Все персонажи данной книги выдуманы автором.

Все совпадения с реальными людьми, нелюдьми, а также тварями, считающими себя людьми, абсолютно случайны. Аналогии с местами, учреждениями, любыми происходившими ранее или происходящими в настоящее время событиями — не более, чем плод фантазии. А если что-то подобное случится в будущем, то автор будет гордиться, что Провидение тоже читает его книги.

Мне понятны изумленные глаза Светки. Я в этом кабаке уже шесть лет работаю, начинал простым охранником, а потом, когда прежний шеф охраны уходил, то мне досталась должность начальника. Но никто от меня никогда таких слов здесь не слышал. Это было имя из другой жизни, сейчас я был Андрей или даже Андрей Александрович, но были времена, когда «Винни» в мой адрес раздавалось гораздо чаще, чем имя, данное мне при рождении.

В армии вообще легко раздают различные прозвища, и хотя не всегда они с первой попытки оказываются удачными, но те, которые приживаются, сопровождают человека практически всю оставшуюся жизнь. Причем для идентификации иногда такие «погремухи» оказываются гораздо эффективнее, чем его паспортные данные. «Какой Андрей? Винокуров? Не, не припоминаю… Аааа, Винни-Пух!!! Ну, конечно, знаю его».

Вот и я не избежал такой участи. Сокращения фамилии типа «Винокур», «курица», производное «петух» мне категорически не нравились, и я отстаивал неприкосновенность родного имени всеми доступными методами. И этот период идентификации в пространстве длился довольно долго по армейским меркам, месяца два, пока мы в первом увольнении не попали в драку с местной гопотой. Надо признать, что мне сразу довольно ощутимо прилетело по лицу, да и в целом ситуация складывалась довольно мерзкая, поэтому я и озверел достаточно быстро. По уверениям друзей, издалека я был похож на медведя Балу из мультика про Маугли, который ударами лап разбрасывал в стороны нехороших шакалов. Так появилось первое прозвище — «Медведь».

Но на черного мудрого медведя, как оказалось, я все равно не тяну, зато вполне подхожу под описание веселого и дружелюбного Винни-Пуха. Тем более, что я тоже пожрать совсем не дурак. Вот так и получился добрый «Винни».

— Андрей, — в глазах Светки я увидел именно те искры, о которых втайне мечтал уже очень давно. — Ты мой герой! Я от тебя такого не ожидала.

— Какого такого? — заулыбался я от ее слов. — Все благодаря тебе. Рядом с тобой мужчины расцветают.

Неуклюжий комплимент. Сам знаю, можно не объяснять. Но, как говорится, не стреляйте в музыканта, он играет, как умеет. В целом, жизнь-то, похоже, налаживается. Может еще кому наподдать надо для закрепления успеха? Если сработает, то я, в принципе, готов!

Оглядевшись в поисках подходящей жертвы, я увидел, как оставшийся в живых незадачливый гуляка пытается привести своего менее везучего товарища в чувство.

— Вызовите скорую, он, кажется, умирает, — голос из наглого превратился в визгливый и истеричный. У меня так бывшая жена начинала разговаривать, когда собиралась выдавить из себя скандал, а повода не находилось. Я взял с их стола бокал пива и вылил на голову юноши, лежащего без сознания. Тот всхлипнул и со стоном открыл глаза.

— Вот видишь, — удовлетворенно сказал я. — Живее всех живых! Забирай его, и чтобы духа вашего здесь не было, а то я уже начинаю понемногу нервничать.

Два почти что юных героя, опираясь друг на друга, кое-как приняли вертикальное положение и собрались двигаться к выходу, когда я вспомнил:

— Эй, любезнейшие! Счет оплатить не мешало бы. С чаевыми девушке, за то, что она не захотела вам дополнительные проблемы создавать.

Признаюсь честно, я так до конца и не понял, что именно скрипнуло… То ли зубы в разбитой челюсти, то ли шейные позвонки от чересчур задранного носа, но один из парней, не глядя, достал из кармана несколько бумажек и швырнул на стол.

— Хватит? — перевел я взгляд на Светку.

— С лихвой, — кивнула она, а желтоголовые, наконец-то, начали свой скорбный путь по направлению к выходу. Я шел позади них, контролируя, чтобы они, во-первых, все-таки покинули ресторан, а во-вторых, не сотворили на прощание какую-нибудь гадость. Попадаются, знаете ли, уникумы. То зеркало разбить норовят, то ручку у входной двери оторвать. Хотя этим двоим до такси бы добраться, вид у них сейчас совсем не воинственный.

— Шеф, — с неподдельным уважением посмотрел на меня Пашка, видимо, не усидевший на месте и смотревший сцену разборок из первого ряда. — А ты не говорил, что боксом занимался. Выступал?

— Да что ты, — я весело рассмеялся. — И не собирался даже. Паша, я тебе открою один очень страшный секрет. На соревнованиях по боксу люди друг друга бьют, причем часто по голове и периодически очень сильно. А я страсть как не люблю, когда мне делают больно.

— Ну, не знаю, — с сомнением покрутил головой Пашка. — Уработал ты этих гавриков знатно… Я бы даже сказал, профессионально.

— Чего только не сделаешь со страху, мой юный падаван, — я возложил свою ладошку Пашке на лоб, а потом дал щелбан. — Работай давай, ты завтра домой пойдешь, а мне тут из-за вас, лентяев, невыспавшимся бродить.

Обсуждать с Пашкой боксерские приемы совсем не хотелось. Его любовь и признание мне были как-то побоку. Гораздо интереснее узнать, что за искорки промелькнули в глазах у Светки и какими перспективами это светит в будущем. Мое очень богатое воображение немедленно нарисовало приятную картину, осознав которую, я даже зажмурился.

«Куй железо не отходя от кассы!» — вспомнил я фразу из древнего фильма и поэтому немедленно отправился искать свое счастье.

Но предмет моих изысканий куда-то подевался, ни в зале, ни в курилке симпатичную официантку найти не удалось. Заметив, что другие сотрудники ресторана, преимущественно женского пола, как-то странно косятся на меня и о чем-то шушукаются у меня за спиной, я решил, что лучше пока обождать немного с амурными делами. Никуда Светка не убежит. Понятно, что если у нас с ней хоть что-то сложится, об этом сразу же узнают все без исключения, но сейчас давать лишнюю пищу для ненужных разговоров не стоит.

Остаток ночи, хвала всем богам, прошел без эксцессов. Мне даже удалось пару часов покемарить, а под утро принять душ и побриться. Как бы я не успокаивал себя, но боюсь, что без последствий ночной инцидент не останется. Ладно, прорвемся как-нибудь, главное не унывать.

Альберт непонимающе начал приподниматься в кресле, но я оказался быстрее! Поскольку ничего умнее придумать я не успел, то просто и без затей воткнул ему в руку вилку, а потом прыгнул на этого кудесника прямо через стол. Мы покатились по полу, сшибая телами стулья и столы. Зазвенели чашки, раздался чей-то визг и возбужденные крики.

Руки, главное заблокировать руки! Не дать пальцам сложиться в причудливую фигуру. Я дотянулся до запястья правой руки Альберта и вывернул под неестественным углом в сторону. Мой противник взревел от боли, теперь его лицо уже не выглядело холёным, исказившись в невероятном оскале. Я усилил захват, а потом, улучив момент, бросил руку и от души саданул своего противника локтем в голову. Альберт обмяк, а я ещё раз приложил его затылком об пол, выложенный плиткой. Убедившись, что Альберт не притворяется, я, тяжело дыша, обвёл взглядом сотрудников ресторана, сгрудившихся в отдалении, и потянул из кармана катушку с серебряной нитью. Вот и подарок от Эдика на день рождения пригодился!

Тщательно обмотав руки Альберта, подумал, стянул вместе еще и ноги, а затем по-прежнему, не обращая внимания на поднявшуюся суету, вытянул немного дрожащими пальцами из кармана мобильник и позвонил Эдику. Только бы он взял трубку, сейчас это было очень нужно.

Вообще-то у моего приятеля имелось несколько телефонов, и на некоторые можно было годами не дозвониться, но сейчас я звонил на тот, который, по идее, был доступен при любых обстоятельствах.

— Что случилось? — раздался в динамике приглушённый голос. — Давай покороче, у меня совещание.

— Да плевать на твое совещание, — выдохнул я устало. — У меня ментальщик, причем прямо в ресторане, а мой придурок-директор, судя по всему, сейчас сдаст меня в руки полиции, и твоего клиента отпустят как уважаемого человека.

— Кабак тот, где ты работаешь? — не задавая лишних вопросов, уточнил Эдуард.

— Андрей, что происходит? — раздался за спиной визг директора. Ну вот, очнулся сердешный.

— Да, мой ресторан, и тебе не мешало бы поторопиться, — я почувствовал, как завозился подо мной приходящий в себя Альберт.

— Держись! — звонок прервался на полуслове. Похоже, Эдика все-таки проняло. Да и не так часто я позволял себе разговаривать с ним в таком тоне, видимо, это тоже сыграло свою роль.

— Андрей, я вызвал полицию! — не унимался директор. — Твои выходки переходят всякие границы.

— Я задержал преступника, — вяло отмахнулся я. На тело накатила апатия, причины которой были мне непонятны, а язык во рту ворочался все труднее. — Не мешайте мне!

— Немедленно отпусти посетителя, — директор даже сделал пару шагов по направлению ко мне, чем изрядно удивил мой почти заснувший мозг. Чего это Вячеслав Геннадьевич вдруг так расхрабрился?

— Действительно, Андрей, отпусти его! — подала внезапно голос всегда молчаливая кассирша Ирина, тоже решившая посмотреть на происходящее.

— Андрэ, нехорошо людей бить! — обозначился даже плохо говорящий на русском Рашид, работавший доставщиком в ресторане.

Да что происходит?

Попытался встать, но на плечи давила невыносимая тяжесть. Я постарался сосредоточиться, но мысли путались, а картинка перед глазами начала расплываться. Потряс головой и вдруг поймал на себе торжествующий взгляд Альберта. Твою ж такую дивизию, что происходит?

— Добрый день, граждане! — раздался вдруг громкий голос, и меня как будто ледяной водой окатили. Мысли прояснились, а картинка вокруг стала четче. — Кто вызывал полицию?

Альберт скривился и закрыл глаза. Вот зараза! Он же наверняка не один пришёл со мной разговоры разговаривать! И сейчас кто-то пытается ему помочь, а для этого надо взять нас под контроль. Просто у помощника, видимо, нервы не выдержали, когда полицейские голос подали, вот и давление исчезло. А воздействие неслабое было, уж я-то точно знаю. Такое даже большому умельцу не сотворить, по-любому артефакт с энергией нужен.

Меж тем работники нашего кабака и немногочисленные посетители, наваждение у которых тоже исчезло, недоуменно переглядывались между собой, пытаясь понять, что же такое только что с ними происходило.

— Я ещё раз спрашиваю, граждане, — повысил голос полицейский. — Кто вызывал полицию?

— Я вызывал, я! — оживился директор. — Надо задержать!

— Кого? — с ленцой спросил один из блюстителей порядка.

— Эээээ, — замешкался было директор, а я, понимая, что Эдик опаздывает, судорожно заскользил взглядом по собравшимся, пытаясь прикинуть, кто же из них сообщник Альберта. Что буду делать дальше, я пока не представлял, но надо хотя бы понимать…

— Вот его, — судя по всему, директора в очередной раз взяли под контроль. Опять дёрганные движения и истерика в голосе. Вячеслав Геннадьевич тыкал в меня пальцем, подпрыгивая на месте от возбуждения. — Нашего бывшего начальника охраны. А вот этого джентльмена надо освободить!

— Джентльмена? — хмыкнул полицейский и, раздвинув стоявших людей, подошёл к нам с Альбертом поближе.

— Мужик, ты зачем его связал? — спросил он у меня. Я посмотрел полицейскому прямо в глаза и успел заметить, как его зрачки подернулись дымкой, и он, ничего больше не выясняя, вскинул на меня автомат и передернул затвор. — Развяжи его!

— Спокойно! — я поднял руки, показывая, что безоружен. — Товарищ старший сержант, я начальник охраны этого…

— Развяжи его!!! — дурным голосом заорал полицейский. — Делай, что тебе говорят! Быстро! Или я тебя сейчас пристрелю здесь!

А ведь и правда пристрелит. Самое интересное, что он и лица моего не вспомнит потом. Я вздохнул и попытался ещё хоть чуть-чуть потянуть время.

— Товарищ старший сержант, — начал было я, но в этот момент в дело вступил напарник полицейского, до этого мирно стоявший сзади и смотревший на коллегу ошалелыми глазами.

— Ты что, мужик, не понял? — заорал он, подступая ко мне и размахивая резиновой дубинкой. — Отпускай! Немедленно!

И попытался ударить меня. В последний момент я успел пнуть его по опорной ноге, и полицейский повалился сверху, больно приложив меня локтем в голову. Я прижал его к себе, стараясь, чтобы его напарник не мог прицелиться в мою тушку и открыть стрельбу. Где Эдик?

— Всем стоять! Работает спецназ! — чует мое сердце, после сегодняшних событий кабак просто закроют. Никому не понравится обедать в заведении, в котором размахивают оружием и задерживают посетителей.

Барахтающийся в моих руках полицейский затих, а затем я услышал его голос, полный недоумения:

— Мужик, отпусти! Хватит меня лапать.

— Больше нет желания меня пристрелить? — аккуратно уточнил я, отпуская стража порядка, и посмотрел из-за него на второго полицейского. Тот уже опустил автомат и, казалось, потерял ко мне всяческий интерес, глядя на новых действующих лиц. Несколько человек в черных комбинезонах с желтыми надписями «Спецназ» и закрывающих лица вязаных шапочках рассредоточились по залу, блокируя все входы-выходы. Еще четверо бойцов сноровисто подняли меня и Альберта, но тут же наткнулись на возбужденного директора.

— Что происходит? Куда вы их забираете? — возбужденно размахивал он руками, однако спецназовцы хранили молчание.

— Кто у вас главный? — не унимался Вячеслав Геннадьевич.

— Я главный, — раздался негромкий голос, и я наконец-таки увидел моего давнего приятеля Эдика.

— Вы? — не поверил наш директор. — А по какому праву? И что происходит? И кто вы такие?

— Полковник Седых, — Эдик сунул под нос Вячеславу Геннадьевичу удостоверение, а другой рукой махнул державшим меня спецназовцам. — Отпустите этого бездельника.

— Полковник, — из директора как будто выпустили воздух. — Но у нас тут обычный бытовой конфликт. А тут вы…

И Вячеслав Геннадьевич, недоверчиво покрутив головой, еще раз вчитался в развернутое перед ним служебное удостоверение.

Ну да, внешность Эдика совсем не выдавала в нем целого полковника всесильной спецслужбы. Особенно, если ориентироваться на персонажей популярных телесериалов, которые заполонили телеэкраны в последние годы. Невысокого роста, максимум мне по плечо, с узкими плечами и неторопливыми движениями, он казался значительно старше своих лет. И только удивительно светлый взгляд серых глаз вместе с открытой улыбкой заставлял подумать, что не такой уж этот человек и старый, просто в его жизни было много сложных и грустных ситуаций.

Эдик был классическим примером человека, который всего в этой жизни добился сам, причём исключительно честным трудом и незаурядными мозгами. Как он стал лейтенантом всесильного когда-то КГБ, мой приятель предпочитал не рассказывать, но мне кажется, что не все в этой истории было гладко. Даже в том мире, где официальная наука не признает потустороннего, спецслужбы не могли пройти мимо мальчика с Даром. Родившийся в глухой сибирской тайге Эдик мог видеть потусторонние сущности и разговаривать с ними. Крупно сомневаюсь, что такую находку могли оставить в покое не попытавшись изучить и разобрать на молекулы в каком-нибудь закрытом НИИ, но подробностей мне никто не рассказывал, да и вряд ли расскажет.

Я знаю только, что полковник Седых давным-давно служит в столице, занимается очень широким диапазоном вопросов и абсолютно не интересуется вопросами власти в стране и вывеской на своей работе, на его памяти она поменялась уже раз пять.

— Эдик, тут должен быть его помощник, — негромко сказал я, разминая плечи, вывернутые излишне ретивыми спецами.

— Знаю, — кивнул Эдик и внимательно вгляделся в лицо Альберта. — А говорил, что мой подарок абсолютно бесполезен. Вот твой друг, наверное, так не думает. Да, господин барон?

— Чтоб ты сдох вместе со своей шавкой! — выплюнул еще недавно уверенный в себе господин. — Вам повезло! И ничего больше!

— Повезло, — согласился с ним Эдик, — но и вы постарели. Вас скрутил обычный человек, охранник ресторана, где вы себя повели не совсем вежливо.

— Кто человек? Он? — Альберт вдруг резко рванулся в мою сторону, причем с такой силой, что удерживающие его бойцы проехались пару метров на пятках по плитке. — Не смешите меня!

Я внутренне напрягся, но никак не отреагировавший на дергание задержанного Эдик только рассмеялся.

— Представьте себе, Альберт! А вы что же подумали? Что мы на вас тут засаду устраивали? Много чести! Вы же как неуловимый Джо, никому особо не нужны. Бегали от нас десять лет, ну и еще побегали бы. Наоборот удобно, благодаря вам гораздо проще умственно отсталых в стране вычислять.

— Ты-ы-ы… — начал было солнцепоклонник, но незаметный со стороны удар одного из спецназовцев по почке прервал его возглас на вздохе.

— Я-я, — все также с улыбкой, только теперь какой-то искусственной, ответил Эдик и скомандовал бойцам. — В машину его и на набережную. Чтобы через два часа был готов к допросу.

В отличие от прошлых времен, нынешние спецслужбы не цеплялись за символы, поэтому достаточно быстро согласились освободить исторический центр города в обмен на комфортабельные офисные здания в разных концах столицы. Кабинет Эдика, например, располагался в неприметном здании на набережной реки буквально в пятнадцати минутах ходьбы от нашего ресторана. Правда, когда однажды я, будучи в не совсем адекватном состоянии, попытался поорать под окнами что-то из серии «Эдик, выходи гулять!», то очень быстро оказался под дулами автоматов неизвестно откуда появившихся мальчиков в бронежилетах. Гулять тогда мы так и не пошли, наоборот, полночи просидели в кабинете Эдика, попивая крепкий чай и обсуждая соревнования по керлингу.

— Так вы знакомы? — не удержался я от вопроса, не обращая внимания на нашего директора, который делал мне загадочные знаки руками.

— Знакомы, — рассеянно ответил Эдик, сканируя взглядом людей в ресторане. — Капитан, опросите полицейских, запишите их данные, кто и когда вызвал, а потом отпускайте. Нам они неинтересны. Андрей, чего стоишь как столб, помогай!

— В чем? — удивился я. — Твоими людьми покомандовать?

— Помощника вычислить помоги, — зло прошипел Эдик. — Кто это может быть?

— Ой, да чего его искать? — ухмыльнулся я, а потом ткнул пальцем в толпу и заорал. — Вот он, хватай его!

Мой расчет сработал безукоризненно, у одного из парней вполне заурядной внешности не выдержали нервы, и он бросился наутек, особо не разбирая дороги. Далеко убежать ему не позволил приклад автомата, врезавшийся в живот. Пока юноша пытался поймать ртом хоть малую толику воздуха, его уже сноровисто скрутили и подтащили к Эдику.

— У него артефакт должен быть, — негромко прокомментировал я. — Он тут под контроль половину ресторана взять умудрился.

— Да? — удивился мой приятель, но все-таки принялся лично обыскивать задержанного молодого человека. А я отвлекся на зазвонивший мобильник.

— Андрей, — звонок, конечно, сейчас был абсолютно не вовремя, но голос в динамике заставил мое сердце биться быстрее. — Ты сейчас занят?

— Я? — вытирая рукавом рубашки кровь, невесть откуда взявшуюся на щеке. — Нет, конечно, абсолютно свободен.

— Классно, — было слышно, что Светка улыбается. — Мне сказали, что ты отдыхаешь, когда я уходила. Поэтому я не стала тебя тревожить и вот решила позвонить. Я хотела большое спасибо сказать еще раз за ночные приключения. Ты на моей памяти первый охранник, который вступился за официантку. Спасибо тебе!

— Да ладно, чего уж там, — смутился я. Мне, конечно, и без ее слов было известно, что многие официанток даже за людей не считают, так, обслуга низшего сорта, но и я ничего героического не сделал. Наоборот, нарушил все мыслимые и немыслимые инструкции. Но доброе слово, еще и от красивой девушки… Как приятно…

— Андрей, ты здесь? — вернул меня на землю голос Светки в динамике.

— Ой, извини, задумался, — спохватился я и, пока из меня не улетучились последние остатки решимости, пошел в атаку. — Свет, а ты вечером занята? Может, кофе попьем?

— Я пока не знаю, — замялась девушка. — Мне не с кем дочку оставить, вряд ли я так быстро решу этот вопрос.

— Так не беда, — продолжал я наступление. — Бери ее с собой, сходим в «Пингвин», мороженого поедим.

В трубке повисла пауза. Я слышал дыхание девушки, и если слышал правильно, то она пребывала в небольшом шоке. Подождем.

— Ты серьезно предложил? — как будто стесняясь, задала вопрос Света.

— Абсолютно! — уверенно подтвердил я. — Диктуй адрес, я буду… ммм… в семь! Пойдет?

— Ну да, — теперь голос Светки абсолютно точно был растерянным.

— Тогда до встречи, — завершил я вызов и поймал насмешливый взгляд Эдика. — Что?

— Андрей хороший мальчик, он любит маленьких детей и всегда ведет себя как джентльмен, — ехидным тоном сказал представитель могущественной спецслужбы. — Андрея вечером погладят по головке?

— Товарищ полковник, у вас по делу есть что-то? — в тон ему ответил я. — Или мой орден мне потом по почте пришлют?

— Ага, Святого Ебукентия, — кивнул Эдик. — С закруткой на спине, чтобы все видели, какой ты у нас герой.

И заметив внезапно увеличившиеся в размерах уши нашего директора, предложил:

— Отойдем?

Мы прошли через зал и вышли на улицу, синхронно достали пачки сигарет и закурили.

— Ну и? — укоризненно спросил Эдик. От игривости в его голосе не осталось и следа. — Тебе жить надоело или покуражиться захотелось? Этот барон недоделанный незнамо сколько времени куролесит по миру, ищет людей с экстрасенсорными способностями, создает целые секты. Одна радость, что ему не мирового господства хочется, а просто красивой жизни. Вся его фантазия направлена на изобретение очередного способа добывания денег. Ему хвост хорошо прижали за границей, вообще слух прошел, что упокоили, но нет. Всплыл у нас, и все было нормально, пока он с одним отморозком не столкнулся.

— Ну ладно тебе, — примирительно ответил я. — Так получилось… Тем более, с толком, ментальщики не такое уж частое явление, как ты рассказывал.

— Так получилось, — передразнил меня мой собеседник. — Тебе просто очень и очень повезло. Мы действительно охотились за этим бароном несколько лет, но он постоянно уходил от нас. Мало того, что Альберт сам способен взять под контроль целую толпу, так еще и владеет искусством создавать артефакты. Вот только что он здесь делал и как ты оказался рядом с ним, я не понял.

Я вздохнул и кратко пересказал последние события.

— Да уж, — покрутил головой Эдуард. — И на старуху бывает проруха. Видимо, молодежь погудеть захотела, а нарвалась на тебя. И старый черт не поверил, что существуют люди, невосприимчивые к ментальному воздействию. Тем более такой силы. Хорошо, что ты его серебром связал, а не обычным скотчем спеленал. Иначе толпа разорвала тебя на кусочки, ты бы даже мяукнуть не успел.

— Я не мяукаю, — хмуро ответил я, выкидывая окурок в урну, и доставая новую сигарету. — Может быть мне и повезло. Не знаю, насколько он сильный колдун, но выводить из себя он умеет профессионально. Что мне надо было делать, сидеть и смотреть, как девочка перед ним на коленях ползает?

— Ну, конечно, ты же защитник всех обиженных и угнетенных, — саркастически скривился Эдик. — А ко мне работать пойти не захотел. Или передумал?

— Не передумал, — отрицательно покачал я головой без тени улыбки. — Хватит с меня военной жизни. Меня и здесь неплохо кормят.

— Правильно говорить «кормили», — назидательно произнес приятель. — Думаешь, тебя не уволят? Разгромил ресторан, перепугал гостей.

— Нет, конечно, — сигаретный дым был горьким, но мне хотелось курить еще и еще. — Все равно надо как-то объяснять происшествие. Скажете, что задержали террористов и мне грамоту дадите за содействие правоохранительным органам. Первый раз что ли? Наоборот, ресторану реклама, директору урок, у меня работа.

— Какой такой урок директору? — удивился Эдик.

— Что друзья у меня влиятельные, — показал я ему язык. — И увольнять меня опасно.

— Дурак ты, — беззлобно махнул рукой полковник. — Давно пора понять, что одиночки в этом мире не выживают. Даже у Винни-Пуха был друг, пускай и свинья.

— У меня тоже есть, — не остался я в долгу. — Только не свинья, а осел, очень занудливый и вечно жалующийся на судьбу. Это ты!

— Знаешь, что с такими, как ты, в средние века делали? — спросил у меня Эдик. — Их на кострах сжигали, и жить становилось проще. Намного проще.

Он повернулся и пошел к припаркованным у обочины автомобилям.

— Позвони мне вечером, — кинул он через плечо.

— Я занят, — крикнул я в ответ.

— Ах да, — он даже остановился. — Андрей Александрович собрался в кафе-мороженое. Я только одного не понимаю, зачем ты хочешь девчонке жизнь испортить?

И не дожидаясь ответа, направился к автомобилю.

— Эдик! — гаркнул я во все горло ему в спину. — Таких, как я, не сжигали!

Мой приятель, уже взявшийся за ручку автомобиля, недоуменно повернулся ко мне.

— Таких, как я, больше нет! Понял?

Эдик покрутил пальцем у виска и сел в тонированную иномарку. Заблестели проблесковые маячки и кавакальда из машин и микроавтобуса спецназовцев, рассекая поток, вывернула на встречную полосу.

Я проводил взглядом удалявшуюся машину с Эдиком и закурил. К черту все эти заботы, у меня впереди намечается свидание с очаровательной девушкой и знакомство с ее безусловно милой дочкой. Какие-то маги-ментальщики, желтые банданы, директор…

Нет, тут я переборщил, с директором надо пообщаться.

В очередной раз глубоко затянувшись, я почувствовал вибрацию мобильника в нагрудном кармане. Вообще-то большого желания разговаривать с кем-либо я не испытывал, хотелось просто отдохнуть, но сейчас со вздохом пришлось констатировать, что ответить придется. На экране высветилось имя «Мирон».

С этим достаточно забавным персонажем я познакомился почти пять лет назад. Мирон, помимо редкого имени, обладал крепко сбитой фигурой, не показными, а спрятанными под приличный слой жирка мышцами и несколько раз перебитым в боксерских поединках носом. В одежде он был неприхотлив и консервативен, а надев однажды джинсы, кроссовки и толстовку, Мирон решил, что это достаточно удобно и больше привычному стилю не изменял. Кроме того, Мирон любил курить крепкие сигареты и разговаривать короткими четкими фразами, которые периодически вообще состояли из одного-двух слов: «Че?», «Не понял», «Заметано, братишка».

Ну так вот, наше знакомство началось с того, что мы столкнулись лоб в лоб на одном грязном и очень малолюдном пустыре. Мирон тогда искал за денежку пропавшего человека, а я торопился выдернуть из рук упыря девушку, похищенную им за час до этого из квартиры моих друзей. Тварь маскировалась под сумасшедшего маньяка и надо признать, что маскировала тела своих жертв под ритуальные убийства с приличной фантазией. Но я успел взять след и поэтому шел к месту кормежки достаточно целенаправленно, боясь опоздать.

И именно в этот момент наткнулся на Мирона. Моя персона на него серьезного впечатления поначалу не произвела, наоборот, вызвала негатив и всякие подозрения. Впрочем, любая живая душа на этом заброшенном пустыре вызовет такие эмоции, нормальные люди в подобных местах не гуляют. Ну вот, я торопился, он нервничал, результатом чего стало короткое взаимное мордобитие. Как потом рассказал Мирон, в процессе оного обмена любезностями он меня зауважал первый раз, потому что «мало кто не падал» после его коронного «крюка» с левой.

Мы выяснили, что оказались в одном месте, собственно, по одному и тому же поводу, и решили временно отложить выяснение отношений. Упыря уделали знатно, девочку, слава богу, проведшую все это приключение без сознания, спасти успели почти нетронутую, а вот Мирона мне пришлось водкой отпаивать в ближайшем баре. Оказывается, он до этого ни во что такое потустороннее не верил и вид выдвигающихся клыков его почему-то очень даже впечатлил. Как, впрочем, и процесс сжигания твари. Но надо отдать должное, волю чувствам он дал потом, когда дело оказалось сделано, а там, на пустыре, он и крутить упыря помогал, и от закапывания праха не отказался.

Так мы и стали напарниками. Бизнес не бизнес, но в определенных кругах люди знают, что к нам можно обратиться, если от дела попахивает чем-то нехорошим и немного мистическим. На золотые унитазы заработать не получалось, но периодические заказы вполне позволяли радоваться жизни, не думая о дне зарплаты. Конечно, объявлений в газеты мы не давали, и время от времени наступали периоды полного штиля, но мы верили и знали, что работа найдет нас сама.

Сейчас был именно такой же период, и надо признать, что за последние месяцы сводить дебет с кредитом становилось все тяжелее.

— Слушаю тебя, Мирон! — поднес я к уху телефонный аппарат.

— Привет, братишка, — мой компаньон, как всегда, говорил немного возбужденным голосом, из-за чего периодически терял окончания слов. — Тема нарисовалась, и, судя по всему, по нашему профилю.

Слова «по нашему профилю» означали, что на повестке дня стоит не банальный вопрос, а что-то, связанное с какой-то потусторонней дребеденью. Хотя, я периодически задумывался, что правильнее будет изменить кодовое словосочетание. Все-таки я был к мистике гораздо ближе Мирона.

— А конкретнее? — спросил я, прикидывая, тяжело ли будет отпроситься с работы.

— У одного чудика любовница появилась. Партнеры говорят, что он после этого с катушек съехал, жену с ребенком из дома выгнал, от дел отошел, хочет на подругу свою долю переписать, — скороговоркой протараторил исходные данные собеседник.

— Ты же знаешь, я с женщинами не воюю, — отозвался я, понимая, что Мирон это знает, а значит есть что-то еще.

— Парнишка, по словам компаньона, за пару месяцев постарел лет на пятнадцать, причем сам этого осознавать не хочет. Очень похоже на тот случай в прошлом году, помнишь, когда мне еще ребро сломали.

— Помню, — задумчиво проговорил я, догадываясь, что случай действительно наш. Немного помолчал и решительно бросил в трубку. — Сейчас попробую приехать, ты где?

— Вокруг его загородного дома шатаюсь, адрес квартиры тоже есть, но общаться со мной отказались категорически. Прикинь, охранное агентство тоже рассчитали, на воротах меня встретили две милые красотки с такими ледяными взглядами, что я даже позабыл оценить другие их достоинства. Еще парочку я заметил на территории. И кроме того, похоже, тут еще и собаки есть. В общем, приезжай, будем думать, что делать. Сейчас смской адрес сброшу.

— Не, не поеду, — ответил я, прикидывая, что сегодня мы все равно ничего сделать не сможем. — Давай лучше завтра с утра пообщаемся с заказчиком. Договорись о встрече, а мы с тобой перед этим пересечемся и все обсудим.

— Как скажешь, — легко согласился Мирон. Он, в принципе, редко спорил со мной, признав свою роль ведомого в нашей компании, предпочитая делать, а размышления и разговоры оставлять на откуп мне. — Я тогда здесь пошарюсь, может еще что любопытное увижу.

— Чистой КСП тебе, и опасайся Индуса, — пафосно попрощался я с Мироном, и мы расхохотались. Было еще одно обстоятельство, которое позволило нам достаточно быстро сдружиться и начать доверять друг другу. Мироха, как и я, был пограничником. В прошлой жизни. Охрана границ у любого нормального государства поставлена на серьезный уровень. Кто-то строит стены от нежелательных гостей, кто-то расставляет мины и пулеметы, а у нас в стране окраинные рубежи просто охраняли профессионалы. Причем погранвойска настолько быстро превратились в серьезную силу, что какое только серьезное ведомство не пыталось включить их в свой состав.

В истории пограничников были и Министерство финансов, и всесильный Комитет государственной безопасности, до этого НКВД, после ФСБ, хотя нам самим всегда было ровно на это. Граница от названия вывески сильно не менялась. Лет пятнадцать назад погранслужба в очередной раз в своей истории получила независимость. Шумных торжеств по этому поводу не устраивали, прекрасно понимая, что в этом мире все подвержено переменам. Но вздохнули посвободнее, а потом я решил, что с военной службой пора завязывать. Стало слишком трудно проходить медкомиссию, и даже наличие хороших друзей уже не спасало.

Так что, получив честно заработанное пенсионное удостоверение, я с легким сердцем отправился покорять гражданский мир, без ограничений, запретов и всяких разных уставов, инструкций, наставлений.

Хотя старая жизнь все равно не отпускает, потому что бывших пограничников не бывает. Между прочим, контрольно-следовую полосу, сокращенно КСП, не боронят уже лет двадцать совсем нигде. Технологии давным-давно не стоят на месте. А Индусом, кстати, звали собаку самого известного пограничника Карацупы. Нарушителей ловил пачками, из-за чего вполне заслуженно и стал легендой людей в зеленых фуражках. Правда, ходят слухи, что на самом деле, песиков в течение службы хозяина было три или четыре, просто их звали одинаково. Но это уже совсем другая история.

Полицейские уже успели покинуть наше прекрасное заведение, а официантки с поварами восстанавливали порядок в зале. Бизнес никогда не замирает.

Вячеслав Геннадьевич был совсем не против моей завтрашней отлучки. Складывалось впечатление, что он вообще мечтает меня уволить и больше никогда не видеть. Так-то наш директор, в целом, мужик не плохой, но трусоват. Что есть, то есть. И поэтому он не любил решать проблемы, а предпочитал бегать от них, а избавиться от меня для него лично смотрелось самым идеальным решением.

Одна беда, еще больше, чем потенциальных проблем со мной, он боялся конфликта с официальными органами, и поэтому наверняка обратил внимание, как вольготно я общался с целым полковником госбезопасности. А вдруг мы друзья? Поэтому проще поступить как обычно, сунуть голову в песок и сделать вид, что ничего не было. А там глядишь и само рассосется.

Дальше все в ресторане катилось по накатанной колее. Директор покрутился по залу, заглянул на кухню, взгрел посудомоек и, чуть ли не расцеловав меня от нахлынувших эмоций, поехал снимать стресс от переживаний. Шушуканий в ресторане прибавилось, но ко мне никто с разговорами не лез, что меня более чем устраивало.

Дневная смена отработала без эксцессов, в красках за перекуром пересказала утренние события ночникам и отбыла домой, к семьям. Я прошелся еще раз по объекту и уже начал прикидывать, во что одеться вечером, как напомнил о себе молчавший весь день мобильник.

Неее, даже смотреть не буду, кто звонит. У меня впереди чудесный вечер, который я не хочу испортить.

Я знаю, что это лишь сон. Одна и та же картинка, намертво засевшая в памяти. Она то прячется где-то в глубине, то снова начинает напоминать о прошлом. Но даже осознавая нереальность происходящего, я снова и снова начинаю бояться. Я бегу, каждый раз зная, что сейчас будет выстрел. Я могу до сантиметра воспроизвести положение своего тела, точно знаю, куда ударит пуля, и что я почувствую. Вот только изменить ничего не могу. И я бегу навстречу неизбежному.

Рядом хрипит, нагруженный рацией с запасными батареями, Валера. Немного отстал Серега. А впереди чернеет силуэт уходящего от преследования нарушителя. Опушка леса все ближе и ближе, вот он, знакомый поворот тропинки. «Не беги туда!», — надрывается мозг, уже зная, что произойдет дальше…

Выстрел! И я проснулся…

— Самое главное, ничему не удивляйтесь и не пытайтесь мне помогать, — инструктировал я Владимира по дороге в коттеджный поселок, где располагался дом Юрия. — Я пока даже примерно не предполагаю, с чем именно нам придется столкнуться, а уж вы точно окажетесь неготовы к этому. Поэтому, если что-то пойдет не так, прижимайтесь к стене и прикидывайтесь ветошью. Понятно?

— В-в об-бщих ч-чертах, — уверенностью от нашего заказчика и не пахло. Не перевариваю таких людей. Как ставить задачи и требовать результата, так мы первые. Как только я начал объяснять, что именно надо делать и какие последствия могут наступить, так сразу пульс ускоряется, давление подскакивает и глазки бегают. Если честно, я вообще думал, что он сейчас все отменит, но нет. Видимо, двадцать миллионов в зарубежной валюте это действительно очень большие деньги. Гораздо больше той десятки тысяч, которую нам обещали.

Впрочем, об этом Мирон со свойственной ему прямотой сразу и заявил в лоб Володе. Тот торговался недолго и размер гонорара моментально вырос до тридцати. Я вот только одного не пойму, мой друг решил в спальне джакузи поставить?

Первые проблемы начались, когда Мирон начал перекладывать свое снаряжение из багажника Хонды в блестящий Мерседес заказчика.

— Ч-что это? — именно в этот момент оказалось, что Володя еще и заикается.

— Оружие, — пожал плечами я.

Мирон, не обращая ни на кого внимания, тем временем извлек из багажника машины чемоданчик с разборным арбалетом, разрешение на который я смог достать только с помощью административных ресурсов Эдика, и тяжелый кожаный колчан.

Арбалет был самый обычный. Дорогой, качественный, сделанный крайне ограниченным количеством экземпляров, но все-таки не эксклюзив.

А вот стрелы к арбалету являлись законной гордостью и достижением Мирона. Если бы кто-нибудь заинтересовался ими поподробнее, то обнаружил, что в колчане не какие-нибудь самоделки, а настоящие болты, чертежи и изображения которых мой друг честно купил у специалиста, занимавшегося изучением стрелкового оружия.

Потом мой друг провел целое маркетинговое исследование, отыскав в конечном итоге в пригородном поселке потомственного кузнеца с собственной кузней. Для организации процесса и разъяснения, что именно он хочет получить, Мирон заперся с ним в мастерской на неделю, предварительно закупившись двумя ящиками водки и закуской.

Через неделю «лучшего друга Мироху» выгнали из кузни домой, наказав не мешать процессу созидания. Два дня мой напарник похмелялся и отмокал в бане, а потом принялся выедать мозг мне, сокрушаясь, что оставил без контроля такой тонкий и важный процесс. Как он пережил время ожидания, я не знаю. Скажу только, что ему было очень тяжело и ломало похлеще наркомана.

Но зато потом он с гордостью продемонстрировал мне результат своих усилий и переживаний. Десять стальных стрел с сердечником из серебра и серебряным же покрытием. Бронежилет, конечно, такими не пробьешь, но так и цели такой не ставилось. Главное, что болт летит быстро, а серебро — металл дюже правильный при любых раскладах.

Если я понял верно, то Мирон отвалил за это счастье целую кучу денег, но, как выразился мой друг, на себе экономить грешно. И пока что ни разу не пожалел о своем вложении.

Так вот Володя, увидев стрелы и поняв, что в чемоданчике стреляющее приспособление для них, запереживал, как будто до этого не понимал, в какую ситуацию ввязывается.

— А-а он ч-что? Будет стрелять? — спросил он у меня, наблюдая за суетящимся Мироном. Самое интересное, что личный водитель Володи, сидящий за рулем того самого блестящего черного мерседеса и вышедший открыть багажник, вообще не выказывал никаких эмоций, словно не видел в происходящем ничего необычного. А вот его хозяин отчаянно потел и трусил.

— Если придется, то будет, — снова пожал я плечами. — Вы наняли нас решить вашу проблему, и мы постараемся сделать это всеми доступными способами.

— Вы уверены, что… — начал бизнесмен, но я жестко прервал его:

— Давайте определимся на берегу, чтобы потом не возникло неожиданностей. Вы обратились к нам для того, чтобы решить очень и очень щекотливую проблему. Мы взялись за это дело, и предполагается, что лучше вас понимаем, какой путь максимально эффективен и продуктивен. Поэтому давайте прямо сейчас разберемся окончательно. Мы идем до конца? Если да, то перестаньте отвлекать меня лишними вопросами. Если нет, то мы прямо сейчас расстаемся и больше никогда не вспоминаем о нашем мимолетном знакомстве.

— Я просто не предполагал, — опять проблеял что-то Володя.

Но я уже немного завелся, поэтому жестко даванул на него:

— Да или нет?

Он со страдальческим видом посмотрел на меня, потом на Мирона, деловито перетаскивавшего в мерседес необъятную сумку, и собравшись с духом, кивнул.

— Вот и хорошо, тогда поехали, — и мы тронулись в путь.

Ехать было не очень долго. Состояние нашего заказчика, конечно, внушало мне опасения, но, с другой стороны, вариант еще не худший. За последние пару лет попадались всякие заказчики. Встречались и истеричные мамаши беспутных деток, и братки, которые хотели перетереть по-взрослому, и просто недобросовестные товарищи, которые сначала косячили не по-детски, а потом еще и нас вместо оплаты пытались сдать в правоохранительные органы.

Тут тоже вариант не самый приятный и дать гарантию, что этот Володя окажется человеком слова, я уже не мог. Остается надеяться только на авторитет тех людей, которые вывели его на Мирона.

— Вот тут тормозни, — вывел меня из задумчивости голос Мирона. Я посмотрел на Володю, он вроде как уже взял себя в руки и перестал заикаться. Пот на лбу высох, руки не дрожали. Нормально, стресс бывает у каждого, главное, что он с ним справился.

— Андрюх, — повернулся мой напарник к нам с переднего сиденья. — Тут около километра осталось, я через рощу напрямик пройду и под контроль ворота возьму. Если замечу суету, то начну отвлекать их на себя. Ты только постарайся мне сигнал подать как обычно, там все нормально или по нашему варианту.

— Естественно, — кивнул я. Система условных сигналов у нас с Мироном выработана давно, и если я замечу возле дома какую-то нечисть, то должен начать вытирать шею носовым платком. Зимой, конечно, сигнал был другим, но сейчас жест с куском ткани абсолютно естественен и не вызовет никаких подозрений. — Постарайся просто обездвижить, разборки с ковеном это лишнее.

— А вы пойдете в дом с оружием? — встрепенулся вдруг Володя. — Ничего не получится, там на входе рамка на металл, и у охранников, к тому же, есть ручные сканеры.

— О как, — я посмотрел на Мирона. — Ты об этом не говорил.

— А я ее и не видел, — пожал тот плечами. — Не было там никакой рамки.

— Есть рамка, даже три, — затараторил Володя. — Они скрытые, встроены в косяк дверей и калитки. А информация передается на пульт охранника. Мы вместе их заказывали, и устанавливали одновременно.

— Здрасьте, приехали, — расстроился Мирон. — С ножом идти нельзя.

— Хорошо, что хоть сейчас вы об этом вспомнили, — упрекнул я заказчика, понимая, что, по большому счету, сам дурак, и думать надо было раньше. — Ладно, сейчас разберемся.

Мы вылезли из машины и стали рассматривать содержимое необъятного баула Мирона. Мой друг был человек рачительный и жил по принципу, что «запас карман не тянет». Я задумчиво перебирал самые разнообразные браслеты, цепи и другой скарб, но никак не мог согласиться с мыслью, что нож придется оставить.

Надо настраиваться на то, что Юрий под контролем ведьм, а чем можно с ними бороться кроме серебра, я не знал.

— Андрюх, может спицу возьмешь? — раздался голос Мирона. Чувствовалось, что он расстроен сообщением о рамках с металлоискателями и считает это упущение полностью своей виной.

А что? Кстати, вполне себе, идея! Две осиновых спицы я однажды купил у Моси. Вернее, он всучил мне их на сдачу, заявив, что это крайне полезное и очень нужное приобретение. Мы с Мироном тогда посмеялись и бросили их в сумку, решив при случае научиться вязать.

И вот сейчас он протягивал мне две полностью деревянных и довольно острых палочки. Длиной сантиметров пятнадцать они были выструганы или выточены из цельного куска осины, по крайней мере, именно так утверждал Мося. И бил себя пяткой в грудь, что любая нечисть боится осины хуже, чем серебра. Сомнительно, конечно, но на безрыбье…

— Сканер на них не сработает, в случае чего можно как стилет использовать, — рассуждал Мирон.

— Да уж, — покачал я головой, прикидывая, что, судя по всему, это реальный вариант.

— Ну мы ж не контора, вот им никто вопросы не задает, почему они стволами обвешаны, — пробурчал Мирон.

— Хочешь устроиться? Могу поспособствовать, — съязвил я, пытаясь понять, куда можно пристроить спицы, чтобы и достать было легко, и самому себе ничего не проколоть при неосторожном движении.

— Да иди ты! — отмахнулся Мироха. — Я до сих пор каждое утро просыпаюсь и радуюсь, что можно спокойно наслаждаться жизнью пенсионера.

Мой друг никогда не служил в спокойных местах, там ему, видите ли, было очень скучно, поэтому уже к тридцати годам получил заслуженное право валять дурака и ничего не делать. Правда, увидев размер первого перечисления на карточку в новом статусе, Мирон долго матерился, а потом начал искать работу.

Но к графику с девяти до бесконечности он больше никогда не возвращался и утверждал, что только так у него есть шанс дожить до ста лет. Вот только ответить на вопрос, зачем жить так долго, он мне так и не смог, поэтому по обыкновению, просто послал меня.

— Ну-ну, — задумчиво сказал я. — Да куда ж их пристроить, везде неудобно.

— Всему тебя надо учить, — заулыбался Мирон с довольным видом. — Показываю.

Он взял у меня спицу и помахал ею передо мной.

— Видишь это утолщение наверху? Его явно придумали умные люди, — он бесцеремонно схватил меня за петлю на джинсах и подтянул к себе. — Берем спицу, вставляем в карман, надавливаем…

— Ай, — я почувствовал, как острый кончик скользнул по коже ноги. — Прости, переборщил немного, — не прекращая своего занятия, извинился Мирон. — Спица проваливается и лежит у тебя на бедре, а утолщение выступает в качестве фиксатора.

— Не очень удобно, — пошевелил я ногой.

— Нормально, — отмел мои причитания Мирон. — Только когда садиться будешь, рукой придерживай и все будет нормально.

— А вторую? — задал я вопрос, ожидая такого же гениального решения от моего друга.

— А вторую в носок засунь, — посоветовал он. — Они у тебя длинные, как раз нормально будет.

Я так и сделал, потом попытался присесть, следуя совету Мирона, походить и даже попрыгать. Спицы действительно оставались на своих местах и не грозили проколоть самые ценные части моего организма.

— Без ножа некомфортно, — пожаловался я.

— Ну, знаешь ли, — жизнерадостность Мирона иногда зашкаливала и начинала раздражать. — Ты уже мальчик взрослый, пора перестать хвататься за игрушки. Помнишь, как говорили древние. Хочешь, чтобы тебя зарезали, носи с собой нож. А если хочешь, чтобы застрелили, носи пистолет.

— То-то я и вижу, как ты со своим арбалетом носишься, — улыбнулся я.

— Андрей, не психуй! — посерьезнел мой напарник. — Вон, клиент и так волнуется. Почти три месяца без работы сидели. Работаем?

— Заметано! — хлопнул я его по подставленной ладони и закрыл багажник. Мирон подхватил арбалет со стрелами и углубился в лес, а я закурил. Надо было дать другу минут пятнадцать, чтобы выйти на позицию, а потом уже ехать.

— Андрей, я хотел спросить, — подошел ко мне Володя. — А вы точно уверены в том, что все это нужно?

— Что это? — не понял я его.

— Ну все это оружие, приготовления, — Володя неопределенно помахал рукой в воздухе. — Мы же едем просто поговорить.

— Едем, — согласился я с ним. — Но для всех будет лучше, если мы подготовимся к самым невероятным неожиданностям. Если мы сейчас приедем и мирно поговорим с вашим другом, то я первый порадуюсь такому обстоятельству. Но судя по тому, что происходит, даже вы уже не верите в мирный исход событий.

— Я вообще не верю в происходящее, — пожаловался бизнесмен. — Просто потому, что так не бывает. Взрослый и адекватный человек резко отказывается от всего того, что создавал и строил десятилетиями. Впору вызывать скорую психиатрическую помощь и определять его в соответствующее учреждение для лечения.

