— Что-о?

Крышу сорвало моментально, голоса в голове забыли о пытках и загомонили, требуя немедленно найти и обезвредить, не важно кого, главное, чтобы внучка, дочка, правнучка, племяшка оказалась в безопасности.

— Свар, прикрути силу, — рявкнула Колокольчик, я машинально отметил, что отряд разметало по стенам, парни с трудом удерживают защиту, Гринпис и вовсе рухнула на колени, прижав голову к коленям. Не привыкла ещё. Ну да, впервые попадает по мою раздачу.

— Свар, — строгий голос графини пробивался сквозь шум в ушах.

— Молчать! — рявкнул я, и наступила тишина.

Стихли голоса в голове, смолкла команда. Я активировал маячок на часах, который отключал перед дуэлью. Огонёк всегда показывал, где находится неугомонная сестрёнка и примерно демонстрировал опасность вокруг неё. Обычно он горел зелёным. Сейчас полыхал красным. За точку невозврата, в чёрную зону, пока не перешёл, но язычок огонька колебался на грани.

Значит, убивать с ходу не придётся. Возможна минута на разбирательство.

— Мы с тобой!

— Нет! — рявкнул я и ускорился.

Через минуту я ворвался на территорию школы, то бишь, закрытого колледжа на базе опричников, где училось не так много детей, но все они были не просто одарёнными. У некоторых подопечных, кроме выявленного Дара, были и спящие таланты, непробуждённые, ожидающие своего часа. Этот час икс мог настать в любой момент, спровоцированный чем угодно.

Я машинально отметил оцепление: два дежурных спецотряда. Из тех, кого вызывают для усмирения одарённых. Пожарная машина, врачи и реанимационный автомобиль. Не обращая внимания на окрики, прошёл сквозь оцепление, разметав опричников как кегли.

— Свар, стой! — услышал знакомый голос, оглянулся.

Варковский. Павел. Командир отряда КО-1 — контроль одарённых. Выезжают на место происшествия при первом выбросе силы. Я притормозил.

— Жива?

— Свар…

— Жива?

— Жива. Но ситуация непонятная…

Остальное слушал спиной, поднимаясь по ступенькам.

Ворвался в школу, схватил первого попавшегося опричника за грудки и зарычал:

— Где она?

— В кабинете директора, но туда нельзя посторонним!

Мальчишка-новобранец успел мне ответить, и тут же сполз по стеночке на пол.

— Павел, врача! — крикнул через плечо Варковскому, который маячил на пороге, и двинул дальше по коридору. Направление я знал, первое время, когда мы поселились на базе, а Лада пошла в местную школу, меня частенько вызывали на ковёр. Мелкая чудила по-чёрному. Потом всё наладилось.

За спиной началась суета, похоже, ворвались доктора, приводят мальчишку в чувство. Странно не это, странно другое: почему врачи снаружи, а не внутри? Никто не пострадал? Это хорошо. Но тогда зачем вызвали ловчих — отряд КО-1?

Контроль и холодный рассудок.

Вокруг меня поднималась температура.

Я подключил дыхание, загоняя силу внутрь. Но жажда убийства, недополучив своего утром, требовала выхода.

Контроль и холодный рассудок. Контроль. Рассудок.

Я приглушил силу, но всё равно яки полыхала так, что на стенках краска сворачивалась в трубочки, сгорая от выброса чудовищной энергии.

Возле кабинета директора я попытался взять себя в руки, чтобы не вынести дверь с ноги. Мне это удалось. Но всё равно, когда я взялся за ручку, чтобы её открыть, она слетела с петель. Они просто не выдержали мою силу и расплавились.

— Где она? — приставив дверь к стене, рявкнул я.

Бледная до синевы директриса попыталась приподняться со своего места, но тут же рухнула обратно.

— Ик… Г-г-господин Сва-а-ров… по-о-ожа-алуйста… тише! — проблеяла Виктория Витольдовна Парнавская, ВВП, как за глаза назвали её ученики.

— Слав! — пискнула Лада откуда-то из-за спин учителей, которые стояли напротив окна.

— Лада! В сторону! — прорычал я, раздвигая воздушной стеной людей, который перекрывали мне доступ к сестрёнке.

— Слав!

Лада, всхлипывая и трясясь, как осиновый лист, метнулась ко мне, едва я освободил проход.

Я задвинул её за спину, накрыл защитным пологом, только теперь оглядел людей, собравшихся в кабинете.

— Ну? Что здесь произошло?

Какая-то дама закатила глаза и упала в обморок.

— Г-господин Сваров… — Виктория Витольдовна умудрилась оперативно взять себя в руки и теперь призывала меня к порядку. — Пожалуйста, придите в себя, здесь школа! Дети! Учителя, в конце концов! — слегка дрожащим голосом попросила она.

Педагоги согласно закивали, но отодвинулись от нас с Ладамирой поближе к окнам.

— Тихо, — приказал я и повернулся к мелкой. — Что случилось?

— Господин Сваров! — возмутилась директриса.

— Тихо, я сказал, — повторил, не оборачиваясь, не сводя глаз с сестрёнки.

В кабинете установилась тишина, стало слышно, как на улице переговариваются парни из отряда ловцов. Павел приказал ждать и не дёргаться, а посторонним убраться куда подальше. Пашка может, да, он за словом никогда в карман не лезет.

— Что сучилось? — мягко повторил я.

Притянул к себе мелкую, обнял и поцеловал в макушку.

— Слав… — всхлипнула Лада и внезапно разрыдалась.

— Господин Сваров… — воспользовавшись паузой, снова начала Виктория Витольдовны.

Я поднял руку и отрицательно качнул головой, призывая к тишине. Пока я не выясню у сестры, что произошло, ни с кем говорить не буду. Она — главная. Остальные подождут.

— Маленькая, ну что ты, я здесь, всё хорошо. Скажи, кто?

— И ты его убьё-о-о-шь? — всхлипнула Лада.

— Конечно, — улыбнулся я.

Эта странная шутка появилась у нас с сестрой, когда мы остались одни. Без защиты Рода. Когда она впервые увидела, как я убил человека. Точнее, наёмного убийцу, который проник на территорию базы, выследил мелкую и едва не лишил меня этой занозы.

— Так что случилось? Кого убивать? — самым серьёзным голосом поинтересовался я.

Позади меня кто-то всхлипнул, послышался глухой удар, видимо, кто-то из учителей не выдержал и свалился в обморок.

— Слав… Ты это… прикрути силу, а? — поёжилась сестрёнка. — А то сейчас все замертво упадут, — страх страхом, а пошутить — это у неё всегда на первом месте, особенно в стрессовой ситуации. Ну да, шутка так себе, но и утро у нее похоже не задалось.

— Рассказывай, и на вот, вытри лицо, — я протянул ей платок, который неведомыми путями оказался в моём нагрудном кармане.

Спасибо, — Ладамира посланий раз всхлипнула, взяла платок, вытерла глаза и нос, вернула мне.

Я хмыкнул, скомкал тряпочку, огляделся в поисках корзинки для мусора, не увидел, сунул обратно в карман. Попутно отметил, что учителя по-прежнему жмутся к стенам, директор пришла в себя и возмущённо смотрит в нашу сторону, как и ещё она преподавательница в летах. Но пока все молчат, смотрят и выжидают. Вот и славно. Вот и молодцы.

— Ну, ты расскажешь, наконец. Что произошло? Меня сорвали с операции, маячок практически в чёрной зоне. Я уж думал, тебя убивают. А ты всего лишь плачешь как маленькая девочка, — пошутил я.

— Сам ты маленький, — буркнула Лада, зыркнула в сторону преподавателей, потом перевела взгляд на меня, глубоко вздохнула и начала свой рассказ.

Оказывается, Лада с подружками на большой перемене после завтрака решили прогуляться в школьном саду, небольшом, но очень симпатичном. С какой-то радости девушки решили забраться в самый дальний угол сада, уселись на лавочку, принялись болтать. А потом им показалось, что в кустах кто-то есть.

Глупышки забыли первое правило школы: не лезь, куда не просят. Показалось — беги к охране, докладывай. Подростки, им же правила не указ. Иногда мне кажется, что они уверены в собственном бессмертии. В них как будто полностью отсутствует инстинкт самосохранения.

Девчонки, конечно же, пища и хихикая, сунулись в шебуршащие кусты. И я их понимаю: какое-никакое, а приключение, школа-то закрытая. Никого там не обнаружив, подружки заторопились обратно в школу, чтобы не опоздать на урок. Ну а моя красотка на полпути вспомнила, что забыла на скамейке телефон, и побежала обратно. Подрги следом, из солидарности. Тут-то всё и приключилось.

Не успела Ладамира обнаружить пропажу, как на неё из те самых кустов кинулось нечто круглое, рычащее, плюющееся вонючей слизью. Кто это был, теперь будут выяснять в лаборатории. Потому что Лада от испуга, вместо того, чтобы бежать, закрыла глаза и выставила вперёд руки в защитном жесте. Правда, сестрёнка уверяет, что она ставила защитный полог, но результат такой защиты превзошёл все её ожидания.

Когда Ладамира открыла глаза, вокруг неё в радиусе трех метров оказалась выжженная земля. Сгорело всё: трава, скамейка, яблоневые деревья, включая забытый телефон. Из-за этого маячок и скакал возле чёрной зоны: опасность есть, но не с той, на кого должен реагировать. Короче, система просто зависла, не понимая, что делать.

Подружки в шоке. Сестра в истерике. На базе сработала тревога: ещё бы, такой выброс силы, думаю, зафиксировали не только наши службы, но и городские ухватили колебания.

Дежурные решили, что на базу, точнее, на школу, совершено нападение неизвестным одарённым, точнее, одарёнными. Слишком уж всплеск был большим… Отсюда вызов команды ловцов, ну а реанимация и пожарные на всякий случай.

— Поздравлю, сестрёнка, — со всей серьёзностью, стараясь не рассмеяться., сказал я.

Мелкая шмыгнула носом и буркнула:

— С чем?

— Лада, в тебе проснулась родовая сила, — мягко ответил я. — Та самая.

— Теперь я что, совсем как ты? — немного испуганным голоском уточнила сестрёнка.

Ответить я не успел, в наш разговор встряла та самая бесстрашная учительница, которая дважды упала в обморок.

— Господин Сваров! Это недопустимо! Подобное недопустимо в стенах колледжа! Это вам не полигон! Здесь учатся дети! Ваша сестра повела себя безответственно! Могли пострадать окружающие. Ученицы перепуганы, мы вынуждены будем сообщить вашим опекунам о недостойном поведении юной графини Сваровой!

Узенькие очочки от возмущения сползли на длинный, острый нос преподавательницы. Фиолетовые кудряшки тряслись, выражая праведный гнев хозяйки. На гневающуюся преподавательницу с недоумением смотрела не только директриса, но и коллеги.

— Вы понимаете, что юная леди могла погубить своих одноклассниц? Репутация школы под угрозой! Родители доверили нам своих детей не для того, чтобы всякие…

Учительница вдруг замолчала и побледнела, встретившись со мной взглядом.

— Всякие?

— Господин Сваров, минуточку! Господа, давайте все успокоимся! — в разговор вступила директриса. — Господин Сваров, леди Чернобаева не виновата! Она просто очень сильно испугалась, не так ли, Клавдия Герасимовна? Леди совсем недавно поступила на службу, ещё не привыкла к нашей специфике и к нашим… э-э-э… особенным детям.

Я перевёл тяжёлый взгляд на Викторию Витольдовну и отчеканил:

— Ну, так объясните леди Чернобаевой, что это — территория опричников. А вот это — закрытая школа при Канцелярии государственной безопасности. Для одарённых детей, которые не просто состоят в кровном родстве с не менее одарёнными государевыми воинами. Это дети опричников. В них полно редких, опасных и непробуждённых талантов, даров, божественных линий. В них кровь Нави, Прави, чертей лысых.

— Господин Сваров, — примиряющим тоном начала Виктория Витольдовна, но я не позволил ей меня перебить.

— Это ваш прокол и ваша она ответственности. Родителей, говорите? Жалобы? Ну так вот я сейчас и пожалуюсь, как опекун несовершеннолетней графини Сваровой. Каким образом на территории школы, заметьте, на закрытой территории, оказалась навья тварь?

Тут я, конечно, перегнул малость палку, потому как охрана территории — это задача дежурного отряда, но вины со школы это не снимало. Какого лешего у них дети шляются непонятно где, вместо того, чтобы урокам заниматься?

— Мы неуверенно, что это навья тварь… — пискнул кто-то из преподавателей.

— Зато я уверен, — я перевёл взгляд на смельчака. — Кровь Сваровых реагирует на опасность не хуже любых охранных артефактов. И если Ладамира, защищаясь, спалила всё к чертям, значит, другого выхода у неё не было. Моя сестра спасала не только себя, но и своих подруг. А вы пытаетесь переложить ответственность за случившееся на подростка, вместо того чтобы похвалить её за бдительность и проявленное мужество. Сколько было девчонок вместе с ней?

— Трое, — ответила директриса.

— Трое. Живых. Девочек, — отчеканил я. — А могло быть три трупа. Даже четыре.

В этот момент я увидел в зеркале, которое висело напротив меня, что мелкая зараза высунулась из-за моей спины, ехидно ухмыляется и гримасничает, явно довольная сложившейся ситуацией и разносом, который я устроил в кабинете директора.

Я, недолго думая, погрозил сестре кулаком. Лада сообразила, каким образом я увидел её хулиганство, и виновато глянула на меня сквозь зеркало. Я покачал головой, мелкая потупилась, всем своим видом демонстрируя вину. Даже ножкой шаркнула от раскаяния. Ага, так я и поверил.

— Но… — попыталась протестовать директор.

— Никаких но, — отрезал я. — Ладамиру я сейчас забираю.

— Там врачи и ваши коллеги, они хотят осмотреть девочку.

— Кто? Мои коллеги? — изумился я.

— Нет, что вы, доктора! — воскликнула виктория Витольдовна. — После такого выброса силы возможен стресс, срывы… Врачи хотят убедиться, что с девочкой всё в порядке, — тут же забормотала директриса.

— С ней всё в порядке, пару дней посидит дома, успокоится, придёт в себя. Я займусь пробелами в её воспитании, — я сурово посмотрел на Ладу через зеркало.

Сестрёнка скривилась, словно съела лимон.

— Это прекрасно, — расцвела улыбкой хозяйка кабинета. — Ладочка, справку можешь не брать, мы все и так знаем, что ты будешь под домашним… э-э-э… дома будешь под присмотром братика.

Братик в моем лице ухмыльнулся, отчего Клавдия как-там-её покраснела и торопливо спряталась за спины молчавших коллег.

— Там я немного коридор попортил. Случайно, — я вежливо улыбнулся директрисе. — Возмещу.

— Что вы, что вы! — всплеснула руками Витольда Викториевна. Тьфу ты! Короче, директриса замахала руками, отказываясь от моей щедрости.

— Не обсуждается, — отрезал я.

— Благодарю вас… граф, — дама слегка склонила голову.

Надо де, сразу титул мой вспомнила, а то всё господин да господин. Ну да ладно, я так-то господин и есть. Титул теперь мне не положен. Никому из опричников не положены родовые титулы. Но свой я верну. Обязательно.

— Надеюсь, инцидент исчерпан? — уточнил я.

— Да, да, кончено! Не переживайте! Ладочка отдохни, деточка, а Маргарита Власьевна вечером пришлёт тебе домашнее задание по всем предметам.

Я хотел уточнить, кто такая эта Маргарита, но потом вспомнил, что это имя классной дамы сестрёнки.

— Тогда мы пойдём.

— До свидания, — улыбнулась Виктория Витольдовна.

— Да свидания, дамы и господин, — попрощался я. — Пошли уже, — я повернулся к Ладе, взял её за руку и мы покинули кабинет директора.

— Фу-ух, как ты их! — пискнула мелкая, едва мы вышли в коридор.

— А надо бы тебя, — проворчал я, чувствуя, как отступают в тень духи отца и матери, которые стояли плечом к плечу всё то время, пока я выступал в директорской. Это с их подачи я был такой борзый.

Мы покинули школу, я велел мелкой подождать меня, подошёл к Павлу, объяснил ситуацию. Мы договорились, что на днях приведу сестрёнку в Центр одарённости, чтобы посмотрели уровень Дара, проверили каналы и провели полное исследование молодого организма, в котором пробудился родовой источник.

И мы пошли домой. По пути я звякнул Колокольчику, в двух словах описал ситуацию и сказал, что буду дома вместе с мелкой. Но это не значит, что отчёты можно отложить. До вечера что бы были. Ло предала мои слова команде, я услышал дружный стон и отключился.

Дома мы уселись на кухне. Я заварил нам чаю, с мелиссой и мёдом, матушка подсказала, чем успокоить взбудораженную мелкую. И когда мы выпили по первой чашке, я улыбнулся и сказал:

— Сегодня я убил Дыевича. Того, кто уничтожил нашу семью.

Сестрёнка вскинула на меня глаза, на мгновение растерялась, а потом вскочила и кинулась мне на шею, захлёбываясь смехом, рыданиями и бессвязными воплями.

Через полчаса, когда Ладамира успокоилась, мы снова уселись за стол и мелкая деловито объявила:

— Твою победу надо отметить!

— Нашу, — поправил я.

— Нашу, — согласилась Лада. — Давай позовём всех-всех-всех и устроим вечеринку?

Я задумался.

— Пожалуйста, — умоляющим голоском попросила сестрёнка.

— А почему бы и нет, — пожал я плечами.

И в самом деле это стоит того, чтобы отметить. Начинается новый этап в жизни наследников Рода Сваровых. Великого Род оружейников и артефакторов.

— Но от жёстких тренировок ты теперь не отвертишься. Никаких «устала» и «не могу». Через не могу и усталость. Ясно?

— Да!

Лада соскочила со стула, подбежала ко мне. Обняла и чмокнула в щеку.

А я подумал: теперь у нашего Рода есть будущее. Впервые за много лет я в это поверил.

Даже если весь мир встанет против нас… я…

«Мы…»

Мы поглотим всё.

Её привезли на рассвете. Я, отчаянно зевая, сказывалась бессонная ночь, — пил кофе и недоумённо смотрел на целый военный конвой во главе с отрядом опричников КО-1 (контроль одаренных) и князем Вяземским.

— Вот, Сваров, принимай пополнение, — махнул князь в сторону запечатанного грузового контейнера, который сейчас осторожно открывали под прицелом множества стволов.

— В смысле? — не понял я.

В этот момент створки контейнера приоткрылись, и оттуда вырвалась аура находящегося внутри существа. Проняло почти всех. Те, кто послабее, повалились снопами. Остальных гнуло, но опричники не сдаются. Мужики бледнели, одного стошнило. Кто-то бросил орудие и сбежал, не выдержав давления.

Лишь трое — я, князь Вяземский и командир отряда Павел Варковский спокойно выдержали вспышку яки, она же жажда крови в переводе с басурманского.

Я так вообще едва удержался от желания шандарахнуть по ящику, чтобы прибить неизвестного сразу. Нутром чую: проблем не оберёмся. Сдержался, но обратку отправил. В контейнере что-то тихо звякнуло, давление снизилось.

— Вы что за монстра сюда притащили? — хлебнув кофе, поинтересовался я.

— И…

Я осёкся, зацепившись взглядом за валяющееся на земле тело. Неужели кого-то из опричников убило на месте? А потом я присмотрелся.

— Бес, тебе не стыдно?

Ноль реакции. Пришлось пнуть «труп» в почку.

— Шеф, ну страшно же! — тут же запричитал Беляев, приоткрыв один глаз. — Очень страшно. Вот если бы мы знали, что такое там внутри, — Константин ткнул пальцем в в сторону ящика. — Но мы не знаем, что это такое!

Я открыл рот, намереваясь спросить, что за бред он несёт. Потом вспомнил, что Беляев читает, как-то раз по пьяни тот выболтал свой секрет. После этого я мало обращаю внимания на то, что он несёт. Как говорится, каждый сходит с ума по-своему.

Ну вот любит Бес читать навьи комиксы, и все его отсылки на «высокую» культуру оттуда. Потому для обычного человека его юмор звучит как бред сумасшедшего.

— Вы закончили? — ворчливо поинтересовался куратор.

Убедившись, что я закончил валять дурака и внимательно слушаю, Вяземский продолжил.

— Позывной «Многоликая Мамба». Этот «монстр» убил больше сотни человек за одну ночь. А когда накрыли, он спокойно пил чай, сидя на горе из трупов. Это…

— Вот это крошка, — раздался восхищённый свист.

Цзинь-цзинь.

Это из контейнера выкатили специальную тележку для перевозки особо опасных преступников. Вот только в качестве маньяка-убийцы, привязанного цепями к столбу, выступала белокурая красотка в туго натянутой смирительной рубашке, которая только подчёркивала выдающиеся достоинства фигуры.

Маска маньяка с прорезями для глаз и для рта скрывала лицо. Судя по полыхающей ауре, существо хотело не просто всех нас сожрать. Оно жаждало нас разложить на атомы, причём тупым ножом, чтобы продлить удовольствие.

Цзинь-цзинь.

— Что за звук?

Я наклонил голову. Оказалось, за тележкой была стойка с японскими мечами, к навершиям которых были привязаны крохотные колокольчики. Именно они при движении издавали мелодичный звук.

— Она считает, что враги умирают слишком быстро. Поэтому даёт им фору, позволяет услышать приближение смерти и умереть, наслаждаясь мелодией ветра.

Я хмыкнул. Это была серьёзная заявка на уровень мастерства.

— Эти бубенчики, — в наш разговор неожиданно вмешался какой-то сопровождающий чиновник. — Лишь наглядное доказательство того, что эта убийца — законченная психопатка, любящая поиздеваться над своими жертвами. Её ждёт электрический стул, и вы, князь, это прекрасно понимаете.

— Но она же прекрасна! Само совершенство! — горячо возразил поручик, восхищённо разглядывая объект обсуждения.

— Беляев, помолчите, — поморщился князь Вяземский. — Господин Васильчиков, я понимаю вашу озабоченность, но государь Император решил дать ей шанс.

Цзинь-цзинь.

— Его Величество милосерден, но уверен, в данном случае он ошибается, — высказал своё особое мнение чиновник.

Цзинь-цзинь.

— Вы подвергаете волю государя сомнению? — прищурился куратор.

Цзинь-цзинь.

— Ни в коем случае! — тут же переобулся чиновник. — Я просто…

Цзинь-цзинь.

— Кто-нибудь, оборвите уже эти бубенцы! Они совершенно не дают спокойно поговорить!

Цзинь-цзинь.

Гражданского показательно игнорировали, продолжая держать под прицелом Мамбу. Более того, командир КО-1 сделал шаг, заслоняя идиота от направленной вспышки яки, когда владелец оружия услышала, что оскорбляют её оружие.

— Ну же! Кто-нибудь!

— Тебе надо, ты и займись, — беззлобно послал его кто-то из вояк.

— Думаете, я трус? А я возьму и сделаю! Всю дорогу раздражали! Много чести каким-то бубенцам.

— Это колокольчики, — поправил я.

— Да какая ра… а-а-а-у-у-у!!!

Правило номер один. Уважай чужое оружие.

Правило номер два. Если это оружие высококлассного убийцы, при этом девушки, любое украшение на нём не просто так. Совет: будь уверен, тебя ждёт ещё множество сюрпризов.

Едва чиновник прикоснулся к катане, из секретного отверстия, которое неосторожно активировал клерк, выстрелила ядовитая иголка и попала ему в пах. Мужика унесли под дикий хохот бойцов. Бес проводил несчастного взглядом и громко вслух поделился новой мудростью:

— Не режь чужие колокольчики, а то останешься без собственных бубенцов.

— Не удивлюсь, если байка разрастётся до того, что Вербена лично отгрызла бубенцы тому, кто посмел назвать бубенцы бубенцами.

— Это колокольчики, — во второй раз поправил я, делая глоток кофе. — Рискуете, князь, — я кивнул в сторону хозяйки, глаза которой яростно сверкнули.

— Вот так всем и говори.

— Вернёмся к делу. Так кто она?

— Графиня Вербена Алтуфьева. Прошу любить и жаловать.

— Так она, правда, что ли, убила сотню человек за раз? И кто это был? Беременные старики-карлики? И за это теперь казнят, а не дают медаль за уничтожение опасных мутантов? — встрял в разговор Бес.

Я закатил глаза. Шутки поручика не имели ни стыда, ни совести. И это он ещё сдерживается в присутствии высокого начальства.

— Дело не в том, что она это сделала, а в нарушение законов войны. Клан полковника Христофорова уничтожил её семью. Полкан этот тот ещё урод, разбоем на пенсии занялся. Что-то они с графом Алтуфьевым не поделили, ну и тот взял и под нож пустил весь род, а усадьбу сжёг. Мамба узнала, её переклинило, она вернулась с задания, ушла в самоволку, и в отместку вырезала весь род Христофорова и ближайших соратников,.

О, это да, такое дворянское общество не прощает. Надо по правилам, стенка на стенку, гвардия на гвардию, самих высокородных трогать нельзя, только брать в плен, и прочий бред. Зато соседи не пожалуются на шум после одиннадцати, и не прибежит свора опричников с вопросом: «А что это у вас тут делает трон из черепов?». Тьфу, Бес таки заразил этим своим навьим фольклором.

— Александр Алексеевич, вы не ответили на вопрос. В смысле «пополнение»?

— В том, что она теперь твоя головная боль. И судьба её однозначна. Или она станет опричником царя, или её убьют, как бешеную собаку. Твоя задача сделать так, чтобы она выбрала первый вариант.

— Так шеф теперь реально шеф? — присвистнул Беляев.

— Именно. Вас, двух отморозков, уже скоро все командиры бояться будут. Так что мы устроили мозговой штурм…

— Напились, зуб даю.

— Беляев, рот зашью!

Поручик тут же пальцами показал, как делает это самостоятельно. И я мог гарантировать, что в следующий раз, когда его попросят что-то сказать, придётся ждать, пока этот бессмертный клоун «порвёт» нитки.

— В общем, мы вспомнили старую мудрость.

Бес не удержался и пантомимой изобразил «закусывать надо». Вот только челюсть у него оставалась «на застёжке», поэтому он замер на середине движения и быстро придумал альтернативу в виде «между первой и второй перерывчик небольшой». К счастью, стоял он чуть в стороне, поэтому Вяземский на странные телодвижения внимания не обратил.

— Не можешь победить — возглавь! — продолжил тем временем князь. — Так что, получите-распишитесь.

Так, дорогие предки, у меня есть хорошая новость. У меня появилась собственная база.

Плохая новость. Теперь под моим началом симпатичный маньяк-убийца. И это, если что, даже не я.

В кои-то веки мы с Ладой провели дома практически весь день. Неторопливо позавтракали, обсудили грядущую вечеринку. Я обещал попросить Колокольчик и Гринпис помочь её организовать, поинтересовался, кого мелкая хочет пригласить. И тут выяснилось, что под словами «всех-всех-всех» сестрёнка имела ввиду отряд моих отморозков. И даже согласна терпеть княжну, которую знает без году неделя, но готова дать ей шанс.

Тут я улыбнулся и позволил себе не поверить мелкой, судя по хитрому блеску глаз, что-то Ладамира задумала. Ну да ладно, пусть развлекается. Зверева не лыком шита, да и у самой имеется младшая сестра. Подозреваю, такая же заноза в пятке, как и моя. Значит, найдут общий язык.

— Только, чур, потом ко мне не бегай и не жалуйся, — погрозил я пальцем мелкой.

— Ты о чём? — и я уже смотрю в самые невинные глаза на свете.

— О том самом. Что касается вечеринки, — сестрёнка напряглась, решила, что я передумал. — Вся организация на тебе. С меня финансы, с тебя всё остальное. Кто хозяйка нашего дома? Ты. Пора признать, что ты уже повзрослела, и вполне можешь вести наш дом.

Я вздохнул, захотелось накатить. Но я сдержал свой порыв: как говорится, алкоголем делу не поможешь, а в сочетании с ещё не остывшей жаждой убийства любое неосторожное слово может привести к непредсказуемым последствиям. А мне вечером вместе со своими архаровцами ещё к куратору топать.

Чёрт, отчёты! Я скривился как от зубной боли: ненавижу бумажную работу! Ну, вот не моё это, хоть убей. Расписать на пару страниц в подробностях три слова «пришёл, увидел, замочил» — с таким умением надобно родиться. Я, увы, даже в юном школьном возрасте не обладал терпением, чтобы сочинять истории.

— Свар… ты чего? — сестрёнка заметила мою гримасу, и, как всегда, перевела все стрелки на себя, решила, что сейчас я буду её воспитывать за происшествие, в котором она сыграла чуть ли не главную роль.

— Отчёты… — буркнул я.

Поднялся из-за стола, чтобы сварить себе ещё кофе.

— Быть взрослым — это принимать ответственность — глубокомысленно изрекла сестрёнка голосом бабушки, мы переглянулись и рассмеялись.

— Ты сама об этом заговорила, — погрозил я пальцем, налил кофе в чашку и вернулся за стол. — Сегодня отдыхаешь, отсыпаешься, приходишь в себя, а завтра с утра…

— Мне уже страшно, — хмыкнула мелкая.

— И это правильно, — ухмыльнулся я. — Утром пробежка, потом глубокая медитация, потом посмотрим, насколько сильный Дар проснулся, и насколько он капризный. Такой, как ты, или всё-таки сможем по-быстрому договориться.

— Чего это я капризная? Очень я не капризная! Это ты ещё капризных не встречал! — проворчала Лада. — А медитации обязательно?

— Обязательно. Причём и утром, и вечером.

— У-у-у, — простонала мелкая.

— А говоришь — взрослая, — я дзынькнул пальцами по изящному носику.

— Очень даже взрослая. Просто ты не хочешь этого замечать, — фыркнула Лада, помолчала и поинтересовалась. — Слав, скажи… а мы когда-нибудь сможем вернуть нашу жизнь?

— А мы сейчас какую живём? Чужую что ли? — я сделал вид, что не понимаю, о чём речь. Но от сестрёнки так просто не отделаться, она как маленькая бульдожка, если вцепиться, то не оторвёшь. Вся в деда.

— Не уходи от вопроса, пожалуйста. Ты прекрасно понимаешь, о чём речь.

Сестра сдвинула брови и стала невыносимо похожа на матушку, когда та приходила к нам в игровую разбирать по справедливости наши детские ссоры.

— Понимаю, — вздохнул я. — Что ты хочешь узнать?

— Мы… когда мы вернём наш дом? Нашу честь? И снова поднимем стяг нашего Рода?

Ого, как пафосно.

— Однажды, — попытался отвертеться я от прямого вопроса. Никогда до этого Ладамира не поднимала тему моей службы и нашего будущего, принимая, как должное все мои решения, поскольку я старший не только по возрасту, но и в семейной иерархии.

— Когда ты перестанешь быть… опричником и снова станешь графом Сваровым? — негромко закончила Ладамира и торопливо добавила. — Ты не думай, это я не к тому, что осуждаю или стыжусь своего брата… Просто… я очень боюсь, что однажды ты… не вернёшься… с задания… и я останусь совсем одна…

Сестра моргнула, сдерживая слёзы. Да уж, пробуждение Дара — это всегда нестабильное эмоциональное состояние на две-три недели, а то и на месяц. Хуже, чем переходный возраст.

— Ну, смотри, — я пересел поближе к мелкой, обнял её за плечи и начал издалека. — Опричники — опора нашего государя. Когда мы даём клятву, перестаём принадлежать сами себе. С того момента мы служим не Роду, а государю Императору и всей Российской Империи.

— Это понятно, — нетерпеливо перебила сестрёнка. — Но ты же пошёл в опричники из-за того, что… потому что… — Лада опустила плечи, тяжело вздохнув. Ей до сих пор сложно было принять тот факт, что нас осталось только двое.

Через минуту мелкая собралась и продолжила:

— Ты же пошёл в опричники, чтобы спасти меня и отомстить. Теперь всё… виконт Дыевич убит. Ты исполнил долг, можешь перестать быть опричником и снова стать графом Сваровым? Станешь как папа и дед, лучшим оружейником и артефактором, продолжишь наше дело. А я буду помогать!

Ладамира с надеждой на меня посмотрела. Я улыбнулся, потрепал по волосам и продолжил объяснять.

— Понимаешь, котёнок, нарушить клятву, данную государю, все равно, что совершить государственную измену. Только Император может освободить от неё. Разрешит покинуть ряды опричников.

— И что нужно сделать, чтобы государь позволил тебе уйти из опричников? — уточнила Лада.

— Ну что… Дай подумать… Например, совершить какой-нибудь подвиг вселенского масштаба. И тогда царь наградит меня имперским титулом, а, значит, даст своё высочайшее позволение покинуть ряды из опричников.

— И что тебя останавливает? — изумилась сестра. — Ты уже столько подвигов совершил! И один, и со своими отморозками! Почему ты не подашь прощение государю? И что значит, наградит титулом? Разве мы не графы?

Вопрос, вопросы, и так мало чётких ответов.

— У опричников нет Рода, нет клана, нет семьи. Наш, так сказать, Род — это семья государя. А семья царя — наша Империя, — терпеливо объяснял я. — Да, титул «граф» по праву рождения у меня есть. Но он остался в прошлом, вместе со сгоревшим домом и уничтоженным Родом Сваровых. По факту сейчас есть только один граф Сваров.

— И кто же этот самоубийца? — вскинулась Лада.

— Точнее, не граф, — хмыкнул я. — А графиня Сварова, и вот она сидит напротив меня.

— Я? — удивление мелкой вышло из берегов.

— Ты, — подтвердил я.

— Почему? Титул наследует старший сын. Значит, ты — граф Сваров.

— Я — опричник. Ты клятву не давала. Вот и получается, ты — графиня Сварова, наследница Рода, единственная на сегодняшний день.

— А ты?

— А я им стану, если совершу подвиг, получу из рук Императора вольную и грамоту на возвращение родового титула, земель и право возглавить наш Род.

— Как всё сложно, — вздохнула сестра.

— Есть немного.

— А что будет, если ты без разрешения покинешь службу?

— Это как?

— Ну… я пока не придумала, но обязательно решу этот вопрос! — заявила сестрёнка.

— Что будет… Клятвой опричников я связан по рукам и ногам. Порукой тому — моя честь. Это всё, что остаётся у таких, как я, когда мы становимся государевыми воинами. Мы больше не принадлежим себе, понимаешь? Мы служим высшим интересам государства, воплощённым в фигуре монарха. Мы — оплот, на котором стоит государство. Который не позволяет дворянским родам пошатнуть основы и передраться из-за земель и богатств.

— Но ты же останешься верным подданным России и государя, даже если перестанешь быть опричником, — Лада упрямо гнула свою линию.

— Я уже говорил, попытку покинуть ряды царских воинов без разрешения расценят как предательство и нарушение священной клятвы. Это равносильно измене Родине. Наказание — окончательное лишение всех прав и титулов и смертной казни.

— Окончательное? Это как?

— Род Сваровых перечеркнут чёрной краской на имперском Древе Славы, вымарают имя всех Сваровых из истории. Мы перестанем существовать. У нас с тобой не останется ни единого шанса стать теми, кем мы есть. Даже у тебя.

— У меня? — не поняла сестрёнка.

— У тебя. Повторю для особо невнимательных. Ты — единственная наследница Рода Сваровых. И сейчас, с высочайшего позволения, когда соберёшься выходить замуж, можешь подать прошение о том, чтобы твой будущий муж принял твою фамилию. Тем самым не ты уйдёшь в чужой Род, а наоборот, закрепишь за своей линией фамилию нашего Рода.

— И тогда ты снова станешь графом?

— Лада, ты издеваешься? — я изобразил жест рука-лицо. — Забудь обо мне. Меня нет. Я — никто для высшего света. Я — опричник! Повторяю ещё раз. Последний! Единственный путь освободиться от царской службы — совершить подвиг, достойный особой царской милости. Лишь монарх, довольный деяниями своего верного слуги, может даровать ему почётный имперский титул, тем самым номинально освобождая от дальнейшей службы. Так понятней?

— Да мне и с первого раза всё стало понятно, — буркнула сестрёнка.

— Тогда какого! — вспыхнул я, но быстро взял себя в руки.

— То, что мы с отрядом творим ежедневно — это не подвиги. Это — служение Отечеству и государю. Единицам удаётся заслужить такую высокую награду. Большинство предпочитают не возвращаться в тот гадюшник, из которого вырвались кто по случайности, кто сознательно.

— Под гадюшником ты подразумеваешь светское общество — хихикнула мелкая.

— Именно так, — невесело ухмыльнулся я.

— Получается, ты не принадлежишь сам себе? Получается, ты раб? — уточнила Лада

— Нет, я — слуга государя и Отечества, служу за совесть, а не по принуждению, — терпеливо пояснил я.

— Значит… получается… — мелкая задумчиво теребила прядь волос. По её лицо было видно, она что-то задумала.

Я терпеливо ждал ответа, даже не предполагая, какие мысли бродят в её умной головке. Минут через пять напряжённого сопения, Лада подняла голову и торжествующе уставилась на меня. Я невольно напрягся: когда у сестрёнки такой решительный взгляд — жди беды.

— Слав, я понимаю, что ты связан клятвой служения царю и Отечеству. Но месть исполнена, наши предки теперь могут спать спокойно, — Ладамира глубоко вздохнула и выпалила. — Я считаю, пришла пора восстанавливать род Сваровых. Поэтому я готова взять на себя ответственность за наш Род, пока ты несёшь крест опричника.

Мелкая, как заправская актриса, сделал паузу. Я молчал, внимательно слушал, и, кажется, начал понимать, чему она ведёт.

— Так вот. Я найду себе достойного мужа, возьму его в наш род, мы восстановим наше доброе имя. А потом, когда ты сможешь освободиться от клятвы, ты станешь главой род Сваровых! Так, мы не потеряем время! И вообще! — Лада неопределённо махнула рукой и торжествующе уставилась на меня.

В её глазах скакали чертенята, лицо светилось довольством, только что плаката не было: «Ну, скажи, какая я — молодец, как ловко всё придумала!»

— Ты большая молодец, и здорово всё придумала, — я улыбнулся, с нежностью глядя на мелкую проказницу, которой пришлось так быстро взрослеть, и мягко возразил:

— Но ты ещё очень молода, сестрёнка. Не спеши. Семейные обязанности — это тяжкое бремя, они очень быстро согнуть твои хрупкие плечи, превратят тебя в…

— В стерву? — подсказал сестрёнка.

— И это тоже, — кивнул я. — Подожди немного. Я всё устрою, обещаю. Тебе не придётся выходить замуж по расчёту. Знаешь, как мама всегда говорила?

— Как? — Лада вздохнула и положила голову на моё плечо.

— Самые сильные и крепкие дети рождаются от союза, основанного на любви и согласии, а не по расчёту.

Сестрёнка обиженно посопела и пробурчала:

— Слав, я, правда, готова! Я смогу! Честно! Я очень хочу быть полезной тебе и нашему Роду.

Я потрепал мелку по волосам, поцеловал в светлую макушку и сказал:

— Я знаю, что ты готова, моя дорогая. Но давай не будем торопиться. Обещаю, мы вместе возродим наш славный род.

Мелкая ничего не ответила. Я прислушался и понял: день, насыщенный событиями, обесточил это неугомонное существо. Лада уснула на моём плече. Я осторожно взял её на руки, отнёс в спальню, уложил на кровать укрыл одеялом. Поцеловал в щеку и отправился в свой кабинет. Но не писать отчёты, а планировать то, что обещал мелкой.

В кабинете я перевернул натюрморт неизвестного художника рисунком к стене и в сотый раз принялся рассматривать обратную сторону. На этой импровизированной доске висел список всех влиятельных родов и возможных союзников.

Минут пять я пялился на знакомые имена, потом плюнул, плесну себе коньяка на два пальца, уселся в кресло, и снова начал планировать наше с Ладой будущее.

Всё верно я сказал мелкой. И мама так всегда говорила не только в адрес дочери, но и про нас, сыновей. Род Сваровых был настолько богат и влиятелен, что наследник и младшие дети могли спокойно жениться по любви. Когда-то и я мечтал, что приведу в дом свою избранницу. Не по расчёту, не для слияния бизнеса и расширения границ влияния. По любви. Но не судьба.

Встав на путь мести, сложно остаться простым человеком — чем-то надо жертвовать. У сестрёнки будет свобода выбора, и это не обсуждается. Так хотела бы мама. И так правильно. Ну а я…

Я допил коньяк, поднялся и подошёл к доске невест.

— Политический брак — это хорошая сделка. Главное, правильно подойти к условиям контракта и выбору партнёра, точнее, партнёрши, которая поможет мне восстановить Род Сваровых.

Я разглядывал имена и фамилии и прикидывал, просчитывал, планировал. Главное условие: невеста должна быт из знатной семьи, с хорошим приданым.

Шуваловы, Романовские, Болконские, Разумовские… Много денег, много спеси…

Уваровы, Черкасовы, Аксёновы… Тут можно приглядеться. Дочерей много, поди всех замуж выдай. Анастасия Уварова — целительница, средний Дар, третья дочь, умненькая, приятная, грезит карьерой великого врачевателя. Приданое более чем богатое, включая небольшую частную клинику красоты.

Черкасова Елизавета. Природная сила, власть над растениями, Лиза — владелица сети цветочных салонов в столице.

Аксёнова Дарья, воздушница, слабое управление природой, младшая дочь, по слухам, одна нога короче другой, из-за этого не ведёт светскую жизнь, предпочитает уединение и научные книги.

Я задумчиво перечитал характеристику Аксёновой. С одной стороны, вроде и не должен Аксёнов старший кочевряжится, дочка-то как бы с изъяном, хорошие женихи могут и мимо пройти. С другой стороны, карманный муж лучше, чем опричник из уничтоженного рода, с малолетней сестрой, за которыми никто не стоит.

Бахрушины, Мамонтовы, Рябушинские… К купцам и промышленникам тоже присмотрюсь, если с аристократками не выгорит, я им — титул, они мне деньги, связи и возможности.

Демидовы… Хороший куш. Я задумался. Но девчонка вздорная. За её спиной сила Рода, да и сама Даром не обделена. Причём, говорят, у наследницы рода Демидовых пробудилась семейная сила рудознатца. Обычно такая способность по мужской линии передаётся, а тут на тебе. Сомневаюсь, что мне тут светит. Сейчас на её руку претендентов как грязи.

— М-да… Девушки бывают разные, рыжие, брюнетки, блондинки… Заводы, влияние, деньги… Вот только кто пойдёт за нищего опричника?

Я вернул картину на место. Может, всё-таки воспользоваться наводкой, которую дал покойный виконт?..

Или присмотреться к заграничным невестам из ближайших княжеств? Нет, в примаки не пойду, а в этом случае клан потребует присягнуть на верность. Значит, и здесь мимо.

Значит, остаются только цверги. Они мне жизнь задолжали. Четыре клана европейских артефакторов Аустри, Нордри, Судри и Вестри, чистокровные цверги, ведут замкнутый образ жизни. Говорят, клановые богатства превосходят мировой золотой запас. Вот и посмотрим, так ли это.

На всё цвергово золото я не претендую, но от своего не откажусь. А моего у них… более чем достаточно. Я нехорошо улыбнулся. Как говорится, мне не столько нужны жертвы, сколько их пожертвования.

Цверги — это не только ценный мех, тьфу ты, ресурс, но и два-три центнера золота. А золото — это ресурсы для восстановления Рода и перспектива выбрать достойную невесту, с богатым приданым.

М-да… Опять всё сводится к невесте.

Перед глазами встал образ белокурой девушки, сердце кольнуло приятным воспоминанием.

— Знакомься, Мстислав… И присмотрись… Хорошая жена будет, красивая и умная. Скоро заневестится, не упусти.

— О ком ты?

— Наталья Громовая, — отец понимающе улыбнулся и кивнул в сторону нашей соседки, дочери главного партера батюшки по бизнесу.

Наталья, которую я знал с пелёнок, увидела, что мы смотрим на неё, мило покраснела и смущённо затеребила кончик толстой светлой косы, перекинутой на красивую грудь, обтянутую шёлком.

Красивая, умная, верная. А ведь могло бы все получиться, нравилась она мне. Очень. Отец, конечно, у неё оказался той ещё сволочью, но это ничего. Он мне должен. Отомщу и прощу.

«Невеста? У тебя уже есть невеста!»

Старший брат заволновался, начал транслировать воспоминания. Горячая брюнетка вытеснила образ нежной блондинки.

«Теперь она твоя невеста! Графиня Екатерина Воронцова-Дашкова».

Я хотел было послать братишку куда подальше, но задумался. А если?..

Остаток дня я занимался бумажной волокитой. Отчёты, проверка отчётов, доклад Вяземскому. Но слова сестрёнки о том, что пришла пора восстанавливать Род Сваровых, не выходил у меня из головы. Всё, что я ей рассказал и объяснил, логично и складно. Но как-то неправильно, что ли. Ждать и догонять — не по-сваровски. Вернуть своё, не оглядываясь на обстоятельства, подняться ещё выше — это по-нашему.

Настроение портил только голос брата, который время от вымени включал свою шарманку, демонстрировал прелести бывшей невесты, перечислял другие её достоинства. Пока я не выдержал и не послал всё-таки его куда подальше, популярно объяснив, кто в Роду нынче хозяин.

Брат заткнулся, но тут вылез дед, послушал мои размышления на тему выбора между детской влюблённостью и долгом перед семьёй, и ехидно так посоветовал: «Ты, внучок, заканчивая страдать. Бери сразу обеих, не ошибёшься!»

В результате я плюнул на всё и устроил всей команде жёсткую тренировку. Война войной, обед по расписанию. В смысле, обязанности командира никто не отменял. В очереднрй раз проверил отчёты, заставил переписать. Точнее, расширить и углубить куцые записки, которые накарябали все без исключения.

Хотя нет, исключение было. Гринпис расстаралась, расписала чуть ли не поминутно, кто где был, что делал и когда включился в процесс. Отряд восхитился трудолюбивостью Зверевой. Я сделал зарубку в памяти, кому поручать писать отчёты после зачисток.

Короче, после обеда я зверствовал, как и полагается командиру. Закончив с бумажками, решили отсмотреть запись дуэли, обсудить собственные действия и косяки, ну и понаблюдать со стороны за работой противника. Дыевич не поскупился, привёл на дуэль профессиональных наёмников. Вот только забыл им сказать, против кого они выйдут. На том наймиты и погорели.

Увы, на главный вопрос, который интересовал меня больше всего, так и никто из нас и не смог ответить. Какую магию использовал виконт Дыевич, чтобы поставить меня на колени. Пусть ненадолго, но будь я слабее, хоронить пришлось бы меня.

«А вот это вряд ли. Дыевич против твоих отморозков — это как детский танк против реального катка», — прокомментировал дед мои мысли. Вот терпеть не могу, когда родственнички так делают: лезут в мои разговоры с самим собой. Хотя с дедом я поболтать люблю. Он старой закалки, ему все эти светские приседания и прочие ограничения всегда до лампочки были. Он знал себе цену и другим не позволял забывать о том, кто такие Сваровы и на чём стоят.

А это идея.

«Дед, смотрел бой? Что скажешь? На чём он меня подловил?»

«Хвост Дыя, не иначе».

«Никогда не слышал. Что это? Клановая магия Дыевичей?»

«Это, внучок, старые знания. Давно забытые, запрещённые. И ведь разузнал, щенок, докопался. Даже союз сумел заключить».

«Дед, не говори загадками. Объясни, что к чему».

«Да какие уж тут загадки. В рабство тебя отродье дыево забрать хотел».

«Это как?»

'Как, как… каком кверху!.

Говорю же, дед у меня тот ещё юморист был.

«Думается, Дыевич сделку заключил с духом родового кладбища. Тот ему и помог. Отпустил с ним своего служку, чтобы тот, значит, душу твою к виконту привязал, в рабство, так сказать, сдал».

«…»

«Не выражайся, внучок, бабушка твоя этого не любит. Вот так. Душа без правильного посмертного обряда в другой мир не попадёт. Хвост Дыя сначала дух из тела выбивает, привязывает к новому хозяину, а потом уже с телом делай что хочешь. Хочешь куклу бездушную послушную, хочешь, убей да закопай. Всё одно без правильного посмертия душа останется в рабстве у того, кто её Хвостом Дыя из тела выбил».

«… Это что ж получается, Дыевич не убить меня хотел, а вечным рабом сделать?»

«Уже не получается. Оплошал сопляк, не рассчитал свои силы. Да и ты не сплоховал, внучок. Вот и Ладушке подсоби, обучи всему, чем сам владеешь. Да и мы покажем, подскажем».

Да уж и научу, и покажу, тут выбор невелик: или сестрёнка возьмёт родовой Дар под контроль, или сила её с ума сведёт.

Утро началось с побудки спящей красавицы.

— Ну, Сла-а-а-ав! Ещё пять минут, — стонало растрёпанное сонное существо в кровати.

— Подъём! Умываться. Одеваться и на тренировку. Время пошло.

— А завтрак?

— Тренировка. Медитация, завтрак потом.

— Ненавижу тебя! — простонала Лада и побрела в ванную.

Меня не устроил темп побудки, поэтому я, недолго думая, отключил горячую воду ровно в тот момент, когда сестра, по моим подсчётам, встала под душ. Громогласный вопль подтвердил мои догадки. Довольный, я спустился на кухню сварить себе кофе. Молодому бойцу завтрак не полагается.

— Лада, держи дыхание! Это важно! Жизненно необходимо для полного контроля. Без правильного дыхания ты не справишься на первых порах.

— Я дышу! — сестрёнка злилась, но старалась изо всех сил.

— Ты витаешь в облаках и фантазируешь. Контроль и холодный рассудок. Ты пойми, твой… наш Дар — уникален, но требует большой силы и хладнокровия. Поглотитель душ захватывает и подчиняет себе энергетические сущности, в том числе человеческие души. Вспомни, что случилось в саду. А если бы на месте навьей твари оказались твои подруги? Ты помнишь, что осталось от существа?

— Помню, — судорожный вздох и Лада в сотый раз пытается наладить дыхание.

— Никто и ничто не должно тебя отвлекать во время медитации. Ух ты, у тебя паук на плече! Большой!

— Сла-а-ав! Убей его, где он⁈

Мелкая подскочила с коврика и завертелась, хлопая себя по плечам.

— Ты убита, — наблюдая за прыжками Лады, констатировал я.

— Дурак! Я же…

— Ты же. Ты — поглотитель душ, испугалась какого-то паука. Вместо того чтобы взять и поглотить.

— Фу, паук! Зачем он мне нужен!

— Маленький да удаленький, пролезет в любую щёлку, подсмотрит и покажет.

— Правда? — сомневаясь, переспросила сестрёнка.

— Истина, — улыбнулся я.

— Да ну тебя!

Лада плюхнулась на коврик, снова настраиваясь на медитацию. Я же продолжил рассказывать про родовой Дар.

— Поглотитель душ способен развернуть вокруг себя мощное энергетическое поле, которое в буквальном смысле начнёт тянуть из окружающих жизненную силу, а при переходе в другой мир, захватит душу умирающего.

— Ты это сделал, когда… ну… в тот день?

— Не отвлекайся. Да, сделал. Отец приказал.

— А…

— Пять кругов вокруг дома после медитации, — отчеканил я.

Мелкая хотела возмутиться, но промолчала, снова выравнивая дыхание, я довольно улыбнулся: похоже, начинает понимать, что со мной шутки плохи.

— Собственно, при должном умении можно затянуть в себя всех, кто находится поблизости. Поглощая души, Поглотитель может использовать их энергию для усиления собственной магической мощи. А может допрашивать, держать взаперти, призывать когда нужно.

— Долго?

— Лада, ты опять отвлеклась.

— Ой!

— Долго, пока сам не пожелает отпустить поглощённый дух. И тут очень важен контроль над собственными эмоциями, в том числе и ментальный. В противном случае есть большой риск сойти с ума и пойти убивать всех без разбору. Если, конечно, ты позволишь пленённым духам взять власть над твоим разумом.

— Поглощать можно только живые души?

— Шесть кругов. Нет, поглотит можно всё. И в этом главная проблема.

— Семь. Почему?

— Потому что наш Дар — это универсальная сила. Мы можем вобрать в себя буквально всё. Но чем больше забираешь, тем больше хочется. Появляется ложное ощущение вседозволенности.

— Это как? Восемь.

— Ну, смотри, сначала берёшь по мелочи: мелкого монстра, кристалл Рифта, потом человека. В какой-то момент думаешь: возьму-ка чуть-чуть энергии, она мне сейчас очень нужна. Потом ещё разок заимствуешь по пустяковому поводу, и ещё, и ещё. И не замечаешь, как начинаешь поглощать всех подряд без разбора, виноватых и не виновных. Просто потому, что можешь.

— А ты? — Лада внезапно открыла глаза и с тревогой уставилась на меня.

— Что я?

— Ты так делал?

Я помолчал, вспоминая свои тренировки и попытки взять под контроль собственную силу. Если бы не предки, которые помогали и направляли, я бы точно свихнулся и натворил дел. Ненависть очень сложно обуздать, особенно когда рана свежая. А сила — огромная.

— Я справился. Почему, думаешь, обладая таким Даром, я не прошёлся по всем, кого занёс в свой личный список врагов?

— Почему? — пискнула сестрёнка.

— Потому что иначе после меня осталось бы только выжженная земля. А дома наших должников и обидчиков стояли пустыми.

— Значит, мне теперь нельзя бурно радоваться или там истерить? — задумчиво протянула мелкая.

— Примерно так. До тех пор, пока не научишься контролировать свою силу.

— Что ещё мне нужно знать?

— Много чего, за один раз не расскажешь. Считай, что сегодня вводная лекция.

— Угу, — вздохнула сестра. — Десять?

— Десять, и я продолжаю. Поглотив душу, мы получаем власть над разумом своей жертвы. Можем управлять её мыслями, чувствами и даже физическими действиями, жертва становится послушной марионеткой.

— Живые? — охнула Лада.

— Духи — да, тела — нет. Пленённые души оказываются в полной власти поглотителя, становясь частью его собственной энергетической структуры. Они вынуждены служить нам, выполняя любые наши приказы. Именно поэтому контроль очень важен. Порабощённые духи очень неприятны в общении. Но я подобной силой не пользуюсь.

— Почему? — не удержалась любознательная мелкая.

— Для безопасности, — увидев, что Лада не понимает, я объяснил подробней. — Мы с предками выставили условную шкалу уровней. Верхний этаж — это сто процентов использования силы. Но туда ни ты, ни я не полезем, ни при каких условиях.

— Почему?

— Ты будешь слушать?

— Да, извини.

Лада сложила руки на коленях, прикрыла глаза и начала дышать по схеме, которую я показал утром. И которую она отрабатывает весь день. Пока безрезультатно.

— Потому что в жизни я использую десятую часть мощности Поглотителя. И то редко, обычно от одного до десяти процентов. Этого вполне хватает, чтобы спокойно и без потерь делать свою работу.

Я замолчал, наблюдая за дыханием сестрёнки. Мелкая тут же сбилась с ритма, я видел, как за закрытыми веками задёргались глазные яблоки, сестра изо всех сил сдерживала желание посмотреть на меня и задать очередной вопрос. На этот раз она справилась, дыхание выровнялось, и я продолжил.

— Запомни, от одного до десяти. Первого уровня всегда хватит для безопасного использования Дара в бою, без риска хапнуть слишком много. Даже человек может умереть, если выпьет за раз ну скадем литров двадцать обычной воды. Что уж говорить про энергии Рифта, Изнанки, Хаоса и прочих планарных слоёв. Это ни фига не простая водичка, которую можно выхлебать пару-тройку литров в течение дня. Можешь задать вопрос.

— А если использовать больше первого уровня? Ну, больше десяти процентов? Что тогда? — тут же выдала Лада, не отрывая глаз и удерживая ритм дыхания.

— Молодец, — похвалил я, мелкая тут же заулыбалась и предсказуемо сбилась с такта. — Больше десятки — это уже боевой режим. И меня начинает заносить примерно через пару часов использования. Сказывается ментальная усталость.

Я снова замолчал, наблюдая за младшей сестрой. И молчал долго, старательно испытывая терпение непоседливой девицы. Лада стоически терпела, дышала, молчала. Но сопела очень выразительно.

— Тридцать процентов — мой текущий максимум. Спрашивай, — разрешил я.

— Почему? — тут же выпалила мелкая.

— Банально не успеваю поглощать и перерабатывать.

— Ух… — сестрёнка поёжилась. — Слав, что если я не справлюсь?

— Справишься. — уверенно заявил я.

— Почему ты так думаешь?

— У тебя выбора нет. Или ты, или они.

— Угу…

— Твой уровень силы мы на днях определим в Центре одарённых. Но никому больше не рассказывай об этом. Поняла?

— Поняла, а почему? — тут же поинтересовалась Лада.

— Потому что на минималках я способен интегрировать захваченную энергию в свою собственную. И этим усиливаю свои магические способности… Это редкое умение. Опасное. За нами начнут охоту.

