командование признало недостигнутую внезапность первой атаки.

А вот как описывал журнал боевых действий воздушный бой истребителей МиГ-3 из 445-го авиаполка: «В 8.20 посты ВНОС донесли о полете бомбардировщика противника на небольшой высоте в районе г. Рязань. Немедленно на перехват самолета противника были подняты с аэродрома Кашира мл. лейтенант Панов и ст. лейтенант Чернецов. Набрав в зоне ожидания высоту 7000 м, истребители по радио были направлены в район Серебряные Пруды. При полете в район Серебряные Пруды ст. сержант Чернецов из-за недостаточной мощности мотора отстал от ведущего. Мл. лейтенант Панов, находясь в районе Серебряные Пруды, на Н=7000 м заметил впереди слева на Н=8000 м в удалении 7—10 км Не-111, уходящий курсом 200 и немедленно пошел на сближение.

Сблизившись с самолетом противника, мл. лейтенант Панов внезапно произвел первую атаку сзади-снизу-слева под ракурсом ¼, выпустив длинную очередь из пулемета БС по левому мотору с дистанции 50—100 м. Вторую атаку также произвел сзади-снизу-слева с дистанции 12–20 метров. Третью атаку произвел сзади-снизу-справа под ракурсом ¼ с дистанции 500—80 м.

После первой атаки самолет противника уходил, непрерывно маневрируя по курсу. При третьей атаке Не-111 развернулся с креном в сторону истребителя, давая возможность вести огонь из заднего верхнего и бокового пулеметов. В результате третьей атаки у истребителя отказали пулеметы, мл. лейтенант Панов решил итти[95] на таран. Подход на таран стал производить снизу-сзади. Сблизившись на дистанцию 10 м, мл. лейтенант Панов заметил струю серого дыма, после чего потерял сознание и самолет перешел в штопор, на высоте 4000 м летчик пришел в нормальное состояние и вывел истребитель из штопора. Не-111 ушел на юг с дымящимся мотором. Продолжительность боя – 5 мин. Израсходовано патронов БС – 130».

Данный довольно редкий для 1943 г. эпизод, конечно же, вызывает некоторые вопросы. И главный из них даже не в том, куда и зачем средь бела дня летел одиночный Не-111 прямо через районы с мощной ПВО. Странно, что на перехват такой редкой добычи, оказавшейся в глубоком тылу к юго-востоку от Москвы, была отправлена только пара старых перехватчиков МиГ-3, один из которых по дороге сломался. Притом что на аэродромах вокруг Москвы стояли сотни истребителей, пилоты которых скучали без дела. Что же касается загадочной «струи серого дыма», то это был очередной случай, когда наш летчик намекал на применение противником химического оружия в воздухе…

Результаты боевой работы за апрель оказались довольно скромными и явно не оправдывали того количества сил и средств, которыми располагал 6-й иак. Выполнив в общей сложности 262 вылета, в том числе 58 на перехват, летчики доложили о 2 сбитых самолетах и 2 подбитых при 1 потерянном в бою истребителе. Увы, и эти скромные достижения не находят подтверждений…

Рано утром 2 мая разведчики Hs-126B-1 и Ju-88D вели разведку на линии Вязьма – Ржев – Старица – Калинин. На перехват «Юнкерса» с аэродромов Алферьево, Мигалово (Калинин) и Клин были подняты три пары истребителей. Однако перехватить его не удалось из-за пресловутой разницы в высотах. То есть если в момент визуального контакта с целью та находилась на высоте, скажем, 7000 м, а истребители на 5500 м, на подъем им требовалось столько времени, что попросту не хватало оставшегося горючего. Напомним, наши истребители могли находиться в воздухе не более часа. Затем в течение дня на той же линии появлялось еще несколько разведчиков. Ну а на границах Московского фронта ПВО в районе Вязьмы активно «работали» Аг-66 и Go-145. Один совершил налет на мост через реку Угра, сбросив 8 бомб SC50, другой сбросил пару бомб на переправу через реку Ворона. Всего же было замечено 3 биплана, которые осуществляли «…разведывательно-бомбардировочную деятельность…».

В мае Stoer Lw Kdo «Ost» была переименована в Stoer/ LF6, при этом если в l./Stoer/LF6 остались бипланы Аг-66, то 2./Stoer/LF6 получил на вооружение Go-145. Также в этих эскадрильях оставалось какое-то количество Не-46, которые были наиболее схожи с Hs-126, и Ju-W34.

В ночь на 3 мая в Подмосковье произошла весьма загадочная история. В 23.45 в районе Алексина был замечен двухмоторный самолет, идущий курсом на северо-восток к Кашире. Посты ВНОС четко опознали его как «свой Ил-4». Пролетев вдоль излучины Оки и мимо Коломны, он прошел в районе Егорьевска и повернул на север. В принципе ничего подозрительного в этом не было, так как почти каждую ночь на подмосковные аэродромы возвращались десятки бомбардировщиков. Причем лететь напрямую мимо столицы категорически запрещалось, в связи с чем все экипажи должны были огибать ее по дуге. Однако дойдя до Орехово-Зуево, самолет, позднее опознанный уже как Ли-2, повернул обратно, прошел тем же курсом на юго-запад и в 01.22 удалился в сторону Орла. А потом стало известно, что в районе Губино (восточнее Орехово-Зуево) с этого Ли-2 были сброшены 1 фугасная и 5 тяжелых зажигательных бомб. А еще спустя несколько часов стало известно, что в районе Петушков задержали двух диверсантов, которые также были высажены с того же самолета. В своих показаниях они пояснили, что в советский тыл их действительно доставил самолет типа «Дуглас» (Ли-2).

Боевой день в границах фронта 3 мая спозаранку начали «Хеншели», появившись в 07.20 в районе Юхнова на высоте 1500 м. Несмотря на то что уже в 1942 г. большая часть Hs-126 была снята с вооружения ближнеразведывательных эскадрилий, во 2.(Н)/12 и 4.(Н)/23, базировавшихся на аэродроме Шаталовка-Ост, «Костыли» эксплуатировались вплоть до весны 1943 г.

А вот в 06.56 4 мая первой в районе Сычевка – Вязьма появилась пара Bf-109. Затем в 07.00 неопознанный самолет прошел по маршруту Зубцов – Клин – Можайск – Медынь. «Против самолетов подымались наши истребители, но встреча не состоялась, – сообщал журнал боевых действий. – Самолеты были в одном квадрате, но истребители противника не видели». Затем в период с 09.00 до 21.00 было зафиксировано еще несколько полетов разведчиков, один из которых доходил до Волоколамска. 6-й иак выполнил 28 вылетов, из которых 8 на перехват. Однако все они закончились безрезультатно, так как «противник шел за облаками, в облаках», а «волоколамская установка РО давала неправильный курс полета противника».

Следующий боевой день в Подмосковье также открыли мессеры. В 06.55 одиночный Bf-109 совершил налет на станцию Тишино (20 км южнее Вязьмы), сбросив на нее 4 фугасные бомбы. В результате было разрушено 2 пути, разбито 2 платформы, убито и ранено несколько красноармейцев.

6 мая Московский фронт ПВО провел учения по отражению дневного налета на Москву. В 11.00 12 Ил-4 на высоте 3500–4500 м имитировали авиаудар по столице. Для отражения «налета» было поднято 10 истребителей, которые провели 15 условных воздушных боев, в то же время зенитные полки вели «немую стрельбу». Результаты признали успешными. Это было связано как с общим усилением активности люфтваффе в полосе группы армий «Митте», так и с некими полученными разведданными о том, что «гитлеровцы готовят массированный налет на Москву»[96].

В ночь на 7 мая одиночный Me-110 в течение 23 минут преследовал бомбардировщик Ил-4, возвращающийся с задания по маршруту Юхнов – Медынь – Боровск – Наро-Фоминск – СПП № 5 – Можайск. Правда, «Ильюшин» так и не был сбит, а «Мессершмитт» на обратном пути сбросил 3 фугасные бомбы на шоссе в районе Юхнова. Смысл данной операции остался не совсем понятен…

В ночь на 8 мая одиночные немецкие самолеты продолжали кружить над Подмосковьем, правда, на сей раз это были Me-110, один из которых в 23.46 сбросил 4 фугасные бомбы на автоколонну, двигавшуюся по дороге в 10 км юго-западнее Медыни.

Днем 10 мая было зафиксировано несколько полетов разведчиков, один из которых вдоль железной дороги через Погорелое Городище и Шаховскую дошел до Волоколамска. Пара истребителей поднималась на перехват, но из-за больших помех в радиосвязи обнаружить противника им не удалось.

12 мая Ju-88 снова появился в районе Волоколамска на высоте 9000 м, где был обстрелян зенитной артиллерией. Затем в 11.30 он был перехвачен МиГ-3 старшего лейтенанта Виктора Коробова из 34-го иап и сбит в районе деревни Тюрьмино (по другим данным, Тюрино) в 20 км юго-восточнее Гжатска. По немецким данным, в этом районе был сбит Ju-88A-4 W.Nr. 6711 «V4+DR» из 7-й эскадрильи KG1 «Гинденбург». Причем если три члена его экипажа числятся пропавшими без вести, то четвертому, несмотря на ранение, удалось избежать плена и перейти линию фронта. Второй воздушный бой в 11.54 провел в районе Сычевки сержант Гозин. По докладу летчика, из самолета противника пошел белый дым, после чего он резко перешел в пике и был потерян в облачности.

Ночью под Москвой был снова зафиксирован полет немецкого Ли-2. В 23.10 самолет пристроился к группе наших бомбардировщиков, возвращавшихся с задания, прошел в 10 км к югу от Каширы, севернее Коломны. Затем он отделился от нее и, пройдя южнее Егорьевска, исчез где-то на востоке. В 02.11 Ли-2 снова был засечен к северу от Рязани, пролетел между Коломной и Каширой, над Тарусой, Детчино и ушел на немецкую территорию. Учитывая длительное время нахождения в «мертвой зоне», скорее всего, Ли-2 летал куда-то в район Горьковской области для выброски диверсантов и разведчиков. Теперь было совершенно ясно, что немцы действительно используют трофейный самолет для секретных операций. При этом экипаж отлично знал особенности и маршруты полетов советских самолетов в районе Москвы и хорошо ориентировался на местности.

Такой же тактикой пользовались и пилоты ночных разведчиков. В 22.45–01.31 в ночь на 14 мая к группе возвращавшихся на свои базы бомбардировщиков пристроился самолет, опознанный по звуку моторов как Me-110, который пролетел по маршруту Медынь – Малоярославец – Серпухов – Коломна – Серпухов – Наро-Фоминск – Боровск – Наро-Фоминск— Руза – Можайск – Шаховская – Гжатск – Вязьма. На самом деле это был не Ме-110, a Do-217K из 2.(F)/Nacht. При этом несколько раз зенитные батареи в разных местах открывали по ночному разведчику огонь, выпустив 233 снаряда разных калибров.

В ночь на 15 мая одиночные двухмоторные самолеты снова появились под Москвой, сбив 2 бомбардировщика Ил-4, возвращавшиеся с задания, а заодно провели разведку вплоть до Волоколамска, Малоярославца и Серпухова. Время от времени «Дорнье» сбрасывали на различные слабо защищенные ПВО цели фугасные бомбы[97]. В 23.15 батареи 1204-го зенап, прикрывавшие Волоколамск, открыли по разведчику огонь, израсходовав 47 снарядов. Также в эту ночь многим батареям пришлось вести предупредительный огонь по своим самолетам, которые, несмотря на строгие запреты и наказания виновных, продолжали систематически нарушать режим полета, летать прямо над городами и даже Кремлем. Да еще и периодически сбрасывали бомбы прямо на свои деревни и поселки. Так, вечером 15 мая самолет Пе-8 сбросил 7 ФАБ в окрестностях деревни Синица. А Ил-4 из 36-й АД зашел прямо в световое прожекторное поле, где был своевременно (до открытия огня) опознан пилотом перехватившего его истребителя. А на следующий день в 14.15 свой самолет случайно сбросил 1 ЗАБ на деревню Кудрино, вследствие чего сгорело 7 зданий и жилых домов.

16 мая разведчики люфтваффе резко активизировались. В 07.06–09.21 Ju-88D на высоте 5000 м прошел по маршруту Сычевка – ст. Шаховская – Клин – Истра (35 км от Москвы) – Волоколамск – Руза – Гжатск – Вязьма. А в 11.07 самолет, опознанный постами ВНОС как Не-111 (на самом деле это был Ju-88D), проследовал по маршруту Старожилово— Рязань – 20 км южнее Шатуры – 20 км южнее Егорьевска – 20 км восточнее Коломны – Зарайск – Кашира – 20 км севернее Венёв – Алексин и далее на юго-запад. В 11.08 с аэродрома Кашира была поднята пара Як-7Б старшего сержанта Балакирева и сержанта Лизунова из 445-го иап. Журнал боевых действий так описывал дальнейшие события:

«Набрав высоту 7000 м в зоне ожидания (Озеры), летники были направлены по радио к аэродрому. Подходя к аэродрому с востока, ст. сержант Балакирев заметил слева ниже на 1000 м самолет противника и сразу же пошел на сближение, используя для скрытности подхода солнце. Сближение происходило 2 мин. Первую атаку произвел внезапно сверху-сзади под ракурсом ¾, открыв огонь из пушки ШВАК и пулемета БС с дистанции 50–75 м. Выход из атаки производил вниз под самолет противника. Стрелок противника огня не вел.

Вторую атаку произвел сзади-снизу-справа под ракурсом ²/₄ с дистанции 50 м. Третью атаку произвел сзади-снизу-слева под ракурсом ²/₄ с дистанции 50 м по левому мотору. Четвертую атаку произвел сзади-снизу-справа под ракурсом ²/₄ с дистанции 50 м.

Ю-88 во время атак непрерывно маневрировал по горизонтали для удобства ведения огня нижним стрелком. Зайдя для выполнения пятой атаки сзади-справа, ст. сержант Балакирев неожиданно попал в струю воздушного потока Ю-88, отвернувшего в это время влево и сорвался в штопор. Выйдя из штопора на высоте 5000 м, ст. сержант Балакирев самолет противника потерял.

Бой длился 10–12 мин. Расход БК: снарядов ШВАК – 115, патронов БС – 125.

Сержант Лизунов в бою не участвовал – при преследовании противника отстал из-за недостаточной мощности мотора».

По итогам разбора полета командование сделало вывод, что Балакирев неправильно вел огонь по «Юнкерсу», потому и не смог даже подбить его, расстреляв 115 20-мм снарядов. Ну а мы отметим, что опять же странно, почему располагавший огромными силами 6-й иак послал всего два самолета (один технически неисправный) на перехват разведчика, находившегося в глубоком тылу (бой проходил в окрестностях Каширы), и фактически дал тому спокойно уйти.

Кстати, приказом командующего ПВО территории страны генерала Михаила Громадина от 14 мая граница Московского фронта ПВО была несколько сокращена на северо-западе. Калинин и Старица отошли к зоне ответственности Бологоевского дивизионного района ПВО и 102-й иад ПВО. В связи с этим 11-й иап был перебазирован с аэродрома Мигалово в Дубровицы. Над Подмосковьем тем временем установилась отличная жаркая и ясная погода, температура воздуха доходила до плюс 25 градусов.

В ночь на 21 мая неопознанный самолет прошел по маршруту Вязьма – Можайск – Кубинка – Ногинск – Орехово – Зуево – Бронницы – Малино – Алексин – к линии фронта. А когда стемнело и ближе к полуночи под Москвой показались разведчики Ме-110 (Do-217K из 2.(F)/Nacht), на этот раз долетевшие только до Малоярославца и Можайска.

Днем 23 мая со стороны Каширы показался небольшой самолет, идущий на Москву. При этом зенитчики 82-го и 329-го зенап опознали его как «Физелер-156». Правда, огня все-таки открывать не стали, так как возникли некоторые сомнения, с чего бы «Шторьху» летать в 120 км от линии фронта? И правильно, так как на самом деле это был Як-6 Центральной станции Осоавиахима, на котором без заявки летел из Воронежа в Москву генерал-майор авиации Куболев. Ночью немецкие ночные истребители снова активно действовали под Москвой, в частности в 23.40 в районе Вязьмы был сбит Ли-2, принадлежащий АДД. Три члена экипажа успели выпрыгнуть с парашютом, трое погибли. Бомбардировщик был атакован Ме-110.

В 00.57 26 мая в районе Погорелого Городища с немецкого самолета были сброшены 2 диверсанта. Один из них поутру явился в местный сельсовет и сдался его председателю, которому сдал взрывчатку и оружие. Второго парашютиста задержали председатель сельсовета совместно с бойцом поста ВНОС в поле за деревней Ивашково.

Интересно, что в ночь на 27 мая самолет, опознанный как Ли-2, совершил налет на Кулебакский металлургический завод, расположенный в Горьковской области. На предприятие единственный раз за всю войну было сброшено 25 зажигательных бомб, в результате чего возникло 8 очагов пожаров. Местные посты ВНОС, не привыкшие к «чудесам» и «превращениям», как их коллеги из МФ ПВО, засекли самолет на подходе к цели, но, разумеется, приняли его за советский. При этом был сделан вывод, что речь шла все о том же Ли-2, который немцы использовали для заброски диверсионных групп в глубокий тыл, их снабжения, а попутно и для внезапных налетов на слабо защищенные ПВО цели. Но по немецким данным, это был D-217K из 2.(F)/Nacht, который был атакован советским ночным истребителем, получил повреждения, но смог вернуться на свой аэродром, имея потери в экипаже (бортстрелок обер-фельдфебель П. Старк был убит, а штурман обер-лейтенант П. Пальмер ранен). В мае – начале июня 2-я ночная разведывательная эскадрилья активно действовала над Поволжьем от Рыбинска до Казани в рамках подготовки к операции «Кармен II» – массированным налетам на промышленные объекты. «Дорнье» эскадрильи летали по ночам тремя-четырьмя экипажами, потом сутки отдыхали.

В 07.54 28 мая в районе Гжатска был замечен Ju-88, следующий над железной дорогой в сторону Москвы. Через 10 минут этот же самолет был засечен уже южнее Можайска за облаками. Разведчик двигался зигзагообразным курсом, часто меняя направление полета. С аэродрома Внуково на перехват была поднята пара «Аэрокобр» младших лейтенантов Бориса Гусева и Михаила Абрамова из 28-го иап. В 08.29 истребители, быстро набравшие высоту 6000 м, пробили облака и случайно встретились с «Юнкерсом», который летел на 1 км выше их. Пилот последнего тотчас развернулся в западном направлении, а нашим летчикам пришлось догонять его с одновременным набором высоты. Западнее Волоколамска Р-39 нагнали противника и, взяв в клещи, одновременно открыли огонь с дистанции 200 м. По утверждению летчиков, экипаж разведчика не вел ответного огня, а пилот маневрировал змейкой, постепенно снижаясь к облакам. После третьей атаки у Ju-88 загорелся левый мотор и плоскость и он перешел в беспорядочное падение, скрывшись в облаках. Гусев и Абрамов, не имевшие опыта слепых полетов, заходить в облачность не решились и повернули на базу. Тем не менее самолет посчитали сбитым (обнаружили с воздуха в лесу в 30 км северо-западнее Сычевки), а обоим пилотам засчитали по ½ победы. Правда, данными противника этот факт не подтверждается.