— Кстати, тоже вариант, — заинтересовался я. — А почему вы сразу именно так и не поступили?

— Потому что это еще быстрее разрушит нас бизнес, — хмуро проговорил Володя. — Недееспособность дает повод к заморозке счетов и отмене отдельных договоров. Конкуренты разодрали бы нашу фирму на мелкие кусочки, причем в течение недели.

— Бывает, — философски заметил я и в очередной раз подумал, как хорошо, что я не коммерсант. Все-таки большие деньги — это всегда большие хлопоты. — Ладно, поехали. Мирон уже, наверное, на месте.

Володя оказался прав. Хотя нашу машину без проблем и вопросов запустили на территорию коттеджа, без присмотра мы не остались. К автомобилю приблизились три черноволосых девушки в одинаковых светло-бежевых брючных костюмах, и одна из них вежливо осведомилась:

— Господин Волков? Юрий Николаевич ждет вас! — и она выразительно посмотрела на меня.

— Я помощник нотариуса, — обворожительно улыбнулся девушке. — Прибыл к господину Лёдину для составления бумаг по просьбе господина Волкова.

Хорошо хоть фамилию Юрия догадался уточнить у Володи заранее, однако встречающая нас мадмуазель все равно с сомнением оглядела мои не совсем новые джинсы и мятую футболку. Подумала, но спорить не решилась, а махнула рукой одной из своих товарок.

— Проверь!

Вторая девушка приблизилась ко мне и провела вдоль тела портативным сканером, а потом показала на портфель у меня в руках.

— Откройте!

Сомнений не оставалось. Я открыл портфель, показал его набитое бумагами чрево девушке, а затем достал из него огромный носовой платок, которым тщательно протер немного вспотевшую шею. Если Мирон не слепой, то он все увидит, благо забор у коттеджа не глухой, а всего лишь ажурная решетка.

— Проходите, господа! — фух, уже легче. Первый кордон мы прошли.

Внутри дома я с любопытством оглядывался по сторонам. Не то, чтобы мне не приходилось бывать в богато обставленных местах, но всегда казалось, что вещи в доме или квартире отражают характер хозяев. И чем больше денег у владельцев имущества, тем ярче личные особенности проявляются.

В этом доме явно жил романтик. Об этом говорили и приглушенные тона стен, и со вкусом подобранные картины, и журчание маленького водопада из стены. Даже люстра не просто исполняла функцию освещать помещение, а дарила пространству какую-то мягкость и теплоту. Тем явственнее ощущалась тьма и обреченность поселившиеся в доме. Не люблю пафосных слов, но аура в доме и впрямь была тяжелой. Окна распахнуты настежь, а мне сделалось душно, как будто в парилку зашел.

Однако внешний вид хозяина не сильно отличался от ауры его дома. Встретивший нас мужчина наверняка был красив, и его стройная подтянутая фигура вкупе с финансовым благосостоянием притягивала не один женский взгляд. Вот только ключевое слово «был». Сейчас нас встретил сгорбленный неряшливо одетый мужик, выглядящий явно старше своих лет, после рукопожатия с которым у меня появилось острое желание протереть руки. Как будто дохлую рыбу потискал.

Женщина, стоявшая рядом с ним, напротив, выглядела несуразно ярко. Неуместно смотревшиеся в домашней обстановке туфли на очень высоком каблуке в сочетании с и так немаленьким ростом заставляли нас всех смотреть на нее снизу вверх. Пышная грудь, на которой уютно устроился блестящий медальон на золотой цепочке, узкая талия, густые и черные как смоль волосы, яркий макияж и кричаще дерзкое платье рождали мысли о хищнице. А острый взгляд карих глаз на красивом лице заставлял утвердиться в этом предположении. Пантера, готовая броситься на любого, кто покусится на ее добычу.

— Анжела, — жеманно представилась она, протягивая нам с Володей холеную руку для поцелуя. На пальце ярко блеснул огонек рубина, и я поспешно склонил голову в поклоне, отгоняя от себя нелепую в этой ситуации мысль, что Светке, наверное, такое кольцо бы понравилось. Но покалывание в висках, стоило мне только приблизить лицо к руке Анжелы, немедленно разогнало всякие глупости. Мой организм что-то чувствовал, оставалось понять, что именно.

— Володя, зачем ты пришел? — слабым голосом спросил Юрий, падая в мягкое кресло. Он прикрыл глаза, не глядя на нас, и складывалось ощущение, что он откровенно тяготится нашим визитом. — Мне не очень хорошо, кажется, что я приболел.

— Да, Владимир, — тягучим и, я бы даже сказал, неестественным голосом протянула Анжела. — Юра очень устает в последнее время, неужели так необходимо беспокоить его вопросами бизнеса? Неудивительно, что он хочет поскорее продать свою долю.

— Ну может быть он все-таки передумает, — бодро воскликнул мой наниматель. Переигрывает, даже такому дуболому, как я, понятно. И Анжела вон напряглась, глазками зыркает в мою сторону. Ее явно смущает моя персона, она прямо-таки ощупывает меня взглядом.

— В конце концов, вместе начинали! — Володю понесло. Возможно, от страха, а может он просто не знал, что говорить, поэтому и нес первую попавшуюся чепуху, пришедшую ему в голову. — Столько пережили, только на ноги вставать начали и тут ты вдруг…

Я внимательно смотрел на Юрия, понимая, что его состояние не может быть вызвано банальной порчей. Чем-то незримым я ощущал такой же немигающий взгляд Анжелы, которой мое присутствие нравилось все меньше и меньше. В чем же тут дело? Я прямо кожей чувствовал, что есть что-то более сильное, чем простое заклятье, тянущее из бизнесмена жизненную силу и не дающее ему возможность принимать взвешенные продуманные решения.

— Юра, ты меня слушаешь вообще? — внезапно повысил голос Володя, и я понял, что нервы у моего нанимателя не выдержали. Крик стал неожиданностью даже для меня, ожидавшего чего-то подобного, Анжела же ойкнула и перестала буравить мой затылок ненавидящим взглядом. А Лёдин же почти не пошевелился. Только непроизвольно дернул рукой к уху, как будто пытаясь смахнуть что-то. Я пригляделся и поймал глазами искорку на его голове. Не обращая ни на кого внимания, я стремительно подошел к Юрию и разглядел, что на мочке висит маленькая золотая сережка в виде искусно сделанного паучка. Работа была мастерской, при желании можно даже разглядеть хитиновые пластины на спине членистоногого и усики, которые топорщились на его голове. В какой-то миг мне даже показалось, что насекомое живое и, почувствовав мое внимание, сейчас же впилось в кожу мужчины еще сильнее.

— А что это у вас такое? — максимально простодушным тоном спросил я, протягивая руку, как вдруг меня буквально снесло с места мощным ударом.

— Не трогай его, — проорал кто-то мне в ухо, а потом я почувствовал, как в голову прилетела мощная оплеуха. «Были бы мозги, точно сотрясение случилось бы», — подумал я и тут же получил еще один удар по лицу. Правильно, нечего ушами хлопать.

Но тело уже среагировало без моего участия. Позвоночник застонал, выгибаясь мостиком и заставляя оседлавшего меня противника пытаться удержать равновесие, а заодно перестать осыпать меня ударами. Я отмахнулся и почувствовал, как моя рука зацепилась за цепочку. Сфокусировав взгляд, я без особого удивления понял, что на мне в довольно пикантной позе сидит Анжела и, держась за ворот рубашки, левой рукой заносит для удара правую. Причем ее ногти подозрительно быстро вырастали в длину, превращаясь в довольно-таки немаленькие лезвия.

Рванув цепочку на себя, я попытался влепить женщине затрещину, но Анжела, видимо, предугадала мою попытку и резко отшатнулась назад. Довольно массивная золотая цепь лопнула в руке, осыпая мое лицо отдельными чешуйками, а я от неожиданности даже на секунду забыл, что хочу сделать дальше.

На меня замахивалась абсолютно седая и, по-моему, безумно древняя старуха. Всклокоченные волосы торчали пуками в разные стороны, беззубый рот исказился в гримасе, вместо яркого платья на этой страхолюдине оказались какие-то лохмотья, но вот ее когти были вполне настоящими. До горла она не дотянулась, но грудь немилосердно обожгло огнем, а лицо ведьмы оказалось забрызгано кровью.

Если до этого я еще сомневался в своей правоте, то тут, как говорится, спорить было уже не о чем. Главное, чтобы осталось, кому спорить. Тем временем, Анжела или, как ее там на самом деле, замахнулась второй раз и мысли вылетели из моей головы напрочь. Из груди текла кровь и меня начало накрывать. По-настоящему накрывать, так что я перестал не только думать, а в принципе соображать, что происходит. Я перехватил замахнувшуюся руку, каким-то невероятным движением вывернул ведьме запястье и начал бить кулаком ее по лицу и телу.

Печатка оставляла на ней рваные раны, которые вздувались ожогами, но этого было явно не достаточно для победы.

Где-то на периферии восприятия слышались крики, еще какой-то шум, но я бил и пытался поймать постоянно ускользавшую мысль. Что-то больно кольнуло в бедро, и я понял. Спица, у меня же есть спица. Отмахиваясь левой рукой и удерживая ведьму от еще одной попытки располосовать меня, я вытянул из кармана деревянную палочку и засадил ей в бок. Раздался пронзительный визг, от которого заложило уши и заболела голова, а потом все стихло. Анжела обмякла, ее тело повалилось на меня. Я пытался сделать полный вздох, но из груди вылетали лишь всхлипы.

Сознание билось где-то на краю. Я отчаянно боролся с самим собой, уговаривая не срываться, но вкус моей и ведьминой крови туманил разум. Спокойно, Андрей, спокойно! Точно! Я человек и меня зовут Андрей!

Столкнув тело ведьмы, я приподнялся и сел на полу. Володя смотрел на меня безумными глазами, а порозовевший Юра изумленно смотрел на тело Анжелы.

— Ничего себе тут скотобойня! — в этот момент в комнату зашел Мирон с арбалетом на плече, на его лице светилась самодовольная улыбка. — Андрюха, их там всего три было, а я реально стремался, что больше.

Мне было плохо. Близость крови туманила разум, а рана на груди пульсировала все сильнее. Плохо соображая, что делаю, я потянул из носка вторую спицу и, не разбираясь особо, воткнул ее в тело ведьмы.

Амулет! Из-за этой цепочки с амулетом я не мог понять истинный облик Анжелы и чуть было не попался на этом. Дуракам, конечно, везет, но до бесконечности такое счастье продолжаться не будет. В следующий раз надо начинать думать заранее.

Я потянулся к портфелю, но каждое движение давалось мне еще тяжелее предыдущего. Хорошо, что Мирон, заметив мое состояние, все понял и среагировал правильно. Подскочив к сумке, он нашарил в ней аптечку, достал пузырек и, не задавая лишних вопросов, силой влил его содержимое мне в рот.

— Спасибо, — закашлялся я, чувствуя, как ко мне возвращается контроль над телом и способность соображать здраво. — Ты уверен, что сюрпризов не будет?

— Абсолютно, — заверил меня Мирон. — Все, как ты учил, территорию проверил дважды, а этих красавиц спеленал, как по учебнику. Одна из них, кстати, на самом деле молоденькая. Я аж прям пожалел, что с ней познакомиться поближе нельзя.

— Ее спеленай, — показал я на тело Анжелы, сейчас больше похожее на древнюю мумию. — Я не уверен, что она действительно умерла.

Я фыркнул и перевел взгляд на бизнесменов. Глаза Володи продолжали расширяться, хотя мне и казалось раньше, что у этого процесса должно быть какое-то предельное значение. А Юра тем временем уткнулся в тело Анжелы и не обращал никакого внимания на происходящее вокруг.

Повозившись, с помощью Мирона я все-таки встал на ноги.

— А это вот сейчас… вот вообще это… это, что было? — пролепетал Володя, изображая неопределенные пассы руками в пространстве.

— Это была ведьма, — ничего не стесняясь, ответил Мирон. — Она вашего друга захомутала и вертела им, как хотела. И, судя по возрасту, дама не из самых слабых была.

— Подождите, — остановил я разглагольствования напарника и вопросы заказчика. — Мы еще не закончили.

И, уже обращаясь к Мирону, добавил:

— Страхуй меня!

Взяв у Мирона свой нож и держа его наготове, я приблизился к Юрию, который, по-прежнему, никак не реагировал на происходящие вокруг него изменения, и вгляделся в замеченную ранее золотую сережку. Паучок действительно оказался подвижным. Почувствовав мое внимание, он начал перебираться по мочке выше, пытаясь как-то спрятаться от моего взора.

— Андрей, что вы делаете? — послышался взволнованный голос Володи. Впрочем, причины его беспокойства были налицо. Человек, которого он видит второй раз в жизни, только что на его глазах зарезал седую старуху, а теперь, перемазанный кровью с ног до головы, с ножом наперевес подбирается к его деловому партнеру, а возможно, даже и другу.

— Устраняю причину ваших волнений, — я схватил паучка двумя пальцами, хотя со стороны, наверное, это смотрелось забавно, как будто я собираюсь потрепать бизнесмена за ухо. — Эта мадмуазель, притворявшаяся красавицей, оказалась ведьмой. Старой, опытной, но даже ей было не под силу держать вашего друга под контролем постоянно.

Я пытался стянуть паучка с уха, но чем сильнее я тянул, тем глубже его лапки погружались в плоть Юрия. Сам хозяин дома на мои потуги не реагировал, продолжая безотрывно смотреть на тело Анжелы.

— Не помог бы даже визуальный контакт, — продолжал я свою мини-лекцию, усиливая захват. — Поэтому ей был нужен артефакт контроля, через который к тому же она потихоньку тянула жизненные силы вашего друга.

Не получится. Я вздохнул и коротко махнул ножом. Остро заточенная сталь легко разрубила пару ушных хрящиков, и я наконец услышал то, что хотел. Юрий орал и матерился. При этом он смотрел уже не на тело ведьмы, а на меня, прижимая руку к кровоточащему уху и изрыгая проклятия.

Заметив Володю, собирающего с пола упавшую челюсть, он перевел поток свой брани уже на него. Приличных слов было мало, но если перевести на литературный, то он спрашивал: «Володя! Как ты здесь оказался и что в моем доме делают эти милые джентльмены с оружием в руках? И почему? Вернее зачем? Зачем они отрезали мне кусочек плоти?»

Матерился он красиво. Я даже на какой-то момент заслушался, примечая наиболее затейливые выражения, но весь концерт испортил Мирон, который убрал уже свой арбалет за спину и сунулся к бизнесмену с бинтом в руке.

— Мужчина, хватит орать! — просто и без обиняков заявил он. — Давай я тебе ухо завяжу.

— Андрюха, перестань курить, — недовольно пробурчал Мирон. — Дымишь, как пароход.

— А почему не паровоз? — заинтересовался я, прикуривая очередную сигарету.

— Потому что много, — поучительным тоном отметил мой друг. — От паровоза дыма гораздо меньше, чем от тебя сейчас.

Мы неторопливо ехали по трассе по направлению к городу, оставляя за спиной особняк господина Лёдина. Юрий оказался покрепче своего компаньона. Перестав орать и позволив Мирону перевязать свое кровоточащее ухо, он принялся задавать вполне здравые и взвешенные вопросы, главным из которых оказался «какое сегодня число?».

Оказалось, что Юрий не помнил последние две недели, причем не помнил абсолютно, и многое из рассказанного Володей его привело в ужас. Что мне особенно понравилось, так это то, что на первом месте для него оказалась семья и, услышав, что уже, оказывается, успел развестись с ними по смс, он немедленно начал названивать жене.

Мирон тем временем притащил в гостиную связанных девушек, которые были упакованы, словно бабочки, в кокон из серебряной нити, скотча и веревок непонятного происхождения. Сказать они ничего не могли, так как рты и глаза были тоже любовно залеплены скотчем. Интересно, сколько проклятий выльется на голову Мирона, когда они этот скотч с волос сдирать будут. В помощники мой напарник определил себе Володю, сказав, что его водитель и так уже увидел слишком много. Это окончательно добило нашего заказчика, который, в отличие от своего компаньона, совсем раскис и постоянно пытался впасть в истерику.

Юрий, видимо, сумел о чем-то договориться с женой, потому что разговор он заканчивал уже с более довольным видом, чем начинал. А вот Володю с вопросами бизнеса послал в очень далекое эротическое путешествие, сказав, что «надо быть последним идиотом, если действительно кто-то поверил в адекватность его действий». И продолжил кому-то звонить, отменяя неведомые мне сделки и распоряжения, демонстрируя всю ту же симпатичную мне энергичность.

Вот только нравился мне Юрий буквально минут пятнадцать, если не меньше. Сделав пару звонков и, видимо, как-то успокоив эмоции внутри себя, господин Лёдин опять включил в себе хозяина и вспомнил о привычке распоряжаться.

— Молодые люди, что вы намерены делать с трупами? — Ледяным тоном осведомился хозяин дома, прижимая к здоровому уху мобильный телефон. Странный вопрос, на мой взгляд. Такое ощущение, что у нас тут окровавленными телами вся гостиная завалена.

— Сжечь вместе с домом, — буркнул начинающий закипать Мирон. Судя по всему, его откровенно раздражало поведение бизнесменов, причем обоих сразу, один из которых жевал сопли, а другой начал командовать, как будто не из-за него весь этот сыр-бор разгорелся. — Че ты, мужик, на меня глаза вылупил? Есть другие варианты?

Судя по всему, у Мирона потихонечку начинало зудеть в самых разных местах, и если его не остановить, то с него станется рядом со старушкой еще два тела пристроить, тоже изрядно помятых и связанных. Юрий в открытый конфликт встревать не рискнул и перевел взгляд на меня, словно никакого хамства и не было.

— Но позвольте, — встрепенулся вместо него Володя. — Вы должны нам все объяснить. Никто не предупреждал меня, с чем именно нам придется столкнуться. Я до сих пор не понимаю, что произошло. Я своими глазами видел молодую женщину и не могу осознать, откуда взялась эта старуха.

— Гипноз, — бросил я, кладя руку на плечо Мирона, пока он не успел наговорить чего-то лишнего. — Вашего друга взяли под ментальный контроль, вот и на вас успели воздействовать. А так она изначально была бабулей, хоть и довольно шустрой.

— Какой-то бред! — Продолжал причитать Володя. — Получается, что Юра расстался с женой из-за какой-то старой бабки! Это просто невозможно.

Я вздохнул. Еще как возможно. И если бы этому бизнесмену не повезло выйти на нас, то никто бы ничего и не понял. Надо признать, что схему обогащения ведьмы выбрали неплохую. С одной стороны, ничто не ново под луной, а с другой — все гениальное просто. Вот только мы оказались тем самым неучтенным нюансом, и неизвестно, кому не повезло больше.

Я уже понял, что попал в огромные неприятности и причем очень сильно. Если сейчас не привлечь тяжелую артиллерию, то мы можем поиметь очень серьезные проблемы, причем не когда-нибудь, а в самом ближайшем будущем.

Вздохнув, я потянул из кармана свой телефон:

— Эдик! — практически заорал я в трубку максимально бодрым и веселым голосом. — С тебя причитается! Я тут тебе такую услугу оказал, ты даже не представляешь! Есть возможность нагнуть центральный ковен! А вот приезжай и посмотри! Адрес сейчас сброшу!

Закончив звонок, я посмотрел на Мирона.

— Вот и дался тебе этот ремонт!

— Чего сразу я? — возмутился Мирон, но тут же отвернулся и начал разбирать арбалет.

— Кому вы звонили? — требовательно спросил у меня господин Лёдин.

— Юрий Николаевич, — я сел в кресло, стоявшее в центре комнаты. Начинался откат, а грудь продолжала болеть и гореть огнем, поэтому говорил я негромко. — Давайте вы немного сбавите обороты, и мы начнем наш разговор заново, как взрослые и адекватные люди.

— Попробуйте! — Лёдин убрал телефон и сел в такое же кресло. Он даже пододвинул его поближе, чтобы сидеть строго напротив и сверлить меня строгим взглядом. — Только учтите, что все равно перепроверю ваши слова и докопаюсь до правды.

— Да сколько угодно, — махнул я рукой. — Сейчас сюда приедут сотрудники госбезопасности, и мы покинем ваше гостеприимное жилище. Искренне надеюсь, что наша встреча так и останется единственной.

— Это не разговор, — энергично всплеснул руками Юрий Николаевич. — Я хочу знать, что именно со мной произошло и почему я не помню последние две недели из своей жизни.

А глазки-то заблестели. Наверняка в этой троице компаньонов он и играл первую скрипку. У человека крайне крепкие нервы и хватка опасного хищника. Его только что из глубокой ямы вытащили, а он уже варианты считает и прикидывает, нельзя ли для себя с этой ямы какую-нибудь пользу поиметь. Чует мое сердце, что он наверняка попробует про ведьм поподробнее выяснить, а заодно одну из них себе на службу поставить. Надо Эдику об этом шепнуть, а то проблем мы все не оберемся.

— А что последнее вы помните? — вопросом на вопрос ответил я, пытаясь как-то сбить настрой бизнесмена и потянуть время.

Лёдин задумался, а потом густо покраснел.

— Неважно, — дернул он плечами.

— Да нет, как раз важно, — я сделал очередной глоток из пузырька с отваром, откинулся в кресле и немного прикрыл глаза. — Впрочем, я могу рассказать это за вас. Наверняка, вы занимались любовью и почувствовали боль в ухе. Возможно, вам даже показалось, что ваша партнерша укусила вас в порыве страсти. И все, в следующий раз вы осознали себя уже после того, как кусочка этого уха и лишились.

— Примерно так, — кивнул бизнесмен, а я из-под прикрытых век поймал внимательный глаз Володи. Видимо, он тоже сообразил, что интересует его друга, и сейчас старался не пропустить нечто важное. — Я хочу знать, много ли таких женщин и где их можно найти?

— Я думаю, что это не лучшая тема для обсуждений, — попытался свернуть я опасную тему, но мои старания пропали впустую.

— Уважаемый… эээ… Андрей, я не знаю, чем именно вы занимаетесь, но согласитесь, что в нынешней ситуации я имею право поднимать любые темы, — вкрадчиво заявил Юрий. — Впрочем, даже если вы не согласны, я буду обсуждать ту тему, которую хочу. Вам понятно?

Все-таки люди, занимающиеся бизнесом, это особая каста. Физиология у них другая что ли, как у меня, например, или в голове какая извилина дополнительная? Я не про барыг сейчас, которые джинсы перепродают на рынке, а про людей, создающих стабильные корпорации и подминающих под себя целые сферы жизни. Сидит передо мной дядя, у него семья развалилась, из жизни две недели выпало, а он интересуется, нельзя ли как-то сие счастье повторить, естественно в своих интересах. Граждане, и кто из нас двоих больной?

Поэтому я сидел и молчал, в очередной раз проклиная Мирона и себя, что позволил втянуть нас в это гиблое мероприятие. Потому что все подобные расспросы и выяснения чреваты дикими проблемами и сложностями.

Почему? Самый простой ответ, потому что! Потому что мы живем на этой планете, в этом государстве, где в конституции ничего не написано о существовании домовых, эльфов, ведьм и прочей нечисти. Ну, честно говоря, эльфов и так не существует, мне кажется это геи придумали, чтобы свою смазливость оправдать.

Так вот и если потустороннего нет, то и нас с Мироном как специалистов де-юре не существует. Нельзя создать фирму «Убить вампира» и принимать заказы на общение с сущностями из-за грани. И не только потому, что возникнет проблема по оплате налогов. Поэтому мы перебиваемся случайными заказами через сарафанное радио, каждый раз опасаясь попасть на неадекватов вот по типу сидящего передо мной Юрия.

— Я жду ответа, — напомнил о себе Юрий Николаевич.

— А его нет, — пожал я плечами. — По поводу провалов в памяти обратитесь к врачам, про драку в вашем доме лучше никому не рассказывать, иначе лично к вам могут возникнуть лишние и ненужные вопросы. Вы стали жертвой аферистов, которые хотели отнять ваши капиталы. Мы по просьбе вашего друга помогли вам избавиться от них. Всё!

— Что значит все? — практически взвизгнул сидящий передо мной господин Лёдин. — Вы думаете, что я не найду на вас управы?

Я вздохнул и посмотрел на Мирона.

— Дай, пожалуйста, аптечку.

Тот, зыркая на хозяина дома крайне недобрым взглядом, протянул мне футляр, и я достал из него небольшой пузырек с темно-бурой жидкостью.

— Что вы делаете? — эмоции Юрия менялись с космической скоростью. Он настороженно смотрел на бутылочку у меня в руках, а я, ни капельки, не смущаясь, достал из аптечки миниатюрный шприц-тюбик и одним движением воткнул его в бедро хозяина дома.

— Что за⁈ — Юрий попытался перехватить мою руку, но лекарство подействовало практически мгновенно. Пальцы разжались, плечи обмякли и мне пришлось придержать тело мужчины, чтобы он не разбил себе лицо при падении. Уложив с помощью подскочившего Мирона бизнесмена отдыхать, я опять развалился в кресле и посмотрел на Володю.

Вот этот слизняк мне нравится больше, потому что проблем от него гораздо меньше. Чуть что, стоит, ушами хлопает и рот разевает, как та рыба, на берег выброшенная. И как он не разорился до сих пор с таким характером.

— Что с Юрием? — казалось, еще чуть-чуть и Володя разрыдается. Я уже начал прикидывать, что может быть стоит вырубить и его, как в этот момент появились новые действующие лица.

Сначала в комнату ворвались с автоматами наперевес три спецназовца в одинаковых черных комбинезонах, а затем в гостиную неторопливо прошел мой хороший приятель, а по совместительству еще и полковник госбезопасности.

Светло-голубой костюм явно выбивался из образа сурового блюстителя покоя граждан, но Эдик никогда не переживал, какое впечатление произведет его внешний вид. Ему вполне хватало внутренней энергетики, чтобы окружающие достаточно быстро начинали воспринимать его всерьез, даже если он наденет белые шорты и цветастую рубашку.

Увидев его, я испытал громадное облегчение. Ситуация явно начинала выходить из-под контроля, и появление официальных лиц давало шанс, что все закончится хорошо.

Эдик задумчиво осмотрел забрызганный кровью натюрморт, посмотрел на меня, усмехнулся и наконец спросил:

— Ну и кто хозяин дома?

— А вот он, отдыхает, — ангельским голоском пробасил Мирон. — Перенервничал немного, вот организм и засбоил.

— Кто вы такой? — кажется, Володя всё же заплакал, потому что сейчас его голос звучал тоненько и истерично.

— Полковник Седых, — усталым и немного рассеянным тоном ответил Эдик. — А это вас похитили?

— В смысле? — опешил Володя. — Кто?

— Ну вот эти двое, — также рассеянно кивнул в нашу с Мироном сторону Эдик. — Вы разве не в курсе? Они в федеральном розыске за серию похищений взрослых мужчин с последующим изнасилованием. Заявление писать будете?

— Я никого не насиловал, — подал голос Мирон, изумленный не меньше Володи.

— А почему? — с интересом взглянул на него Эдик. — По состоянию здоровья или манкируете своими обязанностями?

— Что делаю? — потерялся Мирон.

— Манкируете, — повторил Эдик. — Это умное слово значит, что относитесь небрежно. Так вот, если самочувствие в норме, то надо довести дело до конца. Все-таки для возбуждения судебного делопроизводства нужны веские основания.

Он озабоченно потер переносицу, а затем махнул рукой в сторону Володи.

— Так, вы раздевайтесь, а он вас насиловать будет. Мы будем свидетелями и сможем подтвердить факт извращенных действий сексуального характера в суде. Если хотите, то можем и на камеру процесс снять!

— Не надо! — заорал Володя и рванулся куда-то в сторону выхода, но был ловко перехвачен одним из спецназовцев. Бизнесмена скрутили и, повинуясь взмаху руки Эдика, потащили куда-то вниз.

— Что с хозяином дома? — теперь голос моего приятеля был сухим и деловитым.

— Снотворное, — пожал плечами я, поглаживая грудь. Она уже не болела, а неимоверно чесалась. Значит процесс регенерации запустился, и совсем скоро я буду в норме.

— Ребята, всех пакуем и везем к нам, — спокойным деловитым тоном заявил Эдик. — Хозяину дома вызовите скорую, а затем тоже на допрос.

Вокруг началась небольшая суета, которую довольно быстро нарушил немного восхищенный голос одного из бойцов:

— Шеф! Здесь труп природной ведьмы, причем довольно старой. С ней что делать?

— Да ладно? — Эдик обошел диван и заинтересованно обозрел представившуюся картину. — Прикольно…

Он склонил голову к левому плечу, затем к правому, а потом кивнул каким-то своим мыслям:

— Пакуйте и ее тоже.

Мирон присел рядом со мной на подлокотник кресла и тихо спросил:

— Ты его хорошо знаешь?

— Так себе, — улыбнулся я, продолжая гладить грудь все интенсивнее. Чесалось неимоверно, если честно, и это очень сильно отвлекало. — Он своеобразный…

Я запнулся, стараясь не ляпнуть что-то лишнее, и продолжил:

— Мы давно знакомы. Интересный товарищ, но, по крайней мере, к нему не страшно поворачиваться спиной.

— Ну-ну, — просопел Мирон, не отводя взгляда от Эдика.

Тем временем господин полковник закончил отдавать распоряжения и теперь молча наблюдал, как шустро они исполняются. Мы занимались тем же самым, параллельно гадая, какие мысли сейчас в голове у Эдика и чем плохим для нас они могут обернуться. Наконец, мы остались втроем. В комнате повисло молчание, нарушать которое ни у кого не было никакого желания. Мирон ерзал на подлокотнике, периодически набирая воздуха в грудь, чтобы все-таки что-то сказать, но передумывал раньше, чем издавал хотя бы звук. Пауза неприлично затягивалась и становилась театральной.

— Вы идиоты! — наконец высказался Эдик. — Вернее, не так. С этим психом, — кивнул он в мою сторону, — уже давно все понятно! А вот вы, молодой человек, ошиблись, как минимум, дважды. Первый раз, когда познакомились с этим магнитом для самых разнообразных неприятностей, а второй, когда решили помочь ему в его приключениях.

— Да я вот, — немного растерянно развел руками Мирон, видимо, не представляя, как именно надо реагировать на подобное вступление.

— Почему сразу идиоты? — возмутился я. — Все же хорошо закончилось! Никто не… Ну, в смысле, из людей никто не погиб. Я тебе услугу оказал, и даже ничего взамен требовать не буду.

Эдик задохнулся от моей наглости, и его еле сдерживаемый гнев заметил даже Мирон, который несмотря на то, что был вдвое больше безопасника, попытался съёжиться и очень сильно захотел превратиться в человека-невидимку. Все-таки энергетика у господина полковника была бешеная, с его потенциалом арктические ледники плавить можно.

— Молодой человек, — Эдик очень медленно выдохнул и обратился опять к Мирону. — Мне было очень приятно с вами познакомиться, но искренне жаль, что при таких обстоятельствах. Если вам дорога жизнь, то послушайте моего совета, вызовите такси и езжайте куда угодно, только подальше от этого типа.

— Мы друзья, — набычился Мирон, даже наклонил голову немного вперед и сжал кулаки, как будто приготовился к драке.

— Я вас предупредил, — еще раз вздохнул Эдик и попросил негромко. — Оставьте нас, пожалуйста. Мне очень надо обсудить с вашими другом пару щекотливых вопросов.

Мирон посмотрел на меня, причем демонстративно, как бы показывая Эдику, что не он здесь принимает решения.

— Не надо, — покачал я головой. — Подожди меня внизу, думаю, что мы здесь недолго.

Проводив моего напарника взглядом, Эдик хмыкнул, а затем отвернулся к окну. Я тоже молчал, сидя в кресле и наблюдая за его телодвижениями. Прошло несколько минут в тишине.

— Андрей, сколько мы знакомы?

— Давно, — пожал я плечами. — Лень считать. А это важно?

— Вообще-то да, — повернулся ко мне Эдик. — Мне очень хочется разобраться, в какой момент я перестал тебя понимать. Раньше у тебя была какая-то цель в жизни, ты хотел чего-то добиться, что-то создать, сотворить. Ты закончил пограничный институт, стал офицером, у тебя был шанс сделать карьеру…

— Амбиции подкачали, — скривился я. — Извините, что не оправдал ваших надежд, товарищ полковник.

— Не ерничай! — оборвал он меня. — Ладно, уволился, сделал карьеру в ресторане. Начальник посудомоек и полотеров. Тьфу, блин! Самому не тошно?

— Нет, — покачал я головой, стараясь удержать на лице снисходительную ухмылку. — Все профессии нужны, все профессии важны! Так когда-то пелось? Помнишь?

— Для тебя открыты все дороги! — Эдик начинал горячиться и, казалось, уже не слушал меня, а просто пытался высказать давно наболевшее. — Учись, занимайся спортом, путешествуй! А ты?

— Мне нельзя заниматься спортом, — притворно всхлипнул я. — Антидопинговые агентства не дремлют и будут ругаться.

— Я поражаюсь тебе! — развел руками Эдик. — Может, тебя где-то по голове ударили и ты впал в детство?

— Все может быть, — продолжал хныкать я. — Меня постоянно бьют и ругают, причем незаслуженно.

И, переходя на серьезный тон, сам пошел в атаку на Эдика:

— У тебя на работе проблемы? Или съел какую-то каку? С чего вдруг ты решил мне нотации читать? Что такого страшного произошло? Да, мы с товарищем решили подзаработать. Первый раз что ли? Наоборот, человека спасли и, возможно, даже не одного.

— Подзаработать, — хмыкнул Эдик. — Вагоны разгружать не пробовали? С вашими способностями самое оно. У тебя последние мозги отсохли? Природная ведьма, еще и такая старая. Бессмертным себя возомнил?

— Так получилось, — пробурчал я. Я злился, но ничего не мог с собой поделать. Почему-то в процессе общения с Эдиком мне всегда становилось очень стыдно, и никогда наоборот. Не могу сказать, что это чувство хоть как-то корректировало мое поведение, но чувствовать себя виноватым я не любил. С детства, наверное, пошло, далекого и полузабытого, когда чувство постоянной вины долго и упорно воспитывали во мне родители. Пока однажды я не взбрыкнул и не ушел в армию.

— Так получилось, — передразнил меня Эдик. — Она что…

Он запнулся на полуслове и начал внимательным взглядом обшаривать место, где совсем недавно лежало тело Анжелы. Носком ботинка оттолкнул валявшуюся спицу, коротко глянул на меня и тихо выругался.

— Вариантов не было, — сказал я, разглядывая потолок. — Нож бы засекли металлодетекторы.

— У меня бабушка такими носки теплые вязала, — ехидно пропищал Эдик и резко повернулся ко мне. — Медальон где?

— Не было ничего, — развел я руками. — Или может твои гаврики забрали. Цепочка была, вон звенья валяются…

— Андрей! — Рявкнул Эдик. — Медальон отдай! Мне и так по твой милости с ковеном разбираться придется, и моли небеса, чтобы на тебя охоту не открыли. Пока что ситуация не в твою пользу. Ты убил ведьму, причем явно не из последних. Твой друг ранил еще двух, и сдал их нам. В нашем мире убивают и за меньшее.

— Они взяли под контроль человека, — набычился я. — А значит, я был в своем праве!

— Ты-ы-ы? — Вонзил в меня взгляд Эдик.

— Я, и можешь говорить все, что хочешь! — я достал из кармана кругляш медальона и кинул его Эдику. Расставаться с артефактом было жалко, от золотой тяжелой пластинки веяло солидностью и древностью. Причудливая вязь рун по кромке рождала любопытство, но рассмотреть подробнее пока просто не было времени. И вот теперь эта красота уплывала из рук. — Доволен?

— Не совсем, — покачал головой полковник. — Ты мне должен!

— Будем считать, кто больше? — окрысился я.

— Не будем, — опять покрутил головой Эдик. — Но я не нанимался вытаскивать тебя из дерьма всякий раз, когда ты решаешь с радостью в него залезть. Если считаешь себя взрослым и самостоятельным, то научись решать свои проблемы без привлечения моих ресурсов.

— Так получилось! — рубанул я рукой. — Я не ожидал встретить здесь природную ведьму такой силы, еще и с амулетом контроля.

Язык мой — враг мой. Эдик сделал стойку, как гончий пес.

— И где он? — вот как он умеет смотреть, абсолютно не моргая? Очень захотелось ударить его чем-нибудь тяжелым, но это желание было уже совсем иррациональным.

— Вот! — со вздохом вытащил я из кармана серебряную шкатулку с кусочком уха и золотым паучком. — Забирай, кровопийца.

— Что еще ты от меня утаил? — тоном строгого учителя спросил Эдик, разглядывая паучка и засовывая шкатулку во внутренний карман пиджака.

— Ложечки из фамильного сервиза хозяина, как раз прятал перед твоим приездом, — разозлился я. — Зачем ты арестовал нашего заказчика? Он, между прочим, нам за помощь заплатить обещал. А теперь неизвестно, вспомнит ли он о своем обещании. Я что, мародерством занимаюсь? Законный трофей, можно Мосе продать, хоть что-то да заработать.

— Ага, конечно, — скривился, как от зубной боли, Эдик. — А потом Мося продаст эту гадость очередному гению, которого ты опять будешь пытаться проткнуть своими спичками. Прямо-таки конвейер по зарабатыванию денег! Вот закрою я когда-нибудь эту лавку мерзостей!

Магазин Моси мечтал закрыть не только Эдик, еще пара десятков людей и нелюдей разных мастей мечтали избавиться от нынешнего владельца и занять его место в столь нужном и прибыльном бизнесе. Но Мося был непотопляем. Никто не помнил или просто не знал, когда этот деятель появился в городе, но его «москательня», как называли раньше магазины с химическими веществами, была очень и очень популярна в свое время. После революции на ее месте открыли аптеку, директором которой, к удивлению многих, оказался все тот же вездесущий Мося.

Так что когда уже после всех политических катаклизмов на месте государственной возникла частная «Гомеопатическая лаборатория», то никто из посвященных даже не задавался вопросом, кто же может всем заправлять в этом месте. Клиенты продолжали идти нескончаемым потоком. Правда, сам Мося утверждал, что истинный доход ему приносит именно гомеопатия, но верилось в это с большим трудом.

— От меня ты сейчас что хочешь? — у меня начинался отходняк после драки, поэтому неимоверно тянуло в сон. — Нас попросили помочь, мы приехали, наткнулись на ведьм, одна из них мертва, все остальные живы. Что не так?

— Да все не так, — фыркнул Эдик. — Ты представляешь, что будет, если ковен узнает, кто именно убил их подругу. К какому, кстати, относилась бабушка?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Я даже не знаю, сколько их сейчас в Москве.

Это было правдой. Ведьм в городе было много, сильных и слабых, природных, стихийных и каких-то еще, но единого лидера у них никогда не находилось. Понять, по какому признаку эта нечисть объединялась, и отследить, какой именно ковен сейчас набрал наибольшую силу было практически нереально. И уж тем более, опознать, к кому именно относится та или иная из них.

— Тебе будет все равно, — махнул рукой Эдик. — Думаю, что в этом случае у них может возникнуть корпоративная солидарность, и они объединятся, дабы наказать того, кто истыкал старыми спицами их подругу.

— Боюсь-боюсь! — притворно замахал руками я, хотя холодок по спине пробежал. Войны с ведьмами мне не хотелось, и вызванивая Эдика, я как раз надеялся, что он прикроет меня от такой напасти. И он тоже это понимал. Мой друг был не дурак, далеко не дурак. И то, что я использовал его в своих интересах, ему категорически не нравилось.

— Эдик, — попытался подсластить я горькую пилюлю. — Ну ты же можешь прижать ковен этой ситуацией. Они были неправы, пойдя на такой откровенный криминал. И я думаю…

— Думает он! — прервал меня мой друг. — Думать надо было раньше, когда ты по уши залез в это все!

Он еще раз махнул рукой, а потом смачно выругался.

— Еще и бизнесмены… Наверняка заинтересуются, с чем именно столкнулись сегодня. Придется их на контроль брать, а мне и без них забот хватает.

— Да-да, — согласился я с полковником. — Этот Лёдин очень активно интересовался, поэтому и пришлось его снотворным накачать.

— Ты мне должен! — покачал указательным пальцем Эдик. — И не вздумай отрицать это!

— Должен, — согласился я. — И готов понести наказание.

Эдик только фыркнул еще раз, и мы пошли к выходу.

Во внутреннем дворике было тихо и спокойно. Служебный джип Эдика и машина Володи, возле которой стоял Мирон.

— Поехали, — хлопнул мой напарник по капоту Володиной машины. Судя по всему, ее водитель вместе с хозяином уехал на допрос к безопасникам. — Чего она тут зря ржаветь будет?

Мирон с вызовом посмотрел на Эдика, прямо-таки ожидая какой-то реакции с его стороны. И чего он с цепи сорвался-то? Чем полковник так сильно ему не угодил? Я уже было открыл рот для извинений, но Эдик сделал вид, что просто-напросто не слышит слов Мирона. Он вежливо сказал нам: «До свидания», забрался на заднее сиденье ожидавшего его джипа и убыл по своим делам.

— Скользкий тип, — сплюнул мой напарник, провожая машину взглядом. — Зачем ты вообще с ним общаешься?

— Мне нравится, — пожал я плечами, — да и не было пока причин думать о нем плохо.

— Ну-ну, — сплюнул Мирон. — Смотри сам. Ладно, садись и поехали.

— А ты точно уверен, что это хорошая идея? Чужая машина, документов нет… Объясняться потом, что мы не угонщики?

— Ну мы же ее не угоняем, — рассудительно заметил Мирон. — А отгоняем законному владельцу. Оставим на стоянке у «Самолета», а оттуда как раз наш автомобиль заберем.

— Поехали, — согласился я с другом, понимая, что очень и очень устал. Мне хотелось есть, курить, спать и желательно все одновременно. Я курил и лениво пикировался с Мироном, который явно еще не до конца выплеснул пар, поэтому продолжать бухтеть, как старый дед, по любому поводу. И Эдик ему показался скользким, и Володя с гнильцой, и Юрий ничем особенно не лучше. Ведьмам досталось вообще всем сразу и поколений на двадцать в историю. А для полного комплекта он еще и ко мне прицепился, что курю слишком много. Пусть бухтит, мне не мешает.

Я прикрыл глаза, надеясь подремать хотя бы немного. Грудь продолжала чесаться и это никак не давало мне провалиться в сладкую негу…

— Твою ж такую… — выругался Мирон, нажимая на тормоз. Я посмотрел вперед сквозь лобовое стекло и увидел, как наперерез машине бежит сотрудник дорожной автоинспекции, а его коллега настороженно смотрит на наш автомобиль. Причем, что мне особенно не понравилось, так это то, что он смотрел на нас сквозь прицельную рамку автомата.

Похоже, мы приехали!

Блюстители правопорядка в мои планы никак не входили, но это, видимо, никого не волновало.

— Граждане! — взволнованным тоном сбил шаблон полицейский, подбежавший к нашей машине. — Вы должны предъявить паспорта или другие документы, удостоверяющие личность, а также ожидать разрешение на продолжение движения.

Мирон, открывший уже было рот для объяснений, что мы делаем в чужой машине, подавился воздухом на вдохе и уставился на дорожника в немом изумлении. Я, если честно, тоже от удивления окончательно проснулся. Правда, тут же попытался ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. В нашей реальности «повелители полосатой палочки» вели себя как-то иначе.

— Чего мы должны? — наконец, вернулся дар речи к Мирону.

— Вы должны, — голос полицейского даже немного дрожал от волнения, — предъявить паспорта, дабы я мог сверить данные с полученной информацией. И убедиться в том, что вы не пользуетесь документами прикрытия иностранных подданных.

— Ась? — Мирон подался к полицейскому, как будто собирался вылезти через окно в водительской дверце. Дорожник среагировал моментально. Отпрыгнув на пару шагов от автомобиля и судорожно лапая кобуру на бедре, он заорал не своим голосом:

— Паспорта, мать вашу! А то перестреляю!

Тем временем от домика стационарного поста бежали еще два блюстителя порядка с автоматами наперевес. Вечер явно начинал быть томным. Или это ряженые какие-то? Вопросы они и впрямь странные задают.

— Командир, погоди, — начал приоткрывать дверцу Мирон. — Я тебе сейчас все объясню.

— Стоять! — заорал уже один из автоматчиков. — Оставаться в машине!

Мирон плюхнулся обратно на сиденье и ошарашенно посмотрел на меня:

— Ты что-нибудь понимаешь?

Происходила какая-то откровенная дичь. Я никогда не попадал раньше в похожие ситуации, сказать честно, подобное даже в телевизоре не встречалось. Бред какой-то…

Тем временем, обстановка накалилась окончательно. Два автоматчика довольно грамотно расположились с двух сторон от автомобиля, держа нас под прицелом, а их коллега, все-таки доставший пистолет из кобуры, тоже направил оружие на нас и более твердым голосом повторил:

— Последнее предупреждение! Предъявите ваши паспорта!

Я ущипнул себя еще раз и аккуратно, не делая резких движений, полез в сумку за паспортом. Ничего не понимающий Мирон достал свой, а затем, показав две красные книжицы полицейским, спросил:

— Что дальше?

Полицейский с пистолетом маленькими шажками приблизился к машине и забрал паспорта. Пролистав один из них, он удовлетворенно хмыкнул и засунул документ к себе в нагрудный карман. Мы с Мироном молча наблюдали за его действиями. Сидя под прицелом, вообще разговаривать как-то не хочется, особенно, если не до конца понятно, с чего вдруг оказался в такой ситуации.

Впрочем, лично у меня вариантов имелось немного, вернее, всего один. Эдик постарался. Шутка вполне в его стиле.

Полицейский тем временем уже успел изучить и второй паспорт, после чего обратился ко мне:

— Господин Винокуров, у вас с коллегой есть еще какие-нибудь документы или предметы, которые вы считаете нужным продемонстрировать правоохранительным органам?

— Нет, — я улыбнулся. Точно Эдик!

— Тогда мне поручено обеспечить вашу безопасность до прибытия сюда хозяина машины господина Вольского, а вам просили передать вот это.

Полицейский убрал в кобуру пистолет, а затем подошел к окну, протягивая Мирону наши паспорта и сложенный вдвое листок. Его коллеги тоже опустили оружие, но продолжали с интересом рассматривать нас с Мироном.

Ну да, мы выступили в роли бесплатных клоунов и скрасили им будни однообразных дежурств. Тем временем Мирон уже развернул явно вырванный из блокнота листок и теперь недоуменно таращился на незнакомые буквы:

— Это что за хрень?

— Absolvo te! — прочитал я латинское выражение и тут же перевел. — Отпускаю тебе грехи твои. Не переживай, у Эдика такое чувство юмора своеобразное.

— Сука он, этот твой Эдик, — коротко прокомментировал Мирон. Подозреваю, что он хотел сказать что-то еще, причем, наверное, не просто что-то, а очень много и сильно сквернословя, но сдержался.

Скорей всего, подумал, что раз это мой знакомый, то я сам разберусь в наших отношениях, возможно, счел ненужным меня не обижать, а может просто решил запомнить и отомстить при случае. Мироха парень затейливый, с ним любой вариант возможен.

Я закурил очередную сигарету, с горечью обнаружив, что в пачке осталась всего одна, и потянул из кармана телефон.

— Ну и зачем? — спросил я вместо приветствия, услышав короткое «Да» в динамике.

— Просто так, — услышал я в ответ. — Не все же мне напрягаться. Тем более, что ты сам жаловался, что клиента арестовали и теперь вам денег заплатить некому. А так благодаря мне уже совсем скоро он за вами сам придет, причем морально готовый на все, лишь бы эта история закончилась.

— Вот вечно у тебя все через одно место, — без эмоций, просто констатировал я факт.

— Аналогично, — отпарировал Эдик. — И, кстати, Андрей…

Он сделал мхатовскую паузу, хотя я и так знал, что именно он скажет.

— Ты мне должен!

— Да ну тебя, — я завершил вызов и выкинул в окошко сигарету, приконченную буквально в три тяги.

— А я тебе сразу сказал, что он мне не нравится, — пробурчал Мирон.

— Но сегодня он очень сильно помог нам, — припечатал я его фактами. — И причем бесплатно.

Мирон вздохнул, но вступать в спор не стал. Ну и правильно, тем более что изначально вся эта канитель из-за него началась.

Я прикрыл глаза. Адреналин от инцидента с полицейскими потихоньку отступал и меня опять начало клонить в сон. Сколько лет я уже знаком с Эдиком? Двенадцать? Или четырнадцать? Давно это было.