Я заколебался, не зная, говорить или нет сестре о том, что использую поглощённую энергию для создания оружия. Решил, пока не стоит. Мало ли на какие эксперименты её потянет.

— Лада, запомни главное. Наша сила делает нас очень опасными для окружающих. Если не контролировать собственную жажду, мы превратимся в безумцев, которые жаждут жизненной силы и ради этого пойдут на любые преступления. Контроль и холодный рассудок — отныне с этими мыслями ты просыпаешься, и с ними засыпаешь.

— Слав, — сестрёнка распахнула ресницы и очень серьёзно посмотрела на меня, не решаясь что-то спросить. — А что будет, если…

— Никаких если, — отрезал я. — Пятнадцать кругов вокруг дома. Пять подходов по пятнадцать отжиманий, часовая медитация, душ, завтрак и двухчасовой сон. Выполнять.

— Было же десять! — возмутилась мелка, и её аура опасно полыхнула алым.

— Двадцать кругов.

— Но…

— Двадцать пять.

Ладамира пулей взвилась с коврика и вылетела из дома, напоследок громыхнув дверью. Кажется, скоро не только я буду плавить петли. Я допил кофе, сполоснул чашку и вышел на крыльцо. Очень сердитая мелкая носилась вокруг дома.

— Следи за дыханием. И помни, пока не освоишь хотя бы один процент возможностей, слова «контроль и холодный рассудок» — твоя мантра.

Аура сестры снова налилась багрянцем, но мелкая упрямо сжала зубы и побежала по кругу бормоча:

— Контроль и рассудок, контроль. Рассудок. Рассудок и контроль.

Я понаблюдал минут пять и отправился на базу, дел накопилось по маковку. И все важные. По дороге прикинул план действий и начал с Коржика. После дуэли Корнелиус заперся у себя в лаборатории и пока не выдал никаких данных. Вот и сейчас наш учёный смотрел на меня затуманенным взором, явно не воспринимая мои вопросы и вообще отсутствуя в нашей реальности. В кабинете пыхтело, свистело, кипело, воняло, а ему хоть бы хны.

— Ты мне скажи: чем эта свистопляска нам грозит? Что куратору докладывать? Какой код угрозы? Титан? Исполин? Колос?

— Идёт анализ, как только закончу, доложу, — меланхолично ответил Коржик, наблюдая за фиолетовой жидкостью, пускающей пузыри в колбе.,

— Коржик, анализы потом, ты мне версии дай.

— Это не научно. Версии — это к Кощею, у него их пяток за раз. Я проверяю информацию, анализирую данные и выдаю предварительное заключение.

Я развернулся и покинул лабораторию. Если Коржик упёрся, пытать его бесполезно. Пока не разложит всё по полочкам, не поймет что и как, ничего не расскажет.

На базе кипела жизнь, малозаметная постороннему взгляду.

Призрак на пару с Колокольчиком сортировали трофеи, снятые с наёмников. Я ненадолго присоединился к процессу: отобрал то, что пригодится самому на переделку и для создания артефактных винтовок.

Собрал отчёты с каждого, закинул в пространственный карман добычу, чтобы не светиться с ней на территории, и отправился в свою лабораторию. По дороге прикидывал, насколько будет возможно использовать радужное сердце для доспеха. Если оно на самом деле относительно разумно, не создам ли монстра? Разумный камень как источник энергии — это ещё один шаг для создания брони Железного витязя. Но нужно хорошенько просчитать все риски.

Прикидывая все за и против, дошёл до артефакторной. Поздоровался с цвергом-хранителем и мысли сразу перескочили на дела семейные. Виконт много чего порассказал во время допроса, да и потом предки постарались. Не каждый выдержит умирать раз за разом. Вот виконт и зарабатывал передышку, сдавая свои тайники.

Я вернулся к мысли потрясти цвергов на предмет выплаты накопившихся долгов перед моим Родом. Смущало одно: никто не позволит опричнику так просто кошмарить бизнес. Нужны веские доказательства причастности цвергов к нападению.

И, кажется, я знаю, где их раздобыть. В одном из тайников виконта имеется неплохой компромат на его нанимателей. Одна печаль: захоронка эта находится в «нижнем городе»:. А это территория банд и прочих одиозных личностей.

Значит, пришла пора брать Беса и идти в загул.

Я закинул Сердце в тайник и вернулся на базу. Уже через час мы с Бессмертным, переодевшись в обычную одежду, оставив оружие, смотались из расположения в Нижний город.

Район, в который мы направлялись, располагался в самом сердце столицы и занимал обширную территорию в её восточной части. В подземной восточной части. Нижний город — почти точная копия Верхнего, с той лишь разницей, что его узкие, извилистые улицы не освещает солнце. Улицы Нижнего города — это запутанный лабиринт, созданный неизвестным сумасшедшим гением. Собственно, кто и зачем построил это сооружение, не ведают даже в императорских архивах.

Здесь не было ни широких проспектов, как наверху, ни больших площадей — только мрачные тени и грязь, которая словно въелась в камни. Дома в этом районе очень плотно прижаты друг к другу. Большинство строений каменные, с узкими корявыми оконцами. Говорят, раньше окон не было, сплошь входные проёмы и стены. Первые обитатели сами пробили дыры в стенах, навесили двери, создавая иллюзию домов. Они же открывали тут лавки, таверны, странноприимные дома для таких же отщепенцев, которые всегда не в ладах с законом.

Мы с Бесом шли по тёмным, кривым улочкам, освещённым чадящими магическими факелами, вглядываясь в надписи на стенах. Номера домов тут были не в чести, улицы обозначали знаками и рисунками.

Восьмиконечная звезда отмечала первый дом в квартале воров, лилия — утицу проституток, кинжал и полумесяц — территория Лиги убийц. Бутылка с рюмкой и мордой быка — владения кабатчиков и торговцев.

Я вглядывался в вывески на лавках и тавернах, отыскивая нужное название. Часть из них были стёрты временем, некоторые намеренно замазаны, скрывая от посторонних глаз своё истинное назначение. Воровские притоны, наркопритоны, бордели — всё это скрывалось за покосившимися вывесками и грязными занавесками. Здесь мне всегда казалось, что каждый камень, каждая тень хранят в себе какую-то стрёмную тайну.

По улицам сновали местные жители — воры, бандиты, наркоманы, нищие. Именно отсюда, переодевшись в цивильное, они выходили наверх, чтобы нарушить покой приличных граждан. И сюда же возвращались, чтобы сбыть добычу и пропить, прогулять полученные деньги.

Несмотря на близость к центру города, Нижний был отрезан от остальной части столицы — как физически, так и социально. Это был целый мир, живущий по своим собственным законам и правилам, недоступный для тех, кто не принадлежал к его обитателям. Хотя аристократы сюда тоже захаживали, чтобы провернуть незаконные делишки, получить то, чего не купить наверху.

Здесь царил свой собственный жестокий порядок, понятный лишь тем, кто был рождён и вырос в этих трущобах. Любой чужак, оказавшийся здесь, становился лёгкой добычей для местных хищников.

Мы с Бесом старались не привлекать к себе внимания. В этом районе любой может оказаться врагом, готовым при первой возможности напасть и ограбить. Мы, конечно, опричники, и при необходимости обозначим себя. Но устраивать массовую бойню среди криминальных элементов в этот раз не входило в наши планы. Прошлая зачистка района была совсем недавно, и князь Вяземский многозначительно намекнул, что за собой нужно хорошо прибирать. А поскольку уборка не наш с Бесом профиль, сегодня нужно провернуть всё тихо и без крови, не оставляя за собой лишних следов.

Миновав несколько тёмных переулков, мы подошли к неприметному бару, скрытому от посторонних глаз. Я замысловато постучал и на вопрос: «Кто?» назвал пароль, известный только мне и виконту. Внутри мы с Бесом выбрали место, с которого просматривался весь зал. Но едва устроились за столом, как к ним подвалила группа колоритных личностей, судя по наглым мордам, местная братва.

Заводила, грузный мужик с тяжёлым взглядом, навис над нами, оскалился щербатой улыбкой и поинтересовался:

— Чьих будете, с какого района?

— Чужим у нас не рады, — встрял второй.

Я равнодушно окинул обоих взглядом, дал знак Бесу, чтобы он молчал, и спокойно ответил:

— Мы гости виконта. Думаю, вы не хотите неприятностей с ним.

При упоминании виконта, бандиты коротко переглянулись, затем первый скривился и процедил:

— Виконт, говоришь? Добро. Сегодня вам повезло, чужаки. Возможно, повезет, и вы отсюда выйдете живыми и невредимыми.

— Если будете соблюдать правила, — продолжил второй.

— Ух ты, — широко улыбнулся Бессмертный. — Правила и я вещи несовместимые.

— Чего? — подключился третий.

— Не люблю правила, говорю, — ещё шире осклабился Кощей. — Но так уж и быть, только сегодня, здесь и сейчас… М-да… Так какие, говоришь, правила, дружище? — печально закончил Бес, осознав, что его тонкий юмор тут никто не оценит.

— Шутник, значит? — первый окинул Беса тяжёлым взглядом. — Шути пока. Только помни: в этом городе мы хозяева. Так что ведите себя тихо и не высовывайтесь, если не хотите неприятностей.

С этими словами мужик развернулся и вернулся за столик, за которым компания сидела до нашего прихода. Через секунду за ним отправились остальные. Первый сел рядом с неприметным мужичком, чуть наклонился и начал что-то тихо ему говорить, видимо, докладывал. Судя по всему, это и есть главарь. Ну да боги с ним, выяснять, что это было, не досуг, отвалили и ладно. Времени на разборки с местными придурками точно не было.

— Ну что, по пиву? — предложил Бес.

Но ответить я не успел, за стойкой бара приоткрылась неприметная дверца, из неё выскользнул человек и подошёл к нам. Неторопливо оглядел нас, затем молча кивнул и жестом пригласил следовать за ним. Мы поднялись и двинули за провожатым туда же, за стойку бара. За дверью оказался тёмный запутанный коридор. Мы прошли через него и оказались на другой улице. Причем я уверен, улица не шла параллельно той, на которой располагался бар.

Провожатый оглянулся, махнул рукой, показал направление, и первым двинулся в темноту. Минут через десять, поплутав по закоулкам вместе с сопровождающим, мы оказались перед массивной дверью большого неприглядного здания. Видимо, одного из складов Нижнего города.

Проводник замер возле почерневшей стены, поколдовал несколько секунд, и вскоре мы нырнули в распахнутое зево неприметной входной двери. И снова забег через лабиринт непонятных коридоров среди каких-то подсобных помещений кладовок.

Ещё минут через десять наш сопровождающий остановился возле металлической двери отдельной секции, которая выглядела вполне презентабельно на фоне всего того, что мы видели.

Наш местный гид достал из кармана какой-то артефакт, приложил к выемке в стене, двери открылись. Сопровождающий поманил нас за собой. Мы очутились в совершенно другом мире. Вместо полумрака, уродливых складов и грязи под ногами, приятный свет, стены, выкрашенные в серый цвет. И длинный коридор с массивными дверями с обеих сторон. Своего рода обманка: неказистый снаружи сарай, но очень приличный изнутри склад в складе, который на самом деле знаменитый подпольный банк-хранилище Нижнего города. Именно о нём мне в добровольно-принудительном порядке поведал виконт Дыевич.

За моей спиной присвистнул Бес. И было отчего. Высокие потолки покрывал узор из рун. Сильнейших защитных рун, насколько я мог судить. Если кто-то попробует пробраться сверху, снизу, сбоку, то не успеет даже отковырнуть один-единственный камушек или доску, как превратится в горку пепла.

Толстые стены тоже украшали символы, причём многие из них, насколько я мог судить, из запрещённого арсенала. Не представляю, кто здесь проявится, если проникнуть в хранилище без спроса.

Провожатый провёл нас по коридору из дверей, остановился перед одной, проделал какие-то манипуляции, после чего ткнул пальцем в кодовый замок, который появился из стены. И всё это молча. Немой, что ли?

Я кивнул и выжидательно уставился на молчуна. Мужик ткнул пальцем в синюю кнопку, и жестами изобразил порядок действий. Мол, освободитесь, выходите в коридор, закрывайте за собой двери, и нажмите на неё, приду и провожу.

— А если сами до выхода? — поинтересовался я.

Сопровождающий растянул губы в улыбке, издал гортанный звук, щёлкнул пальцами. Стены с двух сторон вспыхнули красным, под ногами появились ограничивающие полосы. Мужик махнул рукой, показывая на линии, затем жестами и мимикой показал, что от нас останется, если мы без него пересечём черту.

— Серьёзно тут у них, — впечатлился Бес.

Ну да, покруче, чем в Императорском банке. Я показал большие пальцы, кивнул, демонстрируя, что мы все поняли.

Провожатый кивнул в ответ, развернулся и покинул нас.

— Это что за Форт Нокс такой?

— Да так… захоронка приснопамятного Виконта Дыевича.

Я ввёл замысловатую комбинацию, состоящую из цифр, букв и символов в замок. Без секретного шифра в тайник виконта точно не попасть, на подбор уйдёт куча времени, а в этом месте, я так понимаю, у вора его просто не будет, даже если он каким-то образом умудрится попасть внутрь и дойти до двери в сейф Дыевича.

Кстати, даже я не рискнул проверить, что будет, если ошибиться хотя бы в одном символе. Больно уж странные руны и узоры нарисованы на стенах. Остаётся только догадываться, что произойдёт.

Я ввёл последний символ, нажал кнопку «ввод». После пары секунд напряжённого ожидания, дверь, наконец, тяжело зашипела и открылась, впуская нас с Кощеем внутрь.

Бес удивлённо присвистнул и недоумённо спросил:

— Ох, ну ни черта себе! Слушай, я и не знал, что в Нижнем городе есть свой банк. Махина, однако.

Кощей прошёлся по помещению, разглядывай закрытые металлические шкафы, помеченные буквами и цифрами, постукал по письменному столу, который стоял в центре. Здесь явно хранились не только важные документы, но и редкие артефакты.

— Свар, а на хрена всё хранить здесь? Не слишком ли много сложностей? Почему нельзя было воспользоваться обычным банком? Тем же Имперским. Это же намного проще, а по безопасности не уступает.

Я подошёл к стене, нажал на ручку, открывая ближайшую дверцу, и ответил:

— Виконт не доверял цвергам. Ты же в курсе, что эти куркули косвенно контролируют многие банковские учреждения.

— Что-то слыхал, только я думал, это выдумка.

— Это данность, — я достал с полки толстую папку, открыл, пробежался по документам. — Вот поэтому виконт и предпочитает хранить компрометирующие материалы и ценности подальше от любопытных глаз. Сюда без допуска чужаки не попадут, в том числе и стражи порядка не проникнут.

— Это да. Что ищем?

Я сунул папку обратно, внимательно осмотрелся, отмечая про себя все детали обстановки. Пробежался взглядом по цифрам и буквам, выискивая нужную комбинацию, затем подошёл к одному из сейфов. Клацнул ручкой, открыл дверцу и присвистнул.

— Чего там?

— Похоже, виконт знал своё дело.

Бес неслышно подошёл и стал рядом.

— Ну что, приступим? — я достал первую папку и передал её Кощею.

— Приступим, — Бес грохнул папкой о столешницу. — Что ищем?

— Как всегда, скандалы, интриги, расследования. Короче, компромат на весёлые четыре семейки европейских артефакторов.

— Эт на какие? — уточнил Бес, стаскивая ещё парочку папок на стол.

— Аустри, Нордри, Судри и Вестри, — ответил я, и мы погрузились в документы.

Чего тут только не было. Сделки, взятки, подставы, тайные счета… Перелистывая страницу за страницей, я обнаружил много интересного: имена, явки, пароли, записи о переводах на оплату услуг наёмников и других подозрительных сделках.

Хранилище виконта оказалось настоящим кладом информации, впервые в моих руках оказался серьёзный рычаг давления на многих влиятельных лиц не только в нашей Империи, но и за границей. Дыевич не брезговал ничем, сотрудничая со многими влиятельными лицами, он не упускал случая и собирал на всех компромат.

Однако, какой шикарный подарок от судьбы. Я посмотрел на ряды сейфов. Славное наследство оставил мне виконт. С широкими возможностями для манипуляций. Надо выбрать время и хорошенько изучить это богатство.

Оставив Беса шерстить за столом папки, я поднялся и принялся исследовать остальные ячейки. Помимо документов, здесь хранилась внушительная сумма в золоте и драгоценностях, редкие артефакты, вещицы непонятного назначения, кое-какое оружие, смена одежды, парики, актёрский грим, амулеты личин, паспорта на разные имена. Похоже, виконт использовал это хранилище не просто как схрон для своих наиболее важных активов, но и небольшую базу для личных нужд.

— Слушай, а нехило так виконт прибарахлился. Если это обнародовать… — Бес пристукнул по стопке отложенных документов. — Можно до конца дней жить припеваючи и ни в чём не нуждаться.

— Угу, вот только жизнь эта будет очень короткая, — хмыкнул я.

— Зато яркая, — хохотнул Кощей.

Я прошёлся по комнате, аккуратно закрывая дверцы раскрытых сейфов. Мысли крутились вокруг компромата на семейства цвергов. Я прикидывал, как лучше использовать информацию, нежданно-негаданно свалившуюся мне в руки.

Такой серьёзный козырь, который мне подогнал виконт, может сыграть ключевую роль в моих дальнейших планах. Главное, по уму им распорядится.

— Ладно, Бес, я увидел всё, что хотел. Пора на выход.

— Пора так пора, — согласился напарник. — А с этим что? — Кощей кивнул на документы.

Я задумался, потом всё-таки отказался от желания забрать бумаги с собой.

— Оставлю пока здесь. Так оно надёжнее будет.

— Ну, здесь так здесь, — Бес поднялся из-за стола, с хрустом потянулся. — Куда их? На место?

Я положил бумаги в отдельную папку, подумал, открыл ящик стола, который, к моему удивлению, оказался пустым, и засунул компромат в него.

Ладно, двинули.

Мы с Бесом вышли в коридор, я закрыл двери и нажал кнопку. Минуту ничего не происходило, а потом буквально из ниоткуда появился наш проводник. И начался путь обратно. Я пытался запомнить дорогу что сюда, что обратно. Но вскоре окончательно убедился в том, что без сопровождающего здесь не пройти. Судя по всему, в стены встроены блуждающие амулеты, а у проводника с собой настроенный на эту дорогу навигатор. И без него в этих мрачных лабиринтах заблудится даже картограф.

Следом за гидом мы двинули на выход. Я шёл и радовался, что в этот раз поход в Нижний город обошёлся без сюрпризов. Но стоило нам покинуть негостеприимные стены склада, как неприятности не заставили себя долго ждать.

К проводнику подскочил какой-то пацанёнок, что-то шепнул и тут же скрылся в темноте ближайшего переулка. Сопровождающий оглянулся на нас, мотнул головой в сторону, затем указал на склад и жестами показал, что он не при делах и подождёт.

Чего подождёт, мы поняли через секунду. Из трёх переулков, которые вели к складу-банку, стали выходить люди. Гоп-компания умело рассредоточивалась по периметру небольшой площадки перед входом в склад, преграждая нам путь. Мы с Бесом переглянулись:

— Кажется, и сегодня без приключений не уйдём.

— Похоже, да, — ухмыльнулся я. — Главное, не оставлять бардак после себя, а то куратор будет нервничать.

— Это как получится, — глубокомысленно заметил Кощей.

Вооружённые бандиты, ухмыляясь, подошли ближе.

— О, знакомые все рожи, — радостно поприветствовал незваных гостей Бессмертный. — Не с твоей ли мордой познакомился мой кулак не так давно? А, точно, с тобой! Вон даже метка осталась, — довольно отметил Бес. — Да не переживай ты так, женщины любят боевых.

Главарь и, правда, оказался нашим давним знакомцем, которого мы недавно избили.

Мужик заскрежетал остатками зубов и самодовольно заявил:

— Меня бабы и без этого любили.

— А сейчас что, всё? — сочувственно поинтересовался я.

— А ты чё, борзый самый? — встрял подручный, но начальство пнуло его в бок, велев заткнуться.

— Короче! — главарь цыкнул. — Птичка на хвосте принесла, что виконт подох. А это значит, его закрома теперь ничейные. Любой теперь имеет на них право.

Главарь выжидательно уставился на меня. Я молчал, догадываясь, что ему надо. Эти головорезы явно знали о тайном хранилище Дыевича, и с нашей помощью намеревались завладеть его сокровищами. М-да, пробиваться придётся с боем. Разговоры тут явно не помогут.

Я быстро оглядел головорезов, просчитывая слабые места и прикидывая быстрый способ вырваться из этой ловушки. Всё-таки обещал куратору не наследить. По довольной улыбке Беса, который наблюдал за противником, стало понятно: придётся заказывать клининг, без мусора не обойдётся.

Оценив обстановку, я подал знак Кощею, незаметно кивнул в сторону гоп-компании, потом в сторону выхода. Бес понимающе ухмыльнулся, готовясь к неизбежной схватке.

— Не понимаю, о чём речь, — нахально ответил я.

— А вот щаз в печень получишь и сразу поймёшь, — просипел кто-то.

Дальше мы с Кощеем ждать не стали.

— Она пырится на нас, — шёпотом сообщил мне Беляев.

— А мы пыримся на неё.

— Так это игра в гляделки? Я в деле!

Платформа с заключённой графиней расположилась в центре тренировочного зала. Мы расположились в нём за неимением других подходящих помещений и начали думу думать.

Тренировочный зал оказался единственным подходящим местом, где можно было поместить платформу с заключённой графиней. Это помещение, ранее предназначенное для боевой подготовки, сейчас служило временным убежищем для нашего отряда.

Просторный зал с высокими сводчатыми потолками, ровным полом и широким дверным проёмом идеально подходил для установки клетки-тюрьмы. Она располагалась в самом центре, а вокруг были расставлены скамьи и тренировочные снаряды, создавая ощущение временного лагеря. Собственно, так оно и было.

Свободное пространство по периметру занимало наше скудное снаряжение, мешки с провизией и матрасы, свёрнутые рулонами. Мы ещё полностью не обжили выделенную нам территорию и пока предпочитали жить и спать именно в тренировочном зале. Ну а что, душ и туалет наличествуют, опять же, на тренировки далеко ходить не надо.

Графиня, запертая в клетке, наблюдала за нами с любопытством и некоторой долей иронии. При этом аура новоявленного бойца по-прежнему полыхала всеми оттенками красного. Девушка не удосужилась «прикрутить» силу, с явным удовольствием наблюдая за нашей реакцией.

Я же впервые за свою короткую жизнь в роли царского воина находился в состоянии полной растерянности. Мало того что меня назначили командиром отдельного отряда опричников. Как говорится, без меня меня женили. Так ещё и мой первый подчиненный полыхала во все стороны кровожадными волнами, и явно мечтала меня нашинковать на маленькие кусочки.

Поручика Беляева на семейном совете решили не считать, как блаженного.

Так что мне предстояло каким-то чудом наладить контакт с малоадекватной девицей.

— Константин, твою мышь, ты что, бессмертный? — поинтересовался я у Беса, который спустя минуту начал показывать Мамбе язык и корчить рожи. Детский сад, штаны на лямках. И ведь вроде взрослый парень, а порой ведёт себя как тупой малолетка.

— Это особая тактика при игре в гляделки, — не прерываясь, на удивление логично объяснил своё поведение Беляев.

Рука зачесалась отвесить подзатыльник. Но я не стал, решил понаблюдать за графиней.

К моему удивлению, Мамба его тоже услышала. И не просто услышала. Аура графини за считаные секунды втянулась в хозяйку. Я насторожился, а вот Бес не успел или, что вероятнее, не захотел реагировать, за что и поплатился.

Мамба полностью оправдала своё прозвище. Графиня атаковала резко и без предупреждения. Аура вырвалась из тела хозяйки подобно атакующей змее. Я даже среагировать не успел, поскольку удар был направлен не на меня. Поручик так и застыл на середине движения. Помер, что ли?

— Ах ты грязная маленькая читерша! — Бес очнулся спустя несколько минут.

— Ты моргнул, — заметил я.

— Она жульничала!

— Насколько это возможно для скованной по рукам и ногам девицы.

— Ц-ц, допустим, я проиграл, — признал поражение Беляев. — Но только раунд, а не войну!

— Бой не закончен.

— Да, шеф, отомсти за меня! Устрой кровавую баню! Повергни врага в пучины безумия! Пусть она плачет от бессилия!

— Я не буду её щекотать.

Наш безумный разговор прервала очередная атака. На этот раз графиня напала на меня. Я проигнорировал вспышку яки, но при этом не удержался, и для наглядности легонько ткнул девушку в брешь ауры направленным тонким энергетическим лучом. А вот нечего раскрываться, считая себя самой крутой и неуязвимой. При этом я смотрел на графиню и улыбался. Хочешь поиграть со мной? Я не против.

Ощутив удар, пленница сначала удивлённо моргнула и тут же побледнела, осознав, насколько оказалась беззащитной в момент собственной атаки.

— Один-ноль в мою пользу, — я улыбнулся, помахал растерянной графине и покинул тренировочный зал.

Возникла у меня кое-какая идея, и я решил тут же её проверить. Приказав Бесу сидеть смирно, не злить и не подначивать Мамбу, я пошёл за личным делом новоприбывшей.

В очередной раз у меня из головы вылетело: Костик и благоразумие — вещи несовместимые. Когда я вернулся, Бес ошарашенно таращился на графиню, в голове у него торчал частокол инородных предметов. А Алтуфьева зубами рвала смирительную рубашку, при этом босой ногой, вытянутой за решётку, девушка пыталась дотянуться до ножен, в которых находилась её катана.

Какого чёрта меч оказался возле клетки, если я сам лично оставил его на скамейке в паре метров от контейнера?

— Что за нафиг? — поинтересовался я у Беляева, не делая попытки ему помочь.

Поручик перевёл на меня растерянный взгляд и произнёс:

— Да я ничего… Я так… только одним глазком…

— Что ляпнул?

— Попросил открыть личико.

— А точнее? Что сказал?

— Ну-у-у… Гюльчитай, открой личико.

Вспышка. Удар. Беса отбрасывает к стене, я же поворачиваюсь к графине и с восхищением её оглядываю, словно вижу впервые. Офигеть у неё реакция! И это она даже не в боевом состоянии! Теперь начинаю верить в то, что эта хрупкая девушка в одиночку нашинковала воинов полковника, и самого полкана пустила на ленточки.

— Какого хрена… — простонал Бес.

Я обернулся и обалдел по новой. Беляев висел на стене, пришпандоренный к ней четырьмя ножами. Изо рта и глаз поручика торчали карандаши.

Так, стоп. Не понял, откуда графиня взяла такой убойный арсенал? И как смогла использовать? Она же связанная?

Ого. Оперативно.

Я обернулся и увидел графиню, которая стояла в центре клетки, держа в руках свою катану. Девушка подозрительно ласково улыбалась, разглядывая нас. И решётку. Я как можно добрее улыбнулся в ответ, при этом укоризненно поинтересовался у трупа:

— Бес, ну что ты как маленький?

В ответ этот великовозрастный ребёнок артистично вывалил язык, мол, я мёртвый, вот прямо совсем умер.

Цзинь-цзинь, разум отметил звук колокольчика, как приближение смерти.

Я выставил руку и энергетическая волна, посланная с клинка Мамбы, вонзилась в появившийся щит.

— Может, поговорим? — предложил я.

Ответом мне стали два быстрых взмаха, слившиеся в крестообразную волну.

— И это всё, что ты можешь?

Колокольчики устроили перезвон, а мой щит перечеркнуло множество сверкающих полос, что быстро впитались в барьер без остатка.

Меня удостоили пристального взгляда, на который я ответил понимающей ухмылкой. Всё-таки старик Вяземский знал, что делает. Да, графиня Алтуфьева очень сильный мечник. Возможно, у неё даже высокий потенциал стать сильнейшим физиком нашего поколения. Благодаря сорванной психологической резьбе девчонка могла оперировать всей доступной энергией за раз.

Образно говоря, обычный боец-физик мог оперировать объёмом энергии размером с бассейн и вложить в удар ведро. Многоликая Мамба бросалась морями и океанами, очень быстро восстанавливалась. Проще говоря, в её распоряжении находился мировой океан, в который впадала бурная речка хаоса. Если уж совсем просто, девчонка действовала по принципу большинства физиков: сила есть, ума не надо.

Щёлк. Взмах. Щёлк. Дзинь.

Приём йай-до. Алтуфьева вскинула меч, нанесла энерговоздушный удар и вернула катану обратно в ножны, прежде чем прозвенел колокольчик. Нечеловечески быстро. Похоже, меня признали достойным для серьёзных приёмов. И вся эта сила была совершенно бесполезна против Дара Поглотителя. Мой Дар — полная противоположность умениям графини.

Даже эта молниеносная атака была поглощена без остатка. У противника есть море энергии? А у меня вечно голодные и жадные до бесплатной силы духи предков.

— Как… как ты это делаешь? — с лёгкой хрипотцой спросила Мамба.

Судя по всему, девушка давно не разговаривала. Но даже так её голос звучал очень привлекательно. Нежный, как колокольчики на её мече. Но с той хрипотцой, которая вызывает в мужчинах скрытые фантазии.

— О, мы решили поговорить! — обрадовался я, и предупреждающе поднял палец, на конце которого засветился шарик энергии. — Мы так и не были представлены официально. Граф Мстислав Сваров, последний представитель рода Сваровых. Дар Оружейника.

В воздухе вспыхнула и медленно растворилась моя подпись.

— Артефактор. Небоевая специализация, — графиня говорила коротко, словно дикому зверю были непривычны слова. — Высокая чувствительность. Ты… ты меня видишь?

— Насквозь.

— Тогда… ты видишь… мне недолго осталось.

Я присмотрелся. Чёрт, а ведь действительно, сила графини стала её же проклятием. У неё протекал чердак. В прямом и переносном смысле. Вопрос времени или слепой судьбы, когда накопившаяся энергия полностью выжжет девичье нутро. Потому как разум у девчонки давно съеден безумием.

— Пока я ещё в сознании… позволь мне умереть… в бою.

— Хм… — задумчиво протянул я.

— Это значит нет?

— Это значит убей или умри, — я сделал шаг вперёд. — И как мы только что выяснили, убить ты меня не можешь.

Шаг вперёд.

— Зато я — могу.

Я приближался медленно и неотвратимо, словно смерть. И сейчас это не было метафорой.

— А вот ты… умрёшь, даже не пытаясь?

Я перестал сдерживаться, и мощная, тёмная аура затопила помещение. За Беляева я не волновался, переживёт опасный период на том свете и вернётся. Зато на Мамбу было любо-дорого смотреть.

Та яки, которую она испускала до этого, была представлением для ясельной группы «Колокольчик». Сейчас я наглядно демонстрировал, что значит увидеть весь мир в огне и крови. Тёмная энергия, которую я продолжал удерживать под жёстким контролем, полыхала, желая спалить дотла всё вокруг. От моей силы стонали прутья клетки, в которой прямо сейчас медленно, но верно клонилась к полу графиня.

Девушка побледнела, потом зажала руками уши, закусила губу до крови, пытаясь сопротивляться моему натиску. Но было видно, что её никто не учил противостоять давлению такой силы. Алтуфьеву начало потряхивать от напряжения и страха.

Я видел, какого труда её стоило держаться на ногах, и как хотелось рухнуть на пол и сжаться в комочек, чтобы легче перенести напряжение. И всё равно графиня не сломалась, не упала на колени, не взмолилась о пощаде.

К чести девушки, она попыталась сопротивляться. Крик, который сорвался с её окровавленных губ, был полон боли и отчаяния. В него она вложила всю ярость, ненависть, безысходность, что преследовали её с момента гибели всей семьи. Месть, которая осуществилась и не принесла ожидаемого покоя, оставила после себя хаос и безумие в качестве платы за силу.

В этом ударе не было океана силы свихнувшейся психопатки, поэтому я успел поймать лезвие двумя пальцами, подав кроху энергии в точки напряжения. Искусство Оружейников сработало чисто, и клинок рассыпался на кусочки.

— Ох… — не успела Мамба осознать потерю оружия, как я прикоснулся к пышной груди.

Бушующий океан энергии, что корёжил и размывал сознание графини, я поглотил за несколько секунд, оставив на красивом лице изумлённо-счастливую улыбку. Вздох облегчения и неприкрытая радость в глазах Алтуфьевой помогли понять, что я всё сделал правильно. И сейчас сознание девушки из пучины безумия рухнуло в нирвану.

— Это… лучше секса, — удовлетворённо выдохнула графиня и обмякла в моих руках.

— За такое ты должен на ней жениться, — раздалось позади меня. — Как честный человек.

Я чуть не подпрыгнул. Живой и невредимый поручик Беляев с любопытством разглядывал графиню.

— Мстить не будешь? — на всякий случай уточнил я.

— Не, она меня убила быстро и качественно, настоящий профессионал. Одна из нас.

— Ты псих и отморозок, Бес.

— От психа слышу, шеф. А теперь давай приводи нашу спящую красавицу в чувство. И да, после этого тебе точно придётся на ней жениться!

— Тебя мало сегодня убивали, Беляев?

Графиня проснулась спустя пару часов. Я не стал её будить сразу, давая усталому измотанному разуму прийти в себя, почувствовать новое состояние.

— Замуж за тебя не пойду и не проси, — были её первые слова.

Бес заржал, я же мысленно выматерился: ещё одна шутница на мою голову.

— Только через мой труп, — отозвался я.

— Шеф, я могу…

— Заткнись! А то сейчас сам женишься, после того, что графиня с тобой сотворила, она просто обязана сделать тебя человеком, — вернул я шутку.

— А можно как-то без брака? — звонко расхохоталась девушка, поднялась и потянулась от души. — Хорошо-то как! — с лёгким удивлением в голосе произнесла на выдохе. — Спасибо…

— Обращайся, Многоликая Мамба, — улыбнулся я.

— Многоликая Мамба умерла, — категорично отрезала графиня.

— Умерла так умерла. Не люблю змей, — согласился я.

— Тогда… кто же я? — девушка скользнула ко мне поближе и замерла, ожидая ответа. — И кто ты?

— Ты — танец смерти. Я — твоя жизнь и смерть. Ты — инструмент Императора в моих руках, как и все мы. Меч, щит, кувалда. Я направляю — ты убиваешь. Убей или умри, только так.

— Убей или умри… — медленно повторила графиня.

— Ты умрёшь за меня?

— Да.

— Убьёшь?

— Да.

Я помолчал, заметив фанатичный блеск в глазах графини, и добил:

— Ты будешь жить для меня?

Девчонка удивлённо округлила глаза и посмотрела на меня так, будто видит впервые.

— Д-да…

Я наклонился к ней и негромко закончил:

— Отныне твоя жизнь, как и твоя смерть, в моих руках. Но у опричников нет ни смерти, ни жизни. Есть только клятва и девиз: убей или умри.

С этими словами я протянул ей новую катану вместо той, которую уничтожил. Где-то год назад я заказал её у старого мастера-цверга, задумав подарить сестрёнке на совершеннолетие. Но сегодня вдруг понял: не для сестры я её заказывал. А для этой вот сумасшедшей психопатки. Интуиция? Может быть.

— Шеф, ты псих, — оценила мою мотивационную речь уже не Мамба, но одна из нас.

— Мы все здесь те ещё отморозки. Даже ты.

Потрясённая графиня приняла меч из моих рук, с благоговением достала катану из ножен. Её глаза полыхнули огнём, когда она поняла, чьи руки сотворили это оружие. Я протянул девушке колокольчики, которые снял со старых ножен.

Дзинь-цзинь.

Да, Мамба умерла. Новое имя… Катана? Смертоносно и красиво… но это не ее голос. Голос?.. Точно, вот оно!.

— Как насчёт «Колокольчик»?

Два субъекта, которых мы выбрали в качестве жертв, не успели ничего понять, как оказались без оружия на земле с пробитой грудью. Их неказистые мечи сменили хозяев, и мы продолжили делать то, что умеем лучше всего. Убивать.

— Ну что за день такой, — рыкнул я, отправляя на тот свет первого, кто дёрнулся в мою сторону.

— Прекрасный день, Свар, не ворчи!

Кощей отбил удар, уклонился от удара, и тут же нанёс молниеносный выпад, обезоружив одного из нападавших. Не дав оборванцу опомниться, Бес быстрым движением рассёк ему горло.

— Ну что, смертнички, потанцуем? — радостно завопил Бес, кидаясь в самую гущу бандитов.

Отщепенцы взвыли и кинулись на Кощея.

— Бес, не зверствуй, нам не нужны проблемы! — рявкнул я, парировал удар и точным ответным выпадом пронзил грудь противника. Безжизненное тело бандита рухнуло на грязные камни площади.

— Да какие проблемы, шеф! Мы просто всех убьём и всё!

— Ты давай, поаккуратней, один удар, один труп. Мне лишне заботы ни к чему, — рявкнул я, насаживая на клинок очередного атакующего. — Слышь, болезные, расходитесь по домам, пока я добрый.

— Шеф, ты чего? — возмутился Бес. — Я только во вкус вошёл!

— Клининг ты оплачивать будешь?

— А я что? Я ничего! Это ему не повезло! — и очередной бандит падает на землю. — Стой! Куда? — завопил Бес, глядя вслед убегающему отщепенцу.

— Да оставь ты его! Одним меньше, — я отправил на тот свет ещё одного и крикнул в сторону лишенца, который предложил нам сдать захоронку виконта. — Слышь, болезный, жить хотите? Если да, валите отсюда, обещаю, преследовать не будем.

Щербатый взвыл и бросился в атаку.

Через десять минут мы оказались в кольце из безжизненных тел. Остатки бандитов, не выдержав нашего натиска, начали отступать. Но атаки не прекратили.

— Шеф, у нас проблема, — пожаловался Бес.

— Палец порезал?

— Если бы, — вздохнул напарник. — Проводник пропал.

— Да твою ж мышь!

Я оглянулся и снова выругался. Наш сопровождающий не стал дожидаться окончания боя и сделал ноги.

— Сегодня понедельник, что ли? — спросил у Беса.

— С чего бы? — удивился Кощей.

— Очень похоже, — буркнул я. — Ладно, надо выбираться отсюда. Что делать будем?

Чёрт, без проводника мы реально не выберемся из этих лабиринтов. В том смысле, что быстро не выйдем. Бандиты слегка притихли, мы негромко переговаривались, стоя под защитным куполом.

Перед глазами замаячила реальная проблема: пока мы будем тут блуждать, убивая всех, кому не понравятся наши физиономии, начнётся настоящая бойня, про которую очень быстро прознаёт куратор. Я скривился: князь умеет раздавать кнуты и пряники. Сначала устроит знатную головомойку, а потом запретит увольнительные и включит прочий бюрократический ужас, который для любого опричника как серп в яйца.

— Шеф, а у меня идея. Гениальная.

— Предлагай, — от идеи Беса я ничего хорошего не ожидал, но оказалось и у него иногда голова работает как надо.

— А давай возьмём проводника вот из этих, — Бес пальнул в сторону бандитов.

— Хм, — пока я прикидывал, стоит или нет использовать в качестве проводника последнего выжившего, Бес поднял с мостовой чью-то шляпу, начал махать ею и громко орать:

— Кто хочет остаться в живых — поднимите руку. И его мы не убьём.

Клоун, честное слово. Я задумчиво оглядел поредевший строй бандитов. Собственно, решение удачное: найдём проводника, значит, быстро выберемся из Нижнего города, ну и заодно лишим куратора сладкого. Не за что будет на нас орать.

И всё-таки большого восторга эта идея не вызывала, нутром чую, вся эта история чревата новыми проблемами. Но в данной ситуации задумка Кощея казалась единственным выходом, чтобы выпутаться из неприятностей и продолжить свою миссию.

— Господа бандиты! Повторяю: кто хочет жить — поднимите руку, — тем временем разорялся Бес. — Упс… Шеф, а что, так можно было? — ошарашенно спросил поручик.

После второго вопроса бандиты, все как один, задрали вверх руки.

— А ты надеялся, что избранным станет самый смекалистый? — ухмыльнулся я. — Тот единственный, кто захочет выжить? — я не выдержал и заржал, глядя на растерянное лицо Беса.

— Ну… да… — напарник почесал затылок.

— Гениально, — я хлопнул три раза, изображая аплодисменты. — Что теперь делать будешь… гений?

Бес озадачено вертел головой, разглядывая бандитов. Похоже, завис. Я решил ему помочь:

— Ты, главное, помни, Кощей: обратного слова они нам не давали, так что теперь у нас логическая коллизия.

— Чего?

— Чевочка с хвостиком.

— Ну и ладно, — Кощей радостно заулыбался, похоже, придумал очередную гениальную идею. — Тогда я их всех убью, но не сильно. Ты же не против, шеф?

Не дождавшись моего ответа, Бес вышел из укрытия с поднятыми руками и крикнул бандитам: «Господа, давайте жить дружно!»

Кто-то особенно дружелюбный выстрелил. Пуля попала в Кощея, но он даже не среагировал, продолжая идти вперёд. Получив ещё одну пулю, на этот раз в голову, Беляев упал. Однако через несколько секунд Бес поднялся и недовольно рявкнул: «Я не договорил!»

Бандиты, обалдевшие от происходящего, застыли истуканами, не зная, как реагировать на поведение моего напарника. Я же, наблюдая за цирком, который в очередной раз устроил из боя Кощей, понял, что это надолго. Оглянулся по сторонам, приметил скособоченную лавочку, разместился на ней с относительным комфортом, достал телефон и начал изучать документы, которые наснимал в ячейке виконта.

Ситуация накалялась.

Бандиты атаковали, расстреливая Кощея в упор. Напарник падал и поднимался, изображая из себя Ваньку-встаньку, попутно калеча нападавших.

Через полчаса, закончив с документами, я поднял голову. Беляев, целый и невредимый, стоял на площади, окружённый кучей стенающих от боли бандитов, которым Бес переломал руки-ноги.

— Су-ука-а-а, ты кто-о-о? — простонал кто-то из выживших.

— Ты хоть одного оставил, способного ходить? Или увлёкся? — поинтересовался я.

— А как же, вот! — Бес ухватил кого-то за шиворот и поднял с мостовой. — Готов?

— Всегда готов, — прохрипел несчастный.

Знатно потрёпанный изуродованный отщепенец дёрнулся было в переулок, но Кощей не дал ему уйти. Мужичок ковылял, а Бес шагал за его спиной и нудил:

— Ну чего ты, ну куда? Осторожно, ямка. Ну, куда ты так торопишься? Я же обещал: выведешь наружу, останешься живым и здоровым.

Бес почесал затылок и уточнил:

— Почти здоровым.

— Да отвяжись ты, короста! — заверещал бандит со слезами в голосе.

— Так не могу, — Кощей приобнял страдальца за плечи. — Ты ж мне друг, а не портянка!

Отщепенец всхлипнул, снова дёрнулся, но Беляев крепко держал его за плечи.

— Да отведу, отведу, только отстань, богов ради!

— Ну вот и ладушки, ну вот и молодец, — довольно прогудел Бес. — Шеф, ну что, идём?

— Идём.

Я присоединился к колоритной парочке, и мы двинули по тёмным улицам Нижнего города в сторону… В какую-то сторону. Через время мне показалось, что я начал узнавать местность. Где-то здесь вроде находится тот самый бар, из которого нас вывел предыдущий проводник. Но это не точно.

Вот тогда я и подумал, что проводник мурку водит, и что-то задумал. Похоже, бандит выкупил, что мы ни черта не ориентируемся под землёй, и, кажется, нас с Бесом ждёт очередной сюрприз.

Но допросить с пристрастием хитровыдуманого отщепенца я не успел. Наш новый гид радостно хекнул и нырнул в очередной переулок.

— Сюда, давайте сюда, — замахал он руками.

— Пришли? — поинтересовался Бес.

— Ага, — радостно агакнул бандит и толкнул неприметную дверь в стене какого-то непонятного здания.

— Уверен? — уточнил я, усиливая защиту свою и Беса.

— Ага, — и проводник смело шагнул в полумрак коридора, а ещё через секунду к нам под ноги вывалилось его тушка, продырявленная пулями.

— Сюрприз, — хмыкнул Бес.

— Ненавижу сюрпризы, — мы с Беляевым стояли с двух сторон от дверного проёма. — Похоже, автоматическая турель.

— Похоже.

— Повторим? — с надеждой спросил Бес.

— Повторяй, — разрешил я.

Через час меня настолько утомила прогулка по Нижнему городу, что я лично пристрелил проводника возле очередной двери к очередной засаде. Едва понял, что новый провожатый решил отработать по знакомой нам схеме: проводить к логову новой банды, чтобы сорвать куш за наши головы.

Одна проблема: эти придурки сдыхали на пороге. Похоже, в Нижний город зашёл какой-то поставщик военного оружия. Надо рассказать куратору эту неприятную новость. Не могут сразу все бандиты потерять память и забыть, что при входе в любую конуру стоит защита. Наши же пёрли напролом, не беспокоясь о собственной шкуре. Значит, либо полные идиоты, либо не в курсе, что степень защиты нескольких бандитских логовищ внезапно усилилась.

Спустя ещё час Бес устало выматерился и заявил, что ему осточертело происходящее, он умывает руки, передает привет куратору и идёт мочить всех козлов в сортирах. Раз они не хотят по доброй воле вывести нас наружу.

Прикинув варианты и осознав весь геморрой, который намечается, я обратился к проводнику:

— Любезный, жить хочешь?

— Ц-цыа, а кто не хочет, — цыкнул мужичок невнятной наружности.

— Тогда звони боссу.

— Так вы ж его того-этого, — обалдел провожатый.

— Звони боссу, — приказал я. — Которому хотел наши головы продать.

— Да вы чего, мужики? Вы за кого меня держите? А-а-а-а-а!

— Звони, тебе сказано, — ласково выкручивая оттопыренное ухо, повторил мой приказ Бес.

Два часа спустя мы стояли на мостике, который выступал над краем непонятной каменной трубы, уходящей глубоко под землю, любовались мрачными видами и размышляли о том, как дальше жить.

— Свар, ты не прав.

— В чём?

— Жениться тебе надо, командир. Тогда ты будешь больше ценить наши вылазки! — Бес закатил глаза. — Жена — она ведь что?

— Что?

— Жена — она заноза.

— Ну и зачем мне такая заноза. Да вообще, зачем мне заноза? Мне вас с головой хватает. То ты цирк устроишь, то Ло очередную зверушку в дом притащит. И хорошо, если мёртвую. А то бывают такие полудохлые экземпляры, замучишься убивать так, чтобы не попортить трофейную голову или особо ценную шкурку. Тот же Коржик своими опытами едва всю базу на воздух не поднимает. Вот нафига мне ещё один ошейник на шею?

— Нет, шеф, ты не прав.

Бес дружески хлопнул меня по плечу.

— Вот, к примеру, Гринпис. Чудо-девочка, — Кощей мечтательно зажмурился и даже причмокнул. — Прикинь, какие у вас дети будут? А? Да мы с твоими детьми весь мир раком поставим.

— Зачем?

— Как зачем? Чтоб без паспорта по всей планете приключаться.

— Нас и здесь неплохо кормят, — отказался я от сомнительной чести завоевателя.

— А там, прикинь, кокосы, бананы, нирваны… Слышь, юродивый, ты кокосы пробовал?

— Гы-рыр-у-у-ра-ыпр, — послышалось снизу.

— Вот и я не пробовал, — глубокомысленно закончил свою очередную гениальную мысль Кощей. — Ну, ты там чего, надумал говорить? Или ещё поболтать? Шеф, а как правильно: болтать или трясти?

— Отрывать, — рявкнул я.

— Не, на отрывать я не согласен. Я ж не евнух какой, — отказался Бес. — Ну, так что, говорить будем?

Кощей подтянул цепь на стреле, тряхнул тушку, которая мычала на крюке, болтаясь над бездной.

— Ну, надумал?

— Ы-ы-ыр-ра-рып-ва-а-а!

— Слышь, мил человек, ты давай-ка на русском. Я иноземным языкам сильно не обучен.

— Кляп вытащи, понятней будет, — посоветовал я Бесу.

— Точно! — напарник хлопнул себя по лбу, подтащил тушку бандита поближе, вытащил вонючую тряпку из его рта и повторил свой вопрос:

— Говорить будем?

— Су-у-ка-а!…………

— Ты гляди, как шпарит, — восхищённо присвистнул Бес. — Наши механики из гаража нервно курят в сторонке. Ух ты, а это что за слово? Да погоди ты, не тараторь, я записываю!

— Убью!

— Верю, что попытаешься, — добродушно кивнул Бес. — Ты мне ответь на простой вопрос: мы договорились?

— Ваши головы мне на блюде принесут! Мамой клянусь, десять тысяч золотом тому, кто мне ваши головы принесёт! — заорал авторитет, болтаясь вниз головой.

Мы с Бесом переглянулись.

— Слышь, мил человек, а у тебя точно десять золотых косарей есть? За базар отвечаешь? — вкрадчиво поинтересовался я.

— Да чтоб ты сдох!………

— Нет, ты вот ответь шефу, есть у тебя золото или это ты так, сболтнул сдуру, потому что моча в голову стукнула? — уточнил Бес.

— Есть, сук-и-и-и! Есть! Сними меня. Тва-арь!

— Ну, тогда давай, пиши расписку, — деловито приказал я.

— Чего? — криминальный авторитет настолько опешил, что перестал дёргаться, материться и угрожать.

— Расписку, говорю, пиши. Я, такой-то, клянусь мамой и заверяю лично подписью, тому, кто принесёт мне, то есть тебе, голову Беса, — я показал на Кощея. — Бес — это он, если что. Так вот, тому, кто принесёт голову Беса, выдам десять тысяч российских рублей золотом. Число. Подпись. Чёрт, Бес. У тебя бумага с ручкой есть?

— Найдём, — и через пару секунд Кощей передал мне замызганный листок и изгрызенную ручку.

— М-да, не гербовая.

— Что есть, — пожал плечами Бес.

— Ну, нам и такая пойдёт. Верно говорю?

— Да пошёл ты! — огрызнулся авторитет.

— Я бы пошёл, да только ты меня с товарищем задерживаешь, — сокрушённо покачал головой. — Пиши расписку, болезный.

— Пиши, — ласково попросил Бес. — Или пальцы отрежу.

— Пальцы пригодятся.

— Ну, тогда глаз выколю! Один. Потом нос отчекрыжу, потом пасть на пузо натяну, потом…

Свои комментарии Бес сопровождал болезненными уколами в те места, о которых говорил.

— Суки! Вам не жить! — взревел авторитет.

— Пиши, Федя, пиши.

— Я не Федя!

— А это уже неважно, — Бес задрал голову авторитета за волосы и резко чиркнул ножом по уху. — Пиши, говорю, утомил. А то сейчас яйца отрежу и всё, в гарем. Девочкой работать.

— … …………

— Вот и молодец.

Я аккуратно свернул расписку, спрятал её в карман.

— Бес?

— Сей момент, шеф!

Кощей схватил себя за уши, дёрнул, гчерез несколько секунд голова осталась у него в руках. После передал добычу мне.

— Ты позвони кому надо, вот голова Беса. Я хочу получить свои деньги. Чёрт… похоже, сомлел, — расстроенно сказал я, глядя на обмочившегося криминала, болтающегося на цепи без сознания.

— Слабый нынче криминал пошёл, вот в мои годы, помню…

— В какие твои годы? Ты ври, да не завирайся! О, пришёл в себя. На, звони, пускай деньги несут, пока мы с тобой общаемся. Не хочешь? А придётся. Ты не смотри, что он без головы. Он без головы меньше думает, больше делает, — доверительно сообщил я авторитету.

— Эт точно, — подтвердила голова Беса у меня на руках.

— Да что тебя! Слушай, заткнись, а? Так мы до утра провозимся!

Через два часа, когда нам притащили деньги, мы устали так, словно тащили на себе слонопотама. Или даже двух. Всё-таки моральные пытки — это вам не физические, от них больше устаёшь.

— Ну а по нашему вопросу что надумал? — поинтересовался я.

— Ы-ы-ы-ы-ы-ы… ы-уа-ы-у-а-а…

— М-да, похоже, не договорились, в смысле, перестарались. Ну да боги с ним. Бес, спусти человека с небес на землю, — велел я, доставая трофейную телефонную трубку из кармана.

— Алло, Нагорный? Это Свар. Приветствую. Мы тут немножко заблудились в твоём Нижнем городе. Что делаем? Что делаем… Так дорогу обратно ищем. А нам помогать не хотят. Злые тут все какие-то. Да не ори ты. Ты ж целый начальник отдела по борьбе с криминалом, а орёшь, как Машка, которую за ляжку. Да, шучу я, шучу. Ну вот такой у меня юмор, ага, отмороженный. Что хочу? Ты бы нам проводника подрядил, а? Кого? Секундочку. Свар, спроси, как его зовут.

— Рылоед Ужасный, — ответил Бес.

— Да иди ты? — совершенно искренне изумился я. — Серёга, слышишь? Тут у нас человечек, Рылоед Ужасный… Что? Вполне дружелюбный… Уже… Да не ори ты так!

Я отнял трубку от уха.

— Вы что там творите, ироды? — рычал из трубы Серёга Нагорный, глава отряда криминальных опричников. — Вы, отморозки, вы что натворили⁈ Там же сейчас война начнётся!

— Слушай, ну мы дико извиняемся, просто тут это… воевать здесь больше некому. Так что не переживай, не начнётся.

— … — выдал Серега и замолчал.

— Серёг, ты там живой? — поинтересовался я в трубу спустя минуту молчания.

— Ждите, сейчас к вам проводник придёт, — устало просипел Нагорный и бросил трубку.

— Какие все нервные сегодня, — задумчиво пробормотал Бес. — Ты знаешь, шеф, похоже, сегодня точно понедельник…

К выходу из Нижнего города нас отвёл шустрый мальчиш-кибальчиш. Оказалось, у Серёги тут своя группировка шпаны для всяких шпионских дел: информацию добыть, подложить чего-нибудь кому надо, подслушать, устроить мелкую провокацию, запустить оперативную утку, проводить нужного человечка на выход. Малолетние опричники — это сильно!

Перед выходом столкнулись с отрядами криминальных опричников.

— Свар! Ну, ты… Свар! — процедил Серёга Нагорный. — Что хоть натворили, докладывай, — велел Серёга, оглядывая нас, по уши залапанных кровью и непонятными, но вполне пригожими для идентификации ошмётками.

Я и доложил, скромно:

— Да так, по мелочи. Ну, про Рылоеда ты в курсе…

— Как⁈ Мы год его ловим! Год! Он кучу моих положил! Как вы на него вышли?

— Да мы не выходили, он сам пришёл, — влез в разговор Бес.

— Дальше…

— Слушай, да ты не переживай так. Мы ж не все группировки в расход пустили.

— Что сделали?

— Ну, кого поубивали немножко, кого покалечили. Но живых ещё прилично осталось, честно!

— Пошли вон, оба, — Нагорный устало махнул рукой. — А ты ко мне, — приказал пацанёнку.

— А мы?

— А вы уже не заблудитесь. Тем более вас там очень ждут, — кровожадно улыбнулся Серёга, и отряды опричников, включая криминалистов, следаков и прочих хороших людей двинули в Нижний город изучать, опечатывать, описывать и прибирать за нами. Чем не клининговая служба, короче.

У выхода из города нас ждал князь Вяземский. Мы встретились взглядами, я приветливо улыбнулся. Куратор покачал головой и хотел что-то сказать, но его опередил Бес.

Кощей высунулся из-за моего плеча:

— Невиноватые мы, они первые начали! — нажаловался он и тут же нырнул обратно, увидев, как полыхнула силой аура князя.

— Примерно так всё и было, Александр Алексеевич, — подтвердил я.

— Вот прям верю, — буркнул куратор. — В машину, и без разговоров.

Чёрт, ну всё, Вяземский включил режим зверя, — теперь без головомойки не обойтись.

— А меня домой? — с надеждой спросил Бес, высунувшись из-за надёжного тыла в виде моей спины.

— Нет, — князь чикнул коротким словом по крыльям надежды Беляева.

Поручик демонстративно застонал и заканючил:

— Вашбродь! Меня бы в санчасть. Пули свистели над головой, ножики летали, голову мне оторвали. Шеф, подтверди.

— Верю, Костя, верю, И всё равно… — ласково пророкотал Вяземский и без перехода рявкнул. — В машину, бегом марш!

Прямой приказ прозвучал, мы сорвались на бег, запрыгнули в чёрный джипак на заднее сиденье, и, не сговариваясь, преувеличенно тихо прикрыли за собой двери.

— Распустил я вас, шалопаев, ох, распустил, — проворчал князь, усаживаясь в автомобиль. — Докладывай.

— Так я вроде уже, — пожал плечами, глядя на куратора в зеркало заднего обзора.

— Уже… Ты понимаешь, как это выглядит со стороны? И что сейчас начнётся?