В течения мая 6-й иак ПВО выполнил 355 вылетов, в том числе 132 на перехват и отчитался о 2 сбитых и 1 «подожженном» Ju-88. И снова никаких подтверждений тому не обнаружено. Фактически уже второй месяц подряд дальние разведчики люфтваффе действовали в районе Москвы практически безнаказанно.

Наличие истребителей в 6-м иак ПВО по состоянию на 1 июня 1943 г.

В начале лета немецкие ночные разведчики продолжали периодически бомбить те или иные цели в Подмосковье. Так, в ночь на 31 мая Me-110 сбросил 4 фугасные бомбы в 25 км юго-западнее Медыни, разрушив линии связи, а в ночь на 2 июня самолет, также опознанный как Me-110, сбросил 3 фугасные бомбы на аэродром Липицы. Они упали южнее цели.

Главными целями многочисленных истребителей 6-го иак ПВО по-прежнему были одиночные немецкие разведчики. В 08.00 с аэродрома Кубинка взлетела пара МиГ-3 младших лейтенантов Геннадия Сырейщикова и Мазуренко из 565-го иап. Наведение на цель, идущую на высоте 8000 м, осуществлялось с помощью РЛС MRU-105. Журнал боевых действий так описывал последующие события:

«В 8.09, находясь над Можайском на высоте 6000 м, мл. лейтенант Сырейщиков с КП полка получил по радио команду: «Самолет противника находится южнее Уваровка на Н=7000 м, следует курсом 90° – атаковать». Получив приказание с КП полка, истребители, набрав высоту 7000 м, пошли в указанный район. Следуя курсом 270°, мл. лейтенант Сырейщиков на удалении 5 км слева и выше себя заметил самолет противника, шедший курсом 90° на высоте 8000 м. Развернувшись влево с набором высоты, истребители зашли справа со стороны солнца и с дистанции 2 км пошли на сближение, имея превышение над противником в 200–300 м. Ведомый развернулся вслед ведущему, развернулся влево и зашел снизу и слева от противника.

Атака была произведена сверху-справа-сзади под ракурсом ²/₄ ведущим и снизу-слева под ракурсом ²/₄ ведомым с дистанции 150–100 м. По атакующим истребителям стрелок Ю-88 открыл огонь. В первую атаку с дистанции 150–100 м летчики произвели по две очереди. В первой атаке на высоте 8000 м мл. лейтенант Мазуренко на кабрировании подошел на 40–50 м, попал в струю и свалился в штопор.

Мл. лейтенант Сырейщиков ввиду слабой эффективности стрелкового вооружения принял решение, не выходя из боя, таранить Ю-88 противника. Сблизившись с самолетом противника, летчик полностью убрал газ, самолет МиГ-3 оказался у хвоста Ju-88 с принижением 1,5 м. Мл. лейтенант Сырейщиков «взял ручку на себя» и винтом отрубил хвостовое оперение Ю-88 до передней кромки стабилизатора.

После тарана самолет МиГ-3 потерял управление. На высоте 6000 м летчик был выброшен из кабины, на Н=5000 м, раскрыв парашют, и благополучно приземлился в удалении 1 км от упавших самолетов МиГ-3 и Ю-88. Мл. лейтенант Мазуренко после выхода из штопора вел наблюдение за воздушным боем лейтенанта Сырейщикова, после чего вернулся на свой аэродром. Воздушный бой продолжался в течение 3 минут. Ю-88 противника с отрубленным хвостом упал в 4–5 км севернее деревни Бородино. Во время осмотра Ю-88 противника на земле обнаружено до 50 шт. пулевых пробоин от Ф-1 и Ф-2 в моторах и плоскостях. Среди экипажа обнаружено 2 человека с пулевыми ранениями.

Выводы:

1. Таран явился высшим проявлением героизма летчика-истребителя.

2. Решение таранить было принято летчиком за несколько секунд до тарана, поэтому он не успел обдумать и грамотно провести таран, в результате чего самолет МиГ-3 был разбит».

В результате тарана был сбит Ju-88D W.Nr. 1069 обер-лейтенанта Йозефа Фельтена из 4-й эскадрильи Aufkl.Gr.14[98]. Интересно, что Геннадий Сырейщиков, числившийся в 565-м иап с 26 апреля 1942 г., до конца войны совершил всего 24 боевых вылета, а сбитый «Юнкерс» стал его единственной победой.

В послеобеденное время был замечен еще один Ju-88, подходивший со стороны Рязани к Кашире. По всей вероятности, разведчик возвращался на базу из глубокого тыла. В 13.37 с аэродрома Кашира была поднята пара Як-7Б младших лейтенантов Полозова и Корнеева из 445-го иап. Когда истребители набрали высоту 7000 м, по радио поступил сигнал «следуйте к Коломне». По пути туда, как это уже неоднократно бывало (причем именно в этом секторе фронта ПВО), у Яка Корнеева возникли перебои в работе мотора и он отстал. Дальнейший полет Полозов выполнял в одиночестве.

Прибыв к южным окраинам Коломны, летчик получил новое указание идти в район Луховицы. Вскоре впереди себя и чуть правее Полозов увидел Ju-88. Через 3 минуты Як-7Б нагнал противника, после чего дал три короткие очереди с расстояния 150–100 м и ушел под самолет и влево. Атака не оказалась для немецкого экипажа внезапной, он заранее открыл огонь, а также выбросил 4 дистанционные гранаты, которые взорвались перед носом истребителя.

Зайдя снова в хвост «Юнкерсу», Полозов нажал на гашетку, но все вооружение отказало. Летчику ничего не оставалось, как идти на таран. Однако тут произошел редчайший случай. Когда Як-7Б находился в 10 м от хвоста разведчика, из него вылетела еще одна «граната», которая в этот раз взорвалась прямо на капоте истребителя! Двигатель тотчас вышел из строя, вражеский самолет резко оторвался от преследователя и ушел на юго-запад. Полозов поначалу хотел совершить вынужденную посадку, однако быстро потерял управление и в итоге выпрыгнул с парашютом.

Рано утром 2 июня в 07.33 в районе Вязьмы был зафиксирован пролет очередного разведчика, который прошел по маршруту Гжатск – Можайск – Звенигород. Уже тогда стало ясно, что, скорее всего, это тот самый загадочный «Ягуар». Кстати, погода способствовала высотной разведке: был ясный и теплый летний день, небольшая облачность, видимость 10–15 км. На высоте 12 500—13 000 м самолет оказался над Москвой. Разведчик неспешно барражировал над столицей, пробыв в зоне огня зенитной артиллерии аж 56 минут. При этом сама артиллерия огня не вела и даже не пыталась как-то помешать полету. Не смогли сделать этого и истребители, которые с трудом сумели забраться на высоту 11 600 м. На перехват были подняты различные истребители, среди которых был и Як-9ПД № 01–29 инспектора по технике пилотирования 6-го иак подполковника Л.А. Шолохова, взлетевший с Центрального аэродрома. Набрав 6000 м, пилот посмотрел на приборы – температура воды достигла 105 градусов, а температура масла составляла 95 градусов. После этого Шолохов продолжил подъем и вскоре достиг высоты 8500 м. В это время по радио пришло сообщение: «Противник прошел Внуково». В этот момент летчик понял, что враг где-то рядом. Посмотрев по сторонам, Шолохов увидел «призрака»…

В ясном небе отчетливо различался толстый инверсионный след, в конце которого виднелась маленькая черная точка, подходившая к южной окраине Москвы. Як-9ПД сразу повернул в сторону города. После 15-минутной гонки с одновременным набором высоты истребитель догнал противника. Альтиметр показывал 11 650 м! Тогда Шолохов посмотрел наверх и увидел прямо над собой на дистанции полутора километров силуэт двухмоторного самолета. Подполковник отчетливо разглядел желтые консоли крыла и неясные очертания крестов. В этот момент он понял, что видит тот самый загадочный «Ягуар», о котором так много слышал ранее. Однако долго любоваться этим зрелищем ему не пришлось.

Вскоре давление бензина упало почти до нуля, и Шолохов должен был снизиться почти на километр. После этого он сделал вторую попытку набора высоты и снова достиг 11 400 м. Но тут летчик увидел, как из-под капота повалил пар, а стекло кабины стало покрываться льдом. Было ясно, что добраться до врага не удастся, и в итоге Шолохов вынужден был прекратить преследование и идти на посадку. Остальные истребители также не смогли перехватить противника. Кстати, в этот день высотный разведчик, в первую очередь со слов Шолохова, который видел его достаточно близко, был впервые идентифицирован правильно – «предположительно Ju-86P-1». Летчик сказал, что он действительно похож на Me-161, но только снизу-сзади. От «Ягуара» его отличал толстый и сигарообразный фюзеляж.

К этому времени из 5 Ju-86R-1, которые были переданы в состав l.(F)/100, 3 были уже потеряны, и на Москву летали по очереди только 2 стратосферных разведчика – Ju-86R-1 W.Nr. 0285 «T5+WB» и Ju-86R-1 W.Nr. 0454 «T5+RM» (позже «T5+VH»). В этот же день 2 МиГ-3 (пилоты младшие лейтенанты Моисеев и Шагалов) из 34-го иап в районе Гжатска атаковали и сбили Ju-88. По немецким данным, Ju-88D из 4.(F)/121 был действительно атакован советскими истребителями в районе Гжатска, но эта атака была отбита, причем стрелку унтер-офицеру Шаке был засчитан сбитый Як-1. Но очевидно, разведчик все-таки был поврежден, так как совершил аварийную посадку на аэродроме Сещинская.

Что же касается Як-9ПД, то он был разработан в соответствии с постановлением Госкомитета обороны от 12 ноября 1942 г., по которому конструкторские бюро А. Микояна, С. Лавочкина и А. Яковлева должны были в течение двух месяцев создать специально для ПВО Москвы высотные истребители на базе серийно выпускавшихся машин. Для подобных самолетов требовались специальные моторы М-105ПД с двухступенчатыми нагнетателями Э-100, производство которых развернуть в срок не успели. В итоге первые экспериментальные «высотники» были изготовлены на Саратовском авиазаводе № 292 лишь 20 апреля 1943 г. Истребитель получил обозначение Як-9ПД. Фактически он был создан специально для борьбы с загадочным «Ягуаром». Чтобы максимально облегчить перехватчик, на него установили только одну пушку ШВАК с боезапасом 120 снарядов.

Первые 5 машин отправили на испытания в 12-й гвардейский иап майора К.В. Маренкова. Летчики выполнили 69 полетов, из них 39 – на высотах от 10 000 до 11 500 м. При этом выяснилось, что непрерывный набор высоты на Як-9ПД невозможен. На 7 км температура воды в моторе достигала 120 градусов, и она начинала кипеть, масло нагревалось до 100 градусов. Посему требовалось приостанавливать подъем и на время переводить истребитель в горизонтальный полет, ожидая, пока перегрев не прекратится. В итоге подъем на 11 650 м занимал минимум 25 минут. Для успешного перехвата Ju-86P/R этого было слишком много. К тому же высоты в 12 000 м достичь так и не удалось. В результате войсковые испытания Як-9ПД с двигателем М-105ПД были признаны неудачными из-за «недоведенности винтомоторной группы». Таким образом, постановление ГКО выполнено не было и создать надежный высотный перехватчик не удалось. А между тем уже вскоре, 2 июня, появилась возможность испытать новый истребитель и в боевых условиях.

3 июня попытка атаковать очередной немецкий разведывательный Ju-88 закончилась фатально для младшего лейтенанта Савельева из 177-го иап. Его МиГ-3 был сбит ответным огнем и упал в районе деревни Кузнечики. Наш пилот погиб.

Тревожным днем стало 4 июня. Сначала ночью пара разведчиков, опознанных как Me-110, доходила вплоть до Малоярославца и Детчино. В 02.13 один из них сбросил бомбы к северо-востоку от Вязьмы. В эту ночь пропал без вести вместе с экипажем Do-217M W.Nr. 56196 из l.(F)/Nacht, вылетевший с аэродрома Бриг (сейчас Ополе). Но даже приблизительного района его сбития немцы так и не узнали. Затем уже поутру Ju-88 проследовал по маршруту станция Шаховская – Волоколамск – Руза – Можайск – Уваровка— Гжатск. От Можайска и почти до Вязьмы «Юнкерс» преследовала пара Як-1 старшего лейтенанта Виктора Коробова и сержанта Пономарева из 34-го иап, взлетевшая в 09.40. Увидев преследователей, пилот «Юнкерса» применил классический прием – перевел машину в пике с 7000 м с выводом у самой земли. В итоге истребители потратили много времени и бензина на дальнейшую погоню. Тем не менее летчики доложили, что все-таки подбили неприятеля и тот ушел за линию фронта с горящим мотором. При этом у Як-1 сержанта Пономарева на малой высоте отказал мотор. Пилот совершил довольно грубую вынужденную посадку на брюхо, вследствие которой самолет был разбит и сгорел при вынужденной посадке в 8 км от Гжатска, а сам Пономарев получил сильные ожоги и в строй больше не вернулся…

В 14.25 в условиях хорошей видимости под Москвой снова появился Ju-86R-1. На этот раз он прошел по маршруту Юхнов – Медынь – Детчино – Малоярославец – Боровск – Верея – Калуга. Самолет находился над советской территорией около 3 часов и, в отличие от Ju-88D, спокойно барражировал на высоте 12 000 м.

Ну а вечером, как казалось, началось то, к чему бесчисленные зенитные полки и сотни летчиков готовились многие месяцы. В 21.42 от передовых постов ВНОС поступило сообщение, что в районе Сухиничей группа до 10 самолетов противника пересекла линию фронта и движется в направлении Калуги. Другая группа до 22 самолетов пересекла линию фронта к северо-востоку от Орла, прошла над Горбачево и двигалась на северо-восток. Южнее было зафиксировано пересечение линии фронта еще несколькими группами Не-111 и Ju-88. В штабе МФ ПВО сразу возникло предположение, что это и есть массированный налет на Москву, о котором докладывала в мае наша разведка! В 22.05 во всех подразделениях было введено «Положение № 1».

Тем временем посты ВНОС и РЛС продолжали следить за противником. Первая группа бомбардировщиков вышла к Серпухову и по-прежнему держала курс на северо-восток. Вторая прошла в районе Тулы и приближалась к Кашире. Зенитно-артиллерийские полки в этих районах начали заградительный огонь. Вскоре в районе Дягилево и Коломны были сброшены осветительные бомбы, которыми лидирующие самолеты (цельфиндеры) обозначали маршрут полета. В 22.44 в Москве впервые после длительного перерыва был подан сигнал «Воздушная тревога». Тем временем батареи 1203, 1201 и 82-го зенап, защищавшие дальние подступы к столице с юга, начали заградительный огонь по курсу бомбардировщиков, находившихся уже в 100 км от города[99]. В то же время с аэродромов Люберцы, Внуково, Чкаловская, Дубровицы, Липицы, Раменское, Кашира, Монино и Инютино было поднято в общей сложности 34 ночных истребителя, в том числе МиГ-3 из 16, 177, 445-го иап, Р-39 из 28-го иап, Ла-5 из 126-го иап, ЛаГГ-3 из 178-го иап, «Харрикейны» из 488-го иап, Як-1 из 562-го иап и Як-7Б из 429-го иап. В небо над Москвой взмыло 430 аэростатов заграждения (в том числе 153 типа тандем) на высоту от 3300 до 5000 м!

Однако уже в 23 часа стало окончательно ясно: целью чуть ли не самого массированного ночного налета люфтваффе за всю войну на Восточном фронте была не Москва, а какой-то другой город к востоку от нее. Им оказался Горький, расположенный в 400 км от столицы. Как известно, 168 бомбардировщиков нанесли удар по Горьковскому автозаводу имени Молотова и другим объектам, не понеся при этом никаких потерь от действий ПВО. Во втором часу ночи (по московскому времени) «Юнкерсы» и «Хейнкели» стали возвращаться обратно на свои базы в районе Орла и Брянска. При этом немцы, не встретив в этой операции серьезного противодействия, летели расслабленно, некоторые машины прошли через световые прожекторные поля, причем на высоте всего 3000 м. При этом 4 самолета были освещены, а один даже был безрезультатно атакован ночным истребителем (во время возвращения немцев 6-й иак поднял 4 самолета). Зенитная же артиллерия, стоявшая к юго-востоку и югу от Москвы, снова вела мощный заградительный огонь. В общей сложности только ЗА пункта Москва в эту ночь выпустила свыше 6000 снарядов, еще 4500 штук расстреляли дивизионы, стоящие на защите Серпухова, Коломны, Каширы и Шатуры. Такого расхода боеприпасов противовоздушная оборона Москвы не знала с осени 1941 г.!

На следующую ночь был совершен второй массированный налет на Горький. Часть бомбардировщиков снова шла довольно близко к Москве по маршруту Калуга – Серпухов— Кашира – Коломна – Шатура и далее вдоль Оки. На обратном пути некоторые самолеты так же пролетали недалеко от столицы, а один Ju-88A и вовсе прошел возле Ногинска, Реутова, едва не оказавшись над столицей, но потом повернул на Люблино – Семеновск и вдоль Киевского шоссе ушел на юго-запад. Зенитные полки опять вели бешеный заградительный, а местами и сопроводительный огонь, израсходовав 5704 снаряда. 6-й иак выполнил ночью 17 вылетов, но встреч с противником не было. Над Москвой был поднят 421 аэростат.

Тем временем 6-й авиакорпус ПВО был реорганизован в 1-ю воздушную истребительную армию ПВО (1-я ВИА ПВО) в составе четырех авиадивизий (317, 318, 319 и 320-я иад). Командующим новым соединением был назначен опытный офицер и штабист генерал-майор Александр Борман[100].

В ночь на 7 июня люфтваффе совершили третий массированный налет на Горький, в котором участвовало 154 самолета. Вследствие сложных метеоусловий на всем маршруте полета цельфиндеры сбрасывали осветительные ракеты, а в районе восточнее Егорьевска даже проводился повторный сбор отставших и сбившихся с курса машин в группы. На сей раз зенитная артиллерия в районе Москвы, Серпухова, Каширы, Коломны и Шатуры выпустила 1553 снаряда среднего калибра.

Исключительно тревожной стала в Москве ночь с 9 на 10 июня. На сей раз целью 132 бомбардировщиков стал Ярославль, в первую очередь шинный завод № 736. Однако, в отличие от Горького, маршрут полета пролегал на северо-восток и должен был практически целиком проходить через Московский фронт ПВО. В люфтваффе было принято, что в таких случаях командиры эскадр и авиагрупп должны были самостоятельно проложить наиболее оптимальный и безопасный, с их точки зрения, курс полета к цели и обратно. Часть решила лететь к западу от Москвы – через Гжатск – Волоколамск – Кимры – Углич, другие, наоборот, обойти ее восточнее – через Коломну – Егорьевск – Орехово-Зуево – Александров – Ростов и далее вдоль железной дороги.