Помыкавшись немного с извечным вопросом, кто виноват и что делать, я воспользовался развалом Союза и выправил себе новые документы. Андрею Винокурову было восемнадцать, он не был, не привлекался, не участвовал, а знаний вполне хватало, чтобы поступить в военное училище, куда особо поступать никто не стремился.

Погранвойска тогда тоже прилично лихорадило, поэтому и сито проверок, которым меня бы подвергли за десять лет до или десять лет после, оказалось напрочь дырявым. Отучившись как все, я решил спрятаться от мирской суеты где-нибудь высоко в горах. Тишина, покой, красивая природа. Все было более чем чудесно. Пока я не сорвался…

Я тогда гордо носил недавно полученные погоны старшего лейтенанта и как раз остался за начальника пограничной заставы. Леня Бумажкин уехал в отпуск, а я окунулся с головой в круговорот начальственных забот. Со стороны это выглядело попроще, а тут непрекрающийся «День сурка». План охраны, книга пограничной службы, постановка приказов, проверка нарядов и так каждый день. Плюс куча бытовой и административной волокиты. Буквально через две недели я уже начал путаться в днях недели, а число месяца вспоминал только когда подписывал документы.

И тут прорыв. В сторону границы. Трое нарушителей, обстреляв тревожную группу, неумолимо уходят к территории чужого государства.

— … здец! — коротко охарактеризовал ситуацию Пахомыч, древний прапорщик, который всю жизнь прослужил старшиной заставы и разбирался в реалиях пограничной службы не хуже некоторых генералов.

Стрельба прекратилась внезапно, и только эхо еще гуляло по скалам. Граница проходила по вершине гор, и до нее оставалось по прямой каких-то три километра. Конечно, тут не степное расстояние, за полчаса пешком его никак не преодолеешь. Неопытный человек в горах может целый день бить ноги по камням, а сверху посмотришь, так он и прошел почти ничего, но сути это не меняло. Мы здесь, нарушители там, на двести метров выше, и они явно не собираются сдаваться на милость пограничников.

Ну что за подстава? Стоило мне остаться за начальника и такое происшествие. Сейчас, конечно, не Советский Союз, за упущенного нарушителя под суд не отдают, но все равно это пятно, смывать которое придется очень и очень долго. А для меня сей факт вообще может оказаться окончанием карьеры.

— Не успеем мы, товарищ старший лейтенант, — каким-то излишне официальным, и в то же время извиняющимся тоном сказал Пахомыч, глядя мне прямо в глаза. — Они идут к Серой тропе на перевале.

— Мы еще успеем за ними, если пойдем напрямую, — не согласился я со старшиной.

— Нельзя, Андрей Саныч, — горячо зашептал прапорщик, поглядывая на солдат, стоящих неподалеку. — Если они засаду устроят, то положат нас всех.

— Что ты предлагаешь тогда, лапки кверху? — тоже перешел я на шепот. — Старшина, ты в своем уме?

— Ну не так, — если Пахомыч и смутился, то несильно. — А все равно, помирать по глупости не хочется.

Я задумался. Старшина был прав, но легче от этого ситуация не становилась. Я достал карту и всмотрелся в нее. Теоретически, может прокатить. Не стоило бы, конечно, так делать, но упускать нарушителей категорически не хотелось. Оба варианта плохие, но сесть в лужу, мне казалось, намного хуже.

— Так, старшина, слушай сюда, — принял, я, наконец, решение. — Берешь тревожную группу и на шишиге по дороге едете вот сюда, — указал я точку на карте. — Я пойду за ними. Один!

— Да как же так? — охнул старшина. — Нельзя одному. Да и не успеем мы туда в объезд, нам почти час ехать, и то, если на предельной скорости.

— Это приказ, старшина! — Добавил я металла в голос. — Исполняйте!

А через неделю мне на заставу позвонил начальник штаба погранотряда.

— Винокуров, я тебя начальником поста сгною! — вместо «здрасьте» пообещал мне он. Удаленный пограничный пост у нас в пограничном отряде был всего один и считался худшей ссылкой для любого из офицеров. Во-первых, он был на самой высокой точке участка, и там всегда, даже летом, было очень холодно. А во-вторых, там абсолютно нечем заняться. Два поста наблюдения и никакой цивилизации. К исходу первой недели ты начинаешь задумываться о том, как живут тибетские монахи, и понимать, что подметание плаца ломиком в училище было детской забавой, а главное, что даже такое развлечение крайне интересно и увлекательно.

— Здравия желаю, тарищ па…ко…ник! — оттараторил я в трубку тапика, проводного телефона, который служил единственным средством связи на заставе.

— А я тебе не желаю, — снизил рык на октаву подполковник Горелов. — Ты чего, старлей, совсем службу не тянешь? Начальник в отпуске всего ничего, а ты уже все развалить успел?

— Никак нет, не успел, — на автомате ответил я, понимая, каким глупым получился уставной ответ. — Нарушений государственной границы не допущено, застава несет службу согласно Плана на весенне-летний период…

— Даааааа? — я убрал трубку телефона от уха, опасаясь, что мне его сейчас просто откусят через провод. — Ты там что, бессмертным себя почуял? Три трупа на участке! Совсем мух не ловите!

— Так это ж не мы, — пытался оправдаться я. — Это нарушители. На заставе потерь нет, все в строю согласно расчету.

— Винокуров, твою такую и тебя туда же! Трупы на твоем участке, значит ты виноват! Не мычи там, ничего сложного…

— Почему, тааищ полковник, — снова попытался оправдаться, но мне не дали.

— Молчать! Завтра в девять утра у моего кабинета. Исполняющим обязанности оставь зама по боевой.

— Так я… — мое робкое блеянье прервал щелчок окончания связи.

— Дежурный! — Крикнул я, откидываясь на стуле. В канцелярию заглянул сержант с повязкой. — Где дежурный связи и сигнализации? Почему прервалась связь с начштаба? Что за…?

Из-за плеча дежурного по заставе, терпеливо пережидавшего поток нецензурной брани, робко выглядывала голова ефрейтора Степкина, отвечавшего за связь сегодня днем.

— Товарищ старший лейтенант, — бодрым голосом доложил он, дождавшись, когда у меня закончится воздух в легких. — НШ сам отключился. Прикажете вызвать еще раз?

— Нет! Свободны! — Махнул я рукой. Моя пятая точка стремительно сжималась в предвкушении грядущих неприятностей. Вины за собой я не чувствовал, но у старших начальников может быть совершенно другое мнение.

К тому моменту, когда старенький заставской ГАЗ-66, именуемый в простонародье «шишига», с тревожной группой добрался до контрольной точки, прошло уже более двух часов. Я встретил их взмахами фонарика с красным стеклом, грузовик резко затормозил, и бойцы посыпались из кузова. Послышалась негромкая команда, мои ребята выстроились у машины, а старшина подбежал ко мне.

— Ну что, товарищ старший лейтенант?

— Да все уже, — развел я руками. — Не поверишь, Пахомыч, но их медведь задрал.

— Медведь? — недоверчиво посмотрел на меня Пахомыч. — Откуда здесь медведи? Сколько лет служу на этой заставе, но никогда такого не слышал.

— Сам удивился, — пожал я плечами. — Но все трое мертвы, а вокруг следы животного.

— Может другой хищник какой-то? — продолжал сомневаться старшина. — Барс, например.

— Может и другой, — легко согласился я. — У меня по зоологии в школе тройка была. Дай закурить, старшина, я где-то сигареты потерял.

Пахомыч задумчиво достал из кармана пачку сигарет и протянул мне, продолжая размышлять о чем-то.

— Далеко отсюда? — наконец спросил он.

— Да нет, метров триста, — махнул я рукой. — По тропе иди, не ошибешься. Только аккуратнее, осыпается она. Я поэтому и не успевал за ними, только крики слышал. А когда добрался, то тела уже остывали.

— Разрешите, я схожу посмотреть? — подумав, спросил у меня разрешения старшина.

— Сходи, — равнодушно согласился я. У меня начинали дрожать ноги и руки, откат потихоньку накрывал и единственное чего хотелось, это сесть, а еще лучше лечь. — Все равно, протокол писать, место фиксировать. Я не обыскивал трупы, поэтому глянь, что и как… Ну оружие там, документы…

— Хорошо, — кивнул старшина с задумчивым взглядом. Такой же задумчивый взгляд я ловил потом еще несколько раз, но мне уже было все равно. Я ощущал уверенность в своей правоте, а для меня это главное.

И вот вызов в отряд. Хотя разбирательство по факту прорыва в сторону границы еще не закончилось, да и физически не могло закончиться за неделю, но… Но, но, но…

Но действительность превзошла все мои ожидания.

— Ну что, старлей? Напугали тебя уже? — особистом оказался молодой майор совсем не военной наружности. Если бы не форма, то я бы вообще подумал, что это кто-то из компьютерщиков, ошивавшихся при штабе в роли штатных кудесников.

— Сильно не напугали, но напрягли изрядно, — честно ответил я.

Ну а что я еще должен был сказать, если начштаба встретил мою машину на КПП, причем сам, лично. Затем чуть ли не за шиворот потянул меня из уазика, и, не давая сказать ни одного слова, потащил в курилку. Там сначала прочитал целую лекцию на тему «пограничники своих не бросают», а потом еще долго инструктировал, чтобы я ни за что не переживал и ничего не боялся.

Пока я считал, сколько сигарет у меня стрельнул некурящий подполковник, и пытался понять, к чему весь этот разговор, монолог начштаба закончился. Причем вполне логичной фразой: «А ты чего здесь стоишь, Винокуров? Тебя там в моем кабинете особист из столицы дожидается. Бегом арш!»

— А ты, значит, ничего не боишься? — продолжал с улыбкой спрашивать майор.

— Совсем не боятся дураки, — пожал я плечами. — Но и стесняться мне нечего. Граница на замке, враг не прошел, поэтому и вины за собой не чувствую.

— Так нет нарушителей, — притворно вздохнул особист, хотя в глазах его скакали веселые искорки. — Допросить некого, твою версию проверить нереально. Вы их упустили, а граница осталась ненарушенной благодаря диким зверям.

— Так это же с моего участка звери, — нагло ответил я. — Обученные, кого трогать надо, а кого нет. Поэтому и наряды на том участке не выставлялись.

Я гнал откровенную пургу, но меня почему-то такой кураж тогда охватил. Я себя прямо всемогущим почувствовал, захотелось вдруг доказать этому худощавому майору, что он не абы с кем разговаривает, а с офицером-пограничником, сверхчеловеком, из тех, что ходят по самому краю страны и ничего не боятся. Ничего и никого, в том числе и особистов всяких. Мне бы остановиться, подумать, откуда у меня такая удаль проснулась, но нет. Меня несло и несло. Поэтому и падать оказалось очень больно.

— А защиты у тебя никакой, — покачал головой майор, доставая из кармана браслет, как позже оказалось, обсидиановый. Я только и успел удивиться, откуда у особиста может быть такая диковинная вещь, как меня скрутило. По всему телу пошел зуд, сознание начало раздваиваться, а образ майора расплываться перед глазами.

«Нееееет!» — заорало мое естество. Я не планировал процесс превращения, но все происходило без моей воли. Причем, помимо того, что менялся облик, я понял, что не могу пошевелиться. Я не контролировал себя и процесс трансформации!

Внутри меня все сжалось, что этот майор сейчас увидит самую главную мою тайну, секрет, который я столько лет тщательно скрывал от всех.

— Защиту надо тренировать, — услышал я назидательный голос майора, а боль и зуд исчезли. Я почувствовал, что у меня дрожит все тело, и обессиленно опустился на стул. Плевать! Этого особиста можно не стесняться. Или нельзя?

Мне стало по-настоящему страшно. Я мысленно написал письмо родителям, потом завещание, а потом оказалось, что мне это все не понадобится.

— Давай познакомимся еще раз, старлей! — дружелюбный особист присел рядом. — Майор Седых Эдуард Алексеевич, для тебя просто Эдик. Если мы договоримся, конечно.

Он долго рассматривал меня, как забавную зверушку в зоопарке, а потом просто и без затей спросил:

— Давно?

— И вам здрасьте, товарищ майор. Вы о чем? — сделал последнюю попытку прикинуться я дурачком, но мои поползновения прервали на взлете. Эдик умел давить, причем как на сознательном, так и подсознательном уровне. Он был очень и очень умным чело… ну почти человеком, поэтому точно просчитал, кто я такой, что могу, и любое вранье пресекал достаточно жестко.

Так что буквально через полчаса я выложил ему всё! И то, как я дошел до жизни такой, и почему решил пойти в военный институт, и насколько тяжело скрывать свою истинную сущность, и как я пытаюсь остаться человеком… Ну и естественно рассказал, что на самом деле случилось с троицей нарушителей неделю назад.

— Андрюха! — вырвал меня из воспоминаний Мирон, похлопав по бедру. — Смотри!

Я глянул в указанном им направлении и ухмыльнулся. По обочине дороги вдоль трассы к посту дорожной полиции направлялись наш заказчик Володя со своим водителем. Причем, насколько испуганным выглядел бизнесмен, настолько же невозмутимым казался издалека его подчинённый.

— Как тебя вообще угораздило с таким слизняком связаться? — спросил я у Мирона, наблюдая, как Володя о чем-то разговаривает с полицейскими.

— Попросили за него, — расплывчато ответил мой напарник. — Очень уважаемые люди, кому обычно не отказывают.

— Ну вот и передай своим людям, за кого они ходатайствовали, — скривился я. — Втравили нас в историю. Мало того, что чудом живы остались, так еще и сопли заказчику вытирать пришлось. Как бы он сейчас очередной фортель не выкинул и платить не отказался.

— Я ему откажусь, — мрачно пообещал Мирон, наблюдая за бизнесменом, который вроде как обо всем уже договорился с полицейскими и теперь торопливо ковылял к автомобилю. — Я сам тогда ушатаю.

Володе, видимо, все объяснили максимально популярно, потому что бизнесмен не задавал никаких лишних вопросов. Мирон освободил водителю место, и мы с ним оккупировали заднее сиденье. Потом, пока на стоянке бизнес-центра прогревался наш автомобиль, Володя сбегал то ли в офис, то ли до банкомата и вручил нам довольно пухлый сверток.

— Я очень рад, что познакомился с вами, — с пафосом говорил он, тряся наши руки и постоянно порываясь обняться. — Вы замечательные люди! Я благодарен вам за помощь! Спасибо огромное! Искренняя благодарность!

— До свидания, — спрятались мы в автомобиле. — Если что, то лучше не звоните!

И Мирон рванул машину с места. Денег оказалось даже больше, чем договаривались изначально, что немного примирило с действительностью меня и очень порадовало моего напарника. Видимо, он уже предвкушал постройку бассейна на месте своей квартиры, а может и чего-то покруче.

— Ну как, отметим удачу? — спросил Мирон, сосредоточенно вертя баранкой.

— Не сегодня, — отрицательно помотал я головой. — Отвези меня домой.

Алкоголя мне не хотелось. В целом, я нормально реагировал на него и был совсем не против пропустить пару кружек хорошего темного пива, но никак не сегодня. На ближайшее время надо ограничить себя во всех возможных психостимуляторах и стабилизировать свое состояние. Разве только никотин трогать не буду, без него я совсем дурею.

Все дело в том, что мне очень не понравилось, что сегодня я начал терять контроль над собой. Да, ситуация была критическая, моя жизнь оказалась в опасности, но это не повод лишаться того, к чему я шел долгие годы.

Я человек! Я рожден человеком и хочу им оставаться в любых ситуациях. Эдик потратил кучу времени и сил, чтобы научить меня сдерживать и контролировать свою сущность.

Элементарно, мне понадобилось почти полгода, чтобы научиться адекватно реагировать на тот самый обсидиановый браслет, который он достал при нашей первой встрече, и еще столько же, чтобы научиться просто брать его в руки. Я приложил массу усилий, чтобы научиться жить как все, и не собирался от этого отказываться. В конце концов, у меня вроде бы появилась девушка.

Я достал из кармана мобильник и набрал смс Светке. «Привет, красавица! Как дела? Слушай, а вы давно с Алиской были в кино?» Вчерашний вечер в компании девчонок оставил самые замечательные эмоции, и я был бы совсем не против его повторить. Возможно, даже сегодня. Рана на груди уже не беспокоила, нужно всего лишь принять душ и поменять одежду.

Тем более, что сообщений с ресторана не поступало, а значит там все катится по накатанной и прибытие начальника к шести утра на работу не требуется.

— Андрюха, а как ты все-таки понял, что девчонки на воротах ведьмы? — спросил вдруг Мирон, не отрывая взгляда от дороги.

— Ты удивишься, — усмехнулся я. — Но есть несколько безошибочных признаков.

— Серьезно? — заинтересовался мой друг. — И любой может вычислить? Расскажи, вдруг мне тоже пригодится.

— Во-первых, — начал вещать я, состроив умную рожу, — все ведьмы пахнут клубникой. Не знаю, может у них недостаток витаминов в детстве был или это обязательное условие приема в ковен, но они едят ее килограммами, поэтому легкий аромат клубники есть всегда. Во-вторых, сексуальность. Любая ведьма непроизвольно пытается соблазнить мужчину, поэтому неосознанно ее поведение меняется. Естественно, что мужчина реагирует на такое, а значит на него оказывают магическое воздействие. Ну и в-третьих, я заметил упаковку фаст-фуда в мусорке около ворот, а девушки были модельной внешности. Не боятся кушать вредную пищу и располнеть. Это вообще стопудовый признак ведьмы.

— Опять свистишь, — рассмеялся Мирон. — А я уж было уши развесил.

Я с удовольствием расхохотался, чувствуя, как смех прогоняет напряжение из организма. Ну а что я должен был рассказать Мирону? Правду? Как я вычисляю ведьм? Да я сам этого не знаю. Просто в какой-то момент у меня начинает чесаться ухо, причем всегда правое. Если его почесал, а зуд не проходит, то значит надо крутить головой по сторонам. Рядом она.

Другой интересный вопрос, почему меня не вся нечисть чувствует? Ведьмы, по крайней мере, чувствуют только очень сильные и очень старые. Анжела вон в доме забеспокоилась, но распознать причину своих волнений так и не смогла, пока я к артефакту ручки свои тянуть не начал. Я у Эдика как-то спросил, но он только отмахнулся, типа радоваться надо, а не голову забивать всякими глупостями.

Попрощавшись с Мироном, я поднялся к себе в квартиру. Светка пока молчала, наверное, на смене и телефоном воспользоваться не может. Ну и ладно, сейчас мне нужны душ и сон. Организму требуется отдых, все-таки я не профессиональный борец с нечистью, поэтому приходить домой с оскалом охотника за вампирами пока не научился.

Я просто человек, который в силу скромных сил и умений пытается крутиться и выживать в этом безумном мире. Вот, чуть-чуть денег заработал. Андрюша молодец!

Поглаживая сам себя по холке, я открыл дверь в квартиру и обомлел на пороге. Твою ж такую дивизию!

Как только я открыл дверь квартиры, где-то внутри что-то хлопнуло и меня окутала сложная смесь гари, взбитых сливок и жженого сахара.

От неожиданности я выдернул из ножен клинок и прижался к стене. За спиной мягко хлопнула закрывающаяся дверь.

— Ой! — из-за угла появилась перепачканная мукой мордочка Степана. — А ты чего так рано вернулся?

— Ты что творишь? — недоуменно спросил я, убирая нож. — Решил квартиру мне спалить, раз выселить не получается?

— Нужен ты мне больно, — огрызнулся домовой, хотя в его голосе отчетливо слышалась неловкость. — Сейчас все уберу, это случайно получилось.

Я прошел на кухню и открыл окно. Мое жилье не могло поразить гигантскими размерами, так, стандартные комнаты по пятнадцать метров и кухня чуть больше туалета, поэтому густой дым, поднимавшийся со сковородки, мгновенно заполонил все пространство.

На кухне был бардак. Вернее, в раскинувшемся передо мной натюрморте можно было уловить процесс приготовления какой-то пищи, но все вокруг было засыпано мукой, заляпано чем-то сладким, да плюс ко всему еще этот дым с его запахом.

— Никак покормить меня решил? — ехидно спросил я у Степана, суетливо запихивающего какие-то кулинарные приблуды в клетчатый баул, любимый вид сумок торговок на вещевом рынке.

— Вот еще, покормить! И так щеки толстые, — огрызнулся домовой. — Что ты пристал? Я же извинился. Дай мне пять минут, и я наведу порядок. А в качестве компенсации полы тебе завтра помою.

Какой-то он слишком возбужденный сегодня. Непохоже это на вечно задиристого Степана. Да и у плиты он мною раньше замечен не был. Если только у холодильника или шкафа с конфетами, но так тут совсем другое дело. Мороженку из морозильной камеры спереть для моего домового процесс естественный, а иначе кто же поверит, что он здесь главный?

Я с изумлением наблюдал, как в недрах безразмерной сумки исчезают не только книга «Двести легких рецептов», но и пакетик кокосовой стружки, корица, сахарная пудра…

— А это вот все что? — недоуменно спросил я у суетящегося домового.

— Ничего, — кто-то был явно не настроен на беседу и только продолжал ускоряться, сметая с поверхностей разноцветные баночки и пакетики.

— Степан, что-то случилось? — негромко спросил я. — Может, помощь какая-то нужна?

— Нет, — буркнул он, не поднимая на меня глаз.

— Сте-епа-а-ан, — протянул я укоризненно. — Колись! Что ты здесь готовил?

— Какая тебе разница? — продолжал темнить Степан. — Теорию одну хотел проверить.

— Это неправильно, — добавил я в голос вкрадчивости и убедительности. — Раз уж мы живем рядом и практически вместе. То и секретов у нас друг от друга быть не должно.

Степан посмотрел на меня долгим взглядом, что-то прикидывая, потом обреченно махнул лапкой и сдался.

— Торт хотел испечь, — обреченно выдохнул домовой. — По рецепту. Но там столько хитростей, а тут ты не вовремя. Я думал тебя опять до завтра не будет, я разберусь не торопясь. Попробую…

— Торт, — я аж сел от изумления. — Зачем? Сказал бы, я бы тебе из магазина принес.

— Я не хочу из магазина, — мотнул головой Степан. — Я хочу сам. Это важно.

— А почему важно? — не понял я. — Что-то все-таки случилось?

Домовой потоптался у плиты, потом поскреб ножкой по полу и вдруг поднял на меня глаза, полные тоски и безысходности:

— День рождения у меня! Отметить хочу. Как люди отмечают! С тортом, свечками и загадыванием желаний. В моей жизни такого никогда не было!

Только что прикуренная сигарета вывалилась изо рта. Вот это поворот, конечно…

— А разве у домовых бывает день рождения?

— Не знаю, — вжикнул молнией на сумке Степан и посмотрел на меня с опаской, видимо, ожидая подшучиваний с моей стороны. — Но должно же быть.

— Бесспорно, — согласился я, поднимая с пола упавшую сигарету и давя ее в пепельнице. — Просто как-то необычно. Ты раньше никогда не говорил про такой праздник, поэтому я и удивился. А так хотя бы подготовился. Подарок с меня, если что. Так, когда событие? Сегодня?

— Можно и завтра, — оживился домовой. — А что ты мне подаришь?

— Подожди, так сегодня или завтра? Ты меня совсем запутал, — развел руками я, глядя прямо в глаза Степана, распахнувшиеся в ожидании чуда.

— Как подарок сообразишь, так и будет праздник, — объяснил домовой. — У меня ж никогда дня рождения не было, в какой день решим, в такой и будем праздновать. Только я еще шарики хочу, и ленточки разноцветные…

— Эй, подожди, — спохватился я, осознав, что случайно оказался организатором праздника. — Я только про торт говорил. Причем здесь шарики и ленточки?

— Ну так мы же вдвоем праздновать будем, — удивленно посмотрел на меня Степан. — Мне больше некого пригласить. Да и некуда, если честно…

Домовой смотрел на меня так искренне и пронзительно, что я, по правде сказать, не нашелся, что ему возразить. Праздники должны быть у всех, и у людей, и у нелюдей. Вот только очень уж неожиданно эта весть свалилась на меня, в чем я и признался Степану. А тот только вздохнул и поведал мне бесконечно трогательную историю про то, как вчера вечером праздновали день рождения мальчика Виталика из тридцать седьмой квартиры.

Я помнил этого курносого мальчишку. Вечно улыбающийся школьник был сгустком кипучей энергии, которая, казалось, не давала ему ни секунды постоять на месте. Он задорно кричал мне «Здрасьте!», вне зависимости от того, где и во сколько мы с ним встречались.

Оказывается, вчера Виталику исполнилось целых десять лет, и его родители в честь юбилея организовали празднество, на котором Степан и увидел большой кремовый торт, шарики, ленточки и все остальное. Особенно домовому понравилось, как все гости по очереди вставали и говорили мальчику комплименты.

— Представляешь, — горячился Степан. — Все-все говорили, что он милый, добрый, заботливый. И даже не вспомнили, как он банку с вареньем разбил на прошлой неделе. И то, что страницу из дневника с двойкой вырвал, и как штаны порвал…

Короче, я попал… Единственное, о чем сумел договориться, так это о том, что праздник состоится через два дня. Мне ж подготовиться надо, подарок купить, шарики…

Я вспомнил, как мы праздновали мой день рождения на заставе, давным-давно, когда я еще солдат срочной службы стаптывал сапоги на дальних рубежах нашей необъятной родины. Пара банок сгущенки с дырками, пробитыми штык-ножом, горячий чай и печенье курабье из чьих-то запасов. Другого, по-моему, в передвижной лавке не продавалось.

На боевом расчете была, скажем так, официальная часть. Начальник заставы вызвал из строя, пожелал стать настоящим мужиком и всё! Торт и свечки откладывались, потому что из-за погоды мы оказались отрезаны от большой земли.

Сидели уже после отбоя с молчаливого разрешения дежурного по заставе, а потом пришел старшина, выпил полкружки чая, пожал мне руку и… шуганул всех по койкам. Ибо нечего распорядок нарушать.

В институте бывало по-разному, но запомнилось одно, в период усиления. Мы все чего-то ждали, отменены были не только увольнительные, но и вообще все праздничные и траурные мероприятия. На дальней полке в каптерке отыскалась бутылка водки, и мы сидели тесным кружком, передавая ее, как трубку мира, по кругу. Бедно, не пафосно, но так душевно, что мало какое мероприятие может с этим сравниться.

Ладно, домовой у меня один, так что раз ему захотелось праздника, то значит будет праздник. Вот только не сегодня, пожалуйста! Ну вот не самый удачный день для этого. И дело, надо признаться, не в подготовке торжества, я просто напросто хочу выспаться. И выслушав торжественное обещание Степана, что кухня будет лучше прежней, я с чистой совестью провалился в сон.

И спал я очень долго и очень крепко, вырубив звук на телефоне и наслаждаясь мягкостью подушки. И снилась мне Светка, с которой мы бежали по лесу, ища укромное местечко. Но даже в самых дремучих кустах нас находила Алиска, а я так и не успевал поцеловать девушку.

Внезапно Светка с Алиской исчезли, я бежал по лесу один, не понимая, куда они могли подеваться. Я звал их, пытался найти место, где мы расстались, но ответом была лишь тишина.

Я метался по чаще и не понял, как оказался на открытом пространстве. Яркое солнце мешало сориентироваться и осознать, куда меня занесло.

— Андрей, чего ты крутишься? — услышал я знакомый голос. Валерка? Он то здесь что делает?

Выстрел! Меня скручивает боль, я падаю и вижу лицо Валерки, склонившееся надо мной. Он что-то говорит, но я слышу только стук сердца. Как же громко бьется сердце!

Звук нарастал, изображение лица моего товарища расплывалось перед глазами и…

Я проснулся. Опять этот дурацкий сон из прошлого. Вот только в дверь кто-то барабанит по-настоящему. И Степан, стоящий возле кровати, тоже настоящий.

— Не открывай, — хмуро пробурчал он. — А то опять вся квартира провоняет.

В дверь же барабанили, судя по всему, уже ногами.

— А кто пришел? — отчаянно зевая, спросил я у своего приятеля.

— Ведьмы, — буднично ответил он. — Числом две штуки. И почему-то злые. Наверное, убить тебя хотят, а мне лестницу потом мыть придется. Не открывай им.

— Ну как же не открывать, — энергично потер я лицо руками. — Они же ждут!

Ведьм, кстати, оказалось целых две. На вид очень молодые, очень горячие, очень резкие и очень возбуждённые. Вот прямо всего очень. Даже цвет волос у обоих оказался насыщенно черный, я даже задумался, покрашены они или действительно их природа-мать таким богатством наградила.

Точеные модельные фигурки по заведенной кем-то не так давно в этом сообществе моде были затянуты в обтягивающие черные джинсы и темно-зеленые кофточки с неприличным декольте. Хорошо хоть не в туфлях со шпильками ходят, а в кроссовках. Но смотрятся все-равно эффектно, количество свернутых мужских шей уже давно не поддается подсчету.

— Здра-а-вствуйте, — растянул я губы в улыбке, открывая рот для зевка и как бы невзначай запихивая нож в карман джинсов. Футболку надевать не стал, счел, что многовато чести будет.

— Мы можем войти? — задала вопрос одна из них, не отвечая на приветствие.

— Не можете, — отрицательно помотал я головой, не обращая внимания на их движение в сторону квартиры.

— Нам есть о чем с тобой поговорить, — не произнесла вторая ведьма слова, а буквально прошипела их в мою сторону. — Мы не хотим посвящать в наши разборки посторонних.

— Вы и так уже перебудили половину подъезда, — улыбнулся я. — Но это не значит, что я пущу вас в свой дом. Говорите, за чем пришли и проваливайте!

— Ты-ы-ы, — опять прошипела ведьма, но была остановлена подругой.

— Милана, успокойся! — судя по всему, говорившая со мной первой была старшей в этой паре. И к тому же, более уравновешенной.

— Мы пришли выяснить, куда по твоей милости увезли барона Альберта Фолькштайна, — негромко произнесла она, глядя на меня своими глазами цвета морской волны. Глаза мне понравились, а вот голос, которым она со мной разговаривала — нет.

И вообще, я сейчас очень удивился. Если откровенно, мне представлялось, что сей визит не что иное, как приглашение на разборки по поводу убиенной мною Анжелы. А тут оказывается совсем другая история. Я и забыл про ресторанного ментальщика, а он, как выясняется, успел и связями какими-то в городе обзавестись. Вот только зачем он так ведьмам понадобился, что они не побоялись в открытую ко мне домой заявиться? Все-таки в нашем мире существуют еще какие-то правила, и подобный визит можно расценить как объявление войны.

— Не знаю, — пожал плечами я. — Так бывает, честное слово. Попробуйте обратиться в приемную госбезопасности. Наверняка у них разрешены свидания или передачи.

— Ты-ы-ы, — на сей раз шипение Миланы было громче, но я умел разговаривать с этой публикой.

— Подруга, я не знаю, что ты о себе возомнила, но я тебя не боюсь. От слова совсем. И разговаривать буду только с главой ковена…

— А если… — начала было подруга Миланы, цепко взяв девушку за локоть, дабы та не влезла опять со своим шипением.

— А если она сочтет общение со мной недостойным ее высокого статуса, то и проблемы свои пускай решает самостоятельно! Все, разговор окончен!

— Мы… — начала было ведьма, но была прервана появлением новых действующих лиц.

— Что вы кричите тут, — раздался внезапно голос бабы Шуры, живущей этажом выше меня. — Я сейчас участковому позвоню.

— А это соцработники, — среагировал я первым, пока ведьмы хлопали глазами, обозревая колоритное одеяние моей соседки, круглогодично состоящее из оренбургского пухового платка, телогрейки времен далекой войны и валенок. Причем штанов баба Шура не носила принципиально, что добавляло ее образу некоей пикантности. — Вот, предлагают помощь, продуктов купить или в аптеку сбегать.

— Да? — моментально подобрел голос старушки. — А чего они к тебе пришли? Ты вроде не инвалид еще…

— Так вас искали, баба Шура, — и глазом не моргнув, соврал я уверенным голосом. — Номер квартиры спрашивали?

— Да ты что! — Восхитилась соседка, прямо подпрыгнув на месте. — Значит дошли письма президенту. Я же писала, много раз писала. То есть девочки точно ко мне?

— Конечно к вам! — кивнул я и подтолкнул к ней ведьм, не удержавшись от искушения хлопнуть Милану по заднице. — Девушки, помогите бабушке! А мне пора!

И захлопнул дверь. Я свою позицию гостьям озвучил, а дальше уже не мои заботы. Из кухни выглянула голова Степана.

— Такими темпами праздника точно не будет, — хмуро сказал мне он. — Да и полы в подъезде от твоей крови отмывать замучаюсь.

— Ой, ладно тебе! — отмахнулся я от него. — Не каркай! Тем более, что они сами меня просто на пушку брали. Были бы у ведьм ко мне реальные претензии, не этих бы соплячек присылали.

Но подстраховаться, тем не менее, стоило. Я нашел мобильник и набрал полковнику госбезопасности. Странно, гудки идут, а он не отвечает. Довольно редкий для него случай. По крайней мере, я с таким сталкивался буквально пару раз. И Эдик тогда был не просто занят, а очень-очень озадачен. Хотя все равно в итоге перезванивал. Значит, и сейчас перезвонит.

Я сунул телефон в карман джинсов и пошел варить кофе. Все равно уже разбудили.

— Андрей, а что ты мне подаришь на день рождения? — домовой устроился на кухонной табуретке и внимательно наблюдал за моими телодвижениями. Надо признать, что кухню он за время моего сна действительно отмыл до блеска.

Все-таки есть совесть у Степана. Другой бы на его месте оставил бардак, и сделал вид, что здесь всегда так и было. Моя бывшая жена, например, всегда так делала. Особенно, если пробовала свою стряпню и расстраивалась, что опять продукты испортила. А этот нет, порядок навел, посуду помыл. Надо почаще домой в неурочный час возвращаться. Глядишь, так за счет его совести и ремонт в квартире организую.

— Не знаю еще, — пожал я плечами, внимательно следя за туркой, чтобы напиток не залил отмытую до скрипа плиту. — Но что-нибудь хорошее.

— Виталику вот приставку компьютерную подарили, — мечтательно произнес Степан. — Он теперь на телевизоре в машинки играет, я сам видел.

— Еще и сам играл наверняка, когда квартира пустовала, — обличительно сказал я.

— Ну-у, — заерзал на табуретке Степан. — Немножко. Интересно было, как она вообще работает. Да и дюже увлекательно оказалось…

— Кто бы сомневался, — рассмеялся я. — Слушай, а вот у вас домовых какое-нибудь руководство есть? Не знаю, что именно, какой-нибудь совет старейшин, например. Или собрание ветеранов. Кто-то же должен следить, чтобы вы совсем от рук не отбились.

— Чего это отбились сразу! — возмутился Степан. — Я ж не сломал ничего, так, поиграл маленько и положил, как было. Зачем за домовыми следить, если от нас ничего окромя пользы никто не видел?

— Ага, и чипсы периодически пропадают, — я успел подхватить турку в самый ответственный момент, не дав пенке выплеснуться наружу. — А говоришь никакого ущерба.

— Это ради твоего же блага! — наставительно поднял палец вверх Степан. — Чтобы проверить, чем ты свой организм травишь.

Он опять поерзал на табуретке и решил соскочить с неудобной для него темы:

— Так ты не придумал еще? Приставка вот вещь хорошая, и недорогая совсем. Я ценник на коробке видел.

— Зачем тебе эта игрушка? — назидательным тоном спросил я. — Что ты с ней делать будешь? У тебя и телевизора наверняка нет.

— У тебя же есть, — как само собой разумеющееся завил Степан. — Там в комплекте два джойстика идет. Будем вместе в машинки играть.

— Не было печали, — всплеснул я руками, поставив чашку с кофе на стол. — Может, ты еще сюда жить переедешь? С какого такого интереса?

— Все равно следить за тобой положено, — пробурчал Степан, отводя глаза. — Ты можешь представлять опасность для людей.

— Кем положено? — ухватился я за его фразу, но прояснить вопрос мне не дал телефонный звонок. Эдик вышел из тумана, вынул ножик из кармана…

— Господин полковник, — дурашливым тоном пропел я в трубку. — А мы уж тут все глазки проплакали, переживая, где вас носит и чего это вы на звонки не отвечаете…

— Не паясничай, — не поддержал мой тон Эдик. — Что опять стряслось?

— Хотел у тебя спросить, — посерьезнел я. — Ко мне приходили две красавицы, настойчиво интересовались неким бароном. Были посланы очень далеко, но сам факт… Мне стоит переживать?

— Ну если не переживать, то оглядываться точно, — немного помолчав, ответил Эдик. — Ситуация странная и, я бы даже сказал, нетипичная. Этот Альберт внезапно оказался всем нужен. На меня даже через руководство давить пытались. Поэтому не удивлюсь, что сегодняшний визит не последний.

— А что в нем такого уникального? — удивился я. Ни разу не слышал от Эдика, что на него кто-то давил из-за задержанных. Все-таки и госбезопасность структура не из последних, а отдел моего приятеля вообще из разряда неподотчетных подразделений.

— Сам не знаю, — вздохнул в трубку Эдик. — Но учитывая твою любовь влазить во всякие непотребства, не удивлюсь, если он прибыл в город по приглашению кого-то из очень влиятельных персонажей. Неважно, из светских органов власти или нежити. Просто никто не подозревал, что он может нарваться в обычном кабаке на такого сумасшедшего, как ты.

— Здрасьте — приехали! — обиделся я. — Ты еще скажи, что мне не стоило его задерживать и тебе сдавать.

— Так топорно может и не стоило, — ледяным тоном ответил Эдик. — Гораздо эффективнее было организовать за ним наблюдение, посмотреть, с кем он приехал, кто его встречает… Чего я тебе прописные истины объясняю? Ты совсем все забыл на гражданских харчах?

— И вспоминать не хочу, — огрызнулся я. — Мне оно на моей скромной должности и не требуется.

— Ну тогда и не удивляйся, что тебе теперь задают глупые и неудобные вопросы, — не остался в долгу Эдик. — Причем у тебя дома. Тоже, кстати, не самое засекреченное место. Думать обо всем этом надо было раньше, когда ты свой ресторан громил, удаль молодецкую демонстрируя.

— Ну раз ты ничего не знаешь, то тогда ладно, — свернул я разговор. — Просто хотел тебя предупредить.

— Спасибо, — поблагодарил меня Эдик, причем в его голосе не было и намека на усмешку. — Если что, звони. И будь осторожен.

В трубке раздались короткие гудки. Я оглянулся на домового, но Степана на кухне уже не было. Видимо, под шумок он сбежал готовиться к празднованию первого в своей жизни дня рождения. Ну и ладно, не до него мне сейчас…

Если честно, я расстроился. Мой поступок, который еще два дня назад казался мне почти что героическим, оказался со слов Эдика несусветной глупостью. Понятное дело, что сейчас уже ничего не исправить, но я не хочу возвращаться на службу с ее интригами, проблемами и многоходовками. И выслушивать, что надо было поступить тоньше, тоже не хочу.

Это только в кино так бывает, что мальчик с улицы, попав случайно в разборки мафии и спецслужбы, оказывается гениальным тактиком и стратегом тайных операций. Я из взрослой жизни и точно знаю, что подобное лишь красиво рассказанные сказки. А половина детально проработанных операций срывается из-за банальных случайностей. Поэтому единственный верный рецепт успешной жизни любого сотрудника правоохранительных органов — жить всегда «на стрёме».

Такому не учат ни в одних институтах и академиях. Никто не знает, где и когда провидение подбросит тебе сюрприз. Я когда-то давно на курсах слышал историю, как создаваемая почти десятилетие шпионская сеть провалилась, потому что резидента банально отпинала в подворотне толпа пьяных малолеток. И он под наркозом в больнице скорой помощи начал разговаривать на родном языке. А ведь кто-то, наверное, даже орден за поимку шпионов получил.

Но каких бы анекдотов по этому поводу потом не рассказывали, факт остается фактом. Все дело в случайности. Вот только чтобы такие случайности происходили реже, Эдик и его коллеги живут в постоянном напряжении. Не успевая даже выйти на пенсию из-за эпидемии инфарктов и инсультов прямо на рабочем месте.

А мне не хочется такого. Я хочу жить и радоваться жизни. Не просчитывать любую ситуацию, как компьютер, на двести ходов вперед, а забывать о ней через пару часов. Праздновать день рождения с домовым, ухаживать за красивой девушкой. А неожиданностей я не боюсь.

На всякий пожарный положил нож возле кровати, а еще парочку сюрпризов рассовал по карманам одежды и разным углам квартиры. Неприятности гораздо приятнее, когда ты готовишься к ним заранее. Теперь я полностью готов к приходу гостей.

Но больше ко мне так никто и не пришел…

Моя жизнь понемножечку замедляла сумасшедший темп, и все входило в привычную колею. Мирон доделал ремонт в квартире. Мы отметили это дело бочонком пива, сломали только что купленное кресло-качалку, получили по шапке от его жены Наташи, но остались безумно довольны организованным праздником. А затем их счастливое семейство убыло в отпуск в теплые страны.

Директор кабака, незабвенный наш Вячеслав Геннадьевич, здоровался со мной по три раза за день, но упорно старался обходить по большой дуге, соглашаясь с любыми моими словами и предложениями. На третий день я плюнул на это и по любым вопросам стал отправлять к нему ребят. Зато менеджеры и официантки меня теперь практически боготворили. И, кстати, случай с желтоголовыми балбесами и бароном сделал нам рекламу. Слухи по городу разносятся быстро, поэтому сначала к нам ломанулись любители просто посмотреть на место, где «что-то такое случилось», а потом стала подтягиваться и публика посолиднее, привлеченная мнением, что место с солидной охраной и само по себе достаточно достойное.

Я, надо признаться, эту логику не понял, но от роли свадебного генерала отказался, достаточно строго отчитав официантку, возбужденно рассказывающую очередному гостю, какие страсти вот прямо здесь у нас творились.

Так что, ресторан работал, от клиентов отбоя не было, все текло своим чередом. Что еще надо?

Ах да, день рождения Степана отпраздновали. Я торжественно презентовал домовому тельняшку с зелеными полосками, чем поверг его в неописуемое изумление. Он долго пытался объяснить мне, что полоски неправильные и по телевизору совсем другие показывали. Но я его быстро убедил, и чьи в лесу шишки, и какая тельняшка правильная. Хотя сам я такой тельник никогда в жизни не носил, но, увидев его в магазине детской одежды, не смог удержаться.

Впрочем, правды ради, Степану подарок понравился. Как и большой бисквитный торт, так и разноцветные шарики, которыми я украсил кухню. Меня даже удостоили поощрительного кивка со счастливым зажмуриванием глаз. Тельняшку придирчиво рассмотрели со всех сторон, а потом тут же натянули на себя. Домовой задул свечку, загадал желание и полночи пил со мной чай, поглощая маленькими кусочками торт и развлекая меня байками и сплетнями про обитателей нашего дома.

Ну и самое главное! Я же потихонечку начал терять статус холостяка!

Света начала более, чем благосклонно, принимать мои знаки внимания. А если уж совсем откровенно, то мы практически начали жить вместе. Произошло это как-то легко и спонтанно. Видимо, в первую очередь, из-за того, что нам обоим уже давно не по пятнадцать лет.

Мы со Светкой пару раз погуляли по вечернему городу, выяснили, что имеем много общих тем и интересов, а потом как-то само собой я остался у нее ночевать. Есть, конечно, подозрение, что все было не случайно, а тщательно спланировано, иначе как так вышло, что именно в этот вечер Алиска ночевала у какой-то подружки, но нельзя же вот так сразу подозревать подругу в коварстве.

Тем более, что нам обоим все понравилось, и ничего против продолжения отношений никто не видел. Я тоже решил не изображать скрягу и прямым текстом предложил устроить девочке маленький праздник, отправив ее по путевке в какой-нибудь хороший детский лагерь. Естественно рассчитывая, что без присутствия Алиски мне внимания будет доставаться существенно больше.

Светка долго смущалась и стеснялась, но желание подарить радость дочке перевесило все ее сомнения. Вот только, как я не уговаривал, отпустить девочку на море моя красавица не согласилась, и мы нашли прекрасный лагерь буквально в паре часов езды от города. Так что через пару дней Алиска уехала на отдых, а мы остались вдвоем, выяснять, насколько нам будет хорошо вместе.

И действительность превзошла самые смелые ожидания. Я купался в океане нежности и заботы, каждый день опасаясь проснуться и понять, что это лишь мои фантазии, не имеющие ничего общего с реальностью. Но дни шли, а градус страсти не снижался, и желание радоваться жизни било из меня просто фонтаном позитива и энтузиазма.

Длилось райское блаженство недели три, если не больше, пока однажды о себе не напомнил Эдик. Он проявился в виде телефонного звонка как-то утром, когда я мирно пил кофе и уже примеривался, как бы откусить от огромного бутерброда с копченой колбасой. Мой давний приятель не стал размазывать кашу по тарелке, сразу заставив исчезнуть сонное утреннее блаженство и ощутимо напрячься:

— Привет, Андрей! А ты помнишь, что ты мне должен?

«Ты помнишь, что ты мне должен?»

Забудешь тут, как же… Эдик не тот человек, который даст сделать вид, как будто бы ничего не было. Наверное, тут надо пояснить. Мой приятель в звании полковника был коллекционером. Бывают люди, которые коллекционируют фантики от конфет. Другие интересуются монетами, старинными и не очень. Третьи… Перечислять можно очень и очень долго. Наверное, не существует таких вещей, которые кто-то и когда-то не решил объединить в коллекцию.

Так вот.

Эдик собирал долги. Причем, речь в данном случае идет совсем не о материальных обязательствах. Мне вообще кажется, что если мой друг и давал кому-то в долг, то забывал об этом практически сразу. Да и вообще, складывалось ощущение, что вопрос денег его интересовал только в разрезе удовлетворения каких-то насущных и повседневных потребностей.

Но зато с большим удовольствием Эдик собирал услуги. Кого-то он выручил, кому-то помог, где-то закрыл глаза на то, на что закрывать не совсем правильно. И все эти услуги он любовно складывал у себя на полочках памяти и хранил там до нужного момента.

А еще Эдик был прекрасным организатором. И искренне не понимал, почему он должен что-то делать, если это можно с тем же успехом поручить кому-то другому. Особенно, если этот другой, по его мнению, может сделать что-то выгодное Эдику гораздо лучше самого Эдика.

На этих двух китах держался успех карьеры господина полковника, причем иногда это приобретало достаточно забавные формы. Не знаю, насколько можно верить байке, услышанной мною давным-давно в одной интересной компании, но по городу упорно гулял слух, что когда два достаточно мощных ведьмачьих ковена решили устроить что-то вроде бандитской стрелки и путем драки «стенка на стенку» выяснить кто будет круче, то ситуацию разрулил именно Эдик.

Причем сделал он это двумя телефонными звонками. Выяснилось, что обе верховных красавицы ему должны, а может быть даже по гроб жизни обязаны, и никак не могут отказать господину полковнику в маленькой услуге.

Вместо того, чтобы руководить масштабной битвой, ведьмы прибыли на встречу в маленькое кафе, где под чутким руководством Эдика договорились о вечном мире и снятии всех противоречий.

Самым интересным в этой истории было то, что никто не понял, зачем вообще мой друг вмешался в эту историю? И какой гешефт с этого поимел? Но то, что выгода была, уверены были все.

Поэтому я и напрягся. Раз Эдик вспомнил про долги, значит, начинает плести очередную интригу, и в этот раз одним из исполнителей его планов буду я.

— Андрееей, — почти ласково протянул в трубку мой собеседник. — Ты там не уснул?

— Не уснул, — пробурчал я. — Просто не до конца проснулся.

— А-а-а, — все тем же медовым голосом почти пропел Эдик. — А то я немного разволновался, что ты мой голос услышал и от радости сознание потерял. Так ты помнишь о своем долге?

— Помню, — вздохнул я. — Чем помочь?

— У тебя деньги есть?

— Чего? — Я подумал, что ослышался. — Тебе деньги нужны? Сколько?

— Да нет же, — рассмеялся Эдик. — Мне нужно, чтобы ты выкупил для меня у Моси одну вещь. Ты же еще не весь гонорар от своей аферы с ведьмами потратил?

— Не весь, — осторожно ответил я, прикидывая, сколько денег у меня есть на самом деле. Дело даже не в гонораре, я потихоньку откладывал некоторые суммы на будущее, но предсказать, о чем попросит мой друг, совершенно не мог. Сама ситуация, что Эдик спрашивает меня о деньгах, казалась мне дикой. — Это что-то эксклюзивное?