— Да ничего не начнётся, Александр Алексеевич. Ну, потрепали мы немного бандитов, так городу от этого только лучше. Меньше наверх шушеры всякой лезть будет. Да и вообще…

— Много ты понимаешь, — скривился князь. Свар, политика — это не твоё, точно тебе говорю. Хотя не дело главе Рода настолько не интересоваться жизнью столицы и Империи в целом. Политинформацию вам, что ли, ввести, для общего развития… — задумчиво протянул куратор. — По средам, по утрам. А что, хорошее дело, да, Василий? — спросил Вяземский у шофера.

— Так точно, — отрапортовал водила не задумываясь.

— Вот видишь, и народ поддерживает, — куратор посмотрел на меня в зеркало.

Я покаянно вздохнул, состряпал виноватую физиономию и, пародирую мелкого карманника, жалобно простонал:

— Гражданин, начальник, может, не надо? Мы все осознали, уяснили, приняли к сведению. Больше не будем.

— Угу, и меньше тоже, — ухмыльнулся князь.

— Это как повезёт, — встрял в разговор Бес и тут же получил подзатыльник.- Да молчу я, молчу.

— Вот молчи, — поддержал я хорошее начинание.

— Ты хоть понимаешь… — куратор сбился, покачал головой и продолжил. — Я с вами уже заговариваться стал, на повторы иду. Война начнётся после ваших выкрутасов.

— Да с кем там воевать? — удивился я. — Там шантрапа одна и осталась.

— Вот эта шантрапа сейчас и кинется власть делить, а Нагорному разгребать за вами.

— Так это же хорошо? — поинтересовался я.

— Что именно? Что криминалисты за вами подчищать в очередной раз будут?

— Что шантрапа воевать за власть начнёт. Чем больше их поляжет, тем меньше Серёге Нагорному забот.

— Хорошо ему… Тут, Свар, большая политика завязана. Ладно, не о том речь сейчас.

Вяземский улыбнулся, и эта его довольная улыбка мне ни разу не понравилась.

— Александр Алексеевич, а как вы вообще узнали о том, что мы в Нижнем городе?

— Как, как… — князь прервал сам себя, сердито фыркнул в сторону Беса.

Кощей забился поглубже в угол, но ухмыльнуться успел.

— Тут, главное, не как, а каким, — буркнул куратор.

— Не понял претензии, — удивился я.

— Последним, Свар, — куратор даже развернулся в нашу сторону и повторил по слогам. — Пос-лед-ним. Я узнал о том, что мои бойцы творят в Нижнем городе самым последним.

— Так никто не знал, куда мы пошли. Я даже отряду не сказал, прихватил Беса и рванули.

— Это тебе так кажется. Кому надо — знали. А вот кому действительно стоило доложить про свою выходку, тот узнал в последний момент, когда его подчинённые устроили маленькую войну в отдельно взятом городе.

— И заметьте, победоносную. Всё, молчу, молчу!

— Бес, три наряда на кухне.

— …

— Так кто сообщил-то? Нагорный?

— И он тоже.

Какое-то время мы ехали молча, потом князь поинтересовался:

— Нашёл хоть, что искал?

— Нашёл. И даже больше, чем искал.

— А без этого всего нельзя было?

— Невиноватые мы, они сами полезли, — буквально повторил я слова Беса.

Ну а что, так оно и есть на самом деле, мы же по-хорошему хотели. Зашли, вышли, ушли, а они взяли, и все испортили.

Бес в своём углу хрюкнул, я зыркнул на него, поручик понимающе кивнул и снова затих.

— Я разбирал то, что взяли на месте дуэли… Ты знаешь, очень много интересного нашлось. С одной приблудой я даже не разобрался, не понял, что оно есть такое, — задумчиво протянул куратор, снова глядя на меня через зеркало.

— Так чего мне не позвонили? — удивился я. — Одна голова хорошо…

— А две уже мутант.

— Бес, я вот думаю, не отдохнуть ли тебе денёк-другой на гауптвахте, — поинтересовался князь.

— Всё, заткнулся, считайте, меня нет, — Кощей изобразил замыкание рта, натянул поглубже кепку и затих.

— Только ответила мне Колокольчик, после того как я так и не сумел до тебя дозвониться. Раз десять, — как ни в чём не бывало продолжи куратор нашу беседу, сверля меня взглядом сквозь стекло. — И что она мне сказала?

— Не могу знать, — включил я дурака.

— Что тебя нет и когда будешь неизвестно. Но и это ещё не всё.

— А что ещё? — вполне искренне удивился я.

— Что пропали вы вместе с Бесом в неизвестном направлении и в гражданской форме.

— А это как она?.. — начал было я, но потом вспомнил: мы с Кощеем переодевались в общей раздевалке, где у нас запас одежды для незаметных незапланированных, то бишь не санкционированных, выходов. Там же и форму оставили, чтобы времени не терять. Похоже, Ло действительно волновалась и искала нас, раз прошерстила всю базу в поисках командира и его безголового напарника.

— Графиня вызвалась мне помочь, вместо без вести пропавшего командира, — сурово отчеканил князь. — И знаешь что?

— Что?

— Мне пришлось врать.

— Кому? Ло? — изумился я.

— Так в первый раз, что ли… М-м-м-ы-ы-ы, — снова раскрыл рот Кощей и тут же выхватил от куратора. Князь, недолго думая, кинул на него печать молчания, и теперь Бес пытался содрать нашлёпку.

Меня это достало, я выпустил чуть энергии, сунув Беса в кокон молчания, так, чтобы не мог дёргаться и не мычал под ухом.

— Мне позвонил Сергей Надгорный, твой друг, начальник криминалистов, и выказал недовольство твоим поведением.

Я невольно улыбнулся. Зная Серёгу, примерно представил уровень недовольство в его голосе, точнее, в матах и крике. Хотя, наверное, матов не было. Всё-таки целому князю звонил, настоящему, так сказать.

— Что смешного я сказал? — насупился куратор.

— Ничего, шеф. Просто представил вежливого Нагорного…

Князь не сдержался и улыбнулся, но тут же сурово заявил:

— Представил он. Я полчаса выслушивал о некоем блудном сыне, который устроил ад и Израиль в подведомственном ему Нижнем городе, не согласовав ни с кем свои действия. Что у него сейчас все шпионы и подсадные в панике, потому как не в курсе, что им делать: то ли к зачистке присоединиться, то ли сидеть тихо и не отсвечивать. И очень сильно интересовался, санкционировал ли я этот бедлам, или всё-таки наш милый мальчик развлекается сам по себе. В очередной раз!

— Ик, — раздалось из угла, где сидел Бес, действие печати и кокона закончилось, и первое, на что отреагировал кощей, на силу, которой полыхнул голос куратора.

Я выждал минуту, давай Вяземскому успокоиться, и поинтересовался:

— А дальше?

— Тебе мало? — устало поинтересовался князь.

— Так, интересно же, что вы Серёге ответили.

— Свар, — куратор потёр лицо, и стало заметно, что всегда энергичный мужчина слегка сдал позиции, возраст давал о себе знать. — Я слишком стар для этого дерьма. И сейчас я очень хочу узнать, наконец, на что подписал разрешительную санкцию? Задним числом. Какого чёрта ты опять творишь?

— Выполняю приказ начальства, — отрапортовал я, чтобы скрыть чувство вины, внезапно возникшее в душе. — Александр Алексеевич… прошу понять и простить, — я перешёл с шутливого тона на серьёзный.

Бес, заметно смущаясь, присоединился ко мне:

— Простите, Ваше Сиятельство. Мы немного увлеклись воспитательными мерами… Ну и… — Кощей покаянно свесил голову. — Все вышло из-под контроля. Мы не хотели такого масштабного разгрома.

Я немного опешил от такого покаяния, но тут же продолжил рапорт:

— Ваше Сиятельство, разрешите доложить?

— Разрешаю, — князь дёрнул плечом, всем своим видом выражая недоверие к нашим извинениям.

— Ваше указание выполнено, Ваше Сиятельство. Зачистка бандитских формирований проведена в короткие сроки. К тому же мы добыли неопровержимые доказательства причастности цвергов к организации нападения наёмников на наследницу рода Сваровых.

— Наследницу? — задумчиво протянул куратор.

— Так точно. Ввиду непреодолимых обстоятельств опричник Свар не имеет законного права претендовать на титул наследника рода Сваровых, — продолжил я гнуть свою линию.

Намёк более чем очевиден, уверен, князь поймёт, к чему я устроил эту вылазку.

Вяземский нахмурился, молча и долго разглядывал нас в зеркало заднего обзора. Мы сидели молча, как положено примерным бойцам. Бес разве что только руки на коленях не сложил. Наконец, куратор едва заметно усмехнулся и произнёс:

— Ну, раз уж задание выполнено, значит, докладывайте подробности и результат.

Ну я и рассказал всё, что посчитал нужным. Включая поход с тайный банк Нижнего города, дорогу к нему, что за наследством виконта началась охота. Повторил, что нашёл доказательства причастности цвергов к нападению на мой род и заказу на полное уничтожение Сваровых. Но умолчал о том, что ещё отыскал в сейфе виконта Дыевича. Такая бурёнка, как говорится, нужна самому.

До конца дороги князь молча переваривал услышанную информацию. Когда автомобиль остановился, Вяземский коротко приказал:

— Бумаги сдашь под роспись. Елена Александровна оформит всё как надо. Не переживай, не пропадут, — куратор снова помолчал и добавил. — Для себя можешь сделать копии.

Я кивнул и не стал пока расстраивать Вяземского информацией о том, что документы так и остались лежать в сейфе виконта. И чтобы сделать копии и сдать секретарю, мне придётся снова прогуляться в Нижний город.

Бес раскрыл было рот, но я так на него зыркнул, что напарник заткнулся и тут же отвернулся к окну, чтобы не спалиться перед куратором довольной улыбкой. Ну а как же, Беса пирожками не корми, дай только возможность поразвлекаться. А тут такой повод снова покуролесить.

Машина остановилась у крыльца княжеского особняка на территории опричников. Мы вышли из автомобиля, и тут я напрягся: уж больно довольным выглядел куратор.

— Ну что, молодцы, хоть и паршивцы, — улыбнулся князь, я насторожился ещё больше, ожидая очередного сюрприза, на который богат этот день. И он не заставил долго ждать.

— Свободны на сегодня…

— Но?.. — остановил я князя, который собирался нас покинуть.

— Но? — переспросил куратор.

— Александр Алексеевич, виноват, каюсь, искренне, — я прижал ладони к сердцу. — Но в вашем голосе явно слышится какое-то «но», и оно меня очень беспокоит.

— И правильно беспокоит, — довольно ухмыльнулся князь. — Бегом марш на базу, успокаивать пожар, который оставили после своего побега.

— Какой пожар? — заволновался я, вроде мы с Бесом перед уходом огнём не баловались.

— Страшный, всепоглощающий, — продолжал издеваться Вяземский. — И имя ему Колокольчик.

Куратор широко улыбнулся, довольный произведённым эффектом, и закончил:

— Выживешь — продолжим разработку. А сейчас — шагом марш на базу, и чтобы я вас сегодня не видел и не слышал! — рявкнул князь и отправился к себе.

— Так точно! — рявкнули мы в две глотки, развернулись и, не сговариваясь, двинули в расположение нашего отряда, усмирять разъярённую графиню.

Я примерно предполагал, отчего наша Ло впала в ярость, собственно мои предположения оказались верными.

— Вернулись, — ласково проворковала Колокольчик, едва мы вошли в общий зал.

Команда вздрогнула и поспешно стала заканчивать свои дела, чтобы как можно скорее свалить. И я их понимал. Наверное. Ло в бешенстве — это хуже, чем знаменитый ураган Катрина. А судя по тому, что мы увидели, когда зашли на базу, ребята отвлекали графиню как могли, чтобы она не вырвалась на свободу и не пошла убивать.

В смысле, не отправилась нас искать, чтобы выразить нам свое возмущение по поводу нашего отсутствия.

— Нагулялись? — проложила Ло.

— Э-э-э, дорогая, не стоит так нервничать, — беспокойно начал Бес, отступая от меня на пару шагов и заходя большой крюк, чтобы подобраться к столу. — Было совершенно скучно и без приключений. Честно, — Кощей вытаращил глаза, старательно изображая невинность.

«А вот это он зря», — подумал я и приглушил восприимчивость звука.

«Ну, всё, держись, внучок, эта твою бабку переплюнет по части скандалов», — хохотнул дед.

«Что вы изволили произнести, господин граф?» — бабушка вышла из тени.

«Ох-ты, пули-стрелы, угораздило же меня», — охнул дед, голоса пропали, лишь где-то на заднем фоне я чувствовал эманации разгорающегося скандала. Поразительная женская способность: слышать то, что не предназначено для их ушей.

— Что? — переспросил я, возвращаясь в собственную реальность.

— Почему без меня? — поинтересовалась Колокольчик, не двигаясь с места.

— Ло, это семейное дело. Ты же знаешь, — пожал я плечами, надеясь одной фразой купировать бурю. Но Ло уже настроилась, поэтому все усилия пропали даром.

— Отряд — наша семья, — отрезала графиня. — К тому же я в курсе, чем закончилась твоя…ваша, — прошипела Ло, окидывая кровожадным взглядом Беса. — Семейная вылазка.

Ло очень отчётливо выделила слово «семейная». М-да, тут я дал маху. Ушёл на прогулку с Бесом, а сейчас говорю, что дело не отрядное, а личное. Сейчас мало не покажется. В этой прелестной головке всё и всегда переворачивается с ног на голову, когда это необходимо её владелице. Поэтому я поспешил поинтересоваться:

— И чем закончилось? А то нас… хм… изъяли в самый интересный момент, мы даже шоу в масках не посмотрели, — пожаловался я. — Бес, подтверди?

— Да, это точно.

— Не заговаривайте мне зубы! — рыкнула графиня. — Я слышала, что Нагорный рассказывал Вяземскому! Вы кровавую баню устроили?

— Мы? — удивился я. — Ну… устроили… — я покаянно улыбнулся.

— Убивали, насиловали и грабили караваны? — продолжила допрос Колокольчик.

— Не было такого, матушка родная! — Бес бухнулся на колени. — Головой клянусь!

Кощей тут же снял свою голову с плеч и осенил себя имперским знаком.

— Да или нет⁈

— Да не грабили мы никого! Оно нам надо?

— Вот-вот, — встрял Бес. — И насиловать некого было. Мы это… нормальной ориентации.

— Допустим! Но в капусту кромсали, допросы допрашивали, угрозами угрожали? — ласково уточнила Ло.

Ну, всё, туши свет, кидай гранту.

— Было дело. Но исключительно по служебной необходимости! — ответил я.

— В семейной вылазке? — подловила меня графиня.

Я растерялся на пару секунд, но всё-таки подтвердил:

— Допустим да…

— И БЕЗ МЕНЯ⁈

— А вот уже серьёзно, — Бес торопливо приладил голову на место и исчез из виду.

Следом нырнул в тени Призрак, за ним с невозмутимым видом протопал Бермонт. Коржик посмотрел на нас задумчивым взглядом, вставил в уши беруши и продолжил колдовать над какими-то бумагами.

Гринпис переводила взгляд с меня на Ло и обратно и не знала, что ей делать: бежать или остаться, и попытаться успокоить взбешённую графиню. За неё решила команда. Из тени высунулась рука Тони, схватила Звереву за шкварник, девчонка ойкнула и исчезла.

— М-да, пост сдал, пост принял, — пробормотал я себе под нос.

Через секунду по столовой пронеся ураган Колокольчик, сметая всё на своём пути. В воздух взлетели бумаги и мелкие предметы, в помещении стало ощутимо жарко. Вспыхнули фитили на свечах, непонятно откуда взявшиеся на столик возле кресел, в так называемом уголке отдыха. У кого-то начало подгорать. И этот кто-то, кажется, я. Усилив защиту, я чуть выпустил силу, давая понять Колокольчику, что не стоит переходить определённые границы. Стало легче дышать.

— Тебя ждёт удивительное будущее, Свар, — абсолютно спокойно выдала Ло.

Честно говоря, я даже вздрогнул от неожиданности.

— Почему? — осторожно уточнил я.

— Я настолько зла, что мне даже не хочется никого убить, — доверительно сообщила графиня.

— Но это же прекрасно, Ло — недоверчиво произнёс я.

— Конечно, — кивнула Колокольчик.- Потому что я хочу взорвать этот грёбаный мир, в котором ты… — острый ноготь уткнулся в мою грудь. — Ты, Свар, ведёшь себя как дурак-одиночка!

— Герой, ты хотела сказать? — поправил я.

— Нет! Именно что дурак! — рявкнула Ло.

— Ло, но я был не один, а с Бесом, — примирительно сказал я, надеясь, что буря миновала. Зря надеялся, ураган только набирал силу.

— С Бесом? С этим клоуном⁈

— Я бы попросил! Твою… жопу, Ло! — охнул Кощей и исчез из эфира.

— Послушай… — начал было я.

— Нет, это ты послушай, Свар. Мы все здесь поклялись стоять друг за друга, в безумие и здравом уме, в пекле и на светских раутах. Так какого бешеного пса ты попёрся один!

— Он был со мной… Ой! — снова взлез Кощей.

— Так какого бешеного пса ты взял полоумного клоуна, которому плевать на свою жизнь и жизнь других, — исправилась Колокольчик. — И попёрся в Нижний город без разведки? Оди… Вдвоём! Двое против многотысячной толпы!

Я осторожно перехватил запястье Ло, потому как графиня продолжала вбивать в меня каждое своё слово острым коготком.

— Ло, не злись. Мы не думали, что так получится. План был: прийти, забрать, вернуться. Но что-то пошло не так, — пожал я плечами, улыбаясь прямо в сердитое лицо Вербены.

— Да у тебя всегда всё не так, когда касается твоей семьи, — сердито бросила Ло. — В том смысле, что ты вечно всё скрываешь! Мы — команда, и это факт! Если это не так, адиос, амиго, я выхожу из игры! — Колокольчик так резко развернулась, что я едва успел увернуться от её косы, чтобы не получить по лицу.

Я успел ухватить Ло за плечо, прежде чем она вылетела из комнаты. Развернул к себе, посмотрел в глаза. Заодно сканируя состояние графини: не пора ли откачать лишнюю энергию, чтобы Вербена не слетела с катушек.

— Ло, это не так, — примиряюще начал я. — Я не ожидал, что за наследством виконта охота начнётся так быстро. И потом, не поверишь, но мы… заблудились! — пожаловался я.

— Вы что? — изумилась Колокольчик.

— Заблудились, — я пожал плечами. — Там такие катакомбы, что без провожатого не обойдёшься. А провожатый нас кинул, когда драка началась…

Упс.

— Вот! Ещё и драка без меня! — вздохнула Ло.

Я тоже выдохнул: кажется, буря миновала, разрушений не будет. Но в ближайшее время нужно устроить куда-то вылазку, дать Вербене возможность спустить гнев, иначе велика вероятность, что в следующе рейде у неё сорвёт резьбу. Это не страшно, во всяком случае, отряду. Но вот монстры могут пострадать, а значит, мы лишимся добычи. Когда Колокольчик спускает пар, от тушек не остаётся ничего, кроме мелко нашинкованных кусочков.

— Мир? — я широко улыбнулся.

— Жениться тебе надо Свар, — фыркнула Колокольчик, развернулась и пошла в свою комнату.

— Это ещё зачем? — сказать, что я офонарел, это не сказать ничего. Неожиданный переход от претензий к брачному предложению.

— Станешь более ответственным, не будешь бездумно лезть на рожон в компании с безбашенным клоуном! — отчеканила Ло и покинула столовую.

Нет, женская логика — вещь совершенно нелогичная. Во всяком случае, мне точно недоступная. Как можно вывернуть со скандала и претензий, что её не взяли на прогулку, к теме семьи и женитьбы? Непонятно.

Я потряс головой, прогоняя дурные мысли, и отправился в душ.

Через два часа после персонального урагана, вымотанный, но посвежевший, я зашёл в кабинет к князю Вяземскому. Хозяин кабинета сидел возле камина за столиком, сервированным большим чайником, блюдами с конфетами, пряниками, лимоном и кусковым сахаром. И наблюдал за мной с очень довольным видом.

На ходу поприветствовав куратора, я плюхнулся в соседнее кресло, схватил кусок сахара, разгрыз, блаженно прикрыв глаза, проглотил, и только после этого буркнул:

— Ладно, ладно, я это заслужил.

Князь приглашающе махнул рукой. Я ухватил чайник, налил себе чаю, придирчиво выбрал пряник, откусил, запил, и только после этого посмотрел на куратора.

Вяземский кивнул, и я, чередуя чай с рассказами, подробно рассказал о наших с Бесом приключениях. В том числе детально поведал о некоторых документах, которые отыскал в захоронке виконта Дыевича.

Мы выпили два двухлитровых чайника, опустошили миску с пряниками, ополовинили вазу с конфетами и уничтожили весь лимон, пока обсуждали с куратором, кто станет первой целью в моём пункте плана по возрождению рода Сваровых. В конце концов, устав со мной спорить, князь Вяземский сверкнул глазами и выдал:

— Знаешь, что, друг мой, я бы рекомендовал тебе обратить внимание на бывших партнёров твоего рода. Сделай первый пристрелочный выстрел. Кинь камень в застоявшееся болото и посмотри, какого размера пойдут круги.

В голове зашумело, тело окатило холодом, а ведь мне казалось, с убийством виконта ненависть уйдёт, смытая кровью того, кто уничтожил мою семью.

— Господина нет дома, — резко оборвал его слуга.

— Это срочно. Вы можете сообщить ему, что мы здесь?

— Не имею возможности. Пожалуйста, уходите, — дворецкий начал закрывать дверь.

— Подождите! — упёрся парень. — Мы же Сваровы! Жарк о — партнёр моего отца по бизнесу! Нам нужна помощь.

— Уходите по-хорошему или я вызову охрану.

— … Я понял. Дайте хотя бы воды ребёнку.

Блумс. Дверь закрылась.

Тук-тук-тук.

Тук-тук-тук.

Бум! Бум! Бум! Бам!

Господин занят.

Мы не можем вас принять.

Уходите.

Так ты теперь и есть никто, Славушка.

Никто.

Никто. Никто…

— Свар?

Обеспокоенный голос куратор вернул меня из воспоминаний.

— Всё в порядке, — хмуро выдавил из себя.

— Так что ты решил?

— Партнёры так партнёры, — я кровожадно улыбнулся, вытащил из кучи фотографий, лежавших в папке на столе, фотографию графа Жарко, какое-то время смотрел на неё. Затем припечатал к столу ладонью, улыбнулся Вяземскому и произнёс:

— Первый.

К графу Жарко мы прибыли всей командой глубокой ночью. Операция по захвату здания прошло более чем успешно, заняла примерно полчаса. Расслабленные мирной жизнью и значимостью своего господина, уверенные в собственной неприкасаемости, охранники вместе с нанятыми магом даже не поняли, что произошло.

Мы бесшумно сняли стражей с постов, обездвижили, упаковали в коконы молчания. В последний момент маг попытался дёрнуться и запустить сирену, но ему не повезло. Гринпис освоила новое заклинание призыва очередной природной зверушки, и несчастный скис, не успев нажать магическую кнопку всеобщего оповещения об опасности. Зелёный плющ-удав оплёл мага по рукам и ногам, уложил голову ему на грудь и время от времени умильно облизывал его раздвоенным языком.

Кажется, мы очень плохо влияем на нашу юную добрую девочку.

Коржик усыпил остальных гражданских, которые в эту ночь находились в особняке князя Жарко.

Оставив команду охранять захваченное здание, я тенью скользнул на второй этаж в хозяйское крыло.

Когда я появился в спальне графа Жарко, хозяин долго не мог понять, кто я и что здесь делаю. Когда же Матвей Савельевич меня, наконец, признал, испугался уже я: как бы бывший партнёр моего отца не окочурился раньше времени.

За эти шесть лет, с момента гибели моей семьи, семейство Жарко развернулось. Я притащил графа в его кабинет, потребовал бумаги и отчёты. То, что сейчас видел, злило меня больше, чем его предательство.

Оружейная марка «Жар-птица» за эти годы стала популярна в мире магических артефактов своими уникальными мана-ружьями и мана-пушками. Эти грозные орудия заряжались не порохом, а самой магической энергией — маной.

Принцип работы серии военного оборудования марки «Жар-птица» основывался на особом кристаллическом механизме, который при работе аккумулирует и высвобождает концентрированные потоки маны. Вместо пороховых зарядов в ствол загружаются специально обработанные мана-ядра или мана-пули, способные накапливать и выбрасывать огромные объёмы магической энергии.

При выстреле мана-ядро, подхваченное потоком сжатой маны, устремляется к цели, оставляя за собой шлейф искрящейся энергии. Попадая в мишень, ядро взрывается, выплёскивая разрушительный всплеск магии, способный пробить даже самую прочную защиту.

Благодаря инновационным разработкам «Жар-птица» уверенно держала лидерство на рынке имперского магического вооружения и стран третьего мира. Компания, графа предлагала своим покупателям приличное оружие по доступной цене, способное сокрушить любого противника.

Военная марка «Жар-птица» за эти годы стала достаточно популярна. Старый граф умудрился влезть даже в государственные заказы. Было лишь одно «но», точнее, два. И именно они вызывали во мне глухую злость.

Судя по документам, которые я сейчас держал в руках, старый граф присвоил себе наследие Сваровых. Всё это вооружение, отмеченное клеймом Жарко, по сути те самые образцы, которые разрабатывали инженеры моего рода под руководством отца, деда и брата.

Мана-ружья (что за дурацкое название?) — это тот самый СВР-14 (Сваров-ружье, модель 14), который отец запустил в производство на моё четырнадцатилетние. СВГ, ВС, ПСВ — гаубица, винтовка и пистолет Сваровых… Всё это старик Жарко скопировал и теперь выпускает под своей маркой, присвоив патент.

Второе «но» бесило ещё больше. Жадный до денег Матвей Савельевич упростил производство, и теперь для создания оружия использовались материалы низкого качества. Это значительно снизило стоимость продукции, но и ухудшило качество изделий.

Наш род никогда не экономил на производстве, имя Сваровых выступало гарантом и служило знаком качество. Нынче я даже был отчасти рад, что бывший партнёр переделал патент на себя, имя нашего рода Оружейников осталось не опозоренным.

Из-за ухудшения условий производства, экономии и прочего удешевления модели «Жар-птицы» хоть и пользуются популярностью, но значительно уступают в качестве, меткости и прочности образцам цвергов. «Аустри-Maschinengewehr», «Судри- Gewehr», «Норди-Haubitze», «Вестри-Kanonenkugel».

Но самое страшное меня ожидало под конец. Старый граф Жарко после допроса подтвердил мои догадки: вооружение, которое нынче занимало лидирующие позиции на мировом рынке — являются калькой с оружия Сваровых. Бывший партнёр продал наработки моего рода цвергам за очень большие деньги, и ушлые европейские гномьи кланы выпускают оружие сваровское по законной лицензии.

В процессе нашей с графом Жарко доверительной беседы вскрылось очень много интересного.

После гибели моего рода дела у семейства пошли как нельзя лучше. Старый граф расширил своё влияние на имперском рынке, получив доли в нескольких сваровских перспективных бизнес-направлениях. Это произошло как раз после того, как мою семью стёрли с лица земли. Какое удивительное совпадение…

Матвей Савельевич пытался что-то лепетать в своё оправдание, но все его доводы оказались неубедительными, в том числе и его заверения, что он «просто хотел сохранить хотя бы часть достояния, чтобы передать его в руки наследников Сваровых». Не ожидал старый пройдоха, что мы с сестрой не только выживем, но и однажды придём к нему стребовать долг.

Я откинулся на спинку удобного кресла, в котором сидел за рабочим графским столом. Тяжёлым взглядом окинул поплывшего от ужаса графа. Матвей Савельевич восседал на табуретке, куда его усадил Бермонт, трясся то ли ещё от страха, то ли уже от холода. А может всё вместе сотрясало его толстую тушку в ночной рубашке. Колпак он стянул, и время от времени утирал им потное лицо.

Если по началу граф пытался кричать, угрожать, пыжится, то сейчас испуганно таращил на меня круглые совиные глаза чуть на выкате, периодически икал и монотонно просил, чтобы я не трогал его семью, которая ни в чём не виновата.

Я смотрел на старого жалкого старика, и впервые за долгое время не знал, как поступить. С одной стороны, Жарко виновен, и это не обсуждается, его нужно наказать за всё, что случилось с моей семьёй. С другой, если верить графу, его вынудили шантажом и угрозами участвовать не только в многоходовке по захвату свароских предприятий.

Жарко принудили к бездействию, поставив перед выбором: или все совместные активы уходят на сторону, его самого лишают всех доходов, разоряют и уничтожают, но оставляют в живых. Или он сливает Сварова, и получает плюшки, в том числе остаётся номинальным хозяином бывшего партнерского бизнеса, отхватывает хорошие дивиденды и забывает о том, что когда-то у него были друзья и партнеры по фамилии Сваровы.

Кстати, о прибыли.

Я оглядел комнату, приметил в углу что-то вроде барной стойки, махнул пистолетом, разрешая графу подойти и налить себе любой жидкости, которой пожелает его душа.

Бывший партнёр моей семьи с трудом поднял своё желеобразное тело на ноги и побрёл к полкам с бутылками, проигнорировав кувшин с водой, Жарко трясущимися руками перебрал одну за одной бутылки с элитным алкоголем, уронив при этом парочку. Они упали с тяжёлым густым чмоком, но граф даже не обратил на это внимание, поглощённый желанием выпить.

Наконец, он остановил свой выбор на старом добром русском напитке. Свинтил голову бутылке водки, поколебался, но всё-таки не стал хлебать с горла, достал откуда-то гранёный стакан, наполнил его доверху и одним махом опрокинул в себя.

Ну как опрокинул. Попытался. Желанная влага вместе со стаканом превратилась в пепел.

Матвей Савельевич судорожно закашлялся, оглянулся на меня и умоляюще прохрипел:

— Граф, во имя богов, будьте милосердны!

Я встретил его взгляд с ледяным спокойствием, но где-то глубоко внутри меня снова поднималась волна гнева.

— Милосердие — удел слабых, ваше сиятельство, — ответил я, давая понять, что его мольбы не трогают моё сердца.

Граф оказался упрямым. Схватил бутылку и присосался к горлышку. Но едва он сделал первый глоток, как бутылка разлетелась на мелкие осколки в его руках. Матвей Савельевич заорал и в очередной раз очнулся в своей кровати.

— С пробуждением, дорогой граф. Хорошие ли сны вам снились? — поинтересовался я, включая ночник на прикроватном столике. Матвей Савельевич судорожно сглотнул, не сводя глаз с пистолета в моих руках.

В этот раз я позволил старому прохиндею дотянутся до кнопки вызова полиции. Едва его толстый, как сарделька, палец, вжался в пуговку звонка, графа пронзил энергетический разряд, и он в очередной раз умер.

Старый партнёр моей семьи оказался очень упёртым и недальновидным человеком. Он раз за разом отказывался подписать бумаги, едва дело доходило до этого момента. Каждый раз жадность и алчность перевешивали всё, в том числе страх за свою собственную шкуру и переживание за семью.

Но у нас впереди вся ночь, рано или поздно я найду способ сломать графа и добиться того, что мне нужно.

— Гра-а-аф, какие чудесные косы у вашей малютки.

Колокольчик с умильным выражением на лице пропускала пряди чужих волос сквозь свои пальцы.

— Ну что вы так волнуетесь, милый граф. Вы пугаете бедную девочку, она вся дрожит. А дрожь — это нехорошо. От дрожи объекта испытания у меня может невольно дрогнуть рука, и ножик случайно попортит это красивое нежное личико.

Кончиком острого ножа графиня провела по скулам, носу, губам юной графской дочери. Девушка тряслась от ужаса, по её щекам текли тихие слёзы. Матвей Савельевич побледнел, но упрямо держал оборону, твердя, как попугай:

— Вы не посмеете! Мальчишка, что ты себе позволяешь! Я буду жаловаться государю императору! Тебя вздёрнут на дыбе! Казнят!

Я молча наблюдал за моральным прессингом, который устроила Вербена.

— Казнят скорее вас, милый граф, — проворковала Колокольчик, обходя Софию Жарко по кругу. — А у нас приказ. Нам можно всё, — Ло хихикнула.

От этого призрачного смеха Матвей Савельевич скривился, как от зубной боли.

— Граф Сваров, прекратите немедленно! — хозяин дома сделал попытку мне приказать, но на последнем слове дал петуха. — Мстислав, что ты творишь? Чтобы сказал твой отец? Твоя матушка точно не одобрила-а-а-а-а…– старый захлебнулся своими словами.

— Не стоит упоминать моих родителей вслух, — загоняя собственную жажду обратно, отчеканил я. — Не тебе рассказывать мне, что подумает мой отец. Покойный ныне.

— Я не у-у-у-убива-а-а-ал… — подвывал старый граф, валясь на полу возле кровати.

Его кожа покрылась маленькими капельками крови. Энерго-иглы успели пройтись по жирному телу.

— Ты поступил хуже: продал друга и его семью.

— Я могу продолжать? — Колокольчик нетерпеливо вмешалась в наш разговор.

— Продолжай.

Одним рывком, не прикасаясь, я поднял графа за шкирку и бросил на огромную кровать, где могли бы поместиться четверо таких жирдяев, как он. Матвей Савельевич плюхнулся на матрац, ночная рубаха задралась, открывая толстые ноги, опутанные вздувшимися венами.

— Фу, граф, ведите себя прилично, — скривилась Ло, тут же отвернулась от главы рода и ласково потрепала застывшую от ужаса девушку по щеке. — Ну что, милая, приступим?

— Пожалуйста… не надо… — прошептала юная графская дочка и упала в обморок.

Колокольчик озадаченно посмотрела на тело под своими ногами, почесала ножом бровь, вздохнула, перевела меня взгляд.

— Куда? — уточнил я.

Ло оглядела графскую спальню и ткнула пальцем на кровать. Матвей Савельевич к этому моменту уже привёл себя в относительный порядок, подполз к деревянной спинке и дрожащими руками шарил по панели, пытаясь отыскать кнопку вызова полиции. Пока безуспешно. Я окутал девушку энергией, поднял с пола и перенёс на кровать.

Старый граф вздрогнул, его взгляд принял осмысленное выражение.

— Что ты собираешь желать?

— Лично я ничего, жизнь вашей дочери в руках графини, — я кивнул в сторону Вербены, которая уже оседлала тело дочери. Жарко и примеривалась к скальпу, что-то бормоча себе под нос.

— Что… что она делает? — просипел граф, расширенными от ужаса глазами глядя на Ло.

— Судя по всему, освежает свои знания о скальпировании, — доверительно сообщил я старому прохиндею.

— О чём? — хрюкнул Жарко.

— Колокольчик давно мечтала снять с кого-нибудь скальп, — пояснил я. — Хочется ей парик из натуральных длинных волос. Говорит, не желает портить волосы краской. Она натуральная блондинка, если вы заметили, ваше сиятельство. Вот и мечтает примерить на себя другой цвет. А тут такой повод.

— Вы… вы шутите, Мстислав? — от чего-то граф внезапно перешёл со мной на вы.

— Нисколько.

— Ага, всё, я поняла. Итак, приступим, — радостно сообщила Колокольчик

Через полчаса Жарко задохнулся от крика и умер, как только счастливая Ло продемонстрировала ему свежеснятый скальп его дочери.

Но подписать так и не согласился. Ну что за человек? Тварь, а не человек.

— Сдохни, мальчишка!

Пуля обожгла моё плечо, но я даже не заметил боли. Собственно, боли и не было. Старый граф так и не понял, что всё это иллюзия.

Матвей Савельевич стрелял и стрелял исступлённо, яростно, злобно рыча и радостно вскрикивая, когда пули прошивали моё тело. Но я продолжал неумолимо приближаться к нему.

Последнюю пулю он всадил мне точно между глаз. И как только сумел? Руки старого графа тряслись так, что пистолет едва не выпадал из толстых пальцев.

— Добро пожаловать в ад, ваше сиятельство, — ухмыльнулся я и одним ударом снёс голову предателя.

— Что? А?

Я наблюдал из тени, как Матвей Савельевич торопливо сползает с кровати, судорожно жмёт кнопку ночника, промазывая раз за разом. Матерится и пыхтит, наконец, свет зажигается, граф хватает трубку телефона и начинает нажимать кнопки, желая позвать слугу, чтобы сменили мокрую от пота постель.

Коржик мастер иллюзий, и лучший специалист по снам.

— Доброе утро, ваше сиятельство. Хорошо ли вам спалось? — участливо интересуюсь я, и Жарко орёт, захлёбываясь первобытным ужасом.

— Алло! Алло! — старый граф радостно орёт в трубку, глядя на то, как дородные охранники скрутили меня в бараний рог и вяжут руки. — Полиция?

— Что у вас случилось?

— Немедленно высылайте наряд! Я задержал убийцу!

Я улыбаюсь, глядя на довольного Жарко. Матвей Савельевич кладёт трубку, подходит ко мне с довольной улыбкой и со всей дури лупит кулаком в нос.

Я продолжаю улыбаться.

— Ну что же вы, граф, я к вам с добром, а вы ко мне с кулаками. Нехорошо это, не по-дружески. Ведь мы с вами друзья, Матвей Савельевич?

— Тамбовский волк тебе друзья, — орёт хозяин спальни, брызгая слюной. — Вот! Полиция! — радостно потирает руки и снова бьёт меня по лицу.

Я сплёвываю кровь, облизываю разбитые губы и продолжаю улыбаться.

— Зря вы так, ваше сиятельство. Предлагаю разойтись миром. Вы мне бумаги, а я вас живым отпущу, — подумал и добавил. — И семью вашу не трону.

— Ты? Мне? Угрожать? Щенок! Сопляк! Ничтожество! Да я тебя… в порошок… на каторгу… на плаху!!!

За окном всё сильнее визжат полицейские сирены на машинах, которые мчатся к старому графу на помощь. Захлопали автомобильные дверцы. Матвей Савельевич радостно захохотал и двинулся в угол спальни, туда, где у него запасы алкоголя. Старая сволочь плеснул себе в стакан виски и даже успел отхлебнуть пару глотков, прежде чем понял: в особняке происходит что-то странное.

— Что? — граф прислушался, но вместо шума, который должны были устроить полицейские, в доме стоит мёртвая тишина. — Что происходит? — заволновался Жарко. — Ванька, поди, глянь, куда дармоеды запропастились.

Матвей Савельевич плеснул себе ещё виски, но выпить не успел.

Дверь за слугой не успела закрыться, как в широкую щель влетело что-то круглое. Нечто докатилось к ногам. Жарко и он невольно опустил взгляд, чтобы рассмотреть нежданный подарочек.

— Что? — бокал выпал из жирных графских пальцев, с глухим звуком приземлился прямо на мёртвое лицо и скатился на пол. — Это… что это? — отступая к шкафу, пробормотал граф, не веря своим глазам.

— Голова, — подсказал я.

— Чья? — тупо переспросил Матвей Савельевич.

— Полицейского, — уточнил я. Мало ли, вдруг старик слаб глазами и не рассмотрел форменную фуражку, намертво приколоченную к голове длинными гвоздями. И где только взяли? Отморозки.

— Как? Почему? Я не давал приказ… — забормотал граф, на моих глазах теряя рассудок.

Ибо в комнату одна за другой полетели остальные головы, ложась ровно под ноги хозяину спальни. Последней прилетела голова Арины Тимофеевны, жены Матвея Савельевича.

Каким-то образом она попала графу прямо в руки. ошалевший. Жарко хотел отбросить её в сторону, но тут у отрубленная часть тела раскрыла глаза, шевельнула губами и молвила:

— За что ты так с нами, Матвеюшка?

Матвей Савельевич покачнулся и упал навзничь, прижимая к себе жену. Точнее то, что от неё осталось.

— Утра доброго, ваше сиятельство…

— А-а-а-а-а…

— Бумаги, граф, и всё закончится!

— Изыди, щенок!

— А вы молодец, ваше сиятельство, — я обеими руками взялся за лезвие шпаги и медленно вытащил её из собственной груди. — Хороший удар. Теперь я верю, что вы когда-то слыли лучшим фехтовальщиком Империи.

— Кто ты?

Жарко с ужасом смотрит на убитого меня, а я и не думаю умирать.

— Помогите! — слабо взывает к слугам.

Но его никто не слышит. Призраки убитых и умерших по вине графа, обступают Матвея Савельевича со всех сторон, осуждающе качая головами. Протягивая к жирной тушке прозрачные руки, бесплотные духи начинают окружать старого графа. Воздух в спальне выстывает, дышать становится все труднее. Из моег рта вырывается морозное обачко.

Жарко пятится, забыв про меня, спотыкается о прикроватный коврик и падает на спину. Призраки принимают это за сигнал и, завывая, кидаются на орущее сиятельство. Умершие раздирают Матвея Савельевича на части, не обращая внимание на вялое сопротивление и дикий крик.

— Как вам спалось, граф? Приятное снилось? Или не очень? — интересуюсь я, с улыбкой глядя на Матвея Савельевича.

— А-а-а-а-а…

Я стоял у кровати графа Жарко, наблюдая, как он мечется во сне, словно загнанный зверь. Лицо Матвея Савельевич, искажённое ужасом и отчаянием, не вызывало во мне никаких эмоций.

Коржик вопросительно на меня, я кивнул, и старого Жарко снова выгнуло дугой и затрясло.

Через полчаса граф очнулся, сполз с кровати, и, тряся тремя подбородками, огляделся по сторонам. Я щёлкнул выключателем. Ночник озарил комнату мягким светом. Жарко вздрогнул, проморгался и уставился на меня с неприкрытым страхом.

— Хороший ли сон вы видели, ваше сиятельство?" — в очередной раз равнодушно произношу я, внимательно считывая его реакции и эмоции.

Матвей Савельевич дёрнулся и судорожно сглотнул, явно пытаясь совладать с охватившей его паникой. Но тут же закашлялся, видно, горло пересохло, глотать нечего было. Я в очередной раз показываю дулом пистолета на папку с документами.

— Ваше сиятельство, выбор у вас небольшой. Это будет повторяться снова и снова, и снова, — участливо произнёс я, пристально глядя. Жарко в глаза.

— Чего ты хочешь, Свар? — простонал Матвей Савельевич, подслеповато моргая и трясясь всем телом.

— Я уже говорил: где деньги, Лебовски? — холодно процедил я, поднимаясь из кресла.

Жарко икнул и попытался отползти на другой конец кровати. Но с его весом у него ничего не получилось. Граф прижался к деревянной спинке, вскинул руки в умоляющем жесте и засипел сорванным от крика голосом:

— Я отдам! Я всё отдам! Богами клянусь!

Дом содрогнулся от громового раската, в комнате запахло грозой. Я удовлетворённо улыбнулся: похоже, боги-покровители приняли клятву.

Вспышка молнии освещает темноту за окном, граф тихо завыл, прямо на кровати встал на колени и начал неистово молится, упоминая и своих родовых покровителей, и Перуна, и Сварога.

— Слово сказано, Матвей Савельевич, — произнёс я, дождавшись конца молитвы.

Снова раздался удар грома, граф вздрогнул всем телом и прохрипел:

— Слово дано.

— Слово услышано, — подтвердили Коржик и Колокольчик, мрачными тенями выступая из тёмных углов спальни.

— Ваше сиятельство, я жду.

Граф сполз с кровати, на подгибающихся ногах добрёл к рабочему столу, подмахнул документы и даже умудрился уточнить:

— Копия… моя… могу…

— Секундочку. Графиня, Корнелиус, ваши подписи, пожалуйста.

— З-зачем? — просипел Жарко.

— Свидетели, ваше сиятельство. Обычные свидетели сделки. Ваша копия, граф.

— Что это, Мстиславушка? — потрясая документами, застонал Матвей Савельевич.

— Документы, граф, — ухмыльнулся я.

— Это… завещание?

— И завещание тоже, — я развернулся и направился к выходу.

— У-у-уы-ы-уа-а-а-а, — завыл граф, падая в кресло.

Я покидал особняк довольный, планируя следующую операцию. Сломленный бесконечностью собственной смерти Матвей Савельевич сдал с потрохами князя Громова и дочь его, мою несостоявшуюся невесту.

Перед тем как покинуть графский двор, я остановился, оглянулся, достал телефон, набрал сообщение: «Первый готов. Второму приготовиться».

И нажал кнопку «Отправить».

Дома я долго изучал документы, которые получил от графа Жарко. С губ не сходила жёсткая усмешка: начало положено, наконец-то сделан первый шаг к возрождению Рода. И нет, мне не было стыдно за то, что мы вытворяли ночью в графской усадьбе.

Да, Матвей Савельевич лично не участвовал в расправе над моей семьёй. Но с моей точки зрения он поступил куда как хуже: он предал, точнее, продал семью друга, отдал на откуп, радостно подсчитывая будущие барыши. После того, что я увидел ночью, пришло осознание: этот недочеловек продаст собственную семью, если ему предложат хорошую цену, или в обмен на собственную жирную тушку. Так что по заслугам и награда.

Однако за шесть лет граф неплохо так развернулся на наших личных семейных предприятиях. Кое-что модернизировал, кое-где поменял логистику, и вот уже три небольших заводика по производству эксклюзивного снаряжения и прочих атрибутов для оружия приносят хорошую прибыль. У отца это всё было в планах. Не удивлюсь, если эти самые бизнес-разработки перепали. Жарко вместе с акциями наших предприятий, как плата за наши жизни и его невмешательство.

Жаль только многое уже сейчас морально устарело. С нашим семейным Даром сложно работать, если на производстве отсутствует носитель энерго-силы. А аристократов, да, впрочем, и не только родовитых с Даром подобного рода в Империи раз-два и обчёлся. Можно сказать, большую часть энерго-одаренных вырезали за одну ночь.

Медленно переворачивая страницы контрактов, доверенностей и прочих установочных документов, я прикидывал в уме, сколько удалось вернуть из того, что было у нашей семьи. Семейные предприятия графа, его активы, даже деньги благотворительных фондов, включая два наших с сестрой фонда, который создали родители в день нашего рождения — всё это теперь принадлежит снова Сваровым.

Тут я коварно улыбнулся. Точнее, всё это принадлежит теперь одному-единственному Сварову. Тому, кто в настоящий момент имеет права на все активы Рода. Я с удовольствием представил выражение лица сестрёнки, когда она узнает эту новость, не выдержал и рассмеялся. Уж больно забавным в моих мыслях выглядела её серьёзная моська. А уж сколько забот ляжет на её плечи! Ей предстоит распоряжаться этим внезапным состоянием, обрастать связями, расширять влияние и укреплять позиции Рода, который шесть лет отсутствовал на имперской оружейной арене. Надеюсь, эта ответственность удержит её от юношеских глупостей и шалостей.

Я закрыл папку, спрятал её в ящик стола, подошёл к окну, выглянул в маленький сад. Там вовсю шла подготовка к вечерним дружеским посиделкам. «Светский раут», — как называла это мероприятие сестрёнка. Отчего-то я не испытывал большой радости после ночной вылазки, хотя, казалось бы, всё прошло не просто успешно, а превзошло некоторые мои ожидания. Я вернул в Род активы и должен радоваться.

Но на душе было муторно, словно в грязи искупался. И ведь не убил никого, пыток настоящих не проводил. Все сделали благодаря Коржику и его виртуозному владению иллюзиями и человеческими страхами. Перегорел местью после того, как убил виконта Дыевича? Или просто противно копаться в дерьме и узнавать все новые и новые подробности предательства? Прав князь Вяземский, от камней пошли такие круги, что уже сейчас не видно другого берега, о который они ударяются.

И первая волна докатилась до семейства Громовых. Вернее, пока только подкатывается. Любопытно, какие сюрприз меня ожидают в гостях у князя?

Из размышлений меня вырвал нетерпеливый стук в дверь.

— Войдите, — откликнулся я.

— Слав, — в кабинет влетела радостная сестра. — Как я тебе?

Мелкая раскинула руки и принялась кружиться, показывая платье во всей красе. Я смотрел на открытые точёные плечи, на длинную шею, на замысловатую причёску и не понимал: как я пропустил момент её взросления? Когда она успела вырасти и превратиться в красивую, почти взрослую девушку? Теперь уже наследницу рода Сваровых?

— Не слишком откровенно? — буркнул я, скрывая нахлынувшие эмоции.

— Ты прям как папа, — фыркнула Лада, продолжая кружиться под музыку, которую слышала лишь она. — А мама сказала, что я очень красивая! — продолжила сестра.

Я внимательно посмотрел на неё, пытаясь найти признаки переутомления, перенапряжения. Всё ещё хорошо помню, как меня корчило от общения с родственниками в собственной голове, до тех пор, пока не сумел взять их под контроль. Но у Ладомиры нет связи с предками, у неё всего лишь открылся дар Поглотителя душ. Или голоса в голове — это неизбежность?

— Лада, — осторожно поинтересовался я. — А… папа и мама… они как тебе это сказали?

— Во сне приходили, — отмахнулась мелкая, останавливая своё кружение. — Фух… Слав, у меня всё готово! Надеюсь, ты не забыл позвать гостей? — сестрёнка прищурилась, с подозрением уставилась на меня.

— Не забыл, — машинально ответил я, размышляя над словами мелкой.

На самом деле ей приснился просто сон? Или явление родителей во сне — это первый звоночек в двери её разума, который вскоре распахнутся под напором дорогих родственничков, и они всей толпой хлынут в виде голосов Ладе в головушку?

Меня аж передёрнуло, едва я представил ситуацию. Безусловно, обучать сестру вместе с предками стало бы в разы легче. Но я боюсь, территория опричников не выдержит выходки мелкой, до той поры, когда она научится брать себя в руки. Ладно, поживём, увидим. А сейчас не буду портить мелкой предвкушение праздника и сам вечер.

— Так, Слав, это что такое? — сердито спрашивает Лада, уперев руки в бока.

— Что? — я повертел головой, пытаясь понять, что не так у меня в кабинете.

— Ты почему до сих пор не одет? — сестра топает ножкой, обутой в изящную туфельку. — Гости на пороге, а хозяин дома практически в неглиже! — мелкая возмущённо всплёскивает руками. — Немедленно одеваться!

— Так уж и в неглиже, — проворчал я, с сомнением оглядел себя с ног до головы. В принципе, я не собирался переодеваться. Соберётся узкий круг близких друзей, к чему церемонии.

— А может… — закинул я удочку.

— Не может! — топнула ногой сестрица. — Это мой первый взрослый раут! Пускай почти домашний! Но я не позволю тебе всё испортить своим внешним видом. Переодевайся. И немедленно! — приказала мелкая грозным тоном. — Или я тебе сама переодену.

— А вот этого не надо. И вообще, не забывай, теперь для тебя важнее всего, что?.. — напомнил я, глядя на то, как начинает бурлить родовая магия.

— Контроль и холодный рассудок, — практически прорычала новоявленная состоятельная наследница, пытаясь взять себя в руки. — Сгинь переодеваться, и я быстрее возьму себя в руки!

Мелкая обхватила себя за плечи и задышала, как я учил.

— Всё, ухожу, — я нырнул за дверь, но тут же вернулся. — Помощь точно не нужна? — уточнил я, глядя на то, как Лада пытается управлять своими эмоциями и энергетическими потоками.

— Да уйдёшь ты, наконец! — выкрикнула сестра. Глаза её потемнели, щёки налились жаром, я покачал головой, ухмыльнулся и закрыл за собой двери. Не удержался и крикнул из коридора:

— Контроль и рассудок! — потопал ногами, делая вид, что ухожу. Сам же замер под дверью, контролируя процесс, чтобы при необходимости перехватить силу и не позволить мелкой разрушить наш дом.

Но Лада справилась буквально за десять минут, когда я понял, что сестрёнка вот-вот выйдет из моего кабинета, сразу же покинул свой пост и быстрым шагом поднялся в свою спальню, чтобы переодеться к вечернему праздничному ужину.

Переодевшись в парадный костюм, я спустился вниз, вышел на порог и замер, любуясь сестрёнкой, которая отдавала последние распоряжения в ожидании гостей. Кому-то однажды повезёт с женой. Если, конечно, Лада научится держать себя в руках и не вспыхивать по малейшему поводу, особенно когда что-то идёт не по её желанию. Избаловал я её малость. Но не жалею.

Прищурился, осторожно просканировал состояние мелкой. Магия успокоилась, источник стабилен, надеюсь, никаких эксцессов вечером не случится. Хотя эмоции, которыми фонтанировала юная наследница, били через край. Но с этим, думаю, проблем не будет.

Гости прибыли весёлой шумной, роскошной толпой. Первыми заявились мои отморозки, разодетые в пух и прах. Похоже, Колокольчик в кои-то веки оторвалась по полной. Парни щеголяли парадными костюмами, были гладко выбриты, причёсаны. В какой-то момент я даже испугался, что графиня их чем-то настолько запугала, что они весь вечер будут вести себя как светские болванчики: улыбаться и жрать, в смысле, трепаться о погоде и природе.

Но, слава богам, это все те же родные психопаты. Едва поздоровавшись, как положено в светском приличном обществе, парни тут же принялись тормошить Ладамиру, нахваливая её наряд, восхищаясь причёской, попутно требуя хлеба и зрелищ.

Сестрёнка улыбалась, старалась не выходить из роли настоящей светской дамы, хозяйки салона. Пока у неё это прекрасно получалось. Но, думаю, совсем скоро наши безбашенные друзья семьи вернут её в нормальное состояние. А пока пусть пофорсит, привыкнет к своей будущей роли наследницы.

Колокольчик наблюдала за всем этим светским хаосом, стоя недалеко от нас с Ладой и ворчала на парней. Я тепло улыбнулся: волнуется, как за собственную дочь или, скорее, младшую сестрёнку, впервые вышедшую в свет. Ло ревниво отслеживала слова, поведение наших архаровцев, шикала, и тут же расцветала довольной и счастливой улыбкой, едва переводила взгляд на Ладу.

Наконец, все наши гости прибыли, и мы плавно переместились за столы, расставленные в саду.

Когда все уселись и наполнили бокалы, я поднялся, медленно и молча обвёл всех взглядом, встретился с каждым глазами. Князь Вяземский хранил невозмутимый вид, он-то прекрасно знал, что я собирался сделать, а вот Колокольчик чуть напряглась, не понимая, почему я разглядываю каждого из них. Призрак вопросительно приподнял брови, собираясь по первому жесту скользнуть в тени на разведку. Бермонт широко улыбнулся и отсалютовал бокалом, Бес забеспокоился, огляделся по сторонам в поисках то ли злодея, то ли какой-то персональной каверзы.

Пока я дошёл до сестрёнки, которая сидела во главе стола с другого торца, стихли все разговоры, вся компания напряжённо ожидала, что же я скажу. И я оправдал их ожидания.

— Сегодня за столом собрались близкие люди нашей маленькой семьи, — начал я. Когда-то давно его сиятельство князь Александр Алексеевич Вяземский протянул мне, мальчишке из мёртвого Рода, руку помощи. Тем спас не только меня от глупой и быстрой смерти, но и мою сестру. С вами, — я чуть склонил голову, приветствуя команду. — Мне выпала честь не только сражаться плечом плечу, но и познать великий дар дружбы. С вами я поверил в честь и данное слово. Сестру свою я знаю с пелёнок, — мелкая чуть нахмурилась, но тут же лучезарно улыбнулась. — И скажу я вам честно, друзья, такой сестры мне не надо… — я широко улыбнулся, увидев, как удивлённо распахнулись глаза всех за столом, и продолжил. — Мне не надо стыдиться. Я горжусь тобой, малышка. Ты — лучшее, что есть в этом мире. Благодарю каждого из вас за честь быть вашим другом, братом и соратником.

— Свар, ну ты… — хохотнул Бер.

— Псих! — фыркнула Колокольчик.

— Я чуть не помер от страха, — заявил Кощей, косясь на мелкую.

Князь и Призрак молча подняли свои бокалы, а Гринпис улыбнулась и покачала головой.

— За вас, друзья!

Зазвенели бокалы, все выпили, но я по-прежнему не садился.

— Ладамира Ярославовна Сварова, — сестрёнка вскинула голову и испуганно посмотрела на меня. — С сегодняшнего дня ты официально стала наследницей великого рода оружейников, рода Сваровых. Поздравляю и первым присягаю на верность.

Я подошёл к сестре, поклонился и вручил папку, в которой лежали документы о передаче фондов активов, производства, пописанные Жарко.

— Друзья, поприветствуем новую графиню Сварову, единственную наследницу.

— Богатую наследницу, — хохотнул Кощей.

Лада удивлённо глянула на Беса, приняла папку из моих рук и хотела положить на стол.

— Открой, — велел я.

Сестрёнка послушно заглянула в бювар и через минуту, когда до неё дошло, что она держит в своих нежных маленьких ручках, её глаза широко распахнулись.

— Слав… Но как? Это… невероятно!

— Владей и неси с честью и достоинством имя нашего Рода, — улыбнулся я.