Однако операция с самого начала пошла не совсем по плану. Сразу 16 бомбардировщиков из-за технических причин и плохой погоды вынуждены были прервать полет и вернуться на базы. Еще 7 самолетов нанесли удар по запасной цели – железнодорожной станции Серпухов. Но самое главное, что из-за ограниченной видимости часть машин сбилась с курса и вместо Егорьевска вышла к Подольску и юго-восточным пригородам Москвы. Командование же МФ ПВО снова решило, что это налет на столицу. В 22.52 в городе была объявлена воздушная тревога, длившаяся рекордные 3 часа. На обратном пути от Ярославля, по которому в итоге отбомбилось 109 самолетов, некоторые экипажи также сбились с курса и оказались практически над Москвой. Через зону огня зенитной артиллерии прошло как минимум 16 «Хейнкелей» и «Юнкерсов», а через световые прожекторные поля – 62 бомбардировщика (28 было освещено)! Фактически получился эдакий налет на Москву без сбрасывания бомб. В Москве и окрестностях по самолетам вело огонь 10 полков, которые выпустили суммарно 7776 снарядов. Причем огонь велся из особо мощных трофейных 105-мм орудий (выпущено 59 снарядов). Зенитная артиллерия Ногинска, Каширы, Серпухова, Коломны и Иваньково также вела бешеный огонь, расстреляв еще 8439 снарядов, четверть из которых составил калибр 37 мм. Получается, что в общей сложности при отражении этого «квазиналета» на Москву зенитчики израсходовали свыше 16 тысяч снарядов! При этом был сбит 1 Не-111, который упал возле деревни Фоминская (в районе Павлова Посада). Экипаж в составе 5 человек погиб.

1-я ВИА в течение ночи выполнила 63 вылета, в которых участвовало 59 ночных истребителей из 12-го гвардейского, 16, 28, 34, 126, 177, 178, 309, 429, 445, 488, 562 и 565-го иап. Всего из 13 авиаполков. Согласно докладов летчиков, было проведено 5 воздушных боев и сбито 3 бомбардировщика. Собственные потери составили 2 Як-7Б из 445-го иап, пилот одного из них был тяжело ранен.

В 23.07 Як-7Б младшего лейтенанта Саполатина был по радио наведен на Не-111, следовавший на высоте 4200 м через СПП № 11 курсом 135 градусов. По докладу летчика, после первой же атаки «Хейнкель» сделал переворот и начал падать. Правда, самого падения Саполатин не наблюдал и в 01.05 вернулся на базу.

Старший лейтенант Семенов из 16-го иап, находившийся на своем Як-7Б на высоте 5000 м, в 23.05 получил сигнал: «Противник курсом 360° – атакуйте». Вскоре в районе Павлова Посада (55 км восточнее Москвы) летчик заметил темный силуэт не освещенного прожекторами Не-111. По утверждению летчика, после первой атаки противник резко изменил курс на 90 градусов, а после второй загорелся и упал в районе деревни Рахманово.

А вот как описывал журнал боевых действий воздушный бой, проведенный на Як-7Б младшим лейтенантом Письменным из 429-го иап: «Патрулируя в СПП № 11 в период 23.07–23.10, истребитель был наведен на Не-111 противника, следовавшего курсом 30–45°. Получив информацию, летчик развернулся курсом 220° и пошел навстречу самолету противника, через 2–3 минуты выше себя на 400 м обнаружил его. На высоте 4200 м сзади под ракурсом ¼ атаковал. Противнику заметив трассу[101], развернулся курсом 30°. При развороте Не-111 истребитель попал в струю моторов самолета противника, выйдя из струи, летчик произвел вторичную атаку под ракурсом ¼с углом 15° снизу, с дистанции 100—80 м, произвел две очереди из БС. Нижний стрелок Не-111 вел ответный огонь, через полминуты левый мотор Не-111 вспыхнул, самолет накренился до 90°, пошел в отвесное пикирование и горящим врезался в землю в районе Гжатск».

Менее удачно сложился бой у командира 3-й эскадрильи 126-го иап капитана Баранюка: «В 23.10 капитан Баранюк на самолете Ла-5 вылетел на патрулирование в СПП № 12. В районе Пушкино [102] на высоте 4000 м заметил 2 освещенных лучами прожекторов самолета противника, один курсом 140°, второй курсом 220°. Преследовал самолет противника, шедшего курсом 220° – на Москву. На высоте 6000 м произвел атаку с кабрирования, в момент атаки по самолету противника вела огонь ЗА. После первой атаки самолет капитана Баранюк сорвался в штопор. При выходе из штопора на высоте 5000 м истребитель противника потерял».

В 00.48 в СПП № 11 уже возвращавшийся из Ярославля бомбардировщик был атакован Як-1 старшего лейтенанта Константинова из 429-го иап. Летчик выполнил одну атаку и заявил, что самолет противника задымился и пошел со снижением. Но падения он не наблюдал. Еще один Не-111, шедший через световое поле курсом 220 градусов, в 01.21 атаковал МиГ-3 младшего лейтенанта Родина из 16-го иап. После первой же атаки «Хейнкель» резко отвернул и ушел в облака.

Как видим, бомбардировщики, оказавшиеся в районе Москвы, летали довольно хаотично, разными курсами, маневрируя в зоне зенитного огня. При этом один-два экипажа все же сбросили бомбы на Москву, чтобы облегчить выход из зоны ПВО. Они упали в центре города возле здания Моссовета, а также на улице Стромынка в Сокольниках. Так, можно сказать, по недоразумению, произошла последняя за годы войны бомбежка столицы.

Все эти события позволили командованию ПВО с гордостью заявить о том, что немцы пытались совершить налет на столицу, «но допущены не были и ушли на Ярославль». Последний, следуя этой логике, являлся вроде как «запасной целью». В действительности этот «налет» воочию показал, что тщательно выстраивавшаяся и бесконечно усиливавшаяся в течение двух лет противовоздушная оборона Москвы оказалась совершенно неэффективной! Десятки самолетов на «рабочей» высоте 4000 м прошли в непосредственной близости от города, а то и над ним, причем некоторые даже дважды. При этом зенитчики, расстрелявшие почти 8000 снарядов, и ночные истребители, совершившие 63 вылета, отчитались всего о 3 сбитых и нескольких предположительно подбитых самолетах. Реальные достижения оказались еще скромнее. Всего немцы потеряли во время налета на Ярославль 3 самолета:

– Не-111Н-16 W.Nr. 160518 «IG+ММ» фельдфебеля Фрица Хауга из 4./KG27 «Бельке» пропал без вести;

– He-111H-16 W.Nr. 160398 «IG+СА» фельдфебеля Вилли Эббинхауса[103] из 4./KG27 «Бельке» пропал без вести;

– Не-111Н-16 W.Nr. 167690 «5J+FR» обер-лейтенанта О. Шуберта из 6./KG4 «Генерал Вефер» пропал без вести.

При этом, какие из этих самолетов были сбиты непосредственно в районе Ярославля и какие в районе Москвы, установить затруднительно.

Днем 10 июня в Подмосковье снова был зафиксирован полет высотного разведчика. В 13.44–16.55 самолет, опознанный как Ju-88, на высоте 10 000—12 000 м прошел по маршруту Сычевка – Погорелое Городище – Ново-Завидово (там обстрелян зенитками) – Кимры – Калязин – Ярославль, а обратно: Калязин – Кимры – Клин – Волоколамск – Сычевка. Высотный разведчик фиксировал результат массированного налета на Ярославль. На перехват поднималось 7 истребителей, некоторые из них набирали высоту 10 500 м, но догнать не смогли. Вплоть до Сычевки разведчик преследовали летчики 34-го иап Шагалов, Шишлов, Барашкин и Букварев. Но ближе всех к «Юнкерсу» подобрался МиГ-3 младшего лейтенанта Афанасия Ионцева из этого же полка. Вот как описывал этот эпизод журнал боевых действий: «В 15.50 посты ВНОС зафиксировали самолет противника Не-111 в районе Сычевка на большой высоте. В 16.01 противник зафиксирован у Кимры, шедший курсом 270°. В 16.00 с аэродрома Алъферъево был поднят в воздух для перехвата мл. лейтенант Ионцев. Будучи в районе Теряева Слобода на высоте 10 500 м, истребитель выше себя заметил самолет противника, шедший курсом 270°. Следить за самолетом противника мешало солнце, Ионцев зашел вперед слева и наблюдал противника сзади-справа, который шел на малой скорости, по-видимому, с набором высоты. Чтобы не оторваться от противника, Ионцев маневрировал на горизонтальном полете. Противник разгадал маневр истребителя и стал доворачиватъ влево, стараясь держать самолет под собой. Над Шаховской Ионцев имел высоту 11 400 м, ниже противника на 100 м. Набрать 100 м Ионцев не мог, решил таранным ударом уничтожить противника; разогнал свой самолет и, оказавшись под самолетом противника, взял ручку на себя. В этот момент заметил пламя в кабине своего самолета. Пламя обожгло лицо, летчик выбросился на парашюте».

От динамического удара и кислородного голодания Ионцев потерял сознание, но все же успел дернуть кольцо парашюта. В бесчувственном состоянии летчик приземлился в 155 км западнее Сычевки в районе деревни Медведка. Это было совсем недалеко от линии фронта в районе немецкого опорного пункта Велиж к западу от Витебска! Ионцева с высоты 11 км попросту снесло туда ветром. Летчика отправили во фронтовой госпиталь (повезло, что нашли), где он пришел в сознание только утром 11 июня. В полку летчика уже посчитали «не вернувшимся с задания».

Отметим, что Афанасий Ионцев (если весь его рассказ соответствовал истине) совершил практически невозможное – на старом перехватчике сумел набрать невиданную высоту 11 400 м и едва не сбил неуловимый разведчик. Однако это был вовсе не Ju-86R, а экспериментальный Ju-88D-6 из 4.(F)/121, оснащенный системой впрыска GM-1, который набрал высоту и ушел от советских истребителей. Таким образом, посты ВНОС изначально опознали самолет правильно, а вот потом уже были сделаны ошибочные выводы, что Ионцев снова атаковал Ju-86P-1.

К этому моменту МиГи практически выработали свой ресурс. Ю.П. Смирнов, работавший механиком в мастерских, обслуживавших 6-й иак, так описывал техническое состояние одного из МиГ-3, принадлежащего 34-му иап: двигатель еще находился в более или менее удовлетворительном состоянии, а вот планер сохранил следы многочисленных выполненных на скорую руку ремонтных работ. Пробитую обшивку в задней части фюзеляжа закрывала дюралевая заплатка, установленная внахлест на заклепках. Некоторые пулевые пробоины остались и вовсе не заделанными. Люки были плохо подогнаны и выступали над поверхностью обшивки, краска во многих местах отстала и потрескалась. Ремонт поврежденных каркаса и нервюр передней части крыла был выполнен кое-как, бросалась в глаза волнистость обшивки. Тем не менее ресурс этих машин постоянно продляли, так как только они все еще считались «высотными перехватчиками».

В ночь на 11 июня люфтваффе произвели уже пятый налет на Горький. На сей раз немцы были более осторожны. Бомбардировщики шли компактным фронтом в 25–30 км южнее Каширы, обходя Рязань с севера, в то время как другая группа проходила через Сталиногорск (периодически на эту запасную цель также сбрасывались бомбы) южнее Рязани. В 23.43 на торфоразработки в районе Кривалдино (10 км восточнее Шатуры) было сброшено 2 фугасные бомбы. В результате было разбито 2 подъемных крана. Зенитная артиллерия в эту ночь огня не вела, а 1-я ВИА выполнила 33 вылета без встреч с противником.

Утром на дальних подступах к Москве активно действовали Me-110. Они сбрасывали бомбы в районе Вязьмы, а также разбросали листовки в окрестностях Сычевки. Пара Як-1 лейтенанта Петухова и младшего лейтенанта Годзина из 34-го иап сбила Ju-88 в 30 км к западу от Сычевки. При этом самолет Петухова был поврежден ответным огнем, а сам он получил ранение. В поисках подходящей площадки для посадки летчик случайно встретил Me-110 и подбил его (не подтверждается), однако преследовать не мог ввиду израсходования боезапаса. Петухов разбил свой истребитель при аварийной посадке южнее Сычевки, а вот младший лейтенант Гозин пропал без вести. Позже разбитый истребитель и тело пилота были найдены около деревни Никольское. По немецким данным, экипаж Ju-88D-5 из 4.(F)/14 доложил после возвращения, что юго-восточнее Сычевки на высоте 7 км была успешно отбита атака советских истребителей и сбит один Як-1. Еще об одном Ju-88, сбитом в районе Белого, заявил старший лейтенант Георгий Урвачев из того же полка. Возможно, в обоих случаях речь шла об одном и том же самолете. Хотя в действительности немцы потеряли в этот день сразу два своих разведывательных «Юнкерса»:

– Ju-88D-1 W.Nr. 430725 «6М+ВМ» из 4.(F)/11 пропал без вести вместе с экипажем;

– Ju-88D-1 W.Nr. 430445 из 4.(F)/121 пропал без вести вместе с экипажем в районе Клин – Алферьево – Холопово.

В ночь на 12 июня Ме-110 сбросил 6 фугасных бомб на аэродром Липицы. Самолеты не пострадали. День прошел спокойно (люфтваффе начали налеты на Саратов). А в следующую ночь в Подмосковье появлялись только ночные разведчики. Один самолет, опознанный как Ме-110, на высоте от 500 до 1500 м прошел по маршруту Вязьма – Юхнов – Малоярославец (кружил вокруг него 15 минут) – Серпухов (в 23.38 по «Мессершмитту» был открыт зенитный огонь) – Калуга – Полотняный Завод – Медынь – Юхнов— Спас-Деменск.

Вечером 13 июня пара истребителей из 445-го иап взлетала с аэродрома Кашира на перехват Ju-88D, идущего на высоте 8000 м (проводил аэрофотосъемку Горького). Однако при их приближении разведчик заблаговременно изменил курс. Несколькими часами позже, уже ночью, экипаж Do-217M из l.(F)/Nacht доложил, что сбил советский истребитель в зоне ПВО Москвы. По советским данным, это был МиГ-3 старшего лейтенанта Фунтова из 177-го иап. Разбитый самолет и тело пилота были найдены около деревни Дубровицы.

В ночь на 14 июня 92 немецких бомбардировщика в очередной раз прошли через юго-восточные районы Московского фронта ПВО на Горький, а часть самолетов, в частности Ju-88A-4 из 5./KG51 «Эдельвейс», снова нанесли удар по Сталиногорску. На обратном пути в районе Тулы зенитным огнем был сбит Не-111Н-16 W.Nr. 160291 «IG+ВМ» командира 4-й эскадрильи KG27 гауптмана Хельмута Путца. Опытный летчик, кавалер Рыцарского креста, совершивший свыше 300 боевых вылетов, видимо, расслабился и вел свою машину на небольшой высоте, угодив прямо на позиции зенитчиков. Путц пытался бежать, но был ранен в ногу и схвачен вместе со своим бортрадистом обер-фельдфебелем Ойгеном Шорном. Впоследствии летчика лично допрашивал командующий ВВС РККА маршал А.А. Новиков.

Впрочем, данный эпизод случился за границами МФ ПВО. Его зенитчики в ту ночь вели огонь только по очередному Me-110, который ближе к полуночи доходил до Подольска, сбросив там пропагандистские листовки.

Довольно странный случай был зафиксирован в ночь на 16 июня. В 23.59 самолет, опознанный как Ме-109, сбросил листовки в районе деревни Крестцы (25 км юго-восточнее Наро-Фоминска).

Несколько дней в подмосковном небе царило затишье. В ночь на 21 июня 112 бомбардировщиков люфтваффе совершили второй массированный налет на Ярославль. На сей раз, учитывая опыт 10-дневной давности, немцы проложили курс полета к цели более тщательно. Большая часть машин летела в узком коридоре шириной 20 км между Калугой и Тулой, затем между Серпуховом и Каширой, Михнево и Егорьевском, Ногинском и Орехово-Зуево, восточнее Александрова и далее вдоль железной дороги Москва – Ярославль. Время от времени лидирующие самолеты сбрасывали осветительные бомбы, в связи с чем, к примеру, в Переславле-Залесском была объявлена воздушная тревога (осветили город). Впрочем, «Хейнкели» и «Юнкерсы» все равно пролетали всего в 60–70 км от столицы, неизбежно попадая в зону зенитного огня нескольких пунктов и зону действия ночных истребителей 1-й ВИА ПВО. Полки и дивизионы, стоящие на обороне Каширы, Коломны, Ногинска и Шатуры, выпустили свыше 2000 снарядов.

22 самолета по разным причинам не достигли цели. Из них 3 сбросили бомбы на Тулу, один – на Рязань и еще один – на Плавок. В итоге Ярославля достигли 90 машин, которые сбросили на него 130 тонн бомб. На обратном пути часть бомбардировщиков летела тем же маршрутом, другая через Калязин – Кимры – Волоколамск – Гжатск. По второй группе вели огонь 257-й и 237-й отдельные артдивизионы, защищавшие Иваньково и Можайск (выпущено 909 снарядов). А один немного заблудившийся Ju-88A пролетел прямо над окрестностями Москвы на высоте 5000 м. По нему было выпущено еще 229 снарядов калибра 85 мм. Прожектористы осветили в общей сложности 11 целей. Интересно, что по немецким бомбардировщикам вела огонь МЗА (25-мм и 37-мм) и даже 12,7-мм зенитные пулеметы.

1-я ВИА выполнила в эту ночь 52 вылета, в которых участвовали ночные истребители из 8 полков. Летчики отчитались о 7 воздушных боях, при этом только майору (по другим данным, капитану) Алексею Катричу в паре со старшим лейтенантом Константином Крюковым из 12-го гв. иап на Як-1 в 23.18 удалось сбить Не-111 в районе Каширы. По данным наземных служб, сбитый бомбардировщик упал в районе севернее Озеры. По бортовому коду и эмблеме на фюзеляже удалось установить, что самолет был из состава III./KG1 «Гинденбург».

Всего во время второго налета на Ярославль люфтваффе потеряли 7 бомбардировщиков, в том числе 5 на советской территории:

– Ju-88A-4 W.Nr. 3709 фельдфебеля В. Кремпа из II./KG3 «Блиц» пропал без вести;

– Ju-88A-4 W.Nr. 144456 «V4+OS» фельдфебеля X. Панниера из 8./KG1 «Гинденбург» пропал без вести (видимо, он и был сбит Катричем и Крюковым);

– Ju-88A-14 W.Nr. 144453 из 8./KG1 «Гинденбург» был поврежден зенитным огнем в районе линии фронта. Самолет совершил вынужденную посадку в расположении своих войск, после чего полностью сгорел. Но экипаж «Юнкерса» не пострадал;

– Ju-88A W.Nr. 8770 обер-фельдфебеля А. Меркле из II./KG51 «Эдельвейс» был поврежден зенитным огнем и во время посадки на аэродроме Брянск потерпел аварию. Ранен бортстрелок;

– Не-111Н-16 W.Nr. 160289 «1G+FN» обер-лейтенанта Бруно Лембке из 5./KG27 «Бельке» был сбит ночным истребителем, экипаж из 4 человек объявлен пропавшим без вести;

– Не-111Н-16 W.Nr. 160286 «IG+СР» лейтенанта Конрада Кребе из 6./KG27 «Бельке» был сбит ночным истребителем, экипаж из 5 человек был объявлен пропавшим без вести;

– Не-111Н-16 W.Nr. 8341 «1G+ER» фельдфебеля Карла Зиннера из 7./KG27 «Бельке» был сбит зенитной артиллерией. Экипаж из 4 человек был объявлен пропавшим без вести.