— Да нет, — беззаботно ответил полковник. — И думаю, что Мося с радостью от нее избавится, причем не очень дорого. Но я бы не хотел, чтобы эта вещь попала не в те руки, поэтому буду искренне признателен, если ты ее выкупишь и немного подержишь у себя. Хорошо?

— Долго? — в этой истории явно был подвох, но я никак не мог сообразить, где именно.

— Не знаю, — ответ, естественно, ясности не прибавил. — Впрочем, если тебе очень сильно понравится, то можешь оставить себе. Я, честное слово, не обижусь. Для меня принципиально, чтобы вещь абы кому не досталась.

— Как скажешь, — внутри меня прямо-таки вопили предупредительные сирены, но я понимал, что деваться некуда. Эдику я отказать не смогу. — Что за вещь?

— Белое кольцо, — без промедления ответил собеседник. — Мося сразу же поймет, о чем речь. Ты сегодня сможешь к нему съездить?

— Да, в принципе, смогу, — прикинул я планы на день, постепенно успокаиваясь. — Вроде как ничего срочного не планировал.

— Ну и отлично, — обрадовался мой друг. — Я на тебя рассчитываю!

И отключился. Я задумчиво повертел в руке мобильник, отложил его на край стола и машинально откусил сразу половину бутерброда. Однако, теперь пережевывал его, практически не ощущая вкуса.

Что же это за белое кольцо такое? И зачем оно понадобилось Эдику. Ладно, на месте разберемся, да и к Мосе я действительно уже давно собираюсь.

— Светик! — позвал я свою подругу, которая во время моего разговора ушла в комнату и включила телевизор. — У тебя какие-то планы на сегодня были? А то мне надо уехать ненадолго?

— А куда? — поинтересовалась девушка. — Я бы могла наконец салон красоты посетить. И кончики волос подровнять давно пора, да и маникюром следует заняться. А то я что-то совсем за собой следить перестала. Так ты меня разлюбить можешь, а потом еще и бросить.

И она надула губки в притворном испуге.

— Какие глупости! — отрицательно замахал я руками. — Как можно даже подумать такое? Ты же самая самая красивая и замечательная! И нежная! И милая! И…

— Ещё-ё-ё-ё! — игриво простонала девушка, прикрыв глаза и проводя ладонью возле лица. — Не останавливайся в своих комплиментах, мой герой!

Ну вот и как ее можно не любить, такую забавную? Впрочем, только забавами мы и занимались последнее время. Гуляли, разговаривали, дурачились! Жаль только, что все хорошее заканчивается слишком быстро. Ведь впереди у меня главное испытание — надо подружиться с Алиской. Потому что даже то, что я наладил отношения со Светкой, не гарантирует мне полного счастья без дружбы с ее дочкой. А она возвращается из лагеря уже меньше, чем через неделю…

— Ну так что? — Спросила Светка, подходя ко мне вплотную и усаживаясь на колени. — Я тогда в салон, а ты сделаешь свои дела и будешь ждать меня такую красивую дома?

Из подъезда мы вышли одновременно. Света направилась куда-то в известное только ей одной место, где обитает «кудесница маникюра», а я дождался такси и поехал в гости к Мосе.

Мося обитал в северном районе города. Именно там, среди кирпичных построек непонятного назначения и гордых вывесок «Логистическая компания», именуемых в простонародье склад, между старых трехэтажных домов барачного типа и располагалась его контора с гордой надписью «Гомеопатическая аптека».

Не знаю, откуда он выкопал такое умное слово, но, прочитав однажды в словаре его определение, Мося воодушевился и начал заниматься тем, что любил больше всего на свете — зарабатывать деньги.

Со всего города к чудо-аптеке стекались индивиды, которые верили в эликсиры вечной молодости и отвары, по сарафанному радио передавались новости о новых порошках, которые дарят привлекательность и мужскую силу. И ведь продавал их этот барыга десятками, если не сотнями. Судя по всему, раз до сих пор никто не пытался начистить ему физиономию, то какой-то эффект от всех этих зелий и отваров присутствовал.

Вообще, Мося очень хорошо чувствовал конъюнктуру рынка, поэтому помимо лекарственных средств с удовольствием продавал всем желающим витаминизированную гречку, повышающую иммунитет любого живого существа «соль заморскую очэн белую», противоопухолевую туалетную бумагу, а особо близким клиентам — бутылочки целебного алтайского воздуха. Вот только бутылочки Мося просил сдавать обратно для заправки, а то тара заканчивалась слишком быстро.

Бизнес ширился и развивался. В планах у Моси было даже создание антипростудного кошачьего корма и противовирусных косточек для домашних питомцев.

Я пропустил двух бабушек весьма преклонного возраста, которые выходили из аптеки с выражением вселенской благодати на лице. Придержав дверь, чтобы выпустить их на улицу, я вошел внутрь и с любопытством огляделся.

Со времен моего последнего визита в лавке почти ничего не изменилось. Все та же темно-зеленая вывеска над входом, пара десятков красочно оформленных дипломов и сертификатов, сообщающих всем желающим, что владелец не шарлатан, а, наоборот, прекрасный специалист в вопросах фармацевтики и гомеопатии. Широкая стойка, которая больше подошла бы какому-нибудь пивбару, чем аптеке, открывала хороший обзор бесчисленного количества баночек и скляночек, стоящих за спиной хозяина лавки. Внутренняя отделка была из дерева, но сделана столь удачно, что помещение казалось огромным, хотя по моим прикидкам вряд ли торговый зал превышал тридцать-сорок квадратных метров.

— Ара Андрей, барев, вонц ес? — радостно воскликнул Мося, увидев меня на пороге своей лавки. — Как я рад видеть тебя, друг мой.

Да-да, как не удивительно, но этот удивительный аптекарь был армянином. И несмотря на то, что он жил в столице уже больше двух столетий, у него сохранился и акцент, и привычка вставлять в свою речь слова из родного языка.

Маленький нюанс.

Мося был не просто человеком из страны самых вкусных мандаринов и изысканейшего коньяка. Нее, конечно, многое в его облике выдавало типичного представителя своей родины: невысокий, коренастый с резкими размашистыми движениями. Но даже выдающийся нос не мог скрыть слишком бледную кожу и полное отсутствие растительности на теле. Мося был вампиром, спустившимся с высоких армянских гор. Хотя, с другой стороны, фрак с высоким воротничком он не носил, а в любую погоду предпочитал светлые штаны-шаровары с мокасинами и просторное белое поло с маленьким шитым крокодильчиком.

Как и когда он начал пить кровь, Мося никогда не рассказывал и вообще старался обходить эту тему стороной, но не стеснялся периодически намекать на близкое родство с самим Даханаваром.

Однако, когда я сказал, что сей армянский вампир, во-первых, жил очень давно, а во-вторых, был исключительно положительным персонажем, Мося быстренько свернул тему, сказав, что возможно какие-то мелочи из семейных преданий и потерялись в его памяти.

Все что было известно, опять-таки с его слов, давным-давно, пару столетий назад, он пришел к выводу, что ведет неправедный образ жизни и решил перебраться поближе к цивилизованному обществу. Не знаю, почему он выбрал для своего места жительства именно наш город, а не тогдашнюю столицу, но сам Мося этот факт более-менее внятно не объяснял, явно что-то скрывая. Мне всегда казалось, что у себя на родине он попал в какую-то неприятную историю, и желание жить в приличном обществе объяснялось обычным бегством, но это оставалось тайной, покрытой мраком. В столице же, наверняка, в то время ему было просто сложнее натурализоваться.

— Апрес лав эн, — ответил я единственной фразой, которую знал на армянском. Причем я даже не знал ее точного перевода, что-то из серии «Хорошо, и тебе того же желаю», но Мосе было приятно, а это главное.

— Что привело тебя, мой лучший друг, в эту скромную обитель? — высокопарно спросил у меня Мося. Он даже ростом стал немного выше, желая продемонстрировать мне удовольствие от нашей встречи. Так-то богатырской статью владелец «аптеки» похвастаться не мог. Ростом едва дотягивал мне до подбородка, а в плечах мне проигрывал безоговорочно. Однако, спокойная жизнь привела к тому, что у Моси начало проявляться достаточно ощутимое брюшко, что лично для меня было фактом удивительным.

Мне всегда казалось, что вампирское племя должно быть достаточно худосочным. Все-таки нерегулярное питание, жизнь в постоянном стрессе, что кто-то проведает о твоей маленькой тайне и решит проверить крепость грудной клетки осиновым колом. Но Мосю эти предрассудки, судя по всему, не особо волновали. Он лоснился от хорошей жизни, потихонечку круглел и, видимо, совсем не собирался менять своих привычек.

— Не прибедняйся, — усмехнулся я. — Всем известно, что ты богатеешь с каждым днем, а народная тропа в твою аптеку не зарастет еще очень долго.

— Кто сказал тебе такую глупость? — Лицо Моси исказила страдальческая гримаса. — Я едва свожу концы с концами, стоимость аренды постоянно растет, а доходы неизменно падают. У людей нет денег даже на еду, что уж говорить о здоровье. Ах, Андрэ, если бы ты знал, как тяжело выживать в наши времена честному бизнесмену…

В этот момент где-то в глубине помещения хлопнула дверь, и перед моим взором предстала молодая девушка, из тех, про кого обычно говорят, «кровь с молоком». Она посмотрела на Мосю ласковым взглядом, который не оставлял сомнений в том, насколько близкие отношения сложились у этой парочки, а потом немного настороженным на меня.

— Андрэ, друг мой! — откашлялся аптекарь, в мгновение ока покрасневший, как свежесваренный рак. Я даже и не думал, что с вампирами такое случается, но его начинающий лысеть череп сейчас цветом напоминал свежую клубнику. — Позволь представить тебе любовь всей моей жизни. Этот прекрасный дивный цветок назвали божественным именем Олеся.

— Андрей, — я в изумлении приложил руку к груди и слегка поклонился. — Очень рад знакомству.

— Я тоже, — голос у девушки оказался немного низким, но удивительно красивым. Она изобразила что-то вроде книксена, а затем повернулась к Мосе. — Любимый, может быть приготовить вам чай или кофе? Хочешь, я подменю тебя, а вы с другом сможете спокойно поговорить в твоем кабинете?

Мир явно сходил с ума, теперь я мог убедиться в этом окончательно. Ладно я решил попробовать жить нормальной жизнью, завести отношения и вообще притвориться самым обычным человеком. Но Мося!!!

Он всегда достаточно скептически относился к фильмам про вампиров, особенно тем, где показывались бурные чувства по отношению к представителям рода человеческого. Как утверждал владелец аптеки, любые подобные отношения будут длиться совсем недолго, ровно до тех пор, пока однажды ночью вампир не проснется от дикого голода и его любимая женщина не будет видеться ему никем другим, как простой пищей. А тут посмотрите, любимый!

Если только все это не притворство, и Мося привязал к себе девочку с простой и вполне понятной целью. Сейчас и проверим.

— Вы так любезны, — изобразил я одну из самых добродушных своих улыбок. — Не могу отказать себе в удовольствии выпить чашечку кофе, приготовленного красивой девушкой. И да, у нас с вашим кавалером немного приватный разговор, поэтому очень нам поможете, если дадите возможность побеседовать наедине в кабинете.

Меня распирала злость, которую я усердно маскировал, растягивая мышцы лица в улыбке и строя невероятно витиеватые фразы. Мося, наверное, уже смекнул, что я сам не свой, но мне было сейчас немного параллельно на его сообразительность.

— Я сейчас все приготовлю, — буквально пропела тем временем Олеся, продолжая глядеть на Мосю влюбленным взглядом, затем улыбнулась мне доброй улыбкой и опять скрылась в подсобных помещениях лавки.

В ту же секунду я сгреб в охапку воротник вампира и буквально выдернул его из-за стойки.

— Ты чего творишь, убогий? — процедил я ему буквально в лицо. — Совсем страх потерял или уверовал в бессмертие?

— Э-э-э, спокойно, — Мося старался двигаться предельно аккуратно, понимая, что я на взводе. — Потише… Не надо пугать Олесю.

— Пугать!!! — приглушенно взревел я. — Заморочил девке мозги своими зельями, а теперь из нее кормовую базу сделал? Конечно, очень удобно, свежая теплая кровь всегда под боком…

— Ты идиот? — Внезапно вампир перехватил мою руку за запястье, и я почувствовал, как мои кости начинают хрустеть. — Эй, ара джан, совсем мозги в кашу превратились? Какая база? Она реально любит меня. Просто искрэннэ любит. Бэз всяких зелий, отваров и заклинаний.

В моем запястье под его пальцами что-то хрустнуло, руку пронзила острая боль, и я отпустил Мосю.

— Извини, — буркнул я, баюкая конечность, которую начало ощутимо подергивать.

— Ты тоже, — проворчал Мося. — Прости, друг Андрэ, я очэн разозлился. Сейчас вылечим твою лапищу. Хорошо хотя бы, что ты без оружий пришел. Твой друг вообще стволом махать начал. Я девочку еле успокоил потом, она никак поверить не могла, что дядя так шутит.

— Мальчики, все готово, — раздалось из-за его спины, и мы с Мосей синхронно натянули на лица беззаботные улыбки.

— Проходите в кабинет, — пропела девушка. — Я там накрыла уже.

Хозяин откинул часть стойки, пропуская меня внутрь подсобных помещений, а за спиной звякнул колокольчик. В лавку спешил очередной посетитель.

Кабинет у Моси тоже не отличался большими просторами, кроме того, пространство буквально съедали полчища самых разнообразных предметов, громоздящихся на полках, стоявших на полу, сваленных в шкафу за стеклом и даже свисавших с потолка необычными украшениями.

— Рассказывай, — предложил хозяин магазина, усаживаясь в просторное кресло. — Как дела? Почему такой нэрвный? Ранше, Андрэ, ты биль гораздо спокойнее.

— Ну, извини, — примирительно потер я пол ножкой. — Последние дни какие-то очень суетные получились, вот и вижу всякую чушь там, где ее нет.

Мося покачал головой и достал из-под стола винную бутылку. Потом движением фокусника извлек откуда-то два фужера и разлил в них бордовую жидкость.

— Хороший сок, — отметил я, сделав глоток из бокала. — У тебя стратегические запасы?

— В этом мире не так много вещей, которыми я могу по-настоящему наслаждаться, — неторопливо ответил Мося. — Тем более, что внешне этот сок напоминает свежую кровь.

— Ты же вроде разработал настойку от голода, — удивился я. — Зачем тогда нужно обманывать самого себя?

По слухам, владелец «Гомеопатической аптеки» бился над секретом жажды крови у вампиров больше ста лет. Скорей всего, на сегодняшний день он мог считаться одним из крупнейших специалистов в этом вопросе. Череда неудач не сломила упрямого армянина, и, наконец, пару лет назад его изыскания увенчались успехом.

Я, конечно, проверить на себе эффективность его зелья не мог, но, судя по всему, зелье пользовалось спросом и популярностью.

— Привычка, — пожал плечами Мося. — Я вампир, а значит должен пить кровь, пусть даже по вкусу она напоминает вишневый сок. Так что привело тебя ко мне в гости? Решил что-то продать?

— Скорее купить, — покачал я головой. — Наш общий знакомый из органов упоминал некую забавную вещицу, которая валяется у тебя и без дела. Вроде как ты мечтаешь от нее избавиться.

— Аааа, — разочарованно протянул Мося. — Колэчко из белого золота. Действительно, рэдкостный хлам. Нэ понимаю, зачем оно могло тебе понадобиться… Обычная ювелирная бижутэрия, пускай и довольно дорогая.

— Просто украшение? — удивился я. — Странно, мне казалось, что Эдик не интересуется такими глупостями.

— Золото высшей пробы, работа тонкая, — монотонно, как будто читал этикетку, перечислил характеристики изделия Мося. — Энергия какая-то есть, но слабенькая. Проще сказать, что ее нет. Не представляю, чем эта поделка могла заинтересовать такого серьезного человека.

Я тоже понял, что абсолютно не понимаю происходящего. Эдик никогда и ничего не делал просто так, и, если он заинтересовался этим кольцом, значит оно имело какое-то значение в одной из его многочисленных интриг. Но мне казалось, что, посылая меня за покупкой к Мосе, он попросит купить какой-то артефакт или просто амулет наконец. Но кольцо, в котором даже Мося не чувствует никакой силы… Зачем?

Ладно, я отдаю долги, а остальное меня сильно не интересует. Прямо сейчас на повестке дня проблема не дать ободрать себя как липку.

— Ну так что, — широко улыбнулся я Мосе. — Раз ты говоришь, что это абсолютно бесполезная вещь, то может и подаришь мне ее просто так? В знак наших добрых и искренних отношений.

— И это говорит мне тот, кто совсем недавно чуть не свернул мне шею, ухмыльнулся Мося. — Буквально пять тысяч вечнозеленых бумажек и кольцо твое.

— Сколько? — абсолютно искренне возмутился я. За такую сумму я мог экипироваться с ног до головы минимум трижды, включая оружие, полный набор аптечки и зелье заживления любых ранений. — Пять тысяч за абсолютно бесполезную вещь?

— Ну раз она понадобилась Эдуарду, то вещь не бесполезная, — резонно возразил мне Мося. — Мы оба знаем, что наш общий знакомый абы чем не интересуется.

Заявление было, конечно резонным, но пять тысяч!

— Пятьсот! — максимально твердо сказал я, внутренне уже понимая, что торг предстоит долгий, а мои карманы в итоге похудеют очень изрядно. Мося улыбнулся и налил нам еще сока.

Через полчаса я чувствовал себя выжатым как лимон и ограбленным. Владелец магазина априори должен уметь торговаться, но сегодня Мося, наверное, превзошел сам себя. Он понимал, что я никуда не уйду без кольца, поэтому снижал цену крайне неохотно, буквально издеваясь надо мной.

Три тысячи долларов, и на моей ладони лежит искомое колечко. Надо признать, вполне симпатичное, если бы только его внешний вид так сильно не портила чересчур высокая стоимость. Четыре сплетенных проволоки дарили изделию легкость, я бы даже сказал, невесомость, а прозрачный камень голубоватого оттенка придавал украшению законченный вид.

Все было бы хорошо, если бы… Ладно, поздно уже сокрушаться, долги надо отдавать!

— Кровопийца, — пробурчал я, отсчитав деньги и пряча покупку в карман джинсов.

— Заходите еще, — ослепительно улыбнулся Мося, торжествуя в душе маленькую победу.

— Обязательно, — буркнул я и вышел на улицу.

Сидя на заднем сиденье такси, я крутил в руках кольцо и никак не мог понять, зачем оно понадобилось Эдику. Вернее, зачем было просить меня его выкупить. Ну лежало оно у Моси и лежало. Что-то я крупно сомневаюсь, что господин полковник не мог купить его сам и решил банально сэкономить за мой счет. В конце концов, если Эдику что-то нужно, то он просто приходит и берет. И даже Мося не посмел бы ему возразить.

Достав из кармана телефон, я хотел было набрать номер, но понял, что до сих пор расстроен потерянным зря деньгам и поэтому просто отправил сообщение. «Кольцо у меня». Эдик перезвонил почти сразу.

— Красивое, правда? — вместо приветствия спросил он, едва я нажал клавишу приема.

— Ничего так, — согласился я, ожидая пояснений.

— Ну так и пользуйся, — огорошил меня Эдик.

— В смысле пользуйся? — опешил я. — Зачем оно мне нужно?

Но господин полковник уже изволили завершить наш разговор. Нет, ну вот что за человек, прямо матерных слов на него не хватает. И зачем мне это безумно дорогое колечко?

Я покрутил украшение в руке. Светке подарю, и пусть Эдик потом себе локти кусает. Отобрать кольцо у девушки, тем более подарок, он не посмеет. Хотя, конечно, мой приятель изрядная сволочь, но все-таки есть у него некоторые принципы, которые он не нарушает.

А девушке такой подарок не может не понравиться. Работа тонкая, смотреться на тонких пальчиках будет ослепительно, еще и ярко сверкать в солнечную погоду.

Решено! Вручу сегодня Светке в знак своего самого искреннего к ней отношения. Она девушка не меркантильная, но цветы не единственный индикатор симпатии. Любой захочется чего-то посущественнее. А тут я такой красивый.

Я попросил таксиста высадить меня у знакомого проулка и неторопливо зашагал к своему дому через дворы. Надо было подготовиться к вечеру, хотя бы бутылочку вина прикупить.

Мы со Светкой пока не определились окончательно, где нам удобнее проводить время вместе. С одной стороны, от ее дома до нашей работы гораздо ближе, а с другой, у нее однушка, а у меня две изолированных комнаты, и наличие потенциально отдельной комнаты для Алиски было серьезным аргументом. Причем, для нас обоих.

Сегодня мы ночевали у меня и переезжать вечером к Светке не планировали.

— Степа-а-ан! — заорал я, едва переступив порог квартиры. — Помощь нужна!

— Чего шумишь? — появилось это чудо из кухни. — Всех соседей перебудишь.

— Каких соседей? — уже гораздо тише удивился я. — День в разгаре, не спит никто.

— Почему это? — пожал плечами Степан. Сегодня он был в зеленых портках и подаренной мною тельняшке. Прямо-таки, настоящий пограничник. — В девятой квартире ребенок маленький, Колька, сосед твой, домой только под утро заявился, причем в таком состоянии, что и до завтра проспать способен, Клавдия Тихоновна сверху почивать прилегли после обеда…

— Понял, понял, извини, — совсем тихо сказал я. — Степа, помощь твоя нужна. М?

— Ага, — проворчал домовой. — Как гостей домой водить, так чтобы и духу твоего в квартире не было, а как что, так сразу Степан. Пользуешься моей добротой.

— Ну Стё-ёпа, — протянул я. — Я же знаю твое любопытство. Испугаешь мне девушку, что я потом делать буду?

— Она меня не видит, — отрезал домовой. — Хоть и девка вроде неплохая, но от тебя дурака ее отвадить стоило бы. Зачем человеку жизнь портить?

— Так, давай мы сами разберемся, кто кому жизнь портит, — разозлился я. — Поможешь? Нет?

— Чего у тебя там? — Продолжал ворчать Стёпа. — Показывай.

Я достал колечко и показал домовому на раскрытой ладони.

— Ты чувствуешь в нем какую-нибудь силу?

Домовые, конечно, по части волшебства мастаки не очень, но чего у них не отнять, так это способность ощущать самые мизерные магические проявления. Ну а как иначе прикажете дом от всякой гадости защищать?

— Есть что-то, — признал через минуту Степан, внимательно осмотрев кольцо и даже, казалось, понюхав его. — Но очень слабое. Как будто даже энергия не в кольце, а просто остаточная аура от прикосновений кого-то очень сильного. Или артефакт разряженный. Большего, извини, сказать не могу.

— Понятненько, — протянул я, разглядывая кольцо. Значит нет ничего, и Светке можно дарить безбоязненно. Это прекрасно, можно не переживать лишний раз, что вручил девушке какую-то мину замедленного действия.

Я попытался натянуть кольцо на какой-нибудь палец своей руки, но оно оказалось слишком маленьким даже для мизинца. Не страшно, Светкина ручка с моей лапищей не сравнится. В этот момент я заметил, как внутри камня вспыхнул какой-то огонек. Поднеся украшение ближе к глазам, я попытался понять природу странного свечения, но его там уже не было.

«Показалось», — выдохнул я про себя и убрал подарок в карман.

— Налюбовался, — в голосе домового слышался неприкрытый сарказм.

— Нет еще, — показал я ему язык. — Ладно, большое спасибо за помощь, я буду готовиться к встрече любимой девушки.

— Ну вот и кто ты после этого, — всплеснул лапками Степан. — То помоги, а как больше ничего не надо, то даже чаю не предложишь.

— Какой чай? — повысил я голос. — Кто опять палку колбасы из холодильника спер? А?

— Я ничего не спирал, — сбавил сразу тон домовой. — У нее срок годности заканчивался, а как раз проводил плановую проверку дома на предмет прогнивших продуктов.

— Иди уже, инспектор, — махнул я на него рукой. — И чтобы до утра я тебя даже не видел!

— Больно надо было, — фыркнул Степан, ловко крутанулся на месте и исчез. Блин, хорошее умение, как бы мне такому научиться?

Время до вечера пролетело быстро. Я приготовил в духовке мясо по-французски, наверное, единственное блюдо, которое удавалось мне хорошо, перетащил в комнату кухонный стол и даже откопал где-то на полках шкафа белую скатерть.

Светка написала сообщение, что уже закончила все свои процедуры и потихонечку движется в сторону нашего дома. «Так», — оглядел я результаты своих стараний. — «Вроде бы все готово».

Как преподнести Светке кольцо? Хотелось сделать нечто эдакое. Все-таки я собирался провести с этой девушкой достаточно долгое время, поэтому банально сунуть ей в руку коробочку и сказать: «Это тебе», было как-то не так. Некрасиво что ли.

Услышав шебуршание ключа в замке, я не придумал ничего лучшего, как засунуть кольцо в рот, рассчитывая передать его своей красавице при поцелуе. На цыпочках подойдя к двери, я крутанул барашку замка и распахнул дверь, открывая одновременно рот для возгласа «Опа!». Предполагалось, что при этом я приму позу воина-джигита, а меня немедленно облобызают во все места, обязательно крепко при этом обнимая.

Ага, щас!

Вместо поцелуя мне прилетел нехилый такой удар в грудь, от которого я пролетел все четыре метра коридора и впечатался спиной в межкомнатную дверь.

А это такой новый способ здороваться? Давненько мне так не прилетало! От боли и изумления я инстинктивно хватанул ртом воздух и… Проглотил кольцо. Камешек больно царапнул по пищеводу и бултыхнулся куда-то внутрь желудка. Подарил, называется!

Меж тем в квартиру вломились два огромных мужика, которые сноровисто подняли меня, дали еще пару раз по лицу и в мгновение ока сцепили руки за спиной пластиковым жгутом. После этого они деловито ощупали на мне одежду и буквально бросили на пол, привалив спиной к стене. Один из вошедших шустро заглянул во все помещения квартиры, убедившись, что кроме меня больше никого нет, а второй тем временем аккуратно закрыл входную дверь.

Правда, перед этим он впустил в квартиру еще одного человека, но уже не такого здорового. Судя по всему, пожаловало начальство. Точнее понять было сложно. Все трое моих неожиданных гостя были облачены в темные комбинезоны, а лица скрывали вязанные шапочки, раскатанные в виде балаклав.

— Где артефакт? — навис надо мной один из неизвестных. Я поднял на него недоумевающий взгляд. Характерный разрез глаз и смуглая кожа вокруг них выдавали в спрашивающем восточное происхождение, что, впрочем, касалось и его товарища.

Я облизал начавшие кровить губы и поинтересовался:

— Вы, наверное, квартирой ошиблись?

Ответом мне послужил удар ногой в бок от коллеги спросившего, а мой собеседник присел на корточки и приподнял мне голову за волосы.

— Остряк, да? Я тебя по-хорошему спрашиваю, артефакт где?

Самое любопытное, что акцента не было. Такое ощущение, что этот родственник Брюса Ли родился и всю жизнь прожил где-то в соседнем подъезде. Только ясности в ситуации это обстоятельство все равно не прибавляло. Я за последние годы уже как-то привык к факту, что мой дом неприкосновенен, и мне здесь опасаться нечего.

Даже ведьмы или вампиры предпочитали устраивать разборки где-то на нейтральной территории, напасть в доме грозило отступнику перейти в разряд отверженных, которого будут ловить и воспитывать все без исключения. А эти вломились в дом без предупреждения, это войной попахивает. Спокойно, Андрей, спокойно! Главное, держаться! Хотя внутри меня уже начинал бурлить маленький вулкан, но я не хотел превращаться в зверя.

— Ты отвечать будешь?

Вот чего он от меня хочет? Нет, значение слова артефакт мне, безусловно, известно, но я все равно не очень хорошо понимал происходящее. Да и вообще мой мозг никак не хотел верить в происходящее. Представьте себе мои ощущения. Я жду с работы девушку, которая обещала разделить со мной вкусный ужин, рассчитываю подарить ей подарок, а ночь вообще провести без сна в одном глазу, тратя время на более приятные развлечения, и тут такой поворот событий.

Я посмотрел на собеседника и отрицательно помотал головой.

— Моя твоя не понимает. Какой артефакт, генацвале? Я не знаю, о чем ты говоришь.

— Кольцо. Женское. С топазом. Где оно? — медленно, практически по слогам, повторил свой вопрос незваный гость, не отрывая от меня внимательного взгляда и никак не реагируя на мои подколки.

Кольцо? Им нужно кольцо, которое сейчас плавает у меня в желудке? Это артефакт? В голове роился хоровод из мыслей, но я все равно плохо понимал происходящее. Эдик ничего не говорил ни про какие артефакты, когда просил забрать кольцо. Да и Степан не почувствовал в нем никакой магии. Эти ребята явно что-то перепутали. Однако…

Хлесткая пощечина по лицу не дала додумать мысль до конца.

— Ты в героя поиграть захотел? — прорычали мне в лицо. — Где кольцо магистра Альберта?

Опа-на. Еще и этого любителя канареечного цвета вспомнили. Он-то здесь каким боком? Кольцо-то женское…

— Ребята, вы, по-моему, явно квартирой ошиблись, — продолжал канючить я, судорожно соображая, кто же это пришел ко мне в гости и сколько времени есть в запасе. Сейчас же Светка прийти должна…

Рычащий уже занес ногу для очередного удара, но внезапно его остановили.

Персонаж, пришедший последним, присел напротив меня на корточки, но говорить ничего не стал. Я про себя решил называть его Малыш, уж очень проигрывал в габаритах своим спутникам. Молча достав из кармана какую-то подвеску на серебряной цепочке, он начал также молча раскачивать ее передо мной, следя за моей реакцией. Вот это явно был артефакт, я почувствовал ауру, но никакого воздействия на свой организм не ощутил.

— А эта штучка так и должна болтаться? — спросил я, слизывая кровь с губы. — Или мне на нее дуть начать надо?

Вместо ответа меня опять шлепнули по лицу. Слабее, чем раньше, но не менее обидно. Молчащий до сих пор незнакомец убрал цепочку с кулоном в карман комбеза, а его место занял вязавший меня здоровяк. Он явно не обучался на курсах изящной словесности, потому что без лишних разговоров опять зарядил мне в ухо.

Ну вот и что я должен сейчас делать? Продолжать плакать «Ребята, не надо, пожалуйста!» Я не герой вселенной Марвел, конечно, но злить меня все-таки тоже не рекомендуется.

— Где кольцо, которое ты забрал у магистра Альберта? — еще одна затрещина. — Отвечай!

— Ребята, вы ошиблись! — из последних сил пытался я образумить бедолаг, даже не представлявших, как сильно они ошиблись адресом.

Проверявший на мне до этого подвеску Малыш опять подошел ближе, но теперь в его руках был причудливо изогнутый нож, тускло отливающий серебром в свете коридорной лампочки. Он поднес клинок к моей шее, и я почувствовал, как сильно пульсирует жилка у меня под кожей.

— Говори! — и тут я все же не выдержал. Пластиковый жгут лопнул как гнилая нитка. Я от души хлопнул сидевшего передо мной парня ладонями по ушам и резко обострившимся слухом услышал, как лопнули барабанные перепонки. Его друзья кинулись ко мне, по-моему, еще не сообразив, что диспозиция стремительно меняется не в их пользу, но я уже не дал им лишнего времени на раздумья. Коленная чашечка ближайшего ко мне оказалась раздроблена ударом кулака, его крик присоединился к завываниям обнявшего голову товарища, а другого я встретил ударом в горло.

Твою ж мать! На руку хлынула горячая липкая жидкость, глаза моего противника закатились, а ноги подогнулись в коленях.

— Урроды! — прорычал я, отталкивая от себя тело и сильными ударами в затылок затыкая рты продолжавших орать идиотов. — Я же сказал вам, что ошибка вышла. Ну почему надо было доводить до такого?

Я огляделся и болезненно скривился. Ну Эдик! Ну удружил!

Вытерев руку об комбинезон кого-то из лежащих на полу тел, я нашел валявшийся на полу телефон и вызвал из памяти аппарата нужный номер.

— Андрей, привет! — раздался в ухе жизнерадостный голос. — У тебя что-то срочное?

— Ты ох…!!! — первые секунд тридцать я разговаривал исключительно матом, а потом, после первого всплеска, вспомнил и о более привычном разговорном диалекте. — У меня по твоей милости в квартире кучка из двух живых и одного не очень тел. Приезжай!

— Ты где, дома? — тут же посерьезнел Эдик.

— Дома, — я вылил на господина полковника еще маленький тазик матерных выражений и отключился.

Положив телефон на тумбочку, я начал соображать, какое действие следует совершить первым, тем более что в голове зудело опасение, что сейчас домой явится Светка и, мягко говоря, распереживается, что прихожая немножко испачкана кровью.

Вспомнил о валявшейся на антресоли катушке скотча и спеленал живых архаровцев. Один из них оказался крепким и уже пытался прийти в себя, поэтому пришлось успокаивать его дополнительно. А вот менее крупным гостем оказалась женщина. Причем, судя по всему, из ведьмовского племени. Наверное, я мог бы почувствовать это и раньше, но регулярные удары в голову ощутимо вредят мировосприятию. Я подивился этому факту, убедился, что человеком с пробитым горлом оказался то ли китаец, то ли еще какой-то азиат, и окончательно перестал понимать, в какую авантюру втянул меня Эдик.

— Степан! — попытался позвать я домового. Потенциальный приход Светки в любую секунду создавал у меня в душе панику и заставлял бестолково суетиться. — Степан, мне нужна твоя помощь!

Бесполезно. Судя по всему, это чудо сейчас занималось кулинарными изысками где-то далеко и категорически не желало слышать моих просьб о помощи. С другой стороны, логично. Сам прогнал, теперь сам же и зову.

Блин, ну я же один со всем этим натюрмортом не справлюсь. Нашел тряпку и попытался ликвидировать кровавые потеки на полу, представляя, как именно буду расчленять Эдика, объясняя ему, что настоящие друзья ведут себя совсем по-другому и так подло с близкими не поступают. Получалось откровенно плохо, но я так увлекся этими фантазиями, что чуть было не пропустил приход девушки.

Ключ уже шебуршал в замке, когда я сообразил, что происходит и рванулся к двери. Схватил Светку за плечи, не давая ей войти и потащил назад, на лестничную площадку. «Идиот!» — промелькнула мысль. — «А если бы это были сообщники нападавших?». Ну и ладно, мысленно отмахнулся я, целуя девушку и крепко прижимая к себе.

— Эй, ты чего? — попыталась она отстраниться. — Дай в дом-то зайти? Что мы с тобой, как школьники, на лестнице обжимаемся?

— Знаете, Андрей всегда был романтиком, — послышался знакомый голос. Действительно, на пролет ниже нас стоял Эдик, причем не один, а в компании странного вида ребят. Синие комбинезоны, голубые банданы и все они, как один, были в резиновых перчатках и сапогах.

— Ребята, работаем, — мой приятель ткнул пальцем в дверь моей квартиры и мимо нас сноровисто пробежал строй одинаковых юношей. Самое смешное, что, когда за последним из них закрылась дверь, отчетливо послышался звук защелкивающегося замка.

— Андрей, что происходит? — Светка переводила недоуменный взгляд с меня на Эдика и, по-моему, была близка к истерике. — Кто эти люди? Что случилось?

— Позвольте я объясню, — кандидат на расчлененку быстро взбежал по ступенькам и достал из кармана служебное удостоверение.

— Светлана, я полковник госбезопасности Эдуард Алексеевич Седых. Ваш супруг Андрей только что оказал неоценимую помощь стране, в одиночку задержав опасных международных террористов.

Дверь в квартиру распахнулась, выпуская двух сотрудников в комбинезонах, конвоирующих мужчину и женщину. А тело третьего? Его они куда дели?

— Терр… террористов, — повернулась ко мне изумленная Светка. — Андрей, это правда?

— Дядя Эдик шутит, — прижал я к себе девушку. — Это хулиганы какие-то были. В загадки играли. Спрашивали, что будет, если целого полковника разорвать на две равные части?

— Ничего не будет, — невозмутимо отозвался Эдик, никак не демонстрируя, что понял мой прозрачный намек. — Полковник это всегда цельная личность.

— Да что вы говорите! — восхитился я, но Эдик, как обычно, перебил меня и принялся играть собственную партию.

— Ваш супруг оказал неоценимую услугу стране и правоохранительным органам! — с пафосом произнес он. — Мы давно сотрудничаем, и сегодня он в очередной раз помог нам обезвредить опасных преступников.

Светки не было в ресторане в тот день, когда задерживали Альберта, иначе в ее голове могли появиться вполне логичные подозрения, но изгибы женской логики оказались еще более неисповедимы, чем я думал.

— А почему он называет тебя моим мужем? — Повернулась она ко мне. — Андрей, ты не торопишься, представляя меня так всем своим друзьям?

Ну вообще-то у меня и так голова болела, чтобы еще дополнительно начинать мозг выедать, но в списке обвинений против Эдика появился еще один пунктик.

— Простите, — опять вклинился господин полковник. — Андрей никогда ничего такого не говорил, это, видимо, я предвосхитил события. Вы такая очаровательная пара и так хорошо смотритесь вместе…

Мимо нас пробежало еще три юноши, которые с красными от напряжения лицами тащили черный полиэтиленовый пакет. И сдается мне, что я в курсе его содержимого.

— А что это? — Внимание Светки опять переключилось, но тут же она показала мне, что гораздо крепче, чем мне кажется. — А по поводу свадьбы мы с тобой Андрей попозже поговорим!

Она тряхнула распущенными волосами и повернулась к Эдику:

— Так, чего еще я не знаю про этого чудесного молодого человека? Он у нас супергерой, защитник угнетенных, или вы мне сейчас лапшу на уши вешаете? И что эти ребята все время таскают из нашей квартиры?

Она цапнула за руку проходящего мимо парня с картонной коробкой и потребовала жестким тоном:

— Показывай, что ты тут несешь?

И что самое интересное — у Светки не было истерики. Если она и испугалась чего-то в первый момент после появления Эдика и вида двух арестованных товарищей, то сейчас мыслила абсолютно трезво, спокойно переключая внимание с одного объекта на другой. Я смотрел на свою женщину восхищенными глазами и даже почувствовал некоторую ревность, перехватив такой же взгляд господина полковника.

— Солнышко, — попытался прийти я на помощь сотруднику службы безопасности. — Там были некоторые вещи разбросаны, не наши, а этих гавриков, которые заходили в гости. Их надо упаковать, исследовать, запротоколировать… Давай не будем мешать людям делать свою работу.

— Да, Светлана, — снова влез в нашу беседу без пяти минут уже мертвый полковник безопасности. — Может быть, вы угостите нас кофе, и мы спокойно поговорим? Тем более, что никакой опасности уже нет.

— Хорошо, — кивнула моя подруга и покачала наманикюренным пальчиком перед носом Эдуарда. — Но не вздумайте сбежать никуда, у меня к Вам большое количество вопросов.

— Ничего себе, — восхищенно пробормотал Эдик, наблюдая, как, покачивая бедрами, Светка исчезает за дверью моей квартиры. — Ты где такую красавицу откопал?

— Тебе на том свете уже все равно будет, — дверь закрылась, и я немедленно прижал господина полковника к стенке. — Ты что, совсем с катушек слетел? А если бы эти ребята меня кончили прямо в моей квартире? Я тебе что, пешка в шахматной партии?

— Тихо, тихо, — прохрипел Эдик, вцепившись мне в руку. — Андрей, я все объясню. У меня реально не было других вариантов.

— Говори, — потребовал, ослабляя хватку, однако, не убирая руки далеко от горла полковника.

— Это кольцо привез в Москву Альберт Фолькштайн, ну тот, которого мы благодаря тебе задержали в ресторане, — торопливо, опасаясь, что я опять попытаюсь придушить его, заговорил Эдик. — Я сначала не разобрался, что это за штука, но позавчера ночью попытались вскрыть мой кабинет.

— Чего? — Вот я убрал руки от приятеля совсем. Вскрыть кабинет Эдика было не просто авантюрой, а форменным самоубийством. Весь город знал, что помимо десятка сигнальных и охранных заклинаний, завязанных чисто на хозяина, кабинет охраняет каменная горгулья, которую Эдику привезли из Европы по спецзаказу. Более того, я слышал даже, что к моему другу обращались в особо щекотливых ситуациях с просьбой сохранить какую-то вещь, зная, что с надежностью его кабинета не сможет сравниться ни одно банковское хранилище.

— Представь себе, — потер шею полковник. — Шесть трупов, все в крови, но было ясно, что целью был мой сейф. Если бы не горгулья, которая сдержала нападавших до прибытия тревожной группы, то боюсь, что они просто унесли бы кусок стены.

Я только присвистнул. Это уже было похоже на начало глобальной войны. Эдик был не просто злопамятен, его отличала редкая мстительность, и я был просто уверен, что он обязательно найдет и очень жестоко покарает посягнувших на его кабинет. Нет, неправильно, на его репутацию!

— Нападавшие унесли все тела с собой, ну, вернее те, что поддавались идентификации, поэтому я не могу точно утверждать, кто именно организовал этот налет. Я проанализировал содержимое сейфа и пришел к выводу, что нападавших интересует именно это кольцо. Тем более что перед этим на меня пытались давить на предмет освобождения господина барона, — продолжал тем временем свой рассказ Эдик.

— Ты сейчас шутишь? — я думал, что больше меня удивить уже нечем, но моему другу удалось и это. Вообще-то, он был фигурой в политических и бюрократических раскладах вне категорий. Я точно знал, что у него есть прямая связь с президентом и в особо экстренных случаях он может обращаться к нему напрямую. Старый президент перед тем, как освобождал кабинет, всегда проводил встречу втроем, представляя моего друга и обрисовывая круг вопросов, в которых он способен помочь делу безопасности страны. Такие вопросы возникали крайне редко, но вот то, что во главе государства стоял человек, а не что-то иное, была целиком и полностью заслуга Эдика.

— Представь себе нет, — зло огрызнулся полковник. — Я был в цейтноте, поэтому сбросил кольцо Мосе и попросил тебя выкупить его у него. Я был уверен, что ты в очередной раз не будешь торопиться и опоздаешь, поэтому рассчитывал взять тех, кто придет за кольцом раньше тебя. Кто же знал, что ты будешь такой шустрый?

— Значит надо было взять тех, кто пришел за кольцом после меня, — прищурил я глаза. — Что-то ты темнишь. Я кольцо купил всего полдня назад.

— Самый умный? — Проворчал Эдик. — Двенадцать арестов. Представители всех крупных ковенов столицы. Это кольцо нужно всем ведьмам без исключения. Я вообще подозреваю, что еще чуть-чуть и с регионов подтягиваться начнут.

— Да в нем никакой магии, — шепотом закричал я. — Я ничего не почувствовал, и Степан тоже. Ты меня подставил. Я не знаю зачем, но подставил. А если бы Светка была дома? Ты представляешь, чем бы это для нее могло закончиться?

— Ну не закончилось же, — вяло оправдывался Эдик. — Они не знали, кто ты такой. И не могли предполагать даже об этом. А я знал, что ты справишься.

— Да? — опять припечатал я его к стенке. — А ничего, что мне серебряным клинком угрожали. Они явно знали, что пришли не к случайному человеку. Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если Светлана пострадает?

— Не пострадает, — поморщился Эдик. — Теперь у меня есть с кем пообщаться и через кого выйти на заказчиков. Давай кольцо и забудь эту историю.

— А нет кольца, — ухмыльнулся я, отпустил приятеля и даже заботливо отряхнул его пиджак. — Вот такая вот неприятность.

— В смысле нет, — глаза Эдуарда расширились. — Андрей, сейчас немного не тот момент для шуток. Отдай кольцо, и я поеду в отдел разбираться с этим делом.

— Ты не поверишь, — развел я руками. — Я его проглотил, когда эти мордовороты вломились. Честное слово, случайно.

— Ты нормальный? — теперь уже Эдик пытался схватить меня за футболку. — Ты проглотил кольцо? Оно же разорвет тебя изнутри.

— Да с чего ты взял, — вяло отмахивался я от него. — Дай лучше закурить. Что это за кольцо вообще?

— Точно пока не знаю, но очень похоже на перстень Анны Харт. Была такая ведьма на Кавказе, — голос у полковника стал рассеянным, он хлопал себя по карманам, а потом, спохватившись, достал пачку сигарет и зажигалку. — Некоторые вообще считают ее прародительницей всех современных ведьм. Так вот этот артефакт, по крайней мере, как утверждают архивы, может любую, даже средненькую ведьму, сделать самой могущественной. И все остальные будут ей поклоняться.

— Замечательно, — отобрал я у Эдика пачку сигарет и зажигалку. — Мне всегда казалось, что демократия, как форма власти, несет оттенок ущербности. Ну подожди пару дней, верну я тебе твой перстень. Естественным, так сказать, путем. Не переживай, все будет в ажуре, я его обязательно сполосну перед возвращением.

— Андрей, — устало спросил у меня Эдик. — Ты реально не понимаешь, что случилось? Да твои кишки будут продавать на аукционе. Никто не успокоится, пока не получит этот перстень.

— Я тебя реально пришибу сейчас, — сделал я глубокую затяжку. — Со мной все хорошо будет, а вот если пострадают Света или ее дочка? Эдик, я без шуток тебя грохну. Я только-только начал привыкать к нормальной жизни. Что с ними делать будем?

— Уговаривать будем, — вздохнул Эдик. — Прямо сейчас. Ей с тобой оставаться нельзя. Да и тебе куда-нибудь валить надо.

— Куда? — задал я вопрос, но ответа получить не успел. Дверь квартиры распахнулась и оттуда высунулось любопытное лицо моей красавицы. — Мальчики, вы еще долго? Кофе остывает.

Кофе получился вкусный. Если бы еще не настроение Светки, которое стремительно портилось, то жизнь можно было считать совсем замечательной. Но моя подруга показала себя совсем с неожиданной для меня стороны.

Так уж сложилось, что я привык заботиться о противоположном поле, считая, что женщины по природе своей слабее мужчин, ранимее и где-то даже пугливей. Светка явно была не в курсе этого. Ее совсем не напугали корочки полковника госбезопасности, который только попытался вежливо заикнуться об опасности, которые подстерегают нас всех, как сразу же услышал бурную тираду, что «у Андрюшеньки все было очень даже хорошо и ровно до тех пор, пока ему не пришлось помогать ловить террористов, потому что честным людям абсолютно непонятно, за что получают зарплату правоохранительные органы, которые только и делают, что создают проблемы всем окружающим!»

Причем все это она выпалила на одном дыхании, ни разу не сбившись и не запнувшись. Эдик сидел и взирал на девушку с открытым ртом, а я сидел рядом с гордым видом, как будто получил орден. Моя красавица! О как!

— А ты чего улыбаешься? — тут же переключилось внимание Светки на меня. — В супергероя поиграть вздумал? Я вообще-то рассчитывала, что ты серьезный человек, и у нас с тобой что-то получится…

— Позвольте, Светлана, — попытался было влезть Эдик. — Но ведь Андрей действительно выполнял очень ответственную и важную миссию…

— Андрей лез не в свое дело, — отрезала Светка. — Его задача деньги зарабатывать и семью защищать, а не мир спасать!

Против такого аргумента возразить было нечего. Вернее, может быть и было, но мне была слишком дорога симпатия Светки, а Эдику, видимо, было дорого его здоровье, потому что он понимал, что жизнь его по-прежнему висит на волоске.

— В общем я никуда не поеду, даже не уговаривайте! — моя красавица села мне на колени и обняла так крепко, что сразу же возникли мысли о клещах, которыми ее надо будет от меня отдирать.

Эдик тяжело вздохнул и включил все свое обаяние вкупе с навыками переговорщика. Споры продолжались добрый час, причем с каждой минутой Эдик нервничал все сильнее и сильнее. Решающим аргументом стало только упоминание об Алиске, которой тоже может грозить опасность.

С одной стороны, прием подлый, а с другой, вполне разумный. Если ситуация зашла настолько далеко, как рассказывает Эдик, то произойти может все что угодно. Наконец, совместными усилиями мы победили.

Мой приятель вызвал служебную машину, чтобы Светлана немедленно отправилась в лагерь, куда мы по путевке отправили Алиску. Вот только два вооруженных до зубов спецназовца явно спокойствия девушке не добавили, да и меня, надо признаться, их присутствие изрядно напрягло.

Эдик клялся всеми возможными богами, что это исключительно меры предосторожности, но распинался он больше для девушки, я-то прекрасно понимал, что перестраховываться мой друг просто так не будет.

Наконец, взяв с меня обещание звонить и писать при первой возможности, Светка уехала за Алисой, а мы с Эдиком остались вдвоем курить возле подъезда.