— Спасибо, братик, — Лада внезапно шмыгнула носом и крепко-крепко меня обняла.

— За новую графиню Сварову, — поднимаясь с места, провозгласил князь Вяземский. — За наследницу славного Рода оружейников.

— Ура! — громогласно рявкнул Бермонт, тоже вставая.

Следом за ними поднялась вся компания, включая девушек. Снова зазвенели бокалы, теперь уже вперемешку с искренними поздравлениями. Лада счастливо смеялась, тут же смущалась, улыбалась. В её глазах, когда она кидала на меня короткие взгляды, блестели слёзы. Папку сестрёнка прижимала к груди, время от времени недоверчиво смотрела на нее и качала головой.

— Ну а теперь, дамы и господа, всё за стол! — громко намекнул я, прерывая затянувшиеся объятия.

Все расселись, но не успели приступить к трапезе, как Лада спросила растерянным голоском:

— Свар… я не понимаю…

— Что именно? — уточнил я, догадываясь, что мелкая ответит.

— Кто всем этим… — сестрица похлопала ладошкой по бархату папки. — Будет управлять.

Компания дружно грохнула смехом.

— Чего вы смеётесь? — тут же насупилась мелкая, а её магия моментально приблизилась к опасной черте, за которую лучше не переходить.

— Хм… дай подумать, — я потёр подбородок, оглядел всех за столом, наблюдая, как Лада напряжённо за мной следит. При этом, к моему удивлению, уровень взрывоопасности у неё начал понижаться.

— Кажется, кроме одного человека, никто другой не сможет управлять всеми этими активами.

— И кто он? — мелкая нетерпеливо завертела головой, пытаясь отыскать того, кто будет управлять наследием Сваровых.

— Ты, и никто кроме тебя, графиня Ладамира Сварова, — припечатал я с улыбкой.

— Я? — охнула мелкая. — Но как же… я не могу… это неправильно… — залепетала мелкая. — Свар, это неправильно! — сестрёнка вскочила, схватила папку и заметалась, не зная, что делать: то ли швырнуть бумаги, (но ведь важные документы, нельзя), то ли бежать ко мне жаловаться. Но ведь я сам всё это устроил.

— Почему? — я отрезал кусок запечённого мяса, положил на свою тарелку, взял ломоть хлеба, стал неторопливо намазывать горчицей.

— Я маленькая… — пропищала Лада.

Тишина за столом моментально закончилась, громче всех хохотал Кощей.

— Ладка! Да ты теперь владельца заводов, пароходов и прочей недвижимости! Богатая невеста! Женись на мне! Я стану твоим верным пажом! — верещал Бес.

— Мужчины замуж не выходят, — машинально исправила Гринпис.

— А что мы делаем? — тут же поинтересовался Бес, в глазах которого плясали черти.

— Мужчины женятся… Да ну тебя! — Зверева покраснела.

— Слав, я серьёзно! Я не смогу!

— Сможешь, Лада, сможешь. Я в тебя верю. Уверен, ты сумеешь разобраться, как управлять всеми этими предприятиями и благотворительными фондами, — я ласково улыбнулся. — А я буду рядом и помогу.

Ладамира облегчённо выдохнула, моргнула, прогоняя непрошеные слёзы, и улыбнулась. Вновь зазвучали тосты и здравницы в честь графини Сваровой, вечеринка потекла своим чередом.

Я радовался вместе со всеми, наблюдал за сестрой, отмечая, как меняется её поведение. Десять минут назад перед нами стояла растерянная перепуганная девчонка, а теперь за столом хозяйка дома. Пусть ещё не совсем уверенная в себе и умелая, но хозяйка. Я же всегда буду рядом, чтобы поддержать и защитить.

Я отмахнулся от своих мыслей и включился в общее веселье. Парни за столом уже шутливо сватались к юной и состоятельной невесте из рода Сваровых.

— Ну что, устроим отбор, а, сестрёнка? — предложил я.

Мелкая хитро на меня глянула, улыбнулась и согласилась.

— Прощу прощения, милая графиня, но меня это мало интересует, — первым пошел в отказ Коржик.

— Так, я не понял, что ты имеешь против моей сестры? — шутливо начал бурогозить я. — Умница, красавица, хозяйка на загляденье, спортсменка…

— Ага, с тяжелой рукой и вредным характером… — хихикнул Бессмертный.

Я сурово посмотрел на него, но не выдержал и рассмеялся, припомнив, как Лада гоняла его скалкой по кухне, когда Бес решил пошутить и поменял в баночках со специями ингредиенты. Соль пересыпал в сахарницу, сладкую паприку заменил на жгучий перец, куркуму на луковый порошок, ну и остальные по мелочи. Пирог тогда вышел знатный, как запеченное мясо.

Кощей потрогал уши, видимо, припомнив, что сестренка сделала с его головой, когда оторвала. В прямом смысле подвесила за уши сушиться на солнышке, предварительно связав безголовое тело, чтобы Бес не сумел быстро добраться до отдельной части. Ну а потом заставила его в одно лицо съесть все, что она приготовила. Даже мне наказание показалось чересчур жестоким, потому что Лада только училась готовить. Но мелкая настолько разъярилась, что все наши апелляции в защиту Костика не увенчались успехом.

— Меня не интересуют брачные узы, — терпеливо продолжил Коржик, — Но если бы я решил жениться, при всем уважении к тебе, Свар, и к твоей сестре, — Корнелиус слегка поклонился мне и сестрице. — В Ладамире отсутствуют демоны. Их не просто меньше, чем во мне самом, — доверительно пояснил несостоявшийся жених. — Они полностью отсутствую как вид, — Коржик извиняюще пожал плечами. — Поэтому с Ладой у нас в наличие есть и будет френд-зона, а вот с будущей женой, я надеюсь, сложится и fiend-зона.

— Зона с демонами? Ого, у тебя желания! — присвистнул Бермонт, дотянулся до запечённого мяса, отрезал пласт и положил себе на тарелку.

— Бе-ермонт, — ласково протянула Колокольчик. — А не пора ли тебе женится? Как говорится, у нас товар, у вас купец.

Бермонт, который в этот момент как раз откусил кусок мяса, подавился и закашлялся.

Ло, собственно, как и вся компания, прекрасно понимали, что мы с мелкой развлекаемся. Ну, вот такой вот странный способ поднять сестренке самооценку и дать возможность привыкнуть к мысли о том, что она внезапно стала главой рода Сваровых. Понятное дело, ни о какой настоящей свадьбе-женитьбе речь не шла. Да и еще долго идти не будет. Но попугать парней перспективами, хоть и призрачными, почему нет? Может тогда в увольнительных головами начнут думать, а не только другим местом.

Призрак от души колотил медведя по спине. Бес хлопал в ладоши уверяя, что это самый надежный способ, князь Вяземский, как настоящий патриарх сумасшедшей семейки, с улыбкой смотрел на то, как великовозрастные дети дурачатся. Гринпис глядела на наше безумие во все глаза, но участия пока не принимала. Оно и понятно, воспитание дает о себе знать, так быстро отбросить манеры не получится. Ну ничего, через месяц-другой и из Зверевой человека сделаем. Или отморозка.

Бермонт, наконец, прокашлялся, попил водички, подмигнул Ладе, чуть склонил голову и пробасил, прижав ладони к груди:

— Дорогая графиня! Вы прекрасны и это не обсуждается! Любого, кто посмеет усомниться в этом, я вызову на дуэль. Лада, — торжественно провозгласил Бер. — Я люблю тебя! — Бермонт поднялся со своего места, я прикрыл лицо рукой, заметив, напряглась мелкая после такого признания.

Народ за столом дружно рассмеялся, но смех начал постепенно стихать. Медведь не сводил с Лады печальных глаз и ждал ответа.

— Бер, ты чего? — пробормотала мелкая, оглядываясь на меня в поисках поддержки. Я подал плечами, разбирайся, мол сама, взрослая уже, но на всякий случай приготовился купировать эмоциональный взрыв.

— Бер, я тоже тебя люблю. Ты мой самый-самый любимый мишка! И друг! — Лада говорила медленно, ласково, как с маленьким ребенком.

Бермонт не выдержал, широко улыбнулся, сграбастал мелкую в охапку, хотел было потрепать по макушке, но Колокольчик завопила?

— Прическа!

И медведь быстренько передумал, и чмокнул Ладку в макушку.

— Лада, сестрёнка моя названная! Я очень тебя люблю! Но свою холостяцкую жизнь люблю намного больше!

— Фу-у-у-ух, напугал! Медведище! — сестра откровенно выдохнула, смущенно рассмеялась, чмокнула Бермонта в щеку и вывернулась из его медвежьих объятий.

— Такую богатую невесту упустил, — посетовал Призрак.

— Вот и женись сам, — довольно прогудел Бер, подтягивая к себе блюдо с мясом.

— Я? Ни за что! У меня невеста, — замотал головой Тони.

— Что?

— Невеста?

— Почему я не знаю?

— Когда успел?

На Призрака со всех сторон посыпались вопросы.

— Ваше сиятельство, откуда у Призрака невеста? Он даже в увольнительные редко ходит! — Колокольчик вопросительно уставилась на князя.

Вяземский улыбнулся и перевел стрелки на меня:

— У вас есть командир, его и спрашивайте.

— Свар? — требовательно переспросила графиня.

— А вот читать надо личные дела и характеристики коллег по работе, и вопросов лишних не будет.

Ло фыркнула, но на прядь намотала. Уверен, вечером же полезет в наш архив изучать личное дело Призрака. Мы с Тони переглянулись, хмыкнули: графиню ждет сюрприз.

— А что это у нас поручик Беляев молчит? — перевел я разговор на шуточный отбор женихов.

— Точно, — Колокольчик развернулась к Кощею. — Бес, чего застыл как изваяние? Приданное расписываешь? Думаешь, куда спускать богатство будешь?

— А что, хороший будет муж, Лада, — к разговору неожиданно присоединился Коржик, вынырнув из своих высоких мыслей.

— Это еще почему? — ревниво поинтересовался Бермонт.

— Так если Лада ему в порыве гнева голову оторвет, её не накажут. Оно у нас бессмертное, — пояснил Корнелиус. — Опят таки, надоел, можно разобрать на запчасти, позапирать в разных комнатах, и жит спокойной, без его дурацких шуточек и прочей ерунды, которой он вечно поболтать норовит. Можно и вовсе не собирать, — Коржик оживился. — А что, хорошая идея, да, командир? — и выжидательно уставился на меня. Кстати, подобного рода эксперимент мы как раз и не проводили, как-то в голову не пришло.

Коржик задумчиво оглядел Кощея с ног до головы, по лицу было видно, как ученый прикидывает, с чего начать разборку лего-тела, куда прятать и насколько запирать.

— А еще можно провести температурно-световой эксперимент… — глаза Корнелиуса разгорались нездоровым научным интересом. — К примеру, голову запереть в темный ящик, который звуки не пропускает, а туловище в холодильную камеру, а руки…

— Но-но! Я бы попросил! Шеф, чего он! Ну, скажи ему! — подал голос Бес.

— А ну-ка прекратите мне потенциального жениха запугивать! — вмешалась в будущий эксперимент Ладамира.

— Вот-вот! Бес переместился поближе к Ладе.

— Так что, поручик, вы согласны стать моим мужем? — томно протянула мелкая. И где только нахваталась этих ужимок!

«Не бурчи, выросла девочка, — в голосе деда послышалась довольная ухмылка. — Ох, чую, даст она прикурить великосветским хлыщам! Поплачут они из-за нашего цветочка!» — дед радостно хихикнул.

«Чему радуешься, старый хрыч? Бедная деточка, слетятся сейчас, падальщики потасканные, на наследство. Отбою не будет. Ты уж, Славушка, побереги нашу девочку, в обиду не дай!» — заволновалась бабушка.

«Голову им сразу отрывать, а лучше то, чем вместо головы думают», — проворчал отец.

«Ну что ты, Ярославушка, посмотри, как хороша наша девочка. Заневестилась. А Славушка ей хорошего жениха подберет, я уверена», — вплелся в разговор нежный голос матушки.

— Поручик Беляев, некрасиво заставлять девушку ждать так долго ответа, — поторопил я Кощея, проигнорировав все голоса в своей голове.

Все это время Бес с загадочной улыбкой смотрел на Ладу, сестренка же, изображала из себя светскую девицу на выданье: то призывно улыбалась, то капризно дула губы, наматывая локон на палец, то вытягивала губы в трубочку, имитируя воздушный поцелуй.

Тьфу ты, мелочь полосатая. Вот где она этого понабралась? В школе своей для благородных девиц? Допрыгается, переведу на домашнее обучение.

— Я просто оскорблен в своих лучших чувствах, — невпопад выдал Бес.

— Это еще почему? — опешила Лад, и мы все с интересом уставились на Кощея, ожидая, что скажет в ответ.

Бес театрально вздыхает:

— Ну да, я, конечно, не такой богатый и знатный, поэтому меня можно и на органы отдать всяким сумасшедшим ученым. Но ведь у каждого свои недостатки, верно?

Лада заливисто рассмеялась и подколола друга:

— Поручик, вы не правы.

— Это ее почему?

— Вот сейчас ты гол, как сокол, ни кола, ни двора, только родная база. Так что мы с тобой, можно сказать, одной крови. Но у тебя тоже есть шанс разбогатеть,-мелкая подмигнула опешившему Бесу.

— Женившись на тебе? — озадаченно переспросил Кощей, бросая на меня тревожный взгляд с просьбой защитить от девичьего произвола.

— Костя! Ну какой ты недальновидный! — покачала головой Лада. — Если ты согласишься на эксперимент господина ученого Корнелиуса, то получишь шанс разбогатеть.

Челюсть у Беса отвалилась в прямом смысле слова, гости дружно грохнули очередной волной смеха, наблюдая, как Кощей собирает зубы, потом глаза, словом, выступает как обычной в роли клоуна на потеху публике.

— Ну, а вы, ваше сиятельство, не желаете пополнить список будущих женихов графини Сваровой? — вдруг спросила Колокольчик, обернувшись к князю Вяземскому.

— Я стар. С слишком стар. Я супер стар, — с серьезным видом заявил Александр Алексеевич, не сводя глаз с Ло, и громкий хохот снова взорвал тишину летнего вечера.

— Дамы и господа! — едва все успокоились, захлопала в ладоши Ло, привлекая внимание гостей и виновницы торжества. — А теперь время подарков! Чур, я вторая!

— А первый кто? — удивилась Лада.

— Свар. И он уже подарил самый лучший подарок на свете, который трудно переплюнуть, но я все-таки попробую, — ответила Колокольчик.

И первой подала пример, поднялась из-за стола, подошла к взволнованной Ладамире и протянула сестренке длинный черный футляр.

— Милая, от души делаю, чтобы ничто на свете не омрачало твое нежное сердце. Чтобы враги твои сдохли, еще не родившись. А друзья же стояли рядом с тобой каменной стеной в горе и радости, — чуть дрогнувшим голосом пожелала Колокольчик, обняла мелкую, и поцеловала в щеку.

— Спасибо, Ло! — пропищала Лада, задохнувшись от восторга, едва приоткрыв крышку. — Ох, Ло! Это же… невероятно!

— Показывай уже.

— Хвастайся, малая.

— Ну, не томи!

— И правда, Лада, покажи, а то умрем от любопытства!

Раздались голоса парней, и даже Гринпис наконец-то подала голос.

Сестренка аккуратно поставила футляр на стол и очень бережно вынула из него украшение, а затем подняла и продемонстрировала всем нам.

Действительно, невероятная безделушка, оценил я, как артефактор. Магии в нем хоть отбавляй, очень необычной и очень полезной магии, под стать Дару сестренки.

Где уж Колокольчик умудрилась раздобыть такое чудо, у кого заказывала, потому как невооруженным взглядом модно было понять: вещица штучная, сделанная на заказ, впрочем, вряд ли Ло подарила бы мелкой украшение из обычной ювелирной лавки. Слишком любит её, слишком балует.

В руках Ладамиры переливалось магическое изящное ожерелье, искусно выполненное из серебра и драгоценных камней, подходящих юной девушке. Не просто украшение, сложный магический артефакт. Я с другого конца стола ощущал силу, которым его накачали. Надо будет потом внимательно изучить плетения, жутко любопытно, кто артефактор и в чем изюминка, так сказать.

Я улавливал потоки, связующие узлы, линии, но жажда знаний требовала утащить в лабораторию и дотошно исследовать тонкие серебряные нити и необычные прозрачные кристаллы, которые эти волокна оплетали, образуя замысловатый узор. Когда Лада касалась украшения, оно начинало едва заметно светиться, словно наполнялось внутренней энергией.

Я нахмурился. Точно, камни словно скачивают излишек Ладиной энергии, закупоривая её в себе. Я кинул вопросительный взгляд на графиню, но Ло качнула головой, не желая прилюдно рассказывать о том, где раздобыла такой чудесный артефакт. «Ладно, потом поговорим», — сдерживая жгучее любопытств, мысленно согласился я.

А Колокольчик тем временем радостно рассказывала сестренке, что почем, то бишь, объясняла, какими свойства обладает это замечательное украшение. Я тоже слушал внимательно вместе со всей компаний.

— Дорогая, это защитный амулет. Его создал лучший ювелир-артефактор столицы по старинному родовой схеме.

— Родовой? — уточнил я.

— Да, — отмахнулась от меня Ло, не желая уточнять, какой род участвовал в создании этой невероятной вещицы. Подозреваю что её собственный.

— Вот смотри, кристаллы — это накопители. Они накапливают и концентрируют излишки магической силы носителя, при это создают вокруг владельца невидимый энергетический кокон. Защитный. Он способен отразить многие виды магических атак, в том числе нейтрализовать ментальное воздействие.

Мы дружно охнули, не в силах сдержать восхищение. Я же сделал мысленную пометку расспросить Колокольчик поподробней после вечеринки. Ло озвучила не все свойства ожерелья. Все-таки паранойя у нее в крови, несмотря на то, что всем в этом саду она доверяет безоговорочно.

— Спасибо, милая Ло, — не скрывая восторга, воскликнула Лада, порывисто обнимая и целуя графиню. — Поможешь?

Сестренка торопливо стянула украшение, которое было на ее шее, и приложила подарок. Развернулась к старшей подруге спиной, чтобы она застегнула застежку.

Девушки снова обнялись, и довольная Ло вернулась за стол, уступив место другим гостям, желающим порадовать виновницу торжества подарками.

Немного смущаясь, к сестре подошла Гринпис и протянула небольшую коробочку, перетянутую розовой лентой. Мелкая чуть слышно фыркнула, она терпеть не могла розовый, но Розалия об этом явно не знала. Но все-так манеры вяли верх, Лада, мило улыбаясь, распаковала подарок, ахнула, вытащила что-то из коробки, положила на ладонь и продемонстрировала всем, не скрывая радости.

На ладошке сестренки стояла небольшую деревянная фигурка, искусно вырезанную в форме лесного зверька. Любопытный дар, тоже не без тайного дна. В этот момент Лада потрясенно вскрикнула, заметив, что в глазах-бусинках вспыхнул, а затем ровно свет.

— Что это? Он живой? — почему-то шепотом поинтересовалась сестрица.

— Не совсем, — смутилась Гринпис. — Это хухи.

— Кто?

— Хухи — дух леса. Обычно они выглядят как пушистые зверьки. Этот погибал, но мы сумели дать ему вот такую вторую жизнь. Ты не думай, он добровольно согласился!

Гринпис испуганно посмотрела на Ладу.

— Ничего такого я и не думала, — восхищенно глядя на статуэтку, нежно поглаживая зверька по голове, выдохнула Лада. — А кто он?

— В старых семейных сказках сказано, что хухи показывается только к человеку со светлой душой, добрым сердцем, без изъяна и черных мыслей. Обычно они помогают найти дорогу тем, кто заблудился в лесу. Выводят даже тех, кого путает сам леший. Бывало и об опасности предупреждали жителей деревенек, которые возле лесной чащи стоят.

— А мой что может? Хухи-и, — ласково протянула Лада.

Глазки деревянного зверька довольно сверкнули и засияли чуточку сильнее.

Бес радостно бросился к какому-то парню в глубине толпы, начал обнимать его, хлопать по плечам, при этом не переставая восторженно орать:

— Димон, да ты жив, чертяка! Да я же думал, что тебя уже давно смерть забрала! А ты гляди как, жив, здоров и невредим мальчик Дима Бородин! Борода, да тебе, похоже, ни облавы, ни бандиты, ни монстры навьи не страшны! Слушай, Димон, — Бес немного успокоился. — А где твоя Пумба?

Димон, здоровенный мужик, одетый в спортивный костюм, который едва не трещал по швам, чуть застенчиво протянул руку, похожую на лапищу, куда-то за свою спину и подтянул поближе компактный «ручной» ПТРК «Метис». После чего гигант расплылся в ответной широкой улыбке и хлопнул Беса по плечу:

— Да ты что, Бес, меня не так-то просто убить! Ты ж знаешь, я как кошка, всегда на лапы падаю. А ты-то где пропадал? Небось, опять в Навь шастал, с нечистью воевал? Или, может, к самим богам в Правь наведывался, медовуху с ними попивал?

Бес рассмеялся и картинно взмахнул руками:

— Да что там Навь да Правь! Я, брат, на Луну летал! Да-да, своим ходом, без ракет каких-нибудь. Там с арийцами познакомился. Они, понимаешь ли, на тёмную сторону порталом с земли ушли, когда боги войнушку затеяли. Так эти арийцы, чтобы их, меня схомутали и в рабство. Но ты ж меня знаешь! Я скоммуниздил у них лунного дракона и сбежал! Да что там арийцы со своим Арвилоном! Я саму Смерть обманул! Дракон-то лунный, ему наш земной воздух, что яд. Ну, он и стал падать на подлёте, отравился бедолага. Гляжу, смертушка моя уже на хвост драконий пристроилась и руки ко мне тянет.

— А ты? — с жадным любопытством поинтересовались трое бандитов, включая Димона.

— А что я? — Бес приосанился, подмигнул отщепенцам. — Смерть — она же кто?

— Кто? — хором спросили уголовники.

— Женщина! Тут понимать надо! — Бес воздел указательный палец к верху, видимо, для полного погружения.

— И что? — нетерпеливо уточнил кто-то из толпы.

— Женщина, она чем любит? — назидательно уточнил Кощей.

— Знамо, чем! — вякнул кто-то, и вся толпа разбойничков гнусно заржала.

— Эх, вы, дурни деревенские! — сплюнул Бес. — Женщина любит ушами. Вот она пришла за мной, а я ей такого с три короба наплёл, что она сначала уши развесила, а потом руки в ноги и сама от меня удрала!

Налётчики присвистнули, впечатлённые рассказами Беса. Димон с гордостью хлопнул нашего болтуна по плечу, отчего оно у него во второй раз отвалилось, и пробасил:

— Ну, ты даёшь, братан! Жаль, что я с тобой не был. Мы бы тогда вдвоём всю нечисть, арийцев сраных и богов построили и строем ходить заставили!

Бес горделиво приосанился, попытался хлопнуть новообретённого другана по плечу, но только руку отбил.

— Какого тёмного демона тут происходит? Это кто ваще? — заворчал главарь, крепче сжимая ствол.

— Свар, ты что-нибудь понимаешь? — поинтересовался у меня Валера Калеванский, неслышно подкравшись из-за спины. Ну это он так думал, что тихо подошёл.

— Ни черта я не понимаю, — ответил старшему дежурному. — Кроме одного…

— Чего именно?

— Димон и наш Пумба, похоже, давно знакомы. И, кажется, встреча не совсем неожиданная…

К этому моменту Бес уже наговорился, пристроил на место собственную руку, огляделся по сторонам, и громким шёпотом, который услышали даже в дальних рядах, поинтересовался у Димона:

— Принёс?

— А как же, — кивнул гигант и протянул Кощею какой-то свёрток.

Поручик тут же его сцапал и спрятал за пазухой, после чего, насвистывая, огляделся по сторонам.

— Ладно, Димон, бывай! — Бес с независимым видом протянул великану руку, тот крепко е сжал и потряс от души.

— Бывай! Упс… прости, братан, — смутился Димон, возвращая Кощею оторванную конечность.

— Ничё, бывает, — Бес отмахнулся рукой и тут же пристроил её на место.

Я наблюдал за творящимся театром абсурда, и потихоньку кусочки мозаики складывались в единую картину. Похоже, Димон тот самый мифический поставщик-контрабандист, который снабжает Беса всевозможным иномирным контрафактом, включая навьи комиксы.

И, кажется, мои догадки оказались верными. Едва Бес и бандит гигантской наружности, наконец, распрощались, Димон буквально растворился в воздухе, будто его и вовсе тут не было от слова совсем!

Я моргнул, пытаясь разглядеть великана в толпе, но мужика с ручной пушкой реально нигде не было. На всякий случай я усилил боевое плетение, щиты защиты, и перевёл взгляд на Кощея.

Спустя пару секунд после исчезновения Димона, Бес пришёл в себя, встряхнулся, огляделся по сторонам, нахмурился, как будто впервые увидел вооружённую толпу, с которой только что общался, помахал перед носом бандитов указательным пальцем и сердито воскликнул:

— Делиться не буду, хоть убивайте! Что моё, то моё. Что ваше, то тоже моё. Но попозже! — выдал Беляев и с независимым видом двинулся в мою сторону.

Ошарашенные бандиты смотрели ему вслед, перекидываясь репликами и обмениваясь предположениями.

— Как думаешь, что там у него?

— Да очевидно же, шмаль отборная!

— Отборная?

— Ага, божественный косяк, не иначе!

— А от какой ещё дури можно на луну улететь?

— Логично, чё.

— А если…

— А на всех не хватит, — протянул кто-то задумчиво.

«Логично», — хмыкнул я про себя, вслушиваясь в разговоры и наблюдая за тем, как толпа медленно, но неумолимо сдвигается всё ближе и ближе.

Бандиты, явно заинтригованные тем, что таинственный Димон мог передать Бесу, как зачарованные удавом бандерлоги, двигались за Кощеем.

— Надо сказать, пусть поделится, — выдвинул кто-то предположение. — По-пацански.

— Ты его видел?

— Ну!

— Да он же полностью отмороженный. Такой поделится, без головы останешься, — посетовал кто-то из уголовников.

— Да ну, вряд ли, — усомнился первый собеседник. — Чё он совсем того?

— А ты видел, что он с Рылоедом сделал?

— Не, а чё?

— Глаз на жопу натянул, вот чё! — ответил знаток истории Нижнего города.

— Да ты чё?

— Вот тебе и чё!

— Да не глаз, не бреши, — возмутился кто-то. — Голову он ему открутил и засунул.

— Куда?

— Туда же.

— В жопу? — ужаснулась толпа.

— Ага.

— Да ты гонишь!

— Да сам ты звездишь, как дышишь, а дышишь часто!

— Да ты…

Но договорить умники не успели. Похоже, Валере Калеванскому надоел балаган перед входом на вверенный ему объект, и он выпустил танк из нашего собственного цирка. Раздался мощный ба-бах предупредительного выстрела, и пресловутые пули, то бишь снаряды, засвистели над нашими головами. Точнее, один снаряд.

Грохот выстрела эхом разнёсся по площади, заставив всех вздрогнуть и замереть на месте. Но едва затихли отголоски взрыва, как с неба прямиком на крышу одного из тонированных джипов, рухнул бронебойный малой силы. Тяжёлая бронированная машина подпрыгнула, сделала сальто в воздухе и рухнула на землю. Взрывная волна раскидала толпу в разные стороны.

В повисшей тишине из люка танка раздалось громкое и смачное:

— Мля-а-ать!

Кажется, я уже начинаю привыкать к этому жесту «рука-лицо».

— Господа уголовники. Я — Свар. Что хотели?

Растерянные бандиты не сразу сообразили, что я обращаюсь к ним. Однако неплохая у разбойничков защита, точно, на первый взгляд и не скажешь. Видимо, кто-то из жадных вояк сливает им списанную амуницию. Иначе от выстрела пострадала бы не только машинка, но и часть головорезов полегла насмерть.

Из толпы бандитов вышла группа старших. Похоже, к нам в гости пожаловали несколько уцелевших группировок Нижнего города. Главари с мрачными и решительными лицами шагнули вперёд, явно намереваясь предъявить претензии.

— Вы, твари, убили нашего пахана! — прогремел один из них, тыча пальцем в сторону Беса и меня.

Я нахмурился, перевёл взгляд с одного бандита на другого:

— Ты за базаром-то следи.

Чуть отпустив силу, я с ухмылкой наблюдал, как с лиц бандитов стекают краски. Те, кто послабее, из рядов пушечного мяса, так и вовсе начали со стоном падать на колени, а кто и на землю.

— Всё, всё, мы поняли! — прохрипел один из старших, которого согнуло почти пополам, но он всё ещё держался на ногах, в отличие от самого говорливого и невежливого. Этот стоял на коленях, по его подбородку текла струйка крови.

Я обвёл компанию тяжёлым взглядом и призвал силу обратно.

— Пожалуй, начнём сначала. Меня зовут Свар, я глава отряда опричников. Претензии принимаю в письменном виде в трёх экземплярах по пятницам. Бес, сегодня какой день недели?

— А леший его знает, — задумчиво протянул Бес, почесал затылок и выдал. — Но не пятница точно.

— Хм… Не пятница… И что же мне с вами делать, господа просители? — я окинул взглядом стонущую толпу, подольше задержавшись на старшаках.

— Понять, простить и принять? — Бес опередил главного.

— Насчёт понять и простить вряд ли, а принять приму. Какие претензии, господа уголовники?

— Ты, Свар, не бузи, — осторожно начал самый умный из старших, и, похоже, самый крепкий. — Ты с этим… — старшака кивнул в сторону Беса. — Замочили нашего пахана. За это ответ держать придётся.

— Какого именно пахана? Уточните, о ком речь, будьте любезны — равнодушно кинул я.

— Так-то мы там много кого положили, — радостно оскалился Бес. — Вы извините, братва, фамилии мы у них не спрашивали, — тут же добавил огорчённо.

Бандиты переглянулись, а затем один из них процедил сквозь зубы:

— Рылоеда. Вы его на крюк на крыше вздёрнули, сволочи!

Я задумался, припоминая недавние события. Ну да, одного мы с Бесом действительно подвесили за… кхм… ну неважно за что, подвесили на крюк над каким-то колодцем. Я напряг память и вспомнил, что уголовник действительно называл своё имя Рылоед.

— Это тот, который мне золото должен, что ли? — возмутился Бес.

— В смысле? — ещё больше удивился я. — Он же вроде заплатил?

— Так он заплатил половину, только за голову, которую ты ему отдал, — с этими словами Бес снял башку, демонстрируя её окружающим.

Толпа бандосов сдавленно охнула, и все дружно, как один, отступили на шаг назад. Кроме старших. Эти хоть и побледнели, но героически остались стоять на месте.

— Так он же за всю твою тушку денег обещал заплатить, а я ему только голову передал, — напомнил я Кощею.

— И что? Я-то рядом стоял, значит, всё, щитово, — заговорил голова на руках у Беса. — Слышь, граждане, ваш Рылоед мне деньги должен. Где деньги, Лебовски? А? Пять тонн золотом!

В притихшей толпе в этот момент кто-то очень громко икнул. Головорезы молча таращили на нас глаза, пытаясь понять: мы совсем отмороженные или бессмертные? К несчастью для них, мы были и теми и другими.

— У вас всегда так весело? — поинтересовался Валера Калеванский.

— Ржём каждый день, продлеваем жизнь себе и укорачиваем окружающим, — отозвался я, с ухмылкой глядя на старшаков.

Похоже, главари никак не могли определиться, что им дальше делать.

— К тебе, что ли, перевестись, — задумчиво протянул Валера.

— В очередь, дорогой друг. В очередь. Вон, видишь, сколько желающих припожаловало.

Услышав мои слова, бандиты, очнулись, переглянулись между собой, наконец, один из них, то ли самый главный, то ли самый умный, сделал шаг вперёд и пояснил претензию.

— После ареста нашего пахана у нас начался передел власти, большинство полегло, — проговорил он, угрюмо косясь на меня. — Теперь из адекватных и живых остался только я.

Похоже, это всё-таки одна группировка, а эти, которые вышли с претензией от имени всех, так сказать бандитские офицеры. И самый адекватный из них только что встрял, судя по многозначительному «ага», которое издала банда.

Мужик понял, что дал маху и помрачнел. Видимо, не все из компании принадлежали к остаткам группировки. Были и чужие. И только что он расписался в полной несостоятельности остатков кодлы Рылоеда. Так сказать, собственноручно нарисовал мишень на спине банды. Головорезы, кстати, которые вышли вместе с ним на переговоры, похоже, не из рылоедских. Вон как ухмыляются, видать, уже начали делить шкуру неубитого медведя. Точнее, мысленно дербанят остатки группировки.

— Ко мне какие претензии? — равнодушно уточнил я.

Но ответить бандос не успел. Кто-то хлопнул меня по плечу, и на рефлексах я чуть не сломал чужую руку.

— Полегче, Свар, свои, — проворчал Серёга Нагорный, начальник отряда криминалистов.

— Здорово, — я пожал протянутую руку и поинтересовался, не обращая внимания на напрягшихся разбойничков. — Ты как здесь?

— На огонёк заглянул, — хохотнул Серёга, кивая на догорающий джип.

Какое-то время мы постояли, молча любуясь зрелищем, игнорируя толпу бандитов.

— Красиво горит.

— Это точно. Так ты чего здесь?

— Да я вон к этим с последними новостями, — Нагорный показал на головорезов. — Господа бандиты, имею новость персонально для вас.

— Какую? — угрюмо поинтересовался всё тот же мужик, который вёл переговоры.

— Задержанный Дерибаска Пётр Фёдорович скончался в изоляторе временного содержания.

Толпа молчала, непонимающе таращась на нас. Наконец, самый говорливый из старших переспросил:

— Чего? Какой Паска?

— Да что ты будешь делать, — печально вздохнул Серёга. — Пахан ваш, Рылоед, был задержан. Так?

— Ну.

— Баранки гну. После задержания Рылоед был найден мёртвым в изоляторе. Уяснил?

— Уяснил, — бандит почесал затылок. — А то Писка какая-то, тьфу. Так бы сразу и сказал.

Нагорный закатил глаза.

— Смерть в закрытом помещении, так что хрен тут подкопаешься. Расходимся, господа бандиты.

— Мы не бандиты! — обиженно прогундел кто-то из толпы.

— Ага, млин, благородные пираты. Расходимся, господа разбойники.

Старшаки переглянулись с переговорщиком, а затем один из них пробубнил:

— Вот оно что, Михалыч! Значит, вина за смерть нашего пахана лежит на этих опричниках!

Я недовольно поморщился, понимая, что просто так головорезы, настроенные на разборки, не уйдут.

— Ребят, вы чего так фейлите? Расходимся, сказано.

— Не, это лажа, братва. Они Рылоеда и мочканули, а теперь, значитца, трут что-то за какую-то смерть! Требуем виру за смерть нашего пахана! Вина на вас, опричниках, так что платите!

Я потихоньку выпускал силу, наблюдая за толпой, которую умело распаляли на драку. Бес с улыбкой готовился к первому внезапному броску. Валера что-то негромко начал бормотать в рацию.

Но тут Нагорный, прекрасно знающий порядки Нижнего города. Мало того, умело им манипулирующий, как паук из центра паутины, взял дело в свои руки.

— Ну, братва, вы чего кипишуете-то? Живой пахан нам был куда нужнее и важнее, чем мёртвый. Так что выгоду от его смерти могли взять только другие группировки, да залётные гости, может, даже из другой страны. А может, и вовсе из Нави клешни тянутся.

Бандиты замолчали, внимательно слушая его слова. Но тут кто-то из толпы вякнул:

— Да что вы их слушаете, ищеек клятых? Они ж сбрешут и не поморщатся!

— А и то, правда, братва. Вы б ещё богами поклялись, волки позорные, — поддержал кто-то.

«Похоже, без драки не обойдёмся», — подумал я.

— А что, братва, пущай и вправду богами клянутся, — хохотнул кто-то. — Авось боги-то им ответят. Тогда чё, никаких претензий, базару ноль.

Ну боги, так боги.

Я шагнул вперёд, вскинул ладонь к солнцу и отчётливо произнёс:

— Клянусь именем богов Сварога и Перуна, нет нашей вины в смерти Дерибаски Петра Фёдоровича, больше известного под кличкой Рылоед.

В ответ на мои слова небеса внезапно потемнели, над нашими головами громыхнул гром и засверкали молнии. С верхушек деревьев сорвались стаи ворон, оглашая пространство душераздирающим карканьем.

— Слово сказано, — сурово отчеканил Нагорный.

— Слово услышано, — нехотя ответил говорливый старшак из банды Рылоеда.

— Ну что, братва. Боги нас услышали, — ухмыльнулся я. — А вы готовы подтвердить клятвой свою непричастность к смерти Рылоеда? Или зассали?

А в ответ — тишина, и бандюки с оружием возле КПП стоят. Наконец, тот самый, который слил остатки своей банды в начале переговоров, выступил вперёд и хмуро пробасил:

— Я готов.

— Валяй, — ухмыльнулся я.

Мужик откашлялся, зачем-то отставил ногу в сторону, словно собрался плясать в присядку, и торжественно заговорил:

— Клянусь именем Дыя, бога-покровителя всего лихого люда, ватажников, повольников, ушкуйников, никто из нас неповинен в смерти пахана нашего Рылоеда.

И вскинул руку к небесам, как я недавно. Все дружно задрали головы, но, увы, небо молчало.

— Не понял? — опешил разбойник.

И снова тишина. И физиономии растерянной братвы.

— Как так-то? Чтобы боги и клятву проигнорировали? — нарушил всеобщее молчание Бес. — Шеф, это ж-ж-ж неспроста, отвечаю.

— Свадьба у них там, может, или похороны? — пробормотал Валера всё так же из-за моей спины.

— Ага, или армандец местечковый, — хмыкнул Нагорный.

— Дык что делать-то? — спросил бандит, который от лица всей братвы давал клятву.

— Что-что… разбираться, — проворчал я.

Печёнкой чую, это молчание выльется нам боком.

Утром, собираясь на разговор к князю Вяземскому, я вспоминал минувший день и прикидывал планы на будущее. Подарок от государя стал неожиданным приятным бонусом, я до сих пор не мог поверить, что земля теперь наша несмотря на то, что я по-прежнему в опричниках. Не представляю, каким таким волшебным образом за шесть лет никто так и не позарился на отличный кусок земли в пределах столицы, и не выкупил на торгах бывшую усадьбу Сваровых. Да, от дома и построек остались одни развалины. Но как говорится, были бы деньги, а строители всегда построят на любой вкус.

Хотя… есть у меня мыслишка, отчего земли оставались всё это время заброшенными. Если припомнить уровень защиты семейного схрона, до которого так и не добрались убийцы, смело можно предположить, что территорию охраняют особо злобные и опасные духи, с которыми не удалось справиться ни одному изгоняющему экзорцисту, включая некромантов, коих в Империи раз-два и обчёлся.

И дело не только в нашей с Ладой крови, которую раздобыть — раз плюнуть. Мелкая, к примеру, ежегодно проходит медосмотр в своей закрытой школе. Подкупить медсестру или доктора — пустячное дело. Но не так прост батюшка, да и дед, думаю, постарался, защитил родовые ценности. Вот и пролетели жаждущие откусить кусок пирога от сваровского наследства. Похоже, не в то горло полез кусочек-то.

Я ухмыльнулся, предвкушая, как на выходных, если служба не помешает, мы с мелкой отправимся в поместье. Побродим по знакомым местам, оценим масштаб работ. Если повезёт, пообщаемся с неведомой охраной, познакомимся, так сказать. В схрон я пока лезть не собирался. Ни к чему. Больше чем уверен: следят за нами сейчас в сто раз пристальней, чем все эти годы. А уж после моей наглой выходки с графом Жарко все, кому мешали спокойно спать остатки нашего рода, и вовсе должны призадуматься.

Ну что, князь Громовой Илларион Филлипович, не думал ты, что расплата скоро грянет? А она грянет, гарантирую. Я нехорошо усмехнулся, позволив себе ненадолго вернуться в прошлое…

« Где теперь род Сваровых? А нет его. Испарился, исчез, уничтожен. Остались пацан да девка, у которых нет ничего. Ни силы, ни власти. С какой стати мне тебе помогать?»

Пацан да девка, говоришь, князюшка? Я пил кофе и вспоминал, вспоминал тот холодный зимний день.

«Так и быть… сестру можешь оставить. Примем в княжеские слуги, отошлём в деревню, там вырастет… а как подрастёт да отдаст долг, в пору девичью войдёт, выдадим замуж за приличного человека, не пропадёт».

Долг, говоришь, отдаст? Отдаст, князь, не извольте сомневаться. Вот со мной и передаст как раз всё, что мы вам задолжали за шесть лет. С процентами передам, не беспокойтесь.

— Слав… Ты чего? — на кухню протопала сонная Лада. Сестрёнка куталась в халат, ёжилась и старалась держаться от меня подальше.

Я вынырнул из своих мыслей и сообразил, что прогулки в прошлое добра не несут. Сила, воспользовавшись моей слабостью, растеклась по дому, накаляя воздух.

— Ну вот, смотри, что ты наделал? — огорчённо вздохнула мелкая. — Цветы завяли!

— Извини, правда не хотел, — я загнал силу на место, поставил чашку на стол, обнял сестрёнку за плечи. — Я тебе новые куплю.

— Мне эти нравились, — вздохнула Лада.

Я внимательней присмотрелся к сестре, влюбилась, что ли, в Коржика? Да ну не может быть!

— Влюбилась что ли, подколол я мелкую, наблюдая за её реакцией.

— Вот ещё, глупости не болтай, — фыркнула Ладамира, засыпая кофе в турку. — Просто Коржик, в отличие от вас, увальней, настоящий джентльмен! Он знает, как угодить девушке, — мелкая любовно погладила подвявшие бутоны, чуть подпалённые лепестки с тихим шуршание осыпались на стол. — Ну вот…

— Ты сейчас про нашего сумасшедшего учёного говоришь? — переспросил я, когда до меня дошли слова мелкой. — Коржик — джентльмен? А он кроме своих пробирок и колбочек что-нибудь ещё замечает в этой жизни?

— Тоже мне, командир называется, — сестра вздёрнула брови, окатила меня профессионально светским презрительным взглядом, сняла турку, налила себе кофе и уселась напротив меня. — Коржик — истинный аристократ. В отличие от вас, которые в этой своей опричнине напрочь позабыли манеры и как принято ухаживать за девушками.

— За какими девушками? Не вижу здесь ни одной? — я демонстративно покрутил головой и тут же пригнулся от летящей в мою сторону чайной ложки. — И тебе доброго утра, сестрёнка. Попытка засчитана, в роль вошла отлично, госпожа графиня великого рода, — подколол я. — В школу не опаздывай, теперь тебе не с руки, госпожа наследница. Придётся вести себя, как подобает имени и статусу.

— Чёрт, — мелкая поперхнулась кофе. — Вот умеешь ты, Славка, настроение с утра испортить.

— Старался, на том и стою, — хохотнул я. — Всё, я на службу, поторопись! Время! И не ругайся, графиням не к лицу!

Что ответила мелкая, я уже не слышал, шагая в сторону административного корпуса на встречу с куратором. Настроение было прекрасным: два врага повержены, сестрёнка объявлена наследницей, причём с богатым приданым и родовыми землями. Живём и радуемся! Но как выяснилось, князь Вяземский тоже большой любитель портить прекрасное утро.

Я недовольно хмурился, глядя на Вяземского.

— Александр Алексеевич, ну вот давайте серьёзно: не все предатели ограблены, многие даже не убиты, да даже не вы… пардон, не изнасилованы в мозг! А вы мне дело какое-то шьёте! Божественное!

— Не шью, а выдаю. Что за тюремный жаргон, Свар? — куратор поморщился. — С уголовниками вчера переобщался? Чем, кстати, дело закончилось с этими благородными разбойничками?

— А то вам не доложили, — буркнул я.

— Что мне докладывают, не твоё дело, — отрезал князь. — Раз спросил, значит, хочу от тебя ответ услышать.

— Разошлись мирно, как в море корабли одного государства.

— Что думаешь по поводу молчания разбойничьего бога?

— Да ничего я не думаю, — досадливо проворчал я. — Моё дело приказы выполнять.

Я вытянулся во фрунт и вытаращил на князя круглые глаза:

— Разрешите идти, исполнять распоряжение?

— Хватит, — Вяземский чуть выпустил силу. — Хватит, Свар. Давай поговорим как взрослые люди.

— А мы до этого как разговаривали? — изумился я.

— Как взрослый человек с капризным мальчиком, у которого отбирают игрушку.

Я опешил от такого наезда.

— Ваше сиятельство, — сдерживая гнев, начал я. — Вы дали обещание. Я свою миссию выполнил. Теперь ваш черёд слово держать. Какая, к ежам лешачьим, божественная миссия? На кону князь Громовой!

Я раздражённо дёрнул плечом, недовольный странным молчанием князя.

— Найдите кого-нибудь другого, кто отправится в Навь выяснять, почему боги молчат, как ягнята в загоне. У меня другие задачи…

Куратор задумчиво кивал, внимательно слушая мои объяснения.

— Так-то оно так, Свар, — князь встал из-за стола, прошёлся по кабинету, затем обернулся и, глядя на меня в упор, поинтересовался. — А ты уверен, мой юный друг, что откусил кусок по размеру, чтобы прожевать и не подавиться?

— Вот тут не понял! — возмутился я, чувствуя, как сила недовольно ворочается внутри.

— Спокойно. Успокойся, говорю, — куратор чуть добавил своего воздействия, я недовольно рыкнул, но загнал гнев поглубже.

Контроль и холодный рассудок.

Вяземский всегда держал своё слово, ни разу за эти годы меня не подводил. Стоит, хоть бы выслушать его аргументы, а потом решать. Я глубоко вздохнул и уставился на князя, ожидая продолжения.

— Подумай о том, что ты делаешь. Не перебивай, — куратор строго прервал мою попытку заговорить. — Операция «Жарко» прошла успешно, ты вернул не только активы семьи, но и прибрал к рукам производство графа, так сказать, получил дивиденды за шесть лет. А дальше что?

— Что? — я пожал плечами. — То же самое с вашего официального одобрения сделаю с князем.

Князь пропустил моё заявление мимо ушей и проложил:

— А дальше ты поступил правильно, сделал сестру наследницей рода, вернул ей статус и положение, прибавил вес в обществе состоянием. Но Ладамира юна и порывиста. Теперь, когда у неё открылся родовой Дар, ей и вовсе будет не до чего.

— Справится, — буркнул я, начиная понимать, куда клонит Вяземский.

— Свар, Ладамира прекрасная девочка, умная, талантливая, сообразительная, местами даже ответственная. Но ты правда хочешь взвалить на шестнадцатилетнего ребёнка управление заводами, активами, фондами и прочим? Ребёнка, который даже школу не закончил, к тому же в ближайшие полгода минимум это дитя будет эмоционально нестабильно. Ты прекрасно знаешь, сколько усилий, терпения понадобится, чтобы Лада овладела своим Даром. Какое к богам управление заводами-пароходами? Ты об этом подумал?

Где-то глубоко в душе я понимал правильность слов Вяземского, но характер… Семейная черта — решил, действу, не отступай. Мой идеальный план по захвату мира, в смысле по возврату долгов с предателей, рассыпался на моих глазах. Но я не сдавался.

— Научится. Вы сами сказали, Лада — умная и сообразительная. К тому же, ей не придётся всё создавать с нуля. Надо просто вникнуть в уже налаженные процессы. Я её подстрахую, она быстро освоится.

«Ну и предки подскажут, не без этого», — мысленно закончил я. Но князя своими словами не убедил.

— Твоя вера в сестру прекрасна. Но давай вернёмся в реальность. Ты просишь добро на операцию «Гром».

— Да. Прошу.

— Предположим, только предположим, что всё пройдёт так же гладко и легко, как у графа Жарко.

— Куда ж оно денется, — хмыкнул я, не понимая, куда ведёт куратор.

Куратор ухмыльнулся в ответ, чему я удивился: обычно куратор редко показывает вои эмоции.

— Я правильно понял: ты хочешь взвалить на плечи своей сестры ещё и трофеи, взятые с Громовых? И проблемы, которые получишь.

— Какие проблемы? — не понял я.

— Свар, ты забыл об одном, ослеплённый первым успехом: князь Громовой — это не какой-то жадный коммерсант, у которого рыльце в пуху. Его прижми и он сдаст с потрохами не только свои аферы, но и подельников заложит, лишь бы свою шкуру спасти. Князь Илларион Филиппович Громовой — это сила. Это власть и влияние. Это огромный род, в котором не только прямая линия, но и побочные ветви сильны и успешны. В отличие от рода Сваровых, — князь замолчал, строго глядя на меня.

Я вскинулся от таких слов, но сдержался, решив выслушать до конца.

— Да, Свар. Как это неприятно осознавать, но часть вины за гибель вашей семьи лежит на вас самих.

— Не понял? — сила обожгла гневом, но я быстро призвал её к ответу, понимая, что князь не пытается меня как-то задеть, или унизить.

— Вы всегда были обособленным родом, вещью в себе. Никакой поддержки со стороны, только деловые связи и партнёрские отношения. Даже с новообретёнными родственниками по линии брака и то общались по необходимости. Да, род Оружейников — закрытый род. Сваровы всегда были фанатично преданны своему делу, Дару, богу и императору. И это прекрасно. Но как выяснилось, это не есть хорошо. Эта та самая ахиллесова пятка, которая свалила гиганта.

Я попытался возразить, но возражать оказалось нечем. Обратился за помощью и аргументами к родне, но и тут меня постигло разочарование: предки слушали, ворчали, но… соглашались с князем Вяземским. Засада со всех сторон.

— Вижу, ты понял, о чём речь. Но, если позволишь, я всё-таки закончу свою мысль, — и куратор вернулся к теме разговора. — Так вот, князь Громовой — это не одно поместье и трусливый глава рода. Это — государство в государстве. Да, небольшое, но всё-таки. Его род под прямым покровительством самого Перуна. Ты уверен, что твоя сестрёнка сможет с этим справиться? Ты уверен, что справишься, несмотря на свою силу и новые возможности… — тут князь пытливо посмотрел на меня, явно на что-то намекая, но я сделал вид, что не понимаю, о чём речь. — Малейшая ошибка, и он сотрёт тебя в порошок. Сначала Ладамиру, потом тебя. Ты это знаешь, я это знаю. Князь Громовой, уверен, тоже это знает после того, что ты сотворил с графом Жарко.

Отец, дед, мама, бабушка и даже старший брат молчали, переваривая информацию.

Я решительно отогнал тёмные шепотки очень старых духов, которые не ведали жалости и не знали реалий современной жизни, потому упрямо и настойчиво продолжали подталкивать меня к мысли о мести. Я ещё раз прогнал в голове всё, что сказал только что куратор, и, наконец, сообразил, что происходит: тёмные духи мести отлично сыграли на моих обидах, унижениях и самолюбии. Вот только то, что они предлагают, не несёт рационального зерна и ведёт к полному и окончательному уничтожению рода Сваровых.

По факту князь Вяземский прав: мне действительно нечего предъявить князю Громовому. Он был в своём праве, как глава рода, принимая решение, которое выгодно его семье. Между князем и нашим родом, насколько я понимаю, не было каких-то конкретных обязательств. Только туманное обещание, данное моему деду. Но дед давно уже мёртв.

А рассказывать за побратимство, аргументируя голосами в моей голове, мол, мне дед рассказал, который во мне живёт,– это прямая дорога к мозгоправам и смирительной рубашке. Нет, кому надо, те сделают выводы, и выводы правильные насчёт голосов. Но мне-то как раз именно этого и не нужно. Сейчас меня защищает статус опричника. Да вот только князь Вяземский первым вцепится в мои новые способности, только условия буду диктовать не я, а он.

Как не печально осознавать, но, похоже, куратор прав. Нечего мне предъявить князю Громовому. Я для него как был никто тогда, так и остался никем сейчас. Но после операции «Гром» я вполне могу перейти из категории «никто» в категорию «личный враг».

Что касается невест, мой статус опричника создаёт серьёзные ограничения для взаимодействия с бывшей невестой, как своей, так и братовой. Я это понимаю, а вот старший брат до сих пор не может принять изменения в статусе.

Недовольно качнув головой, я признал, наконец, что даже охота на цвергов не такая уж хорошая идея. Они далеко не робкие овечки, потому ответный удар придётся не по мне, а, скорей всего, по всем предприятиям и активам, которые теперь принадлежат сестре.

Я поморщился: всегда неприятно осознавать, что не прав. Но загнав диванных мстителей поглубже в подсознание, я пришел к выводу — это еще не поражение в войне, скорее перегруппировка перед новым сражением.

Куратор прав: опричник Свар может наплевать на условности и объявить войну князю Громовому. Подогнать команду к предприятию, разграбить караваны и вернуться на базу. Граф Сваров такого позволить себе не может. Нужны люди, нужно влияние, нужен золотой запас для войны, в том числе экономической.

Не сдержавшись, я выругался вслух. Князь Вяземский прекрасно понял мой внутренний раздрай и добавил масла в огонь:

— Когда кланы цвергов Аустри, Нордри, Судри и Вестри поймут, что их патенты под угрозой, они обязательно пришлют к тебе своих переговорщиков. Ты уверен, что сможешь сдержаться, если услышишь те же самые слова, на которые был куплен граф Жарко, и не поубивать их на месте?

Князь внимательно и понимающе посмотрел мне в глаза. И закончил мысль:

— Ты готов к тому, что может произойти, если вы с сестрой не сможете сдержаться? Ответь себе на один вопрос, Свар: готов ли ты вступить в открытое противостояние с цвергами ради защиты своего рода?

И снова Вяземский прав: открытое противостояние с европейскими кланами оружейников, влиятельными кланами, для меня в нынешнем статусе и положении крайне рискованно.

— Это правильно решение, мой друг, — князь раньше меня понял мой ответ. — Так что временный отпуск в рамках божественной миссии — прекрасная альтернатива. Отвлечёшься от текущих проблем, остынешь и посмотришь на ситуацию свежим взглядом, со стороны, так сказать.

Куратор окинул меня хитрым взглядом:

— К тому же прямые пути для выполнения миссии отсутствуют. Как тебе такая задачка?

— Есть у меня одна идейка, — помолчав, выдал я.

— Выкладывай, — велел Вяземский, вернулся к столу, поднял трубку и попросил секретаря принести чаю с баранками.

— Я насчёт вчерашней истории. Подозреваю, что где-то в Нижнем городе имеются свои Рифты, а то и порталы через искривлённые разломы в Навь.

— Объясни, — потребовал куратор.

— Объясняю.

И я поделился своими догадками и размышлениями.

Мысль эта мелькнула у меня вчера, во время инцидента с гостями из Нижнего. Когда нам надоел цирк и необоснованные претензии, Валера Калеванский предложил задержать слишком несговорчивых товарищей за хранение нелицензионного оружия. Серёга Нагорный идею поддержал, мы с Бесом присоединились. Однако один из особо одарённых решил-таки доказать, что мы не правы и не всех присутствующих надо мести под одну гребёнку.

Господин разбойник, обвешанный с ног до головы пулемётными лентами, в тельняшке и бескозырке громко заявил, что вообще не имеет никакого отношения к этому собранию, и просто случайно проходил мимо. Мимокрокодил такой, угу. Казалось бы, стандартная отмазка, которой уголовники частенько пользуются. Но матросик пошёл дальше, он решил дать клятву богам, несмотря на полный конфуз, который приключился с его сотоварищем.

Как говорится, чем бы бандит ни тешился, лишь бы с кутузки не сбежал. Мы решили удовлетворить просьбу «случайного» прохожего. Однако и в этот раз всё пошло не по канону.

Когда господин хороший вышел вперед и с пафосом произнёс клятву богам, ответа он, понятное дело, не получил. Но матросик не растерялся, цыкнул пренебрежительно, ляпнул что-то нелицеприятное в адрес богов, и на ходу переобулся, потребовал ещё одну попытку. Мол, переволновался, перепутал имя покровителя. Кто такой Дый знать не знает, ведать не ведает, у него, у благородного разбойника, свой небесный пахан.

Ну а мы что? Мы люди добрые, бесплатный цирк любим, потому как в настоящем редко бываем. Согласились. Бес даже предлагал ставки сделать: ответит этот самый небесный пахан своему сыночке или пошлет далеко и надолго. Но мы отказались, чем огорчили Кощея неимоверно, особенно в свете последующих событий.

Матросик оказался прошаренным, как минимум начитанным. Так что играть решил по-крупному и обратился с клятвой к стороннему богу, ненашенскому, заграничному. Услышав имя божества, мы с парнями переглянулись и присвистнули, искренне пожалев беднягу. Даже если сейчас эта сущность не ответит, то впоследствии всё равно передаст от себя привет тому, кто посмел прикрываться его именем. И мало морячку не покажется.