Еще на одном Не-111Н-16 «IG+АТ» из 9-й эскадрильи KG27 в результате атаки ночного истребителя были ранены два члена экипажа, но бомбардировщик благополучно вернулся на базу.

Достоверно установить, какие из этих самолетов были повреждены и сбиты частями Ярославского диврайона ПВО, а какие стали жертвами московских зенитчиков и летчиков, достаточно сложно. Летчики 147-й иад заявили о двух победах, в том числе сержант Иван Ушкалов из 959-го иап сбил Ju-88 тараном, после чего выпрыгнул с парашютом и остался цел. Бомбардировщик был найден в районе деревни Еленино, а наш летчик был награжден орденом Ленина.

В 06.43–08.00 21 июня с целью зафиксировать результаты налета на Ярославль по маршруту Вязьма – Сычевка – севернее Клина – Иваньково на высоте 10 000 м прошел высотный разведчик, опознанный как Ju-88. С Центрального аэродрома Москвы и Клина было поднято на перехват 4 истребителя, которые не смогли атаковать цель из-за слишком большой высоты. На обратном пути разведчик прошел по маршруту Кимры – Клин – Волоколамск – станция Шаховская – Вязьма. И снова истребители 1-й ВИА не смогли перехватить его, хотя 4 летчика отчетливо видели цель. На сей раз ее высота была определена в 12 000—12 500 м.

Поздно вечером самолет, опознанный как Me-110, прошел ломаным курсом по маршруту Юхнов – Медынь – Боровск— Можайск – Звенигород. Там он попал в СПП № 4, был освещен прожекторами, после чего включил бортовые огни и выпустил ракету, означавшую установленный на этот день сигнал «Я свой самолет». Затем самолет развернулся на запад и в районе станции Уваровка сбросил 3 фугасные бомбы.

В ночь на 22 июня люфтваффе совершили седьмой налет на Горький. На сей раз самолеты пролетали на значительном удалении от Москвы, хотя на обратном пути при подлете к линии фронта был подбит ночным истребителем Не-111Н-16 «1G+CR» из 7-й эскадрильи KG27. При этом был убит бортмеханик фельдфебель Лотар Настайнчик, остальные члены экипажа получили ранения. «Хейнкель» перетянул через линию фронта и совершил вынужденную посадку в 12 км юго-восточнее аэродрома Сещинская.

В ночь на 23 июня очередной Me-110 атаковал советские бомбардировщики, возвращающиеся с задания (налеты на немецкие аэродромы), а в 30 км к юго-востоку от Тарусы сбросил бомбы. При этом «Мессершмитт» заходил в два световых поля, был освещен прожекторами. «Противник не атаковывался, так как истребители были подняты с опозданием», – сообщал журнал боевых действий. А в районе деревни Шульгино неопознанным самолетом был атакован поезд. Был уничтожен последний вагон, убито и ранено 20 человек из гражданского населения.

В ночь на 24 июня ночные истребители 1-й ВИА совершили несколько вылетов на перехват ночных разведчиков, доходивших до Малоярославца, Серпухова и Подольска. Однако обнаружить противника не удалось, так как «самолет не был освещен прожекторами».

В последние дни месяца под Москвой опять наступило затишье. Немецкие самолеты к столице не приближались, ограничиваясь действиями в прифронтовой полосе или на дальних подступах. Так, в ночь на 30 июня самолет, опознанный как Ме-110, прошел по маршруту Вязьма – Гжатск— Уваровка – Юхнов – Медынь. А в 00.13 другой Ме-110 сбросил 2 фугасные и 18 зажигательных бомб в районе Вязьмы.

События июня 1943 г. в каком-то смысле стали апофеозом боевой работы 6-го иак – 1-й ВИА. А заодно привели к очередной реорганизации. 29 июня Московский фронт ПВО был преобразован в Особую московскую армию ПВО (ОМА ПВО). Хотя на деле, как и в случае с авиацией и зенитками, это было скорее простое переименование. Никаких новых частей получено не было, задачи остались прежними, штатная структура тоже не изменилась. Между тем товарищ Сталин оказался явно недоволен работой частей ПВО, в том числе и 1-й ВИА. Реорганизовывали, реорганизовывали, понимаешь, укрепляли, укрепляли, а противовоздушная оборона как была «дырявой» в начале войны, так и осталась! Не случайно ходатайство генерал-майора Бормана о присвоении 28-му и 126-му авиаполкам, как наиболее отличившимся за годы войны, звания гвардейских так и не было одобрено до самого конца войны! Также в июне 1943 г. были надолго или насовсем засунуты под сукно представления к очередным званиям и наградам множества командиров и политработников частей противовоздушной обороны.

В 07.20–07.45 первого июльского дня пара Як-7Б из 445-го иап поднималась с аэродрома Кашира на перехват Ju-88, идущего с восточного направления и проходившего в створе между Рязанью и Тулой. Однако встреча не состоялась, так как разведчик заблаговременно изменил курс. Незадолго до полуночи в 40 км к востоку от Юхнова в очередной раз появился Me-110, который долго кружил над пересечением железных дорог, а напоследок сбросил несколько бомб.

3 июля в преддверии известных событий разведывательная авиация люфтваффе снова активизировалась. Сначала в 07.20–07.38 Ju-88D производил аэрофотосъемку железных дорог в районе Ржева и Зубцова. Примерно в то же время самолет, опознанный как Me-110, проследовал за облаками по маршруту Сычевка – Гжатск – Боровск – Малоярославец— Детчино – Юхнов. А в 09.13 поступило сообщение о том, что к Коломне с востока приближается Не-111, ранее пролетавший над территорией Горьковского корпусного района ПВО.

На перехват было поднято 4 истребителя 1-й ВИА. Пара Як-7Б из 445-го иап набрала высоту 6000 м и прибыла в район Каширы и получила указание: «Противник в вашем секторе, атакуйте». Однако выполнить его не представлялось возможным, так как «Хейнкель» (скорее всего, это был Ju-88D из l.(F)/100) шел на высоте 8000 м. Затем разведчик скрылся в верхних слоях облаков. Цель наблюдали и летчики 562-го иап в районе аэродрома Инютино, но и они не смогли перехватить ее из-за слишком большой высоты.

В ночь на 4 июля над Подмосковьем были зафиксированы полеты Me-110, Hs-126[104] (обстрелян 263-м озад в районе Вязьмы), а также… трофейного Ил-4, который входил в СПП № 3, освещен прожекторами, где выстрелил правильную ракету «Я свой самолет». Ночные истребители ни одну из целей перехватить не смогли. В 00.14 в районе деревни Очниково с Ила была сброшена группа из 3 диверсантов, один из которых поутру сдался в органы советской власти. Двое других позднее были задержаны контрразведчиками.

В ночь на 5 июля немецкие ночные разведчики снова летали в районах Ржева, Сычевки, Гжатска, Малоярославца, а один (опознан как Me-110) доходил до Каширы. В 01.30 в 5 км восточнее Медыни было сброшено 6 фугасных бомб на автоколонну, двигавшуюся по шоссе. В результате было уничтожено 2 автомашины, убит 1 красноармеец, двое ранено, разрушено 8 пролетов связи. Истребители 1-й ВИА снова не смогли обнаружить противника.

В ночь на 6 июля сразу в нескольких местах (деревня Духовка и станция Константиновка) с самолета, опознанного как Ил-4, были сброшены диверсанты в форме капитанов Красной армии, часть из которых была задержана по горячим следам. В 07.52 Ju-88 в районе Ржева зачем-то снизился до бреющего полета (50–70 м) и обстрелял из пулеметов город. В результате было убито несколько мирных жителей, а также ранено 4 зенитчика батареи МЗА 260-го озад. Самолет был подбит из 37-мм орудий, при этом один из летчиков с высоты 30 м выпрыгнул с парашютом и разбился. Остальные три члена экипажа были взяты в плен после совершения вынужденной посадки на фюзеляж. По немецким данным, в этот день в этом районе пропали без вести вместе с экипажами два Ju-88A-4 (W.Nr. 4438 из 7./KG1 и W.Nr. 2166 из 9./KG1). Какое полетное задание имел экипаж сбитого у Ржева «Юнкерса» (вряд ли это был обстрел города из бортового оружия), неизвестно. Возможно, летчики просто устали от войны, а может, чего-то выпили во время полета, всякое бывало.

В ночь на 7 июля ночные разведчики (или бомбардировщики) люфтваффе продолжали активно действовать под Москвой. Посты ВНОС и РЛС зафиксировали пролеты 4 Me-110. В 00.10 «Мессершмитт» с малой высоты обстрелял прожекторную батарею на южной окраине Серпухова, а в 01.46 было сброшено 8 осколочных бомб на шоссе юго-западнее Юхнова. В районе Серпухова противника пытались тщетно перехватить ночные истребители, но встреча снова не состоялась.

На следующую ночь разведчики доходили до Волоколамска на севере и Калуги на юге Московского фронта ПВО. Истребители 1-й ВИА в этот раз на перехват не поднимались, зато во время тренировочного ночного полета с высоты 200 м сорвался в штопор и разбился в районе аэродрома Инютино Як-1 младшего лейтенанта Николая Демьянова из 562-го иап. Пилот погиб.

9 июля над территорией фронта было зафиксировано 6 пролетов разведчиков, но все они проходили над дальними подступами. На следующий день из-за ухудшения погоды немцы над Подмосковьем не появлялись.

Вот как описывал журнал боевых действий события 11 июля: «С 23.58 до 1.18 один Ме-110 на высоте 1000–4000 м вел разведку по маршруту: Сычевка – Вязьма – Гжатск – Уваровка – Руза – Волоколамск – Калинин – Торжок. В районе Гжатска сбросил бомбы. Данные бомбардировки уточняются. С 5.11 до 5.47 один Ju-88 на высоте 4000 м прошел по маршруту: 15 км восточнее Дорогобуж – ст. Угра – Темкино – Полотняный Завод и далее на восток. С 6.59 до 7.16 один Ju-88 на высоте 5000 м прошел по маршруту Вязьма – Спас-Деменск. В 0.08 263 озад (Вязьма) вел заградительный огонь по 1 Me-110 на высоте 3000 м. Израсходовано 85-мм снарядов 55 шт. В 0.15 273 озад вел заградительный огонь по Ме-110 на высоте 1000 м. Израсходовано 25-мм снарядов – 82. ЗПл огня не вели. ИА 1 ВИА произвела 6 самолето-вылетов на перехват противника. Встреча не состоялась».

В следующие дни разведчики не появлялись в районе Москвы в светлое время суток, зато ночью самолеты, всякий раз идентифицировавшиеся как Me-110, действовали довольно активно. Так, в ночь на 15 июля таковой был замечен в районе Зубцова и Старицы. Отметим, что, по немецким данным, 14-го числа именно в районе Старицы был сбит зенитным огнем с земли Bf-110F-2 W.Nr. 5107 из I./ZG1. Экипаж в составе унтер-офицеров В. Матшиовалига и X. Вестермана пропал без вести. В тот же день в районе юго-восточнее Крапивны был сбит зенитками Bf-110G-2 W.Nr. 6327 командира I./ZG1 гауптмана В. Хермана, который погиб. В ночь на 16 июля в 29 км южнее Ржева самолет сбросил 2 бомбы на автоколонну. Одна из них взорвалась рядом с шоссе, вторая упала на него, но не сработала. Затем еще 4 бомбы были сброшены на деревню Мятлево к северо-востоку от Юхнова. А в ночь на 17 июля Me-110 (на самом деле Do-217K из

2.(F)/Nacht) прошел по маршруту Вязьма – Гжатск – Можайск, где развернулся и ушел тем же курсом. С 23.07 до 02.04 18 июля Me-110 прошел по маршруту Серпухов (там был впервые засечен) – Малоярославец – Юхнов – Калуга— Детчино – Малоярославец – Боровск – Можайск – Гжатск— Сычевка – Вязьма. Таким образом, один ночной разведчик охватил сразу три железные дороги: Москва – Тула – Орел; Москва – Малоярославец – Брянск и Москва – Можайск— Вязьма. Было очевидно, что целью этих полетов являлся контроль за перевозками из Москвы на фронт в районе Орла, где в это время советские войска вели наступление. И снова кроме зениток, периодически стрелявших по этой цели, никаких других средств против ночных разведчиков люфтваффе у советского командования не нашлось.

В ночь на 19 июля «Дорнье», замеченный в районе Калуги, прошел по маршруту Юхнов – Гжатск (сбросил 2 бомбы). В районе последнего, а также под Вязьмой «ночника», летевшего на высоте 1000 м, обстреливала зенитная артиллерия.

В ночь на 20 июля Do-217 вел разведку в районе Юхнова и Медыни. В 20 км восточнее последней было сброшено 6 фугасных бомб. Через сутки будто бы сто десятые были замечены в районе Ржева, Сычевки, Гжатска и Юхнова.

21 июля в 07.26 вылетевшая с аэродрома Алферьево пара Як-7Б безуспешно пыталась перехватить Ju-88 к северо-востоку от Ржева.

Следующей ночью самолеты, снова опознанные как Me-110, доходили до Малоярославца, а также сбросили бомбы к северо-востоку от Юхнова, а самолет, опознанный как Ли-2, пристроившись в хвост к группе возвращавшихся с задания бомбардировщиков, сбросил 5 тяжелых зажигательных бомб на Клин. Они упали на северной окраине города, не причинив ущерба. Несколько ночных истребителей поднимались на перехват этого загадочного самолета, но встреча не состоялась, так как «самолет не входил в зону освещения».

После некоторой паузы поздно вечером 27 июля сразу 6 самолетов, опознанных как Me-110, вели разведку и бомбардировку в районах Гжатска, Вязьмы и Темкино. При этом только к северо-востоку от Вязьмы на различные цели было сброшено 50 фугасных бомб. 263-й озад в общей сложности 14 раз открывал огонь, израсходовав почти 1000 снарядов. А в 23.10–02.17 самолет, опознанный как Ил-4, прошел по маршруту Сычевка – Ново-Завидово – Переславль-Залесский – Александров – Дмитров – Волоколамск – Сычевка и далее на Смоленск. Вероятно, в лесных районах к северо-востоку от Москвы выбрасывалась очередная ДРГ. К слову сказать, далеко не все шпионы сдавались властям или отлавливались органами. 27 июля начальником одного из постов ВНОС Макаровым был задержан диверсант, который с помощью зажигательной бомбы поджигал рожь.

Днем 28 июля с передового аэродрома Алферьево дважды поднимались пары истребителей Як-1 для перехвата разведчиков в районе Ржева. В первом случае обнаружить противника не удалось, а во втором летчики доложили, что тот был на 500 м выше и на удалении до 2 км, поэтому «не смогли догнать». Поздно вечером того же дня с неопознанного самолета юго-восточнее Рязани была сброшена еще одна группа диверсантов. Одного из них в полдень следующего дня задержали в районе деревни Богданово (17 км к юго-востоку от города). При пойманном «красноармейце» нашли радиостанцию, наган и деньги – 43 500 рублей.

В ночь на 1 августа ночные разведчики люфтваффе были снова активны, а в 22.52 Ме-110 сбросил бомбы на автоколонну в 22 км северо-восточнее Юхнова. При этом было разрушено 4 пролета связи. Подобные налеты выполнялись как ночными разведчиками из 2.(F)/Nacht, так и Ju-W34 из Sto-er Lw Kdo «Ost». В период с 21.00 до 23.00 60 немецких бомбардировщиков совершили массированные налеты на аэродром Двоевка, расположенный в 10 км южнее Вязьмы, а также железнодорожные мосты в районе города, сбросив на них свыше 120 фугасных и тяжелых зажигательных бомб. Налеты отражались только силами 263-го озад, который 14 раз открывал заградительный огонь и израсходовал почти 1500 снарядов всех калибров.

Поскольку это был уже не первый такой авиаудар по Вязьме и ее окрестностям, командование Московского фронта ПВО решило срочно усилить противовоздушную оборону этого прифронтового сектора. Из Гжатска в деревню Боброво была перебазирована РЛС «Редут». Также на ПВО Вязьмы были переброшены две батареи МЗА из 1874-го зенап. А на упомянутом аэродроме Двоевка была образована передовая группа 1-й ВИА в составе 5 Як-1 и 5 Як-7Б из 429-го иап и 6 Як-1 и 2 Як-7Б из 12-го гвардейского иап (всего 18 истребителей). Первую группу возглавил майор Маренков, вторую – капитан Катрич.

Утром 4 августа разведчик Ju-88 (это был Ju-88D-5 из 4.(F)/14) прошел по маршруту Ржев – Зубцов – станция Шаховская – Сычевка. «Юнкерс» был перехвачен парой Як-1 младших лейтенантов Моисеева и Шагалова из 34-го иап. Когда экипаж противника заметил приближающиеся истребители, пилот тотчас применил классический прием – перевел самолет в пикирование с выводом у самой земли. Тем не менее летчики сумели догнать разведчик и атаковать его в 25 км юго-западнее Сычевки. Бой происходил на высоте 100 м и сложился неудачно для наших. Як-1 Шагалова был сбит огнем бортстрелков, пилот погиб. А сам «Юнкерс» ушел. По документам полка, погибший летчик числится Анатолием Ивановичем Шагаловым, на самом деле его настоящее имя Натан Йонович Шагал, и он был родным племянником всемирно известного художника.

В 21.20 16 Не-111 совершили налет на железнодорожную станцию Утра. Их атаковали 4 Як-1 из группы Маренкова, которые заявили, что «отогнали» «Хейнкели» от объекта.

В ночь на 5 августа ночные разведчики были замечены в секторе Юхнов – Малоярославец, при этом в 10 км к северо-востоку от первого были сброшены 2 бомбы, разрушившие линию связи. А вечером 9 Ju-88 совершили очередной налет на объекты в районе Вязьмы. В районе деревни Всходы «Юнкерсы» были атакованы 4 Як-1 и Як-7Б из группы Катрича. Во время боя был сбит один бомбардировщик, который упал в районе Дорогобужа на немецкой территории. В то же время пропал без вести истребитель лейтенанта Кондратьева, который позднее был обнаружен в районе Наро-Фоминска разбитым. Летчик погиб. Як-1 летчика Яковенко был подбит и совершил вынужденную посадку в районе Юхнова. После приземления самолет скапотировал и был разбит, пилот получил травмы.

Кстати, 6 августа командующий артиллерией Красной армии маршал Н.Н. Воронов[105] издал довольно своеобразный приказ частям ПВО:

«1. Самолеты противника сбивать так, чтобы они падали на нашей территории;

2. Сегодня 6.8 принять меры к лучшей организации боя».