— Ну и что теперь? — спросил я, делая глубокую затяжку.

— Девчонок я спрячу, — хмурясь каким-то своим мыслям, ответил полковник. — А вот что делать с тобой, я, честно говоря, не представляю. Понимаешь, это артефакт для ведьм. Он чужд твоей природе или ты ему не подходишь. Не знаю, как сформулировать правильно. И он будет пытаться вырваться на свободу.

— Ну и пусть вырывается, — затянулся я еще раз. — Меня такой расклад вполне устраивает.

— Если бы все было так просто, — вздохнул Эдик. — Я не знаю, что будет. До тебя артефакты такой мощности еще никто не ел.

— Очень смешно, — швырнул я окурок в урну. Не попал и подошел к мусорке, чтобы поднять его. — Если он такой мощный, как ты говоришь, то почему я не почувствовал никакой энергии. И домовой не почувствовал, а они сам знаешь, любую бяку чуют на расстоянии.

— Именно потому, что артефакт способен не только излучать энергию, но и маскировать ее, — ответил полковник. — Если бы все было так просто, то за кольцом не гонялись бы все ведьмы города.

— Мудак ты, — с чувством произнес я. — Заварил кашу, а расхлебывают ее, как обычно, другие.

— Извини, — пробурчал Эдик. — Все получилось не так, как я планировал. Но я готов помочь исправить ситуацию. Поехали ко мне в отдел, там на месте и разберемся.

— Если мы поедем к тебе, то я точно пришибу тебя где-нибудь в туалете, — сплюнул я на асфальт. — Вали к себе на работу, а завтра созвонимся.

— Тебе опасно оставаться дома, — вскинулся Эдик. — Кто-нибудь может попробовать еще раз отобрать у тебя кольцо.

— Светки нет, а сам за себя я постоять сумею, — развернулся я к дому.

— Андрей! — крикнул полковник мне в спину.

— Иди в ж… — не разворачиваясь, показал я ему неприличный жест и отправился домой.

Я был злой до одури, хотя старался особо этого и не показывать. Причем почему-то даже не на Эдика, а на себя. Головой я понимал, что он меня подставил. Другой частью мозга я понимал, что он все сделал именно так, как его и учили. Никогда не надо решать проблемы самостоятельно, особенно если ты можешь сделать это чужими руками. Все спецслужбы мира так работают, и наши не исключение.

— О-хо-хох, — раздался откуда-то из туалета голос Степана. — Стоило на чуть-чуть оставить тебя без присмотра и что, уже всю канализацию какой-то гадостью залили.

— Отстань, я ничего такого не делал, — общаться с домовым сейчас не было абсолютно никакого желания.

— Ну конечно, — ехидным голосом проворчал Степан. — Тебе некогда, ты тут бандитские разборки устраивал. А я говорил, что от тебя одни проблемы будут.

— Кому говорил? — Лениво поинтересовался я, раздеваясь и направляясь в сторону ванной.

— Тебе говорил, — засеменил Степан следом за мной. — Все на совесть твою надеялся. На сознательность.

— Нет их у меня. Потерял. И вообще, отстань, без тебя тошно! — залез я в ванну и пустил холодную воду.

— Это тебя совесть грызет, от того и тошно, — торжествующе оставил за собой последнее слово Степан, но все-таки сжалился и свалил из квартиры куда-то по своим домовым делам.

Помылся, покурил, сварил и выпил чашку кофе, полюбовался на закат и скурил еще несколько сигарет. На душе почему-то было тревожно.

Тренькнул телефон. Пришла смс от Светы. «Я забрала Алису, нас куда-то везут. Просят сдать телефон. Я скучаю».

Ну вот и ладушки. Спокойнее на душе не стало, но, по крайней мере, у девчонок все хорошо.

Пощелкав немного пультом программы на телевизоре, я в очередной раз убедился, что смотреть там абсолютно нечего и завалился спать. Мне даже начало сниться что-то хорошее и светлое, но тут я проснулся от дикой боли.

Мне было больно. Мне было очень больно. Невыносимо!

Я сильно хотел закричать, но не мог даже открыть рот и только хрипло дышал, стараясь не слишком широко открывать рот и не делать вдохи очень глубокими.

Внутри меня полыхал костёр. Ощущение было неописуемым. Как будто в желудке кто-то включил паяльную лампу и теперь методично прижигал изнутри все подозрительные места.

Пить! Полцарства за стакан холодной воды. И холодное полотенце заодно. Я попытался встать, но получилось плохо. Тело свело от жуткой рези, в комнате было темно, но вряд ли я ничего не видел только из-за этого. Наугад я попытался нашарить выключатель светильника, который висел над диваном, но большого успеха не добился. Куда он делся? Мои движения были нечеткими, я никак не мог сосредоточиться.

Под руку попался прямоугольник. Что это? Выключатель. Новый приступ боли и вместо того, чтобы включить свет, я за провод сдергиваю светильник со стены. Твою такую дивизию!

Мне пришлось собрать в кулак всю свою волю, но со второй попытки встать на ноги все-таки получилось. Неуверенно передвигая ногами, я направился в сторону кухни. Всегда считал, что у меня небольшая квартира, но сейчас трехметровый путь от дивана до двери мне показался бесконечным. Оперевшись на косяк, я прикинул длину коридора и осознал, что он тоже изрядно длинноват. Я попытался поднять ногу, понял, что пол начинает двигаться в причудливом танце, и потерял сознание.

Осознание реальности возвращалось очень медленно. Где я? По идее, должен лежать на полу в коридоре собственной квартиры.

— Тихо, тихо, тихо, — я почувствовал, как на лоб ложится что-то прохладное. Мое тело обдало теплой волной, слабенькой, но болевые ощущения стали чуть-чуть меньше.

— Пей, — в губы ткнулась какая-то стеклянная емкость, но я только крепче сжал челюсти. Что со мной происходит?

— Пей, придурок! — Я узнал голос Степана и разомкнул губы, позволяя ему засунуть в рот горлышко бутылочки, по ощущениям одной из тех, что лежали в моей аптечке. По пищеводу прокатился сгусток чего-то липкого и тягучего, оставляя на языке миндальный привкус. Желудок воспротивился и попытался исторгнуть из себя лекарство, но Степан прикрикнул на меня:

— Терпеть! Сейчас полегчает!

И мне действительно стало немного лучше. Боль не ушла совсем, но стала приглушеннее. Я смог открыть глаза и мутным взглядом обозреть окружающее пространство.

В комнате уже начинало светлеть, судя по всему, время подбиралось к утру. Постельное белье на диване оказалось сбито в кучу и одеяло с простынею комком громоздились в самом углу. Подушка была рядом, но насквозь мокрая от пота.

— Выпей вот это…

Рядом с диваном стоял домовой, в его руке дымилась кружка с какой-то густой терпко пахнущей жидкостью. Судя по всему, ко мне в гости Степан собирался в большой спешке, до этого момента я и представить не мог его в пограничной тельняшке и довольно забавных розовых шортиках одновременно. В другой ситуации я наверняка не упустил бы повода посмеяться над ним, но сейчас мне было не до шуток.

— Степа, что со мной? — во мне смешивались чувства недоумения к происходящему и безмерной благодарности к домовому, который не бросил меня, а наоборот спас от боли.

— А я откуда знаю? — всплеснул руками Степан. — Лихоманка внутри тебя какая-то, рвется изнутри, тебя сжечь пытается. И сожжет, помяни мое слово. Где ты эту пакость подцепил?

— Да кольцо это, — выдавил я из себя. — Ну то, которое я тебе вчера показывал. Я его проглотил случайно.

— Да ты что! — озадаченно потер лапкой лоб Степан. — Так не было на нем никакого проклятия. Чего тебя кочеврыжит-то так от него?

— Я так понимаю, что не в проклятии дело, — вспомнил я вчерашние слова Эдика. — Это ведьмино кольцо, и оно противно моей природе. Вот и пытается освободиться.

— Ууууу, — обхватил голову руками Степан. — Ты ничего более полезного съесть не мог? Ты уверен, что эта дрянь от ведьм?

— Эдик так сказал, — пожал я плечами и тут же сморщился от боли. — Оно какой-то твари с Кавказа принадлежало. Кто ж знал, что так будет?

— А тебе мама в детстве не говорила, что всякую бяку в рот тянуть нехорошо? — проворчал домовой. — Ну все, вот тебе конец и пришел. Пока ты от этой гадости не освободишься, она будет жрать тебя изнутри. Ей-то наоборот хорошо, она еще и твоей силой напитывается.

В этот момент в животе опять ощутимо кольнуло, заставив меня скорчиться от боли и застонать сквозь стиснутые зубы.

— Чем ты меня поил? — поинтересовался я. — Какое-то лекарство? Что это было?

— Да так, — махнул лапкой домовой. — Сначала обезболивающее, из твоей аптечки. Потом сварил отвар из всего, что нашел.

— Ну и что мне делать? — тихо спросил я. — Не ждать же, действительно, когда я умру?

— Я не знаю, — пожал плечами Степан.

Я тоже не представлял, как быть дальше. Домовой смотрел на меня не мигая. В животе опять кольнуло и начал разгораться пожар. Вздохнув, я потянулся за мобильником. Мне кажется, что самое время разбудить того, кто втянул бедного Андрейку в это приключение.

Несмотря на поздний час, господин полковник не спал, и судя по звукам в динамике в данный момент активно заботился о всеобщем благе.

— Эдик, — простонал я в трубку. — Я сейчас сдохну.

— Новость, конечно, радостная, — невозмутимо отозвался полковник. — Но все-равно можно было сообщить об этом и утром.

— Я серьезно, — почти промычал я. — Меня ломает и крутит. Внутри живота пожар. Похоже кольцо активизировалось.

— Хм, интересненько, — раздалось в ответ.

— Вообще ничего интересного! — сорвался я на крик. — Делать-то что?

— Кольцо пытается вырваться наружу, потому что твоя сущность для нее враждебная, — спокойным голосом ответил господин полковник, не обращая внимания на мой вопль. — Я как раз сейчас разбираюсь с этим вопросом. Потерпи до утра, я постараюсь что-нибудь придумать.

— Эдик, — простонал я. — До утра далеко, могу и не дожить собственно.

— Я работаю, — с нажимом повторил мой приятель. — И я не смогу сейчас приехать к тебе.

— Втравил же ты меня в историю, — уже чуть ли не плача от боли простонал в трубку я.

— Потерпи, — голос моего собеседника стал мягче. — Пей настойки от проклятий и сглазов. Проблему они не решат, но по крайней мере тебе станет легче. Я, правда, ничем не могу помочь тебе прямо сейчас, но как только найду решение, сразу позвоню и скажу, что делать.

— Спасибо, — выдохнул я. — Я очень-очень жду.

Но Эдик моих слов, наверное, уже не услышал. Вызов был давно завершен.

Как я дотянул до утра, было непонятно. Я проваливался в сон, просыпался от боли, делал глоток отвара, приготовленного Степаном, и опять проваливался в полудрёму.

Мне снился лес, всё тот же чертов лес, около которого меня ранили, и моя жизнь началась заново. Я чувствовал боль в груди от ранения, просыпался и понимал, что это боль в животе. Снова проваливался в сон и опять оказывался в том лесу. Я видел Серегу, Степана, они что-то кричали мне, но я не слышал их. Мне было больно, очень больно.

В районе девяти часов утра домовой попробовал накормить меня яичницей собственного приготовления, но меня вывернуло еще на половине. А потом прилетело сковородкой, когда я предположил, что дело все-таки не в кольце, а чьих-то кулинарных способностях.

Поэтому я лежал, страдал и ждал хоть каких-нибудь новостей от Эдика. На то, что он приедет, я не рассчитывал. Судя по его вчерашним словам, проблем у него и так выше крыши. Но хотя бы по телефону сообщить, как мне быть дальше, должен обязательно.

Звонок в дверь прозвучал абсолютно неожиданно. Все, о чем я сейчас мог думать, сосредотачивалось в рассуждениях, стоит рискнуть и покушать или умереть голодной смертью.

— Пофиг, — махнул я рукой и продолжил жалеть сам себя. Сейчас ни о чем другом думать категорически не хотелось. Звонок повторился, потом еще раз.

— Ты открывать собираешься? — просунул свою мордочку в дверь Степан. — Там твой друг сумасшедший. Впусти его, а то он дверь сломает.

— Эдик? — удивился я. Вообще-то на него это было не очень похоже. Господин полковник крайне редко появлялся в моей квартире без предварительного звонка, причем, как правило, это я ему звонил, а не он мне. Если приятелю было что-то нужно, то он вполне умудрялся обойтись инструкциями по телефону. Может быть, он уже лекарство привез. Или решил лично засвидетельствовать факт моей смерти?

— Да нет, — досадливо махнул лапкой домовой. — Сумасшедший этот, который в прошлый раз пьяным рассказывал, как он мечтает драконью голову отрубить.

Понятно, значит, за дверью меня ждет Мироха.

— Не напоминай, — болезненно поморщился я. — Мне дышать-то больно, не то, что смеяться.

Хотя случай действительно был веселый. Мы тогда с Мироном решили попить пивка в одном очень уютном заведении, и мой друг каким-то чудом уговорил владельца продать ему алебарду, которая была частью декоративной фигуры какого-то средневекового воина или рыцаря… Я в них не очень разбираюсь.

На улице счастливый обладатель смертоносного оружия из плохонького металла, больше напоминающего пластик, немного протрезвел и понял, что если потащит это чудо домой, то рискует огрести от Наташки, причем огрести нехило и, возможно, этой же самой алебардой. Поэтому было решено отвезти опасное оружие ко мне домой, где совершенно случайно нашлась бутылка коньяка, и мы обмыли приобретение.

И вот тут у Мирона проснулась фантазия, как он этой алебардой будет крушить ворогов страшных… Мне было как-то лень его успокаивать, поэтому на разборки явился Степан. Мирон появлению домового не удивился, наоборот он сначала начал допытываться, будет ли это чудо мелкое употреблять алкоголь в компании столь уважаемых граждан, а потом предложил проверить смертоносность алебарды на хранителе дома.

Так я узнал, что у Мирона неплохой удар с левой, а Степан прилично колдует и довольно мстителен. Домовой потом месяц со мной общаться отказывался. А Мироха недели две не разговаривал вовсе, не только со мной, но и с кем бы то ни было, спустив кучу денег в лавке Моси на лечебные зелья. Причем, мой напарник очень злился, что в этой ситуации он чувствовал себя абсолютно беспомощным. Как прикажете жене объяснять, что случилось? А Мося вообще целый цирк устроил, пока выяснял, где это товарища так угораздило… В общем, история получилась очень запоминающейся.

На пороге действительно оказался Мирон. Хмурый, помятый, в жеваных джинсах, гавайской рубашке навыпуск и с необъятной сумкой в руках напарник был явно выбит из колеи какими-то собственными невзгодами, поэтому даже не обратил внимания на мой болезненный внешний вид.

— Можно я у тебя поживу? — не то спросил, не то констатировал он, проходя в квартиру.

— Вот еще новости, — вылез из-за угла Степан. — У нас что, своих проблем не хватает?

— Не рычи, малой, — проворчал Мироха. — Лучше штаны переодень на что-то более приличное. Меня Натаха выгнала. Вернее, я сам ушел, пока она не успокоится. А то прибьет и не заметишь. Она у меня девушка горячая, долго думать не будет.

— И правильно сделала, — Степан старался держать безопасное расстояние от моего друга, но случая поиздеваться не упустил. — Зачем приличной девушке жить с неадекватным алкоголиком? Без тебя ей всяко лучше будет…

Реакция оказалась хорошей у обоих. Я не успел заметить, в какой момент Мироха швырнул в Степана книгу, лежавшую на столе, но домовой успел убрать голову, поэтому снаряд цели не достиг.

— Я тебе шею сверну, поганец мелкий, — пригрозил расстроенный Мирон. — Не лезь в мою семейную жизнь со своими шуточками.

— Что случилось? — прохрипел я, пытаясь найти положение тела, при котором боль внутри казалась поменьше. — Вы же в отпуске были.

— Были, — досадливо протянул мой напарник. — Андрюха, в отпуске всегда хорошо. А уж в этом-то… Море, солнце, коктейли, песок… Я реально расслабился и переключился, прилетели вчера довольными, полными сил. В общем, красота!

— Ну и что тогда не так? — удивился я. — Ты же давно хотел отдохнуть.

— Да Натаха… Прилететь не успели, начала мне мозг канифолить, что надо шкаф на кухне починить. Я ей говорю, вызови мастера, а она в ответ, а ты мне зачем? Ну вот, слово за слово.

Аааа, ну это мелочи. Мирон характер показывает или просто реально Наташку боится. Скорее фифти-фифти. Жена у него девчонка хоть куда, любому в гневе навалять может.

— А у тебя самого-то чего вид такой нездоровый? — спохватился мой друг. — Андрюха, на тебе реально лица нет.

— Очухался, — раздался язвительный смешок с кухни. — А я-то уж подумал, грешным делом, что все, ослеп добрый молодец. Но нет, проблески разума в глазах проявляются.

— Ну знаешь ли, — взвился Мирон. — Андрюха, я сейчас пришибу эту мелкую заразу! Он долго еще тут стебаться надо мной будет?

— Оставь его, он меня ночью с того света достал, — и я, с передышками на стоны, вкратце рассказал Мирохе все произошедшие со мной злоключения.

— Ничего себе, — напарник смотрел на нас со Степаном широко распахнутыми глазами. — Стоило оставить тебя без присмотра ненадолго, как ты сразу вляпался в какую-то ж… Историю.

Я молча развел руками. Возразить особо было нечего, да и разговаривать совсем не хотелось. Мне по-прежнему было больно. Хотя надо признать, что сейчас мне стало гораздо легче, чем было ночью. То ли кольцо понемногу начинало успокаиваться, то ли все-таки подействовал отвар Степана. Он смешивал настойки против сглазов и проклятий с какими-то травами, но, по-моему, не сильно рассматривая, что именно бросает в кастрюлю.

— Я-то думал, что домовые умеют бороться с ведьмовским злом, — пробурчал Мирон.

— С чего бы это? Это вообще не наша епархия, — недоуменно посмотрел на моего напарника Степан. — Мы вообще ни с кем не боремся. Мы бережем дом. От воды и от пожаров, от дурных соседей. Людей от сглазов, порчи и проклятий материнских. Но, повторю, мы ни с кем не боремся, и не собираемся.

— У тебя в доме человек умирает, — не отступал Мироха. — И ты ничего не можешь сделать?

— Во-первых, не человек, — сплюнул Степан и направился в сторону кухни. — А, во-вторых, я и так сделал больше, чем должен был. Хватит того, что он тут ночью чуть превращаться не начал.

— Я же уже сказал спасибо, — пробурчал я. Мне в очередной раз становилось легче, поэтому мысли в голове становились все более осмысленными.

— А, в-третьих, — продолжал тем временем кричать домовой уже с кухни. — Ему надо искать того, кто способен вытащить из него кольцо.

— Пойди туда, не знаю куда, — задумчиво потер шею Мирон. — Слушай, может в больничку. Найдем хирурга толкового, дадим денег, он эту дрянь и достанет.

— Ага, а с хирургом потом что делать будем? — вопросом на вопрос ответил я. — После того, как он кольцо увидит. Хотя нет, это еще ладно. После того, как он мои внутренности увидит и очень сильно удивится.

— Это да, — опечалился мой напарник. — Это проблема.

— Да и не получится ничего, — вновь появился в комнате домовой. — Эта штучка просто так в руки уже никому не дастся. Артефакт активирован, значит владеть им может лишь тот, кого он признает своим хозяином.

— Ну не может быть, чтобы не было выхода, — упрямо набычился Мирон. — Не бывает нерешаемых проблем, есть только отложенные во времени.

— А я и не говорю, что нет выхода, — развел лапками Степан. — Я о том, что я ее решить не могу.

Дверной звонок раздался, как всегда, неожиданно.

— Степа, глянь пожалуйста, кто там? — попросил я у домового.

— Делать мне больше нечего, — фыркнул тот. — Лень вставать, найми дворецкого. А я тебе в слуги не нанимался.

— Может быть, это Эдик, лекарство привез, — с надеждой попытался воззвать я к совести этой вредины.

— Тем более, лекарство же не мне, а тебе, — раздалось в ответ.

— Вот же зараза мелкая, — выругался, поднимаясь, Мирон. — Сейчас гляну.

Он протопал к двери и посмотрел в глазок.

— Ох, ни х… себе, — раздалось из прихожей, затем щелчки отпираемого замка и рев моего напарника. — Какая встреча!

Короткий шум борьбы, пара шлепков, очень напоминающая удары по чему-то мягкому и тишина. Да что ж там происходит?

Я кое-как поднялся и поковылял в сторону входной двери. Натюрморт в прихожей был вполне мною ожидаем. На полу лежало тело какого-то гражданина без сознания, а напарник с довольной рожей потирал костяшки на правой руке.

— Ну и? — безэмоционально спросил я. — Кто это?

— Прикинь, тварь какая, — Мирон выглянул наружу, убедился, что все спокойно, и захлопнул входную дверь. — Думал, наверное, что я его не узнаю.

— Кого не узнаешь? — Субъект на полу был мне решительно не знаком.

— Да это Стеблов, урод конченный, — объяснил Мирон. — Он из «шурупов», у нас в отряде особистом был. Это из-за него мне дело шили за наличие неучтенного оружия на заставе.

«Шурупами» среди пограничников обычно называли представителей Министерства обороны, следствие старого лозунга «Пограничники — щит России, а все остальные вкручивают в него шурупы», но все прочее понятнее не стало.

— И что он здесь делает? — задал я самый логичный, как мне показалось, вопрос.

— Не знаю, — пожал плечами Мирон.

— А зачем ты его тогда вырубил? — продолжал я искать логику в действиях напарника.

— Да просто как увидел, так обрадовался!

— А я говорил, что он сумасшедший, — раздался с антресоли голос домового. — Его усыпить надо.

— Тихо! — оборвал я и Степана, и собиравшегося что-то ответить ему Мирона. — Давай, посмотри, что у него там в карманах и тащи в комнату. Будем извиняться за теплую встречу.

Мирон что-то фыркнул, но комментировать не стал. Быстрыми уверенными движениями он проверил карманы Стеблова, но их содержимое не отличалось разнообразием. Стандартный набор: связка ключей, мобильник, небольшой кошелек из коричневой кожи. Выбивалось из общей картины только служебное удостоверение в стандартной ярко-бордовой обложке.

— Майор Стеблов Валерий Петрович, старший оперуполномоченный, — прочитал я, раскрыв книжицу. — Судя по всему, это сотрудник Эдика.

— Это ты про своего друга безопасника? — Мирон уже успел стащить с тела, по-прежнему лежащего без сознания, галстук и теперь вязал нашему гостю руки за спиной. — У которого шутки идиотские?

— А ты не перебарщиваешь? — Я смотрел, как мой напарник затаскивает Стеблова в комнату, и решил уточнить. — Мы его что, убить и расчленить планируем? Зачем ты его связал?

— Потому что я не доверяю ему от слова совсем, — ответил пыхтящий Мирон, устраивая майора спиной к стене напротив дивана. — И очень хотел бы узнать, откуда у него твой адрес и что он здесь делает?

Тем временем, наш гость начал приходить в чувство и подавать признаки жизни. Вот он дернулся, открыл глаза и обвел комнату мутным взглядом. Я сел на диван, а Мирон, широко расставив ноги, остался стоять напротив Стеблова.

— Петренко, ты как был придурком, так и остался, — медленно проговорил он, оглядев меня и остановив свой взор на моем напарнике.

— Ты чего сюда приперся? — к моему удивлению, Мирон остался неподвижен, только кулаки его сжались, причем так, что побелели костяшки пальцев.

— Приказали, вот и пришел, — ответил Стеблов. — Зачем вы меня связали? Я вообще-то при исполнении.

— Да плевать причем ты, — ответил Мирон. — Кто тебя сюда прислал и зачем?

— Полковник Седых, — поморщился майор. — Вот к нему.

Он мотнул головой в мою сторону.

— Вот только я совсем не думал встретить здесь тебя, Петренко.

— А что же ты думал, что я уже где-нибудь на лесоповале догниваю? — буквально оскалился Мирон. — А вот шиш тебе!

— Так, давайте вы свои отношения потом выясните, — попросил я. Меня в очередной раз начало мутить от боли, и слушать в таком состоянии, как эти двое выясняют отношения абсолютно не хотелось. — Зачем Эдик прислал тебя ко мне? И почему он сам не пришел?

— Эдуард Алексеевич направил меня, чтобы помочь вам уехать на Кавказ, — глядя прямо в глаза твердым голосом сказал Стеблов. — Он просил передать, что поскольку известная вам вещь была сделана там, то и избавиться от нее в том регионе будет проще. Там должны отыскаться те, кто поможет сделать это.

— Андрюха, этому типу нельзя верить, — взревел Мирон. — Я вообще не понимаю, что он делает в безопасности. Он всегда только стучать и кляузы строчить умел. Ты никуда с ним не поедешь! Я против!

— Да кто тебя спрашивать будет? — усмехнулся Стеблов. — Твой друг поедет туда, куда я скажу. А иначе он сдохнет. Хотя как по мне, невелика потеря. Я вообще не понимаю, чего господин полковник с тобой носится. Таких тварей, как ты, давить надо.

— Что ты там вякнул! — Мироха явно решил, что семь бед — один ответ, а труп майора я ему спрятать как-нибудь помогу.

— Подожди, — остановил я друга и обратился уже к Стеблову. — Не нравлюсь? Как же ты с такими взглядами действительно к Эдику работать попал? Что-то у меня картинка не складывается. А за того ли ты себя выдаешь?

Я дотянулся до мобильника и набрал номер господина полковника.

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», — сообщил безжизненный женский голос. Я удивленно посмотрел на телефон и нашел в памяти другой номер Эдика. Текст сообщения от этого не изменился. Я чертыхнулся и позвонил по третьему номеру. Всего в памяти моего телефона было записано пять контактов Эдика, причем два из них работали круглосуточно. Сейчас все телефоны Эдика были отключены или он сам находился в такой глубокой дыре, что сигнал туда просто не проходил.

— Не получается? — На лице Стеблова было нарисовано такое ехидство, что я всерьез подумал о правоте Мирона. Не знаю, каким сотрудником был этот Стеблов, но неприязнь он вызывал очень быстро.

— Ну и что все это значит? — Стараясь сохранять спокойный вид лица, отложил телефон я в сторону. — Где полковник Седых?

— А нет его, — улыбнулся Стеблов. — Утром вызвали дядю к руководству и все. А мне сказали временно исполнять обязанности руководителя.

— Тебе? — не выдержал все-таки Мирон. — Ты же ни на что не способен, кроме как стучать! Что, будешь писать докладные на подчиненных?

Эдик вне связи, этот майор, которого я вижу первый раз в жизни, но которого Мирон ненавидит до чертиков. С учетом того, что Эдуард рассказывал вчера, ситуация складывается абсолютно непонятная.

В этот момент я заметил странное движение на потолке и с недоумением уставился на происходящее. Мироха тоже заметил необычное явление, и, прервав предложение на полуслове, завороженно смотрел на ползущий вдоль стены утюг.

Я с удивлением понял, что это не какой-то абстрактный утюг, а мой, родненький, который я покупал года два назад за огромные в моем понимании деньги. Если бы не насущная потребность начальнику охраны ходить на работу в глаженых рубашках, то и не купил бы никогда. Так вот этот белый «Тефаль» с тефлоновым покрытием полз по потолку и вдруг…

Свалился точнехонько на голову Стеблова, который глядя на нас тоже почувствовал что-то неладное, но никак не мог проследить за нашим взглядом. Майор, получивший сокрушительный удар по темечку, обмяк и остался лежать у стены бесформенным кулем.

— Андрюха, это вот что сейчас было? — повернулся ко мне изумленный Мирон.

— Пей! — не терпящим возражения тоном сказал появившийся возле меня Степан. В его руках дымилась кружка с запахом настолько противным, что я непроизвольно отшатнулся.

— Пей! — домовой сунул мне отвар и выскочил в коридор. Вернулся он буквально через минуту, таща за собой волоком мой рюкзак.

— Пей, говорю!!! — заорал он на меня. — Этот хмырь не один пришел. Через пять минут вас убивать будут.

Я даже и не знал, что домовой умеет так орать. Хлебнув из кружки, я почувствовал мгновенный прилив сил. Буквально через секунду меня скривило от мерзкого вкуса, но Степан зорко следил, чтобы я не сачковал.

— До дна пей! — откуда же в этом малыше столько мощи! — Так и знал, что от вас двоих одни проблемы. Собирайтесь!

Он швырнул меня джинсы с кроссовками. Мирон сообразил быстрее и начал что-то доставать из принесенной с собой сумки.

Я успел завязать шнурки, натянуть футболку и пристегнуть под штанину ножны с ножом, когда металлическая входная дверь слетела с петель…

Нам повезло, причем расскажи мне кто-то подобное, я бы без сомнений счел рассказчика отчаянным болтуном, недостойным уважения. Но факт остается фактом, мы чудом сумели уйти, причем живыми.

Когда дверь в квартиру слетела с петель, первым среагировал Мирон. Я ж говорил, что у него молниеносная реакция. Его арбалет уже оказался собран, а болт уложен для стрельбы. Поэтому первую влетевшую ко мне в квартиру ведьму отбросило серебряной стрелой. Раздался визг, перешедший в шипение, а потом лежащая на полу дверь сама собой поднялась и запечатала проход, переломив попутно чью-то руку. Снаружи немедленно принялись барабанить, но толстый металл пока держал оборону, даруя нам несколько минут для спасения. Ну ничего себе, а что так можно было?

Но через секунду я понял, что вход закрыл Степан. Маленькая фигурка домового буквально тряслась от напряжения, по его мордочке стекали крупные капли пота, но дверь держалась.

— Бегите, идиоты! — прокричал он, не отрывая взгляда от входа, и я понял, что нам с Мироном лучше бы воспользоваться этим советом.

— Мирон, за мной! — Схватил я рюкзак и ломанулся к балкону.

Запасной выход из квартиры был мною продуман давно и даже пару раз проверен ночною порой, но это совсем не гарантия счастливого исхода. Во-первых, мне по-прежнему было хреново. Я бы даже сказал совсем хреново, а действие чудо настойки Степана наверняка очень быстро закончится. Еще большой вопрос, что именно он туда намешал и не хлобыстнет ли меня откат после периода кратковременной активности. А во-вторых, и это беспокоило меня гораздо больше, нет гарантии, что налетом не руководит кто-то умный, вполне озаботившийся контролем и обратной стороны дома.

— Смотри за мной и контролируй обстановку, — сказал я Мирону, выбрасывая свой рюкзак и его сумку на улицу. Четвертый этаж, просто так не спрыгнешь. Наверняка и в аптечке что-нибудь разобьется, но это сейчас такие мелочи…

Перебравшись через боковые перила, я сильно оттолкнулся и прыгнул прямо на балкон своего соседа с соседнего подъезда, жившего на этаж ниже. Вовчик был мужик неплохой, рукастый, но, как и многие в нашей стране, периодически закладывал за воротник. А потому вопросами быта был озабочен мало, за что сейчас я ему был искренне благодарен. Будь его балкон застеклен, путь к спасению мог бы существенно осложниться.

А так я практически без проблем приземлился на бетонный пол, с гордостью подумав, что не лишен зачатков ловкости. С балкона было практически рукой подать до пожарной лестницы. Метр расстояния перескочил бы даже ребенок. Соскользнув по ней вниз, я огляделся, но не заметив ничего подозрительного подбежал к нашим вещам.

— Андрюха, справа, — раздался сверху истошный крик Мирона, но развернуться я уже не успел. Прыгнув в сторону, я услышал череду выстрелов и даже успел порадоваться, что стрелявший не отличается особой меткостью, как что-то с силой ударило меня в бок, развернув на месте и повалив на траву.

Сверху матерился мой напарник, практически сразу эхом на его вопли отозвался женский визг. Но посмотреть, что там у меня не было времени. Правый бок онемел, а сверху на меня навалилось чье-то тело. Я судорожно отмахнулся, но никуда не попал, наоборот по моей руке резанули чем-то очень острым. Напрягая последние силы, я перевернулся на спину и увидел, как женщина средних лет, одетая в черные джинсы и кофту-разлетайку такого же цвета, заносит руку с отросшими когтями. В другой руке она держала пистолет, из которого видимо и попала в меня первый раз.

Позади нее волчком крутилась ее подруга, стараясь дотянуться до арбалетного болта, засевшего у нее в районе лопатки. Очевидно, стрела причиняла жгучую боль, потому что ведьме было абсолютно не до помощи своей подруге. Я извивался как червяк, стараясь уклониться от заносимых когтей, но понимал, что не сумею ровным счетом ничего сделать.

Раздался щелчок и еще один болт вонзился в бедро собиравшейся добить меня ведьмы. От неожиданности она дернулась и опустила взгляд. Я крутанулся по земле подальше от нее, но она опять прыгнула ко мне, собираясь видимо довершить начатое.

— Получай! — Я из последних сил рванулся ей навстречу, втыкая в низ живота свой нож, который успел-таки извлечь из ножен. Ведьма ойкнула и начала валиться на меня всем телом, но я придержал ее рукой, а затем ткнул еще пару раз куда-то в подбрюшье.

При каждом моем ударе ведьма всхлипывала, и я позволил упасть ей рядом с собой. На то чтобы встать, сил уже не оставалось, бок онемел и я, помогая себе ножом на коленях пополз в сторону рюкзака. Перед глазами стоял туман, я упрямо передвигал конечности, но в какой-то момент силы оставили меня, и я потерял сознание.

В чувство меня привели боль и пение птиц. Я дернулся, но успокаивающий голос моего напарника заставил с облегчением откинуть голову на что-то мягкое.

— Тихо, тихо, уже все закончилось, — судя по всему Мирон пытался перевязать мне бок.

— Где мы? — С трудом шевеля языком, спросил у него я.

— А хрен его знает, — не отвлекаясь от своего занятия, ответил мой напарник и чем-то прижег мне рану на боку. Я попытался заорать, но он сноровисто зажал мне рот ладонью и недовольно пробурчал:

— А без сознания ты лежал смирно.

Убедившись, что я больше не выказываю желания кричать на всю округу, он убрал руку и пояснил:

— Не надо привлекать к нам внимания. И так непонятно, во что мы вляпались. Ты себя как чувствуешь?

— Не очень, — честно ответил я и попытался осмотреть себя. Получилось плохо. Я понял только, что лежу на расстеленном спальном мешке в джинсах, но без футболки. Через грудь шла не очень ровная бинтовая повязка.

— Не дергайся, — попросил Мирон. — Я уже думал, что все, ты кони двинул. Но видимо твой черед еще не пришел.

— Дай попить! — прохрипел я. — И объясни, где мы и как мы тут оказались.

Картина вырисовывалась и вправду не очень приглядная.

Внизу под моим балконом нас ждало целых три ведьмы. Двух из них вывел из строя Мирон своим чудо-арбалетом, еще одну, ту самую, которая умудрилась ранить меня, прикончил я. Мирон, спустившийся на землю тем же макаром, что и я, увидел меня уже без сознания, перепачканного в крови, не доползшего пары метров до наших вещей. Мой напарник умудрился дотащить меня и пожитки до своей машины и рвануть из города, не разбирая пути.

— Хорошо еще, что ты на окраине живешь, — говорил он, напоив меня из бутылки минералкой и методично клея пластырь на мои многочисленные ссадины и порезы. — Когда я со двора выруливал, невдалеке уже вой патрульных автомобилей раздавался. А у меня в машине ты на заднем сидении кровью истекаешь. У тебя пулевое навылет, чуть выше печени или что там у тебя расположено. И от когтей этой мымры рана на полбока, хорошо, что не очень глубокая.

— А как Степан? — спросил я. Судьба домового не могла не волновать меня. Вот ведь как, два года мы с ним ругались по каждому удобному поводу, а тут он получается дважды меня от смерти спас. Конечно, у его племени свои пути отхода, и ведьмы им особо не указ, но тут решился на открытое противостояние с нечистью гораздо сильнее себя.

— Не знаю, — вздохнул Мирон. — Но, если с ним что-то случится, я их всех порву на мелкие кусочки. Зубами рвать буду, пока не сдохну.

Не ожидал я такого от своего напарника. Он подобными словами редко кидался, а тут еще и относительно домового, которого видел то буквально пару раз в жизни. Но видно что-то задел маленький герой в душе моего друга.

— Дай мой мобильник, — попросил я. — Надо попробовать Эдику дозвониться.

— Нет мобильника, — буркнул Мирон, отведя взгляд. — Я наши телефоны выкинул по дороге. Натахе только смску кинул, что уезжаю на пару дней и выкинул. Нас по ним отследить могут.

— Очень хорошо, — немного опешил я. — Где мы — неизвестно, связи нет, что делать дальше, непонятно.

— Ну не то, чтобы совсем непонятно, — степенно ответил Мирон, закончив видимо медицинские опыты над моей тушкой. — Надо избавляться от этого кольца, которое ты каким-то макаром сожрать умудрился. Я так понимаю, что из-за него весь сыр-бор разгорелся. Достанем его из тебя, может и вообще продать получится.

— Ага, конечно, — я хотел ухмыльнуться, но сумел только скривиться от боли. — Тут пошли такие игры, что нам даже на могильный камень никто не сбросится. И как доставать? Появились идеи?

— Появились, — кивнул Мироха. — Надо ехать в Дагестан, поискать кого-нибудь из местных колдунов или шаманов. Если твоя цацка оттуда, то и концы надо там искать.

— Как у тебя все просто, — откинулся я головой на что-то мягкое. — И как мы их там будем искать? По интернету или объявлениям на столбах?

— Через наших, — как само собой разумеющееся, ответил Мирон. — Через пограничников. Ты же сам знаешь, любой начальник заставы знает не только, кто где живет и чем занимается, но и много других, самых интересных вещей. Главное, задать вопрос правильно.

— Да ну, — усомнился я. — Нас просто отвезут в ближайшую психушку и оставят там отдыхать.

— Значит надо ехать к тому, кто максимум пальцем у виска покрутит, но не продаст и ни в какую больницу тебя везти не будет, — резонно ответил Мирон. — Есть кто-нибудь на примете? У меня в тех местах знакомых не очень много.

Я задумался. В словах моего напарника смысл был. По крайней мере, это давало хоть какую-то надежду на удачное завершение всей этой бодяги. Грамотный начальник заставы действительно знает все и даже немножечко больше. Проблема в том, чтобы начальник заставы был грамотный и был свой, тот кому можно довериться на двести процентов и потом не пожалеть об этом.

Я думал минут пятнадцать, прикидывая самые разные варианты, и наконец решился.

— Покопайся у меня в рюкзаке, — попросил я Мирона. — Там во внутреннем кармане резервный смартфон должен лежать.

— Кучеряво живете, — оценил мой друг, достав после непродолжительных поисков телефон. — Не самую плохую модель в резервных держите.

— Не прибедняйся, — я с кряхтением повернулся на бок. — Мне просто никто мозг с ремонтом ванной не канифолит. Вот и остаются деньги на небольшие излишества.

Как я помнил, телефон был заряжен почти полностью. Я включал его крайне редко. Этот номер использовался от случая к случаю, в том числе и для общения с однокашниками. У нас даже существовал чат для общего общения. Но сначала я попытался дозвониться до Эдика. Телефоны господина полковника по-прежнему молчали.

Я вошел в мессенджер и написал сообщение в общей группе.

«Всем привет! Кто на связи?»

Года через два после появления этого чата я убедился, что записывать телефоны однокашников бесполезно. Кто-то переводился к новому месту службы и менял номер, кто-то терял или ломал телефон, а затем не желал морочиться с восстановлением симки, кто-то просто считал правилом хорошего тона периодически менять свои координаты. Поэтому гораздо проще воспользоваться коллективным разумом и в крайнем случае в личке спросить у абонента напрямую, кто это. Хотя почти все и так угадывались по подписям абонентов. Или по кодам регионов.

— «О, Винни, привет!» — почти мгновенно прилетел ответ откуда-то с Дальнего Востока.

— «Пропащая душа, ты еще жив?» — отозвалась Карелия.

— «Он, походу, все-таки женился и ему жена с нами общаться запрещает!» — утверждали оренбургские степи.

В группе было почти сто человек и флуд полился уже не только касаемо моего появления.

«У меня все хорошо!» — написал я. На душе потеплело. Это были мои однокашники, люди, с которыми за пять лет вместе я съел не одну солонку соли и пролил не один литр крови.

— «Кто-нибудь в курсе, где Мерзкий?»

— «Здесь где-то был, вчера общались» — отозвался Челябинск.

— «Год назад был в Дагестане, пересекались, гудели» — утверждал Волгоград.

— «Да там же я!» — увидел я сообщение от желаемого абонента. — «Винни, че надо?»

Мерзкий… Это было даже не прозвище, имеющее своей целью обидеть или пошутить. Это было имя собственное. Причем добрейшего человека, который жил исключительно, по совести. При всем желании, я не смогу вспомнить ни одной гнусности или подлости совершенной этим человеком. Хотя, правды ради, надо признать, что Мерзкий был огромным любителем шуточек и подколов, жертвами которых стали абсолютно все его знакомые.

Номер был абсолютно незнакомый, поэтому я просто скопировал его и набрал.

— Какие люди! — отозвались на том конце. — Андрюха, а что произошло? Пингвины перестали нести яйца?

На секундочку я впал в ступор… Впрочем, это было нормальное состояние при общении с Мерзким. Он умел одним предложением поставить в тупик практически любого, причем у него это получалось настолько естественно и непринужденно, что все без исключения начальники приходили в бешенство. Периодически это приносило некоторую долю неприятностей моему другу, но никогда не вгоняло его в уныние.

— Макс, какие пингвины? — решил все-таки уточнить я. — Ты там совсем размяк от жары и грезишь Северным полюсом?

— Южным, на Северном они не живут, — поправил меня мой друг. — Но ты прав, этим летом действительно жарковато.

Мое состояние оставляло желать лучшего, перед глазами опять начинало плыть, поэтому несколько следующих предложений моего друга я просто не воспринял.

— Макс, подожди, — перебил я товарища. — Я звоню по делу. Мне нужна помощь.

— Не вопрос, — мгновенно посерьезнел он. — Излагай!

— Мне с товарищем надо спрятаться от глаз людских, — изложил я свою просьбу в лоб.

— В чем проблема? Приезжай! — не задал он ни одного вопроса.

— Максим, я влип, — совесть не позволяла промолчать об этом обстоятельстве.

— Иди ты знаешь куда! — Не остался в долгу Мерзкий. — Когда будешь? Тебя встретить?

— Мы на машине, — отказался я. — Куда ехать?

Мирон задумчиво смотрел, как я заканчиваю разговор и выключаю телефон.

— Ты в нем уверен? — Только и спросил он у меня, помогая подняться.

— Больше, чем в ком бы то ни было, — убежденно сказал я.

— Ну, смотри, — кивнул Мироха. — Других вариантов, впрочем, все равно пока нет.

Я оглядел поляну, на которой совсем недавно меня врачевали. Вокруг валялись пропитанные кровью ватные тампоны и упаковки от бинтов.

— Ничего себе, — оценил я масштаб бедствия. — Это все от меня или ты тут еще кого-то зарезал?

— Представь себе, — хмыкнул Мирон. — С тебя текло как с молодого поросенка на бойне. Я такого никогда в жизни не видел. Будь ты обычным человеком, то по идее кровь уже в машине должна была закончиться.

Я доковылял с его помощью до автомобиля и понял, что мой напарник если и преувеличил, то не сильно. Заднее сиденье Хонды приобрело какой-то темно-коричневый оттенок, а в резиновом коврике стояла натуральная лужа. Усадив меня, Мирон еще долго матерился, сначала выплескивая кровь из коврика, а потом застилая заднее сиденье каким-то пледом.

— Едем? — плюхнулся он, наконец, рядом со мной. — Курс, как я понимаю, на Махачкалу?

— Нет, чуть подальше, — я поерзал, устраиваясь поудобнее. — Золотой мост. Слышал про такой?

— Ну кто же не слышал про святые места, — усмехнулся Мирон и аккуратно вырулил с проселка на трассу.

Мост через реку Самур по трассе «Ростов — Баку» получил свое название после развала Союза и появления здесь пропускного пункта. Мост стал «золотым» для бандитов всех мастей. Преступники собирали дань с водителей, которые везли в Россию грузы. Сколько разборок произошло вокруг этого места, сосчитать вряд ли у кого получится, но доброй волей служить там никто не хотел.

— А что, друг у тебя в кпписты подался? — спросил Мирон, не отрывая взгляд от дороги.

— Его зовут Максим Мерзликин, если что, — ответил я, не открывая глаз. — И он на пропуск работать никогда не пойдет. Характер не тот. Он глаза закрывать не умеет.

— Ааа, — понимающе протянул мой напарник. — Значит споемся.

Меня откровенно мутило. По телу разливалась слабость, а в желудке опять начинало разгораться пламя неведомого пожара. Я так рискую и не дожить до встречи с однокашником.

— Дай аптечку, — попросил я у Мирохи.

— Андрюха, не надо, — покачал головой тот, сбавляя скорость и поворачивая ко мне голову. — Я в тебя и так три бутылочки влил. Плюс раны кровью дракона прижигал. Знаю, что это смола обычная откуда-то из Южной Америки, но все равно непонятно, как все вместе на тебя подействует.

— Меня мутит ужасно, — пожаловался я. — А если не доеду я?

— Не переживай, — успокоил меня с абсолютно серьезной рожей Мирон. — У меня в багажнике лопатка есть, похороню, как полагается.

— Тьфу на тебя, — скривился я, подпрыгивая на очередной колдобине. — Раз лекарь из тебя так себе, то тогда давай развлекай меня. Расскажи про славного парня Стеблова, которого ты бить начал, не успев здрасьте сказать.

— Да чего там рассказывать? — Мирон от избытка чувств выругался и полез в карман за сигаретами. — Гнида он! Это из-за него практически мне уволиться пришлось.

Мой напарник в несколько глубоких тяг прикончил сигарету до фильтра и сразу же потянулся за новой. Помолчав пару минут, он принялся рассказывать.

— Я тогда уже немного успел послужить, только-только капитана обмыл. Жизнь казалась простой и бесхитростной. Делай что должно и все тебе будет. Я и служил, по совести, все как учили. И тут эта тварь появляется, молодой опер из особого отдела. Приехал, ходит, носом водит, разговоры с бойцами вести пытается. Но у меня коллектив хороший был, уродов сам по себе выдавливал, поэтому все этому придурку улыбаются и на любые вопросы «Никак нет» отвечают.

А он все ходит, все смотрит. Наконец, заваливает ко мне и сразу такой «Как жизнь? А хватает ли денег? А были ли предложения?»

Ну что ты ему ответишь? Я тоже режим дурака включаю, жизнь нормальная, секс регулярный, деньги есть, предложений много, особенно интимных. А он все стелет так, мягонько. Короче, мне это надоело, и я ему понятным языком объяснил, что граница в аренду не сдается, а подобные разговоры чреваты неприятностями, так как вокруг лес и в нем темно.

— Да вы, батенька, дипломат, — пробормотал я, проваливаясь понемногу в состояние дремоты. Но Мирон меня не услышал, продолжая переживать потревоженные воспоминания.

— Короче, уехал этот урод от меня не солоно хлебавши. А через неделю телефонограмма по закрытой связи, дескать с той стороны груз идет, надо пропустить, идут оперативные мероприятия. Ну надо так надо, пропустил, сижу жду, где полыхнет. Тишина. Как будто и не было никакого груза. Проходит месяц, опять такая же история. Но я уже наряд выслал, посмотреть, что там и как. А бойцы мне наутро докладывают, что прошли двое, несли что-то в рюкзаках. И опять тишина.

А на третий раз, я понимаю, что дело нечисто. Бумаги поднял и обомлел. Все три плана этот Стеблов готовил. Ну я репу почесал, взял литр водки и поехал на взаимодействие к начальнику местного РОВД. Дескать, так и так, сам не могу, но тебе дарю точнейшую информацию. Берут менты этих субчиков, а при них наркота. Килограммов двадцать. Шум поднялся, мама не горюй. Начальник РОВД звание досрочно получил, обещал сына в мою честь назвать, а Стеблов наш чуть не лопнул от злости.

— Действительно, чего это он вдруг расстроился? — прокомментировал я, но, судя по всему, уже не вслух, а про себя. Дальше Мирон мог бы и не продолжать, конец истории был мне вполне понятен.

Напарник, наверное, еще долго в красках рассказывал, как ретивый опер искал самые разные способы подставить бравого капитана, но я его уже не слышал. Сон все-таки сморил меня, заставляя организм расслабиться и включить режим регенерации.