Собственно, так и получилось, с той лишь разницей. Что возмездие настигло наглеца здесь и сейчас.

Локи — бог хитрости, коварства и обмана, неожиданно для всех взял да и откликнулся на клятву. А поскольку матросик в клятве упоминал своё желание стать бабой парнокопытной стать, если он брешет, то желание его божество исполнило в точности. Не успел разговорчивый господин произнести, «чтоб я бабой парнокопытной обернулся, ежели вру», как перед нами вместо качка-морячка стояла крупная бабёнка с перекошенным от ужаса лицом, с отвисшими грудями, волосатыми, как у фавна, ногами, которые заканчивались копытами.

Толпа единодушно вздрогнула, охнула и как-то резво отодвинулась от придурка, который обратился к чужому богу, при этом позабыв главную истину: за базар придется отвечать.

Честно говоря, мы тоже пребывали в некотором шоке, не представляя, как реагировать на это сверхъестественное представление. Ясно было одно: в небесных сферах реально происходит что-то странное. И это странное завязано конкретно на наших богах и на их пределах. Непонятно, почему молчат тёмные боги, тогда как те, которых считают издавна светлыми, отвечают на клятвы хотя бы через раз.

Но если Локи все-таки ответил, причем не на своей территории, так скажем, значит, есть способ достучаться до небес, и выяснить, что творится в Нави и Прави. Пускай и через… кхм… одно место, точнее, длинным путём, но мало-мальский шанс получить ответы всё-таки имеется.

— И что ты предлагаешь? — выслушав подробности нашего вчерашнего совместного развлечения, в смысле совместной межведомственной операции, поинтересовался князь Вяземский.

— Вам не понравится, — я скромно потупил глаза.

— Актёр из тебя, Свар, как из меня балерина, — хмыкнул куратор.

— Ух ты, а вы пробовали? — я искренне восхитился.

— Ты за языком-то следи, — воздушная ладонь добродушно шлёпнула меня по лбу. — Я, конечно, не бог, но мало не покажется.

— Виноват, исправлюсь, — подобострастно вытаращился я на куратора.

— Граф, общение с поручиком Беляевым не идёт вам на пользу, — Вяземский покачал головой.

— Виноват, — уже искренне ответил я.

— Так что мне не понравится в твоей идее? — Александр Алексеевич вернулся к предмету разговора.

— Как я уже сказал, есть подозрение, что в Нижнем городе имеются свои Рифты. Как минимум парочка. Думаю, с их помощью можно проникнуть за границу Нави, минуя серые туманы, которые скрывают берега.

— Почему ты так уверен, что в Нижнем есть свои Рифты? Никогда не слышал о таком, Нагорный тоже не докладывал. Или ты думаешь, Нагорный скрывает информацию? — князь кинул на меня странный взгляд.

— Думаю, нет. Просто он не видит всей картины, слишком уверен в своей власти над теми, кто живёт за чертой. Но вы же прекрасно знаете, Александр Алексеевич, любую власть, любой контроль можно обмануть или обойти. Уверен, в Нижнем городе есть те, кто знает путь к Рифту. Мало того, судя по защите, которая была на наших вчерашних гостях, думаю, с группировками кто-то торгует амуницией и оружием. Очень интересным оружием. Кто-то его усовершенствовал. Торгует, думаю, кто-то из армейских, но вот дополнительные функции, если можно так сказать, навешивают уже там, внизу.

— С чего ты взял, Свар? — князь потихоньку начал закипать.

Ещё бы, такая информация. Не просто крысы под носом у главы опричников. Хитрые крысы, вполне возможно, некоторых Вяземский даже лично знает. Я уверен, что Нагорный тут не причём. Слишком порядочный и принципиальный для своего статуса и профессии. Таких, как Серёга, обычно достаточно просто обвести вокруг пальца при желании. Я задумался.

— Повторяю свой вопрос, — отчеканил князь. — С чего ты взял? — в комнате ощутимо похолодало.

— Не надо так нервничать, ваше сиятельство. Не о наших речь. И, скорей всего, армейские тоже не пределах, хотя проверить каналы сбыта бэушной амуниции стоит. Скорей всего в Нижнем городе завелся артефактор, причем тёмный артефактор.

— С чего такой вывод? — князь малость успокоился, но все еще недовольно зыркал в мою сторону.

— Я оружейник, ваше сиятельство, если вы не забыли, — пожал плечами и принялся объяснять, видя, что князь не догадался, к чему я веду. — Эманации тёмной энергии, я их чувствую. Кто-то очень умело скрыл её под другими артефактами, которых на наших гостях оказалось чересчур много. Большую часть амулетов, которую бандиты нацепляли на себя, вообще не имеет смысла носить. К примеру, бытовые безделушки, или для хорошего настроения, или еще веселее — для потенции. Короче, для бойцов — ненужный хлам. Но общий фон плюс умелые плетения сокрытия дали свой результат: кто-то очень профессионально спрятал тёмную навью энергию от посторонних глаз. А вы же знаете, здесь у нас на поверхности нет ни одного Рифта категории минус тёмный.

— Нету… — задумчиво пробормотал куратор, делая пометки в своём блокноте.

— Да, навьи твари прорываются сквозь Рифты. Но это малые прорывы, хорошо организованные и достаточно редкие. В них невозможно взять столько тёмной энергии, — я выделил голосом слово «тёмной». — Чтобы зарядить столько оружия и амуниции. Как минимум у переговорщиков стояла защита, близкая к классу А — абсолют. Но… — я сделал паузу, пристально глядя на Вяземского. — Очень. Умело. Скрытая. Повторюсь: профессионально скрытая. Если бы я не знал, честное слово, подумал бы на себя.

— Шутник, — хмыкнул князь. — Цверги?

— Вряд ли, — покачал я головой. — Цверги, конечно, талантливы, и магией не обделены. Но в них нет тёмной крови. Они создания земли, в редких случаях в них пробуждается слабая искра льда, как память о прародителе. Разве что… — я задумался, прикидывая все за и против.

— Разве что?..

— Разве что они создали искусственную тёмную кровь, чтобы генерировать тёмную энергию. Но простите, ваше сиятельство, это полный бред. Так, мысли из области фантастики. Скорее даже за гранью моей собственной.

— Думаю, ты прав, — помолчав, ответил Вяземский. — У цвергов наблюдалось некоторое оживление, они даже выпустили пресс-релиз о прорыве в оружейном деле. Но как-то быстро слились, замяли. Да и нет у наших отщепенцев столько золота, чтобы покупать оружие цвергов. Новое. Бэушное — могу поверить, а вот поставки с заводов — это вряд ли.

— Нет, это наша амуниция, не было на бандитах ничего заграничного, — покачал я головой, отхлебнул остывшего чая. — Вот я и говорю: есть Рифт в Нижнем городе. И через него своеобразный черный ход в Навь. Поэтому вам и не понравится моя идея, — широко улыбнулся я.

— Вдвоём с Бесом? — скривился куратор.

— Нет, — довольно ответил я. — На этот раз всей развесёлой компанией. Колокольчик нас всё ещё не простила за последнюю вылазку. Не буду рисковать собственной головой, она у меня обратно не приставляется, в отличие от Бесовой.

— Ну да, ну да, — задумчиво покачал головой князь, я так и не понял, он вообще услышал мои последние слова, или нет.

Воспользовавшись паузой, я подлил себе чаю, взял пару баранок, сжал их в ладони, высыпал на блюдце кусочки и принялся макать в сладкий напиток, а потом грызть чуть подмокшую сдобу. Люблю так с детства, за что неоднократно получал от бабушки со словами: «Приличные мальчики так себя не ведут». Где я, и где теперь те приличия. М-да…

Вяземский молчал, я тоже, не мешая куратору размышлять над моими словами. Собственно, мне тоже было над чем подумать, чем я и занялся в спокойной обстановке, в кои-то веки.

Собственно, Рифт в Нижнем городе меня пока мало волновал, как и скрытый путь в Навь. Надо будет — отыщу, никуда господа разбойники не денутся, и расскажут, и покажут, и проводят.

Меня волновало молчание богов наравне с собственными делами в криминальном мире. Но приоритет божественного нынче перевешивал. С другой стороны, получается, мои личные проблемы и новая миссия, которую навесил на меня куратор, плотно переплетаются.

Если не решить вопрос с богами, криминальный мир накроет волна в хаоса. А это, в свою очередь, чревато большими проблемами для мирного населения. Вспышки одержимости, волна проклятий, неконтролируемая агрессия с выбросом тёмной энергии приведут к массовым беспорядкам сначала в Нижнем городе, а потом и в Верхнем.

Так что да, хочет куратор или нет, но нам придётся спуститься и отпиз… найти нижние Рифты, пройти через них в Навь, выяснить, что там не поделили боги, надрать всем задницы, а потом вернуться и зачистить, закрыть проходы.

Что касается богов… Я подлил себе ещё чаю, бросил взгляд на князя, но Вяземский по-прежнему не обращал на меня внимания, о чём-то думал, что-то записывал в блокнот, время от времени поглядывая на монитор. Ну и ладно, я тоже подумаю.

Ситуация с молчанием ягнят, в смысле, богов, не сказать чтобы странная. Божественные сучности, (невежливо, но так и есть), молчали давненько. Собственно, и в старые времена они несильно баловали потомков разговорами, но всегда отвечали: если прийти к родовому древу или алтарю, принести достойную жертву или редкий дар. А тут то пусто, то густо, а то и вовсе чужаки отвечают на нашей территории. Непорядок.

— И всё-таки, Свар, что лично ты думаешь про наших молчаливых богов? — неожиданно заговорил князь Вяземский.

Тьфу ты, я и забыл, что не один!

— Если навскидку вот так сразу в голову приходят как минимум три объяснения, почему боги Нави молчат, в то время как Локи откликнулся на клятву.

— Ну-ка, ну-ка, любопытно послушать, — куратор поставил локти на столешницу, сложил пальцы в замок, положил подбородок на руки.

— По неизвестной нам пока причине ослабло влияние богов Нави. Грубо говоря, они просто не могут пробиться сюда, в Явь. Получается это у них через пять раз на шестой, скажем так. Мне-то они ответили. Возможно, молчание и блокировка связаны с изменением баланса мировых, небесных и тёмных сил. Если в Нижнем городе появился Рифт с выходом на ту сторону, это уже перекос в энергиях. Ну и наша последняя зачистка показала, что готовится прорыв с изнанки.

— Логично, — куратор что-то отметил в блокноте и снова уставился на меня. — Ещё версии.

— Не понял, Александр Алексеевич, вы проверяете меня, что ли? — нахмурился я.

— Сверяю с собственными мыслями, ищу разногласия, — усмехнулся князь. — Продолжай.

— И? — потребовал я ответа.

— И первый пункт совпал. Я бы добавил ещё вторжение новых потусторонних сущностей в пределы наших божественных сущностей, и ослабление веры.

— В последнем сомневаюсь, — покачал я головой.

— В общей массе, среди простолюдинов и вне родовитых семей действительно идёт снижение веры в богов, как показывают опросы. В родовой системе всё в пределах нормы, даже выше, чем обычно.

— Интересная статистика, — удивился я. — Не знал.

Князь Вяземский улыбнулся, но не стал комментировать. Ну да боги с ним, в эти тонкие материи, на грани государственного и божественного, лезть себе дороже.

— Вмешательство внешних сил.

— Что? — я моргнул, возвращаясь в реальность.

— Вмешательство внешних сил, — повторил Вяземский. — Появление Локи, его ответ на клятву, может указывать на то, что в пределы наших божественных сущностей проникают чужеродные потусторонние силы. — Хм…

— Александр Алексеевич, а вы не рассматриваете вариант, что все боги, по сути, родственники? Значит, они могут перемещаться как внутри своих пределов, так и в гости к друг другу ходить, скажем так.

— Такая вероятность имеется, — князь постукал карандашом по блокноту. — Но почему Локи?

— Ну, он известный прохвост. Подозреваю, наш Костя Бессмертный имеет каплю его крови.

— Что? — изумился куратор.

— Если вспомнить все фортели поручика Беляева, включая его своеобразное бессмертие, не удивлюсь, узнав о кровном родстве Беса с этим богом.

Вяземский очень странно посмотрел на меня, что-то черкнул в бумагах и продолжил мозговой штурм.

— Я не исключаю того, что всё это — божественный заговор.

— Хм, не знал, что вы любитель теорий вселенских заговоров, — ухмыльнулся я.

— Версии, Свар, версии, чем больше версий, тем выше вероятность, что мы сумеем нащупать правильный ответ, который поможет принять решение.

— Ну, хорошо, предположим. Но тогда как сумел ответить Локи?

— Преднамеренное молчание наших богов, чтобы Локи, как первый разведчик, почувствовал свою силу? — неуверенно пробормотал куратор.

— Угу, и всё это часть их собственного плана.

— Особый статус клятвопреступника?

— Чего? — удивился я.

— Если предположить, что тот бандит, который принёс клятву Локи прилюдно, зачем-то нужен божеству?

— Именно по этой причине шутник Локи превратил его в бабу с копытами, — хохотнул я, припомнив изменившуюся внешность морячка. — Всё это очень интересно, но, как по мне, не имеет никаких аргументов под собой. Мы можем долго гадать, что да как. Но, ваше сиятельство, вы прекрасно знаете ответ на извечный русский вопрос.

— На какой? — куратор непонимающе на меня посмотрел.

— Кто виноват и что делать, — ухмыльнулся я. — Кто виноват, я вам не скажу, а вот на вопрос: «Что делать?», пожалуй, что и отвечу.

— Ну-ка, удиви, — усмехнулся в ответ Вяземский.

— По всему выходит, начинать нужно с поисков Локи, — высказал я мысль.

— Да, похоже, ты прав, — князь побарабанил пальцами по столешнице. — Надо искать Локи.

— Как говорится, у одаренных мысли сходятся, но у опричников чаще, — выдал я. — Значит, я пошёл?

— Куда это?

— Собирать команду на прогулку в Нижний город, — довольным тоном объявил я.

Я оставил князя Вяземского задумчивом настроении, и не слишком довольного моими дальнейшими планами. Хотя куратор и признавал их полезность, но вот способы достижения не внушали ему доверия. Собственно, всё было просто: я собирался вместе с командой отправиться в Нижний город на поиски новых Рифтов. Так сказать, разведка боем. Александр Алексеевич настаивал на тайне и разведывательных операциях.

В результате мы сошлись на компромиссе: люди Серёги Нагорного отрабатывают мою теорию по скрытым Рифтам на территории отщепенцев, а в это время мы пока что усиливаемся для рейда в Навь.

Собственно, эту радостную новость я и принёс на базу, и объявил команде, выдернув опричников с тренировок, лаборатории, набега на кухни и из крепкого здорового сна, которым по традиции занимался Призрак после своих ночных бдений на улицах города.

— Ну и зачем нам эта разведка? — недовольно проворчала Колокольчик. — Из них разведчики как из топора лопата.

— А что, очень даже хорошая лопата из топора, — начал было Бес, но тут же смолк, подучив подзатыльник от графини.

— Утомил, — прокомментировала Ло свои действия.

— Итак, что мы имеем на сегодняшний момент? — я оглядел команду, которая сосредоточено смотрела на меня.

— Что имеем, не храним, — философски заметил неугомонный Кощей.

— Сняв голову, по волосам не плачут, — тут же ответила Колокольчик, выразительно посмотрела на густую шевелюру Беса. — Ещё раз без серьёзного повода откроешь рот, обстригу на лысо, — пообещала графиня.

Интересно, кто испортил настроение нашей леди?

— Могу продолжать? — команда в разнобой ответила «да». — Так вот, в ближайшее время нам грозит весёлая прогулка в Навь.

— Куда?

— Да ладно?

— Ох, ничего себе!

— Чур, мне рога и хвосты!

— Волосы!

— Да молчу я, молчу!

— Но в Навь нет хода, даже через реку Смородину, — дождавшись, когда все выскажут свои эмоции, произнесла Гринпис. — Причём давно, я это точно знаю.

— Молодец, садись, пять, — улыбнулся я.

Девчонка смутилась, но глаз не отвела.

— Ты права и не права, Гринпис. Но сначала хотелось бы узнать, почему ты так уверена, что обычным путём в Навь не попасть?

Зверева покраснела ещё больше, когда вся команда дружно уставилась теперь уже на неё.

— Ну… отец посылал туда разведчиков… у них не получилось… река вместе с мостом скрыта серыми туманами. И там явно что-то плохое происходит.

— Давно? — уточнил я.

Гринпис заколебалась, не зная, что отвечать. Вроде как тайны семейные выдаёт, и в то же время скрывать полезную информацию от команды не комильфо.

— Гринпис, мне не нужны тайны твоей семьи, я не собираюсь спрашивать, зачем князь Зверев отправлял разведку в сторону Нави. Но хотелось бы понимать, что там происходит, если, конечно, у тебя есть такая информация.

— Я мало что знаю. Наши ходили туда в конце весны. И с большим трудом вернулись, с потерями личного состава. Небольшими, но все же… Там пространство странно себя ведёт. Без опытного проводника не дойти и не вернуться, — ответила Зверева.

Я не стал уточнять, был ли у разведывательного зверевского отряда проводник. И так ясно: есть у них в роду нужный спец, иначе разведчики остались на берегах реки Смородины.

— Ну, собственного говоря, нам прямой путь и не нужен, — пожал я плечами, приняв к сведению куцую информацию. — Мы поступим как нормальные герои, — ухмыльнулся я.

— Это как? — удивилась Гринпис?

— Пойдём в обход, — и я поведал отряду наш разговор с князем Вяземским. — Собственно, теперь можете высказываться, — закончил я.

— Хм… Я могу сгонять на разведку отдельно, — предложил Призрак. — Хотя с тенями в Нижнем городе работать сложнее.

— Ты никогда не говорил об этом. Почему? — поинтересовался я у Тони.

— К слову не приходилось, — пожал плечами Призрак. — Да и не сильно-то мы рвались в те края, нам и тут хватало приключений.

— А что с тенями в Нижнем?

— Сложно работать, плохо поддаются воздействию. Но если ты говоришь, что там могут быть проходы в Навь, — это всё объясняет, — задумался Тони.

— Что именно? Призрак, не темни, из нас только ты один работаешь с теневой реальностью. Мы, конечно, знаем теорию, но уверен, практика переплюнет все теоретические выкладки из книг, — недовольно процедила Колокольчик.

Да кто ж ей так всё-таки настроение подпортил? Я поймал взгляд Ло, приподнял вопросительно бровь, но графиня сделала вид, что не поняла мой вопрос. Ну да ладно, потом разберёмся.

— Так что там с тенями? — переключился я на Призрака.

— Теневой слой — это уникальное пространство, — начал Тони. — Он пронизан невидимыми потоками энергии, которые влияют на движение и взаимодействие объектов. Эти потоки могут как ускорять, так и замедлять перемещение.

— И в Нижнем городе потоки замедляются? — меланхолично поинтересовался Коржик.

— Что-то вроде того, — кивнул Тони. —

— А ты можешь отметить на карте места, где передвигаться особенно сложно? — тут же уточнил я.

Мне в голову пришла интересная идея: отметить на карте точками места, где Призраку трудно входить в теневое пространство и скинуть подсказку Нагорному. Пусть его разведчики пошуршат в этих точках.

— Можно попробовать, — задумался Призрак. — В основном тени в Нижнем городе лояльны, так скажем. Но в некоторых районах с ними трудно работать. Они вроде как неустойчивы к воздействию и ведут себя непредсказуемо, — Тони размышлял вслух, пока я искал карту и выводил её на экран.

— Ещё какие-то особенности есть в тех местах? — в разговор включился наш учёный.

— Ну… — протянул Призрак. — В тех местах не по себе, там чаще всего происходит что-то странное, больше убийств… Звучит странно для Нижнего города, но так оно и есть. Причём убийства в тех районах случаются особо жестокие.

— Хм… — Коржик постучал карандашом по столу. — Если Свар прав, и в Нижнем действительно существуют проходы в Навь, это объясняет, почему Тени ведут себя, скажем так, не совсем привычно.

— И почему? — заинтересовался Призрак.

— Они подвергаются воздействию другого, более сильного предела. Тени — своего рода прослойки между мирами. Навь, как пространство, связано с другими измерениями или состояниями бытия, поэтому вполне допускаю, что она влияет на свойства теней через сами тени, делая их более изменчивыми и трудными для манипуляции.

— Корнелиус, ты порой просто невыносим, — поморщилась Колокольчик. — Большая часть твоих объяснений звучит как научная тарабарщина. Разве нельзя сказать просто: Навь влияет на Тени, поэтому в точках входа возникают аномалии и странности в поведении людей.

— Так, Тони, отметь точки, я скину Нагорному, — попросил я.

— Да я мало где был, так, недалеко от входа гулял, — смутился Призрак.

— Давай, давай, сейчас любая инфа нужна. Серёгины спецы кашу тоже не зря трескают, сориентируются на местности, по нашим подсказкам поймут, что искать, — приказал я. — Коржик, что?

Я заметил, как Корнелиус что-то черкает в своём блокноте, хмурится и шепчет себе под нос. Учёный оторвал голову от своих записей, покосился на Колокольчик, но всё же проворчал:

— Возможно, для работы с тенями в Нижнем городе Призраку потребуется особый подход. Я бы даже сказал, специфические инструменты, которые позволят лучше взаимодействовать с энергетическими потоками. Это я беру на себя.

— Прекрасно, — кивнул я, но Корнелиус не заметил, вновь погрузившись в какие-то свои расчёты.

— Готово, — Призрак закончил с картой. — Здесь, здесь и здесь. Дальше я не ходил.

— Что ты вообще делал в Нижнем без нас? — хмыкнула Колокольчик. — Тоже случайно оказался?

Призрак смутился, но так ничего и не ответил графине.

Мы оглянулись на карту. Три точки в противоположных от входа местах. Призрак даже заштриховал примерную площадь, на которую распространялись помехи.

— Странно всё это, — протянул Бермонт. — Призрак, неужто ты бы не заметил там целый Рифт?

— Может, его специально скрывают под иллюзией? — пробормотала Гринпис.

— А что, это идея, — включился в разговор Бес. — Оно ж выгодно иметь под боком свой собственный Рифт, и силу качают, и всякие ништяки с него тащат на продажу. Ну или сами используют.

— Интересная мысль, — согласился я, сфотографировал карту и переслал её Серёге Нагорному, в сообщении объяснил, что и для чего. В ответ получил короткое: «Проверим».

— Ладно, вернёмся к нашим баранам, в смысле, к походу.

— Когда? — Кощей аж привстал от нетерпения.

— Не завтра это точно.

— Почему? — разочарованно протянул поручик.

— Потому что мы не готовы.

— В смысле? — Колокольчик нехорошо прищурилась. — Ты сомневаешься в нашей компетенции?

Аура графини чуть покраснела, откуда-то донёсся нежный перезвон колокольчиков.

— Я сомневаюсь в том, что нам хватит навыков и ресурсов, чтобы пробраться далеко в Навь. Ладно, нижние Рифты. Не думаю, что мы там встретим что-то супернеожиданное или необычное. В любом случае, дождёмся данных разведки, и тогда будем решать, что и как. Но Навь — это другая территория. Кто из нас там бывал?

Команда молчала, переваривая неприятные слова. Ну а как ещё, каждый из них мнил себя как минимум непобедимым, как максимум — живым воплощением бога на земле. Практически неубиваемые, один так и вовсе бессмертный конструктор на ножках. Воины с нечеловеческой реакцией, и тут вдруг им заявляют, что они не пройдут Навь без подготовки, даже если попадут в неё. При том, что навьих тварей они спокойно убивают.

— Ну, давай прикинем, Ло. Как минимум надо прокачать Бермонт, чтобы он обрёл, наконец, собственного тотемного зверя. Ну и Гринпис…

— А я что? — вскинулась Зверева.

— А ты ничего, вписалась в коллектив, — похвалил я. — Вот только зверя мы тебе там и не подогнали.

— Ну да, мелкий паршивец девочку хорошо усилит, — согласилась Колокольчик.

— Когда? — обрадовалась Розалия.

— Скоро. Что касается вооружения… Мне нужны кристаллы, много кристаллов, желательно двойных, чтобы закончить начатое, — признался я, не уточняя, для чего мне нужны рифтовые сердца.

Впрочем, команда и так догадалась: ребята были в курсе, что я использую камни для усиления оружия. Но вот о том, что я создаю принципиально новое вооружение, пока никто не в курсе.

— Значит, надо зайти в базу и выбрать парочку чёрных Рифтов.

— Я предлагаю прогуляться в двойные нестабильные Рифты самостоятельно, — заявил Бес. — Ну а что? Энергии хоть отбавляй, сами знаете, что двойные нестабильные все как один появляются на энергетических узлах. К тому же если пойдём сами, не придётся делиться добычей с другим отрядом.

— Куратор не позволит, — проворчал Бермонт. — В такие рейды всегда собирают совместный поход из двух-трёх отрядов.

— А мы ему не скажем, — неожиданно вклинился в разговор благоразумный Коржик.

— Удивил, — только и смог ответить я, команда радостно поддержала предложение нашего учёного. — Раз инициатива всегда имеет инициатора, Коржик, с тебя список подходящих Рифтов.

— Хорошо, — флегматично ответил Корнелиус и снова уткнулся в свой блокнот.

— Кстати, Бес…

Я вдруг вспомнил вчерашний вечер.

— А кто такой Димон?

— Димон? — поручик старательно округлил глаза, пытаясь сделать вид, что не понимает, о ком идёт речь. — Что за Димон? Не знаю.

— Хватит, — негромко сказал я, придавив Кощея взглядом. Сила недовольно заворчала, желая наказать непослушного.

— Ну… контрабандист знакомый… — признался Бес.

— Это я и без тебя понял. Это он для тебя добывает комиксы и прочую иномирную требуху?

— Ну, предположим, что он. А что?

Вот не может Кощей без этого своего выпендрёжа, причём, это у него в крови, похоже. Даже со своими выделывается.

— Нам нужен проводник по Нави. Думаю, твой приятель Димон сможет нам в этом помочь. Сможешь организовать нашу встречу? А там уж мы с ним договоримся о совместном предприятии.

— С Димоном? — засомневался Бес. — Проще с Локи договорится, он даже отвечает, в отличие от Димона.

— С Локи? — одновременно воскликнули Колокольчик и Гринпис.

— Бес, ты чего, это же бог! — Гринпис вслух высказала общие мысли.

— И что? — удивился Бес.

— Ты собираешься просить его о помощи?

— О взаимовыгодном сотрудничестве, — ответил Кощей.

— Бес, с ним невозможно сотрудничать, — заявила Гринпис. — Он же обманет!

— Общались близко? — я с любопытством посмотрел на Звереву.

— Нет, — девчонка покачала головой, поколебалась, но всё-таки продолжила. — Но у отца есть заграничные партнёры… Один из них рассказывал, что лучше заключить сделку с демонами, чем поверить Локи. А демоны, если вы не в курсе, те ещё обманщики. У них всегда под мелким шрифтом в договоре совсем мелким написано.

Я потрясённо смотрел на Гринпис, как и вся команда. Если у князя Зверева рабочие договоры с жителями изнанки, то нам может понадобиться его помощь.

— Нет, — Розалия правильно поняла мой взгляд. — У батюшки нет таких контрактов, но при случае он не откажется, потому как некоторые ингредиенты партнёры продают втридорога. Это у папиного компаньона…

— Ясно-понятно, — огорчился я. — Бес, значит, одна надежда на тебя. Давай, колись, кто такой Димон? И куда он, собственно, делся из толпы, когда передал тебе таинственный свёрток?

— Да я почём знаю? — вполне искренне изумился Кощей. — Он всегда такой… загадочный… Пришёл, отдал, слинял.

— И почему меня так и тянет сказать: не верю? — протянула Колокольчик, резко вскинула руку в сторону Беса и схватила его за волосы.

— Ай-ай, больно-о! Ну, Ло-о-о! Пустии-и-и-и!

— Признавайся, бес рогатый! Или голову оторву!

— Я сам отдам, только отпусти!

Колокольчик закатила глаза, но всё-таки отпустила Кощея.

— Злая ты, уйду я от тебя.

— Скатертью дорога.

— Цыц, — рявкнул я. — Заканчиваем цирк. Бес, договориться с Димоном сможешь?

— О чём? — деловито уточнил Бессмертный.

— Я так понимаю, этот твой контрабандист — проводник из клана Трикстеров? — Коржик вынырнул из своего блокнота и присоединился к беседе.

— Откуда ты… Как? — искренне изумился Кощей.

— Ничего сложного: вводный данные, анализ и сеть, — пожал плечами Коржик. — Группировка Трикстеров — межмировая организация, которая занимается контрабандой с незапамятных времён. Прямые потомки Локи и прочих Элегуа с Кокопелли.

— Коко… кого? — обалдело переспросил я.

— Кокопелли, — невозмутимо повторил Коржик.

— Можно попроще, Коржик, а? — попросил Бермонт.

— Трикстеры — мировая организация прямых потомков богов-обманщиков и прочих лгунов и любителей сеять раздор.

— Так бы сразу и сказал, — пробормотал Призрак. — А то яйца у него пели… тьфу ты…

— Так, это выяснили. Значит, Димон может нам помочь, — довольным тоном подвёл я итог и посмотрел на Беса.

— А чё я-то сразу? — вздохнул Кощей. — Ну, я попробую с ним связаться. Но обычно он сам на связь выходит, когда у него что-то есть для меня.

— А ты постарайся, Кос-с-с-тик, милый мой, постарайся, — прошипела Ло, обернувшись к Бесу с ласковой улыбкой, от которой даже ядовитая змея скончалась бы на месте.

Белев отодвинулся от графини подальше, подумал и проворчал:

— Ну, я попробую, но ничего не гарантирую, и вообще, Димон без мотивации делать ничего не будет. А какая у нас мотивация для него? — Бес выжидательно на меня уставился.

— Договоримся. Ты, главное, на встречу его приведи, а там разберёмся.

— Вот и ладушки, вот и хорошо.

— Через два дня, — припечатал я.

— Свар, ты меня без ножа режешь! — занудил Кощей. — Где я тебе его за два дня раздобуду?

— А ты постарайся, — я подмигнул Бесу, оглядел команду и подвёл итоги. — Значит так, Коржик, на тебе список подходящих Рифтов. Призрак, на связи с Нагорным.

— Попроси, чтобы меня включили в его группу, — предложил Тони.

— Хорошая идея, попробую, — кивнул я. — Ло, на тебе снаряга. Бермонт, завтра пойдём знакомить Гринпис с её новым пушным зверьком.

— Без проблем, командир.

— На мне вооружение, и кое-что ещё. Коржик, нужна будет твоя консультация.

— Хорошо, — кивнул Корнелиус. — У меня для вас сюрприз.

— Какой? — хором спросили мы.

Коржик поднял голову, посмотрел на нас удивлённо, смущённо улыбнулся и снова уткнулся в блокнот с планшетом.

— Ясно, ещё не готово. Так, команда, на сегодня всё. Тренировки никто не отменял.

— Так точно, — вразнобой ответил отряд.

— Вольно, — хмыкнул я. — Вернусь через час, заглянем в тренировочный Рифт.

Команда рассосалась из общего зала по своим делам, я же отправился домой, проверить, чем занимается новоявленная графиня Сварова, отдать ей план тренировок и забрать некоторые бумаги из домашнего сейфа.

Мелкая была дома. Я вкратце описал ей ближайшее будущее, особо отметив, что в любой момент могу умотать в командировку. В несколько сразу. Сестрёнка недовольно нахмурилась, но соизволила улыбнуться, когда я вручил ей бумагу, где чёрным по белому расписал тренировочные задания, вместе с ключ-картой доступа в малый тренировочный зал отморозков.

— Спасибо! А Коржик поможет? — завопила Лада.

— Пока сама, Коржик занят подготовкой. Но я попрошу подключить для тебя кое-что интересное, — улыбнулся я. — Лада, я тебя очень прошу, будь осторожна и внимательна везде и всегда. С сегодняшнего дня. Обстоятельства изменились, теперь ты не просто сестра опричника. Теперь ты — представитель нашего рода. Новость быстро разлетится, возможны провокации, подставы, включая незапланированных женихов. Ни с кем и никуда.

— Слав, я что, маленькая? — надулась взрослая графиня.

— Я просто напоминаю. Чужаков на территории не бывает, но всё-таки, я очень тебя прошу, не ходи с подружками никуда, не принимай никаких подарков, не пей из чужих стаканов, даже из запечатанных бутылок.

— Слав, ты меня пугаешь, — глаза мелкой округлились. — Такое чувство, что снова всё сначала… — Лада поёжилась, чуть побледнела, вспомнив наш первый год после гибели семьи.

— Ничего и не заканчивалось, — произнёс я. — Поэтому во избежание ситуаций посиди-ка дома, а ещё лучше — займись тренировками. Удиви меня, когда я вернусь.

— Удивлю, — буркнула Лада, не очень впечатлённая перспективой сидеть взаперти. — А ты, братик, чем займёшься?

— А братик… — я широко улыбнулся. — А бр

атик твой займётся превентивными угрозами.

— Бой, — приказывает тренировочный демон, и я начинаю отрабатывать новую комбинацию, заодно выстраивая стратегию тех самых превентивных угроз, о которых говорил сестре.

Итак, что я имею на сегодняшний день? Аустри, Нордри, Судри и Вестри — четыре клана европейских артефакторов, которые ведут замкнутый образ жизни. О них известно всё и практически ничего.

Первое, что стоит уяснить раз и навсегда: они не люди. Не человеки, не дети мифических иудеев Адама и Евы, их не лепили из грязи и пыли Гея. Когда-то давным-давно они были червями в теле первого из великанов. Того самого, из которого родился наш мир. Назови цверга земляным червяком и на тебя откроют охоту все ловчие клана и будут преследовать, пока не сотрут с лица земли упоминание о тебе и твоих потомках.

— Бой, — я машинально поменял позицию, продолжая вспоминать всё, что слышал или читал про этих не-людей и недогномов.

Говорят, они пришли с той части Нави, где правят асы, и сперва поселились в скалистой части Скандинавии. По какой причине цверги покинули своё первоначальное место обитания, никто не ведает. Мало того, оглядевшись и обжившись, цверги ушли в горы под предлогом того, что им мало места и вообще наверху очень шумно.

Собственно, в горы они не ушли, а закопались в прямом смысле слова. Под каменными громадами целые города, дороги, производства и прочие удобства. Но цверги очень редко пускают к себе кого-то из людей. Обычно все переговоры, сделки и дипломатические миссии располагаются ближе к поверхности. За высокие каменные ворота, изукрашенные искусной резьбой про жизнь и героические подвиги цвергов, никто и никогда не попадал. Поэтому судить можно только о той части, которую эти коротышки демонстрируют миру. И сколько ныне там цвергов — одни боги знают, но молчат.

— Бой, — я едва увернулся от очередной атаки, тренировочный демон по прозвищу Тэди поменял тактику. Вспышка, ещё одна, магическое существо, созданное гением Коржика и скрытое в стенах тренировочного зала, удовлетворённо зарычало, демонстрируя скупую похвалу. Я не включал голосовую имитацию, чтобы не отвлекаться от размышлений.

Ладно, вернёмся к моим баранам, то бишь, цвергам. Не люди, но и не нелюди. Почему? Да хотя бы взять физиологию. Среднестатистический цверг, он же гном, он же Гоша… э-э-э… он же дварф… живёт в среднем триста-пятьсот лет. Кстати, не приведи боги перепутать настоящего гнома с дварфом. Проклянут до десятого колена. Это всё равно что обозвать ирландца британцем, обиды будет до десятого колена. А, да, об этом я уже говорил.

— Бой, — я сменил тактику, скомбинировал два противоположных вида энергии, Тэди не просчитал такой вариант, за что и поплатился. Теперь ждать, пока перевоплотится.

Да, так вот, срок жизни имеет подавляющее значение для менталитета расы. Цверги, конечно, не эльфы Авалона с их мифическим бессмертием и вечной молодостью, но всё равно живут неприлично долго. Поэтому он отличные работники, кропотливые и дотошные.

Что ещё? Жизненные приоритеты у них просты: королевство-клан-род-семья-цверг. Горный король — глава, которому беспрекословно подчиняются. Но есть нюанс. Если король скажет: «Прыгай», цверг не будет уточнять, на какую высоту. Для начала он просчитает свою выгоду и прибыль собственного клана. Затем уточнит, что получит семья, и после этого поинтересуется собственной наградой.

Основных кланов четыре, тех самых, первокровных цвергов. Или, лучше сказать, первочервяковых? А поскольку король остался неизвестно где, по слухам, на первозданной родине, и ресурсов для выживания на изначальной территории надобно очень много, корпорации-кланы цвергов раскинулись везде, где только могли закрепиться. В современно мире они больше напоминали саранчу, чем земляных червяков, подминали под себя всё, до чего могли дотянуться. Включая чужие технологии.

Бой, — я ухмыльнулся и одним ударом энергоплети снёс сразу две головы у болтухая ядовитого, которого нежданчиком выпустил за моей спиной возродившийся Тэди. Ну, это он так думал, что я не увижу.

Отличительная черта червяков, тьфу ты, цвергов, — жадность. Непомерная, затмевающая разум. Особенно насчёт технологий. После Великой Смуты в нашей Империи, которая длилась почти сто лет, выяснилось, что любознательные цверги на законных основаниях пользуются техническими разработками наших российских самородков. Как? Да очень просто.

Был такой журнал, в котором всякий талантливый рукоделец мог опубликовать своё изобретение, схему с рисунком, техническое описание и прочее. Так вот, хитрые цверги покупали эти журналы. И пока наши бесхитростные технари обменивались опытом, эти хитровыдуманные не-люди клепали патенты на изобретения.

Так что да, насчёт технологий цверги очень жадные. Мозги у них заточены как надо. Простой народ нашей Империи их прозвал копирками. Очень подходящее прозвище для тех, кто скупает образцы любой техники, затем разбирает технологию до винтиков, изучает, а потом улучшает и создает типа своё. И этим живет.

Придумать что-то своё цверги тоже могут. Да вот беда, новое требует много времени, а время — субстанция нематериальная, но очень текучая. Не-люди просто-напросто не успевают за человеческим прогрессом, вот и воруют технологии. Ну и скупают, конечно, тоже, за копейки.

— Тэди, что ты знаешь о цвергах? — поинтересовался я, поставив тренировку на паузу и запуская разговор с Тэди. — Общеизвестные факты пропусти, — приказал я.

— Хорошо, Свар. Цверги относятся к архетипу Тени, согласно укладу о низшем пантеоне разумных существ. Прямые потомки асов умело оперируют теневыми потоками…

— Что ты сказал? Повтори! — опешил я от полученной информации.

— Повторяю: цверги — относятся к архетипу Тени, согласно укладу о низшем пантеоне разумных существ. Прямые потомки асов умело оперируют теневыми потоками, но предпочитают не только скрывать свои способности, но и не используют их без нужды. В основе этого неофициального запрета лежит национальная черта характера — жадность. Перемещение в Тенях для цвергов требует больших экономических затрат. В отличие от людей, обладающих теневым Даром, цвергам требуется энергия живых драгоценных камней, чтобы передвигаться в теневом пределе нашей реальности.

— Что такое живые драгоценные камни?

— Люди называют их сердцами Рифтов…

— Да ладно! Этого не может быть! Я ухмыльнулся. Кажется, пазл начинает складываться.

— Цверги — скупы…

— Спасибо, хватит, — я остановил Тэди, чтобы переварить полученные знания.

— Всегда рад помочь. Продолжим тренировку?

— Нет, сделаем перерыв. Спасибо за бой.

Зазвучали фанфары и аплодисменты. Похоже, передо мной в зале на тренировке побывал Бес, наш великовозрастный любитель пафоса.

Я наскоро ополоснулся в душе, сменил тренировочный костюм на обычную одежду и покинул тренировочную комнату. В голове крутились мысли о тенях и жадности цвергов, особенно о жадности. Тени я решил оставить на потом, расскажу Призраку, и вместе сообразим, как нам это поможет в поисках Рифтов в Нижнем городе.

А пока… а пока у меня родился план, как прихватить цвергов на горячем. Жадные до патентов, говорите? Ну-ну, в этом ваша сила, господа европейские артефакторы, и в этом же ваша слабость. Мои губы раздвинулись в коварной улыбке.

Изобретения рода Сваровых — вот он, тот лакомый кусочек, я бы даже сказал — приличный кусок, на который можно приманить цвергов больших и малых. Господа самые богатые и влиятельные европейские артефакторы Аустри, Нордри, Судри и Вестри вцепятся в мои разработки мёртвой хваткой. А уж если я им намекну на патенты Сваровых, до которых не добрались их жадные короткопалые ручонки, обагрённые кровью моей семьи, они и вовсе расстелятся передо мной живым ковром.

Князь Вяземский действительно прав: у меня сейчас нет времени, чтобы воевать с армиями наёмников, которых могут себе позволить корпорации на своё цвергское золото. Поэтому я пойду другим путём. Как там говаривал дед: разделяй и властвуй. Вот и возьму на вооружение любимую фразу патриарха рода Сваровых.

Осталась самая малость — донести до глав кланов-корпораций Аустри, Нордри, Судри и Вестри моё желание с ними пообщаться на предмет новых, неизвестных никому, технологий. Самых современных.

План практически сформировался, и я отправился домой, воплощать его в жизнь. Сварив себе кофе, я заперся в кабинете, велев мелкой меня не беспокоить, даже несли случится всемирный армагедец.

Достал папочку с личными данными на правящую верхушку кланов, в том числе и главных инженеров и первых заместителей руководителей. Интересно, как виконт Дыевич умудрился нарыть столько нужной информации? Кроме личных и домашних засекреченных номеров телефонов каждого члена семьи и приближённых особ, здесь были адреса тайных квартир в разных городах и странах, личные электронные почтовые ящики, и даже размеры обуви и одежды, включая предпочтения в еде, напитках и увлечениях.

Выписав нужные мэйлы, я принялся за вторую часть плана. Достал бумагу, карандаши и прочие чертёжные принадлежности. И принялся за дело. Через пару часов передо мной лежал прекрасно сделанный чертёж винтовки, которая стреляет без пуль, используя мощную подпитку от рифтового кристалла.

За аналог я взял видоизменённую схему перчатки, которую создал с помощью двойного сердца. Отсканировав чертёж, я скрыл отдельные части схемы таким образом, чтобы талантливый инженер моментально сообразил, какое сокровище прислал ему последний граф Сваров.

Ну да, я неофициальный граф, необъявленный наследник, да и экзамены на мастерство не сдавал. Но кровь, как говорится, не водится. Да и цверговская разведка, думаю, у корпораций работает отлично. Поэтому все, кому нужно, в курсе, чем я занимаюсь, и что имя Оружейник ношу не за красивые глаза.

Получат они моё письмо с предложением, от которого сложно отказаться, и с частями схемы, из которой военному инженеру сразу станет понятно, какое сокровище у него в руках. Но чтобы дотумкать и дочертить — пяти минут не хватит. Понадобится минимум год исследований и опытов, чтобы только выяснить, какой ресурс используется вместо пуль.

А поэтому о моём предложении каждый из моих адресатов обязательно и очень быстренько доложит наверх, непосредственно главам корпораций. И вот тут-то передо мной откроются все четыре двери главных оружейников-артефакторов Европы.

Я довольно откинулся на спинку кресла, оглядывая работу. Одним глотком допил остывший кофе и принялся сочинять письмо. В меру строгое, в меру деловое, с едва заметной ноткой личной заинтересованности в будущем патенте.

Не прошло и часа, как запущенное мной колесо закрутилось со страшной силой. Собственно, ещё через пару часов я, что называется, с ноги открывал двери в представительство первой из корпораций, расположенной на территории Российской империи. Аустри сработали оперативней, поэтому именно им и выпала честь возглавить список моих будущих жертв.

И опять князь Вяземский оказался прав. Мне огромных трудов стоило сдержаться, чтобы не разнести к чертям лешачьим здание корпорации вместе с господином Аустери. Цверг, первый среди равных, отменил все дела и прибыл на сверхзвуковом лайнере в столицу нашей Империи, чтобы встретиться с молодым графом Сваровым. То бишь со мной. И очень огорчился, когда выяснил, что письмо с предложением и частичная схема нового идеального оружия ушло не только к нему, но и к друзьям-конкурентам.

— Я — опричник, титул мне не полагается, — процедил сквозь зубы, пытаясь усмирить не только собственную жажду убийства, но и яростный хор голосов в моей голове.

Родственнички как с цепи сорвались, требуя крови здесь и сейчас. Никакие аргументы их не убеждали.

У старого цверга загорелись глаза:

— Молодой граф, это дело поправимое, — заулыбался коренастый коротышка в пышную бороду и усы. — Только скажите, и мы все сделаем. Но мне нужны все части этого великолепного оружия.

Глава корпорации пытливо посмотрел на меня.

— Я готов заплатить здесь и сейчас ту сумму, которую вы назовёте, господин Оружейник граф Сваров.

Ишь ты, как стелет и титулами сыплет.

— Чтобы вернуть титул, мне надобно перестать служить в опричниках, — лениво проговорил я, вальяжно разваливаясь в кресле. — Да и землицу родовую необходимо иметь. Так что я по всем параметрам не граф Сваров. Я — опричник по прозванию Оружейник.

Пусть думает, что перед ним молодой, жадный до денег и не сильно далёкий аристократ. Ну а что, вполне правдоподобный образ: остался парнишка один-одинёшенек после гибели семьи, некому было ему, в смысле мне, манеры прививать. Попал в опричники, так там и вовсе последнюю родовую честь отбили напрочь. Вот и продаёт семейное достояние.

— Только скажите, любезный господин граф Оружейник, — цверг упрямо гнул свою линию. — И всё будет: и титул вернётся, и родовые земли, и сверх того для приданного сестрице вашей малолетней. Да и вам на нужды жизненные и прочие утехи молодости, — торопливо добавил цверг, заметив, как я недовольно дёрнул плечом, услышав слово «нужды». — Я гарантирую, да что там, я предлагаю вам, молодой граф, место главного изобретателя корпорации Аустри. Под вашим началом будут все инженеры, личная лаборатория, испытательный полигон, все необходимые средства и ресурсы…

— Благодарю, конечно, но я тут подумал и решил-таки устроить аукцион, — невежливо перебил я главу корпорации господина Аустри.

— Аукцион? — изумился собеседник.

— Ну да, аукцион. Так оно повыгодней будет. Да и надёжней, — я широко улыбнулся недовольному цвергу. — Каждый из вас четверых получил моё предложение. Каждого я выслушаю, прикину все за и против. Но решение приму через… скажем, через месяц.

— Месяц? — глава Аустри буквально заскрежетал зубами. — Но почему так долго? Что мешает вам, молодой граф, принять решение уже завтра? А лучше сегодня? Прямо здесь и сейчас, — коварно предложил цверг. — Назовите сумму… Огласите весь список ваших пожеланий, и клянусь Дыем, я исполню любое. Сразу!

— Прям-таки сразу? — хмыкнул я.

— Вы сомневаетесь в моём слове? — в голосе цверга послышалось тщательно скрытое недовольство.

— Да что вы, господин хороший! Как можно сомневаться в таком уважаемом…

Упс… а вот тут я не подумал, цверг — он ведь не человек! И назвать так цверга — заполучить врага. Аустри, конечно, стерпит ради будущей многомиллионной, а то и миллиардной прибыли, но при случае отомстит. Ещё одна характерная черта этих коротышек — умение ждать.

— … известном оружейнике, — выкрутился. — А вот скажите мне, уважаемый, телемост организовать прямо сейчас сможете?

— Телемост? Могу. Но с кем? — удивился глава.

— Так с конкурентами вашими, — добродушно пояснил я. — Что ж мне, четыре раза одно и то же повторять? Так-то я пройдусь до каждого, присмотрюсь, так сказать, выслушаю условия дальнейшего сотрудничества. А про аукцион могу и сейчас рассказать.

Собеседник скривился, но просьбу выполнил, и уже через пять минут я смотрел на смуглые бородатые морды остальных цвергов, и сделал им предложение, от которого они не смогли отказаться, хотя очень хотели поставить выскочку на место.

Но, судя по их кислым физиономиям, главные инженеры корпораций уже доложили руководству, что из частей моего чертежа так просто общую схему винтовки не составить. Нужны долгие и денежные исследования.

— Ну, что, господа хорошие, через месяц в аукционном Доме Свиридова состоится аукцион, на котором желающие смогут выкупить патент на производство таких винтовок. Почему так долго? Так винтовку собрать надобно, проверить. Не с пустыми же руками мне на торги выходить, — ухмыльнулся я.

Я не стал отвечать на сдержанные реплики о любой помощи. Не дураки, сами понимают, что таким образом я обеспечиваю безопасность себя и сестре. Потому как до начала аукциона кланы будут следить друг за другом, чтобы никто из конкурентов не урвал кусок раньше другого.

Разумеется, не успел я покинуть представительский дом Аустери, как мне отзвонился каждый из оставшихся трёх глав и пригласил на личную встречу. На которой, как нетрудно догадаться, патриархи кланов предлагали выкупить патент «здесь и сейчас» за любые деньги и услуги.

В результате я таки согласился на все четыре личных предложения и назначил каждому из глав встречу в одном и том же месте, в одно и то же время.

Как пелось в одной песне: 'их ожидало то ещё весель

е'.

И вот когда хитровыдуманные цверги прибыли на встречу, уверенные, что обошли конкурентов на повороте, их ждал сюрприз. Я с прототипом винтовки. И остальные покупатели во главе с небольшой личной охраной.

— Аудун Аустри, радуйся и здравствуй, — проскрипел первый традиционное приветствие цвергов, недовольно глядя на собрата.

— Никлас Нордри, радуйся и здравствуй, — проворчал другой, поправляя галстук.

М-да, цверги в деловых костюмах — зрелище не для слабонервных.

— Судри Сверр, радуйся и здравствуй, — процедил третий, зыркнув в мою сторону.

— Радуйся и здравствуй, Вестри Вебьёрн, — прорычал четвёртый и последний предводитель знаменитых кланов артефакторов.

И все четверо недовольно посмотрели на меня.

— Приветствую вас, господа, — довольно оскалился я, демонстрируя полное радушие и отсутствие сопровождающих.

В отличие от меня главы всех четырёх кланов пришли с охраной, больше напоминающей маленькие армии.

— Что это значит, граф Сварова? — высказал общий вопрос Аустри.

— Опричник, господа, опричник, — поправил я.

Аустри посверлил меня взглядом, огладил лопатообразную бороду и повторил вопрос:

— Что это значит, граф Сваров?

«Понятно, упёртый, от своих слов не отступит. Ну да, Дый с ними, пусть называют, как хотят, лишь бы в печь не засунули», — ухмыльнулся я про себя.

— Время экономлю деловым господам, — доброжелательно ответил я.

— Мне не нравятся шутки, — процедил Нордри. — Не надо шутить, граф. Шутки делу мешают. Мешают, да, — повторил глава клана.

— Какие шутки, господин Нордри? — я развёл руками.

Четыре пары глаз проследили за моим движением, пожирая глазами винтовку, которую я крепко сжимал в руке.

— Зачем здесь… всё? — в разговор включился Судри.

Было видно, цверги озадачены, не привыкли они к такому разговору от участников сделки. Думаю, моё поведение выбивалось из привычной схемы. Цверги хоть и не обладали Дарами, свойственными людям, но какая-то сила у них была. И эта сила подавляла собеседников, особо воздействуя на человеков. Ощущение, словно ты под огромной горой, а над тобой нависают низкие своды каменного грота.

Я улыбнулся ещё шире, ощущая, как скалы давят на мои плечи. Все четверо цвергов нахмурились, под кустистыми бровями сверкнули глаза, ощущение холода и тяжести усилилось.

— Господа, господа, не рвите жилы, — хмыкнул я, глядя, как главы кланов переглянулись друг с другом.

Охрана позади колыхнулась, едва заметно переступив с ноги на ногу. Видать, готовилась к последнему приказу, чтобы кинуться ко мне и отобрать вожделенный предмет.

— Не надо нервничать, господа. Очень я не люблю, когда мне угрожают.

— Угрожать? Нет, никаких угроз, — Аустри обвёл всех взглядом. — Уходят остальные, — уверенно сказал цверг.

Остальные сдвинули брови, глядя на собрата. Моим плечам сразу полегчало, а вот Аустри, похоже, принял на себя весь груз.

— Я старший. Слушаться меня должны, — прорычал Аустри. — Законом гор велено.

— Другое здесь, — не согласился Нордри. — Бизнес — закон вот. Гора там. Мы здесь, брат старший.

Цверги заговорил как-то странно, пришлось сосредоточиться, чтобы понимать. Видимо, между собой они обычно разговаривают со своим, так сказать, акцентом. А на переговорах стараются больше походить на людей, чтобы располагать к себе собеседника. Здесь и сейчас цверги решили не церемониться с одним человеком. Потому забавно было наблюдать за четырьмя бородатыми говорящими глыбами. Ругающимися глыбами.

Цверги потихоньку заводились, огрызаясь и переругиваясь. В ход пошли старые обиды и претензии. Но, честно, хотелось ржать, глядя на свару. Больно не по-человечески всё это выглядело. Без огонька, что ли. Наши, если ругаются, так искры летят, и чубы трещат. А тут четыре каменных столба стоят на месте и без единой эмоции на лице перечисляют все неприятные качества собеседника. Тьфу.

Какое-то время я наблюдал за жарким спором камней, пока мне это не надоело.

— Господа, господа, у меня мало времени. Предлагаю обсудить в другом месте все достоинства ваших пращуров. Мне недосуг выслушивать, кто и у кого перехватил сделку, и к какой цверговой матери нужно отправиться конкуренту, чтобы она научила руки с мыльным корнем мыть.

— Прав, граф Сваров, прав, — после минутного молчания за всех высказался Аустри.

«У них что, мысленная связь, что ли? — мелькнула мысль. — Только этого не хватало».

Но осторожно просканировав мозговую деятельность покупателей, я понял, что это не так. Просто эти четверо настолько хорошо знали друг друга, и так давно работали в связке, что понимали мысли партнёров по бизнесу по малозаметным движениям бровей и бород.

— Что показать хочешь? — пророкотал Сверр. — Собрал зачем?

— Он у вас тугодум? — поинтересовался я, с любопытством глядя на Судри.

— Не только показать, брат, — ответил Никлас Нордри. — Продать. Показать образец. Продать технологию.

— Забрать можем, — ухмыльнулся в бороду Вебьёрн Вестри. — Мешает что?

Армия Вестри за его спиной слаженно клацнула оружием, замерла, ожидая приказ на атаку.

— Ну так попробуйте, — я широко развёл руки, одновременно скрывая винтовку в пространственный карман. — Вот он я. Кто первый? — я хрустнул пальцами, разминая кисти. — Ну?

— Верни, — приказал Аудун Аустри, потом подумал и добавил. — Прошу. Пожалуйста.

— Что именно?

— Образец. Говорить будем.

— Переговоры.

— Торги.

— Здесь и сейчас.

— Аукцион, что ли, хотите? А что, драки не будет? — демонстративно огорчился я.

— Аукцион, — кивнул Аустри. Его поддержали остальные цверги.

— Цена? — уточнил Сверр.

— Хм… Ваших жизней будет достаточно.

Армия за спинами цвергов дрогнула и синхронно шагнула вперёд. Я достал винтовку

— Господин Сваров, у нас нет времени на шутки людские и бесполезные разговоры, — по телу Аустри прокатилась едва заметная волна, и я ощутил даже на расстоянии, что тело цверга видоизменилось, буквально став каменным. — Мы здесь за делом.

— Винтовка. Схема. Аукцион, — отчеканил Нордри, тоже обращаясь в каменную тушку.

— Золото. Титул. Земли.

— Всего и побольше, — опуская винтовку, кивнул я. — А ещё процент со всех патентов, которые вы забрали у рода Сваровых.

— Мы не трогали род Оружейника, — Судри пошёл в отказ.

— Ваше оружие создаётся по нашим патентам.

— Честная сделка с графом Жарко, — сдал продавца Вестри.

Надо же, как быстро они расстаются с союзниками, едва почуют запах большей прибыли.

— Думаю, пятьдесят процентов меня устроят, — ответил я.

— Двадцать — высказался Аустри.

— Шестьдесят, — согласился я.

— Двадцать два, — предложил Нордри.

— Ну, хорошо, согласен на семьдесят и закончим на этом, — я достал из пространственного кармана папку с документами. — И вы получаете право здесь и сейчас сразиться за патент на винтовку «Троян-Один».

— Согласны, — тряхнув окаменевшими бородами, согласились все четверо.

— Сначала бумаги, потом аукцион.

В зале повисла напряжённая тишина. Цверги, недоверяющие друг другу, но объединённые одной целью, словно почувствовали, что происходит что-то не то. Похоже, я чутка перегнул, надо сбавить обороты.

— Ладно, господа артефакторы, я вам доверяю. Дайте клятву, что договор с каждым из вас мы подпишем завтра, и приступим к аукциону, — выдвинул я предложение.