Тут, как говорится, без комментариев…

В следующие дни активность люфтваффе снова пошла на спад, периодически действовали только «ночники». Так, в ночь на 7 августа Me-110 сбросил 3 бомбы в районе Гжатска, а на следующую ночь 6 зажигательных бомб было сброшено на Вязьму. В ночь на 14 августа Me-110 бомбили окрестности Можайска и Уваровки, а на следующую ночь сбросили зажигательные бомбы на Вязьму. Эти загадочные «Мессершмитты» (Do-217 из 2.(F)/Nacht и Ju-W34 из Stoer Lw Kdo «Ost») регулярно обстреливались зенитками в разных районах, но ни разу не сбивались, а ночными истребителями не атаковывались вовсе. Впрочем, и ущерб от их действий носил скорее беспокоящий и психологический характер. Большая часть налетов не причиняла серьезного ущерба и смахивала скорее на мелкое хулиганство. Но зато позволяла немцам тешить себя мыслями, что, во-первых, они по-прежнему могут безнаказанно летать над Подмосковьем и сбрасывать бомбы куда заблагорассудится, во-вторых, это их ответ на бесконечные налеты советских По-2.

В светлое время суток Ju-88D время от времени вели аэрофотосъемку железной дороги на участке Вязьма – Ржев, доходя только до Гжатска и не приближаясь к Москве.

Любопытный эпизод имел место 11 августа: «В период с 7.44 до 8.30 самолет, опознанный как Пе-2у прошел по маршруту ст. Угра – Юхнов – сев. Медынь – сев. Боровск – Наро-Фоминск – 6 и 5 СППу развернулся и ушел южн. Руза-Уваровка – Гжатск – Вязьма и далее на запад. В 10.05–10.08 в районе Наро-Фоминска обнаружены немецкие листовки на русском языке». Исходя из этого был сделан вывод, что под Москвой летает уже третий трофейный самолет, теперь уже Пе-2 (ранее фиксировались Ли-2 и Ил-4).

Далее в Подмосковье царило некоторое затишье, которое было связано как с ухудшившейся погодой, так и с положением на фронте. Еще 13 июля советские войска перешли в контрнаступление к северу от Орла и после ожесточенных боев 5 августа ворвались в этот город, который 1 год и 10 месяцев находился в оккупации, став за это время крупной военной базой, аэроузлом и настоящим передовым форпостом. Впрочем, в отличие от группы армий «Зюд», чей фронт после Курской битвы начал буквально трещать по швам и разваливаться, на центральном участке фронта немцы лишь планомерно отходили с боями от одной линии обороны к другой. В середине августа завязались бои за другой важнейший в стратегическом отношении город – Брянск, затянувшиеся на целый месяц. В этих условиях все силы люфтваффе были брошены непосредственно на отражение ударов.

Однако расслабляться летчикам 1-й ВИА все же было рано, ибо 22 августа над Москвой снова появился неуловимый Ju-86R-1. Самолет был впервые засечен в 07.52 в районе Вязьмы, затем прошел по маршруту Верея – Звенигород— Люберцы и далее прямо на Москву. На этот раз немцы буквально издевались над нашими летчиками и зенитчиками. «Юнкерс» неспешно барражировал в зоне огня ЗА почти 2 часа, при этом не только 4 раза проходил над столицей, в том числе над Кремлем, но и пролетел над всеми ее окрестностями: Внуково, Люберцы, Химки, Кунцево и т. д. И только в 10.17 курсом 270 градусов Ju-86R ушел через Наро-Фоминск – Можайск – Гжатск и Вязьму на свою базу в Орше.

На перехват было поднято 15 истребителей, которыми управляли летчики-высотники: 6 Як-1, 3 Як-9ПД, 2 МиГ-3, 2 Р-39 и 2 «Спитфайра». Из них 9 смогли набрать достаточно большую высоту и приблизиться к «Юнкерсу».

В 08.08 с Центрального аэродрома взлетела пара Як-9ПД лейтенанта Журавлева и младшего лейтенанта Наливайко из 12-го гв. иап. Летчикам удалось набрать высоту 11 000 м и установить визуальный контакт с целью прямо над Москвой. Затем Яки преследовали (вернее, сопровождали) Ju-86R до Можайска, но выше подняться не смогли.

В 08.37 в районе Истры разведчика встретили 2 Як-1 младших лейтенантов Полканова и Бушлова из 562-го иап. Им и вовсе не удалось подняться выше, чем 9500 м.

Пара «Аэрокобр» младших лейтенантов Михаила Абрамова и Евдокимова из 28-го иап в 08.20 набрала высоту 9000 м и встретила «Юнкерс» над северными окраинами Москвы. Подняться выше не удалось.

Вылетевшая с аэродрома Кубинка пара МиГ-3 младших лейтенантов Крупенина и Климова сумела подняться на 10 800 м и в районе Внуково также наблюдала противника, который попросту прошел прямо над нашими истребителями.

В итоге лишь одному «Спитфайру» старшего лейтенанта Семенова из 16-го иап удалось близко подобраться к высотному разведчику.

Вот как этот эпизод описан в журнале боевых действий:

«В 8.41 по команде с КП полка до потолка над собой на самолете «Спитфайер»[106] вылетел ст. лейтенант Семенов и ведомый мл. лейтенант Родин. Самолет противника курсом 15° шел из района Кубинка на большой высоте на г. Истра. В 9.00 ст. лейтенант Семенов набрал высоту 9000 м над собой и по команде КП был послан на Истру. Самолет противника обошел Москву с севера и развернулся курсом 270° на аэродром Люберцы. Cm. лейтенант Семенов в это время находился западнее г. Москва на Н=10 ООО м, взял курс 15–20°, в этот момент увидел инверсию двухмоторного самолета противника на Н=12 ООО м, идущего курсом 45°. Cm. лейтенант Семенов пошел на перехват.

В этот момент самолет противника стал разворачиваться на курс 270°, в этот момент ст. лейтенант Семенов установил, что самолет противника – Ju-86P, двухкилевой, белого цвета, хорошо видны кресты.

Южнее г. Москва Семенов, имея Н=11 500 м с кабрирования открыл огонь из пушек и пулеметов. Ju-86P делая левые крены 10–15°, открыл огонь с правого борта и снизу (огонь вели два стрелка). Трассы пуль красного цвета ложились впереди самолета Семенова в 20–25 м. Огонь по Ju-86P с пушек и пулеметов вел до Подольска, с Подольска до Кубинки вел огонь только с пулеметов. Пушки после второй очереди (в районе Подольск) обледенели. Не долетая до Кубинки, обледенели два пулемета, огонь вел только с двух пулеметов. Преследование в районе Кубинка прекратил ввиду израсходования горючего и кислорода. Посадку произвел в 10.15 на своем аэродроме».

Семенов выпустил по Ju-86R 450 патронов и 30 снарядов. Однако с учетом того, что во время атаки «Спитфайр» находился на 500 м ниже и на 200 м сзади противника, огонь велся с дистанции порядка 600–650 м, причем снизу вверх. Понятно, что стрельба в таком положении была малоэффективна и, по сути, бесполезна.

Среди прочего очередной полет Ju-86R над Москвой позволил установить реальный максимальный потолок у истребителей разных марок. Ведь на перехват поднимались только машины, находившиеся в наилучшем техническом состоянии и ведомые специально подготовленными «высотниками». Результаты выглядели так:

– «Спитфайр» – 11 500 м Як-9ПД – 11 000 м

– МиГ-3 – 10 800 м

– Як-1 – 9500 м

– «Аэрокобра» – 9000 м.

Отметим, что упоминавшийся выше флаинг-офицер Голицын 12 сентября 1942 г. перехватил Ju-86 на высоте 12 200 м. Но то был специально облегченный «Спитфайр», вооруженный одной пушкой (из-за слабости вооружения Голицыцу в итоге и не удалось сбить разведчик). В Египте англичане умудрялись атаковать «высотника» даже на высоте 12 800 м, то есть почти 13 км! Но здесь надо принять во внимание, что эффективность действия истребителей на больших высотах определялась не только облегченным весом, гермокабинами и прочим «аэротюнингом», но и высотой стратосферы.

Дело в том, что на высотах ниже стратосферы температура воздуха падает с постоянной скоростью по мере увеличения высоты. Однако после достижения стратосферы она остается достаточно постоянной и изменяется лишь при наборе приблизительно 3000 м. При этом чем ближе к экватору, тем больше высота стратосферы. Так, Каир находится на 30 градусах с. ш., стратосфера в этом районе начинается на высоте 13 700 м, и выше ее температура воздуха остается устойчивой приблизительно на уровне – 62 °C. Лондон же расположен на 52 градусах с. ш., высота стратосферы там около 11 000 м, а температура выше ее составляет минус 54 градуса. Такая разница в температуре наружного воздуха сказывалась на работе поршневых бензиновых двигателей. Чем более холодный воздух попадал в карбюратор мотора, тем большую степень сжатия он имел и потому развивал большую мощность. Таким образом, тот же «Спитфайр», летавший над Египтом, имел существенно более высокий потолок, чем такой же самолет над Англией.

Москва же расположена севернее Лондона и располагается почти на 56 градусах с. ш., таким образом, высота стратосферы там чуть ниже, чем в Лондоне, и полеты высотных разведчиков проходили именно в стратосферных условиях. Этот факт также затруднял перехват и делал его почти невозможным.

В принципе, учитывая опыт 22 августа, командованию 1-й ВИА следовало бы пойти самым простым путем. Попросту модернизировать несколько имевшихся «Спитфайров», сняв с них часть вооружения и другое оборудование. Тогда бы, скорее всего, удалось поднять потолок этих истребителей до 12 000 м. Однако наши, как всегда, пошли по пути сложных решений. Еще 12 июня Госкомитет обороны в очередной раз поручил конструктору А.С. Яковлеву до 1 августа усовершенствовать свой Як-9ПД, дабы увеличить его потолок до 13 000 м. Для модернизации был выбран Як-9ПД № 01–29, и уже к концу июля работы были ударно завершены. На перехватчике был увеличен размах крыла, полностью переделаны системы подачи масла и бензина, заменены масло- и водорадиаторы. На нем установили дополнительный маслобак с пеногасителем, смонтировали систему обдува воздухом свечей зажигания, бензопомпы, бензофильтры и провели другие мероприятия. В целях снижения веса был сокращен боекомплект и сняты некоторые «лишние» детали. Однако сконструировать герметичную кабину так и не удалось.

Новый Як-9ПД проходил испытания с 3 августа по 18 октября 1943 г. Летчики-испытатели выполнили 21 полет и снова выявили ненадежную работу мотора М-105ПД. На высотах 11 500—12 500 м двигатель работал неудовлетворительно, с перебоями и «периодически самоотключался» из-за перегрева и прерывания подачи масла. На 12 500 м перехватчик поднимался за 33 минуты. Уже в ходе испытаний на Як установили двигатель М-106ПВ, снабженный двухступенчатым нагнетателем Э-100, и 16 октября была наконец достигнута фантастическая высота в 13 000 м! Однако этот «рекорд» был достигнут в идеальных (спокойных) условиях и давался дорогой ценой. Мотор постоянно перегревался, масло поступало с перебоями, и было понятно, что для реальной атаки самолета-разведчика такой истребитель не годится.

Конструкторское бюро Лавочкина, базировавшееся на авиазаводе № 21 в Горьком, также пыталось создать высотный истребитель путем установки на самолет Л а-5 турбокомпрессоров ТК-3. Они резко улучшали высотные характеристики мотора, что позволяло значительно повысить потолок полета и скорость. Модернизированный Ла-5 совершил несколько полетов на заводском аэродроме. Испытания начались успешно, и вскоре турбокомпрессоры установили на серийный Ла-5ФН, получивший обозначение «истребитель ФТК». Одновременно с этим КБ Лавочкина спроектировало и построило высотный истребитель А, предназначавшийся для действий на высотах 13–13,5 км. Для этого, кроме установки турбокомпрессоров, была до 17,59 м² увеличена площадь крыла, установлен новый винт и снята броневая защита. Вооружение ограничивалось одной 20-мм пушкой. За счет всех этих мероприятий удалось уменьшить массу Л а-5 до 3280 кг. Однако во время заводских испытаний самолет потерпел аварию, и работы на этом прекратились.

Приказ срочно разработать высотный перехватчик получило и конструкторское бюро П.О. Сухого. В отличие от своих конкурентов здесь решили не идти путем модернизации бесперспективных, устаревших машин, а создать высотный истребитель на базе экспериментального одноместного штурмовика Су-6. Специально для перехватчика, получившего обозначение Су-7, был изготовлен новый фюзеляж – цельнодеревянный полумонокок. Для высотных полетов на истребителе предполагалось установить опытный мотор АШ-71Ф мощностью 2200 л. с. с двумя турбокомпрессорами. Однако у единственного двигателя, имевшегося в КБ, ресурс был исчерпан еще при испытаниях штурмовика, а новый получить не удалось. В результате пришлось поставить на самолет маломощный мотор старого типа.

Тогда конструкторы лихорадочно попытались приспособить к «сушке» реактивный ускоритель РД-1 тягой 300 кг с насосной подачей окислителя и горючего, что позволяло кратковременно повысить скорость и высоту. Однако в ходе испытаний, проведенных летчиком Г. Комаровым, выяснилось, что, хотя ускоритель и давал на несколько секунд «лишние» 90 км/ч, работал он неважно, особенно на заветной большой высоте. Окислитель подтекал, и пламя, вырывавшееся из сопла, поджигало самолет. В итоге Су-7 умер, не успев родиться. Таким образом, все попытки создать отечественный высотный перехватчик, способный бороться с Ju-86R, потерпели крах, ждать очередного полета пришлось с тем, «что было».

Но вернемся к событиям августа. Уже через два дня после описанного случая Ju-86 снова был замечен на подступах к Москве, но на сей раз он не подходил к городу, а вел разведку вдоль линии Вязьма – Ржев. Кроме того, в районе Юхнова и Спас-Деменска несколько раз пролетали Ju-88. 1-я ВИА выполнила 9 вылетов на перехват, но все они закончились безрезультатно.

25 августа в 08.49–09.14 Ju-88 на высоте 5000 м произвел разведку в районе Ржев – станция Шаховская – Сычевка. Затем в 08.41 со стороны Вязьмы появился еще один самолет, который вначале был опознан как свой Б-3 (?), затем как Пе-2. Он дошел до Можайска, повернул на Волоколамск, затем на Гжатск и только после этого был определен как Ju-88. На перехват поднималась пара Як-1, которая дважды пыталась атаковать его в районе Вязьмы. Однако «Юнкерс» оба раза скрывался в облаках и ушел.

В ночь на 26 августа к группе возвращавшихся с задания бомбардировщиков Ил-4 пристроился Me-110, который в районе Серпухова атаковал и сбил замыкающий самолет. Из 4 членов его экипажа один пропал без вести, трое выпрыгнули с парашютами, при этом один из них погиб из-за нераскрытая парашюта. По немецким данным, гауптману А. Лехнеру и командиру 1-й эскадрильи NJGr.100 гауптману Курту Бонову[107] в 21.08 и 21.20 было засчитано по одному сбитому ДБ-3. Еще один Me-110 был обстрелян зенитками в районе Можайска.

27 августа в период с 09.30 до 18.55 над территорией МФ ПВО был зафиксирован полет сразу 5 разведчиков, в основном вдоль железнодорожной линии Торжок – Вязьма и над ее ответвлениями. 1-я ВИА выполнила 6 вылетов на перехват, при этом старший лейтенант Виктор Коробов из 34-го иап после долгой погони к северо-западу от Дорогобужа сбил Ju-88. Это была уже 9-я личная победа летчика, которая не подтверждается данными противника[108].

В ночь на 28 августа самолет, опознанный как Ме-110 (Do-217 из 2.(F)/Nacht), прошел по маршруту Юхнов – Медынь – Уваровка – станция Шаховская и в районе Мятлево сбросил 3 бомбы. А на следующую ночь уже трофейный Ил-4 будто бы пролетел по маршруту Гжатск – восточнее Волоколамск – Калинин (возможно, с целью выброски шпионов).

В течение 28–29 августа уже заскучавшая группа истребителей 12-го гвардейского и 429-го иап, базировавшаяся в Двоевке, занималась прикрытием окрестностей станции Павлиново, где происходила разгрузка войск. В первый вечер было выполнено 8 вылетов, во второй – 11. Правда, противник не появлялся. А вот 30 августа у Двоевской группы появилась необычная работа! Так как немцы, если верить советским данным, предприняли крупный налет на советскую территорию с использованием… воздушных шаров. Вот как этот эпизод описан в журнале боевых действий: «В 17.30 с запада на большой высоте появился немецкий воздушный шар с корзиной. Было поднято 2 истребителя с аэродрома Двоевка. Истребители обстреляли. В 18.55 в 10 км северо-западнее Вязьмы шар приземлился. В корзине обнаружены немецкие листовки. Листовки подобраны постом ВНОС и переданы уполномоченному контрразведки. Второй шар приземлился в 25–30 км южнее Гжатск с листовками. Третий шар прошел южнее Вязьмы, дальше ушел на Можайск, из-за темноты место посадки не обнаружено». Напомним, это был уже не первый случай появления «немецких воздушных шаров» и к этим случаям в Московском фронте ПВО относились со всей серьезностью. Вдруг они завтра диверсантов начнут на таких летательных аппаратах перебрасывать? Или разведку вести!

В 22.27 31 августа 3 Me-110 совершили налет на Вязьму, сбросив на нее 10 осветительных, 15 фугасных и 3 тяжелых зажигательных бомбы.

К началу осени 1943 г. 1-я ВИА ПВО по-прежнему оставалась одним из самых крупных подразделений советской истребительной авиации, хотя уже и не выделялась так, как раньше, на фоне фронтовых и других тыловых авиакорпусов и авиадивизий. К тому моменту истребители «старых типов» были окончательно выведены из эксплуатации, хотя уже считавшиеся «устаревшими» ЛаГГ-3, «Киттихауки», «Харрикейны» и особенно МиГ-3 все еще составляли половину парка. Причем 1-я ВИА стала последним подразделением, в котором МиГи, снятые с производства больше полутора лет назад, все еще массово использовались. Впрочем, «использовались» – это не то слово. Боевая работа в основном велась посредством дежурства на аэродромах, боевые вылеты проводились все реже, что и способствовало бережному сохранению по сути «раритетной» матчасти (см. табл на с. 376).

В ночь на 1 сентября пополнилась «коллекция» трофейных самолетов, которые будто бы использовали немцы под Москвой. Сначала в 21.25–22.36 Me-110 на высоте 800—1500 м прошел по маршруту Юхнов – Мятлево – Медынь – Малоярославец – южнее Уваровки – Темкино. А потом самолет, опознанный уже как Б-25, прошел южнее Серпухова – севернее Каширы – южнее Коломны – западнее Рязани – Михайлов и далее на юго-запад. Позднее выяснилось, что в районе Серпухова и Тулы было сброшено 9 малолетних диверсантов в возрасте от 14 до 16 лет, один из которых приземлился в районе деревни Толбино и сдался властям. Он поведал, что обучался в диверсионной школе вместе с 28 ровесниками, завербованными из местных жителей. Перед заброской часть подростков была одета в военную форму (те, что постарше), часть в типовую гражданскую одежду. При этом каждому выделили по 2 толовые шашки для совершения диверсий на железных дорогах. Первая группа в составе 10 человек была выброшена еще 29 августа в районе Старицы. Что касается самого полета, то диверсант сообщил, что вылет осуществлялся с аэродрома Орша, а самолет был двухмоторный.