Сон был все тот же и не тот же. Поляна, выстрел, но лицо Валерки почему-то плывет. И я понимаю, что вижу склонившегося надо мной Мерзкого. Удивиться такому повороту событий я особо не успеваю, потому что голос в голове принадлежит совсем не Максиму.

«Я же предупреждал тебя, что жизнь человека ты уже вести не сможешь».

Судя по всему, от увиденного во сне я ощутимо дернулся и проснулся. Хотелось пить, есть, в туалет и чего-то еще.

— Очухался? — Мирон дремал на соседнем сиденье, прикрыв глаза. Выглядел он крайне помятым.

— В туалет хочу, — признался я.

— Вон там, на заправке вполне чистенько, — мотнул мой напарник головой в сторону маленького одноэтажного здания автозаправки, освещаемого светом яркой вывески и несколькими фонарями. — Дойдешь?

— Постараюсь, — пробурчал я. — Где мы хотя бы?

— Где-то близко, — не открывая глаз, пробубнил Мироха. — Мы проехали больше тысячи километров.

— Ого, — глянув на часы, я оценил героизм напарника. — Третий час ночи. Как ты только не заснул за рулем.

— Нормально все, — мой друг явно балансировал между сном и явью. — Футболку только одеть не забудь. И купи кофе, твой термос совсем пустой оказался.

У меня в рюкзаке всегда лежал маленький термос, но объяснять другу, что обычно в нем коньяк вместо кофе я не стал, а выбравшись из автомобиля, открыл багажник. Достав из рюкзака футболку, я подумал, что процесс ее напяливания может оказаться гораздо более трудным, чем обычно. Но очень быстро понял, что ошибся. Мой организм восстанавливался очень быстро, и раны, полученные в утренней схватке, почти перестали беспокоить.

Обрадованный этим обстоятельством, я шустро засеменил к зданию заправки, сделал все свои дела в туалете, а потом с наслаждением умылся. Да уж, надо признать, что в прежней жизни при таким приключениях мне пришлось бы сейчас не кофе покупать, а уже думать о кладбище.

С другой стороны, думал я, попивая кофе, прежняя жизнь была стабильной, понятной и размеренной. И в ней бы у меня наверняка была семья, никто не помешал бы мне жениться на Светке, удочерить Алиску… Утром на работу, вечером с работы.

А сейчас? Ведьмы, вампиры, служба безопасности… Кстати, куда же все-таки запропастился Эдик? Так-то я был уверен, что господин полковник сможет выскочить из любой передряги, но вообще было бы неплохо, чтобы он и в моей с Мироном судьбах поучаствовал. Я пока жив, хотя непонятно как долго, а вот мой напарник таких ранений может и не перенести.

Я вернулся к машине и заглянул в салон. Сон все-таки сморил Мирона и сейчас негромко похрапывал на переднем сиденье. Стараясь не потревожить сон товарища, я достал из рюкзака в багажнике резервный смартфон и попробовал дозвониться до Эдика. Его телефоны по-прежнему молчали. Выругавшись про себя, я закурил очередную сигарету.

Интересно, Мерзкий бросил курить? Раньше смолил без остановки, причем еще сигареты у него были какие-то вонючие. Он, конечно же, всегда утверждал, что это настоящий «Кэмел», но вряд ли верблюды пахнут так ужасно.

Блин, надо хоть сигарет нормальных купить, а то зависнем там еще, а где ты на заставе курево найдешь? Если только у старшины какая-нибудь «Ява Золотая». Вернувшись в здание заправки, я купил сразу два блока сигарет и еще стаканчик с кофе.

Меня продолжало мутить, но думаю, что пару часов за рулем я все-таки выдержу. Мирохе объективно надо отдохнуть.

Но жизнь похоже вечный бой, покой нам только снится. Именно об этом подумал я, увидев в окошко, что происходит возле Хонды.

Вообще-то, сначала я очень сильно переживал, что нас догнали ведьмы. Где именно мы находились, было не совсем понятно, а эти дамочки при желании обладают очень широкими возможностями. Тем более, надо признать, что в последнее время я умудрился не просто наступить им на любимый мозоль, а буквально оттоптать все ноги, до которых смог дотянуться.

Но глядя на то, как мой напарник бодро мутузит сразу трех парней неопределенной наружности, я немного успокоился. Мирон, в принципе, способен справиться и с более серьезной угрозой, а эти ребята просто не рассчитали своих сил. Да и зачем они к нему пристали? Неужели им такая развалюха, как Мирохина Хонда, понадобилась? Крупно сомневаюсь, что они покушались на что-то еще, кроме машины.

Я подошел к автомобилю в тот момент, когда, по большому счету, все уже закончилось.

— Чего ты встал? — крикнул Мирон, открывая дверцу машины. — Садись быстрее!

Я счел за лучшее послушаться и аккуратно, стараясь не расплескать кофе, уселся на сидение рядом с ним. Мы вырулили на трассу и помчались по ночной дороге.

— Ну и что за спектакль ты там устроил? — поинтересовался я, отхлебывая из стаканчика кофе.

— Я? — возмутился Мироха. — Я спал вообще-то, а эти уроды…

Он захлебнулся воздухом от возмущения, и мне пришлось немного подождать, пока он отдышится и сможет продолжить свой рассказ.

— Я только-только задремал, мне Наташка моя сниться начала, мы с ней в машине на море ехали… Знаешь, так душевно, я прямо растекся весь от удовольствия и тут слышу, журчание какое-то… Я еще главное у Натахи спрашиваю, ты не знаешь, что это журчит? А она мне такая, да нет, это, наверное, тебе кажется. Я думаю, ну как кажется, вот же, журчит где-то рядом. А еще слышу стук какой-то противный по колесу. Я перепугался, все-таки мы на скорости, а по баллону бьет что-то, явно не к добру это. И никак не могу во сне затормозить, чтобы посмотреть, что же там такое. И вот тут я как раз глаза открываю, а эта тварь стоит и с довольным видом мою машину удобряет. И что прикажешь делать? Я и вылез поговорить.

А эти идиоты, наверное, подумали, что на ребенка нарвались. У этого же чудика, ну который с недержанием, подельники возле крыла и за багажником сидели. Надеялись, что я их не увижу. Ага, как же, не вижу…

— Термос жалко, — куда-то в потолок сказал я, сминая стаканчик из-под кофе и отправляя его в пластиковый пакет у себя в ногах. — Почти новый был. И удобный очень.

— Он пустой был, — буркнул Мирон. — Извини, ничего другого под руку не попалось.

— Ну, конечно, это же Андрея термос, — закуривая, сказал я себе под нос. — Зачем беречь чужую вещь?

— Я смотрю, ты уже совсем ожил, — посмотрел на меня Мирон. — Сядь за руль тогда, меня реально сейчас выключать будет.

— Куда ехать-то хотя бы? — решил уточнить я, даже теоретически не представляя, где именно мы находимся.

— Пока прямо, — тормозя на обочине, ответил мой напарник. — Километров двести точно.

Мы поменялись местами, и мой напарник немедленно провалился в сон, а я набрал предельно допустимую в этих условиях скорость и покатил дальше к точке назначения. Включать музыку не хотелось, поэтому я просто следил за дорогой, проваливаясь в мысли воспоминания.

Как там Светка? Очень надеюсь, что с ней все хорошо. Интересно, когда наступит момент, что придется рассказать ей всю правду о происходящем. И как она отреагирует, узнав, что я минимум в два раза старше ее, но проживу, если ничего не случится, в несколько раз дольше?

Все-таки, Эдик был прав, говоря мне когда-то, что жить жизнью обычного человека я уже не смогу. Как бы не сопротивлялся я этому обстоятельству, но постепенно доказательств становится все больше.

Сначала у меня поменялось мироощущение времени. Я по первости даже не понял этого. Мои друзья и однокашники обсуждали время, оставшееся до выпуска, а потом и до пенсии, коэффициенты выслуги, когда придет очередное звание, а я понимал, что совсем не тороплюсь. У меня за плечами уже накопилось определенное количество прожитых лет, а впереди по моим представлениям ждала целая вечность.

Поэтому я вполне равнодушно смотрел на очередного начальника, обещавшего задержать звание, не интересовался районными коэффициентами выслуги лет и удивлялся активности многих своих сокурсников. А они поражались моему безразличию и считали, что я не от мира сего. Так мы и жили, каждый на своей волне. А потом я понял, в чем дело.

Мои друзья торопились жить. Человеческий век недолог. Всего-то закончил институт, а уже идет третий десяток. Создал семью, родились дети, пошли в школу, и жена спрашивает, будем ли мы праздновать сорокалетие. А кто-то из приятелей умер, не дожив и до этого срока. Болезни, несчастные случаи и так далее. В семьдесят лет человека вообще списывают со всех счетов.

Вот и торопятся люди успеть все, что только можно. Сделать карьеру, занять должность повыше, купить машину побольше, квартиру с видом на озеро или поближе к центру. А время? А времени упорно не хватает.

Зато как я был удивлен, осознав для себя, что удивительные вещи в этом мире не заканчиваются привычными развлечениями и достопримечательностями. Один факт существования домового чего стоит. Подавляющее большинство и не догадывается о его существовании, а мне, например, выпало стать организатором целого дня рождения. Причем первого, несмотря на то что по человеческим меркам Степан уже давным-давно глубокий старик, а может быть даже долгожитель.

Мысли приняли новое направление.

Интересно, как там Степан. Получилось ли у него разойтись с ведьмами бортами, или все-таки они сумели сорвать досаду на моем маленьком друге. С одной стороны, домовой в своем доме способен очень на многое, по крайней мере, сам себя в обиду не даст. А с другой стороны, это племя, как правило, старается всегда держаться в стороне и не лезет в разборки окружающих. Степан же очень явно продемонстрировал, на чьей стороне он играет, да и ведьмы дамы достаточно мстительные.

Ничего, я уверен, что возможность поквитаться за все у меня обязательно будет. Надо только с кольцом разобраться, может, к тому времени и Эдик объявится.

Тоже, кстати, загадка из загадок. В непотопляемости полковника безопасности я всегда был уверен на триста процентов, и сейчас мог только теряться в догадках, что же за ценность такая заключена в этом кольце, если из-за него такой сыр-бор разгорелся. По крайней мере, если Эдик выберется, то он не успокоится, пока не достанет всех участников истории, посмевших сделать попытку испортить ему жизнь.

Кольцо, кстати, вело себя абсолютно смирно, по крайней мере, пока. О его присутствии внутри меня напоминало только легкое жжение где-то в глубине, но сильных болей и слабости, как буквально несколько часов назад, уже не наблюдалось. Интересно, почему оно так затихарилось. Последствия регенерации моей внутренней сущности?

Вообще, в чем плюс моего положения, так это в том, что мне практически не страшны никакие физические повреждения. Пару раз я убеждался, что самые большие синяки и даже порезы после обращения в животную сущность чудесным образом исчезают и больше уже не возвращаются. Этакий ходячий госпиталь внутри меня. Даже когда просто начинается внутренняя регенерация, все болячки заживают гораздо быстрее. А уж вспомнить времена, когда я просто простужался или грипповал из-за вируса, и вовсе будет очень затруднительно.

Но при всем этом я очень не люблю свою звериную сущность. Мне нравится быть человеком, и я не хочу однажды осознать вкус крови на своих губах после превращения обратно. А ведь все возможно. Когда ты даешь волю животным инстинктам, позволяешь им бесконтрольно управлять своим телом, то может статься, что уже натворил массу совсем нехороших вещей, исправлять которые совсем поздно.

Вот и болтаюсь я между двумя наковальнями. Человеком я уже не буду, и понемногу пришлось научиться самому себе в этом признаваться, а оборотень нормальный из меня так и не получился. Хотя, что такое нормальный оборотень? Ловили мы одного с Мироном. Полиция с ног сбилась, гадая, что же за маньяк объявился в окрестностях города. Была неприятная история, когда то здесь, то там на дачах стали обнаруживать трупы, загрызенные до смерти и вдобавок обглоданные в особо вкусных местах.

Я таким становиться не хочу. Меня вполне устраивают простые человеческие радости — вкусный ужин, сладкий поцелуй, бурный секс. Но ведь если строить отношения, то рано или поздно Светка поймет, что время идет, а я не меняюсь. Особенно быстро она это поймет в тот момент, когда возрастные изменения начнут касаться ее саму.

Вопросов больше, чем ответов. Прав был кто-то из древних, говоря, что проблемы надо решать по мере их возникновения. Сейчас на повестке дня кольцо. Может быть, я еще и дожить не успею до объяснений со Светкой.

Как бы напоминая о своем существовании и решив, что достаточно побаловало мой организм, украшение внутри меня решило проявиться. Тело скрутила резкая боль. От неожиданности я резко нажал на педаль тормоза и, крутанув рулем, съехал на обочину.

— Твою мать! — вскрикнул Мирон, почти провалившийся от резкого торможения в пространство под бардачком. — Андрюха, ты чего творишь?

Но я уже не слушал его. Вывалившись из машины, я стоял на коленях у дороги и выплескивал из себя только что выпитый кофе. Меня снова начало мутить и колбасить.

— Да уж, — мой напарник вылез из автомобиля и, обойдя его, подошел ко мне. — Жить будешь?

— Возможно даже долго, — ответил я, отплевываясь от противного вкуса во рту. — Мироха, где мы? Нам еще долго ехать?

— Где-то в поле, — философски ответил мой друг, закуривая сигарету. — Слушай, а ты уверен, что доедешь до своего Мерзкого? И что у него нам помогут? Я вообще опасаюсь не довезти тебя до него.

— Дай воды умыться, — попросил я. Освежившись под струйкой прохладной жидкости, я тоже закурил и ответил. — По идее, больше помощи искать негде. Эдик сказал, что родина кольца — Дагестан, значит и концы искать надо там.

— Этот твой Эдик мог все, что угодно сказать, — сплюнул Мироха. — Ты уверен, что он не ошибся или просто не насвистел тебе в своих интересах? Где он? Как только замес начался, он волшебным образом испарился, а вместо себя эту гниду Стеблова прислал. Если эта тварь работает в его отделе, то мое мнение о нем самом резко стремится к минусу. Такие твари у нормальных начальников не работают.

— Гораздо хуже, если сам начальник тварь, — ответил я. — А твоего Стеблова могли элементарно навязать. Не знаешь, что ли, как это в конторе делается?

— Знаю, — согласился Мирон и тут же упрямо тряхнул головой. — Но сути это не меняет. Где он?

А телефоны Эдика по-прежнему молчали, что наводило на крайне нехорошие мысли и заставляло переживать уже не только за свою судьбу, но и за Светку с Алиской. Блин, втравил девчонок в историю! Вот еще одна причина, почему заводить отношения вредно. Мирона тоже вон подставил, возится со мной, как с маленьким, а наверняка не меньше меня за Наташку переживает, просто молчит, никак не проявляет своих эмоций.

— Андрюха, ты живой? — Отвлек меня от мыслей голос напарника. — Мы едем?

Едем, конечно, куда же мы денемся.

За руль сел опять Мирон, а я попытался улечься на заднем сиденье. Оно вроде как уже подсохло от моей крови, да и за внешний вид сейчас я не особенно переживал. Мне опять было плохо — болел живот и кружилась голова. Пытаясь успокоить летающие перед глазами звездочки, я незаметно отключился.

— Андрей, — сознание вернулось от легких похлопываний по щекам. С трудом осознав, где я и что происходит, я вылез из автомобиля и понял, что уже давно рассвело, и мы стоим на пыльной обочине трассы.

— Долго я в отключке валялся? — хрипло спросил я, прислушиваясь к внутренним ощущениям и пытаясь размять спину.

— Прилично, — развел руками Мирон. — Время к полудню, и мы почти приехали.

— И что, нас ни разу гайцы не тормозили? — удивился я. — Никогда не думал, что так просто через половину страны проехать.

— Ездить надо аккуратно, — улыбнулся мой напарник. — Один раз останавливали, но я отбрехался. Сказал, что в больницу тебя везу, поэтому и отпустили без претензий.

— Повезло, — покачал я головой. — Обычно, как не надо, так у каждого столба палочкой машут.

— Такое ощущение, что ты много ездишь, — скривился Мирон. — У тебя и машины то нет.

— Потому и продал, что тормозили часто, — развел я руками. — Ладно, потом обсудим, какой ты классный водитель. Чего остановились тогда?

— Другу звони своему, — пожал плечами Мироха. — Поинтересуйся, куда нам ехать-то надо? А вообще, у меня санитарная остановка.

С этими словами Мирон спустился с трассы в кювет для удобрения обочины, а я полез в рюкзак за телефоном.

— Слушаю тебя, Андрюх, — отозвался Мерзкий практически после первого гудка. — Добрался?

— Здоро́во, — расплылся я в улыбке. Почему-то при разговоре с Максимом у меня появилась уверенность, что совсем скоро все наладится. — Мы недалеко от «Золотого моста». Куда нам?

— Вас встретят, — мгновенно отозвался Мерзкий. — Сейчас вышлю машину вам навстречу. Вам нужен указатель на Ахты, у него свернете…

Инструкции были предельно понятными, поэтому уже буквально через полчаса я увидел уазик, пыливший нам навстречу. Молодой, буквально лет двадцати пяти прапорщик с суровым лицом очень вежливо попросил наши паспорта, никак не отреагировав на наш внешний вид и состояние Хонды, а потом, убедившись, что мы именно те, кто ему нужен, сопроводил нас на заставу.

Мерзкий проявил уважение и вышел встречать нас к воротам. Именно глядя на таких людей, вспоминаешь фразу, что время над ним не властно. Несмотря на майорские погоны, он совсем не изменился с института. Так и казалось, что сейчас сдвинет набекрень свою фуражку, обнажив короткие черные волосы, и отмочит один из своих фирменных приколов.

Мой однокашник был по-прежнему строен и свеж, что при росте чуть больше метр восемьдесят придавало ему сходство с лейтенантами царской армии из старых фильмов. А учитывая, что камуфляж сидел на нем как влитой, больше походя на вторую кожу, все девушки с окрестных аулов должны были держать его фотографию под подушкой. На лице Мерзкого я увидел его знаменитую улыбку, об исчезновении которой мечтало не одно поколение старших начальников.

— Вооот, — с удовлетворением констатировал он, глядя, как я буквально выползаю из автомобиля. — Винни, я тебе всегда говорил, что разгульная жизнь на гражданке до добра не доведет. Посмотри, до чего ты себя довел.

— Я тоже очень рад тебя видеть, — прохрипел я, пожимая его руку. — Обниматься не будем, я как-то не особо чистый. Познакомься, это мой друг — Мирон.

Мужчины обменялись рукопожатиями, внимательно разглядывая друг друга. Может, я, конечно, и ошибаюсь, но мне кажется, что они подружатся. Бывает такое, что встретишь человека и с первой секунды понимаешь, твой он или нет. Кто-то сразу симпатичен, а кто-то, наоборот, неприятен. Объяснить этот феномен сложно, но он есть и не признавать его глупо.

— Так, пойдемте ко мне на квартиру, — предложил Максим. — Кому-то явно стоит привести себя в порядок.

Предложение было, как нельзя, кстати. Наше появление на заставе вызвало всеобщее любопытство. Толпы зевак, конечно же, не наблюдалось, но это же все-таки погранзастава. Уже через десять минут все будут знать все, что только возможно, в том числе и то, что мы сами позабыли.

Дом офицерского состава, стоявший прямо на территории городка заставы, оказался небольшим, но очень уютным. Мерзкому как начальнику полагалась просторная двухкомнатная квартира, обставленная казенной мебелью. Из вещей хозяина выделялись разве только огромный двухметровый телевизор и небольшая коллекция клинков местного изготовления.

— Чай, кофе? Или сразу коньяк? — гостеприимно предложил Максим, но я попросил только полотенце. К тому моменту, как я вышел из ванной комнаты, эти двое уже сидели с кружками вокруг стола на кухне и азартно обсуждали каких-то общих знакомых. Я ж говорил, что они споются.

— Андрюха, что ж ты сразу не сказал, что он! — вскричал Мирон, стоило мне появиться в дверях.

— Кто он? — не сразу сообразил я, продолжая сушить волосы полотенцем.

— Я все думаю, откуда мне его прозвище знакомо, — продолжал веселиться Мирон. — Это же он герой анекдота про дебила и полковника.

— Почему анекдота? — возмутился Мерзкий. — Это реальная история.

— Абсолютно реальная, — кивнул я. — И да, это он, на что-то подобное больше никто не способен.

Байка, про которую вспомнил мой напарник, выросла из банальной ситуации на учениях, которая быстро разнеслась по всей границе. Один не в меру ретивый полковник вызвал из строя тогда еще курсанта пятого курса Мерзликина и горя от возмущения прорычал ему прямо в лицо:

— Товарищ курсант! Мне кажется, что один из нас дебил!

— Так точно! — бодро отрапортовал Мерзкий. — Это не я, товарищ полковник!

Дальше версии финала в устах рассказчиков расходятся, но я-то все видел своими глазами и могу ответственно утверждать, что полковник побагровел от возмущения и поначалу явно прикидывал размеры ямы, в которой стоит закопать этого чересчур острого на язык молодого человека. Но от убийства с последующим расчленением полковника что-то удержало, и в тот раз Мерзкий все-таки остался жив. А история об умном курсанте превратилась в легенду и пошла гулять в народ.

— Ни капли не сомневался, что вы найдете друг друга, — я забрал у Максима чашку с горячим напитком и сделал большой глоток. — Ты мне поможешь?

— То есть полотенца и горячей воды тебе уже недостаточно? — Мерзкий забрал чашку обратно и скептически посмотрел внутрь.

— Знаешь, бесцеремонность этого человека даже меня периодически ставит в тупик, — пожаловался он Мирону. — Стоит тут с моим полотенцем, пьет мой кофе и ему мало.

— Ой, не говори, — махнул рукой Мирон. — Ты просто отвык от него. Но вопрос серьезный. Нам действительно нужна помощь.

— Эй, ребята! — Мерзкий поднял вверх руки. — Вы преувеличиваете! Я же пока даже не представляю, что именно вам нужно. Скажите, а там посмотрим. Грабить банк я с вами не пойду, это против моих принципов! А все остальные варианты можно обдумать!

И вот тут я понял, что абсолютно не представляю, о чем попросить Мерзкого. Пока мы ехали сюда, я был полностью уверен, что все проблемы разрешатся сами собой. А на деле оказалось, что не все так легко и просто.

Да, мы знаем с Максимом друг друга уже очень и очень давно, но он не в курсе некоторых, скажем так, нюансов моей жизни. И совсем непонятно, можно ли ему рассказывать об этом? Поверит — не поверит, воспримет — не воспримет. Может быть, он просто покрутит пальцем у виска и отправит нас восвояси…

А с другой стороны, это же Мерзкий. Мы знакомы столько лет, что если он сейчас пошлет меня, то значит, я совсем не разбираюсь в людях.

— Макс, нужно свести нас с кем-нибудь из местных колдунов, — решился я говорить максимально открыто.

— Ага, щас, у меня как раз Волан-де-Морт на быстром наборе, — откинулся он на спинку стула. — Еще просьбы будут?

— Макс, это серьезно, — упер я взгляд в Мерзкого.

— Винни, тебе отдохнуть надо, ты определенно чушь несешь, — посерьезнел мой однокашник.

— Ну подожди, Максим! Ты же по любому, всех на своем участке знаешь! Может быть, просто кто-то из аксакалов или женщин-долгожителей, про кого ходят разговоры, что они лечить могут или видят будущее? — вступил в разговор Мироха. — Тут дело такое, любой контакт подойдет. А там уже по цепочке выйдем.

— Ребят, вы с Луны свалились? — Мерзкий переводил взгляд с одного на другого. — Вы меня с кем-то перепутали, наверное. Какие колдуны? Какие женщины-долгожители? Я пограничник, а не участник «Битвы экстрасенсов».

Макс сделал глоток из кружки и шумно выдохнул:

Бред какой-то! Винни, о каких проблемах идет речь? Вы наркоши, что ли?

— Э, ты думай, чего говоришь, — насупился Мирон.

— Это ты думай, — еще больше заводился Мерзкий. — На себя посмотрите. Приехали на какой-то развалюхе, все мятые, глаза бегают. Этого вообще ломает, как будто он три дня без дозы мается.

В этот момент меня действительно скрутило. Кольцо напомнило о себе резкой болью под ребрами, дыхание перехватило, и я был вынужден упереться руками в колени, пытаясь переждать боль и вздохнуть.

Максим с Мироном молча смотрели на меня, а я только всхлипывал, хватая ртом воздух, пока не прошел спазм.

— Мерзкий, — отдышавшись, я посмотрел другу прямо в глаза. — Я даю тебе слово, что мы не шутим, а наши проблемы никак не связаны с наркотиками или другим криминалом. Нам нужна помощь, а в этом мире не так много людей, которым я могу доверять так же, как и тебе. Дай наводку на кого-то из местных, про кого ходят слухи, что он умеет колдовать или что-то подобное, и мы уйдем. Я обещаю!

Мерзкий смотрел на меня, не мигая. Мирон явно хотел что-то добавить к моим словам или просто прокомментировать их, но молчал и только переводил настороженный взгляд с Мерзкого на меня.

— Я хочу знать, что вы собираетесь делать, — твердо сказал мой однокашник. — Согласись, я имею на это право. Не надо пытаться использовать меня вслепую.

Мирон открыл рот, но я остановил его движением руки.

— Если вкратце, я проглотил кольцо, по слухам очень старое, которое родом откуда-то из этих мест. Сейчас оно у меня в желудке и пытается освободиться. Мне нужен целитель, который поможет мне избавиться от этой гадости, пока я не умер от боли. Максим, это все правда от первой до последней буквы. Ты поможешь мне?

Мерзкий тяжело вздохнул и покрутил пальцем у виска. Потом допил кофе и встал.

— Отдыхайте! У меня сейчас дела, план охраны на сутки не составлен и книга погранслужбы не заполнена. В шесть вечера боевой расчет, после него поговорим. Холодильник полный, курить на кухне. Все, я пошел.

Когда за Мерзким хлопнула дверь, Мирон достал из пачки сигарету и, разминая ее в руках, спросил:

— Ну и что? Ты думаешь, он нам поможет?

— Не знаю, — признался я. — Но не сдаст точно. По нынешним временам, и это очень хорошо.

— Ну так-то да, — согласился Мирон. Он потер ладонями виски и попросил. — Дай телефон, Наташке позвоню, хоть узнаю, как она там…

Я помедлил. С одной стороны, билась где-то подлая мыслишка, что жена Мирохи может оказаться под контролем и нас отследят по этому звонку, а, с другой, я понимаю, что мой друг и так переживает. Не стоит давать ему повод для лишних волнений.

Мирон дозвонился до Наташки, его голос стал мягким и нежным. Мой друг обожал свою жену, и периодически я даже завидовал такой искренности чувств. Не желая, видимо, посвящать меня в интимные подробности их разговора, он ушел в комнату.

Я сел на стул у окна, закурил и внезапно понял, что очень и очень устал. События последних дней, начавшиеся со звонка Эдика, слились в один непрерывный калейдоскоп. Снежный ком, родившийся с маленького колечка, все больше и больше разрастался и грозил похоронить меня под собой.

Я не хотел больше прятаться и чего-то бояться. Мне гораздо проще ввязаться в открытую драку и погибнуть в ней, чем вести вот такую жизнь в постоянном страхе, что тебя найдут или обнаружат.

— У Наташки все нормально, — появился на пороге кухни Мирон. — Никто не приходил, ничего подозрительного не было. Но я все-равно попросил ее уехать на недельку. Она давно к брату в Саратов собиралась, вот пускай и проведает.

Я улыбнулся, забирая протянутый телефон. Все-таки разлука лечит, судя по всему, они уже оба не помнят подробности ссоры, из-за которой Мирон оказался вчера утром у меня дома.

— А мебель на всех заставах одинаковая, — крикнул мой друг из комнаты. — В нашей служебной квартире когда-то точно такой диван стоял.

— Отделения, — поправил я его. — Заставы давно сократили.

— Отстань, — отмахнулся пультом Мирон. — Застава — это застава, как ты ее не назови в документах. И вообще, шел бы ты спать, а то опять выглядишь хуже некуда. Все равно до боевого твой приятель не вернется.

Я действительно провалился в сон очень быстро, и уже не удивился, обнаружив, что снова бегу по знакомой тропинке. Вот только после выстрела сон не оборвался, как обычно. Ребята рванули дальше за нарушителем, а я смотрел в ослепительно голубое небо, чувствуя, как пульсирует кровь под перевязочным пакетом.

«Ну как же ты так, медвежонок?» — раздался у меня в голове голос. — «Все никак успокоиться не можешь? Ты же не хотел такой жизни».

«Я и сейчас не хочу», — ответил я кому-то неведомому.

«Не ври самому себе», — послышалось в ответ. — «Тебе нравится быть сильным! Так прими свою сущность и не противься более ей!»

Я попытался сформулировать аргументированный ответ, почему мне нравится быть человеком, но вдруг почувствовал, как мое тело затрясла неведомая сила.

— Винни, подъем! — прорвался сквозь сон голос Мерзкого.

Мой друг стоял у кровати, на покрывале которой я имел наглость беззастенчиво уснуть и, как всегда, улыбался.

— Умыться, оправиться и через двадцать минут выезжаем, — почти пропел он, снимая с себя камуфляж и облачаясь в светлые льняные брюки и голубую футболку.

— Куда? — уточнил я спросонья.

— На взаимодействие с местным населением, — уточнил он. — Не тормози, я у коменданта на четыре часа всего отпросился.

Двадцать минут — это вагон времени. Я успел и умыться, и собраться, а Мироха так и вовсе не только сам допил кофе, так и с собой сварганил нам несколько бутербродов с кофе.

— Сразу говорю, — предупредил нас Максим, выруливая на своем личном джипе с территории заставы. — Информация непроверенная, но с высокой степенью достоверности. Здесь недалеко есть аул, возле которого живет бывший мулла. По слухам, ему уже намного больше ста лет, но для местных условий это не столь удивительно. Гораздо интереснее то, что к нему приезжают лечить самые тяжелые болезни, и если вдруг уважаемый аксакал согласится помочь человеку, то выздоравливают даже неизлечимые.

— Если согласится? — уловил важный нюанс Мирон. — А если нет?

— А на нет и суда нет, — пожал плечами Мерзкий. — Несколько лет назад один ростовский бизнесмен пытался настоять на своем, скажем так, силовым методом, но закончилось все очень плохо. С гор выдачи нет, как говорится.

— А нам помогут? — уточнил я. — Ты в этом уверен?

— После встречи с вами я уже ни в чем не уверен, — покачал головой Максим. — Но меня вывели на внука этого уважаемого человека, и он обещал попросить дедушку о встрече. Ну а дальше поглядим по ситуации.

Мы с Мироном сидели на заднем сиденье комфортного внедорожника и смотрели, как стремительно день сменяется ночью. В горах вообще темнеет быстро. Казалось, вот только что еще светило солнце, а потом хлоп и уже практически кромешная тьма. Максим уверенно вел машину по серпантину, не сильно сбрасывая скорость на поворотах. Было видно, что дорога ему хорошо знакома, поэтому он и позволяет себе чуть-чуть поддать газку.

Минут через тридцать впереди показались огни какого-то селения. Увидев их, Мерзкий сбросил скорость и остановился возле указателя с названием. Из-за наступившей темноты прочитать название не получалось, а спросить, где мы, я не успел. Передняя пассажирская дверь распахнулась и в автомобиль забрался мужчина лет пятидесяти. И это внук? Сколько же тогда лет дедушке?

— Познакомьтесь, ребята, это Мурад, — Мерзкий представил гостя, а затем и нас ему.

— Ну что? Твой дедушка согласится встретиться с нами? — обратился Максим к Мураду.

— Надо ехать, у него нет телефона, — пожал плечами тот. — Я попрошу за вас, но как будет в итоге, никому неизвестно.

— Ну надо так надо, — пробормотал Максим и вдавил педаль газа.

Ехать оказалось недалеко. Буквально в паре километров от аула дорога уходила в сторону и начинала подниматься вверх. Целью нашей поездки оказалась каменная башня, возле которой не было даже площадки, чтобы припарковать машину.

— Посидите в машине, — попросил Мурад. — А я пока поговорю с дедушкой.

— Никогда не видел таких строений, — поделился с нами Мирон, когда Мурад уже отошел от машины.

— Это сторожевая башня, — ответил Мерзкий, заглушая двигатель и выключая фары. — Их много осталось в республике с давних времен. Но они строились на века, причем не только как военные сооружения, но еще и жилые. Сейчас некоторые из них реставрируют.

Мы вылезли из машины покурить. Вокруг стояла тишина, казалось, она была осязаемой и ее можно потрогать. Мурада не было минут десять. Он внезапно вынырнул из темноты и подошел к нам, заставив Мирона вздрогнуть от неожиданности.

— Дедушка сказал, что не хочет разговаривать с людьми.

— В смысле? — в голосе Мерзкого слышалось недоумение, смешанное с раздражением.

— В смысле, что мы ждем здесь, — ответил Мурад. — А вот медведь может зайти.

Я шел к башне, оставляя друзей за спиной, и продолжал улыбаться, потому что забыть изумленную интонацию Мерзкого было очень сложно.

— Мурад, ты чего гонишь? — Макс, как обычно, в своем репертуаре, что думает, то и говорит. — Какие медведи?

Внук муллы не обращал на возмущения нашего друга никакого внимания, он, не отрываясь, смотрел на меня, и я понял, что ему точно известно, кого именно пригласил в гости его дедушка.

— Все в порядке, — сжал я руку друга в районе плеча. — Я тебе попозже все объясню, ладно?

— Винни, только не говори, что тебя и здесь знают? — в темноте было не очень понятно, шутит Мерзкий или возмущается, но я его уже не слушал.

Я шел к башне, чувствуя, как у меня слабеют колени. Неужели сейчас все закончится? С одной стороны, мозгами я понимаю, что так просто эта история завершиться не может. Вряд ли бывший мулла настолько сведущ в древней магии, чтобы избавить меня от кольца внутри тела.

А с другой, он почувствовал мою сущность, значит, в этом человеке, несомненно, есть сила. Мне нужен совет, подсказка, что делать дальше, чтобы окончательно размотать этот клубок обстоятельств, в которые я попал. И раз бывший мулла знает, кто я такой, то, возможно, он может и подсказать, как выбраться из неприятностей с кольцом.

Я немного замешкался возле двери в башню, но потом решил, что бояться уже поздно, сделал глубокий вдох и толкнул ее от себя. Внутри царил полумрак. Небольшая свеча не могла дать достаточно света, чтобы хватило на все помещение целиком, от чего я даже не смог сразу разобрать обстановку внутри, поэтому замер на пороге в нерешительности.

Как оказалось, снаружи башня выглядела гораздо больше, чем обстояло дело на самом деле. Внутри я сумел разглядеть небольшой круглый стол, придвинутый вплотную к стене, и пару грубо сколоченных стульев, однако они оказались пустыми. Я зашарил глазами по круглой комнате, увидел темную лестницу, ведущую на второй этаж, и подумал, что, возможно, хозяин ожидает меня там, как внезапный голос опроверг мои предположения:

— Ну что же ты, отважный воин, застеснялся?

Я не сразу понял, откуда идет звук и лишь с небольшим опозданием разглядел шевеление у противоположной стены. Встречавший меня человек сидел не за столом, а прямо на земляном полу.

— Вечер добрый, — поздоровался я, подходя ближе. Хозяин чиркнул спичкой и зажег еще одну свечу, стоявшую около него, дав мне возможность разглядеть несколько ковров, лежавших на земле и висевших на стене у него за спиной. Бывший мулла расположился на нескольких подушках и с интересом разглядывал меня.

Я, в свою очередь, с любопытством посмотрел на него. Передо мной сидел довольно пожилой мужчина совсем не богатырского, а даже скорее субтильного, телосложения с лысым черепом, одетый в старый, но аккуратно заштопанный в нескольких местах халат. Его худые ноги, выглядывавшие из-под халата, оказались обуты в остроконечные домашние туфли, украшения на которых бликовали в неверном свете свечи.

Но при всем этом, к моему удивлению, гладко выбритое лицо не казалось сильно старым. Я наоборот бы сказал, что облик Мурада, который показывал нам дорогу сюда, гораздо старше, чем у его деда. Или, быть может, всему виной плохое освещение?

— Присаживайся, путник! — с улыбкой сказал хозяин башни, демонстрируя живой острый взгляд. — Давай побеседуем, и ты расскажешь, зачем искал со мной встречи.

— Если честно, у меня сложилось впечатление, что вы и так в курсе причин моего визита, — с каким-то непонятным для меня самого смущением ответил я. Сидеть по-турецки мне всегда было неудобно, поэтому я просто опустился на колени, как сидят юные каратисты на занятиях мастера. Да и вставать из этого положения, случись что, не в пример легче.

— Я действительно вижу больше, чем обычные люди, но все равно я только лишь человек. В отличие от тебя, — снова улыбнулся бывший мулла. — И поэтому знать все не могу, как бы мне этого не хотелось. И, кстати, мое имя Гамзат. А как называть тебя, загадочный путник?

— Ой, извините пожалуйста, — смутился я. — Родители назвали меня Андреем.

— Я так понимаю, что это было очень давно, — хитро сощурился Гамзат. — Несмотря на внешние различия, мы видели одинаково много. Ну, или почти одинаково. Поэтому я удивлен, что сегодня ты так далеко от дома и ищешь у меня помощи. Чем старый немощный старик может посодействовать тебе, молодому и полному сил?

— К сожалению, не все так радужно, уважаемый, — я неожиданно для себя тоже начал говорить неспешно и несколько вычурно. Не знаю, то ли дело было в моем собеседнике, то ли на меня так повлияла общая атмосфера в башне. Я чувствовал общее умиротворение и одновременно чувство некоей неловкости, что беспокою пожилого человека проблемами, с которыми, в принципе, вполне должен справляться самостоятельно.

— Я догадываюсь, — пришел на помощь Гамзат, заметив мое смущение. — Иначе в поездке сюда не было бы никакого смысла. Так что именно тебя беспокоит?

— Кольцо, — выдохнул я, чувствуя себя глупо и отчего-то начиная понимать, что реальной помощи здесь, видимо, я не получу. — Так получилось, что внутри меня оказалось кольцо ведьмы Анны Харт. Оно противно моей природе и хочет вырваться наружу, что запросто может убить меня. Помогите мне, уважаемый Гамзат, я не знаю, что делать.

— Ты прожил много лет, Андрей, — негромко, но неожиданно твердо ответил бывший мулла после долгой паузы, глядя мне прямо в глаза. — Но я вижу, что мало чему научился. Ты так и не понял свою сущность, а не разобравшись в этом, ты не можешь знать точно, что опасно для тебя, а что нет.

— Моя сущность принесет только зло и несчастья, — также твердо ответил я. — И мне кажется, что этого достаточно для ее понимания.

— Почему? — опять улыбнулся Гамзат. — Тебе точно известно, что будет именно так?

— Потому что я стану зверем и перестану быть человеком!

— Это не твои слова, — покачал головой собеседник. — И ты не знаешь, истина это или нет.

— Я не могу контролировать свою сущность, — упрямился я.

— Андрей, ты живешь со зверем внутри уже много-много лет. С чего ты взял, что у тебя не получится удержать его в узде? — голос Гамзата журчал, как горный ручей.

— Можно мне закурить? — в горле у меня внезапно пересохло, перед глазами встала знакомая картина, случившая давным-давно и не один раз повторенная во сне. Тот самый злосчастный день из очень далекого прошлого. Дня, завершившего прошлую жизнь и начавшую новый отрезок моего существования.

— Ну и что? — спросил у меня Мирон, крутя головой в разные стороны. — Ведьмы нашли нас и здесь?

— Не знаю, — честно ответил я, также пытаясь разглядеть сложившуюся обстановку. — Но очень надеюсь, что с ведьмами ты ошибся. Да и как они могли нас здесь найти?

— А кто это тогда? — недовольно проворчал Мирон, машинально разминая широкие плечи.

— Сейчас и узнаем, — пожал плечами я.

— Фары выключи! — послышался недовольный крик Мерзкого. — Что вы тут за цирк устроили?

Окна в нашей машине остались открытыми, поэтому разговор Максима с неизвестными был слышен прекрасно. А голос моего друга ни капельки не дрожал, я бы даже сказал, что он оказался по-прежнему уверенным, или скорее всего, наглым.

— Погасите, — раздался резкий гортанный голос. И как по мановению волшебной палочки дальний свет погас, остались гореть только габаритные огни. — Добрый ночи, товарищ майор. Очень рад встрече.

— А вот я вообще не рад, — Макс меня поражает все больше и больше. Такое ощущение, что он каждый день попадает в подобные ситуации. По крайней мере, держится он с таким чувством собственного достоинства, как будто ему сейчас не опасность грозит, а, наоборот, все должны вокруг.

— Понторезы, — пробурчал рядом со мной Мирон. — Я-то реально подумал, что их больше.

Как оказалось, у граждан, организовавших нам столь теплую встречу, в наличии было всего три автомобиля. Старые внедорожники были оборудованы дополнительными фонарями, поэтому и создавали ощущение бригады прожекторов, но сейчас диспозиция проглядывалась вполне четко.

Впереди нас, перегораживая дорогу, стояла только одна машина, в которой, видимо, и приехала троица, стоявшая сейчас перед Мерзким. Справа и слева замерло еще по одному автомобилю, от которых в нашу сторону тоже медленно направлялись члены комитета по торжественной встрече.

— И что все это значит, Абдурашид? — продолжал напирать Мерзкий, как будто у него за спиной как минимум стояло пять-шесть бойцов с пулеметами. — Контрабанды мало, поэтому решил разбоем заняться?

— Не груби, майор! — откликнулся тот же голос, который приказал погасить фары. — Мы как раз тебя здесь и ждали.

— Очень хорошо, — язвительно ответил Максим. — Значит, и колеса поменять поможете. А то какой-то придурок прямо посреди пути доску с гвоздями бросил.

— Моему терпению пришел конец! — не обращая внимания на откровенное хамство Мерзкого, с пафосом продолжал лидер этой компании, видимо, тот самый Абдурашид. — Если ты не хочешь воспринимать серьезно мои слова, то значит я буду доказывать тебе это по-другому.

— И как же? — я услышал в голосе своего друга усмешку. — Убьешь меня?

— Нет, — в голосе Абдурашида сквозило самодовольство. — За твое упрямство заплатят твои друзья. Я давно ждал удобного момента.

В это время к нашему автомобилю приблизились другие участники этого спектакля и жестами предложили нам выйти наружу. Мы с Мироном переглянулись.

— Ну, пойдем, послушаем, что они нам рассказать хотят, — со вздохом сказал Мироха и распахнул дверцу. Я вылез с противоположной стороны и угрюмо посмотрел на стоящих передо мной двух довольно-таки молодых парней. Они стояли, сжимая в руках бейсбольные биты и улыбались. Посмотрев на меня, один из них направился в обход автомобиля к Мирону, а второй внимательно следил за моими движениями.

Я огляделся. Под колесами нашего джипа действительно лежала длинная, метра на два, доска с часто набитыми гвоздями. Наехав на нее, мы прокололи оба передних колеса и намертво застряли посреди этого ущелья.

Перед Мерзким, засунув руки в карманы джинсов, стоял высокий мужчина. Из-за фар, горевших прямо у него за спиной, разглядеть лицо было трудно, но мне, правды ради, как-то и не очень хотелось.

— Иди, — махнул стоявший передо мной парень битой в направлении багажника. Ему было явно чуть больше двадцати и его просто распирало от осознания собственной силы и значимости.

Я не успел задать глупый вопрос «Куда?», потому что с противоположной стороны послышался шум борьбы и возмущенный крик Мирохи — «Руки убери!». Моментально поняв, что дело пахнет керосином, я инстинктивно присел, поэтому бита прошла над головой, оставив изрядную вмятину в Максовом джипе.

— Ах ты ж…ть! — распрямляя одновременно с ругательством колени, я впечатал свой кулак в живот юному джигиту, а затем, схватив его за волосы, приложил лбом об колено. Оббежав автомобиль, я увидел, как Мирон, не обращая внимания на юношу, обхватившего его за корпус, держит левой рукой за футболку его товарища, а правой методично разравнивает ему все неровности на лице. Судя по всему, мой напарник уже успел нанести несколько ударов, потому что парень в его руках даже не всхлипывал, получая все новые и новые оплеухи.

Третий никак не мог сообразить, чем помочь своим друзьям, и как-то бестолково прыгал вокруг. В тот момент, когда я появился из-за автомобиля, он, наконец, понял, что надо делать, и от души заехал битой по левой руке Мирона. Мой напарник матюгнулся и отпустил своего противника, который свалился ему под ноги безвольным кулем. Из-за повисшего на нем, как клещ, второго парня, среагировать на новую опасность Мирон не сумел, поэтому и пропустил еще один удар битой, теперь уже по ногам.

Мироха опустился на одно колено, а я понял, что начинаю натурально звереть.

Я прыгнул через Мирона, сшибая с ног склонившихся над ним бандитов. Где-то на краю сознания послышался треск лопающейся по швам одежды, но меня уже накрывала волна звериной ярости и мир сузился до простого восприятия «свой — чужой».

Крик ужаса оборвался моим приземлением на тело человека, стоявшего рядом с моим другом. Взмах лапы! Голова абрека, ударившего Мирона битой, отлетает далеко в сторону. Толчок и под весом медвежьей туши грудная клетка другого превращается в кровавое месиво.

Картинка перед глазами стала предельно четкой, а движения окружающих наоборот стали медленными и тягучими.

Опасность! Мозг отреагировал на движение сбоку от меня, даже не успев до конца сориентироваться, что именно происходит. Абдурашид медленно поднимал правую руку с зажатым в ней пистолетом, а Мерзкий пытался отклониться, но слишком, слишком медленно.

Я снова прыгнул, уже понимая, что не успеваю. Абдурашид почувствовал мое движение, и оружие в его руке дрогнуло, но выстрел всё равно прозвучал раньше. Пуля попала Мерзкому в плечо, он вскрикнул, а Абдурашид уже развернул пистолет в мою сторону. Все-таки хорошо быть большим и толстым. Я почувствовал толчок, скорей всего, в меня тоже попали, но летящая по инерции туша уже впечатала главаря бандитов в землю.

Сознание понемногу начинало ускользать от меня. Оставались лишь жажда крови и желание убивать. Мои челюсти сомкнулись на горле Абдурашида и вырвали из него приличный кусок плоти. А еще я испытал дикий восторг!

От всемогущества и неуязвимости… И от запаха свежей крови. Я чувствовал ее вкус на морде, он дурманил и заставлял хотеть еще… Кто тут остался живой?

Я огляделся, из груди вырвался низкий рык. Двое подручных Абдурашида улепетывали к оставленному автомобилю, и я рванулся за ними.

— Андрюха, стой! — раздался крик на краю сознания, но я видел перед собой только огни фар автомобиля, который начал судорожное движение задним ходом.

— Андрееееей! — вновь прорезался откуда-то издалека чей-то вопль, и я остановился.

Андрей… Что-то знакомое. Мысли в голове путались, их постоянно сбивал запах свежей крови и человеческого мяса.

— Андрей, твою ж такую…! — это Мирон орет. Мирон. Новое имя. А Андреем зовут меня. Только я не медведь, а человек.

Я человек! Я не хочу свежего мяса. Я хочу вернуться в свой облик.

И в ту же секунду мне стало холодно. Стоять абсолютно голым посреди дороги удовольствие сомнительное, с какой стороны не посмотреть. Я вытер ладонью рот и задумчиво посмотрел на руку, испачканную чем-то липким. Блин, надо одеться, наверное. И посмотреть, как там ребята.

Я сделал шаг вперед и скривился от резкой боли. На моем бедре зияло пулевое отверстие. Вот только оно почему-то не кровоточило, а сама ранка выглядела так, как будто ее прижгли каким-то лекарством. Я в недоумении провел рукой по ноге и нащупал на задней поверхности ноги выходное отверстие. Однако!

— Ну и долго ты там будешь себя оглаживать? — Мирон сидел, привалившись спиной к автомобилю Мерзкого и тяжело дышал. — Посмотри, что там с Максом. И надо сваливать отсюда, причем чем быстрее, тем лучше.

Тут я с Мироном был абсолютно согласен. Но покинуть место недавней милой беседы с подручными Абдурашида оказалось не так просто, как хотелось бы. Макс лежал на спине без сознания, и его прерывистое дыхание показывало, что зацепило нашего друга весьма крепко. Я аккуратно осмотрел пропитавшуюся кровью футболку, а затем просто разорвал ее на нем. Пуля вошла чуть ниже ключицы и вышла с обратной стороны. Кровотечение не было обильным, но из меня медик примерно такой же, как и балерина. То есть никакой. Еще и сам Мерзкий без сознания.