— Именем Дыя клянёмся контракт заключить на семьдесят процентов прибыли с патентов рода оружейника, именем Сварога названного.

— Вы именем своего покровителя поклянитесь, господа бизнесмены, — велел я.

Цверги переглянулись и глухо повторили друг за другом новую клятву:

— Вримира именем клянёмся графу Сварову в том, что контракт на семьдесят процентов прибыли с патентов рода оружейного именем Сварога названного подпишем следующего дня за этим.

Помещение знатно тряхнуло, я закончил клятву:

— Слово сказано.

— Слово услышано, — ответили старшие из личной охраны цвергов. Видимо, не в первый раз подтверждают сделки своих начальников, отработанная схема. И только после этого я сообразил: надурили меня цверги, по мелочи, да надурили. Договор будет заключён с графом Сваровым, а не с опричником Сваром. Ну да ничего, прогуляюсь в Навь, верну себе и титул, и родовые привилегии. Если думали отложить исполнение, так я с них ещё и неустоечку стрясу.

Цверги отчего-то заволновались, увидев мою добродушную улыбку.

— Ну что, приступим, господа покупатели?

— За дело, — буркнули четверо глав.

— Сколько хочешь ты, человек? — поинтересовался господин Аустри.

— Показать способности надо. Потом думать. Потом деньги, — встрял в Вестри.

Я молча повернулся спиной к покупателям, вскинул винтовку, плавно нажал на спуск и выстрелил. Малая отдача при большой силе удара цвергов впечатлила. БТР, стоящий у дальней стены ангара, в клочья разнесло энергией, которая веером вышла из ствола, сжигая всё на своём пути. При этом ствол даже не раскалился. Лишь сердце Рифта, встроенное в ложе винтовки, вспыхнуло и погасло, забирая энергию для следующего выстрела.

— Перезарядка в одну секунду, — прокомментировал я. — Кто первый будет пробовать?

— Мне, — вперёд выступил Аустри, как старший среди равных по статусу и положению.

Я передал цвергу винтовку, показал, куда нажимать, как держать. Кряжистый глава принял оружие, покрутил, заглянул в каждую часть, довольно мотнул бородой.

— Чем заражено?

— А, нет, это я скажу только покупателю, — ухмыльнулся я. — Передам все разработки и описания.

— Проверить.

— Проверяйте, — разрешил я.

Цверг качнул головой, из компании его личной охраны вышел один и бегом побежал к дальней стене, у которой дотлевали останки бронетехники. Там охранник что-то положил на пол, затем отскочил в сторону и помчался обратно. На наших глазах средних размеров голыш стал увеличиваться в размерах и через долгих десять минут перед нами стоял небольшой танк, хорошо бронированный, усиленный магией и какими-то сложными артефактами.

— Ого, — присвистнул я. — И много такого добра у вас?

— Экспериментальный образец, — проворчал Аустри, остальные цверги только захмыкали в бороды, выражая то ли одобрение, то ли сомнение в вещице.

Аустри вскинул винтовку и выстрелил, не целясь. И снова волна энергии практически стёрла с лица земли массивную игрушку. Заодно и дырку в стене прожгла.

— Продаю по очень выгодной цене, включая пять процентов от продаж, — выдвинул я свои условия.

— Удваиваю цену, покупаю без процента с продаж, — сразу ответил Аустри.

— Ну, тогда два миллиона золотом и так уж и быть, процентов не надо, — согласился я.

— Неплохо, — проворчал Нордри. — Но не так уж и впечатляюще.

— Да, неплохо, — поддержал Вестри. — Но мы можем сделать лучше.

— Ну, тогда до свидания, господа хорошие, — я шагнул к Аустри, чтобы забрать винтовку.

— Три миллиона моя цена, — сказал Аудун Аустри. — И патент мой. Сверху полмиллиона, если согласишься проконтролировать процесс сборки и объяснишь моим инженерам процесс.

Каменные увальни заволновались. Видимо, договор был сбить цену показным равнодушием, но Аустри нарушил договорённости.

— Аустри, не один здесь ты.

— Три миллиона, господин граф. И патент мой.

— Что скажете, господа бизнесмены? — я окинул цвергов невозмутимым взглядом.

Аукцион неслыханной щедрости начался.

— Три с половиной и один процент от прибыли в течение полугода, — выдал молчавший до этого момента Судри.

— Ваше слово, Нордри? — я сознательно опустил слово «господин», но цверг словно не заметил.

— Четыре и один процент в течение семи месяцев.

— Пять и два процента на полгода.

Это уже Судри.

— Семь и закончим на этом разговор, — выдвинул встречное предложение Аустри, не торопясь передавать мне винтовку.

Я осторожно отступил в сторону, усилил защиту, не встревая в разговор карликов. Коренастые цверги потихоньку распалялись, начали трясти бородами, припоминать кто кому и за что должен.

В глазах цвергов разгорался огонь алчности, я же с удивлением наблюдал за ещё одним интересным свойством карликов, о котором вряд ли знал кто-то из живущих на земле. В процессе спора цверги начали раскаляться в прямом смысле слова. Как будто под каменной кожей пробуждался вулкан. «Интересно, если на них сейчас по ведру воды вылить, они треснут?» — подумал я, но проверять не стал.

Вестри выкрикнул очередную сумму, припомнив какую-то очередь на покупку патентов. Его перебил Судри, обвинив в мошенничестве в последней сделке. Аустри предложил уже десять миллионов, по-прежнему не выпуская из рук мою винтовку.

Аукцион медленно, но верно перерастал в базарную склоку. Цверги начали толкаться, кричать, и даже ругаться на незнакомом языке, видимо, на своём родном.

В ход пошли уже не только деньги и малый процент от продаж. Судри выкрикнул, что отдаст за чертежи сто килограммов ценной звёздной руды, повысив цену до десяти миллионов.

Остальные трое от этого предложения взбеленились ещё больше. Из смеси русских, западных и совсем непонятных слов я пришёл к выводу, что цверг только что выдал страшный секрет, который карлики хранили не одно десятилетие.

Ага, запомню, надо будет выяснить, что за руда такая.

В конце концов, споры и крики переросли в банальную стихийную драку. Вот никогда бы не подумал, что эти твердолобые способны на такие эмоции. Вестри не выдержал и в порыве гнева дёрнул Судри за бороду. Карлик не остался в долгу и тут же зарядил пудовым кулаком родственнику в глаз. Судри покачнулся и каким-то образом умудрился наступить на ногу Нордри.

— Меня-а топта-а-ать? — заревел и без того самый громкоголосый цверг и залепил Нордри оплеуху.

Ба-бах! Это у кого-то из охраны сдали нервы. С высокого потолка посыпалась деревянная труха, и после секундного молчания раздался рёв:

— Меня-а-а стреля-а-ать?

И началось веселье. Я отошёл к стене, уселся на ящик и с удовольствием принялся наблюдать за гномьим цирком. Эх, жалко семечек нет, под такое зрелище самое то.

Оглушительный топот кованых сапог по каменным плитам, лязг оружия, которое вынимали из ножен карлики из охраны, короткие приказы командиров.

Кстати сказать, клановые армии пошли друг на друга, но не стали брать в кольцо защиты своих начальников. Старые сквалыги стояли напротив и мутузили друг друга магией земли. Ну, во всяком случае, со стороны сила цвергов походила на земляную магию. Над головами бизнесменов вспыхивали руны, а затем сыпался то камнепад, то лава лилась, то чёрная жижа, которая пахла нефтью.

Я наблюдал за весёлым стихийным аукционом и выжидал. Агрессия нарастала Аустри, Вестри, Норди и Судри потеряли всё показное человеческое, что наросло на них за века жизни в нашем пределе мира.

Сейчас за мою винтовку дрались странные коренастые полузвери с удлинёнными мохнатыми ушами и кривыми чёрными когтями. Однако кто такие всё-таки эти цверги? Да собственно, какая разница? Если они здесь и сейчас поубивают друг друга из-за собственной жадности, я буду только рад.

— Пятнадцать миллионов, — в руках Аустри появился призрачный огромный молот.

Увидев его, остальные партнёры моментально вскинули руки вверх и прикрылись тяжёлыми щитами. Ох, ну ничего ж себе. Это что, молот Тора? Откуда он у цверга? Я снова усилил защиты и призвал силу, чтобы при необходимости спалить тут всё к ежам лешачьим.

— Пятнадцать миллионов, — повторил коротышка, ища меня взглядом. — Один процент на полгода с продаж, — цверг помолчал, оглядывая конкурентов.

— А вот кук тебе с оловом! — взревел Нордри и швырнул в Аустри каменное копьё.

И откуда только достал?

Аустри успел отмахнуться, и копьё улетело в толпу дерущихся охранников. С десяток не-людей полегло от одного удара.

Примерно полчаса спустя на ногах остался стоять только Аустри, заявивший о победе громким странным воплем, который я точно не в силах воспроизвести, потому как состоял он из одних рычащих звуков. Этот вопль и послужил ритуальным окончанием драки между клановой охраной.

— Браво, браво, браво.

Старший цверг, единственный, который остался на ногах из четверых бизнесменов, оглянулся, отыскивая меня глазами. Охранники заозирались, но те, кто более-менее двигался, без приказа не двинулись с места. Лежачие и вовсе сделали вид, что их тут нет. Ну, те, что едва дышали.

— И у нас есть победитель, — я спрыгнул с ящика, на котором сидел в ожидании, но тут с пола раздалось хрипение:

— Пять процентов с продаж, опричник Свар.

Аустри качнулся, раздалось короткое внушительное «хек», и старший цверг пробил заговорившему конкуренту голову.

— А я уже было хотел согласиться… Что же, Аудун Аустри, какими были ваши условия?

В ангаре воцарилась гробовая тишина. Цверги, оставшиеся в живых, вдруг осознали, что последний жест оказался за рамками даже жестоких цверговских понятий добра и зла.

— Что ты сделал, человек? — прохрипел Аустри.

До цверга, кажется, начало доходить, что внезапное помутнение рассудка случилось не просто так. И что кланы никогда не простят такого кровопролития.

— Я? Ничего. Вы все сделали сами.

«Ну, разве что иллюзорные демоны Коржика немного помогли», — подумал я, но вслух говорить, конечно же, ничего не стал.

— Что ж, до встречи завтра. Подпишем договор. Надеюсь, завтра вы будете в добром здравии.

Аустри глухо зарычал.

Я помахал рукой и пошёл на выход, искренне надеясь, что старший цверг доживет до следующего утра.

Я покинул ангар и отправился к машине, которую оставил недалеко от места встречи. Похоже, куратор опять будет недоволен. Я как-то тоже не рассчитывал на трупы. На большое количество трупов.

— Мы перестарались, да? — поинтересовался Коржик, на всякий случай не выходя из Тени. Цверги не должны знать про небольшое участие Корнелиуса в аукционе. Именно его лёгкое ментальное внушение сорвало резьбу у жадных карликов. И мы получили то, что получили.

— Нет, так даже лучше, — довольно улыбнулся я.

— Уверен? — засомневался Коржик.

— На сто процентов. Корпо

ративная война — это долго, весело и интересно. И очень-очень разорительно.

Константин Фёдорович Беляев танцевал мазурку с имперской принцессой. Перумова Мария Николаевна хоть и не состояла в главной семье, но пользовалась благосклонностью императорской семьи. Девушка была необычайно хороша собой. Чего стоили её глаза — тёмно-серое марево, в котором искрили и грохотали крошечные молнии. Беляев не мог оторвать от них взгляд, что не осталось незамеченным.

— Вы сами на себя непохожи, Константин Фёдорович, — с улыбкой заметила Мария, когда танец подошёл к концу.

— Разве? — удивился Бес.

— Вы ни разу не обратили внимания на мои глаза.

— Разве…

— Увы… — Мария притворно вздохнула, отчего холмики упругих грудей едва не выпрыгнули из глубокого декольте, и невинно захлопала ресницами.

Бес, пожирая глазами аппетитную ложбинку, в которой переливался бриллиантовый кулон, привлекая внимание к манящей глубине, выдохнул:

— Виноват, исправлюсь!

— Я столько о вас слышала, поручик, — с придыханием заявила Мария, тесно прижимаясь к руке Беляева.

— Уверяю, эти мерзавцы брешут, как сивые мерины!

— Правда? — заметно огорчилась принцесса. — И про могучий нефритовый стержень врут?

— Мария Николаевна! Откуда такие познания… кхм… где вы набрались таких пошлостей?

— И всё же? Это правда, что вам кони могут позавидовать? — кокетка вызывающе улыбнулась, за белоснежными зубками мелькнул кончик розового языка. Бес сглотнул, завороженный зрелищем.

— Я, право, стесняюсь такое говорить., — притворно засмущался поручик.

— Да или нет? — очи принцессы полыхнули громом и молнией, требуя прямого ответа.

— Д-да…

— Чудно, — девушка тут же сменила царственный гнев на очаровательную улыбку. — Мне нужно в дамскую комнату. Сопроводите меня.

— А? Что…

Но принцесса, сжав тонкими сильными пальцами мужское запястье, с нечеловеческой силой потащила обалдевающего поручика за собой.

Через час, взмыленный, словно загнанная лошадь, тяжело дыша, Бес вывалился из женского туалета, схватил два бокала шампанского с подноса официанта, проходившего мимо, и выдул залпом. После чего покосился на дверь уборной, пробормотал? «Ну, на хер», — и поспешно ретировался.

— Константин Фёдорович, здравствуйте, — раздалось позади него, когда он остановился возле стола с закусками.

Беляев было вздрогнул от неожиданности, но обернулся и с явным облегчением выдохнул:

— Во имя богов! Кого я вижу! Княжна Пожарская Анна Кирилловна, по прозвищу Огонь-дева, троюродная племянница князя Пожарского.

— Во имя Феникса, Бес, не нужно так фамильярно, — улыбнулась огненно-рыжая красавица, которую князь Беляев знал с детства.

И надо сказать, что с того момента, как он видел её в последний раз, княжна изрядно подросла и округлилась в нужных местах. Росточком, правда, так и не вышла. Но зато девица сразу товар лицом показывает, хочешь не хочешь, а взгляд прямо ниже глаз так и тянет опустить.

— И куда это ты смотришь? — уточнила княжна, изогнув бровь, проследив взгляд поручика.

— Конечно же, в твои прекрасные глаза цвета огня и крови, — уверенно ответил Беляев, мысленно пожурив себя за использование одной и той же словесной конструкции с другой дамой. Профессиональный кавалер должен оставаться на высоте в любой ситуации.

— Всё такой же балагур, шут и льстец, — улыбнулась Анна. — Но это и хорошо. Есть у меня просьба.

— Исполню с превеликим удовольствием!

— Дело в том, что я хочу подышать свежим воздухом, но боюсь выходить в сад одна. Там так темно и страшно!

Беляев хотел было напомнить, что урождённой Пожарской грех бояться темноты, но кто он такой, чтобы оспаривать женские капризы?

И они ушли в сад. Спустя час потрёпанный Бес продрался через кусты и окунул тлеющую голову в дворовой фонтан.

— Дева реально огонь, — пробормотал он и поспешил убраться на свет, ведь во тьме его поджидало ненасытное чудище.

Но и тут его ждали.

— Поручик! — похлопали его по плечу.

— Изыди, сука, я женат! — в страхе завопил Беляев, оглянулся и увидел недоумевающего барона Бонда. — Тьфу ты, Джеймс, нельзя же так пугать!

— Беляев, что с вами? Вы пили?

— Недостаточно! — Бес подозвал официанта и начал поглощать шампанское.

— Но-но, поручик, не напивайтесь так! Я хотел вас пригласить для приватного и приятного времяпрепровождения… — и барон подмигнул поручику.

Бес побледнел, опрокинул в себя бокал шампанского, представил самое страшное и понял, что столько алкоголя ему не выпить. Да и вообще, он не по этой теме.

— То есть, я хотел сказать, частной игры. Ох уж этот ваш русский язык.

— Обхохочешься, — буркнул Беляев облегчённо и взмахом подозвал официанта. — Покер?

— Йес, техасский холдем, большие деньги. Мне надо обыграть одного господина, и я рассчитываю на вашу помощь.

— Даже не знаю…

— Это на благо вашей Родины, — подмигнул английский шпион. — А ещё я готов поделиться кое-чем интересным… мне удалось добыть из Нави некую чёрную библию…

— Да я за Родину убивать готов! — воодушевился поручик. — Дайте мне привести себя в порядок, и через пять минут я буду на месте! Какая комната?

— Девять.

— Понял-принял!

Освежившись, Беляев направился в длинный коридор, где располагались приватные игровые комнаты, чтобы никто не мог помешать игре.

— Четыре… пять… девять? Странно, ну да ладно, — он постучался и вошёл. — Приветствую, госпо… дамы?

Действительно, вместо группы богатеев его ожидал настоящий цветник, что жадно уставился на гостя.

— Мужчина… и какой! Знаменитый поручик Беляев! Прошу за стол, у нас как раз не хватает игрока!

Бес чувствовал неладное, но признавать, что он испугался нескольких красивых женщин? Никогда!

— Играем! — он решительно занял место. — А во что?

— Карты на раздевание.

— Э…

— Поручик, неужели вы испугались возможного проигрыша?

Бес не зассал, но вышел спустя два часа, прикрываясь ворохом одежды, в которой совершенно случайно затесалась стопка женского белья. Но нужно было отступить, и перегруппироваться, и опричник через окно рыбкой нырнул в сад. Да, там его тоже поджидали, но, по крайней мере, она там только одна!

Ах, как же он ошибался.

— Да это… это… это какой-то кошмар, — выдохнул поручик, прячась от множества женщин, что с горящими от возбуждения глазами искали его внимания.

Не то чтобы Бес пасовал перед трудностями, но сейчас милые дамы больше напоминали стаю хищниц, что разорвут его на множество кусочков, стоит ему

Тут на его плечо легла миниатюрная женская рука и сдавила как тисками, не давая сбежать. Другая шаловливая ручка прикрыла поручику рот, профессионально так прикрыла, чуть придушив, дама явно знала, как удержать жертву, чтобы она не сбежала.

— Поручик… — проворковала на ухо Мария Николаевна Перумова. — Как насчёт ещё одного захода?

Поручик отчаянно замотал головой, но тут вдруг он…

— Ля-ля!

Динь-динь!

Вжух.

— Ла-ла-ла!

Динь-динь-динь.

Свист-вжух-свист.

— Тря-ля-ля!

Графиня Вербена Александровна Алтуфьева, она же Колокольчик, словно очутилась в прекрасном сне. Она одна против орд самых кошмарных тварей, которых только могла породить Навь. Она резала и кромсала, крошила и рубила, а они всё не кончались и не кончались! Ну, разве не сказка!

Колокольчик радостно расхохоталась и шагнула навстречу новому монстру. Гигантское существо с чешуёй, переливающейся всеми цветами радуги, жуткими наростами по всей туше, с пастью, полной двойного ряда острых зубов, и глазами, залитыми тьмой. Чудовище медленно приближалось. Его мощные лапы с длинными кривыми когтями оставляли в земле глубокие следы.

Вербена предвкушала бой, скользя навстречу противнику. Колокольчики на рукоятях её катан пели нежную смертельную песнь. Монстр издал глухой рёв и бросился в атаку.

Графиня увернулась в последний момент, чувствуя, как воздух нагрелся от огня. Оказалось, чудовище не только сильное, но и владеет огненной мощью. Вербена счастливо рассмеялась, взмахнула катанами. Лезвия жадно сверкнули, предвкушая бой. Графиня высоко подпрыгнула и рубанула по оскаленной морде.

Существо взвыло от боли, Вербена скользнула за спину чудовища, снова подпрыгнула и оказалась на спине твари. Монстр заревел, когда два острых лезвия вошли в шею. Не останавливаясь ни на секунду, Вербена рубила крест-накрест, словно шинковала тушку на засолку. Зверь ревел, пытался сбросить убийцу. Но девушка ловко балансировала между шипами на спине и продолжала своё кровавое дело. Наконец, графиня добралась до нужной точки и со всего размаха вонзила оба меча между лопаток чудовища. Туда, где находилось сердце.

Гигант взревел и рухнул на колени. Вербена, высоко подпрыгнув, нанесла последний, решающий удар. Катаны вошли в шею чудовища и через секунду голова монстра свалилась на землю. Ещё через два мгновения огромная обезглавленная туша рухнула на камни, сотрясая окрестность.

Спустя вечность с начала битвы Ло по идее должна была уже свалиться с ног. А сами конечности — взорваться от перегрузки энергией. Но графиня, напротив, чувствовала себя просто прекрасно!

— Хи-хи, — улыбнулась покрытая кровью с ног до головы девушка.

Дзинь-дзинь, коротко пропели песнь смерти колокольчики. И монстры, не знавшие ничего, кроме непрекращающейся жажды убийства, дрогнули перед неминуемой смертью.

— Колокольчик, — раздался позади неё строгий голос, от которого она едва не споткнулась.

— Шеф! — радостно улыбнулась она.

— Я пришёл за тобой, — сказал прекрасный принц на белом танке.

— Да я и так прекрасно справляюсь!

— Ты играешься, Ло, — голос и взгляд Оружейника потяжелел, отчего у безумной графини приятно заныло в груди.

— Ну, Сва-а-ар… — протянула она. В животе графини запорхали саблезубые бабочки, которые всегда оживали в ней при виде Оружейника. Колокольчик таяла от заботы, которую проявлял к ней Свар с самой первой встречи. Но убила бы любого, кто посмел утверждать, что Вербена неровно дышит к шефу.

— Ты оружие, Колокольчик. Оружие должно убивать.

— Или умереть.

— Именно. Вот мой приказ. Убей.

— Ладно… — протянула она и прекратила играться.

Катаны вернулись в ножны и Вербена замерла в стойке йай-до, концентрируя энергию. Резкий взмах и сорвавшаяся с клинка дуга прочертила линию разлома. Монстры умерли быстро, разрезанные на две половинки.

— Всё.

— Молодец.

— Я знаю, — довольно улыбнулась Ло, развернулась и замерла от удивления.

Мстислав Сваров стоял на одном колене и протягивал ей раскрытый футляр с обручальным кольцом.

— Выходи за меня замуж.

— …

— Выйдем в отставку.

— …

— Нарожаем кучу детишек.

— …

— Ты будешь на кухне варить борщи.

— …

— И будем жить долго и счастливо.

— Э-э-э…

Кровавая сказка стремительно превратилась в жуткий слащавый кошмар.

И тут Вербена не выдержала.

— Мечты не должны становиться реальностью, — простонала графиня, и одним движением снесла Свару голову.

Тьма ночи, огонь полыхающих построек и крики убиваемых людей. Свар снова оказался в своём любимом кошмаре.

«Соберись, сын».

Отец?

«Да. Меня тут быть не должно».

А значит… это был необычный кошмар.

В чём Свар быстро убедился, превратив в кучу пепла наёмника, попавшегося на пути. Его силы работали. А значит…

— Мальчишка! Зря ты вылез, пока я не закончил с твоим отцом, — оскалился виконт Дыевич.

— Слава… — прохрипел распятый на кресте полутруп. — Беги…

Бежать я никуда не собирался. А схвативший меня за руку виконт так и умер с удивлённым выражением лица.

— Всегда мечтал это сделать… — я удовлетворённо выдохнул, чувствуя, как с плеч падает невидимая гора горя и обиды.

— Слава… что ты…

— Не Слава… Опричник Свар. Прошу простить меня, отец. Меня ждёт резня.

И тут пол подо мной дрогнул, и я провалился в бездну. В прямом смысле слова.

В серых сумерках Нави меня окружили призраки тех, кого я когда-либо знал и убил. Их мёртвые лица, искажённые ненавистью, мерцали в темноте. Духи шептали моё имя, звали, проклинали, угрожали смертью. Я достал меч и принялся убивать по второму разу тех, кого уже однажды умертвил.

В конце концов, я расчистил путь и оказался на краю мрачной пропасти, из которой раздавались глухие удары. Моё сердце неожиданно забилось в унисон с этими ударами. Тени сгустились, и из провала выплыла огромная тень, окружённая вихрями тьмы. В чёрных глазницах алыми углями пылали глаза.

Тьма дрогнула и заговорила:

— Человек, ты пришёл за своей погибелью.

— Уверен? — ухмыльнулся я и стремительно рванул в сторону тени. Тварь не ожидал от меня такой прыти, а потому я успел несколько раз садануть по сгустку энергетическими плетями.

Тень взвыла и приняла свой истинный облик. Демон, обычный демон. Ну, не совсем обычный. Его плоть то и дело видоизменялась, как и морда. Существо меняло образы один за другим, при этом использовала способности тех, чей лик принимало. Однако богатый арсенал у демонюки. Даже единороги имеются и эльфы. Но они же не существуют? Или это не точно?

Демон уворачивался, рычал, угрожал, куски его плоти превращались в монстров Нави и изнанки. Чудовища окружали меня со всех сторон, пытаясь достать своими когтями, лапами, хвостами и прочими орудиями убийства.

Внезапно демон затроился и атаковал. Три монстра одновременно с армией теней ринулись на меня, пытаясь ударить. Но я улыбнулся и позволил своему Дару выйти на свободу. Демон и его отродье вцепились в мою плоть, но тут же взвыли и попытались сбежать. Не тут-то было. Вокруг меня бушевала тёмная энергия, которая жадно поглощала демонические сущности.

— Пощади-и-и! — завизжал демон, убегая от меня, роняя тапки. В смысле, куски туманной плоти, из которой состоял.

— Ты первый начал, так что извини, — ухмыльнулся я.

Демон заверещал, его форма распалась на куски, и сумерки вокруг начали рассеиваться. Я стоял, тяжело дыша, чувствуя сытость и наполненность. Много энергии — это хорошо. Очень много энергии — просто замечательно.

Очень много тёмной энергии — очень много нового оружия.

Однако жить хорошо.

Я, Колокольчик и Бес очнулись в общей комнате. Непонятно, как мы в ней оказались, если каждый вечером ушёл к себе в свой кабинет на базе.

— Тысяча извинений, господа и дама! — перед нами возник высокий худой юноша с карими глазами, в которых то и дело вспыхивали странные оранжевые искры. Белый халат, стетоскоп, очки на высоком лбу. Парень внешне очень походил на безумного учёного.

Оказалось, что новобранец прибыл поздно ночью, когда уже все спали. Он решил не будить будущих соратников, устав с долгой дороги, и лёг в гостиной на диване.

Я задумчиво окинул взглядом парнишку, подумав, что для психа он слишком нормально выглядит. Кажется, это его расхваливал князь Вяземский, утверждая, что Бублик лучший как спец по ментальным иллюзиям и внутренним страхам, имеет учёную степень по ядам, химическому и биологическому оружию и коллекционирует странности из Рифтов. Из которых потом создаёт уникальное оружие.

Бублик, или Булочка? А, вот написано: Коржик, он же Корнелиус. Похоже, родители у парнишки те еще затейники. Ну, понятно, папаша гениальный учёный, значит, с фантазией совсем беда.

Я покосился на добродушно улыбающегося Коржика. Выглядел парень слишком молодо для всех регалий, которые указаны в документах. Ладно, князь всегда подкидывает интересные игрушки. В смысле, нормальных отморозков, поживем — увидим, на что способен этот юный учёный.

— Так значит, ты управляешь демонами… — хмыкнул я, изучая личное дело Корнелиуса. — И наши ночные приключения связаны с тем, что один из твоих… подопечных решил пошутить.

— Да… — напрягся парень, увидев очень недовольное выражение на лицах Беса и Ло. — Надеюсь, это не будет проблемой?

— Напротив, давно так не высыпался, — широко улыбнулся я. — А можешь повторить?

— Э? — удивился новенький.

Кажется, это было впервые, когда за такие внезапные сюрпризы его не захотели прибить.

— Шеф, серьёзно? — усомнился побледневший Беляев.

— Так, чуть подкрутить сюжетец и получим шикарные же условия для тренировок.

— Шикарные сис… да… — пробормотал поручик, уйдя куда-то в себя.

— Ло?

— Больше резни!

— В тебе я никогда не сомневался, — пробормотал я и протянул руку. — Добро пожаловать в команду! Только один вопрос…

— Да?

— Почему Коржик?

Князь Громовой Илларион Филиппович стоял у окна своего кабинета. Мягкий свет закатного солнца пробивался сквозь занавески, создавая уютную атмосферу, погружая комнату в приятный полумрак. В кабинете царила тишина. Её нарушал только треск дров в камине и редкое недовольное ворчание хозяина.

В двери негромко постучали, на пороге появился слуга, поклонился и произнёс:

— К вам гость, ваше сиятельство.

— Проси.

Слуга снова поклонился, собираясь уходить, но хозяин остановил жестом и приказал:

— Подай нам кофею, лимончика и коньяку.

— Слушаюсь, ваше сиятельство, — и слуга растворился, чтобы через несколько минут вернуться с гостем.

— Пожалуйте, ваше сиятельство, — поклонился служка, открывая дверь в кабинет.

— Благодарю, любезный Прохор. Ты как всегда на боевом посту.

— Благодарствую, ваше сиятельство, — в голосе княжеского слуги промелькнули довольные нотки.

Гость, облачённый в тёмный добротный костюм, белую рубашку, строгий галстук, вошёл в кабинет. Слуга аккуратно прикрыл за ним дверь.

— Рад тебя видеть, мой дорогой друг, — произнёс князь Громовой, оборачиваясь.

— Взаимно, любезный друг, взаимно, — ответил на приветствие незнакомец.

Илларион Филиппович пошёл навстречу гостю, добродушно улыбаясь и протягивая руку. Мужчины обменялись рукопожатиями, подошли к камину, расположились в креслах с высокими спинками и замолчали. Видно было, что оба высокородных одарённых наслаждались каждой минутой тишины, выпавшей под конец долгого дня.

Бесшумно появился Прохор с подносом, аккуратно расставил на столике бутылку, рюмки, кофейник с чашками и закуски. Дождался кивка хозяина, поклонился и исчез, оставив давних приятелей наедине.

— Как здоровье уважаемой Марии Алексеевны? — голос гостя звучал с теплотой, видно было, что эти двое хорошо знают не только друг друга, но и близко общаются семьями.

— По здорову, — ответил князь Громовой, разливая коньяк. — За встречу, дорогой друг.

Мужчины чокнулись, сделали по глотку, прикрыли глаза, смакуя аромат и вкус.

— Хороший.

— Полста лет выдержки, — довольно проворчал Илларион Филиппович, довольный оценкой. — Старший сын презентовал.

— Ты смотри, взрослый какой, — покачал головой гость. — И когда растут? Вчера под стол пешком, а сегодня батюшке дорогие презенты дарит.

— Что есть, то есть, — откликнулся князь Громовой. — Время, как всегда, летит быстро.

Гость кивнул. Его лицо, скрытое в полумраке, выражало добродушие, в осанке, голосе чувствовалась мощь, уверенность и властность человека, привыкшего повелевать судьбами и отдавать жёсткие приказы. Мужчины снова чокнулись, выпили и замолчали.

— Как здоровье у твоих? — первым прервал молчание хозяин кабинета,.

По всему чувствовалось, Илларион Филиппович не знал, как перевести разговор от непринуждённых общих светских тем к теме, которая его волнует. И ради которой, собственно, он и пригласил в гости своего старинного друга.

— Как там твои дети?

— Всё в порядке, — едва заметно улыбнулся гость, прекрасно чувствуя настроение князя. — Растут. Старший уже начинает осваивать искусство управления, младшие — пока зубрят науки. Твои как?

Князь Громовой усмехнулся.

— Всё так же. Младший сейчас гоняется за мечами, а старший — за девушками. Надеюсь, это не станет причиной моих седых волос раньше времени, — добавил он, подливая коньяк в бокалы.

— Ну да, ну да… Молодость пора безумств и приключений, — гость покивал головой. — Как поживает княжна Наталья Илларионовна? Ещё не нашла своего счастья?

При упоминании имени дочери Илларион Филиппович слегка нахмурился.

— Здорова, что с ней станется. Бегает в девках, замуж не торопится. Ты же знаешь, с этой новоявленной женской свободой… тьфу ты, пакость какая, нынче все девицы словно с ума посходили. Старших не слушаются, носы от женихов воротят. Она и так была всегда слишком независима для этого мира, — проворчал недовольно старый князь. — Да и после той истории… ты помнишь… Наташа замкнулась в себе, ушла в учёбу. Магистратуру заканчивает, — со скрытой гордостью закончил Громовой и вздохнул. — В нашем круге мало для неё достойных претендентов.

Гость кивнул, в глазах его запрыгали бесенята.

— Не расстраивайся, дорогой друг. Перемелется, мука будет. Ты же знаешь, молодые девушки сами не ведают чего хотят…

— Что есть, то есть, — вздохнул князь Громовой и, поколебавшись, всё-таки перешёл к важной для него теме. — Что нового?

Гость поднял бокал, полюбовался игрой света на стекле и чудной игрой огня в янтарной жидкости, и неторопливо заговорил.

— Дорогой мой друг, — произнёс он заботливым голосом. — Ты знаешь, как я ценю твою силу и смелость. Но в свете последних событий настоятельно рекомендую несколько изменить подход к делам.

— Это каких таких событий? — набычился князь Громовой.

— Илларион Филиппович, — гость покачал головой. — Чую, отстал ты от жизни, зарылся в своих производствах, перестал руку на пульсе держать.

— Не томи, рассказывай, — проворчал хозяин кабинета, махом опрокинув в себя остатки коньяка.

— Изволь, расскажу, — кивнул гость. — Свет взбудоражен новостью о том, что некто Никто практически полностью разорил графа Жарко. Сожрал, так сказать, и не подавился.

— Загадками говоришь, князь, — буркнул Илларион Филиппович.

— Никаких загадок, дорогой друг. Так вот этот Никто, по слухам, вознамерился точно так же покусать некоего князя Громового за пухлые бока, отщипнуть, так сказать, часть в свою пользу, с процентами.

— Это кто ж такой бессмертный нарисовался в наших краях? Часом скудоумием не страдает? — фыркнул князь.

— А вот тут ты почти угадал, — ледяным тоном продолжил гость. — Насчёт бессмертия. Пока не проверял, но… — мужчина сделал глоток, полюбовался на огонь, сознательно не замечая, как заёрзал князь Громовой в своём кресле, не решаясь поторопить. — Но подозреваю, убить его практически невозможно. И ты, ваше сиятельство, любезный друг мой Илларион Филиппович, должен быть благодарен, что этого бешеного пса лично мне удалось удержать на поводке и оттащить от твоего горла, указав на другую цель. Так что, дорогой друг, за тобой должок.

Гость допил коньяк и поставил бокал на столик, с лёгкой улыбкой глядя на взбешённого князя.

— Что-о? Я⁈ Должен⁈ За этого слабака? Да я его одним пальцем пришиблю! — взревел Громовой, не выдержав усмешки на лице гостя.

— А, так всё-таки следишь за новостями-то, князюшка? — поддел мужчина разбушевавшегося хозяина. — Ну, будет, будет, силу-то прикрути, Илларион Филиппович. Как бы дурного не вышло.

В кабинете ощутимо похолодало, даже огонь в камине и тот словно меньше стал.

— Извини, — буркнул князь громовой. — Удивил ты меня, друг, прямо скажем, неприятно удивил. Должок какой-то выдумал за слабосилка, — проворчал Илларион Филиппович, разливая коньяк по пустым бокалам.

— А вот тут ты не прав, Илларион Филиппович, — гость улыбнулся. — Этот слабосилок, — мужчина выделил голосом слово «слабосилок». — В одиночку вынес виконта Дыевича. Тебе ли не знать, какой уровень у виконта… Был. Повторюсь, чтобы ты меня услышал: в одиночку, не сильно напрягаясь. А затем умудрился вызнать про тайник Дыевича и нарыл там такой любопытный компромат… — гость довольно цокнул языком. — Поверь, дорогой князь, моему ведомству этих материалов хватит на очень много лет успешной и плодотворной работы по изъятию активов в пользу Отечества. Про «они первые начали» я уж вообще молчу… — ухмыльнулся рассказчик.

— А? — на лице князя застыло изумлённо-недоумённое выражение.

— Не обращай внимания, — отмахнулся гость, поднимая бокал. — Нашего дела это не касается.

— Удивил… — князь Громовой качнул головой, опрокинул в себя коньяк, хмуро глянул на собеседника. — И куда ты его… перенаправил?

— Косточку сахарную подкинул, — гость ухмыльнулся. — Хороший коньяк, Илларион Филиппович. Прям душу греет. Уважил так уважил.

— Не томи ты, — пробурчал князь Громовой.

— Ну так графа Жарко шесть лет назад кто к ногтю прижал?

— Европейские оружейники, — нахмурился Илларион Филиппович.

— Вот! Цверги — вечные конкуренты всех нормальных деловых людей. Вот на них я его и перенаправил. Сейчас он этих недомерков малость погрызёт, за холку потреплет, чтобы в его отсутствие не вздумали даже смотреть в сторону его сестрицы. Ты, кстати, надеюсь, в курсе, что государь-император вернул единственной наследнице рода исконные земли? — невзначай поинтересовался гость.

— Что? Да как так? — опешил князь Громовой.

— Я лично вручил девице сию бумагу, — гость отпил из бокала и продолжил. — Так вот, как только он цвергов приструнит, сразу уйдёт в глубокий рейд в Навь.

— Куда? В Навь? Да ты шутки шутишь, что ли? Или… он, правда… бессмертный? — взбеленился было князь Громовой, но под конец из его голоса исчез скепсис и старый лис уверенно закончил свою мысль. — Он там и сдохнет. Туда ему и дорога!

Бокал опустел, воцарилось молчание, нарушаемое только бульканьем жидкости, льющейся из пузатой бутылки.

— Очень сильно в этом сомневаюсь, — прерывая затянувшуюся паузу, произнёс гость, его глаза блеснули. — Не бессмертный, но определённые способности к выживанию имеются. И он вернётся, Илларион Филиппович, уж будь уверен. Вернётся живой, хоть и сильно потрёпанный. Весь в крови, но с вражескими головами в сумке и с выполненным приказом. И это будет тем самым подвигом, который государь наш батюшка оценит по достоинству.

— Мне-то с чего волноваться? — отмахнулся князь, чувствуя, как напряжение нарастает. — Я не собираюсь быть частью этой игры.

— Илларионушка, — гость вздохнул, и голос его стал мягким, словно он разговаривает с несмышлёным ребёнком. — Что ж ты такой упёртый-то? Вот тебе мой совет: мирись.

— Что-о-о? — взревел князь Громовой и швырнул бокал в камин, отчего огонь на мгновение вспыхнул ярко и тут же вернулся к прежнему ровному горению. — Я? Мирись? Мне, князю Громовому идти на поклон к этой царской дворняге⁈ Не бывать этому!

— Ты выражения-то выбирай, князь, — взгляд государственного волкодава потяжелел, голос заледенел.

— Прости, Саша, погорячился я, — Громовой моментально остыл, плеснул в пустую кофейную чашку коньяку и тут же опрокинул в себя. Налил ещё, сжал фарфор в ладони и задумался. — Мирись, говоришь… легко сказать. Мальчишка меня ненавидит. Руку протяну, не укусит, в горло вцепится мёртвой хваткой, — Илларион Филиппович покачал головой. — И как к нему подступиться?

— Есть у меня одна идейка, тебе понравится, — уверенно ответил гость. — Будь умнее. В этом мире ты либо играешь, либо остаёшься на обочине.

Громовой задумался, сосредоточенно нахмурил брови, что-то прикидывая, затем вздохнул, покосился на друга и поинтересовался:

— И что, по-твоему, я должен сделать? — недовольно произнёс князь.

— Наташу пошли, — ответил гость с лёгкой улыбкой. — Всё равно кроме него ей больше никто не мил.

В словах старинного гостя звучал намёк на детскую влюблённость человека, которого они обсуждали. Князь Громовой скривился, будто укусил лимон, но не мог не признать, что повзрослевшая девочка-подросток, став своенравной девушкой, не слишком хорошо укладывался в образ послушной невесты для любого жениха.

Илларион Филиппович открыл было рот для очередного возмущения, но вдруг призадумался. Князь, неторопливо прихлёбывая коньяк, мысленно вычленял все намёки, которые прозвучали в разговоре, и пытался соединить их в единую картину.

Громовой покосился на молчаливого собеседника и продолжил думать: если старый друг не врёт, (а он не врёт, не имеет такой привычки), то вполне скоро вчерашний опричник Свар вполне может стать сегодняшним графом Сваровым — наследником рода Оружейников. Если принять во внимание, как оперативно парень прибрал к рукам активы графа Жарко и вернул своё наследство, то у опричника имеются все шансы не только собрать достойный капитал для восстановления рода. Этот щенок имеет шансы совершить подвиг и получить от государя императора родовой титул, освобождение от службы, государственную награду и имперскую поддержку.

И тогда, если он, князь Громовой, правильно разыграет свою единственную козырную карту, вместо обозлённого мстителя в фокусе его влияния окажется новорождённый клан Оружейника.

— То есть, ты предлагаешь мне использовать Наташу как разменную монету? — задумчиво пробормотал Илларион Филиппович.

— Это жизнь, Саша, — произнёс гость спокойно. — В ней нет места для идеализма. Если ты сможешь сделать так, чтобы Свар почувствовал себя нужным и важным, он станет твоим союзником. А Наташа… Она не просто пешка. Она тоже человек, и если она увидит в нём силы и возможности, то сможет стать действительно сильной поддержкой. К тому же, старая любовь не гаснет, тебе ли не знать, — тонко улыбнулся собеседник. — Уверен, Наташе будет приятно возобновить знакомство с несостоявшимся женихом.

Илларион Филиппович глубоко задумался. Старый интриган чувствовал, что гость прав, но всё равно эта идея казалась ему ненадёжной. Не привык князь в своих многоходовках рассчитывать на эмоции юнцов, на чувства. Строгий расчёт — только он правит миром. Потому партия со своевольной княжной казалась ему сложным и рискованным шагом.

— Я подумаю, Саша. Спасибо за совет, — произнёс князь Громовой более уверенным голосом. — Не желаешь ли отужинать?

— Добро, — одобрительно улыбнулся князь Вяземский, его глаза заблестели от предвкушения. — Время расслабиться и оставить все заботы за дверью.

Старинные приятели поднялись со своих мест, хозяин позвонил в колокольчик. В дверях моментально появился слуга с тележкой, заставленной разнообразными блюдами, накрытыми крышками, чтобы сохранить температуру. Прохор поклонился, подкатил сервировочный столик и стал расставлять тарелки на круглом столе возле дальней стены.

— Знаешь, — произнёс Илларион Филиппович, поднимая бокал. — Иногда нужен просто правильный союзник, чтобы повернуть всё в нужную сторону.

— Совершенно верно, — ответил князь Вяземский, поднимая свой бокал в ответ. — За союзников! И за новые возможности!

— За союзников! — эхом отозвался князь Громовой.

В овальном зале для конференций, закрытом от прослушки магическими кристаллами, собрались представители четырёх кланов цвергов. Градус встречи нарастал. Судри, Нордри и Вестри обвиняли Аустри в подставе, неоправданном применении силы и нарушении общеклановых планов. И требовали виру за причинение вреда здоровью.

Живучесть цвергов — ещё одна тайна, о которой люди не ведали. А кто случайно узнавал, долго на этом свете не задерживался. Карлики таких добровольно-принудительно отправляли на работы в самые отдалённые и глубокие шахты.

Убить цвергов в принципе достаточно сложно, и как это сделать мало, кто знает. Но вот магически повредить каменную плоть вполне реально. Особенно когда знаешь, куда и чем бить. А цверги, которым сорвало крышу на аукционе, точно знали, как покалечить друг друга.

— Мы потеряли лучших наших воинов! — бесился глава клана Судри. — На твоих руках соклановцев наших кровь!

— Тем не менее я выиграл бой, и продавец засчитал победу мою! — парировал Аустри, выпятив грудь. — Артефакт мой! Мне решать, кто из вас получит доступ к чертежам и производству.

Овальный зал в очередной раз взорвался сердитыми голосами, угрожающими выкрики, возмущениями. Уровень ругани начал зашкаливать. Ситуация накалялась, главы кланов трясли бородами, встреча грозила перерасти в очередную потасовку.

В конце концов, Аустри надавил силой по праву самого старшего. Цверг хлопнул в ладоши, и пока остальные приходили в себя от звукового удара, прочищая уши, Аудун поднялся со своего места и пророкотал:

— Договор мой. Сказал я всё.

В воздухе вспыхнула руна силы, сгибая более слабых в поклоне. Оставшиеся главы кланов склонили голову, признавая право сильного и старшего. Аустри довольно улыбнулся в бороду и покинул зал для конференций. Старый цверг прекрасно осознавал: согласие, которое продемонстрировали сейчас проигравшие три клана, временное. И завтра на встречу с опричником Сваром нужно прийти хорошо подготовленным.

Из-за ящиков и кустов, окружающих невзрачный склад на краю города, раздавалось приглушённое бряцанье оружия и тихие приказы. Бойцы кланов Судри, Нордри, Вестри ожидали прибытия Аудуна Аустри. Два часа назад неизвестный доброжелатель слил главам общин место и время встречи Аудуна с опричником Сваром. И цверги отправились наказывать, жестоко наказывать победившего в аукционной бойне собрата за нарушенный сговор и кровную обиду.

Когда появились чёрные бронированные джипы с гербом Аустри, из-за контейнеров вылетели небольшие камни, упали в пыль, и через пару секунд на дороге появились големы.

В ответ из приоткрытого окна прибывших автомобилей тоже вылетели голыши, джипы резко дали по тормозам, затем синхронно и оперативно откатились назад. Булыжники начали видоизменяться, превращаясь в танки.

Пока шло преобразование, големы выдвинулись к технике. Каменные куклы не отличались высокой скоростью, поэтому пока они дотопали к магическим камням, боевые машины успели обрести форму и ощерились в сторону противника пушками.

С обоих сторон раздались приказы, и очередная бойня за винтовку «Троян-Один» началась.

Я сидел на удобном ящике с кружкой крепкого чая. На коробе рядом стоял чайник, коробка с пряниками и подставка, на которой размещался планшет. Шла прямая трансляция нового боевика «Танки, големы, четыре клана цвергов».

— Ты смотри, какие технологии, — я восхищённо присвистнул. — Нам тоже такое надо. Ну идиоты, заранее не пробовали големов активировать? Теперь-то что, теперь поздно бросаться под гусеницы, когда танки прут и стреляют. М-да… И это лучшие оружейники Европы… У нас слесаря и то умнее, — проворчал я разочаровано и откусил пряник.

Прямая трансляция очередной бойни между цвергами шла с двух камер, которые установил Коржик. Собственно, прямой эфир сейчас наблюдала вся база, включая недовольную графиню, которую я опять не взял поразвлечься. Отмазался тем, что мне нужен хотя бы один живой цверг. А после Колокольчика остаётся одна расчленёнка.

— Ло, я тебе сувенир прихвачу, не переживай, — ухмыльнулся я, прочитав сердитое сообщение на экране. — Хочешь голема? Или лучше танк? Ну, танк значит танк… Что? И голема? Шкаф не треснет? Ах, Коржик его магически усилил и углубил. Ну, кто ж так дерётся! Сказано не-люди! — огорчился я, долил себе чая, взял очередной пряник и смачно откусил кусок ароматной сдобы.

«Внучок, у тебя что, яйца мифриловые?» — проворчал дед в голове.

— Да нет вроде обычные. С чего бы? — удивился я.

«На взрывчатке чай, сидишь не на перине, — недовольно пояснил дед. — Сейчас эти малахольные промажут и попадут не туда. И всё, взлетишь на воздух огненной птицей».

— Это вряд ли, — пожал я плечами. — Коржик постарался. Прямое попадание не поможет, только если кнопочку нажму, — я потряс брелоком от автомобиля, который активировал взрывчатку в ящиках, расставленных по всем углам склада.

— Ты смотри, а ведь у них почти получилось замочить Аустри! Ну надо же. Упс! Похоже, я всё-таки выиграл. Бес, ты мне ящик коньяка должен. Ещё как считается. Мой цверг выиграл схватку. Нет, ну корпоративная война только началась, ещё отыграешься. Всё, отбой. Ко мне тут гости идут… Точнее, ползут…

Я отключил трансляцию, спрыгнул с ящика, поставил чашку на крышку, облокотился на контейнер и стал ждать посланца.

— И снова здравствуйте, ну надо же, я смотрю, вы не убиваемый, — я восхищённо хлопнул в ладоши, приветствуя Аудуна Аустри.

Каменный гость, причём в прямом смысле этого слова, медленно, но верно шёл ко мне. Или всё-таки полз? На теле, которое превратилось в камень, дотлевали остатки делового костюма. Аустри делал пару шагов и падал, опирался на руки, проползал ещё шаг и поднимался. Одну ступню ему оторвало, часть лица украшали трещины. В прорехах на теле время от времени вспыхивали огненные всполохи.

От цверга несло жаром и силой. Я опять почему-то подумал про ведро с водой.

Я уже хотел было поприветствовать подползающего Аустри, как вдруг дверь в склад распахнулась, на пороге показался ещё один каменный гость. «Интересно, как он стоит с такими разрушениями в теле?» — удивился я.

Вестри поднял единственную уцелевшую руку, разъярённо выкрикнул:

— Умри! — и что-то бросил в нашу сторону.

— Упс, — я только и успел, что моргнуть, как склад взлетел на воздух. Вместе с Аустри Аудуном и моей иллюзией.

Что-то такое примерно я и предполагал, поэтому устроил эдакую матрёшку: склад-иллюзия прикрывал подход к тому месту, откуда я наблюдал за маленькой корпоративной войной, которую сам же и устроил, столкнув лбами все четыре клана цвергов. Ну да, я и был тем самым анонимным доброжелателем.

— Да слышу я, не ори — ответил на призыв в наушнике. — Что? А, что крикнул цверг? Говорит, не доставайся же ты никому. Ну да, про меня, про кого же ещё. Ну, вот такая у них ко мне оружейная любовь, горячая и смертоносная. А, ты про винтовку?

— Сколько-сколько? Сто тысяч валютой за мёртвого, триста тонн с чертежами за живого? — возмутился я. — Что-то дёшево меня оценили, это оскорбительно! Как говорил один знакомый аристократ: для опричника это слишком много, а для графа слишком мало. Так вот, для Оружейника из рода графов Сваровых это унизительно! Придётся требовать сатисфакцию.

— Шеф, скучно жить без приключений, — промурлыкала Колокольчик. — Может, сыграем в нашу любимую игру?

— На живца? — уточнил я.

— Бинго, шеф, — Ло радостно захлопала в ладоши.

— И вообще, мы действуем по-честному, — к разговору подключился Бес.

— Что, они первые начали? — подколола Гринпис.

М-да, наша с Кощеем прогулка в Нижний город превратилась в притчу среди опричников. А шутки поручика Беляева и вовсе стали крылатыми. Не только на базе, но и среди отщепенцев.

— И это тоже, — отмахнулся Бес. — Но главное, цверги берега попутали, напали на опричника. А за это полагается что?

— Смертная казнь, — подсказал Коржик, наблюдая через свой планшет и какие-то магически-технические приблуды за очередным экстренным сбором в цитадели цвергов.

— Так это по нашим, русским законам, а цверги они ж из этих, как их…

— Не выражайся, тебе не идёт, — графиня погрозила пальцем Бермонту. — Европейцы они, не по крови, зато по месту жительства.

— Дикие люди, — согласился Призрак.

— Ну пусть будут европейцы, — кивнул Бер.

— Как говорит наш бессменный куратор: незнание закона не освобождает от ответственности. Да, шеф? — радостно процитировал Кощей.

— А что, хорошая идея, — ухмыльнулся я. — Почаще голову на плечах носи, так и за умного сойдёшь, — подколол я Беса.

Бес одним движением вернул голову в нормальное положение, хрустнул шеей и глубокомысленно заметил:

— Безголовых бабы… В смысле дамы больше любят.

— Ага, и с гусаров деньги не берут, — съязвила Колокольчик. — Так что, таможня даёт добро? — Ло уставилась на меня с надеждой.

— Даёт. Но без сильного членовредительства, — предупредил я. — Нам язык нужен!

— Зачем? — не сообразил Бермонт. — Хотя варёный язык со специями — это вкусно, — медведь аж зажмурился от предвкушения.

— Для допроса, — тактично уточнила Гринпис.

— И у меня есть план! — заявил Коржик, разворачивая к нам планшет.

— Забористый? — обрадовался Бес.

— С кем приходится работать, — вздохнул Корнелиус.

— Да ладно, чё, я пошутил! Пошутил я! — уворачиваясь от меткого подзатыльника графини, выкрутился Кощей.

Местом для ловушки выбрали небольшой заброшенный парк недалеко от рабочего района. Перед этим, как водится, пустили слух, когда и во сколько я там буду, а главное, зачем. Оказывается, с недавних пор я там люблю тренироваться подальше от суеты и опричников. Угу, будто мне целого леса на базе мало. Ну да ладно, поверят — хорошо. Окажутся умнее, придумаем другой план. Позабористей.

Целый час я торчал на полянке, которую предварительно пришлось расчистить от мусора с помощью Гринпис и воздуходуйки, усердно изображая тренировку. В засаде страдали от бездействия Колокольчик и Бессмертный. Призрак контролировал походы к парку и поляне. Коржик всё снимал на видео, Бермонт охранял тылы, а Гринпис… Гринпис переживала за нас, за всех и держала наготове ментальный поводок.

— Идут, — шепнул Призрак, не выходя из Тени.

А дальше я не успел ничего сделать, потому что графине не терпелось половить бабочек. Просто Коржик для этой операции сделал Колокольчику новую опасную игрушку, чтобы она случайно в азарте не покромсала на куски неудачливых киллеров.

— Ой, молодые люди, — проворковала Ло где-то за кустами. — Я немножко заблудилась, вы не поможете мне найти тропинку, которая ведёт к выходу из парка?

— Конечно, поможем, крошка, — приторно-сладким голосом откликнулся на просьбу один из наёмников. — Ты подожди нас вот тут, на скамеечке…

Я почувствовал отголосок силы и рванул к Колокольчику.

— Ой, что это?

— Твою вошь! Какого верга ты творишь, дура? — заорал незнакомый голос.

Ему вторил первый бандит.

— А-а-а-а-а-а… — орал киллер на одной ноте. — Выпуст-и-и! Выпусти! Выпусти-и-и-и-и… убью-у-у-у-у… су-у-у-ука-а-а-а-а!

— Нехорошо так обращаться с леди, — сердито рыкнул Бермонт, раздался глухой удара, два удара, и крики стихли.

На дорожке, где развлекалась Ло, я появился в тот самый момент, когда два киллера, запутавшись в сачке, рухнули на землю.

— А кровь откуда? — нахмурился я, заметив, что вся одежда наёмников отчего-то в кровавых пятнах.

— Я немного изменил первоначальную схему и заменил обычную крепкую сетку на алмазную пыль.

— … — только и смог сказать я.

Алмазная пыль, нанесённая на верёвку или нить, оставляла мелкие болезненные порезы на теле жертвы. А наши незваные гости, решив причинить вред красивой и одинокой девушке, попали прямо в сачок. Именно с ним в руках вышла Ло, изображая из себя девицу недалёкого ума. Бандиты повелись на игру графини и решили приголубить её после того, как грохнут меня. А чтобы полоумная девочка не сбежала, хотели её слегка оглушить заклинанием сна и спрятать на скамейке в кустах.

Но тут Колокольчик решила поиграть с наёмниками в ловлю бабочек. И ловко поймала одно и второго в сетчатые мешки. Да так ловко, что два сачка накрыли бандитов с головы до колен. Неудачливые киллеры пытались выбраться, порвав сетку руками, но делали только хуже. Себе.

— Я улучшил свойства сачка, — пояснил Коржик в ответ на мой молчаливый вопрос. — Чем больше дёргаешься, тем сильнее затягивается сеть. А кровь — это для Ло. Ты же знаешь, кровь графиню успокаивает, поэтому оба киллера сейчас перед нами живые и почти невредимые.

Логично и не подкопаешься.

— Ну что? Пытки? — счастливо улыбаясь, поинтересовалась Колокольчик.

— Может, сперва поговорим? — попытался я. — Вдруг они сознательные. Господа киллеры, вы сознательные?

— … ……

— Фу, как некультурно! — скривилась Ло, доставая из пространственного кармана плётку-девятихвостку.

Бес громко сглотнул и попятился.

— Не то, — задумчиво пробормотала Колокольчик и вытащила огромный детский молоток-колотушку. — Бац-бац, — взмахнула молотком, прислушалась и убрала обратно.

— Чего ты, прикольно же, — возмутился Кощей.

— Ничего прикольного, — ответил я вместо Ло. — Один удар и оба языка за гранью.

— Да ладно… — Бес округлил глаза. — Ло, дай поиграть? А?

— Не дам, поломаешь, — отрезала графиня и улыбнулась.

От этой улыбки киллеры почему-то резко заткнулись и побледнели.