Наличие истребителей в 1-й ВИА ПВО по состоянию на 1 сентября 1943 г.

2 сентября, по немецким данным, Ju-88D-5 из 4.(F)/14 в районе Вязьма – Сарафаново на высоте 7,5 км был атакован советским истребителем. Разведчик был подбит, а из его экипажа тяжелое ранение получил штурман – лейтенант К. Кноублаух. По нашим данным, эта атака на счету старшего лейтенанта Байкова из 34-го иап.

4 сентября в 12.17 пара Як-1 капитана Гладышева и младшего лейтенанта Майорова из 562-го иап перехватила Ju-88 в 20 км к северу от Гжатска. Увидев истребителей, пилот разведчика начал уходить курсом 270°. Боясь упустить добычу, Гладышев открыл огонь с дистанции 300–400 м короткими очередями. Однако бортстрелок «Юнкерса» оказался более метким. В результате ответного огня Як получил множество попаданий, в том числе был перебит кран бензобака, и топливо хлынуло прямо в кабину. В итоге Гладышеву пришлось идти на посадку на первый попавшийся аэродром, а преследование продолжил один Майоров. По утверждению летчика, он выполнил 7 атак, но в момент перезаряжания пушки потерял противника из виду.

В 15.30 станция Редут, расположенная во Ржеве, зафиксировала приближение курсом 45 градусов цели, первоначально опознанной как «группа самолетов», а потом как Ju-88. Потом выяснилось, что самолет идет на высоте 10 000—11 000 м. Дойдя до Калинина, разведчик повернул на юго-восток и вдоль железной дороги полетел к Москве. Дойдя до Клина, он изменил курс на Волоколамск и дошел до Ржева. Затем цель снова резко развернулась, долетела до Можайска и далее через Гжатск ушла в сторону Смоленска. Таким образом, разведчик провел аэрофотосъемку сразу трех железнодорожных линий: Москва – Калинин, Москва – Ржев и Москва – Вязьма. Дважды по нему открывала огонь зенитная артиллерия, но снаряды рвались значительно ниже самолета. На перехват поднималось 12 истребителей, ведомых опытными летчиками-высотниками, но ни один из них не смог перехватить противника. После разбора полетов было определено, что высота цели на всем маршруте была не ниже 11 500 м и это снова был JU-86R-1.

В ночь на 5 сентября 5 самолетов, по уже сложившейся практике опознанных как Me-110, совершили налет на Вязьму, сбросив на нее 67 фугасных и 23 тяжелые зажигательные бомбы. Еще один такой самолет сбросил бомбы на Варшавское шоссе в 25 км северо-восточнее Юхнова, разрушив линии связи. Подобные атаки могли выполняться как ночными разведчиками Do-217, так и легкими ночными бомбардировщиками Ju-W34, причем в некоторые ночи и те и другие действовали одновременно.

Днем разведчики Ju-88D вели разведку в районе Ржева и Юхнова, а в 14.08 в небе снова появился Ju-86R. В 14.08 он пересек линию фронта в районе Дорогобужа, затем проследовал южнее Вязьмы, в 10 км южнее Можайска, затем над Кубинкой. Не дойдя 30 км до Москвы, «Юнкерс» на высоте 12 500 м резко повернул на юго-восток, прошел в 20 км восточнее Наро-Фоминска, сделал круг над Серпуховом. После этого разведчик направился на юго-запад через Алексин-Калугу – Юхнов (сделал один круг) и далее в 16.29 ушел на запад. Таким образом, на сей раз Ju-86R находился над советской территорией свыше 2 часов, а высота полета, видимо с учетом опыта 22 августа, была увеличена до 12,5 км. На сей раз 1-я ВИА выполнила 6 вылетов на перехват и снова лишь один «Спитфайр» старшего лейтенанта Семенова из 16-го иап смог достаточно близко подойти к разведчику, после чего преследовал его до полного израсходования запаса кислорода. Правда, теперь разница в высоте была еще большей, поэтому открыть огонь летчик не смог.

В ночь на 6 сентября снова активно действовали Me-110. Один самолет сбросил 2 бомбы на аэродром Адуево (10 км восточнее Медыни). Обе упали в соседний лес. Еще 15 фугасных бомб было сброшено в районе Вязьмы. В результате было повреждено здание штаба 71-го отдельного батальона ВНОС, повреждена автомашина и узел связи.

В ночь на 7 сентября 4 самолета, опознанные как Ме-110, производили вылеты в районе Боровска, Малоярославца, Серпухова, Юхнова, Медыни и Калуги, периодически сбрасывая бомбы и атакуя возвращавшиеся с задания советские бомбардировщики. Так, один из самолетов в 22.17 сбросил 9 зажигательных бомб в районе Дракино, затем в 23.05 сбросил 4 фугасные бомбы в районе Галкино (15 км юго-восточнее Мятлево) и, наконец, сбросил еще 8 фугасных бомб на Варшавское шоссе в 50 км юго-западнее Юхнова. Но скорее всего, это был не Ме-110, a Ju-W34 или Do-217, которые сбрасывали мелкие осколочные бомбы, так как сто десятый попросту не мог взять на борт такое количество боеприпасов. При этом бомбардировки не причинили никакого серьезного ущерба. А вот в 22.34 в 4 км к югу от Гжатска был кем-то внезапно атакован и сбит возвращавшийся с задания Ил-4, который упал и сгорел вместе с экипажем. По немецким данным, в 22.36 гауптману А. Лехнеру из 1./NJG100 был записан сбитый южнее Никуленки В-25, а гауптману Р. Шонерту из St.I/NJGlOO в 21.17 и в 21.29 два сбитых ПС-84 в районе Гришаны.

В ночь на 8 сентября самолет, снова опознанный как Ме-110, прошел по маршруту Спас-Деменск – восточнее Вязьмы – Гжатск – Сычевка – Издешково и далее на запад. При этом на станцию Новодушино (20 км южнее Сычевки) было сброшено 3 фугасные бомбы, которые упали в 600 м от объекта.

На следующую ночь немецкие самолеты доходили до Ржева и Юхнова, а в районе Вязьмы было сброшено 8 фугасных бомб, разорвавшихся в 300 м от позиции станции Редут.

Вот как описывал журнал боевых действий полеты немецких «ночников» в ночь на 11 сентября:

«Разведывательные полеты авиация противника производила в районах Ржев, Зубцов, Калинин, Сычевка, Вязьма, Гжатск, Темкино, Истра, Звенигороду Юхнов, Медынь, Таруса, Серпухов.

В 23.28 10 км юго-западнее Юхнова 1 Me-110 сбросил 4 ФАБ по 50 кг каждая. Бомбы упали в 3 км южнее Варшавского шоссе, не причинив вреда.

В 00.35 в 35 км западнее Вязьма самолет противника Me-110 сбросил 4 ФАБ по 50 кг каждая. Жертв и разрушений нет.

Самолет противника типа Me-110 в 22.13 вошел в 5 СПИ на Н=1500 м, в 22.15 самолет противника был освещен, в течение 30 секунд находился в лучах прожекторов, затем был потерян и вошел в 4 СПИ, по выходе из 4 СПИ у переднего края был вторично освещен и ушел из СПИ в западном направлении. 1 ВИА несла боевое дежурство на своих аэродромах и производила боевые вылеты на перехват Me-110, входившего в СПИ. Встречи не было, т. к. самолет противника был потерян прожектористами».

Поскольку к середине сентября световой день уже значительно сократился, действия этих вездесущих Me-110 стали смещаться на более раннее время. Так, в 20.56–23.18 12 сентября очередной якобы «Мессершмитт» проследовал на малой высоте по маршруту Юхнов – Детчино – Серпухов. При этом в районе последнего он вообще снизился на бреющий и обстрелял из пулеметов деревни и автомашины. Примерно в это же время другой «ночник» кружил в районе Вязьмы и Медыни, сбросив 5 бомб в районе деревни Кононово (15 км юго-западнее Медыни). В результате был разрушен мост через овраг, сгорел сарай с сеном, повреждено 11 пролетов связи, было убито 3 красноармейца и ранено 3 местных жителя. В 23.00–23.48 в районе Медыни и Юхнова появился еще один самолет, который сбросил на Медынь 25 зажигательных бомб.

Как видим, большинство подобных вылетов легких ночных бомбардировщиков и Do-217, которых чаще всего и принимали за Ме-110, с одной стороны, проходило совершенно безнаказанно, с другой – являлось совершенно бессмысленным, так как не причиняло серьезного ущерба. В общем, носило характер мелкого хулиганства.

В ночь на 15 сентября Ме-110 действовали в трех секторах: Вязьма – Ржев – Оленино, Юхнов – Медынь – Таруса и Малоярославец – Серпухов. Бомбардировкам подверглись деревня Чертолино в 25 км западнее Ржева, деревня Гавшино в 25 км северо-западнее Серпухова (сброшено 25 осколочных бомб), аэродром Волосово (20 км западнее Серпухова), деревня Бели в 30 км северо-западнее Калуги (сброшено 4 бомбы). Также из пулеметов была обстреляна станция Сляднево и товарный эшелон. Во всех этих случаях бомбы упали мимо цели и не причинили вреда. И только в результате бомбардировки железнодорожной станции Махерево (перегон Ржев – Оленино) было уничтожено 12 товарных вагонов. Этот же самолет обстрелял из пулеметов станцию Оленино, где было много убитых и раненых. Кроме того, самолет, опознанный как Ил-4, сбросил 10 фугасных бомб в районе деревни Сьяново (32 км южнее Михнево). 1-я ВИА выполнила 2 безрезультатных вылета на перехват.

В ночь на 18 сентября очередной Ме-110 совершил налет на железнодорожную станцию Мятлево, сбросив на нее несколько бомб и обстреляв из пулеметов. На сей раз немецкие летчики были удачливы, двумя прямыми попаданиями был уничтожен военный склад. Другой самолет сбросил 6 бомб на станцию Гитляево, но там взрывы прогремели в поле (убита корова)[109].

Днем пара истребителей 445-го иап поднималась на перехват Ju-88, прошедшего над Калугой, Медынью и Юхновом. Как писали в таких случаях, «встреча не состоялась».

Тем временем ситуация на фронте стремительно менялась. 17 сентября советские войска форсировали реку Десна и ворвались в Брянск. Через два дня немцы оставили Духовщину и Ярцево. 21 сентября был освобожден Чернигов, а 23-го числа – Унеча. И наконец, 25 сентября 200 орудий Московской армии ПВО дали салют в честь взятия Смоленска и Рославля, находившихся в оккупации свыше двух лет. После этого линия фронта еще более отодвинулась от Москвы, а люфтваффе потеряли целую группу важнейших передовых авиабаз. В связи с этим полеты немецких самолетов над Подмосковьем, в том числе загадочных Me-110, во второй половине сентября резко пошли на спад. Только в ночь на 28 сентября ночные разведчики были замечены в районе Вязьмы, Ржева и Оленино.

Начало октября стало последним временем, когда люфтваффе относительно активно действовали над Подмосковьем. Днем (в основном вдоль железнодорожной линии Ржев – Вязьма) периодически действовали дальние разведчики. Еще в сентябре 4-я эскадрилья Aulkl.Gr.il одной из первых на Восточном фронте получила на вооружение новые самолеты Ju-188F. Они развивали максимальную скорость до 544 км/ч, имели дальность в 1700 км и потолок до 9450 м. Стандартные Ju-88D к этому времени были оборудованы устройством для впрыска закиси азота, которое позволяло кратковременно увеличивать мощность моторов, в том числе на больших высотах. Кроме того, разведчики стали оборудоваться радарами, которые заранее предупреждали о появлении истребителей с задней полусферы. В силу всех этих обстоятельств встречи в небе с немецкими самолетами стали для летчиков 1-й ВИА большой редкостью.

Последний в 1943 г. успешный перехват состоялся 7 октября. В полдень с аэродрома Двоевка взлетела пара Як-1 старших лейтенантов К.А. Крюкова и А.А. Короля из 12-го гв. иап. При этом использовалась редкая модификация Яка, оснащенная 37-мм пушкой. В районе Сычевки истребители атаковали Ju-88D-5 W.Nr. 430087 «7А+СМ» из 4.(F)/121 и после многочисленных атак, в ходе которых был расстрелян почти весь боекомплект, сбили. Бортрадист и бортстрелок погибли, а раненые пилот и штурман выпрыгнули с парашютами (на допросе они утверждали, что якобы проходили службу в составе 4.(F)/33). Кстати, Крюков и Король утверждали, что «Юнкерс» применял против них «дымопуск». То ли «дымовую завесу», то ли пресловутые отравляющие газы неизвестного происхождения. Но скорее всего, речь шла о той самой «коптилке», когда в камеры сгорания моторов впрыскивалось масло для введения в заблуждение вражеских пилотов. Именно этим «перегаром», видимо, и «травились» наши летчики.

В тот же вечер «Хейнкели» из IIL/KG4 «Генерал Вефер» совершили налет на железнодорожную станцию Вязьма, в результате которого было уничтожено 150 вагонов с горючим и боеприпасами. От взрывов и пожаров погибли десятки военнослужащих и гражданских. На обратном пути между Ельней и Дорогобужем был сбит 1 Не-111Н-16 из 9./KG4, еще один Не-111Н-16 из 7./KG4 был подбит и совершил аварийную посадку на своей территории, имея убитых и раненых в своем экипаже.

После этого из-за ухудшения погодных условий и начавшихся ожесточенных боев на новой немецкой линии обороны к востоку от Витебска, Орши и Могилева активность немецкой авиации над Подмосковьем свелась к минимуму. Во второй половине октября в зоне ПВО Москвы был потерян только один самолет – Ju-88D-5 W.Nr. 430861 «T5+GH» из l.(F)/100, который 22 октября числится пропавшим без вести в районе Вязьмы.

В ноябре было зафиксировано несколько полетов, в основном ночных разведчиков на дальних подступах к столице, а в декабре было зафиксировано всего 4 пролета немецких самолетов в районах Оленино, Вязьма – Юхнов и станции Угра, а также обстрел из пулеметов с бреющего полета станции Мятлевская. За последний месяц 1943 г. 1-я ВИА выполнила всего 14 вылетов, из которых 12 пришлось на 11-й иап, базировавшийся на передовом аэродроме Двоевка около Вязьмы. Еще 2 вылета осуществил 562-й иап.

На волне осенних успехов Красной армии многим казалось, что уже к началу 1944 г. линия фронта будет отодвинута как минимум до Минска, и судьба армии Наполеона, которую предрекали вермахту еще в декабре 1941 г., наконец станет явью. Однако, несмотря на многочисленные атаки и удары с разных направлений, группе армий «Митте» удалось не только избежать отхода за Днепр, но и удержать большой плацдарм на его восточном берегу в районе Орши и Могилева. Бои на данном направлении не прекращались в течение всей зимы, но надолго приняли затяжной и позиционный характер. В результате фронт по-прежнему проходил в 435–450 км от столицы.

Наличие истребителей в 1-й ВИА ПВО по состоянию на 29 января 1944 г.

Первые полеты немецкой авиации в районе Москвы в 1944 г. были зафиксированы лишь 18 февраля. В 13.18–14.47 самолет, опознанный как Ju-88 (в действительности это был Ju-188), на скорости 480–500 км/ч на высоте 4000–7000 м прошел по маршруту Белый – Ярцево – Вязьма – Сычевка и далее на юго-запад. Затем в 15.03–15.30 другой Ju-188 на большой скорости прошел по линии Торжок— Старица – Ржев – Оленино. А вечером, уже в темное время суток ночной разведчик, опознанный как Ju-88, курсом через Юхнов достиг Алексина. Истребители 11-го и 562-го иап выполнили 8 вылетов, состоялась одна встреча, но боя не было «в силу большой скорости и высоты самолета противника».

На следующий день разведчик на высоте 5000 м появился над Ржевом и Оленино. На сей раз истребители не успели набрать высоту из-за позднего оповещения, поступившего от соседнего Бологоевского района ПВО.

В ночь на 28 февраля самолет, опознанный как Б-25, на высоте 500 м прошел по маршруту Ржев – Вязьма – Ярцево. А вот как описывал журнал боевых действий события следующего дня:

«Днем один самолет Ju-88 на высоте 3500–6500 м вел разведку в районах Вязьма – Сычевка – Ржев – Оленино… ИА 16-ю самолетами произвела 18 с/в, из них: 12 с/в на прикрытие ж. д. узлов Вязьма, Ржев и 6 с/в на перехват разведчика противника.

Состоялись две встречи, проведен один воздушный бой – безрезультатно.

Мл. лейтенант Зашыкин и Коровайцов из 11 иап на самолетах Ми-3[110] в 11.09 в районе Ржев, будучи на высоте 3000 м, выше себя заметили Ju-88. С набором высоты преследовали противника и западнее Ржев на высоте 7000 м с дистанции 500–700 м атаковали с кабрирования Ju-88. Самолет противника, имея большую скорость, ушел на запад. Лейтенант Тимохов и мл. лейтенант Емельянов в 11.09 с аэродрома Ржев (562 иап) вылетели по зрячему. Истребители набрать нужной высоты не могли и противник ушел».

Отметим, что это был не только последний бой с участием истребителей МиГ-3 в 1-й ВИА, но и, скорее всего, вообще последний бой в карьере этого самолета. Уже вскоре началось массовое списание все еще остававшихся в строю машин. В основном их заменяли на Ла-5.

В ночь на 4 марта самолет, опознанный как Do-215, на высоте 1000 м вел разведку железных дорог в районе Ржева – Вязьмы – Ярцево. А днем лейтенант Мораев из 11-го иап на высоте 8700 м перехватил Ju-88 в районе Вязьмы, однако атаковать его не смог.

На следующую ночь самолет, опознанный постами ВНОС «по звуку мотора» как Б-25, на высоте 500 м прошел по маршруту Сычевка – станция Шаховская – Ржев – Оленино.

7 марта 1-я ВИА выполнила 4 вылета на перехват очередного разведчика в районе Ржева, воздушный бой опять прошел безрезультатно.

В ночь на 11 марта 2 самолета, на сей раз опознанные как Ju-88, на высоте 1000 м вели разведку по маршрутам Юхнов – Медынь – Малоярославец и Вязьма – Сычевка— Ржев.

Днем 23 марта впервые появившийся в районе Ржева и Старицы разведчик был опознан как Ju-188. На сей раз было выполнено 4 вылета на перехват, но догнать противника снова не удалось ввиду «позднего подъема».