— Мирон, у него грудь пробита, — крикнул я напарнику. — Как бы легкое не было задето.

— Да что ж за день то сегодня такой, — воскликнул Мирон и кряхтя поднялся на ноги. Кое-как доковыляв до нас с Максимом, он со стоном опустился на колени и внимательно осмотрел рану.

— Рука болит, — пожаловался мой напарник. — Думал даже, что сломали. Но нет, вроде отходит потихонечку. Но болит — спасу нет.

— Да разберемся мы с твоей рукой, — воскликнул я. — С Мерзким что делать? Его в больницу надо.

Мирон посмотрел на меня, как на умалишенного.

— И что ты врачам объяснять будешь? Представляешь, какой кипиш поднимется, особенно если потом еще кто-нибудь сюда приедет посмотреть, что да как? Давай, наверное, попробуем обойтись без больницы.

— Как? — я хотел немедленных действий, но отчаянно не понимал, как помочь Максиму.

— Сумку принеси из багажника, — хмуро сказал мой напарник. — И посмотри, что там с этими гавриками. Ну теми, которых ты кончить не успел.

Точно! Он же аптечку брал с собой. Все-таки Мирохе за его предусмотрительность надо памятник ставить. Как знал, что какая-то дрянь может приключиться.

Живых из нападавших было двое. Тот, которого оприходовал Мирон, лежал абсолютно смирно и не подавал никаких признаков жизни. А вот мой клиент уже потихоньку начинал сучить ножками, хотя и пытался притворяться бессознательным.

Чувство человечности исчезло из моей души в тот момент, когда я увидел раненого Мерзкого. Поэтому, без колебаний поднял оброненную кем-то биту и повторно отправил молодого человека в нокаут. Не до сантиментов сейчас. А если Мерзкий умрет, то я их из-под земли достану.

Я принес Мирону чехол с пузырьками и склянками, а затем стал с волнением наблюдать, как мой напарник выливает прямо в рану содержимое какого-то красного пузырька, а затем туго бинтует Максима, предварительно намазав тампоны резко пахнущей мазью. Интересно, он точно уверен, что это поможет?

— Что-то я такого зелья никогда не видел, — поделился я с другом своими сомнениями.

— Не стой над душой, — пробурчал Мирон. — Лучше оденься во что-нибудь.

Мысль, конечно, правильная. Но моя одежда лежала, разорванная на мелкие кусочки, поэтому я, к сожалению, даже не понял, чем можно прикрыть свою наготу. Пошарив в машине Мерзкого, я не нашел ничего даже отдаленно похожего на одежду. А ведь мог бы и позаботиться о друге. Хотя бы шорты с тапочками возить. Ну и что прикажете делать, пугать местных жителей накачанными ягодицами?

В поисках решения этой проблемы я беспомощно огляделся по сторонам. Место недавнего побоища продолжали тускло освещать подфарники внедорожников, принадлежащих бандитам. Подходить к растерзанным телам их хозяев мне не хотелось, до такого я еще не опустился. А вот пошарить в чужих автомобилях совесть вполне позволяла. В конце концов «что с бою взято, то свято».

В багажнике первого внедорожника ничего толкового найти не удалось. Какие-то пластиковые бутылки, полупустая канистра с маслом и все. Единственная радость, по моим прикидкам колесо с этого драндулета вполне подходило к машине Мерзкого. Все-таки нас встречали основательно, поэтому от доски с гвоздями пострадали два баллона. Багажник второй машины заставил меня плясать от радости. Ее хозяин, судя по всему, любил спорт, поэтому возил с собой сумку с одеждой для тренировок. Он, конечно, по комплекции существенно мне проигрывал, но кое-как я сумел натянуть на пятую точку шорты этого дрыща. С футболкой даже экспериментировать не стал, мальчику еще тренироваться и тренироваться.

— Андрюха, не тормози! — позвал меня Мирон. — Надо сваливать отсюда как можно быстрее.

— Мерзкому нужен врач? — спросил я.

— Нет, конечно, — Мирон баюкал ушибленную руку. — Я же умею лечить силой мысли.

— Я серьезно спрашиваю, — обиделся я.

— А я серьезно отвечаю, — взорвался Мирон. — Я не знаю, как отреагирует его организм на зелья Моси, да и медициной владею ненамного лучше твоего. Сейчас надо поменять колеса и отъехать от этого места. А там разберемся.

Вдвоем мы с трудом дотащили Максима до машины и уложили на заднее сиденье, затем я сноровисто поменял оба колеса, и мы покатили в сторону заставы.

— Он хотя бы жить будет? — хмуро спросил я, крутя баранку, у сидящего рядом Мирона.

— Пускай только попробует сдохнуть, — пробурчал Мирон. — Я на него «красный огонь» истратил. Пока стоимость не вернет, пусть даже не надеется на райские кущи.

Я присвистнул и успокоился. «Красный огонь» был очень редким, но чрезвычайно эффективным средством от любых ранений. Для его изготовления требовалось почти полсотни ингредиентов, а также соблюдение строгой технологии приготовления. Мося продавал не больше трех таких пузырьков в год. Причем через закрытый онлайн аукцион.

В прошлом году все три пузырька выкупили шаманы из Якутии. Жадный Мося жалился, что его обобрали как липку, потому что денег от продажи на трехкомнатную квартиру не хватило. Всего навсего двушка для какой-то очередной пассии.

— Дай сигарету, — попросил я у хмурого Мирона, морщегося от боли в руке. — Я и не знал, что у тебя «красный огонь» есть.

— Теперь нет, — со вздохом ответил расстроенный Мирон. — Он мне случайно достался, три года берег на самый крайний случай.

— Я тебе отдам деньги, — пообещал я. — Или новый куплю.

— Иди ты знаешь куда, — послал меня Мироха. — Скажи лучше, как мы на заставу заезжать будем?

— Да как обычно, — пожал я плечами. — Рожи наши дежурный по заставе видел, скажем, что начальник с коньяком и шашлыком не рассчитал. А завтра утром будем разбираться. Больше, чем «красный огонь», ему все равно ни один врач не поможет. А к утру он должен прийти в себя.

— И пристрелят тогда тебя, как последнюю собаку, — мечтательным тоном заявил Мирон.

— Чего это сразу пристрелят? — возмутился я. — Я ему жизнь спас, между прочим.

— Ты ему проблем создал, — в тон мне ответил Мироха. — Человек жил тихо и спокойно и знать не знал про всяких ведьм и оборотней. А тут поперся с тобой непонятно куда и вот результат.

— Не, нормально девки пляшут по четыре штуки в ряд! — не желал я признавать за собой вины. — Я этого контрабандиста в глаза не видел. А с Мерзким они хорошо знакомы.

— А засаду посреди ночи они из-за кого организовали? Нас наверняка Мурад сдал, больше некому.

— Он бы все равно рано или поздно им попался, — не соглашался я. — Мерзкий все равно не стал бы торговать границей, как бы его не уговаривали. А так видишь — и Абдурашид мертв, и Мерзкий жив остался. Без нас все могло бы по-другому повернуться.

— Без нас все могло кончиться хорошо, а так он тебя увидел и сознание потерял от страха.

— От моего облика медведя? — уточнил я.

— Нет! От твоего вида голышом, — расхохотался Мирон. — Я, если честно, когда твою голую жопу увидел, то тоже голова закружилась. Но я все-таки сдержался, остался в сознании, у меня же сила воли накаченная.

Я нахмурился, но почти сразу же тоже рассмеялся, чувствуя, как расслабляется тело, и напряжение покидает мышцы. У нас с Мирохой всегда так, после стресса надо повеселиться. Кто-то водку пьет, у других просто крышу срывает, а мы похохочем от души и все нормально.

Ворота заставы мы к нашему облегчению проехали без эксцессов. Часовой, конечно, вызвал дежурного, но тот проглотил сказочку о пьяном начальнике и даже вызывался помочь донести «товарища майора» до кровати, но мы в два голоса быстро убедили его, что помощь не требуется.

— Как-то подозрительно на нас дежурный смотрел, — поделился я своими мыслями с напарником, когда мы максимально бережно заносили Мерзкого в квартиру.

— Я вообще боюсь, как бы он особистов не вызвал, — отозвался вновь посмурневший Мирон.

— С чего это вдруг?

— Ну а ты бы как поступил? Два типа уезжают на ночь глядя с начальником, приезжают с ним же на заднем сиденье, утверждают, что с пьянки, но алкоголем ни от кого не пахнет. Еще и машина кровью забрызгана.

— Твою мать! — выругался я. — Надо протереть.

— Сиди уж, — махнул рукой Мирон. — Если ты сейчас с тряпкой вокруг машины прыгать будешь, то особист нам точно обеспечен. Сейчас самое главное, чтобы Максим очнулся.

— Я про «красный огонь» мало что слышал, — виновато развел я руками. — Мося только соловьем заливался, что любые раны должен лечить, даже те, которые гноить начинают.

— Мне Мося ничего не рассказывал, — ответил Мирон, машинально поправляя одеяло на кровати. — Но если верить тому вампиру, который мне подарил этот пузырек, то у Макса сейчас начнется жар. Это значит, что зелье работает. Дальше все зависит от тяжести ранения. Время действия от двух часов до двух суток.

— Ну тут вроде не так все страшно, — задумчиво посмотрел я на Мерзкого. Его щеки к этому моменту уже действительно ощутимо покраснели, значит действительно зелье начинало работать.

— Я тоже надеюсь, что к утру он должен отойти, — кивнул Мирон. — Ладно, давай умываться. А потом я тебе из машины одежду принесу. У меня там в багажнике камуфляж старый лежал, будем надеяться, что ты в него влезешь.

Наконец, мы все устроились отдыхать. Мерзкий так и не проснулся. Я пробовал некоторое время менять мокрые полотенца у него на лбу, но, судя по всему, в этом не было никакого смысла. Жар и не думал спадать, но дыхание Максима было ровным и не прерывистым. Внутри его организма шли лечебные процессы, вызванные действием чудесного зелья.

Я уступил Мирону диван во второй комнате, а сам на правах самого здорового из нашей компании устроился на полу. Сон не шел. Сегодняшний день, а особенно вечер, оказались богаты на яркие эмоциональные события, поэтому в голове было множество мыслей. Они кружились у меня в голове в безумном танце, отталкивая друг друга и стараясь получить львиную долю моего внимания.

Гамзат так интересно рассказывал о тотемах. Дух медведя. Я начал перебирать всех своих друзей и знакомых, подбирая им тотемы. Почему-то Мирон у меня ассоциировался с вепрем. Причем большую часть времени он вел себя как Пумба из очень старого мультика. Но стоило обидеть кого-то из его близких, как на первый план выходил жестокий кабан, способный снести любое препятствие. Эдик напоминал мудрого питона Каа из сказки про Маугли. Он знал, наверное, больше любой энциклопедии, но никогда не выпячивал свои знания. Просто просчитывал любую ситуацию по несколько раз, обвиваясь вокруг своих врагов, которым казалось, что глупый полковник просто ходит по кругу. А потом резким движением сжимал кольца. Надо ли объяснять, что из объятий питона практически невозможно вырваться?

Отчаявшись уснуть, я вышел на кухню и закурил, пуская дым в открытое окно. Интересно, никотин также вреден для оборотней, как и для человека. Курить я начал довольно давно, но сначала не мог, а потом и не хотел избавляться от этой привычки. Есть в этом ритуале вдыхания дыма в себя и выпускании его в открытое пространство что-то мистическое, близкое к практикам медитации и релаксации. Однообразные движения руки, глубокие вдохи и выдохи настраивают на гармонию с природой, позволяя вырваться из привычного ритма постоянного бега жизни, и дают возможность на секундочку задуматься о чем-то большом… Вечном…

Получается, это возможно. И не так страшно, как мне казалось. Все-таки я способен оставаться человеком, даже пребывая в личине зверя. Надо было только поверить в это. Я помню ситуацию с теми нарушителями границы, которые предшествовали моей встрече с Эдиком. Вот тогда я был твердо уверен, что готов к любым неожиданностям. Даже заранее форму снял, чтобы она не порвалась при превращении.

На деле же получилось совсем не так, как планировалось. Я достаточно быстро догнал этих двух бедолаг, а потом рвал их на мелкие кусочки, не имея сил, чтобы остановиться. Я пришел в себя на куче неопознанных останков и долго с омерзением оттирал с себя кровавые пятна.

Сегодня я остановился сам. Нууу… Почти сам. Но все-таки я могу себя контролировать и можно переставать жить в вечном страхе, что однажды моя звериная сущность поработит сознание человека по имени Андрей.

— Не спится? — на кухне, баюкая руку, появился Мирон. Скорей всего, синяком дело не ограничилось, потому что, когда мы умылись и привели себя в порядок, вся его конечность от плеча до локтя посинела и основательно увеличилась в размерах. Пальцы шевелились, это была хорошая новость. Но дергающую боль не смогли снять даже настойки Моси.

— Да я в машине отоспался по дороге сюда, пока мы из Москвы ехали.

— А я вот спать хочу, аж сил нет, — пожаловался Мирон. — Но только дремать начинаю — руку дергает. Решил с тобой покурить.

— Мерзкий как? — уточнил я.

— Спит аки младенец, — улыбнулся мой напарник. — Если это действительно такая волшебная вещь, то я снимаю шляпу перед Мосей. Он гений!

— Только ему об этом не говори, — усмехнулся я. — А то он еще больше задерет цены на свои препараты.

— Это точно! — согласился Мирон и спер мою чашку с кофе. Мы помолчали, думая каждый о своем, а потом я решил спросить его о прошлом.

— Слушай, Мирон, — спросил я у товарища, задумчиво курившего возле окошка. — А что за вампир? Ну тот, который тебе «красный огонь» подарил…

— Ааааа, — выдохнул мой напарник. — Да это случайно вышло. Откупились от меня.

— Откупились? — изумился я. — Это кого ж ты так в долги вогнать умудрился?

Мирон явно думал о чем-то своем и поначалу не горел желанием погружаться в воспоминания, но потом выкинул окурок и повернулся ко мне.

— Да все просто. Еду я как-то ночью домой, никого не трогаю и вдруг мне справа в бочину… шарах!

— Вспомнил, — изобличающе ткнул я в него пальцем. — Ты тогда сказал, что алкаш какой-то крыло помял.

— Ну да, неудобно получилось, — смущенно почесал затылок Мирон. — Я боялся, что ты надо мной смеяться будешь. Сначала, потому что какую-то фигню мне впарили, а потом из-за того, что я такую дорогую вещь зажал. А потом вообще забыл о нем на долгое время.

— Ой ладно тебе, — заулыбался я. — Чего ты оправдываешься? Я, наоборот, счастлив что у тебя оказался этот пузырек. Без этого зелья вообще непонятно, чем бы сегодня все закончилось. Просто реально интересно стало, кого и как ты на такое счастье развел?

— Да я ж тебе рассказываю, — Мирон продолжал смущаться и попытался скрыть это за приготовлением кофе для нас. — Короче, въехал этот крендель мне в бочину, причем он еще и ехал на красный свет. Ну я значит спокойно так выхожу, почти без наезда…

Я представил себе в деталях всю эту ситуацию, невозмутимого и неторопливого Мироху, который медленно выходит из автомобиля сразу после того, как ему въехали в бок. Это было настолько невероятно, что я искренне расхохотался, зажимая рот руками, чтобы не потревожить отдых Мерзкого.

— Да не, серьезно, — верно истолковал мои эмоции Мирон. — Я был предельно вежлив и почтителен. А эта тварь хладнокровная, видимо, подумала, что на лошка какого-то нарвалась. И предложила отъехать немного в сторону, чтобы не мешать проезду приличных граждан. А еще улыбнулся так откровенно, что я у него клыки выдвигающиеся заметил. Я думаю, ну тварь, решил и поужинать, и покуражиться одновременно!

— Бедный, бедный кровосос, — Мирон рассказывал так красочно, что у меня от смеха на глазах слезы выступили.

— Ну вот съехали мы в карман, знаешь такие на обочине парковки для отдыха бывают с туалетами. И этот типсон довольный такой, идет ко мне, улыбается. Ну, думаю, Эдвард недоделанный, попал ты! Выхожу из машины, открываю багажник, типа ищу там что-то… А этот чудик ничего не подозревая уже к моей шее пристраиваться начинает. Ну я ему кол в ногу как засандалю! А нож к горлу! И спрашиваю так вежливо: «Ну так как? Ментов вызывать будем? Или по мирному разойдемся?»

— То есть ты сомневался, оформлена ли у него страховка? — еще чуть-чуть и я начал бы кататься по полу, представив, как обалдели бы гаишники, увидев одного из водителей с осиновым колом в ноге.

— Ну вот он тогда и всполошился. Денег предлагал, а когда понял, что попал по-крупному, то в довесок еще и «красный огонь» предложил. А я-то тогда не знал, что это за штука такая… А сейчас видишь, как повезло, Мерзкому как раз и пригодилось.

— Ну и что же мне там такое пригодилось? — на пороге кухни стоял Максим. Выглядел он уже более-менее. По крайней мере, стоял на своих собственных ногах, а раз были силы на выяснение отношений, то, значит, и все остальное скоро придет в норму.

— Винни, без шуток! Я имею право понимать, что происходит! То, что ты умеешь превращаться в медведя, я видел собственными глазами. Я хочу знать, как ты это делаешь!

Мерзкий достал из холодильника литровую бутылку минералки и в несколько глотков осушил ее.

— А еще я хочу знать, чем вы меня вылечили, — он бросил пустую бутылку на стол и полез в холодильник за новой. — И в чем настоящая причина твоего появления у меня в гостях.

— Макс, — я с искренним удовольствием смотрел, как мой друг допивает вторую бутылку «Рычал-Су». Мой живой и здоровый друг. — Я готов тебе объяснить все, что угодно. И мы тебя не обманывали. Причиной нашего приезда к тебе было вот это колечко.

И я выложил на стол золотое плетеное колечко с прозрачно-голубым камушком.

Мерзкий с Мироном молча смотрели на кольцо. Первый с легкой степенью любопытства, второй с большим изумлением.

— А как это ты так? — наконец вернулся дар речи к Мирохе. — Ты же говорил, что достать не получится.

— Сам в шоке, — мне только и оставалось, что развести руками. — Я когда колеса менял, на земле заметил. Походу, когда превращение случилось, моя сущность решила избавиться от всего лишнего. И вот результат.

— Это все прекрасно, — Мерзкий покрутил в руке пустую бутылку из-под минералки. — Блин, сушняк, как будто я пьянствовал неделю.

Он сел на стул напротив меня:

— Расскажи-ка мне, друг любезный, чего я еще не знаю. С каких пор ты у нас в диких зверей превращаться начал?

— Макс, — замялся я. — Это очень долгая история. Мир не совсем такой, каким ты привык его считать.

— Очень подробное и предельно ясное объяснение, — язвительно протянул Мерзкий. — Тогда начни эту историю с самого начала. Время есть, мы пока никуда не торопимся.

— Ну не то, чтобы не торопимся, — встрял Мирон. — Еще по поводу ночного нападения разобраться надо.

— Заткнись, — внезапно рявкнул Максим. — Мне плевать на это нападение. Я хочу знать, как долго этот тип мне врал. Вы использовали меня втемную, считая круглым идиотом, и мне это не нравится. Либо вы сейчас мне все рассказываете, либо я пальцем не пошевелю.

— Максим, — было видно, что Мирон себя сдерживает, но слова Мерзкого его сильно задели. — Вообще-то этот человек…

— Он не человек! Я вообще не знаю, кто он. И, кстати, в тебе я теперь тоже совсем не уверен. Ты у нас в кого превращаешься? Тоже в медведя? Или может в свинью?

— Ты не забывайся, — Мирон сжал кулаки. — А то я тебе сейчас пятачок-то подправлю.

— Тихо-тихо-тихо! — мне пришлось встать между ними, пока не началась драка. — Мирон, иди покури. Выдохни, успокойся.

— Это ты его успокой, чтобы чушь не говорил, — ткнул в Мерзкого пальцем Мирон и вышел с кухни. Было слышно, как он что-то бурчит себе под нос в комнате, потом все стихло.

— Зря ты на Мироху накинулся, — сел я обратно напротив Мерзкого. — Вообще-то он прав, и ноги переломать ему собирались, а не тебе.

— Ну да, конечно, — фыркнул Максим. — И пулю тоже он схватил.

— Кстати да, — вспомнил я. — Он на твое лечение жутко дорогую вещь потратил, сопоставимую по цене с однушкой в пределах МКАДа.

— Я его об этом не просил, — продолжал стоять на своем Максим, но в его голосе уже не слышалось прежней язвительности.

— Как самочувствие вообще? — Выглядел Мерзкий действительно сейчас гораздо лучше, чем ночью, когда мы привезли его на заставу.

— Да нормально все, — махнул рукой мой друг. — Потом посмотрим, что там у меня. А сейчас не переводи тему и рассказывай.

Я вздохнул и начал говорить. В пять минут я, конечно же, не уложился, у Мерзкого возникло множество самых разнообразных вопросов, но самое главное для меня было то, что я не увидел в его глазах какого-то негатива или отвращения. Взгляд Максима был непривычно серьезным, в какой-то момент я даже поймал себя на мысли, что никогда не видел его таким. Это уже был не тот весельчак и хохмач, с которым вместе мы чудили во время учебы в институте. Передо мной сидел настоящий мужик, умеющий принимать решения и нести за них ответственность, и от того получивший право требовать подобного поведения от окружающих.

Я рассказал Мерзкому историю про то, как стал оборотнем, как покупал себе документы во времена развала союза, как поступил в институт и почему все-таки решил уволиться, как мы познакомились с Мироном и чем занимаемся сейчас время от времени.

Я закончил говорить и достал из холодильника очередную бутылку минералки. В горле пересохло от долгого монолога, поэтому холодная вода оказалась очень и очень кстати.

— Да уж, — Мерзкий отобрал у меня бутылку, сделал пару глотков, а потом закурил. — Есть многое на свете, друг Горацио…

— Ого, — оценил я. — Ты на заставе еще и классикой увлекаться начал.

— Мудак ты, Винни, — не оценил мою подначку Максим. — Если честно, я все понять могу, и если твоя история правда, то помотало тебя, конечно, изрядно. Но мудак ты преизряднейший.

— Почему? — Немного опешил я от такого спича.

— Потому что я думал, что мы друзья, — ответил Мерзкий. — А оказывается, ты все это время врал. Ты вешал мне лапшу на уши с момента нашего знакомства. Ну и как тебе верить после этого?

— Хочешь сказать, что, если бы пятнадцать лет назад я тебе рассказал что-то подобное, ты воспринял бы спокойно?

— Нет, конечно, — немного подумал Максим. — Тогда я, наверное, вообще не понял бы многое из твоей истории. Сейчас я уже далеко не тот наивный пацан, каким был в институте. Поэтому сейчас я тебе верю. Хотя вопросов, конечно, много, а потом, наверняка появится еще больше. Но все-равно, Винни, ты мудак!

— Сейчас то почему? — Изумился я.

— Просто мне так легче! — Улыбнулся Мерзкий. — Ладно, мы это потом обсудим.

Он встал и быстрым шагом направился в глубь квартиры. Мирон сидел на диване насупившийся и задумчиво щелкал зажигалкой. При нашем появлении он вскинул голову, как будто собираясь что-то сказать, но не успел. Макс подошел к нему и протянул открытую ладонь.

— Прости меня! Я погорячился и был неправ!

— Да ладно, чего там, бывает… — смутился мой напарник.

— Ты просто попал под горячую руку, — продолжал между тем Мерзкий. — Просто как-то все слишком стремительно и неожиданно получилось. Это все Винни виноват.

— Да от него вообще одни проблемы, — заулыбался Мироха. Вот же зараза, пригрел на груди, называется.

— Ну я ему так и сказал, что он мудак, — и эти два придурка весело заржали.

— Вот вы… — не нашелся я, что сказать, и тоже рассмеялся.

— Между прочим, времени три часа ночи, — глянул на часы Мирон. — Может все-таки поспим?

— Да нет, — посерьезнел Мерзкий. — Про нападение Абдурашида надо в отряд доложить.

— И что ты собираешься рассказать? — Заинтересовался Мирон. — Про три в клочья разорванных тела? Или про двух придурков, которых мы живыми оставили?

— Четверых, — уточнил я. — Двое осталось там, и еще двое смотались на джипе.

— Тогда тем более, — засуетился Мерзкий. — Здесь все как обычно. Кто первый свою версию представил, тот и прав.

— Так я не понял, — не отставал от него Мирон. — Ты что, хочешь все как было рассказать?

— Нет, конечно, — изумился Мерзкий. — Скажу, что встретил его и он опять угрожал мне, требуя предоставить коридор через границу. А что с ним там потом произошло, я вообще не в курсе.

— А не будет смотреться очень подозрительно, что ты его встретил и вот он уже мертвый в ущелье валяется? — задумался я.

— Вот тут как раз-таки все хорошо, — махнул рукой Максим. — Если бы его из автомата расстреляли, то можно было мне претензии предъявить. А так… Медведь задрал. Я-то здесь причем.

И он с хитрой улыбкой развел руки в сторону. Ангел, блин!

Мирон с задумчивым видом наблюдал за тем, как Мерзкий надевает камуфляж, причем делал это так внимательно, что Макс даже смутился.

— Что не так-то?

— Слушай, тебя вообще не смущает, что у тебя повязка на груди? — Пояснил свой интерес мой напарник. — Не болит, ни чешется?

— Да нет, — замер Максим на месте, не надев куртку до конца. — Может, и стоит посмотреть, что там с раной.

Он достал из ящика комода ножницы, и я помог ему избавиться от бинтов. Мы с удивлением уставились на дырку от пули. Вернее, на ее отсутствие. У меня отвисла челюсть, но факт оставался фактом. Легкое покраснение на гладкой коже.

— Да быть такого не может! — Мирон возбужденно развернул Макса на месте. — И здесь ничего. Теперь я понимаю, почему Мося дерет за эту дрянь столько денег.

— Блин, не видел бы своими глазами, как в меня Абдурашид целится, решил бы, что вы меня разыграли, — Мерзкий неверующе ощупывал свою грудь. — Так не бывает…

— Ну вот, — Мирон аж крякнул от возбуждения. — Круто же! А Винни каркал всю дорогу — «Сдохнет Максим, сдохнет!». Еще и прикидывал, как твой джип на себя переоформить.

И мои друзья расхохотались, как маленькие дети.

— Да ну вас обоих! — ахнул я рукой на этих балбесов. — Макс, вали в канцелярию. А я посплю пока. И утром мы, наверное, обратно собираться будем.

— Да-да-да, — засуетился Мироха. — Наташка там, наверное, с ума сходит без меня. Да и Андрюхе надо своих девчонок вызволять из лап госбезопасности!

На том и порешили. Мерзкий ушел, обещая быстро вернуться, а я завалился на диван. Видимо, поговорив, наконец, с Мерзким начистоту, я снял какой-то груз с души, потому что уснул практически мгновенно и без сновидений.

Но выспаться мне не дали.

— Вы совсем полоумные? — Проснулся я от рева товарища майора. — Святые небеса, зачем я только с вами связался?

— Что опять-то случилось? — Оторвал голову от подушки заспанный Мирон. Оказывается, он устроился на полу и тоже с самым честным видом давил на массу.

— Какого рожна вы сказали дежурному по заставе, что я в говно пьяный? — Разорялся Мерзкий. — Этот умник по любому догадался машину с фонариком осмотреть.

— Да и хрен с ним, — накрылся Мирон одеялом. — Ты начальник или кто? А машину помыть можно.

— А рот прапорщику зашить тоже можно? — не успокаивался Максим. — Он по любому особистам настучал уже. Я его давно подозреваю в этом, но никак за руку поймать не могу. Тем более, что он за ответственного оставался.

— Чего это вдруг? — я встал и начал натягивать джинсы, поспать, судя по всему, уже не получится. А заместители твои где?

— Один в госпитале, второй в отпуске по личным обстоятельствам, — нехотя объяснил Мерзкий. — Совпало так неудачно. А прапор этот все мечтает лейтенантские погоны получить, вот и выслуживается, где только может. Двести процентов, что уже весь Дагестан в курсе, что у меня двое гражданских на заставе.

— Да уж, — задумался я. — Тогда точно надо сваливать от греха подальше. Здесь мы тебе своим присутствием только проблемы создадим. А в столице пока нас еще твои особики найти смогут.

В этот момент у Макса затрезвонил служебный телефон, и он отвлекся на неизвестного нам собеседника.

— И вечный бой, покой нам только снится, — пробурчал Мирон. — Ну почему мне хочется напиться?

— Это твое нормальное состояние, — я в задумчивости осматривал свой рюкзак, прикидывая, что мы могли из него доставать. — Давай собираться.

— Вот что ты за человек, Андрей? — не сдавался мой напарник. — Приехали, втянули твоего друга непонятно во что, перевернули его представление о жизни и сваливаем. А шашлыка покушать? Коньяк попробовать? О жизни поговорить?

— Вот разгребем все проблемы и привезу сюда Светку с Алиской, — мечтательно пообещал я сам себе. — Они таких красот и не видели, наверное, никогда.

— Нет бы девушку на Мальдивы свозить или на Бали, — язвительно прокомментировал Мирон. — Он ее в Дагестан тащит. Романтик уровня Бог!

— Ну что, шутники, допрыгались? — Мерзкому, в отличие от нас похоже было совсем не до шуток. — За вами уже приехали.

— Кто? — Мирон в одной штанине поскакал к баулу, видимо, за своим чудо-арбалетом, а я почувствовал, как у меня похолодело под ложечкой. Неужели нас так быстро достали?

— Не знаю, — развел руками Максим. — И этот факт напрягает меня гораздо больше остальных. Но у ворот заставы стоят три женщины и два мужчины. И хотят встретиться с гостями начальника заставы.

— Очень интересное кино, — замер я с рюкзаком в руках.

— Не стоит нам туда ходить, — Мирон уже снаряжал готовый к использованию арбалет. — Ничего хорошего от этих гостей ждать не стоит.

— А что ты предлагаешь? — спросил я у него. — Сделать вид, что нас здесь нет?

— Да я спрячу вас, — предложил Мерзкий. — Не будут же они заставу штурмом брать.

— А вот совсем не факт, — возразил я ему. — Если это тоже охотники за кольцом, то и такой вариант не исключен.

— Зубы обломают, — воинственно заявил Максим. — У меня полсотни рыл в наличии.

— Поверь мне, — покачал я головой со вздохом. — Даже одна взрослая ведьма вырежет всю заставу меньше, чем за пятнадцать минут. Ее можно убить только прямым попаданием из гранатомета. Автоматные пули для ведьм, что слону дробина — неприятно, конечно, но совсем не критично.

— Вспоминается один старый, но очень добрый анекдот, — почесал затылок Мерзкий. — Прекрасно, Андрей! Просто прекрасно!

— Поэтому мне придется выйти и поговорить, — пристегивая под штанину ножны, безапелляционно сказал я. — Это действительно только мои проблемы, и не дело, чтобы из-за них гибли твои ребята. Тем более, может они помощь предложить пришли.

— Ага, конечно, бегут — волосы назад! — сплюнул Мирон. — Такой большой, а все в сказки верить пытаешься.

Я не стал с ним спорить, а просто вышел на улицу. Встал на крыльце и с наслаждением закурил.

— Перед смертью не надышишься, — толкнул меня в бок Мерзкий. Рядом с ним Мирон сосредоточенно проверял что-то в своем чудо-оружии.

— Я на вышке сяду, — предупредил меня напарник. — Сейчас Макс команду даст, чтобы часовой спустился.

— Смотри меня не подстрели, — всерьез запереживал я.

— Не боись, — заулыбался Мирон. — Я ж белке в глаз попадаю.

— Вот-вот, я и нервничаю, как бы без глаза не остаться.

Мирон заливисто рассмеялся, а у меня на душе стало чуть-чуть полегче. Последние дни отучили меня верить в добрых гостей, особенно если визитеры мне незнакомы. Но и подставлять полсотни человек под верную гибель — это уже совсем свинство.

Я вышел за ворота и сразу увидел ждущих меня, спокойно стоявших и смотревших в сторону заставы метрах в ста от забора. Я еще раз глубоко вздохнул и неторопливо направился в их сторону.

Три женщины и два мужчины, все, как и говорил, Мерзкий. Непонятно только, кто это? Никогда не слышал, чтобы ведьмы ходили вместе с мужчинами. Их сила никогда не позволяет принять равенство мужчин, из-за чего чаще всего и случаются разные неприятные конфликты. Но это явно не простые прохожие, раз пришли так уверенно к заставе и не побоялись обозначить цель своего визита.

Ладно, сейчас все и так станет понятно.

Я не дошел до этой странной группы несколько шагов и остановился. Мы молча смотрели друг на друга.

Лидером группы, на мой взгляд, была невысокая женщина, возраст которой на первый взгляд определить было крайне сложно. Она была одета в длинное темно-синее платье, скрадывающее любые очертания фигуры. На голове был повязан платок такого же цвета, а загорелое лицо испещрено множеством морщин. Ей могло быть как около сорока лет, так и намного больше. Прямая спина и острый взгляд темных глаз могут быть у женщины в любом возрасте.

С двух сторон от нее стояли одинаковые, как будто сестры близняшки женщины гораздо моложе. Вот им явно было не более тридцати, а лица и фигуры одинаково ласкали мой взор. В памяти всплыла Светка, я даже задумался, как она будет выглядеть в подобном платье изумрудного цвета и традиционной шапочке с вуалью. Наверняка, очень и очень привлекательно.

Но гораздо больше мое внимание привлекли стоявшие позади женщин мужчины. На обоих были мягкие кожаные туфли, очень похожие на модные сейчас мокасины, темные шаровары и светлые тканные рубахи. Но если костюм первого этим и ограничивался, то на втором была так называемая «суровая» бурка. Подобные вещи шили из шерсти диких животных, и я отчетливо почувствовал медвежий дух в накинутой на плечи одежде. Возможно, какие-то из когтей, украшающих крылья одеяния, принадлежали моим сородичам. Условным сородичам…

Вообще-то, момент очень любопытный. Насколько я помню рассказы, такие бурки изначально шили охотники и только они. Пастухам и просто путникам такие иметь не рекомендовалось, потому что считалось, что они привлекают врагов и диких зверей. А вот потом оказалось, что клыки и когти можно пришивать не просто так, а определенным образом, и бурка превращалась в большой амулет, в первую очередь имеющий, конечно, защитные свойства. Очень интересный дядечка. Да и взгляд у него какой-то неприятный, оценивающий такой, как у мясника перед разделкой туши.

— Здравствуйте, — решил поздороваться я первым, когда молчание начало откровенно затягиваться.

— Мы пришли с миром, — ответила пожилая женщина. — Ты Андрей? Ты вчера вечером приходил к Гамзату?

— Допустим, — я все еще не понимал, кто передо мной, поэтому старался подбирать слова как можно аккуратнее.

— По какому праву ты убиваешь людей на нашей земле? — Женщина вперила в меня немигающий взгляд и мне стало немного неуютно. Тяжелый взгляд. Неее, этой мадам явно гораздо больше сорока. Возможно, что она даже старше меня.

— Здравствуйте, — я решил, что все-таки в своем праве и не стоит вот так сразу прогибаться под чужую волю. — Меня зовут Андрей. А вас?

— Меня зовут Гузель, я глава ковена южного Дагестана, — незаметно, чтобы женщина смутилась. — И я повторяю свой вопрос. Кто дал тебе право убивать людей на моей земле?

— А ваши спутники? Тоже члены ковена? — Я хлопал глазами с видом полного идиота. — Никогда такого не встречал, чтобы в ковен принимали мужчин.

— Мое имя Шамиль, — вступил в разговор обладатель «суровой» бурки. — Я старейший ведьмак Дагестана, а это мой ученик Амин. Уважаемая Гузель задала тебе вопрос, оборотень! Не испытывай наше терпение!

— Ну раз вы знаете про меня так много, — развел я руками, — то особо и рассказывать нечего. Я защищал свою жизнь и жизнь своих друзей. Эти люди не знали о моей сущности, поэтому их и постигла столь незавидная судьба. Более того, погибших могло быть больше, но я сумел остановиться, поэтому четверо остались живы.

— Это так, — медленно кивнула Гузель. — Но всё равно, три человека погибли, и это может создать проблемы для нашего существования.

Что-то не сильно похоже, чтобы она переживала за жизни каких-то уголовников. Зачем они пришли? Еще и такой необычной компанией.

— Мне нечего добавить к сказанному, — пожал я плечами. — Я защищался и я в своем праве. Или ваш ковен желает взять погибших под свою защиту?

— Нет, не желает, — медленно ответила Гузель, глядя на меня. — Но бывший мулла Гамзат под нашим наблюдением. И мы хотим увериться, что ты не собираешься еще раз навестить его. Мы бы не хотели этого.

О как! Это уже новый поворот сюжета. Зачем тогда они пришли ко мне?

— О чем вы говорили с Гамзатом? — Спросил Шамиль меня в лоб. — И что он рассказал тебе?

Интересно, что они знают и чего не знают. Скорей всего, бывший мулла рассказал им о нашей беседе. Я чужой человек для него. Приехал — уехал, а ему здесь жить.

— А как вы сумели найти меня? — Вновь решил я не отвечать на вопрос, а задать свой. — Какие я оставил следы?

— Не физические следы, а следы ауры. Мы прошли по твоим следам до Гамзата, расспросили его и пришли сюда, — ответила Гузель. — Но ты удивительный оборотень, Андрей. Я не чувствую твоей сущности, и если бы не помощь уважаемого Шамиля, то нам было бы гораздо труднее найти тебя.

— Я тоже не чувствую сейчас твоей второй натуры, — видя мое удивление, добавил ведьмак. — Если честно, то я сталкиваюсь с таким впервые. Ты носишь с собой какой-то амулет?

— Да нет, — пожал я плечами. — Наоборот, вы сейчас удивили меня.

— Мы хотели бы знать, зачем ты приехал в наши края? — Вновь вернула себе инициативу Гузель. — Гамзат говорил, что ты расспрашивал о каком-то кольце. Ты ищешь его здесь?

Значит, бывший мулла оказался лучше, чем я о нем сейчас подумал. И рассказал совсем не то, что было на самом деле.

— Меня интересует кольцо Анны Харт. Я много слышал об этом артефакте, но все услышанное больше походит на сказку, — катнул я пробный шар. Ну а что, вдруг узнаю что-то интересное?

— Кольцо давно утеряно, — покачала головой глава ковена. — Сейчас история о нем все больше превращается в легенду, а каждая легенда грешит приукрашиваниями. Зачем тебе знать о нем, Андрей?

— И все-таки, если вам не очень сложно, то я бы очень просил вас удовлетворить мое любопытство, — я аж вспотел, выписывая словесный пируэт. — Потому что мой интерес связан именно с этой вещью.

Глава ковена задумчиво посмотрела на меня, но, видимо, решила не спорить. Я ей был нужен, возможно, она даже догадывалась, что кольцо у меня. А мне было необходимо разобраться, насколько большая опасность угрожает мне и моим друзьям. Для этого отчаянно не хватало данных, хотя бы каких-то обрывков, однако судьба послала мне вот эту милую женщину, которая вполне возможно в курсе происходящего.

— Уважаемая Гузель, очень прошу вас рассказать мне про это кольцо, — мягко и в то же время твердо сказал я. — Мне это важно.

Ведьма посмотрела на меня еще несколько секунд и, что-то решив для себя, кивнула.

— Это очень старое кольцо, — начала рассказ Гузель. — Анне Харт подарил его ее возлюбленный в знак искренности своих чувств еще тогда, когда сама ведьма не была старше своей матери. По слухам, его ковали в пещерах, что тянутся под Кавказским хребтом из золота, которое добыли из упавшего на землю камня.

— Метеорита? — Попытался перевести я нюансы рассказа в более понятные мне термины.

— Звездный камень, — не отреагировала на мой вопрос Гузель. — Из тех, что прилетают на землю, отколовших от небесных светил и состоят из веществ, которых нет на нашей планете. Возлюбленным Анны был Марат, один из самых сильных колдунов своего времени. И этот союз двух великих людей, обладавших большой силой и знавших, как пользоваться своими возможностями. Но время шло, и наши знания, передаваемые из поколения в поколения, стали запретными. Наших предков жгли на кострах во имя новой истины. Колдуны и колдуньи, ведьмы и оборотни оказались вне закона, а за любые сведения о тех, кто обладает силой, была обещана большая награда.

Гузель говорила размеренно и неторопливо, и я невольно представил себе крестоносцев, решивших принести новую жизнь в земли варваров. Перед моими глазами проносились картины горящих костров, людей, прячущихся в высоких горах и глубоких пещерах, а рассказ ведьмы лился дальше журчащим ручейком.

— И кто-то польстился на эти лживые речи, — продолжала Гузель, прикрыв глаза, — выдав место, где прятались Анна и Марат. Они прятались недалеко отсюда, в горной долине, которую Анна превратила в цветущий сад. Была страшная битва, в которой погибло большое количество иноземцев, но их, к сожалению, оказалось больше, чем сил у двух влюбленных. И тогда, израненный и обессиленный Марат, собрав все свои силы обрушил горы, похоронив под ними своих врагов. Но перед этим он создал портал, силой заставив Анну оставить любимого человека погибать в одиночестве.

Перед моими глазами вставали образы солдат, которые карабкались ввысь по крутым склонам, как на их головы падали камни, по ним били молнии, их атаковали птицы, но они упрямо шли и шли к своей цели.

Гузель тяжело вздохнула и продолжила:

— Марат не сумел уйти вместе со своей любимой. Может, не захотел, а может, не смог создать портал, который выдержит обоих. Если ты в курсе, Андрей, то сейчас секрет порталов утерян совсем, но и в древности их умели создавать единицы. И то, с переменным успехом. Но у Марата получилось самое главное — спасти любимую. Ту, ради кого он жил и боролся.

Анна Харт не сумела простить этому миру смерть своего суженого. Куда перенес ее портал Марата, долгое время было для всех загадкой, но когда она появилась вновь, то оказалось, что сила ее не приуменьшилась, а только возросла. Ее сердце озлобилось, в нем поселились грусть и печаль. Она не встала на сторону тьмы, но перестала создавать сады и дарить свет всему сущему. Анна хотела сделать мир таким же, какой он был до смерти ее любимого, не созидая, а разрушая. Ведьма насылала проклятия, мор, болезни, пока даже ее ученицы не стали отворачиваться от нее.

Двенадцать ведьм объединились с двенадцатью колдунами наших земель для проведения большого ритуала, чтобы изгнать Анну Харт из этого мира. Что из этого вышло, не знает никто. Землю трясло двадцать один день, горы рушились, а на их месте за ночь вырастали новые. Из двух дюжин ведьм и колдунов, проводивших ритуал, назад вернулась одна, и в качестве доказательства своей победы она принесла это кольцо. Его обладательница может творить любые заклятия, известные когда-либо ведьмовскому племени, даже если сама она несмышленый ребенок. С его помощью можно править миром и управлять стихиями. С его помощью можно все…

Гузель замолчала, и стоявший рядом мужчина подал ей небольшой бурдюк с каким-то напитком. Я молчал, запрокинув голову назад и разглядывая облака, проплывающие над нами.

— Это очень интересный рассказ, уважаемая Гузель, — негромко начал я.

— Не очень вежливо называть быль рассказом, — перебила меня женщина, стоявшая рядом с Гузель.

— Я не очень в курсе вашей истории, уважаемая, — обозначил я полупоклон, скрывая улыбку. — Меня интересует ситуация с днем сегодняшним. А точнее, вот с этим кольцом, которое по слухам принадлежит Анне Харт.

И я достал из кармана украшение. От неожиданности Гузель сделала шаг вперед.

— Кольцо у тебя? Но как оно попало к тебе?

— Это длинная и неинтересная история, — улыбнулся я. — Но я готов подарить его вам, уважаемая.

— Не вздумай взять кольцо, старуха! — от неожиданного крика моя рука вздрогнула и кольцо, словно, живое соскользнуло на землю. Одна из сестер близняшек, как кошка, кинулась мне под ноги, а вторая вцепилась в руку мужчине в бурке, который, судя по всему, собирался забрать кольцо себе.

Гузель схватила свою товарку за волосы, и эта куча мала едва не опрокинула меня на землю. Я отскочил и развернулся посмотреть, кто же стал причиной резко ускорившихся событий.

В нашу сторону бежала девушка, одетая в отличие от местных жителей в короткие джинсовые шорты и обтягивающую футболку. Ее лицо показалось мне знакомым, но я никак не мог сообразить, где именно мог с ней повстречаться. Но потом я увидел, что немного позади нее в нашу сторону бежал человек, которого увидеть сейчас я совсем не ожидал.

События понеслись вскачь, все убыстряя и убыстряя свой бег. Я вспомнил девушку, бегущую мне навстречу. Это она с подругой приходила ко мне домой, разыскивая барона Фолькштайна, так незадачливо попавшего мне под горячую руку в ресторане, с одной стороны, недавно, а с другой — уже очень и очень давно. Как же ее звали?

Но гораздо большее удивление вызвала фигура мужчины, бегущего вслед за ней. Лепший друг Мирохи, бывший особист Стеблов собственной персоной. Надо же. А я-то уж было подумал, что ведьмы его прикончили ненароком за срыв боевого задания, но нет, живее всех живых. Следом за ним бежало еще двое, одетых в неуместные в горах просторные гавайские рубахи.

Тем временем Гузель с неожиданной для такого пожилого и маленького тела силой откинула от себя соперницу и швырнула горсть неведомого мне порошка в ведьмаков, уже успевших в четыре руки забить до полусмерти вторую спутницу главы дагестанского ковена. Ученик Шамиля вскрикнул и схватился за лицо, но его учитель не обратил на брошенную смесь никакого внимания. Только пара когтей, нашитых на его бурку, лопнули и разлетелись на невидимые глазу осколки. Видимо, украшения выполняли роль защитных амулетов. Он рыкнул что-то неразборчивое и сделал шаг навстречу ведьме.

Лично у меня встревать в эту разборку никакого желания не было. Кольцо я отдал, мне оно без надобности, а если все присутствующие поубивают друг друга, так я даже расстраиваться не стану. В битве за мировое господство я принимать участие не собираюсь, а здоровье всех этих товарищей меня абсолютно не волнует. Я их не знаю и знать не хочу!

— Не трогай! — раздался новый крик бегущей к нам девушки. Вспомнил, Миланой ее подруга называла. Надо будет, кстати, спросить, как там моя соседка баба Шура? Помогли бабушке?

Гузель с Шамилем видимо решили, что между собой разберутся попозже, потому что синхронно повернулись к московской гостье и одновременно атаковали ее. Милана запнулась на бегу о ровную землю, как будто ей под ноги бросили какое-то препятствие, а потом захрипела и схватилась руками за горло.

Шамиль сорвал с бурки и швырнул в бегущих мужчин несколько когтей. Один из парней споткнулся и рухнул плашмя, со всего разбега приложившись лицом о камни. Второй схватился за бедро и, закрутившись на месте, осел, зажимая начинающую краснеть штанину голубых джинсов.

А вот Стеблов увернулся и продолжал бежать в нашу сторону. Не обращая на него никакого внимания, ведьмак сделал навстречу Милане пару шагов, уже занося для удара клинок, появившийся из-под бурки, но внезапно затрясся всем телом, как будто его ударил приступ эпилепсии.

Не понял! И что с ним такое произошло? Приглядевшись, я увидел две тонкие нитки, протянувшиеся от тела Шамиля к странного вида пистолету, который сжимал в руке по-прежнему бегущий к этой куче-мале Стеблов. Опа-на! Новое слово в борьбе с ведьмаками и прочей братией. Электрошокер!

Судя по тому, как изгибалось тело лежащего на земле Шамиля, средство довольно действенное. И неожиданное! Что есть, то есть.

Тем временем из-за поворота вылетели два огромных наглухо тонированных микроавтобуса, и я понял, что в дело вступила кавалерия. Мне здесь больше ловить нечего!

Я рванулся в сторону заставы, но машины уже были совсем близко. Из них буквально на ходу посыпались люди, одетые весьма пестро, но все как один с такими же пистолетами, каким был вооружен Стеблов. Двое из них навели свое непривычного вида оружие на меня и мое тело свело от приступа сильнейшей боли. Я рухнул как подкошенный, раздираемый электрическими зарядами. Мозг отчаянно требовал каких-либо действий, но руки и ноги сковал паралич. Меня охватила паника, я плюнул на все и попробовал обратиться в медведя.