— Ох, ни черта себе, — голос Беса дал петуха, едва он увидел, что Колокольчик достала из кармана.

— Гринпис, милая, тебе стоит отвернуться. Это не то зрелище, которое должна наблюдать юная леди.

— Хорошо, Ло, — покладисто согласилась Гринпис, тщательно ужас в голосе. Отвернулась, крепко сжимая ментальный поводок. Мне показалось, одна из призрачных нитей протянулась к графине.

Гринпис перехватила мой взгляд, испуганно вздрогнула, но я кивнул, одобряя её действие, и девушка слегка расслабилась. Всё правильно, графиня — натура увлекающаяся, если её накроет, справиться с ней смогу только я. Но при этом могу пострадать наши пленники. Едва заметная доза успокоительного в процессе беседы с киллерами Колокольчику не помешает.

— … вы чего? Мы будем жаловаться в профсоюз профессиональных убийц! — заверещал один из наёмников.

— Уберите её! Эй, дамочка, это не смешно, — забормотал второй, расширенными от нарастающего страха глазами глядя, как к нему приближается Ло. — Физические пытки запрещены Международным Конвентом по правам наёмников! Только магия!

— Какой умненький попался, — ласково проворковала Колокольчик. — Мальчики, переверните его, пожалуйста, на животик. Обездвижьте и стяните штаны. Не бойся, маленький, больно не будет, — любовно проговорила Ло, нажала кнопку и увеличила резиновую дубинку, больше похожую на дилдо, в два раза.

— А-а-а-а! Уберите психопатку! — заорал распятый на земле киллер. — Я всё скажу!

— Заткнись, урод! — захрипел второй, и снова задёргался в сачке, пытаясь вырваться на свободу.

— Какой невежливый мальчик, — огорчилась Колокольчик. — И напарник у него плохой, ругается при дамах. Ребята, не будем разделять таких славных парней. Этого тоже переверните.

— Тва-а-арЬ! Не трогайте меня! всех порву! Твари! Падлыы-ы-у-у-у-у…

— Я всё скажу, не надо! — заорал первый, едва графиня коснулась кожаной дубинкой его поясницы. — Клянусь богами, всю правду расскажу! — заорал киллер.

В небесах раздался гром. «Ну, надо же, — я задумчиво задрал голову вверх. — Неладно что-то в божественном пределе. То молчат, то стучат».

— Ло, остановись, — приказал я, дождавшись, когда кончик дубинки спустится пониже.

Наёмник исходил криком и вонючим потом. Его напарник вторил, оглашая поляну бранью вперемешку с мольбами и угрозами.

— Ну, шеф, — закапризничала Колокольчик.

— Нет. Сначала мы их выслушаем, а если они снова не захотят отвечать, тогда я дам тебе пять минут.

— На двоих? — Ло склонила голову к плечу.

— По пять на каждого, — подумав, ответил я.

— Спасибо, шеф, — улыбнулась Ло и отошла в сторонку.

Краем глаза я отметил, как выдохнула Гринпис, чуточку ослабила нить, питающую графиню, но до конца не отпустила.

— Ну, что, господа наёмники, будем говорить, или всё-таки познакомимся с игрушками нашей леди? — я махнул рукой, Бермонт и Бес понятливо кивнули, освободили руки-ноги незадачливых киллеров и перевернули их на спины.

Бандиты торопливо подтянули штаны, сцепив зубы. Алмазная пыль причиняла им сильную боль, но убийцы терпели, лишь бы побыстрее вернуть брюки на место.

— Коржик, освободи их, — приказал я.

Корнелиус подошёл поближе, отчего наёмники задёргались ещё сильнее и попытались отползти подальше, при этом сачок сжался сильнее, сетка впилась ещё глубже, пуская кровь.

— Не двигаться, — велел Корнелиус.

Бандиты замерли, не смея дышать. Коржик присел на корточки, что-то нажал, или дёрнул, сетчатые мешки ослабили свой захват, и Корнелиус стащил сачки с тел неудачников. Гринпис развернулась и усилила ментальную хватку, удерживая киллеров в узде, но не забывая подпитывать графиню ментальным успокоительным.

— Говорить будем?

— Да! — выкрикнули оба.

— Только эту уберите! — прохрипел второй.

Ло фыркнула, но скрылась за кустами без моей просьбы.

— Говорить будем сами, или требуются наводящие вопросы, — уточнил я.

— Сами, — просипели наёмники и сдали клан Вестри с чистой душой.

— Шеф, а, шеф, они же первые начали? — закинул удочку Бес.

— Начали, — согласился я.

— Я вот давно по заграницам не гулял… — намекнул поручик. — В Вестбурне такие шикарные тёлк… проспекты с красными фонарями! — причмокнул Бес, покосившись на графиню. — Прямо недалеко от корпорации Вестри.

— Только попробуйте в этот раз уйти без меня, — заявила Колокольчик, похлопывая дубинкой по своей ладони.

— Как раз хотел пригласить тебя на прогулку, дорогая Ло, — сглотнул Бес, стараясь не смотреть на орудие пыток.

— Ну, Вестбурн, так Вестбурн, — согласился я.

Где-то в европейском городе

Бар «У разбитого молота»

Через пару дней после нашей удачной прогулки по Европам, я таки выбрал время, закрылся в кабинете, достал досье на Звереву Розалию Сергеевну и принялся вдумчиво его изучать. Прочитать-то я его прочитал сразу, но вот проштудировать детально так и не удосужился. То зачистка, то очередная прогулка, то сестра чудит. М-да, командир из меня в плане бумаг так себе, буду исправляться.

Я уселся за рабочий стол, открыл досье Гринпис и начал со справки от аналитиков. Листая страницы, внимательно читал докладные с медосмотров, рассматривал сканы документов по замерам силы, семейные и общеобязательные. Фотографии, графики, заметки — портрет Гринпис потихоньку начал вырисовываться ярче. Картина накладывалась на личные впечатления от общения и пары рейдов, так что Зверева вполне подходила для моей бригады отморозков, несмотря на отсутствие справки от психиатра с диагнозом «психопатка».

Гринпис, оказывается, не просто девочка-припевочка с зелёным тараканом в голове. Розалия Зверева — девушка с характером, я бы даже сказал сильная личность. После того, что ей пришлось пережить в детстве, защищать права монстров — это я вам скажу, сильно.

В десять лет Розалию похитили конкуренты князя Зверева, чтобы продавить и заставить отказаться от очень выгодного государственного контракта. Держали ребёнка в клетке с рифтовыми монстрами. Много часов. Да, под защитным куполом. Но это за гранью человечности: оставить малышку под магической защитой, на которую раз за разом кидаются чудовища, когтями, зубами, хвостами пытаясь разорвать защиту, чтобы добраться до маленькой испуганной девочки. Даже мне, взрослому мужику, стало не по себе, стоило представить ситуацию.

Думаю, именно тогда у природницы от рождения пробудился дополнительный Дар, и не один. С тех пор Гринпис развивала и скрывала свои редкие таланты и навыки, умело маскируя их под природный Дар управления растениями.

На одном из листов я наткнулся на интересное заключение: «Психоэмоциональный статус: высокие показатели независимости и стремления к свободе. Уровень реагирования на опасность: высокий в ситуациях, которые не связаны с живыми организмами любого происхождения. Высокая сопротивляемость желанию убивать. Может терять контроль над способностями, когда выходит из зоны комфорта. Уровень Дара повышается в критических ситуациях, особенно когда дело касается семьи и близкого окружения. При этом не склонна к рефлексии после боя. Любознательна, легко обучаема, лучше реагирует на аргументированные просьбы, чем на приказы. Предполагаемый уровень: белый абсолют с неустойчивой психикой».

М-да. И как с этим бороться? При такой каше принципов, которая наблюдается в голове у Гринпис. Да с таким характером и магическим диапазоном, затрудняюсь даже предположить, что нас ждёт в Рифте, где обитает наш шерстяной говнюк с мерзким характером.

Быть или не быть, это у Шекспира, кажется, вопрос века. А у нас, в Империи, всё гораздо проще: была не была. Решено, завтра идём охотиться на Зверя. Точнее, не охотиться, а договариваться о взаимной выгоде и работе по контракту, если можно так сказать.

Я откинулся на спинку стула, раздумывая о том, сумеет ли Гринпис со всеми своими талантами явными и скрытыми, подчинить себе пушистого мерзавца? Ладно, зайду с другой стороны, поговорю с девчонкой откровенно и предоставлю право выбора самой Зверевой. Ну а потом пойдём в Рифт и не оставим зверюге альтернативы.

Я закрыл досье, спрятал папку в сейф, набрал Гринпис и поспросил её зайти ко мне в кабинет. Розалия зашла в комнату, немного смущаясь. Я разглядывал её со сдержанным интересом, оценивая под другим соусом, так сказать. В голове крутились мысли о том, как построить разговор, чтобы девчонка сама захотела рассказать о своём Даре. Я в принципе догадывался, какой он у неё, но хотелось бы услышать от самой Гринпис. Выйти, так сказать, на новый уровень доверительных отношений.

О своих отморозках я знал всё. А князь Зверев, похоже, надеялся, что сдал дочурку на перевоспитание к злым опричникам. И скоро малышка запросится обратно, под крылышко папеньки и маменьки. Причём станет покладистой и уравновешенной, избавится от дурацких лозунгов в голове.

Угу, это она там, дома, была милой послушной девочкой с лёгкой придурью. У нас она рано или поздно покажет свою истинную натуру. И, уверен, князь Зверев очень удивится, когда поймёт, кто такая его маленькая девочка.

Только в одном князь ошибается: опричниками, конечно, не рождаются, но если ими становятся, то это навсегда. И даже когда кто-то из нас покидает ряды царёвых псов, ничего не меняется. Интересы Империи остаются на первом месте.

Так, это всё лирика. Вон Гринпис уже совсем распереживалась от моего пристального взгляда.

— Присаживайся.

— Спасибо, шеф. Зачем вызывали? — Гринпис с подозрением на меня уставилась.

Розали по-прежнему время от времени срывалась и начинала выкать, никак не могла привыкнуть к нашей простоте в общении.

— Гринпис, — начал я. — Завтра идём в Рифт добывать тебе пушнину.

— Чего? — опешила Зверева. — Не надо мне пушнину. У меня дома есть… в смысле у батюшки… Да не ношу я натуральные шубы! Это… это… это жестоко и подло!

— Чего? — не понял я, а потом как понял. — Да я не о том! — поморщился я. Шутки никогда не были моей сильной стороной.

— В Рифт идём завтра, знакомить тебя с твоим потенциальным зверем. Если, конечно, сумеешь с ним договориться.

— Ой, правда? — глаза Гринпис вспыхнули чистой радостью, девчонка чуть не захлопала в ладоши. — А когда?

— Говорю же — завтра.

— Во сколько? — тут же пояснила Розалия.

— Утром, — отрезал я, не желая называть точное время. Никогда не знаешь, как начнётся день. — Но есть одно «но».

— Какое?

— Мне нужна правда, — я пристально посмотрел на Гринпис.

— К-кая правда? — Зверева слегка стушевалась, но продолжала держать оборону.

— Самая что ни на есть правдивая. Кое о чём я сам догадался, кое-что понял, прочитав твоё досье. Настоящее досье, — сказал с нажимом. — Но в команде от командира нет секретов. А зверь, которого я хочу к тебе привязать, скотина ещё та. Злобный, вредный, с мерзким характером. Но даже это не главное. Этот гадёныш очень сильный и ОЧЕНЬ злопамятный. Если ты облажаешься — он тебя запомнит, выследит и обоссыт. Именно поэтому мне нужно и важно именно от тебя узнать: кто ты?

— Я… Гринпис, — пискнула девушка.

— Ты — Гринпис. Природница с ментальным Даром, что в принципе несовместимо с Даром твоего Рода. Растения, травки-муравки, рост и урожай — это всё да, это всё твоё, родовое. Но я видел тебя в бою, Гринпис, — мягко напомнил я. — И я читал твоё досье. Да, в нём ни слова о твоём тайном таланте, одни намёки. Но умеющий читать и сопоставлять легко догадается. Но я хочу, чтобы ты сама мне всё рассказала о себе. Как командиру. И как другу.

— Я… — Розалия побледнела, нервно сжала пальцы, стукнула кулачком по коленке, глубоко вздохнула, посмотрела на меня, тут же отвела глаза. Я терпеливо ждал. Наконец, девушка решительно вскинула голову и негромко произнесла. — Я — Приручатель. Ментальный поводок и… прочие особенности моей магии — это всё от моего второго Дара.

Я вдруг ярко вспомнил вспышку гнева в иллюзорном разрушенном особняке Зверевых, когда от зелёной жути ничего не осталось, едва Гринпис разрешила себе быть собой.

— Я… ещё очень средне контролирую свой дар, поэтому срываюсь в… критических ситуациях… и…

— Всё хорошо, Гринпис, — успокоил я. — Тебя здесь никто не обидит. И ты не предаёшь Род, открывая тайны своей семьи. Теперь ты — опричник. И твоя связь с Родом Зверевых нынче условно-формальная.

— Это как? — нахмурилась Розалия.

Гринпис, сидя на краю стула, явно чувствовала себя неуютно. Пришлось объяснять, что и как. Эту сторону жизни в Империи в светских колледжах особо не преподавали, стараясь обходить скользкую тему стороной.

— Гринпис, — я пожалел, что у меня нет возможностей, чтобы ментально успокоить. — Ты теперь опричник. Это не просто звание; это новая жизнь, и новые обязательства.

Свар, что за банальности ты несёшь? Надо коротко и по существу, а не размазывая кашу по тарелке.

— Опричнина — это нечто большее, чем просто служба. Это привилегия и ответственность в одном. Теперь ты — представитель имперской аристократии, и твоя верность Роду ушла на второй план. Единственный неоспоримый приоритет — верность государю императору и своей стране. Ясно?

— Не совсем, — моргнула Гринпис.

— Чему вас только в школах учат, — проворчал я и устроил ликбез новобранцу. — Что ты знаешь про устройство нашей Империи?

— В Российской Империи существует сложная иерархия. В этой системе ключевыми элементами являются имперская аристократия, опричники и клановая аристократия. — начала рапортовать явная отличница Гринпис.

— Хорошо. Дальше.

— Имперская аристократия включает в себя самых высокопоставленных и влиятельных членов общества, которые в первую очередь верны царю и стране. Эти аристократы обладают значительными привилегиями, занимают высокие посты в государственных органах Империи, армии и других государственных структурах.

— Например, князь Вяземский — он имперский аристократ, — вклинился я в пересказ учебника по истории.

— Так точно, — выдохнула Гринпис, набрала побольше воздуха и продолжила тараторить. — Имперская аристократия активно участвует в дипломатических делах и решении вопросов, касающихся безопасности и развития страны.

— Браво, — я демонстративно похлопал. — Кто относится к клановой аристократии?

Девчонка нахмурилась и продолжила сдавать ненужный экзамен:

— Клановая аристократия — замкнутая и самодостаточная структура. Своего рода «государство в государстве». Родовые кланы имеют свои внутренние законы и традиции. Хотя клановая аристократия формально признаёт власть царя, на практике члены клана часто действуют в первую очередь в интересах своего Рода.

— Верно, — кивнул я. — Не устала? — ухмыльнулся, глядя на растерявшуюся Гринпис.

— Н-нет… Мне продолжать?

— Не надо. Сам закончу. У клановых сложные отношения с опричниками. А знаешь почему?

— Почему?

— Потому что самое страшное, что может случиться с клановым родичем, это служба в опричниках, — улыбнулся я. — Род перестаёт быть твоим. Тебя вычёркивают из клановых списков, убирают имя с родового Древа. Ты перестаёшь существовать в системе клановых родственных связей и традиций. Становишься никем для отца и матери.

— Но… — Гринпис побледнела. — Но… отец сам… настоял… на время…

— Время в опричниках течёт по-другому. И твой отец отныне и до персонального императорского приказа — царь-батюшка. Ты подчиняешься только ему. И даже если государь велит тебе казнить всю твою семью — ты идёшь и выполняешь приказ. Не обсуждается.

В кабинете повисло молчание. Мне показалось, что Гринпис даже дышать перестала на какое-то время. Девчонка только что начала осознавать, насколько она третировала Род своими выходками, что её сдали на поруки государевым бойцам. Почитал я досье, в курсе теперь абсолютно всех шалостей княжны на гражданке.

— У опричника нет клановых привилегий. Мы отдельный корпус, который, хоть и состоит из членов клановой аристократии, более таковой не является. Мы действуем как независимая сила, приносим клятву верности Императору. Тем самым отказываемся от родословной и личных интересов в пользу служения царю и Империи.

— Но я же Зверева… — растерянно прошептала Розалия. — По праву рождения… по крови…

— Ты ею и останешься. С одним лишь «но».

— С каким?

— Ты больше не имеешь права на власть и имущество Рода. Как только ты присягнула на верность государю, тебя вычеркнули из родословной. Хотя формально ты осталась частью своего клана. Скажем так: ты можешь считаться родственниками, но тебе никто не позволит претендовать на наследство или старшинство в своём Роде.

— Да я и не претендовала… старший брат наследник… — прошептала Гринпис.

— Всякое в жизни случается, — философски заметил я.

Розалия зависла, переваривая полученную информацию. Я не стал её торопить, давая время на подумать. Про себя же ухмыльнулся: благодаря царю-батюшке отныне и до ближайшего подвига во славу императора и Отечества главой рода Сваровых считается моя сестрёнка. Опричник Свар по факту должен был сдать все заработанные активы государству. Но благодаря скрытым талантам и договорённости с куратором я сейчас почти легально занимаюсь махинациями, в смысле, операциями по возвращению имущества Рода Сваровых. Вполне успешно.

— И что мне теперь делать? — растерянный голосом Гринпис прервал затянувшееся молчание.

Бедная девочка, сложно впервые в жизни осознать себя никем, без поддержки могущественного Рода, без влияния, без будущего.

— Служить, — пожал я плечами. — Верно и преданно на благо Империи и государя императора. Рано или поздно, если захочешь, сможешь вернуть свою прошлую жизнь.

Я не стал уточнять, что жизнь у Гринпис никогда уже не будет такой, какой была. Зато она станет простой и ясной: есть враг, и врага надо или убить, или умереть.

Зверева словно прочитал мои мысли и прошептала:

— Убей или умри.

— Именно так, новобранец, — я широко улыбнулся. — Не дрейфь, прорвёмся, — грубовато поддержал девушку. — Так что там с твоим даром Приручателя? Что я должен знать из того, что до сих пор не знаю?

— Вредный, говоришь, противный и злопамятный? — Гринпис неуверенно улыбнулась, глядя на меня, а я не сразу понял, о чём она говорит. А когда сообразил, мысленно похвалил: хорошая девочка, быстро адаптируется, такая не нигде пропадёт. И психика гибкая,.

— Свар, — продолжила Зверева. — Может, отложим знакомство со зверем? Не очень хочется быть… обоссанной. Может начнём с элементальных монстров, про которых ты рассказывал? Они же вроде как безобидны в своём нейтральном состоянии. Я могли бы попробовать их приручить…

Я покачал головой.

— Не пойдёт. На нейтралке они действительно безобидные тварюшки. И с твоим… вторым Даром ты быстро найдёшь с ними общий язык…

— Но?

— Но, Гринпис, у медали обычно две стороны.

— И в чём подвох?

— Никакого подвоха, — заверил я. — Просто как только элементали почувствуют попытку контроля с твоей стороны, они могут взбеситься и стать опасными. Их сила и агрессивность вырастут в разы.

— Я буду осторожна, — Зверева продолжила настаивать.

— Без надёжного прикрытия вряд ли сдюжишь, — я коварно ухмыльнулся и продолжил. — А поскольку ты вряд ли захочешь выйти замуж за «простого» поручика, или отдавать Бесу долг натурой, будем искать альтернативу.

— Я точно не собираюсь отдавать долг натурой! — пробормотала Гринпис, поджимая губы. — Подожди, за что я буду должна Бесу?

— Правильный вопрос, — кивнул я. — За прикрытие. Он у нас кто?

— Бес… а, Бессмертный… — начало доходить до Зверевой.

— И снова правильно, — ухмыльнулся я. — Ну а после того, как ты много-много раз используешь красавчика Беса в качестве щита, как порядочная княжна из благородного старинного Рода, ты просто обязана будешь на нём женится.

Гринпис растеряно моргнула. Я не выдержал и расхохотался, уж больно забавно выглядела девушка, оценивая перспективы такого брака.

Встряхнув волосами, Зверева помотала головой, явно прогоняя ненужные видения, потом посмотрела на меня и уверенно произнесла.

— Думаю, мы обойдёмся без помощи Беса. Ты когда-нибудь слышал про иркутский клан, который славился своими родовыми необычными Дарами?

— Никогда не интересовался имперскими сказками, — покачал я головой.

— А зря, — улыбнулась Гринпис.

Это должен был быть обычный день.

Наш маленький, но очень зубастый отряд отхватил наряд вне очереди. Причём, что удивительно, виноватым оказался в этот раз даже не поручик Беляев. И это реально очевидное-невероятное, если припомнить все его залёты, особенно последний, когда он раздел догола в карты какого-то генерала.

Графиня Алтуфьева, она же Колокольчик, тоже ничем особенным за неделю не выделилась. Если не считать того, что Ло семь дней сидела на голодном пайке, потому что ей не дали никого убить. Ну что поделать, вот такая спокойная выдалась неделя, ни одного рейда в Рифт.

И теперь Колокольчик пыталась докопаться до всего, к чему могла придраться, и кто мог хотя бы кинуть косой взгляд в её сторону. Но дураков не было, и Ло страдала, мочаля иллюзорные чучела в тренировочной. Даже демоны нашего сумасшедшего учёного Корнелиуса вели себя смирно и не показывались никому на глаза. Во избежание.

Накосячил новобранец, а наказали нас. А дело было так. Уж не знаю, как князь Вяземский дал себя уговорить, но подогнали нам мажористого мажора в отряд. Встретил его, как и полагается, Бес безголовый. Субтильный блондин долго заикался и никак не мог поверить, что среди нас нет некромантов.

А потом с тренировки вернулась Колокольчик. В тренировочном костюме, который практически не оставлял места для воображения. Вот тут аристократик поплыл, разве что слюни по полу не пускал, глядя на графиню.

— Это что за явление херувимов без справки от психиатра? — скривилась Ло, глядя на юного поклонника, покрасневшего от восторга.

— Разрешите представиться… — шоркнул ножкой мальчик, но был прерван суровым:

— Не разрешаю.

— Но, позвольте…

— Не позволяю.

— Леди!

— Где ты тут леди видишь, мальчик? — кончик катаны внезапно оказался под подбородком новобранца.

Мажор сглотнул и побледнел: остриё от движения вошло глубже. Ну и собственно, после такого явления графини никакие жёсткие тренировки не сломали мальчика. Ныл, сопли жевал, стонал, но отказываться от своей мечты стать имперским героем не соглашался.

К тому же соплежуй возжелал свести близкое знакомство с Колокольчиком. Ну, она ему и заявила: после рейда будто видно, смотря как себя покажешь. Мол, только сильным покоряются моря. Парнишка и поплыл. А мы, затаив дыхание, наблюдали за бесплатным шоу, которое разворачивалось на наших глазах.

И терпели его вечерние фантазии на тему, как он станет героическим героем, спасёт мир, получит награду из рук государя-императора, и прочая ересь. Каждый вечер я порывался позвонить нашему местному психу, в смысле доктору по психическим нарушениям, и сдать мальчишку в дурку на опыты. В смысле на обследование. Вот как чуял, что не надо поддаваться на уговоры соратников и оставлять говорящую зверушку в отряде.

Но кто ж знал, что оно вот так всё обернётся.

Короче, этого недообследованного пришлось брать с собой в рейд.

А дальше всё как в плохом кино. Мажор захотел выпендриться перед дамой своего сердца, нарушил приказ, попёр на рожон, естественно, не рассчитав свои силы. В результате соплежуя пришлось спасать, потому что вместо того, чтобы отбиваться от зубастого плоскогокрылого варана, он любовался прелестями графини.

Этот долбоящер, в смысле варан, а не мажор, лез на поверхность из воронки, которая раскрылась перед новобранцем, когда Колокольчик уже проскочила вперёд, прикрывая придурка. Ну а юный герой не нашёл ничего лучше, чем пялится на пятую точку Ло. Вместо того, чтобы врезать варану по зубам и рубануть по крыльям. Летать эта скотина хоть и не умела, но по ногам лупила будь здоров как, срезая зазевавшимся ступни начисто.

Не спорю, посмотреть там есть на что, но не в бою же, чтоб ему пусто было.

В результате от плоскокрылого варана Колокольчик его спасла, а вот мохноед-таки успел отведать благородного мяса. Он отлип от стены, подкрался к княжичу со спины и цапнул за твёрдую задницу. Я, конечно, не проверял твёрдость его ягодиц. Но вот бедняга мохноед лишился одного из жвал.

Потому что у мажора под костюмом оказался железный бронекомбинезон. Но это не помешало ему сдохнуть. В смысле княжичу, а не костюму. И вот теперь мы стоим и печальными глазами смотрим на куратора, а потом все вместе любуемся дохлой тушкой мажора.

Я состроил скорбную мину, набрал побольше воздуха и пафосно произнёс:

— Да, он пал… самым самоотверженным образом. Ему откусили жопу.

— Я ещё жив, придурки! — раздался возмущённый стон снизу.

— Упс… Простите, ваше сиятельство, недоглядели… — повинился я.

— А то бы что? — прищурился князь Вяземский, оглядывая наши расстроенные морды лиц.

— А то бы добили. Нет тела, нет дела.

Мажора перевели в другой отряд, более подходящий его талантам, а нас наказали. И вот теперь большая часть отрядов отбыла в Москву для участия в параде, чествовать батюшку-царя с наследником и свитой, а мы сидели на базе и гоняли чаи от скуки.

Хотя… я тут же представил встречу Колокольчика со вторым принцем, что носил титул Быстрейшего клинка империи. А если Беляев побеседует с принцессой или, хуже того, императрицей? А Коржик и верховный жрец храма Велеса… Да ну нафиг! Лучше уж траву косить и картоху на всю базу чистить.

— Свар, что с лицом? Понос прихватил? — забеспокоился Бес.

— Пытаюсь понять, нас наказали или «наградили». Или просто решили оставить на базе от греха подальше.

— Предполагаю, всё и сразу, — высказалась Колокольчик, не отрываясь от ногтей, которые красила в алый цвет. Вопрос: «Почему красный?», — не возник ни у кого. Конечно же, чтобы крови было не видно.

— Похоже на то, — я покачал в руках пустую кружку, раздумывая, налить ли ещё чаю или перестать маяться дурью, и заняться каким-нибудь полезным делом.

Первым неладное заметил Корнелиус. Он перестал черкать в планшете, поднял голову и недоумённо закрутил головой.

— Коржик, что такое?

— Голоса в голове.

— Так это… — я переглянулся с командой. — Нормально?

— Командир, ты не понял. Они стихли. Всё. Разом.

— Так…

Это звучало действительно необычно, так что я быстро провёл перекличку своих внутренних тараканов.

«Слышь, внучок, а ты не охамел случаем, своих старших родичей так называть?»

«Тихо. Всем».

Ворчащие духи предков заткнулись, и спустя минуту я понял: что-то действительно изменилось. Настойчивого тихого шёпота, что пел песню мести и ненависти, больше не было.

«Что-то не так на астральном плане», — сделал вывод отец.

«Твою мать!»

«Старый пень, ты что сказал⁈» — разъярилась бабушка.

«Не сейчас, душа моя! Я вспомнил! Слава! Поднимай общую тревогу!»

«Что? Почему? Объясни нормально!»

«Грядёт Разлом!»

В Империи существовала классификация брешей в барьере между мирами. Самые часто встречающиеся — это Рифты. Они возникали в любом месте, имели разнообразную форму: норы, подземелья, холмы, даже горы. С этим разбирались опричники, в частности, я, обладающий редким Даром закрытия и поглощения кристаллических сердец.

Но иногда в нашем мире проявлялся ещё один вид, пожалуй, куда более редкий и самый опасный — Разлом. Случалось, что между разными мирами барьер просто переставал существовать. Никто не знал, по какой причине такое происходит. Но когда грань стиралась, две реальности начинали перетекать одна в другую. Другими словами — у тварей Нави появлялся прямой проход к нам, и тогда они очень быстренько и совершенно свободно начинали перемещаться к такому выходу целыми полчищами.

— Код Чёрный Ноль! — подняв голову, заорал я в пространство. — Подтверждаю! Опричник Мстислав Сваров, позывной Оружейник.

— Точно, как я не догадался! — хлопнул себя по лбу наш умник. — Код Чёрный Ноль! Подтверждаю! Опричник Корнелиус Жирар, позывной Одержимый.

— Код Скороход! — продолжал я посылать запросы в магическую сеть, что отслеживала происходящее на территории базы.

Раздался хлопок и перед нами предстал дежурный портальщик.

— Опричник Сваров, для подтверждения Чёрного кода нужно три человека, — напомнил Апраксин.

— Будет тебе подтверждение… — пробурчал я. — Коржик! Нашёл?

— Почти… — скорее провыл, чем ответил, Корнелиус, чьи глаза закатались назад и очень-очень-очень быстро двигались. Неприятное зрелище, но мы уже привыкли к режиму одержимости, которое периодически использовал Коржик, выпуская демонов на разведку. — Сто тридцать два километра.

— А куда именно? — спросил портальщик.

Вместо ответа одержимый учёный схватил его и меня за руку и огласил помещение потусторонним воем на несколько десятков:

— ТУДА.

И мы схлопнулись в пространстве, оказавшись высоко в небе, где и увидели Его.

И что хуже, Он увидел нас.

— Млять, — выругался я, хватая тела, норовшие улететь куда-то подальше, и прокричал. — Обратно!

Хлопок, и мы вернулись, рухнув на пол.

— Апраксин, сволочь, не дрова везёшь, аккуратнее можно было? — простонал я, спихивая с себя груз.

— Свар? Вы где были?

— В аду.

— В смысле?

— В прямом, — на ходу принялся объяснять я.

— Это Разлом в Тартар. И оттуда уже вылезло Это.

— Это?

— Гека…

— Что?

— Гекатонхейр. Сторукий пятидесятиголовый великан.

— А… это как? — буйное воображение психопатки подвисло, пытаясь представить такую хрень.

— Проще один раз увидеть.

— Мы что, полезем туда? Одни? — ужаснулся Бес.

— А ты видишь тут кого-то ещё? — усмехнулся я, опустошая личную оружейную. — Пока опричники вернутся из Москвы, эти твари уже добегут до города или, что хуже, расползутся во все стороны.

«Всё, всё, что нажито непосильным трудом, всё пропадет!» — стонал голос деда в моей голове.

«Не бухти, дед, мёртвому они точно не понадобятся», — рявкнул я, собирая оружие. На этих тварей уйдут все́энергопатроны и спецбоеприпасы, которые я успел сделать за несколько лет.

— Оружейник, если позволите, на базе есть ещё несколько человек, — заметил портальщик.

— Больше смертников на нашу вечеринку? Зови.

Два хлопка, и перед нами предстали два примечательных персонажа.

— Михаил Авалов-Бермонт. Можно просто Бермонт или Бер, — представился огромный парень, неожиданно легко передвигающийся, словно и не выглядел как истинный гора-богатырь. — Класс берсерк, ну и другое по мелочи, — улыбнулся опричник.

— Призрак, можно Тони, класс Теневик, — коротко сказал худощавый крепкий парень со странным взглядом.

Мне показалось, что у него в зрачках раз в три секунды вспыхивало адское пламя. Ладно, потом разберёмся. Теневик и берсерк неплохое подспорье. А когда я узнал, что Призрак может поднять четверть тонны, не горит в огне и практически не убиваем… Бермонт кроме убийственной ярости и силы, владеет скоростью, выносливостью и способен поглощать радиацию любого вида и тёмную магию, и вовсе стало веселее. Я порадовался тому, что парней оставили на базе. Кажется, я знаю, кем пополнится моя команда отморозков после того, как вернёмся с задания.

— Раз уж нам скоро предстоит умереть, не могу удержаться от вопроса: а вас-то за что? — полюбопытствовал Беляев.

— Ну… — Тони чуть смутился и пожал плечами. — На мне гриф секретности, меня в принципе за территорию базы редко выпускают.

— Это мы исправим, — ответил я, продолжая сборы.

— А Бермонт в опале, после того как… хм… натравил цыганского медведя на заморских гостей, — ответил за Михаила Призрак.

— И что? — полюбопытствовала Колокольчик. — За это в опалу?

— Так мишка гостей сильно порвал, — покраснел Бермонт. — А потом… ну… пометил… хорошо так пометил… Ну, а гости оказались какими-то послами английскими… Вот и…

— А ты мне нравишься, — рассмеялся я. — Добро пожаловать к отморозкам, — я пожал парням руки. — Готовы?

— Так точно, — грянул синхронный хор, но команду «Поехали» я дать не успел, в разговор встрял портальщик:

— И всё же, Сваров, идти туда в одиночку — форменное самоубийство, — сердито заявил дежурный. — Ждите, я уже вызвал подкрепление.

— Не переживай, знаем, умеем, практикуем, — заверил я дежурного.

— Ну что, господа и дама… — обратится я к команде. — Товарищи опричники, убийцы, психопаты и прочие интроверты с одержимыми. Готовы умереть за Родину?

— Что-то не хочется, я только сделала маникюр, — скривила Ло симпатичную мордашку.

— Не получится, — развёл руками Беляев.

— Я занят, можно попозже? — это уже умничает Коржик.

— А отказаться можно? — уточнил Тони.

Я невольно улыбнулся, заметив ошарашенное лицо Апраксина. Новенькие влились в отряд как родные.

— Хороший ответ. Тогда так: вы готовы за неё убивать?

— Убей или умри! — грянул девиз опричников.

— Отлично. Апраксин, к вам будет просьба.

— Какая?

— А сбросьте меня на голову этого гекатонхейра.

— Любой каприз, — ответил дежурный.

— Только не за наши деньги! — завопил Бес.

И это то, что я услышал, десантируясь на монстра и активируя Дар поглотителя.

— Первый пошёл! — выкрикнул я, снимая полоску плоти с великана. Оглядевшись, понял, что тварь здесь уже не одна.

— Второй пошёл, — отозвалась Колокольчик, и второй гигантский кусок плоти заревел, ощутив приветственный «вжи-у-вжих» двух катан графини.

— Три, два, один! Банзай! — заорал Бес, падая на третьего великана в компании Коржика, Бермонта и Призрака.

Старшака мы добивали общими усилиями. Бермонт вошёл в режим берсерка и голыми руками, точнее, почти что лапами, выдирал мощные ручищи великана из плеч.

Призрак уходил в тени, выныривал из них и развлекался с пиротехникой. Оказалось у Тони ко всем прочим талантам имеется и дар пиротехника. Первый раз великан заорал от боли, когда у него на десятке лиц вспыхнули кустистые лохматые брови, а следом загорелись и шевелюры.

Бес же подхватил две великанские руки и дубасил гиганта по почкам. Потом понял, что это приём малоэффективный, вытащил меч, спустился пониже и принялся рубить сухожилия.

Общими усилиями мы уронили монстра на пол, оторвали монстру лапы. Ну а затем принялись разделывать как боги камбалу.

— Командир, — вдруг крикнул Коржик, усилив голос.

Я обернулся.

— Что?

В ответ Корнелиус видом заправского лектора, кромсая очередную великанскую голову, спокойно так заявляет:

— Я тут вспомнил… эти монстры… они в Тартаре охранниками работали.

— И кого охраняли? — встрял Бес, переводя дух и приступая ко второй ноге.

— Сторожили титанов… — меланхолично отозвался Коржик. — И если они сейчас вылезли, то…

— Твою ж кочерыжку! — выругался я, когда меня вместе с командой приподняло над телом великана и со всего размаха бросило обратно на тушку.

— Землетрясение? — не поверила Колокольчик.

— Да ну нафиг! — восхищённо присвистнул Бес. — Чур, мой тот, что справа! — и помчался навстречу новому чудовищу.

Мы проводили его взглядом, стоя на содрогающейся земле. Не представляю, как монстр сумел выбраться наружу, если у него нога размером с Разлом, но как-то умудрился.

— Отряд, — я взвёл курок, заряжая в патрон убойную дозу тёмной энергии. — Если что — был рад знакомству. Слушайте приказ. Не сдерживаться. Убей или умри.

— Убей или умри! — лихо отозвалась команда.

И мы попёрли мочить титанов.

Ну а чего, они первые начали.

Были собраны лучшие из лучших.

Первый хладный отряд во главе с генералом Морозом.

Второй огненный отряд князей Пожарских.

Телепортом доставили даже двадцать третий отряд богатырей во главе с генералом Черномором.

Танки и артиллерия, заряженные артефактными снарядами.

Собранной силы было достаточно, что устроить маленькую победоносную войну. И сейчас они напряжённо ждали, когда же из Разлома появится враг.

— А это ещё что?

Из клубов чёрного эфирного тумана медленно проявлялись человеческие фигурки.

— Готовьсь! — раздалась команда, и опричники навели стволы.

Они брели медленно, словно едва живыми от усталости.

— Цельсь!

— Генерал… На них форма опричников! — заорал наблюдатель.

И действительно, на тех, то вышел из Разлома, была форма царских бойцов. Грязная, покрытая кровью и ошмётками тварей.

— Отставить!

Впереди шёл парень, на его руках лежала девушка, крепко обвивая руками мужскую шею. При этом было понятно: то ли девушка без сознания, то ли спит и во сне бредит.

Красные от крови волосы девицы болтались некрасивыми длинными прядями. Сама же спасённая счастливо улыбалась, временами заливалась сумасшедшим смехом. В этот момент опричница, а это была она, судя по форме, принималась бормотать что-то про богов и кровь.

— Что она говорит? — спросил в никуда один из прибывших командиров.

— Больше крови богу крови.

— В Разломе что, принцесса? — вдруг напрягся ещё один начальник.

— Откуда?

— Да вы послушайте, что она несёт!

Тишина накрыла всех прибывших. И в этой тишине прозвучало отчетливое:

— Злой командир утащил принцессу от драконов. А принцесса хочет обратно, за трофеями!

— Это девушка бредит, — неуверенно произнёс кто-то, нарушив молчание.

— А может, и нет, — командиры кинулись прояснять обстановку.

Следом за странным опричником с необычной ношей шёл парень, на его плече болталось чьё-то безголовое тело. Оторванную голову опричник нёс в левой руке.

Из тумана вышли ещё несколько неопознанных человек. Они тащили на себе гигантские руки и ноги, и даже большие головы.

Уставший отряд в полном молчании прошёл мимо строя солдат, героически ожидающих смертельной битвы, и пошёл дальше.

— Сваров? — неуверенно окликнул генерал Мороз опричника с девушкой на руках.

Тот не отреагировал, и командующий осторожно положил руку на плечо, только после этого парень очнулся в этой реальности.

— А-а-а, Семён Семёныч, вы как тут? — улыбнулся он и попытался двинуться дальше.

— Стой! Что… что случилось? — задержал Мороз.

— Ну… — Свар медленно моргнул и, похоже, отключился на несколько секунд.

— Сваров!

— А… да… — видимо перезагрузка прошла успешно. — Мы зашли туда… И вышли…

— Вы что, самоубийцы? — ахнула Огонь-дева.

— Приказа умирать не было! — бодро отрапортовал Бермонт и упал мордой в землю, вытянув руку с головой вперёд, чтобы не придавить. Голова моргнула, зевнула и отключилась. Впервые в жизни Бес не смог ничего сказать, от усталости.

— И? — затребовал продолжение генерал Мороз, похлопав Свара по плечу.

— И всех убили, — ответил опричник, засыпая на ходу.

Гробовая тишина снова накрыла всю поляну, а затем кто-то восхищённо выдохнул:

— Ну, вы, блин, отморозки.

— В общем так, Гринпис, звони батюшке и говори, что у тебя есть возможность стать сильнее.

— А дальше? — не поняла Зверева.

— А дальше… — я задумался, прикидывая, как корректней объяснить, что мне от князя Зверева надобны ресурсы, много ресурсов, чтобы создать для княжны комплект артефактных усилителей. — А дальше говоришь Сергею Владимировичу, так, мол, и так, родимый батюшка, надобны мне сокровища княжеские, чтобы великий Оружейник сотворил чудо чудное, диво дивное для меня персональное.

— Хи, какое? — Гринпис не удержалась и хихикнула, но тут же её лицо приняло задумчивое выражение. — Послушай, Свар, — девушка кинула на меня неуверенный взгляд. — Но… ты же сказал, что мы теперь не связаны. Я вне рода, и род мне ничего не должен, — удивлённо пробормотала Гринпис, не в силах поверить, что я предлагаю ей обратиться к отцу.

В глазах девушки застыло лёгкое непонимание, она словно искала подвох в моих словах и не находила.

— Сказал, — кивнул я. — Не связаны. Но… почему бы князю Звереву не сделать подарок родной крови? Не выступить спонсором, так сказать?

Гринпис замерла, переваривая мои слова, неуверенно улыбнулась и уточнила:

— А так разве можно?

— Так даже нужно. Звони, — я протяну девушке местный телефон.

— Ты действительно думаешь, что князь… отец поможет? — всё ещё сомневаясь, поинтересовалась, всё ещё колеблясь.

— Уверен в этом, — без колебаний ответил я. — Как говорится, у нас товар, а князь — купец. Рано или поздно он захочет вернуть тебя со службы в Род, да и ты сама пожелаешь того же. Князь Зверев дураком никогда был и выгоду считать умеет. Прокаченный член семьи, к тому же в прошлом опричник — это хороший бонус и сейчас, и в будущем.

Я улыбнулся: «Да и мне не помешает такая сделка. Князь будет благодарен за помощь дочери сначала опричнику Свару, а потом и графу Сварову. Позиции собственного Рода надобно усиливать не только золотом, но и нужными связями». Прокаченный член семьи, который в прошлом верно и преданно служил государю, такими подарками от судьбы не разбрасываются.

Гринпис внимательно выслушала мои доводы, с минуту ещё размышляла, затем тряхнула волосами, словно прогоняя сомнения, решительно покачала головой, достала мобильник, задумчиво потупила секунды три над экраном и решительно нажала быстрый вызов.

— Но если князь начнёт читать мне лекции о том, как мне жить… — Зверева кинула на меня хитрый взгляд. — Я отдам трубку тебе! Алло, пап?..

Я не успел ответить на выпад княжны, потому как на другой стороне ответили.

— Да, доброго здравия. Спасибо, у меня всё хорошо. Как мама? Как старший и мелкие? Пап… Нет, пап… Ничего не случилось, просто так звоню. Никуда меня не выгнали и не наказали… И не посадили в карцер… Нет, я не ушла в самоволку и не сбежала со службы, чтобы вернуться домой. Я… Да, я понимаю всю ответственность принятого тобой решения… — девушка выделила голосом слово «тобой». — Да, я понимаю, почему ты так поступил. Нет, не сержусь. Всё хорошо, папа. Правда. Мне тут… нравится…

Зверева смущённо покосилась в мою сторону и дёрнула плечом, увидев, что я смотрю на неё с улыбкой.

— Пап… я взрослый человек… И вообще, я больше не принадлежу роду Зверевых. Я опричник Гринпис! — княжна начала потихоньку злиться, но тут же сама себя одернула, чтобы не сорваться в ссору. — Я, собственно, не за этим звоню. Нет, не надо подавать прошение государю, я не собираюсь покидать царскую службу, так маме и скажи!

Зверева возмущённо сопела, сдерживая желание повысить голос, при этом то очаровательно краснела, то бледнела. Жаль, поп корна нет, такое шоу и без пива. Видимо, князь Зверев слишком хорошо знал свою доченьку, поэтому никак не мог поверить, что княжна не вляпалась в очередную не очень хорошую историю, уже будучи опричником.

— У меня. Всё. В порядке, — сцепив зубы, отчеканила Гринпис. — Я звоню, чтобы попросить о… Нет, не о помощи! О благотворительном взносе! — княжна не выдержала и рявкнула в трубку. — Извини! Ты можешь меня сначала выслушать, а потом задавать вопросы? Прекрасно! — девушка глубоко вздохнула, прикрыла глаза и спокойным тоном продолжила разговор. — Командир сказал… Что? В смысле какой командир? — изумилась Гринпис и ошарашенно глянула в мою сторону. — Свар, конечно. Он командир подразделения, в котором я служу. Я могу продолжать? Спасибо, — съязвила девчонка. — Так вот, командир отряда Свар может усилить мои родовые способности, — быстро протараторила Зверева, видимо, опасаясь, что отец снова одолеет кучей утоняющих вопросов. — Всё, я больше не могу! — простонала княжна, прикрыв микрофон ладонью. — На! Ты обещал! — и сунула мобильник мне под нос.

Посмеиваясь, я принял эстафету и поздоровался в трубку:

— Приветствую, ваше сиятельство. Это Свар. С вашей дочерью всё в полном порядке. А звоним мы вот по какому поводу…

И я рассказал князю Звереву о том, что планирую сделать с его дочерью. Во время разговора с удовольствием наблюдал за сменой эмоций на лице Гринпис. Особенно порадовало неприкрытое изумление, когда княжна поняла, что семейная тайна Зверевых о силе и возможностях её Дара, точнее, Даров, давным-давно не секрет для любознательных господ. Уверен, если уж я в курсе событий через своих информаторов, то и куратор наш владеет необходимой информацией.

Собственно, не удивлюсь, если вся эта история с похищением княжны Зверевой, анонимкой, нашим вызовом в Ботанический сад и последующим прибытием туда князя Зверева, не срежиссирована одним очень талантливым кукловодом. И сдаётся мне, я очень хорошо знаю, как его зовут. И не я один.

Князь Сергей Владимирович, получивший из первых рук известие о том, что его непослушная дочь, наконец, взялась за ум, обрадовался. Услышав же о том, что я хочу поспособствовать развитию силы у Гринпис, и вовсе стал любезней некуда. По-деловому уточнил детали, включая количество рифтовых материалов, которые мне понадобятся для того, чтобы создать для княжны уникальный набор усилителей.

Выслушав мой ответ, Сергей Владимирович коротко ответил:

— Завтра в десять утра ждите машину, — попрощался и положил трубку.

— Ну, вот и всё, а ты боялась… — улыбаясь, развернулся я к Гринпис.

— Не продолжай, пожалуйста, эту дурацкую шутку, — поморщилась девушка.

Но я закончил:

— Но опричники старались, и чудовища ушли. А у тебя какая версия? — ухмыльнулся я, прекрасно зная эту дворовую реплику.

— Никакая, — покраснела Зверева. — Что сказал отец?

— Завтра в десять жди подарков цельный грузовик, — ответил я. — А сейчас шагом марш на тренировку. Потому как через пару дней тебе понадобится вся твоя сила, магия и ум, чтобы одолеть мохнатого злыдня. Главное — помни: если не справишься, мы тебе ничем не поможем!

— Я… — Гринпис хотела что-то сказать, вместо этого буркнула «спасибо», развернулась и быстрым шагом вышла из моего кабинета.

Я был в высшей степени доволен разговором с князем Зверевым, и с нетерпением ждал завтрашнего дня, чтобы реализовать свою задумку. Остаток дня я провёл за чертежами и расчётами, прикидывая, что по минималкам смогу придумать для усиления Гринпис. Князь Зверев, безусловно, поделиться необходимым мне материалом, но вряд ли это действительно будет грузовик, как я сказал княжне.

К моему удивлению, утром действительно прибыл гружёный доверху фургон. Фура оказалась забита ящиками с драгоценностями, редкими рифтовыми металлами, панцирями и прочими ингредиентами, которые я просил. Всё это доставили в двойном размере. Кроме того, князь Зверев добавил небольшой ящичек с редчайшими рифтовыми жидкостями: ядом чёрной огнедышащей виверны, слюной саблезубого рогатого зайца и даже поделился одной слезой речной русалки.

Это ли не радость для Оружейника!

Едва мы все занесли в мою лабораторию в подвалах отдела артефакторики, я снял мерки с Гринпис и выпроводил всех носильщиков и любопытствующих. Включая княжну, которая желала остаться и помогать. Но я заявил, то вызову сестрицу на помощь, ей полезно начинать узнавать семейные тайны.

Пересмотрев все составляющие, я вытащил чертежи и расчёты, внёс необходимые изменения и приступил к созданию усилителей. Среди всего княжеского богатства я нашёл редкие кристаллы, которые могли усилить магические конструкции и прочные сплавы, которые идеально подходили для моей задумки.

Интересно, князь Зверев тоже имеет информаторов на базе опричников, которые сливают ему информацию обо мне и моих людях? Или просто зверевская родовая разведка собрала на меня досье? И поэтому отец Гринпис прислал пару десятков кристаллов из зелёных Рифтов; положил парочку из розовых, где водятся русалки. Однако сильная у князя команда добытчиков. Жаль, правда, двойных не оказалось. Ну и на том спасибо.

Я самозабвенно погрузился в работу. Но перед этим велел сестрёнке собрать сухпаёк на пару дней и оперативно прибыть в мою лабораторию в оружейке.

Мелкая едва не подпрыгивала от нетерпения, когда переступила порог моей мастерской.

— Контроль и холодный рассудок, графиня, иначе отправитесь домой борщ варить — напомнил я, наблюдая, как бурлит в Ладе родовая сила.

— Да-да, я помню, я сейчас! — разволновалась мелкая, но, к моему удивлению, достаточно быстро справилась с волнением. Значит, тренировки не пропускает, это хорошо. Плохо то, что фиговый из меня куратор и учитель, не контролирую процесс, не слежу за занятиями. Ладно, с этим потом разберёмся. Сейчас главное — усилители. Заодно и тренировка для сестрицы.

— Знаешь, дар Оружейников Сваровых — это не просто магия, — начал я, раскалывая инструменты, камни, материалы, заготовки. — Это настоящая наука. Чтобы создать один артефакт, нужно учесть множество факторов: материал, форма, состав, содержимое, положение луны, время рождения того, для кого создаётся изделие. Даже настроение мастера в момент создания и то важно.

— А у тебя какое? — поинтересовалась сестра.

— Превосходное в десятой степени, — ухмыльнулся я. — Теперь смотришь, запоминаешь, не отвлекаешь, молчишь. Все вопросы потом. Договорились?

— Да, — кивнула Лада и сосредоточилась на моём рассказе и процессе.

И я продолжил говорить и подготавливать материалы для создания артефактов. Для Гринпис я решил создать комплект. Чокер я уже ей подарил, дело осталось за малым: сделать серьги, чтобы недлинные и не гвоздиками. К ним браслет, чтобы не сильно облегал запястье, но и не болтался. И кольцо. А лучше пару колец по одному на каждый безымянный палец. И гребень.

Я задумчиво окинул взглядом стол, увидел панцирь сапфировой черепахи, отложил в сторону. Подумал, добавил один кристалл из розового Рифта, довольно кивнул сам себе и продолжил обучение сестры.

— Держи, — я вдруг вспомнил, что дед всегда говорил: лучшая учёба — это практика. Потому решил, что Ладамира вполне может не только слушать, но и помогать. — Вот это надо зачистить до белого цвета.

Я вручил мелкой скребок и кусок хитина колючего головонога. Да, специалисты князя Зверева хорошо знают своё дело, но мне нужна тонкая кожаная прослойка, которая размещается между пластинами плотной кожи рифтового кузнечика. Про неё мало кто знает, судя по степени очистки, мастера князя не используют эту часть хитина. Мне же лучше, браслеты смогут подстраиваться под состояние тела Гринпис. Да, я решил сделать пару браслетов, для симметрии.

— Так, на чём я остановился? Ага, — руки делали своё дело, я говорил и показывал. Родня в голове притихла, внимательно слушая мою первую лекцию по семейному мастерству.

— Основой для любого изделия служат специальные металлы и кристаллы, которые обладают уникальными свойствами. Например, серебро может усиливать защитные заклинания, а золото усиливает магическую энергию. Это делает его почти идеальным материалом для создания артефактов, способных усиливать способности своих владельцев. Потому для Гринпис я выбрал именно золото. Изящный женский комплект украшений не будет привлекать внимание любопытных. Девушки ведь так любят побрякушки.

Лада возмущённо фыркнула, но ничего не сказала. Я мысленно похвалил сестрёнку за сдержанность.

— Обработка — один из самых интересных этапов, — продолжил я объяснять свои действия. — Каждый кусочек металла, как и любого другого ингредиента, который буду использовать, нужно правильно закалить. Я использую особые ритуалы, чтобы пробудить в каждом скрытую силу. Составы расскажу потом. Сейчас просто наблюдай, что делаю, — уточнил я.

Высыпал в тигель нужные травки, добавил кровь василиска, поставил на плиту.

— Не отвлекай, время важно, — предупредил я и принялся следить за тем, как сгорают травы в крови. Затем добавил кристалл из зелёного Рифта, растёртый в порошок, дождался, когда закипит, снял с огня и моментально сунул в ледяную ванночку. Чтобы через секунду достать и снова поставить на огонь.

Через минуту жидкость поменяла цвет, стала похожей на светлый весенний мёд. Я довольно улыбнулся, снял с огня тигель, перелил полученную жидкость в специальный контейнер, следом опустил в него все отобранные материалы, из которых создам болванку. В смысле, само украшение.

— Каждый материал имеет свою душу, — заговорил я, как только закончил. — И если ты не наладишь с ним контакт, ничего хорошего не выйдет. Да, ты правильно поняла, — ответил я, заметив, как сестрёнка вскинула голову, желая что-то сказать, но всё-таки снова не нарушила мой приказ молчать. — В процессе ты как бы «разговариваешь» с металлом, камнями, кристаллами. Идёт своеобразный обмен энергиями, — я подумал и добавил. — Всё живое и неживое в мирах имеет своё энергетическое ядро. Очень важно поймать сердцебиение, ритм этого ядра. Подчинить, но лучше договориться.

Мелкая задумчиво кивнула.

— Сегодня я использую простые металлы, потому как энергетические плетения будут замысловатыми. Не стоит перегружать изделие. Если выбираешь редкие материалы и камни, бери обычный металл. Кристаллы в серьгах будут заряжены энергией стихий. При активации Гринпис сможет высвобождать четыре основных природных элементаля.

Сестрёнка внимательно слушала и во все глаза смотрела за процессом, не забывая при этом скоблить хитин головонога.

— Неправильное сочетание материалов или неудачная закладка энергии приведут к непредсказуемым последствиям. Вещь может взорваться в момент использования. В лучшем случае уничтожит носителя. В худшем — из артефакта вырвется вся заложенная в него сила и разнесёт всё в радиусе километра.

— Всегда стоит помнить о том, что работа с энергией требует уважения и осторожности. И, конечно, практики! — я подмигнул сестрёнке. — Сделала? Молодец. Теперь сиди тихо и не мешай, — приказал я, потом прикинул и решил спровадить мелкую домой. — Лада, процесс будет долгий, отвлекаться нельзя, потому первая лекция на сегодня закончена. Можешь идти домой, спасибо за помощь.

— Свар, можно я останусь? — умоляюще попросила мелкая.

— Слушай, это может затянуться до утра или больше. Отвлекать меня нельзя. Я сейчас поставлю защиту, после этого ты не сможешь самостоятельно выйти из лаборатории. Тебе придётся ждать, когда я закончу. Голодной, холодной, и спать на кушетке. Она ужасная, — сообщил я сестре.

— Ну и пусть, — упрямо возразила Лада. — Я не буду мешать. К тому же у меня есть сухпаёк. Где туалет, я знаю, а спать на жёстком мне не привыкать. Я всё ещё помню, какового это — не иметь дома, — тихо закончила сестрица.

Я нахмурился, но быстро прогнал ненужные воспоминания.

— Хорошо. Это твой выбор. Твоя ответственность.

— Я не подведу, Свар.

— Хорошо, — повторил я и приступил к созданию задуманного.

Из лаборатории мы вышли только через двое суток.

Мелкую я хотел было отправить домой отсыпаться, но сестра ожидаемо отказалась, желая увидеть реакцию Гринпис на артефакты.

База нас встретила вполне привычной тишиной, поскольку каждый из опричников занимался своим делом. Коржик торчал в своей лаборатории, Бермонт упорно тренировался на тренажёрах, приближая долгожданный миг объединения с собственным тотемным зверем. Корнелиус придумал для него специальную программу, каждый раз, когда оборот срывался, наш учёный снимал показания, что-то подкручивал, подшаманивал в своей адской машине, и Бер снова становился подопытным медведем.

Призрак привычно отсыпался после очередного рейда по улицам ночной столицы, ну а Бес самоубивался, пытаясь выяснить предел своей бессмертности. Особым приказом куратор запретил ему один-единственный способ проверки собственного тела на прочность: ядерный взрыв, и мелким шрифтом оставил приписку «не сжигать».

Профессора, которые изучали синдром Бессмертного, уверяли, в обоих случаях поручик обязательно выживет, вот только восстановление займёт около года даже на ускорителях.