В ночь на 26 марта батареи 512-го зенап, стоящие на обороне Ржева, дважды открывали огонь по Do-215, который на высоте 1000 м вел разведку над железной дорогой (пролетел в одну, а потом в обратную сторону).

Тревожным в Подмосковье стал вечер 27 марта. В 21.41–00.27 два самолета, один из которых не был опознан, а второго идентифицировали как Не-111, провели разведку к северу и югу от Москвы. Первый разведчик на высоте 500—2000 м прошел по маршруту Сычевка – Погорелое Городище – Волоколамск – Клин – Дмитров – Загорск – Александров. Второй проследовал по линии Вязьма – Медынь – Боровск – Коломна. При этом в 22.39 Не-111 даже зашел в световое прожекторное поле № 8, был освещен. В ОМА ПВО с 22.40 до 23.40 объявлялось «положение № 1», в воздух было поднято 515 аэростатов, а на перехват взлетело 8 ночных истребителей. Однако атаковать освещенный на короткое время Не-111 никто не успел, действовать же вне освещения наши «ночники» толком не умели.

Но наиболее крупные операции «ночные разведчики» люфтваффе провели в конце месяца. В ночь на 30 марта самолеты, опознанные как Ju-88 и Не-111, долетали вплоть до Волоколамска, Можайска, Серпухова и Коломны. В 22.36 на Можайск было сброшено 20 фугасных бомб, в результате чего было разрушено 2 жилых дома, разрушено 10 метров путей и линии связи. В 22.41 в 20 км западнее Волоколамска сброшено 3 фугасные бомбы, которые разрушили 20 м путей, повредили эшелон. В 22.59 в районе Вязьмы было сброшено 6 зажигательных бомб, не причинивших ущерба, а в 23.41 на Юхнов было сброшено 10 тяжелых зажигательных бомб, в ходе возникших пожаров сгорел один дом. В районе Вязьмы, Юхнова и Можайска по «ночникам» велся заградительный огонь. Ночные истребители выполнили 24 вылета на патрулирование в световых полях, но противник, как водится, до них не дошел…

Тем временем зенитная артиллерия в Москве чуть ли не каждую ночь стреляла по поводу освобождения тех или иных городов. Как известно, в России хорошо умеют любую самую благую идею довести до идиотизма. Если в 1943 г. салюты в честь долгожданного освобождения тех или иных крупных городов стали по-настоящему доброй традицией и народ ждал их с нетерпением, то в начале следующего года палить стали по любому поводу, в том числе в честь занятия населенных пунктов, названия которых большинство граждан даже не слышало. Так, 17 февраля было дано 20 залпов по поводу разгрома окруженной Корсунь-Шевченковской группировки, 5 марта стреляли в честь освобождения Ямполя, 9 марта – в ознаменование освобождения Старо-Константи-нова, 10 марта – в честь освобождения Умани, 13 марта – по поводу Борисова и Херсона, 22 марта – в ознаменование освобождения Первомайска, 24 марта – в честь освобождения городов Чертково, Гусятина и Залещики (кто навскидку вспомнит, где это?), 25 марта – в честь занятия Проскурова, 27 марта – в честь освобождения Каменец-Подольска, 29 марта – в честь освобождения железнодорожного узла Коломыя и 30 марта – в честь освобождения Черновиц и т. д. В общем, в марте канонада в столице грохотала чуть ли не каждую вторую ночь, не столько создавая праздничное настроение, сколько мешая уставшим рабочим спать. Кроме всего прочего, было расстреляно свыше 50 тысяч снарядов, неразорвавшимися «стаканами» от которых было убито 3 человека и ранено 12, повреждено несколько жилых домов…

Вот как описывал журнал боевых действий события первой апрельской ночи: «С 23.31 до 0.44 один Не-111 на высоте 600–800 м прошел севернее Белый, Ржев. В районе Погорелого Городища сбросил 10 ФАБ по 25–50 кг и одну ФАБ в 150 кг, в 1,5 км западнее станции 9 ФАБ. Разрушено ж. д. полотно в двух местах – 15 м, 25 м проволочной связи и строящийся дом. Самолет в 0.28 сбросил на ж. д. станцию Курково, 10 км западнее Погорелого Городища одну ФАБ в 250 кг и две ФАБ в 50 кг. Разрушено два пролета связи. С 23.44 до 0.27 один Не-111 на высоте 600–800 м, ранее опознаваемый постами ВНОС как Ил-4, в 24.00 сбросил на ж. д. станцию Вазуза в 12 км южнее Сычевки 6 ФАБ по 100 кг. Разрушена ж. д. будка, убит 1 человек из населения. Самолет в 00.02 сбросил 16 ФАБ по 100 кг в районе ж. д. станции Ново-Дугино. Разрушено ж. д. полотно в двух местах, 3 пустых вагона и 10 пролетов связи. Убито 3 человека военнослужащих, 2 железнодорожных служащих и 7 человек из населения. Ранено до 40 человек. В момент подхода самолета противника здание станции было освещено проходящими с зажженными фарами автомобилями». Характер действий «ночников», а также бомбовая нагрузка и точность попаданий свидетельствуют, что в данном случае (как и 30 марта) под Москвой действовали не разведчики из ночных эскадрилий, а опытные экипажи «Хейнкелей» из «железнодорожной» эскадрильи 14.(Eis)/KG55.

Данный рейд был проведен в рамках крупной операции под кодовым названием Zaunkonig («Королевский забор»).

Ее целью было с помощью регулярных ударов по железнодорожным перевозкам затруднить снабжение войск и подвоз резервов к линии фронта, а также уничтожить максимальное количество новых частей и техники, с тем чтобы предотвратить или хотя бы затруднить проведение советскими войсками крупных наступательных операций. Операция стартовала в ночь на 28 марта массированным налетом на железнодорожный узел Сарны, расположенный на линии Киев – Ковель. В дальнейшем ударам подвергались крупные узлы, вокзалы, станции и перегоны в тылу 1-го – 3-го Белорусских, 1-го и 2-го Украинских, 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов. Большая часть рейдов, проводившихся затем до конца июня, проводилась в прифронтовой полосе, но время от времени бомбардировщики залетали и в глубокий тыл, неожиданно атакуя станции и перегоны.

В 11.45–12.51 1 апреля по маршруту Белый – Оленино— Ржев – Сычевка – Утра – Дорогобуж на высоте 6000–8000 м прошел Ju-188. В 11.52 пара Як-1 старшего лейтенанта Симакова и младшего лейтенанта Борисова из 562-го иап была наведена на противника в районе Оленино. Истребители преследовали «Юнкерс» до Издешково, но из-за большой разности высот сблизиться не смогли.

Когда 7 апреля разведчики снова появились в границах ОМА ПВО, наших истребителей снова преследовали неудачи. В 08.30–09.45 самолет, опознанный как Ju-88, на высоте до 8000 м прошел по маршруту Вязьма – Гжатск – станция Шаховская – Ржев (где в 09.15 был обстрелян из 76-мм и 85-мм зениток) и далее на запад. В районе Вязьмы его пыталась перехватить пара МиГ-3 младших лейтенантов Соловьева и Чеврагова из 11-го иап. Им удалось нагнать противника в районе Издешково, но в решающий момент самолет Соловьева по непонятной причине перешел в беспорядочное пикирование и врезался в землю. Пилот погиб. Возможно, он был сбит ответным огнем бортстрелков. Чеврагов продолжал преследование, ведя огонь с больших дистанций, но и он в итоге вынужден был выйти из боя из-за израсходования бензина. Этот же «Юнкерс» в 09.16 уже в районе Зубцова пыталась перехватить пара «Аэрокобр» младших лейтенантов Адолишина и Родина из 28-го иап. Однако подняться на нужную высоту они не смогли. При этом Адолишин пытался вести огонь с кабрирования, кратковременно задирая нос. Но это закончилось плохо, летчик потерял управление, сорвался в штопор и противника потерял. В 12.12–12.24 еще один разведчик снова появлялся в районе Ржев – Оленино.

12 апреля в 13.01–13.20 Ju-88 снова был замечен в районе Оленино – Ржева и Старицы. С аэродрома Ржев поднималась пара истребителей из 34-го пап, но набрать высоту они снова не смогли из-за слишком позднего сообщения постов ВНОС Бологоевского диврайона ПВО.

Все эти случаи, во-первых, показали, что для безнаказанного ведения разведки на больших высотах немцам вовсе не обязательно было использовать капризные и дорогостоящие Ju-86R, которые к тому моменту уже были выведены из эксплуатации. Для Восточного фронта в условиях 1944 г. вполне годился новый Ju-188, обладавший достаточной скоростью и высотностью. Во-вторых, советская система опознания и перехвата одиночных самолетов, которую пытались совершенствовать в течение почти трех лет, и к тому времени была далека от идеала. В то время как полеты дневных самолетов-разведчиков люфтваффе над Англией к началу 1944 г. стали практически невозможны (там добивались практически стопроцентного сбития), на противоположной стороне Европы они все еще летали так, словно на дворе был 1940 г. В-третьих, бросается в глаза тот факт, что в 1-й ВИА в вылетах почему-то участвовали не опытные пилоты, имевшие за плечами сотни вылетов и по несколько сбитых в 1941–1943 гг. разведчиков, а малоопытные младшие лейтенанты.

«С 22.56 до 0.22 один Не-111 на высоте 1500–3000 м вел разведку районов: Вязьма, Гжатск, Уваровка. В районе Гжатск самолет кружился 10 минут. Возможна выброска парашютистов», – сообщал журнал боевых действий ОМА ПВО за 15 апреля.

19 апреля наших летчиков снова преследовали неудачи (прямо-таки черная полоса наступила). В 12.30–13.46 самолет, опознанный как Ju-88 (в действительности Ju-188), на высоте 9000 м вел разведку в районе Вязьмы – Ново-Дугино – Гжатск. В 12.46 на перехват разведчика, летевшего на высоте 9000 м, поднялась пара Ла-5 младшего лейтенанта Афанасия Ионцева и младшего лейтенанта Пономарева из 34-го иап. Перехват не удался (не смогли набрать нужную высоту), зато у Ионцева отказал мотор. Истребитель совершил вынужденную посадку в 20 км севернее Гжатска, при этом Ла-5 был полностью разбит, а летчик получил тяжелые травмы. После этого случая Ионцев, который прошлым летом сильно пострадал после неудачной атаки Ju-86R в том же районе, был комиссован и в вылетах больше не участвовал.

В ночь на 21 апреля самолет, опознанный как Не-111, вел разведку в районе Вязьмы, Юхнова, Малоярославца и Михнево. Причем над последним пунктом «Хейнкель» сделал несколько кругов и выпустил правильную ракету «Я свой самолет». Днем в районе Оленино и Ржева на высоте 8000 м снова появился Ju-88. В районе Чертолино на него была наведена пара Ла-5 старшего лейтенанта Зуйкова и младшего лейтенанта Коптилкина из 34-го пап. Однако у Зуйкова на большой высоте упало давление масла, а у Коптилкина отказало вооружение.

Вечером 22 апреля Ju-188 (вероятно, из 1-й эскадрильи Aufkl.Gr. 100) совершил сверхдальний полет в район города Горький. При этом по пути туда он не был засечен, и только в 17.25 разведчик, подходящий к Коломне, заметили посты ВНОС. В 15 км к югу от Подольска «Юнкерс» пытался перехватить капитан Гладков из 178-го иап. Однако истребитель потерпел катастрофу, а опытный пилот погиб. Разведчик же прошел по маршруту Наро-Фоминск – Верея— Гжатск и далее в сторону Белоруссии.

26 апреля очередную безуспешную попытку перехватить разведчик в районе Ржев – Оленино предпринимала пара истребителей 34-го иап.

Общий итог боевой работы 1-й ВИА ПВО за март – апрель 1944 г. выглядел, мягко говоря, неутешительно. В дневное время было зафиксировано 12 полетов разведчиков, при этом было выполнено свыше 30 вылетов на перехват, но сбить и даже по-настоящему атаковать не удалось ни один из них. В то же время собственные потери составили 3 истребителя, 2 летчика погибли, один получил тяжелые ранения.

В ночь на 2 мая одиночные самолеты вели разведку в районе Оленино, Ржева, Калинина и Сычевки. При этом над аэродромом Мигалово (Калинин) было сброшено 10 осветительных магниевых бомб.

В ночь на 6 мая в 22.40–00.58 самолет, опознанный как Не-111, прошел по маршруту Ельня – Медынь – Малоярославец – Михнево. Там он кружил в течение 15 минут, а затем через Юхнов ушел на запад. Вероятнее всего, в лесном районе вокруг Михнево проводилась выброска очередной диверсионно-разведывательной группы. Тем временем в Москве было объявлено «положение № 1», 13 ночных истребителей патрулировали в световых полях. Никого там не встретив, разумеется. Отметим, что, в отличие от густонаселенных южных, западных, северных и северо-восточных окрестностей Москвы, обширные районы к юго-востоку от столицы и проходящие примерно по линии Михнево – Егорьевск – Шатура, являлись эдакой «мертвой зоной». Там были густые леса, болота, обширные пустоши с минимальным количеством даже проселочных дорог и населенных пунктов. Поэтому эта обширная зона идеально подходила для заброски диверсантов и шпионов.

Утром 13 мая истребители 11-го иап наконец смогли перехватить Ju-88 в районе Белого, шедший на высоте 5000 м. Правда, им оказался свой Пе-2, который дал неправильный сигнал «Я свой самолет». На всякий случай нарушитель был посажен на аэродроме Смоленск…

14 мая в 17.27–18.07 разведчик Ju-188 на высоте 7000–8000 м прошел по маршруту Ржев – Старица – Калинин. В районе Ржева его попыталось перехватить сразу 6 истребителей, но встреча снова не состоялась.

17 мая имел место очередной неудачный перехват разведчика в районе Селижарово.

Довольно необычный случай произошел на следующий день. Днем посты ВНОС в районе Рязани сообщили, что с юго-восточного направления к столице приближается Ju-52. Вскоре на перехват были подняты истребители 178-го иап, хотя командование сразу предупредило, что сразу атаковать эту загадочную цель (откуда под Москвой взялся Ju-52, да еще и летящий из нашего тыла?!) не нужно. Сначала проверить! И действительно, когда летчики увидели мирно парящий в небе «Юнкерс», одновременно с этим они заметили на нем и наши опознавательные знаки. Подойдя к кабине, пилоты дали предупредительную очередь, а затем приказали следовать за ними. Оказалось, что Ju-52 принадлежит 2-му московскому авиаотряду ГВФ.

Ну а 20 мая Подмосковье впервые после долгого перерыва подверглось налету… воздушных шаров. «В 20.15 у деревни Иваново (40 км западнее Звенигород) приземлился шар с немецкими листовками на русском языке», – сообщал журнал боевых действий. Отметим, что немцы, если верить данному сообщению, за год изрядно натренировались, научившись запускать воздушные шары на расстояние 400 км от линии фронта!

Днем 26 мая очередной разведчик на высоте 8000 м появился в районе Оленино и Ржева. На перехват было поднято 4 истребителя. Пара Ла-5 старшего лейтенанта Зуйкова и младшего лейтенанта Коптилкина из 34-го иап, взлетевшая в 11.06 с аэродрома Ржев, отчаянно преследовала противника вплоть до Ильино (60 км южнее Торопца). Видя, что горючее на исходе, Зуйков с большой дистанции выпустил по «Юнкерсу» весь боезапас. После этого «Лавочкины» совершили вынужденную посадку в районе Торопца.

Всего в течение мая в границах ОМА ПВО было зафиксировано 8 пролетов немецких самолетов. И снова все попытки перехвата закончились неудачами. Между тем времени на реванш у летчиков 1-й ВИА ПВО уже не было. В течение месяца люфтваффе вовсе не появлялись над Подмосковьем. И только вечером 21 июня в районе Вязьмы был зафиксирован полет Ju-88 на высоте 8000 м. На перехват с аэродрома Двоевка была поднята пара Як-9Т старшего лейтенанта Г.Е. Фастовца и младшего лейтенанта Баранова из 12-го гв. иап. Вот как этот эпизод описан в журнале боевых действий 1-й ВИА:

«В 18 ч 59 мин было получено сообщение о приближении неприятельского самолета курсом 90° на высоте 8000 м вдоль железной дороги Смоленск – Вязьма. Сближение происходило на попутных курсах, с набором высоты, скрытно от противника. В районе Холм-Суминский произошла встреча с противником. Взяв Ю-88 в «клещи», Баранов снизу-слева, а Фастовец сверху-справа выполнили первую атаку. После этого нижний стрелок открыл неприцельный огонь по самолету Баранова. «Юнкерс» резким разворотом влево перешел в пикирование, рассчитывая уйти в облачность. Из облачности вверх самолет не вышел, и после безуспешного 5-минутного поиска противника Баранов вернулся на свой аэродром.

Гвардии ст. лейтенант Фастовец преследовал Ю-88 и с дистанции 150 м произвел вторую атаку. Он дал длинную очередь по левому мотору и нижнему стрелку, который после этого более не вел стрельбы. Третью атаку Фастовец выполнил перед входом «Юнкерса» в облачность, а при выходе неприятеля из облаков он зажег левый мотор Ю-88. Немецкий летчик пытался оторваться от истребителя на снижении, одновременно со скольжением сбивая пламя. Фастовец произвел еще четыре атаки в хвост «Юнкерса», причем восьмой заход он выполнил на высоте всего 100 м, где был отсечен сильным зенитным огнем, и дальнейшее преследование врага прекратил. Бой продолжался 15 мин. Было израсходовано 130 снарядов 37 мм и 240 патронов БС… Летчик считает, что неприятельский самолет упал в 30–35 км за линией фронта северо-западнее г. Невелъ».

Как потом оказалось, это был последний воздушный бой, проведенный летчиками 1-й ВИА. При этом ни падение, ни даже повреждение разведчика не подтверждается данными противоположной стороны…

В ночь на 25 июня в условиях сильной облачности под Москвой появился самолет, опознанный как Не-111. Он прошел по маршруту Юхнов – Мятлево – Малоярославец— Серпухов – Михнево. В районе последнего «Хейнкель» кружил около 5 минут, после чего развернулся и тем же курсом пошел обратно. В 01.24 в окрестностях Юхнова было сброшено 10 зажигательных бомб. Это был далеко не первый случай полетов загадочных немецких самолетов именно в районе Михнево. По всей вероятности, там действовала диверсионно-разведывательная группа (либо группа, действовавшая под колпаком Смерша, что нередко бывало), с которой был налажен своеобразный воздушный мост. А бомбы сбрасывались, так сказать, для отвода глаз.

Наличие истребителей в 1-й ВИА ПВО по состоянию на 1 июля 1944 г.

К началу июля 1944 г. состав матчасти 1-й ВИА ПВО значительно обновился. Были списаны последние 4 истребителя ЛаГГ-3 и 8 МиГ-3. При этом армия по своей номинальной мощи, пожалуй, достигла пика, превзойдя даже показатели начала войны и осени 1941 г. Впрочем, воевать этой армаде было уже не с кем.