— Не дергайся! — как по футбольному мячу с размаху зарядил мне в голову с ноги подбежавший Стеблов, а затем я почувствовал, что на мою руку что-то надевают.

Я был не в состоянии даже посмотреть, что это, перед глазами плыло, тело перестало подрагивать от электрических импульсов, но по-прежнему отказывалось мне подчиняться.

Превращение не удалось. Непонятно по какой причине, но факт остается фактом. Сейчас я был в состоянии только закрыть глаза и прислушиваться к происходящему вокруг.

— Подтащите его к остальным! — раздалась над головой команда, и я почувствовал, как меня грубо, словно мешок с картошкой, тащат по земле обратно к месту рандеву с представителями дагестанской диаспоры ведьм и ведьмаков.

Отважные люди! Устраивать заварушку буквально в двух шагах от заставы. Правда, там пока почему-то все абсолютно спокойно, никакой суеты не чувствуется. И Мирон меня не прикрыл, хотя собирался. Очень странно.

Разгадка этой странности оказалась еще удивительнее.

— Быстрее, бездельники! — голос отдававшего команды человека мне тоже был неплохо знаком. — Ставьте усилители направляющими в сторону КПП, не дальше трех метров друг от друга. Я не могу держать пелену невидимости вечно.

Барон, твою мать, как его там, Фолькштайн, собственной персоной! Лучшие люди нашего времени решили собраться все в одном месте.

Меня подтащили к валявшемуся на земле Шамилю и бросили возле его тела. Обзор из этого положения был так себе, но я сумел разглядеть лежащую без сознания Гузель и Милану, ползавшую возле нее на коленях.

— Посадите его! — команда Стеблова, по всей видимости, касалась меня, потому что мое безвольное тело снова начали крутить, но все-таки сумели придать мне сидячее положение, использовав в качестве упора тело все того же ведьмака.

Пока меня крутили, я успел увидеть, как в микроавтобус грузят раненого в бедро бегуна и его менее удачливого товарища. Одна из подруг Миланы подошла к девушке, которую колошматили Шамиль с учеником и, судя по всему, не найдя пульс, приказала загрузить ее тело уже в другой микроавтобус. Вторая девушка без чувств лежала около Гузели, я видел, как Милана за ногу оттаскивает ее тело от места поисков.

Мышцы слушались меня плохо, подбородок упал на грудь, и я увидел, что на моем запястье красуется обсидиановый браслет. Старый знакомый. Сколько лет я тебя не видел. Вообще-то странно, после демонстрации его мне много лет назад Эдик обещал надежно спрятать этот артефакт, и я никак не думал, что он окажется в других руках.

Судя по всему, именно он заблокировал мое превращение. Я уже и забыл, что такие амулеты существуют.

Сильные пальцы сжали мой подбородок и подняли голову.

— Ну что, сильный и отважный, — лицо Стеблова искривилось в презрительной ухмылке. — Добегался?

Пользуясь возможностью, я быстро обежал глазами окружающую действительность, чтобы окончательно определиться, что же все-таки происходит.

Радостного было мало. Наглядная демонстрация того, почему магия из нашего мира ушла в тень и опасается оттуда высовываться. Серебряные ножи, стрелы, амулеты… Вот! Несколько электрошокеров и все великие чародеи смирно лежат рядочком без возможности пошевелиться.

Возле микроавтобуса крутился мой старый знакомый барон Фолькштайн, но уже без жёлтой шляпы и канареечной рубашки, а облаченный в самые обычные голубые джинсы и серую футболку. Трое его помощников расставили какие-то агрегаты, больше всего напоминающие лампы для дезинфекции из поликлиники, и теперь с благоговением смотрели на своего лидера. Надо признать, что ментальщик старался вовсю. С его лба стекали крупные капли пота, и, наверное, поэтому на заставе на нас не обращали ровным счетом никакого внимания.

Я заметил Мирона, с недоумением всматривающегося в нашу сторону на вышке, но пока не поднимающего тревогу. Интересно, что он видит. Сразу понятно, что мы не исчезли совсем. Значит, какую-то картинку Мироха все-таки наблюдает. Ну вот почему в критические моменты в голову чепуха лезет?

— Чего ты молчишь? — встряхнул мою голову Стеблов. — Где кольцо? Отвечай!

Я попытался что-то сказать, но язык отказывался мне повиноваться. Наоборот, из угла рта появилась струйка слюны, которая стекла по подбородку и начала свой путь дальше, но теперь уже по ладони бывшего особиста.

— Сука! — выругался он, заметив мои сопли, и оттолкнул голову, не забыв вытереть руку об мою же футболку. Вот же сволочь, футболка совсем чистая была, по крайней мере когда я ее надевал.

— Нашла! — воскликнула Милана и показала Стеблову сверкнувшее на солнце колечко. Тот улыбнулся ей как-то слишком уж нежно и повернулся к стоявшему неподалеку Фолькштайну:

— Это же оно?

Барон взял колечко из руки Миланы, покрутил его перед собой, потом зачем-то понюхал и чуть было не лизнул.

— Нет!

— В смысле, нет? — опешил Стеблов. — Это другое кольцо?

— Внешне точно такое же, — спокойно ответил Фолькштайн. — Но в нем нет силы. Вообще никакой.

— Может вы её не чувствуете? — спросила Милана. — Этот торгаш в лавке тоже не чувствовал никакой энергии, и специалисты с госбезопасности не разобрались.

— Девушка, — мягким тоном учителя ответил ей барон. — Во мне тоже нет ведьмовской крови. И я не чувствую заклинания маячка, которое накладывал сам и которое позволило нам проследить путь кольца до этих мест. Я уже говорил вам вчера, что моя связь с кольцом пропала. Но заклинание не могло просто исчезнуть. Если бы это было то самое кольцо, то следы моих чар остались бы на нем.

— Обмануть нас вздумал? — взревел Стеблов, ударяя меня ногой в бок. С таким же результатом можно бить боксерскую грушу. Ответить то она не может. Однако, боль я все-таки ощутил, значит, тело потихонечку начинает восстанавливать чувствительность. Но реагировать на бесчинства этого неадекватного пока еще рановато.

Серебряная стрела прилетела неслышно и чудом не воткнувшись в ногу Стеблова, вонзилась в землю в нескольких шагах от нашей честной компании.

— Что за…? — выругался особист, отшатываясь в сторону, но надо отдать должное, сообразил быстро. Подчиняясь взмаху его руки, нас всех, кого за руки, а кого и за ноги, сноровисто перетащили поближе к одному из микроавтобусов, свалив в одну кучу так, чтобы мы были прикрыты автомобильным бортом от КПП.

Но мне удалось расслышать крики, поднявшиеся на территории заставы, и улыбнуться про себя. Сейчас придет добрый дядя богатырь Максим со своей дружиной и спасет меня. Я сумел упасть удачно и теперь через пространство под микроавтобусом наблюдал детали спасательной операции.

Надо признать, что выучка и дисциплина среди пограничников оказалась на высоте. Не прошло и трех минут, как ворота распахнулись и в нашу сторону устремилась группа вооруженных бойцов численностью человек двадцать, возглавляемая моим другом.

Ведомые Мерзким солдаты не до конца понимали, куда именно они бегут, потому что стараниями Фолькштайна и его учеников просто напросто не видели нас. Но Мерзкий, скорей всего, доверился Мирону, а мой напарник пер к нам достаточно целенаправленно с арбалетом наперевес.

Стеблов, поначалу спокойно наблюдавший за приближающимися пограничниками, увидев целеустремленность Мирохи, что-то сообразил, но помешать ему уже не сумел. Мой напарник навскидку пробил стрелой бедро одного из помощников Фолькштайна, который вскрикнул и, падая на землю, повалил ментальный усилитель.

Судя по всему, картинка проявилась. Раздались крики изумления, моментально сменившиеся щелчками предохранителей на автоматах, а затем, подчиняясь командам Максима, строй пограничников распался. Они сноровисто охватили полукольцом микроавтобусы и взяли на прицел людей майора Стеблова.

Соотношение фифти-фифти, если считать по головам. С одной стороны, двадцать пограничников, а с другой несколько ведьм, барон со своими помощниками и человек десять подручных Стеблова.

Краем глаза я заметил, как когти Миланы и ее подруг начинают удлиняться, и понял, что сейчас может начаться бойня. Причем очень шумная и с непредсказуемым результатом. Мерзкий вывел далеко не всех, а значит какая-то часть его бойцов сейчас с пулеметами и гранатометами занимает огневые точки по периметру заставы.

Скорей всего, ведьмы победят, но крови прольется очень много. Я застонал от бессилия, но тут же почувствовал, что мои руки начинают шевелиться.

— Свяжите всех и в микроавтобус! — приказал Стеблов Милане. — Я разберусь!

Он смело шагнул вперед с распахнутым удостоверением в руке.

— Всем стоять, работает госбезопасность! Мы осуществляем задержание группы преступников, находящихся во всероссийском розыске!

— Что ты лепишь? Какой розыск? — Мирон размахивал арбалетом, не обращая внимания на тут же развернутые в его сторону стволы электрошокеров и пары автоматов.

— Я майор госбезопасности, — орал тем временем Стеблов, размахивая пистолетом. — Приказываю вам немедленно сделать десять шагов назад и не препятствовать законным действиям органов.

Бойцы заставы растерянно переводили глаза со Стеблова на Мерзкого, но никто из них оружия не опустил. Молодцы! Вот честное слово, молодцы! Все-таки неплохой начальник мой друг, раз за него ребята готовы на битву даже с госбезопасностью.

— Майор, я не знаю, кого ты там задерживаешь, — Мерзкий положил ладонь на плечо Мирона, призывая его к спокойствию. — Но один из задержанных тобой мой друг, который ни в каком розыске не находится.

— Вы так уверены? — язвительно спросил Стеблов. — Это он вам сказал или у вас точная информация? Сколько лет вы не видели господина Винокурова. Кстати, товарищ рядом с вами тоже в розыске за ряд тяжких и особо тяжких преступлений.

— Каких преступлений? — опять взревел Мирон, но перед Стебловым встал один из его бойцов и направил автомат прямо в живот моего напарника.

— Я призываю всех к спокойствию! — закричал еще раз Стеблов. — У меня приказ арестовать всех этих людей и доставить для разбирательства в Москву. Не становитесь их пособниками, иначе я буду вынужден применить силу.

Ситуация накалилась до предела и в этот момент я почувствовал струйку холодного пота, прокатившуюся по спине. Или это не пот? Ощущение было знакомым… Твою мать!

— Товарищ майор, а ведь правда, — раздался голос кого-то из пограничников. — Эти двое только вчера приехали. Кто знает, что они перед этим натворили.

Господин барон вступил в игру. Он сумел взять под контроль кого-то, а может быть даже всех бойцов Мерзкого.

— Молчать! — резкая команда Максима немного отрезвила бойцов, но диспозиция уже изменилась не в пользу моих друзей. Тем временем, ведьмы сноровисто пеленали дагестанских ведьм и ведьмаков, затаскивая их в микроавтобус. Причем, насколько я мог видеть, руки им связывали не веревкой, а серебряной нитью. Хорошо подготовились!

— Господин Петренко, давайте не будем устраивать цирка, — буквально пропел Стеблов. — Ваш подельник уже задержан и скоро будет давать показаниях обо всех совершенных злодеяниях. Я призываю вас сдать оружие и добровольно подчиниться.

— Гнида! — выругался мой напарник. Неужели особист думает, что Мироха сдастся вот так просто? С другой стороны, он должен понимать, если начнется бойня, то пострадают многие, если не все.

— Ты же понимаешь, что кровь этих людей будет на твоей совести, — буквально прошипела Милана. — Опусти арбалет.

— Товарищ майор! — послышался голос еще кого-то из бойцов Мерзкого. — Это неправильно. Мы пограничники, а не бандиты. И я тоже не знаю, кто этот человек.

— Ментальщика привел? — догадался Мирон. — Ладно, не будем тогда ребят подставлять.

Я увидел, как арбалет брякнулся на землю.

— Где Андрей?

Моему другу тут же заломили руки и завели за микроавтобус.

— Что с ним? — задергался он, увидев мою обездвиженную тушку.

— Все с ним в порядке! — довольным голосом ответил Стеблов. — Просто пытался оказать сопротивление правоохранительным органам.

— Ладно, товарищ майор, тогда я поеду с вами, — Мерзкий явно не до конца понимал, что происходит. Впрочем, я сам немного удивился, что Мирон сдался так легко. Как-то на него не очень похоже. Либо действительно переживал, что прольется лишняя кровь, либо что-то задумал.

— Этого не требуется, — Стеблов почувствовал себя на коне, теперь в его тоне скользила снисходительность.

— Я настаиваю, — в голосе Максима звякнул металл. — Вы находитесь в зоне ответственности моей пограничной заставы, а значит, обязаны информировать меня о любых своих действиях.

Ну это Мерзкий заливает, конечно. Нет такой нормы ни в одном правовом акте. Другое дело, что без начальника заставы, если это нормальный начальник, в приграничной зоне действительно ничего произойти не может.

— Опустите оружие! — прозвучал голос Максима. — Старшина, уведите людей в расположение и доложите по команде о произошедшем.

— Нет! — Стеблов явно опасался огласки. — Я запрещаю вам звонить кому-либо!

— А вот тут обломись, майор! — Мерзкий, как всегда, в своем репертуаре. — Эти люди не в твоей юрисдикции и руководству о ситуации они доложить обязаны! Или ты еще и их арестовать попробуешь?

Интересно, а почему Фолькштайн не попытался взять под контроль Мерзкого? Это же самое простое в данной ситуации.

— Старшина! — рявкнул Максим. — Исполняйте распоряжение!

И не обращая ни на кого внимания, как будто продолжая находиться у себя на заставе, мой друг прошел сквозь подручных Стеблова к микроавтобусу. К этому моменту меня уже подняли, и я, хотя и притворялся по прежнему немощным, с удовлетворением почувствовал, что ноги продолжают меня держать. Мирону же надели на руки наручники и теперь пытались усадить в микроавтобус, но он продолжал интересоваться моим здоровьем, чем доставлял своим конвоирам большие проблемы.

Мерзкий явно чувствовал себя не в своей тарелке, но старался сохранять спокойный вид.

— Надо выяснить у них, что с кольцом, — указала Милана Стеблову на нашу троицу. — Где оно?

— А я смотрю, вы тут всех знатно упаковали, — пробурчал Мирон, оглядывая сваленные вповалку тела ведьм и ведьмаков. — Кто это вообще? Конкурирующая фирма?

— Типа того, Петренко, — скривил губы в ухмылке Стеблов. — Но тебе-то какая разница? С каких пор тебя вообще кто-то волнует, кроме себя любимого?

— Да просто не хочу в очереди стоять, когда тебя на кусочки рвать начнут, — заулыбался Мирон. — А это может случиться очень скоро.

— С чего это вдруг? — непонимающе пожал плечами Стеблов. — Думаешь, тебя с твоим другом кто-то искать будет? Или эту шушеру местного разлива?

— Вот его будут, — кивнул Мирон на Мерзкого. — Ты же как дураком был, так и остался. Если бы ты просто Андрея забрал, то может быть у тебя что-то и получилось. А майоры-пограничники просто так не исчезают. Не уверен, что его очень сильно будет искать государство. А вот те, с кем он учился, перетрясут всех в округе, пока не выяснят, с кем он уехал, как ты выглядел и что этому предшествовало. Ты «шуруп», тебе не понять наших приколов. Даже за нас с Андрюхой нашлось бы кому вписаться — а уж за Мерзкого, поверь мне, тебе прилетит очень и очень неслабо.

Видимо, такой расклад в голову Стеблова не приходил. Он скривился, но не стал ничего отвечать Мирону, только кивнул своим подручным и нас с Мерзким тоже затолкали в микроавтобус. Причем у Макса не забыли даже пистолет из кобуры вытащить, но более тщательно шмонать не стали. То ли не решились, то ли побоялись.

— Куда это мы? — спросил в пустоту Максим, когда микроавтобусы вывернули на дорогу. Стеблов сделал вид, что вопрос Мерзкого не услышал, а я по-прежнему притворялся немощным и больным.

— Не знаю, — пожал плечами Мирон. — Это твой участок, вспоминай, где у тебя тут укромные места неподалеку. Им, как я понимаю, лишние свидетели не нужны.

Мерзкий хмыкнул. Но продолжать расспросы не стал, только поерзал, устраиваясь на сиденье поудобнее.

Вообще-то в машине было тесно. На заднем ряду, направив на нас шокер и автомат, сидели два подручных Стеблова — два молчаливых парня с непримечательными, будто бы под копирку сделанными лицами. Следующий ряд сидений был снят и на освободившемся пространстве вповалку лежали дагестанские ведьмы и ведьмаки. Привалившись к этой куче, довольно-таки удобно устроился я, а передо мной лицом против движения расположились Мерзкий и Мирон. Рядом с водителем сел Стеблов, и теперь, развернувшись вполоборота, держал под прицелом моих друзей.

Вся остальная честная компания разместилась во втором микроавтобусе. Он хотя и выглядел попросторнее, но все-равно, думаю, что они в нем как сельди в бочку набились. Может быть, это какой-то оперативный транспорт, а в паре километров отсюда их мерседесы и лимузины ждут?

— Слушай, Петренко, а как ты нас разглядеть сумел? — спросил вдруг бывший особист. Лично для меня этот вопрос прозвучал неожиданно, не ожидал я от Стеблова разговорчивости в этой ситуации. — Барон утверждал, что через его пелену ничего видно не будет.

— А я и не видел вас, — пробурчал после небольшой паузы Мирон. — Просто удивительно стало. Андрей подошел к этим вот деятелям и через некоторое время картинка замерзла. Как будто на автоповтор поставили. Одни и те же жесты, одни и те же движения. Вот я и стрельнул чуть в сторону, а стрела взяла и исчезла, как будто ее и не было. Тогда я и понял, что неладное происходит.

— Вон оно как, — протянул Стеблов. — Ладно, учтем на будущее.

— Да какое у тебя может быть будущее? — я решил, что хватит играть комедию и можно окончательно приходить в себя. Повозился, садясь на полу поудобнее, хотя в болтающемся микроавтобусе это получалось плохо. — Ты же уже не жилец. Думаешь, ведьмы после того, как своего добьются, тебя в живых оставят? Не смеши меня.

Краем глаза я увидел, как напряглись подручные Стеблова при моем шевелении, но никаких действий они предпринимать не стали. Видимо сочли, что большой опасности я представлять не могу в таком состоянии.

— Я и не собирался тебя смешить, — было видно, что мои слова не понравились бывшему особисту. — Идет игра, в которой очень большие ставки. Еще чуть-чуть и все изменится. И тогда я и Милана будем решать, кто смеется, а кто плачет.

— Осталась небольшая мелочь, найти кольцо, без которого у вас ничего получится, — криво усмехнулся я. — А нет, я забыл, у вас же и с ним не получится ничего. Бижутерия-то с дефектом оказалась.

— Ты подменил его, — истерически взвизгнул Стеблов. — Но я выбью из тебя информацию, где настоящее кольцо.

— Ты на самом деле дурак, — вздохнул я. — Мне это кольцо вообще не сдалось. Сказать по правде, то я собирался отдать его, чтобы эта проблема окончательно перестала быть моей.

— Что ты мне лапшу на уши вешаешь? — продолжал верещать Стеблов. — Ты сумел как-то извлечь его из себя, ты назначил встречу главе ковена. У тебя наверняка был план, как использовать его в своих интересах.

— Мне кажется, что они на иностранном языке разговаривают, — пожаловался Мерзкий Мирону. — Вроде слова все знакомые, а о чем говорят, я не понимаю.

— Винни опять обгадил чужую затею, — объяснил ему Мирон. — У него это профессионально получается, а теперь просто не желает в этом признаваться.

— Ничего я не гадил, — вполне натурально возмутился я, одновременно подмигивая Мирохе. — Я большой и толстый, но это не отменяет того факта, что я несу людям свет.

Мирон меня понял. И легонько кивнул в ответ. Словосочетание «Большой и толстый» было условным знаком, чтобы мой напарник знал, чего стоит ждать в ближайшую минуту или две. Особенно, если мы хотим, чтобы это стало большим сюрпризом для окружающих.

— Слушай, Стеблов, — позвал я бывшего особиста. — Раз уж мы тут такие откровенные разговоры вести начали, открой мне, пожалуйста, страшную военную тайну. А ты где этот браслетик взял? Я-то, признаться, думал, что он уже давно канул в лету.

— Да, конечно, — хохотнул Стеблов. — Наивный чукотский юноша! Эта штучка в хранилище отдела лежала. Врать не буду, в дальнем углу и в отдельном сейфе. Но зато с подробной инструкцией, как именно ты на браслет реагируешь. По крайней мере, это лучшее, что я смог найти для твоей нейтрализации.

— Видишь, Максим, какие грамотные нынче особисты пошли, — доверительно сказал Мирон Мерзкому, но умудрившись сделать это так, что его слова расслышали даже сидевшие позади меня подручные Стеблова. — Они не только семечки на рынке у бабушек тырить умеют. Теперь требуется, как минимум, умение читать!

— Что вы говорите, коллега? — восхитился Максим. — А читать надо бегло или хотя бы по слогам?

Мирон все понял правильно. Он усиленно отвлекал внимание Стеблова на себя, а заодно раздражал его своими шуточками и подколками. Злость и гнев — плохие советчики, особенно в экстренных ситуациях.

А Мерзкий стебался просто по привычке. Во-первых, так проще переносить стресс. А во-вторых, Стеблов ему не очень сильно понравился, в этом он с Мирохой был полностью солидарен, поэтому и пошутить над ни м было дело благое.

Я тем временем аккуратно напрягал и расслаблял поочередно все мышцы своего тела, проверяя, насколько ко мне вернулась чувствительность организма. Параллельно я разглядывал пейзажи в окошках микроавтобуса, надеясь, что где-то рядом не окажется обрыва. Я-то выживу, а вот мои друзья могут и пострадать, если мы куда-нибудь сверзимся.

— Стеблов! — внезапно рявкнул я, заставив бывшего особиста вздрогнуть и отвлечься от кровожадного созерцания затылка Мерзкого.

— А? — перевел он на меня непонимающий взгляд.

— Стеблов, а ты внимательно инструкцию к браслету прочитал? — спросил я у бывшего особиста, решив, что полностью готов к задуманному.

— Что? — изумленно уставился тот на меня.

— Там просто мелким шрифтом наверняка нюансы напечатаны! — мстительно ответил я, швыряя обсидиановый браслет ему прямо в лицо.

Стеблов ничего не понял и уклониться от летящего в лицо браслета не успел. Прошли те давние времена, когда при виде этого украшения я терял голову и переставал себя контролировать. Путем долгих тренировок моего сознания Эдик научил меня не реагировать на этот артефакт, поэтому хотя он и не давал обернуться в звериную сущность, просто снять его с руки абсолютно ничего не мешало.

Стеблов ойкнул, когда достаточно массивная вещь, еще и пущенная с максимально возможной скоростью, попала ему в район переносицы и схватился двумя руками за лицо. Водитель, не ожидавший столь резкого движения от сидящего рядом пассажира, резко крутанул рулем, отчего нас всех в салоне ощутимо тряхнуло и повело в сторону.

В ту же секунду Мирон обхватил руками, скованными наручниками, Мерзкого за шею и потянул вниз, стараясь прижаться к полу, а при возможности вообще скрыться под сидениями. Вот и правильно, ближайшие несколько секунд они будут мне только мешать.

Я расслабился и позволил внутреннему зверю вырваться наружу. Мое огромное тело моментально заполнило большую часть внутреннего пространства микроавтобуса, а где-то на краю подсознания проскочила мысль, что я в очередной раз остался без гардероба. Но и она моментально ушла куда-то на задворки сознания.

Толкнувшись всеми четырьмя лапами, я вмял в стенку автомобиля сидевших на задних сидениях конвоиров, а потом рванулся к водителю. Он, почуяв неладное, буквально на ходу выпрыгнул на дорогу, и неуправляемая машина немедленно ушла с дороги в сторону. Ударившись колесом об выбоину, микроавтобус качнуло, и мы начали медленно заваливаться на бок. А меня уже захватывал азарт предстоящей схватки.

Я махнул лапой и Стеблов, пригнувшись, спрятался куда-то под сиденье. Я рыкнул и мотнул в его сторону мордой.

— Понял тебя, — крикнул Мирон, а я перевел взгляд в заднюю часть микроавтобуса.

Наши конвоиры лежали на полу, словно сломанные куклы, раскинув в самых нелепых положениях руки и ноги. Я с силой оттолкнулся, прыгнул и всем весом ударился в задние дверцы автомобиля. Они распахнулись и перед моим взором оказался второй микроавтобус, остановившийся на обочине, буквально в тридцати метрах от нас.

Мерзкий с Мироном тем временем уже вдвоем крутили Стеблова, причем делали это предельно оригинально. Если мой напарник выкручивал пистолет из руки бывшего особиста, то Макс схватил безопасника за уши и упираясь ногами в сиденье, вытягивал его из переднего отсека в основной салон. Наверняка, это было больно и очень неприятно, потому что орал Стеблов противнее любого поросенка на бойне в последние минуты своей жизни.

Дверь микроавтобуса, стоявшего на дороге, отъехала назад и в мою сторону полетели иголки электрошокеров. Но я теперь был гораздо быстрее и ловчее, чем в человеческом теле. Вернее, убыстрилось мое восприятие окружающей действительности. Мне казалось, что электроды с проводами не летят, а очень медленно плывут в воздухе, который стал густым и вязким, как патока. Я без особых проблем увернулся от первой пары, поднырнул под вторую и перепрыгнул третью, умудрившись при этом ни разу не коснуться нитей, которые тянулись за маленькими металлическими цилиндриками.

Наверное, со стороны я превратился в размазанную тень, стремительно перемещавшуюся в пространстве. Буквально походя мазнув лапой одного из подручных Стеблова, я разворотил ему грудину. Когтями распоров живот второму и от души разогнавшись, я на полном ходу влетел в бок автомобиля, покачнув его и чуть не опрокинув на бок. Кто-то выпрыгнул с электрошокером наперевес, но не успел выстрелить, угодив под лезвия моих когтей. Еще один покатился по траве, зажимая распоротую ногу.

В окне передо мной мелькнуло лицо барона Фолькштайна, и я ткнул его лапой прямо через стекло. Схватив челюстями бойца, только что выпрыгнувшего из микроавтобуса, я помотал его перед собой, как обычно треплют собаки резиновую игрушку, и зашвырнул обратно внутрь автомобиля. Внутри закричали, но как оказалось, не я один был такой быстрый.

Из микроавтобуса выскочила Милана в сопровождении одной из своих подруг. Их движения были такими же быстрыми, как и мои, а острота стремительно отросших когтей внушала уважение.

Мы закружились в причудливом танце. Я внимательно следил, чтобы ни одна из ведьм не оказалась у меня за спиной, но, признаться честно, это было довольно затруднительно. Кроме того, я прекрасно понимал, что этими двумя красавицами количество моих врагов не ограничивается и необходимо постоянно помнить о людях, оставшихся в микроавтобусе. Я отпрыгнул за него, стараясь держать в поле зрения обеих своих противниц, но Милана немедленно взобралась на крышу машины, а вторая ведьма, угрожая когтями, двинулась прямо на меня.

Оценив потенциальную опасность, я оббежал автомобиль с водительской стороны и внезапно с силой врезался в его борт. В этот раз я не просто бил куда придется, а пытался как будто поднырнуть под него. Машина опасно накренилась. Милана на крыше вскрикнула и уцепилась рукой за крышку люка. Ни обращая ни на кого внимания, я отпрыгнул назад и снова с силой ударил в бок машины.

Не ожидавшая такого подвоха Милана слетела с крыши буквально в мои объятия. Придавив ее лапой, я рванул челюстями горло ведьмы и услышал чей-то отчаянный крик:

— Нееееееет!

В ту же секунду я почувствовал, как мне на спину прыгнуло какое-то существо. Сообразив, что наверняка это подруга Миланы, я начал извиваться и прыгать, пытаясь сбросить ее, чтобы не дать возможности располосовать мое туловище острыми когтями.

В этот момент я увидел, как через разбитое лобовое стекло лежащего на боку микроавтобуса выбирается еще одна ведьма, а следом за ней показался водитель нашего микроавтобуса с двумя электрошокерами в руках.

«Ну вот похоже я и спекся» — проскочила грустная мысль, но сдаваться было рано. Я завалился на спину и начал кататься по земле, чувствуя, как под весом моей туши превращается в кровавый фарш то, что еще недавно было костями и внутренними органами ведьмы. Ее хватка ослабла, я громко зарычал и вскочил, собираясь принять бой с новыми противниками.

Но мой рык оборвался на полувздохе. Третья ведьма, как оказалось, вовсе не собиралась вступать со мной в рукопашную, видимо, ей совсем не хотелось повторить судьбу своих подруг. Эта женщина стояла возле машины и творила руками какие-то сложные пассы, а я почувствовал неимоверную тяжесть, навалившуюся мне на плечи. Картинка перед глазами начала стремительно расплываться, но я встряхнул мордой и четкость предметов вернулась. Поняв, что ментальная магия на меня не действует, ведьма кинула в меня цепочку, которая на лету превратилась в змейку, оплетшую мои лапы, как удавка. Некоторое время я пытался сопротивляться, но серебряная цепь сжималась все сильнее, мои лапы подломились, и я упал, ударившись мордой о жесткую землю.

Я лежал и зачарованно смотрел на то, как мужчина целится в меня из электрошокера.

«Ну вот и все!» — мелькнула одинокая мысль и я закрыл глаза. Выстрел прозвучал неожиданно. Только это был пистолетный выстрел. Я поднял веки и с изумлением увидел, как мужчина с шокером в руках заваливается вперед, а в бок ведьмы втыкается серебряная стрела.

Мои вооруженные друзья бежали ко мне, внимательно оглядываясь по сторонам в поисках возможной опасности. Я почувствовал, как действие ведьминого заклятия исчезло. Встав на задние лапы, я зарычал, а потом дал сам себе мысленную команду возвращаться в человеческое обличье.

Здесь и сейчас мы выжили. Мы победили!

У Мерзкого почему-то оказалось исцарапано все лицо, а Мирон немного прихрамывал на правую ногу, но в целом мои друзья выглядели относительно здоровыми. Ссадины и ушибы заживут быстро, главное, что все живы.

— «Нууу», — сказал я сам себе мысленно, усмехаясь, — «по крайней мере, с нашей стороны. А то, что сегодня не повезло нашим врагам… бывает».

Цинично, наверное, размышлять именно таким образом, но я заметил, что это мышление больше присуще моей звериной, а не человеческой сущности. Свой-чужой, друг-враг, хорошо-плохо… В мире нет чисто черного и чисто белого, но многообразие оттенков зачастую приводит к неправильному выбору. А иногда просто к ничегонеделанию. И что лучше, поступить неправильно или вовсе ничего не сделать? Вопрос философский.

— Не стреляйте! — раздался неожиданный крик из микроавтобуса, который я уронил на бок. — Не стреляйте, мы сдаемся!

Мирон немедленно вскинул арбалет, а Мерзкий снял пистолет с предохранителя.

— Только без глупостей, — крикнул мой напарник.

Наружу из бокового окна, которое теперь оказалось потолочным, показались поднятые руки, медленно выползавшие на свет. Они тянулись так медленно, что мои нервы не выдержали этого напряжения.

— Быстро наружу, а то пристрелю!

Руки моментально выскочили из автобуса, не сами по себе, конечно, а вместе с хозяином. Их обладателем оказался один из подручных барона Фолькштайна, в самом начале всей этой катавасии забившийся под сиденья и отчаянно молившийся неизвестно кому о чудесном спасении.

— Еще живые есть? — покачал арбалетом Мироха.

— Я-я-я не з-з-знаю, — заикался неудавшийся маг-менталист.

Мирон с Мерзким занялись сортировкой живых и мертвых, а я пошел к микроавтобусу, в котором везли нас. На переднем сиденье мычал связанный Стеблов, а тела наших конвоиров, по которым я потоптался, представляли собой весьма грустное зрелище. В заляпанном кровью салоне сидел Шамиль и держал на коленях голову своего ученика. Если бы не маленькое отверстие в районе виска, могло показаться, что спит сын, положив голову на колени отцу.

— Артур был хорошим мальчиком, — грустно сообщил мне ведьмак, поднимаясь при моем приближении. — И мог бы стать достойным ведьмаком. У него не было большой силы, но он был умным и старательным. Вот так и происходит в жизни. Случайная пуля оборвала путь, который не успел начаться.

Мне нечего было ответить ему. Я просто пожал плечами, не желая вообще вступать в диалог с кем-либо.

Самое интересное, что рядом с молодым ведьмаком лежала мертвая ведьма. Это была та самая девушка, которая пыталась схватить кольцо быстрее главы ковена. Но она точно была жива, когда нас всех грузили в автобус, и, по-моему, даже не сильно ранена. Как тогда она умудрилась умереть?

Я повернулся и увидел Гузель, которая, хромая, медленно шла в мою сторону.

— Ты обманул меня, оборотень? — спросила она, глядя мне в глаза.

— Нет, — пожал я плечами. — Я хотел отдать вам то кольцо, которое было у меня и которое по слухам принадлежало Анне Харт. Но вы сами потеряли его.

Ведьма смотрела на меня с какой-то затаенной грустью, рядом с ней встал Шамиль. Казалось, что они ждут от меня каких-то объяснений, но мне нечего было им сказать.

— Может быть, мы можем поискать кольцо в вещах погибших? — мне кажется, что она заранее знала ответ, но решила на всякий случай попробовать.

— Нет, — отрицательно покачал я головой. — Дело не в кольце, и раз вы этого не поняли, то оно вам и не нужно.

Они кивнули и прошли мимо меня в сторону дороги. Я смотрел им вслед, вспоминая слова Гамзата, что истинную силу обретет не тот, кто поймет свою сущность, а тот, кто примет ее такой, какая она есть.

— Ну и что будем делать? — подошел я к друзьям, запахивая на поясе чью-то куртку. Заниматься мародерством желания не было, но и привычка ходить голым тоже никак не хотела вырабатываться.

— Все как учили, — Мерзкий перебирал мобильники, валявшиеся на земле. — Позвонить, доложить, получить по шапке и ждать приезда высокого начальства.

Он по памяти набрал номер, как видно, дежурного по отряду и начал что-то бубнить в трубку. Потом завис и, прикрыв ладонью микрофон, сообщил нам с улыбкой:

— На командира переключают. Чувствую, крику сейчас будет!

— Раз, раз, раз, — привычно отозвалось эхо, — процитировал Мирон старую армейскую шутку. Он закончил вязать испуганного подручного Фолькштайна и теперь, прикурив, с наслаждением сделал глубокую затяжку.

— Курить надо бросать, — глубокомысленно сообщил он мне, провожая взглядом струйку дыма. — Говорят, что в старости от этого кашель может случиться.

— Дай сюда тогда, — я забрал у него зажжённую сигарету. — Тебе вредно, а я всё равно до старости не доживу.

— Андрей, — ко мне подбежал Мерзкий со мобильником в руке. — Тебя какой-то полковник Седых спрашивает.

— Какой-то, — фыркнул Мирон. — Теперь то, конечно, можно и выйти на сцену, во всем белом.

— Ну ладно тебе, — примирительно протянул я, забирая у Макса трубку телефона. — Может быть, у него кашель был, поэтому он и не мог ответить.

— Я все слышу, — сказал телефон голосом Эдика. — Раз вы шутите, значит, у вас все хорошо.

— Иди в…пу, полковник! — с чувством морального удовлетворения сказал я. На том конце провода охнули, видимо, Эдик разговаривал по селектору. — Я даже не буду сейчас спрашивать, где ты был, что случилось и какого ляда? Ответь мне ровно на один вопрос. Тебе морду за это колечко бить сразу при встрече или хочешь немножко помучиться?

Эдик появился минут через сорок, с помпой, что, впрочем, уже давно меня не удивляло. Два вертолета выскочили из-за сопки неожиданно и зависли над нами.

— Смотри, Винни, — смешно коверкая язык, как будто говорит маленький ребенок, показал Мерзкий мне на вертолеты. — Сейчас из этих больших железных птиц вылезут злобные дяди-начальники. Вылезут и начнут на всех орать.

— Не на всех, а на тебя, — лениво уточнил Мирон, закуривая очередную сигарету. — На нас орать бесполезно, мы люди гражданские, значит, для армии материал полностью отработанный. И вообще, почему орать? Мы же с трофеями, подготовились.

Всех, кто остался жив после этой заварушки, мы тщательно обыскали, крепко связали, в том числе серебряной нитью. А затем выложили в один рядочек, как будто к распродаже приготовили. В качестве «главное приза» были связанные Стеблов и Фолькштайн, Эдик должен оценить.

Трупы тоже свалили в аккуратную кучку, а сами завалились прямо на землю и глазели на небо. Иногда хочется просто лежать и смотреть на облака, понимая, как это красиво, и какой ты был дурак, что не ценил эту красоту раньше.

Эдик выскочил из вертолета первым, даже раньше группы «тяжелых», занявших круговую оборону, что являлось грубейшим нарушением всех мыслимых и немыслимых приказов и наставлений. Он подбежал к нашей троице уже успевшей подняться на ноги и бросился обнимать оторопевшего от такого развития событий Мирона.

— Спасибо тебе большое, спасибо, — приговаривал он, пытаясь обхватить своими худенькими ручками массивную тушу моего напарника. — Спасибо, что не бросил его, что помог! Я твой должник, спасибо тебе!

Мирон немного изумился от такого бурного проявления чувств, а стоявшие поодаль большие начальники вообще пребывали в замешательстве. Мерзкий попытался что-то доложить дядьке в генеральских лампасах, но тот только досадливо отмахнулся, с любопытством оглядывая место побоища.

Впрочем, ничего сверхъестественного он всё равно не увидит, а все мало мальски полезные вещи Эдик обязательно заберет с собой. Уж в этом я уверен на двести процентов.

Когда господин полковник подошел ко мне, то лезть с объятиями уже не стал. Мы стояли и молча смотрели друг на друга. Нам было этого достаточно. Мы можем бесконечно долго хохмить при встрече или материться, но сейчас все это было наносное.

— Где кольцо? — Спросил Эдик.

— Где-то там, — мотнул я головой в сторону горки трупов.

— Одеться не хочешь?

— Есть во что?

— С собой нет.

— Ну значит потом оденусь.

— Устал?

— Кофе хочу! — Мне действительно почему-то сильно хотелось именно кофе, причем вареного, черного, как смола, и без сахара. Эдик кивнул, а я посмотрел в сторону прилетевших с ним начальников.

— Проследи, пожалуйста, чтобы Максима не трогали. Это наш человек!

— Естественно, — кивнул Эдик и повел меня к вертолету.

Шашлык — это хорошо! Нет, не так! Шашлык — это всегда хорошо! К сожалению, многие проживают жизнь, так и не попробовав, что же за великолепие скрывается за этим простым коротким словом.

Нелепая поделка, продаваемая в различных кафешках и даже некоторых ресторанах по городам и весям, зачастую является просто жареным мясом. А вот шашлык…

Настоящий шашлык умеют делать только на Кавказе! Некоторые секреты передаются здесь из поколения в поколение, причем все они кардинально разные, но одинаково вкусные.

Когда ты кладешь в рот кусочек горячего мяса и начинаешь каждой клеточкой своего тела ощущать сок, стекающий с него, хочется забыть обо всем. Все-таки не зря шампуры делают острыми, это подчеркивает то, как шашлык однажды ранил мое сердце и покорил его навсегда. И огонь этой любви в моей груди может погасить только настоящий кизлярский коньяк, который я могу выпить с моими друзьями, и закусить его снова этим чудом под названием шашлык!

— Эка его развезло, — толкнул меня в бок Мерзкий, указывая на Мирона, продолжавшего петь оду шашлыку с вилкой в одной руке и серенаду коньяку с рюмкой его же в другой.

— Да и пусть, — пожал я плечами, с удовольствием делая глубокую затяжку. — После всех этих треволнений у нас у всех нервная система должна выпустить пар. Тем более, не буянит, жизни никого не учит, а просто всех любит и готов этим счастьем поделиться.

Правды ради, Мирон действительно не успел выпить достаточно много, чтобы к нему можно было применить слово «напился». Буквально пять-шесть рюмок для его молодого растущего организма, что слону дробина. Но нервы и у него далеко не железные.

Когда мы вернулись на заставу Мерзкого, у всего личного состава были такие глаза, как будто пришествие живых покойников наблюдают. Больше всего меня удивила реакция старшины, который бросился к Максиму с видом побитой собаки и с места в карьер начал клясться ему в вечной преданности и горячей любви.

Как оказалось позже, старшина, отойдя от Фолькштайна на приличное расстояние, все-таки начал рассуждать здраво и логично подумал, что доложить о произошедшем все-таки надо. Однако дежурный, даже не дослушав его до конца, переключил вызов на кабинет кого-то из руководства, а там трубку передали Эдику…

И наш скромный, а местами даже интеллигентный полковник госбезопасности, орал таким матом, грозил старшине настолько страшными карами, что возвращение начальника, к тому же живым и здоровым, воспринималось исключительно как вселенская благодать.

Вчера мы сходили в баню и завалились спать без задних ног. Эдик всё равно носился по округе, занимаясь налаживанием каких-то связей и улаживанием миллиона формальностей. Поначалу к этому вопросу хотели привлечь и Макса, дескать участок то его, но полковник заартачился. Придумал сказку, что присутствие официальных лиц из числа пограничников будет ему только мешать, взял в качестве проводника бойца из числа местных жителей и погрузился в водоворот своих важных для безопасности страны проблем.

Я так понимаю, что Гузель и Шамиль все же были вынуждены познакомиться с Эдиком, потому что если ему надо, то он найдет аргументы для встречи. Хотя гораздо большее впечатление на него произвела встреча с Гамзатом. С его слов, бывший мулла просил передавать мне привет, но о подробностях разговора с ним не распространялся. Хотя мне конечно было интересно, что мог услышать Эдик в старой башне. Но полковник был задумчив, хмур и на мои вопросы ничего конкретного не ответил.

А сегодня с утра Мерзкий категорически объявил, что без шашлыков нас не отпустит. В конце концов, если после всего случившегося мы не найдем время с ним просто посидеть и поболтать по-человечески, то мы оба просто свиньи, и он знать нас больше не знает. Делать было нечего, пришлось соглашаться.

И вот мы сидим, греемся под жгучим кавказским солнышком, вкушаем дивный шашлык и наслаждаемся не менее прекрасным коньяком.

— Ну а все-таки, Андрей, — подошел ко мне Эдик с рюмкой в руке. Могу, конечно, ошибаться, но, по-моему, за все время застолья наш уважаемый полковник выпил в лучшем случае пятьдесят граммов этого прекрасного напитка. Он был абсолютно трезв, хотя и активно поддерживал застольную беседу, произносил тосты и на первый взгляд употреблял алкоголь наравне со всеми.

— Все-таки, — повторил он. — Почему кольцо оказалось без силы?

— Да потому что, — лениво протянул я. Ну ведь обсуждали это с ним вчера. Нет же, по устоявшейся чекистской привычке информацию надо перепроверить. — Говорю тебе, не было в этом кольце никакой силы. Анна Харт просто банально над всеми пошутила. Она сама по себе была сильной ведьмой, и никакой артефакт ей для могущества был не нужен. Может быть, просто хотела как-то романтизировать свои чувства к возлюбленному, я не знаю. Но силы в кольце не было, я тебе точно говорю. Так сказать, не артефакт красит ведьму, а ведьма артефакт…

— А крутило тебя так почему? — Без былого энтузиазма поинтересовался Эдик, в принципе, прекрасно зная, что сейчас услышит.

— Объяснял же, — стараясь сдерживать эмоции, терпеливо повторял я свою версию. — Точно не знаю, могу только лишь предположить, что так на мой чуткий организм действовали эманации поискового заклятья. Как барона Фолькштайна твой Стеблов заставил кольцо искать, так у меня в желудке кольцо и зашевелилось. Вот меня и крутило так сильно. Так что, я уверен, это не кольцо силы, как в сказке про хоббита, а просто красивая бижутерия.

— Да уж, — задумчиво покрутил головой Эдик. — Как у тебя все просто, однако. А буча из-за этой бижутерии поднялась знатная.

Всех подробностей, ясное дело, он не рассказал, но как я понял, у Стеблова и Миланы оказались влиятельные подельники в администрации президента, которые умудрились преподнести историю о кольце таким образом, будто бы Эдик завладел им с целью организации политического переворота. Моего приятеля арестовали прямо в кабинете у его начальника, вернее, он дал себя арестовать, чтобы выяснить всех заинтересованных в этой истории. Оказалось, что на верхушке айсберга возвышался один из помощников первого лица государства, через которого, к слову говоря, Эдику и навязали в подчиненные все того же Стеблова.

Как только Эдик выяснил все эти обстоятельства, он сразу же кинулся искать меня, но это оказалось поначалу не так просто. В первую очередь, из-за того, что он не учел маленький нюанс, понятный только пограничникам. Мерзкого он вычислил быстро, и убедившись, что мой телефон, а заодно и Мирона, молчит, позвонил на заставу, представился и в лоб спросил у дежурного по заставе, нет ли в расположении посторонних. Получил предельно четкий ответ «Нет, ни в коем случае, и вообще мы о подобном докладывать обязаны!» и начал переживать, что нас перехватили по дороге, мы в плену, враги применяют пытки и так далее.

На самом деле, мы в этот момент как раз ехали в сторону башни Гамзата. Эдик сел на самолет, прилетел в Махачкалу и снова позвонил на заставу, но получил точно такой же ответ. Было это примерно в то время, когда мы с Мерзким выясняли отношения после его чудесного исцеления.

Именно поэтому господин полковник был дико зол, когда оказалось, что мы обретаемся на заставе уже больше суток, просто его, такого большого и грозного, по старой пограничной традиции беззастенчиво водили за нос. Ибо присутствие даже близких родственников в расположении заставы требует кучи согласований и разрешений, чем никто и почти никогда не заморачивается. И гораздо проще на глупый вопрос кого угодно ответить «Нет!». И вообще, наша застава, не дело всяких москвичей на ней порядок проверять.

В кармане зажужжал телефон. Я достал его и прочитал сообщение с кучей смайликов в виде сердечек: «Я соскучилась. Как вы там отдыхаете? Не пора ли собираться домой?»

Я улыбнулся и с наслаждением потянулся. Это действительно шикарное ощущение, когда тебя ждут и по тебе скучают. Светка, узнав, что со мной все хорошо, очень обрадовалась. Добрый дядя полковник наплел ей какую-то байку про незапланированный армагедец, который никто на планете не в состоянии предотвратить, кроме супер-Андрея, и она реально боялась меня потерять, не успев найти. Вчера вечером мы разговаривали по телефону часа два без остановки, пока у нее не села батарейка на смартфоне, а потом без передышки обменивались милыми сообщениями.

Если совсем откровенно, то я уже был полностью готов лететь в Москву хоть на самолете, хоть на старенькой Мироновской Хонде, но понимал, что это не очень красиво по отношению к моим друзьям. Да и Светка согласилась, что если уж она меня, такого хорошего, всю жизнь ждала, то и один лишний день вполне в состоянии потерпеть.

Эдик постоял возле меня еще минутку, задумчиво глядя на Мерзкого, который слушал очередную байку от Мирона, а потом, что-то решив для себя подошел к Максиму. Мой друг сидел на плетеном стуле абсолютно расслаблено, глядя снизу вверх на полковника госбезопасности из самой столицы и улыбался открытой чистой улыбкой.

— Максим, а вы не хотите перевестись в Москву? — абсолютно серьезным тоном спросил Эдик Мерзкого. — У меня и вакансия, как вы понимаете, сейчас образовалась.

— Да я как-то не рассматривал подобную перспективу, — развел руками мой бывший однокашник. — Меня, в принципе, здесь особо ничего не держит, но и жизнь в столице никогда не привлекала.

— А вы подумайте, — тоном змея-искусителя продолжал уговаривать Эдик. — Достойная зарплата, жилье служебное организуем, карьерные перспективы появятся…

— Господин полковник, я согласен! — влез в процесс наглой вербовки Мирон, размахивая вилкой с насаженным куском мяса. — У меня и опыт в подобной сфере имеется, да и Андрея внештатником подтянем.

— Мы на службу в органы бывших пограничников не рассматриваем, — сварливо заметил Эдик. — Особенно таких неуправляемых.

Мы втроем только переглянулись и, не сговариваясь, хором ответили:

— Бывших пограничников не бывает!