Этого князь Вяземский допустить не мог. Как и длительное пребывание Кощея в больнице. Бес и медсестры слишком совместимы. Куратор не желал потом выплачивать отступные всем медицинским работникам за будущих бастардов. И формировать новый штат сотрудников ведомственной лекарни из новых лиц.

Колокольчик, как обычно, проводила время на спаррингах. Хотя последнее время опричники из других отрядов отказывались выходить с ней на ринг, даже вооружённые по самую маковку. Командиры отрядов, понимая, что выставлять претензии боевой психопатке, мягко говоря, неразумно, направляли свои жалобы князю Вяземскому. Тот мылил холку мне, а я устрашал строптивую графиню.

Поэтому пришлось придумать компромисс: графиня развлекается, но не ломает игрушки окончательно, а то отберу.

В конце концов, опричники и Колокольчик нашли себе развлечение: устроили тотализатор. Ясное дело, с моего разрешения, с согласия графини и за наш процент. Выпускали против Ло новичков из разных армейских подразделений. Здоровые гвардейцы, драгуны и прочие служивый люд при виде хрупкой блондинки кривился, но на битву выходил. Заходили они на татами, как правило, с видом победителей, а выходили…

Хотя нет, не выходили. Их выносили живыми, но сильно покалеченными. Всё зависело от степени ядовитости языка: чем больше противник оскорблял графиню, тем дольше проводил время на больничной койке. Я строго-настрого запретил Ло кромсать противника в капусту.

В общей комнате мы застали только Гринпис, которая сидела за столом с большой кружкой кофе и что-то изучала в сети, при этом делала пометки в блокноте.

— М-м-м, — чуть ли не простонал я. — Кофе! Мне нужен кофе. Много кофе! — я развернулся и отправился к кофемашине. Колдовать над туркой не было ни сил, ни желания.

— Свар, ты выпил весь кофе в лаборатории! — возмутилась Ладамира. — Это вредно!

— Утром не пил, — буркнул я, не обращая внимания на вопли сестрёнки. — Закончился.

— Именно! За двое суток полкило кофе выдуть! Это ужас что! — всплеснула руками Лада. — Сердце посадишь, кто будет в Рифты ходить с отрядом?

— О, Свар, привет! Лада, доброе утро, — Гринпис оторвалась от мерцающего экрана едва услышала мой голос, но поздороваться смогла только сейчас, позволив мелкой высказать своё заботливое родственное «фи».

— Привет, — фыркнула в ответ графиня Сварова. — А где все? — завертела головой сестра, осматривая помещение.

— Заняты своими делами, — пожала Гринпис, не сводя глаз с коробки, которую я поставил на стол. — Это оно? — почему-то шёпотом поинтересовалась княжна.

— А? да, оно, — рассеянно ответил я, ожидая, когда чашка наполнится ароматным напитком.

— Фу-у, как ты можешь это пить? — скривилась Ладамира, подходя поближе, чтобы достать кружку и тоже полакомиться кофе. — Это же чернила какие-то, а не кофе! Ещё и без сливок.

— И без сахара, — машинально ответил я, растирая лицо ладонями.

Потихоньку начинался откат, как и всегда после длительной работы с энергетическими потоками, с даром и рифтовыми кристаллами. Всё-таки энергия Нави отличается, и очень сильно, от той, которая преобладает у нас в Яви. Сейчас я хотел только одного: как можно быстрее продемонстрировать Гринпис комплект усилителей, примерить их на неё и проверить взаимодействие артефактов с владелицей. А, ну и активировать, да. А потом завалиться на сутки спать перед походом за зверем для Зверевой. Я ухмыльнулся от корявенького каламбура.

С чашкой кофе я вернулся к столу, тяжело опустился в любимое кресло, неторопливо сделала первый глоток, и блаженно прикрыл глаза.

— Общий сбор? — уточнила Розалия.

— Ты разве ещё не отправила приглашение на показ? — хмыкнул я, не открывая глаза.

— Отправила, — фыркнула Гринпис.

Через десять минут в общей комнате собралась вся команда.

— Показывай! — первой не выдержала Колокольчик, и, если бы не первое правило при контакте с артефактами, Ло уже сунула бы мне коробку в руки, требуя показать содержимое.

Но первое, что усвоила графиня, став частью отряда: никогда и ни при каких условиях не трогать неизвестные артефакты и новые, которые не ведали рук других артефакторов, кроме моих.

Я сделал последний глоток кофе, с сожалением открыл глаза, поставил чашку на стол, потянулся и только после этого поднялся из кресла.

— Сва-а-ар! — простонала Колокольчик. — Не то-о-ми-и-и!

— И правда, командир, давай скорее. Мы за эти двое суток, пока ты торчал в лаборатории, пережили все казни египетские, — пророкотал Бермонт. — Они… — палец медведя обвиняюще ткнулся в сторону девушке. — Нам весь мозг выели чайной ложечкой: а что, а как, а свойства, ах, главное эстетика, что ты, лучше боевые свойства! — передразнил Бер наших дам.

Колокольчик фыркнула, Гринпис слегка покраснела, Ладамира понимающе хихикнула и пожаловалась:

— Это что, девочки, он меня двое суток заставил молчать!

— Садист! — охнула графиня, притянула к себе мелкую, коротко обняла и чмокнула в макушку. — Но мы отомстим, не так ли, моя дорогая?

— Обязательно, — довольным голосом подтвердила сестра. — Ну, покажи уже, Слав!

— Хм… а хорошо было два дня, ты прав, Бермонт, никто мозг не колупал… — задумчиво протянул я, положив ладони на крышку коробки. — Как думаешь, может, приказ по персоналиям оформить: опричникам женского рода разрешается разговаривать только два часа в сутки?

— Хорошо бы, — ухмыльнулся Бермонт.

— Добавь в него Беса, — внёс предложение Коржик.

— Чё Бес-то? Как что, так сразу Бес, — проворчал Беляев, появляясь в дверях.

— Эк тебя разнесло, — команда уставилась на соратника со священным ужасом. — Кто это тебя так?

— Рифтовые пчёлы, — вздохнул колобок на ножках, плюхаясь на стул. — Не сдох, — резюмировал он, отвечая на невысказанный вопрос.

— Это мы уже поняли, — пробормотал Коржик, что-то отмечая в своём планшете.

— Хватит! — не выдержала Колокольчик. — Пытки запрещены конгрессом!

— Да! — подтвердила Лада.

— Командир, пожалуйста, — попросила Гринпис, тяжело вздохнув.

— Внимание… — ответил я и поднял крышку.

Девочки синхронно придвинулись к ящичку и также одновременно выдохнули.

— О!.. — выдохнула Гринпис.

— Вау! — пискнула мелкая, хотя утром я показал ей комплект целиком.

— Божественно! — подытожила графиня Алтуфьева. — Свар! — Ло подняла на меня глаза. — Это изумительно. А по свойствам?

— Увеличивают магическую силу владельца, — туманно ответил я, наблюдая за Зверевой, которая восхищённо разглядывала комплект на пару с Ладой и графиней, но не прикасалась. Умная девочка…

— Это просто потрясающе! Я никогда не видела ничего подобного! — выдохнула Гринпис, разглядывая изящные серьги, браслеты и кольца, каждое украшение лежало в отдельной мягкой ячейке, излучая пока ещё тусклое сияние. Яркость артефакты приобретут, как только получат привязку к хозяйке и будут активированы. — Можно? — прошептала княжна, поднимая на меня глаза.

— Рад, что тебе нравится. Не здесь, — покачала я головой, последовательно отвечая на реплики девушки. — Предлагаю всем переместиться в зал испытаний. Внутрь войдём мы с Гринпис, остальные наблюдают из комнаты Коржика, через стекло.

В этот момент очнулась Колокольчик. Графиня посмотрела на меня затуманенным взглядом и промурлыкала:

— Сва-а-ар, я чую их силу. Хочу такие же! — Ло с любовью глянула на комплект. — Пожалуйста!

— Ло, — мягко обратился я к нашей психопатке. — Эти украшения способны усилить твою магическую силу в несколько раз.

— И? — не поняла графиня. — Это же великолепно!

— Колокольчик, у тебя силы, что у дурака фантиков. Если добавить ещё немного, тебя разорвёт на кусочки, как жадного хомячка, — я подумал и переиначил фразу. — Ну, или разнесёт на атомы от переизбытка энергии. А ты нам нужна живой и здоровой. Так что, увы, дорогая, придётся обходиться своими силами.

— Вот так всегда: всё лучшее детям, — расстроилась графиня.

— Дети — цветы жизни, — выдала Лада, мы, не сговариваясь, рассмеялись и отправились в пыточную. Так бойцы называли испытательный бункер Коржика, где он проводил свои эксперименты не только на монстрах, но и тестировал на нас свои новые программы и технику.

В комнату мы вошли вдвоём, оставив отряд за стеклом наблюдать вместе с Коржиком. Корнелиус уже запустил свою волшебную машину, загружая различные модели ситуаций, заодно подключая всякие психологические штучки, чтобы протестировать уровень силы и состояние Гринпис во время взаимодействия с артефактами.

— Имей в виду, носить можно ежедневно, не снимая, — объяснял я княжне, аккуратно вынимая украшения и надевая их на девушку. — Чем больше носишь, тем лучше связь и реакция. Управление мысленно, тебе достаточно подумать, хватит даже отголоска мысли. Поэтому главное, что тебе необходимо при ношении артефактов — контроль над эмоциями и общим состоянием. Контроль и холодный рассудок, — ухмыльнулся я, сообразив, что теперь можно Гринпис отправлять на тренировки вместе с мелкой.

Они друг другу помогут в эмоциональном плане. Княжна умеет бесить одним молчанием, а юной графине не помешают уроки светских боёв, в смысле, светского общения с аристократками.

Гринпис посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, в которых затаился страх.

— Свар… что если я не сдержусь? — девушка сглотнула, видимо, вспомнив разговор с отцом по телефону.

— Ну, не сдерживайся, — пожал я плечами.

— Но как же… я же убью? — прошептала Зверева.

— Убьёшь, если не сдержишься, — подтвердил я.

На самом деле я немного приврал. В артефакты я заложил плетение, которое отслеживает эмоциональное состояние Гринпис, чтобы не мешать в бою. Но говорить ничего не стал, пусть тренируется.

— Протяни ладонь, — приказал я.

Гринпис послушно вытянула вперёд руку. Я достал острый ножик:

— Сейчас я сделаю небольшой надрез, твоя задача самостоятельно вымазать в собственной крови все украшения. Хорошенько перепачкай. Ясно?

— Так точно, — пискнула княжна, немного побледнев.

— Готова? — спросил я, и, не дожидаясь ответа, чиркнул ножом по дрогнувшей ладони.

Надо отдать должное: девушка не вскрикнула, только скривилась. Едва я выпустил руку из захвата, Зверева принялась мазать украшения своей кровью.

— Хорошо, — довольно улыбнулся, наблюдая, как тёмная энергия, которой я немало влил в плетения, впитывает горячую влагу. Синергия столь непохожих сил усилит боевые способности Гринпис во время битвы. К тому же теперь никто, кроме княжны, не сможет воспользоваться артефактами.

Любопытного или похитителя они не убьют, но работать на нем не будут. Заодно и нас приведут к воришке, маячок на крови я тоже внедрил в комплект.

— Готова?

— Д-д, — неуверенно кивнула Гринпис. — Что делать надо?

— Тренироваться, — улыбнулся я и широким шагом покинул тренировочный зал, чтобы присоединиться к команде в комнате наблюдений.

Едва за мной закрылась дверь, Коржик нажал кнопку «Пуск», и светопреставление началось. Я же внимательно наблюдал за работой артефактов и комментировал их работу для отряда.

— Управление мыслями. Прямо сейчас Гринпис по привычке достала ментальный поводок. Я его усилил.

В это момент девушка за стеклом удивлённо охнула, судя по раскрытым губам. Гигантский клювокрыл, которого она спеленала в два счёта, вдруг рухнул на спину. Его лапы поджались, тушка замерла.

— Минус один, — прокомментировал Коржик, делая запись в своём планшете. — Продолжаем.

Гринпис оглянулась на нас, не понимая, что происходит. Я счёл свои долгом пояснить в микрофон:

— Ты только что приказала ему умереть, и он умер.

— Чтоб ты сдох, — пробормотала княжна. — Это всё, что я успела подумать…

— Иногда и этого достаточно, — заметил я. — Не обольщаясь, это работает не со всеми. С людьми точно не справишься.

У Гринпис в глазах вспыхнул огонёк воодушевления. Однако, какого монстра мы умудрились воспитать за такое короткое время. Придётся переговорить с Коржиком и провести пару-тройку экспериментов с фантомами, а там, как повезёт.

А дальше время потеряло всякий смысл. Мы наблюдали за тренировкой Гринпис, я комментировал, команда делала ставки. Колокольчик практически стонала в экстазе, наблюдая, насколько усилилась Гринпис. Движения княжны стали более уверенными, кажется, у девушки получается взаимодействовать с практически живыми артефактами. Ещё пару таких тренировок и у них родится симбиоз.

Ну а про контроль эмоций я честно наврал. Ну а что не люблю я женские слёзы, истерики и претензии. Разве я мог упустить такой шанс? Жаль, с Колокольчиком такое не провернуть.

— Ограниченная телепатия, — пояснил я. — Гринпис, мы твои подопытные, — уточнил в микрофон. — Смотри на нас и пробуй. Общий сбор. Мысленно, — приказал я.

Зверева прищурилась, разглядывая нас по отдельности.

— Охренеть! — икнул Бес. — Это что, она теперь всегда в моих мыслях будет?

— Нет, — уточнил я. — Только по необходимости. Это позволит нам оставаться на связи даже на большом расстоянии, особенно если лишимся переговорников.

— С ума сойти, — выдохнул Бермонт. — А это что? Я… я чувствую ваши эмоции! И улавливаю мысли!

— Я тоже, — пискнула Лада.

— Свар, объясни, — потребовал Призрак.

— Эмоциональная связь. Облегчает понимание. Ну и располагает пленников к беседе.

— Вишенка на торте, — ухмыльнулся я — Проявите свой Дар. Немного, — приказал я отряду. — Лада, тебе не надо, — остановил я сестру.

Мелкая надулась, но приказ выполнила, во все глаза наблюдая за экспериментом. Опричники переглянулись, но тут же призвали силу. В помещении стало жарковато, как на поле боя.

— Давай, — велел я Гринпис.

— Да твою ежибабу! — выпалил Бес.

— Вот это бонус! — пророкотал Бермонт. — Коржик, может, с усилителем попробуем оборот?

— Любопытная идея, — задумался учёный. — Я подумаю.

— Интересно, какой вес я теперь смогу поднять? — пробормотал Призрак.

— М-м-м… Это потрясающе! — жмурясь, как кошка, Колокольчик наблюдала за своим усиленным потоком. — Что это, Свар?

— Усиление магических способностей. Каждого из нас. Ненадолго, минут на десять. Но иногда в бою лишние десять минут… Гринпис увеличила вашу магическую силу. Ну и ещё одно: другие при необходимости смогут «подключиться» к Зверевой и общими мыслями усилить эффект для одного из нас.

— Офигительная суперспособность! Гринпис! Что ты делаешь сегодня вечером? — завопил Бес. — Это ж какая бездна удовольствий открывается! — поручик аж застонал от предвкушения. — Шеф, а можно…

— Не можно, — отрезал я.

— Ну, один раз. Только попробовать!

— Нет.

— Вот так всегда, взял и отрезал мечте крылья.

Ещё пару часов мы гоняли Гринпис в хвост и гриву, пока я с её помощью не продемонстрировал все способности артефактов. Особенно команду порадовала защита: теперь никто, ни человек, ни высший менталист, ни монстр, не сможет пробить нашу ментальную оборону.

При демонстрации сканирования желание прогуляться с Гринпис по ночному городу изъявил Призрак, когда узнал, что теперь княжна может видеть не только физические объекты, но и магические ауры, и скрытые ловушки.

Звереву особенно порадовала способность связи с природой. Теперь, включив скан, княжна могла определять наличие воды, съедобные растения, местоположение животных. Причём последних Розалия буквально пропускала через УЗИ, определяя состояние здоровья. Вот такой случайный побочный эффект у меня получился. Жаль, на людей не работает.

Самым обычным во всём арсенале стал вызов всех природных элементалей. Но и тут скрывался свой бонус. Отныне Гринпис получила возможность слияния с природными духами. Ну и, соответственно, на время становилась как бы элементалем сама, со всеми присущими духу свойствами.

Короче, в пыточной мы провели весь день. Выползли оттуда уставшие, но очень довольные. После ужина я отбыл домой спать, объявив, что на ближайшие сутки Гринпис поступает в распоряжение Коржика, чтобы продолжить тестовые тренировки. Остальным приказал готовиться к походу. Серьёзно, а не как в первый раз.

— Вскрываем сейф? — уточнил Бермонт.

— А как же, — кивнул я. — Это тебе не малахольные цверги. Тут без серьёзных игрушек не обойдёмся. Всё, мы ушли, — зевнул я, и мы с Ладой отправились домой.

Через сутки хмурый я наблюдал за сборами отряда. Гринпис, которая изучила всю доступную информацию про зверя, не понимала, отчего мы такие нерадостные. Почему Коржик выдаёт каждому тройной боекомплект, усиленную броню, шлемы и усиленные ультразвуковые свистки.

— Мы же не убивать идём? — каждые полчаса уточняла у меня Зверева.

— Хуже, — бурчал я.

— Не поняла?

— Ты идёшь договариваться. Поверь мне, это сложнее, чем убить бессмертного.

И так раз за разом в разных вариациях. Наконец, опустошив нашу оружейку, прихватив кое-что из моих личных запасов, мы запрыгнули в машину и выдвинулись в сторону Рифта, где обитал мохнатый гад.

На подъездах к логову пушистой задницы мы внимательно осматривали окрестности. Я скривился, отметив, что отряд охранки усилил оборону. Причём ловушки и прочие устройства явно были созданы для блокирования и ловли.

Гринпис с изумлением разглядывала толстоствольные деревья, испещрённые глубокими следами когтей, останки каких-то разодранных существ и зловонные лужи рядом с ними. Острый звериный запах окутывал всю территорию

Пройдя через все кордоны, мы достигли нейтральной земли. Пара километров до Рифта, где обитал их величество вредный говнюк, считались неприкосновенной территорией. Любой, кто заступил черту, считался смертником. Засранец открывал на такого смельчака охоту. Поэтому последний кордон остался далеко позади за нашими спинами.

Бесшумно мы пересекли местность и оказались внутри Рифта. В гроте нас встретила пугающая пустота. И тонны костей, насыпанные горками возле порога. Похоже, засранец украшал своё жилище. Потому как каждую костяную вершину венчал подвявший цветок.

Мы осторожно двинулись вглубь, команда осторожно подошла к логову существа.

— Тихо. — я махнул, приказывая остановиться.

Отряд замер, вслушиваясь тишину. И в этот момент из грота раздался жуткий звук, как будто кто-то одновременно задыхался, хрипло смеялся, подвывал, как баньши и пищал, как перепуганная мышь.

— Вперёд, — кивнул я, двигаясь первым.

Перед входом в главный зал мы снова остановились.

К жуткому непонятному звуку привыкли быстро, теперь оставалось одно: выяснить источник этого пения, и найти пушистую задницу. Дальше дело техники и Гринпис.

Из теней вынырнул Призрак, растерянно глянул на меня и сказал:

— Командир, он там.

— А звук откуда?

— Это он, — отчего-то с улыбкой ответил Тони.

— И что он делает? — уточнил я.

— Спит, — хмыкнул Призрак. — И храпит.

Честно говоря, я как-то даже растерялся на мгновение. Но быстро взял себя в руки, накинул на нас полог тишины, и мы вошли в апартаменты засранца.

Звук усилился, и мы, наконец, увидели нашу чудовищную цель. В центре пещеры на костях, покрытых почему-то коврами, лежала огромная пушистая росомаха. Время от времени во сне зверь медленно выпускал стальные когти, становясь похожим на большую кошку. Выглядели когти внушительно, а по остроте не уступали катанам Колокольчика, это мы знали наверняка. Не сговариваясь, мы все посмотрели на Гринпис, желая увидеть её реакцию на засранца.

И княжна нас не подвела. Широко раскрыв глаза и приоткрыв рот, Зверева с неприкрытым восхищением и восторгом любовалась спящим чудовищем. На её лице читались все эмоции: «Это всё мне? А за что?» Так и хотелось ответить: «Просто так. Приручай и властвуй».

— Знакомься, это МОРГ, — шепнул я.

— Кто? — Гринпис перевела на меня затуманенный взгляд.

— Модифицированная огромная росомаха, единственный представитель рода Gulo из семейства куньих, — пояснил я. — По прозвищу Морг.

— Это Он? — с придыханием почти простонала Гринпис, причём в её голосе явно слышалась заглавная буква в слове «он».

— Он самый. Тихо, — шикнул я, и мы застыли каменными изваяниями, едва у Морга изменилось дыхание.

Я махнул рукой, и мы осторожно отступили, чтобы случайно не разбудить росомаху. Гринпис шла, как во сне, не сводя восторженных глаз со спящего засранца. Пришлось приводить её в чувство, чтобы обсудить план А.

План А заключался в том, чтобы Гринпис попробовала мягко, аккуратно, я бы даже сказал нежно, взять росомаху под контроль на расстоянии. Я обрисовал ситуацию, отправил Призрака на разведку, расставил опричников по местам для подстраховки, сам остался рядом с княжной, чтобы успеть прикрыть в случае чего. И мы вернулись в зал, где спал Морг.

Гринпис настояла, что так будет удобней использовать её Дар и дополнительные возможности, которыми она теперь владеет. Какое-то время ничего не происходило, а затем даже я почувствовал, как что-то изменилось в пространстве, словно огромная ласковая рука богини-матери любовно погладила каждого из нас по голове. Зверева с нежностью смотрела на спящую мохнатую задницу и продолжала что-то делать.

Жаль, я никогда не пересекался с Приручателями, их не осталось в Империи. Поэтому слабо представлял процесс мягкого приручения. Но энергию, которой управляет Гринпис, чувствую очень хорошо.

Неожиданно рядом со мной появляется Призрак, наклоняется к моему уху и почти беззвучно шепчет:

— Свар, что-то не так!

Интуиции Тони я верю как своей. Поэтому моментально усилил защиту, накинул на Гринпис дополнительный купол, заодно напитал свои руки энергией. Мы все продолжили внимательно наблюдать за Гринпис и за спящим Моргом. Я вижу, что девчонке не помешало бы отдохнуть. Зверева побледнела, под глазами залегли тени, между бровями залегла складка.

В тот момент, когда я решаю скомандовать отступление, до меня, наконец, доходит, что не так. Морг перестал равномерно дышать. Увы, я поздно понял, что мерзкая тварь проснулась и теперь исподтишка наблюдает за нами.

В этот момент от перенагрузки у княжны пошла носом кровь. Девушка не заметила этого, увлечённая процессом. И именно теперь чёртова Приручительница решила сократить расстояние между собой и росомахой. Не успела первая капля крови разбиться о каменный пол пещеры, как десять острых когтей-ножей вспороли первый слой защитного купола, который накрывал нас с княжной.

Вместо того чтобы отпрянуть, эта увлечённая идиотка охнула и расплылась в идиотской восторженной улыбке, продолжая что-то шептать и вытворять с энергией. Честно говоря, я уже понял, что план А провалился окончательно и бесповоротно, но упрямая Гринпис не желала видеть очевидного.

Морг на пару секунд приложило отдачей. Росомаха присела на пушистую задницу, потрясла головой, поковырялась в ухе, оскалилась и рванула вперёд. Это произошло так стремительно, что мы почти не успели среагировать. Но почти не считается, мы слишком хорошо знаем коварство этого паразита, чтобы повестись на его уловки.

— План А не сработал! Переходим к плану Б, — рявкнул я.

И, отшвырнув княжну себе за спину, привязал её к камню энергетической липучкой, чтобы не лезла вперёд. Ну а затем мы принялись гонять лохматую скотину. Или он нас.

Колокольчик и Бермонт среагировали первыми. Запели катаны, им вторили колокольчики. Бер включил берсерка, и веселье началось. Я пытался манипулировать энергией, которая окружала росомаху, но мне, как обычно, не удалось прорваться сквозь странную ауру Морга. Она словно отторгала все мои возможности, частично поглощая тёмную энергию, частично растворяя её в пространстве пещеры. Мелькнула мысль, что не мешало бы проверить пещерку на предмет интересных кристаллов, если Гринпис удастся справиться с Моргом. Сдаётся мне, эта зверушка может оказаться той самой курицей, которая несёт золотые яйца. То бишь рифтовые кристаллы.

«Неожиданно, — проворчал удивлённо дед. — Надо подумать».

Я ничего не ответил, отражая удары невероятной силы. Бер схватился с тварью в рукопашную. Коржик шарашил по Моргу белыми молниями, пытаясь пробить его защиту. Колокольчик сама превратилась в молнию, слилась с катанами, танцуя вокруг росомахи смертельный танец. Призрак проявлялся то тут, то там, сбивая лохматую задницу с толку.

Морг ревел, отмахиваясь от него, как от назойливой мухи. Время от времени то тварь отлетала от удара к дальней стене, то Тони прилетала хорошая когтистая оплеуха. Сколько раз оставался без головы, рук и ног Бес я уже и не считал.

С учётом жаркой обстановочки, я даже не мог приказать Гринпис использовать общий усилитель, чтобы она «подключила» всех нас к себе для увеличения ментального эффекта. Во-первых, мы были заняты, и делиться силой было не с руки в нашей ситуации. Во-вторых, Зверева таки рухнул в глубокий обморок от перенапряжения. Ну а потом на неё ещё пару раз свалился Бес по частям. Ну и обморок расширился и углубился.

Спустя пару часов Гринпис пришла в себя. Я отметил краем глаза, что девчонка тяжело дышит, но вполне осознаёт, кто она и где находится. Собственно, мы по-прежнему находились в центре хаоса, и он не собирался заканчиваться.

— Не встревай! — крикнул я. — Готовься. Скажу когда, — приказал я.

Княжна вздрогнула, перевела ошалелый взгляд на Коржика, который за моей спиной собирал лицо и тело Беса словно пазл, пытаясь угадать, что к чему прикладывать. «Главное, чтобы хрен к носу не прирастил, остальное мы как-нибудь переживём», — подумал я, очередным ударом отбрасывая росомаху к стене.

Зверь пробил собой ещё один проход глубиной на полкилометра, но уже через минуту с обиженным рёвом полез в пещеру, где мы его с нетерпением ждали.

Тем временем, Бес, наструганный в салат, матерится одними губами, потому как к голове поручика Коржик их ещё не приделал. Сквозь мат мне послышался какой-то дельный совет, но я не смог понять, что он кричит: замуровали демонов или… всё-таки обоссали демонов.

В следующую секунду мы застыли, не поверив своим глазам. Демоны Коржика, которых он выпустил с разрешением распылять козла на атомы, вдруг заверещали и рванули к хозяину. Мохнатая задница, выскочив из проёма, который сам же и пробил, увидел оторванную руку Беса, подскочил к ней и тут же обоссал.

В этот момент Морга окружили демоны, тварь оскалилась, подпрыгнула и в полёте полила всех как из гранатомёта. Тут-то и выяснилось: моча росомахи с какой-то радости стала действовать на падших как заговорённая молитвами вода. Адские слуги покрылись чёрными язвами, сквозь полученные раны прорывалось пламя, которое у демонов вместо крови.

Однако росомаха эволюционирует на энергии этого места, жирует, скотина пушистая. Ну, ничего, сегодня мы его обязательно или приручим, или отправим туда, откуда пришёл. В бездну. Скотина тем временем продолжала развлекаться, поливая адских слуг мочой. В конце концов, Коржик отозвал помощников, сберегая ресурс.

— Свар, я готова! Давай я попробую! — крикнула за моей спиной Гринпис.

Я погрозил кулаком, останавливая порыв, и чуть не попал под раздачу. Острые когти-лезвия прошлись в паре сантиметров от моего достоинства. Ну, всё, скотина, ты попал!

Если бы не Бермонт, который принял на себя удар, мне бы пришлось несладко. В отместку я кинул в росомаху огромный шар тёмной энергии с начинкой. Мячик попал точно в цель, аура Морга приняла на себя часть подарка, а вот с сюрпризом не справилась. Навье пламя в одну секунду превратило пушистого зверя в орущий, пылающий и воняющий горящей плотью факел. Я выиграл нам десять минут на новую стратегию. Пока Морг визжал в одном из отнорков, которые появились от его тушки в стенах грота, мы получили возможность передохнуть.

Огненная росомаха ушла в пробоины, чтобы сбить пламя. Придурок не знал, что навий огонь не сбивается. Он гаснет сам, когда превращает существо в пепел.

Я флегматично оглядел свою истерзанную команду, сплюнул запёкшуюся кровь и прохрипел:

— Отлично, приступаем к плану ХЗ.

— Что за план? — просипел Бес.

— Хрен знает, — ответил я. — Гринпис, сейчас я буду убивать эту мохнатую скотину, а ты постарайся подгадать момент.

— Что делать-то? — испуганно уточнила княжна.

— Всё делать! Подключай все свои возможности. Отряд, слушай мою команду: как только от Морга останутся рожки да ножки, перекидывайте энергию на Гринпис. Гринпис, врубаешь усилок на всю и качаешь то, что дают. Ясно?

— Так точно, — кивнула Зверева.

— Твоя задача насадить его… засадить ему… Тьфу, чёрт! Нацепить на него поводок, затем прямой контакт глаза в глаза и оглушай. Потом залезешь в мозги и попробуешь подчинить в спокойном состоянии.

— Поняла, — Гринпис выдвинулась вперёд.

— Куда?

— Мне надо поближе! — пояснила Зверева.

— … — выматерился я. — Встала здесь. Стоишь и работаешь отсюда. Ясно? Сдвинешься с места, лично убью, — пообещал я.

— Бес, Бермонт, Коржик, охранять. Колокольчик, отставить танцы. Стоишь с отрядом в оцеплении.

Ло недовольно кивнула, отряд занял свои места и начался обратный отсчёт. В пещере внезапно стало тихо, а это значит…

— Три… два… один…

— А-ру-ра-р-р-р-ря-в-р-фыр-р-р-р! — разъярённый рёв Морга потряс своды раскуроченного грота. Из отнорка вылетел клубок стальной шерсти, яростно сверкая глазами.

Шерсть росомахи обладала интересной защитой, могла становиться очень острой и очень стальной. Морг стоял напротив нас, оскалившись, сверкая глазами, разрывая пол пещеры в каменную крошку.

Я ухмыльнулся и врубил свою силу на полную мощность. Дар Поглотителя жадно рванул на свободу, накрывая пространство грота. Вокруг меня начал разрастаться тёмный вихрь энергии, а затем я направил его в сторону Морга. Росомаха попытался сбежать в отнорок, но тёмная волна накрыла его от носа до хвоста. Зверь заревел, пытаясь лапами удержать на себе куски плоти, которая стекала с него, словно жидкое олово.

— Охренеть!

Кажется, это прохрипел Бес.

— Этого не может быть! — а вот это уже Коржик.

Ещё бы. На наших глазах мохнатая тварь, обтёсанная за секунды до адамантовых костей, на мгновение замерла, не в силах бороться с моей силой. А затем с невероятной скоростью начала обрастать плотью!

— Невероятная регенерация! — восхищённо выдохнул Коржик.

Понятно, теперь не отвертимся, пока не возьмём зверушку под контроль, чтобы Корнелиус мог проводить опыты. Мало мне бессмертных с придурью! С другой стороны, одним психом больше, одним меньше, но если Гринпис сумеет договориться, можно считать, переход по Нави у нас в кармане.

— Стоять! — заорал я, глядя на то, как росомаха двинулась в мою сторону.

Жуткое зрелище, однако. Я раз за разом накрывал Морга поглотителем, и раз за разом зверь пёр на меня, едва только на костях появлялся намёк на плоть. И всё это без единого рыка или яростного воя. Жуткое зрелище, говорю же. Даже меня проняло до костей.

Морг медленно подбирался ко мне, сверкая яростным взглядом. Несколько раз со звоном лопался ментальный поводок, который накидывала Гринпис. Я ощущал, как звенит энергия от напряжения. Отряд подпитывал княжну и при этом держал защиту.

Краем глаза я отслеживал состояние девчонки. В какой-то момент осознал: контроль над росомахой снова уплывает из её рук, а сама княжна вот-вот потеряет сознание от переизбытка силы и перенапряжения.

Из носа девушки снова потекла кровь. В этот раз Гринпис это почувствовала и машинально утёрлась рукавом. В этот момент росомаха в очередной раз восстановилась. Морг решил, что подкрался ко мне достаточно быстро, чтобы не стать адамантовым скелетом. И прыгнул.

Девчонка, не ожидавшая нападения, отпрянула, взмахнула окровавленной рукой, оступилась. Пытаясь сохранить равновесие, Зверева шагнула вперёд. Именно тогда, когда Морг оказался практически в шаге от нас.

Мохнатый гад резко изменил траекторию нападения и прыгнул на Гринпис. Зверева машинально отмахнулась воздушной плетью, с её пальцев слетели капли крови и попали прямо в глаза Моргу.

Я успел выставить перед княжной тёмную стену из собственной силы, и росомаха отправилась на очередное перерождение.

А затем случилось странное. Гринпис внезапно застыла, широко раскрытыми глазами глядя на то, как Морг восстанавливается из костей. Девчонка что-то прошептала, потрясённо рассматривая шерстяную неубиваемую скотину.

— Что? — крикнул я.

— Я его чувствую — растерянно отозвалась Гринпис. И тут же радостно закричала. — Я его чувствую, Свар!

Но это оказалось не самым странным в этом сумасшедшем дне.

Морг уставился на Гринпис, а в его глазах росло недоумение, которое стремительно перерастало в лютое офигивание.

— Свар! Не убивай его! — внезапно за

орал Зверева. — Я ЧУВСТВУЮ ЕГО через кровь! У меня идея!

— Что делать? — удерживая перед Моргом полог поглощения, рявкнул я.

— Подержите его! Пожалуйста! — выдала Гринпис, и от этой неуместной вежливой просьбы обалдели не только мы, но и росомаха.

Мы пришли в себя первыми и навалились на зверя всей толпой. Гринпис же, не обращая на нас никакого внимания, подскочила к вырывающейся росомахе, и растерянно затопталась.

— Свар, дай нож!

— Да твою ж… — выругался я, пытаясь сообразить, как его достать.

— Я сама! Не надо! — отчаянно выкрикнула княжна, упала на колени перед оскаленной мордой, ухватила Морга за меховые щёки и… укусила прямо за нос.

От неожиданности замер не только зверь. Мы все застыли, глядя на Гринпис безумными глазами. Такого поворота не ожидал никто. Чтоб всем пусто было, откат или княжна съехала с катушек?

— Держать! — я первым пришёл в себя и навалился с утроенной силой на тушку.

Команда усилила захват, поэтому до нас не сразу дошло: Морг лежит и не сопротивляется. Недоверчиво покосившись на княжну, которая с блаженным видом сидела перед мордой росомахи и восторженно улыбалась, я наскоро соорудил клетку из тёмной энергии, и осторожно, контролируя каждый выдох и вдох твари, начал отпускать хватку.

— Отпустите его, — попросила Гринпис, протянула руку и погладила ошарашенного Морга по окровавленной морде. — Извини, маленький. Больно, да? Я больше не буду, честно, — и княжна потрепала росомаху по морде.

— Не понял… — просипел не менее ошалевший Бес. — А чё так можно было? Гринпис, а, Гринпис, а чё ты его сразу за нос не цапнула?

Зверева вздохнула, снова погладили Морга, посмотрела на нас и виновато произнесла:

— Я… забыла… — и покраснела.

— Давай-ка сначала, дорогая, — мягко произнесла Колокольчик. — ЧТО ты забыла?

— Что росомаху надо кусать за нос, что же ещё, — съязвил Бес. — А если я его укушу, что будет? — поинтересовался Кощей и тут же попытался цапнуть зверя.

— Ш-шу-ука ш-ш-а-а-бака! — прогундосил Кощей через секунду, а мы провожали растерянным взглядом нос поручика, который росомаха выплюнул прямо в лужу собственной мочи.

— Не надо так, — возмутилась Гринпис и снова погладила зверя.

— Так, Гринпис, объясни, что происходит. Быстро.

Я с недоверием косился на подозрительно спокойного Морга. Никто из нас не верил своим глазам, мы продолжали держать наготове весь наш арсенал укрощения строптивого мохнатого злыдня.

Гринпис вздохнула и торопливо начала свой рассказ.

— Мой Род — один из старых. Из тех, с кем боги поделились своей божественной кровью. Мои предки были первыми приручителями. Они использовали связь крови, чтобы привязывать к себе фамильяров. Понимаете, это нечто большее, чем просто магия. Это связь душ между приручителем и приручаемым, — пояснила Гринпис, рассеянно поглаживая морду росомахи.

Морг всё ещё не пришёл в себя от такого неуважения. Я следил в оба глаза, ожидая нападения в любую минуту. Одна только Гринпис словно не замечала напряжённой атмосферы, продолжала рассказывать.

— Предки знали многое. Большую часть мы сохранили, что-то утратили. К сожалению, дар Приручителя утрачен для нашего Рода… — княжна печально вздохнула. — Я первая за последние пятьсот лет. Отец считал, что мы окончательно утратили эту способность окончательно. И когда я… у меня… проявилась эта сила, мы решили её скрыть… и не развивать сильно…

— Почему? — спросил я, в упор глядя на Звереву.

— Видишь ли… связь на крови — это не просто связь. Да, я уже говорила, — княжна сбилась с мысли, виновато глянула на меня и продолжила. — Связь на крови — она обоюдная. Когда привязываешь к себе существо, ты не просто подчиняешь его своей воле. Ты связываешь с фамильяром и свою душу. Фамильяр становится защитником, другом, частью тебя и частью семьи. Именно в этом таится опасность, — Зверева печально вздохнула. — Связь обоюдная, если умрёт зверь, кровь по связи смертельно ударит и хозяину. Плюс ещё разница в годах жизни… Слишком большой риск, слишком… неудобно.

В гроте воцарилось молчание, полученную информацию переваривали все, даже Морг. И тут до меня дошло.

— Гринпис, а ты ведь выиграла джекпот.

— Какой? — удивилась княжна.

— Хочешь сказать… — Коржик кинул короткий взгляд на росомаху, затем на княжну и тоже улыбнулся.

— Хочу и скажу. Поздравляю, Гринпис, ты только что стала бессмертной.

— Это как? — теперь уже Зверева ошарашенно вылупилась на ухмыляющегося меня и на довольного Корнелиуса.

— Каком кверху, как обычно, — пробурчал Бес. — Да ё-моё! Ло!

— Веди себя прилично, — цыкнула Колокольчиком.

— На базе воспитывают, у куратора воспитывают! Думал, хоть тут вздохну свободно! Так нет де, и здесь воспитывают! — проворчал Бес, пристраивая на место нос.

— Не догадалась? — усмехнулся я. — Морг у нас кто?

— Кто? — переспросил Бермонт.

— Тварь бессмертная. И если Гринпис говорит, что связь обоюдная, а Пушистик у нас все время возрождается, это значит что?

— Что? — переспросил хор голосов в лице Гринпис, Призрака, Бермонта и Беса. Колокольчик с Коржиком, похоже, догадались, к чему я клоню.

— Всё просто, теперь Гринпис тоже неубиваемая, под стать всем остальным отморозкам, — закончил я. — Осталось только привязать гадёныша и всё, его песенка спета. Наши девочки залюбят его до смерти.

Я оглянулся на графиню и Звереву. Княжна продолжала оглаживать морду росомахи, графиня с умилением смотрела на клыки зверюги.

В этот момент Морг, спокойно лежавший у ног Гринпис, очухался, осознал своё положение и недовольно зарычал. В его глазах полыхнуло багровым, росомаха попытался подняться на лапы, но моя клетка, ментальный поводок и кровь Гринпис удержали его на месте. Росомаха начал злится, всё ещё не понимая, почему он не может вырваться на свободу и раскатать нас по разным углам.

— Не волнуйся, маленький, тебя никто больше не обидит, — проворковала Гринпис. — Никто. Не обидит, — повторила девушка, по очереди посмотрев на каждого из нас. — Вот видишь? — произнесла она с улыбкой, когда взгляд зверя остановился на ней. — Это друзья.

Внезапно Гринпис обхватила морду росомахи обеими ладонями, склонилась к зверю, пристально глядя в багровые глаза. Морг угрожающе зарычал. Я дёрнулся было к княжне, но тут же услышал в голове тихий шёпот: «Не мешайте мне!». По удивлённым лицам я понял, остальные члены отряда тоже получили послание. Я кивнул, подтверждая просьбу Зверевой. Мы замерли, глядя, как на наших глазах рождается связь между рифтовым зверем и одарённой.

Неожиданно Гринпис качнулась в сторону, взмахнула рукой, и тут же её плоть окрасилась кровью. Девчонка, недолго думая, распанахала себе ладонь с помощью когтя росомахи.

Княжна сложила ладошки лодочкой, поднесла к морде росомахи и протянула недовольному монстру свою кровь, как угощение. Морг неторопливо приподнялся, продолжая недовольно рычать. Тогда Зверева качнулась к нему и… лизнула мохнатого гада в нос. Зверь недовольно фыркнул, а затем, могу поклясться, хитро ухмыльнулся, и в один присест вылакал всю кровь из ладоней княжны. После чего снова недовольно зарычал.

И тут случилось невероятное. Гринпис зарычала не хуже росомахи, пристально глядя в полыхающие багровой яростью глаза. От неожиданности Морг заткнулся и вопросительно уставился на довольную княжну. На этом невероятности не закончились. Честно, последние пять минут я чувствовал себя каким-то статистом в заштатном театре абсурда.

Гринпис ухватила Морга за мохнатые щёки, совершенно не боясь острых клыков, притянула к себе лобастую голову и принялась что-то шептать росомахе на ухо. Шерстяной засранец плюхнулся на мохнатую задницу, пару раз моргнул, затем широко зевнул, рухнул на пол и тут же захрапел.

Первой пришла в себя Колокольчик:

— Гринпис, милая, позволь поинтересоваться: что ты ему сказала? — недоверчиво косясь на храпящую тушку бессмертного засранца, спросила графиня.

Княжна покраснела как помидор, замотала головой, отказываясь признаваться.

— Три наряда вне очереди? — протянул я.

— Согласна, — закивала Зверева.

— Неожиданно, — опешил я.

— Ну, тогда остаётся одно: смертельная щекотка, — огорчённо вздохнул я.

— Что? — переспросила княжна, но я уже кивнул Коржику, и тот запустил в ментальное поле Гринпис ощущение щекотки. Жуткая иллюзия, я вам скажу. Кажется, что тебя щекочут везде, даже в черепной коробке.

Морг, не открывая глаза, недовольно рыкнул. Гринпис заверещала, признавая поражение, пришла в себя и выдала страшную тайну:

— Я сказала, что если он не заткнётся, я его сама… обоссу… — шёпотом закончила покрасневшая княжна.

И мы дружно заржали, снимая напряжение безумного дня.

— Это что получается, — внезапно заговорил Призрак, как только мы отсмеялись. — Гринпис, теперь вы всегда будете вместе? На веки вечные?

Мы переглянулись, осознав будущее. Даже мало эмоционального Коржика проняло от такой перспективы. А вот зверю хоть бы хны. Морг приоткрыл один глаз, довольно оскалился, почесал за ухом и снова уснул.

Впрочем, тот ещё вопрос, для кого из этой парочки это будет наказанием. И будет ли.

Оставив Морга спать, мы принялись обыскивать Рифт на предмет ценностей и прочих артефактов. И тут пригодились новые способности Гринпис. Зверева чётко видела все закладки, нам оставалось только вскрыть и собрать сокровища. Правда, сокровища оказались так себе. Росомаха тащил в гнездо все, что блестело и всё, что воняло. Точнее, должно было вонять, но энергия Рифта не позволял мёртвым тушам животных разлагаться, как оно заложено природой.

Короче, устроил Морг в бывшей лаборатории персональную нору. А помещение, где над ним опыты ставили, превратил в склад-столовую.

— Всё, Свар, больше ничего, — устало выдохнула Гринпис.

— А должно быть, — пробормотал я, сверля взглядом мохнатую тушу, которая дрыхла и похрапывала. — Самое главное мы не нашли. Здесь должен быть кристалл. Без него Рифт не закрыть.

Мы вернулись в зал, где шла битва с росомахой. Я подошёл к мохнатой заднице и несильно пнул Морга.

— Свар, так нельзя! — тут же кинулась защищать росомаху Гринпис.

— Просыпайся, жирная задница, — проигнорировав реплику княжны, приказал я. В ответ Морг хрюкнул, прикрылся лапой и продолжил спать.

— Ну ладно, посмотрим, чья возьмёт, — буркнул я, собираясь пнуть посильнее.

— Свар, не надо! Ну нет тут ничего! — Гринпис обхватила росомаху за шею, мохнатая скотина довольно улыбнулась и прижала к себе Звереву второй лапой. Мне показалось, что между его клыков мелькнул высунутый язык. Показалось же?

— Нам надо найти кристалл и закрыть Рифт. Без камня мы его не закроем.

— Логично, — вздохнула Колокольчик. — Есть идеи?

— По третьему кругу? — неуверенно предложил Бес. — Слушай, а может эта скотина кристалл в одном из трупов спрятала?

— Не думаю, — флегматично пробормотал Коржик. — Кристалл должен быть где-то поближе… Он — источник. Морг, конечно, не нуждается в подпитке, но кристалл — это дополнительная энергия. А кто ж от халявы откажется? К тому же, ты видел его ауру, Свар?

— И видел, и пробовал, — буркнул я. — Стоп, а это мысль…

Я задумчиво оглядел грот, в котором мы все собрались.

— Одно не пойму, почему я его не чувствую… — проворчал себе под нос.

— Кого? — уточнил Бермонт.

— Кристалл…

— Спрятать энергию камня можно разными способами, — начал лекцию Коржик. — К примеру, силовые поля блокируют, или приглушают излучение энергии рифта…

— Мимо, — отмахнулся я. — Следующий.

— Спрятать под иллюзией, — продолжил Коржик и тут же сам отказался от этой мысли. — Иллюзию я бы распознал.

— То-то и оно. Есть ещё версии?

— Есть. Энергетически поглотители.

— Тоже мимо, — скривился я. — Коржик, огласи весь список, пожалуйста.

— Камень невидимости, закрытые пространственные барьеры, защитные руны, слияние с природой, эфирная сталь…

— Стоп, а это что такое? — переспросил я.

— Что именно?

— Эфирная сталь.

— Эфирная сталь — это один из немногих стойких металлов, который способен противостоять магическим эффектам и атакам… Адамант поглощает и сохраняет энергию…

— Коржик, твою ж учёную мышь! — я изобразил жест рука-лицо.

— Что? — Корнелиус моргнул, не понимая, что меня так возмутило, и тут до него дошло. — О… Извини, Свар, не подумал.

— Не подумал он. Слышь ты, мохнатая задница, хватит делать вид, что ты дрыхнешь. Поднимайся и отдавай камень. Иначе я сам тебя подниму. А ещё лучше побрею налысо. Это не смертельно, так что отрастать будешь долго, — приказал я.

Морг перестал сопеть, изображая глубоко спящего, недовольно заурчал.

— Поднимайся, говорю. Закроем Рифт и свалим на базу. Там много вкусного.

Морг открыл один глаз, недовольно скривился, покосился на Гринпис, которая мирно спала у него в лапах, вздохнул, переложил княжну на одну лапу. При этом морда его выражала едва ли не умиление. Я моментально запечатал Бесу рот, чтобы не вздумал неудачно пошутить и спугнуть внезапно подобревшую скотину.

Тем временем Морг приподнял слой обгоревших ковров, на которых дрых вместе с Гринпис, поковырялся и выкатил из-под костей и мусора приличных размеров двойной кристалл. А потом ещё один. И ещё. Увидев такое богатство, я отбросил все сомнения: Рифт надо закрывать, камушки прибирать к рукам, а лабораторию пусть строят в другом месте.

— Охренеть, — не сдержался я. — Рифт-то, похоже, с тройным дном…

— Похоже на то, — подтвердил Коржик. — Иначе откуда здесь все эти кости… Похоже с их помощью Морг и скрывал камни.

— Честно говоря, я на его скелет грешил, — кивнул я на мохнатого засранца, который бережно баюкал в лапах вырубившуюся Гринпис. Княжна сладко спала, и ничто её не отвлекало от этого приятного дела. Пусть спит, заслужила.

— Ну что, опричники, по коням?

— Зачем? — удивился Бермонт.

— Домой, Берчик, домой, — ласково проворковала Колокольчик, пряча расчёску в карман. — Мы на выход, ты закрываешь? — уточнила Ло у меня.

— Как обычно, — подтвердил я.

Команда подобрала свои вещи и двинула на выход.

— Чего стоишь? Теперь ты с нами, — ухмыльнулся я. — Тащи свою хозяйку… Что? Не хозяйку?

Морг недовольно потряс головой.

— Ну, как скажешь, рыжий, — согласился я. — Тащи свою вторую половинку на выход, я скоро.

Морг, к моему удивлению, послушно потрусил вслед за отрядом.

Через полчаса я присоединился к команде на нейтральной полосе, достал трубу, набрал куратора и отчитался:

— Рифт зачищен. Зверь больше не будет куражиться, кордоны можно снимать. Доступ в лабораторию свободен. Александр Алексеевич, Рифт оказался с сюрпризом. Ага, тройная матрёшка. Не могу сказать, откуда взялся третий Рифт. По всем документам был двойной. Это уже пусть ваши головастики разбираются. Что? А, ну, профессора и прочие лаборанты. На всё про всё у вас двое суток. После этого Рифт схлопнется. Научники, грузчики, фуры, чтобы вывести всё самое ценное. Тут вот ещё что… В третьем Рифте Морг похоже кормился, так что в лаборатории у него захоронка мёртвых тушек. Ну да, рифтовых зверушек. Да, ваше сиятельство, вы правильно понимаете: тут до фига рифтового редкого материала, включая кости и шкуры.

— Ну, всё, домой! — я спрятал трубку и с удовольствием потянулся. — Команду зачистки вызвал, пора на базу.

— Господа, господа, не стоит так возмущаться, — увещевал невзрачный мужичок в маске ондатры. — Ересиарх ожидает вас.

— Что за дела? До общего собрания ещё неделя. Зачем нас собрали? — недовольно ворчал мужчина в маске барсука.

— Что происходит, любезный ондатр? — вальяжно задал вопрос распорядителю толстый енот.

— Вы все узнаете, господа. Пожалуйста, проходите. Ересиарх ожидает в малой зале, — ондатр принимал верхнюю одежду у гостей, непрерывно кланяясь. В обществе культа Забытого Бога царила строгая иерархия, и встречающий занимал в ней низшую ступень.

— Приветствую, дамы и господа, — величественно провозгласил глава культа, появляясь в зале словно из ниоткуда.

— Любитель спецэффектов, — фыркнул себе под нос заяц.

Ересиарх — глава культистов — уселся во главе стола, оглядел прибывших суровым взглядом.

— Дамы и господа. Как вы знаете, некий хорошо известный нам опричник закрыл один из Рифтов, — глава многозначительно посмотрел на собравшихся.

— Опричники каждый день что-то да закрывают. На то они и опричники, — лениво процедил дородный бурундук.

— Это не просто Рифт, уважаемый бурундук. Это тот самый Рифт, в который мы так и не смогли попасть! — рявкнул глава. — Этот тот самый Рифт, который невозможно было закрыть! Но этот сын Сварога его уничтожил.

Ересиарх поднялся, опёрся широкими ладонями о столешницу, слегка выпустив силу. Культисты поёжились, ощутив, как сила главы культа пытается их нагнуть.

— В этом Рифте находилась часть нашего бога! И ты, барсук, клялся, что сумеешь придумать способ добыть сердце Рифта! Вместо этого частица нашего бога в руках сына Сварога! Это недопустимо!

— Но, ересиарх, — залебезил барсук. — По моим сведениям, а они самые верные, опричник вынес из Рифта всего лишь двойное сердце Рифта и никакой частицы бога! Никакой частицы! Я бы знал!

— Я читал отчёт отморозков, — глава хлопнул ладонью по столу. — Выход энергии был такой, что на месте Рифта образовался кратер! Это ли не доказательство силы нашего бога? Вы слыхали, чтобы какой-то из Рифтов складывался таким образом. С таким откатом?

— Н-нет… — проблеял собеседник.

— Вот именно! Этот откат — признак того, что опричник нашёл не только сердце Рифта.

Ересиарх замолчал и обвёл всех взглядом. Глаза его сверкали из-под маски фанатичным блеском. Выдержав театральную паузу, глава культистов продолжил.

— Но опричник не сдал частичку падшего бога куда следует. Оставил себе! Зачем — это второй вопрос. Главное, он оставил артефакт себе. А это значит что?

— Что? — воскликнул хор из тринадцати голосов.

— Опричник ещё не ведает, что один из кристаллов — не просто кристалл! В нём скрыта великая сила! И эта сила принадлежит нам! И мы должны её изъять у сына Сварога!

Внутри помещения грохотнуло. Собравшиеся вздрогнули, переглянулись, осознавая сказанное.

— Господин! Господин! — в малый зал заседаний вбежал человек в маске ондатры.

— Что в тебе? — недовольно повернулся к слуге ересиарх.

— Случилась беда, господин, — служка склонился в поклоне.

— Что ещё? — в зале повисла напряжённая тишина.

Служка выпрямился, торопливо подошёл к главе культа, наклонился и начал что-то шептать в ухо. С каждым словом в помещении становилось всё темнее и темнее, по стенам запрыгали чёрные тени. Похолодало. По зеркалам побежала серая изморозь.

Ересиарх взревел и стукнул кулаком по столу. По чёрной мраморной столешнице пообещала широкая трещина.

— Что случилось? — заволновались культисты.

— Только что сын Сварого закрыл Рифт зверя. Рифт, в который мы не сумели попасть за целый год. И это твоя вина, енот! — взревел глава, и в сторону мужчины полетела странная серая клякса. Енот сумел отбиться, но рухнул с кресла на пол.

— Рифт оказался тройным! Тройным! Чтоб вам всем пусто было!

Культисты застыли, стараясь ни словом, ни жестом не спровоцировать в свою сторону гнев ересиарха. Каждый понимал, что закрытие рифта — это не просто случайность. Место, где обитал зверь, среди культистов считалось одним из ключевых источников энергии падшего бога.

Более года культ пытался проникнуть на территорию зверя, чтобы раздобыть частицу сердца бога. На подходах к гроту полегло несколько отрядов сильнейших одарённых. И вот какой-то опричник завладел тем, что по праву принадлежало им.

— Если Рифт действительно закрыли, и сын Сварога вынес оттуда Сердце бога, нам его не достать. Император… — произнесла женщина с длинными тёмными волосами в маске чернобурой лисы.

— В Бездну Императора! — рявкнул глава. — Никто не ведает, что опричник вынес из Рифта. Нужно сработать на опережение и выкрасть у царёва пса кристалл, пока он не осознал, что попало ему в руки!

— Тогда мы должны выяснить, где он его хранит. И изъять, — успокаивающим тоном проворковала лиса.

— Согласен, — неожиданно спокойно произнёс ересиарх. — И сделать это необходимо как можно скорее.

— Почему? — уточнил бурундук.

— Потому что, дамы и господа, сын Сварога в самое ближайшее время отправляется в Навь.

— Это достоверная информация?

— Абсолютно, — заверил глава. — До этого момента сердце бога должно быть у меня в сейфе!

— Но почему вы решили, что опричник до сих пор не в курсе, какая ценность попала ему в руки? Разве что он ослеп… — пробормотал громко вслух мужчина в маске стервятника.

— Потому что, многоуважаемый стервятник, — медленно заговорил глава клана падшего бога. — Потому что сердце скрыто в одном из камней, как в шкатулке. Рифт не случайно стал тройным после того, как там поселился зверь. Бессмертное притягивает к себе бессмертное.

— Это все домыслы. А доказательства? — упрямился стервятник.

— Кратер диаметром в десять километров — это ли не доказательство?

— Кратер?

— Кратер. Сегодня в районе закрытого Рифта образовался кратер. Научники едва успели унести ноги, вывозя из своей старой лаборатории ценные материалы.

— А что со зверем? — уточнила лиса.

Глава посмотрел на служку, ондатр торопливо проблеял:

— Зверя забрал к себе опричник, господин.

В зале повисла мрачная тишина.

— Итак, дамы и господа. Наипервейшая задача: напасть и обезвредить сына Сварога. И вернуть Сердце бога.

Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.

Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN. Можете воспользоваться Censor Tracker или Антизапретом.

У нас есть Telegram-бот, о котором подробнее можно узнать на сайте в Ответах.

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом:

Опричник-2. Канцелярия Государственной Безопасности