В течение июля был зафиксирован всего один-единственный полет. Причем довольно оригинальный. В 00.07–02.25 19 июля самолет, опознанный как Не-111, прошел по маршруту Оленино – Ржев – Волоколамск (на высоте 1000 м) – Клин— Дмитров (на высоте 500 м) – Загорск (3000 м) – Ногинск— Егорьевск – Коломна – Кашира (на высоте 800 м) – Алексин— Вязьма – Ярцево. То есть попросту облетел вокруг столицы. При этом некоторые посты ВНОС опознавали цель как Б-25 и Ил-4, что во многом объясняет прошлогодние истории с пролетами «трофейных» самолетов. На стыке 1-го и 16-го СПП «призрак» был кратковременно освещен прожекторами, но их расчеты не смогли понять, что это такое летит. В районе Загорска с самолета был сброшен подвесной топливный бак. Истребители выполнили 5 вылетов, однако вне световых полей обнаружить цель не смогли, так как «луны не было».

Довольно загадочный случай произошел в Подмосковье и поздно вечером 25 июля. Около 22.00 посты ВНОС и РЛС засекли приближение неопознанного самолета со стороны Духовщины. В 22.22 примерно в 4 км юго-западнее Юхнова цель исчезла с радаров и более не наблюдалась. Рано утром на поиски в указанном районе направилась группа бойцов. Каково же было их удивление, когда они обнаружили там четырехмоторный самолет. Причем не немецкий, не советский, а… американский. Машина находилась в довольно побитом состоянии, при посадке у нее отлетело два мотора вместе с винтами. При этом ни в самолете, ни вокруг него никого не было. «Тип самолета Боинг-17С, – сообщалось в рапорте. – Вооружение: четыре огневых точки спаренных к/к пулеметов, расположенных в хвосте, носовой части и в плоскостях самолета. В самолете обнаружены: две надувные лодки, два парашюта, карты на английском языке. Возле самолета обнаружено две пилотки с кокардой, на которых изображен одноглавый орел без свастики, елевой стороны фюзеляжа буквы «….»[111] и белая звезда, от которой в обе стороны нарисованы белые флажки – на хвосте – белый треугольник, под ним цифры: 297543, под цифрами «….»[112]. Карты и радиостанция находятся в Юхнове. Экипаж не найден». Летчиков «Летающей крепости» впоследствии так и не удалось обнаружить, в связи с чем даже возникла версия, что это немцы использовали очередной трофейный самолет, потерпели аварию, а потом убежали. В общем, настоящий «летучий голландец» получился. Причем «летучий» в прямом смысле…

В действительности это был B-17G № 42-97543 (на киле обычно указывались только 6 последних цифр – белым цветом, то есть 297543) из 422 BS 305 BG «Сап Do» (422-й бомбардировочной эскадрильи 305-й бомбардировочной группы 8-й воздушной армии)[113]. Днем 27 июля он выполнял тренировочный полет над Англией в районе Кингс-Линн, на побережье Северного моря. Экипаж «Летающей крепости» состоял из командира – первого пилота 2-го лейтенанта Самуэля Е. Россера, второго пилота 2-го лейтенанта Эрла Дугласа, штурмана Эрла Метко, бомбардира Лоуэлла Рикки, бортинженера 2-го лейтенанта Кейта Эстесса, бортрадиста сержанта Оллиса Рова и бортстрелков сержантов Билла Фостера и Нормана Путни. Во время полета в верхней башне вспыхнул огонь, который, по сообщениям экипажа, начал распространяться, после чего все выпрыгнули на парашютах. По официальной версии, причиной стало короткое замыкание, а по неофициальной – хулиганство. Бортстрелок курил в башне, и вследствие неосторожного обращения с огнем у него загорелись сигнальные ракеты. Они начали летать по самолету, возникла паника, и весь экипаж выпрыгнул на парашютах. Падения самолета никто не видел, и он считается пропавшим без вести. Американцы предполагали, что он должен был упасть в Северное море, а он взял и долетел почти до Москвы! При этом неуправляемый бомбардировщик прошел над Данией, нейтральной Швецией, Балтийским морем, Прибалтикой (примерно в районе Риги), пересек линию фронта, где в этот момент шли ожесточенные бои, а потом еще около 600 км над советской территорией. В итоге «Летающая крепость» покрыла расстояние в 2250 км и никем не была атакована!

В ночь на 1 августа в период между 01.00–02.00 неопознанный самолет достиг района Старицы, а в районе к востоку от нее кружился около 15 минут. Как потом выяснилось, с него были выброшены два шпиона, имевшие целью разведать советские аэродромы в районе Калинина. Первого агента задержали в деревне Афанасьево (35 км юго-западнее Калинина), второго – в деревне Болдыреве (25 км северо-восточнее Старицы).

В 09.16 10 августа после долгого перерыва разведчик Ju-188 появился в районе Ржева и Оленино. На перехват поднималась пара Ла-5 из 34-го иап, однако обнаружить противника они не смогли по причине неудовлетворительной работы станции радиообнаружения и плохого наведения с КП полка. 512-й зенап, расположенный в окрестностях Ржева, вел заградительный огонь, израсходовав 53 снаряда калибра 76 мм. Отметим, что стрельба из устаревших 76-мм зениток по Ju-188 была совершенно бесполезной.

В 23.44 14 августа в районе Торжка был зафиксирован самолет, идущий на высоте 3000 м на восток, который постами ВНОС был опознан как Не-111. При этом с него была выпущена ракета красного цвета, означавшая «Я свой самолет». Пройдя над Кимрами, он достиг Переславля-Залесско-го, после чего повернул на юг. Миновав Александров и Орехово-Зуево, этот загадочный «Хейнкель» направился в район Егорьевска…

В действительности это был не Не-111, а секретный самолет Аг-232А из 2-й эскадрильи KG200. Он летел на секретный лесной аэродром в окрестностях Егорьевска, где его якобы ждали свои разведчики. В лесных районах к юго-востоку от Москвы действительно «работало» много диверсионных и разведывательных групп, в лесах существовали посадочные площадки, куда регулярно доставлялись новые шпионы, радиостанции, деньги и другие предметы снабжения. Правда, вся эта бурная деятельность в основном инсценировалась органами контрразведки с использованием перевербованных шпионов. В данном случае «Арадо» поджидала засада, а сам «аэродром» был перекопан ямами-ловушками[114]. Однако когда Аг-234 приземлился, он, благодаря своим необычным шасси, не провалился ни в одну из них и спокойно доехал до края «аэродрома». Изумленные смершевцы открыли беспорядочную стрельбу, а самолет развернулся, снова промчался по всем ямам и взлетел. Интересно, что ни посты ВНОС, ни РЛС ОМА ПВО посадку самолета не зафиксировали. Там отметили лишь, что в районе западнее Шатуры он «кружился» 15 минут. После взлета Аг-232 ушел курсом через Верею и Гжатск. Последний раз его видели в 50 км к северо-западу от Дорогобужа. 1-я ВИА выполнила 4 вылета на патрулирование в световых полях, но осветить цель не удалось из-за сильной облачности, хотя она проходила прямо по границе СПП.

Учитывая сходство маршрута полета с тем, что был зафиксирован в ночь на 19 июля (также вокруг Москвы и тоже через Егорьевск), можно предположить, что и тогда за Не-111 был принят именно Аг-232 из 2./KG200. Это также объясняет, почему наблюдатели принимали его за Ил-4 и особенно Б-25. Американский бомбардировщик Б-25 «Митчелл» также являлся высокопланом по конструкции и имел двухкилевое оперение. В то же время носовая часть кабины чем-то напоминала (особенно снизу и в темноте) и Не-111 и Ил-4.

В ночь на 1 сентября самолет, опознанный как Б-3 и Ли-2, достиг района Семлево, где кружил около часа, после чего ушел на запад. Вечером следующего дня в районе Станище (15 км южнее Семлево) органами НКВД была задержана группа в составе 15 человек в красноармейской форме во главе с «подполковником», имевшим на кителе большое количество орденов и медалей. При ней имелось многочисленное вооружение. Задержанные показали, что вылетели из Берлина на самолете Ju-52, а вскоре в этот район должна прибыть еще одна группа с вооружением и продовольствием.

Ну а через трое суток произошел, наверное, самый известный эпизод с доставкой шпионов на советскую территорию. В 00.10 5 сентября со стороны Старицы появился самолет, поначалу опознанный не то как Б-25, не то как Не-111. Пройдя в районе Ново-Завидово, Волоколамска, он повернул на юг. Тем временем в 1-й ВИА была объявлена «готовность № 1», а в световые поля взлетело 3 ночных истребителя. В 00.34 на подходе к Можайску цель была обстреляна 2-й и 3-й батареями МЗА 60-го озад, а также из 12,7-мм пулеметов. После этого загадочный самолет сделал несколько кругов и повернул в сторону Гжатска, там еще какое-то время покружил в воздухе и, наконец, исчез с экранов РЛС…

На следующее утро в 3 км к северо-востоку от деревни Яковлево (35 км северо-восточнее Гжатска) в небольшом ельнике был обнаружен странный самолет с поврежденным левым крылом, первоначально опознанный как Ме-34…

Как известно, им являлся четырехмоторный Аг-232В-05 W.Nr. 110017 «L5+ER» унтер-офицера Фируса, на борту которого находились «суперагент» Третьего рейха Петр Таврин и его спутница Лидия Бобрик[115]. Дальнейшая история хорошо известна. Отметим, что версия о том, что «Арадо» был подбит зенитками и вследствие этого совершил вынужденную посадку, была придумана уже задним числом (чтобы показать эффективность работы ПВО) и не выдерживает критики. После обстрела Аг-232 пролетел еще 70 км на малой высоте и какое-то время маневрировал, подыскивая подходящее место для посадки. Сделать это на подбитой машине было бы весьма затруднительно. Да и в акте осмотра самолета отсутствуют какие-либо данные о повреждениях, кроме тех, что были получены во время неудачной посадки на ельник. Учитывая траекторию полета, можно сделать вывод, что, скорее всего, унтер-офицер Фирус попросту заблудился, а попав в зону зенитного огня, потерял ориентировку и в итоге приземлился на первой попавшейся подходящей площадке. Видимо, изначально для посадки было определено какое-то совсем другое место. Нельзя исключать, что район к северо-востоку от Гжатска, который являлся малонаселенным, лесистым и болотистым краем (таким же, как окрестности Егорьевска), и был планируемой точкой приземления, просто экипаж немного заблудился. В принципе в таких случаях следовало прекращать операцию и возвращаться на базу, но, учитывая положение на фронте и срочность миссии Таврина (убийство Сталина), а также тот факт, что доставка агента уже срывалась (самолет благополучно сел в районе Великих Лук, но не удалось открыть грузовой отсек с мотоциклом), Фирус все же решил рискнуть…

В ночь на 7 сентября после долгого перерыва в границах ОМА ПВО появился ночной разведчик. Самолет на высоте 500–100 м прошел по маршруту Нелидово – Оленино – Ржев и в районе последнего сбросил 5 фугасных бомб, которые взорвались в овраге.

На следующую ночь самолет, опознанный как Ju-88, снова появился в районе Оленино и Ржева.

Наличие истребителей в 1-й ВИА ПВО по состоянию на 1 октября 1944 г.

После этого в течение долгого времени немцы над Подмосковьем не появлялись. Фронт к этому времени откатился к Висле, Восточной Пруссии и побережью Балтийского моря, а Москва наконец стала глубоким тылом. И только вечером 15 октября в 21.40–22.06 самолет, опознанный как Ju-88, с запада появился в районе Ржева, затем ушел на северо-запад к Осташкову, а в 22.56 опять вернулся к Ржеву, был обстрелян зенитным огнем, какое-то время покружил в районе Чертаново и в 22.38 ушел на запад. В 21.40 на перехват был поднят ночной истребитель Л а-5 лейтенанта Моисеева из 34-го иап. Летчик преследовал противника почти до Осташкова (визуально не наблюдал). Потом мотор отказал, и Моисееву пришлось прыгать с парашютом.

Как оказалось, это был самый последний зафиксированный полет люфтваффе в районе Москвы в течение войны. А лейтенанту Моисееву выпала честь осуществить последний же, хоть и неудачный, перехват.

6-й иак ПВО (1-я ВИА) стал одним из самых, если так можно выразиться, стабильных соединений ВВС РККА в Великой Отечественной войне. Достаточно сказать, что целых 8 авиаполков находились в его составе на протяжении практически всей войны. По сути не меняя при этом места дислокации. И это притом, что Москва за это время то находилась в глубоком тылу, то оказалась на передовой, потом стала прифронтовым городом и, наконец, снова глубоким тылом. При этом по своей длительности (около трех лет) воздушная битва в Подмосковье стала одной из самых рекордных в Великой Отечественной войне.

Задачи, которые стояли перед многочисленными полками, которые ввиду особой важности главного охраняемого объекта держались в этом месте, менялись в зависимости от обстановки. Если летом и в начале осени 1941 г. главной целью 6-го иак было отражение налетов на Москву, то по мере приближения линии фронта он стал действовать как обычное фронтовое истребительное соединение. С лета 1942 г. основной задачей летчиков стала борьба с дальними разведчиками люфтваффе. Как видим, она была весьма непростой, требовала применения разных тактических приемов, нередко проходила на больших высотах и в плохую погоду. Суммарно летчикам ПВО удалось сбить или тяжело повредить по крайней мере 50 разведчиков, что нанесло этому немногочисленному роду авиации люфтваффе серьезный урон. Надо иметь в виду, что на подготовку пилота и штурмана дальнего разведчика у немцев обычно уходило около двух лет, и каждый экипаж был буквально на вес золота.

Что касается собственно налетов на Москву, то они, конечно же, не были «беспрецедентным по масштабам воздушным сражением», как некоторые утверждают. Лишь в трех первых авиаударах участвовало свыше 100 самолетов, остальные выполнялись мелкими группами, а то и вовсе одиночными машинами. При этом ущерб, нанесенный городу, оказался примерно пропорциональным числу задействованных бомбардировщиков, а потери, понесенные немецкой бомбардировочной авиацией от истребителей непосредственно над Москвой, оказались минимальными.

Утверждение, что в ПВО столицы «воевали наши лучшие летчики», также является сильно преувеличенным. Достаточно сказать, что из огромной массы пилотов, воевавшей в многочисленных полках 6-го иак – 1-й ВИА, лишь 20 человек были удостоены звания Героя Советского Союза, при этом некоторые из них были награждены скорее в пропагандистских целях (за тараны), а не за большое количество одержанных побед. При этом всего четыре летчика: Герасим Григорьев, Федор Митрофанов, Иван Заболотный и Иван Голубин – сумели преодолеть планку в 10 личных побед. Тщательный анализ советских и немецких архивных данных позволяет сделать вывод, что лучшим асом ПВО Москвы стал Григорьев, так как по крайней мере 5 личных и 3 групповые победы летчика с большой долей вероятности находят подтверждение. И это притом, что большую часть из них он одержал на истребителе ЛаГГ-3, который у нас считается «неудачным». Как минимум половина личных побед Митрофанова также подтверждается, в то время как по победам Заболотного и Голубина есть большие вопросы. А вот по количеству подтвержденных побед вторым после Григорьева асом 6-го иак, по всей видимости, является Виктор Коробов из 34-го иап. Летчик, воевавший в корпусе всю войну, немного не дотянул до обозначенной нами планки в 10 личных побед (9+6), но зато по крайней мере 4 личные и 3 групповые победы подтверждаются данными противоположной стороны.

Таким образом, тройку лучших асов ПВО Москвы можно обозначить так:

1. Герасим Григорьев (178-й иап), в основном воевал на ЛаГГ-3;

2. Виктор Коробов (34-й иап), в основном воевал на МиГ-3;

3. Федор Митрофанов (445, 562-й иап), в основном воевал на Як-1.

Воздушные победы Герасима Григорьева

Воздушные победы Федора Митрофанова

Воздушные победы Виктора Коробова

Стоит также отметить, что в целом советская тактика использования истребителей, ориентированная на формальное выполнение боевой задачи (патрулирование, прикрытие и т. и.), была малоэффективной и чрезмерно затратной в плане расхода моторесурса и сил летного состава. Особенно это касается 1941–1942 гг. Выполняя огромное количество полетов, летчики лишь изредка имели контакт с противником, по большей части поддерживая формальное «господство в воздухе» (кто больше летает, того и небо). Впрочем, использовавшаяся с 1943 г. тактика действий по ситуации (обнаружение противника – вылет на перехват) тоже в большинстве случаев была малорезультативной, особенно в условиях данного ТВД. Наши истребители (за исключением «иномарок») обладали слишком малым радиусом действия, при этом много времени тратя на набор высоты и занятие позиции. В итоге на выполнение самой боевой задачи оставался минимум времени, и только опытным пилотам удавалось использовать его успешно.

Битва под Москвой. Хроника, факты, люди: В 2-х кн. М.: Олма-пресс, 2002.

Быков М.Ю. Асы Великой Отечественной. Самые результативные летчики 1941–1945 гг.: Справочник. М.: Яуза, 2007.

Война. Народ. Победа, 1941–1945. Статьи. Очерки. Воспоминания. Кн. 1. М.: Политиздат, 1984.

Хазанов Д.Б. Неизвестная битва в небе Москвы. 1941–1944 гг. Финал. М.: Техника молодежи, 2006.

Хазанов Д.Б. Войска ПВО на защите Москвы. 1941–1945 гг. К 75-летию начала контрнаступления советских войск. М.: Пятый Рим, 2017.

Aders G. & Held W. Jagdgeschwader 51 «Molders». Eine Chronik. Berichte. Erlebnisse. Dokumente. – Stuttgart: Motorbuch Verlag, 1993.

Balke U. KG100. History. – Stuttgart: Motorbuch Verlag, 1981.

Gundelach K. Kampfgeschwader «General Wever» 4. – Stuttgart: Motorbuch Verlag, 1978.

Dierich W. Kampfgeschwader 55 «Greif». – Stuttgart: Motorbuch Verlag, 1994.

Kiehl H. Kampfgeschwader «Legion Condor» 53. – Stuttgart: Motorbuch Verlag, 1996.

Nauroth H. Stukageschwader 2 «Immelmann». – Verlag K.W. Schutz, Preussish Oldendorf, 1988.

Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ).

Ф. 20530. Оп. 1. Д. 21.

Ф. 20530. Оп. 1. Д. 96.

Ф. 20530. Оп. 1. Д. 98.

Ф. 20530. Оп. 1. Д. 68.

Ф. 13609. Оп. 20354. Д. 519.

Ф. 13608. Оп. 20395. Д. 59.

Ф. 13609. Оп. 20354. Д. 474.

Ф. 13609. Оп. 20354. Д. 509.

Ф. 13609. Оп. 20354. Д. 307.

Ф. 13608. Оп. 20395. Д. 59.

Ф. 13609. Оп. 20354. Д. 236.

Ф. 13790. Оп. 0020191. Д. 0006.

Ф. 13731. Оп. 0020134. Д. 0007.

Ф. 13731. Оп. 0020134. Д. 0009.

Ф. 13609. Оп. 20354. Д. 628.

Ф. 16. Оп. 1071сс. Д. 3545.

Ф. 500. Оп. 12462. Д. 548.

Ф. 13609. Оп. 20354. Д. 21.